Библиотека / Психология / Пан Алекс : " Укрощение Цифровой Обезьяны Как Избавиться От Интернет Зависимости " - читать онлайн

Сохранить .
Укрощение цифровой обезьяны. Как избавиться от интернет-зависимости Алекс Сучжон-Ким Пан
        Книга известного американского психолога, специалиста в области искусственного интеллекта, посвящена проблемам, с которыми сталкивается любой современный человек: интернет-зависимость, перегруженность ненужной информацией, пристрастие к различным гаджетам, которое у многих превращается почти в болезнь. Результат - вечная нехватка времени, резкое падение эффективности, беспорядок в делах, снижение самооценки, а отсюда недалеко до неврозов и депрессий. Как с этим бороться? Автор предлагает множество практических решений, уделяя особое внимание техникам аутотренинга (медитация, контроль дыхания) и специальным программам, на определенное время блокирующим доступ в Интернет. Дневник наблюдений поможет нам точно определить, сколько времени мы проводим в Сети. Неужели мы не хотим потратить это бесценное время более разумно?
        Содержание
        Алекс Сучжон-Ким Пан
        УКРОЩЕНИЕ ЦИФРОВОЙ ОБЕЗЬЯНЫ
        Как избавиться от интернет-зависимости
        Посвящается Хизер
        Предисловие. Две обезьяны
        У западной окраины древнего японского города Киото, на склоне горы Арасияма, название которой означает «Гора бури», расположен обезьяний парк Иватаяма. Его посетители любуются захватывающими дух видами города и гуляют по извилистым тропинкам, но основная достопримечательность парка - стая макак общей численностью примерно полторы сотни особей. Обезьяны в Иватаяме общительны, игривы и сообразительны. Подобно другим представителям рода макак, они сочетают в себе коммуникабельность и ум: играют вместе, присматривают за чужими детенышами, учатся и перенимают привычки друг у друга.
        Макаки Иватаямы любят купаться, играть в снежки, рыбачить и сдабривать пищу морской водой; они пользуются зубной нитью и играют в камушки. Именно эти отличительные особенности и навели ученых на мысль о том, что макаки имеют свою собственную культуру, что обычно считается прерогативой человека. Обезьянам свойственны поистине человеческие любознательность и хитрость: пока вы умиляетесь ужимкам одной из макак, ее приятель удирает с пакетиком закусок, купленным вами у входа в парк.
        На людей обезьяны похожи и еще в одном аспекте. Какими бы умными они ни были, ничто не способно надолго удержать их внимание. Со склона горы открывается потрясающий вид на один из старейших городов мира, но макак это мало волнует - они увлечены бессвязной, неумолчной, бессмысленной болтовней, олицетворяя собой буддийское понятие «обезьяний ум», которое определяет беспорядочное, возбужденное сознание. По словам тибетского мастера медитации, буддийского наставника Чогьям Трунгпа, обезьяний ум «необуздан», мысли «на месте не стоят, все время куда-то скачут».
        Постоянная активность мозга обезьяны выявляет его глубокое беспокойное состояние. Макака не в состоянии сидеть смирно, потому что ее разум никогда не отдыхает. Так и человеческий ум порождает бесконечный поток сознания. Даже в моменты затишья наши мысли вечно где-то блуждают. Добавьте к этой картине непрестанный шум электронных устройств, загоревшуюся иконку, информирующую о поступлении письма, писк нового голосового сообщения - и ваше сознание становится беспокойней обезьяны на тройной дозе кофеина. «Обезьяний ум» не прекращает тянуться к «шведскому столу» информации и гаджетов в поисках новой «пищи». Ему нравится, когда всего много, даже слишком много; его привлекают блестящие, мерцающие штучки; он не делает различий между хорошими и плохими устройствами.
        Понятие об «обезьяньем уме» существует во всех учениях - это показатель того, что разум и его взаимодействие с миром многие тысячелетия были предметом изучения человечества. В каждой религии присутствует своя созерцательная практика, цель которой - успокоить сознание одиночеством и молчанием. В англиканском молитвеннике прописаны строки, призывающие прихожан во время вечерней службы «быть терпеливыми и спокойными, чтобы услышать голос Бога». Только тогда слушатели смогут полностью проникнуться «неспешным древним ритуалом, дарящим время и место для раздумий». Католические монахи считают молитву способом подготовить разум к принятию высшей мудрости: суматошное сознание не способно услышать глас Божий. Однако в буддизме умение успокаивать сознание - не средство, а результат. Наш повседневный разум похож на водную стихию. Узнайте, как добиться его спокойствия, -и отражение на зеркальной поверхности тихого озера поведает вам истину.
        В нескольких милях от Иватаямы, в лаборатории робототехники Киотского университета, содержится особый робот. Им управляет еще одна обезьяна - макака-резус по имени Идоя. Вот только живет она не в Японии, а в Северной Каролине, в нейробиологической лаборатории Дюкского университета, и ее мозг общается с роботом через Интернет. Заведует лабораторией нейробиолог Мигель Николелис, который (будто эта история и без того недостаточно интернациональна!) родился и получил образование в Бразилии. Он изучает работу и изменения мозга в ходе освоения человеком новых навыков. Кроме того, Николелис специалист в области нейрокомпьютерного интерфейса (НКИ). Сегодня в свободной продаже есть примитивные считыватели мозговых волн, способные управлять видеоиграми, а ученые исследуют способность мозга взаимодействовать через НКИ со сложными объектами. Они надеются, что когда-нибудь через НКИ можно будет пустить сигнал в обход поврежденных нервов, благодаря чему люди с травмами позвоночника или врожденными нейробиологическими отклонениями вновь обретут контроль над своим телом.
        Идоя - одна из обезьян, с которыми работает Николелис. За последние десять лет его исследовательская группа продемонстрировала, что обезьяна с вживленными в мозг электродами способна манипулировать джойстиком или механической рукой. Снимки мозга показали нечто примечательное: нейроны в лобно-теменной доле обезьяньего мозга (той, что отвечает за конечности макаки) во время управления механической рукой активизируются. Другими словами, мозг примата обучается не воспринимать конечность робота как инструмент или нечто инородное. Мозг «перекраивает» свое представление о теле макаки, включает в него механическую руку. На уровне нервной системы граница между рукой макаки и механической рукой оказывается смазанной. Обезьяний мозг точно знает: макака и робот - одно и то же существо. Николелис и его японские коллеги имплантировали электроды в ту часть мозга Идой, которая отвечает за ходьбу, затем научили обезьяну шагать по бегущей дорожке и проследили, какие нейроны активизируются при этом в мозгу. Когда Идоя подчинялась командам «быстрее» или «медленнее», ей давали что-нибудь вкусное. Затем перед бегущей
дорожкой установили монитор, но вместо «Новостей» или «Экономического обозревателя» экран показывал человекообразного киотского робота CB-i в режиме реального времени. CB-i сам по себе -гениальное творение. Он снабжен четырьмя видеокамерами, гироскопами, а механические руки робота могут захватывать различные предметы, держать бейсбольную биту, отбивать поданные мячи и, вслед за людьми, выполнять незамысловатые задания.
        Вот Идоя сделала шаг, и электроды в ее мозгу зарегистрировали импульс, порожденный нейронами, что контролируют передвижение тела. Импульсы были переданы CB-i через Интернет, и робот, повинуясь им, пошел вместе с обезьяной. Чем успешней она справлялась с управлением роботом, тем больше получала угощений. Целый час Идоя не прекращала упражнение, на ходу похрустывая крекерами, затем ученые отключили беговую дорожку. Обезьяна, не сводя взгляда с экрана, перестала двигаться, и CB-i, манипулируемый ею, не останавливался еще несколько минут. Этот опыт свидетельствует о том, что мозг приматов в состоянии приспособиться к прямому управлению роботом и в процессе начинает воспринимать робота в качестве продолжения собственного тела. Томограмма показывает: мозг макаки функционирует одинаково, независимо от того, пользуется Идоя своими или искусственными конечностями.
        Идоя и обезьяны в парке Иватаямы представляют две стороны человеческого разума, две противоположные по сути системы взаимоотношений с информационными технологиями и две дороги в будущее. Обезьяна-болтушка - это необученный, недисциплинированный разум, чутко реагирующий на каждый раздражитель. Такой ум тянется ко всему новому, но ни одна мысль в нем не задерживается надолго. Обезьяна-киборг олицетворяет сознание, не ошеломленное техническим прогрессом: никаких трудностей с технологией оно не испытывает и не воспринимает устройства как нечто чужеродное.
        Мы слишком долго позволяли обезьяне-болтунье распоряжаться нашими взаимоотношениями с электроникой, а теперь удивляемся, почему все пошло не так. Мы хотим быть похожими на обезьяну-киборга. Мы жаждем непринужденно взаимодействовать со сложными устройствами, не воспринимая их как обузу. Мы хотим, чтобы новейшие изобретения были продолжением нашего сознания, расширяли наши возможности, а не ставили преграды на пути нашего разума.
        Эта цель вполне достижима. Сейчас нас против нашей воли ввергают в состояние вечного беспорядка с неизменно прилагающимися к нему недовольством и досадой, но есть и другой вариант. Наш способ взаимодействия с информационными технологиями может быть осмысленным, не требующим особых усилий. Он даст нам возможность концентрировать внимание в нужный момент, не теряя креативности и хорошего настроения.
        Именно такой подход я называю «созерцательным компьютингом». Этот термин может показаться полной бессмыслицей. Разве есть что-то менее располагающее к созерцанию, чем наше окружение, перенасыщенное высокими технологиями? Что может способствовать медитации меньше, чем наши взаимодействия с компьютером, сотовым телефоном, Facebook и Twitter?
        «Созерцательный компьютинг» не основывается на технологических прорывах или научных открытиях. Ее невозможно купить. Она возникает из слияния новой науки, философии и древних методик по управлению вниманием. «Созерцательный компьютинг» демонстрирует, как разум и тело взаимодействуют с компьютерами, какое влияние технология оказывает на наше внимание и умение творчески мыслить. Она предоставляет необходимые инструменты для перестраивания отношений с информационными технологиями, заставляет устройства работать на людей. С помощью «созерцательного компьютинга» вы обязательно достигнете здоровых, гармоничных взаимоотношений с вашими гаджетами.
        Хотите получить представление о том, как это осуществить? Давайте взглянем на «цифровую жизнь» каждого из нас, а затем на желаемый результат.
        Представьте себе обычное утро понедельника. Вы протягиваете руку к столику у кровати, берете смартфон и выключаете встроенный будильник. Одной рукой протирая глаза, другой вы нажимаете на иконку электронной почты. Вы еще в полусне, ваши действия совершаются автоматически. Потом вы, глядя на значок загрузки, ждете, когда же телефон соединит вас с почтовым сервером.
        Девятнадцать новых сообщений. Большая часть - автоматические новостные рассылки, предложения скидок, новости, уведомления о новых событиях в социальных сетях, шесть писем от коллег, которые проснулись раньше вас. Вы отвечаете на одно, начинаете печатать другое, понимаете, что не уверены в том, что именно хотите сказать, поэтому пока переключаетесь на интернет-браузер и читаете новости. Сообщение допечатаете потом.
        Европейские банки агрессивно обсуждают условия очередных дотаций... Да ну, неинтересно. Что там еще? Падение курса валюты на американской фондовой бирже. Блогеры комментируют самоубийство недавно исключенного участника реалити-шоу. И вдруг вы понимаете, что прошло уже двадцать минут. Пора вставать.
        Вы едете на работу в плотном потоке машин. Водители не расстаются с телефонами. Встречаются и такие, кто одной рукой придерживает руль, а другой набирает текст сообщения. Полиция должна бы штрафовать водителей, которые говорят по телефону за рулем и отвлекаются во время езды, но в патрульных машинах тоже все больше компьютеров, так что сами полицейские теперь все чаще отвлекаются во время езды.
        Рабочий день проходит как обычно: коллегам нужны то цифры, то ответ, вас или просят помочь, или поговорить с кем-нибудь. Сосредоточиться на достижении одной цели не сложно, но выполнение многих задач одновременно - совсем другое. Вы привыкли иметь дело с постоянным потоком заминок и пауз, теперь даже ваш перерыв прерывают. Сложно сказать «нет», еще сложнее вернуться к заданию. После каждой остановки требуется несколько минут, чтобы вспомнить, чем вы занимались, собраться с мыслями и вновь взяться за работу.
        Ближе к обеду вы закончили и собираетесь распечатать файл. Вы выбираете нужную опцию и видите на экране сообщение об ошибке: нужно обновить драйвер принтера. Вы нажимаете «ОК». Приходит минута, потом загорается еще одно оповещение: новый драйвер несовместим с текущей версией вашей операционной системы. Этим тоже следует заняться - или вам, или одному из программистов. Через полчаса вы перезагружаете компьютер, наконец все готово для печати. Ожидание вывело вас из равновесия, но такое случается не в первый инев последний раз. По данным опроса, проведенного фирмой Harris Interactive, специализирующейся в области исследований рынка, на ожидание, когда загрузится компьютер, обновится программное обеспечение, откроются нужные файлы и установится соединение с Интернетом, пользователи тратят в среднем 43 минуты в день, пять часов в неделю, одиннадцать дней в году.
        Вечером вы сидите с приятелем в баре и краем глаза наблюдаете за людьми, которые не выпускают мобильного телефона из рук и с трудом отрывают взгляд от экрана. Вы чувствуете, как вибрирует в кармане брюк ваш сотовый, но когда пытаетесь его достать, оказывается, что его там нет. Вы на секунду пугаетесь, что потеряли телефон, и начинаете проверять карманы. Ощущение не из приятных, словно у вас в голове что-то замкнуло. Ложная тревога: телефон в кармане куртки.
        Спустя час вы снова делаете заказ у стойки. Конечно же, время от времени и другу, и вам приходят эсэмэски. Вы прерываетесь на полуслове, просматриваете новое сообщение и, печатая ответ, продолжаете прерванную беседу. Одна эсэмэска от бывшей девушки как-то странно выглядит: все буквы словно поменялись местами, к тому же в том часовом поясе, где она живет, уже давно ночь.
        - Я слышал, такое иногда бывает, - говорит ваш друг, не отрывая взгляда от своего смартфона. - Это называется «эсэмэсить во сне».
        - Да ну?
        - Это как ходить во сне - стук-стук-стук по клавишам, только ты вроде как. стук-стук-стук. пишешь эсэмэски.
        Неудивительно, что некоторые начинают писать сообщения во сне. Как-никак, информационные технологии обосновались в нашей жизни очень прочно. По сведениям Международного союза электросвязи, в 2010 году по всему земному шару в каждом из 640 миллионов домов был хотя бы один компьютер, 525 миллионов из них имели подключение к Интернету. Около 90 миллионов американских семей (80 процентов от общего числа) подключены к Сети через стационарный компьютер, у половины из них есть и второй компьютер; 70 миллионов владеют игровыми приставками Wii, Playstation или XBox; в 45 миллионах семей имеется 96 миллионов смартфонов; у 7 миллионов человек есть планшеты; 60 процентов семей владеют тремя интернет-устройствами, а 25 процентов - пятью.
        За день вы получаете в среднем 110 сообщений. Вы проверяете телефон 34 раза, 5 раз заходите на Facebook, полчаса ставите «лайки» и пишете сообщения друзьям. Ваш смартфон недаром называется «умным»: на каждый час, что вы проводите онлайн за проверкой почты, социальных сетей и написанием эсэмэсок, приходится 12 минут разговоров. Ученые выяснили, что американцы в среднем проводят онлайн 60 часов в месяц, что составляет 720 часов в год. Это еще и 90 восьмичасовых рабочих дней. А 20 из этих дней проходит в социальных сетях, 38 - за изучением новостных сайтов, YouTube, блогов и прочего интернет-контента, 32 дня уходит на просмотр почты. Если вам иногда кажется, что вы вкалываете как вол, чтобы успевать за всеми интернет-событиями, то можете смело признать: это и есть работа.
        Увеличение численности электронных гаджетов, которыми мы обладаем, и время, проводимое с ними, - не просто количественный сдвиг. Это еще и сдвиг качественный. Цифровые технологии и услуги вплетены в нашу повседневную жизнь, хотим мы того или нет. Как верно подметил один из программистов Кремниевой долины, компьютеры раньше были частью нашей повседневной жизни, теперь же они с нами каждую минуту. Даже многолетний завсегдатай Google и Facebook чувствует перемену - информационные технологии участвуют в каждом нашем действии: в уборке дома и общении с друзьями. Раньше тех, кто целый день проводил перед монитором, называли хакерами. Теперь так проводим день мы все.
        «Цифровая жизнь» - это великолепно, но за нее приходится платить. Каждый день мы вынуждены перерабатывать невероятный объем информации, чтобы быть в курсе всех событий. Если вы не проверите хронику ваших друзей на Facebook, то можете что-нибудь пропустить. Приятно ощущать легкую вибрацию под рукой, когда приходит новое сообщение, однако вслед за радостью накатывает разочарование, если вы нажимаете кнопку «обновить» и не видите ничего нового.
        Иногда трудности бывают и более серьезными. Сложно оставаться сосредоточенным на чем-то одном, когда со всех сторон забрасывают «наживку», и приходится отвлекаться помимо своей воли. Вы пытаетесь работать, но делать это не так-то просто: вас прерывают один раз, потом второй, и вернуться к заданию уже невозможно. Недавние исследования выявили, что большая часть служащих работают без помех всего от трех до пятнадцати минут в день, а по крайней мере час в день (пять недель в году) устраняют помехи и возвращаются к прерванному занятию. Каждая мелочь кажется безотлагательной и внушает ощущение собственной занятости, но в дальнем уголке сознания постоянно таится подозрение, что эти паузы и заминки мешают и делают вашу работу менее эффективной. Когда перегруженность становится нормой, одновременное выполнение многих заданий воспринимается как должное, хотя не идет на пользу производительности.
        Работодатели тоже расплачиваются за постоянные помехи. В ходе глобального опроса менеджеров среднего звена в 1996 году выяснилось, что две трети считают постоянные заминки, паузы и перегруженность лишней информацией ухудшением качества жизни. Более поздние исследования показали, что в США за год накапливается 28 миллиардов часов, потраченных впустую, к 2010 году это количество дошло до 1 триллиона часов. А ведь именно в этом году национальный ВВП составил 14,6 триллиона долларов. Сотрудники тратят полчаса в день на выявление неполадок и улаживание проблем с Сетью. В годовом масштабе это пятнадцать потерянных рабочих дней.
        Попыткам более рационально распределить время и внимание мешают также постоянный информационный «шум», необходимость следить за непрекращающимся потоком информации. Становится труднее в нужный момент сосредоточиться. Вы дошли до конца страницы и уже не помните, что было в начале. Вы не только испытываете трудности с возобновлением прерванного занятия, но и не помните вообще, что это было за занятие. Вы забываете, что вам нужно купить. Иногда вы заходите в комнату за чем-нибудь и не знаете, зачем туда заглянули. А теперь давайте-ка представим себе совсем другой понедельник.
        Утро понедельника. Вы хватаете смартфон и выключаете встроенный будильник. Вы не проверяете почту и не читаете новости, вы вообще не выходите в Сеть. Вы по опыту знаете, что будете чувствовать себя лучше, если немного подождете. В субботу вечером вы варите себе кофе, предварительно выключив звук на телефоне и оставив ноутбук и планшет в ящике стола. Выи так на связи шесть дней в неделю, в выходные можно отключиться от «цифровой жизни» и провести время с друзьями. Иногда вы отправляетесь в дальний пеший поход или готовите. Некоторые ваши знакомые открыли для себя прелести вязания и живописи. В эту субботу вы испекли торт и насладились хорошей книгой, сходили на рынок, купили все необходимое, смешали и поставили противень в духовку, еще осталось время на прочтение нового романа популярного писателя.
        Когда вы проверяете электронную почту, то, открыв программу, кладете телефон экраном вниз и идете за кофе. Это своего рода бунт: «Я к тебе вернусь, когда пожелаю», -говорите вы. За полтора дня новых писем скопилось не так уж и много: вы отключили все уведомления, отписались от всех рассылок, кроме самых важных, а благодаря почтовым фильтрам спам сразу же отправляется в корзину.
        На работе вы думаете в первую очередь о текущем задании, невзирая на просьбы коллег. Конечно, стремление помочь ближнему - не порок, однако спешка в таких делах не даст нужных результатов, а у вас есть своя работа. Вы отключаете телефон и блокируете доступ в Интернет. Целых два часа ничто вас не отвлекает: ни электронная почта, ни социальные сети, ни фотохостинги, ни интернет-магазины. Коллегам придется подождать. Если у кого-то срочное дело, то найти вас несложно, но пусть вас не отрывают от работы любители поболтать.
        Перед вами стоит одна-единственная задача, которую вы представляете своеобразной игрой: напечатайте столько-то слов, напишите столько-то строчек кода, разберите столько-то отчетов. Спустя какое-то время вы приспосабливаетесь, и работа спорится. Подобно барабанщику в джазовом оркестре, вы с головой ушли в ритм, вы в ударе, но не делаете ни одного лишнего движения.
        Проходит два часа, и вы снова все включаете. Удивительно, как много вы успели сделать, сосредоточившись на единственной задаче. Разумеется, вам приходилось совмещать сразу несколько дел, но все они сводились к одному и тому же, а не тянули вас в разные стороны.
        Вечером вы даете себе час на проверку социальных сетей и Twitter. Время от времени вы укорачиваете список друзей. Стало меньше суматошности, потому что вы тщательно отбираете, чему стоит уделять внимание, а чему - нет. В реальной жизни круг друзей то сокращается, то расширяется, постоянно меняется количество времени, которые вы ему посвящаете. Вы посылаете меньше сообщений и реже вносите изменения в свою учетную запись, к тому же стараетесь писать только «по делу». Вы не стремитесь быть замеченным или набрать больше подписчиков. Смысл пребывания онлайн заключается в осмысленном общении и уважении к другим, а не в бесцельном времяпровождении. Вы следите за собой, за тем, как разные подходы влияют на вашу продуктивность и настроение, выбираете подходящий именно вам. Если все идет успешно, можно отключить внутренний видеорегистратор и позволить устройству стать частью вас, полностью вовлечься в происходящее.
        Использование «созерцательного компьютинга» на практике требует глубокого осознания и применения четырех постулатов.
        Первый из них - наши отношения с информационными технологиями невероятно глубоки и отображают уникальные человеческие функции. Иногда мы думаем, что технологии превратят нас в бездушных киборгов, наподобие Борга или Терминатора. Однако Энди Кларк, философ и когнитолог, работающий на кафедре Эдинбургского университета, с этой точкой зрения не согласен. Он считает, что мы «врожденные киборги», вечно ищущие самосовершенствования посредством устройств. На самом деле понятие «разум» не ограничивается одним только мозгом или даже телом: уместным будет выражение «расширенное сознание», предложенное Кларком и Дэвидом Чалмерсом. «Расширенное сознание» состоит из ряда компонентов, которые связывают мозг, чувства, тело и объекты. Нынешние информационные технологии причиняют нам неудобства не потому, что они подменяют наши обычные когнитивные способности. Скорее, дело в том, что они не очень хорошо придуманы и ими пользуются без оглядки на здравый смысл, они похожи на конечности, которые нам неподвластны.
        Второй постулат состоит в том, что мир полон отвлекающих соблазнов, однако существуют способы обуздать неугомонный разум. Нам негде спокойно посидеть и подумать, на работе все больше суматохи, способность к сосредоточению тает как дым. Впрочем, человек всегда сталкивался с подобными трудностями, в течение тысяч лет изобретал способы справиться с ними. Буддийская и тантрическая медитация, дзен-буддизм и йога - все эти практики призваны обуздать рассеянный, недисциплинированный «обезьяний ум». Нейробиологи, психологи и психотерапевты утверждают, что медитативные практики оказывают сильное воздействие на мозг, улучшают физические способности и помогают справиться со множеством психологических проблем. Созерцательные практики - не просто способ по управлению обезьяньим умом или пресечению ненужной многозадачности, их можно использовать для обретения контроля над «расширенным сознанием».
        Третий постулат заключается в необходимости созерцательного подхода к технологиям. Следует внимательно следить за вашим взаимодействием с информационными технологиями, подмечать, что вы думаете об этих взаимодействиях. Все это нужно для понимания принципов развития и функционирования «расширенного сознания». Наше взаимодействие с информационными технологиями зависит от различных обстоятельств: от конструкции устройств и интерфейсов, от способов и условий их использования, от наших представлений об успешном взаимодействии, наконец от нас самих. Эти представления часто формируются с помощью необоснованных и вредных для нас предположений о том, как работают информационные технологии, а также о том, как работаем мы.
        Четвертый постулат - «расширенное сознание» можно перестроить. Что поможет нам обрести цель и способность спокойно взаимодействовать с информационными технологиями? Ответ прост: нам пригодится понимание сути этого постулата, корректное представление о том, как правильно выбрать и использовать гаджеты. Немаловажно и знание созерцательных практик. Только тогда можно применить «расширенный разум» на практике и осознанно его укрепить. Усвоив, как все это взаимосвязано, вы увидите технологии сквозь призму самосозерцания, восстановите свою способность решать проблемы и сосредоточиваться, не теряя при этом творческого потенциала.
        «Созерцательный компьютинг» - не просто философское понятие. Это теория и практика. Это тысячи методов, применяемых с оглядкой на четыре вышеперечисленных постулата. Это способ проверки электронной почты без помех и отвлечений. Это правила вдумчивого использования Twitter и Facebook. Это умение обращаться со смартфоном так, чтобы он не требовал слишком много внимания. Это наблюдения и эксперименты. Это методы восстановления вашей способности к сосредоточению.
        Информационные технологии везде с нами - и дома, и на работе. Они стали центром нашей повседневной жизни, и найти первую точку опоры будет сложно. С чего обычно начинаются все созерцательные практики? С дыхания. Так давайте же начнем.
        Глава 1. Дышите
        Первым делом достаньте свой смартфон, айпад или ноутбук и проверьте почту. Возможно, вы проделываете это несколько раз в день - действие стало рефлекторным, вы не задумываетесь над его смыслом. Специалисты в области производительности советуют проверять ящик до десяти раз в день, но многие пользователи запускают почтовый сервер или нажимают на ярлычок «новые сообщения» каждые полчаса. Это механическая привычка, это все равно, что нервно поглядывать на часы. Компьютеры выполняют эту работу за нас, проверяя почту каждый час. Если у вас настроены уведомления на нескольких устройствах и в нескольких почтовых аккаунтах, ваш электронный ящик засоряют десятки ненужных сообщений.
        Так что проверьте почту, однако не думайте о сообщениях, которые вас поджидают, или о том, что вы забыли ответить на письма за прошлую неделю. Не думайте ни о чем, кроме себя самого. Попытайтесь следить за своими действиями. Понаблюдайте за ответом компьютера и за вашей реакцией на него.
        В особенности уделите внимание ритму дыхания. Задержали ли вы выдох? Скорее всего, так и случилось. Эта прежде незамеченная вами привычка - показатель серьезной проблемы. Связь с неодушевленным и эфемерным миром технологий вызывает физическую реакцию тела. Мы не «пользуемся» информационными технологиями таким же образом, как велосипедными насосами, лифтами или столовыми приборами: электронные устройства превращаются в продолжение нас самих. Линда Стоун -консультант по технологиям, писатель и бывший сотрудник компаний Apple и Microsoft - придумала понятие «непрерывное частичное внимание» для описания того, как мы распределяем внимание между несколькими гаджетами, ни одному из них не отдавая предпочтения. В 2008 году она заметила, что во время проверки электронной почты задерживает дыхание. Она стала наблюдать за людьми в кафе и на собраниях, расспросила друзей, провела несколько неофициальных опросов и обнаружила, что многие, подобно ей, затаивают дыхание, проверяя электронный ящик.
        Стоун назвала этот феномен «имейл-асфиксией» (по созвучию с «ночной асфиксией» -расстройством дыхательной системы, когда воздух не поступает в легкие в результате физических помех или отсутствия мозгового импульса). Люди, страдающие асфиксией, десятки раз задерживают дыхание во сне, иногда на целую минуту. Как правило, это не смертельно, но может сказаться на общем состоянии организма, а также привести к ожирению и нарушениям сердечной деятельности.
        Похоже, «имейл-асфиксия» распространена шире обычных расстройств дыхательной системы организма. Среди всего населения земного шара приблизительно 100 -300 миллионов страдают от ночного удушья. В Соединенных Штатах эта болезнь встречается так же часто, как порок сердца, клиническая депрессия или алкоголизм.
        Грубо говоря, два миллиарда человек - треть населения земного шара - пользуются компьютерами. Примерно два миллиарда имеют доступ к широкополосному Интернету. И в два раза больше людей являются владельцами мобильных телефонов.
        Не будет преувеличением предположить, что «имейл-асфиксия» вредна для здоровья. Стоун предполагает, что, затаивая дыхание во время проверки почты, мы активируем рефлекс «борись или беги». Это состояние отражает нашу тревогу перед неизвестным. Вариантов развития событий множество - в зависимости от того, ждем ли мы важное письмо или получаем неожиданное уведомление об обновлении драйвера для принтера, причем как раз в тот момент, когда срочно нужно распечатать материалы для предстоящего собрания.
        «Имейл-асфиксия» относится к хроническим заболеваниям, которые отравляют существование и нам, и окружающим нас людям. В конце концов, прямое предназначение всех этих шести миллиардов устройств - соединить нас всех друг с другом. Увы, сами мы вряд ли понимаем, в чем заключается суть проблемы.
        «Имейл-асфиксия» проливает свет на важную, но обычно скрытую грань наших взаимоотношений с информационными технологиями: на степень внедрения техники в наше сознание. Мы привыкли считать, что разум и сознание - порождение когнитивных функций мозга. По мере понимания того, как работает мозг и как ум реагирует на новые технологии, философы и когнитологи постепенно пришли к заключению, что границы между умом и телом (не говоря уже о границах между сознанием, телом, техническими средствами и окружающим миром) довольно размыты. По утверждениям исследователей, неверно считать, что сознание находится именно в мозгу. Вместо этого ученые предлагают модель «расширенного сознания», включающую в себя мозг, тело, технические устройства, атакже социальные средства информации. Тезис «расширенного сознания» предполагает, что следует воспринимать когнитивную деятельность, или мышление, как нечто, что может произойти в любой точке этой системы: некоторые когнитивные функции мы интернализуем в памяти или в подсознании, другие передаем технологическим внешним ресурсам либо используем для достижения цели сочетания
памяти и технологий. Даже такое простое занятие, как чтение, представляет собой сложный симбиоз бессознательного мышления и осознанных действий, скоординированных для выполнения элементарных заданий.
        Подобная сопряженность для Homo sapiens не нова. Взаимодействие с техникой повлияло на работу нашего мозга и тела, а самосознание сформировало нас как биологический вид. Сопряженность позволяет развить наши физические и познавательные способности, делать то, что в одиночку было бы не по силам, выполнять задачи более эффективно, легко и быстро, а также достичь мастерства в области технологий, позволяющего выполнять работу без внешних помех. Сопряженность стирает границу между телом и окружающим миром. Вот почему небрежное замечание: «по-моему, айфон - часть моего мозга» на самом деле справедливо.
        Термин «сопряженность» объединяет сразу несколько явлений, которые раньше изучались отдельно. Я предпочитаю понятие «сопряженность» по нескольким причинам. Термин «расширенное сознание», введенный в обращение Энди Кларком и Дэвидом Чалмерсом, имеет слишком позитивную окраску. В «расширении» когнитивных способностей или памяти нет ничего плохого. Нам требуется термин, указывающий, что некоторые виды взаимодействия с техникой не дают нам свободу, а сковывают нас. Даже за самые положительные «дополнения» приходится платить: в связи человека с техникой нет однозначно позитивных или негативных эффектов, зато существует множество полутонов.
        Сопряженность также предполагает некоторую сложность и неизбежность. Мы рассредоточиваем когнитивные способности, накапливаем их как в мозгу, так и во множестве электронных устройств, а также пользуемся технологическими средствами для развития наших физических способностей. Это мы бессознательно проделываем чуть ли не с рождения. Мы не можем обойтись без техники, однако в наших силах сделать выбор: запутаться в гаджетах, как муха в паутине, или же сплестись с ними, подобно канату из множества нитей. Всем известно, что случается с мухой в паутине, однако второй вариант предполагает создание чего-то нового, более прочного, чем все части по отдельности.
        Концепт сопряженности кажется чем-то из области фантастики, наталкивает на мысли о будущем, где компьютеры наделены человеческим сознанием. Разумеется, многие приветствуют стирание границ между человеком и машиной: футуролог и изобретатель Рэймонд Курцвейл, к примеру, предвидит будущее, в котором роботы сравняются с людьми по уровню интеллекта. Нанороботы смогут изучить каждый атом мозга, и мы перейдем от индивидуального сознания ко множественному - ив голове, и в роботе, и в «облаке». Впрочем, люди уже считают информационные технологии собственными дополнениями. Пользователи часто описывают свои мобильные устройства как часть себя. Многие называют себя «подсевшими» на Интернет.
        Популярность этих метафор нетрудно доказать на практике. В 2010 -2011 годах ученые из Мэрилендского университета провели эксперимент, по условиям которого испытуемые, студенты из десяти стран, должны были сутки обходиться без Интернета. Отложив смартфоны в сторону, многие участники эксперимента отметили, что испытали чувство глубокой потери. «Я тянулся к карману раз тридцать, думал, что мне кто-то звонит, но там ничего не было», - признался один из американских студентов. «Мне просто нравится трогать телефон. Я сразу чувствую себя полноценным», - заметил участник эксперимента из Китая. Один студент из Великобритании «так хотел коснуться телефона, что проверял карманы каждые пять минут», а другому «странно было не ощущать телефон в руке каждую минуту». Вся группа испытывала симптомы «ломки» и отвыкания. «Я весь день мучился!» - воскликнул китайский студент, а другой прибавил: «Когда срок подходил к концу, я практически сходил с ума». Американцы признали, что «чувствовали себя настоящими наркоманами», вот только недоставало им одного - информации. «Нам нужна была “доза” электроники. Когда мы не в
Сети, нам плохо». Студент из Англии заявил: «Я зависим. Только мне ни алкоголь, ни кокаин не нужны. Информационные сети - вот мой наркотик. Без них я пропал». Психологи в США утверждают, что интернет-зависимость (этот термин впервые употреблен в научной литературе в конце 1990-х годов) следует признать настоящим заболеванием, таким же, как алкоголизм.
        Применение терминов «расширенное сознание» и «сопряженность» помогает определить, что поставлено на карту, когда наши отношения с устройствами заходят в тупик. Электронные устройства стали нашими незаменимыми спутниками не только на работе или в учебе, но и дома, они тесно вплелись в нашу жизнь и обрели способность влиять на нас. Поломка или ненадежная работа таких устройств не просто приносит неудобства. Мы ощущаем гаджеты как нечто неотъемлемое, в то же время как нечто вне нашей сферы влияния. Они похожи на конечности, которые не желают подчиняться прямым командам. Проблема гаджетов на сегодняшний день заключается не в том, что они неотразимы для нас, мы слишком быстро к ним привыкаем. Проблема в том, что они плохо сделаны.
        Осознание того, что значит сопряженность и каковы принципы ее действия - это уже большой шаг. Невозможно завязать успешные взаимоотношения с техникой, если не существует точного представления о том, какими они должны быть в идеале. Сопряженность доказывает, что не стоит беспокоиться о чрезмерной опоре на технику. На протяжении всего своего существования Homo sapiens неотделим от технологий.
        Около двух с половиной миллионов лет назад наши предки впервые использовали камни в качестве орудий труда. Ашельское ручное рубило - универсальный инструмент, для создания которого понадобились недюжинные навыки. Его изобрели примерно 1,8 миллиона лет назад, и оно оставалось самой ценной собственностью человека на протяжении миллиона лет. Режущие края рубил времен раннего палеолита не утратили своей остроты и сегодня. Невозможно даже вообразить, чтобы какой-нибудь современный гаджет продержался бы столько времени, не утратив своей функциональности.
        Мы никогда не жили в мире без орудий труда. Способ их использования менялся в соответствии с нашими потребностями. Мозг наших предков, особенно его лобные доли, значительно развился к тому времени, когда мы начали изготавливать и применять орудия труда. Производство орудий из кремневой гальки для охоты или рыбалки также свидетельствует о том, что наши предки планировали свое будущее.
        Благодаря длительному использованию орудий труда мы менялись и внешне. Человек стал прямоходящим, руки приспособились к ощупыванию и хватанию предметов. В свою очередь это изменение повлияло на физиологическое строение человека: пальцы стали короче, когти сменились ногтями. Опыты по обучению обезьян изготовлению рубил и других каменных орудий показывают, что обезьяньи запястья не особо гибкие, пальцы -слишком короткие, и полноценное рубило такими руками не сделать. Как бы то ни было, произошедшие изменения сделали нас более зависимыми от инструментов для охоты или обороны, заставили искать защиты от погодных условий. Пример подобной защиты -обработанные шкуры животных.
        Хотя за прошедшие тысячелетия мы съели несравнимо больше мяса, чем гориллы или шимпанзе, мы не отрастили острых зубов и не приобрели устрашающей скорости хищников. Наоборот, как только в рационе стало преобладать мясо, наши зубы и челюсти ослабели. Почему? Потому что им больше не приходилось разрывать плоть живой жертвы: мясо животных, добытое на охоте с помощью копий и ловушек, стали обрабатывать на огне. Вдобавок, по сравнению с нашими дальними родственниками-приматами, мы утратили волосяной покров, наш центр тяжести сместился, обеспечив способность к прямохождению. И все это благодаря еще двум древним изобретениям: одежде и обуви.
        Биологические изменения - не просто результат приспособления человека к новой окружающей среде или климату. Наши тела сформировались в то время, когда стрелы, копья, ловушки и ножи стали технологическими эквивалентами убийственных челюстей и массивных задних лап, а огонь размягчал и стерилизовал еду. Мы эволюционировали с помощью технологий, преобразивших окружающий мир и предоставивших нам новый рацион.
        Свидетельства когнитивной сопряженности обнаружены недавно, потому что археологи раньше не исследовали это явление. Вдобавок вещественные доказательства когнитивных изменений не так легко обнаружить. Самый яркий пример за 12 тысяч лет - это открытие психоактивных препаратов, а затем способов их разведения и употребления.
        В те века, когда первобытные люди только-только начали носить одежду и есть приготовленную на огне пищу, листья коки помогали им не обращать внимания на голод и не уставать на охоте. С развитием цивилизации, торговли, миграций и имперской экспансии наркотики стали более сильнодействующими и освободились от примесей. Палеоботанические источники Старого Света (к примеру, микроокаменелости и уцелевшие семена), а также артефакты - церемониальные сосуды и жаровни - позволяют предположить, что около 10 000 лет до н. э. народы Азии жевали бетель, чтобы взбодриться. В 4000 году до н. э. китайские крестьяне уже выращивали эфедру и коноплю, а их европейские собратья начали разводить опийный мак. Две тысячи лет спустя на Ближнем Востоке и в Европе уже жевали насвай - галлюциноген из смеси табачной пыли и извести. По караванным путям конопля из Китая пришла в Среднюю Азию и Индию, а оттуда - в Африку, тогда как опиум перемещался в противоположном направлении - в Азию и на Ближний Восток.
        Среди народов древней Америки были широко распространены «растения богов», поглощаемые во время определенных ритуалов для постижения неизведанных глубин сознания. В Андах уже примерно с 1300 года до н. э. готовили ритуальные напитки из галлюциногенного кактуса сан-педро, а по меньшей мере с 500 года н. э. там выращивали коку и богатую кофеином гуайюсу и торговали их листьями. Отвар айяуаски, «лианы духов», был хорошо знаком жителям бассейна Амазонки. На островах Карибского моря и в прибрежных районах американского континента использовали нюхательную смесь под названием йопо. В малых дозах она служила стимулирующим средством, в больших -галлюциногеном. Тропические джунгли Центральной Америки оказались настоящим кладезем лекарственных растений. На территории современной Еватемалы майя с 500 года до н. э. употребляли галлюциноген псилоцибин, который извлекали из священного гриба, называемого теонанакатль. Существуют описания мексиканских шаманских ритуалов в штате Оахака, во время которых используются отвары из грибов, вьюнка ололиуки и кактуса пейотль.
        Другие виды сопряженности связаны с одомашниванием животных, развитием сельского хозяйства, ростом городских поселений и возникновением классовых обществ.
        С развитием торговли возникла потребность в надежной коммуникации и учете, что помогло стимулировать появление и развитие письменности в Азии, Центральной Америке и на Ближнем Востоке. Письменность поддерживает социальные взаимодействия беспрецедентной сложности и оказывает мощное воздействие на человеческий разум. Как выразился Уолтер Онг, «письменность - это технология, которая перестраивает мышление».
        Умение читать объединило все области разума вокруг единой цели - распознавания и расшифровки текстов.
        Письменность облекает идеи в осязаемую форму, что позволяет абстрагироваться и анализировать их. В бесписьменных культурах это невозможно. К примеру, расцвету греческой философии и науки предшествовало распространение письменности через города материковой Ереции и их колонии на территории современной Турции. Ерамотность сделала возможным формирование сложных суждений на основании более разнообразных источников.
        Письменность позволяет возвращаться к прочитанному и внимательно изучать аргументы автора, другими словами, анализировать его риторические и логические инструменты. С этой точки зрения, даже разговорный язык несет отпечаток когнитивных отношений, заключенных в письменной форме.
        В истории древних цивилизаций заметны первые признаки того, что отношения между человеком и техникой характеризуются не только собственническим инстинктом и ценностью вещи, но и осознанием возможных изменений в использовании и владении ею - иначе говоря, осознанным и намеренным многообразием сопряженностей. Лучшее доказательство тому обнаружено в Микенах, одном из центров средиземноморской цивилизации, расцвет которого приходится примерно на 1600 -1100 годы до н. э. Похоронные ритуалы этой культуры свидетельствуют о том, что мечи рассматривались как продолжение их владельцев. По утверждению Ламброса Малафуриса, преподавателя Оксфордского университета и одного из ведущих специалистов в области когнитивной археологии, микенские мечи были не просто оружием, они образовывали со своими владельцами своеобразный симбиоз типа «человек - предмет». В отличие от прежних самодельных стрел, луков и копий хорошие мечи изготавливались искусными оружейниками, стоили немалых денег и славились не только богатой отделкой, но и надежностью в бою. Не вызывает удивления и тот факт, что представители самых разных
древних цивилизаций - от Греции до Японии - разделяли общее убеждение: в каждом клинке живет душа. Микенцы относились к мечам с большим уважением и хоронили их вместе с владельцами, полагая, что хозяин и его клинок связаны неразрывными узами.
        Итак, в сопряженности нет ничего революционно нового. Именно она делает человека человеком, формирует наше самосознание. От нее зависело, сможет ли наш предок выжить среди грозных хищников, перехитрить своих неандертальских и кроманьонских собратьев и расселиться на огромной территории 40 тысяч лет назад. Сопряженность не потеряла своей важности и сегодня.
        Давайте рассмотрим простой пример преимущественно физической, телесной грани сопряженности: воздействие, которое оказывают технологии на «схему тела». (Здесь требуется уточнение: «преимущественно физической грани», потому что четкой границы между физической и когнитивной сопряженностью не существует. Все виды сопряженности, меняющие тело, оказывают влияние на мозг и разум, а виды сопряженности, направленные на изменение когнитивных возможностей, частично включают в себя «телесный» компонент.) «Схема тела» - это модель, формируемая разумом. В ней заложена информация о том, как далеко мы можем протянуть руку, каким образом ориентируемся в пространстве и сколько места занимаем. «Схема тела» важна, поскольку помогает благополучно жить в современном мире. Чтобы взять чашку, необходимо осознавать, как длинна ваша рука и насколько широко вы способны расставить пальцы; чтобы сойти вниз по лестнице, нужно иметь представление о том, как распрямить ногу, не теряя равновесия.
        «Схема тела» способна изменяться. Когда мозг Идой начал воспринимать механическую руку не как инструмент, а как часть тела, обезьяна перестала отличать ее от любой другой из своих конечностей, то есть «схема тела» макаки включила в себя руку робота. Даже если дело не касается напрямую подобных высокотехнологических изобретений, люди способны так приноровиться к управлению инструментами, что те станут продолжениями их самих.
        Рассмотрим слепца и его трость (любимый пример философов). Слепец точно знает, что держит трость, когда сидит и сжимает ее в руках: он может измерить ее длину, ощущает вес, проверяет на гибкость и так далее. Как только он поднимается на ноги и прощупывает тростью путь, сознание сосредоточивается на информации, передаваемой с помощью трости: слепец может определить местоположение предметов на расстоянии нескольких шагов. Трость становится продолжением руки. Эти преобразования происходят довольно быстро. Обезьяны изменяют «схему тела», как только берут в руки простое орудие: грабли или палку с зажимом на конце, чтобы схватить еду.
        Технологии беззастенчиво внедряются в «схему тела», пользуясь ее точностью, гибкостью и изменчивостью. Учитывая нашу зависимость - и обособленно, и как вид в целом - от хороших орудий труда, вполне обоснован тот факт, что мы развили в себе способность включать устройства в «схему тела». Мы учимся уверенному использованию инструментов - так, чтобы не задумываться о них постоянно, иметь возможность полностью сосредоточиваться на той информации, которую они предоставляют нам об окружающем мире.
        Впрочем, не все технологические добавления к «схеме тела» идут нам на пользу. Яркий тому пример - фантомная вибрация мобильного телефона, ощущение, что сотовый телефон или пейджер гудит где-то в кармане, даже если это не так. Опрос медицинских работников в одной из бостонских больниц показал, что две трети респондентов испытывали фантомные вибрации мобильного телефона (психолог Дэвид Ларами назвал это явление «вибротревогой»). Наиболее восприимчивы те, кто регулярно носят мобильные телефоны в кармане рубашки или брюк, рядом с областями, где расположено особенно много нервных окончаний.
        Что служит этому причиной? Ученые считают, что наша кожа так привыкла к вибрации мобильного телефона, что мы иногда ошибочно принимаем за телефон прикосновение ткани или простой мышечный спазм. По выражению нейропсихолога Уильяма Барра, создается впечатление, что сотовые телефоны входят в «нейроматрицу тела». «Если вы пользуетесь мобильным телефоном, он становится частью вас», особенно когда нельзя пропускать звонки. Врачи и медицинские работники бостонской больницы заметили за собой привычку непрерывно проверять свои пейджеры и телефоны и нередко ощущали фантомные вибрации. Студенты-медики усвоили, что постоянная проверка устройства позволяет избежать последствий возможной ошибки. Как объяснил старший врач, если студенты не отвечают на звонки, «все летит к чертям».
        Участники мэрилендского эксперимента 2010 года, которые сутки не выходили в Сеть, также испытали «вибротревогу». «Я ясно ощущал ее признаки, даже слышал, как звонит мой выключенный телефон», - сообщил один из студентов. «Звонки, которых на самом деле не было, меня немного напугали, - признался другой. - Я еще сильнее привязался к телефону». Опросы конца 2000-х годов показали, что в таких различных местах, как Ирак и Калифорния, 70 процентов владельцев сотовых ощущают фантомные вибрации. Легко предположить, что по всему миру около трех миллиардов людей думают, что идет вызов, хотя на деле это не так. В опросе американских студентов в 2012 году 89 процентов респондентов ответили, что ощущают вибротревогу несколько раз в месяц.
        Людям свойственно взаимодействовать с инструментами и техникой непринужденно и естественно, будь то кисть для каллиграфии, мотоцикл или меч. Со временем орудия перестают быть просто орудиями и становятся продолжением нас самих, еще одним органом чувств, с помощью которого мы познаем мир.
        Сопряженность часто возникает без нашего ведома, однако нередко мы понимаем, что радиус наших возможностей и умений стал больше.
        Именно это происходит, когда человек берет в руки музыкальный инструмент: первоначальная неуклюжесть и ощущение чужеродности струн, клавиш или клапанов уступает место «естественному слиянию с инструментом», как выразился один джазовый музыкант. Другой назвал процесс обучения «овладением новым, прекрасным голосом». Мы гораздо острее ощущаем подобную связь, если правильному пользованию каким-то устройством приходится долго учиться. Пилот и военный историк Тони Керн писал, что летчикам необходимо не только «знать и понимать самолеты и доверять им», но требуется и «искреннее желание сделать машину продолжением себя, попытаться соединить человека и машину в единую функциональную единицу». Практика обеспечивает близкое знакомство с предметом изучения, создает базовые навыки его эксплуатации, которые затем становятся основой для глубоких знаний. Со временем осознание наличия самого устройства исчезает, уступая место чувству обладания улучшенными способностями.
        Кроме того, мы чутко осознаем нашу сопряженность, когда новые разработки позволяют нашему телу гораздо больше того, на что оно было способно в естественном состоянии. Это наглядно демонстрируют заметки о новейшем изобретении XIX века - велосипеде. Неизвестный автор в 1869 году отметил: «Велосипед полностью бесполезен, пока разум не направляет и не оживляет его, после чего он становится и слугой, и частью тела. Как только садишься на него, велосипед перестает быть инструментом, вспомогательным средством. Он становится частью тебя». Тридцать лет спустя еще один велосипедист написал: «Эта машина является твоим продолжением, чего не скажешь о любом другом транспортном средстве. Смысл имеют лишь воля и сила». По словам современника-мотоциклиста, «когда ты за рулем, нет больше ни тебя, ни мотоцикла, ни пространства, вы - единое целое, сочетание плоти, крови и металла». Велосипед, скорее всего, первое изобретение, которое описывали в подобных выражениях, и с момента его создания начинается отсчет истории кибернетики.
        Поначалу, когда соединение с неодушевленным предметом непривычно, мы отчетливо ощущаем существование придатка, но все еще осознаем, где начинается и заканчивается наше «я» - не вполне то, каким было раньше, а усовершенствованная версия, способная на прежде недостижимое. Художникам нетрудно понять смысл широко известного высказывания Джорджии О’Киф: «Формой и цветом я могу выразить больше, чем словами». Музыканты и живописцы говорят о возможности отразить в звуке или на холсте то, что недоступно для вербального описания. Чувством преобразования обладают не только творческие личности: водители и летчики-истребители часто упоминают свой опыт пребывания «частью великолепной машины», позволяющий им «выйти за пределы ограничений человеческого тела» и двигаться с невероятной мощью и скоростью.
        На пике сопряженности стираются все различия между человеком и объектом: вместе с инструментом мы действуем так складно, что невозможно сказать, где заканчивается наше «я» и начинается устройство. На протяжении веков это состояние подробно описывали мастера учения дзен. Немецкий философ Ойген Херригель так объясняет свой опыт стрельбы из лука в соответствии с учением дзен: «В итоге ученик не знает, совершает действие рука или разум». Проведя несколько лет за изучением стрельбы из лука в Япoнии, Херpигeль передает свои ощущения следующими словами: «Лук, стрела, мишень и я сам - все сливается воедино, и я больше не в состоянии отделить их друг от друга». Ему вторят азартные мотоциклисты и велосипедисты начала XX века. В 1909 году один из первых мотоциклистов восторженно заметил: «Если условия идеальны, то душевное состояние описать невозможно. Ты становишься частью машины, а машина врастает в тебя». Некий велосипедист в 1904 году утверждал: «Есть в этом что-то захватывающее. Чрезвычайная радость и легкость движения сравнима, пожалуй, со свободным полетом орла. Забываешь о конечном пункте назначения,
о скорости, о напряжении в мышцах и просто упиваешься ощущением». Современному человеку это описание кажется поразительно знакомым: интенсивная концентрация, потеря себя и дезориентация во времени прекрасно описывают концепцию «потока» Михая Чиксентмихайи. Тело с готовностью принимает возможность слияния сознания и «схемы тела» с любыми устройствами, будь то рубило, скрипка или самолет-истребитель.
        Программист Эллен Ульман не понаслышке знает о «близости с машиной», о том, как объединяются в единое целое компоненты приборов, строчки компьютерного кода и человеческий разум. Все начинается с возникновения намека на решение трудной задачи. «Человек и машина настроены на один лад, - говорит Ульман. - Однажды я попробовала метамфетамин. Ощущение, возникающее при зарождении проекта, можно сравнить только с таким вот кайфом: “Да, я понимаю. Да, это возможно. О да, именно так!”». Программисты не просто щелкают задачки в голове: решения выглядят понятными в принципе, но написать хороший код трудно. Теоретическое вдение изящного решения несравнимо с процессом создания конечного продукта. Чтобы перейти от идеи к коду, «программисту не остается иного выбора, кроме как уйти в себя, - говорит Ульман. - Там возможно все».
        В нашем представлении типичный программист - это глубоко сосредоточенный человек, лихорадочно стучащий по клавишам. Связь с клавиатурой зажигает искру вдохновения, с помощью кнопок программист претворяет в жизнь свои идеи. Когда математики выводят мелом или маркером сложные формулы, доска для них - не просто подручный инструмент. Доска запечатлевается в кратковременной памяти, помогает визуализировать процесс решения задачи и позволяет легко находить ошибки: решение задач происходит не в голове у математика и не на доске, а в когнитивной системе, образованной ими обоими. Кроме того, по-моему, информация, получаемая программистами в непосредственной близости с машиной, не просто исходит из сознания, а скорее распределяется между мозгом, руками и клавиатурой.
        В своем предположении я основываюсь на собственном примере распределенного распознавания: при печатании я чувствую ошибки на ощупь. Еще ребенком я научился печатать вслепую, и после нескольких лет занятий и десятилетий практики я могу закрыть глаза и набрать свыше семидесяти слов в минуту. Подобно тому, как владеющие техникой скорочтения распознают не буквы, а целые слова, я способен печатать, полагаясь на тактильные ощущения. Я точно знаю, как должны двигаться пальцы, под каким углом следует держать руки над клавиатурой, и сразу реагирую, если неуместное нажатие клавиши нарушает правильность написания слова. Я не всегда могу определить, в каком месте опечатался - для этого мне необходимо открыть глаза и посмотреть на монитор, но точно могу сказать, что допустил ошибку.
        Из-за близкого знакомства с клавиатурой мне не нужно для проверки заглядывать в справочник. Когда дети спрашивают меня, как пишется какое-либо слово, мысленным взором я вижу свои руки на клавиатуре и определяю получившуюся комбинацию. Сложные названия или имена янев состоянии написать правильно ни ручкой на бумаге, ни на виртуальной клавиатуре сенсорного экрана (где моя когнитивная мышечная память бесполезна), но я всегда смогу их верно напечатать на обычной клавиатуре.
        Как и любой другой вид когнитивной разгрузки, кодирование воспоминаний в мышечной памяти обладает и своими минусами. Люди, которые ориентируются на местности визуально, а не по названиям улиц, сталкиваются с трудностями при объяснении дороги другим. Очевидным недостатком является то, что моя способность не универсальна: иное расположение знаков препинания на клавиатуре (к примеру, на британской, в отличие от привычной для меня американской) существенно снижает мою скорость печатания. При виде французской или японской клавиатуры я совершенно теряюсь. Крошечная клавиатура смартфона - это что-то среднее: я способен медленно набирать слова, но моя мышечная память - наклон запястья или расстояние между пальцами - бессильна подсказать, сделал ли я ошибку. Тактильный метод печатания способствует быстрому изложению мысли: я набираю текст с той же скоростью, с какой думаю.
        В этой особенности запоминания я не одинок. Многие с легкостью запоминают номера телефонов и пароли, воспроизводя в памяти расположение пальцев на клавиатуре. Когда существовали дисковые телефоны, сделать это было сложно, но с появлением клавиатуры метод стал общеизвестен. Когда-то при ходьбе мы опирались на передние конечности, а теперь доверяем им память. Одним из наиболее известных примеров «интеллектуального» знания, закодированного в пальцах, является случай с одним наборщиком издательства Оксфордского университета, обнаружившим ошибку в греческой книге, которую он набирал. Ни говорить, ни писать по-гречески он не мог, однако на протяжении десятилетий он печатал на этом языке и теперь просто чувствовал, что никогда прежде не сталкивался с такой комбинацией букв. Он почувствовал ошибку - и, как выяснилось, был прав.
        Разгрузка включает в себя не только когнитивно-мышечную деятельность: мы постоянно передаем воспоминания электронным устройствам, окружающим нас предметам и людям.
        Много лет я ношу с собой карманную записную книжку. Эту привычку я приобрел во время учебы в аспирантуре. Я периодически вел дневник и раньше, однако, поработав несколько месяцев над диссертацией, начал испытывать регулярные приступы дежавю: сидел в библиотеке, обложенный книгами, и искал нужную информацию, но внезапно на меня находило непонятное чувство, что я работал над этим же вопросом пару недель назад. Для того чтобы следить за своим прогрессом, я завел некое подобие журнала наблюдений.
        Эта записная книжка давно превратилась в стенограмму моей жизни. На двух страницах - заметки об этимологии слова «созерцание», там же - перечисление дел на ближайшее будущее, имена тех, у кого нужно взять интервью, список покупок, адрес хорошего ресторана в Кембридже, содержание беседы с когнитивным археологом Колином Ренфрю в этом ресторане, цитата из Уильяма Блейка с выставки в музее Тейт и зачем-то номер карты социального обеспечения сына.
        Есть в этой книжке и другие полезные вещи: корешки билетов, приклеенные скотчем к страничкам, визитные карточки с недавней конференции, марки и мои визитки в особом кармашке, запасные стикеры на внутренней стороне обложки. К последней странице прикреплена карта лондонского метро - когда я в Англии, я без нее как без рук, а когда возвращаюсь в Штаты, то на нее приятно иногда посмотреть и вспомнить поездку.
        Записная книжка лежит у меня в заднем кармане брюк и заметно поистрепалась. Она протянет еще пару месяцев, пока я не дойду до последней страницы, хотя, может статься, она воспротивится жестокому обращению и самоуничтожится раньше. Записная книжка -часть моей повседневной жизни, но является ли она просто инструментом? Философы Энди Кларк и Дэвид Чалмерс сказали бы: нет, это часть твоего разума. Не имеет значения, занесли ли вы список покупок в книжку, которую постоянно с собой носите, или же выучили его наизусть. «В черепе и коже нет ничего священного», - зловеще заявляют Кларк и Чалмерс, когда речь заходит о познании и памяти. Важны доступность и достоверность информации и процесс ее получения. Ученые приводят в пример Отто -пожилого человека, страдающего болезнью Альцгеймера. Он записывает все, что с ним происходит, в блокнот, который постоянно носит с собой. И на этой «высокой степени доверия, надежности и доступности» Отто и его блокнот сопряжены.
        Осознанно или нет, мы все время решаем, как лучше запоминать. Часто мы используем сразу несколько средств запоминания устных или письменных текстов. Римские ораторы разработали удивительно сложный метод для запоминания длинных речей, основанный на визуальных отметках, располагаемых в воображаемом пространстве. Во время произнесения речи необходимо пройти сквозь пространство в сознании, руководствуясь предметами-ориентирами, напоминающими о каждой строке. Этот метод, на первый взгляд, более сложный, чем простое запоминание слов, дает оратору шанс на импровизацию. Актерам часто приходится заучивать тысячи строк диалога, для чего используется сочетание внешних сигналов - положение, которое артист занимает на сцене, то, как он стоит, что делает. Так актеры запоминают и свой текст, и реплики коллег, чтобы подыграть в нужный момент.
        Преподаватель Колумбийского университета Бетси Спэрроу обнаружила, что студенты используют различные методики запоминания экзаменационного материала, в зависимости от того, будет ли в час икс доступен Интернет. Те, кто не могли выйти онлайн, запоминали саму информацию. А студенты, которым разрешили подключиться к Сети во время экзамена, заучивали адреса и названия сайтов, где можно этот материал найти. По выражению Спэрроу и ее коллег, Интернет постепенно становится частью нашей транзактивной памяти.
        Означают ли выводы Спэрроу, что студенты глупеют? Судя по откликам на полученные ею сведения, ответ - «да». Британская газета Guardian опубликовала изложение работы Спэрроу под заголовком «Плохая память? Виноват Google». Еще на одном веб-сайте поместили статью «Google постепенно убивает нашу память», в которой излагалось предположение, что всем интернет-пользователям категорически не рекомендуется полагаться на поисковики, «если они хотят сохранить живость ума».
        Впрочем, этот спор нелеп. Студентам Спэрроу предложили простые вопросы, требующие общей информированности и знания любопытных фактов. Эти вопросы не касались своеобразного прустовского потока воспоминаний, который определяет нашу личность: это и образы, возникающие при виде старой фотографии, и реакция на знакомый аромат, и незабываемый момент, когда вы берете на руки своего первенца, или драматический поворот сюжета, как в «Касабланке», когда Рик, собираясь покинуть Париж, под дождем на вокзале читает прощальное письмо Ильзы. Кроме того, транзактивная память распространяется не на саму информацию, а только на понимание того, как ее найти. Мы живем в мире, где на каждом шагу нас поджидают отметки для транзактивной памяти: они называются знаками. Эти отметки встроены повсюду: в здания, по углам улиц, на упаковки, этикетки и в сотни других мест. Мы постоянно встраиваем информацию в окружающий мир.
        Большая часть встроенной информации специфична. В моем холодильнике всегда можно найти несколько любимых семейных блюд. Если я ужинаю в одиночестве, то выбираю одно и разогреваю его. Несмотря на то, что так приходится делать довольно часто, я не помню ни температуры, ни времени приготовления. Дело вовсе не в плохой памяти. Я люблю стоять у плиты, хотя меню у меня ограниченное. Я не стараюсь запомнить, что цыпленка под апельсиновым соусом нужно запекать 20 минут при 200o C, а киш готовится четверть часа при температуре 190o C. Для меня это лишняя информация, ведь рецепт приготовления указан на упаковке.
        В качестве хранилищ транзактивной памяти мы нередко используем окружающих. Вы обращаетесь к транзактивной памяти всякий раз, когда задаете вопрос коллеге, вместо того, чтобы найти ответ в корпоративной интрасети; когда ожидаете, что дочь подскажет вам название очередного романа о вампирах, который запоем читают все ее друзья; когда надеетесь, что ваша супруга точно знает номер рейса и время вылета, потому что она всегда это отслеживает. Есть и такие места, сама структура которых образует гигантский инструмент для пространственной организации информации (библиотека) или же непосредственно связана с макетом информационного потока (офис).
        Мысль о том, что технологии способны стать продолжением нашего сознания, все еще представляется несколько абстрактной. Каким образом устройства облегчают нашу повседневную когнитивную деятельность?
        К примеру, сейчас вы читаете. Чтение - занятие привычное, однако весьма сложное и многослойное. Проанализировав процесс чтения, можно отчетливо определить, как годами разрабатываемые когнитивные функции, сознательно изучаемые формальные методы и физическая природа печатной страницы и книги работают в «одной упряжке». Взятое отдельно, чтение оказывается необыкновенным сочетанием сознательной и бессознательной деятельности, где все слои функционируют в едином ритме, сливаясь в органичное единое целое.
        Для примера возьмем элементарное занятие - чтение букв.
        Мы можем распознать каждую из них, связываем буквы со звуками (это называется фонемической компетентностью), нам известно, каким образом из этих звуков складываются слова.
        Но сознательно мы не выстраиваем цепочку из букв и звуков. После многих лет практики мы привыкли автоматически компоновать буквы в слова. За обработку фонем отвечают определенные части мозга - височно-теменной и затылочно-височный подразделы левого полушария, а также ответственная за речь нижняя лобная извилина, называемая также центром Брока. Результаты функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ) показывают, что во время обучения чтению наиболее активна височно-теменная область, отвечающая за узнавание букв. Чем больше работает затылочно-височный подраздел мозга, тем быстрее мы читаем. Когда мы читаем молча или сталкиваемся с новыми словами, в дело вступает нижняя лобная извилина. Причина проста - распознавание новых слов часто требует произнесения их вслух.
