Такие неformatные дети Наталия Белопольская
        В психологических новеллах, сюжеты которых построены на семейных историях, автор показывает скрытые эмоциональные переживания детей и истинные мотивы их поступков, приводящие к критическим ситуациям. Автор пытается донести до читателя мысль, что даже из самых сложных, запутанных семейных ситуаций нужно искать достойный выход.
        Наталия Белопольская
        Такие неformatные дети…
        Психологические новеллы
        От автора
        Я психолог. По образованию, по должности, по отношению к жизни.
        Я хожу по улицам и смотрю на людей. Наблюдаю за их лицами, жестами, походкой. Иногда слышу случайно оброненное кем-то из них слово, и оно вызывает у меня целый рой предположений, догадок, переживаний…
        Иногда мне кажется, что я слышу мысли людей, которые проходят мимо или едут со мной в метро, а порой я слышу… их чувства.
        Вот глаза у женщины медленно наливаются слезами. Слезы не льются и не капают, а просто стоят в ее глазах. «За что мне это?» - звучат ее мысли. «Очень больно», - кричат ее чувства.
        Мужчина чуть приподнял брови, опустил глаза и улыбнулся краем губ.
        «Я это сделал», - отобразилось у него на лице. «Я просто счастлив», - эхом отозвались его чувства.
        Моя любимая игра: я представляю, какими были в детстве те взрослые, которые встречаются на моем пути.
        Вот, например, этот мужчина в детстве и даже в юности был довольно застенчив. Ему пришлось долго-долго преодолевать эту черту своего характера, от которой он сильно страдал. Он даже хамить специально тренировался. Он, я вижу, попал в неприятную ситуацию и старается выглядеть высокомерным и грубым, но глаза у него при этом растерянные.
        А вот этот молодой мужчина в детстве был большой фантазер. Он и сейчас где-то витает, и там, где он витает, ему весело и интересно. Но вот у него зазвонил мобильный телефон, и лицо стало сосредоточенным и строгим.
        Я вижу пожилую женщину с едва заметными следами былой красоты. Она была первой красавицей в школе, в институте, в любой компании. Ей обидно и грустно, что теперь на нее никто не обращает внимания. Ее немного раздражают молодые красивые девушки, и она рассматривает их исподтишка.
        Молоденькая девушка явно была любимым ребенком в большой и дружной семье. Но ей очень хочется самостоятельности, она едет куда-то одна и изо всех сил старается выглядеть взрослой и независимой.
        А вот у парнишки проблемы… В детстве он был очень доверчивым и добрым. А сейчас он не понимает, что происходит, он растерян, его кто-то обманул, обидел. Он еще не решил, на какой станции метро ему выходить. И куда идти дальше…
        Мне интересно представлять, какими были детские годы того или иного человека, потому что детство никогда не проходит бесследно, и взрослый человек постоянно возвращается к нему в своих мыслях и чувствах.
        Людям приходится встречаться с детством еще много-много раз. Оно окружает нас повсюду: на улице, в транспорте, в телевизионных передачах, фильмах и книгах, иногда на работе. И, конечно, в семьях.
        Кто-то встречается с детством, а кто-то с ним сталкивается…
        Иногда взрослому человеку мешают переживания, испытанные в собственном детстве, а иногда мучают переживания за своих детей - за их здоровье, благополучие, решение всяческих житейских проблем.
        На работе я постоянно общаюсь с множеством людей: взрослых и детей. И у всех проблемы…
        Люди «без проблем» ко мне не приходят, поэтому мне кажется, что взрослых и детей с проблемами все-таки больше. И это нормально.
        Все люди на свете от мала до велика постоянно решают разные проблемы, вот только уровень и качество этих проблем бывает разным.
        Люди обращаются ко мне, когда им трудно разобраться со своими мыслями и чувствами. Когда обстоятельства личной жизни ставят их в тупик или застают врасплох.
        Людям бывает особенно больно и трудно, когда дело касается их детей. Они страдают и сердятся, не всегда понимают, что происходит, и надеются, что им помогут.
        И я стараюсь помогать. Помогать профессионально. «Простого человеческого участия» во многих случаях бывает недостаточно. Хотя и это немало в нашей стремительной напряженной жизни.
        Часто мне необходимо соединить и проанализировать множество фактов, чтобы действительно разобраться в том, что происходит с человеком, с ребенком. Необходимо понять чувства родителей и их детей, а они не всегда совпадают с тем, что принято считать полезным и правильным.
        Переживания не так уж легко отбросить. Еще неизвестно, что труднее отбросить: тяжелые мысли или тяжелые чувства…
        Я знаю, что когда чья-то проблема решается, люди больше не приходят и часто даже не звонят. Я никогда не обижаюсь, меня это даже радует. Значит, у них все получилось, наладилось, они приняли важное для себя решение, успокоились.
        По крайней мере, я надеюсь на это…
        Но некоторые из них звонят и приходят вновь, иногда через несколько лет, часто уже совсем по другому поводу. Тогда я узнаю, как сложилась их жизнь…
        И передо мной выстраиваются их истории. В какой-то момент мне захотелось их описать, рассказать о них с позиции профессионального психолога. Так родились эти новеллы.
        Зачем тебе два Ивана?
        Ваня выходил с друзьями из школы, когда его окликнул отец.
        - Привет, молодой человек! Рад тебя видеть!
        Ваня остановился в нерешительности.
        - Иван! Ты что ж это, родному отцу не рад? - Павел Иванович подмигнул сыну.
        Мальчик немного побледнел, затем глубоко вздохнул и спросил: «А кто здесь Иван?»
        Затем схватил свой рюкзак и побежал в переулок.
        Ванина мать была в сильной тревоге. Сын резко изменился. Из активного жизнерадостного мальчика он превратился в угрюмого раздражительного подростка. Лена, мать Вани, всегда гордилась своими отношениями с сыном. Мальчик рос искренним, добрым, веселым. Они часто подолгу разговаривали на разные темы, и у них почти не было секретов друг от друга. А сегодня, когда Лена вернулась с работы, Ванюшка заявил, чтобы мать больше не звала его Ваней.
        Лена сначала не поняла: «А как прикажешь обращаться? Иван? Или, может быть, Иван Павлович?» Лена засмеялась и стала разбирать сумку с продуктами. Ваня подошел и больно схватил мать за руку. Когда Лена посмотрела на сына, она увидела искаженное страданием лицо. Мальчик сказал: «Я скажу тебе позже, как ко мне обращаться. Но я не Иван, запомни!»
        Лене было больно, она выдернула руку и крикнула: «Ты что, с ума сошел? Во-первых, ты сделал мне больно, а во-вторых, что с тобой творится? Двойку получил? Или с приятелями не поладил?»
        - Дура наивная, - ответил Иван. Он выбежал в коридор, схватил куртку. Лена бросилась за ним, но было поздно. Хлопнула входная дверь. Иван ушел.
        Лена читала литературу о подростках и понимала, что вот он, переходный возраст. Подкрался незаметно. Сыну уже пятнадцать. У некоторых родителей трудности начинаются гораздо раньше. Она уже прочитала советы, как реагировать на то, что подросток грубит, курит или хочет попробовать алкоголь. Но ее сын категорически отказывался отзываться на свое имя!
        Лена пошла в школу. Разговор с классным руководителем ничего не дал. Учительница недавно пришла в школу и даже по фамилиям знала пока не всех учеников.
        Лена стеснялась идти на консультацию к психологу. Она думала, что ее проблема какая-то глупая, надуманная: сын не хочет больше быть Ваней. Но потом Лена вспомнила, каким грубым, замкнутым и почти неуправляемым стал Ваня в последнее время. Более того, он часто стал пропускать занятия в школе.
        Лена пришла ко мне и рассказала почти все.
        - Вы думаете, это серьезно, что сын не хочет больше быть Ваней? - спросила Лена перед уходом.
        - В вашем случае, думаю, это серьезно, - ответила я.
        В семье Павла Ивановича Князева были традиции. Так гордо заявлял еще дед Павла, который любил порассуждать о важности семейных традиций: как они укрепляют семью, как положительно влияют на воспитание детей. Традиций было много и разных. Деда, например, никто никогда не перебивал.
        Одной из наиважнейших у Князевых была нередкая для России семейная традиция называть старшего сына в семье именем деда. Так, чтобы в семье шло чередование мужских имен. Например, у Князевых мужчин из поколения в поколение звали Иван Павлович, Павел Иванович, Иван Павлович, Павел Иванович…
        Как известно из русской литературы, такие же традиции были у князей Болконских в «Войне и мире»: старый князь Николай Андреевич, молодой князь Андрей Николаевич, его сын Николенька. Сами-то Князевы князьями, как будто, не были. Но ведь взялась откуда-то сама фамилия - Князевы! Дед по этому поводу часто посмеивался: чем черт не шутит! Может быть, их род как раз имеет княжеские корни! В истории России и не такое случалось!
        В последнее время главным хранителем и создателем семейных традиций стал отец Павла, дедушка Вани, один из Иванов Павловичей Князевых.
        Когда Павел решил жениться в первый раз, он был студентом третьего курса, а его невеста училась на первом. Его отец был против этого брака, так как Павел был молод, несамостоятелен, и это противоречило традициям Князевых. Брак был кратким и несчастливым. В семье Князевых разводы случались редко, но уж что случилось, то случилось.
        В одной из телевизионных передач прозвучал новый термин: «пробный брак». Семейство Князевых немедленно взяло его на вооружение. Первый брак Павла был объявлен пробным и неудачным. Он подлежал забвению для всей семьи. На семейном совете было решено забыть об этом браке навсегда. Павлу на тот момент было всего лишь двадцать три года. В соответствии с традициями семейства Князевых старший сын должен был жениться в двадцать пять лет! Так что фактически у Павла еще было время все исправить. Помогло и то, что семья купила в это время новую квартиру и переехала на другой конец города.
        Леночка Потапова стала второй женой Павла Князева. Но Павел легко убедил ее, что она никакая не вторая, а первая и единственная женщина в его жизни. Семья приняла Леночку с распростертыми объятиями. Никто ни разу не завел с Леной разговор о первом браке Павла. Сама Леночка не расспрашивала, стеснялась. Она видела, что Павлу неприятны разговоры на эту тему и подавила свое любопытство.
        Лену познакомили с традициями семьи Князевых, и она с уважением приняла их. Ее собственная семья была совсем маленькая: она сама и ее мама. Бабушка и дедушка жили далеко. Насчет семейных традиций ничего не было известно, и Лена немного этого стеснялась. Леночке нравилось, что она вошла в большую, дружную семью, которая знает свои корни. Она старалась быть хорошей женой.
        Когда Лена забеременела, Павел был счастлив. Он хотел, чтобы родился мальчик. Новорожденного Князева торжественно назвали Иваном. Павел оказался хорошим отцом. Он вставал к сыну по ночам, гулял с ним, играл, и самое главное, был неизменно добр к мальчику.
        Ванька обожал отца. Он с нетерпением ждал его с работы, не садился без папы ужинать, часто просил его почитать или поговорить с ним перед сном. Отец и сын были очень похожи. Сходство их проявлялось не только внешне. По мере того, как Ваня подрастал, становилось очевидным и их духовное родство: им нравились одни и те же книги, песни, разговоры и виды спорта. В общем дружная получилась семейка. Лена работала, занималась хозяйством, любила уют. Она старательно соблюдала семейные традиции: пекла кулебяку на Новый год, куличи на пасху, оформляла семейный альбом, принимала у себя по выходным родителей Павла и других его родственников.
        Трагедия разыгралась как всегда неожиданно. Ване было уже четырнадцать лет, когда у Павла появилась другая женщина. Лена догадалась не сразу, но довольно быстро. Сюжет оказался классическим. Лена всегда уделяла много внимания дому, хозяйству, уходу за мужем и сыном и совсем мало - себе. Она располнела за пятнадцать лет брака, и хотя выглядела совсем неплохо, но это смотря на чей вкус. Скромная по натуре, Лена не употребляла косметики, не следила особенно за модой, а одевалась аккуратно, но строго. Да и денег в семье на наряды не было. Оказалось, что Павлу Ленин стиль совсем не нравился. Сам он выглядел очень моложаво. Его новая женщина была, естественно, значительно моложе Лены. Единственная дочь обеспеченных родителей, в свои тридцать лет она еще ни разу не была замужем, но соответствовала всем современным стандартам красоты и моды. Кроме того, у ее папы была своя фирма, и для Павла там намечались интересные перспективы. Сорок лет - сложный возраст для мужчины. Павел «подводил итоги», но они были как - то не очень…
        И потом Павел влюбился. Он сам честно признался во всем Лене. И в самом деле, может ведь человек влюбиться? Павел хотел, чтобы Лена поняла это и потерпела…
        - Что значит «потерпела»? - спросила Лена мужа.
        - Я должен разобраться в своих чувствах, - ответил Павел.
        Лена терпела. Она решила терпеть из-за сына. Ведь Павел был таким хорошим отцом. И Ванька был сильно к нему привязан.
        Но терпеть пришлось недолго. Юля, девушка Павла, стала ставить ему условия для продолжения отношений. Затем с Павлом побеседовали Юлины родители, и Павел подал на развод.
        Лена не знала, что для нее хуже. Все было плохо. Но больнее всего было за Ваню. Как сказать ему, четырнадцатилетнему подростку, что отец полюбил другую женщину и уходит из семьи?
        Павел вызвался поговорить с сыном сам. Он проявил благородство. Так как родители его новой супруги решили подарить на свадьбу квартиру, он оставлял старую двухкомнатную квартиру в пятиэтажке Лене с сыном. И не стал делить холодильник с телевизором. Павел оставил своей старой жене все!
        И он объявил Ване, что не бросает его, своего сына! Они будут часто видеться, и папа будет помогать ему материально! Они будут вместе гулять и отдыхать! И Ваня сможет звонить своему папе так часто, как захочет! И папа будет ходить в школу на собрания, так что никто и подумать не посмеет, что папа бросил своего Ивана!
        Самое интересное, что Павел после развода с Леной и свадьбы с Юлей все это в принципе выполнял. С Леной он общаться практически прекратил, но Ивану уделял довольно много внимания. Ваня даже стал бывать дома у отца, в его новой семье. Лена не мешала. Она слышала, что в американских семьях дети «не теряют» родителей после развода. И она думала, что это правильно. Поэтому Лена не настраивала мальчика против отца и не мешала им общаться. Сама она страдала, но никогда не расспрашивала Ивана о новой семье бывшего мужа.
        В мой кабинет вошел светловолосый подросток с отрешенным и одновременно вызывающим выражением лица.
        - Не уверен, что мне может помочь психолог, - сказал он. - И не вздумайте меня уговаривать, мое решение окончательное.
        - Я в курсе, - ответила я, - но тебе только пятнадцать лет. Ты не можешь принимать важные решения без разрешения своих родителей.
        Подросток дернул плечом и покраснел до слез. Я заметила, что у него непроизвольно дергается щека.
        - Я на твоей стороне, - с сочувствием произнесла я, - но у меня мало информации. Чтобы решить твой вопрос, нам придется поработать.
        По моей просьбе Ваня нарисовал свою семью. Очень схематично: маму и папу без лица и себя с крепко зажмуренными глазами. Потом он нарисовал новую семью отца: его жену в виде Барби, отца с улыбкой до ушей и крошечного человечка с огромными ушами, огромным ртом и длинными тоненькими палочками-ручками, протянутыми к отцу.
        - Кто это? - тихо спросила я.
        - Новый Иван Князев, - ответил подросток.
        Ваня не говорил матери о том, что у отца будет еще один ребенок. Он видел, что мама продолжает любить отца, и в ее душе теплится слабая надежда на его возвращение.
        Ваня не рассказывал матери, в какой отличной квартире живет теперь отец с новой красавицей-женой. Какая у него прекрасная машина.
        Почему же, когда отец жил с ним и с мамой, у них ничего этого не было?
        «Потому что Юлечка принесла мне удачу», - сказал отец Ване. В последнее время он стал модно одеваться, ходить в спортивный клуб и вообще помолодел и повеселел. Он сводил Ваню в дорогой ресторан. Раза три заехал за ним в школу на своей новой машине. Купил сыну мобильный телефон.
        Дома Ивана ждала грустная толстая мама. Она изо всех сил старалась повкуснее накормить Ивана, но аппетита у него в последнее время совсем не было. Как ей расскажешь об отце? Или о Юле, которая принесла отцу столько удачи? Юля была очень красивая и веселая! Ваня любил и жалел мать, но с ней было тяжело и скучно.
        Конечно, Ваня совсем не обрадовался, что у отца будет ребенок. Павел доверительно сообщил сыну, что Юленьке хочется иметь малыша.
        «Вот у меня, - сказал Павел, - есть сын - ты, и мне хорошо, а у Юленьки нет ребенка, ей плохо». Отец сказал это так, будто ребенок нужен только Юле, а ему, дескать, вполне хватает и Ивана. Ваня знал, что у него благородный отец. Он всегда заботился о других. И Ваня немного успокоился.
        В марте Ване исполнилось пятнадцать лет, а в начале апреля ему позвонил отец и сказал: «Иван, у тебя родился братишка, поздравляю. Хочешь, приезжай в воскресенье в гости!»
        Ехать к отцу Ивану в этот раз совсем не хотелось! Непонятное беспокойство и волнение охватили его. Когда он приехал, дверь открыл Павел. Он был в красивой рубашке, в руках бутылка шампанского. Иван был не единственным гостем, приехали родители Юли.
        За столом Ваня почувствовал себя неловко. Разговор крутился вокруг рождения малыша.
        - Хочешь на него взглянуть? - спросил отец. - Зайди в соседнюю комнату, он там спит. Только ничего не трогай.
        Ваня встал и пошел в другую комнату. Там, в колыбельке, прямо как в кино, в кружевах спал младенец. Комната была оформлена и обставлена как детская, а на кресле сидел огромный медведь, совсем как в Ивановом детстве. Только не облезлый и грязный, а новенький и блестящий.
        Вдруг младенец открыл свой беззубый ротик и пронзительно закричал. В комнату вбежала Юля. Она мельком взглянула на Ивана и прошипела: «Что ты ему сделал?!» Иван не успел ответить. Юля схватила младенца на руки и заворковала: «Кто обидел моего маленького? Кто разбудил нашего Ванечку?»
        Иван не понял: «Кто меня разбудил? Я, вроде, не спал».
        Юля продолжала сюсюкать над ребенком. В комнату вошла мать Юли: «Ну, как тут наш Иван Павлович себя чувствует?»
        И тут до Ивана дошло! Младенца в кружевах звали Ваней!
        Он тогда сразу уехал. Ни о чем не мог говорить с отцом. Он плакал холодными, не солеными, как в детстве, а горькими слезами. Он до крови впился ногтями в свои ладони. Закусил губу так сильно, что застонал. Удивился, что не умер тогда сразу. Он не спал всю ночь и понял, что не сможет больше быть Иваном…
        - Давай попробуем выбрать тебе новое имя, - предложила я. - Вот списки мужских имен. Или ты уже выбрал?
        - Любое, кроме имени Иван, - ответил подросток.
        - Может быть, посоветуемся с мамой?
        - Нет, теперь только сам.
        - Ты уже думал об этом?
        - Я только об этом и думаю.
        - Тогда давай сделаем выбор. У каждого человека должно быть имя.
        - Кроме Ивана.
        - Я буду читать тебе список мужских имен, а ты отвечай, какие тебе не нравятся.
        Я несколько раз прочитала Ивану список мужских имен, вычеркивая те, которые ему не нравились. Иван сказал, что ему нравится имя Михаил. Среди его родственников не было ни одного Михаила, не было Михаилов и в классе.
        Лена была в полной растерянности.
        - Ничего себе психологическая помощь, - сказала она. - Я думала, вы поможете убедить сына прекратить эти глупости. Павел, конечно, не прав. Но знаете, у них в семье просто «бзик» с этими традициями. Все мужчины либо Иваны Павловичи, либо Павлы Ивановичи. Да наплевать на них! Я так люблю имя Ванечка! Ведь это так трудно, вдруг начать называть сына по-другому. Мне что же теперь, менять ему все документы? А что сказать в школе? А знакомым? И что на это скажет его отец?
        - Поговорите с бывшим мужем. Может быть, он согласится поменять имя своему новорожденному сыну? - предложила я. - В принципе это выход из создавшегося положения. Хотя этот разговор надо согласовать с вашим сыном. Может быть, он захочет при этом присутствовать. Сейчас от него ничего нельзя скрывать. Кстати, как вы сейчас зовете своего сына?
        На глазах у Лены выступили слезы.
        - Зову «сыночек» или «мальчик мой».
        - Знаете, а Иван хочется назваться Мишей.
        - Боже мой, почему? - заплакала мать.
        Лена позвонила мужу впервые после развода. Она сказала, что дело у нее важное и касается их общего сына.
        - Что натворил Иван? - спросил Павел. - Понимаю, у него сейчас трудный возраст.
        «Это у тебя трудный возраст!» - хотелось крикнуть Лене, но она боялась расплакаться и положила трубку. Хорошо, что успела назначить день встречи.
        На встрече Павел сильно волновался. Сообщение Лены о том, что сын не хочет больше носить имя Иван, вызвало раздражение, а просьба о том, чтобы новорожденного переименовали, привела его в гнев.
        - Как мы с женой назвали ребенка - вообще не твое дело, - сказал Павел. Юленька уважает и поддерживает традиции моей семьи. Ребенок уже официально зарегистрирован, правда, пока на фамилию матери. Когда твой Иван получит паспорт, я перепишу Ванечку на свою фамилию.
        А Ивану надо взять себя в руки. Были же у русских царей примеры: Павел I, Павел II. Или Иван I, Иван II. Распустила ты парня, Елена! Построже, построже! Имя ему, видите ли, поменять хочется! А отца обижать ему не стыдно? Передай ему: будет дурить, перестану помогать материально!
        - Как зовут вашего сына? - спросила я Елену как можно спокойнее. Она вместе с сыном сидела в моем кабинете.
        - Ваня, Иван, полное имя Иван Павлович Князев.
        - Как ваше имя, молодой человек? - обратилась я к подростку.
        - Миша, Михаил, полное имя Михаил Павлович Князев. Пока так. Окончательно я еще не решил.
        - Вы не решили, будут ли вас называть Михаилом? - уточнила я.
        - Нет, я не решил, останусь ли я Князевым…
        ПИСЬМО БЫВШЕГО ИВАНА СВОЕМУ ОТЦУ
        Отец! Я всегда очень любил и уважал тебя. Ты был моим самым близким человеком. Но ты меня предал!
        Когда ты бросил маму, я терпел, потому что я взрослый и верю в любовь, хотя и не понимаю, за что ты вдруг разлюбил мою маму. Но зачем, зачем ты назвал Иваном своего нового ребенка? Я тебя разочаровал? Не соответствую высоким требованиям семейства Князевых? Плохо учусь? Ничем не прославился? А может, тебя раздражает, что я маленького роста?
        Так из твоего младенца тоже, может, ничего хорошего не вырастет! Ведь еще не известно, вдруг он станет хулиганом или будет учиться на одни двойки?
        Папа, зачем тебе два Ивана?!!
        С нетерпением жду твоего ответа, от него зависят многие мои решения.
        Твой сын Князев
        Павел не стал писать ответ на это письмо. У него совсем не было времени. Работа на фирме Юлиного отца, молодая красавица-жена, заботы о малыше.
        Павел был хорошим отцом. Он вставал к Ванечке по ночам, гулял с ним.
        Как-то он подъехал к школе, но Иван убежал, не стал с ним разговаривать. А потом уже Павлу стало совсем некогда. Новая жизнь с ее новыми возможностями, целями и планами полностью захватила его. Он редко вспоминал об Иване. Ничего, переходный возраст! Еще пожалеет о том, что плохо обошелся с отцом! Приедет просить прощения! К тому же подрастал Ванюшка, он был таким забавным! Павел любил возиться с малышом.
        Лена боялась, что сын заболеет. Он мало ел, стонал во сне. Начал курить. У Лены просто язык не поворачивался называть сына Мишей, но мальчик категорически настаивал на этом.
        Однажды она поехала в универмаг купить в подарок дочке своей подруги мягкую игрушку. В магазине ее внимание привлек большой белый медведь с грустным выражением глаз. Лена уже купила в подарок симпатичного котенка, но из магазина не ушла. Походила по другим отделам, а затем вернулась посмотреть на мишку. Лене не было свойственно делать необдуманные покупки, но вдруг ей непреодолимо захотелось купить этого мягкого грустного медведя!
        Лена шла домой, крепко прижимая к себе покупку. Она улыбалась, а на глазах выступили слезы. Многие прохожие провожали ее взглядами и улыбками. Лена позвонила в свою квартиру. Сын должен был быть дома. Дверь открылась. Лена вошла в прихожую.
        - Ты купила это в подарок? - спросил сын.
        - Нет, я купила медведя нам, - ответила мать. - Он мне ужасно понравился. Посмотри, у него не морда, а просто лицо! Посади его в кресло.
        - Теперь у нас два Михаила, - улыбнулся сын.
        Лена сделала над собой усилие и сказала сыну: «Пойдем, Михаил, ужинать!»
        Михаил, бывший Иван, решил изменить свою жизнь. Он много рассказывал мне о своих планах, просил дать ему советы по выбору будущей профессии. На мое предложение не прекращать полностью отношения с отцом ответил уклончиво.
        Неожиданно для меня долго и весело рассказывал о том, как мама вдруг пришла домой с большим игрушечным медведем, который теперь важно сидит у них в кресле.
        Деловито, без лишних эмоций сообщил о том, что мать собирает документы для официального оформления нового имени.
        Сказал, что «проводит небольшое расследование», касающееся его отца, но сообщить подробности отказался. Только намекнул, что недавно узнал о том, что до матери отец был женат на другой женщине и тоже развелся. Вид у бывшего Ивана был таинственный.
        Пришлось срочно вызвать мать, я побоялась, что подросток может «наломать дров».
        - Миша, мы с мамой понимаем твое желание оформить документы на новое имя. Но для этого может понадобиться разрешение отца. Скажи, что за расследование ты сейчас проводишь? Что ты хочешь узнать о своем папе? - серьезно спросила я.
        - Хочу узнать, почему он развелся со своей первой женой.
        - Зачем тебе это? Какое отношение это имеет к тебе?
        - Хочу узнать причину развода. С детства мне твердят о семейных традициях Князевых. Вот я и хочу узнать, что это за традиция разводиться!
        - Не надо, сыночек! - вдруг заплакала Лена. - Умоляю, оставь это дело.
        - В чем дело, мама, ты что-то знаешь? - подросток побледнел и посмотрел на мать.
        - Прошу тебя, не наше это дело…
        - Говори, мать! - закричал подросток. - Я все равно узнаю! Хоть ты не предавай меня!
        Лена задрожала: «Я сама узнала случайно. Павел рассказал мне давно, он страшно переживал, плакал, страдал. Я пожалела его и обещала никому не рассказывать, даже забыть об этом».
        - Быстрее, мама, в чем дело? Говори!
        У твоего отца от первого брака был ребенок. Мальчик. Он родился неполноценным, с микроцефалией, и через год умер.
        - Как его звали? Какое имя ему дали? - Подростка бил сильный озноб от жуткого предчувствия.
        - Его звали Ваней. Он был первым сыном-Иваном у твоего отца.
        Лена поехала с сыном домой к Павлу. Бывший муж отказывался от встречи, ссылаясь на занятость.
        «Я должна быть сильной, очень сильной, мне нечего стесняться и бояться», - твердила про себя Лена, помня советы психолога. Михаил выглядел угрюмым. Он сильно повзрослел за последние недели.
        Павел был в шоке, увидев их на пороге. Его жена смерила Лену любопытным взглядом, пожала плечами и ушла, демонстративно шурша красивым халатом.
        - В чем дело? - прокричал шепотом Павел. - Будет мне от вас покой?
        - Будет, - ответила бывшая жена. - Пожалуйста, подпиши бумаги, что не возражаешь, чтобы твой сын изменил свое имя на Михаила.
        - Да вы что, больные? - Павел рассердился. - Вам больше делать нечего. Не буду я эту ерунду подписывать!
        - Я не больной, - сказал бывший Иван, дрожа всем телом. - Если бы был больной, ты, наверное, предал бы меня раньше, как того, первого, действительно больного Ваню. Помнишь своего первого сына?
        Павел побледнел как мел.
        - Как ты посмела, - набросился он на бывшую жену, - рассказать об этом моему сыну? Это подло, мелко. Не можешь простить, что я, наконец, смог устроить свою жизнь так, как мечтал? Ничего я не буду подписывать, я вообще больше ничего не буду для вас делать! Твари неблагодарные! Все им оставил, а они мне в душу наплевали!
        Лена изо всех сил старалась вспомнить советы психолога, но у нее образовался провал в памяти.
        - Не будешь подписывать, ладно! - сказала она.
        - Тогда я сейчас же расскажу твоей супруге о том, как ты бросил умирать своего больного неполноценного ребенка! И о твоей привычке называть всех своих детей Иванами! Посмотрим, как ей это понравится! Пойдем, Миша! - она повернулась к сыну.
        - Подписывай, отец, - сказал бывший Иван. - Последний раз прошу. И покончим с этим. Если захочешь, полюбишь меня и Михаилом!
        Павел трясущейся рукой подписал бумаги.
        Прошло три года.
