Что же со мной такое? Илзе Кучера
        Кристина Шэффлер
        «Что же со мной такое?» — хотят знать многие пациенты, которым, несмотря на бесконечные походы по врачам, так и не становится лучше.
        Удивительно, но оказывается, что за симптомами болезней часто стоят конкретные события семейной истории, обнаружить и осознать которые позволяет метод семейной расстановки. Если это удается, болезнь может отступить. Так примирение с болезнью и симптомами открывает путь к решениям, которые ранее были недоступны.
        «Когда игнорируются потребности души, тело начинает кричать», — в этом терапевт и кардиолог, доктор медицины Илзе Кучера в течение своей многолетней практики убеждалась не раз. Когда и почему возникают определенные симптомы, в чем их причины — вот центральные вопросы ее работы. В методе семейной расстановки, разработанном Бертом Хеллингером, она нашла тот терапевтический подход, который идеально дополняет методы традиционной медицины.
        Эта книга — новаторская работа огромного значения. Наряду с массой новых взглядов, в ней описаны конкретные шаги, ведущие к новым, зачастую поразительным решениям.
        Предисловие Берта Хеллингера
        Дорогая Илзе, твоя книга полностью оправдывает свое название. Ты сразу переходишь к делу и пишешь очень наглядно. Систематизируя и обобщая множество открытий в области взаимодействия души и тела, сделанных тобой за долгие годы работы врачом и психотерапевтом, ты щедро иллюстрируешь их примерами из практики. Почти незаметно для читателя ты берешь его за руку и вводишь в процесс, позволяющий найти решения, до этого ему недоступные. Дочитав до конца, он чувствует, что приобрел новый опыт, стал более здоровым и свободным, чем раньше.
        Особенностью этой книги является множество примеров того, как симптомы болезней воплощают в себе конкретные события из истории семьи и как семейная расстановка дает возможность их обнаружить и признать, благодаря чему симптомы становятся просто не нужны, и тогда болезнь может отступить. Насколько мне известно, до сих пор никто не рассматривал эти взаимосвязи так подробно и не показывал так наглядно. Эта книга — новаторская работа огромного значения. Наряду с массой новых взглядов, в ней описаны конкретные шаги, ведущие к новым, зачастую поразительным решениям.
        Я рад, что ты написала эту книгу. Она принесет помощь и исцеление многим.
        Искренне твой, Берт Хеллингер
        Предисловие научного редактора
        Эту книгу можно смело назвать пионерской. В ней авторы открывают нам новое понимание симптомов и болезней, показывая их связь с историей и событиями, происходившими в судьбах людей, живших ранее в семье, роду и даже стране клиента. И демонстрируют новые возможности и эффективные способы работы с симптомами.
        В медицине и психотерапии давно известно понятие психосоматических заболеваний — когда у человека есть симптомы болезни, но медицинское обследование не выявляет никаких органических причин для подобных состояний. Считается, что причиной многих психосоматических заболеваний являются чувства, вытесненные нами в бессознательную область. Например, чувство злости вызывает сильное напряжение мышц. Если злость проявляется и выражается, то вместе с чувством быстро проходит и напряжение, и это не имеет последствий для здоровья. Если чувство из-за чего либо не может быть проявлено, то оно подавляется или вытесняется, но тогда остается постоянное хроническое напряжение, к которому человек привыкает и позднее часто не замечает его. Хроническое напряжение приводит, например, к затрудненной циркуляции крови и, как следствие, к нарушению обменных процессов в тканях, ишемии, нарушению местного иммунитета, развитию инфекций и т. д. А потом появляются симптомы.
        Процесс лечения психосоматических заболеваний заключается в том, чтобы осознать чувства, стоящие за симптомами, и пережить их заново. Но каждый психотерапевт знает, как трудно бывает добраться до этих вытесненных чувств, на это зачастую уходят месяцы, а иногда и годы работы. А если чувство перенято клиентом от другого человека в семье, то с ним бесполезно работать традиционными методами, оно будет возвращаться вновь. Этого часто не учитывают психологи и психотерапевты, не имеющие подготовки в области системной терапии.
        Метод семейной расстановки, модифицированный для работы с симптомами (сейчас этот вид работы называется симптомной расстановкой), позволяет кардинально ускорить и интенсифицировать процесс работы с психосоматикой. А новые техники и динамики симптомных расстановок, описанные в этой книге, позволяют точно определять области принадлежности симптома, выводить вытесненные чувства на уровень осознания, эффективно работать с перенятыми чувствами и находить решения для многих сложных ситуаций.
        Однако за простотой и ясностью процессов исцеления, описанных в этой книге, стоит многолетний практический опыт работы И. Кучеры с расстановками. И, несмотря на кажущуюся простоту, на практике такие результаты невозможно получить, просто прочитав эту книгу и начав делать симптомные расстановки. Для этого как минимум нужно иметь профессиональное образование, как классическое — психотерапевта или клинического психолога, так и специальное: в области системно-феноменологической терапии, семейных и симптомных расстановок — системного терапевта. А также необходимо иметь минимум три года практики в обеих областях.
        Неквалифицированная поверхностная работа с симптомами зачастую приводит к их обострению, увеличению страдания и тяжести симптома.
        Пока в нашей стране мало квалифицированных специалистов в этой области. Но они уже есть. Их профессиональной подготовкой занимаются Институт консультирования и системных решений (ИКСР) и Высшая школа психологии (ВШП), которые тесно сотрудничают с Институтом Б. Хеллингера и Вислохским институтом системных решений (руководитель — Гунтхард Вебер). Для преподавания в ИКСР мы приглашаем только самых лучших профессионалов в этой области. ИКСР официально признан международным профессиональным сообществом. Поэтому, если вы действительно хотите помочь себе или своим близким, обращайтесь к нам или к нашим выпускникам.
        Так как интерес к методу системных расстановок растет очень быстро, наш институт в сентябре 2007 года организует первый в России Международный евроазиатский конгресс по системным расстановкам, на него приглашены лучшие, признанные во всем мире специалисты в этой области. Здесь будут семинары, доклады, мастерские как для профессионалов, так и для новичков и интересующихся. А так как наша страна очень большая, конгресс будет состоять из двух частей и пройдет сначала в Москве, а затем во Владивостоке. Если вас заинтересовала эта поистине безграничная область — область человеческой души, мы будем рады, если вы к нам присоединитесь.
        Михаил Бурняшев, к.п.н.,
        сертифицированный тренер IAG,
        системный психотерапевт
        Нашим семьям с любовью и благодарностью
        ВВЕДЕНИЕ
        Я стала врачом, чтобы помогать людям избавляться от страданий. В соответствии с полученным мной образованием основной сферой моего внимания была традиционная медицина. Однако, работая в больнице, я все больше понимала, что одного только традиционно-медицинского подхода мне недостаточно. В общении с пациентами я очень скоро убедилась в том, что болезни и страдания обусловлены не только теми причинами, которые можно установить в ходе медицинских исследований, поэтому они требуют более комплексного подхода и лечения.
        «Что же со мной такое?» — хотят знать многие пациенты, которым, несмотря на бесконечные походы по врачам, так и не становится лучше. У моего отца, который является для меня примером врача, я научилась тому, что каждый пациент — во всей своей уникальности — заслуживает самого серьезного к себе отношения. Мой отец смотрел в корень и задавал вопросы до тех пор, пока лежащее на поверхности не отступало на задний план и не проявлялась вся комплексность заболевания. Поэтому, помимо традиционной медицины, мой интерес практически неизбежно обратился к психотерапии.
        В течение жизни я тоже не раз задавалась вопросом: «Что же со мной такое?» Наряду с тем, что я занималась психотерапией как врач, всю жизнь при помощи психотерапии я познавала себя. Так я пришла к Берту Хеллингеру. Я познакомилась с ним в 1975 году на одном психотерапевтическом семинаре. Меня пленило его точное восприятие и умение
        быстро и четко обнаруживать суть. За прошедшие с тех пор более чем 27 лет я приняла участие во множестве семинаров и имела возможность наблюдать развитие его терапевтического метода вплоть до семейной расстановки и движений души. Как и хорошая медицина, хорошая психотерапия тоже базируется на распознавании того, «что же с пациентом на самом деле». По моему опыту, в терапевтическом контексте семейная расстановка представляет собой наиболее эффективный метод, позволяющий наглядно показать клиенту суть проблемы. Решающую роль тут играет бессознательное. Поскольку системные переплетения человеком не осознаются, чтобы их обнаружить, нужен некий терапевтический метод. Берт Хеллингер наблюдал и описывал, как невидимые связи действуют в семьях на протяжении целых поколений. Разработанный им способ семейной расстановки стал тем методом, который позволяет выявлять эти связи и лежащую за ними основную динамику, что зачастую открывает путь к исцелению.
        В семейной расстановке я имею возможность рационально использовать свой натренированный благодаря традиционной медицине взгляд диагноста. В мою терапевтическую работу вливается все, чему я научилась, весь мой профессиональный и личный опыт. Мне приносит гораздо большее удовлетворение указывать человеку путь, по которому он может двигаться сам, чем тащить его в том направлении, которое кажется правильным мне. Как говорил Парацельс, «пациент — сам свой лучший врач, врач — только его спутник».
        Как врача и психотерапевта, в первую очередь меня интересует связь между болезнью и семьей. В случае опасных для жизни и хронических заболеваний особенно важно обращать внимание на неосознанные переплетения в семейной системе. Таким образом, путь к решению вопроса «Что же со мной такое?» ведет от симптома к семейной системе и обратно.
        В своей книге я фокусирую внимание на болезнях и симптомах, поскольку тело самым непосредственным образом выражает потребности души. Когда потребности души игнорируются, «тело начинает кричать» и симптомы возникают, казалось бы, безо всяких на то причин. Тело — наш сосуд, это все, что у нас есть. Или, как говорит профессор Пёппель, «тело и душа идентичны».
        При поддержке Кристины Шэффлер я пишу эту книгу, чтобы поощрить больных ближе познакомиться с самими собой и своей душой и почувствовать значение семейных переплетений. Мое глубочайшее желание заключается в том, чтобы как можно больше больных нашли в себе мужество при помощи или благодаря своей болезни расширить свои горизонты и сделать свою жизнь более насыщенной и глубокой.
        ОПИСАННЫЕ В НАСТОЯЩЕЙ КНИГЕ ПРИМЕРЫ СВЯЗИ БОЛЕЗНЕЙ И/ИЛИ СИМПТОМОВ С СЕМЕЙНЫМИ ПЕРЕПЛЕТЕНИЯМИ ПРЕДСТАВЛЕНЫ ДЛЯ НАГЛЯДНОСТИ И НОСЯТ ИНФОРМАТИВНЫЙ ХАРАКТЕР. ОНИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫ ТОЛЬКО ДЛЯ ОПИСАННЫХ КОНКРЕТНЫХ СИТУАЦИЙ, ИХ ШАБЛОННЫЙ ПЕРЕНОС НА ДРУГИЕ СЛУЧАИ НЕДОПУСТИМ. ОПИСАННЫЕ ПРИМЕРЫ НЕ ЗАМЕНЯТ СОВЕТА ВРАЧА. ДЛЯ КОРРЕКТНОГО ДИАГНОЗА И СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ЛЕЧЕНИЯ ВСЕГДА СЛЕДУЕТ ОБРАЩАТЬСЯ К КВАЛИФИЦИРОВАННОМУ СПЕЦИАЛИСТУ.
        ЧТО ВАЖНО?
        Болезнь и симптом как знак
        Брокгауз дает следующее определение симптому: «(греч.) признак... как субъективно воспринятое нарушение состояния здоровья». Для меня болезни и симптомы болезней являются показателями того, что в жизни человека что-то не так, что-то «не в порядке». Это и находит выражение на физическом уровне. Причем возможность или невозможность обнаружить органически объяснимые причины недуга значения не имеет.
        К любому субъективно воспринятому нарушению состояния здоровья следует относиться серьезно — и к болям, вне зависимости от того, есть ли у них «органические основания», и к страхам, вне зависимости от наличия реальных причин. Относиться серьезно — означает для меня принимать во внимание как физические, так и душевные причины и следствия симптоматики. Это относится и к пациентам, и к тем, кто их лечит. Работая кардиологом, я постоянно сталкивалась с тем, что если никаких органических причин обнаружить не удавалось, то субъективные, абсолютно реальные страдания серьезного отношения не получали.
        55-летняя женщина на протяжении последних полутора лет постоянно страдала от боли и чувства стеснения в левой половине груди. Она пришла на обследование в университетскую клинику. Обследование показало, что ее сердце и коронарные сосуды абсолютно здоровы. Лечащий врач с радостью сообщил: «Ваше сердце здорово!» К его удивлению, в ответ на эти слова пациентка пришла в ярость. Ее возмутил такой результат обследования — ведь она ежедневно мучалась от боли. Этот пример показывает, что органические данные и субъективные ощущения могут совершенно не совпадать. В этом случае врачу следовало уделить пациентке время после обследования, серьезно отнестись к ее жалобам и вместе с ней поискать другие возможные причины болей. Это могла быть, например, стрессовая ситуация с детьми, мужем и т. д.
        К сожалению, я по-прежнему наблюдаю, что, по мнению и врачей, и пациентов, в лечении нуждаются в первую очередь те симптомы, которые можно объяснить органическими причинами. Тот же принцип прослеживается и в общепринятой системе расчетов государственных больничных касс. Как правило, гораздо легче бывает прописать такие дорогостоящие диагностические процедуры, как ядерно-спинальная томография или сердечный катетер, чем добиться возмещения затрат на психотерапию. Для того чтобы больничная касса оплатила психотерапию, в Германии требуется заключение лечащего врача, а чтобы прописать диагностические процедуры, достаточно обладать квалификацией врача-специалиста.
        Чтобы подойти к характеристике болей, важно знать общее правило: центром управления болями любого происхождения является наш мозг. Так, головная боль, будь она обусловлена органическими или психическими причинами, передается по нервам и воспринимается и интерпретируется мозгом. Поэтому боль всегда субъективна. Самый наглядный пример — боли в спине. Дегенеративные изменения позвоночника могут как вызывать боли разной степени тяжести, так и не вызывать их вообще.
        Женщина отправилась в гости к племяннице, с которой у нее очень теплые отношения. Дело в том, что молодая женщина влюбилась, и ее брак оказался под угрозой. Тете удалось конструктивно побеседовать с обоими супругами, и пара решила работать над своими отношениями. На следующее утро тетя проснулась с невыносимой болью в спине. Несмотря на все возможные способы лечения, в течение шести недель боли так и не прошли. Женщина решила пойти на семейную расстановку, где были поставлены только два заместителя: для симптома и нее самой. После расстановки боль исчезла. С системно-терапевтической точки зрения я бы определила эту боль как перенятую. Следствием состоявшегося разговора должно было стать расставание племянницы с любимым. Это причиняло молодой женщине боль, и тетя из любви постаралась взять эту боль на себя. Как в случае с любым перенятым чувством, произошло это бессознательно.
        Страдание
        Ко мне часто приходят люди, которые хотят «вверить» свои страдания специалисту и говорят: «Пожалуйста, сделайте меня снова здоровым». Моя задача состоит в том, чтобы сначала помочь пациенту осознать, что даже если его заболевание носит органический характер, он должен принимать активное участие в процессе выздоровления. Такой призыв часто наталкивается на непонимание. «Но это вы должны знать, что для меня нужно», — не раз говорили мне пациенты. На психотерапию же в основном приходят люди, желающие чего-то добиться, что-то изменить, обычно у них высокая мотивация.
        Несмотря на то что у большинства людей в нашем обществе объективно все хорошо, многие все же страдают. По роду своей деятельности я постоянно имела и имею дело с болью и страданием. Я много размышляла о том, почему мои клиенты и пациенты часто прямо-таки не желают расставаться со своими страданиями. Эти размышления неизбежным образом привели меня к анализу страдания в христианстве. В общем и целом вывод можно сделать следующий: «Если я страдаю, значит, я хороший человек и буду спасен». А кто не хочет быть хорошим человеком и спастись?
        Приведу пример из моего личного опыта общения с Бертом Хеллингером. Как-то в группе он спросил меня: «Что произойдет, когда ты достаточно настрадаешься?» Я ответила: «Ну, тогда я буду спасена». Реакция Хеллингера была очень отрезвляющей: «Вот это как раз иллюзия».
        По моим наблюдениям, большинству людей проще позволить себе страдать, чем разрешить себе счастье. Людей пугает, когда им вдруг везет, им страшно чувствовать себя счастливыми. И, поскольку такому образу мыслей уже две тысячи лет, отказаться от готовности страдать совсем не просто.
        Нельсон Мандела описывает этот феномен так: «Больше всего нас пугает не наша тьма, а наш свет. Мы спрашиваем себя: кто я такой, чтобы быть замечательным, великолепным и здоровым? Но если честно, разве есть причина, чтобы таким не быть? ... Свет не только в некоторых из нас, он есть в каждом. Позволяя ему светить, мы неосознанно даем разрешение другим поступать так же».
        Каждый человек обладает способностью к счастью — вот базовый постулат моей терапевтической деятельности. В семейной расстановке клиент может оставить свои страдания там, где их место, и увидеть, что другие рады его счастью. Это очень трогательный момент. Радость родителей, бабушек, дедушек, братьев, сестер и т. д. подкрепляет разрешение на счастье.
        Очарование роли жертвы
        Почему так трудно отказаться от роли жертвы и вместе с тем от страданий? Работая терапевтом, я не раз задавала себе этот вопрос. Объясняется это разными, в большей или меньшей степени осознаваемыми причинами, четких границ между которыми нет.
        1. Страдание превратилось в хорошо знакомое, «родное» ощущение, которым человек «оснастил» свою жизнь. Оно стало настолько привычным, что человек может чувствовать себя с ним вполне комфортно. Конец страданий обусловливает изменение привычки. К такому изменению может привести сознательное решение или некое судьбоносное событие.
        2. Для некоторых людей страдание является, по-видимому, единственной возможностью интенсивно себя ощущать. «Я страдаю, значит, я себя чувствую, значит, я живу!» Страдание дает самое сильное ощущение собственной живости. Казалось бы, страдание и живость противоречат друг другу, однако такой парадокс встречается очень часто. Нередко клиенты, «распрощавшись» со своими страданиями, жалуются потом на почти невыносимое ощущение пустоты.
        3. Как в классическом случае выгоды от болезни, страдание «вознаграждается». Пока человек страдает, он получает больше любви и внимания. Благодаря болезни, например, инфаркту, человек становится как бы более значительным. Все вертится только вокруг него и его болезни.
        4. Страдание «возносит» человека на другую позицию. Раз он страдает, он кажется себе лучше окружающих, что приводит к появлению некой (в большинстве случаев неосознанной) претензии. Поскольку эта претензия не имеет под собой никаких оснований, она не может быть удовлетворена, что, в свою очередь, снова укрепляет человека в роли страдающей жертвы. «Никто меня не понимает» или «все против меня» — таковы основные убеждения «хронических» жертв, остающихся в плену порочного круга страданий.
        Так, в христианстве страдание за других имеет высокий ранг. Мученичество, в известной степени, хорошая предпосылка для причисления к лику святых. 5. Страдание может получать общественное признание и давать ощущение принадлежности к некой группе. «Бедные брошенные женщины» пользуются поверхностным сочувствием общества, а вот «брошенные мужчины» пока не имеют общественно признанного права на страдание. «Брошенные женщины» образуют группу, которая дает им сострадание, подтверждение и мотивацию. Отказавшись от роли жертвы, женщина перестает принадлежать к этой группе. При всех своих положительных аспектах, тому же риску подвержены и группы самопомощи. Зачастую, если хочешь быть членом группы, групповая идентичность велит страдать.
        6. В большинстве случаев страдание характеризуется пассивностью. Выйти из пассивного состояния — значит стать активным и отказаться от роли жертвы. Занять активную позицию в данном контексте означает взять на себя ответственность и «приняться за дело». По моим наблюдениям, в случае семейных переплетений, где имеет место вина в предыдущих поколениях (убийство, санкционирование убийства, лишение собственности и т. д.), страдающим особенно трудно стать активными. Для этих случаев характерны такие симптомы, как безуспешность и безработица. Сохранение роли жертвы нужно этим людям для того, чтобы «не стать таким, как отец или дед».
        7. В весьма спорной интерпретации страдание способно восстанавливать собственную невиновность. Боясь признать свою вину, человек «прячется» в роль жертвы и внешне снова становится невиновным. В качестве примера можно указать на роль многих людей в Третьем рейхе, которые после войны объявили себя жертвами, которые «были тут ни при чем». Эта позиция стала почти массовым феноменом и долгое время признавалась обществом. Такое отрицание собственной вины преступниками приводит к новым страданиям в следующих поколениях.
        8. Часто случается так, что, компенсируя непризнанную вину преступников-предков, представители уже следующих поколений испытывают беспочвенное чувство вины. Такие переплетения приводят к тому, что эти люди упорно остаются в роли жертвы. Отказавшись от этой роли, из лояльности к жертвам предков человек чувствует себя предателем. Только когда он допустит в своей душе любовь к преступнику, он сможет оставить его поступки на его совести. Тогда исчезнет и необходимость жертвовать собой.
        Что касается потомков жертв, то из лояльности к предкам они тоже остаются в роли жертв. Их симптомы аналогичны: тяжелые формы болезней и депрессия.
        В каждой из приведенных выше ситуаций страдающим можно задать вопрос: «Что будет после того, как страдания закончатся?» Прекращение страданий всегда связано с некими последствиями, которые нельзя не учитывать.
        Приведу два примера.
        Состоянию «я страдаю, потому что у меня скучная работа и маленькая зарплата» можно положить конец, сменив место работы. Если это связано с необходимостью переезда, на что человек пойти не готов, то ему проще продолжать страдать, чем собрать чемодан.
        Если депрессия стала причиной досрочного выхода на пенсию, то с выздоровлением человеку придется вернуться на работу и, соответственно, лишиться права на получение пенсии. С материальной точки зрения его положение может ухудшиться, поэтому, вполне вероятно, он предпочтет страдать и дальше.
        «Страдать легче, чем решать», — говорит Берт Хеллингер.
        Смысл болезни
        Я убеждена, что в любом симптоме и любой болезни можно найти свой смысл. Однако этот смысл не универсален, он всегда субъективен и зависит от ситуации пациента и его отношений в системе. Поэтому, например, головную боль нельзя однозначно объяснять тем, что ты над чем-то «ломаешь голову». Головная боль может означать самые разные вещи, в зависимости от того, при каких условиях человек ее испытывает и какие последствия это имеет для него и его окружения. Смысл, заключенный в болезни, невозможно обобщить, он всегда индивидуален. Я даже готова пойти дальше и сказать, что пациент сам способен найти в своей болезни некий смысл. Помочь увидеть и осознать эту осмысленность может метод семейной расстановки.
        В работе со смыслом симптома или болезни существуют определенные базовые правила (но не схема!) того, как превратить эту осмысленность в целительную силу. Поиск смысла болезни часто понимают превратно (в соответствии с нашим современным принципом оплаты по труду): «Раз уж ты болен, изволь кое-чему научиться».
        В некоторых ситуациях подобная навязанная схематичная осмысленность может только усилить чувство вины и ничего больше. Смысл, который я видела и ощущала во время семейных расстановок, намного шире. Он является выражением переплетений, возникающих из любви. То есть это нечто совершенно иное, нежели «изволь научиться» в смысле «изволь сделать».
        Болезнь и смерть
        Принципиально важно, является ли болезнь потенциально смертельной (например, рак) или она «всего лишь» причиняет страдания (например, нейродермит). Разница заключается здесь в осознании конечности жизни: потенциально смертельные заболевания всегда серьезнее, поскольку они ближе к смерти. Как правило, можно сказать, что чем серьезнее заболевание, тем глубже переплетение и тем сильнее лояльность по отношению к системе. Терапевтические возможности в таких случаях ограничены, поэтому мне пришлось научиться с уважением относиться к тому, что невозможно изменить, хотя, как врачу и терапевту, это всякий раз дается мне с огромным трудом.
        В случае тяжелого, возможно даже смертельного, заболевания принятие «того, что есть» способно оказать благотворное влияние. Пусть исцеление невозможно, но в позиции пациента может произойти решающая перемена. Признав, что эта болезнь ведет к смерти, оставшееся ему время человек проживает намного интенсивнее, яснее и богаче.
        Только сопровождая смертельно больных пациентов, я по-настоящему осознала, что все мы умрем, вне зависимости от того, страдаем мы каким-либо органическим заболеванием или нет. Эти больные научили меня тому, что созерцание смерти делает жизнь намного более интенсивной. Принятие того, что все имеет свой конец, способно изменить и качество жизни, и качество расставания с ней. Приведу пример.
        В расстановке пациентки, страдающей тяжелым сердечным заболеванием, были поставлены она сама, жизнь и смерть. Жизнь смогла посмотреть на клиентку дружелюбно, только когда должное признание получила смерть.
        Значение смерти
        После рождения самое главное в жизни — это смерть. Приведу цитату из Хеллингера: «Связь является неотъемлемой частью свободы, равно как граница является неотъемлемой частью полноты». Если я смотрю на смерть как на границу жизни (чем она, на наш взгляд, и является), тогда осознание конца становится предпосылкой для того, чтобы жить и наслаждаться полнотой жизни. Мне постоянно встречались люди, которые говорили: «Когда мне будет шестьдесят, я сделаю то-то и то-то» или: «Вот выйду на пенсию, тогда займусь тем-то и тем-то». Так многие откладывают жизнь на потом, вместо того чтобы жить каждый день. Как правило, с выходом на пенсию нажать на переключатель не удается. Часто оказывается, что «потом» человек так же мало способен наслаждаться жизнью, как и «до того». Иногда эти планы нарушает смерть, поскольку с окончанием трудового периода жизнь, кажется, теряет всякий смысл. Сознание конечности жизни подразумевает не только печаль о былом и «не прожитом», но и возможность наслаждаться полнотой жизни и «жить каждую секунду».
        Смерть — тема страшная, запретная. Однако в семейной расстановке со смертью обращаются совершенно спокойно, ее включают в происходящее, поскольку это неминуемая часть нашей жизни. Если повернуться к смерти лицом, оказывается, что она дружелюбна и совсем не зла. В песне Шуберта «Девушка и смерть» смерть говорит умирающей девушке: «Не унывай, я не страшна, ты будешь тихо спать в моих объятьях».
        Когда я проводила свои первые семейные расстановки, я боялась включать в них смерть. Лишь только когда я сама разобралась для себя с конечностью жизни, я смогла спокойно работать с этой темой и этой фигурой. Нередко включение в расстановку смерти приносит даже большое облегчение. Смерть всегда предстает безучастно-приветливой.
        Приведу пример. Речь идет о двух мужчинах, больных раком в конечной стадии.
        Первому из них 45 лет, он отец пятерых детей, второму всего 32 года, у него один маленький ребенок. Их расстановки показали, что смерть уже близко, что они скоро умрут. Мужчины знали это и раньше. Новым для них стало ощущение доброжелательности и покоя смерти. Позже их жены рассказывали, что и тот, и другой мирно умерли дома, без мучений и продлевающей жизнь интенсивной терапии.
        Особой трагедией для семейной системы является потеря ребенка. В этом случае семейная расстановка тоже помогает примириться с судьбой. Увидев, что в тот момент смерть была неизбежна, что она открыла новое измерение, скорбящие родители могут в мире и согласии попрощаться со своим ребенком. Объяснить такое смиренное согласие почти невозможно, и тем не менее я попробую сделать это при помощи следующего примера.
        В результате несчастного случая у женщины погиб единственный сын. Он попал под автобус. Мальчику было 15 лет. Мать была исполнена ненависти по отношению к водителю автобуса. В расстановке позади водителя я поставила смерть ребенка. Так мать смогла увидеть, что смерть ребенка находится в другом измерении, и водитель автобуса стал исполнителем этого измерения, которого мы не понимаем, с которым мы можем только согласиться. Созерцание этого настроило мать на очень мирный лад, ее ненависть к водителю исчезла, и она успокоилась.
        Перед началом этой расстановки у меня возник конфликт с моей собственной задачей как терапевта. Правильно ли вновь возвращать скорбящую мать к этому ужасному событию, не будет ли это выше ее сил? Результат расстановки показал, что успокоение приносит именно принятие неизменимого, «того, что есть».
        Значение здоровья
        Однажды на курсах повышения квалификации для врачей мы сделали удивительное открытие. Оказалось, что у всех нас большие проблемы с понятием «здоровье», несмотря на то, что по роду своей деятельности мы занимаемся его укреплением.
        Как мы можем что-то укреплять, если мы даже не знаем, что это такое? Так у нас возникла оживленная дискуссия на тему «Что такое здоровье?». Сошлись мы на том, что здоровье — это, в первую очередь, субъективное ощущение хорошего самочувствия, то есть пациент может чувствовать себя здоровым и при наличии болезни и симптомов. Так что в субъективном восприятии болезнь и здоровье вовсе не обязательно должны друг другу противоречить, они не составляют, как принято считать, полярности.
        Мое определение здоровья звучит так: я здоров, если при своих способностях и возможностях живу так, что я доволен собой и своими отношениями с другими людьми. Формально говоря, органическое здоровье может быть вторично.
        Приведу пример.
        Я работала ассистенткой в университетской клинике в Мюнхене. Раз в месяц ко мне на анализ крови приходила пациентка. У женщины был врожденный порок сердца, она перенесла уже две операции. Больше оперировать ее было нельзя, и она знала, что жить ей осталось недолго. Кроме того, она знала, что ей нельзя иметь детей, поскольку беременность означала бы для нее смерть. Она была очень ограничена в своих возможностях, так, поднимаясь по лестнице, ей через каждые две ступеньки приходилось останавливаться, чтобы отдышаться. Однажды во время лекции ее представили студентам. По окончании лекции мой тогдашний руководитель спросил студентов, какие особенности они заметили у этой пациентки. Студенты описали все ее органические симптомы. Тогда он спросил женщину о том, как она живет. Она ответила, что у нее счастливый брак, что детей ей иметь нельзя, но у нее много детей в кругу их друзей. Во время опроса пациентка выглядела вполне довольной и уравновешенной. Затем женщину попросили выйти. Профессор вновь обратился к студентам: «А теперь я хотел бы знать, что было тем главным, что вы увидели в этой женщине?»
Студенты не смогли дать этому определенного названия. Тогда профессор ответил сам: «Я скажу вам. Эта женщина согласилась с границами своей жизни и наполнила ее так, как не удается многим из тех, кто физически здоров».
        Удивительная интерпретация, которая кажется не очень-то подходящей для нашего времени, поскольку здоровье у нас обычно стоит на одной ступени с хорошей физической формой и энергичностью. Подобное представление о здоровье содержит в себе мечту о вечной молодости и работоспособности и отрицает конечность жизни. Ведь вся наша жизнь с рождения до смерти — развитие, с которым должно согласиться. Но то, что мы, как правило, делаем, очень метко сформулировал Берт Хеллингер: «Убегая от смерти, мы бежим прямо в ее объятья».