        Мы осознаем, что читаем слова и строки, но не понимаем, что глаза не движутся равномерно по буквам и пробелам: вместо этого они фокусируются на комбинациях букв. С ранних лет зрительная система учится таким образом управлять глазами, а мозг приспосабливается воспринимать отдельные кадры и преобразовывать их в безукоризненную картинку визуальной реальности.
        Таким образом, узнавание происходит машинально и быстро, однако эта способность -не врожденная, мы развиваем ее много лет. В результате она перемещается из сознательной части мозга в бессознательную. Еоворя формальным языком положения о «расширенном сознании», узнавание слов происходит в автономном режиме, за счет внешних источников.
        Другой аспект, облегчающий восприятие и узнавание слов, - это пробелы между ними.
        А вы в детстве этого не замечали? Должны были. Как ни странно, в прошлом разделение слов считалось в лучшем случае необязательным, а иногда даже и уступкой слабочитающим. Римские ораторы зачитывали речи вслух, а полуграмотным приходилось разбирать латынь, полагаясь на пробелы между словами. Найти отдельные слова в длинной цепочке знаков - задача не из легких. Даже в настоящее время существуют такие развлекающие игры. Знак пробела появился только в Средневековье, чтобы провинциальным прихожанам было легче усвоить азы Библии на латыни, а ученым -продраться сквозь дебри научных и философских текстов, переведенных с арабского. Тем, кто только учится читать, промежутки между словами дают возможность лучше понять смысл прочитанного. Существование пробелов облегчает сам процесс чтения для опытных чтецов и устраняет необходимость читать вслух. Чтение стало созерцательным занятием, выполняющимся в тишине, меньше похожим на речь и больше напоминающим мысль.
        А теперь вновь взгляните на буквы. Во многих шрифтах есть маленькие точки, штрихи и завитушки, а расстояние между самими буквами несколько различается. Завитки и точки называются засечками. Они предназначены для упрощения процесса чтения (хотя даже спустя пятьсот лет после их введения Николя Жансоном в 1470 году профессиональные печатники все еще оспаривают их пользу и эстетическую ценность); расстояние меняется, поскольку разным буквам необходимо разное пространство, чтобы их можно было прочесть, не напрягая глаз. Конечно, исключения есть, но гарнитуры и шрифты, используемые в книгах и журналах, разработаны для того, чтобы облегчить процесс чтения.
        Кроме того, слова обычно печатают черным на белой или кремовой бумаге. Что-нибудь еще привлекло ваше внимание? Некоторые буквы - особенно те, с которых начинаются предложения или имена, - больше других. Встречаются в тексте и знаки препинания -например, запятые и двоеточия, которые сигнализируют нашему внутреннему голосу, как читать предложение: где сделать паузу, на чем акцентировать внимание, какое замечание отступает от хода повествования.
        Теперь посмотрите, что окружает страницу. Обратите внимание на поля по краям страницы, обрамляющие текст. Это чистое пространство позволяет вам пробежать страницу глазами и запомнить, где вы остановились, а еще предоставляет место для заметок или комментариев. Во многих книгах присутствует колонтитул - строка в верхней или нижней части страницы, содержащая некоторую повторяющуюся информацию: к примеру, название произведения или номер текущей главы. Каждая страница идентифицируется уникальным номером. Страницы вступительной части обычно нумеруются римскими цифрами, а страницы основной части - цифрами, которые мы обычно (но ошибочно) называем арабскими (это изобретение индийских математиков представители западной цивилизации обнаружили в арабских научных текстах).
        В книге присутствуют и другие структурные элементы. В начале расположено оглавление с постраничным указателем, которое подскажет читателю расположение глав, а конце - алфавитный список основных тем и понятий с отсылками к номерам страниц.
        Детали знакомы и привычны. Прежде вы вряд ли замечали такие подробности в книге. Все перечисленные структурные элементы библиофилы называют паратекстом - этот термин включает также заголовки и подзаголовки, подписи к рисункам и сноски. Почти все они неизменно присутствуют на страницах книг не одну сотню лет: пробелы и пунктуация - средневековые новшества, а современное типографическое искусство расцвело в эпоху Возрождения, когда издатели стали украшать книги продуманным оформлением и разнообразными шрифтами для привлечения широкого круга читателей.
        Как правило, дети с паратекстом не знакомы: «Красная Шапочка» на главы не делится. Паратекст нужен для книг посложнее, чем раскраски и сказки. Чтение серьезной литературы требует усиленной работы воображения, умения мысленно ставить себя на место персонажей, а также эмоциональности и отзывчивости. Из университетского курса философии мы узнаем, что чтение означает определение и оценку суждений автора, а также анализ используемых им риторических приемов. Мортимер Адлер в своем классическом труде «Как читать книги» описал два подхода к вдумчивому чтению: аналитический и синтопический, или расширенный.
        Навыки «профессионального» чтения подразумевают целенаправленность, рациональность и гибкость. В аспирантуре я, как и все мои сокурсники, научился читать «по диагонали», чтобы понять основные тезисы книги и ее положение в научной иерархии, а также определить ее важность. Подобный подход к оценке книг позднее повлияет на нашу оценку собственной деятельности. Так, чтение сводится к беглому просмотру и выборочному анализу, впоследствии к этому добавляется знакомство с критическими статьями или ранними работами автора. Юристы тоже учатся читать рационально. Судьи и адвокаты знакомятся с юридическими заключениями гораздо быстрее студентов-первокурсников, потому что с бульшим успехом пользуются структурными указателями, сносками и ключевыми словами, анализируя ход рассуждений автора и приводимые судебные прецеденты, а также вычленяя и оценивая те части решения, которые являются неоднозначными или необычными.
        Эти виды чтения - не просто методы ознакомления с большим объемом информации, они побуждают взглянуть на текст со стороны и помогают определить, что значит быть ученым или адвокатом. Сложная познавательная деятельность - отслеживание аргументов, оценка мастерства автора, сопереживание, толкование - опирается на бессознательные основополагающие способности, вырабатывающиеся с детства. По словам Марианн Вулф, чтение занимает миллисекунды, но на это уходят годы: с точки зрения нейробиологии, процесс чтения происходит невероятно быстро, однако его культурные и интерпретационные составляющие развиваются гораздо медленнее.
        Вы, наверное, задаетесь вопросом: если буквы, слова, пробелы, знаки препинания, шрифты, типографские знаки и паратексты - такое обычное дело, почему я заостряю на них внимание? Да, они знакомы каждому, но их неприметная обыденность возникает не в силу нашей привычки. Осведомленность в этом случае не приравнивается к невидимости. В конце концов, есть вещи, с которыми мы сталкиваемся каждый день, и тем не менее они неизбежно привлекают наше внимание (со скидкой на гендерную принадлежность читателя приведу два примера: дети и женская грудь).
        Структурные элементы книги невидимы по другой причине. Паратекст перераспределяет когнитивные задачи, которыми иначе пришлось бы сознательно управлять, подобно начинающему читателю: процесс был бы медленным и трудоемким, требующим осознанных усилий. Вместо этого мы функционируем на бессознательном уровне: глаза скользят по группам букв, мозговой центр обработки зрительных данных составляет безукоризненную мозаику из разрозненных частей, а в соседнем отделе мозга одновременно с этим происходит распознавание слов. Мы размышляем о значении предложений, сохраняя последние несколько строк в кратковременной памяти, думаем о структуре абзаца, анализируем ход рассуждений и дискурсивный смысл. Отдельные примеры и характерные выражения автора начинают откладываться в долгосрочной памяти. Возможно, кто-то подчеркнет значимую фразу, сделает заметку на полях или в записной книжке в отношении того места в тексте, к которому впоследствии хотелось бы вернуться.
        Таким образом, мы взаимодействуем с многочисленными слоями различных технологий - буквы, поля, главы - и при этом бессознательно, автоматически пускаем в ход приобретенные навыки, которые помогают ориентироваться в тщательно продуманном и изложенном дискурсе, позволяют вычленить суть текста, отметить интересные, но второстепенные положения и делают чтение осмысленным и запоминающимся.
        Сама по себе книга - не просто набор инструментов. Мы периодически пополняем этот инструментарий. Многие делают пометки на полях или выделяют отдельные строчки маркером. При чтении серьезных трудов я обычно приклеиваю желтый листочек на внутреннюю сторону обложки и не расстаюсь с ручкой. Я много подчеркиваю, делаю пометки и по ходу чтения пишу замечания. Я отношусь к чтению как к боевому искусству и благодаря этому пристально слежу за ходом мысли автора, понимаю стратегию (или обманчивость) аргументации и быстро выношу свое суждение о книге.
        Другие манипуляции гораздо проще: если мы на время откладываем книгу в сторону, то чаще всего не запоминаем конкретную страницу (опять эти номера!) или название главы, а доверяем эту работу закладке. В самой закладке нет никаких способностей к воспроизведению воспоминаний как таковых, но по ее расположению мы поймем, гдеостановились (впрочем, когда я читаю книгу сыну, то обычно он запоминает, что происходило в последней прочитанной главе). Если закладкой служит корешок театрального билета или чек из книжного магазина, то она несет в себе еще один набор ассоциаций. Два этих действия не приводят к одинаковым результатам: я делаю пометки, чтобы следить за ходом рассуждений, но для того, чтобы запомнить номер страницы, закладки мне не нужны.
        Удивительная сложность этого процесса становится очевидной, когда что-то идет не так. Некоторым с трудом дается автоматическое распознавание слов. Дети-дислексики испытывают трудности с построением букв по порядку, из-за этого им сложно отождествлять слова, напечатанные на странице, с привычными словами устной речи. Существует нейробиологическая основа дислексии: в частности, одним из симптомов расстройства является недостаточное участие височно-теменного и затылочно-височного подразделов мозга в процессе чтения. Впрочем, эти отделы мозга становятся более активными, когда детей-дислексиков учат читать в рамках специальных программ. Мой сын - дислексию Когда мы привели его на осмотр, оказалось, что его словесные навыки и умение рассуждать находятся на небывало высоком уровне, однако умение читать как таковое - значительно ниже нормы. После нескольких лет обучения прогресс очевиден: его левое полушарие скоро будет выполнять такой же объем работы, как и нижняя лобная извилина, по уровню чтения он нагоняет своих ровесников. Нейропластичность и упорство творят чудеса.
        В зрелом возрасте даже самый способный из читателей переживает моменты, когда он остро осознает, что чтение - не просто процесс, доведенный до автоматизма. Например, если мы сталкиваемся с длинным, незнакомым словом, то разбиваем слова на слоги, а затем выясняем, что это за слово, произнося его по слогам. Когда мы учим новый язык, мы вновь сознательно, усиленно разбираем звуки и связываем звучание слов с их значениями, мы по-новому осознаем, как ценна способность мгновенно распознавать слова, как много усилий тратится на это обычно незаметное действие.
        Действительно, грамотный человек не в состоянии не читать, автоматически преобразовывая буквы в слова. Это создает определенные неудобства во время поездок в страны, где говорят на незнакомом языке, но используют привычный для нас алфавит. Помнится, на западе Финляндии я совершенно растерялся, тщетно пытаясь прочесть вывески и указатели на финском и шведском - ни на одном из этих языков я не говорю, а заимствованных слов из германских или романских языков в них нет. Именно поэтому финский показался мне китайской грамотой, я не мог разобрать ни слова.
        С другой стороны, огромные светящиеся вывески в Японии и в Корее никоим образом не стимулируют мой «читающий» разум, потому что ни иероглифов кандзи, ни знаков хангыля я прочесть не могу, зато моментально срабатывает тот отдел мозга, который отвечает за чувство стыда: моя бабушка ужаснулась бы моей неспособности прикоснуться к культуре предков!
        Как правило, во время чтения мы испытываем органичное сочетание сложности и хитроумной изобретательности. Английский философ и литературовед Айвор Армстронг Ричардс однажды заметил, что «книга - это устройство для мышления», не подозревая, насколько оказался прав. Книга содержит слои когнитивного взаимодействия, ее текст и паратекст, призванные существовать в центре и на периферии нашего внимания, служат инструментарием, позволяющим нам поглощать или разгружать информацию. Чтение не предполагает общее внимание к каждому элементу книги - мы сосредоточиваемся на чем-то определенном, полагаемся на конкретные устройства, помогающие нам помнить все остальное, и полностью переносим ответственность за другие воспоминания на иные объекты. Все эти технологии являются для нас незаметными по тем же причинам, по которым мы считаем очки «невидимыми»: перестаем осознавать, что они на носу, именно потому, что видим сквозь них мир.
        Чтение явственно показывает: когда мы привыкаем к технике, она становятся частью нас. Мы без труда пользуемся ей, ощущая, как растут наши физические, когнитивные и творческие способности, и делаем это с удовольствием. Тоже чувство мы испытываем за рулем автомобиля или в седле велосипеда - машина становится продолжением тела и соединяет нас с дорогой. Это же ощущение возникает во время компьютерных игр или занятий спортом, когда ракетка или джойстик будто сливаются с рукой, и на внезапную угрожающую ситуацию мы реагируем резко и молниеносно: перед нами неприятность, которую требуется устранить, но мы все же управляем ситуацией. С этим чувством знакомы и путешественники, и альпинисты: все ощущения растворяются в окружающем, тело напряжено, однако настоящей опасности нет, есть только возможность прорваться сквозь преграды.
        Это состояние Михай Чиксентмихайи называет «потоком». «Поток» состоит из четырех основных компонентов. «Концентрация настолько велика, что не остается возможности ни думать о чем-то постороннем, ни беспокоиться о неприятностях. Самосознание исчезает, а ощущение времени искажается. Подобное состояние дарит такие яркие впечатления, что люди готовы пребывать в нем, жертвуя другими интересами и не беспокоясь о последствиях».
        «Потока» можно достичь, занимаясь любым делом. Чиксентмихайи изучает «поток» на протяжении десятилетий. За это время исследователь и его коллеги опросили тысячи людей разного возраста и профессий. «Даже рабочий, который целыми днями нарезает копченую лососину, подходит к своему занятию с тем же чувством творческой приверженности, что и скульптор или ученый», - поясняет он. Мы сидим в его кабинете в школе менеджмента имени Питера Друкера при Клермонтском университете. Чиксентмихайи говорит, иногда закрывая глаза и взвешивая каждое слово. За спиной у него, на столике у стены, высится огромная стопка книг. Сама стена увешана почетными грамотами, макетами книжных обложек и дипломами. Чиксентмихайи напоминает мне отца: выходцы из разных частей света, они одного возраста и обладают недюжинным интеллектом.
        Как резальщики лососины достигают «потока»? Отвечает один из них: «Все рыбины разные. Обычно я разделываю пять-шесть штук в день. Когда я кладу лосося на мраморную столешницу, то словно вижу его насквозь». Рыбину нарезают, не прилагая особых усилий, тонкими, прозрачными ломтиками, отходов почти не остается. Это своего рода игра: как нарезать лососину минимальным количеством взмахов ножа и оставить мусорное ведро пустым.
        Обычно «поток» возникает в ситуациях, подразумевающих существование поставленной задачи, четких правил и немедленной реакции. Это одна из причин, почему нас так захватывают игры - настольные (к примеру, шахматы) или консольные, ведь игроки могут мгновенно войти в «поток». Возьмем простые «стрелялки»: планету захватили инопланетяне, их надо уничтожить. Это занятие заставляет держать палец на спусковом крючке и вовремя реагировать. Профессии, позволяющие задавать краткосрочные цели (например, сменить три комплекта шин, написать пять страниц, поднять и разместить грузы на борту самым оптимальным образом), способствуют быстрому вхождению в «поток». Тот факт, что мы самостоятельно определяем эти цели, создает ощущение независимости. Задание целей, определение их как некоего барьера, который нужно преодолеть, само по себе является умением и своего рода мастерством.
        Несложные игры и занятия ненадолго задерживают внимание, зато помогают влиться в «поток» гораздо быстрее, чем трудновыполнимые задания, требующие длительного обучения. С другой стороны, медицине или живописи учатся годами, но интерес к ним не ослабевает в течение всей жизни. Популярная консольная игра Guitar Hero относительно проста в освоении, однако после нескольких сотен часов азарт испаряется. Настоящую гитару освоить сложно, постоянно возникают новые стили, новые композиции, новые формы музыкального выражения. В ситуации, когда «планка очень высока, мы начинаем с малого, но, достигнув определенных умений, обретаем способность вхождения в “поток”, - объясняет Чиксентмихайи. - Можно долго совершенствовать мастерство игры в шахматы или в бридж, хотя в “поток” таким образом войти непросто, потому что сам процесс игры достаточно сложен».
        Чиксентмихайи и его коллеги в области позитивной психологии - по сути, это наука о счастье - обнаружили, что люди счастливы, если вовлечены в выполнение трудных заданий, а не когда отвлекаются на незатейливые радости. «Лучшие моменты в нашей жизни - не время расслабления и созерцания, - пишет Чиксентмихайи. - Они случаются, когда тело человека и его ум напряжены до предела в едином порыве, ради достижения чего-то трудного и стоящего». Вызов, возбуждение, трудности, которые непросто преодолеть, и предстоящая награда за труды - вот из чего рождается «поток». «Поток» -ключ к счастью. Яркие воспоминания, которые дарит опыт «потока», помогает нам осознать, кто мы такие. «Стоит только понять, что это состояние отражает всю нашу сущность, все, что мы сделали в жизни, и все, чего мы хотим добиться, - говорит Чиксентмихайи, - и можно считать нашу роль в этом мире выполненной и по праву гордиться собой и своей работой».
        Способность к пониманию, к управлению содержанием сознания очень важна для успеха в жизни. Она объясняет, почему постоянное отвлечение внимания представляет такую большую проблему. Если нам не дают сосредоточиться и постоянно отвлекают на посторонние дела - телефон, сообщения, коллеги с «одним маленьким вопросиком», клиенты, дети - или же если мы сами создаем проблемы, стараясь одновременно выполнить несколько задач, то хронические помехи крадут у нас ощущение способности распоряжаться своей жизнью. Все перечисленное не просто сбивает с мысли - из-за внешних раздражителей мы теряем себя.
        Эффективная сопряженность позволяет применять устройства умело и без малейших усилий. Полное слияние с инструментом приносит невероятное удовольствие, стимулирует воображение, увеличивает творческие способности и придает жизни смысл. Это объясняет, почему неудачная сопряженность болезненна, чем вредно отвлечение, отчего так важно иметь под рукой устройства, которые помогают нам сосредоточиться на задании и войти в «поток».
        В созерцательном подходе к технологиям большое значение имеет ровное дыхание. В своей классической книге «Дзен и искусство стрельбы из лука» Ойген*ееп80гей*ригель описывает важную роль, которую играет дыхание в японском искусстве стрельбы из лука. По утверждению автора, стрельба из лука является воплощением дзена, «безыскусным искусством», которое можно практиковать только с ясным, отражающим все, словно зеркало, разумом. Правильное дыхание лучнику так же необходимо, как и умение обращаться с луком. Если мы не сможем побороть «имейл-асфиксию» при использовании информационных технологий, успешной сопряженности нам не достичь. К счастью, ученые начали экспериментировать с методами стимуляции правильного дыхания во время пользования компьютером. Чтобы узнать побольше об этих методах, я посетил «Лабораторию успокаивающих технологий» - исследовательскую группу Стэнфордского университета под руководством Нимы Мораведжи. Я встретился с ученым на первом этаже Уолленберг-холла, расположенного в центре университетского городка.
        Разговаривать с Мораведжи - все равно что общаться с персонажем из научнофантастического сериала «Остаться в живых»: он обладает надлежащей экзотической биографией, харизмой, привлекательной внешностью пассажира рейса номер 815 авиакомпании Oceanic Airlines и техническими навыками участника загадочного проекта «Дхарма». Сын иранских иммигрантов, которые переехали в США в 1979 году, Мораведжи изучал информатику в университете Карнеги Меллона и до переезда в Стэнфорд работал в компании Microsoft Research Asia. Кроме того, он изъездил всю Азию и Латинскую Америку и может объяснить преимущества медитации на нескольких языках. В утро нашей встречи он запостил в Facebook фотографии с фестиваля Burning Man, проводимого в невадской пустыне Блэк-Рок, куда съезжаются со всего Западного побережья самые яркие представители авангардных направлений искусства, дизайна и инновационных технологий.
        «Лаборатория успокаивающих технологий» - солидное название, но на деле вся она умещается в ноутбуке Мораведжи и на ряде веб-сайтов, а поддерживается группами единомышленников. Во время нашей встречи к груди Мораведжи был прикреплен пневмографический датчик, а к его ноутбуку подсоединена аппаратная вычислительная платформа Arduino (любимое устройство изобретателей благодаря доступной цене и возможности разнообразных расширений). В лаборатории разрабатывают системы, взаимодействующие со службами текстовых сообщений, цифровой фотографией и даже с платформой Facebook. В этой области можно проводить увлекательные эксперименты и конструировать недорогие действующие образцы, подтверждающие теоретические выкладки.
        «Лаборатория успокаивающих технологий» создает устройства для избавления от ежедневного влияния стрессоров - факторов, вызывающих стрессовую реакцию. В намерения ученых не входит устранение полезного или желательного стресса: театральные актеры и врачи клиник неотложной помощи научились работать под напряжением, а адреналинщики платят большие деньги за затяжные парашютные прыжки или экстремальный спуск на горных лыжах по бугристой трассе. Лаборатория в Стэнфорде ориентирована на хронический стресс низкого уровня - к примеру, на тот, что возникает как реакция на каждодневные неприятности и мелкие разочарования.
        На мой вопрос об определении понятия «спокойствие» Мораведжи ответил, что оно «очень простое. Спокойствие - это расслабленная бдительность». Спокойствие, внимание и сосредоточенность связаны между собой: чем выше уровень хронического стресса, «тем больше мы отвлекаемся и тем меньше способны добиться концентрации внимания и продуктивной деятельности, - объясняет исследователь. - Дыхание напрямую зависит от внимательности».
        Когда Мораведжи впервые приступил к этой работе, он осознал, что дыхание - не просто непроизвольная реакция на стресс и помехи. Мы дышим бессознательно, и, как показывает «имейл-асфиксия», на этот процесс влияет как окружающая среда, так и наши непосредственные действия. Но, в отличие от сердечного ритма и артериального давления, которые повышаются и понижаются под воздействием стресса, однако не поддаются осознанному контролю, ритмом дыхания можно научиться управлять. Мораведжи потратил годы на освоение дыхательной медитации. «Дыхание - это место встречи разума и тела, - объясняет он, - несложный механизм для преобразования своего состояния». Дыхание выгодно отличается от многих других физиологических процессов тем, что его можно измерять, отслеживать и подсчитывать, что делает его подходящим кандидатом для электронного вмешательства.
        Датчики, которые носит на себе Мораведжи, являются частью системы под названием Calm Coach («Тренер покоя»). Прикрепите это устройство перед тем, как начнете работать на компьютере, и в течение дня прибор будет регистрировать ритм вашего дыхания. Индикатор на панели меню компьютера отображает частоту дыхательных движений и сравнивает ее со стандартной. Показатели Мораведжи приближены к средним - в отличие от большинства аспирантов, он совершенно не волнуется, когда рассказывает о работе над докторской диссертацией.
        Еще одна цифра на панели меню означает нечто трудноуловимое, но важное - состояние покоя, которое оценивается по системе баллов. «Тренер покоя» награждает нас баллами за правильное дыхание. (Цифра 37 на мониторе Мораведжи сменяется на 38.) Устройство не вычитает очки за скандал по телефону или плохое настроение после провала на совещании. Любой геймер вам скажет, что потеря очков заставляет еще больше нервничать. Кроме того, полезно узнать, когда именно и в каких условиях мы испытываем стресс. Мораведжи открывает на лэптопе страничку с двумя колонками текста и вызывает на экран несколько скриншотов. «Столбец слева показывает, что я делал во время сильнейшего стресса, а тот, что справа, - в состоянии покоя», - поясняет он. (Я замечаю, что у него открыта почтовая программа, и мне становится немного легче от того, что даже специалисты по успокоению, проверяя почту, иногда забывают следить за дыханием.) За несколько недель выясняется, в какое время мы чаще всего подвержены стрессу, а какие занятия не вызывают у нас негативной реакции.
        На экране возникает изображение морского берега. «Я побил рекорд», - объясняет Мораведжи. Система наградила его за рейтинг в 41 балл по утренним показателям. Предполагается, что в будущем устройство сможет прогнозировать ситуацию: предложит сделать передышку, если уровень стресса зашкаливает, или порекомендует провести самый спокойный час за трудоемкой работой.
        «Тренер покоя» все еще обладает определенными внешними изъянами, свойственными прототипу: платформа Arduino не зачехлена, что облегчает устранение неисправностей, а беспроводной пневмографический датчик был бы удобнее. Однако же, по-моему, это устройство - после запуска в производство - придется по душе тем любителям спорта, которые следят за показаниями датчиков сердечного ритма и стремятся повысить эффективность мышечных нагрузок. Настоящая прелесть «Тренера покоя» в том, что он непрерывно собирает данные, дает рекомендации и напоминает о необходимости соблюдать спокойствие. Учитывая, что в среднем взрослый человек делает двадцать вдохов в минуту, преимущество этой системы для заядлого компьютерного пользователя очевидно. Изобретение, работающее в режиме реального времени, отлично подходит для перестройки неосознанного соединения между использованием гаджетов и дыханием.
        Первая партия наверняка достанется ревнителям продуктивности - любителям новых высокотехнологичных игрушек, уже прикупивших последний модный счетчик расхода калорий, до дыр зачитавших очередное пособие по тайм-менеджменту и теперь жаждущих стать еще успешнее, еще умнее, еще круче. Впрочем, Мораведжи считает, что весомые преимущества системы придутся по нраву всем. По его мнению, устройство пригодится людям, которые не желают созерцательности, однако надеются уменьшить уровень стресса и продуктивно работать. Повышение эмоционального и физического осознания чрезвычайно важно - и дело не просто в успокоении. Спокойствие означает усмирение сознания, возможность действовать с большей эффективностью и разрабатывать великолепные идеи. Кроме того, исследователь надеется, что «Тренер покоя» и подобные ему устройства покажут пользователям, что гаджеты, которые сейчас привносят стресс в нашу жизнь, в будущем станут источниками спокойствия и помогут преобразовать нашу связь с устройствами. «Компьютер должен не просто давать мне возможность что-то сделать, а должен помочь мне стать лучшей, усовершенствованной
версией меня», - говорит Мораведжи.
        «Тренер покоя» нескоро поступит в продажу. Однако же в нашем распоряжении есть и другие устройства, которые способствуют созерцательной практике. Их создают разработчики разнообразных программ, инструментов и средств под общим названием «дзен-софт» (Zenware).
        Глава 2. Упрощайте
        Когда вы в следующий раз сядете за компьютер, скачайте из Интернета две программы. Первая из них называется Freedom - она блокирует доступ к Сети на протяжении от одного до восьми часов. Вторая - Dark Room (или WriteRoom для пользователей Macintosh) - полноэкранный текстовый редактор, помогающий сосредоточиться. (Если вы пользуетесь операционной системой Linux, то наверняка обладаете навыками заправского хакера и сами отыщете подходящую для вашей системы версию программы.) Неделя использования этих программ увеличит вашу способность к концентрации. А еще они помогут вам узнать о себе что-то новое. «Созерцательный компьютинг» не существует без экспериментов и самопознания: важно приобретать новый опыт, следя за тем, как он влияет на ваше «расширенное сознание», а использование новых технологий поможет вам развить ум и поддержит ваши творческие способности и целеустремленность.
        Программа Freedom очень проста: при запуске на экране появляется диалоговое окно. «Сколько минут свободы вы желаете?» - спрашивает программа. Вы выбираете цифру, нажимаете клавишу «ввод» - и все, вы офлайн. Вернуться в Сеть вы сможете только по истечении срока блокировки. Для проверки почты или записей друзей в Twitter придется перезагружать компьютер, однако прежде задайте себе вопрос: «А зачем?» Это на удивление эффективное сдерживающее средство.
        Когда программа впервые поинтересовалась: «Сколько минут свободы вы желаете?», я запаниковал. «Без Интернета? Что я делаю? Я что, с ума сошел?». Жизнь онлайн породила рефлекторную привычку постоянно быть на связи, хотя иногда у нас возникает подозрение, что разъединиться будет не лишним. Именно твердая уверенность в насущной необходимости быть в Сети становится первым шагом по скользкой дорожке к видео про кошек и ежеминутной проверке почты. Конечно, если вдруг срочно понадобится выйти в Интернет, под рукой всегда есть и айпод, и айпад, я же не в отшельники подаюсь.
        Итак, я быстро проверяю почту, копирую файлы с книгой на сервер и только потом даю себе свободу от Интернета на два часа. Нажимаю на последнюю кнопку, и Freedom оповещает: «Вы вышли из Сети. Freedom не будет отвечать, пока не закончится период офлайн». Я печатаю одну-две минуты, затем вывожу на экран развернутое окно Freedom. Программа никак не реагирует: нет ни меню, ни сообщения «Продолжайте работу», вообще ничего. Я вспоминаю сцену из «Молодого Франкенштейна»: Джин Уайлдер в роли доктора Франкенштейна («Интересно, есть этот клип на YouTube? Ох, я же отключен от Сети!») велит Терри Гарр и Марти Фельдману («А, они с Уайльдером вместе снимались в фильме про Шерлока Холмса. Эх, к Netflix нет доступа!») ни в коем случае не заходить в комнату с чудовищем, даже если оттуда будут доноситься душераздирающие крики («Кстати, я. нет, не выйдет!»).
        Удивительно, как простая, банальная мысль порождает размышления о чем-то другом, ум цепляется то за одну, то за другую идею, ищет ответы на праздные вопросы -любопытство так легко удовлетворить с помощью Интернета. Отвлекающий фактор Всемирной сети в том, что я могу разыскать нужный клип или посмотреть фильм на Netflix, а интернет-база данных кинофильмов подскажет мне, в скольких фильмах снялся Марти Фельдман, и на ознакомление с печально короткой карьерой актера уйдет драгоценное время. Мы не в силах отказаться от Интернета, потому что он всегда готов помочь. А если точнее, мы не в силах сосредоточиться, потому что знаем: один щелчок мыши - ив нашем распоряжении окажется виртуальный парк развлечений.
        Я не перезагружаю компьютер, выбор у меня только один - я продолжаю работать над книгой. Время от времени в голову приходит мысль: «Интересно, пришло ли письмо?» или: «А что сказал Феликс Сэлмон по поводу последнего кризиса валютной системы?» Но мысль остается мыслью. Я ничего не предпринимаю. Не могу. Я отключил Интернет. И я возвращаюсь к работе.
        Через некоторое время раздраженная мысль «Черт, я не могу проверить почту!» сменяется восторженным: «Здорово, я не могу проверить почту!» Я чувствую себя свободным.
        Freedom показывает, что для сосредоточения «меньше» значит «больше». WriteRoom делает то же самое. При запуске программы возникает окно на весь экран. Все, что видно, - мигающий зеленый курсор на черном фоне. Нет ни меню, ни шрифтов, которые можно настроить, ни выглядывающих по краям окошек мессенджеров, ни автоматических оповещений об обновлении статуса, ни почтовых уведомлений. Компьютер теперь все равно что выключен, но курсор дает ощущение спокойной готовности и побуждает к действию.
        Для пользователей, привыкших к постоянному гулу бесконечных выпадающих меню, кнопок «нравится», рейтингов, уведомлений и рекомендаций в режиме реального времени, такой резкий переход создаст ощущение непривычной пустоты, словно мы попадаем в тюремную камеру или в разграбленный дом.
        Подобный визуальный минимализм воскрешает в моей памяти то время, когда компьютер таил в себе множество чудес. Пусть даже возможностей у тех компьютеров было не так много, от пользователя требовался ручной ввод данных в BASIC, а я знал, что Apple II, Commodore 64 и TRS-80 - первые проблески вселенной, уже созданной писателями-фантастами, ждущие, чтобы их собрали в единое целое.
        Я не единственный пользователь, который так реагирует на WriteRoom. Тех, кто были подростками, когда в 1970-х и в 1980-х годах появились первые компьютеры, захлестывают воспоминания - своеобразная ностальгия по восторженному ожиданию будущего. Журналист Вирджиния Хефферман описала WriteRoom в выражениях, достойных пера Вирджинии Вульф, или представителя киберпанка: «Вы улетаете в неизвестность, в глубоком уединении, и каждое ваше слово становится похожим на огромную надпись на звездном небе, как в титрах “Звездных войн”, - пишет она. - У тех, кто учил Basic на Zenith Z19 и набирал тексты на Kaypro (есть еще такие?), от ретросочетания черного и зеленого дух захватывает».
        По словам Хефферман, в то время «загадка человеческого разума и таинства вычислений, казалось, озаряли и углубляли друг друга». Компьютеры воплощали собой новые миры, которые нетерпелось поскорее освоить. Сидение перед монитором не считалось пассивным занятием. Так начинались приключения, дерзновенные искания, которые сулили изменить нас, сделать нас умнее, пропустить в новый мир, если мы приложим все усилия для разгадки его секретов. В первые годы существования персональных компьютеров, когда пользователю приходилось составлять (или, по крайней мере, впечатывать) собственные программы, прогресс был налицо - мы с компьютером совершенствовали друг друга.
        Сегодня мы воспринимаем компьютеры как нечто невообразимо быстрое и сложное, а программное обеспечение, предназначенное для повседневного использования, не всегда просто в обращении. В моей версии Microsoft Word, например, есть меню с одиннадцатью выпадающими вкладками. Под первым десятком скрываются вкладки со сто сорока командами и функциями, начиная с «Открыть» и «Сохранить» до «Автоподбор» и «Упорядочивание». Еще одна вкладка предоставляет доступ к более чем двум сотням шрифтов, не считая полужирного и курсивного начертания каждого из них. На случай, если в выпадающих меню пользователь ориентируется плохо, некоторые функции можно найти с помощью ленты, расположенной в верхней части документа. Боковая панель инструментов расширяет возможности редактирования. Наконец, есть шесть различных режимов просмотра документа: обычный, веб-документ, разметка страницы, структура, черновик и полноэкранный режим.
        Программы наподобие Word не дают пользователям возможности ознакомиться с тем, что Хефферман называет «лучезарными таинствами» простых, примитивных операционных систем. Даже устройства, предназначенные повысить нашу работоспособность, «оберегать нас от темных сторон технологии», по выражению Хефферман, таят в себе опасность притупить интуицию или понизить уровень умений и навыков - и не только при работе с клавиатурой. Последствия могут быть трагическими.
        В 2011 году Международная ассоциация воздушного транспорта представила отчет о крушении рейса Air France у берегов Бразилии в 2009 году. В отчете говорится, что приборы и техника в самолетах стали такими сложными, что у пилотов нет возможности развивать и поддерживать летные умения и навыки. В полете рекомендуется переводить авиалайнер на автопилот, к ручному управлению прибегают нечасто. В чрезвычайных ситуациях, особенно вызванных неполадками автопилота или другого оборудования, пилоты не всегда справляются с задачей.
        Пожалуй, стоит определиться, в каких случаях более сложное программное обеспечение облегчает нам жизнь. Легко предположить, что быстрые и мощные компьютеры сделают нас продуктивнее. Однако долгосрочные исследования причин отказов сложных систем показывают, что высокоавтоматизированные системы не в силах объять невероятную сложность мироздания, подчинить себе несговорчивые законы физики и непредсказуемые погодные условия. Именно они виной тому, что пилоты (операторы атомных электростанций, инвестиционно-финансовые работники и так далее) лишаются непосредственного опыта поведения в стрессовых ситуациях, когда жизненно необходимо оценить обстановку и действовать обдуманно и спокойно.
        Ученые или финансовые аналитики, работающие с массивами данных, генерированием изображений или имитационными моделями, потратили бы не один день на выполнение задач, с которыми легко справляется современный компьютер. В этих областях программное обеспечение стало таким же необходимым, как электричество или двигатели: с его помощью работа идет быстрее. Но когда дело касается мышления и творческой работы, скорость - это далеко не все. Возьмем для примера писательское ремесло. За двадцать лет, с тех пор, как я начал пользоваться Microsoft Word, мы пережили десять оборотов закона Мура. Закон Мура гласит, что примерно каждые два года мощность компьютеров удваивается. То есть компьютер, за которым я сейчас сижу, в тысячу раз мощнее, чем тот, на котором я когда-то запускал Word 5.1. Разве я стал писать в тысячу раз быстрее? Есть ли среди нас такие умельцы? Способны ли мы прочитать в тысячу раз больше электронных писем, чем в 1990 году? Или «улучшение» нам только чудится?
        Громоздкие программы со множеством функций отличаются сложностью, как и творческая деятельность. Однако сложности программного обеспечения отличаются от сложностей творчества. Радикально простые программы избавляют нас от отвлекающих факторов, загораживают внешний мир и предоставляют нам возможность свободно
        размышлять и выполнять несколько заданий одновременно.
        Многозадачность в последнее время непопулярна, но на протяжении всей истории существования человечества люди совмещали выполнение нескольких заданий одновременно. Археологи утверждают, что эволюция Homo sapiens обусловлена именно способностью наших далеких предков работать в многозадачном режиме. Один из самых интересных примеров многозадачности выявлен исследованиями по изучению способов изготовления первобытных каменных орудий. Лин Уодли и ее коллеги из Витватерсрандского университета в Южной Африке обнаружили, что охотники каменного века делали топоры и другие виды оружия из кремневых рубил, прикрепленных к деревянной рукояти. Для насадки и прочного закрепления рубил на топорище требовалась клейкая масса, получаемая из природных ингредиентов, которые необходимо было отыскать, собрать, смешать и уварить. Все эти действия подразумевают наличие большого опыта и мастерства. Уодли и ее коллеги утверждают, что подобные процедуры невозможно осуществить без способности работать в многозадачном режиме.
        Чтобы понять суть этих утверждений, вспомните школьные уроки химии. Во время типичного опыта химические вещества смешивают в четкой пропорции и правильной последовательности, нагревая их столько-то минут при такой-то температуре. Затем проверяют pH, в критический момент перемешивают или добавляют еще один ингредиент, но только когда цвет смеси достигнет необходимого оттенка. Даже в лабораторных условиях проделать это непросто. Теперь представьте себе, что все вышеуказанные процедуры следует повторить у костра в поле. Очищенных ингредиентов нет, все необходимое приходится собирать в лесу, откапывать из земли или убивать на охоте. Точные измерения неведомы, потому что не существует ни понятия стандартизированных мер и весов, ни даже понятия чисел и счета. Тем не менее придется выполнить все вышеперечисленные действия, поддерживать огонь, а также следить за тем, чтобы не перегреть и не переварить смесь. И какую оценку вы получите?
        В таких условиях работали охотники каменного века, для них существовали только две оценки: «жизнь» и «смерть». Древние народы издавна пользовались натуральными клейкими веществами - каменноугольными и древесными смолами - для скрепления орудий труда, однако с оружием возникали проблемы. Около 70 тысяч лет назад обитатели Южной Африки обнаружили, что если смешать камедь (растительную смолу) и красную охру (богатую железом глину), то получившийся клей намертво закрепит лезвие топора, насаженное на рукоять. Но срабатываетэто только для смесей с правильным сочетанием конкретных растительных ингредиентов и при определенном нагреве. Уодли и ее коллеги выяснили, что добавление к смеси воска и песка придаст клею нужную консистенцию, однако даже в лабораторных условиях отмерить нужное количество добавок непросто.
        Первобытные клеевары научились определять, до какого состояния лучше подогревать тот или иной компонент, когда снимать смесь с огня, сколько и чего добавлять. Другими словами, им нужно было предугадать поведение различных ингредиентов, неустанно присматривать за варевом и - во избежание неудачи - вносить в рецепт необходимые изменения. Все эти наблюдения, прогнозирования и импровизации, заключает Уодли, «невозможны без многозадачности и абстрактного мышления».
        На другом конце земного шара Моника Смит, профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, также обнаружила свидетельства способности древних к многозадачности. Смит утверждает, что наша способность к многозадачности является важным фактором эволюции сложных обществ. Homo sapiens боролись за существование, отвоевывая пищу и жизненное пространство у более сильных, быстрых и агрессивных видов (впоследствии мы одомашнили отдельные разновидности, например свиней и крупный рогатый скот). Способность работать в многозадачном режиме компенсировала наши недостатки как на индивидуальном, так и на групповом уровне. «Многозадачный» индивид в состоянии планировать и выполнять более сложные задачи, чем животное, а также расширить ассортимент полезных товаров - путем термической обработки, вяления или иных методов. На уровне группы способность работать в многозадачном режиме позволила перейти от сбора орехов, фруктов и клубней к охоте и выращиванию продуктов (что требует предварительной подготовки, четкого плана действий, а также немедленных трудозатрат для получения отсроченной выгоды). Многозадачность
позволила создать сложные социальные ритуалы, технологии и в конечном итоге привела к оседлому образу жизни и индустриальному обществу. Иными словами, совмещение нескольких задач помогло человеку добиться превосходства над другими видами, изготовить инструменты и в конечном счете создать цивилизацию.
        Если наши далекие предки еще тысячи лет назад совершали несколько дел одновременно, что плохого в том, что я, ведя машину по шоссе, пишу эсэмэски детям и попиваю тройной мокко-латте со льдом и без кофеина? Все так делают. Раз уж многозадачность сыграла такую огромную роль в социальной эволюции человека, зачем ее останавливать?
        Ответ прост: мы применяем термин «многозадачность» к двум абсолютно разным видам деятельности. Один из них - продуктивный, интеллектуальный и приносящий нам пользу. Другой мешает выполнять работу, отвлекает и утомляет нас. Очень важно видеть эти различия, поскольку мы зачастую употребляем слово «многозадачность» ошибочно - там, где за ним стоит что-то другое.
        Полезная многозадачность - это многозадачность каменного века, подразумевающая полную вовлеченность в действие.
        Для Лин Уодли многозадачность прежде всего означает способность «держать в голове множество вариантов действия», то есть способность к абстрактному мышлению и способность переключать внимание между различными объектами или частями процесса. Моника Смит определяет многозадачность как «способность заниматься несколькими видами деятельности одновременно, а также способность изменять время проведения и порядок действий в соответствии с меняющимися внешними условиями». Оба определения подразумевают, что многосоставные последовательности действий приводят к конечному результату: изготовлению клея для скрепления деталей, обработке сырья для еды, подготовке пашни для посева.
        Именно многозадачность такого рода необходима для исполнения сложных проектов, где последовательность действий нужно выстроить так, чтобы все произошло в нужном месте, в нужном порядке и в нужное время. Нам это дается без особых усилий: если Уодли и Смит правы, это результат многовековой эволюции.
        Эффективное использование когнитивных потоков возможно в самых разных обстоятельствах. Хороший преподаватель напишет несколько слов на доске или покажет изображение на экране, чтобы студенты лучше запомнили ключевые моменты лекции. Ерафические регистраторы, составляющие сложные диаграммы и «карты» бесед и разговоров, считают, что изучение таких изображений способствует получению новых знаний. В этих случаях различные когнитивные потоки не соперничают друг с другом, а дополняют друг друга, по-разному донося подобные сообщения до цели. Поход в оперу тоже требует многозадачности: мозгу приходится обработать музыку, либретто, постановку и исполнение, а затем все это совместить.
        Кулинария - отличный пример многозадачности со времен появления в меню мамонта. Представьте, что вы пригласили друзей на ужин. Нужно подумать о том, чем их кормить, составить список ингредиентов и сходить за покупками. Тут важно не забыть, что мука и фасоль хранятся дольше, чем рыба и свежий базилик. Каждое блюдо должно быть готово к подаче в определенное время, приготовление одного не должно мешать другому. Пока готовится ужин, следует накрыть и украсить стол. Если гости застрянут в пробке, то придется подстроиться: жаркому ничего не будет, но пирог лучше поставить в духовку попозже и добавить на стол холодных закусок, а с приготовлением взбитых сливок дети помогут потом. Сложно ли успеть вовремя? Конечно. Но если все идет гладко, то все счастливы.
        Способность по-разному сплетать когнитивные потоки применяется и в чисто интеллектуальной деятельности. Возможность удерживать несколько мыслей в кратковременной памяти позволяет сравнивать их, выявлять связи между ними или создавать новые. Множество творческих работ и нововведений возникают в результате искусного комбинирования и сопоставления идей в ранее неизведанном порядке. Такого рода творчество невозможно без способности к многозадачности.
        Мы также используем термин «многозадачность» для обозначения двух видов деятельности, которыми можно заниматься одновременно, потому что за них отвечают разные отделы головного мозга. Многие читают или пишут, слушая музыку (кстати, некоторые исследования показывают, что выбор инструментального или вокального сопровождения напрямую зависит от психологического профиля), или уходят в глубокие размышления во время прогулки с собакой, или разговаривают по телефону, присматривая за ребенком. К примеру, под музыку я складываю вещи после стирки - меня не заставишь заниматься домашним хозяйством без музыкального сопровождения. Подобную деятельность вряд ли можно назвать многозадачностью, хотя некоторые считают иначе: однажды какой-то старик похвалил мою способность совмещать два дела одновременно - я читал, нежась в джакузи.
        Одно дело - читать за столом, который завален книгами, и совсем другое - читать, сидя в пенной ванне. Полностью сосредоточиться, может быть, не удастся, но мы вполне способны приготовить три разных блюда - на плите и в духовом шкафу - и заставить детей накрыть на стол. Эти примеры иллюстрируют еще один элемент эффективной многозадачности.
        А вот многозадачность, требующая распределения внимания между несколькими устройствами или средствами массовой информации, означает совершенно другое. Одно дело - под музыку делать записи в дневнике и совсем другое - просматривать вебстраницы в браузере, одновременно общаясь со школьным другом на Facebook и слушая подкасты на айфоне. Эти отдельные занятия не складываются в единую интеллектуальную задачу, в одно и то же время я пытаюсь совершить различные действия.
        По утверждению ученых, этот вид многозадачности собственно многозадачностью не является, несмотря на название. Это «переключение заданий»: мозг переключается между различными видами деятельности, постоянно перенаправляя внимание, срываясь с одной задачи на другую.
        Почему переключение заданий не приносит пользы? Оно мешает творить и продуктивно работать, делает нас более восприимчивыми к самообману, вдобавок мозгу гораздо труднее контролировать подобный процесс. Чтобы прояснить некоторые подробности, я встретился с Меган Джонс, психологом Калифорнийского университета в Беркли, специализирующейся на изучении запоминания и многозадачности.
        В кафе рядом с университетом мы взяли по латте и нашли свободный столик. (Временами заниматься наукой на западном побережье легко и приятно.) Меган вытащила из сумочки айфон и включила на нем секундомер.
        - Так, сейчас мы с вами проделаем простой трехступенчатый эксперимент, - сказала она. - Во-первых, быстро посчитайте от 1 до 10.
        Смущенно оглядев посетителей кафе, увлеченных чтением толстых томов и увесистых учебников, я выполнил ее просьбу, стараясь не потревожить женщину за соседним столиком, поглощенную романом Джордж Эллиот «Миддлмарч».
        - Вы уложились в полторы секунды, - объявила Меган. - Хорошо, следующая ступень -рассказать алфавит от А до Z.
        - Запросто!
        И вновь таймер показал секунду с половиной. Женщина, читающая «Миддлмарч», старательно игнорируя болвана за соседним столиком, перевернула страницу.
        - А теперь, - продолжила Меган, - попытайтесь совместить оба задания: 1 A, 2 B и так далее, до 10 J.
        «На каждую предыдущую стадию у меня ушло по полторы секунды, - решил я, - так что третья должна занять три секунды».
        Я начал:
        - 1 А.
        Первые буквы дались легко, числа вспомнились сразу, но как только я дошел до 5 E, стало ясно, что числа и буквы больше не приходят мне на ум с той же скоростью, что вначале. Я начал задумываться о том, что делаю. Пришлось говорить громче, чтобы не сбиться.
        - М-м-м, 6. F 7 («ПослеE идетF, G. Какой сейчас был номер? Ах, да.»).
        Дама с «Миддлмарчем» подняла голову и совершенно сбила меня с толку.
        - 8 («Проклятье!»).
        Спотыкаясь на каждой букве, я договорил до конца. J и 10 я соотнес быстро, но только потому, что заранее знал окончание цепочки.
        - Девять с половиной секунд, - подытожила Меган.
        Я попробовал еще несколько раз, но даже подкрепленный кофеином мозг особо не улучшил результаты. Я умолк, и «Миддлмарч» вернулась к прерванному чтению.
        Этот классический эксперимент на переключение заданий можно проделывать в кафе, а не в лаборатории. Алфавит все знают наизусть, а считать умеют даже во сне. Над первыми двумя частями эксперимента задумываться не приходится.
        Однако стоит совместить их - и затруднение тут как тут! Необходимость думать сразу и о цифрах, и о буквах заметно притормаживает нас, простейшая умственная операция превращается в сложную. У меня ушло в три раза больше времени на чередование букв и цифр, другими словами, на переключение заданий.
        А теперь представьте, что вы слушаете разговор на одну тему, а пишете электронное письмо на другую или участвуете во встрече ив тоже самое время просматриваете новостную ленту. Или не представляйте - просто вспомните, когда в последний раз этим занимались.
        Переключение внимания между двумя незамысловатыми заданиями - простое с виду действие, но эксперимент в кафе наглядно демонстрирует, что на переключение заданий уходит слишком много усилий. Всякий раз, когда мы переходим от одной вкладки браузера к другой или, отвечая на имейл, поднимаем трубку телефона, разум работает в усиленном режиме. По некоторым подсчетам, еженедельно на такие действия уходит несколько рабочих часов - самое время для продуктивности.
        Исследования показали, что переключение заданий представляет опасность. Если мы отвечаем на звонок за рулем, то отвлекаемся от наблюдения за окружающей обстановкой и, случись машине сменить место, не посигналив, или ребенку выскочить на дорогу, не сможем быстро среагировать. Даже при нажатии на «отбой» переключение внимания с телефона на вождение занимает несколько секунд.
        Творческие способности тоже идут на спад. Многозадачность позволяетувидеть неожиданные связи между идеями, но только в тех случаях, когда множественные когнитивные потоки направлены к единой цели. Переключение между заданиями определенно не добавляет креативности - мозг тратит столько энергии на управление элементарными процессами, что улавливание невидимых связей и выстраивание неожиданных ассоциаций становится невозможным.
        Ирония в том, что переключение заданий - своего рода защитная реакция.
        Стэнфордский профессор Клиффорд Нэсс обнаружил, что самые заядлые «многозадачники» (точнее, «переключатели задач») на самом деле «плохо проявляют себя в каждом аспекте многозадачности. Они всегда обращают внимание на малозначимую информацию вместо того, чтобы ее игнорировать; с трудом запоминают увиденное, и в голове у них нет порядка; при переключении с одной деятельности на другую они с трудом ориентируются в смене условий». Тем не менее «переключатели задач» считают, что им удается достичь определенных результатов. Переключение задач подталкивает нас к завышенной оценке своих способностей и недооценке затраченных усилий.
        К сожалению, устройства вроде сотового телефона как будто созданы для переключения задач. Они притягивают внимание, отвлекая его от чего-то другого. Цифровое переключение задач сужает поле внимания, сталкивает задания между собой, замыкая способность сосредоточиться на одном из них. Участие в совещании и одновременная переписка с другом активируют одну и ту же область мозга, между заданиями ведется борьба за одну и ту же долю. Исследования показывают, что заядлые цифровые «переключатели задач» с трудом сосредоточивают внимание на чем-то одном. Мозг, приспособившийся к отвлекающим факторам, плохо реагирует на единственное сложное задание.
        Когнитивные ресурсы, требуемые для переключения задач, сильно отличаются от тех, которыми мы оперируем, когда одновременно просматриваем несколько книг перед публичным выступлением или готовим сразу три блюда. На личностном уровне это воспринимается по-разному. Мы смешиваем охру и камедь, наблюдаем за тем, как греется клей на огне, входим во вкус процесса и начинаем понимать, что делать дальше. Это чувство похоже на «поток». Мы не мечемся в трех разных направлениях. Как говорит Нэсс, среда обитания наших предков ставила перед ними множество преград и испытаний, но первобытный человек, скорее всего, не воспринимал их взаимосвязи. «Охотясь на зверя, мы бы много чего заметили, но все эти вещи были бы связаны с охотой», - объясняет он.
        Когда я пишу эту главу, на столе передо мной лежат три книги и блокнот, а на айпаде открыты пара сайтов и PDF-файл с отсканированными страницами научного журнала. Я смотрю то туда, то сюда, проверяю правильность цитат и ссылок и стараюсь разобраться в том, что читаю. Я совмещаю сразу несколько дел, но у всех у них одна цель - понять историю многозадачности. В кабинете звучит альбом Music from Big Pink группы The Band. Музыка помогает мне сосредоточиться и придает сил. Я сознательно не вслушиваюсь в слова, потому что речь мешает мне сочинять, поэтому ни рэп, ни подкасты в качестве фона не подходят. Когда я печатаю, я почти не понимаю, как именно выходят из-под моих пальцев слова. Я могу спокойно думать о том, что хочу донести до читателя.
        Письмо включает в себя различные виды когнитивной деятельности и демонстрирует, как в погоне за творческим замыслом мы оказываемся сопряженными с устройствами. Сложность процесса является одной из причин того, почему письмо требует интенсивного внимания: именно поэтому писатели ищут уединения. Отсутствие отвлекающих факторов помогает творить. Как известно, многие писатели и мыслители создавали свои лучшие работы в заключении: Марко Поло, маркиз де Сад, Оскар Уайльд, Никколо Макиавелли, Сервантес, Эзра Паунд, Александр Солженицын, Махатма Ганди, Антонио Грамши и Мартин Лютер Кинг. Если учитывать еще и военнопленных, то список дополнят французский историк Фернан Бродель и австрийский философ Людвиг Витгенштейн. Именно поэтому наиболее выдающимся образчиком «дзен-софта» являются текстовые редакторы.
        «Дзен-софт» (термин придуман журналистом Джеффри Макинтайром в 2008 году) исходит из предпосылки, что в режиме многозадачности простые инструменты приобретают бульшую ценность, чем сложные. Простота нужна для того, чтобы не усложнять и без того трудное задание. «Дзен-софт» не пытается «решить» проблему сложности сочинительства путем автоматизации задач или максимизации производительности. Если проводить аналогию с самолетами, Microsoft Word - это турбореактивный аэробус А-380, а «дзен-софт» - «Дуглас ДС-3» с поршневым двигателем. Продукты «дзен-софт» почти не вмешиваются в рабочий процесс пользователя и сводят к минимуму когнитивную нагрузку программного обеспечения: для того, чтобы разобраться в нем, нужно усвоить всего несколько новых команд и понятий. Эти особенности исключают отвлекающие факторы, и мозг свободно работает в многозадачном режиме.
        Программа WriteRoom компании Hog Bay Software, которая легла в основу «дзен-софта», является иллюстрацией вышесказанного. По словам ее автора, Джесса Грожана, WriteRoom изначально разрабатывалась как полноэкранный текстовый редактор, входящий в сложную программу для разработки сюжетов, используемую профессиональными писателями. Вскоре Грожан решил, что полноэкранный текстовый редактор гораздо интереснее полноценной программы для построения сюжетных линий, и спустя неделю упорной работы создал рабочую версию WriteRoom. За ней последовали версии DarkRoom и PyRoom (версии для Windows и Linux), которые сделали минимализм характерной особенностью «дзен-софта».
        От других программ WriteRoom отличается своим философским обоснованием, а также подходом к писательскому делу и концентрации внимания. На протяжении долгих лет текстовые процессоры руководствовались единым принципом - режимом полного соответствия: что видишь на экране, то и получишь на бумаге. По мере того, как компьютеры становились все мощнее и мощнее, разработчики добавляли больше возможностей редактирования «вида печатной продукции». Первые текстовые процессоры предлагали несколько простейших шрифтов, а сегодня их сотни и тысячи. Однако постоянно растущие возможности бесконечно настраивать внешний вид документа служат помехой самому сочинительству. Изменение ширины полей, столбцов, межстрочного интервала и макета в целом стали цифровым эквивалентом заточки карандашей и наведения порядка в ящиках стола: с виду полезные занятия, но на самом деле направленные на то, чтобы уклониться от основной работы.
        При работе с объемными, сложными проектами авторы пользуются громоздкими программами для разработки сюжетов. К примеру, программа Scrivener рекомендует создавать много маленьких текстовых документов вместо одного большого, соединять документы в главы с помощью инструментов для развития сюжета, а затем собирать главы (а также первичные документы, веб-ссылки и прочее) в папки. Документы могут сопровождаться этикетками, ярлыками, заметками, комментариями и другими метаданными. Программа также располагает рядом других полезных инструментов: к примеру, один из них показывает, сколько слов написано, сколько еще осталось до завершения. Scrivener разработана, чтобы помочь авторам увидеть структуру книги, определить части, которые следует дописать или дополнить, реорганизовать главы по желанию. Однако программа обладает столькими функциями, что даже после года ежедневного использования я все еще натыкаюсь на инструменты, с которыми прежде не сталкивался.
        WriteRoom ведет нас в противоположном направлении, уверенно провозглашая единственный принцип: когда дело касается сочинительства, меньше - значит лучше. Грожан называет WriteRoom «писательской средой», а не «текстовым процессором» или «текстовым редактором». В программе нет ни единой функции, которой обычно обладают текстовые редакторы (например, подчеркивание опечаток или грамматических и синтаксических ошибок), она не стилизует и не упорядочивает документ, как Word. «Ничего она не дает, кроме ощущения», - объясняет Грожан. WriteRoom неустанно концентрирует наше внимание на том моменте, когда слова возникают на странице, не тратя ресурсы на форматирование или печать.
        Критики и пользователи быстро оценили творческий потенциал «дзен-софта». «Этот текстовый процессор преобразует сам процесс написания», - объяснил канадский автор и веб-разработчик Майкл Горман. «Дело не в красивом оформлении, таблицах или изменении шрифтов и размера букв, - поделился впечатлениями индонезийский программист Дональд Латумахина. - На экране - пустота, не на чем остановить взгляд. Остаемся только я и моя работа. И все идет прекрасно. Просто чудо!». Один из пользователей заметил: «Программа великолепна - нет ни десктопа, ни кнопки запуска, ни системных оповещений. Есть только редактор. Работа спорится». Немецкий писатель Рихард Норден тоже не остался равнодушным: «Есть лишь я, пустой экран, слова и статистика написанного. Ни причудливых панелей инструментов, ни цветных кнопок, ни плавающих окон - ничто не отвлекает от работы».
        Вторая особенность WriteRoom - это ее внешний вид. Подложка не похожа на бумажную страницу - черные буквы на белом фоне. Вы печатаете яркими буквами на черном фоне, словно вернувшись в семидесятые годы прошлого века. Роб Пегораро, журналист The Washington Post, оставил о программе следующий отзыв: «WriteRoom затмила собой новенький “Макинтош”! В наш век подобный минимализм - не просто технологическая ностальгия». Ретро-эстетика «привлекает трендсеттеров», - объясняет Грожан. Учитывая, что такие пользователи обычно настаивают на инновационном дизайне, это утверждение звучит парадоксально, но в последнее время среди компаний, занимающихся производством электроники, возникла тенденция к упрощению. В продажу поступают цифровые фотоаппараты в корпусе классического дизайна 1930-х годов, подобные камерам, сделавшим фотографию серьезным искусством. Приложения наподобие Instagram «состаривают» новые фотографии, придавая им глубину.
        Если минимализм WriteRoom - это черный экран и мерцающий курсор в ретро-стиле, то непритязательная элегантность следующего представителя «дзен-софта», OmmWriter Dana, напоминает декор бутик-отеля где-нибудь в Хельсинки. Это шедевр продуманной простоты - несколько притягательных элементов в пустом пространстве.
        Тот факт, что эта программа - детище испанского рекламного агентства Herraiz Soto, придает ей еще больше загадочности.
        Марзан Купер, один из директоров компании, говорит, что разработкой программного обеспечения агентство занялось «по причине острой внутренней необходимости». Вебдизайнеры этой фирмы создают сайты, которые «превращают покупателей в поклонников продукции» и пользуются успехом у посетителей. Но в хаотическом мире рекламы и маркетинга сосредоточиться очень сложно. Рафа Сото, один из основателей компании, придумал OmmWriter на отдыхе, «сидя на пустынном бразильском пляже». Вернувшись в Барселону, Сото привлек к разработке программы шестерых дизайнеров и программистов. Спустя четырнадцать месяцев копирайтеры агентства закрыли Pages и Word и в первый раз запустили OmmWriter.
        «Запустили» в этом случае - не очень удачное слово. В OmmWriter не просто пишут, в программу погружаются. «С возвращением к концентрации!» - приветствует она пользователя, заслоняя собой оповещения электронной почты и уведомления чатов. OmmWriter раскрывает на весь экран одну из трех подложек: заснеженный пейзаж, простой белый или серо-голубой фон.
        Под воздействием медитативного опыта Сото и Купера окончательная версия программы обрела «созерцательный тон общения и облик, основанный на философских концепциях учения дзен». Целью команды было создать что-то настолько же простое, «как бумага и ручка, и ничего лишнего». В итоге программа стала совсем не похожа на текстовые процессоры. Ей недостает стандартных функций, которые придают документам приятный глазу вид, но отвлекают писателей от творческого процесса. По мнению создателей, «назвать OmmWriter текстовым редактором - значит недооценить ее».
        Вместо этого OmmWriter превратилась в «святилище, дающее возможность побыть наедине с собой и подумать». (Помещение агентства в Барселоне представляет собой офис открытого плана, как, впрочем, и подавляющее большинство современных офисов, от Калифорнии до Японии, что, разумеется, помогает творческому обмену идеями, но мешает копирайтерам сосредоточиться.) Программа отличается «обволакивающим» эффектом именно из-за отсутствующих элементов, всплывающих окон и опций (меню состоит из едва заметных кнопок, которые появляются только при наведении мыши). При печатании буквы появляются на экране с характерным звуком компьютерного терминала, создавая ощущение, будто клавиши заливает невидимая цифровая вода.
        Выбор шрифтов невелик, но это единственная программа для писателей, которая имеет свой собственный плей-лист - фоновая музыка написана звукорежиссером и эмбиент-композитором Дэвидом Умммо. «Такую программу мог бы придумать Брайан Ино», -заметил один пользователь.
        При закрытии программа сообщает вам, что все системы уведомлений снова действуют, и добавляет тревожное предупреждение: «Ваш разум - неугомонная обезьяна». Меня лично тут же тянет снова запустить программу.
        OmmWriter завоевал популярность среди копирайтеров фирмы, хотя никто не стал удалять из компьютера Word и Adobe Creative Suite - эти программы по-прежнему необходимы для работы с веб-сайтами. По наблюдению Купера, сотрудники «используют OmmWriter не только для написания текстов, но и для размышлений, для создания уникальных концепций и идей». Затем владельцы агентства пришли к выводу, что их программа «способна принести пользу многим». Они переименовали ее в OmmWriter Dana и в ноябре 2009 года выложили в открытый доступ в Интернете; версия для айпада появилась в мае 2011 года.
        С тех пор OmmWriter загрузили сотни тысяч пользователей. Программа привлекла клиентов со всех уголков земного шара, которые раньше никогда бы не переступили порог агентства. «OmmWriter - визитная карточка нашей фирмы», - сказал Купер. Ее дизайн говорит сам за себя: внимание к мельчайшим деталям, специально подобранная цветовая гамма (один цвет стимулирует креативность, другой - спокойствие), фоновые изображения, предоставленные британским фотографом, в особенности минимализм.
