Книга Противоречий. Голубь Кристофер Зах


        ГЛАВА 1
        
        НАЧАЛО ЛЕТА
        Темные кондра — детища Тьмы.


        Оканду… Светом они рождены.


        Шикендо, чистейшей крови дитя,


        В истории место найдет для себя.


        А кто воедино с днем сольет ночь,


        Та Светотень — Создателей дочь.
        Из Мифа «О создании Силаны».


        Перевод Пэмилля Энтрегория 1020г от. н. п. С.
        Свет и Тьма. Две противоположности. Два ориентира, по которым мы выбираем свой жизненный путь. Как бы мы ни бежали от одного и как бы ни стремились к другому, мы все равно навсегда останемся в полутонах, где каждый цвет открывает свою истинную суть. Но в этих полутонах очень трудно понять, где свет, а где тьма….
        Так начинается история, которую я хочу вам рассказать. Она никогда не происходила, но оставила след в нашей истории. Рассказавший ее человек никогда не существовал, но стал известен. Я не смогу точно перевести ее с языка Света, потому что он слишком сложный, а автор виртуозно использовал все его богатство, но постараюсь пересказать ее как можно лучше. Потому что такие не происходившие истории, должны знать и вы, и я.
        ***
        В комнате все спали. Хотя она была небольшая, в ней поместилось восемь старых железных кроватей. Краска на стальных каркасах облупилась, демонстрируя скрывающуюся за ней ржавчину. Тяжелые ножки впивались в старый линолеум, под которым скрипел деревянный пол. Обоев на стенах не было. На потолке разместилось четыре продолговатые лампы. Одна из них давно не горела, зато три оставшиеся во время работы издавали равномерный, но очень действующий на нервы гул. Дети спали, иногда ворочаясь во сне, отчего ржавые пружины кроватей жалобно скрипели.
        Не спала только одна девушка. Она молча лежала на спине, сверля взглядом потолок. Ее звали Цекай. За это ей пришлось вынести целый град насмешек: как над ней только не издевались, изменяя ее имя самым странным образом. Но Цекай оно нравилось, хотя и плохо сочеталось с ее фамилией и отчеством — Смирнова Цекай Александровна. По паспорту у нее было другое имя, которое, как она считала, ей не подходит — Светлана. Оно, на ее взгляд, было некрасивым, а имя Цекай ей дала мама, еще до ее рождения. Паспорт лишь формальность, сухой документ. Так что она всегда представлялась всем как Цекай.
        У нее было круглое лицо с немного вздернутым носиком, усеянным рыжими веснушками, которые плавно переходили на щеки. Густые волосы, абсолютно белые, разметались по всей подушке. Они были чуть длиннее плеч, непослушные и строптивые, то вьющиеся, то абсолютно гладкие. Единственное, что относительно нравилось Цекай в ее внешности, — это глаза, темно-оливковые, с едва уловимым серым оттенком. Еще одна незначительная деталь, которую сама Цекай обязательно упомянула бы, описывая свою внешность, — небольшое родимое пятно сзади на шее. Оно напоминало месяц, причем эта форма не просто угадывалась, а была явной.
        Цекай была среднего роста, но выше всех девочек из ее группы. В целом она не считала себя красивой, хотя, периодически крутясь перед зеркалом в общей душевой, могла допустить такую возможность.
        Сейчас под общий храп Цекай лежала с раскрытыми глазами и думала. Она часто могла вот так лежать и думать о своей жизни. Она прокручивала у себя в памяти события последних лет, иногда плакала, а иногда смеялась, но тихо, чтобы никто не услышал. В эти моменты ее мысли были далеко отсюда, от этой комнаты со старыми кроватями. Они витали где-то в прошлом, теряясь в воспоминаниях.
        Завтра ей и ее одноклассникам предстояло сдать экзамен. Цекай заканчивала девятый класс, и поэтому ее, как и других несчастных девятиклассников, ждал последний и заключительный экзамен. Всего их было четыре. Два обязательных — русский язык и математика — и два по выбору. Цекай выбрала биологию и географию. Предыдущие экзамены она сдала на четверки, но по географии рассчитывала на лучший результат. Ей очень хотелось получить пятерку хоть за какой-нибудь экзамен.
        Цекай тяжело вздохнула и, перевернувшись на бок, закрыла глаза. Потом она резко села, стянула с шеи красивый медальон из желтого металла, который ей когда-то подарила мама, и сунула его на дно большой черной сумки с надписью «NIKE» на переднем кармане, что стояла у нее под кроватью. Потом она снова легла и уткнулась носом в подушку. Ей не понадобилось много времени, чтобы уснуть, так что через несколько минут ее мерное дыхание присоединилось к общему сопению всех спящих.
        ***
        Утро началось, как и предполагала Цекай, с противного крика их воспитательницы, Марии Федоровны, которая призывала всех встать и вспомнить об экзамене.
        Все в комнате лениво и нервно заерзали. Цекай тоже недовольно села на кровати и широко зевнула.
        — Блин! — воскликнула рыжеволосая девушка, чья кровать была прямо перед Цекай. — Блин, всю комары искусали!!!
        — Марина! — закричала на нее Наташа, брюнетка с прямыми волосами. — Ты бесишь уже — орать с самого утра!
        — Хотите тишины, — протянула Саша, — заткнитесь обе! Привет, Цекай.
        Наташа и Марина на секунду замолчали, недоумевая, а потом принялись дружно кричать на Сашу. Цекай в это время с самым невозмутимым видом достала из сумки свой медальон, надела его на шею, а потом стала медленно одеваться, натягивая на себя старые джинсы, доставшиеся ей от кого-то из старших. Она видела, как взгляд Саши скользнул по красивому золотому диску.
        — Зачем ты его постоянно носишь? — фыркнула она.
        — И тебе привет. Не знаю… Нравится, и все, — ответила Цекай.
        Саша была подругой Цекай. Конечно, это было понятие относительное. Они просто были друг с другом в хороших отношениях. Саша вечно что-то бурчала себе под нос, хотя слыла душой компании. У нее была довольно яркая внешность: иссиня-черные волосы и выразительные карие глаза. На руке она всегда, сколько ее помнила Цекай, носила бинт, потому что постоянно сдирала кожу до крови, лазая по деревьям. «Это мой отличительный знак!» — смеялась она, когда медсестра делала ей новую повязку.
        Вскоре комнату наполнили голоса других проснувшихся. Девушки стали медленно выходить из комнаты в душевую умываться. Цекай тоже поплелась с ними. Душевая была достаточно большой комнатой, состоящей из двух зон. У самого входа разместилось четыре умывальника, а дальше, за небольшой стенкой, висел старый, как мир, душ. Все: и стены и потолок — было покрыто желтой плиткой. Только перед умывальниками на полу были расстелены старые полотенца.
        Цекай плеснула себе в лицо холодной водой и протерла глаза, стараясь прогнать остатки сна. Всегда говорят, что для этого лучше всего умыться прохладной водой. Цекай же делала это скорее по привычке, зная, что ей это все равно не поможет.
        — Двигайся! — заявила Саша и, пристроившись к ее умывальнику, стала щедро намазывать пастой зубную щетку. Цекай тоже последовала ее примеру.
        После утреннего туалета кто-то снова вернулся в комнату и стал одеваться, а те, кто уже был готов, шли в столовую. Она была гораздо больше всех остальных комнат в детдоме, все пространство в ней было занято множеством столов и стульев.
        Цекай, как всегда, села за один стол с Сашей, Наташей и ее лучшей подругой Кларой. За этим же столом сидели и остальные девушки, которые жили в одной комнате с ними: Марина, Аня с Любой, две самые большие сплетницы, и еще одна Наташа, которую здесь все называли Топор — за характерную фамилию Топорова.
        Цекай с угрюмым видом ковыряла омлет, а Саша с аппетитом уплетала свой. Все в столовой шумели: кто-то разговаривал, кто-то быстро повторял билеты, кто-то кричал, призывая всех замолчать.
        — Че не хаваешь? — кивнула Саша на омлет, который Цекай так и не начала есть.
        — Да не знаю, — протянула она, — будешь — бери.
        — Буду! — моментально оживилась та и быстро схватила тарелку.
        — Девки! — неожиданно к ним подскочила девчонка лет десяти, с двумя кривыми хвостиками. — Вы еще не заценили новость?
        — Че это еще за новость? — скривилась Марина, откинувшись на спинку стула.
        Это была веселая заводная девчонка, ее звали Лена, но никто из группы Цекай не называл ее так. Все именовали ее Ляля: хотя она постоянно старалась проводить больше времени с их группой, по возрасту она все равно оставалась ребенком. Попала она сюда сравнительно недавно, но знал о ней уже весь детдом. Прежде всего потому, что она была очень общительная.
        — Мои предки сейчас подают документы на мое усыновление!
        — Да? — вскинула брови Наташа. — А разве им можно тебе усыновлять, ведь они колются?!
        — Они прошли лечение в какой-то клинике, получили бумажку, что, типа, здоровые! — самодовольно крикнула Ляля. — Схавала?!
        Ее глаза просто светились от счастья.
        — Так что я, блин, скоро вернусь домой!
        — Ну не знаю, — посмотрела на потолок Клара, — это еще совсем не факт!
        — Хм! — пожала плечами девочка, — да тебе просто обломно это слышать!
        Клара поджала губы.
        — Вот видишь! — завопила Ляля. — Так что иди…
        Цекай, потупив глаза, слушала их разговор: она не очень любила, когда люди матерятся, но в приюте это было нормой, так что ей пришлось так или иначе привыкать к этому, но она сама старалась не использовать подобные слова в речи.
        — Все, пошли, — сказала Цекай, мельком бросив взгляд на часы, — уже почти восемь.
        — Да забей! — махнула рукой Саша. — Рано еще!
        — Как хотите, — Цекай встала, — а я пойду.
        — Дура! — прокомментировала ее поступок Саша. — Полная.
        — Сама дура! — фыркнула на нее Ляля.
        — А ты, мелочь, вообще заткнись!
        — Че?! И на…!
        — Засунь это себе знаешь куда?! — рявкнула на нее девушка.
        Цекай покачала головой и направилась к выходу из столовой. Хотя их весь год усиленно пугали этими экзаменами, все перестали нервничать сразу после первого, который многие откровенно списали. Но Цекай все равно хотелось, чтобы они поскорее закончились.
        Этот последний. Отмучиться уже, и все! Когда она дошла до кабинета, где должны были принимать географию, она увидела еще пять человек. Цекай давно знала, что вместе с ней этот предмет будут сдавать все двоечники, но все равно это было ей неприятно.
        — У тебя на какие билеты шпоры? — спросила одна девчонка с большими безумными глазами.
        — У меня их нет, — ответила Цекай. Она решила, что должна сама сдать этот экзамен, сама думать.
        — Ну ты и дура… — протянула девушка.
        Цекай печально отметила, что так ее за день назвали уже дважды.
        — Заходите, — бросила их учительница, отворив дверь аудитории.
        Цекай глубоко вздохнула, а девочка с большими глазами приставила к виску руку, изобразив ей пистолет. После этого девятиклассники скрылись в аудитории.
        ***
        — Все! — кричала Саша, прыгая на Цекай со спины. — Теперь халява!
        Они шли по коридору на улицу.
        — Ты-то что получила за русский? — отпихиваясь от нее, спросила Цекай.
        — Три, — ответила Саша таким тоном, словно это было само собой разумеющееся, — да у нас почти все тройки получили, только вот Димон получил четыре, а Настя вообще!..
        — Че у нее?
        — Пять! — выпучив глаза, завопила Саша. — Пять! Да ей простое предложение дали…
        Настя была чуть ли не самой умной девушкой у них в классе, всегда получала если не пятерки, то четверки с плюсом.
        — А у меня четыре, — невесело заметила Цекай.
        — Ну, ты мозг! Откуда вы, нафиг, такие умные беретесь?!
        Цекай хмыкнула.
        Девушки как раз подошли к большим тяжелым дверям, ведущим во двор. Саша бесцеремонно толкнула их и проскочила вперед, Цекай же не успела за ней и здорово получила по плечу.
        Погода сегодня стояла по-летнему теплая. Солнце светило в глаза, а воздух был горячий. Потепление было неожиданным, потому что первые дни лета выдались дождливыми и холодными. Наверное, даже погода не любит экзамены.
        Это было невероятное ощущение свободы. Так здорово после долгих дней переживаний и волнений отдохнуть и расслабиться! Цекай просто гуляла, дышала воздухом… Хотя погода и была жаркая, ветер, как это обычно бывает в начале лета, был холодным и приятно ерошил волосы на голове.
        После прогулки они пошли на обед, а потом снова гуляли… Их освободили от приборки и других обязанностей на время экзаменов, так что сегодня был последний день блаженного безделья, который каждый мог провести по своему усмотрению. Она же просто гуляла…
        Цекай медленно проходила мимо деревьев и останавливала взгляд практически на каждом. Она любила рассматривать деревья, хотя все из приюта, застающие ее в этом состоянии, уверяли, что она ненормальная. Цекай очень нравилось одно дерево, точнее молодая веточка, прорастающая на одном из его изгибов. Она была еще совсем зеленая и тоненькая, в то время как само дерево состарилось и было ужасно некрасивым, темным, кривым и сморщенным. Цекай было интересно наблюдать за тем, как выделяется красота молодого побега на фоне уродства старого дерева. Внезапно тень на дереве резко двинулась в сторону. Девушка обернулась, но за ней не было никого, кто бы мог пройти, тем более что тень была не там, где положено быть тени от ветки. Цекай с интересом подошла к темному пятну, лежавшему уже на вполне освещаемой солнцем траве, девушка подняла глаза к солнцу, но ничто не перекрывало его света. Она опустила нахмуренный взгляд вниз — пятно исчезло. Цекай печально пожала плечами, допустив мысль, что экзамены очень плохо влияют на психику.
        Последние дни прошли без приключений, рутинные и неинтересные, как и почти все дни в приюте. Днем они выполняли свои обычные обязанности, а вечером занимались своими делами. В один из таких вечеров, когда все уже готовились ко сну, к ним в комнату неожиданно влетела Ляля. Ее лицо было красным, глаза горели, а волосы смешно растрепались из ее кривых хвостиков. Цекай, Саша и Марина как раз доигрывали партию в дурака, на желание.Марина никак не отреагировала на появление девочки, а Саша сразу же поинтересовалась:
        — Че приперлась, мелочь? Надоедать нам?
        — Неа, — протянула Клара, — она попрощаться, ее же теперь удочеряют.
        Клара произнесла слово «удочеряют» с такой интонацией в голосе, что сразу стало понятно: она завидует. Но Лялю это нисколько не смутило, она гордо встряхнула головой и заметила:
        — Я вообще не к вам, а к Свете.
        — Какой Свете? — оглянулась по сторонам Марина.
        — Цекай у нас Света, — протянула Саша.
        — Ляля, — поморщившись, сказала Цекай, — я же просила тебя не называть меня так!
        — Да забей, — махнула рукой девочка, — я-то вот о чем! Тебя, Цекай, тоже хотят удочерить!
        — Что? — напряглась Цекай.
        — У-до-че-рить! — по слогам произнесла Ляля. — Как меня.
        В комнате наступило молчание. Слышно стало, как гудят лампы. Все взгляды были прикованы к Цекай.
        — Ага! — резко нарушила тишину Клара. — Что за сумасшедшие люди станут усыновлять пятнадцатилетнюю?!
        Ляля пожала плечами.
        — С чего ты это вообще взяла? — подняла брови Цекай.
        — Ну, ко мне сегодня приходили мои родители, — начала девочка, и все девушки напряженно уставились на нее, — они говорили, что уже почти все готово и я скоро смогу вернуться домой. Они мне даже конфет принесли! Вот!
        Ляля продемонстрировала всем мешок с шоколадками в ярких обертках.
        — Ну! — поторопила ее Саша.
        — Так вот, — продолжила Ляля, — они говорили с директором, спрашивали… Типа, часто ли у вас детей усыновляют, а наша Петровна им и говорит, что сегодня интересовались Цекай, ну … — она замялась, — она, конечно, тебя не так назвала, а по имени отчеству, как и положено, я имею в виду, настоящее имя она твое назвала, Светл…
        — Ну и!.. — требовательно перебила Цекай.
        — Ну и все! — развела руками Ляля. — Сказала, что тебя хотят усыновить какие-то люди, вроде как уже пожилые… Ах да! Я ведь их, кажется, даже видела!
        — Как? — спросила Марина, заинтересовавшись.
        — Ну, вы, вроде, гуляли, я мимо кабинета Петровны проходила, там люди сидели, говорили про усыновление…
        — Да они Цекай даже в глаза не видели! — воскликнула Саша. — Как они могут хотеть ее усыновить?..
        — Удочерить, — поправила ее Ляля.
        — Пофиг! Так как?
        — Да, поди, видели ее, когда она гуляла, — протянула Наташа.
        — А ты не видела, как выглядел тот мужчина? — неуверенно спросила Цекай.
        — Видела! У него волосы такие кудрявые, темные, где-то уже седые…
        — Нет, это не он, — тихо протянула девушка.
        — Кто? — быстро спросила Саша.
        — Мой папа, я думала, вдруг он…
        — Размечталась! — прервала ее Клара. — Не может всем так часто везти!
        — Заткнись! — прикрикнула на нее Марина.
        — Так что вот! — завершила свой периодически прерывающийся монолог Ляля. — Это, типа, все. Ну, я пойду.
        — Иди, — посоветовала ей Саша.
        В ответ ей Ляля сделала страшную гримасу и ушла, громко хлопнув дверью.
        Цекай погрузилась в свои мысли. Значит, теперь ее могут усыновить! И никто не знает, что это за люди. Она попадет в какую-нибудь семью, которая имеет свои, уже сложившиеся традиции. Нет! Она не хотела в другую семью, тем более что она искренне надеялась, что папа все-таки заберет ее отсюда. А если ее усыновит какая-нибудь другая семья, то он не сможет ее найти и она больше никогда его не увидит. Нет!Я не хочу уезжать отсюда!
        — Все, — заметила Саша, — отвлеклись и хватит! Давайте играть!
        — Ага, — кивнула Марина, — кто ходит?
        — Цекай.
        — Кто, я? — спохватилась девушка и стала рыться в картах, стараясь откинуть прочь мысли об усыновлении. — Бери.
        Она кинула на стол бубнового короля.
        — Ха! — воскликнула Саша. — Как раз! Перевожу!.. Все, я вышла!
        С этими словами она выкинула на стол короля крестового.
        — Угощайся, Мариночка, — ангельским голосом пропела она, — тебе бить!
        — Ишь! Какая довольная! — ухмыльнулась Марина. — Вот вам!
        Она бросила еще одного короля, на этот раз он был пиковый. Цекай уставилась на карты, которые ей теперь предстояло отбить.
        — Ну, у меня есть козырный… — протянула она.
        — Неа! — замотала головой Марина. — У меня всего одна карта, отбивай!
        — Ладно, я беру, — выдавила она.
        — Все, я выиграла! — торжественно воскликнула девушка. — Я к тебе хожу тузом, а больше у меня карт нет!
        Цекай невесело посмотрела на своих подруг, молча дожидаясь их приговора и гадая, что за безумное желание ей предстоит выполнить.
        — Хм, — задумалась Саша, — пусть она спит на полу!
        — Нет, — возразила Марина, — это неинтересно! Пусть лучше на двери мальчишечьей комнаты что-нибудь напишет!
        — Ну… Давай!
        — Напиши: «Я люблю Антошу!» — пропищала Люба, оторвавшись от разговора с Аней. Все девушки засмеялись. Антон был, наверное, самый некрасивый парень во всем детдоме.
        — Да! — согласилась Марина. — Это ты и напишешь!
        — Ну это же глупо! — вздохнула Цекай.
        — Да, — улыбнулась Саша, — ты же не ожидала от нас благородства!
        — А еще, — Марина захихикала, — можешь пририсовать сердечко или солнышко! А лучше — подпись «от» и многоточие…
        Она произнесла слово «многоточие» с таким серьезным лицом, что девушки в комнате весело засмеялись.
        Марина нагнулась и начала рыться в своем ранце. Через несколько мгновений она с торжественным видом вытащила из него старую ручку и, подняв высоко над головой, чтобы все видели, передала ее Цекай.
        — Иди, — так же торжественно произнесла она, — действуй!
        — Достали! — проворчала Цекай и, выхватив у Марины ручку, встала с кровати и вышла вон из комнаты, закрыв за собой дверь.
        Одинокий коридор с погашенными лампами принял ее в свои холодные объятия. Простой, покрытый линолеумом пол, бежевые стены. Где-то в глубине — тусклый свет настольной лампы. Там тоскливо сидит Мария Федоровна и с интересом изучет газету. Цекай тихо повернулась и пошла в другую сторону. В руке она крепко сжимала Маринину ручку, но думала совсем о другом.
        Новость об усыновлении ее напугала. В их детском доме детей на самом деле усыновляли очень редко, почти никогда. Только однажды пара американцев усыновила у них маленькую трехлетнюю девочку. Еще ей рассказывали, что до того, как она здесь оказалась, у них усыновили мальчика, которому было около восьми лет. Это все. А тут ее хочет усыновить, как сказала Ляля, уже давно не молодая пара. Тогда мой папа больше никогда меня не увидит! Цекай давно лелеяла мечту сбежать отсюда и отправиться на поиски своего отца. Она надеялась, что когда он ее увидит, то сразу все вернется на круги своя и снова будет так, как раньше. Пока она в детском доме, она может быть почти свободна, а когда она окажется в другой семье, возникнут новые правила, ее переведут в другую школу, возможно, более сильную, ее будут ругать из-за оценок, будут заставлять одеваться так, как им нравится…
        Цекай замотала головой, ей стало страшно. Кто знает, что это вообще за люди, вдруг они грубые, а может, им просто нужна уборщица в доме, а если они будут ее бить…
        Она уже стояла напротив двери в комнату мальчиков. За ней не было слышно ни звука. Наверное, все уже спят. Она аккуратно села на корточки и поднесла ручку к двери. Осторожно придерживая, чтобы та ненароком не открылась, Цекай стала выводить слова, тихо нашептывая их себе под нос, чтобы не ошибиться:
        — Я… люб…лю… черт!
        Ручка неожиданно перестала писать. Цекай встряхнула ее и попыталась написать снова, но ничего не вышло. Она, стиснув зубы, перевернула ручку вниз острием и стала терпеливо ждать, пока чернила не скатятся. Через некоторое время она снова продолжила писать:
        — Ан…то…ш…
        Сзади послышались шаги, и Цекай в ужасе отпрянула от двери. Она повернулась и замерла: Мария Федоровна уже встала со своего кресла и потягивалась. Девушка отступила в угол, в надежде, что там, в тени, воспитательница ее не заметит. Мария Федоровна отвернулась от Цекай и стала рыться в стопке газет на столике, где стояла лампа. Цекай в надежде, что шорох бумаги ее прикроет, тихо подошла к двери. Всего одна буква!
        — …у, — вывела она и поспешила отскочить от двери, но от ее резкого движения медальон на ее шее покачнулся и резко ударился о деревянную дверь. Мария Федоровна повернулась. Цекай стояла и смотрела на нее. Внутри у девушки все похолодело.
        — Что это ты там делаешь? —противным голосом спросила воспитательница, уперев руки в бока.
        — Я… — Цекай запнулась, — …я ходила в туалет!
        Мария Федоровна еще несколько томительных секунд сверлила ее взглядом, а потом снова принялась рыться в газетах.
        Цекай вздохнула и поспешила вернуться в комнату.
        Как только она перешагнула порог, ее окружили девушки, явно слышавшие голоса. Цекай только отмахнулась от них и повалилась на кровать.
        — Блин, ну ты и выдала! — смеясь, заявила ей Саша, подсев к ней на кровать. — Я ходила в туалет! Ха!
        — Я больше не играю с вами в карты! — ткнула в нее пальцем Цекай.
        — Ой-ой-ой, — скорчила физиономию Марина, — кто-то уже под себя наделал!
        — Отстаньте! — отмахнулась от них Цекай. — И вообще, я буду спать!
        И тут, словно прочитав ее мысли, в комнату ввалилась Мария Федоровна и начала орать, что свет у них в комнате все еще включен.
        Девушки, недовольно ворча, улеглись в кровати, но разговоры еще долго не стихали: Аня и Люба обсуждали, какова будет реакция самого Антона на то, что Цекай написала на двери, Саша с Мариной тоже о чем-то переговаривались. Цекай опять погрузилась в свои невеселые мысли.
        Она снова и снова представляла себе те ужасы, которые, возможно, ее ожидают после усыновления. Она вспоминала папу и маму, дом — все, что было тогда и так неожиданно исчезло, растворившись в прошлом. Цекай часто казалось, что все произошедшее с ней — какая-то ошибка или недоразумение. Все случилось слишком быстро, ее спокойная и счастливая жизнь вмиг обернулась адом. А раньше все действительно было хорошо, даже, наверное, слишком хорошо…
        Она родилась в обычной семье. Ее папа, его звали Сашей, хотя Цекай никогда не называла его по имени, был менеджером в магазине. Зарплата была не самая большая, но им вполне хватало. Он был добрый, мягкий, и редко ругал Цекай. Если ей и доставалось, так только за дело. Ее мама не работала, а сидела дома и вела хозяйство. Мама у нее была очень добрая, хотя она больше занималась воспитанием Цекай, чем папа. Цекай было легче с мамой, ей казалось, что она ее лучше понимает, тем более что у них был свой секрет. Мама Цекай рассказала ей, что они на самом деле родом не с Земли, а из другого мира, который называется Силана. Это мир магии и волшебства. Мама говорила, что, хотя Цекай и родилась на Земле, она все-таки может попасть в тот мир, только для этого надо иметь специальный ключ, который может открывать портал между мирами, но такой ключ — редкость, поэтому они и живут на Земле. Мама часто показывала ей небольшие чудеса: превращала одни предметы в другие. Иногда она учила и Цекай таким трюкам, но девочке удавалось лишь превращать конфеты в маленьких паучков, которые потом разбегались в разные стороны,
а через некоторое время превращались в кусочки рассыпанного шоколада. Из-за этого она часто расстраивалась. А ее мама могла превратить пишущую ручку в стрекозу, салфетки в бабочек… Она могла практически все! Цекай очень хотелось поскорее овладеть всей магией, но мама говорила, что не нужно спешить, все вскоре придет само собой. Также она строго-настрого запретила девочке демонстрировать волшебство кому-нибудь еще. Хотя Цекай и самой не очень хотелось показывать кому-нибудь превращение еды в насекомых. «Это наш секрет, нельзя, чтобы кто-то другой его узнал», — говорила ей мама. Этот «кто-то другой» мог быть даже папой, хотя она сама не понимала, почему ему нельзя говорить. Он же папа, ее родной человек, их родной человек. Конечно, Цекай пробовала возражать, но мама просто качала головой: мол, нельзя, и все, и приговаривала, что, если Цекай ее ослушается, она превратит ее в маленького жучка, вроде тех, которые получались у девочки из конфет. Других тайн или секретов в их семье не существовало, все трое всегда доверяли друг другу. В выходные они гуляли все вместе в парке. Днем Цекай была дома, а когда
вечером приезжал отец, они вместе ужинали, разговаривали и смеялись.
        Все рухнуло в момент. Цекай знала, что никогда не забудет тот день, когда все так изменилось. Это был вечер, обычный зимний вечер. Цекай не очень любила зиму за то, что в квартирах становилось холодно, а она была теплолюбивым ребенком. Она сидела дома и играла с отцом в карты, в «дурака». Мамы не было дома: она уехала к своей школьной подруге. Цекай все время проигрывала, но от этого у нее лишь рос и рос азарт. Они провели уже много времени за игрой. Мама уже должна была вернуться домой, почти полчаса назад она звонила им, предупреждая, что уже возвращается. Но они с отцом не волновались, зная мамину особенность еще долго разговаривать с людьми, стоя на лестничной клетке. Неожиданно в доме раздался телефонный звонок.
        — Цекай, возьми, пожалуйста, — попросил ее папа, который как раз в это время сдавал карты.
        Девочка поднялась и поплелась к телефону в гостиной.
        — Алё! — звонко воскликнула она в трубку.
        — Здравствуйте, — ответил ей сухой мужской голос, — Смирнов Александр Сергеевич здесь проживает?
        — Ага!
        В трубке воцарилось молчание.
        — Э-э-эй, — протянула Цекай.
        — Так дайте ему трубку, — удивленным и даже с какими-то нотками раздражения голосом сказал кто-то.
        Цекай сморщилась и поскорее понесла трубку папе:
        — Пап, тебя там какой-то дяденька…
        Папа взял трубку…
        — Да, — ответил он человеку на другом конце города, — да, а что случилось?
        Через несколько секунд его лицо побледнело.
        Как потом узнала Цекай, ее мама погибла в ужасной аварии. Она переходила дорогу, и ее сбила неожиданно выскочившая из-за угла машина. Водитель вызвал скорую, но было уже поздно. Приехавшие врачи констатировали смерть, так как, говоря их языком, полученные травмы были не совместимы с жизнью.
        Они с папой похоронили ее на городском кладбище. Денег хватило лишь на место и скромный гроб. Похорон, какие показывают в фильмах, где много народу, скорбящих о потере, не было. Не было музыкантов, не было людей, рассказывающих о том, какой прекрасный человек был покойный и как несправедлива судьба. Были только Цекай, ее папа и двое мужчин, грузчики или гробовщики, — Цекай не знала, как их называют, — которые молча опустили гроб в выкопанную для него яму и так же молча эту яму закопали.
        Это было все. Последующие два года превратились для Цекай в настоящий кошмар. Она помнила, что плакала целыми днями, захлебываясь слезами. Она не могла смириться с тем, что ее мама погибла. Ее мама! Та, которая всегда была рядом, та, которая так любила ее. Она могла колдовать, так почему она ничего не сделала? Ее папа тоже не находил себе места от горя. Он начал пить. Сначала немного, но потом все больше и больше. Пьяный, он часто что-то бормотал, словно разговаривая сам с собой. Цекай очень боялась его в такие минуты.
        Однажды, когда он был трезв, Цекай не выдержала и рассказала ему, что она не человек, а силанка, как и ее мама. Сначала отец начал говорить ей что-то о волнениях, стрессах, но девочка показала ему, что не врет, превратив карамельку в паучков. Она только хотела рассказать, что есть другой мир, родной для нее, где им будет лучше, где им могут помочь!.. Папа был в шоке.
        Он отреагировал на эту новость совсем не так, как ожидала Цекай: он стал сторониться ее, еще больше пить, пропускать работу… Скоро его уволили, и деньги в доме постепенно кончились. Их дом, это когда-то теплое, надежное место, перестал быть таковым. Цекай стало страшно возвращаться туда. Она стала скитаться по улицам, в поисках ответа на два вопроса: что поесть и где папа. Она до вечера сидела во дворе, чтобы вернуться домой тогда, когда папа будет уже спать. Ее соседи помогали, кто чем мог. Звали ее ночевать, приносили из дома еду. Чаще помогала одна сеьмя, жившая с ними на одной лестничной клетки. Девочка часто ночевала у них.
        Дальше события стали происходить так быстро, что девочка не успевала разбираться в них. К отцу стали приходить какие-то люди, после их прихода он нервничал, со странным видом ходил по квартире и пил. Цекай помнила, что он стал куда-то уходить, все время говорил о каком-то суде. Иногда он хватал ее за плечи и говорил, что все будет хорошо, они как-нибудь выкарабкаются.
        Но они не выкарабкались, и Цекай оказалась в детском доме. Сначала в одном, где она впервые пошла в школу проучилась до третьего класса. Потом ее перевели сюда. Цекай уже давно не видела отца, он не приходил. Ей оставалось только надеяться, что с ним все в порядке.
        С тех пор прошло почти одиннадцать лет. Сначала ей было трудно и очень одиноко, она постоянно плакала, но потом она привыкла, познакомилась с другими детьми. Она был сильно удивлена тем, что у некоторых из них пили оба родителя, иногда они даже били своих детей. Находясь здесь, Цекай стала понимать, что то, что произошло с ней, еще не самое страшное. От многих детей родители отказались еще в роддоме, и они находились в этом приюте с самого рождения и не помнили, как выглядят их мама с папой.
        Сейчас, оглядываясь назад, Цекай невольно поражалась тому, как круто и неожиданно изменилась ее жизнь. Она очень хотела попасть в тот мир, о котором говорила мама. Ее волшебный мир. Кроме папы, она никому так и не рассказала о нем, но ей до сих пор было стыдно за то, что она не выполнила мамину просьбу и рассказала-таки обо всем отцу. Она просто надеялась, что тогда все станет так, как было…
        Ей уже стало казаться, что тот мир, о котором рассказывала мама, лишь сказка из детства. Хотя Цекай собственными глазами видела колдовство, она стала сомневаться, не был ли это просто фокус. В детдоме она редко видела конфеты, а потому никак не могла проверить на них свои «способности».
        Может, это была лишь мечта детства, но ей до сих пор хотелось попасть в тот волшебный мир, о котором она так часто слышала. Тот беззаботный таинственный мир магии, в котором, как ей казалось еще с детства, нет бед. Однажды, когда Цекай была совсем маленькой, мама подарила ей медальон, тот самый, что она постоянно носила на шее. Этот медальон представлял собой золотой диск диаметром примерно пять сантиметров, украшенный девятью черными камнями. Восемь из них, размером с горошинку, были расположены по окружности, а самый большой находился в центре. Цекай любила подолгу глядеть на этот камень, ей казалось, что она видит в нем слабое свечение, маленькую бусинку света. Девочке всегда казалось, что он волшебный, но мама говорила, что это самое обычное украшение из всех, которые она ей когда-либо дарила. Этот медальон был единственной вещью, которая осталась у Цекай в память о маме, именно поэтому она всегда носила его с собой.
        Цекай перевернулась на бок. Кто знает, да наверняка эти приемные родители лишь плод воображения Ляли. Да! Она наверняка их выдумала! Цекай укрылась одеялом с головой, стараясь заснуть, но все равно ощущала какое-то волнение. Оно мешало ей до конца успокоиться, но она все-таки решила, что волноваться обо всем будет завтра.
        Утро началось так же, как и предыдущее, — с крика воспитательницы. Но на этот раз она кричала не только банальные: «Подъем!», «Вставайте!»
        — Кто из вас изрисовал дверь?! — вот было первое, что она прокричала им сегодня.
        — Что? — девушки медленно поднимались с кроватей и, протирая глаза, пытались понять, что произошло.
        — Кто написал на двери к мальчикам предложение любовного содержания?! Я очень сомневаюсь, что у нас завелись люди с нетрадиционной ориентацией, так что это могли сделать только вы!!!
        Мария Федоровна всегда строила свою речь сложно, так что уловить ее смысл можно было, только если очень внимательно слушать. Многие спросонья так и не поняли обвинений, но потом, проснувшись, стали хихикать.
        Цекай в ужасе оглядывалась по сторонам, опасаясь, что ее кто-нибудь сдаст, но, как ни странно, все только хихикали, и лишь некоторые незаметно бросали на Цекай насмешливые взгляды.
        — Молчите? — рявкнула воспитательница. — После завтрака чтобы все были здесь!
        С этими словами она резко повернулась на каблуках и вышла. Только тогда хохот в комнате раздался в полную мощь. Все, уже не скрывая, тыкали на Цекай пальцем и смеялись, держась за животы.
        — Ты влипла! — сквозь смех пробормотала Саша, повернувшись к девушке, а Цекай сидела, ужасаясь тому, что ее ждет.
        После завтрака они, как и обещала воспитательница, собрались снова в своей комнате. Настроение у всех было веселое, у всех, кроме Цекай, которая нервно теребила в руках свой медальон, коря себя за то, что все-таки пошла на поводу у Марины и Саши, а не отказалась от их глупой идеи.
        Мария Федоровна буквально влетела в комнату, ее пиджак грозно развевался, не предвещая ничего хорошего. Стоило ей только войти, как смешки сразу прекратились.
        — Так! — резко начала она. — Вы уже сами понимаете, что произошло. Кто-то из вас восьми написал на двери в комнату, где у нас спят мальчики, какое-то любовное послание.
        Фраза «любовное послание» вызвало откровенный смешок у Наташи.
        — Тихо, Топорова! — крикнула на нее Мария Федоровна. — Не до смеха сейчас! Эту дверь, как и многие двери в нашем заведении, воспитатели недавно покрасили. Так вы снова ее испортили!
        Цекай нервно посмотрела на остальных. Ей стало понятно, почему воспитательница так разозлилась. Она и не знала, что двери покрасили…
        — Я не хочу скандалить…
        — Ну да! — прошептала Саша.
        —…я просто говорю вам, что или после обеда ко мне приходит та, кто это сделал, или те, кто знает виноватую, или вы всей группой дружно перекрашиваете дверь…
        Дружный стон мигом заполнил комнату.
        — Да-да, — продолжала Мария Федоровна, — …а также двери, которые мы еще не покрасили. Также у нас в планах покраска качелей. Если сегодня после обеда я не узнаю, кто это сделал, пеняйте на себя! А до обеда все сидят здесь и думают. Все понятно?!
        Все дружно кивнули.
        — Очень хорошо! — бросила она и ушла.
        В комнате воцарилось напряженное молчание. Цекай чувствовала на себе взгляды других. Эта ужасная тишина, охватившая комнату, казалось, просто звенела, действуя на нервы.
        — Не знаю, как вы, а мне не в кайф заниматься этой хренью! — первой подала голос Клара.
        — Неа! — возразила Марина. — Ты че, собралась сдавать Цекай?
        — А че?! Это она виновата.
        — Какая ты коза, Клара! — заметила Наташа.
        — Не знаю, — протянула Аня, — почему это мы должны вместо нее страдать?!
        — Не вместо нее, а вместе с ней, — заметила Марина.
        — Меня это не вдохновляет! — взмахнула руками Люба.
        — Да и меня тоже, — добавила Саша.
        Цекай вытаращилась на нее. Как она может быть против?
        Время до обеда тянулось долго. Цекай уже давно решила, что не будет слушать то, о чем говорят ее одноклассницы, но это оказалось невозможно. Она, сама того не желая, нервно вслушивалась в их разговоры. Мнения разделись, но, насколько поняла сама Цекай, за нее были только Марина и Наташа, заступившиеся в самом начале. Подавляющее большинство, как, видимо, и планировала Мария Федоровна, не имело никакого желания работать в свои честно заслуженные каникулы.
        Цекай сидела и поражалась самой себе. Какая я дура! Сама виновата! Но ее собственные терзания никого не волновали. После жарких споров в комнате опять наступила зловещая тишина. Кто-то просто молча сидел и откровенно смотрел на Цекай, отчего ей становилось жутко неудобно, кто-то решил занять себя чем-то более полезным, например чтением. Цекай же с самым несчастным видом смотрела в окно: погода сегодня был пасмурная, но дети, что играли во дворе, были одеты легко. Солнце иногда выходило из-за туч поглядеть на них, но уже через пару секунд стремительно скрывалось за облаками.
        Казалось, что это никогда не кончится. Все переминались на своих кроватях, отчего раздавались тоскливые стоны пружин. Марина хрустела пальцами. Цекай ненавидела, когда хрустят пальцами, но она понимала, что сейчас каждая думает, и думы эти потом могут повлиять на ее судьбу, поэтому девушка мужественно терпела, каждый раз нервно вздрагивая от нового хруста.
        Один раз к ним зашла Ляля. Веселая и торжествующая.
        — А вы уже знаете, что на двери…
        — Знаем, — оборвала ее Саша, — заткнись и вали отсюда!
        Девочка хмыкнула и гордо удалилась.
        Цекай уже давно потеряла счет времени, когда Топорова известила всех о начавшемся обеде. Девушки мрачной процессией пошли на первый этаж. Цекай видела молодых людей, которые тоже шли вниз. Вид того самого Антона вызвал на ее лице первую за день улыбку. Он шел важный, расправив плечи, и улыбался сам себе. Цекай усмехнулась. Тут до ее уха неожиданно донеслись слова Ольги Петровны:
        — Да, Света — ваш вариант…
        Девушка, словно ударившись о невидимую стену, резко развернулась. Она стояла рядом с кабинетом директора. Оттуда доносились голоса других людей.
        — Эй, — крикнула ей Марина, — ты идешь?
        Цекай махнула в их сторону рукой, а сама осталась стоять.
        — …она тихая, спокойная… — продолжала Ольга Петровна.
        — Да, это хорошо, — прохрипел холодный мужской голос.
        — Да, — согласилась с ним женщина.
        — Вы говорите, что работаете в охранной компании? — учтиво спросила директор.
        — О нет, — также холодно ответил ей мужчина, — раньше работал, а вот теперь самое время подумать о семье. Поэтому пришлось выбрать профессию поспокойнее.
        Цекай аккуратно заглянула за дверь. Она не могла видеть лиц ее потенциальных «приемных родителей»: они сидели к ней спиной. У мужчины действительно, как и говорила Ляля, были густые темные волосы, а кое-где уже пробивалась легкая седина. На нем был старый серый дорожный плащ, а на ногах тяжелые сапоги. Рядом с ним сидела красивая женщина. У нее были черные волосы и белая, молочная кожа. Она была одета в простые черные брюки и красную кофту.
        Они еще о чем-то говорили, но Цекай уже не слушала разговор, она отошла от двери. Этот мужчина… Цекай он совсем не понравился. А директор, похоже, им вполне довольна. Эти люди легко могут усыновить Цекай. Девушка отошла подальше, а потом еще раз подошла к двери и услышала:
        — … ну, я думаю, все можно организовать сегодня вечером…
        Цекай отошла от двери и медленно поплелась в столовую. Они хотят усыновить ее уже сегодня! Спустившись на первый этаж, она неожиданно остановилась перед дверью, ведущую в коридор. Надо что-то придумать! Сходить в столовую, а потом…
        — А если она откажется? — раздался женский голос.
        До ушей Цекай донеслись шаги двух людей, по голосу второго говорившего девушка сразу догадалась, кто сейчас спускается сюда.
        — Послушай, Авери, — произнес тихим голосом мужчина, — не стоит так волноваться.
        — Да?! — дрожащим голосом спросила женщина.
        Цекай мигом кинулась к дверям черного входа, что был за лестницей, и спряталась за ними.
        — Все будет так, как мы и договаривались, а если ты скажешь этой девочке хоть что-то, то… сама знаешь. Кто-то из твоих друзей получит пулю в лоб.
        Цекай замерла с открытым ртом. Что?! Это он, наверное, шутит!
        Женщина всхлипнула, а мужчина молча толкнул дверь.
        — Уходите? — послышался голос охранника.
        — О да, — заметил мужчина, — но мы вернемся сюда вечером, правда, дорогая?
        — Конечно, — сухо ответила женщина, — до свидания.
        Цекай молча стояла за дверью, пытаясь сообразить, что сейчас произошло. Сначала она подумала, что мужчина пошутил, когда говорил про пулю, но его голос был очень даже не веселый, а, скорее, угрожающий.
        Бред какой-то! Но ей все равно стало страшно. Что это за люди-то такие?!
        Цекай, резко выскочив из-за дверей, бросилась обратно в комнату. Сегодня вечером?! Они усыновят меня уже сегодня вечером?! Она вбежала в комнату, закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Схватившись за голову, она пыталась сообразить, что ей делать.
        Теперь она точно знала, что ни за что никуда не уедет с этими людьми, ни за что! «Сегодня вечером», — в ее голове все еще звучали слова мужчины. Так быстро! Так скоро! А ее папа даже не знает об этом. Его надо предупредить! Да! Он должен узнать и прийти за Цекай… Но как с ним связаться? Цекай много раз пыталась ему позвонить, сначала он не брал трубку, а потом девушка на другом конце провода холодным сухим голосом сообщала ей: «Набранный вами номер не существует…»
        Надо валить отсюда! Цекай давно уже лелеяла эту мечту, но никак не решалась, а вот теперь момент, кажется, настал! Она схватила свою сумку и бросила ее на кровать. Быстро расстегнула молнию. После этого она бросилась к шкафу, резко распахнула дверцы и начала стремительно хватать вещи, которые, как она считала, могли ей пригодиться: куртку, кофту, какую-то футболку… Все. Остальные вещи носили другие девушки. Цекай затолкала все это в сумку. В ней давно лежали старые мамины вещи, которые она в свое время забрала из дома, но так ни разу не достала.
        Цекай бросила взгляд в окно: там все еще было пасмурно, поэтому девушка на всякий случай вытащила из сумки куртку и завязала ее на поясе. Повесив сумку, оказавшуюся достаточно тяжелой, на плечо, она аккуратно подошла к двери, тихонько приоткрыла ее и замерла, прислушиваясь. Коридор ответил ей тишиной. Было слышно только, как где-то на первом этаже, в столовой, раздаются голоса. Цекай прошмыгнула в коридор и уверенно пошла к лестнице. Ее шаги звонким эхом разносились по всему коридору. Цекай быстро побежала к лестнице. Перепрыгивая через две ступеньки сразу, девушка добралась до первого этажа. За дверью по полу двигалась тень охранника. Цекай аккуратно опустила сумку: охраннику, вероятно, покажется странным, что Цекай выходит из здания с тяжелой, набитой вещами сумкой.
        Она стояла минуту… другую…
        Охранник немного походил по коридору, а потом сел на свой стул. Цекай решила, что больше не может ждать, поэтому схватила сумку и поставила ее за двери черного входа. Надо его чем-то отвлечь. Неожиданно у нее в голове возник план, не очень гениальный, но в этой ситуации вполне применимый. Она открыла дверь, вышла в коридор и уверенным шагом направилась в столовую. Она чувствовала на себе взгляд охранника, который проводил ее до самых дверей.
        Здесь жизнь шла так, как обычно: дети ели, смеялись, шутили. Цекай, пробираясь через столы и то и дело ловя на себе взгляды, добралась до средней группы, отыскала среди них Лялю и кинулась к ней.
        — Ляля, — обратилась к ней она, стараясь перекричать стоявший в столовой гам.
        — Чего тебе? — улыбнувшись, ответила девочка.
        — У тебя остались те конфеты, которые тебе вчера принесли родители?
        — Ага, но я их тебе не дам! — мотнула хвостиками Ляля.
        Цекай задумалась на секунду, а потом заметила:
        — Те люди, которые хотят меня усыновить, встречаются со мной сегодня вечером, и они обещали принести мне «Сникерсы».
        — «Сникерсы»?! — воскликнула девочка, соскочив с места. — Гонишь!
        — Нет, я их только что видела, мужчина полуседой и с ним женщина с длинными черными волосами…
        Ляля кивнула в знак того, что верит Цекай, а та продолжала:
        —… у меня предложение…
        — Одна конфета за один «Сникерс»! — уперла руки в боки Ляля.
        Цекай изобразила, что колеблется:
        — Ну-у-у… Хорошо, только при одном условии. Конфета сейчас, «Сникерс» потом.
        Девочка посмотрела на нее, сощурив глаза:
        — Ну, хорошо…
        Потом она полезла в карман и достал оттуда три конфеты. Цекай молча взяла все три. На вопросительный взгляд Ляли Цекай непринужденно ответила:
        — Три конфеты, три «Сникерса».
        Ляля удовлетворенно кивнула и села обратно за стол, а Цекай бросилась к своим.
        — Ты где, блин, была?! — воскликнула Марина. — Саша почти доела твою котлету!
        — Ну, кто виноват, что ты не идешь, — развела та руками. Цекай села с ними за стол и быстро начала есть второе, потому что ее желудок уже начал напевать серенады. Девушка прекрасно знала, что Марина до смерти боится пауков. Она боялась их так сильно, что стоило хоть одному из них появиться на стене, как она начинала орать сумасшедшим голосом. Цекай верила в свою подругу и была полностью уверена, что та с легкостью закричит и сейчас, чем, надеялась девушка, поднимет на уши всю столовую и, возможно, привлечет внимание охранника.
        Пока Марина что-то говорила Саше, Цекай, изловчившись, подложила ей на тарелку все три конфеты и стала сверлить их взглядом. Но ничего не происходило. Ну, пожалуйста! Цекай сосредоточилась, заставляя все свое подсознание думать о том, как эти три конфеты превращаются в маленьких жучков. Конфеты лежали неподвижно. Цекай чуть не заплакала от отчаяния. Неужели вся ее магия отвернулась от нее в этот момент, а страхи оправдались? Она уже с едва сдерживаемой злобой посмотрела на эти противные конфеты, как вдруг с тихим щелчком все три одновременно рассыпались на добрую сотню маленьких паучков.
        — Марина! — воскликнула Цекай, и в этот возглас она вложила столько радости и неподдельного удивления, что Марина сразу же обернулась.
        — Че? — и вдруг ее взгляд остановился на тарелке, которая кишела пауками. Ее глаза расширились, словно она увидела самый большой кошмар в своей жизни, хотя, возможно, так оно и было.
        Цекай резко встала из-за стола как раз в тот момент, когда столовую наполнил душераздирающий крик. Марина в ужасе отшатнулась от стола, но поскольку она, как и все, сидела на одной длинной скамейке, ей это не удалось, и она упала, уронив заодно всю скамейку. Теперь кричала уже не только она сама. К ее крику присоединился наигранный визг Ани и Любы, которые, крича, бросали взгляды на столы, за которыми сидели мальчики.
        Цекай решила удалиться. Она вышла из столовой и увидела, как прямо на нее бежит охранник.
        — Что там?
        — Ужас! — завопила ему прямо в лицо Цекай, а потом быстро побежала к своей сумке, охранник же, видимо поверив ей, бросился в столовую.
        Девушка добежала до черного входа, схватила сумку, и до нее долетел недовольный голос директрисы, спускающейся по лестнице. Цекай быстро выскочила за дверь в коридор, сделала резкий поворот, при котором ее тяжелая сумка буквально закружила ее, и, с разбега толкнув дверь плечом, выбежала на улицу и уже там, не останавливаясь, побежала через детскую площадку.
        Она бежала по асфальту, пока игровая зона для детей не кончилась, и на смену ей не пришли деревья и кусты. По лицу хлестали тонкие, но острые ветки. На всякий случай она закрыла глаза и двигалась практически на ощупь, выставив вперед руки.
        Вдруг она резко уперлась в железный забор. Цекай открыла глаза и оглядела его несчастным взглядом: никогда прежде она не перелезала через заборы. Хотя нет! Раньше, в детстве, она этим занималась, но это было так давно, а забор выглядел таким шатким. Цекай схватила его руками и сильно потрясла. В ответ он жалобно заскрипел. Девушка бросила быстрый взгляд на здание детского дома, а потом снова решительно повернулась к железной преграде, что отделяла ее от свободы.
        Она схватила сумку двумя руками и, встав на цыпочки, перевалила ее через забор, а потом, собравшись духом, ухватилась руками за прутья и стала карабкаться вверх. Забор накренился под ее весом, но Цекай была уже наверху и перекинула одну ногу. Потом аккуратно, затаив дыхание, — вторую. Затем она отпустила руки и спрыгнула вниз. Ноги резко ударились о землю, и девушка, не удержав равновесие, упала на бок.
        — Черт! — вырвалось у нее. В падении она успела подставить руки, но теперь пожалела об этом, потому что они испачкались в грязи, еще не высохшей после дождя. Она поднялась, подобрала с земли сумку и, повесив ее на плечо, побежала дальше.
        Выскочив на какую-то заброшенную детскую площадку, которую окружали старые серые дома, она попала из двора на полупустую улицу. Она знала, в какой стороне центр города, потому что иногда им в детском доме устраивали экскурсии, и Цекай помнила, в какую сторону поворачивал автобус.
        Выбрав направление, Цекай что есть мочи побежала, опасаясь, что ее отсутствие скоро заметят.

        ГЛАВА 2
        
        ВОЗВРАЩЕНИЕ
        Долго бежать Цекай не смогла: тяжелая сумка больно била ее по коленям, ноги быстро устали, а бок противно закололо. Она пошла быстрым шагом, пытаясь выстроить план дальнейших действий. Девушка плохо ориентировалась в городе, но надеялась выйти на какое-нибудь знакомое место, чтобы потом оттуда дойти до своего дома, но пока ничто не вызывало воспоминаний, только одинокие старые дома окидывали ее хмурым взглядом.
        Улицы сменяли одна другую. Старые, кирпичные, покрытые сверху уже давно облупившейся штукатуркой дома с темно-коричневыми покатыми крышами, влажными от недавно прошедшего дождя, печально смотрели на Цекай своими темными окнами, некоторые из них были забиты досками или заложены кирпичами. В заброшенных дворах теснились кривые деревья, поломанные скамейки, ржавые качели и накренившиеся от времени горки. Вся растительность была дикая, деревья извивались в каких-то невероятно изломанных болезненных позах. Многие из них уже засохли и стояли голые, придавая улицам какой-то жутковатый вид.
        По дороге, рядом с которой она шла, изредка проезжали машины. Людей было мало. Иногда мимо проходили громко смеющиеся подростки. Солнце выглянуло из-за туч и освещало лужи и мокрые улицы. Деревья, недовольно шелестя листьями, гнулись под порывами холодного ветра, заставившего Цекай натянуть на себя старую серую куртку с черным воротником.
        Она шла долго, и окружающий пейзаж стал постепенно меняться. На дорогах появились гудящие машины, воздух наполнился звуками, голоса людей доносились отовсюду. Цекай шла среди сотен прохожих, их лица проносились перед ее глазами, не задерживаясь в памяти. Оказавшись в центре толпы, Цекай почти перестала чувствовать холодный ветер. Люди бесцеремонно проходили мимо, толкая девушку, задевая ее сумку, которая от этого больно оттягивала ей плечо.
        — Простите, — лепетала Цекай прохожим, начинавшим ругаться, когда сумка девушки мешала им пройти. Цекай крепко прижала ее к себе, но руки от этого стали сильно уставать. Вдруг все резко остановились, а она, не понимая, что произошло, стала протискиваться вперед.
        Неожиданно перед ней пролетел огромный автобус. Цекай подняла голову: она стояла на перекрестке, перед ней простиралась огромная дорога, по которой двигался непрерывный поток машин. Цекай давно не видела таких больших дорог: казалось, она не имеет края, хотя где-то вдали можно было разглядеть большую группу пешеходов, толпящихся на другой стороне. Неожиданно машины остановились. Также неожиданно хлынула масса людей. Цекай тоже шла: сопротивляться толпе было бесполезно.
        Девушка недоуменно смотрела по сторонам, ища взглядом светофор, который она так и не увидела, когда стояла. Только преодолев большую часть дороги, она смогла-таки заметить маленький зеленый огонек, едва различимый из-за яркого солнца, которое смотрело прямо на него. Дорога закончилась так же быстро, как и началась. Поток машин сменился на поток людей.
        Цекай решила отойти немного в сторону, к газону около какого-то дома, надеясь выбраться из этой живой массы. Вырвавшись из толпы, она словно попала в другую зону: тут тоже было много людей, но они стояли, разговаривая либо по телефону, либо между собой. Тут были родители, которые, отведя своих чад в сторону, занимались их воспитанием; подростки, обнимающиеся друг с другом, и просто люди, стоящие с сигаретой или с телефоном в руках. Цекай подняла голову вверх. Она смотрела по сторонам, поражаясь тому, как все вокруг нее изменилось.
        Ей не так часто доводилось бывать за пределами детского приюта, поэтому ее удивляли новые дома, которые теперь меньше всего стали походить на дома в целом. Теперь они были похожи на огромные железные шипы, торчащие из земли. Металлические и холодные, они не вызывали ощущения уюта. Высокомерно возвышаясь над людьми, они были точно зеркало для проплывающих в небе облаков.
        На некоторых зданиях висели огромные плакаты, на которых яркими буквами были написаны рекламные слоганы. С этих плакатов глядели счастливые люди в пестрой одежде, оптимистично машущие руками с высоты. Они мало походили на тех угрюмых людей, которые проходили мимо и отвлекались от своих мыслей только для того, чтобы буркнуть что-нибудь другому прохожему.
        Цекай не очень хорошо понимала, где сейчас находится, поэтому решила спросить у кого-нибудь из прохожих дорогу. Она снова влилась в этот шумный поток людей, бросаясь от одного прохожего к другому, спрашивая, как ей пройти к своей улице. Здесь ее постигла неудача: люди просто отмахивались от нее, бормоча что-то вроде: «Мне некогда», «Я тороплюсь» и тому подобные фразы, которые не помогали Цекай. Кто-то был более вежлив и оправдывался тем, что сам плохо здесь ориентируется и ничего не знает. Некоторые советовали обратиться к кому-нибудь другому.
        Разочарованная результатами, девушка грустно добрела до какой-то остановки и стала разглядывать витрины стоявшего рядом киоска. На полочках за стеклом теснились разные товары: блокноты, ручки, календари, жвачки, игрушки, а перед самим павильоном стояли два больших холодильника, в приятной прохладе которых ждали своего покупателя разные напитки. Цекай показалось странным, что обыкновенной воде в этих холодильниках отведена всего лишь нижняя полка, в то время как все основное место занимали различные газированные напитки, соки и другие бутылки с пестрыми этикетками.
        Помимо этого магазина, на остановке стоял овощной киоск и павильон с телефонами. Цекай редко доводилось видеть сотовые телефоны: один был только у их воспитательницы. Он был маленький, синий, с симпатичными серебристыми кнопочками. Девушка с интересом прильнула к стеклу, но через наклеенные объявления и рекламки ничего не было видно, поэтому Цекай решила войти внутрь.
        Железная белая дверь открывалась с трудом, и Цекай пришлось подпереть ее спиной, чтобы занести сумку. Девушка оказалась в уютном помещении с желтыми стенами и покрытым бежевой плиткой полом. В углу была небольшая стойка, за которой сидела девушка в желтой футболке и что-то набирала на клавиатуре компьютера. С одной стороны были огромные, от пола до потолка, окна, через которые можно было видеть людей, стоявших на перекрестке. Противоположную стену занимала огромная витрина, на которой были выставлены маленькие аппараты. Цекай осторожно подошла к тонкому стеклу и стала рассматривать телефоны. Они были такие разные: один коричневый, покрытый кожей, другой белый, с красными полосками по бокам, третий был черный, но такой тонкий, что, казалось, он сломается, стоит только взять его в руки. У Цекай возникло такое ощущение, что кто-то стоит рядом. Она быстро бросила взгляд через плечо, но не увидела ничего, кроме больших окон. Цекай снова осмотрелась, но, не обнаружив ничего подозрительного, вновь принялась рассматривать содержимое витрины.
        — Вам что-нибудь подсказать? — учтиво обратился к ней молодой человек, стоявший у стойки. На нем была точно такая же желтая футболка, как и на девушке.
        — Нет, — выдавила она.
        Тогда тот отошел и стал разговаривать с другим, только что вошедшим человеком. Цекай невольно прислушалась к их разговору.
        — Да, я хочу посмотреть вот этот сотовый, — ответил он на вопрос продавца, указав пальцем на тонкий черный телефончик.
        — Конечно, — кивнул молодой человек и достал из кармана небольшую связку крохотных ключей. Потом он нагнулся и одним из них открыл такой же маленький замочек внизу витрины, аккуратно отворил ее и, достав аппарат, протянул его мужчине, который тут же стал его рассматривать.
        — Камера сколько? — спросил он.
        — Два мегапикселя и двадцатикратный зум, — мигом отозвался молодой человек.
        — Карта памяти?
        — До двух гигабайт и еще сорок мегабайт на самом телефоне. А еще у него есть FM-радио, mp3-плеер, — начал быстро говорить продавец, — стереодинамики, блютус, ИК-порт, сам корпус из нержавеющей стали…
        У Цекай закружилась голова: она не понимала ни слова из того, о чем они говорили. Она стала тихо пятиться к двери, а когда оказалась совсем близко, толкнула ее и выскочила на улицу.
        Здесь ничего не изменилось за то время, что она провела в магазине. Люди тихо стояли и ждали своих автобусов. Цекай выбрала глазами женщину и подошла к ней, обратившись с той же просьбой — показать ей дорогу. К удивлению Цекай, женщина мило улыбнулась и мягко проговорила:
        — Вы можете туда доехать… да вот хотя бы на этом автобусе, — она указала пальцем на приближающуюся машину.
        — А-а-а, — протянула Цекай, — у меня нет денег.
        — Ну, тогда, — женщина посмотрела на дорогу, — тогда иди вперед, вон туда, пока не дойдешь до того высокого здания.
        — Бежевого?
        — Да, бежевого, там сверни направо, а потом… да я думаю, там ты уже сама сориентируешься.
        — Спасибо! — улыбаясь, поблагодарила ее Цекай.
        — На здоровье, — отозвалась женщина.
        Девушка пошла в указанном направлении, держась дороги, чтобы не заблудиться. Облака, хмуро кружившие над землей утром, сейчас куда-то пропали, открыв место солнцу. Оно уже не стояло высоко на небе, а, перевалившись на другую сторону небосклона, скользило по стенам домов. Стало гораздо теплее, и Цекай расстегнула куртку, но снимать ее не стала из-за холодного ветра, который, в отличие от туч, никуда не исчез.
        Сначала казалось, что тот бежевый дом, на который ей, как на маяк, указала женщина, находится близко, но на самом деле он был на достаточном расстоянии для того, чтобы Цекай, несущая тяжелую сумку, успела устать. Она пересекла какую-то площадь, прошла мимо какого-то парка. За это время на дорогах стало как будто больше машин, но они уже не неслись диким потоком, а лениво тянулись вереницей, словно устали за день. Водители громко сигналили друг другу, но это им плохо помогало. Цекай хотелось поскорее сесть на одну из скамеек, любезно расставленных на остановках, мимо которых она проходила, но девушка заставляла себя идти.
        Сейчас у нее исчезло чувство уверенности в успехе своего побега. Ее стали терзать сомнения, правильно ли она поступила. Находясь вдали от детского дома, она думала, что, возможно, не поняла того, что сказали те люди, хотевшие ее удочерить. Мужчина говорил что-то про убийство, но это же глупость. Цекай стало казаться, что тот человек вообще сказал что-то другое, а остальное ей просто показалось. Не раз бывало, что ее воображение играло с ней подобные шутки. Хотя, стоит признать, до такого дело еще не доходило.
        Но теперь уже поздно было поворачивать назад. Цекай прошла достаточно большое расстояние, и теперь отступать было поздно. Вернуться она могла в любой момент, а вот найти свой дом… Цекай даже немного развеселилась, представив, как она станет бродягой, а потом ее найдет какой-нибудь милиционер и она все равно окажется в детском доме.
        Она подняла голову, прикинув взглядом то расстояние, что еще предстояло преодолеть. Осталось совсем немного: она уже могла разглядеть то бежевое здание, рассмотреть магазины, которые расположились на его первом этаже. Цекай помнила это место, хотя оно очень изменилось с тех пор. Например, того бежевого здания, которое было для нее ориентиром, раньше не было. Цекай узнала это место по маленьким уютным улочкам, которые уходили в стороны от дороги. Девушка остановилась. Да. Это ее улица. Она помнила ее.
        Родная улица показалась ей меньше, чем раньше. Хотя это совсем неудивительно. Цекай узнала все, даже это старое накренившееся дерево и дом оранжевого цвета. Маленькие, словно вдавленные в землю кривые поребрики, узкие дорожки с немного вздувшимся изнутри асфальтом — все это было для Цекай родным. Что-то дрогнуло внутри нее, когда из-за угла показался до боли знакомый дом.
        Этот дом, как Цекай помнила, часто перекрашивали: раньше он был темно-зеленый, потом стал оранжевым, затем кто-то снова решил придать ему свежий вид. Но это дело так и не довели до конца: одна стена осталась салатного цвета. Кто-то украсил его граффити с именами или никами людей, которые их написали. Раньше на первом этаже был маленький гастроном, но теперь его заменил магазинчик с бодрой красной вывеской «Продукты» над входом.
        Дом имел форму буквы «П», образуя уютный маленький дворик. Цекай помнила, что здесь стояли разные деревянные качели, горки и просто фигурки сказочных героев, но теперь от них не осталось и следа. В уютной тени двора разместилась яркая игровая площадка, появилась песочница. Но сейчас в ней не было детей. Вообще никого не было. Ни бабушек у подъездов, ни мам с колясками. Цекай пожала плечами и направилась к дому.
        На двери нужного подъезда ее ждал старенький, знакомый ей с детства домофон. Цекай поднесла руку к кнопкам и набрала номер своей квартиры. Стали раздаваться равномерные гудки, но неожиданно они оборвались, и раздался другой, резкий, противный звук, а загоревшаяся красная кнопочка известила об ошибке.
        Цекай недоуменно уставилась на прибор, потом повторила попытку, но результат был прежним. Девушка тяжело вздохнула и лениво поплелась к скамейке. Поставив сумку на землю, она плюхнулась на деревянное сидение. Подняла голову вверх и нашла глазами знакомые окна, но они были завешаны старыми шторами. Она просидела несколько минут, осматривая двор, и уже собиралась встать и пойти осмотреться, как вдруг из-за угла вышел человек.
        Мужчина шел, глядя перед собой пустым взглядом.
        — Ну, давай, — прошептала Цекай, скрестив пальцы, — иди сюда, иди.
        Мужчина остановился и на секунду задумался.
        — Сюда, — мысленно подсказывала ему Цекай, — иди сюда!
        Мужчина медленно повернулся к двери, перед которой сидела девушка.
        — Да! Молодец!
        Мужчина молча шел к двери, растерянно оглядываясь на соседний подъезд. Под чутким наблюдением Цекай он дошел до двери, потом набрал какой-то номер, но домофон ответил ему противным пиликаньем. Мужчина удивленно посмотрел на дверь.
        — Достань ключи, — стиснув зубы, продолжала мысленно диктовать девушка.
        Мужчина начал рыться в кармане брюк и вскоре достал связку ключей, отыскал в ней маленький ключик — металлический диск, прикрепленный к кусочку пластика. Он пальцем прижал его к отверстию на домофоне, который тут же отозвался задорным звоном, и дверь открылась.
        — Не закрывайте! — радостно закричала Цекай и, подхватив сумку, бросилась к двери.
        — А вы к кому? — удивленно спросил мужчина, который, видимо, не заметил Цекай.
        — К папе.
        — Ага, — как-то рассеянно протянул он, придерживая ей дверь.
        Только Цекай зашла внутрь, как мужчина, стукнув себя по голове, воскликнул:
        — Это же не мой подъезд!
        Он удивленно посмотрел по сторонам, покачал головой и вышел. Дверь вскоре за ним захлопнулась. Цекай ошарашенно посмотрела туда, где только что стоял мужчина. Вот повезло!
        Девушка повернулась и стала подниматься по ступеням, держась за перила. Вскоре она остановилась. Тяжелая дверь, обитая деревянными рейками, смотрела на нее черным глазком. Последний раз, когда Цекай ее видела, она выглядела лучше: кто-то ножом или другим острым предметом вырезал на ней свои имена, номера телефонов, «предложения разного содержания». А я использовала только ручку! Беленький овальчик с цифрами 35 выглядел немного потрепанным, словно кто-то часто теребил его пальцами. Только железная ручка со старомодным узором практически не изменилась с тех пор.
        Цекай занесла руку над звонком, но вдруг остановилась. В голову полезли разные мысли: ей стало страшно от того, что отец, возможно, даже не захочет ее видеть, а надежда о возвращении домой окажется лишь глупой мечтой, которой не суждено сбыться. Рука, протянутая к звонку, медленно опустилась.
        Цекай решительно посмотрела на дверь. Она что, зря прошла полгорода? Цекай снова вскинула руку вверх и нажала на звонок.
        Раздался характерный «дзи-и-и-нь». За дверью зашевелились. Следом раздались голоса, которые по мере приближения говоривших к двери становились все громче. Цекай не могла разобрать, что говорили, но явно чувствовала раздраженную интонацию. Еще секунда — и дверь резко открылась и глухо стукнулась об стену. Цекай невольно заметила, что если бы стояла чуть ближе, то могла бы здорово получить по лицу.
        ѕ Че приперлась?! ѕ рявкнул на нее человек, показавшийся из-за двери. Ему было от силы лет двадцать, и он никак не мог быть ее отцом. Глаза были красными, а подбородок сиял давно не бритой щетиной. На нем была черная майка и замызганные спортивные штаны, а на ногах красовались старые, просившие каши тапочки. От этого человека здорово несло куревом и алкоголем.
        — Чего надо?! — прорычал он.
        ѕ Здесь должен жить мой па-папа, ѕ запинаясь, пролепетала Цекай.
        Человек громко ругнулся:
        ѕ Здесь никого нет, кроме меня! Так что иди отсюда!
        С этими словами он хлопнул дверью прямо перед Цекай, оставив ее в растерянности стоять на лестничной клетке.
        ***
        Курой не очень любил солнечную погоду, но сейчас терпеливо сидел на крыше четырехэтажного дома, свесив ноги вниз. Солнце нещадно палило, а на небе, как назло, ни облачка, да к тому же безветренно. Но ему нужно было сидеть именно здесь, чтобы ненароком не пропустить того, кого он ждал. Тем более что внизу, прямо за домом, из которого должен был появиться ожидаемый им человек, проходила дорога, никогда не пустующая в будни. А дороги Курой не любил даже больше, чем это бессовестно палящее солнце. До крыши почти не доносились крики озлобленных водителей, обещающих непременно расправиться с теми «нахалами», что их подрезали, бесконечное «бибиканье», а также противный запах выхлопных газов, к которому Курой так и не смог привыкнуть за те одиннадцать лет, что жил в человеческом мире. Раздался стук хлопающей двери — и, бросив взгляд вниз, Курой увидел девушку с длинными белыми волосами. Она выглядела немного потерянной и испуганной. Курой, знавший о ней уже много лет, но так ни разу не видевший, сейчас был уверен, что это она.
        ***
        В этот момент Цекай плохо понимала, что происходит. Какой-то инстинкт вывел ее из подъезда, иначе она бы осталась стоять как вкопанная перед дверью своей бывшей квартиры. Стоп! Почему бывшей? Откуда вообще взялся этот…Этот? А где тогда мой папа? Ноги сами несли ее. Да и что вообще произошло за то время, что я отсутствовала? Девушка медленно опустилась на качели у дома и начала постепенно отталкиваться ногами от земли. Волосы в беспорядке разлетелись по лицу, а Цекай продолжала думать. Может, мой папа продал квартиру? Но почему же он тогда не предупредил меня? И где он сейчас? Как мне его найти? И… Только тут Цекай поняла, что она совершенно не знает, куда идти. Уже вечер, она далеко от детского дома, не знает, где ее отец, кто тот тип, что оккупировал ее дом, у нее нет ни гроша в кармане…
        — Отлично! — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Сама виновата.
        Цекай подумала, что могла бы спрятаться от своих потенциальных родителей, не сбегая из детского дома. Можно было бы просто отойти от него на небольшое расстояние, а потом вернуться. Так было бы проще…
        Она сидела на качелях и винила себя за все. Сегодняшняя прогулка по городу ее сильно вымотала, а в желудке противно заурчало.
        Цекай стала думать, что ей делать. В этом доме жили знакомые ее родителей, но они мало знали саму Цекай, а друзей во дворе у нее никогда не было. Она дружила только с маленьким трехлетним Арсением и его родителями, жившими в соседней квартире. Его отца она видела только однажды. Он был сильным и высоким. Да и имя у него было странное, Арсений говорил, что его зовут Жастарком. А его жена, Нелли Викторовна, работала врачом в городской больнице. У нее были по-настоящему золотые руки: она умела лечить любой недуг. Она не давала ей таблетки и не делала уколы, а предлагала выпить например травяной настой с диковинным вкусом. Именно эта семья помогала Цекай больше всего, перед тем, как ее забрали в детский дом.
        Девушка на секунду задумалась. Ей казалось неприличным прийти к этим людям поздно вечером без приглашения… Но Цекай не знала, что ей делать, а эти люди могли ей помочь, поэтому она встала с качели и, подойдя к другому подъезду, стала вспоминать номер их квартиры. По-моему, шестнадцать.
        Она потерла подбородок и набрала нужные цифры. Домофон стал издавать монотонные звуки. Цекай молча в них вслушивалась, ожидая, что в любой момент в квартире могут снять трубку, и мысленно репетировала свою речь. Здравствуйте, это Цекай, я бы хотела вас кое о чем попросить… Здравствуйте, помните меня? Это Цекай, я раньше жила тут… Домофон продолжал гудеть, а Цекай молча стояла и слушала эти гудки, невольно страшась того момента, когда придется говорить с этими людьми. Гудки продолжались. Волнение Цекай сменилось на раздражение. Уже второй раз за день эти домофоны создавали только проблемы.
        Цекай вздохнула и нажала звездочку, обозначавшую, судя по инструкции, висящей рядом, отмену вызова. Их, по всей видимости, нет дома. Но уже вечер, если ничего не изменилось, они все еще живут здесь и скоро должны приехать… А если они не приедут?.. Цекай не очень вдохновляла перспектива ночевать на улице или в подъезде.
        Девушка решила пока погулять здесь по округе. Она помнила, что там, в глубине дворов, был старый детский садик, в котором по вечерам никого не было. Цекай медленно побрела в ту сторону. Она и раньше, когда была маленькой, любила ходить туда. Здание садика казалось ей очень красивым и уютным. Сама она никогда не была в детском садике, потому что ее мама была всегда дома и Цекай не нуждалась в присмотре других людей, но иногда Цекай просила отправить ее в садик только для того, чтобы побыть внутри этого здания. Она медленно шла мимо других дворов. Из одного раздавался громкий смех: там гуляла группа местных подростков. Где-то вдали показался знакомый забор, и Цекай пошла быстрее.
        Вскоре она вышла к садику. Его вид показался ей странным: он выглядел довольно потрепанным. Когда девушка подошла ближе, то поняла, что этот садик заброшен. Многие окна были выбиты, внутри образовалась свалка, а на стенах кто-то заботливо нарисовал граффити, похожие на те, что Цекай видела на своем доме. Девушка не расстроилась, ей было все равно, заброшен этот дом или нет. Он просто был, и этого было вполне достаточно.
        Этот детский сад был очень старым, таким старым, что его здание больше бы подошло для музея. Цекай плохо разбиралась в архитектуре, но такой дом ассоциировался у нее с эпохой королей, хотя это глупо, наверное…
        Цекай несколько минут просто рассматривала здание, а потом села на старое, но еще не разрушенное деревянное крыльцо. За день солнце нагрело его, и оно было теплым. Цекай сидела зажмурившись, чувствуя, как вечерние лучи солнца ласкают ее шею и лицо, приятно согревая. Вдруг солнце перестало светить в глаза. Сначала девушка подумала, что оно просто ушло за тучи, но, открыв глаза, разглядела чью-то фигуру, стоящую на фоне заходящего солнца солнца. Словно поняв, что солнце слепит ей глаза, незнакомец отошел в сторону.
        — Прошу прощения за то, что отвлекаю, но мне нужно с тобой поговорить, — приятным грудным голосом сказал молодой человек, с очень длинными черными волосами, в белой майке, сланцах и кожаных штанах, к поясу которых был прикреплен mp3-плеер, а на плече висела тяжелая сумка из толстой коричневой кожи.
        — Поговорить? — удивилась Цекай. — Ты обознался.
        Она заметила, что молодой человек игриво улыбнулся.
        — Если тебя зовут Цекай и ты оканду, то нет.
        — Оканду?! Ты знаешь оканду?! Ты с Силаны?! — девушка вскочила на ноги. Черноволосый снова расплылся в улыбке.
        — Да, и я почти уверен, что ты не против попасть туда.
        — На Силану?!
        — Да, но только за тобой следят, — молвил он, бросив беглый взгляд куда-то в пространство.
        — Следят?!! — Цекай нервно проследила за его взглядом, но ничего подозрительного не увидела. — О чем это ты?
        Она искренне не понимала, что имеет в виду этот человек, ей стало даже казаться, что он ее разыгрывает. Цекай еще раз присмотрелась к юноше. Он стоял на солнце, которое освещало его целиком, и Цекай наконец смогла его рассмотреть. Прежде всего привлекали его волосы. Они были очень длинными, чуть ниже пояса, очень густыми и черными. Даже в жарком пламени солнца они отливали синевой. У него было красивое лицо с немного заостренным подбородком, черные брови, выгнутые изящной дугой, на смуглой коже светился персиковый румянец, а глаза глядели невозмутимо спокойно. Они были необычного для человека синего цвета, с легким бирюзовым отливом. Из ровного потока черных волос пробивались остроконечные уши. Они были неестественно длинные и заостренные. В левом блестели два золотых кольца: одно — на мочке, а второе — на конце уха, между ними была протянута тоненькая золотая цепочка.
        Но больше всего Цекай поразил его длинный хвост. Девушка сначала решила, что ей это только показалось, но потом она убедилась, что за спиной у молодого человека действительно висел хвост: изредка его кончик с черной кисточкой вздрагивал, словно отгоняя невидимых насекомых.
        Одет он был просто: коричневые штаны, закатанные до колена, белая майка, а то, что сначала Цекай приняла за сланцы, оказалось какими-то странными сандалиями из черной кожи, которые закрывали только верхнюю часть ноги, в то время как ступни оставались совершенно голыми. На ногах у него было всего по два пальца, каждый из которых заканчивался острым черным когтем.
        В целом он был сложен достаточно крепко, двигался очень грациозно, как кошка, бесшумно и аккуратно ступая сначала носком, а потом всей стопой.
        — Есть тот, кто не хочет, чтобы ты попала на Силану, — качнув головой, ответил молодой человек. — Он и следит.
        — Погоди, я решительно ничего не понимаю! — отчаянно воскликнула Цекай, бросив быстрый взгляд на кончик его хвоста, который теперь медленно покачивался. — Сначала скажи мне хотя бы, кто ты такой?
        — Меня зовут Курой, — приветливо улыбнувшись, представился он мягким, бархатистым голосом. — Я — кондра и такой же силанец, как ты.
        Цекай открыла рот, чтобы задать Курою еще один вопрос, но не успела: что-то снова загородило солнце. Она подняла голову вверх, но увидела только что-то темное, бесшумно опустившееся на землю метрах в двух от них. Оно было абсолютно черным и не отбрасывало тени, как будто само было ею. Девушка вопросительно взглянула на Куроя, но тот стоял неподвижно и не сводил с существа пристального взгляда. Тень резко обернулась, и Цекай невольно поморщилась, увидев белые, без зрачков глаза.
        — Ее Высочество велело не выпускать девчонку из человеческого мира, — прошипела она каким-то странным срывающимся голосом, — действие ключа-портала заблокировано.
        — Вот видишь, кто следит, — дружелюбно посмотрев на Цекай, заметил Курой, а потом сделал резкий пас рукой в сторону странного существа, и оно, со свистящим звуком обернувшись маленькой черной бусинкой, упало на асфальт.
        — Что это было? — дрожащим голосом спросила Цекай.
        — Это существо, — мягко сказал Курой, аккуратно поднимая маленькую бусинку с земли, — называется Тенью, на самом деле это призрак, служащий своему хозяину.
        — Что он здесь делает?
        — Я уже говорил, они охраняют тебя, хозяин заколдовал их так, чтобы они могли блокировать действие… да он и так все сказал. В общем, их присутствие мешает тебе попасть на Силану.
        — Они блокируют ключ-портал? — изумилась Цекай.
        Курой кивнул, а на крыше одного из соседних домов появилась еще одна тень.
        — Вот! — воскликнула Цекай, указывая туда пальцем.
        Курой снова взмахнул рукой, и маленькая бусинка со звоном упала на водосток. Молодой человек, подняв руку, поманил бусинку пальцем, и она, повинуясь его движению, послушно слетела с крыши и аккуратно приземлилась к нему на ладонь.
        — Что ты делаешь? — спросила Цекай, не без интереса наблюдая за его действиями.
        Молодой человек улыбнулся и переложил бусинку в другую руку, где уже лежала первая.
        — Это духи, которых заколдовали и насильно держат между жизнью и смертью. Я знаю, как их расколдовать, но на Земле это делать бесполезно, поэтому я трансформирую их, чтобы потом выпустить на Силане.
        Цекай бросила на него вопросительный взгляд.
        — Они просто не смогут уйти, — пояснил Курой, повернувшись к ней лицом, — застрянут в мире, который не предполагает существование призраков, следовательно, обрести покой они здесь не смогут.
        Цекай нахмурилась, пытаясь разобраться в смысле этих слов, но ей это удавалось с трудом.
        — Сколько их? — только и смогла спросить она.
        — По-моему, — Курой задумался, — около трехсот.
        — Сколько?! — воскликнула Цекай. — И они все следят за мной?!
        — Ну, уже не все, — улыбнувшись, заметил он, показав ей две бусинки, — минус два, и еще пока я шел сюда …
        Он открыл сумку и достал оттуда небольшую стеклянную банку, в которой перекатывалось еще несколько сотен бусинок.
        — …так что еще пара, возможно, тут бродит.
        Цекай боязливо оглянулась, а Курой снова взмахнул рукой, и с крыши заброшенного детского сада к нему в руку прилетела еще одна бусинка. Он бережно положил ее в банку к остальным и крепко закрыл крышку.
        — Наверное, все, — протянул он, — можно идти.
        — Да?! — оживилась Цекай. — А как?
        — С помощью ключа, — ответил Курой.
        — Покажи мне его! — с воодушевлением попросила Цекай.
        Курой улыбнулся:
        — У меня нет ключа, но он есть у тебя.
        — Что?! У меня его нет!!!
        — Правда? — поднял бровь Курой. — А что за милое украшение висит у тебя на шее?
        Цекай быстро посмотрела вниз, но не увидела ничего, кроме своего старого медальона.
        — Это… Не хочешь же ты сказать, что это и есть ключ?! — воскликнула она.
        — Именно так.
        — Если это ключ, то… Значит, я могла вернуться на Силану еще несколько лет назад?! Это не может быть ключ! Нет! Нет! НЕТ!
        Цекай в каком-то отчаянном жесте вскинула руки вверх.
        — Мама говорила, что это простое украшение, она говорила, что знает, как выглядит ключ, и что это точно не он.
        — Твоя мама, вероятно, ошиблась и …
        — Докажи! — сказала Цекай и, быстро стянув с шеи веревку со своим медальоном, протянула его Курою. Тот аккуратно протянул к нему руку, но потом неожиданно отдернул ее.
        — Откуда у тебя этот ключ? — тихо спросил он.
        — Что?
        — Откуда у тебя этот ключ? — повторил Курой.
        — Он… А какая разница?
        Курой ничего не ответил, сверля взглядом ее медальон.
        — Давай, бери! — требовательно сказала Цекай.
        — Я не могу его взять, — спокойным голосом возразил Курой.
        — Ха! — воскликнула Цекай. — Это еще почему?
        — Он заколдован.
        — Ну-ну, — протянула Цекай.
        — Я серьезно. Не веришь — посмотри на его ребро, — сказал Курой, слегка улыбаясь.
        Цекай окинула Куроя самым скептическим взглядом, а потом, перевернув медальон, опустила свой взгляд на тоненькую полоску металла. На ней красивыми прописными буквами были выгравированы слова на каком-то странном языке. Цекай с удивлением смотрела на них. Странно, как же я раньше их не заметила?
        — Что это? — спросила она.
        — Это заклинания, — ответил Курой — обычно их пишут на предмете, который заколдовывают, так они лучше сохраняют свою силу.
        — А что они означают?
        — Я не могу точно сказать, но, наверное, это какое-то защитное заклинание, — сказал Курой, остановив свой взгляд на медальоне, — так что я не рискну притрагиваться к этому ключу.
        — Так значит, это действительно портал? — все еще сомневаясь, спросила Цекай.
        — Это он, поверь, — мягко сказал Курой. — Я попал в этот человеческий мир, используя портал, и я прекрасно знаю, что они из себя представляют.
        Цекай посмотрела на свой медальон таким взглядом, словно увидела его впервые.
        — Ну, если это портал, то, наверное, он должен все-таки что-то делать… — протянула она.
        — Логично, — кивнул Курой.
        — Тогда как мы его откроем, если ты не можешь к нему прикоснуться?
        — Ты откроешь.
        — Как?!! — в отчаянии воскликнула Цекай. — Я не умею.
        — Я скажу тебе как, — безмятежно сказал Курой. — В этом и будет заключаться моя заслуга, ведь ключ-то твой.
        — И как?
        Курой на минуту замолчал, словно собираясь с мыслями, а потом медленно проговорил:
        — Есть два варианта: первый — по Трем Законам, а второй — просто используя язык Света.
        — Язык Света?
        — Да, этим языком написано заклинание на твоем медальоне.
        Цекай задумалась:
        — И на этом языке…Света надо произнести что-то вроде волшебного слова, типа «сим-сим откройся» или «пожалуйста»?
        — Да, — улыбнувшись, кивнул Курой, — почти. Только не «пожалуйста», а «Сайлан золоро си наури».
        — Какая глупость! — фыркнула Цекай.
        — Это язык Света — конечно, это глупость.
        — Мне кажется, что со словами легче.
        — Кому как… — проговорил Курой, — но тебе, наверное, действительно легче так.
        — И что, мне просто так и сказать?
        — Да, только для этого ты должна держать портал в руке, а лучше — в вытянутой руке.
        Цекай неуверенно посмотрела на него, а потом сняла медальон с шеи, сжала пальцами, а руку протянула вперед.
        — А если у меня не получится? — несчастным голосом спросила она.
        — Получится, — заверил ее Курой. — У всех получается.
        — Ну, в таком случае я буду первой, — пессимистично заметила Цекай, но все равно решительно посмотрела на медальон, зажатый в руке. Она набрала побольше воздуха и тихо произнесла, стараясь не ошибиться:
        — Сайлан…
        Медальон вдруг неожиданно вспыхнул, черные камни на нем засветились изнутри голубым светом и стали абсолютно прозрачными. Сам медальон нагрелся и стал теплым, приятным на ощупь. Цекай удивилась и снова неуверенно посмотрела на Куроя, но он был спокоен. Тогда девушка продолжила:
        — …золоро си… — она чувствовала, как ключ-портал нагревается с каждым ее словом, — …наури.
        Медальон дернулся и остановился вертикально, словно уперся в невидимую стену. Цекай дернула рукой, но ключ не двигался, поэтому она отпустила его, и он остался висеть в воздухе. Внизу раздался тихий треск, и девушка быстро посмотрела туда. Асфальт рядом с ее ногами трескался, а из трещинок, подобно змеям, выползали длинные щупальца какого-то растения. Цекай с интересом наблюдала за ними: растение становилось толще и толще. Одно щупальце, размером с саму Цекай, с грохотом вырвалось из-под земли слева от нее и, описав в воздухе огромную дугу, с треском опустилось на землю с другой стороны, образовав что-то вроде огромного кольца, диаметром метра два. Воздух вокруг медальона стал меняться, пошел рябью и вскоре начал темнеть, превращаясь в крепкое темное дерево. Оно появилось из воздуха, развернувшись, словно огромная завитушка, и вскоре остановилось, упершись всеми своими сторонами в бока огромного растения. Цекай с удивлением посмотрела на то, что получилось: огромная круглая двухметровая дверь нелепо стояла посреди заброшенного района. Медальон выступал из темного необработанного дерева и казался
дверной ручкой. Он больше не светился и выглядел так, как всегда. Огромная дверь казалась очень величественной. Цекай не понимала, почему она не испытала никакого страха или удивления. Мне кажется, что я уже видела ее раньше. Она не заметила, как счастливая улыбка озарила ее лицо. Повернувшись к Курою, она увидела, что тот тоже улыбался, бросая восхищенные взгляды на дверь.
        — А мы можем войти в нее? — каким-то осипшим голосом спросила Цекай.
        — Почему бы и нет? — улыбнулся Курой. — Но разве ты не хочешь взять что-нибудь с собой?
        — Так у меня все есть, что на… — тут Цекай осеклась, — а где же моя сумка?
        Курой вопросительно на нее посмотрел.
        — Ну, сумка, моя черная сумка! Черт, где же она?
        Цекай стала лихорадочно вспоминать, где она могла ее оставить. Она начала восстанавливать в памяти события этого безумного, наполненного событиями дня: сумка была с ней, когда она пришла во двор, это точно, в подъезд она тоже зашла вместе с ней, а потом... Лицо Цекай вытянулось:
        — Господи! Я оставила ее там, на лестничной клетке.
        Она тут же сорвалась с места и кинулась к дому:
        — Я сейчас! Три секунды! — крикнула она Курою, моля всех на свете, чтобы ее сумка все еще была там, где она ее оставила.
        — Звездочка, два, пять, ноль, четыре, — протянул тот в ответ.
        Цекай мчалась через двор со страшной скоростью. Она и не подозревала, что может так быстро бегать. Вот впереди уже появилось знакомое крыльцо, дверь и… домофон. Цекай в ужасе остановилась. Звездочка, два, пять, ноль, четыре? Откуда он знает?
        Девушка трясущимся от волнения пальцем набрала заветные символы, и домофон, к ее облегчению, издал относительно приятный звук; дверь, щелкнув, приоткрылась. Цекай взлетела до четвертого этажа и, резко затормозив, стала оглядываться. Нет! Ее здесь нет! Черт! Хотя… Ее глаза привыкли к темноте, и она увидела прямо в двух шагах от себя свою черную сумку, с надписью «NIKE» на переднем кармане. Чувствуя себя самым счастливым человеком на свете, она схватила ее и снова побежала. Преодолев лестницу, она выскочила во двор, а потом за считанные секунды буквально долетела до заброшенного детского сада, едва не врезавшись в Куроя, который все так же стоял и ждал.
        — Откуда ты знал? — выпалила она.
        — Догадался, — загадочно ответил тот.
        — Так мы идем? — спросила она Куроя, подняв на него глаза.
        — Я думаю, да, — улыбнулся он.
        Девушка неуверенно подошла к двери, протянув руку, взялась за медальон и немного покрутила его, словно это была простая дверная ручка. Дверь с легким скрипом отворилась. Она была огромной и очень тяжелой, и Цекай с силой дернула ее. Свет, ярким потоком хлынувший из-за двери, чуть не ослепил Цекай. Вместе с ним на девушку обрушился ветер, но не такой, который был сейчас в городе. Этот ветер был чистым и свежим. Цекай сделала уверенный шаг вперед — ее глаза стали привыкать к яркому свету, и вскоре перед ней открылась великолепная картина.
        Прямо за дверью простиралось огромное, бескрайнее поле. Зеленая трава была низкой и очень яркой. Чуть вдалеке блестело небольшое прозрачное озеро, над которым летала небольшая стайка то ли птиц, то ли насекомых. Солнце медленно уходило за горизонт, освещая поле нежным персиковым светом. Цекай секунду ошарашенно смотрела на всю эту красоту, а потом, выкрикнув что-то нечленораздельное, бросилась вперед. Она бежала по этому огромному полю, наслаждаясь свежим ветром и легким запахом росы. Летавшие над озером птицы не испугались Цекай: некоторые даже подлетели к ней и начали радостно кружить, издавая при этом восторженное чириканье.
        Цекай все бежала и бежала и остановилась только у самой кромки воды, на берегу озера. Вода в нем была такой чистой, что Цекай могла разглядеть все водоросли на его дне. Там же плавали разноцветные рыбки, которые, как и птицы, не спешили уплывать при виде девушки. Она опустила руку в воду. Вода была прохладной, но очень приятной. Одна из рыбок сразу же подплыла к руке Цекай и стала плавать рядом, словно обнюхивая. Цекай была удивлена таким поведением животных: она никогда раньше не видела, чтобы они с таким доверием подплывали к человеку. Но я ведь не человек, а это не Земля. Это Силана! Это моя родина! Осознание этого подняло Цекай настроение, и она, наслаждаясь своим счастьем, сидела на корточках на берегу озера и любовалась рыбками.
        Через некоторое время она обернулась и невольно удивилась тому, какое огромное расстояние она преодолела, но еще больше она удивилась тому, как огромно это поле. Оно продолжалось и по другую сторону от двери. Она опустила взгляд на Куроя: а тот что-то пробормотал, и дверь исчезла, растворившись в воздухе, а странное растение с рокотом ушло под землю, и вскоре ничто уже не напоминало о том, что несколько секунд назад здесь была огромная дверь. Курой же медленно направился к Цекай, и она снова поразилась тому, как грациозны его движения. Вскоре он подошел к ней, остановился, улыбаясь и несколько лениво щуря глаза от яркого солнца, и протянул ей медальон, держа его за веревочку.
        — Да, и твоя сумка…
        — Ах да. Спасибо! — Цекай только сейчас заметила свою сумку в его руках. Она взяла ее себе, а медальон повесила на шею. — Знаешь, здесь так круто!
        — Знаю, — улыбнулся Курой.
        — Ах, я же вроде не представилась! — воскликнула Цекай.
        — Нет, — Курой улыбнулся.
        — Меня зовут Цекай, — она торжественно пожала ему руку. — А ты Ку… как?
        — Курой, — подсказал он, улыбнувшись.
        — Предупреждаю, — подняла она палец в воздух, — у меня плохая память на имена.
        — Учту.
        — А что это за место? — Цекай оглянулась по сторонам.
        — Я, кажется, знаю, — неуверенно протянул Курой, — пойду посмотрю.
        — Эй, — Цекай вскочила, — я с тобой!
        Курой ничего не ответил, а только улыбнулся, обнажив ровные белые зубы с немного выпирающими острыми клыками.

