Мятежник Кристина Дуглас
        Падшие #4
        Каин - мятежный ангел, живущий вне мира Падших - устанавливает свои собственные правила. Он возвращается, неся с собой неприятности, и нацеливается на не заслуживающую доверия провидицу-Марту. Она же не заинтересована в романтических отношениях с Каином; чувствует, что у него есть скрытые мотивы.
        Но однажды кто-то совершает попытку убить Марту, и теперь объединившись с Каином, она должна раскрыть злодея. Напряжение между Мартой и Каином становится неоспоримым, даже несмотря на хаос и катастрофы, которые угрожают самому существованию Падших.
        АВТОР: Кристина Дуглас
        МЯТЕЖНИК
        СЕРИЯ: Падшие. Книга 4
        ПЕРЕВОДЧИК:_Kirochka_
        РЕДАКТОР:svetik99, Gosha_77
        ПЕРЕВЕДЕНО ДЛЯ ГРУППЫHTTPS://VK.COM/BOOKSOURCE.TRANSLATIONSHTTPS://VK.COM/BOOKSOURCE.TRANSLATIONS(
        При копировании просим Вас указывать ссылку на наш сайт!
        Пожалуйста, уважайте чужой труд.
        ГЛАВА 01
        Я ЧУВСТВОВАЛА, КАК ЭТО ПОГЛОЩАЕТ МЕНЯ, и лежала неподвижно, застыв от ужаса. Не сейчас. Только не снова. Я начала бороться с этим, сопротивляться, запутанные простыни сковывали моё тело, и я оказалась на твёрдом каменном полу, когда бледный туман заполнил маленькие пределы, моё сердце сжалось от страха. Может быть, это Томас?
        Дорогой Томас, умерший семь долгих лет назад, который вернулся, чтобы сделать мне ещё одно нежелательное предупреждение? Он всегда наблюдал за мной слишком пристально, он всё ещё так делает?
        Я слышала тихое хныканье и знала, что оно исходит от меня. Нет, это был не мой покойный муж. Это был не более чем туман, который всегда окутывал Шеол, защищая его от обычного мира. Как и в Томасе, в нём не было злобы, но он вызывал видения, которые мучили меня. Я свернулась калачиком в углу на полу, обхватив руками ноги и уткнувшись лицом в колени.
        Не то чтобы это могло остановить видения. Ничего не сможет. Я не могла контролировать их, не могла понять их, месяцы могли пройти без видений, а потом они ударяли, и я падала на колени, рыдая, скрывая свою слабость от других.
        Я никогда ничего не говорила. Жизнь в мире падших ангелов никогда не была лёгкой для смертных, особенно для тех, кто потерял свою пару. Если бы они имели хоть малейшее представление о боли, которую причиняли мне мои видения, они бы захотели помочь, а я не могла вынести даже мысли об этом. Независимо от того, принимала я их или нет, видения приходили, и лучший способ пройти через них - сохранить их в тайне. В противном случае возникало слишком много вопросов, слишком много требований ясности, которая была невыносимо недостижима. Мне нужна была тишина, чтобы разобраться в кусочках, которые приходили ко мне, как осколки стекла, пронзая моё разбитое сердце.
        Я съёжилась в темноте, как жалкая трусиха, презирая себя, пытаясь успокоить своё бешено колотящееся сердце. Я покрылась холодным потом, хотя в комнате было тепло, и заставила себя дышать медленно, успокаивающе. Позволила видению принять форму.
        Он приближался. Тёмный человек, который принесёт разрушение и уничтожение. Его имя ясно звучало в моей голове уже несколько месяцев, но я ничего не сказала остальным. Я ничего не знала. Только его имя.
        Каин.
        И он шёл за мной.
        Мне пора приготовиться. Я понятия не имела, сегодня или завтра, но скоро. Скоро он придёт, и всё превратится в хаос. Неудивительно, что я не сказала об этом Разиэлю.
        Как у лидера Падших, у него было более чем достаточно проблем, и теперь, с поразительным чудом беременности его жены, у него не было времени беспокоиться о неясных видениях, которые могли ничего не значить. Никто не доверял моим снам, какими бы ненадёжными они ни были, и я не хотела совершать ещё одну ошибку, давая всем наполовину сформированные страхи, которые могли бы просто отвлечь их. Я решила подождать до тех пор, пока не узнаю больше о пророчестве, которое витало вокруг меня, как разъярённая хищная птица.
        Ещё не время.
        Конечно, мои страхи были абсурдны. Я знала это, но моё сердце всё ещё колотилось. Какое бедствие ожидало Падших? Какая катастрофа ожидала меня?
        В иерархии Падших я была рудиментарным органом, ни ангелом, ни парой. Томас вырвал меня из хаоса моей человеческой жизни. Он сказал, что присматривал за мной.
        Однажды я сказала ему, что он был довольно неэффективным ангелом-хранителем, учитывая первые семнадцать лет моей жизни, и он обиделся. У Томаса не было особого чувства юмора. Я была так молода, когда он принес меня сюда, но он дал мне любовь, безопасность и покой, которого я жаждала и никогда не знала, и в течение пяти лет я была счастлива.
        А потом прорвался чудовищный Нефилим, и он умер, и начались видения.
        Сначала я приветствовала эти видения. Они дали мне цель, роль в мире Падших. В то время как ангелы обладали различными способностями видеть будущее, ни один из них не был так хорош, как мои собственные несовершенные видения. Какими бы неполными и разочаровывающими они ни были, они дали мне причину остаться в Шеоле, которую я приветствовала, несмотря на боль.
        Так почему же тёмный человек должен прийти за мной?
        Следующее видение ударило меня, как нож, и я дёрнулась, застонав, в ужасе от этого. Это было грубое, смущающее видение сексуальной близости, которое заставило меня закрыть глаза, пытаясь отгородиться от него, но это не прекращалось. Я не хотела этого видеть, не хотела чувственной реакции, которая распространялась под моей кожей, как огонь, отравляющий Падших.
        Но видения никогда не слушали. Закрыв глаза, я только усилила чёткость изображения, бегство не поможет. Я свернулась калачиком и терпела, пока пара двигалась на кровати, и я могла видеть лицо мужчины, ангельски красивое, дьявольски порочное, когда он медленно входил в женщину под ним. Она смотрела ему в лицо, и он ублажал моё тело. Марта попыталась пошевелиться, но её руки были связаны над головой. Не было никакого принуждения, это была сексуальная игра, и я зачарованно наблюдала за ней. Я хотела что-то сказать, чтобы ослабить силу сна, но всё, что я могла услышать, был стон, вырвавшийся из моего горла. Звук, который я издала, когда видения пронзили меня, боль, разрывающая меня. Боль, смешанная с глубоким, запретным удовольствием.
        Всё исчезло. Только я потянулась к сексуальному экстазу под тёмным ангелом, как в следующее мгновение я была одна в своей комнате, съёжившись и дрожа на жёстком полу, раннее утреннее солнце проникало в комнату из сада за окном.
        Я сделала глубокий вдох. Туман исчез вместе с видением, оставив меня незавершённой, моё тело всё ещё покалывало от возбуждения. Я не узнала ничего нового, ничего полезного. Только то, что тёмный ангел приближается.
        За мной.
        Что было абсурдно. Я была наименее важным из обитателей Шеола, я никому не была нужна. Я поднялась на ноги, опираясь на стену, чтобы не упасть, и поправила постельное бельё, прежде чем направиться в маленькую, утилитарную ванную. Горячий душ помог, сняв часть напряжения с моих мышц, бьющихся о мою странно чувствительную кожу. Я покачала головой, вытирая влагу с зеркала, и бесстрастно посмотрела на себя.
        Связанные пары Падших старели иначе, чем в человеческом мире, который они покинули. Мне было тридцать, и из-за странных законов Шеола я выглядела на десять лет моложе. Я дожила бы до столетней отметки и намного дольше, если бы насилие, присущее жизни Падших, не убило меня. Я выглядела нормальной, спокойной, мои раздражающе вьющиеся каштановые волосы обрамляли моё узкое лицо, мои изменчивые глаза сегодня были прохладного цвета морской волны. Другие говорили, что я немного похожа на фею, называли меня ребёнком. Говорили по-доброму, но я ненавидела это. Я хотела выглядеть спокойной и солидной, а не озорной. Я прикусила губу во время видения, хотя и не могла вспомнить, когда именно, и мой рот выглядел так, словно меня ужалила пчела. Как будто меня тщательно, безжалостно целовали. Если бы кто-нибудь посмотрел на меня, он бы никогда не узнал, что я провела последний час, охваченная болью. Завёрнутая в секс.
        С другой стороны, никто не смотрел на меня слишком пристально. В Шеоле, как и в человеческом мире, вдовы были невидимы. Мои сомнительные дары ценились, если не пользовались доверием, и меня приветствовали и заботились обо мне. Но, в конце концов, я ни с кем не была связана.
        Зловещий раскат грома ворвался в мои мысли, желанное отвлечение. Я запустила пальцы в волосы и пошла одеваться, как вдруг гром раздался ещё громче.
        Я услышала шипение молнии, за которым последовал грохот, от которого, казалось, содрогнулась земля, и жуткий синий свет пронзил мою комнату. Я замерла, внезапная паника наполнила меня. Я ждала слишком долго. Он приближался, и я должна была предупредить их.
        Я не стала утруждать себя обувью, мчась по коридору, уворачиваясь от сонных обитателей, которые вышли из своих комнат, чтобы понаблюдать за бурей. Я должна была добраться до Разиэля как можно быстрее.
        Я бросилась за угол, чуть не врезавшись в архангела Михаила, один взгляд его тёмных глаз, и я замедлила шаг. Паника никому не поможет.
        - Где Разиэль?
        Я сопротивлялась импульсу схватить его за рубашку и заставить ответить, когда ещё одна молния ударила вниз, сопровождаемая рёвом грома.
        - На пляже, - коротко ответил он. - Там опасно, тебе следует подождать, пока не станет безопаснее. Если только… ты ничего об этом не знаешь?
        Подозрение и раздражение прозвучали в его голосе, и я не могла его винить. Он уже стал жертвой моих полубезумных видений, и, хотя они принесли ему его жену Тори, он всё ещё держал обиду.
        - Я не знаю, - сказала я полуправдиво. Потому что я не знала. Я могла только догадываться.
        Люди выходили на пляж в самый разгар грозы, акт полного безумия. Мало что могло убить падших ангелов, обычно только другие неземные существа или открытое пламя, которое их отравляло. Но как насчёт яростной силы молнии? И что это сделает с жёнами людей, которые пойдут с ними в шторм?
        - Это не может ждать, - сказала я.
        Если это положит конец моему существованию, то так тому и быть. Я протиснулась мимо него, прошла через открытые двери и спустилась по склону на пляж, ища высокую фигуру Разиэля среди стольких высоких, красивых существ.
        В тот момент, когда я ступила на песок, весь ад вырвался на свободу, как будто буря ждала, чтобы я выпустила её. Небо почернело, заволоклось сердитыми тучами, единственным источником света были почти постоянные молнии, ударявшие в землю, в море, сотрясавшие столбы земли. Рёв ветра боролся с постоянным оглушительным громом, и шторм прижимал мою свободную одежду к телу. Это было похоже на конец света.
        Разиэль вынырнул из хаоса, вибрируя от ярости.
        - Ты что-нибудь об этом знаешь? - спросил он, каким-то образом, будучи услышанным сквозь шум.
        «Пора встретиться лицом к лицу с музыкой», - с тревогой подумала я. Разиэлю нужна была любая информация, которой я располагала, какой бы незначительной она ни была.
        - Кто-то идёт.
        Ветер подхватил мой голос и унёс его прочь, но он всё равно услышал.
        - Кто? - крикнул он.
        Я покачала головой.
        - Я не знаю. Я не уверена.
        - Кто? - повторил он.
        Я услышала шипение, мои уши заложило, лицо вспыхнуло от внезапного жара, и посреди пляжа что-то вспыхнуло пламенем. Пламя, которое могло поглотить Падших, уничтожить их.
        Люди в панике разбежались, некоторые бросились в целительную безопасность яростного моря, некоторые побежали к дому. Я застыла, уставившись на столб пламени, Разиэль неподвижно стоял рядом со мной, когда в центре пламени появилась фигура человека.
        Не мужчина. Ангел, я видела очертания крыльев на фоне оранжево-красного свечения, и я подавила свой крик ужаса. Я видела, какое мучительное опустошение огонь мог причинить ангелам, даже искра, и этот ангел был поглощён им.
        Я смотрела, не в силах отвернуться, ожидая, что он рассыплется в пепел. Никто не двинулся, чтобы помочь ему, никто не мог. Все они смотрели на кульминацию своих худших кошмаров, которые воплотились в жизнь.
        Он не кричал. Не бился и не сопротивлялся. Вместо этого он шагнул вперёд, прямо из пламени, и оно растворилось позади него, оставив его стоять неподвижно, нетронутым. Его тёмно-синие крылья расправились позади него, когда он оглядел людей вокруг себя.
        А потом ангел улыбнулся самой дьявольской, очаровательной, улыбкой и щёлкнул пальцами. Огонь исчез. Небо очистилось, ветер мгновенно стих, гром и молнии исчезли, как будто они никогда не поглощали вселенную. Он почти благожелательно оглядел потрясённые лица.
        - Я всегда знал, как войти, - сказал он.
        Я чувствовала, как ненависть пронзает Разиэля, такая яростная и сильная, что она проникла и в меня.
        - Каин, - произнёс он тоном, полным отвращения. - Я должен был догадаться, что это ты.
        ГЛАВА 02
        ВСЕ БЫЛИ СЛИШКОМ ЗАНЯТЫ, ГЛЯДЯ НА НОВОПРИБЫВШЕГО, чтобы заметить шок на моём лице. Не знаю, почему я удивилась. Я уже точно знала, как он будет выглядеть. Разве я не разглядела, когда он занимался любовью со мной во сне?
        Падшие были прекрасны. Все ангелы были прекрасны, включая, как я поняла, великолепного злого архангела Уриэля. Но этот, Каин, был другим.
        Падшие были суровы, могущественны. Но Каин оглядел нас всех с явным весельем, что я редко видела в мужчинах, которые окружали меня. У него были длинные, выгоревшие на солнце волосы, высокие скулы и сильный, элегантный нос. Он стоял слишком далеко, чтобы сказать, но я уже знала, что его глаза были ясными серыми, почти серебряными, и они смеялись.
        Я также знала его рот, изогнутый и чувственный. Я видела этот рот на своём теле, делающий то, чего Томас никогда не делал. Слишком много раз я реагировала на эти видения с беспокойной тоской, и они никогда не приближали меня к пониманию. Почему меня должны мучить такие интенсивные, эротические сны?
        Сны, которые приняли тревожную реальность, когда тёмный человек внезапно появился в костре, который должен был убить его.
        Он втянул крылья в своё тело, и они исчезли удивительным образом всех ангелов, так что у меня не было времени определить их цвет. Цвет имел значение. Чем темнее тень, тем сильнее, тем старше ангел. Его крылья были очень тёмными.
        Затем он двинулся, почти скользя к ожидающим его ангелам, так грациозно, что мне пришлось сдержать вздох.
        - А где Азазель, чтобы приветствовать меня? - пробормотал он, даже не взглянув на меня.
        Это дало мне возможность понаблюдать за ним ещё внимательнее. Он, казалось, гудел от энергии, от сексуального жара, который я чувствовала, вибрируя в своём собственном теле. Возможно, они все это чувствовали.
        Он был здесь и сейчас. Он уничтожит нас всех.
        - Азазель больше не ведёт Падших. Я веду, - сказал Разиэль обманчиво спокойным тоном. Он кивнул в сторону небольшого обгоревшего участка на берегу. - Что это было?
        Каин рассмеялся, и этот звук был шокирующим. Очаровательным, почти музыкальным, после его бурного появления.
        - Дым и зеркала, старый друг.
        - Я тебе не друг, - сказал Разиэль.
        А потом Каин взглянул на меня. Я стояла очень тихо, ожидая, что сила его взгляда ударит меня, но он просто танцевал по моему лицу.
        - Кто этот мышонок, который прячется за твоей спиной?
        Этого было достаточно, чтобы тронуть меня. Я спокойно встретила его взгляд.
        - Не мышонок, - сказала я. - Я Марта, жена Томаса.
        Не знаю, почему я произнесла это так, словно он всё ещё был жив.
        - Провидица, - коротко ответил Разиэль.
        Если я и ожидала, что это привлечёт ещё больше внимания со стороны новичка, то была разочарована.
        - И как это работает? - спокойно сказал он, больше обращаясь к Разиэлю, чем ко мне.
        - Она не сказала мне, что ты придёшь, - проворчал Разиэль, и я сдержалась, чтобы не вздрогнуть.
        Рассказывать было нечего. Действительно, на этот раз мои видения были перевёрнуты с ног на голову, явно смешаны с моим собственным сдерживаемым сексуальным разочарованием. У меня было видения его прибытия, и я перенесла его в свои нежелательные фантазии.
        Что объясняло, почему, когда он смотрел на меня, это было лишь отдалённое любопытство. Эта странная, горячая связь не имела к нему никакого отношения. Теперь он смотрел на меня, и мне потребовалось всё моё самообладание, чтобы не съёжиться.
        - Но ты знала, что я приду, не так ли? - пробормотал он. - Я вижу это по твоим скрытным глазам.
        Я была далека от прозрачности, я провела свою человеческую жизнь, скрывая эмоции, и он никак не мог прочитать меня. Он, должно быть, уже знает о моём предчувствии, и ложь не принесёт пользы.
        Но я могла бы немного увильнуть.
        - Я знала, что кто-то придёт, - призналась я. - Но это было всё.
        Снова та же улыбка, но в ней было что-то знающее, что меня явно тревожило.
        - В самом деле? - пробормотал он. Он снова повернулся к Разиэлю. - Ты должен найти себе нового провидца. Эта, похоже, сломалась.
        Я даже не моргнула. За свою человеческую жизнь я научилась не реагировать на удар, и теперь это сослужило мне хорошую службу. Внутри я хотела разорвать очаровательного, высокомерного придурка, который только что прибыл, но Разиэль уже встал на мою защиту.
        - Пророчество всегда было неточным искусством, - сказал он. - Почему ты вернулся, Каин?
        Это позолоченное, соблазнительное создание было здесь раньше? Тогда почему я никогда о нём не слышала? Несомненно, кто-то с его магнетическим обаянием, очевидным возрастом и властью должен был быть хорошо известен. И всё же я никогда не слышала его имени до своих снов, иначе меня могли бы лучше предупредить.
        Губы Каина изогнулись в ещё одной скрытной улыбке.
        - Я вернулся, чтобы помочь тебе в трудную минуту, брат.
        - Не называй меня братом, - отрезал Разиэль.
        Прежде чем Каин успел ответить, из широких дверей большого дома донёсся внезапный рёв. Азазель стоял, ощетинившись от ярости, рядом с ним стояла Рейчел, удерживая его за руку. Руку, которую он стряхнул, прежде чем броситься на Каина, врезаясь в него, сбивая его на песок силой своего нападения. Я отпрыгнула в сторону, ожидая, что другие ангелы прекратят разгоревшуюся яростную драку, но никто не двинулся с места, пока они вдвоём колотили друг друга.
        Наконец Разиэль заговорил, но только после того, как Азазелю удалось нанести несколько карающих ударов.
        - Полагаю, нам лучше разойтись, Михаил, - сказал он томным голосом.
        - Должны ли мы? - ответил архангел. - Азазель побеждает. Он мог бы решить эту проблему за нас.
        К этому времени Рейчел добралась до нас, и она посмотрела на ангелов в стороне, прежде чем повернуться к сражающимся мужчинам.
        - Прекратите! - крикнула она.
        Они были так поглощены яростью, что, казалось, не слышали её.
        Я была единственной, кто видел, как она это делает, и я не была удивлена. Я уже знала о её способностях, возможно, больше, чем она. Неистовый порыв ветра ударил их, как крошечный сирокко, перекатывая и кувыркая их сражающиеся тела в сторону теперь спокойного океана.
        Мгновение спустя они погрузились в ледяную воду, и шок от неё разорвал их. Азазель ушёл под воду, затем поднялся, отплевываясь, чтобы свирепо посмотреть на свою жену, в то время как Каин появился, ухмыляясь, откидывая мокрые волосы с лица.
        На его лице, как и на лице Азазеля, была кровь. Азазель не сделал ни малейшего движения, чтобы снова наброситься на него, вместо этого нахмурился на жену, но на лице Рейчел было только самое невинно-озабоченное выражение.
        - Если вы двое закончили мериться своими членами, - сухо сказал Разиэль, - тогда я предлагаю вам обоим привести себя в порядок, прежде чем мы выясним, почему именно Каин решил почтить нас своим присутствием.
        - Хорошая идея, - сказала Рейчел обманчиво спокойным голосом. - Марта, почему бы тебе не позаботиться о Каине, пока я посмотрю, что можно сделать с моим идиотом мужем?
        Её идиот-муж выглядел не более довольным, чем я, но после моего первого протеста я не осмелилась ничего сказать. Каин даже не взглянул на меня. Сны, напомнила я себе. Не видения.
        - Отличная идея. Мы встретимся в комнате для собраний, скажем, через полчаса, - в звучном голосе Разиэля не было вопроса.
        Я не была уверена, была ли я довольна или разочарована. Полчаса не дадут мне много времени, чтобы выяснить, что означает для меня явно нежелательное появление этого человека, но это будет означать меньше времени в его беспокойном присутствии.
        - Иди с Мартой, Каин, - нетерпеливо сказал Разиэль, когда ни один из мужчин не отошёл от мягкого прибоя.
        Теперь я чувствовала на себе всю силу его взгляда, тревожное напоминание об эротических снах, которые мучили меня. Сны, которые не имели ничего общего с этим конкретным новичком, а были просто совпадением. Я была в этом убеждена.
        Затем он вышел из прибоя, его и без того тесная чёрная одежда теперь прилипла к нему, цепляясь за его худое, мускулистое тело, и мне пришлось сдерживаться, чтобы не смотреть. К этому времени я уже должна была привыкнуть к мужской красоте, воспринимать её как норму, и на самом деле так оно и было. К чему я не привыкла, так это к чистой сексуальности мужчины, который сейчас смотрел на меня со всей своей сосредоточенностью, и я чувствовала тепло своего собственного тела в ответ.
        Каин направился ко мне по пляжу, по-видимому, не потревоженный пронизывающим осенним ветром. Он уже знал, кто я в этой стае из двадцати или около того мужчин и женщин. Он остановился слишком близко ко мне, вопросительно подняв бровь, и впервые я почувствовала всю силу его гипнотического внимания. Его улыбка была лёгкой, очаровательной, никогда не достигающей этих удивительных серебристо-серых глаз.
        - Может, пойдём поиграем в доктора? - замурлыкал он.
        Я деловито кивнула и направилась в лазарет. Он мог следовать за мной или нет. Целебная сила морской воды могла бы позаботиться о любом значительном повреждении, таком как сломанные рёбра, моя помощь была бы больше похожа на чистку, и он мог принять её или отвергнуть.
        К сожалению, он решил принять её. Я чувствовала его за спиной и ускорила шаг в прохладный коридор большого дома, надеясь заставить его поторопиться. Я была не очень высока, к моему большому огорчению, окружённая высокими Падшими и их длинноногими, гибкими женами, и ему не требовалось особых усилий с его стороны, чтобы не отставать от меня, когда я спешила по коридорам.
        К тому времени, как мы добрались до лазарета, я приучила себя к спокойной, практической заботе. Я даже придержала для него дверь, ожидая, пока он пройдёт вперёд.
        Он этого не сделал. Он поймал дверь выше моей хватки, осторожно вытащил её из моей руки и жестом пригласил меня пройти вперёд.
        - Побалуй меня, - сказал он голосом жидкого золота. - Я пришёл из другого времени.
        Я с трудом могла ввязаться в борьбу за дверь. «Выбирай свои битвы», - однажды сказал мне кто-то. Были бы гораздо более важные причины сражаться с Каином.
        Лазарет находился в стороне от главного здания, ряд небольших комнат окружал центральное место сбора. Им редко пользовались, жёны Падших, хотя и были слишком людьми, жили долгой и здоровой жизнью в защищённом мире Шеола. Не было ни простуд, ни болезней, ни рака, ни сердечных заболеваний, ни артрита, ни диабета. Если не считать случайных переломов костей, женщины Шеола были здоровой компанией.
        Я указала на смотровой стол и повернулась, чтобы вымыть руки. Сквозь шум льющейся воды я услышала щелчок дверной защёлки и почувствовала его рядом, когда он вошёл в комнату.
        - Зачем ты моешь руки? Здесь нет никаких шансов заразиться. Или ты одна из тех людей, которые тратят слишком много времени, пытаясь всё смыть?
        Я повернулась к нему лицом, мои глаза встретились с его, холодными и деловыми.
        - Это автоматически, - сказала я. - И чистая вежливость. Если хочешь, я выйду и покопаюсь в грязи, прежде чем займусь тобой.
        - В Шеоле есть грязь? Я бы подумал, что здесь всё слишком чисто и идеально.
        Он запрыгнул на смотровой стол, расслабленный, непринуждённый, и я поняла, что, чтобы подойти достаточно близко, чтобы промыть порез над его глазом и кровоточащей губой, мне придётся поместиться между его ног.
        Но будь я проклята, если попрошу его сменить позицию. Я смочила тряпку перекисью водорода и подошла к нему, протянув руку, чтобы промокнуть его лоб.
        В последний момент его рука скользнула и поймала моё запястье, и я дёрнулась, вздрогнув от прикосновения его кожи к моей. Как будто между нами пробежал небольшой электрический ток. Но он усилил хватку, автоматически, как я догадалась, и мои попытки освободиться были бесполезны.
        - Это будет больно?
        Я издала раздражённый звук.
        - Ты бессмертен. Не будь таким ребёнком.
        Он отпустил моё запястье и откинулся назад, расслабившись.
        - Так лучше. Давай, делай всё, что в твоих силах. Я могу это принять.
        Я подавила инстинктивное рычание и промокнула сочащуюся кровь. Я могла бы сделать пару швов, но последнее, что я собиралась сделать, это проткнуть иглой и ниткой эту тёплую золотистую кожу, так близко к его наблюдательным глазам.
        - Тебе повезло, что ты ангел, - сказала я. - Иначе у тебя остался бы шрам.
        Его смех был совершенно невесёлым.
        - Если бы я не был ангелом, я был бы мёртв, - сказал он. - Итак… Ещё раз, как тебя зовут? Мария?
        Несмотря на его близость, часть моего напряжения спала. Он даже не мог вспомнить моё имя. Ещё одно доказательство того, что эти сны были аберрацией, мешаниной моих собственных бесполезных желаний.
        - Марта, - поправила я.
        - Марта, - повторил он, как будто требовалось серьёзное усилие, чтобы запомнить это. - Я должен был догадаться. Ты гораздо больше похожа на Марту, чем на Марию, не так ли?
        Я не ответила. Я ненавидела библейские стереотипы о Марте, трудолюбивой мученице, и Марии, одухотворённой свободной душе.
        Он был достаточно мудр, чтобы не ждать моего ответа.
        - Так скажи мне, Марта. Когда Разиэль занял пост лидера Падших и почему?
        Я настороженно посмотрела на него.
        - Сара была убита во время нападения Нефилимов, и Азазель… решил уйти.
        - Но он вернулся. С новой парой? Почему?
        Я задумалась, стоит ли ему отвечать.
        - Разве ты не должен спросить Разиэля обо всём этом?
        - Я предпочитаю идти в бой со всей информацией, которую я могу получить.
        - Бой? - эхом отозвалась я, встревоженная. - А что, если я не стану тебя вооружать?
        Он проигнорировал мой вопрос.
        - Кто новая жена Азазеля? Является ли она Источником?
        Было слишком трудно оттолкнуть его.
        - Элли - Источник. Она жена Разиэля, и когда Сара умерла, она заняла её место. Что касается Азазеля, то ему было предсказано, что он женится на демоне Лилит.
        - Зная Азазеля, он, вероятно, решил убить её вместо этого.
        Я не собиралась говорить ему, что он прав.
        - Он женат на ней, - сухо сказала я.
        Каин не выглядел удивлённым.
        - Ты имеешь в виду ту миловидную женщину? Ну, он всегда довольно легко приспосабливался. Ты знаешь, почему все так охренительно рады меня видеть?
        Не то чтобы Падшие не использовали эти слова, часто и с силой. Даже я использовала их. Но по какой-то причине слово «охренительно», слетевшее с его губ, теперь вызывало слишком буквальные мысли.
        - Тебе лучше знать, - ответила я деловым тоном, не колеблясь в своих действиях. - Я никогда не слышала о тебе до сегодняшнего дня.
        - Лгунья, - тихо сказал он, и я испуганно вскинула глаза, впервые встретившись с ним взглядом.
        Ошибка. Его глаза были слишком понимающими, и встреча с его взглядом была неприятно интимной. Я долго и пристально смотрела на него. Я хотела отвести взгляд, но это было бы проявлением трусости, и я не осмелилась. Только не с этим мужчиной.
        - Уверяю тебя, мы не сидим и не обсуждаем тебя, - сказала я ледяным голосом. - Я здесь всего десять лет, но за всё это время ни разу не слышала, чтобы упоминалось твоё имя. Что ты сделал, чтобы все тебя возненавидели?
        - Это моя победоносная личность, - он наклонил голову, изучая меня.
        Его рот распух, нижняя губа рассечена, и я тоже промокнула её, не обращая внимания на ухмылку под рукой.
        - Я не говорю, что люди говорили обо мне. Я думаю, что все здесь были счастливы, думая, что я ушёл навсегда. Я просто хочу сказать, что ты знала моё имя, не так ли, Мария?
        - Марта, - рявкнула я, поддразниваемая.
        А потом поняла, что он сделал это нарочно, просто чтобы позлить меня.
        - И если бы ты не восстал, не убил своего брата и не отправился жить на землю к востоку от Эдема, я бы ни за что не услышала твоего имени.
        Когда я прикоснулась к его губе, он снова поймал мою руку, обхватив своими длинными пальцами, его большой палец оказался в центре моей ладони. Прессуя. Массажируя.
        - Такая лгунья. Нет, я не убивал своего брата. Люди не становятся ангелами, всё наоборот, и даже если бы они могли, я не заслужил бы такой чести, совершив братоубийство. Ты - провидица. Ты знала, что я приду.
        - Мои видения не очень… надёжны. Я знала, что кто-то придёт, - поправила я, потянув за руку. Он не отпускал её. - Это не значит, что я знала, что это ты.
        Я не солгала. Я выросла во лжи, чтобы выжить, и пообещала себе, что никогда больше не буду лгать, как только окажусь в безопасности Шеола. Но я стала экспертом по уклонению от честного ответа.
        Мужчина, державший меня за руку, более чем соответствовал моей семантике.
        - Нет, это не значит, что ты знала. Но ты это знала. Не так ли?
        Мне было трудно сосредоточиться. Сочетание его большого пальца, прижатого к моей ладони, и его серебристо-ярких глаз, смотрящих в мои, казалось, отправило мой мозг в путешествие. Я моргнула, пытаясь разрушить коварное заклинание, которое он наложил на меня, и сумела вызвать контратаку, а не ответ.
        - Я не привыкла к грубому обращению, - сказала я ледяным тоном. - Отпусти меня.
        - Не привыкла к грубому обращению? - он слегка усмехнулся. - Ещё больше жаль. Какой-то мужчина должен обращаться с тобой хорошо и часто. Что случилось со старым Томасом, что он не может должным образом позаботиться о нуждах своей жены?
        Не то чтобы он когда-либо был пламенным любовником, но я не помню, чтобы его предыдущие жёны жаловались. Имей в виду, все они были довольно флегматичной, скучной компанией, среди них не было ни одного живой души. Я думаю, в тебе может быть побольше огня.
        Если он думал, что упоминание о предыдущих жёнах Томаса ранит меня, он ошибался. Во мне не было ни капли ревности.
        - Что не так с Томасом, так это то, что он мёртв. Он был убит в битве с Нефилимами.
        Я надеялась пристыдить его, но он даже не моргнул.
        - Как давно?
        Если бы он отпустил мою руку, я бы сама ударила его в челюсть.
        - Семь лет. Не мог бы ты, пожалуйста, отпустить меня?
        - И ты ударишь меня в челюсть? Я так не думаю.
        Его слова шокировали меня, и я замерла. Как он мог знать, о чём я думаю? Я умела сохранять на лице вежливую маску и с самого начала опасалась этого человека. Даже Томас не смог пробить всю мою защиту, я всегда держала часть себя взаперти. В Шеоле связанные пары могли чувствовать мысли друг друга с разной степенью точности, но я всегда сопротивлялась этой особой близости. И теперь этот опасный незнакомец почувствовал то, что я больше всего хотела скрыть.
        - Почему ты так говоришь? - осторожно спросила я.
        - Потому что большинство людей хотят ударить меня в челюсть после того, как побывали в моей компании.
        Я почувствовала, как мои плечи расслабились.
        - Совершенно верно. Тем не менее, я здесь, чтобы исцелить тебя, а не усугублять ситуацию. Если ты отпустишь меня, я найду тебе мешок со льдом, чтобы снять опухоль, и сухую одежду.
        Его большой палец всё ещё тёрся о мягкость моей ладони, медленно, гипнотизируя меня.
        - Мой рот заживёт сам по себе, а моя одежда уже почти высохла. Я думаю, что лучше подержу тебя за руку.
        Этого было достаточно. Я вырвалась, и на этот раз он отпустил меня с мягким смехом.
        - Ты слишком прозрачна, Мария.
        - Марта.
        Это меня взбодрило. Если он думал, что я прозрачна, значит, он недооценивал меня, и это всегда хорошо. Я изобразила обманчиво спокойную улыбку.
        - То, что ты видишь, лишь то, что я хочу показать.
        - Не совсем так.
        От него пахло солнцем, солёной водой и тёплой мужской кожей, этот запах был сильным и возбуждающим, пробуждая во мне всевозможные странные чувства. Те, которые я была более чем способна игнорировать. - Сколько у нас времени до встречи с Разиэлем и остальными?
        - Мы уже должны быть там.
        Он склонил голову набок.
        - Очень жаль. Я подумал, что, возможно, мне захочется затащить тебя в постель, просто чтобы посмотреть, смогу ли я поколебать твоё тревожное самообладание.
        Он хотел шокировать меня, и шокировал, но я этого не показала. Я рассмеялась, звуча искренне удивлённой. В конце концов, это был просто пустой блеф.
        - Не говори глупостей. Если тебе нужна женщина, Разиэль может позаботиться о тебе. Тебе даже не нужно покидать Шеол.
        - Я не собираюсь покидать Шеол, по крайней мере, сейчас. И я могу сам найти себе женщину, - его глаза скользнули по мне, как холодная, порочная ласка. - Для начала ты сойдёшь.
        И прежде чем я поняла, что происходит, он двинулся быстрее, чем мои глаза могли уследить, и я была прижата к стене, а его тело прижималось к моему.
        ГЛАВА 03
        «ЭТО БЫЛО ТАК ПРОСТО, ЧТО ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ СКУЧНО», - подумал Каин. Ему всегда нравился вызов, и провидица, Марта, отреагировала именно так, как он и предполагал. Он прижал её к стене, его тело едва касалось её, просто чтобы посмотреть, что она сделает. Положит ли она на него руки, пытаясь оттолкнуть. И будет ли он притворяться, что позволит ей, или нет.
        В ней не было ничего такого, особенно по сравнению с теми женщинами, которые обычно были у него. Она была маленькой и соблазнительной, с шапкой коротких каштановых кудрей, большими карими глазами, пытающимися выглядеть бесстрашными, гладкой кожей и мягким, уязвимым ртом, который противоречил всем её попыткам казаться равнодушной. Но она была бойцом. Он должен был отдать ей должное. Она держала руки по швам.
        - Мы должны быть в зале собраний, - её голос был совершенно спокоен, и он сдержал улыбку.
        - А если мы опоздаем?
        Она посмотрела на него. Сначала она избегала встречаться с ним взглядом, и он удивился, почему. Может быть, у неё просто хватило здравого смысла распознать хищника, когда тот приближался к ней. Или, может быть, у неё действительно было предчувствие насчёт него. Но теперь она смотрела на него во все глаза, как будто этим могла доказать, что он не оказывает на неё никакого влияния.
        Бедная малышка. Он только начал.
        Он ещё не решил, будет ли она его соучастницей в преступлении или нет. Он ещё не видел, что Шеол представлял собой в эти дни. Он был сбит с толку, он понятия не имел, что Азазель покинул своё место лидера Падших. Ему придётся приспосабливаться, но у него это хорошо получалось. Лучшие планы были текучими, реагирующими на изменения, и Марта - провидица могла быть как раз подходящим типом изменений. Если бы он взял чью-то пару, ему бы пришлось встретиться с последствиями, но он не был уверен, что это был его лучший подход. Не то чтобы он верил в святость или даже в существование этих уз. Но Падшие и их пары верили в то, что лежало в основе хаоса, который он намеревался обрушить на их головы.
        Он улыбнулся девушке, своей самой очаровательной улыбкой, но она смотрела на него с каменным выражением лица, и он отступил назад, не позволяя всему своему телу коснуться её. Он не мог позволить себе терять время, но у него хватило бы ума не торопиться с таким важным решением. Вдова Томаса казалась мягкой, тихой и податливой. Она может легко наскучить ему.
        - Тебе придётся идти впереди, Мария, - сказал он и подождал, пока она снова поправит его.
        Она этого не сделала, и он молча зааплодировал ей. Вот и всё, моя девочка. Дала отпор. Падшие могут защитить тебя не от всего. Рано или поздно тебе придётся повзрослеть и защитить себя.
        Она оттолкнулась от стены, старательно избегая его. Свободная белая одежда соответствовала тому, что носили большинство других в Шеоле, униформа для первоначального культа, и это забавляло его. Она прошла мимо него, и от неё повеяло ландышами. Конечно, она пахла так, чем-то милым, невинным и нетронутым, и именно тогда он решил, что даже если в конечном итоге выберет кого-то другого в качестве своего невольного сообщника, он всё равно снимет с Марты эту мешковатую белую одежду и трахнет её так, как следует.
        Потому что он помнил Томаса. Томас был создан стариком, мягким и скромным. Если это было всё, что Марта когда-либо имела в постели, её ждал счастливый сюрприз.
        Он не уйдёт, не отдав ей должное.
        Он услышал гул тревожных разговоров, как только они достигли коридора, и улыбнулся про себя. Падшие, как и следовало ожидать, подняли шум из-за его неожиданного возвращения. Он отступил назад, позволив Марте провести его в большую комнату, в которой находилась значительная часть Падших и несколько избранных их жён, предположительно включая новый Источник. Азазель свирепо смотрел на него, и Каин оценивающе посмотрел на женщину рядом с ним. Великий и могущественный Азазель женился на Лилит из древних знаний, наполовину демоне, наполовину святом покровителе женщин. Она холодно посмотрела на Каина, и он решил, что демон будет хорошей партией для такой задницы, как Азазель. Он повернулся лицом к новому Альфе.
        Разиэль сидел во главе массивного стола, как и подобало новому лидеру, рядом с ним сидела мягкая, красивая женщина. И тут Каин замер, хотя и знал, что ничем не выдал себя.
        Женщина рядом с Разиэлем, по-видимому, его жена и Источник нынешней партии бесплодных Падших, была заметно беременна. Что было совершенно невозможно.
        Он задавался вопросом, не довела ли она свою здоровую полноту до крайности. Но это, хотя и не так удивительно, было столь же маловероятно. Как только Падшие приводили своих жён в Шеол, женщины оставались относительно одинаковой формы и размера, старея очень медленно. Но никто, никто не мог забеременеть.
        И снова это изменило ситуацию. Ему нужно было, чтобы Падшие поверили в невозможное, отбросили свои предубеждения. Беременный источник был первым шагом.
        Все остальные были такими же, хотя многих не хватало. Он позволил своим глазам скользнуть по каждому из них, наслаждаясь их дискомфортом, а затем Разиэль отвлёк его.
        - Я вижу, тебе не сообщили о беременности моей жены.
        Каин легко улыбнулся, чтобы позлить их и скрыть дальнейшую реакцию.
        - Могу я поздравить вас обоих? Сколько коз вам пришлось принести в жертву, чтобы совершить такое чудо?
        - Никаких коз, - сказала рыжеволосая женщина рядом с Азазелем. - И я не раскрываю коммерческих секретов.
        - Могу я, по крайней мере, поздравить демона Лилит с её способностью искажать законы природы?
        Азазель напрягся, и Каин увидел внезапный огонь, вспыхнувший в глазах женщины при его мягком ударе. Каин улыбнулся с бесконечной нежностью, просто ожидая, что Азазель снова бросится на него, но демон положила руку ему на плечо. Каину захотелось рассмеяться. Азазель, удерживаемый демоном.
        - Я понимаю, что ты пришёл сюда, чтобы доставить неприятности, Каин, - вмешался Разиэль, прежде чем ситуация могла обостриться, - но в этом нет ничего нового. Полагаю, у тебя есть ещё одна причина почтить нас своим присутствием после стольких лет? И где же ты был?
        - Совсем недавно? В Австралии, разгребая беспорядок, который оставили после себя остальные. Нефилимы теперь ушли под Землю.
        - Я рад это слышать, - сказал Разиэль. - Ты хотел устроить парад в твою честь или достаточно будет простого «спасибо»?
        - Ты всегда был саркастичным сукиным сыном, - любезно сказал Каин. - Я хочу вернуться.
        Разиэль замер. Фактически, вся комната замерла, за исключением, возможно, беременной женщины. Очевидно, никто не рассказывал ей о пресловутом Каине.
        - Невозможно, - отрезал Разиэль. - Если бы не твоя ложь, Иезекииль был бы жив.
        Действительно, это была детская игра.
        - Как ты можешь так говорить, старый друг? Это было просто недоразумение, и я скорблю о его потере так же сильно, как и любой из вас. Шеол - для Падших, одним из которых, несомненно, являюсь я. Я мог бы напомнить вам, что вы не выгнали меня, я ушёл по собственной воле после того трагического недоразумения. Поэтому я могу вернуться, когда захочу.
        - В теории. Ты ушёл до того, как Азазель смог изгнать тебя. Тебя долго не было. Зачем возвращаться сейчас?
        - Возможно, я одинок, - мягко сказал он.
        - Ты не способен на такие нежные чувства, Каин. Ты вернулся, чтобы доставить неприятности. Это всё, что ты делаешь.
        - Ты ранишь меня, Разиэль. Я вернулся, потому что скучаю по себе подобным. Трудно жить среди людей, они суетятся из-за самых нелепых вещей. Без сомнения, из-за их укороченной продолжительности жизни.
        Он подумывал о том, чтобы изобразить обаятельную улыбку, но Разиэль никогда бы в это не поверил, поэтому вместо этого он нацелился на вежливую искренность.
        Разиэль окинул его каменным взглядом, но Каин уже знал, о чём он думает. Он не мог отрицать, что Каин вернулся в священные места Падших, если только у него не было доказательств, что Каин намеревался причинить им вред. Смерть Иезекииля можно было считать несчастным случаем, хотя, конечно, во всём винили Каина. Что же касается того, хотел ли Каин причинить им какой-либо вред, они узнают об этом слишком поздно.
        - Тебе придётся соблюдать наши правила, - наконец сказал Разиэль.
        - Конечно.
        - Ты понимаешь, что мы находимся в разгаре тотальной войны с Уриэлем и Армиями Небес? Нет никакой гарантии, что мы добьёмся успеха.
        - Никогда не бывает. И я, если ты помнишь, очень хороший боец.
        - Совершенно верно. У тебя нет связанной пары?
        - Нет, - Каин надеялся, что его внезапный односложный ответ отпугнёт их, но он не рассчитывал на это.
        - И как долго ты был без пары? Как скоро тебе нужно будет принять помощь от Источника? Потому что я должен предупредить тебя, что Элли приходится служить гораздо чаще, чем обычно, и ей нужны все её силы. Я не уверен, что ещё один Падший отнимет у неё не слишком много.
        - И в этом случае вы меня прогоните? - он легко вывернулся. - Как хладнокровно с твоей стороны, Разиэль. Я ожидал бы того же от Азазеля, но ты, я думал, больше будешь заботиться о следовании букве закона.
        - Буква закона гласит, что я в первую очередь защищаю Шеол и Падших, и я не стану подвергать их опасности ради одного негодяя - ангела. Кроме того, единственный способ найти другого партнёра - это выйти в мир людей.
        - О, я бы не сказал, что я негодяй, - парировал Каин. - Может быть, немного бунтарь, но любому обществу нужны свои бунтари. На самом деле, я не нуждаюсь в услугах Источника. Моя жена только недавно умерла, и я… не готов… к новым отношениям.
        Он планировал этот небольшой перерыв целенаправленно, чтобы выразить свою мужественную скорбь по поводу потери своей мифической жены. По правде говоря, у него не было пары сотни лет, но это была единственная реальность, которой он не был готов поделиться с остальными Падшими. Ещё нет.
        Разиэль пристально посмотрел на него, и Каин почувствовал беспокойство собравшихся Падших. Он оглядел их, по какой-то причине его взгляд на мгновение остановился на обеспокоенном лице Марты, и его быстрый ум прыгнул вперёд.
        - Спроси свою провидицу, - предложил он. - Я думаю, она скажет тебе, что я должен быть здесь, и я не причиню вреда.
        Это была азартная игра, но ему всегда везло больше всего, когда он рисковал. Если бы у неё было хоть какое-то ясное представление об опасности, которую он представлял, она бы уже предупредила их, поэтому он мог разумно предположить, что она либо плохая провидица, как предположил даже Разиэль, либо что искусство пророчества было такой же фикцией, как справедливость, сострадание или святость кровных уз.
        Но он не спешил посвящать их во все грязные маленькие секреты, которые можно открыть, когда ни во что не веришь и всё подвергаешь сомнению. Это время придёт.
        Все взгляды обратились к Марте. Спокойной Марте, с её мягкими губами, большими глазами и решимостью, которая, в конце концов, абсолютно ничего ей не даст. Если он решит, что хочет её, он возьмёт её, тело и кровь.
        Она неохотно кивнула, и ему почему-то захотелось взъерошить её мягкие каштановые кудри, как будто она была послушным щенком.
        - Я не видела никакой опасности для Падших в его присутствии, - осторожно сказала она, и он задумался, что она упускает из виду. Он почти сразу понял, что она чего-то недоговаривает, и его любопытство, всегда ненасытное, возросло. Он отложил эту мысль, чтобы изучить её позже, и повернулся к Разиэлю с прозрачной улыбкой.
        - Видишь? - сказал он нежным тоном. - Абсолютно безвреден. Провидица подтверждает это.
        - Я этого не говорила, - резко сказала она.
        - Тогда что ты видишь? - возразил он.
        Ему было интересно, заметят ли остальные слабый румянец на её скулах. Значит, у мисс Марты были порочные мысли о нём? Как интересно. Всё ещё недостаточно, чтобы подтолкнуть его к принятию преждевременного решения, но, похоже, тихая вдова Томаса была лидером в его поисках женщины, которая поможет ему свергнуть всю организацию Падших.
        - Ты можешь остаться, - резко сказал Разиэль. - По крайней мере, на испытательном сроке. Как скажет тебе Михаил, мы можем использовать всех воинов, которых сможем найти. Твои прежние комнаты были перепланированы, но у тебя есть выбор. Ты можешь занять небольшую комнату на третьем этаже или большую комнату в пристройке рядом с садом.
        Всё, что ему было нужно - это почти незаметный рывок Марты, чтобы узнать ответ.
        - Ту, что побольше, в пристройке. Если я правильно помню, эта область относительно закрыта. После стольких лет, проведённых вдали от общинной жизни, я обнаружил, что ценю своё одиночество.
        - Там никого нет, кроме…
        - Мы закончили, не так ли?
        Марта прервала Разиэля как раз в тот момент, когда он собирался сказать что-то интересное. Она не понимала, что Каин уже догадался, что она была единственным жителем там. Ему следовало бы с недоверием относиться к тому, что всё происходит слишком легко, но один взгляд на рот Марты, и он был более чем счастлив на этот раз выбрать лёгкий выход. Обычно он не верил в знаки, но, когда обстоятельства совпадали с аппетитом, было глупо сопротивляться.
        Разиэль бросил на женщину загадочный взгляд.
        - Мы закончили, - сказал он. - Марта, ты можешь показать Каину его комнаты, поскольку ты единственная, кто там спит, и мы будем ждать вас обоих к обеду. Нам нужно отпраздновать возвращение нашего потерянного ягнёнка.
        В волчьей шкуре. Не требовалось никаких магических заклинаний или экстрасенсорики, чтобы понять, что именно это пришло в голову Марте, когда она пыталась не скрежетать зубами из-за отсутствия благоразумия Разиэля. Каин взглянул на неё, но она снова отказалась смотреть на него, и ему захотелось рассмеяться. Жизнь вдовы Томаса не собиралась становиться легче, и если бы он был добрее, то пожалел бы о необходимости использовать её.
        Но он не был добрым человеком.
        Сожаление было пустой тратой времени. Если есть кто-то настолько удивительно соблазнительный, чтобы занять его, то он был более чем счастлив взять это. Она действительно будет служить ему очень хорошо.
        «Если бы только все решения могли быть такими лёгкими», - подумал он, приятно улыбаясь им всем.
        ГЛАВА 04
        В ТЕЧЕНИЕ ДНЯ, КОТОРЫЙ НАЧАЛСЯ НЕ ОСОБЕННО ХОРОШО, всё пошло под откос по-настоящему впечатляющим образом, и последнее, что я хотела сделать, это показать, насколько я расстроена. Это был мой дом, это были мои люди, и тёмный ангел, который прибыл в языках пламени этим утром, был угрозой для всех и всего, что меня волновало. Я не позволю ему причинить им боль.
        Абсурд, конечно. Как будто я могла защитить таких могучих воинов, как Михаил и Разиэль, от одного человека, одного существа, когда они были гораздо более способны защитить себя. Я зашагала по коридорам так быстро, как только осмелилась, желая бросить его в комнате и сбежать.
        - Это что, гонка? - певучий голос Каина промурлыкал у меня за спиной. - Поскольку у меня ноги длиннее, и, если дела действительно пойдут плохо, я смогу полететь, ты никогда не убежишь от меня.
        Я неохотно замедлила шаг и, оглянувшись через плечо, отпрыгнула. Он был гораздо ближе, чем я думала, и смотрел на меня с удивлением, как будто точно знал, о чём я думаю.
        - Извини, - коротко сказала я. - У меня есть дела.
        - Конечно, они у тебя есть, малышка. Я уверен, что просьба Альфы занимает место далеко внизу в твоём списке приоритетов.
        Я резко остановилась. Меня окружали высокие, грациозные люди, и мой недостаток роста всегда был для меня больным местом.
        - Не называй меня малышкой, - сказала я опасным голосом.
        Его длинные ресницы опустились на напряжённые глаза.
        - Ты маленькая, - без всякой надобности заметил он. - Почему правда должна тебя огорчать?
        Я обдумала всё, что могла сказать, и отвергла всё до единого.
        - У меня есть дела, - повторила я, оборачиваясь. Я могла бы это пережить. Я могла справиться с чем угодно.
        Главный дом представлял собой кроличью нору комнат и балконов, странное, консольное здание, похожее на бюро с открытыми ящиками. Когда Томас умер, мне ничего так не хотелось, как спрятаться, и я оставила комнаты, которые делила с ним, в пристройке, секции, спрятанной между главным домом и скалой позади него, далеко от основного потока жизни Падших. Я была счастлива, мирно одинока там, довольствуясь тем, что состарюсь и умру в благословенном одиночестве. Там было ещё две квартиры, но я по глупости предположила, что никто никогда не захочет оставаться так далеко от открытого товарищества Падших.
        Мне было неприятно осознавать, что за последние несколько минут мы вообще никого не встретили. К тому времени, когда я добралась до первой двери квартиры, я снова почти бежала, и я заставила себя резко остановиться.
        - Вот, пожалуйста, - поспешно сказала я, поворачиваясь, чтобы уйти.
        Он преградил мне путь. Это было довольно легко сделать, коридоры здесь были намного уже, а он был намного больше меня.
        - К чему такая спешка? Разве Разиэль не велел тебе устроить меня поудобнее? Тебе не кажется, что ты должна убедиться, что я доволен своими комнатами? Мне может что-то понадобиться.
        - Я не думаю, что Разиэля волнует, доволен ли ты своими комнатами или нет, - коротко сказала я. - Кроме того, ты жил здесь раньше и сам выбрал.
        - Так и есть, - у любого другого мужчины я бы сочла голос ровным и приятным.
        Только не этот. Под ним был едва заметный оттенок, который я не могла определить.
        - Тем не менее, я думаю, тебе нужно показать мне моё новое жилище, не так ли?
        Прежде чем я поняла, что он делает, он протянул руку мимо меня, чтобы открыть дверь, и мгновение спустя он втолкнул моё тело в квартиру, просто используя свой размер, закрыв за нами дверь, закрыв нас.
        Я отскочила от него с тем, что, как я надеялась, было самообладанием, оглядываясь вокруг. Эта квартира была более чем в три раза больше моей собственной маленькой комнаты, со спальней сбоку и французскими дверями, ведущими в наш общий двор. Простая мебель была белой, мягкой и удобной на вид, и я могла видеть сквозь открытую дверь огромную кровать.
        - Я вижу, Падшие всё ещё думают, что живут в облаках, - протянул он, проходя мимо меня, чтобы осмотреть окрестности. Я задавалась вопросом, смогу ли я ускользнуть, прежде чем он сможет остановить меня.
        - А они когда-нибудь жили?
        Я сама удивилась, что спросила. Истоки Падших были так же окутаны туманом, как и Шеол. Конечно, мы все знали истории: как первый, Люцифер, был изгнан из рая самим архангелом Михаилом, как следующий пал из-за своей любви к человеческим женщинам. Ещё позже пришёл сам Михаил, а также другие, изгнанные архангелом Уриэлем, который теперь правил вместо Верховного Существа, которое просто предоставило человечеству свободу воли, а затем исчезло, оставив садиста во главе. Я слышала истории о странных, несчастных местах, таких как Тёмный Город, где души жили в муках, но никогда не слышала о том, что люди считали раем, местом ангелов, арф и пушистых облаков.
        Томас никогда не хотел отвечать на мои вопросы, и, в конце концов, я перестала спрашивать. Он был одним из первых, кто пал, и он сказал мне, что этот мир давно исчез. Остался только мир Шеола, и мы должны жить в настоящем, а не в прошлом.
        Мы так и делали, пока Томаса не выпотрошили и не убили у меня на глазах, а я не рухнула в луже крови, едва сумев выжить. Даже сейчас моя свободная белая одежда скрывала шрамы, которые я никому не показывала.
        Каин тоже не ответил на мой вопрос, не то, чтобы я этого ожидала. Он, казалось, забыл обо мне, оглядываясь вокруг со странным выражением на лице, и я начала пробираться к двери.
        - Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как ты был здесь, - оживлённо продолжила я, - но всё идёт относительно гладко. Если ты голоден, тебе нужно только думать о еде, и она появится. Источник… Ну, ты знаешь, что даёт Источник.
        - Кровь, - рассеянно сказал он. А потом его взгляд сфокусировался на мне, и его лёгкая улыбка вернулась. - В данный момент мне не нужна кровь. С другой стороны, прошло много времени с тех пор, как я в последний раз трахался.
        Это слово поразило меня, как, несомненно, и должно было.
        - Боюсь, что все здесь уже связаны узами. Большинство вдов предпочитают возвращаться в свои дома, не помня о годах, проведённых с Падшими. Разиэль говорит, что так проще.
        - Но не ты, милая Мария, - пробормотал он. - Почему ты не вернулась домой?
        «Потому что у меня не было дома, куда я могла бы пойти», - подумала я с возмущением, но я не собиралась признаваться ему в этом.
        - Мне никогда не нравилась мысль о том, что мою память начисто сотрут.
        Я не собиралась утруждать себя тем, чтобы поправлять его насчёт имени. Я не могла избавиться от ощущения, что это всего лишь часть какой-то сложной игры, в которую он играет, и что единственный способ выиграть - это отказаться играть.
        - Так ясно, что ты единственная игрушка в городе. И сколько времени прошло с тех пор, как ты овдовела?
        Я замерла.
        - Почему ты спрашиваешь?
        В обычном мире люди говорили об ангельских улыбках. У Каина всё было наоборот, очаровательно и дьявольски.
        - Мне просто интересно, сколько времени прошло с тех пор, как ты наслаждалась плотскими удовольствиями. Я был бы более чем счастлив услужить.
        Я знала, что он пытается шокировать меня.
        - Я так не думаю, - я говорила спокойнее, чем чувствовала, отворачиваясь от него.
        Я должна была добраться до двери раньше него, я была гораздо ближе. Но он был там, впереди меня, улыбался мне, искренне забавляясь.
        - Не смотри так потрясённо, милая Мари. Я только спросил. Я уверен, что найду кого-нибудь ещё, кто заинтересуется, если ты не заинтересуешься.
        - Марта! - огрызнулась я, уступая его подстрекательству. - И ты никого не найдёшь в Шеоле. Я же говорила тебе, что все здесь связаны узами.
        - И ты думаешь, это остановит меня? - его голос был очень нежным.
        Я не пошевелилась. Я инстинктивно поняла, что он пропустит меня, если я просто попрошу его. Я посмотрела на него, в его порочное, прекрасное лицо, и задалась вопросом, действительно ли это был грех. Соблазнительный, почти неотразимый, призывающий в остальном здравомыслящую женщину делать то, о чём она никогда бы не подумала, просто улыбнувшись ей. Я нисколько не сомневалась, что он сумеет соблазнить кого захочет, если захочет. Кто мог сказать «нет» такому мягкому, чувственному соблазну?
        Я позволила чувствам наполнить меня не более чем на наносекунду, а затем отступила назад.
        - Ты так и не ответил на вопрос Разиэля, - сказала я, и если мой голос звучал напряжённо, мне было всё равно. - Почему ты здесь?
        Он долго и задумчиво смотрел на меня.
        - Я не уверен. Может быть, чтобы соблазнить тебя, милая.
        - Тогда тебе лучше уйти сейчас, потому что ты обречён на провал.
        - Почему?
        Его простой вопрос удивил меня.
        - Прошу прощения?
        - Я спросил, почему. Почему я обречён на неудачу, когда я чувствую тепло твоего тела, слышу, как кровь бежит под твоей кожей, практически чувствую запах твоего возбуждения? Почему?
        Я никогда в жизни никого не била вне боя. Я ненавидела насилие, но всё же мне хотелось стереть эту насмешливую улыбку с его губ, ударить его так сильно, что у меня бы заболела рука.