        Молоденький курсант военного училища заглянул ко мне в кабинет.
        - Узнаете?
        - Михаил Князев, правильно? Здравствуйте! - я очень обрадовалась.
        - Чуть-чуть ошиблись! Михаил Потапов.
        - Миша, вы поменяли фамилию? Когда?
        - Спасибо, что не спросили, почему. Но я сам все вам расскажу.
        Сменив имя, я захотел изменить свою жизнь. Я еще пробыл некоторое время Князевым в надежде, что отец одумается, поймет меня и наши отношения возобновятся. Все-таки я сильно любил отца!
        Я пару раз приезжал к его дому, но зайти не решился. Однажды я видел, как он гулял со своим сыном, и мне было очень больно. Я решил стать сильной, независимой личностью безо всяких традиций. То есть моя традиция - никаких традиций! Каждый раз все по-новому!
        Поэтому, получая паспорт, я взял фамилию матери и стал Михаилом Потаповым!
        А что, прикольно! Буквально все запоминают мое имя и фамилию с первого раза!
        - А как твоя мама?
        - Мама вышла недавно замуж. Я был не против. Кстати, после развода мама вернула себе девичью фамилию и тоже стала Потаповой. Она и сейчас Потапова. С ее мужем у нас нормальные отношения. Он бывший военный. Это он помог мне поступить в военное училище.
        - А ты хотел бы встретиться с отцом еще раз, поговорить?
        - Еще не время, - загадочно ответил курсант. - А когда будет время? - осторожно спросила я.
        - Когда мне будет не так больно и я смогу поговорить с ним спокойно. Я хочу попытаться понять его, но пока мне это не удается. И знаете, что еще? Когда мой сводный брат станет достаточно взрослым, я попробую с ним познакомиться. Все-таки мне любопытно!
        - Какой же ты молодец, Михаил Потапов, - сказала я на прощание.
        - Рад стараться! - рассмеялся курсант.
        Жизнь с потолком и без него…
        Врач увидел перед собой худенькую бледную заплаканную девочку. Был разгар лета, и он знал, что ребенка привезли с дачи.
        Ее мать была в отчаянье. Она сказала, что ребенка постоянно мучают какие-то страхи. Побеседовав с матерью, врач спросил Маринку: «Чего ты боишься?»
        Девочка ответила: «Я боюсь неба». Врач насторожился: «А почему ты его боишься?» - «Потому что у неба нет конца», - сказала Маринка и горько заплакала.
        Психиатр сказал: «Чтобы разобраться в состоянии вашей дочери, желательно поместить ее в больницу. Впрочем, сначала можно проконсультироваться с психологом…»
        Вера была в ужасе. Неужели Маринка сумасшедшая? У ее отца, с которым Вера в разводе, был в юности «нервный срыв». Но Маринка с ним не общается! Наследственность? Врач подробно расспрашивал про родственников…
        - Вы сказали, что сначала можно пойти на консультацию к психологу? Я согласна.
        Вера была современной женщиной. Она пришла к выводу, что для того, чтобы чего-то добиться в этой жизни, нужно быть сильной и не врать самой себе. Ее брак распался именно потому, что бывший муж - художник вечно пребывал в каких-то иллюзиях, фантазиях, а это раздражало. Вера имела техническое образование, но работала не по специальности, а, как теперь говорят, в бизнесе. Она хорошо зарабатывала и имела твердое намерение и дальше двигаться по служебной лестнице. Она считала себя сильной, но со временем стала более жесткой и рациональной, чем была исходно по своей натуре. «Главное, это не врать самой себе, - считала Вера. - Никаких иллюзий. Можно проанализировать любую ситуацию и найти решение любой задачи».
        Вера гордилась тем, что считала себя современной матерью. Она «реально» смотрела на вопросы воспитания и была способна при необходимости «найти ресурсы… и внятно озвучить проблему».
        Ее дочке Марине было шесть лет. Вера считала себя хорошей матерью: дочка имела полный набор современного детского воспитания: английский, теннис, бассейн. Вера была очень занята - уставала на работе, ходила в спортивный клуб. Помогала бабушка, Верина мама. Так и жили.
        Вера любила Маринку: целовала ее перед сном, если получалось быть дома в это время, баловала подарками, гордилась успехами в занятиях английским языком. Но она не любила сюсюкать с дочерью и бабушке не разрешала. Вера считала, что ребенка надо уважать и разговаривать с ним как со взрослым. Собственно, об этом она прочитала в каком-то журнале и сразу приняла, так как эти установки полностью соответствовали ее взглядам.
        Вера никогда не била Маринку, даже не шлепала дочку. Когда нужно было наказать ребенка, она «трезво анализировала» проступок, а потом приглашала девочку «на беседу». Особо строго Вера наказывала за вранье. Могла надолго лишить любимой игрушки, запретить смотреть мультфильмы, читать сказки, отменить давно ожидаемое девочкой событие. Но никогда не била, потому что физическое наказание унижает ребенка, а Вера не хотела унижать дочку. Маринка «бесед» очень боялась, часто плакала после них. Вера считала, что раз дочка плачет, значит ее «проняло». Впрочем, Маринку наказывали редко: она была послушным ребенком.
        Сама мать никогда не врала Маринке: не обещала того, чего не могла сделать, но обещанное всегда выполняла. Маринка росла умной и сообразительной, и мать надеялась, что та будет хорошо учиться. Вера уже «просчитывала» возможные варианты Маринкиного образования в будущем. Реальные варианты, без излишних фантазий.
        А Маринка любила сказки. Сказки они читали с бабушкой. Бабушка была не такой «продвинутой», она приносила много книжек со сказками, и они с Маринкой их читали. Маринка любила представлять себя принцессой в длинном платье с короной на голове. Платье в мечтах было то золотое, то серебряное, но всегда сияло и блестело. Девочка рисовала, как она в этих платьях танцует на балу во дворце или гуляет по волшебному саду. Ей хотелось творить чудеса, и она размышляла, кем же ей лучше стать: принцессой или волшебницей? В сказках обычно это было не одно и то же. Тогда Маринка сочинила свою сказку, в которой ей так хотелось пожить. В сказке был дворец с высоким голубым потолком, через который просвечивало солнце. Стены сияли разноцветными камешками, из пола бил фонтан. В этом дворце жила принцесса-волшебница Марина в золотом, нет, в серебряном платье. Вообще-то, у принцессы-волшебницы может быть несколько платьев! И Марина стала придумывать себе «волшебные» платья…
        Вера была не против сказок. Все дети в большей или меньшей степени любят сказки. Но Маринка росла, скоро в школу, и Вере хотелось дать ей настоящих знаний, современной научной информации. Ведь современные дети всем интересуются!
        А Маринке хотелось, чтобы вокруг все было красиво! Она поставила в вазу сухую ветку с рябиной, но мама выбросила, потому что с ветки падала труха и на столе стало грязно. «А в грязи нет красоты», - сказала мама.
        Мама не любила даже цветы в вазе. Когда ей на работе в день рождения подарили большой букет, она ворчала, потому что исколола себе все пальцы шипами от роз, пока ставила букет в вазу. Маринка любовалась букетом и представляла, как она, принцесса-волшебница, танцует в своем дворце с голубым потолком под гигантским букетом из роз. Букет мама быстро выбросила. Розы стали засыхать, и хотя Маринка считала, что они все равно прекрасны, маму букет раздражал. Она сердилась, когда его выбрасывала, потому что опять укололась. Потом ей пришлось мыть вазу, ваза не отмывалась, и мать опять ворчала, что лучше бы ей подарили банку соленых огурцов: съел и выбросил банку. Вера любила соленые огурцы. А Маринка их не любила, вообще не ела.
        Приближался Новый год…
        Кто не любит Новый год? В последнее время, оказывается, появились люди, которые его не любили. Например, Вера. Не то, чтобы она его не любила, а, видимо, от усталости, думала: «Боже мой, еще и Новый год!» Вера не только так думала, она еще и частенько высказывалась на эту тему. В одной телевизионной передаче пошутили, что Новый год весьма странный праздник! Люди садятся среди ночи за стол и начинают много есть и пить! Дескать, а как же здоровый образ жизни? А сколько мусора приходится убирать потом! «Настоящие», натуральные елки осыпаются, и потом люди полгода выметают из квартир елочные иголки. А искусственные елки многим негде хранить! Особенно больших размеров! А дети почему-то любят именно большие или очень большие елки. Передача была юмористическая, но Вера подумала: «А ведь правда». Она рассказала об этом бабушке и Маринке. Бабушка смеялась, а дочка смотрела на мать с испугом.
        На работе у Веры была запарка. Конец года, огромный объем продаж, толпа клиентов, груды документов, отчет. Подарки партнерам и крупным клиентам, сувениры сотрудникам. Вера очень устала, она плохо выглядела, а ведь она надеялась встретить Новый год с новым знакомым! В конце концов, ничто человеческое Вере не было чуждо!
        Но надо еще устроить Новый год для бабушки и дочки. Тут, конечно, нужны елка, угощение, подарки. Да еще Маринка отказывается спать в новогоднюю ночь! Хочет встретить Новый год вместе со взрослыми. «Мамочка, ты же говоришь, что я уже взрослая!» - сказала дочь. И тут же добавила: «Вдруг я увижу Деда Мороза, когда он положит мне под елку подарки!»
        Ну кто это придумал, что 31 декабря рабочий день! С утра Вере пришлось ехать на работу, а оставалось еще много предновогодних дел. Правда, подарки Вера купила заранее: своей маме, бабушке Маринки, - красивую теплую кофточку, а самой Маринке - дорогущий конструктор «Лего». Но про елку Вера забыла. Ей нужно было попасть еще в парикмахерскую, купить кое-что для себя: она встречала Новый год с друзьями. Только поздно вечером она позвонила бабушке и сказала, что не успела купить елку.
        Утром Вера ехала домой. Встреча Нового года не принесла ей ожидаемой радости. Она чувствовала себя разбитой. Ей хотелось только одного: спать, спать, спать…
        Но дома ее встретила заплаканная дочка и расстроенная бабушка. «Что случилось?» - испугалась Вера. «Почему, почему Дед Мороз не принес мне подарка?» - рыдала Маринка. - Наверное, потому, что у нас не было елки!»
        Вере стало обидно. Дочь растет настоящей эгоисткой! Она устало спросила бабушку: «Ты отдала Маринке конструктор? Она хоть понимает, сколько он стоит?» - «Отдала, конечно, - сказала бабушка, - но Марина хотела подарок от Деда Мороза».
        Вера не выносила истерик вообще и истерик дочери тем более. Ведь себе она никаких «истерик» никогда не позволяла. Она крепко взяла Маринку за руку: «Послушай, ты уже большая, взрослая девочка, неужели ты до сих пор веришь в Деда Мороза? Разве ты не поняла, что никакого Деда Мороза не существует, а подарки детям покупают их родители? Какой еще Дед Мороз? Спустись, наконец, с небес на землю».
        Маринка с ужасом посмотрела на мать и убежала. «Пусть знает правду», - вяло подумала Вера.
        Маринка долго плакала в тот день, так и заснула в слезах. Вера хотела ее приласкать, но потом решила: «Нельзя противоречить самой себе, надо быть последовательной!» Она очень-очень устала.
        Да, плохим оказался первый день нового года. А ведь люди говорят, что как встретишь Новый год, так его и проведешь… Но Вера не была суеверной.
        Зимой Маринка два раза тяжело переболела гриппом и ангиной. Стала плаксивой, плохо засыпала, перед сном ей мерещились какие-то чудовища, и она просила не выключать свет. Но Вера все равно выключала. Она объяснила Маринке, что ей совсем нечего бояться, в ее комнате никого нет. И потом, она уже большая, «надо держать себя в руках».
        Нельзя сказать, что Вера не беспокоилась за дочку. Она сняла весной дачу и договорилась в деревне с молочницей о парном молоке для девочки.
        Бабушка с Маринкой жили на даче, а Вера приезжала на выходные дни. Она привозила им свежие фрукты. Мама с дочкой любили лежать на травке и смотреть в небо. Каждая думала о чем-то своем.
        Маринка как-то спросила: «Мама, а где конец у неба?» Вера лениво ответила: «У него нет конца, там бесконечность». Через неделю, сидя вечером на крылечке и глядя на звездное небо, Маринка повторила свой вопрос: «Мама, а где кончается небо?»
        Вера рассказала, что знала: про другие планеты, звезды и галактики и повторила про бесконечность. Ночью Маринка расплакалась: она, оказывается, и не засыпала, все думала про небо и бесконечность, и не могла понять, как это может быть «бесконечность»?
        Вера успокоила дочку и пообещала сводить ее в планетарий. «Вот, - подумала Вера, засыпая, - Маринка интересуется астрономией, это хорошо».
        Прошло недели две и стало видно, что Маринка чахнет на глазах. Она плохо засыпала, ее мучили страшные сны, она стала плаксивой, и у нее появились сильные головные боли. Она часто спрашивала: «А у неба есть потолок? А что идет за звездами? А где конец у неба?» Вера терпеливо отвечала.
        Наконец, решили везти Маринку к врачу в город. Участковый врач направил к невропатологу, тот - к детскому психиатру. Психиатр предложил проконсультироваться у психолога.
        На первой нашей встрече Вера очень старалась выглядеть спокойной. Она заранее подготовила свои вопросы к психологу и записала их на листе бумаги. Она сидела в напряженной позе с озабоченным, но недоверчивым выражением лица.
        Ее дочь - нежная хрупкая девочка, совсем не похожая на мать, - выглядела усталой. Она молча сидела на стуле, не обращая внимания на шкаф с игрушками.
        «Я хочу получше познакомиться с вашей дочкой, - сказала я. - Оставьте нас на полчасика, пожалуйста. Мы посмотрим картинки».
        Вера посмотрела на часы: «Хорошо, я приду ровно через 30 минут».
        После ухода матери Маринка осталась сидеть в той же позе. Однако стопка книг в пестрых обложках ее явно заинтересовала. Она сразу сказала, что любит сказки. Маринка выбрала книги, в которых были дворцы, волшебницы и принцессы. Девочку привлекали красивые иллюстрации, и постепенно она оживилась.
        Я предложила Вере привезти Марину на следующий день.
        Маринка рисовала «сказку». Она сразу согласилась, что жить в сказке лучше, потому что «там волшебно и красиво».
        Она нарисовала «свой дворец». У дворца был голубой потолок-купол, а на стенах - разноцветные камешки. Принцесса-волшебница Марина танцевала в золотом платье. В руке она держала волшебную палочку.
        «Ты еще порисуй, - сказала я девочке, - а я пойду, позвоню в один институт по важному вопросу». - «По какому?» - спросила девочка. - «Приду и расскажу», - сказала я.
        Через некоторое время я вернулась в кабинет.
        - Я звонила в известный научный институт по важному научному вопросу, - сказала я Маринке.
        Девочка смотрела на меня и молчала.
        - Я звонила в научный институт, чтобы узнать, есть ли конец у неба, - сказала я.
        Марина молчала.
        - Мне сказали, что по последним научным данным далеко-далеко в небе есть тонкий хрустальный потолок. Он голубого цвета.
        Марина молчала.
        - Он такой тонкий, что многие думают, что его нет. А на самом деле потолок есть. - Я сделала небольшую паузу.
        - Голубой, хрустальный потолок, - добавила я и вздохнула: я только что взяла на себя огромную ответственность.
        - А как узнали, что он хрустальный? - вдруг спросила Марина, продолжая рисовать.
        - Потому что если до него дотронуться специальной палочкой, он звенит, - сказала я, понимая, что сильно рискую, говоря это, но терять мне уже было нечего.
        - А-а-а! - сказала Марина. - Понятно. Она сделала жест рукой, как будто держала в ней волшебную палочку, и взмахнула ею: «Он звени-и-и-т!»
        Конечно, весь разговор с Мариной был продуман мною заранее. Времени на длительное общение с девочкой у меня просто не было, и я решила рискнуть. Метод состоял в том, чтобы попробовать вернуть девочке «сказочное» мироощущение, свойственное детям ее возраста и младше, когда ребенок еще верит в чудеса.
        Однако необходимо было согласовать свои действия с матерью. Она должна была согласиться на «сказочную» версию.
        Но разговор с Верой не клеился. Она вообще отказывалась понимать, зачем рассказывать девочке «весь этот бред».
        - Вот она потом вырастет и предъявит мне претензии: зачем я ее обманывала, - говорила Вера. - Есть же какие-то достоверные сведения, научная информация.
        Она с трудом верила в то, что Маринкины страхи, плохой сон, плаксивость и тем более головные боли могли возникнуть «из-за такой ерунды».
        Разговор затягивался.
        - А откуда вы сами знаете про бесконечность? - спросила я, уже изрядно устав от этого разговора.
        - Из книг, - неуверенно ответила современная женщина и мать.
        - А вы всему верите, что пишут в книгах? - спросила я.
        - Да нет, - смутилась Вера. - Но как же иначе? Жить с голубым потолком?
        - Да откуда вы знаете, что где-то далеко-далеко нет голубого хрустального потолка? Вы там были сами? Убедились в бесконечности пространства? - спросила я, уже почти потеряв надежду убедить Маринкину мать.
        Она никак не понимала сути происходящего.
        - Конечно, нет! - сказала Вера с досадой. - Но и в потолок ваш я верить не могу. Это смешно, в конце концов! Бред какой-то, жить под голубым хрустальным потолком! Да нас засмеют!
        - Но вашей дочке так еще хочется верить в сказку! Позвольте ей побыть там еще немного, пока она не окрепнет и не успокоится! Ведь взрослые люди знают, что нет Деда Мороза, но хотят верить в чудо, в праздник. Вы знаете хотя бы одного человека, верившего в детстве в сказки, который бы вырос и предъявил родителям претензии в том, что они его не предупредили прямо с пеленок, что все это неправда! Так пусть Марина поживет немного под голубым хрустальным потолком, он будет ей защитой от страшной, непонятной «бесконечности»!
        - У нее что, низкий интеллект? - ехидно спросила умная Вера, твердо зная, что это не так.
        - У Марины высокий интеллект, - сказала я. - Иначе она бы не стала так ломать свою голову над этим вопросом. Но представить себе «бесконечность» ей пока не по силам.
        - Ну, не знаю, - сказала Вера холодно. - А другого способа, более реального, у вас нет?
        - У нас, к сожалению, нет, - сказала я, - но у вас есть выбор: или пожить некоторое время под голубым хрустальным потолком или положить дочь в клинику.
        Вера быстро взглянула на меня. Я старалась казаться невозмутимой.
        - С потолком, - обреченно вздохнула она. - Я попробую.
        Вера получила подробные инструкции о том, как ей себя вести с девочкой, как отвечать на возможные вопросы, как подготовить к этим вопросам бабушку.
        Вера приехала на следующий день. Она показалась мне веселой и смущенной. Ей очень хотелось поделиться своими впечатлениями, и она сразу начала рассказывать. Когда Вера забирала дочку из кабинета психолога, она уже знала, что Марине «сообщили важную научную информацию». Она почувствовала, что волнуется, и вдруг отчетливо поняла, что если этот «примитивный», как она считала, способ подействует и Маринка станет прежней, это будет чудо.
        Они говорили с девочкой о чем-то незначительном, и Веру уже трясло от волнения, но Маринка «о небе» не говорила ни слова.
        Однако дома Вера заметила, что Маринка выглядит как-то спокойнее и веселее. Она занялась своими куклами, но Вере не удавалось подслушать, о чем она с ними говорила. После ужина Марина, внимательно разглядывая обивку на диване, сказала в пространство: «А ты слышала, что в последнее время говорят, что в конце неба все-таки есть голубой тонкий потолок?»
        Вера замерла, а потом, не глядя на дочь, небрежно сказала: «Да-а-а, где-то читала. Это так красиво!» Марина повернулась к матери: «Ты представляешь, оказывается, он хрустальный и так нежно звенит!»
        - Да, - сказала Вера, - как это прекрасно, как в сказке!
        - Ты правда веришь в это? - спросила Марина с подозрением.
        - Недавно поверила, - ответила мать совершенно честно. Потом она пошла на кухню и немного там поплакала.
        Договориться «о потолке» с бабушкой оказалось совсем просто. Вера, правда, сказала, что «голубой хрустальный потолок» будет их семейной тайной, потому что не все знают «последнюю научную информацию». Она все еще опасалась, что кто-нибудь из посторонних людей, детей или взрослых, начнет обсуждать с Маринкой эту тему. Но никто так и не спросил.
        Постепенно жизнь стала налаживаться: Маринка стала спокойнее, забыла про «бесконечность» - по-видимому, та перестала ее волновать.
        Вера пришла ко мне еще раз, по ее словам, «уточнить некоторые установки».
        «Основная проблема ушла, - сказала Вера, - но я боюсь, как бы страхи Маринки не повторились в каком-то другом виде. К тому же Марина плохо засыпает, просит не гасить в комнате свет, не закрывать плотно дверь в ее комнату…» Мать просила новых советов.
        Поговорив немного о воспитании, я решилась на еще один совет: «И верните ей Деда Мороза. Готовиться к встрече с ним можно уже сейчас».
        Вера опешила: «Да как я его верну? Я уже сказала дочке, что его не бывает!»
        - Вы и про голубой потолок говорили, что его не бывает, - невозмутимо ответила я. - Давайте еще немного поговорим о сказках, праздниках и чудесах…
        Приближался Новый год…
        Вера давно так не волновалась перед встречей Нового года, хотя продумала все заранее. Ее пригласили к себе друзья, но она отказалась, даже не почувствовав сожаления.
        Она давно решила купить Маринке большую живую елку, но на работе был очень «напряженный момент», и день за днем покупка откладывалась. Вера занервничала.
        Она обедала с прошлогодним «новым знакомым», на которого возлагала тогда большие надежды, и он заметил Верино беспокойство. Вера смутилась, ей не хотелось говорить о Маринкиной «болезни», но врать тоже было не в ее правилах.
        - Понимаешь, я хотела купить дочке большую елку, да видишь, что на работе творится. Сегодня опять придется задержаться…
        Кирилл посмотрел на Веру удивленно, на такие темы она никогда с ним не говорила.
        - Давай я тебе помогу, - неожиданно предложил он. - Сейчас, в обед, куплю елку, а потом завезу к тебе домой и поеду по своим делам. Идет?
        Вере было трудно, очень хотелось сказать «нет», почему-то казалось, что так будет проще. Но вдруг она не сможет купить елку и в этом году! До прихода Нового года осталось всего два дня!
        - Идет, - выдавила из себя Вера. - Запиши адрес. Деньги сейчас дать или потом?
        На улице шел сильный снег. Пока Кирилл дошел с елкой от машины до Вериного дома, да еще нашел ее подъезд, его совсем засыпало снегом. Он позвонил в домофон, и детский голос произнес: «Кто там?»
        - Деда Мороза вызывали? - озорно ответил Кирилл. - Я вам елочку принес, маленькую. Открывайте.
        Когда Кирилл вышел из лифта с двухметровой елкой в руках, на пороге квартиры уже стояла худенькая девочка, совсем не похожая на Веру, и ее бабушка.
        Они начали охать и ахать от восторга. Потащили Кирилла в квартиру, девчонка просто вопила от счастья: «Ничего себе, маленькая елочка!»
        Кирилл торопился, рабочий день был в разгаре, и он ехал на важную встречу.
        - Извините, но мне надо идти, я очень спешу, - сказал он бабушке и внучке.
        - А вы кто? - спросила Маринка. - Дед Мороз?
        - Нет, я его ближайший помощник и друг, - ответил Кирилл, который тоже не любил врать.
        31декабря в квартире пахло елкой, пирогами и мандаринами, и Вера вдруг узнала запахи своего детства.
        Елку уже нарядили: она заняла много места, но почему-то это не раздражало. Вера купила Маринке в подарок компьютерные игры, но еще не решила: положить их под елку или нет. Она собиралась на работу, а бабушка с Маринкой шли в цирк на новогоднее представление.
        К новогоднему столу Вера велела всем нарядиться, а Маринке разрешила распустить волосы, о чем та давно мечтала. Настроение было праздничное, и Вере самой вдруг стало спокойно и весело. Вера подарила Маринке компьютерные игры, и та была рада.
        К часу ночи оказалось, что новогодняя программа выполнена, и Вера предложила Маринке выйти на улицу погулять. «Как, ночью?!» - поразилась девочка. - «Другие ведь гуляют», - ответила мать.
        Они вышли на улицу - там было здорово! Много снега, во всех домах горел свет, в окнах были видны елки с зажженными разноцветными лампочками. Много людей, дети и взрослые, запускали петарды.
        Подъехавшая к ним машина вдруг загудела и остановилась. Из нее вышел мужчина и направился прямо к Вере. Близорукая Вера сощурилась: «Кто это?»
        Ответила Маринка: «Не бойся, мама, это помощник и друг Деда Мороза, это он принес елку…»
        Утром Вера проснулась от громкого возгласа Маринки: «Ой, мама, что это?» Она вошла в соседнюю комнату. Маринка сидела на корточках перед елкой, а под елкой сидела кукла - принцесса в золотом платье. Маринка осторожно взяла куклу и прижала ее к себе. Лицо девочки сияло.
        «Хорошо, что я не ограничилась компьютерными играми», - подумала довольная Вера.
        Через четыре года Вера вдруг позвонила мне по телефону.
        - У нас все в порядке, - первое, что она сказала, убедившись, что я ее помню.
        - Как поживает Дед Мороз? - не удержалась я от вопроса.
        - Нормально, мы с Маринкой все знаем и понимаем, но в Новый год любим поиграть в Деда Мороза. Кстати, нам активно помогает Кирилл, мой муж. Они с Маринкой буквально спелись!
        Но я к вам по другому вопросу. У нас на работе у одного сотрудника мальчик-первоклассник очень боится озоновых дыр…
        Вы не поможете?
        Как стать героем…
        Родители были на работе, когда им позвонили соседи: «У вас в квартире был сильный пожар. Но не волнуйтесь, с детьми все в порядке. Старший сын вывел младшего из квартиры и даже успел прихватить какие-то вещи. Приезжайте скорей!» Они помчались домой и встретились у своего подъезда…
        Они были подходящей парой. При этом оба имели заурядную, даже некрасивую внешность: унылые серые физиономии, жидкие бесцветные волосы, сутулые нескладные фигуры. Но они нравились друг другу, как бы принимая и осознавая свою общность.
        Женщина не прочь была пококетничать. Она уже прошла через переживания юности, вышла замуж и нашла свой способ кокетства. Способ заключался в том, что она любила рассказывать о своей никчемности, неуклюжести и о том, как она очередной раз попала впросак. Она рассказывала с юмором, довольно мрачным, но сотрудники и подруги слушали с удовольствием и сочувствием. С помощью этих баек она смогла занять свое место в компании: всегда было чем развлечь приятельниц. И мужу нравилась ее популярность, он даже гордился ею и принимал эту популярность за обаяние.
        Мужчина довольно безразлично относился к своей внешности, он еще в школе решил, что для мужчины важнее ум, а глупым он себя никогда не считал. Но ему хотелось быть смелым! Мужчина понимал, что этого качества ему явно не хватает, и часто проклинал себя за трусость. Жена этого не замечала. Она считала, что муж просто очень осторожный, воспитанный человек, который никогда не лезет напролом.
        Супруги ждали рождения ребенка. Они хотели сына. Когда он родился, акушерка в родильном отделении воскликнула: «Какой красавчик! Эй, мамаша, у тебя что, муж киноартист?» - «Нет, - пробормотала роженица, - он такой же, как я». Акушерка засмеялась: «Ну, тогда не знаю. Младенец просто прелесть!»
        Новорожденный был необыкновенно красив! Он был какой то особенный: белокожий, румяный, с большими голубыми глазами и хорошо очерченными тонкими черными бровями. Все вокруг говорили матери о его красоте, да и сама она видела, какое это чудо. Она уже любила его без памяти.
        Отец был рад. Он и не думал ревновать свою жену, она никогда не давала ему повода. Он просто был рад, что у него родился сын и его сын такой симпатяга!
        К году это был белокурый голубоглазый крепыш с веселым личиком. Никто не мог пройти мимо него на улице. Мама повязывала малышу на голове огромный голубой бант и старалась гулять там, где было много народа, ей нравилось всеобщее внимание. Конечно, мальчику дали редкое имя Богдан. Родители решили: необычный ребенок должен иметь необычное имя.
        По мере того как Богдан подрастал, всем становилось ясно, что он не только красив, но и умен, а самое главное, очень смел, общителен и вообще незауряден. Везде он оказывался в центре внимания. Он никогда не смущался, и в три года весело и приветливо отвечал на вопросы милиционера в форме, когда тот как-то обратился к нему на улице. Родители обожали сына. Правда, его смелость однажды напугала маму. Однажды весной она мыла окно и вышла из комнаты поменять воду в тазу. Вернувшись, она увидела, что Богдан, которому было уже шесть лет, стоит на самом краю распахнутого окна на пятом этаже и улыбается. Мать протянула к нему руки, она очень испугалась и сильно побледнела. Богдан сказал: «Это совсем не страшно. Не бойся, мама!» Тогда мать тихо попросила: «Слезай скорее, осторожней, ты можешь упасть!» Ребенок засмеялся и прошел по самому краю подоконника, а затем спрыгнул на пол. - «Ну, что ты, мама. Это так здорово, не бойся». Тем не менее, мать умоляла сына не делать так больше, говорила, что если с Богданом что-то случиться, они с отцом этого не переживут. Поздно вечером на кухне, когда Богдан уже лег
спать, мать рассказала отцу о том, что случилось днем. Отец был поражен. - «Представляешь, - сказал он матери, - какой у нас сын! Он не только умен и красив, он еще и необыкновенно смел! Наш сын герой! Он незаурядная личность! Вот увидишь, он вырастет, и мы будем им гордиться!» Они не знали, что Богдан подслушивает их разговор.