        ГЛАВА3
        
        ЦВЕТОЧНАЯ ЛАВКА
        Курой говорил, что это место кажется ему знакомым и если он прав, то примерно в километре отсюда должна быть небольшая деревня. Цекай ничего не оставалось, как полностью положиться на его память, тем более что сама она, оказавшись на Силане первый раз в своей жизни, совершенно не представляла, куда идти. Цекай кивнула, и они отправились к деревне. Весь путь она наслаждалась окружающей природой. Курой нес ее сумку, видимо опасаясь, что она опять ее забудет, а Цекай скакала впереди, то забегая чуть вперед, то останавливаясь, чем вызывала на лице Куроя улыбку.
        Они поднялись на небольшой холм, с которого едва можно было различить тусклые огоньки окон маленьких деревянных домиков. Сверху, с холма, деревня казалась кукольным театром, настолько все было аккуратно, чисто и красиво. Там было около пятидесяти опрятных домиков с садами, обнесенными бревенчатым забором, который собирал все в маленький квадратик, аккуратно постеленный на зеленом ковре поля. Само же поле, на котором уютно расположилась это маленькая деревушка, было окружено кольцом густого леса. За верхушками его деревьев уже начинало прятаться солнце, освещая напоследок дома золотым светом.
        По пути они много говорили: Цекай было интересно узнать, какие животные обитают на Силане, а Курой с удовольствием рассказывал ей о горгульях, эльфах, русалках, единорогах, драконах. Цекай хотелось увидеть их всех, поэтому она спросила, есть ли здесь что-то вроде зоопарков или заповедников, но Курой охладил ее пыл, сообщив ей, что такого на Силане никогда не было.
        — Нет?! — в отчаянии воскликнула Цекай. — А где их тогда увидеть?
        — Да где угодно, — говорил Курой, — они водятся повсюду, да хотя бы в этой деревне.
        Он указал на нее рукой:
        — Я почти уверен, что в ней никак не меньше десятка единорогов. А вон там, — он показал на лес за деревней, — можно увидеть эльфов.
        — Да?! — округлила глаза Цекай. — И что, можно просто сходить и посмотреть?!
        — Пожалуйста, — невозмутимо ответил Курой, — только если ты не боишься оборотней.
        — Оборотней?!! Тут водятся оборотни?
        — А почему бы и нет?
        — Знаешь, а я и на оборотней хочу посмотреть! — Цекай даже подпрыгнула на месте.
        Курой улыбнулся.
        — А ты хорошо колдуешь? — неожиданно спросила Цекай.
        — Не знаю, — протянул он, — наверное, не плохо.
        — А я не умею, — невесело заметила она.
        — Глупости, — покачал головой Курой, — все могут колдовать, кто-то лучше, кто-то хуже, но чтобы совсем не уметь, этого не может быть. Ты, вероятно, просто не пробовала.
        — Ну, наверное, — нехотя согласилась Цекай, — я могу лишь… с детства еще… только… превращать… короче, кое-какой предмет, м-м-м, пищи в насекомых.
        Курой резко остановился, и она вопросительно посмотрела на него.
        — «Предмет пищи» в насекомых? — не без иронии переспросил он. — Ничего себе «не умею»! С детства, говоришь?
        — Ну да, — молвила Цекай, несколько удивленная его реакцией.
        — Слушай, «не умею», — улыбаясь, начал Курой, снова двинувшись с места, — «превращение предметов, м-м-м, пищи в насекомых» в простонародье именуется трансформацией, а это седьмой уровень.
        — А что значит этот седьмой уровень? — пожала плечами Цекай. — Я ничего не знаю про эти уровни.
        — Чтобы тебе было понятно, — Курой задумался, — например, у Светотени уровень десятый-одиннадцатый. А Светотень — самая могущественная на Силане.
        — Да? Значит, седьмой уровень — это хорошо?
        — Ну да.
        — Но тогда почему я ничего больше не умею? — с каким-то надрывом спросила Цекай.
        — А что ты еще пробовала? — вопросом на вопрос ответил ей Курой.
        — Я… — Цекай задумалась. А правда, что? — ну… только другие трансформации… когда-то… Погоди, а че тогда еще есть?
        — «Че еще есть?» — удивленно переспросил Курой. — Существует огромное множество видов магии: телепатия, телекинез, регенерация, левитация, целительство, способность управлять энергией, стихией… Да я сейчас все и не вспомню… В общем, еще очень много «че»!
        — Класс! — восхищенно прошептала Цекай. — А этому всему реально научиться?
        — Конечно.
        Они уже подошли к высокому деревянному забору, окружавшему деревню. Прямо перед ними высились тяжелые ворота, в которых было маленькое окошко. Курой подошел к воротам и с силой стукнул по ним.
        — Подождите! — раздался оттуда серьезный мальчишеский голос, а потом он же испуганно закричал кому-то: — Джен! Джен! Там кто-то пришел!
        — Иду-иду, — недовольно проскрипел другой голос, принадлежащий уже взрослому человеку. Через секунду в окошке появилась голова мальчика: у него были кудрявые белые волосы, оттопыренные заостренные уши и нос картошкой. Выражение лица казалось немного удивленным из-за круглых высоких бровей над большими изумрудными глазами.
        — Сейчас подойдут! — снова серьезно проговорил он.
        — Сау! — крикнул скрипящий голос. — Поди сюда.
        Голова мальчика моментально исчезла, а на смену ей в окне появилась потрепанная голова мужчины. У него были неопрятные, торчащие в разные стороны черные волосы, а на подбородке в беспорядке пробивалась щетина. У него тоже были большие остроконечные уши.
        — Здравствуйте, — прохрипел он, — вы откуда?
        — С Земли, — улыбнулся Курой.
        — А-а-а, — протянул мужчина, — понятно, проходите.
        Окошко снова опустело. Раздался тихий скрип, и тяжелые ворота отворились словно сами собой. Курой кивнул тому, кто стоял у ворот, и уверенно двинулся вперед. Цекай нерешительно пошла за ним. Она услышала, как сзади со стуком закрылись деревянные двери.
        Цекай окружали маленькие домики в два или три этажа с покатыми крышами из соломы или из черепицы. Некоторые были выложены из камня, а некоторые, казалось, просто вырастали из земли. Цекай с интересом стала рассматривать один из них, похожий на маленький холм с окнами и дверьми, покрытыми травой или мхом. Как же он сделан? Вокруг некоторых домов были маленькие палисадники, огороженные декоративным заборчиком. Во всех домах горел свет и двигались тени.
        Курой шел впереди по широкой дороге, уходившей в глубь деревни. Цекай рассеянно шла за ним, постоянно отвлекаясь на необыкновенные дома. Вскоре они вышли на открытое место, что-то вроде площади. Конечно, эта площадь была просто не сравнима по размеру с площадями в городе, через которые сегодня проходила Цекай. Невероятно! Еще только несколько часов назад я была в простом детдоме, а теперь хожу по силанской деревне… Она улыбнулась. Ей хотелось скакать от счастья, но она уже так устала за день, что все, на что она была способна, так это лишь ускорить шаг.
        Мимо них с каким-то потерянным видом прошла гнедая лошадь. Цекай показалось странным, что она прошла одна, словно сама знала дорогу. Она посмотрела на Цекай ясными глазами небесно-голубого цвета, странный цвет глаз для лошади, а потом отвернулась и медленным размеренным шагом продолжила свой путь.
        — Это был единорог, — заметил Курой.
        — Как? У него же нет рога!
        — Рог есть только у самцов, а это самка.
        Цекай восторженно повернулась вслед удаляющемуся животному, которое свернуло куда-то в сторону.
        Вскоре они добрались до местной гостиницы. Это было самое большое здание в деревне. В отличие от жилых домов оно было очень широким и, казалось, было сделано из цельного куска дерева. Цекай так и не смогла заметить швы на соединении двух деревянных кусков или бревен. Здание это немного напоминало Цекай тот детский сад, из которого они только что попали сюда. Оно выглядело приятно и уютно.
        Ее владельцем оказался полный силанец, по имени Паулу, с черной бородой, густыми бровями и добрыми глазами, вокруг которых было много морщинок. Он приветливо с ними поздоровался и все время улыбался и шутил.
        Пока Курой с ним говорил, Цекай стала рассматривать холл гостиницы. Практически все здесь было выполнено из дерева, красивого, светлого, но немного грубого. За окнами уже наступили сумерки, но в холле было светло. Цекай так и не поняла, откуда идет свет. Она не обнаружила ни единой лампы или свечи. Свет словно исходил от самих стен. Рядом с окнами разместились мягкие белые кресла. Цекай не знала, из чего они сделаны, но в них чувствовался характер доброго и приветливого владельца гостиницы.
        — Цекай, — позвал Курой, оторвав ее от рассматривания холла.
        — Ау? — откликнулась она и подошла к ним.
        — Я могу предложить тебе прекрасную комнату на втором этаже, — обратился к ней Паулу.
        — Хорошо, — согласилась Цекай.
        — Можешь пойти посмотреть, если не понравится, скажи, и я ее поменяю.
        Цекай кивнула:
        — А… подождите, у меня и денег-то нет.
        Паулу засмеялся:
        —Чего у тебя нет? Денег?
        — Она только что с Земли, — быстро сказал Курой.
        — А-а-а, — протянул Паулу, — деньги…да! Я слыхал о них! Такие бумажки! Забавно, что ты о них вспомнила. Они есть только у людей, а у нас… сохрани нас Тьма!
        Цекай вытаращила глаза: как это нет денег?
        — Ну хорошо, — потер руки Паулу, — пойдем посмотрим твою комнату.
        Комната была такой же уютной, как и холл, но обставлена гораздо проще. Посредине комнаты стояла большая кровать из грубого темного дерева, в углу — массивный шкаф, а за кроватью — большое окно с легкими полупрозрачными белыми шторами. Несмотря на свою простоту, комната была очень уютной и теплой.
        — Круто! — только и смогла сказать Цекай.
        — Что? — не понял ее Паулу.
        — Здорово! Мне очень нравится! — повернулась к нему Цекай.
        От глаз Паулу, как паутина, расползлись в разные стороны морщинки.
        — Тебе и вправду нравится? — не скрывая собственного счастья, спросил он и, увидев, что Цекай закивала головой в знак согласия, расплылся в улыбке. — Вот и чудно! Здесь моя жена Аллия постаралась, потом могу вас с ней познакомить.
        — Я бы с удовольствием! - искренне сказала Цекай.
        — Вот и чудно! — повторил Паулу. — Она сегодня ночью должна вернуться из города, и это, вот еще… если что узнать надо, спрашивай у меня...
        — Хорошо.
        — Вот и умница, — улыбнулся он, — всего хорошего, устраивайся, а потом, когда Аллия приедет, я вас с ней познакомлю, да… и вот твой ключик.
        Он протянул ей маленький деревянный диск на серой веревочке. Раньше, увидев такой ключ, Цекай не поняла бы, что с ним делать, но теперь она знала, как пользоваться подобными вещами. Поэтому девушка с улыбкой кивнула, а Паулу довольно помахал рукой и вышел.
        — Какой он добрый! — восхищенно прошептала она ему вслед, а потом, посмотрев на Куроя, который все это время стоял за хозяином гостиницы, добавила: — Он так обрадовался, когда я сказала, что мне понравилось.
        — Да, — просто согласился тот.
        — А почему здесь нет денег?! — вдруг выпалила она. — Чем же вы тогда расплачиваетесь?
        — Ну, ты, например, только что расплатилась с Паулу, — спокойно сказал Курой, которого, по всей видимости, вопрос Цекай не застал врасплох.
        — Я?! — удивилась Цекай. — Как?
        — Ты же сама только что сказала, что он «так обрадовался», — безмятежно заметил тот. — Мы расплачиваемся, но не деньгами, а эмоциями. Это сложно объяснять, долго…
        — Расскажи! — Цекай внимательно смотрела на него в ожидании объяснения, и тогда он продолжил:
        — Представь, что ты что-то делаешь, какую-либо вещь, пусть это будет игрушка, а потом приходит человек и покупает ее. У тебя остаются деньги, на которые ты можешь пойти и купить в магазине материал и сделать новую, чтобы ее тоже купили. От этого ты получаешь деньги на… жизнь. Так?
        — Ну… да.
        — А здесь все делается по-другому. Тот же пример: ты делаешь игрушку, но с помощью магии, для этого тебе не нужны другие предметы… ну, обычно. Ты создаешь игрушку, используя свою идею и энергию. Потом приходит силанец и эту игрушку, если она ему понравилась, забирает с собой. Тебе будет приятно, если она ему понравится и он ее заберет, верно?
        — Я думаю, да.
        — Именно, ты радуешься, а радость — это энергия, которую потом ты можешь использовать для того, чтобы сделать еще одну игрушку или использовать ее для того, чтобы… тоже жить.
        — То есть энергия — это деньги.
        — Примерно так, — качнул головой Курой, — тем более что так гораздо приятнее. Люди говорят, не в деньгах счастье. Верно, в них достаток. А так ты получишь и счастье и… средства.
        — Это как-то слишком… — Цекай задумалась, подбирая слова, — сахарно! Слишком хорошо!
        — После Земли, возможно, да, но здесь так всегда было. Тем более что все, что я рассказал, лишь очень упрощенная схема. На самом деле все гораздо сложнее.
        — И что, никто ни у кого не ворует?
        — Почему же? — Курой пожал плечами головой. — Все бывает.
        — Все равно… странно.
        Курой улыбнулся:
        — Ладно, я пошел.
        — Куда?
        Он выразительно потряс свою сумку, из которой послышались звуки перекатывающихся по банке бусинок:
        — Дела есть.
        — Ну, ладно… до завтра?
        — Не думаю, — покачал он головой, — мне нужно уйти в город.
        — Да? — открыла рот Цекай. — А что тогда делать мне?
        — Здесь все просто, — улыбнувшись, сказал Курой, а потом, словно прочитав ее мысли, добавил: — А если захочешь вернуться, то ты уже знаешь, как пользоваться ключом-порталом.
        Цекай кивнула, а Курой, улыбнувшись, грациозно развернулся и вышел, предоставив Цекай самой себе. Едва он закрыл дверь, как та моментально исчезла, обернувшись простой стеной, словно ее тут никогда и не было. Девушка в ужасе забарабанила по ней пальцами. Отлично, я замурована здесь заживо! Потом она немного успокоилась и достала из кармана деревянный ключ, который ей дал Паулу. Она аккуратно поднесла его к стене, к тому месту, где только что была дверь. Ключ притянуло к ней как магнитом, еще секунда — и дверь снова появилась в стене. Девушка облегченно вздохнула и, подойдя к своей сумке, засунула деревянный ключ в боковой карман.
        Оставшись одна, Цекай стала рассматривать свою комнату. Она так долго жила в детском доме, в одной комнате с другими девушками, что собственная комната казалась ей непозволительной роскошью. Теперь она у нее появилась. Пусть и не совсем собственная, но все равно Цекай была счастлива. Невероятно, как мало надо для счастья…
        Цекай не привыкла раскладывать вещи, поэтому просто бросила свою сумку рядом с кроватью. Рядом со шкафом она обнаружила еще одну дверь, которую раньше не заметила, за ней было что-то вроде ванной комнаты. Там тоже было светло, и опять Цекай не обнаружила не единой ламы или свечи, стены светились сами. Посредине на полу этой комнаты (она тоже была вся деревянная) было углубление, в котором легко мог поместиться человек. Цекай села перед ним на корточки. На полу рядом с этим углублением девушка обнаружила четыре маленьких рисунка: точка, капелька воды, снежинка и язычок пламени. Все просто: капелька - наполнить ванну, снежинка - сделать воду холоднее, язычок пламени - теплее, а точка, наверное, — убрать воду. Было только не понятно, как эти знаки работают. Сначала Цекай хотела на них просто нажать, как на обычные кнопки. Она протянула руку к рисунку с капелькой, чтобы проверить свою догадку, но только ее рука оказалась над знаком, тот загорелся синим светом, и ванна стала наполняться непонятно откуда появляющейся водой. От удивления Цекай убрала руку, и процесс сразу остановился. Ах, вот оно что!
Цекай еще долго экспериментировала с водой: набирала ванну, спускала воду, делала ее то горячее, то холоднее. Вскоре ей это надоело, она встала и снова осмотрелась вокруг: рядом с ванной стояла табуретка, а на ней лежало полотенце темного цвета. Цекай потрогала его: оно было грубее тех полотенец, которыми она обычно привыкла пользоваться.
        Цекай подняла глаза: перед ней была еще одна дверь, но не та, через которую она сюда вошла. Если так будет продолжаться дальше, то скоро я обнаружу, что это не просто комната в гостинице, а особняк! Но следующая комната явно была последней. Эта крохотная комнатка оказалась самым банальным туалетом. Цекай даже удивилась: она всегда почему-то думала, что туалеты на Силане должны быть в виде одиноко стоящих маленьких сарайчиков, с отверстием, уходящим в землю. Здесь же все было более чем цивилизованно: рядом на стене она заметила уже знакомый рисунок — точку — и сразу догадалась, что он значит.
        После экскурсии по своему номеру Цекай легла на кровать и еще долго лежала просто так, ничего не делая. Только потом она решила переодеться и забраться под одеяло. Она закрыла глаза, но свет в комнате мешал ей заснуть, поэтому она снова встала и стала недовольно обыскивать стены, надеясь найти что-то вроде тех маленьких рисунков, которые она видела в ванной. Она обошла всю комнату, и не один раз, но так ничего и не нашла, поэтому снова легла на кровать, укрывшись одеялом с головой. Но злилась она не долго, потому что почти сразу уснула.
        ***
        — Как сбежала? — выкрикнул прямо в лицо растерянной директрисе мужчина. — Как это понимать?!
        — Он-на, — пролепетала та, — она… заметили, что ее нет… она собрала вещи… и… в-вот…
        Мужчина бросил разъяренный взгляд на черноволосую женщину в красной кофте, переминавшуюся в это время с ноги на ногу в углу комнаты. Она выглядела слегка растерянно, немного испуганно, но на ее лице читалось спокойное удовлетворение, а уголки губ едва заметно приподнимались вверх.
        — Возможно… она вернется, — неуверенно посмотрела на мужчину испуганным взглядом директор, — и мы с вами свяжемся?
        — Разумеется, — прорычал мужчина.
        Он широкими шагами подошел к двери, схватил супругу за локоть и, вытолкав ее в коридор, громко хлопнул дверью. Он молча вел ее по коридорам детского дома, в котором уже зажгли лампы. Сухо кивнув охраннику, он толкнул вперед тяжелую дверь и только там обратился к молчавшей все это время женщине.
        — Ты ей все рассказала!
        — Нет!!! — в панике закричала она ему в лицо. — Она могла сама догадаться! Если она та, за кого ты ее принимаешь, то она вполне могла бы и проч…
        — Врешь! — оборвал ее мужчина. — Я тебя предупреждал!
        — Нет! Нет! — запричитала женщина. — Не тронь их! Нет!
        — Нет? — переспросил мужчина. — Тогда помоги мне ее найти!
        Женщина нервно прикусила губу и едва заметно кивнула. Она понимала всю ответственность своего поступка и искренне молила Тьму, чтобы Абб не подпустил этого безумца к Цекай.
        ***
        Цекай проснулась оттого, что солнце стало светить ей в глаза. Она лениво потянулась и скинула с себя одеяло. Приятное ощущение сна не отпускало, и она, повинуясь, продолжала лежать на кровати, наслаждаясь приятной дремотой. Ей нравилось лежать и не думать о том, что сейчас зайдет воспитательница и станет кричать на нее своим противным голосом. Она предвкушала, как будет сегодня гулять целый день и… От сознания того, что она на Силане, в том мире, в который она всегда хотела попасть, улыбка озарила ее лицо.
        Цекай медленно села на кровати и открыла глаза. Комната была наполнена солнечным светом, лившимся через большое окно позади нее. Стены еще продолжали слабо светиться, но было видно, что это ненадолго.
        Она выглянула в окно, за которым были видны маленькие домики. Ей захотелось прямо сейчас выйти и погулять по этим маленьким улочкам, между этими крохотными домами. Она быстро вскочила с кровати и, наскоро натянув на себя старые джинсы, футболку и кроссовки, достала из сумки деревянный ключ.
        Дверь с тихим свистом материализовалась прямо из деревянной стены. Цекай толкнула ее вперед, и та с едва уловимым скрипом отворилась. Перед девушкой предстал длинный и узкий коридор, который вчера она не успела как следует рассмотреть. По всей его длине располагались большие, как в холле, окна, из которых ровным потоком лился свет утреннего солнца. На полу был расстелен багрового цвета ковер.
        Цекай закрыла дверь и выдернула из нее ключ. Стена пошла рябью, и через несколько секунд уже трудно было догадаться, что за ней находится комната. Только аккуратная цифра восемь блестела на теплом дереве. Девушка постаралась засунуть ключ в карман джинсов как можно глубже и направилась по коридору. Несмотря на то что он был очень мал, там было приятно находиться: близко расположенные друг к другу стены не давили, а окутывали теплотой. Добравшись до конца коридора, который плавно переходил в винтовую лестницу, Цекай стала аккуратно спускаться по невысоким ступенькам, по которым продолжал уходить вниз багровый ковер.
        В холле было светло, солнце заглядывало в каждое окно, освещая своими лучами стены и пол. Паулу, стоя у своей стойки, что-то писал, забавно шевеля при этом губами. Цекай направилась к двери, стараясь ступать тише, чтобы не отвлечь Паулу. Но владелец гостиницы, едва заслышав шаги, моментально оторвался от работы и приветливо улыбнулся.
        — Здравствуйте, — кивнула девушка.
        — Доброе утро. Как спалось?
        — Хорошо, — откликнулась Цекай, — только… стены… Они так и должны все время… м-м-м… светиться?
        — Что?.. — растерялся Паулу, но через секунду снова просиял: — Нет, конечно! Они гаснут, когда кончается свет!
        Цекай прищурилась, ничего не понимая.
        — Еще их можно погасить, — заметив это, продолжил Паулу, — вот так.
        Он громко хлопнул в ладоши, и стены в холле вспыхнули, осветив помещение мягким оранжевым светом.
        — А-а-а, — протянула Цекай и сама хлопнула в ладоши, от чего стены снова приняли свой первоначальный облик, — понятно, спасибо, а то я не знала…
        — Конечно, — Паулу растерянно почесал затылок, — ты ведь не знала, надо было предупредить тебя…
        — Да ладно! — махнула рукой Цекай. — Спасибо.
        С этими словами она направилась к двери.
        — Цекай! — окликнул ее Паулу. — Ты уже завтракала?
        — Нет, — мотнула головой девушка, вспомнив, что вчера даже не ужинала, точнее, об этом вспомнил ее желудок.
        — Горе ты мое! — воскликнул Паулу. — Пойдем скорей!
        Он вышел из-за стойки и смешно засеменил вперед к лестнице, по которой Цекай только что спустилась, но не стал подниматься, а свернул за нее. Только сейчас Цекай заметила две полукруглые двери: одна из них была из такого же золотистого дерева, как и все остальные двери в гостинице. Другая же, резко выделяясь из общего колорита, была темной и неаккуратной, словно сделанной второпях. Паулу потянул на себя светлую. За ней в теплом полумраке ютилась небольшая комнатка, в которой поместилось всего четыре круглых стола. Около каждого стояло по шесть стульев, а в дальней стене находилось большое окошко в какую-то другую комнату.
        — Тей! — позвал Паулу.
        — Ау? — раздался из окошка звонкий возглас, и через секунду в окошке показалась голова смуглой женщины с белоснежными волосами.
        — Тей, — снова обратился к ней Паулу, потом взял Цекай за плечи и подвел ее к окошку, — это Цекай, наша новая гостья.
        — Здравствуй-здравствуй, — проговорила Тей, — садись!
        Цекай неуверенно подошла к одному из столов.
        — Ну, ладненько, — почесал подбородок Паулу, — Тей тебя накормит, а мне пора…
        С этими словами он развернулся и, улыбнувшись Цекай, ушел. Девушка подняла голову к окошку, но Тей там уже не было. Девушка стала задумчиво ковырять угол стола.
        — Цекай! — окликнула ее Тей. — Бери.
        Женщина поставила на край окошка поднос, на котором стояла какая-то бронзовая посуда. Цекай, медленно поднявшись со стула, взяла в руки достаточно тяжелую ношу, донесла ее до стола и критически осмотрела содержимое — две тарелки, тяжелую чашку и ложку.
        Цекай не знала, что это за блюда и из чего они сделаны, но, тем не менее, она смело взяла в руки вилку и отправила в рот первый кусок. Вкус тоже был незнаком Цекай, ей было трудно определить, нравится ли ей эта еда или нет, но она точно знала: это определенно лучше, чем мокрый омлет в детдоме!
        ***
        После завтрака она вышла на улицу и долго бесцельно бродила по маленьким улицам, рассеянно глядя по сторонам, жадно охватывая взглядом все, что ее окружает. Людей на улицах практически не было. Лишь изредка ей на пути встречался какой-либо человек и громко здоровался. Первый раз Цекай была поражена тем, что к ней обращаются незнакомые люди, но потом и сама стала неуверенно отвечать на подобные приветствия, а вскоре начала здороваться первой. Люди здесь носили странную одежду, сшитую из тканей преимущественно бежевых и коричневых оттенков. На ногах у них были кожаные сандалии с замысловато переплетающимися на голени ремешками.
        Встречавшиеся на улице люди были либо черноволосые, либо такие же неестественно белокурые, как Цекай. У черноволосых были длинные кожистые хвосты с кисточкой, двупалые ноги и остроконечные уши.
        Намного чаще на неасфальтированных дорогах попадались козы. Маленькие и пухленькие, они забавно ковыляли коротенькими ногами по кривым дорожкам. Козы задумчиво проходили мимо Цекай, не обращая на девушку никакого внимания, словно ее вообще не было. Часто из-за ворот какого-нибудь дома вырывалась стайка беспокойных куриц. Птицы двигались то переваливаясь на бок, то подпрыгивая. Что-то было в этих курицах и козах такое, от чего они казались несколько неестественными. Цекай не могла понять что и продолжала с интересом рассматривать животных, которых она и на Земле до этого никогда не видела.
        Неожиданно кто-то с силой толкнул Цекай вбок. Девушка вскрикнула и от сильного удара упала на землю.
        — О, Тьма! — воскликнул звонкий женский голос прямо у Цекай над ухом, девушка открыла глаза и увидела склонившуюся над ней фигуру. — Прости, пожалуйста!
        Цекай стала подниматься и отряхиваться: девушка, которая ее толкнула, помогала ей встать. Цекай посмотрела на нее. Ей было от силы лет семнадцать. Она рассыпалась в извинениях, а сама тем временем поднимала с земли корешки какого-то растения, которые выпали из двух ее корзин. У девушки были огненно-рыжие кудрявые волосы и молочного цвета кожа. Ее черные глаза быстро бегали по земле в поисках того, что упало.
        — Прости Света ради, — причитала она.
        — Да ладно, — отмахнулась Цекай и принялась помогать ей подбирать какие-то странные корешки.
        — Спасибо.
        Девушка бросала их в свои корзины. На ней был длинный кожаный плащ темного болотного цвета, на руках — грубые перчатки из коричневой кожи, а на ногах — что-то вроде сапог. Эти сапоги, как и сандалии у Куроя, были несколько странной формы: их кожа обтягивала ноги только сверху, оставляя при этом пальцы ног открытыми. Пальцев у девушки было всего два, и каждый из них был увенчан темно-коричневым коготком.
        Девушки достаточно быстро все подобрали и снова поднялись.
        — Прости, — еще раз повторила девушка, — я не специально, просто корни лагуа нельзя долго держать на воздухе.
        — Ничего, мне не больно, тебе помочь донести?
        Девушка бросила нерешительный взгляд на свою ношу, а потом на Цекай.
        — Ну, если не трудно…
        — Совсем нет! — с воодушевлением воскликнула Цекай и уверенно подняла одну из корзин. Она оказалась на удивление тяжелой, хотя сами корешки были вполне легкими.
        — Спасибо, — заулыбалась рыжая девушка, — пошли.
        Она уверенно подхватила оставшуюся корзину и побежала к одному из домов. Цекай следовала за ней, стараясь не отставать. Рыжеволосая двигалась легко и уверенно, но в ее движениях все же прослеживалась некая привлекательная неуклюжесть.
        Вскоре они дошли до ее дома, того самого, который еще вчера подметила Цекай, покрытого мхом и похожего на простой холм. Рыжеволосая бросила корзинку на землю, а сама стала рыться в кармане, потом достала деревянный диск на черной веревочке. Она дотронулась им до дома и уже через несколько мгновений прямо из стены появилась овальная дверь из темного дерева. Девушка толкнула ее и стала спускаться вниз по темным ступенькам, Цекай же неуверенно замерла на пороге.
        — Проходи, — крикнула ей из глубины рыжеволосая.
        Цекай сделала шаг вперед и оказалась в темном и достаточно сыром помещении. Маленький коридор имел округлую форму. Окна располагались прямо на потолке, и из них падал прохладный ровный свет. Цекай свернула налево: там была маленькая дверь, в которую, вероятно, и ушла хозяйка дома. Цекай толкнула ее и боком прошла внутрь.
        Девушка оказалась в маленькой комнатке, имевшей такую же круглую форму, как и коридор. Здесь было очень много света: потолок над головой был заполнен окнами, а все пространство комнаты занято книгами и горшками с самыми невероятными растениями. Книг было много: большие и потрепанные, они вместе с растениями превращали помещение в какое-то подобие склада.
        Рыжеволосая пристроила свою корзину рядом с одним достаточно большим горшком, в котором не было ничего, кроме земли. Цекай поставила вторую корзину туда же.
        — Большое спасибо, — поблагодарила ее девушка, а потом достала из корзинки один из корешков и, не снимая перчаток, быстро закопала его в землю, — через несколько дней они начнут прорастать, и мне не придется постоянно ходить за ними в лес!
        С этими словами она принялась закапывать следующие растения. Цекай с интересом наблюдала за ее действиями.
        — Ты не обращай внимания на бардак, — рассеянно проговорила она, не отрываясь от работы.
        — Ничего, здесь очень даже… мило.
        — Ой, — она звонко засмеялась, — не смеши меня, мне самой здесь не по себе становится, а ты говоришь мило! Так, это все.
        Она вскочила на ноги и критично осмотрела пол вокруг. Потом, видимо убедившись, что ничего не забыла, она почесала голову, отчего ее рыжие кудряшки забавно затряслись.
        — Вроде все, — задумчиво проговорила она, — пойдем.
        Она уверенно поднялась и направилась к выходу, а Цекай поспешила за ней, преодолевая одну круглю комнату за другой. Еще несколько секунд, и они оказались на воздухе. Рыжеволосая сладко зевнула, прикрыв рот рукой.
        — За этими корешками приходится вставать рано утром! — пояснила она, а потом неожиданно воскликнула: — Меня зовут Юрия!
        Улыбнувшись, она стянула с правой руки кожаную перчатку и добродушно протянула руку. Цекай пожала ее машинально, потому что так в детдоме с ней всегда здоровалась Саша. Однако это несколько странный способ здороваться для девушек.
        — Меня зовут Цекай.
        — Очень приятно.
        — Ты не местная, верно? — Юрия снова надела на себя перчатку. — Я тебя не помню.
        — Да, только вчера сюда… приехала.
        — А откуда? — она осеклась. — Ой, забыла!
        Она повернулась к дому и снова открыла дверь. На секунду она исчезла в темноте коридора, а когда вернулась, на ней уже не было темно-зеленого плаща. Под ним оказалась широкая белая блузка из легкой ткани, подпоясанная тяжелым коричневым поясом. На шее у нее висело какое-то странное оранжевое украшение. Но Цекай с интересом рассматривала лишь длинный хвост с черной кисточкой.
        — Жарко уже, — объяснила свои действия Юрия, — так откуда, говоришь, ты?
        — Я… с Земли.
        — Да ну! — воскликнула Юрия. — Правда?
        — Да, я там с детства жила и только сейчас на Силану вернулась.
        — Да?! — Юрия стрельнула на нее хитрым взглядом. — И что ты сейчас делаешь?
        Цекай пожала плечами:
        — Так, хожу-брожу. А сколько сейчас времени?
        — Седьмое солнечное стояние.
        — Что? — ужаснулась Цекай местной системе время исчисления.
        Юрия засмеялась:
        — Да шучу я! Где-то одиннадцать.
        — Это шутка?
        — Да! — Юрия все еще смеялась. — Над вами, теми, кто на Земле родился, так здорово прикалываться! Вы все почему-то считаете, что мы здесь отсталые как не знаю кто!
        — Очень весело! — проворчала Цекай, но сразу почувствовала облегчение.
        — А давай я тебе все тут покажу? — воскликнула Юрия.
        — Давай! — мигом согласилась Цекай. — Только если ты не станешь надо мной издеваться.
        — Ладно, не буду, — пожала та плечами, но все равно как-то подозрительно ухмыльнулась.
        Они медленным неторопливым шагом обошли все вокруг. Юрия с хозяйским видом рассказывала о деревне, а Цекай постоянно перебивала ее, переспрашивая то одно, то другое. Из ее рассказа девушка узнала, что деревня называется Флауренторн. От двух слов языка Света: флаурен — цветок и торн — лавка. Юрия рассказала, что такое название деревня получила за то, что в ней с давних пор выращивали цветы, они считались одними из лучших в северных провинциях. Но сейчас цветы почти никому нужны, так как Светотень бросила свои армии воевать с троллями куда-то на юг. Войны вообще вещь не частая, так что сейчас больше всего интересуются оружием.
        — Погоди, — прервала Юрию Цекай, — кто такая Светотень?
        — Кто такая Светотень?! — в ужасе переспросила Юрия.
        — Я просто не знаю… — неуверенно стала оправдываться Цекай.
        — В общем понимании… — начала Юрия.
        — Ха! — воскликнул кто-то материализовавшийся из воздуха прямо перед ними.
        — Сау! — прикрикнула Юрия на кудрявого мальчика, весело скакавшего перед ними.
        Именно он вчера сидел у ворот. Мальчик был не очень высоким, а ноги и руки у него были непропорционально длинные. Последними он неуклюже размахивал по сторонам. В целом он напоминал молодого жеребца, которого уже нельзя назвать жеребенком, но и конем еще трудно. Дополнял сходство длинный хвост, который хотя и не был лошадиным, но весело болтался из стороны в сторону, словно отгоняя насекомых.
        — Я тебя сколько раз просила не делать так! — ругала его Юрия. — Еще раз такое устроишь, напою тебе настоем из Бадды!
        Цекай не знала, что такое Бадда, но Сау, похоже, знал, потому что угрюмо посмотрел на Юрию и перестал прыгать.
        — Ничего ты мне не сделаешь! — недовольно пробурчал мальчик.
        — Сау, ты нам мешаешь, — уже не таким раздраженным голосом сказала Юрия. — Я показываю Цекай нашу деревню.
        — Ага! — сразу оживился Сау и, посмотрев на Цекай горящими глазами, спросил: — А ты уже видела, какие у нас большие когго? Поспорим, ты еще не видела таких?
        — Чего? — не поняла Цекай.
        — Сау!
        — Ладно-ладно, — скорчив физиономию, ответил мальчик, — ухожу уже.
        С этими словами он важно развернулся и растворился в воздухе.
        — Ох уж этот Сау! — посмотрела ему вслед Юрия. — Сейчас пойдет пугать еще кого-нибудь! А этих когго его отец, похоже, подкармливает топпаном, оттого они у них такие большие!
        — Кто такие когго? — спросила Цекай.
        — Да вот, — Юрия ткнула пальцем в пробежавшую мимо козу.
        Цекай, прищурившись, посмотрела на животное и решила, что между козой и когго, кроме названия, нет никакой разницы, но не стала говорить об этом Юрии.
        — О чем я тебе спрашивала? — подумав, спросила Цекай.
        — Когда? — усмехнулась Юрия.
        — До этого…
        — Сау, — подсказала Юрия.
        — Ну да.
        — Не помню, — пожала та плечами.
        — Потом вспомнишь.
        Цекай кивнула, а Юрия через несколько секунд, словно забыв об этом разговоре, снова с воодушевлением стала показывать деревню. Хотя Цекай казалось, что Флауренторн полон всего интересного и удивительного, на практике оказалось, что он устроен достаточно просто и состоит преимущественно из разных домов проживающих здесь людей. Рядом были достаточно большие огороды, в которых росли разные деревья, кусты и травы. По всему периметру деревня была обнесена забором. Выйти отсюда можно было с двух сторон: с той, с которой они с Куроем зашли, и с противоположной. Все входы в деревню контролировал Джен, тот небритый, что открыл им вчера дверь, и его брат Хорри, что дежурил ночью. А Сау был сыном Хорри.
        Уже перевалило за полдень, когда они обошли всю деревню. Юрия показала все, и Цекай теперь хорошо ориентировалась здесь.
        — А эта деревня, — спросила Цекай, — географически где находится?
        — Географически? — Юрия засмеялась. — Что это за слово такое?
        — Это… в смысле, по местности… месторасположению, — пояснила Цекай.
        — А-а-а, — протянула Юрия, — это я сейчас узнала очень важный человеческий термин! Ну, а если серьезно, то мы на севере… север у людей есть?
        — Да.
        — Так вот, мы на самом севере самых северных провинций. Конечно, далековато от столицы, но зато Светотень к нам не заглядывает…
        — Кто такая Светотень? — мигом поинтересовалась Цекай.
        — Кто такая Св… А, так вот что ты тогда спросила, — лицо Юрии прояснилось. — Светотень — это существо, которое испокон веков правит Силаной. Это некто очень могущественный, кто управляет всем этим.
        Юрия раскинула руки, словно указывая на весь мир.
        — А-а-а, — протянула Цекай.
        — Я еще не закончила, — серьезно продолжила Юрия. — Сейчас нами правит Светотень по имени Александра, и она… настоящая тиранша.
        — Что она такого делает?
        — Что она такого делает? — переспросила Юрия, и Цекай неожиданно почувствовала гнев в ее голосе. — Сейчас я тебе покажу.
        Она резко сорвалась с места и быстрым шагом направилась к воротам, через которые Цекай с Куроем попали во Флауренторн. Цекай еле поспевала за Юрией.
        — Далеко? — весело спросил Сау, сидевший у ворот.
        — Нет, — бросила Юрия, — открой, пожалуйста.
        Сау взмахнул рукой, и ворота стали открываться. Юрия нетерпеливо выскочила из деревни, Цекай поспешила за ней. Они в полном молчании поднялись на холм, с которого весь Флауренторн был как на ладони.
        — Смотри, — Юрия указала вниз, но совсем не на Флауренторн, а на поле, которое было по другую сторону холма, — что ты видишь?
        — Ну, — неуверенно протянула Цекай, — просто поле.
        — Большое, правда?
        — Да, не маленькое, больше вашей деревни.
        — А раньше тут была еще одна деревня, — медленно проговорила Юрия, — как раз примерно с это поле. Она называлась Офоллия.
        — А куда она делась? — не поняла Цекай.
        — Она была уничтожена гоблинами.
        — Что? — поразилась Цекай, кажется, понимая, чем так разозлена Юрия. — И Светотень ничего не сделала, чтобы им помочь?
        Юрия как-то странно улыбнулась:
        — Наоборот, это она отправила сюда армию гоблинов с приказом уничтожить Офоллию.
        — Как?! — воскликнула Цекай. — Правитель идет против своего народа?..
        — Ты вот сейчас поражена, а я все помню. Помню, как их убивали, помню их крики… Помню, как на следующий день мы хоронили всю деревню, что была больше нашей.
        — Господи!
        — Что?
        — Ужас! Зачем она так поступила?
        — Не знаю… — Юрия замялась, — жителям Офоллии что-то было известно, что-то такое, чего никто больше не знал…
        — Что?
        — Я из Флауренторна! Откуда мне знать!
        Цекай снова посмотрела на огромное поле.
        — Хотя, — продолжила Юрия, — это еще цветочки. Она этим гоблинам предоставила столько свободы, что они ушли из своих лесов и разгуливают тут. Нам-то хорошо, мы очень далеко от столицы, а вот тем, кто поближе…
        — Но почему ей никто не помешает?.. — спросила Цекай. — Кто-нибудь наверняка что-то делает?
        Юрия как-то странно посмотрела на Цекай.
        — Ты, я вижу, совсем ничего не знаешь про Силану.
        — Нет, — после недолгой паузы проговорила Цекай.
        — Папраны и Трибис можно собирать только завтра, а сегодня я свободна… — каким-то потерянным голосом пролепетала Юрия, словно обращаясь к самой себе, а потом громче произнесла: — Пошли ко мне, я тебе все расскажу.
        ***
        Они сидели в крохотной кухне в доме Юрии. Даже здесь повсюду были книги и растения. Юрия налила Цекай напиток из каких-то трав. На вкус он был как самый обычный чай.
        Юрия тоже взяла себе чашку. Цекай сидела молча. Она пыталась представить Силану только в своих самых смелых фантазиях, и ей в голову не могло прийти думать о том, как она устроена, кто правит. Только сейчас она стала осознавать, что Силана — целый мир, равный по своим масштабам Земле.
        — Итак, — начала Юрия, сев за стол, — на самом деле все просто: есть мы, простые смертные, и есть Светотень, которая нами всеми правит.
        — А кто она? Откуда она взялась? — сразу же спросила Цекай.
        — Ну… — протянула Юрия, — ладно, тогда давай с самого начала.
        Она встала, подошла к одной из самых внушительных по высоте стопке книг и стала внимательно ее рассматривать, проводя пальцем по корешкам огромных томов. Через несколько секунд она с трудом вытащила одну из книг, отчего остальные опасно накренились.
        — Держи, — Юрия с грохотом обрушила здоровенный том прямо перед Цекай, от чего чашка с чаем слегка подпрыгнула, — сама потом прочитаешь, это упрощенная версия.
        — Что это? — ужаснулась Цекай, глядя на пожелтевшие от времени страницы.
        — Учебник истории, — махнула рукой Юрия, — я расскажу тебе все вкратце, остальное тут прочитаешь.
        Цекай провела рукой по красивой обложке из черной кожи.
        — Итак, — важно начала Юрия, и Цекай мигом подняла на нее глаза, — все устроено по простым законам ѕ законам Света и Тьмы.
        На Силане это были имена собственные. Тьма и Свет, иначе Создатели, ѕ это два могущественнейших существа. Никто даже не рискует предположить, откуда они взялись и сколько им лет. Самое главное ѕ они создали все живое в своем мире, их имена произносят с благоговейным трепетом, в них верят, им молятся. И уже от этих легендарных имен расплетается замысловатой паутинкой история всего мира…
        Тьма и Свет хотя и были разными личностями, представляли собой единое целое. Им даже не обязательно было говорить, чтобы понять друг друга. Но, тем не менее, они имели разные вкусы, разные представления о совершенстве. Поэтому, когда встал вопрос, какими должны быть существа, которые будут доминирующими на Силане (как люди на Земле), Тьма и Свет, не задумываясь, решили, что каждый из них создаст свое существо и вложит в него те качества, которые посчитает нужными.
        Тьма создала существ, которым дала имя кондра. В свое «детище» она вложила свои принципы жизни, свои ценности, свои идеалы.… Первый кондра был холодным и эгоистичным. Он не испытывал сильных эмоций и перед принятием какого-либо решения полагался в основном на холодный расчет.
        Свет сотворил других существ и дал им имя оканду. Оканду был чистым и открытым существом, он умел искренне радоваться, сочувствовать и любить.
        Кондра и оканду были очень похожи на своих «родителей», похожи не столько внешностью, сколько душой. Но, в отличие от них, они не привыкли к общению с противоположными существами. У них были очень разные взгляды на жизнь, и каждый пытался отстоять свою точку зрения. Бесконечные стычки этих двух сильнейших видов переросли в войны, огромные войны, кровавые и безжалостные. Поначалу Тьма и Свет не вмешивались в дела своих «детишек», но слишком много крови было пролито, как светлой, так и темной, и Создателям все-таки пришлось поступить так, как они должны были. Они остановили ход войн, но гарантии, что они не продолжатся, не было. Тогда Тьма и Свет создали особое существо, которое обладало способностями и кондра и оканду, было неким компромиссом, и наделили его огромной силой, которая должна была передаваться по наследству. Это существо получило название Светотень и было призвано строить мир между кондра и оканду. Конфликты постепенно стали исчезать, а потом и вовсе пропали. Оказывается, что остановить серьезный раздор иногда можно и мирным путем. Нужно лишь отнестись к каждой стороне с пониманием…
        Светотень смогла контролировать весь народ, но на этот раз Создатели решили держать все и всех под своим контролем: каждые восемьдесят лет они создавали существо, под названием шикендо, которое должно было контролировать поступки Светотени. Оно было глазами и ушами Создателей и обладало огромной силой. Эта сила была гораздо меньше силы Светотени, но достаточно большой, чтобы к шикендо относились с уважением. Это существо могло быть как кондра, так и оканду, в зависимости от того, кто создавал его. Считается, что идея создать шикендо принадлежит недоверчивой и осторожной Тьме, но она так редко показывается на глаза простому народу, что нет возможности узнать точно, да и ни у кого язык не повернется обраться к самой Создательнице, только чтобы удовлетворить свой интерес.
        Сама Юрия родилась и выросла в этой маленькой деревне Флауренторн. На момент ее рождения Силана уже была в руках новой Светотени, Александры Тиваро Семануэлль Тринадцатой. Она взошла на трон сравнительно рано, ей было всего восемнадцать лет, так как ее мать рано решила оставить дела.
        В то же самое время на горизонте, как и положено, появился новый шикендо. Первое, что предприняла Светотень после того, как взошла на трон, — отправила за ним гонцов. Раньше, чем все поняли, что ей нужно, она убила его.
        — Убила шикендо? — переспросила Цекай, опасаясь того, что она что-то упустила.
        Но Юрия просто молча кивнула головой в знак того, что Цекай поняла все правильно.
        Потом Светотень на время исчезла. По всей Силане пробежала волна ужаса после ее поступка. После этого Светотень продолжила тихо править из своего замка, а через пять лет она отправила одну из армий на Офоллию. Последствия этого Цекай уже видела: одной деревней на Силане стало меньше. Затем она переманила на свою сторону гоблинов, полудиких существ из лесов, дала им ряд свобод, и многие деревни и города испытали на себе нападения этих монстров. Светотень организовала целую армию, состоящую из этих тварей.
        — Нашей деревне повезло, — медленно проговорила она, — мы находимся чуть ли не на самом краю северных провинций, поэтому на Флауренторн пока еще никто не нападал, не допусти Тьма!
        Цекай сидела и, не говоря ни слова, тихо переваривала все то, что только что рассказала ей Юрия. Больше всего это походило на один из уроков истории, которую преподавали им в школе. Все последовательно, но не очень реально. Цекай, подняв голову, выглянула в окно. Покрытое мерно плывущими облаками небо, казалось, ничем не подтверждало сказанного Юрией.
        — И что теперь? — только и смогла спросить она.
        — Одной только Тьме известно, — покачала головой Юрия.
        — Но можно же что-нибудь сделать!
        — Светотень настолько могущественна, что ей ничего не стоит уничтожить нас одним щелчком пальца! Ее невозможно остановить.
        — Чего она добивается?.. — вслух размышляла Цекай.
        — Боюсь, нам это будет трудно понять. Меня утешает только то, что она далеко отсюда и здесь мы все пока в безопасности, — Юрия откинулась на спинку стула, подложив руки под голову. — Хотя я всегда мечтала уехать отсюда.
        — Почему?
        — Я хочу учиться, — просто сказала Юрия. — У меня много книг, меня многому научил отец, но… надо как-то двигаться вперед.
        Цекай задумалась. Она сама никогда не испытывала жажды знаний.
        — А чему ты учишься? — подняла на нее глаза Цекай.
        — Целительству, — ответила Юрия таким тоном, словно это было само собой разумеющееся.
        — Ты колдуешь, да? — моментально оживилась Цекай.
        — Конечно, — как-то потерянно произнесла та, а по ее лицу скользнула тень недоумения.
        — А ты можешь мне показать свое… э-э-э… колдовство?
        — А что с тобой? — Юрия взмахнула рыжими кудрями.
        — Ничего, — не поняла вопроса Цекай.
        Повисла странная пауза. Девушки сверлили друг друга полными непонимания взглядами. Потом лицо Юрии просветлело.
        — Я целитель, — повторила она. — Мое колдовство — колдовство целителя, если у тебе есть что исцелить, я могу продемонстрировать.
        — Ну а что-нибудь другое, — нетерпеливо попросила Цекай.
        — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — искренне недоумевала Юрия.
        — А магии учатся? — решила сменить тему Цекай.
        — Конечно, да, — расширила глаза Юрия, — а ты как думала?
        — А как?
        — Тебе надо идти в школу, — посоветовала Юрия, улыбнувшись, — в первый класс.
        — Отлично, — вздохнула Цекай.
        — Можешь, конечно, попробовать почитать книги, — Юрия махнула рукой в сторону огромных стопок.
        — А с какой начать?
        — С этой, конечно, — кивнула на большой том на столе Юрия, — здесь вся история, а потом… потом посмотрим.
        Цекай вздохнула и снова бросила взгляд в окно на потолке. Солнца в нем уже не было видно. Так незаметно за разговорами подходил к своему концу один силанский день. Юрия, проследив за ее взглядом, хлопнула в ладоши, отчего стены стали немного светиться.
        — Хорошо, начну с этой, — сказала она, снова обратив свой взор на Юрию, — начну изучать ее прямо сейчас.
        Она поднялась и с трудом оторвала от стола тяжелую книгу.
        — Завтра еще можем погулять, — заметила Юрия, — завтра я как раз буду собирать Трибис.
        — Что это?
        — Одно очень нужное растение.
        — Ну ладно, мне вроде интересно.
        Они попрощались, и Цекай вышла на улицу. Там не было никого. Одинокие фонари освещали пустые дороги. Цекай уверенно зашагала в сторону гостиницы. Дома сменяли друг друга, и вскоре из-за угла показалось двухэтажное здание гостиницы. Но вдруг она услышала звонкое цоканье копыт за спиной и резко повернулась. Перед ней стоял красивый единорог, в свете горящих фонарей его черная шкура казалась золотой. Золотая грива струилась по шее, а белоснежный рог гордо смотрел в ночное небо. Сам он взирал на Цекай темно-карими глазами.
        — Ух ты! — невольно произнесла Цекай, пораженная видом красивого животного.
        — Нет, ну это нормально?! Мне что, при виде тебя тоже охать и ахать?! — воскликнул единорог, а Цекай вдрогнула от неожиданности.
        — Ты … ты…г-г-говоришь?
        Единорог презрительно хмыкнул и, гордо откинув назад великолепную гриву, подошел к Цекай, а та стояла точно громом пораженная.
        — Ну! - требовательно воскликнул он.
        — Что ну? — не поняла Цекай.
        — О Свет! — закатил глаза единорог. — Стоишь, словно первый раз единорогов видишь.
        — В первый… — прошептала Цекай.
        — Эх ты! — вздохнул единорог. — Меня, короче, Граудом звать!
        — А меня — Цекай.
        — Новенькая? — спросил Грауд.
        Цекай кивнула, хотя смутно понимала, что это скорее утверждение, нежели вопрос.
        — Очень хорошо, будет время, заходи, поболтаем, а то скучно, — вздохнул единорог, — расскажешь хоть, что происходит за этой деревней.
        — Где вас можно найти?
        — Тут, у входа во Флауренторн, есть стойла, — ответил он и, взмахнув хвостом, зашагал прочь.

        ГЛАВА4
        
        КНИГИ И ТРАВЫ
        Цекай не очень отчетливо помнила, как добралась до своего номера. Говорящий единорог буквально выбил ее из колеи. Цекай никогда в жизни не видела просто лошадь, а тут перед ней предстало прекрасное животное, о котором она знала лишь из мифов и сказок. Единорог… Она бы еще долго вспоминала это великолепное создание, но ее взгляд упал на тяжелую книгу, все это время лежащую у нее на коленях, и мысли Цекай потекли в другом русле.
        Она в задумчивости слегка приподняла увесистый том. В толщину он была сантиметров десять, а весил никак не меньше четырех килограммов. Читать такую книгу излюбленным способом, лежа на спине, было невозможно, поэтому Цекай положила ее на пол, а сама легла на кровать, свесив голову вниз. На обложке из грубой черной кожи гордо расположились золотые буквы. «Древнейшая история», — гласил заголовок, ниже значилось имя Глоа Бэшка и дата — тысяча двести шестьдесят третий год от н. п. С.
        В целом, единственно понятной для Цекай была только надпись «Древнейшая история». Девушка не могла определить даже пол автора, так как имя Глоа ни о чем ей не говорило, а значение таинственных букв н. п. С. вообще оставалось для нее загадкой. Тем не менее, Цекай смело открыла книгу. Раздался едва заметный хруст, и страницы выгнулись в тяжелый валун. Девушка сразу почувствовала приятный спокойный запах, так не похожий на запах бумаги. Он был мягкий и сладковатый на вкус.
        Она дотронулась до непривычно мягкой и толстой страницы приятного бежевого цвета и аккуратно перевернула ее.
        — Что? — прошептала она.
        Увиденное привело ее в отчаяние: на пожелтевшем от времени листе вместо букв были написаны неизвестные символы. Красивые, аккуратные. Ровные петельки, вырывающиеся из общего ряда символов, встречались практически через каждые шесть миллиметров. Такие строки были больше похожи на кружевной узор, чем на текст.
        Цекай разочарованно посмотрела на незнакомые знаки. Как я должна это читать? Девушка провела рукой по странице, словно это помогло бы ей понять смысл слов чужого языка. Неожиданно у нее появилось странное чувство, что она уже видела эти символы. Но где? Цекай задумалась, но через несколько секунд ее осенило: она сняла с шеи медальон и посмотрела на его ребро. Точно! Символы на медальоне были те же, что и в книге.
        — Язык Света, — вздохнула она. И как же я буду ее читать? Или Юрия думала, что за день мой словарный запас пополнился на несколько тысяч символов силанского языка?!
        Цекай разочарованно перелистнула несколько страниц, надеясь, что в книге есть картинки. Бумага покорно перекатилась на другую сторону книги, и на глаза девушке попались вполне обычные русские слова. Цекай моментально отлистнула страницы назад. После вступления на языке Света начинался вполне понятный текст. Девушка, уже успев представить себе перспективу изучения нового языка, облегченно вздохнула. Русские слова тоже были написаны красивым каллиграфическим почерком, в котором особое место уделялось многочисленным петелькам (писавший выводил их практически из каждой буквы). Несомненно, что буквы были написаны вручную, и у девушки по телу пробежал холодок, когда она представила, сколько эта книга должна стоить. Она, наверное, просто бесценна! Хотя… Вероятно, так и есть, если на Силане деньги не в ходу. Вспомнив слова Куроя, Цекай представила слегка потрепанного человека, чуть высунувшего кончик языка, самозабвенно выводящего буквы.
        Цекай мотнула головой, прогоняя странное видение. Она подложила руки под голову и начала читать. Как ни странно, причудливый почерк нисколько не мешал чтению, напротив, взгляд спокойно скользил по тексту, легко перепрыгивая от одного слова к другому.
        Появление Светотени ознаменовало возникновение новой, третьей, а затем и четвертой расы и переход к новому летоисчислению. Существовавший до этого мир был вынужден полностью измениться и перейти к новой структуре…
        Цекай перелистнула предисловие, которое растянулось не много не мало на шестьдесят страниц. Открыв первую главу и слегка придавив страницы, девушка начала читать.
        В этой главе говорилось о первой Светотени. Его звали Изитера. Но рассказ о нем велся не так, как в учебнике по истории, переполненном датами и событиями: спокойное повествование развивалось легко, рассказывая о личности правителя и его убеждениях больше, чем о его делах. Цекай было легко читать, появился даже необычный интерес, который никогда не появляется при чтении учебника. Девушка с удовольствием скользила взглядом по тексту, стараясь запомнить все: как Изитера объезжал все города кондра и все города оканду, как разговаривал с каждым из них, вслушиваясь в их мнение… Что-то показалось Цекай странным… Она оторвалась от чтения и посмотрела критичным взглядом на безвольно лежащую на полу книгу.
        Это не история… Это… какой-то рассказ.
        Цекай закрыла огромный том и села на кровати. Что можно узнать из простого рассказа? В нем наверняка одна половина приукрашена, а другая — попросту выдумана. Похоже, это не совсем то, что ей нужно. Простые истории не помогут ей понять устройство целого мира. Цекай подняла с пола увесистую книгу и аккуратно положила ее на сумку, а сама легла на спину, подложив руки под голову.
        На нее снова нахлынули мысли, которые часто приходили к ней в детском доме. Она опять вспоминала свой дом и свою семью. Ей казалось странным, что она до сих пор жила обычной человеческой жизнью, хотя на самом деле не была никогда человеком. Почему ее мать жила на Земле, оставив этот мир? Возможно, если бы она этого не сделала, то Цекай не нужно было бы читать эти книги и слушать Юрию. Она бы не удивилась говорящему единорогу и светящимся стенам. Почему мама не рассказала мне о том, что старый медальон — это ключ-портал? Она не могла этого не знать! Если бы она рассказала об этом Цекай, то они с отцом смогли бы попасть на Силану еще несколько лет назад… Она снова вспомнила отца. С одной стороны, ей безумно хотелось его увидеть, она сильно соскучилась, а с другой — она злилась на него. Злилась за то, что он ее бросил. Как он мог переехать, не предупредив меня? Почему он не писал мне все это время? Неужели он вычеркнул меня из своей жизни только из-за того, что я… Цекай задумалась. Было много вопросов, на которые она не знала ответов, и много ответов, к которым она не знала вопросов. Она толком и не
знала, что хуже…
        Детский дом тоже не давал ей покоя. Она не знала, готова ли бросить учебу и преспокойно скрыться в другом мире, который хотя и был родным, но о котором ей практически ничего не известно, кроме того, что рассказала ей Юрия… Н-да… Ничего…
        Цекай закрыла глаза. Она не знала, как ей поступить. Ей очень хотелось остаться здесь, но здравый смысл настоятельно советовал ей вернуться. Один день… Еще один день. В любом случае, она всегда сможет вернуться обратно. Я все решу завтра… Цекай открыла глаза и посмотрела в светящийся ровным оранжевым светом потолок. Да. Завтра она проживет еще один день здесь и решит, как ей поступить. Она подняла руки и громко хлопнула в ладоши — стены потухли, погрузив небольшую комнату в темноту.
        — Мам, — протянула Цекай, кутаясь в теплом одеяле, — расскажи мне про Силану.
        — Тебе еще не надоело? — в уголках маминых губ появились забавные ямочки. — Я тебе уже рассказала все, что только можно.
        — Ну-у-у, — заныла Цекай, — пожалуйста, я хочу снова все это услышать.
        — Ладно, давай, — засмеялась мама, лукаво посмотрев на девочку красивыми серебристыми глазами.
        Цекай в предвкушении зажмурилась.
        — Всегда в противовес человеческому миру, полному научных открытий и изобретений, — прозвучал у Цекай в голове ее телепатический голос, — существовал мир, полный магии и волшебства, который называется Силана. Его создали два могущественных существа: Свет и Тьма. Свет создал оканду, светлых и добрых…
        — Как ты?
        — Как ты, Цекай, — улыбнулась мама, а потом продолжила, — оканду были добрыми и искренними существами. Тьма создала кондра. Они были совсем другие…
        — Значит, они были злыми?
        — Нет, — покачала головой мама, — они просто мыслят иначе, но нам понять их мысли порой очень сложно. То, что они говорят, может оказаться неправдой. В их душе мало места простому чувству…
        — А что дальше? — нетерпеливо спросила девочка.
        — Будто ты не знаешь? — улыбнулась мама. — Появилась Светотень, которая поклялась охранять мир на Силане. Она должна была делать все, что было в ее силах, чтобы Силана процветала и всем было хорошо.
        — Мам, — спросила Цекай, — а мы когда-нибудь попадем на Силану?
        — Я думаю, да, — мама провела рукой по волосам, убрав за ухо длинную белоснежную челку, — когда-нибудь.
        Цекай перевернулась на спину, и в тот же миг сон исчез. Девушка натянула на голову одеяло в надежде на то, что сновиденья вернутся. Она никогда раньше не придавала значения тем маминым словам, которые сейчас едва помнила… Ровный белый свет падал из окна, оповещая о наступлении утра. Цекай не спешила подниматься и лениво рассматривала свою руку, безвольно лежащую на подушке. Наконец она встала и подошла к окну. Погода сегодня была пасмурная: легкий ветерок теребил траву, а небо заволокло серыми тучами, сквозь которые иногда было видно солнце.
        Спустившись в холл, Цекай увидела Паулу, разговаривающего с какой-то женщиной с длинными белыми волосами.
        — Доброе утро, — кивнула им Цекай.
        — Доброе, — ответил Паулу, — кстати, Цекай, это Аллия.
        — Очень приятно, — обратилась к ней Цекай.
        — Здравствуй, — заулыбалась Аллия, — Паулу говорил, что ты с Земли. Как тебе здесь?
        — Пока не знаю, — честно сказала Цекай, — но я надеюсь, мне здесь понравится.
        Оказавшись на улице, Цекай с удовольствием вдохнула свежий, пахнущий росой воздух. Приятный ветерок взъерошил волосы. Она сделала шаг, и кроссовки мягко ступили на протоптанную тропу. Было еще раннее утро, поэтому улицы были пусты. Девушка в приятной тишине шла по еще спящей деревне к тем самым стойлам, о которых говорил вчера Грауд. Цекай свернула с главной дороги, решив сократить тем самым свой путь.
        Неожиданно над домами с шумом пронеслась большая серая птица и тяжело приземлилась рядом с Цекай. Девушка посмотрела на нее сверху вниз. Птица не двинулась с места, а смерила Цекай внимательным взглядом, а потом, словно по команде, взмахнула крыльями и, взмыв в небо, улетела прочь.
        — Странно, правда? — спросил мальчишечий голос прямо рядом с Цекай.
        Девушка обернулась и увидела Сау, стоящего позади нее. Он с интересом смотрел вслед улетающей птице.
        — Она часто стала тут появляться, — сказал он, повернувшись к Цекай, — хотя у нас такие породы не водятся.
        Цекай безразлично пожала плечами, а потом спросила:
        — А единороги у вас где?
        — Там, — махнул рукой Сау в ту сторону, откуда пришел.
        — Спасибо, — кивнула Цекай и пошла в указанном направлении.
        Сау еще несколько минут вглядывался в небо, в котором несколько мгновений назад скрылась странная птица, а потом поспешил за Цекай. Поравнявшись с ней, он спросил:
        — Знаешь, я еще вчера заметил, у тебе штаны из такой странной кожи…
        — Что? — не поняла Цекай и посмотрела вниз: — Это же джинсы.
        — Джинсы? — поморщился Сау.
        Цекай кивнула, заметив, как впереди из-за домов появляются очертания деревянных ворот.
        — Странная кожа у этих джинсов, некрасивая…
        — Эй! — возмутилась Цекай. — Если тебе не нравится, можешь не говорить, и вообще, джинсы — это не кожа!
        Сау замолчал, а потом громко воскликнул:
        — Папа!
        Цекай увидела кудрявого мужчину, сидящего около ворот на грубой скамейке, прислонившись спиной к деревянному дому. Он был точная копия Сау, только выше и крепче.
        — Помнишь, вчера Дженн тебе рассказывал, — быстро начал Сау, — что видел птицу, большую и серую?
        — Да, — устало отозвался отец, кивком поприветствовав Цекай, — припоминаю что-то в этом роде.
        — Так вот, мы с Цекай ее тоже видели, — выразительно посмотрев на девушку, заметил Сау. — Она действительно такая странная.
        — Сохрани тебя Свет, Сау, — отмахнулся отец, — вы оба придаете этому событию слишком большое значение. Она могла просто нечаянно залететь в наши края. Дженн, как всегда, напридумывает себе проблем, а ты его слушаешь.
        Сау недовольно засопел, но спорить дальше с отцом не стал.
        — Пойдем, — обратился он к Цекай, — я тебе покажу единорогов.
        — Хорри, — позвал хриплый мужской голос из окна дома.
        — Иду, — отозвался мужчина и, тяжело поднявшись, зашел в дом.
        Сау уже успел уйти далеко вперед, и Цекай поспешила за ним. Хотя, впрочем, торопиться не стоило: сразу за домом, в который ушел отец Сау, был еще один, очень длинный, который девушка раньше не замечала. Мальчик уверенно вошел внутрь с узкой дальней стороны.
        — Привет! — услышала Цекай его бодрый голос, а потом еще несколько голосов, ответивших ему.
        Девушка обогнула дом и вошла в него через арку, которая заменяла дверь. Секунду ее глаза привыкали к темноте, а потом она смогла различить что-то вроде глубоких кабинок, тянувшихся вдоль правой стены. Почти все они были пусты, и только в некоторых стояли единороги. Сау что-то говорил одному из них, на вид самому крупному и крепкому. Цекай подошла к ним и была поражена красотой стоявшего перед ней животного. Шкура странного темно-сиреневого цвета красиво сочеталась с ослепительно-белой гривой.
        — Здравствуйте, — осторожно сказала она единорогу.
        Он величественно поприветствовал ее кивком, при котором даже прикрыл глаза.
        — Это Ваззари, — сказал Сау, — а это Цекай, она здесь недавно.
        Единорог кивнул.
        — А вы не знаете, — начала Цекай, — где единорог, по имени Грауд… — девушка неуверенно замолчала, опасаясь, что неправильно произнесла имя.
        — Грауда сейчас нет, — достаточно низким голосом ответил Ваззари, — но он скоро должен вернуться вместе с остальными.
        Цекай кивнула и отошла в сторону. Как раз в это время в конюшню зашла Аллия. На ней был длинный темный плащ, похожий на тот, в котором вчера была Юрия. На плече Аллия несла походную сумку.
        — Вы уезжаете? — вскинула брови Цекай.
        — Да, — улыбнулась Аллия, — есть пара дел. Ваззари!
        Единорог кивнул Сау и медленно подошел к Аллии. Его шаг был красив и полон гордости. Он шел не как лошадь, которую подозвал наездник, а как важный господин, которого едва смогли уговорить прийти на какое-то мероприятие. Цекай показалась это забавным, но единорог был так красив, а его поступь так величественна, что неторопливые движения, казалось, были оправданы. Пока Аллия надевала на единорога седло, тот держался гордо и уверенно, словно ему делали прическу.
        Закончив, Аллия ловко вскочила на Ваззари, точно попав ногами в стремена. Цекай заметила, что она не надела на него уздечку.
        — До свидания, — попрощалась Аллия.
        — Прощайте, — снова кивнул головой Ваззари.
        Сау и Цекай помахали рукой, и единорог с всадником выскочил из конюшни. Шкура Ваззари красиво сверкнула на солнце сиреневым цветом. Цекай подошла к арке и вышла на улицу, наблюдая за тем, как гордое животное со своим наездником поскакало к воротам. Дженн, который уже успел сменить на посту брата, открыл их, и Ваззари с Аллией, оказавшись за чертой Флауренторна, понеслись по полю. Дженн уже хотел закрыть за ними тяжелую дверь, как раздалось требовательное ржание и из-за ворот показался другой черный единорог с золотой гривой. Цекай узнала в нем Грауда. Единорог двинулся к конюшне, бросая при этом неодобрительные взгляды на ворота, за которыми только что скрылся Ваззари.
        — Здравствуй, Дженн, — кивнул он охраннику. Хотя в кивке Грауда не проскользнуло столько нескрываемого высокомерия, как у Ваззари, гордости было хоть отбавляй.
        — Привет, Грауд, — просто отозвался Дженн своим скрипучим голосом.
        — Эй, — обратился Грауд к Цекай, проследив за ее взглядом, — ищешь новый объект для воздыханий?
        — Я просто никогда в жизни не видела единорогов, — ответила Цекай, в то время как Грауд ходил вокруг нее кругами, словно обнюхивая.
        — Штаны у тебя странные, — сказал он, — кожа слишком грубая.
        — Это не кожа, а джинсы, — устало отмахнулась Цекай.
        — А ты вообще откуда здесь? — спросил Грауд, направившись в сторону конюшни.
        — Я из… с Земли, — сказала девушка, поспешив за ним следом.
        — Привет, Грауд, — помахал рукой Сау.
        — Здравствуй, — ответил единорог, а потом снова обратился к Цекай, — с Земли, говоришь?
        Цекай кивнула, а Грауд задумчиво посмотрел вверх, странно поджав нижнюю губу. Для человека, возможно, такое выражение лица не было необычным, но на морде еднорога оно смотрелось как-то… неестественно.
        — И как там, на Земле? — после недолгой паузы спросил он.
        — Как? — Цекай растерялась. — Ну… как обычно…
        — Понятно, — ответил Грауд, который, по-видимому, и не рассчитывал на более полный ответ, а потом несколько разочарованным голосом протянул: — Я надеялся, что ты из города…
        — Нет, — покачала головой Цекай, — эта деревня — все, что я пока видела на Силане.
        Грауд сдержанно кивнул и вошел в конюшню. Цекай хотела о чем-нибудь поговорить с ним, но не смогла найти ни одной темы, которая, возможно, заинтересовала бы единорога. Поэтому она просто шла за ним следом, не спуская с него глаз, жадно хватая взглядом каждую деталь. Она рассматривала длинные золотистые волосы на хвосте и гриве, красивые крепкие ноги, неторопливо шагающие по сухой земле.
        — Знаешь, — наконец сказала она, обращаясь, правда, скорее к себе, чем к Грауду, — у вас тут совсем ничем не пахнет, а я всегда думала, что наоборот…
        — А чем должно пахнуть? — не понял единорог и снова повернулся к девушке мордой.
        — Ну… — Цекай стала подыскивать слова, догадываясь, что верный ответ на это вопрос скорее всего обидит Грауда, — соломой, например…
        — Соломой? — фыркнул единорог. — Ты вспомнила этих противных вонючих животных, которые водятся у людей? Этих… как их там… лошадев?
        — Лошадей, — поправила девушка.
        — Какая разница, — презрительно поморщился Грауд, — Вар, ты это слышал?
        — Да уж, — раздался усталый голос из темноты конюшни.
        Цекай повернулась туда. В одном из стойл мотнул головой еще один единорог, которого девушка не заметила раньше. Он вышел ленивой походкой и подошел к Цекай, смерив ее презрительным взглядом. У него была тускловато-песочного цвета шерсть, черные волосы и хвост, такая же черная полоса тянулось от носа ко лбу.
        — Это мы часто проходим, — недовольно сообщил Цекай песочный единорог, — каждый раз, когда ребенок в нашей деревне прочитывает книгу вроде «Расы и виды», мы морально готовы к тому, что нас сравнят с лошадями…
        — Лошадьми, — поправила Цекай, но единорог пропустил ее замечание мимо ушей.
        — …но порой это надоедает. Мы что же, девушка, так похожи на животных?
        Цекай неуверенно посмотрела на Грауда, который, однако, смотрел на нее внимательным взглядом. Честно говоря, девушка не могла даже предположить, кем могут являться единороги, если не животными.
        — На лошадей вы не похожи… — начала Цекай, — но…
        — Цекай! — окликнул ее спасительный голос Юрии, и та радостно обернулась.
        На Юрии был ее длинный плащ, а в руке она держала большую плетеную корзину.
        — Нет, подожди, — воскликнул песочный единорог, — договори, что хотела.
        — Что вы к ней пристали? — скорчила лицо Юрия, подходя к ним.
        — Мы спросили, считает ли она нас похожими на лошадев, — пояснил Грауд.
        — Лошадей, — в который раз исправила Цекай.
        — Сохрани вас Тьма, вам что, делать больше нечего? — вскинула брови Юрия.
        — Мы хотим, чтобы она ответила, — заржал песочный единорог.
        — О, она точно не считает вас похожими на лошадей, что за глупости! — заверила их Юрия, а сама, схватив Цекай за локоть, увела ее из конюшни.
        — Чего ты завела с ними разговор про лошадей? — зашептала она ей. — Эти единороги дураки, несмотря на то, что они о себе думают, их волнует только собственная уникальность!
        Цекай молчала.
        — Слушай, я тут кое-что придумала, — тем временем позвала Юрия, — я сейчас иду за папранами, по пути могу тебе рассказать.
        — Хорошо, — кивнула головой Цекай. — А куда ты идешь?
        — В лес, — Юрия махнула рукой за забор. — Пошли?
        Девушка кивнула в ответ, и Юрия, взбодрившись, двинулась вперед. Они вышли из Флауренторна и пошли по огромному полю. Земля впереди вздымалась огромными холмами, которые, уходя за горизонт, покрывались зеленой щетиной леса. Между этими холмами расположилось озеро, которое Цекай уже видела. Небо все еще было покрыто тяжелыми свинцовыми облаками. Казалось, что от их серости, словно покрываясь пылью, темнеет все поле. Озеро, похожее на кусок идеально отшлифованной стали, больше не было прозрачным: на его поверхности с поразительной четкостью отражалось облачное небо. Само озеро, имея продолговатую форму, рассекало поле и лес за ним на две части и уходило куда-то вдаль, скрываясь за горизонтом. Они отошли совсем недалеко от деревни, но растительность на поле стала меняться: трава стала жесткой, а между травинками то тут то там виднелись сорняки, цветы и другие причудливые растения.
        — Так что ты хотела сказать? — спросила Цекай, когда Флауренторн остался у них за спиной.
        — Я говорила тебе, что хочу уехать отсюда, — начала она и, прищурившись, посмотрела на солнце, — так вот, но я никак не могу собраться… Мне пришла в голову мысль о том, что мы с тобой вместе можем уехать отсюда в города. Тебе наверняка хочется узнать Силану. Вряд ли это удастся в пределах нашей маленькой деревни, да я и сомневаюсь, что ты захочешь долго оставаться во Флауренторне. Мы с тобой можем объехать много городов, — Юрия смотрела теперь Цекай прямо в глаза, — ты сможешь больше узнать о магии, а я пока буду заниматься растениями.
        Цекай немного опешила от такого неожиданного предложения.
        — Но ты же меня совсем не знаешь, — как-то неуверенно произнесла Цекай, хотя на самом деле хотела сказать, что сама совсем не знает Юрию.
        — Ну и что, — пожала плечами та, — как раз лучше познакомимся. Просто я всегда хотела уехать, но я родилась во Флауренторне, и просто так его покинуть и уехать… Я знаю, что это нужно сделать, чтобы не стоять на месте. С тобой я легко уйду…
        — Но… — Цекай задумалась.
        Она уже сделала все, о чем могла бы потом пожалеть: сбежала из детского дома, сбежала с Земли… Неожиданно она почувствовала пьянящее чувство свободы: она больше не скована никакими рамками и вольна поступать так, как ей хочется. В любую минуту она может вернуться обратно, просто произнеся три-четыре слова языка Света... Она задумчиво осмотрелась. От свежести воздуха, который ветер великодушно гонял по полю, слегка кружилась голова, а глаза слезились от невероятной широты пейзажа.
        — Хорошо, — наконец проговорила она, — я согласна.
        — Очень здорово! — улыбнулась Юрия, но по ее лицу скользнула тень удивления, словно она сама сомневалась в том, что Цекай согласилась. — Когда?
        — Когда? — Цекай растерялась. — Не знаю… мне все равно… хоть завтра.
        — Хорошо, — кивнула Юрия, — давай завтра. Боюсь, правда, что нам придется взять единорогов, они, конечно, противные и вредные… Пешком дойти до ближайшего города, конечно, романтичней, но верхом ехать куда легче.
        — А какой город ближайший?
        — Тот, в который постоянно ездит Аллия. Кажется, он называется… на «л» что-то… Потом вспомню.
        Цекай хотела спросить, откуда Юрия знает Аллию, но подумала, что нет ничего удивительного в том, что во Флауренторне все жители знают друг друга в лицо.
        — Но я думаю, что нам лучше всего ехать в Пентакарр, — продолжила тем временем Юрия, — говорят, в этом городишке можно научиться всему на свете.
        — А он далеко?
        — Думаю, да, — просто ответила Юрия, — ведь я о нем только в книгах читала. Там написано, что это на запад от столицы. У меня была карта, надо посмотреть.
        — Кстати, Юрия, — начала Цекай, — про ту книгу, что ты мне дала… Это не то.
        — Что значит не то? — вскинула брови Юрия, — А-а-а! Я, наверное, ее перепутала со «Словарем жалящих растений»! Они у меня как раз рядом лежали…
        — Нет, — покачала головой Цекай, — не в этом дело. Это не учебник по истории, а сборник каких-то рассказов.
        Юрия задумалась.
        — Но у меня нет никаких рассказов… — медленно протянула она. — Ты уверена, что это рассказы? Я могла перепутать только со «Словарем жалящих рас…
        — Нет-нет, — энергично замотала головой Цекай, — на ней написано «Древнейшая история» и все такое, но там нет фактов.
        — Как нет? — изумилась Юрия. — А что тогда в этой книге?
        — Там какой-то рассказ, — еще раз повторила Цекай, — рассказ про Светотень, по имени Изитера, про его жизнь и всякое такое…
        — Так это то, — Юрия нахмурилась, — что ты меня путаешь.
        — Но это же несерьезно…
        — Ты такая забавная, Цекай! — заулыбалась Юрия. — Ты так говоришь, словно в учебнике все должно быть написано точно по фактам. В такой-то год — сделал то, в такой-то — занялся этим…
        Юрия засмеялась, а Цекай неуверенно на нее посмотрела:
        — Ну да, так и должно быть…
        Юрия тут же перестала смеяться и с каким-то испугом посмотрела на девушку.
        — На Земле так и делают, — продолжала Цекай, — дата — событие, возможно, причина события или еще что-то в этом роде.
        — Серьезно? — ошарашенно спросила Юрия.
        — Да.
        — Это же ужасно скучно! Если бы так было, я бы не любила учиться!
        Цекай горько усмехнулась. Тем временем они подошли уже очень близко к лесу. Сначала лишь несколько тонких деревьев неуверенно обступили девушек. Но вскоре их густая листва накрыла Юрию и Цекай своей мягкой тенью.
        Юрия с алчным выражением лица стала рыскать глазами в поисках своих кустиков. Цекай же прошла дальше. Редкие лучи солнца, пробиваясь через листву, играли по земле тусклыми пятнышками света. Видимо, поэтому трава здесь почти не росла, только мох печально окутывал корни деревьев. Сами деревья были настолько тонки, что их стволы можно было легко обхватить рукой. Над ними пролетела какая-то птица, неосторожно задевшая крылом листву деревьев. Цекай подняла голову вверх, но уже ничего не увидела, и потому снова пошла вперед. Одно дерево привлекло ее внимание: оно стояло криво, словно нагнулось под какой-то невероятной тяжестью, а его ствол с одной стороны был покрыт страшными горизонтальными бороздами, словно огромное животное точило об него свои когти. Цекай дотронулась рукой до одной особенно глубокой борозды, и по телу у нее пробежал холодок. Девушка подняла голову и заметила, что еще несколько деревьев растут криво и покрыты царапинами. Некоторые были просто сломаны и искалеченными бревнами лежали друг на друге. Словно разбросанные кем-то в разные стороны, они образовывали что-то вроде коридора, а
дальше впереди виднелся выход на поляну. Цекай вспомнила, что Курой говорил про оборотнях, но, по представлениям девушки, оборотни не должны оставлять после себя такие следы.
        — Юрия, — пробормотала Цекай, — а в этом лесу не водятся какие-нибудь большие звери?
        — Нет, конечно! — уверенно заявила она. — По-моему, кроме птиц, никого и нет.
        — Да? А это тогда кто оставил? — Цекай указала на дерево.
        — Да это здесь испокон веков, — махнула рукой Юрия.
        — Но они же откуда-то появились, — нахмурилась Цекай.
        — Не бери в голову, может быть, сюда кто-то забрел из старого леса.
        — Из старого леса?
        — Ну да. Этот лес молоденький еще, а на другой стороне озера есть другой лес, очень древний. Вот там что только не водится, но мы туда не ходим, и проблем нет.
        — Ну, хорошо, — сказала Цекай, которую ответ Юрии не удовлетворил, а скорее наоборот, добавил повод для волнений, — пока ты здесь, я посмотрю, что там, дальше.
        — Только не заблудись, — беззаботно откликнулась Юрия и пошла в другую сторону, продолжая искать свои растения.
        Цекай стала пробираться между накрененными деревьями и совсем скоро вышла из их тени. То, что издалека показалось ей поляной, оказалось небольшим клочком земли, метров семь в длину. С одной стороны был лес, из которого вышла Цекай, а с другой - обрыв. Сам выступ был в форме треугольника с неровными краями. Девушка подошла к краю и осторожно посмотрела вниз: там стелился густой хвойный лес, который с такой высоты выглядел точно мох.
        — Эй, Цекай, — позвала Юрия, — где ты пропала? Нам надо идти дальше.
        Они обошли, казалось, весь лес. Когда Цекай была уже уверена, что они заблудились, Юрия продолжала уверенно идти вперед, оставляя Флауренторн позади. Чем дальше они уходили в чащу, тем выше становились деревья. Их тонкие стволы тянулись к небу, борясь со своими собратьями за каждый лучик солнца. Цекай не видела ничего интересного в окружавшем их лесу, хотя Юрия восхищалась, казалось, каждым кустиком. Свои папраны, хиленькие листочки, которые росли у самых корней деревьев, она собирала осторожно и с каким-то благоговением, казавшимся ненужным такому простому растению.
        Уже прошло много времени с тех пор, как они вышли из Флауренторна. Солнце, иногда проглядывавшее через серые облака, уже успело обозначить полдень и начало свое движение к горизонту.
        — Юрия, — не раз спрашивала Цекай, наблюдая за тем, как та срывает очередной листочек, — зачем тебе собирать их, если мы решили завтра уехать?
        — Они могут нам понадобиться, — отвечала Юрия, — эти растения достаточно редки и, кроме наших мест, мало где встречаются.
        Юрия пустилась перечислять несметные полезные свойства этих слабеньких листочков. Цекай слушала ее вполуха и продолжала вяло шагать по лесу. Когда Юрия сообщила, что они возвращаются, Цекай сначала было обрадовалась, но потом, осознав, что им придется преодолеть такой же путь в обратном направлении, приуныла. Но Юрия повела ее по незнакомым тропам, и совсем скоро между стволами замелькала знакомая поляна. Но рассмотреть маленькие домики Флауренторна Цекай смогла только тогда, когда лес остался у них за спиной. Идти по полю было трудно. Неровная земля так и норовила выскользнуть из-под ног. Цекай каждый раз неуклюже промахивалась мимо очередного выступа. Небо ровным гладким листом нависло над полем. На западе его уже успели окрасить лучи подходящего к горизонту солнца.
        — Смотри, — вслух рассуждала Юрия, — завтра мы с тобой отправимся в город… ох, не помню я его названия. В любом случае, наша конечная цель — Пентакарр. Уедем утром. Где-то часов в десять. Я надеюсь этой ночью собрать еще трибис. Мы его видели сегодня в лесу, но он созреет только сегодня ночью. В любом случае, мы уедем завтра.
        Цекай устало кивала в ответ.
        Оказавшись в своей небольшой комнате в гостинице, девушка с удовольствием упала на кровать. Добрых двадцать минут она просто лежала, наслаждаясь тишиной и собственной пассивностью. Порой ей в голову приходила мысль собрать вещи, попробовать затолкать толстую «Древнейшую историю» в сумку, но вещи она так и не разбирала, а насчет книги могла на глаз определить, что в сумку она не влезет. Цекай даже посетила мысль о том, чтобы отнести ее Юрии, но она лениво отбросила ее. Книгу она была не прочь взять с собой: если они поедут на единорогах, нести ее будет не трудно.
        Цекай героически села на кровати, но только для того, чтобы стянуть с себя немного испачкавшиеся за дневное путешествие кроссовки, а потом снова упала на мягкое одеяло. Краем глаза она наблюдала за тем, как небо за окном вспыхивает напоследок ярким пламенем уходящего солнца.
        ***
        Хорри сидел у ворот и что-то напевал себе под нос. Небо почернело, и Флауренторн погрузился во тьму. Прохладный ветерок пах дождем. В редких домах еще горел свет. Вся деревня постепенно засыпала, и только Хорри оставался следить за тем, чтобы сон ее был спокоен и безмятежен. В небе пролетела большая птица. Хорри скептически посмотрел вверх. Нет, Дженн все-таки пудрит мальчику мозги, рассказывая всякие басни про таинственную птицу. Мужчина покачал головой и опустил взгляд на книгу, что держал в руках. Дежурить по ночам не самое интересное занятие, но Хорри нравилось смотреть на ночной Флауренторн, чувствовать свою ответственность за него. Правда, каждую ночь приходилось придумывать себе новое занятие, потому что просто смотреть все ночи напролет на спящую деревню — дело немного утомительное. Теперь Хорри увлекся книгами. Благо во Флауренторне их было предостаточно. Чего стоила одна только библиотека золон-кроссен Каминора.
        Хорри задумчиво перелистнул страницу своего нового увлечения. «Книга мифов» покорно раскрылась от его движений. Посередине страницы расположились шестистишия одного из стихотворений. Поля украшал красивый узор из переплетающихся цветов. Мужчина стукнул рукой по забору за спиной, и дерево на его воротах засветилось ровным светом, которого было вполне достаточно для того, чтобы осветить текст. Над головой снова пролетела большая птица, на этот раз громко каркнув. Мужчина цокнул языком, недовольно покосившись на небо, а потом снова вернулся к книге. Первый миф, как и положено, о создании миров. Хорри перелистнул страницу с оригиналом на языке Света и только начал читать, как за воротами послышался стук копыт. Хорри бережно закрыл книгу и положил ее на скамью, рядом с собой. Сам он поднялся и подошел к маленькому окошку на воротах.
        Аллия приехала.Хорри, однако, показалось странным, что Аллия, уехав только сегодня утром, уже возвращается, но в темноте ночи он разглядел знакомый силуэт на ее любимом единороге Ваззари. Хорри, не задумываясь, открыл ворота, а сам лениво поплелся в сторону единорожьих стойл, чтобы приготовить место для привередливого Ваззари.
        — Аллия приехала? — спросил Грауд, показавшийся из-за арки.
        — Да, — кивнул Хорри, — что, не спишь?
        — Думаю, — уклончиво отозвался единорог.
        Зайдя в помещение со стойлами, Хорри щелкнул пальцами, и кончики указательного, большого и среднего слегка засветились неярким голубоватым светом. Он выхватил из темноты кусок покрытой травой земли и часть стены.
        — Они не одни, — заметил Грауд.
        — Что? — тихо спросил Хорри.
        — Аллия и Ваззари не одни, — повторил единорог. — С ними кто-то еще.
        — О чем ты?
        — Хорри, как ты не понимаешь, — воскликнул неожиданно высунувшийся из соседнего стойла единорог по имени Вар, — кто-то идет за ними.
        — Чувствуешь запах, Вар? — спросил Грауд, с шумом втянув носом воздух.
        Единорог кивнул в ответ, а Хорри быстро пошел обратно к своему посту. За открытыми воротами по-прежнему был слышен только ровный стук копыт Ваззари. Хорри подошел к воротам как раз тогда, когда из них выскочили единорог и его всадник. Хорри отступил назад, а единорог громко заржал, встав на дыбы.
        — Тише, вы всех…
        — Уходите! — закричала Аллия. — Уходите из деревни!
        — О чем ты гово… — начал Хорри, но Аллия перебила его:
        — Уходите!!! Это они!!! Они!!!
        Ее крик вспугнул серую птицу, и та, резко спикировав с одного из домов, вылетела вон из Флауренторна.

        ГЛАВА5
        
        БЕГСТВО ИЗ ФЛАУРЕНТОРНА.
        Цекай недовольно перевернулась на спину, услышав громкое ржание. Закрыла глаза. Несмотря на то что она очень устала за целый день беспрерывной ходьбы, сон не шел. Цекай просто лежала и думала. На чем же я остановилась?.. Она принялась выстраивать последовательность своих размышлений. Единорог снова заржал, но на этот раз его ржание было гораздо громче. Что там? Цекай встала, подошла к окну и, опустив глаза вниз, тоскливо посмотрела на главную площадь.
        Где-то в темноте был слышен стук копыт.Цоканье становилось все громче, и вскоре из темноты ночи выскользнула фигура единорога. У него была темно-сиреневая шкура, белоснежная грива и такой же хвост, но скорее по манере двигаться, чем по внешности, девушка узнала в нем Ваззари. Аллия на его спине куталась в дорожный плащ с капюшоном.
        Когда единорог доскакал до середины площади, она спрыгнула на землю. Неловким движением руки откинула капюшон назад. Лицо ее было взволнованно, а руками она нервно теребила пуговицу на плаще. Испуганно оглядываясь, она быстро добежала до двери гостиницы и постучалась. Но ей никто не ответил. Аллия в ужасе обернулась назад, но там была лишь пустая темная улица. Женщина еще раз с силой стукнула дверь. На этот раз она отворилась, из нее выскочил Паулу и бросился обнимать супругу, но Аллия вдруг начала что-то быстро говорить, и Паулу так и замер в полуметре от нее со вскинутыми для объятий руками. Через секунду его лицо вытянулось от удивления. Цекай стало очень интересно, что говорит Аллия, и девушка, забыв о правилах приличия, аккуратно приоткрыла окно, но до нее доносились лишь отрывки ничего не значащих фраз. Когда Аллия закончила говорить, Паулу секунду стоял неподвижно, словно громом пораженный, а потом, резко схватив ее за руку, затащил внутрь гостиницы, что-то сказал единорогу и сам скрылся за тяжелой деревянной дверью. Единорог разразился громовым ржанием, сорвался с места и, звонко цокая
копытами, скрылся за домами.
        Цекай посмотрела ему вслед, гадая, что же такое сказала Аллия, что так напугало Паулу. Но этот вопрос занимал ее всего несколько секунд: махнув рукой, девушка отошла от окна и снова села на кровать, опустив свой взгляд на сумку, в полной боевой готовности стоявшую у ее ног. На сумке покоилась тяжелая «Древнейшая история». Неожиданно из окна донесся какой-то странный звук, похожий на скрип двери, только гораздо более низкий. Цекай резко повернулась, но за окном не было ничего, кроме ночи.
        Внезапно, громко ширкнув крыльями, на подоконник приземлилась та самая большая серая птица, которую Цекай не раз уже видела. Девушка вздрогнула от неожиданности, а пернатое существо тем временем наклонило голову чуть вбок и внимательно посмотрело ей прямо в глаза. Цекай стало не по себе: птица как-то странно прищурилась, словно всматривалась. Странный это был взгляд для птицы, чересчур внимательный и умный.
        — Цекай! — дверь комнаты резко открылась.
        Девушка нехотя оторвала взгляд от птицы. На пороге стоял немного всклокоченный Паулу, в его руке были зажата целая связка деревянных ключей, одним из которых он, по всей видимости, и открыл дверь.
        — Быстрее, уходим! — только и сказал он, и раньше, чем Цекай успела сообразить, что он имеет в виду, Паулу практически подбежал к девушке и, схватив ее за запястье, потащил за собой.
        — Что вы делаете? — не поняла она.
        — Надо скорее уходить! — только и сказал он, бросив странный взгляд на птицу, все еще сидевшую за окном.
        — Зачем? — попыталась остановиться Цекай. — Куда мы идем?
        Паулу, ничего не ответив, схватил с пола ее сумку и книгу и потащил девушку за собой, оказавшись гораздо сильнее, чем Цекай могла предположить.
        — Подождите! Объясните, что происходит!
        — Страшная беда! — торопливо начал Паулу, ведя Цекай по узкому коридору. — Я уж не знаю, что на этот раз, но Аллия говорит, что здесь один из отрядов Светотени.
        — Кто они? — спросила Цекай.
        Паулу сначала удивленно посмотрел на Цекай, но потом, видимо вспомнив о том, что она впервые на Силане, произнес:
        — Это гоблины. Мерзкие твари!
        Гоблины? Что за глупость! Какое-то странное ощущение нереальности накатилось на Цекай. Она не поверила ничему из сказанного, но все равно ей стало как-то не по себе. Паулу тем временем уже довел ее до первого этажа и уверенным шагом направился к грубой деревянной двери под лестницей.
        — Что делать? — спросила девушка.
        — Да ничего, — в отчаянии развел плечами, так как руки были заняты, Паулу, — все, что мы можем, так это немедленно уйти отсюда, мы не можем им противостоять, им ничего не стоит убить нас.
        — Но как? Как нам уйти?
        — Здесь есть пара черных ходов, — с этим словами он распахнул дверь, за которой обнаружился темный туннель, уходивший вглубь, в темноту. Паулу щелкнул пальцами, и большой, указательный и средний осветили мягким голубым светом бежевые стены, на которых были словно выцарапаны странные слова. Цекай узнала язык Света. Хотя символы отличались множеством петелек, написаны они были неровно, словно вразброс.
        — Что это? — спросила девушка, осматривая стены.
        — Кое-какие заклинания, — отмахнулся Паулу, — должны защитить.
        — Подождите! — вдруг вспомнила Цекай. — А Юрия?
        — Что Юрия? — не понял Паулу.
        — Она не знает! Ее нужно предупредить!
        — У нее в доме есть свой потайной путь! — нетерпеливо начал Паулу. — Они были проведены от всех домов.
        — Она не знает!
        — Цекай, она успеет уйти! — странным умоляющим голосом воскликнул Паулу.
        Но Цекай помнила, что Юрия хотела сегодня ночью собрать какие-то растения. Девушка в нерешительности посмотрела назад. Она не знала, куда ведет ее Паулу и как скоро она сможет вернуться обратно.
        — Паулу! — окликнул владельца гостиницы мужчина, спускавшийся за ними.
        Паулу остановился, и его остроконечные уши забавно повернулись вперед. К ним подбежал запыхавшийся Хорри. Его кудрявые, как у сына, волосы растрепались, а бежевая рубашка прилипла к телу.
        — Свет тебя сохрани! Хорри, с тобой все в порядке! — облегченно вздохнул Паулу. — Аллия беспокоилась, что ты остался там.
        — Все нормально, — ответил мужчина, — но пропал Сау!
        — Что? — испугался Паулу.
        — Я хотел попросить вас о помощи, — нервно теребя рукав, сказал он.
        Паулу замер в нерешительности, бросая нервные взгляды то на Хорри, то вниз, в туннель.
        — Я могу использовать заклинание невидимости, — быстро заговорил мужчина, — я его долго учил, чтобы, в случае чего, находить Сау. Вас никто не заметит! Я обещаю! Я понимаю, Паулу, у тебя целая гостиница и все ее постояльцы… Кто-нибудь! Хотя бы ты, — обратился он к девушке, — тебя, кажется, зовут Цекай. Сау говорил о тебе.
        — Хорошо, я помогу, — кивнула девушка.
        — Большое, большое спасибо! Я один не смогу его найти, он часто забирается в такие дыры, в которые мне не пролезть! Пойдем скорее!
        Хорри поспешил вверх. Паулу в нерешительности смотрел ему в спину. Цекай же, шагнув вслед за Хорри, остановилась и попросила владельца гостиницы:
        — Можно, я возьму свои вещи? — она кивком указала на сумку и книгу.
        — Да-да, — пролепетал Паулу, протягивая их, — надеюсь, вы его найдете.
        — Я думаю, все будет хорошо, — ответила Цекай и взяла свою ношу. Сумку она повесила на плечо. С книгой вышло сложнее: она никак не хотела помещаться подмышкой, поэтому Цекай пришлось обхватить ее рукой. Справившись с грузом, девушка поспешила за Хорри, который уже успел скрыться из виду.
        Подниматься с тяжелой сумкой и книгой по узким ступенькам лестницы оказалось очень неудобно, и Цекай то и дело спотыкалась, падая то на одну стену, то на другую.
        Мужчина стоял в холле и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
        — Какое заклинание вы хотели использовать? — спросила у него Цекай.
        — На самом деле я хотел сказать тебе кое-что другое, — ответил мужчина уже спокойным голосом, мгновенно забыв о своей проблеме.
        — Что? — нахмурилась Цекай.
        По лицу Хорри словно пробежала волна. Такое иногда бывало с изображением в стареньком детдомовском телевизоре. Через секунду Хорри обернулся молодой женщиной, с каким-то детским выражением лица. Цекай сделала несколько шагов назад.
        — Не бойся, — засмеялась женщина, — меня зовут Ленгда, а это всего лишь один из трюков, которые я умею. Надо было убедить Паулу отпустить тебя.
        — Значит, с Сау ничего не случилась? — спросила Цекай, все еще держась от женщины на приличном расстоянии.
        — Я не знаю, — безразлично махнула рукой та, — я лишь пришла просить тебя пойти с нами.
        — С вами?
        — Да, с нами, если не захочешь пойти просто со мной.
        — Что вы хотите сказать? — поморщилась Цекай.
        Где-то совсем рядом на улице раздался громкий звук, похожий на скрип тяжелой железной двери. Только сейчас Цекай расслышала его очень хорошо. Он был похож скорее на рычание какого-то зверя, чем на издаваемый дверью шум.
        — Что это? — спросила девушка.
        Ленгда, снисходительно улыбнувшись, посмотрела на Цекай. Раздался еще один похожий рык, но уже за дверью в гостиницу. Ленгда не шелохнулась, точно не слышала его или, наоборот, слышала много раз и не находила в нем ничего особенного.
        — Цекай, — спокойно заметила женщина, — просто пойдем с нами.
        Цекай отошла от нее еще дальше, но уперлась спиной в стену. Она двигалась инстинктивно, голова была занята отчаянным поиском ответа на один большой вопрос: что здесь происходит?
        Неожиданно дверь в гостиницу, спиной к которой стояла Ленгда, с глухим треском соскочила с петель и обрушилась на деревянный пол рядом с женщиной. В дверной проем протиснулась голова огромного зверя.
        Цекай в ужасе сорвалась с места и бросилась бежать, нырнув в один из коридоров.
        — Стой! — рявкнула женщина ей вслед, но ее голос потонул в страшном реве монстра.
        Цекай же, не оглядываясь, что есть сил бежала вперед по темному коридору. Вдалеке мелькнул слабый свет. Через секунду девушка в панике замерла перед холодным стеклом окна, обозначившего конец коридора. Бросив на пол свои вещи, она принялась толкать тяжелую раму, бросая испуганный взгляд через плечо. Тусклый свет, исходивший из холла, загородила огромная тень чудовища. Окно все не поддавалось: вероятно, его очень редко открывали. Цекай в отчаянии схватила книгу и, отойдя чуть назад, запустила ее в стекло. Раздался характерный звон. Девушка как можно быстрее подхватила с пола сумку и сбила ей оставшиеся осколки. Обернувшись назад, она увидела, что чудовище, гневно рыча, протискивается к ней по коридору, слишком узокому для него. Девушка запрыгнула на подоконник, порезав ладони о маленькие осколки, и спрыгнула вниз, зацепив курткой острое стекло. Мысленно она уже приготовилась к длительному падению, но ноги почти сразу коснулись земли. Цекай вскочила и, схватив сумку и книгу, бросилась бежать по темной улице, стараясь как можно чаще петлять между домами.
        Кроссовки глухо застучали по протоптанной дороге. Тишина, царившая вокруг, казалась зловещей, только один раз над домами пролетела большая серая птица. Цекай бежала все медленней и медленней, а потом и вовсе остановилась. Вскоре ей пришлось пожалеть об этом. Пока она бежала, стук собственных ног достаточно громко разносился по округе, а теперь отсутствие звуков сводило ее с ума.
        Цекай в панике огляделась по сторонам. И что теперь?.. Что ей теперь делать? Нужно где-то спрятаться! Девушка стала рыскать глазами по стенам домов, в надежде найти какой-либо закуток или дверь, но не находила ничего, и это приводило ее в отчаяние. Неожиданно раздался легкий шорох за одним из домов. Цекай остановилась, стараясь внушить себе, что это всего лишь игра ее воображения. Девушка свернула за другой дом и, повернув голову через плечо, пошла вперед. Она шла, прижимаясь спиной к домам и напряженно вглядываясь в пустые улицы, но там было пусто.
        Вдруг из-за угла вылетело огромное существо и с грохотом приземлилось на землю прямо перед ней. Цекай замерла. Оно распрямилось и встало во весь рост, так что теперь Цекай смогла рассмотреть мощный трехметровый силуэт. Существо было облачено в огромную кольчугу странного коричневатого цвета. Сначала оно стояло неподвижно, словно прислушиваясь, а потом с шумом вдохнуло воздух. Цекай старалась не шевелиться, глядя в маленькие темные глаза. Почувствовав, что не дышит, она выдохнула, чувствуя, как вся душа в этот момент ушла в пятки. Раньше девушке казалось, что это только крылатое выражение, но теперь она физически ощутила, что все ее нутро словно исчезло где-то внизу.
        Силуэт существа лишь в общих чертах напоминал человеческий, лицом оно было похоже скорее на гориллу. Череп обтягивала грубая серая кожа, маленькие глаза-щелочки терялись за густыми коричневыми бровями. В огромной мускулистой руке чудовище держало исполинских размеров топор, который, на взгляд Цекай, не мог весить меньше центнера. Чудовище долго в упор смотрело на Цекай, словно раздумывая, потом его огромный рот скривился в усмешке, обнажив серые клыки. Цекай сделала шаг назад — существо раскрыло пасть и исторгло из недр своего горла чудовищный рык, от которого у девушки по спине поползли мурашки, хотя, скорее, не поползли, а бросились врассыпную. Чудовище же, воспользовавшись ее замешательством, неожиданно вскинуло вверх топор и рвануло вперед.
        Девушка закричала и бросилась наутек. Тяжелая сумка и книга мешали ей бежать, но ей и в голову не приходило выпустить их из рук. Неожиданно раздался глухой удар и грозный возглас Юрии:
        — Вот тебе, уродец!
        Цекай повернулась назад. Юрия с самым воинственным видом смотрела на распластавшегося на земле монстра. В одной руке, одетой в мощную перчатку, у нее было зажато какое-то растение с густой листвой, а в другой Юрия держала тяжелую книгу. Цекай словно окатило ледяной водой.
        — Что ты сделала? — севшим голосом спросила она у Юрии.
        — Трибис! — гордо проговорила та. — Лечит от головных болей, но жалит так, что можно к Тьме отправиться! И я… Что он сделал с твоими руками?!
        Цекай быстро посмотрела на свои ладони. Только сейчас она заметила на них кровоточащие порезы от осколков стекла.
        — Это не он, — тихо заметила она, — я порезалась… Что ты здесь делаешь? Я думала, что ты в лесу…
        — Я уже вернулась, — безмятежно качнула головой Юрия, снимая со спины портфель и засовывая туда растение и книгу, — мы же собирались с тобой завтра уходить, мне нужно было собраться, а тут этот… Как эта тварь сюда попала?
        Юрия говорила громко, и ее голос мигом разносился по всей округе.
        — Тихо! — в испуге шикнула Цекай. — Здесь их много.
        — Что? — вся воинственность Юрии в момент сползла с ее лица, и она заговорила уже шепотом. — Как много?
        — Здесь целый отряд этих… гоблинов, — повторила Цекай слова Паулу, — во главе с какой-то женщиной. Нам нужно уходить отсюда!!!
        — Ты с ума сошла! — расширила глаза Юрия. — Это очень опасно! Они могут погнаться за нами!
        — Я могу помочь, — отозвался голос позади них, и Цекай с Юрией резко повернули головы. За ними стоял Грауд и гордо взирал на них сверху вниз глазами темно-коричневого цвета. В этих глазах Цекай увидела что-то очень похожее то ли на азарт, то ли на одержимость. — Не хочу хвастаться, но я самый быстрый единорог в этой деревне.
        — Но как ты вернешься, если они пойдут за нами? — попыталась отговорить Грауда Цекай, надеясь на то, что это у нее не получится: им действительно не помешало бы побыстрей уйти отсюда.
        — А я и не собираюсь возвращаться, — фыркнул Грауд, — в своей жизни я хочу увидеть не только Флауренторн, именно поэтому я и пойду с вами.
        Цекай бросила быстрый взгляд на Юрию, та кивнула головой:
        — Хорошо, это очень удобно, а ты выдержишь нас двоих?
        — Если вы не сильно плотно ужинали, то да, — фыркнул единорог.
        — Тогда давай, — проговорила Юрия, закинув за плечи портфель и ловко запрыгнув Грауду на спину.
        Цекай дала ей в руки свою сумку и книгу и сама кое-как вскарабкалась на спину к единорогу. Девушка обеими руками ухватилась за Юрию, прильнув к ранцу у нее за спиной. Сзади раздался гневный рык, и Цекай бросила взгляд через плечо. К ним приближался другой гоблин, явно разозленный участью своего сородича.
        — Давай! — что есть мочи крикнула Цекай.
        Единорог сорвался с места и с невероятной скоростью понесся по темным улицам. Цекай было очень неудобно: она держалась за Юрию практически только рукам, потому что ноги больно бились о бока Грауда, а тело с каждым скачком подбрасывало вверх. Стук копыт красиво разносился по всему Флауренторну. Цекай даже показалось, что Грауд специально сильнее ударяет ногами о землю. Монстр, несшийся за ними, неуклюже переваливался на своих коротких лапах.
        — Надо взять еще одного единорога, — закричала Юрия, стараясь перекричать ветер, громко свистевший в ушах, — а то нас скоро догонят.
        Грауд недовольно фыркнул, а Цекай неуверенно посмотрела на косолапого гоблина, не веря в то, что он сможет их догнать.
        — Грауд! — крикнула Юрия. — Позови Рину!
        — Рину? — полным обиды и возмущения голосом переспросил единорог.
        — Да!
        — Зачем? — замотала головой Цекай. — Он же медленно бежит!
        — Это только пока! — нервно заметила Юрия.
        Грауд поднял голову вверх и громко заржал. Через несколько секунд навстречу им выскочила коричневая лошадь, которую Цекай видела, когда только попала во Флауренторн. У нее не было рога, поэтому Цекай трудно было назвать ее единорогом. Кобылица была красива, но, на взгляд девушки, несколько худощава. Мощная грудь и немного раздутый живот никак не вязались с тонкими ногами. Грауд на ходу что-то громко разъяснил ей не требующим возражений ржанием, та сдержанно фыркнула и, выровняв скорость, стала бежать рядом с единорогом, практически соприкасаясь с ним боком.
        — Держись! — бросила Юрия.
        Цекай не успела ничего сообразить, как та с легкостью перескочила на коричневую лошадь. Цекай в ужасе вцепилась Грауду в спину, боясь соскользнуть. Единорог возмущенно заржал и резко подкинул вверх задние ноги, отчего девушка буквально скатилась к его шее. Юрия на Рине скакала рядом, только сейчас Цекай заметила, что у Юрии ее сумка.
        Цекай все время боязливо оглядывалась назад. Но преследующий их гоблин остался далеко позади. Сейчас, в окружении двух единорогов и Юрии, девушке было почти не страшно смотреть на монстра. Она еще сильнее прижалась к единорогу, отчего ее голова при каждом скачке Грауда больно ударялась о его шею. Цекай постаралась прижаться как можно сильней, но, прикусив себе щеку, оставила эту затею.
        Сзади снова раздался знакомый рык. Девушка, резко повернув голову, увидела огромный черный силуэт, несущийся прямо на них. Гоблин словно уменьшился раза в три и практически полз по земле, но теперь его скорость была очень большой.
        — Грауд! — нервно крикнула она.
        — Да слышу я! — несколько раздраженно бросил единорог, но Цекай почувствовала, что он начал бежать быстрее. Она еще сильнее обхватила его шею. Ветер засвистел в ушах, а девушка на секунду задумалась над тем, что более ужасно: быть убитой гоблином или сломать шею, свалившись с Грауда. Рина, не отставая, ускорила бег, но ее наездница держалась спокойно и уверенно. Юрия словно с самого рождения умела ездить верхом и спокойно сидела на лошади, порой почти свешиваясь с нее, чтобы посмотреть на гоблина.
        Вновь раздался страшный рев: на помощь к сородичу пришел еще один монстр. Единорог резко свернул за угол, а у Цекай внутри все похолодело оттого, что ее с силой снесло на бок. Они неотвратимо приближались к грубым двухметровым воротам, которые были открыты настежь. Грауд буквально вылетел за пределы Флауренторна, обогнав Рину с Юрией, и, не останавливаясь, помчался по огромному полю.
        Цекай вгляделась в темноту леса, уже видневшегося впереди. Раньше бы ей наверняка стало страшно от одного вида этой черной полосы, в которой пересекались земля и небо, но сейчас ей было все равно: главное — оторваться от кровожадных преследователей. Грауд иногда подпрыгивал из-за неровности земли, отчего Цекай подскакивала над его спиной, а потом неуклюже падала обратно, словно тряпичная кукла. Она оглянулась назад всего пару раз, потому что боялась сорваться с единорога, но этого ей вполне хватило для того, чтобы насчитать как минимум пять монстров. Сначала те бежали на двух ногах, как первый, но теперь, закинув за спины свои секиры, легко догоняли их на четырех конечностях.
        Девушке невольно вспомнились различные сцены из боевиков, в которых главный герой во время зрелищной погони легко открывает дверь машины и, ловко удерживая руль своего железного коня правой рукой, левой лениво простреливает шины автомобилей преследователей. Стоило Цекай это представить, как у нее закружилась голова, нет, в Голливуде все-таки врут. Цекай не представлялось возможным хоть немного ослабить железную хватку, которой вцепилась в единорога.
        Совсем скоро девушка смогла различить некоторые деревья. На их стволы мягко падал холодный лунный свет, а за ними — ничего, лишь чернота. Девушка бросила взгляд на темное пятно озера справа от них, а потом снова на деревья. Они направлялись как раз к тому старому лесу, о котором сегодня, или, скорее, вчера, рассказывала Юрия. Потом девушка вспомнила огромные борозды. Цекай неуверенно посмотрела на Юрию, но та устремила решительный взгляд в чащу.
        Неожиданно прямо перед стеной деревьев Грауд резко остановился, отчего Цекай стукнулась об его шею и снова прикусила себе щеку.
        — Черт возьми! Какого… — грубо начала она, а потом, словно опомнившись, запищала: — Грауд, что ты делаешь, немедленно беги вперед!
        Рина тоже неуверенно затормозила перед толстыми стволами.
        — Рина! — закричала Юрия.
        — В этом лесу я еще не была!
        — Да, — кивнул Грауд, — там неизвестно что можно встретить.
        Цекай стала дергаться на его спине, надеясь заставить его двигаться, но единорог был невозмутим. Он спокойно развернулся, повернувшись лицом к быстро приближающимся гоблинам.
        — Грауд, — кричала Цекай, — что ты делаешь?!!
        — Надо искать другой путь.
        — Согласна, — кивнула Рина.
        — Вы совершаете глупость! — воскликнула Юрия. — На равнине они догонят нас в два счета!
        Грауд неуверенно качнул головой и с сомнением покосился на Рину, та ответила молчанием.
        — Грауд, пожалуйста!!! — почти плакала Цекай, наблюдая за тем, как быстро сокращается расстояние между ними и гоблинами.
        — Рина! Грауд! — завизжала Юрия. — Среди деревьев этим тварям нас не поймать, а так вы обрекаете нас и себя на смерть!!!
        — Но в лесу мы… — неуверенно начала Рина.
        — Пожалуйста! — закричала Цекай.
        — Глупые создания! — фыркнул Грауд и снова повернулся к темной чаще. Еще долю секунды он стоял, словно обдумывая, а потом резко сорвался с места и пересек черту леса.