        - Я думаю, ты заблуждаешься, - мой голос был ледяным. - Но, в конце концов, мне всё равно, почему ты здесь. Если ты не хочешь никому говорить правду, это твоё дело, пока ты оставляешь меня в покое. А теперь, если ты уйдёшь с моей дороги, у меня есть дела.
        - Так ты сейчас говоришь, - с этими словами он двинулся, больше не стоя между мной и дверью, и я скрыла своё облегчение. - Не стесняйся поменять своё мнение.
        Я признаю это. Я поддалась искушению впервые за многие годы.
        - Когда ад замёрзнет.
        Он огляделся вокруг, в его глазах появилось слабое, отстранённое выражение.
        - Дорогая моя, это уже произошло.
        ГЛАВА 05
        КАИН СМОТРЕЛ НА ДВЕРЬ И ПОНЯЛ, ЧТО УЛЫБАЕТСЯ. Милая, хорошенькая провидица Марта была фейерверком под своей скромной внешностью. Он почувствовал это почти сразу, и не потребовалось много усилий, чтобы заставить её наброситься. В будущем она будет более осторожной, но он абсолютно не сомневался, что сможет сломить её. Он никогда не терпел поражения, когда что-то задумывал.
        Он повернулся, оглядел пустую комнату и вздохнул. Он ненавидел это место, всегда ненавидел. Это был мир покаяния для проклятых, и он никогда не был из тех, кто предается сожалениям. Жизнь была пиршеством богатств, которые можно было попробовать и даже растратить, но Падшие запирали себя в своего рода чистилище.
        Только не он. Он бы подумал, что ничто не может заставить его вернуться, но он вернулся. И когда он уйдёт, если Шеол всё ещё будет стоять, мир уже никогда не будет прежним.
        Он почувствовал, как тень прошла мимо французских дверей из главной комнаты, но не обернулся, чтобы посмотреть. Только один человек мог прийти за ним так быстро, только один крупный мужчина, и это увеличивало его репутацию как жутко прозорливого, если он приветствовал его, не оборачиваясь.
        Дверь открылась, и его посетитель вошёл внутрь, на удивление тихо для такого крупного мужчины.
        - Метатрон, - сказал Каин холодным голосом. - Ты быстрее, чем я ожидал? - он повернулся лицом к большому мужчине. - Надеюсь, никто не видел, как ты пришёл.
        Ангел Метатрон, самый последний из Падших, был огромен, с руками из гранита и ногами размером со стволы деревьев.
        - О чём ты думал? - прорычал он, глядя на Каина со своим обычным презрением. - Мы должны быть осторожны с Мартой. Она может казаться спокойной, но я ей не доверяю. Она многое знает. И я имею в виду не только её видения.
        - Я позабочусь о Марте, - сказал Каин, опускаясь на белый диван.
        Он был на удивление удобным, по крайней мере, Падшие не были полностью намерены жить как кающиеся грешники. Он почти ожидал увидеть монашескую келью с узкой койкой. Это была его участь в последний раз, когда его заставили здесь жить. Но, как обычно, он им был не нужен. Он напоминал им о вещах, которые они хотели забыть.
        Метатрон просто хмыкнул. Каину это нравилось в нём. Он редко говорил, а когда говорил, его обычно стоило послушать. У Каина не было иллюзий относительно себя, он предпочёл бы слушать свой собственный голос, чем чей-то бубнёж. По крайней мере, в этом они были отличными соучастниками.
        - Как ты думаешь, они что-нибудь подозревают?
        Он вытянул ноги перед собой, положив ноги в ботинках на белый кофейный столик с ароматной гроздью гардений, плавающей в белой чаше. Чёрт, он ненавидел белое. Его собственная чёрная одежда была немного подпалена из-за его маленького фокуса, и он, вероятно, оставил бы следы пепла на безупречно чистом белье. Чертовски плохо.
        - Разиэль и остальные? - Метатрон насмешливо фыркнул. - Ни капельки. Они так заняты подготовкой к следующей большой битве, что у них нет времени беспокоиться о таких, как ты.
        Каину не особенно нравилось выражение «таких, как ты», но он не стал спорить.
        - Есть идеи, когда начнётся следующая великая битва?
        - Тебе придётся спросить об этом провидицу.
        Каин улыбнулся, вспоминая.
        - О, я собираюсь это сделать. Хотя, как я понимаю, её прогнозы немного… неточны.
        Метатрон пожал плечами.
        - Иногда она права. В другое время было бы лучше, если бы она просто держала рот на замке - это только всё запутывает.
        - Но Разиэль доверяет ей?
        - Иногда.
        Каин откинулся назад, скрестив руки за головой, обдумывая это.
        - Это может быть чрезвычайно полезно. У меня не должно возникнуть никаких проблем с манипулированием её видениями в наших интересах.
        - Она сильнее, чем кажется, - сказал Метатрон.
        - Мне всегда нравился вызов. С другой стороны, мне также нравится, когда всё предельно просто. А как насчёт Альфы и его Источника? Предупреждение о том, что Азазель откажется от своего поста, могло бы быть полезным. И как, чёрт возьми, новый Источник забеременел?
        Метатрон снова пожал своими массивными плечами.
        - Я не думал, что это имеет значение.
        Каин сдержал инстинктивное рычание.
        - Почему бы тебе не позволить мне решить, что имеет значение? - он выглянул из окна в сад, окутанный мягким светом Шеола. Это было великолепное цветовое лоскутное одеяло, в отличие от всего остального здесь. Жизнь в Шеоле была лишена красок. Он хотел, чтобы всё было покрыто насыщенным, глубоким, гранатово-красным цветом крови, которую он любил. Кровь на его языке, кровь на его коже.
        Он повернулся к Метатрону с лёгкой, обманчивой улыбкой.
        - Есть кто-нибудь, о ком тебе нужно меня предупредить?
        - Михаил подозрителен, но он недавно связан узами, и, готовя Падших к битве и укладывая в постель свою жену, он легко отвлекается. Особенно с учётом того, что его жена - Виктория Беллона, римская богиня войны.
        Каин приподнял бровь.
        - Как ему удалось это провернуть?
        - Провидица. У неё было видение, и он боролся изо всех сил, но, в конце концов, она оказалась права.
        - Интересно, - пробормотал Каин. - Кто ещё?
        - Азазель ненавидит тебя.
        - Азазель всегда ненавидел меня. И на то были веские причины. Иезекииль был одним из его ближайших друзей. Мои причины ненавидеть его сильнее. Я позабочусь об Азазеле. Ты сказал, что и Саммаэль, и Асбел мертвы?
        Метатрон кивнул.
        - Как и мы, если они поймут, что мы делаем.
        - Тогда весь фокус, дорогой друг, в том, чтобы не попасться.
        - Я тебе не друг.
        Каин рассмеялся.
        - Это верно. Как ты мне часто говорил, у меня нет друзей.
        Метатрон ничего не сказал, и Каин усмехнулся.
        - Замечание принято, - сказал он. - Если ты передумал, я могу сделать это сам. Это может занять больше времени…
        - Я не передумал.
        Ах да, молчаливый Метатрон.
        - Хорошо, - сказал Каин. - Тогда давай займёмся делом. Мне нужно посмотреть жён и решить, не пригодится ли одна из них. Они все красивые, не так ли?
        - Если тебе нравятся такие вещи.
        - Ох, нравятся. Мне нравятся хорошенькие и некрасивые, пухленькие и худенькие, старые и молодые. Женщины восхитительны, Метатрон. Тебе действительно следует побаловать себя. Это помогло бы тебе расслабиться.
        Метатрон просто посмотрел на него.
        - Здесь не было ни одной доступной женщины. Они либо связаны узами, либо скорбят, как Марта.
        - Я не позволю этому остановить меня. Тебе тоже не следует этого делать.
        - Зачем тебе нужно смотреть на жён? Я думал, ты решил, что провидица будет самой полезной.
        - Возможно. Но я не видел остальных, не так ли? Я определённо буду иметь провидицу на своей стороне, я нахожу её слишком соблазнительной. Но всегда полезно поместить кошку среди голубей, и неверная супруга вполне могла бы всё встряхнуть. Кроме того, в конце концов, мне понадобится вторая женщина.
        Метатрон хмыкнул, хотя Каин не мог сказать, одобрительно это или нет. По крайней мере, он не потрудился спросить почему, так как Каин не собирался ему говорить.
        - В любом случае, - продолжил он, - тебе лучше убраться отсюда, пока кто-нибудь не решил прийти и посмотреть, как я устроился. Мы не хотим, чтобы у кого-то сложилось неправильное представление, - затем он ухмыльнулся. - Если подумать, может быть, нам следует дать им неверное представление. Мы всегда могли бы притвориться, что у нас с тобой романтические отношения, если только у Падших нет какого-нибудь указа против этого, и…
        - Нет! - сказал Метатрон сдавленным рыком.
        Каин посмотрел на него прозрачными глазами.
        - Нет, у них нет указа, или нет, мы не должны изображать любовников?
        Метатрон направился к двери, и на этот раз Каин сдержал улыбку. Теперь, когда он знал самый быстрый способ вытащить Метатрона из его комнат, это могло пригодиться.
        - Не дави на меня, Каин, - прорычал Метатрон, останавливаясь.
        - Давить на тебя? Я? Никогда, старый друг.
        Он ждал, что Метатрон напомнит ему, что они были гораздо ближе к смертельным врагам, даже если они были неохотными соучастниками, но Метатрон просто посмотрел на него и ушёл, тихо закрыв за собой французские двери, когда Каин понял, что хочет хлопнуть ими так сильно, что стекло разобьётся.
        Два человека хотели захлопнуть двери и разбить ему лицо, прежде чем он пробыл в своей комнате полчаса. Он был на верном пути. К тому времени, когда он покончит с ними, Падшие превратятся в такую массу гнева и потрясения, что они не поймут, что на них обрушилось.
        Он ожидал, что всё это покажется ему чрезвычайно занимательным.
        ГЛАВА 06
        Я ПЫТАЛАСЬ ЗАДРЕМАТЬ, НО БЕЗ ОСОБОГО УСПЕХА, когда услышала приглушённый звук. Кто-то, мужчина, сказал: «Нет!» так сильно, что его сила проникла сквозь толстые стены пристройки. Я села, прислушиваясь. Кто мог навещать Каина? Скорее всего, Альфа. Конечно, не Азазель, который смотрел на новоприбывшего так, словно тот был приманкой для акулы, а Азазель был большой акулой. Михаил выглядел ненамного счастливее.
        Я посмотрела на узкую застеклённую дверь, которая вела из моей маленькой комнаты во внутренний двор, который я делила с Каином. Двор, которым я никогда больше не воспользуюсь, по крайней мере, до тех пор, пока он не уедет или не переедет в более центральные помещения. Было бы достаточно трудно избегать его в узких коридорах здесь. Я больше не буду лежать обнажённой под блаженными лучами солнца, которое никогда не жгло, никогда не сжигало, просто успокаивало меня тёплым, лучистым теплом.
        Это была цена, которую я была готова заплатить. Если дела пойдут совсем плохо, я всегда смогу попросить Разиэля и Элли переселить меня в комнату наверху в большом доме. Там я чувствовала бы себя в большей безопасности, окружённая людьми, которые были мне большей семьёй, чем кто-либо, с кем я выросла. Я не была уверена, почему я думала, что безопасность - это проблема. Не было причин думать, что Каин представлял для меня какую-то особую опасность. Почему он должен?
        В любом случае, я не собиралась доставлять ему удовольствие, прогоняя меня. Я была изобретательной женщиной, я могла бы сказать ему, что у меня было видение, требующее, чтобы я переехала. Что я должна была быть рядом с Элли по мере того, как приближалось её время.
        Мне была ненавистна мысль о том, чтобы использовать свои видения, лгать, чтобы выпутаться из неловкой ситуации. Пророчества и без того были чрезвычайно хитрыми, если бы я начала их выдумывать всякий раз, когда становилось трудно, я бы разрушила то малое доверие, которое у меня было.
        Я заставила себя сесть, прислушиваясь, но из соседних комнат больше не доносилось ни звука. Может быть, мне было бы лучше, если бы все игнорировали мои сны и предзнаменования. Они были проклятием, сплошными неприятностями, и я была бы гораздо счастливее, вернувшись к своей роли тихой маленькой Марты, вдовы Томаса.
        Я даже подумывала о том, чтобы солгать о своих сбивающих с толку истинных видениях. Я не осмеливалась рисковать, знание того, что Элли была беременна до того, как это произошло, позволило ей лучше заботиться о себе. Знание того, что древнеримская богиня войны Виктория Беллона должна была прибыть в Шеол до первой битвы с Уриэлем, означало, что у нас был шанс выжить. Знание того, что Тори погибнет в той битве, дало Элли шанс спасти её, вернуть обратно.
        Нет, я не могла отвернуться от своих обязанностей, какими бы трудными они ни были. И я не могла убежать просто потому, что нашла нашего недавно вернувшегося падшего ангела тревожным. Я не привыкла ко всему этому очарованию и силе, направленным на меня. Мне это не понравилось. Но я могла бы с этим смириться.
        Кроме того, рано или поздно он отправился бы на охоту за парой, по моему опыту, Падшие недолго оставались одинокими. И как только он это сделает, он, вероятно, успокоится и станет таким же, как все остальные.
        Или нет. Я не могла это толком разглядеть. Каин слишком отличался от остальных, с этой злой, насмешливой улыбкой. Падшие никогда не любили улыбаться. Более вероятно, что он просто уйдёт ещё раз и не вернётся до тех пор, пока моя смертная жизнь не закончится. Оставалось только надеяться.
        Вытолкнув себя из кровати, я принялась мерить шагами свою комнату. Сон ускользал от меня, может быть, сегодня вечером было бы лучше. Теперь, когда тёмный человек из моего видения прибыл, мне не нужно было так сильно бояться сновидений. Другое пророчество вряд ли сбудется в ближайшие недели или даже месяцы. Я могла бы погрузиться в подготовку к рождению ребёнка, первого ребёнка, появившегося за бесконечное время с тех пор, как ангелы впервые пали на землю. В конце концов, в своей смертной жизни я в основном воспитывала детей вокруг себя, братьев и сестёр или нет, и я знала о младенцах. Я даже помогла матери родить одного из них в нашей унылой квартире без электричества и тепла, только с проточной водой. Беременность Элли была бы сущим пустяком по сравнению с этим, и Рейчел была бы главной.
        Горячий душ помог мне почувствовать себя человеком. По какой-то причине мне потребовалось гораздо больше времени, чем обычно, чтобы одеться, всё, казалось, странно сидело и было неудобно. В конце концов, я оказалась в платье, простом, с юбками до щиколоток, струящимися вокруг меня, и достаточно высоким вырезом, чтобы скрыть мои шрамы. Я редко пользовалась косметикой, но моё лицо было бледным, глаза казались немного запавшими, и мне не нравилось моё отражение. Нанеся немного румян и туши, я в ужасе уставилась на новую и улучшенную Марту, прежде чем стереть всё это.
        Я сняла скромные золотые серьги-кольца, которые Томас подарил мне, когда мы были женаты, серьги, которые я никогда не носила. Я бы вернулась и сменила платье на обволакивающий саван, если бы у меня было время, но уже прозвенел звонок к ужину, и Разиэль будет ворчать, если я опоздаю. Что ещё хуже, Тори и Элли будут задаваться вопросом, почему, и допрашивать меня, пока я не найду правдоподобный ответ. Или, что хуже всего, они могли бы сделать совершенно абсурдное предположение, что я реагирую на появление нового человека среди нас, что было явно нелепо.
        Я поспешила по коридорам, высматривая Каина. Последнее, чего я хотела, это войти в тот же момент, что и он, как пара, связанная узами брака. Если повезёт, он забудет, как туда добраться, и проведёт ужин, блуждая по лабиринту коридоров. Не слишком милосердно с моей стороны, но я отчаянно нуждалась в какой-либо передышке от его деятельного присутствия. Это беспокоило меня так, как я не могла даже представить.
        Люди уже рассаживались, когда я проскользнула в главный зал. Это была идея Элли, чтобы Падшие и их пары разделяли ежедневную трапезу. Это укрепляло их навыки, когда они работали вместе, сражались вместе, и только те, кто только что связал себя узами, были освобождены. Я бросилась на своё место рядом с Тори, не поднимая головы.
        Именно тогда я заметила, как чертовски низко был вырез моего платья, даже если шрамы были скрыты, и я застонала от отчаяния. Я не могла накинуть салфетку спереди, как бы мне этого ни хотелось.
        - Что случилось? - прошептала Тори.
        - Я вышла из комнаты в нижнем белье, - пробормотала я.
        - Я могу это исправить, - весело сказала она, стягивая шаль со своих плеч и накидывая её на меня.
        Это была мягкая шерсть, тонкая, как шёлк, и я с благодарностью прикрылась.
        - Теперь, это вопиющий позор, - раздался слишком знакомый голос слева от меня, и я повернулась, чтобы посмотреть, как Каин скользнул на место, которое когда-то принадлежало Асбелу.
        Прежде чем я осознала, что делаю, я громко застонала, затем, по крайней мере, у меня хватило присутствия духа, чтобы не зажать руками свой предательский рот. Отвести взгляд не помогло, я чувствовала его, тепло его тела, я почувствовала его запах, армат кожи, морского воздуха и неопределённого мужчины, как никто другой.
        - Ты плохо себя чувствуешь, мисс Мари? - заботливо осведомился он. - Я слышал, как ты стонала, тебе нужен целитель?
        У меня не было выбора, кроме как посмотреть на него снизу-вверх, и мне захотелось в отчаянии стукнуться лбом о стол передо мной. Я встретила его странный серебристо-серый взгляд, скрывая свои эмоции.
        - Я в полном порядке, - вежливо сказала я. - Спасибо, что спросил.
        Его подвижный рот изогнулся в улыбке.
        - Всегда пожалуйста, - пробормотал он. - Хотя, я так понимаю, у тебя озноб.
        - Озноб? - эхом отозвалась я, на мгновение смутившись.
        Он кивнул в сторону моих плеч, закутанных в шаль Тори.
        - Ты закутана, как мумия. Может быть, мне следует позаботиться о том, чтобы включить отопление в твоих комнатах.
        Мне удалось скрыть свою реакцию на это. Он произнёс это так, словно мы делили комнату, и по какой-то причине я почувствовала, как моё тело согрелось. По-видимому, в замешательстве.
        - Тепло в моей отдельной комнате меня вполне устроит, - сказала я.
        Неудачная фраза, но было слишком поздно.
        Я должна была знать, что он не позволит этому ускользнуть.
        - Тепло в твоей отдельной комнате? - удивлённо повторил он. - Ты думала, мы собираемся делиться?
        - Не будь смешным, - огрызнулась я, поворачиваясь к нему спиной, теперь уже совершенно раздражённая, всё ещё сжимая шаль вокруг себя.
        Было слишком жарко, но будь я проклята, если соберусь отпустить её.
        Тори наблюдала за всем этим с большим интересом в зелёных глазах. Она была самым новым дополнением к Шеолу, не считая альбатроса слева от меня, и после трудного начала мы стали хорошими друзьями. Это было моё глупое видение, которое перевернуло всю её жизнь, и наполовину идиотская природа моего пророчества не помогла, но Тори была не из тех, кто обвинял меня в чём-то, что вышло из-под моего контроля. Кроме того, ей удалось извлечь смехотворно счастливый конец из смерти и катастрофы, и её счастье захлестнуло всех.
        - Интересно, - пробормотала она вполголоса, когда разговор за столом разгорелся с новой силой, и Каин забыл о насмешках надо мной, увлечённый разговором с Тамлелом. - Я никогда не видела тебя такой взволнованной.
        - А ты бы не испугалась? - сказала я так же тихо. - Он пытается заполучить меня как жертвенную козу, и я не знаю, почему.
        Её усмешка была лукавой.
        - Я не думаю, что его интересует это.
        Я почувствовала, как краска заливает моё лицо.
        - Не будь смешной. Он производит на меня впечатление человека, который хочет создавать проблемы везде, где только может, и видит во мне вероятную жертву. Если повезёт, он найдёт кого-нибудь другого, чтобы мучить. Это, или он уйдёт. Скоро.
        - О, я не знаю. Я думаю, что он интересное дополнение. Он немного встряхнёт ситуацию.
        - Я не люблю, когда всё встряхивается. Мне нравится стабильность.
        - Я знаю, что ты хочешь, милая, - успокаивающе сказала Тори. - Но мы на войне. Это вряд ли можно назвать стабильным.
        - Тем больше причин для Падших оставаться постоянными. Если посторонний войдёт и потревожит всех…
        - Кто всех потревожит?
        Шёлковый голос был у моего уха, и я готова была пнуть себя. Я слегка наклонилась к нему, уделяя ему как можно меньше внимания.
        - У нас была частная дискуссия, - сказала я, как я надеялась, достаточно холодным голосом.
        - Тогда тебе не следует устраивать её за обеденным столом.
        Он был слишком близко ко мне. Столы в главном зале были массивными, там было достаточно места для всех нас. Тори практически не сидела у меня на коленях, и когда Там был слева от меня, он не окутывал меня своей энергией, как одеялом из крапивы. Не так, как этот мужчина.
        - Замечание принято, - сказала я, поворачиваясь к настороженной Тори.
        Он тоже выбрал этот момент, чтобы пошевелиться, и моё плечо задело его. Казалось, как будто меня ударила мать всех статических разрядов, я отскочила назад с приглушённым проклятием, почти приземлившись на Тори.
        Он сделал это нарочно, я знала это, и уже собиралась поддаться искушению и наброситься на него, когда увидела его глаза. Он выглядел таким же испуганным, как и я. Мгновение спустя это выражение исчезло, и он улыбнулся мне сверху вниз.
        - Ты опасная женщина, Марта.
        С меня было достаточно. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя. Этот человек разрушил мою жизнь за несколько коротких часов, не более чем злой улыбкой и случайным прикосновением, и мне нужно было взглянуть на это в перспективе.
        Я начала отодвигаться от стола, ища предлог, чтобы уйти, когда Тори положила сдерживающую руку мне на плечо. Покачав головой, она почти незаметно наклонилась вперёд, чтобы помочь себе с горками маслянистого картофельного пюре перед нами, и прошептала:
        - Не позволяй ему уйти безнаказанным. Ты круче. Отрасти яйца.
        Я замерла. Она была права, я вела себя как трусиха. С другой стороны, у меня не было иллюзий, что я воин, как большинство Падших и их пары. Меня учили сражаться, как и всех в Шеоле, но первую битву с армиями Уриэля я провела в лазарете, ухаживая за ранеными. Я уже едва пережила одну ужасную стычку с Нефилимами, и даже если мои раны теперь превратились в шрамы, те, что были внутри, так и не зажили полностью. Я могла бы драться, если бы пришлось. Но я бы предпочла убежать и съёжиться, как бы мне ни было стыдно.
        Каин не мог причинить мне боль, напомнила я себе. Он был высокомерным маленьким мальчиком, дергающим меня за косички, чтобы я отреагировала, желая причинить вред везде, где только мог. Я понятия не имела, почему, может быть, это была просто его природа, которая объяснила бы, почему Разиэль и Азазель приветствовали его появление с необычайным отсутствием энтузиазма.
        - Ты права, - сказала я Тори. - Передай мне картошку.
        Не было ничего лучше маслянистых углеводов, чтобы заставить девушку чувствовать себя лучше.
        Каким-то образом я пережила ужин с помощью Тори и большим количеством вкусной еды. Каин, должно быть, решил, что с него хватит издевательств надо мной, поэтому до конца ужина его внимание было приковано к чему-то другому. Я держалась напряжённо, стараясь случайно не задеть его, но он сидел, частично повернувшись, разговаривая с Тамом, и инстинктивно я знала, что я в безопасности. На сегодня.
        ЧТО, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ПРОИЗОШЛО? Если бы под банкетными столами был ковёр, Каин подумал бы, что она трётся об него ботинками просто для того, чтобы доставить ему величайшее потрясение. Но они были у океана, воздух был влажным и лёгким, и статическое электричество было маловероятным.
        Его план был прост, начать приближаться к ней. Всё это пошло наперекосяк с искрой, которая пронзила его так сильно, что он чуть не выругался вслух. Он понятия не имел, как она это сделала и почему, но он был бы дураком, если бы не уважал её силу. Она хотела держать его подальше, и она не возражала использовать для этого магию.
        Это удивило его. Магия существовала в этом мире так же, как и в обычном, но большинство людей избегали её внешнего использования. Конечно, он использовал это, чтобы возвестить о своём прибытии, и она, вероятно, сопротивлялась его условиям. Он был впечатлён.
        Впечатлён достаточно, чтобы сменить тактику. Наступление и отступление были лучшим способом выследить жертву, какой он её видел. Он был хищником, и он решил, что она именно то, что ему нужно, особенно после того, как проверил другие варианты во время бесконечного ужина. Он бы заполучил её, но сейчас она была слишком осторожна, почти готова выпрыгнуть из своей кожи.
        Он даст ей немного времени, чтобы усыпить её страхи. А потом, когда она меньше всего этого будет ожидать, он набросится.
        Но сначала он должен был выяснить, как, чёрт возьми, она это сделала.
        ГЛАВА 07
        РАЗИЭЛЬ СКОЛЬЗНУЛ В ПОСТЕЛЬ и ЛЁГ РЯДОМ СО СВОЕЙ ЖЕНОЙ, притянул её к себе и рассеянно погладил её округлившийся живот. Малыш внутри подпрыгнул от его прикосновения, факт, который всегда шокировал его, но он продолжал ласкать живот, для неё, для себя, для всего, что лежало внутри неё.
        Это был страх, которым он ни с кем не делился. Он не доверял судьбе, не доверял Уриэлю. Это чудо было даровано им, в немалой степени благодаря демону, покровителю женщин и плодородия, Лилит, которая теперь была совершенно нормальной Рейчел, но он ждал, когда всё изменится. Он глубоко, втайне боялся, что Элли умрёт, что ребёнок будет каким-то ужасом, или, если это было нормально, что он тоже умрёт. Уриэль ни за что не позволил бы родиться ребёнку Падших. Он ни за что не позволил бы разрушить какую-либо часть их проклятия.
        Даже настойчивость провидицы в том, что всё будет хорошо, ничего не значила. Видения Марты были в лучшем случае несовершенными, в худшем - приводящими в бешенство и разрушающими. Она никогда точно не ошибалась, но реализация этих пророчеств действительно могла быть запутанной. Она настаивала на том, что у Элли родится здоровый ребёнок, и что мать и ребёнок будут здоровы.
        Он не верил в это.
        - Всё в порядке? - сонно спросила Элли.
        - Всё идеально, - сказал он, целуя её в шею сбоку, вдыхая её сладкий аромат.
        Во время беременности всё было по-другому, и ему потребовалось некоторое время, чтобы распознать новую нотку в её уникальном аромате. Это была сладость молока.
        Он закрыл глаза, безмолвная молитва наполнила его. Он, который никогда не молился, потому что больше, чем кто-либо другой, знал о бесполезности этого.
        - Так вот, это ложь, - сказала Элли, и на мгновение он замер.
        Догадалась ли она о его опасениях? Худшее, что он мог сделать - это передать свои страхи. Марта сказала ему, что у неё достаточно своих собственных, естественных неуверенностей матери-новичка.
        А затем она продолжила говорить:
        - Ты никогда не рассказывал мне о Каине, но я видела, как вы все вели себя рядом с ним. Тебе не нравится, что он вернулся в Шеол. Почему?
        Он не выказал своего облегчения, просто притянул её к себе.
        - Он что-то замышляет. Он хитёр, коварен и доставляет хлопоты. Так было всегда.
        - По-моему, это звучит не очень по-ангельски, - сказала она, удовлетворённо прижимаясь к нему. - Почему он другой? Когда он пал?
        Разиэль заколебался, но только на мгновение. Она была Источником, а он Альфой, и её проницательность и мудрость были бесценны на протяжении многих лет. Но Каин был наследием, о котором он предпочёл бы забыть.
        У него больше не было такого выбора.
        - Каин пал, когда мы все это сделали. Нас было двести человек, посланных на землю учить детей человеческих.
        - Верно, - сонно пробормотала она. - Ты научил их макияжу.
        С её губ сорвался смех.
        - Непочтительная девчонка, - сказал он, слегка укусив её сзади за шею. - Просто потому, что несколько лет назад здесь появился какой-то ненормальный перевод полусумасшедшего пророка…
        - Я знаю, я знаю, Книга Еноха - это ткань лжи, - она тихо хихикнула. - Ты учил их астрологии, Азазель учил их войне и вооружению. Чему их научил Каин?
        Он колебался.
        - Его послали учить людей сексу.
        Элли рассмеялась.
        - Я думала, что это то, что вы все делали.
        - Это была случайность.
        - Секс с женщиной был случайностью? - усмехнулась она.
        - Влюбиться в них было невозможно.
        Ему всегда приходилось действовать осторожно с этим. За время своего безграничного существования он любил многих женщин. В глубине души он знал, что Элли была другой, родственной душой, связь с которой никогда не разорвётся. Когда она перестанет существовать, он тоже исчезнет, но он не сказал ей об этом. Она будет спорить с ним и всё равно будет страдать от иррациональной ревности.
        - Я могу в это поверить, - сказала она обманчиво ровным голосом. - Ты определённо делал всё возможное, чтобы не влюбиться в меня.
        - И я был намного сильнее к тому времени, когда ты появилась. Когда нас впервые послали на землю, мы были новичками, не привыкшими к искушениям. Мы даже не осознавали, что то, что мы чувствовали к человеческим женщинам, было похотью, такой вещи не существовало. Но Каин знал. Он был первым, кто сдался. Он влюбился в молодую девушку по имени Тамар и нарушил главное правило. Он переспал с ней, и она понесла дитя.
        - А потом после нас хоть потоп?
        Он едва не рассмеялся. Почти.
        - Не совсем. Никакой массовой капитуляции со стороны остальных ангелов не было. Верховный Властитель обнаружил, что произошло. И он послал Уриэля разобраться с ситуацией, - он почувствовал, как напряглось её тело, её тёплая, податливая кожа внезапно похолодела, и он крепче прижал её к себе.
        - Что случилось?
        - Он убил её. Выпотрошил её, а затем сжег, пока она ещё была жива, в то время как Каин кричал, боролся и был вынужден смотреть. В то время она была беременна.
        В его постели воцарилось долгое молчание, и его прекрасная, тёплая беременная жена медленно высвободилась из его объятий, с трудом повернувшись, чтобы посмотреть на него в лунном свете.
        - А что остальные из вас делали, пока это происходило?
        Не то чтобы ложь была даже вариантом. Они знали мысли друг друга, и она уже знала ответ. Она просто ждала его признания.
        - Мы ничего не сделали. Мы не могли. Даже если бы мы могли двигаться, мы бы этого не сделали. Мы думали, что это закон Божий. Мы не знали, что он уже бросил нас на произвол судьбы.
        Она долго молчала и не делала никаких попыток приблизиться.
        - И что случилось потом? Был ли тогда Каин первым, кто пал после Люцифера?
        Он покачал головой.
        - Каина забрали обратно с Уриэлем. Я не знаю, что с ним случилось, через какие пытки он прошёл. Но как только он сдался, всё изменилось. Ты знаешь старый миф об Адаме и Еве?
        - Теперь ты скажешь мне, что их тоже не существовало? Тогда как же Рейчел вписывается в это дело? У вас не может быть Лилит без Адама и Евы.
        - Это частично история, частично мифология, частично магия, всё смешано в такой сложный клубок, что никто не может его распутать. Люди просто верят тем частям, которые резонируют. Та часть о змее… - он заколебался.
        Она ждала.
        - Змеем был Каин, принесший греховное знание святому. Как только он переспал с Тамар, мы все начали это замечать. Как будто наши гормоны и, что ещё хуже, наши эмоции наконец-то начали работать.
        - Они смотрели на дочерей человеческих и узнавали их, - процитировала она несколько неточно. - И что это значило для Каина?
        - Мы были брошены на землю, пали, прокляты, чтобы никогда не вернуться. И Каин был послан, чтобы присоединиться к нам.
        - Должно быть, это было счастливое воссоединение. Он пытался убить вас? Я бы так и сделала.
        Он покачал головой.
        - Он всегда был самым солнечным из нас. Очаровательный, милый, мальчик, наполненный безграничной радостью и любовью. Когда он вернулся, он был похож на тёмную тень того мальчика. Всё ещё очарователен, но извращён, опасен. Он пробыл у нас какое-то время, потом исчез неизвестно куда, и с тех пор это вошло у него в привычку. Он приходит и уходит, не привязанный к Шеолу. Тебе не нужно беспокоиться, что он будет пить из тебя, похоже, у него мало потребностей.
        - Я не волновалась, - сказала она. - Но разве он не пожиратель крови?
        - Так и есть. Его проклятие такое же, как и наше. Но, по-видимому, он может пережить более длительные периоды времени без этого. Либо это, либо он никогда не проводил больше нескольких недель без связанной пары.
        - Я могла бы в это поверить. Каин… как кошачья мята. Или шоколад. Или мороженое. Или одно солодовый виски. Ты знаешь, что он вреден для тебя, но он выглядит таким вкусным.
        Он почувствовал неприятное напряжение в челюсти. Ревность никогда не была частью его натуры, и ему ещё предстояло смириться с этим. Элли была так же привязана к нему, как и он к ней. Но даже мысль о том, что она смотрит на другого мужчину, вызывала в нём ярость. Когда другие питались от неё, ему хотелось ударить их. Это было ещё хуже. Будь он проклят, если позволит Каину питаться от неё. Он бы убил его первым.
        - Он опасен, - решительно сказал он. - Каждый раз, когда он возвращался сюда, за ним следовала катастрофа, и у него всегда были скрытые планы. В последний раз, когда он приходил, умер наш брат Иезекииль.
        - Он убил его?
        - Нет. Это сложно. Но Иезекииль был бы всё ещё жив, если бы не послушал Каина.
        Она кивнула, принимая это на мгновение. Затем она сказала:
        - Ну, я думаю, вы могли бы исключить, что он работает на Уриэля. Если он ненавидит всех вас, то у него есть ещё больше причин ненавидеть Уриэля.
        - Может быть, - сказал он. - Но мы были его друзьями, его братьями. Мы предали его, а затем пошли по его стопам. Это вещи, которые нельзя простить.
        Она долго думала об этом, и ему захотелось прижать её к себе, почувствовать её гладкое, податливое, тёплое тело рядом со своим. Во время беременности она стала восхитительно тёплой.
        - Ты когда-нибудь говорил ему, что сожалеешь?
        Он издал звук отвращения.
        - Не будь такой человечной. Ты думаешь, что слова «мне жаль» чего-то стоят после такого предательства?
        Не очень хороший ход с его стороны.
        - Я человек, - сказала она ледяным тоном. - И это только начало.
        Ей удалось отодвинуться от него ещё дальше, немалый подвиг, учитывая её беременный живот.
        - Я не думаю, что он стал бы слушать, - сказал он более примирительным тоном. - Но ты можешь понять, почему я отношусь к его внезапному приезду с меньшим энтузиазмом. Я не знаю, что он мог бы сделать, чтобы причинить нам вред, кроме как сдать нас Уриэлю, но я бы не исключил, что он попытается.
        - Так чего же он хочет от Марты?
        - Марта? Что заставляет тебя думать, что он хочет иметь с ней что-то общее? - озадаченно спросил он.
        Элли вздохнула, и он понял, что она закатила глаза от его невежества.
        - Это ясно как божий день для любого, кто обращает на это внимание. Он нацелился на Марту, а она как бабочка в паутине. Она не знает, как с ним обращаться. Я мало что помню о Томасе, но мне говорили, что он был одним из самых милых, добрых мужчин, и он привёз её сюда, когда ей было всего семнадцать. Она не знает, как вести себя с кем-то вроде Каина.
        - Нет, она не знает, - согласился он. - Но я думаю, что ты ошибаешься. О, ты могла видеть, как Каин дразнил её. Всё, что ему нужно было сделать, это догадаться, что он заставляет её нервничать, и он не смог бы удержаться, чтобы не подразнить её.
        - Славный парень, - пробормотала Элли.
        - Это то, что я пытаюсь тебе сказать. Но я сомневаюсь, что у него есть какой-то реальный интерес к Марте. У него гораздо больше шансов напасть на чью-то связанную пару, он делал это в прошлом.
        - Как это вообще возможно? Я думала, что связь неразрывна, - сказала она, потрясённая.
        - Так и есть. Если, по-видимому, рядом нет кого-то столь древнего и могущественного, как Каин, делающего всё возможное, чтобы всё разрушить.
        - Я не думаю, что это произойдёт. Я думаю, он хочет Марту.
        - Ты ошибаешься, - решительно сказал он. - Ничего не добьёшься, взяв Марту. Он заинтересован только в том, чтобы посеять хаос. У него нет причин интересоваться кем-то вроде неё.
        Она отодвинулась ещё дальше, ещё более недовольная, чем когда-либо. Он снова отругал себя.
        - Ты засранец, - огрызнулась она. - Марта прекрасна!
        - Я не говорил, что это не так, - его голос звучал умиротворяюще. С такой скоростью он никогда не сможет заснуть. - Но она красива в очень спокойном смысле, а Каин не любит утончённости. Если ты беспокоишься о Марте, можешь поверить мне на слово, она последняя женщина, за которой пошёл бы Каин.
        - Я сомневаюсь в этом. Беременный Источник ещё менее привлекателен.
        Ах, ночь была спасена, с облегчением подумал он.
        - Нет, - сказал он совершенно честно. - Я не могу представить, чтобы какой-нибудь мужчина мог держать свои руки подальше от тебя, а беременная ты ещё красивее. Он знает, что если приблизится к тебе, то умрёт медленной, ужасной смертью, и он слишком умён, чтобы пытаться. Но он сделал бы это в мгновение ока, если бы у него была такая возможность.
        Он услышал, как она перевела дыхание, почувствовал, как её напряжённое тело расслабилось.
        - Хм, - сказала она, но он уже добрался до неё. - Я думаю, что ты предвзят.
        - Я - Альфа. Я слишком стар и мудр, чтобы быть субъективным.
        Она рассмеялась, последнее напряжение покинуло их постель, и он почувствовал, как она снова слегка придвинулась ближе. Он преодолел оставшееся расстояние, притянув её к себе, уткнувшись лицом ей в плечо.
        - Послушай меня, - сказала она, наконец. - Присматривай за Мартой.
        - Я всё равно буду следить за Каином, как ястреб. Если он приблизится к Марте, я буду знать об этом и смогу положить этому конец. Я обещаю.
        Она накрыла его руку своей, проведя ею по животу, и он почувствовал, как плод шевельнулся под их совместным прикосновением. Каин был забыт, когда ещё одна иррациональная молитва пробилась сквозь его защиту.
        «Пожалуйста, пусть всё будет хорошо. Пусть на этот раз Марта будет права. Пусть всё будет хорошо».
        ГЛАВА 08
        Я СОМНЕВАЛАСЬ, ЧТО СМОГУ ЗАСНУТЬ. Несмотря на мои шрамы, мне нравилось спать голой, дверь и окна моей маленькой комнаты были открыты для мягкого ночного воздуха. Мне нравилось слушать шум прибоя вдалеке, лёгкий ветерок, пробивающийся сквозь деревья, аромат цветов и растений, смешанный с солёным привкусом океана.
        Он был в соседней комнате. Или должен быть, я знала, после того, как я тайком пробралась по нашему общему коридору, что его там в данный момент не было. И пока он был так близко, я ни за что не собиралась оставлять открытой дверь в наш общий сад. Я даже не хотела приоткрывать окно, но я бы задохнулась, если бы оно было закрыто. Не буквально, комнаты в Шеоле, несмотря на предположение Каина о том, что он может отрегулировать термостат, все были с идеально контролируемой температурой - это необходимость в обществе, которое не терпело пламени. Но мне нужен был хотя бы глоток свежего воздуха, психологически, если не физически.
        В первый раз я заперла обе двери, а затем мысленно встряхнула себя. Что со мной было не так? Вряд ли он собирался вырисовываться и пытаться проникнуть внутрь, чтобы добраться до моего совершенно непримечательного «я».
        И всё же я никак не могла раздеться. Вместо того чтобы раздеться, я надела больше, рубашку большого размера поверх платья, затем свитер поверх него, прежде чем забраться в постель. Пять минут спустя я вылезла, сняла душный свитер и забралась обратно. Ещё десять минут, и я сняла свою одежду и заменила её свободными брюками и рубашкой, которые я обычно носила днём. Я забралась обратно в кровать, облачённая в соответствующую броню, и лежала неподвижно, прислушиваясь к нему. Ожидая его.
        Пока не провалилась в глубокий, измученный сон.
        Я знала, что это был сон ещё до того, как он начался, и даже задыхаясь в глубоком сне, я пыталась стряхнуть его. Я никогда не знала, были ли вещи, которые я видела и чувствовала, реальными снами или видениями возможного будущего, и вес этих видений был слишком велик. Я попыталась глубже погрузиться в сон, отключить свои мысли, но голос, плывущий на лёгком ветерке, проскользнул в мою комнату, под мою кожу, внутрь меня, мягкий, настойчивый голос.
        Иди ко мне.
        Я его не узнала. Это был не Томас - его голос был выше, мягче. В тихом голосе, который звал меня, была настойчивая грубость, и я оттолкнулась, отбросив одеяло с себя, на пол.
        Я чувствовала его руки на себе, скользящие вверх по моим рукам, обхватывающие моё лицо, и мои веки на секунду затрепетали, открываясь. Никого. Это был сон, не более того, сладкий, прекрасный сон. Я закрыла глаза, когда его губы мягко коснулись моих, сладкий, нежный поцелуй нежного, неуверенного любовника, и это было так реально, что я вздохнула. Только не Томас. Он никогда не был требовательным, но это было не похоже на его поцелуи. Это было не похоже ни на один поцелуй, который я когда-либо чувствовала, и я улыбнулась ему в губы.
        Его язык прижался к моему закрытому рту, прослеживая линию между моими губами, и на мгновение меня охватило напряжение. Мне не нравились такие поцелуи, и Томасу тоже. Мы целомудренно целовались, даже когда он двигался во мне. Почему этот сон всё изменил?
        - Не сопротивляйся этому, - прошептал мягкий голос у моих губ. - Это всего лишь сон.
        Так оно и было. Я расслабила напряжённые мышцы, когда он накрыл мой рот своим и заставил мои губы раскрыться так легко, так нежно. Ощущение его языка у меня во рту отличалось от всего, что я когда-либо чувствовала: эротично, возбуждающе, и я позволяла ему целовать меня. Его язык пробовал меня на вкус, так тщательно, что я забыла дышать, потерявшись в странном, соблазнительном ощущении, которое не было реальным.
        Он поднял голову и с ноткой смеха прошептал:
        - Дыши, Марта.
        Я выдохнула, сдерживая дыхание, и задалась вопросом, могу ли я почувствовать его, моего призрачного возлюбленного. Я осторожно подняла руки и почувствовала, как он поймал их, он положил их на свои тёплые обнажённые плечи.
        Я дёрнулась, пораженная жаром его плоти, и почти снова открыла глаза, но вспомнила, что это был сон. Если бы это было по-настоящему, я бы услышала его, знала, что он здесь. Если бы я открыла глаза, всё это прекратилось бы, а я не хотела отпускать. Хотя бы раз в жизни я могла сделать так, как он сказал. Перестать с этим бороться.
        Он склонился надо мной, и я почувствовала шелковистое прикосновение его длинных волос. Я повернулась к нему, и он пах морем, кожей, самим сексом. Я напрягла мозги, пытаясь вспомнить, от кого так пахло. О ком я фантазировала в этом эротическом сне, который возник из ниоткуда?
        Его руки скользнули вниз, и я поняла, что я голая. Это не имело значения, в мире фантазий у меня не было шрамов, пересекающих моё тело. В мире фантазий я была идеальной, прекрасной, неотразимой, и когда его руки накрыли мою грудь, я выгнулась навстречу ему. Я чувствовала, как мои соски набухают и напрягаются под его опытными пальцами, и я услышала свой стон в тишине. На мгновение я замерла, боясь, что это разрушит чары, но затем его губы сомкнулись вокруг моего соска, потянули его, пососали, и я почувствовала, как он спускается по моему телу и между ног, и это внезапно стало слишком реальным. Реально, когда его рука скользнула по моему животу, между моих ног, обхватила меня, и я испуганно дёрнулась, собираясь открыть глаза и развеять сильный сон.
        Другой рукой он закрыл мне глаза, успокаивая, и его голос прозвучал мягко в моём ухе:
        - Просто сон, милая. Отпусти.
        Да, просто сон. Нечего бояться, нечего стыдиться. Никто не мог видеть, никто не мог слышать, никто не мог знать. Его язык коснулся другой моей груди, и я почувствовала мягкий укус его зубов, когда его пальцы скользнули по мне, точно зная, где прикоснуться, насколько сильно, насколько мягко. Конечно, он знал. Он был мной, он был моим воображением, он знал бы, что мне нравится. Когда он скользнул пальцами внутрь меня, я прикусила губу, чтобы снова не закричать и не рискнуть проснуться. Мне нужно было закончить это, отчаянно нужно было, и я выгнула бёдра навстречу его руке, когда его пальцы двигались внутри меня, тыльная сторона его руки прижималась к моему клитору, а его рот был у моей груди, посасывая, притягивая, надавливая, потирая, толкая…
        Оргазм застал меня врасплох, более мощный, чем всё, что я когда-либо испытывала. Я закричала, звук был резким в тишине комнаты, и упала с кровати на твёрдый мраморный пол. Мгновение я лежала неподвижно, полностью проснувшись, завернутая в ворох простыней и одеял, и я схватилась за свою одежду. Конечно, я всё ещё была в ней. Я была одна, как и всегда. Как и всегда будет.
        Я села, с отвращением откинув одеяло. Я потрогала себя, обнаружив, что мои соски затвердели под свободной рубашкой, и мне не нужно было проверять, влажно ли у меня между ног. Я была полностью и абсолютно возбуждена, моё тело было телом женщины, хорошо удовлетворённой.
        Конечно, это была неправда. Это не было предзнаменованием, знаком будущего, видением. Это был просто женский эквивалент влажного сна. Стыдиться было нечего, хотя стыд витал в воздухе. Никто не знал, кроме меня. И мне это понравилось. Стыдно это или нет, но я хотела большего.
        Я забралась обратно на кровать, теперь слишком горячая для одеял, и почувствовала, как мягкий ветерок обдувает мою разгорячённую плоть. Я взглянула на дверь, ведущую во двор, но она всё ещё была заперта, и я была в безопасности. Я не знала, что вызвало этот сон, и мне было всё равно. Это никого больше не касалось. Я сняла одежду, оставив её там, где она упала, и легла спиной на прохладную простыню, великолепно обнажённая. И на этот раз мой сон был без сновидений.
        ПРОСНУВШИСЬ ПОЗДНО НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО, я вскочила с постели, испытывая внезапное чувство вины и беспокойства. Странное чувство подавленности и предвкушения охватило меня, пока я не вспомнила, что его вызвало. Солнце уже взошло в небе, часть ночного тумана сгорела, а человека по соседству не было дома. Я не была уверена, откуда я это знала, но я знала. Может быть, он не вернулся прошлой ночью. В любом случае, это было не моё дело. Он не имел никакого отношения к моим снам прошлой ночью, вообще никакого. Они были мои.
        Даже если я спала допоздна, я всё равно вставала раньше, чем многие в Шеоле. Когда я спускалась к морю, я слышала звуки людей, тренирующихся под строгой опекой архангела Михаила, шум, доносившийся из открытых дверей огромной комнаты, где они работали, но пляж был пуст. Я скинула сандалии у кромки воды и пошла сквозь рябь прибоя, чувствуя, как солнце палило на меня, высушивая мои свежевымытые волосы в массу раздражающих завитков вокруг лица. Я надеялась, что короткая стрижка придаст мне какой-то вес, несмотря на мой рост. Вместо этого я закончила тем, что выглядела как беспризорница, а для беспризорниц не было места в мире огромных, слишком красивых падших ангелов.
        Я смотрела на тёмно-синюю воду, пока шла вброд вдоль берега. Это была ещё одна иллюзия, от которой я не могла избавиться. Океан был целебным миром для Падших, его воды могли исцелить даже смертельный удар ангела, но для их человеческих собратьев это была просто вода. Не было никаких причин, по которым я должна была чувствовать себя окрепшей и исцелённой, когда я входила в море, которое было у нашего порога, но я это чувствовала, и Михаил научил нас, что восприятие - это половина дела. Если бы мы верили, что победим, мы бы победили. Если бы я верила, что океан укрепляет и исцеляет меня, то, по крайней мере, эмоционально, это было бы так.
        Это не исцелило бы меня физически. Я уже исподтишка пробовала это, надеясь, что прохладная, очищающая вода смоет шрамы. Этого не произошло, но, когда я появилась в тот первый раз, я почувствовала, что их важность ускользает.
        На самом деле, я не думала об уродливых шрамах, покрывающих мою плоть в течение долгого времени, месяцев, возможно, лет. Не раньше, чем Каин прибыл в ливне пламени.
        Я была зла на себя. У меня сегодня были дела, но эротический сон не давал мне покоя. Я всё ещё могла это чувствовать. Хотела я сражаться или нет, каждый должен был проводить, как минимум, два часа в день на боевой подготовке, и ничто не освобождало меня от этого. Это была тяжёлая, изнурительная работа, но мне нравилось, насколько сильной она меня заставляла чувствовать, приятное чувство усталости, наполнявшее моё тело. Я пообещала себе, что сегодня буду тренироваться вдвое усерднее. Разрабатывать моё тело так усердно, чтобы я слишком устала, чтобы обращать на кого-либо внимание, так усердно, что мой сон был бы без сновидений.
        Я повернулась, готовая вернуться, и увидела его, сидящего на скалах над головой, на том самом утёсе, куда летал Разиэль, когда ему нужно было подумать. Разиэль не был воспитан, чтобы управлять этой непослушной кучкой Падших. Задачей Азазеля всегда, на протяжении неисчислимых тысячелетий, было направлять Падших в их непрекращающейся битве против Уриэля и его злобно жестоких указов. Были столетия разрядки, а затем война вспыхивала снова, как это было, когда Элли впервые появилась в Шеоле.
        Но что-то оборвалось внутри Азазеля, когда его любимая жена Сара пала в той же битве, в которой погиб Томас, и он исчез, оставив всё Разиэлю. Только когда он вернулся, принеся с собой воплощение того, что когда-то было самым могущественным женским существом во вселенной, стало ясно, что всё вот-вот изменится.
        Но там, наверху, был не Разиэль, наблюдавший за своими людьми. Это был Каин, тёмный ангел. Наблюдающий за нами.
        Я взглянула на него. На что он смотрел так далеко в море?
        Я почувствовала, как его взгляд скользнул по мне, я отвела глаза и пошла. Он, вероятно, смотрел прямо сквозь меня, не понимая и не заботясь о том, кто была одинокая женщина на пляже.
        Элли была на временном постельном режиме после того, как некоторые незначительные судороги парализовали её страхом. Ей не следовало вставать вчера, но любопытство было слишком сильным, чтобы она могла устоять.
        Я ни капельки не беспокоилась о ней. По крайней мере, в этом одном вопросе моё видение было совершенно ясным. Элли родит сильного, здорового ребёнка, и с ней всё будет в порядке.
        Я мало что могла сделать, чтобы успокоить страхи Разиэля. Это был его выбор - верить в лучшее или худшее, и я не могла ему помочь. Я работала бы в своём саду, навещала Элли, проводила время на тренировках. Я бы следовала своей обычной мирной рутине и забыла бы о тёмном ангеле, который наблюдал за мной.
        Работа в Шеоле была необязательной, мне не нужно было ухаживать за участком земли, наполненным целебными растениями и цветами, но погружение рук в богатую, тёплую землю заземляло меня, успокаивало, как и океан. Одна из подруг моей матери была одержима астрологией, и я до сих пор помню её слова, когда мне было семь лет. Она настояла на том, чтобы сделать мою карту, и после долгих расспросов выяснилось, что моя мать действительно помнила, в какое время я родилась. Начало конца её свободы, сказала она, поэтому она обратила внимание, но на этот раз её апатия принесла результаты. По словам Латьерры, я была Тельцом перерастающим в Рака и слишком большим количеством Скорпиона в моей карте. Когда мне было семь лет, мне говорили, что я чувственна, и когда я жила в многоэтажном доме в бетонных джунглях, я не могла понять, что она имела в виду под связью с землёй. В уродливом городе Среднего Запада не было океана, который мог бы взывать ко мне, и я проигнорировала настойчивое утверждение Латьерры о том, что я предназначена для великих и замечательных дел.
        Мне нравилось думать, что тогда у меня не было видений, запертых в той тёмной, хаотичной жизни, но это было неправдой. Я знала, что меня спасут. Я знала, что кто-то придёт за мной, и на самом деле, я знала, что это будет ангел. Когда я была моложе, я думала, что это просто означает, что я умру, и я смотрела на это будущее со спокойным принятием болезненно романтичного подростка. Я читала всё, что могла найти, погружаясь в мир романов, и представляла себя Бет из «Маленьких женщин», спокойной, милой и обречённой.
        Поэтому, когда появился мой ангел, я пошла добровольно, даже не задавая вопросов. Я оставила своих братьев и сестёр позади, уверенная в том, что последний мужчина в жизни моей матери был чистым, трезвым и ответственным. Он бы заботился о них и любил их, как мог, защищал бы их от худшего из решений нашей матери. Я могла бы жить своей жизнью прямо сейчас, с моим тёмным ангелом.
        Но он не был тёмным ангелом. В этой части я была неправа. Томас был ангельски справедлив, мил и открыт, щедр и любящ, и он прошёл долгий путь в деле исцеления моего сердца и души. Я была похожа на плотно свернувшийся бутон, прячущийся от мира, и расцвела под нежными уговорами Томаса. Я отдала ему всё, что могла, приближаясь всё ближе и ближе к той связи, которую другие считали само собой разумеющейся, а я жаждала.
        А потом напали Нефилимы.
        Мне потребовалось так много времени, чтобы исцелиться, что у меня едва хватило времени оплакать его. Я была в бреду от боли и наркотиков, и я приняла его потерю с горем, отчаянием и чувством вины. Я никогда по-настоящему не давала ему того, чего он заслуживал. Не полностью доверяла. И не давала кровь.
        Что-то всегда удерживало меня от этой последней связи, и он спокойно обходился Источником, пока я не была готова. Я понимала проклятие, неохотную потребность, но я не была готова предложить свою кровь моему мужу. Той ночью, после того, как Нефилимы были навсегда изгнаны из нашего мира, я планировала оказать ему это последнее доверие.
        Вместо этого он был разорван на части, крича, когда я пыталась добраться до него, и моё собственное тело было разрезано, моя кровь пролилась на пляж среди всех остальных, и я протянула руку, желая присоединиться к нему в смерти.
        Но я выжила. В конце концов, я исцелилась. Единственными признаками того ужасного дня были линии на моём теле, параллельные шрамы от когтей Нефилимов. И чувство вины и пустоты в моём сердце.
        Сад прошёл долгий путь к моему исцелению. В Шеоле не было лекарственных растений, так как там было мало болезней, но цветы росли повсюду, кроме как во дворе за моей комнатой. Участок земли за пределами пристройки был готов и плодороден, и он с энтузиазмом воспринял пересадки и семена, которые я нашла. Я выращивала цветы и растения с буйной самозабвенностью, позволяя ярким цветам омывать меня, пурпурным и розовым, синим и жёлтым и всеми оттенками красного, и ощущение богатого суглинка на моих руках, аромат, вкус и наслаждение от всего этого были моим спасением и моим утешением. Пока Каин не вторгся в моё спокойствие.
        Я была дурой, позволив ему так на меня повлиять. Кроме того, он всё ещё был на обрыве. Слава Богу, он, казалось, забыл обо мне. Я могла бы спокойно ухаживать за своим садом.
        Воздух позднего утра был мягким и прохладным, лёгкий ветерок трепал мои волосы и свободную одежду, когда я опустилась на колени в грязь, осторожно отщипывая непослушные побеги. Мне нужно было бы пересадить несколько кроваво-красных анемонов, возможно, перенести некоторые в один из палисадников. Я могла бы разбить небольшой контейнерный сад на крошечном балконе снаружи квартиры Элли и Разиэля на верхнем этаже, анемоны передадут Элли яркий цвет, которым она сможет наслаждаться во время своего постельного режима.
        Латьерра была права. Я была чувственным существом, я любила вкусы, текстуры и запахи, я любила всё, что связано с землёй, морем и жизнью в целом. Она была полна таких замечательных вещей, которые просто нужно было заметить, чтобы насладиться. Старшая подруга моей матери часто говорила: «остановись и понюхай розы». Я всегда задавалась этим вопросом, там, где мы жили, определённо не было роз.
        Но теперь я поняла. И я посадила восхитительно ароматный розовый куст прямо под своим окном, чтобы аромат мог проникнуть в мой сон и смягчить мои видения.
        Я откинулась на пятки, глядя на едва сдерживаемое цветовое излияние, вполне удовлетворённая, пока не услышала голос позади себя.
        - Это не похоже на тебя, - лениво сказал Каин. - Это слишком дико. Ты вряд ли из тех, кто позволяет садам разрастаться повсюду, полным пышных цветов и спутанной зелени.
        Я подняла глаза, не двигаясь, и подавила желание нахмуриться. Я не знала, что сказать. Я с трудом могла защитить беспорядочную массу ароматов и цветов, которые я так тщательно лелеяла. Я и сама этого не понимала.
        - Здесь всё развивается очень быстро, - сказала я уклончивым голосом. - Трудно идти в ногу с этим.
        - Ты забываешь, я когда-то жил здесь. Сады будут вести себя именно так, как ты хочешь. Тебе, должно быть, нравится весь этот хаос, несмотря на твой внешний вид, и я удивляюсь, почему.
        Я откинула волосы с лица.
        - Ты можешь сделать свои собственные выводы, - строго сказала я. Потому что он бы сделал это, и моей единственной защитой было игнорировать его. - А теперь уходи и оставь меня в покое.
        Его рот изогнулся в усмешке, и, конечно же, он остался на месте.
        - Ты совсем запуталась, - сказал он, оглядывая меня. - Твои штаны заляпаны грязью, твои руки грязные, и у тебя есть полоска грязи прямо, - он потянулся к моей скуле, затем заколебался, - здесь.
        Он не касался, но я чувствовала его, чувствовала тепло его кожи, слишком близко. Странное жужжание силы между нами.
        Я не отпрянула, как хотела, и была горда собой.
        - Пожалуйста, не прикасайся ко мне, - сказала я сдержанным голосом и вскочила на ноги.
        - Почему нет?