        OmmWriter выделяется среди текстовых процессоров по той причине, что «дзен-софт» -собрание авторских проектов. Обычно набор программного обеспечения, разработанного одной из ведущих фирм, несет на себе отпечаток рекламной кампании этой фирмы: дизайн, иконки и ярлыки, цветовое оформление. Операционные системы диктуют правила, и разработчики послушно, раз за разом, повторяют и функциональность, и дизайн последних версий (к примеру, недавно популярный стиль «аква»). WriteRoom, OmmWriter и прочие программы, напротив, являются плодом вдохновения - они эстетически индивидуальны и создаются под конкретную задачу. Джесс Ерожан объясняет это так: «Элементарный текстовый редактор создать несложно». В отличие от других видов программного обеспечения, созерцательные программы можно разрабатывать в одиночку или небольшой группой. Из числа разработчиков «дзен-софта» не набрать и бейсбольной команды, а гигантская группа техподдержки Microsoft Word, без устали обновляющая программу двадцатилетней давности, вполне может объединиться в спортивную лигу. Хотя малое число разработчиков и пресекает излишества - некогда
придумывать дополнительные инструменты, приверженность к минимализму не ограничивает возможность выразить себя. Несмотря на всю простоту, эти программы различаются точно так же, как стиль Эрнеста Хемингуэя, Рэймонда Чандлера и Джанет Уинтерстон - каждая лаконична по-своему.
        «Дзен-софт» - это не только текстовые редакторы. Среди разработок «дзен-софт» есть программы, закрывающие обзор от рекламных баннеров, игр, уведомлений и информации в режиме реального времени и позволяющие заново сосредоточиться на работе.
        Простейшие из инструментов «дзен-софт» вносят едва заметные поправки в интерфейс компьютера, выводя на первое место программу, с которой пользователь работает в данный момент, и закрывают обзор других функций. В сущности, все эти программы держат активные приложения в свете виртуальных прожекторов, но каждая делает это по-своему. Backdrop и Think позволит иметь несколько открытых программ; видимой будет только одна, активная, а все остальное уйдет за виртуальный черный экран. Подход HazeOver и Isolator не такой экстремальный: открытые, но неактивные программы или окна затемняются, однако не исчезают. Наконец Shoo Apps, словно зеркало, отражает интересы пользователя, ярче выделяя те программы, к которым обращались в последние несколько минут.
        Вышеназванные программы находят золотую середину между вниманием и переключением задач. Визуальное выдвижение на передний план одной программы означает, что остальные остаются на периферии. Цель инструментов «дзен-софт» -помочь пользователю сосредоточиться на самом важном из нескольких заданий, а не сократить их количество.
        Есть программы, которые подходят к делу иначе - они просто блокируют Интернет.
        Некоторые дополнительные программные модули подключаются к браузерам, закрывая доступ к сайтам, впустую тратящим время пользователя. Chrome Nanny и StayFocusd собирают список нежелательных для посещения сайтов и запрещают доступ к ним на заранее установленное время или ограничивают посещаемость вплоть до нескольких минут в день. Есть и программы, которые активно защищают от Интернета. К примеру, SelfControl не дает проверять почту и посещать сайты из черного списка. Anti-Social ограничивает доступ к социальным сетям. Freedom просто все закрывает. (Ее разработчик признает, что «это подход к решению проблемы сетевой зависимости с позиций грубой силы».) Freedom и SelfControl не снимут блокировку, даже если выключить компьютер. Вдобавок SelfControl не позволит подключиться и после перезагрузки. В мире программ, поддерживающих работоспособность, эта программа - настоящий бульдог.
        Количество подобных программ и разнообразие методов, которые они предлагают для сохранения концентрации внимания пользователей, напрямую свидетельствует о распространенности проблемы. Об этом говорят и биографии их разработчиков. Think - изобретение нью-йоркской компании Freeverse, завоевавшей известность с помощью стратегических игр и программы SimStapler, затейливого «симулятора конторского оборудования», который «развлекает не хуже настоящего степлера!». StayFocusd -продукт лос-анджелесской электронной рекламной фирмы Media Studio. SelfControl -детище Стива Ламберта, художника и политического активиста, среди работ которого числится фальшивый выпуск газеты New York Times в ноябре 2008 года, где говорилось об окончании войны в Ираке, и программа-приложение, заменяющая веб-рекламу знаменитыми картинами. Ламберт придумал SelfControl как раз потому, что «любой творец знает: время, без остатка посвященное работе, бесценно».
        Джеймс Андерсон хорошо знаком с отвлекающим воздействием Интернета на творческую личность и знает, как с этим бороться. Андерсон, создатель приложения LeechBlock, получил две докторские степени в Эдинбургском университете: в области компьютерных наук и в философской теологии. Он, наверное, единственный ученый, чьи статьи опубликованы и в технологическом сборнике International Journal of Human-Computer Studies, и в теологическом альманахе Calvin Theological Journal. Андерсон провел тринадцать лет в Исследовательском центре коммуникационных интерфейсов при Эдинбургском университете, а теперь преподает теологию в Северной Каролине. Оказывается, даже ученый, ставший богословом, тратит уйму времени на просмотр видео с YouTube и впустую проводит рабочие часы за чтением Википедии. «Я понял, что пора принимать радикальные меры», - признается он.
        Будучи доктором наук в области информатики, Андерсон решил взяться за написание программы. К тому времени уже существовали скрипты, блокирующие веб-сайты, но Андерсону требовались более изощренные методы защиты. Исследовательская работа вынуждала его постоянно находиться онлайн для сбора информации по электронной коммерции или дизайнам интерфейса. Он не мог полностью отказаться от Интернета, а потому спроектировал LeechBlock, запрещающий доступ к сайтам, которые отнимали у него время. С помощью этой программы возможно полностью заблокировать любимые сатирические блоги, подарить себе несколько минут на Facebook после работы или уделить час новостным сайтам наподобие Digg или Slashdot, которые сочетают приятное с полезным.
        Андерсон признается, что первоначальную версию написал за несколько часов, а на последующие дополнения ушло гораздо больше времени. Программа «кардинально повлияла» на его работоспособность, и ученый, понимая, что не он единственный столкнулся с такой проблемой, выложил свое творение в Интернет.
        Андерсон послал версию LeechBlock 0.1 на онлайн-базу расширений к браузеру Mozilla в феврале 2007 года. В том же самом году была опубликована его монография о парадоксе в христианском богословии. Может показаться странным, что программа, урезающаявремя в Сети, считается «расширением» интернет-браузера, но успех LeechBlock наглядно иллюстрирует различные значения термина «функциональность». Три года ушло на дополнения, программа обновлялась двадцать два раза, а сколько часов было потрачено на оформление документации... «И не счесть!» - сетует Андерсон, подсчитав все в уме. В итоге LeechBlock скачали свыше полумиллиона пользователей.
        Андерсон - не технолог, ставший луддитом. Когда я спрашиваю его, схожи ли информатика и богословие, он отвечает: «Вообще-то, у них много общих черт. Я человек левополушарный, так что в каком-то смысле для меня изменился только предмет, на который направлены размышления». Для него и для 50 тысяч людей, которые используют LeechBlock каждый день, суть программы заключается не в отказе от компьютеров, а в достижении лучшей работоспособности.
        Фреда Штуцмана, разработчика Freedom, тоже технофобом не назовешь. «Когда мне было десять, папа принес домой раннюю версию PC XT», - вспоминает Штуцман. Еще подростком он самостоятельно научился программированию в BASIC, освоил DOS, а за следующие десять лет - Linux. К компьютерам он относится как типичный программист, однако его интересует не столько сама техника, сколько ее влияние на взаимодействие людей друг с другом.
        Идея создания Freedom пришла к нему в кофейне города Чапел-Хилл, что в Северной Каролине. Штуцман учился в аспирантуре факультета информационных наук (спешно переименованного библиотечного факультета из-за бытовавшего тогда мнения, что библиотеки вот-вот исчезнут как явление) университета Северной Каролины. «В кофейне варили прекрасный кофе, но там не было доступа в Интернет, - вспоминает он. - Можно было спокойно заниматься, зная, что тебя ничто не отвлечет».
        Все изменилось, когда в соседнем универмаге установили беспроводной Интернет. Как только об этом узнали постоянные клиенты кофейни, они «раскрыли ноутбуки и сидели с ними до закрытия». Уютная и по-домашнему располагающая атмосфера кофейни исчезла, работать стало сложнее.
        Штуцману требовалось найти способ сосредоточиться на диссертации (ирония заключалась в том, что предметом его исследований были социальные сети), и он решил, что неплохо бы придумать программу, блокирующую доступ к Интернету. В компьютере Macintosh WiFi карту легко отключить, но и вернуться онлайн не составляет труда. Нужно было придумать что-то такое, с чем даже программисту сложно справиться.
        У Штуцмана ушло «примерно два часа» на первую версию Freedom. Испытав программу, он решил выложить ее в Интернет. Когда количество скачавших превысило несколько тысяч, стало ясно, что Freedom пришлась как нельзя кстати. Начались звонки от журналистов. Многие писатели, в том числе и сценарист Нора Эфрон, оставили положительные отзывы. Наоми Кляйн, автор книг «NO LOGO: Люди против брендов» и «Доктрина шока. Расцвет капитализма катастроф», шутливо похвалила программу в Twitter.
        Программы, похожие на Freedom, обычно обсуждают в контексте «лайфхакинга» или других движений во имя продуктивности. В какой-то степени все они - осовремененные версии тейлоризма, теории научной организации труда, предложенной Фредериком Уинслоу Тейлором, и научной организации управления, разработанной Лилиан и Фрэнком Гилбретами (героями книги «Оптом дешевле»). В начале XX века Тейлор и его последователи разработали систему, направленную на повышение эффективности производства с помощью рационализации и интенсификации трудового процесса, а также финансового поощрения лучших сотрудников. Тейлор считал, что работники предприятий должны работать с механической точностью, и заявлял, что «система прежде всего». «Лайфхакинг», с другой стороны, - самонаправленная практика, ориентированная на сервис: тейлористы дали менеджерам инструменты для оптимизации физического труда, предполагая, что рабочие изначально безынициативны, и задались целью перевести ускоренную работу в корпоративный доход, лайфхакеры же хотят только одного: изменить самих себя ради будущей пользы.
        Первая версия Freedom, выпущенная Штуцманом в 2008 году, быстро приобрела популярность. Два года спустя он выпустил коммерческую версию, но программа не особо изменилась. Штуцман решил, что лишние детали сделают ее сложнее, а пользователям это ни к чему. Код подстраивался и для Leechblock, однако ее последняя версия почти как две капли воды похожа на первую. При обновлении OmmWriter разработчики отдали предпочтение аудиовизуальной составляющей и не стали добавлять новые функции. Выбор картинок и музыки расширился, но количество шрифтов осталось прежним. Принцип тут один - «дзен-софт» популярен именно по причине своей ограниченности, в этом программном обеспечении нет места честолюбивой модернизации. Эстетический минимализм напоминает пользователям о необходимости не отвлекаться. «Дзен-софт» работает потому, что пользователи хотят, чтобы он работал.
        За несколько лет у Штуцмана накопилось множество отзывов от пользователей Freedom: причины, по которым выбирают эту программу, помогают осознать достоинства программных средств «дзен-софта». Во-первых, Freedom - программа несложная. Такие понятия, как конфиденциальность и продуктивность, «не поддаются исчислению», их «никогда не удается полностью объяснить и разрешить», в отличие от обычных задач по информатике. Их можно разбить на несколько задачек поменьше, разобрать на составляющие, разработать алгоритмы. Люди выбирают разные подходы к деятельности, а сам список занятий неисчислим, и одна программа не может быть одинаково полезной для всех. «В нашем распоряжении множество сложных систем и методов управления производительностью», - замечает Штуцман. Однако универсальных методов нет, а многие системы создавались для того, чтобы улучшить организационную продуктивность навязыванием общего рабочего порядка. Творческая работа «непостижима» - забавный термин для дела, которое в теории можно понять, но на практике невозможно обстоятельно описать, расшифровать и оптимизировать.
        Решение абсолютно всех проблем, с которыми сталкиваются абсолютно все работники, требует создания неимоверно сложной системы. Другой подход - полное изменение организации труда - также предполагает внедрение невероятного количества новых технологических методов и образа действий сотрудников (именно этот подход используется крупными предприятиями и организациями). Freedom полагается на здравый смысл пользователей. Программа не «просит перестроить рабочий распорядок или поменять привычки», - объясняет Штуцман. Она остается простой и дает пользователям возможность разработать собственную систему, включив в нее Freedom.
        Весьма важны также принципы «дзен-софта», связанные непосредственно с философией буддизма. OmmWriter отсылает к буддизму, а пространство для созерцания помогает пользователям активно усваивать опыт, приобретенный в результате работы с программным обеспечением, и формировать представление о себе. Один из поклонников программы описывает использование OmmWriter, как «творчество в саду камней». Дональд Латумахина, индонезийский программист и преподаватель, писал в 2007 году, что использование «дзен-софта» «придает спокойствие, разум становится водной гладью». Из этого состояния легко войти в «поток».
        Грожану, Сото и другими разработчиками «дзен-софта» почти в тех же выражениях вторят пользователи. Майкл Гротаус, уроженец Америки, проживающий в Англии, включив OmmWriter, оказывается «посреди пустынной заснеженной равнины туманным зимним днем... Напечатанные слова словно плывут по небосводу...». «Я запускаю программу и больше не слышу городского шума за окном, оставшись наедине со своими мыслями», - объясняет он. Другие пользователи делятся схожими впечатлениями: они словно удаляются из обычного мира, полного помех и внешних раздражителей, отвлекающих внимание, и попадают во «вселенную, располагающую к свободному творчеству». Один католический священник сравнивает «дзен-софт» с библиотекой, где писал свою диссертацию. Он работал «за деревянным столом в зале, полном книг».
        «Яркий свет лампы озарял рабочее место, помогая мне сосредоточиться, а ковер на полу и книжные полки приглушали посторонние звуки. Я полностью сконцентрировался на работе».
        Впрочем, самая главная причина эффективности «дзен-софта» - это отчаянное желание пользователей, чтобы программа работала.
        Существуют десятки недорогих замен Microsoft Word, а люди, разбирающиеся в программировании и технике, могут установить Linux и скачать бесплатные инструментальные средства, превосходящие самые лучшие текстовые процессоры. «Дзен-софт» нужен только в том случае, если необходима полная концентрация, погружение в спокойную, оберегающую среду, которая напомнит о святости размышления, не станет создавать помех излишней функциональностью и облечет внимание благодатью. Одна буддийская монахиня сравнила «дзен-софт» с будильником: «Он вас разбудит, а дальше дело за вами: нужно встать и его выключить». «Дзен-софт», польза которого частично объяснима внешними свойствами программы, воплощает в себе договор пользователя с собственным умением к сосредоточению. Использование OmmWriter или WriteRoom приобщает к медитативному, созерцательному языку, которым написан сайт, инструкции по установке, отзывы пользователей и сама программа. И это не просто видимость. Джордж Лакофф, антрополог Калифорнийского университета в Беркли, называет эту особенность фреймингом (установлением рамок), сигнализирующим о намерениях
разработчика и настраивающим пользователя на нужный лад.
        Freedom тоже не так проста, как кажется, потому что, открывая ее, «пользователи заключают своеобразный договор с собой», объясняет Штуцман. Программу скачивают те, кто, осознав угрозу интернет-зависимости, желают исправить положение. Контракт стал более осязаемым, когда Штуцман выпустил платную версию Freedom: «цена придает договору убедительность». Платный вариант немногим отличается от старой версии программы, однако он более эффективен, потому что покупатели воспринимают сделку с большей серьезностью. О заключенном контракте напоминает и любая попытка прервать работу программы после запуска: когда пользователь перезагружает систему для подключения к Сети, он поневоле задумывается, почему ему не удалось осуществить намеченное. И в самом деле, когда я установил Freedom, меня совершенно не тянуло взять в руки смартфон или планшет.
        Я говорил себе: «Нет, я не просто так вышел из Сети». Лично я воспринял договор с программой со всей серьезностью.
        Самосознание, форсируемое этими программами, помогает объяснить, почему программные средства и инструменты «дзен-софт» не утрачивают своей эффективности. Дональд Латумахина признается, что даже после четырех лет использования JDarkRoom «проще сосредоточиться, когда мне ничто не мешает». Джеймс Андерсон продолжает пользоваться программой Leechblock: «Разумеется, я знаю, как ее перехитрить, но сама мысль об этом служит прекрасным сдерживающим средством. Вдобавок программа как будто обучает меня терпению». Фред Штуцман полагается на Freedom, он знает, как обойти ограничения программы, но не пользуется этой возможностью. Майкл Гротаус остается верен OmmWriter и ни на что не променяет «незабываемое ощущение совершенного уединения посреди заснеженного поля», хотя для более созерцательного творчества предпочитает записную книжку: она совершенно не отвлекает.
        Пользователи, описывая свой опыт работы с программными средствами «дзен-софта» («разум как зеркало»), не столько потребляют, сколько создают эти ощущения. «Люди хотят верить, что программа помогает», - объясняет Штуцман. Эффективность «дзен-софта» заключается в объединении ожиданий и желаний пользователей с функциональностью программного обеспечения и пользовательским интерфейсом.
        Это очень важное наблюдение. «Расширенное сознание» вовсе не требует дополнительных функций, сложной техники или новых способов разгрузки заданий. Следует только выбрать любое устройство, позволяющее развить когнитивные способности и мышление. Опытный пилот справится с любыми неполадками, возникающими при сбое автоматических систем. Подобным же образом развиваемые нами созерцательные умственные навыки обладают способностью меняться и приспосабливаться к обстановке гораздо лучше, чем их электронные «собратья».
        Успех технологии напрямую зависит от нашего добровольного участия. Ландшафтный архитектор и мультимедийный дизайнер Ребекка Кринке потратила годы на изучение архитектуры и новых средств информации, которые заставят людей быть более созерцательными. «Каким образом взаимодействовать с устройствами так, чтобы они не сводили нас с ума?» - спрашивает она. По ее мнению, ландшафтная архитектура сможет подтолкнуть нас к созданию технологий, которые помогут пользователям быть более спокойными и вдумчивыми, однако «за это отвечаем мы сами». После десяти лет работы над проблемой Кринке пришла к выводу, что идеального технологического решения не существует. Ключ к разгадке - взаимодействие между человеком и технологией, а не сама технология. В известном смысле созерцательное пространство - это глагол, а не существительное: можно создать место, предназначенное для поддержки созерцания (мы еще рассмотрим, что это такое и как им пользоваться), но результат достижим только в том случае, если люди способны использовать это пространство для умиротворения разума. Дзенский сад камней - совсем не дзенский сад, если
там никого нет.
        Итак, если мы хотим заниматься «созерцательным компьютингом», нам следует научиться самосозерцанию.
        Глава 3. Медитируйте
        Сядьте на подушку, скрестите ноги, закройте глаза и глубоко вдохните. Медленно выдохните и расслабьтесь. Наберите в легкие как можно больше воздуха, напрягая мышцы живота, и посчитайте про себя: «раз, два, три, четыре.» Попытайтесь думать только о счете и собственном дыхании. Повторите еще раз. Опять выдохните, затем начните счет сначала. Сделайте еще один выдох, не теряя сосредоточенности. Начните считать снова. Рано или поздно внимательность подведет, в голову начнут приходить посторонние мысли. Не беспокойтесь, это происходит со всеми. Подождите немного, потом соберитесь, еще раз вдохните и начните заново.
        Такова простая вариация метода дыхательной медитации - «випашьяна». Она служит введением в практику учения и помогает увидеть достоинства и недостатки этой методики. Медитацию практикуют во всех уголках земного шара. Есть мнение, что медитирующий пребывает в блаженном состоянии, сидя с отсутствующим выражением лица и без единой мысли в голове. Это совсем не так. Я практикую медитацию много лет, и каждый сеанс для меня - настоящее испытание, хотя и помогает разобраться в том, как работает разум. Медитация много значит для умственного здоровья, кроме того, позволяет заниматься «созерцательным компьютингом», хотя медитатор из меня неважный.
        В предрассветные часы, когда все в доме еще спят, я надеваю шумопоглощающие наушники, настраиваю таймер на айфоне и усаживаюсь в гостиной. Часть меня испытывает то же самое ощущение приятного умиротворенного возбуждения, которое возникает у меня при ожидании посадки на рейс. Классическую позу лотоса я освоить не в состоянии, поэтому сажусь, скрестив ноги. (Это положение именуется «бирманская позиция», и я прикрываю недостаток практических умений экзотическим названием.) Устроившись, я запускаю таймер, закрываю глаза, делаю глубокий вдох и в течение часа стараюсь превратить мой разум в зеркало.
        Чего же мы ждем от медитации? Созерцательными обычно называют занятия, которые требуют повышенного внимания и сосредоточенного ума, а также создают в нас ощущение спокойствия и уверенности. Вождение, занятия кулинарией, музыка, катание на лыжах, уход за больными, плавание, молитва, сидение у реки - практически в любой деятельности есть место созерцанию и самоосознанию. Медитация полезна тем, что выделяет феномен созерцания, позволяя нам всесторонне исследовать его, и развивает нашу способность к созерцательности. Это одновременно и практика, и обучение, и самопознание.
        В первые минуты мое тело привыкает к позе, расслабляется, но не как во сне, а сохраняя выправку. Чтобы сидеть, как подобает (и даже как не подобает), требуется приложение определенных усилий. После того, как я уравновешиваю свой физический центр, становится легче очистить сознание и начать медитацию. У созерцания есть овеществленный аспект: мы склонны считать, что все это происходит в нашем воображении, однако тело играет важную роль - как в созерцательном, так и в любом когнитивном процессе.
        Я сижу, не шевелясь, медленно вдыхаю, на несколько секунд задерживаю дыхание, а затем делаю выдох. Однако разум не желает расслабляться и успокаиваться. Как ребенок, который не хочет засыпать, он подбрасывает мне образы и воспоминания, пытаясь остаться в бодрствующем состоянии. Я пережидаю «бунт рассудка» и делаю еще одну попытку достичь умиротворения. Иногда получается, хотя не так часто, как хотелось бы.
        Медитация наглядно демонстрирует активное и беспорядочное состояние нашего сознания. Когда нам скучно, мы полагаем, что нам нечем занять мозг, и боимся остаться один на один со своими мыслями. Впрочем, при первой же серьезной попытке освободить разум оказывается, что даже невыносимая скука не прекращает безмолвного внутреннего монолога - своего рода непрерывное переключение с когнитивного канала на канал. Остановить его очень сложно. Вот я сижу, стараясь расслабить сознание, а мятежное воображение заставляет меня вспоминать очередную серию «Остаться в живых», альбом любимой рок-группы, размер задолженности по кредитной карте, письмо человека, с которым я собираюсь провести интервью, сцену из «Голодных игр» (в этом дочь виновата), мой блог-пост про «ошибку Нунберга», обложку книги Сьюзан Блэкмор «Дзен и искусство сознания» и фотографию витрины книжного магазина в английском городке Или.
        Таймер подает сигнал: прошло пять минут. Мое внимание переключается на звоночек, я сосредоточиваюсь на его отголосках, стараясь отстраниться от всего окружающего.
        Спустя минуту я понимаю, что думаю о мороженом и фильмах на канале Netflix. У меня опять ничего не получается. Я вздыхаю и начинаю заново.
        Постепенно разум успокаивается. Все вокруг словно замедляется. Я больше не слышу сигналов таймера. Не знаю, сколько их осталось, мне все равно. Я концентрируюсь на новом образе: томографическое изображение моего мозга, словно с фМРТ, где алыми искрами мелькают мысли. Чем больше расслабляется разум, тем меньше становится красного, сосредоточенность возрастает, мозг превращается в белое сияющее пятно. Вспыхивает алым еще одна мысль, огненное мерцание затухает. Если все идет, как нужно, белое сияние стабилизируется, меня охватывает радость, знакомая каждому, кто прикладывал усилия для достижения цели: представьте, что вы взошли на вершину горы, и с громадной высоты перед вами открылся безграничный простор. Впрочем, какая-то часть меня опасается поддаваться эйфории. Если заострить внимание на этом состоянии, оно исчезнет. Чтобы поддерживать это чувство, с ним нужно пребывать.
        Еде бы мы ни медитировали - на горной вершине или в студии, в машине или на кухне, все созерцательные практики имеют одну особенность: они погружают в состояние отрешенной и невозмутимой занятости. Это спокойствие, требующее определенного умения и самоконтроля, активное, а не пассивное состояние. Во время медитации тело не расслабляется полностью, оно не пассивно: я сохраняю заданную позу, контролирую дыхание, фокусирую разум - все эти действия расходуют энергию. Сравнить это физическое состояние можно с началом соревнований по карате, когда еще не прозвучал свисток: тело напряжено, и спортсмен, сам того не подозревая, готов нанести удар или блокировать руку противника.
        Для меня медитация - тяжелая работа, больше похожая на тренировку в спортзале, чем на расслабленное сидение на одном месте. Очень сложно достичь состояния полной безмятежности, которое опытные медитаторы способны поддерживать не один час.
        Несмотря на все несовершенства моей медитации, она мне помогает. Один из самых важных навыков, который следует развивать начинающим медитаторам, - это способность не сдаваться, несмотря на постоянные неудачи. У меня накоплен значительный опыт подобной практики - приходится непрерывно пресекать праздные мысли. В книге Ойгена Герригеля «Дзен и искусство стрельбы из лука» автор приводит совет своего наставника: делать следующий выстрел, забыв о бремени неудачных попыток. Когда ученик улучшал свои умения, наставник предупреждал его не упиваться успехом и не терять связи с настоящим. Концентрация может подвести в любой момент -нарушение диеты, необходимость переработки проекта. Однако медитация позволяет не падать духом и дает шанс начать все заново.
        Если мне удается освободить сознание хотя бы на мгновение инио чем не думать секунду-другую, то я способен долго размышлять над одной темой, мой разум без устали пытается найти решение сложной задачи. Я достигаю той стадии, когда чувствую, что сознание прорабатывает возможные варианты, рассматривает каждую идею то так, то эдак, причем мне не приходится прилагать усилий. Успокоенное сознание способно на то, что обычному сознанию неподвластно. Ему по силам нескончаемая концентрация. В этом состоянии я полностью отделяюсь от вопроса, над которым размышляю. Даже когда хожу за покупками или мою посуду, часть моего мозга трудится над поставленным заданием.
        В такие мгновения пропадает желание отвлечься - проверить страницу на Facebook, посмотреть, не процитировал ли кто-нибудь мое последнее сообщение в Twitter, поинтересоваться, не добавил ли Пол Кругман новую запись в свой блог. Остается только чувство глубокого погружения в себя.
        Если сеанс медитации проходит успешно, то возникающее ощущение напоминает состояние «потока». Медитация странным и восхитительным образом растягивает время. Медитатор получает огромное удовольствие, сравнимое с высшей степенью удовлетворения человека, у которого работа идет на лад: разум - и сознательный разум, и та его загадочная часть, откуда приходят захватывающие идеи и отточенные фразы, -настраивается на конкретную задачу, возникает чувство, что решение близко и доступно. Михай Чиксентмихайи, создатель понятия «поток», считает, что между медитацией и «потоком» есть что-то общее. «”Поток” включает в себя созерцательный, медитативный подход, - утверждает исследователь. - Медитация является разновидностью “потока”, а “поток” - формой медитации». Однако «поток» предполагает взаимодействие с окружающим миром - шахматными фигурами, тушкой лосося, луком и стрелами, запчастями от мотоцикла, а при медитации цель и умения сосредоточены внутри вас. Это и делает медитацию такой сложной - приходится одновременно бороться и с врожденной тягой к новизне и движению, и с беспокойным «обезьяньим умом».
        Чистая правда. Но сидя неподвижно и любуясь течением мыслей, я начинаю подозревать, что внутренний мир не так уж и целостен. Обычно и личность, и сознание воспринимаются как цельные явления. При медитации кажется, что разум состоит из двух частей: одна - направляющая и контролирующая, а другая - генератор праздной болтовни. Тибетский буддизм гласит, что не существует ни целостного ума, ни личности. Есть только восемь частей, которые работают вместе, создавая иллюзию стабильной, долговременной индивидуальности. Чувства составляют первую пятерку. Наши аналитические, логические способности - это часть шестая. «Обезьяний ум» - седьмая. Восьмая часть обеспечивает самосознание, целенаправленность, она-то и контролирует остальные семь. Трудность медитации заключается в том, что следует укреплять восьмую часть и укрощать седьмую. А обезьянам - даже тем, которые у нас в головах, - не нравится, когда их сдерживают.
        В сущности, медитация - это та же нейробиология, древнейший сознательный метод использования так называемой нейропластичности, гибкости сознания, решение проблемы интернет-зависимости, найденное две с половиной тысячи лет назад. Медитация помогает восстановить когнитивные способности, подорванные чрезмерным взаимодействием с электроникой, демонстрирует, что можно изменить «расширенный разум» изнутри, путем созерцательных практик, а также извне, за счет тщательного выбора устройств.
        Тот факт, что медитация помогает в борьбе с интернет-зависимостью, не является сюрпризом ни для миллионов регулярно медитирующих людей, ни для ученых, изучающих терапевтический эффект медитации. В 1970-80-е годы психологи впервые применили созерцательные практики в лечении заболеваний и нервных расстройств, разработав технику снятия стресса путем медитативного сосредоточения, получившую название MBSR. Впоследствии созерцательные практики получили распространение в областях, требующих высокой степени творчества, концентрации и продуктивных действий в стрессовых ситуациях. Созерцательные практики внедряют в самых разнообразных областях - от научных дисциплин до современного джаза. Тренеры применяют медитацию и методы визуализации в работе со спортсменами. Военные инструкторы и психологи используют созерцательные практики как средство улучшения боевой эффективности и избавления от симптомов посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). В крупных организациях упражнения, направленные на самопознание, идут на пользу отношениям внутри коллектива и помогают разрешать конфликты. Даже юристы
пользуются созерцательными практиками, чтобы развить навыки ведения переговоров и добавить в юриспруденцию духовную составляющую.
        Социальные и психологические преимущества медитации хорошо известны, однако прежде не существовало четких описаний происходящего во время медитации, потому что субъективность процесса не допускала его исследования научными методами. К счастью, изобретение электроэнцефалографа и фМРТ позволило увидеть, что именно происходит в мозгу медитатора, и связать субъективный опыт медитации с активностью головного мозга.
        Как выяснилось, медитация не только временно изменяет работу головного мозга, но и создает в нем новые связи взамен старых.
        В лаборатории Висконсинского университета, под руководством профессора нейробиологии Ричарда Дэвидсона, проделана огромная исследовательская работа по изучению нейробиологических эффектов медитации. Еще аспирантом Дэвидсон познакомился с бывшим профессором психологии Еарвардского университета Рамом Дассом, который в 1960-е годы вместе с Тимоти Лири занимался исследованиями психоделических препаратов. Затем Дэвидсон на время прервал учебу и отправился в Индию изучать медитацию. В 1992 году далай-лама предложил Дэвидсону провести нейробиологическое исследование монахов, и ученый с радостью согласился.
        Дэвидсон изучал нейробиологию эмоций. Исследователи предполагали, что положительные и отрицательные эмоции регулируются одной и той же долей мозга. Считалось также, что если негативные эмоции контролируются отдельным центром, то его выключение вызовет позитивные эмоции. Дэвидсон доказал, что все гораздо сложнее: давно известно, что страхом управляет древняя структура мозга - миндалевидная железа (амигдала). Исследования выявили в левой лобной доле, развившейся гораздо позднее, участок мозга, который активизируется при ощущении сострадания и сопереживания.
        Наблюдая за происходящим в мозгу монахов во время медитации, Дэвидсон задался вопросом, вызывает ли подобная практика долгосрочные структурные изменения в головном мозге. В то время только возникла концепция нейропластичности - понятие о том, что мозг взрослого человека способен изменяться по мере усвоения новых видов деятельности и накапливания опыта. Поэтому не было уверенности, обнаружатся ли в мозгу монахов нейробиологические изменения.
        Помимо того, команда Дэвидсона хотела изучить явление, называемое гамма-ритмом. Гамма-волны, впервые описанные в 1960-е годы, представляют собой нейронные колебания, проходящие через весь мозг. Они особенно заметны при работе кратковременной памяти, в процессе восприятия, а также во время периодов глубокого сосредоточения. Учащенный гамма-ритм наблюдается у крыс, пробирающихся через лабиринт, у макак-резусов, сидящих за экраном компьютера, и у музыкантов, слушающих музыку. В зависимости от амплитуды колебаний гамма-волны возникают как в определенных областях мозга (к примеру, в зрительных центрах при решении головоломки), так и во всем мозге. В определенных условиях гамма-ритм помогает различным отделам мозга создать из обрывочных сенсорных данных цельную картину реальности - иными словами, служит основой для возникновения сознания.
        В первом эксперименте Дэвидсон и его коллега Антуан Лутц подсоединили энцефалографы к монахам и к контрольной группе студентов. Испытуемым предложили комплекс медитативных упражнений, во время выполнения которых ученые наблюдали за мозговой деятельностью. (Электроэнцефалограмма измеряет электрическую активность различных областей мозга через датчики, прикрепленные к коже головы.) Одним из первых испытуемых был Матье Рикар, биохимик, ставший буддийским монахом и специалистом по научному изучению счастья. По просьбе Дэвидсона Рикар погрузился в медитацию на тему бескорыстной любви и доброты (медитации такого рода практикуются среди тибетских буддистов), при этом электроэнцефалограф зарегистрировал значительное увеличение активности гамма-волн и ярко выраженный рост активности в левой лобной доле, которую Дэвидсон ранее определил как источник сопереживания. Поначалу исследователи решили, что неисправно оборудование, однако после повторного эксперимента стало ясно, что именно так и работает мозг монахов: после многих лет интенсивной практики возрастает внимательность и способность к запоминанию.
        В 2004 году результаты исследований группы Дэвидсона были опубликованы в престижном журнале Proceedings of the National Academy of Sciences. Ученые продолжили сотрудничать с монахами, кроме того, провели эксперименты на людях, впервые открывших для себя медитацию. Отдельную группу испытуемых составили те, кто использует созерцательные практики для борьбы с расстройствами здоровья и психики. Исследователи установили, что медитация положительно влияет на функции мозга, вызывая долговременный эффект. Подобно тому, как физические упражнения укрепляют определенные группы мышц, медитация укрепляет человеческий мозг. Впрочем, эти результаты неудивительны: изменения в работе мозга обнаружены у математиков, жонглеров, музыкантов и лондонских таксистов (им необходима прекрасная зрительная память, чтобы ориентироваться в лабиринте улиц города). «Если вы занимаетесь каким-то делом двадцать лет подряд, восемь часов в день, - объясняет нейробиолог Стивен Косслин, - тов вашем мозгу непременно произойдут изменения». Тем не менее ученый признает, что его чрезвычайно удивляют некоторые способности мозга монахов.
        Пока Дэвидсон и его коллеги проводили эксперименты в городе Мэдисон, штат Висконсин, нейробиолог Клиффорд Сарон и его коллеги работали на горной вершине, в двух часах езды к северу от Денвера, штат Колорадо. Там, под главным залом медитационного центра Шамбала, расположена научно-исследовательская лаборатория. Сарон - профессор Калифорнийского университета в Дэвисе и директор проекта «Шаматха» («Шаматха» на санскрите означает «безмятежность»), одного из самых продолжительных научных исследований медитирования. Этажом выше тридцать студентов проходили интенсивный трехмесячный курс медитации под руководством наставника, Алана Уоллеса. Уоллес родился и вырос в Южной Калифорнии, в конце 1960х годов совершил паломничество в Дхармасалу, многие годы был буддийским монахом в Тибете, получил степень доктора теологических наук в Стэнфордском университете, а в настоящее время, вернувшись на юг Калифорнии, руководит Институтом изучения сознания в Санта-Барбаре.
        В лаборатории Дэвидсона сделан ряд впечатляющих открытий при исследовании монахов, которые провели в медитации десятки тысяч часов. Проект «Шаматха» пользуется схожими исследовательскими методами - электроэнцефалограммы и психологические тесты, но изучают здесь не опытных медитаторов, а группу из шестидесяти учеников. Идея заключается в использовании разума новичков в качестве точки отсчета для оценки воздействия медитации на мозг и лучшего понимания того, что происходит в головах испытуемых. Покинув центр, некоторые студенты продолжат регулярно медитировать, а другие отойдут от этой практики. Повторное тестирование проводится через определенные промежутки времени - программы, необходимые для проведения экспериментов, загружают в лэптопы и рассылают испытуемым. (В проекте заложено немало денег на почтовые расходы.)
        Цель Сарона и его коллег - измерить долгосрочный эффект, оказываемый медитацией на здоровье, настроение и способность к сосредоточению. Проект «Шаматха» продолжается уже пять лет из запланированных десяти и показал интересные результаты. В тестах на восприятие и внимание испытуемые демонстрируют повышенную способность противостоять отвлекающим факторам (то, что психологи именуют «усиленным торможением ответных реакций»), а также необычную сосредоточенность и внимательность при участии в «скучных» экспериментах. Испытуемые также отмечают увеличение способности к адаптации и самоконтролю. Эти наблюдения подтверждают результаты клинических испытаний, проведенных ранее. Проект «Шаматха» в силу своей долгосрочное™ и охвата испытуемых способен точнее оценить преимущества продолжительной медитации.
        Удивительны и результаты исследования образцов крови, отбираемых через регулярные промежутки времени для проверки уровня внимания и длины теломер. Теломеры - это концевые участки хромосом, предохраняющие хромосомы от изнашивания или повреждений (примерно как пластиковые наконечники шнурков). При делении клетки копируются участки хромосом, несущие информацию, а сами теломеры укорачиваются. Деление клетки прекращается, когда теломеры становятся слишком короткими. Ученые считают, что сокращение теломеров способствует старению, что замедление этого процесса может продлить жизнь. Результаты проекта «Шаматха» показывают, что тела испытуемых вырабатывают больше теломеразы - фермента, который образуют теломеры. Иными словами, на клеточном уровне медитаторы стареют медленнее.
        Ученые, исследующие медитаторов, неоднократно отмечают улучшение их физического состояния. По окончании эксперимента участники, медитировавшие восемь недель, демонстрировали повышенную сопротивляемость гриппу. Это исследование может принести пользу не только тем, кто боится уколов. Немногим случается провести несколько недель с лучшими в мире учителями медитации, монахами становятся единицы. Однако же исследования иммунной системы показывают, что даже месяц занятий медитацией не проходит бесследно. Экспериментаторы, изучающие людей, прошедших восьминедельный курс программы по снятию стресса на основе медитации, отмечают повышенную активность левой передней доли мозга и приподнятое настроение участников программы. Объем кратковременной памяти растет за счет того, что осознавание предполагает постоянную, пусть и незначительную, сосредоточенность на собственном разуме, а это требует воспроизведения в памяти мимолетной информации о его предыдущих состояниях. (Попробуйте провести эксперимент: вспомните, о чем вы думали, когда в последний раз отвлекались. Скорее всего, отвлеклись вы всего несколько
секунд назад, но удалось ли вам что-то вспомнить?) На поддержание внимания медитаторы тратят меньше усилий, чем те, кому это искусство незнакомо. К тому же медитация улучшает способность к восприятию - тогда в распоряжении ума остается больше энергии, и он может переключиться на что-то другое.
        Иными словами, субъективные преимущества медитации сопровождаются физиологическими изменениями мозга. Эти изменения способствуют развитию других когнитивных функций, таких, как память и внимание, укрепляют эмоциональное равновесие. Вдобавок эти изменения долговременны, они не проходят сразу. Впрочем, вместо того, чтобы принять на веру мое заявление о том, что эти методы помогут вам справиться с отвлекающими факторами и разочарованиями жизни онлайн, давайте взглянем на людей, которые постоянно пользуются социальными сетями, но не испытывают при этом никаких негативных последствий. Они проводят много времени онлайн, не поддаваясь влиянию обезьяньего ума. Они поддерживают связь с информационными технологиями, но от Интернета не зависят и обладают уникальным взглядом на электронный бич современности.
        Познакомьтесь: монахи-блогеры. Это посвященные в духовный сан буддисты, которые долгие часы проводят в учебе и медитации, а также публикуют обучающие видео на YouTube, пишут сообщения в блогах, на форумах, в сетях Facebook и Twitter - так они делятся знаниями с окружающими. Некоторым позволено вести светскую жизнь и иметь семью, другие обитают в джунглях Азии или в монастырях. Все они - адепты древней дисциплины, которая обещает найти спасение от суетных желаний, отвлечений и забот. Тем не менее современные технологии монахам не чужды.
        Каждая религия использует Интернет для распространения информации среди верующих, привлечения любопытствующих, ведения диалога с представителями других конфессий, а также для организации благотворительных мероприятий, паломничеств, служб, наставничества, проповедей и обучения. Буддизм не является исключением. Эту религию исповедуют около 350 миллионов человек по всему миру. В таких странах, как Таиланд и Япония, буддизм занимает основное место в национальной культуре и самоопределении. Монахи совершают богослужения в храмах, которые свыше тысячи лет не закрывали двери для прихожан. Хотя буддизм имеет глубокие национальные корни, в XX веке сангха (община буддийских верующих) стала более мобильной и многонациональной. Многие изменения произошли в результате войн и революций. Во времена холодной войны коммунисты закрыли монастыри в Тибете, Вьетнаме и Камбодже. Монахи (включая Далай-ламу) присоединились к огромному количеству эмигрантов, хлынувших в Европу, Австралию и Северную Америку. Тибетские школы нашли свое пристанище в Индии: в последние пятьдесят лет общины Дхармасала и Намдролинг приобрели
статус мировых центров буддизма. (В целом ситуация выглядит примерно так: представьте, что Англия потерпела поражение во Второй мировой войне, и спасшиеся профессора Оксфордского и Кембриджского университетов заново основали родные учебные заведения в канадских Скалистых горах).
        Активное общение монашеских орденов между собой способствовало взаимообогащению ранее разобщенных школ буддизма, а межконфессиональный диалог и сотрудничество между монахами и учеными привел к большей осведомленности об этой религии.
        Вопреки распространенному мнению, буддизм - не просто окрашенные шафраном одежды и благовония. Буддизм многие тысячелетия пользуется информационными технологиями. Буддийские монастыри экспериментировали с техникой печати и ксилографией (резьбой и гравировкой текста и изображений на каменных или деревянных блоках). Первой печатной книгой в мире была буддийская Алмазная сутра. Пользуясь этой технологией, китайские монахи и ученые напечатали свод буддийских священных текстов Типитака и Сутры, которые в X веке нашей эры привезли в Туркестан, Монголию, Японию и Корею. Учитывая как влияние буддизма на печатные технологии, так и современные потребности глобального буддийского сообщества, неудивительно, что последователи учения признают ценность Интернета в качестве средства общения и координирования.
        Буддийские пользователи социальных сетей, блогеры и создатели веб-сайтов прочно обосновались в Сети в силу простых причин. Монах-блогер Юттадхаммо говорит: «Если вы хотите поделиться чем-то, нужно идти туда, где собираются люди». После того, как его первый видеоролик на YouTube за неделю просмотрели тысячи человек, Юттадхаммо понял, что информационная среда может стать надежным средством связи с последователями. Другие монахи-блогеры являются частью первого поколения цифровых аборигенов. Они узнали о медитации и буддийском учении через веб-сайты и дискуссионные группы. Именно через веб-сайт одна американская монахиня нашла горный дзен-монастырь, где впоследствии приняла духовный сан и жила восемь лет. Интернет в наши дни жизненно важен, говорит Юттадхаммо, и нет смысла писать книги о дхарме, если их не распространять PDF-файлами.
        Монахи-блогеры считают Интернет ценным инструментом распространения информации. Для последователей буддизма мгновенный доступ к учению Будды стал большим благом. По словам одного из монахов, сетевые технологии сыграли огромную роль в его жизни: он обрел учение и получил возможность распространить мудрость через Интернет. Пожилой монах, читающий электронные книги с помощью Kindle, называет легкость и мобильность устройства великим благом.
        Созданием виртуальных сообществ и расширением уже существующих общин буддизм тоже обязан Интернету. «Для практикующего буддиста наличие сообщества является основным и необходимым условием, - поясняет Лорен Сильвер, куратор Музея компьютерной истории в Маунтин-Вью, штат Калифорния. - Хотя, конечно, есть монахи, которые живут в изоляции, буддизм основывается и процветает за счет объединения учения и практики в общинах». Многие центры медитации и храмы имеют собственные веб-сайты, куда стекаются посетители со всего земного шара. Прежде в обязанности Лорен входила проверка электронной почты местного центра медитации. «Меня всегда приятно удивляло, - вспоминает она, - когда люди из Латвии или австралийской глубинки писали нам: “Я ни разу в жизни не встречался с буддистом, но нашел много материалов в Интернете и медитировал сам. У меня возник вопрос по.”». Потенциальная польза Сети для расширения буддийских сообществ так велика, что возможная интернет-зависимость не представляет реальной угрозы.
        Конечно, буддисты ставят под сомнение предположение об идентичности виртуальных и реальных сообществ: вряд ли виртуальный опыт оказывает то же благотворное влияние, что и реальное «следование Пути». Буддисты придают большое значение «практике»: для них, как и для музыкантов, она является неколебимой основой дальнейших высоких свершений. Будда призывал своих последователей не принимать учение на веру, не проверив его истинность. По выражению Юттадхаммо, «буддизм - это путешествие вовнутрь, а не вовне. Интернет - всего лишь средство, а не часть духовного пути верующего». Один буддист, у которого я брал интервью, отказался от компьютера, когда понял, что прочитал достаточно, что нужно уделить больше времени на медитацию. «С Интернетом покончено», - объяснил он.
        «Слова никогда не сравнятся по силе с опытом», - сказала мне американская монахиня.
        С ней полностью согласен финский монах, утверждающий, что «хотя виртуальный мир может помочь буддистам в практике, он не имеет ничего общего с практикой в реальности». Юттадхаммо пишет: «Не следует использовать Интернет в качестве единственного источника дхармы, неразумно думать, что интернет-сообщество - самый важный аспект нашей личной жизни в качестве буддийских медитаторов». Таким образом, Интернет является лишь вратами к глубокому познанию, а не самоцелью.
        Интернет-жизнь монахов и монахинь содержательна и втоже время жестко регламентирована. Ритм монастырской жизни налагает ограничения на пребывание онлайн. «У меня есть и другие дела, я не могу позволить себе часами разглядывать милых кошечек», - объясняет один из посвященных. Часто буддистские монахи выходят в Интернет только вечером. У большинства настольные компьютеры, а не ноутбуки: так легче разделить реальную и цифровую жизнь. Те немногие, у кого есть ноутбуки, держат их на столе или в шкафу. Они пользуются старыми моделями, что отражает утилитарный взгляд на технологии и потребности экономики.
        Мобильные телефоны тоже не в почете. Чокьи Либби, первая израильская монахиня, исповедующая буддизм, говорит: «У меня есть мобильный телефон, но я редко им пользуюсь. Со мной часто невозможно связаться, и мне это нравится». Один из последователей подарил Бхикшу Самахита, сингальскому монаху, мобильный телефон. Тот удивился: звонить ему было некому, да и связь отвратительная. Юттадхаммо использует свой телефон только для фотографий - в Шри-Ланке не принято устанавливать рядом с монастырями вышки базовых станций телефонной связи. Во многих общинах нет наземных линий, а мобильные телефоны монахов, как и компьютеры, пылятся на полках. Синдром фантомного звонка буддистам незнаком.
        С помощью Интернета монахи следуют буддийским заповедям. Дамчо Вангмо говорит, что изучение западных средств массовой информации позволяет создать «надежную основу для любви и сострадания», поскольку «на фоне новостей твои проблемы выглядят незначительными». Для Юттадхаммо общение онлайн - типичное проявление буддизма: оно позволяет творить добро, но без обязательств. «Я не могу сдружиться с человеком онлайн, поэтому я просто помогаю ему, а потом без сожалений двигаюсь дальше», -замечает он. Эти слова напоминают притчу о двух странствующих монахах, которые встретили красивую женщину у речной переправы. Старший монах взял незнакомку на руки и перенес на другой берег. Младший возмущенно заметил, что товарищ нарушил правило, запрещающее дотрагиваться до женщины. «Я уже давно отпустил ее, - ответил старший. - Так почему же ты до сих пор носишь ее с собой?».
        Предпочтение реальной практики виртуальной, утилитарное воззрение на предмет информационных технологий, а также использование устройств таким образом, чтобы свести к минимуму сопряженность - все это помогает монахам-блогерам не поддаваться интернет-зависимости. Но каким образом они ведут блоги, оставляют сообщения в Twitter, отвечают на вопросы учеников, пишут имейлы единоверцам, проводят онлайн-сеансы медитации, не позволяя Интернету нарушить чувство внутреннего равновесия или подорвать способность сосредоточиться?
        Сообщения Бхикшу Самахита на тему буддизма моментально разносятся по всем социальным сетям; новые эссе (Самахита пишет их почти каждый день) через две минуты после публикации появляются в Facebook, на Twitter-каналах, страницах Google+ и дискуссионных группах. Самахита («Бхикшу» на пали означает «:монах») - создатель популярного веб-сайта «Что сказал Будда», который ежегодно просматривают десятки тысяч посетителей со всех стран мира, от США до Индии и Малайзии. Кроме того, восемь тысяч буддистов ежедневно получают по электронной почте толкования древнейших текстов Типитака.
        Самахита проводит в Интернете несколько часов в день - рано утром и поздно вечером. Его деятельная натура вызывает восхищение. Живет он в небольшой хижине на острове Шри-Ланка. Самахита - один из нескольких тысяч сингальских монахов, которые последовали примеру Будды, удалившись в леса в поисках нирваны и пробуждения. Лесные монахи живут в хижинах, пещерах и небольших домах из бетонных блоков. По традиции, жилища монахов удалены от мест обитания людей. Подобно христианским пустынникам, лесные монахи ведут аскетический образ жизни, не ведая современных удобств. Они спят по четыре часа в сутки, восемь часов медитируют, следуют своду из 227 правил, регламентирующих каждый аспект монастырской жизни.
        Последние десять лет Самахита живет в Кипарисовой хижине - небольшом домике в горах Шри-Ланки. До Кипарисовой хижины непросто добраться: сначала на машине через чайные плантации, а потом по узкой тропе, пешком. Карта местности предупреждает: «Не покидайте пределы чайной плантации. Не ходите в лес. Идите только вверх, не спускайтесь с гор». Самахита встречается с людьми раз в месяц, когда выходит в город за провиантом. Несколько раз в год его кто-нибудь навещает. Тем не менее перед монитором он проводит по четыре-пять часов в день. Его кабинет - комнатка с огромными окнами, откуда открывается потрясающий вид. Работа ноутбука и подключение к Интернету зависят от солнечных батарей и микро-ЕЭС. (Вспомните об этом в следующий раз, когда, ухитрившись успешно заменить картридж в принтере, почувствуете себя технически подкованным специалистом.)
        Как же у него получается вести две разные жизни? Мы начинаем разговор по электронной почте. «Каковы плюсы и минусы лесного монашества?» - спрашиваю я. «Следование по благородному пути Будды - и трудность, и преимущество», - отвечает он. «Как бы вы описали жизнь в лесах Шри-Ланки?». - «Мирная. Спокойная. Счастливая. Простая». Дальнейшие ответы включают в себя краткие, емкие высказывания, стихотворные строки и гиперссылки. Его английский безупречен, но у меня складывается впечатление, что я разговариваю с человеком, который привык обходиться без слов. Я словно переписываюсь с Йодой - с высоким, нордическим Йодой.
        Самахита родился в Дании и до принятия обета был врачом, специализировавшимся на тропических и инфекционных заболеваниях. Кроме того, он преподавал биоинформатику в Техническом университете Дании. Биоинформатика - это отрасль науки, разрабатывающая средства для анализа обширных баз данных, связанных со здравоохранением. Специалистов в этой области интересует все, что касается медицины и здоровья, начиная от спиралей ДНК и заканчивая статистическими данными Всемирной организации здравоохранения о вспышках эпидемий и сведениями о продажах аптечных средств от простуды и гриппа. В начале 2000-х годов эта область представляла обширное поле деятельности для начинающего исследователя. Однако недовольство своим существованием росло, и депрессия не заставила себя ждать. Самахита не стал принимать антидепрессанты. Случайная встреча с тибетским монахом привела его к медитации. Самахита избавился от депрессии и вступил на путь к новой жизни. В 2000 году он начал вести блог «Что сказал Будда», а годом позже обменял научные изыскания в Копенгагене на монастырь в Шри-Ланке. После двух лет ученичества Самахита
принял духовный сан и поселился в Кипарисовой хижине.
        Его удивительное преображение я воспринимаю как обнадеживающий знак. Если человек, привыкший обрабатывать терабайты данных, врач, который все время ждет вызова, смог перейти от жизни, полной внешних раздражителей, новомодных устройств и гаджетов, к отшельническому существованию в лесной чаще, совместив его с пребыванием онлайн, то и мы сумеем научиться созерцательному подходу к технологиям.
        Я спрашиваю: «Есть ли нечто парадоксальное в том, чтобы через Интернет, источник зависимостей, проповедовать буддизм, ставящий своей целью избавление от желаний и привязанностей?» - «Если отринуть алчные стремления и поступать правильно (что само по себе нелегко), то можно вырастить лотос даже в грязи», - отвечает мой собеседник. В буддизме лотос является символом чистоты, потому что его совершенная красота берет начало в илистой почве, а лепестки имеют замечательную способность отталкивать загрязнения благодаря уникальной наноструктуре, недавно выявленной учеными.
        Конечно, многие признают свою «зависимость» от электронных приборов, и выражение «подсесть на айдурь» возникло неспроста, но в буддизме тяга (или танха, буквально -«жажда») лежит в основе страдания. По словам Будды, тяга «связана с алчным аппетитом» и «повсюду рыщет в поисках непознанных удовольствий». Утоление подобных желаний временно заглушает голод, но он возвращается с удвоенной силой, и каждый раз становится хуже, чем было. Это подходящее описание человека, который говорит: «Я проверю почту по-быстрому, и все!» и остается онлайн еще не один час.
        Я спрашиваю Бхикшу: «Способен ли человек, проводящий четыре-пять часов в день в Сети, не отвлекаться на бездумный просмотр веб-страниц?» Кажется, он не сразу понимает, что я имею в виду. «Какими бы ни были отвлекающие факторы - внутренними (например, воспоминания) или внешними (окружающий мир, информационные технологии, телевидение), к ним должен быть соответствующий подход». Все помехи одинаковы, не имеет значения, откуда они берутся.
        Я подозреваю, что неясно выразился, поэтому спрашиваю еще раз: «Служит ли Интернет своеобразным испытанием?» - «Интернет скучен и шумен по сравнению с красотой и покоем», - говорит он.
        У меня есть друзья, которые и полчаса не могут выждать, не проверив электронной почты. А доктор медицинских наук, бывший преподаватель одного из лучших европейских университетов (иными словами, именно тот информационно пресыщенный альфатип, который без Интернета и минуты не проживет) умиротворенно утверждает, что выбеленная известью хижина в глухомани интереснее Всемирной паутины!
        Очевидно, в этом что-то есть.
        Я беру интервью у другого монаха. Юттадхаммо - известная личность в социальных сетях. Его канал на YouTube «Истина в нас» смотрят более миллиона зрителей. Юттадхаммо выкладывает видеоролики по самым разным тематикам - от инструкций по медитации и обсуждения буддийских писаний до экскурсий по приюту, строящемуся рядом с его хижиной. Он находит время отвечать на вопросы зрителей, типа «Можно ли убивать вредных насекомых?» или «Как монахи получают имена?».
        Видеоролики Юттадхаммо снимает на камеру, пожертвованную американским учеником. Как правило, все технологические устройства в монастырях - подношения последователей: дары или взносы в благотворительные фонды. Видео из цикла «Спросите монаха» - всего лишь один пример деятельности Юттадхаммо. А ведь есть еще и вебсайты, электронные энциклопедии, интернет-радио и обучающие онлайн-семинары. «Иногда я транслирую свои сеансы медитации в режиме реального времени, - объясняет Юттадхаммо, основной монашеской деятельностью которого в настоящее время является Интернет. - Хижины я строить не умею, зато смог создать интернет-сообщество».
        «Не губительны ли постоянная съемка видео, ведение блога, беседы с учениками онлайн, ответы на электронные сообщения?». - «Нет, - отвечает Юттадхаммо. - Прежде я отвлекался по пустякам, в основном из-за того, что меня угнетала жизнь. Но когда я достиг комфортного состояния, то стал спокойно работать. Теперь меня мало что интересует. Впрочем, иногда, по утрам, я просматриваю новостные заголовки».
        Тот факт, что Юттадхаммо связывает склонность к отвлечению с депрессией, неудивителен: одним из симптомов клинической депрессии является неспособность сосредоточиться. Знаю по собственному опыту, что депрессия и неспособность сосредоточиться подпитывают друг друга, особенно среди преуспевающих и высокообразованных личностей. Депрессия, которую Уинстон Черчилль называл «черным псом», не дает нормально работать и приводит к психической вялости. Для большинства из нас «комфортное состояние», по версии Юттадхаммо, далеко от совершенства - тучи комаров, во время сезона дождей появляются пиявки, полным-полно змей и скорпионов. Иногда беспокоят обезьяны - настоящие, а не метафорические: они умные и не боятся людей. Но эти неприятности - «ничто по сравнению со стрессом, вызываемым жизнью в обществе».
        Юттадхаммо живет в кули - небольшой хижине, расположенной в нескольких километрах от домика Бхикшу Самахита. Подобно Самахита, Юттадхаммо оставил блага западной цивилизации ради тягот лесного отшельничества. Он родился и вырос в Канаде, в «номинально еврейской» семье. Буддизм он открыл для себя в студенческие годы, когда поехал в Таиланд. Проведя год в кхмерском монастыре в Канаде (двухэтажный дом в пригороде Оттавы), Юттадхаммо вернулся в Таиланд, принял монашество, затем переехал в Шри-Ланку.
        Интернет-деятельность Юттадхаммо вызывает неодобрение тех монахов, которые считают, что лесному монаху «не подобает» тратить время на пребывание в Сети. Несмотря на то, что монахи должны отказаться от мирских благ, материалы для преподавания и учебы иметь разрешается, так что можно сделать скидку для владельцев компьютеров. И все же Юттадхаммо признается: «Думаю, я не настоящий лесной отшельник. Не знаю, какой на самом деле из меня монах». Впрочем, технология позволяет ему найти золотую середину между монашескими запретами и желанием учить. «Когда я онлайн, то до остального мира - рукой подать, я могу делать добро и по-прежнему не обращать внимания на мирскую суету». Это также объясняет, почему он пользуется YouTube и потоковым видео, отказываясь от других социальных сетей. «Я зарегистрировался на Facebook, но так и не понял, зачем монаху, чурающемуся людей, добавлять кого-то в “друзья”. Twitter тоже мне ни к чему».
        В пяти сотнях миль к северо-западу от уединенных хижин Самахита и Юттадхаммо, на юго-западе Индии, живет Дамчо Вангмо, одна из пяти тысяч послушниц при монастыре Намдролинг. Вангмо скоро окончит десятилетний курс обучения, после чего собирается преподавать и переводить буддийские писания на английский язык. Электроэнергия в монастырский колледж подается эпизодически, и частые отключения мешают полноценной интернет-жизни. Свой блог под названием «Записки монахини» Вангмо завела для того, чтобы рассказать еще не определившимся буддистам о жизни при монастыре. Кроме того, Вангмо возглавляет онлайн-группу для сестер и братьев по вере. (Да, у буддийских монахов есть локальная Сеть.)
        Дамчо Вангмо выросла в Канаде. Ее отец принадлежал к пресвитерианской Церкви, мать - преподаватель в воскресной школе. «Бывало, я допивала остатки виноградного сока во всех крошечных потирах после богослужения», - вспоминает она. В старших классах девочка перестала ходить в церковь. «Я не верю в то, чему меня учат», - сказала она матери, однако продолжала интересоваться религией. Вскоре она открыла для себя буддизм. После окончания средней школы Дамчо изучала буддизм в Ванкувере, преподавала в Дхармасале и на Тайване, потом вернулась домой, а в 2001 году приняла решение переехать в Намдролинг.
        Я спросил у Дамчо Вангмо, что она думает об интернет-зависимости. Неверным будет считать, что «помехи создаются за счет воздействия извне, они возникают из внутреннего психического состояния», - объясняет она. Если браться за дело, будучи рассеянным, то писк мобильного телефона и звуки веб-уведомлений будут отвлекать, но они - не первопричина помех. Наше сознание тревожат не отвлекающие факторы, исходящие из внешнего мира, а помехи, создаваемые самим разумом.
        Я опрашивал многих монахов и монахинь. Их ответы сначала вызвали у меня недоумение, а затем - острый интерес. Во-первых, некоторые не поняли вопрос, и мне пришлось объяснить, что, по-моему, технология является существенным отвлекающим фактором. Как только я пояснил свою точку зрения, на мой вопрос ответили встречным: «Почему вы считаете, что рассеянность связана с устройствами?» Елавная цель психической подготовки - обретение невосприимчивости к таким вещам. «Мы отвлекаемся и с компьютером, и без него», - возразил один из моих собеседников. «Так и есть, - соглашается Самахита, - с интернет-зависимостью или с внешними раздражителями справиться гораздо проще, чем с собственным беспокойным разумом».
        Именно поэтому «дзен-софт» не произвел на монахов впечатления (впрочем, термин они сочли забавным). «По-моему, такие программы создаются с благими намерениями, -говорит Дамчо Вангмо, - в силу изначального предположения, что пользователь заинтересован в самоконтроле. Однако в них отражено неправильное мнение, будто отвлечение вызвано воздействиями извне, а не возникает из внутреннего состояния».
        «Программы-регуляторы и блокираторы - штуки полезные, но в конечном итоге нам придется положиться на собственную силу воли, - замечает американская монахиня. -Только мы в ответе за нас самих и за наши действия». «Нужно найти собственный душевный покой, его никто вам не подарит, - соглашается с ней пожилой монах. - Здесь быстрого решения нет. Необходимо разработать план действий и каждый день ему следовать, только тогда будет польза». Программное обеспечение можно отключить, когда искушение слишком сильно, но это только временная мера. Сестра Грифон, буддийская монахиня, живущая в лесах штата Мэн, объясняет: «Когда мы ясно видим и понимаем и самих себя, и действительность, нет нужды бороться». «Когда-нибудь каждому придется взять быка за рога и заставить умолкнуть беспокойную обезьяну у себя внутри», - говорит Бхикшу Самахита.
        Подобная отстраненность от мира рано или поздно наверняка вызывает скуку, ведь для нас в монашеской келье нет ничего интересного, кроме компьютера. Разве можно оспорить это утверждение? По словам Джонатана Коппола, американского друга Самахита, следует понять, что «самоотречение - это не убыточная, а выгодная сделка». Для монахов отказ от мирских благ - не просто проявление самодисциплины или абстрактной идеи чистоты. Так монахи обретают свободу: отринув все то, что не имеет значения, они сосредоточиваются на действительно значимом.
        После такого объяснения ответы монахов становятся намного понятнее - дело не в противостоянии соблазнительному зову Интернета. «Сколько же удовольствия дарит нам эта зависимость? - спрашивает Коппола. - Гели я живу настоящим, к чему мне видео про лающих кошек с YouTube?». Монахи пользуются компьютерами осознанно, создавая методы работы, выражающие сопереживание и отстраненность, а потому для них электронная зависимость теряет смысл. Уму, похожему на зеркало, незачем видео с кошками.