        Когда Богдану было лет восемь, произошел такой случай. Мать покупала яблоки на лотке на улице. Она тоскливо смотрела, как продавщица, толстая наглая тетка, кладет на весы плохие побитые яблоки, и молчала. Мать привыкла, что ей всегда продавали что-то плохое, а если она возражала, то еще и хамили. Поэтому, чтобы защититься хотя бы от вероятного хамства, она предпочитала молчать, представляя, как потом, на работе, расскажет приятельницам очередную забавную историю про «гнилые яблоки». Мать уже приготовила деньги, когда раздался голос Богдана. «Женщина! - обратился он к продавщице. - Вы знаете, у моей матери не так много денег, и она покупает яблоки только для своих детей. Что это вы наложили ей гнилых яблок? Вы своих детей, небось, такими не кормите! Положите нам хороших!» Продавщица остолбенела, а мать испугалась. Затем продавщица высыпала взвешенные яблоки обратно в ящик и заорала на мать: «А ты куда смотришь! Видишь, я тебе гнилье кладу, а молчишь. Вот парень твой молодец, он не пропадет!» Выкрикивая эти слова, продавщица быстро выложила на весы килограмм отличных спелых яблок и обратилась к
Богдану: «Кушай, сынок, на здоровье, и еще приходи, я тебе всегда хороший товар продам». Богдан улыбнулся: «Огромное спасибо! Я знал, что вы меня поймете. Яблочка хорошенького так хочется!» Тетка совсем растаяла: «Ну и парень, прямо герой!» - и с недоумением посмотрела на унылую физиономию матери…
        Следует сказать, что к этому времени в семье родился еще один сын. Когда мать увидела новорожденного, она тяжело вздохнула: «Как я могла подумать, что чудо может произойти во второй раз». А мужу написала: «Родился мальчик, ничего особенного, такой же, как мы». Мальчика назвали Сашей.
        В школе Богдана любили. Он хорошо учился и замечательно общался как с учителями, так и с одноклассниками. Если надо было кого-то поздравить, прочитать стихи на празднике, то всегда выбирали Богдана. Он никогда не смущался, не волновался, а наоборот, приходил в приподнятое настроение и замечательно выглядел. Кроме того, он всегда легко выходил из затруднительных положений. Если не успевал выучить уроки, то умел так сообщить об этом учительнице, что ему все прощалось. А когда он разбил окно (что часто бывает с мальчишками в школе), он так переживал и раскаивался, что его никто не ругал, а даже наоборот, успокаивали и родителям почему-то не сообщили.
        Однажды в школе решили устроить большой праздник для детей и их родителей. По этому случаю мать Богдана пошла в ближайший универмаг, покупать платье. Она выбрала его очень быстро. Она всегда терялась в магазинах одежды, ей казалось, что продавщицы, молоденькие хорошенькие девушки, над ней подсмеиваются. Дома она решила примерить платье. Увы, оно плохо сидело, не шло ей по цвету и казалось нелепым. Богдан читал, незаметно наблюдая за матерью. Мать была расстроена. Ей было жалко денег, платье никуда не годилось. Она бормотала про себя: «А если надеть с поясом и накинуть шаль?» Богдан услышал это и подошел к матери: «Мама, сходи в универмаг и верни это платье, оно гадкое!» - «Да кто же у меня его примет, - сказала мать, - они и разговаривать со мной не станут, еще и наговорят всякого!» - «Ну, тогда поменяй его на другое», - сказал Богдан. - «Они и разговаривать со мной не будут, да и на что менять, я ничего подходящего не видела». - «Я пойду с тобой», - сказал Богдан, и мать согласилась. Когда они подошли к отделу, Богдан сказал матери: «Постой здесь, я сначала сам поговорю». Мать удивилась, но ей
так не хотелось разговаривать с продавщицами, что она осталась ждать сына. Богдан подошел к девушкам, стоящим у входа в отдел. «Девушки! - обратился он к ним проникновенным голосом. - Посмотрите, вон там стоит моя мать, вы видите, как она одета? Она купила у вас сегодня платье, но оно ей абсолютно не идет. А у меня в школе праздник. Я прошу вас, умоляю, обменяйте ей платье, подберите что-нибудь приличное». - На глазах у мальчика блеснули слезы.
        Девушки внимательно его разглядывали. Ребенок был очень красив. Стройная фигура, белокурая шевелюра, большие голубые глаза под четкими черными бровями, румянец во всю щеку. Они посмотрели на мать, которая съежилась под их взглядами. Одна из девушек решительно направилась к матери: «Вы купили у нас сегодня платье? Что-то я вас не припомню. Пройдите со мной». Продавщицы втроем засуетились. Они принесли несколько платьев, пригласили мать в примерочную и стали выбирать. Не очень быстро, но платье было подобрано: не дорогое, но в меру модное, хорошо сидящее на фигуре. Девушки сияли, мать была поражена и обрадована, Богдан доволен и горд собой. Он обменивался замечаниями с продавщицами как взрослый, а они хвалили его вкус и находчивость. На прощанье девушки сказали матери: «Какой необыкновенный у вас сын: красивый, умный, смелый». А одна добавила: «Когда у меня будет ребенок, я бы хотела, чтобы он был такой же, как ваш мальчик. Какая вы счастливая мать!»
        Мать была горда. Вечером она рассказала отцу об этой истории. Отец был в полном восторге: «Как он умеет общаться с людьми, добиваться того, чего захочет. Никто не может устоять перед его обаянием! И он смел, он не пасует перед трудностями. Видишь, он и о тебе позаботился. Мы можем жить спокойно с таким сыном, защитником, сильной личностью…»
        Они не знали, что у Богдана вошло в привычку подслушивать вечерние разговоры родителей на кухне. Ему было интересно, ведь родители так часто говорили о нем. Ему было уже девять лет.
        Когда Богдану было одиннадцать лет, они ехали как-то с матерью в переполненном автобусе в страшной давке. Ехать было далеко, Богдану было жарко, скучно, тесно. Мужчина плотного телосложения, протискиваясь к выходу, задел мать Богдана. Она поморщилась и промолчала. Богдан громко, на весь автобус, сказал: «Мужчина, вы ударили мою мать! Как вы смели? Мать - это святое! Извинитесь немедленно». Мужчина страшно удивился: «Чего это мне извиняться? Такая давка. А ну, дай пройти!» - «Не дам! - сказал Богдан. - Извиняйтесь! Думаете, я ничего не видел, что вы ей сделали?»
        Народ в автобусе заволновался. Ребенок заступается за свою мать! В наше время, когда это такая редкость! Старушка, дремавшая рядом, вдруг закричала: «Держите нахала! Женщину ударил, небось сумку хотел украсть. Даже у ребенка нервы не выдержали!» Женщины заволновались, обращаясь к другим мужчинам, ехавшим в автобусе: «А вы что сидите? Не можете справиться с одним хулиганам! Вон ребенок за мать вступился!» Кто-то остановил автобус, два крепких молодца вытащили из автобуса ничего не понимающего мужчину. «Извращенец!» - бросили ему в след.
        Автобус поехал дальше. Пассажиры были воодушевлены, Богдан счастлив. «Молодец, парень! - сказали Богдану. - Не побоялся здоровенного мужика! Вступился за мать! Побольше бы у нас было таких ребят! Да ты прямо герой».
        Матери почему-то было неловко. Она вспомнила, как проходивший мимо мужчина толкнул ее не сильно и, конечно, не нарочно. «Как же он меня любит», - подумала мать о Богдане с гордостью и успокоилась. Она не стала делиться с мужем своими сомнениями и рассказала ему только о том, что Богдан заступился за нее перед наглым мужиком в переполненном автобусе.
        Весть о пожаре всегда застает людей врасплох. Родители, измученные страхом перед свалившимся несчастьем, встретились у своего подъезда. Был холодный зимний вечер. Еще издалека они увидели пожарную машину, толпу соседей и, наконец, своих детей. Дети были в зимней одежде, на руках варежки, у Богдана в руке объемный пакет.
        Богдану было уже двенадцать лет, но он выглядел старше: рослый, спортивного вида подросток. Он был спокоен и вместе с тем слегка возбужден. Ему задавала вопросы девушка с блокнотом, и Богдан ей отвечал. Богдан держал за руку Сашу, младшего брата, который был на него совсем не похож: маленький, худенький, испуганный.
        Подошедший к родителям сосед сказал: «Не переживайте, бывает. Главное, с детьми все в порядке. Богдан, как всегда, оказался на высоте: вывел из горящей квартиры младшего брата, тот сильно испугался. Но, видите, успел его одеть, и сам оделся, зима ведь. Да и документы и деньги, какие были в доме, вынес. Вон они у него в пакете. Вот, что бы вы сейчас без документов делали? Квартира-то вся выгорела». Мать спросила: «А кто эта девушка, с которой Богдан разговаривает?» - «Корреспондент какой-то газеты. Напишет о Богдане, парень-то герой». Отец, не отрываясь, смотрел на старшего сына. Боже мой, а вдруг с ним бы что-то случилось? Он такой смелый, он рисковал жизнью, было очень опасно! Он подошел и обнял своего старшего сына, заглянул в смелые голубые глаза. Богдан улыбнулся: «Ну что ты, папа! Все обошлось, не бойся, я с тобой! Сашка только испугался, но он у нас трус, ты же знаешь». - «Как и сам я, сынок», - подумал отец. - «Как и сам я, а вот ты смог, не побоялся! - Он крепко прижал к себе старшего сына. - Я горжусь тобой. Ты герой», - прошептал отец, но Богдан его услышал.
        Мать не сводила глаз с небольшой модели гоночной машины, которая торчала из кармана пальто Богдана. Богдан очень любил эту модель.
        Квартира вся выгорела. Сгорела вся мебель, одежда, обои и даже пол. Все выглядело весьма плачевно, и надо было что-то предпринимать. К тому же в квартире было очень холодно. Наскоро перекусив, родители приняли решение: отвезти детей в деревню к дедушке и бабушке. А самим пока быстро делать ремонт: Богдану нужно учиться, родителям работать. Они тут же собрались и поехали.
        Родственники встретили семью с сочувствием - погорельцы! Сели за стол. Все наперебой угощали «погорельцев». Пришли соседи, предложили помощь.
        Дед, еще крепкий, нестарый, глава большой семьи, стал расспрашивать: что сгорело, сколько всего пропало, сколько что стоило. Он качал головой: какое горе! Какие убытки! Стал спрашивать о зарплате, считать, за какое время можно будет восстановить ущерб. Выяснял, чем нужно помочь в первую очередь. Бабушка вдруг спросила, отчего возник пожар? Не курит ли Богдан?
        Родители страшно возмутились. Богдан герой. О нем напишут в газете. Он спас брата из горящей квартиры. Спас документы и деньги. И Богдан не курит!!!
        Дед помолчал, а потом стал рассказывать, как у них в деревне как-то раз загорелся сарай, в котором были заперты коровы. Один деревенский мальчик одиннадцати лет, младше Богдана, сумел открыть сарай и вывести всех коров. «Вот это герой, - сказал дед. - Еще не хватало, - добавил дед, - чтобы Богдан Сашку из огня не вывел, тогда бы ему вообще был позор». Богдану безумно надоело все это слушать. Погорельцы - это не герои, а наоборот, жертвы, неудачники какие-то. Сколько можно об этом говорить? Никто даже не обратил внимания, как вырос и возмужал Богдан за последнее время. Какой он красивый, хоть в кино идти сниматься! И какой он смелый, герой! Спас брата из огня. Причем тут коровы? Какой-то урод деревенский спас какую-то уродливую корову! Богдану стало скучно и противно все это слушать, и он попросился пойти погулять.
        На улице дул ветер, было темно и холодно. Все сидели по домам. Идти обратно и слушать рассуждения деда тоже не хотелось. Богдан медленно обошел двор. В сарае замычала корова. «Корова…» - подумал Богдан и вошел в сарай. Здесь было теплее, пахло молоком, в углу лежало сено. Богдан нащупал спички в кармане, в последнее время он всегда носил их с собой…
        Богдан только успел нагнуться и чиркнуть спичкой, как чья-то сильная рука резко дернула его за воротник пальто. Он услышал голос деда: «Так я и думал, паршивец! Признавайся, ты квартиру спалил?!» Тут все и открылось…
        Они пришли на консультацию к психологу всей семьей. Когда дверь отворилась, родители как-то замешкались на пороге, и Богдан первым, спокойно и весело вошел в мой кабинет. Он приветливо улыбнулся, поздоровался и без тени смущения сообщил, что никогда еще не общался с психологом, но весьма рад этой встрече. Родители тихо поздоровались и молча ждали, когда Богдан закончит свою речь. Последним в кабинет вошел младший сын Саша, милый застенчивый мальчик шести лет. Он тихо поздоровался и остался стоять у двери.
        Нет, не зря психологи анализируют любую деталь в поведении человека: как он входит в незнакомое помещение, куда и с кем садится. Пришедшая семья представляла собой весьма колоритную группу: Богдан сидел в свободной позе в кресле перед моим столом. Родители стояли чуть поодаль рядом, а у двери, потупив глаза, стоял младший ребенок.
        Родители были в панике, они понимали, что произошло, и не могли с этим смириться. Они не знали, что следовало говорить при Богдане, а что - нет. Они требовали от меня чуда: в принципе они хотели, чтобы я нашла случившемуся несчастью достойное объяснение, которое бы всех устроило, а главное, вернуло им привычное и такое чудесное ощущение гордости за Богдана и покоя для себя.
        На первой встрече мне удалось выяснить только некоторые факты. Из рассказа родителей следовало, что их сын Богдан поджег квартиру своей семьи, чтобы выглядеть героем, спасшим брата, имущество, вызвавшим пожарных. Богдан, слушая сбивчивые объяснения родителей, кивал, улыбался и разводил руками: что делать, такая у меня героическая натура…
        Младший сын Саша старался быть незаметным. Когда я посадила его за столик и предложила посмотреть настольные игры и книги, Саша, удивленно на меня посмотрев, выбрал книгу и стал рассматривать в ней картинки, тихо переворачивая страницы. А когда я, обращаясь к родителям, сказала, что Саша очень симпатичный, воспитанный и умный мальчик, ребенок удивленно и благодарно на меня посмотрел. Родители промолчали, а Богдан ухмыльнулся.
        Наедине со мной Богдан был откровенен, для этого мне пришлось всего лишь немного поощрить его: похвалить его внешность, сказать несколько слов о его незаурядности. Это была наша вторая встреча.
        За приветливой маской скрывалось сильное раздражение: не от общения с психологом - тут для Богдана обнаружилась новая возможность для самоутверждения, - а из-за приступов скуки, которая порой наваливалась на него и требовала разрешения.
        Богдан рассказывал мне о том, как с детства он был окружен вниманием людей, как мог ответить так остроумно, так что все вокруг начинали хохотать. Как рано понял, что может «оказывать влияние» на людей: настраивать их друг на друга или против кого-то, завоевывать их доверие, внушать нужные мысли.
        Манипулировать родителями ему было уже не интересно. Богдан сказал, что они у него «как на ниточках». Он сказал, что любит своих родителей и «даже брата», но они скучные люди, которые «живут его жизнью», потому что в их собственной жизни нет ничего интересного.
        Отец как-то сказал Богдану, что «в жизни всегда есть место подвигу», и Богдан понял это по-своему. Он устроил пожар, чтобы совершить подвиг. Повседневная жизнь такая скучная, а он внес в нее сильные переживания: опасность, риск, необходимость быстро действовать. Он долго готовился к этому пожару! Вы думаете, это просто? Заранее собрал в кучу зимние вещи. Потом решил подготовить документы и деньги, взять любимую машинку. А Сашка? Его предстояло спасать, а он только мешал: стал кричать, хотел бежать к соседям, хотя еще было «не время». Загорелось, на удивление, быстро. До этого Богдан уже репетировал поджог. Он ни с кем не советовался, поэтому до всего пришлось доходить самому. А в квартире загорелось быстро, но ведь сразу нельзя было выскакивать, а то «весь смысл бы пропал». А так получилось «красиво». Вы ведь не думаете, что это легко: стоять в горящей квартире с кучей вещей в руках, да еще брата держать, чтобы не орал! Но все получилось! Богдан терпел до последнего момента, правда, он не смог позвонить из своей квартиры, уже сильно горело! Но потом они выбежали на площадку, дверь захлопнули, и
Богдан позвонил от соседей. Говорил с пожарными внятно, толково, «не потерял головы».
        - А тебе не жалко, что в квартире сгорели все вещи, да и сама она сильно пострадала? - спросила я.
        - А как же иначе - пожар, и что бы все осталось цело? Кто ж в это поверит? - отвечал Богдан.
        - А брата тебе не было жалко? Он, наверное, сильно испугался? - опять спросила я.
        - Сашка-то? Да он трус, всего боится, ему только полезно страх преодолевать, - ответил уверенный в своей правоте Богдан.
        - А ты не боялся, что родители узнают, будут ругать? - настаивала я на своем.
        - Родители бы не догадались, они верят мне «как богу». Дед, гад, не любит меня, - откровенничал подросток.
        - Что теперь будет? Как будешь жить дальше? - поинтересовалась я.
        - Все будет нормально. Родители меня любят. В деревню больше не поеду. В жизни всегда есть место подвигу.
        Родители не понимали, зачем мне говорить с Сашей.
        «Нас волнует только Богдан, мы боимся за него», - заявили они.
        Я встретилась с Сашей у себя в кабинете. Мальчик был неразговорчив, но послушен. Выполнил некоторые задания, обнаружив хороший интеллект и интерес к рисованию.
        Его рисунок «пожара» впечатлял и не требовал дополнительных комментариев.
        - Ты часто рисуешь пожар?
        - Нет, не знаю.
        - Ты боишься пожара?
        - Нет, не боюсь.
        - Ты любишь Богдана?
        - Да, люблю.
        - Он какой, Богдан?
        - Красивый и смелый.
        - Что тебе часто снится?
        - Мой мишка горит, а Богдан не дает мне его взять.
        В принципе, к моменту моей следующей встречи с родителями информации о Богдане, его семье и особенностях его воспитания было вполне достаточно.
        Родители хотели получить «рецепт от пожара», не вникая в саму проблему, не желая признавать свои ошибки в воспитании Богдана. Они признались, что уже обращались к психиатру, весьма опытному, с вопросом: болезнь ли это и можно ли ее вылечить? Однако врач им не понравился, он говорил, с точки зрения родителей, чудовищные вещи, пугал госпитализацией в психиатрическую клинику, что их всех ужасно возмутило.
        Что же им было делать? Советы психолога казались родителям более приемлемыми. Но у меня не было уверенности, что они справятся с рекомендациями.
        Изменить резко стиль взаимоотношений с Богданом для родителей было нереально. Отправить Богдана на воспитание к деду не представлялось возможным из-за плохих отношений между ними.
        Я посоветовала увеличить нагрузки Богдану, физически здоровому ребенку, чтобы он ежедневно испытывал чувство усталости, а также ввести жесткий контроль его времяпровождения, максимально проверяя все, о чем он рассказывает.
        Богдану исполнялось тринадцать лет.
        Через два года мать Богдана снова пришла ко мне на консультацию.
        Матери было трудно, как никогда в жизни. Она вспоминала отдельные эпизоды детства Богдана и испытывала странное смущение. Те мелочи, которым она раньше не придавала особого значения, теперь ужасали ее. Она видела, что подросший Богдан смотрит на нее в лучшем случае снисходительно. Ей больно было думать, что он не уважает мать.
        Отец считал, что виновата школа и наше общество в целом. Как они могли допустить, чтобы такой красивый, обаятельный и смелый мальчик не нашел себе достойного применения! И вот теперь он, отец, должен расхлебывать всю эту кашу! Он пытался «бегать» с сыном по утрам. Богдан сначала согласился, но как тяжело было папе! Со спортом папа особенно не дружил! Богдана отдали в спортивную секцию, но он был уже слишком взрослый для профессионального спорта, а быть последним ему совсем не нравилось!
        Контролировать Богдана было так же не просто. Врал он виртуозно. Однажды пошел на день рождения к однокласснику, а по дороге устроил пожар во дворе соседнего магазина. Богдан сам потом рассказал родителям, но они, конечно, никому об этом не сообщили. При том было не очень понятно, что он сделал на самом деле, а что присочинил.
        А недавно он увлекся взрывотехникой. Мать узнала об этом случайно. Богдан с одним своим приятелем смонтировал взрывное устройство, которое они потом поехали испытывать куда-то за город. Дома был скандал. Приходили родители этого мальчика, между ними состоялся трудный разговор.
        Вскоре после этого Богдан пропал. Он сказал Саше, что «идет в поход». Богдан взял кое-какие вещи и все деньги, которые сумел найти дома.
        Через два дня мать пришла ко мне, чтобы спросить: вернется ли Богдан домой?
        - А вы ищете его?
        - Да разве его найдешь? А найдем, он уйдет опять. Как мы будем жить без Богдана дальше? - плакала мать.
        - У вас есть младший сын Саша, хороший, добрый человечек.
        - Да, Саша. Но он обычный. Вы не представляете, каким был Богдан в этом возрасте!
        Прошло 12 лет.
        Молодой человек позвонил с просьбой о психологической консультации. Он представился: «Брат Богдана» - и стало понятно, что это Саша. Ему было уже двадцать лет.
        На следующий день ко мне в кабинет вошел высокий худой юноша со смущенной улыбкой на лице: «Вы меня, наверное, не помните…»
        Но я была рада видеть Сашу. Поговорили о нем. Саша учился, работал, встречался с девушкой. Жил он по-прежнему с родителями. Он производил приятное впечатление, только легкий тик портил молодое лицо.
        Саша все никак не мог решиться задать вопрос, ради которого он пришел. Пришлось помочь ему и спросить о Богдане.
        Саша рассказал, что Богдан так и не объявился. Родители заявили в милицию и однажды ездили на опознание двух взорвавшихся на самодельном устройстве подростков. Но Богдана они не опознали. Больше никаких сведений не поступало.
        - Ты думаешь, что Богдан может вернуться? - спросила я.
        - Родители ждут.
        - А ты?
        - Я не знаю. Меня сейчас волнует другое. Я собрался жениться, - Саша слегка покраснел.
        - Вот как? Прекрасно! Так что же тебя волнует?
        - Скажите, что мне делать, если у нас родится такой «Богдан»?
        Я попросила Сашу собрать в кулак все свое мужество. Разговор предстоял не из легких. Но Саша казался спокойным. Он сказал, что многое обдумал и пережил, и чувствует себя готовым к такому разговору. И я объяснила молодому человеку свой взгляд на характер Богдана.
        «Феномен Богдана» возник на стыке биологических и социальных факторов развития. Ведь совсем не плохо, что ребенок красив, но как и с какими целями он учится пользоваться своей красотой?
        С ранних пор родители создавали ребенку условия для взращивания его эгоцентризма и самолюбования.
        Свои психологические особенности и проблемы родители Богдана и Саши компенсировали тщеславным умилением своим старшим ребенком.
        «Раз у меня родился такой красивый ребенок, я не так уж некрасива», - вот подтекст поведения матери, когда она гуляла с младенцем на оживленных улицах, а не в тихом, зеленом дворе. Можно по-разному удовлетворять свою потребность во внимании окружающих: мать удовлетворяла эту потребность с помощью сына. Зачем тогда еще она привязывала мальчику на голову большой бант?
        Отец же, переживая по поводу своей трусости, мнимой или реальной, бездумно восхищался предрасположенностью старшего сына к рискованным поступкам, подспудно считая, что раз у него родился такой храбрый сын, то и сам он не так уж плох!
        Все свои природные задатки: сообразительность, общительность, уверенность в себе, наконец, внешнюю миловидность Богдан использовал на потребу собственного Я.
        Когда ему становилось мало ситуаций, позволяющих получить внимание и восхищение окружающих людей, он научился эти ситуации создавать искусственно.
        За, казалось бы, смелыми поступками просматривались снижение инстинкта самосохранения и отсутствие сопереживания близким, прежде всего, матери и младшему брату.
        Потребность в сильных ощущениях не находила адекватного выхода, например, в спортивных достижениях, а потому толкала Богдана на путь пустого самоутверждения, ложно понимаемого геройства.
        Мне пришлось сказать Саше, что отношение родителей к нему только подтверждает вышесказанное. Как это ни больно признавать, но младший ребенок, «похожий» на своих родителей, не вызывал у них такой любви, как старший. Он был им как будто неинтересен. Саша все свое детство слышал от родителей: «Делай, как Богдан, смотри, как это умеет делать Богдан». В принципе, им еще повезло, что с Сашей не произошло каких-либо неприятностей, так как и этот ребенок развивался в не совсем благоприятных условиях. На этом месте Саша закрыл лицо рукой.
        Мы не знаем, как сложилась бы жизнь Богдана и как сформировалась бы его личность в других, более адекватных, на мой взгляд, условиях. Но я позволила себе выразить надежду, что такого «феномена» уже не получилось бы.
        Саша слушал меня очень внимательно. На его глазах блестели слезы, но он ни разу меня не перебил.
        Прощаясь, Саша сказал мне, что все понял и не допустит повторения этой истории…
        Я пожелала ему счастья.
        Золушка «наоборот»
        Женщина с напряженным лицом, не глядя мне в глаза, произнесла: «Понимаете, я мачеха, злая мачеха. Консультируете вы по такому вопросу?»
        - А в чем, собственно, вопрос? Вас что-то не устраивает?
        Женщина громко высморкалась в носовой платок.
        - Это еще не все. У меня есть две злые старшие дочки и младшая падчерица. Ну, помните сюжет сказки «Золушка»? С некоторых пор он меня не устраивает.
        - Сюжет этой сказки? - немного удивилась я.
        - Да. У меня дома разыгрывается Золушка «наоборот». Я понятно объясняю?
        - Конечно, все понятно, - протянула я обескураженно. - Вы злая мачеха, дома у вас Золушка живет… Да вы успокойтесь. Мы с вами немного пообщаемся и во всем разберемся…
        «В одном королевстве жил лесник. Его жена умерла, и у него осталась маленькая дочка. Лесник вскоре женился на вдове с двумя дочерьми. Но мачеха невзлюбила падчерицу и заставляла ее делать по дому самую тяжелую работу. За то, что девушке приходилось постоянно быть запачканной, ее прозвали Золушкой».
        Послышался тяжелый вздох и тихий плач. Воспитательница перестала читать сказку и посмотрела на детей. Все повернулись к Милочке. Девочка сидела, опустив голову. По ее щекам тихо струились слезы.
        Воспитательница Зоя Андреевна была молода, работала в детском саду совсем недавно и очень любила детей.
        - Что случилось? - ласково спросила она девочку.
        - Это я, Золушка, - ответила пятилетняя девочка. - Вы знаете, что у меня мачеха?
        Воспитательница внимательно посмотрела на Милу. Миниатюрная девочка с золотистыми вьющимися волосами и большими серыми глазами действительно походила на Золушку из сказки. Но что у Милочки мачеха - Зоя Андреевна слышала впервые. Милу из детского сада забирали либо старшие сестры Ирина и Марина, либо мама Вероника Владимировна. Девочка всегда была чистенько и нарядно одета, а сестры и мать обращались с ней неизменно ласково. Но чем черт не шутит?
        - Ты представила себя Золушкой? - ласково обратилась воспитательница к Миле. - И тебе стало грустно?
        - Мне легко это представить, - ответил пятилетний ребенок, - ведь у меня мачеха и две злые мачехины дочки. Лучше бы я была вашей дочкой, вы такая добрая… - добавила девочка.
        С этого дня началась нежная дружба между Зоей Андреевной и Милочкой. Мила заняла особое положение в группе. Она всегда сидела на стульчике рядом с воспитательницей, чуть что, бежала к ней за помощью, обнимала и целовала Зою Андреевну и ходила с ней за руку на прогулках. В общем, она стала любимицей.
        Зоя Андреевна не была замужем, и у нее не было своих детей, но материнский инстинкт уже вовсю бушевал, и она крепко привязалась к девчушке.
        Да как можно было не полюбить Милочку? Девочка выглядела моложе своего возраста: маленького роста, худенькая, изящная. Она казалась очень нежной, хрупкой, милой. Она никогда не орала, как другие дети, не носилась, «как сумасшедшая», по группе, не дралась с детьми. Зоя считала, что девочке очень подходит ее имя. Мила, Милочка, Милуся. Ее хотелось опекать и защищать. И Зоя ее опекала и защищала.
        Как-то Милочка не поделила куклу с одной из девочек, с крепышкой Соней. Соня, тяжело пыхтя, тянула куклу к себе, а Милочка, отчаянно тоненько плача, - к себе. Зоя коршуном подлетела к девочкам.
        - Соня, в чем дело? Отдай Милочке куклу!
        - Я первая взяла, - ответила девочка.
        - Нет, я первая, - пропищала Милочка.