        - Ты как трехлётний ребёнок, понимаешь? - рявкнула я, поддразниваемая.
        Я никогда не выказывала раздражения или замешательства. Я была спокойная, заботливая Марта, была эффективна во всём, кроме своих видений. Но Каин умудрился забраться мне под кожу, как сыпь. Абсурдный сон прошлой ночи промелькнул у меня в голове, и я почувствовала, что краснею.
        - Я никогда в жизни не слышала столько вопросов, - продолжила я, пытаясь казаться более сговорчивой и потерпев неудачу. - Иногда ответа нет, просто так есть.
        - И ты не хочешь, чтобы тебя трогали «просто так»? Или это потому, что ты боишься после того, что случилось прошлой ночью?
        Я запаниковала. Как он узнал о моём сне? А потом я поняла, что он говорит о том странном электрическом ударе, который вспыхнул между нами, и глубоко вздохнула.
        - Прошлой ночью ничего не случилось, - сказала я.
        Две лжи в четырёх словах.
        Он придвинулся ближе, и я бы всё отдала, чтобы быть на шесть дюймов выше. Мои глаза были на одном уровне с его красивым, соблазнительным ртом, и я хотела смотреть на что угодно, только не на это.
        - Ничего не случилось? - эхом отозвался он. - Ты хочешь сказать, что не почувствовала этого?
        - Почувствовала что? - упрямо сказала я.
        - Мне снова прикоснуться к тебе, просто чтобы посмотреть, что произойдёт?
        Так близко. Если бы я только слегка покачнулась, то могла бы задеть его. Я чувствовала его чистый, мужской аромат над ароматом богатой почвы и роз, и он звал меня. Море. И кожа. И секс. Искушал меня.
        - Я просила тебя не прикасаться ко мне, - услышала я свой голос, жёсткий, ханжеский, совсем на меня не похожий.
        Мгновение он не двигался, а затем на его лице появилась медленная усмешка. Секунду спустя он отступил назад, отпуская странную хватку, которую он держал надо мной.
        - Не сейчас, - сказал он. - Я дам тебе немного больше времени, чтобы подумать, что произойдёт, когда я это сделаю.
        Я подавила внезапную тревогу.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Ну и кто теперь задаёт слишком много вопросов? Ты не хуже меня знаешь, что я имею в виду. Когда я по-настоящему прикоснусь к тебе. Когда я уложу тебя в постель.
        Он снова пытался шокировать меня. Спокойный тон этих последних слов противоречил смыслу, и он ожидал, что я убегу, запаникую.
        Вряд ли. Вчера он поверг меня в смятение. Сегодня он был просто ещё одним раздражителем, ещё одним отвлекающим фактором, с которым я могла легко справиться.
        - Приди в себя, - мне удалось равнодушно растянуть слова. - Я уверена, что есть и другие люди, которых было бы гораздо веселее раздражать. Я не заинтересована в том, чтобы играть в какую бы игру ты ни затеял.
        Он наклонил голову, разглядывая меня, как судья на конном шоу.
        - Может быть, ты и не такая, - его голос был низким, и он ощущался почти физически, обволакивая мою кожу. - Но я планирую изменить твоё мнение. Ты можешь бороться с этим сколько угодно. Ты можешь убежать, ты можешь проболтаться Разиэлю или кому угодно. Но, в конце концов, ты придёшь ко мне. Ты отдашь мне своё тело, ты позволишь моему рту двигаться по каждому дюйму твоей кожи, ты дашь мне свою сладкую, горячую кровь, и ты будешь плакать от удовольствия, когда я возьму её.
        Я уставилась на него, загипнотизированная его голосом, пока смысл его соблазнительных слов не прорвался наружу, а затем я в ярости попятилась.
        - Ты почему-то настолько бредишь, что думаешь, что я твоя связанная пара? Потому что это безумие. Я уже была связана узами, и, хотя Томас мёртв, я всегда буду его женой. Законы очень ясны. Женщина не может соединиться дважды.
        - Законы созданы для того, чтобы их нарушать, - сказал он, не обращая внимания на мой гнев. - Но нет, ты не моя единственная настоящая любовь, что, я знаю, приносит тебе облегчение, - он улыбнулся мне той очаровательной, дьявольской улыбкой, от которой у всех женщин слабели колени. Только не мои.
        Я насмешливо фыркнула.
        - Тогда ты не можешь взять мою кровь. Это убьёт тебя.
        «И скатертью дорога», - подумала я.
        - И скатертью дорога, - сказал он, и я вздрогнула, потрясённая, а затем поняла, что это был просто логический вывод.
        Он не мог меня слышать. Только пары слышали друг друга, и он согласился, что, безусловно, не был моей парой.
        - Это, по-видимому, то, что подумало бы большинство Шеола. Но то, во что верят Падшие, все их строгие, тщательные маленькие правила и ритуалы, не обязательно является правдой.
        - Расскажи мне что-нибудь новенькое, - выпалила я в ответ. - И Элли, и Тори живут сегодня, потому что они пили от своих мужей.
        Он приподнял бровь.
        - И теперь все Падшие разделяют кровь со своими супругами?
        - Конечно, нет. Оба этих случая были чрезвычайными. Они умирали. Это запрещено по уважительной причине. Потенциал для нанесения вреда огромен.
        - Потенциал для всего огромен, - пробормотал он, - если ты не позволишь правилам и традициям сковывать тебя.
        Я закатила глаза в ответ на это.
        - Уходи, - сказала я скучающим тоном. - Просто уйди и побеспокой кого-нибудь другого.
        - Но мне интересно побеспокоить именно тебя.
        Его голос был низким, соблазнительным, и хорошо, что я была невосприимчива к нему. Совершенно не тронута этим. И отрицание было чем-то большим, чем река в Египте.
        Я долго, задумчиво смотрела на него. Было бы это так ужасно? Что произойдёт, если я раскрою его блеф? Рассмеялся бы он и сказал, что просто пошутил?
        Или он затащил бы меня в постель и воплотил бы все эти сексуальные обещания в восхитительное действие? Он не взял бы мою кровь - это была пустая угроза. Он и я оба знали, что я была лишь временным отвлечением, и, если бы он попытался выпить из меня, это убило бы его. Я навсегда была в безопасности от такого рода близости.
        И всё же он был здесь, угрожая мне миром чувственности, которого я никогда не испытывала. Томас был нежным и заботливым любовником, как раз то, что мне было нужно. Опасность меня не интересовала. Если бы я не покинула Шеол, я бы не завела другого любовника, и я не собиралась уходить.
        - Нет, - сказала я. Нет всем опасным, соблазнительным вещам, которые он предлагал.
        - Возможно, мне придётся…
        Он двинулся ко мне, и я стояла на месте, слегка дрожа, ожидая, что произойдёт дальше, когда он остановился. Тогда я тоже это услышала, шум из комнаты позади нас. Его комнаты, не моей.
        - Мы продолжим эту игру позже, - сказал он, отворачиваясь и отпуская меня.
        Он ушёл, французские двери в его комнаты плотно закрылись за ним, и мгновение спустя шторы были задёрнуты, так что у меня не было возможности увидеть, кто так неожиданно посетил его.
        Женщина. Не было никакой другой причины быть таким скрытным. А это означало, что, если я останусь в своей комнате, мне придётся слушать удары, стуки, стоны и вздохи.
        Я задержалась ровно настолько, чтобы оттереть грязь с рук и лица и накинуть свежую одежду. Прежде чем уйти, я уставилась на соседнюю стену.
        А потом я поддалась на один момент чистой мелочности.
        Я хлопнула дверью, уходя.
        ГЛАВА 09
        МЕТАТРОН БРОСИЛ НА КАИНА НЕОДОБРИТЕЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД.
        «Любой другой мужчина ухмыльнулся бы мне», - подумал Каин, разделяя веселье по поводу раздражения Марты. Но у Метатрона не было чувства юмора.
        - Ты не можешь оставить женщин в покое?
        Каин лениво улыбнулся.
        - Почему я должен хотеть этого?
        - И почему ты беспокоишься о ней? Здесь есть женщины и посимпатичнее. Она совсем не в твоём вкусе.
        Каин почувствовал неожиданное раздражение от снисходительного тона Метатрона.
        - Что ты можешь знать о моём вкусе? Мы были врагами на протяжении бесчисленных тысячелетий.
        Метатрон пожал массивными плечами.
        - Провидица - мышь, а ты - пантера. Тебе нужна добыча покрупнее.
        Каин залился смехом.
        - Я никогда не думал, что ты такой фантазёр. Ты будешь говорить, что мне делать?
        Как обычно, Метатрон даже не улыбнулся.
        - Я тот человек, который помогает тебе уничтожить Падших.
        Каин внимательно посмотрел на него.
        - Так и есть. В таком случае, почему ты беспокоишься о том, иду ли я за мышью, сочным кроликом или лисой? Пока мы выполняем свою работу, это всё, что имеет значение. Если только ты сам не положил глаз на Марту.
        Метатрон издал пренебрежительный звук, ещё больше раздражая Каина.
        - У меня нет необходимости в таких развлечениях. Очевидно, что ты это знаешь.
        - Очевидно, что да, - дружелюбно согласился Каин. - Так почему бы тебе не держать свой нос подальше от моих дел, и мы сосредоточимся на том, что у нас есть общего.
        Метатрон кивнул, слишком безрадостный, чтобы обидеться.
        - Мы уже решили, кого уничтожим в первую очередь? Архангел Михаил - очевидный выбор, если он не поведёт их, Падшим будет трудно победить Небесные Армии. Его также труднее всего ранить. Уриэль уже пытался убить его, но Михаил сверхбдителен. Теперь на его стороне богиня войны, которая ещё больше усложняет ситуацию. Сейчас он близок к тому, чтобы стать неприкасаемым. Если мы избавимся от него, то окажемся в лучшем положении.
        - Только не Михаил. Разиэль так увлечён своей беременной женой, что его будет достаточно легко отвлечь, так что мы можем исключить и его. Он был бы детской забавой.
        - Ты так думаешь? - с сомнением произнёс Метатрон.
        Каин проигнорировал его.
        - Азазель - наша цель. Возможно, он больше не Альфа, но он обладает огромной властью и влиянием, - он старался, чтобы его голос звучал непринуждённо. Метатрону не следовало знать, насколько глубока его ненависть - это была слабость, которой он не мог позволить себе поделиться.
        - Не говоря уже о том, что он отвечал за ангелов, когда твоя женщина и её нерождённый ребёнок были казнены, и он ничего не сделал, - сказал Метатрон, переходя к сути дела. - Хотя ты, возможно, забыл об этом.
        - Нет, - сказал Каин. - Я не забыл.
        - Я верю, что его жена всё ещё обладает способностями. Она не признаётся им, но, если бы не она, я бы убил Азазеля в бою. Я ей не доверяю.
        Каин рассмеялся.
        - Не доверяешь Лилит? Представьте себе. Ты доверяешь хоть какой-нибудь женщине, Метатрон?
        Он окинул взглядом раскинувшийся страстный сад, уделяя большому мужчине лишь половину своего внимания.
        - Нет. Я не люблю женщин.
        Каин с удивлением отвёл взгляд.
        - Ты предпочитаешь мужчин? И Уриэль это одобрял? Ты меня удивляешь.
        Твёрдая челюсть Метатрона сжалась.
        - Тебе нравится издеваться надо мной. У меня нет потребности в сексуальном контакте. Это отвлекающий манёвр, слабость, и это меня не интересует. Ничего бы этого не случилось, если бы ты не начал всё с вожделения к человеческой женщине. А теперь ты, наверное, даже не можешь вспомнить её имя или как она выглядела.
        Он позволил молчанию между ними затянуться.
        - Тамар, - сказал он, наконец. - Её звали Тамар.
        Но Метатрон не обращал на это никакого внимания.
        - Ты не можешь ставить под угрозу наши планы только для того, чтобы оказаться между ног вдовы Томаса. Ты вернулся, чтобы помочь мне уничтожить Падших изнутри и вернуть их Уриэлю. Я знал, что, когда искал тебя, я рисковал, кого ты возненавидишь больше, Падшего или архангела Уриэля, но, в конце концов, ты сделал мудрый выбор. Уриэль всего лишь выполнял свой долг. Ты верил, что другие ангелы встанут на твою сторону, и всё же они смотрели, как горит твоя женщина, и ничего не делали. А потом, как только тебя выгнали, они развернулись и совершили то же самое отвратительное преступление.
        - Связь с женщиной вряд ли можно назвать отвратительным преступлением.
        - Это было запрещено! - голос Метатрона повысился, и Каин заставил бы его замолчать, если бы Марта не была вне пределов слышимости. - И всё же никто из вас ничему не научился. Ваши похотливые натуры всё ещё управляют вами, всеми вами! Если бы они этого не делали, ты бы оставил провидицу в покое и сосредоточился на том, что важно.
        - Древняя история, - сказал Каин обманчиво лёгким тоном. - Поэтому я нахожу провидицу восхитительным испытанием. Что заставляет тебя думать, что это похоть, а не любовь? Даже ты должен признать связь между Разиэлем и его парой. Между Азазелем и Рейчел.
        - И ты влюблён в кого-то вроде Марты?
        Он снова почувствовал тот прилив раздражения, и это поразило его. Почему он должен чувствовать самозащиту по отношению к выбранной им жертве?
        - Вряд ли, - протянул он. - Я не верю во все эти священные узы, которые, кажется, движут Падшими. Но я допускаю, что ими движет нечто большее, чем похоть. По крайней мере, это я помню с того момента, как пал.
        Метатрон сердито посмотрел на него.
        - Не имеет значения, почему Падшие делают то, что они делают. Важно только, чтобы ты не отвлекался от нашей главной директивы. Мы должны ослабить и уничтожить Падших изнутри, чтобы, когда придет Уриэль, сопротивление было бесполезным.
        Каин склонил голову набок.
        - Ты начинаешь звучать как космическая опера.
        Замешательство стерло злобу с тяжёлых черт лица Метатрона.
        - Что такое космическая опера?
        Он не потрудился ответить ему.
        - Почему ты никогда не выходил в мир людей? Смотрел телевизор, ходил в кино, напивался, трахался?
        - Слабости, - сказал Метатрон, отвергая саму жизнь. - Почему ты беспокоишься о провидице? Она ничего для тебя не значит, я это знаю. Ты не можешь удержаться, чтобы не разозлить меня, и я полагаю, что она просто инструмент.
        - Это именно то, что она есть, Метатрон, старый друг, - сказал он, пропуская лишь след злобы. - Она - средство для достижения цели. Если я смогу управлять её видениями, мы сможем убедить Падших, что они в безопасности, сделав их более уязвимыми для атаки Уриэля. Тот факт, что я нахожу её… приятной - это просто глазурь на торте.
        Метатрон выглядел смущённым его объяснениями.
        - Но…
        - Я немного подумал об этом, и ты должен признать, что думать - это больше моя сила, чем твоя, - Каин на мгновение взглянул на него и поддался искушению. - Посмотри на это так: ты - Пинки, а я - Брэйн^1^.
        И снова Метатрон выглядел потерянным.
        - Пинки? - в ужасе повторил он. - Что за имя Пинки для воина?
        Каин придал своему лицу торжественное выражение.
        - Вероятно, это было сокращено от чего-то другого. Просто будь уверен, что у меня всё под контролем. Чтобы быть успешным, нужно быть гибким, и мои первоначальные планы изменились. Проще и быстрее начать с провидицы и работать таким образом.
        - Ты упускаешь из виду одну проблему. Пророчества провидицы настолько непредсказуемы, что могут быть примером того, чего не произойдёт, а не надёжным предупреждением.
        - Я принял это во внимание.
        Метатрон неохотно кивнул.
        - Хорошо.
        - Я так рад, что ты одобряешь, - промурлыкал Каин.
        - Я не говорил, что одобряю, - огрызнулся Метатрон. - Убивать их одного за другим было бы быстрее.
        Каин вздохнул.
        - Если кто-нибудь из них умрёт, я буду первым, кого они заподозрят. Как говорится в «Волшебнике страны Оз», с такими вещами нужно обращаться деликатно.
        - Кто такой волшебник страны Оз? Он может нам помочь?
        Каин не закатил глаза. Он питал неизменную привязанность к кино, телевидению, рок-н-роллу, ко всем прелестям современной жизни. Это было типично для Метатрона, что он отказался бы даже попробовать такие сокровища.
        - Нет, Метатрон, мы сами по себе. По крайней мере, до тех пор, пока мы не убедим Уриэля, что его армии безопасно вести в бой. И для этого нам нужно уничтожить Падших изнутри, что я и делаю.
        Метатрон пристально посмотрел на него.
        - И что, по-твоему, я должен делать, пока мы ждём, когда ты выполнишь свой маленький план? Сидеть тихо?
        - Делай то, что ты всегда делаешь, Метатрон. Тренируйся, присматривай за Михаилом и его женой, и следи за остальными, следи за Лилит. Доложи мне, если что-то случится.
        Метатрон не выглядел довольным.
        - У меня есть кое-какие собственные идеи.
        - Они включают в себя убийство кого-нибудь?
        - Нет.
        Каин на мгновение задумался, затем кивнул.
        - Просто будь осторожен. Если они вышвырнут тебя из Шеола, мне потребуется гораздо больше времени, чтобы выполнить эту работу.
        Метатрон покачал головой.
        - Никто не заподозрит меня, - он повернулся, чтобы уйти. Он никогда не садился, когда гостил у Каина, и Каин перестал предлагать ему место. Он рассеянно подумал, сгибается ли вообще Метатрон в талии.
        - Тогда вперёд.
        - Я намерен это сделать, - сказал Метатрон. Он бесшумно закрыл за собой дверь.
        «ОН ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПРЕЗИРАЛ КАИНА», - подумал Метатрон. Он не был рядом с ним в течение тысячелетий, с тех пор как Каин был одним из избранных, ангелов, которые сидели по правую руку от Высшей Власти. Даже тогда Каин был раздражающим. Теперь, когда они работали вместе, чтобы победить Падших, он был ещё хуже. Тогда Каин был неугомонным, исполненным отвратительного очарования, которое все остальные находили восхитительным.
        Он предпочитал нового, циничного, манипулирующего Каина, но мог бы обойтись и без того, и без другого. К сожалению, Метатрону нужна была помощь, если он собирался победить Падших и заслужить благосклонность Уриэля, и он обратился к единственному настоящему падшему ангелу, живущему за пределами безопасности Шеола. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти его, как только он понял, где искать. Самая большая оставшаяся стая Нефилимов находилась на обширном субконтиненте Австралии, и именно там должен был находиться Каин. Охота. Потому что Каин, которого он знал, очаровательный, милый соблазнитель, стал самым эффективным убийцей.
        Метатрон не совсем понимал, как всё изменилось. Как Каин, которого он завербовал в качестве своего сообщника, оказался главным. Но тогда это было частью дара Каина. Каин знал, как манипулировать людьми, чтобы получить то, что он хотел, и он чертовски манипулировал им.
        По крайней мере, теперь Метатрон мог сосредоточиться на том, что у него получалось лучше всего, и оставить интриги этому коварному ублюдку. Он обещал, что никого не убьёт, и причины Каина имели смысл. Если бы он кого-то убил, было бы проведено расследование.
        Но то, что выросло в утробе Источника, не было кем-то. Не было человеком, по крайней мере, не для его целей. Кто знает, что росло внутри Источника? Это было бы просто средством для достижения цели. Ничто так не деморализует всё сообщество, как это, и он был удивлён, что Каин не подумал об этом. Каин, обманщик, лжец, заклинатель, даже не заметил самой очевидной формы нападения.
        Конечно, Метатрон не упоминал об этом. Каин либо придумал бы какую-нибудь нелепую причину, чтобы оставить порождение Источника на месте, либо он взял бы верх и сделал это сам, лишив Метатрона победы.
        Нет, он позаботится об этом самостоятельно и представит Каину последующий хаос, который возникнет в результате этого. И тогда они могли бы решить, кто был… Пинки? Он вздрогнул, услышав это имя. И кто был этот Брэйн.
        ГЛАВА 10
        ЛУЧШЕЕ МЕСТО ДЛЯ МЕНЯ БЫЛО РЯДОМ С ЭЛЛИ, и я направилась в её апартаменты на самом верху главного дома, уверенная в том, что Каин был занят в другом месте. Источник и я разделяли невысказанную связь. Её детство было неприятным, хотя она мало говорила об этом. Я держала своё собственное прошлое крепко запертым внутри, боясь выпустить его на солнечный свет, но каким-то образом я сказала ей достаточно, чтобы понять, что моя мать была ужасна, и это было то, что нас связывало.
        Тори сидела, скрестив ноги, на краю кровати, держа в руках самый ужасный клубок пряжи.
        - Ты вяжешь или играешь в «кошачью колыбель»? - спросила я с поразительным отсутствием такта.
        Тори показала мне язык.
        - Не похоже, что ты стала лучше. Мне нужно было чем-то занять руки. Я нервничаю.
        - Почему? - спросила Элли со своего места в изголовье кровати, как цыганская королева со своими подданными.
        Её живот был красивой, здоровой выпуклостью под одеялом, и цвет лица был хорошим. Не то чтобы я волновалась. Я знала, что она и ребёнок в безопасности. Были благословлены.
        - Мы продолжаем тренироваться и тренироваться, - Тори уронила клубок пряжи себе на колени. - И ничего не происходит. Мы не видели и не слышали об Уриэле и его армиях с момента нападения несколько месяцев назад. Я всё жду, когда начнётся следующий раунд.
        - Я подумала, что Михаил мог бы помочь тебе снять это напряжение, - сказала Элли со злой усмешкой.
        Тори улыбнулась в ответ.
        - Он делает всё, что в его силах. Но даже у архангела не так много энергии двадцать четыре часа в сутки, а ведь нужно тренировать двести шестьдесят пять душ.
        - Я не уверена, что у нас есть души, - сказала я. - Не стоит расстраиваться из-за этого.
        Но Элли только рассмеялась.
        - Наверное, нет. Я мертва, Тори - богиня, а ты человек, который предал себя нечестивым, если верить Уриэлю. И я полагаю, что Высшее Существо лишило Падших любого шанса на загробную жизнь, так что я ожидаю, что они тоже бездушны.
        - Не будь педантичной. Ты говоришь, как Метатрон, - пробормотала Тори.
        Элли вздохнула.
        - Да, он немного буквален, не так ли? Он пробыл здесь достаточно долго, я бы подумала, что к этому времени он должен был бы успокоиться.
        - Я не думаю, что «успокоиться» есть в словаре Метатрона, - сказала я.
        Мне не нравился Метатрон. Его гранитные черты лица были неспособны улыбаться, и он, казалось, считал женщин Шеола подвидом, недостойным разговора. Я тренировалась с ним, все в Шеоле, в конце концов, спарринговали со всеми остальными, и он победил меня быстро и эффективно. Я даже не успела нанести ни одного резкого удара, как он швырнул меня на коврик, моё дыхание и гордость вылетели из меня. Нам нужна была его сила, его безжалостность. Это не значит, что он должен мне нравиться.
        Но Элли думала о чём-то другом.
        - Неужели нас действительно только двести шестьдесят пять человек? Считая Каина?
        - Я не уверена, что мы должны считать Каина, - мрачно сказала я, - но да, я думаю, что это число верно. Когда ты родишь, это будет двести шестьдесят шесть.
        - Да, и ребёнок первым делом выскочит и возьмёт меч, - усмехнулась Элли. - На самом деле, когда дело доходит до нашей боевой силы, мы проигрываем. Я мало что могу сделать, чтобы защитить себя, не говоря уже о Шеоле.
        - С тобой всё будет в порядке, - сказала я с ободряющей улыбкой.
        - Да, да, - Элли пренебрежительно махнула рукой. - Что ты знаешь?
        - Всё, - ответила я с безмятежной улыбкой.
        Тори залилась смехом, и я не могла её винить. Мои неполные видения чуть не убили её.
        - Извини, - сказала Тори. - Это не твоя вина, что твой дар… несовершенен.
        - Мой дар - это катастрофа, - сказала я, как всегда честная. - К сожалению, это самое близкое, что у нас есть, чтобы заглянуть в будущее, и мы просто должны интерпретировать это как можно лучше.
        Тори кивнула.
        - Древние римляне и греки должны были интерпретировать знаки. Читать будущее никогда не было легко.
        - По крайней мере, мне не приходиться копаться во внутренностях зарезанной козы.
        - Пожалуйста! - Элли внезапно позеленела, и я подавила желание улыбнуться.
        Даже в этот поздний момент у Элли всё ещё была утренняя тошнота, ещё одна причина для беспокойства. Я радовалась этому. Чем сильнее и продолжительнее утренняя тошнота, тем сильнее ребёнок. Это была бабушкина сказка, но кто должен знать это лучше, чем старые жёны?
        Я снова повернулась к Тори.
        - Если ты хочешь выманить свою пару с тренировочного поля и отработать немного этой энергии, я останусь здесь. Мне больше нечем заняться.
        - Ну и дела, спасибо, - криво усмехнулась Элли.
        Тори вскочила.
        - Дело не в том, что я не люблю тебя, Элли, - сказала она, - но когда дело доходит до соревнования между тобой и восхитительными, эм, руками Михаила, Михаил выигрывает каждый раз.
        - Да, ты влюблена в его руки, - протянула я. - Уходи, и мы поговорим за твоей спиной.
        Больше не требовалось никакого поощрения. Тори исчезла в мгновение ока. Элли порывисто вздохнула.
        - Мне неприятно это говорить, - сказала она, - но есть одна действительно плохая вещь в беременности. О, это всё ещё того стоит, и я не жалуюсь. Но…
        - Тебе позволено жаловаться. Ты можешь жаловаться на утреннюю тошноту и геморрой…
        - У меня нет геморроя! - запротестовала она, содрогнувшись. - И дело не в физических вещах. Это вроде как круто. Наблюдая за изменениями, чувствуя их. Ты знала, что по моему телу течёт на треть больше крови, чем обычно?
        - Разиэлю, должно быть, это нравится.
        Её лицо вытянулось.
        - В этом-то и проблема, - сказала она тихим голосом. - Мы не занимаемся сексом, и он едва прикасается к моей крови. Когда он кормится, он делает это, как один из других Падших, с моего запястья, целомудренно.
        Она выглядела печальной, грустной и очень красивой. Беременность придала ей сияние, почти как у Мадонны. Все эти мастера эпохи Возрождения, вероятно, использовали своих беременных любовниц в качестве моделей для своих картин с Девой Марией, чтобы запечатлеть это сияние.
        - Ну, ты же знаешь, что нет никаких причин, по которым ты не можешь заняться сексом. Ты находишься на постельном режиме только потому, что нервничаешь и нуждаешься в том, чтобы тебя баловали, а не потому, что тебе это нужно. Если вы беспокоитесь, попробуйте что-нибудь менее… традиционное, чтобы помочь вам преодолеть период воздержания, - рассудительно сказала я. - И Разиэль ведёт себя нелепо, не взяв у тебя кровь. Я не знаю, сколько раз я тебе говорила, но с тобой и ребёнком всё будет хорошо. Я сомневаюсь, что кто-то из вас может что-то сделать, чтобы навредить малышу.
        - Ты хочешь отвести Разиэля в сторону и поговорить с ним? - она рассмеялась. - По твоему испуганному выражению лица я могу сказать, что ты не хочешь. И нет акушера, который мог бы его урезонить, мы должны довольствоваться твоими видениями в сочетании с целительским опытом и силой Рейчел. Это не чёрно-белое, и Разиэль… - её голос затих.
        - Он боится, - сказала я. - Впервые за всё своё бесконечное существование он чего-то боится и не знает, как с этим справиться.
        - Так что же мне делать? - потребовала Элли, что было близко к воплю.
        - Делать с чем? - сказал Разиэль с порога.
        Я слегка отвернулась, боясь, что выражение моего лица выдаст это.
        Доверься Элли.
        - Нашим отсутствием сексуальной жизни, - прямо сказала она.
        Тишина, и теперь я не осмеливалась взглянуть на него. Через мгновение он заговорил.
        - И провидица нашла какое-нибудь решение?
        Я не пошевелилась. Мне хотелось исчезнуть, забиться в угол. Но Элли выжидающе смотрела на меня, в её глазах была смесь страдания и надежды, и я не могла её подвести.
        Поэтому я повернулась и прямо встретила его грозный взгляд.
        - Я много знаю о беременности и детях, - сказала я. - Я помогла своей матери вырастить троих, родить одного, а также помогла её друзьям. Я видела много детей, рождённых на свет, и я знаю, что делаю. И я знаю, я знаю, что Источник силён и здоров. И… эм… супружеские отношения являются частью здоровой беременности.
        - А твой отец занимался сексом с твоей матерью, когда она была беременна? - возразил он.
        Ладно, я определённо покраснела, но сейчас я не могла отступить.
        - Я прочитала всё, что могла, о беременности и родах, потому что у моей матери и её подруг тоже не было ни акушеров, ни акушерок. Вы можете заниматься… эм… традиционным сексом до восьмого месяца, пока матери удобно. После этого вам следует заняться… неинвазивными альтернативами.
        К моему смущению и облегчению, Разиэль подавился смехом.
        - Неинвазивными? В твоих устах это звучит как рак.
        Я полностью встретила его пристальный взгляд, раздражение взяло верх над моим дискомфортом.
        - Ты знаешь, о чём я говорю.
        - Никакого проникновения - это термин, который, я думаю, ты хотела использовать, - холодно сказал он.
        - Да.
        - Но ты так и не ответила на мой вопрос.
        - Какой вопрос? - требовательно спросила я, измученная.
        Я уже ответила на гораздо больше вопросов, чем мне было удобно.
        - Твой отец занимался сексом с твоей матерью, когда она была беременна?
        Наполненные болью воспоминания давили на меня, страдание и глубокий, кровоточащий стыд, которые я скрывала так же хорошо, как и шрамы на моём теле. Меня так и подмывало сказать ему, что это не его чёртово дело, но даже в моём горе я знала, что не сказала бы этого Альфе. И вдруг я устала от всего этого.
        - Моя мать была шлюхой, и я понятия не имею, кем был мой отец. Мы жили в многоквартирном доме с кучей мелких преступников, наркоторговцев и проституток, и когда женщины не делали абортов, я помогала им рожать. Я помогала им во время беременности, следила за тем, чтобы дети были благополучно доставлены в больницу, а не брошены матерями, и старалась оградить матерей от наркотиков, пока они были беременны, но я не могла помешать им зарабатывать на жизнь. Так что поверь мне, эти нерождённые младенцы подвергались постоянному давлению, и все они выжили без помощи врача или акушерки. В последние месяц или два большинству женщин было слишком неудобно продавать больше, чем минет, и, конечно, их сексуальное удовольствие было несущественным. Я сомневаюсь, что к тому времени кто-нибудь из них знал, что такое сексуальное удовольствие. Но суть в том, что они выжили, и когда… проникновение, - я с вызовом произнесла это слово, - было неудобным, они практиковали альтернативы. А твоей жене нужно потрахаться!
        Они оба уставились на меня в шоке, не веря своим ушам. Элли протянула руку, чтобы коснуться моей, но я отдёрнула её. Я встала, направляясь к двери, и Разиэль, большой, страшный Разиэль, главный лидер всех Падших, мудро убрался с моего пути.
        - Так что приходите в себя, - сказала я на прощание, - и трахайтесь.
        Я спустилась по первому лестничному пролёту, скрылась из виду, прежде чем побежала. Элли и Разиэль жили на самом верху огромного, неуклюжего, красивого дома, и на первый этаж вело множество лестничных пролётов.
        - К чему такая спешка? - Тори направлялась обратно наверх.
        Я совершила ошибку, остановившись.
        - Если ты собираешься навестить Элли, Разиэль там, наверху. Я думаю, мы можем оставить их в покое на некоторое время.
        - Разиэль преодолевает свой страх прикоснуться к ней? - спросила Тори. - Мы все пытались сказать ему, что с ней всё в порядке, но он упрямый ублюдок. Как и большинство мужчин.
        - Да.
        - Так что же ты сказала такого, что заставило его прислушаться? Я думала, ты его боишься.
        Я пожала плечами.
        - Мне удалось убедить его, по крайней мере, на данный момент, что Элли не сделана из стекла. У неё будет восхитительный секс.
        Внезапно это снова нахлынуло на меня, удовольствие от этого слишком реального эротического сна, напомнившего мне о чём-то, чего я никогда не могла иметь, кроме как во сне. Я была женщиной без пары в мире людей, состоящих в браке. У меня не было ни мужчины, ни секса, а Падшие были сексуальны от природы. Я была вдовой, фигурой утраты и оракулом с разбитыми силами.
        - Мне нужно идти, - сказала я неожиданно грубым голосом, отворачиваясь.
        Я была спокойной, невозмутимой, насколько кто-либо ещё знал. Я не собиралась демонстрировать, насколько тонкой на самом деле была эта облицовка.
        Но Тори слишком хорошо знала меня, и ей это не нравилось. Она крепко взяла меня за руку.
        - Нет, ты никуда не пойдёшь, - сказала она. - Я думаю, нам пора поговорить.
        - Я устала от разговоров! - завопила я.
        Мне нужно было спрятаться на достаточно долгое время, чтобы взять себя в руки.
        - Очень жаль. Ты слишком взвинчена, и ты собираешься поговорить со мной, нравится тебе это или нет. Пошли.
        Она не оставляла мне особого выбора. Мы с ней могли бы подраться посреди винтовой лестницы, ведущей на верхние этажи большого дома, но она была на шесть дюймов выше и, по-видимому, сильнее, и я не думала, что, если мы вдвоём скатимся по лестнице, это кому-нибудь поможет, хотя это могло бы обеспечить определённый уровень развлечения.
        К моему удивлению, она затащила меня в комнату этажом ниже, и я поняла, что это были другие пустые апартаменты в Шеоле. Комната была ещё больше похожа на камеру, чем моя, маленькое окошко, выходящее на горизонт, едва видимое море, узкая кровать и комод.
        - Сядь, - строго сказала она, подталкивая меня к кровати.
        Я села. Не то чтобы у меня был большой выбор.
        ГЛАВА 11
        ТОРИ ВЗЯЛА СТУЛ, РАЗВЕРНУЛА ЕГО И ОСЕДЛАЛА, КАК МУЖЧИНА, положив руки на спинку, наблюдая за мной.
        - Итак, ты решила рассказать правду о своём детстве, - резко сказала она. - Почему сейчас?
        Я сидела, скрестив ноги, на продавленной кровати. На самом деле я была не в настроении для этого. Моя минутная слабость прошла.
        - Они оба были несчастны, боялись прикоснуться друг к другу и готовы были взорваться от сексуального разочарования, и ни один из них на самом деле не верил, что это безопасно. Моего слова было недостаточно, поэтому я рассказала им о беременностях, которые я видела, о жестоком обращении, которому они подвергались. Ребёнок Элли сильный и здоровый, и роды пройдут хорошо для них обоих, но они в это не верят.
        Тори кивнула.
        - Значит, ты решила, что то, чему ты стала свидетелем, заставит их совершить это деяние? И это сработало?
        Я закрыла глаза, прислушиваясь к своим ненадёжным чувствам, а затем улыбнулась.
        - Это сработало.
        - Это было очень мило с твоей стороны, - сказала Тори.
        Я снова пожала плечами.
        - Не нужно делать из этого такой большой секрет. Это было отвратительное детство. Томас спас меня, и с тех пор я жила долго и счастливо. Пока он не умер.
        - Он умер, - мягко сказала Тори. - Не ты.
        Я не двигалась, но внутри у меня всё замерло.
        - Я не хочу уходить отсюда.
        - Ты боишься уйти отсюда, - поправила она меня. - Это совсем другое дело. Тебе нужен муж, пара, милая. Кто-то, кто будет заботиться о тебе, любить тебя и подталкивать тебя, когда ты пытаешься спрятаться.
        - Нет, - упрямо сказала я. - Томас был любовью всей моей жизни. Я не хочу никого другого.
        - Из того, что я слышала, Томас был нежным, милым ангелом, который был для тебя больше отцом, чем любовником. Я знаю, что он никогда не брал у тебя кровь. Он вообще брал твоё тело?
        - Конечно, он это делал, - резко сказала я, сожалея о том, как много я ей рассказала. - И это было очень мило.
        - Очень мило? - она отозвалась резким смехом. - Дорогая, тебе нужно потрахаться. Даже больше, чем Элли, а это о многом говорит.
        - Я же сказала тебе, что мне больше никто не нужен.
        Её это не убедило.
        - А ты когда-нибудь заглядывала в своё собственное будущее? Знаешь ли ты, что готовит тебе жизнь? Ты собираешься провести остаток своей жизни как призрак?
        Она слишком хорошо знала меня, знала, что я была пустой оболочкой, блуждающей по миру, в котором я когда-то жила.
        - Я пыталась, - сказала я. - Мой дар так не работает.
        Она посмотрела на меня, затем кивнула, соглашаясь.
        - Я хочу, чтобы ты кого-то нашла, - сказала она. - Это не секрет. Но этот кто-то - не Каин.
        Я рассмеялась.
        - Ты с ума сошла? Никому не нужно предупреждать меня о Каине. Я вижу, насколько он опасен, и я даже близко к нему не подойду.
        - У тебя может не быть никакого выбора в этом вопросе. Он слишком интересуется тобой, и, судя по тому, что я слышала, это на него не похоже. Его интерес не имеет смысла. Не то чтобы ты не великолепна, но Каин приходит только для того, чтобы всё разрушить, создать хаос. Если он затащит тебя в постель, это не будет способствовать выполнению его планов.
        - Не надо! - я запротестовала.
        Мне становилось неестественно жарко от видения, которое рисовали мне её слова, и сон прошлой ночи вернулся ко мне в мельчайших подробностях, и моя кожа согрелась.
        Я сделала глубокий вдох.
        - Я обещаю тебе, Тори, что я буду держаться подальше от Каина. Я не хочу иметь с ним ничего общего, и я могу распознать опасность, когда вижу её. Он не какой-то любовник из снов, пришедший спасти меня. - Он вообще не был любовником из снов.
        Тори долго и пристально смотрела на меня.
        - Может быть. Я всё ещё думаю, что ты недооцениваешь, насколько опасным он может быть.
        - Я не такая. Он просто не настолько опасен для меня.
        - Ты ошибаешься, - она вздохнула. - Неважно. Нам нужно, чтобы он ушёл, но прямо сейчас я не знаю, как или даже сможет ли Разиэль выгнать его, - она встала, пересекла крошечную комнату и выглянула в окно. - Михаил рассказал мне, что случилось с Каином. Он видел, как его жена и нерождённый ребёнок были убиты Уриэлем за его прегрешения, а другие ангелы стояли рядом и ничего не сделали. Скажем так, у него есть причина затаить серьёзную обиду.
        - О, Боже, - сказала я, чувствуя тошноту. - Неудивительно, что они его боятся. Ему нужно свести огромные счёты.
        Она пожала плечами.
        - Если он здесь именно поэтому. Он возвращается уже не в первый раз, так что, возможно, время для мести прошло. Каковы бы ни были его причины, Падшие наблюдают за ним, готовые противодействовать всему, что он может сделать. Я не хочу, чтобы ты оказалась в центре событий.
        Я рассмеялась.
        - Вряд ли я буду там. Я думаю, ты ошибаешься. Ох, только не о его злобе. Но особой опасности мне не грозит. Я просто та, на ком он тренируется. Ему нравится видеть, как я извиваюсь, но больше ничего нет. Поверь мне, я бы знала.
        - Я думала, ты не в состоянии заглянуть в своё собственное будущее.
        Я издала разочарованный звук.
        - Я не могу заглядывать в чьё-либо будущее. Это либо приходит ко мне, либо нет. Но у меня никогда не было видения о самой себе.
        Мой сон прошлой ночью ничего не значил, сказала я себе. Просто стечение обстоятельств.
        - Тебе не нужно беспокоиться обо мне, Тори, - продолжила я.
        Мне нужно было убедить её, почти так же сильно, как мне нужно было убедить себя.
        - Я просто игрушка для Каина, с которой он играет, когда случайно видит меня. В чём бы ни заключался его план, я не имею к нему абсолютно никакого отношения.
        - Я не… - начала Тори.
        - Поверь мне, - перебила я. - Но, просто чтобы тебе стало лучше, я собираюсь временно перевезти свои вещи сюда. Я знаю, что беспокоиться не о чем, он даже не заметит, что меня нет по соседству. Будет достаточно легко избежать встречи с ним.
        - Ты знаешь, что ты заноза в заднице, не так ли? - проворчала она.
        - Да, - сказала я, выпроваживая её за дверь. - Но ты всё равно любишь меня.
        Я закрыла за ней дверь, затем повернулась, чтобы осмотреть маленькую комнату. Я соскользнула на узкую кровать, позволяя радостной улыбке исчезнуть с моего лица, позволяя напряжению покинуть моё тело в коконе полумрака благословенного одиночества. Всё это не имело смысла. Я не стала утруждать себя поисками зеркала, я точно знала, как я выгляжу. Скорее симпатичная, чем великолепная. Волосы слишком вьющиеся, глаза обычного, изменчивого орехового цвета, тело слишком короткое, слишком пышное, слишком обычное. У меня не было никакого интереса привлекать к себе мужчин, особенно таких, как Каин. Я была счастлива, чёрт возьми.
        Сев, я оглядела комнату. Был поздний вечер, и солнце садилось, отбрасывая длинные тени на стены, но я не потрудилась включить свет. Здесь я была бы в безопасности. Я не сказала ничего, кроме правды, Каин намеренно напугал меня, когда увидел, но он никогда не стал бы искать меня. Здесь я была в безопасности.
        - Вот ты где, - сказал Каин.
        Он открыл дверь так тихо, что я даже не заметила. Он скользнул внутрь и закрыл за собой дверь, в то время как я сидела, застыв, уставившись на него.
        - Тебя трудно выследить, женщина. Ты что, прячешься от меня?
        ГЛАВА 12
        КАИНУ ЗАХОТЕЛОСЬ РАССМЕЯТЬСЯ НАД ВЫРАЖЕНИЕМ ЕЁ ЛИЦА. Она была так потрясена, что её обычная защита не была на месте, и её смятение было очевидным. Он не привык оказывать такое негативное влияние на кого-то, кого пытался соблазнить, и, о да, он пытался соблазнить её. Она посмотрела на него так, словно он украл её любимую куклу.
        Может быть, прошлой ночью он зашёл слишком далеко, позволив этим эротическим образам вырваться наружу, но даже во сне у неё был выбор. Либо она открыла бы свой разум, своё сердце, свои ноги, либо отвергла коварную игру разума, которую он затеял. И прошлой ночью она приветствовала его.
        В крошечной, похожей на камеру комнате было немного душно, и он подошёл к окну, распахнул его, впуская в комнату мягкий морской бриз. Он держал своё тело свободным и расслабленным, обманчиво непринуждённым. Если бы она сделала хоть одно движение к двери, он был бы там раньше её.
        К счастью, она всё ещё была прикована к кровати, и это было именно то, что ему нравилось. Он повернулся, чтобы посмотреть на неё, прислонившись к подоконнику.
        - Мне нужно, чтобы ты мне кое-что объяснила, мисс Мари.
        Он намеренно злоупотребил её именем, просто чтобы увидеть мимолетную реакцию в её изменчивых глазах. Сегодня они выглядели скорее голубыми, чем зелёными, хотя она всё ещё носила скучную белую одежду.
        - Кажется, я тебе не очень нравлюсь, и мне интересно, почему. Я убил твою собаку или что-то в этом роде? Или это потому, что я не делал секрета из того факта, что хочу тебя? Ты меня боишься или секса?
        Он уловил почти незаметное движение её тела и кивнул.
        - Ах, так значит секса. Интересно, почему? В этом не может быть вины Томаса, он был таким же хищным, как кролик. Он, конечно, не мог травмировать тебя в постели.
        Он чувствовал, как она изо всех сил старается оставаться вежливой.
        - Мои отношения с мужем - не твоё дело. Я очень любила его, и мы были очень счастливы. Во всех отношениях.
        Если это не его дело, зачем она ему это сказала? Он улыбнулся медленной, злой улыбкой.
        - Тогда у тебя, вероятно, было видение обо мне, и оно катастрофическое. Нет, подожди, это невозможно, потому что я так понимаю, что твои видения примерно так же надёжны, как предсказания карнавальной гадалки. Или у тебя другие видения? Может быть, более личные?
        Выражение её лица было бесценным.
        - Знаешь, тебе действительно следует научиться скрывать свои реакции, - продолжил он, отходя от окна и приближаясь к кровати, прежде чем она смогла слезть с неё. - Ты практически телеграфируешь их. Или нет, люди больше не пользуются телеграфом, не так ли? Ты практически отправляешь письма по электронной почте? В любом случае, они очень ясны.
        Он сел на кровать, а она просто смотрела на него своими большими глазами, не в силах или не желая отодвигаться.
        - Пожалуйста, - сказала она своим тихим, решительным голосом. - Оставь меня в покое. Я понятия не имею, почему тебе взбрело в голову мучить меня, но я бы подумала, что ты найдёшь более подходящую добычу.
        Он лениво улыбнулся ей.
        - Какой интересный оборот речи. Ты думаешь, я хищник?
        - А разве это не так?
        - Да.
        Она практически вибрировала от эмоций. Это был не чистый страх, он это чувствовал. Очаровательно. Он наклонился вперёд, положив руки по обе стороны от неё, удерживая её там, всё ещё не прикасаясь к ней. Кровать была слишком узкой, и было ещё слишком рано, но она была такой соблазнительной, и их общий сон прошлой ночью только усилил его возбуждение. Этот мягкий рот, эти растрёпанные кудри, беспокойство в её глазах, которое он мог смягчить и превратить в жар и желание… Он задавался вопросом, сколько времени это займёт. Он мог бы засечь время сам, просто чтобы посмотреть. Два дня? Два часа?
        - Я не думаю, что смогу убедить тебя в том, что я абсолютно безвреден? - тихо спросил он.
        - Нет.
        - Как ты думаешь, что именно я собираюсь с тобой сделать, мисс Мари? Я не большой злой волк, ты же знаешь.
        - И я не Маленькая Красная Шапочка, - парировала она, начиная восстанавливать свой огонь.
        - Тогда чего ты так боишься?
        На мгновение ему показалось, что она собирается это отрицать. А потом она огорошила его.
        - Я боюсь, что ты собираешься причинить вред Падшим, и ты каким-то образом собираешься использовать меня, чтобы сделать это. Я не знаю, с чего начать, но я не доверяю ничему в тебе.
        Хорошенькая маленькая мышка оказалась более наблюдательной, чем он думал. Он улыбнулся ей, сама невинность.
        - Ты параноик, ты знаешь это? Зачем мне причинять боль Падшим? О, я полагаю, до тебя дошли слухи о моём трагическом прошлом, - он слегка иронично исказил слово «трагическом». - У каждого из Падших в истории была одна и та же трагедия. И эта история такая давняя, что время даже не может её записать. Немного поздновато затаивать обиду. И почему, - он наклонился ближе, - ты думаешь, я не хотел бы просто затащить тебя в постель ради чистого удовольствия? Или ты боишься, что я собираюсь встряхнуть твой безопасный маленький мирок?
        Он мог прочесть правду во внезапно потемневших её глазах, и ему захотелось рассмеяться. С ней было почти слишком легко. Это было слишком рано, он пробыл здесь всего тридцать шесть часов, но он не мог устоять.
        - Посмотри на меня, - тихо сказал он. - Я собираюсь поцеловать тебя. Это не повредит, я обещаю. Просто сладкий, безопасный маленький поцелуй, ничего больше, - её лицо было отвернуто, как будто взгляд в стену мог заставить его исчезнуть. - Посмотри на меня, Марта, - снова сказал он, заставляя её повернуться усилием воли.
        А потом он накрыл её рот своим.
        Он отшатнулся, спрыгнул с кровати, прошёл половину комнаты, прежде чем понял это и остановился. Он стоял, уставившись на неё с потрясённым недоверием.
        Она выглядела ещё более потрясённой, чем он себя чувствовал. Она забилась обратно в самый дальний угол кровати, её глаза были такими большими, что практически заполнили её яркое лицо, её тело свернулось в тугой маленький комочек.
        - Что, чёрт возьми, это было? - потребовал он грубым голосом.
        Она ничего не сказала, и это разозлило его ещё больше.
        - Ответь мне.
        Она вздрогнула, как будто его голос был ударом, и он глубоко вздохнул, давая ей время тоже. В тот момент, когда его губы коснулись её, он увидел это, почувствовал это, силу, чистую и опасную, связанную с почти физическим видением. Они вдвоём, сплетённые конечности, рты и руки на разгоряченной коже, пот и секс, катаются по кровати. Он был возбуждён с тех пор, как вошёл в комнату, но теперь он был так чертовски твёрд, что это причиняло боль, и он всё ещё чувствовал это внутри, полную, грубую сексуальность, сокрушительную силу, бросающую вызов даже его обычному железному контролю.
        Наконец она заговорила.
        - Я провидица, - сказала она ровным голосом. - Я иногда вижу вспышки будущего, и они кажутся очень реальными и физическими. Одна могла бы проявиться, когда ты… ты прикоснулся ко мне.
        - Когда я поцеловал тебя, - «и двое сблизились», подумал он с мрачным юмором. - Я тоже это видел, а я не провидец. И это было больше, чем секс, каким бы восхитительным он ни был. Мы оба знаем, что это произойдёт, и это недостаточно важно, чтобы обладать такой властью.
        Когда он целовал женщину, он знал её душу. Знал её потребности, страхи и желания. Это сослужило ему хорошую службу в прошлом, став непосредственным ключом к их телам и постелям. Всё, что ему нужно было сделать, это сказать правильные слова, сделать правильный жест, и они будут его, тело и кровь. Это было почти слишком легко, и это было то, чего он ожидал от женщины, уставившейся на него так, словно он был самим Уриэлем.
        Но он никогда не чувствовал ничего подобного той вспышке силы, которая чуть не сбила его с ног, когда он поцеловал её.
        - Так ты видел что-нибудь конкретное? - в её голосе звучало беспокойство.
        Значит, она видела то же самое и не хотела в этом признаваться.
        Он ухмыльнулся ей.
        - Кроме того, что ты извивалась подо мной, я был внутри тебя, когда ты была готова взорваться от удовольствия? Нет, совсем ничего.
        Её скулы были покрыты пятнами краски.
        - Выдаёшь желаемое за действительное с твоей стороны, - храбро отмахнулась она, и он на мгновение был впечатлён.
        Она продолжала удивлять его.
        Но это было частью привлекательности. Каждый раз, когда он думал, что разгадал её, она в конечном итоге поражала его, очаровывала. И это было не очень хорошо.
        - Я так не думаю, - протянул он. - Я думаю, что ты видела то же самое, что и я, чувствовала то же самое, что и я. Я думаю, что если бы на тебе не было этого свободного топа, я бы увидел, что твои соски затвердели в этой тёплой комнате, и я бы обнаружил, что ты влажная.
        Она слегка поёжилась, подтверждая это подозрение.
        - Это было не видение, - отрезала она. - Они приходят не так.
        - Тогда что это было? И почему я тоже это почувствовал? Почему мне показалось, что меня сбило с ног?
        Она уставилась на него, прикусив нижнюю губу, и он тоже почувствовал это в своём члене. Это должен быть его рот, кусающий её во всех её мягких местах, заканчивающий её сладкой шеей.
        - Я не знаю.
        Но она это знала. Или, по крайней мере, она подозревала, он мог видеть это в её глазах, чувствовать в эмоциях, которые волнами исходили от её тела. Страх, тоска и богатая, тёмная чувственность. И ему нужно было попробовать это снова, посмотреть, сможет ли он обуздать это, переждать это.
        Он направился к ней, но на этот раз она была быстра, вскочила с кровати и бросилась к двери, когда он добрался туда. Он захлопнул её ладонью как раз в тот момент, когда ей удалось приоткрыть её, и она прислонилась к ней, прижавшись лбом к дереву, дрожа, пока его руки удерживали её там.
        - Я не причиню тебе вреда, Марта, - мягко сказал он.
        Потому что он не был таким, по крайней мере, физически. Он был добр к своим любовницам, щедр и изобретателен, и он доставит ей такое удовольствие, которого она явно никогда не испытывала.
        - Повернись.
        Она не пошевелилась. Добрый человек отступил бы, позволил ей сбежать, оставил бы её в покое. Он никогда не был добрым, и он не был мужчиной. Он был ангелом мщения, бессердечным в своём стремлении к справедливости. Если Марта была сопутствующим ущербом, так тому и быть. По крайней мере, он мог доставить ей изысканное удовольствие до того, как разверзнется весь этот ад.
        Он убрал руки от двери и осторожно положил их ей на плечи. Он чувствовал, как напряжение вибрирует в ней, чувствовал её едва сдерживаемые эмоции. Он повернул её, всё время держа руки на ней, как будто боялся статического электричества. Это было бы простым объяснением того, что произошло, если бы статическое электричество ощущалось как удар молнии.
        Он мягко прижал её спиной к двери.
        - Давай попробуем ещё раз, - прошептал он.
        Он взял её за упрямый подбородок, наклонил её опущенное лицо к своему и снова поцеловал.
        Она была такой чертовски сладкой на вкус, подумал он со стоном. Её губы были мягкими, уязвимыми, и она не подумала сжать их, прежде чем ему удалось раздвинуть их под давлением своего рта. Он скользнул другой рукой по её спине, баюкая её, когда он просунул свой язык ей в рот и попробовал её более полно. Видения вернулись, но он сумел противостоять им, когда они танцевали и кружились через её тело в его и обратно.
        Он крепко прижал её к себе, и его безошибочные инстинкты подсказали ему, что он был прав. Её соски были твёрдыми, она была влажной, и её руки поднялись к его рукам. Может быть, она хотела оттолкнуть его, но вместо этого она вцепилась в него, её пальцы впились в его бицепсы. Немного боли, которая добавила ему возбуждения.
        Он провёл языком у неё во рту и понял, что она не привыкла так целоваться. Он знал, как целоваться, боже, у него было достаточно практики, а женщинам нравилось, когда их целовали, когда их обнимали. Ему нравилось целовать их и обнимать. И пошли они к чёрту. Он дойдёт до этого. Прямо сейчас он наслаждался медленной капитуляцией Марты, по одной нервной клетке за раз, и когда её язык коснулся его, ему захотелось торжествующе закричать, прижать её спиной к двери и погрузиться в неё, пока он пил из неё. Пил залпом.
        Он мог так легко потерять себя, своё тело, свой хитрый, расчётливый ум, в чистом удовольствии от неё. Он не хотел думать, планировать, строить планы. Он просто хотел.
        Хотел того, чего не мог иметь. Он был почти на грани невозврата, и он чувствовал, что она уже там, эротические видения проносились в её голове калейдоскопом образов, и он знал, что если бы он тоже их увидел, то достиг бы кульминации там, рядом с ней, полностью одетый.
        Ему потребовалось всё, что у него было, чтобы медленно опустить её. Чтобы смягчить его поцелуй, позволить его рукам двигаться по её спине уверенным, успокаивающим жестом, успокаивая её, когда он пытался успокоиться сам. Он, наконец, прервал поцелуй, и она задохнулась, а ему захотелось рассмеяться. Ему действительно нужно было бы научить её дышать, когда он целовал её.
        Он прижал её лицо к своей груди, позволяя ей отдохнуть там, пока она медленно приходила в себя от этого изысканного, почти болезненного состояния возбуждения, и погладил шапку тёмных кудрей. Он так сильно хотел её крови, что уже чувствовал её вкус. Она была бы густой и сладкой, и наполняла бы его тело силой, о которой знали немногие.
        Но он должен был сдерживаться. Не мог торопить её. Неважно, как сильно он в этом нуждался.
        Он услышал слабый вздох, когда последняя капля напряжения покинула её тело, и на мгновение она успокоилась, обмякла, прислонившись к нему. Когда её мышцы снова напряглись, как будто она поняла, где находится и что делает, он отпустил её, отступив назад.
        - Знаешь, - сказал он непринуждённым тоном, - когда мы действительно трахнемся, мы, вероятно, снесём крышу с этого места.
        Он намеренно употребил этот термин, просто чтобы увидеть её реакцию.
        Он ожидал, что она повернётся и убежит. Он был очень опасен для неё, и она это знала. Осторожная женщина убежала бы так далеко и так быстро, как только могла, а Марта показалась ему осторожной женщиной. Но вместо этого она стояла на своём, повернувшись к нему лицом, маленькая и суровая.
        - Сколько раз я должна тебе повторять? Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.
        - Ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое? Ты могла бы одурачить меня. Тогда чей язык был у меня во рту? Я думал, это твой.
        Он увидел, как дернулась её рука, и понял, что она хочет его ударить. Он привык проявлять это в женщинах. По крайней мере, он никогда не давал сдачи.
        - Не волнуйся, маленький кролик, - сказал он со смехом. - Иди вперёд и убегай. На данный момент.
        Она убежала.
        ГЛАВА 13
        МЕТАТРОН НЕ СЧИТАЛ СЕБЯ ЧЕЛОВЕКОМ, СОЗДАННЫМ ДЛЯ СКРЫТНОСТИ. Он с жестокостью воина принял цену, которую нужно заплатить, и поднялся по лестнице в квартиру Разиэля торжественной, тяжёлой поступью. Он не беспокоился о том, что его увидят люди. Каина обвинят в этом, что вполне устраивало Метатрона. Они не смогли бы ничего доказать, потому что Каин не знал бы об этом. Дело будет сделано быстро и эффективно, отвлекая всех.
        Ему потребовались долгие часы размышлений, чтобы решить, как лучше выполнить свою миссию. Он обещал не убивать, чтобы Источник остался в живых. Кроме того, он полагался на её кровь, чтобы выжить, по крайней мере, до тех пор, пока его проклятие не будет снято, когда он отдаст Шеол во власть Уриэля. Было бы так просто сбросить её с балкона за окном. Он знал, что ей нравилось сидеть там наверху, он достаточно часто видел её, когда она смотрела на Шеол. Достаточно легко поскользнуться. Но это убило бы и её, а он обещал.
        Он очень серьёзно относился к своим обещаниям. Кроме того, он не хотел её смерти. Она была добра к нему, и её кровь сохранила ему жизнь. Он выполнял свои обязательства, и он был перед ней в долгу.
        Он, наконец, решил использовать яд. Ему не нравилась эта мысль - яд был оружием женщины, а он был человеком действия. Но на службе у Уриэля он научился быть хитрым, делать то, что нужно было сделать. Как он сделал бы сейчас.
        У Шеола не было ядов, он узнал это с отвращением, и разве это знание не требовало большой хитрости? Ничего, что могло бы избавить её от отродья на расстоянии.