        ГЛАВА6
        
        СТАРЫЙ ЛЕС
        У Цекай возникло странное ощущение: словно выключили звук. Рычание гоблинов потонуло во внезапно наступившей тишине, нарушаемой лишь стуком копыт единорогов. В этом лесу деревья стояли очень близко друг к другу, поэтому Грауд и Рина начали петлять, выбирая более свободный путь. Тонкие, но острые ветки деревьев цеплялись за волосы, так что Цекай, освободив одну руку, старалась прикрыть голову.
        Сзади раздался треск ломающихся деревьев, и Цекай резко повернулась назад. Рев гоблинов, исчезнувший буквально на несколько секунд, снова разрезал ночную тишину, заставив Цекай в страхе уткнуться в густую гриву Грауда. В то время как единорог с трудом находил себе дорогу среди толстых стволов, гоблины буквально прорубали себе путь мощными секирами. Их мощные руки с невероятной силой обрушивали на незащищенные деревья грубый металл.
        Могучие стволы жалобно хрустели под тяжелыми ударами топоров, но не ломались. От секир гоблинов на них оставались лишь глубокие борозды, не причиняющие особого вреда самим деревьям. Цекай бросила взгляд на борозды. Они выглядели точно так же, как и те, что она видела в соседнем лесу, правда, там деревья были тоньше и слабее, а потому повалились. Сейчас она поняла, откуда там те борозды. Возможно, тогда кто-то из Офоллии пытался спастись, но они догнали его. Цекай почувствовала непреодолимый страх, представив себе участь того несчастного или несчастных, но потом ощутила сильное облегчение и даже радость от того, что им самим удалось уйти.
        Позади гоблины, разгневанные своим бессилием, зло рычали им вслед. Кто-то даже попытался боком пролезть сквозь щели между стволами, но это было бесполезно: их широкие и массивные тела застревали среди старых стволов. Теперь, когда Грауд шел довольно медленно, Цекай могла позволить себе повернуться и смотреть на монстров и на их попытки прорваться сквозь деревья. Юрия тоже напряженно следила за гоблинами, только она, в отличие от Цекай, для удобства села на кобылу задом наперед, положив сумку «NIKE» перед собой.
        В таком молчаливом напряжении все четверо провели около часа. Только когда смолкли все крики гоблинов, а их силуэты потерялись за стволами деревьев, они почувствовали себя спокойнее. Цекай рассматривала свои руки, которые только сейчас больно засаднило. Юрия же позволила себе громко зевнуть.
        — Покажи-ка мне свои порезы! — вдруг потребовала она, перехватив взгляд девушки.
        Цекай протянула ей лишь одну руку, потому что второй держалась за единорога.
        — Хочешь увидеть мою магию? — лукаво улыбнулась Юрия, а потом провела указательным пальцем над ладонью Цекай. Девушка почувствовала что-то вроде щекотки, а боль в момент исчезла. — Пожалуйста!
        Цекай посмотрела на свою руку: на ней осталась только запекшаяся кровь, а самих царапин словно и не было.
        — Как ты это сделала? — поразилась девушка.
        Юрия довольно улыбнулась:
        — Этому я очень долго училась! Давай вторую!
        Цекай, скривившись в опасной позе, выполнила просьбу Юрии. Та вылечила и эту руку.
        — Это здорово! — девушка сжимала и разжимала ладони. — Спасибо!
        — На здоровье! — кивнула Юрия. — Ты лучше расскажи, что произошло?
        — Да уж! — заметил Грауд. — Давайте вести разговоры по существу!
        Юрия скорчила единорогу физиономию.
        — Я сама толком не поняла, — протянула Цекай, — с ними женщина. У нее имя такое… Ленда… Ленгда…
        — Что-то знакомое, — обернулась Рина.
        — Не важно, — поторопила Юрия, — и что?
        Цекай вкратце рассказала о том, что произошло в гостинице, умолчав, правда, о сказанном той женщиной.
        — Что-то в этом роде… — неловко закончила она и, словно оправдываясь в непоследовательности и прерывистости рассказа, добавила: — Меня все-таки больше волновали эти… гоблины.
        — Вот гады! — зло плюнула Юрия. — Надо было для каждого трибис припасти! Что им от нас надо?! Уж не… — она испуганно перевела взгляд с Цекай на единорогов, которые, видимо, уловив ее мысль, быстро переглянулись, — уж не потрошат ли они Флауренторн?
        — Не думаю, — отозвался Грауд, — они же с Хорри ничего не сделали.
        — А что с ним? — подняла голову Юрия.
        — Они его чем-то стукнули… Дженн оттащил его.
        — Да, им не это было нужно… Наверное… — тихо протянула Цекай, глядя на свои руки. — Та женщина была в гостинице, уходила с нами вниз, но ничего не предпринимала, а могла.
        Единороги ничего не ответили, молча склонив свои головы, а Юрия угрюмо уставилась на сумку «NIKE». Молчание затянулось.
        — А куда мы, собственно, идем? — наконец спросил Грауд.
        Рина заинтересованно подняла голову.
        — Вообще, — начала Юрия, — мы с Цекай планировали отправиться в Пентакарр.
        — Пентакарр… — протянула Рина, — зачем вам туда?
        — Так… По делам…
        — Да, — кивнула Цекай, — мы планировали уйти туда сегодня утром, но обстоятельства…
        — …нам все равно сейчас опасно возвращаться, — вставила Юрия.
        — Этот лес… — задумался Грауд, обращаясь скорее к самому себе, — я не знаю, за сколько дней его можно преодолеть.
        Снова тишина.
        — Надо остановиться, что ли, — жалобно зевнула Юрия. — Уже почти полночи прошло, можно и поспать немного.
        — Поспать? — переспросила Цекай. — Как тебе может хотеться спать?
        — Очень просто, — пожала она плечами, — как и всем. Гоблины нас не догонят, так что можно и отдохнуть немного…
        — Отдохнуть?! — поморщилась Цекай.
        — Да, — отозвалась Юрия, — если хочешь, можешь не спать, а погулять вокруг.
        — О чем вы спорите? — фыркнув, спросил Грауд. — Мы с Риной готовы идти дальше, а вы можете вздремнуть.
        — Спать на лошадях?! — поразилась Цекай.
        — На лошадях?! — гневно воскликнул единорог, подскочив так, что Цекай чуть не упала.
        — В смысле, на единорогах, — быстро исправилась Цекай.
        Грауд рассерженно сопел, но молчал.
        — Ладно, — Юрия снова села на Рину как положено, — на вас, так на вас. Кстати, Цекай…
        Юрия протянула ей сумку, но книгу оставила у себя. Цекай потянулась к ней и, поразившись тому, что не упала, взяла ее и положила перед собой. Юрия в это время, сложив к себе в портфель «Древнейшую историю» и удобно устроившись на Рине, закрыла глаза. Цекай попробовала последовать ее примеру, но, едва закрыв глаза, больно стукнулась о Грауда, снова прикусив щеку.
        Она недовольно выпрямилась на единороге, почувствовав, как ее обступает тишина. Только сейчас Цекай смогла в полную силу осознать все величие старого леса. Еще в детском доме она часто любила гулять среди деревьев, представляя, что находится в дремучем лесу, но только теперь она поняла, как плохо себе его представляла. Деревья окружили ее стеной, отчего она казалась сама себе маленькой и слабой среди таких мощных стволов. У нее возникло очень странное неприятное чувство, будто она находится внутри какого-то огромного животного.
        Ее воображение бежало вперед. Ей мерещились дикие животные, странные создания, глядевшие на нее из-за деревьев гоблины. Цекай хотела сделать от них шаг назад, но не могла: ноги словно прирастали к земле. По их огромным секирам ловко скользило отражение луны.
        — Не подходите! — отчаянно крикнула им Цекай.
        Кривые морды лишь кривились в усмешках, а огромные руки поднимали вверх топоры. Цекай обернулась назад, чтобы предупредить Юрию с Риной, но никого не было, лишь темнота. Даже Грауд куда-то пропал. Девушка в страхе повернулась, где же они?
        Внезапно Цекай качнуло и темнота слегка развеялась. Девушка вяло осмотрелась по сторонам: вокруг мелькали темные стволы деревьев, а она сама покачивалась на Грауде, который о чем-то тихо разговаривал с Риной. Юрия, распластавшись на спине у кобылы, едва заметно шевелила пальцами безвольно свисавшей руки. Цекай протерла глаза и обхватила руками сумку.
        Деревья были расположены так близко друг к другу, что тусклый лунный свет не мог пробиться через густую листву. Было настолько темно, что девушка с трудом могла рассмотреть даже пальцы на своей руке. Она всегда боялась темноты, но тот легкий страх, заставлявший ее осторожно входить в темную комнату, был ничто по сравнению с тем ужасом, который охватывал ее сейчас, стоило ей только взглянуть в окружавшую кромешную тьму. Если бы даже у нее и был фонарик, она не стала бы его включать, опасаясь, что свет выхватит из тьмы что-то страшное.
        Слух, казалось, обострился: она чувствовала треск веток под копытами единорогов, угрюмо шагавших по старой земле. Тихий ветерок теребил листья. В возникающем при этом шорохе Цекай слышались другие звуки, которые заставляли ее нервно всматриваться в темноту и искать взглядом видения, вызванные ее фантазией. Девушке казалось, что кто-то крадется за ними, приминая траву и готовясь напасть. Ей чудилось, будто она уже слышит дыхание притаившегося врага. Она сильнее закуталась в куртку, но не потому, что было холодно, а потому, что ей очень хотелось отгородиться от этих сводивших с ума звуков.
        Она уже успела потерять счет времени: секунды казались ей часами, а часы пролетали как мгновения. Она не могла сказать, сколько они прошли. Возможно, они оставили позади много километров, а может быть, едва преодолели один. Порой ее глаза смыкались, и Цекай практически соскальзывала на спину Грауду. Она погружалась в водоворот странных образов, сновидения звали ее с собой. Девушка засыпала, но Грауд оступался, и одеяло, бережно накинутое на нее дремотой, падало. Цекай лениво протирала глаза, оглядывалась по сторонам, а потом снова проваливалась в мир сновидений.
        ***
        Ленгда ленивой походкой вышла из гостиницы через оставшийся дверной проем. Она знала, что гоблины, отправленные вслед за Цекай, не поймают ее, а потому просто ждала их возвращения, ожидая увидеть виноватые лица. Нет. Она не станет их ругать. Гоблины не самые умные существа на свете, от того и все их проблемы. Зачем она только взяла их с собой? Ленгда печально покачала головой.
        Она тихо ступала по старой деревенской тропе, вдыхая ночной воздух. Ноги сами вели ее по Флауренторну. Флауренторн… Кто знал, что когда-нибудь ей придется побывать в такой глуши. По дороге, забавно переваливаясь, медленно шел толстенький когго. Ленгда улыбнулась, глядя на неуклюжее создание. Все жители деревни попрятались по своим домам, а это отважное животное спокойно шагает по улице. Ленгда свернула за угол и, вслушиваясь в хруст земли под своими сапогами и звон тяжелых железных браслетов на запястьях, поглядывала на черное небо.
        Они упустили ее. Ленгда не злилась. Злиться не всегда полезно. Она должна была предвидеть, что девчонка испугается. Женщина тихо цокнула языком. Ничего, Цекай не сможет уйти далеко, поймать ее будет не трудно. Впереди показались деревянные ворота, распахнутые навстречу огромному полю. Девчонки собирались в Пентакарр. Ленгда сама слышала их разговор в лесу. До этого города не один день пути, а у них в распоряжении лишь пара единорогов. Легче всего будет перехватить их в Грио. Этот город они вряд ли пропустят, тем более что он ближе всех.
        Ленгда снова вспомнила гоблинов. Они мешали ей, и она с удовольствием от них бы избавилась, если могла. Кстати, вот и они, плетутся по полю. Ленгда снова улыбнулась, развеселившись от одного только вида этих глуповатых существ, грустно возвращающихся обратно во Флауренторн. Женщина окинула широким взглядом простые ворота. Неожиданно ее взгляд привлекла старая книга, лежащая на грубой деревянной скамейке. Ленгда подошла к ней и с интересом взяла в руки тяжелый том. «Книга мифов» — гласило название. Ленгда удивленно вскинула брови: это очень редкая книга.
        Рядом послышалось тяжелое сопение. Ленгда подняла взгляд на гоблинов, медленно подходивших к воротам.
        — Ну как? — спросила она, хотя уже знала ответ.
        — Они ушли, — невнятно прорычал самый большой гоблин, по имени Тодд.
        — Плохо, — покачала головой Ленгда, ей хотелось спросить «почему», но она понимала, что сформулировать ответ на этот вопрос Тодд не сможет, потому просто сказала: — Мы идем в Грио.
        Гоблины недовольно переглянулись.
        — В Грио, — повторила женщина не требующим возражения тоном, — прямо сейчас.
        Тодд и его сородичи угрюмо кивнули и, развернувшись, медленно направились обратно к лесу. Ленгда обернулась большой серой птицей. Это был один из ее любимых образов, простой и удобный, правда, подлетая к городу, надо было не забывать периодически менять его на более местный. На тонких лапках она допрыгала до ворот, казавшихся теперь невероятно огромными, а потом, с шорохом распустив крылья, вспорхнула в небо.
        — Карр! — крикнула она гоблинам, призывая их двигаться быстрее. Те забросили на спины секиры и на четырех ногах понеслись вперед, оставляя Флауренторн позади.
        ***
        Цекай услышала всплеск воды и мгновенно проснулась. Ей потребовалась не одна минута, чтобы понять, что Грауд не двигается.
        — Что случилось? — спросила она хриплым после сна голосом.
        — Река, — кивнул вперед единорог.
        Цекай подняла голову. Действительно, они стояли на берегу узенькой речки. Вода плескалась и пузырилась, весело прыгая между камнями, торчащими из земли. Деревья галантно расступались перед ней, а трава по мере приближения к бурлящему потоку редела, уступая место гальке. Солнце ровным светом освещало все вокруг, а его отражение трепетало в журчащей воде. Юрия забавно ковыляла по камням, что были в середине реки, раскинув руки в стороны, чтобы удержать равновесие.
        — Привет! — махнула она рукой, не отрывая напряженного взгляда от своего отражения.
        Цекай пробубнила ей что-то в ответ, а потом буквально скатилась вниз с Грауда. Конечно, первоначально это действие планировалось как грациозный соскок, но он явно не удался. Сумка, которую девушка держала в руках, упала первой, утянув Цекай вниз. Грауд высокомерно посмотрел на нее и усмехнулся. Девушка решила не обращать внимания на его смех и снова огляделась по сторонам.
        — А где Рина? — спросила она, заметив, что кобыла куда-то исчезла.
        — Пошла осмотреться, — махнула рукой Юрия по направлению течения реки.
        Цекай поднялась с земли и отряхнула джинсы. Грауд тем временем самозабвенно пил воду из реки, фыркая каждый раз, когда плескавшаяся вода попадала ему в нос. Цекай тем временем с силой засовывала куртку в сумку.
        — Цекай, — окликнула ее Юрия, и та подняла голову, — я тут прикинула. Напрямик до Пентакарра мы дойдем не раньше чем за неделю.
        Цекай задумчиво посмотрела вверх. Юрия, вероятно, планировала пойти другим путем, не через лес, но только гоблины изменили их планы.
        — И что теперь? — рассеянно спросила она.
        — Тут неподалеку есть город, в который Аллия ездит, — начала Юрия, — я вспомнила, он называется Грио. Насколько я знаю, он не многим больше Флауренторна, но там можно остановиться на время.
        Цекай кивнула.
        — И сколько до него?
        — Сколько, Грауд? — посмотрела на единорога Юрия.
        — Отсюда, — Грауд задумался, — дня два, я только не знаю, какова протяженность этого леса.
        Девушка доплелась до реки. Ноги плохо ее слушались, постоянно разъезжаясь в стороны. Все тело казалось каким-то побитым после ночной поездки на единороге. Цекай присела на корточки у самого берега, так что кроссовки слегка намокли, и, зачерпнув ладонями воду, поднесла ее к губам. Она была прохладной и приятно бодрила. Она не стала спрашивать, можно ли ее пить, ей было уже все равно.
        Грауд, наклонив голову, водил губами по земле, отщипывая траву. Только сейчас Цекай вспомнила о еде. Единороги, понятное дело, могут есть растения. А вот они с Юрией?
        — Эх ты, — схватила ее за плечо Юрия, видимо проследив за ее взглядом, — пойдем, кое-что покажу.
        Цекай поднялась и покорно пошла за подругой, гадая, что та хочет ей показать. Наверное, какой-нибудь очередной кустик! Юрия подошла к реке и зашагала по камням уже гораздо увереннее, чем в прошлый раз. Цекай же с трудом удерживала равновесие на мокрых валунах, так и норовящих выскользнуть из-под ног. Она видела свое растрепанное отражение в подрагивающей воде. Тем временем Юрия уже выскочила на другой берег и направлялась прямиком в чащу, уверенно ступая между деревьями. Хотя солнце уже взошло, сюда его лучи все равно почти не проникали, теряясь в густой листве. Легкий полумрак снова окутал девушек с ног до головы.
        Теперь, когда стало хотя бы немного светлей, Цекай смогла лучше рассмотреть деревья. Стволы были сероватого цвета, словно они уже давно засохли, и потому казалось невероятным, что у них еще может быть густая крона. Ничто не выдавало в них жизни, словно весь лес давно иссох, и только густые ветви помешали деревьям повалиться. Трава едва проступала из темной земли.
        Неожиданно все изменилось. Сначала где-то впереди между деревьями сверкнул ярко-зеленый клочок травы. Цекай решила, что ей показалось, но уже через несколько минут все пространство наполнили сочные краски. У Цекай возникло такое ощущение, что она вышла из придорожной полосы, посеревшей от пыли. Теперь все обрело яркость. Солнечные лучи, полосами света прорываясь сквозь листву, пятнами ложились на густую траву. Появился звук. Жужжали какие-то жучки, свистели птицы, звонко похрустывали под кроссовками налитые влагой травинки.
        — Видишь! — звонко воскликнула Юрия. — Этот лес, оказывается, не такой страшный, каким мы себе его представляли!
        — Да уж, — согласилась Цекай.
        — Я-то тебе не это хотела показать, — Юрия подошла к одному из кустиков, на котором росли ярко-красные ягоды. — Вот эти можно есть.
        — Точно? — засомневалась девушка.
        — Абсолютно! Они называются таллара. В том лесу, в котором мы с тобой были вчера, растут такие же, но далеко, в чаще.
        Юрия спокойно сорвала с тоненькой ветки сочную ягоду и смело отправила ее себе в рот.
        — В любом случае, — добавила она, — я пока понятия не имею, что тут еще есть. Я ведь, как и ты, была уверена, что мы отправимся напрямик в Грио. Туда всего часа за три на единороге доскакать можно… было. Пару дней, я полагаю, все равно потерпеть можно, верно?
        — Ага, — кивнула Цекай и осторожно сорвала красную ягоду.
        — Смелей, — улыбнулась Юрия, а сама направилась дальше в чащу.
        Цекай осторожно съела первую ягоду, которая оказалась вполне приятной на вкус. Насобирав еще немного в ладонь, девушка направилась вслед за Юрией, но та просто осматривала окрестности.
        Немного побродив, девушки вернулись обратно к единорогам: Рина была уже там. Юрия долго рылась в своем портфеле и наконец вытащила оттуда несколько фляжек, которые наполнила в реке. После этого все четверо снова двинулись вперед. Цекай каждый раз морщилась, когда Грауд подскакивал, преодолевая ямы или камни: за предыдущую ночь она успела отбить себе об единорога абсолютно все, что только можно.
        Шли они молча, лишь изредка обмениваясь короткими фразами. Каждый думал о своем: им было о чем подумать. Мысли Юрии и единорогов, понятно, были заняты произошедшими во Флауренторне событиями. Впрочем, Цекай тоже думала об этом, но больше вспоминала ту странную женщину, которая представилась как… У Цекай всегда была плохая память на имена, но, насколько она помнила, имя начиналось на «Л». Девушка так и не поняла, что хотела от нее эта женщина. Цекай показалось, что эта незнакомка знает ее. Но откуда? Из всего произошедшего девушке было понятно только одно: во Флауренторн эти гоблины пришли за ней. Это ее совсем не радовало. Напротив, ей казалось, что будет правильнее рассказать об этом Юрии и единорогам, но она боялась, что они бросят ее, а Цекай так не хотелось оставаться одной.
        От вчерашних туч не осталось и следа, и солнце неторопливо катилось по небу, весело подмигивая путникам из-за густой листвы. Лес уже не был таким густым, как раньше, и единороги двигались быстрее, иногда переходя на галоп. Цекай не знала ни где север, ни где юг, в то время как Грауд с Риной постоянно закидывали свои головы вверх и, ориентируясь только по направлению солнца, корректировали свой путь. Юрия достала из своего ранца старую и потрепанную книгу и с упоением ее читала, удерживая лошадь одними коленями.
        Цекай с интересом смотрела по сторонам. Она была уверена, что стоит им только попасть сюда, как они встретят огромное множество всяких животных. Но, как ни странно, никого не было, лишь иногда какая-нибудь птица пролетала по небу. У девушки возникло ощущение, что животных здесь попросту нет, а то, что думали об этом лесе флауренторнцы, лишь заблуждение. Цекай казался странным лишь скрип деревьев, который не смолкал ни на минуту, словно те разговаривали друг с другом на каком-то своем языке скрипа и треска.
        Днем стало очень жарко, а вокруг не было ни одного ручейка, так что фляги, что наполнила сегодня утром Юрия, оказались как нельзя кстати.
        — Мой отец всегда говорил: в дорогу флягу не возьмешь — конец дороге не найдешь! — подняв вверх палец, торжественно произнесла она, в то время как остальные жадно глотали воду.
        — Так все говорят, — заметила Рина, пока Цекай пыталась ее напоить.
        — Зато мой отец говорил так, что его все слушали!
        Во время пути они строили догадки насчет участи Флауренторна, но рассуждения заводили их в тупик.
        — Зачем? — постоянно вопрошала небо Юрия. — Зачем им понадобилось нападать на Флауренторн? С Офоллией все понятно. Офоллийцы что-то скрывали от ее Величества, но мы-то ей зачем?
        Грауд с Риной иногда что-нибудь отвечали ей, а Цекай молча сидела на единороге, слушая Юрию, однако думала, что с Офоллией, вероятно, все было сложнее.
        Часто, увидев на земле какое-либо растение, Юрия начинала вдохновенно о нем рассказывать. Сначала Цекай внимательно слушала ее, но потом, устав от потока информации, просто кивала в ответ.
        Медленно стало темнеть. Так медленно, что Цекай не уловила то мгновение, когда погас день, обернувшись вечером. Казалось, только несколько минут назад солнце освещало им дорогу, но вокруг уже царил таинственный полумрак, в котором все сочные тона дня сменились сложным колоритом ночи. Путники наконец остановились, выбрав себе относительно свободное от деревьев место.
        — Подождите, — удивилась Цекай, глядя на то, как Юрия села рядом с деревом, — мы что, спать на земле будем?
        — Цекай, — отозвалась Юрия, — мы в дремучем лесу. Если у тебя есть идеи, где мы можем остановиться, — говори.
        — Но… — Цекай окинула рассеянным взглядом траву у себе под ногами, — тут же грязно.
        Юрия хмыкнула и демонстративно подложила руки под голову.
        — Я пока не хочу спать, — ответила Цекай, наблюдая, как Юрия вытаскивает из недр портфеля свою книгу.
        Черная и потрепанная, она, по всей видимости, была еще более старая, чем «Древнейшая история», в это время, кстати, хранившаяся у Юрии. Цекай начала бесцельно бродить между деревьев. Темнота, прячущаяся за ними, внимательно наблюдала за путниками. Неожиданно Цекай услышала какие-то странные звуки. Она остановилась, прислушиваясь. Из глубины леса доносились едва слышные голоса. Впрочем, Цекай не была уверена в этом. Возможно, это просто ветер шелестел листвой. За день девушка уже привыкла к тому, что лес был наполнен множеством самых разных звуков.
        Цекай вернулась к Юрии и единорогам. Грауд и Рина молча стояли, склонив головы.
        — Что это с ними? — спросила девушка.
        — Тихо! — шепнула Юрия. — Они уже спят.
        — Стоя? — изумилась Цекай.
        — А как еще? — Юрия оторвала взгляд от книги, которую все еще держала в руках.
        От страниц тома исходило какое-то голубоватое сияние. Цекай с интересом подошла поближе: светились не страницы, а кончики пальцев Юрии, которыми она водила по строкам.
        — Как ты это делаешь? — шепотом спросила Цекай, присев рядом на корточки.
        — Что это? Читаю? — улыбнулась Юрия. — О, это совсем не сложно!
        — Нет, я про твои пальцы.
        Юрия подняла на нее глаза и недоуменно щелкнула пальцами — они вмиг потухли, потом щелкнула снова — и на их кончиках загорелся мягкий голубой свет. Цекай щелкнула своими пальцами, но ничего не произошло, и она недоуменно посмотрела на Юрию.
        — Ты такая забавная! — тихо ответила та. — Думаешь, все только от щелчка зависит? Надо сконцентрировать внимание.
        Цекай сосредоточенно посмотрела на свою руку и еще раз щелкнула, но эффект остался прежним.
        — Цекай, — сказала ей Юрия, — ты меня, конечно, извини, но это самое элементарное заклинание на свете, его все малыши знают с пеленок.
        — Я с пеленок жила на Земле, — с обидой буркнула Цекай и недовольно скрестила руки на груди.
        Юрия ничего не ответила ей, снова вернувшись к книге. Цекай, упершись спиной в дерево, тоскливо рассматривала свои кроссовки.
        — Юрия, — через несколько минут тихо произнесла она, — а если звери, которые тут водятся, придут сюда, пока мы спим?
        — Грауд с Риной их услышат, — спокойно ответила та, — они же единороги, и слух у них отличный.
        — Но мы же сейчас разговариваем, а они не слышат.
        — Я думаю, слышат, — заметила Юрия, — просто стараются не замечать. Хотя ты права, не стоит им мешать.
        С этими словами он затолкала книгу в сумку, щелчком погасила свет на кончиках своих пальцев и, удобно устроившись у корней дерева, закрыла глаза. Цекай как-то тоскливо посмотрела на нее, а потом широким взглядом окинула лес вокруг: чернота полностью окутала стволы деревьев, поэтому абсолютно ничего не было видно.
        Девушка щелкнула пальцами, но ничего не произошло. Она щелкнула еще, на этот раз более настойчиво, но только растянула средний. Она раздраженно прошипела про себя что-то нечленораздельное и стала вспоминать, что же она такого сделала, когда превратила в детском доме шоколад в пауков. А ведь у меня тогда тоже не сразу получилось… Она задумалась, а потом снова посмотрела на свою руку, хотя на самом деле в такой тьме она не была уверена, что ее взгляд достиг цели.
        Она снова щелкнула, и снова безуспешно. Цекай волной окатило отчаянье: она всю жизнь мечтала уметь колдовать, а теперь у нее не получается самое простое заклинание. Тот черноволосый говорил, что она владеет магией седьмого уровня, но какой от этого толк?
        Что же нужно сделать? Сконцентрировать внимание? Цекай представила у себя перед глазами свои пальцы и напряженно нахмурилась. Но и это не дало результатов. Она разочарованно опустила руку, злясь на весь мир, но в первую очередь — на себя. Она закрыла глаза и попыталась заснуть. Как ни странно, стоило ее векам сомкнуться, как ее разум в момент наполнили сновидения.
        Где-то зашелестел подхваченный ветром листок. Он оторвался от ветки и взмыл высоко в небо, закружившись в головокружительном вальсе. Он поднимался все выше и выше… Родное дерево осталось далеко внизу, потерявшись среди других. Где оно? Теперь его не найти в зеленом бархате леса. Неожиданно ветер утих, и листочек, на секунду застыв высоте, стал стремительно падать, кувыркаясь в полете. Но вот воздух снова подхватил его, и листок стал качаться из стороны в стороны, словно сам ветер баюкал его на своих огромных руках. Листочек медленно опускался все ниже и ниже… Вспугнув прятавшегося в теплоте листвы эльфа, он медленно пролетел мимо других листьев. Его собратья взволнованно шептали ему о чем-то, но он не слушал, продолжая медленно падать. Вокруг была лишь темнота, а листик все падал и падал…
        Лес… Старый… Он очень старый… Исполинские стволы устало покачивались… Это движение едва ли кто-то мог заметить. Оно было медленным и спокойным… Казалось, что деревья стоят неподвижно… Но это глубокое заблуждение, как и то, что деревья молчаливы… Хотя они редко думают, и еще реже говорят о том, что думают… Они любят только слушать и ощущать… А листик летел вниз… Оставалась еще совсем немного… Внезапно его падение прервалось — он бессильно опустился на что-то теплое.
        Цекай, поморщившись, сдула с лица упавший лист. Она открыла глаза, хотя, впрочем, вокруг стояла такая непроглядная тьма, что это ничего не изменило. За те три или четыре дня, что она провела на Силане, она стала спать как-то беспокойно. В детском доме она никогда бы не проснулась от того, что на нее упал лист. Девушка не стала раздумывать по этому поводу: веки тянулись друг другу, она закрыла глаза. В спящем лесу был явственно слышен хруст веток и шепот листвы над головой. Иногда скрипели деревья, словно разговаривали друг с другом. Цекай вспомнила свой сон, в котором деревья, слегка потрескивая, погружаются в свои нелегкие думы, и улыбнулась, представив такую картину. Какая чушь!
        — Разумеется, чушь! — раздался странный глухой голос у нее в голове, словно она сама проговорила его про себя.
        Цекай недоуменно открыла глаза.
        — Кто здесь? — тихо спросила она, надеясь, что никто не отзовется.
        — Она нас слышит? — удивленно спросил другой голос, доносившийся вся оттуда же, из ее подсознания.
        Девушка подняла голову. Этого еще не хватало! Теперь она отчетливо слышала какие-то голоса. Правой рукой Цекай стала шарить в темноте, ища Юрию. Но ее там не было. Цекай в панике вскочила на ноги. Она в отчаянии щелкнула пальцами — неожиданно три из них засветились мягким голубым светом. От неожиданности девушка резко зажмурилась, а потом чуть не закричала от радости. Но вспомнив, зачем применила заклинание, провела рукой по земле, обнаружив там лишь траву. Единороги тоже куда-то делись. Цекай в ужасе стала кружиться на месте. У нее было странное ощущение: она чувствовала, что не двигается, хотя и топчет траву у себя под ногами. Цекай провела рукой по лицу, но едва смогла почувствовать свою кожу. Что это значит?
        — Почему ты можешь слышать нас, оканду? — спросил голос у нее в голове.
        — Кто вы? — спросила она, услышав, однако, и себя словно воображением, а не ушами.
        — Кто мы? — лениво переспросил подсознательный голос.
        — Да! — требовательно воскликнула девушка.
        — Мы живем в этом лесу испокон веков, этот лес и есть мы.
        Но… Цекай растерянно захлопала глазами, ничего не понимая. Но лес — это деревья…
        — Верно, — согласился голос. — Так вы нас называете.
        Я разговариваю с деревьями?! Девушка замотала головой, словно стараясь выкинуть у себя из головы странные голоса. Докатилась!!!
        — Раньше мы никогда не разговаривали с кондра или оканду, но ты смогла услышать нас, — продолжило дерево. — Почему?
        — Я понятия не имею!!!
        — Ты такая маленькая, оканду, но твое сознание огромно. Оно почти такое же большое, как и наше. Я никогда еще не видел, чтобы чьи-то мысли были такими сильными. Хотя здесь тысячелетиями никого нет. Зачем ты и твои спутники пожаловали сюда?
        Цекай ничего не ответила.
        — Понял, — сказало дерево. — Вы бежите. Спасаетесь от беды. Сейчас вам не стоит волноваться, вы в безопасности здесь, наши толстые стволы защитят вас, но когда вы уйдете, вам будет трудно.
        Цекай нахмурилась. Что значит будет трудно?
        — Те, кто гонится за вами, в несколько раз сильнее. Тебе и твоим друзьям будет нелегко от них убежать.
        — Вы предлагаете остаться в этом лесу?!
        — Нет. Вы пугаете птиц и эльфов. Но я предлагаю тебе свою помощь. Я дам тебе кое-что, но за это ты разрешишь мне посмотреть твои воспоминания.
        — Зачем вам мои воспоминания? — удивилась Цекай.
        Дерево не ответило.
        — Я дам тебе одну из моих веток, — после небольшой паузы проговорило оно. — Сделай из нее посох, и он будет служить тебе лучше любого другого.
        Посох?!
        — Да, возьми ее и доверь то, что думаешь и чувствуешь, а она поможет тебе, даст возможности, которых у тебя еще не было. Но это при условии, что ты дашь мне посмотреть твои воспоминания.
        — Что это значит?
        — Просто твои воспоминания…
        — Ну ладно.
        Слова дерева, все до единого, казались девушке глупыми и лишенными смысла, но она не стала ничего говорить. Она ждала, что оно скажет еще что-нибудь, но дерево молчало.
        Цекай видела еще много снов, но ничего не запомнила, она только постоянно слышала, как шуршат на ветру листья где-то высоко-высоко…
        — Цекай, — раздался голос Юрии. — Проснись! Нам нужно идти, если мы хотим добраться до Грио к вечеру.
        Цекай лениво открыла глаза, и, прищурившись, посмотрела не Юрию.
        — Давай, — торопила та. — Лично у меня нет ни малейшего желания задерживаться в этом лесу еще на одну ночь. Пока нам везло и мы никого не встретили, но все может произойти.
        — Ладно, — протянула девушка, пытаясь прогнать остатки странного сна.
        Цекай протерла руками лицо — неожиданно глаза заслепило от странного света. Она посмотрела на свои ладони: три пальца на правой руке сияли голубым огнем.
        — Юрия! — воскликнула она. — Смотри, у меня получилось!
        — Что получилось? — отозвалась она.
        — Вот! — радостно закричала Цекай, вскинув вверх свою руку.
        — О, я тебя поздравляю.
        Цекай не могла не почувствовать едва скрываемый сарказм, с которым Юрия произнесла эти слова. Но девушка не обратила на него внимания.
        — Эй! — неожиданно воскликнула Юрия, указав на дерево, под которым они сегодня спали.
        Цекай проследила за ее рукой и застыла от удивления: прямо из-под корней у нее на глазах прорастал молодой побег. Совсем маленький и зеленый, он в считанные секунды окреп и продолжал все выше и выше подниматься вверх. Через несколько мгновений он перестал расти и замер, покрывшись прочной коричневой корой, став похожим на крупный отросток.
        — И часто у вас деревья так делают? — спросила Цекай, бросив взгляд на своих спутников.
        Но ее, похоже, это странное явление удивило меньше всех: Рина с полуоткрытым ртом смотрела на странную ветку, Грауд хмурился, а Юрия задумчиво чесала в затылке.
        — Бери, — прозвучало у Цекай в голове.
        — Ой! — от неожиданности воскликнула она, прижав руки к ушам.
        — Ты чего? — удивленно спросил Грауд.
        — Мне нужно… это… сорвать.
        — Зачем? — спросила Юрия. — Я хочу посмотреть, как это получилось. Возможно, эти деревья чем-то отличаются от других, а это одно из свойств. Если ты его сорвешь, то узнать будет трудно.
        — Тут вокруг полно деревьев, — заметила Цекай, подойдя к большой ветке, которая была не меньше двух метров в высоту.
        — Но только это так сделало, и… Не надо ломать!
        Но Цекай ее не слушала, всем телом навалившись на отросток, который протестующе заскрипел.
        — Грауд, — позвала она единорога, — ты не можешь его пнуть?
        — Пнуть? — переспросил он.
        — Ну, лягнуть, пнуть, что-нибудь сделать, чтобы его сломать?
        — Хорошо, — кивнул Грауд, подходя к Цекай.
        — Нет! — закричала Юрия. — Я не позволю вам издеваться над деревом! А ну-ка отойдите!
        Она гневно подошла к ним и попыталась оттащить Цекай подальше.
        — Юрия, отстань! — воскликнула та. — Мне нужна эта ветка!
        — Зачем?!
        — Нужна, и все! Не важно! Дереву от этого хуже не станет.
        — Ага, — поморщилась Юрия. — Оно само тебе это сказало!
        Цекай отвернулась.
        — Эта ветка просто так бы не выросла! А ты сейчас возьмешь и оторвешь ее!
        — Блин, Юрия, я знаю, что делаю!
        — Я не блин-Юрия! — возмутилась та.
        Цекай засмеялась, увидев ее немного удивленное и расстроенное лицо.
        — Я не это имела в виду! Мне нужна это ветка, потом расскажу для чего, но для начала мне нужно ее отломить. Грауд, помоги, пожалуйста.
        Юрия, скрестив руки на груди, недовольно посмотрела на Цекай, но ничего не сказала. Грауд тем временем медленно подошел к ветке и с силой лягнул ее задними ногами. Та со звонким хрустом треснула у основания и повалилась на землю. Цекай подняла ее и стала с интересом рассматривать.
        Достаточно тяжелая и длинная, она выглядела как простая ветка, абсолютно ничем не отличаясь от остальных. Девушка покрутила ее в руках, но не обнаружила ничего особенного.
        — Ну, — требовательно посмотрела на нее Юрия. — Зачем тебе это было нужно?
        — Потом скажу, — ответила Цекай, когда сама все пойму.
        — Нужно идти, — подала голос Рина, глядя куда-то вверх.
        Цекай тоже посмотрела на небо: его начинали медленно заволакивать черные тучи.
        Юрия накинула на себя свой длинный плащ и запрыгнула на лошадь, тоже поглядывая вверх. Перед Цекай же стояла более трудная задача: ей надо было не только самой, кряхтя, вскарабкаться на Грауда, но и пристроить у себя на коленях сумку и длинную ветку. На это ушло много времени, и могло уйти еще больше, если бы Юрия не помогла.
        Когда они отправились в путь, небо, грозно нависшее над деревьями, окрасилось в темно-синий цвет. Дождь не начался, но в воздухе уже витал его запах. Ветер начал яростно трепать верхушки деревьев, отчего старый лес недовольно скрипел, и слышно было, как ломаются слабые веточки на самом верху. Иногда особо сильные порывы ветра пробивались сквозь толстые стволы и налетали на путников, принося с собой редкие дождевые капли.
        Единороги двигались еще быстрее, чем вчера, так что Цекай, которая думала, что уже неплохо держится на Грауде, снова с силой впилась ему в шею. Она едва могла удержаться сама, а тут ей еще приходилось удерживать сумку с веткой. Последнюю пришлось держать навесу практически параллельно Грауду, потому что вокруг было столько деревьев, что она с легкостью могла зацепиться за одно из них.
        Цекай все вспоминала свой странный сон. Теперь она уже сомневалась в том, что все это было лишь плодом воображения. Ее часто посещали лишенные смысла сновидения, но впервые они переходили в реальность. Сначала она строила предположения по поводу странно выросшей ветки и голосов, услышанных во сне, но потом оставила эти размышления. Она искренне верила в то, что, оказавшись в том городе, кажется, в Пентакарре, она сможет найти ответы на эти вопросы. Но, насколько она сама помнила, до него еще далеко, а потому ей пока придется во всем разбираться самой. Девушка напряженно посмотрела вперед. Стало так темно, как бывает только поздним вечером. Над головами путников замелькали яркие маленькие огоньки. Цекай не поняла, что это, но с интересом стала наблюдать. Огоньки шныряли в разные стороны, словно стараясь где-то скрыться. Одни исчезали в листве, другие прятались где-то на стволах.
        Внезапно небо осветило яркой вспышкой — молния рассекла небосклон надвое, потом снова стало темно. Через несколько минут раздался тихий звук, похожий на рокот катящихся камней. Сначала он робко доносился откуда-то сбоку, но вскоре, обернувшись оглушающим грохотом, пролетел по всему небу. Грауд недовольно фыркнул, а Рина испуганно посмотрела вверх. Юрия же поспешно натянула себе на голову капюшон, и вовремя: начался сильный дождь. Казалось, что для падающих капель листья деревьев не препятствие. Цекай стала кутаться в куртку, но это не помогало. Ледяные капли падали ей за шиворот, били по голове, а капюшон был слишком мал и не налезал на голову.
        Деревья едва заметно качались из стороны в сторону: они больше не скрипели, словно холодный дождь не был им в тягость, а наоборот, приносил какое-то спокойствие. Цекай посмотрела на могучие стволы: намокшие от дождя, они теперь казались черными, и трудно было сказать, что темнее — деревья или небо. Снова вспыхнула молния, но на этот раз ее свет не смог пройти сквозь промокшую листву. За молнией, с разницей в несколько секунд, последовал гром. Он был такой оглушительный, что Цекай ощутила приятный испуг. Единороги, словно подгоняемые ударами грома, быстро неслись вперед. Казалось, что они боятся грозы и стараются убежать от нее. Буря тем временем разразилась не на шутку. Молнии сверкали на небе чуть ли не каждую секунду, и также часто лес содрогался от грома. Слышно было, что дождь усилился, но не все его капли долетали до земли.
        Постепенно лес снова стал очень густым, и единороги были вынуждены сбавить темп, а Цекай пришлось тщательней следить за тем, чтобы ветка не цеплялась за стволы. От тесноты была и определенная польза — дождь почти перестал попадать вниз сквозь густую крону. На смену зеленой и сочной траве пришли наполовину высохшие растения.
        Вдруг яркий луч золотого света буквально рассек темноту надвое. Цекай резко зажмурилась, в висках неприятно закололо. Девушка недоуменно заморгала глазами. Вскоре она смогла рассмотреть в свете оранжевые пятна каких-то огней. Цекай посмотрел на Юрию: та едва заметно улыбалась.
        — Что это? — спросила Цекай.
        — Город, — ответил за Юрию Грауд.
        Свет находил себе дорогу сквозь толстые стволы, но вскоре сами деревья стали медленно расступаться. Теперь Цекай смогла понять, что на самом деле свет был достаточно тусклый. Вскоре девушка невольно поразилась тому, как редел лес: Грауду и Рине больше не приходилось выбирать себе широкие тропы, и они опять перешли на задорный галоп. Деревья постепенно исчезали, на смену им приходили маленькие кустики и высокая трава, но вскоре и они остались далеко позади.
        Выйдя из-под защиты деревьев, путники в полную силу ощутили всю силу дождя. Цекай не могла даже открыть глаз, потому что, стоило ей только это сделать, как вода начинала безжалостно хлестать по ним. Стало трудно дышать — так близко друг к другу падали капли. Цекай уже промокла насквозь, а ее одежда прилипла к телу и, став невыносимо тяжелой, тянула ее вниз. Шерсть у Грауда стала скользкой, поэтому девушка отчаянно цеплялась за его гриву, не обращая внимание на протестующее ржание единорога.
        Впереди горели редкие огни города. К нему вела тоненькой полоской извилистая тропа, бегущая откуда-то слева и упирающаяся в широкие ворота. Грио оказался в несколько раз больше Флауренторна: по всему периметру он был обнесен массивной и очень высокой стеной из дерева, а за ней были хаотично расставлены достаточно высокие дома и башни, многие из которых, насколько Цекай могла судить с такого расстояния, были каменные.
        Черные грозовые облака постепенно отступали, небо светлело, но ливень и не думал прекращаться. Земля под ногами превратилась в черное месиво. Единороги осторожно ступали копытами по склизкой грязи, стараясь не поскользнуться на неровной, покрытой многочисленными буграми земле.
        Цекай печально посмотрела назад на оставшийся позади лес. Его темные деревья угрюмо смотрели ей вслед, тихо покачиваясь из стороны в сторону под порывами ветра. Даже отсюда Цекай слышала скрип их стволов, таких древних и таких могучих. Она видела, как деревья громадной рекой разлились по краю гигантского поля.
        — Прощай, оканду, — неожиданно раздалось у Цекай в голове. — Я дал тебе две вещи, и обе они принесут пользу.
        Две? Насколько Цекай помнила, деревья дали ей только ветку, в пользе которой Цекай пока сомневалась.
        —Прощай, — повторило дерево. — Спасибо тебе за твои воспоминания.
        Цекай печально пожала плечами, смирившись с мыслью о том, что слышит голоса деревьев.

        ГЛАВА 7
        
        ГРИО
        Грио встретил путников высоченными приоткрытыми воротами, в которых не было ни двери, ни окошка. Грауд обнюхал грубое дерево. Юрия спрыгнула с Рины и хмуро посмотрела на высокую стену. Цекай тоже попыталась слезть на землю. Но не успела она обрадоваться тому, что ей удалось приземлиться на ноги, как поскользнулась на мокрой траве.
        — Осторожней! — сказала ей Юрия, помогая встать.
        — Спасибо, — проворчала Цекай, рассматривая свою палку, опасаясь, что сломала ее, но не обнаружила ни одной царапины.
        Юрия сильнее отворила тяжелые ворота, и все четверо зашли в Грио. Улицы там были намного шире, чем во Флауренторне, но и гораздо уже, чем на Земле. Дома были достаточно высокие: почти все в два этажа. Они были все как один похожи друг на друга: имели одинаковый цвет и форму, словно их по какой-то договоренности сделали одинаковыми.
        Хотя белоснежная пелена сменила черные тучи на небе, в городе все равно горели фонари, а окна домов оставались темными. Цекай показалось немного странным, что у дверей не сидел какой-нибудь привратник, хотя его отсутствие вполне объяснял ливень.
        — Я думаю, — заметила Рина, — что завтра все-таки попробую вернуться во Флауренторн.
        — Вернуться? — спросила Цекай.
        — Это только Грауд собирается продолжать путь с нами, а Рина нет, — пояснила Юрия. — Только разве ты не боишься?
        Рина покачала головой:
        — Если что, я вернусь. Тем более что я не успокоюсь, пока не узнаю, что с Флауренторном все в порядке.
        Юрия согласно кивнула, и единороги тихо зашагали к конюшням у ворот.
        — Куда теперь? — спросила Цекай.
        — Надо найти здесь гостиницу и хотя бы обсохнуть, а то противно уже.
        — Это точно, — Цекай устроила сумку на плече и уверенно зашагала вперед.
        Юрия пошла за ней следом, задумчиво глядя на тихие дома. Вокруг не было ни души, и спросить дорогу было не у кого, поэтому девушки долго плутали по пустым улицам, петляя между высокими домами. Они старались идти у самых стен, в надеже хоть на несколько секунд скрыться от дождя.
        По пути им не встретилось ни одного человека, хотя город был большой, и многих, вероятно, ливень застал не дома.
        — Тебе не кажется странным, что никого нет? — спросила Цекай.
        — Нет, — пожала плечами Юрия, — будь моя воля, я бы тоже из дома в такую погоду не вышла.
        Но Цекай все равно как-то опасливо посмотрела по сторонам. Горожане словно ушли из Грио. Темные окна домов казались безжизненными. Если люди укрылись от дождя в домах, то почему тогда они не зажгли свет? А может, те, что были во Флауренторне, заглянули и в Грио? Цекай не понравилась эта мысль, и она вжала голову в плечи.
        — Может, постучаться к кому-нибудь в дом и спросить, где у них можно остановиться? — предложила Юрия.
        — Не знаю, — покачала головой Цекай. — Зачем их тревожить?
        — Действительно! — язвительно заметила Юрия. — Лучше под дождем стоять!
        Внезапно из-за угла появился здоровый гоблин, и девушки, опешив, застыли на месте. Монстр, сам не ожидавший их увидеть, тоже слегка растерялся, но, оскалившись, полез за спину за своей секирой.
        — Вот черт! — завопила Цекай.
        — Тьма! — закричала Юрия.
        Обе резко сорвались с места и бросились наутек. Гоблин кинулся за ними. Девушки свернули за угол. Монстру, с его весом и топором, такой трюк удался не так легко. Его сильно занесло в сторону, отчего Цекай и Юрия получили секундную фору.
        — Какого черта он здесь делает?! — в ужасе закричала Цекай.
        — Откуда мне знать?! — в свою очередь заорала Юрия.
        Они снова свернули, но там проход им перегородил другой гоблин. Секира уже была зажата у него в руке. Девушки быстро развернулись, но сзади успел подбежать первый монстр. Цекай и Юрия испуганно прижались друг к другу спинами. Отлично! Неожиданно Цекай заметила приоткрытую дверь одного из домов. Она схватила Юрию за локоть и рванула в сторону.
        — Эй! — закричала девушка, но не стала вырываться.
        Гоблины бросились следом, но на двух ногах они все равно передвигались слишком медленно. Цекай, резко толкнув вперед Юрию, нырнула вслед за ней внутрь дома. Едва закрывшись, дверь обернулась камнем, став частью стены. За ней послышался разочарованный крик одного из монстров: он с силой стукнул по дому своим топором, но тяжелое железо лишь с визгом скользнуло по камню.
        Цекай отступила вглубь, в полумрак. Юрия, расширив глаза от ужаса, смотрела на то место, где только что была дверь, и никак не могла отдышаться.
        — Мы спасены! — только и смогла произнести она.
        — Мы в тупике! — мрачно откликнулась Цекай.
        — Что им здесь нужно? Что им нужно?! Что вообще происходит?!
        — Не знаю, меня больше интересует другой вопрос: что нам делать?
        — Надо уходить! — воскликнула Юрия. — Уходить отсюда подальше! Как-нибудь предупредить Грауда и Рину и… Вообще лучше круто свернуть на запад, если эти твари пришли с юга. Скроемся в каком-нибудь селении или крупном городе, там подождем, а потом… Потом решим…
        — Нет! Вернемся обратно в лес! — возразила Цекай. — Там подождем.
        — Не получится, — заметила Юрия, нервно пощипывая себя за подбородок, — тогда нам повезло: у Флауренторна он действительно очень густой, но с этой стороны…
        Секунду Юрия скользила взглядом по комнате, а потом вдруг вскочила и бросилась закрывать ставни окон.
        — Что ты делаешь?
        — Они могут пробраться к нам через окна!
        — Гоблины? — вскинула брови Цекай. — Они же огромны!
        — Не хочу рисковать! — отозвалась Юрия.
        Цекай не стала спорить, потому что в целом была согласна.
        Закрывшиеся окна исчезали в стене. Когда Юрия закрыла последнее, комната погрузилась во тьму. Слабый свет исходил только из маленького окошка, расположенного над местом, где еще недавно была входная дверь. Юрия попробовала допрыгнуть и до него, но ничего не вышло, и она оставила эту затею. В любом случае окошко было настолько мало, что через него не пролезла бы и рука гоблина.
        — Что стоишь? — крикнула Юрия. — Тут еще много комнат, давай скорее.
        Цекай встрепенулась и открыла ближайшую дверь, а Юрия скрылась в другой стороне дома. Цекай оказалась в достаточно маленькой комнате. В ней было много шкафов и бесконечных ящиков, а окно — всего одно.
        Что здесь делают эти гоблины? Хотя Цекай уже несколько раз мысленно задавала себе этот вопрос, ответ на него у нее уже был. Правда, она не хотела, чтобы он был верным. Та женщина, по имени Ленгда, кажется,дала ей понять, что ее интересует не Флауренторн, а сама Цекай. Девушка плотно закрыла ставни, и стена мгновенно поглотила окно. Возможно, правильнее было бы рассказать Юрии и единорогам об этой Ленгде больше, но… Я до конца не уверена в этом! Да. Я не знаю точно. Цекай решила подумать о чем-нибудь другом. Например, о том, как сбежать от гоблинов. Юрия, скорее всего, права: нужно пойти в другом направлении и затеряться в каком-нибудь городе. Если только они смогут выбраться. Но Цекай все равно казалось, что гоблинам запрещено причинять им вред.
        Без единственного окна комната погрузилась в темно-синий полумрак. Цекай хлопнула в ладоши, и стены слабо засветились, едва освещая даже пол. Девушка щелкнула пальцами, свет которых был ярче, и пошла дальше. Следующая комната была гораздо больше: в ней было три окна. Покончив с ними, Цекай огляделась: больше дверей не было. Она повернулась и пошла назад. В коридоре было пусто, по всей видимости, Юрия еще не закончила со своими окнами.
        — Поглоти меня Тьма! Из-за этого дождя совсем ничего не видно! — донесся откуда-то сверху недовольный голос Юрии. — Что ж, придется так…
        Через секунду она появилась в коридоре, тоже с горящими кончиками пальцев, но, в отличие от Цекай, на обеих руках.
        — Вроде все закрыла… — почесала она голову, и ее волосы вспыхнули рыжим цветом от света пальцев.
        — Я тоже, — отозвалась Цекай, — только у меня было всего две комнаты.
        С улицы донеслось гневное приглушенное рычание гоблина. Юрия, словно подстегнутая этим звуком, испуганно вздрогнула и нервно забегала по дому. Цекай пыталась сообразить, что делать дальше, но мельтешащая перед глазами девушка мешала этому процессу. Неожиданно Юрия замерла на месте и бросилась в комнату, в которой Цекай закрывала окна. Оттуда донесся скрип дверей и выдвигающихся ящиков.
        Цекай недоумевая пошла за ней. Юрия рылась в одном из шкафов, выгребая из него вещи.
        — Что ты делаешь? — недоуменно спросила Цекай.
        — Ищу что-нибудь, что нам поможет! — бросила она, вороша вещи. — Посмотри и ты тоже!
        — Что нам может помочь?
        — Не знаю! Что-нибудь! Да хотя бы пр… Ух ты!
        Она вытащила из шкафа длинную блестящую палку, полтора метра в длину. Она немного сужалась к низу, а на верху что-то блестело.
        — Умеешь этим пользоваться? — спросила Юрия.
        — Я не знаю, что это… — начала Цекай.
        — Тьма! — топнула ногой Юрия. — Я, наверное, и не вспомню, как им…
        Она задумчиво посмотрела на палку, а потом направила ее конец, на котором сверкнул черный камень, вверх. Юрия скорчила на своем лице страшную гримасу штангиста, и камень вспыхнул голубым светом. Цекай удивленно посмотрела на него, но через секунду он погас, издав на прощание звук выключающегося телевизора.
        — Я так и знала! — разочарованно протянула Юрия, устало опершись на шкаф. — Это не для меня.
        — Что это такое? — спросила Цекай.
        — Да так, посох, но… я не умею им пользоваться.
        Посох? У Цекай что-то шевельнулось в памяти. Юрия тем временем уже откинула его в сторону и снова стала перебирать вещи. Цекай тоже подошла к одному из шкафов и, открыв двери, задумчиво посмотрела внутрь.
        Интересно, что подумают хозяева дома, когда вернутся? Все-таки рыться в чужих вещах, да еще оставляя после себя такой беспорядок, не совсем правильно. Внутри шкафа было почти пусто, только на некоторых полках лежали не представляющие особой ценности вещи: какие-то тряпки, старые листы пожелтевшей бумаги.
        — Смотри! — позвала Юрия.
        Цекай подняла на девушку глаза. Та держала в руках какую-то старую тряпку.
        — Что это?
        — Кукла. У меня была похожая… Как раз из Грио! Отец привозил.
        — Кажется, мы занимаемся не тем, — протянула Цекай.
        Неожиданно ее взгляд упал на какую-то тонкую, но очень широкую папку, лежавшую под одним из шкафов. Цекай наклонилась и подняла ее. Она была немного потрепана, словно ей часто пользовались. Сильно стесанные уголки были почти округлые, а черная обложка словно потрескалась в нескольких местах. На ней светлыми буквами было что-то написано на языке Света. Книга? Девушка открыла ее, но там была всего одна страница, сложенная в несколько раз. Цекай присела на пол и стала аккуратно разворачивать лист бумаги.
        — Что там? — заинтересованно спросила Юрия, но Цекай не ответила.
        Тогда девушка сама подошла поближе. Секунду она словно думала, а потом неожиданно громко воскликнула прямо в ухо Цекай:
        — Это же карта!
        — Тише ты! — мигом отозвалась та.
        Юрия была права. Развернув последний отворот, Цекай сама поняла это. На желтой бумаге были нарисованы равнины и горы, между которыми паутиной расплетались реки. Рядом виднелись красивые черные надписи, повторяющие неровности изображенного рельефа.
        — Здорово! — улыбнулась Юрия. — Эта новее моей. Небольшая, правда, но я не думаю, что мы выйдем за ее приделы.
        Новее? Цекай с сомнением покосилась на бежевый лист бумаги, пытаясь себе представить еще более сарый.
        — Дай-ка я ее посмотрю, — попросила Юрия
        — Бери, — безразлично ответила Цекай, протягивая карту.
        На секунду воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом дождя за окном. Юрия, склонившись над книгой, водила пальцем по пожелтевшей странице.
        Цекай вышла в коридор и посмотрела в маленькое окошко под потолком, но в нем был виден лишь клочок молочно-белого неба. Девушка нашла какой-то стул и, приставив его к стене, забралась вверх. Окно теперь было на уровне ее носа, и Цекай встала на цыпочки. На улицах было абсолютно пусто.
        — Юрия! — проговорила она. — Можно попробовать уйти прямо сейчас! Они, кажется, ушли, но, думаю, ненадолго. Давай по-быстрому! Может, нам повезет, и мы их не встретим.
        — Сейчас, — отозвалась та.
        Цекай снова посмотрела в окно. Дорога, проходившая под окнами, была достаточно широка, по ее краям растекались длинные лужи. Дождь постепенно заканчивался, лениво скидывая на город последние капли. Ноги, устав стоять в неудобной позе, заныли, и девушка встала на стул всей стопой.
        — Ладно, пошли, — молвила Юрия, — только вот посох, я думаю, лучше взять: вдруг пригодится.
        — Хорошо, бери, — пожала плечами Цекай, — только пойдем! Они могут вернуться.
        Она снова посмотрела в окно, но там никого не было. Тогда девушка спустилась вниз и подняла с пола свою сумку и ветку. Юрия подошла к тому месту в стене, где исчезла входная дверь, и постучала костяшками пальцев. Камень немного вздрогнул, и через секунду на стене обозначился дверной проем. Юрия осторожно взялась за ручку и потянула.
        Улицы были пусты, и девушки выскочили на дорогу. Цекай сразу поежилась: мокрая одежда, успев немного просохнуть, снова намокла и стала неприятно холодной. Юрия уверенно пошла вперед, воинственно размахивая перед собой блестящей палкой. Цекай поспешила за ней следом.
        — Где нам найти единорогов? — шепотом спросила она.
        — Да они наверняка ничего не знают и спят в своих стойлах, — ответила Юрия. — Пойдем туда, там как раз и выход из деревни.
        Цекай согласно кивнула.
        Они старались выбирать для себя самые узкие переулки, надеясь на то, что в них вероятность встретить гоблина намного меньше, чем на главных дорогах. Грио оказался гораздо больше, чем можно было предположить. Улицам словно не было конца. Цекай уже давно запуталась в бесконечных поворотах и однотипных домах и полагалась только на Юрию.
        Обе постоянно нервно оглядывались по сторонам, принимая любой звук за шаги гоблинов. А звуков в городе было много. Стоило только немного усилиться ветру, как начинали стучать ставнями дома и шелестеть листвой редкие деревья.
        Неожиданно Юрия остановилась. Цекай вопросительно на нее посмотрела, но в ответ та прижала палец к губам.
        — Кажется, я слышу…
        Из-за дома вдруг выскочила гнедая лошадь.
        — Рина! — радостно воскликнула Юрия.
        — Где вы только были?! — недовольно фыркнула она, увидев девушек. — Мы с Граудом ищем вас уже почти полчаса! Мы думали, с вами что-то случилось!
        — Нет, — ответила Юрия, расплывшись в самой счастливой улыбке на свете. — С нами все хорошо, а где Грауд?
        — Мы с ним разделились. Пойдемте, — она подставила спину, и Юрия моментально запрыгнула на лошадь, а потом подала руку Цекай, и та тоже вскарабкалась наверх, оказавшись впереди.
        Рина сорвалась с места и практически сразу перешла на галоп. Он давался ей нелегко: стоило только ее копытам оторваться от земли, как она сама практически падала вниз, тяжело приземляясь на размягченную водой землю. Похоже, что ей везти на себе двух людей было гораздо тяжелее, чем Грауду.
        На поворотах она не успевала сбросить скорость, а потому с прыжка падала на абсолютно прямые ноги. От этого ее немного заносило вбок, но как раз в этот момент она умудрялась свернуть в нужную сторону и снова разогнаться. От этих экстремальных скачек Цекай едва не соскальзывала с лошади и только благодаря бдительной Юрии, сидевшей сзади и вовремя успевавшей ее подхватить, оставалась на мете.
        — Грауд говорит, — немного сбивчивым голосом крикнула им Рина, — что вам нужно уйти в Столлау, это недалеко.
        — Нет! — воскликнула Юрия. — Подумай сама, Столлау как раз на одной линии с Флауренторном и Грио! Эти твари там тоже наверняка были. Я уже говорила Цекай, что лучше идти на запад.
        — Мне-то что! — фыркнула Рина. — Поступайте, как знаете, я вернусь во Флауренторн. Свои убеждения припаси для Грауда, я просто передала его мысль.
        Юрия ничего не ответила.
        — А куда мы, собственно, скачем? — спросила Цекай.
        — Мы с Граудом собирались встретиться у стойл, но он, скорее всего, туда еще не добрался… — Рина замолчала, словно задумавшись. — Я думаю, он должен быть где- то здесь.
        Цекай рассеянно огляделась по сторонам и заметила в переулке трехметровую тень.
        — Гоблин! — заорала она и ткнула в него пальцем.
        Рина резко остановилась и повернулась к нему лицом. Чудовище неуверенно переминалось с ноги на ногу, перекатывая в огромных ручищах не менее огромную секиру и неуверенно глядя на единорога. Похоже, монстра совсем не прельщала идея нападать на такое достаточно крупное животное. Рина сделала медленный шаг назад. Цекай неотрывно следила за каждым движением гоблина, словно все зависело именно от быстроты ее реакции. Монстр словно определился, что ему делать. Его уродливая морда вспыхнула озарением, а рука решительно сжала топор…
        Что-то темно-золотое внезапно обрушилось ему на спину. Гоблин растерянно покачнулся, но не успел повернуться назад, как Грауд, взметнувшись на дыбы, ударил по его маленькой и лысой голове передними ногами.
        Время словно остановилось. Чудовище на несколько секунд замерло в странной позе, а потом грузно упало на землю, звонко хлюпнувшую под его весом. Тогда же опустился на четыре ноги единорог. Только сейчас Цекай заметила, что в зубах он держал какую-то кожаную вещь достаточно большого размера. Небрежным движением шеи Грауд откинул назад золотую гриву и, сделав непроницаемое лицо, прошелся по спине лежащего гоблина. Вся грозность и свирепость монстра исчезла, сменившись неуклюжестью и неповоротливостью. Распластавшись в нелепой позе, он больше не казался таким страшным.
        Кожа у монстра была цвета вареного мяса, с немного сероватым оттенком. Она был очень толстая и грубая, вся в каких-то шероховатых шишках. Одет он был в какую-то странную коричневую одежду то ли из кожи, то ли из меха. На туловище у него была достаточно красивая кофта, сделанная, казалось, из очень крупной золотой чешуи какой-то рыбы.
        Юрия и Рина немного ошарашенно смотрели на монстра, словно боялись поверить, что он действительно больше не опасен. Цекай испытывала очень противоречивые чувства: она, как и все, была рада тому, что враг повержен, но одновременно ей было жаль этого гоблина. Он ведь такой… Она не могла подыскать нужного слова.
        Грауду, по всей видимости, вполне понравилась реакция на его эффектное появление, и он, положив на землю то, что нес в зубах, словно невзначай заметил:
        — Вы собирались уходить отсюда, разве не так?
        Рина, опомнившись, резко повернула к нему голову:
        — Да, ты прав. Как видишь, я их нашла.
        — Вижу, — кивнул Грауд. — А теперь наденьте на меня седло. Бежать придется очень быстро, а она, — он неодобрительно посмотрел на Цекай, — постоянно норовит с меня упасть.
        — Да не норовлю я, — буркнула Цекай, но слезла с Рины и стала рассматривать кожаное приспособление. Их оказалось два, одно было плоское, а другое имело более крепкую спинку и более толстые стремена, спереди у него было некое подобие ручки, как у сумок.
        Юрия тоже соскочила вниз и, моментально сообразив, что самой Цекай ни за что не справиться, подхватив седло со спинкой, стала лихо крепить его на Грауде.
        Вскоре оно прочно сидело на единороге. Второе Юрия привязала к своему портфелю. Цекай же пришлось начать осваивать новый способ залезания на Грауда: теперь требовалось не много не мало научиться попадать ногами в стремена.
        Сидеть в седле было гораздо удобней, но добавившиеся сантиметры поднимали ее еще выше над землей, увеличивая расстояние, которое она, в случае падения, должна будет преодолеть. Теперь можно было, правда, держаться не только за гриву единорога, но она все равно немного опасливо косилась вниз. Юрия, сев сзади, оставила у себя сумку «NIKE», так что у Цекай в руке была только ветка, пользы от которой она так до сих пор и не видела.
        Как только девушки забрались на Грауда, единороги не сговариваясь бросились вперед. Гоблин уже начинал подниматься с земли, но единорог на скаку яростно пнул его ногой. Потом Грауд свернул на одну из основных улиц, а Рина, развернувшись и бросив им: «Прощайте», — скрылась в другом направлении. Они выскочили из узкого проулка, и копыта единорога громко зашлепали по глубоким лужам, подняв кучу брызг. Грауд бежал не к воротам, через которые они вошли, а в другую сторону города. Цекай только хотела предупредить их об этом, но Юрия ее опередила:
        — Мы не пойдем в Столлау! — крикнула она Грауду.
        — Это еще почему? Он намного ближе!
        — Он прямо за Грио! Гоблины могли там тоже побывать! Я предлагаю Пьяон. Он чуть дальше, но на западе.
        — Пьяон настолько древний город, что в нем мы ничего не сможем узнать. Его жители наверняка не знают, как зовут правящую Светотень.
        — Это не важно!
        — Ну, как хотите, — фыркнул Грауд, — но гоблины вряд ли были в Столлау, он настолько маленький, что они могли просто пройти мимо. Но там нам точно многое станет ясно. Его жители почти всегда все знают!
        — Но лучше идти именно на запад! — крикнула Юрия. — Там безопаснее. Узнать мы всегда успеем.
        Цекай задумалась: Пентакарр, насколько она помнила, тоже на западе…
        Грауд бежал, не сворачивая с Главной улицы, по широкой и уходящей далеко вперед дороге. Он еще немного, словно для вида, поспорил с Юрией, и согласился скакать в Пьяон.
        Юрия умудрялась, пока единорог с большой скоростью бежал вперед, смотреть расположение города по их «новой» карте и обсуждать будущий маршрут с Граудом. Цекай, слушавшая их вполуха, глядела по сторонам. По всей видимости, они приближались к Центру города. К дороге, по которой они скакали, выходили все более широкие улицы.
        — Грауд! — окликнул их кто-то.
        Единорог резко остановился, отчего Юрия чуть не порвала старую бумагу. К ним подскочила Рина и выпалила:
        — Их там много у тех ворот! Я пойду с вами.
        — Но как ты тогда… — начал Грауд.
        — Потом уйду, они оккупировали всю северную часть города, как только вы ушли.
        — Тогда я буду скакать на тебе, — сказала Юрия, спрыгивая с единорога.
        Она отвязала от своего портфеля второе седло и стала торопливо крепить его на Рине. Лошадь все время нервно оглядывалась назад и как-то непроизвольно поднимала переднюю ногу.
        — Все, — через несколько минут сообщила Юрия и, запрыгнув на Рину, бросила Цекай посох.
        Та, поймав его, чуть не свалилась с Грауда.
        — Я повезу твою сумку, — пояснила Юрия, — а ты это.
        Цекай кивнула, и они снова двинулись вперед. Единороги развили очень большую скорость, отчего капли почти кончившегося дождя стали неприятно бить девушку по лицу. Грауд очень высоко подскакивал над землей, и у Цекай каждый раз захватывало дух. Единорог практически летел над дорогой и только на мгновение быстрым движением касался ее ногами, так, как берут рукой щепотку соли. Впереди виднелась то ли площадь, то ли просто очень широкая улица города.
        Не успели единороги выбежать на нее, как навстречу выскочил гоблин. Трудно сказать, был ли он одним из тех, кого они видели, или нет. Все они на одно лицо. Рина моментально свернула за угол, а Грауд, проскочив мимо, понесся дальше.
        — Подожди! — закричала Цекай. — Они ушли в другую сторону!
        — Я заметил, но возвращаться не намерен! — крикнул ей Грауд.
        — Но!.. — гневно начала Цекай и бросила взгляд через плечо: гоблина не было видно. Вероятно, из двух зайцев он выбрал того, что скакал на Рине. — Но он их догонит!
        — Не думаю!
        Неожиданно с неба спикировала большая серая птица и резко приземлилась метрах в десяти от единорога и его всадника, в самом центре небольшой площади. Через мгновение она обернулась той самой женщиной, что была во Флауренторне. Ленгда!
        Женщина резко взмахнула рукой в толстой кожаной перчатке, и Цекай словно врезалась в невидимую стену: на полной скорости слетела с единорога и каким-то чудом умудрилась в последний момент выставить перед самой землей руки. Она несколько раз перекувыркнулась на мокрой дороге и так и осталась лежать, пытаясь сориентироваться в пространстве. Весь мир, казалось, смерчем крутился вокруг нее. Она попыталась подняться, но земля стукнула ее по лицу, приказав лежать на месте.
        Перед глазами с оглушительным свистом пронеслось что-то яркое. Грауд громко и пронзительно заржал, и Цекай резко подняла голову: единорог испуганно отскакивал назад от женщины на трех ногах, а переднюю правую прижимал к себе. Но женщина не обращала на него никакого внимания. Болезненно поморщившись, она потерла руку под перчаткой, которая была очень длинной и доходила до локтя.
        Цекай снова попыталась подняться, на этот раз подставив руку, но запястье откликнулось острой болью, и девушка с криком прижала ее обратно к себе, снова упав на землю. Женщина печально посмотрела на нее сверху вниз.
        — Я никуда с вами не пойду! — закричала девушка женщине в лицо.
        — Это я поняла, — кивнула та, лениво наблюдая за тем, как Цекай пытается подняться.
        Грауд прислушивался к их разговору, все еще прижимая к себе ногу. Вдруг он стал нервно прыгать вокруг себя: из множества выходящих на площадь улиц и проулков стали появляться гоблины.
        Цекай, нащупав рукой палку, притянула ее к себе. Она окинула быстрым взглядом площадь, пытаясь сосчитать уродливые морды. Один… Три… Семь… Минимум десять монстров окружали их со всех сторон, отрезав все возможные пути отступления. Девушка сильнее сжала в руках палку, не понимая, правда, чем она может ей помочь.
        У Цекай ныла все правая часть тела, но сильнее всего — кисть, которой она судорожно вцепилась в ветку. Она испуганно глядела по сторонам, ожидая, что в любую минуту гоблины могут напасть, но те отчего-то медлили и бросали неуверенные взгляды на Ленгду. Та в упор смотрела на Цекай, несколько игриво склонив голову набок.
        Цекай немного подняла ветку вверх, вспоминая, что говорило ей дерево. Доверь ей то, что думаешь и чувствуешь, и она поможет тебе. Цекай решительно посмотрела на Ленгду. Она чувствовала ладонями теплое дерево и шершавую кору. От этой палки теперь зависела, возможно, вся ее жизнь. Я верю… Она вскинула палку и, издав боевой клич, резко вскочив, ткнула ей в сторону женщины.
        Разумеется, ничего не произошло.
        Ленгда едва заметно усмехнулась. А Цекай снова упала, подвернув ногу. По лицу женщины пробежала едва заметная рябь. Ее тело резко изменило свои пропорции. В одно мгновение женщина превратилась в огромного гоблина, более высокого, чем все здесь стоящие. Цекай стала в ужасе отползать назад, услышав, как за ее спиной Грауд на трех ногах тоже попятился. Ленгда в образе огромного монстра склонилась над Цекай и потянула к ней свою массивную руку.
        Цекай в ужасе отшатнулась от нее и вспомнила еще об одном свойстве тяжелой палки. Выкрикнув что-то нечленораздельное, она что есть сил замахнулась веткой. Дерево еще не дотронулось до серой грубой кожи, как у Цекай возникло странное ощущение, что ее страх куда-то исчез, влился в этот кусок дерева. Ленгда издала какой-то странный удивленный рык, и ее новое неуклюжее тело, резко отлетев назад, грузно упало на землю метрах в пяти от Цекай.
        Девушка ошарашенно посмотрела на ветку. Ничего себе! Значит, вот как она работает!
        Она резко вскочила на ноги и решительно посмотрела на гоблинов, но те лишь гневно смотрели на Цекай.
        — Пошли! — крикнула Цекай Грауду.
        — Я не…
        — Тьма! — раздался удивленный голос Юрии где-то за домами.
        Гоблины повернулись на звук. Цекай, воспользовавшись этим, подбежала к единорогу и вскарабкалась ему на спину.
        — Давай!
        Грауд с силой оттолкнулся вперед, но пошатнулся. На секунду он замер, словно собираясь с силами, а потом, гневно фыркнув, бросился вперед. Он мчался к широкому проулку, который загородили два гоблина. Цекай резко развернулась и гневно взмахнула палкой — раздался свистящий звук, и одного монстра откинуло в сторону. Со сдавленным ревом он стукнулся спиной о стену одного из домов. Второй гоблин отошел сам. И снова гнев, который только что охватил Цекай, почти весь куда-то исчез.
        Она безразлично посмотрела через плечо на монстров. Некоторые из них побежали за ними следом, другие колебались. Наперерез им выскочила Рина, и все четверо понеслись вперед, оставляя гоблинов далеко позади себя.
        Постепенно улицы становились уже, а дома меньше. Вскоре впереди мелькнул забор из темного дерева. Единороги подскочили к нему вплотную. Рина посмотрела по сторонам и бросилась вправо. Грауд последовал за ней следом. Ворота выделялись из общей деревянной гряды лишь массивными ручками. Их огромные двери были заперты на тяжелый засов. Только единороги остановились, как Цекай скатилась с Грауда и бросилась убирать деревянный брус.
        Она спихивала его только левой рукой, потому что правая все еще сильно болела. Девушка с силой толкнула доску вверх, и она, подскочив, скатилась на землю. Цекай почувствовала, как в ладонь впилось несколько больших заноз, но, стараясь не обращать на это внимание, стала открывать одну из дверей.
        — Цекай! — крикнула Рина.
        Девушка обернулась: к ним приближался гоблин, гневно размахивающий в воздухе секирой. Как он нас только догнал? Цекай бросилась к Грауду, схватила свою палку и взмахнула ей, целясь в чудовище. Тот на секунду замер на месте, а потом его резко отшвырнуло назад, а секира, которую он выпустил из рук, со звоном влетела в одно из окон.
        Но на этот раз все получилось по-другому: Цекай показалось, словно она сама руками откинула тяжелого монстра. Плечи заломило, а стоять стало трудно.
        — Разорви меня стая диких Гау! Как ты это сделала? — завопила Юрия.
        Цекай только повернулась, чтобы ей ответить, как вдруг поняла, что не хочет этого делать. Неожиданно ей все стало безразлично: и эти гоблины, и Ленгда, и то, что ей удалось неизвестно как воспользоваться магией… Она почувствовала, как дождь разразился с новой силой, но не обратила на это внимания. Все как-то потеряло для нее смысл.
        — Цекай! — позвала ее Юрия.
        Ее голос донесся откуда-то сбоку. Цекай согласно кивнула, она и сама знала свое имя.
        — Пойдем скорее!!! — отчаянно кричала девушка, а потом кто-то, схватив Цекай за руку, стал тянуть ее вперед. Та не возражала, напротив, во многом этому способствовала, хотя подумывала о том, что темп немного быстр.
        Зачем она так нервничает?
        — Что с ней? — раздался мужской голос.
        — Я не знаю! Давайте быстрей, нужно уходить!
        Цекай подняла глаза. Там были две лошади. Они смотрели так странно, по-человечески… А потом одна лошадь заговорила. Ее морда смешно кривилась, а рот забавно открывался. Цекай безразлично улыбнулась. Это так забавно! Перед глазами замелькало что-то рыжее… Потом еще что-то…
        — Цекай! — крикнул кто-то. — Очнись! Нам нужно уходить!!!
        Мне все равно… Мне все равно… Все равно…
        Что-то твердое больно ударило ее по щеке. Стало темно, холодно и сыро…

        ГЛАВА8
        
        ЭЛЬФ
        Цекай падала, падала, но кто-то держал ее… Ноги словно привязали к чему-то… Она сидела на высоком стуле, который качали из стороны в сторону. Цекай не нравилось, что ее качают. Перестаньте! Но ее никто не слушал…
        Голова болталась, словно Цекай была старой тряпичной куклой. Ребенок играл ею, активно двигая то вверх, то вниз, удерживая туловище, но голова так и продолжала перекатываться с одного плеча на другое… Неожиданно девушка резко стукнулась обо что-то твердое и прикусила щеку. Боже, опять!
        — Ты написала на той двери?! — рычал гоблин.
        — Нет! — оправдывалась Цекай. — Не я!
        — Врешь! — голос у монстра был точь-в-точь, как у Марии Федоровны, их воспитательницы. — Говори правду!
        — Ну ладно, — лениво протянула Цекай и села рядом с гоблином, — я вам все расскажу, но это будет долго. Оk?
        — Хорошо, — согласно закивал монстр.
        Неожиданно к ним подбежала Ленгда.
        — Повтори! — закричала она на гоблина.
        — Янезнаю! — глотая слов, прорычал он в ответ.
        — Он не виноват! — встала на его защиту Цекай. — Это все я! Я виновата! И я покрашу дверь! Не надо за меня наказывать всю группу! — гоблины согласно закивали. — Я виновата — я исправлю.
        — Ну, хорошо, — сжалилась Ленгда.
        Цекай снова ударилась головой, но на этот раз гораздо сильнее. Виски заломило, и девушка недовольно поморщилась. Весь мир, подпрыгивая, качался вперед-назад, а вокруг стоял невыносимый гам. Что-то стучало, что-то жужжало, что-то едва слышно попискивало, а вместе образовывало огромное множество раздражающих звуков, от которых раскалывалась голова. Что-то тонкое обвило ее талию и ноги до колена, и это помогало Цекай удерживать равновесие в этом качающемся мире.
        Через общий шум прорывались голоса, что-то взволнованно говорившие друг другу, но их фразы не имели для Цекай никакого значения. После голосов стал явственно слышен шум копыт, за последние дни он стал для Цекай таким привычным, что совсем не раздражал. Девушка, открыв глаза, подняла голову, и мокрая одежда крепко сжала ее в своих ледяных объятиях. Цекай огляделась: она сидела на Грауде, который очень быстро бежал вперед, немного хромая на правую сторону. Рядом на Рине скакала Юрия и сверлила Цекай гневным взглядом.
        — Доброе утро! — раздраженно фыркнула она. — Вот доберемся до Пьяона, я тебе такое устрою!
        — Что? — не поняла Цекай.
        Голова у нее все еще раскалывалась, поэтому девушка болезненно щурила глаза.
        — Она еще спрашивает?! — завопила Юрия. — Нет, вы только ее послушайте!
        — Юрия, перестань! — вмешалась Рина, и девушка замолчала, зло уставившись на деревянную ветку. Только сейчас Цекай заметила, что у Юрии все ее вещи. Сама Цекай была привязана к седлу кожаными ремнями. Девушка недоуменно на них посмотрела. Дождь снова сошел на нет. Вокруг было достаточно темно: небо заволокло темно-серыми, немного кучерявыми облаками. Единороги скакали по огромной степи, покрытой маленькими кустиками, а впереди виднелись огни небольшого города, или деревни. Цекай так и не поняла, чем они отличаются на Силане. Девушка обернулась назад. Там ничего не было видно, только бескрайнее поле.
        — Где мы? — нахмурившись, спросила она.
        — Уже у самого Пьяона, — быстро сказал Грауд, опередив Юрию, уже открывшую рот.
        — А где Грио?
        — Остался далеко позади, — ответила Рина.
        Цекай задумалась, вспоминая, что же произошло. Последнее, что она помнила, — это как их окружили гоблины, но как нам тогда удалось?.. Перед глазами Цекай замелькали картины из прошлого. Она видела, как Ленгда превратилась в монстра, а потом… Эта ветка! Это что-то вроде волшебной палочки, хотя правильней было бы сказать, волшебной дубинки. Цекай нахмурилась. А что же было потом? Девушка повернула голову к Юрии, с угрюмым видом вглядывавшейся в огни города.
        Пьяон был несколько меньше Грио и, в отличие от него, не был обнесен забором. Трудно сказать, где он начинался: многие дома были разбросаны по полю, некоторые теснились рядом друг с другом, образуя что-то вроде центра. Людей в городе было предостаточно: об этом свидетельствовали горящие окна домов. Единороги остановились и мрачно посмотрели на Пьяон. Цекай пыталась себя отвязать, в то время как Юрия, скинув все вещи на землю, слезла с Рины. Справившись с первым узлом, Цекай принялась за свои ноги. Но только она наклонилась, чтобы дотянуться до ремней, как снова заболела голова. Девушка выпрямилась в седле и обхватила ее руками.
        Юрия, что-то недовольно ворча, отвязала ее и помогла слезть с Грауда.
        — Черт! — зашипела Цекай, только дотронувшись до земли подвернутой ногой.
        Юрия тем временем подошла к лошади и принялась развязывать бесконечные узлы. Грауд, слегка хромая, прошелся по округе. Мимо них с каким-то самодовольным видом прошла женщина, но, едва заметив путников, нахмурилась и поспешила уйти прочь.
        — Что это она? — тихо спросила Цекай.
        — Они тут все такие, — безразличным голосом ответил Грауд, — не любят чужаков.
        Юрия стянула с Рины седло — лошадь смешно выгнула спину, словно разминала мышцы.
        — Так, — задумчиво начала Юрия, — давайте определимся с планом дальнейших действий.
        — Долго мы здесь задерживаться не станем, — мотнул головой Грауд. — Возможно, они пошли за нами следом.
        Юрия согласно кивнула. Цекай терла себе виски, пытаясь вникнуть в суть разговора.
        — Тогда встретимся здесь часа через два-три? — спросила Рина.
        — Хорошо, — отозвалась Юрия.
        Единороги развернулись и рысью двинулись в глубь города, и Цекай печально посмотрела им вслед.
        — Пошли! — буркнула Юрия, кинув девушке сумку «NIKE».
        — А ветку? — попросила Цекай.
        — Еще чего! — воскликнула Юрия. — Тебе такие вещи держать в руках нельзя!
        — Не кричи, — поморщилась Цекай. — У меня голова раскалывается.
        — Ах, голова раскалывается? — гневно переспросила Юрия, а потом яростно закричала: — Ты вообще соображаешь, что делаешь?! Я тебе спросила, умеешь ли ты пользоваться посохом. Ты мне ответила, что нет, и тут же стала дюлерровать кусок дерева! А потом еще говоришь, что у тебе голова раскалывается?!
        — Что? — не поняла Цекай.
        — Я не умею колдовать! Я ничего не знаю о Силане! Дай мне почитать книгу по истории! — залепетала Юрия, пародируя манеру Цекай говорить. — Зачем ты мне голову морочила?!
        — Я и так ничего не знаю! — гневно выпалила Цекай. — И что произошло тогда, я не знаю! Я никогда в жизни не видела посохов и понятия не имею, что с ними делать! Мне деревья сказали, что эта палка может помочь!
        Юрия застыла на месте и опасливо посмотрела на Цекай.
        — Все гораздо хуже, чем я могла себе представить, — тихо произнесла она.
        — Я серьезно! — рассердилась Цекай, уже успев пожалеть, что сказала о деревьях. — Тот лес, в котором мы были… Я не знаю, что это значило… Пока я спала, деревья сказали мне, что дадут свою ветку и что она мне поможет, а утром… Помнишь, она выросла сама собой!
        Юрия молча сверлила Цекай недоверчивым взглядом.
        — Я сама ничего не понимаю! — продолжала та. — Я просто хотела ей ударить гоблина, то есть эту Ленгду, а получилось что-то странное. Уж извини, не задумалась я о том, что это было, пока вокруг носились гоблины!
        — То есть ты хочешь сказать, — скрестив руки на груди, протянула Юрия, — что сама не поняла, как применила телекинез шестого-седьмого уровня, делюрровав его через деревянную палку?!
        — Я не знаю этих слов, но я действительно не поняла, что сделала, — ответила Цекай, массируя виски.
        Юрия смерила ее скептическим взглядом.
        — Я серьезно! — закричала Цекай, отчего в ушах зазвенело. — Я до сих пор не понимаю, как заставить пальцы светиться! У меня это получается, но я не могу понять почему! Ты думаешь, что если бы я знала все эти заклинания, то не воспользовалась бы ими раньше?
        — Я ничего не знаю! — теперь Юрия отчаянно закричала. — Вокруг творится какая-то несуразица! На наш Флауренторн, который никогда никому не мешал, нападают эти твари, да еще с главарем-оборотнем! Потом оказывается, что и на Грио тоже! У меня такое чувство, что они все идут именно за нами. Да еще и не понятно, что они сделали с теми, кто в Грио был, и с нашими! А тут еще ты исполняешь неизвестно что!
        — По-твоему, я что-то знаю?! Я на Силане и недели не пробыла!
        Юрия посмотрела куда-то вдаль, а потом уже тихо заметила:
        — Пошли уже. У нас есть дела. Действительно, нужно уходить отсюда скорей.
        Она подтянула на себе ранец и, перехватив палку Цекай, пошла вперед. Девушка поспешила следом, хромая на правую ногу.
        — Что я пропустила вообще? — решила сменить тему Цекай.
        — Ничего интересного, — мрачно заверила Юрия. — Гоблина того ты, конечно, увалила, но пришлось тебя к седлу привязывать… Ты не представляешь, какая ты тяжелая! Потом я Грауду ногу залатала, насколько это было возможно, и…
        — А что это с ним? — удивилась Цекай.
        — Да эта женщина шваркнула по нему Ейгенцем. Это же вроде при тебе было?
        Цекай вспомнила вспышку белого цвета.
        — Чем?
        — Ейгенцем, — ответила Юрия, рассеянно глядя по сторонам, — заклинание такое. Вот мне и пришлось над его ногой немного поколдовать, чтобы он мог бежать. Гоблины нас, как ни странно, не преследовали, хотя некоторые выбежали и что-то кричали вслед. Потом часов пять мы скакали до Пьяона, а потом ты очнулась.
        — Не понимаю, что со мной случилось… — протянула Цекай.
        — Не понимаешь?! — снова вспылила Юрия. — Ты хоть на секунду представь, что ты наделала! Нельзя так легкомысленно использовать заклинание такого уровня! Чуть ошибешься, энергию не так рассчитаешь, и все!
        — Что ты имеешь в виду? — испугалась Цекай.
        — Пришло бы тебе в голову воздействовать на предмет, тяжелее гоблина… и к Тьме бы прямиком отправилась!
        Цекай замерла на месте.
        — Ты хочешь сказать, что от магии умереть можно?!
        Юрия удивленно посмотрела на Цекай.
        — Ты что, на своей Земле думала, что магия — это взмах волшебной палочкой и все?! Довелось мне один раз читать одну из человеческих книг… Это, конечно, очень забавно, но я никак не думала, что силанец будет в это верить!
        — Откуда мне знать все это?
        Юрия открыла рот, но не нашла, что ответить, поэтому, снова сделав недовольное лицо, пошла вперед.
        Домов тем временем становилось все больше, и совсем скоро они достаточно плотно обступили девушек. Улицы были такими узкими, что даже самый крошечный проулок Грио был шире их. Проходившие мимо люди старались обходить девушек и как-то не по-доброму на них смотрели.
        Вскоре они набрели на какое-то очень маленькое, в один этаж, здание. Только по скромной и невзрачной вывеске можно было понять, что это гостиница. Цекай с интересном смотрела на здание, гадая, кто же мог его основать, если в этом городе не любят приезжих. Юрия подошла к небольшой, но достаточно массивной двери и потянула за железную ручку, но дверь поддалась не сразу, оказавшись слишком тяжелой. Тогда девушка отставила палку в сторону и, скорчив гримасу мученика, с силой дернула ручку на себя. Раздался ленивый скрип, и девушки нырнули внутрь.
        Они оказались в полумраке крошечного холла. Какая-то звонкая тишина, казалось, словно давила на уши. За стойкой стоял белокурый мужчина средних лет и что-то писал в тонкой тетради.
        — Здравствуйте, — кротко сказал он им.
        — Добрый день, — ответила ему Юрия, снимая капюшон, а Цекай с сомнением прищурилась, полагая, что, возможно, уже вечер.
        Мужчина отложил свою тетрадь и уперся руками в стойку:
        — Надолго?
        — Думаю, нет, — покачала головой Юрия. — На несколько часов.
        Мужчина кивнул и, скрывшись за своей стойкой, стал что-то искать. Юрия уверенным шагом пошла к нему, а Цекай поплелась за ней следом, чмокая кроссовками по деревянному полу и бросая взгляд на дорожку воды, которую за собой оставляет.
        Мужчина протянул Юрии ключ, и девушки пошли искать свою комнату. Выбор был невелик. Цекай обнаружила только шесть комнат, а их третья находилась, как оказалось, в самом углу здания. Юрия приложила ключ к стене под табличкой с номером. Через секунду перед ними предстала небольшая, немного потрепанная дверь.
        Комната была не то что бы маленькой, скорее крохотной, так что девушки со своими вещами едва смогли там поместиться. В одном углу стояла двухъярусная кровать, а в другом — небольшой стол. Окно тоже было очень маленькое и располагалось под самым потолком.
        — Ты пока посиди здесь, — предложила Юрия, бросив ключ на стол, — а я поищу нам что-нибудь.
        — Хорошо, — безразлично отозвалась Цекай, даже не спросив, что подразумевалось под этим «что-нибудь».
        Девушка снова потерла виски, пытаясь справиться с головной болью. Юрия тем временем уже успела выйти из комнаты, прикрыв за собой дверь. Цекай немного походила взад-вперед, засунув руки в карманы. Раздался какой-то странный тихий писк, и девушка замерла, прислушиваясь, но снова стало тихо. Она пожала плечами и опустилась на кровать, обхватив голову руками.
        Значит, я действительно могу колдовать! Хотя, скорее всего, магия заключалась лишь в ветке. Цекай подняла глаза, но не нашла палку в комнате. Наверное, Юрия забрала ее с собой. Девушка потерла глаза. Она практически ничего не понимала в происходящем. Ее немного пугало то, что магия может быть опасной. Несмотря на все недовольство Юрии, Цекай действительно была уверена, что волшебство — это просто. Раньше, по крайней мере, ее трансформация давалась ей легко. Что же произошло сегодня? Цекай не хотелось думать об этом.
        Она посмотрела на промокшие насквозь рукава своей куртки, потом медленно встала и стянула ее с себя. Стало немного холодно, но Цекай все равно бросила ее на стол. Раздался тихий писк. Девушка прислушалась, но было тихо, только редкие капли иногда стучали по стеклу. Но, несмотря на это, она все-таки подошла к своей куртке и подняла ее перед собой. Снова раздался писк. Цекай с силой встряхнула курку, чтобы застрявшее в ней насекомое наконец улетело. Писк сменился тихим плачем, в котором, как показалось Цекай, прозвучали человеческие слова. Девушка испуганно положила куртку на стол, но на этот раз плач не прекратился. Что же это? Цекай осторожно засунула руку в один из рукавов, но, ничего там не обнаружив, полезла во второй. Снова пусто. Тогда она осторожно проверила карманы, но, не найдя ничего и там, недоуменно посмотрел на свою куртку. Плач тем временем стал тише, словно насекомому надоело кричать. Цекай осторожно перевернула куртку на другую сторону и аккуратно заглянула в капюшон. В нем лежала какая-то белая муха, достаточно крупная, длиной примерно с указательный палец девушки. Цекай
передернуло от отвращения. И эта мерзость была в моем капюшоне! Она встряхнула куртку, и насекомое как-то странно выпало из нее на стол. Цекай посмотрела на муху, но… Стройное тельце, миниатюрные ножки… крохотные ручки с микроскопическими пальчиками… маленькая головка с белоснежными волосами… и великолепные стрекозиные крылья, переливающиеся всеми цветами радуги…
        Цекай открыла рот для восклицания, но не вспомнила ни одного и так и осталась стоять, глядя на прекрасного маленького эльфа. Девушка сорвалась было с места и бросилась к двери, но, передумав, остановилась на полпути и снова кинулась к столу. Маленькое создание без чувств лежало на деревянной поверхности, все покрытое крупными каплями воды. Хрупкое тельце эльфа едва заметно дрожало, а из крохотного ротика доносился едва слышный писк. Красивые крылья слиплись и помялись, одно из них было немного порвано.
        Девушка снова сделала шаг к двери, а потом опять подбежала к столу. Что же делать? Она стала нетерпеливо метаться по комнате. Эльф в это время печально попискивал. Цекай решила, что его надо как-то высушить, и стала рыскать по комнате в поисках чего-нибудь подходящего. Она хлопнула в ладоши, и стены засветились таким же, как и в Грио, тусклым светом. На Земле можно было, например, взять лампу, но здесь ламп нет, а светящиеся стены не греют. Цекай щелкнула пальцами, но выяснила, что и их свет холодный.
        Она снова подошла к столу, но эльф по-прежнему лежал, прижав руки к лицу. На хрупком белоснежном тельце виднелись какие-то замысловатые, очень красивые узоры. Цекай наклонилась еще ближе, чтобы разглядеть их. По всей правой ножке эльфа тянулась вереница бежевых и розовых завитушек. Девушка осторожно пальцем коснулась крохотной ручки. У нее возникло такое ощущение, словно она дотронулась до бархата. Эльф поежился. Вдруг он перевернулся на бок и посмотрел на Цекай красивыми глазами розового цвета. Девушка замерла на месте, но маленькое создание снова закрыло глаза и уронило голову на стол.
        Цекай вновь стала ходить по комнате взад-вперед. Где же Юрия? Уж она-то точно знает, чем помочь эльфу. Куда она вообще ушла? Девушка села на кровать и стала расшнуровывать кроссовки. Она делала это, потому что ей хотелось чем-то себя занять, а не от острой необходимости. Закончив со шнурками, она стащила с себя мокрую обувь, а потом носки и, ступая уже босыми ногами, дошла до стола. Цекай оперлась на него ладонями, но тут же, зашипев, отдернула их.
        Только сейчас она вспомнила, что растянула правую руку. Она печально подвигала ею, а потом посмотрела на левую. Ладонь была усеяна маленькими занозами. Цекай, недовольно бормоча себе что-то под нос, принялась вытаскивать их. Это занятие увлекло ее, и девушка снова села на кровать.
        Эльф на столе тихонько попискивал, но Цекай ничего не могла поделать. Наконец за дверью послышались шаги. Девушка подскочила с кровати, чуть не ударившись головой о верхний ярус. Шаги становились все громче, и вскоре в дверь требовательно постучали. Цекай бросилась открывать.
        На пороге стояла Юрия, держа подмышкой какой-то большой мешок.
        — Тут эльф! — воскликнула Цекай.
        — Что? — удивилась та. — Где?
        Цекай указала рукой на стол. Юрия стянула с себя темно-зеленый плащ, кинула его с мешком на кровать и склонилась над попискивающим созданием. Секунду она восторженно на него смотрела, а потом воскликнула:
        — Действительно, эльф! Где же ты его нашла?
        — В капюшоне.
        Юрия удивленно посмотрела сначала на Цекай, потом на эльфа и воскликнула:
        — Да он же весь мокрый!
        — Да, и я не знаю, как его высушить.
        — Погоди-ка, — задумалась Юрия, — сейчас вспомню.
        Она занесла над эльфом руку, а потом почти минуту стояла с каким-то потерянным видом, безучастно глядя в пространство, словно вспоминая. Цекай, нахмурившись, наблюдала за ней.
        — Вспомнила! — воскликнула Юрия.
        Потом она сосредоточенно посмотрела на эльфа и стала шептать что-то себе под нос. Постепенно капельки воды на маленьком тельце стали испаряться и вскоре исчезли совсем, но крохотное создание так и осталось неподвижно лежать на столе.
        — Здорово! — сказала ей Цекай. — А это заклинание может быть смертельным?
        — Наверняка, — резко отозвалась Юрия, — если кому-то вроде тебя придет в голову высушить таким образом море!
        Цекай недовольно скрестила на груди руки, а Юрия, успокоившись, переключила свое внимание на эльфа. Тот продолжал лежать на столе, тихо попискивая.
        — Наверное, он сам потом в себя придет… — она почесала свои рыжие кудри. — В конце концов, я не думаю, что они такие неприспособленные к жизни… Как же он попал к тебе в капюшон?
        — Не знаю, — пожала плечами Цекай. — Я только сейчас заметила.
        Секунду обе девушки молчали, а потом Юрия воскликнула:
        — Я же сухие вещи принесла!
        — Вещи? — переспросила Цекай, а Юрия в это время уже ворошила принесенный ею мешок. — Где ты их взяла?
        — Да так, походила, поспрашивала… Здесь, оказывается, есть свой мастер по коже. В Пьяоне мало кто бывает, а тот, как узнал, что я не местная, сразу почти все отдал. Местные жители, судя по тому, что они говорят, даже и не слышали, что тут гоблины бродят, — говоря это, она вытащила длинный плащ светло-бежевого цвета и протянула его Цекай. — Держи.
        Цекай взяла его и с интересом надела. Плащ был приятный и мягкий на ощупь, но довольно тяжелый и очень длинный, так что его полы волочились по земле. Девушка принялась застегивать бесконечные пуговицы, тянувшиеся до самого подола.
        — Не знаю, почему у тебя ничего нет в этом роде, — бормотала Юрия. — На Земле что, все время тепло и сухо?
        — Почему же? — отозвалась Цекай. — У меня есть куртка.
        — Да? — подняла на нее взгляд Юрия.
        — Вот лежит, — Цекай указала одной рукой на стол, в то время как другой продолжала застегивать пуговицы.
        — Это?! — воскликнула Юрия. — Ты что, она же совсем бесполезная!
        Цекай недовольно посмотрела на нее. Что еще?
        — Она же короткая! — продолжала возмущаться девушка. — Я думала, что она просто так… Так люди носят…
        — Нет. Это нормальная куртка! — буркнула Цекай.
        — Слушай, а этот эльф все лежит, — резко сменила тему Юрия. — Может, с ним что-то не то?
        — У него одно крыло порвано, что ли… — заметила Цекай, подойдя поближе к столу.
        — Точно! Вот Тьма! Я не знаю, как лечить эльфов!
        — А какая разница, эльф он или нет?
        Юрия посмотрела на Цекай и тяжко вздохнула, а потом снова повернулась к мешку.
        — Что такое? Мне просто интересно! — развела руками Цекай.
        — Но не объяснять же тебе, как мир устроен! Я только начну тебе говорить, как у тебя новые вопросы появятся, а времени у нас мало! И вообще… Иди лучше выбирай, что тебе надо! — она кивнула в сторону мешка. — Я сама ведь почти не смотрела, что брала.
        С этими словами Юрия подошла к столу и, достав из портфеля карту, стала разворачивать ее, стараясь, однако, не задеть эльфа. Цекай медлила, продолжая застегивать на себе плащ. Закончив, она покрутилась на месте. Двигаться было легко и удобно, только достаточно большой капюшон немного оттягивал всю ткань, или кожу, назад. Цекай поправила воротник и стала расстегивать пуговицы.
        Юрия хмуро смотрела на карту, иногда проводила по ней пальцем, иногда покусывала губы, и лицо ее становилось все задумчивей. Цекай подошла к мешку и бесцеремонно вывалила все его содержимое на кровать. Ее внимание привлекли красивые сапоги, с довольно широким голенищем, напоминавшие обувь пиратов или мушкетеров.
        — Прикольно! — заметила она и сразу же решила примерить.
        Они плохо налезали на босую ногу, поэтому Цекай пришлось надеть носки, успевшие немного просохнуть.
        — Зачем ты взяла сапоги? — поинтересовалась она у Юрии.
        — А? — рассеянно обернулась та, а потом, поняв, о чем идет речь, ответила. — Я их, как и плащ, специально для тебя принесла, а то у тебе такая обувь из тряпок, странная… как и все, что на тебе надето… Я не знала, правда, какой у тебя размер, на глаз взяла.
        — Похоже, — прокряхтела Цекай, натягивая на себя сапог, — ты меня недооценила… Ой! Хотя нет, как раз подошло.
        Он повертела ногой, а потом поморщилась, вспомнив, что подвернула ее.
        — Ага… — протянула Юрия. — Я совсем не понимаю, что нам теперь делать… Тут вокруг практически нет никаких селений. Ближе всего Пентакарр, если, конечно, не брать во внимание какое-то Серри, но, судя по карте, оно очень маленькое, да и уходит в сторону, если идти напрямик.
        — Но можно же идти не на… — Цекай стала надевать второй сапог, — прямик. Какая разница?
        — Я не знаю. Неизвестно, пойдут ли за нами эти гоблины.
        Цекай опустила глаза, изучая свою новую обувь. Она была почти уверена, что пойдут.
        — Тогда что нам делать? — вдруг выпалила она. — Они будут за нами идти и идти, а мы так и будем от них бежать?!
        — Я не знаю, — повторила Юрия, но лицо ее помрачнело, словно она представила себе эту перспективу. — Мы оторвались от них сейчас. Только гоблины нас видели, не думаю, что они поняли, что мы уходим именно в Пьяон: Грауд с Риной специально сначала бежали в другую сторону… Возможно, мы доберемся до Пентакарра, а там уже станет ясно.
        Юрия говорила это так, словно зазубрила все наизусть, глядя в потолок туманным взглядом. Цекай невесело посмотрела на карту. Расстояние от Пьяона до Флауренторна было почти в четыре раза меньше, чем от Пьяона до Пентакарра, и почти таким же, как отсюда до действительно крохотного или крохотной Серри. Вокруг Пентакарра были условно нарисованы редкие горы, между которыми петляла голубая полоска реки. Цекай пальцами измерила расстояние до Пентакарра и Пьяона от Серри, а потом сложила. Слишком много… Если эти… гоблины станут нас преследовать, лучше действительно идти прямо.
        — Слушай, — вдруг обратилась Юрия, — а можно посмотреть твой ключ-портал?
        — Да, пожалуйста, — Цекай стянула с шеи медальон.
        Юрия протянула к нему руку, но только металл коснулся ее ладоней, как девушка с криком отскочила назад, а ключ-портал со звоном упал на пол.
        — Ты чего это? — испугалась Цекай.
        — Почему ты меня не предупредила?! — заорала на нее Юрия, а потом заныла, посмотрев на свою руку. — Теперь след останется!
        Цекай посмотрела на ладонь Юрии: на ней краснел свежий ожог. «Я не могу его взять. Он заколдован».
        — Извини! — прикусила губу Цекай. — Я не специально! Я сама забыла, что на нем заклинание…
        — Еще бы ты специально это сделала! — фыркнула Юрия, а потом стала водить над ладонью другой рукой, что-то бормоча. Ожог затянулся, но на его месте осталось покраснение.
        — Прости, — поморщилась Цекай. — Извини, пожалуйста.
        — Да ладно… — Юрия все еще с интересом смотрела на свою руку, — я испугалась больше. Но, похоже, что если бы я не отдернула руку, то он бы меня до костей прожег.
        Юрия присела на корточки рядом с медальоном.
        — Что это за заклинание такое?
        — Понятия не имею, — покачала головой Цекай.
        — Подними-ка его, я прочитаю, — попросила Юрия.
        Цекай подняла ключ-портал с пола и повернула его ребром к девушке — та пробежала по нему глазами.
        — Зтоннро лиаве, — забавно морща лицо, бормотала она, — зи гвей-йо ре… — Ну и слово! — рентресейллиа.
        — Ты знаешь язык Света?
        — Очень плохо. Сейчас ни одного слова не поняла… Дай посмотреть другую сторону.
        Девушка послушно прокрутила медальон в руках.
        — Нет, — покачала головой Юрия. — Тут только твое семейное имя.
        — Смирнова?! — удивилась Цекай.
        — Нет, конечно! Сейчас прочитаю… На-о-ка-му… Наокаму.
        — У меня фамилия Смирнова.
        — Так не будет же здесь твоя человеческая фамилия стоять! Это имя семьи. У твоих родителей какое семейное имя?
        — Смирновы!
        — Да нет, настоящее.
        — Я не знаю…
        — Значит, Наокаму.
        — Почему?
        — Ключи-порталы — редкость. Обычно они принадлежат какой-либо семье, причем достаточно древней. На них всегда пишут имя семьи. А вот это прекрасное заклинание, опалившее мне руку, вероятно, наложил какой-нибудь твой родственник.
        Цекай задумалась. А ведь она действительно не знает силанское имя своей матери. Возможно, на Силане есть ее родственники, о которых она не знает. Наокаму… Это моя настоящая фамилия?
        — А какая фамилия у тебя? — задумчиво спросила Цекай.
        — Каминор.
        — Ага… — вдруг Цекай замолчала: ее поразила невероятное мысль. Как же я только раньше об этом не подумала?! — Ключ-портал!
        — Что?
        — Это же ключ-портал! — воскликнула Цекай, вскинув вверх медальон, отчего Юрия отшатнулась назад. — Мы можем на время скрыться на Земле!
        — Ну уж нет! — запротестовала Юрия.
        — Почему? Там совсем не страшно!
        — Ты сама часто им пользуешься?
        — Нет, всего один раз получилось.
        — Ну, тогда точно нет! Мы можем вообще не попасть потом туда, куда хотим! Эти порталы каждый раз ведут в разные места! Мы можем зайти на Землю отсюда, а когда пойдем обратно, попадем на какой-нибудь Шри и… лучше уж гоблины!
        — Погоди, — замотала головой Цекай, — я ничего не понимаю, какой Шри? Что ты имеешь в виду?
        — Порталы открываются не закономерно, в определенных местах, а как угодно и где угодно!
        — Но я же попала именно сюда!
        — Тебе очень повезло! Да, и не забывай, что большая часть планеты покрыта водой! Нет, порталом лучше не пользоваться.
        Цекай с сомнением посмотрела на медальон. Выходит, вернуться назад не так просто!
        — Ну а если, — начала она, — открывать и закрывать его, пока не появится нужное нам место?
        — Этого торжественного момента можно ждать очень долго, впрочем, если хочешь, можешь попробовать, но я в этом не участвую!
        — Но… — только хотела возразить Цекай, как эльф на столе снова запищал, сбив ее с мысли.
        На этот раз он не лежал неподвижно, а неуклюже барахтался на гладкой поверхности стола, пытаясь встать. Цекай завороженно следила за его попытками. Маленькое создание подняло на девушек свои розовые глаза и в ужасе замерло. Издав какой-то испуганный писк, оно шарахнулось прочь, треща блестящими крыльями, но одно из них согнулось пополам, и эльф снова повалился на стол. Цекай протянула к нему руку, и он что есть силы запищал, прикрыв лицо руками.
        — Ну и нервный же он! — поморщилась Юрия.
        — Успокойся! Тихо! — говорила эльфу Цекай. — А он нас понимает?
        — Я думаю, нет, они же говорят только на языке Света.
        Неожиданно с улицы донеслось звонкое ржание.
        — Грауд? — воскликнула Юрия и практически залезла на стол, чтобы посмотреть в окно. — Действительно, он. Пошли.
        — Куда?
        — Не знаю. Сейчас обсудим с единорогами.
        Она схватила свой плащ, портфель, карту и ветку Цекай, а потом замерла на месте.
        — Посох ты, разумеется, оставила в Грио? — спросила она обернувшись.
        — Посох? — Цекай задумалась. — Он, наверное, вылетел у меня, когда я упала с Грауда…
        — Лучше бы ты посохом пользовалась, а не этой палкой… — проворчала Юрия, а потом открыла дверь.
        — Эй, погоди! — позвала ее Цекай. — А что делать со всем, что ты принесла?
        — Оставь, — безразлично пожала плечами Юрия, — вместе со своей… э-э-э… «курткой» и тряпичной обувью.
        — А эльф?
        — Хватай и бери с собой.
        Цекай поворошила вещи в мешке и достала какую-то перчатку. Подойдя к столу, она осторожно накрыла ладонью эльфа и, не обращая внимания на его протестующие писки, сгребла его в перчатку и крепко зажала отверстие. Потом девушка схватила сумку и выбежала из комнаты, на ходу выдернув ключ из двери.
        — Смотри, чтобы не задохнулся, — бросила ей Юрия через плечо, и Цекай постаралась немного разжать руку.
        Они выбежали в холл, и Цекай отдала ключ мужчине, сидевшему все там же, за стойкой. Он что-то пробормотал в ответ, но девушки, не слушая его, вышли из гостиницы. Небо потемнело еще сильнее, и на улицах уже зажгли фонари. Юрия обошла вокруг гостиницы. Цекай плелась за ней следом, постоянно оглядываясь по сторонам.
        — Где же он, — ворчала Юрия, а потом резко свернула в один из проулков.
        Цекай поспешила за ней и вскоре увидела Грауда, шагающего вокруг какого-то здания. Завидев приближающихся девушек, он поспешил к ним.
        — Что случилось? — первой задала вопрос Юрия.
        — Пока ничего, — ответил единорог, — только я этих тварей чую. Похоже, они тут неподалеку бродят, лучше прямо сейчас уходить. Рина пойдет с нами: боится пока во Флауренторн возвращаться.
        — Так удобнее, — заметила Юрия. — Я уже думала о том, что местные единороги не захотят надолго покидать свой город, да еще в таких условиях.
        — Это точно, — кивнул Грауд, а потом более тихо заметил: — Да и все они тут больно низкорослые.
        — Ладно, пойдемте, — кивнула Юрия, направившись, насколько могла судить Цекай, в сторону стойл. — Только вопрос, как мы пойдем: напрямик к Пентакарру или через Серри, но так дольше.
        — Не знаю, — мотнул головой единорог, идя за ней следом. — Наверное, лучше через Серри.
        Юрия пожала плечами.
        Стойла оказались практически в самом центре города. Рина, нервно переступая с ноги на ногу, ждала их там. Хотя уже наступил вечер, народу на улицах стало только больше. Возникало впечатление, что день в Пьяоне только начинается. Люди выходили из своих домов, разговаривали с прохожими, дети весело скакали по округе.
        Юрия, крепя на Рине седло, тоже с интересом за этим наблюдала. Цекай в это время забиралась Грауду на спину. А ведь хорошо в этом городе. Всем весело, люди даже не подозревают о том, что с Флауренторном или с Грио…
        — Юрия! — позвала Цекай, выпрямившись в седле.
        Девушка обернулась на зов.
        — А ведь горожане ничего не знают.
        — Хорошо им…
        — Я не про это! Если эти твари сюда нагрянут…
        — На самом деле, — отозвалась Юрия, — я тому скорняку сказала, что лучше пьяонцам пару дней быть бдительней, чем обычно. Он, похоже, меня услышал.
        Цекай с сомнением посмотрела на играющих детей. Юрия уже закончила с седлом и запрыгнула на лошадь. Грауд и Рина средним аллюром направились к выходу из деревни. Разогнать скорость им мешали гуляющие по улицам люди. Грауд каждый раз недовольно фыркал, когда какой-нибудь мальчишка подходил к нему слишком близко.
        Постепенно домов становилось все меньше. На смену городу снова пришло широкое поле. Цекай впустила в перчатку к эльфу немного воздуха, а потом снова крепко сжала ее в руках, боясь выронить. Пьяон остался позади, и единороги галопом понеслись по степи. Грауд скакал быстрее и вскоре оставил Рину с Юрией далеко позади.
        — Ну-с, — бросил он Цекай через плечо, — не хочешь мне рассказать, что от тебя хотят эти гоблины?