        Гели считать жизнь иллюзией, а жизненные страдания - результатом иллюзорных верований, ведущих к мукам, если долгие годы укрощать разум и очищаться от ложных привязанностей и убеждений, если непредвзято и безоговорочно посвятить себя тому, чтобы осознать каждую секунду, каждую ускользающую эмоцию, то сверкающий и манящий Интернет, который якобы обращается к самой примитивной части нашего мозга, - просто пустышка. Немногим дано приблизиться к аскетичному образу жизни монахов, но можно следовать их примеру в отношении технологических новинок и гаджетов.
        Буддисты тысячелетиями изучали принципы работы человеческого мозга. Гели они утверждают, что отвлечение возникает в самом разуме, а не порождается внешними условиями, то стоит задуматься над этим всерьез.
        Как ни странно, понятие «обезьяний ум» актуально и в наши дни, хотя буддизм возник в Индии две с половиной тысячи лет назад. Казалось бы, реальность давно прошедшей эпохи несравнима с нашей - высокотехнологичной, многозадачной. Однако же это сходство существует.
        Шаманы, отшельники, оракулы существовали во все времена. Несомненно, многие из них разработали методы, которые мы называем созерцательными. В сущности, эти методы представляли собой неписаные, или тайные, знания, ведомые только посвященным и адептам. Зато буддийские и даосские руководства по медитации, датируемые шестым веком до нашей эры, были широко распространены, практичны и направлены на то, чтобы сделать медитацию доступной для каждого. Вслед за этим возникли духовные учреждения, поддерживающие тех, кто посвятил свою жизнь созерцанию и духовному просветлению: появились первые индуистские ашрамы и джайнистские монастыри, а затем, во втором веке до нашей эры, - ессейские общины.
        Почему созерцательные практики получили широкое распространение именно в эту эпоху? В 1949 году немецкий философ Карл Ясперс ввел термин «осевое время» для описания периода необычайного подъема духовного и философского творчества между 800 г. до н. э. и 200 г. до н. э. В эту эпоху, по мнению Ясперса, духовные основы человечества закладывались одновременно и независимо в Китае, Индии, Персии, Иудее и Греции. Во всех этих странах мыслители задавались извечными вопросами: что значит быть человеком, как мы воспринимаем и познаем мир, как люди определяют себя и свою роль в обществе. По словам Карен Армстронг, греческие философы, буддийские монахи, иудейские священники и конфуцианские ученые «расширили границы человеческого сознания, открыли совершенно новые измерения в ядре человеческого существования и вышли за их пределы». Распространение созерцательных практик стало частью формирования современных представлений о том, что значит быть человеком.
        Созерцательные практики служили реакцией на волнения, вызванные имперской экспансией, политическими переворотами, появлением глобальных торговых сетей, массовыми миграциями и урбанизацией. Жизнь в Сражающихся царствах Китая, в Древней Греции и на Ближнем Востоке под пятой греческих, римских и персидских имперских завоевателей была полна насилия и жестокости. В мирное время жителей городов соблазнял постоянно растущий спектр развлечений и отвлекающих внешних раздражителей. Этим испытаниям и соблазнам философы и духовные лидеры Осевого времени противопоставляли политику рациональности и ненасилия. Им удалось переориентировать религию, превратив ее, по выражению Джона Хика, из «орудия космического порядка» - то есть ритуальных жертвоприношений с целью снискать божественную милость в виде хорошего урожая, плавной смены времен года и т. п. - в инструмент совершенствования и просветления. Ради того, чтобы выйти за рамки короткой, жестокой, невыносимой жизни и в конечном счете создать лучший мир, началось развитие «трансцендентального сознания», которое Шмуэль Айзенштадт определил как способность отойти
от мира (иногда в буквальном смысле - монашество или отшельничество, но чаще - психологически) и наблюдать его непредвзято. Иначе говоря, сосредоточенно следить за окружающим миром. Созерцать его.
        Осевое время закончилось около 200 г. до н. э., но все еще продолжается совместная эволюция как общественного устройства и глобальной экономики, так и сообществ, посвятивших себя созерцанию. На Западе монастыри, соборы и университеты стали огромными механизмами, предназначенными для поддержания и усиления сосредоточенности. Эти сообщества предлагают отрешиться от повседневного мира, однако зависят от него. Средневековые университеты в Париже, Болонье, Оксфорде и Кембридже, огражденные от помех обыденной жизни, с радостью принимали студентов, всевозможные дары, покровительство высокопоставленных особ и высокотехнологичный инструментарий - например бумагу, научные приборы и книги.
        Историки утверждают, что среди технологических достижений, коренным образом изменивших наше мировоззрение, Интернет занимает такое же место, как письменность. Но это половинчатое объяснение. В противовес сложностям, трудностям и технологическим преобразованиям люди создавали созерцательные практики, поддерживающие внимание, поощряющие умиротворенность и восстанавливающие внимание. Неопределенность повседневного существования и созерцательная практика взаимодействуют и накладывают свой отпечаток друг на друга. Неудивительно, что древние созерцательные практики находят отклик в полном зависимостей современном мире. Они были созданы для нас.
        Глава 4. Перестраивайтесь
        Вспомните свой первый компьютер. В каком году вы его купили? Каковы были частота его процессора, объем оперативной памяти, емкость жесткого диска? Теперь припомните характеристики вашего нынешнего компьютера, планшета или смартфона. Разница покажет, насколько персональные компьютеры изменили нашу жизнь.
        Не составит труда подсчитать, сколько оборотов закона Мура разделяют ваш первый и последний компьютер. Закон Мура гласит: количество транзисторов, размещаемых на кристалле интегральной схемы, удваивается примерно каждые два года. Так что если хронологическая разница между двумя моделями составляет десять лет, то между ними -пять оборотов закона Мура, что означает тридцатидвукратное увеличение плотности монтажа схемы. Через два года это число увеличится вдвое, до шестидесяти четырех. Пройдет еще два года, и процесс повторится.
        Теория о том, что компьютеры дешевеют, но становятся мощнее - не из области научной фантастики или неподтвержденных гипотез. Все это мы испытали на себе. Мои дети наблюдали, как меняются компьютеры. За пять оборотов закона Мура моя дочь стала свидетелем распространения Wi-Fi, появления дешевых смартфонов и социальных сетей. По мнению некоторых футурологов, к окончанию колледжа она сможет купить компьютер, интеллект и память которого будут конкурировать с ее собственными.
        Развивается ли наш мозг по схеме, сходной с кривой Мура? (Это случается дважды в жизни человека: сначала в период развития плода, а потом когда ребенок еще не научился ходить.) Знаем ли мы больше сейчас, чем в то время, когда купили свой первый компьютер? Увеличился ли объем нашей памяти? Рассчитываем ли мы, что через несколько лет наш мозг станет работать быстрее и запоминать больше?
        Ответ самоочевиден: «Нет, нет, нет, безусловно, нет». Компьютеры работают намного быстрее, чем мы. Они продолжают совершенствоваться в геометрической прогрессии, они становятся сложнее и проще, мощнее и компактнее. А мы стареем. Темпы технологических изменений впечатляют и немного пугают. Жизнь с компьютерами преобразует наше представление о нас самих, о нашем интеллекте и нашей памяти. Все эти изменения, по большому счету, происходят в худшую сторону.
        Двадцать лет назад преподаватели Стэнфордского университета Байрон Ривз и Клиффорд Нэсс сделали поразительное открытие: люди относятся к компьютерам как к одушевленным существам. Даже самый несведущий пользователь знает, что компьютер -бесчувственная машина, однако, проведя серию экспериментов, Ривз и Нэсс пришли к выводу: пользователи подсознательно переносят социальные правила и нормы на ПК. Мы невольно испытываем больше доверия к мужскому, анек женскому голосу, звучащему из компьютера, особенно при обсуждении технических проблем. Мы больше доверяем компьютеризированным персонажам (помните Макса Хедрума?), если они человекоподобны. А еще мы с компьютерами вежливы: если мы тестируем программу на своем компьютере, то в прилагающейся к ней анкете обязательно оставим положительный отзыв, хотя на другом компьютере или на бумаге дадим той же программе менее лестную оценку. Интерактивность и готовность к пользовательскому диалогу облегчают общение с компьютером, и мы очеловечиваем его, как пушистого щенка или большеглазого котенка.
        Поскольку мы подсознательно думаем о компьютерах, как о людях, нам легче сравнить свое развитие с их стремительной эволюцией. По мере возрастания мощности, скорости, интерактивности, в некоторой степени коммуникативности ПК пропасть между человеком и машиной становится все шире.
        Чтобы улучшить отношения с информационными технологиями, необходимо понять, как компьютеры нас «настраивают». Если мы хотим разобраться в том, как электроника повлияла на наше самоощущение, необходимо открыть дверь в виртуальный мир.
        Поэтому я решил посетить лабораторию виртуальных социальных взаимодействий (ЛВСВ) при Стэнфордском университете.
        Директор лаборатории, профессор Джереми Бейленсон - единственный преподаватель в Стэнфорде, ставший темой приложения для айфона. Еще одно подтверждение его профессиональной репутации - расположение лаборатории. Недвижимость в Кремниевой долине возмутительно дорога, а соперничество за место для лаборатории в кампусе Стэнфордского университета напоминает гладиаторские бои. ЛВСВ занимает несколько комнат на верхнем этаже основного университетского корпуса. Кабинет ректора находится в соседнем здании. Расположение имеет значение, даже если бульшую часть времени сотрудники лаборатории проводят в виртуальном мире.
        Я встречаюсь со своим проводником, Коди Карутцем, у лифта напротив лаборатории. В зал виртуальной реальности путь лежит через ярко-оранжевую приемную, где на стенах висят ЗЭ-экраны, а на журнальных столиках красуются экземпляры бестселлера «Бесконечная реальность», написанного Бейленсоном в соавторстве с Джимом Бласковичем. Лаборатория - один из ведущих центров виртуальной социологии, развивающейся науки, которая занимается изучением человеческих взаимодействий в виртуальном мире. На первый взгляд, зал виртуальной реальности выглядит как огромная аудитория без окон - нейтральные цвета, ковровое покрытие на полу. Карутц, который сочетает в себе всепоглощающую страсть исследователя с энтузиазмом вожатого в летнем лагере (там он и работал, будучи студентом), показывает мне три кинетических контроллера и восемь видеокамер, установленных по периметру комнаты. В стены встроены десятки колонок, подключенных к звуковой системе, которая регулирует акустику помещения. Благодаря этому оно кажется то меньше, то больше. Под полом скрыты низкочастотные приемники вибрации и колебаний (поначалу я решил, что
настил предназначен для посетителей в инвалидных колясках). Шкафы набиты новейшим оборудованием и связками кабеля. Я вспоминаю типичную сцену из шпионских фильмов: герой гуляет по оживленному базару, заходит в рыночную палатку, открывает обшарпанную дверь - и видит сверхсовременный командный центр, уставленный аппаратурой.
        В центре комнаты, на треноге, укреплена пластмассовая голова в системной гарнитуре. Гарнитура состоит из двух небольших дисплеев с высоким разрешением, акселерометра и инфракрасного блока с кинетическими контроллерами, используемыми для расчета положения человека в комнате. Видно, что все эти устройства постоянно разбирают, перемонтируют и совершенствуют, хотя по стоимости они не уступают дорогому автомобилю. Во мне тут же вспыхивает интерес и опасение повредить ценное устройство. Беспроводной гарнитуре не хватает скорости «обновлять мир» (мне очень нравится это выражение). Поэтому, чтобы не вызвать киберболезни (головокружения, возникающего из-за замедленной реакции системы на действия пользователя), от гарнитуры отходит черный «хвост» волоконно-оптического кабеля, подключенный к стойке серверов.
        Гарнитура включается. Чтобы исследователям было проще, проектор отображает картинку того, что «видит» гарнитура на дальней стене. Электронные файлы проектной документации зала, разработанной в системе автоматизированного проектирования, переведены в код виртуальной реальности. К ним можно добавлять зеркала, двери и прочее, в зависимости от требований проводимого эксперимента. Сейчас это слегка перекошенное изображение дальней стены. Картинка дрожит и плывет, потому что ассистентка наклоняет гарнитуру и протягивает ее мне.
        Драгоценное оборудование надевают мне на голову и затягивают ремешок потуже. Я закрываю глаза, а когда размыкаю веки, то передо мной предстает идеальная копия той же комнаты. Карутца рядом нет. Я вытягиваю перед собой руки. Ничего. Передо мной - зал, но я - невидимка, а Коди - бестелесный голос. Наше отсутствие подчеркивает реалистичность изображения, полностью совпадающего с действительностью, - это точная копия комнаты, переданная с искусственной резкостью компьютерной графики, которую используют в кино и на телевидении. Я поворачиваю голову, и вид плавно сменяется: дверь, окно аппаратной, все углы зала находятся именно там, где им следует быть. Многие полагают, что иллюзия поддерживается качеством графики, но, по словам Коди, это зависит от качества отслеживающей системы. Схематичный картонный мир, в котором сохраняется плавность движения, становится более реальным, чем настоящий красочный мир вокруг нас.
        Под ногами дрожит пол. Я опускаю глаза: прямо передо мной открывается люк в огромный ангар, в глубине которого надпись: «Не прыгать». Конечно, я понимаю, что это все ненастоящее, но мое тело уверено, что я стою на палубе авианосца, глядя вниз, в недра ангара. Учащенно бьется сердце, страх и волнение сливаются воедино. Коди объясняет, что это стандартная демонстрация того, как действует на людей виртуальная реальность. Через отверстие люка перекинута узенькая планка, и меня просят пройти по ней. Я осторожно ступаю вперед и на полпути замечаю, что иду, раскинув руки, в попытке сохранить равновесие.
        Бейленсон создал свою лабораторию, потому что виртуальную реальность люди воспринимают, как реальный мир. Обычная научная лаборатория представляет собой автономную мини-вселенную, в которой можно изменить одну переменную в физической системе и проследить за результатами. В виртуальной лаборатории можно экспериментировать с социальными системами. При помощи виртуальной реальности Бейленсон создает человекоподобный аватар, который можно изменять как угодно (голос, пол, раса, рост и так далее) и наблюдать, как эти изменения влияют на человеческое поведение и принятие решений. (Многие исследователи проводят антропологические изыскания в виртуальных игровых мирах, к примеру, в Second Life или World of Warcraft, изучая социальное и экономическое поведение таких персонажей, как йети или тысячелетний маг.) Бейленсон и его последователи выявили принципы, благодаря которым речи политиков звучат убедительнее, виртуальные учителя вызывают большее уважение, а заниматься спортом - легко и просто. Они даже выяснили, как использовать аватары для изменения нашего восприятия самих себя.
        В первых экспериментах использовалось трансформационное (морфинговое) программное обеспечение для измерения визуального сходства в социальной оценке. Морфинговые программы позволяют создавать реалистичный образ, который сочетает в себе изображения разных людей. В реальной жизни визуальное сходство считается обнадеживающим: мы с большей вероятностью доверимся тем, кто похож на нас внешне, воспримем их серьезнее, сочтем их более привлекательными. Бейленсон и его коллеги попытались выяснить, отреагируем ли мы подобным образом и на виртуальных персонажей, смоделированных по нашему подобию, заметим ли подлог. В одном эксперименте испытуемому сначала показали фотографию политика, а потом то же изображение, но дополненное чертами лица опрашиваемого. В последующих опытах группе из четырех человек демонстрировали снимок человека, которому придали схожесть со всеми четырьмя участниками, и цитировали заявление, якобы исходившее от этого человека.
        И каковы же были результаты? Участники признали, что «трансформированный» политик им нравится больше (впрочем, испытуемые без твердых политических убеждений поддавались обману легче, чем сторонники политических партий). Другие участники сочли утверждения человека, внешне на них похожего, более убедительными, чем те же самые доводы, выраженные реальным человеком, не похожим ни на одного члена группы. Как ни странно, практически никто не заметил подвоха. Даже технически подкованные студенты Стэнфордского университета не поняли, что им показывали измененные снимки, хотя и высказывали мнения, что политик выглядит знакомым или похож на родственника.
        Затем Бейленсон и его аспирант Ник Йи задались вопросом: пройдут ли подобные изменения с взаимодействием вживую? Это сложнее технически, ведь требуется создать виртуальные анимированные фигуры, а не просто трансформировать картинки. И все же в наши дни, имея под рукой дешевую веб-камеру, программу для распознавания изображений и быстрый компьютер, с заданием справиться не очень трудно. Бейленсон и Йи разработали систему, позволяющую создать виртуальное изображение испытуемого, которое можно обновлять в режиме реального времени, используя камеры и программы распознавания изображений для отслеживания голоса, мимики, движений глаз и так далее. В результате возникает точная копия человека, аватар, который делает те же движения, что и оригинал, поворачивает голову в ту же сторону и говорит тем же голосом. Это все равно, что смотреться в зеркало.
        В рамках другого эксперимента ученые создали виртуальный лекционный зал вкупе с преподавателем. Хорошие ораторы поддерживают зрительный контакт с аудиторией, но в реальном мире взгляд переводят с человека на человека. Бейленсон манипулирует окружающей средой: независимо от действий преподавателя, каждый из присутствующих уверен, что аватар поддерживает зрительный контакт именно с ним, ане с остальными.
        (Вспомните телевизионные выступления Рональда Рейгана - он умел создать у миллионов зрителей впечатление, что смотрит прямо на них и обращается только к ним.)
        Испытуемые признали, что лектор, постоянно смотрящий в глаза, более убедителен, чем тот, кто периодически отвлекается на свои заметки или монитор. И опять-таки, никто не заметил подтасовки.
        Затем исследователи творчески оптимизировали систему. Теперь аватар способен подражать поведению. Представьте себе зеркальное отражение человека, который имитирует ваши действия. Система устроена так, что аватар не копирует все до мельчайшей подробности: он перенимает мимику и жесты, но его губы не шевелятся, если испытуемый говорит. В программу ввели временню задержку: аватар повторяет движения испытуемого с отсрочкой в несколько секунд. После этого ученые посадили группу людей у гигантского экрана, показывающего аватар в натуральную величину, и установили в помещении камеры. Аватар произнес четырехминутную речь, причем первые две минуты виртуальный оратор копировал эмоции зрителей с четырехсекундной задержкой, а остальное время сохранял нейтральное выражение лица. Судя по отзывам, аватары-подражатели были более убедительны. Результаты эксперимента стали блестящим подтверждением «эффекта хамелеона»: подражание незаметно, но ощутимо влияет на наше мнение о привлекательности и убедительности других.
        По утверждению Дэрила Бема, отношение людей к самим себе определяется предполагаемым мнением окружающих. Одеваясь в черное, мы ощущаем в себе творческий потенциал, а надев деловой костюм, ведем себя подчеркнуто профессионально - и все потому, что людей в черном мы часто встречаем в музеях и художественных галереях, а костюм считается признаком офисного служащего. Бейленсон и Йи обнаружили интересную особенность: если аватар выше ростом или красивее, испытуемый ведет себя с большей уверенностью, проявляет настойчивость в спорах и дружелюбие в повседневном общении. Рост и красота дают уверенность, потому что испытуемый уверен в собственной привлекательности. Этот эксперимент не занял много времени: Бейленсон и Йи отметили «резкие, практически мгновенные» изменения в поведении участников, увидевших себя в новом свете.
        Такие изменения в поведении не статичны, они применимы и к будущему. Исследователи вплотную занялись изучением того, как наши виртуальные копии влияют на наше поведение в настоящем и на самооценку в будущем.
        Если не установить таймер на автоматическом кофейнике прежде чем лечь в постель, то это делается ради себя нынешнего: я устал и хочу спать. Проблема в том, что отдуваться придется мне завтрашнему - встать пораньше и самому готовить кофе. И так постоянно: мы тратим деньги, которые могли бы вложить в пенсионный фонд, смотрим телевизор вместо того, чтобы учиться. Оговорки находятся, даже если мы осознаем, что в наших же долгосрочных интересах пожертвовать чем-то ради будущего.
        Иногда преимущества подхода «лови момент» видны невооруженным взглядом, а выгода от жертвы ради будущего еще неясна. Если я потрачу деньги сейчас, то у меня будет что-то новое, а если не потрачу, то скоплю кругленькую сумму «на черный день», однако, случись экономический кризис, я рискую потерять все. Осязаемость реальной выгоды по сравнению с неопределенностью завтрашнего дня, в сочетании с потрясающей способностью к рационализации превращает нас в приверженцев принципа «живи сейчас, не думай, что будет дальше». В ресторане я рассуждаю так: «Если есть очень мало и часто посещать тренажерный зал, то через год я буду выглядеть, как Том Круз». Как только подходит очередь десерта, Я поспешно меняю мнение: «Пойду в спортзал завтра, “сожгу” все калории. Вдобавок, если “будущий я” сорвется и съест целую упаковку шоколадного мороженого, то все мои нынешние усилия сойдут на нет, и “будущий я” все равно растолстеет. Ненавижу “будущего меня”! Ни за что не сдамся!.. О, пирожные! Надо узнать у официанта, с каким они кремом.»
        Наверное, я мог бы приблизиться к идеальному весу, если бы ограничивал себя в еде, но воображаемая подтянутость ни в какое сравнение не идет с пирожными на тарелке. То же самое касается и физических упражнений: легче представить себе то удовольствие, которое я получу, поедая попкорн за просмотром фильма, чем будущее удовлетворение от покорения десятикилометровой трассы за сорок минут.
        Цель исследований Джесси Фокс - определение потенциальной пользы аватаров в подобных ситуациях. Ее работа полна неожиданностей, ведь Джесси - так называемый «абстинент» социальных сетей: она предпочитает чтение компьютерным играм. «Я даже не знала, с какой стороны подойти к компьютеру, пока не начала писать кандидатскую, -смеется Джесси, ныне преподаватель университета штата Огайо. - Телевидение я тоже никогда не любила. Я веду семинар по компьютерным играм, мне буквально через силу приходится играть в “Лос-Анджелесский нуар”». У нее не было странички в Facebook. «В аспирантуре надо мной из-за этого все смеялись. Чудесное было время», - говорит она без тени сарказма.
        Однако ей известно, как превратить отсутствие увлеченности новыми технологиями в преимущество. Эта особенность позволяет Джесси уделить должное внимание человеческому взаимодействию с технологиями, а не отвлекаться на гаджеты. Один из ее исследовательских проектов посвящен влиянию социальных сетей на нашу общественную жизнь.
        Джесси, от природы не техноманка, в лаборатории виртуальных социальных взаимодействий загорелась идеей «с помощью сложного оборудования сделать мир лучше». Заядлая спортсменка, она не понаслышке знакома с трудностями на пути целеустремленных людей. В рамках своей диссертации она разработала серию экспериментов, которые помогли ей проверить, может ли мотивировать виртуальная обратная связь.
        Вначале Джесси создала виртуальный зал, наподобие того, где побывал я, и разработала соответствующий тест. Студентам предлагалось посетить виртуальную тренировку аватара, и по итогам эксперимента Джесси определяла, повлиял ли просмотр на желание испытуемых заняться спортом. Одна группа аватаров выглядела непримечательно -усредненный образ человека. Аватары второй группы внешне походили на испытуемых. Надев гарнитуру, одни участники видели своего аватара на беговой дорожке, другие -своего бесцельно слоняющегося аватара, а остальные наблюдали за чужим аватаром на тренажере. По завершении эксперимента выяснилось, что «те, кто видел своего аватара во время тренировки, занимались спортом на целый час дольше, чем остальные. Они бегали, играли в футбол и посещали тренажерный зал». Наблюдение за тренировкой своего аватара сыграло значительную роль даже в кампусе, где и без того имеются все условия для физических упражнений.
        Затем Джесси задалась вопросом - а нельзя ли усилить эффект, продемонстрировав результат физических упражнений или бездействия? Худеющие часто отказываются от диеты и физических нагрузок, потому что не видят немедленных результатов. Фокс провела второй эксперимент: участники наблюдали за тем, как их аватары на беговой дорожке постепенно худеют, или за тем, как их бесцельно слоняющиеся аватары стремительно набирают вес. Другими словами, испытуемым предложили положительное и отрицательное подкрепление - окончательный результат долгосрочной программы физических упражнений стал заметен через несколько минут. (Оставшиеся участники наблюдали за чужими аватарами.) В итоге оказалось, что независимо от того, худел или толстел аватар, участники эксперимента с большей готовностью обращались к занятиям спортом после наблюдений за своим аватаром, а не за чьим-то еще.
        Почему же встреча с «будущим я» производит такой эффект? В рамках последнего эксперимента Джесси вернула студентов в виртуальный тренажерный зал, предварительно закрепив на них устройства, следящие за частотой пульса, давлением и другими физиологическими показателями. Что же обнаружилось? «Наблюдение за действиями своего аватара не только вызывает желание заняться спортом, но и приводит к физиологическим изменениям в организме испытуемого. Студенты потели намного больше, когда видели на беговой дорожке самих себя, а не кого-то еще».
        Ситуация несколько напоминает обезьян-киборгов Мигеля Николелиса: участники эксперимента не контролировали аватары с помощью разума (так макака на беговой дорожке управляла роботом), а наоборот, попали под влияние своих виртуальных копий, наглядно воплотивших ранее абстрактную, неопределенную награду за труды.
        Мы с трудом представляем себе, какими станем в будущем. В юности я мечтал, что женюсь на супермодели и получу Нобелевскую премию, но не мог даже вообразить, что когда-нибудь мне исполнится сорок. Матушкой-природой нам дана способность нафантазировать все, что угодно: и вот мы уже подменяем Кита Ричардса в Rolling Stones или летим над станцией «Звезда смерти» на истребителе-крестокрыле, однако неспособны представить себе процесс собственного старения. По мнению английского философа Дерека Парфита, профессора Оксфордского университета, «будущих нас» мы считаем незнакомцами и неохотно идем на жертвы ради них, а еще неохотнее ставим потребности будущего выше желаний настоящего. Говоря абстрактно, я знаю, что на пенсии хочу поддерживать нынешний уровень жизни, но мне трудно действовать, исходя из этого, если «будущий я» - это для меня пустой звук.
        Исследования Фокс могут мотивировать худеющих: аватары в ее опытах выглядят подтянутее, но не старше испытуемых. Джесси в настоящее время сотрудничает с Грейс Ан, выпускницей Стэнфордского университета и преподавателем университета Джорджии. Их общая цель - разобраться, способна ли визуализация своего «будущего я» (к примеру, повзрослевшего на двадцать лет) помочь человеку сделать правильный жизненный выбор. В рамках нового эксперимента студентов помещают в виртуальную комнату, оснащенную зеркалом, где отражается «состаренный» аватар испытуемого, причем состояние его кожи свидетельствует о чрезмерном пребывании на солнце. «Сначала вы видите себя под солнечными лучами и вдруг замечаете, что начинаете стареть. Настоящий шок! - объясняет Ан. - Подростки, которые не в состоянии вообразить себя двадцатилетними, приходят в ужас, когда кожа их аватара покрывается морщинами и пятнами. По-моему, подобное зрелище - мощный стимул изменить образ жизни».
        Психолог Хал Эрснер-Хершфилд задался целью выяснить, сможет ли встреча с «будущими нами» изменить наши решения в настоящем. Как и Фoкc, Хершфилд - отнюдь не технарь. «Я вырос с Nintendo и Super Nintendo, - говорит он, - но до ЛВСВ у меня не было особого игрового опыта». Он и прежде пользовался необычными техническими средствами для изучения процесса интертемпорального принятия решений. В своих ранних исследованиях ученый использовал нейровизуализацию для сравнения активности участков мозга, задействованных при представлении своего «будущего я» и при представлении незнакомцев. Он полагал, что если Дерек Парфит прав, и мы действительно считаем свое «будущее я» незнакомцем, то активность нейронной сети при размышлении о «будущем я» совпадет с активностью при мыслях о незнакомых нам людях. Это предположение подтвердилось.
        Результаты опытов нaвeли Хершфилдa на мысль: а что, если люди получат более яркое представление о самих себе в будущем? Одно дело - попытаться вообразить себя в старости и совершенно другое - увидеть это вживyю. Хершфилд поделился мыслью с коллегами, и кто-то вспомнил: «Знаешь, в университете есть виртуальная лaбopaтopия!» Хершфилд объяснил Джереми Бейленсону суть предполагаемого исследования, и начало благотворному сотрудничеству было положено. «Я оказался в нужное время в нужном месте», - зaмeчaeт Хершфилд.
        В рамках его первого эксперимента участники взаимодействовали или со своими «состаренными» аватарами, или с текущими версиями себя. Испытуемые надели гарнитуру и попали в виртуальный зал. Как только они привыкли к «помещению» (некоторым требуется время, чтобы поэкспериментировать с очками и увериться в реальности происходящего), то повернулись к виртуальным зеркалам, расположенным вдоль одной из стен, и увидели отражение-аватар - призрак настоящего или будущего. (Хершфилд взял за основу фотографии участников и, используя алгоритм возрастной прогрессии, получил максимально реалистичные подобия.) Аватары, словно зеркальное отражение, повторяли движения и жесты испытуемых. Затем участникам задали вопросы, способствовавшие «втягиванию в процесс» - и все это время на них смотрели аватары. Таким образом, в отличие отэксперимента Фокс, испытуемые не просто видели себя самих - им пришлось побытьсобой в старости.
        При выходе из виртуального зала участникам предложили ответить на вопрос: если бы им дали тысячу долларов с тем условием, что часть можно потратить немедленно, то как бы они разделили эту сумму? Подобные «задачи денежного распределения» являются распространенным способом измерения того, насколько люди ценят себя в настоящем. Суть такова: чем больше сумма денег, которую человек намерен отложить «на потом», тем больше он заботится о завтрашнем дне. В данном случае ученые хотели выяснить, повлияла ли «встреча с собой в старости» на отношение испытуемых к будущему. Как оказалось, те участники эксперимента, которые увидели в зеркале «состаренные» аватары, решили, что положат на пенсионный счет в два раза больше денег, чем те, кто «встретился» со своими нынешними копиями.
        Действительно ли испытуемые думали о будущем, делая выбор, или они просто испугались старости? Чтобы ответить на этот вопрос, участников снова поместили в виртуальный зал, но на этот раз одни увидели свой «состаренный» аватар, а другие -незнакомых стариков. Если бы дело было только в возрасте, то каждый из участников распределил бы деньги точно так же, как и в первый раз. Однако вышло иначе: студенты, лицезревшие будущих себя, отложили на старость больше, чем те, кто видел незнакомцев.
        В заключительном эксперименте, проведенном совместно с психологами Дэном Голдштейном и Биллом Шapпoм, Хершфилд перенес студентов из чудесного мира виртуальной реальности в знакомую всем Всемирную паутину. Ученые разработали пять веб-страниц по образцу стандартных анкет пенсионных фондов - с помощью таких анкет сотрудники компаний показывают, какую часть зарплаты желают вкладывать в фонд. На одной странице присутствовало изображение респондента в будущем, на другой - в настоящем. Их эмоциональное состояние полностью зависело от распределения средств: аватары улыбались, когда отложенная сумма казалась внушительной, и хмурилась, если она была небольшой. На следующих двух анкетах были те же самые изображения испытуемого («реальное» и «состаренное»), только статичные - ученым нужно было убедиться, что студенты не просто «гонятся за улыбкой». На пятой странице была лишь линейка для обозначения суммы, изображение респондента отсутствовало. Обнаружилось, что люди, которые видели свое «состаренное» изображение, выделяли на пенсию больше денег. Реакция аватара не имела значения. Между теми, кто видел свое
нынешнее изображение, и теми, кто не видел никаких картинок, разницы не выявили. По мнeнию Хершфилдa, «реальное» изображение не оказывает на нас влияния, потому что мы и без того думаем о настоящем.
        Я подхожу к концу планки на полу виртуального зала и поворачиваю обратно. Мне известны рассказы об акрофобах, которые не могут подступить к зияющему проему, а особо боязливые с криком падают на пол. Я не хочу стать одним из них. Однако, сделав пару шагов, я спотыкаюсь и пытаюсь сохранить равновесие, чтобы не свалиться в яму. Рациональная часть меня отлично знает, что это все ненастоящее: я по-прежнему стою на полу с ковровым покрытием. Однако бешеное сердцебиение и трясущиеся руки разуму неподвластны. Я не могу не верить своим глазам.
        И тут меня осеняет: не совсем верно утверждение, что виртуальная реальность работает за счет цифровой подпитки нервной системы, в обход рациональной части мозга. Виртуальная реальность чем-то напоминает театр: для создания эффекта необходима реакция зрителя.
        Грейс Ан объясняет, что виртуальная реальность существует благодаря погружению и присутствию. Погружение создается с помощью стереозвука, естественного освещения, детализации и непрерывного отслеживания. Лаборатория оснащена оборудованием, обеспечивающим полное погружение. Присутствие же, напротив, это «вера в реальность происходящего, - говорит Ан. - Виртуальность - всего лишь зрительная иллюзия, в которую люди готовы верить». По словам Джесси Фокс, «присутствие у нас в голове». Раньше я никогда об этом не думал, но Фокс и Ан уверяют, что виртуальная реальность -не продукт технологии, потребляемый пользователем, а совместное творение технологии и пользователя.
        «Все отлично понимают: это ненастоящее, но выглядит оно достаточно правдоподобно, что позволяет отбросить недоверие и считать окружающее реальностью, - говорит Ан. -Мы сознаем, что это - симуляция, но готовы принять наш виртуальный опыт за действительный с тем, чтобы научиться чему-нибудь новому».
        Прошлый опыт, способность сосредоточиться и не расслабляться - все это определяет, сможет ли пользователь ощутить настоящее присутствие или нет. После нескольких экспериментов Фокс резюмировала: «Мне нередко приходится слышать: “Виртуальная реальность - полный отстой. Call of Duty - вот это круто”». Виртуальная реальность для геймеров не так важна, как интерес к игре. Я сразу понял, что имеют в виду критики: я играю в Mario Kart на приставке детей, и у меня неплохо получается, а все потому, что я больше ни на что не обращаю внимания и ухожу в игру с головой. Виртуальная реальность - не пустой звук только в том случае, если ум, тело и технологии по-настоящему сопряжены. Технология поддерживает виртуальность, а мы создаем действительность.
        Виртуальная реальность - отличный пример благополучно функционирующей сопряженности. Но если что-то идет не так, мы начинаем сомневаться в собственном интеллекте.
        Однажды утром мой айпад перестал узнавать беспроводную блютуз-клав натуру. Подключиться очень просто: надо проверить, включена ли клавиатура, нажать на кнопку, перейти на айпаде в режим блютуз и выбрать опцию «Соединение». Обычно устройства находят друг друга, но сегодня утром блютуз не обнаружил клавиатуры в радиусе своего действия.
        Я долго думал, в чем причина. Может быть, в беспроводной клавиатуре сели батарейки? Антенна подвела? Механическая неполадка? Клавиатура не сообщает причину поломки: сверху есть крохотная лампочка (лазерный диод), которая загорается зеленым светом при нажатии на кнопку включения. Можно узнать, включена ли клавиатура, однако невозможно определить, что именно не в порядке. Я заменил батарейки и перезапустил клавиатуру. Безрезультатно. На всякий случай я проверил батарейки на другом устройстве - прекрасно работают. Проблема с антенной? Но с какой антенной - от клавиатуры или от айпада? Я достал айфон («хм!»), установил соединение блютуз, и оно нашло клавиатуру. Скорее всего, проблема в айпаде. Через несколько секунд клавиатура отключилась от айфона. Похоже, проблема осталась невыясненной.
        Следующие две минуты я без устали жал на кнопку включения клавиатуры, наблюдая за тем, как клавиатура появляется в списке устройств, доступных айпаду, а затем вновь исчезает. Я на секунду задумался над тем, не возникли ли какие помехи в окружающей среде. Понятия не имею, как это выяснить, а уж тем более - как от них избавиться. С таким же успехом можно объявить это бесовскими проделками.
        «Достала меня эта техника! - раздраженно подумал я. - Наверняка я упустил что-то элементарное, ведь раньше все прекрасно работало». Впрочем, этот случай замечательно иллюстрирует тот факт, что технические неполадки оборудования вызывают у нас мысли о своей неадекватности. Пока мы не устраним проблему или (что еще хуже) все разрешится без внешнего вмешательства, нам будет невдомек, в чем причина: в устройстве, в программном обеспечении или в нас самих.
        Такие происшествия неизбежно вызывают раздражение и досаду, потому что информационные технологии, по сути, непрозрачны. Компании, создавая продукт, который выглядит «простым в использовании», за матовым алюминием и дымчатым стеклом слишком часто скрывает чрезвычайно сложную и запутанную систему. Поэтому нам нелегко сообразить, в чем причина поломки, с какой именно неполадкой мы имеем дело, что предпринять в следующий раз для ее устранения.
        Наука не стоит на месте, и непрозрачность становится нешуточной проблемой. Чарльз Перроу, социолог Йельского университета, утверждает, что катастрофы, подобные взрыву шаттла «Челленджер», вызваны не профессиональными ошибками или непредвиденными затруднениями. По его мнению, все эти аварии - «обыкновенные несчастные случаи», как бы жестоко это ни звучало. В высшей степени взаимозависимые, тесно связанные между собой системы претерпевают крах, стоит небольшой ошибке наложиться на следующую, затем - еще на одну, пока все они не сложатся в гигантский массив. Мой неисправный айпад - мелкая неприятность, но мы живем в окружении разнообразных гаджетов, тратим на них свое время, постоянно взаимодействуем с ними и видим мир через цифровую призму, а значит - постоянно находимся под влиянием незначительных, но досадных и неотложных помех.
        Неполадки вроде моей легко устранить, однако они вносят такой хаос в рабочий распорядок, что эти случаи намертво врезаются в память. Ученый-программист Хелена Ментис отмечает, что пользователям запоминается замедленная реакция программы на команду, всплывающее окно, отвлекающее от веб-страницы, и прочие мелкие помехи, которые разработчик интерфейсов Алан Купер называет «визитами идиотизма».
        Вдобавок, на проблемы, возникающие при включении оборудования или при запуске программы, мы реагируем иначе, чем в том случае, когда после многочасового составления документа нажимаем на кнопку «Печать» - и ничего не происходит.
        Через час клавиатура вдруг вновь заработала. Понятия не имею, почему.
        У компьютеров есть и другие способы выставить нас глупцами. Мы давно связываем интеллект со скоростью. Например, похвально, когда ученик «быстро схватывает». Зато «медленно соображает» - отнюдь не комплимент. Если следовать этому стандарту, компьютеры имеют весомое преимущество над людьми, легко и почти мгновенно выполняя задания, над которыми мы долго ломаем голову. Компьютеры становятся все быстрее, доступнее и умнее, а наш мозг недалеко ушел от содержимого черепной коробки наших пещерных предков. Будущее компьютерного интеллекта кажется безграничным, а будущее интеллекта человека (без помощи генной инженерии или сильнодействующих наркотиков) выглядит не слишком многообещающим.
        Вдобавок возникают новые формы цифрового интеллекта. Роботы и компьютерные программы демонстрируют невиданное прежде поведение - способность большого количества автоматизированных устройств создавать весьма интеллектуальные системы. Краудсорсинг, Википедия и прогнозирование рынков показывают, что в Интернете рождается невиданный прежде вид коллективного интеллекта, глобального по охвату и своим потенциалом превышающего человеческие возможности. Джарон Ланьер, один из основоположников виртуальной реальности, утверждает, что в ходе реализации высокотехнологических проектов мы невольно изменили собственные представления о ценности человеческого труда. «Люди постепенно деградируют, оставляя мыслительную деятельность машинам», - говорит он. Возможности таких сайтов, как Mechanical Turk (с помощью которого крупные организации через Amazon дают фрилансерам огромное количество небольших заданий - к примеру, описать составные части изображения), позволяют предположить, что самое ценное в людях - это не интеллект, а их количество и приспособляемость. Википедия скрывает личность авторов статей, тем самым, по
мнению Ланьера, придавая тексту «ореол сверхчеловеческого» и создавая иллюзию того, что информация возникает самопроизвольно, из коллективной общности. Системы наподобие Innocentive, где компании предлагают вознаграждение за решение технических проблем, часто считают средством использования «коллективного разума», а не рыночной платформой, которая позволяет организациям найти специалистов, обладающих уникальными знаниями для решения нестандартных задач.
        Подобное переосмысление ценностей появляется и в дискуссиях о будущем. Рэймонд Курцвейл в книге «Сингулярность уже близка» утверждает, что к середине 2040-х годов компьютеры, равные или превосходящие человеческий интеллект, образуют сеть «небиологического разума», в совокупности намного превышающую разум биологический. Тем, кто говорит, что компьютеры никогда не смогут мыслить, как люди, Курцвейл отвечает: пусть «Гамлет» и альбом Rubber Soul группы The Beatles -выдающиеся произведения, «человеческая мысль, как правило, вторична, мелочна и ограниченна». Кроме того, биологическое мышление сдерживается возможностями человеческого мозга в силу медлительности его межнейронных связей. Можно экспериментировать с генной инженерией, но наше будущее - в интерфейсе «мозг -машина». По мнению Курцвейла, роящиеся нанороботы в мозгу наших детей и внуков соединят наши биологические ЦПУ с кремниевыми и спинтронными системами. Мы будем загружать воспоминания в «облако» с той же легкостью, с какой сейчас записываем их на бумаге, посещение виртуальной среды станет таким же привычным, как поход в магазин, а
электронный обмен воспоминаниями и переживаниями с другим человеком станет еще одной разновидностью беседы. Наши потомки, объединив биологическое мышление и бытие с последними технологическими достижениями, перестанут воспринимать сингулярность как нечто чуждое. Человечество не останется в роли стороннего наблюдателя, а проникнет в процесс и ощутит все происходящее.
        По прогнозам Гордона Белла, «электронные личные воспоминания» в корне изменят процессы запоминания. Вот уже почти десять лет Белл участвует в эксперименте под названием MyLifeBits, цель которого - запечатлеть каждый момент жизни испытуемого. Белл сканирует или фотографирует все документы, а портативная мини-камера снимает все, что с ним происходит. В базу данных занесена информация о его прошлом: детство в миссурийском городке во время Великой депрессии, работа в семейном магазинчике хозяйственных товаров, где Белл впервые столкнулся с электроникой, учеба в Массачусетском технологическом институте, двадцать лет в компании Digital Electronics Corporation, a затем - в Microsoft Research, где он работает с 1995 года.
        «Мы часто доверяем свои воспоминания устройствам», - объясняют Белл и его коллега, Джим Геммелл. Проект MyLifeBits демонстрирует, что именно имеют в виду исследователи. Веб-камеры, мобильные телефоны, видеокамеры, аудиозаписи, навигаторы - с помощью этих устройств можно без особых усилий задокументировать каждый день жизни. Хранение данных обходится дешево. Зачастую дороже избавиться от информации, чем хранить ее. К тому же цифровая память никогда не подведет. Сравнивая свое воспоминание о каком-либо событии с его цифровой записью, мы удрученно отмечаем, как подводит нас память: «А, он там был!.. А я уже и не помню, какая музыка играла.» Если сравнить свои воспоминания о движении средств на банковском счету с реальной банковской отчетностью, выяснится, что наша кредитная история известна компьютеру гораздо лучше, чем нам самим. Компьютеры помнят забытые нами пароли, встречи и даты. Они воспроизводят случайные наборы букв и цифр с той же легкостью, как мы - свое имя. Нет смысла сравнивать надежную цифровую память и память человеческую - зыбкую, непрочную.
        Однако некорректно сравнивать напрямую компьютерный и человеческий интеллект. С одной стороны, есть много разновидностей интеллекта. Наша способность распознавать лица и образы, разговаривать, ориентироваться в социальных ситуациях, реагировать на эмоции и еще тысячи всевозможных занятий - все это разнообразные виды интеллекта, за которые отвечают разные части головного мозга. Некорректна также и корреляция между интеллектом и скоростью. Художник долго пишет картину (мучительно подыскивая детали, которые привнесут в работу свежесть и сделают ее запоминающейся), писатель годами работает над книгой, а научные теории строятся на сочетании внезапного вдохновения и многолетних исследований. И, наконец, биологические ограничения, накладываемые на человеческий интеллект, не столь уж и жестки, как уверяет Курцвейл. Мы умнеем не в силу физических изменений в структуре мозга, а в процессе культурной эволюции.
        Человеческая память столь же сложна. Она включает в себя широкий спектр психических процессов: нашу способность вспомнить слова, услышанные несколько секунд назад, место, где мы вечером оставили ключи от машины, имя знакомого, встреченного две недели назад, отдых на берегу моря, слова родного языка, имя победителя финала чемпионата Европы по футболу 1988 года (Нидерланды выиграли у СССР со счетом 2:0), у кого можно узнать, в каком ресторанчике Чайна-тауна подают лучшие китайские пельмешки, учебу в колледже - и так далее, и тому подобное, до бесконечности. Кратковременная, зрительная, транзактивная, эпизодическая, долговременная, словесно-логическая - все эти виды памяти позволяют нам запоминать факты, события, разочарования, впечатления, фотографии, эмоции. Все это связано с прошлым, мы называем это памятью, но тут сходство с компьютером и заканчивается. Разумеется, мы восхищаемся теми, кто в состоянии запомнить огромное количество фактов, но память - не только информация, хранимая мозгом. Память - это и процесс, посредством которого мы восстанавливаем прошлое, и стабильный массив информации,
сохраненный на будущее.
        Гибкость памяти - неплохая штука. Она позволяет нам возвращаться к пережитым событиям, принимать более взвешенные решения и осознавать смысл жизни. Забывание -тоже не порок. Для оправившихся от посттравматического стрессового расстройства благословением является то, что они не помнят ни подробностей гибели товарищей, ни неопределенности и жестокости борьбы с повстанцами, ни ужаса нахождения в подбитом самолете над вражеской территорией. Мы с радостью забываем горечь обид. Человек, который таит злобу за оскорбление, нанесенное двадцать лет назад, не вызывает у нас восхищения, мы наверняка сочтем его инфантильным и глупым.
        В коллективной памяти и забвении есть и социальный аспект. В рамках каждодневных взаимодействий транзактивная память снижает когнитивную цену запоминания, «сгружает» ее другим. Каждая нация рано или поздно встает перед вопросом, что забыть, а на что срочно обратить внимание: государства, недавно пережившие войну или революцию, предпочитают ради национального единства не вспоминать о плохом. Как южанин, выросший в столице Конфедерации, под сенью памятников генералам Гражданской войны в США, я отдаю себе отчет, что воспоминания, сохраненные в народной памяти, формируют настоящее; они являются предметом своеобразной договоренности о том, что следует забыть и простить, а что - запомнить навсегда. Иногда забвение обретает юридические права: юношеские прегрешения не учитывают в зрелом возрасте, а по-настоящему дурные поступки имеют срок годности - считается, что тот, кто отбыл тюремное заключение за совершенное преступление, заплатил свой долг обществу.
        Постоянство цифровой памяти исключает подобные процессы. Компьютеры запоминают всю информацию без исключения. Это свойство идет нам на пользу, когда дело касается банковских счетов, и во вред, когда оно применяется в сложном мире человеческих отношений. Забвение для людей может быть драгоценным подарком. Для компьютеров это всего лишь ошибка.
        Самые трогательные цифровые памятки, обсуждаемые Беллом иГеммеллом, наглядно демонстрируют разницу между цифровыми и человеческими воспоминаниями. Электронная коллекция Гордона Белла располагает любыми сведениями о его прошлом, начиная с детских дней рождения и заканчивая визитками коллег, встреченных на конференции. Белл описывает, что происходит, когда на экране появляется изображение мальчугана с праздничным тортом: десятилетия спустя, за тысячи километров от дома старая фотография пробуждает целую лавину воспоминаний - вкус лакомства, родные и близкие, соседская девочка, в которую четырехлетний Белл был тайно влюблен, сын проповедника, трагически погибший впоследствии. Все это вызывает своеобразный прустовский поток воспоминаний. Если бы Белл не занимался постоянным цифровым документированием жизни - лайфлогингом, то эта фотография не попалась бы ему на глаза. Снимок, словно прустовский бисквит, напоминающий автору о детстве в Комбре, порождает тысячи ассоциаций, хотя ни сама фотография, ни бисквит не содержат воспоминаний. Воспоминания хранятся в памяти Белла, анев системе лайфлогинга: это
изображение, сохраненное в «памяти» компьютера, и только разум Белла наполняет снимок смыслом. Цифровая память помогает сохранить воспоминания человека, но не заменяет их.
        По предположению Белла и Геммелла, в будущем программное обеспечение сможет создавать аватары на основании базы лайфлогинга любого человека, разрабатывать психологический профиль и дублировать личность. Подобные возможности и пугают, и интригуют. Кем будет такой аватар - пятилетним ребенком, двадцатилетним юношей, сорокалетним отцом семейства или сотрудником фирмы?
        Вместо того чтобы видеть в компьютерах соперников, разумнее считать возможности человека и машины своеобразным дополнением друг друга. Мы «помним» иначе, чем компьютеры; устройства способны хранить и извлекать информацию с такой точностью, какая нам и не снилась. Мы обладаем воображением, умением выявлять неявные связи и действовать в условиях неопределенности, а компьютеры оперируют с недоступной нам точностью и аккуратностью. Однако нам под силу создать «расширенное сознание», усиленное разнообразными навыками и умениями, а не ослабленное зависимостями, бессмысленными сложностями и вредными привычками.
        Обычно компьютеры незаметно воздействуют на наше представление о себе, хотя иногда их конструируют специально для того, чтобы сформировать пользователей. За ланчем - вьетнамский суп «Фо» и спринг-роллы - Морган Эймс, аспирант Стэнфордского университета, объяснила мне, что биографии программистов и специалистов по информатике часто сказываются на разработке и воплощении компьютерной техники. Популярный ресторан в центре Пало-Альто, где мы обедаем, давно облюбован «бизнес-ангелами» и начинающими бизнесменами, но Эймс с природной грацией идет по переполненному залу. Ее мать - преподаватель танцев, да и сама Морган участвовала в престижных танцевальных конкурсах, прежде чем решила посвятить все свое время написанию диссертации в рамках международного проекта под названием «Ноутбук -каждому ребенку».
        Инициатор проекта, американский предприниматель и специалист в области информатики Николас Негропонте, намеревается совершить глобальную революцию в области образования. Основной продукт проекта (красноречивый, как Декларация независимости, и практичный, как автомат Калашникова) - дешевые ноутбуки XO: их без опасения можно доверить ребенку, они надежны в использовании, прочны и просты в обращении. Предполагается, что их будут выдавать детям напрямую, в обход школы. Негропонте утверждает, что с помощью персонального компьютера дети смогут пользоваться современными информационными технологиями без ограничений, накладываемых структурой официального школьного образования, а также научатся программированию и раскроют трансформационный потенциал вычислительной техники.
        По словам Морган, идея проекта отражает целый ряд предположений о том, как происходит процесс обучения у людей: в частности, как мы учимся пользоваться компьютером. В основу проекта положена идея о том, что все великие программисты -самоучки, а не прилежные ученики. Негропонте, подобно многим специалистам в области компьютерных технологий и предпринимателям, открыл для себя программирование случайно. «В школе мне было скучно на уроках, - объясняет он. - Друзей у меня не было, я чувствовал себя лишним, неприкаянным. Когда я впервые сел за компьютер, передо мной словно открылся новый мир. В тот миг я стал самим собой. Я научился программировать, нашел то, что меня действительно заинтересовало. Безразличие учителей не помешало, даже наоборот, я обнаружил, что препятствия только придавали мне сил. Бесконечные часы, проведенные за компьютером, сделали меня программистом».
        Опрошенные специалисты в области компьютерных технологий настойчиво утверждают, что своим успехом они обязаны исключительно себе. Как правило, дети инженеров или ученых, они уверяют, что ни дома, ни в школе ничему полезному не научились. По словам Морган, даже отличники вспоминают только «ненависть к учебе и противостояние учителям». Многие взламывали школьные компьютеры. Как правило, с благими целями, борясь за право учиться. К примеру, Билл Гейтс и Пол Аллен, основатели Microsoft, проделали эту операцию ради получения неограниченного доступа к школьному серверу. «В этих историях рассказчики заостряют внимание только на взаимодействии человека и компьютера, - поясняет Морган. - Семейные ценности, образцы для подражания, представления о том, каким должен быть учебный процесс - это все исчезает. Возникает представление о программисте, который “сделал себя сам”».
        Проект «Ноутбук - каждому ребенку» пронизан этикой хакера-одиночки. Ноутбук XO разработан для того, чтобы воспитать технически подкованных детей - самостоятельных, презирающих традиции и авторитеты. Иными словами, цель проекта - сделать из них хакеров. XO не предназначен для социальных сетей или общения, функции просмотра веб-страниц, фильмов и прослушивания музыки в нем урезаны. Зато каждый ребенок сможет, запустив программу «Черепашка», нарисовать картинку, пользуясь языком программирования LOGO, разработанным профессором Массачусетского технологического института Сеймуром Папертом в 1960-е годы. В основе проекта лежит глубокая вера в способность детей научиться программировать и столь же глубокая вера в то, что учителя и школа только мешают. Это убеждение привело к минимизации инвестиций в образовательные программы, к урезанию средств на обучение учителей и ремонт школ. (Кстати, компьютер оказался не таким надежным и прочным, как предполагали дизайнеры, и даже в странах третьего мира дети с помощью XO выходят в Интернет и играют в игры.)
        Как ни странно, активисты программы не допускают и мысли о том, что компьютер способен изменить мир. Они увлечены миссией распространения определенного рода связи между компьютерами и детьми. Безудержное поощрение экспериментирования и веры в то, что компьютеры всесильны, к сожалению, внушает детям мысль, что образовательные учреждения в лучшем случае не имеют отношения к обучению, а в худшем случае - мешают.
        То, что мы думаем о себе, оказывает мощное воздействие на нашу работоспособность и поведение. Причем происходит это бессознательно. Результаты классического цикла экспериментов, проведенного социологом Клодом Стилом, показали, что афроамериканские учащиеся, которых перед прохождением стандартизированного теста просили указать расу, набрали меньше баллов, чем их одноклассники, которым этого условия предъявлено не было. Расовая самоидентификация, по мнению исследователя, напомнила о стереотипе интеллектуальной неполноценности чернокожих. Аналогичные исследования показали, что результаты тестов по математике у женщин резко снизились, когда испытуемых попросили заполнить графу «пол». Студенты, которые считают, что своим успехом они обязаны исключительно врожденной талантливости, рассматривают неудачи как предел своих естественных способностей. Однако же исследования показали, что интеллект и врожденные способности - не жестко заданные параметры, их можно и необходимо развивать, и в долгосрочной перспективе работа над собой приводит к улучшению показателей. Таким образом, важно сознавать, что изменение
наших представлений о себе помогает преодолевать кажущуюся ограниченность наших возможностей.
        Также важно понимать, как влияют на нас компьютеры, как длительное взаимодействие с информационными технологиями формирует наше представление о себе. Компьютеры изменили наше представление о работе человеческого интеллекта и памяти, что привело к завышенной оценке таких технологических качеств, как точность, скорость и продуктивность, в ущерб созидательности, обдуманности и скрупулезности.
        Вера в то, что наш интеллект лишен гибкости и ограничен жесткими рамками, а человеческие способности - всего лишь бледное отражение возможностей электронных устройств, принятие того, что будущее принадлежит нашим изобретениям, а не нам самим, грозит нешуточными последствиями. Некорректные сравнения, сопоставления и ошибочные представления о возможностях человека и техники приводят к трагическим последствиям, создавая печальную картину будущего, где люди постоянно ощущают себя неполноценными и восполняют свою неадекватность, бесцельно отвлекаясь на всевозможные технологические нововведения.
        Осознав, как именно влияют на нас компьютеры, мы разорвем замкнутый круг бесполезных сопоставлений и отчаяния, научимся осмотрительно пользоваться технологическими устройствами. К оценке способностей человека и возможностей электронных устройств следует подходить по отдельности, не сравнивая их друг с другом. Человеческий мозг и компьютерный интеллект - взаимодополняющие сущности. Четкое понимание этого поможет нам воздержаться от напрасных сравнений человека с машиной и попробовать себя в различных видах деятельности, объединяющей биологические и технологические возможности для создания расширенного, а не отвлекающегося сознания. Смысл подобных экспериментов заключается не в подмене наших способностей, ав их совершенствовании. Ни в коем случае не смиряйтесь с мыслью, что нас неизбежно поджидает будущее, где сверхумные компьютеры хранят наши воспоминания и думают за нас. Иными словами, не сдавайтесь. Перестраивайтесь.
        Глава 5. Экспериментируйте
        Откройте свою почтовую программу. Не стесняйтесь, рано или поздно вы все равно бы это сделали. Помните про дыхание!
        Следующие несколько дней спокойно занимайтесь своими онлайновым делами, но обращайте больше внимания на то, как вы работаете с почтой. Начните с подсчета ежедневных обращений к почтовой программе. Запишите, сколько раз в день вы открываете почтовый ящик и проверяете входящие сообщения, как часто вам приходят уведомления о новых письмах (и на смартфон тоже). Запомните, где именно вы проверяете почту - на работе, в машине, на кухне, у экрана телевизора, в туалете (давайте по-честному). Затем посчитайте, сколько времени уходит на чтение имейлов, ответы на письма и создание новых сообщений. Секундомер не обязателен - округлите получившееся число.
        Промышленные инженеры и коммерческие дизайнеры постоянно ведут такие наблюдения. Их результаты показывают, как бездумно мы пользуемся компьютерами, не отдавая себя отчета в том, сколько времени проводим в Сети. Джесси Фокс, преподаватель университета штата Огайо, рекомендует студентам вести медиадневник для отслеживания всех контактов с социальными медиа, телевидением, компьютерными играми. Поначалу студенты жалуются на сложность задания («Слишком много возни!»), но результаты поражают всех: предполагаемая «минутка в социальных сетях» превращается в два часа в день на Facebook, а на «сыграем по-быстрому онлайн» уходит тридцать часов в неделю.
        Перед началом эксперимента Джесси просит студентов подготовить список всего, что они хотели бы сделать, хотя и чувствуют, что им не хватит времени. Записи должны быть подробными, например: раз в три дня - час занятий спортом, четыре часа в неделю -посещение новых мест, полчаса каждый день - кофе с друзьями, двадцать минут в день -стирка и уборка. Когда студенты сравнивают оба списка, то выясняется, что восемь часов потрачено на компьютерные игры, вместо того, чтобы заняться чем-то другим. Это и заставляет студентов серьезно задуматься.
        Но в нашем случае подсчет времени, затраченного на работу с почтой, - всего лишь начало. Для современного человека электронная почта очень важна. Люди, привыкшие к более формальным средствам бизнес-связи, не раз отмечали, что электронные сообщения, в отличие от «настоящих писем», не дают возможности подумать или удачнее сформулировать мысль, а также поощряют небрежное, неряшливое мышление. Возможно, и так, но от имейлов мы никуда не денемся, и правильность работы с электронной почтой очень важна - и для наших адресатов, и для нашей профессиональной репутации, и для нас самих.
        Давайте забудем о методах лайфхакинга, о скорости и расторопности. Вполне вероятно, что коллег интересует не количество написанных нами сообщений и не скорость получения ответов, а содержание наших посланий.
        Поэтому не просто подсчитайте время, затраченное на работу с почтой, а серьезно задумайтесь, сколько важных сообщений вы получаете ежедневно - тех, что предоставляют полезную информацию, и тех, которые требуют срочного ответа. А сколько вам приходит спама? (Проверьте фильтр и удалите все ненужное. Вы не из тех, кто верит оповещениям о многомиллионном денежном переводе из нигерийского банка!) Таким образом, вы узнаете, сколько времени вам требуется посвящать электронной почте.
        А теперь проследите за уровнем вашего внимания и за эмоциональным состоянием до и после проверки ящика. Вы возбужденно напряжены, открывая почтовую программу, потому что ожидаете срочных известий? Или потому, что вам скучно? Или потому, что десять минут не заглядывали в папку входящих сообщений? Есть ли у вас конкретная причина или это рефлекторное действие, развлечение в длинной очереди за кофе, попытка отложить работу над сложным проектом?
        Как вы себя чувствуете после проверки входящих сообщений? Лучше, чем раньше? Изменилось ли ваше настроение? Как быстро вам в голову приходит мысль, что пора бы посмотреть, нет ли нового письма?
        Проведя неделю подобных наблюдений, осмыслите полученные данные и разработайте план действий. Вы тратите на почту X часов ежедневно, Y раз проверяете почту и читаете Z важных сообщений, и все это улучшает ваше настроение в N процентов времени.
        Полученные цифры кажутся слишком высокими? Давайте выясним, как их снизить.
        Начнем с вашего самочувствия. В какое время дня проверка почты приносит вам наибольшее удовлетворение? Если вы можете дать ответ, то первый шаг ясен. Попробуйте несколько дней открывать электронный ящик именно в это время. Прекратите тянуться к телефону в магазине и лифте: убирайте айфон подальше. Продолжайте записывать, как часто вы проверяете почту, сколько времени у вас на это уходит, какая часть сообщений стоит вашего внимания, как вы себя чувствуете во время их прочтения. Затем сравните эти цифры с полученными в результате прошлого эксперимента.
        С другой стороны, если вам просто хочется поменьше времени уделять имейлам, попробуйте отвести для проверки почты конкретные часы (несколько раз в день).
        Пересмотр привычек включает в себя ряд мелких наблюдений и экспериментов, но конечный результат значит многое: это наглядный пример переформирования расширенного сознания. Придется много наблюдать за собой, пробовать различные способы взаимодействия с техникой, а затем сделать осознанный выбор. Другими словами, следует обратиться к самоэкспериментированию. Самоэкспериментированием (опытами на себе) называют систематические наблюдения за физическими и психологическими реакциями на конкретные раздражители или события. Наукой подобные опыты воспринимаются неодобрительно, поскольку они субъективны и ненадежны. Но в последнее время они стали пользоваться популярностью: появились недорогие и простые в использовании устройства мониторинга, генерирующие точные и объективные данные, а также гибкие аналитические инструменты, способные обрабатывать обширные массивы информации. Самоэкспериментированию также содействует и рост онлайн-сообществ, объединяющих пользователей, которым необходимо найти конкретные решения сложных медицинских проблем. Опыты на себе проводят и лауреаты Нобелевской премии (к примеру,
Барри Робертс и Робин Уоррен, доказавшие, что язву желудка вызывает бактерия Helicobacter pylori), и страдающие хроническими заболеваниями пациенты, и успешные спортсмены.
        Самоэкспериментирование требует как пристального внимания к технологии и к самим себе, так и наблюдения за тем, как работают устройства, как они с нами взаимодействуют в самых разных обстоятельствах. Этот метод позволяет определить неявные пользу и вред новых технологий, их непредвиденное воздействие на наше мышление и неожиданно возникающие навыки и умения (иногда очень ценные).
        Все мы обладаем разной способностью к концентрации внимания и по-разному реагируем на раздражители: то, что мешает сосредоточиться одному, другому помогает. Прислушайтесь к себе, и вы поймете, что именно поможет вам выработать созерцательный подход к информационным технологиям.
        В первые же дни наблюдений мы понимаем, что даже знакомыми с детства гаджетами можно пользоваться с большей осмысленностью. Иногда такая способность подлежит развитию, но иногда она возникает стихийно, и в этом случае следует заранее подготовиться к последствиям.
        Это осознание нашло на меня одним прекрасным днем, когда мы с женой шли пешком из Кембриджа в деревушку Гранчестер. Нам хотелось побывать в знаменитом кафе «Орчард» на берегу реки Кем. Вот уже век поклонники классической литературы следуют по стопам Руперта Брука, когда-то покинувшего «неулыбчивый» Кембридж. Знаменитый поэт нашел свой «мир святой вдали от дел» всего в нескольких милях от Кембриджа (кстати, примерно на том же расстоянии от городка Конкорд, у Уолденского пруда, построил свою хижину Генри Дэвид Торо). Покой и созерцание часто оказываются гораздо ближе, чем мы думаем.