        Сердце
        Самой частой причиной смерти в Германии по-прежнему остается инфаркт. От коронарных заболеваний сердца ежегодно умирают 300 000 человек. Несмотря на всеобъемлющую разъяснительную работу, в течение последних двадцати лет эта цифра не меняется. Спрашивается, почему? В качестве возможного объяснения можно назвать все большую «бессердечность» нашего времени. На наших глазах такие чувства, как любовь и верность, опошляются и утрачивают глубину. С другой стороны, основной потребностью человека является потребность в «питающей любви», для которой в «реальном» жизнестроительстве остается все меньше места. Тоска по любви делается доходным предметом купли-продажи и компенсируется жаждой «все большего» и бесконечным потреблением.
        Американские исследования структуры личности пациентов с инфарктами в качестве основного признака выявили «hostility». В переводе это понятие означает постоянную латентно присутствующую агрессивность. Этот результат совпадает с моими наблюдениями. Создается впечатление, что сердечникам легче злиться, чем позволить себе испытывать другие чувства, такие как печаль или радость. Откуда идет «hostility»? На мой взгляд, это защита от глубинной боли. Некоторые мои пациенты с крайним упорством готовы скорее умереть, чем увидеть и признать свою боль.
        Следующий пример наглядно показывает, как переживание боли в связи с преждевременной кончиной матери может принести исцеление.
        В 1991 году ко мне на прием пришел мужчина 52 лет с тяжелым коронарным заболеванием сердца. Из трех коронарных сосудов, снабжающих сердце кровью, два были закупорены. То есть он жил за счет одного-единственного коронарного сосуда. От рекомендованной ему операции пациент отказался. По прогнозам коллег-врачей жить ему оставалось еще год-два. Пациент работал патентным поверенным, был женат. Шесть беременностей его жены закончились выкидышами, поэтому супруги решили усыновить двух детей. В связи со случившимся у мужа инфарктом жена узнала о его втором «квазибраке», который длился вот уже 18 лет. Это привело к открытому кризису. Муж решил пойти на психотерапию. Разумеется, он нашел рациональное объяснение своих двойных отношений: одна партнерша была для него домохозяйкой, вторая — возлюбленной. Такая «рационализация» долгое время не давала ему ощутить свою тоску по любви.
        Процесс терапии: В работе с этим клиентом особое впечатление на меня произвело самое начало терапии. Еще не успев сесть, в тот момент, когда мы подали друг другу руки для приветствия, мужчина произнес: «Теперь я могу сказать, что моя мать была еврейкой и умерла в 1936 году в возрасте 28 лет». Он так и остался единственным ребенком своего отца, несмотря на то, что тот был женат еще три раза. В течение следующих двух лет клиент регулярно ходил на индивидуальную терапию. С моей точки зрения, главным в этой фазе терапии было поддерживать мои с ним отношения (трансферная мать). За это время пациенту постепенно удалось ощутить свою глубокую тоску по близости. Он осознал, что двойные отношения давали ему возможность не допускать настоящей близости ни с одной из женщин и, таким образом, избегать риска потери.
        На мой взгляд, причиной этого симптома была ранняя потеря матери. Как терапевт, я бы сказала, что он остался верен своей матери. Он стремился ни при каких обстоятельствах не допустить новой боли утраты. Самая глубокая любовь ребенка, а именно любовь к матери, оказалась резко оборвана ее смертью.
        Наряду с индивидуальной терапией, клиент неоднократно посещал группы для пациентов-сердечников, работа которых направлена в первую очередь на развитие самовосприятия. Через шесть лет он был, наконец, готов принять участие в семейной расстановке. Столько времени ему потребовалось, чтобы преодолеть свой страх перед болью потери.
        Расставлены были он и его мать. Они стояли друг напротив друга. Внезапно заместительница матери протянула к сыну руки и с любовью на него посмотрела. Для меня было совершенно очевидно, что он разрывается между страхом и желанием близости. Эта внутренняя борьба продолжалась несколько минут. Затем он кинулся к ней в объятья и заплакал. Она крепко держала его в руках и при этом сияла от счастья. Так рано прерванный поток любви к матери смог возобновить свое течение. На этом терапия, длившаяся в общей сложности более шести лет, была закончена.
        С момента этой расстановки прошло уже десять лет, пациент жив и наслаждается жизнью, у него лишний вес, впрочем, он не следит за уровнем холестерина.
        В этом случае моя гипотеза такова, что путем признания и переживания невероятной боли, связанной с потерей матери, пациенту удалось восстановить поток любви к ней. Любовь между детьми и родителями представляет собой эмоциональную связь, которую не могут разрушить ни расстояния, ни даже смерть. Эта глубокая привязанность оказывает влияние на всю нашу жизнь. Она влияет на нашу способность любить других людей и тем самым на все наши будущие отношения, в том числе и партнерские.
        Пережив в семейной расстановке боль потери и восстановив поток любви к матери, клиент выздоровел. Прерванная первичная любовь к матери чуть его не убила, ведь, умерев от сердечного заболевания, он снова оказался бы рядом с ней.
        Теперь он может реализовывать свое стремление к настоящей близости в отношениях с женой. Постепенно ему удалось мирно завершить свои внебрачные отношения. Было бы бессмысленно принуждать его принять решение в пользу той или другой женщины, не дав ему увидеть причины такого его поведения.
        Как показывает этот пример, сердце — не просто символ любви, оно связано с любовью органически. Если поток любви оказался прерван или, говоря словами Хеллин-гера, если было прервано движение любви, то, чтобы действительно исцелиться, пациенту нужно его продолжить. Как кардиолог, я бы очень хотела, чтобы этим взаимосвязям уделялось больше внимания. Современная медицина прекрасно умеет механически лечить сердечные заболевания, что, однако, поддерживает у многих пациентов такую позицию: «У меня только сердце больное, а вообще я здоров. Вот сердце починят, и все будет в порядке». Я считаю, что устойчивый эффект возможен только в том случае, если при помощи психотерапии оказываются развязаны системные переплетения, которыми отчасти было обусловлено заболевание.
        Отношения
        Отношения в семейной системе
        Во все времена отношения были и остаются очень важной темой. Естественная наука находит все больше подтверждений того, что все связано со всем: в природе, в человеке, между природой и человеком. Наше существование возможно только благодаря тому, что все органы находятся в гармонии друг с другом. Чтобы человек чувствовал себя хорошо, каждый орган должен на своем месте выполнять свои функциональные задачи. То же самое происходит и в семье. Здесь отношения и позиции отдельных членов также имеют решающее значение для благополучия семейной системы в целом.
        Больное сердце связано со всем телом и неизбежно оказывает влияние на функции других органов: почек, легких, мозга. Точно так же болезнь человека влияет на все отношения в тех социальных системах, в которые он входит, т. е. в семье, с друзьями, на работе. Как показывает практика, традиционная медицина эти отношения просто игнорирует. Так, в традиционном медицинском анамнезе рассматривается в первую очередь симптом и лишь в идеальном случае — пациент как индивидуум. А то, как болезнь или симптом меняет его отношения с партнером, детьми, друзьями и коллегами, остается практически без внимания. В большинстве случаев немаловажным фактором является «выгода от болезни», которая, как правило, заключается в повышенном внимании. Если благодаря своему заболеванию пациент получает больше любви, чем обычно, врачу будет очень непросто повлиять на ход болезни. Часто это обстоятельство во многом определяет хроническое течение заболевания. Пациент не находит никакого другого способа коммуникации в своей системе отношений, кроме болезни. При этом «выгода от болезни» пациентами обычно не осознается.
        В нашу клинику поступила женщина 70 лет, страдающая сердечным заболеванием. Она чувствовала себя гораздо более слабой, чем выходило по результатам обследования. Когда ей на это указали, она ответила: «Если я перестану быть такой слабой, никто из детей ко мне больше не придет». После чего взрослые дети пациентки были приглашены в клинику. Мы убедили пожилую женщину высказать им свои пожелания. Удивительной, в том числе и для врачей, оказалась реакция детей. Они были счастливы наконец-то четко и внятно услышать от матери, чего она от них ждет. Они распределили время визитов и зоны ответственности, т. е. кто когда приходит и кто что на себя берет. С этого момента пациентке стало значительно лучше. Принимая те же лекарства, она чувствовала себя намного крепче, например, она снова была способна пройти три лестничных пролета подряд, что раньше было ей не по силам. Я объясняю эти перемены так: пациентка поняла, что получит от своих детей все, что ей нужно, если ясно им об этом скажет. Больше не было необходимости демонстрировать чрезвычайную слабость. В свою очередь, дети были просто счастливы, они
перестали испытывать чувство вины, поскольку с радостью давали матери то, что ей было нужно. Раньше, чем больше мать страдала, тем труднее им было это делать. Когда же мать с благодарностью приняла их поддержку, им удалось организовать ее так, чтобы всем членам семьи было комфортно.
        Врачу гораздо сложнее распознавать заболевания, возникшие из-за переплетений в семейной системе. Зачастую их источник скрыт в предыдущих поколениях, они бессознательны и обусловлены любовью к семье или к кому-то из ее членов.
        Указать на переплетения может подробный семейный анамнез. Чтобы довести их до сознания пациента и интегрировать в процесс исцеления, нужна эффективная психотерапия. По моему опыту, самым успешным методом для развязывания переплетений является семейная расстановка.
        Отношения в партнерстве
        Теперь, отталкиваясь от отношений в системах, я хочу сфокусировать внимание на отношениях в паре. В наше время партнерские отношения начинаются, как правило, с любви или, лучше сказать, с влюбленности. Ни о чем другом не говорят, не мечтают и не фантазируют так много, как о любви. Несмотря на то что слово «любовь» постоянно звучит в нашей повседневной жизни, в его понимании существуют громадные различия, которые в большинстве своем остаются неосознанными. Поэтому мне следует дать свое определение понятию «любовь». Большую роль здесь играет разница между любовью и влюбленностью.
        «Влюбление» происходит быстро, мы воспринимаем это как спонтанную реакцию на определенного человека, оно сопровождается физиологическими, гормональными процессами, которые ощущаются нами как сильное возбуждение. По своей силе влюбленность между партнерами имеет много общего с безусловной любовью ребенка к матери. В определенном смысле влюбленный так же слеп по отношению к своему партнеру, как ребенок по отношению к матери. Еще одну параллель с отношениями мать-ребенок представляет собой зависимость в состоянии влюбленности. Ребенок экзистенциально зависит от удовлетворения матерью его потребностей. Если о нем не заботиться, он умрет. В партнерских отношениях бессознательно проявляется эта тоска по защищенности, безопасности и заботе. Поэтому некоторые люди воспринимают расставание с партнером как экзистенциальную угрозу: «Если ты меня бросишь, я умру».
        «Влюбленность — слепа, любовь — зряча...», — говорит Берт Хеллингер, в нескольких словах показывая эту разницу. Любовь видит партнера таким, какой он есть, и любит его в его уникальности. Любовь делает человека открытым по отношению к сути и судьбе партнера, в то же время любящий становится сильнее. Я всегда спрашиваю своих клиентов, придает ли им любовь сил или она их ослабляет. Если они понимают вопрос и принимают его всерьез, то ответ приходит сам собой и позволяет осознать сущность испытываемого чувства.
        Клиентка состояла в браке 28 лет, у нее было двое уже взрослых детей. Вдруг она до безумия влюбилась, переехала к своему возлюбленному и подала на развод. Она очень правдоподобно рассказывала мне о том, что счастлива как никогда. Но поскольку обоим ее детям было плохо, она пришла в группу по терапевтической работе с парами. Во время первого круга я спросила ее: «Эта любовь делает тебя сильнее или слабее?» Она тут же ответила: «Слабее». Кроме того, она рассказала, как во время развода вел себя ее муж. Он придерживался той позиции, что если новая любовь - то, что ей нужно, она вольна поступать, как хочет, он не станет чинить ей препятствий. А еще он сказал, что дверь для нее всегда остается открытой. Через год женщина решила расстаться со своим возлюбленным и попытаться восстановить отношения с мужем. Это решение сначала созрело у нее в душе, то есть она не вернулась сразу к бывшему мужу, а решила пока пожить одна. Она научилась различать любовь и влюбленность.
        «Любовь делает другого сильнее» — такова моя принципиальная позиция в работе, причем сила здесь — это прежде всего сила душевная. Партнерские отношения, служащие главным образом для удовлетворения собственных потребностей (материальное обеспечение, стремление избежать одиночества и т. д.), как правило, ослабляют партнера. Как часто фраза «я тебя люблю» открытым текстом означает «я хочу получать от тебя больше», будь то больше внимания, поддержки, понимания и т. д. Разумеется, эти желания существуют, и в хорошем партнерстве они должны взаимно удовлетворяться. Здесь важен баланс между «давать» и «брать».
        В браке функции классических партнерских отношений расширяются в связи с появлением детей. Говоря словами Хеллингера, первоочередной задачей брака является передача жизни. В этом смысле любовь в браке можно интерпретировать как взгляд, направленный на совместное будущее. Антуан де Сент-Экзюпери сформулировал это так: «Любить — не значит смотреть друг на друга, любить — значит смотреть в одном направлении».
        В то же время со вступлением в брак отношения двоих расширяются за счет включения в них родительских систем каждого из партнеров. В них вливаются ценности, традиции, но в том числе и груз проблем из семейных систем партнеров. Если это влияние остается неосознанным, оно может оказывать разрушительное воздействие на брак и приводить к расставаниям. Поэтому в случае проблем в браке столь важно обращать внимание на родительские системы обоих партнеров. Используемый для этого метод семейной расстановки позволяет благополучно разрешать многие кризисные ситуации. Основной предпосылкой здесь является взаимное уважение партнеров и их уважение к родным семьям друг друга. Приведу пример.
        На семинаре клиентка рассказала, что у ее девятилетней дочери опухоль головного мозга. При помощи семейной расстановки она хотела выяснить, не взял ли ребенок что-нибудь на себя за нее или за ее мужа. Расстановка показала, что болезнь ребенка связана с отцом. Клиентка очень расстроилась, поскольку ей казалось, что в таком случае она не может ничего сделать для дочери. Я посоветовала ей рассказать обо всем мужу. Вскоре после этого на семейную расстановку пришел ее муж. Когда я попросила его назвать свой запрос, он ответил, что жена рассказала ему, что болезнь дочери как-то связана с ним и его родительской системой. Поэтому он и пришел. Во время расстановки я спросила, что произошло с его матерью. Оказалось, что, когда ему было 14 лет, она покончила с собой. Стало ясно, что дочь хочет вместо него уйти к его матери. Лишь теперь он позволил себе прочувствовать всю боль, связанную со смертью матери, и почтить ее смерть. Этим он «освободил» свою дочь.
        В приведенном выше примере меня очень тронула серьезность обоих родителей, в особенности безусловная готовность отца сделать для дочери все возможное. Жена рассказала ему о том, что узнала, а он смог это принять и отнестись к этому с уважением. Что и привело к решению. Я не устану повторять, какое значение имеет уважение и признание партнера, а также его опыта, мыслей и чувств.
        Отношения в социальных системах
        Система и отношения связаны самым непосредственным образом. Любая социальная система состоит из отношений и определяется своими границами. Внутри этих границ действуют определенные правила, соблюдение которых гарантирует принадлежность к системе. Каждая система, в свою очередь, находится в отношениях с другими системами, которые опять же определяются своими границами и правилами. Каждый человек принадлежит к разным социальным системам, в которых действуют разные правила. Если человек игнорирует правила какой-либо социальной группы, в которую он входит, это может привести к его исключению из данной группы.
        Семья и профессия представляют собой пример социальных систем, в которые человек входит одновременно. Эти социальные системы отделены друг от друга в пространстве, они различны по своей организации и содержанию, но в то же время они взаимодействуют через своих членов. В этих системах действуют разные правила. В то время как на работе требуется, например, пробивная способность и умение применять власть, в семье нужен любящий и заботливый отец. Так, начальник в его «домашней» роли может вызвать у сотрудников, мягко говоря, недоумение, в свою очередь, дети не желали бы столкнуться с отцом в его авторитарной роли начальника. Когда правила смешиваются, возникают проблемы.
        В качестве следующего примера законов, действующих внутри систем, я хотела бы привести собственный опыт работы врачом и психотерапевтом в кардиологической реабилитационной клинике. Правила, существующие внутри группы врачей, отличаются от правил, действующих среди психотерапевтов. Чтобы я как главный врач имела право входить в группу других главных врачей, я должнабылауважать их правила и соответственно себя вести. В том числе проводить обход в белом халате. Я же не надевала на обход белый халат и оставалась в обычной одежде, как принято в психотерапии. Таким образом я хотела «сломать» классические отношения между врачом и пациентом, стремясь избавить пациентов от страха и пригласить их к открытому общению.
        Своим поведением я нарушила правила, действующие среди врачей. С точки зрения моих коллег, я повела себя нелояльно. Они стали обращаться со мной как с предательницей, некоторые «вычеркнули» меня из своего круга, мой поступок не нашел подражателей. Лишь много позже я осознала системную логику и вытекающие отсюда последствия моего поведения.
        Система, о которой идет речь в этой книге, это семейная система в самом широком смысле или род. Границы в ней определяются феноменом связи. В эту систему входят: родители, их братья и сестры и их дети, бабушки и дедушки, их братья и сестры и все дети, все предыдущие партнеры и их дети. Отношения существуют не только между кровными родственниками, но также между свояками и такими членами семьи, как приемные дети, дети, взятые под опеку, внебрачные партнеры и их дети, то есть в самом широком смысле между лицами, принятыми в семейный союз.
        Между семейными системами тоже существуют отношения. С заключением брака в отношения вступают две семейные системы (жены и мужа), что оказывает влияние на обе эти системы. В то же время к системе продолжают принадлежать все те, кого семья по каким-либо причинам исключила, от кого она отреклась или чье существование она скрывает. Родовая совесть посредством феномена связи заставляет более молодых родственников перенимать чувства, вину или «злую судьбу» этих людей, и они оказывают пагубное воздействие на систему. Семейная расстановка выявляет эти влияния и предлагает возможные решения.
        БАЗОВЫЕ ПОНЯТИЯ В СЕМЕЙНОЙ РАССТАНОВКЕ
        Связь
        Главное, что нужно сказать о связи, это то, что она существует, хотим мы того или нет. В момент зачатия между родителями и ребенком возникает связь. Связь с родителями сохраняется и влияет на нашу жизнь, даже если мы находимся далеко от них, даже если контакт с ними прерван. Воздействовать на нее своим сознанием мы не можем.
        Связь существует между всеми членами рода, но между детьми и родителями она сильнее всего. Это сила, которая больше страха смерти. Иногда это приводит к тому, что из любви к родителям дети «уходят в смерть». Этой связующей любовью объясняется в том числе верность детей, с которыми родители обращались жестоко. Они никогда не перестают быть лояльными по отношению к своим родителям. Если их к этому принуждают, например, в ходе следствия или в суде, это их ломает. Ибо «привязанность к семье сильнее страха смерти», как говорит Берт Хеллингер.
        Порядок
        Что такое порядок, объяснить, на первый взгляд, просто. Порядок означает, что первый занимает первое место, второй — второе, а третий — третье.
        В наше время этот порядок имеет особое значение, так как многие мужчины и женщины вступают в партнерские отношения неоднократно. Второе, более позднее партнерство может сложиться удачно, только если первое получит признание и уважение.
        Среди братьев и сестер первое место в иерархии занимает старший ребенок («на старшем остается двор»). Так традиционно связывались права и обязанности. Этот порядок действовал на протяжении многих столетий и признавался всеми. Если иерархия братьев и сестер нарушается, например, несправедливым распределением наследства, то в результате оно нередко приносит «облагодетельствованному» несчастье.
        Кроме того, реальность порядка такова, что родители не могут обращаться со своими детьми одинаково, поскольку они появились на свет в разных ситуациях. Момент и порядок появления на свет определяют положение детей внутри семьи. В современных семейных структурах в связи с «добавлением» сводных братьев и сестер иерархия детей может меняться. Например, у изначального первенца появляется старшая сводная сестра, из-за чего он как бы «понижается в чине». Важно, чтобы для своей матери он оставался первым, даже если с появлением сводной сестры он перестает быть старшим. Когда в семейной расстановке проясняется иерархический порядок, дети часто перестают вести себя вызывающе. На практике показывать иерархию и способствовать ее осознанию можно и в повседневных ситуациях, например, в порядке размещения за обеденным столом.
        В отношении иерархии между системами дело обстоит иначе: более молодая система имеет преимущество перед предшествующей. Таким образом, нынешняя семья имеет преимущество перед родительской. В конфликтных ситуациях партнер (например, «затюканная» свекровью невестка) обладает преимущественными правами перед родителями. Если муж занимает сторону не жены, а матери, то преимущество новой системы нарушается и брак подвергается серьезной опасности. С биологической точки зрения это системное правило объясняется тем, что сын уже взрослый и только вместе с женой он может обеспечить дальнейшее существование семьи.
        Если человек состоял в нескольких партнерских отношениях, в которых у него родились дети, то самая молодая система имеет преимущество перед предыдущими. Если у женатого мужчины появляется ребенок на стороне, то эта новая, пусть и внебрачная семья, имеет преимущество перед существующим браком. Это может показаться противоречием, но предыдущие партнеры и дети из этих отношений должны получать признание как вошедшие в систему раньше и сохранять более высокое место в иерархии. В противоположность распространенной традиции очернять бывшего партнера ради успокоения собственной совести решение заключается в том, чтобы отдать этому партнеру должное: «Спасибо за все, что ты мне дал». Тогда с системной точки зрения новые отношения могут сложиться удачно.
        Особенно деликатная сфера — отношения между детьми от предыдущих отношений и новыми партнерами. Дети от предыдущей связи имеют преимущество перед новым партнером. Как показывает опыт, если родные родители дают детям уверенность в том, что они сохранят свое место в иерархии, то конфликтов между новыми партнерами и пасынками удается избежать.
        Дети должны уважать решение родителей вступить в новые отношения. Они не вправе его саботировать. И чем яснее позиция отца или матери по отношению к новому партнеру, тем меньше они будут это делать.
        При описании порядков, действующих внутри семейной системы, полезны правила, сформулированные Бертом Хеллингером. Обращение с ними требует чуткости и уважения. Их нарушение приводит к ссорам, ревности и страданиям. Я прекрасно понимаю, что эти жесткие с виду правила поначалу вызывают протест. Но, как показывает опыт, их соблюдение оказывает самое благотворное и примиряющее воздействие. Правда, зачастую это возможно только при наличии терапевтической поддержки.
        Баланс
        Первостепенное значение имеет соблюдение баланса между «давать» и «брать». Тут важна последовательность. Сначала происходит принятие. Только что-то взяв, я могу, в свою очередь, что-то дать. Прежде всего это относится к принятию жизни от родителей в данных конкретных условиях. Принцип компенсации действует в любых отношениях — и семейных, и дружеских, и деловых.
        Внимание, забота и признание являются такой же «валютой» в восстановлении баланса между «давать» и «брать», как и деньги. Невнимание к состоянию баланса между «давать» и «брать» способно разрушить отношения. При этом восстановление баланса следует понимать буквально. Если кто-то дает слишком много, например, делает дорогой подарок, то другой живет с ощущением, что ему никогда не восстановить равновесие, и это чувство разрушает отношения. Получившему подарок неприятно оставаться в долгу у дарителя, и он сводит отношения на нет.
        В отношениях между родителями и детьми ситуация иная. Родители всегда больше дают, а дети всегда больше берут. Здесь восстановление баланса происходит на уровне поколений. Дети получают от родителей и отдают своим детям — так осуществляется компенсация на уровне родовой системы.
        ЗОЛОТОЙ МЯЧ
        Отцовских я не отвергал даров, но не способен был на воздаянье; дитя дары ценить не в состояньи, а к мужу муж по-взрослому суров.
        Я любящего сердца не уйму и сыну все заранее прощаю; ему теперь долги я возвращаю, хотя я должен вовсе не ему.
        Все мужественней сын день ото дня, уже мужские движут им влеченья; увидеть я готов без огорченья, как внук долги получит за меня.
        В зал времени мы входим в свой черед; играя там, советов мы не просим. Назад мяча мы ни за что не бросим: мяч золотой бросают лишь вперед.
        Бёррис фон Мюнхгаузен (Перевод с нем. В. Микушевича)
        В семейных системах компенсация осуществляется и на еще одном очень важном уровне. За вину, лежащую на одном из членов семьи (например, военное преступление), часто в той или иной форме приходится страдать другим членам семьи. Но восстановление баланса путем страданий происходит и в тех случаях, когда на долю кого-то из членов семьи выпала тяжелая судьба. Так через поколения компенсируются страдания и вина внутри семейной системы, причем затрагивает это всех членов рода.
        Очень многие психические и соматические симптомы, в том числе тяжелые заболевания, являются формой системной компенсации. Мне встречались клиенты с тяжелой депрессией, которые безуспешно проходили самое разное терапевтическое лечение. Их семейные истории были схожи: либо у кого-то из членов семьи была тяжелая судьба, либо на ком-то лежала вина. Как показывает опыт, потомки и преступников, и жертв, то есть их дети и внуки, страдают аналогичными заболеваниями и имеют аналогичные симптомы. Перенятая вина или перенятое страдание проявляются в таких соматических заболеваниях, как рак, рассеянный склероз, болезни сердца или в психических заболеваниях, например не поддающейся лечению депрессии.
        Приведу пример.
        В одной из моих терапевтических групп участвовала женщина, которая так же, как ее мать и бабушка, была очень увлечена политикой. Такая политическая и социальная активность красной нитью проходила через три поколения женщин. Клиентка пришла в группу в связи с сильными, не поддающимися лечению болями в спине. Семейная расстановка показала, что в предыдущих поколениях, судя по всему, произошло что-то ужасное. В ответ на расспросы клиентки ее мать рассказала, что четыре или пять поколений назад одна женщина велела своему любовнику, за которого она потом вышла замуж, убить ее мужа. В качестве компенсации за это преступление, совершенное много лет назад, женщины следующих поколений проявляли особую социальную и политическую активность. После того как клиентка узнала эту тайну, я попросила ее в расстановке склониться перед всеми женщинами, которые позаботились о компенсации, и таким образом отдать должное их действиям. Я предполагаю, что боли в спине возникли у клиентки в качестве компенсации за давнишнее преступление. Такое предположение подтверждает тот факт, что после расстановки симптом исчез.
        Центральной темой в отношении «давать» и «брать» является принятие жизни — такой, как мы получили ее от родителей. Никаких других вариантов не существует, поскольку условия были заданы. Согласие с этим является предпосылкой для счастья: «Я принимаю жизнь такой, какой она была мне дана». Как показывает практика, воплотить эту, казалось бы, простую логику в жизнь зачастую оказывается труднее всего. Чтить отца и мать в этом случае вовсе не означает быть согласным со всеми их поступками, это значит — с благодарностью принять и ценить то, что они смогли дать. Если человек отказывается брать, у него может возникнуть ощущение превосходства. «Принимая, становишься должен». Под этим Хеллингер подразумевает не долг в узком смысле слова, а обязанность компенсировать это принятие. Если человек не берет, то на нем нет ни долгов, ни обязательств, то есть, на первый взгляд, он свободен. Однако отказ от принятия поддерживает в нем претензию: «Больше денег, больше понимания, больше поддержки, другое детство, другие формы любви и т. д.». Эту претензию никто не в состоянии удовлетворить, что порождает недовольство и
ощущение, что ему чего-то недодали, в чем-то обделили, что, в свою очередь, становится почвой для новых претензий.
        Любые отношения живут за счет обмена принимаемым и отдаваемым. Если человек отказывается принимать любовь, которую он получает, и компенсирует свои притязания материальным потреблением, то отношения оказываются под угрозой. Всем знакомы «вечно голодные» люди. Постепенно потребление становится смыслом их жизни, тогда как жизнь, любовь и верность остаются ценностями, которые не купишь. Потребление, подпитываемое претензией, подменяет принятие в отношениях и не позволяет испытать удовлетворение. «Неутолимая жажда — это желание иметь, не принимая», — говорит Берт Хеллингер.
        Отношения развиваются благодаря тому, что их участники с благодарностью принимают то, что им дают, и из любви возвращают несколько больше. Тогда отношения и «оборот добра» в них могут расти.
        Благодарность тоже является одной из форм компенсации. Я могу поблагодарить, только если я что-то принял. Каждому из нас случалось делать подарки, которые принимались с радостью и благодарностью. Как мы себя при этом чувствовали? Нас устроила такая компенсация? Но каждый из нас наверняка переживал и обратное, а именно отказ от подарка. Как мы себя при этом чувствовали? Насколько соразмерной была компенсация?
        «Спасибо», в котором звучит подлинная благодарность — одна из наиболее важных форм восстановления баланса. Как терапевт, я постоянно даю своим клиентам задание написать благодарственное письмо отцу, матери, бывшему партнеру, другу и т. д. Однажды я предложила пациенту-сердечнику написать такое письмо отцу, которого он категорически не признавал. Больше я с этим пациентом не виделась. О том, что было дальше, я случайно узнала от его лечащего врача, которому он рассказал о моей рекомендации. Несмотря на то что он счел мое задание бессмысленным, письмо он все же написал, что привело к неожиданным результатам. Они с отцом стали понимать друг друга гораздо лучше. С медицинской точки зрения никаких особенных последствий в этом случае не было. Тем не менее я с удовольствием вспоминаю этого пациента, так как его история показывает, что восстановление баланса действует как принцип, даже если на поверхностном уровне человек в это не верит.
        Негативный баланс
        Компенсации подлежит как сделанное добро, так и причиненное зло. Восстановление баланса в негативном смысле означает следующее: «Если ты вынужден страдать, если тебе причиняется зло, от которого ты не можешь себя оградить, то виновнику этих страданий тоже должно быть причинено какое-то зло. Если ты слишком скоро его прощаешь, не имея мужества заставить испытать нечто столь же болезненное, ты чувствуешь над ним превосходство». Это ставит крест на дальнейших отношениях.
        «В расчете» мы оказываемся только тогда, когда состоялась компенсация. Тогда отношения могут быть продолжены на новом уровне.
        Чтобы избежать порочного круга, то есть эскалации в духе «как ты мне, так и я тебе», при восстановлении негативного баланса важно причинить другому несколько меньше зла, чем причинили тебе. «Только в равной степени пострадав, они снова становятся равны» (Берт Хеллингер).
        Функция совести
        Совесть и связь
        Связь с семьей необходима для выживания. Потребность в ней является основной потребностью каждого человека.
        Совесть действует как своего рода «инструмент восприятия» души, позволяющий нам чувствовать, какие поступки гарантируют нам право на принадлежность. Функция системной совести, по наблюдениям Хеллингера, не имеет ничего общего с моралью в ее обычном понимании. Нас всех учили тому, что «если ты делаешь добро, твоя совесть чиста, если делаешь что-то плохое, то совесть не чиста». Полной противоположностью этому является прямо-таки революционное высказывание Берта Хеллингера: «Самые дурные вещи могут совершаться с самой чистой совестью».