        ГЛАВА9
        
        АГАДАР
        — Что?! — опешила Цекай.
        — Я, по-твоему, все-таки похож на твоих лошадеев?! — фыркнул единорог. — Я слышал ту женщину, да и ты с ней говорила, словно давно знаешь.
        — Ты рассказал об этом Рине? — только и смогла спросить девушка.
        — Значит, ты даже не отрицаешь этого! Нет, Рине я об этом не говорил, мне интересно посмотреть, как ты сама из этого выпутаешься.
        — Я не знаю ее! — отчаянно крикнула ему Цекай, забыв о том, что Юрия с Риной сзади могут их услышать. — Понятия не имею, кто она и чего она от меня хочет!
        — Можешь не говорить, — безразлично заметил Грауд, — только я вот что тебе скажу: ты сама могла заметить, что на гоблинах были кольчуги из настоящей драконьей чешуи. Это явный признак того, что они принадлежат к личной армии Светотени. Да еще эта… Ленгда, верно? Она настоящий оборотень высшего уровня! К тому же изобразила что-то вроде Ейгенца! Нам сегодня просто повезло! Эта женщина, похоже, даже не допускала мысли, что ты можешь использовать внешнюю магию.
        — И что же это значит?!
        — Странно, что Светотени от тебя нужно?! Ты ничего не делала, что могло вызвать ее недовольство? — абсолютно спокойно, если не считать тяжелого от бега дыхания, поинтересовался Грауд.
        — Эй! Я на Силане всего несколько дней! — напомнила Цекай. — А до этого я про вашу Светотень и слышать не слышала!
        Единорог только фыркнул в ответ, а потом тихо добавил:
        — А Юрии с Риной можешь все рассказать, когда мы будем в Пентакарре, все равно сейчас уже ничего не изменить…
        Цекай его слова показались слишком циничными, но потом она подумала, что сама поступает еще хуже, ничего не говоря. А ведь они имеют право знать! Девушка нерешительно посмотрела назад: Юрия громко сообщала Рине, что та скачет медленней всех, а лошадь бросала на свою всадницу недовольные взгляды.
        Единороги бежали галопом довольно долго, поэтому очень устали и сбавили темп. Степь вокруг нисколько не изменилось. Гладкая земля, покрытая лишь маленькими низкорослыми кустиками, скукожившимися под налетами пронзительного ветра, растянулась на несколько километров.
        Где-то вдали виднелся темный хвойный лес. На открытом пространстве Цекай было немного неуютно: скрыться абсолютно негде. Правда, сначала успокаивала мысль, что и гоблинов, если что, будет хорошо видно. Но когда солнце окончательно скрылось, об этом пришлось забыть: разглядеть в кромешной тьме хоть что-нибудь было невозможно, даже свет тусклых звезд не проходил сквозь густые облака.
        Цекай щелкнула пальцами, но ровный белый свет смог осветить лишь пару метров земли перед ними. Но, в любом случае, так было гораздо лучше, и вскоре Юрия тоже последовала этому примеру. Сначала темнота вокруг сильно удивляла Цекай. Ей казалось странным, что на открытом пространстве может быть так темно. Только потом она поняла: вся суть в том, что вокруг нет фонарей и горящих витрин круглосуточных магазинов, как на Земле.
        Юрия и Рина негромко разговаривали, иногда к ним присоединялся Грауд. Обычно все трое вели ожесточенные споры о том, сворачивать им в Серри или нет. Видимо, непрерывное, безостановочное путешествие сказывалось на всех: пофыркивание Грауда сменилось весьма агрессивными свистом, Юрия часто переходила на крик, и Цекай уже устала призывать ее к тишине, в который раз с испугом наблюдая за тем, как ее возглас эхом разносится по степи.
        Цекай вела ожесточенный бой со своей совестью. То, что она чувствовала сейчас, было совсем не похоже на тот день в детском доме. Теперь все было гораздо серьезней и опасней. Ее мысли не могли удержаться на одном месте, и вопрос о том, как рассказать обо всем Рине и Юрии, постоянно перетекал в другой: что им нужно от меня?!! Ответа на него не было, и Цекай снова начинала уповать на Пентакарр, в котором все всё должны знать. Она печально посмотрела внутрь перчатки на маленького эльфа, который, уже успокоившись, грустно взглянул на Цекай. Мы не можем тебя выпустить: ты не уйдешь… не улетишь далеко со сломанными крыльями. Эльф, словно понимая это, смиренно озирался по сторонам своего нового дома большими розовыми глазами.
        Ночь была невероятно долгой, и Цекай не сразу поняла, что происходит, когда небо стало белеть, а в спину засветили яркие лучи восходящего солнца. Степь вокруг ничуть не изменилась, и лес продолжал печально следить за путниками. Единороги, из-за темноты всю ночь передвигавшиеся достаточно медленным шагом, снова разогнались. Грауд бежал впереди, развивая поистине страшную скорость. Устав, он переходил на иноходь. Хотя этот аллюр и выглядел как просто непринужденный бег, единорог продолжал очень быстро нестись вперед.
        Утро… Холодное солнце лениво ползло по небу. Тепла от него было мало, да и света тоже, поэтому Цекай куталась в свой новый плащ, мысленно благодаря за него Юрию. Та целый день сидела на Рине, читала свою книгу или, надев толстенные перчатки, что-то плела из своего трибиса. Цекай тоже была бы не прочь занять себя «Древнейшей историей», но она понимала, что тяжелый томик в руках обеспечит ей незамедлительное падение. В прошлый раз мне повезло!
        Полдень…
        Солнце было в зените, но его почти не было видно из-за пепельного цвета облаков. Они прятали за собой все небо, как прячет его грязное окно. Ничего не менялось вокруг. За день они ни разу не остановились и пусть медленно, но все равно двигались вперед. Ели тоже на ходу. Предусмотрительная Юрия как-то успела взять из города немного хлеба. Ветер уныло свистел над землей, гоняя по ней слабые травинки. Цекай каждый раз недовольно фыркала, когда волосы Грауда попадали ей на лицо.
        Цекай от нечего делать вертела в своих руках медальон. За последнее время она узнала о нем много интересного. Ей казалось странным, что с помощью него трудно попасть обратно на Землю. В Пентакарре я попробую его открыть. По крайней мере, на Силану он перенес ее легко и с первого раза. Возможно, Юрия сама не все знает о ключах-порталах…
        Цекай снова почувствовала укор совести. Нет, все-таки им нужно сказать все сейчас, а не тянуть до последнего!Девушка уже решительно повернула голову к Юрии, но заметила на ее лице улыбку. Она радовалась какому-то воспоминанию, увлеченно заплетая косичку из своего растения, и Цекай снова печально повернулась вперед. Нет, она не может сейчас вот так сказать.
        Гоблинов не было видно. Это казалось Цекай странным: она знала, что этим огромным монстрам легче передвигаться по открытой местности… Возможно, они просто не стали преследовать нас?Она высказала эту мысль вслух, но единороги дружно покачали головами.
        — Вы можете не видеть, — заметила Рина, — но я чувствую их запах.
        — Точно, — подтвердил Грауд, — они не так далеко от нас. Вполне возможно, что они прячутся за грядой деревьев.
        — Именно поэтому мы должны свернуть в Серри! — подхватила мысль Юрия.
        — Зачем, чтобы они нас поймали? — фыркнул единорог.
        — Мы их запутаем, — невозмутимо ответила девушка. — Они ведь думают, что мы идем в Пентакарр, а мы свернем и зайдем в город с другой стороны.
        — С чего, скажи мне, им знать, что мы идем в Пентакарр?! Возможно, они, наоборот, уверены, что мы свернем в твой Серри!
        Цекай недовольно цокнула языком: сейчас снова начнется! Действительно, Юрия и единорог снова стали препираться, порой забывая, о чем спорят.
        Тени, днем прятавшиеся под путниками, темными змеями поползли на восток, стараясь укрыться от лучей света, из золотых ставших теперь ярко-оранжевыми. Постепенно солнце краснело и бросало на кусты огненные блики. Потом оно осторожно коснулось горизонта и окрасилось алым цветом, охватив степь кровавым пожаром.
        Над головами путников пролетела стая черных ворон, и Грауд, мгновенно замолчав, хмуро посмотрел в небо. Цекай тоже оглянулась на птиц. Только она хотела заметить, что Ленгды среди них нет, как поняла, что оборотни могут принимать любой облик. А она действительно может быть кем угодно! Возможно, она все это время следует за нами по пятам! Цекай повернулась назад, тщетно всматриваясь в наступающую темноту. Грауд, похоже, думал о том же, потому что стал оглядываться по сторонам. Но вокруг все было спокойно, только ветер теребил маленькие кустики.
        Солнце все тонуло за горизонтом, отчаянно хватаясь за его край багряными лучами, но вскоре исчезло, лишь пламенная полоса отчеркивала небо от земли.
        — Серри уже недалеко! — заметила Рина. — Нужно выбирать…
        — Нам нужно свернуть в него, — заметила Юрия, —хотя бы потому, что кончилась почти вся вода, которую я набрала в Пьяоне, а до Пентакарра еще около четырех дней пути!
        — Гоблины сейчас отстали, — медленно поговорила Рина. — Я думаю, что у нас есть несколько часов в запасе.
        — Но до Серри, — возразил Грауд, — если сворачивать сейчас, не несколько часов, а полдня непрерывного бега!
        — Грауд, перестань, до Пентакарра нам не дойти без остановки, — вяло ответила Юрия, уставшая, по всей видимости, за время пути от споров.
        Цекай понимала, что не может поддержать беседу и, как всегда бывало в таких случаях, заглянула к эльфу. Белоснежное создание глянуло на нее из темноты глубокими розовыми глазами. Эльф больше не метался от страха, а спокойно сидел, глядя прямо на Цекай. За все время он ни разу не пил и не ел, недовольно отворачивая голову от предложенного.
        — Ну, что ты мне скажешь? — спросила у него девушка.
        Эльф вскочил на месте и быстро что-то заговорил. Цекай опешила, не ожидая такой реакции на свой вопрос.
        Смысл слов был ей непонятен. Язык, на котором говорило прекрасное создание, был похож на шум плещущего ручейка. Но слова, звуки в которых плавно перетекали один в другой, даже от такого маленького существа долетали до Цекай звонкими и четкими.
        — Эй! Подожди! Я тебя не понимаю! — отчаянно залепетала Цекай.
        — Сваззео? — четко выкрикнул эльф.
        — Что?
        — Сваззео! Лливере монни слао Сваззео!
        — Юрия! — позвала Цекай.
        — Что? — резко спросила она, недовольная тем, что Цекай ее перебила. — Мы тут с Граудом разговариваем!
        — Этот эльф что-то мне говорит! Я ничего не понимаю!
        Юрия, мигом угомонившись, с интересом заглянула Цекай в перчатку.
        — Сваззео?! — требовательно повторил эльф.
        — Сваззео-сваззео! Некрее на сваззо! — ответила ему Юрия, четко произнося слова, однако с очень грубым акцентом.
        Создание замерло, а потом в ужасе упало на колени и прошептало:
        — Неливиа лоон рива зонна ляо сваззео?
        — Ляо на зеннеи! — буркнула Юрия.
        — Что он говорит? — спросила Цекай.
        — Спрашивает, где лес. Кажется… — задумчиво проговорила Юрия. — Я сказала, что вокруг только степь, то есть поле… потому что как будет «степь», не знаю. Так как насчет Серри?
        — Хорошо, — устало согласился Грауд. — Но только совсем ненадолго!
        Юрия удовлетворенно кивнула, а подавленный эльф, обхватив себя руками, что-то печально запел себе под нос…
        Ночь была тихая и, как вчерашняя, очень темная. Единороги свернули немного на юг, чтобы идти к Серри по прямой. С наступлением темноты им пришлось сбавить темп, хотя сегодня небо было чище и над путниками сверкали белоснежные звезды. Правда, поднялся ветер и что есть сил засвистел под ногами у единорогов. Все было спокойно, только однажды им навстречу выскочило какое-то животное. Единороги сначала очень перепугались, но это оказалась лишь какая-то некрупная собака. Она была темно-серого цвета с синеватым отливом. Ее глаза, отражая свет на кончиках пальцев Юрии, засияли золотым светом. Она немного игриво бежала за Риной, а потом скрылась из виду. Только где-то вдалеке сверкали глаза ее собратьев.
        Следующий день мало отличался от предыдущего. У Цекай сильно ныла спина, и она мечтала о том, чтобы просто полежать… или постоять… Что угодно, только не сидеть на единороге! Глаза чесались и слезились от ветра и очередной бессонной ночи. Девушка с тоской вспоминала свою кровать в детском доме. Старая и потертая, сейчас она казалась такой прекрасной. Вскоре впереди стали появляться вершины невысоких гор, тонувшие в голубоватом тумане. Они не были остроконечными или покрытыми снежными шапками, как обычно представляла себе Цекай.
        Небо наконец прояснилось, а тусклые тучки сменились могучими облаками. Цекай никогда не обращала на облака особого внимания, но сейчас не могла оторвать взгляда. Полные собственного достоинства, они чинно проплывали по небу, словно грандиозные фрегаты. Совершенно плоские снизу, эти исполинские небесные хозяева огромными горами вздымались к солнцу. Оно освещало их верхушки мягким светом, и те розовели под его лучами, перекатываясь массивными валунами и подставляя другой бок. Постепенно очертания облаков менялись, но, казалось, что это не ветер безжалостно мнет их своими сильными порывами, а они сами лениво потягиваются, разминая огромные мышцы. Их гигантские тела отбрасывали на степь тяжелые тени. Стоило только одному облаку закрыть солнце, и Цекай видела, как темнота неотвратимо несется к ним по поверхности земли.
        Около полудня вдалеке появился какой-то городок. Он был крошечный, меньше Флауренторна, но его уличные фонари, словно россыпь желтых одуванчиков, задорно светились ярким огнем. Рина и Грауд, едва завидев его, бросились вперед. Земля полетела у них под ногами, и казалось, что единороги только помогают ей в этом, отталкивая назад сильными ногами. Цекай невольно поймала себя на мысли, что уже не так судорожно, как прежде, сжимает руками седло. Ветер, до этого дувший в лицо, теперь резал глаза, но девушка довольно смотрела вперед, слушая, как хлопает сзади капюшон ее нового плаща.
        Серри, как и Пьяон, не был обнесен забором, да с его размерами это и не требовалось. Невысокие маленькие дома стояли кольцом, образуя посередине селения круглою площадку. Единороги достаточно быстро доскакали до Серри. Как только они остановились, Юрия соскочила с Рины и пристроила на ней вещи.
        — Не долго, — напомнил Грауд, пока Цекай пыталась с него слезть.
        — Я поняла, — кивнула девушка.
        Цекай положила свой плащ единорогу на седло: стало уже достаточно тепло. Юрия тоже сняла с себя свой, но оставлять его не стала, а за капюшон повесила себе на голову.
        Серри был почти пуст, только раз они увидели человека, проехавшего на палевом единороге.
        — Я пойду найду кого-нибудь, а ты стой здесь на площади, хорошо? — обратилась к ней Юрия.
        — А почему я не могу пойти с тобой? — возмутилась Цекай.
        — Потому что ты опять начнешь задавать вопросы! А нам надо торопиться.
        — С таким успехом я могла вообще остаться с Риной и Граудом!
        — Можешь идти к ним, — пожала плечами Юрия. — Я не знаю, зачем ты пошла со мной.
        Цекай недовольно скрестила руки на груди, но девушка уже удалялась в глубь города. На самом деле место, на котором оказалась Цекай, площадью назвать было трудно, скорее это был просто пустырь. Вокруг была лишь истоптанная множеством ног и копыт земля. Возникало такое ощущение, что это селение существовало не для того, чтобы там жили люди, а для того, чтобы через него проезжали. Эту странную мысль, однако, подтверждали полузаброшенные дома и огромная конюшня в самом центре. Внимание девушки привлекло маленькое здание, или, лучше сказать, крохотный сарайчик, в окнах которого, несмотря на позднее время суток, горел приветливый свет. Это был не жилой дом, а, скорее всего, какая-то лавка. Над дверью висела какая-то вывеска, но она давно покрылась слоем грязи, да и буквы на ней стерлись, так что прочитать название было сложно. Цекай оглянулась по сторонам: Юрии не было видно, да и, в конце концов, что изменит пара минут.
        Девушка медленным размеренным шагом пересекла площадь и, оказавшись у дома, потянула за ручку двери. Та поддалась сразу, чуть не сорвавшись с петель, настолько она была старая и шаткая. Цекай оказалась в светлом помещении, в котором горела только одна, дальняя стена, находившаяся в самом углу. Там было что-то вроде небольшого стола, похожего на импровизированный прилавок, на нем теснились какие-то деревянные шкатулки. За столом сидел, печально раскачиваясь, пожилой человек с очень длинными седыми волосами, убранными сзади в тоненький хвост. Завидев Цекай, он поднял голову и, улыбнувшись изрезанным глубокими морщинами ртом, проговорил:
        — Да, давно я не видел у себя новые лица, все только старые знакомые приходят. Вы откуда будете, девушка?
        — С… — Цекай на секунду задумалась.
        — Уже и не помните, откуда родом. Это плохо. Печально, когда у силанца нет места, которое он может назвать своим домом, даже если это окупается полной путешествий жизнью.
        — Нет, почему же! Я на самом деле с Земли, просто я думала…
        — Если ты думала, прежде чем назвать, где находится твой дом, так ли ты уверена в нем? — поднял брови старик.
        — Ну… то есть… я имела в виду…
        — Слишком много ненужных слов. В таком возрасте силанцы часто не знают, что сказать, каждый раз придумывают все более и более изощренный вариант ответа, но это лишь помогает им забыть истинно верный. Что же привело тебя в этот старый дом?
        — Не такой уж он и старый, — отозвалась Цекай.
        Но старик никак не отреагировал на ее слова.
        — На самом деле, я… мы… То есть… — Цекай замолчала, а потом снова продолжила: — Мы ненадолго. Мы едем в Пентакарр, так что вот… только остановились на время, и я решила зайти посмотреть.
        — Судя по вашей речи, — заметил пожилой человек, — вы очень мало говорите, или говорите с теми, кто вас не слушает.
        Цекай хотела было ему возразить, но решила, что лучше этого не делать.
        — Если вы пришли посмотреть, смотрите, порой это весьма интересное занятие, — с этими словами старик встал и вышел в дверь, что вела в другую комнату.
        Цекай осталась одна. На самом деле, смотреть здесь было не на что: вокруг были лишь старые стены и стол с шкатулками. Девушка медленно подошла к нему. Шкатулки были покрыты символами языка Света, а их крышки и стенки украшены красивой резьбой. Эльф запищал в перчатке.
        — Что? — посмотрела на него Цекай.
        Эльф опять что-то заговорил, жестами показывая, что хочет выбраться. Девушка задумалась. Крыло у него было по-прежнему сломано, и улететь он никуда не мог. Пожав плечами, Цекай положила перчатку на прилавок. Эльф выполз из нее и подошел к одной из шкатулок. Прикоснувшись к ней маленькими ручонками, он попытался открыть крышку, но, разумеется, для него этот вес был неподъемным. Он недовольно запищал, а потом, повернувшись к Цекай, быстро что-то произнес, указывая на шкатулку. Девушка не знала, чем она так заинтересовала эльфа, но, оглянувшись по сторонам, осторожно открыла покрытую резьбой крышку. Внутри на красивой подкладке из темно-красного бархата лежал идеально круглый камень, размером с грецкий орех. Он был полупрозрачного черного цвета, а где-то в его середине горел сиреневый свет. Эльф с какой-то завистью смотрел на сокровище.
        Неожиданно за дверью послышались шаги, и эльф быстро спрятался в перчатку. Цекай хотела закрыть шкатулку, но в дверях уже появился старик. В руках, одетых в белоснежные перчатки, он держал сероватую тряпку.
        — Я так и знал, что застану вас примерно в этой позе, — улыбнулся он, увидев Цекай, застывшую с занесенной над шкатулкой рукой. — Можете не волноваться: вы отнюдь не единственная, кому так понравились мои агадары. Но мастеру из Пентакарра они понравились раньше, и с минуты на минуту они отправятся в этот город.
        — Он действительно красивый, — согласилась она. — Как вы его назвали? Агадар?
        — Да, самый настоящий. Этому, что вы только что смотрели, двадцать лет, — кивнул он, бережно закрывая шкатулку.
        Неожиданно с плеча старика слетел крупный эльф серого цвета и плавно приземлился на прилавок. Из перчатки донесся удивленный писк, и хозяин лавки замер, так же как и серый эльф.
        — Что там у вас? — немного удивленно спросил он.
        — Эльф, — ответила Цекай, аккуратно открывая перчатку.
        Старик с интересом заглянул туда, и его морщинистое лицо удивленно вытянулось. Он медленно опустил тряпку на стол. Серый эльф подошел поближе, затрещав алыми крыльями.
        — Я полагаю, он из Сиэлльского леса?
        — Я не знаю, — ответила Цекай, — а что это такое?
        — Сиэлльский лес тут недалеко, рядом с деревней Флауренторн. Только там и еще в горах Шри водятся белые эльфы. Я был в том лесу, но они очень умело прячутся и никому не доверяют, поэтому мне никогда не удавалось их поймать.
        — Я была в том лесу! — воскликнула Цекай. — Точно, он оттуда! Был дождь, и он упал ко мне в капюшон!
        Эльф в это время аккуратно вышел из перчатки и настороженно глядел на своего серого собрата, который был почти на голову выше его.
        — Не желаете ли вы, девушка, порадовать старика? Я бы с удовольствием оставил это создание у себя.
        — Зачем он вам?
        — Мой ответ будет банален и прост: я хочу вырастить идеальный агадар, — голос старика был печален и грустен.
        Цекай удивленно заморгала глазами, не ожидая такого предложения.
        — Можете не волноваться за вашего друга: я буду заботиться о нем.
        Девушка нерешительно перевела взгляд на эльфа, а потом снова на мужчину. Вероятно, лучше действительно поступить так, как предлагает хозяин лавки, ведь для нее, Юрии и единорогов этот эльф лишь обуза, хотя и маленькая.
        — Разумеется, не просто так, — заметил старик. — Это будет обмен. Правда, достаточно трудно найти нечто такое же ценное, но…
        Его лицо стало каким-то бледным и словно еще более старым. Он распахнул двери и ушел в комнату. Цекай осталась стоять в растерянности. Она не понимала, как связаны эльфы и камни агадары. Серый эльф, оставшийся на столе, уперев маленькие ручки в бока, с интересом смотрел на Цекай.
        — Вот, — старик снова зашел в лавку.
        В руках он нес другую шкатулку. Она была гораздо проще, чем все стоящие на прилавке: на ней не было ни резьбы, ни символов. Мужчина поставил ее на прилавок и открыл крышку: там на простом деревянном дне лежал камень размером с кулак Цекай. Он был черный, с синеватым отливом, а в его центре горел едва различимый алый огонек.
        — Что это? — не поняла Цекай.
        — Агадар, который я отдам вам за эльфа. Ему тридцать лет, и он прослужит вам верой и правдой, если вы сделаете из него посох.
        Посох? Цекай посмотрела на камень: он действительно был очень красив, но она не знала, может ли принять его взамен живого существа.
        — Зачем вы отдаете мне его?
        — Я не могу взять этого эльфа просто так, поэтому отдаю вам то, что есть у меня, равносильное по ценности. Отдайте мне этого эльфа.
        ­ — Откуда мне знать, что вы не сделаете ничего плохого эльфу? — спросила она.
        — Я бы не стал отдавать вам один из лучших агадаров, чтобы взамен получить страдания, пусть и не свои.
        Цекай задумалась.
        — Хорошо, — тихо проговорила она, — берите его.
        Старик расплылся в улыбке, а потом повернулся к эльфу и медленно проговорил что-то на языке Света. Тот с интересом посмотрел на хозяина лавки, а потом закивал головой в знак согласия.
        — Все хорошо, — улыбнулся мужчина. — Спасибо вам.
        — Вам спасибо, — немного удивленно ответила Цекай, беря в руки шактулку, — за такой прекрасный камень.
        — Это красивый драгоценный камень, но он бесполезен, если им просто любоваться. У каждой вещи должно быть свое предназначение.
        Девушка кивнула и направилась к двери.
        — И еще хотел бы вам напомнить, чтобы вы чаще и больше говорили, потому что вряд ли кто-то сможет увидеть за вашими пустыми словами то, что смог увидеть я.
        Цекай кивнула, хотя почти ничего поняла в этой проникновенной речи, а потом, помахав эльфу на прощание рукой, вышла на улицу, ощущая на себе взгляд его розовых глаз.
        Едва закрыв за собой дверь, она нос к носу столкнулась с Юрией.
        — Вот ты где! — воскликнула она. — Ты вообще оригинал, все делаешь наоборот!
        — Я только на секунду. Смотри-ка, — она показала Юрии шкатулку.
        — О! Ты нашла для нашего крылатого друга домик поуютней?
        — Нет. Я его обменяла на это!
        — Эльфа?! — глаза у Юрии расширились.
        — Да. Ничего не говори, сначала посмотри на что.
        Цекай открыла крышку, и Юрия так и замерла с широко распахнутыми глазами. Она стояла так довольно долго, а потом ее лицо прояснилось.
        — Он выращивает агадары! Теперь понятно, зачем ему эльф. Странно, правда, что он отдал за него такой роскошный камень.
        — А причем здесь эльфы?
        Юрия тяжело вздохнула:
        — По пути расскажу, пошли скорее. Единороги наверняка уже заждались.
        С этими словами она поспешила к выходу из Серри, но навстречу ей выскочил Грауд, за ним следом бежала Рина.
        — Что? — испуганно спросила у него девушка.
        — Их уже видно! — фыркнул единорог. — Надо было не тебя слушать, а сразу бежать в Пентакарр.
        Цекай испугалась: до города не один день пути, а вокруг степь. Гоблины настигнут их очень быстро. Юрия быстро всунула руки в рукава плаща и запрыгнула на лошадь. Цекай тоже залезла на Грауда, осторожно прижимая шкатулку к себе и следя за тем, чтобы она не раскрылась.
        Единороги выбежали с другой стороны города. Впереди виднелись только горы, и никакого города за ними не было видно. Возможно, надо было предупредить того дедушку, что за нами гонятся гоблины! Хотя… Цекай печально повернулась назад: действительно, на горизонте стали видны темные точки. Они гонятся за мной! Надо было предупредить Юрию раньше. Возможно, они с Риной смогли бы уйти, но теперь уже слишком поздно.
        Внезапно Цекай заметила что-то темное у подножия гор. Лес! Они смогут бежать среди деревьев, где гоблины передвигаются не так быстро. Надо только успеть добраться до него.
        — Грауд, если мы сможем быстро добежать до того леса, — она указала на него рукой, не очень уверенная в том, что единорог увидит ее жест, — то сумеем оторваться.
        — Я уже подумал об этом. Попробуем. Только бежать-то будем мы.
        Цекай хотела что-то сказать, но Грауд не возражал и уже галопом несся вперед. Рина бежала с ним наравне, бросая хмурый взгляд на лес впереди.

        ГЛАВА10
        
        ГОРЫ ТРЕСИЛЬФОН
        Земля больше не была ровной: она гневно вздымалась большими холмами, упираясь в облака мощными, но не острыми горными хребтами. Лес стремился вверх, стараясь добраться до самого неба, но на полпути сдавался и обращался в россыпь хилого кустарника, уступая место скалам.
        С одного огромного уступа с грохотом падала вниз вода. Она пенилась и бурлила уже в полете, а ударившись об камни, поднимала в воздух миллионы капель, которые, собравшись вместе, словно пар, нависали над землей. Сотни маленьких радуг приветствовали реку и отплясывали задорный танец над рокочущим водопадом. Непокорный поток слишком долго искал свой пусть среди камней, но теперь он был свободен и неукротимо летел вниз, наслаждаясь своей силой.
        Огромный орел, пролетавший мимо, свернул в сторону, возможно испугавшись шума реки, но вероятнее всего, просто осознав, что его свобода никогда не будет похожа на свободу водопада. Воздух никогда не поймет воду. Орел тоже не понимал ее: прячась от летящих в стороны брызг, он описал в воздухе крутую дугу и скрылся в тени редких деревьев.
        Лес то кончался, то начинался вновь. Иногда деревья окружали орла плотным кольцом, и ему приходилось подниматься выше, а порой они расступались перед ним, оставляя место каменистым впадинам. Птица с силой хлопнула крыльями и взвилась вверх, оставив лес далеко внизу. Вскоре деревья исчезли, провалилась скалистым ущельем земля, а потом и камень сменился желтоватой жесткой степной травой.
        Орел все летел вперед, словно стараясь обогнать ветер. В ярких лучах солнца его бурое оперение искрилось золотым огнем. Птица что-то приветливо крикнула солнцу, но оно не ответило ей. Оно всегда было молчаливо, и орел, прижав крылья к телу, камнем стал падать вниз. Его острый, загнутый вниз клюв резал воздух в клочья, и тот с громким свистом разлетался в стороны. Перед самой землей птица в красивом пике ушла вверх, а потом полетела так низко, что грубые травинки едва не касались кончиков ее могучих крыльев.
        Где-то впереди послышался тихий стук. Он становился все громче и громче и вскоре на один из холмов выскочили два единорога: угольно-черный и светло-терракотовый. Своими крепкими копытами они буровили землю, оставляя на ней черные шрамы из вывороченной вверх почвы. Орел снова устремился в вышину, а единороги продолжали лететь по полю, такие маленькие и ничтожные перед огромным пространством.
        Цекай посмотрела ему вслед, но потом снова решительно обратила свой взор вперед. Грауд и Рина действительно превзошли себя: лес был уже так близко, хотя прошло всего около часа. Но гоблины не отстали, а, наоборот, стали гораздо ближе.
        Среди простой травы стали появляться мелкие камешки. Сначала они попадались достаточно редко, но потом уже вся земля была покрыта крупной галькой. Теперь единорогам пришлось сбавить темп: они не могли бежать по таким острым камням.
        Огромный горный хребет угрожающе навис над путниками, затмив собой солнце, и глубокая тень легла на землю. Постепенно стали появляться деревья, сначала тоненькие и хилые, но потом все более и более крепкие. Цекай услышала какой-то странный шум, а потом поняла, что где-то рядом бурлит река. Девушка обернулась назад, прижав к себе шкатулку, но за деревьями ничего не было видно.
        Прошло, казалось, еще несколько часов, пока они пробирались по крутым каменным уступам. Шум реки становился все громче и громче, а потом лес неожиданно кончился, и путники оказались перед высоким водопадом. Крохотные капельки воды летели в разные стороны, и Цекай надела капюшон, чтобы не намочить волосы. Юрия спрыгнула с Рины и подошла к самому краю реки.
        — Она глубокая! — крикнула она, стараясь перекричать рокот водопада. — Как будем переходить?
        — Может быть, есть где-нибудь место, где можно перейти вброд? — предположила Рина.
        — Или реку можно обойти с какой-нибудь стороны? — подхватила Цекай.
        Юрия печально посмотрела по сторонам:
        — Наверное, есть такие места, вот только где?
        Наступила пауза.
        — А может, проще будет переплыть? — заметил Грауд.
        — Ну, нет! — воскликнула Цекай. — Чтобы опять промокнуть насквозь?!
        — Может, наверху… Если подняться, то там наверняка не так глубоко, — пощипала себя за подбородок Юрия.
        — Мы с Граудом вряд ли сможем туда быстро забраться, — помотала головой Рина, — склон слишком крутой.
        — Тогда посмотрим здесь, — кивнула Цекай, спрыгивая с Грауда и, подхватив свою сумку, побежала вдоль течения.
        Юрия пошла за ней. Единороги, осторожно ступая по камням, тоже медленно двинулись следом. Река долго оставалась глубокой, но примерно через пару сотен метров стала уже. Вода прекратила пениться и стала настолько прозрачной, что было видно каждый камешек на ее дне. Юрия остановилась и опустила ветку Цекай в реку.
        — Эй! — крикнула она. — Вот здесь.
        С этими словами девушка сняла с себя обувь и, закатав штаны, смело шагнула вперед. Грауд с Риной тоже зашли в реку и в три прыжка преодолели брод. Цекай нехотя стянула кожаные сапоги, подтянула вверх джинсы и, дотронувшись ногой до воды, недовольно поморщилась: та была очень холодной. Пару секунд девушка мужественно шла по острым камням, но потом, не выдержав, побежала вперед и, обогнав Юрию, мгновенно оказалась на другом берегу.
        Потом они снова быстро побежали вперед. Единороги, хотя уже очень устали, не сбавляли темп. Иногда, правда, у них на пути вставали крутые склоны, по которым Грауду и Рине было тяжело подниматься. Тогда девушки спрыгивали с них и, поднимаясь вперед, выбирали для единорогов более легкие тропы. К вечеру они преодолели достаточно большое расстояние: казалось, за этот день они прошли даже больше, чем за два предыдущих, вполне возможно, потому что по степи они двигались все равно медленней, не опасаясь погони.
        Ночью они не останавливались, но сбавили темп. Юрия опять разложила перед собой карту и стала водить по ней пальцем.
        — Так, — вслух размышляла она, — сейчас мы переходим Тресильфонские горы. Отсюда до Пентакарра на самом деле рукой подать!
        Потом она порылась у себя в ранце и вытащила еще одну карту, которую Цекай у нее раньше никогда не видела. Впрочем, она выглядела почти так же, как и карта из Грио, только первая была более потертой, да и обложка у нее была не черная, а коричневая.
        — Вот что я думаю, — медленно начала Юрия, положив карты вместе и сравнив их, — вы, ребята, сегодня бежали очень быстро. Было бы очень кстати, если бы вы не сбавляли темп и дальше, потому что тогда, мне кажется, мы уже завтра сможем быть в Пентакарре, а это будет очень здорово!
        — Тем более, — заметила Цекай, — что наверняка лучше появиться там до того, как станет видно гоблинов. Не знаю, захотят ли они впускать нас, если заметят погоню.
        — Хорошо, — устало кивнула Рина, — попробуем завтра дойти до города, но после этого я буду спать целый день, а то мы с Граудом не сомкнули глаз от самого Сиэлльского леса.
        Никто ничего не ответил. В тишине, нарушаемой лишь шумом ветра и робким пеньем птиц, ничего не было слышно. Даже гоблинов, которые, вероятно, уже прорубали себе путь через лес.
        — Это так странно… — вдруг прошептала Юрия.
        — Ты о чем? — не поняла Цекай.
        — Ты о чем?! — вскинула брови девушка. — Действительно, что же такого произошло! Я просто думаю о том, что это очень странно… Гоблины… Это отряд самой Светотени! Ты видела, что у них драконья чешуя на рубахах!
        — Точно! — оживилась Рина. — Я сначала не поняла, что это, но ты, похоже, права!
        — Это однозначно чешуя дракона! Да еще эта женщина… Грауд сказал, что она превращалась в птицу, но это высший уровень оборотней — умение превращаться в существ с другим строением скелета. Что им было нужно во Флауренторне и Грио?
        Цекай неуверенно заерзала в седле. Молчать уже просто глупо…
        — И что тоже странно: они целенаправленно следуют за нами! Почему?
        — Они идут за мной! — буркнула Цекай.
        — Понятно… — задумчиво протянула Юрия, а потом, нахмурившись, произнесла: — Что значит идут за тобой?
        Рина тоже напряженно посмотрела на девушку. Только Грауд выражал полное спокойствие.
        — Ленгда что-то хочет от меня, — тихо произнесла Цекай, глядя на свои руки. — Она просила меня пойти с ней еще тогда, во Флауренторне, но я… я убежала. А потом, в Грио, она тоже сказала, что я ей то ли нужна, то ли еще что-то… Они идут за мной…
        Девушка заметила, как с каждым произнесенным ею словом округляются глаза Юрии и меняется взгляд Рины. Лошадь даже остановилась, словно обдумывая полученную информацию. Секунду и она, и Юрия сдавленно молчали, а Цекай неуверенно смотрела на них, ожидая какой-нибудь реакции.
        — Ты все знал, да? — спросила Рина у Грауда.
        — Да, — просто согласился он. — После Грио мне многое стало понятно.
        — Это кое-что объясняет, — медленно проговорила Юрия, — но и ставит много новых вопросов, ответы на которые наша Наокаму, вероятно, знает. Что им от тебя нужно?
        — Я не знаю! — неожиданно для себя резко воскликнула Цекай. — И я уже устала это повторять!
        Юрия поджала губы.
        — Вы теперь захотите уйти, да? — осторожно спросила Цекай.
        — О да! — саркастически заметила Юрия. — Мы только об этом сейчас и думаем. Да мы свободны как Тени! Куда мы уйдем, тут вокруг гоблины, да и неизвестно точно, сколько их и какие у них намерения.
        — Доберемся до Пентакарра и там подумаем, — задумчиво посмотрев в небо, проговорила Рина.
        Юрия, нахмурившись, посмотрела куда-то вдаль, ничего не ответив. Цекай, признаться, ожидала от нее совсем другой реакции.
        Ночь была теплой, а утро началось с громкого крика пролетевшего мимо орла, предвещавшего восход солнца. К полудню стало очень жарко. Юрия связала волосы в хитроумный узел и до самого колена закатала штаны. Цекай не могла сделать то же с грубой тканью джинсов, а потому бросала недовольные взгляды на жаркое солнце, горевшее на идеально голубом небе. В тени, несмотря на стоявшую жару, было прохладно, и единороги прятались от зноя там. Вскоре они обнаружили достаточно широкую, покрытою травой тропу, после чего стали двигаться быстрее.
        Постепенно лес кончился, и вокруг остались лишь молчаливые горы, не способные защитить путников от гоблинов. Наступили сумерки, но солнце скрылось за каменными холмами гораздо раньше, о наступившем закате говорило только покрывшееся золотом небо. Стук единорожьих копыт гулко отскакивал от скал, поэтому казалось, что вместе с ними бежит еще несколько десятков лошадей.
        Дорога постоянно петляла, и было не ясно, приведет ли она их в тупик или нет. Единороги бежали из последних сил, но конца бесконечным горам все не было…
        Цекай посмотрела наверх и обомлела: по одному из особенно крутых склонов с невероятной скоростью несся гоблин. Как они нас догнали?! Юрия тоже подняла голову. Гоблин повернулся к ним и оскалился.
        — Откуда он взялся? — прошептала она, словно громко произнесенное слово могло спровоцировать нападение монстра.
        Грауд бросил беглый взгляд через плечо и побежал еще быстрей, хотя, казалось, это невозможно. Гоблин был достаточно высоко над ними и вряд ли мог спрыгнуть вниз, но вполне возможно, что, обогнав их, нашел бы место, где спуститься. Казалось невероятным, что такое массивное существо способно бежать в несколько раз быстрее, чем единороги.
        Неожиданно на пути у монстра встали хилые деревья, которые, хотя и не были для него серьезным препятствием, заставили его подняться на задние лапы, чтобы прорубить себе проход.
        Дорога резко свернула вбок, и гоблин исчез с виду. В полумраке неожиданно вспыхнули огни города, но стоило тропе немного уйти вниз, как они мгновенно пропали. Пентакарр! Главное сейчас — добежать до города быстрее чудовища.
        Дорога словно назло покрылась острыми камнями, но Грауд и Рина отскочили в сторону, где камней было поменьше, и побежали там под опасным углом, стараясь не задеть скалу. Впереди снова загорелся свет фонарей и стал виден огромный город. Вокруг него исполинским кольцом сомкнулась каменная стена. Трудно было определить, было ли это отдельно построенное ограждение или часть гор.
        Еще несколько минут, и единороги резко затормозили перед Пентакарром. Пока они жадно глотали воздух, девушки, соскочив с них, бросились искать ворота. Они двигались словно слепые, водя руками по стенам. Цекай почувствовала ладонью небольшой выступ и отошла назад.
        — Юрия! — позвала она.
        — Грауд, Рина, — в свою очередь крикнула та.
        Через секунду все были у ворот, с опаской поглядывая назад, где горы печально покрывались мрачной темнотой. Ворота тоже были сделаны словно из цельного куска скалы, и было не понятно, как они вообще открываются.
        Цекай подняла руку и постучала о камень, не очень уверенная в том, что ее кто-то услышит. Грауд, задрав голову, всматривался в высокую башню с горящим окном, грозно возвышавшуюся над четырьмя путниками. Неожиданно прямо из сплошной стены высунулось мужское лицо.
        — Зачем вы сюда явились? — спросило оно голосом, в котором раздражение смешивалось со страхом.
        — Мы… — неуверенно начала Цекай.
        — Пентакарр не тот город, чтобы задавать подобные вопросы, — заметила Юрия.
        — Откуда вы будете?
        — Из Флауренторна, — мигом ответил Грауд, а Юрия кивнула в знак согласия, но Цекай нахмурилась. Не нужно об этом говорить.
        — Про эту деревню, — задумчиво проговорил мужчина, — ходят дурные слухи.
        Цекай с Юрией быстро обменялись обеспокоенными взглядами.
        — Что бы там ни было, — выдавив из себя улыбку, произнесла Юрия, — это только слухи.
        Мужчина с сомнением покачал головой, отчего лицо, находящееся в камне, странно зашевелилось.
        — Я очень сожалею, но не могу вас пропустить, — с этими словами он растворился в стене.
        Все четверо удивленно замерли.
        — Эй! — закричала Цекай и забарабанила по камню, — вернитесь! Нам нужна ваша помощь!
        Но мужчина, скрывшийся за мощными воротами, больше не появился.
        — И что нам теперь делать? — Юрия с испугом посмотрела на Цекай и единорогов. — Куда теперь: до ближайшего города еще очень далеко, а они уже совсем рядом?!!
        Цекай в ужасе посмотрела на окутывающую горы тьму позади себя, откуда с минуты на минуту должен был появиться гоблин. Юрия стала нервно оглядываться по сторонам, словно стараясь придумать что-нибудь, в то время как Грауд гневно лягнул копытом каменную дверь.
        — Почему это они не могут нас впустить?! — высокомерно спросил он у камня, а потом задрал голову вверх и, обратившись к башне, закричал: — С каких это пор вы выбираете, кого пускать, а кого — нет?!
        — Тише! — раздался красивый бархатистый голос, и все четверо резко повернули головы.
        В тени, отбрасываемой огромными стенами, стоял юноша с очень длинными черными волосами. Цекай моментально узнала в нем молодого человека, благодаря которому она попала на Силану.
        — Ты? — удивленно спросила она, силясь тем временем припомнить его имя.
        — Да, — кивнул он, — если хотите попасть в город, идите сюда.
        С этими словами он развернулся, жестом приглашая следовать за собой. Цекай с надеждой поспешила за ним, чувствуя, что Грауд, Рина и Юрия неуверенно двинулись следом. Молодой человек легкой скользящей походкой шел вдоль стены, ведя по ней пальцем и странно оттопырив ухо, словно прислушиваясь.
        — Кто он? — шепотом спросила Юрия.
        — Он… — Цекай замялась, подыскивая слова, но, не найдя нужного, неуверенно проговорила: — Я его знаю.
        Юрия, вероятно не удовлетворенная этим ответом, недовольно засопела у Цекай за спиной. Тем временем молодой человек остановился и, слегка прищурившись, осмотрел стену и приложил к ней ладонь. В ту же секунду в стене появилась маленькая щелочка, которая в одно мгновение превратилась в высокую арку, ведущую куда-то в глубь стены.
        — Проходите, — кивнул им юноша, не отнимая руки от камня.
        Цекай первая нырнула внутрь, бросив быстрый взгляд на высокую башню. Свет в ней дрогнул, словно кто-то прошел мимо окна. Но девушка не успела задуматься по этому поводу: ее обступила кромешная тьма, только вдали горел маленький огонек. Цекай невольно поразилась тому, какой толстой была стена, окружавшая город: любой звук в этом туннеле отскакивал от стен, усиливаясь в несколько раз, даже собственное дыхание казалось Цекай чересчур громким.
        — Ух ты! — поразилась Юрия, а ее возглас громким эхом прокатился по всему туннелю, отчего Цекай стало не по себе. — Эта стена просто огромна!
        Через несколько мгновений они оказались на свежем воздухе. За стеной вовсю кипела жизнь: десятки людей ходили по красиво обустроенным улицам, порой единороги помогали им нести сумки, дети бегали друг за другом, вызывая легкое недовольство прохожих. Цекай не увидела ни одного фонаря: горели внешние стены домов и их окна.
        — Вот он какой! — восхищенно воскликнула Юрия, показавшись из туннеля.
        За ней вышли Грауд и Рина и деловито осмотрелись по сторонам. Вскоре появился и сам молодой человек. На нем был красивый приталенный черный плащ, на ногах — все те же кожаные сандалии без подошв, а на шее висели наушники, белый провод от которых тянулся к прикрепленному на поясе плееру.
        Стена за ним с тихим рокотом сомкнулась. На одно мгновение на камне вспыхнули символы языка Света, Юрия удивленно на них посмотрела, а потом, переведя взгляд на юношу, громко воскликнула:
        — Вот Тьма! Ты нас здорово выручил!
        — Я уж понял, — засмеялся молодой человек. — Вы так отчаянно кричали…
        — Как тебя зовут? — спросил у него Грауд. — У меня такое чувство, что я видел тебя во Флауренторне!
        — Верно, я там был неделю назад. Зовут меня Курой-Аббекка, но лучше просто Курой, а вас… — он, прищурившись посмотрел на них, — Юрия, Грауд и Рина, ну и Цекай, я помню.
        — Откуда ты это знаешь? — напряглась Юрия.
        — Слышал, как вы обращались друг к другу, — пожал он плечами.
        — Что ты здесь делаешь? — спросила Цекай.
        — На самом деле, я со дня на день собирался уходить.
        — Эй, Курой! — к ним бежал высокий мужчина с короткими, торчавшими дыбом волосами. На нем был потертый плащ и очень высокие, сильно испачканные сапоги.
        Оказавшись рядом с ними, он, немного запыхавшись, воскликнул:
        — Зачем ты их пропустил?! Не слышал, Рисси сказал, что они из Флауренторна! — он окинул всех четверых недобрым взглядом.
        — Я знаю, Сурри, — спокойно заметил Курой. — Это под мою ответственность.
        Сурри хотел было что-то возразить, но, окинув печальным взглядом стену, хмуро ответил:
        — Хорошо. Только смотри у меня!
        Курой улыбнулся в ответ.
        — Да, — заметил мужчина, — Роу хочет тебя видеть.
        — Ладно. Передай, что зайду через пятнадцать минут.
        Сурри кивнул и, напоследок недовольно посмотрев на девушек с единорогами, поплелся обратно. Цекай не понравились его слова. Получается, о них уже что-то известно в этом городе…
        — Они совсем переполошились, — глядя куда-то в пространство, произнес Курой, — как только дошли вести о Флауренторне, теперь никого не пускают.
        — Что они знают про нашу деревню? — спросила Юрия. — Что с остальными?
        — Не знаю. Во Флауренторне никого не нашли… Ну ладно, я вас покину: меня ждет беседа с одним очень интересным человеком, — с этими словами Курой махнул рукой и медленно пошел в глубь города.
        — Эй! — окликнула его Цекай, и он обернулся через плечо. — Ты уходишь из города завтра?
        — Боюсь, — улыбнулся он, — после разговора с Роу я пойму, что мне придется задержаться.
        Цекай с интересом смотрела ему вслед, пока он кошачьей походкой уходил по длинной улице. Она совсем не ожидала его здесь увидеть.
        — Пошли, — потянула ее за локоть Юрия.
        — Мы тоже пойдем, — согласно кивнул Грауд. — Похоже, что город защищен достаточно серьезными чарами, чтобы можно было поспать спокойно хотя бы одну ночь. Я думаю, разумнее будет вообще остаться в этом городе на несколько дней.
        — Разумнее не то слово… — задумалась Рина. — Впрочем, Грауд прав, я бы тоже хотела отдохнуть.
        До гостиницы они добрались очень быстро. Цекай опасалась, что горожане, зная про Флауренторн, не обрадуются появлению новых лиц. Но Пентакарр был огромен, и его жители не знали друг друга в лицо, как в предыдущих городах и селах, что они посетили. Поэтому прохожие с удовольствием показывали им дорогу, не задавая никаких вопросов. На домах были указатели и обозначения улиц, похожие на те, что были на Земле, в человеческих городах.
        Девушка долго не могла поверить в свое счастье: теперь они за огромной крепкой стеной, в безопасности. Где-то в голове у нее, конечно, мелькали мысли о том, что Ленгда попытается проникнуть внутрь, но сейчас, когда вокруг было так много людей, это не сильно ее пугало. Пока они шли, стал накрапывать слабенький дождик… Приятный и прохладный, он сразу наполнил город новыми запахами.
        Цекай плохо запомнила саму гостиницу и то, как дошла до комнаты. Только оказавшись в кровати, она ощутила невероятное удовольствие. Девушка с наслаждением потянулась, почувствовав, как где-то в спине что-то хрустнуло, и, расслабившись, уткнулась носом в подушку. Так приятно было осознавать, что сегодняшний сумасшедший день кончился и теперь можно с чистой совестью отдаться неге. Хотя большую часть пути они преодолели все-таки на единорогах, взбираться наверх или спускаться вниз по крутым склонам им пришлось самим. Ноги у Цекай безумно устали: утонувшие в мягком матрасе, они казались свинцовыми. Девушка уже не могла ими пошевелить, а может, просто не хотела.
        Цекай завернулась в тяжелое теплое одеяло. Она была рада тому, что начался дождь, принесший с собой влажную прохладу. Цекай любила засыпать в тепле, но не в жаре, так что теперь, когда стало прохладней, она с удовольствием укуталась в одеяло, закрыла глаза. Невероятно! Как это здорово — закрывать глаза! Только что они были распахнуты, и это воспринималось девушкой как должное, но теперь, когда веки сомкнулись, сладкая дремота овладела ей. Она привыкла думать перед сном, но теперь даже не собиралась этого делать. Она полностью доверилась своему подсознанию, гадая, что ей приснится сегодня. Ей овладевало приятное чувство спокойствия и безопасности, некой защищенности, напоминавшее детство. Мысли, казалось, стали медленнее двигаться в ее голове. С каждой секундой они лениво останавливались. Он думала лишь о том, что теперь может лишь спать… спать… и спать…
        ***
        Роу Киспарри задумчиво стоял у окна и глядел вниз. Этому мужчине можно было бы дать лет сорок пять, хотя ему было всего тридцать восемь. Он был не высок и довольно худ, серебристые волосы убраны в высокий хвост, но одна прядь, короче остальных, постоянно падала на лоб. На нем была достаточно простая одежда, без изысков и украшений, которые он, однако, вполне мог себе позволить.
        Роу, щуря глаза, смотрел вниз. Огни фонарей казались немного размытыми, а таблички на домах он и вовсе не мог прочесть. У него было неплохое зрение, но сегодня он целый день писал длинные переводы, а потому глаза сильно устали и видели с трудом.
        Улицы города опустели, но во многих домах горел свет. Горожане после недавних событий старались не ходить по Пентакарру вечером. Толком не было ясно, что вообще происходит в последние дни. Те, кто выезжал из города, уверяли, что видели отряд гоблинов. Вчера пришло письмо от одного знакомого из Калианола. Он писал, что Светотень куда-то отправляет довольно многочисленные армии. Несколько лет все было тихо, а теперь снова началось… непонятно что. Утешает только одно: Пентакарр — город большой и достаточно известный, вряд ли ему что-нибудь угрожает. Тем более что у них такая сильная защита вокруг города.
        В голове у Роу уже нашлось множество объяснений происходящему, каждое последующее было еще мрачнее предыдущего, но только одно вселяло надежду. Но оно слишком… хорошее, чтобы быть правдой, хотя и многое на это указывает.
        Мужчина подошел к столу, решив сложить в одну стопку бумаги, но, окинув взглядом весь фронт работы, передумал, опустился на стул и посмотрел на оставленный перевод — большой свиток с не очень аккуратно написанным текстом. Почти каждое слово было несколько раз зачеркнуто, а сверху и снизу приписано огромно множество бесконечных примечаний. Рядом со свитком лежала тяжелая книга, открытая почти на середине. В ней тоже было много приписок, но сделанных уже не чернилами, а робкими, едва видимыми линиями карандаша. На одном слове вся работа обрывалась, а за ним следовал чистый, не правленый текст.
        — Евекора… — пробормотал мужчина, снова вернувшись к раздумьям, — решать… приходить к выводу… Нет, скорее осенять… или…
        Мужчина снова задумался над переводом слова, выбирая значение из тысячи других, стараясь подобрать самое точное, которое как ничто другое сможет передать всю суть. Проблема заключалась в том, что в языке Света в несколько тысяч раз больше слов и огромное множество синонимов, каждый из которых всего на одну крохотную долю значения отличается от другого. Эту долю важно было уловить, чтобы написанное им можно было считать переводом.
        Роу, нахмурившись, посмотрел на свиток и постучал по стене сзади себя — в комнате вспыхнул свет, яркий и горячий, как сегодняшний день. Мужчина взял перо и, окунув его в чернильницу, начал быстро писать приходившие ему на ум слова, хоть немного передающие значение этого слова языка Света.
        Неожиданно дверь распахнулась и на пороге показался всклокоченный мальчишка, по имени Траил, помощник дежурившего на башне Сурри. Роу, нахмурившись, посмотрел на него: он не любил, когда в его кабинет врываются без стука, да еще и отрывают от работы.
        — Прошу прошения, — пролепетал мальчик, завидев недовольное лицо мужчины, — но там… там Сурри просил передать… что… там… он…
        Роу, отложив перо, терпеливо ждал, когда Траил дойдет до сути дела.
        — Там у ворот гоблины! — со странной интонацией в голосе, больше похожей на восхищение, воскликнул мальчик. — Они огромные, и вооружены! Они с такими большими топорами… и такие…
        — Дайте стражникам распоряжение убить их, — спокойно заметил Роу, — не нужно, чтобы эти твари шастали по округе. Да, и тела пусть унесут подальше в лес.
        — Ага, — кивнул мальчик, а потом скрылся за дверью.
        Мужчина хмуро посмотрел на стол. Значит, эти твари действительно здесь…
        В дверь снова постучались.
        — Войдите! — крикнул Роу.
        В комнате появился молодой человек, и Роу моментально поднялся из-за стола.
        — Ах, это вы, Курой, — произнес мужчина, — очень хорошо, что вы зашли. Мне нужно с вами поговорить, задать пару вопросов.
        — Я даже догадываюсь, о чем они, — улыбнулся юноша. — На первый вопрос ответ — нет, а на второй — да.
        Роу хмыкнул.
        — Значит, вы не собираетесь оставаться в Пентакарре?
        — Нет.
        — Вы понимаете, что это в интересах Мастеров, поэтому можете рассчитывать на их покровительство и любую помощь.
        — Мастера… — протянул молодой человек. — Как их можно называть Мастерами, если они не могут защитить город?
        — Вы же прекрасно понимаете, что город был основан Пятью Мастерами давно. Все они были действительно умнейшими людьми, но, к сожалению, знания и ум не передаются от родителей детям так легко, как цвет глаз. Но пока горожане уважают и чтут потомков Великих Мастеров, те будут оставаться здесь хозяевами.
        — Я ничем не могу вам помочь. Здесь я теряю время, которое мог бы потратить на нечто более полезное. Уж извините за прямоту.
        Роу задумчиво посмотрел в пол.
        — Тогда мне остается только надеяться, что вы сможете научить Мастеров тем заклинаниям, что вы использовали для стены вокруг города?
        — Да. Я дам им все тексты и указания.
        — Хорошо. Завтра все пятеро будут ждать вас здесь.
        Юноша кротко кивнул и уже повернулся к двери.
        — Подождите, — окликнул его мужчина.
        Молодой человек вопросительно посмотрел на него.
        — Скажите мне всего одну вещь, зенлин Наокаму, — глядя в пол, спросил Роу. — Все, что случилось в последние дни, произошло и продолжает происходить из-за вас? За вами Светотень отправила гоблинов?
        — К сожалению, не за мной, золон-кроссенКиспарри, — покачал головой молодой человек. — До свидания.
        ***
        Ленгда стояла у города и окидывала недовольным взглядом огромную стену. Она перепробовала уже все заклятия, которые только знала, но это не помогло: слишком сильные чары были наложены на город. Женщина снова пошла вдоль стены, ведя по ней рукой и ощущая ладонью прикосновение чужой магии. Ленгда не была искусным магом, но даже она поразилась тому, как горожане смогли защитить город. Хотя, с другой стороны, это Пентакарр, прославленный своими Мастерами на всю Силану.
        Гоблины бродили где-то по округе, прочесывая местность вокруг. Было бы очень кстати, если бы им удалось найти какого-нибудь горожанина, чей образ Ленгда смогла бы использовать, но это маловероятно в такое время. Женщина медленным шагом отошла от стены.
        Внезапно у нее возникло ощущение, что кто-то словно сдавил ее виски кулаками. Голове стало безумно тесно, даже дышать стало трудно. Женщина почувствовала в себе чужую мысль, огромное и мощное подсознание коснулось ее разума. Ленгда в ужасе упала на колени, изобразив глубокий поклон неизвестно кому. Она почти дотронулась лбом до влажной травы, не смея пошевелиться.
        — Гоблинов оставляй и сию же минуту возвращайся в Калианол. Бери новый отряд и отправляйся в село Берргири при городе Ейленстан, — прозвенел у нее в ушах не требующий возражения голос.
        — Слушаюсь… слушаюсь, — пролепетала она, еще сильнее скорчившись на земле и крепко обхватив себя руками.
        Чужое сознание моментально исчезло, но женщина еще несколько минут лежала на земле в позе младенца, боясь даже открыть глаза. С благоговейным трепетом она прикоснулась к своим ушам, в которых только что прозвучал новый приказ. От волнения у нее даже слегка подрагивали пальцы.
        Потом Ленгда все-таки поднялась на ноги, чувствуя, как предательски дрожат колени. Но она выпрямилась в полный рост и сконцентрировалась на образе орла, которого убила сегодня. В мгновение ее тело изменило свои пропорции: пальцы слились в одну длинную кость, ноги стали короче, а колени выгнулись в другую сторону. Сквозь кожу пробились наружу миллионы перьев, глаза округлились, мир стал четче и ярче. Рот обратился бесчувственным клювом. И вот уже орел побежал вперед, подпрыгивая то на одной, то на другой лапе, а затем, взмахнув сильными крыльями, взмыл в небо.

        ГЛАВА11
        
        ГОРОД ПЯТИ МАСТЕРОВ
        Цекай почувствовала, что уже проснулась, но только сильнее закуталась в теплое одеяло. В последние дни она практически не спала, так что теперь решила сполна насладиться этим состоянием. Ей казалось, что она слышит какие-то шаги, шорохи, стуки. Девушка перевернулась на другой бок и снова заснула.
        Прошло, казалось, еще несколько часов, солнце настойчиво стало светить ей в глаза своими яркими лучами. Цекай лениво потянулась, но никакой другой попытки пробуждения не предприняла. Еще некоторое время она находилось между сном и бодрствованием, порой путая эти два состояния. Девушка перекатилась на спину и нечаянно открыла глаза. Перед ней предстал странный темный потолок. Цекай недоуменно посмотрела по сторонам. Где это я? Постепенно стали просыпаться и мысли, и она вспомнила, что она в Пентакарре.
        Девушка села на кровати и с любопытством оглядела достаточно большую комнату, в которой находилась: все в ней было сделано из темного дерева. В углу лежала сумка «NIKE», успевшая здорово обтрепаться за предыдущие дни, на ней устало распластался портфель Юрии. Он был почти пуст, а потому похож на кривую лепешку. Самой Юрии не было, как не было и других следов ее присутствия, если, конечно, не считать этого рюкзака.
        Ветка из леса Сиэлль уныло прислонилась к стене. Цекай быстро соскочила с кровати и взяла ее в руки. Она так и не поняла толком, что имела в виду Юрия под странным словом «дюллеровать», но было очень интересно, и, не сильно задумываясь над тем, что делает, Цекай взмахнула палкой, целясь в свою сумку. Ничего не произошло. Сумка так и осталась преспокойно лежать под портфелем Юрии. Цекай недовольно посмотрела на ветку. Все! Теперь я точно ничего не понимаю! Девушка еще раз продемонстрировала яростный выпад, но снова все осталось на своих местах.
        Недовольно цокнув языком, она поставила палку к стене, чувствуя себя очень глупо, впрочем, как все последние дни. Цекай взяла с тумбочки шкатулку, не припоминая, однако, когда успела ее туда поставить, и, снова сев на кровать, открыла ее. Черный камень все так же лежал на дне деревянной шкатулки. Девушка обхватила его рукой и осторожно подняла, боясь выронить, но тот оказался очень легким, и рука Цекай неуклюже подлетела вверх.
        Камень представлял собой твердрое ядро, покрытое студенистой оболочкой. Девушка с интересом поднесла его к глазам: поверхность агадара напоминала желе и была немного прозрачной. Как же я не заметила этого раньше? Цекай переложила камень в другую руку и сразу ощутила влагу, но на правой ладони не осталось и следа от странного покрытия. Тогда девушка с силой надавила на камень пальцем, и тот почти на сантиметр вошел внутрь. Цекай попыталась засунуть его глубже, но ее неожиданно словно ударило током.
        — Блин! — зашипела она, резко отдернув руку.
        Что же это такое?! Девушка запихнула камень обратно в шкатулку и положила ее на место, решив больше его не трогать. Зачем он мне нужен? «Если сделаешь из него посох…» Как я его сделаю?
        Цекай, недовольно сопя, натянула на себя сапоги. В целом, в них было удобнее, чем в кроссовках, только пятка немного болталась. Потом девушка принялась бороться с расклешенными джинсами, которые никак не хотели залезать в голенище.
        Вскоре она одолела их и, встав на ноги, стала ходить по комнате в поисках ключа. Он преспокойно лежал все на той же тумбочке, что и шкатулка. Девушка подхватила его и вышла из комнаты, решив отправиться на поиски Юрии. Цекай была уверена, что легко найдет ее в гостинице, но после двадцати минут блуждания по большому зданию сдалась и присела на какое-то кресло.
        Людей было много, так что весь холл находился в каком-то непрестанном движении. И там и тут постоянно раздавались голоса мужчин, женщин, детей… Вместе это создавало странный гул, который, однако, совсем не раздражал.
        На одной из стен Цекай заметила красивые часы. На стрелках, сделанных из черного металла, красовались серебристые узоры. Темные цифры, казалось, были аккуратно выведены черной ручкой, а не вырезаны из железа. Интересно, как они работают? Вряд ли с помощью шестеренок, как на Земле…
        Часы показывали двенадцать часов, не споря с поднявшимся высоко в небо солнцем. Девушка нерешительно посмотрела в окно. А что если поискать Юрию в самом городе? Пентакарр, насколько она могла судить, очень большой, хотя всегда можно спросить дорогу…
        Девушка медленно встала с кресла и не торопясь направилась к выходу из гостиницы. С трудом открыв тяжелую дверь, она вышла на улицу. Там было свежо: пахло ночным дождем. Все вокруг словно обновилось, пришло к какому-то компромиссу между вчерашним зноем и недавним ливнем. Цекай смело свернула направо и уверенно зашагала вперед.
        Улицы, незаметно вливаясь одна в другую, уводили Цекай в неизвестном направлении. Но заблудиться в городе, как оказалось, было практически невозможно. Дома и прилежащие к ним дворы были такие разные, что запоминалось каждое здание. Домов как таковых было довольно мало, и они были низкие, максимум в два этажа. Только такие строения, как гостиница, из которой вышла Цекай, какая-то колокольня, с нелепо смотревшимися на ней часами, и высокая башня, что они видели вчера с единорогами, возвышались над остальными строениями.
        Этот город то круто поднимался вверх, то резко падал вниз, образуя собой нечто похожее на ступени большой лестницы. Очень часто попадались небольшие горки. Хотя Пентакарр был очень большим, в нем не было, как в больших городах на Земле, разделения улиц на пешеходные зоны и дороги. Все было как-то вместе. Главные улицы были настолько широки, что по ним легко проходили малочисленные прохожие: шли и люди, и единороги. Также в Пентакарре было очень много магазинов и лавок. Девушка часто подолгу засматривалась в витрины. В одних были странные предметы, назначение которых оставалось для Цекай загадкой, в других же — вполне знакомые вещи, которые всегда можно найти и у людей.
        Вскоре Цекай вышла на огромную площадь. Дома почтенно окружали ее кольцом, оставляя место свободному пространству. Скорее всего, это была центральная часть Пентакарра, но людей здесь больше не стало. Несмотря на то что уже перевалило за полдень, на улицах было просторно.
        Посередине площади в гордом одиночестве стоял какой-то странный столб, метра два в высоту. Цекай подошла поближе и увидела, что на его каменной поверхности вырезаны слова языка Света.
        От этого столба, словно лучи солнца, расходились в стороны пять улиц. Цекай только сейчас это заметила. Пока она стояла у странного камня, прохожие с интересом посматривали в ее сторону, как-то хмуро качая головами. Девушка поспешила отойти подальше. Возможно, это какая-то местная достопримечательность?
        Потом она переключила свое внимание на ведущие в разные стороны улицы. Определив, из какой только что вышла, Цекай направилась в одну из соседних. Она еще не успела уйти с площади, как заметила чинно вышагивающего господина. Полненький и маленький, он был облачен в красивый плащ, на котором были вышиты изящные узоры. Проходившие мимо него люди останавливались и громко здоровались. Многие отвешивали полные уважения поклоны. На них господин отвечал ленивым взмахом руки или не отвечал вовсе, при этом лицо у него было такое, словно он, будучи королем, просит своих слуг не целовать ему ноги.
        Кто это такой? Может, Светотень? Хотя нет, Светотень — женщина. Господин уже был достаточно близко, и Цекай задумалась, размышляя, стоит ли ей тоже поклониться. Это наверняка какой-нибудь мэр…
        — Добрый день, Мастер Куои, — кивнула прошедшая рядом женщина.
        — Здравствуйте, Мастер, — поклонился какой-то мужчина.
        Мастер?Что еще за Мастер? Цекай недоуменно посмотрела на разряженного человека. При слове «мастер» у нее в голове возникал образ сантехника, но это вряд ли мог быть он. Тем временем мужчина размеренно прошел мимо девушки.
        — Здравствуйте, — сказала ему она.
        ­Он бросил ленивый взгляд через плечо, и на его лице появилось какое-то странное выражение, похожее на неодобрение.Девушка тоже посмотрела на него, но Мастер отвернулся и зашагал дальше. Цекай, нахмурившись, проводила его взглядом. Кто он вообще такой?
        — Грубиян! — тихо буркнул кто-то у нее за спиной.
        — Юрия? — обернулась девушка, узнав голос.
        Юрия, неизвестно как появившаяся у Цекай за спиной, с крайне расстроенным видом смотрела в спину удаляющемуся мужчине.
        — Ты что здесь делаешь?
        — Я? — рассеянно спросила она каким-то потерянным голосом, а потом недовольно воскликнула: — Что ты здесь делаешь?!
        — Я у тебя только что спросила то же самое!
        — Я… Я хотела найти его… — она кивнула головой в сторону мужчины, но он уже успел скрыться за домами. У Юрии был такой вид, что она вот-вот заплачет.
        — А кто это? — спросила Цекай, пожав плечами.
        — Кто это?! Это Мастер!
        — Кто такой Мастер?
        — Пентакарр был основан Пятью Мастерами, пятью великими магами, — начала говорить Юрия, но в ее голосе слышалось плохо скрываемое раздражение. — Теперь город находится под управлением их потомков. Отсюда и название Пента-карр — «пять мастеров». Что, непонятно?
        — Почему ты так грубо мне отвечаешь? — возмутилась Цекай.
        — Да потому что ты только и можешь, что спрашивать! — неожиданно взорвалась Юрия. — Но это не мешает тебе применять сложные заклятия! Ты ничего не знаешь, но за тобой охотятся слуги Светотени! — при этих словах Цекай бросила нервный взгляд на прохожих. — А я всю жизнь изучала медицину, травы, растения, древние, полузабытые заклятия! И тут мне говорят, что я не достойна учиться у лучших, поскольку у меня только второй уровень!!!
        Она практически проорала последние слова, так что многие люди удивленно повернули на нее головы. Цекай же с удивлением посмотрела на Юрию: та, едва сдерживая слезы обиды, смотрела куда-то в сторону.
        — Ты это к чему? — спросила девушка.
        — Все время, что мы ехали сюда, я думала только об одном: доберемся до этого города, и я смогу пойти в ученики к Мастеру! Мне на самом деле все равно было, гонятся гоблины за нами или только за тобой! Я знала: как только мы доберемся до Пентакарра, мы будем в безопасности, и я смогу научиться… — теперь она уже зарыдала, прикрыв рукой почему-то только один глаз. — Я еще вчера ночью ходила по городу, смотрела, спрашивала тех, кто еще был… А потом мне сказали, что мастера не далее как за день до нашего приезда объявили о том, что набирают учеников. Я и сегодня встала рано, чтобы успеть попасть… Нашла его утром, весь город оббегала, а он мне говорит, что я еще слишком молодая, чтобы даже рассчитывать на такие вещи, а если у меня второй уровень, то мне вообще должно быть стыдно с ним разговаривать. Да, и прибавил, что мой цвет волос говорит только о том, что я использую сложные знания не по делу! Но я всего лишь перепутала концентрированный сок треблигга с шампунем! Почему он так мне ответил? Я ведь просто хочу учиться!
        Цекай недоуменно смотрела на Юрию, переваривая полученную информацию, а та тем временем старалась вытереть глаза, стараясь не смотреть на прохожих.
        — То есть ты хочешь сказать, что успела уже поговорить с этим… Мастером?
        — Да! Пока ты спишь, можно успеть добежать до замка Сильвее и обратно!
        — Он что, так много знает?
        — Он Мастер!! — расширила глаза Юрия.
        — Но… — Цекай не знала, что сказать. Она была крайне удивлена активностью Юрии. — Что такое второй уровень?
        — Я маг второго уровня, — несколько раздраженно ответила девушка. — Это показатель количества моей энергии.
        У меня седьмой…
        — А у Светотени десятый?
        — Да. Их всего десять! Тьма! Что же мне теперь делать?
        — Попробуй поговорить с ним еще раз. Возможно, он был просто не в настроении, — пожала плечами Цекай.
        — Еще раз?! — с надрывом спросила Юрия. — Я…
        Она замолчала, глядя в сторону с каким-то странным выражением лица, а потом медленно произнесла:
        — Я что-нибудь придумаю!
        Резко развернувшись, она быстро пошла через площадь, но потом, остановившись на полпути, попросила у Цекай ключ от комнаты и убежала.
        Девушка хотела было пойти за ней, но передумала. Странно, она и не думала, что для Юрии так важно научиться колдовать со своими травками. Это же жутко неинтересно!Но этот Мастер Цекай не понравился. Возможно, ей только показалось, но возникало ощущение, что в этом человеке нет ничего, кроме бесконечной гордости. Девушка медленно куда-то пошла, надеясь, однако, выйти к конюшне и поговорить с Граудом и Риной.
        У нее было странное ощущение: словно она попала в не очень хороший фильм, режиссер которого поставил себе нелегкую задачу — показать за пару часов огромное множество событий — и теперь старательно вставляет одно действие за другим, не оставляя времени на отдых. Теперь, после того как они оказались в этом городе, все должно было стать лучше, но пока Цекай не видела изменений. Неизвестно, что сейчас делают гоблины и Ленгда. Вероятно, они только и размышляют над тем, как пробраться в город, или уже сделали это…
        Девушка все брела и брела по улицам. Прошел уже, наверное, целый час, а дома все сменяли друг друга. Неожиданно краем уха Цекай услышала возглас одной женщины:
        — Гоблины были у города этой ночью!
        — Не может этого быть! — ужаснулась другая.
        Цекай резко свернула за один из домов. Значит, они бродили рядом! Интересно, смогли ли они попасть внутрь? Единороги точно должны все знать: их стойла рядом со входом. Девушка быстрее пошла вперед, не уверенная, правда, в верности направления. Спросив у первого встречного дорогу, она удивилась, узнав, что на правильном пути.
        Дома постепенно стали редеть, улица уже шла не по прямой, а петляла странными закоулками. Идти стало трудно: дорога часто круто поднималась вверх. Город неожиданно кончился, и перед девушкой выросла каменная стена. Прямо у нее стояла огромная конюшня, в несколько раз больше той, что была во Флауренторне. Оттуда доносились голоса. Трудно было представить, что в этом длинном помещении сейчас единороги, а не люди.
        Цекай зашла внутрь. Длинный коридор терялся в темноте. У стен теснились сотни стойл, единорогов же было около пяти, они шумно разговаривали друг с другом, но стоило только девушке появиться, как все смолкли и посмотрели на нее.
        — Здравствуйте, — обратилась она к единорогам.
        Те кивнули в ответ.
        — Привет, Цекай, — сказал Грауд.
        Он стоял с единорогом, у которого была белоснежная шкура и темно-коричневая грива.
        — Где Рина? — спросила Цекай.
        — Она расспрашивает стражей у ворот, — ответил Грауд. — Хочет узнать про Флауренторн.
        — А вы что-нибудь слышали о гоблинах? — обратилась девушка ко всем присутствующим.
        — Да, — подала голос пегая лошадь. — Ночью их заметили у ворот, и стражникам было приказано убить их.
        — Убить? — возмутилась Цекай.
        Единороги кивнули, а потом их увлекла новая тема, и они снова громко заговорили.
        — Эй, Ликса, — обратился к лошади Грауд, — ты больше ничего не знаешь?
        — Не-е. Стражники не вернулись еще.
        Цекай с Граудом переглянулись.
        — Я пойду к Рине, — сказала ему девушка.
        Тот согласно фыркнул, и Цекай поспешила уйти. Она не понимала, как можно было убить гоблинов. Они же живые, мыслящие, наверное, существа! Как можно так поступать! Здесь же наверняка есть какие-то тюрьмы… Цекай не нравилось, что стражники еще не вернулись. Возможно… Девушка резко остановилась. Ей в голову пришла ужасная мысль. А что если Ленгда примет вид одного из стражников и попадет так в город?!
        Она пошла вдоль длинной каменной стены. Земля у ее подножья была выворочена вверх, словно сама скала рвалась к небу. Девушка с интересом посмотрела на необветренную, еще свежую почву. У нее возникло такое чувство, что стена была возведена совсем недавно, и она удивилась сразу двум вещам: как горожанам удалось это сделать, а ей, Цекай, прийти к таким гениальным выводам.
        Она прикоснулась к камню, и замерла от неожиданности: стена была словно живым существом. Девушка прикоснулась точно не к мертвой скале, а к человеку. Она была теплой и сама как будто дышала, медленно, неторопливо… Цекай провела рукой по немного шершавой поверхности, но лишь сильнее почувствовала это странное ощущение, а потому отдернула руку. На стене ярко, словно предупреждающе, вспыхнул золотой символ языка Света, но через секунду снова исчез.
        Девушка осторожно пошла дальше, стараясь не подходить близко к ограждению. Впереди стоял человек, очень похожий по одежде на того Мастера, что Цекай видела сегодня на площади, только этот был выше. Он с интересом смотрел на стену и слегка улыбался. Девушка, стараясь шагать как можно тише, решила обойти его.
        Но мужчина заметил ее и, обернувшись, тихо произнес:
        — Девушка, прошу вас, подойдите ко мне.
        Цекай удивилась, но послушно сделала несколько шагов вперед.
        — Как вы думаете, почему взрослый сильный дракон не станет драться с молодым?
        Девушка замялась: о драконах она вообще ничего не знала.
        — Может, потому, что он мудрее и не хочет зря тратить силы?..
        Мужчина тепло улыбнулся Цекай.
        — Вы отвечаете, как они, и полагаете ошибочно…
        — Ну, а каков же правильный ответ?
        — Интереснее найти его самому, — покачал головой мужчина, — тем более откуда вам знать, что сказанное мною будет единственно правильным.
        Цекай недоуменно посмотрела на человека, но он, улыбаясь, снова повернулся к стене. Девушка еще некоторое время стояла рядом с ним, ожидая, что Мастер скажет что-нибудь еще, но тот молчал, погрузившись в свои мысли. Она неуверенно пошла дальше, но, не услышав никакого останавливающего возгласа, уже быстрым шагом продолжила свой путь.
        Вскоре вдалеке стало видно башню, что стояла у ворот, и Цекай пошла еще быстрее. На самом верху из окна выглядывал паренек, который на вид был ее ровесником. Он с мечтательным видом вглядывался в небо, словно задумавшись. Но потом, бросив быстрый взгляд вниз, моментально собрался и отошел от окна. У самого подножья башни скучал мужчина. На нем была тяжелая одежда какого-то странного бежевого цвета. Рядом с ним стояла Рина и что-то говорила, но мужчина только отмахивался от нее.
        — О, Цекай! — воскликнула лошадь, заметив девушку.
        — Рина, мне тут кое-что пришло в голову!
        — Подожди минутку, — перебила ее Рина. — Скажи, а ты ничего не слышала про Флауренторн? Просто тут стражи ничего не знают!
        — Я не «ничего не знаю», — буркнул мужчина, — просто не собираюсь это говорить чужакам.
        — Когда ты мне расскажешь про Флауренторн, я подумаю о том, как уйти отсюда! — фыркнула Рина.
        — Рина! — позвала ее Цекай.
        Та ничего не ответила, а страж только отрицательно покачал головой, окончательно рассердив лошадь.
        — Я вам ничего не буду говорить, — упрямо возразил он. — Если у вас есть вопросы, обращайтесь к золон-кроссенКиспарри. Он вам все расскажет.
        — Кто это? — спросила Рина.
        — Роу Киспарри. Наш градоначальник, — лениво ответил мужчина.
        — Роу… — задумалась Цекай.
        — Да, что-то знакомое… — согласилась Рина, — не о нем ли Курой вчера говорил?
        — Точно… Может, у него спросить? — предложила Цекай.
        — Он сам не знает, помнишь? — заметила лошадь, а потом снова повернулась к стражу: — Тогда скажи, где найти твоего градоначальника?
        — Вы что, думаете, что у него есть время слушать вас?
        Рина издала гневный визг, от которого Цекай и мужчина невольно вздрогнули.
        — Ты хоть что-нибудь дельное можешь сказать?! — возмущенно воскликнула она.
        — Но можно же спросить у кого-нибудь в городе! — попыталась утихомирить лошадь Цекай. — А здесь есть газеты?
        — Что? — фыркнула Рина.
        — Не может быть, чтобы никто ничего не знал.
        — Мы гонцов сюда не пускаем, только тех, кто лично к золон-кроссенКиспарри! — возразил мужчина.
        Цекай показалось, что их разговор идет по какому-то замкнутому кругу, поэтому похлопала Рину по боку, но только открыла рот, как ворота распахнулись, и через них вошли двое людей в красивых рубахах темно-синего цвета: мужчина и женщина. У мужчины в руках был короткий потрепанный посох.
        — О, Гандер, Врисса! — помахал им рукой стражник.
        Женщина, устало потерев лоб, заметила:
        — Мы везде посмотрели. Нет больше никого. Вчера всех убили.
        — А они и правда здоровые, — сказал Гандер, подойдя к башне и приставив к ее стене посох, — первый раз таких вижу.
        — Ты вообще гоблинов первый раз видишь, — крякнул первый мужчина.
        — О каких гоблинах вы говорите? — спросила Рина, а Цекай напряженно переводила взгляд с одно стражника на другого.
        — Мы тоже удивились, — кивнула лошади женщина, — но вчера заметили с десяток вокруг города! Но повода для беспокойства нет: они все убиты.
        — Это наши гоблины, — прошептала Рина.
        — Ленгда могла превратиться в одного из них, — так же тихо ответила Цекай.
        — Это невозможно.
        — Почему это?
        — О чем это вы шепчетесь? — недовольно спросил мужчина, что сидел у ворот.
        — А с ними не было женщины? — посмотрела в глаза Вриссы Цекай.
        — Женщины? — переспросил Гандер.
        — Да.
        — Нет, — покачал головой мужчина, нахмурившись.
        — А вы не знаете, где мы можем найти градоначальника? — спросила Рина.
        — Золон-кроссен Киспарри сейчас, должно быть, очень занят, — заметил Гандер.
        Врисса кивнула.
        — Но где его найти, вы можете сказать? — снова вышла из себя лошадь.
        — Он где угодно может быть, в своем доме, или вообще по городу ходит, — медленно проговорил Гандер, — но, насколько я знаю, сегодня он занят до вечера.
        — Пошли поспрашиваем у местных, где этот золон-кроссен… как его, — похлопала Рину по боку Цекай, которой самой уже надоел этот разговор «ни о чем».
        Рина высокомерно фыркнула и пошла в сторону. Девушка поспешила за ней, попрощавшись со стражниками.
        — Что, так трудно сказать? — возмущалась лошадь. — А ведь он знает!
        — Пофиг, — пожала плечами девушка.
        — Что? — сморщила в улыбке рот Рина.
        — Ну… Все равно…
        — Ты порой такие забавные слова говоришь. Не первый раз замечаю, и «что» как-то странно произносишь!
        — Привыкла так.
        Лошадь самодовольно хмыкнула. Они спросили дорогу у первого же попавшегося навстречу мужчины и, получив указания, направились в центр города.
        — Почему ты так уверена, что никто из них не может быть Ленгдой? — спросила Цекай.
        — Потому что до того, как этот страж начал вредничать, я узнала много интересных вещей. Например, то, что на стену вокруг города наложено десять заклятий. Город опечатан со всех сторон, и ни под землей, ни над ней сюда нельзя попасть. Войти могут только те, кто вышел…
        — Ну, вот она может…
        — Не перебивай! Я еще не закончила! Одно из десяти заклинаний очень хитрое: оно реагирует только на первый элемент, а не на третий, который используют для превращения оборотни.
        — Какие элементы?
        — Ну, Три Закона!
        — Я не знаю, что это за законы!
        — Как? — ошарашенно посмотрела на нее Рина.
        — Я на Силане совсем недавно, — устало повторила Цекай фразу, которую уже успела выучить наизусть.
        — Ну… Хорошо, тогда я не буду на этом останавливаться, Юрия потом тебе все расскажет, но суть в том, что оборотень не сможет обмануть эту стену.
        — А если она просто попросила пропустить ее, как мы?
        — Нам и не дали пройти. Я же сказала: город опечатан. Попасть в него просто так невозможно. Впустить нового человека может только доверенное лицо, имеющее ключи к заклятиям. Это как раз Роу Киспарри, все Пять Мастеров и еще один человек, не пентакаррец. У меня такое чувство, что это тот Курой, ведь он смог нас тогда провести!
        — А что если кто-нибудь из Мастеров или сам Роу пропустил ее? Если она приняла вид того гонца, о котором говорил охранник…
        — Очень сомневаюсь. Это же Мастера, а Роу — градоначальник! Скорее твой Курой!
        — Нет, — покачала головой Цекай. — Нас он пропустил только потому, что знал меня.
        — А откуда, кстати? Ты тут недавно, а уже имеешь на редкость полезные знакомства?
        — Он меня как раз на Силану и провел. Сказал, что это, — она показала свой медальон, — ключ-портал.
        Рина взорвалась смехом, а Цекай от неожиданности даже вздрогнула. Смех лошади было не отличить от ржания. Девушка недоуменно смотрела на нее и ждала, когда она перестанет. Вскоре та, как-то странно всхлипывая, выдавила:
        — Да, ему тогда тоже, по-моему, было очень весело! Он здорово пошутил, пустив тебя сюда!
        Цекай обиженно посмотрела на Рину. Ну что в этом такого смешного?
        После того как лошадь немного успокоилась, они еще долго бродили по улицам. Наконец, методом проб и ошибок, а также благодаря помощи прохожих они вышли к небольшому зданию, дому градоначальника. Само слово «градоначальник» Цекай не нравилось, оно было какое-то древнее... Мэр, на ее взгляд, звучало куда лучше.
        Лошадь и девушка замерли перед красивым зданием. Последняя уже стала сомневаться в том, правильно ли они поступают, приходя в дом к человеку и отвлекая его от дел, только чтобы удовлетворить собственное любопытство. Тем более что этот Киспарри такой важный человек в городе. Цекай подумала, что на Земле им вряд ли удалось так поступить.
        Рина, по всей видимости, не думала о правилах приличия и просто стукнула копытом по двери. Раздался довольно звонкий громкий звук, но на него никто не ответил. Лошадь снова подняла ногу, чтобы повторить попытку, но дверь тут же отворилась. На пороге появилась достаточно высокая девушка. У нее были длинные темные волосы с коричневатым оттенком и такие же темные глаза с тяжелым уставшим взглядом. Белоснежная кожа так и сияла, казалось, что даже лист бумаги рядом с ней будет тусклым.
        — Вы к моему отцу? — спросила девушка невнятным голосом, словно ей трудно было говорить.
        — Если ваш отец Роу Киспарри, то да, — не замедлила с ответом Рина.
        — Он сейчас занят, но я спрошу, когда он сможет принять вас, — глотая слова, тихо произнесла она.
        Сказав это, она закрыла дверь. Цекай и лошадь молча стояли и терпеливо ждали. Мимо продолжали проходить люди: все-таки дом градоначальника находился в самом центре города. Вскоре снова появилась девушка.
        — Проходите, — все так же тихо произнесла она.
        Цекай зашла внутрь, и ее сразу же обступил полумрак комнаты. Девушка потянулась руками к обуви, но дочь Роу быстро сказала:
        — Не разувайтесь, проходите так.
        Цекай не стала спорить и пропустила Рину вперед, все-таки именно она хотела видеть градоначальника. Лошадь немного странно смотрелась в помещении, или, точнее, все помещение смотрелось странно рядом с ней. Девушка повела их в глубь дома по широкому темному коридору. В самом его конце была двойная дверь с изящной резьбой. Дочь Роу Киспарри открыла ее, и Цекай с Риной вошли.
        В комнате было гораздо светлее из-за большого окна, расположенного прямо напротив дверей. Перед окном стоял массивный стол, на котором было огромное множество книг, свитков и просто больших листов бумаги. У стола стоял невысокий человек с убранными в высокий хвост серебристыми волосами. Услышав скрип двери, он обернулся и внимательно посмотрел на вошедших.
        Его дочь кивнула головой и ушла, закрыв за собой двери.
        — Что вы хотели? — вполне приветливым голосом поинтересовался Роу.
        — Золон-кроссен Киспарри, — сделала несколько шагов вперед Рина, — меня предупредили, что я, возможно, отвлеку вас от дел, но мне важно узнать кое-что о селении Флауренторн.
        — Я вас слушаю, нлосс единорог, — кивнул мужчина.
        — Мы покинули его около недели назад. Тогда же на него напали гоблины. Я должна вернуться обратно, но мне важно знать, что с самим селением. Безопасно ли в него возвращаться? Никто не дал мне ответа на этот вопрос, но вы понимаете, что я не могу снова отправиться в путь на семь дней, не зная, куда меня приведет дорога.
        Роу на секунду задумался, а Цекай повернула голову чуть вбок и заметила Куроя, который стоял с закрытыми глазами, прислонившись спиной к стене. Словно почувствовав, что Цекай на него смотрит, он поднял на нее взгляд и улыбнулся.
        — Что ты здесь делаешь? — прошептала она, но тот приложил палец к губам.
        — Мы получали вести о Флауренторне, — проговорил тем временем мужчина. — В городе никого нет. Ни живых, ни мертвых. Жители его покинули. Это последние сведения, которыми мы располагаем. Не думаю, что вам, нлосс единорог, стоит в ближайшее время туда возвращаться.
        — А где все флауренторнцы? — спросила Рина.
        — Ваше селение и еще город Грио были соединены порталами, которые должны вести на запад. Сейчас они, вероятнее всего, закрыты.
        — Вы не знаете, куда именно?
        — К сожалению, нет. Место выбрал один из жителей селения около двадцати лет назад. Это все, что вы хотели узнать?
        — Да, — тихо заметила Рина.
        — А вам я ничем не могу помочь? — обратился градоначальник к Цекай.
        — Нет, — встрепенулась девушка, — спасибо.
        — Да, спасибо, — согласно кивнула лошадь, а потом уже обратилась к девушке, — пошли.
        Цекай попрощалась с Роу и вместе с Риной вышла из комнаты. Дочь градоначальника проводила их до двери. Когда они оказались на улице, лошадь печально заметила:
        — Теперь я даже не знаю, что мне делать. Куда мне теперь, если не обратно во Флауренторн? Да и странно… Никогда не слышала ни о каких порталах!
        — Останься здесь. Тут безопасно.
        Рина фыркнула, думая о чем-то своем.
        — Ладно, пойдем, — наконец произнесла она, — я даже провожу тебя до гостиницы.
        Цекай кивнула. Солнце уже перекатилось на западную часть неба. Часы на колокольне показывали половину восьмого, хотя девушка была уверена, что прошло гораздо меньше времени.
        Оказавшись в гостинице, Цекай долго бродила по этажам, вспоминая, какой номер у ее комнаты. Вскоре она остановилась у стены с надписью «одиннадцать» и неуверенно затопталась перед ней. По-моему, это она, хотя… Через некоторое время ей надоело стоять на месте, и она просто постучала.
        Сначала лишь тишина была ей ответом, но потом на темном дереве обозначился сперва дверной проем, потом вся дверь. Цекай потянула ее на себя, и оказалась в комнате, которую легко опознала по своей сумке, стоявшей в дальнем углу. Девушка закрыла за собой дверь и только тогда заметила Юрию, сидящую в очень странной позе: положив голову на стол и сложив руки за спиной, она покачивалась на стуле и глядела куда-то вдаль. Цекай бросила на нее недоуменный взгляд.
        — Ты чего?
        — Я? — спросила Юрия каким-то потерянным голосом. — Ничего… Думаю. Как ты относишься к тому, чтобы поехать в Саалл?
        — Куда?
        — Город такой, еще более западный, чем Пентакарр.
        — Мы только что приехали сюда! Ты же хотела учиться… Я что-то не понимаю тебя!
        — Ладно… — махнула рукой Юрия, — я просто подумала… Не важно…
        Цекай, нахмурившись, посмотрела на девушку. Та уткнулась носом в стол, отчего вид у нее стал еще более странный.