        Мы шли на юг вдоль реки Кем, к Гранчестерским лугам. Пологая долина с ее фермами и рощицами восхищала своей тихой красотой. Вдали виднелись готические шпили кембриджских колледжей. Возникало чувство, что этотуголок не изменился с 1452 года: именно тогда землю приобрел Королевский колледж, в том же году родился Леонардо да Винчи, а Иоганн Гуттенберг напечатал первую Библию. У воды мирно паслось стадо коров. Наконец мы дошли до Гранчестера, по узкой улочке обогнули церковь и увидели «Орчард».
        Наша экскурсия была из числа тех, что вдохновляют на фотографирование, поэтому я захватил с собой камеру и пару объективов. Мой отец был страстным фотографом-любителем, а я увлекся съемкой после того, как сам стал отцом семейства, вдобавок появились первые цифровые фотоаппараты. Для меня камера служит предметом, искажающим документируемые события («Все быстренько собрались у памятника! Улыбочка!») и отвлекающим внимание фотографа с объекта съемки на себя. Я с легкостью ухожу в технические аспекты фотографирования и могу часами изучать виртуальные линзы Hipstamatic, ретро-приложения к айфону. С таким же упорством я в детстве осваивал лабиринт игры «Лакман». И все же мне очень нравится основательная четкость хорошей камеры. Цифровая память способна хранить огромное количество фотографий, и, по счастливой случайности, некоторые получаются неплохо. Такое отношение поощряет расточительность, скорость, отвлеченность и рассеянность, а не мастерство фотографа, умение «видеть картинку», внимание и наблюдательность. Зачем долго примеряться и ловить момент, если можно рискнуть, предположив, что из множества
снимков один удастся?
        Конечно, бывало и так, что я чересчур увлекался документированием события, забывая его переживать. Но когда мы шли через Гранчестерские луга, я, к своему удивлению, понял, что камера в руках меня воодушевляла, способствовала слиянию с окружающим. Я присматривался к ландшафту, обращал больше внимания на движение, игру света и тени, блики на воде и восхищался контрастом различных оттенков зеленого и коричневого.
        Я не разглядывал местность в поисках «удачного кадра». Много лет назад я сообразил, что моментальные результаты, предоставляемые цифровой камерой, постепенно уменьшают разрыв между увиденным и запечатленным изображением, улучшая мою способность найти подходящий ракурс и место для съемки. Однако на пути в Гранчестер я вдруг заметил, что больше не обращаю внимания на камеру - я сосредоточился на окружающем. Фотографии возникали непроизвольно, из моих наблюдений за перемещением теней по траве или за оттенками серого в облаках. Мне вспомнилась книга Ойгена Герригеля об искусстве стрельбы из лука: автор много лет пытался добиться того, чтобы стрелы срывались с тетивы, будто лепестки вишни с дерева. Я внезапно понял, что возможно найти такой же способ идеального взаимодействия и с фотокамерой.
        Опыт буддийских монахов-блогеров показывает: любыми устройствами следует пользоваться осознанно. Позже я узнал, что даже фотосъемку можно превратить в форму созерцания. Томас Мертон, монах-траппист, автор книги «Семиярусная гора», наверное, самый известный христианский подвижник XX века, к концу жизни обнаружил, что фотокамера способна стать инструментом для «напоминания о том, что я упустил из виду, и для помощи в создании новых миров». Этот пример служит наглядным доказательством того, как знакомые технологии способствуют развитию отношения «открытости и восприимчивости к увиденному».
        Меня не оставлял в покое один вопрос: откуда взялась моя новообретенная способность к концентрации внимания на окружающем? Неужели она является эффектом сопряженности с камерой? Конечно, я уделял особое внимание каждой детали, потому что не расстаюсь с фотоаппаратом, иначе вряд ли подметил бы отражения, оттенки, текстуры... Получается, что технология учит меня видеть мир по-новому, не человеческим взглядом, а глазами машины? Сложно сказать. Если бы я умел рисовать карандашом или писать картины акварелью, то наверняка заметил бы другое -викторианский искусствовед Филип Гамертон утверждал, что акварель учит смотреть на мир с точки зрения пространства и тонов, а карандаш помогает видеть четкие линии и тени. Но у любой техники, даже у очков, есть недостатки, и всякому восприятию свойственна характерная неполнота: ученые доказали, что наше вдение окружающего мира балансирует на грани между алчным «потреблением» и «тщательным отбором». Любое видение выборочно.
        Камера в руках папарацци и фотожурналистов - это инструмент для вторжения в чужую жизнь. Однако фотоаппарат может служить и напоминанием об «открытости и восприимчивости к увиденному», средством сближения с миром вокруг нас, а не отдаления от него.
        Сопряжение с камерой вдохновляет меня на выход за пределы моих способностей, заставляет видеть тщательней. С фотоаппаратом я вижу больше, чем без него. Камера подпитывает мое внимание, а не становится его центром. Она предоставляет мне замечательную возможность наблюдать за окружающим миром, понять, как я его вижу, осознать неведомые прежде глубины увиденного. Мое сопряженное «я» может стать созерцательным «я».
        Спустя несколько месяцев я открыл для себя еще один способ вдумчивого использования техники, позволяющий погрузиться в состояние «потока», - глубокое сопряжение, предоставляющее возможность избежать зависимости и улучшить способность распределять внимание. К тому времени мы вернулись домой, в Калифорнию, и я начал играть в Mario Kart на игровой консоли Nintendo Wii.
        Для тех, кто не в курсе, Mario Kart - это гоночная игра; контроллер Wii выполняет функцию руля, а с помощью кнопок можно увеличивать скорость, тормозить и швыряться виртуальными предметами в соседних водителей. Нам игра очень нравится, хотя и настольные игры на полках не пылятся, так что обычно мы вместе выбираем, во что будем играть, но, как правило, устраиваем гонки несколько раз в неделю.
        В отличие от многих родителей, меня не беспокоит пристрастие детей к компьютерным играм. Разумеется, я не хочу, чтобы мои отпрыски целыми днями сидели с джойстиком в руках вместо того, чтобы читать или гулять на свежем воздухе, но в целом к играм я отношусь спокойно. Если честно, я сам с детства ими увлечен. Можно сказать, мы вместе выросли. Моим ранним увлечением был аркадный автомат PONG - одна из первых в мире видеоигр. Подростком я проводил долгие часы за интересными скролл-шутерами -Defender, Xevious, Missile Command, Star Wars, Battlezone. В начале 1980-х годов, приехав на лето в Японию, я почувствовал себя в своей стихии: здесь, на родине Nintendo и Namco, создавались мои любимые игры. Видеоигры для меня были частью взросления, и неудивительно, что мои дети от них тоже в восторге.
        К сожалению, игры - это не только веселье. Я слишком много времени провел в галерее игровых автоматов, нажимая на одни и те же кнопки, не в силах переключиться на что-то новое. От игр легко впасть в зависимость, ной о книгах можно сказать то же самое. Я не хочу запрещать своим детям заниматься любимым делом, я хочу, чтобы они были и читателями, и геймерами одновременно. Когда мы играем вместе, я делюсь с ними опытом, ненавязчиво подсказываю, как правильно играть и быстрее выигрывать. Моя жена-учительница и я не прочь ответить на любые вопросы (например, почему банкомат сначала возвращает вашу карточку и только потом выдает деньги), поэтому для наших детей каждое занятие, даже самое простое, превращается в интересный эксперимент и импровизированную лекцию.
        Мы играем в Mario Kart, потому что нам нравится, но это не единственная причина: незамысловатая игра щедро вознаграждает за умения и опыт. Некоторые игры настолько сложны, что даже взрослому образованному человеку не разобраться во всех целях и элементах управления. Основам Mario Kart можно научиться за пару минут. Есть игры, поощряющие яростное соперничество, злость и агрессию. Их мы не признаем. Игроку, желающему выиграть в Mario Kart, нужно сохранять трезвый ум, бдительность, терпение и быстроту реакций - игра поощряет упорство и вознаграждает за приобретенные умения.
        Mario Kart также учит концентрации внимания. На первый взгляд, игра показалась мне слишком шумной, перегруженной звуковыми и визуальными эффектами, однако едва я взял в руки джойстик, как случилось удивительное: мой ум быстро отбросил все лишнее -шум толпы, вывески и звуковые эффекты. Я не отвлекся на окружающее, а сфокусировал внимание на извилистой дороге и машинах передо мной. Дело в том, что под напряжением или при сосредоточении поле зрения сужается - тот же эффект возникает и при игре в Mario Kart, и я его особо отметил.
        Мне захотелось, чтобы мои дети тоже ощутили этот эффект и поняли, что происходит при игре. Я полагал, что если они осознают и усвоят это явление применительно к играм, то впоследствии смогут развить его на практике и применить в иных областях. Однако добиться цели было непросто. Когда мы садились играть, мой сын болтал, не переставая, чем очень мне мешал. Пришлось объяснить ему, что совместная игра - это как поход в кино в компании друзей, и нужно уважать их желание сосредоточиться. Великие игроки побеждают, продолжал я, потому что умеют без остатка отдаваться действию, и способность концентрировать внимание становится важнее происходящего на экране.
        Мой сын теперь болтает меньше, и каждый вечер они с сестрой на собственном опыте узнают, какая награда положена терпеливому и внимательному, а в том случае, если в игру вступаем мы с женой, - как, проиграв, «сохранить лицо».
        Конечно, с неделей в буддийском монастыре это занятие не сравнится, но оно помогает осознать преимущества сосредоточенности и спокойствия, увидеть, что победа в любой игре обеспечивается вдумчивой осмотрительностью игрока, а также демонстрирует преимущества игр, способствующих вхождению в «поток». Необходимость объяснить свою точку зрения на наглядном, а не на абстрактном примере заставила меня задуматься над тем, почему мне нравится Mario Kart, чем игра в компании отличается от игры в одиночку. Когда я объяснил самому себе принцип вдумчивой игры, я стал вдумчивым геймером.
        Самоэксперимент помогает освоить вдумчивое использование информационных технологий, понять, как различные устройства меняют, улучшают или усложняют нашу жизнь, деятельность и когнитивные привычки. Например, мы поймем, какими причинами руководствуемся, когда перед нами встает выбор инструментов для чтения и письма: книга, бумага и ручка или электронный документ, планшет и клавиатура.
        Этот обыденный выбор имеет большое значение. Проводится много дискуссий по поводу будущего книг и чтения, но по иронии судьбы то, что в центре внимания оказались литературные и новостные издания, отвлекло нас от других, более существенных различий печатного и цифрового текстов.
        Мы живем в мире, пресыщенном текстом. Мы видим и реагируем на слова в газетах и журналах, на дорожных знаках и упаковке, на одежде и приборных панелях и в массе самых разных мест. (Вдобавок книги - это еще и каталоги, атласы, учебники, энциклопедии, руководства по эксплуатации, пьесы, детские книжки-раскраски и прочее.) Наше взаимодействие со словом столь же разнообразно, как места и условия, в которых мы сталкиваемся с ним: мы смотрим на дорожные знаки, сидя за рулем; просматриваем первые полосы газет за завтраком; проверяем веб-страницы на работе; читаем романы в кресле самолета или сказки детям перед сном. Чтение подразумевает широкий спектр деятельности, на которую оказывают влияние место, намерения и средства.
        Сейчас книги чаще читают для работы, а не ради удовольствия - наша деятельность требует глубоких знаний. Чтобы понять, как люди выбирают время для чтения, я взял интервью у ряда педагогов, ученых, инженеров и психологов. Они читают на работе, на досуге и детям. Источниками информации выступают различные блоги, технические журналы, философские трактаты и научные монографии, романы и поэтические сборники, буквари и подростковая литература.
        Мы живем в квантовом мире литературы, где слово может быть или печатным, или цифровым. Как ни странно, все мои респонденты вывели свои собственные версии принципа дополнительности Бора, который утверждал, что электрон в зависимости от наблюдателя может быть или частицей, или волной. Для опрошенных мной читателей слова предстают битами или атомами - в зависимости от аффорданса экрана или бумаги.
        Термин «аффорданс» (восприятие объекта и его характерных особенностей в зависимости от его предназначения) введен Абигейл Селлен и Ричардом Харпером в книге «Миф безбумажного офиса». (Харпер заведует группой социоцифровых систем в кембриджском подразделении Microsoft Research и в свое время пригласил меня провести там мой творческий отпуск.) Изучая, почему бумажные носители не исчезли со столов государственных учреждений и лабораторий, из компьютеризированных полицейских фургонов и центров диспетчерского управления воздушным движением, исследователи обнаружили, что для эффективной деятельности (как совместной, так и в одиночку) люди по-прежнему опираются на физические качества бумаги. Производители компьютеров относятся к бумаге, как к прискорбному технологическому тупику, считают ее существование вредной привычкой, однако организации и учреждения по-прежнему полагаются на легкость, гибкость, прочность, сминаемость и удобство переноски. Сила бумаги - вее аффордансе.
        Все опрошенные мной читатели задумывались над тем, как характерные особенности печатных и цифровых носителей информации соответствуют привычным для нас методам чтения, характеру и содержанию прочитанного, а также причине чтения и способу дальнейшего применения полученных знаний. Для моих респондентов Интернет является прежде всего источником новостей и изменчивого контента, где можно добыть интересную, но несущественную информацию. Печатная книга является для них не символом культурного превосходства, а физически весомым предметом, способствующим сосредоточенному чтению и усвоению серьезного материала.
        Элизабет Данн, антрополог из университета Колорадо в Боулдере, сформулировала эту мысль так: «Если мне нужно что-то бегло просмотреть, то я беру в руки электронную книгу, но если необходимо что-то усвоить, то я выбираю печатные страницы. Для работы, требующей внимательного прочтения материала или составления комментариев, электронная книга мне не поможет. Поэзию тоже невозможно читать с экрана. Я не удерживаю в памяти прочитанное на компьютере, не в состоянии осмыслить и переработать его». Стивен Херрод, главный технический директор компании VMware, с ней согласен. В дорогу он берет электронную «читалку», но статьи обычно распечатывает, потому что над ними «предстоит думать».
        Бумажные носители незаменимы в том случае, если требуется читать, ни на что не отвлекаясь. Вдобавок это очень тактильный тип чтения. Многие делают в книгах пометки, оставляют краткие замечания на полях, читают несколько книг одновременно - своего рода нелинейное, перекрестное чтение. Писательница Нэнси Этчеменди объясняет: «При работе над сложным текстом или со справочным материалом я люблю писать комментарии на полях, отмечать ход рассуждений, делать закладки». Сотрудник Microsoft Research Джон Ли Хо подтверждает: «Если мне присылают что-то важное по электронной почте, тояв первую очередь все распечатываю, раскладываю на столе, делаю пометки, черкаю. Я не занимаюсь вдумчивым, серьезным чтением онлайн».
        Вещественность печатной книги незаменима для людей с хорошо развитой зрительной памятью. Элизабет Данн запоминает идеи, визуализируя расположение предложений на странице. Если она читает книгу на Kindle, то помнит только общее содержание, а для серьезной вдумчивой работы пользуется бумажными носителями. В моем понимании серьезное чтение включает в себя пометки, подчеркивание, написание примечаний и комментариев: это особое искусство, требующее физического взаимодействия, ощущения бумажного листа. Экран этого предоставить не может. Полвека назад Ванневар Буш, профессор Массачусетского технологического института, изобретатель системы гипертекста, считал, что подобное интерактивное, насыщенное чтение станет возможным с помощью устройства Memex, придуманного ученым в 1945 году. Однако и в наше время те, кто стремится к получению прочных знаний, предпочитают читать на бумаге.
        Необходимость в физическом взаимодействии с бумажными носителями объясняет, почему ни один из опрошенных мной читателей не покупает детям электронные книги. Мои респонденты по-прежнему верят, что детям нужны бумажные книги, которые можно потрогать, понюхать, погладить (книжки-малышки на планшете - не то же самое), послушать перед сном и даже попробовать на зуб. Когда вы читаете сказку малышу, сидящему у вас на коленях, - это материальный, интерактивный вид чтения.
        Чтение, не предполагающее интеллектуальной вовлеченности, предъявляет меньше требований и к читателю, и к носителю, не опирается на аффорданс и с большей легкостью принимает цифровой формат. Элизабет Данн показала мне свою «читалку», до отказа заполненную развлекательными романами и научными статьями, с которыми «следует ознакомиться». Электронным устройством пользуются, когда нужно «убить время». Путешественники, которые не могут взять с собой тяжелый том, уезжая в далекие края, тоже предпочитают электронные книги. Один из опрошенных признался, что взял с собой Kindle в Антарктиду. В долгом перелете хочется почитать что-нибудь поинтереснее дешевого журнальчика. Иногда полезным оказывается освещение экрана: один из респондентов рассказал, что читает по ночам, не боясь потревожить жену.
        Наконец электронные носители прекрасно подходят для узконаправленного, целевого, рационального чтения, когда требуется отыскать конкретную информацию или получить обзорное представление о предмете изучения. Если по ссылке на юридическое заключение можно перейти к полному тексту этого документа, выделить в нем нужную цитату и вставить ее в примечание к отчету, который нужно сдать в конце дня, то незачем тянуться к печатному изданию.
        Для серьезных читателей, которые читают много и на протяжении всей жизни, печатные и цифровые носители информации не являются взаимозаменяемыми, их не выбирают случайным образом. Каждый вид имеет свои преимущества и предназначен для разных стилей чтения.
        Почти все мои респонденты пользуются и компьютером, и электронным ридером, но не рассматривают электронное устройство как замену книгам, а считают его пригодным для «несерьезного» чтения. Хотя подобное различие не предусмотрено производителями, его рано или поздно открывают для себя вдумчивые читатели.
        Чувствительность к аффордансу объясняет и то, почему многие авторы работают попеременно с печатными и электронными версиями документов. Компьютеры незаменимы, когда дело касается скорости, а напечатанные документы хороши для выявления структуры, отслеживания хода рассуждений и ощущения общего тона написанного. Некоторые авторы, работая с бумажными носителями, испытывают своеобразное удовлетворение при виде рукописи, полной примечаний, комментариев, исправлений и закладок, - наглядное свидетельство вложенного труда. Разметка в распечатанном документе воспринимается легче, чем на экране. В таком тексте сразу видно, какие изменения вносит соавтор или редактор, насколько важны сделанные замечания, дополнения или сокращения.
        Тот же самый аффорданс заставляет моих технически подкованных друзей восторженно отзываться о программном обеспечении коллективного пользования при совместной работе с коллегами, находящимися в том же помещении. Системы совместной разработки проектов обычно предполагают, что соавторы, разделенные океанами и часовыми поясами, трудятся над одним и тем же документом, только в разное время. Разумеется, такое случается. Однако точно так же, как читатели обнаружили, что бумажные и цифровые носители с наибольшей эффективностью применяются для разных типов чтения, так и пользователи подобных систем выяснили: такое программное обеспечение лучше применять не разобщенно, а в непосредственном физическом контакте с коллегами.
        Удивительное явление - аффорданс! Совместная писательская деятельность помогает сосредоточиться, поскольку присутствие коллег не дает отвлекаться. Непосредственный творческий обмен мнениями происходит быстрее и без опасений утерять нить повествования. Когда мы с соавтором совместно работаем над одним документом, мы обмениваемся мыслями, генерируем идеи, обсуждаем структуру и тут же переносим все это на страницу.
        Этот способ также радикально облегчает правку, потому что все изменения обратимы. Историк Рут Шварц Коуэн вспоминает, как они с мужем вместе писали книгу в конце 1980-х годов: вначале текст печатали на пишущих машинках, но вскоре столкнулись с трудностями. «Случалось, я набрасывала план главы, вручала ему, а он вырезал отрывки, вписывал то, что считал нужным, и получалась полная неразбериха. Я была в ярости, -вспоминает она. - Восстановить прежний текст я уже не могла». Когда они начали работать в текстовом процессоре, то сразу же поняли, что нашли выход - теперь у супругов всегда был экземпляр первоначального текста. Они обсуждали правку, вносили изменения и перерабатывали текст. «Вырезание и вставка на бумаге вызывает негативную эмоциональную реакцию в силу своего постоянства. Но компьютер решил эту задачу за нас», - говорит Рут. Работа в текстовом процессоре сделала правку предметом обсуждений и переговоров. Опыт четы Коуэн указывает еще на один аспект восприятия при сотрудничестве в цифровой среде в присутствии соавтора: такая деятельность позволяет видеть реакцию собеседника, слышать тон
беседы, оценивать отношение коллег к новым идеям и предлагаемым изменениям. Непосредственное физическое общение устраняет необходимость развернутых объяснений при удаленной совместной работе. Обсуждение совместного творческого труда проходит легче, когда видно, как соавтор откликается на предложения и замечания. Так проще избежать недоразумений, обид и раздоров. А еще при непосредственном общении можно больше узнать о коллегах, ведь успешное сотрудничество не сводится лишь к совместной подготовке документа: мы строим отношения, обмениваемся мыслями, усваиваем новые методы и приемы письма и редактирования. Это происходит гораздо быстрее, когда соавтор находится рядом. Системы интернет-сотрудничества облегчают удаленное соавторство, однако прямая работа и личное общение с соавтором гораздо эффективнее.
        В наших отношениях с технологиями следует обратить внимание и на природоохранный аспект. Также нелишним будет узнать, какие устройства или программы решают конкретные задачи, в остальном мешая нам жить и работать.
        Отличный пример «иронии автоматизации» - история бытовой техники. Сразу же после окончания Гражданской войны в США начался период индустриализации, длившийся целый век: в каждом доме появилось электричество, были изобретены автомобиль и самолет, активизировался процесс урбанизации. Пылесосы, посудомоечные и стиральные машины изменили суть работы по дому так же, как конвейер и электромотор революционизировали промышленное производство. Тем не менее исследования показали, что стирке белья, уборке дома и мытью посуды женщины 1970-х годов посвящали столько же времени, сколько и их бабушки. Технологии облегчили работу по дому, но не облегчили нам жизнь.
        Рут Шварц Коуэн объяснила этот парадокс в книге «Больше работы для мамы». Коуэн принадлежит к тому поколению историков, которые сделали объектом своих исследований не выдающих изобретателей и предпринимателей, а обыкновенных пользователей и серьезно подошли к изучению повседневных технологий. Этот подход вначале был непопулярен. «Мои коллеги в университете штата Нью-Йорк не хотели со мной разговаривать», - вспоминает Коуэн. Все изменилось, когда книга «Больше работы для мамы» стала бестселлером.
        Сначала Коуэн не поверила результатам исследований, ведь загрузить одежду в стиральную машину куда проще, чем набрать воду в лохань и пользоваться стиральной доской. Никто и предположить не мог, что простой рассказ об инновациях превратится в поучительную историю о том, как технология, облегчая нам работу, ставит нас перед необходимостью трудиться еще больше - ведь изменился не только агент действия, но и все стандарты.
        До времен автоматизации работа по дому была гендерно нейтральным видом деятельности. Жена была, по сути, домоправительницей. Во время весенней уборки мужья и сыновья выбивали ковры, двигали мебель и таскали тяжести, чистили лошадей и экипаж, помогали закупать продукты. Дочери помогали матери, перенимая умения и навыки ведения хозяйства. Все семьи, кроме самых бедных, отправляли белье прачкам и хотя бы несколько раз в месяц нанимали прислугу.
        Автоматизация превратила работу по дому в удел женщины, в частности матери. Вдобавок теперь женщина должна была работать в одиночку: дорогую технику приобретали за те деньги, которые раньше шли на зарплату горничной, и стирать приходилось в домашних условиях. Требования также ужесточились. Ежегодная массовая уборка с участием всей семьи сменилась ежедневной работой. Одежду раньше носили по нескольку дней или пока она не пропитывалась потом и грязью. Теперь по вечерам ее складывают в корзинку для белья, и мама должна ее постирать и аккуратно сложить. Иными словами, бытовая техника, бесспорно, облегчает работу, но и производит новую. Стиральная машина и сушилка не экономят время, если в конечном итоге приходится убираться больше.
        Коуэн обнаружила бытовой эквивалент парадокса Джевонса. В 1865 году английский экономист Уильям Стенли Джевонс заметил, что после введения технологических инноваций и повышения энергетической эффективности спрос на уголь не снизился. С появлением высокоэффективных двигателей, работающих на угле, владельцы фабрик и шахт вместо того, чтобы экономить на топливе, увеличили производительность и стали применять двигатели даже там, где прежде это считалось экономически нецелесообразным. «Совершенно ошибочным является мнение, что экономичное использование топлива приведет к снижению его потребления, - заявил Джевонс. -Истина заключается в обратном». Рост эффективности вызвал увеличение использования технологии, что, в свою очередь, привело к общему росту потребления энергии.
        Экономисты до сих пор уточняют конкретные области распространения парадокса Джевонса, но, как отмечает Коуэн, трудосберегающая техника часто подталкивает людей к «занятиям, на которые затрачивается больше усилий, больше времени, больше энергии». Новые технологии существуют не в вакууме, они изменяют мир. С тех пор, как среднестатистическая семья переехала из города в пригород, женская работа стала более трудоемкой: женщины взяли на себя обязанности водителей и поставщиков, они возят детей в школу, мужа на работу и ездят за продуктами в супермаркет, потому что пешком в магазин уже не пойдешь.
        Технологии оперируют в контексте и часто являются частями крупных технических или производственных систем. Как следствие, усовершенствование одного аспекта системы влияет на другие, иногда негативно. Антиблокировочная система тормозов, которая лучше работает в сложных дорожных условиях, не делает вождение более безопасным, а убежденные в собственной неуязвимости водители ездят быстрее, надеясь, что улучшенные тормоза уберегут от несчастных случаев. Тоже самое происходит и в американском футболе. Щитки и шлемы становятся все прочнее, однако травматизм остался на прежнем уровне: игроки стали более крупными и мощными, а игра - более опасной.
        В случае работы по дому термин «работа» приобрел несколько иное значение. Для машин и механизмов работа имеет узкое определение. Механические устройства предназначены для стирки, удаления грязи с пола и мытья посуды. Они «работают», выполняя эти действия. Однако для людей все не так просто, особенно когда новые технологии дают возможность работать по-новому и меняют существующие стандарты. С появлением стиральных машин еженедельная стирка превратилась в ежедневную. Распространение мобильных телефонов и электронной почты стало означать, что адвокаты должны отвечать на вопросы клиентов в любое время суток, а начальники считают, что сотрудники обязаны находиться на связи даже в выходные: тот факт, что с нами можно связаться, теперь подразумевает, что этой связью непременно воспользуются.
        Нам обещают, что новые устройства сэкономят время, но в результате мы ничего не успеваем.
        Взаимодействие с электронными устройствами и информационными средствами предоставляет возможности не только для самосовершенствования, но и для самоэкспериментирования. Этому я научился с помощью алгоритма, разработанного финским предпринимателем, историком и дизайнером Ярно Копоненом.
        Внешне Ярно - худощавый, модно одетый мужчина - чем-то напоминает клавишника какой-нибудь интеллектуальной скандинавской рок-группы, но первое впечатление обманчиво: он - основатель интернет-компании Futureful. Мы встретились в центре Пало-Альто через несколько дней после смерти Стива Джобса. Через дорогу от кафе витрины магазина Apple были оклеены фотографиями и записочками от скорбящих и поклонников. Это лишний раз напоминает мне о том, как технология затрагивает наши сердца, как близок стал нам мир нулей и единиц.
        Интернет и социальные медиа часто критикуют за то, что они ограничивают круг чтения пользователей. Проведенные исследования доказали, что сетевые пользовательские профили и читательские предпочтения отражают наши реальные предубеждения и политические взгляды - к примеру, читатели блогов левого толка практически никогда не читают блоги, отражающие правые политические воззрения, и наоборот. Мы тратим так много времени на социальные сети и любимые веб-сайты, что не успеваем узнавать что-то новое. Столкнувшись с ошеломляющим объемом информации, мы возвращаемся к тому, что нам знакомо. Futureful пытается создать электронную версию счастливой случайности, подсказать те статьи и веб-сайты, которыми в перспективе мог бы заинтересоваться данный конкретный пользователь. Для этого поисковик портала должен узнать нас поближе. На основе нашей деятельности в Интернете Futureful составляет модель наших увлечений. По сути, он показывает, как мы выглядим со стороны.
        Я ввожу учетные данные в пробную версию программы и прохожу регистрацию, Futureful рыщет в моих учетных записях, а алгоритм начинает анализировать сообщения в блоге, твиты, «лайки». Пока мы ждем результатов поиска, кто-то за соседним столиком спрашивает: «Извините, вы из Futureful?». Ярно и его четверо сотрудников живут в Хельсинки, в Калифорнии он впервые, однако случайный человек слышал о крохотной компании, основанной на другой стороне земного шара. Типичный случай для Кремниевой долины.
        Безукоризненный финский интерфейс выдает результаты. Я всегда считал, что посторонние могут судить обо мне по личным страничкам на Facebook и Twitter. Но когда я смотрю на составленный программой профиль, отображающий список моих интересов (а ведь в каком-то смысле это и есть я, моя интернет-личность!), я сначала ничего не понимаю, а потом пугаюсь.
        По версии Futureful, я интересуюсь политикой: большинство рекомендаций - это вебсайты американских политических партий или европейские новостные ресурсы. (Бульшая часть ссылок мне незнакома, так что система делает то, что должна.) Еще я - ужасный циник. Все статьи, как правило, о коррупции, скандалах и бедах, вызванных недальновидностью и жадностью. Нет ни слова об истории, дизайне, информатике и футурологии. Ни слова о буддизме или религии. Ничего о науке. Интернет-«я» -отвлеченный наблюдатель за человеческой глупостью и безрассудством, этакий кибернетический Генри Луис Менкен.
        Если бы я разговаривал с этим человеком на вечеринке, я бы улизнул от него под любым предлогом.
        Конечно, это я, а не какой-нибудь хакер, взломавший мои аккаунты. Но, похоже, я отбрасываю странно искаженную электронную тень. В чем дело?
        Ярно подробно объясняет, как работает Futureful. Алгоритм имеет доступ к пользовательским аккаунтам на Twitter, Facebook и Linkedin. Эти ресурсы в свое время поощряли участие сторонних разработчиков для укрепления лояльности пользователей и создали удобные для программистов интерфейсы. Таким образом, проще и быстрее сосредоточиться на трех основных сайтах, которые в совокупности имеют более миллиарда пользователей, чем на малопосещаемых, вроде Zotero или Delicious.
        Но для меня это означает, что Futureful не в состоянии оценить многие аспекты моей интернет-жизни. Если бы поисковик смог проанализировать мой аккаунт на Delicious и увидеть тысячи научных статей и книг, которые я занес в закладки, то картинка получилась бы совершенно другая.
        Во время разговора с Ярно меня осеняет, что желающие составить обо мне мнение с большей вероятностью заглянут на мою страничку в Facebook, чем в закладки на Delicious. Система ограничена собственными предпочтениями Сети.
        Так почему же я так часто пользуюсь социальными сетями? Конечно, гораздо легче поделиться чем-то на Facebook или Twitter, чем на Delicious: я делаю это, почти не задумываясь.
        Вот оно что - почти не задумываясь!
        Я захожу на Facebook и Twitter, когда у меня перерыв на работе, и Я стараюсь расслабиться, о вдумчивости нет и речи.
        Можно ли общаться на Twitter и в социальных сетях, не делая акцента на худших чертах своего характера, пытаясь показать себя в лучшем свете? Можно ли созерцательно подойти к использованию социальных медиа и блогов?
        Маргерит Манто-Рао выражает ту же мысль иными словами: «Живи Будда сейчас, зарегистрировался бы он на Facebook и писал бы посты в блоге? По-моему, да». Я устроил встречу с Маргерит, потому что она - известная интернет-личность (у нее пять тысяч подписчиков на Twitter) и много пишет о вдумчивом использовании социальных медиа. Признаюсь, сначала мне было неловко в ее обществе. Я недолюбливаю людей, в присутствии которых сам себе кажусь неотесанным невеждой, но изысканная, отточенная годами медитации элегантность Маргерит завораживает. К созерцательной практике Маргерит подходит с серьезностью профессионального спортсмена. Свою жизнь она посвятила разработке и применению методик вдумчивого созерцания для снятия стресса у пациентов, страдающих деменцией, а также для повышения способности к сочувствию у медицинского персонала, работающего с больными, их родными и близкими. К человеку, который преследует такую благородную цель, невозможно относиться с неприязнью.
        Будда вел бы блог, объясняет Маргерит, потому что с помощью социальных медиа «легче обращаться к сангха». Французский акцент придает неожиданную, европейскую мягкость слову «сангха», на пали обозначающему сообщество верующих. Далее Маргерит отмечает: если найти верный подход к использованию информационных технологий, то появятся возможности для развития внимательности и вдумчивости.
        В первую очередь, члены цифровой духовной общины выражают свои мысли с величайшей осторожностью. «Twitter - прекрасное средство для выработки надлежащей речи», - заявляет Маргерит, подразумевая избавление от излишней болтливости, жестоких насмешек, грубости и банальностей. Лучше меньше, да лучше.
        Некоторые упражняются в освоении надлежащей речи, цитируя в Twitter строки из палийского канона Типитака или Библии. Элизабет Дрешер, профессор богословия в университете Санта-Клары, объясняет, что подобное совместное использование священных текстов - выбор кратких цитат, их чтение и осмысление - представляет собой осовремененную версию древних созерцательных практик. По утверждению Дрешер, «Библию можно цитировать в Twitter, потому что Священное Писание - это набор комплексных мемов, предназначенных для повторения, осмысления и обсуждения».
        Вдумчивое пользование Twitter предполагает осознанность побуждений: проанализируйте, зачем вы находитесь в Сети, и уясните для себя цель пребывания онлайн. (По ходу беседы я отметил интересную особенность: Маргерит упоминает то о «пользовании», то о «пребывании» в Twitter.) В практическом плане это подразумевает, что если при общении онлайн возникает желание сделать саркастическое замечание или разразиться длинной тирадой, следует остановиться и выяснить, почему вам этого захотелось. Маргерит признается, что иногда пользуется Twitter, чтобы отвлечься в конце напряженного рабочего дня. Ничего плохого в этом нет, добавляет она, но необходимо постоянно осознавать свое эмоциональное состояние и корректировать поведение соответственно. Не бойтесь отписываться от страничек тех, чьи взгляды на жизнь или интересы расходятся с вашими. Смело уходите в офлайн, если ваше присутствие требуется в другом месте.
        Не стоит забывать, что мы взаимодействуем с людьми. Технология и слова - это средства. Мы читаем, повторяем или отслеживаем написанное другими, и факт, что общение происходит через технического посредника, не должен затмевать ни реальности существования, ни человеческой природы наших собеседников. Такой подход помогает сосредоточить внимание на качестве онлайновых контактов, а не на их количестве. Элизабет Дрешер поясняет: «Если я присутствую на Twitter как христианка, то моя цель -увидеть Христа в каждом». В книге «Пишите твиты, если любите Христа» Дрешер объясняет значение Интернета тем протестантским проповедникам, которые не желают онлайнового присутствия своей Церкви. «Духовное наставничество онлайн не заключается в пропаганде веры, и в мои намерения не входит маркетинговая кампания Церкви. Пастырям и верующим следует использовать социальные медиа для своеобразного духовного присутствия в местах скопления людей, для укрепления отношений и для воплощения в жизнь реальных преобразований».
        Цифровые буддийские сообщества в первую очередь живут и только потом комментируют в социальных сетях. Нет необходимости без устали и в мельчайших подробностях рассказывать о каждом происшествии в нашей жизни, пусть даже они необычны или интересны. Разумеется, создание связного повествования из разрозненных эпизодов приносит глубокое удовлетворение и, возможно, способствует озарению, а отстраненность придает событиям четкость и вкладывает в них новый смысл: катастрофические происшествия приводят к неожиданным последствиям, победа закладывает основу будущего поражения. Превращая жизнь в последовательный набор описаний, мы рискуем упустить ее смысл. Если происходят события, стоящие упоминания, то их следует предварительно обдумать, чтобы написанное было осмысленным. Это гораздо важнее, чем большое количество торопливых сообщений. Сначала познавайте, потом делитесь, дайте себе время поразмыслить над своими поступками. Члены цифрового духовного сообщества пишут обдуманно, а не спонтанно; пишут, когда им есть, что сказать, а не когда говорят другие. Последователи вдумчивого подхода считают, что
сообщения в Twitter надо ограничивать, приурочивая их к определенному сроку (скажем, дважды в день, утром и вечером), к настроению (к примеру, если нужно отдохнуть) или к конкретному случаю (после завершения очередного сложного задания). Такой подход обеспечивает активное присутствие онлайн без излишней траты времени.
        Если следовать этим правилам, то можно избежать грубой напористости онлайновых дискуссий. Считается, что анонимность цифрового общения поощряет наглость и жестокость, что компьютер обезличивает собеседника и помогает вливаться в злорадно буйствующую толпу. Бытует мнение, что в самой сути Интернета есть нечто, заставляющее нас вести себя вызывающе и аморально. Однако так же, как и в реальной жизни, прикладывая усилия к вдумчивой осознанности взаимодействия с социальными медиа, мы способны вести себя иначе, в отличие от интернетных хамов и грубиянов.
        Итак, я решил проверить, смогу ли я лучше и точнее выразить себя в Twitter, вооружившись этими простыми правилами: действуй осмотрительно; задумайся о своих намерениях; помни, что по другую сторону экрана - люди; важно качество, а не количество; сначала живи, потом пиши.
        Спустя несколько недель я заметил, что стал посещать социальные сети реже, зато с большей целеустремленностью. Я сократил количество перепостов и «лайков»: если 17 тысячам пользователей «понравилось» некое видео, к чему дополнять этот список еще одним человеком? Социальные медиа стали для меня возможностью сконцентрировать внимание на своих действиях, оценить важность происходящего, решить, стоит ли этим делиться. Чаще всего я приходил к выводу, что моим друзьям ни к чему знать, чем я занят.
        Изменились также качество и тон моих сообщений. Когда я бездумно пишу посты, мои странички в Twitter и Facebook лишены особого смысла. Но если я сосредоточенно подхожу к сообщениям, то лента в Twitter становится похожа на альбом эпохи Возрождения (в такие сборники заносили выдержки из произведений мыслителей древности и цитаты из книг, позаимствованных у друзей) и пестрит ссылками на интересные статьи и чужие работы. На Facebook я почти ничего не пишу, кроме поздравлений с днем рождения (обожаю функцию напоминания о днях рождения).
        Я прекратил заигрывать с читателями. Раньше я проверял свою страничку несколько раз в день, следил за «лайками» и перепостами моих твитов. Как только я начал относиться к социальным медиа с большей вдумчивостью, исчезла тягостная необходимость беспрестанно писать новые сообщения и развлекать подписчиков. Через несколько недель я понял, что не имею ни малейшего представления о количестве друзей в сетях. Социальные медиа служат источником положительных эмоций, и заядлого пользователя социальных сетей больше всего радует растущее число подписчиков. Меня же это не волнует, мне важнее «живое» общение.
        Социальные медиа подобны реке, в которую невозможно ступить дважды: как бы мы ни сокрушались по поводу давних фотографий или оставленных комментариев, сложно вернуться в конкретный момент своего онлайнового прошлого. Необходимо твердо уяснить, что, прекратив попытки непрерывно отслеживать онлайн-жизнь друзей, мы сознательно лишаем себя участия во многих захватывающих событиях.
        Принимая всю правду о социальных сетях, я осознаю и их эфемерность. Они постоянно меняются, за ними трудно угнаться. Поспевать за всеми обновлениями во френдленте на Twitter и Facebook - все равно что участвовать в десятке разговоров на вечеринке: прекрасное развлечение, но из-за переизбытка информации перестаешь слышать самого себя. Осознание эфемерности социальных сетей помогает отказаться от попыток постоянного отслеживания информации. Стоит примириться и с тем, что доступ к вашим предыдущим сообщениям будет утрачен, и ваше мнение изменится. Это следует рассматривать не как недостаток, а как характерную особенность социальных медиа. «Не привязывайтесь к отдельным высказываниям, - советует Маргерит Манто-Рао. - Сами по себе они не представляют интереса, а упорно придерживаться каких-либо мнений и защищать конкретные взгляды бесполезно». Старые идеи уступают место новым. Так и должно быть.
        Вдумчивый подход к использованию информационных технологий помогает развить новые навыки обращения с устройствами и понять, как они способствуют расширению сознания. У вас появится больше возможностей осознать, как влияет на вашу работу аффорданс различных информационных ресурсов. К тому же вы уясните, как технология поможет вам развить новые навыки.
        Например, я понял, что геопривязка фотографий (размещение снимков на интерактивных картах, позволяющих проставлять флажки в местах, где довелось побывать) помогает мне запоминать подробности путешествий и создает более четкую картину мира.
        Случилось это так: много лет я пользуюсь фотосайтом Flickr. На этом ресурсе есть возможность делать фотометки - цифровой «булавкой» прикреплять к карте фотографию, снятую в определенном месте. Геопривязку совместно разработали Flickr и Yahoo!Maps в 2006 году, ияк ней пристрастился. Началось это как нердовское увлечение: я написал статью о будущем геолокационных сервисов, и мне захотелось принять участие в описанном мной явлении. Как правило, я не проставляю меток к фотографиям семьи или друзей из соображений приватности, а когнитивная польза от геопривязки знакомых мест невелика. Чем дальше от дома город, чем экзотичней страна, тем больше вероятность, что я оставлю геометку.
        В разъездах я предпочитаю пешие прогулки. Мне хочется узнать, куда заглядывать не стоит, а что посетить обязательно, я люблю находить интересные уголки и осматривать местные достопримечательности. Я не обхожу вниманием исторические памятники, музеи и картинные галереи, но мне также нравится неожиданно обнаружить уютное кафе или книжный магазин, о которых не было ни слова в путеводителе. (Множество путешественников отмечают, что им интереснее вырываться за пределы туристических справочников.) Из-за этого я люблю города, по которым можно ходить. В Лондоне пешеходы постоянно замечают то памятник старины, то очаровательный сквер, то забавную уличную сценку. Перефразируя Сэмюэла Джонсона, можно сказать, что если ты устал ходить по Лондону, то ты устал от жизни. Сингапур - это экзотическая смесь великолепной архитектуры, пышных садов, прудов, фонтанов и восхитительной еды. Будапешт - старый европейский город на берегу величественного Дуная, с лабиринтами узких улочек, широкими бульварами и уютными ресторанчиками на каждом углу.
        Поэтому я люблю бродить по незнакомым городам. Когда я возвращаюсь в гостиницу, то вспоминаю свой маршрут и выясняю, где побывал. Раньше я держал под рукой карту и отслеживал путь маркером. Мне приходилось запоминать названия улиц, знать, сколько кварталов я миновал, прежде чем свернул налево, подсчитывать, как долго я шел по бульвару или по набережной, где именно сделал тот или иной снимок. Учитывая, как часто я гуляю по ночам (работа поглощает все дневное время), мне было непросто. Карта на незнакомом языке делу не помогала, вдобавок я частенько забывал ee в отеле.
        Программа геопривязки на Flickr упростила задачу: Я быстрее воссоздавал маршрут и позже вспоминал все подробности. Но в горячего поклонника это ресурса меня превратила другая его особенность.
        Смотреть карты на Flickr можно с двух ракурсов. Обычная карта представляет собой сетку дорог, рек и железнодорожных линий. Кроме того, доступен просмотр аэрофотоснимков. Эти ракурсы можно сочетать, накладывая аэрофотоснимки поверх карты улиц. Спутниковый режим позволяет с большей точностью определить местонахождение, распознать, что именно изображено на снимке, к какому месту на карте следует прикрепить фотографию, причем не просто в нужный квартал, а в конкретный адрес. Однако спутниковый режим требует умения расшифровывать аэрофотоснимки и увязывать полученную информацию с личным опытом. Как выяснилось, это занятие легко дается только тренированным сотрудникам ЦРУ или тем, у кого в школе был исключительно дотошный преподаватель географии. Впрочем, сопоставить знакомый вид исторического памятника или улицы с их изображением на аэрофотоснимке не так уж и сложно, однако этому приходится учиться. При наличии соответствующих навыков интересно воображать, как выглядит из космоса увиденное на пешей прогулке. К примеру, лондонская Трафальгарская площадь превращается в серию длинных теней (колонна
Нельсона) и ряд геометрических фигур (фонтаны и львы на постаментах); Лестер-сквер - пятно зелени, пересеченное паутиной тропинок, в окружении громоздких прямоугольников театров. Иногда размеры знакомых мест поражают (к примеру, торговый комплекс Сантек-сити в Сингапуре); иногда, пытаясь найти место, куда я приехал на такси или на метро, я вспоминаю форму здания и окружающих построек и потом с легкостью нахожу его на спутниковой карте.
        Для размещения фотографий на картах Flickr необходимы три типа навыков. Пространственная память регистрирует ощущение направления и продолжительности движения, зрительная память хранит визуальные воспоминания, а расширенное сознание затем перегружает эту информацию на цифровой накопитель данных и объединяет пространственные и визуальные знания и память в формальную систему: логику карты. Связанный воедино частный взгляд пешехода и формализованный вид с высоты помогают систематизировать воспоминания, а в ходе этого процесса я обретаю прочные знания о месте, его плане и устройстве.
        Разумеется, умение расшифровывать спутниковые снимки вряд ли пригодится для чтения привычных городских путеводителей. Вдобавок следует иметь в виду, что новые навыки часто возникают для замены старых, и в этой ситуации перед нами встает сознательный выбор: отказываться от них или нет.
        К примеру, информационные технологии поставили архитекторов перед сложным выбором в обучении и творческой деятельности: с одной стороны, с помощью новых инструментов можно изучать новые геометрические формы, рассчитывать ресурсные нормы строительства сооружений и демонстрировать заказчикам виртуальные модели проектов. С другой стороны, цифровые технологии уничтожили искусство архитектурного рисунка и черчения. Как ни странно, мало кто из архитекторов об этом сожалеет.
        Веками черчение и рисование служили основой архитектурного проектирования. Именно набор художественных умений и навыков отличает архитектора от каменщика, плотника или штукатура. Проектировщики общались со строителями и заказчиками посредством эскизов и планов, но самое главное - архитектурная графика являлась орудием мысли архитектора. Умение рисовать обучало восприятию окружающего мира, давало способность выражать себя в пространстве. В создании эскизов и чертежей принимали участие множество чертежников и проектировщиков, на трудоемкую работу изменения планов уходило огромное количество сил и времени. Изобретение систем автоматизированного проектирования (САПР) не только привело к значительному снижению стоимости разработки проектной документации, но в последние двадцать лет кардинально изменило работу архитекторов.
        Архитектурные проектировщики получили возможность с помощью САПР создавать такие здания и сооружения, которые невозможно изобразить с помощью карандаша, бумаги, уголка и циркуля. К примеру, необыкновенные с эстетической точки зрения объекты, созданные архитектором Фрэнком Г ери, сконструированы с помощью программы CATIA, первоначально разработанной для использования в аэрокосмической промышленности. Моделирование позволяет архитекторам определять предполагаемые энергетические затраты сооружений (что очень важно для рационального использования природных ресурсов), рассчитывать транспортные потоки в крупных проектах (например, при строительстве аэропортов и торговых центров) и обеспечивать защиту зданий от землетрясений и террористических актов. Системы автоматизированного проектирования дают возможность архитекторам (и, что немаловажно, заказчикам) увидеть, как использование различных облицовочных материалов повлияет на внешний вид здания, а также предоставляют субподрядчикам - инженерным и строительным компаниям -быстрый доступ к проектной документации для удобства планирования, составления
проектных смет и внесения изменений в строительный бюджет или в дизайн сооружения. (Такое совместное использование проектной документации, по словам градостроителя Энтони Таунсенда, позволило архитектурным фирмам, пострадавшим в результате нападения на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке, восстановить свои наработки по документам, сохраненным заказчиками. САПР превращает заказчиков в своего рода архивы.)
        Иначе говоря, архитекторы больше не «пользуются» компьютерами, а думают с помощью систем автоматизированного проектирования. Компьютерные сети служат нервной системой архитектурных фирм, они являются не только средой, в которой конструкторы и проектировщики общаются с заказчиками, строительными и государственными организациями, но и орудием воплощения в жизнь творческих замыслов архитекторов.
        Архитектурное проектирование и конструирование стало виртуальным, необходимость в прикладном рисовании и черчении практически исчезла, и это повлияло на образ мышления архитекторов. В 1990-е годы из расписания архитектурных факультетов исчезло черчение: по мнению преподавателей, студенты, не освоившие САПР, не смогут устроиться на работу.
        Однако Витольд Рыбчински, профессор архитектуры Пенсильванского университета, считает, что за преимущества использования цифровых технологий приходится платить. По его словам, образование архитекторов пострадало с введением САПР. Архитектурная графика прежде была основополагающим умением, необходимым каждому начинающему архитектору, и эти навыки оттачивались годами напряженной работы. Рисование и черчение вырабатывало у студентов интуитивное чувство меры, развивало воображение и глазомер, заставляло задумываться о технических проблемах конструкций. Физический контакт и постоянное взаимодействие между карандашом, бумагой и воображением архитектора, тщательная, скрупулезная работа над эскизом давали шанс к творческому, созидательному размышлению, а сделанные ошибки подсказывали новые, неожиданные решения.
        Компьютеры, напротив, позволяют с необычайной легкостью генерировать огромное количество дизайнерских разработок, мгновенно вносить изменения и создавать безупречные чертежи и графическую документацию. Это мешает студентам серьезно задуматься о фундаментальных вопросах архитектурного проектирования. «Неутомимая продуктивность цифровых технологий заставляет нас проводить больше времени за клавиатурой компьютера в ущерб творческому мышлению», - замечает Рыбчинский. Дэвид Браунли, историк архитектуры Пенсильванского университета, с сожалением признает, что «использование САПР делает все студенческие работы похожими друг на друга». Бесспорно, архитектура, как и любой вид искусства, следует определенным тенденциям и направлениям моды, но умение рисовать и чертить придает индивидуальность творческому стилю архитектора. Внедрение цифровых технологий привело к удручающему однообразию проектных разработок. Четкость и точность компьютерного архитектурного дизайна не оставляют места для экспериментирования и игры воображения; невозможность создания грубого наброска или незавершенного эскиза придает излишнюю
законченность непродуманным идеям.
        Проблемы архитекторов усугубляются с окончанием обучения. При разработке сложных строительных проектов - аэропортов, зданий муниципальных советов и прочих значимых сооружений, заказчики которых стремятся «заявить о себе», - компьютер необходим для оптимизации структуры и формы здания, объясняет архитектор Ренцо Пиано. Системы автоматизированного проектирования незаменимы для отслеживания мельчайших деталей проектного конструирования, для прогнозирования влияния изменений на общую схему проекта (к примеру, как увеличение размера окон отразится на требованиях к системам оборудования для кондиционирования воздуха) и для моделирования того, как здание будет выглядеть в различных условиях (что особенно важно для заказчика, не обладающего визуальным воображением дизайнера).
        Работа с этими сложными и быстрыми программными инструментами сужает способность архитекторов к глубокому осмыслению проекта, места расположения объекта и требований заказчика, а также не оставляет места для творческого полета фантазии. По словам Пиано, «современные инструменты САПР создают у разработчика ощущение, что построить можно все, причем одним лишь нажатием кнопки. Архитектурное творчество требует осмысления, определенной неторопливости, требует времени. Недостаток компьютеров заключается в чрезмерной скорости всех процессов - из-за этого кажется, будто проект можно создать за считанные недели, а не за месяцы напряженного труда. Но ребенка по-прежнему вынашивают девять месяцев, а не девять недель». Чикагский архитектор Уильям Хачтингзамечает: «В основе архитектурного проектирования лежит работа мысли, и рисование - более продуктивный способ мышления, чем использование САПР».
        Архитекторы пока не достигли «необходимого равновесия между цифровыми конструкторскими технологиями и материальным миром», - объясняет Крис Любкеман, проектировщик инжиниринговой компании Ove Arup & Partners, широко применяющей компьютерные инструменты в архитектурных разработках. (В начале 1960-х годов компания использовала мэйнфрейм IBM для дизайна кровли Сиднейского оперного театра, созданного Йорном Утзоном.) По словам Любкемана, «современные средства архитектурного проектирования одновременно и прекрасны, и ужасны». Системы автоматизированного проектирования позволяют архитекторам отслеживать воздушные и тепловые потоки, а также представлять, как будут функционировать создаваемые пространства и конструкции, тем самым помогая творческому процессу. Однако из-за этого некоторые студенты решают, что любые нарисованные компьютером проекты имеют право на воплощение. Архитектурный замысел на экране монитора может выглядеть привлекательно, а на деле не впишется в окружающий ландшафт, будет чрезмерно сложным в строительстве или вообще непригодным для нужд человека.
        Системы автоматизированного проектирования оказывают огромное влияние как на архитектурные и инженерные процессы разработки и конструирования, так и на культуру труда, умения и навыки начинающих проектировщиков. «Двенадцать лет назад в конструкторских бюро были кульманы, огромные столы и рулоны ватмана, - говорит Любкеман. - Старшие коллеги указывали младшим на допущенные ошибки, проверяли проектную документацию и чертежи. Сегодня считается неэтичным рассматривать работу на чужом экране. Мы утратили негласную передачу знаний и обмен информацией за кульманами. Заметив это, мы стали проводить в нашей фирме спонтанные обсуждения проектов, с тем, чтобы восполнить утрату дружеских бесед “на кухне” - процесс неформального распространения знаний и умений в рабочем коллективе. Однако же для нас, как и для всей профессии в целом, это представляет серьезную проблему».
        Никто всерьез не предлагает избавиться от компьютеров и вернуться к перу и пергаменту. Современная архитектура не сможет существовать без Интернета и компьютерных технологий. Цифровые инструменты проектирования глубоко укоренились в повседневной деятельности архитекторов. К примеру, конструкторская фирма Пиано занимается разработками обширных проектов, основную часть которых составляет цифровая инфраструктура, а здания и сооружения являются вершиной этого громадного «айсберга». Тем не менее архитекторы прикладывают все усилия для возвращения умений и навыков, утраченных при переходе от рисования к оцифровыванию.
        Количество времени, ежедневно затрачиваемого на проверку электронной почты, меня ошеломило. С десяток раз я открывал папку с входящими на личном компьютере, периодически читал сообщения с телефона, пока ждал детей с уроков или стоял у светофора. Как минимум час уходил на загрузку почтовой программы и на возню с настройкой системы, два часа занимали ответы на сообщения. При этом мне казалось, что я совершаю полезную работу, хотя никакой ценности все это не представляло. Если не учитывать эсэмэски и имейлы от моих родных и близких, чаще всего среди новых писем лишь несколько требовали моего внимания, а пятьдесят сообщений содержали уведомления, напоминания, объявления, общие рассылки и прочий мусор.
        Тогда я начал экспериментировать с электронной почтой.
        Я отписался от 99 процентов новостных рассылок и заодно отключил все оповещения на айфоне: не желаю, чтобы сообщения имели надо мной неограниченную власть и посягали на мое внимание, когда я к этому не готов. В моей работе редко возникают непредвиденные ситуации, и уведомления мне не нужны. Ученый-программист Дональд Эрвин Кнут зарекся писать имейлы в 1990 году, заявив, что электронная почта - это «замечательно для тех, кто хочет быть в авангарде и на виду, но у меня роль неприметная» (он проводил фундаментальные исследования, которые требовали «долгих часов научной работы и непрерывной концентрации внимания»). Когда я просматриваю почту, я не смотрю на экран: я нажимаю на «обновить» и откладываю айфон подальше или отвожу взгляд от экрана ноутбука, сосредоточившись на чем-то еще, пока программа загружается. Я сознательно игнорирую программу, а не наблюдаю, как устанавливается соединение с Интернетом, ведь это никак не влияет на скорость загрузки. Впрочем, это не прибавляет мне производительности, но каждый раз я убеждаюсь, что мое внимание не поглощено Сетью, а полностью находится под моим
контролем. Это способ заявить, что я - хозяин положения.
        В дополнение ко всему перечисленному я пытался следовать принципам Маргерит Манто-Рао. Попробуйте и вы вспоминать эти принципы, готовясь написать ответ на сообщение. Нужно ли отправлять это послание? Адресат и так завален имейлами, обрадуется ли он еще одному? Может, лучше позвонить? И не проще ли зайти в соседний кабинет, вместо того, чтобы шесть часов кряду обмениваться письмами с десятком адресатов в том же помещении? Моя цель - не поставить себя вне пределов досягаемости, а использовать технологические достижения так, чтобы избавиться от присутствия внутренних и внешних отвлекающих факторов и уделить людям должное внимание.
        Я назначил себе конкретное время для проверки почты, и остаток дня избегал даже думать о ней. Эта тактика избавила меня от негативных эмоций, поскольку я люблю читать по-настоящему важные сообщения и отвечать на них, однако не выношу, когда не получаю новостей. Я пробовал работать с почтой только на ноутбуке или только на планшете. Впрочем, с этим я пока не определился: когда я пишу книгу, отдельное устройство для почты приходится кстати, но особого значения не имеет.
        Мои эксперименты с электронной почтой продолжаются и вряд ли завершатся в обозримом будущем: появляются все новые программы, меняется моя устойчивость внимания, нормы поведения и круг общения. Вооружившись простыми инструментами и привычкой задаваться вопросом, помогают ли мои действия развить «расширенное сознание», я надеюсь отыскать способы гармоничного взаимодействия с технологией и достичь отрешенной, спокойной вовлеченности, необходимой для вдумчивого общения.
        «Мы должны осмотрительно относиться к тому, что делаем с техникой», - утверждает Рут Шварц Коуэн. История технологии научила Коуэн вдумчивому подходу к использованию устройств, дала ей глубокое осознание сложности и гибкости наших отношений с приборами и инструментами. Это коренным образом изменило образ жизни писательницы. Создание книги «Больше работы для мамы» и размышления об истории привычных, обыденных технологических усовершенствований помогло Коуэн уяснить, что конечная цель домохозяйки - отправить всех на работу, чтобы получить возможность заняться чем-нибудь еще, и заботиться о детях, чтобы они росли здоровыми, благополучно окончили школу и оставили родительское гнездо. Она долго обсуждала с мужем, как лучше добиться нужных результатов в семье, и если оказывалось, что этому мешает какая-то привычка или установленная традиция, то от нее отказывались.
        Подобный подход изменил жизнь Коуэн. «Разумеется, всех нужно было накормить, но от изысканных угощений мы отказались, однако за ужином вся семья собирались за столом, и в целом мы жили нормальной жизнью».
        Совсем недавно Коуэн отказалась от электронной почты. «Раньше я проверяла ящик один-два раза в день, - говорит она. - Но когда я перешла из университета штата Нью-Йорк в Пенсильванский университет и стала жить на два дома - в Лонг-Айленде и Филадельфии, то, как и все, обзавелась дурной привычкой: в поезде то и дело проверяла смартфон, пока наконец не сообразила, что лучше почитать или даже поспать, чем тратить время на имейлы». Коуэн призывает не к уничтожению техники и созданию идеального мира, а к более вдумчивому существованию в окружающем нас мире. «Задумайтесь о том, зачем нужна техника, - говорит она. - Сосредоточьтесь на конечной цели и заставьте устройства работать на вас, не позволяйте им управлять вами. Это и есть осознанность. У вас должно войти в привычку думать об устройстве, которое вы используете, и о том, приблизит ли оно вас к цели. Если мазки кисти плохо ложатся на холст, вы берете другую кисть. Вы - ремесленник, вы - художник, вы способны творить, и если инструмент не работает, замените его другим».
        Научитесь сосредоточению на конечной цели, не забывайте об используемых орудиях труда, заменяйте их, если они не приносят пользы - именно так вы станете творцом собственного «расширенного сознания», созидающей личностью. Правильное использование подходящих инструментов поможет, но не сделает вас вдумчивой личностью.
        Монахи-блогеры утверждают, что созерцательность - это навык, которому можно научиться, который можно совершенствовать и практиковать даже в виртуальном мире. Они учат нас, что сосредоточенность - это вовсе не то, что остается, если убрать с экрана все уведомления о входящих сообщения, видео с кошечками, всплывающие окна, рекламные баннеры и ссылки на снимки песиков в елизаветинских нарядах. Сосредоточенность не появится из ниоткуда, даже если устранить все внешние раздражители. Сосредоточенность - это активное, искусное вовлечение в намеренно суженный сегмент окружающего мира. Дизайн может способствовать или препятствовать вдумчивому осознанию, но в наших силах развить и использовать эти умения и навыки. Вдумчивое использование технологий целиком и полностью зависит от нас, и мы на это способны.
        Как только вы научитесь осознанному обращению с технологиями и возьмете под контроль свое «расширенное сознание», будьте готовы к провалу, потому что он неизбежен. Но не отчаивайтесь. Научитесь отдыхать с пользой.
        Глава 6. Сконцентрируйтесь
        В следующий раз, когда вы, сидя в Сети, вдруг почувствуете, что ваше внимание рассеивается, перейдите на веб-сайт под названием «Две минуты бездействия». На экране возникнет фотография пляжа на закате, зазвучит успокаивающий шум волн, а таймер на картинке начнет отсчитывать две минуты. «Расслабьтесь и слушайте волны, - гласит текст по центру. - Не трогайте мышь и клавиатуру». Если коснуться клавиатуры, в огромной красной рамочке возникнут слова: «Вы проиграли». Неприятно, правда? Визуальная составляющая сайта все еще требует доработок. Одна моя знакомая (в прошлом -графический дизайнер) сказала, что ей понравилось сидеть и слушать плеск прибоя, но эффект омрачила слегка скошенная линия горизонта. Тем не менее гениально простая концепция представляет собой интересную попытку создать метод, с помощью которого можно перенаправить и сфокусировать внимание.
        Этот сайт позволяет достигать весьма эффективных результатов. Ребекка Кринке, преподаватель ландшафтной архитектуры в университете Миннесоты, использует сайт в работе со своими студентами, при проведении экспериментов с процессами проектирования и дизайна. Когда Кринке чувствует, что группе необходимо отказаться от привычных схем мышления или задуматься о ходе работы, то вместе со студентами заходит на сайт. Эффект налицо - настроение всей группы моментально меняется.
        Большая часть устройств пытается завладеть вашим вниманием, удержать его и направить на что-то другое. «Две минуты бездействия» предлагает сделать паузу, посидеть, уйти в себя. Можно без зазрения совести витать мыслями в облаках, отдохнуть и расслабиться - сайт поддерживает потребность мозга сделать перерыв. В то же самое время в фотографии пляжа нет ничего увлекательного: ни всплывающих окон, ни забавных рекламных роликов. Оказывается, технологии, которые нас успешно отвлекают, можно использовать и в качестве инструмента для сосредоточения и перефокусировки внимания.
        Если верить карте на экране передо мной, мы только что минули южный мыс Гренландии. Мы вылетели из Сан-Франциско шесть часов назад, еще четыре - ияв Лондоне. В салоне самолета темно. Шумоизолирующие наушники айпода приглушают гул двигателей и вой ветра. Остальные пассажиры спят, читают (судя по всему, сейчас очень популярен Стиг Ларссон) или смотрят фильмы. Я же все это время работал, пытаясь перебороть сон. На паспортном контроле я буду как зомби, а в автобусе усну, едва мы отъедем от аэропорта. Но оно того стоит. В самолете думается лучше всего.
        В последнее время я часто летаю в самые дальние уголки планеты: встречаюсь с заказчиками, провожу консультации и семинары, составляю прогнозы и стратегические планы. Из развлечения путешествия превратились в сугубо деловое занятие. После приземления я беру такси, еду в конференц-центр или в офис клиента и немедленно приступаю к работе. Моя задача - помочь правительственным организациям или корпоративным клиентам отыскать выход из потенциально сложной ситуации. Поездки в Европу обычно занимают два-три дня, так что, возвратившись домой, я почти не замечаю смены часовых поясов.