        В системе функция совести заключается в обеспечении нашей принадлежности к семье и другим группам, в которые мы вступаем в течение жизни. Все подчинено потребности в принадлежности, и совесть управляет этой потребностью. Этим объясняется то, почему в разных группах совесть «функционирует» по-разному. В отношениях с родителями у нас одна совесть, а, например, на работе — другая. В семье мы можем позитивно оценивать ту манеру поведения, которую осудили бы на работе. Так, в семье мы рассчитываем на близость и внимание и с чистой совестью тратим время на личные разговоры. Такое же поведение на рабочем месте может вызвать угрызения совести.
        В зависимости от того, чего требует группа, которой мы чувствуем себя обязанными, мы можем совершать самые страшные вещи с самой чистой совестью. Так, многие эсэсовцы в Третьем рейхе убивали с абсолютно «чистой совестью».
        Совесть является основой лояльности по отношению к роду. Когда я в своих терапевтических группах спрашиваю клиентов: «Что делал твой дед во время Второй мировой войны?», судя по ответам, никто ничего плохого не делал. Дети и внуки сохраняют лояльность и воспринимают голос совести отца или деда, которая была спокойна, когда он убивал на войне людей.
        Если мы хотим высвободиться из семейного переплетения, нас, как правило, мучает совесть. Один уже только вопрос о роли деда на войне часто вызывает возмущение: «Да как ты смеешь задавать такие вопросы?» — и человек чувствует себя чуть ли не негодяем. Он словно бы оскорбил память деда и теперь должен оправдываться, а это порождает угрызения совести. Дело может дойти до того, что человек начинает чувствовать себя предателем по отношению к семейной системе — и обращаются с ним как с предателем. Он никогда больше не станет расспрашивать о военном прошлом деда, сохранит лояльность и... останется в переплетении.
        Высвобождение из переплетения часто сопровождается муками совести. Очень важно это понимать. Иногда в семейной расстановке клиентам бывает очень трудно выдержать угрызения совести, и это может приводить к тому, что после хорошей, разрешающей расстановки им становится очень плохо. В таких случаях полезно объяснять клиентам взаимосвязь между муками совести и высвобождением из переплетения и указывать на возможные последствия. Как терапевт, я и после семейной расстановки готова оказывать клиентам поддержку.
        Основой лояльности является связь. Связь существует в любой системе. В одиночку человеку не выжить, ему нужна группа, нужны отношения. В каждой группе существуют правила, соблюдение которых гарантирует человеку право на принадлежность к ней. Если он соблюдает эти правила, его совесть спокойна, если он их нарушает, например, расспрашивая о событиях времен Второй мировой, он испытывает угрызения совести.
        Привязанность к семье — заданный и непреложный факт, в то время как связь с другими группами (рабочим коллективом, школьным классом и т. д.) может быть преходящей. Пока я чувствую себя членом какой-то группы, совесть действует точно так же, как в семейной системе. Я не могу расстаться с семьей, принадлежность к ней пожизненна, но, покидая свой рабочий коллектив, я нередко испытываю по отношению к нему угрызения совести. Таким образом, во всех группах совесть функционирует одинаково, однако в семейной системе связь намного сильнее, чем в любой другой группе. В этом состоит основное различие.
        Совесть и порядок
        В том, что касается связи, задача угрызений совести состоит в том, чтобы удержать человека в переплетении. В отношении порядка ситуация иная. Здесь неспокойная совесть служит для обеспечения порядка, то есть в конечном счете приводит к позитивному результату. Если в партнерских отношениях этот порядок нарушается неуважением к предыдущему партнеру, мы испытываем угрызения совести. Тогда мы пытаемся справиться с ними тем, что еще больше его обесцениваем. Решение заключается в том, чтобы восстановить порядок, заняв позицию признания и уважения по отношению к бывшему партнеру.
        Множество примеров нарушенного порядка дают ситуации распределения наследства. Если наследство было разделено несправедливо, облагодетельствованный наследник может восстановить равновесие, поведя себя великодушно по отношению к обделенным, тогда его совесть будет чиста. Благодаря тому, что равновесие оказывается восстановлено, отношения с изначально обделенными сохраняются. Если же человек не желает отказываться от собственной выгоды и игнорирует угрызения совести, отношения, как правило, разрушаются. Иногда такого рода конфликты приводят к тому, что впоследствии представители следующих поколений даже не разговаривают друг с другом. Так нарушенный однажды порядок продолжает оказывать свое воздействие. Обнаружить и разрешить такой конфликт можно с помощью семейной расстановки.
        Совесть и баланс
        В том, что касается порядка, функция нечистой совести заключается в том, чтобы привести к его восстановлению. В отношении баланса совесть ведет себя аналогично. Здесь она тоже выполняет конструктивную функцию, следя за соблюдением баланса между «давать» и «брать». Нечистая совесть часто проявляется в форме чувства вины. В быту мы называем это «быть у другого в долгу», «я твой должник» или «это останется за мной». То есть до тех пор, пока тот, кто получил что-то в подарок или что-то взял, не смог дать что-то в ответ (пока равновесие между «давать» и «брать» не оказалось восстановлено), он чувствует себя должником. Такое чувство вины вызывает ощущение дискомфорта, поэтому его всячески стараются избежать — либо тем, что отказываются брать и, таким образом, остаются невиновными, либо тем, что обесценивают полученное или того, от кого они это получили, и тем самым с «чистой совестью» сохраняют свои претензии.
        Приведу пример.
        Семья уезжает в отпуск и просит соседских детей позаботиться на это время о своей кошке. Вернувшись, они забывают в качестве благодарности привезти ребятам небольшой презент. Теперь их совесть по отношению к соседским детям не чиста. Разрешить ситуацию можно двумя способами: либо задним числом купить подарок и таким образом восстановить равновесие и тогда на следующий год можно будет с чистой совестью снова попросить соседей об этой услуге, либо обесценить сделанное: «Да это же самое малое, что можно сделать по-соседски...», и равновесие останется не восстановленным. Тогда отношения между соседями станут портиться. Часто о таких маленьких происшествиях, ставших причиной ухудшения отношений, потом просто невозможно вспомнить. С каждым из нас наверняка случалось нечто подобное, хотя следить за соблюдением баланса между «давать» и «брать» так просто.
        Итак, основной функцией системной совести всегда является сохранение и развитие отношений.
        МОЙ ОПЫТ СЕМЕЙНОЙ РАССТАНОВКИ
        Круг
        Я неоднократно наблюдала этот метод работы на семинарах Берта Хеллингера и взяла его на вооружение. Во время круга все участники группы по очереди получают возможность высказаться. Каждый может поделиться тем, что его волнует, и назвать свою проблему. На его слова реагирует только терапевт, никто из других членов группы не должен так или иначе выражать свое мнение по поводу сказанного. Круг дает возможность каждому проявить себя так, как он в данный момент хочет. Если во время круга у кого-то из участников обнаруживается что-то важное, я сразу же с этим работаю. Это, так сказать, индивидуальная терапия в рамках группы, что не всегда подразумевает использование метода семейной расстановки. Во время круга я применяю все методы, которыми владею. С одной стороны, круг служит для подготовки к семейной расстановке, помогая участникам понять, что на самом деле является их «темой». С другой стороны, этот вид работы порождает атмосферу единства и сопереживания в группе. В то время как терапевт работает с кем-то одним, каждый член группы понимает, что происходящее относится и к нему тоже, что, в свою
очередь, отражается на его внутреннем процессе. Это понимание помогает яснее увидеть собственную ситуацию и четче сформулировать свой запрос. Часто опыт других расстановок приводит к тому, что участники меняют свой первоначальный запрос. Мне вспоминается мужчина, который пришел в группу с намерением наладить отношения в браке. Во время круга он осознал, что сначала ему нужно прояснить отношения с матерью.
        Каждый свой семинар я начинаю и заканчиваю кругом. Но потребность высказаться возникает у участников и по ходу семинара, особенно после очень насыщенной семейной расстановки. Тогда круг дает возможность каждому сказать о том, что его волнует, или что-то добавить.
        Процесс семейной расстановки
        Прежде чем объяснить, как проходит семейная расстановка, я хотела бы сказать несколько слов о смысле этого метода терапии. На первом месте стоит выявление системных переплетений. Затем следует процесс поиска решения. В идеальном случае на заключительном этапе переплетение удается развязать.
        В основе семейной расстановки лежит тот феномен, что люди берут на себя роль другого человека, о которой не имеют никакой информации, но в этой роли они способны воспринимать и чувствовать то же и так же, как те, кого они замещают [Этот феномен называется «замещающим восприятие». А люди, выбранные на определенные роли, — заместителями. — Прим. науч. ред.].
        Семейная расстановка начинается с прояснения запроса. Важно, чтобы клиент был настроен серьезно. Серьезность показывает мотивацию клиента и является прямой противоположностью легкомыслия. Я придаю очень большое значение такой серьезности, поскольку, по моему опыту, испытывая одно только любопытство, ничего не изменишь. Негативное влияние на процесс расстановки оказывает и «принцип соломинки», когда клиент рассматривает расстановку как последний шанс. Под давлением большой беды человек часто ждет спасения от терапевта.
        Перед расстановкой в нескольких словах точно формулируется то, о чем должна пойти речь в расстановке. Какая преследуется цель? Одно прояснение запроса может сделать расстановку излишней, например, если в ходе прояснения клиенту удается осознать уже принятое решение. После того как запрос оказывается определен, терапевт вместе с клиентом решает, кто из членов системы необходим для расстановки заявленной проблемы. Для каждого из них клиент выбирает по заместителю. Для себя клиент тоже выбирает заместителя, и лишь к концу расстановки он сам занимает в ней свое место. При этом я постоянно сталкиваюсь с тем, что, пока клиент находится вне расстановки, он очень эмоционально реагирует на происходящее и испытывает сильные чувства, например злость или скорбь. Но стоит ему занять свое место в расстановке, как чувства меняются. Дело в том, что благодаря изменению перспективы он позволяет себе чувствовать то, чего не может воспринимать, снова оказываясь внутри своей системы (из-за переплетения с ней).
        Для описания действующих лиц используются только факты: «Мать второй раз замужем. В первом браке у нее был ребенок, который умер в возрасте двух лет. С первым мужем мать разошлась. Второй муж является отцом клиента». Для расстановки важны факты и хронология событий: когда человек женился, когда появились дети, при каких обстоятельствах умерли члены семьи и т. д. Личностные характеристики этих людей значения не имеют.
        Заместителям нужны только факты. Мне даже кажется, что расстановка удается лучше, когда они не имеют никакой дополнительной информации. Задача заместителей — воспринимать то, что они чувствуют, находясь в данной роли. Если клиент расставлял заместителей серьезно и сосредоточенно, если они поняли, что говорить нужно только то, что они ощущают на физическом уровне, то я, как терапевт, могу исходить из того, что их восприятие отражает чувства тех, кого они замещают. Находящийся вне расстановки клиент осуществляет своего рода функцию контроля, в ответ на вопросы терапевта комментируя происходящее. Такие замечания, как: «Да, мой отец всегда именно так и реагирует...», придают мне, как терапевту, уверенности. Если кто-то из заместителей погружается в собственные переживания и в расстановке начинает проявляться его личная судьба, обычно я очень быстро это обнаруживаю и заменяю его другим.
        Решающее значение для расстановки имеет то, как клиент расставляет заместителей. Его задача состоит в том, чтобы без каких-либо ожиданий, согласно своему внутреннему ощущению, расставить заместителей так, чтобы отразить отношения, существующие между данными членами системы. Отношения выражаются в направлении взгляда, в расстоянии между заместителями и т. д. Клиент расставляет свое внутреннее видение семьи или, точнее говоря, выбранных лиц. Расстановка является отражением внутреннего представления клиента о своей семье. Поскольку каждый член семьи видит внутрисемейные отношения по-своему, расстановки разных членов одной семьи будут отличаться друг от друга. Так, внутренние образы старшего брата отличаются от представлений младшей сестры. В ходе расстановки позиции заместителей при помощи терапевта изменяются так, чтобы каждый член семьи нашел такое место, где ему (его заместителю) хорошо. Удивительно то, что хорошие позиции разных членов семьи обусловливают друг друга.
        Мне не раз доводилось наблюдать, как расставлялись такие внутренние образы, где всем было плохо.
        Так, в одной расстановке дочь стояла между родителями. Все заместители чувствовали себя плохо. Только после того, как дочь отошла назад, а родители встали рядом, всем стало лучше. Изначально дочь пришла в группу с внутренним представлением о том, что ей нужно спасти брак родителей. Расстановка позволила ей увидеть, что без ее вмешательства родителям намного лучше. В целом на эту тему я хотела бы заметить, что счастье или несчастье родителей в браке детей не касается и вмешиваться они не должны.
        Благодаря тому, что в ходе расстановки образ семьи меняется, у клиента возникает и начинает действовать новый образ. Вредящие человеку, приводящие к появлению проблем внутренние образы складываются на основании очень ранних впечатлений и, поскольку они сформировались так давно, клиентам очень трудно от них отказаться. Если посредством расстановки эти образы удается изменить, я часто слышу потом, например, такие высказывания своих клиентов: «После расстановки мать стала гораздо приветливей, хотя она при этом не присутствовала». Изменилась не мать, изменился внутренний образ клиентки, благодаря чему отношения приобрели иное значение и значимость. Клиентка изменила свое поведение по отношению к матери, что, в свою очередь, позволило матери тоже вести себя по-другому.
        В своей терапевтической деятельности я исхожу из той базовой посылки, что отношения в семье определяются «первичной любовью», и каждый чувствует себя лучше, когда имеет право любить и принимать другого таким, какой он есть.
        Серьезную опасность представляет собой легкомысленное обращение с этой формой психотерапии. «Пойду-ка расставлю родительскую семью, пойду-ка сделаю расстановку моей нынешней системы...» Семейная расстановка как тенденция, как явление моды низводит этот метод до уровня потребительского товара. Такое несерьезное обращение с семейной расстановкой порождает притязания на то, что с помощью одной расстановки можно разом решить все проблемы. В начале работы каждой группы я говорю своим клиентам: «Расстановка — это, в лучшем случае, шаг в твоем развитии, не больше, но и не меньше». При этом я люблю использовать образ парусника, который, изменив первоначальный курс всего лишь на один градус, оказывается совершенно не там, где планировалось. Так и расстановка благодаря небольшой «коррекции курса» может привести к большим переменам. Как я уже подчеркивала, суть этих перемен заключается во внутренней позиции, в установке клиента. Расстановка — не чудодейственное средство и не фокус, сделать расстановку — не значит решить проблему раз и навсегда. Я постоянно указываю своим клиентам на то, что после
расстановки, особенно очень глубокой, иногда может становиться хуже, чем было. Причиной такого ухудшения является лояльность по отношению к семейной системе, поскольку высвобождение из переплетения ставит лояльность под угрозу. Тут активизируется бессознательное. При помощи угрызений совести и ухудшения самочувствия поддерживается бессознательная лояльность. Для меня важно, чтобы клиенты и на сознательном уровне понимали эту взаимосвязь.
        Динамика семейной расстановки
        Почему действует семейная расстановка, никто точно не знает. На этот счет существуют некоторые гипотезы и прежде всего опыт. На этой базе я и хотела бы построить свое объяснение.
        Посредством расстановки возникает своего рода энергетическое поле [Этот феномен называется «замещающим восприятие». А люди, выбранные на определенные роли, — заместителями. — Прим. науч. ред.], которое, с одной стороны, создают члены группы, а с другой — расставленные заместители. Каждая группа состоит из 20-30 участников, сидящих, как правило, по кругу и таким образом ограничивающих пространство. В этом пространстве клиент расставляет заместителей, каждому из которых отводится определенная роль, то есть кто-то замещает отца, кто-то мать и т. д. Через те позиции, на которые поставил их клиент, а также через направление взглядов они находятся в невербальной коммуникации друг с другом. Выражением этой коммуникации являются физические ощущения, которые заместители воспринимают и высказывают. Если, например, кто-то из заместителей покинет помещение и закроет за собой дверь, коммуникация прервется. Существует предположение, что расставленные лица находятся в «энергетической коммуникации» друг с другом. Эта коммуникация возникает всегда, вне зависимости от того, располагают участники расстановки
какими-либо конкретными фактами или нет.
        Доказательством того, что, находясь в определенных позициях, люди вступают в невербальный контакт, является упражнение, которое я часто провожу со своими клиентами.
        Я прошу членов группы разделиться на пары и молча встать друг за другом. Затем я прошу их описать свои ощущения. Что ощущает стоящий спереди? Стоящий сзади? Кем они себя чувствуют? Молодыми или старыми? Большими или маленькими? Детьми или родителями? Партнерами или друзьями? Когда по окончании упражнения я расспрашиваю участников, оказывается, что, несмотря на то, что не было произнесено ни слова, благодаря одному только пространственному позиционированию у всех возникали чувства и ассоциации, которые «погружали» их в контакт с партнером по упражнению.
        И еще одно упражнение. Я снова прошу членов группы разделиться на пары и встать друг напротив друга, тоже молча, но на этот раз с закрытыми глазами. Даже с закрытыми глазами партнеры по упражнению устанавливают между собой отношения, у них возникают корреспондирующие друг с другом ассоциации. Так, например, кто-то чувствует себя матерью, а кто-то сыном или один мужем, а другая женой. Это упражнение позволяет снова и снова наблюдать, что у одних и тех же лиц благодаря изменению позиции (напротив, рядом или друг за другом) меняются чувства и модель отношений.
        Клиент расставляет внутренний образ, отражающий его отношения с другими членами семьи. Заместители чувствуют и действуют в соответствии с этим внутренним образом. Когда образ меняется, например, путем перестановки заместителей, меняются и чувства заместителей. Однако в реальной жизни заместителей не переставишь. Правда, речь и не идет о том, чтобы клиент вмешивался в систему, меняется только его внутренний образ и, соответственно, внутренняя позиция. Как следствие, меняется его поведение, а в конечном итоге по отношению к нему меняется и система.
        Это комплексный процесс, который заключается в том, что образ, существующий у одного члена системы, определяет его внутреннюю позицию и вместе с тем его поведение, которое, в свою очередь, влияет на остальных членов системы. Говоря об образах, я пытаюсь изобразить этот процесс. Речь идет не только об индивидууме, но и о его отношениях и взаимодействиях, существующих внутри системы. Эти образы — феномены, которые невозможно «сделать», их можно только «обнаружить». Благодаря «обнаруженным внутренним образам» меняется внутренняя позиция. Важным признаком «обнаруженных образов» является то разрешающее воздействие, которое они оказывают на заместителей и клиента. Работая с «обнаруженными образами», терапевт очень быстро распознает, насколько они аутентичны. Они были значимы в какой-то момент личной истории клиента, следовательно, эти внутренние образы не статичны, со временем они меняются.
        Если клиентка всю жизнь живет с таким представлением, что по отношению к ней мать всегда была несправедлива, что она всегда предпочитала ее брата, это порождает чувство неудовлетворенности и претензию, которую никто и ничто не может удовлетворить. Если же клиентка скажет: «Моя мать дала мне все, что могла, и я с этим согласна», то отношение матери к ней, разумеется, тоже изменится. Претензия, а следовательно, и укоризненная позиция по отношению к матери исчезает.
        «Счастье — это быть довольным тем, что имеешь». Эта цитата из Хеллингера звучит банально, но по-настоящему достичь этого состояния очень трудно. Секрет заключается в установке: «Я имею достаточно, я с благодарностью принимаю то, что получил». Если же человек лелеет установку: «Я получил слишком мало, не вовремя и не в тех условиях», то у него остается ощущение, что он получил недостаточно, чтобы быть по-настоящему счастливым. Мой опыт свидетельствует о том, что основой для такой удовлетворенности часто становится принятое решение. Помочь прийти к решению о том, что «того, что я получил, достаточно», может семейная расстановка.
        Роль заместителей
        Хочу сказать еще несколько слов о роли и переживаниях заместителей. Важно разделять роль и собственную жизнь. Выступая в качестве заместителя, я убеждаюсь в том, что мне не чуждо ни одно человеческое чувство, в роли я могу чувствовать все что угодно. Тем не менее важно, чтобы параллельно с ролью заместители осознавали собственную идентичность. В то же время, благодаря приобретенному в роли опыту, заместители могут активизировать собственные процессы познания и развития. Эти три феномена протекают параллельно: роль, собственная идентичность и процесс личного развития. Поэтому, возможно, имеет смысл давать подействовать на себя пережитому в роли опыту, то есть оставаться в ней еще на какое-то время. С другой стороны, заместителям следует быстро выходить из тяжелых ролей. Помочь в этом могут некоторые символические действия. Например, можно выйти из помещения, отряхнуться или вымыть руки. Уметь распознавать эти феномены и правильно с ними обходиться является задачей терапевта.
        Поиск решения
        Найти решение помогают описанные Хеллингером феномены связи, порядка и баланса. Если терапевт работает с этими базовыми правилами человеческих отношений и при этом остается открытым для других постоянно проявляющихся феноменов, то могут быть найдены удовлетворительные решения. Здесь я хотела бы указать на то, что решения, найденные благодаря семейной расстановке, часто противоречат тому, как клиенты сами на сознательном уровне воспринимают и описывают свои переживания.
        Молодая пара с трехлетним ребенком. В отношениях с мужем жена чувствует себя непонятой. Она влюбляется в другого мужчину и, разумеется, полагает, что должна взять ребенка с собой, поскольку он очень к ней привязан и явно показывает, как сильно ее любит. Супруги принимают участие в расстановке, и оба видят, что непонятой в их отношениях является не жена, что это как раз она не понимала своего мужа. Она никогда не ценила мужа как супруга и использовала его как источник денег, защитника и замену матери. Для женщины мир переворачивается с ног на голову: если раньше она чувствовала себя жертвой, то теперь ей приходится признать, что из-за переплетения в своей родительской системе она не могла принять мужа как мужа. Это становится для нее очень неприятным, почти шокирующим открытием. Впоследствии ей удается «развязать» свое переплетение. Благодаря чему становится возможной реализация ее первоначального желания, а именно сохранение отношений с мужем.
        Здесь я хотела бы подчеркнуть, что ни мораль, ни социальные условности при поиске решения никакой роли не играют. Обратимся еще раз к примеру молодой пары. Если решение приведет к тому, что их отношения станут глубже, что в них будет больше любви и близости, то рассуждения на тему морали не имеют здесь никакого значения.
        Берт Хеллингер считает даже, что в браке нельзя рассказывать или «каяться» в отношениях на стороне. В большинстве случаев подобная честность негативно сказывается на браке. Говорить об этом нужно лишь в том случае, если связь стала настолько прочной, что муж или жена собирается уйти из семьи. Приключение партнера не касается. Своим «покаянием» человек перекладывает ответственность за измену на супруга.
        В семейной расстановке базовые феномены связи, порядка и баланса являются лишь направляющими линиями. Терапевт не может знать заранее, как будет выглядеть решение. Он тоже должен довериться феноменам, которые переживают заместители, и с живым вниманием следовать за динамикой расстановки. Ему следует принимать во внимание все чувства, которые выражают заместители, чтобы в конце достичь цели расстановки, а именно чтобы каждый представленный член семьи чувствовал к себе уважение и признание в своей позиции, поскольку лишь тогда ему действительно может быть хорошо. Должно получить признание и уважение то, что один сделал для другого. Начиная с матери, которая родила ребенка, отца, который своим трудом обеспечивает семью, вплоть до любви прежнего партнера.
        Я часто сталкиваюсь с тем, что в случае разрыва инициатор очерняет брошенного партнера, чтобы избежать чувства вины. Но то, что он плохо отзывается о бывшем партнере, лишь порождает новое чувство вины. В семейной расстановке можно сказать своему бывшему партнеру: «Спасибо тебе за любовь, спасибо за все, что ты мне дал. Мне жаль, я не мог дать тебе больше, я желаю тебе счастья...» Тогда эти отношения, возможно, давно уже оставшиеся в прошлом, получат позитивное завершение. И оба партнера окажутся свободны для новых отношений и нового счастья.
        Такая благодарность за прошедшие отношения очень важна. Человек не вправе требовать, чтобы другой любил его всю жизнь. Прекрасно, если это случается, но так бывает не всегда. Часто партнеры предъявляют друг другу совершенно нереальные требования. Если такие упреки, как «ты никогда меня не понимал, ты меня только использовал...» сохраняются дольше, чем сами отношения, то эта модель продолжает действовать и связь с бывшим партнером тоже сохраняется. Признание любви, даже если она прошла, и благодарность позволяют расторгнуть эту связь. Благодарность подразумевает здесь внутреннюю позицию и в смысле восстановления баланса означает: «Я принял, я снова свободен».
        Фразы, отражающие переплетение, и фразы, из него высвобождающие
        В ходе расстановки произносятся определенные фразы, играющие важную роль в поиске решения. Эти фразы всегда очень просты и обращены непосредственно к душе. Они меняются в зависимости от ситуации. Их невозможно использовать «по рецепту», они точно соответствуют каждой конкретной ситуации.
        Фраза, отражающая переплетение, делает явной динамику, существующую между членами системы. Так, если дочь берет на себя страдание матери, эту динамику можно выразить при помощи следующей фразы: «Я несу твою боль за тебя». Одного только произнесения этой фразы может оказаться достаточно, чтобы привести в действие процесс исцеления.
        В этом случае фраза, высвобождающая из переплетения, могла бы звучать так: «Я благодарю тебя за подаренную мне жизнь, твои страдания я оставляю тебе» (ее опять же произносит дочь, обращаясь к заместительнице матери). Однако в большинстве случаев произнесение фразы, отражающей переплетение, т. е. осознание того, что из любви к матери или партнеру я взял на себя что-то за нее или за него, уже является путем к решению. Фразы-переплетения показывают динамику в системе, разрешающие фразы эту динамику упраздняют. Иногда я прерываю расстановку после произнесения фразы, отражающей переплетение. Так я поступаю в тех случаях, когда благодаря этой фразе оживают не осознававшиеся ранее чувства или когда увиденное в расстановке оказывается слишком большим потрясением.
        Если дочь делит с матерью ее печаль, это трагично. Это не приносит пользы ни матери, ни дочери. Поговорка «разделенное горе — полгоря» здесь не работает. Когда ребенок перенимает материнскую боль, страдание удваивается, поскольку теперь страдают обе. Берта Хеллингера часто спрашивают, почему вообще возникают такие «перенятая». Единственное объяснение этому следующее: «В жертву связи в семейной системе приносится все, эту связь можно также назвать любовью».
        Разрешающие ритуалы
        Эти ритуалы поддерживают происходящий в душе процесс высвобождения, давая ему физическое воплощение.
        1. Поклон является самым наглядным и действенным знаком уважения и в то же время высвобождения. Чем труднее дается клиенту согласие или признание, тем ниже и дольше должен быть его поклон в расстановке перед соответствующей фигурой. В зависимости от тяжести переплетения я различаю четыре ступени этой позы смирения. Первая (самая легкая) форма — это наклон головы. Вторая — это собственно поклон, т. е. человек стоя склоняет верхнюю часть тела. Третья форма — коленопреклонение, когда человек одновременно склоняет верхнюю часть тела, вытянув руки раскрытыми ладонями вверх, как бы говоря «Я больше не держу, я отпускаю». Последняя ступень и самое сильное выражение смирения — это когда человек «бросается» на пол [В этом случае человек полностью вытягивается на полу лицом вниз и его руки раскрыты ладонями вверх - Прим. науч. ред.]. Все ритуалы совершаются молча. Как правило, они оказывают очень сильное воздействие и часто до глубины души трогают участников расстановки. Все ощущают целительную силу этого «отпускающего согласия». В расстановке такое «исполнение», как называет совершение ритуала Берт
Хеллингер, часто ощущается как скачок энергии.
        2. В случае перенятой вины или перенятого чувства в качестве символа перенятого в расстановке иногда бывает полезно использовать тяжелый камень. Я прошу клиента: «Вложи в этот камень все, что ты нес. Когда будешь готов, внимательно на него посмотри и верни его». Вместе с произнесением разрешающей фразы, например, «Твое страдание я оставляю тебе и с благодарностью принимаю свою жизнь», клиент отдает этот камень (как выражение перенятого) соответствующему заместителю.
        РОЛЬ ТЕРАПЕВТА
        Полная включенность и абсолютная отстраненность
        Первоочередными задачами терапевта являются создание атмосферы сосредоточенности и выяснение запроса. Терапевт вместе с клиентом решает, кто будет расставлен. Чтобы клиент мог серьезно и сосредоточенно расставить заместителей, я даю ему специальные указания. Для меня очень важна серьезность при расстановке. На отсутствие должной серьезности указывают такие незначительные вопросы, как: «Мне поставить мать так, как я вижу ее сейчас или как я воспринимал ее в детстве?» Если создается впечатление, что клиент не собран, если он неоднократно переставляет заместителей с места на место, значит, подлинная концентрация у него отсутствует.
        После того, как все заместители расставлены по своим местам, я сознательно вхожу в расстановку (или энергетическое поле расстановки) и сознательно снова из него выхожу. Пребывание в поле помогает мне почувствовать следующий и/или разрешающий шаг. Выходя из поля, я даю возможность подействовать на себя целому. Во время расстановки я очень внимательно слежу за вербальной и невербальной реакцией заместителей в их ролях: «Мне хорошо», «Я чувствую себя лишним» и т. д. В зависимости от их высказываний осуществляются перестановки. Берт Хеллингер описывает состояние терапевта во время расстановки как «полную включенность и абсолютную отстраненность одновременно». Терапевт должен очень хорошо знать самого себя, чтобы не привносить в расстановку собственных проекций, переносов и представлений о ценностях. Общественные условности не играют в семейной расстановке никакой роли, значение имеет только то, что «укрепляет и поддерживает любовь».
        Семейная расстановка всегда базируется на правилах связи, порядка и баланса. Поэтому основным вопросом для меня является следующий: «Где был прерван естественный поток любви?» Я использую эти правила как фон, как схему, от которой я в любой момент могу отойти, чтобы последовать за новыми индивидуальными феноменами. Открытость по отношению к неожиданным вариантам развития имеет для меня то же значение, что и правила связи, порядка и баланса. В процессе расстановки важно показать весь трагизм переплетения и дать ему достаточно места. После того, как переплетение стало очевидным, можно начать двигаться в сторону решения. Демонстрация всего процесса в целом вызывает у клиента настолько глубокий отклик, что он оказывается способен принять и претворить это решение в жизнь.
        Пятнадцать лет назад, начиная работать методом семейной расстановки, Берт Хеллингер расставлял только решения, не демонстрируя приведшего к ним процесса. Во многих случаях такие расстановки не имели никакого эффекта. Тогда он понял, что необходимо представлять весь процесс переплетения и высвобождения, чтобы душа клиента могла идти вместе с ним.
        Во время семейной расстановки я постоянно задаю себе вопрос: «Каким могло бы быть решение?» Это не означает, что я привязываюсь к какому-то одному решению. Напротив, в ходе расстановки проявляются разные варианты решения, которые я проверяю с помощью заместителей. Если клиент предполагает, что у его матери до отца был другой партнер, то в систему матери ставится его заместитель. По реакции участников расстановки можно определить, насколько это предположение соответствует действительности. Открытость по отношению ко всем происходящим в расстановке процессам является важной предпосылкой успешной работы, в то же время именно она делает ее столь трудной.