        ГЛАВА12
        
        ТАНЕЦ С ЛЕНТОЙ
        — Где агадар? — громко воскликнула Цекай, вопрошая потолок.
        Девушка снова и снова перебирала вещи в своей сумке, но ни камня, ни шкатулки там не было. Стол и тумбочка тоже были пусты. Цекай залезла даже под кровать, зная о своей феноменальной рассеянности, но опять ничего.
        Может, вор? Вряд ли кто-то смог бы пробраться в комнату, пока они спали. Девушка обреченно села на кровать. Как же я так умудрилась? Она еще раз печально оглядела комнату. Та не была заставлена мелкими предметами, так что шкатулка сразу должна была бросаться в глаза, но нет. Ветки тоже не было… Но не могут же вещи просто так взять и пропасть! Возможно, они тут, но я их просто не замечаю? Скорее всего…
        Цекай снова осмотрела комнату, но снова ничего не нашла, а потому взвыла, скрипя зубами от бессильной ярости.
        Вскоре злиться ей надоело, она села на кровать и тяжело вздохнула. И чего я переполошилась? Юрия могла их взять… Девушка снова положила себе на колени «Древнейшую историю». Ее и остальные вещи из своей сумки, включая трибис, Юрия выложила на стол. От нечего делать Цекай взяла ее почитать, но отвлеклась…
        Она не открывала книгу с тех пор, как на Флауренторн напали гоблины: возможности не было. Теперь, когда времени стало предостаточно, она решила снова взяться за нее. Цекай нашла страницу, на которой остановилась, и снова принялась читать. Пред ней вновь предстала Силана несколько веков назад. И первая Светотень, Изитера Тиваро Семануэлль. Ему предстояла трудная задача — объединить враждующих кондра и оканду. Для этого он путешествовал по городам, чтобы понять их жизнь. Первый город, в котором он был, Фрингерговец, был городом кондра. Цекай как раз прочитала о нем.
        В городе кондра Изитера остановился ненадолго: ему еще предстоял долгий путь в Пентакарр, сегодня — единственный из сохранившихся городов оканду.
        Девушка с интересом вскинула брови. Пентакарр!
        В переводе с языка Света название города звучит как «пять мастеров». Такое характерное имя Пентакарр получил благодаря истории своего создания. Пятеро умнейших магов-оканду со всей Силаны собрались вместе, чтобы создать великий город, в котором они могли бы заниматься своими исследованиями. Трамбенра Куои, Сигвасс Клау, Дросси Ленгевер, Мэйен Врантел идеально владели стихиями, а Сильгивия Теккендер была вампиром высшего уровня и изучала энергию, ее трудами позже воспользовался Миклей Феоан Ейгенц. За достижения их звали Мастерами, или Каррами.
        Цекай пристально всмотрелась в текст. Если бы я прочитала чуть дальше в прошлый раз, то уже многое бы знала! Имя Миклея Феоана Ейгенца показалось ей знакомым. Девушка задумалась. Кажется, Грауд и Юрия называли так какое-то заклинание… Но при чем здесь имя какого-то человека?
        Цекай продолжила чтение, надеясь найти ответ на этот вопрос, но дверь в комнату распахнулась и в нее влетела Юрия. Ее лицо так и сияло, а за плечами словно расправились огромные крылья. В одной руке она держала сиэлльскую ветку, а подмышкой — шкатулку с агадаром. Влетев в комнату, она ногой затворила дверь.
        — Быстро собирайся!
        — Юрия? Зачем ты взяла мои вещи? — гневно, но в то же время с облегчением воскликнула Цекай.
        Юрия на секунду замерла, словно не понимая, о чем идет речь, а потом лицо ее просветлело.
        — А-а-а, — протянула она. — Я как раз об этом! Быстро пошли со мной! Тебе сделают посох!
        С этими словами Юрия выскочила из комнаты, а Цекай бросилась за ней следом, стараясь при этом привести себя в порядок.
        — Сделают посох? Кто его сделает? — спросила она, закрыв дверь на ключ.
        — Мастер Энергии! Я даже не думала, что Мастер может заниматься такими делами! И я… Ох, нет! Судя по выражению твоего лица, у тебя куча вопросов!
        — Нет! — гордо выкрикнула Цекай. — Мастер энергии — это потомок одного из пяти оканду, основавших этот город! А именно… — девушка сощурилась, вспоминая, — Сильгивия Теккендер!
        — Теккендер, а не Теккендер, — поправила ударение Юрия. — Но самое странное, что ты угадала, а я ведь как раз сегодня думала заставить тебя прочитать «Древнейшую историю».
        Девушки открыли тяжелую входную дверь и оказались на улице. Там было так же свежо, как и вчера.
        — Раз так, — заметила Цекай, — скажи, кто такой Ейгенц.
        — Ейгенц… это маг, который вывел два способа использования чистой энергии, — ответила Юрия, уверено шагая вперед.
        — Как это?
        — Ой, я сама уже точно не помню, — отмахнулась девушка. — Я тебе лучше, пока мы не дошли, расскажу про Саалл! Так как ты относишься к тому, чтобы туда поехать?
        — Зачем тебе в этот город?!
        — Ну… поскольку мне здесь все равно ничего не светит, я подумала, почему бы не отправиться в Саалл, там как раз мои родители…
        — Что они там делают? — удивилась Цекай.
        — Отец пишет свою книгу, а мать ему помогает.
        — Писать книгу?
        — Ну да. Они вместе формулируют фразы. Отец так увлечен своим исследованием, что напрочь забывает о языке.
        — А что он пишет?
        — Что-то про алхимиков, — пожала плечами Юрия.
        — А чем они отличаются от обычных людей?
        — При чем тут люди?
        — Ну… силане…
        — Силанцы.
        — Ну да… Ты меня сбила! Теперь я забыла, что хотела спросить!
        — Да вспомнишь потом, — отмахнулась Юрия. — Я хочу услышать про Саалл!
        — Ты же не собираешься ехать в него со дня на день!
        — Я — нет, а Курой — да.
        — Вы что, уже пообщались? — с сомнением спросила Цекай.
        — Да, я его видела сегодня, он мне кое-что рассказал про Мастеров! Но этого я тебе пока говорить не буду… Дело в том, что Курой скоро поедет в Саалл, а если честно, до этого города трудно добраться, и я решила, почему бы нам к нему не присоединиться?
        — Он сам в курсе?
        — Да, он не против.
        Цекай задумчиво посмотрела на дома вокруг. На самом деле ей не сильно улыбалась идея снова скакать куда-то… плохо спасть, плохо есть… Но, с другой стороны, гоблинов больше нет, можно двигаться не так быстро.
        — А Грауд и Рина?..
        — Я говорила с ними сегодня. Они не против, Грауд, похоже, готов скакать уже сейчас.
        Девушка печально посмотрела в окно. Единороги и Юрия за. Их больше… За то время, что Цекай провела в детском доме, она уже привыкла к тому, что, когда большинство не на твоей стороне, лучше просто принять их позицию, поэтому она, вздохнув, ответила:
        — Мне тоже все равно. Когда вы хотите отправляться?
        — Через три дня, и… Ладно, потом расскажу. Пришли.
        Юрия остановилась перед старым, но при этом очень красивым зданием.
        — Этот Мастер сделает тебе посох, — сказала она, постучав в дверь. — Если ты прочитала про Пентакарр в «Древнейшей истории», то должна знать, сколь почтенен род Мастеров, а потому будь предельно вежлива. Я подожду тебя здесь. Обращайся к ней виел-лиалл Теккендер.
        — Ты не пойдешь со мной? — немного испуганно спросила Цекай.
        Юрия покачала головой, вручив девушке шкатулку с агадаром и ветку.
        Дверь открыл маленький мальчик лет семи, с белоснежными волосами и яркими алыми глазами. Завидев Юрию, он кивнул и пропустил Цекай внутрь.
        В доме было темно и немного сыро, пахло мокрой бумагой. Внутри было довольно мрачно, на одной из стен висел большой портрет какой-то женщины, очень похожей на мальчика, открывшего им дверь. Тот как раз провел ее в комнату и, сказав: «Ждите», — удалился.
        Комната почти ничем не отличалась от коридора. Света в ней тоже было мало, стоял какой-то специфический запах, какой бывает только после грозы. Цекай никогда не доводилось встречать его в помещении. Основное пространство занимал большой деревянный стол, со множеством ящиков. На нем тоже лежала куча белых перчаток и странных приборов, назначение которых оставалось для Цекай загадкой. Один особенно привлек внимание девушки. Он имел форму диска и в диаметре был около пятнадцати сантиметров. В самом центре была тоненькая и коротенькая иголочка. В целом предмет был похож на солнечные часы. Также на столе лежала книга с маленькими черно-белыми картинками, открытая почти на середине.
        Недалеко от стола была еще одна дверь, полуоткрытая, оттуда доносились какие-то странные шорохи. Девушка с интересом вытянула шею, желая посмотреть, что за ней происходит, но видно было плохо. Цекай встречала уже двух мастеров и примерно представляла, какие они, но тут дверь распахнулась, и из нее вышла высокая женщина с немытой головой, алыми глазами и странным одержимым взглядом. Одета она была в странную одежду, больше всего напоминавшую половую тряпку, которой долго мыли очень грязный, покрытый пылью пол, а потом, не стирая, высушили и надели.
        Завидев Цекай, женщина приветливо кивнула и подоша, слегка сутулясь.
        — Приветствую вас, меня зовут Покривия, — проговорила она хрипловатым голосом, пожимая девушке руку. Нет, это странно — женщинам так здороваться! — А вас — Цекай, верно? Мне ваша подруга уже говорила, но я могла забыть.
        — Да, меня так зовут.
        — Так что именно вы хотели? Ваш подруга вкратце кое-что рассказала мне, но я бы хотела услышать все от вас.
        Цекай замялась, она не знала, что сказать Мастеру.
        — Я бы хотела посох… — осторожно начала она.
        — Понятно. Какой?
        — Я… — Цекай задумалась. — Я даже не знаю, какие они бывают! Мне просто все советуют его, но… Я просто на Земле была очень долго… С рождения и…
        — Вы так всегда говорите?
        — Как?
        — Прерывисто. Словно вам трудно формулировать фразы.
        Цекай молчала. Что им всем не нравится?!
        — В целом я, наверное, кое-что поняла. Тогда давайте решим, какое дерево и агадар вы хотите.
        — Но у меня уже есть камень и ветка. Мне нужно именно из них…
        Она показала палку и поставила на прилавок шкатулку.
        — Ах, да! — воскликнула Покривия. — Вспомнила, мне же ваша подруга сказала, что у вас есть и камень, и ветка!
        Женщина открыла шкатулку и с интересом осмотрела находившийся там агадар. Потом она надела одну из белоснежных перчаток, что лежала у нее на столе, и осторожно взяла камень в руку. Его поверхность не помялась, как в тот раз, когда его брала Цекай.
        — Это очень ценный агадар, — заметила она наконец, — достаточно большой, но очень плотный. Вы не знаете, сколько лет на него потрачено?
        Цекай задумалась, вспоминая, что ей сказали тогда в Серри.
        — Мне говорили, что ему тридцать лет.
        — Неплохо, — заметила женщина. — Очень неплохо. Этот камень гораздо лучше тех, что я могла бы вам предложить. Вам его дал случайно не Зигтринн?
        — Кто это?
        — Мастер. Он живет в Серри, наполовину оставленной деревушке, и совсем не собирается оттуда уходить.
        — Да, мне его дали именно в Серри, а что?
        — Просто Зигтринн очень увлеченный человек. Когда его жена умирала, он пообещал, что сделает для нее самый красивый в мире агадар. Он действительно создал очень много великолепных камней. Этот камень, должно быть, один из первых… Потом он начал экспериментировать с ними, работая над разными цветами. Но самыми красивыми пока остаются именно ранние его камни… Я это к тому… Как вам удалось уговорить его отдать вам этот камень?
        — На самом деле он сам мне его отдал. Просто я… мы были в Сиэлльском лесу и там нашли белого эльфа. Он заметил его и попросил оставить, а взамен предложил камень.
        — Белый эльф… Точно! Теперь стоит ждать от него еще более прекрасных агадаров. Хотя я опять отвлекаюсь… Подождите! А ветка у вас тоже из Сиэлльского леса?
        — Да.
        — Деревья отдали вам ее сами? — с сомнением спросила женщина
        — Значит, это вполне нормально, что они со мной разговаривали?! — неожиданно выпалила девушка.
        Покривия удивленно посмотрела Цекай прямо в глаза.
        — Это будет лучший посох из всех, что я когда-либо создавала! — все с тем же удивлением в голосе проговорила она. — Меня часто просили сделать посохи из принесенных материалов, но обычно это были просто семейные реликвии, агадары, созданные кем-то из родственников, но я впервые использую ветку из Сиэлльского леса и такой качественный агадар.
        — Подождите! Скажите, это нормально, что я разговаривала с деревьями? — не унималась Цекай.
        — Это не деревья вовсе. Когда-то все они были мудрецами, которых уважали и почитали в народе. Но однажды они зазнались и стали говорить, что знают все в этом мире, что их ничто и никогда не удивит. Они заявили, что не станут даже слушать простых людей, потому что те никогда не сравнятся с ними в своих знаниях. Тогда одна талантливая волшебница, о которой они тоже весьма непочтительно отзывались, превратила их в деревья и создала из них лес на самой окраине владений Светотени. Теперь эти мудрецы, проведя столько времени в изгнании, только и могут что жадно слушать рассказы путников, проходящих через лес. Мудрецами их уже назвать трудно… Они редко вступают в телепатическую связь с силанцами, но случаи были.
        — А что с той волшебницей?
        — Никто не знает. Она была наказана за свое преступление, по сути дела, равносильное убийству, и теперь о ней мало что известно…
        — Значит, посох, который вы сделаете, будет очень могущественный?
        — Могущество идет от силанца! — засмеялась Покривия. — Но посох будет качественно использовать энергию, очень мало забирая себе. Давайте-ка мы измерим ваш уровень!
        — Уровень энергии? — спросила Цекай.
        — Именно, — кивнула женщина и переставила из груды предметов на свободное на столе место странный диск, приглянувшийся Цекай.
        — Коснитесь иголки так, чтобы на нее попала ваша кровь, — сказала Покривия.
        — Кровь? — поморщилась Цекай. Что еще за ритуалы? — Зачем?
        — Мне нужно измерить уровень вашей энергии, — несколько удивленно заметила она. — Как же иначе я смогу определить чувствительность посоха?
        Цекай надавила пальцем на маленькую иголочку, хотя ей все это уже давно перестало нравиться. Как ни странно, больно почти не было.
        На диске моментально вспыхнули слова языка Света: образовавшись в некое подобие колец, они завертелись по кругу. Цекай убрала руку. Символы все летали вокруг иголочки в головокружительном хороводе. Но через несколько секунд они остановились, и Покривия склонилась над диском.
        — А вы уверены, что вам нужен посох? — спросила она после недолгого молчания.
        — А что?
        — У вас очень высокий показатель: седьмой с половиной уровень.
        Цекай ничего не ответила.
        Наступило молчание: женщина словно в задумчивости смотрела на прибор, массируя себе подбородок. Девушка перекидывала взгляд то на нее, то на диск, вежливо ожидая слов Мастера. Но та все молчала, и Цекай стало как-то неловко.
        — Я кое-что придумала! — неожиданно громко воскликнула она. — Вы оставляете мне агадар и ветку. Я могу сделать посох к завтрашнему дню, но все мы, Мастера, будем завтра заняты. Так что забрать свой посох ты сможешь через два дня.
        Девушка кивнула и пристроила палку на прилавок.
        — Спасибо, — тихо произнесла она и вышла на улицу.
        Юрия медленно ходила перед домом взад-вперед. Завидев Цекай, она, встрепенувшись, подошла к ней.
        — Ну, как? Что она сказала?
        — А ты сама не знаешь? Ты же с ней разговаривала!
        — На самом деле совсем немного…
        — Она мне рассказала про тот лес, Сиэлльский… — медленно начала Цекай. — Ты знаешь, что на самом деле в нем не деревья, а люди, мудрецы?
        У Юрии вытянулось лицо, словно ей сказали, что земля все-таки плоская и стоит на трех китах.
        — Это не деревья?.. — ошарашенно спросила она. — Живые люди? Ты уверена?
        — Я — нет, но эта… Покривия — да.
        Цекай вкратце пересказала Юрии все, что услышала от Мастера.
        — Я слышала об этом! — громко воскликнула девушка. — Да, точно! Я читала, но… Это просто легенда такая. Это все не настоящее!
        Цекай пожала плечами.
        — Невероятно! — тем временем изумленно смотрела куда-то в сторону Юрия. — Только подумать! Наш Сиэлль?! А я-то думала, что это ты сумасшедшая!
        — Ну, спасибо, — буркнула Цекай.
        — Не обижайся. Ты даже говоришь по-другому немного… С акцентом каким-то… Так грубовато. Что ни слово — то отрезанный кусок.
        Девушка поджала губы, но ничего не ответила.
        День прошел почти незаметно. Цекай все время сидела в номере и читала книгу. Юрия в это время носилась как угорелая, говоря только об одном Саалле. В комнате она появлялась ненадолго, а потом снова исчезала на несколько часов. Цекай даже не могла себе представить, где она пропадает. Но больше всего ей было странно то, что Курой едет с ними. Она его совсем не знала, но он уже казался ей каким-то нелюдимым. Она не знала, почему именно нелюдимым… Просто у нее было такое ощущение…
        В большей степени все мысли Цекай занимал ее посох, который скоро будет сделан. Это отвлекало ее от чтения, и она, откладывая книгу в сторону, снова и снова представляла себя с длинной палкой с агадаром на конце. Она воображала себя окруженной гоблинами, но теперь она была не беззащитна. Она могла легко откинуть их в стороны. Потом перед ее воображением представали невиданные существа: громадные драконы, гигантские когтистые птицы, и она легко справлялась с ними с помощью одной простой ветки…
        Потом, когда ей надоело мечтать, она вернулась к «Древнейшей истории», к реальным событиям, развивающимся медленней и не с такой масштабностью и грандиозностью. Она читала о том, как Изитера просто беседует с кондра и оканду, которых Цекай, однако, путала. Они проникались к нему доверием, хотя Цекай не могла понять, как они могут доверять Светотени после простого разговора. Она снова и снова перечитывала диалоги, но не находила в них ответов на волнующие ее вопросы. Кондра рассказывали ему о смысле своей жизни. О свободе, независимости… Оканду говорили о своем: о мудрости, о знаниях, об учебе. Но Цекай казалось, что в рассказах оканду проскальзывает какая-то непрактичная невинность, в то время как кондра словно хитрили…
        До самого вечера Цекай читала эти бесконечные диалоги, которые, как казалось на первый взгляд, были очень понятны и просты, а с другой стороны, имели какой-то странный подтекст, смысл которого ускользал от девушки, как бы она ни старалась его уловить. Причем почти половина диалогов была почему-то на языке Света и не переводилась, и девушка порой пролистывала целые страницы узорного текста.
        Солнце уже садилось, когда глава неожиданно оборвалась. После нее, как и положено, следовала новая, имевшая название «Сигмаллиат Тиваро Семануэлль второй». Цекай недоуменно посмотрела на страницы. Несомненно, новая глава рассказывает о деяниях следующей Светотени, но в предыдущей даже не упоминалось о смерти первой!
        Девушка отложила книгу в сторону и посмотрела в окно. Было уже темно, а Юрии все еще не было. Цекай подошла к столу и взяла карту, найденную в Грио. Немного повертев ее в руках, она разложила ее на столе, сдвинув обложкой в сторону трибис и еще одну книгу Юрии. Расстелив на столе бумагу, девушка стала искать Саалл. Но сразу найти его не удалось, поэтому она решила сначала отыскать те места, которые уже знает. Легче всего было обнаружить Пентакарр, который был со всех сторон окружен условными рисунками гор и нитями рек. Потом она легко выяснила местонахождение Флауренторна, Грио, Пьяона и Серри. Господи, невероятно, в скольких городах я уже была! Потом она вспомнила, что Серри и Флауренторн не города, а села, но все равно количество знакомых названий на силанской карте ее удивляло.
        Сверившись с условным изображением компаса, Цекай нашла наконец и Саалл. Город прятался за скалами и широкой пустошью, на которой не было ни деревьев, ни другой растительности. До него было достаточно далеко, карта обрывалась прямо у его границ, хотя Пентакарр расположился в самом центре.
        Аккуратно сложив карту, Цекай заглянула в книгу Юрии, но там не было ничего интересного. Только скучные названия растений и какие-то хитроумные слова, объясняющие термины.
        Следующий день Юрия провела в сборах, тщательных и неторопливых. Времени было достаточно, и все было точно спланировано и определено. Правда, Цекай оказалась не в курсе этих решений. Юрия целыми днями пропадала в городе, принося каждый раз все новые и новые вещи, которые потом пыталась засунуть в свой портфель. Цекай заметила, что она куда-то унесла свой трибис. Девушку это вполне устраивало, особенно после того как она увидела, что может сделать это простое растение со здоровым гоблином.
        Цекай долго рассматривала свои пожитки, разложив их на кровати и окидывая печальным взглядом. Вязаная кофта, шарф и надетые на нее джинсы и футболка — все, что она успела забрать из детского дома. Правда, кроссовки и куртку она оставила в Пьяоне, так что теперь к ее арсеналу добавился еще длинный бежевый плащ и высокие сапоги. Еще к этому всему прилагались старые вещи мамы Цекай, что ждали ее в сумке, но она решила все их оставить здесь: толку от них было мало. Еще ей предстояло нести с собой посох и «Древнейшую историю», которую она решила не отдавать на хранение Юрии.
        Было уже около четырех, когда Цекай вышла на воздух. Почти час она блуждала по улицам, постоянно преодолевая множество ступенек, которых в городе было огромное множество. Девушка прошла через площадь и добралась до ворот, собираясь навестить единорогов. У огромной стены собрались люди, в основном взрослые.
        Цекай поискала глазами Юрию, но не нашла, зато увидела Куроя, который безучастно стоял у одного из домов и слушал музыку в плеере.
        — Эй, что происходит? — спросила она у него, подойдя поближе. Правда, она не была уверена, что тот ее слышит.
        — Мастера должны установить на стену свои заклятия, — ответил Курой, выдернув из ушей наушники.
        Цекай все равно плохо понимала, что это значит, а потому сменила тему:
        — Ты едешь в Саалл вместе с нами?
        — Скорее, вы едете вместе со мной, — улыбнулся он.
        — Ты сказал, что я всегда смогу попасть на Землю с помощью ключа-портала, но почему ты не сказал, что он каждый раз ведет в новые места? — неожиданно спросила она.
        — Кто тебе это сказал? — улыбнулся Курой.
        — Юрия… — несколько растерявшись от встречного вопроса, ответила Цекай.
        — То, что она сказала, — один из предрассудков о ключах-порталах. Ты сама пробовала им воспользоваться?
        — Ну… нет. Но он мог вывести нас и в море, и в горы — куда угодно!
        Курой хмыкнул:
        — Будет время, откроешь портал и посмотришь, куда он тебя «выведет». Эх, ладно… Быстрей начнешь — быстрей закончишь, — вздохнул он и, улыбнувшись Цекай, пошел к стене, снимая на ходу перчатку с левой руки. (Цекай только сейчас заметила, что он всегда носил только одну перчатку). Девушке показалось, что у него на ладони царапина, но он тут же исчез в толпе, и она посмотрела ему вслед, заметив среди остальных людей — хотя нет, силанцев! — Покривию и еще четырех Мастеров, двоих из которых она уже видела. Что они делают здесь все вместе?
        На секунду она задумалась, но ей не терпелось проверить ключ-потрал. Она свернула в просторный проулок. Людей… силанцев там не было, даже окна домов сюда не выходили. Цекай подняла глаза на звездное небо и стояла так долго, почти минуту, словно вопрошая небосклон. Перед глазами Цекай снова предстал детский дом, хихикающая с Топоровой Саша. Нет. К ним девушка не хотела, ее звала обратно старая обычная жизнь, когда все просто и ясно. Она скучала даже по простым ругательствам в детском доме… По этим не несущим в себе никакого смысла словам.
        Цекай нерешительно стянула медальон с шеи и зажала его в вытянутой вперед руке. А камни в медальоне наверняка агадары! Она снова почувствовала, как он нагрелся, словно от произнесенных ею слов. Раздался знакомый рокот, и из недр земли выскочило огромное щупальце громадного растения, обозначившее границы могучей деревянной двери, которая вскоре появилась из воздуха. Цекай легко повернула медальон и, с силой надавив на дверь, открыла ее. Из-за двери раздался до боли знакомый шум машин, а до носа девушки долетел запах, который раньше она на Земле не чувствовала, — запах выхлопных газов и какого-то дыма, удушливый, но сухой. Да уж… Родные ароматы радуют нос! Цекай долго стояла в нерешительности на границе двух миров, а потом робко сделала шаг вперед. Она была на том самом месте, из которого и пришла. За ее спиной скучал заброшенный детский сад. Вокруг какие-то стройки… Девушка посмотрела на человеческое небо, но не увидела там ни одной звезды. От света тысячи фонарей, миллионов фар и миллиардов окон небо было оранжевым, как зеркало, отражающее огни Земли. Вокруг было светло: используемое людьми
электричество освещало улицы. Даже в этом закоулке, где стояла Цекай, было не так темно, как на Силане, в Пентакарре, терпеливо ждущем у нее за спиной. Цекай привыкла к этому запаху, шуму, оранжевому небу… Но на Силане ей тоже нравилось, несмотря на то что она уже видела гоблинов, представлявших реальную опасность, с которой девушка не встречалась в своей жизни.
        Я могу уйти сейчас! Но тут же она поняла, что не может. Куда она вернется? В детский дом, к Саше, Ане, Любе, а может, Ляле? Хотя ее, скорее всего, уже давно усыновили… Цекай не улыбалась эта идея. Здесь ей сделают посох, она научится колдовать. А соседкам по комнате в детском доме, которых она знала около десяти лет, она не задумываясь предпочла общество Юрии и Грауда, с которыми провела всего около двух недель.
        Цекай вытащила ключ, и дверь растворилась в воздухе, а огромный щуп скрылся в земле. Она решила, что не вернется на Землю. По крайней мере сейчас она была в этом уверена. Всю дорогу до гостиницы она размышляла, ищут ли ее в детдоме.
        ****
        Было еще рано, птицы резвились в небе, насвистывая свою беззаботную мелодию. Где-то лаяли собаки, словно вторя пернатым. На самих же улицах было пустынно. Люди еще не выходили из домов: спали или, возможно, уже завтракали. Редко проходили единороги.
        Цекай неуверенно топталась на месте перед домом Мастера. Она вся сгорала от нетерпения, предвкушая момент, когда сможет взять в руки свой посох. Но было еще рано, и девушка не решалась постучаться. Возможно, Покривия и ее семья спят… Цекай уже несколько раз казалось, что она слышит какой-то шум из дома или видит тени хозяев за задернутыми занавесками.
        Неожиданно дверь открылась и из дома вышел мальчик, что открыл дверь Цекай в прошлый раз. Он удивленно посмотрел на девушку.
        — Эй, привет… А твоя мама дома?
        — Да, — кивнут мальчик, в то время как Цекай гадала, является ли ему Покривия матерью.
        — А могу ли я ее увилеть?
        — Я думаю, да. Сейчас спрошу.
        С этими словами он снова зашел в дом, закрыв за собой дверь. Прошло несколько минут, прежде чем он снова показался, провел ее в комнату и ушел, оставив Цекай одну. Мастера снова не было, а на столе, как и в прошлый раз, теснились разные вещи. Среди них — белые перчатки и раскрытая книга. На ее страницах были черно-белые рисунки, сопровождающиеся пояснениями. Цекай приподняла обложку и прочитала заголовок: «Крупнейший перечень клейм». Клейм? Девушка положила книгу, как она была раньше, и, слегка нахмурившись, стала смотреть на рисунки и надписи под ними.
        Клеймо вора, характеризующее одно из самых тяжких проявлений этого преступления…
        Цекай недоуменно перебросила взгляд на другой рисунок.
        Клеймо вора, не передающееся через поколения, а…
        Девушка мотнула головой. Тут что, силанцев за преступления клеймят?! Она просмотрела всю страницу, но надписи были похожи одна на другую: клеймо вора, клеймо вора… Цекай пролистнула страницы вперед и увидела крупный заголовок: «Клейма убийц».
        Девушка в ужасе замерла. Вторым указанным знаком был черный месяц. Цекай в полном изумлении провела рукой у себя по шее, на которой был точно такой же символ. Нет, нет… Этого не может быть! Оно у меня просто с рождения! Но она все равно слегка трясущимися руками открыла книгу в самом начале, ища глазами информацию о том, как ставят эти клейма.
        Она листала страницы взад-вперед, скользя взглядом по безмолвным буквам. В глаза неожиданно бросились слова:
        … клеймо проявляется через несколько часов после совершения преступления, а передающиеся по наследству есть уже у новорожденного ребенка. Также при бракосочетании…
        Цекай не стала дальше дочитывать, а снова открыла страницу с месяцем и жадно впилась взглядом в небольшой текст рядом с рисунком.
        Клеймо убийцы, означающее одно из самых тяжких преступлений, совершенных…
        За дверью послышались шаги, и девушка мигом открыла предыдущую страницу, отскочив от стола подальше. Потом она быстро пригладила ладонями волосы.
        В дверном проеме появилась Покривия. В руке она несла коротенький сверток из грубой бумаги. Увидев девушку, она улыбнулась и положила свою ношу на стол.
        — Здравствуйте, сеннрил Цекай.
        — Здравствуйте, виел-лиалл Теккендер, — каким-то потерянным голосом ответила девушка.
        — Учитывая особенности ваших уровней, я сделала для вас посох, немного отличающийся от тех, которые создавала раньше.
        Цекай, немного отвлекшись от своих мыслей, с интересом посмотрела на сверток. Но женщина полезла под стол, вытащила оттуда белоснежную палку и передала в руки девушке. Та осторожно взяла посох и удивленно посмотрела на него. На ощупь он был очень гладкий и теплый, сделанный словно из какого-то странного, неизвестного Цекай металла. Он едва заметно расширялся кверху, а на самой его верхушке темнел черный блестящий камень с алой сердцевиной, горящей таинственным пламенем в самом сердце агадара. Тот словно уменьшился в размерах. Вскоре Цекай поняла почему: часть его, маленькие осколки, были рассыпаны у самого верха, словно блестящие кусочки стекла. Они не давали цвета, а просто играли на свету. Девушка подняла посох перед собой, не ощутив при этом тяжести, свойственной деревянным предметам. Возникало ощущение, что посох целиком и полностью сделан из тоненького прутика, а не из дубинки, которой до этого по сути и была ее ветка.
        — Мне нравится, — прошептала она, не отрывая взгляда от посоха.
        — У него высокая проводимость, но слабая чувствительность. При этом он ориентирован на энергию внешнюю. Обычно посохи должны преобразовывать внутреннюю энергию во внешнюю. Этот работает как обычный Ейгенц, по Трем Законам. Я учла, что вы с Земли. Уровень у вас высокий, скорее всего, вы просто не знаете, как использовать Законы.
        Цекай все еще как зачарованная глядела на посох, переливающийся всеми цветами радуги в свете утреннего солнца.
        — Держите, — Покривия протянула ей какие-то ремни.
        — Что это, — удивленно посмотрела на них девушка.
        — Пренсоэр, — ответила женщина, — чтобы удобно было носить посох.
        — Что с этим делать?
        — Дайте вашу руку, — попросила Покривия, выйдя из-за стола.
        Цекай неуверенно протянула ее, а женщина надела на нее часть ремня, зашла за спину девушки и продела ее вторую руку. Пренсоэр удобно сидел на спине, как лямки от рюкзака.
        — А что... — начала Цекай, но Покривия уже взяла посох из ее рук и приложила к ее спине.
        Раздался тихий щелчок, и посох повис у девушки за спиной, застыв под тем наклоном, под каким его приставили.
        — А-а-а! — протянула Цекай. — Это что-то вроде магнитного держателя!
        Этот вопрос не застал Мастера врасплох, как застал бы других силанцев. Она улыбнулась и заметила:
        — Очень похоже. Только пренсоэр работает по другому принципу.
        — А если я захочу его взять? — спросила Цекай.
        — Просто возьмите.
        Девушка дотронулась до посоха рукой, и тот с тем же едва слышным щелчком отошел от ее пренсоэра.
        — Здорово! Спасибо!
        — Пожалуйста. Но вы должны знать, что эта вещь может быть очень опасным оружием. Я всегда предупреждала об этом всех, кому делала посохи. Теперь времена немного изменились. Скорее всего, вы будете использовать его как оружие, но только в случае необходимости и самозащиты!
        Цекай кивнула, невольно удивившись тому, как сурово произнесла эти слова женщина, а потому аккуратно прилизала волосы сзади на шее. Она снова поблагодарила Мастера и вышла на улицу.
        Мысли путались у нее в голове: летая, словно военные истребители, они сбивали друг друга из-за своего количества. Теперь у меня есть посох… И пренсоэр!.. Я убийца?! Цекай брела по улице, не понимая толком, куда идет. Она точно видела этот символ, такой же, как ее родимое пятно. Но родимое пятно не может быть клеймом! Кажется… Интересно, а его кто-нибудь видел? Цекай еще раз поправила волосы на шее.
        Вскоре она дошла до гостиницы и отперла дверь в комнату деревянным ключом. Юрия, по всей видимости, только проснулась.
        — А я все думала, куда ты подевалась! — воскликнула она, только увидев девушку на пороге. — А ты ходила за посохом! Дай-ка посмотреть!
        Цекай покорно протянула его Юрии.
        — Красивый… — заметила та, вертя его в руках.
        Она еще несколько минут зачарованно на него глядела, а потом осторожно протянула его Цекай.
        — Юрия, я хотела тебя кое о чем спросить, — произнесла Цекай, перекладывая из одной руки в другую свой посох.
        — Ты уже позавтракала?
        — Да, а что?
        — Пойдем, я поем, и ты меня сможешь спросить о чем угодно.
        Цекай согласилась, и они спустились в столовую. Юрия, едва получив свою порцию, стала жадно есть, словно голодала несколько дней. Цекай подождала, пока она утолит самый первый голод, нервно оглядываясь по сторонам. Но завтракающие силанцы не обращали на них никакого внимания и были заняты едой или тихими разговорами. Вскоре Юрия лениво посмотрела на кусок хлеба и отпила немного воды из высокого стакана. Цекай решила, что уже может задать давно волновавший ее вопрос.
        — Юрия, — осторожно начала она. — Ты можешь рассказать мне о том, какие здесь законы?
        — Законы? — немного удивилась та.
        — Да. Мне, поскольку я здесь недавно, хочется узнать, что делают, например, с ворами или с другими преступниками.
        — Никто с ними ничего не делает, — пожала плечами девушка. — У них появляется клеймо, и все. Клеймо, соответствующее их преступлению. Но если тот, у кого есть клеймо, снова совершит преступление, его сажают в тюрьму, и там он может сидеть до конца своих дней.
        — А как узнают, что он снова совершил преступление?
        — Светотень узнает и вышлет своих гонцов, служителей порядка.
        — Гоблинов?
        — Нет! Гоблины так… выполняют грязную работу. У Светотени есть еще кое-кто, кем может управлять только она. Я плохо о них знаю… Да и использовали их редко, мало кто из преступников снова захочет повторить свою ошибку. А ты ведь это спрашиваешь не просто из-за интереса! Что, нашла у себя клеймо?
        Цекай испуганно посмотрела на Юрию. Откуда она догадалась?
        — Э-э-э… Нет. Так, видела его у одного… силанца.
        — Брось! Ты не умеешь притворяться!
        Цекай молчала.
        — Раньше все клейменые были изгоями, — как ни в чем не бывало продолжила Юрия. — Силанцы их сторонились, ведь клеймо передается по наследству, а еще от мужа к жене и от жены к мужу. Но сейчас все немного по-другому. Раньше ведь мы ни за что не встретили бы гоблина у себя во Флауренторне! Да еще с огромной секирой! Ну, например, — она стала говорить тише, — наших гоблинов убили стражи. У них появились клейма и все такое… но они сделали это ради города. Сейчас у половины силанцев такие клейма. Это уже не такой позор, как раньше! Если у тебя есть клеймо, это, скорее, говорит о том, что когда-то твой родственник, возможно, убил гоблина!
        — А у тебя есть клейма?
        — Одно. На лопатке. Это мой отец убил кого-то. А у тебя где?
        — Сзади, на шее. Клеймо убийцы… Но ведь гоблинов убивать тоже не дело!
        — Ну, разумеется, лучше ты, чем эти милые создания!
        — То есть если мы сейчас убьем гоблина, то попадем в тюрьму?
        — Сомневаюсь. Светотени тогда пришлось бы половину населения посадить. Те же стражи, например. Их двое было, когда они убили с десяток гоблинов. И… давай сменим тему!
        Этот день мало отличался от предыдущего: Юрия все время была занята сборами, иногда что-то писала пером на длинном свитке, а Цекай, предоставленная сама себе, экспериментировала с посохом. Но разочарование постигло ее почти сразу же.
        Она снова и снова взмахивала посохом, выписывая агадаром в воздухе различные узоры. Но ничего не происходило. Тогда она яростно сжала его в руках, и агадар вдруг ярко вспыхнул красным светом. Цекай удивленно замерла, но больше ничего не произошло. Она была готова биться головой об стену и рвать на себе волосы. Она уже хотела было пойти обратно к Мастеру и сказать, что посох не работает, но что-то ее остановило и какой-то голос в голове повторил: «Ты сама не умеешь им пользоваться».
        Три Закона! Что это такое?! Она перелистала всю «Древнейшую историю», точно сканируя страницы на предмет этого простого словосочетания, но нашла его только один раз. Там говорилось о маге, который их вывел.
        К вечеру Цекай просто лежала на кровати, свесив голову вниз и глядя на посох, мирно лежащий на полу, и словно ожидала, что озарение само снизойдет до нее.
        — Ты весь день тут сидишь? — спросила у нее Юрия, появившаяся в дверях.
        — Да.
        — Почему?
        — Хочу.
        — Что такое?
        — Он не работает.
        — Что?
        Цекай недовольно села, чувствуя, как отходит от головы кровь.
        — Я не знаю, как заставить его что-нибудь делать.
        — Пошли.
        — Куда?
        Юрия не ответила, а стащила Цекай с кровати и вывела из гостиницы. Девушка недовольно ныла сзади, пытаясь донести до Юрии суть своих страданий, но та только отмахивалась.
        — Куда мы идем?
        — Панталльда будет танцевать с лентой!
        — Кто это? И что это за танец «с лентой»? — поморщилась Цекай.
        — Панталльда — дочь градоначальника. Танец с лентой — это очень сложный танец, его почти никто не умеет танцевать. Нам здорово повезло! Я за всю жизнь только слышала о нем.
        — Это что-то вроде художественной гимнастики?
        — Что?
        Они вышли на площадь. Ее поверхность выглядела теперь как огромное зеркало, в котором отражались успевшие взойти звезды. Силанцы стояли по краям, и их взгляды были прикованы к маленькой фигурке посредине площади. Панталльда, дочь Роу Киспарри, которую Цекай видела в его доме, стояла в самом центре зеркального круга, опустив грустный взгляд темных глаз на свое отражение. В руке она сжимала длинный лоскут алой ткани, так и сверкавший в свете звезд.
        Цекай с сомнением посмотрела на нее. Она не любила всякого рода выступления, а когда кто-то в детском доме устраивал что-то подобное, не могла дождаться конца. Даже когда они с родителями (это было одно из самых ярких воспоминаний) ходили на балет, она с трудом скрывала зевоту. Сейчас она недовольно смотрела на Панталльду и хотела уже незаметно скрыться, но Юрия стояла за спиной, так что Цекай оставалось только ждать.
        Выступление началось не так, как принято у людей, с музыки, которая сначала перекрикивает шум толпы, а потом берет верх, а с тишины. Все просто замолчали в одно мгновение.
        Панталльда подняла ленту над головой и простым движением подкинула ее вверх. Лента взвилась в воздух — теперь она жила своей жизнью. Девушка сорвалась с места, закружившись в прекрасном танце. Цекай не могла уследить за ее молниеносными и красивыми движениями. Она была кондра: у нее был длинный хвост с кисточкой и двупалые ноги. Но это не выглядело нелепо: девушка танцевала так, словно была самим воздухом. Лента опустилась вниз, но Панталльда не подняла ее и не подбросила снова. Лента словно случайно упала на плечо танцующей девушки, а потом снова полетела. Панталльда и лента разбегались в разные стороны, танцуя каждая свой завораживающий танец. Движения ленты были полны тоски и печали, а девушка неукротимо неслась по земле, откидывая с лица черные волосы: она говорила о счастье, о надежде, об искренней радости. И в те недолгие мгновения, что она словно ненарочно соприкасалась с алой лентой, возникала хрупкая гармония между счастьем и печалью, символизировавшая собою всю жизнь в целом. Потом они отлетали друг от друга и метались каждая в своей неповторимой и прекрасной агонии. Затем снова страстно
бросались друг к другу и опять гневно разрывали свои объятия. Неожиданно их полет прекратился. Лента и девушка словно устали от танца, устали от всего. Панталльда замедлила свои движения, а лента замерла в небе. Девушка впервые за весь танец протянула к ленте руку, но та гордо отвернулась от нее. Но силы покидали их обеих. Теперь каждая осознавала, как они нужны друг другу, но было уже поздно. Девушка медленно опустилась на пол, а лента последние мгновения еще извивалась над землей, словно змея, желая обмануть свою судьбу. Но вскоре и она коснулась чистейшего стекла, дотронувшись до своего кровавого отражения. Девушка из последних сил подняла голову, отчего по ее шее покатились маленькие капли сверкающего пота. Она хотела только одного — увидеть в последний раз свою алую ленту, а та всем своим телом тоже повернулась к ней, сломив свою гордость, и потянулась одним концом, выражая этим простым жестом бесконечную скорбь. Девушка улыбнулась. Глаза ее засверкали от радости, а по щекам полились слезы счастья, отчего лента тоже словно заплакала, бросая на стекло слезы боли. А потом и девушка, и лента
безжизненно упали на гладкую холодную поверхность и так и остались лежать на льде бесчувственной смерти…
        Цекай не смела пошевелиться. Она пораженно смотрела на девушку и простой кусок ткани, оживший на несколько мгновений, чувствуя, как с подбородка срываются и летят вниз горячие, обжигающие слезы.

        ГЛАВА13
        
        УЩЕЛЬЕ
        Цекай стояла рядом с Граудом и привязывала к седлу сумку. За время своего предыдущего путешествия она уяснила одну вещь: неудобно скакать на единороге с ношей в руках. Посох был прикреплен к пренсоэру так, чтобы не задевать Грауда.
        Утро было теплое, свежее. Солнце только начало робко показываться из-за горизонта. Будь ее воля, Цекай бы еще долго спала. Но Юрия решила отправиться в Саалл рано утром. Цекай все еще не отпускало чувство какой-то нереальности происходящего, преследующее ее со вчерашнего вечера. Слишком много информации вылилось ей на голову холодным душем, и она никак не могла прийти в себя от этого.
        Юрия попросила Цекай надеть седло на Рину, пока она «отправляет письмо». Девушке очень хотелось узнать, как на Силане обстоят дела с почтой, но она безропотно завязывала узелки на лошади. Та смотрела на нее настороженно, словно в любой момент ожидала от Цекай какой-нибудь оплошности. Вскоре, когда все было закончено, девушка отошла назад, любуясь проделанной работой. Кто бы мог подумать, что она когда-нибудь научится седлать лошадей. Что бы ни говорил Грауд, он все равно как лошадь!
        Вскоре показалась и Юрия. Лицо у нее было счастливым. Цекай подумала, что это, возможно, от того, что все взятые ею вещи поместились в рюкзак.
        — Отправила, — сказала она.
        — Как?
        — Голубем, — просто ответила она.
        — А разве голубь доберется до Саалла раньше нас? — подумав, спросила Цекай.
        — Это же голубь!
        Еще один разговор зашел в тупик.
        Юрия стала привязывать свою сумку к седлу Рины. В это время показался Курой, за ним следовал тот белый единорог с коричневой гривой, которого Цекай видела несколько дней назад. Он был выше Грауда, но ноги у него были тоньше.
        — Зриил? — посмотрела на единорога Рина.
        Зриил кивнул ей, а также всем остальным. Курой тоже приветливо помахал рукой. Пока они с Юрией обсуждали путь до Саалла, Цекай решила залезть на единорога, опасаясь, что за дни, проведенные в городе, забыла, как это делается. Как ни странно, ее тело, словно запомнив движения, легко переместилось на Грауда. Девушка удивленно выпрямилась в седле, чувствуя какую-то гордость за саму себя.
        Вскоре Юрия и Курой договорились о какой-то «дороге». Цекай, правда, плохо поняла, что они имели в виду, но это не вызвало у нее интереса. Когда все оседлали единорогов, Рина, Грауд и Зриил медленно направились к воротам. У башни сидел какой-то немного помятый человек, но он уверенно вскочил на ноги и открыл им ворота. За всем этим из верхнего окна наблюдал паренек, которого Цекай видела пару дней назад.
        Ворота за ними медленно захлопнулись. Девушка печально посмотрела на Пентакарр. Этот город ей понравился. Он был надежным и безопасным, но при этом каким-то загадочным. Вероятно, это было связано с особенным рельефом местности, в которой он находился: в нем было много ступенек и холмов. В любом случае, девушке было немного жаль его покидать. Если когда-нибудь представится возможность, я сюда вернусь. Это было немного туманное обещание самой себе. Если честно, теперь она даже предположить не могла, что ее ожидает в будущем. Даже в детском доме она смутно представляла свое будущее: поступит в институт, устроится на работу и проведет свою жизнь в сероватом офисе, отвечая на звонки и печатая на компьютере документ за документом. Но теперь она даже представить ничего не могла.
        Единороги уверенно мчались вдаль. Юрия с улыбкой смотрела вперед, а Курой, повернув голову, мрачно оборачивался на город, тающий в утренней дымке. Потом он надел наушники от плеера и отвернулся от Пентакарра.
        Насколько поняла Цекай, цель сегодняшнего путешествия — пересечь особенно высокий горный хребет и дойти до селения Кантрек. Теперь путь был ясен и точно определен. Двигались они более цивилизованно, чем в прошлый раз. Оказывается, от Пентакарра шла дорога и до других городов. Юрия и Цекай шли не по ней, а более быстрым путем, срезав везде, где только можно было. Но теперь они двигались по обозначенному участку, и так было гораздо проще. В первую очередь единорогам. Земля, по которой они бежали, была ровной. Камень гладко ложился под их ногами, уходя вдаль удобной тропинкой.
        Цекай была занята своими мыслями, но вскоре пришла к неутешительному выводу, что сама никак не может разобраться в происходящем. Чаще всего ее размышления обращались к посоху, мирно висевшему у нее за спиной. Она понимала, что тут нужно знание Трех Законов, о которых она не имела ни малейшего представления. Она нерешительно посмотрела на тех, кто мог бы ей о них рассказать, но оба были заняты своим делом: Юрия погрузилась в чтение книги, а Курой слушал плеер, глядя в пространство каким-то отсутствующим взглядом. Поэтому Цекай стала думать о другом, снова прокручивая в памяти танец Панталльды, как фильм, который ей довелось посмотреть в детском доме. Она еще никогда не видела, чтобы люди так танцевали, хотя она почти никогда не видела танцы, да и Панталльда не была человеком.
        До Кантрека они добрались легко, без особых проблем, но на все путешествие через горы им потребовался целый день. Солнце уже терло бока о скалы, когда они остановились перед простыми деревянными воротами, казавшимися крохотными после каменных стен Пентакарра.
        Единороги, как всегда, ушли к стойлам, а Курой пошел их расседлывать. Все шло как по давно отработанной схеме. Оказавшись в номере, Цекай бросила свою сумку и, ничего не сказав Юрии, вышла на улицу. Она практически бежала по небольшому селению с низкими домами. Добравшись до конюшни, она поняла, что успела: Курой как раз расседлал своего единорога, Зриила, и о чем-то разговаривал с другим, имевшим золотистую шкуру и иссиня-черную гриву и хвост. Потом он дружелюбно похлопал его по шее, отчего единорог удовлетворенно фыркнул. Точно, они все как лошади. Если бы я была единорогом, мне бы не понравилось, что меня хлопают. Они больше лошади, чем люди.
        Курой, заметив Цекай, улыбнулся:
        — Его зовут Лорриал, завтра я поеду на нем.
        — А почему не на том… э-э-э… Зрииле, кажется?
        — Он возвращается в Пентакарр.
        — А-а-а… — протянула Цекай. — Слушай, а ты можешь рассказать мне про Три Закона?
        — Про Законы? — улыбнулся Курой. — Мы сегодня весь день вместе ехали, а ты решила спросить только сейчас?
        — Вы все были заняты… — ответила Цекай, на самом деле надеясь, что Курой ей что-нибудь покажет.
        Курой снова улыбнулся.
        — Пожалуйста, расскажи! А то я все время чувствую себя глупо! Я ничего не знаю, даже самого элементарного, и все ко мне относятся, как к… короче, плохо! Мне уже надоело ничего не знать! Юрия рассказывает немного, только непонятнее становится! Расскажи!
        — Очень проникновенно. Ты хочешь узнать только о Трех Законах?
        — Да! — оживилась Цекай. — Теперь у меня есть посох. Он действует по ним, и я не могу заставить его работать.
        — Хорошо, — Курой кивнул. — Кварьант Лурии Зулл вывел эти Законы примерно во втором веке до нашей эры... по местному летоисчислению… Перед тем как озвучить тебе их формулировки, я расскажу тебе о Трех Элементах. Душа состоит из трех компонентов — мысли, эмоции и энергии. Через них она соединяется с телом — через мозг, сердце и кровь. Когда ты совершаешь заклинание, мысль отвечает за точную постановку цели, эмоции — за силу заклятия, которую ты будешь использовать, энергия… — за внутреннюю энергию. Она находится внутри организма и не используется вовне. Появилось какое-то понимание?
        — Какое-то… — осторожно ответила Цекай.
        — Это неплохо. А теперь собственно Законы. Итак, первый. Использование магии может быть начато только при одновременной работе трех элементов, а прервано только при изменении первого. Второй. Для выполнения каждого заклинания требуется определенное количество энергии. Если внешняя энергия, приготовленная для выполнения заклинания, недостаточна, используется внутренняя энергия. И, наконец, третий. При вынужденном использовании внутренней энергии в первую очередь используется энергия мозга.
        — Это все?! То есть… М-м-м… А если я попрошу тебя объяснить, что это все значит? В смысле, если я хочу использовать заклинание?
        — Сначала ты должна научиться делать так, чтобы работали все элементы. Значит, тебе нужно точно знать, что ты хочешь сделать, определить цель. Потом определить эмоцию, которую ты будешь использовать, так как эмоция отвечает за количество энергии. Об этом и говорит первый Закон. Если ты хочешь приостановить действие своей магии, тебя достаточно просто поменять цель или эмоцию. Это второй Закон.
        — А если энергии не хватит?
        — Ты слушаешь? — Курой опять улыбался. — Это третий Закон. Магия не может перестать действовать, поэтому она начинает использовать как ресурс энергию внутреннюю. Энергия мозга… слишком громко сказано. Я точно не знаю все с анатомической точки зрения. Но в результате этого кровь отходит от мозга и ты теряешь сознание.
        — А-а-а…
        — Это как некий защитный механизм, если ты вовремя не изменила цель, а энергии у тебя не хватает. В бессознательном состоянии невозможно мыслить, а мысль — один из Элементов. Действие магии прекращается по первому закону, потому что использование внутренней энергии опасно. Можно остаться без рук или ног.
        — Тогда понятно… Значит, тогда в Грио я не рассчитала энергию?
        — Я не знаю, что было в Грио.
        — Ну, я палкой откинула одного гоблина…
        — Что ты имеешь в виду? — нахмурился Курой, но Цекай сама поняла, как странно прозвучали ее слова.
        — У меня была палка… Мне из нее сделали посох, — она указала себя на спину. — Я… не знаю, как это получилось… На нас тогда напали гоблины... Я подняла палку, взмахнула ей, а гоблин отлетел. Юрия говорила, что я продю… продю…
        — Продюллеровала?
        — Да! Она так и сказала. Сначала у меня все получилось, а потом… потом я ничего не помню. Голова раскалывалась потом…
        Курой качнул головой и заметил:
        — Ну, дюллеровать кусок дерева…
        Глупо, я знаю!
        — … не совсем удобно. Посохи делают для того, чтобы можно было применять заклятия, используя меньше энергии, так как легко проводят ее. В случае с магией этот процесс называют «дюллерование». От «дюллер» — проводить. А когда ты дюллеруешь простые предметы, то затрачиваешь больше энергии. В твоем случае проще было применить заклятие самой, без палки. Кстати, когда гоблины отлетают, это называется телекинез.
        — А ты можешь показать мне какое-нибудь колдовство? — с горящими глазами попросила у него Цекай.
        — Зачем? — спросил Курой.
        Девушка немного растерялась.
        — Ну, просто… Посмотреть. Пожалуйста!
        Тот удивленно вскинул брови.
        — Что угодно! — повторила Цекай. — Хотя нет. Покажи мне Ейгенц! Пожалуйста!
        На лице Куроя снова появилась улыбка, но он вытянул руку, целясь в проулок между домами. С его ладони со скользящим звуком слетело что-то яркое. Его было трудно разглядеть, просто пятно света. Но Цекай почувствовала жар от этого простого пятна, которое, взвившись в воздух, пролетело метров пять и растворилось в темноте. В воздухе повис такой запах, какой бывает после грозы.
        Девушка удивленно захлопала глазами.
        — Ты это сделал по Трем Законам?
        — Да.
        — А какая у тебя была цель?
        — Использовать Ейгенц слабой силы.
        — А какая эмоция?
        — Не знаю, — он пожал плечами. — Я так привык использовать магию, что редко запоминаю, какую использую эмоцию.
        — Классно! Значит, я смогу сделать это с помощью посоха?
        — Конечно, но не делай этого в помещении и не направляй на людей!.. То есть на силанцев.
        Цекай кивнула, но теперь улыбнулась сама.
        — А зачем тебе в Саалл? — вдруг спросила она.
        — Я ищу сестру, — просто ответил он.
        — А почему ты, кстати, был на Земле?
        — Это неинтересно, — отмахнулся он.
        — А ты можешь научить меня магии?
        — Научить магии?
        — Да. Хочу защитить себя, если снова встречусь с гоблином.
        На лице Куроя появилось странное выражение, которое Цекай не смогла понять.
        — Сначала сама попробуй разобраться с Законами, — ответил он. — Потом, если нужно, я тебе расскажу, что попросишь.
        Цекай вздохнула. Она и сама думала, что сначала действительно лучше попробовать разобраться самой. Попрощавшись с Куроем, она медленно пошла к гостинице. Село было небольшое, да и народу в нем было мало: тут, как и во Флауренторне, можно было встретить козу, ковыляющую по улице, пусть силанцы и называют их как-то по-другому.
        За одним из домов доносились голоса. Там, должно быть, было не меньше шести человек… силанцев. Они явно о чем-то спорили. Неожиданно громче всех раздался низкий мужской голос:
        — Нет уж, ребята, нужно уезжать из этого села, и лучше куда-нибудь подальше. Времена сейчас нехорошие… Чует мое сердце, и война не за горами.
        Цекай удивленно замерла, а потом притаилась и с интересом прислушалась, ожидая, что скажут другие.
        — Война? — ужаснулся женский голос. — О чем ты говоришь, Терр?
        Война? Что они имеют в виду? Цекай почувствовала какое-то странное волнение. По всей видимости, оно охватило и всех говоривших силанцев, потому что они замолчали. И в этой наступившей тишине Терр тихо заговорил.
        — А вы подумайте. Светотень отправляет куда-то свои армии, город Грио и село Флауренторн полностью заброшены.
        Цекай прищурилась, надеясь услышать что-то новое.
        — Но это еще не все, — Терр еще понизил голос, так что по шороху плащей можно было догадаться, что силанцы придвинулись к нему поближе. — Мы знаем, что Проклятая погибла. Светотень убила ее, тем самым убив в зародыше нашу надежду на спасение. Я кое-что слышал… Последнее время все чаще вспоминают о том, что случилось с ее дочерью.
        — Но всем известно, что она исчезла, пропала, — заметил другой голос. — Скорее всего, сама Светотень убила ее, чтобы не оставлять никого из ее семьи в живых.
        — Так-то оно так, — согласился Терр, — но я слышал о том, что она здесь, жива и невредима. А как все мы знаем по мифу, если Проклятого убили, вся его сила передается ребенку.
        — Не может этого быть! — воскликнул какой-то паренек, — а все остальные зашипели на него, призывая говорить тише.
        — Светотень убила ее дочь! — сказал он уже тихим голосом.
        — Точно это не известно, — возразил Терр.
        — Тогда где она была все это время? — с вызовом спросил мальчик, и все остальные тоже взволнованно заговорили.
        — На Земле, — тихо заметил Терр, и все замолчали.
        — На Земле? — переспросила женщина. — Но это же безумие — прятаться там! Я слышала, что там есть шестая стихия, которая властвует вместе с пятой. Железо и электричество! Это очень опасно!
        Впервые за все время, проведенное на Силане, Цекай улыбнулась: местные жители не имели представления о самых элементарных вещах на Земле, которые девушка знала.
        — Да, но похоже, — тем временем продолжил Терр, — что она действительно была там, я получил эту информацию из очень надежных источников.
        — И что теперь?.. — спросила женщина.
        — Поэтому Светотень и посылает свои армии направо и налево. Она ищет дочь Проклятой, и когда найдет ее, то наверняка убьет. Но лично я первым встану в ее ряды и буду биться против Светотени! И пускай на ее стороне гоблины, драконы и Барсы!
        Когда Терр произнес слово «барсы», все как-то нервно вздохнули. Цекай не могла этого видеть, но почувствовала, как всем стало не по себе, да и ей самой не понравился тот страх, с которым было произнесено это слово. Возникало такое ощущение, что это имя собственное, а не название животного.
        — Так что помяните мое слово, скоро нам всем придется стать на чью-то сторону и биться за свое будущее. Лично я не могу слушать голубей от моей дочери, которая каждый раз говорит, что опять видела гоблинов. Мы знаем, что они бродили и рядом с Пентакарром. Хотя местные стражи перебили всех, это должно дать нам повод для раздумий.
        Цекай почувствовала, что разговор подходит к концу и, немного отойдя назад, попыталась сделать вид, что просто идет мимо этого места. Сделав невозмутимое лицо, она прошла мимо говоривших, но ощутила на себе их подозрительные взгляды. Скрывшись за следующим домом, девушка перешла на бег и остановилась, только добравшись до своей комнаты.
        Юрия сидела на кровати и говорила что-то голубю.
        — … потом скажешь ему, что мы в Кантреке.
        — Он что, тебя понимает?
        — Не отвлекайте, пожалуйста, я запоминаю! — серьезно заметил голубь низким басом.
        Цекай вытаращила глаза.
        — Это все? — спросил голубь.
        — Да, — кивнула Юрия.
        Тогда птица подошла к окну и, взмахнув крыльями, скрылась в небе.
        — Тут что, все животные разговаривают? — удивленно хлопая глазами, спросила Цекай.
        — Нет. Только единороги, голуби и некоторые виды драконов.
        А еще эльфы, деревья…
        — А он уже побывал в Саалле? — посмотрела на Юрию Цекай.
        — Да.
        — Но это невозможно! — воскликнула девушка.
        — Это же голубь! Они могут двигаться с огромной скоростью.
        — Ну не знаю… Я только что такое слышала!
        Юрия вопросительно на нее посмотрела.
        — Тут разговаривали местные… Они говорили о том, что будет война и надо решать, на чьей мы стороне, на стороне Светотени или шикедо.
        — А что о шикендо, о Проклятой?
        — Они говорили что-то о ее дочери, что ей перешла вся сила…
        —Да! Я тоже слышала об этом! — воскликнула Юрия. — И мне кажется, все это правда!
        Цекай сама не знала, что ей думать, но, как ни странно, мысль о том, что будет война, ей нравилась. Ей казалось, что война на Силане должна быть не ужасной и разрушающей, как на Земле, а похожей на красочный фильм о рыцарях, яркий, запоминающийся, но совсем не страшный.
        ***
        Подъем снова был ранним, а отъезд быстрым. Курой, как и обещал, ехал на Лорриале, золотистом единороге с черной гривой и хвостом. Юрия сверилась с картой и произнесла:
        — Самый ближайший город — Густан. До него совсем недалеко. Но там много всего интересного.
        Вскоре прилетел отправленный Юрией голубь. Он послушно сел ей на плечо и умными глазами посмотрел на Цекай. Девушке стало не по себе. Но птица быстро потеряла к ней интерес и стала что-то шептать Юрии на ухо. Та внимательно слушала.
        Потом она что-то сказала голубю, и тот, кивнув, вспорхнул вверх и плавно приземлился девушке на голову. Там он, немного походив взад-вперед по рыжим кудрям, важно уселся и положил голову под крыло. Цекай стало смешно смотреть на Юрию со странным комком перьев на макушке.
        И снова, как вчера, все, кроме Цекай, нашли, чем себя занять. Девушка попробовала, как Юрия, читать книгу, но чуть не уронила ее на землю. А потому ей больше ничего не оставалось, как смотреть по сторонам.
        Местность практически совсем не изменилась: путников продолжали окружать горы, по которым неслись вниз маленькие речушки. Иногда среди скал появлялся хиленький лес, который потом быстро исчезал за горными хребтами, словно боясь показаться на глаза. Единороги двигались достаточно быстро, задорно пофыркивая и качая головами. Цокот их копыт звонко разносился по округе, наполняя скалы звуком. На небе под самым солнцем летали орлы. Или ястребы… или соколы… Цекай никогда не видела орлов, только на картинках, поэтому завороженно глядела в небо, рассматривая птиц.
        Около полудня они остановились у одной из многочисленных рек. Пока единороги пили, Цекай решила испробовать свой посох.
        Соскочив с Грауда, она сошла с дороги и выставила его перед собой, направив агадар в небо. Задумалась над своей целью. Ейгенц, я хочу использовать Ейгенц. Девушка представила себе, как сделал это вчера Курой. Перед глазами снова появился образ чего-то светящегося, ослепительно белого и горячего. Она сильнее обхватила посох: теперь ей предстояло придумать эмоцию, которую она будет использовать. Она снова почувствовала себя крайне глупо. Каким-то уголком мозга она понимала, что у нее ничего не получится. Она неуверенно посмотрела по сторонам. Курой, прислонившись к скале, с интересом наблюдал за ней. Цекай стало не по себе. У него был странный взгляд, который Цекай не понимала.
        — У меня ничего не получается, — печально пожаловалась она. — Я не знаю, как использовать эмоцию. Мне кажется, что все это как-то глупо.
        — Если тебе что-то кажется, это уже хорошо, — улыбнулся он. — Ты можешь взять это «чувство глупости».
        Цекай удивленно вскинула брови. Действительно! А почему нет? Девушка дала волю этому ощущению и снова представила себе летящий поток света.
        Неожиданно агадар и его осколки вспыхнули алым светом и с конца посоха сорвалась какая-то искра. Цекай удивленно воскликнула, и камень мгновенно погас. Девушка потрогала его: он была едва теплый.
        — У меня получилось! — она подпрыгнула на месте и обернулась.
        Единороги ничего не заметили, а Юрия удивленно смотрела в небо, где только что мелькнула вспышка света. Но Цекай смотрела на Куроя и ждала, что он скажет. Но тот молчал, глядя куда-то внутрь себя.
        — А я так не могу, — невесело заметила Юрия. — Сделай еще раз!
        Цекай, улыбаясь, посмотрела на посох и попробовала снова применить Ейгенц, но поняла, что больше не ощущает это странное чувство глупости, которое использовала в первый раз. Задумавшись, она решила взять как эмоцию радость, которую испытала при первой удачной попытке. И снова агадар засиял и исторг из своих недр яркий жаркий свет. Теперь он был не просто неясной вспышкой, а приобрел форму какого-то луча и со свистом пролетел несколько метров, прежде чем раствориться в воздухе. Это же совсем просто!
        Теперь единороги повернулись, а Грауд едва слышно фыркнул. Цекай была готова пробовать снова и снова, но они опять поехали вперед, а единорог был категорически против, чтобы девушка продолжала экспериментировать с посохом на нем.
        Густан должен был быть совсем рядом и, скорее всего, прятался за одним особенно выделяющимся уступом скалы. Но что-то показалось Цекай странным. Она уже знала, что о приближении к городу можно догадаться по звукам, которыми он наполнен, но теперь было тихо. Хотя Юрия, самопровозглашенный штурман, констатировала, что город совсем рядом, Цекай все равно настораживало отсутствие любого шума, кроме разве что стука копыт под ногами единорогов. Так тихо было только тогда, когда мы подходили к Грио. Грауд и Лорриал тоже как-то беспокойно фыркали, а Курой, сняв наушники, шевелил заостренными ушами, вслушиваясь в тишину, царящую вокруг.
        Еще несколько минут они шли в полной тишине. Скорее всего, это просто такой город… тихий. Внезапно дорога резко свернула в сторону и вывела путников на широкую равнину, словно специально созданную природой для того, чтобы там можно было разместиться селению.
        Юрия громко вздохнула, а Цекай изумленно приоткрыла рот: Густан больше напоминал свалку. Сначала девушка не поняла, что это и есть сам город, но потом, приглядевшись, была вынуждена признать, что это он. Все дома были развалены и плотно прижаты к земле, словно по ним прошелся великан. Казалось, огромная сила вдавила их в землю. Когда-то, наверное, красивые строения превратились в груду щепок и досок. Меньше всего пострадали шаткие сарайчики, теряющиеся рядом с горами бревен. Забор тоже распластался на траве, словно ему надоело стоять: так небрежно были разбросаны бревна.
        — Это не может быть Густан! — заорала Юрия. — Нет! Нет!
        Но все поняли, что это именно тот город: на карте больше ничего не было. Цекай в ужасе смотрела на развалины. Это было чудовищное зрелище, от которого сжималось сердце.
        — Что они… Что они сделали?! — кричала в какой-то панике Юрия, переводя взгляд с Куроя на Цекай, а потом на единорогов.
        Грауд, Рина и Лорриал переглянулись. Цекай не смогла понять, какие чувства выражались на их лошадиных мордах, а Курой невозмутимо смотрел на развалины, слегка приподняв бровь. Весь его вид выражал какое-то странное любопытство. Единороги еще немного прошли вперед и, когда до города оставалось метров двадцать, остановились. Цекай слезла с Грауда, в то время как Юрия буквально слетела с Рины и подбежала к развалившимся воротам, а потом как ошалелая стала ходить по кругу, ничего не видя и не слыша. Она кидала испуганные взгляды на город и дергала себя за волосы.
        — Там есть кто-нибудь живой? — вдруг спросила она, глядя на всех какими-то безумными глазами, в которых был крайний испуг.
        Тут до Цекай дошел смысл сказанных ею слов. До этого она смотрела на город только как на разрушенные строения и здания. Она понимала страх Юрии, все это действительно выглядело ужасающе, но теперь она поняла, почему та так испугалась. Уничтоженый город вряд ли был заброшенным. Скорее всего, в нем жили люди, которые пытались спастись. Что же произошло? По спине Цекай пробежал холодок.
        Юрия, не дождавшись ответа, побежала к домам.
        Грауд рванул вперед, преградив девушке путь. Цекай не поняла, почему он ее удерживает. Она сама медленно пошла к городу, хотя очень боялась увидеть то, о чем говорила Юрия. А единорог упрямо стоял перед Юрией, пока она не успокоилась.
        Курой с сомнением смотрел на Цекай, но та, сама не зная почему, решительно двинулись вперед. Он тоже, спрыгнув с Лорриала, осторожно вошел в город, внимательно смотря себе под ноги и делая осторожные шаги. Цекай тоже шла аккуратно, каждый раз чувствуя, как скрипят под ногами доски.
        Вскоре Грауд пропустил Юрию вперед и та медленно пошла следом за всеми.
        — Найдете живых, — дрожащим голосом проговорила она, словно ей становилось страшно от произнесенных слов, — зовите меня. Я… я попробую что-нибудь сделать.
        Все мрачно кивнули.
        Цекай осторожно продвигалась среди покалеченных зданий, не понимая, что ищет. Вернее, каким-то уголком сознания она понимала, но больше всего боялась это увидеть. Она посмотрела на одинокую фигурку Юрии, которая решила все-таки остаться за городом и смотреть им вслед, прижав ладонь ко рту или к глазу. Цекай присмотрелась. Да, та, прикрыв один глаз, тихо плакала. Голубь слетел с ее головы и порхал над городом.
        Курой и единороги прошли далеко внутрь Густана. Их почти не было видно из-за огромных досок. Они лучше слышат и наверняка сразу узнают, если под завалами кто-то есть. Цекай доводилось видеть подобное, но только по телевизору в новостях. Сейчас, когда все было по-настоящему, она поняла, как много всего не передает телевизор. Над городом витала какая-то странная атмосфера страха. Девушка ощущала ее каждой клеточкой своего тела. Любая дощечка, даже самая малая, словно кричала: «Уходи!» Цекай не слушала их и шла вперед, но зачем-то отстегнула посох от пренсоэра и выставила его перед собой, хотя понимала, что он в ее руках пока не страшнее мухобойки.
        Она не могла вообразить, что за сила может заставить дома так прижаться к земле. Каждый словно стукнули сверху исполинским молотом. Одно здание, рядом с которым проходила Цекай, сейчас было ей практически по пояс, хотя валяющиеся вокруг части ставней и осколки окон — А как, кстати, на Силане делают стекло? О чем я только думаю! — указывали на то, что у этого дома было два этажа. Девушке не хотелось думать о том, что могло произойти с людьми, которые были в нем.
        Она шла только рядом с досками и бревнами, и ей уже стало казаться, что в городе все-таки никого нет, но когда она вышла на что-то вроде центральной улицы, на которой уже стоял Курой, сдавила руками посох с такой силой, что агадар вспыхнул на его конце, уловив ужас Цекай. Но она это даже не заметила. На земле лежали люди. Много людей… Силанцев… Ей было все равно, как их называть. Главное, что все они были явно, точно, определенно мертвы. Их тела были неестественно вывернуты, у некоторых не было конечностей. Вся улица была просто усеяна телами мужчин, женщин, детей, стариков, единорогов… Цекай охватило ощущение какой-то нереальности, как будто все вокруг только кажется ей, а не существует на самом деле. Неожиданно на глаза ей попалась тяжелая секира, лежащая рядом с телом маленькой девочки. Цекай уже видела такую занесенной над своей головой и мгновенно узнала смертоносное оружие гоблина. Курой шел между мертвыми, но наклонялся практически к каждому, проверяя, жив ли он.
        Цекай была не из слабонервных, но теперь ощущала, как крепнет с каждым ее шагом удушливое чувство ужаса. Однако она все равно медленно пробиралась вперед. У некоторых в руках были посохи, но почему-то они их не применили, словно не успели. На самом деле на улице тел было не так много, скорее всего, остальные под завалами. Но единственное, что Цекай точно знала: живых здесь нет и быть не может.
        Мимо прошел Грауд и с каким-то потерянным видом посмотрел на своего сородича —красивую лошадь с персикового цвета шкурой.
        — Все так же, как в Офоллии… — тихо заметил он. — Мы думали, что подобное больше не повторится, но ошиблись…
        — Но ведь когда за нами гнались гоблины, они напали и на Грио, и на Флауренторн, — заметила Цекай, сама удивившись тому, как спокойно и непринужденно прозвучал ее голос.
        — Это не то же самое, — покачал головой Грауд. — Они не думали их вот так уничтожать. Десять гоблинов не то количество.
        Цекай еще раз окинула взглядом улицу, стараясь не всматриваться в лица умерших, хотя их и так не было видно за волосами, белыми и черными, но длинными. Как ни странно, девушке было совсем не противно смотреть на покалеченные тела. Она сама поразилась ледяному спокойствию, которое вдруг почувствовала. Девушка вспомнила вчерашний подслушанный разговор. Значит, все гораздо серьезней. «Помяните мое слово, скоро нам всем придется выбрать чью-то сторону и биться за свое будущее». После увиденного Цекай была уверена, что никогда не примет сторону Светотени. Она не понимала, почему был уничтожен этот город.
        Она снова опустила взгляд на секиру. Странно, что гоблины оставили ее здесь…
        — Пойду-ка я отсюда. Живых тут, похоже, нет, — заметила она и, развернувшись, пошла назад.
        Она больше не оборачивалась, оставив единорога. Неожиданно страх снова вернулся, и вскоре она не смогла просто идти, а сорвалась с места и побежала назад. Выбежав из города, она еще пробежала метров десять и, только убедившись, что Густан остался позади, остановилась.
        — Что там? — спросила подбежавшая к ней Юрия.
        — Они все мертвые, — тихо произнесла Цекай. — Все: дети, взрослые… Все… Они всех их убили!
        — Гоблины?
        Цекай кивнула.
        — Я видела их секиру.
        Юрия посмотрела на город.
        — То же самое было с Офоллией, — тихо заметила она. — Я почти не помню. Нас, детей, туда не пускали и держали в домах. Но я не могла усидеть на месте. Все никак не могла понять, что произошло, почему прошлой ночью был шум, почему взрослые так напуганы, почему мы сидим взаперти. Я тогда выбежала из дома, пока мама не видела… Там было что-то подобное, что-то ужасное…
        — Да, мне Грауд сказал.
        — Они с Риной помнят больше. Не думала, что когда-нибудь снова такое увижу.
        Цекай тихо слушала, стараясь не глядеть на город.
        Прошло еще много времени. Сначала появились единороги. Даже на их лошадиных мордах был написан испуг, хотя Грауд и Лорриал отчаянно старались его спрятать. Курой еще был в Густане, а голубь в воздухе описывал над ним круги.
        — Что он там ищет?
        — Не знаю, — задумчиво произнесла Рина. — Но я уверена, что там просто не может быть никого живого.
        Грауд согласно кивнул головой, но Курой появился только через час, с невозмутимым выражением лица.
        — Там никого нет, — подтвердил он уже выясненный факт, пока голубь топтался у него на плече. — Но скорее всего, всех их убили совсем недавно. Возможно, что этой ночью.
        Никто не стал спрашивать, как он пришел к таким выводам.
        — Гоблины могут быть еще поблизости, — закончил свои рассуждения Курой.
        Услышав его слова, все нервно повернули головы, но вокруг никого не было, по крайней мере, так казалось на первый взгляд.
        — Их было около сотни. Это специальный отряд. С ними маг, управляющий землей: видите, как дома повалены, сверху вниз, это он их так обрушил.
        — И что с того? — спросил Лорриал. — Что нам это дает?
        — Почву для размышлений, — отозвался Курой.
        — Раз они еще здесь, — тихо сказала Цекай, — надо предупредить другие города, да и нельзя же просто так оставлять город.
        Голубь на плече у Куроя кивнул и сорвался с места, еще секунда — и он исчез, растворившись в воздухе. Цекай удивленно заморгала, полагая, что что-то пропустила.
        Прошло, казалось, всего минут пять, когда он снова появился словно из воздуха. Курой вытянул ему на встречу руку, и птица села ему на палец.
        — Я рассказал обо всем золон-кроссенКиспарри. Вот ответ: «Мы вышлем сюда силанцев. Вы можете идти дальше. Через сутки они будут. Идите».
        Все кивнули, но Цекай так и не поняла, как голубь за несколько минут преодолел то расстояние, что единороги прошли за полтора дня. Юрия заметила:
        — Остальные города тоже должны знать.
        Голубь опять кивнул и улетел, скрывшись из виду. Цекай запрыгнула на Грауда и снова посмотрела на город, пока все остальные тоже садились на единорогов. Значит, тогда с гоблинами нам ОЧЕНЬповезло! Оказывается, вот что они могут. Грауд сорвался с места и побежал вдоль поваленного забора. Девушка слышала, как сзади за ними скачут Рина и Лорриал, стараясь не приближаться к городу близко. Густан был довольно большим, и обходить его было не очень удобно: приходилось пробираться по неровным тропам. Вскоре они миновали город и снова вышли на дорогу.
        — Они действительно были здесь недавно, — нюхая воздух, поморщился Грауд. — Им еще хватило наглости идти по главной дороге.
        — Это все Она! — гневно заметила Юрия.
        Она так произнесла слово «она», что оно показалось Цекай написанным с большой буквы. Единороги согласно закивали головами, а Курой мрачно посмотрел назад на остающиеся позади руины.
        — Возможно, кто-то действует без ее ведома? — с сомнением проговорила Рина.
        — Невозможно действовать без ее ведома! — ответила Юрия.
        — Один еще здесь, — тихо заметил Курой.
        Все замерли, а Лорриал резко развернулся и побежал назад. Грауд и Рина в замешательстве остановились, а потом поскакали вслед за единорогом. Тот, практически за секунду долетев до скалистого выступа, остановился. Курой соскочил с него, как-то хитро взмахнул правой, не одетой в перчатку рукой, и откуда-то сверху с грохотом упал здоровый гоблин. Цекай плохо разглядела, откуда он выпал, но, по всей видимости, он там прятался.
        Монстр зарычал и кинулся на Куроя, но тот выставил ладонь, и монстр, словно врезавшись в невидимую стену, отлетел назад. Цекай показалось, что именно это заклятие использовала Ленгда, когда скинула ее с Грауда. Гоблин скалился и выл, но больше не нападал. На нем, словно золотая кольчуга, искрилась чешуя дракона. Чудовище как-то странно пятилось, и девушка поняла почему: нога у него была сильно ранена и залита кровью, поэтому он и не мог подняться.
        — Это он их убил! — зарычала Юрия. — А ну говори зачем!!
        Гоблин открыл было рот, но не успел ничего сказать: раздался страшный хруст, и тот, как-то странно всхлипнув, упал на землю. Цекай показалось, что рядом с ней пролетело что-то живое, но невидимое. Курой резко повернул голову назад. Цекай проследила за его взглядом: наверху, на одной из скал, определенно кто-то был, но спешно скрылся. Девушка успела заметить только тень, скользнувшую по камню.
        — Он знал что-то важное! — воскликнула Цекай. — Поэтому его и убили!
        Юрия посмотрела на нее так, словно Цекай сказала какую-то глупость.
        — Да нет, — покачал головой Курой, — просто этот гоблин ранен. Зачем им брать с собой раненого?
        — Может, нам взять его чешую? — спросила Юрия.
        — Зачем? — удивилась Цекай.
        — Мы не знаем, что у этого силанца на уме. Если он захочет убить нас так же, как и его, чешуя нас защитит.
        — Его не защитила! — возразил Грауд.
        — Ему свернули шею, — заметил Курой. — Она не прикрыта чешуей. Я не думаю, что на нас будут нападать.
        Но Юрия уже принялась отвязывать от мертвого гоблина золотистые доспехи. А потом протянула им то, что уже успела снять. Оказалось, что вся кольчуга монстра состоит из нескольких кусков драконьей кожи. Цекай с интересом взяла кусок чешуи. Курой покачал головой на предложение Юрии, однако единороги попросили, чтобы им закрыли шею и голову.
        Цекай привязала золотистую ткань к Граду: это выглядело немного странно, и Курой улыбался, наблюдая за Лорриалом, чинно покачивающим головой, покрытой гоблинскими доспехами.
        Когда все единороги были в чешуе, трое всадников продолжили путь. Лорриал поскакал первым, Рина и Грауд за ним. Цекай самой хотелось скорее покинуть это место, но она постоянно бросала взгляд в горы, готовая снова увидеть того человека, который убил гоблина.
        Единороги бежали быстро, а дорога петляла, так что вскоре Густан скрылся из виду. Все молчали, каждый был погружен в себя, даже единороги и те хмуро смотрели себя под ноги. Цекай сидела с каким-то странным выражением лица. Конечно, сама она не видела, но чувствовала, как напрягся почти каждый мускул на ее лице, а брови сошлись на переносице. Она яростно уставилась в золотистую гриву Грауда. Как можно просто прийти и убить всех в городе?! Юрия была права, сказав, что от Светотени невозможно скрыть такие вещи, следовательно, она не против действий гоблинов, может, даже поддерживает их. Сама Цекай так до конца и не поняла, что творится на Силане, да и не понимала до сих пор. Юрия говорила, что при нынешней правительнице происходят ужасные вещи, что она уничтожает целые села. Но все это было только рассказами, не имеющими подтверждения. Даже гоблины, преследовавшие их весь путь до Пентакарра, не развеяли это странное ощущение. Наверное, раньше она плохо представляла себе войны или что-то подобное. До сих пор она считала войной тот момент, когда люди сходятся на огромном поле и убивают друг друга.
Похоже, я слишком многого не знаю… В любом случае, ее злило то, что случилось с Густаном. Она не могла забыть маленькую девочку, лежащую рядом с огромной неподъемной секирой. Как можно убивать детей? Они же беззащитны! Интересно, а появляются ли у гоблинов клейма? Они настоящие убийцы, и их нужно сажать в тюрьмы. Теперь Цекай почти гордилась своим черным месяцем на шее…
        — Что Она задумала? — наконец спросила Юрия, нарушив тишину. — Войну, верно?
        — Кто она? — спросила Цекай.
        Но, похоже, только она не знала, кого имеет в виду Юрия под простым местоимением с большой буквы, хотя девушке казалось, что догадаться можно.
        — Юрия говорит о Светотени, — подтвердил ее мысль Курой.
        — Зачем ей устраивать террор в собственной стране… то есть в собственном мире? — еще сильнее нахмурилась Цекай. — Я этого не могу понять.
        — У нее свои представления, — ответила Рина. — Этого вполне достаточно.
        Это действительно война, но тогда уже гражданская! Неожиданно с неба спикировал голубь и приземлился Лорриалу на голову.
        — Я все сказал жителям соседних селений.
        — А ты передал, что с ними маг? — спросил Грауд.
        — Да, — кивнул голубь.
        Потом он, поняв, что от него больше ничего не требуется, вспорхнул с единорога, снова уселся на Юрию и свернулся в комок.
        — Это точно из-за Проклятой! — тихо произнесла Юрия.
        Все с интересом посмотрели на нее.
        — Говорят, что есть новая Проклятая. Это дочь той, которую убили! — подтвердила Цекай.
        — Никто не знает, что с ней произошло, — покачал головой Грауд. — Она наверняка мертва, как ее мать.
        — Почему же? — фыркнул Лорриал. — Это точно не известно! Она вполне могла выжить.
        — В Пентакарре все единороги только об этом и говорят, — согласно кивнула Рина. — Слухи обычно не появляются просто так.
        — Верно, — неожиданно присоединился к их разговору голубь. — Этот слух не появился из ниоткуда. Я никогда не передаю информацию кому-то другому, кроме адресата, но мне довелось побывать во многих местах, и я могу вас заверить, что слухи не лгут. В столице собираются огромные армии гоблинов, готовятся драконы. На стороне Светотени вампиры и оборотни, возможно, горгульи. Все действительно похоже на подготовку к войне. Шуты переговариваются о том, что она кого-то ищет и очень хочет поймать.
        — Наверняка именно ее, — кивнула Рина. — Но где же она может быть?
        — Не знаю, — пожала плечами Цекай. — Скорее всего, она прячется или готовится к чему-то. Не может же она просто пойти к Светотени и попробовать ей что-нибудь сделать.
        — Я даже не представляю, как она сможет хоть что-нибудь сделать Светотени, — покачала головой Рина. — Она так сильна и могущественна, за ней знания всего ее рода и такая магия, которая нам и не снилась!
        — А мне всегда было интересно, что могут сделать Проклятые против Светотени. Но ничего подобного раньше не происходило, и узнать нельзя.
        — О ней говорят, — возразил Грауд, — значит, она уже есть.
        — Может, они знают такие заклинания, которые ей недоступны? — предположил Лорриал.
        — А может, она знает о какой-то слабости Светотени?
        — Но если она убьет Светотень, — задумалась Цекай, — Силана останется без своего правителя…
        — Проклятый может стать правителем! — заметила Рина.
        — Тогда почему же любому Проклятому не убить Светотень и не занять трон?
        — Зачем? — удивился Грауд.
        — Ради власти! — воскликнула Цекай, потому что это было само собой разумеющееся. Она помнила еще из человеческой истории, как братья бились за трон на смерть. — А ты, Курой, что думаешь?
        — По-моему, мы слишком много просто болтаем. Еще ничего не известно. Сейчас для нас главное — добраться до Саалла, а по пути не привлекать к себе внимания, — ответил он.