        - Надо уступать младшим, - сказала Зоя Андреевна. - Видишь, какая Милочка маленькая.
        - Маленькая, а вредная, - пробурчала толстушка Соня и отдала куклу.
        В свободную минуту Зоя открыла журнал, в котором содержались основные сведения о детях. Она хотела посмотреть дни рождения Сони и Милочки. Каково же было ее удивление, когда она обнаружила, что Соня младше Милочки почти на полгода!
        Вероника Владимировна рано овдовела. Брак был не особенно удачным. Муж выпивал и погиб от несчастного случая. Остались дочки-двойняшки: Ира и Марина.
        Веронике пришлось несладко. Она, конечно, переживала гибель мужа, вспоминая юность, их знакомство, свою первую любовь. Но последние годы жизни с мужем дались ей тяжело и притупили боль утраты. Дочкам было уже по двенадцать лет.
        Вероника не то чтобы искала себе нового мужа, но и не скрывала, что не против второго брака. Главным условием она считала то, чтобы новый муж не пил и не обижал ее девочек.
        Девчонки росли неизбалованными. Детство было не таким уж безоблачным. Денег часто не хватало. Вероника сама прекрасно шила и вязала и своих девчонок научила. В магазинах в то время купить было нечего, все приходилось «доставать», но Вероника с девочками всегда были хорошо одеты. Она и готовить дочек научила. Воспитывала строго: наказывала за неубранные постели, разбросанную одежду, невымытую посуду. Постепенно приучила к порядку, считая себя строгой, но справедливой матерью. В их семье не были приняты сюсюканья и излишние нежности. Вероника Владимировна была сдержанным человеком, привыкшим скрывать свои переживания и лишние эмоции. Но отношения с дочками при этом были доверительные и теплые. Девчонки играли в баскетбол, росли спортивными, энергичными и, как мать, не любили ныть и жаловаться.
        Вероника Владимировна познакомилась с Николаем Георгиевичем в командировке, когда пришла в местный ресторан поужинать. Они были из разных организаций, но из одного города, оба проработали весь день, устали и хотели отдохнуть.
        Взаимная симпатия вспыхнула сразу. Николай Георгиевич оказался вдовцом с маленькой дочкой на руках. Он не распространялся о своем горе, и Вероника не стала расспрашивать. У них нашлось много других тем для беседы: работа, спорт, дети. Домой возвращались вместе. В салоне самолета сидели рядом. Им было хорошо вдвоем, и они решили продолжить знакомство. Два взрослых, умных, много переживших, но еще молодых человека, казалось, нашли друг друга.
        Они быстро решили пожениться. Николай понравился Вероникиным дочкам. Девочки были рады за мать, они были вовсе не против появления в их семье отца: спокойного доброжелательного мужчины, серьезного и непьющего.
        Дочке Николая Милочке было всего четыре года. Двойняшки отнеслись к ней с пониманием и сочувствием. Рано лишиться матери - это тяжелее, чем остаться в 12 лет без пьющего отца! Вероника бросилась обшивать малышку. Она всем сердцем хотела стать Милочке настоящей матерью.
        Конечно, вся семья баловала маленькую хорошенькую девочку. Ира и Марина были довольны появлением в семье младшей сестренки. Они охотно играли и гуляли с Милочкой, купали ее, переодевали и водили в детский сад. Николай оказался покладистым, неизбалованным и не особенно требовательным мужем. Он привык многое делать сам и был очень благодарен за чистые рубашки и вкусный ужин, которые получал в новой семье. Вероника любила мужа. Собственно говоря, именно о таком муже она всегда и мечтала.
        С Милочкой оказалось сложнее. Несмотря на ангельский вид, она плохо слушалась Веронику. Девочка не желала сама одеваться, чистить зубы, убирать игрушки. Чуть что, глаза малышки наливались слезами.
        Не сговариваясь со старшими дочерьми, Вероника решила не заставлять девочку делать что-либо помимо ее воли. Да и делать малышке особенно ничего не приходилось!
        Милочка росла ласковой, но какой-то неприспособленной.
        Однажды она разбила любимую чашку Вероники и расплакалась. Вероника, хоть и была расстроена, бросилась утешать Милочку.
        - Это потому, - сказала Милочка, - что Ира велела мне отнести чашку на кухню быстро, чуть ли не бегом. А я испугалась! Я не могу быстро! Я еще маленькая!
        В другой раз Милочка испачкала шоколадом нарядное платьице.
        - Теперь придется тебе стирать! - притворно строго сказала Марина. Милочка залилась горькими слезами: «Я не умею, у меня ничего не получится!»
        Марина расстроилась: «Не плачь, я выстираю, будет совсем незаметно!»
        Вероника шла из магазина с тяжелой сумкой и остановилась отдохнуть, поставив сумку на скамейку около подъезда. На скамейке, как и положено, сидела старушка-соседка. Вероника не собиралась задерживаться, но старушка ее остановила.
        - Бедная сиротка! - вздохнула она. - Зачем это ты маленького ребенка стирать заставляешь? Вон у тебя свои две девки, здоровые! Пусть бы постирали! Одно слово - мачеха!
        Вероника остолбенела. Она молча взяла сумку и пошла в подъезд. Дома она позвала Милочку.
        - Милуся! - сказала мачеха. - Ты что, жаловалась бабушке Нине, что я заставляю тебя стирать?
        Милочка захлопала ресницами, из глаз мгновенно покатились слезы.
        - Мама Ника, я ей сказала, что хотела сама выстирать платье, но у меня ничего не получилось!
        Вероника посмотрела на малышку недоверчиво.
        - А ты разве пробовала?
        Милочка зарыдала в голос. В комнату вошел Николай, девочка бросилась к нему на шею.
        - Папочка, папочка, я не хотела! Это все оттого, что я сирота!
        Николай вздрогнул, схватил дочь на руки и ушел с ней в другую комнату.
        Так Вероника первый раз поссорилась с мужем.
        Зоя Андреевна, воспитательница Милочки в детском саду, устроила собрание. Обсуждался «Вечер сказок», и родители должны были шить своим детям костюмы. Зоя Андреевна поручила Веронике сшить для Милочки костюм Золушки. При этом она очень выразительно посмотрела на Веронику.
        Зоя Андреевна интересовалась детской психологией и семейным консультированием и читала соответствующую литературу. Она думала, что таким образом тонко намекнет Веронике Владимировне на то, что с Милочкой надо быть более внимательной и нежной, и не отводить ей в семье роль Золушки! Вот, например, она, Зоя Андреевна, смогла завоевать любовь несчастного ребенка!
        Веронике очень не понравилось выражение лица воспитательницы, когда та поручала ей шить костюм Золушки для Милы.
        - Какая я стала мнительная, - подумала Вероника Владимировна. - Во всем мне мерещатся какие-то намеки!
        Начало обучения в школе стало для Милочки настоящим стрессом. Она и раньше не любила рано вставать и при первой же возможности оставалась дома. А теперь еще надо было учить уроки!
        Правда, ей понравилась нарядная форма и всякие забавные штучки, которые ей купили для школы. Но Милочке не хотелось читать, считать и особенно писать! У нее распухал пальчик на правой руке, и она вечером всем его показывала. Мама Ника дула ей на пальчик, папа целовал бедный пальчик, а заодно и все остальные пальчики… Они были действительно такие маленькие и нежные.
        Когда Вероника пришла в школу, она услышала от учительницы, что Милочка - послушный и ласковый ребенок, но совершенно не приучена к порядку. Все забывает, ленится. Приносит на уроки игрушки и играет с ними.
        - Она такая маленькая, незрелая, - сказала учительница, - может быть, вы рано отдали ее в школу?
        - Да нет, - ответила Вероника, - ей уже семь лет и семь месяцев.
        - Семь лет и семь месяцев? - удивилась учительница, - ну, тогда привыкнет. А я уж думала, что ей и шести нет. Знаете, сейчас некоторые родители стараются отдать ребенка в школу пораньше.
        - Это не наш случай, - ответила мама Ника, - просто у нее такая конституция.
        Учеба давалась Милочке с трудом. Уроки учили всей семьей. Как-то раз Вероника заметила, что Марина пишет в Милочкиных прописях.
        - Ты зачем это делаешь? - спросила она дочь.
        - Мама, она такая слабенькая, - ответила Марина, - чуть в обморок от этих прописей не падает. Пусть спит, я сама их за нее заполню.
        Веронику мучила совесть. Она хотела посоветоваться с мужем, но Николай много работал, старался для семьи, и Вероника подумала, что просто обязана сама со всем справиться.
        Она решила, что сама будет учить с Милочкой уроки.
        Спустя короткое время, как по волшебству, все значительно улучшилось. Мила стала приносить четверки, да и уроков стали задавать гораздо меньше.
        Учительница подозвала Милочку на перемене.
        - Мила, почему ты опять не сделала уроки? Я поставлю тебе сегодня две двойки за домашнюю работу.
        Девочка закрыла лицо руками и замотала головой из стороны в сторону.
        - Просто мне тяжело живется, - сказала она.
        - Что ж так? - усмехнулась учительница.
        - А вы разве не знаете, что у меня умерла мама? Я живу с мачехой и ее двумя злыми дочками. Они надо мной издеваются!
        В этот день была суббота, а по субботам Вероника Владимировна сама забирала Милочку из школы. Учительница отозвала ее в сторону.
        - Извините меня, пожалуйста. Скажите, это правда, что у Милочки родная мама умерла?
        - Правда, к сожалению, - ответила Вероника, но мы считаем девочку родной.
        «Так я тебе и поверила» - горестно подумала учительница, у которой недавно умерла мать, но вслух ничего не сказала.
        С той поры школьных проблем у Милочки практически не стало.
        Постепенно в семье так сложилось, что только у Милочки не было никаких обязанностей.
        Действительно, на фоне крепких высоких дочерей Вероники, Ирины и Марины, Милочка выглядела хрупкой, нежной и болезненной.
        Ей и вправду часто нездоровилось, и тогда она не шла в школу, а оставалась лежать целый день в постели.
        - Разве будет здоровый ребенок целый день лежать? - размышляла Вероника, вспоминая, как ее собственные дочки скакали по кроватям, как только температура немного спадала.
        Но, к счастью, врачи никаких особенных заболеваний у Милочки не находили. Так, ОРВИ.
        Несколько раз Милочка падала в обморок, каждый раз это совпадало с тем, что ей пришлось немного понервничать. Часто жаловалась на головные боли, головокружения или покалывания в области сердца.
        В семье все старались оберегать малышку.
        - Постепенно разрастется, окрепнет, будет легче, - думала Вероника о Милочке как о редком растении.
        К девятому классу Милочка превратилась в очаровательную миниатюрную девушку. На нее стали обращать внимание мальчики-одноклассники и мужчины постарше. Милочка училась слабо, но из-за нежного нрава ей все прощалось, и она знала, что свою законную «тройку» получит всегда.
        Она полюбила хорошую косметику, ванны с ароматическими солями и любовные романы. Она мало ела и с детства оставалась капризной в еде. Но любила все «вкусненькое»: хорошие конфеты, фрукты, деликатесы.
        Дочери Вероники были на последнем курсе института и сами пока не зарабатывали. В стране был кризис, денег в семье не хватало.
        Ирину и Марину уже давно раздражало особое положение Милочки в семье. Они выполняли всю работу по дому, так как мать очень много работала, учились в институте, а по ночам шили себе одежду. Николаю на работе платили мало.
        Как это часто бывает, экономические проблемы моментально обострили все прочие.
        Ирина, а за ней и Марина отказались шить для Милочки к Новому году нарядное платье.
        - Значит, вы будете на Новый год в нарядных платьях, а я вот в этом? - запищала Милочка, разрывая на себе кружевной воротник блузки.
        А потом в семье стали пропадать деньги. Сначала понемножку, потом пропала зарплата Николая.
        Несколько дней спустя Ирина увидела у Милочки дорогие тени для век и коробку импортных шоколадных конфет. Милочка после ванны отдыхала в постели (она неважно себя чувствовала и пропускала занятия в школе), ела конфеты и любовалась тенями.
        Ирина, самая горячая в семье, устроила скандал.
        Милочка плакала, изящно вытирая слезки белым кружевным платочком. Выслушав обвинения сестер, она потеряла сознание, положив свою головку в локонах на диванную подушку. Николай, схватив дочку на руки, заметался по квартире.
        - Тебе с дочерьми легко ее обвинять, - бросил он жене. - Вы крепкие, здоровые, а она слабенькая, нежная, да к тому же неродная! А если это не она взяла деньги?
        Ирина с Мариной кричали, требуя справедливости, грозились уйти жить в общежитие. Вероника была в ужасе: семья разваливалась на глазах.
        Милочка приехала на консультацию, опоздав на целый час. Она смущенно улыбнулась и извинилась передо мной за опоздание. Я внимательно посмотрела на нее.
        Очаровательная молоденькая девушка, субтильная, с повадками котенка, удобно устроилась в кресле.
        - Какая ты хорошенькая, Милочка, - искренне сказала я. - Кем же ты хочешь быть?
        - Я не знаю, не думала еще об этом, - мелодично протянула девушка.
        - Давай я буду называть тебе профессии, а ты думай и отвечай, что тебе больше подходит.
        Милочка небрежно кивнула в знак согласия.
        - Учительница? - начала я.
        - Ну уж, нет.
        - Врач?
        - Ни за что.
        - Артистка?
        - Может быть, - лукаво ответила девушка.
        Я пристально взглянула на выражение лица своей испытуемой.
        - Жена дипломата?
        - А он богатый? - спросила девушка.
        - Нарисуй, пожалуйста, своих сестер, - попросила я Милочку.
        - Я не люблю рисовать.
        - Ну, опиши их мне словесно. Какие они?
        - Они хорошие, добрые, огромные, толстые.
        - Что еще ты можешь о них сказать?
        - Они, конечно, очень умные, но, знаете, такие грубые, агрессивные, безвкусные.
        - Они хорошо одеваются?
        - У них ноги, по-моему, сорок пятого размера!
        - Они красивые?
        - На бо-о-льшого любителя! На очень большого в прямом и переносном смысле этого слова.
        - Кого из них ты больше любишь?
        - Ну что вы, я обеих их очень люблю… Они такие забавные!
        - Мила, о чем ты мечтаешь?
        - О многом: мне нужно новое платье на новогодний бал в школе, новые туфли, хорошие духи. Да много чего…
        - Милочка, это ты взяла деньги у папы?
        Милочкины глаза наполнились слезами. Она всхлипнула.
        - Я не могу жить без конфет! Я без них делаюсь больной!
        В мой кабинет вошел мужчина среднего роста с добрым, приветливым выражением лица. Николай Георгиевич, отец Милы. Он был по-настоящему озабочен отношениями в своей семье.
        - Понимаете, - сказал он, - я чувствую себя виноватым. Зарабатывать я стал мало. А в семье четыре женщины. Всем хочется одеться. Вот они и ссорятся.
        - Вас беспокоит характер вашей младшей дочери?
        - Мила очень добрая, непосредственная, по натуре совсем ребенок.
        - Вы считаете, что ваша жена излишне строга с ней?
        - Конечно. Девочка столько слез в своей жизни пролила. Нервишки ни к черту. Может в обморок упасть. Поймите, я потерял первую жену и боюсь потерять дочь.
        - Отчего умерла ваша первая жена?
        - Она не умерла. Вернее, сначала она не умерла. Когда родилась Мила, понимаете, супругу все шокировало: пеленки, соски. Я весь день на работе. А она молоденькая, хорошенькая. Короче, она уехала за границу с иностранцем, а уж потом я получил документы, что моя жена умерла. Милочке было тогда два года.
        - Мила похожа на мать?
        - Похожа, но лучше. Красавица.
        - Давайте все же разберемся с Милиными обмороками, - предложила я родителям. - Когда Милочка соберется в следующий раз падать, крикните ей: осторожно, грязно!
        - Что вы имеете в виду?
        - Сделайте то, что я советую. И спрячьте все деньги. Даже мелочь не оставляйте без присмотра.
        - Мама, ты не могла бы дать мне денег на учебник? - попросила Мила.
        - На какой учебник?
        - Господи, ну, я сейчас не помню, но очень надо.
        - Сто рублей хватит?
        В кухню вошла Марина, она слышала конец разговора.
        - Тебе же папа вчера дал деньги на учебник, как не стыдно! - сказала Марина неприязненно.
        Вероника посмотрела внимательно на младшую дочь.
        - Это правда?
        - Боже мой, вы меня в чем-то упрекаете? - Мила приложила руку ко лбу. - Голова закружилась! - она прикрыла глаза и начала медленно оседать на пол.
        Вероника вспомнила беседу с психологом и успела крикнуть: «Осторожно, там грязно!»
        Милочка вздрогнула, открыла глаза и быстро поднялась. Она посмотрела на чистый пол, потом на Веронику и, держась за стенку, вышла.
        Я поняла, что Милины слезы возникали совсем легко, если вопрос касался ее собственных проблем и интересов. Она могла заплакать мгновенно, как по заказу. И так же мгновенно успокоиться. Действительно, как малый ребенок! Чувствами окружающих людей Мила интересовалась мало, к животным была равнодушна и брезглива.
        Наряды, лакомства и любовные интриги в книжках и по телевизору - вот, пожалуй, и все, что занимало ум и душу подростка.
        Но она оставалась неизменно приветливой, ласковой и милой. Она обещала больше не брать без разрешения деньги у родителей и сдержала свое обещание. Она клялась психологу в том, что обожает Веронику Владимировну, которая «лучше родной матери», а также обожает своего отца и сестер, которые ей «больше, чем родные». Милочка даже испекла на день рождения Вероники кекс, который, правда сильно подгорел. Но этого никто не заметил! Наоборот, все решили, что это добрый знак и расхваливали Милочку до небес.
        Постепенно жизнь в семье наладилась. Ирина и Марина закончили институт, вышли замуж и переехали. Милочка закончила школу и поступила в колледж.
        Однажды Вероника встретила мать Милочкиного одноклассника. Разговор, естественно, пошел о детях.
        - Наш-то Костик избалованный, - вздохнула мама Милочкиного одноклассника. - Это вы Милу держали строго, без карманных денег, без развлечений. Я понимаю, вам было трудно. Три дочери, отец-алкоголик. Я вас не осуждаю. Мила рассказывала, что даже выпускное платье шила себе по ночам, чтобы отец не отнял. Ну, уж, а деньги на туфельки ей ребята собрали. Но зато какой она была красавицей! Прямо Золушка из сказки! Маленькая, изящная! Принц-то пока не нашелся?
        - Пока не нашелся, - машинально пробормотала Вероника Владимировна и поскорее попрощалась со знакомой. Она была шокирована. Николай - алкоголик! Надо же такое придумать! Да Милочка отца и пьяным-то никогда не видела! Вероника не смогла рассказать об этом мужу. Тем более что «принц» для Милы, как оказалось, все-таки нашелся.
        Мила рано вышла замуж. Практически сразу после того, как ей исполнилось 18 лет.
        Ее муж был значительно старше и имел свой бизнес. Он привык иметь дело с деловыми дамами, и они его страшно утомляли. Все это «равенство полов», «мартышки за рулем автомобиля» и тому подобное безумно раздражало Бориса.
        Милочка очаровала Бориса с первого взгляда. Хрупкая, нежная, она не спорила, а, широко открыв глаза, с восторгом слушала умные рассуждения Бориса, иногда виновато признаваясь, что не понимает ничего.
        Несмотря на свою несомненную привлекательность, она держалась застенчиво, совсем по-детски, и Борис понял, насколько она не испорченна!
        Борис волновался только за то, как отнесется к Милочке его мама - строгая, хозяйственная и деятельная женщина. Мама во всех девушках Бориса легко находила какой-нибудь изъян и всех подозревала в меркантильном интересе к своему сыну. Но Милочка понравилась свекрови. Тем более, что та сразу стала называть свою свекровь мамой.
        Однажды Вероника с мужем поехали навестить дочь. Они немного волновались, как неприспособленная Милочка справляется с домашним хозяйством, и прихватили продуктов. Когда они уже расположились в гостиной, раздался звонок в дверь. Милочка пошла открывать. Из прихожей послышался радостный возглас Милы: «Ангел прилетел!»
        Вероника в недоумении вышла в прихожую. Там стояла улыбающаяся довольная свекровь Милочки.
        - Вот видите, как невестка меня приветствует, - смущенно сказала она. - А я решила заехать без предупреждения, ничего?
        - И правильно сделала, - ответила Милочка. - Я всегда скучаю без своей мамуси!
        Она слегка обняла свекровь и поцеловала ее в щеку. Та порозовела от удовольствия и гордо посмотрела на родителей Милы.
        Когда Мила пошла готовить чай на кухню, ее свекровь сказала: «Знаете, у меня никогда не было дочери, и как только я узнала, что Мила вам не родная, что у вас своих двое детей, я приняла ее всей душой. И она ко мне потянулась. Я к ним часто заезжаю: то постирать, то обед приготовить. Милуся мне всегда рада. Мне кажется, что она меня тоже полюбила. Ничего, что я вам это говорю?»
        Вероника и Николай молча переглянулись. Милина свекровь почувствовала себя неловко.
        - Извините, пойду на кухню, помогу моей красавице. Она еще молоденькая, к хозяйству не приучена.
        Милина свекровь выразительно посмотрела на Веронику…
        Вскоре пришел Борис. Родители услышали Милин капризный детский голосок:
        - Боря, иди скорее, поздоровайся с мамочкой… Ты должен быть счастлив, что она заехала! Она столько вкусненького привезла…
        Борис промычал в ответ что-то невразумительное.
        - Не волнуйся, моя девочка, - раздался голос свекрови. - Мужчины все такие эгоисты…
        Спустя два года Мила сама позвонила мне с просьбой о психологической консультации. «По вопросу о решении семейного конфликта», - сформулировала Мила.
        - По старой памяти, - добавила она.
        - А что за конфликт? - поинтересовалась я.
        - Муж и свекровь хотят, чтобы я родила ребенка. Но вы ведь помните, какое у меня слабое здоровье!
        После часовой беседы Мила сказала: «Вы практически меня убедили. К тому же свекровь сможет вырастить мне этого ребенка, она еще не старая. А сколько я всего „сниму“ за это со своего Борюсика! Он так хочет малыша!»
        «Да, - подумала я, - инфантилизм, казалось бы, безобидная штука! Но плохо поддается коррекции».
        С другой стороны (я вспомнила «Борюсика» и Милочкину свекровь), кому-то, видимо, это нравится!
        Салонный дебил XXI века
        Он выгодно отличался от других знакомых парней Тамары. Во-первых, он пришел на свидание абсолютно трезвым. Во-вторых, он был чистенький и аккуратно одетый. В-третьих, он улыбался и держал в руках розу…
        И Вадик не опоздал. Когда Тамара подходила к метро, она издали заметила, что Вадим уже стоит и ждет ее.
        Наконец-то! Наконец-то, нормальный парень! Тамарочке уже было пора выходить замуж, а парни попадались все несерьезные. Она уже совсем отчаялась! К тому же Тамарочка была иногородняя, и она приехала в Москву не за тем, чтобы возвращаться в свой родной, но такой маленький и бесперспективный городок.
        И вот в ее жизни возник Вадик! Чистенький и культурный! Он казался моложе своих двадцати пяти лет, и Тамара решила, что это потому, что он неиспорченный: не пьет и не курит. Она и домой написала: «Познакомилась с хорошим парнем: не пьет, не курит и учится». Для жителей Тамариного городка это была экзотика: этакий столичный интеллигент. Мать, правда, спросила по телефону: «А чего это он в 25 лет все еще учится?» Тамарочка еще сама в этом не разобралась, но на мать цыкнула: «Получает второе высшее образование, сейчас в Москве это модно!», и мать уважительно замолчала.
        В принципе Тамара сама проявила инициативу в знакомстве с Вадиком.
        Она проголодалась и решила съесть хот-дог прямо на улице. Она присела за столик рядом с симпатичным молодым человеком, который, видимо, также решил перекусить. Он смущенно посмотрел ей в глаза, широко улыбнулся и сказал: «Вкусно!» Тамарочка сначала отвернулась, она была порядочной девушкой и всегда старалась это продемонстрировать. Она скосила глаза на парня: чистенький, не наглый, но уже доедает свой хот-дог и вот-вот может уйти.
        - Ну, уж нет! - подумала девушка, посмотрела на него и улыбнулась. Парень спросил: «Вы не скажете, который сейчас час?» Тамара видела, что на его запястье поблескивали довольно дорогие часы.
        - Ура! - мысленно крикнула девушка, - он на меня «запал»! «Без четверти пять, - ответила Тамара. - А что, вы куда-то опаздываете?
        - Без четверти пять, - задумчиво повторил молодой человек. - Это значит: без пятнадцати минут пять, верно?
        - Верно! - засмеялась Тамара и, не удержавшись, сказала: «Да ведь у вас на руке часы». Она с удовольствием увидела, что молодой человек покраснел.
        - Я еще не привык к ним, - ответил он. Тамаре стало неловко за свою бестактность, и она начала, смеясь, наскоро выдумывать историю о том, как долго не могла привыкнуть к новым часам, которые ей подарил отец. Вадим слушал ее рассказ с интересом, не перебивая, и даже пару раз хохотнул.
        - Вежливый! - с уважением подумала Тамарочка.
        - Мне надо идти, - вдруг сказал Вадим, я обещал маме не опаздывать.
        - Уважает мать… - с удовольствием отметила про себя Тамара. Она сама назначила Вадиму первое свидание.
        Мать Вадима, Ольга Петровна, окончила стоматологический институт, но к работе по специальности так и не приступила. Студенткой она вышла замуж за молодого дипломата, который сделал быструю и блестящую карьеру. Она всегда очень хотела иметь детей, как минимум, двоих, но две первые беременности закончились выкидышами. Когда Ольга Петровна забеременела в третий раз, она внутренне замерла и сначала носила себя как хрустальную вазу, а потом и вовсе перешла на постельный режим под наблюдение врачей: беременность протекала тяжело. Роды были преждевременные, с осложнением. Мальчик родился недоношенный, слабенький, но Ольга Петровна была счастлива. Она была хорошей матерью, и все силы отдавала своему ребенку. Мальчику ставили диагноз «задержка развития», но Ольга Петровна, помня о тяжелой беременности и родах, не протестовала.
        - Задержка так задержка, преодолеем, дело времени, - думала она.
        Однако время, как оказалось, работало не на нее, а против.
        Когда Вадику исполнилось три года, Ольга Петровна решила отдать его в детский сад рядом с домом. К ее удивлению, мальчика отказались принять. Ему предложили какие-то тесты, но Вадик даже не взглянул на них. Он только недавно начал говорить, а чужих людей стеснялся.
        - Вам нужно отдать ребенка в специализированный детский сад, - сказали Ольге Петровне в поликлинике, куда она обратилась.
        - Нужно уточнить состояние интеллекта ребенка, - сказал психоневролог диагностического центра, куда позже обратилась Ольга Петровна.
        - Возможно, это не задержка психического развития, а умственная отсталость, - сказал еще один рекомендованный знакомыми специалист.
        - И что это для нас означает? - спросила мать.
        - Означает, что ребенка необходимо поместить в специальный детский сад для умственно отсталых детей, - ответил врач.
        Ольга Петровна ничего не сказала тогда мужу. Она решила бороться и не слушать врачей. Накупила книг об интеллектуальном развитии детей и погрузилась в изучение вопроса. Мужу она сказала, что у Вадика «слабое здоровье» и до поступления в школу он будет находиться дома. Слава богу, Ольга Петровна могла позволить себе не работать!
        Со стороны, конечно, выглядело так, что Ольга Петровна не работает. На самом деле каждый день она проделывала фантастическую работу по воспитанию и развитию своего сына.
        Она наняла логопеда, а потом, когда у Вадика сформировалась речь, опытного педагога-дефектолога. Слава богу, у Вадика оказалась хорошая память. К пяти годам он уже много чего знал: времена года и домашних животных, такие понятия, как овощи и фрукты, одежда и обувь. Конечно, запас его знаний надо было постоянно поддерживать, но, слава богу, у Вадика была хорошая память!
        Когда в дом приходили гости, личностные и интеллектуальные особенности Вадика становились заметнее. Во-первых, он стеснялся, но это Ольга Петровна обычно умело обыгрывала. Во-вторых, он очень долго собирался с мыслями, чтобы ответить на простой вопрос, и лицо у него при этом становилось какое-то «заметно тупое». Это сама Ольга Петровна ввела такие оценки «тупости» сына: заметная и незаметная. И третье, самое неприятное, заключалось в том, что он мог сказать ужасную глупость.
        Ольга Петровна составила примерный список вопросов, которые задают гости, придя в дом, где есть ребенок. Список оказался совсем небольшим, и Ольга Петровна злорадно подумала, что гости не сильно отличаются по умственному развитию от ее мальчика. Она составила перечень ответов и заучила их с Вадиком. Сам список она сохранила, чтобы перед приходом очередных гостей «освежать» память сына.
        Ольга Петровна долго искала подходящее стихотворение, которое Вадик мог бы при случае рассказывать гостям, и нашла. Стихотворение состояло всего из четырех строчек, но было забавным. Прочтя его, Вадик должен был поклониться и быстро убежать на кухню, где его ждала любимая шоколадка. Если он не прочитывал стишок, шоколадки на кухне не оказывалось.