        Если клиенты активно вытесняют чувства, я часто эмоционально включаюсь в происходящее. Иногда я даже начинаю плакать, когда на самом деле эти чувства должны были бы испытывать клиенты. Мои слезы — не следствие сопереживания, а выражение перенятого чувства, которое не может или не хочет испытьвать клиент. Подобная эмоциональная реакция стала для меня своего рода показателем вытесненных чувств.
        Меня часто спрашивают, как я нахожу фразы, отражающие переплетения, и фразы, из них высвобождающие. Возможно, это интуиция. Мне кажется, они приходят из большого опыта, накопленного мною в течение психотерапевтической деятельности и жизни. Однако и у меня бывают в расстановках ситуации, когда я не могу продвинуться дальше. Тогда доминирует чувство: «Я не знаю, что делать дальше, решения нет». В такой ситуации у меня есть два варианта. Я могу поддаться этому чувству и сказать: «Думаю, решения тут нет». Часто в тот момент, когда я соглашаюсь со своей «неспособностью» найти решение, оно обнаруживается. Откуда оно приходит, я не знаю. Второй вариант — это ждать. Я жду и сознательно вхожу в поле между основными заместителями. В поле я чувствую динамику и вместе с тем возможное решение.
        Переносы при поиске решений
        Впервые феномен переноса был описан Зигмундом Фрейдом. Перенос означает, что мы переносим свои чувства и поведение по отношению к отцу или матери на других мужчин или женщин. Этот феномен наблюдается в основном (но не только) по отношению к начальникам и авторитетным для нас лицам, таким как учителя, врачи и терапевты. Разумеется, я сталкиваюсь с этим феноменом и в семейных расстановках. Злость, которая возникает у клиента по отношению к терапевту, зачастую берет начало в отношениях клиента с матерью или отцом. Как правило, ожидания, направленные на мать (то есть притязание на любовь, внимание и защиту), больше, чем ожидания, направленные на отца. Эти притязания редко бывают удовлетворены, поэтому в том, что касается переноса, с терапевтом, олицетворяющим мать, клиенты ведут себя иначе, чем с терапевтом, олицетворяющим отца. Отцы скорее признаются как авторитеты, поэтому клиенты с большей легкостью принимают их предложения, указания и рекомендации по поведению.
        Опыт научил меня тому, что феномен переноса можно с большой пользой применять в семейной расстановке. Это наглядно показывает история Гитти. В этом случае лояльность к судьбе матери была настолько сильна, что для клиентки было невозможно почувствовать злость на мать. Однако в переносе матери на меня, терапевта, ей вполне удалось ощутить злость и благодаря этому несколько отделиться от матери. То есть я невольно оказалась заместительницей матери Гитти, став как терапевт-«мать» объектом для чувств клиентки, которые она перенесла с матери на меня. Так Гитти получила шанс на решение.
        Перенос всегда происходит спонтанно. Мы можем обходиться с ним по-разному. Если во время семейной расстановки я замечаю, что клиент начинает переносить на меня свои чувства к матери, я предлагаю ему включить в расстановку мать. Такая стратегия позволяет мне прекратить перенос и направить чувства клиента «по адресу». Иногда это оказывается невозможно, например, потому, что клиент не желает отказываться от переноса и упрекает меня: «Все совсем не так. Тут речь не о моей матери, а о вас!» В подобных случаях мне приходится искать другой путь. В ситуации с Гитти я позволила ей выразить злость, прекрасно понимая, что речь идет о ее отношениях с матерью. Благодаря тому, что я серьезно отнеслась к этому чувству, Гитти впервые получила возможность его выразить. В конечном итоге результат, пусть даже основанный на переносе, оказался настолько позитивным, что я могу только советовать терапевтам с этим работать.
        ОБРАЩЕНИЕ С СИМПТОМОМ
        Болезнь и симптом
        Поскольку моей основной задачей как врача, в том числе и в психотерапии, является работа с больными, у меня возник вопрос: «Как можно использовать метод семейной расстановки специально для лечения болезней и симптомов?» Оказалось, что «на роли» болезней и симптомов так же, как и на роли людей, можно выбирать заместителей и расставлять их. Роль симптома или болезни (например, рака) абстрактна, и, кроме собственных ощущений в роли, заместителю опереться не на что. Удивительно, но человек, замещающий симптом, испытывает ощущения и эмоции точно так же, как и в любой другой роли.
        Симптом как выражение любви
        Как уже говорилось в четвертой главе, в своей болезни или симптоме пациент может найти некий индивидуальный смысл. Позитивная интерпретация постоянных простуд могла бы звучать так: «Мне нужно уделять себе больше времени». Это позволяет разорвать порочный круг: «Нет времени, совсем не отдыхаю, все всегда только для других...» и т. д. Однако подобные позитивные интерпретации действуют не всегда, прежде всего они оказываются бессильны в случае более глубоких проблем. В семейной расстановке я рассматриваю болезнь и симптом как выражение любви, причем любви связующей. Эта форма любви всегда бессознательна, и именно поэтому ее можно осознать благодаря семейной расстановке.
        В трансе на тему символа я провожу с клиентами одно простое упражнение. Я прошу их найти символ для своего симптома. Если этот символ представляет собой нечто приятное, например цветочную поляну, то он не вызывает у клиента негативных эмоций. То есть он чувствует себя комфортно в своем переплетении, а соответственно, и со своим симптомом или болезнью. Для меня, как терапевта, это означает, что любовь к системе здесь сильнее желания выздороветь. Одно только внимание к символу позволяет мне избежать множества окольных путей в поиске решения. Если выбранный символ опасен и внушает страх (например, скелет), значит, клиент стремится найти решение. В этом случае важно, чтобы он допустил в себе любовь к этому «страшному», не зная даже, кого или что оно олицетворяет. Я прошу клиента внимательно посмотреть на символ и «дать ему то, что ему нужно». Как показывает практика, это всегда любовь и признание. Если пациенту удается дать в душе место этой любви и связанным с ней чувствам, это уже первый шаг к выздоровлению.
        Признание того, что симптомы являются выражением любви, позволяет мне намного более конструктивно подойти к той или иной истории страданий. В результате любовь, в том числе и любовь терапевта, становится понимающей.
        Симптом как индикатор решения
        Существует два варианта использования заместителя симптома в расстановке. Первый вариант диагностический, он позволяет узнать подлинный «адрес» симптома. Когда в расстановке заместителя симптома ставят к семье отца или к семье матери, он совершенно определенно чувствует, где ему комфортнее всего и, соответственно, где его подлинное место. Знание этого очень помогает в диагностике, так как позволяет определить направление дальнейших поисков.
        Во-вторых, заместитель симптома является индикатором решения. Если в расстановке было найдено правильное решение, он всегда говорит: «Теперь я лишний, я больше не нужен, я могу уйти». Всякий раз, когда заместитель симптома произносит эти или аналогичные слова, я могу быть уверена, что решение мы нашли.
        Мне вспоминается один клиент, который всю жизнь подозревал, что он не родной сын своего отца. Он предполагал, что во время войны у его матери был любовник, который и был его настоящим отцом. В семье на эту тему никогда не говорили, а в ответ на расспросы мать отвергала все его подозрения. В расстановке предположение сына подтвердилось. Сначала я поставила симптом к семье отца, но там не нашлось такого места, где бы он почувствовал себя лишним. Тогда я поставила симптом рядом с матерью и последовала за гипотезой сына, то есть включила в расстановку заместителя другого мужчины. После чего заместитель симптома сказал: «Теперь я могу уйти». Так что решение было ясно.
        Опираясь на собственный опыт проведения расстановок с участием заместителей симптомов, со временем я отошла от классического стиля проведения расстановки. Теперь я часто прошу заместителя симптома свободно передвигаться по помещению, следуя только своим внутренним импульсам [Такой вид расстановки называется «симптомной расстановкой», а заместителей симптомов — «свободными элементами». — Прим. науч. ред.]. Когда он занимает новую позицию внутри расстановки, я спрашиваю его об ощущениях на этом месте. Заместители симптомов и болезней ведут себя точно так же, как заместители в четко обозначенной роли, например, отца, матери или брата. В расстановках можно наблюдать, что симптом принадлежит к системе семьи ровно столько, сколько семья в нем нуждается.
        Бывают симптомы и поведенческого характера, как в случае мужчины, который пришел в группу в связи с «отсутствием успехов в работе». Выяснилось, что в профессиональном плане его отец был таким же неудачником, за что его презирала жена. Я расставила клиента, его отца, мать и симптом «неуспех». После того, как сын отдал должное отцу как отцу, симптом спокойно отступил, больше он был не нужен. В дальнейшем благодаря этому решению сын смог «позволить себе» добиваться успеха, поскольку больше не было необходимости из любви к отцу оставаться неудачником.
        В случае перенятой вины симптом иногда ложится к жертвам и говорит, что там ему хорошо. Тогда клиент может оставить свой симптом там, где его причина, например рядом с военными жертвами.
        Иногда в ходе расстановки мне становится ясно, что в данный момент решение невозможно. Может быть, потому, что лояльность к кому-то из членов семьи, например, к деду, сильнее, чем все остальное. Здесь остается просто согласиться с симптомом и сказать: «Из любви к тебе я останусь в депрессии». Такому клиенту я бы советовала всякий раз, когда появляются признаки болезни, смотреть на деда и говорить: «Из любви к тебе я с радостью останусь в депрессии». Благодаря одной только этой фразе в будущем, возможно, через два или три года, решение может стать реальным, и симптом сможет исчезнуть. Подобные фразы я «прописываю» клиентам в качестве рекомендации по поведению. На мой взгляд, их действие практически сравнимо с действием лекарств.
        Симптом и тайна
        В каждой семье есть свои тайны. Многие из них могут и должны оставаться тайнами, например те, что касаются интимной жизни родителей. Но некоторые тайны ребенок имеет право знать. Он должен знать все, что связано с его происхождением: кто его родной отец; кто его родители, если ребенок был усыновлен; есть ли у него сводные братья/сестры, если да, то где они и что с ними; были ли у него братья/ сестры, которые умерли до его рождения. Кроме того, родители обязаны рассказать детям об абортированных, мертворожденных или отданных на усыновление братьях и сестрах.
        Также важны значимые партнерские отношения, в которых родители состояли до рождения ребенка. Поскольку дети из следующих отношений могут замещать предыдущих партнеров родителей, то для счастья ребенка он должен знать про эти отношения.
        Кроме того, следующим поколениям должны быть подобающим образом открыты тайны предыдущих поколений семейной системы. Были ли в предыдущих поколениях случаи ранней или насильственной смерти, преступления или тяжелые судьбы? Каким образом и в каком объеме эти тайны должны быть раскрыты, зависит от судьбы следующих поколений. Так, если внук впадает в тяжелую депрессию, то с точки зрения системной семейной динамики знание о тайне может иметь ключевое значение для решения и, соответственно, для выздоровления.
        Однажды я познакомилась в нашей клинике с помощницей пастора, которая ухаживала за смертельно больными пациентами. Я спросила ее, чем она, собственно, еще может им помочь. Она сказала, что всегда спрашивает этих пациентов, которые знают о своей скорой смерти, что им осталось завершить или уладить. И очень часто они говорят о насущной потребности раскрыть свою или семейную тайну. Очевидно, смертельно больным людям очень важно избавиться от бремени этого знания, и, если это удавалось, они испытывали огромное облегчение.
        Тайна и вина
        В наше время активно расследуются и раскрываются преступления времен нацизма. Большинство преступников либо вообще никогда не говорили об этом в семьях, либо приводили вполне понятные оправдания своих поступков.
        Если поколение преступников было еще слишком необъективно, то дети и внуки хотят иметь достоверную информацию о роли своих предков. И пусть этим розыскам препятствует лояльность к системе, незнание очень часто приводит к таким тяжелым симптомам, как депрессия, бесплодие или страхи. Отчаянные усилия, направленные на то, чтобы «не хотеть ничего знать», в какой-то момент выливаются в желание получить объяснения.
        В семейных расстановках я часто подхожу к той точке, где становится ясно, что на клиентов давит вина из предыдущих поколений. В большинстве случаев на этот счет существуют лишь робкие предположения или же вообще нет никакой информации. Провести расследование обычно бывает сложно, поскольку участников тех событий зачастую уже нет в живых или оказывается, что они все «забыли».
        Если, например, реакция заместителей дает основания предполагать вину, я могу пойти по этому следу. Раскрывать вину имеет смысл не всегда. Если клиенты все еще в плену лояльности по отношению к системе, то вскрытие связанных с виной обстоятельств может крайне ухудшить ситуацию. Другой опасностью, связанной с обнаружением вины, является осуждение виновных потомками. Этого не должно произойти ни в коем случае.
        Решение всегда заключается в том, чтобы отдать должное судьбе, в том числе судьбе преступника, и оставить ему ответственность за его поступки. В приведенных ниже примерах одной из самых важных интервенций всегда является поклон. В нем в равной степени содержится и признание судьбы, и отказ от перенятого.
        Симптом и примирение
        Вся моя терапевтическая работа строится на признании и использовании симптома как помощника и друга. В болезнях я вижу помощников, позволяющих найти собственный путь, познать самого себя, узнать свое место в системе и согласиться с ним. Борьба с болезнью одновременно укрепляет связь с нею. Я рассматриваю борьбу как знак нежелания отказаться от неосознанного переплетения. Освободить может лишь согласие с болезнью. Поэтому имеет смысл заменить образ борьбы образом примирения и принять болезнь как важную часть самого себя и своей жизни. То же самое относится и к смерти.
        Моя основная задача заключается в том, чтобы донести это понимание до пациентов. В семейных расстановках тоже происходит примирение. Примирение преступников и жертв, примирение с болезнью и смертью и, в первую очередь, с теми феноменами, которых мы не желаем признавать. Постепенно прийти к такому примирению позволяют «порядки любви», как называет их Берт Хеллингер.
        Движения души [Сейчас Б. Хеллингер использует для этого понятия новое название - «движение духа» — Прим. науч. ред.]
        «Движения души» являются продолжением работы Берта Хеллингера. Здесь примирение может происходить без слов, только через движения заместителей. Особенность этого вида работы заключается в том, что заместители свободно движутся в поле расстановки, повинуясь своим внутренним импульсам. Создается впечатление, что заместители движутся согласно принципу примирения.
        63-летний X. пришел на семинар в связи с нарушением потенции. В трансе символом его симптома оказалась ночь. Он выбрал заместителей для себя самого и ночи и поставил их друг напротив друга. Я попросила заместителей двигаться в соответствии с их внутренними импульсами. Сначала X. судорожно хватался за ночь, пока та его не оттолкнула. Он отвернулся и казался совершенно отчаявшимся и дезориентированным. Через какое-то время он снова повернулся к ночи. Ночь стояла с раскрытыми объятьями и приветливо смотрела на X. Он склонился перед ней, встал на колени и где-то на пять минут застыл в этой позе. После чего встал, и они долго пристально смотрели друг на друга. На этом я закончила расстановку.
        «Движения души» требуют очень много времени. Задача терапевта — внимательное и чуткое присутствие. Теперь я хочу рассмотреть описанную выше расстановку в контексте дополнительных сведений, предоставленных клиентом.
        Мать отца клиента (еврейка) умерла во время родов. Ребенка усыновила ее сестра. Позже эта женщина погибла в Освенциме. Похоже, ночь была символом смерти матери и тети отца. В расстановке он отдал дань уважения их судьбам.
        Суть «движений души» заключается в том, что дальше эта динамика никак не интерпретируется. Здесь я сделала это со всей осторожностью и в определенных рамках, чтобы пояснить этот метод. В описанном выше случае были расставлены только клиент и его симптом. Следующий пример демонстрирует движения души в расстановке с участием конкретных лиц.
        39-летняя Эльза очень страдала от отсутствия контакта с отцом. Отец бросил мать, когда клиентке было четыре года. Мать отца, бабушка Эльзы, погибла в концлагере. Мы расставили Эльзу и ее бабушку. Сначала они стояли друг напротив друга. Затем бабушка медленно легла на пол, а Эльза легла рядом с ней. Она повернулась к бабушке и с любовью ее обняла. Тогда я ввела в расстановку заместителя отца Эльзы и поставила его перед лежащими. Отец сел рядом с дочерью. Она поднялась, села и прислонилась к отцу, они обнялись и с глубоким почтением посмотрели на лежащую бабушку. Теперь бабушка закрыла глаза и лежала совершенно спокойно и расслабленно. От этой картины веяло покоем и умиротворением.
        Без всяких слов было ясно, что бабушка обрела покой, когда был восстановлен поток любви между ее сыном и внучкой и когда они оба посмотрели на нее с почтением. Через четыре недели, на следующей встрече группы, Эльза рассказала о значительных переменах в своей жизни. После долгого перерыва отец снова установил с ней контакт и неожиданно предложил ей почитать письма своей матери. Эльза была очень рада, и на душе у нее было легко и спокойно. Во время того же семинара другая участница (Лора), нисколько не смущаясь, рассказала о своем отце, который служил в СС. У Эльзы ее рассказ вызвал сильное ощущение тошноты, и она выбежала из помещения. После перерыва, во время следующего круга, Эльза сообщила, что поговорила с Лорой о ее отце. При этом Эльза выглядела надменной и уверенной в своей правоте. Я предложила им сделать расстановку.
        Эльза выбрала заместительницу для бабушки, Лора — заместителя для отца. Я поставила заместителей друг напротив друга и попросила их просто повиноваться своим внутренним импульсам. Они стали очень медленно и осторожно двигаться навстречу друг другу, затем разошлись, чтобы потом снова сойтись. В конце концов, эсэсовец (отец Лоры) медленно склонился перед еврейкой (бабушкой Эльзы) и заплакал. Еврейка медленно подошла к нему и положила руки ему на голову, все это продолжалось очень долго. Затем она также медленно снова немного отошла, а мужчина нерешительно встал. Оба долго смотрели друг другу в глаза. На этом я закончила расстановку.
        Второй пример «движений души» демонстрирует процесс примирения. С одной стороны, это примирение в индивидуальной семейной системе, то есть Эльзы с ее отцом и бабушкой-еврейкой. С другой стороны, здесь примиряются преступник и жертва из двух разных семейных систем, отец Лоры и бабушка Эльзы. Это примирение действует на всех участников как метафора и даже больше.
        В семейных расстановках мы часто имеем дело с переплетениями с уже умершими людьми. Как показывают примеры, работая с прошлым, я часто сталкиваюсь с темой примирения. Помимо примирения мертвых для меня важно примирение живых. Если в реальной жизни примирения не получается, то, по моему опыту, оно возможно только на более высоком уровне. Такими уровнями являются, например, принадлежность к семье и ее общей судьбе. Признание своей принадлежности позволяет почувствовать этот более высокий уровень. Объяснить эти трансцендентные сферы очень непросто. В семейной расстановке особенно ощутимо они проявляются в «движениях души».
        Как говорит Берт Хеллингер, «движения души выходят далеко за рамки любых наших теорий и представлений о добре и зле. Они показывают нам, насколько мы включены в большие движения ... которым должны подчиниться».
        Символическое обращение с симптомом для подготовки расстановки с участием симптома
        В терапевтической работе очень полезно находить для симптомов символы и работать с ними.
        1. Символ, например, разноцветный мяч в случае головной боли экстернализирует симптом. То есть симптом в виде разноцветного мяча воспринимается отдельно от тела, что позволяет клиенту построить с ним отношения. Возможны разные способы символизации: рисунок, работа с собственным генеалогическим древом, «симптомный» транс или выбор реального символа.
        2. Благодаря символизации симптома возможна скрытая работа с прямым доступом к бессознательному (см. «симптомный» транс). Так удается «обойти» конфликты лояльности на сознательном уровне, например, в случае перенятого ради кого-то из членов семьи страдания.
        «Симптомный» транс
        Первым шагом в этой работе является точное определение симптома. Решающую роль здесь играет значение симптома для клиента и степень тяжести проблем, которые из-за этого возникают. Если у клиента несколько симптомов, мы вместе выясняем, есть ли между ними связь, если есть, то какая, и как эти симптомы друг друга обусловливают.
        При помощи упражнения на телесную релаксацию я ввожу клиентов в транс. В своего рода воображаемом путешествии я веду их по лесам и лугам, пока они не оказываются на поляне. Там я прошу их найти для себя спокойное местечко и подумать о симптоме. В этот момент я говорю: «Пока твой взгляд блуждает по поляне, появляется симптом».
        Симптом почти всегда появляется в виде символа, фигуры, человека, сказочного существа, чего-то абстрактного (например, в виде «черной дыры»). Главное в этой подготовке то, что дальше я могу работать с символом, и позже, в расстановке, я могу выбрать и поставить для него заместителя.
        Симптомом Андреаса (24 года, холост, детей нет) была паника. В трансе он увидел свою панику в виде «черной дыры». Мы расставили заместителей «черной дыры» и Андреаса. Я дала заместителям указание следовать своим внутренним импульсам и самим найти себе место. Они медленно и с любовью приблизились друг к другу. Когда симптом лег на пол, заместитель Андреаса очень медленно и осторожно лег рядом с ним. Он безмолвно попросил разрешения прижаться к симптому. Они тепло обнялись. Затем Андреас медленно встал. Симптом спокойно остался лежать с закрытыми глазами. После того как Андреас вобрал в себя эту картину покоя, он смог отвернуться и «посмотреть в будущее».
        Через четыре недели Андреас снова пришел в группу. Он весь сиял. По его словам, приступов паники у него больше не было. С тех пор я о нем не слышала.
        Ни клиент, ни я не знали, откуда взялся симптом, какое переплетение привело к его появлению. Возможно, Хеллин-гер сказал бы, «что душа знает, что это означает». Бессознательное Андреаса среагировало, так что здесь не было необходимости делать решение доступным сознанию.
        Я описала, как использую транс в качестве подготовки к собственно расстановке. Иногда случалось так, что благодаря одному только трансу удавалось привести в действие процесс исцеления. Чтобы объяснить этот феномен, я хотела бы еще раз остановиться на ходе транса. Если симптом «появился», я прошу клиента «дать симптому то, что ему нужно, чтобы ему стало лучше». Нет необходимости детально объяснять, что может быть нужно симптому, это ясно по самой визуализации. Обычно это любовь и внимание. Я предлагаю клиентам позволить изменениям происходить как во сне и просто их воспринимать. В конце транса я прошу их склониться перед симптомом. То есть расстановка происходит, так сказать, уже в воображении.
        Реальный символ для симптома
        В этом виде работы с симптомом, которому я научилась в НЛП, я предлагаю клиентам действительно отправиться на прогулку и там подумать о симптоме. Им нужно представить себе, что симптом их зовет. Как бы на память они могут взять с собой символ с улицы. Этим символом может оказаться палка, листок, шишка или ржавая банка. Клиент должен заботливо обращаться с этим символом и везде носить его с собой. Смысл задания в том, чтобы «вытащить» симптом наружу, чтобы он перестал быть привязанным к телу. Теперь клиент может по-другому общаться со своим симптомом, рассматривать его уже не как врага, а как друга, и соответственно с ним обходиться.
        Мужчина (52 года, женат, имеет сына) страдает от псориаза. Обращает на себя внимание тот факт, что после того, как он женился (хотя в браке он был счастлив), его состояние ухудшилось. В трансе символом своего симптома он увидел дикобраза. Дикобраз хотел от него внимания. Клиент серьезно отнесся к моему заданию представить дикобраза своим ежедневным спутником. Псориаз исчез. Не вернулся он и после того, как дикобраз покинул его воображение.
        В этом случае переплетения, как причины заболевания, тоже выявлено не было. Несмотря на это, благодаря символической работе с симптомом болезнь прошла.
        Супруги состоят в браке уже тридцать лет. У них двое взрослых детей. Муж не в состоянии хранить жене верность, у него постоянно возникают связи на стороне. Потом клиент переименовал свой симптом (внебрачные связи) в «боязнь близости», а расстановка показала, что боязнь близости он перенял у своей жены. Это открытие шокировало мужа, ведь симптом, за который все, в том числе и он сам, его презирали, был выражением его любви к жене. Разрешающая фраза звучала так: «Я вверяю себя твоему мужеству, я твой муж». Через три месяца я встретила этого клиента снова, он рассказал, что расстановка оказала очень хорошее воздействие на его отношения с женой.
        Этот случай показывает, что супруги тоже могут перенимать чувства друг друга.
        ЗНАЧЕНИЯ СИМПТОМА: ПРИМЕРЫ ИЗ ПРАКТИКИ
        В описанных ниже примерах основное внимание уделяется значению болезней и симптомов в семейной системе. В связи с этой особой фокусировкой здесь не появляются другие детали расстановки, зато благодаря такому ограничению повышается ее интенсивность. Хочу подчеркнуть, что многим из этих расстановок предшествовал не один год психотерапевтической работы разными методами. Для меня важно отдать должное этой предварительной работе. Можно предположить, что во многих случаях предварительная терапевтическая работа подготовила почву для быстрых решений в расстановках. В то же время быстрые решения возможны и без длительной предварительной работы. Для меня совершенно непредсказуемо, насколько быстро можно найти решение в том или ином случае. Практика показывает, что такие тяжелые заболевания, как рак, или такие тяжелые психические расстройства, как анорексия и депрессия, указывают на тяжелые и трудно разрешимые переплетения. К сожалению, чем глубже переплетение, тем длиннее путь к исцелению.
        Меня часто спрашивают, почему я, отработав положенные годы, вместо того, чтобы наслаждаться заслуженным отдыхом, продолжаю работать терапевтом. У меня на это два ответа: с одной стороны, я всегда как недостаток воспринимала свою бездетность, для меня была очень болезненна мысль о том, что я не могу передать ничего экзистенциального. Работая методом семейной расстановки по Берту Хеллингеру, я могу передавать свой опыт и свою любовь. Пусть это не заменяет детей, но все же в этом есть большой смысл. С другой стороны, моя увлеченность семейной расстановкой объясняется возможностью обнаруживать суть. Зачастую только благодаря семейной расстановке удается вскрыть динамику переплетения и вместе с ней динамику симптома, согласиться с тем, что есть, и принять свою жизнь во всей ее полноте.
        Далее приводятся протоколы проведенных мной семейных расстановок. Чтобы сфокусировать внимание на главном, я сознательно представила их в виде тезисов. Информация о той или иной семейной системе ограничена здесь необходимым минимумом. Повторяющиеся описания, такие как «симптом чувствует себя лишним», «отец чувствует себя хорошо» и т. д., не являются дословным воспроизведением, они только дают представление о состоянии в целом. Изменения в расстановке, то есть включение новых заместителей или перемены позиций, я сопровождаю вопросом: «Что изменилось?». Реакция часто бывает спонтанной и невербальной. В протоколах я эти промежуточные шаги обобщаю. При выборе заместителя для симптома я прошу клиента хорошенько подумать, кто это будет — мужчина или женщина.
        1. Симптом как выражение лояльности
        [Симптомом данного понятия является неосознанная связь или неосознанная любовь. — Прим. науч. ред.]
        Лояльность по отношению к скрываемому или исключенному из системы лицу
        ХАЙНЦ, АСТМА И УМЕРШИЙ ДЯДЯ
        Симптом Бронхиальная астма.
        Нынешняя семья
        Хайнцу 17 лет, он второй из четверых детей. На расстановке присутствуют родители.
        Расстановка
        Расстановку делает мать. Она выбирает заместителей для мужа, Хайнца и себя самой. Взгляд сына направлен наружу, отец и мать чуть смещенно стоят позади него и смотрят ему вслед. Сын чувствует себя очень плохо. Мать испытывает желание пойти за ним. Отец говорит: «Я почти ничего не чувствую».
        Теперь я выбираю заместителя для симптома «астма» и ставлю Хайнца напротив него. Хайнцу и матери сразу же становится лучше. Затем я ставлю симптом за матерью и поворачиваю Хайнца к ней лицом. Симптом говорит: «Это правильное место». Это свидетельствует о том, что симптом как-то связан с матерью. Я спрашиваю мать о наличии в ее семье особых судеб.
        Она рассказывает, что сразу после рождения умер ее старший брат. Это случилось за четыре года до ее появления на свет. Я выбираю заместителя для этого брата и ставлю его рядом с матерью.
        Симптом говорит: «Я чувствую себя лишним». Он отступает, выходя из поля расстановки. Мать и ее брат стоят рядом друг с другом. Им обоим очень грустно. Стоящему напротив Хайнцу тоже становится грустно, но он говорит: «Мне свободнее дышится».
        Тогда я прошу мать взять Хайнца за руку, встать вместе с ним напротив брата и сказать ему: «Это мой умерший брат, он — часть нашей семьи. Его смерть не имеет к тебе никакого отношения». После чего я прошу мать и Хайнца вместе склониться перед умершим братом. Он приветливо смотрит на них обоих.
        В этой расстановке путь к возможному решению указали два феномена. Мать сообщила о своем умершем брате. Введение в расстановку умершего дяди клиента привело к тому, что симптом почувствовал себя лишним. Тот факт, что непосредственно вслед за этим заместитель Хайнца заметил, что ему стало легче дышать, подтвердил мое предположение, что астма служила «заменой» не получившему должного признания дяде.
        Вторым шагом к решению стал поклон матери и Хайнца перед дядей и его дружелюбная реакция.
        ЙОХАНН, КАРДИОНЕВРОЗ И ТАЙНАЯ ЛЮБОВЬ МАТЕРИ
        Симптом
        Боли в сердце (кардионевроз).
        Нынешняя семья
        Йоханну 50 лет, он разведен, детей нет.
        Расстановка
        Расставлены Йоханн, его отец, мать и заместитель симптома. Мать отвернулась и смотрит наружу. Взгляд пустой. Я спрашиваю Йоханна (клиента), сидящего вне расстановки среди других членов группы, произошло ли в семье матери что-то особенное. Он сообщает, что у матери рано умер отец. Поэтому я выбираю заместителя для деда и ставлю его напротив матери. Она никак на это не реагирует и продолжает смотреть в пустоту.
        В ответ на мои дальнейшие расспросы Йоханн вспоминает, что мать что-то говорила о каком-то русском. Но точно он ничего не знает. На основании этой информации я выбираю заместителя для русского мужчины и ставлю его напротив матери. Симптом по собственной инициативе встает за ним. Мать бросает на него быстрый взгляд и сразу же отводит глаза, словно бы ей запрещено на него смотреть. Только после того, как я положила русского перед ней на пол, она начинает медленно к нему приближаться, ложится рядом и нежно, как любимого, его обнимает. Симптом по-прежнему стоит за лежащим мужчиной.
        Мать на какое-то время застывает в этих объятьях, а потом произносит: «Я чувствую себя словно пробудившейся от смерти». Симптом отходит на несколько шагов назад.
        Мать и русский мужчина медленно поднимаются. Теперь они стоят рядом друг с другом. Я прошу Йоханна склониться перед русским, потом посмотреть на мать и сказать: «Я уважаю твою любовь к врагу». Это дается Йоханну с большим трудом. Симптом по-прежнему остается стоять неподалеку от русского. Лишь после того, как отец Йоханна тоже склоняется перед русским возлюбленным матери, симптом отступает.