        Лучшее, что он смог придумать - это мощное, но, по сути, безвредное снотворное, и ему потребовалось некоторое время, чтобы проработать детали. Он мог бы накачать Источник наркотиками, избавиться от её друзей, а затем ударить её в живот. Больше никаких мерзких отпрысков нечестивых. Мало того, что Разиэль был бы бесполезен, вся община была бы убита горем. И те, кто зависел от крови Источника, сначала были бы обделены, а затем стали бы жертвами горя, которое переполняло её. За те годы, что она хандрила из-за того, что не могла иметь детей от своего проклятого мужа, её кровь становилась всё более и более угнетающей. Немногие несвязанные впадали в эмпатический упадок, когда они питались, и некоторые из них отправились в отчаянные поиски пары, вместо того чтобы терпеть это постоянное горе.
        Они станут жертвами ещё более глубокого отчаяния, как только то, что росло внутри неё, исчезнет, на этот раз Уриэль сможет войти и взять верх без особых трудностей. На самом деле, Метатрону даже не нужен был Каин. Он мог бы позаботиться обо всём этом сам.
        Возможно, Каин мог бы упасть с балкона, если бы что-то можно было сделать с его крыльями. Было трудно убить одного из Падших, особенно того, кто был странно невосприимчив к огню, но Метатрон почти не сомневался, что сможет это сделать. В конце концов, он был экспертом по смерти.
        Демон Лилит сидела в кресле у кровати Источника, держа в руках какое-то рукоделие. Её пальцы двигались быстро, эффективно, но его не интересовало такое легкомыслие. Он поклонился, низко и почтительно, как научился у Уриэля. Разиэль продолжал настаивать, что в этом нет необходимости. Метатрон всё ещё кланялся.
        - Метатрон, - с лёгким удивлением приветствовала его Источник.
        Всё в ней было мягким: её каштановые волосы и глаза, мечтательное выражение лица, улыбка, которая не сходила с её губ. Он нахмурился. В воздухе витал секс, и он взглянул на Источник. Конечно, это было невозможно.
        - Что-то не так? - резко спросила Рейчел.
        Она волновалась, этот демон. Ему это нравилось.
        - Нет, - сказал он. - Я просто пришёл выразить своё почтение Источнику. Я не видел её несколько недель и хотел убедиться, что всё в порядке.
        Для него это звучало как разумное оправдание. За последние несколько месяцев не было никаких ритуальных кровных церемоний. У Рейчел были неожиданные таланты, и она брала кровь из Источника с помощью какой-то странной, безбожной комбинации игл и трубок, и кровь доставлялась в крошечной бутылочке, достаточной, чтобы поддержать его. Действительно, он предпочитал, чтобы всё было именно так. Пить кровь было достаточно постыдно, прикоснуться ртом к женскому телу было для него проклятием.
        Таким образом, никто не должен был быть свидетелем его деградации, и он мог держаться подальше от её декадентской женской плоти.
        Она лежала в постели, зрелая, плодовитая, округлость её живота была упрёком Верховной Власти, которая создала их и прокляла, и опасностью для всего, чем правил Уриэль. Это было неправильно, и он положит этому конец.
        - Это очень мило с твоей стороны, Метатрон, - сказала она, принимая его ложь за чистую монету.
        Это был ещё один недостаток Источника - она слишком легко доверяла. Она не видела опасности, пока не становилось слишком поздно.
        Он надеялся, что Уриэль не уничтожит её, как он уничтожил Тамар. Даже при том, что она была самой нечестивой из нечестивых и заслуживала того, чтобы её разорвали на части, ему нравилось наблюдать за ней. Асбел сказал ему, что он, к несчастью, увлёкся этой женщиной, и Метатрон чуть не убил его за это. Он сопротивлялся, чувствуя, что Асбела будет легко перетянуть, не подозревая, что Уриэль уже позаботился об этом. Но теперь Асбел был мёртв, и Метатрон был вынужден обратиться к Каину с его змеиным обаянием и раздражающими манерами, вернув его в Шеол, чтобы помочь ему завершить свою миссию.
        - Я подумал, не могу ли я что-нибудь сделать для вас, миледи, - почтительно сказал он.
        - Как это мило с твоей стороны, Метатрон. Но я в порядке. На самом деле, обо мне хорошо позаботились.
        - Она в порядке, - повторила Рейчел с едва заметной резкостью в голосе.
        Они никогда не нравились друг другу, с тех пор как она помешала его намеренной казни Азазеля. В конце концов, Метатрон был тем, кто умер, и только целительная сила океана спасла его, не оставив ему иного выбора, кроме как связать свою судьбу с Падшими. Он задавался вопросом, почему это не спасло первую волну армий Уриэля в битве, последовавшей несколько месяцев спустя. Они утонули в воде, их крылья отяжелели от неё, потянули вниз, чтобы исчезнуть в темноте.
        В тот день он убил свою долю последователей Уриэля. В конце концов, ему нужно было убедить всех, что он ненавидит Уриэля так же сильно, как и они. Единственный способ, которым Уриэль мог бы отменить его изгнание и позволить ему вернуться, состоял в том, чтобы Метатрон принёс с собой существенное благо. Смерть угрозы, растущей в животе Источника, будет иметь большое значение для достижения этой цели, и уничтожение Шеола должно обеспечить это.
        - Тогда я откланяюсь, - он начал пятиться к двери, когда Рейчел внезапно насторожилась.
        Она тоже встала, отложив вязание, явно рассчитывая вернуться к нему сегодня.
        - Я нужна Азазелю, - сказала она Источнику вполголоса, явно надеясь, что он её не услышит. - Я не задержусь надолго. Если только тебе не нужно, чтобы я осталась?
        Ему не нужно было слышать. Он устроил это довольно аккуратно, стоит похвалить себя. Записка, доставленная Азазелю в нужный момент, гарантировала, что Рейчел будет отозвана под вполне разумным предлогом, и, если повезёт, Источник будет не охраняем.
        Хотя приходили и другие, обычно только один человек постоянно составлял ей компанию, и он просто ждал, пока настанет очередь Рейчел.
        - Со мной всё будет в полном порядке, - сказала Источник. - Метатрон может остаться и поговорить со мной.
        Он предвидел и это.
        - Я бы хотел, миледи, но я опаздываю на встречу с архангелом Михаилом. Я обещал, что буду тренироваться с ним. Если хочешь, я могу остаться, но мне очень не хочется его разочаровывать.
        Он почувствовал облегчение Рейчел. Демон действительно не доверяла ему ещё долго после того, как все остальные в Шеоле приняли его. Ему придётся что-то с этим делать, и как можно скорее. Но сначала о главном.
        - Конечно, нет, Метатрон. Ты пойдёшь вместе с Рейчел. Мне нужна компания только потому, что мне скучно, а скука - это не смертельное состояние, - она улыбнулась ему, и Метатрон почувствовал внутри знакомое, неприятное чувство.
        Если Уриэль отдаст приказ убить её, он выполнит его без вопросов. Но по какой-то сложной причине он был рад, что эти приказы не поступали.
        Метатрон спустился по лестнице вместе с Рейчел во враждебном молчании. Он предположил, что мог бы приложить усилия, чтобы развеять её подозрения, за исключением того, что у него не было обаяния, в отличие от Каина, с его сверкающей, коварной улыбкой. Таким образом, Рейчел никогда не смогла бы заподозрить его, когда они нашли бы Источник на полу, истекающий кровью. У него было алиби, оправдание. Ему оставалось только надеяться, что Источник выпьет чай.
        Было довольно просто отвлечь женщин, пока он бросал порошок в вездесущую кружку с зеленоватым чаем, который Источник пила галлонами. По словам Рейчел, которая сама смешивала смесь, это помогало от тошноты и укрепляло существо внутри неё, и она была религиозна в своём поведении. Он подсчитал, что она будет без сознания через тридцать три минуты. Он был очень хорош в цифрах.
        Он последовал своему плану, появившись в тренажёрном зале, чтобы встретиться с Михаилом, который забыл о встрече, которой никогда не существовало.
        - Не торопись, Архангел, - сказал Метатрон с необычным великодушием. - Я побегаю по пляжу часок или около того.
        Тем самым устанавливая своё окончательное алиби.
        Он действительно бежал лёгкой, неспешной трусцой, пока не добрался до второй бухты, образованной неровной береговой линией, вне поля зрения всех. А затем он взлетел, взмывая вверх, стараясь держаться вне видимости, насколько это было возможно, пока он легко не приземлился на небольшой выступ за пределами комнат, в которых размещались Альфа и его пара.
        Она всё ещё не спала, и ему захотелось выругаться. Он смотрел, как она взяла кружку и осушила её, скорчив при этом гримасу, и терпеливо ждал, довольный своими планами. Уриэль позовёт его домой, когда это произойдёт, и Метатрон снова займёт место по правую руку от него.
        Источник потянулась, чтобы поставить пустую кружку на столик рядом с кроватью, но замешкалась, кружка упала на пол, когда она откинулась на подушки, наконец, потеряв сознание.
        Даже не имело значения, была ли она ещё немного в сознании. У снотворного был побочный эффект амнезии, она ничего не вспомнит примерно за час до того, как приняла лекарство. Теперь он мог войти туда и позаботиться обо всём.
        Но он не хотел видеть её глаза, когда будет делать это. Даже если она забудет, он хотел, чтобы она спала. Она заслуживала наказания, но это должен был решить Уриэль.
        Это было лучшее, что он мог предложить своему бывшему хозяину.
        Окно, как всегда, было не заперто. Никто в Шеоле не беспокоился о безопасности. Он толкнул его и вошёл внутрь.
        МНЕ НЕКУДА БЫЛО ПОЙТИ, чтобы чувствовать себя в безопасности. Мои комнаты были слишком изолированы, что было благословением до того, как появился Каин. Но больше нет. Казалось, он обладал сверхъестественным чутьём к моему присутствию, он находил меня везде, где бы я ни скрывалась.
        Я пошла в единственное место, которое всегда успокаивало меня. Я спустилась к воде.
        Я скинула сандалии и пошевелила пальцами ног в песке. Я всё ещё чувствовала его губы на своих. Всё ещё ощущала его вкус. Томас никогда так меня не целовал. О, я знала, каково это или думала, что знаю. Мужчины, друзья моей матери, пытались сделать это со мной, когда думали, что никто не смотрит. Я не позволяла им, сжимая челюсти и плотно смыкая губы.
        Я позволила Каину.
        Видение поразило меня так сильно, что я упала на колени с криком боли. Это было жестоко и кроваво: Источник лежала на полу, схватившись за живот, кричала, кричала, в луже крови, а тёмная фигура смотрела, как её ребёнок умирает внутри неё.
        Я не остановилась, чтобы перевести дыхание, прийти в себя. На это не было времени. Я вскочила на ноги и начала звать Разиэля, выкрикивая его имя, пока бежала к дому. Мне потребовалось всего мгновение, чтобы найти его.
        - Успокойся, - приказал Разиэль, как всегда диктаторски. - Что не так?
        - Элли! - воскликнула я. - Она в опасности. Кто-то пытается причинить ей боль! Мы должны добраться до неё. Сейчас же!
        Слава Богу, он не колебался. Люди часто относились к моим видениям с долей скептицизма, задавали мне вопросы, пытаясь найти другую интерпретацию. Но Разиэль не стал рисковать своей возлюбленной, и он, как сумасшедший, рванул вверх по главным лестничным пролётам, а я за ним по пятам.
        Другие присоединились к нам, когда мы мчались по этим бесконечным лестницам: Рейчел, Тамлел и… чёрт возьми, Каин, но я не могла замедлиться или даже подумать о них. Мы должны были добраться до Элли до того, как произойдёт немыслимое.
        Почему они должны были жить на самом верху большого дома? Казалось, нам потребовалась целая вечность, чтобы добраться до их комнат, но Разиэль не замедлялся, и я тоже, и, по правде говоря, ему потребовалось бы столько же времени, чтобы выбежать на улицу и взлететь оттуда. Когда мы достигли лестничной площадки, мне захотелось рухнуть в изнеможении, но вместо этого я последовала за Разиэлем, когда он распахнул двери и вошёл внутрь.
        Я услышала его крик агонии за мгновение до того, как добралась туда. Элли лежала на полу без сознания, обхватив одной рукой живот даже во сне. Но это был не сон, и Разиэль подхватил её на руки, прижимая к себе, и второе видение поразило сильнее, чем первое, боль была такой глубокой, что я вскрикнула.
        Она была в безопасности. Ребёнок был в безопасности. Тёмное присутствие исчезло, отпугнутое. Но далеко не ушло.
        А потом это покинуло меня, как и всё остальное, сила, мускулы и воля. Я не могла дышать, весь мой воздух был израсходован на безумный рывок вверх по бесчисленным лестничным пролётам, но мне кое-что удалось.
        - С ними всё в порядке, - выдохнула я. - Мы добрались сюда вовремя.
        А потом я поддалась тьме, падая.
        Я БЫЛА В БЕЗОПАСНОСТИ. В ТЕПЛЕ. ПОД ЗАЩИТОЙ. Я не чувствовала ничего подобного с тех пор, как умер Томас, и в густой темноте я потянулась к нему. Но это было по-другому, более всеобъемлюще, как-то более интимно, и я погрузилась глубже, позволяя себя успокаивать и баловать, не нужно бежать, бороться и прятаться. Безопасно. Я могла бы остаться там навсегда, мечтательно подумала я.
        - С Мартой всё в порядке? - я узнала этот голос, даже сквозь густой туман, который клубился вокруг меня. Разиэль.
        Разве это важно? Теперь это не имело значения, всё было хорошо, опасность миновала.
        Моё лицо было прижато к тёплому плечу, сильные руки держали меня с неожиданной нежностью. Только не Томас. Томас был мёртв. Мне нужно было проснуться.
        Но я не хотела этого делать. Видения часто делали это со мной, а сегодня у меня было их два в быстрой последовательности. Казалось, что я покрыта тёмным, вязким облаком, чем-то, что удерживало меня в покое и безопасности, пока я выздоравливала. Но на этот раз я была не одна. На этот раз я была в безопасности, и я могла впустить облако, чтобы оно исцелило меня. Мне не нужно было с этим бороться.
        Это было странно, рябь, танцующая по моему телу, прогоняла опасность, и тепло того, кто укачивал меня, было похоже на тёплое одеяло. Жар между моих ног, чувствительность моей кожи, страстное желание…
        И тогда я поняла, кто держал меня так нежно, что не сходилось с его дразнящей, насмешливой натурой. Это был Каин. Но почему он? Почему сейчас?
        Я изо всех сил рвалась к свету, к сознанию. Я не могла позволить этому случиться. Я не могла позволить ему держать меня, пока я исцелялась. Я не могла…
        - Успокойся, - прошептал его голос мне на ухо.
        По какой-то причине моё тело повиновалось, было мудрее, чем мой беспокойный разум, и я позволила тьме снова сомкнуться.
        ЗА МОИМ ОКНОМ БЫЛО ТЕМНО, ТОЛЬКО СЛАБЫЙ СВЕТ единственного фонаря освещал мой идеальный сад, и я была одна.
        Мне удалось сесть. Слабого света у моей кровати было пока достаточно, и я откинула кудри с лица. Мои волосы всё больше и больше выходили из-под контроля, и, как я ни старалась, я не могла заставить их слушаться.
        У меня слегка разболелась голова, не так сильно, как обычно бывает после двух таких ясных видений, и я откинула одеяло в сторону, свесив ноги с кровати. Пока всё идёт хорошо. Элли и её ребёнок были в безопасности. Мы добрались туда вовремя, и это было то, что имело значение.
        Кто мог хотеть причинить боль Элли? Кто бы захотел лишить Падших первого признака надежды?
        Каин был очевидным ответом, которому я сопротивлялась. Это был не он. Каин был способен на всевозможные коварные поступки, но я инстинктивно знала, что это была единственная вещь, которая противоречила бы его собственному особому, извращённому чувству чести.
        Мне хотелось рассмеяться. Мысль о Каине и чести в одном предложении была абсурдной. Но я могла полагаться только на свой внутренний инстинкт. Он не причинил бы вреда Элли. Он не стал бы воевать с женщинами. Кроме, возможно, меня.
        Я заставила себя подняться, постояв мгновение на слабых, дрожащих ногах. Я знала, кто держал меня, когда я упала в комнате Элли. Я знала, кто принёс меня сюда, уложил в постель. Я всё ещё чувствовала его, чувствовала его горячую, гладкую кожу вокруг себя, и мне нужно было смыть это ощущение, прежде чем я сделаю что-нибудь глупое. Мне нужны были холодные, бодрящие воды океана, чтобы привести меня в чувство, восстановить и укрепить меня.
        На мне была длинная свободная ночная рубашка, которая закрывала меня от шеи до лодыжек. Я не хотела думать о том, кто нарядил меня в это, возможности были слишком тревожными. Я достала халат из шкафа и медленно направилась к своей двери. Каин не хотел меня слышать, мои далеко не совершенные инстинкты говорили мне об этом. Но я была одна в пристройке.
        Вынужденная держаться за стену, пока я шла по бесконечным коридорам, которые в конечном итоге вели к морю, я шагала, время от времени останавливаясь, чтобы отдохнуть. Шеол спал ночью. Я могла передвигаться без страха быть замеченной.
        Я вышла на ночной воздух и остановилась, вдыхая его. Тёплый ветерок танцевал по моей коже, принося с собой запах океана во всей его дикости, чего-то, что нельзя было контролировать или приручить. Это было похоже на ласку, которую я не собиралась сравнивать ни с какими другими ласками - это было лёгкое и успокаивающее, как перышко касание. Как ни странно, это вызвало ту же боль внутри меня, то же напряжение и тоску, которые преследовали меня с тех пор, как я впервые увидела Каина во сне, ту же боль, которая усиливалась с его присутствием, с каждым разом, когда я его видела. Я хотела его, я могла бы также признать, что этого никогда не произойдёт. Я спустилась к воде, затем огляделась вокруг, размышляя. В редких случаях я плавала голышом, если могла быть абсолютно уверена, что меня никто не увидит. В последнее время мне не везло, и я бросила халат на песок и вошла прямо в воду в ночной рубашке, её подол развевался вокруг меня, когда я нырнула под надвигающуюся волну.
        Ледяной океан сомкнулся над моей головой, и внезапно я снова почувствовала себя живой, всё моё тело задрожало, как машина с разряженным аккумулятором. Я взлетела вверх и смогла дышать впервые с тех пор, как оказалась в квартире Разиэля на верхнем этаже. Я повернула назад, двигаясь по воде, позволяя ей убаюкивать меня, и мне захотелось громко рассмеяться. В такие моменты я была богиней, и всё было возможно. Я была всемогуща, и я буду жить вечно. Я посмотрела вверх, на россыпь ярких звёзд над головой, и необъятность всего этого успокоила меня. Я повернулась и нырнула под приближающуюся волну, всё глубже погружаясь в объятия воды, богини моря, русалки. Я жила в мире демонов, падших ангелов и пожирателей крови, монстров вроде Нефилимов, и всё же русалки и феи были всего лишь сказками. Это было несправедливо.
        Вода была слишком холодной, чтобы оставаться в ней долго, и я направилась к берегу длинными, чистыми гребками, встав, когда была достаточно близко. Я выходила из воды, моя ночная рубашка прилипла ко мне, прежде чем я поняла, что кто-то стоит на пляже и наблюдает за мной. И я знала, кто это был.
        ГЛАВА 14
        КАИН СТОЯЛ НЕПОДВИЖНО, В ОБМАНЧИВО РАССЛАБЛЕННОЙ ПОЗЕ, когда она подошла ближе, её глаза встретились с его, прежде чем отвести взгляд.
        - Ты определённо выбираешь странное время для купания, - сказал он нарочито небрежно. - Я как раз собирался идти за тобой.
        - Зачем?
        - Я боялся, что ты собираешься утопиться.
        Она рассмеялась. Он не был уверен, слышал ли он её смех раньше. Он нашёл этот звук удивительным. Обворожительным. Чёрт возьми.
        - Единственная плохая вещь в моей жизни - это ты, и ты вряд ли стоишь того, чтобы за тебя умирать. Я просто люблю воду. Я нахожу её целебной.
        Это на мгновение поразило его.
        - Этого не может быть. Ты не одна из Падших.
        - Я понимаю это. Это не исцеляет меня физически, но успокаивает мою душу и помогает сосредоточиться.
        - Я вижу.
        Это было не всё, что он видел. Она пошла купаться в своей длинной ночной рубашке, и теперь она прилипла к её телу, обрисовывая все черты. Её тёмные, холодные соски прижались к влажной ткани, и если бы он коснулся её губ, то почувствовал бы вкус прохладной солёной воды, прежде чем согреть их своим дыханием. Он мог видеть её прекрасные ноги, линии её тела, соблазнительную тень между её бёдер.
        - Достаточно насмотрелся? - насмешливо сказала она.
        Он держал её халат на случай, если ей захочется снять ночную рубашку, но она просто взяла его у него.
        - Не совсем.
        Она этого не знала, но он мог видеть шрамы.
        Что-то вспороло ей живот, и, если бы когти проникли глубже, они бы выпотрошили её. Ещё один шрам пересёк её плечо, прошёл через округлый изгиб одной груди, прежде чем скользнуть под другую. Нефилимы. Он знал, даже не видя их, что у неё на спине тоже были шрамы, и ему было интересно, что бы она сделала, если бы он спросил её о них. Они были жестокими и ужасными, несмотря на то, что они были исцелены, и он понимал её достаточно хорошо, чтобы знать, что они преследовали её.
        Он был не таким дураком, чтобы нарушить их внезапное понимание.
        - Я так понимаю, ты чувствуешь себя лучше?
        - Почему нет?
        - Ты была довольно хорошо выжата сегодня днём. Видения всегда отнимают у тебя так много сил?
        Она бросила на него подозрительный взгляд. Он был осторожен, в этот момент он искал информацию, а не секс.
        - Не всегда. Обычно всё гораздо хуже.
        Он обдумал это, а затем отложил для дальнейшей возможности использовать.
        - Ты что-нибудь ела?
        - Я не голодна.
        - Не утруждай себя ложью. Я знаю, что ты умираешь с голоду.
        - Тогда не утруждай себя вопросами, - парировала она. - Я выживу.
        - Разве волшебный торговый автомат кухонь Шеола не заставляет внезапно появиться всему, что ты хочешь? Они всегда работали круглосуточно, хотя будь я проклят, если смогу понять, как они работают.
        - Мне неприятно указывать тебе, что ты уже проклят, - сладко сказала она.
        Он разразился лающим смехом.
        - Так и есть. Как тактично с твоей стороны.
        - Ты не реагируешь на такт. Ты не реагируешь на угрозы. Ты ни на что не реагируешь, - сказала она. - Я не могу избавиться от тебя.
        «Я реагирую на тебя, малышка», - подумал он, сохраняя невозмутимое выражение лица.
        - А почему ты должна этого хотеть? Я красивый, обаятельный и доступный. Почему бы для разнообразия не повеселиться?
        Она приподняла бровь. Солёная вода сделала её каштановые кудри ещё более дикими вокруг лица, и ему было трудно читать её мысли.
        - Если бы я искала что-то приятное, это, конечно, не касалось бы мужчин.
        Он бросил на неё любопытный взгляд.
        - Я думал, тебя не интересуют женщины?
        Ему удалось поколебать её вновь обретённое спокойствие.
        - Меня, как ты выразился, никто не интересует. Почему ты не можешь просто оставить меня в покое?
        - Может быть, потому что ты такая чертовски милая.
        Он знал, что она хотела ударить его, сильно. И он знал, что она не хотела прикасаться к нему. Удар по нему приведёт к сексу так же верно, как и поцелуй.
        Он держался на расстоянии. Чёрт возьми, его чуть не сбило с ног, когда он в последний раз прикасался к ней. Рано или поздно им придётся покончить с этим, когда придёт время. Но не сейчас.
        - Я хотел поговорить с тобой, - сказал он.
        Во всяком случае, она стала более осторожной.
        - О чём?
        - О твоём видении, - она накинула халат поверх мокрой рубашки и направилась к дому, он легко поспевал за ней. - Что именно ты видела?
        Она бросила на него подозрительный взгляд.
        - А что? Ты пытаешься что-то скрыть?
        Он громко вздохнул.
        - Много всего, но ничего, что касалось бы Источника.
        - А дальше ты скажешь, что не охотишься на беспомощных женщин.
        Ей удалось заставить его рассмеяться.
        - Ты действительно считаешь себя беспомощной?
        Она обдумала это.
        - Нет.
        - Согласен. Источник, однако, в настоящее время прикована к постели с самой маловероятной беременностью со времён непорочного зачатия, и кто-то слишком легко добрался до неё. Что ты видела?
        Она остановилась на пороге большого дома, глядя на него с разочарованием.
        - Разве ты не слышал обо мне? Насколько никчёмны и убоги мои так называемые видения? Они почти никогда не бывают ясными, никогда не бывают точными. На этот раз меня просто пронзило чувство всепоглощающего ужаса, и я увидела Элли, лежащую на полу, схватившуюся за живот, кровь лилась меж её ног.
        - Но этого не произошло. Мы добрались туда вовремя.
        - Вот именно. Видение не было истинным видением будущего, это было предупреждение об одной возможности. Неизбежной возможности, и, если бы я спала, я могла бы подумать, что это просто кошмар. У меня их достаточно.
        Ему было интересно, считает ли она эротический сон, который он послал ей, кошмаром. Он бы многое отдал, чтобы узнать, что за кошмары снились Марте и имели ли они какое-то отношение к шрамам, которые пересекали её бледную кожу.
        - Но ты не спала, и ты знала, и ты добралась туда вовремя. Не нужно беспокоиться о том, что, если. На этот раз видение спасло её.
        Если она и была благодарна ему за поддержку, то никак этого не показала.
        - Могло быть и лучше! Это могло бы, по крайней мере, дать мне намёк на того, кто угрожал ей и почему.
        - Жизнь редко бывает такой удобной. А как насчёт второго видения?
        Теперь она действительно что-то заподозрила.
        - Как ты узнал, что у меня было второе видение?
        - У меня есть глаза, Марта. Я был там. Что ты тогда увидела?
        Слишком поздно он понял, что поскользнулся и назвал её настоящим именем. Если повезёт, она ничего не заметит.
        - Ничего конкретного. Просто чёткое осознание того, что ребёнок здоров, что мерзкая смесь его не коснулась. Я всё это время знала, что ребёнок и Элли переживут эту беременность живыми и здоровыми, но Элли слишком боится мне поверить. Ей даже не нужен постельный режим, по крайней мере, не ради ребёнка. Рейчел отправила её спать, потому что Элли слишком сильно волновалась, и это заставит её расслабиться.
        - Мне кажется, это дало бы ей ещё больше времени для беспокойства.
        - Мы по очереди отвлекаем её. С ней всегда кто-то есть.
        - Не сегодня.
        Марта нахмурилась. Восхитительные маленькие губы, которые ему хотелось поцеловать, но он не двигался.
        - Нет, не сегодня. Рейчел сказала, что почувствовала, как Азазель зовет её. Это было что-то несущественное, но она отсутствовала достаточно долго, чтобы это произошло. Кто-то знал, что делал.
        - Очевидно. Знаешь, мисс Мари, мне кажется, у нас есть общие интересы. Мы оба хотим выяснить, кто пытается навредить Источнику. У меня есть предложение.
        - Мне оно не понравится.
        - Нет, скорее всего, не понравится. Я думаю, мы должны работать вместе, чтобы выяснить, кто угрожает Элли.
        - Нет.
        Он посмотрел на её отвёрнутое лицо, пытаясь оценить её реакцию.
        - В самом деле? Я бы подумал, что твои опасения были достаточно сильны, чтобы ты использовала любое оружие, какое только сможешь.
        - Только не тебя. Я лучше всего работаю сама по себе, - сказала она напряжённым, защищающимся голосом.
        Защита - это хорошо - это означало, что он добрался до неё. Но тогда он знал это.
        - Как и я, обычно. Но каждый из нас привнёс бы в расследование особые сильные стороны, если бы решил работать вместе. Ты должна позволить мне помочь.
        - Только через мой труп.
        Эта мысль поразила его. Сама возможность этого была одновременно реальной и глубоко тревожащей. Если её видение помешало кому-то причинить вред Источнику и её нерождённому ребёнку, то следующим логическим шагом для этого кого-то было бы избавиться от того, кто или что встало у него на пути. А именно, Марта.
        - Ты можешь быть в опасности, - резко сказал он.
        Она рассмеялась над этим.
        - Вряд ли. Никто не думает, что я представляю реальную угрозу их планам. Мне просто повезло, что я остановила нападение на Элли. Даже сломанные часы показывают правильное время дважды в день.
        - Прекрати, - его слова были холодными и отрывистыми.
        Она посмотрела на него в замешательстве, плотнее запахивая халат. От неё пахло океаном, чистотой, и ему захотелось слизнуть соль с её кожи. От неё пахло цветами и решимостью. От неё пахло богатой, сладкой кровью, которая так яростно пульсировала в её венах, и он хотел её достаточно сильно, чтобы забыть обо всём, если она подаст ему хоть малейший знак.
        Хорошо, что она никогда этого не сделает.
        - Мы с тобой оба знаем, что твои видения спасли не одну жизнь, - продолжал он. - Ни один из известных мне пророков или провидцев никогда не обладал точным знанием. Как ты думаешь, почему появились карты и руны? Они не предназначались для повседневного использования, как сейчас. Они использовались настоящими оракулами, чтобы помочь объяснить их призрачные сны.
        - Так ты говоришь мне, что я должна вложить деньги в колоду карт Таро? - протянула она, осмеливаясь насмехаться над ним.
        Мало кто когда-либо делал это, обычно он был тем, кто насмехался и издевался. Он посмотрел на неё с досадой и восхищением.
        - Я говорю тебе, не кори себя. Никто не любит мучеников.
        Она замерла. Так много нужно для того, чтобы заставить её помочь ему.
        - Иди к чёрту.
        Он не придумал очевидного ответа. Они оба знали, что он хотел трахнуть её, и даже используя это слово, она говорила всё в открытую.
        - Я полагаю, это означает, что ты не будешь помогать мне в расследовании.
        - Я думаю, ты прав, - сказала она, начиная отходить от него.
        Хотя они двигались в одном направлении, он решил дать ей передышку. Дать ей время подумать об этом.
        - Если ты передумаешь, всё, что тебе нужно сделать, это постучать в мою дверь.
        - Катись в ад!
        Он подумал о Тёмном Городе, о холодной, пустой серости этого места и поморщился.
        - Был там, не понравилось, - пробормотал он. - Подумай об этом.
        Она не удостоила его даже взглядом.
        ГЛАВА 15
        Я дрожала к тому времени, как добралась до своей комнаты, промокшая ночная рубашка хлопала по моим ногам. Я направилась прямо в свою маленькую ванну и сняла всё, со вздохом облегчения ступив под горячую струю душа. Казалось, мне потребовалась целая вечность, чтобы перестать дрожать, и я прислонилась лбом к плитке, позволяя воде хлестать по мне, смывая моё напряжение.
        Неужели я была неправа, так быстро отвергнув его предложение? Может быть, мне следует последовать старому совету: держать своих друзей близко, а врагов ещё ближе. Он был логичным подозреваемым в любом заговоре с целью причинить вред ребёнку Элли, и я инстинктивно знала, что нападение было совершено на нерождённого ребёнка, а не на саму Элли. Он был новичком, змеёй в нашем саду. Он был настолько очевиден, что его следовало бы не принимать во внимание.
        Но жизнь не была одним из детективных романов Элли. Иногда самый очевидный ответ был правильным.
        Он хотел работать со мной, чтобы найти преступника. Я могла бы посмеяться над самой этой идеей. Скорее всего, хотел обмануть меня. Но зная это, разве я не была бы в идеальном положении, чтобы точно выяснить, в чём заключалась его таинственная цель? Это дало бы мне доступ к нему, который не был основан на его совершенно притворных попытках затащить меня в постель.
        По крайней мере, я предположила, что они были притворными. Думать об этом было плохой идеей, но как только я начала, было трудно остановиться. Я снова почувствовала вкус его губ. Почувствовала безошибочную твёрдость между его ног.
        Это ничего не значило. Он был мужчиной, и я вспомнила, какими бывают мужчины. Даже ангельские. Он с радостью затащил бы меня в постель, и для него это значило бы не больше, чем съесть сэндвич, способ утолить очередной голод.
        Но если бы у нас было на чём сосредоточиться, он бы оставил меня в покое. Предположительно. Не было никакой гарантии, и он, казалось, получал особое удовольствие, пытаясь выбить меня из колеи, но, если бы он действительно чего-то хотел от меня, я могла бы заставить его вести себя прилично.
        Я выключила воду, наконец-то согревшись, и схватила пушистое банное полотенце, обернув его вокруг себя, а затем направилась обратно в спальню. Я была измучена, но, если бы я легла с мокрыми волосами, они превратились бы в нелепую массу кудрей. Мне следовало бы поискать полоску полотенца, которую я обернула бы вокруг головы в почти бесполезной попытке приручить их, но даже это казалось слишком большим усилием. Я дотащилась до кровати и легла, всё ещё надёжно обёрнутая полотенцем. Мгновение спустя я заснула.
        Мгновением позже мне приснился сон.
        Иди ко мне. Звук его голоса доносился с ветром, но у меня хватило здравого смысла не двигаться. Даже когда кровать прогнулась под его весом, я не пошевелилась, и теперь он смотрел на меня сверху вниз, его глаза скользили по моему телу. Я была полностью обнажена под его пристальным взглядом, и мне хотелось прикрыться. Не мою грудь и лобковую область, а мои шрамы. Я обхватила себя руками. Его руки были твёрдыми, когда он убрал их, открывая меня своему пристальному взгляду.
        Затем он пошевелился, и его горячее дыхание коснулось моей кожи, его длинные волосы скользнули по мне, его ладони легли на мои руки, удерживая меня неподвижно. А потом его губы коснулись моей кожи, и мне захотелось заплакать.
        Это был не эротический поцелуй, не возбуждающее поддразнивание моих внезапно напрягшихся грудей. Это был мягкий, сладкий поцелуй в то место, где когти глубоко впились в мою плоть, где шрам сморщился уродливым образом. Поцелуй, благословение, за которым последовал ещё один, а затем ещё один, когда его рот провёл по жестокой линии шрамов, затем перешёл к следующему, я плакала под плотно закрытыми веками.
        Он ничего не сказал, но я всё равно услышала его мысли.
        - Тебе не должно быть стыдно за эти шрамы, - сказал его голос в моём сне. - Это знак чести.
        Его руки скользнули вниз по моим рукам, обхватывая мои бёдра, когда он целовал мою израненную кожу, и я даже не думала о том, что он делал, настолько потерявшись в благословенной магии его рта. Пока он не остановился, и я не поняла, где он, его лицо упёрлось мне в живот, прежде чем он поймал мои бёдра и медленно развёл мои ноги в стороны.
        Я знала, что не должна позволять ему, но его голос в моей голове был мягким и успокаивающим.
        - Позволь мне, - прошептал он. - Я позабочусь о тебе. Позволь мне любить тебя.
        Любить меня? Это было невозможно. Ещё одно доказательство того, что это была всего лишь фантазия, и это был даже не Каин, а какой-то чудесный, похожий на сон вариант. Даже во сне я не была уверена, что хочу этого, но его уговаривающий голос успокоил меня, и я открылась для него, для шока от его губ между моих ног, его языка, прикасающегося ко мне, пробующего меня на вкус, облизывающего меня.
        Его пальцы согнулись, лаская мои бёдра, пока он держал меня неподвижно, и я знала, что должна наклониться и оттолкнуть его голову от себя. Схватить его длинные волосы в кулак и дёрнуть.
        Я не хотела этого делать. Я хотела, чтобы его губы и язык были на мне, хотела странных ощущений, пронизывающих моё тело и когда он отпустил мои бёдра, я не пыталась их сомкнуть, просто выгнулась ему навстречу, желая большего.
        Прикосновение его пальцев было прохладным потрясением, но ничто не могло сравниться с ощущением, когда он скользнул в меня, и я услышала свой тихий крик с отдалённым удивлением. Это было… странно. Хорошо. Входя в меня, он скользил по моей коже языком, я внезапно наполнилась самой удивительной потребностью.
        - Больше.
        Я не узнала грубый, нуждающийся шёпот, но я чувствовала странное наслаждение от его смеха на моём клиторе, а затем его зубов, что деликатно прикусили мою кожу, когда он вытащил свой длинный палец, а затем протолкнул два внутрь.
        Я тут же раскололась, мой голос охрип, когда я закричала.
        - Не…
        - Не… останавливайся.
        Он не сделал этого, столкнув меня с той вершины, а затем потащив меня на другую выше, круче, и я знала, что падение в темноту будет ужасающим, и я знала, что не смогу, не буду, бороться с ним. Я хотела этого. В уединённой темноте моих снов я хотела всего, потому что ничто не было реальным. Утром не будет ничего, кроме слабой дрожи воспоминаний. Воспоминаний о вещах, которых никогда не было.
        Он придвинулся и задышал мне в ухо, пока я лежала, удовлетворённая и томная после этого.
        - Ты хочешь меня? - прошептал он. - Или тебе этого было достаточно?
        Как, чёрт возьми, я могла сказать это? За исключением того, что это был сон, и я знала, что на самом деле ничего не произносила. Это был мой голос в тёмном ночном воздухе, говорящий:
        - Я хочу тебя. Покажи мне.
        Он придвинулся ко мне, оказавшись между моих ног, и я впервые почувствовала, как он крепко прижался ко мне, толстая выпуклость тёрлась вверх и вниз по моей чувствительной плоти, и я снова кончила, так быстро, что это потрясло меня. Я не была уверена, хочу ли я смеяться или плакать.
        - Я жалкая, - сказала я в темноте.
        - Ты неотразима, - сказал он и приподнял бёдра, наклоняясь, чтобы прижаться ко мне, и я хотела, нуждалась в том, чтобы почувствовать его внутри себя, почувствовать толчок, пульсацию и ощущение всего этого на мне, и я выгнулась, ожидая плотного скольжения.
        Когда это произошло, это было лучше всего, что я когда-либо чувствовала в своей жизни, твёрдое и шелковистое, толкающееся внутри меня с такой медленной осторожностью, что мне хотелось кричать. И всё же я знала, что не могу торопить его, даже не прикасаясь к нему, я знала, что он намного больше, чем… Сама мысль была предательской. Сильный толчок причинил бы мне боль, как бы сильно я этого ни хотела, и я снова почувствовала, как в уголках моих глаз выступили слёзы.
        А потом он оказался внутри меня, и я была так невероятно полна, что не могла пошевелиться, когда тепло окутало мою грудь, мою кожу покалывало от абсурдного, бездыханного напряжения, которое было в равной степени дискомфортом и восторгом. Его рот был на моей шее, облизывая, и я вздрогнула. На этот раз это должно было случиться, и я бы позволила этому случиться. Это был сон, и я была в безопасности. Я могла бы поддаться фантазии, и никто бы не узнал.
        Он осторожно вышел и вернулся обратно, и я сдвинулась, пытаясь приспособиться к его размеру. На мгновение я разозлилась на саму себя. Почему я не могла представить свои фантазии лучше, по крайней мере, вызвать в воображении мужчину более скромных пропорций? Я хотела, чтобы это произошло, я хотела испытать оргазм, и я одновременно хотела, чтобы он оставил меня в покое.
        Но Каин из сна не собирался оставлять меня. Он двигался чертовски медленно, когда я начала приспосабливаться к нему, принимая его без всякого дискомфорта, и тогда он, наконец, вошёл так глубоко внутрь, что я поняла, что больше не выдержу, я почувствовала, как ещё один небольшой оргазм поглотил меня. Я откинулась назад, готовая позволить ему пережить это. Я кончила.
        - Нет, ты не должна, - прошептал он мне в кожу.
        Он двигался, всё ещё твёрдый внутри меня, и я позволила себе плыть по его течению, томному, ленивому, нетребовательному, пока снова не началось жжение, сладкие маленькие покалывания возникающего отклика. «Нет», - подумала я. «Невозможно».
        - Да, - сказал он, прижимаясь губами к моему уху, проводя ими вниз по шее, пока он толкался, уверенно, сильно, и я была скользкой, покрытой плёнкой пота, и я начала дрожать, когда почувствовала его рот на себе.
        Я закрыла глаза, позволив ему поиграть с моим быстро бьющимся пульсом, почувствовала, как его язык лизнул меня и вонзился в основание моей шеи, и я выгнулась навстречу ему, снова нуждаясь, балансируя на грани того, с чем я боялась столкнуться.
        Его зубы впились в меня, и я дёрнулась от удовольствия. Он не мог взять мою кровь, он бы не посмел. Я не была его парой - это убило бы его. Но мы могли бы поиграть в эту игру во сне, и это не имело бы значения. Мне нечего было бояться поступка, который раньше пугал меня.
        Теперь это меня не пугало. Напряжение нарастало так сильно, что было почти больно, и мне нужна была разрядка, которую я не могла понять. Я обвила руками его шею, запустила пальцы в его длинные волосы, лаская его. Мне нужно было, чтобы он взорвался внутри меня, мне нужно было, чтобы он ласкал моё горло и пил из меня. Он внутри меня, я внутри него. Он звал меня, требовал. Я хотела накормить его, на таком первобытном уровне, что это заставило меня дрожать ещё больше. Я хотела отдать ему всё, позволить ему наслаждаться моей плотью, пока от меня ничего не останется.
        - Возьми меня, - прошептала я хриплым голосом. - Возьми меня всю.
        И я двинулась, обнажая шею перед ним.
        Он толкнулся так глубоко и сильно, что это было своего рода удовольствие, боль, которая заставила меня балансировать на самом краю. И когда я почувствовала, как его зубы глубоко вошли в моё горло, я содрогнулась, потерявшись в пульсации моей крови в его губах, пульсации его спермы внутри меня. Потеряна навсегда, пока, как я и хотела, ничего не осталось.
        Я села, одна в темноте, вся в поту, дрожа. Это случилось снова. Полотенце соскользнуло, пока я спала и металась, мои одеяла валялись на полу. Всё моё тело покалывало, и я осторожно провела руками по коже, не уверенная, были ли на мне другие, настоящие руки. Мои пальцы скользнули по моей маленькой груди, мои соски были такими твёрдыми, что причиняли боль. Я почти нежно провела по первому шраму вниз по животу, затем коснулась себя между ног, дрожа от этого ощущения. Я, конечно, была мокрой. Возбуждённой. Но больше там не было ничьих рук. Ничей член не проскользнул внутрь. Никто не вонзал свои зубы в мягкое основание моей шеи.
        Я научилась доставлять себе удовольствие. Это было между мной и моим телом, и я могла быстро и эффективно довести себя до оргазма. Я провела пальцами по мягким завиткам, думая, что могла бы стереть воспоминание о сне своими собственными руками. Но нет. Я собиралась опустошить свой разум, вообще ни о чём не думать и снова заснуть. Я перевернулась на живот, но ощущение смятых простыней на моей груди, на моей плоти было стимуляцией, которую я не могла вынести. Я повернулась на бок, свернувшись в тугой клубок, желая уснуть. И на этот раз снов не было.
        ГЛАВА 16
        ЖАЛЬ, ЧТО Я НЕ МОГЛА СКАЗАТЬ ТО ЖЕ САМОЕ в течение следующих трёх ночей. Это должно было быть проще. Я не видела Каина. Он был там, я иногда слышала, как он ходит по другую сторону стены. Но его не было за ужином, я не сталкивалась с ним в коридорах, он не появлялся, когда я меньше всего этого ожидала. Я могла спокойно ходить по пляжу, я могла тренироваться под руководством Михаила в полном тренажёрном зале, в котором никогда не было Каина. Я могла посидеть и поговорить с Элли, составить ей компанию, зная, что Каин не появится внезапно, чтобы выразить своё почтение. Я была в безопасности.
        Я была несчастна.
        По ночам мне снились сны, и я почти предпочла бы обоюдоострый меч моих видений. Вместо этого меня мучили сны о такой откровенной сексуальности, что я просыпалась, краснея. Я была в состоянии постоянного возбуждения, кожа была невероятно чувствительна, я пыталась сказать себе, что это были просто эротические сны, которые приходили, чтобы дразнить меня, преследовать меня, будить меня в состоянии дрожащего завершения. Это не работало. В этом не было никакого смысла. Кульминация сна будила меня, но, когда я просыпалась, я была возбуждена и желала большего, и даже мои собственные опытные руки не могли принести облегчения. После моей первой попытки мне даже не хотелось прикасаться к себе. Я хотела, чтобы на мне были чьи-то руки. И я знала, чьи это были бы руки.
        - Что случилось, Марта? - голос Элли прорвался сквозь мою рассеянность, и я поняла, что за последние пять минут не сделала ни одного хода в нашей игре в криббидж.
        Я виновато подняла глаза. К настоящему времени, через три дня после нападения, всё успокоилось до относительно нормального темпа, хотя Разиэль был склонен появляться в неожиданные моменты, как будто он боялся, что весь ад вырвется на свободу, если он не будет уделять пристального внимания жене. Теперь у Элли была круглосуточная охрана, и я была просто одной из тех, кто составлял ей компанию.
        - Извини, - пробормотала я. - Мои мысли где-то в другом месте.
        - Я точно знаю, где были твои мысли, - сказала она, откладывая карты и отодвигая доску для криббиджа.
        Я назвала бы это блефом.
        - И где же?
        - В штанах Каина.
        Я вздрогнула от неожиданности.
        - Элли!
        - Хорошо, хорошо, я не должна была так говорить, - легко сказала она, ничуть не смутившись. Элли никогда не была застенчивой, скромной женщиной. - Но это правда, не так ли?
        - Конечно, нет. Меня не интересует секс.
        Элли издала издевательский смешок.
        - Ты можешь обманывать себя, детка, но ты не сможешь обмануть меня. Я узнаю все признаки. Я, честно говоря, думала, что в тебе этого нет. Я думала, что ты положила всё это в могилу вместе с Томасом, и ты осталась с нами, чтобы спрятаться. На самом деле, я всё ещё думаю, что это правда. Просто приход Каина вытащил тебя из той могилы, брыкающуюся и кричащую.
        Я скорчила гримасу.
        - Это действительно ужасный образ.
        Она усмехнулась.
        - Это так, не так ли? Итак, каково это быть человеком, как и все мы? Жертвой животной похоти?
        - Это не так! Ты неправильно истолковала мою настоящую неприязнь к этому человеку. Ему нравилось дразнить меня, вероятно, потому, что он думал, что я подавлена. И это правда, и я совершенно счастлива оставаться такой. К счастью, он оставил это.
        - Ага, - сказала Элли.
        - Ага, что?
        - Вот что приводит тебя в замешательство. Я признаю, что Каин - это не лучший выбор для партнёра. Он манипулирующий, злой и совершенно ненадёжный, по мнению всех, и, если он говорит, что начинает всё с чистого листа, мало кто ему верит.
        - Значит, ты можешь понять, почему я не заинтересована…
        - Не беспокойся, - перебила меня Элли. - Ты практически трепещешь от интереса. Я не говорю, что он подходит только чтобы утолить сексуальный голод, но он известен своим сексуальным опытом, а тебе не помешал бы эксперт. Наслаждайся жизнью, и когда он уйдёт, если он уйдёт, ты сможешь найти более подходящего долгосрочного партнёра.
        - Ты сумасшедшая, - сказала я, задаваясь вопросом, в чём состоял легендарный сексуальный опыт. - Я не настолько склонна к саморазрушению. Кроме того, я ему не интересна.
        - Ты не видела, как он выглядел после того, как у тебя было второе видение.
        - Ты тоже этого не видела. Тебя накачали наркотиками, - парировала я.
        - Ты долго отсутствовала, малышка, - сказала она. - Какое бы лекарство они мне ни дали, оно было относительно кратковременным. Я проснулась и увидела Каина, сидящего на полу, баюкающего тебя на руках, огрызающегося, как питбуль, на любого, кто пытался тебя забрать. Я видела, как он смотрел на тебя, как гладил твои волосы. Я видела его, Марта. В какую бы игру он ни играл, с тобой, с Азазелем, со всеми нами, между вами есть что-то ещё.
        - И ты основываешь это на своих наблюдениях, когда ты оправлялась от допинга и попытки убийства?
        Элли пожала плечами.
        - Я называю это так, как я вижу.
        - Ты безнадёжный романтик, который хочет настоящей любви и счастливого конца для всех, - сказала я, ненавидя всё это. - А жизнь просто не такая.
        - Нет, - согласилась она. - Жизнь - нет. Но Шеол может быть.
        Я повернулась к ней.
        - У меня была моя настоящая любовь и счастливый конец. Он ушёл, и теперь я могу жить дальше в приятном, мирном вдовстве. Если бы некоторые люди не решили, что я была подходящей добычей, чтобы дразнить, насмехаться и притворяться… - я замолчала, поняв, что разглагольствую.
        Если бы я хотела показать, насколько меня всё это не тронуло, разглагольствования было бы неподходящим способом сделать это.
        - Притворяться в чём? - Элли сразу же уловила это неудачное слово.
        - Притворяться, что он заботится о некоторых вещах, когда я не думаю, что у него вообще есть какие-либо эмоции, - закончила я немного неубедительно.
        - О, у Каина есть эмоции, всё в порядке, - рассудительно сказала Элли. - Большинство из них некрасивы. Я думаю, он чувствует ненависть, гнев, презрение, похоть, сильную потребность в мести. Я думаю, он жаждет справедливости, даже если не знает, что это такое. И я думаю, что он тоскует по тебе, даже если не признаётся в этом. Он так погружен в роль, которую играет, что всё настоящее и хорошее скрыто внутри.
        - Боже милостивый, Элли. Тебе нужно вернуться к писательству. Ты сочиняешь романы из реальных людей. Все эти вещи, которые ты рассказываешь мне о Каине - это твоё воображение. Он не измученный герой. Он просто мелкий нарушитель спокойствия, который манипулирует людьми, заставляя их реагировать на его игры.
        Элли улыбнулась, ничуть не обидевшись.
        - Из Каина получился бы паршивый герой. Он слишком сложный. Может быть, если бы я писала вдохновляющую художественную литературу вместо детективов…
        - Может быть, если бы ты писала фэнтези, потому что того, о чём ты говоришь, не существует, - возразила я. Я подобрала разбросанные карты. - Меня тошнит от криббиджа. Не так часто получается доиграть до пятнадцати и насладиться этим. Давай поиграем в джин.
        Элли взяла карточки.
        - Хорошо, я поняла. Мы больше не будем об этом говорить. Но я думаю, что тебе нужно быть непредвзятой, когда дело касается Каина. Он пытается спровоцировать реакцию коленного рефлекса. Тебе следовало бы знать, что лучше не плясать под его дудку.
        - Я не пляшу, - мрачно пробормотала я, жалея, что не могу чем-то занять свои нервные руки.
        Меня охватило напряжение, такое непохожее на меня. Я поправила свободные складки своего лавандового платья. Мне вдруг стало тошно от всей моей одежды, в чём я винила беспокойство, охватившее меня в последнее время. Я нашла несколько вещей с большим количеством цветов, чем я привыкла, в глубине своего шкафа, и Тори спустилась с охапкой своих старых платьев. Она была выше меня и немного более пышной, и, по крайней мере, одно платье, тёмно-изумрудного цвета, которым я всегда восхищалась на ней и тайно желала, было вырезано так низко, что обнажало верхнюю часть моих шрамов, что означало, что я никогда не смогу его надеть. Но я всё равно сохранила его, потому что оно мне нравилось.
        - Рада это слышать, - сказала Элли, её глаза были мягкими и понимающими. - Я не говорю, что ты должна что-то делать со всем этим, ты знаешь. Я всё ещё думаю, что Каин очень опасный человек. Но признание того, что ты способна испытывать похоть - это хорошо, и, в конце концов, ты найдёшь того, кого захочешь трахнуть…
        - Да, - поспешно сказала я, обрывая грязный язык Элли. - Может быть.
        Я не могла избежать пристального взгляда Элли, пока не придёт кто-то другой, но я не могла больше ни минуты думать о Каине.
        - Есть шанс, что мы могли бы поговорить о чём-нибудь другом? Например, что ты помнишь о произошедшем три дня назад?
        - Ничего, - решительно сказала она. - Я даже ничего не помню за час или около того до этого. Я так понимаю, Рейчел и Метатрон были у меня в гостях, но ушли вместе. Следующее, что я помню, все столпились вокруг меня, и я выходила из наркотического ступора. И ты лежала на полу, убаюканная в объятиях Каина.
        - Пропусти эту часть, - поспешно сказала я.
        Этот человек был похож на альбатроса, проклятие, которое преследовало меня на каждом шагу.
        - Кто-нибудь выглядел подозрительно? Любопытно? Кто-нибудь здесь тебя удивил?
        Элли криво усмехнулась.
        - Ты думаешь, что преступники возвращаются на место преступления? Я автор детективов, помнишь? Я рассматривала это со всех сторон и ни к чему не пришла. Я доверяю всем здесь присутствующим.
        - Ты не должна, - сказала я ровным голосом.
        - Нет, это ясно, - вздохнула Элли. - Хотя мне кажется странным признавать, что кто-то хочет причинить мне боль.
        - Некоторым людям нравится причинять боль, - мой голос звучал для меня нормально, но я почувствовала руку Элли на своей, и я не подпрыгнула, как обычно.
        Я пыталась приучить себя принимать чужие прикосновения, но это было трудно.
        - Да, - тихо сказала она. - Но люди в Шеоле не такие.
        - Вот почему я решила остаться, - весело сказала я. - И, если бы мы могли просто избавиться от Каина, тогда всё было бы идеально.
        - Змей в Эдемском саду, - сказала Элли. - Я читала эти рассказы. Вот почему ангелы пали в первую очередь. Стремление к знаниям. Желание знать почему. Вопрос в том, хочешь ли ты продолжать пребывать в неведении, прячась в саду? Или тебе нужны знания, которые приносит змей? Подумай об этом, Марта. Ты никогда не была трусихой.
        Но, Господи, я хотела быть такой.
        ПРОВИДИЦА ДОЛЖНА УМЕРЕТЬ. Метатрон знал это, с уверенностью принимал это. Он не испытывал сожаления, он никогда не испытывал эмоций, и жизни ничего не значили для него. Он был солдатом, заместителем Уриэля. Он исполнял указы архангела без малейшего колебания, и он будет исполнять их снова, как только вернётся на своё место.
        Он не был таким слабым, как Михаил, его предшественник. Михаила преследовали чувство вины и сожаление за всё, что он сделал. Число убитых им было впечатляющим даже для Метатрона, и всё же вместо гордости архангел испытывал стыд и печаль. Нелепо.
        Эта слабость окажется поражением для Падшего. Ты не смог бы выиграть эпическую войну, подобную той, что велась между жителями Шеола и обитателями небес, не будучи приученным к потерям, печали, стыду. Это были человеческие эмоции, мелкие, бесполезные. Падшие слишком запятнали себя человечностью, что всегда было их роковым недостатком.
        Михаил никогда бы не убил женщину, если бы его не вынудили. Для Метатрона мужчины и женщины были одним и тем же, инструментами для его хозяина. И без мастера Метатрон чувствовал себя потерянным, лишённым руля, пока не решил вернуть себе расположение Уриэля. В конце концов, он не виноват, что пал. После того, как он был убит в бою, его армия оставила его позади, чтобы избавиться от него, и море вернуло его обратно. То же самое море, которое уничтожило армию, когда она вернулась.
        Он видел, как они умирали, солдаты Уриэля, как их крылья затягивала ледяная вода, и он не мог понять, почему то, что исцелило его, уничтожило его народ. Он не стал тратить время на беспокойство об этом. Он был хорошо обучен игнорировать вопросы или сомнения.
        С его точки зрения, с убийством провидицы было две проблемы. Во-первых, как это сделать. Его учили убивать, и это была одна из немногих вещей, которые приносили удовольствие в его очень дисциплинированную жизнь. У него было не так много возможностей проявить свой опыт, и он планировал дать волю своему воображению.
        Ничего быстрого и безболезненного в этом не было никакого вызова. Он вспомнил страх, который видел в глазах людей, когда Уриэль посылал его. Он наслаждался этим страхом.
        Он мог бы снова заняться этим с Мартой, если бы тщательно всё спланировал.
        Другой проблемой, конечно, был Каин. Он был слишком заинтересован этой женщиной, и не в хорошем смысле. Он хотел возлечь с ней, но с другой стороны, Каин, которого он знал, хотел возлечь с любой женщиной. У Каина были планы на неё, но он не поделился этими планами с Метатроном, так что не его вина, если он убьёт её до того, как Каин сможет её использовать. Это была вина Каина за то, что он не сказал ему, какова будет её роль.
        Как незаметно убить кого-то? Это была серьёзная проблема, и он будет думать долго и упорно. В настоящее время он не будет предпринимать никаких новых действий против порождения Источника. Они наблюдали за ней слишком пристально, чтобы он мог что-то предпринять сейчас. То, что росло внутри неё, могло подождать ещё немного. Если бы он хорошенько подумал, то смог бы найти идеальное решение, которое включало бы и Марту, и плод, дискредитируя её и любые тревожные видения, которые могли у неё возникнуть, прежде чем он избавиться от неё.
        Это давало ему что-то приятное для размышлений, пока он тренировался, имитируя избиение кого-то до смерти. Вскоре, когда он вернёт себе власть, он действительно сделает это. Сотрёт Шеол с лица земли.
        ГЛАВА 17
        КАИН МОГ БЫТЬ ТЕРПЕЛИВЫМ, КОГДА ситуация того заслуживала. Марте требовалось больше, чем изрядная доля терпения, и его характер начал выходить из-под контроля. Каждую ночь он жил мечтами с ней, фантастическим сексом, который начинал сводить его с ума. Он делал это, чтобы возбудить её, привести в состояние беспомощной покорности, а вместо этого ходил с постоянным стояком и плохим настроение. Он нуждался в ней во плоти. Ему нужно было почувствовать её запах, попробовать её на вкус, почувствовать её. Поцеловав её в той пустой комнате, он только усугубил ситуацию, теперь он мог использовать память вместо воображения. Он устал от снов - ему нужно было настоящее.
        Он знал, как прикоснуться к ней. Долгого, медленного, жаркого поцелуя, которым они обменялись в той пустынной спальне, должно было быть достаточно, чтобы пробудить её дремлющую сексуальность. Вопрос о том, кто хотел причинить вред Источнику, занимал её разум. И то, и другое привело бы её к нему.
        Это заняло чертовски много времени.
        Три дня, и он был готов взорваться. Это она должна была быть такой беспокойной, такой отчаявшейся, что пришла бы к нему. Он должен был сидеть в своей комнате, как паук, и ждать, пока она наберётся достаточно смелости. Вместо этого он расхаживал по комнате, борясь с желанием пройти через сад и появиться у её двери, что всё испортило бы. Она должна была прийти к нему. Он преследовал её достаточно долго, баланс сексуальной силы сместился бы, если бы ему пришлось искать её.