        Рисунки, которые Вадик мог нарисовать самостоятельно, показывать посторонним людям было бы глупо. Да он и не любил рисовать. К счастью, Ольга Петровна и сама рисовала очень плохо. Она пошла на выставку детских рисунков и, выбрав четыре-пять похуже, зарисовала их, а дома перерисовала. Теперь в комнате Вадика на стенах висели, как и полагается, детские рисунки.
        И, наконец, Ольга Петровна решила взять Вадику учительницу музыки. Учительнице мама Вадика сказала: «Мы без особых претензий. Научите ребенка играть самые простые детские песенки, и спасибо». Молоденькая учительница обрадовалась: работа представлялась ей достаточно легкой.
        Весь этот титанический труд дал свои результаты. К шести годам Вадик мог рассказать гостям стихотворение, сыграть на фортепиано коротенькую пьеску, показать свои рисунки. К сожалению, периодически он что-то забывал: то какое сейчас время года, то свой адрес, но ему напоминали, давали отдохнуть и заучивали «джентльменский набор» заново.
        Но впереди маячила школа!
        Школа и школьное обучение уже давно не столько радуют родителей будущих первоклассников, сколько пугают их по самым разным причинам. Это если говорить о родителях нормальных детей. А что чувствуют родители, у чьих детей в медицинской карте написано «дебильность»? И кто, скажите, в наше время не знает этого диагноза? Он прочно вошел в нашу жизнь, он звучит с экрана телевизора чуть не каждый день, причем с особой презрительной интонацией! То в очередном ток-шоу ведущие со знанием дела обсуждают, что дебилы рождаются исключительно в семьях алкоголиков. Или вдруг талантливый артист талантливо изображает дебила, а другие талантливые артисты талантливо изображают полное к нему презрение. Ольге Петровне было очень-очень больно! И она решила бороться дальше.
        Тамара встречалась с Вадимом уже три раза. Они ходили в кино, в кафе и гуляли по городу. Вадим всегда платил за Тамару. «Не жадный!» - думала Тамарочка.
        Но Вадим рано уходил домой, а Тамаре хотелось остаться с ним подольше. Ей вообще все время приходилось брать на себя инициативу в их отношениях.
        Например, она первой его поцеловала! Ну, с другой стороны, что здесь такого? В сериале, который шел в это время по телевизору, главная героиня тоже первой поцеловала парня, а потом еще и осталась у него на ночь. А он ее не выгнал и даже никак не обозвал, а бросил позже, когда девушка его обворовала. Вот если бы она его не обворовала, то, может быть, он вообще бы на ней женился! Тамара никогда не брала чужого, поэтому считала, что может рассчитывать на лучшее завершение своей любовной истории. Но Вадим не приглашал ее к себе домой… «Родителей боится», - понимала Тамара.
        Вадим был рад знакомству с Тамарой. У него был небольшой сексуальный опыт, но только с женщинами гораздо старше себя. Инициатива всегда исходила от самих этих женщин, которых он немного побаивался. Вадим, конечно, ничего не говорил об этом своей матери, смутно понимая, что ей это не понравится.
        Но Тамара - совсем другое дело! Молоденькая, свеженькая! И она никогда не подшучивала над ним, чего Вадим терпеть не мог! Он заметил, как ее обрадовала роза на первом свидании, поэтому на второе свидание он принес ей три розы. Тогда Тамара первый раз его поцеловала! Она благодарно принимала шоколадки, и они вместе весело их съедали. Они много целовались и мало разговаривали. Вадиму было так хорошо с Тамарочкой!
        Однажды Тамара пригласила Вадима к себе в гости. Она снимала квартиру вместе с подружкой. Тамара заранее приготовила ужин и, немного подумав, купила бутылку вина, а не водки, как советовала подруга.
        «Так культурней», - подумала девушка. Ужин удался во всех отношениях на славу. Вадим обо всем забыл и остался у Тамары на всю ночь.
        Известно, что многим взрослым людям долго-долго снятся страшные сны про школу: как они не могут ответить у доски или боятся контрольной. Ольге Петровне школа снилась очень часто. Но не своя, это как раз стерлось из памяти, а школа Вадима. Так сказать, «школьные годы чудесные». И кто сказал, что они быстро летят! Быстро пролетали каникулы, незаметно мелькало лето! А потом вновь начиналось мучение!
        Ольга Петровна давно «потеряла» медицинскую карту Вадима из детской поликлиники со злополучным диагнозом. Она наняла хорошего специалиста по подготовке ребенка в школу, да еще познакомилась с учительницей начальных классов и сделала ее чуть ли не лучшей своей подругой. Так что в первый класс мальчик поступил спокойно. Он умел все, что требовалось от детей при поступлении: читал, считал. Немного медленно, но ведь все дети разные. Потом, конечно, стало намного сложнее, но Зоя Ивановна - учительница Вадика и близкая подруга Ольги Петровны - всегда выручала, так что начальную школу они одолели совместными усилиями. Но дальше! Как же трудно было потом!
        Ольга Петровна радовалась каждой тройке, но их становилось все меньше и меньше. Наконец, Вадима направили на комиссию как неуспевающего ученика. Разговор с членами комиссии был ужасным, но Вадима удалось отстоять: он все-таки очень много знал на память, и его оставили на второй год в той же школе. Каждый день послушный Вадим шел в школу как на фронт, а Ольга Петровна ожидала «вестей с фронта». Вести были в основном плохие. В шестом классе все повторилось. Мнение новой комиссии было однозначным: дебильность и обучение в специальной школе. После стольких трудов! Ольга Петровна была в отчаянии!
        У Вадима с Тамарой был роман. Вадим стал каждый день приходить к ней на работу в парикмахерскую к концу рабочего дня. Тамара работала мастером по маникюру.
        Ей очень льстило, что Вадим заходит за ней, и она немного воображала перед подружками. Коллектив был женский, и вопрос поиска «хороших парней» был самым актуальным. Конечно, Вадима «обсуждали». Но Тамара всегда быстро его уводила. Если же до нее доходили какие-то замечания коллег по работе, у нее всегда находился железный аргумент в его защиту: «Зато он не пьет, совсем!» В родном Тамарином городке это была неслыханная роскошь, чтобы мужчина не пил!
        Один раз Тамару задержала клиентка. Вадим сидел на свободном стуле и ждал, когда она освободится.
        - Расскажи какой-нибудь анекдот, - попросила Вадима напарница Тамары.
        - Анекдот? - Вадим замялся. Он не мог вспомнить ни одного анекдота.
        - Давайте я вам лучше прочту стихи, - сказал Вадим. Девушки замерли.
        Вадим прочел небольшое стихотворение очень серьезно, с выражением. Когда Тамара и Вадим ушли, ее напарница Соня завистливо вздохнула: «Везет же Тамарке…»
        Сонин бой-френд рассказывал только «матерные» анекдоты.
        Вспомогательную школу Вадим закончил в шестнадцать лет. На самом деле отношение учителей в этой школе и к Вадиму, и к Ольге Петровне было намного лучше, чем в их прежней, массовой школе. Но Ольга Петровна сильно страдала морально. Во-первых, ей не нравилось новое окружение Вадима: в классе оказалось много детей из неблагополучных семей. Во-вторых, она очень устала врать.
        Ольга Петровна так и не рассказала никому из знакомых и соседей о том, что Вадик перешел учиться в «школу дураков». Кстати, такая школа была от них неподалеку. Но Вадима каждое утро шофер отвозил во вспомогательную школу, которая находилась довольно далеко от дома. Всем любопытным было объявлено, что Вадик перешел из районной школы в английскую из-за конфликта с учительницей.
        Ольга Петровна досконально изучила вопрос об образовании Вадима. Она поставила себе целью «уйти» от злополучного диагноза любым путем. К счастью, еще где-то сохранились школы рабочей молодежи, а некоторые училища и техникумы из-за недобора принимали всех подряд. К 21 году Вадим имел диплом о среднем специальном образовании, о дебильности никто не вспоминал. Изменения в стране и системе образования позволили устроить Вадима в платный университет. Вадим был послушным мальчиком, и Ольга Петровна думала: «А вдруг это действительно задержка развития, и Вадик пусть к 25, пусть к 30 годам станет таким, как все?»
        А какими были к этому времени все? Сын сослуживца мужа, ровесник Вадима, умер от передозировки наркотиков. А ведь он учился в настоящей английской школе, а не в такой, как Вадим! У соседей сын, моложе Вадима, лечился от алкоголизма. А его считали способным математиком!
        Не лучше обстояли дела и у некоторых знакомых, имевших дочерей.
        Не то чтобы Ольга Петровна радовалась чужому горю, нет, она не была злым человеком, но все это утешало и примиряло ее с собственными проблемами.
        «В каждом дому по кому, - вспоминала она старую русскую поговорку, и добавляла, - а в некоторых домах - два …» Она тогда и не предполагала, насколько была близка к истине…
        Вадим попросил мать рассказать ему какой-нибудь анекдот.
        В свое время они с Ольгой Петровной много работали над пословицами и поговорками, Вадим никак не мог уразуметь, что они означают. Особенно трудно давалось понимание, например, такой пословицы: «Не плюй в колодец, пригодится воды напиться». Вадик был чистюлей и понимал, что в колодец (Вадика специально возили в деревню посмотреть, что такое колодец) плевать нехорошо. Но поскольку в это же время ему объяснили, что такое «экология», в его голове произошло некоторое смешение информации. Когда учительница в школе попросила его написать в тетрадке, как он понимает эту пословицу, Вадик выдал трактат по экологии. Он писал о том, что нельзя засорять окружающую среду и плевать в колодцы, потому что потом, когда захочешь пить, будет неприятно пить воду с плевком!
        Еще Ольга Петровна объясняла Вадиму юмор. Он, конечно, понимал юмор, но простой: когда кто-то падал, пачкался, говорил не своим голосом. Они ходили в цирк, и Вадик хохотал над клоунами. Но ведь многие хохотали!
        Ольга Петровна рассказывала Вадиму приличные анекдоты. Было не так-то просто набрать хотя бы десяток приличных анекдотов, приходилось их записывать. Когда Ольга Петровна рассказывала Вадиму анекдот, он широко открывал глаза и ждал, когда мать растолкует ему суть. После этого долго хохотал и просил рассказать еще раз. Но рассказать анекдот самому Вадиму было не под силу. Ольга Петровна нашла подходящую уловку: в случае чего Вадим говорил, что не любит анекдотов.
        И вот, пожалуйста, ему потребовался анекдот. Ольга Петровна привычно пошла за одной из своих тетрадей, но вдруг вернулась.
        - А зачем тебе, Вадик, вдруг понадобился анекдот?
        И Вадик, запинаясь и отводя глаза, стал рассказывать про Тамарочку…
        Тамара была счастлива! Сегодня Вадим пригласил ее к себе домой! Видимо, решил познакомить девушку со своими родителями! Она торжествовала! Вадим ее обожал!
        Она рассказала о приглашении своим подругам и получила кучу советов. Боже мой, брак с Вадимом мог решить все ее проблемы! Особенно если ей удастся понравиться будущей свекрови и ее пропишут в Москве! Тамаре очень надоела канитель с регистрацией и съемной квартирой. Все время было страшно, что тебя либо обманут, либо выгонят. А какое это впечатление произведет на родственников! Тамара любила мечтать о том, как она приезжает к себе домой (почему-то ей нравилось представлять свой приезд без Вадика) нарядная, в шубе, с кучей московских фотографий, где они с Вадиком гуляют, сидят в ресторане, едут в машине и, конечно, с кучей подарков, которые Тамарочка небрежно вынимает из огромной дорогой сумки…
        Ольга Петровна волновалась. Она думала, что если у Вадика задержка развития, то он еще не интересуется женщинами. Она не знала ни про усатую сторожиху на даче, ни про приветливую толстую продавщицу из киоска у метро.
        Только теперь для Ольги Петровны открылась эта проблема: оказывается, мальчику нужен секс! Конечно, можно запретить Вадику встречаться с этой иногородней маникюршей, но «проблема» может остаться!
        Наконец, решение было принято. Ольга Петровна подумала, что будет полезно взглянуть на Тамарочку. Она привыкла изучать Вадика. Теперь необходимо было понять, что привлекло его к этой девушке и насколько управляемой может быть возникшая ситуация.
        Так встретились две взволнованные женщины.
        Обе они боялись друг друга. У каждой из них были свои тайны и планы. Обе понимали, что эта встреча может сильно повлиять на их жизнь.
        Вадим был спокоен и бодр. Мамочка пригласила в гости Тамарочку! Это так приятно!
        Ольга Петровна открыла входную дверь и увидела перед собой молодое, румяное лицо с хорошей кожей и совсем небольшим количеством косметики. Девушка держала в руках букет роз и торт, а позади нее топтался Вадим с бутылкой шампанского. Тамара!
        А Тамара увидела даму. Дама была стройной, модной и молодой. У самой Тамары мама была совсем-совсем не такая. Честно говоря, Тамара предпочла бы с возрастом стать такой, как мама Вадима!
        А квартира! Это просто квартира из журнала про жизнь «звезд»! Тамара не могла скрыть своего восторга! Она увидела себя как бы со стороны: полноватая, вся красная от волнения девица в дешевых шмотках стоит посреди большой, шикарно обставленной комнаты и не знает, куда можно стать или сесть, не нарушив гармонии. Она подумала, что тянет в лучшем случае на прислугу в этом великолепном доме с его элегантной хозяйкой. На глазах Тамарочки выступили слезы.
        Ольга Петровна внимательно посмотрела на Тамару и поняла ее состояние.
        - Ничего, девочка, - сказала она, - не стесняйся. Сейчас мы сядем за стол. Показать тебе, где можно вымыть руки?
        Вадим уже повалился на диван и включил телевизор.
        За столом говорили в основном Ольга Петровна и Тамара. Вернее, Ольга Петровна спрашивала, а Тамара отвечала. Ужин был замечательный.
        Чтобы не сводить все общение с Тамарой к допросу с пристрастием, Ольга Петровна решила рассказать забавный случай о соседском внуке. Ребенок посмотрел мультфильм о зайчиках. В мультфильме зайчики побежали в лес к большому шкафу с шубками. Наступила зима, и зайчикам надо было переодеть шубки: снять серые и одеть белые. Соседский внук требовал от своей бабушки повести его в лес и посмотреть, где стоит заячий шкаф!
        Тамара смеялась. Она любила детей.
        Вадим серьезно спросил: «А как зайцы на самом деле меняют шубки?» Тамарочка захохотала: «Они скидывают старые шубы и бегают по лесу голыми!» Ольга Петровна недовольно посмотрела на Вадима и предложила Тамаре съесть еще кусочек торта.
        Было уже довольно поздно, когда Вадим пошел провожать Тамару домой. Ольга Петровна тепло простилась с девушкой. Тамара была на седьмом небе от счастья! Ей было очень весело!
        Целуя Тамарочку на прощанье, Вадим вдруг озабоченно спросил: «Тамар, а бывают голые зайцы?» Тамара так смеялась, что не могла остановиться, а Вадим подумал: «Надо все-таки спросить о зайцах у мамы…»
        Вскоре Тамара поняла, что беременна. Она испугалась и обрадовалась одновременно, а потом решила, что первой об этом должна узнать Ольга Петровна. Она понимала, что именно в руках Ольги Петровны находится ее судьба.
        Когда Вадим пришел домой, он увидел, что его мама и Тамара сидят, обнявшись на диване, и плачут. Так Вадим узнал, что скоро станет отцом.
        «Ничего, - сказала Ольга Петровна Тамаре, - справимся, ты девочка здоровая, крепкая. Знаешь, Тамара, в каждом дому по кому…».
        - По кому это в дому? - спросил Вадик, и Тамарочка рассмеялась сквозь слезы. А Ольга Петровна ответила: «Я потом тебе, объясню, Вадик».
        Молодая женщина сильно нервничала. Она посадила на колени своего сына-первоклассника и умоляюще произнесла: «Помогите нам, пожалуйста. Никак не ладится учеба в школе, чего я только ни делала!»
        Я невольно вздохнула. Так неприятно сообщать родителям, что интеллектуальные возможности их ребенка не соответствуют требованиям современной массовой школы. Я попробовала немного смягчить неприятный разговор и стала рассуждать о том, какая сложная стала программа уже в первом классе и что не все дети с ней справляются. Я спросила Тамару о том, как она сама училась в школе.
        Но Тамара в первом классе была отличницей, хотя училась не в московской школе.
        «Вы поймите, - сказала она мне, - как я скажу об этом мужу, свекрови?»
        Тамара заплакала. Ее сын, Алеша, испуганно посмотрел на мать, и лицо его сморщилось: он тоже был готов заплакать.
        - А ваш муж почему не пришел вместе с вами на консультацию? - спросила я, от души сочувствуя женщине, но не имея возможности реально по мочь в ее горе.
        - Почему же не пришел? - ответила Тамара, - он пришел, только сидит в коридоре, стесняется зайти.
        - Ах, он стесняется, - заинтересовалась я. - Тогда пригласите его ко мне, пожалуйста, а сами подождите с мальчиком в коридоре.
        Вадим вошел в кабинет. Как он ненавидел все эти кабинеты! Смутно он ощущал в них какую-то скрытую угрозу, хотя чего, собственно, теперь ему было бояться!
        Я с сочувствием взглянула на Вадима.
        - Вы понимаете, как трудно учиться вашему сыну в школе? - спросила я молодого отца.
        - Я-то понимаю, - ответил Вадим и покраснел.
        Я посмотрела на него очень внимательно, потом наклонилась поближе и тихо спросила: «Папаша, вы сами-то в какой школе учились?»
        - Во вспомогательной, - почему-то сразу ответил Вадим, имевший диплом о высшем образовании.
        - Но моя жена ничего не знает об этом. Вы ей не скажете? - спросил он с надеждой.
        - Я ей не скажу, - ответила я. - Вы пришли ко мне с вопросом о сыне, и мы будем обсуждать только этот вопрос. Но вы сами должны убедить жену подобрать адекватные условия для обучения вашего ребенка. Массовую школу Алеша не потянет.
        Вадим встал. Он все понял. «Дебильный, дебильный!» - вновь зазвучали в ушах детские дразнилки. На его глазах выступили слезы. Вадим очень любил своего Алешку.
        «Надо спросить у мамы, что делать», - привычно подумал он.
        Тамара не понимала, что происходит, но почему-то чувствовала себя виноватой. И почему-то чувствовала себя виноватой именно перед Ольгой Петровной!
        Может быть, потому, что отношения у них с Тамарочкой сложились очень хорошие. Ольга Петровна не раз говорила, что если Тамара родит ей здорового внука, то больше ей ничего в жизни не надо. Ольга Петровна часто говорила, что ее радует Тамарин цветущий вид, румянец во всю щеку, отсутствие головных болей и прочих атрибутов современных женских недомоганий. Тамара легко переносила беременность и легко родила крупного красивого мальчика. Все это очень радовало Ольгу Петровну.
        Тамара знала, что самой Ольге Петровне рождение единственного сына досталось тяжело.
        Когда Алеша родился, Ольга Петровна была счастлива. Она помогала с ребенком, а Тамарочку устроила учиться в институт. Тамара обожала свекровь.
        Алеша рос здоровым мальчиком, практически не болел.
        И вот ужас! Алеша не может учиться в массовой школе! Он не выполнил тестов на «школьную зрелость», и его направили на специальную комиссию. Не успела Тамара опомниться, как ребенку уже поставили диагноз: дебильность. Тамара знала, что «дебильность» - это позор, это стыд. Как сказать об этом Ольге Петровне? Она не простит этого Тамаре! Вадим молча шел рядом. Он видел смятение жены, но боялся сказать что-нибудь не то.
        - Что же нам делать? - произнесла, наконец, Тамара вслух.
        - Надо быстрее все рассказать маме, - ответил Вадим.
        Тамара низко опустила голову и заплакала.
        Нарядная ухоженная дама с измученным лицом сделала над собой колоссальное усилие и спросила: «Вы обо всем догадались и поняли, откуда у нашего Алешеньки дебильность? Понимаете, ведь с Вадиком мне говорили: тяжелый токсикоз, родовая травма при рождении ребенка привели к тому, что пострадал его мозг. Моя невестка Тамара - здоровая женщина, никаких проблем с беременностью и родами, и вдруг опять этот проклятый диагноз!» Ольга Петровна заплакала.
        - Что же нам делать? - женщина плакала уже навзрыд.
        На самом деле все, что я могла им посоветовать: занятия по развитию ребенка, индивидуальная работа с педагогом-дефектологом - все это Ольга Петровна не только знала, но и прошла со своим сыном. Вопрос упирался именно в профиль школы и в оскорбительный диагноз. И еще Ольга Петровна не знала: говорить Тамаре правду про Вадима или нет?
        «Ну, что ж, - сказала Ольга Петровна после долгого и трудного разговора. - Мы начнем все сначала. В некотором смысле сейчас стало легче. Есть частные школы. Среди них есть школы с высокой платой за обучение, им не помешает еще один ученик. Стало проще давать взятки. Можно, в конце концов, стать спонсором школы. Да и прав у родителей теперь больше: без их согласия ребенка никуда нельзя переводить. Дебильность + деньги и упорство = норма.
        Ольга Петровна тяжело вздохнула. Было видно, что ей очень тяжело.
        - Вы, наверно, осуждаете меня? - спросила она устало. А вы посмотрите вокруг. Что представляют собой некоторые юмористические телевизионные программы? Выходит мужчина с тупым выражением лица и произносит монолог дебила или алкоголика, а зрители смотрят с удовольствием и смеются. А речь? Вы слышите, как люди говорят? Современный жаргон рассчитан именно на «дебильные» способности. Известная певица поет: «Не поДскользнуться, не поДскользнуться». Она столько страсти вкладывает в эту песню, а лучше бы в словарь посмотрела. И ее наверняка кто-то прослушивал, но тоже не придал значения грубой речевой ошибке. Кстати, мой Вадим говорит абсолютно грамотно, вы обратили внимание? А в ток-шоу жена одного известного бизнесмена и телеведущая серьезно обсуждали, чем должен заниматься ребенок, когда он «придет СО школы»!!!
        Ольга Петровна горько улыбнулась:
        - Так вы поможете нам конкретными советами?
        - Конечно, - сказала я. - Я помогу вам, чем смогу. И вы сами будете решать, что говорить Тамаре, а что нет. Только пусть Тамара и Вадим не спешат заводить еще одного ребенка. Возможно, в этом случае им потребуется дополнительная консультация.
        Лицо Ольги Петровны задрожало. Разговор отнял у нее слишком много душевных сил.
        Ольга Петровна попросила меня провести встречу со всеми членами семьи. Она рассказала Тамаре всю правду о Вадиме.
        Первой в кабинет вошла Ольга Петровна. Она выглядела похудевшей и более бледной, чем на нашей последней встрече. Ольга Петровна смотрела прямо перед собой.
        Тамара вошла второй. Было заметно, что она много плакала. Она села рядом с Ольгой Петровной и опустила голову.
        За ними вошел Вадим, держа за руку сына. Он выглядел смущенным. Вадим сел и обнял одной рукой Алешу. Тот прижался к отцу.
        «У нас в семье больше нет никаких тайн», - сказала Ольга Петровна. Тамара молча кивнула.
        «Хорошо, - сказала я. - Давайте обсудим индивидуальную программу воспитания и развития Алеши. Оценим его собственные возможности и способности. Вы ведь об этом просили?»
        И началась кропотливая работа…
        Когда беседа была закончена и все посетители потянулись к выходу, я попросила Вадима задержаться.
        - Вадим, а как поживает ваш папа? - спросила я у него.
        - Папа? Он давно не живет с нами, у него другая семья. Он помогает нам материально. Мама не любит говорить об этом, но он меня стесняется… Ну, что я не сделал карьеру. Вадим немного помолчал.
        А можно мне у вас спросить?
        - Да, пожалуйста.
        - Скажите, а много таких, как я?
        Я не совсем поняла его вопрос и переспросила:
        - Каких таких, Вадим?
        - Ну, таких, бывших дебилов?
        Мне показалось, что Вадим смотрит на меня довольно лукаво…
        Волноваться не вредно…
        - По какому вопросу вы хотите получить консультацию? - привычно спросила я женщину лет сорока, которая уже довольно долго ждала у кабинета психолога.
        - Моя дочь пятнадцати лет пьет валерьянку, когда нервничает, - сильно волнуясь и теребя что - то в руках, сказала женщина.
        - Почему вас это беспокоит? - решила я уточнить.
        - Потому что она все время волнуется и постоянно пьет то валерьянку, то кофе в огромных количествах, - уже раздраженно ответила посетительница.
        - А по какому поводу она волнуется?
        - Да по любому поводу. Знаете, жизнь такая нервная…
        Анечка росла нервным ребенком. Еще маленькой она могла ни с того, ни с сего начать плакать и кричать. Она то не хотела есть, то спать, то одеваться. Немолодые родители любым способом старались успокоить капризного ребенка.
        Девочка росла в благополучной во всех отношениях семье. Во-первых, в полной семье, где были и мама, и папа, внимательные и любящие. Во-вторых, в семье практически не употребляли алкоголь, и мать семейства, Маргарита Васильевна, гордилась мужем и любила пошутить по этому поводу: «Ну, алкоголизм нашей семье не грозит!» В-третьих, в семье был достаток и связи, так как папа был какой-то начальник.
        Несмотря на то, что в семье царила, казалось бы, полная идиллия, неприятности поджидали Анечку повсюду. Например, во дворе, куда Аня ходила гулять, она встречала других нарядных девочек. Девочки были веселые и с увлечением играли со своими куклами. Анечку раздражало, что они такие нарядные и веселые и так хорошо играют без нее. Аня попросилась к ним, но ей не понравилось, что одна девочка все время «распоряжалась», и она расстроилась. Кроме того, на голове у незнакомой девочки была шапочка с разноцветным пушистым помпоном. У Анечки такой шапочки не было, и настроение совсем испортилось.
        Перед школой Аню решили отдать в детский садик, чтобы она «привыкла к детскому коллективу». В саду тоже было полно огорчений. На занятиях по рисованию некоторым детям удавалось создать настоящие картины, а Анюта рисовала плохо. На музыкальных занятиях были девочки и мальчики, которые хорошо пели и танцевали, а Анечка оказалась неуклюжей и безголосой. Аня их всех ненавидела, особенно девочек. К мальчикам она была гораздо снисходительней и старалась держаться к ним поближе.
        Много переживаний доставили ей и детские праздники, которые регулярно проводились в саду. Ане хотелось иметь на детском празднике главную роль, быть солисткой, но назначали других. Она просила маму сделать ей самый лучший костюм для участия в постановке сказки, мама согласилась и подошла к воспитательнице, но противная воспитательница отдала роль Красной Шапочки другой девочке, потому что та хорошо пела песенку, а Анечке дала роль какого-то дурацкого зайчика. Аня была очень расстроена, и по дороге домой мама постаралась успокоить дочку и купила ей большую шоколадку.
        В первом классе жизнь Анечки немного наладилась. Она хорошо читала и считала, а в классе были дети, которые ничего этого не умели, и учительница не раз ставила Аню им в пример. Анюта высокомерно посматривала на одноклассников и особенно одноклассниц. Ей нравился один красивый мальчик, Петя, и она решила с ним подружиться. Аня подошла к этому мальчику и сказала: «Послушай, давай с тобой дружить!» Петя посмотрел на нее и ответил: «Давай!»
        Анечка рассказала дома маме и папе, что у нее появился друг Петя, самый красивый мальчик в классе. Мама и папа умилялись и радовались, глядя на счастливую дочку. Но счастье длилось недолго.
        На следующий день Аня пошла в школу с видом победительницы. Она встретила по дороге одну девочку из класса и сказала ей небрежно: «Сейчас надо найти моего друга Петьку, он, наверное, меня ждет!» Но Петя ее не ждал! Он даже не обратил внимания, что Аня вошла в класс. Петя увлеченно рассматривал марки в альбоме другого мальчика! Анечка схватила альбом и швырнула его в сторону.
        - Петя, ты же со мной дружишь, а не с ним! - закричала она.
        - Иди отсюда, - процедил Петя сквозь зубы, подбирая марки с пола вместе с товарищем. - Отстань от меня…
        Анечка заболела. Она так расстроилась, что у нее заболела голова. Она еле-еле дождалась конца уроков и, увидев маму, разрыдалась. Она сказала родителям, что Петя отказался с ней дружить из-за дружбы с одним мальчиком. Родители смотрели на дочь с нежностью и сочувствием. Они успокоили ее и объяснили, что в этом возрасте мальчики предпочитают дружить с мальчиками, а не с девочками. А вот когда Петя подрастет, о-го-го! Вот тогда Анечка ему и покажет! Потому что он влюбится в нее «наповал»! Будет за ней бегать с букетом цветов и умолять хотя бы взглянуть на него! Слезки у Анечки просохли, она тяжело вздохнула, ей стало немного легче. Мама принесла ей в постель чаю и дала две таблетки валерьянки, чтобы девочка хорошо спала ночью.
        Она уже давно не была отличницей, но все же была на хорошем счету у учительницы начальных классов. Та давала ей разные поручения, с которыми Аня всегда справлялась. Особенно Анечка любила, когда учительница ненадолго выходила из класса и поручала ей присмотреть за порядком. Порядок в классе Анечка поддерживала строго. Девочка чувствовала, что дети ее побаиваются, и это ей нравилось. Она по собственной инициативе завела специальную тетрадку, в которой отмечала плохое поведение одноклассников.