        В этом случае симптом «боли в сердце» был выражением любви, причем в нескольких аспектах.
        С одной стороны, он выражал любовь матери к ее первому возлюбленному и его любовь к ней. Первым решающим моментом в расстановке стало обнаружение этой любви к врагу. По всей вероятности, Йоханн замещал для матери ее первую любовь. По этой причине ему не удавалось создать прочных партнерских отношений. Клиент всегда осознавал свою близость к матери. О русском возлюбленном он, разумеется, ничего не знал. С другой стороны, симптом выражал лояльность клиента по отношению к отцу. Он отступил лишь после того, как отец склонился перед русским мужчиной. В течение последующих дней боли в сердце заметно утихли.
        Йоханн уже неоднократно проходил психотерапию в связи с распавшимся браком. Ни одна из попыток не была по-настоящему успешной. Напротив, его психические проблемы вылились в кардионевроз. Предыдущие семейные расстановки показали, что с его матерью связана какая-то тайна. В данном случае было важно, чтобы эта тайна раскрылась. Первой любовью матери был враг, поэтому ей пришлось так тщательно ее оберегать.
        ЕВА, ТОШНОТА И АБОРТИРОВАННЫЙ РЕБЕНОК
        Симптом Тошнота.
        Нынешняя семья
        Еве 40 лет, она замужем. Имеет годовалого сына.
        Расстановка
        Расставлены заместители симптома и Евы. Симптом говорит: «Я боюсь», и хочет выбежать за дверь. Тогда я ставлю симптом напротив Евы. Они смотрят друг на друга. Симптом испытывает страх и не хочет смотреть на Еву.
        Ева (клиентка), сидящая вне расстановки в кругу, говорит: «Я сделала аборт». После этих слов симптому становится легче, теперь он с любовью смотрит на заместительницу Евы. Та обнимает симптом и произносит: «Я сожалею». Она плачет, в течение некоторого времени предается своей боли, потом смотрит на симптом и говорит: «Теперь у тебя есть место в моем сердце».
        В этой расстановке симптом олицетворял абортированного ребенка. Реакция симптома на слова Евы о том, что она сделала аборт, была совершенно однозначной. Мне не потребовалось вводить в расстановку заместителя этого ребенка. Решение состояло в том, чтобы Ева позволила себе чувствовать боль и приняла абортированного ребенка как свое дитя.
        Аборты всегда оказывают влияние на систему семьи. Никакие оправдания этого поступка не способны изменить его воздействие. Ребенку не позволили появиться на свет, но тем не менее он принадлежит к семье и занимает свое, пусть и невидимое место в иерархии братьев и сестер. Сделав аборт, мать принимает на себя вину. Эта вина может стать осознанной, если матери, как в данной расстановке, удастся от всего сердца сказать: «Я сожалею». Тем самым она отдает ребенку должное, и он получает место в ее сердце. Если этого не происходит, если аборт стараются как можно скорее вытеснить из памяти и сознания, это оказывает негативное влияние на всех участников ситуации. Эти рассуждения относятся к Еве и данной конкретной расстановке. Если решение об аборте принималось обоими родителями, ситуация может быть иной.
        Лояльность по отношению к родному отцу
        КРИСТИАН, ОТСУТСТВИЕ СИЛ И РОДНОЙ ОТЕЦ
        Симптом
        Психовегетативное истощение.
        Нынешняя семья
        Кристиану 49 лет, он женат вторым браком, детей нет.
        Родительская семья
        Кристиан родился в 1941 году в Бреслау. Его отец был летчиком, он пропал без вести под Сталинградом. Больше мать замуж не выходила. В 1990 году она умерла. Кристиан всю жизнь сомневался в том, что его отцом является именно этот человек.
        Транс
        Символом симптома оказывается нищий.
        Расстановка
        Расставляются Кристиан и нищий. Нищий стоит за Кристианом. Он доброжелательно кладет руки Кристиану на плечи. Кристиан воспринимает это как бремя. Он поворачивается к нищему и падает на пол. Нищий говорит: «Теперь у меня больше нет с тобой контакта».
        Я выбираю заместителя для отца Кристиана и ставлю его рядом с нищим. Ни для кого из заместителей это ничего не меняет. Тогда я выбираю заместительницу матери и ставлю рядом с нищим ее.
        Кристиан встает и внезапно кричит своей матери: «Ты мне кое-то должна». Мать качается. Тогда я ставлю нищего позади нее. Так она тверже стоит на ногах. Поскольку Кристиан всегда сомневался в отцовстве указанного матерью человека, я выбираю заместителя для ее предполагаемого
        возлюбленного и ставлю его справа от матери. Отец стоит слева, а нищий по-прежнему остается у нее за спиной.
        Нищий говорит: «Теперь я лишний», и отходит назад. Очевидно, что между возлюбленным матери и Кристианом существует большое притяжение. Он обнимает Кристиана, тот плачет. Я прошу мать тоже обнять Кристиана. Постепенно он успокаивается. Тогда мать немного отходит назад и произносит: «Я в замешательстве, мне так жаль».
        Кристиан негодует: «Ты меня обманула». Мать отворачивается. Кристиан и его родной отец держатся друг за друга. Кристиан говорит: «Мое место рядом с тобой, я всегда это знал. Это мужское дело». Мать снова поворачивается к нему со словами: «Мне стыдно. Я сожалею». Кристиан и родной отец остаются рядом друг с другом. Мать стоит несколько в стороне и приветливо смотрит на обоих: «Вот так хорошо».
        Нищий символизировал родного отца. Это стало ясно, когда он отошел, после того как в расстановку был введен родной отец. Симптом Кристиана «психовегетативное истощение» был выражением его лояльности к скрываемому матерью родному отцу. Матери в расстановке тоже стало намного лучше, когда тайна оказалась раскрыта. Принятие родного отца всегда приводит к укреплению мужской силы. По моему опыту, только приняв отца, мужчина может жить в полную силу. Как и в любой другой расстановке динамика решения действует не только на тех, на ком было сфокусировано внимание. Она действует на всю систему в целом. В данном случае матери было плохо до тех пор, пока тайна оставалась тайной. Когда она была раскрыта, мать тоже испытала большое облегчение. Теперь она доброжелательно смотрела на сына и его отца.
        Лояльность по отношению к тяжелой судьбе
        ЭРВИН, ИНФАРКТ И СУДЬБА ДЯДИ
        Симптом Инфаркт и паника.
        Нынешняя семья
        Эрвину 52 года, он женат вторым браком. От первого брака у него двое взрослых детей. Во втором браке детей нет.
        Родительская семья
        Родители Эрвина умерли несколько лет назад. У отца было шестеро братьев. Фотография одного из них всегда стояла у матери на письменном столе.
        Процесс
        В индивидуальной работе я иногда прошу клиентов расставить свою систему при помощи стульев. Вместо заместителей для представления отдельных лиц (отца, матери, братьев, сестер) используются стулья. Клиент садится на каждый из этих стульев и воспринимает при этом чувства тех лиц, которых представляет тот или иной стул. Преимущество этого вида расстановки состоит в том, что клиент сам входит в роль отдельных членов своей семьи.
        Точно так же как в обычной семейной расстановке Эрвин выбрал по одному стулу для отца, матери, дяди и себя самого. На стуле дяди Эрвин ощутил ту же панику, которую испытывает с тех пор, как у него случился инфаркт. На этом месте я прервала расстановку и попросила Эрвина собрать информацию об этом дяде. Младший брат отца был еще жив. От него Эрвину удалось узнать, что этот дядя критиковал режим и был доведен нацистами до самоубийства. После попытки суицида он прожил еще три дня и наверняка очень страдал.
        В качестве завершающей формы терапии я выбрала визу-ализованные расстановки, которые происходят только в воображении клиента. Так Эрвин смог отдать дань уважения своему дяде. В дополнение я предложила ему следующий ритуал: он должен был устроить своего рода мемориал своего дяди, собрать фотографии, памятные предметы, поставить цветы, свечи и так далее. Эрвин согласился. По моей рекомендации он приходил на этот «мемориал» всякий раз, когда чувствовал такую необходимость, и кланялся. Этим он отдавал дань тяжелой судьбе дяди, а терапевтические интервенции могли продолжать оказывать воздействие.
        Я бы интерпретировала инфаркт Эрвина как попытку компенсировать тяжелую судьбу дяди. В конечном счете если бы он умер, инфаркт приблизил бы его к дяде. Поскольку Эрвин выжил, то в качестве компенсации за тяжелую судьбу дяди и его страх смерти осталась паника.
        В этом случае мы тоже имеем дело с одной из форм семейной тайны. Фотография дяди стояла на письменном столе матери. При этом о нем никогда не говорили, Эрвин тоже ни о чем не спрашивал. Раскрыв эту тайну, Эрвин смог почтить тяжелую судьбу дяди и вместе с тем избавиться от симптома. Три года спустя я получила от Эрвина открытку. Он писал, что приступов страха у него больше не было.
        ИРЕНА, ПАНИКА И ПОГИБШИЕ ТОВАРИЩИ ОТЦА
        Симптом Паника.
        Нынешняя семья
        Ирене 35 лет, она в разводе, детей нет.
        Родительская семья
        Мать Ирены умерла в 1990 году, отцу 75 лет, он живет один. Ирена — младшая из четырех детей. У троих старших есть свои семьи, у всех есть дети.
        Процесс
        Работа с клиенткой продолжалась более двух с половиной лет. В первой расстановке, где я поставила только отца, мать и Ирену, все указывало на то, что у Ирены другой отец. Я посоветовала ей проверить отцовство при помощи генетического теста. К нашему удивлению, отец отнесся к такому предложению очень положительно, он почти обрадовался. Он тоже сомневался в своем отцовстве, поскольку в то время у матери Ирены была связь с неким итальянцем. В отличие от братьев и сестер Ирена была смуглой и черноволосой.
        Генетический тест подтвердил отцовство мужа матери. Тем удивительней было для меня равнодушие Ирены, с которым она встретила это сообщение. Она читала мне очень нежное письмо отца и при этом выглядела так, будто результат ей совсем не нравится.
        Мы сделали еще одну расстановку и постарались учесть все детали, но в отношении симптома никаких перемен так и не добились. Паника не уменьшалась. Ситуация, напротив, становилась все хуже, что привело к сомнениям в эффективности терапии.
        Однако Ирена мне доверяла и продолжила ходить на терапию. Я объяснила ей, как трудно иногда бывает обнаружить ключевое переплетение, особенно при наличии очень сильной лояльности. На повторные расспросы о судьбе отца она рассказала, что из-за приступа аппендицита, его, молодого солдата, на самолете вывезли из-под Сталинграда. Все его товарищи, которые остались там, погибли. Эта информация оказалась решающей.
        Расстановка
        Мы расставляем симптом, Ирену и ее отца. Симптом сразу же подходит к отцу и говорит: «Мое место здесь». Тогда я выбираю пятерых заместителей для его погибших товарищей и ставлю их в ряд перед Иреной и ее отцом. Затем прошу отца взять Ирену за руку, показать ей товарищей и сказать: «Это мои товарищи. Им всем пришлось умереть».
        Я прошу их вместе склониться перед погибшими. Тогда симптом чувствует себя лишним и отходит назад. В заключение я предлагаю Ирене поблагодарить отца за подаренную ей жизнь. При этом погибшие товарищи стоят за спиной отца и дружелюбно смотрят на Ирену. С тех пор приступов паники у нее не было.
        В начале терапии Ирена была очень привязана к матери. В первой расстановке Ирена была идентифицирована с тайным желанием матери иметь другого мужа. Поэтому проверка подлинности отцовства с помощью теста была очень важной интервенцией. Она навела меня на верный след, а именно, что в этом случае имеет место неосознанная лояльность по отношению к отцу, на сознательном уровне отвергаемому. Это звучит парадоксально, однако такое противоречие встречается очень часто. Оно основывается на том факте, что в душе ребенок бессознательно объединяется с тем из родителей, кого сознательно отвергает. Тест на отцовство хотя и развеял сомнения, но решения не принес.
        Решение стало возможно лишь тогда, когда Ирена вместе с отцом почтила смерть его товарищей и приняла дар жизни. Это принятие относится как к Ирене, так и к ее отцу. Симптом «паника» исчез, поскольку признание было сознательно совершенной компенсацией.
        САБИНА, РЕВНОСТЬ И ТЯЖЕЛАЯ СУДЬБА МАТЕРИ
        Симптом
        Ревность к бывшей жене друга.
        Нынешняя семья
        Сабине 40 лет, она не замужем, детей нет. В течение последних шести месяцев она встречается с мужчиной. Шесть лет назад ее партнер расстался со своей женой.
        Родительская семья
        Отец жестоко обращался с матерью. Мать постоянно тяжело болела и тем не менее оставалась с мужем.
        Расстановка
        Мы расставляем Сабину, ее друга и его бывшую жену. Очень быстро выясняется, что бывшая жена не играет здесь никакой роли. По ощущениям Сабины и ее друга, они стоят слишком близко друг к другу. Я ввожу в расстановку заместителя для симптома «ревность», и с этого момента друг смотрит только на симптом. На мой вопрос к Сабине, кто бы это мог быть, ответа я не получаю.
        Я ставлю симптом позади Сабины, там он чувствует себя комфортно. Затем я прошу Сабину развернуться и посмотреть на симптом. Ей этого не хочется. Тогда я предлагаю ей сказать симптому: «Я согласна», и склониться перед ним. Сабина произносит эту фразу, кланяется и снова отворачивается. Симптом остается стоять за ее спиной, и они оба говорят, что так им хорошо.
        Во время этой сцены друг Сабины держался в стороне, теперь он снова подходит к Сабине и останавливается на приемлемом для обоих расстоянии. Сабина говорит: «Теперь я принимаю тебя как мужа». Лица у обоих сияют.
        Ревность Сабины имела функцию препятствовать ее отношениям с другом. Можно предположить, что, «не позволяя» себе нормальных партнерских отношений, Сабина хранила верность матери и ее тяжелой судьбе. Подсознательно она восприняла бы счастливый брак как предательство. Сабина согласилась со своим симптомом и склонилась перед ним, благодаря чему ей удалось полностью обратиться к своему другу. В этой расстановке я сознательно оставила открытым вопрос, кого или что олицетворял симптом. Как показывает результат расстановки, душа Сабины поняла, о чем идет речь. В этом случае попытка дать более точную интерпретацию была бы ошибкой.
        ЛИЛИАН, ХУДОБА И БАБУШКА
        Симптом
        Недостаточная масса тела и миома.
        Нынешняя семья
        Лилиан 45 лет, она не замужем, детей нет.
        Родительская семья
        Родители Лилиан живы, они женаты уже 45 лет. Лилиан появилась на свет, когда матери было 19 лет. У нее есть младшая сестра.
        Символ
        В трансе симптом появляется в виде надгробного камня.
        Процесс
        Во время первого круга клиентка формулирует свой запрос так: «Хочу решиться проявить себя». Лилиан сообщила, что ее отец был внебрачным ребенком. Его отец был на тот момент женат и потому не мог жениться на его матери. Мать отца, бабушка Лилиан, покончила с собой.
        После того, как Лилиан сообщила эти факты, я попросила ее представить себе бабушку и, обращаясь к ней, сказать: «Из любви к тебе я поступаю так же, как ты». Клиентка рассмеялась и сказала: «Меня это радует». В первый день семинара мы к этому больше не возвращались.
        Расстановка
        На следующий день мы расставили Лилиан, ее отца и мать. Лилиан не смотрит на родителей. Такое впечатление, что ее взгляд уходит в пустоту. Я ставлю напротив Лилиан бабушку (мать отца), которая совершила самоубийство. Они смотрят друг на друга. Заместительница клиентки сияет. Отец говорит: «С тех пор как появилась бабушка, я чувствую себя хорошо». Бабушка говорит: «Я не прочно стою на ногах, я нестабильна».
        Тогда я ставлю мать и отца рядом, бабушку это радует. Затем я предлагаю клиентке сказать бабушке: «Я люблю тебя. Я тебя понимаю. Я так же нестабильна, как и ты». После того, как Лилиан произнесла эти слова, они обнимаются. Бабушка говорит: «Теперь я стабильна». Родители Лилиан растроганы, оба чувствуют себя хорошо.
        Заключительный круг
        В последний день семинара Лилиан говорит: «Я чувствую себя стабильнее, но бабушка все еще «бродит» во мне». Я предлагаю ей повесить дома фотографии бабушки и постоянно с любовью на них смотреть.
        Лилиан идентифицирована с матерью своего отца, которая покончила жизнь самоубийством. Бабушка не имела права себя обнаружить, поскольку дед уже был женат. Это выражалось в ощущении нестабильности, о котором Лилиан и бабушка говорили во время расстановки. Из любви к бабушке клиентка не решалась жить полной жизнью, выражением чего был ее недостаточный вес. Идентификация с бабушкой была обнаружена. Лилиан освободилась от идентификации, дав в своей душе место этой любви. Работа в кругу послужила здесь подготовкой к семейной расстановке. После расстановки, в ходе заключительного круга происходящий в Лилиан процесс был поддержан предложением смотреть на фотографии бабушки. Освобождение от идентификации с бабушкой может положить начало исполнению изначального желания Лилиан «проявить себя».
        ЭЛЬФРИДА, РАК ГРУДИ И РАНО УМЕРШИЕ БРАТЬЯ
        Симптом
        Рак груди.
        Нынешняя семья
        Эльфриде 58 лет. Она замужем, у нее трое взрослых детей.
        Родительская семья
        Родители были женаты первым и единственным браком. Оба давно уже умерли. Клиентка появилась на свет в 1943 году. У нее было два старших брата, один из которых был инвалидом. Оба умерли в раннем детском возрасте. Точный возраст и причина смерти братьев неизвестны.
        Расстановка
        Мы расставили симптом (рак), Эльфриду и ее родителей. Эльфрида стоит между матерью и отцом. Все трое смотрят на симптом, который повернулся к ним спиной. По словам Эль-фриды, никакого контакта с симптомом у нее нет, мать чувствует со стороны симптома угрозу. Я разворачиваю симптом лицом к отцу и матери, а Эльфриду ставлю рядом с ним.
        Одновременно я выбираю двух заместителей для умерших братьев Эльфриды и ставлю их рядом с матерью. Братьев тянет к симптому. Эльфрида опирается на симптом, находя в нем поддержку. Теперь я ставлю симптом за братьями. Эльфрида едва стоит на ногах, а в ответ на мое приглашение посмотреть на братьев она хватается за шею, как будто хочет зажать себе горло. Мать тоже не хочет смотреть на сыновей, она остается совершенно безучастной.
        Когда я прошу Эльфриду сказать брату-инвалиду: «Дорогой брат, я люблю тебя, твое место с нами», тот испытывает облегчение. Симптом немного отступает. Затем я прошу Эльфриду склониться перед братом. Симптом говорит: «Я становлюсь слабее», и по собственной инициативе отходит на несколько шагов назад.
        Сама клиентка, наблюдающая расстановку из круга, не выказывает ни малейшего участия. Она отказывается встать в расстановку вместо своей заместительницы и склониться перед умершими братьями. Симптом произносит: «Теперь я снова сильный» и подходит ближе. На этом я заканчиваю расстановку.
        Из любви к матери Эльфрида переняла ее поведение — «не смотреть». Возможно, болезнь является для нее способом уйти за братьями в смерть. Так как клиентка в течение всей расстановки не выказывала никакого участия и категорически отказалась склониться перед умершими братьями, можно предположить, что она примет смерть как компенсацию за их тяжелую судьбу. Так же как болезни бывают иногда неизлечимы и ведут к смерти, так иногда невозможно расторгнуть лояльность по отношению к семейной системе. В этом случае важно посмотреть на эту верность и согласиться с ней. Если увидеть и почувствовать за этой верностью любовь, это облегчает согласие. Эльфрида стояла в расстановке перед своими братьями и не хотела поклониться. Болезнь снова стала сильнее. Благодаря тому, что в этот момент я закончила расстановку, процесс, проявившийся в расстановке, получил возможность продолжать свое воздействие.
        ЛИЗА, ДЕПРЕССИЯ И МЕРТВЫЕ
        Симптом
        Депрессия с неоднократными попытками суицида.
        Нынешняя семья
        Лизе 36 лет, она четыре года замужем. Несмотря на желание иметь детей, брак до сих пор бесплоден.
        Родительская семья
        Родители Лизы развелись, когда ей было двадцать лет. Дедушка (отец матери) умер в тот день, когда Лиза появилась на свет. На мой вопрос о том, где был и чем занимался дед во время Второй мировой войны, Лиза ответила, что не знает.
        Процесс
        Лиза прошла уже очень много курсов психотерапии, но без улучшений в отношении симптома. Когда во время круга подходит ее очередь, она плачет и говорит, что чувствует ярость и бессилие. При этом я наблюдаю за движением ее ног и предлагаю ей поддаться своему импульсу. Она встает и марширует по комнате. Я спрашиваю: «Кто так ходит?» Она отвечает: «Солдаты».
        Расстановка
        Расставлены Лиза и ее депрессия. Депрессия стоит позади Лизы и говорит, что чувствует себя хорошо. Лиза говорит:
        «Меня тянет вниз». Несмотря на полное отсутствие информации, я кладу на пол перед Лизой и ее депрессией нескольких заместителей для мертвых. Лиза говорит: «У меня мороз по коже, но теперь я могу ясно видеть». Депрессия тяжело дышит и ложится к мертвым. Ей сразу становится лучше. Она говорит: «Контакт с мертвыми мне приятен». Лиза тоже чувствует себя намного лучше, она говорит: «Мне спокойно и ясно».
        Я ставлю на место заместительницы саму Лизу. Лиза смотрит в сторону, эмоционально она совершенно безучастна. На этом я заканчиваю расстановку.
        Очевидно, что реакция заместительницы не вызвала у Лизы никакого отклика. Взгляд в сторону является выражением ее лояльности. Невозможно предсказать, насколько ей удастся освободиться от этой лояльности в будущем. На первый взгляд, расстановка не дала никакого решения, однако она показала направление, в котором можно двигаться дальше.
        Лояльность по отношению к тайнам
        ГИТТИ, РАК ЛИМФАТИЧЕСКОГО УЗЛА И ТАЙНА МАТЕРИ
        Симптом
        Злокачественная опухоль лимфатического узла с рецидивом.
        Нынешняя семья
        Гитти 32 года, она восемь лет замужем, имеет четырехлетнюю дочь.
        Родительская семья
        Матери Гитти 63 года, она здорова. Отец умер от инфаркта в возрасте 60 лет, когда Гитти лежала в больнице, где проходила химиотерапию. У Гитти две младших сестры с симптомами анорексии/булимии.
        Процесс
        Работа с Гитти продолжалась в общей сложности более трех лет. Первая расстановка ее родительской системы показала, что она переняла «что-то плохое» из семейной системы матери. Несмотря на все расспросы и розыски, раскрыть эту тайну так и не удалось.
        После первой расстановки во время перерыва Гитти подошла ко мне с вопросом: «Это плохо, если я хочу умереть?» Пораженная, я ответила: «Кто я такая, что ты меня об этом спрашиваешь? Этим ведает некто другой». Она восприняла мой ответ как согласие с ее желанием умереть.
        Намного позже Гитти рассказала, что тот разговор вызвал у нее доверие ко мне и позволил ей продолжить работать над болезнью с помощью семейной расстановки. Будучи сама арт-терапевтом, она решила пройти повышение квалификации по методу семейной расстановки. Важной составляющей обучения здесь является собственный опыт. Так что Гитти имела возможность в течение трех лет с разных перспектив рассматривать и воспринимать свою связь с семейной системой матери. И каждый раз расстановки показывали, что решением для Гитти было бы оставить матери ее судьбу и все, что с ней связано. Но это было невозможно по причине в самом прямом смысле «смертельной лояльности».
        Когда Гитти сообщила, что по результатам контрольного обследования есть подозрение на рецидив, я предложила ей при помощи двух заместителей расставить только ее саму и смерть. Заместительница Гитти стремилась во что бы то ни стало приблизиться к смерти, но заместительница смерти к Гитти не хотела. Она сказала: «Живи, когда-нибудь ты все равно придешь, я могу подождать».
        Так как мне показалось, что Гитти не в состоянии принять происходящее, я прервала расстановку. Гитти страшно разозлилась, в первую очередь на меня. Эта злость имела поразительный эффект. Когда Гитти пришла на следующий семинар, она выразила свое негодование перед всей группой. Участники группы выслушали ее с доброжелательным вниманием. Все знали о потенциально смертельном заболевании Гитти. Она выразила свою злость с такой силой, которой раньше не демонстрировала никогда, так что всем присутствующим стало ясно, что, дав волю этой злости, она приняла решение в пользу жизни. Никто не сказал об этом ни слова.
        Результат
        С этого момента Гитти переменилась. Она казалась более живой и сильной. За прошедшие с тех пор два с половиной года рецидивов у нее не было. После этого решающего шага в следующих расстановках Гитти удалось с благодарностью и смирением принять полученную через мать жизнь и оставить ей тайну ее семейной системы.
        В расстановке своей нынешней семьи Гитти увидела, что взяла на себя слишком много ответственности не только за мать, но и за мужа. Благодаря этому опыту значительно улучшились ее отношения с мужем.
        Первым шагом к решению стало согласие терапевта с желанием клиентки умереть. Вторым шагом была злость на мать, перенесенная на терапевта. Третий шаг к решению, когда Гитти оставила матери тайну ее системы, стал возможен только после такого яркого и мощного выражения злости. Из лояльности к «страшной тайне» в системе матери и в качестве компенсации за что-то, узнать о чем было невозможно, Гитти «при помощи своей болезни» хотела умереть.
        КАРИН, БРЕД ПРЕСЛЕДОВАНИЯ И УМЕРШАЯ ТЕТЯ
        Симптом
        Бред преследования, описывается как «тень».
        Нынешняя семья
        Карин 45 лет, она разведена, детей нет. Она сделала два аборта. С 16 лет Карин жила в садомазохистских отношениях с мужчиной на тридцать лет старше ее, которому она была полностью подчинена. Эта связь длилась двадцать лет и закончилась со смертью этого женатого мужчины. Затем она вышла замуж, но брак продлился лишь два года. По поводу абортов она сказала, что это произошло как по принуждению, она не знает, почему так поступила.
        Родительская семья
        Матери Карин 82 года, она живет одна в родной деревне. Отец умер двадцать лет назад. Деда (отца матери) все боялись. Говорят, что сестра матери отравилась. Существует предположение, что эта тетя была беременна от деда, и не исключено, что яд, от которого она умерла, дал ей именно он.
        Расстановка
        Расставлены Карин, ее мать и симптом (тень). Симптом стоит за спиной у матери, Карин стоит отвернувшись. Я ставлю Карин напротив матери. Мать говорит: «Я чувствую холод и глубокую пропасть. За спиной тепло». Там стоит симптом (тень). Тогда я ставлю мать и симптом напротив, они смотрят друг на друга. Мать почему-то смеется и говорит: «Теперь я вся кругом замерзаю». Симптом говорит: «Становится все холоднее».
        Тогда я разворачиваю мать и тень лицом наружу и ставлю рядом с матерью ее умершую сестру. Карин стоит позади этого ряда и смотрит им вслед. Мать говорит: «Я чувствую тяжесть и боль в ступнях». Симптом: «У меня по бедрам бегают мурашки, а руки ледяные». Карин испытывает желание убежать.
        Я ввожу в расстановку заместителя деда и ставлю его рядом с матерью. Она говорит: «Тяжесть спадает, становится легче». Умершая сестра начинает плакать и говорит: «Я безумно боюсь». Теперь я прошу заместителей лечь на пол, обращая внимание на порядок: сначала дед, рядом с ним симптом, затем мать и, наконец, умершая тетя Карин.
        Я ставлю Карин напротив лежащих.
        Мать: «Мне дурно».
        Дед: «У меня мурашки».
        Сестра: «Я спокойна».
        Симптом: «Так все правильно».
        Карин удивлена: «Для меня тут много вопросов без ответа».
        Я прошу ее склониться перед всеми. Карин кланяется. Потом она медленно выпрямляется, и я ставлю ее напротив лежащей матери и предлагаю сказать: «Мама, я уважаю твою судьбу и проживу свою жизнь сполна». Мать: «Я рада». Внезапно тетя встает и сердечно обнимает Карин: «Хорошо, что ты меня любишь, я хочу, чтобы у тебя все было хорошо».
        После того, как умершая сестра матери снова ложится, я прошу Карин встать перед ними на колени. Это приносит ей некоторое облегчение. Она выпрямляется, и я ставлю за ней заместителя ее отца. Карин становится еще спокойнее. Она говорит: «Так хорошо. Теперь я могу спокойнее смотреть на страшное».
        Мазохистскую связь Карин с мужчиной на 30 лет старше ее можно рассматривать как компенсацию за тяжелую судьбу тети и одновременно лояльность по отношению к ее судьбе. Вопрос, насколько в это переплетение была вовлечена ее мать, остается открытым. Симптом почувствовал себя «на месте», находясь между матерью и дедом. Это говорит в пользу того, что мать была переплетена с дедом.
        После этого семинара Карин стало заметно лучше. Симптом «тень» мучил ее несколько меньше, но не исчез. Это соответствует расстановке, где симптом остался между дедом и матерью. В этом случае симптом уйти не мог. Если считать исчезновение симптома или его ощущение, что он лишний, индикатором решения, то очевидно, что первый шаг был сделан, но решение пока не достигнуто.
        АНТОН, ГЛУХОТА НА ОДНО УХО И ТАЙНА
        Симптом
        Глухота на левое ухо.
        Нынешняя семья
        Антону 50 лет, он женат. Имеет трех дочерей. Его единственный сын в возрасте пяти лет попал под машину и погиб.
        Процесс
        Антон последним заявляет о своем желании сделать расстановку. Перед лицом судеб других членов группы свою собственную он воспринимает как «слишком незначительную» для расстановки. В беседе становится ясно, что он не может сказать ни «да», ни «нет». Поэтому мы сообща решаем назвать его симптом «ни да, ни нет».
        Расстановка
        Мы расставляем Антона и его симптом. Он ставит заместителей рядом друг с другом, так что они смотрят в одном направлении. Антон говорит: «Я оцепенел и дрожу».
        Симптом: «У меня дрожит правая рука».
        Я спрашиваю Антона (клиента), который наблюдает за расстановкой: «Куда они оба смотрят? Когда они смотрят в одном направлении, они там что-то видят?» Антон не отвечает.
        На этом месте мне следовало прервать расстановку. Вместо этого я ставлю симптом и Антона друг напротив друга. Симптом отходит назад и говорит, что у него мороз по коже. Антон преследует симптом. Симптом дрожит все сильнее, а Антон говорит, что он полон энергии. Я прошу симптом подойти к Антону. Антон говорит, что у него начинает кружиться голова. Симптом дрожит все сильнее и испытывает желание отойти. Теперь я прошу Антона встать перед ним на колени. Антон отказывается. Потом, после уговоров, он все-таки встает на колени. Как только он это сделал, симптому становится спокойнее. Стоя на коленях, Антон начинает тяжело дышать и дрожать всем телом. Он кричит: «Он меня обманывает».