        Казалось бы, футурологу следует в совершенстве владеть искусством рационального распределения времени, но я постоянно работаю в цейтноте, в противофазе, с отставанием. Поэтому приходится трудиться и на борту самолета. Я превратился в одного из бесчисленных взвинченных пассажиров, лихорадочно просматривающих презентации и отчеты на экране лэптопа.
        Вскоре выяснилось, что в салоне авиалайнера очень хорошо размышляется - я отрезан от офиса, высоко над землей, где нет никаких помех, и меня ничто не отвлекает. Доклад должен быть готов через двенадцать часов. Ощущение возбужденного напряжения и полной свободы создает прекрасный стимул для продуктивной работы. Длительный перелет служит дополнительным преимуществом: за десять часов в воздухе я напишу и отредактирую четко изложенный доклад, без излишних длиннот и украшательств. Мой «обезьяний ум» освобождается от раздражителей, приходит сосредоточение. В процессе работы кажется, что все мысли исходят не от меня, я становлюсь сторонним наблюдателем. Необходимость сосредоточиться сменяется отслеживанием того, как возникают и развиваются идеи. Бывает, что я смотрю на текст и удивляюсь: «Откуда это взялось?»
        Отчасти это объясняется тем, что мой мир сведен к нескольким предметам, находящимся в пределах легкой досягаемости. Раскладной столик превращается в мобильный кабинет. Недостаток места в салоне эконом-класса (да-да, бизнес-классом я не летаю) требует предельной собранности и продуманного размещения вещей. Сегодня мой импровизированный письменный стол занимают «походная» кружка, блокнот, авторучка, книга и распечатка статьи, над которой я работаю. В этот раз сроки не поджимают, но радостное возбуждение не позволяет мне заняться ничем другим, кроме работы. Дело в том, что я еду в Кембридж для научной работы в Microsoft Research, и передо мной стоит важная задача: узнать, как создавать компьютеры, которые помогут пользователям вдумчиво размышлять, не отвлекаясь и не попадая в зависимость от Сети. Не так давно, при обсуждении потенциальных тем моих исследований, я столкнулся с термином «созерцательный компьютинг». Мне предстоит выяснить, что это означает. По специальности я историк науки и последний раз посетил Кембридж двадцать лет назад, когда работал над диссертацией. Тогда я сутками не покидал
библиотеки, но в этот приезд собираюсь поближе познакомиться с городом. В качестве путеводителей я взял с собой две книги: «Двойную спираль» Джеймса Уотсона, где автор описывает свою совместную работу с Фрэнсисом Криком, которая привела к открытию структуры ДНК, и биографию Чарльза Дарвина, отца теории эволюции и естественного отбора. Уотсон - знаменитый американский биолог, работавший в Кембридже. За год с небольшим (с ноября 1951 по февраль 1953 года) они с Криком разгадали величайшую загадку XX века, над которой трудились лучшие умы человечества. Моя работа не столь важна, но, по-моему, Уотсон -прекрасный пример для американца, приехавшего в Кембридж с грандиозными планами научных исследований.
        Обе книги я читал неоднократно, однако никогда прежде не рассматривал их как своеобразные путеводители или советы туристам. Наверное, их следует объединить под названием «Как стать гением в Кембридже». Я перелистываю страницы «Двойной спирали», и меня внезапно озаряет: Уотсон и Крик, целеустремленные, энергичные исследователи, повсюду ходят пешком! Когда Уотсон приезжает в Кембридж, его научный руководитель, Джон Кендрю, угощает его обедом в знаменитом пабе The Eagle, основанном в 1500-е годы и расположенном по соседству с Кавендишской лабораторией, где, собственно, и проводились исследования, а потом ученые отправляются на пешеходную экскурсию по университетским колледжам. Когда Уотсон едет в Европу, то и там не упускает возможности прогуляться за городом. Ученый описывает, как после открытия структуры ДНК он пошел к мосту Клер, разглядывая готические шпили часовни Королевского колледжа на фоне прозрачного весеннего неба и размышляя об итогах своей работы с Криком: «По-моему, мы добились успеха в результате долгих бесцельных прогулок по колледжам и беглого ознакомления с новыми поступлениями в
книжном магазине Хеффера».
        Чарльз Дарвин - один из самых выдающихся ученых в истории человечества, хотя в 1829 году, когда он приехал в Кембридж, об этом никто не догадывался. Отец послал его изучать медицину в Эдинбургский университет, но мальчик не выносил вида крови и увлекся естественной историей. Ничем не примечательного студента из хорошей семьи ожидала карьера священнослужителя, однако он нашел свое призвание в научной деятельности. Его энтузиазм произвел сильное впечатление на профессора ботаники Джона Генслоу, и вскоре остальные преподаватели прозвали Дарвина: «тот, кто гуляет с Генслоу», впрочем, не особо расстраиваясь по этому поводу. В стенах мрачных аудиторий Дарвин был безмолвен и тих, зато оказывался в своей стихии, собирая и исследуя образцы. В 1831 году Генслоу попросили порекомендовать человека на место помощника натуралиста на «Бигль», экспедиционное судно королевского флота, отправлявшееся к берегам Южной Америки для картографической съемки. Профессор предложил кандидатуру Дарвина.
        Чарльз Дарвин провел на борту «Бигля» пять с половиной лет, изучая естественную историю Южной Америки и островов Тихого океана. Он собирал образцы растений и животных, составлял отчеты о своих путешествиях и стал одним из ведущих натуралистов своего времени. Вернувшись в Англию в 1836 году, он шесть лет находился в центре бурного научного мира Лондона, а затем, переехав в сельскую глушь, проложил в поместье аллею и ежедневно прохаживался по ней в глубокой задумчивости. В прогулках он провел самые плодотворные годы своей жизни.
        Наши современники уверены в том, что производительность и инновации исходят исключительно от лайфхакинга, кофеина и самолечения: опрос, проведенный в 2008 году журналом Nature, показал, что пятая часть респондентов принимала нейрометаболические стимуляторы для повышения умственной активности и работоспособности. Тем не менее Чарльз Дарвин, подобно своему коллеге, биологу Джеймсу Уотсону, предпочитал познавать мир во время прогулок. Так что же такого особенного в ходьбе?
        Почти сорок лет Чарльз Дарвин ежедневно прогуливался по любимой аллее в окрестностях поместья Даун-Хаус. Чарльз со своей женой Эммой переехали в графство Кент из шумного Лондона летом 1842 года. Даун-Хаус - бывший дом священника, окруженный тремя акрами садов. К нему прилегают пятнадцать акров лугов и пашен. Жизнь Дарвина в Даун-Хаусе иногда называют затворническим периодом. Многие биографы, сравнивая это время с годами энергичной деятельности ученого на борту «Бигля» и в научных кругах Лондона, пришли к выводу, что Дарвин отринул светскую жизнь в попытке забыть о теории эволюции. На самом деле, по мнению историка Джеймса Мура, профессора Открытого университета, все не так просто.
        Мур вот уже тридцать лет изучает биографию Дарвина, часто посещает Даун-Хаус, прекрасно разбирается в жизни и мировоззрении великого ученого - от грандиозного размаха его идей до мелких перипетий семейной жизни. По словам Мура, Даун-Хаус был для Дарвина в равной степени домом, убежищем, лабораторией и крепостью и сыграл в жизни и деятельности ученого не менее важную роль, чем каюта на борту «Бигля».
        Чарльз с Эммой выросли в сельской местности, их обоих привлекали тишина и уединение. Дарвин отмечает, что поместье Даун-Хаус располагается «в шести милях от собора Святого Павла, в восьми с половиной милях от вокзала Виктория и в двух часах езды от Лондонского моста». Современному путешественнику приходится сесть в поезд на вокзале Виктория, доехать до городка Бромли, оттуда автобусом добраться в деревню Даун (остановка - у церкви, которую когда-то посещала Эмма), а затем пешком пройти по Лакстед-роуд к дому великого ученого. Сам Дарвин считал, что удаленность поместья от Лондона отпугнет любопытствующих, но не станет помехой для лондонских друзей и единомышленников.
        Дарвин продолжал заниматься исследованиями и интересовался научными изысканиями современников. Сохранилось около пятнадцати тысяч писем, отправленных из Даун-Хауса. В наш век электронных сообщений и эсэмэсок кажется, что наземная почта -слишком медленный вид связи, но в 1840-е годы Дарвин, отправив утром письмо в ботанический сад Кью или в Королевское научное общество, получал ответ на следующий день - книги, рассаду или геологические образцы. Новости распространялись быстро, а досужие сплетни и пустые развлечения оставались в Лондоне.
        В тихом уединении Даун-Хауса Дарвин не жил затворником. Он выбрал поместье вдали от шума и суеты, чтобы избежать досужего любопытства посторонних, но сохранить близость к друзьям. Дарвин сознательно и самостоятельно выбирал не только с кем встречаться, но и что видеть. Для этого он распорядился провести в поместье ряд ландшафтных и строительных работ: вдоль северной стороны возвели стену высотой в двенадцать футов, насыпали холм и посадили деревья, понизили грунтовое дорожное полотно у дома, соорудили еще одну стену из булыжников. Как поясняет Мур, «все это ради того, чтобы избежать нежелательных и непредвиденных помех и принимать только приглашенных гостей».
        Дарвин превратил Даун-Хаус в своеобразную полевую лабораторию для сбора и обработки научных данных. Он переоборудовал одну из комнат в кабинет, построил теплицу, а в саду проводил всевозможные исследования, изучая орхидеи, земляных червей и разнообразных моллюсков. Он пристально следил за состоянием окружающей среды и вынес из своих бесед с местными голубятниками, псарями и фермерами не меньше наблюдений, чем из своих путешествий. По замечанию Джанет Браун, биографа Дарвина, «фактические материалы, положенные в основу знаменитого труда “Происхождение видов”, взяты из обыденной деятельности и составлены в ходе обмена мнений, замечаний, наблюдений и элементарных опытов с подручными материалами, растениями и животными».
        Сам Дарвин считал своей отличительной чертой способность видеть интересное - то, чего не замечают другие, и выяснять, в чем заключается смысл увиденного. Даун-Хаус предоставил исследователю возможность наблюдать за природой, сосредоточиться на обдумывании проблем, упущенных из виду другими учеными, серьезно размышлять и созерцать. Дарвин создал Даун-Хаус для того, чтобы увеличить свою способность к концентрации внимания, сделал поместье частью своего расширенного сознания.
        Самой простой - и самой важной - чертой поместья стала аллея. Дарвин любил «узкие тропки и высокие живые изгороди» в окрестностях Дауна, в письмах он часто упоминал о своих прогулках. «Очарование местности для меня таится в том, что в округе все поля (увы, в том числе и наши!) пересечены бесчисленными тропинками», - рассказывал он брату после переезда в Даун-Хаус. Приобретя поместье, Дарвин проложил свою аллею. Ее конструкция подобна современным парковым дорожкам: неглубокая траншея, засыпанная гравием вперемешку с песком. Первый участок аллеи закончили к 1843 году, а спустя еще три года Дарвин арендовал полтора акра земли у соседа, баронета Джона Леббока, и аллея протянулась на четверть мили. Дети Дарвина назвали ее «песчаной тропкой», а сам ученый именовал ее «дорогой размышлений».
        Почти сорок лет Дарвин ежедневно отправлялся на прогулку по своей излюбленной аллее. Иногда к нему присоединялись дети или белый терьер Полли. На этой же аллее Дарвин обсуждал научные исследования с гостившими в поместье коллегами. Земля в округе принадлежала фермерским хозяйствам, сельскохозяйственные работы велись и в поместье Дарвина, принося дополнительный доход семейству. Сам ученый не любил лишних расходов и только в случае крайней необходимости выделял деньги на ремонт и починку дома, поэтому затраты на создание аллеи подчеркивают особое значение, придаваемое Дарвином как прогулкам, так и месту для размышлений.
        Что же особенного в прогулках? Многие мыслители утверждают, что прогулки стимулируют творчество. С давних времен известно, что ходьба помогает размышлять и является формой созерцания. Латинскую фразу solvitur ambulando («решение найдется при ходьбе») приписывают различным философам древности - от Диогена до святых Амвросия, Иеронима и Августина. Буддисты и христиане размышляют в движении -прогулка по коротким тропкам или по лабиринтам улучшает созерцательность и символизирует путь к духовому обновлению. Свои теории обдумывали во время прогулок и Жан-Жак Руссо в Париже, и Иммануил Кант в Кенигсберге, и Сёрен Кьеркегор в Копенгагене. Известно, что Кьеркегор считал прогулки прекрасным средством стимуляции как физического состояния, так и умственной деятельности (что подтверждается современными исследованиями) и говорил, что «прогулки наводят меня на мои лучшие мысли». Образ прогуливающегося философа настолько укоренился в общественном представлении, что в конце XIX века Ницше объявил: «Только выхоженные мысли имеют ценность». Дарвинская аллея - один из многих примеров тех дорог, которые исходили
философы, писатели и ученые в поисках решения стоящих перед ними задач.
        Прогулка стимулирует мышление, потому что позволяет сделать перерыв в напряженной умственной работе писателя, мыслителя или исследователя, но в то же время не отвлекает внимания от проблемы. Ребекка Солнит утверждает, что прогулка -«это состояние, в котором ум, тело и окружающий мир сливаются воедино». Тело движется, взгляд отмечает привычные или незнакомые виды, а какая-то часть мозга сосредоточенно обдумывает сложную задачу или отшлифовывает строку. Для тех, кто работает над чрезвычайно запутанными проблемами, знакомый маршрут не требует мысленного напряжения и позволяет разуму заниматься поиском решения, часто возникающего подсознательно. Разумеется, прогулка в одиночестве и выход на природу с друзьями и близкими по-разному влияют на мозг. К ходьбе, как к любому средству стимулирования творчества, следует относиться осмотрительно - любая прогулка служит конкретной цели и совершается в определенном настроении.
        Свои лучшие идеи и наблюдения Дарвин сформулировал, находясь в движении. Он рано остался без матери и с юных лет полюбил долгие прогулки, хотя никогда впоследствии не объяснял, почему. Недавние исследования выявили, что пребывание на свежем воздухе оказывает положительное влияние на умственное и эмоциональное состояние людей, переживших утрату или выздоравливающих после тяжелой болезни. Прогулки не делают таких людей счастливее, но восстанавливают волю к жизни и укрепляют выносливость организма. Не будет преувеличением предположить, что Дарвин находил утешение в прогулках. В дальнейшем это помогло ему выработать ассоциативную связь между ходьбой и созерцанием. Возможно, именно поэтому он впоследствии осознал, что прикладные исследования, наблюдения и путешествия интересуют его больше, чем работа в библиотеке.
        Важность прогулок для творческого мышления Дарвина заметна и в том, что ученый выражал сложность задачи, над которой он работал, количеством проходов по аллее. По-моему, такая формулировка помогала ему достичь решения: аллея вела его к разгадке, подсказывала путь к ответу.
        Когда Дарвин сосредоточивался на обдумывании проблемы, неторопливая ходьба умиротворяла его, и тропинка становилась неприметной частью ландшафта, а если вдохновение не приходило, и озарения не наступало, то ученый замечал и хруст гравия под ногами, и шелест листвы в кронах, и складки коры на стволах деревьев вдоль аллеи. Генри Дэвид Торо в эссе «Прогулки» замечает:
        По сути дела, можно обнаружить некоторое соответствие между возможностями, которые заключает в себе пейзаж окружностью радиусом десять миль (а именно столько можно пройти за одну прогулку), и возможностями, которые заключены в семидесяти годах человеческой жизни: и то, и другое невозможно постичь до конца. [[1] - Перевод Э.Ф. Осиповой.]
        Простор для наблюдений безграничен: смена времен года, циклы роста и разложения, сезонные явления в жизни животных и птиц, своеобразие ландшафта и новизна привычного пейзажа. Способность Дарвина подмечать мельчайшие детали и анализировать их с тем, чтобы они раскрылись с новой, неожиданной стороны, стимулировала воображение и мысль ученого.
        Если мы, как Дарвин, желая отыскать необычное в повседневном, внимательнее приглядимся к песчаной тропке ученого, то окажется, что дарвинская аллея -непритязательный, но оттого не менее великолепный пример созерцательного дизайна.
        За последние тысячелетия общий язык, на котором говорят архитекторы и садоводы, помог придать форму созерцательному пространству. В справочниках по архитектурным стилям и в сборниках ландшафтных дизайнов не существует образчиков «созерцательного пространства» - в них не было необходимости. Мы узнавали эту особенность, не имея понятия о ее названии. Но в последнее время ландшафтные архитекторы и психологи добавили этот термин к словарному запасу. Они пришли к выводу, что будь то парк или лес, церковь или лаборатория, средневековая католическая семинария или современный сад камней, священная роща или научная библиотека, - пространства, дарящие нам покой и приглашающие к размышлениям, сооружены по простым правилам.
        Несколько лет назад заказчик попросил Ребекку Кринке разработать созерцательный ландшафтный дизайн. Кринке, как истинный профессионал, первым делом обратилась к литературе о принципах проектирования созерцательного пространства. Изучению различных особенностей садов камней, средневековых церквей и мемориальных сооружений посвящено множество исследований, но общего аналитического подхода не существует. В конце концов Кринке отыскала работу Стивена Каплана, психолога, не один десяток лет посвятившего изучению благоприятного влияния окружающей среды на внутренний мир человека.
        Каплан занимается изучением так называемого «направленного внимания», которое мы задействуем, решая сложные задачи или сталкиваясь с затруднительными ситуациями. Способность сосредоточиться на чем-то одном, не придавая значения отвлекающим факторам, Каплан называет «торможением»: она важна тем, что оберегает направленное внимание. Эта способность чрезвычайно необходима для современного человека. Те вещи, которые в процессе эволюции мы научились замечать инстинктивно - например, опасного хищника или растение, пригодное в пищу, - стали бесполезными и отвлекающими в эпоху дорожного движения, электронных расчетных документов и деловых встреч. Наша способность к сосредоточению не исчезла, однако мир создал «раскол между важным и интересным»: от нас требуется уделять пристальное внимание принципиально скучным занятиям, а технологические системы с каждым годом становятся все сложнее. Как правило, это приводит к трагическим последствиям -невнимательность, рассеянность и неспособность быстрого переключения на новое событие или объект становится причиной системных сбоев, автомобильных аварий и других
техногенных катастроф.
        В прошлом исследователи этих явлений отмечали восстановительную ценность общения с природой. Каплан выделяет четыре основные характеристики восстановительных эффектов: увлекательность (внимание невольно, бессознательно переключается на красивый вид), отстраненность (удаление от шума и суеты очень важно для городских жителей), диапазон (глубина и связность впечатлений вызывают ощущение нового, непознанного мира) и совместимость (легкость осмысления и ориентации).
        Все мы когда-нибудь испытывали подобные впечатления. Увлекательная книга создает восстановительный эффект, если завладевает воображением и переносит читателя в свой мир. Соприкосновение с искусством, посещение театра, оперы или балета тоже обладает восстановительным эффектом.
        Поэтому Каплан поставил своей целью узнать, почему чтение или прогулка по парку дают восстановительный эффект, возвращая нам силы. Кринке считает, что эти принципы вполне применимы к пониманию влияния, оказываемого архитектурными и ландшафтными конструкциями на человека.
        Созерцательные пространства намеренно просты: в постройках используют незамысловатые элементы конструкции и скромную цветовую гамму, а в садово-парковом дизайне внимание концентрируется на немногочисленных деревьях и зеленых насаждениях. Приглушенные звуки, цвета и тени ослабляют зрительные и слуховые воздействия, позволяя посетителям расслабиться и сосредоточиться. Просто - это не обязательно скудно или пусто, даже в келье отшельника есть окна, книги и крест. Созерцательная простота похожа на простоту музея: пространство нарочито обнажено, выдвигая в центр внимания лишь несколько предметов.
        Простота либо придает окружающему пространству умиротворенность, либо намеренно привлекает внимание к определенному месту, предмету или ритуалу. Мы перестаем замечать богатое убранство театрального зала, едва гаснет свет и начинается спектакль. Строгая простота художественных галерей оттеняет выставленные в них картины. Готический собор при свете свеч на вечернем богослужении становится уютным и гостеприимным: величественные своды скрываются в темноте, создавая камерную, располагающую атмосферу.
        Еще одной особенностью созерцательного пространства являются контрасты. Крохотный уединенный сад у подножья горы, каменная тропа, ведущая к кромке воды, узкий темный проход, выходящий на залитую солнечными лучами площадь, храм, вздымающийся к небу, - все это является гармоничным объединением микрокосма и макрокосма, контрастирующих элементов, давящей темноты и всепроникающего света, человека и природы. Деление пространства на контрастирующие участки застройки и естественных образований, перемещение от малого к большому или из темноты к свету превращает обычную прогулку в своего рода паломничество.
        По словам Кринке, располагающие к созерцанию пространства «дарят ощущение отстраненности, хотя окружающее является частью чего-то большего». Пещера, которая тысячи лет назад служила святилищем безвестным ныне племенам, сохраняет ощущение таинственности, но не вызывает чувства сопричастности. Еородские парки, напротив, обладают восстановительным эффектом, поскольку физически близки к нашей повседневной жизни.
        Создатели созерцательных пространств давно уяснили, что необузданные, девственные просторы воспринимаются нами как угрожающие, а места, где чувствуется присутствие человека, даруют ощущение спокойствия и единения с природой. Тропинка на горе или оазис с хижиной в пустыне вызывают совсем иные чувства, чем безбрежные океанские дали или непроходимые джунгли. Тропы и постройки делают пространство познаваемым, дорожка придает смысл ландшафту, беседка или храм становятся целью прогулки, передвижение принимает характер паломничества. Нам свойственно упускать из виду, что чувство местонахождения - уверенность в том, где мы находимся и куда движемся -играет важную роль в восприятии места. Мы радуемся свободе странствий, но отсутствие цели - не то же самое, что ощущение потерянности. Возможность бесцельных скитаний все же подразумевает знание того, где именно мы находимся. Представьте, что вы гуляете по хорошо знакомому городу, никуда особо не стремясь, но постоянно сознавая, где вы, а потом представьте, что вы потерялись. На карте путь окажется тем же самым, но ощущения изменятся.
        Аллея Дарвина - превосходный образец созерцательного пространства. Она широким овалом пролегает по владениям Дарвина и его соседа, натуралиста, археолога и этнографа Джона Леббока, частью проходя по лугу, а частью - по лесу. На аллее нет ни скульптурных украшений, ни скамей для отдыха. Дарвин сохранил естественную простоту окружающего ландшафта, только в некоторых местах высадил деревья и кустарники, а кое-где проредил живую изгородь, сохранив старый вяз, росший неподалеку.
        Тем не менее в простом дизайне аллеи присутствует необходимый контраст. Обычно Дарвин выходил на прогулку с южной оконечности поместья, где за невысокими живыми изгородями открывается вид на зеленые холмы, поля и леса вдалеке. Аллея выходит к беседке, которую семья называла летним домиком, и оттуда сворачивает на север, превращаясь в затененную деревьями тропинку, которая затем сменяется светлым участком.
        Итак, прогулка Дарвина превращается в паломничество. Чтобы попасть на аллею, Дарвин выходил на задний двор дома, шел по прямой широкой дорожке мимо теплиц и садов к деревянной калитке в живой изгороди. За калиткой простирается луг и начинается аллея. Дом находится всего в тысяче шагов от аллеи, но, как вспоминала внучка Дарвина, «это казалось очень далеко», потому что густой кустарник отгораживает от человеческого присутствия и оставляет гуляющего наедине с природой. Сам Дарвин замечал, что для наблюдателя на аллее «Даун-Хаус словно бы находится на краю света». Аллея стала для исследователя убежищем от домашней суеты.
        Красота аллеи естественна, но не девственна. В своих владениях Дарвин высадил вдоль аллеи кизил, граб и еще с полдесятка видов деревьев и кустарников, а на арендованном участке Леббока провел ландшафтные работы, оградив аллею живой изгородью и штакетником. По мнению Джима Мура, это прекрасный пример садоводческого искусства. Простота замысла, контрасты затененных посадок и ярко освещенных открытых участков, изменение перспективы, комбинация природных особенностей ландшафта и творения рук человеческих сочетают в себе все классические элементы восстановительного созерцательного пространства.
        Можно ли называть аллею информационной технологией, инструментом, которым Дарвин пользовался для сосредоточения? Ученый отслеживал протяженность своей прогулки с помощью камешков, переставляя их с места на место по ходу своего движения (иногда дети прятали камешки, чтобы узнать, насколько глубоко отец погрузился в размышления). В Даун-Хаусе Дарвин написал восемнадцать научных трудов и монографий, в том числе «Происхождение видов» (1859), «Происхождение человека» (1871) и «Выражение эмоций у человека и животных» (1872). Аллея присутствовала в его жизни на протяжении тридцати шести лет. Если он прогуливался по ней триста дней в году и ежедневно проходил две мили, то в общей сложности отшагал свыше двадцати тысяч миль по своей «дороге размышлений» - своего рода второе кругосветное путешествие, изменившее наш взгляд на мир. Дарвин создавал аллею с необыкновенным терпением и уверенностью. Я живу в мире, в котором проекты занимают несколько недель или месяцев: сроки неумолимы, конкуренция на рынке труда и услуг жестока -если чего-то не сделать, то это сделает другой. Викторианская эпоха представляется
нам странной и чуждой, однако Дарвин описывал мир природы, подчиняющийся знакомым нам законам бесконечного соперничества и борьбы за существование. Мои одаренные друзья много и усердно работают, но плоды их труда кратковременны и преходящи: созданные новинки мгновенно сменяются продукцией конкурентов. Даже у лучших идей и ценнейших экспертных знаний невероятно короткий срок годности: технологические инновации и патенты, привлекающие сегодняшних инвесторов, через пять лет превращаются в дешевые поделки, производимые на окраинах Шанхая. Сами мы живем, как перекати-поле, нигде не обосновываясь надолго: сегодня мы в Сан-Франциско, а через три года - в Сеуле, Дубае или Боулдере, там, где открываются лучшие возможности для применения наших талантов и способностей. Даже если мы не переезжаем с места на место, кажется, что бульшая часть нашего существования проходит в «облаке», и возвращаясь домой, мы с удивлением понимаем, что знакомое место переменилось до неузнаваемости.
        Однако же Дарвин высадил деревья на аллее, твердо веря, что много лет будет наблюдать за их ростом, развивая и совершенствуя свою теорию эволюции. Он арендовал землю у Леббока, предвкушая «удовольствие от прогулок по тенистой аллее и ухода за деревьями и кустарниками». Вдоль аллеи ученый возделал миниатюрный «густо заросший» лесок, упомянутый в конце фундаментального труда «Происхождение видов». Даун-Хаус стал для Дарвина миром, который десятки лет защищал, поддерживал и вдохновлял исследователя.
        Все это нам кажется очень странным. Сумеем ли мы создать что-то подобное?
        К сожалению, на такое способны очень немногие. Однако мы можем взять на вооружение принципы, лежащие в основе созерцательного и восстановительного дизайна для создания впечатлений и взаимодействий в самых неожиданных, непостоянных местах. Вдобавок мы способны научиться пользоваться средствами для создания привлекательности, отстраненности, диапазона и совместимости.
        Исследования Кринке и Каплана объясняют, почему я рассматриваю самолеты как своеобразное созерцательное пространство. В тесноте салона Я сосредоточиваюсь на тех элементах, которые придают пространству восстановительные качества. Я не обращаю внимания ни на мерзкую еду, ни на взвинченных пассажиров, ни на борьбу за место для ручной клади. Салон экономкласса стал моей аллеей.
        Основой этого преобразования стали прочные ассоциации между полетом, приключениями и открытиями. В детстве я часто путешествовал с родителями, фактически мы жили на два дома - в Штатах и в Бразилии. У меня остались смутные воспоминания о жизни в Бразилии, но путешествия запомнились навсегда. Ночные поездки на автобусе в Мато Гроссо и Уро Прето, переезды с тропических берегов на центральные равнины, полеты из Рио-де-Жанейро в Буэнос-Айрес и Боготу, виды Амазонки и Анд, открывающиеся под крылом самолета, вспоминаются гораздо легче, чем квартиры, в которых мы жили, или парки, где я гулял в детстве. Воздушные путешествия сохранили для меня восторг и притягательность - привлекательность, по терминологии Каплана, а потому мелкие недостатки (типа задержки рейсов и несъедобной еды) меня не отпугивают.
        Я полюбил полеты в 1960-е годы, когда сама идея о доступности международных воздушных путешествий была в новинку. В то время глобальные брэнды и международные торговые сети еще не овладели миром. Регулярное трансатлантическое пассажирское сообщение установили только в 1950-е годы, а беспосадочный перелет из Северной Америки в Южную все еще считался редкостью. Во времена Дарвина бытовало схожее отношение к прогулкам: когда юный Чарльз уходил в поля после смерти матери, умами владела романтическая идея о прогулке как форме самопознания, а за тридцать лет до этогоГилберт Уайт написал свою «Естественную историю», вызвавшую у читателей острый интерес к ботанике и собирательству. Таким образом, в силу культурноисторических ассоциаций я считаю самолеты и аллеи созерцательными пространствами.
        Физическая среда самолета обладает всеми характеристиками созерцательного пространства. Отведенное мне место очень мало, перегружено предметами, но упорядочено, и все, что мне нужно, находится в пределах досягаемости - своеобразная походная версия сада камней, доступная пониманию и самодостаточная, небольшая, но бесконечная в смысле предлагаемого ею интеллектуального диапазона.
        Бульшую часть времени мое внимание остается в пределах этого крошечного мира. Ночные перелеты - мои любимые: в салоне темно, только мерцают экраны и сияют островки света у кресел моих спутников, которые так же, как и я, сосредоточенно работают или им просто не спится. Да, это не лесная чаща, но смесь света и темноты, тишины и шума помогают мне успокоиться и сосредоточиться.
        Даже звуки помогают мне сконцентрировать внимание. Я работаю под музыку, но краем уха слышу шум двигателей. Звукооператоры знают, как усилить низкочастотные шумы, которые ассоциируются у нас с большими пространствами, для того, чтобы помещение казалось больше (так в кино к саундтреку добавляют низкие звуки, когда действие перемещается из небольшого помещения в открытые пространства). Хотя занимаемое мной место в салоне мало, гул моторов, шум ветра, шорохи и потрескивание алюминиевой обивки фюзеляжа в холодном воздухе за бортом создают у меня ощущение простора.
        Немаловажно и то, что я отключен от Сети. Это цифровое выражение моей отстраненности - еще одна примета того, что перелет становится паломничеством. Я знаю, что не могу проверить электронную почту или просмотреть новости в Интернете, даже не пытаюсь. Я полностью свободен от зависимости. Цифровые наслаждения и удовольствия находятся вне досягаемости, соблазн исчезает. Еще большее удовлетворение приносит осознание того, что другие не могут связаться со мной.
        Я, конечно, рано или поздно вернусь онлайн. Но сейчас этот момент кажется очень далеким. В долгом полете время замедляется и становится растяжимым. Разумеется, нас ожидает посадка, однако краткие ночи и неторопливые рассветы поддерживают во мне радостное ощущение невесомости, словно я - мячик, подброшенный вверх и замерший на пике своего полета, когда ускорение замедляется.
        Я одновременно осознаю и приближение сроков сдачи, и освобождение от привычных обязанностей, нахожусь в рабочем режиме, но отдельно от обыденной жизни.
        После дней и недель напряженной суеты тело отдыхает, хотя мозг продолжает лихорадочно мыслить. Сменяются часовые пояса. Душа возбуждена сборами и подготовкой к полету, хотя у меня есть возможность (и необходимость) десять часов просидеть спокойно, ощутить медленное течение времени. Эти чередования между суетой и отдыхом, между движением и покоем, физической неподвижностью и мыслительной активностью вызывают состояние, где действие и созерцание не сменяются, как день и ночь, а сливаются воедино.
        Для нас перерывы или отдых стали эквивалентом кнопки выключателя: мы либо работаем, либо нет. Деятельные личности считают необходимость «выключения» недостатком человеческой операционной системы. Однако наибольший восстановительный эффект достигается не выключением. Перерывы в созерцательном пространстве не прерывают работы творческого ума, а создают иное, весьма ценное состояние покоя, где разум продолжает творить, но другим, менее направленным способом.
        Погружение в это вдумчивое, осознающее состояние требует времени, его нельзя достичь незамедлительно. Например, при медитации телу требуется несколько минут, чтобы расслабиться и успокоиться. Только после этого можно переходить к очищению и успокоению мышления. Приходится учиться и умению создавать созерцательные пространства и состояния, превращать обыденный мир в восстановительную среду. Мне потребовались годы странствий, прежде чем я научился творчески работать в самолете. Тем не менее попробуйте найти время хотя бы для краткого погружения в восстановительную среду, научитесь превращать паузы и перерывы в возможности для разгрузки разума, для перехода к менее активной деятельности, а не для полного отключения.
        Больше всего такие изменения ритма заметны в ходе рабочего дня, но они существуют и в более длительные периоды деятельности. Дарвин годами прогуливался по своей аллее, наблюдая за разницей освещения утром и днем, за сменой времен года, за ростом и развитием посаженных деревьев. Многолетняя траектория его творческой мысли в совокупности с движением и созерцанием наглядно демонстрирует, как совмещаются в жизни ученого активная деятельность и время, посвященное размышлениям, путешествия и отдых, новое и привычное, древнее стремление к уединению и современная потребность в общении. В своей жизни Дарвин побывал во многих пространствах, весьма осмотрительно подходил к тому, какие места занимал он сам, а каким местам позволял занять себя. Результаты красноречивы.
        Наш словарный запас не позволяет полностью описать восстановление. Понятие «отвлечение» иногда используют в качестве синонима восстановления, но существует огромная разница между прогулкой и просмотром забавных видео на YouTube, обменом эсэмэсками с приятелями и ответами на срочные звонки из офиса. Восстановительная деятельность и восстановительная среда занимают сознание, при этом бессознательный разум работает без целенаправленных усилий, понимая, что никакой спешки или отвлечений не существует.
        А если коротких перерывов недостаточно, то можно собрать все гаджеты с экраном, клавиатурой или Wi-Fi (все то, что является источником постоянного отвлечения) и выключить их на целый день. Я не шучу. Можно. И нужно.
        Глава 7. Отдыхайте
        Выберите один вечер и сделайте его бесцифровым. Отключите систему предупреждений и обновлений. Закройте страничку на Facebook. Выключите Wi-Fi. Переключите телефон на вибрацию, но не кладите его в карман, а оставьте на столе. Уберите подальше планшеты и игровые приставки. Положите ноутбук в сумку, а сумку - в шкаф.
        Следующие сутки не выходите в Интернет, не проверяйте электронную почту, не трогайте ни одно устройство, у которого есть экран. Найдите книгу, которую вы начали читать в прошлом месяце (или в прошлом году) и дочитайте ее до конца. Полистайте журналы. Узнайте, как дела у друзей, не прибегая к помощи социальных сетей. Приготовьте вместе ужин. Найдите свечи и штопор, стряхните с них пыль и употребите по назначению. Осмотрите автомобиль или разберите и почистите велосипед. Делайте то, что вам интересно, из-за чего вы чувствуете себя неотделимой частью реального мира.
        Поначалу это трудно. Мы привыкли к тому, что Интернет есть всегда, и его отключение кажется бессмысленным, контрпродуктивным и весьма опасным действием. А вдруг кто-то попал в аварию и через Twitter просит помощи? Такое пропустить невозможно! (Не смейтесь. Иногда пострадавшие сначала пишут в Twitter и лишь потом звонят в полицию.) Что делать, если где-то в мире что-то случится, а мы об этом не узнаем? Разумом мы понимаем, что эта тревога граничит с абсурдом, но сам факт, что мы испытываем эти чувства, подтверждает необходимость отключиться.
        Если на следующий вечер вы броситесь к компьютеру и восторженно прильнете к мерцающему экрану, не волнуйтесь. Вы такой же, как и все остальные.
        На следующей неделе повторите все снова. Будет трудно, но не так, как в первый раз.
        Через две-три недели вы заметите некоторые изменения. Если вы не репортер, не трейдер финансовой биржи и не врач скорой помощи, то поймете, что все сущее не погружается в хаос, если вы уходите в офлайн. Большая часть имейлов - или мусор, или может подождать, однако у нас выработалась привычка считать все сообщения неотложными. Если вы кому-то действительно нужны, вас обязательно разыщут. В современном мире, пожалуй, невозможно связаться только с человеком в салоне самолета.
        Вы ощутите, как ваш разум замедляет бег - по-хорошему. Потихоньку оседает когнитивная пыль, поднятая бесконечной суетой работы, домашней жизни и всевозможными виртуальными раздражителями. Остается спокойствие, которое поначалу кажется ужасающей скукой, пустоту хочется чем-то заполнить. Не спешите. То, что вы ощущаете, - это «расширение сознания», постепенное восстановление внимания, воссоздание нужного баланса между человеком и техникой.
        Итак, начнем «бесцифровую субботу»!
        Как и многие инновационные технологии, это движение зародилось в Кремниевой долине. Термин «бесцифровая суббота» впервые возник в рамках курса «Искусство нахождения равновесия между внутренней и внешней жизнью в соответствии с личностными ценностями», который вела Энн Диленшнайдер, психолог и духовный наставник. Энн работает с некоммерческими организациями и духовенством. Ей помогает Андреа Бауэр, инструктор и организатор тренингов для руководителей и менеджеров.
        Они повидали немало трудоголиков, работающих по десять часов в день, живущих в постоянном потоке электронной почты и встреч, теряющих способность остановиться и задуматься. Вдобавок современное духовенство рассматривает Церковь с корпоративной точки зрения: проповедникам приходится заниматься поиском финансовой поддержки, разрабатывать новые программы, составлять проповеди в форме презентаций и обеспечивать увеличение числа паствы. «Мы хотели предложить курс, который помог бы людям восстановить контакт с собой», - вспоминает Диленшнайдер о начале своей работы. Сейчас она работает клиническим психологом в Фарго, штат Северная Дакота, где в течение полутора лет была пастором местной методистской церкви. Вдохновленная книгой Джулии Камерон «Путь художника», в 2001 году Диленшнайдер решила объяснить слушателям, как провести день офлайн, чтобы отдохнуть от работы и бесконечных имейлов, без пейджеров и наладонников, и сознательно заниматься деятельностью, не связанной с технологиями.
        Первые «субботы» проходили нелегко, однако вызвали бурные дискуссии о причинах, из-за которых люди не желают «отключаться». Студенты пытались уяснить, почему им кажется, что мир рухнет, если они выйдут в автономный режим. Вскоре «бесцифровые субботы» и подобные им мероприятия - «Неделя без экранов», «Выход офлайн», «Революция разъединения» - стали необычайно популярны.
        Желая узнать, почему у «бесцифровых суббот» так много поклонников и что дает изоляция от Всемирной паутины, я провел множество интервью. Писатели, консультанты, юристы, предприниматели, дизайнеры, инженеры, педагоги, маркетологи и сотрудники рекламных агентств - все они участвуют во множестве проектов одновременно, общаются с многочисленными клиентами и заказчиками. Их работа требует воображения, рационального распоряжения временем и мотивации - иными словами, они заняты многозадачной деятельностью, им необходимо умение сосредоточиваться. Они прекрасно ориентируются в цифровом технологическом пространстве, но у них имеются и чисто прикладные, «аналоговые» интересы. К примеру, профессор Дэвид Леви из Вашингтонского университета защитил в Стэнфордском университете докторскую диссертацию на тему искусственного интеллекта, а в лондонском Роухемптонском университете получил диплом профессионального каллиграфа и переплетчика. Среди приверженцев «бесцифровой субботы» встречаются пивовары, повара и любители экстремальных видов спорта. Они с удовольствием рассказывают о себе, но настаивают, что пристрастие
к «бесцифровым субботам» не делает их противниками технологий, этакими современными луддитами.
        Некоторые соблюдают «бесцифровую субботу» по чистой случайности. Например, Мартина Стоун осознала все плюсы пребывания в автономном режиме, когда заключила контракт с недобросовестным интернет-провайдером. Хотя Стоун и переквалифицировалась из корпоративного юриста в воспитательницу детского сада, она по-прежнему зависела от гаджетов. Сын без электронной книги в руках не появлялся, постоянно сидел на YouTube, писал эсэмэски и слушал музыку, муж не выпускал из рук смартфон даже во время романтических ужинов. Отсутствие надежной цифровой связи доводило Мартину до слез. Она не намеревалась присоединяться к проведению «бесцифровых суббот», но плохое подключение к Интернету дало ей возможность отдохнуть от участия в родительских комитетах и мероприятиях, организуемых директором детского сада и требующих присутствия онлайн.
        Дэвида Вюртеля подтолкнул к соблюдению «бесцифровой субботы» его маленький сын. Дэвид - инженер компании Tesla Motors, производящей электрические автомобили, пользующиеся огромной популярностью у инвесторов и президентов корпораций, которые гордятся своей заботой об окружающей среде. Для Дэвида, выпускника Калифорнийского университета в Беркли, пребывание онлайн со студенческой скамьи было сродни способности дышать. Он втянулся в проведение «бесцифровых суббот», гуляя с сынишкой в парке. Поначалу Дэвид брал с собой планшет, но заметил, что слишком часто говорит малышу: «Подожди, пока я закончу имейл». Обеспокоенный тем, что уделяет сыну мало внимания, Дэвид понял, что цифровые технологии лишают его радостей отцовства, поэтому стал чаще оставлять компьютер дома, выключать телефон и приносить в парк книгу.
        Шэй Колсон впервые ушел в офлайн, когда уехал в медовый месяц на Бали. Шэй -технарь, который по звуку оповещения может точно определить, какой у вас телефон: Android, Windows или айфон. После долгих лет изучения информатики в Сиракузском университете он обнаружил, что готов изменить способ своего общения с окружающими и пересмотреть отношение к технологии. В путешествие Шэй с женой отправились, вооруженные бумажными путеводителями, настоящими билетами и распечатками гостиничной брони. Из цифрового оборудования молодожены сохранили только фотокамеру и два устройства Kindle - по одному для каждого. Лишившись возможности разместить новые фотографии в Facebook, Шэй с женой сполна насладились медовым месяцем.
        «Бесцифровая суббота» для Тэмми Стробел является частью обширного плана по упрощению жизни и приданию смысла существованию. Тэмми, писательница и дизайнер веб-сайтов, последние несколько лет сознательно стремится к простоте: она отказалась от автомобиля и телефона и вместе с мужем переехала в небольшой дом в Орегоне, сконструированный по особому проекту. Она перешла на «бесцифровую субботу», когда поняла, что погружается в Интернет, стараясь избежать напряженной творческой работы, из-за боязни, что ее писательская деятельность потерпит неудачу. Осознав, что из инструмента писателя Интернет превратился в средство самоотвлечения, Тэмми стала уходить в офлайн по выходным, заменяя цифровые технологии общением с мужем и чтением.
        Кристина Розен, автор и редактор ежеквартального журнала The New Atlantis, обратилась к «бесцифровой субботе» после написания статей о том, как новые технологии (генотипоскопия, глобальная система позиционирования) влияют на наше восприятие времени, творческой деятельности и семейной жизни. Розен осознала, что технологии одновременно являются и насущной необходимостью, и мощным раздражителем. Однажды она принесла лэптоп в жилую комнату, и дети немедленно им заинтересовались. В результате Розен решила удалить компьютеры из тех помещений, где семья собирается вместе. Она также заметила, что время, проводимое онлайн, изменило ее манеру чтения. «Обрывочное чтение с экрана перестало приносить удовольствие», - объясняет она. В итоге она установила на компьютер программу Фреда Штуцмана Freedom и выделила время для вдумчивого чтения книг. После этого обращение к «бесцифровой субботе» не вызвало затруднений.
        Первоначально Диленшнайдер и Бауэр предлагали планировать «бесцифровую субботу» заранее, чтобы освободиться от всех помех и срочных дел, и по окончании дня проводили своеобразный ритуал, знаменующий переход к обычной жизни. Прошло десять лет, появились социальные медиа, смартфоны, игровые приставки и совместная работа в «облаке». Что же делают сейчас приверженцы «бесцифровой субботы»? Какие гаджеты они выключают, как проводят время, что получают от автономного режима?
        Самое простое - определить длительность «бесцифровой субботы»: обычно это сутки или все выходные. Соблюдать «бесцифровую субботу» легче, если она превращается в своеобразный повторяющийся ритуал.
        Мало кто отключает абсолютно все устройства. «Я бы никогда не смог податься в отшельники», - вот так метко, но неточно выразился один мой приятель. Некоторые придерживаются выработанного плана: избегают всех устройств, у которых есть экран, прерывают соединение с Wi-Fi, нажимают кнопку выключателя. Эти правила легко запомнить и применять на практике (что особенно помогает, если у вас есть дети). Таким образом определяется граница между обычным днем и «бесцифровой субботой». Кроме того, можно избавиться от отвлекающих услуг и устройств: некоторые отключают мобильные телефоны и компьютеры, забирают у детей карманные игры, но все же всей семьей играют на приставке в Guitar Hero.
        Многие участники «суббот» выбирают устройства для отключения, основываясь на психологическом воздействии, оказываемом различными техническими средствами. Писатель и консультант Г вен Белл, например, убирает с глаз долой «все, к чему очень привязана». Шэй Колсон считает пребывание онлайн «условным рефлексом» и определяет его как «доступность неподконтрольной нам информации». Таким образом, просмотр регулярных телепередач подпадает под это определение, а выбор фильма из коллекции Netflix или на дисках - нет. Включенный телефон с оповещением о новых сообщениях считается пребыванием онлайн. Перевод звонка в тихий режим демонстрирует, что вы контролируете ситуацию. «Все дело в контроле, силе воли и ваших разумных действиях», - заключает Шэй. Для подобного выбора необходимо проанализировать использование технологических средств, понять, какие из устройств отвлекают и вызывают наибольшее психологическое напряжение, какие действия приводят к нежелательному привыканию. Самоанализ - первый шаг к успешному разъединению с технологией.
        К сожалению, следующий шаг - сознательное введение в заблуждение. Мы привыкли к тому, что без Интернета невозможно жить, что современная общественная жизнь представляет собой огромную сеть, а не строгую иерархию. Поэтому сознательная отстраненность от мира онлайн воспринимается как антиобщественный и враждебный поступок. Мартина Стоун упомянула, что мало времени проводит в Сети, и была потрясена реакцией окружающих. «Я думала, что делюсь своими мыслями с друзьями, -говорит она. - Как же я ошибалась! Все пришли в ужас, сочли меня чуть ли не врагом.
        Или того хуже - зазнайкой. “Ой, я так забочусь о своей психике!”. Я была уязвлена до глубины души». «Не стоит говорить, что вы намеренно уходите в автономный режим, потому что сразу же начинаются возражения и упреки, - говорит Шэй Колсон. - На любые замечания я теперь отвечаю, что у меня неполадки со связью».
        При этом не следует прерывать связь с теми, кто в самом деле от нас зависит. Мы принадлежим к поколению, которое социологи называют «поколением бутерброда», и несем ответственность и за детей, и за престарелых родителей (прежде социологи утверждали, что это удел женщин), поэтому многие взрослые люди не могут принять мысль о полной недоступности. Цель «бесцифровой субботы» заключается не в безответственной недоступности, а в устранении нежелательных раздражителей, надуманной безотлагательности контакта с напыщенным клиентом или бесконечного потока бессмысленных сообщений. Это не исключает возможности связаться с лечащим врачом, сиделкой, школой или няней. Беспокойство по поводу недоступности столь же отвлекает, как и просмотр очередных забавных видео.
        Подумайте о том, чем будете заниматься. Чтение книг является самым распространенным протестом против засилья цифровых развлечений. Если вы ведете дневник, то вспомните о физическом удовольствии, испытываемом при письме чернилами - неторопливость выведения букв на бумаге приглашает к размышлениям над словами. Кулинария требует внимания, творческого подхода и задействует все органы чувств. Вдобавок ею можно заниматься как в одиночку, так и с друзьями. О шитье и вязании можно сказать то же самое. Дэвид Вюртель, который считает себя «инженером для инженеров», уходя в офлайн, занимается устройством домашней микро-пивоварни и самостоятельно конструирует и собирает все оборудование для нее. Впрочем, у этого увлечения существуют глубокие религиозные корни. В свое время Томас Мертон, монах-философ, заявил: «Я люблю пиво, а значит, и мир». Все эти дела, пусть и сложные, вполне выполнимы и захватывающи, они вовлекают все наши чувства и приносят немедленное удовлетворение. Вне зависимости от настроения и обстоятельств, ими можно заниматься и в одиночку, и в компании. Они возбуждают почти так же, как
пребывание в онлайн или общение с цифровыми технологиями, но не отвлекают, не разделяют внимания между двумя мирами. Они производят восстановительный эффект, создают ощущение «потока». Будьте терпеливы. Сначала действовать в автономном режиме будет непривычно, однако через некоторое время разум отвыкнет от зависимости, и вы почувствуете себя по-настоящему свободным человеком. Многие отмечают, что нервничали без связи с Интернетом, ощущали своеобразный синдром отвыкания и сожалели о недоступности социальных сетей. К примеру, во время своей первой «бесцифровой субботы» Евен Белл записывала твиты на бумаге, стремясь утолить жажду постинга онлайн. Мы все боимся пропустить важный имейл или звонок, вовремя не узнать новость. Однако мои респонденты утверждают, что за годы соблюдения «бесцифровой субботы» еще ни разу не пропустили ни одного важного сообщения. Запомните - с вами всегда найдут способ связаться.
        «Бесцифровая суббота» - это не просто день отдыха. Энн Диленшнайдер напоминает, что иудейский день отдыха, Шаббат, дает верующим шанс «вспомнить, что мы созданы по образу и подобию Божьему, что наша ценность заключается не в том, что мы делаем, а в том, что мы из себя представляем». Для того чтобы понять, кто мы на самом деле, требуются немалые усилия. Обязательство познать себя подразумевает, что необходимо очнуться и осознанно задуматься над этим, выбраться из потока коммерции и коммуникаций, встать на совершенно иную стезю, заменить скорость покоем, а деятельность - размышлениями. «Бесцифровую субботу» следует рассматривать как возможность духовного обновления.
        Может быть, эта идея вам чужда. Что ж, в этом вы не одиноки: последователи «бесцифровых суббот» весьма неоднозначно относятся к религиозным корням движения. Диленшнайдер и Бауэр в 2001 году проводили свои занятия в лютеранской церкви. «Субботний манифест», список из десяти принципов, предназначенных для «замедления жизни в бешено развивающемся мире», был опубликован в 2009 году группой Reboot, основанной приверженцами реформистского иудаизма. Предложения, содержащиеся в документе - отключить все электронные устройства и укрепить отношения с родными и близкими, зажечь свечи, пить вино и вкушать хлеб, - находятся в тесной связи с традициями иудаизма, однако «Манифест» уклоняется от излишней религиозности в пользу всеобъемлемости.
        Большинство приверженцев «бесцифровой субботы» нерелигиозны или называют себя «склонными к духовности», «малорелигиозными» (что слегка напоминает часто слышимое от них заявление «я не луддит»), предпочитая четко очерчивать границы своего поведения. Меня это заинтересовало, и я решил узнать, что именно означает подобное определение. В поисках ответа я обратился к Морли Фейнштейну, главному раввину университетской синагоги в Лос-Анджелесе. Фейнштейн был духовным наставником нескольких иудейских общин на Среднем Западе США и в Калифорнии. Его внешность настолько характерна, что он даже сыграл небольшую роль в популярном телесериале «Умерь свой энтузиазм».
        Фейнштейн объясняет, что многие «обращаются к традициям, но не желают называть себя религиозными». Как считает Дэрил Бем, это связано как с нашими представлениями о себе самих, так и с нашим мнением о восприятии нас окружающими. «Религиозными» можно назвать наших родителей, а сами мы предпочитаем «склонность к духовности», так как предполагаем, что определение «религиозный» больше подходит обитателям хасидского квартала в Бруклине.
        Такое отношение вызывает у Фейнштейна легкое раздражение, но он с пониманием относится к тем, кто желает избавиться от цифровой зависимости, но не в состоянии подыскать слова для объяснения этого. Он поясняет, что когда люди говорят: «Я выключаю айфон на Шаббат», они не имеют в виду, что им надо восстановить нервные клетки, а получают духовную, эмоциональную и физическую пользу от такого перерыва. Однако же соблюдение традиционных ритуалов в глазах многих равнозначно отказу от современного образа жизни. Таким образом, «бесцифровая суббота» становится частью исторического переосмысливания Шаббата. Многие события религиозного календаря можно отринуть как артефакты эпохи аграрной культуры, требующие бессмысленного приложения усилий в условиях современности, но Шаббат - это единственный праздник, упомянутый в Пятикнижии, который не утратил ни своего значения, ни своей силы. Он неизбежен, а потому каждые пятнадцать лет предпринимаются попытки сделать его еще более значимым и более доступным. «Бесцифровая суббота» - самое недавнее явление в ряду таких попыток.
        Меня радует мысль о том, что «бесцифровая суббота» - феномен всеобъемлющий, не связанный с доктринами и традиционными ритуалами. По-моему, важнейшей частью «созерцательного компьютинга» является осознание того, что именно приемлемо для нас.
        Древние представления о традициях Шаббата весьма ценны, независимо от нашего вероисповедания и конфессиональной принадлежности. Впрочем, на первый взгляд не очень понятно, каким образом религиозные тексты помогут разобраться в проблемах, связанных с технологией. Вдобавок несколько тревожит сама мысль о необходимости изучения иудейских законов Шаббата.
        Сам я совершенно не религиозен, а большинство моих друзей либо скептики-космополиты, либо слишком заняты работой, семьей, детьми и всевозможными хобби, так что времени на посещение церкви не остается. К религии я отношусь аналитически и рассматриваю ее с точки зрения антрополога: наблюдаю за поведением верующих, пытаюсь понять, как религия обогащает их жизнь, но сам к этому непричастен. Представьте мое удивление, когда я начал читать книгу раввина Авраама Хешеля «Шаббат и его значение для современного человека», написанную в 1951 году, и обнаружил, что глубоко проникся ее содержанием.
        Книга не является руководством по соблюдению Шаббата, а подробно анализирует его скрытый смысл. Она до сих пор сохраняет блеск и многогранность изложения, а ее автор по праву считается одним из самых известных иудейских теологов XX века. Дэниел Невинс, декан Иудейской теологической семинарии в Нью-Йорке, говорит, что Хешель славится своим поэтическим стилем повествования, а Морли Фейнштейн называет его «сокровищем» и «Эйнштейном современной теологии».
        Это сравнение срабатывает на двух уровнях: во-первых, труды Хешеля поистине гениальны, а во-вторых, так же, как и эйнштейновская теория относительности, «Шаббат и его значение для современного человека» - это книга о природе времени и пространства и нашего отношения к ним.
        Хешель утверждает, что, несмотря на его обыденную привычность, в основу Шаббата заложены радикальные идеи. Шаббат базируется на принципе равенства - все, включая бедняков и слуг, имеют право наслаждаться днем отдыха (от работы освобождаются даже вьючные животные). Необычно и то, что святость приписывается определенному времени, а не конкретному пространству. Древние поклонялись местным богам, обитавшим в священных рощах, лесах или горах. В книге Бытие мир назван «хорошим», но день седьмой - «святым». По заключению Хешеля, иудаизм - религия времени, имеющая целью освящение времени, а Библия напоминает читателю, что всякий час исключителен и безмерно драгоценен.
        Шаббат является вершиной ритуалов и ознаменований в иудаистской «архитектуре времени». «Смысл Шаббата заключается в праздновании времени», - отмечает Хешель. Празднование седьмого дня сосредоточивает в себе стремление предоставить верующим возможность прикоснуться к святому и вечному. Почти все важные даты иудейского календаря основаны на сельскохозяйственном календаре или реальных исторических событиях, но ритм Шаббата не связан ни со сменой времен года, ни с фазами луны - он имитирует цикл самого Творения, заставляет верующих взглянуть на время и пространство глазами Творца. По словам Хешеля, «суть Шаббата полностью отделена от пространственного, физического мира». Шаббат предлагает возможность настроиться на святость времени посредством «возведения дворца из души, радости и красноречивого молчания, которое напоминает о близости к вечности».
        Хешель, продолжатель рода известных восточноевропейских раввинов, учился философии в Берлине и перед Второй мировой войной чудом спасся из нацистской Германии. Для него очевидна сила и мощь религии, рассматривающей мир через призму времени и не зависящей от места. Идеи Хешеля о времени, возобновлении и отношении Шаббата к повседневной жизни помогают нам уяснить, как добиться большего от «бесцифровой субботы».
        Время Шаббат с его близостью к вечности и неприятием лихорадочных темпов политики и коммерции разительно отличается от времени, в котором новости и информация текут сплошным потоком, а финансовые транзакции и прочая онлайновая деятельность происходят мгновенно - в реальном времени. В конце 1950-х годов термин «реальное время» придумали компьютерные инженеры, конструировавшие сверхбыстрые системы анализа и обработки информации. Все началось с попыток создания компьютера, способного подражать действительности. Современные компьютеры изменяют существующую реальность. В реальном времени зарабатываются целые состояния -возможность совершить финансовую транзакцию, опережая конкурентов на несколько микросекунд, или быстрее других вывести товар на рынок создает у пользователей социальных медиа обольстительное ощущение того, что им известно, чем занимаются или о чем думают окружающие в каждый конкретный момент времени. Если мы не присутствуем онлайн, то теряем преимущества и деньги.
        Самая постоянная характеристика реального времени - его врожденная нестабильность. Компьютерные системы становятся быстрее, и реальное время тоже ускоряется. Запросы и требования, предъявляемые к нам реальным временем, все теснее вплетаются в ткань мироздания и становятся частью нашего существования. Реальное время неутомимо и настоятельно требует от нас быстрого, незамедлительного реагирования, чем разительно отличается от стандартизированного времени промышленных производств и железных дорог XIX века, которое характеризовалось предсказуемостью и рассчитывалось по точным часам астрономических явлений. Реальное время не имеет ничего общего ни с природными ритмами и циклами, ни с нашими биологическими часами, совершенно не похоже на величественные, необозримые шкалы времени творения и вечности.
        Погоня за реальным временем обходится недешево. Всевозможные инструменты для ускорения онлайновых коммуникаций - быстрая покупка, мгновенный обмен сообщениями и прочее - стремятся сделать наше существование безупречным, но при этом нарушают привычный образ жизни. Попытка жить со скоростью финансовых транзакций, торговых сделок и онлайновых коммуникаций заставляет нас сконцентрироваться в настоящем, точнее, в настоящем мгновении, и разрушает нашу способность остановиться и задуматься. По словам Энтони Таунсенда, «разуму, организации, городу, обществу в целом необходимо время для восприятия и осмысления новых идей. Если вы полагаете, что необходимо реагировать постоянно и незамедлительно, то из жизни исчезают покой, отдых, созерцательность и раздумье -способность осознавать то, что вы делаете». Беспрестанные жесткие требования реального времени уничтожают нашу созерцательность и способность принятия решений.
        Поэтому сегодня так ценно замечание Хешеля о роли Шаббата как приглашения во дворец времени, который напоминает о вечности. Шаббат предлагает испытать на себе течение времени, установленного часами творения, а не скоростью света. Хешель не предсказывал появления современных цифровых устройств и виртуального пространства, но ужаснулся бы возникшей в наши дни «личной тирании вещей». Люди всегда трудились «ради приобретения вещей». Хешель утверждает, что «предметы, которыми мы владеем, становятся символами наших нереализованных духовных устремлений, зримыми памятниками скрытой неудовлетворенности. Они всего лишь подделки счастья. Более того, они представляют угрозу для нашей жизни». Мы бессознательно относимся к компьютерам, словно к людям, наши мобильные устройства, как неугомонные малыши: они с готовностью откликаются на зов, заискивают и настаивают одновременно, постоянно требуют нашего внимания и ни на минуту не успокаиваются. Сегодня мы живем в окружении предметов. Наша жизнь посредством предметов уплотняет наше представление о времени, заменяет циркадные ритмы круглосуточным «реальным временем»
социальных сетей и биржевых рынков. Более чем своевременно звучит предупреждение Хешеля о том, что «пространственные вещи-миражи не помогают, а наоборот, усложняют жизнь»: в современном мире эти миражи все упорнее требуют от нас внимания и любви.
        Иудейский Шаббат - это единственный день недели, «созданный для исправления нашей суетной жизни, для собирания времени, а не для его пустой траты». К этому же стремятся и приверженцы «бесцифровой субботы», интуитивно осознавая, что за языком разъединения лежит возможность совершить нечто содержательное: исправить наше отношение ко времени, научиться собирать, а не тратить его, испытать величественное, мистическое время, улучшить нашу способность внимать, присутствовать и осмыслять жизнь.
        Бытует мнение, что «бесцифровая суббота» - дань преходящей моде, нечто сродни популярной диете. Этой точки зрения придерживаются как Дэниел Сиберг в книге «Цифровая диета», так и Клэй Джонсон в работе «Информационная диета», утверждая, что «бесцифровая суббота» по сути своей нерациональна. Голодание, утверждают оба автора, не может служить основой для здорового, разумного потребления. С цифровой зависимостью невозможно справиться, отказавшись на несколько дней от гаджетов, точно так же, как нельзя восстановить здоровый обмен веществ, несколько суток не принимая пищи. Сиберг и Джонсон считают «бесцифровую субботу» разрекламированной блажью, экстремальной, но бесполезной мерой, своеобразным эквивалентом колонотерапии.
        Это абсолютно адекватная и разумная критика «бесцифровой субботы», если сравнивать информацию с едой. Но это сравнение некорректно. К примеру, религиозные праздники -мусульманский Рамадан, католическую Пепельную среду, иудейский Иом-Кипур - нельзя сравнивать с разгрузочными днями, у них совершенно другая цель. Ритуальное воздержание от пищи предполагает отвлечение от мирских забот, возвращение самоконтроля и сдержанности, очищение тела и души, а не избавление от лишних килограммов.
        Точно так же и соблюдение «бесцифровой субботы» не ставит целью уничтожить то, что Сиберг называет «виртуальным индексом массы» - наши онлайновые личности и цифровые устройства. «Бесцифровая суббота» предлагает возможность на время забыть об Интернете и вспомнить о книгах, отказаться от «лайков» и подписчиков ради радостей кулинарии и живописи, предпочесть незнакомым «друзьям» общение с родными и близкими.
        Приверженцы «бесцифровой субботы» отмечают, что отказ от Интернета сделал их жизни полнее и, как ни странно, улучшил их общение онлайн. Всех респондентов поразило и то, что они не упустили ни одного из по-настоящему важных сообщений.
        Программы электронной почты создают у нас ощущение срочности, но переход на автономный режим позволяет осознать, что эта срочность - воображаемая. «Я ничем не жертвую, устраивая бесцифровой выходной», - утверждает Кристина Розен. Шэй Колсон признает, что за время «бесцифрового медового месяца» получил очень мало писем, заслуживающих внимания, и замечает, что «отношение сигнала к уровню шумов слишком диспропорционально».
        «Бесцифровая суббота» ограничивает наши периферийные связи: никто из респондентов не обрывает их полностью, но многие упоминают выборочное общение. Мартина Стоун утверждает, что соблюдение «бесцифровой субботы» изменило характер общения, сделало связи более личными. «Сначала на меня все злились, - вспоминает она. - Иногда даже язвили, мол, пора тебе сменить машину на лошадь. Но родные и близкие всегда знали, как с нами связаться». Тэмми Стробел сократила время, затрачиваемое на проверку электронной почты, и в результате стала писать более содержательные имейлы. «Электронная почта удобна, - объясняет она. - Но если проверять почтовый ящик каждые пятнадцать минут, то ни на что больше не хватит ни времени, ни сил».