        Но в средних классах все переменилось. Учиться Аня стала хуже, учителя ее не выделяли, а одноклассники почти не замечали. Кроме того, Ане не с кем было дружить!
        У девочки постоянно было плохое настроение. Она говорила родителям, что ей неинтересно учиться, учителя в школе «все серые». Дома Аня любила изображать перед родителями учителей: как они плохо одеваются, неправильно употребляют слова, сами не знают школьных предметов и не любят умных учеников.
        - Вообще в этой школе не любят УМНЫХ! - говорила Аня.
        - Да что удивляться, - комментировала Анина мама, - живем в рабочем районе, учимся в слабой школе.
        - Да и с кем ей дружить? - вторил папа. - Девочка из хорошей семьи, а там не поймешь, кто учится! Видишь, она постоянно на нервах, постоянно расстроена. Нужно организовать летом полноценный отдых, чтобы девочка успокоилась.
        - Нужно перевести Аню в «сильную» школу, - решила мама. - Там девочка будет находиться среди себе подобных, ей будет гораздо комфортней.
        И Аню перевели в школу, которая располагалась довольно далеко от дома, но была на хорошем счету. Маргарита Васильевна сама побеседовала с директором и осталась довольна: приличные дети, приличные учителя, директор тоже производила впечатление благополучной и приличной.
        Но и новая школа заставила Аню понервничать. Требования учителей оказались действительно более высокими, чем в старой школе. Посыпались тройки, а за ними и двойки по отдельным предметам.
        Новый класс был дружным. Со своими уже определившимися лидерами, первой красавицей, лучшим математиком, поэтессой, центральным нападающим, и т.д. Класс принял Аню приветливо, но равнодушно.
        - Живи, учись. А там посмотрим…
        Нервы Ани были все время на пределе. Она уже не раз пожалела, что ушла из своей старой школы, где ее, если и не любили, то, по крайней мере, знали. Но назад ходу не было. Возвратиться обратно было равносильно тому, чтобы признать свое поражение. Сказать бывшим учителям и одноклассникам, что она так сильно по ним скучала, что решила вернуться, было невозможно: ей бы никто не поверил. И тем, и другим Аня успела много чего наговорить перед уходом из старой школы. Сейчас она, по крайней мере, могла при встрече рассказать бывшим одноклассникам и учителям, какая у нее теперь замечательная школа с «высокими требованиями», как ей там весело и интересно учиться!
        Приходилось терпеть и выживать. Но сил совсем не было. Постоянные придирки учителей. Плохие оценки. Да еще недавно Аня опозорилась у доски, сказала какую-то глупость, и класс засмеялся. Это было невыносимо. А на день рождения одной из девочек, занимающей лидирующее положение в классе, ее не пригласили!
        Аня страдала. Она плакала перед сном и засыпала с головной болью. Она не могла сосредоточиться на уроках. Постоянно была в плохом настроении: и перед школой, и после нее. И даже в выходные дни ей не удавалось забыть о том, с какой бесподобной прической пришла в школу первая красавица, какое дивное сочинение одноклассницы зачитывала на уроке литературы учительница и что только три человека в классе (но не она) решили сложную задачу по математике.
        Анечке хотелось успокоиться. Ей очень хотелось отвлечься, наконец, от всех этих неприятностей.
        В доме всегда была валерьянка, так, на всякий случай. Мама довольно часто давала ее Анечке, видя, что та постоянно нервничает. Аня предпочитала пить ее в таблетках: маленьких, желтых конфетках. Конечно, две-три штучки ей не помогали. Но от десяти-двадцати Аня чувствовала эффект. Так приятно было ощущать некоторое равнодушие к происходящему: к чужим пятеркам, красивым вещам, успехам других людей.
        Это помогало мечтать. Возникало приятное состояние, когда можно было успокоиться и просто помечтать о том, как она, Анечка, становится самой популярной девочкой в классе и в школе, как ее буквально «рвут на части»: все девочки хотят с ней дружить, а мальчики бегут наперегонки, чтобы с ней поздороваться, понести портфель, проводить из школы домой. Как учитель математики сокрушенно разводит руками, потому что опять никто, кроме Ани, не смог решить сложную задачу. Как учительница литературы с выражением зачитывает на уроке Анино сочинение в качестве образца, к которому надо стремиться, хотя это почти невозможно для обычных учеников. Как Аня выбирает, к кому она пойдет в воскресенье на день рождения, потому что приглашений целых пять, а одноклассники заявляют, что пойдут только туда, куда пойдет сама Аня. И как самый популярный мальчик в классе объяснится ей в любви.
        Аня полюбила спать. Она заметила, что если выпить перед сном упаковку валерианки, то сон становится легким и комфортным. Но стало совсем невозможно учить уроки. Аня чувствовала, что у нее совсем нет сил, и тогда она попробовала пить кофе. В принципе, Аня и раньше любила кофе. Но она поняла, что ей необходимо выпить две-три чашки крепкого кофе, чтобы ее настроение поползло вверх. Тогда ей не захочется спать, а наоборот, захочется веселиться!
        Однажды, выпив утром три чашки крепкого кофе, она почувствовала такой прилив веселья, что пришла в школу в прекрасном настроении. Большинство одноклассников не выспалось, и Ане удалось их растормошить. Она хохотала, рассказывала что-то смешное, выкрикнула забавное замечание на уроке… и заслужила поощрение одноклассников.
        - Ну, ты даешь, - сказал один мальчик. - Я даже проснулся!
        - Хоть кто-то в тонусе, - отозвалась девочка, с которой Аня хотела сблизиться.
        Аня шла домой почти счастливая. Она предвкушала, как расскажет родителям о своем триумфе, о том, как она постепенно завоевывает свое место в классе. И то ли еще будет!
        Ей даже не хотелось принимать перед сном валерьянку. Но она вспомнила, что завтра будут раздавать контрольные по математике, и на всякий случай приняла три таблетки. Чтобы не волноваться.
        Постепенно Аня нашла некую комбинацию из валерианки и кофе, которая обеспечивала ей минимальный уровень волнения и приятный общий тонус. Она тщательно прислушивалась к своим ощущениям, ловила малейшие изменения в своем настроении и увеличивала по мере необходимости то дозу валерианки, то дозу кофе. Она покупала по десять баночек с таблетками валерьянки, но в последнее время этого запаса уже не хватало на неделю. Аня брала баночку с валерьянкой с собой в школу и как только чувствовала, что начинает волноваться, сразу принимала несколько таблеток. С кофе было сложнее. Аня выпивала две-три чашки дома, но мама не разрешала брать с собой в школу еще и кофе в термосе. Они начали ссориться из-за этого. Аня кричала, что ей будет плохо, она начнет волноваться, разнервничается, получит двойку или две, а виновата во всем будет мать!
        Ане исполнялось пятнадцать лет. Приближался день ее рождения. Девочка нервничала все воскресенье: в понедельник она решила пригласить к себе одноклассников. Она выпила много кофе и чувствовала себя возбужденной, а вот валерьянка успокаивала мало. Она составила список гостей, но волновалась, что ребята будут отказываться. И действительно, первая же девочка, к которой подошла Анечка, ответила, что не сможет прийти, потому что идет в театр. Потом отказался один мальчик, но все же четыре человека приняли приглашение. Домой Аня пришла совсем разбитой, почти больной. Она волновалась, что на день рождения к ней никто не придет.
        Валерьянка закончилась, кофе пить не хотелось. В шкафу стояла початая бутылка коньяка и полбутылки водки. Водкой мама растирала ноги при простуде. Аня открыла бутылку с водкой и понюхала: не вкусно. Открыла коньяк. Запах был более приятный. Аня налила себе в рюмку коньяка и выпила. По телу разлилось приятное тепло. Анечка налила еще коньяка. Выпила и почувствовала долгожданную расслабленность, мысли стали расползаться, губы тронула улыбка.
        День рождения начался приятно. Утром к Анюте в комнату пришли родители с подарками. Мама принесла на подносе кофе и пирожки.
        Ребята из Аниного класса должны были прийти к пяти часам вечера. Анечка буквально извелась. Вдруг раздался телефонный звонок. Звонил одноклассник Володя. Он заболел и извинялся за то, что не сможет прийти. Аня заподозрила, что он врет, и холодно попрощалась. Не успела она отойти от телефона, как тот опять зазвонил. Анюта похолодела, сердце забилось. Она на цыпочках побежала в туалет и заперлась там. Потом услышала, что мама разговаривает по телефону со своей подругой. Аня вытерла пот со лба, прокралась в гостиную, быстро налила себе рюмку коньяка и залпом выпила. Уже знакомое приятное тепло разлилось по телу. Аня быстро налила себе вторую рюмку и опрокинула ее в рот. Затем пошла в свою комнату. На лице появилась улыбка. Анечка глубоко вздохнула и с удовлетворением прислушалась к себе: она не чувствовала никакого волнения…
        Трое одноклассников все же пришли на день рождения. Папа открыл бутылку шампанского. Ребята чокнулись, выпили, но разговор не клеился. Ира начала рассказывать анекдот, и все повернулись к ней. Анечка почувствовала себя неуютно. Она внимательно посмотрела на Иру. Что за кофту та на себя напялила? Ей совершенно не идет! Аня пропустила анекдот мимо ушей, и, когда все засмеялись, оказалось, что она одна сидит молча, с недовольным выражением лица.
        Всем стало неловко. Анечка извинилась и сказала, что ей надо на минутку выйти. Она чувствовала, что ей нужно успокоиться. В сумке лежали успокоительные таблетки, которые она взяла, когда была в гостях у тети. Она быстро проглотила таблетку на кухне и запила ее оставшимся в бутылке шампанским. Затем вернулась в комнату к гостям. На губах Анюты играла довольная улыбка. Вечер прошел весело.
        Пятнадцатилетняя девушка с высокомерным выражением лица решительно вошла в кабинет.
        - Я вообще не понимаю, зачем мама меня к вам притащила.
        - Ты не хотела идти? - с сочувствием произнесла я.
        - Не хотела. Чем собственно вы можете мне помочь?
        - А тебе надо помочь?
        - В принципе надо. Выпишите мне лекарство, чтобы я могла успокоиться. А то валерьянка мне уже не помогает.
        - Из-за чего же ты волнуешься?
        - Из-за многого. Понимаете, мне надо успокоиться, чтобы ни о чем не думать.
        - О чем же ты не хочешь думать?
        - Да вообще ни о чем не хочу думать. Когда я думаю, я волнуюсь. А волноваться вредно.
        - А что тебя успокаивает, кроме валерьянки?
        - Знаете, я взяла успокоительные таблетки у своей тети. Они на меня действуют замечательно, но их только по рецепту продают. Вы можете такие же мне выписать?
        - Давай сначала поговорим.
        - Ну, давайте, только недолго.
        - Расскажи, кем ты хочешь быть?
        - Руководителем.
        - А кем ты хочешь руководить?
        - Большим предприятием, где много народа. Кого захочу - уволю. Кому хочу - премию. Чтобы уважали. Как моего папу.
        - У тебя есть друзья, подруги?
        - Близкая только одна.
        - Опиши мне, какая она?
        - Она? Дура и сволочь, но я к ней привыкла.
        - А чем ты интересуешься?
        - Да я всем интересуюсь… Мне только успокоиться надо. Выпишите мне, пожалуйста, хорошее успокоительное лекарство…
        - Вы тоже считаете, что волноваться вредно? - спросила я Анину маму, когда она вошла в мой кабинет и села в кресло.
        - Ну, а что же здесь полезного?
        - Но ведь бывает приятное волнение?
        - Это редко, в основном неприятное.
        - Но за неприятным волнением следует размышление, анализ, осознание происходящего, наконец, принятие каких-то решений и вывод. Вы так не считаете? - развила я свою мысль.
        - Ох, не знаю. Мне бы не хотелось постоянно волноваться из-за пустяков. Вот моя сестра лечится у невропатолога. Так она выпьет таблетку, а потом только ходит и улыбается! Ей все безразлично.
        - Это у нее ваша дочь взяла успокоительные таблетки?
        - У нее. А что делать? Девочка постоянно нервничает! Нельзя же пить бесконечно эту валерьянку. Да и не помогает она! А кофе гробит сердце!
        - А из-за чего нервничает ваша дочь?
        - Да из-за всего. Она очень чувствительная и впечатлительная с детства.
        - А чем интересуется ваша дочь?
        - Да когда ей чем-то интересоваться, когда она вся на нервах?
        - А вы сами чем интересуетесь?
        - Да чем же мне интересоваться, когда у меня муж, хозяйство, дочь-школьница? Думаете, мне легко?
        - Но вы ходите в кино, в театр, читаете?
        - Да причем здесь это? У нас очень хорошая семья. Вы мне помогите дочку успокоить… Вы разве не считаете, что ей вредно столько волноваться?
        - Поверьте, Маргарита Васильевна, - сказала я. - ВОЛНОВАТЬСЯ НЕ ВРЕДНО!!! Намного вреднее постоянно завидовать. Вы замечали, что Аня очень завистливая?
        - Да с чего вы это взяли? Она у нас с отцом единственная дочка, все ей, кому она может завидовать?
        - Вы все же подумайте над этим вопросом. И мой вам совет, попробуйте заинтересовать дочку каким-то содержательным занятием. Проанализируйте, что ей нравится? Чему бы она захотела научиться? И еще. Попробуйте не успокаивать, а поднимать ее настроение. Сходите с ней в театр. Попереживайте, поволнуйтесь за персонажей на сцене, посочувствуйте кому - то из них. Потом обязательно обсудите с дочкой содержание спектакля.
        Анечка с мамой торжественно собирались в театр. Они долго думали, в чем пойти, и оповестили об этом мероприятии, казалось, всех знакомых.
        Конечно, они ходили в театры и раньше. Но в последнее время бывали редко.
        Маргариту Васильевну захватила атмосфера театра, спектакль ей понравился, и она ощутила уже подзабытый подъем настроения, который испытывала прежде. Аня вышла из театра, задумавшись.
        - Ну, как, тебе понравилось? - спросила мать девочку.
        - Ничего, - ответила та. - А правда, мама, что артистам сейчас мало платят?
        Мать удивилась.
        - Не знаю, смотря каким артистам.
        - А директору театра?
        - Тоже не знаю. Смотря, какой театр, какой директор.
        - Зря, мама, мы с тобой шампанского в антракте не выпили, - мечтательно протянула дочь.
        После уроков девчонки остались поболтать около школы.
        - Отойдемте подальше, - сказала Оля, - покурить хочется. Ты будешь? - она повернулась к Анечке.
        - Конечно, - небрежно ответила та, хотя, вообще-то, не курила.
        Девочки закурили.
        - Давно куришь? - спросила Оля.
        - Уже давно, а что?
        - Да затягиваться не умеешь.
        И Оля начала объяснять Анечке, как правильно курить.
        Но дружбы с Олей у Анечки не получилось. Они с Олей курили вместе после занятий в школе, а потом Оля уходила со своей подружкой Машей, которая прозвала Олю «Паровоз» и сама не курила. Подруги они были неразлучные. А Анечка опять «не вписалась»! Она ненавидела Машу, злилась на Олю. Аня попыталась перетянуть Олю на свою сторону: приносила в школу дорогие сигареты, уводила Олю от Маши якобы для того, чтобы вместе покурить и обсудить важную проблему, но все было напрасно. Девочки увлекались фотографией, ходили в кружок бальных танцев, а Ане все это было не к чему.
        Аня пришла домой в отвратительном настроении. Она приняла «тетину» таблетку, но не почувствовала успокоения. Машинально Аня налила себе рюмку коньяка, выпила и почувствовала приятное тепло. Она выпила вторую рюмку и пошла спать. Через сладкую дрему Аня видела себя рядом с красивым мальчиком, вокруг завистливые лица девочек и Оля с перекошенным от зависти лицом, умоляющая о прощении. Аня довольно улыбнулась и заснула.
        Маргарита Васильевна буквально ворвалась в мой кабинет.
        - Я обнаружила в буфете пустую бутылку из - под коньяка, - сказала она. - Муж не пил, я тоже. Гостей не было. Аня все отрицает, но я, знаете ли, боюсь. А вдруг? Ваш совет сходить с Аней в театр ничего нам не дал. Ну, сходили. Это, конечно, несерьезно. Здесь нужны какие-то решительные меры. Невропатолог прописал ей «успокаивающее», но Аня говорит, что оно не действует.
        - А как с Аниными интересами? - спросила я. - Удалось хоть чем-то ее заинтересовать?
        - Ничего она не хочет. То мрачная, то веселая не разберешь. А теперь еще этот коньяк.
        Как вы думаете, неужели это она выпила?
        Мы сидели с Аней в моем кабинете.
        - Анечка, что сейчас тебя больше всего огорчает?
        - Меня никто не ценит. Все сами по себе. Все говорят мне гадости. Все что-то из себя строят. А я нервничаю.
        - Аня, у вас в классе кто-нибудь занимается конным спортом, ездит верхом?
        - Нет, а что?
        - А тебе нравятся лошади?
        - В каком смысле?
        - Тебе нравятся эти животные?
        - Смотря какие.
        - А ты хотела бы научиться ездить верхом?
        - Зачем?
        - А затем, что в твоем классе никто этого не умеет, и ты сможешь их удивить.
        Аня задумалась.
        - Ну, это же, наверное, трудно…, - сказала она.
        - Если бы было легко, никто бы не ценил.
        - Не знаю. Не могу представить себя на лошади.
        - А, по-моему, ты бы смотрелась на лошади очень здорово! Мне кажется, что у тебя получится, хотя это и не легко. И фигура у тебя подходящая!
        Аня заволновалась.
        - Вы правда так считаете? А откуда вы знаете?
        - Я сама занималась конным спортом, - соврала я. - И вижу, что у тебя есть данные! Вот посмотришь, сначала будет трудно, ничего не будет получаться, зато потом ты всех поразишь!
        Аня совсем разволновалась. Она раскраснелась, ладошки стали влажными.
        - Вы правда так думаете?
        - Уверена, - уверенно ответила я, - хотя ни в чем не была уверена.
        - Но употреблять алкоголь и пить успокоительные таблетки тебе нельзя, - добавила я на прощанье. - Лошади отрицательно реагируют на запах алкоголя. И запах лекарств чувствуют намного лучше людей, - заявила я довольно прямолинейно.
        - А куда мне обратиться, чтобы меня приняли? - с сильным волнением спросила Аня.
        - Записывай адрес и телефон, - ответила я, внимательно наблюдая за девочкой.
        - Если она разобьет себе голову, отвечать будете вы, - резко сказала Анина мама.
        - А если к 18 годам она у вас станет алкоголиком, тогда кто будет отвечать? - спросила я как можно спокойнее.
        Маргарита Васильевна вышла из кабинета, хлопнув дверью.
        Домой Анечка приехала в сильном волнении. Она представляла себя верхом на лошади, которая стремительно уносит ее вдаль. Она не знала, какую одежду ей нужно купить для занятий конным спортом. И есть ли у нее что-то подходящее. Ей хотелось сразу позвонить тренеру, но казалось, что звонить уже поздно. По крайней мере, Маргарита Васильевна считала, что это неприлично. Аня взволнованно ходила по комнате. Потом все-таки набрала номер. Ответил молодой женский голос. Аня, дрожа и запинаясь, спросила, нельзя ли ей записаться на занятия конным спортом. Тренер деловито спросила, сколько ей лет и по каким дням она сможет ходить на занятия.
        - А можно прийти завтра? - в сильном волнении спросила Аня, практически уверенная в отказе.
        - Тебе повезло, - сказала тренер. - Как раз завтра в шестнадцать часов у меня будет свободное время. Приедешь?
        - Обязательно, - почти прошептала Аня. На ее глазах выступили слезы. Руки тряслись. Ноги подкашивались. Она без сил опустилась на стул.
        Ночью ей снилось, как серебристо-серый конь уносит ее в голубую даль…
        Следующий день в школе пролетел незаметно. Аня так волновалась перед встречей с тренером, что ничего не замечала вокруг. После занятий она понеслась домой, чтобы успеть собраться и не опоздать.
        Тренером оказалась молодая симпатичная девушка Надежда. Они немного поговорили и пошли смотреть лошадей…
        Запах конюшни манил и успокаивал. Аня увидела его сразу, коня из своего сна. Серый в яблоках красавец!
        - Ого, - сказала тренер, - оказывается, у тебя есть нюх на лошадей. Это действительно отличный конь.
        - А можно мне будет покататься на нем, ну, потом когда-нибудь? - волнуясь и дрожа спросила Аня.
        - Зачем потом, - деловито отозвалась Надежда. - Прямо сейчас и попробуем. Ты гостинец-то ему принесла?
        Трясущимися руками Аня достала из сумки черный хлеб с солью и морковку. Конь гордо посмотрел на девочку, но угощение принял и даже разрешил чуть-чуть погладить себя по морде. Недолго, конечно.
        - Так, знакомство состоялось, - сказала тренер. - Теперь начнутся трудовые будни. Ты согласна?
        И Аня, которая в принципе ненавидела трудовые будни, которая всегда старалась оградить себя от малейшего волнения и даже дополнительного усилия, торопясь и жутко волнуясь, села верхом на коня. Она мечтала только о том, чтобы этот красавец ее признал. Она была готова собрать для него всю морковку в мире…
        Девочка испытывала сильнейшее волнение, такое, что больше вообще ни о чем не могла думать, кроме того, что ей говорила тренер Надежда.
        Спустя примерно два месяца после знаменательного знакомства с Гиацинтом (ее любимым конем), Анечка торопливо собирала свои учебники и другие вещи, потому что ей нужно было зайти домой, переодеться и ехать на тренировку. Ее несостоявшаяся подруга Оля-Паровоз собирала компанию для похода в кино. Желающих набралось уже прилично. Была весна, всем хотелось пообщаться и развлечься.
        - А ты с нами пойдешь? Заодно покурим, - обратилась она к Анюте.
        Аня удивилась. В последнее время она мало общалась с одноклассниками. Аня подружилась со своим тренером Надей и через нее еще с двумя девочками, так что в принципе больше не чувствовала себя одинокой. Она постоянно перезванивалась с новыми подругами, и два-три раза в неделю с ними встречалась.
        Ты знаешь, а я больше не курю, - миролюбиво ответила она Оле.
        - Ну да? - удивленно воскликнула Оля. - Теперь ты только пьешь, да? - засмеялась она. - Нам известно, что ты пьешь, как лошадь!
        Ане стало не по себе. Одноклассники смотрели на нее с любопытством. Она представила себя летящей вперед на Гиацинте в голубую даль… Так советовала делать психолог каждый раз, когда Аня почувствует, что ей трудно. Анюта глубоко вздохнула.
        - Да что ты знаешь о лошадях, Паровоз? - спросила она Олю.
        - А ты что о них знаешь, алкоголичка? - парировала Оля.
        Аня вздрогнула от оскорбления. Она постаралась вызвать перед собой видение летящего Гиацинта. Почему-то получилось, что он летит в голубую даль один…
        - Я знаю о лошадях много, - ответила она. - Они часто бывают лучше людей. А сейчас мне некогда. Меня ждет мой конь.
        Одноклассники молчали. Аня взяла свою сумку и вышла. Она еще чувствовала себя уязвленной. Но не побежденной, не раздавленной и не размазанной, как раньше. Она элементарно могла представить себя летящей вперед на Гиацинте в голубую даль!
        - Волноваться не вредно! - подумала Анечка и улыбнулась, вспомнив недоумевающие лица одноклассников, когда она сообщила им о своем коне.
        - Как вы думаете, откуда Оля-Паровоз узнала про успокоительные таблетки и коньяк? - первым делом спросила у меня Аня.
        - Скорее всего, ты сама ей намекнула, когда вы вместе курили, или пошутила по этому поводу.
        - А что мне теперь говорить, если она начнет приставать и дразнить меня алкоголичкой? - испуганно спросила Аня.
        - А ты что, принимаешь алкоголь? - строго спросила я.
        - Нет, что вы, я это давно бросила, да мне теперь этого и не надо, - ответила девушка.
        - Тогда в чем дело? Просто все отрицай. Если будет приставать, скажи, что сболтнула по глупости.
        - Но… на дне рождения… ребята, наверное, догадались…
        - Тогда просто скажи всем: что было, то прошло. Да так на самом деле и есть.
        Расскажи лучше, как поживает твой конь. И разговор принял совсем другой оборот.
        Ане исполнилось двадцать лет, когда она вновь решила обратиться к психологу.
        Она закончила техникум, работала и по-прежнему увлекалась лошадьми и конным спортом.
        В кабинет вошла симпатичная улыбающаяся девушка. Она с удовольствием рассказывала о своей жизни, работе, увлечениях.
        - Что же тебя привело ко мне на этот раз? - спросила я, глядя на ее оживленное лицо и невольно улыбаясь. - Проблемы на личном фронте?
        - Нет, у меня трудные отношения с мамой. Она постоянно волнуется, переживает. Пьет разные лекарства… И мне жизни не дает.
        - Ну, это совсем другая история, - сказала я. - Будем во всем этом разбираться. Скажи, а как ты справляешься теперь со своими волнениями?
        - Знаете, какая у меня любимая поговорка? - улыбнулась Аня.
        - Какая же?
        - Волноваться не вредно! Я часто это повторяю. Знаете, когда я лечу на своем коне, то всегда немного волнуюсь. А потом у меня есть любимое дело и есть, - она смущенно опустила глаза, - любимый человек.
        - А как твои одноклассники? Удалось тебе тогда завоевать их расположение?
        - Да, отношения в целом наладились. Но мне это стало не так уж и важно. Я даже сама была удивлена. Школу я закончила на тройки, но меня стали уважать, а это всегда приятно. Так вы поможете разобраться в моих отношениях с мамой?
        И разговор перешел в новое русло.
        Тиран умер, да здравствует тиран!
        Утро в одной из крупных коммерческих компаний началось с трагедии. Президенту компании по телефону сообщили о том, что его личный помощник покончил жизнь самоубийством: повесился у себя дома.
        Президент был потрясен. Его помощник был образцом аккуратности, ответственности и дисциплины, и его самоубийство явилось для него полной неожиданностью. Какие, собственно, причины?
        Сотрудники практически не могли работать в этот день. Все любили читать детективы и всерьез подозревали, что это не самоубийство, а убийство!
        Началось расследование. Компанию лихорадило. Поползли слухи. Президент компании заверил своих сотрудников, что будет держать их в курсе дела. Никто не мог понять, отчего преуспевающий помощник президента, сорокадвухлетний мужчина мог покончить жизнь самоубийством!
        В плане ведения следствия в наше время народ стал очень грамотным. Сотрудники компании сами «прорабатывали» три версии: несчастная любовь, финансовые затруднения и проблемы, связанные с коммерческой деятельностью. О последней версии говорили шепотом.
        Однако результаты следствия показали, что бывший помощник президента ни в чем предосудительном замешан не был, финансовых трудностей не испытывал, любовниц не имел, а совершил самоубийство в состоянии сильного алкогольного опьянения.
        Последнего вывода следствия ни сотрудники фирмы, ни сам президент компании не поняли. Как это сильное алкогольное опьянение? Помощник президента не пил вовсе!
        Компанию опять залихорадило. Все хотели знать подробности.
        Подробности оказались малоприятными. Первым обнаружил повесившегося его сын-подросток. Естественно, мальчик был этим сильно травмирован. Он сам вынул мертвого отца из петли. У бывшего помощника президента осталась вдова, которая нигде не работала, и двое детей. Кроме сына-подростка, у нее была еще маленькая дочка.
        Все «забыли» о факте сильного алкогольного опьянения бывшего помощника и сосредоточились на проблемах его семьи, которую, к слову сказать, никто никогда не видел. Президент распорядился оплатить похороны за счет компании и передал вдове некоторую сумму денег в качестве материальной помощи.
        На похоронах несколько сотрудников обратили внимание на то, что сын погибшего ведет себя как-то странно. «Ничего удивительного», - подумали они. - Мальчик пережил психическую травму.
        Было принято решение пригласить для сына погибшего сотрудника квалифицированного психолога. Сотрудники фирмы считали своим долгом помочь мальчику справиться с таким горем.
        «Вдове тоже не помешает психологическая помощь», - добавил президент.
        Прежде чем встретиться с вдовой и ее сыном, я попросила президента компании дать хотя бы некоторые сведения о погибшем. Так не хотелось нечаянно задеть, что называется, «по больному».
        Первоначальные сведения выглядели очень скромно. Анатолий Кузьмич был родом из небольшой деревни Калужской области. Имел высшее экономическое образование и закончил множество всевозможных курсов по повышению квалификации. Имел семью: жену и двоих детей. Последние два года трудился в крупной коммерческой компании. Покончил жизнь самоубийством в возрасте сорока двух лет.
        На фотографии, представленной с места работы, погибший помощник выглядел весьма солидно. В хорошем костюме, в белой рубашке с галстуком, аккуратно подстрижен, с серьезным выражением лица.
        Президент компании был очень расстроен. Глядя на фотографию Анатолия Кузьмича, он сказал: «Да, Анатолий всегда именно так и выглядел: подчеркнуто аккуратный, подтянутый, вежливый. Я всегда ставил его в пример другим сотрудникам».