        Я прошу заместителя Антона продолжать следовать своим импульсам. Он прячет голову в руки и весь извивается.
        По словам симптома, ему становится все спокойнее. Я еще раз спрашиваю, было ли в семье Антона что-то тяжелое. Клиент отрицает. Тогда я заканчиваю расстановку.
        В заключение я спрашиваю Антона, как он теперь себя чувствует. Тот отвечает: «Я не верю заместителям».
        На что я говорю: «Тут я ничего поделать не могу».
        В случае с этим клиентом ошибкой было вообще делать расстановку. После его явного отказа эмоционально включиться, мне нужно было прекратить расстановку. Я совершенно сознательно описала этот случай, чтобы на примере показать, что все усилия терапевта найти решение будут бесполезны, если к этому не готова душа клиента.
        СЮЗАННА, ПОРОК СЕРДЦА И ТАЙНА МАТЕРИ
        Симптом
        Врожденный тяжелый порок сердца.
        Нынешняя семья
        Сюзанне 47 лет, она в разводе. Детей нет.
        Процесс
        На первую расстановку Сюзанна пришла, поскольку хотела знать, делать ли ей еще одну операцию. Оказалось, что в системе матери есть какая-то тайна и болезнь Сюзанны имеет к ней непосредственное отношение. В расстановке стало ясно, что из любви к матери она хочет нести свою болезнь и дальше. На этом мне пришлось остановиться.
        Через полтора года она снова пришла на семинар со следующим запросом: «Теперь я хочу жить». После первой расстановки она на операцию не легла. Однако после приступа ей была сделана экстренная операция. То есть она ждала до тех пор, пока не стала «почти мертвой». Операция прошла успешно.
        Во время кругов она не раз говорила, что чувствует себя слабой и уставшей. Лишь в последний день она была готова сделать расстановку. Я чувствовала с ее стороны призыв, почти крик о помощи. Я предложила Сюзанне поставить только ее саму и смерть, она согласилась.
        Расстановка
        Расставлены Сюзанна и смерть. Выясняется, что она не принимает смерть всерьез. Тогда я ввожу в расстановку заместительницу жизни. Ей очень плохо. Она стоит с опущенной головой. Только после того, как Сюзанне удается сделать низкий поклон перед смертью, заместительница жизни поднимает голову и произносит: «Теперь я могу смотреть на тебя дружелюбно».
        Эта расстановка очень ярко показала, как тесно связаны между собой жизнь и смерть. Лишь когда смерть получила признание, жизнь смогла «жить».
        2. Симптом как выражение перенятой вины
        КАРЛА, СТРАХ СМЕРТИ И ЖЕРТВЫ ДЕДА
        Симптом
        Приступы паники со страхом смерти.
        Нынешняя семья
        Карле 24 года, живет с мужчиной в гражданском браке.
        Родительская семья
        Отец Карлы третий из шестерых детей. Дед был участником Второй мировой войны, но о том, где и в качестве кого он воевал, ничего не известно. Он бросил семью через два года после окончания войны. Отцу Карлы было четыре года, когда дед «растаял в тумане». Больше он никогда не появлялся. Если про деда и говорили, то только как о «черном дьяволе».
        Карла — старшая из трех детей, одна из ее сестер умственно отсталая.
        Расстановка
        Расставлены Карла и ее симптом. На роль симптома Карла выбрала женщину. Карла и симптом стоят под прямым углом друг к другу. У Карлы двойственные чувства по отношению к симптому.
        Я выбираю заместителя для деда («черного дьявола») и ставлю его напротив Карлы и симптома. И Карлу, и симптом очень тянет к деду. Дед в разных позициях говорит: «Я чувствую себя жестоким и бесчувственным».
        Я выбираю двух женщин и двух мужчин на роли (предполагаемых) жертв деда и прошу их лечь перед дедом на пол рядом друг с другом. Сильный страх испытывают только жертвы-женщины.
        Тогда я беру еще двух заместительниц и ставлю всех жертв женского пола вокруг деда. Он выпрямляется и гордо произносит: «Я могуч».
        Тем временем симптому становится все спокойнее. Карла стоит рядом с отцом и смотрит только на жертвы, стоящие вокруг деда. Рядом с отцом она чувствует себя хорошо. Отец отказывается смотреть в ту сторону.
        Тогда я разрываю круг и ставлю жертв в ряд позади деда. Теперь дед стоит лицом к Карле и отцу. Я прошу деда сказать отцу и Карле: «Это моя вина! И я отвечаю за последствия».
        Он произносит эти слова без каких-либо эмоций и раскаяния. Карла никак на это не реагирует. Тогда я выбираю заместителя для вины деда и ставлю ее рядом с ним. Я прошу жертв еще раз встать вокруг деда и его вины. Теперь дед плачет на плече у вины. Как только он показывает свои чувства, жертвы успокаиваются.
        Я прошу отца и Карлу сделать низкий и продолжительный поклон перед кругом жертв. После того как они выпрямились, я разрываю круг и снова ставлю жертв позади деда и вины. Дед печален. Теперь он говорит: «Мне грустно». Когда дед показывает это чувство, симптом и вина чувствуют себя лишними и отходят назад. Карла обнимает своего отца и вместе с ним отворачивается.
        Симптом Карлы является компенсацией за вину деда, который, по всей видимости, скрылся, чтобы не были обнаружены его деяния. Отец тоже боится смотреть на вину своего отца. Похоже, в этом заключается причина симптома Карлы. Своей паникой она бессознательно компенсирует вину по отношению к жертвам-женщинам.
        Решение заключается в том, чтобы отдать должное жертвам и преступнику. Рука об руку с отцом Карла смотрит на жертв и вину деда. В признании посредством поклона содержится «оставление преступнику его вины».
        В течение следующих дней семинара паника Карлы усилилась. Прошли месяцы, прежде чем ей постепенно удалось понять, что симптом был выражением ее лояльности по отношению к деду и его жертвам, и ее состояние улучшилось. В этом случае, возможно, имело смысл закончить расстановку несколько раньше, в тот момент, когда дед на плече у вины показал свои чувства. Усиление симптома можно расценить как знак того, что душа Карлы была еще не готова к решению. Берт Хеллингер в подобных случаях говорит: «Мертвые или жертвы не хотят искупления, они хотят уважения и признания. Уважение исцеляет».
        ТЕРЕЗА, ПСИХОВЕГЕТАТИВНОЕ ИСТОЩЕНИЕ И ЖЕРТВЫ ОТЦА
        Симптом
        Синдром психовегетативного истощения.
        Нынешняя семья
        Терезе 58 лет, она замужем. У нее двое детей и четверо внуков.
        Транс
        В трансе появляется огромный ящер, который кладет передние лапы Терезе на плечи. На вопрос, чего он от нее хочет, ящер отвечает: «Я хочу, чтобы меня увидели». Это невозможно, склониться перед ящером Тереза тоже не может. Пока лапы ящера лежат на ее плечах, она не испытывает никакого страха. Напротив, она чувствует себя вполне комфортно.
        Расстановка
        Мы расставили Терезу и ее симптом. Они стоят друг напротив друга. Симптом произносит: «Ты мне любопытна». Тереза отступает назад. Я прошу ее подойти к симптому. Внезапно Тереза падает на колени. Это приносит ей облегчение, но симптом нисколько не трогает. Я ввожу в расстановку заместителей отца и матери. Симптом быстро находит свое место за спиной у отца. В ответ на мои вопросы Тереза сообщает, что во время войны отец получил броню и не был призван в армию. Будучи владельцем большой фабрики по производству бумаги, он использовал принудительный труд.
        На основании этой информации я ставлю вокруг отца заместителей жертв. Отец и симптом стоят в центре круга. Ни отца, ни симптом это не трогает, отца интересует только Тереза. Так как отец не выказывает никаких эмоций, я прошу жертвы, симптом и отца лечь на пол. Симптом и отец ложатся рядом. Я выбираю заместителя для вины и кладу его по другую сторону от отца. Симптом чувствует себя лишним и уходит. Заместитель вины испытывает беспокойство по отношению к отцу и чувствует свою тесную связь с жертвами.
        Я прошу Терезу склониться перед лежащими, но решения это не приносит. Я прошу вину встать, и ставлю ее за лежащими. Теперь жертвы чувствуют себя хорошо, отцу по-прежнему неспокойно. Терезе немного грустно. Тогда я меняю заместительницу на саму Терезу и предлагаю ей встать на колени перед лежащими. Вина спонтанно произносит: «Жест правильный. Но чувство не соответствует». На этом я заканчиваю расстановку.
        Симптом «психовегетативное истощение» является выражением перенятой вины отца. Об этом свидетельствует реакция симптома на вину. Когда рядом с отцом положили заместителя вины, симптом почувствовал себя лишним и смог уйти. Для Терезы оказалось невозможным увидеть вину отца и тем самым отдать должное его жертвам. Поэтому в расстановке решения не было. В этот момент отчетливо проявилось основное переплетение. Поэтому было необходимо прервать расстановку, чтобы дать подействовать тому, чего удалось достичь. Прошло еще два года, прежде чем Тереза смогла признать вину отца и отдать должное его жертвам. Самой трудной частью работы для клиентки явилось высвобождение из переплетения с «перенятой виной».
        В предыдущем случае Карла видела решение и чувствовала исходящую от него силу. Но потом она снова «впала» в старое переплетение и симптом вернулся с новой силой. Тереза же из лояльности к отцу была не способна воспринять его вину. Если бы Тереза увидела вину, ей пришлось бы отказаться от бессознательной лояльности по отношению к отцу и бессознательной компенсации (психовегетативное истощение) за эту вину. В подобных ситуациях у клиентов всегда появляется страх потерять любовь того человека, за которого они что-то компенсируют. В основе этого страха лежит тот феномен, что только безусловная лояльность гарантирует принадлежность и вместе с тем любовь.
        Тереза была недостаточно уверена в отцовской любви, чтобы на нее положиться. Как и во многих других случаях, для души ребенка невообразимо, что любимый отец может быть в чем-то виновен. Ребенок всегда хочет иметь совершенного отца. Взросление состоит в том числе и в том, чтобы перестать идеализировать отца и увидеть его таким, какой он есть (в данном случае с лежащей на нем виной). Для Терезы решение могло бы заключаться в том, чтобы поблагодарить отца за подаренную ей жизнь и за все, что он сделал, и оставить его вину ему.
        Заместители преступников (виновников) почти всегда принимают разрешающую фразу «Твою вину я оставляю тебе!» В ответ они испытывают облегчение и успокоение. Часто они говорят: «Теперь я обрел покой». Я интерпретирую эту реакцию так, что виновный испытывает облегчение, когда, наконец, может сам отвечать за свою вину.
        АНКЕ, НАВЯЗЧИВОЕ МЫТЬЕ И ВИНА ОТЦА
        Симптом
        Навязчивое мытье и навязчивое контролирование.
        Нынешняя семья
        Анке 47 лет, она в разводе. Развод произошел по ее желанию. У нее трое детей, которые после развода остались с бывшим мужем. Контакт и с ним, и с детьми всегда оставался хорошим. По словам Анке, муж по-прежнему ее любит.
        С десяти лет, с тех пор как умерла бабушка (мать отца), Анке страдает разного рода навязчивостями: навязчивым мытьем, навязчивым контролированием и навязчивым отказом от еды. Она трижды пыталась покончить с собой. В течение последних тридцати лет она ежегодно проходит курс психиатрического лечения.
        Родительская семья
        Отцу сейчас 74 года. Он живет со второй женой. Мать умерла в возрасте 55 лет. Анке тогда был 31 год, на тот момент у нее было уже двое детей.
        Процесс
        Во время первого круга Анке говорит: «Чтобы выжить, я каждый день борюсь со своими симптомами». Я спонтанно отвечаю: «Пока ты с ними борешься, ты от них не избавишься. Первый шаг такой: дай своим симптомам пространство. Они являются выражением твоей любви к кому-то из членов твоей системы». Анке растеряна, она явно не знает, как реагировать на мои слова. Что касается родительской системы, то она не может назвать ничего особенного из прошлого своего отца. Она только сказала: «Я не могу освободиться от отца».
        Первая расстановка
        Мы расставили Анке и ее симптом. Симптом обхватывает Анке сзади за шею и вместе с ней раскачивается туда-сюда. Она говорит: «Я чувствую себя пленницей». Так же я воспринимаю Анке в группе, она кажется такой же пленницей, как и ее заместительница в расстановке. Я ввожу в расстановку отца Анке, ее мать и родителей отца и пробую разные варианты их взаимного расположения. Решения не появляется, не удается обнаружить даже направление. Однако становится очевидной невероятно сильная связь между Анке и симптомом.
        Так как эта сильная связь не позволяет найти решение, я прерываю расстановку и говорю Анке: «Похоже, ты стремишься во что бы то ни стало сохранить свои симптомы. Вопрос только, из любви к кому?»
        Я даю Анке задание во время обеденного перерыва найти для симптома какой-нибудь символ. После перерыва она приходит с веткой, которую равнодушно кладет куда-то в сторону. Анке говорит, что пока она искала символ, ей стало грустно. Я отвечаю: «Это наверняка к лучшему». Анке: «Я хочу сделать так, чтобы что-нибудь расцвело». В ответ на это я еще раз объясняю: «Важно, чтобы ты полюбила свой симптом. Чтобы ты заботилась о нем и перестала с ним бороться». Анке становится очень грустно, она плачет. Она заявляет, что не хочет оставаться в группе. Я даю ей понять, что мне очень жаль и что я буду рада, если она останется.
        Я даю ей еще одно задание. Я прошу ее записать все, что она до сих пор безрезультатно предпринимала в борьбе со своими симптомами. Анке возмутилась, но согласилась. На следующий день она приходит в группу вся сияя и выражает желание сделать поклон перед отцом.
        Вторая расстановка
        Без дальнейших вопросов Анке расставляет заместителей отца и себя самой. Отец и Анке стоят друг напротив друга. Дочь просит: «Отпусти меня». Отец отвечает: «Я могу тебя отпустить».
        Я приглашаю Анке сделать то, что она хотела, и склониться перед отцом. Она начинает сильно дрожать, выпрямляется, прислоняется к отцу и дрожит все сильнее: «Пожалуйста, обними меня как свою дочь». Когда отец ее обнимает, дрожь становится еще сильнее. Я спрашиваю: «Было что-то плохое?» Анке, наблюдающая за расстановкой, уклончиво отвечает: «Всплывают какие-то картинки...» Я говорю: «Тебе не обязательно это говорить» и выбираю заместителя для гипотетической вины отца.
        Вина стоит за спиной отца. Анке тут же совершенно успокаивается, выпрямляется и говорит: «Теперь я стою на собственных ногах». Я предлагаю ей разрешающую фразу: «Ты остаешься моим отцом, а все остальное я оставляю тебе». Анке произносит эти слова и улыбается. Затем она отворачивается, а отец и вина остаются стоять на некотором расстоянии позади нее. Анке говорит: «Теперь у меня появляется простор». Отец: «Так я могу вздохнуть». На этом расстановка завершается.
        Процесс
        На следующий день Анке приходит в группу с символом своего симптома, веткой. Она поставила ее в вазу, и на ней показались тоненькие листочки. Анке сообщила, что накануне она так много и с таким удовольствием съела, как с ней давно уже не случалось. Через три месяца я получаю от нее открытку. Она пишет, что поправилась на пять килограммов, чувствует себя хорошо и больше не испытывает навязчивых состояний. И многократно поблагодарила.
        Несмотря на то, что вина отца так и осталась тайной, расстановка принесла решение, казалось бы, просто невообразимое после тридцати лет терапии и при учете тяжести заболевания. Первым шагом к решению стало исполненное любви внимание к симптому, как выражению связующей любви. Вторым шагом стало парадоксальное предписание записать все безуспешные попытки решения, которые клиентка до сих пор предпринимала, борясь со своим симптомом. Третий шаг, а именно желание склониться перед отцом, исходил от самой Анке и принес решение.
        Как показывает практика, раскрытие тайны не обязательно имеет решающее значение. Напротив, если тайное остается тайным, сохраняется интимность системы.
        На этом месте я хотела бы подчеркнуть свое убеждение, что болезнь часто имеет системное значение. Такая точка зрения ведет к примирению с болезнью, а в случае Анке — к отказу от борьбы с ней. Поскольку я уверена в этих взаимосвязях, я могу предоставить клиентке самой ведать своим выздоровлением. В конечном счете предложение попрощаться с отцом, которое принесло решение, исходило от Анке.
        МАРИОН, ЗУБНАЯ БОЛЬ И ОТРИЦАЕМЫЙ УМЕРШИЙ БРАТ
        Симптом
        Невыносимая, постоянно возвращающаяся зубная боль.
        Нынешняя семья
        Марион 32 года, она не замужем. У нее есть дочь шести лет. С отцом дочери они общаются регулярно. Но его близость она способна выносить лишь в определенных пределах.
        Родительская семья
        Родители Марион живы. У матери была добрачная связь. Единственное, что Марион об этом известно, это то, что у матери осталось от этого мужчины кольцо, которое она бережет как зеницу ока. Ничего больше об этих отношениях Марион узнать не удалось.
        Процесс
        Во время первого круга Марион говорит, что с радостью вышла бы замуж за отца своей дочери, но просто не может.
        Расстановка
        Расставлены Марион и симптом (зубная боль). Симптом стоит у Марион за спиной и обнимает ее за плечи. По его словам, так ему очень хорошо. Марион прижимается к симптому и при этом смотрит вдаль. Она тоже говорит, что в таком положении чувствует себя очень комфортно. В ответ на мой вопрос, Марион (клиентка) говорит, что ей всегда казалось, что у нее есть старший брат. Тогда я ставлю предполагаемого брата напротив Марион и симптома. Симптом немного отступает, так что Марион оказывается между симптомом и братом. Я ставлю брата поближе к Марион, и им обоим становится лучше. Симптом отходит еще дальше, но остается в поле зрения. Здесь это означает, что симптом как-то связан с предполагаемым братом, но есть тут и еще что-то непроясненное. Поэтому я ввожу в расстановку мать Марион. Я ставлю ее на то место, где сначала стоял симптом, т. е. за спиной Марион. Брату становится страшно, он испытывает желание убежать. Мать тоже настроена негативно: «Я хочу, чтобы этот гипотетический брат исчез». Внезапно брат садится на пол, Марион садится рядом с ним. Они тепло обнимаются. Мать смотрит на них обоих и говорит:
«Мне плохо». Я ставлю рядом с братом первого партнера матери. В этот момент симптом произносит: «Теперь я лишний». Я предлагаю Марион сказать матери: «Я с радостью искупаю твою вину». Когда заместительница произносит эту фразу, у нее появляется сильная зубная боль. Мать отворачивается. Я ввожу в расстановку заместителя отца Марион и ставлю его рядом с дочерью. Оба говорят, что так им хорошо. Кроме того, я ставлю рядом друг с другом предполагаемого брата
        Марион и первого партнера матери. Им так тоже хорошо. Мать по-прежнему стоит отвернувшись и говорит: «Так мне лучше всего».
        Марион не решается выйти замуж за отца своей дочери. В этом она следует за своей матерью, которая не могла выйти замуж за свою первую любовь. По каким причинам это произошло, неизвестно. Больше нам объясняет реакция заместителей в расстановке. Произнося фразу, отражающую переплетение («я с радостью искупаю твою вину»), заместительница чувствует сильную зубную боль (симптом). Боль прошла, когда рядом с Марион был поставлен ее отец, а мать отвернулась. В этой расстановке решение заключалось в последнем образе: дети стояли рядом со своими отцами, а мать отвернулась. Это означает, что мать переплетена в своей родительской системе. Принимая этот образ, Марион обретает свободу, чтобы дальше жить собственной жизнью.
        3. Симптом как выражение собственной вины
        ХЕДВИГ, БОЛЬ И ОБМАНУТЫЙ ОТЕЦ РЕБЕНКА
        Симптом
        Не поддающаяся лечению постоянная боль в левой руке.
        Нынешняя семья
        Хедвиг 60 лет. Она никогда не была замужем, детей нет, что однажды она сделала аборт, не поставив в известность мужчину, который хотел на ней жениться.
        Я выбираю заместителя для отца ребенка и ставлю его рядом с симптомом. Отец ребенка негодует: «Почему ты это сделала? Я ведь так тебя любил».
        Я прошу Хедвиг сказать отцу абортированного ребенка: «Я сожалею! Я не могла по-другому». Проходит какое-то время, прежде чем ей удается произнести эти слова. Когда Хедвиг говорит отцу ребенка: «Это сделала я. Я отвечаю за последствия и плачу сполна», симптом чувствует себя лишним. Отец ребенка с грустью отходит назад. Непосредственно после расстановки боли проходят и в течение следующих двух дней не возобновляются.
        В этом случае симптом выражал вину Хедвиг перед отцом абортированного ребенка. Она ничего не сказала ему про беременность и аборт и таким образом «лишила» его отцовства. Признание этого обмана восстановило равновесие, и симптом стал не нужен.
        4. Симптом как выражение прерванного движения любви
        ЭЛЬКЕ, СЕННАЯ ЛИХОРАДКА И ОТЕЦ
        Симптом Сенная лихорадка.
        Нынешняя семья
        Эльке 56 лет, она замужем, имеет взрослого сына.
        Расстановка
        Мы расставили Эльке и ее симптом. Они стоят друг напротив друга, между ними обнаруживается глубокая любовь.
        В ответ на мой вопрос, Эльке рассказывает, что у нее всегда были проблемы с отцом. На некотором расстоянии от Эльке я ставлю заместителя ее отца. Эльке и симптом подходят друг к другу и вместе отворачиваются от отца. Они ведут себя как двое влюбленных.
        Я прошу Эльке встать напротив отца и медленно подойти к нему. Она колеблется, ей не хочется выполнять мою просьбу. Я настойчиво предлагаю ей посмотреть на отца и подойти к нему. Заместитель отца теперь тоже чувствует себя неуверенно. Эльке требуется много времени, прежде чем ей удается сказать отцу: «Я люблю тебя. Я тоскую по тебе». Лишь после этого отец тоже показывает свои эмоции. Они сердечно обнимаются. Симптом стоит в стороне, он чувствует себя лишним и отходит назад.
        Симптом «сенная лихорадка» был выражением прерванного движения любви к отцу. Когда любовь между Эльке и ее отцом получила пространство, симптом утратил свою функцию в жизни Эльке.
        ХАЙДИ, МИГРЕНЬ И ТРАУР МАТЕРИ
        Симптом Мигрень.
        Нынешняя семья
        Хайди 58 лет, она замужем. У нее четверо детей. Она работает психотерапевтом.
        Родительская семья
        Родители Хайди умерли. Когда Хайди было семь лет, ее мать заболела детским параличом. Она полностью выздоровела. По словам Хайди, с тех пор она чувствует себя виноватой.
        Символ
        В трансе Хайди видит скелет. Когда она касается рук скелета, руки до локтей оживают, и она уже не может их отпустить.
        Первая расстановка
        Расставлены Хайди и скелет. Хайди ставит скелет за своей заместительницей. Та ощущает давление в голове. Я ставлю скелет напротив Хайди. Она чувствует жар, а скелет — оцепенение. Я прошу Хайди склониться перед скелетом. Она кланяется и ей сразу же становится намного лучше. Затем я прошу скелет сделать легкий поклон перед Хайди, он выполняет эту просьбу. Он говорит: «Теперь я чувствую жизнь и радость». Хайди и потом чувствует себя хорошо.
        Процесс
        На следующий день во время круга Хайди говорит, что ей очень плохо, что она практически не спала. Она выглядит совершенно измученной. Я говорю ей: «Твоя душа пока еще хочет хранить верность». Хайди кивает: «Мама всегда ходила в черном, потому что у нас постоянно был траур». Но она понятия не имеет, по какой причине или по кому.
        Вторая расстановка
        Мы расставляем Хайди, ее мать и скелет. Скелет смотрит в одну сторону, Хайди и ее мать стоят рядом и смотрят в другую сторону. Я ставлю скелет перед матерью. Хайди снова чувствует давление в голове. Матери очень неприятно, она говорит: «Я в бешенстве». Скелет качается. Я прошу мать и Хайди взяться за руки и сделать низкий поклон перед скелетом. Скелет говорит: «Я чувствую приятные мурашки и хочу отойти». Он отступает на несколько шагов назад.
        Мать спокойна. Хайди говорит: «Мне очень хорошо, теперь я могу чувствовать близость матери». Я предлагаю Хайди повернуться к матери и сказать: «Хорошо, что ты осталась». Мать и дочь обнимаются. Стоящий с краю расстановки симптом приветливо улыбается.
        В моем понимании прерванное движение любви означает, что прерван питающий поток любви, как правило, от матери, отца или от них обоих к ребенку и наоборот. В этом случае любовь между матерью и ребенком (по крайней мере, в восприятии ребенка) была на некоторое время прервана опасной для жизни болезнью матери. Это привело к появлению удочери мигрени. Почему симптом не исчез, когда мать выздоровела? Научных объяснений тут нет, однако опыт показывает, что подобные детские травмы часто продолжают сказываться и дальше.
        Дать однозначное определение роли скелета в этой расстановке невозможно. Я склонна предполагать, что речь идет о чем-то тяжелом в родительской системе матери. Это подтверждает замечание дочери о том, что мать всегда носила траур. Важную роль здесь играют и болезнь матери, и ее тяжелая судьба.
        Здесь проявляется еще одно выражение прерванного движения любви. Если любовь ребенка не может достичь матери, поскольку та переплетена в своей системе, его душа «из любви к матери» перенимает то, что она несет, или то, что ее связывает. Такое переплетение не способно помочь никому — ни дочери, ни матери. В случае Хайди оно привело к прерыванию потока любви. Только когда мать и дочь вместе склонились перед скелетом (символом симптома) и Хайди отдала должное тому, что мать осталась, поток любви между ними восстановился.
        КЛАУДИА, БОЛЬНЫЕ ЗУБЫ И ОТЕЦ
        Симптом
        Кариес, постоянные проблемы с зубами.
        Нынешняя семья
        Клаудии 38 лет, она не замужем, детей нет. У нее никогда не было продолжительных партнерских отношений.
        Родительская семья
        Мать живет одна, отец умер, когда Клаудии было двенадцать лет. По словам матери, отец был алкоголиком.
        Символ
        В трансе Клаудиа увидела большой белый зуб.
        Процесс
        Во время первого круга Клаудиа говорит, что хочет «найти свое место». Я обращаю внимание на то, что она очень негативно отзывается о своем отце, хотя ее собственные воспоминания о нем позитивны.
        Расстановка
        Расставлены Клаудиа и зуб. На роль зуба она выбирает заместителя-мужчину. Клаудиа и зуб стоят напротив и смотрят друг на друга. Клаудиа ощущает сильное сердцебиение, зуб говорит: «Я хочу быть ближе к Клаудии». Я прошу Клау-дию подойти к зубу и при этом не отрываясь на него смотреть. Пока она идет к зубу, сердцебиение нормализуется, она говорит, что ощущает приятное тепло в области сердца. Я предлагаю Клаудии склониться перед зубом. Она кланяется. Зуб с любовью кладет руки ей на голову, и она склоняется еще ниже, что у обоих вызывает положительные эмоции. Симптом говорит: «Теперь мне хорошо, я чувствую к Клаудии любовь». После этого Клаудиа выпрямляется, и они с симптомом долго обнимаются. Клаудиа плачет. В течение следующих дней Клаудиа была в группе спокойной и уравновешенной.
        Во время заключительного круга она говорит, что теперь чувствует свое место, хотя ничего не понимает и не может объяснить.
        Эта расстановка проводилась при наличии очень небольшого количества информации. Я сознательно не выходила за рамки немногих отправных точек. Одна уже работа с симптомом возымела хорошее действие, и лишь это важно. Ни я, ни кто-либо из членов группы, ни Клаудиа не знал, кого олицетворял симптом. Я предполагала за ним отца. Точно это поняла только Клаудиа, пусть даже на бессознательном уровне. «Ее душа поняла». Это было видно по действию. В этом случае сдержанность терапевта была особенно важна.
        ИЗАБЕЛЛА, АСТМА И УМЕРШИЕ БЛИЗКИЕ
        Симптом
        Астма и депрессия.
        Нынешняя семья
        Изабелле 78 лет, более 20 лет назад она овдовела. Ее муж погиб в 1981 году в автомобильной катастрофе при лобовом столкновении. У них было четверо детей. В 1975 году утонул их единственный сын. У всех дочерей есть семьи.
        В 1998 году Изабелла, сидевшая в машине рядом с водителем, пережила лобовое столкновение. Женщина, сидевшая за рулем, не пострадала, у Изабеллы оказался сломан четвертый шейный позвонок. С тех пор она болеет астмой. Тогда же она впала в депрессию, которая впоследствии усилилась. На расстановку Изабелла пришла по настоянию старшей дочери.
        Расстановка
        Расставлены Изабелла и депрессия. Изабелла спонтанно садится на корточки, втягивает голову в плечи и сжимается в комок. Она говорит: «Я чувствую себя так, будто я вдавлена в пол». После этих слов депрессия наклоняется к Изабелле и поднимает ее. Когда Изабелла стоит прямо, ей очень трудно смотреть на депрессию. Она говорит: «Я чувствую с твоей стороны угрозу». Депрессия говорит: «Я тебя люблю». Я прошу Изабеллу подойти к депрессии ближе. Они обнимаются. Депрессия показывает свою любовь к Изабелле. Изабелла противится этому, она говорит: «Какая-то часть меня сопротивляется. Я чувствую блок». Я прошу Изабеллу (клиентку) выбрать заместителя на роль блока. Она выбирает мужчину и ставит его за спиной у своей заместительницы. Депрессия и блок чувствуют себя некомфортно.
        Я ставлю депрессию и блок рядом друг с другом, напротив Изабеллы. Всем становится лучше. Теперь я прошу Изабеллу поклониться перед ними. Когда Изабелла выпрямляется, депрессия произносит: «Теперь мне хочется отойти». Но Изабелла говорит: «Меня снова тянет к депрессии». Только сейчас я расспрашиваю о произошедших в семье событиях и узнаю о смерти сына и мужа. Позади депрессии и блока я ставлю заместителя смерти и предлагаю Изабелле сказать: «Я с радостью приду к вам». Депрессия и блок снова говорят об ощущении дискомфорта, им обоим становится холодно: «Мы этого не хотим». Только когда Изабелла говорит: «Я останусь еще на какое-то время, потом я тоже приду», они втроем спонтанно обнимаются. Смерть стоит сзади и смотрит на них дружелюбно. Изабелла (клиентка), наблюдающая за расстановкой извне, плачет. Ее заместительница высвобождается из объятий и кланяется. Изабелла говорит: «Теперь я могу глубоко дышать». .