        ГЛАВА14
        
        ПУСТЫРЬ
        Горы меняли свои очертания. Раньше послушные и гладкие, теперь они были скорее похожи на небольшие холмы, которые наклонились под силой ветра, но вскоре, взбунтовавшись, взвились вверх непокорными острыми вершинами. Они тянулись к самому небу, не страшась ни яркого солнца, ни холодного воздуха. Словно шпили готического собора, они неслись в вышину, прокалывая крупные и неповоротливые облака, а маленькие и хрупкие заставляя с благоговейным трепетом кружиться вокруг. Крохотные деревья не могли подняться вслед за скалами, но отчаянно старались не отставать от них. Они упорно ползли вверх по склону, упрямо цепляясь за крутые утесы, но, ослабевая, становились все меньше и меньше… Теперь лес посылал вперед не высоченные сосны, а крохотные елочки, продолжающие пробираться вперед. Но тут им мешал ветер и холод. Елочки дрожали, но не останавливались. Тогда на их пути вставали сугробы ледяного снега, не желающего таять даже под таким близким солнцем, которое, казалось, совсем рядом. Только протяни веточку, и ты согреешься. Но нет. На этой высоте теплое светило приносило только холод.
        Тогда даже елочки сдавались, понимая, что горы победили их. А вершины все неслись и неслись вверх, радуясь своему могуществу. Они снисходительно глядели вниз на лес, реки, поля, которым недоступна такая высота. А на самом верху, среди снега и льда, где холодно и ветрено, казалось, не может выжить ничто живое. Только на Земле люди осмеливаются, как лес, бросить вызов горам, а в этом мире почти никому не было известно, что там, в вышине, тонущей в небе, и почему снег там не тает летом, а год за годом белей облаков. Многие говорили, что там, в королевстве белого цвета, живут Барсы, но это только слухи, которые непременно появляются вокруг чего-то необычного. Ведь горы — это не магия, которая проста и ясна, это — что-то большее, тайное и неизведанное, очевидное, но вместе с тем такое сложное.
        Красивый зильн пролетел над самой вершиной, едва не задев ее лапами. Где-то здесь, совсем рядом, его дом и дети. Они на самом верху самой высокой горы. Там безопасно, там надежно. Зильн весь белоснежный, и его невозможно увидеть сверху, даже глаза у него такие светлые, что их трудно разглядеть. Этот зильн многое знал и многое видел, он был стар, почти как эти горы. Они помнили его совсем маленьким и крошечным, а он их — пологими и гладкими, только покрывшимися бесконечными трещинками и впадинами. Все это время горы были спокойны и хранили молчание, вслушиваясь в происходящее. Но ничему не удивлялись. Даже войны рас их не удивляли: их причины были понятны и ясны. Но теперь происходило что-то новое. Никогда еще столько голубей не пролетало через это место, никогда еще не были столь красноречивы и эмоциональны их послания. Никогда еще не были они такими разными и громкими. Сегодня зильн поймал одного голубя и в белых лапах нес его с собой. Тот бы еще жив, но не сопротивлялся: он знал, что это бесполезно. Зильн все равно гораздо сильнее. Сегодня послание до кого-то не дойдет. Зильн не знал, до кого.
Ему это было неинтересно. Гораздо любопытнее было бы узнать, о чем это послание, потому что зильны, как и горы, любили послушать.
        Зильн добрался до своей вершины. Там ждала теплая пещера, где были его дети. Они радостно загалдели, увидев отца с голубем в лапах. Зильн приземлился и запрыгал вперед. В самой глубине своего дома он швырнул голубя на пол, и тот с интересом посмотрел на детей зильна. Те обступили его кольцом. Они были еще совсем неуклюжи, едва держались на ногах и не выглядели такими величественными, как их отец. Летать они тоже не умели. Пока зильн стряхивал с себя снег, голубь тихо сидел на полу. Он знал, что его ждет. Зильны любили есть голубей, практически только ради них они спускались вниз. Сейчас, когда король гор был занят, у птицы даже не мелькнула мысль о бегстве. Это бессмысленно. Его жизнь оборвалась, как только он оказался пойманным. Даже если ему удастся добраться до выхода, он обречен умереть от холода. Здесь было лучше, тем более что сейчас, в тепле и полумраке, он мог исполнить самое главное желание в своей жизни. Зильн подошел к детям, столпившимся вокруг голубя, и спокойно произнес:
        — Говори, птица. Говори все, что знаешь.
        — Да! Да! — весело отозвались его дети.
        Голубь торжествовал. Если бы его клюв мог улыбаться, он бы улыбнулся. Потому что голуби, как и силанцы, любили рассказывать.
        ***
        Был уже вечер, и все трое слезли с единорогов и стали искать место, где можно переночевать. Вскоре Курой заметил небольшую пещеру. Им пришлось немного подняться вверх, чтобы забраться в нее. Там они расседлали единорогов. Отвязав от Грауда все свои вещи, Цекай стала наблюдать за Юрией и снова поразилась ее предусмотрительности. Сама она, конечно, и не предполагала, что им придется спать на земле, а потому даже не задумалась над тем, что для этого нужно. А Юрия прекрасно это осознавала, и потому взяла все и для Цекай, которая только теперь поняла, чем так забит ее весьма внушительного вида рюкзак.
        Юрия молча протянула ей что-то вроде спального мешка. Девушка с интересом его развернула: ей никогда не приходилось пользоваться чем-то подобным. Пока Курой ходил к реке наполнять их многочисленные фляги, Цекай пыталась развести костер. Юрия, конечно, знала, как это сделать, но не стала мешать девушке осваивать посох. Та простым Ейгенцем пыталась поджечь уже приготовленные ветки, но добиться нужного результата ей удалось не сразу. Когда это все-таки произошло, она была горда собой.
        Юрия села читать свою книгу, голубь все еще сидел на ее голове и не думал слетать, а Цекай вышла на воздух и огляделась по сторонам. Вокруг было очень красиво: солнце уже почти село, но его свет еще горел вдали. Теперь девушка поняла, почему закаты иногда сравнивают с пожаром. На Силане все закаты были такие, неповторимые и яркие, в то время как на Земле их обычно не видно за высокими домами. Перед глазами у девушки снова появился разрушенный, полностью уничтоженный Густан, и брови сами собой поползли к переносице. Она не могла выбросить его из головы целый день и только сейчас на секунду отвлеклась от мрачных мыслей. Еще ей не давало покоя, что те, кто напал на город, возможно, где-то поблизости. А что если они нападут на нас ночью? Хотя единороги говорят, что их рядом нет… но… Цекай передернуло, когда она вспомнила, как искромсали густанцев. До этого она считала, что секиры гоблинов просто не способны резать. Ломать кости — да, но для большего они казались слишком тупыми. Но, оказывается, она ошибалась. Цекай повернулась назад, чтобы подняться чуть выше по горе, и увидела Куроя, спускающегося
вниз. Девушка удивилась, что не услышала его приближения, но даже сейчас, когда она уже видела, как он мягко идет по камням, не могла уловить звук его шагов. Склон был крут, но казалось, что Курою от этого только удобнее, он легко выбирал себе путь среди торчащих в разные стороны камней.
        — Тебе помочь? — спросила Цекай, кивнув на фляги, которые он нес в руках.
        — Нет, спасибо, — улыбнулся он. — Я почти уверен, что справлюсь.
        Цекай хмыкнула и начала подниматься вверх, с трудом удерживая равновесие. Вскоре она нашла весьма удобную площадку и осмотрелась. Все тот же горячий закат и горы, простирающиеся далеко в стороны, теряющиеся за горизонтом. Одна половина неба была уже почти черной, и там робко появлялись первые звезды. Теперь она наконец увидела, что часть гор вверху покрыта снегом. Они отливали оранжевым светом садящегося солнца. Вдруг девушка удивленно замерла, остановив взгляд на огнях, горевших вдалеке. Она сразу поняла, что в том месте должен быть Густан. Гоблины?! Хотя… Вероятно, это подошли те, кого прислали из Пентакарра. Цекай стало спокойнее. Мы здесь не одни…
        Она еще немного побродила по округе, а затем спустилась вниз, дважды чуть не упав. Потом она все-таки справилась со спуском и зашла в пещеру, где было тепло. Тихо потрескивал костер. Этот звук был каким-то усыпляющим и успокаивающим. Курой сидел, прислонившись спиной к каменной стене. Его глаза были закрыты, и можно было подумать, что он спит, но в руке был зажат плеер, экран которого горел голубоватым светом. Стоило только девушке оказаться внутри, как он открыл глаза и внимательно на нее посмотрел. Один его глаз блестел в свете огня, а другой, оставаясь в тени, светился каким-то таинственным изумрудным пламенем, как горят иногда глаза кошек. Цекай стало не по себе, и она отвернулась, чтобы не чувствовать на себе его взгляд. Юрия, так и не сдвинувшись с места, завороженно читала книгу. Единороги стояли рядом у костра и лениво подняли головы на вошедшую девушку.
        Тогда Цекай, повернувшись к Курою, сказала:
        — Я там видела огни у… Ты меня слышишь?
        — Да, — кивнул он, нажав кнопку на плеере и для убедительности сняв наушники.
        — Я видела у Густана огни. Это ведь не могут быть гоблины?
        — Я думаю, нет, — Курой покачал головой. — Это, скорее всего, пентакаррцы.
        — А гоблины?..
        — Я думаю, что Роу отправит за ними лю… силанцев. Никак не могу привыкнуть! Логичнее ведь звучит «людей»?
        Цекай улыбнулась, она полностью его понимала.
        — А какие заклинания существуют, кроме Ейгенца?
        — Скажем, то, что ты делаешь сейчас, далеко на весь Ейгенц.
        — Да?! А что еще?
        — А ты как думаешь?
        — Э-э-э… я? Никак.
        — Нет, у тебя должна была появиться догадка.
        — Ну… Она есть… Но это глупо.
        Курой вопросительно поднял брови, словно ему было очень интересно дослушать ее до конца.
        — Может… — неуверенно продолжила она. — Может, телекинез?..
        — Да, — улыбнулся Курой. — Телекинез — это Ейгенц. По правде говоря, он такой же незаменимый, как тот, что используешь ты.
        — А как его делать?
        — Ты когда-нибудь слышала, что говорят о телекинезе люди?
        — Чуть-чуть…
        — Многое из того, что они говорят, — правда.
        — То есть при телекинезе мы воздействуем на предмет своим энергетическим полем? — не без иронии спросила Цекай.
        — Что-то похожее. Люди не могут использовать телекинез, как мы. У них поле слабее и имеет немного другую структуру, но если ты научишься чувствовать свое поле и контролировать его, то освоишь телекинез.
        — А Три Закона?
        — Их тоже надо учитывать. Без них ты не сможешь использовать магию.
        Завтра я как раз этим займусь!
        Курой, словно прочитав ее мысли, заметил:
        — Да, лучше уметь им пользоваться, он хорош как защитное заклятие. Особенно в наше время…
        — Что это значит? Наше время? Мне объясняли, но я не могу понять, как так произошло, что вокруг ходят гоблины и уничтожают города? — и пытаются меня поймать… Цекай вопросительно на него посмотрела. — Не может же быть, что гоблины просто так напали на Густан. Должны же быть причины! Сваливать все на Светотень странно…
        — Почему же? Ты забываешь, что гоблины, которых мы видели, — отряд Светотени, а она способна следить за их действиями на огромном расстоянии и уничтожать непокорных.
        — Но зачем она это делает? Глупо же воевать с собственным государством! Это как-то странно! Или она хочет всех запугать? Или получить большую власть? Или… что?
        — Как только я ее увижу, — пообещал Курой, — первым делом задам эти вопросы.
        — А что тогда делать всем нам?
        — Я слышал, — заметил Лорриал, — что город Борнау уже готовится к войне. Похоже, лучше действительно умирать сражаясь, чем, как густанцы, ни о чем не догадываясь.
        — Борнау? — уточнила Юрия. — Этот же столица Запада? Это там выращивают драконов?
        — Да, — кивнул Лорриал. — Этим город и знаменит.
        — Да… Похоже, это все будет очень интересно, — хмыкнул Грауд.
        — Интересно? — оторвалась от чтения Юрия.
        — Да, — кивнул единорог. — Последняя война была почти три тысячи лет назад.
        — Правда? — удивилась Цекай.
        Юрия кивнула:
        — Светотень и существует для того, чтобы их предотвращать.
        Цекай, задумавшись, подошла к своему мешку и осторожно на него села.
        — Тогда я совсем ничего не понимаю, — проговорила она.
        Постепенно наступила ночь и стало совсем темно. Единороги собирались дежурить по очереди, поэтому Цекай, забравшись поглубже в свой мешок, закрыла глаза.
        Сон не шел, и она просто всматривалась в небо, которое было хорошо видно из пещеры. Потом Цекай наблюдала за Куроем, который еще долго слушал музыку. Потом он куда-то ушел. Цекай это только видела, потому что услышать его шаги было невозможно. Несмотря на то что у него на ногах были острые и крепкие черные когти, они, словно не касаясь земли, не стучали по камню. Его когти девушке не нравились. Они казались какими-то опасными и угрожающими. У Юрии на двупалых ногах они тоже были, но более короткие и тупые, цвета слоновой кости.
        Спящие Рина и Лорриал не заметили, как он ушел, а Грауд что-то ему сказал. Цекай не вслушивалась. Вскоре она уже спала.
        Сны ей снились разные, но довольно странные и тяжелые. В них постоянно был Густан, его разрушенные дома и мертвые жители, разбросанные по главной улице. Цекай шла по этой улице, ей хотелось повернуться и уйти, но она не могла. Ноги сами вели ее вперед. В центре убитых было еще больше, их тела были изуродованы еще сильнее. Теперь Цекай могла видеть их лица, застывшие в ужасных гримасах. Своими остекленевшими глазами они смотрели на нее…
        Девушка, вздрогнув, проснулась. Было еще очень темно, а Курой все еще не вернулся. Разве прошло так мало времени?.. Цекай поежилась, прогоняя остатки сна и чувствуя, как онемели ноги. Рина ходила по дороге у пещеры, и ее копыта тихо цокали. Девушка медленно перевернулась на спину и чуть не вскрикнула от ужаса, увидев Юрию, спокойно сидящую на своем мешке. Голубь бродил рядом, ища что-то на каменном полу.
        — Господи! Юрия, ты меня напугала! — пролепетала Цекай.
        Юрия ничего не ответила, а лишь тоскливо всхлипнула.
        — Как ты думаешь, — тихо спросила она, — много ли еще городов будет так уничтожено?
        Цекай не знала, что сказать. Похоже, что Юрия не могла уснуть с самого вечера.
        — А вдруг мы приедем в Саалл, и выяснится, что и их всех убили вместе с моими родителями!
        — Но ты же посылаешь к ним голубя.
        — Да, но я боюсь, что однажды он принесет плохую весть. И чем больше я думаю, тем больше мне непонятно, почему гоблины не убили нас. Вы видели, что они могут… Сначала я думала, что это везение, но не похоже… Даже если они хотели забрать только тебя, почему они не убили нас? Я тут вспомнила… Помнишь момент, когда гоблин нас чуть не прикончил, но Грауд на него напал сзади? Мне кажется, что гоблин все-таки не хотел нас убить…
        Цекай задумалась. А ведь она права… У девушки тоже возникало впечатление, что кровожадные монстры не хотели расправиться с ними, как с густанцами. Она снова легла и обняла себя руками.
        — Происходит что-то непонятное, но, наверное, это только пока… Лично я с удовольствием буду воевать на стороне Проклятых, — тихо проговорила она и поняла, что Юрия кивнула, поддерживая ее.
        Цекай снова заснула, но спала плохо, просыпаясь, как только воспоминания начинали возвращать ее в разрушенный город. Когда она снова открыла глаза, было уже раннее утро и засыпать опять было бесполезно, поэтому она, еще немного полежав, села на своей «кровати».
        Куроя все еще не было, а Юрия спала, слегка шевеля пальцами на руке. Из единорогов бодрствовал Лорриал, блуждая вперед-назад и хмуро глядя по сторонам. Цекай медленно поднялась и стала складывать свой спальный мешок, стараясь, чтобы это получилось так же, как у Юрии. Потом она надела пренсоэр и прикрепила к нему посох, всю ночь послушно лежавший рядом с ней.
        Собравшись, она вышла из пещеры, приветливо махнув единорогу рукой. Тот ответил на ее жест благородным кивком. Солнце взошло, и горы сияли золотым светом. Воздух был удивительно свежий, и Цекай с удовольствием сделала два глубоких вдоха. Потом она поднялась вверх, на уже облюбованный ею вчера выступ, и осмотрелась. Было светло, а потому неизвестно, был ли кто-то в Густане или пентакаррцы уже ушли. Она нашла реку, в которой вчера Курой набирал воду. Девушка зачерпнула ее ладонями и умылась.
        — Привет, — произнес мягкий голос, и Цекай, повернувшись, увидела Куроя.
        Тот спускался вниз, ловко прыгая с одного камня на другой.
        — Привет. Где ты был?
        — Гулял, — пожал он плечами, — и нашел, кстати, очень хитрый путь, по которому можно срезать.
        Вскоре они снова отправились вперед. Лорриал скакал первым, а Курой говорил ему, куда сворачивать. Юрия отслеживала их перемещения на карте: они действительно сильно сократили свой путь и уже к вечеру заметили, что горы постепенно стали уступать место траве и мягкой земле. Вскоре они остались позади, и пространство, радуясь своей свободе, разлетелось на километры вперед и в стороны, а скалы, словно огромный забор, возвышались за спиной. Поле, казалось, не заканчивалось на горизонте, а уходило еще дальше, сливаясь с облаками. Цекай, как ни старалась, не могла разглядеть границу между небом и землей. Теперь она стала понимать, что подразумевают, когда говорят: «На сколько хватает глаз». Девушка удивленно моргала, щурилась, но все равно линия горизонта была размытой и нечеткой.
        Трава на поле была высокой, но возникало ощущение, что ей вполне по силам вырасти еще и к концу лета она будет по пояс взрослому человеку. Прямо от гор вела куда-то вдаль широкая тропа.
        Большую часть дня Юрия играла с Куроем в игру, похожую на человеческие «города», которая для Цекай была просто недоступна. Сначала она не поняла, что они делают, пока юноша не объяснил ей правила. Велась игра на языке Света. Начинающий называл всего одну букву, следующий игрок должен был добавить к ней другую, чтобы получилось существующее слово. Выигрывал тот, кто называл слово последним. В финале слова получались очень длинными, которые порой и произнести было сложно. Юрия говорила грубовато и резко, в то время как Курой произносил их легко. Казалось, его голос идеально подходит именно для языка Света, так свободно он на нем говорил, не задумываясь. Слова сами слетали с его губ. Он каждый раз и выигрывал, хотя Юрии почти удалось один раз одержать-таки победу, но, пока она радовалась, Курой, немного подумав, добавил еще одну букву.
        С тех пор как они выехали из Пентакарра, прошло три дня. Все это время они преодолевали скалу за скалой, ущелье за ущельем и теперь, оказавшись на огромном поле, гигантским ковром раскинувшемся перед ними, щурились от солнца, ставшего вдруг слишком ярким, и от ветра, ставшего слишком сильным. Единороги рвались вперед, потому что устали идти по камням и мечтали почувствовать под копытами траву и мягкую почву. Цекай самой хотелось соскочить с Грауда и, раскинув руки, побежать вперед, глядя в небо, но она понимала, что они гораздо быстрее доберутся до Саалла, если будут меньше останавливаться. В горах они и так шли медленно из-за постоянно петляющих троп.
        Оказавшись на открытой местности, Цекай быстро поняла вновь возникшую проблему: здесь они не смогут спрятаться на ночь под навесом, как в горах. Но Курой легко смог его сделать, заставив небольшую гору вырасти прямо из земли. Юрия говорила ему, какую форму придать их временному убежищу, а он, стоя неподвижно и слегка щурясь, делал так, как она просила.
        — Ведь так делали замок Сильвее? — спросил Грауд, наблюдая за ними.
        — Да, — закончив, ответил Курой.
        — А я слышала, — заметила Юрия, — что на нем сотни тысяч гигантских узоров.
        Курой пожал плечами.
        Когда Юрия снова взялась за книгу, а Курой за плеер, Цекай решила попробовать освоить телекинез, но это оказалось совсем не просто. Она понятия не имела, как почувствовать поле, о котором говорил Курой, и уже стала размышлять, не этим ли занимаются люди, когда медитируют. Она закрыла глаза, надеясь, что так ей будет проще.
        Ветер гладил поле своей огромной рукой, приминая зеленую шерсть. Поле в ответ, казалось, мурлыкало, шелестя травинками. В воздухе летали какие-то птички, что-то чирикая уходящему за горизонт солнцу, свет которого проникал даже сквозь веки, отчего Цекай видела только красный цвет, который было одновременно просто и тяжело рассмотреть. Над ухом противно запищал комар, но девушка решила не обращать на него внимания, тогда тот, обидевшись, тяпнул ее в шею. Цекай воспользовалась своим недовольством и взмахнула посохом, рассчитывая прижать к земле траву вокруг себя. Раздался недовольный шепот, но растения покорно прогнулись только под движением воздуха, которое создала сиэлльская ветка. Девушка открыла глаза и печально посмотрела, как травинки медленно поднялись вверх.
        Голубь, летавший неподалеку, приземлился Цекай на голову и что-то проворковал про себя. Ей показалось, что он смеется.
        — Что? — недовольно спросила она.
        — Твоя мысль идет неправильно, — поучительным голосом ответил он.
        — Что значит «идет неправильно»?
        — Ты неправильно ставишь цель. Что ты сейчас хотела сделать?
        — Ну… Заставить траву двигаться.
        — Всю, что есть на этом поле?
        — Нет! Только немного… — она уже сама поняла свою ошибку. — То есть мне нужно думать только о конкретных травинках, двух-трех?
        — Да.
        Цекай снова задумалась и выбрала из огромного зеленого поля небольшой островок. Потом она представила, что хочет с ним сделать, и вытянула перед собой посох. Агадар вспыхнул, а трава зашевелилась. У девушки возникло странное ощущение, что ее взгляд прилип к этим растениям и любое его движение отразится на них. Цекай хотела посмотреть в другую сторону, но травинки словно были связаны невидимой нитью с посохом, поэтому только натянулись. Понятно… Она увела взор чуть вверх, направляя движение трав посохом, и те, закрутившись, свернулись в небольшой валик. Цекай в восторге расплылась в улыбке, и трава мгновенно рассыпалась в разные стороны, а взгляд девушки оторвался от нее и теперь двигался сам по себе.
        — Вот видишь, — сказал голубь. — Стоит только подумать.
        Цекай протерла глаза и устало заморгала. Но это действительно все очень просто, чуть сложнее, чем тот Ейгенц… но все равно легко! Голубь чинно ходил у нее на голове, и она старалась не шевелиться, опасаясь, что птица упадет.
        — А как тебя зовут? — спросила она.
        — Что? — удивленно спросил голубь.
        — Какое у тебя имя?
        — Длинное, — отмахнулась птица.
        — Скажи! — Цекай стало интересно, она и правда не знала, как обращаться к голубю.
        — Его нельзя произнести, — ответил он, — можно только ощутить.
        — Как это?!
        Тут она почувствовала, как коготки на птичьих лапках сильнее впились Цекай в голову, не больно, но и не очень приятно. Неожиданно девушка перестала слышать и видеть все, что происходит вокруг. Исчезло поле, небо, солнце… Теперь она летела высоко над землей. Там было немного прохладно и влажно от воздуха, а ветер задорно дул в лицо… Видение исчезло так же быстро, как и появилось, и Цекай снова почувствовала себя стоящей на мягкой траве.
        — Что это?! — удивленно спросила она.
        — Мое имя.
        — Но его же нельзя произнести!
        — Ну и что. Оно меня называет.
        — А как тогда к тебе обращаться?
        — Если ты ощутишь мое имя, то обратишься ко мне.
        — И что, у всех голубей такие имена?
        — Да.
        — А почему у нас другие?
        — Вы отличаетесь от нас. Мы, голуби, не можем врать или предавать кого-то, а для вас это легко. У нас простые принципы, которые для вас, однако, всегда будут странными. У вас больше сомнений, мыслей, идей, убеждений. Поэтому не удивительно, что наши имена проще и однозначнее.
        — Разве это проще?
        — Конечно. У нас имя — простое ощущение, в то время как у вас — слово, значение которого формируется всю жизнь.
        — Хм… Ну, раз вы такие странные, расскажи, почему Светотень так поступает? Почему уничтожает города?
        — Она уверена, что это правильно.
        — Но это не правильно! Знаешь, что я думаю о ней?
        — Что?
        — Он настоящая тиранша!
        — Кто?
        — Тиранша. Ну… Она… Она поступает бессмысленно. У людей тоже своя история, но я не помню, чтобы там правители уничтожали свой народ. Хотя… Но при тоталитаризме было чуть иначе, да и то это было бессмысленно.
        — Я не понимаю, что ты хочешь сказать.
        — Этот мир другой… У него есть все, чтобы быть лучше человеческого. Тут нет денег, потому что можно просто жить, занимаясь любимым делом, но…
        — Утопий не существует.
        Цекай не показалось странным, что голубь знает слово «утопия», она лишь согласно кивнула в ответ. Голубь еще немного походил у нее на голове, щекотно вороша волосы, но вскоре его позвала Юрия, и он, оттолкнувшись сильными лапами, полетел к ней.
        Цекай снова посмотрела на траву. Теперь я знаю телекинез и Ейгенц, или просто Ейгенц… Она была невероятно горда своими достижениями. А я на Силане совсем недавно! Ей захотелось снова попрактиковать усвоенное заклятие, но она передумала, потому что было уже темно и удержать взгляд на конкретной травинке было трудно. Прикрепив посох к пренсоэру, девушка побрела обратно к их «лагерю».
        Они планировали остановиться в Густане, поэтому взяли с собой совсем немного еды. Единороги собирались к завтрашнему дню довезти их до самого Саалла, но Цекай, видевшая на карте размеры поля, считала это невозможным. В то же время она знала, что спорить с Граудом бесполезно, впрочем, как оказалось, с Лорриалом тоже. Они были уверены в своих силах, и девушка ничего не могла возразить.
        Курой снова куда-то ушел, оставив свой плеер лежать на земле. Юрия с каким-то странным интересом склонилась над ним. В глазах у нее блестело любопытство и какой-то испуг. Цекай чуть не рассмеялась, когда застала ее в таком виде.
        — Ты чего?
        — Я не понимаю, что это за вещь. Она такая странная…
        — Это плеер. Когда Курой вернется, попроси посмотреть.
        — Я… она… я ее боюсь! Она какая-то опасная, издает звуки…
        — Это же плеер! Он и должен воспроизводить звуки.
        — Да-а-а? — наклонил голову поближе Грауд, тоже заинтересовавшись странным предметом. — А зачем нужно воспроизводить звуки?
        — Ну… — Цекай не знала, как объяснить, — чтобы слушать потом.
        — Бессмыслица, — заметила Юрия.
        — Что это с вами? — удивленно спросил вернувшийся Курой.
        — Они смотрят твой плеер.
        Курой хмыкнул, окинув их всех широким взглядом.
        — Можно посмотреть? — спросила Юрия таким голосом, каким просят подержать в руках оружие.
        — Пожалуйста, — молодой человек пожал плечами. — Только не урони.
        Девушка осторожно взяла плеер в руки, так, словно он вот-вот взорвется, и, присев, положила его на колени. Она явно не знала, что с ним дальше делать, и растерянно глянула на Куроя.
        — Если ты нажмешь на маленький белый треугольник и наденешь наушники, то услышишь музыку.
        Девушка не поняла, что такое «наушники», поэтому Цекай протянула их и помогла надеть. Юрия неуверенно повертела головой, а потом коснулась пальцем кнопки «play». Грауд наклонился к ней поближе, и даже Цекай стало интересно. Курой наблюдал за ними с улыбкой.
        Экран вспыхнул белым светом, и Юрия вздрогнула от неожиданности. Несколько секунд она изумленно смотрела по сторонам, а потом ее лицо засияло.
        — Что это? — с едва скрываемым восторгом спросила она.
        — Плеер, — повторила Цекай.
        — Какая странная магия! — со счастливым лицом заметила девушка, снимая наушники и протягивая их вместе с плеером Курою.
        Тот взял их и тут же надел на себя, а потом, махнув всем рукой, ушел.
        — Странная вещь, — не переставала удивляться Юрия. — Очень странная, но забавная!
        Голубь, сидевший у нее на голове, клюнул ее в макушку, и девушка, встрепенувшись, подставила ему палец. Птица чинно села на него и наклонила голову, чтобы Юрия могла рассказать ему послание. Цекай вышла, чтобы не мешать им. Было уже очень темно, и она щелкнула пальцами, но их свет был настолько слаб, что пользы от него было мало. Тогда девушка отстегнула от пренсоэра посох и требовательно посмотрела на агадар. Она определила цель и выбрала самую простую из возможных сейчас эмоций — надежду. Результат не заставил себя ждать: камень вспыхнул алым светом и не погас, а, подобно огромному фонарю, осветил ей путь метров на пять вперед.
        Окрыленная своим успехом, Цекай пошла дальше. Курой стоял невдалеке и смотрел в небо. Девушка тоже подняла голову вверх. Там обозначились очертания золотой луны. Ее свет, слегка подрагивая, слабо освещал ночное небо, как свеча тускло освещает большую залу. Луна была почти полная, только один ее кусочек еще застенчиво прятался в темноте. Скоро полнолуние… Интересно, а местные оборотни с ним связаны?..
        — Эй, — обратилась к Курою Цекай, — ты что, этой ночью тоже будешь гулять и смотреть в небо, на луну?
        Курой пожал плечами, но девушка поняла, что он улыбается, тогда она подошла ближе и навела на него посох. Он невозмутимо посмотрел на нее.
        — Мне просто нравится смотреть на нее здесь. На Земле ее редко видно так, как сейчас.
        — Это просто луна, — пожала плечами Цекай. — Что в ней такого особенного?
        — Ничего. В том-то и дело. Лично мне все-таки приятнее было бы ощущать на себе ее свет, чем свет фонарей.
        Цекай еще раз посмотрела на нее. Какая разница?
        — Странный ты.
        — Странный я, — согласился он, — но и ты странная. У тебя есть ключ-портал, ты вчера и сегодня возмущалась, что Светотень жестока и несправедлива. Почему же ты не откроешь портал и не уйдешь отсюда?
        — Я… Ну… Это как бы… Много причин…
        Курой хмыкнул:
        — Значит, ты тоже предпочитаешь луну фонарям. Не надо делать такое обиженное лицо: это всего лишь метафора.
        — И что она значит? — небрежно подняла брови Цекай.
        Курой, улыбнувшись, пожал плечами, и снова посмотрел на небо.
        Странный он.
        Цекай снова вернулась в их самодельный шалаш. Юрия как раз поговорила с голубем, и он, попрощавшись, улетел, скрывшись в небе.
        — Он будет ждать нас уже в Саалле, — сказала Юрия.
        — Скорее бы туда добраться…
        — Да уж, — заметила девушка. — Надоели эти гоблины…
        Потом она снова взяла в руки книгу, а Цекай, завернувшись в спальный мешок, тоскливо посмотрела в темноту. Теперь они были на открытом месте и спрятаться было совершенно негде. Девушке хотелось как можно быстрее добраться до Саалла и больше никуда не уходить. Юрия встретится со своими родителями, Грауд с Риной будут еще долго рассказывать про разрушенный Густан другим единорогам, а Курой… Он сам по себе. Точно Цекай знала только одно: она больше никуда не поедет. С нее достаточно гоблинов, уничтоженных ими городов, бесконечных погонь и преследований… Лучше бы они вообще остались в Пентакарре: Цекай смогла бы выучить там сотни заклинаний. Лучше было остаться в Пентакарре… В Пентакарре…
        Она снова стояла на площади Густана… Вокруг не было никого живого, а она все стояла, потому что не могла уйти. И снова глаза горожан смотрели на нее. Они что-то говорили, что-то пытались ей сказать, но она не понимала. Она не хотела на них смотреть, закрывала глаза, отворачивалась, но все было бесполезно…
        Юрия толкнула ее в бок, и Цекай открыла глаза. Было раннее утро, в воздухе стоял запах росы. Небо, нежно-розового цвета, было еще совсем тусклым, а солнце пряталось за дымчатыми облаками. Девушка села и протерла глаза, наблюдая за тем, как Юрия торопливо собирает свои вещи.
        Цекай вышла на улицу. Там было гораздо прохладнее, чем вчера, и довольно ветрено. В горах ветер не чувствовался, а здесь он разошелся в полную силу, так что девушка достала из сумки плащ и, надев его, закрепила на нем пренсоэр.
        Следующим утром единороги упорно неслись вперед, упрямо глядя вдаль. Цекай уже почти поверила, что сегодня им по силам доехать до Саалла. Ее смущало только то, что поле вокруг все никак не меняет свои очертания. Оно все лилось огромным морем, бескрайним и безбрежным, и не было ему ни конца ни края. Но Грауд, Рина и Лорриал оставляли за собой километр за километром. Теперь уже горы, из которых они вышли вчера, были так далеко, что терялись в дневной дымке. Сегодня было прохладнее, чем вчера, и все трое кутались в плащи. Ветер свистел над травой, словно какое-то невидимое существо, медленно окружая путников. Неожиданно впереди снова показались шипы гор. Сначала Цекай показалось, что они просто нечаянно сделали круг и опять вернулись туда, откуда пришли. Но единороги были уверены в выбранном направлении и продолжали мчаться вперед. Постепенно темнело, и девушку снова стали одолевать сомнения, что они смогут добраться до Саалла именно сегодня.
        Неожиданно их тропу пересекла другая, протоптанная сотней ног совсем недавно. Она была неровной и кривой и совсем не шла в сравнение с той, по которой двигались они. Черная земля то и дело проглядывала сквозь ярко-зеленую траву. Юрия побледнела, едва заметив тропу. Она слезла с Рины и прошла рядом ней, стараясь, однако, не касаться ее ногами, словно это было опасно.
        — Вы думаете, что они и в Саалл?.. — пролепетала она.
        — Я думаю, что здесь они шли в Густан, — пожал плечами Курой. — Но мы, пожалуй, проверим. Мы вас позже догоним, вы пока поищете город.
        — Искать город? — не поняла Цекай.
        Курой кивнул, и Лорриал резко свернул в сторону и побежал по гоблинской дороге. Юрия мрачно посмотрела им вслед. Лицо ее все еще было бледным, так что черные глаза особенно выделялись на нем. Она хмуро глянула на свои руки, а потом перед собой. Единороги сначала шли медленно, оглядываясь на дорогу, но вскоре набрали прежнюю скорость. Цекай не совсем поняла, что значит найти город. Она не думала, что это может занять так много времени. Уже совсем стемнело, когда поле неожиданно сменилось деревьями — тонкими соснами, стремительно летящими вверх. Почему перед скалами всегда растут деревья? Теперь они были у самого подножья гор, и Юрия слезла с Рины.
        — Саалл должен находиться где-то здесь, но вход в него спрятан, — сказала она. — Мы сами должны его найти.
        Цекай кивнула и тоже спрыгнула с Грауда. Единороги остались тут, а девушки, разделившись, пошли вперед. Юрия исчезла из виду почти сразу, слившись в своем темном плаще с ночью. Лунный свет практически не проникал вниз, поэтому Цекай зажгла свой посох, гордясь, что сама смогла научиться этому трюку. Она быстро нашла тропу и весело пошла вперед, но путь ей неожиданно преградила скала. Цекай растерянно посмотрела на нее, а потом снова вернулась и, выбрав новое направление, снова пошла вперед — и опять дорога уперлась в гору. Все не так просто…
        Оказалось, что на поиски Саалла может уйти целая ночь, тем более что в силанской темноте ничего не было видно даже с посохом. Девушка впала в отчаяние: все дороги, которые она находила, заканчивались тупиком. Ветер поднялся еще сильнее, и стало холодно. У Цекай глаза слипались от усталости, и она только и мечтала оказаться в теплой постели. Вскоре она сдалась и, оставив свои поиски, вернулась обратно к Грауду. Единорог недовольно фыркал, но девушке было все равно: она устало села на землю у его ног. Юрия еще не вернулась, но Цекай была уверена, что найти Саалл они смогут только завтра, когда солнце осветит


        горы и местность вокруг. Если бы голубь был с нами, он бы сказал, где город!
        Девушка раздраженно сопела, злясь на саму себя. Цель была так близко, но при этом так далеко! Цекай могла поставить галочку напротив еще одного человеческого выражения, в верности которого она уже убедилась. Вскоре, как она и ожидала, перед ней появилась фигура в плаще. Юрия шла, понурив голову, что могло говорить только о том, что и ее надежды не оправдались. Она подошла к Рине и, окинув печальным взглядом Цекай и Грауда, спросила:
        — Что, тоже ничего не нашли?
        Было ясно, что ответ на вопрос Юрии более чем известен, и задала она его только для того, чтобы начать разговор.
        — Нет, — покачала головой Цекай, подняв голову и глядя в небо.
        Юрия тоже посмотрела вверх.
        — Где сегодня будем спать? В горах или тут?
        Цекай кисло посмотрела на заснеженные вершины. Спать в горах ей казалось более надежным, но и там ей не хотелось проводить ночь. В темноте послышался стук копыт. Единороги резко повернули на него головы. Цекай тоскливо вздохнула.
        — Что у вас?.. — спросила Юрия.
        — Ничего, — ответил Курой. — В Саалл следы точно не ведут. Они уходят на восток, дальше мы не пошли. А у вас?
        — Никак, — тоскливо ответила Юрия. — Этот город спрятан. Я понятия не имею, как его найти.
        Курой почти бесшумно соскочил с единорога, только его плащ тихо зашуршал. Цекай не видела его лица, но готова была поспорить, что на нем появилась улыбка. Девушка подхватила с земли посох и поднялась на ноги, устало прислонившись к Грауду.
        — Может, мне повезет, — весело заметил Курой, окинув взглядом горные хребты.
        Юрия посмотрела на него с сомнением, но указала рукой на скалы, жестом приглашая его сейчас же приступить к делу. Весь ее вид говорил: «Хм, давай! Попробуй!». Юноша с невозмутимым лицом снял плащ и аккуратно положил его на седло Лорриала. Потом поправил майку на спине под волосами, словно от этого зависели результаты его поисков, и, улыбнувшись Юрии, легкой походкой пошел вперед, к горам. Цекай показалось, что он готовится сорваться с места, чтобы побежать, но он неожиданно резко подпрыгнул вверх и взмыл в небо. За его спиной распахнулись темные крылья, и, громко хлопнув ими, Курой скрылся в высоте.
        Цекай удивленно расширила глаза и посмотрела на Юрию: та стояла с открытым ртом.
        — Как он это сделал? — ошарашенно спросила Юрия.
        — Ты так спрашиваешь, будто действительно ждешь от меня ответа! — заметила Цекай.
        — Но это… да я о таком заклятии только читала! — девушка запустила руки в рыжие волосы.
        Цекай ничего не сказала, а посмотрела в небо, где исчез Курой. Прислушавшись, можно было услышать хлопки его крыльев. Девушка уже давно перестала удивляться всяким колдовским вещам и, в отличие от Юрии, абсолютно спокойно вглядывалась в ночь.
        Прошло, казалось, всего минут пятнадцать, когда Грауд ткнул задремавшую Цекай носом. Девушка подняла глаза вверх, но ничего не увидела, только над скалами эхом разносились звонкие хлопки.
        Неожиданно раздался шорох листвы. Курой резко спикировал вниз, плотно прижав огромные крылья к телу. Скорость, с которой он летел к земле, была поистине страшной. Цекай даже на секунду показалось, что он сейчас разобьется. Но молниеносные движения были одновременно и очень четки. В самый последний момент юноша с силой взмахнул крыльями так, что они легко совершили полный взмах между рядами старых деревьев, а потом буквально растворились в воздухе, и незаметная тень беззвучно соскользнула на землю перед единорогами.
        — Мне повезло, — заметил Курой. — Дорога к городу сильно петляет, но она вполне широкая.
        Юрия с воодушевлением вскочила на Рину, Цекай запрыгнула на Грауда, тоже весьма обрадованная тому, что сегодня они смогут-таки остановиться в городе. Курой снова надел плащ и оседлал своего единорога.
        Лорриал поскакал вперед тропой, которая была Цекай знакома: она уже проходила здесь, когда искала Саалл сама, но обнаружила только тупик. Но Курой, видевший местность сверху, уверенно вел их вперед, так что сомневаться в правильности направления не приходилось. Вскоре впереди скалы действительно сомкнулись, преградив им путь. Но только Цекай хотела заметить, что выхода здесь нет, как Лорриал свернул за гряду деревьев, и девушка чуть не охнула от неожиданности: теперь перед ними была широкая дорога, ведущая к красивым воротам, за которыми горели огни еще бодрствующего города. Лицо Юрии засияло: похоже, она до последнего мгновения опасалась, что Саалл постигла участь Густана.
        Они остановились перед массивными воротами, Лорриал постучал по ним копытом, и из чистого камня высунулось мальчишечье лицо, как в Пентакарре. Девушке оно показалось знакомым, а у Юрии брови поползли наверх. Лицо быстро исчезло, а ворота мгновенно распахнулись им навстречу. Их открыл похожий на жеребенка мальчик с кудрявыми белыми волосами, оттопыренными остроконечными ушами и носом-картошкой.
        — Сау! — весело воскликнула Юрия, и мальчик радостно помахал ей рукой.
        У Цекай появилось такое чувство, что их в этом городе давно ждали: у ворот стояли еще силанцы, их было трое, но все они с интересом смотрели на путников. Первым был мужчина с немного всклокоченными черными кудрями, в очках с толстой деревянной оправой. Рядом с ним стояла женщина со строгим каре из белокурых волос. На обоих были красивые то ли мантии, то ли плащи, с высокими воротниками и сложной вышивкой.
        Третьей была девушка, правда, понять это Цекай удалось далеко не сразу: она была довольно высокая и очень крепко сложенная. Мощные ноги уверенно стояли на земле, а накачанные руки гордо упирались в мускулистую талию. У нее были густые черные волосы, лежавшие на голове бунтарской короткой стрижкой, красивый овал лица, стремительно летящие в стороны брови, аккуратный носик и пухлые губы. Глаза были цвета раскаленного металла, яркие, горящие. Особенным было и выражение этих глаз: они с насмешкой, с едва уловимой иронией глядели на этот мир, но, тем не менее, это был прямой, самоуверенный, безапелляционный взгляд. Цекай невольно поглядывала на ее хвост. Он был такой же мускулистый, как и его хозяйка. Он увенчался могучей кисточкой, смотревшейся немного нелепо. На взгляд Цекай, уместнее бы на таком хвосте смотрелась булава.
        — Папа! Мама! — со счастливым криком бросилась к мужчине и женщине Юрия, словно птица слетев с Рины. Родители обняли ее, а девушка прижалась к ним, как маленький ребенок. Цекай и Курой тоже слезли с единорогов. Первая осторожно смотрела на черноволосую девушку, а та бросала на Куроя игривые взгляды.
        — Ты покойник, Абб! — ласково заметила она немного резким и грубоватым голосом.
        — Я тоже очень рад видеть тебя, Тамара, — улыбнувшись, ответил Курой.
        — Проходите, сеннрил Цекай, — добродушно проговорил отец Юрии. — Мы вас уже давно ждем.

        ГЛАВА15
        
        ГОРОД-УБЕЖИЩЕ
        Цекай удивилась тому, что мужчина назвал ее по имени, но потом предположила, что он знает его от голубя, посланного Юрией и сейчас как раз спикировавшего Грауду на голову. Как только путники оказались в городе, ворота с грохотом закрылись и на них голубым светом вспыхнули символы языка Света, как в Пентакарре.
        — Хорошо, что вы пришли, — обращаясь ко всем шестерым, заметил отец Юрии. — Меня зовут Агриальд, а мою жену — Киффа. Мы уже наслышаны о проделках гоблинов.
        — Вы знаете, зачем они уничтожили Густан? — спросила Цекай.
        — Предположения есть. Но не будем же мы обсуждать это у ворот. Тем более что завтра в городе будет собрание, там вы сможете кое-что узнать. Сейчас главное, что вы добрались до Саалла. Здесь вы в полной безопасности. Не долго, но пока в безопасности.
        Цекай немного насторожили его слова. Она нахмурилась, на ходу перестегивая пренсоэр, и спросила:
        — Почему мы не долго будем здесь в безопасности?
        — Сейчас никто не может говорить о полной безопасности, — покачал головой мужчина. — Даже мы. Даже в Саалле.
        — А почему собрание будет так скоро? — спросила Юрия. — Ты же говорил, что последнее было позавчера.
        — У нас нет времени медлить. Да и, если быть точным, последнее собрание было два дня назад: за несколько минут до вашего прихода наступил четверг.
        Четверг… Цекай уже давно потеряла счет времени и снова удивилась, осознав, что силанцы, как и люди, усердно за ним следят. Оказывается, на Силане есть не только часы, но и календарь…
        Саалл оказался маленьким, но очень уютным. Он очень походил на Флауренторн, но дома в нем были выше, а силанцев и единорогов — больше. Над горами уже давно нависла ночь, но город бодрствовал: огни горели повсюду, и улицы были полны народу.
        Но чем-то этот город был не похож на все предыдущие, которые Цекай уже довелось повидать. Девушка глядела по сторонам, стараясь уловить разницу, и наконец поняла: все в городе были облачены в изумрудные доспехи из драконьей чешуи, за спинами почти у всех висели посохи, у кого короткие, у кого — длинные. Они были даже у маленьких детей, такие же крохотные, как они сами, с агадарами величиной с горошину. Агриальд увел всех в центр города, а Юрия семенила за ним со счастливым лицом, то и дело бросая на Цекай, Куроя и единорогов искрящиеся взгляды. Тамара шла позади всех. У нее была грубоватая походка от плеча, и казалось, что вся девушка — до предела натянутая пружина: тронь — и она соскочит с места. Сомневаться в том, что она и есть сестра Куроя, о которой тот говорил тогда в Кантреке, не приходилось: у них было одни и те же черты, только выражение лица очень отличалось.
        Цекай с интересом рассматривала родителей Юрии. Ее мать была очень похожа на учительницу в школе: такие же острые черты лица и строгий взгляд. Даже волосы и те лежали идеально ровно, ни один не выбивался из каре. Сама она была худощава, но это не бросалось в глаза благодаря одежде из плотной ткани.
        Агриальд, казалось, был ее полной противоположностью. Юрия была больше похожа на него, чем на мать. У мужчины были такие же кудрявые волосы и черные глаза. В этих глазах веко было отделено от зрачка какая-то странная одержимость. Хотя сам взгляд и был спокойным, под верхним веком виднелась молочно-белой полоской белка, что придавало ему немного безумный вид.
        Ему можно было дать лет пятьдесят. По всему лицу мужчины глубокими рвами рассыпалась целая сеть морщин. Больше всего их было на лбу. Они тянулись вдоль и поперек, образуя посередине небольшие квадратики. У Цекай сложилось впечатление, что Агриальд выглядит старше своих лет, а на самом деле он гораздо моложе.
        Цекай перевела взгляд на оживленные улицы города и изумленно вскинула брови. Она только сейчас заметила, что до сих пор не видела на Силане ни одной собаки. Раньше девушка не обращала на это внимания, но теперь вспомнила. Собака спокойно шла по улице с каким-то человеком, скорее всего стражником: кольчуга на нем была мощнее и немного отличалась от остальных.
        Собака посмотрела на девушку, а потом снова мрачно уставилась в землю перед собой. Она была гораздо крупнее тех собак, которых Цекай приходилось видеть на Земле: почти по пояс человеку, довольно сильная и крепкая. Шкура у нее была темно-серая, но с синеватым оттенком. Силанец, рядом с которым шла собака, словно не видел ее, в то время как она преданно трусила рядом, точно крохотный терьер.
        Юрия тоже с интересом смотрела на собаку.
        — Впервые вижу здесь Сизых Псов, — заметила она. — Их, кажется, уже лет десять нет на Севере.
        — Их специально привели сюда, чтобы охранять город, — пояснил ей отец.
        Собака тем временем пропала из виду, но Цекай успела отметить, что прохожие, несмотря на внушительный вид животного, совсем ее не боятся, а спокойно идут мимо, словно она была такой же силанкой, как и все вокруг. Интересно, а умеют ли собаки говорить? Она хотела задать этот вопрос вслух, но как только представила, как на нее посмотрят родители Юрии, передумала. В конце концов, потом сама узнаю…
        Оказалось, что город гораздо больше, чем Цекай могла предположить. Ей даже стало казаться, что он, возможно, больше Пентакарра, и потому было непонятно, почему ей не удалось его найти. Тут было шумно и светло, а в горах вокруг как раз наоборот. Вскоре они вышли на одну из главных улиц, и Агриальд объяснил Цекай, как добраться до гостиницы.
        — Там вас будет ждать Паулу, — добавил он.
        — Паулу?! — удивилась Цекай.
        — Да, — кивнула Киффа. — Здесь все, кто пришел из Флауренторна и Грио. В каждом доме были установлены порталы, ведущие сюда.
        Девушка вспомнила слова Роу Киспарри. Значит, Саалл и есть тот самый «западный город». Хотя теоретически мы еще на севере… Цекай так до сих пор и не привыкла к этому ориентированию по сторонам света. Юрия стала отвязывать от Рины свои вещи, а Цекай занялась Граудом. Единороги с интересом озирались по сторонам. Лорриал неодобрительно глянул на еще одну собаку, которая вместе со своим хозяином-силанцем прошла рядом. Курой тоже посмотрел на нее, как-то хитро щурясь. Расседлав своего единорога, Цекай принялась отвязывать от его головы драконью чешую. Закончив с этим, Цекай повесила на плечо сумку.
        — Пока, Цекай, — махнула рукой Юрия.
        Девушка недоуменно на нее посмотрела, а потом вспомнила, что та вернулась к своим родителям.
        — До свидания, — кивнула она им и, перехватив сумку, медленно пошла к гостинице.
        — До свидания, сеннрил, — откликнулся Агриальд.
        — Я тебя разбужу завтра, — пообещала Юрия, — пока.
        Цекай махнула ей рукой и, окинув единорогов прощальным взглядом, пошла в указанном направлении, хотя ей показалось, что Юрия хотела что-то добавить. Курой остался стоять неподвижно. Цекай вопросительно кивнула в его сторону, но тот покачал головой. Тамара стояла за его спиной, неопределенно глядя куда-то в пространство.
        Тогда девушка медленно поплелась к гостинице, чувствуя себя очень одинокой. За последние дни она привыкла, что Юрия всегда была рядом. До этого момента Цекай не думала о том, что у Юрии есть семья, и теперь казалось странным видеть ее с родителями.
        Гостиница была самым обычным и неприметным на вид зданием. Девушка толкнула плечом входную дверь и чуть не упала, такой она была легкой. На секунду ей показалось, что она снова попала во Флауренторн. Все было как там: и теплые стены, и большие окна, и небольшие кресла из странного материала. За стойкой, как и тогда, стоял Паулу и что-то писал.
        — Здравствуйте, — тихо сказала Цекай.
        — Да, здравствуйте… — рассеянно отозвался он, а потом поднял голову и удивленно заморгал глазами. — Цекай?
        — Да, я…
        — О Свет, девочка, я был уверен, что больше не увижу тебя! А Юрия? Юрия тоже тут?
        — Да, а еще с нами Грауд и Рина.
        — О Свет… Я-то думал.. Как я мог?.. Что с вами произошло? Почему вы ушли из Флауренторна? Я потом, когда узнал, что с Сау на самом деле было все в порядке, такого навыдумывал… Расскажи!
        Цекай немного удивленно посмотрела на владельца гостиницы, но была рада, что может с кем-то поговорить. Она подошла к стойке.
        — А разве вы не знаете, что произошло? Вам не рассказывали? — спросила она.
        — Нам кое-что говорили, но многое все равно остается непонятным. Мы знаем, например, что гоблины, по всей видимости, были посланы для того, чтобы поймать тебя.
        Цекай похолодела, и в ее лице, видимо, что-то изменилось, потому что Паулу быстро добавил.
        — Ты ни в коем случае не должна себя в этом винить. Светотень часто отлавливает тех, кто только вернулся с Земли. Многие семьи бежали туда именно из-за нее.
        Цекай все равно невесело посмотрела на мужчину, а он продолжил:
        — Да, еще мы знаем, что этих гоблинов убили стражи из Пентакарра. Вот и все. Но на самом деле мы мало что знали до последнего момента. Еще тогда, во Флауренторне, когда мы спустились вниз… Ну, ты видела тот спуск… Мы все были поражены до глубины души! Мы и представить себе не могли, что найдем там портал. Мы были готовы к чему угодно, к тому, что там сеть каких-то туннелей, убежище… но портал! А потом оказалось, что он ведет прямиком в Саалл к золен-кроссен Каминору.
        — Кто это?
        — Ну, Агриальд Каминор.
        — Ах, да… Ну и?
        — Мы раньше слышали, что после трагедии с Офоллией наше село и ближайший город Грио чем-то защитили, но… Так получилось, что мы сами не знали чем. Тем более что порталы — очень редко используемая штука… Поэтому мы сначала не сориентировались, что к чему, но знали, что гоблины никого не убили… По крайней мере пока. А потом, когда я опомнился, то не понял, что тогда говорил Хорри…
        — Это был не Хорри, — покачала головой Цекай, — а оборотень, ее зовут Ленгда.
        — Ленгда? — ужаснулся Паулу. — Я полагал, что оборотень, но Ленгда?
        — Да. А что в этом такого?..
        — Ленгда — оборотень высшего уровня, — проговорил он то, что девушка и так уже знала, а потом добавил: — Она одна из приближенных к Светотени. Я не знаю, почему она отправила именно ее… Она не получила твой образ?
        — Мой что?
        — Образ. Она же оборотень. Они используют чужую внешность, Третий Элемент, Образ.
        — А-а-а… Но я не знаю! А как она могла получить мой образ?
        — Что если она могла получить твой Третий Элемент?.. — Паулу нахмурился, а Цекай снова почувствовала до боли знакомое ей взаимное непонимание и поняла, что разговор постепенно заходит в тупик. Она кивнула головой, хотя на самом деле ничего не поняла.
        Паулу, все еще хмурясь, посмотрел куда-то вниз, а потом спросил:
        — Значит, вы бежали от них до самого Пентакарра?
        Цекай просто пересказала ему их путешествие до города Пяти Мастеров, а потом — как они добрались до Саалла. Мужчина слушал не перебивая, но с каждым словом лицо его становилось все мрачнее и мрачнее, а когда она все рассказала, он хмуро поглядел на то, что писал.
        — Получается, что гоблины бродят вокруг … — медленно заметил он. — Не повезло тебе, девочка, в такое время на Силану попасть… Совсем не понимаю, что творится… Да. Не повезло.
        Он выпрямился и, немного сутулясь, прошел вдоль стойки, повторяя одно и то же: «Не повезло». Цекай стало не по себе. Теперь он был меньше всего похож на того лучезарного человека, которого она увидела, как только попала на Силану. Сейчас это был мрачный мужчина с недовольным лицом, черты которого стали словно острее и грубее.
        … я вернусь скоро. Не думаю, что это займет много времени. Не беспокойся, — прозвучал голос у Цекай в голове.
        Девушка удивленно замерла на месте. Это было точно так же, как тогда в лесу с деревьями: ей казалось, словно она сама подумала это, но… Потом она услышала другие звуки: шум дождя, завывание ветра, фырканье единорога… Цекай испуганно оглянулась, но вокруг ничего не было. Словно они звучали у нее в голове, а не снаружи.
        — Я не думаю, что это хорошая идея, Аллия… — девушка удивленно охнула.
        Казалось, что она сама это говорит. Слова как будто остановились в горле и звучали там. Она закашляла, а у нее в голове все шел и шел дождь…
        — Что с тобой? — повернулся к ней Паулу.
        Шум дождя мгновенно стих, и Цекай показалось, что мир разделился на две части. В одном мире она слышала голос Паулу, а в другом — сама говорила за него. Она удивленно заморгала, но ничего не изменилось. Все звуки стали раздваиваться.
        — Цекай?..
        — Я… — ее собственный голос эхом пронесся по ее мыслям. — Можно, я возьму ключ от комнаты?
        — Да-да…
        Паулу протянул ей диск, и она, схватив его, взяла сумку и быстро отошла подальше от стойки, свернув в ближайший коридор. Звуки второго мира стали постепенно затихать, и теперь Цекай уже явственно слышала только стук своих шагов.
        Она остановилась и посмотрела на номер ключа. Потом отыскала комнату и, быстро отворив дверь, зашла внутрь. Там она бросила сумку на пол и, сев на кровать, обхватила голову руками. Что это было? Ей казалось, что она уже знает ответ, но эта догадка была слишком смелой, и девушка боялась даже оформить ее в мысль. «Они редко вступают в телепатическую связь с силанцами, но случаи были…». Цекай нервно вздохнула. Телепатия… Это невозможно!
        Она замотала головой, потом закрыла глаза, снова открыла… Она даже осторожно постучала кулаком по лбу, но теперь она слышала только ушами… Это все очень странно!
        Девушка еще немного посидела на кровати, пытаясь понять, как ей это удалось. Три Закона? Цекай рассеянно огляделась по сторонам… Но у нее не было цели читать мысли Паулу. А это были мысли Паулу? Она решительно встала и пошла к двери. Закрыв комнату, Цекай направилась к холлу, надеясь застать владельца гостиницы там.
        Мужчина стоял за своей стойкой и опять что-то писал. Цекай подошла к нему и прямо спросила:
        — Аллия уехала? Вы не хотели, чтобы она этого делала, но она уехала, и сейчас вы волнуетесь за нее, потому что… Из-за того что я вам рассказала, вы опасаетесь, что она не сможет вернуться?
        Паулу ошарашенно посмотрел на нее. Его лицо побледнело, а перо, которым он писал, выпало из его рук, запачкав рубашку чернилами. Но он этого не заметил, а Цекай заинтересованно проводила перо взглядом: тут нет ручек?..
        — Откуда ты узнала? — прошептал он.
        — Я… — девушка на секунду задумалась, а потом произнесла: — Кажется, я прочитала ваши мысли! Но я не поняла, как мне…
        — Я слишком много об этом думаю! — взволнованно воскликнул Паулу. — Но об этом никто не должен знать! Агриальд никого не выпускает из города, а у нас дети в Кантреке, и она должна привезти их сюда… но… Обещай, что никому не скажешь!
        Цекай удивленно кивнула, а мужчина нервно заходил взад-вперед, явно думая о чем-то своем. Девушка, опасаясь, что снова услышит его воспоминания, вышла на улицу. Там все еще было много народу: детей и взрослых, единорогов и голубей, а еще этих собак…
        Цекай шла, сама не зная куда, просто шла, потому что стоять на месте сейчас просто не смогла бы. Я могу читать мысли… Здорово? Хм… Она посмотрела по сторонам. А они… Они могут читать мои мысли? Но она была уверена, что мир, в котором все телепаты, должен быть совершенно иным. Ей надо было с кем-то поговорить, с кем-то, кто мог бы ей все объяснить… Юрия?Неизвестно, где ее искать… Курой?.. А он еще может бродить тут… Тем более что он наверняка знает больше…
        Девушка ускорила шаг, но не знала, в какую сторону ей пойти, куда свернуть…Сейчас была уже глубокая ночь, и Цекай снова захотелось спать. Он шла по городу, петляя между домами. Постепенно улицы стали пустеть, город медленно, но верно засыпал. Вскоре она отошла чуть в сторону от центра. Там за домами начиналась непроглядная тьма. Девушка с интересом подошла поближе, но не смогла понять, что это было. Скорее всего, какое-нибудь поле или болото… Она подумала, что Курой скорее всего где-нибудь там, прячется в темноте, но Цекай только устало потерла глаза и зевнула. Уже очень поздно…
        Девушка снова вернулась в центр, но там тоже постепенно становилось темно: большинство уличных фонарей было погашено, а окна домов перестали светиться. Она медленным шагом дошла до гостиницы. Паулу все еще с каким-то потерянным лицом стоял перед листком бумаги и чернильницей. Он поднял перо, но держал его в руках, словно оно было ядовитой змеей и опустить его или держать не слишком крепко означало неминуемую смерть. Увидев Цекай, он побледнел еще сильнее. Девушке не нужно было читать его мысли, чтобы понять, о чем он думает. Она знала: он опасается, что она проговорится.
        Она ничего ему не сказала, и он промолчал. Добравшись до своего номера, Цекай бессильно упала на кровать.
        Почему все происходит так быстро? «У нас нет времени медлить!»
        ***
        Что-то стучало…
        Цекай недовольно перевернулась на другой бок, но звук не исчез, а, напротив, стал более настойчивым. Стучат в дверь… да… В дверь?!
        Девушка быстро села на кровати и рассеянно оглянулась. Снова стук… Теперь к нему добавился голос Юрии:
        — Вставай, соня! Опоздаешь!
        Цекай вскочила и открыла дверь. Юрия как раз занесла руку, чтобы стукнуть еще раз, и та замерла в полете.
        — Пошли! — сказала девушка, почесав рыжие кудряшки.
        — Куда? — недоуменно посмотрела на нее Цекай.
        — Сейчас в городе будет проходить собрание. Нам лучше быть там.
        — Ах да! — Цекай мигом проснулась.
        Юрия выглядела как-то по-другому: на ней была какая-то блестящая кофта, волосы убраны в высокий хвост. В руке она держала какой-то сверток.
        — Я сейчас должна быть в другом месте, — продолжила она, — но тоже приду. В самом центре есть большое здание, с круглой крышей. Так вот, собрание будет проходить там, а начнется оно через полчаса. Давай вставай. И… — она протянула Цекай сверток, — держи. Здесь все должны это носить.
        Цекай нахмурилась, взяв сверток в руки. Пока она обдумывала полученную информацию, Юрия выскочила из комнаты и, махнув ей рукой на прощание, закрыла дверь. Оставшись одна, девушка сначала растерянно осматривала комнату, а потом, бросив сверток на кровать, стала спешно приводить себя в порядок. Полчаса! Почему меня не разбудили раньше? А на Силане есть будильники? На секунду она замерла на месте, пытаясь найти ответ на последний вопрос, но, махнув на это рукой, схватила сапоги. Справившись с ними, она, бросив взгляд в окно, подхватила плащ и посох и только хотела выйти в коридор, как вспомнила про сверток. Все должны носить?! Цекай подошла к кровати и развернула его. На одеяло выпала красивая жилетка из изумрудной драконьей чешуи. Да. Именно такие носили все в городе, но она была совсем не похожа на ту, которую они сняли с гоблина. На той, что лежала сейчас перед Цекай, чешуйки были маленькие, аккуратные и определенно более хрупкие. Девушка взяла ее в руки. Она и легче намного…
        Не долго думая, Цекай положила посох и плащ на кровать и натянула ее на футболку. Она пахла чем-то приятным и мягким. Этот запах был ей знаком. Да, точно! Так на Силане пахли книги. Девушка подхватила свои вещи и вышла в коридор.
        Там было пусто. Точно! Весь город ушел на собрание! Цекай побежала и, не снижая скорости, выскочила на улицу. Ничего общего со вчерашним вечером: вокруг не было ни души, и Цекай невольно вспомнила Грио, но тут же заставила себя не думать об этом.
        Она плохо понимала, где центр, но через несколько минут интуитивно вышла к нему. Там не было площади или чего-то похожего на нее. Просто улицы стали немного шире, а дома на них — больше и значительнее. Тот, о котором говорила Юрия, «с круглой крышей», сразу бросался в глаза. Вокруг него стояли силанцы. Их было около двадцати. Все они что-то тихо обсуждали.
        Цекай неуверенно остановилась. Двери в здании были широко открыты, но в них никто не заходил. Девушка с сомнением посмотрела на силанцев, но они все еще стояли на крыльце. Она стала бродить взад-вперед, ожидая, что кто-то войдет первый. Прошло около пяти минут, прежде чем из-за поворота появилась невысокая женщина. Уверенным шагом она направилась к дому. Цекай пошла за ней следом и вскоре оказалась внутри.
        Оказалось, что весь дом был одним большим залом, словно предназначенным специально для собраний. Света тут было много: он свободным потоком лился из огромных круглых окон, расположенных прямо на потолке, как в доме Юрии. Стены из простого дерева были теплого янтарного цвета. Отражавшиеся на них лучи солнца наполняли комнату золотым сиянием.
        Тут было много деревянных скамеек, поставленных рядами. Они делились на две зоны, образуя посередине очень широкий проход. Рядом со стенами тоже было очень много места, словно заранее предполагалось, что скамеек не хватит. Вдали была небольшая возвышенность, но на ней никакой стойки или чего-то такого, где говорящий мог был расположиться. Только пол поднимался вверх небольшой ступенькой. Дверь была всего одна, но широкая и высокая, метров пять в высоту. Цекай невольно заметила, что через нее легко и без усилий смог бы пройти гоблин.
        Над потолком летало много голубей. Некоторые просто неопределенно порхали над головами, другие искали кого-то внизу и, когда их поиски заканчивались успехом, усаживались найденному силанцу на голову. Неожиданно на Цекай приземлился тот самый голубь, что был с ними все их путешествие до Саалла.
        — О! — удивилась она. — Привет!
        — Здравствуй, — ответил он. — Садись с правой стороны в первый ряд, на третий стул от края.
        — Почему это?
        — Там твое место. Садись.
        Цекай хотела было пожать плечами, но решила, что голубь может упасть с ее головы, а потому молча направилась к указанному месту. Тут она поняла, зачем подлетали к силанцам голуби: они сообщали, кто куда должен сесть. Девушка нашла свой стул и опустилась на него, в то время как птица расхаживала взад-вперед у нее на макушке. Цекай наблюдала за тем, как силанцы занимали свои места. Давки или толкотни не было, но вокруг витала какая-то напряженность. Словно сам воздух застыл так, что стало трудно шевелиться.
        В толпе промелькнула рыжая шевелюра, обладательницей которой могла быть только Юрия. Голубь мгновенно вспорхнул вверх и через несколько секунд девушка плюхнулась на стул рядом. Теперь птица была с ней.
        — Ты знаешь, о чем будут говорить? — спросила у нее Цекай.
        — Я думаю, о том, что мы давно уже слышали, — пожала плечами Юрия. — А если и будет что-то новое, то только относительно того, что мы знаем.
        Цекай тоже так казалось. Силанцы нервно перешептывались друг с другом, по всей видимости тоже стараясь предугадать цель сегодняшнего собрания. Когда, казалось, все расселись, в зал вошли единороги. Среди них Цекай узнала Грауда, Рину, Лорриала и Ваззари, который, как и в прошлый раз, гордо вышагивал впереди всех. Теперь девушке стало ясно, зачем рядом со скамейками так много места.
        — Куда ты ходила? — спросила Цекай у Юрии.
        — Я вернула карту из Грио ее законной владелице.
        — Что? — удивилась Цекай.
        — Ты же не думала оставить ее себе! Если да, то у тебя должно немедленно появиться клеймо вора!
        — Ну да… Знаешь, Юрия, — опомнилась Цекай, — у меня такое странное ощущение, что я могу…
        — Т-с-с! Потом расскажешь: они уже начинают.
        Цекай оглянулась: и правда, голуби постепенно разлетелись, присев на головы или на плечи собравшихся. Наступила тишина. Возникло ощущение, что силанцы стараются даже не дышать. Теперь через большие двери вошел отец Юрии. Уверенным шагом он добрался до возвышенности, почти прыжком преодолел ступеньку и, оказавшись на самом верху, внимательно оглядел всех присутствующих. Цекай посмотрела назад и увидела Тамару с Куроем. Он единственный из двуногих стоял, прислонившись спиной к стене и прикрыв глаза, словно в предвкушении какого-то удовольствия. Цекай также заметила, что на нем одном не было изумрудных доспехов. Юноша, словно почувствовав ее взгляд, посмотрел на нее. Девушка махнула рукой, и он кивнул в ответ.
        — Ондин ло Золон, Кенрол ло Виел, Сеннрил ло Крьюон, Нлосс ло Тласс, — медленно проговорил Агриальд.
        — Что? — прошептала Цекай.
        — Он обращается… Это обращения, — тихо ответила Юрия.
        — Два дня прошло с тех пор, как был уничтожен город Густан. Мы обсуждали это в прошлый раз, а сегодня я собрал вас, чтобы познакомить с некоторыми подробностями, которые мне удалось узнать. Я бы начал говорить о них прямо сейчас, но этой ночью мне пришло еще одно известие. И я считаю важным сообщить его первым.
        Все с интересом смотрели на Агриальда, а он еще раз обвел присутствующих пристальным взглядом и продолжил:
        — Пентакарр тоже уничтожен.
        По залу пробежал тревожный шепот, а Цекай с Юрией испуганно переглянулись. Некоторых голубей новость не удивила, но многие изумленно заворковали, а единороги беспокойно зафыркали.
        — Это невозможно… — шептали вокруг.
        — Это Пентакарр!
        — Но я слышал…
        — Нет…
        — Я уверен, — снова продолжил Агриальд, и все разом замолчали, — что вы знали о том, что город защищен. Защита была сильной, но вчера она была снята самими горожанами по неизвестным мне причинам. Половину горожан убили, другую мы успели увести. Среди мертвых Мастеров нет.
        Атмосфера стала еще более напряженной, а воздух, казалось, окаменел. У Цекай возникло странное ощущение: словно все это время внутри нее был шарик, наполненный холодной водой, а теперь он лопнул. Мы совсем недавно ушли оттуда… Но это же город Мастеров!!!
        — Мы начали наше обсуждение еще два дня назад, но тогда мы многого не знали. Теперь я расскажу вам то, что стало нам известно совсем недавно. Во-первых, у Светотени есть необычная армия. Она огромна и очень сильна. Во главе этой армии стоит сильнейший маг. У него девятый уровень, и он маг воздуха. С ним около трех тысяч гоблинов из Крельских лесов, но управляет ими не он, а другой гоблин, вероятно, из знатных родов. Они почти неуязвимы: на каждом Полные Доспехи, оставляющие открытым только лицо. Все отлично вооружены.
        — Во-вторых, появилась интересная тюрьма, образованная совсем недавно, она управляется не Барсами — ей правит отряд гоблинов, на самой окраине восточных провинций. В нее уже попал один густанец, которого оставили в живых. Скорее всего, половина пентакаррцев скоро окажется там. Мы не знаем причин, по которым Светотень не реагирует на уничтожение городов и сел. Вероятно, она причастна к этому, а может быть, — нет. Возможно, она ждет чего-то от нас.
        Цекай нахмурилась. Чего?! Да она просто тиранша!
        — Таким образом, у нас остается только два варианта, которые мы обсуждали в прошлый раз. Первый — защитить наш город еще сильнее и тихо продолжать существовать в нем. Это возможно: расположение Саалла удачное и выгодное, помощь других городов нам не нужна. Мы сможем прокормить себя. Горы обеспечат нам защиту. Все входы и выходы мы запечатаем, так что выйти отсюда будет также сложно, как и войти. Мы сможем жить так очень долго, наблюдая за событиями благодаря голубям. Но тогда мы не сможем помочь другим силанцам, как помогли Флауренторну и Грио.
        — Другой вариант — мы можем присоединиться к Борнау и другим городам, объявившим свою полную независимость и готовящимся в случае нападения воевать. Они только и ждут союзников.
        — Кроме того, сейчас всех волнуют слухи о шикедо. Шикедо нынешней Светотени звали Доссер, но она была убита около десяти лет назад. Действительно, у Доссер была дочь, и сила должна была передаться ребенку. Это редкая и малоизученная магия, тем более что история не помнит, чтобы Проклятых убивали. Но неизвестно, что произошло тогда с девочкой. Одни говорят, что ее убили, как мать, другие — что она была спрятана на Земле, но точно не знает никто. Даже многие кондра, способные видеть прошлое, не могут точно сказать о судьбе этого ребенка. Но, несмотря на это, Светотень отправляет голубей и оборотней во все стороны мира на поиски. Боюсь, ситуация более чем очевидна.
        — В любом случае, мы должны выбирать. И выбрать нам нужно скорее. Это все, что я знаю. Теперь нужно принимать решение.
        Все молчали, обдумывая услышанное. Вскоре поднялся небольшой шумок, похожий на шипение радиоприемника. Силанцы явно хотели что-то сказать, но не решались. Сначала все советовались друг с другом. Возникало ощущение, что известие о Пентакарре было услышано гораздо лучше, чем все последующие слова Агриальда.
        Цекай посмотрела на Юрию: та была бледной и, как всегда, нервно щипала себя за подбородок. Голубь у нее на голове, вытянув шею, прислушивался к шуму вокруг, но разобрать что-то было трудно. Тогда девушка осмотрелась по сторонам: почти на всех лицах застыло одно и то же выражение — глубокое изумление, смешанное со страхом. Только единороги, чьи морды не могли передавать эмоции, казалось, безразлично относятся к ситуации. Курой безучастно глядел в потолок. У него был беззаботный и немного наивный ребячий взгляд. Словно он по ошибке забрел сюда и ждет, когда все кончится, чтобы спросить у кого-нибудь дорогу. Тамара же, наоборот, была сурово-сосредоточенна и очень напоминала дикую кошку, которая замерла при виде добычи и готова в любую минуту броситься на нее.
        Агриальд с невозмутимым лицом терпеливо ждал, пока наступит относительная тишина. Цекай же пока плохо себе представляла, как будет приниматься решение, поэтому тоже ждала, с интересом глядя по сторонам.
        Наконец поднялась женщина и попросила слово. Агриальд кивнул и уступил ей место. Она поднялась на помост и заговорила:
        — Меня зовут Альина Коварди Серрьямон. Я из города Грио. Я знаю, что многие из вас часто думают о войне. Но мы наслышаны не только о Густане и Пентакарре, мы помним о моем городе и о Флауренторне, о местах, в которых мы родились и выросли. Мы помним Офоллию, уничтожение которой было самым сильным потрясением для нас. Я предлагаю на время остаться здесь. Тут много детей, которых нужно обучать. Если мы отправимся воевать, некому будет этим заниматься. Борнау будет бороться за нас, а мы сохраним Саалл. Сражаться сейчас — безумие. Мы ничего не знаем о Проклятых, известно только, что она долгое время была на Земле. Да вы представьте, сколько ей лет! Она еще ребенок и не представляет для Светотени никакой угрозы. Правительница это понимает. Здесь безопасно. Покинув город, мы убьем трабба ради кожи! Надо ждать…
        Несколько голосов согласно забормотали ей в ответ. Женщина явно высказала не только свое мнение. Она бросила взгляд на Агриальда и вернулась на место, а на помост поднялся мужчина и, кивнув всем, заметил:
        — Меня зовут Шенньял Баркей Ньаль. Я флауренторнец. Я согласен с Альиной. Воевать сейчас бессмысленно. Мы все равно многого не знаем. Здесь же наши семьи в безопасности, и пока это главное…
        Он еще долго говорил. Силанцы и единороги кивали головами в знак согласия. Было ясно: горожане не собираются покидать это место. Цекай понимала их, она сама была рада оказаться в безопасности, вдали от гоблинов. Известие о Пентакарре сильно ее удивило и напугало. Ей казалось, что там должно быть надежнее, чем в Саалле.
        Кондра, оканду и даже единороги выходили на помост и говорили разными словами одно и то же — покидать город бессмысленно и опасно. Сначала Цекай слушала их внимательно, запоминая сказанное ими, и, скрестив руки на груди, хмуро смотрела в их лица. Но потом ей стало скучно. Она поймала себя на мысли о том, что едва сдерживает зевоту.
        — Надо будет поговорить с отцом, — тихо заметила Юрия. — У меня такое чувство, что он знает что-то еще. Он с голубем передал мне, что знает кое-что о Проклятых.
        — Но он уже сказал кое-что…
        — «Кое-что» в понимание моего отца то же самое, что для нас с тобой «всё».
        Цекай удивленно посмотрела на Агриальда. Тот внимательно, с интересом слушал говоривших, в то время как девушка снова едва заметно зевнула, не открывая рта.
        — Я Каррилия ди`Каркенстен Виа, — говорила полненькая женщина с красивыми серебристыми глазами. — Я из Грио. Вы все говорите о том, чтобы ждать в Саалле. Я согласна с вами, но хочу еще раз напомнить, на что мы себя обречем, если станем воевать. Мы пойдем против Светотени! Все это может кончиться очень плохо. Мы забываем, что уничтожить нас для нее так же легко, как любому силанцу зажечь пальцы. Она уничтожает города с помощью гоблинов. Мы не знаем почему, но если мы объявим ей войну… Даже представить это невозможно! Это же Светотень! Я призываю вас даже не думать о таких вещах! Помните, она может читать мысли любого из нас… Ей не нужны гоблины. Испокон веков заведено так, что Светотень оберегает нас же от войн. Что бы она ни делала, я уверена, что так надо. Мы просто слишком глупы, чтобы понять это!
        Ее мысль оживила остальных, и теперь сразу несколько силанцев подняли руки, прося слово. Наконец вышел мужчина небольшого роста, с глазами, как у коршуна, и длинными белыми волосами.
        — Я Кимм, Кимм Склени Дожен, из Грио. Оставаясь здесь, мы будем еще в большей опасности, чем если уедем в Борнау. Какими бы сильными ни были наши заклятия, маг девятого уровня легко разрушит их! Единственный путь — это ехать сразу в Калианол, в замок Сильвее, и просить у Правительницы защиты. Мы можем надеяться лишь на ее благородство и доброту.
        — Что? — зашипел мужчина позади Цекай. Он даже вскочил на ноги, а лицо его исказилось гневом. — О чем ты говоришь, Кимм? Она сама уничтожила Офоллию! Сама! Она сама уничтожала селян! В ней нет ни капли тех качеств, о которых ты говоришь! Она убьет всех, как стая Гау каспильских жуков, одним только взглядом!
        — Никто не знает точно, что она была в Офоллии! — резко ответил Кимм.
        — Почему ты так уверен?! — раздался знакомый Цекай голос. Девушка повернула голову: Тамара угрожающе смотрела в сторону говорившего.
        — Все из Офоллии мертвы! — отрезал мужчина.
        Тамара открыла рот, чтобы что-то сказать, но замерла. Цекай видела, как Курой что-то тихо прошептал ей, и она замолчала, но бросала уничтожающие взгляды на Кимма. Тот, решив, что выиграл спор, улыбнулся и продолжил:
        — Только под защитой Светотени мы сможем сохранить свои семьи. Многие могут спорить, но ясно одно: под ее началом мы будем защищены. Это все, что я хотел сказать.
        Он поклонился и ушел. Зал тихо загудел. Мужчина, который только что спорил с Киммом, сам занял его место и тихо проговорил:
        — Мы не должны прятаться. Это трусость. Мы должны защищаться, а не прятаться за спиной Светотени! Дело не только в Саалле. Уже говорили, что есть и другие города, которые должны существовать и развиваться. Почему вы даже не думаете о том, чтобы бороться?
        — Погоди-ка! — воскликнул Кимм. — Ты понимаешь, что такое война вообще? У нас их не было уже тысячи лет! Я читал о людских войнах. Что ты о них знаешь, чтобы говорить о борьбе?!
        В голове Цекай ярко вспыхнула мысль и, подобно ракете-фонарю, устремилась высоко вверх. Теперь она могла говорить, зная ситуацию и разбираясь в ней.
        — Я знаю о человеческих войнах! — воскликнула она и неожиданно для самой себя подняла руку, а Юрия предостерегающе схватила ее за запястье.
        — Что? — удивленно прошептала девушка.
        Присутствующие недовольно забормотали, кидая на Цекай неодобрительные взгляды, а мужчина на помосте печально на нее посмотрел, но кивнул в знак того, что закончил, и вернулся на свою скамью.
        — Обычно мы не даем слова несовершеннолетним, — проговорил Агриальд, — но Цекай пришла из Пентакарра, и, возможно, ее мнение окажется для нас полезным. Прошу вас, сеннрил.
        Он отошел чуть в сторону, приглашая ее занять его место. Цекай похолодела: раньше она никогда не выступала на публике, и сейчас была уверена, что скажет обо всем прямо отсюда, с этого стула. Ее стали одолевать сомнения. Силанцы ждали. Вокруг повисла гробовая тишина. Юрия едва заметно ткнула ее в бок и прошептала, почти не шевеля губами:
        — Иди.
        Выбора не было, и Цекай встала. Ноги сами довели ее до возвышенности. Она осторожно забралась на нее. Упасть сейчас было бы смешно… Еще несколько шагов — и она уже стояла в самом центре. Силанцы с интересом смотрели на нее: кто-то хмурился, кто-то улыбался, но большинство сидело с серьезными лицами.
        — Кто она такая?..
        — Откуда ее знает Агриальд?..
        — Она же еще ребенок!
        — Она пришла с его дочерью, я знаю…
        Голоса… Много голосов было у Цекай в голове, она старалась не замечать их. Голоса были странные, не совсем человеческие. Одни слишком звонкие, другие слишком глухие… Редко можно услышать такие голоса.
        Цекай не хотела слушать их, но они продолжали звучать. Девушка бросила взгляд на Агриальда. Тот ждал. Тогда она тихо произнесла:
        — Я…
        Все голоса мгновенно стихли, и Цекай, сглотнув, начала заново:
        Я… Я родилась на Земле и еще несколько недель назад ничего не знала о Силане. Важно то, что до сих пор я была уверена, что это тот мир, в котором можно жить, а не бороться за жизнь, я верила, что он не похож на человеческий… совсем. Но теперь… Мы не можем сидеть здесь сложа руки, когда все вокруг рушится на глазах. Одна война лучше, чем несколько, идущих одна за другой, которые, вероятно, будут в будущем, если ничего не сделать. Я не знаю, какой была Силана до того, что происходит сейчас, но вижу, что исправить это можно. Если мы будем ждать, пока объявится Проклятая, мы рискуем однажды проснуться рабами. Я не знаю, есть ли здесь такое слово… Но на Земле оно означает ужасные вещи… Если мы можем бороться, мы должны, потому что однажды может стать слишком поздно что-то менять.
        Она замолчала, с ужасом прокручивая в голове свой монолог. У нее родилась только одна мысль, но ей казалось, что она не смогла ее выразить так, как ощущала сама. Она чувствовала, что слишком много высокомерных «я» было в ее речи. Кто я, чтобы указывать им всем?.. Она не знала, что несовершеннолетним нельзя выступать на таких собраниях, и не сомневалась, что не оправдала того доверия, которое ей выразил Агриальд. В зале стояла все та же тишина, гудящая не хуже старых ламп в детском доме. Никто ни о чем не думал, хотя, возможно, Цекай уже не слышала их мысли. Она хотела было развернуться, чтобы уйти, когда из толпы раздался голос:
        — А она права!
        Это сказал мужчина, сидевший где-то посередине, с той же стороны, что и Цекай. Девушка напряженно посмотрела на него, а потом перевела взгляд на Юрию: та одним взглядом показала ей сесть на место. Цекай не нужно было повторять дважды, и она испуганно побежала обратно. Ей казалось, что говорить перед аудиторией еще страшнее, чем спасаться от гоблинов.
        — Что это ты? — шепотом спросила Юрия.
        — Не знаю, я просто слышала их и не могла сосредоточиться…
        — Я не про это… Почему ты… Тебе же все равно?..
        — Кажется, нет…
        — Она права! — повторил мужчина. — Мы не должны уподобляться людям.
        Цекай поморщилась: он неправильно ее понял. Но к его голосу присоединились и другие, среди которых были женщины и единороги. Даже голуби вдруг разом заворковали. Внезапно все это время довольно тихое собрание обернулось громким и шумным мероприятием. Никто не кричал, не восклицал. Просто было слишком много говоривших. Те, кто выходил на помост, говорили уже не о том, чтобы прятаться в городе, а призывали к войне. Вся атмосфера собрания резко изменилась, словно теперь развязали языки самым горячим спорщикам.
        Девушка не слушала. Старалась не слушать. Она ожидала, что в любую минуту сможет услышать чью-то мысль, но ничего не происходило, и девушка вытащила из-под футболки медальон и стала молча перебирать его в руках. Он был теплый и как всегда приятный на ощупь. Ее пальцы машинально гладили черные агадары.
        Она не знала толком, сколько длилось собрание. Иногда ей казалось, что оно должно вот-вот кончиться, но проходило минут двадцать, и она понимала, как глубоко заблуждалась. Она прижала медальон к себе и закрыла глаза.
        Прошло уже очень много времени, когда наконец весь пыл силанцев угас. Почувствовав это, девушка посмотрела в окно. День медленно клонился к вечеру. Она выпрямилась на стуле и снова решила вслушаться в беседу. Вопрос о судьбе города был решен: он будет существовать как место, в котором могут укрыться семьи других городов, но почти все жители уходят в Борнау. Цекай не успела понять, в какой момент так резко изменился настрой присутствующих, но теперь было ясно, что сидеть сложа руки никто не хочет. Девушка оглянулась по сторонам.
        Она думала, что теперь самый важный вопрос решен, но оказалось, что именно это решение влечет за собой очень много других проблем, которыми тоже надо заняться. Горожан интересовало, кто уйдет в Борнау, а кто останется здесь. Причем Цекай, к своему удивлению, отметила, что многие женщины собираются воевать. Оказалось, что не только у Паулу были дети или родственники в других городах и селах, так что теперь предстояло окончательно перевезти их всех сюда. Сразу же была отвергнута идея с единорогами, потому что это обратило бы на город много внимания. Теперь стали говорить о порталах. Но Цекай ничего в них не понимала, хотя отчаянно старалась вникнуть в смысл этого способа. Там говорилось о Трех Законах и шести заклинаниях, каждое из которых имело свое название на языке Света. Для этого нужно было читать их одновременно в двух местах.
        Потом был поднят вопрос о том, как попасть в Борнау. Девушка снова провалилась в глубокое непонимание, но основная проблема была ей понятна: город не поддерживает связи с другими селениями, а потому о порталах речь идти не может.
        Также было неясно, как защитить силанцев во время пути в город. Как выяснилось, половина посохов, висевших за спиной у каждого саалльца, была уже старая и потрепанная, а агадаров не хватало…
        Так что собрание все длилось и длилось…
        Иногда его прерывали на полтора часа, но потом все снова возвращались, потому что многое еще нужно было обсудить. Цекай уже и думать забыла о том, что вчера она прочитала чью-то мысль. Теперь ее голова была заполнена другими проблемами, которые трудно было игнорировать. Она сомневалась. Почти во всем.
        Больше всего ей казалось странным то, что прошло совсем немного времени с тех пор, как она попала на Силану. Этот мир вряд ли откроется ей до конца, хотя на первый взгляд он казался простым и ясным. Но сейчас он виделся ей наивно простодушным, как выражение лица Куроя, которое она недавно наблюдала. Она покачала головой и попыталась набраться как можно больше терпения, чтобы досидеть до конца.

        ГЛАВА16
        
        СЛОЖНЫЕ РЕШЕНИЯ
        Все медленно выходили на улицу после целого дня практически беспрерывного собрания. Цекай с наслаждением подставила лицо под лунный свет, чувствуя, как прохладный ночной ветерок игриво щекочет ей нос. Было уже поздно, и в воздухе витал приятный и бодрящий запах свежести. Девушка пристегнула посох, который несколько часов подряд держала в руках, к пренсоэру, и тот мгновенно притянул его к себе, словно большой магнит. Цекай немного отошла от дома и посмотрела назад: там, на западной стороне, небо еще было трогательно-голубого цвета, но здесь, касаясь гор, оно приобретало золотистый оттенок.
        Юрия дернула ее за руку, и Цекай, встрепенувшись, посмотрела на нее.
        — Пошли, мой отец хочет с нами поговорить, — проговорила девушка.
        — С кем — с нами?
        — Со мной, тобой, Куроем, единорогами и тем голубем.
        Тем голубем? Она вспомнила то, что он называл своим именем, и охнула от удивления, когда тот в ту же секунду спикировал ей на голову.
        — Ты меня звала? — спросила птица.
        — Цекай, ты меня удивляешь, — поразилась Юрия. — Уж не думала, что ты научишься звать голубей.
        — Но я… — девушка хотела сказать, что сделала это случайно, но передумала.
        Они шли между взволнованно переговаривающихся силанцев, а голубь сидел у Цекай на голове, слегка покачиваясь в такт ее шагам.
        — А зачем твой папа хочет нас видеть? — спросила девушка у Юрии.
        Та пожала плечами и добавила:
        — Я, конечно, могу предположить, но у моего отца, сколько его помню, на уме всегда не то, что у меня.
        Юрия уверенно вела их по городу. Вокруг уже давно горели фонари, и Цекай невольно отметила, что так и не видела толком Саалл днем. Сначала они шли по широкой центральной улице, а потом свернули на одну из боковых дорог. Затем они еще долго плутали по закоулкам. Цекай догадалась, что есть другой путь, но этот короче. Пока они шли, девушка заметила, что многие дома построены только наполовину. Вчера ей показалось, что они просто сами по себе не высокие, но сейчас даже при свете фонарей было явственно видно, что дома вскоре станут еще больше: у некоторых робко начинали появляться небольшие пристройки по бокам, у других — нерешительно обозначался второй этаж.
        Проследив за ее взглядом, Юрия заметила:
        — Теперь, похоже, построят еще несколько домов, раз здесь будут собираться другие города.
        Цекай согласно кивнула головой.
        Они шли еще около десяти минут. За это время небо уже стало окончательно черным и на нем ярко засияли звезды. Девушка печально посмотрела на них снизу вверх. Она плохо понимала, что от них нужно Агриальду, но точно знала, что сама она хочет есть, а потом — спать.
        Дом родителей Юрии оказался на самой окраине города, хотя Цекай казалось, что ему положено быть в центре, как у Роу Киспарри в Пентакарре. Она снова с горечью вспомнила этот город, и на нее опять накатилось ощущение нереальности.
        Юрия постучалась в дверь из светлого дерева, цвета молока с медом. Она почти сразу же отворилась. На пороге стояла Киффа. Лицо у нее, как всегда, было непроницаемо-строгое. Цекай только сейчас вспомнила, что не видела ее на собрании. Она любезно отошла в сторону, пропуская их внутрь. В отличие от дома того же пентакаррского градоначальника, здесь нужно было разуться и снять плащи. Для последнего действия Цекай пришлось перестегивать пренсоэр. Сначала она полагала, что мать Юрии предложит оставить посох в коридоре, но такой просьбы не последовало, поэтому девушка прикрепила его к спине поверх жилетки из драконьей чешуи.
        Мать Юрии предложила обеим тапки. Девушке показалось, что Юрия чувствует себя в этом доме так же, как и сама Цекай, — гостем. Тапки были не такие, какие носили на Земле. Слетенные из какого-то растения, они почему-то напоминали Цекай лапти, хотя сходство не было очевидным.
        Теперь Киффа провела их в глубь дома. Голубь все это время терпеливо сидел на голове девушки, по всей видимости снова сжавшись в комок.
        — Агриальда пока нет, — заметила женщина, — но он должен скоро прийти. Я думаю, что как раз успею вас накормить.
        Они шли по просторной и светлой квартире, с довольно высокими потолками, около трех метров в высоту. Здесь, как и в доме самой Юрии, было огромное множество книг. Они теснились на полках вдоль стен, высились вверх могучими стопками на полу, даже на встречающейся мебели обязательно лежала какая-нибудь книжка, пусть маленькая и тонкая, все равно. Возникало ощущение, что живущие здесь только и делают, что читают целыми днями.
        Вскоре они оказались в небольшой кухоньке, с довольно низким, что было странно для всего дома, потолком и одним крохотным окном прямо под ним. Киффа предложила им сесть за небольшой стол, за которым могло поместиться как раз не более двух человек.
        Мать Юрии дала каждой наесться досыта. Цекай, хотя так до сих пор и не знала названия силанских блюд, точно могла сказать, что мясо было свининой, хотя самих свиней она здесь еще не видела.
        Когда они наелись, Киффа предложила им подождать Агриальда в гостиной. Цекай хотела помочь ей помыть посуду, но мгновенно поняла, что подобная услга не требуется. Женщина что-то прошептала над тарелками, и они стали идеально чистыми, только на их немного шершавых поверхностях на мгновение вспыхнули серебристые символы языка Света. Цекай с интересом наблюдала за этим процессом. Когда, наконец, все было вымыто (хотя вряд ли это словно можно использовать в данном случае), она пришла в гостиную к Юрии.
        Это была большая комната, в которой легко могли поместиться четыре единорога и столько же силанцев. Юрия сидела на диване, а голубь вразвалку гулял по ее ногам. Они ждали недолго: примерно через пять минут в дверь постучали. Киффа пошла открывать, а девушки выглянули в коридор. Агриальд зашел в дом и, легким движением сняв свою красивую мантию, направился в гостиную. За ним (не зря я вспомнила единорогов!) вошли Рина, Грауд и Лорриал, и только после них тенью скользнул Курой.
        Вскоре, когда все оказались в одной комнате, отец Юрии тихо заговорил:
        — Я понимаю, что все вы, должно быть, устали за сегодняшний день, но я хотел бы, чтобы вы рассказали мне все о вашем пути в Саалл, с мельчайшими подробностями. Я знаю, — добавил он, когда заметил, что Юрия собирается возразить, — что вы отправляли голубя, но он может передать лишь малую часть информации. Я хочу услышать именно ваш рассказ, по порядку, с того самого момента, как вы покинули Флауренторн.
        Хотя он обращался ко всем шестерым, но смотрел только на Цекай, четко давая понять, что ответа ждет именно от нее. Девушка судорожно вздохнула: как я не люблю говорить за всех! Но она начала.
        Она рассказала все, что узнала о Ленгде и ее гоблинах, даже описала ее внешность, настолько, насколько смогла вспомнить. Она рассказала про лес, про ветку, выросшую прямо у них на глазах. Теперь она могла это рассказать, потому что знала, что деревья были Мудрецами и разговор с ними не был признаком ее помешательства. Потом она говорила про заброшенный Грио, немного подумав, пересказала даже слова Ленгды, которая звала Цекай с собой. Она хотела опустить момент с веткой, когда она не рассчитала силу, но Юрия не дала ей этого сделать, прервав и в красках описав этот эпизод. Единороги тоже часто дополняли ее повествование небольшими деталями. Цекай поведала и про Пьяон, дальнейшая участь которого им так и не известна, про Серри, про Пентакарр, про Кантрек (Агриальда заинтересовал ее пересказ разговора местных жителей, который она услышала), потом про Густан настолько подробно, насколько могла.
        — Как были разрушены дома? — отец Юрии задал вопрос, на который Цекай не знала, как ответить.
        — Ну… прижаты к земле… — немного растерявшись, произнесла она, но Агриальд ждал от нее совсем не этого ответа.
        Тогда Курой, уловив суть вопроса, сказал:
        — Их снес силанец, владеющий воздухом.
        Агриальд удовлетворенно кивнул и молча посмотрел куда-то в угол. Все ждали. Только Цекай, нарушив тишину, спросила у отца Юрии:
        — А почему вы спросили нас об этом после собрания?
        — Потому что, — сразу отозвался он, — это вряд ли было возможно там, тем более что вы не сказали ничего, что важно было бы услышать горожанам. Ваши подробности нужны, но не им, а мне.
        — Теперь саалльцы уйдут на войну… — едва слышно протянула Цекай. — А как же мы?
        — У меня есть интересный ответ на этот вопрос. Я хочу вам кое-что предложить, хотя, скорее, это будет просьба.
        Цекай заинтересованно на него посмотрела. Она почувствовала, что Юрия тоже навострила свои остроконечные уши.
        — Я долго занимался магией, изучал то, о чем многие и не слышали. Сейчас я на пороге важного открытия, но для этого мне нужна одна книга.
        Курой нахмурился и слегка покачал головой, словно ему уже не нравилась эта затея.
        — Что за книга? — спросила Юрия, глядя отцу прямо в глаза.
        — Книга Противоречий.
        Грауд фыркнул, но остальные ничего не поняли, разве что Курой еще сильнее нахмурился.
        — Я уже не так молод, как раньше. Тем более времена теперь изменились… На мне город — я не могу уйти, бросить все и отправиться на поиски книги. Но не искать ее тоже невозможно. Это, разумеется, не простая книга: если ее найти, она сможет в корне изменить ситуацию на Силане.
        — А что там, в этой книге? — спросила Цекай.
        — Знания многих поколений одной редчайшей расы, способной понимать то, что понимают сами Создатели. Эта книга одна. С нее никто не делал копий, она написана вручную, а не заклинаниями. Я скажу вам, где она может быть,но, скорее всего, там ее давно нет. Вы еще не достаточно взрослые, чтобы идти сражаться в Борнау, но и детьми вас назвать уже трудно, чтобы вы без дела прятались в Саалле. Конечно, при желании вам найдется работа, потому что ее будет много, но если честно, от вас будет больше проку, если вы найдете книгу.
        У девушки голова закружилась от новых перспектив. Книга Противоречий… Знания многих поколений… Теперь они, по крайней мере, будут выполнять важное задание, теперь Цекай не будет обузой для остальных, она будет помогать. Единороги тоже погрузились в раздумья, прекрасно понимая, что если силанцы согласятся, они будут первыми, у кого попросят помощи. Юрия терла подбородок, глаза ее горели каким-то тревожным огнем. У Куроя был мрачный вид, но он, в отличие от остальных, не был занят своими мыслями, а с легким укором поглядывал в сторону Агриальда. Киффа, все это время невозмутимо молчавшая, теперь с каким-то сомнением смотрела по сторонам, похоже, она тоже впервые слышала эту идею своего мужа. Казалось, предложение нравилось только одному — Грауду. Единорог с каким-то восторженным выражением смотрел прямо перед собой.
        — Похоже, мы должны подумать, — тихо сказала Рина.
        — Разумеется, я не требую от вас молниеносного ответа, — кивнул Агриальд. — Мы отправим силанцев в Борнау примерно через неделю, и если вы согласитесь, то вам лучше выйти с ними, чтобы легче было потом двигаться в другом направлении, не привлекая к себе лишнего внимания.
        Цекай зачем-то кивнула.
        — Тогда мы дадим ответ завтра днем, — произнес Грауд, а Юрия удивленно расширила глаза, видимо посчитав такой срок слишком малым, но единорога это не смутило, и он в упор посмотрел на Агриальда.
        — Хорошо, завтра, — согласился мужчина, а у Цекай возникло странное ощущение: словно кто-то торжественно возгрузил ей на голову кирпич, сказав, что теперь она должна так ходить.
        Агриальд внимательно посмотрел на каждого, кроме Куроя, реакцию которого он предвидел: они были удивлены, ошарашены, сбиты с толку, — так и должно быть, главное, что они должны согласиться.
        Вскоре они ушли, даже Юрия. Киффы тоже не было. Остался только Курой, взиравший на Агриальда ледяным взглядом.
        — Ну и зачем вы это сделали? — спросил юноша, полностью оправдав ожидания мужчины. — Зачем вы их хотите отправить?
        — Ты тоже поедешь, не волнуйся, — безмятежно заметил Агриальд.
        — Теперь это все будет на моей совести. Их жизни… Они даже не подозревают, во что вы их втягиваете.
        — Верно. И чем дольше они не будут знать правду, тем дольше будешь жить ты сам, — кивнул мужчина и, заметив, что Курой хочет возразить, добавил: — Ты и сам прекрасно понимаешь, что это необходимо. И что самое интересное, я почти ничего не утаиваю от Цекай: она осознает, что это может быть опасно. А когда она согласится идти, ты пойдешь с ней, потому что в твоих же интересах, чтобы с ней все было в порядке. Все просто и ясно, да и твое недовольство тоже.
        — Вы понимаете его не до конца, — спокойно заметил Курой. — Нужно идти другим путем. Я же не для того привел Цекай на Силану, чтобы она погибла здесь по собственному незнанию. Вы вообще помните, кто она на самом деле?
        — Конечно, помню. Эта идея первая пришла мне в голову. Я не рассматривал другие варианты, — согласился Агриальд. — Пришла она сегодня, когда Цекай говорила. Наивно полагать, что подростки ничего не могут нам предложить. Наоборот, в их головах рождаются звонкие, новые для нас мысли. К сожалению, им не хватает терпения додумать их до конца и рассказать. Но это только пока. Вскоре они удивят нас, а маленькие искорки обернутся громовым взрывом. Не стоит недооценивать Цекай. Я понял ее мысль, хотя она сама, возможно, еще не поняла ее. А уж то, что она сказала… Она, сама того не понимая, очень удачно сравнила нас с людьми. Никто не понял сути этого сравнения, но одно только его присутствие вызвало у силанцев бурю эмоций. Цекай смогла их расшевелить. В ней есть кое-что, и это «кое-что» нужно развивать. Я видел ее глаза, когда она выходила на помост. Готов поклясться, она слышала мысли некоторых присутствующих. Киффа иногда занимается телепатией, и у нее точно такой же взгляд. Скоро она не сможет так легко скрывать свои способности. А ведь она это делает, едва только понимая Три Закона, интуитивно.
Конечно, книгу она вряд ли сможет найти, но это заставит ее пройти много городов. Она должна узнать Силану. Иначе она не сделает того, чего все мы от нее ждем. Вы ведь понимаете это, зенлин Наокаму.
        — Понимаю, — заметил он. — Но не до конца. И мне не ясно, зачем вы посылаете с Цекай свою собственную дочь?
        — Юрия и так пойдет с ней, — пожал плечами Агриальд.
        Мужчина чувствовал, что не убедил молодого человека до конца, но Курой больше не стал спорить. По его глазам было видно, что у него появилась какая-то мысль. Агриальд понял Цекай, понял и юношу, но сам был уже в том возрасте, когда силанца почти невозможно переубедить. А Курой резко сменил тему:
        — Почему вы говорите о войне? Ее же не может быть.
        — Знаете что, мой мальчик, до сегодняшнего дня и я так думал. События развиваются очень быстро, раньше у жизни был совсем другой темп. Впереди еще целый год, который нужно прожить, но то, что сказала Цекай, как нельзя лучше показало, что война необходима. Даже если я буду говорить о терпении и всячески опровергать любую мысль о войне, она все равно не за горами. Силанцы обеспокоены, Курой. Разрядки иногда нужны не только людям.
        — Вы называете войну разрядкой?
        — О да. Порой, когда тебя переполняют эмоции, хочется закричать или выпустить в небо самый большой и яркий Ейгенц. Иногда мы не чувствуем в себе этого напряжения, но оно все равно появляется. Но когда это напряжение ощущает на себе народ… тогда не ограничиться простым криком… Спокойная жизнь хороша, но она бывает в тягость даже для тех, кто не знает другой. Люди живут в ином мире, с иной скоростью. Они напрягаются сильнее, но у них нет магии, способной выплеснуть эмоции в воздух. А искусство, о котором рассказывают те, кто побывал на Земле… Я не знаю, что это такое, но, по всей видимости, оно слабее магии… Люди находят смысл своей жизни только в минуты отчаяния и страха. Войны необходимы им. Так же, как и нам.
        — Я снова с вами не согласен, — с каким-то сожалением вздохнул юноша, но не стал спорить, понимая бессмысленность этого мероприятия.
        — Я не сомневался, что у вас другое мнение, — улыбнулся Агриальд. — Но теперь мне хочется услышать вашу историю. С самого начала.
        Цекай растерянно брела к гостинице, Юрия шагала следом. Единороги разошлись в разные стороны. Было очень поздно, и уже погасли почти все фонари. На Силане вообще существуют дни без новостей? Девушка тяжело вздохнула и посмотрела на уже видневшееся вдали здание гостиницы.
        Она вошла внутрь, помня о вчерашнем, легко толкнув входную дверь. Паулу не было, Цекай медленно дошла до своего номера и только сейчас снова вспомнила, что Юрия все это время шла за ней следом.
        — Ты чего?
        — Теперь я буду жить тут! Ты ведь не против?
        — Нет. Но почему не с родителями?
        — Ну, я их, конечно, очень люблю и все такое… — устало заговорила Юрия. — Но, как ты уже и сама, возможно, заметила, они увлечены только своими экспериментами… Готова поспорить, что они только завтра днем заметят, что я не была дома. В лучшем случае…
        Цекай хотела сказать Юрии что-нибудь хорошее, чтобы взбодрить ее, но этого, похоже, не требовалось: в голосе девушки не слышалось ни сожаления, ни грусти, а лишь безразличие.
        — Что ты думаешь? — спросила Цекай.
        — Думаю, что хочу искать эту книгу… — задумчиво ответила она. — Опять же, зная своего отца, я понимаю, что она не просто важная, а очень важная, если ты можешь это понять.
        — Тогда почему он доверил эту очень важную задачу нам?
        — Он хочет что-то обойти… — Юрия, прищурившись, посмотрела в сторону, пока Цекай открывала дверь. — Возможно, на книгу наложены какие-то хитрые заклятия, связанные с Загадкой, или с чем-нибудь еще … Кто знает. В любом случае, это не просто так.
        — Но он твой папа. Почему бы тебе не подойти и не…
        — Спросить у него прямо?
        — Да.
        — Ха! Это бесполезно… Он засыплет меня своими уловками и загадками, а потом… В общем, так я точно ничего не узнаю.
        Они вошли в комнату, и Юрия печально села на кровать:
        — Эх, завтра придется много говорить…
        Цекай хмыкнула, услышав фразу «много говорить» и увидев при этом вполне серьезное лицо Юрии.
        Когда она уже почти засыпала, ее мысли сплелись в один большой клубок, который даже сон вряд ли смог распутать. Чем дольше она была на Силане, тем больше ей казалось, что знаменитая фраза людей — «сейчас у жизни совсем другой темп» — скоро будет подходить и к этому миру.
        Цекай проснулась рано, но долго лежала без движения. За окном через голубоватую дымку робко пробивались первые лучи солнца. Было слышно тихое пение каких-то птиц. Часов у них в комнате не было, но Цекай могла навскидку сказать, что сейчас еще только около семи часов. Сегодня они должны решить вопрос с книгой. Нет, странно все-таки это… Сразу же… Происходящее на Силане казалось ей чем-то совершенно банальным, но в то же время бессмысленным, словно об этом давно было показано в фильмах и рассказано в книгах, и только теперь это все происходит по-настоящему и потому кажется еще более нелепым. Но она была уверена, что хочет искать эту книгу. Теперь у нее появилась реальная цель.
        Это была необычное ощущение — иметь цель. Раньше ее никогда не было. По крайней мере, такой конкретной и ясно выраженной. В детском доме у многих были цели, пусть и похожие друг на друга. Саша, например, очень хотела стать актрисой, но не потому что ей нравилась эта профессия. Она часто говорила: «Это просто! Притворяешься и изображаешь, а взамен — известность и деньги!» Настя, та, что получила пятерку за последний экзамен, прилежно училась, чтобы потом поступить в вуз и стать экономистом. И еще у многих… Но обычно они были связаны с профессиями. Цекай никогда не знала, кем она хочет быть. Любое размышление на эту тему вызывало у нее в голове картинку мрачного кабинета с кипами бумаг на массивном столе. За ним сидит женщина с осунувшимся лицом (неужели она сама?) и что-то набирает на клавиатуре компьютера, по монитору которого волнами пробегают черные полосы. Цекай и сейчас мотнула головой, прогоняя эту мысль. Нет. Стоит признать, цели у нее не было. А теперь ее охватило какое-то пьянящее чувство, придававшее смысл любому ее поступку. Теперь она не будет бегать от гоблинов — она будет от них
скрываться, чтобы найти книгу. Она будет не просто экспериментировать с магией — она будет ее использовать, чтобы найти книгу… И даже в этом бессмысленном, как она считала, настоящем она отыщет крохи смысла.
        Ее охватило странное волнение, какое порой охватывало ее после нескольких минут размышления, и она села на кровати. Стараясь не разбудить Юрию, она взяла свои вещи и вышла из комнаты, оставив ключ на столе. В коридоре она стала возиться с пренсоэром. Пришедшая ей в голову мысль настолько вдохновила ее, что воображение бежало вперед, затмевая взгляд и ухудшая слух. Она даже вздрогнула от неожиданности, когда Паулу поздоровался с ней. Она рассеянно кивнула ему, а потом сразу вспомнила еще об одной проблеме.
        — Паулу, — позвала она.
        — Да, — отозвался тот.
        — Я… наверное, должна извиниться за то, что позавчера прочитала ваши мысли… Я не знаю, как у меня это получилось, но я не хотела, честно.
        Паулу удивленно поднял брови, а потом произнес:
        — Ты не виновата, я сам об этом подумал…
        Цекай кивнула и вышла на улицу. Ее удивило, как спокойно она произнесла «прочитала мысли», словно это было само собой разумеющееся, хотя сам факт ее немного пугал. Но кто-то же должен ей про все это объяснить! Курой бы мог, но где он? Неожиданно девушка остановилась посередине дороги, по которой шла, и сапоги звонко шоркнули по земле. Она задумалась, представив облака, солнце, ветер…
        Голубь сразу же возник из воздуха и приземлился ей на голову. Цекай подумала, что, возможно, разбудила его, но птица вполне бодрым и дружелюбным голосом поинтересовалась:
        — Что ты хотела?
        — Я точно не уверена… Просто подумала… Ты тогда показал мне свое имя… Как ты это сделал? — спросила она, затаив дыхание.
        — Я пустил тебя в мои мысли, — подтвердила ее догадку птица.
        — То есть это вполне возможно и нормально — читать мысли?
        — Да. Вы, оканду, это можете.
        — А ты можешь объяснить, как это происходит?
        — Один разум проникает в другой. Вот так.
        Цекай нахмурилась, не посчитав это объяснение понятным.
        — Как это?
        — Сложно. Это надо чувствовать.
        — Но это делается по Трем Законам?
        — Нет.
        — Ну а как тогда?
        — Ты уже три раза задала один и тот же вопрос.
        — А ты дал два разных ответа, — отпарировала девушка.
        — Хорошо, — ей показалось, что птица хмыкнула. — Я не могу тебе объяснить, потому что ты — оканду, а я — голубь. Мы не используем Законы и не знаем их. Но мы можем давать другим проникать в наше сознание, если они на это способны, или сами проникать в чужое.
        — Но ты сказал, что я проникла в твое.
        — Да. Тебе так было легче. Мои мысли были на самой поверхности, я поднял их для тебя.
        — Так ты знаешь, как это делать?
        — Да.
        — Ты расскажешь мне как?
        — Да. Но ты не поймешь.
        — Почему?
        — Это надо почувствовать.
        — Ты уже два раза повторил одно и то же, — передразнила птицу Цекай.
        — А ты оба раза не захотела вслушаться.
        — Я тебя не понимаю.
        — Я так и сказал.
        Цекай вздохнула. В любом случае, я кое-что узнала…
        — А телепатов много?
        — Сильных мало. А слабых огромное множество даже среди кондра.
        — А я позавчера и вчера слышала мысли силанцев…
        — Это значит, у тебя есть предпосылки.
        Холодный ветер пролетел по улице, по которой шла Цекай, и девушка закуталась в плащ, услышав шуршание чешуек драконьей кольчуги.
        — Почувствовать… — стала вслух размышлять она. — Это вроде велосипеда. Надо один раз проехать, а потом ноги сами запоминают движение…
        — Похоже на то.
        — … значит, нужно попробовать запомнить сам момент. Да? Почувствовать!
        — Да.
        — Это легко!
        — И горгулье легко в реке плавать.
        — Что?
        — Это притча. Горгулья хотела научиться плавать. Она поймала одного кондра и заставила его рассказать, как это делается. Тот удивился, но объяснил, как грести руками и ногами, как поворачивать… «Это легко!» — сказала обрадованная горгулья, отпустила силанца и, долетев до ближайшего озера, нырнула в него и утонула.
        — Почему? — ошарашенно спросила Цекай
        — Потому что горгульи каменные.
        — Но… Так… — опешила девушка. — А я здесь при чем?!
        — Не при чем. Просто ты спросила, а я объяснил тебе, откуда произошла пословица.
        Цекай ничего не сказала, а задумалась над тем, как, осуществив свою идею, научиться читать мысли. Голубь еще немного походил у нее по голове, а потом заметил:
        — Думаю, ты удовлетворила свой интерес. Я могу улететь?
        — Да, спасибо.
        Голубь вспорхнул с ее головы, оттолкнувшись от нее коготками, а Цекай пошла дальше. Она гуляла не один час, а когда снова вернулась в гостиницу, Юрия уже проснулась. Девушка не стала говорить ей о разговоре с голубем. Она решила вообще никому не говорить, а научиться читать мысли самой, хотя это все еще казалось ей безумной затеей.
        Во время завтрака она поделилась с Юрией своим мнением о Книге Противоречий. Юрия выслушала ее и сказала:
        — Эта книга действительно очень важна. Странно, что я о ней раньше никогда не слышала!
        — Значит, сегодня мы пойдем к твоему отцу и скажем ему, что согласны.
        — Еще Курой. Не забывай, он и ему предложил.
        — Точно… Я позову голубя, он его найдет.
        Юрия согласно кивнула.
        Птица, как всегда, прилетела мгновенно и приземлилась прямо на стол, а Цекай озвучила свою просьбу.
        — Его незачем искать, — покачал головой голубь. — Когда я к вам летел, то видел его около площади.
        — Ладно, — Цекай поднялась с места, а птица села ей на голову.
        — Эй! Подождите меня, — засуетилась Юрия.
        — Брось, потом догонишь, — махнула рукой девушка, а голубь что-то проворковал, соглашаясь с ней.
        — Ну, хорошо, только далеко не уходите.
        Цекай кивнула и вышла на улицу с голубем на голове. До площади она дошла быстро, потому что голубь говорил ей, куда свернуть, как срезать, а в Саалле, как она убедилась еще вчера, много закоулков, которыми очень удобно пользоваться.
        Потом она увидела Куроя, рядом с которым стоял Сау и ошалело смотрел на руки молодого человека. Цекай сразу поняла, что мальчик разглядывает плеер, потому что точно такое же лицо было у Юрии, когда она увидела человеческий прибор. Девушка улыбнулась, когда Сау вздрогнул, а на лице его вспыхнул восторг.
        Цекай пошла к ним, а голубь у нее на голове вцепился в нее коготками, чтобы не упасть.
        — О, Цекай! — весело воскликнул Сау. — Ты видела вот это? Тут картинки двигаются! И шумят!
        — Да, — девушка засмеялась. — Я знаю, что это.
        — Нет, ты только посмотри, картинки меняются, когда я продавливаю его! — он ткнул кнопку посередине и с гордым видом посмотрел сначала на Куроя, а потом на Цекай.
        — Ты едешь за книгой? — спросила девушка.
        — Мне все равно, — заметил Курой спокойным голосом, только подтверждающим слова. — Скорее всего, да. Единороги тоже хотят ехать. Я думал взять с собой сестру.
        — Тамару?
        — Да, у меня одна сестра.
        Сау еще немного повертел плеер в руках, а потом отдал его хозяину и сказал:
        — Забавный! Но ненужный! Ладно, меня Дженн ждет.
        Курой улыбнулся, а мальчик, махнув рукой, побежал к воротам.
        — Значит, ты едешь? — переспросила Цекай.
        — Да.
        — А ты знаешь, что это за Книга Противоречий?
        — Нет, — покачал головой Курой, — а ты, голубь?
        — Знаю, но говорить не стану: это не моя тайна.
        Цекай подавила желание задать ему вопрос и, засунув руки в карманы джинсов, спросила, обращаясь уже к Курою:
        — Знаешь, что я так и не могу понять?
        — Что? — спросил он, наматывая наушники на плеер.
        — Происходящее! Все это просто не имеет под собой глубокого смысла. Почему гоблины напали на города и села? Все просто: они гоблины, а гоблины — монстры, жаждущие разрушений и смертей. Почему Светотень не вмешивается? Тоже легко: она упивается своей властью. Почему грядет война? Глупо это все! Нет тут смысла!
        Цекай сказала это не потому, что действительно ожидала какой-то ответ, а просто эта мысль уже надоела ей, и она только и хотела поделиться ею. Она думала, что Курой просто выслушает и пожмет плечами, но тот нахмурился, убрал плеер в карман, а потом, осторожно подбирая слова, заговорил:
        — Ты пока не способна серьезно относиться к этому миру, который существует, кстати, ровно столько же, сколько и мир людей. Если ты в чем-то не видишь смысла, это еще не значит, что его нет. Ты просто не научилась его чувствовать на Силане. Мы очень похожи на людей. Настолько, что легко можем жить в их мире, не выдавая себя. Между нами и людьми всего одно отличие. Когда ты его почувствуешь, уловишь, осознаешь, называй, как хочешь, ты увидишь логику.
        — Ну а как я узнаю, что вижу именно ту логику?
        — Почему взрослый дракон не станет драться с молодым?
        — Что?.. Ах, я знаю этот вопрос! Мне его задал Мастер в Пентакарре!
        — И ты ответила на него?
        — Да, но он сказал, что это неправильно.
        — Ты сказала, что взрослый дракон более мудр?..
        — Да! Как ты догадался?
        — Все так сначала отвечают, почему-то забывая, что взрослый еще не значит старый или мудрый.
        — А ты знаешь ответ?
        — Почти.
        — Почти?! Как так?
        Курой хитро улыбнулся, промолчав.
        — А как узнать ответ?
        — Догадаться самой.
        — А как я узнаю, что он правильный?
        — Никак, правильного нет.
        — Погоди! То есть существует неправильный ответ, а правильного не бывает?
        — Верно, — Курой улыбнулся.
        — И когда я узнаю не неправильный?
        — Когда найдешь отличие.
        — Ты издеваешься?
        — Нет, наверное, — Курой пожал плечами.
        — Ну, а свой ответ ты можешь мне сказать?
        — Я его еще не закончил, — мечтательно ответил Курой.
        Цекай подумала, что сейчас было бы очень здорово прочитать его мысли. Она вспомнила тот момент, когда услышала воспоминания Паулу, ту раздвоенность мира. Но, видимо, чувствовать нужно не это, потому что у девушки ничего не получилось. Она вздохнула, хотя и не рассчитывала на результат. Голубь, кажется, понял, что она хотела сделать, потому что как-то странно и очень тихо заворковал.
        Вскоре подошла Юрия, и они пошли к ее отцу. Киффы не было, а потому он сам открыл им дверь и пропустил внутрь. Агриальд не выразил никаких эмоций в связи с принятым ими решением, а просто кивнул и открыл один из шкафов. Несколько минут он внимательно изучал его содержимое. Цекай осторожно заглянула ему через плечо: там были, конечно же, книги. Вскоре Агриальд достал одну тонкую и широкую, и девушка мгновенно узнала в ней карту.
        Мужчина положил ее на стол и развернул. Она охватывала огромную территорию, которая и не снилась предыдущим картам.
        — Она может быть в двух местах, — тихо проговорил Агриальд, пока его глаза летали по нарисованным краям. — В первую очередь это, конечно, библиотека Штомб.
        Он указал на один из городов, вокруг которого теснились зеленые пятнышки леса.
        — Это рядом с городом Ейленстан, а потом еще одно место — крепость Брейгетт, но она на этой карте…
        Он вытащил из шкафа еще одну и расстелил ее поверх первой.
        — Эта крепость, на краю Западной Провинции посреди коткунских болот. Скорее всего, книга в этих местах, а, может быть, нет, но их нужно проверить первыми. Это все, что я могу вам сказать. Вы уходите вместе со всеми, а это через неделю, я дам распоряжение, чтобы вам дали ту же одежду, в которой наши уйдут в Борнау, а тебе, Юрия, изготовили посох.
        Девушка поморщилась:
        — Я плохо им пользуюсь…
        — Значит, будешь учиться всю эту неделю, потому что выходить из города, не зная, как себя защитить, сродни глупости. Какие единороги с вами поедут?
        — Грауд, Рина и Лорриал, — мгновенно ответила Цекай, — хотя… А Тамара на ком поедет?
        — Тамары уже нет в Саалле, — спокойно ответил Курой. — Она уехала с саалльцами за родственниками местных в другие города, на Калльме, кажется.
        — Но ты же говорил, что…
        — Она нас потом догонит, если захочет. Так что с единорогами, золон-кроссен Каминор?
        — Их тоже защитят драконьей чешуей. Я спросил, чтобы знать, с кого брать мерки. Я дам вам некоторые книги, в которых хоть немного говорится о Книге Противоречий, чтобы вы смогли чуть больше узнать о том, что будете искать.
        С этими словами он выложил на стол еще несколько томов, а Юрия убрала карты.
        — Возьмите их с собой и просто просмотрите.
        Цекай тоскливым взглядом окинула фронт работы. Она немного не так себе это представляла. Агриальд предложил им не много не мало пять толстых томов, каждый из которых был чуть ли не вдвое толще «Древнейшей истории».
        — Берите книги и читайте, — проговорил мужчина. — Завтра вернете. А ты, Юрия, сходи к виел-лиалл Борьен, она живет в самом первом доме у ворот, и попроси ее срочно сделать тебе посох.
        Девушка недовольно кивнула, но спорить с отцом не стала.
        Потом они перетащили все книги в гостиницу и разделили их между собой. Курой унес две, на вид самые старые из всех, но не потому что потрепанные — просто какое-то шестое чувство подсказывало девушке их возраст. Юрия ушла за своим посохом, а Цекай, оставшись одна, принялась за чтение. Она так и не осилила даже половину «Древнейшей истории», так что сейчас не представляла, как сможет прочитать том, который только что положила себе на колени.
        Вопрос решился сам собой. Она перевернула страницу и посмотрела на оглавление. Найдя слова «Книга Противоречий», она открыла нужную страницу и стала читать. Ей стало ясно, что книга перед ней совсем о другом, скорее всего об исследованиях какого-то ученого, а про интересующий ее предмет в нем сказано совсем мало. Только «вскользь». Из этого самого «вскользь» она узнала, что Книга Противоречий очень древняя, ее появление приписывают примерно к третьему году от н. п. С. Ниже была расшифровка: от начала правления Светотени, и Цекай даже протянула полное понимания «а-а-а». Выходит, у них это то же самое, что и у нас «от рождества Христова» или «от нашей эры»…
        Дальше были записи о том, что Книга, как и говорил Агриальд, была написана одной могущественной расой, представителем каждого поколения. Это было все. О ней говорилось так, словно она была чем-то, что не просто не смогли изучить, а что изучить побоялись. От этого Цекай стало еще интереснее, поэтому она принялась за вторую книгу, а потом и за третью. Но в них она тоже не узнала ничего нового. В них говорилось только о том, что книга не защищена заклинаниями, а охраняется живым существом. Девушке не понравилась эта мысль.
        Закончив со своими книгами, она, поднявшись с кровати, решила взять оставшиеся две. Но, выйдя на улицу, она поняла, что вряд ли сможет это сделать, потому что совершенно не представляет, где можно найти Куроя. Она хотела позвать голубя, но потом передумала и стала гулять по городу. Если еще несколько часов назад он был вял и медлителен, то теперь жил полной жизнью.
        Цекай вышла к одному из полей, которые расстилались на южной стороне города. Там играли дети. Они весело скакали по траве, что-то крича друг другу. Девушка стала с интересом за ними наблюдать.
        Над самой землей летали голубые полупрозрачные шарики. Они были легкими, но ветер не уносил их в сторону, и они мягко падали на землю. Дети носились под ними, подкидывая вверх те, что оказывались у самой земли. Правила были ясны. Шарики медленно поднимались в воздух, но тут же опускались обратно, и дети уже блестели от пота, бросаясь от одного к другому. Вскоре Цекай разглядела, что внутри мячиков что-то есть.
        Внезапно один шар отлетел далеко в сторону, и дети, увидев, что он уже падает, кинулись к нему, но произошло самое страшное: мячик все-таки коснулся травы и, один раз подпрыгнув, остался лежать на ней. Не прошло и двух секунд, как он лопнул, и из него выпал лист бумаги.
        — О-о-о! — протянули ребята.
        Одна девочка с белесыми короткими волосами подняла его и прочитала:
        — Маккей!
        — Нет! — отчаянно закричал мальчик с черными кудрями. — Это не честно!
        — Все по правилам! — отрезала та. — Ты выходишь!
        Маккей что-то проворчал в ответ и скорчил физиономию, а потом демонстративно ушел с площадки. Цекай обратила внимание, что остальные шарики при этом зависли в воздухе. Цекай казалось непонятным, почему их было гораздо больше, чем детей, если в каждом скрыто имя игрока.
        Девочка с короткими белыми волосами подошла к одному из шаров и хлопнула в ладоши. Все шары снова пришли в движение, и игра опять продолжилась. Цекай с упоением наблюдала за ней, а дети носились по полю, крича и смеясь. Они еще долго веселились. Девушка уже думала уйти, когда из одного из домов донесся ребячий вопль.
        Через секунду на поле выскочил все тот же кудрявый мальчик, который только что вышел из игры.
        — А-а-а! — закричал Маккей, выбежав на поле, в руке он держал маленький посох из простого куска дерева и невзрачного агадара. — Помогите! Это Она! Она! Не-е-ет!
        Все дети мигом замерли на месте, а пузырьки попадали на землю и полопались. Маккей застонал и, схватившись за сердце, упал на землю. Остальные подбежали к нему и, что-то воинственно вопя, стали размахивать своими детскими посохами, вытащенными из-за спины. Бежавшие мгновенно разделились на две группы. Признак, по которому это произошло, был ясен даже Цекай: в одной команде были черноволосые кондра, в другой — белокурые оканду. Первые бросились к лежащему мальчику и, окружив его кольцом, возбужденно заговорили.
        — Не-е-ет… — тихо стонал мальик. — Она убьет вас всех! Бегите! Спасайтесь! Я пытался ее остановить, но растратил всю энергию. А-а-а!
        — Не умирай, Маккей! — отчаянно закричала одна девочка, хотя ее лицо светилось счастьем.
        — Я не могу больше… Три Закона сожрали меня… Ах… — и он, театрально закатив глаза, обмяк на руках своих товарищей.
        — Мы должны отомстить за его смерть! — решительно заявил другой мальчик, пока «мертвый» для большего трагизма высунул язык. Все остальные согласно загалдели, а мальчик продолжил, воинственно вскинув свой посох вверх: — Мы доберемся до Проклятой, найдем ее, где бы она ни была, и уничтожим Светотень!
        — Да! — воскликнули в ответ пять голосов кондра, и все дети подскочили на ноги. «Убитый», тоже желая участвовать в игре, невероятным образом «ожил» и поднялся вместе с остальными. Небольшая черноволосая группа побежала вперед, но путь им перегородили оканду.
        — Вы никуда не пойдете! — решительно заявила девочка с короткими волосами. — Пришло время узнать, какая из рас сильнее! И это мы!
        — Значит, война! — заорал мальчик-кондра.
        — Война! — вторили ему черноволосые.
        — Война! — зарычали оканду.
        И дети кинулись друг на друга, крича и смеясь. Они барахтались на земле, иногда использовали Ейгенц, но сила магии была такой слабой, что ее едва хватало на то, чтобы сбить противника с ног. Кондра определенно были быстрее и сноровистее, они легко валили ребят с белыми волосами, без труда уворачиваясь от их нападений, но оканду были сплоченнее и действовали почти синхронно, словно понимали мысли друг друга, поэтому силы были равны.
        — Маккей! Карила! Домой! — воскликнул женский голос, и дети застыли в тех позах, в которых оказались в этот момент, как шарики, которыми они играли.
        — Секретное Общество зовет нас! — важно заметил «мертвый» мальчик.
        — Хорошо, у нас перемирие, — согласилась коротковолосая девочка и торжественно пожала мальчику руку.
        — Маккей! Карила!
        — Идем, мам! — отозвалась девочка и вместе с братом побежала к дому, на ходу крикнув друзьям, что выйдет после обеда.
        Дети, лишившись лидеров, мгновенно потеряли интерес к войне и снова побежали играть мячами.
        Цекай нахмурилась. Увиденное навело ее сразу на несколько мыслей. Во-первых, ей пришла в голову мысль про расы и про то, почему Книга Противоречий так нужна Агриальду. В ней говорится о самой древней и могущественной расе, а сейчас дети дали ей понять, что рас всего две: кондра и оканду. Возможно, Книга Противоречий открывает, какая из них самая древняя и сильная, а, насколько понимала Цекай, для Силаны не будет ничего хорошего, если это выплывет наружу.
        Во-вторых, девушка вспомнила слова своей учительницы по истории еще в детском доме. Она была интересным человеком и хорошо вела уроки, легко завладевая вниманием даже таких строптивых учеников, как детдомовцы. Однажды, когда они проходили советские времена, она обронила такую фразу, которую Цекай сейчас вспомнила. «Понять, что ситуация в стране не очень хорошая, — говорила она, — можно очень легко, посмотрев, как играют дети». Девушка никогда не видела, чтобы дети так играли. Больше всего они были похожи на сплоченный театральный коллектив, труппу актеров. Может быть, этим мы… Она задумалась над словом «мы» в этом контексте, наслаждаясь приятным ощущением от того, что может его использовать. Может быть, мы отличаемся от людей этими играми, похожими на актерские? Хотя нет. Чтобы найти это «куройскую логику», придется еще долго тут пожить… Она снова вернулась к своим основным размышлением. Дети играли в эту «войну» явно уже не первый раз, а это вряд ли мог быть хороший знак. Это было их понимание происходящего.
        Цекай еще сильнее нахмурилась… Нет, она пока решительно ничего не понимала.