        - А какие его качества вы ценили больше всего? - спросила я.
        - Да все, все его качества, - воскликнул президент. - Он был буквально идеалом помощника! Когда Анатолий пришел ко мне работать, он навел полный порядок во всех бумагах, документах. Он все разложил по своим местам, пронумеровал, пересчитал, переписал. И в любой момент умел разыскать для меня любой документ. Четкий, пунктуальный, буквально незаменимый помощник в моей работе! Никогда не опаздывал! Честно говоря, я не замечал у него недостатков. Возможно, они и были, как у каждого человека, но я не замечал! Поэтому, когда нам позвонили и сообщили о его смерти, тем более самоубийстве, поверить было трудно. Как-то это совсем не вязалось с его обликом.
        - Он дружил с кем-нибудь в вашей организации?
        - Да нет, не знаю. Да и когда ему было дружить? Он работал!
        - А с кем он ходил, например, обедать?
        - Да когда как, иногда один, иногда с кем-то из сотрудников, не помню.
        - С женщинами-сотрудницами ни с кем не общался более близко?
        - Если вы на что-то такое особенное намекаете, то нет, замечен не был. Но представьте, такой дамский угодник! На Восьмое марта всем нашим женщинам от себя персонально по цветочку подарил, дамы очень оценили!
        Отзывы других сотрудников тоже были положительные, несмотря на то, что Анатолий Кузьмич ни с кем близко не сошелся.
        Только одна из реплик сотрудницы компании привлекла мое внимание.
        - Анатолий часто жаловался на жену. Не работает, за собой совсем не следит, деньги тратит неизвестно на что…
        Я отважилась на встречу с Марией, вдовой погибшего.
        Мария приехала ко мне на встречу со своей свекровью, матерью Анатолия, которая после похорон сына осталась пожить некоторое время у невестки с внуками.
        Мария - молодая, скромно, но аккуратно одетая женщина, с миловидным, измученным, бледным лицом молча вошла в кабинет. Тихо поздоровалась и села, но только после приглашения. Ее свекровь осталась за дверью.
        - Мария Алексеевна, как вы познакомились с будущим мужем?
        - Познакомились просто, в деревне на танцах. Оба гостили у родственников, каждый у своих.
        - Анатолий вам сразу понравился?
        - Да нет. Просто ухаживать начал, а мне лестно.
        - А почему же замуж пошли?
        - Ухаживал очень красиво! Цветы дарил, духи, руки целовал. Даже стихи читал. Вот я и влюбилась.
        - А потом, когда поженились, руки целовал? Мария как-то странно на меня посмотрела.
        - Зачем вам это? Это к делу совсем не относится.
        - Маша, послушайте, я назову сейчас несколько слов, а вы отвечайте мне, пожалуйста, на каждое слово любым словом, которое первым придет вам в голову. Хорошо?
        Маша пожала плечами: «Хорошо».
        погода - ветер осень - дождь муж - тиран любовь - дети свадьба - горе
        «Муж - тиран, свадьба - горе, - отметила я. - Интересные ассоциации!»
        - Мария Алексеевна, а почему вы не работали?
        - Муж не разрешал. Но я потихоньку подрабатывала. Мыла подъезды в соседнем доме.
        - Почему же он вам работать не разрешал?
        - Ревновал ко всем. Думал, что я ему изменяю.
        - Анатолий хорошо зарабатывал, он обеспечивал семью?
        - Какое это имеет отношение к делу? Он умер, повесился. Все. Меня волнует только сын Володя. Он замкнулся. Понимаете?
        - Маша, я понимаю. Но мне нужно подготовиться к встрече с Володей. Пожалуйста, давайте еще раз. Я буду называть слова, а вы отвечайте первым пришедшим в голову словом.
        дочь - маленькая хлеб - свежий работа - тяжелая деньги - свекровь сын - страх деревня - лето радость - свобода
        «Сын - страх, - отметила я. - А это откуда?»
        - Маша, вы устали?
        - Да. Устала. Вы встретитесь с моим сыном?
        - Обязательно, Мария Алексеевна. Но мне нужно кое в чем разобраться. Можно я побеседую с вашей свекровью?
        - Пожалуйста. А мне надо будет еще приходить?
        - Да, вам придется еще разок ко мне прийти. Так надо.
        - Я приду с сыном, - сказала Мария и вышла из кабинета.
        Мать Анатолия была рада моему приглашению побеседовать.
        Поздоровалась, представилась.
        Я выразила соболезнование.
        Ирина Ивановна выглядела лет на шестьдесят пять. Было заметно, что она сильно волнуется, но лицо все равно выглядело добрым и приветливым.
        - Извините, Ирина Ивановна, а какой характер был у вашего сына?
        - Да такой же был тиран, как и отец, хоть и грех так о покойниках говорить.
        - А в чем же это проявлялось?
        - А жестокие они были с отцом оба. Злые, жадные. Ревнивые. Все свои условия, да правила нам с Машей диктовали. А если выпивали, то и вовсе становились бешеными. Тиранили своих жен и детей. Я-то только после смерти мужа свет белый увидала. И Машенька тоже много выстрадала. Я поэтому и приехала к ней пожить. Поддержать. На работе-то Толю ценили. А что он дома вытворял - не ведали. Так что оставьте вы Марию в покое. Освободил ее Толик, да и ладно. Вон внуки подрастают. Он ведь и детей, и жену бил и из дома выгонял, и денег давал совсем мало. Бог ему простит. А я Маше с внуками, чем смогу, помогу. Мы с ней друг друга понимаем.
        - Скажите, пожалуйста. Ирина Ивановна, а отчего умер ваш муж, отец Анатолия? - спросила я на всякий случай.
        Ирина Ивановна смутилась.
        - Представьте себе, такое жуткое совпадение, но отец Анатолия повесился в нашей деревне, когда ему было так же, как и Толе всего сорок два года…
        Я постаралась не выдать своего волнения, хотя такая информация способна была смутить кого угодно.
        - Ирина Ивановна, расскажите, пожалуйста, о себе немного подробней.
        Ирина училась с Кузьмой в одной школе, но на три класса младше. А жили они в соседних деревнях. Ирине очень нравился Кузьма. Всегда аккуратный, подтянутый, серьезный. Хорошо учился. Друзей у Кузьмы было мало, но Ирина считала, что это оттого, что Кузьма такой серьезный и умный. Учителя уважали Кузьму и ценили, советовали ему учиться дальше.
        Однажды Ирина встретила Кузьму в районном центре на улице. Он к этому времени уже окончил школу и учился там в техникуме. Поговорили. Неожиданно Кузьма предложил Ирине встречаться. Она была счастлива.
        Забеременела Ирина быстро, боялась сказать об этом матери, как водилось в те времена. Сообщила о беременности Кузьме, хотя ничего хорошего от него не ожидала. А он ответил, что пришлет сватов. Так они и поженились. История, каких много.
        Потом родился сын. Тут характер Кузьмы проявился с новой стороны: Кузьму раздражал ребенок, пеленки, неубранный дом, да и сама Ирина. Он стал грубым, мог поднять на жену руку.
        Со временем стал очень раздражительным, всегда недовольным. Пил редко, но когда выпивал, становился агрессивным, обвинял Ирину в несуществующих изменах, выгонял ее с сыном из дома, бил. Опять же банальная житейская история, каких много.
        После пьянства обычно засыпал тяжелым сном, и Ирина не раз видела, как муж во сне закатывает глаза, и судорога словно пронзает его тело. «Допился до чертиков…», - думала в таких случаях Ирина.
        Сын рос, боясь и ненавидя отца. Окончив школу, Анатолий уехал в Москву, поступать в институт. Мать не возражала. Характер у Кузьмы становился все хуже. Угрюмый и раздражительный дома, он все же держался на работе, где был на хорошем счету. Отъезду сына Кузьма обрадовался. Ему хотелось, чтобы внимание и забота Ирины принадлежали ему одному.
        Однажды Кузьма вернулся домой пьяным. К слову сказать, чтобы захмелеть, ему было достаточно одной-двух стопок. Кузьма был мрачен. Потом стал приставать к жене, ударил ее. Ирина, плача, привычно ушла ночевать к соседке.
        Вернулась наутро, вошла в тихий дом. Мужа нигде не было. Ирина обошла вокруг дома и вскрикнула, обнаружив мужа, повесившимся в сарае. На полу валялась пустая бутылка водки.
        Анатолий не приехал на похороны отца, как его мать ни просила. Он только что устроился на работу, которую боялся потерять. Анатолию тогда шел двадцать второй год. Кузьме было сорок два. Ирина Ивановна потом сама ездила к сыну. Анатолий, ссылаясь на занятость, так больше и не ездил на родину, не побывал на могиле отца. Ирина Ивановна считала, что Толя сильно обижен на отца за свое невеселое детство, вот и не хочет возвращаться в родительский дом.
        Когда Анатолий женился и появились дети, Мария с внуками часто гостили у бабушки, а Анатолий приезжал всего-то раза два, да и то совсем ненадолго.
        Мария пришла на повторную консультацию с единственной целью: поговорить о своем пятнадцатилетнем сыне. Она сказала, что ее очень огорчает состояние подростка, потому что мальчик стал очень замкнутым, ни с кем не хочет разговаривать, грубит.
        - Расскажите, Мария Алексеевна о своем муже, о его характере, - попросила я.
        Мария поежилась.
        - Понимаете, я знаю, что свекровь вам многое рассказала, но, конечно, она не все знает.
        Муж только на работе вел себя образцово. А дома он был настоящим тираном. Не заставляйте меня подробно об этом рассказывать. Бил меня, сына, выгонял нас раздетыми на мороз. Можете у наших соседей спросить. Но его сотрудники мне бы не поверили. Они даже не смогут себе этого представить. И никто не мог. Понимаете, как будто два разных человека. Один - спокойный, холеный, вежливый, всегда в белой или голубой рубашке с галстуком, с улыбкой на лице. Другой - злой, жестокий, мелочный, жадный, часто пьяный. И я решила молчать. Потому что я стыжусь того, что не горюю по мужу. Если хотите знать, меня интересуют только мои дети, особенно сын, потому что он первым нашел отца. А ему всего пятнадцать лет. Это было очень страшно. Потом пришла я и, когда увидела мужа, потеряла сознание. Меня сын в чувства приводил. Дочка, слава богу, ничего не видела и толком ничего не поняла.
        - Ваш сын сильно переживает смерть отца? - спросила я.
        - Конечно, - ответила вдова, - а как вы думаете?
        - Скажите, Мария, а ваш муж был похож на своего отца? Вы видели своего свекра?
        - Нет, свекра своего я никогда не видела. Когда мы поженились, он уже умер. Но знаю от свекрови, что характер у него был тяжелый. Свекор пил, и пьяным повесился. Тоже в сорок два года, как Анатолий. Странное совпадение, правда?
        - Да, совпадение странное, - подумала я. - Пожалуйста, Мария, поищите дома фотографии своего свекра и мужа, на которых они в детстве, юности, ну, и в последние годы жизни. И Володины фотографии захватите.
        - Пожалуйста, - взмолилась Мария, - поговорите с моим сыном. Он здесь ждет в коридоре. А фотографии мы потом поищем.
        - Конечно-конечно, - заторопилась я, видя ее волнение. - Пригласите сюда Володю.
        Володя оказался немного полноватым темноволосым подростком среднего роста. Он вошел, улыбаясь, и вежливо поздоровался.
        - Володя, - сказала я, - твоя мама просила меня познакомиться с тобой. Ты не против?
        - Нет, пожалуйста.
        - Скажи, как ты себя чувствуешь? Тебя сейчас что-то беспокоит, тревожит?
        - Нет, все нормально.
        - А как ты спишь? Быстро засыпаешь?
        - Да все нормально. Это мать все придумывает.
        - Что же она придумывает?
        - Что я переживаю.
        - А на самом деле ты что чувствуешь?
        - Если честно, я рад, просто неприлично это говорить, не все поймут.
        - Володя, а что ты почувствовал, когда нашел отца мертвым?
        - Можно правду сказать?
        - Нужно, Володя.
        - Я смотрел на него мертвого и думал, что так ему и надо, уроду. Я только боялся немного, вдруг он еще жив. А потом потрогал его, точно мертвый. Ну, думаю, класс. А тут мать пришла. Увидела его и в обморок упала. Потом еще плакала, кричала. А чего убиваться-то, она ведь ничего хорошего от него не видела!
        - Тебе совсем не было страшно?
        - А чего мертвых бояться? Бояться надо живых.
        - Ты кого-нибудь боишься?
        - Да нет, это я так сказал. Никого я не боюсь. Наоборот, мне хочется, что бы меня боялись.
        - Чтобы все тебя боялись?
        - Ну, не все, а многие.
        - А зачем?
        - Так жить проще. Да и приятнее. Вон отца боялись, а на работе - авторитет!
        - А в школе тебя боятся?
        - Боятся-не боятся, а остерегаются.
        - Почему же?
        - Отомстить могу. Так, что мало не покажется…
        - Вот это да, - удивилась я. - Расскажи, пожалуйста, поподробнее. Интересно!
        «Я дружил с одним мальчиком из нашего класса. Его звали Димой. Я считал его своим лучшим другом и мне больше никто не был нужен. А с ним хотели и другие дружить. И он стал мне изменять.
        То гулять пойдет с кем-то без моего ведома, то в кино. Я злился, просил его не дружить с другими ребятами, а он смеялся. Тогда я решил ему отомстить. Я взял, да и рассказал ребятам в классе, что сильно жалею Димку, потому что он ночью в постель писает, как маленький. Он мне сам когда-то давно про это рассказывал. Девчонки узнали, смеялись, некоторые его жалели. Но уважать его в классе перестали. А когда он Ленку в кино пригласил, она сказала, что не пойдет, потому что Димка в кино может от страха описаться. И все очень смеялись. Димка после этого случая перешел учиться в другую школу. А меня стали в классе побаиваться. Я сам это заметил».
        На следующий день Мария принесла ворох фотографий. Рассматривая их, я испытала странное чувство. С фотографий разной степени давности на меня смотрел один и тот же человек. Мне стало не по себе.
        Вот на одной совсем свежей фотографии мальчик-подросток, с которым я недавно беседовала. А вот он же на довольно старой черно-белой фотографии на фоне деревенского дома. А вот Володя в какой-то смешной шапке, которые носили лет пятьдесят или больше назад, на старом, сильно пожелтевшем снимке с ободранными краями.
        Ужасная догадка мелькнула у меня в голове.
        Я почувствовала, что мои руки дрожат от нетерпения, когда я стала раскладывать фотографии. Впечатление поразительного сходства деда, отца и сына не покидало меня. Как будто у меня на столе лежали одновременно и какая-то загадка, и ее разгадка.
        Я разложила фотографии по нарастанию возраста: мальчик, юноша, мужчина. На первой фотографии - Володя пятнадцати лет, который недавно сфотографировался на паспорт, на второй его дед Кузьма в возрасте двадцати лет, а на третьей - отец Володи Анатолий незадолго до смерти в возрасте сорока двух лет.
        С фотографий смотрело одно и то же лицо. Сходство всех троих мужчин было потрясающим. Как будто один и тот же человек взрослел на глазах. Я составила другие последовательности. Эффект был тот же. Восприятию этого полнейшего сходства мешало только разное качество фотографий.
        Небольшая компьютерная обработка фотографий, и вот - перед нами Володя в будущем: двадцати и сорока лет… Или, наоборот, отрочество и юность Анатолия, или, пожалуйста, деда Кузьмы!
        - Мария Алексеевна, вы замечали, что ваш сын Володя внешне очень похож на отца?
        - Да, похож, но не слишком.
        - Посмотрите на эти фотографии. Кто на них изображен?
        - На первой - Володя, на второй муж, на третьей - тоже мой муж.
        - Вы видите явное сходство между ними?
        - Да, на фотографиях вижу. Но Володя - добрый, хороший мальчик…
        - Мария, на второй фотографии изображен не ваш муж, а ваш свекор Кузьма. Вы заметили, как они все похожи?
        Мария в недоумении рассматривала фотографии.
        - Но ведь дед Кузьма давно умер, а эти фотографии современные, совсем свежие!
        - Это дело техники, - вздохнула я. - А вот мужские костюмы за это время так сильно не изменились.
        Мария заволновалась.
        - Я знала, что мой муж похож на своего отца, а Володя похож на Анатолия, но не замечала, что они просто копии друг друга. Хотя Володя - другой. Он - хороший парень… Просто у него детство было тяжелое…
        - Мария, подумайте, а характер у Володи не стал в последнее время меняться, портиться?
        - Конечно, стал. После того, как сын нашел отца повесившимся. Это на него страшно повлияло.
        - И каким стал Володин характер?
        - В последнее время он стал злой, раздражительный, даже кричит на нас с бабушкой.
        - Он не напоминает вам по поведению своего отца, Анатолия?
        Мария опустила голову и горько заплакала.
        - Что же с ним будет? - рыдала она. - А вдруг он повторит судьбу своего отца и деда?
        Бабушка Володи Ирина Ивановна приехала на встречу со мной по собственной инициативе. Она попросила показать ей фотографии, на которых было обнаружено полное внешнее сходство ее мужа, сына и внука.
        Ирина Ивановна долго разглядывала фотографии. Всплакнула.
        - Да, конечно, - сказала она, - я видела, что внешне они все сильно похожи. Но ведь характер мог быть у всех разным? Я любила сына, Маша тоже учит Володьку добру. Мы думали, что он стал таким злым в последнее время из-за того, что пережил страшную травму. Выходит, не так?
        - Ирина Ивановна, люди, а тем более подростки, по-разному реагируют на такие события. А вот скажите, ваш муж никогда к врачу не обращался? Лекарства не принимал?
        - Не знаю я этого, он очень скрытный был. Пил смолоду какие-то порошки, говорил, что от головной боли.
        - А сын ваш на головные боли не жаловался? К врачу не обращался? - спросила я довольно пря мо, видя, что Ирина Ивановна обо многом думала уже сама.
        - Вы никогда не замечали судорог или подергиваний лица у сына? Ну, помните, как вы рассказывали про своего мужа?
        - Видела пару раз, - неохотно ответила Ирина Ивановна. - Думала, от нервов. Нас с Марией теперь знаете, что пугает? Если они трое так сильно похожи друг на друга, вдруг Володька станет с возрастом таким же тираном? Ведь он после смерти отца тоже стал нам «фамильный» характер показывать! И потом, мой муж и сын оба наложили на себя руки в возрасте сорока двух лет! А вдруг внук повторит эту страшную судьбу? Посоветуйте, может быть нам к «бабке» пойти, пусть его заговорит!
        - К бабкам я направлений не даю, - чуть не улыбнулась я. - А вот консультацию у врача провести советую. Вдруг ему потребуется лечение? Если, конечно, Мария согласится.
        - Она согласится, - ответила бабушка. - Мы все поняли. И мы боимся. Володя становится похожим на своего отца все больше и больше, - она помолчала. - Не только внешне. Вчера пришел домой пьяным, стал кричать, что теперь он в доме хозяин. Тарелку об пол швырнул. Ругался грубо.
        Спустя короткое время Володе был поставлен диагноз и назначено лечение. Врач считал, что перспективы лечения у Володи хорошие.
        Мои встречи с Володей и его матерью продолжались. Работа предстояла достаточно длительная, но уже через месяц нашего общения Володя заметно изменился.
        А спустя еще месяц мне позвонил президент фирмы, в которой когда-то работал отец Володи - Анатолий Кузьмич.
        - Хотелось бы узнать, как вы помогаете сыну нашего бывшего сотрудника справиться с потерей отца? - спросил президент.
        - Володя сейчас проходит курс лечения, - ответила я.
        - Вот как? Сами, значит, не справились… Да-а-а, бедный парень! Пусть выздоравливает! Передайте ему, что его отец был замечательным работником! Я пока так и не нашел ему достойную замену. Так что пусть берет пример с отца! Может быть, когда-нибудь придет ко мне работать!
        Голос президента звучал вполне искренне. Я не успела решить, стоит ли рассказать президенту, как обстоят дела на самом деле, но он уже повесил трубку.
        Володе уже исполнилось двадцать лет, когда он сам записался ко мне на консультацию. Володя сообщил по телефону, что его мучают некоторые вопросы, которые касаются его будущего, и ему нужен совет.
        - Что же тебя волнует, Володя? - спросила я.
        - Меня волнует моя плохая наследственность, - ответил молодой человек. - Как мне жить с такой наследственностью?
        - Сейчас мы это обсудим, - я видела, что Володя сильно обеспокоен. - Скажи, ты продолжаешь лечиться у невропатолога?
        - Нет, хотя пока и состою на учете.
        - А почему тебя сейчас волнует твоя наследственность?
        - Понимаете, я видел фотографии деда и отца. Я понял, что скопировал не только их внешность, но и характер. Боюсь повторить их жизненный путь. И что мне делать, когда мне исполнится сорок два года? У меня довольно плохой характер, хотя я с ним и борюсь.
        Я услышала, как у Володи задрожал голос.
        - Послушай, - сказала я, чувствуя огромную ответственность. - Если ты сам задаешься такими вопросами, могу тебя уверить, с тобой все будет в порядке. Твой характер сильно изменился, и в лучшую сторону. Так что не думай о наследственности, а смотри вперед. Многие люди вообще ничего не знают о своей наследственности, которая, быть может, тоже весьма плохая, и строят свой характер и свою жизнь сами.
        - Скажите, а характер сильно связан с внешностью человека? Вот, например, мой отец любил прилизывать волосы, а я решил их лохматить! И сходства будет меньше!
        Я невольно улыбнулась. Прежний Володя никогда бы не сказал таких слов.
        - Володя, ты можешь носить любую прическу, которая тебе нравится. Главное ведь не это. Скажи, ты бываешь добр, ну, хотя бы к своим близким?
        Володя опустил голову.
        - Еще недостаточно, - вздохнул он. - Я бываю раздражителен, и мне нужны конкретные советы. Я сомневаюсь, правильно ли я поступаю в некоторых ситуациях.
        «Все будет нормально, - удовлетворенно подумала я. - В этом случае „нормально“ - это даже лучше, чем банальное „все будет хорошо“.
        Не займите место попугая…
        - Вы не могли бы проконсультировать мою дочь? - обратилась ко мне женщина.
        - А сколько ей лет?
        - Пятнадцать.
        - А какой у вас вопрос?
        - Да я сама не знаю. На первый взгляд, она хорошая девочка. Но я почему-то ее боюсь. Может быть, вы поговорите с ней и разберетесь, в чем дело?
        Молодая симпатичная женщина выглядела растерянной и расстроенной.
        Люба рано вышла замуж. Ее муж был на восемь лет старше и казался ей взрослым и зрелым человеком. Сначала он красиво и солидно ухаживал. Подружки и сестры ей завидовали, а мать гордилась Любиным женихом и хвасталась им перед соседями. Когда он сделал предложение, отказать было неудобно.
        Люба уважала мужа и всегда его слушалась. В конце концов, она закончила только техникум, а у мужа было высшее образование, и он знал английский язык.
        Уже через год оказалось, что жить с ним под одной крышей Любе тяжело. Мало того, что он оказался жадным и проверял сдачу, которую Люба приносила из магазина, он был ревнив, подозрителен и придирчив. Люба задыхалась. О разводе она заговорить боялась, но однажды муж объявил, что у него «другая женщина» и он уходит жить к ней. И действительно ушел. А вскоре пришли документы на развод. Их развели сразу, как только дочке Вике исполнился год. И Люба стала жить с дочкой одна, вернее, вдвоем с дочкой. Но Люба остро чувствовала, что она одна.
        Так сложилось, что ее мать к этому времени умерла, одна из сестер уехала с мужем на Север, а другая стала выпивать и куда-то пропала.
        Любе было трудно, она получала алименты, но сумма была очень маленькая. Просить денег у мужа она боялась. Пришлось устроить Вику в ясли, а самой пойти работать туда нянечкой, сначала на ставку, а потом на две. В яслях не хватало нянечек, а Любе не хватало денег.
        Вика выросла при маме. Сначала Люба работала в яслях, потом в детском саду, который посещала Вика. Летом она нанималась уборщицей в детский санаторий. Вике давали бесплатную путевку как ребенку сотрудницы, и они уезжали за город: месяца на два, а иногда и на все лето.
        Когда пришло время записывать Вику в первый класс, Люба решила устроиться на работу в школу. Три года она промаялась уборщицей, но потом подруга Татьяна предложила ей работу по специальности, хотя, как считала Люба, к этому времени специальности никакой у нее уже не было. Тем не менее ее взяли на работу младшим экономистом.
        Вике тогда исполнилось десять лет.
        Прошло два года, и жизнь вошла в свою колею. Люба хорошо ладила с сотрудниками, и к ней на работе все относились очень хорошо. Свободное время она проводила с дочкой и с Татьяной. Подруги они были давние, жили в соседних домах. Татьяна тоже развелась с мужем, но детей у нее не было, жила одна. За годы дружбы они привыкли делиться друг с другом всем сокровенным, и каждый день созванивались. Татьяна часто приходила к Любе ужинать, а в выходные и обедать: Люба любила готовить. Обычная жизнь со своими маленькими радостями и, слава богу, лишь небольшими огорчениями.
        Вика училась хорошо. Она была рослой, спортивной девочкой и пользовалась авторитетом у подруг. Вика любила бороться за справедливость. Она могла в глаза сказать любому учителю, что он не прав. Она всегда пристально следила за своими оценками и не боялась выяснять с учителем и даже завучем, за что была снижена ее оценка. Так как девочка действительно была умной и много занималась, учителя уважали ее принципиальность. Кроме того, связываться с Викой было неприятно. Она имела острый язычок и могла весьма остроумно высмеять кого угодно. Именно она дала прозвища большинству учителей. И самое главное: она могла легко настроить класс против любого учителя. Заступалась Вика не только за себя. Она была настоящим лидером в классе, на ее поведение и мнение ориентировались не только девочки, но и мальчики.
        Однажды учительница на уроке по истории нудно и неинтересно рассказывала ученикам о Февральской революции. Был последний урок, класс шумел, все занимались своими делами. «Кому не интересно, - сказала учительница, - может идти». Подростки немного притихли, а потом гул в классе возобновился с новой силой. Учительница повысила голос: «Я сказала, кому не интересно, может немедленно отправляться домой!»
        Вика встала и взяла ранец. «Ты куда?» - удивилась учительница. - «Да мне не интересно! - ответила Вика. - И я иду домой. Вы же сами предложили».
        Она пошла к двери. За ней ринулись все остальные. Учительница не успела опомниться, как в классе никого не осталось. Она пожаловалась директору, но тот лишь пожал плечами. Он посоветовал учительнице впредь быть дальновиднее: лучше готовиться к урокам и не провоцировать подростков на подобные выходки. В принципе, директор был прав. Он не одобрил, но «принял» Викин поступок. «Поймите, это личность!» - сказал он учительнице.
        Второй случай касался новой молоденькой учительницы математики, которая пришла в Викин класс заменить заболевшего педагога. Учительница забыла носовой платок и, так как была немного простужена, постоянно шмыгала носом. Она стала объяснять новый материал и оглушительно чихнула. Вика встала и подала ей бумажный носовой платок.
        «Приведите себя в порядок, - брезгливо сказала она. - Нельзя же в таком виде вести урок. У вас все руки в соплях».
        Учительница выбежала из класса. Одноклассники наслаждались происшествием.
        Вика подружилась с Машей Карасевой, у которой папа занимался бизнесом. Она ходила к Маше домой, они вместе гуляли. Маша была в восторге. Теперь никто не смел сказать ей грубого слова. Вика как-то обняла ее в большой компании подростков и сказала: «Машуня - моя лучшая подруга, прошу любить и жаловать!» И Машу стали «жаловать». Например, ее стали приглашать буквально на все дни рождения в классе: куда Вику, туда и ее. И вообще Вика везде ее брала с собой. Машины родители были довольны этой дружбой: Вика хорошо училась, а Маша так себе, да и настоящих подруг у Маши до Вики не было.
        Машин папа ездил в Италию и привез модной одежды дочке и ее подруге. Он был щедрым человеком и радовался за дочь. Он умел ценить друзей. Собственно говоря, из-за этой одежды и возник первый конфликт Вики с матерью. Люба не понимала, как можно взять у незнакомых людей такие дорогие подарки. Она была бы рада отдать деньги за эту одежду, но сумма для нее была очень большой. Вернуть джинсы, кроссовки и пару джемперов Вика категорически отказалась.
        - Не волнуйся, - сказала она матери, - я отработала эти деньги! Люба не поняла.
        - Да сколько я возилась с этой Машкой! - крикнула Вика.
        Люба подумала: «А-а-а, помогала ей с уроками. Карасева плохо учится». А сама сказала: «Ну, ты же не из-за денег ей помогала, вы ведь подруги!»
        Люба два дня не могла дозвониться до Татьяны, и пошла к ней домой. Татьяна встретила подругу на пороге: «Нам не о чем с тобой разговаривать, я к вам больше ни ногой». - «В чем дело?» - испугалась Люба.
        Татьяна усмехнулась: «Спроси у своей доченьки Вики, а меня уволь! Знать вас больше не желаю».
        Вечером Люба пристала к дочке с расспросами. Вика только что вернулась с тренировки, румяная и довольная.
        - Что ты сказала тете Тане, почему она не хочет больше к нам приходить?