        «Иди ко мне», - подумал он. «Марта, иди ко мне».
        На самом деле, вопрос, который занимал её мысли, беспокоил и его тоже. В Шеоле не должно было быть никого, кто мог бы нести угрозу Источнику и её ребёнку. Если только кто-то не работал на Уриэля. Только Уриэль был бы кровно заинтересован в уничтожении первого признака надежды, который когда-либо получали Падшие. Каин расспрашивал Метатрона, но тот ответил каменным тоном, который мог быть только честным. Он не пытался никого убить в Шеоле, он поклялся в этом головой Уриэля и Высшим Существом. И у Каина не было другого выбора, кроме как поверить ему. Он точно знал, что у Метатрона не было никакой возможности связаться с Уриэлем. Эти каналы связи закрылись, когда Метатрон был убит.
        Он бесстрастно смотрел на ситуацию. Они не нашли следов какого-либо яда, это не оказало на Элли длительный эффект. Падшие уже расслаблялись в своём обычном благодушии, сомневаясь в видениях Марты, что его вполне устраивало.
        В прошлом эти видения в лучшем случае оказывались ненадёжными, и он намеревался этим воспользоваться. Как только он сможет манипулировать её пророчествами, она смогла бы заверить Падших во всём, что он хотел от неё, и они в конечном итоге поверили бы в обратное. Это было безошибочно. Даже если она иногда оказывалась права, её репутация подвергалась насмешкам. В последнее время её единственным заслуживающим доверия видением была Элли в опасности, но она понятия не имела, в чём эта опасность заключалась. Это могло быть просто из-за того, что беременная женщина потеряла сознание и упала с кровати. Когда дело дошло до чудесной беременности, все были на взводе, и Марта могла просто запаниковать, приукрасив предупреждающее видение в заговор.
        Была ночь, и он был один, взвинченный. Он держался подальше от Марты, просто чтобы посмотреть на её реакцию, но план провалился, оставив его бессонным и нервным. Он откинулся на спинку кровати и почувствовал, как его захлестывает необузданное желание.
        «Иди ко мне, Марта», - снова подумал он, его тело было горячим и напряжённым.
        Он был голоден, жаждал секса, крови, всех аппетитов, которые он сдерживал, и он устал ждать, устал от параллельных фантазий. Он думал контролировать их, но Марта удивила его, открывшись ему. Но это всё ещё были только мечты, и ему нужно было больше.
        Были и другие, кто мог успокоить его тело. Ему нужно было только щёлкнуть пальцами. Но он не хотел никого из остальных. Он чувствовал, что Марта в соседней комнате, без сомнения, спит. Может быть, лежала голая в своей постели, свернувшись калачиком, её маленькие, идеальные груди были мягкими во сне. Он видел шрамы на её теле, похожие на шёлковые ленты, и ему хотелось поцеловать их, лизать, как в её сне. Он сделает это достаточно скоро.
        Холодный душ не помог. Биение воды о его кожу повторяло биение его сердца и биение её сердца, так близко. Боже, он был похож на подростка, очарованного своим первым сексом. Он не мог думать ни о чём, кроме неё.
        Он пил бренди в гостиной. Падшие верили в то, что нужно ценить дары человечества, и хороший алкоголь был обязательным условием. Его нынешняя бутылка коньяка была монашеским напитком начала прошлого века, и он был настолько хорош, что казался греховным. Стоит того, чтобы впасть в немилость, если бы он уже этого не сделал.
        Он налил себе бокал, согревая янтарную жидкость в руке. А потом он потянулся за другим и налил немного и в этот. «Иди ко мне, Марта».
        Он ждал.
        СНЫ ПРИШЛИ СНОВА, но на этот раз с меня было достаточно. Как бы мне ни хотелось погрузиться в его соблазнительные прикосновения, я вдруг не выдержала и вырвалась из сна, одна в своей смятой постели, моргая в темноте. Я так устала, что мне хотелось плакать. Кричать, плакать и бить кулаками по подушкам. Мне нужно было поспать, но я не могла. Я не могла продержаться больше пары часов, прежде чем начинались сны, и моё тело реагировало, моя кожа танцевала в ответ на прикосновение призрачного любовника, моё тело изгибалось в кульминации.
        Я пряталась от правды. Он не был призраком, и я это знала. Я знала, что тот, о ком я мечтала, прикасался ко мне, пробовал меня на вкус. Он заставил меня хотеть того, что я всегда ненавидела. Мне не нужно было видеть его лицо, слышать его дразнящий, протяжный голос, чтобы знать, кто держал меня под собой, кто толкался у меня между ног, кто делал со мной такие постыдные вещи, что при дневном свете моя кожа вспыхивала, а сердце колотилось при воспоминании. Это был человек, которого я начинала бояться больше всего на свете. Это был Каин.
        Я села, убирая волосы с лица. Я слышала движение за соседней дверью, должно быть, это и прервало мои сны. Я так чертовски устала, но я знала, что не смогу снова заснуть. Я даже не была уверена, что хочу этого.
        Я выползла из кровати, слегка спотыкаясь от усталости, и подошла к маленькому письменному столу, который я установила, ведя перепись. Я записала всех в Шеоле. Некоторые, такие как Метатрон, Рейчел и Разиэль, были вычеркнуты, уже отброшены как невозможные. У некоторых были галочки рядом с ними, что означало крайне маловероятно. И это оставляло их всех в покое.
        Я не могла представить, чтобы кто-то из них хотел причинить вред Источнику. Она занимала центральное место в управлении Шеолом, в благополучии Падших. Без неё наша жизнь превратилась бы в хаос. Азазель всегда был Альфой, и он терял свою пару раньше, так много раз. Альфы были бессмертны, Источники были всего лишь людьми. Даже если бы их жизнь была продлена, они всё равно, в конце концов, умирали.
        Но если бы что-то случилось с Элли, Разиэль бы… Ну, я не могла представить, что бы сделал Разиэль. Было бы достаточно плохо потерять Элли. Если бы он ещё потерял и чудо-ребёнка…
        И как бы несвязанные получали пропитание? Падшие могли пить кровь своих связанных пар или Источника. Любой другой убил бы их, мы все это знали. Если бы кто-то хотел уничтожить Падших, он не смог бы найти лучшего способа.
        Я просмотрела свои записи и страницы списков. Мне нужно было начать новый, решила я, хватая свежий блокнот. Только тех, что были оставлены, а не тех, которые вычеркнуты или даже проверены. Я взяла ручку и написала первое имя.
        Каин.
        Я снова положила блокнот, уставившись на него. Смотря на его имя, написанное красным, цвета крови. Я даже не помнила, откуда у меня эта ручка. Должно быть, это была одна из тех, что Элли использовала для исправления, когда писала свои детективы. Чернила просочились на мою руку, и это выглядело как…
        Я встала и бросилась в свою крошечную ванную, оттирая ручку, но пятно осталось, и по моей коже поползли мурашки. Кровь на моих руках. Я посмотрела на своё отражение в зеркале, и увидела незнакомку. Я легла спать сразу после душа, и мои волосы были более дикими, чем когда-либо, густые каштановые кудри обрамляли моё лицо. Мои глаза выглядели затравленными, слишком большими, с тенями под ними. Я прикусила губу и тут же прекратила это, пытаясь улыбнуться. Попытка была жалкой. Я выглядела так, словно не спала, и становилось только хуже.
        - Ты должна встретиться лицом к лицу со своими страхами, глупая трусиха, - ругала я себя. - Он…
        Все утешительные слова замерли на языке. Безвредный? Едва ли. Просто мужчина?
        Нет, лишенный сверхъестественных способностей? Эм. Он был проблемой, и у меня были все основания быть осторожной.
        Он предложил помочь мне выяснить, кто подверг Элли опасности. Учитывая, что он был первым в списке, это могло оказаться очень полезным. Рано или поздно он либо выдаст себя, либо докажет свою невиновность. Держаться поближе к нему, наблюдать за ним - это имело здравый смысл.
        «Да, точно, Марта», - подумала я. Я искала оправдание.
        «Иди ко мне».
        Эти слова заплясали у меня в голове, и я понятия не имела, откуда они взялись. Шёпот в ночном воздухе, обещание, сладкая насмешка.
        «Иди ко мне, Марта», - снова пришли слова, и я потрясла головой, чтобы прояснить её, оттолкнулась от раковины и направилась обратно в свою комнату.
        Я не стала оглядываться в поисках скрытых динамиков. Я знала, что эти слова не были произнесены вслух. Я и раньше ощущала подобное общение, редкую ментальную связь, которая иногда существовала в этом туманном мире теней. «Иди ко мне, Марта».
        «Иди ко мне, Марта». Он звал меня.
        И я пошла.
        ГЛАВА 18
        ЕГО ДВЕРЬ БЫЛА НЕ ЗАПЕРТА, и давление моего стука заставило её скользнуть в сторону. Я стояла, оцепенев.
        Каин развалился на диване, положив длинные ноги на кофейный столик. Его ноги были босыми, и он был расслаблен, ленив, с книгой в руке. Он взглянул на меня без удивления, почти так, как будто ждал меня, и его глаза были дьявольскими.
        - Странное время для визита, мисс Мари, - протянул он. - Если только ты не передумала насчёт моего предложения.
        - Передумала, - я была поражена тем, насколько спокойным был мой голос. - Могу я войти?
        Я полагала, что прилежная вежливость сохранит всё на профессиональном уровне. Стоит держать память об этих коварных снах на расстоянии.
        Он приподнял бровь.
        - Разве тебе нужно спрашивать? - он подождал, пока я закрою за собой дверь. - Так ты решила, что я всё-таки могу показать тебе чудеса секса?
        - Нет!
        Всё спокойствие мгновенно исчезло. А потом я поняла, что он снова дразнит меня.
        - Нет, - сказала я более спокойно. - Я решила, что позволю тебе помочь мне выяснить, кто пытается причинить вред Элли.
        - Я не верю, что именно так я сформулировал своё первоначальное предложение, но оно достаточно близко, - пробормотал он. - Присаживайся, и мы поговорим.
        Он указал на место рядом с ним на большом диване.
        Я заняла место напротив него на кресле достаточно чопорно, сложив свои длинные юбки вокруг ног и подоткнув их под себя. Я посмотрела на него, затем мой взгляд скользнул в сторону. Он был без рубашки, и верхняя пуговица его джинсов была расстёгнута. Я поняла причину этого, пояс мог впиться тебе в живот. Но у Каина не было абсолютно никакого лишнего жира, он был худым и сильным, и у него не было живота, в который можно было бы вонзить эту пуговицу. Я решила, что она была просто расстёгнута как искушение. Что было нелепо, как он мог знать, что я выберу эту ночь, чтобы прийти к нему?
        Прийти к нему? Едва ли. Мы объединяли силы, вот и всё.
        В комнате было тепло, и французские двери были открыты для ночного воздуха. Я посмотрела на него и всё равно вздрогнула. Он заставлял меня чертовски нервничать.
        - Я подумала… - начала я, глядя мимо его левого плеча.
        К сожалению, это привлекло мой взгляд к спальне за ним и огромной кровати со смятыми простынями, и на мгновение я задумалась, каково это, лежать в мужской постели, лежать в мужских объятиях. Чувствовать его повсюду вокруг себя, горячего, тяжёлого и…
        Я оторвала взгляд. Я сходила с ума. Сны были достаточно порочными. Если бы я позволила себе что-то в настоящем, у меня были бы очень большие неприятности, несмотря на поддержку Элли. Я встретила его весёлый взгляд, и на мгновение мне показалось, что он понял, на что я смотрела и о чём думала. Нет.
        - Я составила список, - сказала я.
        - Конечно, ты это сделала. Полагаю, больше, чем один.
        Я была так рада, что не захватила с собой свои многочисленные списки. Я хотела, но решила сделать этот шаг в последнюю минуту, и я не продумала всё до конца. Если бы я это сделала, я бы никогда не пришла.
        - Конечно, нет, - сказала я самодовольно. - Только один основной список, с перечёркнутыми именами явно невиновных людей и галочками против маловероятных.
        - И с цветовой кодировкой и перекрёстными ссылками на мотив и возможность?
        - Заткнись. Мне нравится быть скрупулёзной. Это полезная черта характера.
        - Ты помешана на контроле, Марта, - откровенно сказал он.
        Он использовал правильное имя. Это был, по крайней мере, второй раз, когда он сделал это, показывая, что прекрасно знает, как меня зовут. Ошибиться было просто ещё одним способом позлить меня.
        - К счастью, я могу использовать помешанную на контроле прямо сейчас. Так скажи мне, кого ты исключила?
        - Рейчел, Тори и себя, для начала.
        Почему он не мог надеть рубашку?
        Его медово-золотистая кожа была гладкой, никаких щетинистых волос, покрывающих грудь. Забавно, что это казалось таким знакомым. Я не прикасалась к нему, только во сне, так как же я могла знать? И я бы не прикоснулась к нему, если бы могла этого избежать.
        - Каковы твои причины исключить вас троих? Просто потому, что вы все женщины, этого недостаточно. Демон Лилит славится тем, что вызывает смерть младенцев. Римская богиня войны безжалостна.
        Он раздражал меня. Хорошо. Если бы я была раздражена, то не чувствовала этого ужасного влечения к нему.
        - Мы называем Лилит Рейчел, - поправила я его. - И, если бы не она, Элли вообще не была бы беременна. Кроме того, истории о ней были ложью. Она заботилась о потерянных детях, она не убивала их. Так что это не могла быть она, и это не могла быть жена Михаила. Почему Тори должна желать причинить ей боль?
        - Потому что она завидует? - предложил он.
        - Нет. Может быть, через несколько лет она начнёт мечтать о детях, я не знаю. Кажется, требуется примерно столько времени, чтобы осознать реальность, осознать, что жизнь будет бесплодной.
        - Так вот сколько времени у тебя это заняло?
        Мои руки были скрыты от его взгляда, когда я сжала их в кулаки.
        - Томас прожил недостаточно долго, чтобы я дошла до этого момента, - сказала я, надеясь пристыдить его. - Мне было всего двадцать два, когда он умер.
        Конечно, Каина ничто не смущало. И это была ложь. Странно, но я не лгала никому другому, но я солгала Каину без угрызений совести. Когда я поехала с Томасом, когда он забрал меня из этого ужасного места, я знала, что у меня не будет детей. Это знание огорчило меня, но я сказала себе, что это будет достойный компромисс. У меня не было времени пожалеть об этом.
        - Хорошо, тебе удалось убедить меня. Не Рейчел и не Тори. А как насчёт тебя?
        - Как это вообще могу быть я? - возмутилась я. - Ты думаешь, я бы не заметила?
        Он пожал плечами, привлекая моё внимание к своим гладким плечам, отвлекая меня.
        - Ты могла бы сделать это в изменённом состоянии сознания.
        - Я не употребляю наркотики, - резко сказала я.
        - Конечно, ты не употребляешь. В этом мрачном месте нет никаких наркотиков. По крайней мере, не хороших. Есть и другие виды измененных состояний, такие как гипноз или психотические срывы…
        - Мы можем исключить всё это.
        - Или видения. Люди, как известно, совершают преступления и не знают, что они их совершили, - продолжил он, прежде чем я успела возразить.
        - Тебе не кажется, что нам было бы лучше потратить наше время на поиски более вероятных подозреваемых? В конце концов, я та, кто пришёл к тебе.
        - Да, - тихо сказал он, и я снова отвлеклась.
        Вспоминая его вкус. Он наклонился вперёд, и я поняла, что на столе стояли два бокала с бренди. Он подтолкнул один ко мне.
        Я подозрительно посмотрела на него.
        - Ты кого-то ждал?
        - Я ждал тебя, моя милая. И поиск преступника не обязательно является признаком невиновности. В конце концов, половина причин, по которым ты решила мне помочь, заключалась в том, чтобы выяснить, действительно ли я злодей. Ты решила, что этот способ даст тебе это выяснить, верно?
        Я надеялась, что внезапный жар на моём лице не проявился в румянце.
        - Ты настоящий злодей, - решительно сказала я. - Имеешь ли ты какое-либо отношение к нападению Элли - это другой вопрос, но я предполагаю, что ответ появится, когда мы будем просматривать мои списки.
        - Ага! Я знал, что существует не один список, - торжествующе сказал он. - Пей свой коньяк, любовь моя.
        Любовь моя? Это было нелепо - называть меня так. Однако я не собиралась поднимать эту тему - это дало бы ему право говорить всевозможные отвлекающие вещи.
        Я не должна ничего принимать от него. Если он действительно был тем, кто накачал Элли наркотиками, то я открывала для себя всевозможные шансы, от того, чтобы быть пьяной до того, чтобы быть мёртвой. Он наблюдал за мной с вызовом в серебристых глазах и лёгкой улыбкой на губах. Если я откажусь, он победит.
        С другой стороны, если бы он добавил что-нибудь в бренди, он бы тоже пострадал.
        Он наклонился вперёд, пододвигая ко мне свой стакан.
        - Если ты боишься, что он отравлен, можешь вместо этого выпить мой.
        Приложить мои губы туда, где были его? Маловероятно. Я холодно улыбнулась ему.
        - Я доверяю тебе, - сказала я, потянувшись за своим бокалом.
        Он смотрел на меня с суровым неодобрением.
        - Доверять мне - большая ошибка, и ты это знаешь. К счастью, ты лжёшь.
        - Я не говорила, что доверяю тебе во всех вопросах, - запротестовала я, делая маленький глоток бренди и чувствуя, как он приятно обжигает. - Я просто верю, что ты не отравишь меня. На этот раз.
        Он ухмыльнулся, и мне захотелось застонать. Его улыбка была соблазнительной, его усмешка неотразимой, и я вспомнила эти губы на своей груди. Губы, которые я никогда не чувствовала.
        - В самом деле? Что ещё, по-твоему, я не должен сделать?
        Я стряхнула с себя странную усталость, в которую меня погрузил бренди и его глаза. «Мне нужно было поспать», - устало подумала я, а не состязаться в остроумии с падшим ангелом.
        - Почему бы нам не поговорить о чём-нибудь более важном?
        - Например?
        - Например, почему я здесь. Например, кто пытается навредить Элли.
        Его глаза были медленными и томными, когда он потягивал свой собственный бренди.
        - Это две совершенно разные проблемы.
        Я уставилась на него, на мгновение смутившись.
        - Прошу прощения?
        Он откинулся назад, лениво улыбаясь.
        - Посреди ночи не время обсуждать возможных преступников. Мы можем предположить, что Элли в безопасности в постели со своим мужем, и они приятно удовлетворены сексом, на который ты их уговорила.
        Откуда он это знал? Откуда он, казалось, знал все эти чёртовы вещи? Я не отрицала этого.
        - Мы можем так предположить. Сейчас она в безопасности.
        - Так что же заставило тебя решиться сразиться со львом в его логове?
        «Паук в его паутине», - подумала я. Змея в его… Где жили змеи? Не в яблонях, несмотря на мифологию.
        - Я не могла уснуть. Я слышала, как ты двигаешься, и знала, что ты тоже не спишь. Тебя было достаточно трудно найти последние несколько дней, поэтому я решила, что сейчас самое подходящее время, пока ты снова не исчез.
        Чёрт. Я сказала слишком много. Как всегда.
        Его глаза заблестели.
        - Скучаешь по мне?
        - Маловероятно.
        - Если бы я знал, что ты меня ищешь, я бы немедленно появился.
        - Ха! - сказала я, прежде чем смогла сдержаться. - Ты знаешь всё.
        Он рассмеялся над этим, и звук заплясал по моей коже, как серебряная ласка.
        - Мне приятно знать, что ты такого высокого мнения обо мне. Поверь мне, есть очень много вещей, которых я не знаю. Например, почему ты решила прийти ко мне.
        Иди ко мне. Эти слова эхом отозвались у меня в голове, и я подозрительно посмотрела на него. Он был воплощённой невинностью, встретив мой пристальный взгляд без тени лукавства.
        И тогда он совершил свою первую ошибку.
        - Если только ты не думаешь, что у меня есть какая-то магическая сила, чтобы привлечь тебя ко мне.
        Я уставилась на него, не двигаясь. Он сделал это. Он позвал меня, его змеиный, коварный голос заманивал меня к нему. Его голос, каждый раз, когда начинались эти откровенные сны. «Иди ко мне».
        Я понятия не имела, как он это сделал. Единственное, что удерживало меня от того, чтобы встать и уйти, было осознание того, что даже если бы он спровоцировал мои эротические сны, он никак не мог знать, что происходит у меня в голове. В моей постели. Он не мог знать, что я приветствовала любовника своей мечты.
        Если бы я побежала, он бы победил.
        Я откинулась на спинку кресла, распрямила ноги и вытянула их перед собой, казалось бы, расслабившись.
        - Как ты это сделал? - сказала я непринуждённым тоном.
        Это была всего лишь быстрая вспышка в его глазах, но он понял, что всё изменилось. Он был очень наблюдателен, был змеёй в нашем Эдемском саду.
        - Что сделал, мисс Мари? - переспросил он.
        Я посмотрела на него. Он не хотел признаваться в этом, а я устала бороться.
        - Почему бы тебе не перестать играть в игры? Ты прекрасно знаешь, как меня зовут.
        - Я знаю. Но тебя так забавно дразнить.
        - Найди другие способы развлечься, - строго сказала я.
        Его глаза скользнули по моему телу, медленно, как тёмная, эротическая ласка, и я почувствовала, как меня обдало жаром в ответ. Абсурд! Как мог взгляд сделать это? Я не могла этого почувствовать, не могла определить.
        - О, я так и сделаю, - пробормотал он.
        ГЛАВА 19
        Я ПРОСНУЛАСЬ ВНЕЗАПНО, В ПАНИКЕ. Я понятия не имела, где нахожусь. Я приподнялась на незнакомой кровати, ошеломлённая, дезориентированная после тяжёлого сна, и мне стало страшно. Кто-то приближался, кто-то плохой, и я должна была защитить детей.
        Я очнулась от этого, насторожившись. Прошло много времени с тех пор, как были дети, о которых можно было беспокоиться. На самом деле, тринадцать лет. Я была в Шеоле, я была в безопасности. Никто не мог причинить мне вреда здесь, никто…
        Я услышала шум душа на заднем плане и с отстранённым шоком поняла, где нахожусь. В постели Каина.
        Как я сюда попала? Я в ужасе посмотрела на своё тело, сосредоточившись, пытаясь понять, было ли что-то по-другому, было ли оно… неужели мы…
        Душ прекратился прежде, чем я смогла собраться с мыслями и убежать, и мгновение спустя Каин вышел из ванной, низко обернув полотенце вокруг своих узких бёдер, и я сглотнула.
        Все ангелы прекрасны. Это неотъемлемая часть их описания, и я быстро привыкла к этому. Я не привыкла к Каину.
        Он был не таким высоким, как некоторые, заметно менее мускулистым. Его тело было тонким и гибким, покрытым гладкой золотистой кожей. И мне вспомнилась та старая библейская цитата: «Вот, брат мой Исав - волосатый человек, а я гладкий». Якоб был обманщиком, лжецом и вором. Я сомневалась, что этот человек был другим.
        Он стоял и смотрел на меня, положив руки на свои стройные бёдра, с лёгкой улыбкой на губах.
        - О чём ты так яростно думаешь?
        - О Ветхом Завете, - ответила я абсолютно честно.
        Он запрокинул голову и рассмеялся.
        - Ты чудо, мисс Мари, - сказал он.
        И он стянул с себя полотенце.
        Эм… нет, не совсем гладкий. Он пытался выбить меня из колеи, и я изо всех сил старалась не нервничать, но это становилось всё труднее и труднее. Мне удалось окинуть его взглядом с явным безразличием, отложив свои невольные наблюдения на задворки сознания для дальнейшего изучения позже. С другой стороны, мой взгляд был единственной прозрачной вещью в комнате.
        Я подождала, пока он натянет джинсы.
        - Что я делаю в твоей постели?
        - Ты заснула, пока я с тобой разговаривал. Не могу сказать, что я был польщён, я не привык, чтобы женщины теряли сознание от скуки.
        - Я устала, - сказала я, защищаясь. - Это всё ещё не объясняет, что я делаю в твоей постели.
        - Ты свернулась калачиком в этом кресле практически в позе эмбриона. Если бы я оставил тебя в таком состоянии, ты бы проснулась окоченевшей и с болью, или ты могла бы упасть с кресла и разбудить меня.
        - О, боже упаси! - сказала я. - Это всё ещё не объясняет, почему я в твоей постели.
        Он пожал плечами, переводя мой взгляд на его обнажённые плечи. Они мне понравились. Сильно. Они не были массивными, как у Метатрона, или такими громоздкими, как у Томаса. Он был худощавым и слегка костлявым под всей этой гладкой плотью.
        - Я собирался уложить тебя в твою собственную кровать, но моя была ближе, а ты была слишком тяжёлой. Я был слишком ленив, чтобы зайти так далеко.
        Я была кем угодно, только не тяжёлой. Я была слишком мала ростом и, если не считать мою задницу и бёдра слишком широкими, я знала, что у меня нормальный размер.
        Это означало, что я была относительно лёгкой, а ангелы были очень, очень сильными.
        - Ты ничего не сделал, не так ли? - подозрительно спросила я.
        Он ухмыльнулся мне.
        - Что ты думаешь, милая? Я что-то оставил у тебя между ног?
        - Не будь таким отвратительным.
        Он поднял бровь.
        - Отвратительным, да? Ты не любишь секс?
        Я слишком много сказала.
        - Не с тобой.
        Он на мгновение замер, и внезапно я осознала, в какой опасности нахожусь. Я сидела посреди его кровати, одна, в самом конце большого дома, а он был только наполовину одет. А потом он направился ко мне.
        Мне следовало убежать. Надо было вскочить с кровати и выскочить за дверь, прежде чем он успел бы меня поймать. Если бы он вообще хотел меня поймать. Я не двигалась.
        У нас были отличные кровати в Шеоле. Матрас даже не прогнулся, когда он опустился передо мной на колени.
        - О, правда? - сказал он достаточно мягко. - Позволь мне доказать, что ты ошибаешься.
        Он притянул меня к себе, ко всей этой гладкой, твёрдой плоти, и я почувствовала странное покалывание, охватившее моё тело. Я должна была сопротивляться, но он был намного сильнее меня, моим лучшим выбором было оставаться совершенно неподвижной, доказать, что я непоколебима. Да, это был его счастливый билет. Он мог прикасаться ко мне, он мог делать со мной всё, что захочет, и это не имело бы значения. Я могла бы смириться, позволить ему…
        Я обманывала себя. Я могла впустить его и позволить ему делать то, что я хочу. Я хотела его. Я выбрала спокойную, комфортную жизнь безбрачия после Томаса, и я так сильно хотела этого мужчину, что сгорала от желания. И он знал это.
        - Не надо, - прошептала я, когда его руки скользнули вверх по моим рукам.
        Они были обнажены, и ощущение его кожи на моей заставило моё лоно сжаться от внезапного желания. Тело, с которым я прожила всю свою жизнь, тело, которому я доверяла, предавало меня.
        Он улыбнулся мне, его лицо было так близко, что я могла видеть тёмные полосы в его серебристых глазах.
        - Не могу, - сказал он.
        А потом его рот накрыл мой.
        Поцелуй был чудом. Он крепко поцеловал меня тогда, в той пустой комнате, крепко, глубоко и требовательно, и я была готова сделать для него всё, что угодно. Это же было мягкое, медленное, дразнящее обольщение, покусывание моих губ, потягивание их, пока я не открылась для ленивого, томного движения его языка. Он притянул моё тело к своему, и мои груди были тугими, почти болезненными на фоне мягкого хлопка моего платья, мягкого хлопка, который был слишком толстым сейчас. Я хотела избавиться от него, я хотела лежать обнажённой рядом с ним, я хотела, чтобы он был внутри меня, толкаясь, вздрагивая, пока я буду удерживать его. Я хотела, чтобы мои слишком яркие мечты стали реальностью. Его рука скользнула вверх, чтобы обхватить одну грудь, его пальцы играли с соском через проклятую ткань, дразня, дёргая, и я хотела, чтобы его рот был на мне, сосал, тянул.
        Он мягко толкнул меня обратно на простыни, и я легла достаточно охотно, не сопротивляясь. Он навалился на меня сверху, раздвинул мои ноги своими, чтобы лечь между ними, и я почувствовала твёрдость его эрекции напротив моего лона.
        - Не надо? - прошептал он, насмехаясь надо мной, когда его рука начала скользить под длинную юбку.
        Я боролась, немного, но он держался спокойно, глядя на меня сверху вниз прищуренными глазами.
        - Я не хочу раздеваться.
        В ту минуту, когда эти слова слетели с моих губ, я поняла, что дала ему своего рода разрешение. Я не сказала «отвали от меня» или «я действительно не хочу тебя». Я так долго сопротивлялась.
        Я так долго была чёрствой и мёртвой. Я хотела жить. Я хотела большего.
        Он улыбнулся мне ленивой, милой улыбкой и покачал головой.
        - Я хочу увидеть твоё тело.
        - Тебе не нужно это, - упрямо сказала я. - Просто возьми и сделай это. Ты можешь задрать мне юбки и покончить с этим. Я не возражаю.
        Мгновение он ничего не говорил, его лицо ничего не выражало. А потом он начал смеяться, скатываясь с меня, чтобы лечь на матрас рядом со мной, рыча.
        Всё моё желание исчезло, и я села, оскорблённая, испытавшая облегчение. Я чуть не совершила очень большую ошибку. Я вскочила с кровати, и он не потрудился остановить меня. Его смех медленно затихал, но в его завораживающих глазах стояли слёзы веселья, и я остановилась у двери, раздражённо глядя на него.
        - Я рада, что смогла развлечь тебя, - сказала я натянуто. - Я думаю, что с этого момента я смогу вести это расследование самостоятельно.
        Я почти ожидала, что он вскочит с кровати и потянет меня обратно, но он просто снова рассмеялся.
        - Дорогая Марта, ты очаровываешь меня, - сказал он. - Я просто был немного поражён глубиной твоей страсти.
        Мне хотелось зарычать, хотя я думала, что полностью контролирую свой характер. Он действительно пробудил во мне самое худшее. Я не могла придумать, что сказать, поэтому я обратилась к старым резервам.
        - Это неважно.
        Он снова засмеялся, и если бы он был ближе, я бы его ударила.
        - Я собираюсь поговорить с парой людей, которых ты уже исключила, просто чтобы узнать, согласен ли я с тобой. А пока почему бы тебе не выяснить, помнит ли Источник что-нибудь ещё? И Рейчел тоже. И когда ты вернёшься сегодня вечером, принеси все свои обширные списки с перекрёстными ссылками.
        - Какую часть моего самостоятельного руководства расследованием ты не понял? - сердито сказала я. - Ты мне не нужен.
        Его смех затих, всё веселье исчезло, но взгляд его глаз был неожиданно полон обещания, с которым я не хотела сталкиваться.
        - О, нет, ты уверена в обратном, дорогая.
        ГЛАВА 21
        «ОН МОГ БЫ УТОПИТЬ ЕЁ», - ДУМАЛ МЕТАТРОН, ИДЯ ПО ПЛЯЖУ. Вдова Томаса очень любила воду, но, в конце концов, она была всего лишь смертной. Она могла утонуть так же легко, как и любой человек. Хотя это может быть затруднительно. Если бы он держал её под водой, целительная сила океана могла бы проникнуть в неё через его прикосновение, и был шанс, что она тоже станет неуязвимой. Он никогда до конца не понимал, как действует вода, как она вернула его к жизни, но уничтожила армию Уриэля, и он не доверял ей.
        Она редко покидала территорию, разве что для того, чтобы поплавать. Яд, хотя и труднодоступный, был самым простым в использовании, но сама идея вызывала у него отвращение. Он был человеком действия, а яд был оружием слабаков. Кроме того, всё было слишком изменчиво, он выбрал неподходящее время для снотворного Источнику. Он не мог позволить себе снова потерпеть неудачу.
        Сломать ей шею и выдать это за падение было явно его лучшим выбором. Если бы он убил её перед тем, как бросить в воду, то, казалось бы, что она поскользнулась и ударилась головой. Это был бы печальный несчастный случай, но никто не стал бы возражать. Она была вдовой, бесполезным придатком в обществе Шеола.
        Он мог бы улететь обратно в дом, как только избавится от неё, и, возможно, пройдут дни, недели, прежде чем её тело будет обнаружено. Не было бы ничего, что связывало бы его с её смертью. Каин был бы раздосадован, если бы узнал, что во всём виноват Метатрон, но с этим можно было справиться. Метатрон пожал плечами. Каину просто придётся соответствующим образом скорректировать свои планы. Тихая маленькая женщина вряд ли могла быть настолько важной в сложной схеме вещей.
        Как только она умрёт, некому будет вмешаться. Даже Каин, в конце концов, согласился бы, что это к лучшему.
        - Метатрон!
        Он был воином, никогда не выказывал удивления, никогда не пугался, хотя ему потребовалась вся его подготовка, чтобы не подпрыгнуть, когда голос Каина прорезал его мысли.
        Он обернулся. Всё в Каине раздражало его - его ум, его скорость, то, как он насмехался над всем и всеми. Но Метатрон слишком нуждался в нём, чтобы избавиться от него.
        - Каин, - признал он ровным голосом.
        - Ты обещал, что никого не убьёшь, - голос Каина был спокойным, почти задумчивым.
        У Метатрона хватило здравого смысла не доверять ему.
        - Я сдержал своё обещание, - медленно произнёс он.
        Пока что.
        - Я бы не назвал то, что ты сделал с Источником, выполнением обещания.
        Метатрон тщательно обдумал это. Должен ли он солгать, поклясться, что не имеет к этому никакого отношения? Он не был легкомысленным лжецом, не то что Каин, который мог сплести столько историй, что у Метатрона закружилась бы голова.
        - Я сдержал обещание.
        - Ты пытаешься убедить меня, что кто-то другой был ответственен за отравление Источника?
        - Нет.
        Глаза Каина сузились.
        - Ты не хочешь объясниться?
        - Я согласился, что никого не убью. Порождение, растущее внутри Источника - это не кто-то другой. Это зло. Она пережила бы эту потерю, но всё население Шеола было бы повергнуто в печаль и смятение. Те, кому нужно было принять её кровь, почувствовали бы, что скорбь усилилась, и поэтому их было бы легче уничтожить.
        Мгновение Каин ничего не говорил. Он был меньше Метатрона, все были меньше. Было странно, что он казался таким могущественным.
        - Я думал, мы работаем вместе, - осторожно сказал Каин.
        - Так и есть.
        - Тогда почему ты решил сделать это самостоятельно? Это заставило их всех насторожиться. До этого они и не подозревали, что в Шеоле остались предатели. Теперь они знают, что находятся в опасности, и всё будет ещё сложнее.
        Метатрон пристально посмотрел на него.
        - Это казалось стоящим риска. Если демоническое отродье родится, это даст им надежду на будущее, и мы должны избавиться от этой надежды. Это был логичный шаг.
        - Во-первых, я не знаю, назвал бы я ребёнка Элли и Разиэля отродьем демона.
        - Конечно, назвал бы! Отпрыск бессмертного и человека? Это непристойно. Как кошка, спаривающаяся с собакой.
        Рот Каина изогнулся в той раздражающей улыбке, которая всегда заставляла Метатрона страстно желать ударить его.
        - Я бы не стал заходить так далеко. Во-вторых, провидица стала более сосредоточенной. Есть шанс, что всё, что ты попробуешь, она увидит раньше времени.
        - Если это так, то она может увидеть, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, - заметил Метатрон.
        Ещё одна причина убить её, сказал он себе. Но Каин был слишком слаб, чтобы сделать это.
        - Я готов пойти на этот риск. Никакого вреда женщинам или детям, если таковые окажутся.
        Он был дураком, подумал Метатрон. На войне вы сражались со всеми, кто вставал у вас на пути, мужчиной, женщиной или ребёнком, древней старухой или младенцем. Он выполнял приказ и уничтожал их всех, и он сделает это снова, чтобы вернуться в мир Уриэля.
        Но он знал, что Каин хотел услышать, и ему нужна была его помощь. Он мог бы избавиться от него позже, если бы с ним возникли трудности.
        - Мне жаль, - сказал он, надеясь, что в его голосе прозвучало достаточно раскаяния. - Я должен был обсудить это с тобой, но эта идея пришла мне в голову, и я был импульсивен.
        Он никогда не был импульсивным. Но Каин этого не знал.
        Каина прищурил глаза, и он покачал головой.
        - Не делай ничего, не посоветовавшись со мной. У меня есть очень тщательно продуманный план, и я не могу допустить, чтобы ты взял и всё испортил.
        - Ты не хочешь поделиться этим своим планом? - кисло спросил Метатрон.
        - Когда я буду готов, - сказал Каин. - А пока оставь Источник в покое.
        Это было достаточно легко пообещать. Теперь была провидица, что стояла на пути.
        - Я не придумаю ничего нового, не сказав тебе, - сказал он с лживой честностью.
        В конце концов, он уже сформулировал свой план, как поступить с Мартой. С этого момента он будет честен. Если придётся.
        Каин смотрел на него долго и пристально. Не доверяя ему. Он не обрадуется, когда Марту найдут мёртвой, но обвинить Метатрона будет невозможно. По правде говоря, он был очень доволен собой.
        - Сдержи своё слово, - наконец, сказал Каин. - Я доверяю тебе.
        Метатрон чуть не залаял от смеха. Он ещё больший дурак.
        ГЛАВА 22
        КАИН НАПРАВИЛСЯ В ТРЕНИРОВОЧНЫЙ ЗАЛ, который был во владении архангела Михаила, с ленивой улыбкой на лице, но его мозг быстро работал под невозмутимым видом. Он балансировал между множеством возможностей, но у него всегда это хорошо получалось. Многозадачность, так это теперь называется, не так ли? Больше всего ему нравилось, когда в его голове крутились тысячи вопросов. Это заполняло гложущую пустоту внутри него, заставляло его быть слишком занятым, чтобы прислушиваться к одному настойчивому голосу в его голове, тому, который никогда не покидал его, тому, который он отказывался называть.
        Он толкнул дверь. Было позднее утро, он всё ещё не мог поверить, как долго спал с Мартой в своих объятиях. Не мог поверить, что он вообще спал. Если в его постели была женщина, она была там для секса и ничего больше, и как только всё заканчивалось, один из них должен был уйти. И всё же между ними не было секса, только целомудренный поцелуй. Ну, может быть, не такой уж целомудренный. Он был неспособен к целомудрию, но для него это было близко. Он мог бы сказать себе, что всё это было частью его плана соблазнить её, завлечь и заставить потерять бдительность, но это могло быть не правдой.
        Может быть, ему просто нравилось лежать с ней в постели, ощущая её нежное дыхание на своей груди, когда он баюкал её в своих объятиях.
        Он становился до нелепости сентиментальным. Неужели Падшие болели старческим слабоумием? Он прожил дольше, чем большинство из них, возможно, его мозг отказывал. Выбивание дерьма из кого-нибудь улучшило бы его душевное состояние.
        Михаил был в углу, показывая одному из новых ангелов некоторые движения, но он поднял глаза, когда Каин вошел, его глаза стали ещё темнее.
        - Ангел Каин, прибыл на службу, - протянул Каин.
        Михаил ничего не сказал. Он не был таким худым, каким был, когда Каин видел его в последний раз, хотя мириады татуировок всё ещё кружились и танцевали на его бронзовой коже. Он был, вероятно, самым опасным воином в Шеоле. То, чего ему не хватало в массе, он с лихвой восполнял мастерством. Жаль, что ему не хватало хитрости Каина, с этим он был бы непобедим.
        - По словам нашего уважаемого лидера, все жители Шеола обязаны каждый день проходить физическую подготовку, - продолжил он, когда Михаил с сомнением посмотрел на него.
        - Ты здесь уже почти неделю, - наконец сказал Михаил. - Что заставило тебя присоединиться к нам?
        Он одарил Михаила своей самой очаровательной улыбкой, зная, что это пустая трата времени. Михаил был не из тех, кого может очаровать кто-либо, кроме его новой жены, богини Виктории Беллоны. Каин тоже был бы очарован ею, если бы не боялся, что Михаил оторвёт ему голову.
        - Давай не будем беспокоиться о прошлом, - мягко сказал он. - Теперь я здесь.
        Михаил наблюдал за ним из-под прикрытых век, но Каин сохранял обманчиво приятное выражение лица.
        - Ты готов отпустить прошлое, Каин? Почему я тебе не верю?
        Михаил придвинулся ближе, его голос был низким, хотя это, вероятно, было бессмысленно. Дюжина или около того тренирующихся людей исподтишка наблюдали, как два древних врага кружат друг вокруг друга, как настороженные собаки.
        - Потому что ты всегда был подозрительным ублюдком, - сказал Каин. - Я не держу на тебя зла.
        - Меня там даже не было.
        Каин почувствовал, как ленивая улыбка застыла на его лице.
        - Это в прошлом, - снова сказал он, и он знал, что Михаил услышит резкость в его голосе.
        - Нет, если это всё ещё управляет твоей жизнью. Ты никого из нас не простил, не так ли?
        - Я думал, что пришел сюда для боевой подготовки, а не для психотерапии, - он был поражен тем, как приятно звучал его голос, если не прислушиваться слишком внимательно.
        Тема закрыта, ты, ублюдок.
        - Я отказался. Как много ты помнишь? Когда Уриэль отдал мне приказ убить твою жену в назидание всем, я отказался это сделать.
        - Я всё помню, - он встряхнулся.
        Михаил не подчинился приказу прийти со своим пылающим мечом, чтобы сразить Тамар. Нет, он отказался и остался, предоставив Уриэлю самому вершить своё, более ужасное наказание. - Это уже почти не имеет значения. Теперь у нас есть общий враг, с которым нужно бороться, и…
        - И ты не можешь перестать думать об этом.
        Михаил не собирался останавливаться, тупо подумал Каин. Он собирался продолжать, и продолжать, и продолжать…
        - И ты не можешь перестать винить себя.
        Есть только один способ заставить его замолчать. Каин не колебался, ударив Михаила кулаком в лицо, прежде чем он успел произнести ещё одно слово. Кровь хлынула из его разбитой губы, но Михаил только усмехнулся, в его глазах появился нечестивый огонёк.
        - Так-то лучше, - сказал он. - А теперь давай посмотрим, чему ещё ты научился за последние двести лет.
        Секунду спустя Каин лежал на спине, бессмысленная ярость бурлила в его венах, и он почти вскочил, отчаянно пытаясь сопротивляться. Но он оставался на месте ещё мгновение, контролируя своё дыхание, возвращая своё внимание к холодной, кристальной ясности. Михаил знал, что делает, доводя своего врага до бешенства, а затем атакуя его слабое место. Если бы Каин вскочил и попытался выбить из него дерьмо, у Михаила было бы преимущество.
        Он приподнялся на локте, наклонив голову, чтобы посмотреть на своего врага.
        - Это лучшее на что ты способен? Очевидно, что двести лет не сделали для тебя большой разницы. Или киска твоей жены тормозит тебя?
        Михаил двигался так быстро, что обычный человек не заметил бы его, но Каин ожидал этого, и он проворно убрался с дороги, когда Михаил с рёвом бросился к нему.
        - Может быть, твои яйца остались у неё, - продолжил Каин. - Потому что, чёрт возьми, у тебя их точно нет.
        Михаил врезался в него, но Каин был готов. Нет ничего лучше, чем напасть на жену мужчины и его мужское достоинство, чтобы привести его в убийственную ярость. Не то чтобы Каин хотел убить Михаила. Азазель был его конечной целью. И не сейчас.
        Пока нет.
        Бой был быстрым и жестоким. Он прыгнул и ударил Михаила ногой в голову, и архангел ответил жестоким ударом по почкам, заставив Каина согнуться пополам. Его чуть не вырвало, но мгновение спустя он снова задвигался, ударив Михаила локтем в печень, удовлетворённо слушая, как тот давится от боли, слыша треск ломающихся рёбер. Михаил завел ладонь под подбородок Каина, запрокинув его голову назад, что было бы смертельным ударом для людей. Каин сделал ложный выпад, затем пнул Михаила в руку, сломав ему запястье и три пальца, на его окровавленных губах появилась дикая усмешка удовольствия, которая соответствовала его противнику. Михаил снова упал, тяжело ударившись о цемент, и Каин понял, что всё-таки убьёт его. Он собирался приземлиться ему на грудь и размозжить рёбра и сердце. Рот и лёгкие Михаила наполнялись кровью, и он тонул в ней, и Каин не мог остановиться, потребность была слишком велика, кто-то должен был заплатить, и он двинулся на смертельный удар.
        Он просчитался. Увидел в последнюю минуту, что Михаилу удалось повернуться и ударить ногой вверх, его нога соприкоснулась с головой Каина, и он рухнул на него сверху, повсюду была кровь.
        Тишина. Полная и абсолютная тишина, и он подумал, на что похожа смерть. В комнате было полно людей, но он ничего не слышал. Никто не двигался, и, возможно, это тоже было частью смерти, что все застыли на месте.
        За исключением того, что Михаил лежал под ним, его повреждённая грудь двигалась вверх и вниз, когда он изо всех сил пытался дышать, и Каин чувствовал разрывающую боль в голове, агонию сломанной ноги, о которой он даже не подозревал, и медный привкус потраченной впустую крови, так отличающийся от насыщенной, пряной сладости женской крови.
        Он услышал медленный хлопок где-то позади себя, к которому присоединился ещё один, пока весь зал не взорвался аплодисментами, и Каин усмехнулся про себя. Он знал, как войти, и он знал, как выйти.
        Ему с трудом удалось встать, затем он посмотрел вниз на своего поверженного врага. Тёмные глаза Михаила горели яростью, но он не мог пошевелиться, и Каин долго, задумчиво смотрел на него.
        - Ты просто позволишь ему лежать там и истекать кровью до смерти? - голос Виктории Беллоны был едким. - Или мне придётся тащить его жалкую задницу к океану?
        Каин повернул голову. Богиня выглядела крайне раздраженной, уверенной в том, что погружение в ледяную соленую воду вернёт ей её избитого мужа.
        Он тоже это знал, даже если его временно ослепила жажда убийства. Если бы он действительно хотел смерти Михаила, ему нужно было бы сделать это наедине, где никто не смог бы его спасти.
        - Я нахожу, что мне самому не помешало бы поплавать, - сумел сказать он, его язык заплетался за разбитым лицом. Его челюсть тоже может быть сломана, ошеломленно подумал он.
        Он наклонился, и ему потребовались все последние силы, чтобы поднять Михаила на ноги. Если бы кто-нибудь совершил ошибку, пытаясь помочь ему, ему пришлось бы надрать им задницы, а он чувствовал себя слишком легкомысленно. К счастью для всех них, они держались от него подальше.
        Просунув своё плечо под руку Михаила, он потащил его к дверям, которые были открыты в сторону моря. Это было медленно, но у них было время. Его одежда была красной от их объединённой крови, и эта мысль позабавила его. Неужели они с Михаилом каким-то образом сблизились в своей жестокой, грязной борьбе не на жизнь, а на смерть?
        Он увидел Марту в последнюю минуту. Она стояла одна позади, и он сразу понял, что она не была одной из тех, кто аплодировал их эпической битве. Она выглядела больной. Если бы он не тащил Михаила, то пожал бы плечами. Жизнь среди Падших должна была стать намного более кровавой. Ей придётся привыкнуть к этому.
        Он бы не добрался до края моря, если бы Михаил не восстановил некоторую подвижность, и вместе они преодолели последние несколько футов, пока ледяная солёная вода не подхватила их, вытащив наружу. Каин почувствовал, как темнота сомкнулась над его головой. Он подумал о Марте, с её списками, её потрясённом выражении лица и её сладких губах. Марта. Он собирался овладеть ею, когда она вернётся с моря, он собирался слизать соль с её кожи и выпить океан из её груди. Он собирался утонуть в ней.
        Рука, схватившая его за лодыжку, сомкнулась, затягивая его глубже под воду, и он открыл глаза от жгучей соли, чтобы посмотреть на Михаила. Если он хотел продолжить бой, то Каин был в игре, но он действительно был не в настроении.
        Михаил пошевелился, вода замедлила его движение, и протянул руку, которая была сломана. И Каин взял её.
        ГЛАВА 23
        Я ПОБЕЖАЛА. Я НЕ СОВСЕМ ПОНИМАЮ ПОЧЕМУ. Я ждала, пока эти два идиота не вернулись из океана, обнявшись, как самые старые и лучшие друзья, менее чем через пять минут после того, как они попытались убить друг друга, ждала, пока я не убедилась, что с ним всё в порядке. А потом я побежала.
        Это было моё время для тренировок, но все остановились, загипнотизированные битвой перед ними. Михаил был жестоким надсмотрщиком, и он не принял бы ни одного неубедительного оправдания за расслабление, но прямо сейчас я не могла находиться там. Не тогда, когда их кровь всё ещё пятнала пол. Тори вытирала его, явно раздражённая, и я пожалела, что у меня нет её хладнокровия. Но у меня его не было. Меня чуть не вырвало.
        Поэтому я побежала. Хорошая длинная пробежка прошла бы как тренировка, по крайней мере, частично, и я бы примерилась с борьбой завтра, спаррингуя с тем, кого Михаил мне назначит. Он, конечно, разозлился бы, но в тот момент мне было всё равно.
        Потребовалось несколько минут, чтобы мои мышцы перешли в устойчивый темп бега по пляжу. Я не потрудилась растянуться. Со мной всегда такое случалось: переход от напряжения и беспокойства к чистой физической нагрузке, моё тело работало, а мой разум просто дрейфовал. Я пробегала мимо других, у меня не было особой потребности в одиночестве, и я не хотела быть изолированной от людей. Я просто не хотела с ними разговаривать. Я добежала до конца второй косы и замедлила шаг, позволяя жизни медленно вернуться, и, наконец, остановилась, наклонившись, чтобы отдышаться. Я слишком сильно давила на себя, и я не была уверена, почему. От чего именно я убегала?
        Скалы, которые громоздились у кромки воды, вели в море, почти как ступени великана. Последняя была примерно в двухстах ярдах и достаточная большая, чтобы вместить небольшой клочок земли и несколько древних тисовых деревьев, скрученных ветром в странные, таинственные формы. Иногда я бросала вызов скалам и сильным течениям, которые текли в этой бухте, и плавала там. На дальней стороне, где никто не мог видеть, были опоры для ног. В первый раз, когда я поднялась наверх, я была в ужасе.
        Во второй раз я была храбрее. Теперь это было самое безопасное место, которое я знала.
        Даже Томас не знал о нём, хотя я обнаружила его в самом начале нашей совместной жизни. Даже тогда мне нужно было собственное время и пространство, куда он не мог дотянуться. Он защищал меня, но временами это казалось почти… удушающе.
        Я взобралась на камни у кромки воды, ненавидя себя за свои предательские мысли. Томас любил меня, заботился обо мне, ничего от меня не просил. Даже моей крови. Я делала всё возможное, чтобы почтить его память после смерти. Я очень хорошо справлялась с этим, пока не появился Каин.
        Я закрыла глаза. Я чувствовала тепло солнца сквозь мягкий туман, который всегда окутывал Шеол, и позволила себе дрейфовать. Я знала, что не смогу заставить себя увидеть, найти ответ, когда я так отчаянно в нём нуждалась. Но я не могла не попытаться.
        Когда он собирается уйти? Он никогда не остаётся надолго, все так говорят. Когда он потеряет интерес и исчезнет?
        Ответа не последовало. Даже когда я пыталась привести себя в медитативное состояние, вопросы продолжали возвращаться. Я знала, что он не был тем, кто причинил вред Элли, хотя и не могла сказать почему. Скрытность нападения была как раз в его стиле. В нём не было ничего прямолинейного, он был сплошным дымом и зеркалами. Но он был не из тех, кто воюет с женщинами.
        Кроме, возможно, как со мной.
        Я сделала ещё один вдох, принимая его в своё тело, пытаясь заставить мышцы снова расслабиться после их инстинктивного напряжения. Всё было хорошо, пока он не явился. Ну, не совсем хорошо, учитывая, что мы столкнулись с возможным уничтожением Армиями Бога. Но мы прекрасно справлялись, пока он не пришёл сюда.
        Я не могла придумать ничего, что могло бы его прогнать. Я даже не могла молиться Богу, в которого никогда не верила. Выяснение того, что Высшая Сила действительно существовала, что он начал этот сложный беспорядок, в котором мы все жили, не улучшило ситуацию, так как он проклял всех, о ком я заботилась, а затем оставил нас на милость Уриэля. Мне просто пришлось бы терпеть.
        Я растянулась на одном из камней, гранит был шершавым под моей одеждой, и позволила солнцу согреть меня. Наблюдать за его борьбой было ужасающим откровением. Впервые я по-настоящему увидела дикость, скрывающуюся за его насмешливым, дразнящим присутствием, и это потрясло меня так, как я не могла понять.
        Я участвовала в ожесточенных сражениях, у меня всё ещё были шрамы. Я защищала себя и других, и если на самом деле я никого не убила, то была готова это сделать. Я видела кровь, ужас и смерть повсюду вокруг себя, и ничто не беспокоило меня так сильно, как то, что Каин пытался убить Михаила.
        «Прекрати это, - сказала я себе. - Думай спокойными, мирными мыслями». Видение могло прийти только в том случае, если бы я перестала пытаться навязать его. Мне нужно было расслабиться, сохранить идеальное состояние покоя, и, может быть, только может быть, я получу ответы, в которых нуждалась.
        Мир. Спокойствие. Всё было хорошо, всё было хорошо, мне просто нужно было…
        Ткань опустилась мне на голову с внезапной, удушающей силой, мгновенно приведя меня в состояние боевой готовности. Я в панике ударила, но тварь окутала меня, поймала в ловушку, пахнущую пылью и смертью. Я почувствовала, как меня подняли, завернутую в саван, в чьи-то объятия, и я, наконец, вспомнила, что нужно кричать так громко, как только могу, когда я ударила изо всех сил.
        Я услышала приглушённый звук боли, затем на мою голову обрушился удар, такой сильный, что я на мгновение потеряла сознание, увидев яркие огни в глубине глаз, когда я пыталась отдышаться.
        Мой разум, наконец, взял себя в руки, когда я начала сосредотачиваться. Ладно, значит, он был сильнее меня, сопротивление не помогло бы. Единственный шанс, который у меня был - это обмануть его. Я позволила себе обмякнуть, когда он перекинул меня через плечо, и надеялась, что смогу взглянуть на него из-под того, во что он меня завернул.
        Должно быть, это был какой-то мешок, просвета не было. Его плечо больно врезалось мне в живот, и мне потребовалась вся моя концентрация, чтобы держать своё тело расслабленным, как будто я всё ещё была без сознания, несмотря на панику, охватившую меня.
        Этот человек хотел убить меня. Я знала это без помощи видения - это была не сложная игра, это была смерть и злоба, которые окутали меня, как труп, и, если бы я что-то не сделала, я была бы мертва.
        Я знала, куда он меня несёт, я, вероятно, знала местность лучше, чем он, так как это была моя собственная частная бухта. Ему придётся пробираться либо обратно по валунам, чтобы добраться до земли, либо вперёд, к морю. Я не была уверена, что будет лучше. Я могла плавать как рыба, но, если бы он вырубил меня, я была бы беспомощна. Даже настоящая рыба может утонуть.
        С другой стороны, на суше у меня вообще не было бы шансов.
        Он повернул к морю, и я позволила себе повиснуть на нём. Он зашагал по валунам, таща меня без видимых усилий, что означало, что он должен быть сильным. С другой стороны, все Падшие были неестественно сильны. Я попыталась понять, смогу ли опознать его по запаху, но всё, что я могла вдохнуть, был затхлый запах мешка, в который он меня завернул. Он мог быть кем угодно. Даже Каином. О, Боже, только не Каин.
        Он без колебаний направился к морю по тропинке из камней, грациозный, как все ангелы. Бросил бы он меня в воду, не убедившись, что я действительно без сознания? Вероятно, на это было слишком много надежд. Попытается ли он сломать мне шею, прежде чем отпустит? Это было бы наиболее эффективно, а Падшие были эффективны.
        Мне почти показалось, что я чувствую запах моря сквозь обволакивающие складки. Если бы я была одной из Падших, сломанная шея зажила бы в тот момент, когда я коснулась воды. Но я не была, я была простой смертной, жертвой всего, что могло убить человека, и я собиралась умереть.
        Чёрт возьми, нежели я позволю.
        Он остановился, и я неуклюже ударилась о его спину. Он сдвинул меня, подталкивая вниз, и я с внезапным ужасом поняла, что он планировал просто разбить мою голову о камни, прежде чем позволить мне соскользнуть в море. Прилив смоет мою кровь и мозги со скалы, и когда или если они найдут моё тело, они не узнают, что стало причиной моего раздробленного черепа.
        Я могла ясно увидеть это, возможно, видение или возможность. Я почувствовала, как он перекинул меня через голову, почувствовала, как камень приближается, и в последнюю секунду я вывернулась, вырываясь из его хватки.
        Слишком поздно. Моя голова ударилась о скалу, не так сильно, как он хотел, и мешок смягчил удар. Но на этот раз я действительно отключилась, тьма сгустилась вокруг меня, когда я погрузилась в холодное, тёмное море, погрузилась в вечность, в ничто, в смерть.
        МЕТАТРОН ОПУСТИЛ ВЗГЛЯД НА чернильный океан, наблюдая, как исчезает тело. Он должен был знать, что не может доверять ей. Должно быть, она заметила его приближение. Однако это не принесло ей никакой пользы. Даже если бы ему не удалось разбить её мозги о камни, он нанёс достаточно повреждений, чтобы она, не двигаясь, тонула, как камень.
        Он собирался зашить мешок, прежде чем швырнуть его вниз. Это была бы тяжёлая работа, ведь он никогда в жизни не прикасался к иголке, но он не хотел рисковать, чтобы она хорошо его разглядела. Ничто не было гарантировано, он прожил в Шеоле достаточно долго, чтобы знать, что жёны были на удивление стойкими. Но Марта больше не была женой, у неё не было защиты. Никто даже не заметит, что она ушла. И мешок удержит любую кровь и мозг, которые вытекут, прежде чем он сбросит её.
        Он больше не мог разглядеть тёмную фигуру под волнами. Он выбрал самую глубокую часть воды, которую смог найти, просто чтобы убедиться, что она унесёт её вниз. Его единственной заботой сейчас было то, что её найдут до того, как мешок развалится. Очень жаль, он мог бы использовать его снова. Но это стоило того, чтобы, наконец, навсегда закрыть слишком проницательные глаза провидицы.
        Каин, возможно, даже не осознает, что он был тем, кто сделал это. В конце концов, провидица часто выходила сюда, ей было бы легко поскользнуться и упасть в море, ударившись головой по пути вниз.