        ГЛАВА17
        
        НОВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
        В Саалле было холодно, так что даже днем Цекай не снимала плаща. Возможно, это было связано с тем, что они поднялись выше в горы, а там, насколько она знала, должно быть холодно… С тех самых пор, как они приехали, небо ни разу не было лазурно-синим. Над землей, словно табачный дым, плыли мрачные облака.
        Сам город расположился на небольшом плато, окруженном со всех сторон острыми скалами. Только сначала казалось, что в Саалле тесновато, а потом Цекай обнаружила, что в южной части города раскинулись широкие поля и огороды. Здесь выращивали пшеницу, овощи, какие-то фрукты. Как говорили сами горожане, почва здесь была плодородная и богатая, так что к магии они прибегали редко. Цекай, часто наблюдая за тем, как силанцы работают на полях, пришла к выводу, что «магия» в отношении земледелия была понятием довольно-таки относительным: они расправлялись с сорняками и перепахивали землю телекинезом, иногда применяя даже Ейгенц. Чем больше девушка за этим наблюдала, тем чаще представляла себе крестьян на Земле, которые, разумеется, все делали вручную.
        Цекай полюбилось гулять по этим полям. Многие из них были огорожены и засеяны, но на остальных росла дикая трава, среди которой еще можно было найти желтые пушки одуванчиков, исчезающие к середине лета. Цветов здесь было много, но они были такие крохотные и колючие, что на пшеничных полях их, нарекая сорняками, безжалостно уничтожали.
        В городе были заняты абсолютно все: кондра, оканду, единороги… Кто не трудился на полях, тот помогал строить дома, потому что в Саалле их все равно пока было мало. Городу приходилось быстро расти, чтобы силанцы из Флауренторна и Грио смогли в нем разместиться. Некоторые постоянно накладывали по периметру стены защитные заклятия.
        Сейчас, когда начались сборы в Борнау, Цекай, к своему большому удивлению, обнаружила, что единорогов в городе очень много. Почти на каждого саалльца, если не считать детей, приходилось по одному животному. Конюшен оказалось целых пять, причем больших и длинных, так что уехать из города большому количеству человек было вполне возможно. Цекай уже заметила, что единороги бывают разных пород. В Саалле, например, их было как минимум две: предназначенные для езды и ломовые. Цекай довелось видеть последних всего два раза. Это были огромные, исполинские животные, полные какого-то внутреннего спокойствия и невозмутимости. Они тоже были с рогами, короткими и толстыми, под стать мощному телу. Эти единороги тоже разговаривали, и их голос даже у самок был низкий и тяжелый.
        В книгах, которые им дал Агриальд, не оказалось ничего интересного, поэтому Цекай, пролистав их, снова вернулась к «Древнейшей истории». Теперь она читала про новую Светотень, которую звали Сигмаллиат. Он продолжил дело своего предшественника Изитеры и стал объезжать другие города, расположенные в далеких местах. Потом он создал свой собственный город, в котором стал жить сам, назвав его Калианол. Все остальные земли он разделил на четыре части, которые получили название Северные, Южные, Западные и Восточные провинции. В них могли входить только города кондра и оканду. Гоблины жили на других территориях, достаточно далеких. В это же время на Силане была сделана первая в истории географическая карта. Это был 276 г от н. п. С. Цекай видела много силанских карт, но никогда — глобуса или мировой карты. Ей было интересно, сильно ли география Силаны отличается от Земли. Но пока ей не удалось удовлетворить свое любопытство.
        Сигмаллиат также пытался решить проблему с ангелами-хранителями, стараясь сократить их смертность. Цекай встретилась с понятием «ангелы-хранители» впервые и не представляла, кто это. «История» не давала ответа на многие вопросы. Девушка смогла понять только одно: ангелы — это души некоторых умерших. Они могут принадлежать кому-то из силанцев. Их можно дарить, отбирать, но нельзя прогонять, потому что тогда они погибают. Сигмаллиат был вторым Правителем на Силане, а до появления Светотеней, во времена расовых войн, многие семьи держали при себе хранителей, которые знали секреты и тайны рода. Чтобы однажды ангела не украли, их убивали, отказываясь от них. Сигмаллиат пытался искоренить эту привычку, которая продолжала тормозить развитие мира и оставляла его на уровне военного времени. Он во многом преуспел, пользуясь для убеждения, как и Изитера, простой беседой. Цекай сама не замечала, что закатывала глаза, когда в тексте появлялись слова языка Света, обозначающие речь Светотени. Она не понимала, как можно изменить ход мыслей силанца простыми словами. Ей снова пришлось перелистывать текст
непонятного для нее языка.
        Скоро рассказ о Сигмаллиате кончился, и его сменил другой, а Цекай снова обратила внимание на то, что автор текста, Глоа Бешка, решительно не хочет говорить о смерти Светотеней, словно они и не умирают вовсе. А может быть, это особенность местного менталитета… не говорить о смерти правителя?.. Как табу… Но в тексте она не находила ни подтверждения, ни опровержения своей догадке.
        Цекай был интересен и еще один вопрос: в книге почти ничего не было сказано о шикендо. Конечно, в каждой главе было несколько фраз, в которых говорилось об имени и расе этого существа, но больше ничего, словно они были не нужны. Девушке это казалось странным: она считала, что Светотень и шикендо почти равны между собой, но, как оказалось, она ошибалась. Потом ей стала интересна другая проблема: как шикендо узнают, что они шикендо, и как понимают, что должны делать? Может, та Проклятая, на которую сейчас все надеются на самом деле, даже и не подозревает, кто она на самом деле? Хотя, наверное, невозможно не заметить, что вокруг к тебе особое отношение…И вообще почему их называют то шикендо, то Проклятыми. Почему они проклятые? Кто их проклял?
        Вскоре Цекай обнаружила, что осилила уже половину книги. Она дошла до Кринквейры, первой женщины Светотени. Каждый из правителей что-то вводил на Силане, и в первую очередь это было направлено для предотвращения расовых войн. Никто из Светотеней не делал ничего, что хоть немного могло повредить кондра или оканду. Они поддерживали хорошие отношения с гоблинами и никогда не заставляли их воевать под своим началом. Более того, Цекай, к своему удивлению, узнала, что гоблины на самом деле вели очень тихую жизнь в каких-то лесах и почти не контактировали с силанцами.
        Все вместе это говорило как раз о том, что происходящее сейчас бессмысленно. Светотень не должна причинять вред своему народу, а гоблины… Да им вообще должно быть все равно! Цекай вздохнула, взяла из мешка новое колечко и стала надевать его на голубя.
        Они провели в Саалле уже пять дней, но все это время девушка не бездельничала, да вообще в этом городе бездельничать было трудно, глядя, как все вокруг работают не покладая рук. Поскольку Саалл все-таки решили закрыть, чтобы сохранить его жителей в безопасности, перекрывали и его воздушные границы. На небо вокруг накладывали заклинания за заклинанием.
        Цекай плохо понимала, как это делается, но из рассказов Куроя, принимавшего в этом участие, поняла, что самая важная часть — составить текст, состоящий из особых символов языка Света. Стоило девушке спросить, что такое «особенные символы», как она сразу пожалела об этом, потому что оказалось, что сам язык делится на три части: разговорную, письменную и древнюю. Но не по особенностям применения, а по возрасту слов: этот возраст — очень важная характеристика, потому что чем старше слово, тем лучше оно подходит для магии, но тем реже оно встречается в речи или в книгах. В любом случае этих «древних слов» гораздо больше, чем всех «разговорных», «письменных» и простых русских вместе взятых. Хотя, конечно, тот язык, на котором все разговаривали, русским никто не называл, но, если верить Курою, слов в нем в десятки раз меньше.
        — А зачем так много слов в языке Света? — недоумевала Цекай.
        — В нем нет таких, у которых несколько значений, зато невероятное множество синонимов. Но эти синонимы всего лишь чуть-чуть отличаются друг от друга по смыслу. Это нужно, чтобы можно было точно выразить свою мысль. Поэтому столько слов.
        Цекай кивала, потому что понять пока это ей было трудно.
        До этого она была уверена, что, не обладая особыми знаниями магии, будет бесполезной, но только попросила, как ей сразу нашли занятие. Оно не было особо интересным и не требовало особых талантов, но девушка была вполне им довольна. Чтобы закрыть воздушны границы Саалла, нужно было специально пометить голубей, которые смогут пересекать эти границы. Это Цекай и делала. Ей уже дали мешочек готовых ярко-алых крохотных колечек, с миниатюрными символами на обратной стороне, которые предстояло надеть голубям на лапки.
        Девушка терпеливо крепила их на каждой птице, а тот голубь, который ехал с ними до Саалла, помогал ей, подзывая то одного, то другого своего сородича. Юрия все это время усердно тренировалась с посохом. Цекай довелось раз наблюдать за ее попытками: та старалась как могла, но Ейгенц у нее получался один раз из десяти.
        В городе стало немного суетливо. Силанцы торопились успеть многое, тем более что все еще не было до конца утверждено, кто именно едет в Борнау, но ясно было, что отправляются как мужчины, так и женщины. Это казалось Цекай странным, так как было ясно сказано, что будет война, атогдазачем там женщины?
        Не отрываясь от работы, она спросила об этом голубя, а тот сел ей на голову и заметил:
        — Но ты ведь не думаешь, что человеческие женщины и наши похожи?
        — А что, нет?
        — Нет. Человеческие, правда, довольно слабые создания, но силанские — нет: обычно они лучше колдуют, чем мужчины.
        — Ну а дети?
        — Матерей никто не берет.
        Цекай задумчиво покачала головой, отчего птица захлопала крыльями, стараясь удержать равновесие.
        На Силане не было такого понятия, как массовое производство, поэтому сейчас горожанам, должно быть, было очень странно в таком огромном количестве изготавливать жилетки из драконьей чешуи, которые здесь называли индруями, посохи, седла для единорогов и те предметы, которые должны были защитить собиравшихся в Борнау. Конечно, индруи и посохи были у всех, но они были старые и потрепанные, так что сейчас делали новые, да и не только для людей, но и для единорогов.
        — А откуда они берут столько драконьей чешуи? — спросила у голубя Цекай, представив, сколько животных пришлось убить для такого количества блестящих кольчуг.
        — Эти занимался золон-кроссен Каминор, я не знаю.
        — А что значит золон-кроссен?
        — Ничего. Это просто обращение.
        — Но меня, например, все называют сеннрил, а тебя как?
        — Нлосс.
        — А по какому признаку?
        — По тому, к какому полу и виду ты принадлежишь.
        — Кондра или оканду?
        — Нет. Это расы, а я говорю про виды. Например, единороги и голуби. Кондра и оканду считаются одним видом, у вас свои обращения. У нас к птенцу или просто к детенышу обращаются только по имени, а к взрослому — нлосс, к пожилому — тласс.
        — А к нам?
        — Тут сложнее. Тебе все нужно говорить?
        — Да, мне интересно.
        Оба голубя: тот, которому Цекай надевала на ногу колечко, и тот, с которым она сейчас разговаривала, как-то странно заворковали, и девушка поняла, что они смеются.
        — Что? — недовольно пробурчала она.
        — Их около двадцати, ты не запомнишь! — ответила птица, едва удерживаясь на одной ноге, в то время как Цекай держала вторую.
        — Но все равно однажды мне нужно будет это сделать!
        Голуби переглянулись, но девушка как раз закончила надевать кольцо, а потому взмахом руки дала знак следующей птице, которая ждала на столе.
        — Хорошо, — согласился знакомый голубь. — Твое замечание справедливо. Тогда запоминай. Начнем с мужских. Вьённ — обращение к мальчику, крьюон — к юноше, ссен — к равному себе, ондин — обращение к мужчине, золон — к мужчине, имеющему семью…
        — То есть к женатому?
        — Не совсем. Если у него есть семья. Я имею в виду еще и детей.
        — А без детей он будет предыдущим…
        — Да. Будешь называть его ондин. Слушай дальше. Кроссен — это обращение, выражающее уважение к знаниям и опыту.
        — Ага! А золон-кроссен — это когда и то и другое?
        — Да. Хванлан — обращение к пожилому мужчине. Вот и все.
        — Ну ладно… А женские?
        — Дрюл — к девочке, сеннрил — к девушке, злеол — к равной себе, кенрол — к женщине, виел — к женщине, имеющей семью, слаанл — обращение, выражающее уважение к знаниям и опыту, а зенлил — к пожилой женщине.
        — Так…
        Голубю пришлось рассказать все это несколько раз и медленнее. Цекай повторяла за ним, а потом попросила птицу проверить, как она выучила обращения. На это и ушел почти весь день.
        Голубей в городе оказалось очень много, так что, только когда темнота уже опустилась на город, девушка достала из мешочка последнее колечко и закрепила его на лапке последней птицы. Старый голубь наконец спорхнул с ее головы и стал ходить по столу. Цекай в это время с удовольствием потягивалась на своем стуле.
        — Нет, нужно, чтобы у тебя все-таки было имя!
        — У меня есть имя.
        — Не-ет! Надо придумать что-то, чтобы мне было удобно к тебе обращаться.
        — Ты не можешь дать мне другое имя!
        — А пусть это будет не имя, а… ник!
        — Что? Как компьютерный?
        — Ну да… Погоди! Откуда ты знаешь про компьютеры?
        — Я разносил послания разным адресатам, — загадочно ответила птица.
        — Ну ладно… Так вот, это будет твоим ником. Только я тебя буду так называть!
        Голубь задумался, а потом произнес:
        — Хорошо. Какой?
        — Если ты хочешь, пусть это будет слово, немного характеризующее твое имя.
        — Хм! Пусть Эльмиль.
        — А что это?
        — «Облако» на языке Света.
        — Эльмиль? Давай, — Цекай улыбнулась, а Эльмиль с интересом посмотрел на нее.
        — Ты, когда вырастешь, станешь интересным силанцем, — проговорил он, а потом вспорхнул со стола и улетел.
        Цекай улыбнулась и наконец встала. Ее «рабочее место» находилось в одной из охранных башен, которых было немало по периметру всего Саалла. Она спустилась вниз по винтовой лестнице. Цекай уже давно успела для себя отметить, что винтовые лестницы довольно опасны, потому что в разных местах ступенька разной ширины. Так что если оступиться, можно легко упасть вниз, свернув себе шею.
        Девушка спустилась и отдала одному из стражей пустой мешок:
        — Я все.
        — Спасибо. Но завтра прилетят еще голуби. Оставшиеся. Им тоже нужно будет…
        — Я поняла. Хорошо.
        Страж кивнул, и Цекай вышла на улицу, гадая, кто придет к гостинице раньше — она или Юрия. Тем более что ключ был у последней.
        За последние дни город пополнился новыми лицами. Были силанцы из Кантрека и других соседних сел и городов. С ними приехали и единороги, которые уже не стали возвращаться. Цекай свернула в один довольно узкий проулок — самый короткий путь до гостиницы, которая сейчас тоже была почти вся заполнена. Некоторые, правда, вскоре переезжали в новые дома, но это происходило не сразу.
        В проулке было довольно темно, потому что фонари зажигали только в центре и у самых ворот, но их свет все равно освещал закоулки, отражаясь в окнах домов. Цекай не особо смотрела по сторонам, но вдруг рядом мелькнуло что-то похожее на двух маленьких светлячков. Девушка удивленно остановилась. В глубокой тени одного из домов, словно два глаза какого-то хищника, горели два огонька, похожие на два крохотных солнца. Цекай нахмурилась, но они тут же исчезли. Наверное, действительно светлячки… Хотя она не была уверена, что эти насекомые здесь водятся, но больше рядом с домом определенно никого не было. Девушка пожала плечами и пошла дальше, вернувшись к своим мыслям.
        Она смутно осознавала, что теперь им осталось совсем недолго жить в Саалле. Через три дня… в пятницу утром… они уезжают. Сначала они некоторое время будут с теми, кто направляется в Борнау. Насколько понимала сама Цекай, это был очень далекий город, потому что его не было на тех картах, которые им дал Агриальд. В любом случае, они почти сразу же свернут, потому что первый пункт их назначения — библиотека Штомб. Цекай уже знала, откуда у нее такое название. Штомб Тиваро Семануэлль Девятый был Светотенью. Он и организовал эту библиотеку, многие книги в которой были написаны им самим, но, кроме того, там находились письменные собрания со всей Силаны, авторы которых были и кондра, и оканду, и эльфы, и даже гоблины. В «Древнейшей истории» почти ничего не было сказано о самой библиотеке, поэтому Цекай, сама изумившись своей любознательности, попросила у Агриальда несколько книг о ней. Том, который сейчас лежал у нее в номере, она вряд ли успеет прочитать, но она уже много узнала. Например, само здание охраняется тремя горгульями, а управляется одной семьей, которая когда-то поклялась служить Светотени.
Каждая книга защищена заклинаниями, но Цекай все равно не поняла какими, потому что до сих пор мало об этом знала. Ей было ясно одно: книги заколдованы, слово «украсть» к ним просто не применимо. Есть книги, к которым вообще невозможно прикоснуться, не лишившись обеих рук, есть те, которые, едва ты посмотришь на них, впитывают в себя твои знания и воспоминания, и открывают их на своих страницах. Так что если Книга Противоречий такая ценная и особенная, как о ней говорил отец Юрии, то она, скорее всего, именно в этой библиотеке.
        Цекай тихо толкнула дверь гостиницы и вошла внутрь. Там, как всегда в последние дни, было многолюдно, хотя «многолюдно» вряд ли было применимо к силанцам. Девушка стала выдумывать новое слово и заулыбалась, потому что получалось довольно-таки забавно. Она дошла до своего номера, но там никого не было, поэтому она спустилась в холл, чтобы терпеливо ждать возвращения Юрии.
        Сначала она подумала, что придется стоять, но потом, к своему облегчению, обнаружила свободное кресло у самого окна. Опустившись в него, Цекай стала с интересом рассматривать силанцев в гостинице. Среди них было много детей, все они были довольно серьезны и совсем не похожи на тех, которых девушка видела тогда резвящимися на поле. Те, что сейчас с каким-то тревожным видом жались к родителям, были напуганы и обеспокоены, и это вполне понятно, учитывая, что они только сегодня прибыли из других мест. Цекай стала думать, чем занять себя в ожидании Юрии, но неожиданно в ее голове наперебой стали звучать какие-то голоса.
        Они наслаивались друг на друга, образуя какую-то однородную мелодию. Девушка ахнула от неожиданности, но, не растерявшись, попыталась запомнить то состояние, в котором находилась. Это оказалось на удивление просто, как свистеть. Для начала нужно сделать много нелепых попыток, а когда один раз вместо простого воздуха из губ вырывается звонкий звук, ты уже знаешь, как это получилось. И сейчас Цекай тоже знала. Она слышала все словно другими ушами, которые всегда находились внутри головы, но почувствовать их она смогла только сейчас, как существование мышцы можешь обнаружить только тогда, когда она напряжена.
        У девушки появилось какое-то странное ощущение, словно она находится в длинном коридоре, со множеством дверей, из которых доносятся голоса. Но разобрать каждый по отдельности было невозможно. Но должен же быть какой-то способ! Ее мысль присоединилась к остальным и тоже стала какой-то глухой, непонятной. Цекай это не понравилось, и она заставила все голоса исчезнуть, словно отгородившись от них барьером.
        В реальном мире было не так шумно, как в мире мыслей, и девушка с интересом посмотрела по сторонам, полагая, что могла выглядеть странно, но никто не обратил на нее внимания. Вероятно, можно, как в свою, зайти в другую дверь. Эта новая идея подстегнула ее любопытство, и она снова зашла в телепатический коридор, делая это уже машинально и не задумываясь, как это получается, и снова услышала голоса. Но… Она опять вернулась, чтобы додумать. Тогда, с Паулу, у меня все получилось и без этого, да и на собрании… Девушка нахмурилась, но решила, как можно все узнать до конца.
        Она выбрала маленькую девочку, которая первая попалась ей на глаза. Та крепко держала маму за руку и потирала немного уставшие ярко-зеленые глаза. Цекай опять выглянула в коридор и, не обращая внимание на голоса вокруг, сосредоточилась только на одном ребенке. Но теперь девушка не знала, что делать. Ей казалось, что она слышит обрывки мыслей девочки, громче остальных, что они уже почти явные, но…
        Нет.
        Цекай теперь снова думала только сама. Она не понимала, что делать. Она надеялась, что есть что-то… Что можно почувствовать, чтобы проникнуть дальше. Но она не нашла этого «чего-то». Девушка недовольно посмотрела на свои ноги. Не все так просто… Но я же смогла тогда услышать Паулу! Она попыталась вспомнить, что она сделала тогда. Да ничего! Я этого не ожидала.
        Нужно спросить у голубя! Она хотела его позвать, но сначала вспомнила его новое имя, а потом представила уже знакомое небо с облаками…
        Птица тут же приземлилась ей на голову.
        — Что ж, мы давно не виделись! — сказал он, и Цекай теперь точно знала, что он смеется.
        — Н-да, — согласилась девушка, а потом неожиданно для себя спросила совсем не то, что собиралась. — А почему вы служите нам?
        — Что ты имеешь в виду?
        — Зачем вы разносите наши послания?
        — Больше всего на свете мы любим слушать истории и рассказывать их. Мы умеем это лучше других и занимаемся тем, что нам нравится больше всего.
        — Но ты не только слушаешь и рассказываешь! Ты прилетаешь, как только я позову, и отвечаешь на мои вопросы…
        — За это ты охотнее со мной разговариваешь, — птица склонила голову набок, посмотрев на Цекай красными глазами. — Ты это хотела спросить?
        — Нет. Я поняла, как просто слышать мысли всех сразу, но не могу понять, как услышать мысли кого-то одного. Я пробовала у той девочки…
        — У ребенка?
        — Да.
        — Ты не сможешь прочитать мысли ребенка!
        — Но почему?
        — Они другие. Они не могут открыть свое сознание. Ты не сможешь, потому что пути в их головы не существует.
        — А можно, я попробую прочитать твои мысли?
        — Нет.
        Цекай вздохнула.
        — У тебя не получится, — пояснил он. — Я голубь.
        — Но ты же мне показал тогда…
        — Да. Но я голубь. Больше ничего не выйдет.
        Девушка поднесла руку к голове, и птица пересела на нее.
        — Я улечу обратно, — заметил он.
        — Ну хорошо… Спасибо, что рассказал. А тебе не надоедает отвечать на мои вопросы?
        — Нет. Мне они интересны. Такие на Силане никто не задает.
        С этими словами он улетел и растворился прямо под потолком гостиницы, а Цекай выбрала себе новую жертву для эксперимента, молодую женщину с длинными черными волосами, убранными в высокий хвост. Девушка снова оказалась в коридоре, но теперь ее мысли были направлены на одного силанца. Она словно приблизилась к чужой двери и даже улыбнулась от предвкушения: эта дверь была как бы чуть приоткрыта, и из нее доносился голос. Цекай зашла внутрь и…
        — Эй! — Юрия провела рукой перед ее носом.
        — Юрия! — воскликнула Цекай. — Ты меня отвлекла!
        — От чего?! — недоуменно посмотрела на нее та. — Ты с безумным видом смотришь на часы! Это так важно?!
        — Я… — Цекай нерешительно посмотрела на девушку. Сказать? — Я… задумалась.
        — Какой ужас, — покачала головой Юрия. — А я научилась делать Ейгенц!
        — Здорово! И как?
        — Гоблина им вряд ли можно убить, но это его отвлечет.
        Цекай улыбнулась.
        — Пошли, а то я тебя заставила ждать. Ты же сегодня была при деле!
        — Да, — улыбнулась девушка, вставая. — Но, похоже, что и завтра меня ждет то же самое. Тут столько голубей, и… Я теперь знаю, что ты сеннрил Юрия!
        Та усмехнулась и пошла к номеру. Цекай снова посмотрела на людей в холле, а потом тоже пошла вслед за девушкой. Я еще успею этим заняться завтра…
        Но следующий день оказался было еще тяжелее, чем предыдущий. Почти весь день пришлось провести на ногах. Голубей прилетело довольно мало, и с ними Цекай справилась быстро, но такие же пометки нужно было сделать и у некоторых единорогов, которые уходили из города с той стороны, где не было стены. Это было сложнее. В отличие от непривередливых голубей, для единорогов было важно, где у них будет крохотное колечко. Одни просили прикрепить его на копыто, другие на гриву, третьи… В общем, девушка весь день скакала вокруг них, чтобы надеть очередную пометку.
        Когда Цекай ползала под очередной лошадью, которая попросила прикрепить колечко «куда-нибудь сзади ноги, чтобы не было видно», мимо проходил Курой. Он остановился, удивленно наблюдая ситуацию.
        — Привет, — сказала Цекай, вылезая из-под единорога, а потом обратилась к ней. — Я понятия не имею, куда прицепить. Давай на гриву, как у всех?
        — Нет! — решительно заявила лошадь. — Я передумала! Я хочу, как у него.
        — У Куроя? — удивилась Цекай, а потом повернулась к нему: — У тебя такая пометка?
        Тот покачал головой, а лошадь нетерпеливо фыркнула:
        — Да нет же! Подойди сюда.
        Молодой человек покорно подошел к единорогу, а та ткнула его носом в ухо:
        — Вот так я хочу!
        — Но… — Цекай посмотрела на золотые сережки, — это невозможно!
        — Почему же? — удивленно спросил Курой таким тоном, словно действительно не понимал. — Это очень просто, только мне понадобится что-нибудь острое… В каком месте тебе будет не больно проткнуть ухо насквозь?
        Лошадь обомлела:
        — Как насквозь?
        — Как у меня. Это древний человеческий способ, — он продемонстрировал ей ухо, подняв мочку вверх.
        — Ах вот как… — протянула лошадь, а потом снова обратилась к Цекай. — А на ногу сзади никак нельзя?
        — Нет! — отчаянно заметила Цекай, а потом прибавила: — Разве что только как на ухо…
        — Хорошо, давай на гриву, — недовольно согласилась лошадь.
        Девушка облегченно вздохнула, а Курой, улыбнувшись, пошел туда, куда шел, махнув им на прощание рукой.
        Цекай проводила его тоскливым взглядом, гадая, чем он сейчас занимается, а потом снова вернулась к делу.
        Когда она закончила, был уже вечер, но еще не такой темный, как вчера. Девушка уже предвкушала, что сегодня все-таки прочитает чьи-нибудь мысли. Она думала об этом целый день, и вот сейчас наконец могла перейти к практике. Она думала снова сесть в холле гостиницы и попробовать узнать, о чем думает кто-то из постояльцев.
        Поглощенная своими мыслями, она плохо разбирала дорогу и очнулась от них в тот момент, когда шла по площади. Ей в голову пришла новая идея: тут тоже было много людей, причем все они были заняты своими делами и вряд ли могли заметить, что она делает. Потом Цекай увидела Куроя, разговаривающего с одним силанцем, и хитро улыбнулась.
        Она села на корточки у стены дома, рядом с которым стояла, и закрыла глаза. Она снова оказалась в бесконечном коридоре. Говор в нем был громче, а двери… их стало больше. Она, сама не понимая как, знала, за какой дверью чье сознание, просто чувствовала. Она была не знакома с силанцами, что были сейчас вокруг, да и не видела всех, но легко смогла бы по «двери» узнать любого. Так что теперь она точно знала, что находится перед дверью Куроя, которая, как и у той женщины, была словно чуть приоткрыта. Цекай, как и вчера, потянулась к невидимой ручке, готовая дернуть за нее.
        Внезапно ей показалось, что дверь распахнулась сама, и девушка буквально ввалилась внутрь. На секунду она перестала слышать робкий шепот мыслей и чуть не захлебнулась в водовороте чужого сознания. Появился звук и цвет. Яркие вспышки света и красок закрутились перед ее глазами. Но только на секунду… А через мгновение все померкло, и Цекай с ужасом поняла, что совершенно не чувствует своего собственного тела.
        Она была в каком-то темном месте. Вокруг свистел ледяной ветер, а с неба хлопьями валил снег. Холод пробирал до самых костей, особенно замерзли ноги, а за снегопадом слышался разговор двух людей, мужчины и женщины, на красивом музыкальном языке. Цекай стало страшно от этого простого видения.
        Внезапно все это кончилось.
        Цекай судорожно вздохнула, а ее руки уперлись в землю. Она открыла глаза. Она явно была в Саалле, по улицам продолжали идти силанцы, не замечающие, что девушка упала на землю, да они и не могли этого заметить, потому что она надежно спряталась за углом дома, который хорошо укрывал ее своей тенью.
        Цекай подняла голову и вздрогнула: прямо перед ней стоял Курой, а на его лице опять было какое-то сложное выражение.
        — То, что ты сделала сейчас, верх неприличия. Я надеюсь, ты не успела прочитать мысли у кого-нибудь еще, — сказал он.
        Девушка не знала, что сказать, а потому молчала.
        — Пойдем, я тебе кое-что расскажу, — нарушил молчание Курой
        Цекай кивнула и попыталась встать. Самостоятельно ей это сделать не удалось. Приняв вертикальное положение, девушка пошатнулась и схватила Куроя за руку, чтобы не упасть. Ноги плохо ее слушались, отказываясь стоять прямо, но через секунду она справилась с ними и сделала несколько нетвердых шагов.
        — Что ты со мной сделал?
        — Я так привык, — пожал плечами молодой человек. — Тот, кто лезет в твои мысли, редко имеет хорошие намерения, поэтому я засунул тебя в мое самое любимоевоспоминание.
        — Ну, а что ты хотел сказать? — спросила Цекай, хотя говорить ей было трудно: язык лениво ворочался во рту, промахиваясь мимо очередного звука.
        — Даже у людей есть закон о неприкосновенности личности. Нужно было раньше тебе сказать, но я не подумал… В любом случае, на Силане чтение мыслей — самое неприличное, что ты можешь сделать. Об этом не говорят, но подразумевается, что читать мысли другого силанца без его разрешения нельзя.
        — Но… — произнесла Цекай. — Я не знала этого!
        — Сейчас знаешь. Больше не делай так.
        — Но я же прочитала мысли Паулу!
        — Ты же сама сказала, что еще ни у кого не…
        — Да, но… это само получилось. Я просто услышала его.
        — Это другое. Есть пространство, в котором существует мысль. Иногда, когда человек действительно чем-то сильно взволнован, он может выбросить туда свою, но это редко бывает. А еще реже кто-то ее перехватывает.
        Цекай вздохнула, а потом неожиданно воскликнула:
        — А почему голубь меня не предупредил?!
        Курой нахмурился, не понимая, что она имеет в виду.
        — Он мне рассказывал о чтении мыслей, говорил, как это, но ни словом не обмолвился, что это нельзя делать. Но он не мог об этом не знать!
        — Он голубь, — сказал Курой так, словно это все объясняло.
        — Что значит «он голубь»?
        — Я не могу объяснить тебе все очевидные для силанца вещи. Голуби… Они многое знают, многих слушают, но их принципы нам неизвестны. У них даже имена другие.
        Цекай нахмурилась. Она уже думала, что те не похожи на силанцев, но не смотрела на это с такой стороны. Они отошли от центра. Там, где они оказались, было тихо, только ветер проносился между домами, напевая свою, никому не ясную мелодию. Но я слышала тогда людей в зале, такие разборчивые…
        — Когда-нибудь ты научишься слышать мысли других силанцев, но не все, а только те, которые громче других. Но лезть в чужое сознание нельзя, ты должна это понимать, — сказал он.
        Цекай кивнула, а потом посмотрела вокруг. Теперь уже небо стало почти черным, но звезд не было видно из-за облаков. Странно, но стоило только появиться силанцам из других городов и сел, как в самом Саалле стало спокойнее. Теперь вечера были тихие и совсем не похожие на тот, в который они приехали. Девушка снова вспомнила о грядущем отъезде. Странно, а ведь я так хотела остаться в каком-то одном городе.
        Цекай тоскливо вздохнула. Оказывается, на Силане тоже много законов, ничуть не меньше, чем у людей. Но она не знает их так, как каждый житель этого мира, с рождения. Она не подумала о телепатии, а любого силанца наверняка передернуло бы только от одной мысли об этом, как человека от мысли об убийстве. Хотя сейчас на Силане убийство не считается таким уж отвратительным действием, если перед тобой гоблин.
        — Зачем ты привел меня сюда? — неожиданно спросила она у Куроя.
        Того, кажется, удивил ее вопрос:
        — Ты сама решила идти.
        — Разве? — Цекай прищурилась. — Но ты же меня нашел!
        — Да. Но из-за глубоко эгоистических побуждений: я сам хотел сюда попасть.
        — Но разве ты не мог сделать это без меня?
        — Нет. Ключи-порталы редкость, тем более на Земле.
        Цекай задумчиво посмотрела вниз под ноги:
        — Ты тоже попал на Землю, ничего не зная о ней?
        — Почему же? Я знал, что она существует, — улыбнулся он.
        — Но тебе пришлось учить законы, обычаи… как мне?
        — Не совсем. Даже когда я был на Земле, то оставался силанцем и понимал, что это просто мир, который нужно научиться терпеть. А ты не терпишь, ты пытаешься понять, потому что хочешь этого.
        — Терпеть? Тебе не нравится Земля?
        — Наоборот. Раньше не нравилась, но мне пришлось изменить свое мнение.
        — Что ты имеешь в виду?
        Курой пожал плечами.
        Последние дни в Саалле пролетали быстро и, если оглянуться назад, были похожи на сон. Работа находилась каждый день абсолютно для всех, поэтому Цекай видела Юрию, с которой жила в одной комнате, только поздно вечером, когда страшно хотелось спать. Их общение ограничилось короткими фразами: «привет», «пока» и «спокойной ночи». Голубь же, наоборот, прилетал к Цекай почти каждый день, чем бы она ни занималась. Но девушка стала относиться к нему осторожнее и почти не задавала вопросов. Толька сначала она не удержалась и спросила:
        — Почему ты не предупредил меня про чтение мыслей?
        — А тебе уже сказали?
        — Да!
        — Ты не спрашивала. Я не говорил.
        Цекай смерила его недовольным и укоряющим взглядом, который, однако, совсем не смутил птицу. Наоборот, тот развеселился и, сев ей на голову, распушился.
        Единорогов не было видно: они тоже были заняты. Город был настолько большой, что встретиться здесь с кем-то случайно было почти невозможно. Единственное, что связывало всех шестерых, — договоренность, в какое время в пятницу они должны быть готовы к отъезду. Но это объединяло почти половину Саалла, которая уезжала в Борнау в это же время. Как ни странно, многие хотели уехать, хотя в самом начале собрания все горожане единогласно утверждали, что безопаснее остаться в городе.
        В любом случае, происходящее было необычно для силанцев, и это ощущение какой-то неординарности происходящего нравилось саалльцам, все они охотно собирались в дальнее путешествие: Борнау был городом Западных провинций, а северяне порой боялись даже представить себе расстояние от своих городов до Запада. Это простое название одной из сторон света произносилось с каким-то благоговейным трепетом, как слово «Барсы».
        Теперь Цекай больше не экспериментировала с телепатией, хотя перспектива научиться читать мысли до сих пор казалась ей очень заманчивой. Но она не спешила практиковаться, потому что боялась ошибиться: кто знает, что из этого вышло бы.
        Вечером в четверг девушка снова складывала в успевшую уже изрядно потрепаться за время путешествия сумку «NIKE» свои небогатые пожитки. Только на этот раз к ним добавились более ценные вещи: изумрудная индруя, которая уже успела сильно полюбиться Цекай, но не за свои защитные качества, а исключительно за то, что хорошо согревала в саалльские будни, и новая карта, которая просто не влезла в рюкзак Юрии.
        Она печально посмотрела из окна своего номера на засыпающий город и нахмурилась, думая о том, что не хотела бы получить известие о том, что и он разрушен. Хотя она понимала, что ее опасения не имеют под собой особых оснований: Агриальд ответственно относится к своим обязанностям, а именно он занимает в Саалле место Роу Киспарри.
        Цекай часто думала о том, что их ждет, когда они снова отправятся в путь. Но теперь, по крайней мере, было ясно одно: больше они уже не будут бегать от гоблинов, спасаясь то в одном, то в другом селе или городе, как это было раньше. Теперь у них была цель, к которой они должны были идти, невзирая на опасности. Девушка улыбнулась своим мыслям: слишком красиво легли перед ее глазами перспективы. Она уткнулась носом в подушку и закрыла глаза, перед которыми еще разворачивались героические картины будущего.
        Утром она, Юрия, Курой и единороги стояли в стороне от остальных саалльцев, готовящихся уехать. Рядом с теми были их жены, дети, другие родственники. Агриальд тоже был тут, но не подходил к дочери. Его поведение было понятным даже Юрии. Сейчас на ее отце ответственность за город, половину которого он отправляет неизвестно на что. Цекай внимательно разглядывала градоначальника. Интересно, а не боится ли он поступить неправильно? Не боится ли он совершить ошибку, за которою ему потом будет стыдно? Киффа была рядом с супругом, и по ее лицу было видно, что ей совсем не нравилось то, что происходит. Она строго глядела на собравшихся горожан, рядом с которыми теснились единороги.
        Неожиданно на голову Цекай сел Эльмиль. Вместе с ним еще несколько голубей спикировали вниз и приземлились кто на плечи силанцев, кто на их лошадей.
        — А что, голуби едут с нами? — спросила Цекай.
        — Да, — сказал Эльмиль. — Это для того, чтобы всегда поддерживать связь с городом.
        — А ты будешь сопровождать нас?
        — Да.
        Цекай поправила лямки пренсоэра и засунула руки в карманы плаща, в тепло. Им предлагали другую одежду, которую выдали всем, кто уходил в Борнау, но девушка наотрез отказалась расставаться с джинсами, а Юрия, наоборот, с удовольствием взяла новые штаны и сапоги. Кроме того, все уезжающие были в индруях. Все, кроме Куроя, который от этого сильно выделялся на фоне остальных силанцев, облаченных в изумрудные доспехи. На единорогах тоже были индруи, того же цвета, но более тяжелые. Пластины чешуи на них были шире и толще и прикрывали лошадиные спины и головы.
        Юрия еще возилась с седлом, привязывая к нему рюкзак, который явно не нравился Рине. Лошадь то и дело недовольно косилась на него, хотя до этого не протестовала, когда они ехали в Саалл. Грауд и Лорриал стояли с невозмутимым видом, словно превратились в каменные изваяния. Курой прислонился спиной к своему единорогу и, скрестив руки на груди, глядел вперед каким-то остекленевшим взглядом, теребя белый провод наушников.
        — Подожди еще немного, — недовольно ворчала на Рину Юрия.
        — Он тяжелый и мешает!
        — Ну пожалуйста, стой смирно!
        Лошадь презрительно фыркнула, а Эльмиль заворковал.
        Агриальд что-то говорил уезжающим, подходил к отдельным горожанам и что-то долго рассказывал, в то время как его супруга держалась в стороне, словно хотела сейчас оказаться вдали от всего происходящего.
        Цекай с интересом смотрела на него, наблюдая, как меняется его лицо, стоит ему только подойти к другому силанцу. Вскоре Агриальд добрался и до них. Сначала он просто молча глядел на них, словно проверяя что-то, а потом сказал:
        — Вы идете не вместе со всеми, но я не хочу, чтобы вы строили иллюзии, что задание у вас проще и безопаснее. Безопасность на Силане стала весьма хрупкой. Отступайте от прежних стереотипов. Убивайте, если это требуется. Но помните всем известные слова: «Иногда сила нужна, чтобы сохранить жизнь, иногда — чтобы ее отнять, но часто и для того и для другого достаточно глупости и незнания». В каких бы городах вы ни оказались, говорите о Саалле все, что знаете, не говорите только, как сюда попасть. Обо всем сообщайте мне голубем. Обо всем, что бы ни было. Я хочу получать от вас птицу каждый день. Понятно?
        Все шестеро, включая единорогов, кивнули. Тогда Агриальд улыбнулся и заметил:
        — Вам лучше всего свернуть через пару дней около села Мильмен. От него до Ейленстана рукой подать. А теперь идите.
        Цекай вскочила на Грауда, невольно удивившись тому, как легко это у нее получилось. Курой и Юрия тоже оседлали своих единорогов, и те молча побрели к выходу из Саалла.
        — Курой-Аббекка, — позвал Агриальд. — Подожди. Я хочу тебе кое-что сказать.
        Девушки с интересом переглянулись, а молодой человек спрыгнул с Лорриала и подошел к градоначальнику.
        — Почему это он называет его на «ты»? — спросила Юрия. — Они что, знакомы?
        Цекай пожала плечами, не сводя взгляда с Куроя, который покорно подошел к Агриальду. Девушка не слышала их разговор, но сразу поняла, что он на языке Света.
        Потом Курой вернулся, и они выехали из Саалла. Вместе с ними город покинула добрая сотня силанцев. Все они медленно направились по довольно узкой дороге, которую Цекай так и не смогла найти. Ворота города сразу же закрыли, стоило им только его покинуть, а над горами опять повисла тишина.
        Все шестеро шли в самом конце.
        — Что он сказал тебе? — поинтересовалась у Куроя Юрия.
        На лице юноши появилась загадочная улыбка, а потом он ответил:
        — Он напомнил мне одну притчу.

        ГЛАВА18
        
        КОНЕЦ ИСТОРИИ
        Цекай сидела на земле, по-турецки скрестив ноги и водя светящимися пальцами по страницам «Древнейшей истории». Был вечер, но лучи солнца еще освещали небольшую поляну, на которую они вышли. Вокруг был лес, идущий то вровень с ними, то поднимающийся вверх по горным склонам, которые продолжали преследовать путников от самого Саалла. Девушку не покидало странное чувство, что она и не уходила из города. Немного изменилась обстановка, но вокруг были все те же лица, которые она привыкла видеть. А завтра утром все кончится: они с Юрией и Куроем пойдут своей дорогой.
        Цекай перелистнула страницу книги. Та плавно перекатилась от ее прикосновения, и девушка снова уловила приятный мягкий запах, всегда исходивший от силанской бумаги, которая была гораздо толще и мягче, чем у людей, и девушке было непонятно, как ее делают. Цекай уже прочитала большую часть «Древнейшей истории»: Светотень, о которой сейчас рассказывалось, звали Альгидия Восьмая. Теперь Цекай поняла, что значат числовые обозначения после имени правителя. Шел счет Светотеням-женщинам и Светотеням-мужчинам. На то время, о котором девушка читала, первых было всего на одну меньше, чем вторых.
        Цекай закрыла книгу и посмотрела вдаль. Там в лучах заходящего солнца резвились стаи мошек, которые становились видимыми только на свету. Путники спустились к подножью гор, где было гораздо теплее, чем в городе, поэтому плащ, с которым девушка почти не расставалась в Саалле, теперь терпеливо ждал своего часа в сумке «NIKE». Из-за жары, которая стояла днем, Цекай снимала свою индрую, игнорируя предостережения Юрии. Она пока плохо понимала, чем могут помочь эти блестящие доспехи, и не видела от них никакой пользы. Они были настолько мягкие, что едва могли защитить от простого синяка, что уж говорить о гоблинах и их чудовищном оружии.
        Курой куда-то ушел, сказав, что собирается проведать Мильмен, но он явно шутил, потому что до этой деревни было около десяти километров. В любом случае, Цекай была уверена, что он просто бродит по округе.
        Скоро с неба спикировал Эльмиль и сел перед Цекай, выжидающе глядя на нее красными голубиными глазами.
        — Что? — спросила девушка.
        — Курой просил передать, если тебе или Юрии интересно, что в Мильмене все тихо и гоблинов не наблюдается.
        — Как он туда добрался?! — округлила глаза Цекай.
        — Долетел.
        — Ч?.. Ах да…
        Голубь кивнул, перескочив на книгу, которую Цекай держала в руках, и пристально посмотрел девушке в глаза, а потом вспорхнул вверх и исчез в темном небе.
        Цекай покачала головой, поднялась с места и, обхватив одной рукой «Древнейшую историю», другой стала перестегивать посох, который до этого прикрепила под крутым углом. Потом она медленно пошла между другими силанцами, которые были заняты своими делами. Оказалось, что даже у этого простого отряда, состоящего из обычных горожан, скоро появился лидер. Цекай его не знала. Это был высокий и статный мужчина-оканду, с убранными в длинную, почти до пояса, белую косу. Он вел всех остальных и принимал различные решения, но ничего не предпринимал насчет Цекай и остальных, так что возникало ощущение, что Агриальд предупредил его обо всем.
        В первый же день, проведенный за пределами Саалла, Юрия отправила отцу послание голубем, в котором рассказала все, что произошло. Тот молчал, пока она говорила, а потом только кивнул головой и улетел. Цекай не была уверена, что он все в точности передаст: слишком длинной была речь, но не стала говорить что-либо вслух.
        Девушка заметила впереди рыжее пятно и поспешила к нему. Юрия склонилась над новой картой, которую отдал им Агриальд, и пощипывала подбородок.
        — Я думаю… — проговорила она. — Думаю, как нам лучше добраться до Мильмена… Теоретически это можно сделать двумя путями: через лес или здесь.
        Она провела пальцем по горной гряде.
        — Правда, я не уверена, что там есть дорога, но этот путь короче. Надо будет послать голубя.
        — Нет, лучше спросить у Куроя, — покачала головой Цека, — он уже у Мильмена.
        — Что он там делает?! — расширила глаза девушка.
        — Кто его знает! — она пожала плечами.
        Юрия хмыкнула и позвала Эльмиля. Он, как всегда, появился мгновенно и, сделав в воздухе круг, плавно опустился Цекай на голову.
        — Что? — кивнул он.
        — Спроси у Куроя, есть ли до Мильмена путь через горы, а если есть, что он о нем знает? — сказала ему Юрия.
        — Все? — уточнил Эльмиль.
        — Да, — кивнула девушка, а Цекай показалась забавной та важность, с которой голубь задал последний вопрос.
        Но птица, по всей видимости, не заметила ее усмешки, потому что сразу же взмыла в небо, с силой оттолкнувшись от Цекай ногами. Несколько мгновений его еще было видно, а потом он беззвучно исчез в воздухе. Юрия снова склонилась над картой и стала рассматривать ее с таким видом, словно перед ней лежала интереснейшая книга.
        Эльмиль не заставил себя ждать: не прошло и минуты, как он снова вернулся, сев прямо на нарисованный город. Юрия недовольно махнула рукой, прогоняя его, и тогда голубь пересел ей на плечо.
        — Дорога есть, — сказал он, а потом выждал мгновение, словно опытный оратор, старающийся заинтриговать слушателя. — Она почти не петляет. Но это не все: есть еще один путь, тоже через горы, но он ведет в обход, минуя Мильмен.
        — Ладно, — нахмурилась Юрия, снова посмотрев в карту. — Тогда мы пойдем через горы, но… через Мильмен. Никто не против?
        Она посмотрела на голубя, словно надеясь, что Курой заранее передал ответ и на этот вопрос, а Эльмиль заметил:
        — Он сказал, что ему все равно, как ехать.
        — Выходит, из двуногих никто не против, — сказала Цекай, наслаждаясь тем, как звучит ее фраза.
        Юрия кивнула и снова посмотрела на карту.
        — Ладно… — бормотала она. — Единорогам же все равно, где идти…
        Постепенно поле погружалось во тьму. На Земле ночи были светлые: фонари разрезали темный воздух, делая его оранжевым. На Силане после заката все окутывала бархатная чернота, к которой все были готовы и не пытались бороться с ней светом пальцев или огней. Наоборот, здесь старались не отпугивать ее, и использовали магию осторожно.
        Цекай уже привыкла к этому, и сама вела себя так же: ночью, когда зрение не помощник, можно слушать и чувствовать запахи. Это было довольно просто, тем более что силанцы, как и люди, почти не бодрствуют в темное время суток.
        Голубь спикировал ей на голову, а Юрия наконец свернула карту, закончив свои безмолвные рассуждения. Через некоторое время подошла Рина и спросила о принятом решении. Она не спорила, когда услышала его, не высказала свои «за» или «против», а просто кивнула и ушла к остальным единорогам.
        Ночь была тихая и спокойная, возможно, из-за гор, которые охраняли тишину. Вместе с саалльцами из города отправились две собаки, которых Цекай видела по приезде в Саалл. Их называли Сизыми Псами, эта порода так и оставалась для девушки загадкой. Конечно, если бы она знала хоть какие-то породы на Земле, то, вероятно, смогла сравнить Псов с какой-либо из них. Но Цекай вообще мало что знала о собаках.
        Псы стояли на страже, если нужно было, преданно следовали за своими хозяевами и были совершенно тихими. Цекай ни разу не слышала, чтобы они лаяли или скулили. Все, что они могли, — так это смотреть своими вполне дружелюбными глазами и тыкать мокрыми носами в ноги силанца. Девушка так и не поняла, могут ли они говорить, как единороги, но ясно было, что они совсем не против того, чтобы их погладили или почесали. Они с удовольствием наклоняли головы, чтобы было легче достать шею и уши. Вчера Цекай чесала бок одного Пса, и тот неожиданно лег на землю и перевернулся на спину, подставив под руки девушки почти лишенный шерсти живот.
        У них был невероятно добрый взгляд, который редко можно увидеть у человека или силанца, и было непонятно, зачем этих животных ставят для охраны: казалось, что они просто не способны причинить кому-то вред, пусть даже врагу, пусть даже по приказу. Единороги неодобрительно смотрели на Псов, но они на многие вещи так смотрели, а потому никто не обращал на это внимания.
        Засыпая, Цекай следила за голубем, который ходил вокруг одного из Псов, а потом уселся ему на голову и, забавно прыгая, дошел до кончика хвоста. Животное не обратило на это никакого внимания. Девушка улыбнулась и закрыла глаза, но еще долго вслушивалась в ночную тишину вокруг, которую не нарушали ни тихие пофыркивания единорогов, ни храп Пса — ничего. Вокруг шелестел ветер, который редко бывал в горах, но теперь летал над землей, заставляя листья на деревьях трепетать, словно приветствуя его аплодисментами. Какие-то птицы кричали высоко в небе. Это были орлы, которые вили свои гнезда прямо на отвесных скалах.
        Было еще раннее утро, когда Грауд толкнул Цекай в спину. Она открыла глаза и села. Рина и Лорриал, только что проснувшись, тоже сонно покачивали головами, в то время как Курой заканчивал крепить седло на лошади. Юрия, совершенно бодрая, уже была на ногах. Девушка взяла посох и потянулась, а потом рывком встала на ноги. Их лагерь медленно пробуждался ото сна. Было еще рано, в воздухе висела легкая дымка и пахло росой.
        Они позавтракали вместе со всеми и совсем чуть-чуть проехали с саалльцами, а потом свернули в сторону и поскакали быстрее, держа путь на Мильмен. В дороге не произошло ничего необычного. Горы сменяли друг друга, пейзаж был постоянно одним и тем же, так что если бы не чутье единорогов, то они с трудом смогли бы точно ориентироваться среди похожих друг на друга, как братья, скал. Было жарко, как и вчера, но когда солнце пряталось за скальными выступами, путники могли скрываться в прохладной тени. Голубь не всегда был с ними: иногда он куда-то улетал, потому что ему было не очень удобно ехать на чем-то качающемся.
        Путь до Мильмена был не слишком длинным, так что к вечеру они вполне благополучно добрались до села. Оно было небольшое, но вполне уютное. Цекай никак не могла выбросить из головы мысль о том, как было бы здорово, если бы Мильмен не разрушили за то время, что они в нем находятся. Но село выглядело вполне надежным и безопасным местом. Вокруг него змеей обвился деревянный забор. Когда Цекай подошла к нему вплотную, то у нее возникло ощущение, что он сравнительно новый, потому что от него исходил запах свежесрубленного дерева.
        Их долго не хотели пускать внутрь, и голубь вступил в переговоры. Как уже поняла Цекай, голуби не умели лгать, но и говорить могли далеко не всю правду, ловко играя этим приемом «умолчания». Именно поэтому страж стал задавать птице конкретные вопросы, на которые приказал отвечать такими же конкретными ответами. Девушку немного удивило то, что интересовало стража. Он не спрашивал: «Хотят ли они причинить вред селу? Имеют ли они что-то против мильменцев?..» Он спрашивал иначе.
        — Они свободные силанцы?
        — Да, — кивал голубь.
        — Они подчиняются только своим интересам?
        — Да. И интересам своих семей.
        — Их семьи принадлежат к благородным родам?
        — Да.
        Цекай едва заметно хмыкнула: уж она-то не считала себя принадлежащей к «благородному роду». Страж задал Эльмилю еще много вопросов, и ответы вполне его удовлетворили. Выслушав птицу, он впустил всех внутрь, но, когда они оказались в Мильмене, заметил:
        — Раз вы все из Саалла, то расскажите, что там происходит.
        Цекай подумала, что фраза «вы из Саалла» прозвучало гораздо лучше, чем когда-то «из Флауренторна».
        — Что там происходит? — переспросила Юрия.
        — Да. Мы немало слышали об этом городе и получали голубей из него, но до сих пор плохо понимаем, на что решился Саалл. Я думаю, золон-кроссен Гривеш захочет вас послушать. Когда вы думаете уйти отсюда?
        — Завтра, — ответила Цекай.
        — Хорошо, тогда я прошу сегодня рассказать все золон-кроссен Гривешу. Пойдемте, я провожу вас к нему.
        — А почему он не может попросить Эльмиля, голубя, рассказать это? — спросила Цекай Куроя, когда страж отвернулся, чтобы проверить, надежно ли заперты ворота.
        — Потому что он голубь. Он расскажет все без прикрас и правдиво, но обычно слушатель хочет не этого.
        — Да, но разве сейчас время слушать красивые речи?
        — Какое бы ни было время, так слушать приятнее.
        Цекай хмыкнула, а Юрия проговорила:
        — Хорошо, мы все расскажем. А у вас есть гостиница?
        Страж утвердительно кивнул и повел их за собой, наказав между делом другому стражнику занять пост. Это был молодой еще парнишка, похожий на того, которого Цекай видела в Пентакарре. Потом она невольно представила, что с ним, вероятно, сделали, и нахмурилась.
        — Меня зовут Теккли, — представился страж, ведя их по узким улицам.
        Все кивнули, но никто в ответ не назвал своего имени, и Теккли не стал настаивать. Сначала единороги решили следовать за ними, но потом, когда поняли, что их ждет, решили уйти в конюшни.
        — Мы будем ждать вас у ворот утром, — тихо сказал Грауд Цекай, и она кивнула.
        Цекай с трудом запомнила, как выглядел золон-кроссен Гривеш, а когда они попали в гостиницу, и вовсе забыла о том, что он спрашивал, потому что из них троих говорила только Юрия.
        На следующий день они снова продолжили путь: жара сменилась проливным дождем, который, однако, начался не сразу, а только после полудня, когда они отъехали от села на приличное расстояние. Впереди не было никаких городов или деревень, а до города Ейленстана на самом деле рукой подать: всего пара дней пути, если не торопиться.
        Сегодня они остановились рано, в селе, названия которого Цекай не запомнила. Оно находилось выше в горах, и добраться до него оказалось совсем не просто. Копыта единорогов скользили по мокрым камням, поэтому девушки слезли с Грауда и Рины и шли сами, ища для них удобный путь, Лорриал поступил по-своему: обогнул скалу и нашел-таки относительно ровное место, по которому можно было пройти.
        Чтобы впустить их, стражник, как и в Мильмене, задал голубю ряд вопросов. Похоже, этот простой способ проверки ввели во всех селах после того, что случилось с Густаном. Эльмиль, как и в прошлый раз, отвечал однозначно и четко, и все шестеро с единорогами прошли внутрь.
        Еще видно было, как солнце катится над самым горизонтом, но пелена дождя отчаянно старалась перемешать все цвета. Дождь был довольно прохладным, но плащ Цекай не пропускал воду и был таким широким, что она легко укрыла им сумку. Когда они оказались в гостинице, девушка все равно на всякий случай проверила сохранность «Древнейшей истории», но книга была в полном порядке. Юрия сразу отправила Эльмиля в Саалл и сняла свой рюкзак. Цекай хлопнула в ладоши, и стены в комнате засветились тусклым светом. Она задумалась, вспоминая, что так же было и в Грио.
        — Юрия… А стены, они… Они же просто используют тот свет, который впитали за день? Солнечный свет?
        — Конечно. А ты как думала?
        — Понятно… — протянула Цекай, а потом ее осенило, и она воскликнула: — А пальцы? Пальцы светятся по тому же принципу?
        — Да, — ответила Юрия таким тоном, словно у нее уточнили, круглая ли Земля.
        — Но… — девушка щелкнула пальцами и посмотрела на их светящиеся кончики. — Но на пальцы попадает меньше света, а они такие яркие… даже в дождь…
        — Ну, ты же всей кожей улавливаешь солнечный свет, а на пальцах он просто концентрируется, — спокойно заметила Юрия, снимая плащ. - Ты лучше скажи мне, как нам быстрее дойти до Ейленстана?
        — Я понятия не имею.
        Юрия, восприняв эту фразу как указание к действию, развернула карту и, нахмурившись, вгляделась в нее, а Цекай снова почувствовала запах, которым пахла силанская бумага.
        — А почему у вас книги так пахнут? — спросила она.
        — Так любая кожа пахнет, — не отрывая взгляда от карты, ответила Юрия.
        — Кожа? — поразилась Цекай. — Страницы из кожи?
        — А из чего ты еще хотела? — в свою очередь удивилась Юрия. — Я читала, что и у людей книги делают из кожи.
        — Нет! — отрицательно закачала головой Цекай. — Из бумаги.
        — Из бумаги?! — поморщилась Юрия, как морщилась, когда слышала слово, существующее только в человеческом языке. — Никогда о таком не слышала.
        — Оригами, похоже, ты тоже не знаешь, что такое, — буркнула Цекай.
        — Оригами?! — Юрия засмеялась: — Какое забавное слово!
        — Да, — согласилась Цекай.
        Юрия еще долго старательно подавляла смешки, но спрашивать значения слова она не стала, видимо опасаясь, что оно будет смешнее его звучания, а Цекай с интересом взяла в руки «Древнейшую историю» и, открыв первую страницу, потрогала ее. Кожа! Точно! Как же я раньше не подумала об этом? Она провела ладонью по приятной, мягкой, бархатистой поверхности, мало напоминающей бумагу. Да она и толще! Странно, что я не подумала!
        Этот день кончился так же, как и предыдущий. Утро следующего тоже не отличалось какими-то событиями. Они не спешили покидать село, потому что шел дождь, и еще вчера они решили переждать его. Теперь они не торопились и ни от кого не убегали, так что вполне могли себе это позволить. Погода, правда, не собиралась проясняться, поэтому Цекай уже предположила, что им придется и этот день провести в селе. Здесь было довольно тихо, поэтому ничего плохого в этом девушка не видела.
        Свободное время она посвятила «Древнейшей истории». Она почти дочитала ее. Теперь перед ней была последняя глава, в которой говорилось о Светотени, которая предшествовала той, что правила сейчас, Аманде Тиваро Семануэлль Двенадцатой. Девушка давно хотела прочитать эту главу. Сила Светотени передавалась по наследству, а это значило, что Аманда была матерью настоящей Правительници. Цекай помнила человеческие поговорки: «каков отец, таков и сын», «яблоко от яблони не далеко падает». Ей казалось, что в этой последней главе она узнает, почему Правительница «упала» от своего семейного древа так далеко.
        Она положила книгу на подушку и легла перед ней, подперев голову руками. Ее взгляд снова заскользил по слегка наклоненным буквам. Среди красивых оборотов, сравнений и мягких переходов между темами, которые были так свойственны этой книге-учебнику, она вычитывала основные факты. Те покорно открывались перед ней.
        Пока Цекай не видела ничего особенного. Аманда была похожа на всех своих предшественников и тоже уделяла много времени созданию хитрых законов, которые должны уберечь Силану от расовых войн, придумывала новые порядки, часто ездила к гоблинам, вела с ними переговоры. Она старалась положить конец страшной дискриминации вампиров, которая была еще в старые времена. А все из-за того, что они питаются другой пищей! При ней стали переписывать и переводить «Книгу Мифов». Сначала это вызвало бурю негодования, но Правительница проигнорировала его, заявив, что мифы нужно знать с самого детства, а из-за того, что они существуют только на языке Света, многие силанцы знают их только со слов других.
        Цекай заинтересовалась этим. Что это за «Книга Мифов»? О ней говорилось как о чем-то очень важном, как о своде законов. Но девушка так и не узнала, что в ней. Аманда размножила «Книгу Мифов» и приказала поместить в крупные силанские библиотеки по несколько экземпляров. В «Древнейшей истории» легко читался именно характер Светотени, и Цекай видела в Аманде женщину, которая постоянно чего-то боялась, а ее поступки, которые были достаточно громкие и идущие наперекор устоявшимся правилам, казались девушке просто способом укрыться от чего-то. Она не знала от чего… просто чувствовала интонацию, которая сопровождала эти поступки.
        Цекай прочитала, что она пыталась уничтожить ключи-порталы. И что самое интересное, ей это почти удалось. Сначала ключей на Силане было довольно много, они были почти у каждой семьи, но после того как Светотень приказала уничтожить их, отправив Барсов для исполнения, их осталось мало. Спасти некоторые ключи смогли только очень древние семьи чистокровных кондра или оканду, которые были уважаемы в мире и хранили медальоны, как семейные реликвии. Цекай посмотрела на свой ключ. Интересно, как его удалось сохранить? Может быть, он просто был на Земле в том момент, когда Правительница стала их уничтожать?.. Да и зачем уничтожать ключи-порталы?!
        Девушка снова вернулась к чтению, и на глаза ей неожиданно попалось знакомое название еще одной книги, которая в данный момент интересовала ее куда больше, чем «Книга Мифов».
        Аманда распорядилась, чтобы Книга Противоречий была тоже перенесена в библиотеку Штомб и находилась там под соответствующей охраной, но всегда оставалась доступной для своих создателей.
        Девушка так и подскочила на месте, а потом быстро захлопнула «Древнейшую историю» и выскочила в коридор.
        — Юрия! — воскликнула она, едва завидев рыжие волосы.
        Та с интересом повернулась. Похоже, она что-то кому-то говорила, потому что ее рот застыл, словно произнося какой-то звук. Потом Цекай заметила Куроя, на голове которого сидел Эльмиль. Он и Юрия удивленно посмотрели на нее, а девушке было только кстати, что они оба здесь.
        Цекай подошла к ним и сразу выпалила:
        — Я читала «Древнейшую историю», там написано про Книгу Противоречий!
        — В «Древнейшей истории»?! — вскинула брови Юрия.
        — Да!
        — Ах да, я помню… — нахмурился Курой. — Но там только про библиотеку Штомб?
        — Да! — снова воскликнула Цекай. — Так ты знал! Почему не сказал?
        — Это же учебник по истории. Мало кто читает его так внимательно, как ты. А последние главы вообще не изучаются в школе. Многие взрослые еще помнят времена правления Аманды. Поэтому я и не вспомнил.
        — Значит, она все-таки в библиотеке Штомб! — воскликнула Цекай.
        — Вряд ли, раз мой папа предупредил, что ее там может и не быть, — покачала головой Юрия.
        — Я тоже так думаю, — кивнул Курой. — Если эта книга так важна, как сказал Агриальд, то Алекс наверняка приказала спрятать ее в другом месте.
        — Кто такая Алекс? — нахмурилась Цекай.
        — Алекс Тиваро Семануэлль Тринадцатая! — воскликнула Юрия. — Это имя твоей Правительницы. И вообще, не стоит называть ее только по имени!
        — Почему же? — пожал плечами Курой. — Если это имя, то почему бы им не пользоваться?
        — Это Светотень! — взмахнула руками Юрия.
        — И что? — поднял брови Курой.
        — Я тоже не вижу разницы! — вставила Цекай.
        — О Тьма! Как с людьми разговаривать, — вздохнула Юрия.
        — Но мне кажется, что она в библиотеке Штомб, — скрестила руки на груди Цекай.
        Курой улыбнулся.
        — Знаешь, трудно делать прогнозы о том, о чем не имеешь никакого представления! — заметила Юрия.
        — Дождь кончается, — протянул Курой, глядя в окно.
        Цекай проследила за его взглядом: действительно, небо почти очистилось от белых облаков и кое-где начинало проглядывать солнце.

        ГЛАВА19
        
        ОЗЕРО ЕЙЛЛ
        Дождь кончился, и теперь яркое солнце задорно освещало мокрые крыши деревянных домов. Цекай, Юрия и Курой, словно по приказу, разом стали собираться в путь. Единороги уже ждали их у стойл: им давно не терпелось продолжить путь, потому что они были единорогами и вся их жизнь была одной сплошной дорогой. Они спокойно ждали, пока на них наденут седла, но постоянно бросали взгляды вперед, за забор вокруг села. Курой уже рассказал Лорриалу все, что они узнали, а тот с удовольствием поделился новой информацией с Граудом и Риной. Эльмиль перелетал с одной головы на другую, как будто не замечая, чья она была.
        За то время, что дождь еще боролся за свою жизнь, а тучи изо всех сил старались сохранить свое единство под налетами свирепого ветра, Цекай успела до конца дочитать «Древнейшую историю». Но ничего нового больше не узнала. Рассказ об Аманде кончился так, как кончались все рассказы о Светотени: просто кончился, неожиданно прервался тогда, когда девушка меньше всего этого ожидала. Раньше она не замечала, как резко обрывается глава в этой книге, потому что сразу начиналась следующая, все равно подхватывающая мысль предыдущей.
        Теперь «История» лежала на самом дне сумки «NIKE», потому что вряд ли могла понадобиться. Цекай привязала сумку к седлу и сама запрыгнула на Грауда, стараясь не задеть изумрудную индрую, прикрывающую спину и шею единорога. Уже оказавшись в седле, она взяла в руки посох, который до этого прислонила к стене конюшни, и прикрепила его к пренсоэру. Посох Юрии был гораздо короче, и она залезла на Рину, не снимая его.
        Они ехали почти не разговаривая и уже вечером были в селе, гораздо более крупном, чем Мильмен и то, в котором они были сегодня. Цекай даже не стала запоминать его название. Девушки остановились в гостинице, а Курой, проявивший, как всегда, желание «прогуляться до Ейленстана», куда-то скрылся, оставив Лорриала в Берргири.
        Когда Цекай отстегивала посох, прилетел обратно голубь и приземлился Юрии на кровать.
        — И что? — спросила девушка.
        — Агриальд просил передать всем вам следующее: «Оставайтесь в селе Берргири, в Кимкерхорн идите, обходя Ейленстан. Я получил письмо от одного моего знакомого из этого города, и он предупреждает: держитесь от Ейленстана подальше».
        — Он не сказал почему? — нахмурилась Юрия, а Цекай тоже напряглась.
        — Сказал, — кивнул Эльмиль. — «Вспомните все, что знаете об озере Ейлл, и поверьте этому».
        — Нет! — воскликнула Юрия. —Это же глупости! Почему он мне никогда об этом не говорил?!
        — Я не знаю, — ответил голубь.
        — Но Курой у этого озера! — воскликнула Цекай. — Скажи ему…
        — Я скажу, — качнул головой Эльмиль. — Агриальд кое-что передал только ему.
        Юрия нахмурилась, а голубь снова вылетел из окна.
        — Что это он ему передал?
        — Я не знаю, — пожала плечами Цекай. — А что с этим озером?
        — Да так… — неохотно протянула Юрия. — Есть такая легенда, что озеро проклято. Светотень что-то просила у ейленстанцев, но они ей грубо ответили, что ли… и она заколдовала Ейлл. Иногда оно будто заманивает к себе силанца и впитывает в себя его Элементы.
        — Что?
        — Ну да… Всасывает в себя твою душу, а потом выбрасывает на берег безжизненное тело.
        Цекай испуганно посмотрела на Юрию. Ничего себе легенда! Девушке довелось уже слышать кое-какие силанские предания, но они не были такими жуткими. Заметив выражение ее лица, Юрия мгновенно воскликнула:
        — Но это все сказки!
        — Но разве твой отец не…
        — Он в них верит! Он во все верит… Не бери в голову. Мы обойдем Ейленстан, но… глупо это все. Давай спать.
        Эльмиль скоро вернулся и сел на сумку Цекай, собираясь спать там. Девушка не возражала, поэтому голубь свернулся в пушистый комочек. Юрия смотрела на карту — скорее всего, ищет обходной путь вокруг Ейленстана…
        Она зевнула и легла в кровать. Сначала она куталась в одеяло и прятала в нем голову, чтобы свет стен не резал глаза, но через несколько минут Юрия хлопнула в ладоши, и комната погрузилась во тьму. Крохотное окошко едва ли могло пропустить сюда тусклые огни звезд.
        Цекай почти сразу заснула, но теперь ей снился странный сон…
        Он отличался от других ее снов и был похож на тот, который снится, когда ты болен. Он словно имел вес и был тяжелый и беспокойный. Кто-то постоянно шумел, бормотал, шептал… На голову словно надели стеклянную банку, в которой было душно и глухо, но что-то определенно шумело…
        Цекай, как могла, старалась не замечать этих раздражающих звуков. Она переворачивалась с боку на бок, закрывала во сне уши. Неожиданно тяжелые сновидения стали отступать, но не исчезали совсем, и через несколько минут вернулись с новой силой. Она пробормотала что-то во сне, но не проснулась, потому что странные сны держали ее. Цекай надоело сопротивляться, и она шагнула навстречу звукам…
        Только она это сделала, как они изменились. Они перестали раздражать ее, а наоборот, стали приятными и мягкими. Теперь Цекай смогла их разобрать…
        Это была прекрасная мелодия…
        Цекай блаженно улыбнулась и вся превратилась в слух. Девушке было важно только то, что она была невероятной красоты. Цекай боялась упустить хоть ноту, потому что тогда весь ритм в момент рухнет. Музыка существовала только у нее в голове и была такой мелодичной и нежной, что легко могла бы покорить любого человека или силанца. Благодаря этой песне, в которой явственно слышались чьи-то голоса, ее сон мгновенно стал спокойным и приятным.
        Но мелодия доносилась издалека, и во сне Цекай решила пойти за ней. Музыка не возражала, а словно тянула к девушке свои руки, маня ее за собой. И она, повинуясь какому-то шестому чувству, которое подсказывало ей направление, шла к музыке. Неожиданно ее нога уперлась во что-то.
        Цекай открыла глаза. Перед ней была дверь их комнаты, а сама она стояла босиком на деревянном полу. Девушка нахмурилась. Что я здесь делаю? Я что… страдаю лунатизмом?! Но в голове снова едва слышно зазвучала музыка, и она моментально вспомнила, зачем встала. Она натянула джинсы и накинула плащ, чтобы не замерзнуть.
        Мелодия нетерпеливо подгоняла ее.
        — Иду, иду, — сказала ей Цекай.
        — Что? — сонно пробормотала Юрия, но девушка не обратила на нее внимания.
        Цекай открыла дверь и вышла из комнаты, а потом — из гостиницы. Ноги почувствовали прохладу ночи и еще влажную от росы землю. Не обращая на это внимания, она шла вперед, потому что источник прекрасной музыки был еще далеко и нужно было торопиться.
        Цекай, стараясь не шуметь, чтобы не вспугнуть мелодию, осторожно ступала между домами. Когда она дошла до ворот, стражник что-то сказал ей, но она даже не стала разбирать его слова, а просто произнесла:
        — Мне нужно идти! Пропустите!
        — Но уже поздно, скоро меня сменит другой, и вы не сможете вернуться!
        Его громкие слова заглушли собой робкую песнь, и Цекай прослушала несколько нот. Она с яростью посмотрела на мужчину и рявкнула:
        — Открывай ворота! Немедленно!
        — Что? — нахмурился стражник. — Я не могу вас выпустить, если вы…
        Цекай зарычала от гнева и хотела выхватить посох из-за спины, но его не было, и она просто смерила стража испепеляющим взглядом. Тот недоуменно посмотрел на нее, но стукнул по воротам — они распахнулись, и девушка вышла из Берргири. Она стала напряженно вслушиваться в тишину вокруг. И вот опять зазвучала прекрасная мелодия…
        Цекай улыбнулась и пошла вперед. Она понимала: чтобы дойти до нее, нужно преодолеть немалое расстояние, но это ее не пугало. Девушка была только рада тому, что готова пойти на это ради такой прекрасной музыки…
        Она шла довольно долго. Ноги уже давно устали идти, она стерла ступни о какие-то камешки, которые постоянно попадались там и тут. Сначала она заметила, что за ней летит Эльмиль, но шорох его крыльев только мешал девушке слушать, и она приказала ему уйти. Голубь не стал возражать и, разогнавшись, исчез в ночном воздухе.
        Цекай неожиданно перестала понимать, где она находится и что происходит. Она слышала только музыку и следовала за ней, но плохо осознавала, куда идет. Чем дальше уходила девушка, тем явственнее она слышала голоса, которые звучали в песне. Она сразу поняла, что поют на языке Света, но поют как-то странно, необычно. Их было много, и каждый рассказывал о чем-то своем, словно не знал, что он поет в хоре. Каждый даже самый тихий голосок говорил о своей жизни, он пел о своих неудачах и победах, о горе и счастье. Они говорили все разом: взрослые и дети, мужчины и женщины … Они даже не пели, а скорее шептали, общаясь друг с другом или сами с собой… Они были не живыми существами, а странными бесплотными созданиями, состоящими из разума и воспоминаний…
        Теперь было ясно, что это совсем не песня… Но это было совсем не важно для Цекай.
        Прошел час, еще один, за спиной остался не один километр пути. Она шла не по дороге, а по траве, напрямик. Она ничего не видела в кромешной тьме и полагалась только на слух, на песню, которая заботливо, голосами тысяч силанцев, направляла ее. Она не понимала говорящих, но чувствовала какое-то сожаление, которое проскальзывало в их голосах. Но от этого их пение становились еще прекраснее и заманчивее.
        Цекай чувствовала, что прошла уже слишком много, потому что сильно устала, и нерешительно остановилась. Мелодия тоскливо заиграла рядом с ней, словно спрашивая, почему она больше не идет.
        — Я устала…
        Но мелодия звала ее. Звала настойчиво. Все поющие просили ее прийти, и Цекай снова пошла вперед. А мимо продолжало пролетать время и расстояние.
        На востоке нерешительно стали проглядывать золотые лучи утреннего солнца, в то время как оно само еще пряталось за горизонтом, понимая, что его время еще не наступило. Но птицы в лесу уже чувствовали его приближение и, словно стараясь подбодрить, чирикали и каркали. Ноги у Цекай были мокрые от росы, но она не остановилась, потому что знала: поющие совсем рядом, совсем…
        Ей показалось, что она прошла мимо городских ворот. Она не знала точно, видела ли их. Трава под ногами уступила место утоптанной земле, которая все равно была влажной, так как не успела еще впитать в себя всю влагу, которую получила накануне. Цекай уверенно шла по городу, отлично понимая, куда нужно свернуть.
        — Это она? — раздался мальчишечий голос откуда-то сбоку.
        Цекай сонно повернула голову в его сторону. Там стоял немного растрепанный мальчик с короткими черными волосами, забавно торчащими вверх. Рядом с ним был крепкий мужчина, скорее всего какой-нибудь родственник.
        — Тихо, Шанри, — сказал он мальчику, бережно обнимая его за плечи. — Пусть она идет.
        — Мама ушла так же?
        — Да. Она знала, зачем она это делает.
        Цекай хотелось остановиться и спросить у них, что им известно о ней, но она понимала, что тогда не дослушает музыку до конца. Она решительно свернула за дом.
        Впереди что-то блестело. Это было похоже на горящий огонь, но девушка поняла, что это подпрыгивают на поверхности воды тысячи отражений неба, которое уже было почти голубым, но еще с золотистым оттенком. Песня была словно единым целым с этими пляшущими искрами на воде. Она стала быстрее и нетерпеливее. «Давай!» — говорила она, и Цекай шла, стараясь изо всех сил.
        Еще несколько шагов, и дома расступились перед ней, а свет, который отражало озеро, чуть не ослепил девушку. Он был таким ярким, что даже голова немного заболела. Она нерешительно остановилась. Что-то шевелилось в ее памяти, изо всех сил стараясь предупредить о чем-то…
        Но сомнения мешали музыке, и Цекай качнула головой, чтобы прогнать их. Она знала только одно: под водой песня слышна лучше, потому что она существует именно там. Трава под ногами стала мешаться с песком, а девушка невидящими глазами смотрела туда, где едва заметно стало всходить солнце.
        Неожиданно ноги коснулись чего-то холодного. Цекай поморщилась, но сделала решительный шаг вперед. Вода поднялась вверх, почти дотянувшись до колена. Девушка чувствовала голыми ступнями мягкое дно — водоросли, щекочущие ей пальцы. Показалось, что в воде прямо перед ней, под самой поверхностью водной, глади что-то движется, как будто змея. Но Цекай не испугалась: музыка говорила ей, что бояться нечего…
        Девушка провела рукой по воде, словно стараясь погладить ее приятную гладкую поверхность. Цекай уже была готова сделать решительный шаг вперед и нырнуть в холодную воду.
        Неожиданно сзади раздался громовой рев какого-то дикого животного. Девушка вздрогнула и резко развернулась. В воздухе горели золотые огни чьих-то глаз. Это они следили за мной в Саалле! У Цекай по спине пробежал холодок, но два светящихся пятна тут же исчезли в воздухе.
        Цвета неожиданно стали ярче, а звуки громче. Где я?! Она стояла босая, по колено в воде, в озере… Цекай похолодела. Она знала, что это то озеро, о котором они говорили вчера. Она отшатнулась назад, хотя тяжелая вода сковывала ее движения. Она стала пятиться быстрее.
        Вода неожиданно взметнулась к ней, словно волна, разбившаяся о скалы. Цекай увидела за стеной зеленоватой волны чье-то лицо, и в ужасе отшатнулась назад. Теперь она встала на твердую землю и, развернувшись, добежала до ближайшего дома, успев заметить, как вода тяжело упала обратно в озеро.
        — Иди к озеру! — рявкнул грубый мужской голос, и Цекай обернулась на него.
        К ней подходил довольно полный, но очень высокий мужчина. У него было бледное лицо с впалыми глазами и очень сильные руки, которыми, казалось, легко можно было крошить кирпичи. За ним прятался маленький мальчик с всклокоченными черными волосами. Цекай показалась, что она уже видела их обоих. Девушка провела рукой по спине, но обнаружила, что посоха там нет, да и пренсоэра тоже, а потом она поняла, что стоит босиком.
        — Оно решило, что заберет тебя, значит, заберет! — ревел мужчина, вытаскивая из-за спины черный посох.
        Он угрожающе указал на нее агадаром, который засиял синим светом. Цекай стало страшно. Этот страх сжигал ее изнутри. Теперь она поняла, что произойдет. Она испуганно сделала шаг назад.
        — Иди! — сказал мужчина и сам подошел к ней ближе.
        Цекай отходила назад, нервно глядя на агадар, направленный ей в лицо. Ее пятка снова коснулась холодной воды, и девушка услышала тихий всплеск за своей спиной. Она уже физически чувствовала охватившие ее ужас и отчаяние, даже ладоням стало горячо. Неожиданно она остановилась, и мужчина ткнул в нее посохом. Внезапно девушку охватил гнев, который, смешавшись со страхом, чуть не свел ее с ума, а ладони снова засаднило. Они хотят убить меня!Теперь эта мысль пульсировала у нее в голове.
        Вдруг Цекай подняла свои руки и посмотрела на них так, словно видела в первый раз. Она не замечала ничего необычного, только чувствовала неукротимый жар, обжигающий даже лицо. Она посмотрела вдаль сквозь собственные пальцы. Мужчина замер, как изваяние, словно не зная, как ему поступить. Цекай, повинуясь скорее какому-то мимолетному порыву или своей интуиции, но никак не логике, вскинула перед собой руку, указав ладонью на монстра. У нее возникло такое ощущение, словно она поднесла руку к костру, почувствовав приятное тепло. В ту же секунду ярчайший луч света сорвался с ее ладони и попал прямо в живот силанцу. Тот удивленно вскрикнул и отлетел назад так, словно его ударили тяжелым молотом. Мужчина ударился спиной об угол одного из домов и сполз на землю, оставшись лежать без движения. Девушка же осталась стоять с вытянутой перед собой рукой и удивленно смотрела на свои пальцы.
        — Стой!
        Теперь из-за домов появилось несколько силанцев, а вместе с ними двое Сизых Псов.
        У всех были посохи, агадары на которых горели яркими, но разными цветами. Они вышли из двух проулков и полукольцом оттеснили ее к озеру, стараясь не приближаться к нему.
        — Это ваше озеро! Как вы только можете заманивать сюда других! — в отчаянии закричала Цекай.
        — Закрой рот! — рявкнул парень. — Не тебе нас судить! К озеру! К озеру!
        Он угрожающе ткнул в нее посохом. Цекай, гневно глядя ему в лицо, взмахнула рукой, и с нее опять слетел яркий, жаркий Ейгенц. Не успел ейленстанец взмахнуть посохом, как рядом с ним пролетел еще один Ейгенц. Цекай промахнулась, но ненамного: луч ее энергии пролетел прямо у ноги какой-то женщины, но этого было вполне достаточно, чтобы та вскрикнула от боли и упала на землю, схватившись за обожженную лодыжку. Все остальные удивленно переглянулись.
        — Защищаться надумала?! — фыркнул мужчина и сам взмахнул посохом.
        Цекай испуганно отскочила в сторону, и луч света пролетел мимо. Девушка постаралась отбежать от озера как можно дальше. Но рядом с ней тут же, с шумом рассекая воздух, пролетели несколько Ейгенцев.Она отчаянно посмотрела на своих противников, однако и отчаяние оказалось отличной эмоцией: Цекай легко пустила в горожан еще два сгустка светящейся энергии. Два силанца со стоном упали на землю, а остальные нерешительно замерли, осознав, что Цекай может защищаться.
        Сзади раздался всплеск воды — девушка резко развернулась и замерла от изумления. Из озера выползало какое-то странное существо. Оно немного напоминало человека, но только основными пропорциями. Все тело было покрыто какой-то блестящей слизью, а кожа была мертвенно-серого цвета. Волосы спутались в один узел, а глаза смотрели безумно и яростно. Вместо ног у него были какие-то странные щупальца.
        Цекай хотела что-то сказать, но от удивления просто потеряла дар речи, а язык, прилипнув к небу, отказывался двигаться. Русалки?..
        — Заберите ее! — заорал какой-то силанец и, вскинув посох, побежал к Цекай.
        Девушка отреагировала мгновенно: силанец тут же упал на протоптанную тропу. Существо оскалилось, продемонстрировав немного гнилые желтые зубы, и, оттолкнувшись от земли ногами-щупальцами, бросилось к Цекай. Та испуганно шарахнулась в сторону, выпустив Ейгенц. Он настиг существо еще в прыжке. Оно практически разлетелось на части и упало на землю с таким звуком, с каким кусок мяса падает на пол.
        Цекай с ужасом посмотрела на то, что осталось от русалки. Она и представить себе не могла, что Ейгенц так опасен. За это время из озера показалось другое существо, и оно яростно смотрело именно на девушку.
        Ейленстанцы, по всей видимости, тоже никогда не видели тех, кто водится в озере, а потому неуверенно замерли на месте. Цекай пускала Ейгенц за Ейгенцем в каждую появляющуюся в воде русалочью морду, а потому озеро на некоторое время успокоилось. А один из силанцев что-то крикнул Сизым Псам, которые до этого тихо сидели у самого дома.
        Оба сорвались с места, а Цекай похолодела и только сейчас поняла, что у этих «собачек» острейшие зубы и огромные сильные тела. Она пустила еще один Ейгенц, который, переняв ее страх, стал еще более ярким и сбил одного из Псов на землю.
        Второй ловко отскочил в сторону и, оттолкнувшись ногами, молнией кинулся к ней, но его резко сбило что-то большое и белоснежное. Они сцепились на земле. Не прошло и секунды, как раздался душераздирающий вопль Пса, и он, перестав двигаться, остался лежать на земле. Тот, кто напал на него, спокойно отошел подальше.
        Цекай разглядела это животное: это была огромная дикая кошка, похожая на льва или на тигра. На пушистой белой шкуре были черные пятна, похожие на кольца, а на морде — следы крови с глотки убитого Пса. Цекай не очень хорошо разбиралась в видах кошачьих, но сейчас точно знала, что перед ней барс.
        Все мгновенно замерли, кроме озера, из которого вылезла новая русалка. Барс гневно посмотрел на нее и зарычал тихим низким голосом. Казалось, что когда он рычит, в его глотке перекатываются маленькие шарики, таким сложным был его рев. Русалка замерла на месте и с беззвучным криком бросилась к лежащему без чувств градоначальнику, схватила его своими липкими руками и скользнула вместе с ним в озеро.
        Все ейленстанцы в ужасе замерли на месте. Те, кто держал посох поднятым, нерешительно их опустили. Но таких было всего двое: большинство либо лежали оглушенные на земле, либо неуверенно поднимались на ноги, либо стояли не двигаясь, скованные страхом. Цекай тоже боялась пошевелиться. Вот они какие… Барсы… Она даже дышала осторожно, потому что это большая кошка внушала какое-то странное уважение одним только своим видом.
        Барс посмотрел прямо на Цекай. У него были золотые глаза, каждый как солнце, которое прямо сейчас всходило за спиной девушки. У нее по спине побежали мурашки: она не знала намерений этого животного, но определенно видела эти глаза. Еще в Саалле, когда возвращалась в гостиницу. Как это огромное животное смогло незамеченным попасть в город? Оно друг или враг?
        — Они больше не опасны, — заметил Барс рокочущим голосом.
        Цекай ничего не ответила. Она еще не пришла в себя после случившегося, ее ладони были горячими, и она терла их о джинсы, надеясь, что это поможет.
        В это время взошло солнце, и его жаркий свет озарил берег. Цекай изумленно посмотрела по сторонам. Теперь она насчитала около двадцати силанцев… Все были относительно невредимы, только один держался за ногу. Пес, на которого напал Барс, был мертв и лежал почти у самой воды. Одна из русалок за лапу оттаскивала его в озеро, а пара других забирала обратно своих сородичей, которые погибли от Ейгенцев Цекай.
        Почти никто не шевелился. Ейленстанцы нерешительно замерли в тех позах, в которых стояли, когда появился Барс. Цекай тоже неуверенно смотрела на них не отрывая взгляда, а потом сделала несколько шагов подальше от озера. Никто из горожан ее не окликнул, и она пошла дальше, чувствуя, что Барс идет за ней.
        Горожане были в каком-то странном оцепенении: никто из них не думал вставать и что-то делать, только Сизый Пес печально тыкал носом свою хозяйку. Цекай снова поймала себя на мысли о том, что происходящее кажется ей нереальным. Она качнула головой и нахмурилась. Это все на самом деле! Все это! Нужно открыть глаза.
        — Ты не нарушила ни одного закона, — внезапно сказал Барс, обращаясь к ней. — У тебя, в отличие от них, всего одно клеймо. Совершишь преступление — мы заберем тебя независимо от того, кто ты. Ейленстанцы трусливо замерли, как только я появился, но на самом деле они боятся не Барсов, а наказания, которое понесут.
        Девушка кивнула, хотя не была уверена, что поняла его до конца. Но животное больше ничего не сказало, его белоснежная шкура, словно сливаясь с воздухом, стала меняться, и через мгновение Барс исчез, только золотые глаза секунду горели в утреннем воздухе, но и они вскоре растворились.
        Цекай потерянно шла к городским воротам. Ей было трудно трезво мыслить, потому что разум был затуманен страхом и яростью. Ее пытались убить…
        Неожиданно она отвлеклась от своих мыслей: у одного из домов сидел тот самый мальчик, которого она видела несколько минут назад. Он жался к стене, а лицо его выражало спокойное смирение.
        Цекай стало безумно жалко этого ребенка: озеро убило кого-то из его близких. Она хотела было утешить его, но он неожиданно спросил:
        — Моего отца заманило озеро? Да, я это знаю. Это старая история нашего города, которую все мы знаем, как миф.
        Цекай не сводила с ребенка напряженного взгляда, а тот продолжил, словно не понимая, где находится, рассказывать свою историю.
        — Все началось еще ранней осенью, когда жители нашего города только начинали собирать урожай, который, как всегда, был очень богатым благодаря озеру. Они его очень любили. Именно тогда Светотень Каспидия Тиваро Семануэлль Шестая пришла в Ейленстан и попросила поделиться частью урожая с гоблинами, которые как раз в этот момент голодали из-за засушливого лета.
        — Ваши земли плодородны, — говорила Правительница. — У вас всегда вырастает чуть больше, чем вам нужно. Я прошу вас поделиться этим крошечным «чуть-чуть» с теми, у кого его не хватает.
        — Но силанцы привыкли получать большой урожай, запасы которого еще остаются в начале лета. И тогда градоначальник Либик сказал, что город не станет делиться, потому что его жители вырастили все своим трудом, и плодородные земли тут ни при чем.
        Каспидия нахмурилась и проговорила:
        — Я Светотень. Хотя твои слова звучат честно и оправдывают твой отказ, я вижу ложь, которая прячется за ними. Ты говоришь от имени жадности, которой у вас в избытке, а сострадания вам не хватает. Никогда жадности не будет на Силане, ни в одной душе… А пока эта жадность есть, души, в которых она живет, будут уничтожаться. Сострадание, которые вовремя не испытали вы, теперь буду испытывать к вам.
        — Мы испугались, что теперь Правительница сделает наши земли сухими и непригодными к земледелию, но она заколдовала озеро, которое раз в год, когда начиналось лето и вовсю шли посевы и работы на полях, стало заманивать к себе одного из горожан и уничтожать его Элементы.
        — Сначала все хотели покинуть город, но земли становилось все плодороднее, и мы остались, несмотря на проклятие, потому что любили это место и не хотели его покидать. Озеро всегда было так добро к нам, что мы просто не могли уйти: вряд ли можно где-нибудь найти такие же плодородные земли, как эти.
        — Мы уже давно перестали бояться, тем более что последние несколько лет все обходилось. Озеро забирало гоблинов, которые иногда проходили рядом с городом. Папа старался заманить их сюда. Теперь он сказал, что прилетел голубь из Саалла и сказал, что есть те, кого город сам отправил сюда, в благодарность за то, что мы когда-то помогли городу с землей. Теперь они должны прийти… Я думал, что это вы, но озеро выбирает само… Скорее всего папа просто чувствовал, что сегодня будет его ночь, и старался, как мог, спасти себя, потому что на нем весь город, за которым надо следить, да и он, наверное, не хотел оставлять нас с сестрой и братом. Но мы делимся с другими городами и селами и скоро проклятье минует нас…
        Мальчик замолчал, а Цекай смотрела на него, как на монстра с десятью глазами и тремя ушами. Она как-то опасливо глянула по сторонам и отошла подальше на несколько шагов. Как они не понимают?.. Они должны просто уйти отсюда! Мальчик сидел, словно не осознавая, что происходит.
        — Мы любили это озеро, любили, когда русалки пели нам по вечерам. Они такие прекрасные… — продолжал мальчик. — Все уходили к озеру не потому что оно звало нас, а потому что было прекрасным…
        Цекай вспомнила русалок, которых не иначе как монстрами назвать нельзя. Девушка задумалась. Она плохо помнила, что произошло с ней за эту ночь. Она не знала, как оказалась здесь, но в памяти еще звенела странная мелодия, в которой не было жадности, а было другое… совсем другое чувство, которое она не могла разобрать. Цекай с тоской посмотрела на свои ноги, на которых почему-то не было обуви. Ей страшно хотелось спать, поэтому она решила пока не задумываться над вопросами, которые уже появлялись у нее в голове.
        Девушка хотела как можно скорее уйти из этого города, а потому вышла за ворота. Путь обратно был труднее того, каким она пришла сюда, но Цекай решительно шла по камням, по земле и по траве, по всему, что попадалось под ноги. Солнце, однако, едва заметно сдвинулось, когда она дошла до Берргири.
        Ворота были закрыты, и Цекай постучала. Из маленького окошка, которое было рядом с дверью, высунулось лицо стража.
        — Кто вы? — осведомился он. — У вас есть голубь?
        — Нет… Я была здесь… То есть я вышла сегодня ночью и теперь…
        — А ну впустите ее! — донесся из-за ворот звонкий голос Юрии. — Это та, о которой я говорила! Откройте!
        Страж пожал плечами и открыл ворота. Цекай вошла внутрь. У ворот были только мужчина-привратник и Юрия. Последняя выглядела крайне сердито и угрожающе уперла руки в боки.
        — Ты где это бродила всю ночь?! — воскликнула она. — Тут рядом город с озером, о котором Тьма что говорят, а ты просто берешь и исчезаешь! Да и… Ты понимаешь, как ты выглядишь?!
        — Я… что?
        — Ты без сапог! Ты мокрая… Где ты была?!
        Цекай только сейчас поняла, что волосы у нее слиплись в промокшие сосульки. Девушка покачала головой, она ничего не хотела говорить…
        — Тьма… только не говори, что ты…
        — Юрия, — протянула Цекай, — я сейчас больше всего на свете хочу спать…
        — Что?..
        — Дай мне ключ от гостиницы.
        Юрия достала из кармана деревянный диск и протянула ей. Цекай взяла его и, больше ничего не сказав, пошла к гостинице. Она знала, что Юрия ошарашенно смотрит ей в спину, да и страж — она не сомневалась — тоже бросает озадаченные взгляды ей вслед. Девушке было все равно.
        Она шла босиком по истоптанной чужими сапогами земле. Берргири было небольшим селом, поэтому она почти сразу же дошла до гостиницы.
        Только оказавшись в комнате, она сняла с себя ключ-портал и, перед тем как лечь спать, решила вымыться, потому что только сейчас осознала, что за твари водятся в этом озере… На Силане не было душа, поэтому пришлось немного подождать, пока наберется ванна. Как только это произошло, Цекай забралась в воду, которая была приятной и теплой. В отличие от той, что была в озере, эта бодрила и проясняла разум. Цекай закрыла глаза, зажала нос и ушла под воду — в мир, в котором не было звуков.
        Теперь девушка вспомнила, что произошло за сегодняшнюю ночь. Она ясно видела, как шла по траве босиком прямо до самого озера. Она даже могла напеть ту мелодию, которую слышала, сплетенную из чужих голосов. Только непонятно, чьи они были, русалочьи или силанские. Светотень не могла поступить так жестоко, прокляв этот город. Что-то не договорил тот мальчик… Возможно, он не хотел, а возможно, не знал…
        Цекай вынырнула и протерла глаза…
        Она снова и снова перебирала в памяти то, что произошло за последнее время. Это случилось очень быстро, да ей вообще стало казаться, что на Силане все происходит в таком темпе. Озеро почему-то выбрало именно ее, хотя она находилась в другом селе за несколько километров от него. Что ему было нужно от нее? Но… Цекай нахмурилась: в какой-то момент ей показалось, что этим русалкам был нужен скорее ее ключ-портал… А этот Барс… Он следил за ней, она не сомневалась. Возможно, он давно был вместе с ней, но только в Саалле ей удалось его увидеть. А если он и сейчас следит?.. Она обернулась, но нигде не увидела золотых глаз.
        Теперь она, кажется, поняла. Еще в Пентакарре Юрия рассказала ей о клеймах: если ты получишь второе клеймо за то же преступление, то Барсы заберут тебя. Но неизвестно куда… Ейленстанцы действительно испугались Барса, потому что у каждого из них, возможно, есть второе клеймо.
        Она стала отмывать свои ноги, но грязь практически въелась в них и оттиралась с трудом.
        Возможно, тогда, когда они были в Грио, гоблины ничего не сделали с ней только потому, что знали — рядом Брас…
        Как мне удалось колдовать без посоха?.. Но на этот вопрос она ответила легко. Она заметила, что тогда использовала куда более сильные эмоции, чем те, которые выдумывала с посохом. Настоящие…
        Она взяла полотенце и первым делом спрятала в нем лицо. Ей пришла в голову мысль, которую еще вчера она бы мгновенно отвергла. Она сама сходит в библиотеку Штомб и все выяснит, тем более что у нее еще есть время, пока остальные думают, что она спит… Она, правда, сама хотела спать, но теперь у нее возник интерес, с которым трудно было бороться. Идея за идеей, объясняющие произошедшее, рождались у нее в голове. Каждая из них была странной, но девушка не отвергала ни одну.
        Теперь она вышла из ванны и вытерлась насухо. Больше всего она была уверена в том, что барс следил за ней только из-за того, что она искала Книгу Противоречий… Что это за книга и что за раса написала ее? Цекай вытерлась и положила полотенце на край ванны, надела медальон и снова натянула свои джинсы. Они были немного грязные, но других у нее не было, да и, чтобы постирать эти, потребовалось бы время, которое было на вес золота. Грауд — быстрый единорог, и она была уверена, что он сможет довести ее до библиотеки и обратно за этот день. Юрия не зайдет в комнату, чтобы не разбудить Цекай, а, насколько знала сама девушка, ключи в этой гостинице существовали в единственном экземпляре, хотя… Если и нет, то теми, что есть у хозяина, Юрия воспользуется не сразу.
        Девушка снова вернулась в комнату, надела пренсоэр, прикрепила к нему посох. Хотя у нее и получилось колдовать без него, она не была уверена, что так выйдет и в следующий раз. Потом она подошла к окну. Оттуда сразу повеяло свежим воздухом, а поскольку волосы у Цекай были еще мокрыми, она почувствовала в ветре прохладу. Она сконцентрировалась и представила облака и небо, которое всегда представляла, чтобы позвать Эльмиля. Голубь откликнулся мгновенно. Он возник словно из воздуха и, влетев в открытое окно, приземлился Цекай на кровать. Девушка облегченно вздохнула: если он появился так быстро, значит, в это время он ни с кем не разговаривал. На секунду ей показалось, что его светлое оперение чуть потускнело, но голубь только качнул головой и просто спросил:
        — Что?
        — Ты не знаешь, где Курой и Юрия?
        — Знаю.
        — Где? — прямо спросила Цекай.
        — Курой на полпути сюда, а Юрия разговаривает с Риной в стойлах.
        — Черт, — буркнула Цекай. — А ты сможешь кое-что передать Грауду, чтобы ни Юрия, ни Рина, ни Лорриал не заметили?
        — Смогу.
        — И никому не расскажешь о том, что я попросила тебя передать?
        Эльмиль выпучил глаза, словно Цекай сказала что-то очень нелепое, а девушка нетерпеливо кивнула. Разумеется, голубь ничего не скажет.
        — Попроси Грауда выйти из гостиницы, потому что я хочу сначала сама с ним съездить в библиотеку Штомб, но об этом никто не должен знать. Пусть он сделает это как можно более непринужденно. Я сейчас же подойду к нему.
        Голубь кивнул и сел на подоконник.
        — Да, — быстро произнесла Цекай, — я не знаю, как ты это сделаешь, но, пожалуйста, постарайся задержать Юрию в стойлах как можно дольше.
        Эльмиль снова кивнул и выпорхнул из окна, а Цекай быстро оглядела комнату, думая, что же ей еще взять, но, так и не найдя ответа на этот вопрос, развернулась и вышла из комнаты, заперев ее на ключ, который положила в карман джинсов. Хозяин этой гостиницы, в отличие от Паулу, не находился за своей стойкой целыми днями, а часто отлучался. Сейчас был как раз такой момент, и Цекай была этому только рада. Чем меньше силанцев заметит ее исчезновение, тем лучше. Она вышла на улицу и, стараясь идти как можно осторожнее, добралась до ворот. Ах, точно! Меня же должны выпустить…
        Но тут она увидела Грауда, который попросил, чтобы ему открыли ворота. Страж послушно стукнул по ним, но тут ему на плечо сел Эльмиль, что-то сказал, и мужчина отошел в сторону, оставив ворота открытыми. Цекай счастливо улыбнулась и пулей выскочила из Берргири.
        — Мы успеем вернуться обратно к вечеру? — спросила она, только увидев Грауда.
        — Разумеется, если ты не станешь медлить. Так мы едем в Штомб?
        — Да, — кивнула девушка, и Грауд расплылся в улыбке. — Что такое?
        —Я все ждал, когда ты сама проявишь инициативу, — заметил он. — Теперь все должно стать интереснее.
        Цекай хмыкнула и забралась единорогу на спину, а тот мгновенно сорвался с места и галопом понесся вдоль села.