        «Бесцифровая суббота» увеличивает нашу способность сосредоточиваться на сложных заданиях, осознавать красоту и уникальность происходящего, обращать больше внимания на окружающих, что очень важно для укрепления отношений с родными и близкими.
        «Для поддержки и развития отношений с родными и близкими необходимо пребывать в настоящем, вдумчиво относиться к своему поведению», - утверждает Тэмми Стробел. Однако пребывать в настоящем очень трудно, если все время беспокоиться о новых письмах в папке входящих сообщений. В автономном режиме легче проводить время, занимаясь любимыми делами, не утомляясь, а восстанавливая силы.
        Снижение количества нежелательной переписки и второстепенных связей создает непрерывные периоды времени без отвлечений. По мнению Гвен Белл, мы привыкли разделять время на крохотные интервалы, чередовать телефонные разговоры с работой за компьютером, считая, что таким образом улучшаем производительность труда, однако это вызывает противоположный эффект. Постоянное переключение занятий, в отличие от длительных периодов работы над одним заданием, снижает эффективность нашей деятельности. Шэй Колсон признает, что «если не разбивать день на тридцатисекундные интервалы, то оказывается, что времени достаточно, можно добиться многого. Всем известна эта простая истина, но о ней легко забывают, отвлеченные онлайновыми занятиями».
        Если обозначить границу между временем, проводимым в Сети и вне ее, становится легче различать работу и обычную жизнь. Тэмми Стробел считает, что ограничения, накладываемые условиями «бесцифровой субботы», возвращают свободу и уничтожают привязанность к имейлу. Тэмми предпочитает не проводить весь день в Интернете, а заниматься чтением или общаться с мужем. Благодаря «бесцифровой субботе» Кристина Розен теперь уделяет больше внимания тому, как проводит время в течение рабочего дня. Время стало для нее более ценным. «Бесцифровая суббота» - не жертвование, а передышка перед рабочей неделей.
        Авраам Хешель считает Шаббат своеобразным противовесом современной «технологической цивилизации», способом «овладеть пространством ради освящения времени». В его прочтении книги Бытие седьмой день - день создания счастья и безмятежности, день совершенствования вселенной, не конец творения, а его кульминация. Хешель утверждает, что мы должны воссоздавать это счастье и безмятежность. «Отдых без духовной основы ведет к пороку», - предупреждает он.
        Шаббат - не день для бездумного отдыха или пустых развлечений. Для Хешеля Шаббат - не пассивный, а активный отдых. В своей книге теолог красноречиво умалчивает о том, что можно и чего нельзя делать в Шаббат. Трудно поверить, что его коллеги ожесточенно спорят, считать ли «работой» поездку в синагогу или нажатие кнопки лифта, является ли электричество разновидностью «огня», который запрещено разжигать. Воздержание от физической деятельности для Хешеля не означает бездействие. Он рассматривает этот запрет как отказ от «продуктивных», экономических действий, которыми мы заняты шесть дней в неделю, с тем, чтобы создать возможность для осуществления иных, более важных вещей. «Труд - это ремесло, a полный отдых сродни искусству. Чтобы добиться высокого мастерства в каком-то виде искусства, надо вначале освоить его скрытые рычаги, подчиниться его законам». Иными словами, Хешель проповедует не пассивный отдых, а восстановление сил.
        Приверженцы «бесцифровой субботы» используют это время для переосмысления себя, для возобновления отношений с друзьями, для совершенствования полузабытых «аналоговых» умений, для восстановления связей с реальным миром. Можно отказаться от бесчисленных запросов, вызывающих отвлечение, раздражение и утомление, но одним выходом в офлайн разум не восстановить - полуразрушенный дом, покинутый жильцами, все равно требует ремонта. «Бесцифровая суббота» не определяется лишь выбором устройств, которые вы решите отключить. Главное - не умолкнувшие ноты, а то, что вы делаете с паузами. Хешель называет это «молчаливым воздержанием от шума и суеты». Это пространство, словно мысленный эквивалент Выручай-комнаты, можно наполнить всем необходимым. Отказ от Интернета - это средство, а целью является возвращение человеческого, а не машинного восприятия времени и восстановление нашего духа.
        Глава 8
        Восемь шагов к «созерцательному компьютингу»
        Существует восемь принципов «созерцательного компьютинга». Мы пользуемся ими, когда учимся осознавать, как устройства и средства массовой информации влияют на ритм дыхания и настроение; когда практикуем подлинную многозадачность, а не бездумное переключение задач; когда осваиваем методики и практики, направленные на защиту внимания; когда пишем вдумчивые твиты; когда овладеваем восстановительным пространством и соблюдаем «бесцифровые субботы» ради умиротворения. Эти восемь принципов объединяют уже известные нам понятия - сопряженность, «дзен-софт», вдумчивость, самоэксперименты, восстановление - и помогают установить более продуктивные отношения с информационными технологиями. Присутствие этих принципов в нашей жизни означает, что мы используем технологии для развития разума, восстановления внимания и сосредоточения. Их отсутствие свидетельствует о том, что наши отношения с цифровыми технологиями оставляют желать лучшего.
        Первый принцип «созерцательного компьютинга»: будьте людьми.
        В контексте современного мира высоких технологий это означает, во-первых, осознание важности нашей сопряженности с гаджетами. Мы способны к невероятно тесному взаимодействию с устройствами, привыкаем не замечать их, включаем их в схему нашего тела, пользуемся ими для развития своих умственных и физических способностей. Это умение оттачивалось на протяжении миллионов лет. Эволюция человеческой руки и изобретение орудий труда, добывание огня, одомашнивание животных и растений, изобретение языка и письменности - все это сделало нас людьми и накрепко соединило с технологией. Сопряженности с информационными технологиями не следует противиться. Признавая неизбежность такого взаимодействия, согласиться с ним можно только на наших условиях: окружающие нас технологические инструменты должны служить нам и быть достойны нашего внимания (при создании Конституции киборгов это заявление станет Первой поправкой).
        Во-вторых, следует признать, что компьютеры влияют на наше восприятие самих себя. Информационные технологии неустанно развиваются и усложняются, проникают во все уголки нашей жизни, похоже, вот-вот превзойдут нас по уровню интеллекта. Порой кажется, что наш разум непригоден для современного мира высоких технологий, что мы не в силах совладать даже с привычной работой на компьютере. В сравнении со скоростью и мощностью электронных приборов человеческий разум проигрывает. Мы начинаем сомневаться в своих возможностях и со страхом представляем, как техника, превзойдя нашу способность к размышлениям и запоминанию, ввергнет нас в когнитивное небытие. Однако не стоит забывать, что человеческий интеллект и память в корне отличаются от их цифровых эквивалентов. Мы называем их одинаково, но это только маскирует их грандиозные различия. Вдобавок «реальное время» - это не время в человеческом исчислении, а выражение веры в безостановочное ускорение коммерческих и финансовых транзакций, в исчезновение интервала между происходящими событиями и оповещением о них, а также в то, что люди обязаны немедленно
реагировать на любые изменения в окружающем мире.
        Второй принцип «созерцательного компьютинга»: сохраняйте спокойствие.
        Создание инструментов для «расслабленной бдительности» в Лаборатории успокаивающих технологий находится в полном соответствии с представлениями древних о покое - необходимой основе созерцательности.
        Мы представляем спокойствие физическим состоянием или отсутствием помех в сознании и окружающей обстановке. Мы спокойны, когда лежим на пляже во время отпуска, вдали от офиса и повседневных забот. Однако созерцание требует спокойствия другого рода: не пассивного, а активного, дисциплинированного, осознанного. Это безжалостное спокойствие самурая, хладнокровие опытного пилота, результат виртуозной вовлеченности, не оставляющей места для рассеянности и невнимательности.
        Этот тип спокойствия требует подготовки и дисциплины, а также глубинного понимания как устройств, так и своей натуры. Это спокойствие не требует ухода от мира, а позволяет стремительно, сосредоточенно действовать в нем. Конечная цель - не отрешенность, а взаимодействие, внутренняя подготовка к сопряженности с техникой и к обретению власти над устройствами.
        Третий принцип «созерцательного компьютинга»: действуйте вдумчиво. Научитесь вдумчивости и применению вдумчивого подхода как в Сети, так и вне ее.
        Медитация в «созерцательном компьютинге» занимает особое место, потому что позволяет испытать вдумчивость. Вдумчивый подход возможен в любых занятиях: от стрельбы из лука до ремонта мотоциклов, однако в подобной деятельности трудно определить, что именно захватывает наше внимание и развивает способность к самонаблюдению. Медитация увеличивает вдумчивость, потому что сводит отвлекающие факторы к минимуму и предоставляет разуму возможность сосредоточиться на себе.
        Буддийские монахи считают, что вдумчивость хорошо развивать во время пребывания онлайн, потому что это занятие подобно тому, как разум отвлекается во время медитации. Разумеется, трудно сравнить зал для медитаций с Интернетом, но это очень полезная практика. К примеру, сестра Грифон признает, что до сих пор иногда отвлекается: начинает смотреть семинар буддийского наставника, а через минуту уже смеется над забавным видеороликом. «Но разве это плохо? - спрашивает она. - Мы, люди, такие любопытные!». Она проводит интересную параллель с учением дзен: наставники советовали ей не расстраиваться, если разум отвлекается во время медитации, и сравнивали это с поднятием тяжестей - эффект медитации усиливается при многократном сосредоточении. Сестра Грифон считает Интернет своеобразной ареной отвлекающих факторов, требующей сознательных усилий для сохранения вдумчивости и сочувственного общения.
        Для буддистов Интернет стал еще одним средством для проверки вдумчивости, способности к сочувствию и добродетельного поведения. Безличность цифрового мира заставляет нас забыть, что мы имеем дело с реальными людьми, а не только с вебстраницами. Дамчо Вангмо советует «перед каждым действием онлайн анализировать свою мотивацию, следить за своими мыслями и остановиться, если возникают болезненные эмоции», например, зависть, злость, ненависть или страх. Чокьи Либби следит за своим онлайновым поведением, удостоверяясь, что все ее действия мотивированы благими намерениями. По мнению Маргерит Манто-Рао и Элизабет Дрешер, «созерцательный компьютинг» подразумевает, что ресурсы для увеличения сопереживания следует искать не в технологии, а в себе - даже самый гениальный дизайн не пресечет отвратительного поведения. Таким образом, следует вкладывать сопереживание в технологию и в своих действиях руководствоваться нашим собственным моральным кодексом и набором этических установок. Простота среды общения не накладывает ограничений на наши действия, а представляет собой вакуум, жаждущий заполнения. Если
научиться позитивному присутствию в Сети, то мы станем лучше и в реальном мире.
        Наше взаимодействие с технологиями улучшится, если рассматривать его как возможность испытать и развить способность к вдумчивости, если считать нарушения сосредоточенности предсказуемыми и дающими возможность к дальнейшему совершенствованию, если осознавать, какие действия помогают сохранять вдумчивость, а какие препятствуют этому. Иначе говоря, самонаблюдение и самоэкспериментирование помогут расширить наше мышление.
        Четвертый принцип «созерцательного компьютинга»: свобода выбора.
        Компьютеры кажутся самыми неуязвимыми и неотвратимыми из всех существующих технических устройств: они мощны, вездесущи, навязчивы, полезны и интересны, их невозможно избежать. Но это вовсе не означает, что нам придется смириться с засильем техники. Напротив, с информационными технологиями можно и нужно сосуществовать, заботливо охраняя и оберегая наше внимание и свободу от посягающих на них устройств.
        Необходимо вдумчиво и осмотрительно принимать решения как об использовании конкретных технологий, так и о времени, посвящаемом им. Для этого следует определить цели и доступные средства. К примеру, способность к самонаблюдению позволяет читателям выбирать между обычными и электронными книгами, при этом подход к чтению обуславливается их характерными техническими особенностями (аффордансом).
        Иногда вдумчивый выбор подразумевает обмен существующих навыков и умений на новые. Внедрение систем автоматического проектирования создало новые возможности для архитекторов и конструкторов (моделирование энергетических потребностей и движения воздушных потоков, тесное, эффективное сотрудничество с субподрядчиками, разработка и строительство новых типов зданий и сооружений и прочее) за счет отказа от традиционных методов черчения и рисования, неторопливых творческих размышлений и выработки глазомера.
        Устройства, рассчитанные на поддержку вдумчивого подхода, не ограничивают нашу способность делать выбор и не снимают с нас ответственность за наши решения и поступки. Они подчеркивают, что у нас есть воля. «Дзен-софт» способствует сосредоточению, напоминая, что мы вольны направить наше внимание по желанию. Отключение программы Freedom заставляет задуматься о том, почему вы сделали такой выбор, не отрицая того, что это был ваш выбор.
        Пятый принцип «созерцательного компьютинга»: развивайте свои способности.
        Устройства усиливают наши природные качества и чувства, помогают обрести новые возможности, способствуют расширению сознания, однако при неправильном использовании ухудшают когнитивные способности и ослабляют мышление.
        Использование устройств для развития своих способностей подразумевает, что технологии становятся инструментом для обучения и обогащения разума. Взгляд на мир сквозь объектив камеры развил мое зрительное внимание, я стал замечать то, чего не видел раньше: цвет, текстуру, игру тени и света, объем, зернистость древесины и воздушность морской пены. С фотоаппаратом я вижу больше. Геопривязка обогащает мое «чувство места», в отличие от использования навигатора (если бы я все время полагался на него, то с легкостью потерялся бы в незнакомом городе). Те, кто пользуется Freedom, программой Фреда Штуцмана, понимают, что она не только блокирует доступ к Интернету, но и наводит на мысль о сопротивлении интернет-зависимости. Перекрывая доступ к развлечениям, «дзен-софт» облекает в конкретную форму обязательство пользователя быть внимательным и поддерживает самодисциплину, не заменяя ее собой.
        Монахи рассматривают технологию как средство, помогающее решить существующие проблемы, а не как само решение проблемы. Сестра Грифон напоминает, что хотя «дзен-софт» и полезен, но «силу воли должны вырабатывать мы сами. Только мы несем ответственность за себя и за свои поступки». Социальные сети не исчезнут за время, проведенное нами в автономном режиме, а борьба с желанием отвлечься служит еще большим раздражителем. Правильное решение проблемы цифровой зависимости приходит, когда мы ясно видим и понимаем сами себя и окружающую нас действительность. Борьба с самим собой прекращается. Желаемое и действительное становятся одним целым.
        Эти примеры также наглядно демонстрируют, что необязательно выбирать между «умными инструментами» и своим собственным «усовершенствованным» разумом, между транзакционной памятью устройств и своей способностью к запоминанию, между цифровым набором фотографий и своей зрительной памятью. «Созерцательный компьютинг» допускает оба выбора.
        Шестой принцип «созерцательного компьютинга»: ищите «поток».
        Как уже упоминалось, «поток» - это состояние, которое приходит во время полного погружения в какую-либо деятельность. Наши способности и цели приходят в идеальное равновесие: стоящая перед нами задача овладевает вашим воображением. Окружающий мир сужается: наше внимание сосредоточивается на самом существенном - на ключе к разгадке тайны, на дорожных поворотах, на игровом поле или на партитуре, на горном склоне или на строках кода. Кажется, что время меняет ход: минуты тянутся часами, а часы пролетают, как мгновенья.
        Это восхитительное чувство становится источником душевных сил и укрепляет психологическую устойчивость. Но так выходит не всегда. Компьютерные игры и просмотр веб-страниц погружает нас в «поток», но, как правило, наши занятия в Сети не находят применения в реальном мире. Разработчики веб-сайтов и ролевых игр изучают труды Чиксентмихайи и технические характеристики «потока», однако применяют полученные знания узко, только для привлечения пользователей.
        Ограниченного взгляда на «поток» можно избежать, если задуматься о благотворном потенциале «потока», содержащемся как в виртуальном, так и в реальном мире. Буддийские монахи, используя Интернет как средство проверки вдумчивости, создают простую игру в «поток», подобно резальщику лососины, нарезающему тончайшие ломтики рыбы. Монахи стремятся пребывать в виртуальном мире и в тоже время не отвлекаться. Обе задачи выглядят до нелепости простыми, однако они больше похожи на игру го, чем на крестики-нолики - кажущаяся простота скрывает мастерство, а не нудное однообразие.
        Чиксентмихайи не удивляет, что «поток» укрепляет психологическую стойкость и предлагает ключ к полноценной жизни. Исследовательская деятельность ученого привела его к разработке моральной философии. Сфера его интересов гораздо шире, чем обычное консультирование, рекомендации и наблюдения за крысами в лабиринтах. Интерес Чиксентмихайи к психологии зародился в детстве. Подростком он присутствовал на лекции Карла Юнга в Швейцарии, куда приехал на каникулы кататься на лыжах, но снега в ту зиму выпало мало. Вопросы о том, как правильно жить, занимали его с раннего детства. Михай Чиксентмихайи, сын венгерского дипломата, родился в Италии в 1934 году. Его отец, Альберт, служил консулом в Фиуме, а позднее получил назначение на пост посла в Рим. Семья пережила Вторую мировую войну, но в конце 1944 года один из старших братьев Михая погиб, а второй шесть лет провел в советском плену. Сам Чиксентмихайи попал в итальянский концлагерь, где внезапно осознал, что взрослые совершенно не разбираются в жизни. К концу войны юноша решил, что обязательно раскроет секреты полноценного существования.
        После войны семейство Чиксентмихайи пришло в упадок. В Венгрии власть захватили коммунисты, поместья аристократов конфисковали, и потомки знатных родов эмигрировали из страны. Многие высокопоставленные государственные чины и известные академики из окружения Чиксентмихайи, не в силах выдержать испытаний, утратили волю к жизни. Отец Михая ушел в отставку, чтобы не сотрудничать с коммунистическим режимом. В одночасье утратив дипломатический статус, семья превратилась в беженцев.
        Однако Альберт Чиксентмихайи отличался удивительной жизнестойкостью. Он решил не сдаваться, продал несколько картин из своей коллекции и занялся любимым делом -стал ресторатором, что нравилось ему гораздо больше, чем дипломатическая работа. Долгие годы ресторан Чиксентмихайи, расположенный в двух минутах ходьбы от фонтана Треви, был самым популярным местом в Риме, его часто посещали Хамфри Богарт и Лорен Бэколл, а юный Михай работал там официантом.
        Казалось бы, сменить карьеру дипломата на ресторанный бизнес - невероятное унижение, но Альберт с честью перенес удар судьбы. Его сыновья унаследовали отцовские черты характера. Михай с раннего детства обнаружил, что способен полностью сосредоточиться над шахматной доской или у мольберта. Старший брат ученого, известный геолог, целыми днями занимался изучением образцов горных пород. Эта способность глубоко погружаться в себя не только позволяла им черпать удовольствие в своих занятиях, но и выработала в братьях стойкость и несгибаемость. Судя по всему, ресторанное дело доставляло Альберту Чиксентмихайи удовольствие - он решал вопросы финансирования, искусно лавировал в лабиринтах итальянской бюрократической системы, составлял меню, охотно общался с поставщиками и тому подобное.
        Иначе говоря, в послевоенные годы Михай Чиксентмихайи, основываясь на жизненном опыте своей семьи, обнаружил ключ к разгадке секрета полноценной жизни. Он обнаружил «поток».
        Неудивительно, что основополагающий труд Чиксентмихайи «Поток. Психология оптимального переживания» рассматривает проблемы счастья, жизнестойкости и основ полноценной жизни. Изучение потокового состояния было для ученого средством, позволяющим найти ответы на волнующие его вопросы: как быть счастливым, как сохранить целостность существования под давлением внешних обстоятельств, как мобилизовать ресурсы стойкости и выносливости с тем, чтобы радикально изменить образ жизни.
        Седьмой принцип «созерцательного компьютинга»: не теряйте связи с окружающим миром.
        Это происходит самым естественным образом, когда, используя информационные технологии, мы перестаем их замечать, и они становятся нашими невидимыми помощниками. Если они не требуют сознательного внимания, то становятся частью «расширенного сознания», связующей нитью с окружающим миром, мирами других и необозримой вселенной новых идей.
        Связь с внешним миром становится крепче, когда мы отказываемся от дел, дробящих наше внимание. Если социальные сети отвлекают от творческой работы, а настройка фотоаппарата волнует больше, чем красота окружающей природы, то следует подходить к этим занятиям с осмотрительностью. Однако любое устройство можно превратить из врага в союзника. Созерцательный подход к искусству фотографии позволил Томасу Мертону с помощью камеры обострить зрение и расширить способность наблюдать за окружающим миром. Некоторые студенты утверждают, что общение в Twitter делает их более внимательными на лекциях и конференциях. Если поэкспериментировать с устройствами и технологиями, то можно выяснить, какой именно способ подойдет вам.
        Контакт с обществом означает не простое, а конструктивное, корректное взаимодействие. В центре внимания должны находиться люди, а не технологии. Многие общаются в виртуальной среде, соблюдая принципы христианства или буддизма. Использование информационных технологий как средства духовного развития позволяет видеть божественную искру в собеседнике.
        Контакт с идеями часто требует своеобразного «исчезновения» информационных технологий. Для этого великолепно подходят программные разработки «дзен-софта».
        Даже профессиональные дизайнеры, способные полностью оценить изящный минимализм программы WriteRoom, созданной Джессом Грожаном, в итоге забывают о внешней форме и сосредоточиваются на идеях и словах. Типографские работники утверждают, что хороший шрифт похож на хрустальный бокал: мы отмечаем его форму и четкость линий, но ценим только вкус налитого в него вина. Самые лучшие инструменты исчезают, когда на них перестают обращать внимание. Так они становятся частью «расширенного сознания» и «схемы тела».
        Восьмой принцип «созерцательного компьютинга»: восстановление сил.
        Вниманием и сосредоточенностью не всегда легко управлять. Часто приходится заставлять себя не отвлекаться от выполнения задания. Сосредоточенность не возникает сама по себе, при отсутствии отвлекающих факторов. Отдыхающий разум всегда найдет, чем себя развлечь. Вдобавок внимание и сосредоточенность ограниченны, однако их можно развить, подобно мышечной силе, а если ими не пользоваться, то они ослабевают.
        Таким образом, очень важно знать, как восстановить способность разума к сосредоточению. В этом может помочь окружающая обстановка, особенно в том случае, если мы заняты делом, требующим немалых затрат времени и значительных усилий. Для восстановления сил необходимо прервать работу, но не отвлекаться полностью, а занять сознательное мышление созерцательной деятельностью, сочетающей в себе привлекательность, отстраненность, интеллектуальный диапазон и легкость осмысления (сов местимость).
        Практика восстановления сил дает великолепные результаты при работе над сложными проектами, требующими длительных периодов сосредоточения и огромных интеллектуальных усилий. При восстановлении сил подсознание продолжает работать, давая сознательной части интеллекта передышку.
        Давайте закончим на том, с чего начали: с западной окраины древнего города Киото, осененной тенью горы Арасияма.
        Обезьяний парк Иватаяма - не единственная местная достопримечательность. У подножия Арасиямы находится глубоко почитаемый дзен-буддистский комплекс Тенрюдзи - «храм Небесного дракона». Монастырь, построенный в 1339 году на месте еще более древнего святилища, включал в себя сто пятьдесят различных сооружений: залы для обучения и медитации, жилые помещения для настоятеля и монахов, кухни, небольшие молельни и прочее. Практикуемая здесь разновидность дзен-буддизма отличалась особой строгостью и аскетизмом, и с первых лет своего существования храм оказывал сильное влияние на культуру самураев.
        До наших дней сохранились лишь немногие из построек, но сам комплекс по-прежнему производит неизгладимое впечатление, особенно сад, заложенный основателем монастыря - настоятелем Мусо Сосэки, известным мастером садового искусства. С веранды главного монастырского корпуса открывается великолепный вид на пруд с каменной насыпью. По берегу пруда пролегает широкая дорожка, которая ведет вправо, вьется по бамбуковой роще и выходит к Саду камней (Дарвину понравилось бы).
        Мусо Сосэки был гением дизайна, Стивом Джобсом раннего дзен-буддизма. Храмовый комплекс и сад Тенрюдзи, созданные Мусо, стали самым известным его творением. Он создал первый Сад камней - яркий образчик аскетического ландшафта. Дорожки, проложенные в садах Сосэки, давали посетителям возможность непосредственно испытать единение с природой, ведь прежде садами позволялось любоваться лишь издалека. Сад не только превратился в место познания древнего учения, но и стал неотъемлемой частью дзен-буддизма. «Тот, кто разделяет сад и практику познания, не нашел истинного пути», - говорил Мусо. Монахи Тенрюдзи по-прежнему называют сад Наставником.
        Дзен-буддизм утверждает, что просветления (сатори) достигают не через изучение древних текстов, а через медитацию, умиротворение тела и осознанное понимание работы собственного разума. Сад предназначен не для отдыха от монашеских занятий, а для вдохновленного и направленного созерцания. Он служит напоминанием о том, что тело и разум неразделимы, достичь сатори возможно только при их совместном вовлечении. Сад камней Мусо Сосэки - это технология, сконструированная на основе принципа сатори как активного состояния. Хорошо продуманный сад располагает к созерцанию, воздействуя на ту часть мозга, которая отвечает за нашу природную склонность к взаимодействию с орудиями и пространствами.
        Буддисты говорят, что боль неизбежна, но страдание - это выбор. Потери и смерть неизбежны. Друзья приходят и уходят, умирают близкие, случаются катастрофы и аварии, нам рано или поздно придется смириться с тем, что мы смертны. К этим неизбежным событиям следует относиться с достоинством. Тяготы жизни учат нас смирению, делают мудрее и подготавливают к будущим неудачам.
        Мир, полный высоких технологий, ставит перед нами схожую задачу. Информационные технологии неизбежны, они составляют неотъемлемую часть нашей работы, детских игр, мыслей и воспоминаний. Они отнимают у нас время и жаждут нашего внимания. Они используют в своих целях наши тесные связи с устройствами и техникой и наши способности к сопряжению с орудиями труда - основные характеристики, определяющие человечество как вид. Они обещают поддержать нас, принести нам пользу, сделать нас умнее и работоспособнее, но слишком часто отвлекают, сбивают с толку и ввергают в уныние. Возможно, подверженность отвлекающим факторам и рассеянность внимания -плата за постоянную «включенность» в процесс цифрового общения. Но мы унаследовали созерцательное учение, которым можно воспользоваться для обретения власти над устройствами, укрощения «обезьяньего ума» и перенаправления расширенного сознания. Интернет - обязательная составляющая нашей жизни. Зависимость - это выбор.
        Приложение 1. Ведение дневника наблюдений
        Это пример дневника наблюдений, разработанного для студентов преподавателем университета штата Огайо Джесси Фокс. Цель дневника наблюдений - облегчить сбор данных при самоэкспериментировании. Джесси любезно предоставила мне право на использование своей разработки - пример того, как профессиональные социологи просвещают широкие массы.
        1. Выберите типичные будний и выходной день и ведите наблюдения, занося их в блокнот или в любое электронное устройство (по выбору). Следите за тем, в каком объеме, почему вы обращаетесь к средствам связи. Отмечайте время каждого сеанса.
        Зашли на Facebook? Запишите это. Получили или отправили эсэмэску? Проверили почту? Прочли PDF-файл для подготовки к занятию? Сфотографировали что-то на телефон? Воспользовались GPS? Послушали музыку на айподе? Посмотрели сериал онлайн на Netflix? Поиграли в компьютерную игру? Записывайте все. Особо отмечайте использование нескольких устройств и программ одновременно!
        Для сравнения помечайте также, на что вы тратите оставшиеся время: сон, личное общение с друзьями, использование «устаревших» средств информации - журналов, книг, газет. Замерьте количество времени, проведенное с использованием технических средств, и количество времени, свободного от различных устройств. Оцените, как часто вы общаетесь с людьми лично, сколько времени уделяете общению с помощью технологии.
        2. Подсчитайте, запишите, сколько раз в день вы пользуетесь техникой. Какое количество часов это занимает? На что уходит время? Рассчитайте процентное соотношение вашего общения с техникой.
        3. Оцените и проанализируйте свои действия с использованием технологий в свете того, сколько времени затрачено на достижение результатов.
        При оценке каждого действия учитывайте следующее:
        A). Необходимость использования техники: улучшило или ухудшило применение технологических средств выполнение задачи?
        Б). Ваш эмоциональный отклик при выполнении задачи: облегчение, радость, разочарование? Поясните, вызваны ли ваши эмоции конкретным контентом (например, грубое сообщение от друга) или самим устройством (например, раздражение из-за прерванной сигналом электронной переписки).
        B). Занимались ли вы одновременно несколькими делами и насколько эффективно?
        Г). Дайте оценку исполнению действия (положительную или отрицательную). Довольны ли вы распределением времени и использованием технического средства? Можно ли было справиться лучше или быстрее?
        4. Обдумайте совершенные действия и достигнутые результаты. Способно ли наличие или отсутствие используемых вами технологических средств улучшить различные аспекты вашей повседневной жизни: производительность, настроение, сон, общение с людьми, здоровье? Можно ли достичь гармонии? Что мешает вам добиться своего?
        Джесси утверждает, что никому не навязывает собственного определения фразы «технологические средства»: «Студенты решают каждый для себя. Обычно я лишь привожу примеры, чтобы напомнить самые мелкие и обыденные моменты жизни, в которых мы пользуемся техникой. Всегда интересно, сколько человек решат, что в категорию “технологических средств” входят будильники или автоматы с едой. Часто вспыхивают увлекательные дискуссии о том, как возникает наше привыкание к современной технике и что ждет нас в будущем».
        Приложение 2. Правила созерцательного пользования социальными сетями
        Действуйте осмотрительно. Рассматривайте общение в социальных сетях как возможность практиковаться в «добродетельной речи». Незачем скандалить по поводу и без повода.
        Вдумчиво относитесь к своим намерениям. Спросите себя, почему вы сидите на Facebook или Pinterest. Вам просто скучно? Вы рассержены? Хотите ли вы поделиться с другими своим настроением?
        Помните, что по другую сторону экрана находятся люди. Конечно, проще не обращать внимания ни на что, кроме кликанья вашей мышки, но помните, что в конечном итоге вы имеете дело с людьми, а не только с информацией.
        Качество важнее количества. На здании парламента Шотландии красуется табличка: «Говори мало, но хорошо». Помните это.
        Сначала живите, потом пишите в Twitter. Дайте себе обещание: «Клянусь, что я (имя) никогда больше не напишу фразу “OMG я печатаю и (делаю что-то) одновременно LOL”».
        Говорите, а не откликайтесь. Блогер Феликс Сэлмон однажды саркастически заметил, что, по мнению пользователей, онлайновый контент предназначен не для чтения, а для откликов. Думайте, что вы пишете онлайн. Если вы скажете меньше, но по делу, вас запомнят как рассудительного. И это будет похвалой.
        Приложение 3. «Бесцифровая суббота» своими силами
        Назначьте время. «Бесцифровые субботы» должны проходить по расписанию, через регулярные промежутки времени. Лучше пусть это будет выходной - на работе не так просто отключить телефон и Интернет. «Бесцифровая суббота» продолжается с утра до вечера или целые сутки.
        Определитесь, какие устройства будете отключать. Сделайте это заранее. Легче будет отключить все устройства с экраном или клавиатурой (подсказка: дисплей кофеварки экраном не считается). Приверженцы «:цифровых суббот» соблюдают определенные правила поведения: некоторые устройства выключать обязательно, но определенные исключения допускаются. К примеру, однопользовательские игры - под запретом, а в многопользовательские играть разрешается; электронной почте и социальным сетям -красный свет, фильмам - зеленый; офисный айпад пусть полежит в ящике стола, а электронная книга придется к месту.
        Не говорите о «бесцифровых субботах». Хоть это не бойцовский клуб («Первое правило бойцовского клуба: не говорить о бойцовском клубе»), но пока вы не втянулись, не нужно лишней рекламы. Допустимо условиться с друзьями или обсудить план с семьей, но не начинайте широко обсуждать предстоящую «бесцифровую субботу», иначе вам придется объяснять знакомым, что вы не превращаетесь в затворника, отшельника или технофоба.
        Займитесь чем-нибудь увлекательным. «Бесцифровые субботы» должны проходить деятельно, и это вовсе не означает, что весь день придется заниматься семейным бюджетом или стиркой и уборкой. Займитесь чем-нибудь интересным, на что обычно не хватает времени. Выберитесь на природу (с навигатором или нет - вам решать), приготовьте необычное блюдо, научите детей рыбачить, отыщите позабытый роман и дочитайте его до конца. Впрочем, если стирка и бухгалтерские расчеты доставляют вам удовольствие, то занимайтесь ими со спокойной душой.
        Терпение, только терпение. Любая созерцательная деятельность поначалу сложна. Вас будет постоянно тянуть к смартфону. За один день ничего не изменится, значительных перемен не произойдет и через месяц. Дайте себе, по крайней мере, три месяца. Считайте так: раньше вы проверяли почту 12 376 раз в год. Я прошу вас заглядывать в папку с входящими только 11 968 раз в год. Проведите в сети не 720 часов, а 696. На загрузку, перезагрузку и системные обновления компьютера у вас уходит 11 дней в год. Так пусть теперь компьютер вас подождет.
        Будьте готовы осознать духовную ценность «бесцифровой субботы». Для многих это сложно. Но, на один день покинув водоворот сетевых событий, можно спокойно поразмыслить о том, как сделать свою жизнь лучше или хотя бы сосредоточиться на главном. Не упускайте этот шанс и не волнуйтесь: вряд ли вам внезапно захочется все бросить, удалиться в леса и разводить коз. Это редко кому приходит в голову.
        Наслаждайтесь побегом из «реального времени». Представления Aвpaaмa Хершeля о Шаббате как о времени, отличном от привычной пространственно-временной субстанции, сегодня очень значимы. «Бесцифровая суббота» дарит возможность уйти от «тирании вещей», особенно от засилья устройств, которые вибрируют, гудят, щелкают, требуют вашего внимания и манят обещаниями всевозможных благ и несказанных удовольствий. Это шанс уйти от нереальности «реального времени», научиться жить в своем собственном темпе. Игра стоит свеч. Поверьте мне, я знаю.
        От автора
        Я начал писать книгу во время творческого отпуска, проведенного в кембриджском отделении Microsoft Research, и закончил ее только благодаря необычайной поддержке Ричарда Харпера, директора группы социоцифровых систем MSC. На мою работу наложили неизгладимый отпечаток наши обсуждения стратегии за чашкой кофе, обмен мыслями на прогулке по Гранчестерским лугам и захватывающие беседы за пинтой пива в кембриджских пабах. В работе над проектом также приняла участие исследовательская группа Сэма Кинсли из университета Западного Рединга и исследовательская лаборатория Ивонны Ричардс при Открытом университете. Мне повезло, что моя коллега Анни Жант провела год в Стэнфордском университете, работая над проектом, затрагивающим близкие мне темы.
        В Кембридже я начал писать статьи о «созерцательном компьютинге» в своем блоге.
        Для меня блог - это альбом для заметок, доска обсуждений и реклама, с его помощью я нахожу интересные статьи и размышляю о направлениях своих дальнейших исследований, а также информирую читателей о предстоящих дискуссиях. Некоторые из статей, размещенных в блоге, включены в эту книгу в несколько измененном и, надеюсь, улучшенном виде.
        Я благодарен тем, кто щедро тратил время, отвечая на мои многочисленные вопросы лично, в онлайновых опросах и по электронной почте. Спасибо Сун Чу (Грейс) Ан, Пие Айткен, Джеймсу Андерсону, Джону Бартолу, Гвен Белл, Джеффу Броско, Дэвиду Браунли, Майклу Хоросту, Михаю Чиксентмихайи, Шэю Колсону, Марзану Куперу, Рут Шварц Коуэн, Андре Дельбеку, Анне Дигабриеле, Энн Диленшнайдер, Джилл Дэвис Даути, Элизабет Дрешер, Элизабет Данн, Нэнси Этчеменди, Морли Фейнштену, Джесси Фокс, Джессу Грожану, Майклу Гротаусу, Стиву Херроду, Xaлy Хершфилдy, Уильяму Хачтингу, Коди Карутцу, Майку Кунявски, Джону Ли Хо, Крису Любкеману, Дональду Латумахина, Ламбросу Малафурису, Ниме Мораведжи, Рамезу Нааму, Дэниелу Невинсу, Маргерит Манто-Рао, Колину Ренфрю, Кристине Розен, Приме Сармиенто, Шэрон Сармиенто, Лорен Сильвер, Монике Смит, Линде Стоун, Тэмми Стробел, Фреду Штуцману, Филу Тангу, Эдварду Теннеру, Мэдсу Тиммеру, Лин Уодли, Кэролин Уилсон, Дэвиду Вюртелю, Джеймсу Ю и двум респондентам под псевдонимами Меган Джонс и Мартина Стоун. Выражаю особую благодарность буддийским монахам и последователям буддийского учения
за вдумчивые ответы на вопросы. Спасибо Джонатану Коппола, Кейн Дас, сестре Грифон, Чокьи Либби, Самахита, Дамчо Вангмо и Ноа Юттадхамо.
        Мой литературный агент Зоя Паньямента и редактор Джон Парсли вправе считаться моими соавторами. Огромную помощь оказали сотрудники агентства Pagnamenta, в частности Сара Левитт, и сотрудники издательства Little, Brown. Те, кто никогда не занимался писательской деятельностью, наверняка считают, что любая книга -единоличное творение автора. Это не так. Да, слова исходят от меня, но книга - продукт совместной работы.
        Замысел этой книги родился в Кембридже, но она состоит из идей, возникших в разное время. Мои представления о технологии сформировались под влиянием Роба Кохлера, Рики Куклика и Тома Хьюза на факультете истории и социологии науки в Пенсильванском университете в 1980-е годы. Я до сих пор пытаюсь найти ответ на вопросы о творчестве и технологии, заданные Томом Хьюзом на самой первой лекции. Через много лет после этого, в 1990-е годы, Боб Макгенри пригласил меня в редакционный отдел издательства Encyclopaedia Britannica и заставил задуматься о культурологических и когнитивных аспектах новых информационных средств. Затем, в 2000-е годы, я стал директором Института исследований будущего и обнаружил, что применение абстрактных научных идей к конкретным проблемам окружающего мира приносит необычайное интеллектуальное удовлетворение.
        Мои дети счастливы, что папа наконец «выбрался из гаража». Спасибо им за терпение и правильное отношение к ситуации: «вы остаетесь в Калифорнии, а мы с мамой уезжаем в Кембридж».
        И, наконец, я чрезвычайно благодарен моей жене Хезер, которая с пониманием и достоинством прошла через все испытания, которые выпадают на долю жены писателя.
        Примечания
        Когда-то примечания были либо неприступными крепостями цитат, своеобразными твердынями малоизвестных ссылок, недоступность которых помогала защитить авторов от критики (например: «Если вы не можете найти юбилейный сборник, выпущенный в Хорватии в 1957 году, то как вы докажете, что мои рассуждения некорректны?»), или же местом, где ученые упоминали работы друзей, атаковали труды врагов, вели научные споры и в целом выглядели эрудитами (например: «см. прекрасную, но оставшуюся незамеченной статью профессора Смита об ошибочных заявлениях профессора Джонса, опубликованную в четвертом издании юбилейного сборника (Загреб, 1957)»). В примечаниях к этой книге я постараюсь прояснить некоторые вопросы, не включенные в основной текст, чтобы не отвлекать читателя от сложных рассуждений, а также приведу обзор литературы, использованной при написании книги.
        Благодаря Google Books и привычке многих исследователей публиковать свои статьи онлайн многие научные труды и книги, упомянутые в тексте, находятся в свободном доступе в Интернете. Если же какая-то работа и недоступна, то цитируемые мной авторы написали труды по сходной тематике, которые можно найти в свободном доступе.
        Итак, начнем.
        Вступление
        Понятие «обезьяний ум» широко распространено в учении буддизма, но его происхождение неясно. Отследить истоки зарождения буддийских идей, понятий и концепций весьма затруднительно: идеи обдумывались на протяжении поколений, прежде чем сохранялись в письменной форме, и исследователям приходится изучать огромное количество текстов, созданных в Индии, Китае, Корее и Японии.
        Японские макаки описаны в сборниках под ред. Наофуми Накагавы, Масаюки Накмичи и Хидеки Сигиуры (NaofUmi Nakagawa, Masayuki Nakamichi, and Hideki Sugiura, eds.) The Japanese Macaques (Springer, 2010) и Жана-Батиста Лека (Jean-Baptiste Leca, et al, eds.) The Monkeys of Stormy Mountain: 60 Years of Primatological Research on the Japanese Macaques of Arashiyama (Cambridge University Press). Сравнение обезьян с людьми используется с древности: то, как мы видим обезьян, многое объясняет в том, как мы видим себя. Японские мыслители веками размышляли о макаках. Антрополог Емико Онуки-Тирни (Emiko Ohnuki-Tierney) замечает, что «макака, как никакое другое создание, отличное от человека, занимает особое место в размышлениях японцев» о предназначении человечества. Значение обезьян в японской культуре описано в работе Онуки-Тирни The Monkey As Mirror: Symbolic Transformations in Japanese History and Ritual (Princeton University Press, 1987); приведенная цитата взята из «The Monkey as Self in Japanese Culture», in Ohnuki-Tierney, ed., Culture Through Time (Stanford Univ. Press, 1990), 128 - 153, 129 -130.
        Исследования Мигеля Николелиса описаны в работе Nicolelis, Beyond Boundaries: The New Neuroscience of Connecting Brains with Machines - and How It Will Change Our Lives (St. Martin’s Press). Первое значительное открытие Николелис сделал в 2001 году, когда вживил электроды в мозг обезьяны, соединив его с механической рукой. Теоретически обезьяна могла контролировать механическую руку мысленным усилием -если бы этому научилась. Николелис пытался понять, как мозг осваивает новые способности, сколько времени это займет, удастся ли вообще. Будет ли обезьяна сознательно задумываться о механической руке или научится управлять ей с такой же легкостью, как своими конечностями? В 2001 году исследовательская группаНиколелиса была хорошо знакома с нейрокомпьютерным интерфейсом, имплантатами и робототехникой. За два года до этого исследователи вживили электроды мартышке по имени Белль и обучили ее обращаться с джойстиком (мартышка играла в компьютерную игру, получая в награду сок). Подключенный к электродам компьютер регистрировал активность нейронов головного мозга и действия, соответствующие этой активности.
Впоследствии вместо компьютера к электродам подключили две механические руки -одну в Дьюкском университете, а другую в Массачусетском технологическом институте. Когда Белль бралась за джойстик, ее мозг посылал те же самые сигналы механическим рукам.
        Белль понятия не имела, что управляет роботом. Роботов она не видела, ее больше интересовал сок. В эксперименте 2001 года новая обезьяна не только действовала джойстиком, но и видела движения механической руки. Обезьяна двигала джойстик, механическая рука тоже двигалась, и движения контролировали движения курсора на экране компьютера. Курсор увеличивался или уменьшался сжатием или разжатием механической руки. На обучение ушло много времени, но в итоге обезьяна сообразила, как управлять механической рукой и поняла, в чем заключается смысл игры. Потом ученые отключили джойстик, и обезьяне пришлось задумываться, какие именно действия надо совершить, чтобы механическая рука повиновалась.
        Еще одно замечание по поводу термина «созерцательный компьютинг». Существует множество фраз со словами «цифровой» и «компьютерный», они, как правило, связаны либо с проблемами нашего использования компьютеров, либо с информационными технологиями. Говоря о чем-то «цифровом» (к примеру, «цифровое отвлечение», «цифровая перегрузка»), мы указываем на новую проблему и выделяем пространство для размышлений о влиянии компьютеров на человека. Такие термины, как «всепроникающая компьютеризация» или «глобальная компьютеризация» описывают типы компьютеров или информационных сервисов, доступных с помощью новых разработок или достижений. К примеру, использование персональных компьютеров стало возможным тогда, когда производство микропроцессоров и накопителей вычислительных устройств стало дешевым и компьютерные устройства получили повсеместное распространение. Поэтому когда программисты и специалисты по информатике говорят о глобальной компьютеризации, всепроникающей компьютеризации, активной компьютеризации, вовлеченной компьютеризации, компьютерных вычислениях «в облаке», они имеют в виду новые технологии и
технологические достижения.
        Статистическая информация об утре понедельника взята из различных источников.
        Вождение автомобиля под влиянием электронных устройств широко освещалось в последние годы. В обзоре Unisys, проведенном в 2011 году, почти 50 процентов респондентов отметили, что пользовались электронными устройствами за рулем автомобиля, 20 процентов признали, что пользовались компьютерами: см. Klint Finley, «Always On: Your Employees Are Working and Driving», ReadWriteWeb/Enterprise (12 July 2011). Самый подробный анализ раздражителей, связанных с технологическим оборудованием полицейского фургона, содержится в работе Judd Citrowske, et al,
        Distracted Driving by Law Enforcement Officers Resulting in Auto Liability Claims: Identification of the Issues and Recommendations for Implementation of a Loss Control Program (Saint Mary’s University of Minnesota Schools of Graduate & Professional Programs).
        Глория Марк и ее соавторы обнаружили связь между частыми проверками почты и ростом стресса: см. Gloria J. Mark, Stephen Voida, and Armand V. Cardello, «“A Pace Not Dictated by Electrons”: An Empirical Study of Work Without Email», Proceedings of the SIGCHI Conference on Human Factors in Computing Systems (CHI 2012, Austin TX).
        Обзор Harris/Intel описан в работе Patrick Darling, «Stressed by Technology? You Are Not Alone», Intel Newsroom Blog (19 August 2010).
        Проект исследователей Тель-Авивского университета Тали Хатука и Эрана Тоха Smart Spaces Project изучает влияние смартфонов на ситуационную ориентацию. Их работа описана в пресс-релизе «Smart Phones Are Changing Real World Privacy Settings», Tel Aviv University (12 May 2012).
        С 2008 года ученые, изучающие процессы сна, заметили, что некоторые испытуемые посылают эсэмэски во сне. Исследователь Дэвид Каннингтон отмечает, что «в связи с тем, что мы постоянно получаем имейлы и уведомления на смартфоны, нам труднее отделить бодрствующее состояние от сна», см. статью Naomi Selvaratnam, «People are sending text messages while they are asleep, says specialist», Herald Sun (November 22). См. также Sandra Horowitz «M-F-064, Sleep Texting: New Variations on an Old Theme», Sleep Medicine 12, Supplement 1 (September 2011), S39.
        Статистические данные взяты из отчета International Telecommunications Union, Measuring the Information Society 2010 (Geneva: ITU). Технологическое оснащение моей семьи значительно выше среднего, в нашем электронном зверинце содержатся: один настольный компьютер, одна игровая приставка Wii, один видеопроигрыватель, три лэптопа, три айпада, три ручных Nintendo DS, четыре цифровых фотоаппарата, четыре мобильных телефона и примерно шесть айподов (точнее никто не помнит). Это примерно по шесть устройств на человека (вдобавок я не учитываю всевозможные флешки, резервные накопители, устройства для записи дисков, наладонник Newton MessagePad, от которого я никак не могу избавиться, и бытовые приборы, цифровые часы в которых приходится переводить дважды в год).
        В опросе 2010 года выяснилось, что 60 процентов пользователей Facebook проверяют свою страничку как минимум пять раз в день: см. «Reader Redux: How Many Times a Day Do You Check Facebook», Geek Sugar (25 March 2010). Информация о проверке сообщений на телефоне содержится в статье Antti Oulasvirta, Tye Rattenbury, Lingyi Ma, and Eeva Raita, «Habits make smartphone use more pervasive», Personal and Ubiquitous Computing 16:1 (January 2012), 105 -114. Статистические сведения об использовании смартфонов взяты из статьи «Making calls has become fifth most frequent use for a Smartphone for newly-networked generation of users», O2 News Centre (29 June 2012).
        Информация о значимости труда и бизнеса взята из монографии Leslie Perlow, Sleeping With Your Smartphone (Cambridge: Harvard Business Review Press). Исследования эмоциональной реакции на многозадачность содержатся в статье Zheng Wang and John M. Tchernev, «The “Myth” of Media Multitasking: Reciprocal Dynamics of Media Multitasking, Personal Needs, and Gratifications», Journal of Communication 62:3 (June 2012), 493 -513.
        Технология как внешний раздражитель обсуждается в работах Maggie Jackson, Distracted: The Erosion of Attention and the Coming Dark Age (Prometheus, 2008); Jonathan B. Spira, Overload! How Too Much Information is Hazardous to your Organization (New York: John Wiley); Victor M. Gonz6lez and Gloria Mark, «“Constant, Constant, Multi-tasking Craziness”: Managing Multiple Working Spheres», CHI 2004 (April 24 -29, 2004, Vienna, Austria); Laura Dabbish, Gloria Mark, and Victor Gonzalez, «Why Do I Keep Interrupting Myself?: Environment, Habit and Self-Interruption», CHI 2011 (May 7-12, Vancouver, BC, Canada).
        Данные о статистике потребления, использования и времени, затраченном на пребывание онлайн, взяты из работ Janna Anderson and Lee Rainie, Millennials will benefit and suffer due to their hyperconnected lives, Pew Internet and American Life Project; U.S. Census Statistical Abstract; Aaron Smith, Mobile Access 2010, Pew Internet and American Life Project, 2010; United States Energy Information Administration, 2009.
        Фраза «врожденные киборги» позаимствована из книги Andy Clark, Natural-Born Cyborgs: Minds, Technologies, and the Future of Human Intelligence (Oxford: Oxford University Press, 2004). Кларк, профессор моральной философии Эдинбургского университета, занимается исследованиями философских подтекстов нейробиологии и информационной технологии.
        Глава 1. Дышите
        Информация о ночной асфиксии (ночном апноэ) содержится в работе Terry Young, Paul E. Peppard and Daniel J. Gottlieb, «Epidemiology of Obstructive Sleep Apnea: A Population Health Perspective», American Journal of Respiratory and Critical Care Medicine 165 (2002), 1217 -1239.
        В монографии Andy Clark Supersizing the Mind: Embodiment, Action, and Cognitive Extension (Oxford: Oxford University Press, 2010) приведена статья Andy Clark and David Chalmers «The extended mind», Analysis 58 (1998), 7-19, где впервые упоминается «расширенное мышление». Также интерес представляют превосходное, но очень техническое исследование Alva №л, Action in Perception (Cambridge: MIT Press, 2006) и его же более доступная работа Out of Our Heads: Why You Are Not Your Brain, and Other Lessons from the Biology of Consciousness (New York: Hill and Wang, 2010).
        Как ни странно, употребление слова «зависимость» (addiction), применяемое нами к технологиям, уходит корнями в глубины веков. Слово «зависимость» впервые употребляет Шекспир в своей исторической хронике «Генрих V», когда архиепископ Кентерберийский упоминает о «беспутных развлеченьях» короля. Английский термин происходит от латинского слова addictus, означавшего в римском праве определенный вид порабощения: несостоятельным должникам предписывалось служить заимодавцу до полной уплаты долга. (По законам Древнего Рима злостных должников полагалось расчленять, части тела затем вручались заимодавцам в счет долга.) В современном значении слово «зависимость» стало употребляться в начале XX века по отношению к употреблению опиума и морфия. В 1980-е годы слово проникло в лексикон программистов и конструкторов: они разрабатывали персональные компьютеры, «которые с легкостью освоит даже ваша бабушка» (предприниматели Кремниевой долины не учли, что многие из этих бабушек в годы Второй мировой войны работали на военных заводах, собирая сложное оборудование для оснастки армии и флота США). Вскоре выражение
«устройство, вызывающее зависимость» стало считаться похвалой, так как означало стабильное повышение потребительского спроса. Таким образом, «зависимость» от социальных медиа двояка и отражает как древнее, так и современное значение слова: «зависимые пользователи» Twitter одновременно и рабы неподконтрольной им зависимости, и зависимы от других пользователей.
        Исследовательский проект Мэрилендского университета называется A Day Without Media.
        Информацию об эволюции человека и использовании орудий труда можно получить в работах Timothy Taylor, The Artificial Ape: How Technology Changed the Course of Human Evolution (London: Palgrave Macmillan, 2010); Stanley H. Ambrose, «Paleolithic Technology and Human Evolution», Science 291:5509 (2 March 2001), 1748 -1753; Richard Wrangham, Catching Fire: How Cooking Made Us Human (New York: Basic Books, 2010). По мнению австралийского археолога Томаса Саддендорфа, изготовление каменных орудий труда в одном месте для использования в другом месте служит доказательством способности сознания предшественников Homo sapiens к «мысленному путешествию во времени», см. Thomas Suddendorf, Donna Rose Addis and Michael C. Corballis, «Mental time travel and the shaping of the human mind», Phil. Trans. R. Soc. B (2009) 364, 1317 -1324. Джейн Халлос также утверждает, что изготовление орудий труда свидетельствует о существовании способности планировать деятельность, см. статью Jane Hallos «“15 Minutes of Fame”: Exploring the temporal dimension of Middle Pleistocene lithic technology», Journal of Human Evolution 49
(2005) 155 -179.
        В 1990-е годы в университете штата Индиана проводились эксперименты по обучению обезьян бонобо изготовлению орудий труда, см. Kathy D. Schick, Nicholas Toth, Gary Garufi, E.Sue Savage-Rumbaugh, Duane Rumbaugh, Rose Sevcik, «Continuing Investigations into the Stone Tool-making and Tool-using Capabilities of a Bonobo (Pan paniscus)», Journal of Archaeological Science 26:7 (July 1999), 821 -832.
        Предшественники Homo sapiens носили одежду еще 170 тысяч лет назад, что установлено путем изучения эволюции вшей, которые приспособились жить на коже, прикрытой одеждой, см. Melissa A. Toups, Andrew Kitchen, Jessica E. Light, and David L. Reed, «Origin of Clothing Lice Indicates Early Clothing Use by Anatomically Modern Humans in Africa», Molecular Biology and Evolution 28:1 (2010), 29 -32. Обувь - сравнительно недавнее изобретение, она появилась около 40 тысяч лет назад, в переходном периоде к позднему палеолиту: см. Erik Trinkaus, «Anatomical evidence for the antiquity of humanfootwear use», Journal of Archaeological Science 32:10 (October 2005), 1515 -1526. История наркотиков рассмотрена в работе Richard Evans Schultes and Albert Hofmann, Plants of the Gods: Their Sacred, Healing and Hallucinogenic Powers (Шультес - один из основоположников этнопалеоботаники, а Хофманн известен тем, что синтезировал ЛСД и открыл его психоделический эффект.)
        Когнитивное влияние письменности на древнегреческую цивилизацию и мышление описано в трудах Eric Havelock, The Muse Learns to Write (Yale University Press, 1986) и Walter Ong, Orality and Literacy: The Technologizing of the Word (1982; rev. ed. London: Routledge, 2002).
        Микенские мечи описаны в статье Lambros Malafouris, «Is it “me” or is it “mine”? The Mycenaean sword as a body-part», в сборнике J. Robb & D. Boric, eds., Past bodies (Oxford: Oxbow Books, 2009), 115 -123. Мальфурис - один из ведущих специалистов в области когнитивной археологии. Интерес представляют также его работы «The cognitive basis of material engagement: where brain, body and culture conflate», в сборнике E. DeMarrais, C. Gosden & C. Renfrew, eds., Rethinking materiality: the engagement of mind with the material world (Cambridge, UK: The McDonald Institute for Archaeological Research, 2004), 53 -62; «Beads for a Plastic Mind: the “Blind Man’s Stick” (BMS) Hypothesis and the Active Nature of Material Culture», Cambridge Archaeological Journal 18:3 (2008), 401-14; «Between brains, bodies and things: tectonoetic awareness and the extended self», Phil. Trans. R. Soc. B (2008) 363, 1993 -2002; Dietrich Stout, Nicholas Toth, Kathy Schick, and Thierry Chaminade,
        «Neural correlates of Early Stone Age toolmaking: technology, language and cognition in human evolution», Phil. Trans. R. Soc. B (2008) 363, 1939 -1949. Интерпретация оружия в когнитивной археологии содержится в статье Marlize Lombard & Miriam Noel Haidle, «Thinking a Bow-and-arrow Set: Cognitive Implications of Middle Stone Age Bow and Stone-tipped Arrow Technology», Cambridge Archaeological Journal 22:2 (2012), 237-64.
        Информацию о «схеме тела» можно почерпнуть в работе Lucilla Cardinali, Claudio Brozzoli and Alessandro Farnn, «Peripersonal Space and Body Schema: Two Labels for the Same Concept?» Brain Topography: A Journal of Cerebral Function and Dynamics 21:3-4 (2009), 252-60.
        О существовании призрачной вибрации телефона упоминается в работах David Laramie, Emotional and behavioral aspects of mobile phone use (Ph.D. thesis, Alliant University International, 2007); Ghassan Thabit Saaid Al-Ani, Najeeb Hassan Mohammed, Affan Ezzat Hassan, «Evaluation of the Sensation of Hearing False Mobile Sounds (Phantom Ring Tone; Ringxiety) in Individuals», Iraqi Postgraduate Medical Journal 1:1 (2009), 90 -94; Michael Rothberg et al, «Phantom vibration syndrome among medical staff: a cross sectional survey», British Medical Journal 341 (2010), c6914; Michelle Drouin, Daren H. Kaiser, and Daniel A. Miller, «Phantom vibrations among undergraduates: Prevalence and associated psychological characteristics», Computers in Human Behavior 28:4 (July 2012) 1490 -1496.
        О соблазнах программирования рассказано в прекрасной книге Ellen Ullman Close to the Machine: Technophilia and its Discontents (London: Picador).
        Характер математического мышления рассматривается в труде George Lakoff and Rafael Nbcez, Where mathematics come from: How the embodied mind brings mathematics into being (New York: Basic Books, 2000). Существует литература, содержащая подробный анализ жестов, используемых математиками для объяснения концепций и принципов: см. Martha W. Alibali and Mitchell J. Nathan, «Embodiment in Mathematics Teaching and Learning: Evidence From Learners’ and Teachers’ Gestures», Journal of the Learning Sciences 21:2 (2012), 247 -286; Nathalie Sinclair and Shiva Gol Tabaghi, «Drawing space: mathematicians’ kinetic conceptions of eigenvectors», Educational Studies in Mathematics 74:3 (2010), 223 - 240.
        Рассказ о наборщике взят из книги John Seely Brown and Paul Duguid, The Social Life of Information (Harvard Business School Press, 2000). Рассказ о записной книжке Отто цитируется по статье Andy Clark and David Chalmers, «The extended mind», Analysis 58:1 (1998), 7-19.
        Исследования Бетси Спэрроу в области транзактивной памяти описаны в работе Sparrow, Jenny Liu, and Daniel M. Wegner, «Google Effects on Memory: Cognitive Consequences of Having Information at Our Fingertips», Science 333:6043 (5 August 2011), 776 -778.
        С более подробной информацией о чтении, подчеркивании и ведении записей можно ознакомиться в работе Maryann Wolf, Proust and the Squid и в более специализированных исследованиях: Sarah E. Peterson, «The cognitive functions of underlining as a study technique», Reading Research and Instruction 31:2 (1991), 49 -56; Rebecca Sandak, W. Einar Mencl, Stephen J. Frost, and Kenneth R. Pugh, «The Neurobiological Basis of Skilled and Impaired Reading: Recent Findings and New Directions», Scientific Studies in Reading 8:3 (2004), 273 -292; Fabio Richlan, Martin Kronbichler, and Heinz Wimmer, «Functional Abnormalities in the Dyslexic Brain: A Quantitative Meta-Analysis of Neuroimaging Studies», Human Brain Mapping 30 (2009), 3299 -3308.
        История возникновения пробелов между словами изложена в двух работах одного автора: Paul Saenger, «Silent Reading: Its Impact on Late Medieval Script and Society», Viator: Medieval and Renaissance Studies 13 (1982), 367 -414, и Space Between Words: The Origins of Silent Reading (Stanford: Stanford University Press, 1997).
        Техника чтения юристов описана в следующих источниках: Ruth McKinney, Reading like a lawyer (Chapel Hill, NC: Carolina Academic Press, 2005); Kirk Junker, «What is Reading in the Practice of Law?» Journal of Law and Society 9 (2008), 111 -162; Leah M. Christensen, «The Paradox of Legal Expertise: A Study of Experts and Novices Reading the Law», Brigham Young University Education and Law Journal 1 (2008), 53 -87.
        Расширить свои знания о «потоке» можно, познакомившись с классическим трудом Михая Чиксентмихайи Flow: The psychology of optimal experience [[2] - Михай Чиксентмихайи. Поток. Психология оптимального переживания. М.: «Альпина нон-фикшн».] (1992; London: Rider, 2002), а также со сборником статей Mihaly Csikszentmihalyi and Isabella Selega Csikszentmihalyi, eds., Optimal experience: Psychological studies of flow in consciousness (Cambridge: Cambridge University Press, 1988). Прекрасным введением в исследования по изучению внимания является монография Winfried Gallagher, Rapt: Attention and the Focused Life (New York: Penguin, 2010).
        Возможность достигать состояния «потока», не избегать трудностей, а использовать их как стимул к развитию увеличивает жизнестойкость и способность противостоять житейским невзгодам. Об этом говорится в книге Laurence Gonzales, Deep Survival: Who Lives, Who Dies, and Why (New York: W. W. Norton & Company, 2004). Автор отмечает, что люди, пережившие кораблекрушение, лавины, природные катаклизмы (землетрясения, ураганы и пр.), обладают сходным набором психологических черт. Они быстро приспосабливаются к изменившейся действительности, смиряются с тем, что помощи ждать придется долго или ее вообще не будет. Однако же они с готовностью находят себе занятия и следуют четко разработанным планам для того, чтобы упорядочить внезапно возникший хаос, не думая о близкой смерти. (Присутствие товарищей по несчастью увеличивает шансы на выживание - забота о ближнем заставляет сосредоточиться и не позволяет испытывать жалость к себе.) Пережитая опасность обостряет все чувства, пострадавшие не только лучше реагируют на происходящее, но и способны оценить красоту сложившейся ситуации. К примеру, находясь на
спасательном плоту посреди океана, люди находят в себе силы не только смастерить из подручных средств импровизированную емкость для дождевой воды, но и любоваться ночным небом или стайками рыб. По замечанию одного из авторов, «выживание - это обычная жизнь, хорошо прожитая в чрезвычайных обстоятельствах».
        Книга Oйгeнa Херpигeля Zen in the Art of Archery: Training the Mind and Body to Become One [[3] - О. Херригель. Дзэн и искусство стрельбы из лука. Путь дзэн. М.: Наука, 2005.] (New York: Penguin, 2004) впервые опубликована на английском языке в 1953 году. Ее до сих пор считают классическим объяснением учения дзен-буддизма, хотя в последние годы она стала объектом острой критики. В основу книги лег цикл лекций, пpoчитaнныx Херpигeлeм в Берлине в 1936 году. Через год после этoгo Херpигeль вступил в национал-социалистическую немецкую рабочую партию и сделал успешную карьеру ученого в Эрлангенском университете, ректором которого он стал в 1944 году. Критический aнaлиз Херpигeлeвcкoгo понимания японского искусства стрельбы из лука, а также трудов и творческого наследия ученого содержится в работах Yamada Shji, «The Myth of Zen in the Art of Archery», Japanese Journal of Religious Studies 28:1-2 (2001), 1-30 и Yamada, Shots in the Dark: Japan, Zen and the West (Chicago: University of Chicago Press, 2009).
        Информацию об исследованиях Нимы Мораведжи можно найти в блоге Лаборатории успокаивающих технологий, описание устройства «Тренер покоя» содержится в монографии Neema Moraveji, Augmented Self-Regulation (Ph.D. Dissertation, Stanford University).