        И если он догадается, кто за этим стоит, что он может с этим поделать? Нет, так было гораздо лучше. Проще. Каин никогда не был движущей силой, ему никогда не приходилось убивать семьи за их богохульства, стариков, которые плакали, когда видели его. Каину нужно было… Что они говорили? Найти пару? Если бы они только собрались преуспеть в уничтожении Шеола. Или Метатрону просто пришлось бы уничтожить и Каина тоже.
        Теперь она была вне поля зрения, унесённая в свою могилу глубоко под поверхностью, и он отвернулся, отмахнувшись от неё, как от ещё одной выполненной работы. Стоял тёплый солнечный день, вездесущий туман был почти прозрачен. Всё было хорошо в этом мире.
        Я ТОНУЛА. Я знала это, у меня уже была вода в лёгких, и влажные складки мешка поймали меня в ловушку, когда я погружалась всё глубже и глубже. Я начала сопротивляться, отталкивая его, высвобождая ноги, извиваясь, пока он, наконец, не соскользнул с моей головы. Это не помогло. Океан был чёрным как смоль, я не могла дышать, моя кожа онемела от холода, и часть меня хотела просто отпустить.
        Я пнула его ногой. Я развернулась, когда нападавший бросил меня в воду, и я всё ещё была дезориентирована от удара по голове. Я плыла лишь в одном направлении, двигаясь к поверхности. Если я двигалась не в ту сторону и в итоге утону, так тому и быть. Если я столкнусь с человеком, который пытался убить меня, он мог бы закончить работу с моего благословения. Я устала бороться.
        Я двигалась по воде, как тюлень, вверх, плавно и быстро, и свет начал просачиваться вниз. Я могла бы даже выбраться на поверхность до того, как мои лёгкие взорвутся, ошеломлённо подумала я, без облегчения или отчаяния. Я снова толкнулась ногой, двигаясь, двигаясь, и передо мной в глубокой воде возникла фигура. Томас?
        Это не займёт много времени. Всего лишь небольшая корректировка, и я могла бы спуститься в более глубокую часть океана, где он ждал меня, обволакивающее, удушающее присутствие, которое я ненавидела и по которому скучала. Забвение, мирное, прекрасное, объятия воды вокруг меня. Почему я не должна сдаваться?
        Потому что, как бы я ни старалась быть спокойной, безмятежной и кроткой, в глубине души я была бойцом. Я сильно толкнулась ногой, и через мгновение моя голова вынырнула на поверхность, и я начала задыхаться.
        Я была за последним валуном, вне поля зрения кого-либо на берегу. Выбор был сделан, по крайней мере, сегодня я выживу. Мне удалось доплыть до выступа на океанской стороне скалы, последние силы я потратила на то, чтобы подтянуться. Она была узкой, и я едва могла удержаться, когда закашлялась, поперхнулась и выплюнула морскую воду. А потом я лежала там, не двигаясь, позволяя солнцу согреть мою покрытую льдом кожу, позволяя моему дыханию медленно прийти в норму.
        Моё горло и лёгкие горели. На выступе была кровь, и я поняла, что моя голова кровоточит с нервирующим энтузиазмом. Я понятия не имела, насколько сильно я пострадала, умру ли я там, на уступе, утащит ли моё тело в море, когда начнётся прилив, или аккуратно положит на берег, чтобы кто-нибудь нашёл.
        Мне было всё равно. Солнце было тёплым, когда я лежала там, мягкий послеполуденный ветерок обдувал меня. Я отпускаю всё, погружаясь в благословенную, успокаивающую темноту.
        АЗАЗЕЛЬ БЫЛ ОДИН в главном зале, читая тома священных писаний, которые были переданы по наследству.
        «Тома лжи», - подумал Каин с холодным восторгом. Когда Азазель узнает правду, это разрушит те самые убеждения, которыми он так дорожил, которыми когда-то правил.
        Было заманчиво дождаться мести, чтобы сделать её более полной.
        Но Азазель сейчас был один, спиной к двери, а жители Шеола были заняты своими различными обязанностями, далеко от зала заседаний. Он мог бы усилить хватку и сломать шею Азазелю, и тот был бы парализован, неспособный доползти до моря за исцелением. Он умрёт, его лёгкие наполнятся его собственной кровью, а Каин будет смотреть на него и думать о Тамар и справедливости, которые давно назрели.
        Он проскользнул в дверь, бесшумный и смертоносный, готовый к нападению, когда внезапная настороженность проскользнула в его концентрацию. Азазель был перед ним, идеальная мишень. Но что-то было не так.
        Марта. Он понятия не имел, откуда ему это известно, но он был настроен на неё с того момента, как прибыл во вспышке хорошо контролируемого пламени. Марта была в опасности.
        Он посмотрел на спину Азазеля, такую уязвимую, у него больше не будет такого шанса.
        Но он услышал, как она вскрикнула от страха, от боли. Вода. Она была в воде.
        Он повернулся и вышел, тихо закрыв за собой дверь в главный зал.
        ХОЛОДНАЯ ВОДА УДАРИЛА меня по лицу, разбудив, и я попыталась сесть, но тут же упала обратно в воду. Солнце было почти у самого горизонта. Я понятия не имела, как долго я там пробыла, и мне было всё равно. Мне нужно было вернуться.
        Я держалась за выступ, проверяя свои силы. Очевидно, я не собиралась умирать. Я протянула руку и коснулась своей щеки. Там что-то покрылось коркой, предположительно засохшая кровь, и я поморщилась от боли. Я должна была двигаться, обогнуть скалу и попытаться добраться до дома, но что-то меня остановило. Как я могла быть уверена, что мой потенциальный убийца исчез? Последнее, чего я хотела, это снова попасть в его грязные руки.
        Я подтянулась на выступ, теперь погружённый на три дюйма в воду с наступающим приливом, и начала подниматься по склону утёса. Большинство ступенек были достаточно лёгкими - это было почти так, как если бы естественная лестница была вырублена в скалах, ведущая к роще деревьев наверху. Лишь некоторые из них были трудными, и когда я впервые обнаружила этот путь, я несколько раз падала обратно в океан, прежде чем покорить его.
        Я не могла позволить себе снова упасть, на этот раз я могла и не всплыть. Я двигалась медленно, цепляясь руками за скалистые выступы, бормоча себе под нос мантру: Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я не знала, с кем разговариваю, мне было всё равно. Это просто помогало мне продолжать двигаться.
        Когда я, наконец, увидела скрюченные деревья, нависающие над головой, я чуть не отпустила их от облегчения. Я практически взлетела на последние несколько ступенек, чтобы приземлиться, распластавшись на животе, на вершине скалы, задыхаясь. Безопасно.
        Я уже собиралась подняться, когда что-то остановило меня, какое-то сверхъестественное чувство, что опасность близка. Я осталась на месте, обдумывая это. Конечно, опасность была рядом. Шеол был маленьким местом, и тот, кто напал на меня, не мог уйти далеко. Никто не пролетал над головой…
        Это напомнило мне, что я всё ещё не в безопасности. Мне удалось потихоньку подняться на последний подъём к роще деревьев, защищённой их искривлёнными, укрывающими ветвями, и я услышала мягкий гул мужских голосов с берега, смешанный со звуками океана, плеском воды о скалы, ветром в деревьях. Я не могла их узнать. Я только знала, что он был там. Тот, кто пытался убить меня.
        Я так сильно ощущала его злобное присутствие, что меня пробрала дрожь. Опасность таилась прямо за выступом скалы.
        Я могла бы вернуться на берег. Мне просто нужно было немного отдохнуть, а потом я могла бы поплыть обратно, добраться до своей комнаты и пойти поискать хорошую, большую ванну, чтобы понежиться.
        Голоса смолкли. Я должна была рискнуть, должна была увидеть, кто пытается причинить мне боль, иначе я не была бы в безопасности. Я не смогла бы ничего доказать, но, по крайней мере, знала бы, от кого держаться подальше. И если бы я узнала, кто это сделал, я бы поняла, почему. Насколько я знала, я ни для кого не представляла опасности.
        Я придвинулась ближе, камень царапнул мою кожу. Всё ближе и ближе к краю, я просто бросила быстрый взгляд, прежде чем нырнуть обратно, надеясь вопреки всему, что он меня не увидит.
        Ещё один шаг, и я была бы там. Я оттолкнулась и поднялась.
        Он уходил прочь. Я могла видеть только его спину, но я знала, кто стоял там, наблюдая за волнами.
        Каин.
        Должно быть, он почувствовал на себе мой взгляд, потому что остановился, повернулся и уставился на камень, но я снова опустилась, так что он не мог меня видеть.
        Я прижалась лицом к скале и почему-то заплакала.
        Какой же идиоткой я была. Я знала, что он был олицетворением опасности. Я знала, что он манипулятор, бессовестный, лжец и обманщик. Хищник первого порядка. Так почему же я плакала? Неужели он ослепил меня похотью, когда целовал, обманул ложной нежностью, когда обнимал? Неужели я была настолько доверчива, что действительно поверила ему?
        Очевидно, так оно и было. По крайней мере, там никого не было, чтобы увидеть крах моей глупости. Я могла бы погрязнуть в страданиях, в безопасности на своём собственном маленьком острове, и это было бы моей тайной. Когда я нырну обратно в воду, море смоет мои слёзы и мой идиотизм, и я снова выйду целой.
        Если бы я вообще когда-нибудь была целой. Томас спас, а затем задушил меня, но я начала исцеляться. Только начала, поняла я теперь. Я всё ещё была сломлена, Каин доказал мне это.
        ГЛАВА 24
        ПОСЛЕДНИЙ СВЕТ ПОЧТИ ИСЧЕЗ к тому времени, когда я нырнула со скалы, вода окутала меня своими ледяными объятиями, и на короткое мгновение я подумала о том, чтобы позволить приливу унести меня в море. Но я была сделана из более прочного материала, поэтому я поплыла к берегу медленными, лёгкими гребками, говоря себе, что оставляю всё позади, боль, страх, уязвимость, и готова создать новую, более прочную кожу.
        К тому времени, как я добралась до берега, меня била дрожь. В Шеоле никогда не было так холодно, но с заходом солнца температура упала, и сегодня вечером дул сильный ветер. Никого не было видно, и инстинктивно я знала, что рядом со мной нет никакой опасности. По крайней мере, это чувство обострилось, хотя на самом деле мне это было не нужно. Всё, что мне нужно было сделать, это увидеть Каина, чтобы понять, что я в беде. Я знала это с самого начала, но где-то по пути, казалось, забыла. Как ещё я могла оказаться в его постели, готовая сдаться?
        Я обхватила руками своё мокрое тело и поспешила вдоль берега обратно к дому. Я поймала несколько любопытных взглядов, когда добралась до комплекса, и увидела, как Тори направилась ко мне, но Михаил схватил её за руку, отвлекая, и я бросилась в главный зал, всё ещё капая водой.
        Она высохнет, и мне было всё равно. Я пропустила ужин и была голодна, но могла поесть в своей комнате. В любом случае, я ненадолго остановилась в маленькой кухне рядом со столовой, прежде чем продолжить свой путь, большой мясницкий нож был спрятан под моей развевающейся, промокшей одеждой. Всё, чего я хотела - это глубокая горячая ванна, но я буду мечтать о еде, пока буду отмокать, и она будет ждать меня в комнате, когда я вернусь.
        В каждых апартаментах в Шеоле была ванная комната с душем. Ванны находились в отдельных комнатах, так как ими мало кто пользовался, а рядом с пристройкой была большая комната, похожая на спа, которой не пользовались годами. Я собиралась залезть в эту ванну и оставаться там, пока моя кожа не сморщится, столько времени потребуется, чтобы согреть мои кости.
        Я чувствовала, что я в безопасности, Каина не было в его комнатах, и у меня не было чувства опасности. Я понятия не имела, имело ли это какое-то отношение к моим видениям или нет, но всё становилось яснее, чувство опасности, предчувствие зла. Я только надеялась, что могу доверять этому.
        Я задержалась в своей комнате достаточно надолго, чтобы взять чистую одежду. Я была ледяной, вся в песке и липкой, и по какой-то причине мне всё ещё хотелось плакать. Море должно было смыть всю эту уязвимость, подумала я, автоматически убирая мокрые волосы с лица, а затем поморщилась, почувствовав место, на которое пришелся основной удар моего падения. По крайней мере, у меня прекратилось кровотечение.
        Ванная комната была просторной, ближе к японской, чем к современной. Заперев дверь, я включила воду, положила нож рядом, затем сняла мокрую одежду и встала под душ, чтобы смыть поверхностный слой песка, грязи и крови.
        У меня болела грудь, и я посмотрела вниз, чтобы увидеть царапины от лазания по камням. Мои колени были в синяках, пальцы поранены от моего отчаянного подъёма. На самом деле, я была в полном беспорядке, и если погружение в океан не помогло, то горячая ванна тоже ничего бы ни исправила. Но, по крайней мере, это согрело бы меня.
        Свет над головой был слишком ярким, когда я вышла из душа, поэтому я пересекла комнату и выключила его. Над ванной было окно в крыше, и луна была почти полной, освещая помещение серебристым светом. Я положила нож на ближайший стол и испустила дрожащий вздох удовлетворения. Идеально.
        Вода была похожа на ласку любовника, тёплую и успокаивающую, струящуюся вокруг меня, когда я глубоко погрузилась в её гостеприимные объятия. Я скользнула вниз, вытянувшись во весь рост в огромной ванне, и опустила голову под воду, чувствуя, как она кружится вокруг меня. Порезы и ссадины на мгновение защипало, затем они медленно начали успокаиваться, и когда я оттолкнулась, то почувствовала себя обновлённой.
        Я откинула голову назад, уставившись в пустое небо над головой. Не такое уж пустое. Я мельком увидела изящный силуэт, летящий над головой, тёмный на фоне яркой луны, и моё тело напряглось от внезапного страха. Я знала, я знала, кто это был, тот, кто пытался убить меня. Это должен был быть Каин. Я чувствовала злобу даже отсюда, и я уставилась на него, желая, чтобы он подошёл ближе. Вместо этого он взлетел высоко-высоко в небо, и я откинулась назад, облегчение и печаль нахлынули на меня, я была уверена в том, что, по крайней мере, сейчас я в безопасности. Каина не было, хотя кто знает, как долго его не будет.
        Я уже чувствовала, как мои мокрые волосы вьются вокруг головы, но мне было всё равно. Сейчас я была в безопасности и могла оставаться в этой ванне вечно, глядя на далёкую луну.
        Я скорее почувствовала, чем услышала шаги снаружи. Ванная комната находилась в другом коридоре от моей комнаты, коридоре, в котором больше ничего не было. Не было никакой причины, чтобы кто-то ходил здесь.
        Но кто-то определённо стоял за дверью. Я закрыла глаза, пытаясь почувствовать, кто там, но не было ни намёка на опасность или чувства недоброжелательности, и я расслабилась. Каин был слишком далеко, чтобы причинить мне боль. Должно быть, это Тори, или Рейчел, или даже Элли проверяют, как я.
        Я чуть не окликнула их, но что-то остановило меня. Дверная ручка повернулась, и я почувствовала нелепую дрожь страха. А потом она открылась.
        Я должна была знать, что замки не удержат его снаружи. Чего я не понимала, так это как он мог добраться сюда так быстро, когда несколько мгновений назад он летел вверх, в самые тёмные небеса. Мне было интересно, смогу ли я дотянуться до ножа раньше, чем это сделает он. Я не двигалась.
        Каин закрыл за собой дверь, и я услышала тихий щелчок замка. Так что даже в том случае, если кто-то услышит мой крик, они не смогут добраться до меня вовремя. Я не потрудилась сползти ниже в ванне, в тёмной комнате он ничего не смог бы увидеть, и, кроме того, если бы я собиралась умереть, скромность была слабым утешением. Я встретилась с ним взглядом через всю комнату и ждала, когда меня охватит паника.
        Этого не произошло. Может быть, я уже перестала бояться. Может быть, теперь, когда перчатки были сняты, на меня снизошло какое-то неестественное спокойствие. За исключением того, что я уже была в опасности раньше, была в разгаре ожесточённой битвы, и я была напугана до смерти. Почему я была так спокойна сейчас?
        Он вошёл в комнату с ленивой грацией и взял большой нож с табурета, который был вне досягаемости. Он поднял его, рассматривая.
        - Ты хорошо управляешься с ножом, мисс Мари?
        Его низкий мягкий голос вызвал дрожь во всём моём теле. Насколько я была больна, чтобы испытывать возбуждение перед лицом смерти? Я бы никогда не подумала, что я такая извращенка.
        - Не очень, - мой голос прозвучал немного хрипло, и я прочистила горло. - Это было самое простое оружие, которое я смогла найти.
        - Для кого?
        В его голосе звучал лишь небрежный интерес, когда он балансировал ножом в своих длинных, умелых на вид руках. Красивые руки. Смертоносные руки, независимо от того, был ли он тем, кто пытался убить меня, или нет.
        - Для тебя.
        Единственное слово стояло между нами. Он не выглядел удивлённым.
        - Не такое уж эффективное оружие, моя милая, - пробормотал он. - Тебе было бы проще с более тонким лезвием. Легче погрузить глубоко в плоть. Он двигался так быстро, что его руки казались размытыми, а нож, вращаясь в воздухе, приближался ко мне.
        Я не могла пошевелиться, заворожено наблюдая за этим, как в замедленной съемке, как в старом фильме, когда оно несётся прямо к сердцу. А потом он с глухим стуком врезался в стену прямо у меня над головой, и я ахнула.
        - С другой стороны, - пробормотал он, - я очень хорошо владею ножом. Если бы я хотел убить тебя, этот нож был бы воткнут тебе в горло, и никто бы никогда не узнал, что я был здесь.
        Меня затрясло. Комната была погружена в тени, и я надеялась, что он не заметит, как вода рябит вокруг моего нервного тела, но он был наблюдательным человеком. Он подошёл ближе, зацепил табурет одной ногой и подтянул его под себя.
        - У тебя нет чувства новорождённого котёнка, не так ли? - в его голосе слышалась лишь лёгкая нотка раздражения. - В комплексе есть несколько ванных комнат, и всё же ты ищешь самую изолированную, где никто не будет знать, куда ты пошла, где никто не услышит, как ты кричишь.
        - Почему я должна кричать? Чего мне нужно бояться?
        - Я мог бы заставить тебя кричать, - тихо сказал он.
        - Не надо!
        - Не надо чего?
        - Не играй со мной, - с яростью сказала я.
        Его улыбка была холодной, почти пугающей в лунном свете.
        - Но, мисс Мари, это именно то, что я хочу сделать. Я хочу играть с тобой, пока ты не закричишь, не заплачешь и не начнёшь умолять.
        - Ты больной ублюдок.
        Он выглядел искренне смущённым.
        - Не особо. Нет ничего извращённого в желании затащить тебя в постель и подарить тебе лучший секс в твоей жизни. Хотя, учитывая то, что я знаю о Томасе, это не такая уж большая проблема.
        Теперь я была единственной, кто был сбит с толку.
        - О чём ты говоришь?
        - Секс. Чёрт. Я хочу заставить тебя кончать так сильно, что ты не сможешь двигаться, плакать или говорить в течение нескольких дней, а затем сделаешь это снова и снова. О чём, по-твоему, я говорил?
        Я ничего не сказала. Я чувствовала себя в море тут, а не там, где была поймана в ловушку на скале на полпути в океан.
        Его брови сошлись вместе с внезапным раздражением.
        - Ради бога, Марта, только не говори мне, что ты действительно думала, что я причиню тебе боль?
        Я едва заметила, что он назвал правильное имя.
        - Это достаточно логичное предположение, так как ты пытался убить меня сегодня утром.
        Он замер очень тихо.
        - Разве это я? Почему бы тебе не объяснить мне, как это произошло, поскольку я, похоже, ничего об этом не помню.
        - Ты прекрасно знаешь, что ты сделал! Ты накинул на меня одеяло, разбил мою голову о камень и бросил меня в океан, чтобы я утонула.
        Прежде чем я поняла, что он собирался сделать, он схватил меня за подбородок, поворачивая моё лицо к себе, и его глаза были узкими, опасными. Он протянул руку, и я инстинктивно вздрогнула, но пальцы, убравшие волосы с моего лица, были на удивление нежными, как шёпот ласки, когда они коснулись раны на моей щеке.
        - И что заставляет тебя думать, что я сделал это с тобой? - тихо сказал он.
        Мне хотелось уткнуться лицом в его ладонь, какой же я была идиоткой. Я не могу.
        - Я провидица, помнишь?
        - Не особо хорошая. У тебя было видение, что я собирался убить тебя?
        В его голосе не было ни малейшей обиды из-за того, что его ложно обвинили. Вероятно, потому, что он знал, что обвинение не было ложным.
        - Я знала. Я знала. Я плавала глубоко в воде, с головокружением и дезориентацией, пытаясь найти что-нибудь, за что можно было бы ухватиться. И я знала, что человек, который пытался убить меня, всё ещё был там, наблюдая. К тому времени, как мне удалось взобраться на скалы и хорошенько рассмотреть, ты как раз отворачивался.
        В его глазах было странное выражение.
        - Ты имеешь в виду, у бухты Лютера?
        - Ты не отрицаешь это?
        Мне хотелось бы увидеть, что происходит за этими непроницаемыми глазами.
        - О, нет, я этого не отрицаю. На самом деле, я был там, внизу, и искал тебя. Кто-то сказал мне, что видел, как ты направлялась в том направлении, и мои чувства, хотя и не такие безошибочные, как твои, - ирония была оскорбительной, - сказали мне, что мне лучше проверить тебя. Я даже позвал тебя по имени, но ты не ответила. Ты, наверное, услышала меня и вместо этого осталась там, прячась, боясь, что я закончу то, что предположительно начал.
        - Разве это был не ты?
        - О, совершенно определённо, - тихо сказал он. - Но я думал о том, что мы начали раньше в моей постели. По правде говоря, я был там не один. Похоже, кто-то ещё ждал твоего появления.
        - Кто? - огрызнулась я.
        Его тонкая улыбка не была приятной.
        - Я не уверен, что это мудрая идея - говорить тебе. Ты, вероятно, будешь убеждена, что он был тем человеком, который пытался убить тебя, и он может быть совершенно невиновен. Я разберусь с этим.
        - Ты не хочешь, чтобы я тебе доверяла?
        - Ты никогда не будешь доверять мне, мисс Мари, и мы оба это знаем. Почему я должен тратить своё время впустую?
        Он поднялся с табурета, прошёлся по комнате, и я запоздало вспомнила, что сижу голая в глубокой ванне. Конечно, залитая лунным светом комната была в тени, и молочная вода многое скрывала. Быть голой было наименьшей из моих забот, напомнила я себе.
        - Итак, ты вернулась сюда, убеждённая, что я пытаюсь убить тебя, и решила пойти принять ванну в пустынной части комплекса. С ножом для защиты, за исключением того, что ты забыла взять его с собой, когда залезла в ванну.
        - Я не могла бы хорошо помыться, держась за нож, - парировала я.
        - Ты могла бы, должна была, положить его себе под ноги. Нож из нержавеющей стали, он не ржавеет. Вместо этого ты сидела здесь, как ощипанный цыплёнок, уже в кастрюле с тушеным мясом, ожидая, когда я войду и включу огонь.
        - Прекрасный образ.
        - Лучше, чем кровавая баня, - он повернулся, прислонившись к двери, казалось бы, непринуждённо. - Так почему же твои неопределённые силы не предупредили тебя, что я был за твоей дверью? Твой инстинкт самосохранения работает только на открытом воздухе?
        Я открыла рот, чтобы огрызнуться на него, но потом остановилась, чтобы подумать об этом. Я его не боялась. Осознание этого поразило меня. По крайней мере, не боялась, что он убьёт меня. Всегда было возможно, что я была больной, достаточно сумасшедшей, чтобы встретить смерть от рук своего любовника и не беспокоиться об этом, но я так не думала. На самом деле, я знала, что он не собирался вытаскивать этот нож из стены и вонзать его в меня. Он мог разрушить мою жизнь, разбить мне сердце, но он не собирался причинять мне физическую боль.
        Он, должно быть, видел, как на моём лице медленно проступает осознание, даже в тени. Он кивнул.
        - Так-то лучше.
        Я не стала отрицать этого.
        - Тогда кто?..
        - Предоставь это мне, - он подошёл ближе, выдёргивая полотенце из кучи у двери. - Пора выходить.
        Я бросила на него презрительный взгляд.
        - Нет, пока ты здесь.
        - Я всегда могу поговорить с тобой, - мягко сказал он, и я была достаточно умна, чтобы не разоблачить его блеф.
        - По крайней мере, повернись спиной, - сказала я, протягивая руку за полотенцем.
        Я ожидала большего спора. Вместо этого он просто опустил ладонь в тёплую воду, схватил меня за руки и вытащил из её защитных глубин, обернув вокруг меня огромное полотенце, прежде чем я успела запаниковать. Было темно, напомнила я себе.
        Я вырвалась из его объятий, крепко обхватив себя полотенцем.
        - Уходи.
        - После того, как я удостоверюсь, что ты надёжно укрыта в постели.
        - Мне не нужно, чтобы ты укладывал меня в постель, - огрызнулась я.
        - Ты уверена в этом? - пробормотал он, его низкий голос скользнул глубоко внутрь меня, согревая меня, беспокоя меня.
        Он прошёл мимо меня и выдернул нож из стены, затем протянул его мне рукоятью вперёд.
        - Это не очень хорошая защита, но это лучше, чем ничего.
        - Я могу защитить себя. Я обученный воин, - мой голос был оборонительным.
        - Как и все остальные в Шеоле, и кто-то здесь хочет убить тебя, - сказал он, и с его логикой было не поспорить. - Побалуй меня, по крайней мере, в этом. Я намерен решить твою маленькую проблему, но на случай, если она окажется сложнее, чем я ожидаю, я бы не хотел оставлять тебя здесь беззащитной.
        - Я не…
        - Прошу прощения. Без оружия.
        Я не могла видеть выражение его лица в тени, что означало, что он не мог видеть меня, небольшое милосердие. Он открыл дверь в коридор, затем повернулся ко мне.
        - Мне не нужно… - слова были потеряны, когда он издал нетерпеливый звук и подхватил меня на руки, выходя из комнаты и направляясь по коридору.
        Ему потребовалось всего несколько мгновений, чтобы добраться до нашего коридора, распахнуть мою дверь и занести меня внутрь, а мгновение спустя он бросил меня на кровать так, что я подпрыгнула, хватаясь за покрывавшее меня полотенце.
        - Оставайся на месте, - сказал он. - Я вернусь.
        Мгновение спустя он исчез.
        ГЛАВА 25
        ЭТОЙ СУЧКЕ УДАЛОСЬ СПАСТИСЬ. Метатрон метнулся вверх, ярость вибрировала в нём, когда он швырнул своё тело в темноту, каждый мускул напрягся. Как она посмела? Она была женщиной, никчёмной, всего лишь одной из соблазнительниц, которые довели Падших до их жалкого существования, и всё же ей удалось обмануть его. Он был убеждён, что она мертва, и, если бы Каин не появился на пляже и не отказался уходить, он бы позаботился об этом, закончил бы работу, если бы это было необходимо. Вместо этого Каин стоял там, допрашивая его и, в конце концов, у него не было выбора, кроме как отступить, сердитым и расстроенным, но вполне уверенным, что она мертва.
        Но она не умерла.
        По крайней мере, он мог найти слабое утешение в разумной уверенности, что Каин его не подозревает. Каин поверил бы его слову.
        Он уже знал, что Каин был иррационален, когда дело касалось провидицы, и он не согласился бы с тем, что её нужно заставить замолчать, прежде чем она вмешается в их планы. Каин думал, что сможет контролировать её. Каин был дураком. Женщины были иррациональными, слабыми, управляемыми своими эмоциями. Была причина, по которой не было ангелов женского пола, они были недостойны.
        Каин сам начал всё это, ещё в начале времён. Он был первым, кто затащил человеческую женщину в свою постель, и даже пример, который преподал ему Уриэль, не остановил остальных. Когда всё будет сделано, когда Падшие будут возвращены под власть Уриэля, тогда придёт время покончить с Каином, полностью уничтожить его за тот хаос, который он спровоцировал.
        Метатрон обнял лёд ночного неба, приветствуя пустоту, которая эхом отозвалась в его душе. Здесь не было места страсти, слабости, рассеянности. Его работа состояла в том, чтобы служить Уриэлю, если бы он не подвёл его, позволив Азазелю и той ведьме, на которой он женился, превзойти его, он всё ещё был бы рядом с архангелом. Этим двоим тоже придётся умереть, хотя Уриэль может и не отдать приказ. Метатрон позаботится об этом, прежде чем его можно будет отменить, при условии, что Каин не выпотрошит Азазеля первым. Никто не мог легко ослушаться Уриэля, и Метатрону нужно было вернуть своё место рядом с ним. Но всё, что произойдёт до этого времени, будет честной игрой.
        Он взлетел выше, метаясь и паря, как обезумевший феникс, пока ярость не покинула его, и всё, что осталось - это холодная решимость. Он почти мог ненавидеть провидицу за те бурные эмоции, которые она в нём вызывала. Он презирал потерю контроля. Было достаточно трудно догадаться, чего хотел бы от него Уриэль, чтобы вернуть его расположение и его сторону. Эмоции - ненависть, гнев, нетерпение, мешали этому.
        Он замедлился, начал размеренный дрейф обратно к Шеолу. Он попробует ещё раз, и в следующий раз он ничего не оставит на волю случая. Ему придётся подождать несколько дней, просто чтобы развеять подозрения, но, если повезёт, провидица заподозрит Каина. Он был логичным виновником, новичком, который не мог держаться от неё подальше. Если бы Метатрону удалось вбить клин между ними, это могло бы пойти ему только на пользу.
        Он легко опустился на песок. Луна зашла, звёзды едва виднелись сквозь вездесущий туман. Это было ещё одно раздражение, в Шеоле всегда было слишком светло. Этого не должно было быть, поскольку это место было окружено туманом, который скрывал его от всех, но по сравнению с миром, которым правил Уриэль, он был ослепительно, ослепительно ярким. От этого у него разболелась голова.
        Он поднялся по небольшому склону к главному комплексу. У него было три комнаты на третьем этаже, роскошное сочетание, которое он одновременно презирал и которым наслаждался. Мягкие постели и сытная еда были для слабых, а он привык к более тяжёлому и скудному существованию. Он был бы рад его возвращению, но пока позволил себе поблажку. Он считал себя шпионом в окружении врага, а шпионам часто приходилось жить в далеко не оптимальных условиях. Если ему придётся терпеть роскошь, так тому и быть.
        Он не заметил фигуру, развалившуюся у бассейна с морской водой, пока почти не прошёл мимо неё, и голос Каина, мягкий и смертоносный, донёсся из темноты.
        - Тебе понравился полёт?
        Метатрон замер, затем заставил своё тело расслабиться. Он был крупнее Каина, не было никаких сомнений, что он мог бы победить его довольно легко. Но он всё ещё может понадобиться ему.
        - Мне нравится ночной воздух, - осторожно сказал он.
        Каин никак не мог знать, что он сделал. Провидица не видела его, и никто не мог догадаться, что он стоял за нападением. В конце концов, он дал слово, а лгать Падшим всегда было трудно.
        - Да? - голос Каина был обманчиво приятным. - Я тоже так думаю. Например, потому, что меньше свидетелей.
        Осторожность была глубоко укоренена в Метатроне, он думал медленно и методично, редко импульсивно.
        - Ты хотел обсудить стратегию? Тебе ещё предстоит объяснить мне, какую пользу принесёт провидица, а время уходит.
        - Так ты решил нарушить свою клятву и убить её? Потому что я не дал тебе достаточно веской причины не делать этого?
        Метатрон не дрогнул под хлёстким тоном, и он не потрудился отрицать это.
        - Похоже, у тебя есть слепое пятно, когда дело касается провидицы. Она представляет опасность. Её видения становятся всё более достоверными, и рано или поздно она увидит то, что разрушит все наши планы. Если ты действительно хочешь уничтожить Падших, тебе придётся пойти на некоторые жертвы. Хотя почему провидица стала жертвой, ускользает от меня.
        - И я должен тебе всё объяснить? - в голосе Каина безошибочно угадывалась шёлковая угроза, но Метатрон и глазом не моргнул.
        - Если мы хотим добиться успеха в возвращении Шеола под власть Уриэля и уничтожения Падших, мы должны работать вместе.
        Каин долго молчал, а Метатрон ждал. Он не мог видеть лица Каина в темноте, но был вполне уверен, что Каин сделает мудрый выбор. Он хотел уничтожить Падших так же сильно, как и Метатрон.
        - Я выбрал провидицу не просто так, - наконец, сказал Каин. - Её видения туманны, неопределённы. Если я сближусь с ней, я смогу манипулировать ими.
        - Ты не можешь сблизиться с ней. Она не твоя пара, - возразил потрясённый Метатрон.
        - В мире Падших всё не всегда так, как кажется. Поверь мне, когда я говорю тебе, что у меня не будет никаких нежелательных последствий, когда я уложу её в постель, никаких нежелательных последствий, когда я возьму её кровь.
        - Она не согласится, - решительно сказал он.
        - Такое отсутствие уверенности в моей силе убеждения. Она будет умолять об этом.
        Метатрон вздохнул с облегчением. Каин говорил так холодно, так безжалостно и решительно, как только он мог пожелать. Он был неправ, сомневаясь в нём, ошибаясь, думая, что он слаб. Он сможет подчинить провидицу своей воле, а если не сможет… Что ж, у него будет множество шансов закончить то, что Метатрон начал у скал.
        - Тогда чего же ты ждёшь?
        Тон Каина был пренебрежительным.
        - Это решение зависит от меня.
        - Не жди слишком долго, - предупредил Метатрон. - Или мне, возможно, придётся продолжить свою первоначальную идею.
        - Только тронь её, и я убью тебя.
        Слова были произнесены так мягко, что на мгновение Метатрон не осознал серьёзности угрозы. Когда он это сделал, он насмешливо рассмеялся.
        - Ты мне не ровня. Я намного больше и сильнее тебя.
        Мгновение спустя он был отброшен назад на каменную дорожку, Каин навалился на него сверху, нож крепко прижимался к его горлу, он замер.
        - Да, - тихо сказал Каин, - но я быстрее.
        Он мог бы это сделать, подумал Метатрон, глядя на него без эмоций. Каин мог перерезать ему горло, а затем прижать его к земле, чтобы он не смог добраться до целебных вод. Метатрон поперхнулся, от этого движения лезвие ножа вонзилось в него, и он почувствовал, как кровь начала стекать по его шее на камни под ним.
        - Я должен убить тебя из принципа, - продолжил Каин лёгким голосом, и теперь Метатрон мог видеть его лицо, абсолютную леденящую пустоту в его глазах. - Я всегда работал один, и мне не нравится, когда сюрпризы мешают моим планам.
        Метатрон сидел очень тихо, сопротивляясь порыву указать, что изначально это были его планы. Он невозмутимо смотрел на возможность смерти. Он уже однажды умер, и у него была полная вера в Уриэля. Уриэль вознаградит его за усилия, даже если Метатрон не добьётся успеха.
        Кейн откинулся назад, убирая нож от горла Метатрона.
        - Мы можем решить работать вместе для достижения нашей общей цели, или мы можем прекратить наше партнёрство. Мне нужно знать, что я могу доверять тебе, чтобы ты не действовал за моей спиной и не испортил мои планы.
        Чем больше Метатрон лгал, тем лучше у него получалось.
        - Хорошо, - сказал он. - Но мне кое-что нужно от тебя.
        Выражение лица Каина не говорило о том, что он был в настроении идти на какие-либо уступки.
        - Что?
        - Чтобы ты перестал валять дурака и закончил с провидицей, - нетерпеливо сказал он, используя слова, которые никогда раньше не использовал. - Трахни её до бесчувствия, выпей её кровь, делай всё, что тебе нужно, но я не хочу беспокоиться о том, что она подставит нам подножку. Она слишком много видит и знает, что тебе нельзя доверять. Она никогда мне не доверяла. Если ты не возьмёшь её под свой контроль, и быстро, она всё разрушит.
        Каин поднялся одним лёгким движением, и нож снова исчез под его одеждой. Метатрону придётся помнить, что он носил его с собой. В рукопашной они не могли сравниться, но Каин всегда очень, очень хорошо владел ножом.
        - Я собирался это сделать. Если бы ты не был таким неуклюжим, это уже было бы сделано. Я заставил её почти довериться мне, и теперь она думает, что я мог быть тем, кто пытался убить её. А Марта не из тех женщин, которых возбуждает опасность.
        Метатрон вздрогнул. Мысль о Падших и их парах… сливающихся… наполнила его отвращением, но на этот раз он осознал необходимость. Если бы Каин мог наполнить разум провидицы видениями, которые он хотел, это убаюкало бы Падших чувством самодовольства, и они никогда бы не узнали, что их поразило.
        Каин протянул ему руку, но Метатрон проигнорировал её, быстро вскочив на ноги.
        - Мы не можем позволить себе больше совершать ошибки. Время на исходе, и нам нужно, чтобы Падшие были непоправимо сломлены, прежде чем Уриэль приведёт сюда Небесные Армии, иначе неизвестно, что может случиться.
        Каин взглянул на чёрное, как смоль, небо.
        - Я планирую позаботиться об этом. В конце концов, у меня уже несколько недель не было ни крови, ни киски.
        - Не надо! - протест Метатрона был инстинктивным, его отвращение было непреодолимым.
        - Боишься маленького слова, Метатрон? Тебе не нравятся киски? Ну, я знаю, что тебе не нравятся киски, но у тебя есть проблемы со словом? Я могу придумать всевозможные другие термины, такие как…
        - Ты больной.
        Медленная усмешка Каина приводила в бешенство.
        - Я здоров. И, к счастью, мыслю разумно, Марта, случайно совпала с моими личными предпочтениями. Тебе понадобится подробное описание или просто слово, что дело сделано? Удар за ударом - это подходящий термин.
        Метатрон контролировал свою реакцию с помощью чистой силы.
        - Я поверю тебе на слово.
        - И что именно ты собираешься сделать для меня, Метатрон, старый друг? - спросила Каин шёлковым голосом.
        Лгать было достаточно легко. У него это неплохо получалось.
        - Я больше не буду делать никаких шагов против провидицы. Я оставляю это тебе.
        - И поскольку твоё слово оказалось бесполезным, я не буду просить тебя клясться в этом. Просто помни, что, если ты причинишь ей боль, я убью тебя. И я дерусь грязно. Ты даже не заметишь, как я подойду.
        - Тебе не нужно говорить мне, что у тебя нет чести, - сухо сказал Метатрон.
        - Нет, не так ли? Я предлагаю тебе запомнить это.
        ГЛАВА 26
        В ТУ НОЧЬ СНЫ ПРИШЛИ СНОВА. Я была в океане, но на этот раз он был тёплым, ласкающим, и сильные руки держали меня за лодыжки, тянули вниз. Я опускалась добровольно, зная, что мой возлюбленный забирает меня, мой возлюбленный, который был Смертью.
        Его золотистые волосы струились вокруг красивого, жестокого лица, и я не могла дышать, пока он не прижался губами к моим, и внезапно вода перестала быть опасной, когда он утягивал меня всё глубже и глубже, прижимая к своему телу, пока мы танцевали. Я держалась за него, как и хотела, обняв его за талию, положив голову ему на плечо, когда он тащил меня вниз, и мне хотелось плакать от горя и радости. Это было то, для чего я была рождена. Это было то, за что я бы умерла.
        Его руки схватили мои бёдра и обвили мои ноги вокруг него, и он был твёрдым, таким твёрдым. Свет был странным и жутким, и никто не мог ничего увидеть, кроме моего возлюбленного, и я могла ослабить контроль, который сохраняла над своим телом, позволить яростному, горячему желанию захлестнуть меня, захлестнуть его. Мне нужны были его прикосновения, мне нужно было, чтобы он был внутри меня. Он мог доминировать надо мной, он мог поклоняться мне, он мог контролировать меня или позволить мне взять на себя ответственность. Он мог изнасиловать меня, взять меня любым способом, каким хотел, священным и запретным, до тех пор, пока он этого хотел.
        Под водой был огонь. Я знала, что это невозможно, но мне было всё равно, меня так же тянуло к этому пламени, как и к Каину. Он притянул меня к нему, и я почувствовала удовольствие, смешанное с болью от того, что пламя лизнуло меня между ног. Я почувствовала, как по спирали разгорается огонь желания, овладевая мной, топя меня в пламени и море, и когда он вошёл в меня, я взорвалась тысячью крошечных звёзд, искры медленно опускались в глубины.
        Мои глаза распахнулись. Я лежала на спине в постели, окутанная бархатной темнотой самой глубокой части ночи. Каждый квадратный дюйм моей кожи покалывало, мои соски были такими твёрдыми, что причиняли боль, и боль в моём чреве была сильной, физической. Что он со мной делал?
        А потом это повторилось снова. «Иди ко мне». Как зов сирены на ночном ветру, но я больше не слушала. Теперь я знала.
        Это был Каин, обманщик, манипулирующий мной, играющий в игры. Может быть, даже издевающийся над подавленной сексуальностью бедной, обманутой вдовы, играющий в игры с её мечтательным разумом и смеющийся над ней. Я перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку, застонав, на этот раз от стыда.
        Я хотела убить его. По крайней мере, мне хотелось стереть улыбку с его очаровательного, хитрого лица. Чёрт, я хотела ударить его ножом.
        Я села на кровати, прислонившись спиной к шершавой стене. Мне показалось, что я выключила свет или прервала связь. В приглушенном отдалении я почти слышала, как он снова зовёт меня: иди ко мне. Я решительно закрыла для него свой разум. Он не приблизится ко мне, не проникнет в мои сны, в моё тело. И как бы сильно ни напрягались мои мышцы, я не собиралась вставать и стучать в его дверь, даже под предлогом того, чтобы дать ему пощёчину.
        Чёрт возьми, я не была такой. Я оттолкнулась от кровати, ярость вибрировала во мне, усиливаясь от теперь уже ясного призыва его соблазнительного голоса. Я пересекла комнату, открыла свою дверь и подошла к его, постучав с обманчивой мягкостью.
        - Войдите, - сказал он.
        Я не двигалась. «Иди ко мне». Я стояла неподвижно, держа за спиной красивую японскую вазу, которую стащила с пьедестала. Только самое лучшее для Каина.
        Мгновение спустя я услышала, как он двигается, и почти смогла представить его томную красоту, когда он направился к двери. Она открылась, и он стоял, прислонившись к ней, с медленной, чувственной улыбкой на лице, которую я всё ещё, до смешного, хотела поцеловать.
        - Вот ты где, - сказал он, и тембр его голоса скользнул под мою кожу, ещё одно возбуждение.
        Магические трюки, такие как стена пламени, сплошная иллюзия и никакой субстанции.
        - Я здесь, - любезно согласилась я. - Ты звал меня?
        В его серебристых глазах на мгновение промелькнула настороженность.
        - Я так не думаю, - спокойно солгал он. - Но, тем не менее, добро пожаловать. Стало ещё хуже после твоего приключения?
        Приключения? Он назвал попытку убийства приключением? Моя кипящая ярость была близка к тому, чтобы выплеснуться наружу. Недостаточно, чтобы передумать и решить, что за всем этим стоит он, время и мудрость убедили меня в обратном. Нет, он не тратил своё время на откровенные попытки убийства, вместо этого он зарывался в чей-то разум, чтобы мучить и издеваться над человеком, в то время как он, несомненно, получал то, что хотел.
        Я мило улыбнулась.
        - Ты приглашаешь меня войти?
        - Конечно, - сказал он, открывая дверь шире.
        И он совершил роковую ошибку, повернувшись ко мне спиной.
        Он был намного выше, но ваза была большой, и я изо всех сил обрушила её ему на голову, слушая удовлетворительный треск, когда она разбилась о его крепкий череп, наблюдая, как он падает на твёрдый пол бесформенной кучей.
        Бессознательный. Кровь просачивается в его золотистые волосы. Безжизненный.
        Внезапный крик боли вырвался у меня, когда я опустилась на пол рядом с ним, притягивая его в свои объятия. Что я наделала? Это был не фильм, я могла бы убить его своей глупой яростью и уязвлённой гордостью. Он был мёртвым грузом, когда я прижала его к себе. Тепло его крови стекало по моей груди, впитываясь в одежду, и я заплакала, как глупый ребёнок, укачивая его. «Не умри, не умри», - молча, молилась я.
        «Я не мёртв». Слова были ясными и насмешливыми. «Но у меня будет чертовски сильная головная боль».
        Я посмотрела на него сверху вниз, готовая разрыдаться от облегчения, а потом поняла, что он не произнёс это вслух. Его глаза были открыты, он наблюдал за мной, и на этот раз слова были слышны.
        - Чёрт возьми, Марта. Ты что, не понимаешь шуток?
        Я уронила его на пол, и его голова слегка подпрыгнула, когда я попыталась отползти, но его голова была намного твёрже, чем я даже подозревала, и он поймал меня и дёрнул назад.
        - Мне больше нравилось, когда ты обнимала меня, - добавил он.
        - Мечтай дальше.
        Он рассмеялся, бессердечный ублюдок.
        - Я думаю, что у нас было достаточно фантазий, не так ли?
        И прежде чем я поняла, что он делает, он притянул меня к своим губам.
        Шипение, которое я ощущала каждый раз, когда мы соприкасались, всё ещё присутствовало, скорее тихая вибрация, чем настоящий шок. Я знала, что должна была дать ему пощёчину, но его губы были такими сладкими, и он не был мёртв, как и я, и на короткое мгновение мне просто захотелось насладиться этим. Я протянула руку, чтобы слегка обхватить его лицо, запустить пальцы в его длинные шелковистые волосы, а затем резко дёрнула, отрывая его рот от своего.
        Он выкатился из-под меня, прежде чем я смогла продолжить с ещё большим хаосом, легко вскочил на ноги, затем уставился на меня сверху вниз, внезапно нахмурившись.
        - У тебя идёт кровь.
        Я посмотрела на кровь на своём плече.
        - Нет, Шерлок, это твоя кровь.
        - Нет, Ватсон, ты стоишь на коленях в осколках керамики. Очевидно, что твои угрызения совести в последнюю минуту уничтожили твой здравый смысл.
        Я тоже вскочила на ноги. Он был прав, осколок вазы застрял у меня в ноге, и я безжалостно выдернула его.
        - Я выживу.
        Именно тогда я поняла, что на мне надето. Из уважения к тёплой ночи я была одета только в тонкую рубашку, которая прикрывала все важные вещи, такие как шрамы, грудь и бёдра, но она свисала только до середины колен и оставляла руки и слишком большую часть груди обнажёнными. И он смотрел на кровь, стекающую по моей ноге, с выражением, от которого у меня скрутило живот, должно быть, от отвращения. Но мне этого не хотелось.
        Я должна уйти. Я высказала свою точку зрения, больше сказать было нечего. Но я всё равно это сказала.
        - Итак, было ли что-нибудь из этого реальным? Или просто сны?
        - Немного того и другого, - он настороженно наблюдал за мной. - Между прочим, я не брал ничего такого, чего ты не хотела бы дать. На случай, если ты решишь назвать меня какими-нибудь неприятными эпитетами.
        - Как насильник из снов? - выстрелила я в ответ. - Похоже, это не сильно отличается от подсыпания наркотика в чей-то напиток.
        - Так ли это? У тебя был выбор. У тебя всегда был выбор, и ты выбрала меня. Так же, как ты сделала сегодня вечером.
        Я уставилась на него, на мгновение потеряв дар речи.
        - Я думаю, - сказала я задумчиво, - что я действительно ненавижу тебя.
        - Нет, ты не ненавидишь. Я могу это доказать. Иди ко мне, Марта.
        Это был первый раз, когда он произнёс эти слова вслух, но они эхом отозвались в моём теле.
        - Я не думаю, что твоё волшебное джуджу работает, когда я бодрствую.
        - Не работает. Я просто прошу. Иди сюда, Марта. Или повернись ко мне спиной. Это твой выбор. Так было всегда.
        Я посмотрела на него.
        - И не имеет значения, какой из вариантов я выберу?
        Его улыбка была печальной.
        - Конечно, имеет. Я готов взорваться от желания к тебе. Ты сводишь меня с ума, я не могу сосредоточиться на том, почему я здесь, всё, о чём я могу думать - это как проникнуть в тебя, и каждый сон только усугубляет ситуацию, вместо того чтобы снять напряжение. Я тону в тебе, в твоём запахе, твоих прикосновениях и твоем вкусе. Иди ко мне, чёрт возьми.
        Его голос был хриплым в конце тирады, и мне было жарко, я дрожала.
        - Нет, - сказала я. Просто чтобы увидеть, как тьма заливает его лицо. - Ты придёшь ко мне.
        Он двигался с неподвластной времени, непринуждённой грацией всех Падших, и прежде чем я успела обдумать своё глупое предложение, он притянул меня в свои объятия, обхватил моими ногами свои бёдра и поцеловал. У меня не было выбора, кроме как обвить руками его шею и крепко держаться, пока он опустошал меня, целуя… полностью. Если бы кто-то мог кончить от поцелуя, то именно этот поцелуй был бы таким. Его рот был тёплым, влажным, и я открылась под его давлением, пробуя его язык, его желание, его требование, совмещая с яростной потребностью в себе. Он понёс меня в тёмную спальню, и его кожа была горячей под моими руками. Я знала, что будет дальше: нежные поцелуи, сладкое ободрение, когда он опустит меня на кровать. Он уговаривал и очаровывал меня, пока я, наконец, не расслаблялась, а затем…
        Я почувствовала спиной твёрдую стену, и его руки оказались под рубашкой, на моих бёдрах, срывая клочок нижнего белья, которое я носила. Он прижал меня к стене, когда я почувствовала его пальцы у себя между ног, проверяющие меня, скользящие во влажном возбуждении, а затем он начал возиться со своими джинсами. Я услышала скрежет молнии в темноте, и мгновение спустя он прижался ко мне, большой, горячий и настоящий, и не было ни сладости, ни нежного убеждения, был только его жёсткий глубокий толчок, такой глубокий, что мне захотелось закричать от внезапного удовлетворения. Хотелось молить о большем.
        Но его губы всё ещё накрывали мои, его язык проник в мой рот, когда его член оказался между моих ног, и шипение между нами превратилось в небольшую дрожь удовлетворения. Он начал выходить, и мне захотелось плакать. Этого было недостаточно, мне нужно было больше от него, и тогда он снова вошёл, глубже, чем раньше.
        Я впивалась ногтями в его плечи, но он, казалось, не возражал. Он снова вышел, и на этот раз его толчок достиг самого конца моего лона, и я закричала ему в рот, снова кончая, на этот раз сильнее, так что всё моё тело, казалось, содрогнулось. Он стоял неподвижно, позволяя мне пережить это, а затем начал двигаться, когда я уже не думала, что смогу больше терпеть, жёсткий, устойчивый толчок, который прижал меня к стене, его руки теперь под моей задницей, баюкают меня, удерживают, пока он работает со мной, не торопясь. Он оторвал свои губы от моих, опустив их мне на плечо, и я почувствовала, как его зубы задели нежную кожу у основания моей шеи. Я знала, чего он хотел, завершения этого грубого, тяжёлого соития, и я не могла винить его только за то, что я тоже этого хотела. Но я уже не могла говорить, потерявшись в настойчивом толчке и силе его тела в моём, глубоком, невероятно сильном, и это должно было быть больно, но я была такой скользкой, что он мог достаточно легко двигаться в этой тесноте.
        Я не ожидала ничего большего, я всё ещё дрожала от последствий потрясающей кульминации, которую я только что пережила, когда он начал двигаться быстрее, сильнее, и он положил одну руку между нами, касаясь меня, потирая меня, и на этот раз я закричала. Я не могла ничего с этим поделать, так как волна, более мощная, чем смерть, подхватила меня и бросила в ночной воздух, и я рыдала, цепляясь за него, держась за всё, что могла, когда водоворот сбил меня с ног.
        Он присоединился ко мне, напряжённый, дрожащий в моих объятиях, когда я почувствовала, как он кончил, почувствовала жидкое тепло внутри меня, и я хотела, чтобы он взял меня, всю меня, мою кровь, мою жизнь, всё было его. Но я была за пределами речи, за пределами мыслей, когда очередной кульминационный момент обрушился на меня из ниоткуда, и мир исчез.
        Все закружилось вокруг меня, когда я почувствовала, как он пошевелился, пронёс меня через всю комнату и опустил на кровать.
        - Не двигайся, - грубо сказал он.
        Как будто я могла. Каждый мускул в моём теле превратился в резину. Я погрузилась в гостеприимную мягкость его постели, его запах окутал меня со всех сторон, и я заснула.
        КОГДА КАИН ВЕРНУЛСЯ, она лежала на животе, защитно подложив одну руку под подбородок, мёртвая для всего мира. Он снова пристально посмотрел на неё и покачал головой, удивляясь собственной нелепости. Он должен был использовать её, манипулировать ею. Вместо этого он, казалось, был во власти своей всепоглощающей потребности в ней.
        «Это была похоть, чистая и простая», - сказал он себе. Если бы похоть когда-нибудь могла быть чистой. По какой-то причине она позвала его так, как никто на его памяти не звал, и в этом не было ни рифмы, ни причины. Она отказывалась поддаваться его чарам, когда большинство женщин оказывались у его ног без малейшего усилия. Она была тихой, сдержанной и видела насквозь большинство его игр. И он не мог насытиться ею.
        И самое странное из всего, он был так захвачен сжимающей силой её тела, что совсем забыл о её крови. Кульминация, которая потрясла его до глубины души, не была похожа ни на что, что он мог вспомнить, и даже с запахом её крови на его лице, танцующим под её кожей, проникновения в неё было достаточно.
        Однако мысли о её крови теперь делали его ещё твёрже. Она была девственницей крови, это было общеизвестно, и она бы боролась с ним изо всех сил за это. Её было трудно убедить. И чем дольше он стоял здесь, тем тяжелее ему становилось.
        Он посмотрел на свои руки. Они слегка дрожали от его потребности в ней. Что, чёрт возьми, с ним не так? Что она с ним сделала?
        Он не был дураком и знал ответ. Тот, который был неприемлем. Это была форма слабости и, если бы он не отрицал её, он мог бы заставить её исчезнуть. Он хотел её. Ему не нужно было глубже вникать в причины этого. Он хотел её, и теперь, когда он взял её, первый барьер был сломан, и он мог обладать ею, пока она ему не надоест. Он мог бы трахать её до бесчувствия в сладких объятиях её тела и, в конце концов, ему было бы достаточно.
        Даже если он не мог себе представить, что это когда-нибудь произойдёт.
        Ему хотелось просунуть руку ей под живот, поставить её на четвереньки и войти в неё. Он хотел входить в неё до тех пор, пока эта жгучая потребность, наконец, не исчезнет. В тусклом свете он мог видеть шрамы, пересекающие её тело. Как он и ожидал, они прослеживались и по её спине, жестокие линии здесь были слабее, исчезали. Он хотел поцеловать эти линии. Он хотел исследовать губами всё её тело. Он хотел от неё всего.
        Он осторожно забрался на кровать, чтобы не разбудить её. Он лёг на бок и притянул её к себе, обхватив её своим телом. Его твёрдый член прижался к её заду, требуя, желая почувствовать её, её кровь у него во рту.
        Она вздохнула, прижимаясь к нему. Доверяя ему во сне. Он прислонил свою голову к её, вдыхая аромат её волос, её кожи, её крови. И приготовился к долгой ночи пыток, прежде чем, по необъяснимой причине, тоже заснул.
        ГЛАВА 27
        МОЕЙ ПЕРВОЙ МЫСЛЬЮ БЫЛО, ЧТО происходит что-то чудесное. Как в рождественские дни, которые всегда были немного лучше. Почти сразу же за этим последовал поток паники. Ощущение надвигающейся катастрофы. Я лежала очень тихо, открываясь видению, которое пыталось проникнуть в мой едва сознающий разум, а затем реальность стремительно вернулась. Где я была. Кто был со мной. Что я сделала.
        Он спал, его руки прижимали меня к нему. Он был твёрдым, и я почувствовала жар своего тела в ответ. Даже кровь, казалось, забурлила в моих жилах от осознания того, что он был повсюду вокруг меня. Я хотела повернуться в его объятиях, обхватить ногами его бёдра и втянуть его в себя. Я хотела прижать его рот к своей шее и заставить его взять всё.
        Я двигалась очень осторожно, выскальзывая из его объятий, и на этот раз всё пошло, по-моему. Он не проснулся. Близился рассвет, и я посмотрела вниз на своё тело. Я ясно видела свои шрамы, и на моих бёдрах, где он так крепко держал меня, образовались синяки. Это было немного больше, чем жёсткое, быстрое совокупление, не похожее ни на что, что я когда-либо испытывала раньше.
        И я снова лгала самой себе. Единственный способ добиться успеха - это не отставать от него. Я всё ещё чувствовала силу кульминаций, которые пронзали моё тело, и это воспоминание пристыдило меня.
        Я притворялась с Томасом. Теперь я это знала. Он был таким терпеливым, таким осторожным, таким нежным, и я не чувствовала ничего, кроме тёплой привязанности и благодарности. Теперь, после одной грубой встречи, я, казалось, превратилась в полноценного сексуального человека, горячего и нуждающегося, и я ненавидела себя за это.
        Я хотела ненавидеть Каина, и, хотя я знала, что есть дюжина причин, по которым ненависть была оправдана, моя сексуальная реакция не была одной из них. Это было моё право собственности. Не имело никакого смысла, что Каин внезапно смог включить переключатель, который я хотела навсегда скрыть, но он сделал это, и я могла винить только себя.
        Я нашла порванную рубашку, которая была на мне, когда я ворвалась в его комнату прошлой ночью, но не было никаких признаков нижнего белья, которое он сорвал с меня, и я не собиралась идти искать и будить его. Я на цыпочках прошла через тихую спальню к двери, осторожно обходя осколки разбитой вазы, валявшиеся на полу.
        Неужели я действительно разбила её о его голову? Неужели прошлая ночь действительно произошла?
        Я добралась до своей комнаты и направилась прямо в душ. У меня болело между ног, и прикосновения к себе во время мытья напомнили мне о нём, снова вызвав мощный прилив желания. Я воспользовалась холодной водой, ледяной поток, наказание, сильно отличающееся от объятий холодного океана, о которых я мечтала, и я почти ожидала, что он будет ждать меня, когда я выйду, но в моей комнате было тихо и пусто в свете рассвета. Я сказала себе, что рада этому.