        Расстановка была удивительно успешной. И через год после расстановки астма не вернулась. Изабелла была по возрасту активна, и, как и до несчастного случая, принимала действенное участие в семейной жизни своих дочерей. На мой взгляд, оба симптома (депрессия и блок) олицетворяли погибших сына и мужа. Кого олицетворял какой симптом, имело вторичное значение и осталось неясным. Автокатастрофа послужила своего рода «спусковым механизмом» для симптомов. Это событие подсознательно напомнило ей о внезапной смерти мужа и сына. Она так и не смогла попрощаться с ними по-настоящему.
        Внезапная смерть часто не оставляет времени на прощание. Прощание может состояться лишь тогда, когда поток любви будет восстановлен там, где его прервала смерть. В случае Изабеллы было отчетливо видно, что прощание не завершено и между ней и умершими остается связь. Произнося фразу: «Я останусь еще на какое-то время, потом я тоже приду», она позволяет себе чувствовать боль. Тот факт, что, сохраняя связь, отпустить легче, кажется противоречием. Но для меня это очевидно, поскольку связь является знаком того, что все то хорошее, что было в потерянных отношениях, имеет право продолжаться дальше. И именно это облегчает расставание и дает силы жить дальше.
        5. Симптом как подмена прощания
        ГИЗЕЛА, БОЛИ В ЖЕЛУДКЕ И ПРОЩАНИЕ С УМЕРШИМ СЫНОМ
        Симптом
        Хронические боли в желудке.
        Нынешняя семья
        Гизеле 43 года, она замужем, у нее было трое детей. Средний ребенок, мальчик, умер в возрасте четырех лет от злокачественного заболевания. Это случилось десять лет назад. Гизела говорит, что по этой причине она прошла уже не один курс психотерапии. Она решает пойти на семейную расстановку, поскольку хочет больше радоваться своим детям.
        Расстановка
        Мы расставляем симптом, Гизелу и ее умершего сына. Симптом стоит между Гизелой и сыном и говорит: «Я мощный». Я прошу Гизелу встать напротив умершего сына и отодвигаю симптом в сторону. Гизела должна выразить свою боль. Она смотрит на сына и говорит: «Это все еще так больно». Сын удивлен: «Мне хорошо. Оставь меня в покое». Теперь Гизела способна сказать ему: «Я тебя отпускаю». Как только она произносит эту фразу, симптом от них отходит и отступает назад.
        Симптом «хронические боли в желудке» был выражением болезненной не завершенной связи с умершим сыном. Гизела поняла, что, несмотря на пройденные курсы психотерапии, связь с умершим ребенком продолжает оказывать негативное влияние на отношения с остальными детьми. До расстановки она не понимала, что боли в желудке могут быть как-то с этим связаны. Вероятно, решение в такой форме стало возможным лишь потому, что с момента потери прошло уже десять лет, и за это время Гизела проделала много работы скорби. Когда она увидела, что ее умершему сыну хорошо, она смогла его отпустить. В семейных расстановках можно снова и снова наблюдать, что именно живые члены семьи держатся за мертвых, а не наоборот. Осознание того, что мертвым хорошо, часто оказывает освобождающее воздействие.
        АГНЕС, ПОСТОЯННЫЕ НЕСЧАСТНЫЕ СЛУЧАИ И ПРОЩАНИЕ С МАТЕРЬЮ
        Симптом
        На протяжении последних двух лет с Агнес постоянно происходят несчастные случаи, закончившиеся переломом руки, повреждением колена и ушибами ребер.
        Нынешняя семья
        Агнес 65 лет, она не замужем, детей нет.
        Родительская семья
        Мать умерла два года назад. Отца нет в живых уже двадцать лет.
        Расстановка
        Расставлены Агнес и ее симптом. Они с любовью подходят друг к другу и обнимаются. Агнес прямо-таки цепляется за симптом. Я выбираю заместительницу для матери и ставлю ее рядом с симптомом. Симптом протискивается между Агнес и матерью.
        Я ставлю Агнес напротив матери и она говорит: «Ты была мне еще так нужна, ты была единственной в моей жизни». Произнеся эти слова, она начинает горько плакать. Мать ее обнимает. Через какое-то время я отрываю их друг от друга и предлагаю Агнес сказать: «Спасибо, этого достаточно, я тебя отпускаю». Симптом отходит назад.
        И через два года после смерти матери у Агнес не было достаточно сил, чтобы окончательно с ней попрощаться. Постоянные несчастные случаи и связанные с ними физические страдания подменяли переживание боли в связи с этой утратой. Когда Агнес смогла ощутить эту боль, стало возможным решение. В подобных ситуациях решение всегда дается клиентам с трудом, поскольку оно содержит в себе окончательный отказ, в данном случае от материнской любви.
        6. Симптом как защита при травме
        ГАНС, ДЕПРЕССИЯ И ТРАВМА, СВЯЗАННАЯ С НАСИЛИЕМ НАД МАТЕРЬЮ
        Симптом
        Депрессия, выражающаяся в оцепенении; клиент «притворяется мертвым».
        Нынешняя семья
        Гансу 59 лет, он женат, имеет двух взрослых детей. В группу он пришел вместе с женой. Жена страдает от его депрессии больше, чем сам Ганс. Он идет на расстановку ради сохранения брака.
        Родительская семья
        В возрасте пяти лет Ганс стал свидетелем чудовищного происшествия. Его мать была изнасилована русскими солдатами. Когда один из русских попытался ей помочь, его убили свои же товарищи. Отец Ганса умер в 1948 году по пути из русского плена.
        Расстановка
        Мы расставили Ганса и его симптом. Симптом говорит: «Я стою как на тонком льду, мне нельзя двигаться». Гансу очень плохо. Когда симптом подходит ближе, ему становится несколько лучше, но он чувствует себя совершенно оцепеневшим. Я выбираю заместителей для отца и матери Ганса иввожу их в расстановку. Мать дрожит так сильно, что едва стоит на ногах. Напротив матери я ставлю одного из насильников. Он говорит: «Это так». Мать дрожит чуть меньше. Ганс, его мать и насильник ложатся рядом друг с другом на пол. Мать начинает в голос рыдать.
        В ответ на мой вопрос Ганс сообщает, что его бабушка (мать матери) покончила с собой, когда матери было два года. Я кладу рядом с матерью бабушку и рядом насильника. Лишь после того, как я кладу рядом с ними отца и Ганса, мать постепенно успокаивается. Теперь я ставлю за всеми лежащими войну. Симптом, который тем временем свободно передвигался в поле расстановки, встает напротив войны. Ганс ложится между матерью и отцом и остается там до тех пор, пока все не успокаиваются.
        Затем Ганс медленно встает и совершает низкий продолжительный поклон перед всеми умершими: матерью, бабушкой, насильником и отцом. Увидев, что все мертвые обрели покой, он отворачивается. Симптом выражает желание остаться неподалеку от Ганса. Он говорит: «Теперь я — тихое воспоминание».
        Ближе к концу расстановки я меняю заместителя на самого Ганса. Также я включаю в расстановку жену Ганса. Я ставлю ее напротив мужа и прошу сказать: «Я оставляю твою судьбу тебе, с любовью. Я — твоя жена».
        Симптом «притворяться мертвым» защищал клиента, который был не в состоянии переработать травматическую ситуацию, произошедшую в его раннем детстве. То, что Гансу пришлось стать свидетелем насилия над матерью и убийства мужчины, оказалось для него слишком.
        В ходе расстановки Ганс видел страх всех участников, особенно матери. Виновником этих страданий была война. Ганс получил возможность все это увидеть и воспринять. Поклон перед всеми умершими и войной позволил воцариться миру. Превращение симптома из «притворяться мертвым» в «тихое воспоминание» делает возможным решение — «то, что произошло, может остаться в прошлом».
        Через год я снова встретила эту пару на одном конгрессе. Жена радостно подошла ко мне и сказала, что ее муж сильно изменился. Сам он на это улыбнулся.
        7. Симптом как подмена признания
        ЙОХАННЕС, БОЛИ В КОЛЕНЯХ И БОЛЬНЫЕ БРАТЬЯ И СЕСТРЫ
        Симптом
        Постоянно возвращающиеся боли в обоих коленях.
        Нынешняя семья
        Йоханнесу 43 года, он женат вторым браком. От первого брака у него двое здоровых детей, во втором браке детей нет. Иоханнес бросил первую жену. Помимо болей в коленях он страдает от неумения терпеть и ощущения необходимости бежать.
        Родительская семья
        Отец был женат два раза. Первая его жена умерла. Со второй женой у отца было девять детей. Все, за исключением Йоханнеса, страдают наследственным заболеванием (кистоз-ные почки).
        Расстановка
        Расставляются заместители всех братьев и сестер Йоханнеса. Я ставлю их в ряд по старшинству. Самый старший стоит с правого края. Иоханнес встает на свое место сам, без заместителя. Я прошу клиента низко поклониться каждому из братьев и сестер. Уже во время ритуала Иоханнес совершенно успокаивается. На следующий день боли в коленях проходят.
        Эта расстановка кажется очень простой. Однако невероятно трудно «принять счастье своей жизни», когда, как в этом случае, другие члены семьи обделены судьбой. Перед лицом страданий своих братьев и сестер собственное здоровье вызывает муки совести. Совершая низкий поклон перед каждым из них, Иоханнес отдает должное их судьбе.
        Об успехе расстановки, а именно о том, что боли не возобновились, спустя полгода мне сообщил знакомый Йоханнеса.
        8. Симптом как выражение перенятого чувства
        ГЕНРИХ, ДЕПРЕССИЯ И ЗЛОСТЬ ОТЦА
        Симптом Депрессия.
        Нынешняя семья
        Генриху 41 год, он женат. С одиннадцатилетней дочерью от добрачной связи контакт нерегулярный. В браке есть полуторагодовалый сын.
        Родительская семья
        Между дедом по отцовской линии и матерью Генриха (его невесткой) существовали интимные отношения.
        Расстановка
        Мы расставили отца, мать, деда Генриха, самого Генриха и его симптом. Уже в начале расстановки обнаруживается убийственная злость отца Генриха на его отца. Симптом встает рядом с отцом и произносит: «Мое место тут». Сначала я ставлю отца напротив деда и велю обоим долго смотреть друг другу в глаза. Злость отца по отношению к деду постепенно утихает. Теперь я прошу отца Генриха сказать своему отцу: «Я благодарю тебя за подаренную мне жизнь, а ответственность за твои поступки я оставляю тебе». Затем я ставлю деда на достаточном расстоянии позади отца, а Генриха напротив их обоих. Симптом по-прежнему стоит рядом с отцом.
        Я даю Генриху камень и говорю ему, чтобы он позволил «перетечь» в этот камень всему, что он нес за своего отца, то есть его злости и депрессии. Когда он почувствует себя готовым, он должен вернуть камень отцу.
        Генрих выполняет мои указания. Проходит несколько минут, в течение которых он концентрируется на камне. Затем он отдает камень отцу, молча, но сохраняя интенсивный зрительный контакт. Симптом отходит и говорит: «Теперь я лишний».
        За депрессией Генриха скрывалась вытесненная злость отца на деда, у которого была связь с его женой (матерью Генриха). Из любви к отцу Генрих перенял его депрессию и таившуюся за ней злость. Решение осуществлялось в два этапа. Сначала отец показал деду свое справедливое негодование и оставил ему ответственность за его поступки. Затем Генрих выразил почтение по отношению к своему отцу и вместе с камнем символически вернул ему перенятую злость и депрессию. Ребенок всегда неосознанно объединяется с тем из родителей, с кем обошлись несправедливо, в данном случае с отцом. Это нашло выражение в перенятии вытесненных чувств отца.
        АННА, БОЛИ В СПИНЕ И ЕЕ ДЯДИ И ТЕТИ
        Симптом
        Не поддающиеся лечению боли в спине; стремление к смерти.
        Нынешняя семья
        Анне 55 лет, она замужем. У нее было две взрослые дочери, десять лет назад старшая дочь застрелилась. После этого Анна дважды пыталась покончить с собой. Анна боится, что ее вторая дочь тоже может совершить самоубийство.
        Родительская семья
        Родители Анны уже умерли. Мать Анны была единственным выжившим ребенком из семи детей. Двое ее братьев в подростковом возрасте погибли в результате несчастного случая, четверо умерли, не дожив до десяти лет.
        Расстановка
        Мы расставили Анну и ее симптом. Анна медленно движется по направлению к симптому, обнимает его и душераздирающе рыдает. Симптом отвечает на объятие и опирается на Анну.
        В качестве следующего шага я ставлю вокруг матери Анны ее умерших братьев и сестер. Я прошу мать подолгу смотреть на каждого из них. Растроганная до глубины души, она обнимает всех своих братьев и сестер. Постепенно мать успокаивается.
        Я прошу заместителей раскрыть круг так, чтобы все братья, сестры и мать Анны стояли теперь в ряд. За ними я ставлю бабушку. Я прошу мать склониться перед своей матерью. После такого выражения уважения и признания мать Анны может прислониться к своей матери и найти в ней поддержку.
        Заместительница Анны стоит напротив своей матери и ее братьев и сестер. Она говорит: «Я хочу к вам». Теперь я ставлю дочь Анны, которая покончила с собой, рядом с ее умершими дядями и тетями. Анна плачет и говорит дочери: «Мне так жаль». Дочь отвечает: «Я сделала это с радостью». Я прошу Анну встать в расстановку вместо заместительницы и сказать своей дочери: «Я уважаю твою жертву». После этого умершей дочери становится лучше.
        В конце расстановки Анна делает низкий поклон перед всеми умершими близкими. Тогда я ввожу в расстановку заместителей мужа Анны и их дочери и ставлю их соответственно справа и слева от Анны. Они втроем разворачиваются, теперь умершие стоят в ряд за ними.
        В этом случае я хотела бы пояснить динамику расстановки. С одной стороны, мать Анны переняла боль бабушки за ее шестерых умерших детей, с другой стороны, она тоже страдала из-за смерти своих братьев и сестер. Это привело к огромному страху перед жизнью и желанию умереть. Этот феномен постоянно наблюдается в тех случаях, где в живых остается кто-то один. В результате Анна переняла как страдание, так и стремление к смерти своей матери. Самоубийство дочери я бы объяснила тем, что дочь Анны ушла к мертвым вместо своей матери.
        Решение осуществлялось постепенно. Сначала мать Анны отдала должное страданиям бабушки. Затем Анна отдала дань уважения самоубийству дочери. В завершение она глубоким поклоном почтила судьбу всех своих умерших близких. После этого она смогла обратиться к своему настоящему — к мужу и второй дочери.
        АНДРЕА, АСТМА И ЖЕНЩИНЫ
        Симптом
        Бронхиальная астма.
        Нынешняя семья
        Андреа 45 лет, у нее две дочери, двенадцати и четырнадцати лет. Она развелась, когда девочкам было соответственно три и пять лет. Астма впервые появилась после развода. Потом она жила с мужчиной, который умер от инфаркта в возрасте 49 лет. Это произошло за год до того, как Андреа пришла на расстановку.
        Родительская семья
        У прабабушки по материнской линии (матери бабушки) было два внебрачных ребенка. Она уехала в США, чем она там занималась, никому не известно. Через много лет она вернулась с большими деньгами, купила дом. Замуж она так и не вышла.
        Бабушка развелась, когда матери Андреа было 10 лет. Мать Андреа развелась после 25 лет брака, Андреа — после ctvb.
        Символ
        В трансе Андреа видит тучи, сгущающиеся как перед грозой. Когда Андреа склоняется перед тучами, они расходятся. У нее начинается приступ астмы.
        Процесс
        Во время первого круга Андреа говорит, что хотела бы выяснить, почему женщины ее семьи во всех поколениях всегда расстаются со своими мужьями. Я спрашиваю, почему рассталась она, и вижу ее глубокое презрение по отношению к бывшему мужу. Поэтому я задаю ей вопрос: «Кто первый начал презирать мужчин?» Андреа не отвечает. Я предлагаю ей представить себе стоящих рядом мужа и отца. За спиной у мужа — его отца и деда, а за спиной у отца — его отца и деда. Затем я прошу ее склониться перед всеми мужчинами. Андреа выказывает отвращение. Я спрашиваю: «Что в тебе противится этому?» Она отвечает: «Все!» На что я говорю: «Тогда так будет и дальше».
        Первая расстановка
        Расставлены Андреа, ее бывший муж, обе дочери и заместитель симптома (астмы). Обе дочери стоят перед Андреа спиной к ней и смотрят в том же направлении, что и она. Бывший муж стоит несколько в стороне. Ему плохо. Симптом стоит за спиной у Андреа и чувствуют себя очень сильным. Когда я прошу Андреа повернуться к бывшему мужу, симптом испытывает облегчение. На этом я пока и останавливаюсь.
        В качестве упражнения я даю клиентке задание смотреть на каждого встреченного на улице мужчину и про себя говорить: «Мужчины хорошие». Кроме того, ей следует записать «что я ценю в своем муже и что я ценю в своем отце». Поскольку презрение к мужчинам проходит через несколько поколений, я даю Андреа это задание, чтобы открыть для нее новую перспективу. К тому же это поможет ей по-новому посмотреть на мужчин.
        Подобные интервенции позволяют осознать переплетение (перенятие презрения, которое женщины ее семьи испытывают к мужчинам) и таким образом создать собственное представление о мужчинах.
        Процесс
        На следующий день во время круга Андреа сообщает, что выполнила задание, и астма при этом усилилась. Кроме того, она позвонила отцу и сказала ему, что хотела бы заключить с ним мир. Он был очень рад. После этого она почувствовала себя предательницей.
        Я предлагаю Андреа представить себе своих родителей рядом и сказать им обоим: «Спасибо, я живу благодаря вашей любви». Я спрашиваю: «Как это?» Андреа ничего не чувствует. Я продолжаю спрашивать: «Кто из твоих родителей обрадовался бы больше, услышав твою благодарность?» Андреа отвечает: «Отец», и плачет. Тогда я прошу ее представить себе мать и сказать ей: «Ты его любила, я тоже его люблю». Андреа повторяет про себя эту фразу, но при этом отчетливо чувствует материнское «нет». На этом я останавливаюсь и говорю: «Тут еще нужно время».
        В своем презрении к мужчинам Андреа верна матери, бабушке и прабабушке. Астма появилась, когда она развелась с мужем. В расстановке симптом испытывает облегчение, когда Андреа поворачивается к своему бывшему мужу. Это означает, что симптом является выражением прерванного движения любви к мужу и ценой верности женщинам по материнской линии. Решением стал бы отказ от лояльности к тому представлению о мужчинах, которое было характерно для матери, бабушки и прабабушки, и обращение к мужу. Но это будет возможно лишь после того, как она позволит себе любить отца. Однако эту любовь она может позволить себе только с согласия матери. Она чувствует себя виноватой, дружелюбно разговаривая с отцом по телефону. Чтобы допустить в себе любовь к отцу, ей нужно преодолеть угрызения совести в отношении матери. Андреа видит, что мать не может согласиться с этой любовью, поскольку она, в свою очередь, лояльна своей матери. Поэтому в настоящее время решение пока еще невозможно. Вероятно, в этом случае необходимо, чтобы была раскрыта тайна прабабушки, так как мать и бабушка тоже сохраняли и сохраняют лояльность по
отношению к ней.
        История этой клиентки является хорошим примером того, как болезнь, в данном случае астма, может быть ценой за верность родительской системе. С точки зрения души клиентки, это можно сформулировать следующим образом: «Лучше астма, чем отказ от верности тому представлению о мужчинах, которое имеют женщины моей семьи».
        9. Симптом в абстрактной расстановке
        ЭЛИЗАБЕТ, ПАНИКА, НАВЯЗЧИВОЕ КОНТРОЛИРОВАНИЕ И МАТЬ
        Симптом
        Паника и навязчивое контролирование.
        Нынешняя семья
        Элизабет 35 лет, она не замужем, детей нет.
        Родительская семья
        Матери 66 лет, она здорова. Отец умер два года назад от инфаркта, ему было 66 лет.
        Процесс
        Элизабет уже четыре года проходит индивидуальную психотерапию. За это время она сделала три семейные расстановки, которые каждый раз показывали, что в семейной системе матери, по всей видимости, случилось что-то плохое. Поиски показали, что во время Второй мировой войны отец матери руководил химической фабрикой. Несмотря на все усилия, никаких подробностей о семье матери клиентке узнать не удалось. В ходе терапии Элизабет все более отчетливо понимала, что переняла что-то из семейной системы матери, но решения это не дало. Ее состояние улучшилось лишь ненамного. Я предложила Элизабет сделать еще одну расстановку.
        Расстановка
        Расставлены Элизабет и ее симптом. На роль симптома Элизабет выбирает женщину. Она ставит симптом и свою заместительницу друг напротив друга на расстоянии около двух метров. В течение всей расстановки симптом приветливо смотрит на Элизабет и приглашающе протягивает ей навстречу руки. Заместительница Элизабет дрожит всем телом и пытается схватить симптом за протянутые руки, но каждый раз в панике отшатывается назад.
        Так продолжается очень долго (около четверти часа) и в полном молчании, потом Элизабет все-таки удается спокойно взять симптом за руки и ответить на исполненный любви взгляд. После того, как Элизабет и симптом несколько минут спокойно и с любовью смотрят друг на друга и держатся за руки, я заканчиваю расстановку. С тех пор симптом у Элизабет больше не появлялся.
        Я совершенно сознательно отказалась от еще одной расстановки родительской системы. Я исходила из предположения, что паника была выражением вины, перенятой из семейной системы матери. Это препятствовало течению потока любви к матери.
        Решение состояло в том, чтобы любовь снова могла течь между симптомом и Элизабет. Кого или что олицетворял симптом, остается неясным и интерпретации не поддается. Я категорически запретила группе разговаривать об этом между собой и вообще. Главное для воздействия — «не заболтать» произошедшее.
        ЙОЗЕФ, БОЛИ В ПОЯСНИЦЕ И ЗЕРКАЛО
        Симптом
        Боли в пояснице.
        Нынешняя семья
        Йозефу 42 года, он холост, детей нет. Когда ему было 28 лет, покончил с собой его лучший друг. С тех пор он страдает болями в пояснице.
        Транс
        В трансе в качестве символа своих болей Йозеф увидел зеркало.
        Расстановка
        Расставляются Йозеф и зеркало. Йозеф ставит своего заместителя и зеркало друг напротив друга. Оба чувствуют себя плохо. Я прошу Йозефа склониться перед зеркалом. Это удается ему с большим трудом. Чем дольше длится поклон, тем лучше чувствует себя зеркало. Постепенно оно отходит назад. Теперь у Йозефа возникает ощущение, что не хватает чего-то еще, но он не знает чего. Когда я спрашиваю его о значимых событиях, Йозеф (клиент), наблюдающий расстановку из круга, никакой существенной информации дать не может. Я ставлю позади зеркала заместителя судьбы. Теперь Йозеф говорит: «Я хочу к судьбе». Судьба долго обнимает Йозефа, который при этом чувствует себя очень хорошо и защищенно. Зеркало отходит еще дальше. На этом я заканчиваю расстановку.
        На основании истории болезни Йозефа я пришла к заключению, что самоубийство друга, независимо от скорби о нем, должно иметь какое-то значение в жизни Йозефа. Об этом свидетельствуют боли в пояснице, которые появились после его смерти.
        Заместителя судьбы я поставила интуитивно и до сих пор не могу объяснить почему. Йозеф ощутил любовь к судьбе, которая стояла позади зеркала (символа симптома). Кого или что олицетворяла судьба, осталось тайной. В данном случае нет необходимости это выяснять, важно только воздействие. После расстановки симптом исчез.
        ХИЛЬДА, ТОШНОТА И СУДЬБЫ РОДИТЕЛЕЙ
        Симптом Постоянная тошнота.
        Нынешняя семья
        Хильде 45 лет, она замужем. У нее четверо детей, первый ребенок умер через два месяца после рождения.
        Родительская семья
        Бабушка Хильды была еврейка. Во время войны ее прятала дочь (мать клиентки). Отец совершил на войне что-то плохое. Подробностей узнать не удалось. Родители поженились где-то в 1950 году, после войны.
        Процесс
        Клиентка прошла уже не один курс психотерапии. Благодаря этому ее жизненная ситуация значительно улучшилась. Однако тошнота каждый раз возвращалась, и состояние было настолько тяжелым, что она решила сделать еще одну расстановку.
        Расстановка
        Расставлены Хильда и симптом. Симптом говорит, что не хватает чего-то еще. Я выбираю заместителя на роль судьбы и ввожу его в расстановку. Симптом и судьба стоят друг напротив друга. Хильда стоит в стороне и практически ничего не чувствует. Я прошу симптом склониться перед судьбой, что оказывается для него невозможно. Тогда я включаю в расстановку заместителей отца и матери, а судьбу и симптом ставлю рядом, напротив отца и матери. Я прошу родителей поклониться. Они оба склоняются перед судьбой и симптомом. Теперь симптом становится лишним и отходит назад. Судьба совершенно успокаивается. Отец говорит, что у него такое ощущение, что кланяться нужно «целую вечность». Оба родителя встают перед судьбой на колени. Хильда стоит в стороне и с облегчением плачет. Этот образ позволяет ей оставить родителям их судьбу.
        Тошнота проходила очень медленно. Прошел год, прежде чем этот симптом исчез. Все это время она постоянно представляла себе родителей, склонившихся перед судьбой. Я бы интерпретировала тошноту Хильды как знак ее вмешательства в судьбу родителей. Расстановка показала, что родители смиренно соглашаются со своей судьбой. Этот образ подействовал как целительное лекарство.
        Я бы назвала Хильду ребенком примирения. Когда поженились ее еврейка-мать и (возможно) военный преступник отец, состоялось примирение.
        Во многих расстановках обнаруживается, что примирение и покой между жертвами и преступниками становятся возможны, лишь когда они соединятся. Особенно явно это наблюдается в работе с умершими. В случае Хильды произошло примирение между живыми, а именно родителями клиентки. Увидев и прочувствовав это в расстановке, она может с благодарностью принимать свою жизнь на фундаменте примирения.
        САБИНА, ДЕПРЕССИЯ И ПЛЕННИЦА
        Симптом
        Депрессия, которая воспринимается как паралич.
        Нынешняя семья
        Сабине 43 года, она не замужем. Детей нет.
        Символ
        В трансе возникают два рыцаря в доспехах и между ними пленная женщина.
        Расстановка
        Расставлены клиентка, оба рыцаря и их пленница. Клиентка ставит женщину между рыцарями, а себя — напротив. Рыцари чувствуют себя плохо, пленница хочет притянуть Сабину к себе. Заместительница Сабины отшатывается. Даже когда я прошу Сабину медленно подойти к пленнице и при этом на нее смотреть, никакого контакта не возникает.
        Тогда я даю клиентке в руки камень и говорю: «Пусть весь твой паралич, как ты его ощущаешь, перетечет в этот камень. Когда будешь готова, отдай камень пленнице и скажи: «Я оставлю это тебе». Когда Сабина передает камень пленнице, все испытывают облегчение. Затем я разворачиваю Сабину, так что она оказывается спиной к пленнице и рыцарям. Она пока еще чувствует давление в спине и поэтому не может уйти, она еще не свободна для того, чтобы жить собственной жизнью.
        Так как давление указывает на что-то нерешенное, я снова поворачиваю Сабину лицом к этой троице. Теперь она ощущает грусть и говорит, что чувствует себя маленькой и хочет прижаться к пленнице. Я прошу ее сказать этой женщине: «Ради тебя я останусь маленькой и слабой. Я буду нести это вместе с тобой и впредь». На этом я заканчиваю расстановку.
        Решение с возвращением камня, которое я предложила в начале расстановки, было преждевременным. Душа Сабины была к этому еще не готова. Клиентка пока не в состоянии оторваться от пленницы. Она по-прежнему чего-то от нее ждет, поскольку течение любви все еще прервано.
        Большое преимущество расстановок с симптомами и символами симптомов заключается в том, что в такой абстрактной работе не нарушается интимность клиента, его системы и его судьбы. По моему опыту, работа с символами оказывается особенно полезна, так как символы, подобно снам, всплывают во время транса непосредственно из бессознательного. Терапевт должен быть очень сдержан в интерпретации символов и их отождествлении с членами семьи. Для клиента рациональные интерпретации не имеют никакого значения, поскольку «его душа знает, о чем идет речь». Это видно по действию, как, например, в случае зеркала и болей в пояснице у Йозефа.
        10. Симптом как замена прежних партнеров родителей
        ПЕТЕР, ПРИСТУПЫ ОБЖОРСТВА
        И ПЕРВАЯ БОЛЬШАЯ ЛЮБОВЬ МАТЕРИ
        Симптом Приступы обжорства.
        Нынешняя семья
        Петеру 35 лет, он не женат, детей нет. Последние десять лет живет в прочных партнерских отношениях.
        Родительская семья
        Родители Петера женаты уже 40 лет. До брака у матери была большая любовь. По религиозным причинам ей было нельзя выйти замуж за этого мужчину, поскольку она — ме-нонитка, а друг был католик. Через год после расставания с ним мать вышла замуж за отца клиента.
        Символ
        В трансе появляется дрессированный медведь, с которым клиент не хочет иметь ничего общего.
        Расстановка
        Расставляются Петер, медведь, отец и мать. Клиент ставит медведя рядом с собственным заместителем. Они оба смотрят на мать. Мать и отец стоят друг напротив друга и не смотрят на Петера и медведя. Заместитель медведя чувствует злость, он хочет, чтобы мать на него посмотрела. Я ставлю медведя справа от матери, а отца — слева. Теперь все трое смотрят на Петера. Рядом с медведем мать чувствует себя очень плохо и хочет к сыну. Я прошу Петера сказать матери: «Я рад заменять тебе твоего любимого. Ты для меня — все». Заместители матери и Петера соглашаются и говорят: «Так хорошо». На этом я останавливаюсь. В этой фразе, отражающей переплетение, на данный момент сосредоточена максимальная сила, поскольку она выражает любовь.
        Расстановка показала, что Петер замещает для матери ее первого возлюбленного. Решение, которое в этом случае оказалось невозможным, должно было бы заключаться в том, чтобы мать, во-первых, признала свою первую любовь. Во-вторых, Петеру нужно было бы сказать матери: «Я всего лишь твой сын». Ситуация Петера - наглядный пример того, как ребенок замещает первого, не признанного партнера одного из родителей. Это происходит всегда из любви к тому из родителей, которому по какой-то причине пришлось отказаться от предыдущих отношений.
        ГЕРХАРД, НЕЙРОДЕРМИТ И ПЕРВЫЙ МУЖ МАТЕРИ
        Симптом
        Нейродермит и связанное с этим чувство стыда.
        Нынешняя семья
        Герхарду 41 год. Изначально он хотел стать священником, но незадолго до посвящения в сан был исключен из-за своего поведения. Он был один раз женат, но через полгода брак распался.
        Родительская семья
        Родители Герхарда еще живы. Его мать венгерка, отец Герхарда — ее второй муж. В первый раз она была замужем в Венгрии, откуда бежала в 1956 году. Что сталось с первым мужем матери, Герхард не знает.