        Глава 2. Упрощайте
        За исключением особо отмеченных, все цитаты в этой главе взяты из интервью с Джеймсом Андерсоном, Марзаном Купером, Джессом Грожаном, Майклом Гротаусом, Ребеккой Кринке, Дональдом Латумахина и Фредом Штуцманом, проведенных летом и осенью 2011 года.
        Программу Freedom можно скачать на веб-сайте Фреда Штуцмана по адресу: macfreedom.com, а программу WriteRoom - на www.hogbaysoftware.com/products/writeroomwww.hogbaysoftware.com/products/writeroom(. О программе WriteRoom говорится в статье Virginia Heffernan «An Interface of One’s Own», New York Times (January 6, 2008).
        Об опасностях систем автоматического пилотирования в последние годы говорили много, особенно после крушения рейса Air France 447. Причиной авиакатастрофы лайнера Airbus-330 - одной из самых конкурентоспособных моделей на современном рынке - стал отказ системы автоматического пилотирования, усугубленный последующей ошибкой второго пилота, не справившегося с управлением. И специалисты в области полетной безопасности, и сами пилоты утверждают, что в обычных обстоятельствах этим авиалайнером управлять легко, но при неполадках и чрезвычайных происшествиях справиться с ним очень трудно: как простой в обращении компьютер, экран которого «замерзает» при неполадках, сложность панелей управления Airbus не позволяет пилотам выработать умения и навыки для применения в чрезвычайных ситуациях. Крушение рейса AF-447 и действия пилота описаны в статье Jeff Wise, «What Really Happened Aboard Air France 447», Popular Mechanics (6 December 2011).
        Об истории возникновения и развития многозадачности можно прочитать в работах Lyn Wadley, Tamaryn Hodgskiss, and Michael Grant, «Implications for complex cognition from the hafting of tools with compound adhesives in the Middle Stone Age, South Africa», Proceedings of the National Academy of Sciences 106:24 (June 16, 2009), 9590 -9594; Monica Smith, A Prehistory of Ordinary People (Phoenix: University of Arizona Press, 2010).
        Исследования Клиффорда Нэсса в области навязчивого переключения заданий описаны в статье Eyal Ophira, Clifford Nass, and Anthony D. Wagner, «Cognitive control in media multitaskers», Proceedings of the National Academy of Sciences 106:37 (September 15, 2009), 15583-15587, а также в интервью Нэсса программе Frontline на телеканале PBS (December 1, 2009).
        Также об опасностях многозадачности говорится в книге Николаса Карра The Shallows: What the Internet Is Doing to Our Brains [[4] - Николас Карр. Пустышка. Что Интернет делает с нашими мозгами. М.: BestBusinessBooks.] (New York: W. W. Norton, 2010).
        Сравнение оперы с многозадачностью возникло из сравнительных исследований оперы и виртуальной реальности, впервые рассмотренных в работе Michael Heim, The Metaphysics of Virtual Reality (Oxford: Oxford University Press, 1993) и продолженных в сборнике Randall Packer and Ken Jordan, Multimedia: From Wagner to Virtual Reality (New York: Norton, 2001) и в монографии Matthew Wilson Smith, The Total Work of Art: From Bayreuth to Cyberspace (New York: Routledge, 2007).
        Ряд авторов утверждает, что новые, интересные сопоставления стимулируют творчество, в частности, см. Sivano Ariety, Creativity: The Magic Synthesis (New York: Basic Books, 1976). Примеры неожиданных сопоставлений существуют во всех областях творческой деятельности: Кристофер Рен разработал проект собора Святого Павла, смешав архитектурные стили классицизма и барокко, Жорж де Местраль изобрел новый вид застежки, вдохновившись шипами репейника, знаменитый лос-анджелесский шеф-повар Рой Чой объединил корейское блюдо пулькоги с мексиканскими кукурузными лепешками-тортильями в корейские тако.
        Творчество может развиваться и в ограниченных, но не в безнадежных обстоятельствах. К примеру, Макиавелли фактически находился под домашним арестом, жена маркиза де Сада украдкой проносила в Бастилию не только перья и бумагу, но и сексуальные игрушки, а Фернан Бродель был заключенным в лагере для военнопленных офицеров под Любеком, на севере Германии, где условия содержания выгодно отличались от остальных немецких лагерей. Заключенным, томящимся в тюрьмах строгого режима, повезло меньше - им не до творчества. Разумеется, всем известно, кто еще творил в заключении: Адольф Гитлер написал Mein Kampf, отбывая наказание в тюрьме Ландсберг в окрестностях Мюнхена.
        Термин «дзен-софт» (Zenware) придумал Джеффри Макинтайр в статье Jeffrey MacIntyre, «The Tao of Screen: In search of the distraction-free desktop», Slate (January 24, 2008).
        Джесс Грожан вспоминает, как в процессе создания программы для разработки сюжетных линий ему пришло в голову создать полноэкранный текстовый редактор, превращающий компьютер в пишущую машинку. Грожан назвал воображаемую программу Blockwriter: в ее задачи входило отключить все остальные программы на компьютере. Функций «удалить» или «редактировать» не предусматривалось. Так, решая кроссворд чернильной ручкой, а не карандашом, приходится задумываться над каждым словом, а путей к отступлению не существует. Грожан узнал о существовании полноэкранного текстового редактора Ulysses, разработанного немецкими программистами The Soulmen (название компании свидетельствует о чувстве юмора). «Программа WriteRoom - нечто среднее между Ulysses и Blockwriter, - вспоминает Грожан. - Она дает возможность работать в полноэкранном режиме, но без привязки к громоздкой системе Ulysses, ив тоже время не ограничивает пользователя, что было основной идеей Blockwriter». Ранее существовавшие программы типа Ulysses соотносятся с WriteRoom, как дельта-блюз с Элвисом Пресли. Многие полноэкранные текстовые редакторы прекрасно
продуманы, хорошо сконструированы и пользуются заслуженным успехом, но программа WriteRoom гениальна.
        В этой главе процитированы отзывы о «дзен-софте», взятые из статей Mike Gorman, «Ommwriter: Like Writing in a Zen Garden», Geek-Tank (17 September 2010); Donald Latumahina, «Creative Thinking Cool Tool: JDarkRoom», Life Optimizer (15 February 2007); J.
        Dane Tyler, «Software Review: DarkRoom v. JDarkRoom», Darcknyc (29 December 2007); Richard Norden, ; Rob Pegoraro, «That Green Again», Washington Post (20 March 2008).
        Труды Джеймса Андерсона включают в себя: Catherine Weir, Anderson, and Mervyn Jack, «On the Role of Metaphor and Language in Design of Third Party Payments in eBanking: Usability and Quality», International Journal of Human-Computer Studies 64:8 (2006), 770 - 784 и «If Knowledge Then God: The Epistemological Theistic Arguments of Plantinga and Van Til», Calvin Theological Journal 40:1 (2005), 49 -75. Прежде Андерсон был научным работником в исследовательском центре коммуникационных интерфейсов, а сейчас преподает теологию и философию в Теологической семинарии в Шарлотте, штат Северная Каролина.
        Фред Штуцман упоминает Freedom и концепцию «дзен-софта» в статье «Productivity in the Age of Social Media», in R. Trebor Scholz, ed., The Digital Media Pedagogy Reader (New York, NY: Institute for Distributed Creativity, Comment Press).
        Место тейлоризма в истории американской технологии обсуждается в монографии Thomas Parke Hughes, American Genesis: A Century of Invention and Technological Enthusiasm, 1870 -1970 (Chicago: University of Chicago, 1990).
        Джордж Лакофф давно занимается изучением фрейминга, результаты его исследований изложены в труде Metaphors We Live By [[5] - Дж. Лакофф, М. Джонсон. Метафоры, которыми мы живем. М.: ЛКИ, 2008.], написанном совместно с Марком Джонсоном (Chicago: University of Chicago Press, 1980). Эта книга оказала большое влияние на дизайнеров корпорации Apple - Крис Эспиноза вспоминает, что видел книги Лакоффа на столах сотрудников компании в начале 1980-х годов. С недавних пор научный интерес Лакоффа сместился в сторону политики, см. его книги Thinking Points (New York: Farrar Strauss Giroux, 2005) и The Political Mind (New York: Viking, 2008).
        Глава 3. Медитируйте
        Существует обширная литература о медитации. Моя практика медитации основана на работах Steve Hagen, Buddhism is Not What You Think: Finding Freedom Beyond Beliefs (New York: HarperCollins, 2004); the Dalai Lama, Jeffrey Hopkins trans. and ed., How to Practice: The Way to a Meaningful Life (Atria Books, 2003); Katsuki Sekida, Zen Training: Methods and Philosophy (Boston: Shambhala, 1985), Joanna Cook, Meditation in Modern Buddhism: Renunciation and Change in Thai Monastic Life (Cambridge: Cambridge University Press, 2010) и Stephan Bodian, Meditation For Dummies (New York: Wiley, 2006). (Как уже говорилось, медитатор я не очень прилежный.)
        Описание практического применения медитации и вдумчивости содержится в работах Jon Kabat-Zinn, Full Catastrophe Living: Using the Wisdom of Your Body and Mind to Face Stress, Pain, and Illness (Delta, 1990), а его статья «Mindfulness-Based Interventions in Context: Past, Present, and Future», Clinical Psychology: Science and Practice 10:2 (Summer 2003), 144 -156 представляет собой обзор применения техники снятия стресса путем медитативного сосредоточения (MBSR). Критические замечания о MBSR приведены в работе Wakoh Shannon Hickey, «Meditation as Medicine: A Critique», Crosscurrents (June 2010), 168 -184.
        Среди специализированных исследований интересны работы William S. Blatt, «What’s
        Special about Meditation? Contemplative Practice for American Lawyers», Harvard Negotiation Law Review 7 (2002), 125 -141; Maj. G. W. Dickey, Mindfulness-Based Cognitive Therapy as a Complementary Treatment for Combat/Operation Stress and Combat Post-Traumatic Stress Disorder, M.A. thesis, Marine Corps University, 2008; Charlotte J. Haimer and Elizabeth R. Valentine, «The Effects of Contemplative Practice on Intrapersonal, Interpersonal, and Transpersonal Dimensions of the Self-Concept», Journal of Transpersonal Psychology 33:1 (2001), 33 -52; Keith A. Kaufman, Carol R. Glass, and Diane B. Arnkoff, «Evaluation of Mindful Sport Performance Enhancement (MSPE): A New Approach to Promote Flow in Athletes», Journal of Clinical Sports Psychology 4 (2009), 334 -356; Ying Hwa Kee and C.K. John Wang, «Relationships between mindfulness, flow dispositions and mental skills adoption: A cluster analytic approach», Psychology of Sport and Exercise 9:4 (July 2008), 393 -411; Maria Lichtmann, The Teacher’s Way: Teaching and the Contemplative Life (Mahwah, NJ: Paulist Press, 2005); Donald R. Marks, «The Buddha’s
Extra Scoop: Neural Correlates of Mindfulness and Clinical Sport Psychology», Journal of Clinical Sports Psychology 2:3 (August 2008); Ed Sarath, «Meditation in Higher Education: The Next Wave?» Innovative Higher Education 27:4 (2003), 215 -223.
        Желательность использования созерцательных техник при проведении юридических переговоров вызвана тем, что правовая система изначально предполагает подход с позиций противостояния. Это приводит к эмоциональному напряжению сторон и отвращает от поиска взаимоприемлемых решений, выгодных для участников переговоров: см. David Hoffman, «The Future of ADR: Professionalization, Spirituality, and the Internet», Dispute Resolution Magazine 14 (2008), 6-10; Marjorie A. Silver, «Lawyering and its Discontents: Reclaiming Meaning in the Practice of Law», Touro Law Review 19 (2004), 773 - 824; Arthur Zajonc, «Contemplative and Transformative Pedagogy», Kosmos Journal 5:1 (Fall/Winter 2006), 1-3.
        Обзор нейробиологических исследований в области медитации и сознания содержится в статье Antoine Lutz, John D. Dunne, and Richard J. Davidson, «Meditation and the Neuroscience of Consciousness: An Introduction», in Philip David Zelazo, Morris Moscovitch, Evan Thompson, eds., The Cambridge Handbook of Consciousness (Cambridge: Cambridge University Press, 2007).
        Приведенные в этой главе примеры взяты из исследований Antoine Lutz, Lawrence L. Greischar, Nancy B. Rawlings, Matthieu Ricard, and Richard J. Davidson, «Long-term meditators self-induce high-amplitude gamma synchrony during mental practice», Proceedings of the National Academy of Sciences 101:46 (November 16, 2004), 16369-16373; Richard J. Davidson and Antoine Lutz, «Buddha’s Brain: Neuroplasticity and Meditation», IEEE Signal Processing Magazine (September 2007), 171 -174; Antoine Lutz, Heleen A. Slagter, John D. Dunne, and Richard J. Davidson, «Attention regulation and monitoring in meditation», Trends in Cognitive Sciences 12:4 (April 2008), 163 -169.
        Исследования мыслительной активности музыкантов содержатся в работах Daniel Levitin, This Your Brain on Music: The Science of a Human Obsession (New York: Plume, 2006); G Schlaug, L Jancke, Y Huang, H Steinmetz, «In vivo evidence of structural brain asymmetry in musicians», Science 267:5198 (3 February 1995), 699 -701; Stefan Elmer, Martin Meyer and Lutz Jflncke, «Neurofunctional and Behavioral Correlates of Phonetic and Temporal Categorization in Musically Trained and Untrained Subjects», Cerebral Cortex 22:3 (March 2012), 650 -658 (doi: 10.1093/cercor/bhr142); Patrick Bermudez, Jason P. Lerch, Alan C.
        Evans and Robert J. Zatorre, «Neuroanatomical Correlates of Musicianship as Revealed by Cortical Thickness and Voxel-Based Morphometry», Cerebral Cortex 19:7 (July 2009), 1583 - 1596 (doi: 10.1093/cercor/bhn196). Мыслительная активность математиков описана в статье K. Aydin, A. Ucar, K.K. Oguz, O.O. Okur, A. Agayev, Z. Unal, S. Yilmaz and C. Ozturk, «Increased Gray Matter Density in the Parietal Cortex of Mathematicians: A Voxel-Based Morphometry Study», American Journal of Neuroradiology 28 (November 2007), 1859 -1864. Изменения в микроструктуре белого вещества головного мозга жонглеров исследуются в статье Jan Scholz, Miriam C. Klein, Timothy E.J. Behrens and Heidi Johansen-Berg, «Training induces changes in white matter architecture», Nature Neuroscience 12:11 (November 2009), 1370 -1371. По словам Шольца, «после шести недель тренировок у жонглеров наблюдаются изменения в белом веществе головного мозга по сравнению с мозгом контрольной группы испытуемых, которые не упражнялись в жонглировании. Изменения происходят в тех регионах мозга, которые отвечают за хватательные и двигательные функции и
периферийное зрение». См. Scholz «Matter in hand: Jugglers have rewired brains», Phys.org (October 11, 2009). Лондонские таксисты были предметом изучения Элинор А. Магвайр, профессора университетского колледжа Лондона: см. Maguire, Richard Frackowiak, and Christopher Frith, «Recalling routes around london: activation of the right hippocampus in taxi drivers», Journal of Neurosci 17:18 (15 September 1997), 7103 -7110; Maguire, David G. Gadian, Ingrid S. Johnsrude, Catriona D. Good, John Ashburner, Frackowiak and Frith, «Navigation-related structural change in the hippocampi of taxi drivers», Proceedings of the National Academy of Sciences 97:8 (11 April 2000), 4398 -4403; Katherine Woollett, Hugo J. Spiers, and Maguire, «Talent in the taxi: a model system for exploring expertise», Phil. Trans. R. Soc. B 364:1522 (27 May 2009), 1407 -1416.
        Результаты работы исследовательской группы под руководством Клиффорда Сарона содержатся в отчете Center for Mind and Brain, Five Year Report 2003 -2008 (University of California, Davis, 2008). Результаты исследований теломеров изложены в статье Elissa Epel, Jennifer Daubenmier, Judith Moskowitz, Susan Folkman and Elizabeth Blackburn, «Can meditation slow rate of cellular aging? Cognitive stress, mindfulness, and telomeres», Annals of the New York Academy of Sciences 1172 (2009), 34 -53.
        Интересная информация о пересечении нейробиологии и сознания содержится в книге Susan Blackmore, Zen and the Art of Consciousness (Oxford: OneWorld). Сюзан Блэкмор - нейробиолог, ее книга рассматривает вопросы о природе сознания, основываясь на научных исследованиях и длительной практике медитации.
        Сведения о блогерах-монахах взяты из моих интервью с Джонатаном Копполой, Кейн Дас, сестрой Грифон, Чокьи Либби, Бхикшу Самахитой, Дамчо Вангмо и Ноа Юттадхаммо, проведенных по электронной почте или по Skype летом и осенью 2011 года. Отчет об изучении корейских монахов-блогеров приводится в статье Joonseong Lee, «Cultivating the Self in Cyberspace: The Use of Personal Blogs among Buddhist Priests», Journal of Media and Religion 8 (2009), 97-114.
        О роли буддизма в глобализации сообщается в работе Peter Oldmeadow, «Globalization and Tibetan Buddhism», in Oldmeadow, ed., The End of Religions? Religion in an Age of Globalisation (Sydney Studies in Religion, 2001), 266 -279.
        Жизнь лесных монахов представляет огромный интерес, а Шри-Ланка вот уже свыше двух тысячелетий является центром буддизма. Однако само движение лесного отшельничества и стремление к изоляции и чистоте началось сравнительно недавно и получило широкое распространение после Второй мировой войны в связи с усилением религиозности в Шри-Ланке, вызванным объявлением независимости страны в 1948 году и 2500-летней годовщиной со дня смерти Будды в 1956 году. История сингалезских лесных монахов заимствована из статей Nur Yalman, «The Ascetic Buddhist Monks of Ceylon», Ethnology 1:3 (July 1962), 315 -328, и Michael Carrithers, «The Modern Ascetics of Lanka and the Pattern of Change in Buddhism», Man 14:2 (June, 1979), 294 -310.
        В буддизме принято давать новые имена тем, кто принимает монашеский сан. Эти «дхармические имена» выбираются аббатами или наставниками, при выборе имен руководствуются различными традициями. Иногда наставник выбирает имя, отражающее черты личности ученика и характер его подготовки, или напоминающее о том, какое качество следует развивать. В других традициях при выборе имен учитывают наставников и духовных учителей или составляют имена в зависимости от дня рождения или поколения ученика. Китайские монашеские имена начинаются с «Ши», вьетнамские - с «Тхить».
        Концепция осевого времени рассматривается в работах Карла Ясперса Origin and Goal of History [[6] - Карл Ясперс. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994.] (1951; repr. London: Routledge) и Karen Armstrong, The Great Transformation: The Beginning of Our Religious Traditions (New York: Anchor, 2007).
        Ученые считают, что Интернет - всего лишь самая современная из многочисленных технологий, вызвавшая изменение нашего мышления. Изобретение письменности, в частности, изобретение греческого алфавита, аккуратно отображающего полный диапазон звуков языка, изменило метод нашего мышления. Изобретение печатного станка привело к свободному распространению информации за пятьсот лет до Интернета, а газета стала новостной средой и основанием для роста «воображаемых сообществ». Радио, телефон и телевидение, по мнению Маршалла Маклюэна, в 1960-е годы преобразили мир в «глобальную деревню».
        В течение всей истории существования человечество переживало и переживает информационные революции и сожалеет об изменениях. Сократ с подозрением относился к письменности. В 1477 году венецианский гуманист Иероним Скарчиафико в своем труде «Память и книги» предупреждал, что «обилие книг делает человека неприспособленным к учению; книги уничтожают память и ослабляют разум, освобождая его от работы». Сто пятьдесят лет назад телеграф служил «викторианским Интернетом» (подробно это описано в книге Tom Standage The Victorian Internet: The Remarkable Story of the Telegraph and the Nineteenth Century’s On-Line Pioneers [London: Walker, 1998]), его считали предвестником всевозможных катастрофических событий. Примерно то же самое говорят сегодня об информационных технологиях.
        Глава 4. Перестраивайтесь
        Подробно о законе Мура и об истории компьютерных технологий написано в книге Martin Campbell-Kelly and William Aspray, Computer: A History of the Information Machine (Basic Books, 1996).
        Я нахожусь на двенадцатом обороте закона Мура. Моим первым компьютером был Macintosh Plus, приобретенный в 1988 году. К тому времени персональные компьютеры существовали уже лет десять, и линейка Macintosh - первые из доступных компьютеров с графическим интерфейсом пользователя и мышью - находилась в производстве уже четыре года. Macintosh Plus был оснащен процессором на 8 МГц, 1 МБ ОЗУ, дисководом для гибких дисков на 800 КБ и монохромным экраном размером 9 дюймов по диагонали. На Mac Plus Я писал свою диссертацию и играл в Dark Castle. Двадцать три года спустя Я приобрел айпад-2, чтобы работать над книгой. Айпад-2 впечатляет больше чем Mac Plus. У него двухъядерный процессор на 800 ЫТц, 512 MB ОЗУ и память 64 ГБ; экран примерно того же размера, что и у моего первого компьютера, но цветной и сенсорный. Айпад примерно в сто раз быстрее Mac Plus, его память в сотни раз больше, а стоит он меньше того, во что обошелся мой первый компьютер: в 1988 году Mac Plus стоил около двух тысяч долларов США (примерно 3 800 долларов в ценах 2011 года), а айпад стоит около тысячи долларов, включая клавиатуру и
дополнительные устройства (примерно 525 долларов в ценах 1988 года). У Mac Plus не было беспроводного доступа, да разработчики Apple и не предполагали, что мой компьютер будет подключаться к Интернету. В 1988 году внешний модем 48,8 Кбит/сек. стоил двести долларов. Мой айпад - гибридная система: он хранит 20 ГБ музыки и фильмов (эквивалент 25 000 гибких дисков), но для моей непосредственной работы на айпаде требуется выход в Интернет. Айпад - это терминал, подсоединенный к «облаку». Айпад не просто мощнее старенького Mac Plus, он в миллиард раз эффективнее благодаря способности подключаться к вычислительным возможностям и памяти Всемирной сети, и эти возможности с каждым днем возрастают.
        Наш мозг испытывает бурный рост дважды: в перинатальный период развития плода и в раннем детстве: см. John Dobbing and Jean Sands, «Quantitative growth and development of human brain», Archives of Disease in Childhood 48 (1973), 757 -767.
        Байрон Ривз и Клиффорд Нэсс провели обширные исследования психологических реакций на компьютеры: см. Byron Reeves and Clifford Nass, The Media Equation: How People Treat Computers, Television, and New Media Like Real People and Places (Cambridge: Cambridge University Press, 1996), а также Clifford Nass, The Man Who Lied to His Laptop: What Machines Teach Us About Human Relationships (Current, 2010); Clifford Nass, Youngme Moon, Paul Carney, Are people polite to computers?: responses to computer-based interviewing systems (Division of Research, Harvard Business School, 1998); Clifford Nass and Youngme Moon, «Machines and Mindlessness: Social Responses to Computers», Journal of Social Issues 56:1 (2000), 81-103; Yashuiro Katagiri, Clifford Nass, and Yugo Takeuch, «Cross-Cultural Studies of the Computers are Social Actors Paradigm: The Case of Reciprocity», in Michael Smith, Gavriel Salvendy, Don Harris, and Richard Koubek, eds., Usability Evaluation and Interface Design: Cognitive Engineering, Intelligent Agents and Virtual Reality (Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum Associates, 2001), 1558 -1562.
        Прекрасный обзор психологических исследований аватаров содержится в работах Jim Blascovich and Jeremy Bailenson, Infinite Reality: Avatars, Eternal Life, New Worlds, and the Dawn of the Virtual Revolution (New York: William Morrow); Jeremy N. Bailenson and Andrew C. Beall, «Transformed Social Interaction: Exploring the Digital Plasticity of Avatars», in R. Schroeder and A.S. Axelsson, eds., Avatars at Work and Play (Springer, 2006), 1-16; Jesse Fox, Dylan Arena and Jeremy N. Bailenson, «Virtual Reality: A Survival Guide for the Social Scientist», Journal of Media Psychology 21:3 (2009), 95-113.
        Приложение Джереми Бейленсона для айфона включает в себя краткую биографию исследователя, статьи в формате PDF, адрес лаборатории в Стэнфордском университете и твиты. Приложение разработали Шурья Басу и Джон Нореика, студенты Калифорнийского университета в Беркли.
        Системы автоматического проектирования (САПР, AutoCAD) используются для создания двухмерных или трехмерных изображений, первоначально предназначались для архитектурно-конструкторских разработок и точного машиностроения.
        Военные психологи и инженеры изучали «авиатренажерную болезнь» на летных тренажерах в 1980-е годы. Возникший в ходе этих исследований термин «кибер-болезнь» впервые употребили в 1992 году: см. Michael McCauley, Thomas Sharkey «Cybersickness: Perception of self-motion in virtual environments», Presence: Teleoperators and Virtual Environments, 1:3 (1992), 311 -318. Майкл Макколей позднее вспоминал: «Приставка “кибер” в то время пользовалась огромной популярностью в научной среде, а мы занимались изучением “авиатренажерной болезни” и придумали модное словечко “киберболезнь”». (Макколей, письмо к автору, 2 July 2012.)
        В этой главе обсуждаются также работы Jeremy N. Bailenson, Andrew C. Beall, Jack Loomis, Jim Blascovich, and Matthew Turk, «Transformed Social Interaction: Decoupling Representation from Behavior and Form in Collaborative Virtual Environments», Presence 13:4 (August 2004), 428 -441; Nick Yee and Jeremy Bailenson, «The Proteus Effect: The Effect of Transformed Self-Representation on Behavior», Human Communication Research 33 (2007), 271 -290; Jeremy Bailenson, S. S. Iyengar, Nick Yee, and N. Collins, «Facial Similarity between Voters and Candidates Causes Influence» Public Opinion Quarterly 72 (2008), 935 - 961; Sun Joo Ahn and Jeremy N. Bailenson, «Self-Endorsing Versus Other-Endorsing in Virtual Environments: The Effect on Brand Attitude and Purchase Intention», Journal of Advertising 40:2 (Summer 2011), 93-106.
        Утверждение Дэрила Бема цитируется по статье: Daryl Bem, «Self-Perception Theory», in Leonard Berkowitz, ed., Advances in Experimental Social Psychology, Volume 6 (New York: Academic Press, 1972), 2-57.
        Существует обширная литература на тему будущих «я» и планирования: см. обзор автора в статье «Futures 2.0: Rethinking the Discipline», Foresight: The Journal of Futures Studies, Strategic Thinking and Policy 12:1 (Spring 2010), 5-20. В области философии эту тему изучает Дерек Парфит: см. Derek Parfit, Reasons and Persons (Oxford: Oxford University Press, 1984), а проверяет ее на практике Xaл Хершфилд.
        Представляют интерес работы Джесси Фокс в соавторстве с Бейленсоном: см. Jesse Fox, Jeremy Bailenson, «Virtual Virgins and Vamps: The Effects of Exposure to Female Characters’ Sexualized Appearance and Gaze in an Immersive Virtual Environment», Sex Roles 61 (2009), 147 -157; «Virtual Self-Modeling: The Effects of Vicarious Reinforcement and Identification on Exercise Behaviors», Media Psychology 12 (2009), 1-25.
        Для знакомства с исследованиями Xaлa Хершфилдa см. Hershfield et al., «Neural evidence for self-continuity in temporal discounting», Social Cognitive and Affective Neuroscience, 4:1 (2009), 85 -92; «Don’t stop thinking about tomorrow: Individual differences in future self-continuity account for saving», Judgment and Decision Making 4:4 (2009), 280 - 286; and «Increasing Saving Behavior Through Age-Progressed Renderings of the Future Self», Journal of Marketing Research 48 (November 2011), S23-S37. Участникам эксперимента задавали простые вопросы типа: как вас зовут, откуда вы родом и чем вы любите заниматься?
        Образцы исследований в области неудач и связанных с ними проблем содержатся в работах Charles Perrow, Normal Accidents: Living with High Risk (New York: Basic, 1984); Mica Endsley, «Automation and Situated Awareness», in R. Parasuraman and M. Mouloua, eds., Automation and Human Performance: Theory and Applications (Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum, 1996), 163 -181.
        В основу моего понимания неудач и технических ошибок легли исследования Хелены Ментис, моей коллеги по работе в кембриджском отделении Microsoft Research: см. Helena Mentis, «User Recalled Occurrences of Usability Errors: Implications on the User Experience», CHI 2003: New Horizons, 736 -737 и Occurrence of Frustration in Human-Computer Interaction: The Affect of Interrupting Cognitive Flow (M.A. Thesis, Cornell University, 2004).
        Мнение Джарона Ланира цитируется по его книге You Are Not a Gadget: A Manifesto [[7] - Джарон Ланир. Вы не гаджет. Манифест. М.: Corpus.] (New York: Random House, 2010).
        Книга Рэймонда Курцвейла «Сингулярность уже близка» (New York: Viking, 2005) интересна доступностью изложения, однако я не согласен с ее основными положениями и считаю неубедительной аргументацию типа «... нет причин не предполагать, что описанная здесь сложная философская проблема не найдет через несколько лет своего прямого числового решения».
        Совместную работу Гордона Белла и Джима Геммелла о лайфлогинге (Gordon Bell, Jim Gemmell, Your Life, Uploaded [Plume, 2010]) следует рассматривать в контексте исследований взаимодействия машины и человека, особенно в области различия человеческой и машинной памяти: см. Abigail J. Sellen, Steve Whittaker, «Beyond Total Capture: A Constructive Critique of Lifelogging», Communications of the ACM 53:5 (May 2010), 70 -77; Vaiva Kalnikaite, Abigail Sellen, Steve Whittaker, and David Kirk, «Now Let Me See Where I Was: Understanding How Lifelogs Mediate Memory», CHI 2010: Remember and Reflect, 2045 -2054. С критическим обзором предположений о замене человеческих способностей машинными можно ознакомиться в работе Richard Harper, Tom Rodden, Yvonne Rogers and Abigail Sellen, eds., Being Human: Human Computer Interaction in the Year 2020 (Cambridge: Microsoft Research Ltd., 2008).
        Цифровая память развивается по графику, напоминающему график закона Мура. Будучи студентом, я познакомился с исследователем, изучающим социальные сети в научной среде. Все правительственные бюджетные дотации, отведенные на его исследования, он потратил в то время на приобретение жесткого диска объемом в 20 МБ. Сегодня флеш-карты гораздо большего объема прилагаются к цифровым фотоаппаратам бесплатно.
        Интересна работа, посвященная различиям между цифровой и человеческой памятью: см. Viktor Mayer-Schunberger, Delete: The Virtue of Forgetting in the Digital Age (Princeton: Princeton University Press, 2009). Прекрасным примером общественного характера памяти служит регистрация арестов и судимостей. Процесс снятия судимостей в настоящее время затруднителен: многочисленные копии документов в различных инстанциях невозможно уничтожить полностью, а значит, доказательства наших прегрешений сохраняются, даже если долг обществу нами уплачен сполна. Более того, сегодня существуют как компании, специализирующиеся на переводе документации в цифровую форму, так и фирмы, предлагающие уничтожить цифровые свидетельства уголовного прошлого (часто в них работают одни и те же люди).
        О программе «Ноутбук - каждому ребенку» можно узнать из статей Mark Warschauer and Morgan Ames, «Can One Laptop Per Child Save the World’s Poor?» Journal of International Affairs 64:1 (Fall/Winter 2010), 33 -51; and Mark Warschauer, Shelia R. Cotten, Morgan G. Ames, «One Laptop per Child Birmingham: Case Study of a Radical Experiment», International Journal of Learning and Media 3:2 (Spring 2011), 61 -76. Дополнительная информация о хакерах: см. Steven Levy’s 1984 Hackers: Heroes of the Computer Revolution (repr. Sebastapol CA: O’Reilly Media, 2010); Pekka Himanen, The Hacker Ethic (New York: Random House, 2001). Интересны исследования Клода Стила: см. Claude Steele and Joshua Aronson, «Stereotype Threat and the Intellectual Test Performance of African Americans», Journal of Personality and Social Psychology 69:5 (1995), 797 -811; «A threat in the air: How stereotypes shape intellectual identity and performance», American Psychologist 52:6 (June 1997), 613 -629; Whistling Vivaldi: How Stereotypes Affect Us and What We Can Do (W. W. Norton). Исследования гибкости и жестких рамок интеллекта: см.
Carol Dweck, Mindset: The New Psychology of Success (New York: Random House, 2006).
        Глава 5. Экспериментируйте
        По данным опроса AOL, проведенного в 2008 году, 59 процентов пользователей проверяют имейлы в туалете: см. AOL Mail 4th annual email addiction survey (2008). Среди пользователей Blackberry это делает 91 процент: см. Kevin Michaluk, Martin Trautschold, Gary Mazo, CrackBerry: True Tales of BlackBerry Use and Abuse (New York, NY: Apress, 2010), 16 -17.
        Самоэкспериментирование описано в статье Seth Roberts, «Self-experimentation as a source of new ideas: Ten examples about sleep, mood, health, and weight», Behavioral and Brain Sciences 27 (2004), 227 -288.
        Индивидуализация способов сопряжения с информационными технологиями - это не просто их адаптация и изучение руководства пользователя. Это прагматичный подход к использованию постоянно меняющихся технологий, характеризуемый гибкостью, скоростью усвоения и применением любых подручных материалов и средств. Многим нравится самостоятельно разрабатывать индивидуальные методы сопряжения с устройствами, но это занятие массовое - любители обмениваются идеями друг с другом, хвалятся своими достижениями. В США движение за индивидуализацию стало формой самообучения и самоусовершенствования: это увлекательный способ обрести новые умения и навыки и осознать характер сконструированной среды. Подробнее с ним можно ознакомиться в популярных и научных статьях на эту тему: см. Mark Frauenfelder, Made by Hand: Searching for Meaning in a Throwaway World (Portfolio Hardcover, 2010); Anne Balsamo, Designing Culture: The Technological Imagination at Work (Durham, NC: Duke University Press); Anya Kamenetz, DIY U: Edupunks, Edupreneurs, and the Coming Transformation of Higher Education (White River Junction, VT: Chelsea
Green, 2010).
        Руперт Брук описывает Гранчестер в своем стихотворении «The Old Vicarage, Grantchester», написанном в 1912 году.
        Созерцательная фотография Томаса Мертона стала предметом исследования Philip Richter, «Late Developer: Thomas Merton’s Discovery of Photography as a Medium for His Contemplative Vision», Spiritus: A Journal of Christian Spirituality 6:2 (Fall 2006), 195 -212.
        Интересный обзор изучения вдумчивости и игр содержится в работе Jayne Gackenbach and Johnathan Bown, «Mindfulness and Video Game Play: A Preliminary Inquiry», Mindfulness 1 (2011).
        Мое понимание термина «аффорданс» основывается на работе Abigail Sellen and Richard Harper, The Myth of the Paperless Office (Cambridge: MIT Press, 2001), где демонстрируется, каким образом характеристики печатных материалов влияют на наши методы чтения и деятельности в целом.
        Ванневар Буш описывает Memex в своей статье: см. Vannevar Bush, «As we may think», Atlantic Monthly (July 1945). Разработка не нашла практического воплощения, однако до сих пор считается одним из самых ранних описаний гипертекста; влияние идей Буша на современный подход к информационным технологиям описано в работе James Nyce and Paul Kahn, eds., From Memex to Hypertext: Vannevar Bush and the Mind’s Machine (San Diego, CA: Academic Press, 1991).
        В настоящее время все большее распространение получают электронные книги для детей младшего возраста, однако проведенные исследования свидетельствуют о том, что дети учатся читать быстрее по печатным изданиям: см. Cynthia Chiong, Jinny Ree, Lori Takeuchi, and Ingrid Erickson, Print Books vs. E-books: Comparing parent-child co-reading on print, basic, and enhanced e-book platforms (New York: The Joan Ganz Cooney Center at Sesame Workshop).
        Фраза «ирония автоматизации» позаимствована мной из статьи Lisanne Bainbridge, Automatica 19:6 (November 1983), 775 -779, где говорится, что «чем более развита система управления, тем значимее вклад человека, который ей управляет». История бытовой техники изложена в книге Ruth Schwartz Cowan, More Work For Mother: The Ironies Of Household Technology From The Open Hearth To The Microwave (New York: Basic Books, 1985).
        Парадокс Джевонса описан в его труде William Stanley Jevons, The Coal Question: An Inquiry Concerning the Progress of the Nation, and the Probable Exhaustion of Our Coal-Mines (London: Macmillan and Co., 1865).
        Неспособность антиблокировочной системы тормозов привести к снижению аварий и теория, что водители «компенсируют риск» и переходят к более агрессивным методам вождения в условиях повышенной безопасности, а также многие другие примеры внедрения технологий, приводящих к непредвиденным последствиям, рассматриваются в работах M. Aschenbrenner & B. Biehl, «Improved safety through improved technical measures? Empirical studies regarding risk compensation processes in relation to anti-lock brake systems», in R.M. Trimpop & G.J.S. Wilde, eds., Changes in accident prevention: The issue of risk compensation (Groningen, The Netherlands: Styx Publications, 1994), 81 -89; Edward Tenner’s Why Things Bite Back: Technology and the Revenge of Unintended Consequences (New York: Vintage, 1997); Alex Soojung-Kim Pang, «A Banquet of Consequences: Living in the “Nobody-Could-Have-Predicted” Era», World Future Review (Summer 2011), 5-10.
        С блогом Маргерит Манто-Рао Mind Deep можно ознакомиться по адресу:
        .
        Подробнее о влиянии социальных медиа на современную Церковь см. Elizabeth Drescher, Tweet If You Heart Jesus: Practicing Church in the Digital Reformation (Morehouse); Jesse Rice, The Church of Facebook (David C. Cook, 2009). О применении философии буддизма к пользованию техническими устройствами см. Soren Gordhamer, Wisdom 2.0: Ancient Secrets for the Creative and Constantly Connected (HarperOne, 2009); Lori Deschene, «Ten Mindful Ways to Use Social Media: Right Tweeting Advice from @TinyBuddha», Tricycle (Spring 2011).
        Предложение «сначала живите, потом пишите в Twitter» напоминает о замечании Уолтера Онга, историка словесности, о том, что с ростом печатной культуры повествование становится сложнее. В устной традиции преобладают линейные описания событий: «сначала случилось одно, потом другое, а за ним - третье». С появлением письменности возникают разнообразные формы нарратива, сложные методы его изложения и понимание того, что толкование событий меняется со временем. Существование социальных медиа проходит в «реальном времени», что делает общение в них более разговорным, однако возвращение к устной традиции лишает нас способности к глубокому размышлению: см. Ong, Orality and Literacy.
        Об альбомах эпохи Возрождения см. Ann Blair, «Humanist Methods in Natural Philosophy: The Commonplace Book», Journal of the History of Ideas 53:4 (1992), 541 -551, and Ann Moss, Printed commonplace-books and the structuring of Renaissance thought (Oxford: Clarendon Press, 1996).
        При обсуждении архитектуры и рисования я пользовался материалами работ Witold Rybczynski, «Think Before You Build: Have computers made architects less disciplined?» Slate (30 March 2011). Интервью с Ренцо Пиано цитируется по статье «Renzo Piano Speaks with REDORD about skyscrapers and the city», Architectural Record (2011); James Wines, «Drawing and Architecture», Blueprint (30 September 2009), а также интервью с Уильямом Хачтингом, Дэвидом Браунли и Крисом Любкеманом.
        Не только преподаватели Пенсильванского университета отмечают отрицательное влияние САПР на обучение архитекторов и конструкторов. Алан Бальфур, преподаватель Политехнического института Ренсселера, замечает, что до широкого распространения компьютерных систем студенты изучали историю архитектуры и дизайна, обменивались идеями друг с другом. Цифровой мир «субъективен и ограничен в своей виртуальности, однако создает впечатление, что творческая взаимосвязь с содержащимися в нем орудиями и информацией более благотворна, чем реальное чувство места и уроки истории»: см. Balfour, «Architecture and Electronic Media», Journal of Architectural Education 54:4 (May 2001), 268 -271. Роберт Светц, преподаватель Сиракузского университета, утверждает, что «стремление к производительности, появляющееся в результате применения цифровых технологий, отрицательно сказывается на качестве дизайна, потому что подменяет собой творческое мышление, развивающееся с обучением традиционным навыкам и умениям рисования и черчения»: см. Svetz, «Drawing/Thinking: Confronting an Electronic Age», Journal of Architectural Education
63:1 (October 2009) 155 - 157.
        Прощание Кнута с имейлом, разумеется, размещено в Сети.
        Глава 6. Сконцентрируйтесь
        Книга Джеймса Уотсона The Double Helix: A Personal Account of the Discovery of the Structure of DNA [[8] - Дж. Д. Уотсон. Двойная спираль. Воспоминания об открытии структуры ДНК. М.: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2001.] впервые опубликована в 1968 году. В Кембриджа привез издание 2001 года, с предисловием Сильвии Насар.
        В обзоре журнала Nature, проведенном в 2008 году, 20 процентов читателей признали, что «употребляли фармацевтические средства не по медицинским показаниям, а для того, чтобы взбодриться, улучшить память и повысить работоспособность и сосредоточенность»: см. Brendan Maher, «Poll results: look who’s doping», Nature 452 (10 April 2008), 674 -675. Обзор был проведен после публикации статьи Barbara Sahakian and Sharon Morein-Zamir, «Professor’s little helper», Nature 450 (20 December 2007), 1157 -1159. Фармацевтические средства для улучшения умственной деятельности употребляют не только студенты, аспиранты и ученые, но и школьники: см. Beth Azar, «Better studying through chemistry?» APA Monitor 39:8 (September 2008), 42.
        В последние годы к изучению биографии Дарвина обратились многие исследователи. Мое впечатление о Дарвине основывается на работах Janet Browne, Charles Darwin: Voyaging (Princeton: Princeton University Press, 1996), Charles Darwin: The Power of Place (Princeton: Princeton University Press, 2003); Adrian Desmond and James Moore, Darwin: The Life of a Tormented Evolutionist (New York: W. W. Norton, 1994).
        Путешествие на экспедиционном судне «Бигль» является важным событием как в жизни Дарвина, так и в истории науки. В течение пяти лет Дарвин проводил полевые геологические и биологические исследования в регионах, недоступных для европейских ученых. Наблюдения Дарвина и собранные им коллекции образцов дали исследователю пищу для многолетних размышлений. Землетрясение, пережитое Дарвином на территории современного Чили, стало наглядной демонстрацией активности сил стихии, постоянно изменяющих мир: природные катаклизмы, приводящие к возникновению горных цепей или опусканию морского дна, позволяют отвергнуть идеи божественного вмешательства. Дарвин предположил, что коралловые рифы в Тихом океане образовались по краям кратеров подводных вулканов, а наблюдения за животным миром Галапагосских островов натолкнули его на мысль, которая позднее привела к формулировке и развитию теории эволюции путем естественного отбора.
        Дарвин с женой происходили из состоятельного семейства (Чарльз женился на своей кузине), связанного с гончарной мануфактурой Уэджвуда, а отец Дарвина, Роберт, удачно вкладывал средства в недвижимость. Не стесненный в деньгах, Дарвин вел размеренную жизнь сельского сквайра в Даун-Хаусе. Поместье ученого описано в работах Arthur Keith, «Side-Lights on Darwin’s Home - Down House», Annual Review College of Surgeons 12:3 (1953 March), 197 -207; Gene Kritsky, «Down House - A Biologist’s Perspective», Bios 54:1 (March 1983), 6-9.
        Благодаря проекту «Переписка Дарвина» (The Darwin Correspondence Project) копии многих писем ученого находятся в свободном доступе онлайн, a гравюры, изображающие Даун-Хаус и любимую аллею Дарвина, опубликованы в издании Rev. O. J. Vignoles, «The home of a naturalist», Good Words 34 (1893), 95-101.
        Подробнее об истории прогулок можно прочитать в книге Rebecca Solnit Wanderlust: A History of Walking (London: Verso, 2001). Когнитивная польза прогулки связана как с физиологическими особенностями организма (ходьба укрепляет сердечную деятельность и кровообращение, мозг получает больше энергии, что улучшает когнитивные способности), так и с воздействием окружающей среды на психологическое состояние: см. Marc G. Berman, John Jonides and Stephen Kaplan, «The Cognitive Benefits of Interacting With Nature», Psychological Science 19:12 (2008), 1207 -1212. Терапевтическое влияние прогулок на пациентов с мозговыми травмами описано в работе Andreas R. Luft, Richard F. Macko, Larry W. Forrester, Federico Villagra, Fred Ivey, John D. Sorkin, Jill Whitall, Sandy McCombe-Waller, PT, Leslie Katzel, Andrew P. Goldberg, and Daniel F. Hanley, «Treadmill Exercise Activates Subcortical Neural Networks and Improves Walking After Stroke: A Randomized Controlled Trial», Stroke 39:12 (2008 December), 3341 -3350.
        Исследования восстановительных пространств описаны в статьях Kaplan, Lisa V. Bardwell and Deborah B. Slakter, «The Museum as a Restorative Environment», Environment and Behavior 25 (1993): 725 -742; Kaplan and J. Talbot, «Psychological benefits of a wilderness experience», in I. Altman & J. F. Wohlwill, eds., Behavior and the natural environment (New York: Plenum, 1993), 163 -203; Kaplan, «The Restorative Benefits of Nature: Toward an Integrative Framework», Journal of Environmental Psychology 16 (1995), 169 -182; Kaplan, «Meditation, Restoration, and the Management of Mental Fatigue», Environment and Behavior 33 (2001), 480 -506.
        О применении идей Каплан к зданиям, конструкциям и сооружениям см. Rebecca Krinke, ed., Contemporary Landscapes of Contemplation (London: Routledge, 2005); Bianca C. Soares Moura, Contemplation-Scapes: An Enquiry into the Strategies, Typologies and Design Concepts of Contemplative Landscapes (M.Arch. thesis, Edinburgh College of Art, 2009).
        В США оздоровительное влияние садов на организм человека стало предметом изучения отдельной научной дисциплины, и с исследованиями на эту тему можно ознакомиться в издании Journal of Theapeutic Horticulture. В Великобритании проводятся исследования в области «социального итерапевтического садоводства»: см. Joe Sempik, Jo Aldridge, Saul Becker, eds., Health, Well-being and Social Inclusion: Therapeutic Horticulture in the UK (Bristol: Policy Press, 2005). Обзор литературы о восстановительной ценности окружающей среды содержится в работе Eric Jaffe «This Side of Paradise Discovering Why the Human Mind Needs Nature», Association for Psychological Science Observer (May/June 2010).
        Некоторые авторы считают восстановительную деятельность «отвлечением»: см. Hanif Kureishi, «The Art of Distraction», New York Times February 19; James Surowiecki, «In Praise of Distraction», The New Yorker, April 11.
        Глава 7. Отдыхайте
        Эта глава написана по материалам интервью, однако «бесцифровая суббота» привлекла внимание целого ряда замечательных писателей: William Powers, Hamlet’s Blackberry: A Practical Philosophy for Building a Good Life in the Digital Age (New York: HarperCollins, 2010); Susan Maushart, The Winter of Our Disconnect (London: Profile Books).
        В апреле 2012 Дейон Сандерс, известный американский футболист и бейсболист, написал в Twitter, что его бывшая жена, ворвавшись в дом, пытается его избить на глазах у детей: см. Chuck Schilken, «Deion Sanders tweets wife assaulted him in front of their kids», Los Angeles Times (April 24).
        Профессиональный автогонщик Брэд Кеселовски перещеголял Сандерса, умудрившись написать в Twitter об аварии на трассе во время проведения гонки Daytona 500 в 2012 году: см. Bill Speros, «It’s a NASCAR social media meet-up!» ESPN (28 February 2012). Пассажиры рейса Delta 1063 Грант Кардоне (корреспондент канала Fox News) и Али Велши (корреспондент CNN) сообщили в Twitter о вынужденной посадке: «Birds’ run-in with engine caught on Twittersphere», KPCC 89.3 (19 April 2012).
        Разумеется, технология беспроводного доступа на борту уже существует. В США услуги Wi-Fi были впервые предложены на рейсах внутреннего сообщения в 2009 году, ак 2013 году крупнейшие авиалинии предполагают распространить этот сервис на международные перелеты.
        Странным кажется тот факт, что представители рекламных агентств и пиара стремятся соблюдать «бесцифровую субботу». К примеру, Марк Димассимо (основатель агентства DIGO) и Эрик Явербаум (президент Jericho Communication, компании по связям с общественностью) решили создать фирму Offlining, Inc., объясняя, что им надоело убеждать пользователей «войти в Сеть, щелкнуть мышкой, позвонить, отыскать, найти, нажать на кнопку и пролистать». Впрочем, по этим же причинам рекламные агентства обращаются к устройствам и программам «дзен-софта»: у копирайтеров те же проблемы с отвлекаемостью, что и у нас.
        Первое упоминание «бесцифровой субботы» встречается в статье Don Lattin, «In praise of a day unplugged», SF Gate (29 April 2001).
        Исследователи пока не приступили к изучению влияния соблюдения «бесцифровой субботы» на уровень стресса, кровяное давление или иные физиологические показатели здоровья, хотя подобные исследования могут оказаться полезными. Демографы отмечают, что среди американских евреев существует корреляция между состоянием здоровья и соблюдением религиозных традиций, хотя трудно сказать, наблюдается ли улучшение состояния здоровья в связи с соблюдением традиционного питания, Шаббата или по каким-либо иным причинам: см. Isaac Eberstein and Kathleen Heyman, «Jewish Identity and Self-Reported Health», in Christopher G. Ellison, Robert A. Hummer, eds., Religion, Families, and Health: Population-Based Research in the United States (New Brunswick: Rutgers University Press, 2010), 349 -367.
        Особо следует отметить работы Дэвида Леви о технологии и созерцательности, в частности David Levy «To Grow in Wisdom: Vannevar Bush, Information Overload, and the Life of Leisure», Proceedings of the 5th ACM/IEEE-CS joint conference on Digital libraries (New York: ACM, 2005), 281 -286; «Information, silence, and sanctuary», Ethics and Information Technology 9 (2007), 233 -236 и «No time to think: Reflections on information technology and contemplative scholarship», Ethics and Information Technology 9 (2007), 237 - 249. В настоящее время Леви возглавляет проект по исследованию «созерцательной многозадачности», см. Levy, Jacob Wobbrock, Al Kaszniak, and Marilyn Ostergren, «Initial results from a study of the effects of meditation on multitasking performance», Extended Abstracts of the ACM Conference on Human Factors in Computing Systems (CHI ‘11) Vancouver, British Columbia (May 7-12) (New York: ACM Press) -2016 и ibid., «The effects of mindfulness meditation training on multitasking in a high-stress information environment», Proceedings of Graphics Interface (GI ‘12), Toronto, Ontario (May 28 -30)
(Toronto, Ontario: Canadian Information Processing Society), 45 -52.
        Тэмми Стробел описывает свой опыт упрощения жизни в книге Tammy Strobel, You Can Buy Happiness (and It’s Cheap): How One Woman Radically Simplified Her Life and How You Can Too (Novato, CA: New World Library); Кристина Розен опубликовала статью о многозадачности: см. Christine Rosen, «The Myth of Multitasking», The New Atlantic (Spring 2008), 105 -110. Гвен Белл описывает свой опыт «бесцифровых суббот» в книге Gwen Bell, Digital Warriorship (2011).
        Бытует представление, что амиши отвергают современные технологии, но оно совершенно ошибочно. Так же, как и буддийские монахи, они совместно выбирают технологии, содействующие развитию таких качеств, как смирение, равенство и простота, таким образом, отличаются от технологий, используемых остальными: см. Wetmore, IEEE Technology and Society Magazine (Summer 2007), 10 -21. Подробное изучение подхода амишей к технологии описано в работах Donald Kraybill, The Riddle of Amish Culture (Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2001), Kraybill and Stephen Nolt, Amish Enterprise: From Plows to Profits (Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2004); Kraybill and Marc Alan Olshan, eds., The Amish Struggle With Modernity, (Hanover, NH: University Press of New England, 1995); Diane Zimmerman Umble, «The Amish and the Telephone: Resistance and Reconstruction», in Roger Silverstone and Eric Hirsch, eds., Consuming Technologies: Media and Information in Domestic Spaces (London: Routledge, 1992), 183 -194; ibid., Holding the line: The telephone in Old Order Mennonite and Amish life (Baltimore, Johns Hopkins
University Press, 1996); Howard Rheingold, «Look Who’s Talking», Wired Magazine 7.01 (January 1999).
        Томас Мертон упоминает пиво в своем эссе: см. «Contemplation in a World of Action», Thomas Merton, Spiritual Master: The Essential Writings, ed. Lawrence Cunningham (Mahwah, NJ: Paulist Press, 1992), 377. Возможно, Мертон перефразирует знаменитоезаявление Бенджамина Франклина «пиво - это доказательство того, что Бог нас любит и хочет, чтобы мы были счастливы». К сожалению, Чарльз Бамфорт в своей монографии Charles W. Bamforth Beer Is Proof God Loves Us: Reaching for the Soul of Beer and Brewing (Upper Saddle River, NJ: Pearson Education) доказывает, что Франклин сказал это не о пиве, а о вине.
        Выражение «твит на бумаге», употребляемое Гвен Белл, впервые встречается у Джен Билик, основательницы компании Knock Knock, которая разработала и выпустила на рынок «записную книжку для твитов» в 2010 году, рекламируя ее как «беспроводное чудо пера и бумаги, позволяющее овладеть искусством краткости и современном этикетом». Линейка бумажных товаров, иронически переосмысляющих цифровые технологии, включает «бумажный навигатор» для записи адресов, «бумажный имейл» и «бумажные смайлики». По словам Билик, «юмористический эффект создается намеренным противопоставлением и презентацией товара в неожиданной форме». Имейл и твиты - по сути своей явления цифровые, поэтому использование бумаги вызывает улыбку: см. интервью с Джен Билик, 10 июля 2012 года; описание товаров в онлайновом каталоге Knock Knock. Подробнее о Билик см. Liz Welch, «The Way I Work: Jen Bilik of Knock Knock», Inc. (October 2011).
        «Субботний манифест» включает в себя десять принципов: избегайте технологии, общайтесь с родными и близкими, заботьтесь о своем здоровье, выходите на прогулку, избегайте коммерции, зажигайте свечи, пейте вино, вкушайте хлеб, найдите молчание и вносите свой вклад.
        Одна из причин, по которой приверженцы «бесцифровой субботы» называют себя «склонными к духовности», заключается в том, что у религиозных технофобов не возникает желания создавать новые ритуалы или объяснять свои действия. Христианам нетрудно включить воздержание от использования сетевых технологий в число воскресных традиций, которые подчеркивают необходимость заботы о близких и родных. У ортодоксальных иудеев существует множество официальных запретов на использование электронных устройств и электрического оборудования. Они не изобретают, а соблюдают Шаббат. «Субботний манифест» и движение за «бесцифровую субботу» подверглись критике со стороны ортодоксальных комментаторов: см. Joseph Aaron, «People of the Twitter», Chicago Jewish News (29 April 2011). Впрочем, отдельные примеры свидетельствуют, что цифровая зависимость стала проблемой даже в ортодоксальных семьях, см.: Steve Lipman, «For Many Orthodox Teens, “Half Shabbos” Is A Way Of Life», The Jewish Week (22 June 2011).
        Морли Фейнштейн появляется в 41-й серии 5-го сезона телесериала «Умерь свой энтузиазм», показанной 25 сентября 2005 года.
        В том, что я неверующий, легко обвинить моих родителей: их равнодушие к религии объясняется чрезмерной строгостью и суровостью их собственного пуританского детства. Мои бабушка с дедушкой жили в виргинской глуши, однако когда я в детстве навещал их, воскресенье уже не считалось днем особой духовности, если не принимать во внимание некоторые странные традиции и ритуалы. Мы занимались различными делами по хозяйству и пытались объяснить бабушке, «почему ребенок не ходит в воскресную школу». Семья моей жены причисляет себя «к культурной традиции протестантизма» и возводит генеалогическое древо ко времени американской революции, а День благодарения в обществе родственников превращается в картину Нормана Рокуэлла: несколько семейств собираются за огромным столом, ломящимся от яств. Вот только благодарственную молитву никто не произносит. На церковной службе я чувствую себя, будто глухой на балете: могу оценить искусство танцора и сюжет, любуюсь декорациями, но особого подъема не испытываю. В Кембридже мы пошли на вечерню в часовне Королевского колледжа, мне очень понравилась и сама служба, и обстановка.
Музыка и ритм службы завораживают, сама часовня (возведенная по приказу Генриха VIII как символ благочестия и мощи дома Тюдоров на средства, отнятые у католической Церкви) производит величественное впечатление, но даже там у меня не возникло ощущения присутствия и божественного прикосновения, которым так дорожат верующие.
        Основной труд Авраама Хешеля The Sabbath: Its Meaning for Modern Man переиздан в 2005 году издательством Farrar, Straus and Giroux с предисловием дочери мыслителя, Сусанны. Среди литературы о смысле и значении Шаббата особого упоминания заслуживает Judith Shulevitz, The Sabbath World: Glimpses of a Different Order of Time (New York: Random House, 2010).
        Критика идеи «реального времени» содержится в работе Wayne Hope, «Global Capitalism and the Critique of Real Time», Time & Society 15:2-3 (2006): 275 -302. Мои представления об индустриальном и астрономическом времени основаны на труде Simon Schaffer, «Astronomers Mark Time: Discipline and the Personal Equation», Science in Context 2 (1988), 115 -145.
        Разумеется, «реальное время» приносит не только вред, но и пользу. К примеру, Энтони Таунсенд отмечает, что нью-йоркские таксисты пользуются мобильными телефонами для обмена информацией: где собираются большие скопления людей, где возникли дорожные пробки, какие улицы свободны. Прогнозы погоды, информация о дорожном движении, координация проведения мероприятия с друзьями в режиме «реального времени» (обмен звонками и эсэмэсками) - такой обмен информацией полезен и необходим. Впрочем, иногда он приводит к смешным и нелепым сочетаниям. На моей стене в Facebook однажды столкнулись следующие заявления друзей: «Три шестиклассника здорово отыграли песню группы Blue Oyster Cult.», «Ах, Дублин.», «Итальянский фестиваль в Хобокене, парк Синатры. Невыразимо прекрасное собрание типажей жителей Нью-Джерси», «Джеймс Макморроу отжигает на фестивале Ханумана». Спустя несколько месяцев мне захотелось вновь посмотреть на этот набор: пришлось загружать копию моей страницы и перечитывать все подряд - вто время Facebook не имел автоматического поиска. Система считала важным только то, что происходит именно сейчас.
        Книга Дэниела Сиберга «Цифровая диета» (см. Daniel Sieberg’s The Digital Diet: The 4-Step Plan to Break Your Tech Addiction and Regain Balance in Your Life [New York: Three Rivers Press]) предлагает 28-дневную программу для избавления от цифровой зависимости. «Диета» начинается с недельной «детоксикации организма», советует хранить в холодильнике смартфоны и прочие отвлекающие технические устройства и предлагает измерить «индекс виртуальной массы» (электронный эквивалент индекса массы тела) путем сложения количества ваших электронных устройств, социальных медиа, почтовых программ, виртуальных игр и блогов. Различные устройства обладают различным «виртуальным весом», в зависимости от того, насколько они отвлекают: к примеру, смартфон в три раза «тяжелее» настольного компьютера, а цифровой фотоаппарат в семь раз «легче» участия в ролевой онлайновой игре.
        Книга Клэя Джонсона «Информационная диета» (см. Clay Johnson’s Information Diet: A Case for Conscious Consumption, [San Francisco: O’Reilly Media]) на первый взгляд похожа на продукт совместного творчества журналистов Майкла Поллана и Дэвида Бродера. Джонсон, участник президентской кампании Говарда Дина в 2004 году, утверждает, что политические новости и блоги эквивалентны высококалорийной нездоровой пище и виноваты в разрушении политического климата США и вялости избирателей.
        Как ни странно, не существует материалов по сравнительному изучению традиционных постов и обрядов воздержания в различных религиях. Некоторую информацию по этим вопросам можно найти в работах Kees Wagtendonk Fasting in the Koran (Leiden: E. J. Brill, 1968); Joseph B. Tamney, «Fasting and Modernization», Journal for the Scientific Study of Religion 19:2 (June 1980), 129 -137, «Fasting and Dieting: A Research Note», Review of Religious Research 27:3 (March 1986), 255 -262. Влияние религиозных постов на здоровье описано в трудах A.M. Johnstone, «Fasting: The Ultimate Diet?» Obesity Reviews 8:3 (May 2007), 211 -222; John F Trepanowski, Richard J Bloomer, «The impact of religious fasting on human health», Nutrition Journal 9 (2010), 57 -65.
        Представление о Шаббате как о дне активного отдыха содержится в работах многих авторов. Энн Диленшнайдер, методистский пастор, цитирует заявление монаха-бенедектинца Дэвида Штайндл-Раста, австрийского экспериментального психолога: «Усталость лечат не отдыхом, а сердечностью». Диленшнайдер и Бауэр рассказывали слушателям своего курса еврейскую притчу о пианисте, объясняющем, что искусство музыканта заключено не в нотах, а в паузах между ними. В жизни, как и в музыке, паузы имеют огромное значение. «Цифровая суббота» предлагает возможность совершенствовать «искусство жить».
        Глава 8. Восемь шагов к «созерцательному компьютингу»
        Разумеется, мои восемь принципов «созерцательного компьютинга» составлены по аналогии с Благородным восьмеричным путем Будды, включающим в себя правильное воззрение, правильное намерение, правильную речь, правильное поведение, правильный образ жизни, правильное усилие, правильное памятование и правильное сосредоточение.
        Игра го (известная в Китае под названием вэйци, а в Корее - бадук) возникла в Китае в VI веке до н. э. и широко распространена до сих пор. В го играют черными и белыми фишками («камнями») на доске с разлиновкой 19 19 линий. Цель игры - камнями своего цвета отгородить на игровой доске как можно бульшую территорию. Поведение отдельных камней ограниченно, но игра требует значительного мастерства из-за размера доски, возникающих сложных позиций и необходимости создавать отдельные группы камней, захватывая территорию противника.
        В японской культуре Мусо Сосэки - гений, сравнимый с Кристофером Реном, Джоном Донном и Томасом Беккетом одновременно. О культурном и историческом влиянии Тенрюдзи и Мусо Сосэки см. труды Franqois Berthier, Reading Zen in the Rocks: The Japanese Dry Landscape Garden (Chicago: University of Chicago Press, 2000) и Katherine Anne Harper, «Daiunzan Ryoanji Sekitei, The Stone Garden of the Mountain Dragon’s Resting Temple: Soteriology and the Bodhimandala», Pacific World, New Series 10 (1994), 116 -130.
        notes
        Сноски
        [1]
        Перевод Э.Ф. Осиповой.
        [2]
        Михай Чиксентмихайи. Поток. Психология оптимального переживания. М.: «Альпина нон-фикшн».
        [3]
        О. Херригель. Дзэн и искусство стрельбы из лука. Путь дзэн. М.: Наука, 2005.
        [4]
        Николас Карр. Пустышка. Что Интернет делает с нашими мозгами. М.: BestBusinessBooks.
        [5]
        Дж. Лакофф, М. Джонсон. Метафоры, которыми мы живем. М.: ЛКИ, 2008.
        [6]
        Карл Ясперс. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994.
        [7]
        Джарон Ланир. Вы не гаджет. Манифест. М.: Corpus.
        [8]
        Дж. Д. Уотсон. Двойная спираль. Воспоминания об открытии структуры ДНК. М.: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2001.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к