        Мне нужно было, чтобы кто-нибудь дал мне пощёчину. Ко мне прикасались ужасные, уродливые люди. Со мной занимался любовью нежный, красивый мужчина. Один из них был отвратительным и унижающим достоинством. Один был милым и заботливым. Прошлая ночь была стихийной, грубой, ошеломляющей, и всё изменилось. Почему сейчас? Почему я позволила этому случиться?
        Может быть, это был шок от вчерашнего дня. Не часто кто-то пытался убить меня, неудивительно, что я хотела, нуждалась в каком-то доказательстве жизни. Секс был полной противоположностью смерти, которую кто-то хотел мне подарить, и занятие любовью с Каином было актом неповиновения, утверждением жизни.
        Занятие любовью? Мне захотелось фыркнуть от собственной нелепости. В том, что я сделала с Каином, не было ничего от любви. Просто спазм мощной физической реакции.
        Биология, вот и всё. Ничего больше.
        Я должна была бы использовать это слово в отношении Каина, но это было слишком уродливо. Я бы не назвала это иначе, как ошибкой, которую я бы больше не совершила. Насколько я знала, я совершила эту ошибку с тем самым человеком, который пытался меня убить. Я сказала себе, что это был не Каин, теперь, в прохладном свете дня, я задавалась вопросом, не была ли я снова глупа.
        Конечно, так и было. Я совершала ошибку за ошибкой. Хуже всего было то, что я всё ещё хотела подойти к нему, забраться обратно в постель и обвиться вокруг его тела.
        Я быстро оделась в строгую тёмную одежду, собрала волосы в тугой узел, прежде чем посмотреть на своё отражение, а затем не смогла сдержать рвущийся наружу смех. У меня был синяк под глазом и царапина на одной стороне лица, которую выставляла на всеобщее обозрение моя безжалостная прическа. У меня также было свечение, которое даже я могла распознать. Другого термина для этого не существовало. Я выглядела хорошо оттраханной.
        Я потянулась, чтобы распустить волосы и прикрыть своё слишком откровенное лицо, но потом передумала. Было бы интересно посмотреть, как люди отреагировали бы на мои синяки. Разве кто-нибудь выдал бы себя?
        Или я уже столкнулась лицом к лицу с мужчиной, который сделал это, достиг кульминации своим твёрдым членом внутри меня? Если так, то почему он не закончил всё? Не прикончил меня?
        Мой план на этот день был прост. Я бы провела его с Элли, в безопасности на верхнем этаже главного комплекса, вдали от всех, и мы бы говорили о ребёнке и не беспокоились о шторме, который быстро приближался. Я бы сказала ей, что поскользнулась на камнях, или что-нибудь такое же дурацкое, и, если повезёт, она больше ничего не заметит. Мне не придётся встречаться с Каином лицом к лицу, пока я не буду готова, и это было слабым утешением. Я могла бы поместить то, что произошло между нами, в тёмное место в своём сознании и игнорировать, сосредоточившись на том, что было действительно важно.
        Впервые передо мной возник самый вопиющий вопрос. Почему? Зачем кому-то хотеть причинить мне боль, заставить меня молчать, убивая меня? Ответ был очевиден и незамедлителен. Потому что я кое-что видела. Я помешала кому-то причинить боль Элли. Если повезёт, я увижу другие опасности до того, как они произойдут. Кто-то, должно быть, боялся, что я увижу, что он или она собирается сделать, и это должно было быть что-то очень плохое.
        Мои видения всё ещё были ненадежны. Я не предвидела собственной опасности, исходящей ни от человека, который пытался убить меня, ни от человека, который прижал меня к стене. Что это был за дар, если он не мог даже просто предупредить меня? Не ходи одна по пляжу, кто-нибудь попытается тебя утопить. Не входи в комнату мужчины посреди ночи, почти без одежды, и не начинай конфронтацию, когда ты знаешь, что секс бурлит под поверхностью с тех пор, как ты впервые увидела его.
        Но я никогда не могла заставить свои видения подчиняться моим потребностям или давать мне ответы на жизненно важные вопросы. Может быть, если бы я могла узнать, кто пытался убить Элли, я бы узнала, кто пытался убить и меня. Или, может быть, эти два события были совершенно не связаны. У большинства людей были секреты, и мои беспорядочные видения могли раскрыть то, что людям нужно было скрывать.
        Я ничего не могла сделать, кроме как прикрыть спину. И держаться как можно дальше от Каина в этом тесном маленьком обществе, пока я не узнаю наверняка, насколько он опасен. Я не могла позволить себе повторения прошлой ночи. Я не думала, что моё сердце выдержит это.
        Как будто моё сердце имело к этому какое-то отношение. Я не была трусихой, но в тот момент мне нужно было ей быть. Я направилась к безопасному гнезду Элли, прежде чем кто-нибудь смог меня остановить.
        ОНА ПРЯТАЛАСЬ ОТ НЕГО. Каин наполовину ожидал, что она так и сделает, и сейчас он должен быть готов оставить её в покое. Прошлая ночь была ошибкой, он планировал соблазнять её медленно, чтобы более тщательно проникнуть в её видения. Вместо этого он трахнул её, как похотливый ублюдок, которым он и был, и знал, что она сбежит. Не имело значения, сколько раз она кончала, и, хотя он был слишком занят, чтобы считать, он знал, что она вела счёт. Она была в ужасе от своей собственной сексуальности, он всё испортил, и она ушла в подполье.
        Это было к лучшему. У него не было намерения прикасаться к ней снова, пока его собственное иррациональное желание не будет под контролем. Пока она была в безопасности, он мог держаться на расстоянии.
        По крайней мере, он должен был. Он больше не мог отрицать, что был одержим ею, и это признание было анафемой. Он не хотел нуждаться ни в ком и ни в чём, он провёл большую часть своего бесконечного существования в одиночестве и неприкосновенности, и ему это нравилось. Физическое освобождение было легко найдено - это не было праздным хвастовством, когда он сказал ей, что может заполучить кого захочет. Он знал, как льстить, как очаровывать, как флиртовать, как соблазнять, хотя она была абсурдно невосприимчива ко всем его запатентованным уловкам. Пока всё это не превратилось в несколько тяжёлых моментов у стены, и всё его мастерство просто исчезло из-за его потребности в ней. Он потерял контроль и ненавидел себя за это.
        Оглядываясь назад, он должен был просто затащить её в постель при первой же представившейся возможности. Он был так ошеломлён своей реакцией на неё, что инстинктивно проявил осторожность, оглядываясь в поисках кого-нибудь другого, кого можно было бы использовать вместо неё. Ожидая, он разжёг свою похоть вместо того, чтобы разрядить её, так что теперь она была опасным отвлекающим фактором. Каждый раз, когда он входил в её сны и наслаждался сладким освобождением её тела, он усиливал своё собственное желание. Даже овладение ею прошлой ночью не было тем освобождением, которого он ожидал. Он так долго откладывал это, что одного вкуса было недостаточно. Ему нужно было насладиться ею. Его потребность не имела для него никакого смысла, но отрицание этого ни к чему его не привело. Это просто было.
        Но время, подталкиваемое неуклюжими нападками Метатрона на Элли и Марту, было на исходе.
        Каин разрушил бы безопасный, самодовольный маленький мирок Падших, сорвал бы маски и ложь, которые покрывали их, чтобы они могли подняться, сильнее, чем когда-либо, и без лжи, чтобы ослабить их, и уничтожить Армии Небес. И он убьёт Азазеля, который вёл Падших и ничего не сделал, когда Уриэль убил Тамар.
        Теперь, похоже, ему придётся убить и Метатрона за то, что он поднял руки на Марту. Это было наименьшее, что он мог сделать, как наказание за боль, которую он собирался причинить ей.
        Как только дым рассеется, и мёртвые сгорят, включая Азазеля, он отпустит её, разорвёт связь. Он снова уйдёт и не вернётся, пока совсем не забудет о ней.
        В конце концов, она была смертной. Через сто лет от неё не останется и следа.
        ГЛАВА 28
        БРОСИВ ОДИН ВЗГЛЯД НА МОЁ ЛИЦО, Элли ничего не сказала. Если бы у меня хватило сил волноваться, этого было бы достаточно, Элли вторглась туда, куда ангелы боялись ступить, а тактичность никогда не была её сильной стороной. Должно быть, я выглядела такой же потрясённой, как и чувствовала себя.
        Ей даже удалось обыграть меня в криббидж, чего она никогда не могла. По какой-то причине я стала неспособна считать до пятнадцати. Но Элли была чем-то большим, чем просто источником крови для Падших. Она также была источником силы и утешения, и по мере того, как проходило утро, мы ели мороженое, выпечку, лазанью и всевозможную приятную еду, которую только могли придумать, смеялись и даже немного плакали. Я, наконец, начала чувствовать, что моя разбитая душа восстанавливается.
        Я прошла через это, ни разу не увидев Каина. Это было то, что я планировала, так что не имело смысла, что я чувствовала себя странно опустошённой. Мне удалось пробраться в свою комнату, пока все были за ужином, я заперла двери, задёрнула шторы, выключила свет и свернулась калачиком в своей постели, как ребёнок, боящийся бугимена. Я не знала, что мне делать, когда он постучит в дверь.
        Он не пришёл. Ни к моей двери, ни к своей собственной. Я попыталась мысленно дотянуться до него, почувствовать, где он, но, как обычно, мой дурацкий подарок выдал большое жирное ничто.
        Единственным способом, которым я могла найти его, был сон, но даже это казалось неуловимым. Я ворочалась и металась, но воспоминания продолжали возвращаться, краткие и интуитивные. Его губы на моих, его руки на бёдрах, удерживающие меня, его пальцы между моих ног, поглаживающие меня, доводящие меня до быстрой кульминации, его член, входящий в меня.
        Я со стоном перевернулась на живот. Он начал то, чего я никогда не хотела, и я не знала, как избавиться от этого, как заставить это исчезнуть. Я не хотела секса, мне не нравился секс. Теперь я была одержима этим.
        Когда я проснулась на следующее утро, я была расстроена, раздражена и с затуманенными глазами от недостатка сна, но, по крайней мере, мне удалось отогнать эротические видения. Если бы бодрствование помогло, я бы обходилась без сна неделями, месяцами или сколько бы времени ни потребовалось Каину, чтобы уйти.
        Я была сильной и не собиралась поддаваться слабости. Никогда больше.
        МЕТАТРОН ЦЕЛЕУСТРЕМЛЕННО ДВИНУЛСЯ ПО КОРИДОРУ. Женщины разговаривали, и, хотя он презирал сплетни, на этот раз он слушал.
        - Ты видела Марту? - потребовала ответа демон Лилит.
        Ответила Виктория Беллона.
        - Видела и мне захотелось обнять её. В конце концов, она легла в постель с Каином. Самое время, чёрт возьми.
        - Не самый мудрый выбор, - пробормотала Лилит.
        - О, да ладно, признай. Он ходячий секс. И никто не заслуживает этого больше, чем Марта.
        - Но он уйдёт. Он всегда так делает, - сказала Лилит.
        - Может быть, не в этот раз. Держу пари, Элли будет знать больше.
        Мгновение спустя они уже мчались вверх по лестнице, и он смотрел им вслед с отвращением, горящим в его сердце.
        Не имело значения, что это было частью таинственного генерального плана Каина - это всё ещё наполняло его презрением и яростью. Непристойность похоти разъедала его душу, и осознание того, что Каин сдался, обнажился вместе с провидицей, было настолько отвратительным, что ему нужно было очистить свой разум.
        И единственным способом, которым он мог это сделать, была кровь.
        Он не мог позволить Каину снова остановить его. Никто другой не обратил бы на это никакого внимания, но Каин наблюдал слишком пристально. Ему нужно было отвлечься.
        В Шеоле была одна вещь, которая могла перечеркнуть тщательные планы Каина, счёт, который он ждал тысячелетия, чтобы свести. Он мог бы уладить это сейчас.
        - Азазель ищет тебя, - объявил он, когда нашёл Каина в тренировочном зале.
        - Азазель может идти к чёрту, - прорычал Киан, его внимание было приковано к спарринг-паре. - Держи руку выше, Гадраэль, - крикнул он, затем оглянулся на Метатрона. - Ты теперь его посыльный?
        Всё это было слишком просто.
        - Он сказал, что ты его боишься. Что ты искал способ, чтобы тебе не пришлось с ним драться.
        Каин замер, сосредоточив всё своё внимание на Метатроне.
        - Он сказал тебе это?
        - Нет. Я слышал, как он разговаривал с Разиэлем. Сообщение, которое он послал тебе, было «Смирись с этим», - он отступил назад, ожидая взрыва.
        Сначала он был разочарован результатом. Каин ничего не сказал, медленно закатывая рукава, чтобы показать удивительно сильные руки. А потом он увидел лицо Каина и остался доволен.
        - Он действительно это сказал? - спросил Каин вкрадчивым голосом. - И у тебя есть какие-нибудь идеи, где я могу его найти?
        - Я его не видел. Обычно он оказывается на том выступе, который ему нравится, где он может присматривать за всеми.
        - Ты имеешь в виду шпионить за всеми, - сказал Каин. - Я должен уйти, - крикнул он спарринг-партнёрам, за которыми должен был наблюдать.
        - Что за чёрт? - взревел Михаил. - Это необязательно, Каин. Мы ведём войну.
        - Это не моя война, - коротко сказал он и направился к двери.
        Метатрон последовал за ним, желая убедиться, что Каин клюнул на его сложную и не слишком тонкую приманку.
        - Куда ты идёшь? - поинтересовался он.
        Каин повернулся и одарил его очаровательной улыбкой.
        - Я собираюсь найти Азазеля, - пробормотал он. - И я собираюсь вырезать его сердце и съесть его.
        Я ПОЗАВТРАКАЛА В СВОЕЙ КОМНАТЕ, на мгновение поддавшись трусости, и просмотрела свои списки, пытаясь разобраться в них. Чем больше я смотрела на них, тем более непонятными они казались, и я закрыла глаза, только на мгновение.
        У меня были проблемы со сном в середине дня, бессонные ночи были достаточно ужасны.
        Если бы я прилегла отдохнуть - это сделало бы бессонницу ещё хуже. Но я могла остановить это не больше, чем летать.
        Я мечтала, не о чувственной усталости, а о стенах пламени, крови и смерти, пока, в конце концов, я не увидела Азазеля. Мёртвого. Я слышала плач Рейчел, такой сильный, что все женщины во вселенной плакали, и я чувствовала мрачную невозможность этого, слишком реальную. Азазель был мёртв, убит разъярённым сумасшедшим.
        Каином, держащим нож, покрытым брызгами крови Азазеля, с дикой ухмылкой на лице.
        Я вырвала себя из видения с хриплым вздохом, вся в поту, дрожа, с тошнотой в животе. Это не было дурным сном, подпитываемым мелочами моей собственной жизни. Это было видение, и оно должно было произойти, если я не остановлю его.
        Я вскочила с кровати. Я понятия не имела, который час и как долго я спала. Я только знала, что не могу опоздать на то, что выглядело как казнь. Я схватила ближайшую вещь, которую смогла найти, одно из брошенных платьев Тори, и выбежала из своей комнаты.
        Я не потрудилась остановиться у Каина. Его там не было. Вероятность того, что я смогу остановить его, была в лучшем случае невелика, и если бы он действительно был решительным убийцей, то я была бы просто сопутствующим ущербом. Что всё ещё не объясняло, почему мы занимались сексом. Почему он хотел иметь со мной что-то общее.
        Если только он не думал, что сможет манипулировать моими видениями? Удачи тебе в этом. Мои видения не поддавались контролю, предсказуемости, даже реальности. Они не были ни тем, ни другим, подарком сатира, жестокого и бесполезного большую часть времени.
        Но не в этот раз. На этот раз я видела ясно, и я бы остановила это или умерла, пытаясь.
        Первый этаж был пуст, и я направилась прямо к пляжу. Я мало что видела на заднем плане видения, но, оглядываясь назад, туманная голубизна неба возвышалась над всем, и кровь забрызгала кусты, когда тело Азазеля лежало среди цветов. А Рейчел продолжала кричать, звук был пронзительным, мучительным, разрывающим меня на части.
        Нет, это ещё не случилось, и я предотвращу это. Даже если мне придётся убить Каина самой.
        Пляж тоже был пустынен, и я с тоской смотрела на мягкие волны. Вода исцеляла Падших. Если бы я могла, я бы втянула туда Каина и держала его голову под водой, может быть, какая-то болезненная ярость, вызвавшая такой ужасный поступок, была бы излечена.
        Я побежала к бухте, какой бы дурой я ни была, когда я двинулась, то почувствовала тень над своей головой. Я посмотрела вверх, прищурившись от яркого неба, но увидела только силуэт, одного из Падших, с широко распростёртыми крыльями.
        Я ускорилась, чувство катастрофы накатывало на меня тошнотворными волнами, я осматривала пустынный пейзаж с отчаянием, охватившим меня. Их не было видно, и всё же я не могла избавиться от охватившего меня ужаса.
        А потом я увидела их.
        КАИН ПРЕЗЕМЛИЛСЯ НА ВЫСТУП РЯДОМ С АЗАЗЕЛЕМ, легко коснувшись земли и сложив крылья в спину. Азазель сидел на краю в своём любимом месте, наблюдая за бесконечным океаном, но у Каина не было иллюзий, что он застал его врасплох.
        - Тебя было трудно найти, - легко сказал он, опускаясь рядом с человеком, которого собирался убить. - Где ты был?
        Азазель не отрывал взгляда от горизонта.
        - У меня были дела. Ты здесь, чтобы убить меня?
        - Конечно.
        Азазель кивнул.
        - Я всегда знал, что, в конце концов, ты придёшь за мной. Я удивлялся, почему так долго.
        - Может быть, я хотел, чтобы ты попотел.
        Азазель повернулся, чтобы посмотреть на него.
        - Я выгляжу так, будто вспотел?
        Каин почувствовал, как внутри него закипает знакомая убийственная ярость, и подавил её. Ему нужно было быть спокойным, рассудительным. Уриэль приближался, и он больше не мог откладывать свою месть.
        Он одарил Азазеля кислой улыбкой.
        - Ты вообще ничего не чувствуешь, не так ли? Ты стоял и смотрел, как Тамар разрывали на куски, и ты не только ничего не сделал, чтобы остановить это, ты даже не моргнул, когда она умерла в криках агонии. Ты ничего не почувствовал. Ты холодный, мёртвый ублюдок, и моё убийство ничего не изменит.
        - Тогда зачем это делать?
        Каина сжал нож.
        - Потому что ты здесь.
        Он вытащил нож, и тот сверкнул на солнце, когда он осмотрел его. Да, это был хороший выбор. Он всегда был талантлив в обращении с ножом, и ему нравилась эта интимность. Он хотел чувствовать каждый удар и думать о Тамар.
        Тамар, которую он больше не мог себе представить. Он забыл её лицо первым, более тысячелетия назад. Затем её голос. Потом всё, что касалось её, кроме воспоминаний о его любви. Любовь, которую он никогда больше не почувствует.
        Азазель наблюдал за ним, совершенно расслабленный.
        - Убив меня, ты почувствуешь себя лучше, Каин? Заполнит ли это эту чёрную дыру внутри тебя? Потому что я так не думаю. Я думаю, ты зол, сбит с толку и растерян, и ты так долго думал о мести, что это стало автоматическим. И ты ошибаешься. Я что-то почувствовал, когда Уриэль убил твою жену, даже если и не показал этого. Я был болен, взбешён и сломлен.
        - Тогда почему ты ничего не сделал, чтобы остановить это? - выплюнул он. - Почему ты ничего не сказал, ради Бога?
        - Ты идиот, - сказал Азазель почти добродушным голосом. - Мы не могли. Уриэль выстроил нас в ряд, а затем лишил возможности двигаться, говорить или даже реагировать. Мы были молчаливыми стражами того, что он делал, и это должно было напугать нас до чёртиков, уберечь от повторения той же ошибки. И если ты сомневаешься во мне, вспомни о тех узах, которые удерживали тебя. Они не были физическими, но они сдерживали тебя, так что ты мог только смотреть и кричать. Нам не дали возможности кричать.
        - Я тебе не верю, - он крепче сжал нож.
        Сначала он перерезал бы Азазелю горло, потом отрезал бы ему язык, всё, что угодно, лишь бы остановить его ложь.
        - Ты знаешь, что это правда, - решительно сказал Азазель. - Ты просто не хочешь в это верить. Я знаю, ты что-то планировал, ты хочешь уничтожить всех нас, тех, кого ты винишь в том, что позволил Тамар умереть. Но в глубине души ты знаешь, что пытаешься загладить свою собственную вину.
        - Спасибо за аматорскую психологию, - прорычал Каин
        Улыбка Азазеля была холодной и презрительной.
        - Итак, ты работаешь с Уриэлем, чтобы уничтожить нас всех? Если ты собираешься убить меня, то нет ничего плохого в том, чтобы сказать мне об этом.
        - Работаю с Уриэлем? Что ты за идиот такой? Ты думаешь, я пошёл бы на все эти неприятности, чтобы вырезать твоё сердце, когда человеку, который на самом деле убил мою жену, это сойдёт с рук? Нет, Азазель. Я собираюсь научить Падших, как победить Уриэля. Как только ты умрёшь, я собираюсь показать им, что их правила и их жизни основаны только на лжи, и когда они примут это, им больше нечего будет терять. И это единственный способ победить Уриэля в его собственной игре.
        Азазель посмотрел на него.
        - Очевидно, ты планировал это в течение долгого времени.
        - У меня были тысячелетия.
        - И ты не думаешь, что Падшие будут возражать, если ты убьёшь меня? - Азазель казался не более чем слегка любопытным.
        - Я скажу им, что ты знал правду о Шеоле и намеренно ввёл всех в заблуждение.
        - И что именно является правдой?
        - Что не существует такой вещи, как кровная связь. Ты хранил это в тайне, чтобы контролировать ситуацию через так называемый Источник, кто бы ни имел несчастье быть твоей женой в то время. Ты знал, что мы неуязвимы для огня, но ты убедил всех, что это смертельный яд, ещё одна вещь, чтобы держать их под большим пальцем.
        На лице Азазеля ясно читалось недоверие.
        - И ты говоришь мне, что это не так? Я видел, как члены Падших заболевали и умирали от простого прикосновения пламени. Ты сумасшедший. В следующий раз ты скажешь мне, что море нас не исцеляет.
        - Это так. Единственная причина, по которой огонь убивает Падших, заключается в том, что они верят, что так оно и будет. То же самое и с кровью. Это способ сохранить верность Падшим, держа ваше тесное маленькое общество под твоим контролем.
        - Интересно, - пробормотал Азазель. - Однако ты забываешь об одном важном моменте.
        - Каком?
        - Что они больше не находятся под моим контролем. Я бросил их, исчез. Разиэль теперь правит Падшими.
        - Он твоя марионетка.
        Азазель рассмеялся.
        - Не позволяй ему слышать, как ты это говоришь. Его легко вывести из себя, и он на взводе из-за того, что скоро родится ребёнок.
        - Ещё одно доказательство того, что правила - это иллюзия. Всё, что потребовалось - это немного промыть мозги твоей жене, и у нас внезапно случилась чудесная беременность.
        - Мы? - эхом отозвался Азазель. - Я не думал, что ты всё ещё считаешь себя частью Падших. Я думал, ты хочешь, чтобы мы все умерли.
        - Только ты, Азазель. Меня бы здесь не было, если бы я не пытался их спасти.
        Азазель кивнул. Он взглянул на нож, сияющий на солнце.
        - Я боюсь, что буду сопротивляться. Если бы ты пришёл за мной до того, как я нашёл Рейчел, я был бы лёгкой мишенью.
        - Точно, - сказал Каин, его голос был холодным и ужасным. - Тебе нужно почувствовать потерю так, как это сделал я.
        - Поверь мне, я прочувствовал, - пробормотал Азазель. - Потеря Сары чуть не убила меня.
        - Конечно, так оно и было, - усмехнулся Каин. - И всё же тебе удалось снова влюбиться, снова прожить свою счастливую жизнь.
        - Ты тоже мог бы, ты знаешь.
        В глазах Азазеля не было страха, ни обычной отстраненности. В них было что-то невыносимо близкое к состраданию. - Ты потратил тысячелетия на холодные, пустые поиски мести, и поверь мне, ты не почувствуешь себя лучше, как только закончишь со мной. Неважно, скольких Нефилимов я убил, я не мог вернуть Сару, и я не мог притупить боль внутри себя.
        - Ещё уроки, Азазель? Оставь их себе. Кровной связи не существует. Женщины взаимозаменяемы.
        - Наша Марта тоже замена? Да, я знаю, что ты наконец-то переспал с ней. Я просто не понимаю, почему на это ушло так много времени.
        - Заткнись.
        - Она - слабое место во всём этом, не так ли? Если то, что ты говоришь, правда, если уз не существует, если женщины взаимозаменяемы, тогда не будет иметь значения, что она там, на пляже, наблюдает за нами.
        Каин дёрнул головой вниз, и он увидел её, маленькую одинокую фигурку, пристально смотрящую на них. Это было слишком далеко, чтобы человек мог ясно видеть, но она всё равно узнала бы, и он чувствовал её панику, чувствовал, как она внутренне кричит ему, чтобы он прекратил то, что делал.
        Он безжалостно отключил этот голос, повернувшись обратно к Азазелю.
        - Ты действительно думаешь, что временный трах будет иметь какое-то значение для того, что я планировал тысячи лет?
        - Нет. Но я думаю, что Марта не согласилась бы.
        - Неправильный ответ. Ну что готов умереть, старина?
        - Ты старше меня.
        - Это только цифра. Ты родился бессердечным стариком.
        - Возможно, - он кивнул. - Ты знаешь, что я собираюсь драться с тобой.
        - Я бы не ожидал меньшего. Я даже знаю, что у тебя есть нож, так что ты не безоружен. Нас ничто не остановит. Если я умру, так тому и быть. Но со мной этого не произойдёт. Умрёшь ты.
        Азазель снова взглянул вниз, на пляж, но Каин продолжал отводить взгляд. Он не мог позволить минутной слабости отвлечь его от правосудия.
        - Это возможно, - сказал Азазель размеренным голосом. - Но я боюсь, что тебе придётся выбирать.
        Что-то цеплялось за Каина, пытаясь нарушить тишину, которую он навязал. Грубый страх. Он не мог позволить себе обращать на это внимание и прищурился, заметив обманчиво спокойный взгляд Азазеля, крепко сжимающего нож в руке.
        - Выбирать?
        - Между Мартой и твоей местью.
        - Я же сказал тебе, мне плевать, что думает Марта…
        - Марта не будет думать. Марта будет мертва, если ты не пойдёшь за ней.
        Он неохотно повернул лицо обратно к узкой полоске пляжа, и всё внутри него замерло.
        ГЛАВА 29
        Я ДАЖЕ НЕ ПОЧУВСТВОВАЛА ЕГО ПРИБЛИЖЕНИЯ. Его ноги бесшумно ступали по зыбучим пескам, и я была так поглощена драмой, разыгрывающейся на выступе высоко надо мной, что не заметила изменения ветра, запаха пота, злобы в воздухе, пока его тяжёлые руки не схватили меня сзади в смертельном объятии, одно огромное предплечье встало поперёк моего горла, перекрывая воздух, другое вокруг моей талии, сжало меня.
        Я не могла закричать, моё горло сдавливали, медленно, но неумолимо, когда меня подняли вверх, я отшатнулась назад в ярости и отчаянии. Моя борьба ничего не значила для злобного гиганта позади меня, того же человека, который пытался разбить мою голову о камни, того же могущественного ангела, который ничего не чувствовал. Метатрон.
        Я чувствовала, как угасает сознание, а вместе с ним и моя жизнь. Я попыталась повернуть голову, какой-то глупый, сентиментальный остаток моего желания взглянуть на Каина, когда я умру, но тяжелая рука на моём горле удерживала мою голову неподвижной.
        Густая, ватная тьма сгущалась вокруг меня, и моя борьба ослабевала, даже когда я в отчаянии вцепилась в его руку.
        Какой паршивый подарок, подумала я с головокружением, что он даже не смог предупредить меня о моей неминуемой смерти. А потом я вообще ни о чём не могла думать, мой разум превратился в безмолвный крик, имя Каина, когда я провалилась в сомнительный комфорт бесконечного сна.
        Мгновение спустя меня подбросило в воздух, и я приземлилась на песок. Я лежала там, борясь за дыхание, зная, что всё равно умру, что он раздавит мне горло и лёгкие, и я никак не могла дышать, как вдруг всё вернулось со свистом, и я поняла, что воздух просто вышел из меня, когда я полетела. Я лежала неподвижно, изо всех сил пытаясь восстановить контроль над своими мышцами, наблюдая, как два ангела сражаются в яростной битве не на жизнь, а на смерть.
        Кровь была повсюду, и я хотела закричать, выкрикнуть предупреждение, прежде чем огромные кулаки Метатрона раздавят Каина, но я недооценила его. Каин был быстрее, умнее и обладал такой убийственной яростью, что по сравнению с ним Метатрон выглядел неуклюжим великаном. Кровь хлынула из шеи Метатрона, и он упал на колени в песок, схватившись за горло, когда Каин приблизился к нему. Я попыталась крикнуть, сказать ему «нет», но какая-то маленькая, дикая часть меня хотела этого. Хотела насилия от моего имени. Хотела получить какое-то доказательство того, что Каин действительно что-то чувствует ко мне.
        Внезапно наступила темнота, когда огромные крылья Метатрона расправились, и мгновение спустя он взмыл вверх, быстро и высоко в небо. Я перевернулась на спину, ожидая увидеть, как Каин полетит за ним.
        Мгновение спустя я оказалась в его объятиях, прижатая к его окровавленной груди, пока он вглядывался в моё лицо, ища признаки повреждений.
        «Я в порядке», - попыталась сказать я, но раздался только свистящий хриплый звук, когда я поперхнулась.
        Он откинул мои волосы с лица удивительно нежным прикосновением, и я увидела облегчение в его глазах.
        - Ты в порядке, - сказал он, и мне захотелось огрызнуться, что я пыталась сказать ему это, но я сдалась. - И ты не можешь говорить, - добавил он, слегка изогнув рот. - Я не могу придумать лучшей комбинации.
        Я закрыла глаза. Всё болело, особенно живот и горло, но он был прав, со мной всё было в порядке, и на данный момент мне ничего не нужно было делать, кроме как позволить ему держать меня на тёплом солнце, в его нежных руках.
        Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я почувствовала чьё-то присутствие, открыла глаза и увидела, как Азазель легко приземлился на пляж рядом с нами, сложив крылья за спиной, с серьёзным выражением лица.
        - Я не смог его поймать.
        - И хорошо, - мрачно сказал Каин. - Я хочу быть тем, кто убьет его.
        Азазель кивнул, глядя на меня сверху вниз. Мне следовало бы сделать усилие, чтобы сесть, но было слишком удобно, когда меня держали. Я даже не собиралась думать о том, почему, думала о мужчине, чья сила медленно наполняла меня. Я собиралась отпустить всё.
        - Как она?
        - Она будет жить, - коротко сказал Каин, немного бессердечно, но его хватка на мне всё ещё была невероятно нежной, поэтому я не возражала.
        - Итак, ты готов закончить то, что мы начали, или предпочитаешь подождать, пока немного не оправишься после боя с Метатроном?
        Каин огрызнулся на него, удивительно, когда его обычная манера была непринуждённым очарованием.
        - Я могу убить тебя и Метатрона с одной рукой, связанной за спиной.
        - Да, я видел, насколько ты преуспел с Метатроном, - сказал Азазель. - Я более чем счастлив позволить тебе попытаться убить меня сейчас, если ты готов. Я просто хочу указать на несколько вещей.
        - Убирайся отсюда к чёртовой матери, - огрызнулся Каин.
        - Через мгновение, - он придвинулся ближе. - Когда пришло время убить меня или спасти женщину, которая, как ты настаиваешь, для тебя не имеет значения, ты решил спасти её. Как ты думаешь, что это значит?
        Всё, что я могла услышать, это то, что женщина, которая, ты настаиваешь, не имеет значения, и я попыталась оттолкнуть его. Это была пустая трата времени, я всё ещё чувствовала слабость и дрожь, и даже в полную силу я не могла сравниться с ним, так как он держал меня крепче.
        - Это значит, что я всегда могу убить тебя в другой раз.
        - Мы с тобой оба знаем, что это неправда. Этот шанс не повторится в ближайшее время. И всё же ты пошёл спасать Марту. Я поверю тому, что ты рассказал мне о Шеоле, но в одном ты ошибаешься. Есть такая вещь, как связанные узами пары, и Марта твоя пара.
        Каин проигнорировал его, продолжая смотреть на меня сверху вниз, как будто я действительно имела значение.
        - Она - средство для достижения цели, - пробормотал он.
        - Но всё решилось. Тебе больше не нужно её использовать. Почему ты всё ещё держишь её?
        - Я всё ещё могу убить тебя, - пробормотал Каин, и я была готова поддержать это движение.
        Азазель просто покачал головой.
        - Я передам то, что ты сказал, Разиэлю и совету, и мы это рассмотрим. А пока почему бы тебе не отнести куда-нибудь женщину, которая для тебя ничего не значит, и не позаботиться о ней?
        А потом мы остались одни. Я ждала, когда Каин бросит меня на песок и уйдёт. Даже если бы ему было хоть немного не всё равно, Азазель бросил вызов, и Каину пришлось бы доказать, что он ошибается. Он использовал меня, что было неудивительно.
        Так почему же это вдруг стало так больно?
        Я почувствовала внезапное напряжение в его мышцах за мгновение до того, как он поднялся, но это был лёгкий жест, даже с моим весом, всё ещё находящимся в его руках.
        Мгновение спустя мы были наверху, в туманной синеве неба Шеола, паря в небесах, и всё, что я могла сделать, это сглотнуть.
        Полёты всегда приводили меня в ужас. Несколько раз, когда Томас настаивал на том, чтобы пригласить меня куда-нибудь, были ужасными катастрофами, и Азазель знал это. Он всё равно бросил вызов Каину, чтобы тот нёс меня, ублюдок, и я затаила дыхание и закрыла глаза, уверенная, что земля вот-вот с грохотом поднимется нам навстречу.
        Он держал меня свободно, удобно, и я подумывала о том, чтобы повернуться и вцепиться в него изо всех сил, но потом поняла, что не боюсь, что он меня уронит. Даже с этим случайным объятием я знала, что нахожусь в безопасности, и это ощущение было одновременно тревожным и странно успокаивающим. Я открыла сначала один глаз, потом другой и поняла, что мы движемся сквозь клочья облаков позднего утра, паря, и до нас доносится солёный запах океана. Ветер убирал мои волосы с лица, и я осмелилась посмотреть на него, когда он летел. Он спас меня, он держал меня, он держал меня при себе, и теперь он забирал меня в безопасное место. На данный момент этого было достаточно.
        Когда он наконец-то приземлился, это заняло больше времени, чем потребовалось бы для прямого полёта. Я вопросительно посмотрела на него, когда он спустился в наш общий двор, и, как ни странно, он, казалось, знал, о чём я думаю.
        - Мне нужна была небольшая передышка, - сказал он, почти извиняясь, за исключением того, что Каин не извинялся.
        Он очаровывал, он манипулировал, он лгал, но он никогда не извинялся.
        - Я думал, ты не будешь возражать.
        Если бы это был Томас, он был бы весь в царапинах от моих перепуганных рук. Но он не был Томасом, он так явно отличался от моего нежного, любящего Томаса, который никогда не был подходящим ангелом для меня. Я не знала, почему Томас был убеждён, что я его пара, почему он привёл меня сюда, когда я всего боялась, но он был уверен. И теперь я поняла почему. Это было для Каина.
        Я покачала головой, мой голос всё ещё был потерян, и я попыталась заставить его поставить меня на ноги. Он проигнорировал меня, шагая к французским дверям, которые вели в его квартиру. Я потянула его, указывая на свою, но он покачал головой.
        - Нет, - сказал он, неся меня в свои комнаты и захлопывая за собой стеклянную дверь с такой силой, что я испугалась, что она может разбиться.
        Он опустил меня на кровать так нежно, что я почувствовала, как слёзы защипали мне глаза, и попыталась сморгнуть их. Это только привлекло его внимание, и он долго смотрел на меня сверху вниз.
        - Я хочу, чтобы ты немного отдохнула, - сказал он. - Хотя я был бы так же счастлив, если бы ты какое-то время не восстанавливала свою способность говорить. Ты очень спокойна, когда не споришь.
        Если бы у меня было больше энергии, я бы показала ему язык, но сейчас я просто лежала на спине, наблюдая за ним из-под прикрытых век.
        - Я собираюсь прибраться, а потом вернусь, - сказал он. - Ты уверена, что с тобой всё в порядке?
        Я кивнула без особого энтузиазма. Очевидно, он серьёзно отнёсся к приказу Азазеля присматривать за мной. Из всех вещей, которые я ненавидела в этой жизни, жалость была одной из самых презираемых. Особенно жалость того, к кому я стремилась со всей зрелостью детской влюблённости. С таким же успехом я могла бы перестать отрицать это, я была одержима им. Когда я умирала, он был всем, о чём я могла думать, и даже сейчас, когда мне снова захотелось разбить что-нибудь о его голову, я всё ещё дрожала при мысли о его прикосновении.
        Повинуясь инстинкту, я протянула руку и осторожно коснулась его затылка, куда я его ударила, и между нами возникла искра электрического напряжения. Он вздрогнул, когда мои кончики пальцев скользнули по шишке.
        - Да, она всё ещё там, - сказал он с гримасой. - В следующий раз, когда ты захочешь ударить меня по голове, почему бы тебе не выбрать что-нибудь более хрупкое и немного более дешёвое?
        Я отмахнулась от него, пытаясь вложить все свои коммуникативные навыки в этот единственный древний жест. Он просто снова рассмеялся, накрывая меня мягким одеялом.
        - Спи, детка, - сказал он, и я поняла, что это была первая искренняя ласка, которую он использовал.
        Я решила поспать.
        ВВЕРХ, ВВЕРХ, ВВЕРХ В ЛЕДЯНУЮ ТЬМУ взмыл Метатрон, его лицо превратилось в маску, а сердце - в камень. Он потерпел неудачу. Никогда в своей жизни ему не удавалось выполнить поставленную перед ним задачу, будь то его собственное изобретение или приказ Уриэля, за единственным исключением убийства Азазеля. Ему не раз, а дважды не удавалось убить провидицу. Он не смог избавить Источник от её потомства, и, в конце концов, он даже не смог уничтожить Каина, человека меньше, чем был он. Ледяной воздух остановил кровотечение из раны на его шее, и он знал, что как только он доберётся до Уриэля, его либо примут, либо отправят в небытие. Меньшего он не заслуживал. Он подвёл себя и подвёл Уриэля.
        Он возвращался в загробную жизнь с информацией, которую он мог бы свободно предоставить, независимо от того, заберёт его Уриэль обратно или нет. Он не был изгнан с небес, он просто был убит в бою и оставлен позади. Уриэль был бы недоволен тем, что он не вернулся раньше, но он всегда мог сказать, что надеялся собрать информацию, чтобы свергнуть Падших.
        Если бы Уриэль позволил ему остаться, позволил ему снова возглавить армии, он осмелился бы спросить об Источнике. Во всём этом она была безупречна, и Уриэль мог быть склонен к великодушию. Если нет…
        Это должно было быть решено позже. Сначала он должен был пробиться обратно в тёмную, небесную славу загробной жизни. Он просто надеялся, что Уриэль был в хорошем настроении.
        ГЛАВА 30
        СТОЯЛА ТЕМНАЯ, ГЛУБОКАЯ, ОБВОЛАКИВАЮЩАЯ ночь, и я была в безопасности. Я лежала в объятиях своего возлюблённого, обнажённая и тёплая, кожа к коже, и вздыхала, придвигаясь ближе. Я свернулась калачиком вокруг него, положив голову ему на плечо, обняв его за талию, прислушиваясь к его учащённому дыханию и ожидая, что принесёт этот новый эротический сон. В моих мечтах ничего не было запрещено, и я хотела, чтобы экстаз уничтожил всё плохое. Я хотела, чтобы его губы были на мне, я хотела попробовать его на вкус, взять его всеми запретными способами, я хотела кричать, плакать и таять вместе с ним.
        Его рука скользнула вверх по моей руке, чтобы обхватить моё лицо, повернув его к себе, и в безлунную ночь я могла видеть только знакомый блеск его глаз, смотрящих на меня сверху вниз. Его пальцы были длинными, твёрдыми, гладили мою кожу, и я с внезапным потрясением поняла, что это не был ещё один сон. Я была в его постели.
        Обнажённая.
        На мгновение я замерла, и он просто притянул меня ближе, кожа к коже, его губы прижались к моему уху.
        - Всё в порядке, - прошептал он. - Я здесь.
        Я хотела сказать ему, что именно это и было неправильным в сложившейся ситуации. Он угрожал всему, что меня волновало. Но было уже слишком поздно. Теперь его руки скользили по моей спине, прижимая меня к себе, и было вполне разумно, что я приоткрыла рот для его поцелуя, медленного, горячего и сладкого. Это было… удивительно, самый ленивый, самый тщательный из поцелуев, начиная с мягкого давления его рта на мой до касания моих губ, пока они не задрожали. Его язык деликатно провёл по складке моих сомкнутых губ, надавливая. Я знала, что если позволю его языку проникнуть в меня, то сделаю всё, что угодно, и на мгновение я воспротивилась. Затем он укусил меня, мягкий, укоризненный укус, и я сдалась, позволив его языку проникнуть в мой рот, коснуться моего, скользнуть, и я закрыла глаза и погрузилась в это чудо, целуя его в ответ.
        По какой-то причине я ожидала, что он будет торопиться. В конце концов, наша первая связь была грубой и быстрой, и даже Томас был относительно прямолинеен и деловит во всём этом. Но в благословенном уединении непроглядной ночи Каин не торопился, двигая губами по моей щеке к уху, нежно прикусывая мочку удивительно эротичным движением. Я никогда не считала мочки своих ушей эрогенной зоной.
        Поверьте, что Каин знал.
        Он снова поцеловал меня, и на этот раз он заставил мой язык двигаться, танцевать, скользить по его грубой текстуре в медленном, томном соединении, которое заставило мою кожу зашипеть. Или, может быть, это был просто остаток того странного эффекта, который он оказывал на меня. Он провёл губами вниз по моей челюсти, по шее, задержавшись у основания, где моя сонная артерия билась с постоянной возбуждённой пульсацией, и вдохнул мой запах. Я чувствовала его желание, его потребность, осязаемую. Я чувствовала свою собственную потребность, пересиливающую мой страх, и когда он сделал ещё один маленький эротический укус, тепло затопило моё тело.
        Я открыла рот, чтобы остановить его, но не издала ни звука. Я забыла, что попытка убийства Метатрона оставила меня немой.
        А это означало, что я не могла сказать ему «нет» сегодня вечером. Это больше не было моим решением, я могла спрятаться в темноте и взять то, что хотела, а затем притвориться, что это не имеет ко мне никакого отношения. На мгновение у меня возникло искушение, такое искушение, притвориться, что это вышло из-под моего контроля.
        Но это было не так. Это было именно то, чего я хотела, точно так же, как я принимала эти возбуждающие сны. Я уже много раз принимала его тело в своё, в том полураспаде между бодрствованием и сном. Я бы приветствовала его сейчас.
        Он мягко толкнул меня обратно на матрас, склонившись надо мной, и я охотно упала. Я знала, что произойдёт дальше, он войдёт в меня, и я возьму его, буду держать в своих объятиях, пока он будет содрогаться надо мной.
        Но он не сделал ни малейшего движения, чтобы накрыть меня. Вместо этого он обхватил мою грудь, и я выгнулась дугой от неожиданной реакции, которую это вызвало. Моя грудь никогда не была чувствительной, но лёгкое прикосновение его пальцев к моему соску было невыносимо возбуждающим. Его губы скользили по мне, и я обнаружила, что всё-таки могу издавать звуки, низкий, чувственный стон реакции, когда он лизнул мою грудь, затем накрыл меня ртом и пососал. Я потянулась вверх, нуждаясь за что-то ухватиться, когда ощущения бомбардировали меня, и я поймала его сильные бицепсы, впиваясь ногтями. Затем он слегка укусил меня, низко зарычав в горле, и меня окатило жаром, яростным пожаром, к которому я была более чем готова.
        Я бы закричала, когда его губы оторвались, но он просто перешёл к другой груди, уделяя ей внимание, которого я жаждала, на этот раз посасывая сильнее, кусая сильнее, и, к моему удивлению, я почувствовала, как спазм чистого ощущения сотряс моё тело, заставив мою матку сжаться. Я кончила от его рта на моей груди. Какой распутницей я была?
        «Лучшей», - его ответ пришёл из ниоткуда, беззвучный, но я знала, что это был Каин. «Всё в порядке. Каждая женщина должна быть распутницей со своим любовником».
        «Ты мой любовник?»
        «Как ты думаешь?» Даже в моей голове он звучал сардонически, но я не возражала. Это был Каин.
        И я могла заполучить его так, как хотела, я знала это инстинктивно. Я могла бы лежать пассивно и отзывчиво, позволяя ему доставлять мне удовольствие, накрывать меня, заниматься со мной любовью. Мне ничего не нужно было делать.
        Внезапно этого оказалось недостаточно. Его рот скользил по моему животу, и на мгновение я забеспокоилась, что он может почувствовать лёгкую неровность шрамов, которые портили моё тело. А потом я забыла обо всём этом, когда он переместился ниже, прижимаясь ртом к мягким завиткам, которые защищали моё лоно.
        Инстинктивно я поджала ноги, и он рассмеялся. «Тебе это с рук не сойдёт». Он раздвинул мои ноги, мягко, неумолимо, и после моего первоначального сопротивления я отпустила, позволив ему спуститься вниз, лизнуть меня между ног, медленным, эротическим движением языка, как будто он наслаждался моим вкусом. «Да, правильно, пришли слова».
        «Не лезь в мою голову», - безмолвно запротестовала я и почувствовала мягкое прикосновение его смеха ко мне.
        «Я буду везде внутри тебя, ангел», - сказал он. «И ты захочешь, чтобы я был там. Перестань бороться с тем, чего ты хочешь, и требуй этого».
        «Высокомерный ублюдок», - подумала я, радуясь, что он меня слышит. «И не я ангел, а ты».
        «Большинство людей не согласилось бы», - сказал он, а затем разговор исчез, когда он прижался ко мне ртом, облизывая мой клитор с такой точностью, что я издала грубый звук чистой потребности, крошечный дрожащий оргазм снова охватил меня.
        «Слишком легко», - сказал он, и я замерла, снова почувствовав стыд. «Прекрати», - добавил он, поднимая голову, и его прохладные пальцы заменили его рот, поглаживая меня, скользя внутри меня, и я была влажной, и мне было стыдно, и я хотела отстраниться, даже когда его яростные пальцы держали моё возбуждение на пределе. Он скользнул вверх, притягивая меня в свои объятия, удерживая меня там, когда я хотела отвернуться. Его губы были у моего уха, и на этот раз слова были произнесены отчётливо в безмолвной ночи.
        - Ты отзывчивая, красивая женщина, мисс Мари, - он почувствовал, как я мгновенно напряглась, и рассмеялся. - Да, любимая, я знаю, что ты Марта. Прямолинейная, упрямая, работающая на кухне, пока все остальные получают вкусности. Но для меня ты мисс Мари, пышная, скрытная и моя. И когда я буду лизать твою киску, я хочу, чтобы ты кончила.
        Эти слова потрясли меня.
        - И когда я трахну тебя, я хочу, чтобы ты кончила так сильно, что закричишь, - сказал он.
        И его слова были ещё одним запретным возбуждением.
        «Тогда сделай это». Моё молчаливое требование повисло в ночном воздухе, но, к моему удивлению, он просто рассмеялся.
        - Слишком рано для этого, дорогая, - сказал он мне в горло. - Это займёт всю ночь.
        Я задрожала в предвкушении, не уверенная, возбуждена я или напугана. Или и то, и другое. Его рука всё ещё была у меня между ног, мягко поглаживая, и он притянул меня к себе другой рукой. Я прижалась лицом к гладкой тёплой груди, прячась от его слишком пристального взгляда, расслабляясь от медленных, чувственных прикосновений его длинных пальцев ко мне, внутри меня. Я дважды кончала с ним, к моему удивлению, и я знала, что сейчас мне ничего не нужно было делать. Мне не нужно было притворяться, что я испытываю оргазм, мне даже не нужно было бороться, чтобы достичь его. Странным образом, мне казалось, что кончить дважды означало, что я уже выполнила свой долг, и я могла просто свернуться калачиком рядом с ним, позволяя ему прикасаться ко мне так сильно, как он хотел, тереться лицом о его горячую кожу, как котёнок, в то время как мне нравилось, когда меня гладили и ласкали.
        - Итак, когда секс стал такой рутиной? - он прошептал мне на ухо, когда грубые кончики его пальцев дразнили мой клитор, и я дёрнулась, поражённая собственной яростной реакцией. - Тебе не нужно ничего доказывать. В этой постели нет никаких правил.
        Он слегка повернул голову, так что его дыхание было горячим и возбуждающим у моего уха, когда два пальца скользнули внутрь меня, глубоко, медленно, эротично, что заставило меня крепче прижаться к нему.
        Он всё ещё слушал мои мысли. Я не спрашивала его, как он мог это сделать, Томас никогда не мог. Я открыла рот, чтобы сказать ему не делать этого, но снова замолчала, не издав ничего, кроме грубого звука, и снова закрыла его. Я не собиралась ни о чём думать. Я собиралась держать свой разум пустым, как белое облако. Я собиралась…
        Я дёрнулась, выгибаясь дугой на кровати, уткнувшись в неё лицом, когда меня сотряс очередной оргазм, и он крепко обнял меня, продлевая его так, что я замерла, затаив дыхание, всё моё тело оказалось в ловушке тугого узла взрывной силы.
        Он медленно освободил меня от этого, успокаивая, и я смутно осознавала гнев, что он понимает женские тела, что он так хорошо понимает моё тело, что может возбудить и разрушить меня с нелепой лёгкостью. Когда я снова прижалась к нему, моё лицо было мокрым от необъяснимых слёз, часть меня хотела ударить его, причинить ему боль, просто за то, что он слишком хорошо меня знал.
        Он запустил руку в мои волосы, его губы смахнули мои слёзы.
        - Ты слишком много думаешь, - сказал он, и этот странный, наполовину произнесённый, наполовину обдуманный разговор был частью моего негодования. - Просто получи удовольствие и перестань бороться.
        Я могла бы. Я могла позволить ему делать со мной всё, что он захочет, пусть это займёт всю ночь. Он мог бы оставаться главным, манипулировать мной, доставлять мне удовольствие, контролировать меня. Или я могла бы посмотреть, что я могла бы сделать, чтобы поколебать его самодовольство.
        Я подняла руки, обхватила его лицо ладонями и впервые в жизни сделала немыслимое. Я поцеловала мужчину. Всю свою жизнь я была той, кого целовали, получателем удовольствия, а не тем, кто его давал. Всё это должно было вот-вот измениться.
        Сначала я надавила слишком сильно, отталкивая его, а затем смягчила, пробуя его на вкус, позволяя своему языку проследить контур его губ, скользнуть между ними, чтобы попробовать его язык. Его тихий звук удивления ударил меня глубоко в живот, и я улыбнулась ему в губы. Мне это нравилось гораздо больше, чем я когда-либо ожидала.
        Я скользнула руками вниз по его гладкой груди, позволяя своим пальцам проследить контур его напряжённых мышц, твёрдые кончики его сосков, и, повинуясь импульсу, я наклонилась и лизнула один. Он дёрнулся в ответ, и мне это понравилось ещё больше. Я лизнула другой, а затем накрыла его своим ртом, как он сделал со мной. Это было сложно, не за что было зацепиться, но его ответ стоил того, чтобы потрудиться, его приглушённая музыка проклятий звучала в моих ушах.
        - Ты вступаешь в опасные воды, мисс Мари, - прорычал он низким голосом, и это имя прозвучало как нежность.
        Я позволила своей руке скользнуть вниз по его плоскому животу, пока не добралась до первых завитков волос, и я заколебалась. Бояться нечего, сказала я себе. Это была часть тела, такая же, как и любая другая. Это уже было внутри меня, пришло время научиться этому. Я наклонилась и скользнула рукой по его члену, решив не отстраняться.
        Это было удивительно, гладкий и шелковистый на ощупь, твёрдый, как железо, горячий и почти пульсирующий в моей руке. Мои кончики пальцев прошлись по выступившим венам, скользнули по головке, уже влажной от возбуждения, и скользнули вниз, чтобы обхватить его яички, тяжёлые и горячие в моей руке. Он застонал, и я подумала, не подслушивает ли он мои мысли, но он ничего не сказал, и я улыбнулась.
        Мне, наконец, удалось вывести его из-под самоуверенного контроля.
        Я опустила губы вниз, целуя его пупок, позволяя своему языку танцевать в шелковистой дорожке волос, и внезапно мне захотелось большего. Я хотела попробовать его на вкус, я хотела, чтобы он был у меня во рту, в моей власти, и прежде чем я успела подумать дважды, я наклонила голову и взяла его, глубоко засунув его твёрдый член в свой сосущий рот.
        Он выругался, череда грязных, крайне возбуждающих слов, и его руки запутались в моих волосах, не удерживая меня там, просто лаская меня, пока мой язык изучал контуры, текстуру, каждый бугорок и гребень. Его кожа там была другой, на вкус другой, и я экспериментировала, поднимая губы, чтобы охватить только головку, затем опускаясь обратно, чтобы охватить как можно больше, затем повторяя это, и внезапно удовольствие было не для него, оно было для меня, возбуждая меня невероятно, так что я дрожала, желая так много от него, желая этой капитуляции. Вкус, шёлк, его посасывание, наполняющее меня…
        Он отстранил мою голову, и я мгновение боролась с ним, затем сдалась, позволила ему поднять меня и накрыть мой рот своим, его поцелуй был голодным и требовательным, и я с шоком поняла, что почти довела себя до другого, казалось бы, бесконечного оргазма, просто используя свой рот на нём. Кто бы мог подумать, что такой запретный акт может доставить такое удовольствие? Моё состояние возбуждения было настолько сильным, что не потребовалось бы много усилий, чтобы снова довести меня до края, но я попыталась сдержаться, когда он толкнул меня на матрас, следуя за мной, двигаясь между моих ног.
        Он был покрыт плёнкой пота, слегка дрожал, и мне хотелось торжествующе рассмеяться. «Я думала, это займёт всю ночь?» Я послала ему эту мысль, всё ещё не доверяя своему голосу.
        - Так и будет, - сказал он слегка мрачно. - Но прямо сейчас я больше не могу ждать, ведьма.
        Он прижал толстую головку своего члена ко мне. Теперь, когда я почувствовала это, прикоснулась к нему, попробовала на вкус, мысль была ещё более возбуждающей, и я тоже дрожала, ожидая сильного толчка, который овладеет мной.
        Вместо этого он медленно вошёл, так медленно, что мне захотелось закричать. Я могла чувствовать всё, когда он погружался, и он ощущался больше, чем когда-либо, двигаясь сквозь гладкость моего собственного возбуждения, без боли, просто медленное, неумолимое притязание, которое заставляло меня дрожать и выгибаться, пытаясь ускорить его обладание, пытаясь втянуть его, но его контроль вернулся, и он отказался торопиться.
        - Я хочу, чтобы ты почувствовала это, - прошептал он мне на ухо. - Я хочу, чтобы ты была настолько поглощена собой и мной, что ни для чего другого не останется места. Ни сомнений, ни контроля, ни доверия, ни страха, ни любой из тысяч причин, по которым ты этого не хочешь. Я хочу, чтобы ты думала только о том, почему ты это делаешь. Почему ты хочешь, чтобы я был внутри тебя. Почему мне кажется, что ты бы умерла, если бы не чувствовала меня внутри себя. И тогда ты поймёшь, что я чувствовал всю прошлую неделю, каждый раз, когда я смотрел на тебя.
        Я попыталась ударить его кулаком, но была слишком поглощена пронзающими меня ощущениями, и просто вцепилась в простыню под собой, выгибая бёдра для последнего толчка, который полностью погрузил его в меня.
        Инстинктивно я сжала стенки своего влагалища, пытаясь втянуть его ещё глубже. Он снова выругался.
        - Марта, ты собираешься убить меня, - сказал он.
        Моё имя. И он начал двигаться, медленными, уверенными толчками, которые сотрясали моё тело, сотрясали кровать, сотрясали его. Я обхватила ногами его бёдра, наслаждаясь его ощущением, и мы начали медленный, неумолимый танец любви и маленькой смерти, которая казалась катастрофической. Он ощущался так чертовски хорошо.
        Я закрыла глаза и позволила этому течь по мне, пока он укачивал меня, погружая нас в более глубокую чувственность, о существовании которой я даже не подозревала.
        Когда его руки скользнули под мою задницу, поднимая меня ещё выше, я издала удивлённый звук, поскольку мгновенный дискомфорт вызвал странный укол ещё более сильного возбуждения, и моя внезапная, неуправляемая потребность заставила меня почти запаниковать. Мои пальцы потянулись вверх, чтобы впиться в его плечи, вцепиться в него, когда он двигался всё быстрее и быстрее, пока мы оба не покрылись потом, и он врезался в меня, сильно, так сильно.
        А потом он замер, время остановилось, и он уставился на меня, дикий, потерянный и влюблённый, и в этот раз, когда я взорвалась, он пошёл со мной, горячая сперма наполнила меня, его дыхание - это единственный звук, который он издал, дрожа в моих руках.
        Он рухнул на меня, и я знала, что влага на его лице была потом, а не слезами, но я могла обмануть себя, не так ли? Странные, затяжные конвульсии пробегали по моему телу, и при каждой из них он стонал, его член дёргался внутри меня в ответ.
        Этого было недостаточно, и я не могла себе представить, что означало моё затянувшееся чувство нужды. Я была опустошена, измучена, дрожала в его объятиях, когда он целовал моё лицо, мой рот, мою шею, и тогда я поняла, что мне нужно. Он наполнил меня сущностью своей жизни. Мне нужно было отдать ему свою. Я не была бы законченной, пока не сделала бы этого, и последняя капля страха растворилась в другом виде похоти. Жажда отдавать, быть принятой совершенно по-другому.
        Я потянулась вверх, мои руки были слабыми и дрожащими, и поймала его голову, когда он начал двигаться вниз по моему телу. Я поднесла его к своей шее и почувствовала его рот, горячий и требовательный, его язык, лизавший мою кожу, его зубы, просто дразнящие, и с внезапным отчаянием я поняла, что это всё, что он будет делать, пока я не скажу ему иначе.
        Я произнесла эти проклятые слова.