        Процесс
        Во время транса в начале семинара я обращаю внимание на то, что Герхард не может вдохнуть. Я предлагаю ему закрыть глаза, сознательно глубоко вдохнуть и тихо сказать: «Я живу!» Во время этого упражнения Герхард видит, как поднимается на гору и при этом глубоко дышит, что вызывает очень приятные ощущения.
        Во время следующего круга Герхард говорит, что из-за своего нейродермита он постоянно испытывает чувство стыда. Я спрашиваю: «Кто испытывает больший стыд, твой отец или мать?» Герхард спонтанно отвечает: «Мать».
        Расстановка
        Расставлены Герхард, его отец и мать. После того как Герхард поставил трех заместителей, он выбирает еще одного заместителя — для первого мужа матери. Мать и Герхард стоят друг напротив друга, отец несколько в стороне, первый муж матери стоит между Герхард ом и матерью. Мать и ее первый муж спонтанно обнимаются. Герхард смотрит в сторону и говорит матери: «Я не хочу, чтобы ты обнимала первого мужа». Я выбираю заместителя для симптома «нейродермит» и ставлю его за матерью. Она говорит: «Я чувствую, что мы с симптомом очень хорошо знакомы». Когда она смотрит на второго мужа и сына, ей стыдно. Теперь я ставлю первого мужа справа от матери, отец стоит на некотором расстоянии слева. Герхард стоит напротив родителей. Я прошу первого мужа сказать матери: «Мы связаны друг с другом». Мать говорит: «Я чувствую себя виноватой». Отец: «Я чувствую себя маленьким». Герхард: «Я пуст». Затем я ставлю мать ближе к отцу, так что первый муж оказывается несколько в стороне. Первого мужа начинает бить сильная дрожь. Мать говорит сыну: «Для меня важен только первый. Я сожалею». После чего мать и Герхард обнимаются.
        Герхард чувствует боль в груди и говорит матери: «Ты меня использовала». Она отвечает: «Это так, но теперь я сожалею». Я предлагаю Герхарду сказать ей: «Я благодарю тебя за подаренную мне жизнь и уважаю твою любовь к первому мужу». Мать плачет и говорит: «Это все еще так больно». Я предлагаю Герхарду сказать: «Теперь я оставляю тебя с твоей большой любовью и ухожу к моему отцу». Симптом, который в течение всей этой сцены стоял за матерью, отходит назад.
        Герхард встает к отцу, но близости не чувствует. Это говорит о том, что для решения не хватает еще чего-то важного. Первый муж матери стоит один и по-прежнему дрожит. Я прошу отца сказать ему: «Ты первый, я только второй», и склониться перед ним. Это приносит отцу облегчение. Первый муж продолжает сильно дрожать. Ни любовь к матери, ни признание отца не дают ему облегчения. Судя по всему, в его истории есть что-то еще. Поэтому я ставлю за спиной у первого мужа заместителя смерти, и он сразу же успокаивается.
        Теперь я прошу мать взять сына за руку, вместе с ним встать перед первым мужем и сказать сыну: «Это мой первый муж. Ему пришлось умереть. Его смерть не имеет к тебе никакого отношения». Затем я подвожу к ним отца. Отец, мать и Герхард совершают низкий поклон перед первым мужем и его смертью. После чего первый муж и смерть отходят назад. Герхард спиной прислоняется к родителям и дышит глубоко и спокойно.
        В этой расстановке отчетливо проявляется феномен, когда ребенок замещает предыдущего партнера одного из родителей. Симптом «нейродермит» становится лишним в тот момент, когда Герхард воспринимает первого мужа матери и признает ее любовь к нему. Реакция первого мужа, которому и после этого признания было очень плохо, а также недостаточная близость Герхарда к отцу свидетельствуют о том, что такого решения было недостаточно.
        Здесь я хотела бы процитировать Берта Хеллингера: «Чтобы стать мужчиной, мужчина должен перейти из сферы влияния матери в сферу влияния отца».
        Пока первому мужу матери было плохо, Герхард не мог вступить в сферу влияния своего отца. В соответствии с этим протекала его жизнь: он был не способен построить удовлетворительные отношения. К тому же он был ограничен в своих физических возможностях, поскольку страдал одышкой (без выявленных органических причин) и выраженным нейродермитом. Принять свою жизнь полностью он смог лишь благодаря совместному признанию отцом, матерью и самим Герхардом первого мужа матери. Случай Герхарда наглядно демонстрирует процесс расстановки и разворачивающуюся динамику. Информация о том, что мать Герхарда уже была замужем, давала основания предполагать, что он замещал первого мужа. Однако реакции заместителей вели еще дальше.
        11. Симптом в партнерских отношениях
        РАЙНЕР, ЕГО ВСПЫЛЬЧИВОСТЬ И НИНА С ЕЕ МЕЛАНХОЛИЕЙ И БОЛЯМИ В ЗАТЫЛКЕ
        Симптомы
        Нина: меланхолия и боли в затылке.
        Райнер: вспыльчивость.
        Нынешняя семья
        Нине 35, Райнеру 37 лет. У них трое детей. Они собираются наконец пожениться, что, однако, не получается. Причины им неизвестны или ими не осознаются. С этим они и приходят на семейную расстановку.
        Родительские семьи
        Родители Нины — граждане Австрии. Дед по материнской линии умер очень рано. Бабушка при рождении матери Нины чуть не умерла от кровопотери. Ее мать, то есть прабабушка Нины, умерла в родах.
        Отец Райнера бежал с родителями, то есть бабушкой и дедушкой Райнера, из Палестины в Австрию. Там он женился. Райнер родился в Австрии, но ощущает себя палестинцем.
        Расстановка с Ниной
        Расставляются Нина, ее мать и бабушка, рано потерявшая мужа. Выясняется, что Нину тянет к бабушке. Мать не выказывает никаких чувств. В ответ на мой вопрос Нина, наблюдающая расстановку из круга, говорит, что бабушка при рождении матери чуть не умерла от сильного кровотечения, а прабабушка умерла в родах. Тогда я выбираю заместительницу для прабабушки и ставлю всех четырех женщин в ряд одну за другой. Первой стоит Нина, за ней ее мать, бабушка и прабабушка. Я прошу Нину описать свои ощущения. Она говорит: «Я не чувствую никакой связи с этими женщинами».
        Я ставлю Нину напротив этих трех женщин. Мать плачет. Я ставлю мать рядом с дочерью. Нина говорит: «Меня тянет к прабабушке». Тогда я ставлю бабушку рядом с матерью, так что теперь эти три женщины стоят рядом друг с другом напротив прабабушки. Я прошу их вместе склониться перед прабабушкой. После этого они все чувствуют себя хорошо.
        Я повторяю предпоследнюю сцену и ставлю Нину перед рядом ее предков-женщин. Она прислоняется к матери и говорит: «Теперь я чувствую свою силу и, прежде всего, силу моей матери». После чего я меняю заместительницу на саму клиентку. Она сияет.
        Процесс
        На следующий день Райнер рассказывает о своей непонятной ему вспыльчивости. Когда он говорит о том, что его отцу с родителями пришлось бежать из Палестины, Нина начинает душераздирающе рыдать. Я спрашиваю Райнера: «Знаешь, за кого плачет Нина?» Райнер удивился, а затем ответил: «Она плачет за меня и моего отца».
        Расстановка с Райнером и Ниной
        Я ставлю Райнера и Нину (клиентов) друг напротив друга. Они долго смотрят друг на друга. Затем я прошу Нину сказать Райнеру: «Я выплакиваю твои слезы». Райнер никак на это не реагирует. Тогда я выбираю заместителя-мужчину на роль Палестины и ставлю его за Райнером. Райнер говорит: «Теперь мне тяжело и грустно». Нина чувствует себя намного лучше. Я разворачиваю Райнера к заместителю Палестины. Райнер плачет, и они спонтанно обнимаются. Затем Райнер склоняется перед Палестиной, и Палестина его благословляет. Я прошу Райнера развернуться, он смотрит на Нину, Палестина стоит у него за спиной. Оба сияют. Нина спонтанно говорит Райнеру: «Мне нравится видеть тебя таким». Я прошу ее сказать Райнеру: «Я уважаю твою родину, а твою печаль я оставляю тебе».
        Теперь я ставлю за спиной у Нины заместительницу Австрии и прошу Райнера сказать Нине: «Спасибо, у тебя тут замечательно».
        От организаторов семинара я узнала, что через два месяца пара поженилась.
        Интерпретировать эту расстановку я начну с Нины. Ей удалось ощутить «женскую силу» своих предков после того, как все женщины вместе почтили смерть умершей в родах прабабушки. С одной стороны, Нина несла боль матери и бабушки в связи со смертью прабабушки. С другой стороны, из любви к Райнеру она вместе с ним несла его боль из-за потери родины. Нина бессознательно чувствовала, что за его вспыльчивостью стоит боль. В противоположность Райнеру, который не мог выражать свою боль, она расплакалась, когда он рассказывал свою историю. Вторую расстановку я проводила с самими клиентами, без заместителей. Лишь когда Райнер оказался лицом к лицу со своей родиной Палестиной, он позволил себе почувствовать свою боль. Заместителем его родины я выбрала мужчину, поскольку предполагала, что Райнер нес боль своего отца о потерянной родине. Вспыльчивость я интерпретировала как подмену боли. На языке психологии вспыльчивость является вторичным чувством, а боль — первичным. После того как получила пространство боль Райнера и Палестины (отца), Райнер (с родиной за спиной) смог целиком и полностью обратиться к своей
жене. За Ниной стояла ее родина — Австрия. Теперь он смог принять Нину как свою жену и проникнуться уважением к Австрии, как к своей новой родине. До этого она была для него лишь убежищем.
        РОЗА, РАК КИШЕЧНИКА И РИХАРД С ЕГО МЕЛАНХОЛИЕЙ
        Симптомы
        Роза: рак кишечника с метастазами. Рихард: парализующая меланхолия.
        Нынешняя семья
        Роза и Рихард женаты уже 40 лет. Для обоих этот брак первый и единственный. У них было две дочери. Старшая дочь умерла от рака груди за полгода до семинара. Через два месяца после ее смерти младшая дочь попала в страшную автокатастрофу, сейчас она постепенно выздоравливает. Рак кишечника появился у Розы через полтора года после того, как заболела старшая дочь. По словам Рихарда, на семинар он пришел ради жены.
        Родительская семья Розы
        До замужества мать Розы провела шесть месяцев в монастыре, поскольку ей было нельзя выйти замуж за ее первую большую любовь. Отец Розы умер от инфаркта, когда ей было тринадцать лет. Младший брат Розы умер при рождении.
        Родительская семья Рихарда
        Мать Рихарда разошлась с его отцом, когда мальчику было 10 лет. Только через 10 лет Рихард увиделся с ним снова. По его словам, отец вызывал у него отвращение. Теперь его отец уже умер. Остальная информация о родительской системе Рихарда очень медленно выявляется в ходе расстановок и интенсивных повторных расспросов. Бабушка по материнской линии умерла, когда матери Рихарда было 16 лет: Брат матери в подростковом возрасте был случайно ранен на охоте и умер. Сестра матери умерла молодой. Говорят, у нее был внебрачный ребенок, которого она отдала на усыновление.
        Процесс
        Во время первого круга первым высказывается Рихард. Ему трудно говорить, поскольку он борется со слезами: «За последний год нам пришлось многое пережить. Три операции у Розы, смерть дочери, несчастный случай со второй дочерью ... это было просто слишком». Рихард плачет. Роза сидит рядом спокойная и собранная. Когда подходит ее очередь, она абсолютно спокойно сообщает: «У меня рак с метастазами и сильные боли».
        Первая расстановка Розы
        Мы расставляем Розу и ее умершую дочь. Роза и дочь стоят рядом и смотрят в одном направлении. Я выбираю заместительницу для рака и ставлю ее напротив, так что мать и дочь смотрят теперь на нее. Они обе испытывают облегчение. Рак чувствует давление в голове. В качестве первого шага я ставлю рядом с Розой ее умершего брата. В такой позиции и Роза, и ее брат чувствуют себя хорошо. Для рака с появлением брата ничего не меняется. Я выбираю заместителя первого возлюбленного матери Розы и включаю его в расстановку. Ни для матери, ни для дочери, ни для рака ничего не меняется, поэтому я вывожу этого заместителя из расстановки.
        Вторым шагом я ставлю Розу и ее умершую дочь друг напротив друга. Теперь рак стоит рядом с дочерью. Я предлагаю Розе сказать дочери: «Я иду». Дочь спонтанно отвечает: «Я этого не хочу». Тогда я предлагаю Розе сказать: «Спасибо за твою жертву». Дочь спонтанно произносит: «Я сделала это с радостью». Роза и ее дочь обнимаются, обе чувствуют себя очень хорошо. Для рака ничего не изменилось, неприятное давление в голове остается.
        Процесс
        На второй день во время круга Роза говорит, что боли значительно усилились. Ей очень-очень плохо.
        Вторая расстановка Розы
        Расставляются заместители Розы и ее боли. Роза ставит боль позади себя. На мою просьбу подчиниться своему импульсу Роза подходит к боли сзади и кладет голову ей на затылок. Я выбираю заместителя для смерти и ставлю его напротив них. Розе сразу же становится намного лучше. Она отодвигает боль вправо и смотрит прямо на смерть. Смерть спонтанно произносит: «У меня теплые чувства и много времени». Роза подходит к смерти, глядя на нее. В это время боль чувствует себя лишней и отходит назад. Роза низко кланяется и обеими руками обнимает смерть. Она говорит: «Это так хорошо, я чувствую себя невероятно сильной». На этом я заканчиваю расстановку. В заключение я читаю историю Берта Хеллингера под названием «Гость».
        Процесс
        На третий день во время круга Рихард кажется очень взволнованным. Он высказывает желание расставить свою нынешнюю систему.
        Первая расстановка Рихарда
        Расставляются Рихард, Роза и обе дочери. Заместители стоят несколько смешенно и смотрят в одном и том же направлении. Так как на мой вопрос об особых судьбах в его семье Рихард никакой информации не дает, я выбираю заместителя для тайны. Я ставлю тайну напротив всей этой группы. Рихард не хочет смотреть на тайну и говорит ей: «Убирайся!» Тайна чувствует угрозу и отходит назад. Я разворачиваю тайну так, чтобы она смотрела наружу, а умершую дочь и Розу я ставлю в ряд за тайной. Внезапно тайна произносит: «Так хорошо, так мы можем уйти». Рихард стоит несколько в стороне и говорит, что ему одиноко, но хорошо. На этом я останавливаюсь. Роза, сидящая вне расстановки, чувствует прилив ярости.
        Процесс
        На четвертый день Роза выглядит совершенно преображенной. Во время круга она говорит: «Я чувствую себя сильной, болей нет». Рихард сообщает новые сведения, которые он узнал от своей тети (сестры матери).
        Вторая расстановка Рихарда
        Расставляется вся материнская семья с умершим дядей, умершей тетей и отданным на усыновление ребенком. Я включаю в расстановку заместителя тайны. Затем я перепробовала все возможные комбинации расстановки, но ни у кого из расставленных лиц не обнаружилось никакой связи с тайной и наоборот. Эта расстановка результатов не дала.
        Процесс
        Во время одного из следующих кругов Рихард говорит, что теперь он знает, что у него большие проблемы с тайной. Я спрашиваю: «Что еще есть в твоей семье?» Рихард отвечает: «Моя мать бросила отца, когда мне было десять лет, она всегда отзывалась о нем исключительно плохо». До смерти отца он сам видел его только три раза, но его вид вызывал у Рихарда отвращение.
        Третья расстановка Рихарда
        Расставляются Рихард и его отец. Рихард ставит отца так, что тот смотрит наружу, сам он смотрит в противоположном направлении. Я ставлю Рихарда напротив отца и жду. Я прошу их посмотреть друг другу в глаза. Затем предлагаю Рихарду сказать: «Я тебя нашел». Проходит довольно много времени, прежде чем ему удается это сделать. Рихард плачет, и они долго обнимаются. Я ввожу в расстановку мать, которая спонтанно произносит: «У меня камень с души свалился».
        Процесс
        После этой расстановки Роза спрашивает: «Может ли быть так, что я несла боль Рихарда, связанную с его отцом?» Я отвечаю: «Да, такое возможно. Поэтому важно, чтобы ты оставила эту боль ему. Кроме того, ты, по всей видимости, страдаешь за кого-то из членов своей семьи». Роза моментально отвечает: «Да, за моего отца. От него отказались родители, и в 49 лет он умер от инфаркта».
        Третья расстановка Розы
        Расставляются заместители Розы и ее отца. Они стоят друг напротив друга. Роза говорит: «Я не хочу на него смотреть». Она отступает на шаг назад и еще раз говорит: «Я не хочу видеть твою боль, лучше я буду нести ее за тебя». Отца это очень трогает. Роза (клиентка), наблюдающая расстановку из круга, активно кивает. Я прошу отца сказать дочери: «Ты моя дорогая Роза», и они обнимаются. Теперь я меняю заместительницу на саму Розу. Роза рыдает в объятьях отца, потом она постепенно успокаивается.
        Тогда я даю Розе камень и говорю: «Пусть все, что ты несла из любви к отцу, перетечет в этот камень, и когда твоя душа будет к этому готова, отдай ему его. Скажи ему: «Твою боль я оставляю тебе». После того, как Роза это сделала, я прошу ее сказать отцу: «Спасибо за подаренную мне жизнь, пожалуйста, благослови меня, если я пока останусь». Отец ее благословляет. На этом я заканчиваю расстановку.
        Через три месяца после семинара я получила от Рихарда письмо, в котором он сообщил о смерти своей жены. Он написал, что она умерла спокойно, и он чувствует себя лучше, чем ожидал. Он благодарит меня за работу.
        То, что меня особенно тронуло за время этого четырехдневного семинара, была та большая любовь, которая чувствовалась между супругами. Примечательно, что и Роза, и Рихард рано потеряли своих отцов. Возможно, это обстоятельство позволило им лучше понимать друг друга. В связи с комплексностью обеих семейных систем и большим числом рано умерших лиц можно было предположить и другой исход расстановки. Было похоже на то, что смерть их дочери как-то связана с тайной в семейной системе отца, а Роза последовала за ней. Несмотря на то, что мне, судя по положительной реакции Розы на смерть, было на самом деле ясно, что она умрет, я стала искать другие решения. В этом случае даже мне было трудно принять окончательный образ. В отличие от Розы, которой после расстановки со смертью стало намного лучше, прежде всего она смогла умереть без болей.
        МАТИЛЬДА С ЕЕ ХРОНИЧЕСКИМИ ЦИСТИТАМИ И МАТТИАС С ЕГО ПРОВАЛАМИ В ПАМЯТИ
        Симптомы
        Матильда: хронические циститы.
        Маттиас: провалы в памяти после употребления алкоголя.
        Нынешняя семья
        Матильде 52 год, Маттиасу 56 лет. Они женаты уже 28 лет, у них двое взрослых детей. После смерти отца, который в течение последних 15 лет жил с ними, Матильда разошлась с мужем и переехала на юг Франции.
        Родительские семьи
        Матильда: Мать умерла 15 лет назад, с тех пор отец жил в семье Матильды. Отец умер в возрасте 98 лет, это произошло два года назад. Первая жена отца умерла в 1945 году. Он ее очень любил.
        Маттиас: Мать умерла от рака, когда Маттиасу было 23 года. Спустя 10 лет умер отец. Маттиас — младший из шестерых братьев.
        Процесс
        Маттиас пришел на индивидуальную терапию из-за провалов в памяти после приема алкоголя. Во время этих состояний он демонстрировал симптомы аутоагрессии, которые походили почти на суицид. После он ничего не помнил. Жена каждый раз грозила его бросить. После того, как они расстались, Маттиаса удалось уговорить пойти на семейную расстановку. В расстановке нынешней системы обнаружилось, что у их отношений не было шансов. Жена была в переплетении. Он написал жене о результате расстановки, что снова пробудило в ней интерес к их отношениям.
        Четыре недели спустя мы расставили его родительскую систему. Маттиас рассказал, что во время войны сестра его матери была угнана в Россию и вернулась оттуда только в 1950 году полной «развалиной». Она рано умерла и до самой смерти жила в их семье. В расстановке Маттиасу удалось отдать должное судьбе своей тети. В конце Маттиас испытал чувство полного освобождения.
        Он стал получать удовольствие от жизни, употребление алкоголя больше не приводило к внушающим страх провалам. Он снова решался выпить бокал вина. На короткое время у него возникла связь с другой женщиной. Внезапно открывшиеся новые стороны мужа настолько смутили его жену, что она тоже решила пойти на семейную расстановку.
        В расстановке родительской системы Матильды быстро обнаружилось, что она заменяла отцу его первую жену. Увидев эти взаимосвязи, она освободилась. Она вернулась к мужу. С тех пор циститов у нее больше не было.
        Полгода спустя я получила письмо, где они оба рассказывали, что счастливы друг с другом как никогда. В первую очередь, теперь они наслаждаются своими сексуальными отношениями. Поскольку симптом «цистит» обычно связан с женской сексуальностью, понятно, что после высвобождения из идентификации с первой женой отца Матильда впервые смогла без проблем заниматься с мужем любовью.
        Случай Матильды и Маттиаса - своего рода учебный пример того как переплетение с родительскими системами может обременять жизнь супругов и как высвобождение может открыть дорогу к счастью в партнерских отношениях.
        ЗАКЛЮЧЕНИЕ
        МУЖЕСТВО, ЧТОБЫ СМОТРЕТЬ
        Мне часто приходится слышать такие слова: «Я уже давно хотел сделать семейную расстановку, но все не решался». Эту нерешительность легко объяснить страхом потери права на принадлежность к своей семье. Особенно в тех случаях, когда семейная расстановка происходит в рамках группы, многие клиенты испытывают сомнения, которые обычно высказывают в начале семинара.
        В начале каждого семинара я провожу транс, в котором уделяю внимание этим страхам. В трансе клиенты могут увидеть, как члены семьи дают им разрешение на расстановку. Таким образом, мы серьезно относимся к этому препятствию, и страхи получают свое место. И все же, чтобы принять участие в семейной расстановке, клиентам нужно в какой-то степени набраться мужества. Они должны преодолеть свой страх, чтобы раскрыть, в том числе и те семейные тайны, которые до сих пор были табуированы. Смотреть на переплетения в собственной семье часто бывает неприятно, иногда увиденное может причинять боль и даже шокировать.
        Во многих случаях основной побудительной причиной, приводящей к решению принять участие в семейной расстановке, являются собственные страдания. Я часто задаю себе вопрос, действительно ли необходимо, чтобы страдания достигали такой степени, поскольку эта причина приводит клиентов на семейную расстановку порой уже очень поздно.
        Даже если многие из описанных в книге примеров выглядят очень драматично, наличие подобных тяжелых судеб в истории семьи отнюдь не является предпосылкой для разрешающей расстановки. Напротив, так называемые обычные проблемы и повседневные кризисы тоже указывают на нечто нерешенное в семьях. Здесь мы тоже наталкиваемся на барьеры, возведенные лояльностью для защиты права на принадлежность.
        Примечательно то, что на семейные расстановки приходят намного больше женщин, чем мужчин. Такое неравное распределение характерно и для других видов психотерапии. Это можно объяснять по-разному. С одной стороны, женщинам скорее «позволено» признавать, что они страдают. С другой стороны, по сравнению с мужчинами женщины, как правило, в большей степени чувствуют себя ответственными за благополучие в отношениях. Они «заправляют» семьей и партнерскими отношениями, в том числе и на психогигиеническом уровне. Третья причина, возможно, заключается в структуре нашего общества, которое я по-прежнему готова охарактеризовать как общество мужского доминирования. У мужчин намного больше возможностей компенсировать свои проблемы. Конфликты в семьях часто не решаются напрямую, а переносятся на другие «площадки» — в спорт или на работу.
        Подобные динамики я наблюдаю постоянно. Моя терапевтическая цель заключается в том, чтобы помочь и мужчинам, и женщинам более ответственно и осознанно подходить к своим семейным отношениям.
        МУЖЕСТВО, ЧТОБЫ ПРИНЯТЬ ПСИХОСОМАТИКУ В ЦЕЛОМ
        Лечащим врачам и терапевтам тоже необходимо мужество, чтобы оставить проторенные пути и взять на вооружение новые подходы в лечении. С одной стороны, психосоматика получает все большее признание среди моих коллег, с другой стороны, в большинстве случаев она сводится к болям без очевидных органических причин, т. е. так называемым функциональным нарушениям. Только когда все традиционные методы обследования и терапии оказываются бессильны, врачи традиционной медицины рекомендуют психотерапию, и только тогда пациенты приходят на семейную расстановку.
        Чтобы изменилась повседневная практика: «Если больше ничего не получается, то можно попробовать психотерапию», должна измениться позиция пациентов и врачей. Для пациентов диагноз их органического заболевания часто означает облегчение. Согласно «порядкам любви», бессознательно они остаются верны своей семейной системе и сознательно отдают ответственность за свое здоровье лечащему врачу.
        По моему опыту, в случае явных органических заболеваний переплетения часто бывают намного более глубокими и тяжелыми и поэтому требуют более срочной помощи. Именно по той причине, что я знаю и ценю достижения традиционной медицины, работа методом семейной расстановки является для меня замечательным дополнением. В этом смысле я хотела бы повторить: «Тело и душа идентичны». Желание, чтобы этот подход получил большее распространение и признание в традиционной медицине, стало для меня еще одной причиной написать эту книгу.
        МУЖЕСТВО, ЧТОБЫ ЛЮБИТЬ
        Благодаря любви возникает наша жизнь. Любовь является движущей силой наших стремлений и желаний и вместе с тем основой всех переплетений. Понимание этого постепенно выкристаллизовалось у меня за 16 лет работы методом семейной расстановки по Берту Хеллингеру.
        Я даже готова пойти дальше и рассматривать симптомы и болезни как выражение связующей любви, то есть любви ко всем членам рода. Связующая любовь всегда стремится возместить тяжелую судьбу. Она действует на основе связи, порядка и баланса. Если рассматривать восстановление баланса, в том числе как примирение в системе, то болезни и симптомы являются тогда «путями к примирению». Многие семейные расстановки демонстрируют именно такую динамику. Она всегда бессознательна, ее можно описать как процесс:
        — на первом этапе с помощью семейной расстановки бессознательное может быть «доведено» до сознания;
        — второй этап — это конфронтация с тем, что обнаруживается, и понимание того, что болезнь или симптом является выражением связующей любви;
        — третий шаг делает это понимание ощутимым. Тут необходимо признать, что даже ужасные или печальные события в семейной системе происходят из любви. Предоставление пространства связанным с этим чувствам ведет к примирению со всем тем тяжелым, от чего клиент раньше страдал, в том числе с болезнью или симптомом. Семейная расстановка прокладывает к этому путь. Если это удается, я могу с благодарностью принять то, что я получил, согласиться со своей судьбой и жить полной жизнью. Открываясь этой форме любви, я привожу в действие процесс, который сопровождает меня всю мою жизнь.
        БЛАГОДАРНОСТЬ
        Особую благодарность я хочу выразить моему соавтору Кристине Шэффлер, которая сумела придать огромному материалу, накопленному мною за многие годы, хорошую, легко читаемую форму. Без нее эта книга никогда не была бы написана.
        Также я должна поблагодарить моих друзей и коллег Сабину и Гельмута Эйхенмюллер и Райнхарда Вебера, которые оказывали мне конструктивную поддержку при написании этой книги.
        У доктора Гундл Кучера я научилась смотреть на решение, а мои клиенты показали мне, как многообразна жизнь, и научили относиться к этому с уважением.
        Без помощи старательных протоколистов эта книга не была бы проиллюстрирована примерами семейных расстановок. Огромное спасибо вам всем, и в особенности Берн-гильд Катан и Рите Троке л ер.
        В заключение я хотела бы от всего сердца поблагодарить Берта Хеллингера, который является для меня примером и учителем. У него я научилась «признавать то, что есть», внимательно смотреть и постоянно продолжать учиться.
        ЛИТЕРАТУРА
        Bauriedl, Thea: Wege aus der Gewalt. Analyse von Beziehungen. Freiburg 1997
        Boekmann, Martin:A/if den Augen eines Tigers. Heidelberg 1999
        David-Ne"el, Alexandra: Die geheimen Lehren des tibetischen Buddhismus.
        Satteldorfl998
        Dilts, Robert B./Smith, Suzi/Hallbom, Tim: Identitaet, Glaubenssysteme und Gesundheit. Hoehere Ebene der NLP-Veraenderungsarbeit. Paderborn 1990
        Erickson, Milton H./Rossi, Ernest L./Rossi, Sheila L.: Hypnose. Induktion — therapeutische Anwendung — Beispiele. Stuttgart 1998
        Hellinger, Bert/Hoevel ten, Gabriele: Anerkennen was ist. Gespraeche ueber Verstrickung und Loesung. Muenchen 1996
        Heffinger, Bert: Die gmessere Kraft. Bewegimgen der Seek bei Krebs. Heidelberg 2001
        Hellinger, Bert: Die Mine fuehlt sich leicht an. Vortraege und Geschichten.
        Muenchen 1996
        Hellinger, Bert: Die Quelle braucht nicht nach dem Weg zufragen. Heidelberg 2001
        Hellinger, Bert: Entlassen werden wir vollendet. Muenchen 2001
        Hellinger, Bert: Religion und Psychotherapie. Muenchen 2000
        Hellinger, Bert: Schicksalsbindungen bei Krebs. Ein Buch fuer Betroffene.
        Heidelberg 1997
        Hellinger, Bert: Verdichtetes. Sinnsprueche — kleine Geschichten — Saetze der
        Kraft. Heidelberg 1995
        Imber-Black, Evan: Die Macht des Schweigens. Geheimnisse in der Familie.
        Muenchen 2000
        Imber-Black, Evan: Geheimnisse und Tabus in Familie und Familientherapie.
        Freiburg i. Breisgau 1995
        Imber-Black, Evan/Roberts, Janine/Whiting, Richard A.: Rituale. Rituale in Familien und Familientherapie. Heidelberg 2001
        Kast, Verena: Wege aus Angst und Symbiose. Maerchen psychologisch gedeutet.
        Meilenl981
        Madelung, Eva: Trotz und Treue. Zweierlei Wrklichkeit in Familien. Heidelberg 1998 Neuhauser, Johannes: Wie Hebe gelingt. Die Paartherapie B.Hellingers. Heidelberg 1999 O'Conner, Joseph/Seymour, John: Neurolinguistisches Programmieren: Gelungene
        Kommunikation und persoenliche Entfaltung. Kirchzarten 1993
        Satir, Virginia: Kommunikation — Selbstwert — Kongruenz. Konzepte und
        Perspektiven familientherapeutischer Praxis. Paderborn 1990
        Schlippe, Arist von/Schweitzer, Jochen: Lehrbuch der systemischen Therapie und
        Be ratung. Goettingen 1996
        Selvini, Matteo: Mara Selvinis Revolutionen. Die Entstehung des Mailaender
        Modells. Heidelberg 1992
        Weber, Gunthard: Zweierlei Glueck. Die systemische Psychotherapie B.Hellingers.
        Heidelberg 1993