        ГЛАВА20
        
        БИБЛИОТЕКА ШТОМБ
        Грауд, как и обещал, быстро скакал вперед, оставляя позади километр за километром. Было еще очень рано. Цекай с упоением вдыхала воздух, полный чистых и свежих утренних запахов, который смешивался с ароматом влажной сосновой хвои из соседнего леса. Облака на утреннем величественном небе снисходительно глядели на крохотные фигурки единорога и его всадника, в то время как взоры тех были устремлены только вперед.
        Поля еще долго сменяли друг друга, но Грауд был очень быстрым единорогом. Теперь, когда рядом не было ни стен города, ни Рины, ни Лорриала, он стал бежать с невероятной скоростью. В последний раз он скакал так стремительно, когда они убегали от гоблинов из Серри. Но тогда Цекай еще не привыкла к езде верхом, а теперь наслаждалась движением. Она с удовольствием ощущала, как ветер бьет в лицо, как плащ хлопает за спиной, как стучат по мягкой траве копыта единорога, как напрягаются под его черной шкурой крепкие мышцы. Ей казалось удивительным, что мгновения могут быть такими приятными, хотя еще около часа назад она вполне могла погибнуть.
        Вспоминая произошедшее в Ейленстане, Цекай была безумно горда тем, что смогла защищаться, используя магию, дралась наравне со всеми силанцами, которые живут в этом мире и колдуют с рождения. Поэтому Цекай улыбалась. Улыбалась оттого, что теперь что-то делала сама. Она приняла решение и теперь ни от кого не зависела. Я сама узнаю… Сама… Вместе с Граудом они полукругом обошли Ейленстан, стараясь не приближаться к этому городу.
        Девушка плохо представляла, где именно в городе находится библиотека, но знала, где Кимкерхорн. Он уже виднелся вдалеке. Лес, иногда спускающийся с гор, время от времени загораживал его, но вскоре деревья поредели, и город явственно предстал перед Цекай с Граудом. Он был крохотный, казалось, что он был меньше даже Берргири. Забора вокруг него не было, дома были настолько низкие, что их легко можно было спутать с развалинами в Густане, а воздух вокруг казался тяжелым и тусклым.
        От этого вида Цекай стало немного не по себе, но она решительно откинула сомнения прочь и, когда единорог подошел к Кимкерхорну вплотную, соскочила на землю и перестегнула пренсоэр. Земля под ее ногами была вся зеленая от свежей и влажной травы, которую вряд ли встретишь на тропах того же Ейленстана или Берргири. Казалось, что город давно оставлен силанцами, а природа медленно забирает обратно ту землю, которую когда-то у нее отняли.
        Над головой пролетела птица, и девушка резко вскинула голову вверх. Но это был орел, которых она постоянно видела в этих краях. А если это Ленгда? Цекай нахмурилась. Она тогда не очень поняла Паулу, говорившего об образах, которые нужны оборотням для превращений, но сейчас не сомневалась, что Ленгда способна принять вид и такой птицы. Единорог тоже с сомнением посмотрел в небо, в то время как орел плавно спикировал на крышу одного из домов.
        — Ты думаешь, что?.. — тихо спросил у нее Грауд.
        — Я не знаю… — так же беззвучно ответила Цекай.
        Неожиданно в голову девушке пришла интересная мысль, как можно узнать, что за существо перед ней. Она сосредоточилась, снова войдя в телепатический коридор, но почувствовала только одну дверь — единорога, который стоял рядом с ней. Где-то вдалеке она слабо ощущала еще несколько дверей. Но это было так далеко, что явно не принадлежало орлу. Цекай облегченно вздохнула.
        — Это не она, — уверенно и уже в полный голос сказала она Грауду.
        — Откуда ты это знаешь? — удивленно спросил он.
        — Я… Я просто знаю. Поверь мне, — ответила она, сомневаясь в том, стоит ли единорогу знать о ее новых возможностях.
        Грауд фыркнул, но Цекай только этого от него и ждала, а потому удовлетворенно улыбнулась. Они вошли в город и прошли до самого его центра, не встретив ни души.
        — Где же все? — нахмурившись, спросила девушка.
        — Не знаю, — безразлично ответил Грауд, — да мне и все равно.
        — Где эта библиотека? — задумчиво протянула Цекай, озираясь по сторонам, но глаза ее не уловили ничего напоминающего это здание.
        Признаться, девушка сама никогда не была в библиотеке, исключая разве что крохотную комнатушку в школе, подозрительно напоминающую комнату для уборщиц, которую учителя называли эти гордым словом. Если Цекай не знала, как должно выглядеть подобное заведение на Земле, что уж говорить о Силане… Грауд ушел чуть вперед и тоже осматривался, но, как и девушка, ничего не находил.
        — Кто вы и откуда? — донесся сбоку хрипловатый голос, и Цекай отпрянула в сторону.
        Рядом с одним из домов сидел крошечный силанец-кондра с большими заостренными ушами. На нем была какая-то странная бесформенная одежда, которая делала его похожим на упавшую штору.
        — Что ж вы так пугаетесь, девушка? — удивленно поднял он брови.
        Грауд заинтересованно повернулся на голос, но не сразу смог различить человека на фоне старого дома.
        — Мы путешественники, из Саалла, — начала Цекай, а потом, решив сразу же перейти к делу, добавила: — А еще мы ищем библиотеку Штомб. Вы можете сказать, где она?
        Силанец улыбнулся и кивнул на дом за собой. Девушка с сомнением посмотрела на покосившееся, невероятно убогое здание. Казалось, оно в любой момент может рассыпаться.
        — Это и есть библиотека? — поморщилась она.
        — Конечно, — кивнул силанец.
        — Ну что ж, Цекай, — сказал Грауд, — я подожду тебя здесь. Но постарайся не задерживаться там очень долго.
        Цекай испуганно посмотрела на единорога. Он тоже считает, что я легко зайду в этот дом?! Силанец внимательно смотрел на девушку, и она постаралась придать лицу более непринужденное выражение, но не сдвинулась с места.
        — Вы идете? - поинтересовался силанец.
        — Э-э-э… да, — неуверенно кивнула она.
        Теперь бездействовать было бессмысленно, и она шагнула на шаткое крыльцо, которое, разумеется, скрипнуло, чуть просев под ее весом. Она бросила вопросительный взгляд на Грауда, но тот смотрел куда-то в сторону, а силанец не шевелился, задумчиво глядя на единорога. Цекай вздохнула и осторожно потянула за ручку двери, опасаясь, что, открывшись, та слетит с петель. Но раздался лишь печальный стон здания, и девушка посмотрела внутрь дома. Чернота глянула на нее в ответ. Вниз уходили какие-то странные ступеньки. Эта лестница словно не имела конца и терялась где-то в темноте.
        Цекай сделала шаг вперед, старясь ступать как можно более аккуратно, чтобы не упасть вниз. Чернота подошла к ней плотнее, а девушка сделала следующий шаг, потом еще один…
        Когда она дошла до конца лестницы, открытая на улицу дверь, через которую сюда попадал свет и свежий воздух, осталась где-то далеко вверху и превратилась в крохотную точку, похожую на звезду. И что теперь? Цекай видела перед собой только непроглядную тьму, ведущую, казалось, в какую-то западню. Все остались там, высоко, и никто не мог подсказать девушке, что теперь делать. Нужно было дождаться остальных… Эта мысль больно уколола ее в бок, и Цекай нахмурилась. Нет! Я сама все могу!
        Она сделала широкий шаг вперед и пошла навстречу черноте. Отстегнув от пренсоэра посох, она выставила его вперед, и агадар на конце засиял как тогда, рядом с Сааллом. Но и этот яркий свет не мог ничего выхватить из темноты. Он просто ярко освещал воздух голубоватым светом.
        — Что вы ищете? — спросил рядом хрипловатый голос.
        Цекай вздрогнула, хотя уже поняла, кто это произнес. Силанец в странной одежде стоял около нее, и девушка невольно удивилась его небольшому росту.
        — Как вы оказались здесь? — только и спросила она.
        — Быстро, — ответил он.
        — Нет, я имела в…
        — Что вы ищете? — повторил он.
        — Одну книгу… — Цекай замялась.
        — Одну книгу?! — хмыкнул силанец. — Книгу?
        Он выставил руку вперед, и прямо в темноте заскользили ярко-алые полосы. Одни поднимались вверх, другие по горизонтали уходили вдаль. Они скользили в темноте с едва слышным свистом, с каким бадминтонная ракетка рассекает воздух, улетая в пространство на километры вширь и вглубь, словно они стояли на огромном поле, погруженном во тьму, а не в старом доме.
        Цекай с полным недоумением смотрела на происходящее. Алые линии образовали горящую красным светом решетку. Наконец полностью замерли, и неожиданно потухли. Девушка сощурилась, потому что снова стало очень темно. Через несколько секунд она посмотрела вперед, но теперь агадар освещал что-то похожее на кирпичи.
        Цекай подняла посох выше и поняла: перед ней были сотни, тысячи… миллиарды книг, стоящих на деревянных полках, образовавшихся из алых линий. Все они были разные, таившие за неповторимыми обложками свой возраст, знания и особый характер. Девушка удивленно раскрыла рот.
        — Это все книги этой библиотеки, — снова заговорил силанец. — Если вы просто хотите посмотреть их, я не стану мешать. Но если вам нужно найти что-то конкретное — а именно это вам нужно — то вы должны сказать об этом мне, потому что за всю жизнь вы не перечитаете даже названия всех этих книг, обладай вы веком Светотени. Так что вы ищете?
        Цекай ответила не сразу, завороженно разглядывая тяжелые тома. На глаза ей попалась самая старая и древняя на вид книга. Она была обтянута серебристой кожей, а на ее корешке красовались странные символы, которые сильно отличались от тех букв языка Света, что она уже видела. Среди них была надпись и на привычном языке. Цекай не смогла рассмотреть ее всю, а только часть: «Алхимия, А…». Девушка снова перевела взгляд на силанца, вспомнив, зачем пришла сюда.
        Тот терпеливо смотрел на нее, ожидая ответа, и Цекай, набрав в грудь побольше воздуха, произнесла:
        — Книгу Противоречий, я ищу Книгу Противоречий.
        Даже в полумраке Цекай смогла рассмотреть, как изменилось лицо силанца. На нем выразилось огромное удивление, связанное с испугом и каким-то благоговением.
        — Вы пришли за ней… — прошептал он. — Я знал…
        — Так она у вас есть? — улыбнулась Цекай, представив, как вернется с книгой обратно в Берргири.
        Силанец немного помолчал, а потом произнес:
        — Меня зовут Жорзеш. А вас?
        — Цекай.
        — А имя вашей семьи?
        Девушка задумалась, припоминая то, что было написано на медальоне, а потом сказала:
        — Наокаму.
        — Это не может быть именем вашей семьи.
        — Почему?
        — Наокаму — древнейший род чистокровных кондра, а вы явно оканду.
        — Но… — расширила глаза Цекай.
        — Но это так. О Наокаму знают многие. Последняя из них, Марта, сбежала из семьи, и, скорее всего, после этого кровь была смешана… Но это семья очень известна, она играла немаловажную роль в истории до н. п. С.
        — Но… — Цекай в полном изумлении посмотрела на мужчину.
        — Странно, что вы считаете имя этой семьи своим, — не обратив внимания на ее удивление, проговорил он. — Вы пришли за Книгой Противоречий. Я вижу, что вы можете ее взять. Пойдемте, вы должны кое-что знать.
        Книги, окружавшие их, исчезли в темноте, а очертания полок снова обернулись яркими линиями и засвистели над головой, перестраиваясь. Словно стрекозы, они молниеносно скользили, иногда на секунду зависая в черном воздухе, а потом снова уносились вверх. Цекай завороженно следила за ними, пытаясь понять, как это происходит.
        Линии опять замерли, но догадаться, что они обозначают, было невозможно. Яркий алый свет потух, и вокруг остались стены, выложенные из огромных каменных плит. Девушка поймала себя на мысли, что до этого момента не видела на Силане выложенных таким образом камней: дома и заборы, которые она встречала ранее, были выполнены словно из целого куска скалы. Теперь перед ней был длинный коридор, уводящий в темноту.
        Силанец пошел вперед, даже не зажигая пальцев, а Цекай только выше подняла посох. Они шли долго: звук глухо разносился по сторонам так, словно вокруг не было никаких стен, а только бесконечное пространство. Может быть, это только иллюзия?.. Она приблизилась к одной из стен и только хотела к ней прикоснуться, как силанец повернулся и покачал головой. Цекай стало немного стыдно, и она, отдернув руку, поспешила за ним.
        Коридор словно не имел конца, а все вел и вел их вперед. Девушке казалось, что дальше идти уже бесполезно, стоит повернуть назад, но она заставляла себя шагать по мягкой земле под ногами.
        Наконец силанец остановился, и Цекай тоже замерла. Из стен выскочили две алые линии и стремительно завертелись вокруг одной единственной точки в воздухе. Сначала они двигались синхронно, а потом разделились: одна, словно кончик карандаша художника, прямо из воздуха рисовала что-то похожее на стол, а другая, извиваясь, словно змея в воде, выводила на нем сложные узоры. Потом все замерло, и перед глазами Цекай предстала красивая каменная стойка, созданная словно из темноты. К ней вели тяжелые ступени, и девушка, повинуясь какому-то инстинкту, пошла по ним.
        Силанец стоял неподвижно. Цекай дошла до стойки и, коснувшись рукой камня на ее поверхности, почувствовала, какой он старый. Девушка посветила агадаром над гладкой поверхностью: ничто не выдавало ее возраст, но атмосфера старины витала с ней рядом.
        — Книга была здесь тысячу лет, — заговорил силанец. — Иногда ее забирали, а потом проносили вновь. По приказу Аманды Тиваро Семануэлль Двенадцатой она была помещена в эту библиотеку. Совсем недавно, около двадцати лет назад, ее забрали. Я чувствовал, что ее перевезли в крепость Брейгетт, а потом в замок Сильвее. После этого я перестал ее ощущать: с нее сняли заклинания, которые связывали книгу с этой библиотекой. Теперь она может быть где угодно, здесь ее нет.
        Цекай снова коснулась каменной поверхности.
        — Сейчас, когда все потеряло смысл и разум, найти книгу вам будет очень трудно. Особенно после того, как появилась эта тюрьма, которая управляется гоблинами.
        — Но что в ней особенного?
        — Я… — он задумался.
        Секунду он смотрел в сторону, а потом снова взмахнул рукой. В мгновение ока алые линии начертили в воздухе книгу, которая мягко легла в руки библиотекарю. Это был старенький и потрепанный томик, заголовок которого гласил: «Книга Мифов». Он протянул его со словами:
        — Вы пришли за другой книгой, но прочтите эту. Она многое поможет вам понять, поэтому я дарю ее вам. Книга Противоречий… Вы пришли за ней, Цекай. Это происходит очень редко. Я обязан рассказать тому, кто придет. Я вижу вашу душу, книги научили меня этому. Я чувствую, что вы вправе взять ее, поэтому рассказал все, что знаю.
        — Но что это за Книга Противоречий? — в отчаянии спросила Цекай.
        — Вы не знаете? — удивленно спросил он. — Я опасался, что теперь так и будет. Она написана давно. Несколько тысяч лет назад, тогда еще только появились Светотени. Вы знаете историю?
        — Какую?
        — Историю перехода к новому времяисчислению?
        — Наверное, нет…
        — Когда Тьма и Свет создали Светотень, они испугались, что эта раса возгордится и, благодаря невероятной силе и мощи, перевернет так долго придумываемый ими мир. Правитель — очень мощная и значимая фигура, поэтому ее нужно было контролировать. Для этого Создатели сотворили более сложное существо — Проклятого. Это была четвертая раса. Они гораздо слабее Светотени, но способны остановить ее. Знание о том, как это сделать, хранится в Книге Противоречий. Ее написали сами Проклятые, но первая запись принадлежит Тьме.
        — Это книга Проклятых?
        — Да.
        — Я поняла! — воскликнула Цекай, резко повернувшись к Жорзешу, а ее голос разлетелся в стороны.
        Ей стало все ясно. Вот почему эта книга так важна! Вот почему она может изменить происходящее! Проклятой нужна эта книга! Девушка решительно сжала руку в кулак. Она найдет ее. Найдет и вернет законной владелице. Теперь, когда она все знает, это ее долг. Нужно рассказать обо всем этом Юрии и Курою. Вот что они должны сделать!
        — Значит, теперь она может быть где угодно? — спросила она у Жорзеша.
        — Да. Но в любом случае она в какой-либо библиотеке: никто не возьмет на себя ответственность хранить ее где-либо еще.
        — Спасибо! — сказала Цекай. — Я могу идти?
        — Разумеется.
        Девушка сбежала с лестницы, а потом остановилась и спросила:
        — А кто забрал книгу в последниий раз?
        — Светотень. Александра Тиваро Семануэлль Тринадцатая.
        — Разумеется, — прошептала Цекай, а потом громче добавила: — До свидания.
        Жорзеш кивнул, и девушка побежала назад по темному коридору. Она, кажется, стала кое-что понимать в этом мире. Сейчас она точно знала одно: нужно как можно скорее предупредить остальных, чтобы им стало ясно, что они делают. Агриальд знал! Он точно знал! Не мог не знать! Почему же он не сказал с самого начала?!
        Девушка бежала так быстро, как могла, держа посох прямо перед собой, но он освещал лишь небольшое пространство впереди. Перед ее глазами сверкнул свет. Это была дверь, в которую она вошла. Цекай чуть не налетела на ступени и посмотрела вверх. Там была лишь белая полоска белоснежного света: дверь была прикрыта. Она стала подниматься и скоро оказалась наверху.
        Она толкнула дверь — та со скрипом отворилась, и девушка сощурилась: дневной свет больно резал глаза. Девушка вышла на крыльцо и оглянулась, недовольно глядя на яркое солнце. Сейчас было, наверное, около двух часов дня, Грауда поблизости не было, но Цекай и не ожидала его здесь увидеть. Он, вероятно, пошел в конюшню. Хотя город явно заброшен, стойла здесь должны быть. Она вышла на дорогу и еще раз посмотрела на ветхий дом. Странно, что именно так выглядела библиотека… А если этот дом просто упадет?.. Девушка нахмурилась, но тут же подумала, что, скорее всего, он защищен какими-то заклинаниями, а старая древесина исписана символами языка Света.
        Она представила, где примерно находится конюшня, и пошла в том направлении. В городе стояла тишина, хотя, возможно, несколько лет назад все было иначе. Интересно, а почему Кимкерхорн оставили? Девушка свернула с основной улицы в проулок, решив сократить путь, и увидела то, что меньше всего ожидала — гоблина, медленно бредущего по улице. Цекай шмыгнула за соседний дом, в надежде, что ее не заметили.
        Около минуты она напряженно вслушивалась, прижимая к себе «Книгу Мифов», но ничего не было слышно: монстр наверняка свернул. Девушка постаралась справиться с испугом и удивлением, но это плохо получилось. Что он здесь делает? Возможно, он случайно забрел сюда, но… Цекай заметила секиру, золотую индрую и, как ни странно, колчан со стрелами и лук на спине… Она сжала в руках посох, мысленно готовясь при первой необходимости послать в него Ейгенц.
        А Грауд? Девушке стало страшно: они могли что-то сделать с единорогом, возможно, поэтому его не было рядом с библиотекой. Рядом послышались тяжелые и немного неуклюжие шаги, и Цекай снова выбежала из-за дома, отчаянно оглядываясь в поисках места, где можно спрятаться. Она отчетливо слышала не одного, а как минимум трех гоблинов.
        На глаза девушке попался дом, одно из окон в котором было открыто. Само здание просело в землю, а по стенам, словно болезнь, расползался мох, но Цекай быстро залезла в окно, сначала осторожно засунув внутрь посох.
        Пол внутри смешался с травой, а доски прогнулись под натиском земли. Девушка села на корточки, опасаясь, что ее могут увидеть, но через стекло открытого окна была видна часть тропинки. Цекай затаила дыхание и положила посох у самых ног. Теперь она увидела гоблина, вышедшего на тропу, а потом тень еще одного. Второй явно был больше и массивнее всех остальных. Ленгда?
        — Где остальные? — прорычал крупный гоблин, а Цекай расширила глаза: оказывается, эти похожие на горилл создания способны говорить.
        — Там, — ответил другой.
        Это был, разумеется, не самый исчерпывающий ответ, но он, вероятно, дополнил его кивком головы в нужную сторону, потому что девушка увидела, как качнулись его ноги.
        — Тодд! Кош! — произнес новый голос, принадлежавший мужчине, и Цекай заметила еще одну тень.
        — Да? — хрипло отозвался крупный гоблин. — Что?
        — Ейленстан грубо нарушил законы. Раньше мы закрывали на это глаза, но сейчас Светотень приказала уничтожить его.
        Цекай яростно сжала посох.
        — Ейленстан уничтожить, — повторил большой гоблин, словно уточняя.
        — Да. Жителей убить, всех до единого. В озере уничтожить всех русалок. Они опасны. Убить, но без шума, я защищу воздух от голубей.
        — Да, — сказал один из гоблинов.
        — Идите к своим и уходите скорее. Я не хочу с этим долго возиться, — сказал мужчина.
        Гоблины медленно побрели по проулку и исчезли из вида. Силанец остался стоять, не двигаясь с места. Цекай старалась дышать как можно тише, но сегодня было довольно жарко, и это было нелегко. Она совсем не боялась этого мужчину, но не хотела, чтобы он ее заметил. Но он стоял.
        Девушка терпеливо ждала, не сводя напряженного взгляда с его тени — наконец она слегка сдвинулась с места. Еще немного она была видна на стекле, а потом исчезла. Цекай все равно не спешила выходить из своего укрытия. Прошло еще около трех минут, прежде чем она решилась выглянуть. Она осторожно высунула голову и осмотрела улицу, но на ней никого не было. Тогда она вылезла через окно и побежала к тому месту, где, по ее мнению, должны были быть стойла.
        Она старалась укрываться в тени домов и постоянно вертела головой, глядя по сторонам. Посох она держала наготове, ожидая в любой момент увидеть врага. Грауд выскочил ей наперерез, чуть не ударив ее копытами.
        — Цекай… — начал он, но она перебила:
        — Они хотят уничтожить Ейленстан!!! Они хотят всех убить: и людей, и русалок!
        — Да, тут очень много гоблинов! Очень! Около сотни, если не больше!
        — Их нужно предупредить!!! — зашептала Цекай так, что ее голос стал похож на свист. — Скорее!
        — Садись.
        Девушка запрыгнула на единорога, и он тут же сорвался с места. Цекай чуть не упала, потому что одной рукой держала книгу. По всей видимости, он уже знал, где гоблины, а потому вышел из города по широкой дуге. Но только они отошли от Кимкерхорна на небольшое расстояние, как Цекай увидела гоблинов, которые собирались на другой стороне. Грауд не преувеличивал: их действительно было много. Казалось странным, что их совсем не слышно. Солнце блестело в каждой чешуйке их индруй и в каждом лезвии острого топора.
        Цекай не сомневалась, что их заметили. Один из монстров даже полез за спину, но другой остановил его. Девушке показалось странным, что он пытался достать секиру: гоблины были далеко от них с Граудом. Она нахмурилась и попыталась понять, что нужно сделать. Они с единорогом предупредят ейленстанцев, но нужно, чтобы о происходящем знали Курой с Юрией, а это значит… Эльмиль.
        Цекай представила его имя и, как всегда, посмотрела в небо, но голубь не появился. Девушка позвала еще раз, но опять ничего. Она испуганно посмотрела на облака. Что же это значит? А потом она вспомнила, что говорил мужчина. Голуби не будут летать над городом: значит, заклинание уже действовало там, где они бежали, а уходить в другое место было бы глупо: они потеряют время.
        Грауд галопом несся вперед, но Цекай знала, что он не сможет долго держать такой темп, а значит, через некоторое время ему придется бежать медленнее. Она обернулась: гоблины шли следом, но не переходили на бег. Девушка ждала, когда это произойдет, поэтому постоянно бросала взгляд назад.
        Неожиданно просвистела стрела и приземлилась прямо перед ними. Цекай дернулась в сторону, а единорог отпрянул и побежал, уже петляя. Девушка посмотрела назад: гоблины все еще двигались на четырех ногах, но теперь около десяти монстров держали в руках луки. Как они могут целиться с такими крохотными глазками?
        Еще одна стрела пролетела в опасной близости от них и с глухим стуком уперлась в землю. Грауд фыркнул, а Цекай судорожно вздохнула: всего несколько сантиметров. Она обернулась назад и, используя всю свою ярость, послала в гоблинов Ейгенц, но тот едва пролетел половину расстояния между ней и монстрами, растворившись в воздухе.
        В ответ гоблины послали еще стрелу — девушка попробовала обхватить ее телекинезом, как тогда траву, но промахнулась. Это было то же самое, что ловить ее голыми руками — почти невозможно. Стрела пролетала совсем рядом с плечом Цекай, так что явственно слышен был свист, с которым наконечник раздирает в клочья сопротивляющийся воздух. Девушка понимала, что скоро им перестанет везти и стрела угодит в нее. Она уже представила, как это будет. Наверняка очень больно!
        Впереди среди деревьев показались дома Ейленстана. Нужно успеть! Она снова посмотрела назад: произошло то, чего она так боялась, — часть гоблинов на четырех лапах побежала вперед, забросив на спины все оружие.
        — Грауд! — предупредила она.
        — Знаю, — откликнулся он.
        Девушка понимала, что Грауд бежит изо всех сил, но он явно устал. Теперь единорог дышал тяжело, на его губах выступила пена, но он не думал замедлять бег. Город уже явственно был виден впереди, но до него еще нужно было добраться. Краем глаза Цекай заметила, что бежавшие за ними гоблины остановились и натянули тетивы луков. Теперь они были близко. Одновременно трое монстров выстрелили — девушка в ужасе прижалась к единорогу. Им опять повезло: все три не достигли цели и впились в землю.
        Цекай опять посмотрела вперед: ворота города были наглухо закрыты, но до них оставалось совсем немного, около двухсот метров. Достаточно только предупредить охранника. Девушка уже приготовилась выпалить ему все, что знала, в течение секунды.
        Еще визг стрелы — и снова мимо. Но это только показалось сначала. В мгновение Грауд, словно споткнувшись, упал на землю. Цекай упала набок, но тут же вскочила. Единорог тоже пытался подняться, но в его задней ноге застряла длинная и грубая черная ветка, которая мешала ему это сделать.
        — Грауд! — бросилась к нему она.
        — Предупреди! — оборвал ее он.
        Девушка кивнула и бросилась к Ейленстану. Она старалась бежать не по одной линии, а петлять, потому что ни один из гоблинов не опустил лука. Стрелы отчаянно засвистели у нее над головой, но теперь вокруг стали появляться деревья, которые хоть немного защищали Цекай. Не успев остановиться, она налетела на ворота, а потом отчаянно заколотила по дереву.
        — Что? — появился в окошке страж.
        Цекай узнала его: это был как раз тот, кто пытался скормить ее озеру. Он тоже мгновенно узнал девушку, и на лице его вспыхнула ярость. Окошко мгновенно закрылось.
        — Вернись! — зло заорала Цекай, пиная дерево. — Они хотят уничтожить город! Ты слышишь?! Вернись, дурак! Из-за тебя разрушат весь Ейленстан!!!
        Никто не появился. Тогда девушка протянула посох, на котором забыла потушить агадар.
        — Сами виноваты! — зарычала она и пустила Ейгенц прямо в деревянный забор.
        Но тот только немного обуглился. Цекай попробовала еще раз, а потом опять… Наконец на четвертый раз ворота не выдержали, и в них появилась прожженная дырка. Девушка нырнула в нее, и ей сразу же наставили посох в лицо. Это был тот самый страж.
        — Ты совершила ошибку! — сказал он.
        — Нет! Это ты ее совершаешь! — как ненормальная закричала Цекай, понимая, что там остался Грауд, не способный двигаться. — Там огромная армия гоблинов, они хотят уничтожить город!!! Бегите отсюда! Бегите!!! Скорее, а то они убьют вас всех!!!
        Ладоням снова стало горячо, и Цекай, отбросив посох в сторону, ткнула в стража пальцем, а он не без волнения посмотрел на ее слабо светящиеся руки. На Силане почти все пользовались посохом, и силанец напугался, поняв, что девушка сильнее его, но твердо ответил:
        — Нет! Здесь озеро и русалки! Мы никогда их не бросим!
        — Дураки!!! Это глупо, их сотня!! — надрывая голос, кричала Цекай, словно убедительность ее слов зависела от того, насколько громко они произнесены.
        — Нет! Мы будем защищаться! Мы не побежим! Мы не оставим этот город! Не оставим!
        — Но их больше! Они сильнее, сейчас не время для героизма! Вы со мной не смогли справиться! Куда уж с гоблинами!!
        — Замолчи! — рявкнул он, вскинув посох. — Из-за тебя погиб золон-кросенн Хинн! Тот, кого заманило озеро, был нашим градоначальником! Уходи отсюда! Пошла вон, или я стреляю!
        Раздался грозный рык, и Цекай со стражем обернулись. Снежный барс возник прямо из воздуха рядом с одним из домов.
        — Молчи, силанец, на тебе и так слишком много клейм, чтобы такое говорить. Собирай своих и защищайся. Девочка пришла предупредить, и ты должен благодарить ее за это!
        Силанец нахмурился, но кивнул. Высоко подняв посох над головой, он послал в воздух Ейгенц. Тот взвился вверх, издав пронзительный звук, похожий на крик огромной птицы. Из домов мгновенно стали выходить ейленстанцы. Цекай повернулась к Барсу, чтобы поблагодарить его, но тот исчез, только следы от двух золотых глаз еще мгновение сияли над землей.
        Девушка бросилась обратно к Грауду. Она боялась, что, пока он лежал на земле, в него могли попасть еще стрелы. Она петляла между деревьев, опасаясь увидеть самое страшное. Вскоре она выскочила на поле, где стоял единорог.
        — Грауд! — крикнула она. — Скорее в город!
        Единорог кивнул и сделал шаг к ней, сильно хромая на раненую ногу. Цекай подбежала к нему и терпеливо шла рядом, пока он вперевалку спешил к воротам.
        — Вытащи ее! — неожиданно попросил он, остановившись.
        — Вытащить? — ужаснулась Цекай, бросая нервный взгляд в сторону гоблинов, которые были уже очень близко. — Но я боюсь сделать тебе больно! Я сделаю только хуже!
        — Мне и так больно! Давай!
        Цекай потянула к стреле руку, но Грауд одернул ее:
        — Не трогай! Она отравлена ядом, который опасен для тебя! Оберни чем-нибудь руку.
        Девушка взяла край плаща и обхватила им темное дерево гоблинской стрелы. Она боялась, что только сильнее повредит ногу единорогу, поэтому не решалась действовать.
        — Ну! — торопил Грауд, словно его это не очень волновало. — Мне неудобно с ней ходить.
        — Х-хорошо… — пролепетала Цекай и с силой дернула на себя темное оперение.
        Единорог недовольно фыркнул, а девушка изумленно посмотрела на стрелу, которая теперь была в ее руке. С заточенного острия капала ярко-алая кровь.
        — Она отравлена? — спросила она.
        — Да, но мне этот яд не опасен. Пошли! — толкнул ее носом в бок Грауд.
        Цекай, словно опомнившись, бросила стрелу на землю и побежала к городу. Сначала она хотела выйти через ворота с другой стороны и вернуться в Берргири, но сейчас ей показалось, что неправильно оставить ейленстанцев. Гоблины были уже очень близко, поэтому добраться до села за то время, что они еще не достигли города, было невозможно.
        Девушка обернулась назад и заметила за деревьями несколько мощных силуэтов чудовищ, подбирающихся к ним. Грауд уверенно шел вперед, хотя все равно сильно хромал, поэтому двигался даже медленнее, чем Цекай.
        Он не успеет дойти! Они уже очень близко! Девушка снова нервно посмотрела назад.
        — Иди скорее! — сказала она единорогу. — Я сейчас!
        Он удивленно на нее посмотрел, но, ничего не сказав, не останавливаясь пошел дальше. Цекай побежала назад, крепко сжимая кулаки. Посох она оставила лежать на земле внутри города. Сейчас он все равно был ей не нужен, потому что одна рука и так была занята «Книгой Мифов».
        Один из гоблинов уже вплотную приблизился к деревьям и, выхватив из-за спины секиру, стал с силой обрушивать ее на тонкие и слабые стволы. Они, в отличие от сиэлльских, мгновенно трескались и ломались. На гоблине была очень длинная индруя. Она прикрывала ему плечи и даже часть ног, оставляя открытым только лицо. Цекай вспомнила, что говорил Агриальд об отряде гоблинов, который уничтожил Пентакарр: «На каждом Полные Доспехи…» Это они!
        Цекай прицелилась и, не переставая бежать, послала в монстра Ейгенц. Яркий луч света попал монстру в живот, но скользнул по индруе, не причинив гоблину никакого вреда. Вот зачем они нужны!
        Чудовище посмотрело на девушку слегка удивленным взглядом, а потом зарычало, оскалившись. Тогда Цекай снова взмахнула рукой — и ее Ейгенц попал гоблину в голову. Он заорал от боли и, схватившись за лицо, отпрянул назад с такой быстротой, какую только могло позволить его огромное тело. Но девушка не собиралась останавливаться и послала еще один луч энергии в ноги монстру.
        Он потерял равновесие и упал на землю, а Цекай, перепрыгнув через него, выбежала на поле и посмотрела вперед: еще три гоблина бежали к городу. Ейгенцем она сбила с ног одного, тогда другой резко вытащил из-за спины лук и стрелу. Девушка была поражена тем, как быстро он это сделал, словно его толстые и неловкие руки были приспособлены только для этого.
        Раздался певучий звук натягивающейся тетивы, и Цекай, развернувшись, быстро побежала назад. Стрела с треском вошла в молодую сосну. Гоблин что-то разочарованно пробубнил, но его голос потонул в гневном рычании того монстра, которого девушка свалила первым.
        Цекай бежала обратно к городу, окрыленная своими успехами. Я победила гоблина! Я его победила! Она видела ворота Ейленстана и была готова запрыгнуть в ту дырку, которую прожгла посохом. Перед ней пролетела стрела и исчезла в близкой темноте леса. Девушка недоуменно остановилась. Гоблины же сзади? Она повернулась в сторону, откуда прилетела стрела, и обомлела. Они обошли город с другой стороны и окружали его. Многие давно уже прошли дальше.
        Теперь монстры держали в руках секиры, готовясь напасть на любого, кто окажется рядом. Забор Ейленстана, как и деревья вокруг него, не выдержит ударов этих могучих топоров, а это значит, что скоро город будет захвачен. Цекай побежала быстрее и буквально влетела в прожженную Ейгенцем дыру. Теперь она оказалась внутри города, но там была какая-то неразбериха. Девушка мгновенно узнала некоторых горожан, которых уже видела сегодня. И женщины, и мужчины — все были с посохами. Индруй на них не было, да и вряд ли могли пригодиться, если они защищают только от Ейгенца. Гоблины не могут его применять.
        Цекай искала глазами Грауда, но единорог словно сквозь землю провалился. Девушка печально глядела в небо: ей очень был нужен Эльмиль, но она не знала даже, слышит ли он ее. Она подняла посох повыше и побежала вперед. Теперь она все равно не могла уйти: если Грауд ранен, то вернуться в село на другом единороге было бы равносильно предательству.
        Солнце ярко светило в глаза, воздух был горячим, и Цекай было жарко в плаще, но снимать его было неудобно, пришлось бы переодевать пренсоэр. Неожиданно из-за дома, с той стороны, с которой Цекай не ожидала нападения, выскочил гоблин. Не успела девушка поднять посох, как чужой Ейгенц попал монстру в голову. Тот замер на месте, а потом замертво упал на землю.
        Цекай повернулась к тому, кто ее спас: это была та женщина, которой этим утром она опалила ногу.
        — Спасибо! — воскликнула девушка.
        — Ты предупредила нас, и мы успели спрятать детей, — серьезно ответила она. — Я благодарна тебе и даю возможность прожить еще несколько минут.
        Цекай нахмурилась, но теперь уже из основных городских стен появилось около десяти гоблинов, и все как один с секирами. Девушка широко размахнулась рукой, и Ейгенц, который она послала теперь, словно хлыст, ударил трех монстров по ногам. Двое упали, но остальные продолжали бежать.
        Цекай отскочила назад, но теперь монстры появились и с другой стороны. Их становилось все больше, они, как вода, просачивались во все дыры, которые только находили, или сами пробивали себе дорогу. Девушка свернула, потому что хотела находиться подальше от опасных лезвий их топоров, но, едва оказавшись на безопасном расстоянии, стала посылать в гоблинов Ейгенцы. То же самое делали и другие силанцы, но они, в отличие от Цекай, целились монстрам в головы, тем самым убивая их. Но от этого гоблинов меньше не становилось, наоборот, они только прибывали.
        Девушка снова отошла назад и стрельнула еще в одного монстра, который тут же повалился на землю. В воздухе тут же пролетело с десяток стрел. Некоторые из них попали в дома, но большая часть достигла цели, и около восьми силанцев мгновенно упали на траву. Многим стрелы попали в ноги или просто полоснули по коже, но этого оказалось достаточно, чтобы все они упали замертво. Цекай отступила в один из закоулков. Что это за яд?!
        Рядом раздался громкий лай, и на одного из гоблинов налетел Сизый Пес, едва не сбив монстра с ног. Чудовище устояло, но собака, яростно зарычав, вцепилась ему в руку и стала мотать своей мордой из стороны в сторону, стараясь разорвать плоть на куски. Цекай с ужасом смотрела на происходящее. Псы были очень большими, поэтому легко могли одолеть гоблина. Девушка взмахнула рукой, повалив монстра на землю, но собака не отстала, а наоборот, с еще большим гневом стала кусать своего врага. Чудовище кричало и вырывалось. Чешуя дракона отлично защищала от Ейгенцев, но была бессильна перед острыми собачьими зубами.
        Цекай хотела было сбить Пса, но сзади раздался еще один рык: другое чудовище бежало в бой. Тогда она пустила в него заклинание, но промахнулась и едва сумела увернуться от тяжелой секиры, которая обрушилась на землю в полуметре от того места, где еще секунду назад была ее нога. Отскочив за монстра, Цекай опять послала Ейгенц ему в спину.
        Едва гоблин упал, как она послала луч энергии в другого, который тоже подошел слишком близко, а потом еще в одного. Девушка чувствовала, как горела ее правая ладонь, но не останавливалась. Она уворачивалась, отбегала, пряталась за домами, стараясь повалить как можно больше монстров. Цекай помнила то, что сделала для нее ейленстанка, поэтому, если замечала гоблина, нападающего на кого-то из горожан, старалась свалить его.
        Неожиданно один из гоблинов, которого она не заметила, изловчился и больно ударил ее в бок. Девушка выронила «Книгу Мифов», которая упала на землю. Цекай быстро кинулась вперед, чтобы успеть подхватить ее, но другой гоблин схватил ее за ногу. Девушка упала на сухую землю, потом перевернулась и стала пинать гоблина по рукам, но тот не отпустил и потащил ее к себе. Цекай не могла использовать Ейгенц, потому что если гоблин упадет, то просто раздавит ее своим весом.
        Неожиданно Цекай заметила, что монстр опоясан каким-то длинным ножом. Девушка подтянулась к нему, выхватила оружие из ножен и быстро взмахнула им перед гоблином. От удивления и неожиданности тот отпустил одну ее ногу. Она отбросила нож и взмахнула рукой, но другой гоблин поймал ее кисть в полете. Девушка закричала от гнева и отчаяния и стала изворачиваться, пинаться, царапаться.
        Неожиданно первый гоблин опустил ее, а второй поднял над землей за руку так, словно она ничего не весила. Девушка испуганно посмотрела вниз, где на земле все еще лежала ее книга. Краем глаза она видела, что другой гоблин полез за спину, скорее всего за топором! Цекай отчаянно завертелась на месте, не зная, что ей делать, а потом, прицелившись, пнула того, кто держал ее, в нос.
        От неожиданности тот разжал пальцы, и девушка упала на землю с двухметровой высоты, больно ударившись плечом. Она тут же соскочила с места, но ее поймали за волосы, и она с криком схватилась за голову, а монстр поймал ее за руки. Она отчаянно заметалась, стараясь вырваться из его хватки, но тот больно сжал кисти так, что двигаться стало невозможно. Тогда Цекай стала в страхе дрыгать ногами, надеясь, что это не даст другому гоблину приблизиться к ней.
        Неожиданно она увидела перед собой какого-то силанца и замерла в надежде — он ей поможет. Но он не спешил ничего предпринимать, а гоблины подняли девушку на ноги, заставив стоять прямо. Каждый из них двоих теперь держал ее руку. Силанец медленно поднял с земли ее книгу и с интересом посмотрел на нее. Лицо его было сосредоточенно, но спокойно.
        Ох уж эти ейленстанцы! Мы сейчас на одной стороне! Помоги мне! Но через мгновение к мужчине подошел большой широкоплечий гоблин. Он был выше всех, которые были здесь, и индруя на нем была покрыта дорогой вышивкой по краям. Теперь Цекай с ужасом поняла, что перед ней далеко не горожанин, а тот, кто еще в Кимкерхорне приказал гоблинам уничтожить Ейленстан. Она снова вспомнила то, что говорил на собрании Агриальд: «Во главе этой армии стоит сильнейший маг. У него девятый уровень, и он маг воздуха…» У Цекай закружилась голова. Девятый уровень! Он почти такой же сильный, как Светотень!
        Он был высокий и статный, с идеально прямой осанкой и гордым взором. У него были длинные белые волосы, убранные в низкий хвост, и карие глаза, с охристым отливом. Одет он был в черные штаны, заправленные в довольно высокие темно-коричневые сапоги, бежевую льняную рубаху со сложным узором на воротнике и черные перчатки с вышитыми на них красными символами языка Света. Но самой красивой была индруя. Она имела богатый цвет дорогого вина, с шикарным бордовым оттенком, который, как и напиток, когда сквозь него виден свет, отливал алыми, кровавыми, золотыми, розовыми, малиновыми и даже сиреневыми тонами.
        Трудно было определить возраст этого силанца. Скорее всего, ему было около тридцати, но на лбу уже виднелись длинные горизонтальные полосы, словно он часто, удивляясь, поднимал брови. От крыльев носа до уголков губ также вели глубокие, похожие на рубцы морщины. Веки были усталыми, но глаза за ними искрились каким-то волнением, ожиданием и жаждой чего-то нового. Его лицо не вызывало доверия, но заставляло прислушиваться к его словам.
        У него не было посоха, стрел, ножа или любого другого оружия, да и стоял он в такой непринужденной позе, словно вокруг не дрались на смерть два силанских вида. Он с интересом вертел в руках «Книгу Мифов», а движения его были дразнящими.
        Девушка же, наоборот, рассвирепела. Как он может быть с гоблинами?!
        Она резко дернула ногой, надеясь ударить его, но он вскинул руку и послал в нее Ейгенц. Цекай охнула, когда удар попал ей в живот. Дыхание перехватило. Теперь она перестала брыкаться. Индруя защитила ее, не дав пламенному лучу опалить ее, но не смогла остановить силу заклятия.
        — Прежде чем такое вытворять, девчонка, — спокойно заметил он, — подумай о том, что перед тобой тот, кто в несколько раз сильнее.
        — Ты не сильнее! — тяжело дыша, ответила она. — Ты трус! Прячешься за гоблинами и Светотенью! Ты идешь против своих!
        — Хм! Отпустите ее!
        Цекай снова упала на землю. Не успела она подняться, как силанец молниеносным движением снял с одной руки перчатку и с его ладони слетел ослепительный луч энергии. Он попал девушке в плечо. Она закричала, почувствовав, как он ожег ей кожу.
        — Если я такой трус, кто ты? — холодным, словно осенний ветерок, голосом поинтересовался он. — Хвастунья? Или просто глупая?
        — Перестань нападать на тех, кто слабее! — крикнула Цекай, обратившись к нему на «ты».
        — Ты слабее? — поднял он брови и снова ударил девушку телекинезом.
        Она подлетела над землей и снова больно ударилась об нее.
        — Ты так самоуверенно говорила, что я подумал, ты не сомневаешься в своих силах.
        Цекай засопела от гнева, а потом, вскочив на ноги, послала в мужчину Ейгенц, целясь в место, не защищенное индруей. Силанец поднял руку вверх, и ее заклинание разлетелось на белые искры. В этот же момент она ощутила, как его телекинетическое поле обхватило ее ногу. Ее резко дернуло вперед, и девушка упала на землю спиной.
        — Глупая, — заметил он, — я тебя просто убью. Перестань сопротивляться, потому что мне это совершенно не нравится.
        — Ты дерешься нечестно! — заорала она, схватившись за лодыжку, которая ныла так, словно Цекай ее подвернула.
        Силанец только презрительно хмыкнул. Цекай гневно смотрела на него, постанывая от боли.
        — Тебе повезло, — проговорил он. — Ты нужна живой. Берите ее.
        Один из гоблинов поднял ее, и она бессильно повисла в его руках. Мужчина подошел к ней и, схватив за волосы (еще больнее, чем гоблин), сказал:
        — Если телепатически свяжешься с кем-то из своих друзей, я поймаю твою мысль и убью так, что их придется долго собирать, чтобы похоронить.
        Цекай всхлипнула в знак того, что поняла, а силанец произнес:
        — Ты не против, если я посмотрю, что ты знаешь?
        Девушка вздрогнула. Он хочет посмотреть мои воспоминания, как деревья, или…
        Он проник в ее сознание раньше, чем она додумала, и Цекай тут же почувствовала это вполне физически: в ушах зазвенело, а в голове стало тесно ее собственным мыслям, даже воздуха не хватало. Она протестующе заметалась в руках гоблина. Это было отвратительное, чудовищное, тошнотворное ощущение того, что в твоей голове есть кто-то, кроме тебя. Перед глазами девушки заплясали яркие пятна света, а пальцы на руках онемели. Она была уверена, что хуже этого не может быть ничего …
        Но тут перед ее глазами полетели ее воспоминания: их, словно бумаги в прибранном ящике, вырывали и выкидывали на пол. Цекай было больно, словно вместе с ее мыслями из головы вырывали клочья волос. Она плакала: ее драгоценную память, которую она накопила за всю свою жизнь, теперь перемешивали, словно она ничего не значила. Она едва могла видеть осколки, обрывки, куски ее воспоминаний, они кружились перед ее глазами, шуршали в ее ушах…
        — Уйди! — крикнула она, но ее голос прозвучал словно в другом измерении.
        Она кричала, но не слышала своих слов, а слезы отчаяния и боли катились по ее щекам. Потом он ушел из ее головы, выскользнул, словно змея, напоследок касаясь ее мыслей всеми шершавыми боками.
        Цекай отчаянно боролась с невыносимой головной болью, а мужчина, улыбаясь, смотрел ей прямо в глаза. Это была сложная улыбка, ужасная и неприятная, удачно скрывавшая гримасу гнева. Девушка, оскалившись, ответила ему яростным взглядом, понимая, что он только что зашел в ее дверь, но, едва догадавшись, сразу забыла про это. Мысли и сознание разъезжались в стороны, словно скользили по льду, и она почти перестала видеть.
        Слух изменил ей последним — до ее ушей донесся голос мужчины:
        — С Ейленстаном должно быть покончено к закату солнца, это не трудно. Иди, Тодд.

        ГЛАВА21
        
        СВЕТОТЕНЬ
        Цекай лежала на чем-то твердом и пыльном. Мысли, словно стая мотыльков, медленно и плавно порхали у нее в голове: каждая была яркой, но как будто чужой. Цекай, словно маленький ребенок, хотела поймать их голыми руками, сразу нескольких одним резким движением, чтобы наверняка получилось схватить хотя бы одну. Но они разлетались в стороны, даже не дав к себе приблизиться.
        Цекай снова дернула рукой, но это движение вспугнуло ее странный сон. Она с удивлением посмотрела вокруг. Она лежала на деревянном полу в каком-то темном месте. Вокруг были стены, а над ней нависла крыша, часть которой терялась в полумраке. Цекай нахмурилась, но от этого голова взорвалась болью, и она недовольно заворчала.
        Она лежала в какой-то очень неудобной позе. Ноги, словно шнурки от ботинок, запутались в узле, волосы прилипли к лицу, а отдельные маленькие прядки настойчиво лезли в рот и нос. Глаза саднило, словно их долго терли руками. Неприятно ныла правая лодыжка, а руки были стянуты за спину и там крепко связаны какой-то веревкой, которая обвивала их от локтя до самых кистей, скручивая их в кулаки, которые невозможно было разжать.
        Цекай слегка подняла голову, опасаясь, что та опять станет болеть. Щека отлипла от пола, а на ней, судя по ощущениям, уже успел отпечататься его рельеф. Взгляд рассеянно переходил от одного предмета к другому, пока девушка не посмотрела решительно вперед. Трудно было что-то рассмотреть, зато было слышно, как рядом перекатывается какая-то палка. Это мало о чем говорило…
        Нужно встать и посмотреть, где я… Цекай попробовала сесть, но голова закружилась, и она мгновенно передумала. Девушка опять нахмурилась, пытаясь понять, что же происходит, но светлячки-мысли все еще летали в голове, хотя постепенно садились на травинки воспоминаний.
        Цекай, перечислив все человеческие ругательства, которые знала, мужественно перевернулась на спину, и все тело, словно крича, откликнулась острой болью. Девушка закрыла глаза, но вместо того, чтобы вспомнить, что с ней произошло, провалилась в беспамятство.
        Трудно было сказать, сколько оно длилось, запомнилось только одно: бесконечное качание, которое иногда успокаивало, но чаще раздражало. Цекай привыкла ездить на единорогах, и ей нравилось медленно подпрыгивать вместе с ними, но сейчас было что-то иное, что ее отвлекало. Вокруг было холодно и жарко одновременно, а все тело болело, от этого девушка что-то недовольно ворчала, а потом слегка дергалась, но тогда только сильнее ныла нога…
        Постепенно странное состояние опять обернулось сном, болезненным и тяжелым. Он был похож на большую шубу, под которой были спрятаны шипы. Шуба лежала на Цекай и давила на нее своим душным весом, и от этого из нее вылезали острые иголки, больно колющие кожу.
        Цекай дернулась во сне и что-то простонала, а потом снова уснула… Ей снилось что-то еще, но она не могла это запомнить, как ни старалась ухватиться за край сновидения. Ей хотелось прижаться к чему-то теплому и мягкому или просто укрыться одеялом. Но только слышно было, что где-то завывает ветер, прохладный и неприятный.
        Неожиданно у нее возникло странное видение. Она была еще совсем маленькой и сидела рядом с мамой на скамейке в парке, который Цекай прекрасно помнила.
        — Мамочка, — спросила у нее Цекай. — Почему Светотень такая злая? Почему она убивает всех? А?
        — Она не злая, — покачала головой мама. — Я не хочу, чтобы ты так говорила о силанцах. Они не злые и не добрые, они живые. Возможно, у нее просто есть идея, которую она хочет донести до других.
        — Но зачем ей для этого убивать? Зачем уничтожать целые города и села?
        — Но, дорогая, чтобы построить новый и красивый дом, нужно снести старый, — улыбнулась мама.
        — Значит, ты думаешь, что она права?!
        — Нет. Я с ней не согласна. Какая мать захочет, чтобы убивали детей? Я просто могу понять ее, в какой-то степени.
        — А я нет, — упрямо заметила Цекай.
        — Но ты же еще маленькая! — заметила мама, ласково ткнув ее пальцем в носик.
        — Нет! — Цекай недовольно надула щечки. — Я взрослая! И я знаю, что она неправа.
        Лицо мамы вмиг стало серьезным.
        — Это твое убеждение! Всегда имей свое убеждение и борись за него!
        — Но я не хочу убивать! — воскликнула Цекай.
        — Конечно, нет! Этого не нужно делать, но ты должна бороться за то, во что веришь. Светотень борется, но если ты с ней не согласна, ты должна быть против нее и сражаться.
        Девушка вздрогнула и снова проснулась. Лицо мамы, явившееся ей во сне, словно развеяло пелену, окутавшую ее разум. Теперь она более трезвыми глазами посмотрела на то, что ее окружало. Это место было очень похоже на комнату в доме, который словно был заброшен много лет. На одной из стен было окно, за которым наступал вечер.
        Хотя Цекай казалось, что сейчас поздняя ночь, спать она не хотела, но глаза у нее слипались, и все тело отказывалось двигаться. Дремать было неприятно и больно, поэтому девушка заставила себя еще шире раскрыть глаза.
        Лежа на спине, она собирала воедино свои воспоминания и мысли, словно человек, собирающий свои вещи в доме после ограбления, с замиранием сердца пытаясь понять, что пропало. Цекай была уверена, что все мысли при ней, но то, что они были в полном беспорядке, ее сильно злило.
        Прошло достаточно времени, когда Цекай смогла-таки наконец расставить все по местам, и произошедшее предстало перед ней в ужасном обличии: она находится неизвестно где и неизвестно зачем… Грауд! Девушка в панике оглянулась по сторонам. Она не знала, что случилось с единорогом и жив ли он вообще. А остальные? Знают ли они, что меня нет в Берргири? А Ейленстан? Цекай судорожно вздохнула, не понимая, что теперь делать.
        Вокруг стояла тишина, только какие-то птички чирикали в небе. Цекай хотела подняться, но услышала шаги у себя за спиной и сообразила, что лучше всего притвориться спящей. Она прикрыла глаза и опустила голову на пол.
        Где-то за ней со скрипом распахнулась дверь. Вошла какая-то женщина. Она обошла лежащую Цекай и неодобрительно посмотрела на нее сверху вниз. Через полузакрытые веки девушка смогла разглядеть фигуру и мгновенно узнала в ней Ленгду.
        Женщина недолго находилась в комнате и вскоре ушла, хлопнув за собой дверью. Цекай напряженно вслушивалась в тишину, и через мгновение услышала голос Ленгды:
        — Она все еще спит. Что ты с ней сделал, Тариальд? Она будет в ярости!
        — Не думаю, — отозвался мужчина голосом того силанца в красной индруе. — Нам сказали поймать девчонку. Я вообще думал отправить ее в тюрьму на Востоке.
        — Но я никак не могу понять, зачем Светотени понадобилось создавать эту глупую тюрьму! Все мы прекрасно знаем, что тех, у кого двойное клеймо, Барсы телепортируют на остров Шри, на котором люди проводят остаток своей жизни. Зачем создавать это бессмысленное место, которое управляется глупыми монстрами?
        — Это считает нужным Светотень, — спокойно ответил он, а Цекай поняла, о какой тюрьме они говорят.
        О ней еще на собрании упоминал Агриальд. Тюрьма, которой управляют гоблины…
        — Но это просто нелепо! — воскликнула Ленгда. — Все мы знаем, что Барсы с древних времен следят за исполнением законов. Они чувствуют тех, у кого есть клеймо, и следят за ними, а когда он снова совершает преступление, забирает его на остров Шри! Зачем создавать тюрьму, которой правят гоблины?! Как Барсы терпят это?!
        — Боюсь, ты мыслишь слишком узко, Ленгда. Светотень куда умнее всех нас, у нее свои мотивы.
        — Я знаю! Я знаю, что она прекрасно понимает, что делает… — с жаром ответила Ленгда, а потом с досадой добавила: — Просто она могла бы немного довериться и нам… А где Тодд?
        — В Ейленстане.
        — Он еще не вернулся?! — удивилась Ленгда.
        — Нет, — спокойно ответил Тариальд. — Он еще в Ейленстане со своими гоблинами.
        — Так долго?! Даже в Пентакарре, с его Мастерами, они справились быстрее. И вообще, я была уверена, что горожане просто сбегут, как во Флауренторне и Густане. Ейленстан был в хороших отношениях с Сааллом, а значит, тоже соединен с ним порталами.
        — Это верно, но озеро… Я, кажется, понял. Одна из Светотеней заколдовала его. До этого в нем были русалки, а сейчас оно стало заманивать к себе по одному силанцу в год. Жители старались привлечь для этого в свои места жителей других городов и гоблинов, полагая, что озеро убивает тех, кого поглощает. Но Светотень не могла так заколдовать Ейлл, потому что тогда это было бы убийством, и каждый раз с новым заманенным у нее и ее детей появлялись бы клейма. Поэтому озеро не убивает силанцев, а превращает их в тех же русалок. Ейленстанцы сами только что это поняли и стараются защитить свое озеро, как могут. Именно поэтому они не убежали и не убегут.
        — Но почему ты не разрушил город сам, как в Пентакарре? Ты же маг воздуха! Почему ты не разрушил все дома, как тогда? Тогда гоблины просто добили бы остальных!
        — На город наложены кое-какие заклинания. Я не смог бы их быстро снять. Я всегда плохо составлял контрзаклятия.
        — А кто наложил его?
        — Не знаю, — безразлично ответил Тариальд.
        — А что с девочкой? — сменила тему Ленгда.
        Цекай затаила дыхание.
        — Мы сдадим ее Светотени, а дальше… Пусть Правительница делает с ней все, что захочет. Поймать ее оказалось проще, чем ты думала. Что бы все ни говорили, у нее нет никакой особой силы. Все, что она может, это обычный Ейгенц, хотя, стоит признать, довольно сильный. Но лучше расскажи, почему ты ее не поймала тогда?
        — Мне не приказывали ее ловить! — фыркнула Ленгда. — Светотень приказала загнать ее в Пентакарр. Заставить ее туда прийти.
        — А потом она сказала тебе…
        — Добраться до Берргири с отрядом гоблинов. Чтобы снять чары, наложенные на село. Село еще давно защитило себя заклинаниями, чтобы на них не действовала магия озера, а я должна была снять их, чтобы оно могло заманить Цекай. Только я не понимаю зачем? Когда выполняешь приказы Правительницы, возникает такое ощущение, что она их придумывает для развлечения.
        — Конечно, нет, — голос у Тариальда стал мягче, словно он улыбнулся. — Светотень уверена, что девочка представляет для нее опасность. Вот и решила с ней расправиться. Ты только представь, как она будет рада тому, что мы ее поймали, после того как ей удалось спастись!
        — Ты уже сообщил Ей?
        — Да. Я послал голубя.
        — И?
        — Светотень скоро прибудет сюда.
        Цекай похолодела, и Ленгда, похоже, испытала то же самое, потому что голос ее сел и она еле слышно произнесла:
        — Она сама… сюда?..
        — Да. С ней прибудет еще один отряд гоблинов, потому что ейленстанцы перебили почти всех.
        — Она… не могу поверить…
        — Да. Сначала я думал, что она сурово отчитает нас за то, что мы не смогли пока уничтожить город. Но у нас есть козырь — девочка, которая так нужна Правительнице.
        — Когда?
        — Думаю, скоро. Ей известны иные пути передвижения.
        — То есть… Бедный Ейленстан!
        Тариальд хмыкнул:
        — Не только он. Ведь село Берргири тоже пришло на помощь городу. Уверен, что селяне будут убиты.
        С Цекай было достаточно. Она все поняла.
        Стараясь делать это как можно тише, девушка заерзала на полу, пытаясь освободить руки. Это удалось не сразу, потому что веревки были связаны очень туго. Она слышала, что Ленгда с Тариальдом еще говорят, но больше не слушала их: разговор был залогом того, что они не слышат Цекай.
        Девушке удалось сместить веревки к самым кистям, там они немного ослабли, поэтому она стала просто вытягивать свою правую руку. Минут пять она боролась с тисками, и наконец ей удалось одержать верх.
        Освободив одну руку, она стала отвязывать другую. Через несколько секунд она была свободна. Но что теперь? Цекай поднялась на ноги и осторожно сделала шаг, опасаясь, что пол будет скрипеть. Перед собой она увидела лежащую «Книгу Мифов». Девушка подхватила ее и подошла к окну. Но только она коснулась стекла, как на нем вспыхнули темно-красные символы.
        Оно заколдовано…
        Светотень едет в Ейленстан, я не могу сидеть тут! Через окно Цекай увидела заброшенный городишко и мгновенно узнала в нем Кимкерхорн. Девушка вздохнула, пытаясь понять, как действовать. Она понимала, что символы на стекле не просто так, обычным способом через окно наверняка теперь не выбраться.
        За дверью раздались шаги, и Цекай снова легла на пол, кое-как намотав веревки на руки. Но шаги двигались не к ней, в другой комнате послышался голос Тариальда:
        — Я поеду в Ейленстан. Светотень скоро будет там и, вероятно, захочет меня видеть.
        — Я тоже поеду.
        — Нет. Сторожи Цекай.
        Голоса стали тише, словно мужчина с женщиной стали куда-то уходить. Цекай лежала на полу, не двигаясь. Время шло медленно, однако девушка и не думала шевелиться. Она была уверена, что должна бежать, потому что, если она не предупредит Ейленстан, с ним станет то же, что и с Густаном. Она знала, что одолеть Тариальда ей вряд ли удастся, кроме того, она не знала его намерений, но Ленгду…
        За окном раздался стук копыт единорога, который мчался прочь от этого места. Девушка напряглась всем телом. Минут пять было тихо. Цекай отчаянно вслушивалась, а потом смогла различить чью-то аккуратную поступь. Ленгда была за дверью, но не решалась идти дальше, а замерла перед комнатой, в которой находилась девушка. Неожиданно свет солнца на секунду затмило что-то темное.
        Цекай удивленно повернулась: в окне она смогла разглядеть силуэт какой-то птицы. За ней пролетела еще одна… Она нахмурилась: это были орлы, но гораздо больше тех, которых девушка видела раньше, и у них было белое оперенье. Ленгда сделала шаг за дверью.
        Тогда Цекай вскочила на ноги и окончательно сбросила с себя веревки. Подхватив книгу, она отошла чуть дальше и послала Ейгенц. Дерево отчаянно хрустнуло, а дверь, в которую девушка целилась, вылетела назад, слетев с петель. Женщина отскочила в сторону, сумев увернуться. Удивление вспыхнуло на ее лице, а Цекай, пробежав вперед, снова выставила правую ладонь вперед, но женщина успела поднять обе руки, и белый луч разлетелся на сотни маленьких искорок. Она откинулась назад, ударилась спиной об одну из стен и, потеряв равновесие, упала на стол.
        Цекай бросилась к ней и, угрожающе прицелившись ладонью ей в лоб, закричала:
        — Что Светотени нужно от меня?
        Но Ленгда и не собиралась сдаваться, она резко вскочила на ноги и послала Ейгенц, целясь девушке в индрую. Цекай успела отскочить в сторону, но тут же сама ответила тем же заклинанием. Женщина увернулась с нечеловеческой ловкостью и скрылась в коридоре.
        Девушка кинулась за ней и чуть не упала, потому что Ленгда юркнула в закоулок, в котором пол лестницей уходил вниз. Цекай потеряла опору одной ногой, а Ленгда тут же послала в нее Ейгенц. Цекай едва смогла уклониться и почувствовала, как горячий луч ожег ей щеку. Она не стала преодолевать ступеньки, тем более что просто не видела их в темноте, и прыгнула вперед, сбив женщину с ног. Та пошатнулась, толкнув спиной дверь. В лицо Цекай хлынул свежий воздух, а Ленгда тут же обернулась пантерой и мгновенно подмяла девушку под себя.
        Упав на сухую тропу, Цекай взмахнула рукой, применив, однако, другое заклятие —телекинез. Она полем обхватила женщину, а кончики пальцев девушки, одновременно с глазами, держали новое, извивающееся тело Ленгды. Цекай взмахнула рукой, увела взгляд в сторону — и женщину отшвырнуло в сторону. В полете она снова изменилась, превратившись в маленькую кошку, которая легко опустилась на землю. Девушка взмахнула рукой, но промахнулась: животное легко отскочило в сторону от ее Ейгенца и тут же снова бросилось в бой, но на это раз в образе серой птицы.
        Девушке удалось обхватить ее телекинезом, тогда Ленгда снова приняла свой силанский вид. Цекай ахнула и схватилась за голову, потому что такое изменение размеров потребовало от нее больше энергии.
        Воспользовавшись ее замешательством, женщина снова атаковала ее Ейгенцом. Девушка не успела отреагировать, но получила только легкий удар по ребрам, а жар и свет заклинания развеялся, как только коснулся изумрудной индруи.
        Ленгда снова стала менять свои очертания, но Цекай не дала ей закончить и пустила в нее сразу два ярких луча подряд, а потом, не останавливаясь, сбила ее с ног телекинезом. На женщине, в отличие от девушки, не было драконьих доспехов, и она, упав, не сразу смогла встать. Руками она держалась за шею, на которой краснел сильный ожог.
        Девушка не дала ей возможности подняться и придавила к земле своим невидимым полем.
        — Зачем я нужна Светотени?! — закричала Цекай.
        — Что?
        — Что ей от меня нужно?! Отвечай!
        — Как же ты не понимаешь, глупая, — произнесла Ленгда, — ты же…
        Раздался громкий хлопок. Девушка вздрогнула и подняла голову вверх, тем самым прервав действие заклинания, требовавшего зрительного контакта. Сначала она не поняла, что происходит, но тут же еще один громовой стук заставил содрогнуться сам воздух. Женщина ловко вскочила на ноги, а с неба на нее неожиданно резко спикировало что-то большое и белое.
        Цекай отскочила в сторону: вниз слетело еще два огромных пятна, и перед девушкой предстали три птицы, похожих на больших орлов с белоснежным оперением. Одна из них держала Ленгду, которая в ужасе извивалась, даже не зная, в кого ей превратиться.
        — Зильн?.. — только и смогла произнести женщина.
        — Беги в Ейленстан! — закричала птица.
        Цекай удивленно на нее посмотрела.
        — Мы не можем больше молчать! — пророкотал зильн, посмотрев на нее огромными глазами, которые тоже были белыми. — Слишком много голубей! Слишком много посланий! Пора!
        Цекай побежала туда, где, как ей казалось, были ворота из Кимкерхорна. Все зильны, кроме одного, который держал Ленгду, полетели за ней. Женщина снова превратилась в пантеру. Сильной лапой она ударила птицу, поцарапав ее. Она быстро слизнула кровь со своих когтей, и в то же мгновение сама превратилась в зильна.
        Третий Элемент!
        — Иди в Ейленстан! Ты нужна там! Ты должна помочь городу! — крикнула птица, придавив Ленгду к земле.
        — Почему именно я?! Почему?! — раздраженно закричала Цекай.
        — От тебя этого ждут! Мы тоже полетим с тобой.
        — Кто вы?
        — Мы зильны, мы следим за вами.
        — Почему вы вдруг решили вмешаться?
        — У нас есть причины!
        — Светотень убьет вас всех! — захохотала Ленгда, снова обернувшись силанкой.
        — Она не посмеет, — отрезала птица. — Не она нас создала!
        Лицо женщины изменилось, словно птица сказала нечто оскорбительное. Из-за дома выскочил черный единорог с золотой гривой.
        — Грауд! — радостно воскликнула она.
        Тот довольно фыркнул, девушка мгновенно запрыгнула ему на спину, и они молнией понеслись по полю. Зильны, поднявшись в воздух, полетели следом. Только один теперь остался с Ленгдой, а в небе появилась целая стая птиц. Они были чуть меньше, словно моложе.
        — Это мои дети, — пояснил один из летящих рядом с ней зильнов. — Они росли и слушали рассказы голубей. Теперь я хочу, чтобы они увидели жизнь, а не историю.
        Птица спустилась чуть ниже и теперь летела на одном уровне с Цекай, обдавая ее воздухом, разрезаемым крыльями.
        — Гоблины не получают клейма, а вы получаете. Но гоблины убивают по чьему-то приказу, и этот силанец остается без наказания. На нас тоже не появляются метки, теперь все будет честнее. Барсы бродят вокруг. Они невидимы, но чуют наживу: убийц, воров и других преступников. Они не хотят понимать, что вы защищаетесь. А мы не хотим больше слушать ваши страдания и мольбы! Тем более нам интересно участвовать в этом! Такого еще не было! Вот причины, по которым мы вам поможем.
        Цекай кивнула.
        — Стой! — заорала Ленгда.
        Девушка обернулась: женщина вырвалась из цепких лап зильна и бросилась вдогонку, сама обернувшись единорогом. Грауд ускорил бег, а половина птиц резко развернулась в воздухе. Ленгда снова стала силанкой, но явно готовилась принять другой образ.
        Из воздуха выпорхнули, словно дикие птицы, алые линии. Цекай мгновенно узнала магию библиотеки Штомб, но девушка знала, что из этих линий могут создавать только полки и стойки. Но неожиданно они резко пролетели через женщину и потом погасли, а девушка охнула от ужаса. Ленгда заорала от боли: а линии образовали огромную тумбу, которая проходила прямо через ее тело. Секунду она еще дергалась и металась, а потом упала на каменную поверхность. В это же мгновение линии, образовавшие тумбу, снова вспыхнули и исчезли в воздухе, растворив и сам предмет.
        — Идите в город! — из тени старого потрепанного дома появился библиотекарь Жорзеш.
        Грауд ускорил бег, а Цекай все еще неотрывно смотрела на Ленгду, которая, не шевелясь, лежала на земле. Только сейчас девушка заметила, что все еще прижимает к себе «Книгу Мифов».
        Единорог и зильны пересекли границу Кимкерхорна и устремились в Ейленстан.
        — Юрия мне помогла, и я пошел искать тебя, — сказал Грауд раньше, чем девушка успела задать вопрос. — Я долго петлял между домами, но заметил этих птиц…
        Казалось, прошло совсем немного времени, когда вдалеке показался город. Грауд не останавливаясь влетел внутрь, и вскоре они оказались в самой гуще схватки. Возникло ощущение, что они попали не в город, а в жаровню. Здесь было душно от сотен Ейгенцев, которые ежесекундно вспыхивали в воздухе, наполняя его запахом грозы. Гоблинов действительно было уже меньше, но Грауд бежал сквозь силанцев, а Цекай выискивала глазами какого-нибудь главного ейленстанца.
        Зильны спикировали вниз, обрушившись на город, словно дождь. Гоблины совершенно не успевали среагировать, а сами силанцы замирали в изумлении. Многие из них, даже разглядев птиц, непонимающим взглядом смотрели на них. Перед Цекай вырос еще один монстр, но она сбила его Ейгенцем. Грауд перескочил через него.
        Среди силанцев скользили огненные пятнышки глаз Барсов. Девушка нахмурилась. Прямо перед ней пробежал страж, которого она уже знала и которого предупредила о нападении на город. Он со свистящим звуком пронес посох перед лицом гоблина. Его Ейгенц с силой ударил монстра по голове, и тот упал на землю. Он больше не шевелился и не двигался.
        Раньше, чем Цекай поняла, что сейчас произойдет, в воздухе появился Барс. Страж в ужасе отшатнулся от огромной кошки, но животное коснулось его лапой. Силанец исчез вместе с ним, и только его глаза, как и у Барса, на секунду задержались в воздухе. Девушка испуганно посмотрела на остальных. Заметили они? Но Грауд скакал вперед, и Цекай потеряла из виду место, где только что стоял страж.
        Неожиданно из толпы выскочил единорог светло-терракотового цвета. Рина ловко петляла между гоблинами и силанцами, а Юрия иногда взмахивала посохом. Цекай хлопнула Грауда по шее, но он и сам понял ее.
        — Юрия! — крикнула девушка.
        Та обернулась, а лицо ее вытянулось от удивления.
        — Кто главный в Ейленстане и как я могу его найти? — сразу спросила Цекай, не став ничего объяснять.
        — Цекай, как ты?..
        — Потом! Скажи мне!
        Юрия никак не могла прийти в себя, а Цекай сбила Ейгенцем быстро приближающегося гоблина. Заклинание попало ему в индрую, но это сбило его с ног.
        — Пенсельфина, — ошарашенно произнесла Юрия. — Это Пенсельфина… Она должна быть в северной части…
        Грауд сорвался с места и молнией полетел на север. Цекай на ходу выпустила еще несколько лучей света, повалив около четырех гоблинов. Хотя силанцы удивились появлению зильнов, они не стали отказываться от помощи, а потому птицы парили над землей, порой падая вниз то на одного, то на другого гоблина. Цекай казалось, что она знает, кто такая Пенсельфина. Но она все равно спросила у одного кондра, и он в спешке, жестом, которым отмахиваются от мух, указал на женщину с темным посохом.
        Да. Это она!
        Это была женщина, которой Цекай еще сегодня утром опалила ногу.
        — Пенсельфина! — крикнула девушка.
        Женщина резко обернулась, а Цекай спрыгнула с Грауда и подбежала к ней, отшвырнув телекинезом маячившего перед ней гоблина.
        — Уходите! — выпалила она, едва подойдя к Пенсельфине.
        Женщина удивленно посмотрела на девушку и только открыла рот, чтобы ответить, как Цекай быстро добавила:
        — Здесь скоро будет Светотень! Она ведет с собой гоблинов и уничтожит весь город!
        — Уже слишком поздно! Мне не предупредить их всех! — тихо произнесла она, хотя глаза у нее горели.
        — Так предупредите! Мне плевать как! Голубями, единорогами, зи…
        — Голуби не могут летать! Единорогов слишком мало, а…
        — Тут силанцы из Берргири! Они все погибнут!
        — Но…
        Цекай бросила взгляд вдаль, и у нее упало сердце. Гоблинов становилось все больше, а это значило только то, что это часть нового отряда. Порталы… Как они успеют? Девушка вскочила на Грауда и прошептала:
        — Скачи к Ней!
        — Что ты задумала? — изумился единорог.
        — Давай.
        Грауд не стал спорить, а поскакал вперед, через силанцев и гоблинов, зильнов и Барсов. Девушка неотрывно смотрела вперед: она решилась на отчаянный шаг. Она сама выйдет к Светотени и сама с ней поговорит. Теперь Цекай была уверена, что Светотень не «просто тиранша», какой девушка себе представляла ее раньше, а в первую очередь силанка, которая, как и все, не может поступать беспричинно. А раз это так, то она послушает! Девушка вспомнила, что в «Древнейшей истории» она постоянно встречала частые разговоры и непереведенные диалоги. Если на Силане так важны беседы, то нужно играть по их правилам. Да! Она послушает!Хотя все время, что Цекай провела в этом мире, было похоже на какой-то сон, в котором она многого не понимала, сейчас она, как никогда, была уверена в том, что делает. Что бы ни говорили Тариальд и Ленгда, она не может быть угрозой для Светотени. Она не убьет меня… наверное… Светотень тоже должна бояться Барсов!
        — Цекай, я… — начал Грауд, и девушка мгновенно поняла его.
        Она соскочила вниз и сама побежала вперед. Она не имела права втягивать единорога в это. Кто знает, что может случиться. Грауд недоуменно замер, но остался стоять, странно глядя ей вслед.
        Цекай взмахнула рукой, сбив очередного гоблина. Она целилась в ноги, понимая, что законы нужно соблюдать, иначе за их нарушение даже на Силане, с ее магией, карают. Она старалась сбить с ног как можно больше гоблинов, которые попадались ей на пути, а внутри нее все сжималось от страха.
        Впереди неожиданно мелькнуло ярко-красное пятно. Тариальд! Цекай сжала кулаки. Она точно знала, что он пытается уничтожить город не по собственному убеждению. Он просто боится своей Правительницы.
        Еще один гоблин упал от силы ее Ейгенца, который с каждым разом становился ярче и мощнее… Но монстров становилось все больше, и одной Цекай ни за что с ними не справиться. Один гоблин застал ее врасплох: он появился со стороны, с высоко вскинутой секирой.
        В то же мгновение на него обрушился бурый единорог. Цекай отскочила назад, а монстр упал на землю, после чего всадник в упор выстрелил в него Ейгенцом. Девушка подняла глаза: перед ней была женщина с мягкими чертами лица и черными волосами до плеч. На ней была голубая индруя, в каждой чешуйке которой блестели Ейгенцы других силанцев.
        Сначала Цекай недоуменно смотрела на свою спасительницу, пытаясь понять, кто это. Неожиданно на ум ей пришла странная догадка.
        — Меня зовут Стаккия, я из Борнау, — произнесла женщина, оправдав надежды Цекай.
        В эту секунду из-за домов выскочило около десятка единорогов, всадники на которых, все как один, были облачены в индруи небесного цвета. Они пронеслись рядом с девушкой с невероятной скоростью, а Цекай сама не заметила, как улыбнулась. Красивые и сильные животные неслись в самую гущу сражения, а их наездники отстегивали от пренсоэров свои посохи и прямо на ходу посылали Ейгенцы.
        Ветер, который они подняли, взметнул волосы Цекай вверх, а девушка восторженно глядела вслед силанцам из Борнау, упиваясь чувством безграничной радости, которое, однако, казалось совершенно неуместным сейчас. Но девушка была счастлива, потому что узнала, каково это, когда приходит помощь.
        Девушка побежала быстрее, активнее бросая заклинания в разные стороны, стараясь, однако, не задеть своих. Она снова поймала взглядом Тариальда, но тут же свернула, потому что не хотела встретиться с ним.
        Вдруг прямо перед Цекай в землю врезался жаркий свет. Она подняла на мага глаза и пустила Ейгенц, но Тариальд легко отбил его, слегка подняв руки вверх, а потом послал в Цекай яркий луч. Но девушка поняла, как он справился с ее заклинанием, и тоже вскинула руку, сощурившись. Она просто создала пласт телекинетической энергии и смело приняла удар на себя. Свет разлетелся на белые искры, а Цекай только немного оттолкнуло назад. Теперь она снова взмахнула рукой…
        Это простая, на первый взгляд, перестрелка на самом деле была состязанием на ловкость. Одна маленькая ошибка означала поражение. Стоит кому-то не рассчитать энергию — и он тут же будет побежден по Третьему Закону, смысл которого Цекай видела теперь очень ясно. Но у нее эмоций было много. Они путались у нее в голове: страх, ярость, гнев, восторг… Вместе они создавали невероятно мощную базу для магии. Цекай не предусмотрела только одного.
        Тариальд выпустил Ейгенц вверх. Девушка с удивлением проследила за ним взглядом и изменила эмоцию — а поле, которое она в это момент держала, словно обхватило ее за голову: в глазах потемнело, и земля как будто сама полетела ей навстречу. Цекай выронила книгу, которую все это время держала, и выставила руки, но это мало ей помогло. Она перекатилась на спину, но встать не смогла. Теперь она опять стала такой же, как и раньше: беззащитной, беспомощной…
        Тариальд подошел к ней. На его лице было написано какое-то странное торжество, словно он в честном бою одолел не простую девушку, а кого-то другого. Цекай с яростью посмотрела на него, а потом снова резко вскочила на ноги и, стараясь не обращать внимания на легкую головную боль, обхватила его телекинезом. Мужчина растерялся и не успел среагировать, а девушка, напротив, тут же послала ему в ногу Ейгенц.
        Он зашипел от боли, но мгновенно поднял руку, чтобы ответить, а Цекай бросилась вперед, потому что должна была успеть добежать до Светотени раньше, чем она окажется в городе. Ейгенц рассек воздух совсем рядом с ней, но девушка просто отпрыгнула в сторону, отбегая дальше. Перед ней появлялись высокие фигуры гоблинов, но она сбивала их заклинанием и что есть сил бежала вперед.
        — Цекай! — расслышала она голос Юрии.
        Но она не стала поворачиваться назад, потому что была уверена, что девушка попытается остановить ее. Цекай выскочила за границу города и неожиданно увидела Куроя, который спокойно стоял в стороне и смотрел на город. Девушка подбежала к нему и удивленно произнесла:
        — Почему ты не сражаешься?!
        — Вы и без меня неплохо справляетесь, — спокойно ответил он.
        Цекай округлила глаза и замерла на месте, пораженная его невозмутимым ответом:
        — Но… Ты же хорошо владеешь магией! Почему ты не помогаешь городу?! Как ты можешь стоять тут и просто смотреть?! Почему?!
        — Мне трудно на это смотреть, но вы должны справиться без меня.
        Он издевается?! Но сейчас было не время и не место шутить, и Курой сказал это вполне серьезно. Когда удивление исчезло, девушку охватила какая-то слепая ярость. Цекай развернулась и послала Ейгенц в одного из гоблинов.
        — Да ты просто трус! Ты просто боишься сражаться! Как ты можешь просто смотреть?! КАК?
        — Я уже ответил тебе, — спокойно сказал он и повернул голову в сторону.
        Девушка проследила за его взглядом. Вдали она увидела хрупкую фигурку женщины в белоснежном одеянии. Она была не высока ростом, но какая-то неведомая и незримая сила делала ее словно в несколько раз выше. Цекай сама ощутила какой-то странный благоговейный трепет. У нее возникло странное желание упасть на колени перед этой женщиной, полностью положиться на ее волю. Женщина шагала легкой красивой походкой, и от каждого ее шага по серебристым, светящимся на солнце длинным локонам пробегала волна. Чем меньше становилось расстояние между ней и Цекай, тем более ничтожной чувствовала себя последняя.
        — Стой! — приказал Тариальд, оказавшись сзади нее.
        Цекай не видела, но знала, что он наставил на нее свою руку. Девушка не обернулась, не сводя глаз с женщины. Ничто не выдавало ее высочайшего чина, даже ее белое платье не было ни роскошным, ни дорогим, разве что на руках были перчатки из красивой белой кожи. На голове не было короны, распространенного символа власти у людей, но какое-то шестое чувство подсказывало Цекай, что перед ней великая и могущественная Светотень, правительница Силаны. Девушка не могла разглядеть ее лица, но было ясно, что она прекрасна. Невозможно было допустить чего-то другого.
        Краем глаза Цекай заметила Тариальда, который вышел за ней следом. Юрия на Рине выскочила за ним следом.
        — Светотень! — закричала она что есть мочи, а голос, словно зильн, унесся вперед.
        Тариальд замер, пораженный таким, по всей видимости, наглым действием. Цекай и сама понимала, что сильно рискует. Юрия побледнела, а Рина сделала шаг назад. Она может сделать со мной все что угодно… Цекай сняла пренсоэр, плащ и стала развязывать ремешки на индруе. Закончив, она сбросила на землю изумрудные доспехи и засунула руки в карманы джинсов. Теперь она была беззащитна. Останавливаться было уже совсем поздно, поэтому девушка еще громче произнесла:
        — Зачем вы это делаете? Ваш долг защищать свой народ! Этот мир полностью принадлежит вам, и каждое существо в нем в вашей власти! Как вы можете так поступать со всеми?! Как?! Пожалуйста, не трогайте город! Оставьте его!
        Женщина на холме с интересом посмотрела в сторону Цекай, а девушка похолодела, хотя с такого расстояния и не могла видеть глаз Правительницы. Молчали все, даже гоблины замерли, а на лицах силанцев были написаны ужас и потрясение, только Курой улыбался, глядя куда-то в себя.
        Правительница сделала шаг вперед, и Цекай невольно вздрогнула. Она беглым взглядом посмотрела на город. Она и не заметила, что он замер, словно кто-то нажал на паузу. Даже гоблины нерешительно остановились. Юрия практически скатилась с Рины и склонилась к земле. Все остальные поступили так же, и даже единороги отвесили поклоны и так и замерли в них. Грауд, которого Цекай смогла разглядеть где-то вдали, отбросив в сторону всю свою гордость, нагнулся сильнее всех. Все силанцы, которых видела девушка, склонились в странном поклоне: наклонившись, они положили одну руку на сердце, а другую — на голову. Только Курой спокойно смотрел вперед, выпрямившись во весь рост, демонстрируя идеальную осанку. Его взор, устремленный к Светотени, не выражал ничего. Цекай заметила, что и сама давно кланяется, хотя этот жест был ей совершенно чужд, поскольку уже давно вышел из обихода у людей.
        Светотень была уже близко. Холодный порыв вечернего ветра вскинул вверх ее волосы, но она едва заметным движением руки заставила его дуть в другую сторону. Роскошные кудри упали ей на грудь. Ее глаза заслоняла тяжелая и очень длинная челка, но это не помешало Цекай рассмотреть ее лицо. Девушка пораженно расширила глаза. Слишком знаком ей был этот аккуратный нос, красивый овал лица, светло-серые глаза…
        — Мама… — прошептала она, сама не веря в произнесенное слово.
        Она повернулась к ней и расплылась в улыбке, а потом повернулась к Курою. Легкой и спокойной походкой она прошла вперед и остановилась перед ним. Он невозмутимо посмотрел на Правительницу и тоже поклонился. Светотень окинула его с ног до головы взглядом, в котором читалось множество эмоций, которые женщина даже не старалась скрыть, как многие взрослые люди. Курой же, напротив, смотрел на нее с невозмутимым спокойствием. Неожиданно Правительница сняла свою белую перчатку и протянула юноше руку.
        — Зенлин Наокаму, — улыбаясь, произнесла она.
        Зенлин Наокаму?! Цекай впервые услышала это обращение, но фамилию она узнала мгновенно. Еще совсем недавно она приписывала ее себе.
        Курой спокойно пожал ее руку, хотя все вокруг просто замерли от изумления, а девушка услышала, как по округе пронесся шепот, удивленно повторяющий одно слово: «Зенлин!» Светотень убрала руку и серьезно сказала юноше:
        — Рада вас видеть, Проклятый. Уж не вы ли пустили этот глупый слух про дочь Доссер?
        — Она появилась раньше, чем я об этом подумал, — спокойно ответил он.
        Потом Светотень повернулась к Цекай, и девушка точно узнала, что перед ней ее мать. Она совсем не изменилась, только волосы стали длиннее. Но все те же глаза серебристого цвета и добрый мягкий взгляд. Нет! Этого просто не может быть! Она жива! Курой — Проклятый?! Женщина повернулась к мужчине, стоящему позади Цекай, и произнесла:
        — Забирай гоблинов, Тариальд. Этот город уже давно должен был уничтожить сам себя, но из-за обмана и подлости ему удалось просуществовать несколько дольше, чем можно было ожидать. Но, — она посмотрела на горожан, которые все как один склонили головы, только зильны безразлично смотрели на Правительницу, — сегодня вам, ейленстанцы, повезло: у вас сильные союзники. Я не справлюсь с вами сейчас.
        Внезапно в воздухе вспыхнуло около тридцати золотых глаз, а потом и сами Барсы снова стали видимыми. Цекай посмотрела на мать, а та повернулась к ней:
        — Хочешь пойти со мной?
        — Куда?
        — В замок Сильвее.
        — Да, — прошептала Цекай.
        Светотень улыбнулась, а девушка воскликнула:
        — Но моя книга! «Книга Мифов!»
        — Барсы заберут с собой все твои вещи.
        Цекай удивленно посмотрела на мать, услышав в голове ее телепатический голос. Она снова ничего не понимала, а Светотень, словно догадавшись об этом, мысленно произнесла:
        — Я все тебе расскажу.
        — Все? С самого начала? — просто подумала Цекай, но тут же получила ответ:
        — Да.
        — Я иду с тобой.
        — Тариальд!
        Мужчина кивнул, а его лицо побледнело: он даже не догадывался, зачем Светотень пыталась найти Цекай. Но он покорно повернулся к гоблинам. Казалось, он что-то сказал им телепатически, потому что монстры кивнули и неуклюже стали уходить из города. Сам Тариальд отошел за Светотень, как-то боязливо косясь на Куроя, который с невозмутимым лицом наблюдал за Ейленстаном.
        — Пойдем? — улыбнулась Светотень и протянула Цекай руку.
        Девушка отбросила в сторону все сомнения и коснулась ее руки, облаченной в белую перчатку. В то же мгновение мир словно вздрогнул и помутнел — она видела только глаза могущественной Светотени, Правительницы целого мира, Александры Тиваро Семануэлль Тринадцатой, которая оказалась просто Сашей Смирновой.