        - Я люблю тебя, - мне удалось выдавить из себя едва слышный звук, но он витал в воздухе, живой, шокирующий. - И я думаю, что ты любишь меня. Я хочу, чтобы ты взял меня. Возьми… мою кровь.
        Я не знаю, чего я ожидала. Он не колебался, разрешение высвободило все остатки сдержанности, которые у него ещё оставались. Он укусил глубоко, сильно, и на короткое мгновение боль потрясла меня, но за ней последовало самое изысканное удовольствие, какое только можно вообразить, почти лучшее, чем секс. Почти. Я обхватила его руками, крепко прижимая к себе, пока он пил, посасывая из меня, и на этот раз финальная кульминация совсем не удивила.
        ГЛАВА 31
        КАИН ПРОСНУЛСЯ ПЕРВЫМ. Яркий дневной свет струился через французские двери, освещая всё вокруг. Марта лежала, свернувшись калачиком, в его объятиях, расслабленная, доверчивая, и он видел высохшие следы слёз на её лице. Его всегда удивляло, почему женщины плачут, когда занимаются сексом. Самый блаженный момент, который могла предложить жизнь, не должен был вызывать слёз, но впервые у него появилось представление о том, почему. Бывали редкие моменты, когда удовольствие было настолько сильным, что казалось, его невозможно вынести. Он не мог вспомнить, когда чувствовал себя так раньше, но, должно быть, это было много раз. Если бы он остановился, чтобы подумать, он бы придумал их, но сейчас он не хотел думать ни о ком, кроме Марты.
        Он должен отстраниться от неё. Она думала, что влюблена в него. Хуже того, она думала, что он любит её. Женщины не понимали, что отличный секс может быть именно таким. И секс был просто великолепен. Это было потрясающе. Но он не мог позволить себе быть сентиментальным. Дерьмо вот-вот должно было разразиться, или уже разразилось, и он не мог тратить время на то, чтобы лежать с ней в постели. Ночь была долгой, он был голоден, и ей удавалось не отставать от него. Он не был уверен, кто из них отключился первым, и его утренний стояк становился всё хуже, чем больше он думал об этом. Проклятая штука могла отвалиться, если он не даст ему передышку. Он осторожно высвободился из её объятий, позволяя ей откинуться на спину, великолепно раскинув конечности.
        Он остановился, вставая с кровати, и посмотрел на неё сверху вниз. Солнечный свет не проявлял милосердия, и теперь он мог ясно видеть шрамы, тогда как раньше они были всего лишь тенями. Ей повезло, что она всё ещё была жива.
        Он позволил своим глазам проследить за линиями, глубоко прорытыми острыми когтями Нефилима, и, к своему удивлению, понял, что они только заставили его хотеть её ещё больше. Он никогда не думал, что шрамы будут возбуждать, но всё в Марте было возбуждающим, и он не мог понять почему.
        Может быть, он просто слишком долго был без секса. Он потерял к этому интерес, просто было так много способов сделать это, так много разных женщин. Конечно, прошлой ночью Марта не казалась похожей на простую женщину. Она казалась настоящей, таинственной, эротичной, стихийной. И вместо того, чтобы потерять интерес, он был вдохновлён, больше, чем когда-либо мог вспомнить. Даже сейчас он думал о том, как скоро сможет снова войти в неё, захочет ли она снова оседлать его, захочет ли…
        Она пошевелилась, и он бы спрыгнул с кровати, если бы она не протянула руку и не коснулась его. Её рука коснулась его груди, останавливая его. А потом её глаза распахнулись, когда она поняла, что уже совсем рассвело, и она сразу же попыталась замкнуться в себе, спрятав от него свои шрамы.
        Это было достаточно просто, взять её за руки, положить своё колено между её коленями и заставить её снова открыться.
        - Почему ты пытаешься спрятаться?
        Она начала говорить, но издала только грубый, хриплый звук, и прочистила горло. На этот раз он мог слышать её, но её голос был грубым и хриплым.
        - Шрамы, - прошептала она. - Они уродливы.
        - Они возбуждают, - сказал он и наклонился, чтобы лизнуть линию, вырезанную в ложбинке её груди.
        Она замерла, отвергая эту мысль, но прошлой ночью она преодолела свою застенчивость, и мгновение спустя она смягчилась, и в лучах утреннего солнца её соски затвердели. Он накрыл один из них своим ртом, совсем слегка, слегка потянув за него, затем отпустил, чтобы посмотреть на неё сверху вниз, улыбаясь. Она выглядела такой влюблённой. У неё были укусы на груди и бёдрах, небольшие синяки на бёдрах, где он держал её, и более заметная отметина на шее, где он пил из неё. «Нет, она выглядела хорошо оттраханной», - напомнил он себе. И он хотел сделать это снова.
        У него были дела поважнее, более серьёзные, но прямо сейчас он не мог вспомнить ни одно из них, и он поднял голову, собираясь накрыть её мягкие, припухшие от поцелуев губы своими, когда стук в дверь оторвал его от неё.
        - Ты призван предстать перед Советом Падших, - прогремел голос архангела Михаила.
        - Чёрт, - сказал Каин, скатываясь с неё и поднимаясь на ноги. - Мы продолжим это позже.
        Его голос был мягким, специально для неё, хотя он ожидал, что Михаил всё равно его услышит. Они все знали бы, что она провела с ним ночь, даже если бы пропустили их предыдущую встречу. Ему предстояло столкнуться со всей чрезмерной опекой Падших и их жён, а ведь ему не хотелось ничего отвечать, по крайней мере, насчёт Марты.
        Ещё один удар, и Каин выругался.
        - Тебе придётся подождать, Михаил. Я пойду с тобой, но сначала приму душ, если только ты не хочешь, чтобы я явился на твой грёбаный совет голым.
        - И пойдёшь, если не поторопишься, - последовал презрительный, приглушённый ответ. - Пять минут.
        - Десять.
        - Пять, - сказал Михаил.
        Каин заметил, что он не потребовал войти, ещё одно доказательство того, что они знали, что он не один. Хорошо. Он оглянулся на Марту. Она завернулась в простыню, хотя он не был уверен, то ли чтобы защититься от незваных гостей, то ли чтобы скрыть шрамы. Он обдумал всё, что мог ей сказать, и отбросил. Она была последней, о чём ему следовало думать. Повернувшись к ней спиной, он исчез в душе.
        Я СОСКОЛЬЗНУЛА С КРОВАТИ, обернув простыню вокруг себя, как тогу. Моё тело болело, внутри и снаружи, и моя душа болела. Я знала, что произойдёт, так же точно, как если бы у меня было видение. Может быть, оно и было, но я намеренно забыла об этом.
        Я направилась к французским дверям, зная, что таким образом смогу добраться до безопасности своей комнаты. Я ожидала, что почувствую лёгкое головокружение от потери крови, но на самом деле я чувствовала себя сильной, хотя и немного… разбитой. Либо он не принял так много, либо я была сильнее, чем думала.
        Я выскользнула на яркий утренний солнечный свет, пробивающийся сквозь дымку над головой, и на мгновение подумала о Метатроне, летящем вверх, оставляющем за собой кровавый след. Куда он делся? Успел ли он сделать это до того, как истёк кровью?
        Я не видела, насколько серьёзной была его рана, у меня на уме были более важные вещи, чем человек, который по необъяснимой причине хотел меня убить.
        Но, может быть, в конце концов, это было не так уж необъяснимо, подумала я, закрывая за собой дверь и входя в свою маленькую комнату. Единственная опасность, которую я представляла, была в моих видениях. Очевидно, Метатрон боялся, что я увижу что-то, что остановит его личные планы. Вопрос был в том, ушёл ли он навсегда? Или мне нужно было постоянно оглядываться через плечо на случай, если он появится и решит, что третий раз сработает?
        Я направилась прямо в душ. Я не собиралась позволять Каину в одиночку противостоять собранной мощи совета. Я понятия не имела, почему они намеревались допросить его, но правда о том, что произошло прошлой ночью, наконец-то дошла до меня. Я сказала ему, что люблю его. Я сказала ему, что он любит меня. Он взял мою кровь. Что означало, очень просто, что мы должны быть связанными узами.
        Это знание потрясло меня. Во-первых, согласно древним законам, которые управляли Падшими, человек не мог соединиться дважды. Томас никогда по-настоящему не был моей парой. Это знание причиняло физическую боль. Я скрывала от него всё, свою сексуальность, свою кровь, своё полное доверие, в то время как он давал мне всё. Теперь я даже утаила свою связь с ним, последнее предательство.
        И для чего? Для Каина, который никогда не говорил о любви, о заботе? Для очаровательного лжеца, который, вероятно, взял меня по прихоти?
        Он не произнёс этих слов. И всё же он пил из меня. Взял мою кровь в древнем ритуале соединения, который провозгласил нас едиными до конца моей сравнительно короткой жизни. А это означало, что я действительно что-то значила для него, как бы это ни выглядело.
        И прошлой ночью мне казалось, что я очень много значу. Даже если какие-то слова, которые он произнёс, как вслух, так и в моей голове, были слегка насмешливыми, его действия были противоположными. Конечно, ни один мужчина не прикасался к женщине без любви?
        Я быстро умылась, морщась от своей истёртой кожи между ног, боли в редко используемых мышцах. Я потянулась за обычной обволакивающей белой одеждой, но что-то остановило меня в последнюю минуту, и вместо этого я схватила изумрудно-зелёное платье Тори. Я натянула его, позволив ему обвиться вокруг бёдер, и уставилась на своё отражение в маленьком зеркале, которого обычно избегала. Я смотрела на незнакомку.
        Зелёный цвет сделал мою кожу сияющей, а мои карие глаза более глубокими. Или, может быть, секс сделал мою кожу сияющей. Шрам изгибался вниз по моей груди, исчезая под низким вырезом платья, но на этот раз я не собиралась его прятать. Я высушила волосы полотенцем, затем встряхнула ими, позволив буйным локонам свободно упасть на лицо. Мои губы распухли от его поцелуев, а в глазах был мечтательный, сытый взгляд, когда я войду в актовый зал, все узнают, чем мы занимались. Мне было всё равно.
        Я была его связанной парой, и он не встретится с ними без меня.
        Я надеялась закончить вовремя, чтобы пройтись с Каином и Михаилом, но они уже ушли, поэтому я последовала за ними так быстро, как только могла, по длинным извилистым коридорам, пока не добралась до главной части дома.
        Двери в актовый зал были закрыты, и Тори ждала снаружи с обеспокоенным выражением на лице. Когда я потянулась к ручке, она остановила меня.
        - Ты не хочешь идти туда.
        - Конечно, хочу, - удивлённо запротестовала я. - Что они собираются делать, пытать его?
        - Это не имеет к тебе никакого отношения, - сказала она немного слишком решительно. - Они хотят узнать правду о том, почему он здесь.
        Я бросила на неё раздражённый взгляд.
        - Я не думала, что его вызовут на совет из-за того, что он соблазнил меня. Как части Шеола, всё касается меня.
        Тори выглядела поражённой.
        - Ты снова с ним переспала?
        - Да. Я думала, все это поняли, - сказала я, изо всех сил стараясь казаться беспечной, хотя чувствовала, как краснеют мои щёки. - И это нечто большее.
        - Как это может быть чем-то большим? - осторожно спросила Тори.
        - Он пил из меня. Я его связанная пара.
        Я чувствовала себя странно, произнося эти слова, как будто это было не совсем реально.
        Во всяком случае, Тори выглядела ещё более несчастной.
        - Я думаю, нам следует вернуться в твою комнату. Тебе следует подождать и посмотреть, что произойдёт.
        - О чём ты говоришь?
        Я начинала чувствовать себя очень неловко, мою кожу покалывало так же, как это было, когда я почувствовала приближение видения.
        - Что не так?
        Она не ответила, а я не собиралась ждать. Я протиснулась мимо неё и распахнула дверь.
        Никто даже не заметил моего присутствия, все были прикованы к драме, разыгрывающейся в передней части комнаты. Каин стоял там, и на мгновение я позволила себе утонуть в его красоте, в приемлемом знании того, что он был моим. Он был таким ещё до того, как прибыл сюда, с тех пор, как начал появляться в моих видениях, как бы я ни пыталась бороться с этим, правда была неизбежна. Он был моим, а я была его, и любить его было нормально.
        Я отпустила самые последние свои сомнения и защиту, когда посмотрела на него. Я любила его. Каким бы скрытным, раздражающим и манипулятивным он ни был, он притягивал меня, как лунные приливы притягивают океан, и связь была такой же глубокой и непримиримой. Я любила его так, как никогда не любила Томаса, и весь позор в мире не мог изменить этого простого факта. Это потрясло меня, как знание, так и непоколебимая правота этого. Я любила его.
        Я двинулась сквозь толпу людей, набившихся в комнату, проскользнув мимо них, чтобы он мог видеть меня, знать, что я тут. Я подумала, что он сочтёт эту связь такой же неожиданной и неприятной, но, как и я, он будет знать, что это правда. Если бы он взял кровь кого-либо, кроме Источника или его связанной пары, он бы умер.
        - Итак, ты хочешь, чтобы мы признали, что потратили бесчисленные тысячелетия, веря в ложь? - рявкнул Разиэль голосом, похожим на удар хлыста.
        - Да, - собственный голос Каина был холодным и сдержанным.
        - Ты уже пробовал это однажды, в последний раз, когда почтил нас своим присутствием. Ты настаивал, что мы можем пройти сквозь огонь, и Иезекииль был достаточно глуп, чтобы поверить тебе. Он умер в агонии.
        - Потому что он не верил. Проклятие Уриэля - это не что иное, как промывание мозгов. Высшая Сила повелела нам стать пожирателями крови, и мы ничего не можем с этим поделать. Но всё остальное - не что иное, как ложь. Мы невосприимчивы к огню. Наши женщины тоже могут пить кровь и не терпеть никакого вреда, только долгую жизнь. Они могут рожать детей, разве вы не задавались вопросом, почему Источник забеременел?
        - Это произошло с помощью Рейчел, - сказала Элли, сидя справа от Разиэля.
        Она выглядела бледной, и меня внезапно охватило дурное предчувствие.
        - Лилит обладает древними силами, и она…
        - Возможно, она и помогла, но единственная причина, по которой ты забеременела, заключалась в том, что ты не была уверена, что не сможешь. Ты не попадала в обычную категорию так называемых связанных пар Падших, ты выжила благодаря крови Разиэля, ты не была жива по обычным стандартам. На самом деле, тебе пришлось преодолеть сопротивление Разиэля. Если Падшие верят, что дети невозможны, они не выпускают сперму.
        - Так называемые связанные пары?
        Что он имел в виду под этим?
        Разиэль ещё не закончил.
        - Значит, ты ожидаешь, что я прикажу кому-то другому прикоснуться к открытому огню и посмотреть, удастся ли ему выжить? Я так не думаю. Мы пытались это сделать. И где именно находится твой сообщник? Никто не видел Метатрона со вчерашнего утра.
        - Метатрон ушёл, - сказал Азазель со своего места между Элли и Рейчел. - И скатертью дорога.
        Разиэль повернулся к нему, и если и были какие-то сомнения в том, кто был Альфой, то теперь они рассеялись.
        Азазель говорил тихо и почтительно.
        - Метатрон пытался убить Марту. Очевидно, он боялся того, что могли открыть её видения.
        Разиэль повернулся к Каину.
        - И Метатрон работал с тобой? Был ли он частью твоего плана по уничтожению Падших?
        - Метатрон был инструментом, каким бы несовершенным он ни был, пока не попытался думать самостоятельно. Он решил, что избавление от провидицы поможет ему. И он стоял за покушением на ребёнка.
        - И где же он? - невозможно было не заметить убийственные искры в глазах Разиэля.
        - Ушёл, - лаконично ответил Азазель. - Каин помешал ему причинить вред Марте, они подрались, и Метатрон сбежал.
        Разиэль недовольно посмотрел на него.
        - И откуда ты всё это знаешь? Вы с Каином никогда не были особенными друзьями.
        - Мы вели дискуссию на выступе, когда заметили Марту и Метатрона вместе. Каин пошёл спасать её, а я был рядом.
        - Какого рода дискуссию? - никто не принял вкрадчивый тон голоса Разиэля ни за что, кроме угрозы.
        - Личную, - ответил Азазель.
        - Я собирался убить его, - лениво ответил Каин. Он взглянул на Азазеля. - Если ты думаешь, что я приму от тебя какие-то одолжения, ты ошибаешься. Если бы Метатрон не выбрал этот момент, чтобы напасть на Марту, Азазель был бы мёртв.
        - Ты предпочёл Марту мести? - сказал Разиэль с сильным недоверием в голосе. - Это на тебя не похоже.
        Каин мог бы увидеть меня, если бы потрудился посмотреть. Я перешла в переднюю часть комнаты, моё тёмно-зелёное платье было ярким всплеском цвета, который он не мог не заметить.
        - Я планировал использовать её, - сказал он без малейшего следа вины. - Достаточно легко было проникнуть в её сны, и я собирался вложить то, что мне было нужно.
        - Ты собирался внедрить свою нелепую идею правды об огне, крови и Уриэле?
        Он покачал головой.
        - Нет. Она была неэффективной провидицей, так что я собирался внедрить противоположное. Если бы она настаивала на том, что огонь опасен, вы с большей вероятностью отправились бы на поиски огня, чтобы проверить теорию.
        Это было похоже на пощёчину. Он не только использовал меня, он планировал сделать гораздо хуже, играя на моей жалкой некомпетентности. Неудивительно, что Тори пыталась остановить меня. Она вошла следом за мной, стоя прямо за мной, и я бы отвернулась, но не могла пошевелиться, загипнотизированная болью, которую, как я знала, предстояло испытать.
        - К несчастью для тебя и Метатрона, её видения стали намного более надёжными.
        Каин пожал плечами.
        - Я мог бы скорректировать свой план в любом случае. Теперь уже слишком поздно. Я чувствую приближение Уриэля и ожидаю, что Метатрон снова будет рядом с ним. И если вы меня не послушаете, вы все будете мертвы в ближайшие двадцать четыре часа.
        В толпе послышался ропот явного беспокойства, но Разиэль был непоколебим.
        - Итак, ты говоришь нам, что мы невосприимчивы к огню, хотя все доказательства говорят об обратном. Неужели море утратило свою действенность?
        - Море всё ещё исцеляет вас.
        - И мы всё ещё должны быть пожирателями крови?
        - Да. Но вы можете пить кровь любого, кого выберете. Миф о связанных парах - это всего лишь миф. Вы можете пить у одной женщины ночью, а у другой на следующий день и не испытывать никаких побочных эффектов. В сексе вы больше не ограничены архаичными правилами. Нет никаких связанных узами партнёров. Вы можете трахаться с кем хотите, пускать кровь кому хотите.
        Я чувствовала, что цепенею, не в силах отвернуться.
        - И я полагаю, ты хочешь, чтобы я пожертвовал своими людьми, чтобы доказать, что это правда, - сказал Разиэль. - Проблема, если, как ты говоришь, прибытие Уриэля неизбежно. Я бы потерял двух воинов, если бы проверил твои утверждения об огне и крови.
        - Я пил у Марты прошлой ночью. Сегодня я возьму у кого-нибудь другого, и всё будет в порядке. Более чем прекрасно, я был бы сильнее, чем когда-либо. Мы все знаем, что кровь даёт нам силу, но есть предел тому, сколько мы можем взять, не причинив вреда донору.
        «Донор», - подумала я, замирая. Не пара. Какой же я была идиоткой.
        - Таким образом, вы можете брать кровь у нескольких женщин, не причинив им вреда, и стать более могущественными, чем Уриэль даже подозревал.
        - Я не верю ни единому твоему слову, - решительно сказал Разиэль. - Докажи это.
        Каин оглядел комнату. Его глаза на мгновение встретились с моими, а затем двинулись дальше, как будто я была не более чем… донором.
        - Кто-нибудь хочет стать добровольцем? - его голос был ироничным, насмешливым.
        Очевидно, он не ожидал, что кто-нибудь предложит.
        Тори протиснулась мимо меня.
        - Я хочу, ублюдок, - прорычала она.
        Михаил был рядом с ней, и она схватила нож, который он всегда носил с собой, полоснув им по запястью.
        Она протянула его Каину, истекая кровью, с яростным вызовом в глазах, когда всё, что я хотела сделать, это улизнуть. Я поверила ему. Я верила каждому его слову.
        Но я застыла, особенно когда тело Михаила позади меня практически вибрировало от напряжения, и я поняла, что он тоже в беде. Наблюдения за тем, как твоя пара кормит другого, было бы достаточно, чтобы довести одного из Падших до грани безумия. Даже Разиэль не совсем привык к этому.
        Каин посмотрел на неё долгим оценивающим взглядом. А потом он схватил её за руку обеими руками, крепко держа, и прижался губами к кровоточащей ране, посасывая.
        В комнате воцарилась полная тишина, когда он взял её, притянув к себе в почти сексуальном акте. А потом он поднял глаза, его глаза встретились с моими поверх узкого запястья Тори, и он не замедлился, не отступил. Он смотрел на меня, когда пил из другой женщины, и я не могла пошевелиться, окутанная льдом и печалью. И внезапным, неожиданным, совершенно здоровым гневом.
        Я чувствовала напряжение, проходящее через Михаила, когда он стоял позади меня, и я поняла, что должна просто отпустить его. Он раздавил бы Каина, как насекомое, и я бы подбадривала его.
        Мгновение спустя Каин отпустил руку Тори, глядя на Разиэля торжествующе сверкающими глазами.
        - Ничего, - сказал он. - Кроме того, - добавил он, глядя на Тори, - ты восхитительна.
        Этого было достаточно для Михаила, который оттолкнул меня в сторону, направляясь к Каину с убийственным рёвом, и я бы не остановила его, на самом деле я бы не остановила, если бы моя кожа внезапно не покрылась тысячью мурашек, боль ударила в голову и живот одновременно, и я рухнула на пол в мёртвом обмороке.
        ГЛАВА 32
        Я ОТКЛЮЧИЛАСЬ ВСЕГО НА МГНОВЕНИЕ. Когда я открыла глаза, Тори стояла на коленях рядом со мной, обнимая меня, все вокруг были в шоке, и краем глаза я увидела Каина. Михаил держал его, и это выглядело почти так, как будто он сдерживал его, не давая ему подойти ко мне, но я знала, что это ложь. Всё в нём было ложью.
        Я попыталась собрать свои глупые мозги воедино. Видение пришло осколками, как разбитое зеркало, и на мгновение я не была уверена, что куда шло. А потом всё слилось воедино.
        - Они идут, - сказала я хрипло.
        Никто не сделал ошибки, спросив, что я имела в виду. Разиэль оглядел Каина с безудержным презрением.
        - Похоже, у нас будет шанс доказать твою правоту раньше, чем мы думали. Все, кто в состоянии, идите в оружейную и готовьтесь. Тори, помоги Марте добраться до её комнаты…
        Я с трудом поднялась на ноги. На этот раз сомнения не беспокоили меня, теперь видение было ясным и ужасающим.
        - Я в порядке. Я умею драться. Но они идут с… огнём.
        Я неохотно взглянула на Каина, ожидая увидеть торжествующее выражение на его лице.
        Не было ничего, кроме спокойного принятия. Он получил то, что хотел. Больше не будет лжи, по крайней мере, не прямо сейчас.
        Он был наименьшей из моих забот. Я повернулась и посмотрела на быстро рассеивающихся Падших, и мои глаза встретились с глазами Рейчел.
        - Время пришло, - тихо сказала я.
        - Время для чего? - потребовала Тори, но Рейчел уже проталкивалась к нам, в переднюю часть комнаты, где Элли сидела, застыв от внезапного ужаса.
        - Нет, - прошептала она, но я могла слышать её, слышать её страх.
        Я оторвалась от Тори и подошла к ней, поймав её дрожащие руки в свои. Элли, Источник, который ничего не боялся.
        - Всё будет хорошо, - твёрдо сказала я.
        Разиэль был в другом конце комнаты, совещаясь с Михаилом, а Каин полностью исчез. Я, как могла, заслонила Элли от посторонних глаз, и Рейчел присоединилась ко мне.
        - Нам нужно рассказать Разиэлю, - сказала она.
        - Не смей, - сказала Элли. - На нас напали. Ему нужно сосредоточиться на спасении Падших, и я не могу позволить ему отвлекаться.
        - Элли, ребёнок скоро родится, - тихо сказала Рейчел. - Разве ты не хочешь, чтобы он был там?
        - Я бы предпочла, чтобы Шеол всё ещё стоял, когда родится ребёнок, - сказала она, несколько задыхаясь, когда её поразила очередная схватка. - Мне нужна помощь, чтобы подняться наверх.
        - Ты не сможешь подняться по всем этим ступенькам во время активных родов, - запротестовала Рейчел.
        - Ненавижу эти лестницы, - выдохнула Элли. - Но я могу это сделать.
        - Подожди, - Рейчел исчезла.
        Элли посмотрела на меня, её глаза были полны печали.
        - Мне так жаль, Марта, - сказала она. - Он бессердечный ублюдок.
        - Не беспокойся обо мне, - я отмахнулась от неё. - Я проходила через худшее, - я не могла вспомнить, когда именно, но я была уверена, что вспомню позже. - Сосредоточься на ребёнке. Он приближается, и всё будет хорошо. Я обещаю тебе.
        Она сжала мои руки, часть паники покинула её.
        - Раз ты так много знаешь, почему бы тебе не сказать мне, какого он пола?
        Я рассмеялась.
        - Ты узнаешь через несколько часов, - сказала я. - Будь терпелива.
        Рейчел вернулась, рядом с ней был Тамлел. Спокойный, заслуживающий доверия Там, который просто подхватил Элли на руки и направился к открытой двери. Рейчел бросилась за ней, но я осталась на месте, зная, что мне нужно делать. Она повернулась и посмотрела на меня с вопросом в глазах.
        - Я должна сражаться, - сказала я. - Ты знаешь, что можешь произвести этого ребёнка на свет без меня, и я буду нужна тут.
        Она кивнула, соглашаясь. Странно, как все вдруг поверили мне после стольких лет сомнений.
        - Если у тебя будет шанс случайно выпотрошить Каина, пожалуйста, сделай это ради меня, - крикнула она через плечо.
        Я рассмеялась. Это меня удивило. Я бы никогда не подумала, что когда-нибудь снова смогу смеяться. По крайней мере, мысли о кончине Каина было достаточно, чтобы подбодрить меня.
        - Я буду иметь это в виду, - сказала я.
        На лице Рейчел на мгновение отразилось беспокойство. Она знала меня слишком хорошо.
        - Ты переживёшь, - сказала она. - Не так ли?
        - Битву или Каина? - я пожала плечами. - Разве ты не заметила, что мои видения совершенно бесполезны, когда дело касается моей собственной жизни? Я понятия не имею, что должно произойти. Я просто знаю, что мне нужно быть там.
        Она больше не могла колебаться, она пересекла комнату и заключила меня в крепкие объятия.
        - Не умирай, - приказала она. - Мы собираемся отомстить Каину.
        - Я сделаю всё, что в моих силах.
        И я была одна, главный зал опустел. Я опустилась на место, которое освободила Элли. Эта прекрасная, освежающая ярость умерла, оставив на её месте печаль, и я откинулась назад, моргая. Я не могла позволить себе плакать и, кроме того, он не стоил того, чтобы из-за него плакать. Когда я действительно плакала, а это рано или поздно случалось, я плакала из-за собственной глупости, из-за своей готовности верить в невозможное. Я посмотрела в его глаза и поняла, что он любит меня. И что было больнее всего, так это то, что я обманывала себя. Он никогда ничего не говорил. И ради этого я предала память о Томасе на всех уровнях.
        Они приближались. Я чувствовала их, Армии Небес, безжалостные и жестокие, и на этот раз их возглавлял сам Уриэль, страшный монстр Шеола, самый ненавистный и страшный деспот. Мы собирались встретиться с ним лицом к лицу, и я не знала, выиграем мы или проиграем.
        Я встала. Мне нужно было избавиться от этого дурацкого платья, которое, как я думала, ослепит мою недавно связанную пару. Я направилась прямо в свою комнату и сорвала эту проклятую штуку, разорвав её посередине с большей силой, чем я предполагала. Я оделась в свою обычную свободную белую одежду. На ней была бы видна кровь, но я могла свободно двигаться в ней, и прямо сейчас я была в настроении для крови.
        Мне нужно было увидеть Каина ещё раз, прежде чем это начнётся. Не разговаривать с ним, видит Бог, мне нечего было сказать. Мне просто нужно было посмотреть и поздравить себя с тем, что я пришла в себя. Влюблена в него? Это было нелепо. Я едва знала его. И он всё это время играл со мной в интеллектуальные игры, намереваясь использовать меня наихудшим из возможных способов.
        Один взгляд на него, и я была бы готова убивать.
        В оружейной комнате осталось всего несколько человек, но Тори ждала меня. Она настороженно посмотрела на меня.
        - Ты ведь не злишься на меня, правда?
        На мгновение я почувствовала, как что-то защипало мне глаза, но я сморгнула это.
        - Не будь дурой.
        Она протянула руки, и мне пришлось в них вцепиться, иначе она подумала бы, что я лгу. Она сделала то, что должна была сделать, чтобы доказать, каким лживым ублюдком был Каин. Она сделала это, чтобы защитить меня, и я любила её за это. Но я не хотела, чтобы меня держали.
        Я всё равно пошла, крепко обнимая её, стараясь держать себя в руках. А потом я оттолкнула её с дрожащей улыбкой.
        - Мы обе собираемся сделать это, - сказала я.
        Она улыбнулась мне в ответ.
        - Да. Хочешь, чтобы я пронзила Каина, если у меня будет шанс?
        Я покачала головой.
        - Он того не стоит. Если Небесные Армии не доберутся до него, то это сделает кто-то другой. У нас есть более важные вещи, о которых нужно подумать.
        Тори кивнула.
        - Какое ты хочешь оружие?
        - Мне оно не нужно.
        - Марта… - начала она, но я покачала головой.
        - Доверься мне.
        - Разве тебе не было бы лучше в лазарете с Рейчел? - в голосе Тори звучало любопытство.
        - Рейчел нет в лазарете. Она с Элли. Ребёнок скоро родится.
        - Чёрт.
        Я кивнула.
        - Да, чёрт. Но ты же знаешь, что они прекрасно справятся в лазарете, даже без Рейчел. Я им не нужна.
        Тори не выглядела счастливой.
        - Так ты собираешься выйти на поле боя безоружной?
        - Поверь мой настрой достаточно опасен.
        Это вызвало у неё смех, когда она надевала кожаные доспехи, используемые на передовой. Она была богиней-воительницей, в своей стихии.
        - Тогда пойдём.
        Падшие выстроились на пляже, вооружённые, готовые. Это была небольшая армия, но опасная, во главе которой стоял архангел Михаил, квинтэссенция воина, а рядом с ним Разиэль и Азазель. Каин тоже был там, хотя его лицо было отвёрнуто, и я начала направляться назад, когда Тори остановилась.
        - Я не оставлю тебя, - решительно сказала она.
        - Тебе нужно быть с Михаилом, - запротестовала я.
        - Да, я знаю. Но я не оставлю тебя.
        - Ты хочешь, чтобы я отправилась на передовую, где буду лёгкой добычей?
        Это казалось идеальным аргументом.
        - Я буду защищать тебя.
        Мы зря тратили время на споры. Небо темнело от приближающихся ангелов, и я была полна памятного страха. Я потеряла всё в последний раз, когда столкнулась с боем, и я всё ещё могла помнить адскую боль от когтей Нефилима на моей коже. Но я знала Тори.
        Она не сдастся.
        - Хорошо.
        Они смотрели на небо, и только Михаил заметил, когда Тори проскользнула рядом с ним, взяла его за руку и сжала её. Каин всё ещё стоял, отвернувшись, разговаривая с Разиэлем, и звук его голоса заставил меня замереть. «Просто повернись, - подумала я. Один взгляд на твоё лживое лицо, и я смогу избавиться от этого глупого увлечения, которое ты выдумал. Один взгляд».
        - Они планируют использовать огонь, - говорил он. - Единственный способ, которым вы можете победить - это верить, что огонь не причинит вам вреда.
        Разиэль прищурил глаза, увидев меня, и Каин повернулся. На мгновение воцарилась тишина, когда он посмотрел на меня, его лицо было непроницаемым, непрошеные воспоминания о прошлой ночи вернулись, его лицо, когда он смотрел в моё, его невысказанные слова на моей коже. Люби меня. И я это сделала.
        Это не было заблуждением, от которого я могла избавиться перед лицом его обмана. Никакого инфантильного увлечения. На этот раз мои видения были жестокими и непреклонными, когда дело касалось моей собственной жизни, и я посмотрела на него и поняла с уверенностью, более сильной, чем всё, что я когда-либо чувствовала в своей жизни. Существовали ли связанные узами пары или нет, он был моим.
        Небеса разверзлись.
        Огонь обрушился дождём на пляж, и все отступили во внезапной панике, когда вспыхнуло пламя, выше, чем дом, выше, чем мог бы взлететь ангел, не обжегшись и не отравившись, если бы старые законы были верны. Первая волна ангелов последовала за ним, приземлившись на пляж со сложенными крыльями, вне досягаемости воды, которая доказала их падение. Мы могли видеть их сквозь пламя, выстроившихся в линию и готовых отрезать любой путь к отступлению.
        Шум и жар от огня были невыносимыми, но я слышала голос Каина.
        - Огонь не причинит нам вреда. Мы должны пройти через это, дать им бой, иначе мы все умрём.
        - Он лжёт! - крикнул кто-то. - Мы можем отступить, подойти к ним сбоку.
        - Не будь идиотом, - выплюнул Каин. - Я пойду первым.
        Он выхватил меч и внезапно стал выглядеть совсем по-другому. Как древний ангел-воин, прекрасный и смертоносный, бесстрашный перед лицом смерти.
        - Мы уже знаем, что ты невосприимчив к огню, - холодно сказал Разиэль. Языки пламени мерцали на его коже, придавая ему неземное сияние. - Гадраэль прав - это может быть ловушка.
        Михаил внезапно выругался, отстраняясь от них.
        - Это чушь собачья, - коротко сказал он.
        Он схватил Тори и крепко поцеловал её, затем повернулся и направился к огню с обнажённым мечом.
        Все наблюдали, затаив дыхание, в тишине, единственным звуком был треск ада, который медленно приближался к нам. Михаил не колебался. С боевым кличем он бросился вперёд, Каин прямо за ним, и мы могли видеть их сквозь пламя, нетронутыми, когда Небесные Армии ожили.
        - Чего, чёрт возьми, вы ждёте? - крикнул Разиэль. - Идите!
        И с этими словами он помчался за ними, сопровождаемый остальными ангелами.
        На краткий, тщетный миг я понадеялась, что армии Уриэля окажутся в ловушке между пламенем и водой, которые оказались для них столь смертоносными, но кровавые, опасные ангелы небес уже прорвались, встретив Падших, когда они атаковали.
        А потом снова началась битва, дым и шум, крики умирающих, повсюду кровь. Я застыла посреди всего этого, едва в состоянии видеть сквозь клубящийся чёрный дым, вокруг меня падали раненые. Я резко пришла в себя, когда увидела тёмного ангела, стоящего над упавшим телом Гадраэля, собирающегося прикончить его копьём в горло, и я закричала на него, бросаясь к нему. Меч Гадраэля упал рядом с его протянутой рукой, и я подхватила его и прыгнула на ангела, крича, как банши.
        Он упал. Меч пронзил его броню, пронзил его сердце. Я убивала Нефилимов, этих отвратительных, едва человеческих существ, дюжинами, но я никогда не обнажала свой меч против другого человеческого существа. Ангел, не меньше. И он был мёртв у моих ног.
        Я услышала сдавленный звук и, оглянувшись, увидела Гадраэля, кашляющего кровью. Ангел тщательно справился со своей работой, Гадраэль был так сильно порезан, что не было времени доставить его в лазарет, не было возможности доставить его к морю.
        Я опустилась на колени рядом с ним на песок, положила его окровавленную голову себе на колени, бормоча успокаивающие слова. Падшие могли выжить, но я была человеком.
        - Подожди, - сказала я настойчиво. - Кто-нибудь придёт и поможет вытащить тебя…
        - Не… достаточно времени, - сказал Гадраэль, его дыхание со свистом вырывалось из разрезанного лёгкого. - Найди Источник.
        Источник, который прямо сейчас рожал, находился далеко над полем боя. Я в отчаянии уставилась на Гадраэля. Я собиралась держать его, когда он умрёт, и я ничего не могла поделать.
        Я огляделась вокруг в поисках какой-либо помощи, но люди боролись за свои жизни. Теперь сквозь завесу огня я могла видеть их, яростную битву, и мне потребовалось всего мгновение, чтобы признать, что, по крайней мере, в этом Каин не солгал. Падшие пережили огонь.
        И Каин выжил благодаря крови двух разных женщин. Я понятия не имела, будет ли моя кровь обладать такой же целебной силой, как у Элли, но у меня не было выбора. Я взяла меч, перерезала себе запястье опытным ударом и поднесла его к его губам.
        - Выпей.
        Он закрыл рот, как ребёнок, отказывающийся от шпината, и покачал головой.
        - Он был прав во всём остальном, чёрт возьми, - сказала я. - Возьми мою чёртову кровь.
        И я протянула руку и зажала ему нос, так что у него не было другого выбора, кроме как открыть рот.
        Я почувствовала его зубы, когда он вцепился в меня, боль была недолгой, и я смотрела, как он пьёт. В этом не было никакого удовольствия, не такого, как тогда, когда Каин взял мою вену, но было утешение в том, что я могла спасти хотя бы одного человека.
        Мгновение спустя он откатился от меня, вскочил на ноги и схватил меч, который я использовала. Он уставился на меня в изумлении.
        - Моя жена убьёт меня, - пробормотал он и бросился обратно в драку.
        Всё прошло в дымном оцепенении, я понятия не имела, минуты это были или часы.
        Я двигалась среди раненых, опускаясь, давая им свою кровь, отправляя их снова сражаться, когда всё больше и больше армии Уриэля спускалось и уничтожалось. Небо было чёрным от дыма и от волны за волной тёмных солдат, и я стояла на коленях в песке, слёзы текли по моему лицу. Мы никогда не смогли бы одолеть их, особенно когда они так сильно превосходили нас численностью. Половина наших воинов были человеческими женщинами, запертыми за стеной огня и оцепенело наблюдавшими за происходящим.
        Внезапно достаточно дыма рассеялось, и я увидела Каина, покрытого кровью, с дикой ухмылкой на лице, когда он сражался с огромным ангелом. Это был Метатрон, рубящий и режущий его, и паника приковала меня к месту. У меня не было доказательств, не было ощущения, что Каин выживет в этой битве, а Метатрон был огромен и решителен. Я могла бы стоять там на коленях и смотреть, как он умирает, и, чёрт возьми, я ничего не могла с этим поделать.
        Мне хотелось закричать, но я закрыла рот рукой, чтобы остановить это. Он никак не мог услышать это сквозь шум битвы, но я знала, что он всё равно услышит, и это могло отвлечь его в решающий момент. Я неподвижно наблюдала, как Метатрон оттеснил его назад, назад, даже когда Каин нанёс ему удар, и я задавалась вопросом, было ли это отчаянием, охватившим его стройное, сильное тело, или решимостью.
        А потом мир перевернулся, когда Каин споткнулся об упавшего солдата и повалился навзничь, у него не было времени прийти в себя. Метатрон приближался, его забрызганное кровью лицо было похоже на гранит, он опускался на него для финального удара, и я знала, что, если Каин умрёт, я тоже умру, я просто перестану существовать. Я в беспомощном ужасе наблюдала, как Метатрон прыгнул, чтобы прикончить его.
        Как раз вовремя, чтобы встретить стремительный меч Каина, врезающийся ему в грудь и поворачивающийся по стрелке. Метатрон упал, растянувшись на песке рядом с Каином.
        Я вздохнула с облегчением, пока не поняла, что Каин не поднялся, чтобы встать над своим поверженным врагом. Он лежал неподвижно, измученный, и я с внезапной уверенностью поняла, что он умирает. Один. Без меня.
        Я встала. Люди не могли пройти сквозь пламя. Падшие ангелы тоже не должны быть на это способны. Каин не знал всех ответов, и в этом безумном мире Шеола всё оказывалось возможным. Я направилась к огню.
        - Что, чёрт возьми, ты делаешь?
        Тори схватила меня за руку. Она не была человеком, но и не была одной из Падших, и она тоже оказалась в ловушке на этой стороне битвы, отбиваясь от солдат, которым удалось прорваться.
        - Каин. Он ранен.
        - Что, чёрт возьми, ты думаешь, ты можешь с этим поделать? - крикнула она в ответ.
        - Спасти его, - сказала я, вырываясь из её хватки. - Или умереть, пытаясь.
        Я побежала к огню.
        ОН УМИРАЛ, и ему было на самом деле всё равно. Он закончил с Метатроном, долг был возвращён, и он не мог думать ни о чём другом, что ему нужно было сделать, пока вокруг него бушевал шум битвы. Метатрон сражался хорошо, лучше, чем он ожидал, и смертельный удар, который он нанёс Каину под рёбра, был свидетельством этого факта. Всё было в порядке. Он был готов к тому, что это закончится.
        Странно, он бы подумал, что лицо Тамар наконец вернётся к нему, когда он будет умирать. Но всё, что он мог видеть, была Марта, её ореол непослушных кудрей вокруг упрямого лица, её восхитительный рот. Он улыбался, лёжа при смерти. Это было так похоже на него, думать о похотливых мыслях, когда он наконец-то умрёт.
        - Ты мудак, - он даже слышал голос Марты, хотя это были не совсем те любовные признания, которые он хотел бы услышать в своих последних минутах.
        Он открыл глаза, чтобы сказать фантому именно это, а затем замер. Это была Марта во плоти, покрытая сажей, кровью и грязью, стоявшая на коленях рядом с ним, с яростью в глазах, когда она ткнула его своим запястьем.
        - Пей.
        - Как ты?..
        - Ты думаешь, что знаешь ответы на все вопросы? Пей, или, клянусь, я позволю тебе умереть на куче гниющих трупов. И не волнуйся, если ты почувствуешь несколько других мужчин, которым я предоставила своё запястье… уверена, ты не возражаешь быть вторым, после многих.
        Он уставился на неё, не веря своим глазам. А потом он схватил её за руку, дёрнул вниз и крепко поцеловал.
        На краткий, золотой миг она поцеловала его в ответ. А потом она оттолкнула его.
        - Я думала, ты собираешься вцепиться мне в шею.
        Теперь он угасал, но оно того стоило. Умереть с поцелуем Марты на губах было таким же хорошим способом уйти, как и любым другим.
        - Мудак, - снова пробормотала она.
        И он почувствовал вкус тёплых, сладких, животворящих капель её крови на своих губах, на своём языке, и он проглотил, принимая её.
        ЖЕНЩИНЫ СЛЕДОВАЛИ ЗА МНОЙ, как орда древних кельтов, крича «убить», двигаясь сквозь пламя, как будто оно было таким же нематериальным, как туман, окутавший Шеол. Я слышала их, когда кормила Каина, слышала их, когда баюкала его голову в своих руках, но я не смотрела. Либо мы победим, либо нет, именно тогда я больше не могла выносить кровопролития. Это был последний раз, когда я видела Каина, последний раз, когда я была с ним. Предполагая, что мы оба выживем, я собралась уходить. Возможно, вернуться к уродству реального мира. У Разиэля было бы какое-то представление о тайне, пока я не выздоровею. Но сейчас я могла обнимать его, смотреть сверху вниз на лживого ублюдка и любить его так, как, я знала, не должна.
        Медленно, медленно шум становился тише, оглушительный лязг металла о металл затихал, глухие удары и хрюканье стихали, крики умирающих растворялись в ничто, и я задавалась вопросом, умираю ли я тоже. Я с отсутствующим отчаянием осознала, что мы купаемся в золотом свете, и подняла глаза, ожидая увидеть какую-то вечность, ожидающую нас. Вместо этого я увидела солнце, светящее прямо на нас, и ни одно облако тёмных ангелов не заслоняло свет. Я ошеломлённо огляделась вокруг и увидела, что стена пламени исчезла, и я стояла на коленях посреди кровавого поля битвы, усеянного сотнями тел, хотя я никого из них не узнала. Все они были солдатами Уриэля.
        Который теперь, по-видимому, ушёл. Раздался внезапный крик триумфа, за которым последовал рёв, когда армия Падших торжествующе подняла своё окровавленное оружие, и я посмотрела вниз на человека, чью голову я так нежно баюкала.
        Он смотрел на меня снизу-вверх с ошеломлённым выражением на лице.
        Я уронила его голову в песок.
        Мгновение спустя я добралась до Тори, бросилась в её объятия, когда мы обнимали друг друга, смеясь и плача, когда знакомое ощущение охватило мою кожу, и я замерла.
        Тори уставилась на меня.
        - Что случилось? - требовательно спросила она. - Ты что-то видела. Они вернутся?
        - Возможно, - сказала я отсутствующим голосом, выходя из внезапного транса.
        - Дело не в этом.
        - Тогда что это, чёрт возьми, такое?
        - Слушай!
        На невозможный миг на окровавленном песке воцарилась полная тишина. А затем, подобно чистейшей музыке, звук выплыл в залитый солнцем воздух, донёсся с самого верхнего этажа.
        Здоровый крик новорождённого ребёнка.
        ГЛАВА 33
        Разиэль смотрел на своего спящего сына с выражением полного изумления на лице. Прошло три дня с тех пор, как он родился, и Разиэль всё ещё не мог прийти в себя от абсолютного удивления. Десять пальцев на руках и ногах, сладкий молочный запах, который, по утверждению Марты, присущ всем младенцам. И Элли была в порядке, хотя и измучена коротким тяжёлым трудом, улыбаясь ему так доброжелательно, что он задался вопросом, была ли она той же самой женщиной, которая получала удовольствие, уколов его гордость.
        - Он прекрасен, - сказал он удивлённым голосом, зная, что он всего лишь повторил то, что говорил каждый отец в истории, глядя на своего ребёнка.
        - Шшш, - сказала Элли. - Марта спит.
        Он нахмурился, но всё равно понизил голос.
        - Почему мы должны беспокоиться о том, чтобы Марта высыпалась? Ты та, у кого только что родился ребёнок.
        - И она та, кто гуляет с ним, пока он плачет, чтобы я могла отдохнуть. А вдобавок её видения, Каин и служение Источником… она в полном беспорядке. Она наконец-то заснула, и я хочу, чтобы она спала как можно дольше.
        Разиэль взглянул на провидицу. Она была бледна, бледнее, чем он когда-либо видел её, свернувшись калачиком в кресле у окна, подложив одну руку под лицо в защитном жесте.
        - Каин больше не будет проблемой, он уходит.
        - Конечно, уходит, - сказала Элли опасным голосом. - Крысиный ублюдок.
        - Он спас нас.
        - Крысиный ублюдок, - твёрдо повторила Элли.
        Раздался тихий стук в дверь, достаточный, чтобы разбудить провидицу, и она вскочила.
        - Извините, - пробормотала Марта. - Не знаю, почему я заснула. Вы готовы принять посетителей, или мне следует отослать их подальше?
        - Зависит от того, кто это, - сказала Элли.
        - Михаил и Тори, - быстро сказала она.
        Разиэль уставился на неё.
        - Откуда ты это знаешь?
        На лице Марты внезапно появилось затравленное выражение, но она сумела пожать плечами.
        - Видения, - сказала она, наконец. - Всё пошло наперекосяк. У меня постоянно мелькают мысли о вещах, которые на самом деле не имеют значения. Хорошо то, что меня от этого больше не тошнит, - она встряхнулась, как бы стряхивая это с себя. - Ты хочешь, чтобы мы все ушли?
        - Конечно, нет, - немедленно ответила Элли. - Приведи их сюда.
        Разиэль наблюдал за провидицей, пока она шла к двери. Она похудела за три дня, прошедшие после битвы. Она была в синяках, на длинной ране на запястье были наложены швы, и всё в ней выглядело бледным и потрёпанным.
        Он вернул ребёнка Элли, немного испугавшись, что может уронить его, и повернулся, чтобы поприветствовать архангела.
        - Вы пришли посмотреть на новорождённого.
        - Нет, я пришёл посмотреть на твое сияющее лицо, - сухо сказал Михаил. - Конечно, мы пришли посмотреть на ребёнка.
        Он посмотрел на него сверху вниз, кивнул, как бы говоря: «это ребёнок», и отступил назад, чтобы женщины могли засуетиться. - Как вы собираетесь его назвать?
        Разиэль взглянул на Элли.
        - Мы думали о Луке.
        - Несущий свет, - Михаил одобрительно кивнул. - В честь Первого.
        - Да, - сказал Разиэль. Он поколебался, затем отвёл Михаила в сторону. - Ты знаешь, это была самая ужасная вещь.
        - Какая?
        - В разгар битвы, как раз, когда я понял, что мы победим их, мне показалось, что я что-то увидел. Насколько я мог судить, Уриэля нигде поблизости не было. Но было что-то ещё.
        Михаил критически посмотрел на него.
        - Только не говори мне, что у тебя видения?
        - Конечно, нет! - запротестовал он с неловким смехом. - Ты ничего не видел, не так ли?
        - Кроме крови, смерти и пламени? Нет. Как ты думаешь, что ты видел?
        - Люцифера, - он произнёс это слово тихо, наполовину надеясь, что Михаил его не услышит. Но архангел застыл при этом имени. - Ангелы Уриэля отступали, последние из них были убиты там, где приземлились. Я хотел посмотреть, был ли с ними Уриэль, и, клянусь, я видел Люцифера, как бы парящего там. Мерцающего, как мираж, и он пытался мне что-то сказать. И я понятия не имею, что именно.
        Михаил тоже выглядел так, словно увидел привидение. Он начал тихо ругаться себе под нос, этот человек, который до прихода своей жены вообще никогда не ругался.
        - Я тоже его видел. Не в бою. Раньше.
        Разиэль просто уставился на него.
        - Мы потратили тысячелетия, пытаясь найти его, и ты только сейчас решаешь сказать мне это?
        - Я не помнил.
        - Не говори так, встреча с Люцифером - это не то, что ты забудешь.
        Михаил выглядел мрачным.
        - Нет. Если только что-то намеренно не вмешивается в память. Это было во Тьме. Мы бы не смогли сбежать без него. Он там в ловушке, или, по крайней мере, часть его там. Его там тоже не было физически.
        - Чёрт, - сказал Разиэль. Он оглянулся на своего новорождённого ребёнка с сожалением и тоской. - Нам придётся отправиться за ним. Во Тьму. Мы должны вернуть его домой.
        Я ВЫСКОЛЬЗНУЛА ИЗ КОМНАТЫ, пока Михаил и Разиэль вели приглушённый разговор. Они говорили о Люцифере, первом из Падших, давно потерянном спасителе всех нас. И это были мы, все мы. Я была одной из Падших, и я буду жить вечно. Наша смертность была ещё одной убедительной ложью Уриэля. С кровью мы бы никогда не состарились, не заболели и не умерли. Если бы мы взвалили на себя проклятие Падших, выпили кровь наших пар, мы были бы такими же, как они.
        Но без крыльев, что было явно несправедливо, подумала я, проверяя, сохранилось ли у меня чувство юмора. Оно было там, под всем, слегка опалённое, но целое. У нас не было бы ни потребности, ни жажды крови, но, если бы мы её пили, это сохранило бы нам молодость, что, вероятно, было бы отличным решением для большинства связанных браком пар в Шеоле.
        И они были связаны узами. Каин, который думал, что знает всё, ошибался и в этом. Это не зависело от того, чья кровь была взята, когда один из Падших соединялся, это была нерушимая связь, сильная и верная. Если, конечно, это не было сделано обманом и предательством, и в этом случае это так не работало.
        Он уходил. Я знала, что он так поступит. На самом деле, последние три дня я была прикована к Элли в надежде, что он уйдёт до того, как я увижу его снова. Всё это было слишком, шок от предательства, за которым так близко последовала битва. Я пролила слишком много крови на поле боя, закончив с Каином, и я чувствовала слабость, головокружение, неспособная смотреть ни на что, кроме мягкого и милого ребёнка, которого Элли позволила мне подержать.
        Но я слишком долго пряталась. Он ещё не ушёл - это была одна из многих вещей, которые я знала. Мои прежде несовершенные видения, болезненные и редкие, теперь стали постоянным спутником, почти комфортным. Я знала, где были люди, что мы ели на ужин, насколько холодно будет. Это было так, как если бы я жила в доме, полном закрытых ставнями окон. Теперь все эти ставни были распахнуты, и я могла видеть всё.
        Включая Каина, в его комнате, готовящегося к отъезду.
        Я даже знала, куда иду, несмотря на своё благоразумие. Я собиралась к нему, хотя и не была уверена, что буду делать, когда доберусь туда. У меня всё ещё было сильное желание разбить что-нибудь о его голову, но в первый раз это не принесло никакой пользы.
        День был тёплый, прекрасный, как и все вечера в Шеоле. Я не потрудилась постучать, толкнула дверь в его комнату и вошла, как будто я принадлежала этому месту. Он стоял у французских дверей, глядя в сад, и обернулся, испуганный, настороженный.
        - Я не собираюсь тебя бить, - сказала я.
        Я не хотела его бить. У меня всё ещё оставалась слабая надежда, что после всего этого времени, всего этого предательства мне будет уже всё равно. Я посмотрела в его красивое, лживое лицо и поняла, что буду заботиться о нём целую вечность.
        - Это хорошо. Я ещё не совсем оправился от работы Метатрона, - его голос был лёгким, расслабленным. Обманчивым.
        Я чувствовала напряжение, пронизывающее его тело, когда оно вибрировало в моём.
        - По крайней мере, я убил этого ублюдка.
        - Я думала, он твой сообщник.
        «Он причинил тебе боль». Сначала я подумала, что он произнёс эти слова вслух, шокировав меня. И тогда я поняла, что снова услышала его мысли. Или я просто вообразила то, что хотела услышать?
        Каин пожал плечами.
        - Он не был хорош в выполнении приказов.
        Я хотела заставить его страдать.
        Я уставилась на него, затем попыталась избавиться от необоснованной надежды, которая начала наполнять меня. Я могла видеть это, как я могла видеть так много вещей сейчас, но я боялась поверить в это, даже если мои другие видения стали почти безошибочными. «Только не это», - подумала я. Я никогда не была права насчёт себя.
        Но я посмотрела на него и поняла. Я была на краю пропасти, и мне нужно было сделать выбор. Я могла бы отпустить его. Или я могла бы сражаться.
        - Как ты думаешь, что ты делаешь?
        Он приподнял бровь, никаких признаков внутреннего смятения, которое я так сильно ощущала, исходящего от него волнами.
        - Я ухожу.
        «Я не хочу».
        Я глубоко вздохнула и сделала самую смелую вещь, которую я когда-либо делала, сложнее, чем встретиться лицом к лицу с Нефилимами или Армиями Небес.
        - Я так не думаю.
        Он посмотрел на меня на мгновение, его серебристые глаза были настороженными.
        - Что ты сказала?
        - Я сказала: «я так не думаю», - повторила я решительным тоном. - Тебе не надоело всё время убегать?
        - Я не убегаю, - запротестовал он.
        И я снова услышала его, слова были ясны, слова, которые он не мог произнести.
        «Я люблю тебя. Расставание с тобой разрывает меня изнутри, но я не могу оставаться здесь и продолжать причинять тебе боль. Я люблю тебя. Отпусти меня».
        Я покачала головой.
        - Ты убегаешь, - снова сказала я, - и пришло время остановиться.
        Я пересекла комнату и подошла к нему, стоя достаточно близко, чтобы прикоснуться к нему, но боясь. Я расправила плечи.
        - Твоё место здесь.
        Он просто уставился на меня, а затем знакомая ленивая ухмылка осветила его лицо. Та, которую он использовал, чтобы очаровать всех. Та, которая отныне будет только для меня.
        - Это так? - его голос был холодным, отстранённым, но меня больше не обманывали.
        - Ты был прав в некоторых вещах и ошибался в других, ты знаешь.
        - Почему бы тебе не просветить меня?
        - Ты был прав только отчасти насчёт огня. Ты не знал, что жёны тоже могут пройти через него. Ты не знал, что мы можем быть бессмертными.
        - Ты должна понять, что я был сосредоточен на спасении Шеола. Я не думал о будущем, и женщины занимали далеко не последнее место в моей повестке дня.
        «Попробуй ещё раз, большой мальчик. Ты больше не сможешь меня дурачить».
        Я знала, что он услышал меня по испуганному выражению его лица. Но потом он отбросил эту мысль.
        - Конечно, ты не думал о женщинах, придурок, - мой прозвучавший голос был любящим. - Ты ошибался насчёт связанных партнёров. Кровь может не иметь к этому никакого отношения. Ты доказал, что можешь пить из любой и выжить. Но это не значит, что связь между Падшим и его парой не прочна и нерушима.
        - Так ли это?
        Чёрт, он был таким упрямым.
        - Да, это так. И у меня есть для тебя ещё одна важная информация. Я твоя связанная пара, даже если ты слишком упрям, чтобы в это поверить. Я твоя. Ничья другая. Я собираюсь стать бессмертной, и мы можем с таким же успехом не тратить столетия впустую, пока у тебя не вырастет мозг, и ты не поймёшь это.
        - Серьёзно? - сказал он, не отступая ни на дюйм. - Ты хочешь ещё что-нибудь сказать?
        Ладно, значит, всё шло не так хорошо. Может быть, я ошибалась, может быть, я всё испортила, может быть, голос в моей голове выдавал желаемое за действительное. Может быть, было бы лучше, если бы я села и разрыдалась, но я пыталась сохранить хоть каплю достоинства, если он решил быть слепым идиотом.
        - Да, - сказала я. - Я люблю тебя. Так что будь мужественным, или ангелом, или кем угодно ещё, и люби меня.
        Он не двигался, его глаза скользили по мне с ленивой неторопливостью.
        - Твои видения говорят тебе об этом?
        - Да. И моё сердце.
        - Что ж, - сказал он размеренным голосом, - похоже, твои видения наконец-то всё поняли правильно, - тогда он подошёл ко мне и притянул меня в свои объятия. - Я люблю тебя, мисс Мари. Я тебе не подхожу, но, если ты примешь меня, я твой. Навсегда.
        - Я приму тебя, - мой голос был ровным, моё сердце бешено колотилось.
        Тогда-то он поцеловал меня, вся хитрость и вся защита исчезли. Каин, мятежник, обманщик, странник, моя пара.
        Наконец-то он вернулся домой.
        КОНЕЦ
        Переведено для группы
        Заметки
        [
        <1
        ]
        Пинки и Брэйн - американский мультсериал Стивена Спилберга о лабораторных мышах, одна из которых стала умной до гениальности, а другая глупой до смеха.