        Вика хрустнула яблоком, которое ела: «Что сказала? А правду. Что она приходит к нам чуть не каждый день и жрет, как лошадь, все из холодильника сметает. А у тебя зарплата маленькая, нам самим не хватает».
        Люба почувствовала дурноту: «И чего же тебе не хватает?» - «Да мне всего не хватает, как же ты не понимаешь?» - сказала Вика и ушла, хлопнув дверью.
        Люба пришла с родительского собрания весьма довольная. Ее дочку хвалили, ставили в пример. Любе даже стало неловко. В классе много слабых учеников, прогульщиков, двоих мальчиков собираются отчислить из девятого класса.
        Вика, конечно, пойдет в десятый. Как летит время!
        Дочка вошла на кухню: «Мама, у меня к тебе серьезный разговор. Ты не могла бы сменить работу?»
        Люба удивилась. Она много лет проработала на одном месте и любила свой коллектив.
        «Понимаешь, - сказала Вика, - мне надо очень много заниматься. Ты могла бы найти работу рядом с домом и приходить кормить меня в обед. Мне нужно правильно питаться. Ну, чтобы и не располнеть, и чтобы силы на уроки были. Я хочу многого добиться в жизни. Хорошо зарабатывать, купить хорошую квартиру, машину. А пока ты должна обо мне заботиться, ты ведь моя мать. А я у тебя единственный ребенок».
        «Но я так ко всем привыкла, - сказала Вера. - Мне не хочется менять работу. Вот, я, например, когда училась…»
        Вика расхохоталась: «Ты училась? На уборщицу? Да посмотри на себя в зеркало! Какой ты пример?»
        Люба невольно подошла к зеркалу.
        «Сколько тебе лет? - продолжала Вика. - Как ты одеваешься? У тебя ни образования, ни денег, ни мужика, наконец, приличного! Даже муж тебя бросил! А другого дурака не нашлось! Ты что же, хочешь для меня такой же жизни? Чтобы я уборщицей вкалывала? Жила в этой нищей квартире и стала в 36 лет старухой? Свою жизнь устроить не смогла, так хоть мне не мешай!»
        Самым ужасным Любе казалось то, что в принципе дочь была права. Она не сумела устроить свою жизнь! Любе было очень горько. Конечно, она не считала себя красавицей и одевалась скромно. Но никто и никогда не говорил ей таких ужасных слов, как ее дочь. Просто Вика говорит все, что думает! А другие люди скрывают свои истинные чувства. Люба опять подошла к зеркалу.
        «Неужели дочь права?» - она заплакала. Вправе ли она давать своей дочери советы? И потом девочка ничего плохого не хочет! Институт, хорошая работа, машина. Нет, Люба обязана ей помочь. И она нашла работу рядом с домом.
        Размеренной и скучной стала теперь жизнь Любы. Она работала рядом с домом в очень маленьком коллективе и пока ни с кем не подружилась. Работа - дом, даже без езды на транспорте. Отношения с Татьяной так до конца и не наладились.
        Вика мало бывала дома: ходила на курсы, проводила время с друзьями. А если бывала дома, то учила уроки или говорила по телефону. Люба стирала и гладила ее вещи, ходила по магазинам, готовила еду и убирала в доме. Вика почти не разговаривала с матерью. Говорили в основном тогда, когда Вике было что-нибудь нужно.
        У Любы на работе одна сотрудница предложила ей взять попугая.
        «Нет возможности держать, - сказала она. - У внука аллергия. Берите попугая бесплатно, прямо с клеткой. Его можно научить говорить». Люба подумала немного и взяла.
        Как же быстро подружилась Люба с попугаем! Он был маленький, красивый, с голубыми перышками. Люба теперь спешила домой к своему Грише, так она назвала попугая. Она стала учить его говорить, не веря, что у нее что-то из этого получится. Но попугай оказался способным учеником!
        Он кричал: «Любашшша! Любашшша! Что де-лаешшшь? Гришшша хорошшший!»
        Теперь ей было с кем разговаривать! Клетка стояла на кухне, Люба занималась хозяйством и разговаривала с попугаем. Им было весело вместе!
        Вика была равнодушна к попугаю, только иногда подсмеивалась над матерью: «Ты его больше, чем меня, любишь!» Люба отмахивалась: «Не говори ерунды. Просто он забавный».
        Был обычный выходной день. Люба пекла утром блинчики, пока Вика отсыпалась. Гришу по выходным Люба выпускала из клетки, чтобы он полетал по квартире и «размял» крылышки.
        - Любашшша, пррривет! - сказал попугай, вылетая с кухни.
        - Ты моя любимая птичка, - ответила Люба.
        - Пррривет! - сказала Вика, входя на кухню и зачем-то захлопывая дверь.
        Раздался короткий неясный звук, и Люба с ужасом увидела лежащего на полу попугая. Глазки у него закатились. На клювике выступила кровь. Видимо, Вика, закрывая дверь, нечаянно задела ею по пролетавшему Грише.
        Люба страшно закричала: «Вика, скорее, звони в ветеринарную лечебницу или вызывай скорую помощь, что там у них есть!» Она схватила Гришу и стала зачем-то дуть на его перышки.
        Да какая там «скорая»! Попугай был мертв. Слезы застилали Любе глаза, она плакала навзрыд, прижимая к себе уже холодеющее тельце маленького попугая.
        «Не надо скорую», - сказала Люба, поднимаясь, наконец, с колен. Она посмотрела на дочь и неожиданно столкнулась с пристальным взглядом ледяных серых глаз. Дочь смотрела на мать со злорадством.
        - Надеюсь, - сказала Вика, чеканя слова, - никаких попугаев в нашем доме больше не будет!
        - Как тебе не стыдно, - опять заплакала Люба. - Чем он тебе мешал?
        - Попка-дурак, - ответила Вика уже за дверью своей комнаты.
        - Зато он любил меня! - крикнула Люба и снова заплакала. Она почувствовала себя очень одинокой…
        Ночью Люба проснулась от ужасной мысли. Она вспомнила мертвого попугая, выражение Викиного лица и подумала: «Неужели Вика убила Гришу нарочно?»
        - Я боюсь свою дочь… - сказала мне Люба на первой встрече.
        - Когда я вспоминаю ее холодный жестокий взгляд, у меня просто, что называется, мороз по коже… Я, вы извините, сама чувствую себя, в каком-то смысле, этаким попугаем… Я уже в клетке… Кроме того, я ведь совершенно одна и мне не с кем посоветоваться.
        - Вика встречается со своим отцом? - спросила я.
        - Очень редко, он давно не навещал нас. У него другая семья.
        - А Вика говорит о нем?
        - Да, когда злится, она постоянно грозит, что уедет жить к папе.
        - А вы?
        - А я говорю ей, что ни за что ее не отпущу. Я боюсь остаться одна.
        - Знаете что, если Вика захочет, пусть съездит к своему папе…
        В кабинет вошла высокая, стройная, модно одетая девушка. Вике - пятнадцать лет, но она выглядит старше.
        - Я вас слушаю, - сказала она мне, поздоровавшись. - Какие проблемы?
        «Придется давить авторитетом, - вздохнула я про себя. - Или работать по легенде, как шпион, задушевного разговора здесь не получится».
        - Давай поговорим о твоей маме и ваших отношениях, я вижу, ты человек взрослый, - польстила я Вике. - А потом займемся компьютерными тестами по профориентации. Попробуем определить, в какой области ты сможешь добиться большего успеха.
        - Да я ради этого и приехала, - сказала Вика. - Только о маме давайте недолго!
        - Как ты считаешь, Вика, кто красивей, ты или мама?
        - Я, конечно!
        - А кто умнее?
        - Я, конечно!
        - А кто добрее?
        - Дураки всех добрее.
        - Но ты же хочешь, чтобы мама была доброй для тебя?
        - А зачем тогда она меня родила? У нее должен быть материнский инстинкт!
        - Мама тебя любит?
        - Любит, но не понимает.
        - А ты ее любишь?
        - Я ее терплю.
        Вика потребовала, чтобы мать нашла себе приработок: нужен компьютер. Люба неожиданно для дочери отказалась. Возник новый конфликт. Вика закричала: «Тогда я поеду к папе! А ты оставайся одна!»
        - Вот и хорошо, дочка, - опять неожиданно для Вики ответила Люба. - Поезжай! Папа человек умный, пусть он тебе и поможет. Постарайся погостить подольше, а я пока займусь своими делами.
        - Ах, так! - вспыхнула Вика. - Давай адрес. И она тотчас же уехала.
        Вика не позвонила и не вернулась к ночи. Люба не спала. Она сильно сомневалась в правильности своего поступка. Мысленно она продумывала возможные варианты приработка. Вот если бы она могла купить дочке компьютер! Тогда Вика не уехала бы к отцу! Она была бы довольна и осталась дома. Любино самолюбие сильно страдало!
        Утром она ушла на работу. Время тянулось очень медленно. Люба решила позвонить бывшему мужу, набрала его домашний номер, но телефон не отвечал. После работы Люба пошла к Татьяне: находиться дома не было сил.
        Люба с Татьяной пили чай, когда зазвонил телефон. Татьяна взяла трубку. Звонила Вика.
        - Тетя Таня, мама не у вас? Позовите ее (пауза), пожалуйста.
        Люба взяла трубку, она не могла сдержаться, голос дрожал: «Доченька, ты где? Как ты?»
        - Я дома, мама. Приходи скорее, - Викин голос тоже дрожал.
        Вика встретила мать в дверях. Она была заплаканная и злая.
        - Он отправил меня обратно! Сказал, что я не могу жить в квартире его жены! А знаешь, какая хорошая у них квартира! Оставил только переночевать, но в девять часов сказал, чтобы я шла спать и не мешала ему «культурно проводить вечер»! Еще он сказал, что так и знал, что ты не сумеешь меня нормально воспитать!
        Люба молча обняла свою дочь. В последнее время ей самой часто приходилось плакать, а теперь плачет и ее девочка.
        - Да что ты все плачешь, мама, слезами горю не поможешь! - закричала Вика. - Если бы я только могла прихлопнуть его как твоего дурацкого Гришу! Раз и готово! Была проблема нет проблемы!
        Люба остолбенела. Все самые жуткие опасения подтвердились сами собой! Она вспомнила разговор с психологом и взяла себя в руки.
        - Так значит, ты убила Гришу нарочно? Маленькую веселую беззащитную птичку! Ну, и кто следующий? Твой отец или, может быть, я?
        - Отец сказал, что если бы ты не тратила мои алименты, то за 14 лет у тебя скопились бы деньги на компьютер! А я ему рассказала, как мы бедно жили! Он страшный жмот! - кричала Вика.
        - Так, дочка, остановись, пока не поздно! Я так сильно тебя люблю! Мы с тобой сами со всем справимся! Ты красивая умная девочка!
        Плакали уже обе, но как бы порознь, а не вместе: Вика от обиды и злости, а Люба - от страха и отчаяния.
        Обессилев, они пошли на кухню пить чай. Они так давно не пили чай вдвоем …
        Но на утро дело приняло новый оборот. Вика, сидя за завтраком, подмигнула матери: «Но часть денег себе на компьютер я добыла!»
        - Отец все-таки дал тебе денег? - спросила Люба. «Откупился, чтобы она уехала», - мелькнуло у нее в голове.
        - Да ты наивная, мама, как ребенок, честное слово! Просто я разозлилась и, когда он вышел из комнаты, вытащила у него из пиджака бумажник. Там было не так уж мало денег! Поверь! Алименты он присылает мне с «белой» зарплаты, поэтому выходит так мало. А сам получает еще и «черным налом», в конверте. Сечешь?
        - Секу, - сказала Люба бледнея. - И сколько ты у него вытащила?
        - Немного, не боись… Он и не заметит. Осталось гораздо больше.
        - Сколько? Сколько? - крикнула Люба и швырнула об пол тарелку с трещиной, которую давно уже собиралась выбросить.
        - Ого, мамуля, а ты, оказывается у нас огонь! - с уважением произнесла дочь.
        - Я боюсь звонить своему мужу и говорить ему, что Вика украла деньги, - сказала Люба. Кроме того, Вика знает, что я боюсь звонить ее отцу. Хотя чего мне особенно бояться? Обычный человек. Ну, жадный, неприятный. Но это все.
        - А Вика согласна вернуть деньги? - спросила я.
        - Нет, она категорически отказывается.
        - Она сказала, сколько украла?
        - Сказала: три тысячи рублей.
        - Какие у вас сейчас отношения с дочкой?
        - Отношения стали лучше, представьте, после того, как я разбила тарелку.
        - Вам придется еще раз продемонстрировать дочери силу своего характера.
        - Какая же это сила характера бить тарелки?
        - Ну, если вы можете ее «пригвоздить взглядом» и силой внушения отправить к отцу с украденными деньгами, то…
        - Хорошо, я позвоню Николаю… Но звонить Любе не пришлось.
        Николай был поражен, обнаружив пропажу денег. Мало того, что мать подослала дочку выпросить деньги на компьютер, так та еще оказалась воровкой. Ну ладно, мало им не покажется! Если не вернут деньги, Николай напишет заявление в милицию. А он-то все эти годы честно платил алименты! Расплачивался, так сказать, за ошибки молодости! И вот вам благодарность! Явилась дочь и обокрала его!
        И Николай позвонил своей бывшей жене. Разговор оказался на удивление коротким. Люба практически не стала его слушать. Она сказала, что «в курсе дела» и готова вернуть деньги в любой момент. Она громко сказала, что ее дочь не воровка, а просто отомстила отцу за его равнодушие. Она сказала, что Вика хорошая и умная девочка, и в милиции ему никто не поверит. Николаю ничего не оставалось, как договориться о встрече.
        Когда Люба положила трубку, ее лицо пылало, а руки тряслись. Она достала сигареты, хотя курила очень редко.
        - Мать, а ты здорово ему врезала! - сказала Вика. Она была дома и слышала разговор. - Ты настоящий друг, мать! Мы с тобой одна команда! И плевать на его деньги. Все равно за три тысячи рублей компьютер не купишь!
        Мы беседовали с Викой у меня в кабинете.
        - Знаешь, а ведь твой отец действительно мог написать заявление в милицию. И ничего хорошего для тебя из этого бы не вышло! Тебя поставили бы на учет в детской комнате милиции.
        - Я понимаю. Но мама меня отстояла. Знаете, как она с ним разговаривала!
        - Ты уже поняла, что мама тебе друг и заслуживает уважения?
        - Да! Вы знаете, в принципе от нее огромная польза! Вот, например, она мне кофту связала, от фирмы не отличишь. Сейчас как раз в моде грубая вязка!
        «Ну, пусть хоть так, - подумала я. - Пусть хоть на уровне разума, чуть ли не на чувстве выгоды формируется благодарность дочери к матери, которая уже отдала ей половину своей жизни. Если нет просто чувства дочерней любви, той самой „безусловной“ любви, которая нам всем так необходима, пусть хоть так…»
        Люба позвонила мне по телефону.
        - Вы скажете, что я неправильно поступила, но я купила Вике компьютер. Правда, пока старенький.
        - Вика рада?
        - Да, очень!
        - Люба, вы очень хорошая мать. Но вы помни те, о чем мы с вами говорили?
        - Я все помню! Мне трудно, но я держусь! Понемногу отвоевываю свою территорию. Но сегодня произошло еще кое-что: Вика принесла мне в подарок голубого попугая! Я назвала его Гришей!
        Я увидела Вику еще раз через восемь лет.
        - Я к вам по личному вопросу, - сказала красивая молодая женщина, заходя в мой кабинет без разрешения. - Так сказать, по старой памяти. Знаете, я ведь никому особо не доверяю. Психологов сейчас много всяких развелось.
        Я пропустила мимо ушей ее комментарий и протянула руку.
        - Вика, здравствуй, какая же ты красавица! Как у тебя дела?
        - Дела отлично! Я много работаю, хорошо зарабатываю, купила машину.
        - А как мама?
        - Мама со мной. Куда же я без нее? Она ведет хозяйство, заботится обо мне. Не думайте, я о ней тоже забочусь. Вот в санаторий ее отправила.
        - Так какой же у тебя ко мне вопрос? - напомнила я.
        - Да вот отношения с мужчинами не складываются. Не деловые, а личные отношения. Мне ведь какой мужчина нужен? Чтобы зарабатывал больше меня, ум, образование, внешность, без жилищных проблем и без детей от первых браков. Не подскажете, как мне такого найти?
        - А как насчет чувств, любви? - спросила я, узнавая прежнюю Вику.
        - Вы подскажите, как найти, где искать, а чувства будут, сделаем, не сомневайтесь, - ответила она.
        - Не знаю, удастся ли мне тебе помочь, - сказала я, не чувствуя особого рвения. - Ты крепкий орешек. Придется долго работать.
        - Нет проблем, - ответила девушка. - Вы же помните, я способная ученица…
        Оговор - это страшная сила
        Директор детского дома Валерия Павловна всегда приходила на работу рано. И в этот день она в восемь тридцать утра уже сидела в своем кабинете, поглощенная расписаниями, планами и деловыми бумагами.
        В дверь тихонько постучали. Валерия Павловна подняла голову и увидела Зину, ученицу седьмого класса, которая уже протиснулась в дверь. Лицо девочки пылало, она теребила руками край кофточки.
        - Зиночка, что-то случилось? - обеспокоенно спросила Валерия Павловна.
        Зина подняла на нее глаза, в которых блеснули слезы.
        - Ой, Валерия Павловна, миленькая, мне такое надо вам рассказать!
        Пропустив мимо ушей слово «миленькая», Валерия Павловна строго спросила: «Это что, так срочно? Может быть, ты после уроков зайдешь?»
        Глаза Зины налились слезами. Она снова опустила голову и прошептала: «Нет, я больше не выдержу… Он опять будет делать со мной это…»
        Директор насторожилась. Кто-то из мальчиков обижает Зину? Вообще-то Зина умеет за себя постоять, но мало ли! Эти мальчишки в 14 -15 лет! С ними у Валерии Павловны было много забот.
        - Присядь, - предложила директор Зине. - Рассказывай, но покороче, у меня мало времени.
        Зина села на стул. Она глубоко вздохнула и загадочно посмотрела на директрису.
        - Дело в том, - произнесла она дрожащим голосом, - что он меня постоянно насилует!
        - Что, что ты сказала? - ужаснулась директор. - Ты серьезно это говоришь? Да кто же это? Когда? Из какого класса?
        Валерия Павловна взяла себя в руки, хотя эти самые руки сейчас сильно дрожали. «Вот, просмотрела, - подумала она. - Где, когда успели?»
        Она внимательно посмотрела на Зину. Та сидела, низко опустив голову, и искоса наблюдала за выражением лица директрисы.
        - Ты молодец, что решила мне все рассказать, - спохватилась Валерия Павловна. - Не бойся, я тебе помогу и во всем разберусь. Только ты должна рассказать мне всю-всю правду, понимаешь? Не бойся, я никому ничего не скажу, и смогу тебя защитить. Ах, какой негодяй завелся у нас!
        Зина опять вздохнула и вытерла глаза руками.
        - У тебя нет платка? - привычно строго спросила директор, но тут же спохватилась. - А как ты себя чувствуешь? Может быть, тебя нужно врачу показать?
        Она протянула Зине чистый носовой платок.
        - Знаешь, Зиночка, давай-ка, садись в кресло. Сейчас я налью тебе чаю, у меня есть вкусное печенье. И ты мне потихонечку все расскажешь. Хорошо?
        В дверь заглянула учительница начальных классов: «Можно войти?»
        Валерия Павловна замахала руками: «Завтра, все завтра!» Она заперла дверь на ключ и повернулась к Зине, которая уже сидела в кресле в ожидании чая с печеньем.
        Когда Зина выпила полчашки, Валерия Павловна задала вопрос, который больше всего ее мучил. Она спросила: «Зина, кто он?»
        Зина еще сильнее покраснела и тихо ответила: «Наш учитель физкультуры, Роман Владимирович…»
        В современном детском доме не так уж много круглых сирот. У большинства воспитанников есть родители: мать или отец, а у некоторых живы оба родителя. Многие из них лишены родительских прав, некоторые сидят в тюрьме, кто-то находится на длительном лечении в больнице.
        У Зины были живы и мать, и отец. И Зина хорошо помнила, как она жила со своей семьей: с мамой и папой. Мать была веселая и очень современная. Она всегда так и говорила: «Я современная женщина и мать! И ни в чем не уступлю любому мужику!»
        Мать сама любила наряжаться и Зину наряжала. Она любила яркую косметику и Зине разрешала накрасить губы и ресницы. Мать курила и Зине дала попробовать покурить лет в шесть, но потом строго сказала, что детям курить нельзя, потому что иначе «они не вырастут». Мать могла выпить водки наравне с отцом, да еще смеялась над ним, когда тот падал под стол и засыпал на полу. Она и Зине давала вина попробовать. А что такого? Мать говорила, что в жизни все надо попробовать!
        Она считала, что от детей не надо скрывать правду о сексе и «откуда берутся дети». Особенно сильное впечатление на нее произвела одна лекция о половом воспитании, на которую она попала случайно. Зине тогда было четыре года.
        Придя домой, мать рассказала отцу и Зине, что ребенок с малых лет должен привыкать к виду голого человеческого тела. Чтобы потом, став подростком и взрослым, он не комплексовал, не боялся секса и не проявлял стыдливого любопытства. И что особенно важно, в этом случае девочка не вырастет фригидной женщиной, не умеющей получать удовольствие от жизни!
        На лекции ей объяснили, что если ребенок с малых лет привыкнет видеть родителей голыми и сам будет ходить голым, то начнет воспринимать отношения между полами как нечто простое и естественное и избежит тяжелых переживаний подросткового возраста.
        А Зиночка не хотела никаких переживаний и стремилась получать удовольствие от жизни! Они потом часто говорили об этом с мамой, и из этих разговоров Зина узнала много интересного.
        Тогда, после лекции, мама велела отцу раздеться, чтобы Зина начала привыкать к виду обнаженного тела. Она и сама разделась. Но вид обнаженного отца заинтересовал девочку больше. Она внимательно рассматривала его половые органы и, тыча в них пальцем, спросила: «А это у тебя что?» Мать повалилась на диван и захохотала. Отец покраснел и смутился. Потом он оделся и куда-то ушел. А мать еще долго рассказывала Зине о том, чем различаются мальчики и девочки. Потом она принесла большую книжку, в которой было много интересных, с Зининой точки зрения, картинок.
        К шести годам Зина уже хорошо разбиралась в качестве женских прокладок. Помогало и родное телевидение. Однажды они зашли с мамой в универмаг. Зина громко спросила: «Мам, а ты какие сегодня прокладки будешь брать? Можно, я тебе сама выберу?»
        - Ничего себе детки пошли! - удивленно сказала одна покупательница.
        - А чего стесняться-то? - откликнулась Зинина мама. - Современные дети в этих вопросах лучше нас разбираются!
        И Зиночка продолжала разбираться.
        Как-то в выходной, когда Зине было лет семь, они всей семьей поехали в гости к знакомым. Там тоже была семья: папа, мама и двое детей четырех и пяти лет.
        Зине было скучно играть с такими малышами. И она предложила поиграть с ними «в больницу». Тем более, как оказалось, что они толком не знали, чем отличаются мальчики от девочек.
        Когда хозяйка квартиры заглянула в «детскую» с тарелкой сладостей в руках, она сначала остолбенела, а потом начала кричать на Зиночку. Мать тогда сильно поссорилась со своей подругой, они долго ругались, но в итоге Зининым родителям не только предложили уйти, естественно, вместе с Зиной, но и сказали, что больше не хотят видеть их «малолетнюю дрянь»! Зине было обидно, но мама ее успокоила, сказав, что «тетя Рая просто сильно отстала от жизни».
        Когда Зине было девять, она влюбилась в одного мальчика. В принципе, если честно, то ей и раньше нравились мальчики, но чувство к Владику было особенно сильным.
        Однако Владик, казалось, совсем не замечал Зиночку. И Зина стала мечтать. Она мечтала о том, как они с Владиком гуляют, держась за руки, и целуются. Это было здорово! Зиночка посмотрела один американский фильм, в котором девушка признается, что в детстве ее изнасиловал отец, и ее парень сильно жалел за это. Потом она посмотрела другой фильм, в котором отец тайком насиловал одну из сестер, а другая сестра и мать ей не верили. Но один красивый мужчина ей все же поверил и потом на ней женился.
        Однажды Зина была дома с отцом, который мирно спал в соседней комнате. Ей стало ужасно скучно. Мама в последнее время мало бывала дома, пыталась «наладить свой бизнес». Зина смотрела в темное окно и мечтала о Владике. А что, если рассказать Владику, что Зиночку каждый день насилует отец? Будет ему это интересно? И Зина предалась фантазиям. С помощью двух американских фильмов и собственных познаний в области секса она придумала довольно убедительную историю.
        Зина заглянула в комнату, где спал отец. От него пахло вином. Зина сняла свои колготки и положила их на подушку. Как в кино! Ну, примерно, как в кино.
        Она подошла к зеркалу и сильно взлохматила свои волосы. Ей стало вдруг очень жалко себя. Зиночка пристально посмотрела на себя в зеркало, из глаз покатились слезы…
        Вскоре пришла мать. Она сначала мельком, а потом пристальнее взглянула на Зину.
        - Ты плакала? Что-то случилось?
        И Зина неожиданно для себя разрыдалась, и начала рассказывать матери о том, что отец пытался ее изнасиловать.
        Мать была вне себя от бешенства. Ее уже давно раздражал супруг, который не мог найти работу, сидел дома без дела, иногда выпивал, тогда как его жена пыталась заработать денег. А тут еще такое! Мать, даже не дослушав Зину, побежала в спальню и изо всех сил стала трясти спящего отца. Он тут же проснулся, не понимая, о чем так кричит его супруга. А когда до него дошло, отец возмутился, стал тоже кричать, что никогда бы не дошел до такого ни пьяный, ни трезвый. Но тут матери на глаза попались Зинины колготки, лежащие на подушке отца. И она закричала с новой силой.
        - Ты сошла с ума, - закричал в ответ отец. - Да у меня дороже вас с Зинкой никого нет на целом свете! Да разве я мог… своего ребенка! Дура!
        Отец быстро оделся, оттолкнул мать и ушел, хлопнув дверью.
        Мать повернулась к Зине.
        - Что он тебе сделал? Говори прямо. Зина немного испугалась.
        - Мамочка, он хотел, но не успел, вернее, у него не получилось.
        Мать хрипло захохотала.
        - Да у него уже давно не получается…
        После этого случая отец приходил только один раз. Он попытался объясниться с матерью, но та не стала его слушать. «Ребенок не будет врать», - сказала она. Отец позвал Зину, но она спряталась и не вышла к нему. Тогда он забрал свои вещи и ушел.
        Зина видела в окошко, как отец идет по двору и трет лицо рукой. Потом он куда-то уехал.
        Мать сказала Зине, что отец «всегда был тряпкой», но потом они узнали, что Зининого отца посадили за разбойное нападение, и Зина впервые засомневалась в словах матери. Судя по телесериалам, бандиты были смелые люди, а вовсе не тряпки! Зина по-своему любила отца. Она тогда сказала матери о своих предположениях, но та только плечами пожала.
        - Был бы не тряпкой да не дураком, так не посадили бы!
        Зина больше не возражала. Действительно, а зачем он попался-то?
        А когда Зине было одиннадцать, посадили мать. За мошенничество. Зине ничего толком не объяснили. Вернее, с ней долго и ласково говорили, но она поняла только, что мать посадили в тюрьму. А Зину отправили в детский дом. Но она не очень переживала. Ехать жить к своей бабушке в далекую деревню она не хотела. Да и бабушку она никогда не видела. Вот и выбрала детский дом.
        Жизнь в детском доме оказалась вполне сносной. Зине казалось, что она просто все время находится в школе. Дома ей в последнее время тоже было не особенно весело. Мать считала ее взрослой, заботилась мало, часто кричала, а дома бывала редко.
        В детском доме у Зины был авторитет. Она обладала, пожалуй, самыми обширными знаниями «в половом вопросе».
        Валерия Павловна растерялась. Боже, что творится в ее школе! Учитель физкультуры почти ежедневно насилует девочку-подростка. Зина подробно рассказала, как это происходит. Когда Зинин класс идет днем на прогулку, дети проходят по переходу между двумя корпусами. В этом переходе есть маленькая кладовка, в которой хранятся матрасы и подушки. Так этот мерзавец затаскивает бедную девочку в кладовку, насилует, а потом, когда дети возвращаются с прогулки, преспокойно выпихивает ее обратно в переход, и бедная девочка возвращается с остальными детьми в класс. Валерия Павловна похолодела. А вдруг Зина не единственная жертва маньяка?!
        Роман работал учителем физкультуры в детском доме не больше года. Уже три молоденькие учительницы были явно в него влюблены! Что еще о нем известно? Да почти ничего!
        Валерия Павловна схватилась за телефон. Она звонила милицию. Разговор был не особенно долгим. «Только не спугните его», - посоветовали директрисе. Вскоре прибыл наряд милиции, и учителя физкультуры арестовали.
        Валерия Павловна позвонила мне через полчаса после ареста учителя физкультуры с просьбой срочно приехать и побеседовать с Зиной. Валерия Павловна говорила измученным голосом. Она винила себя, учителей и воспитателей в ужасном происшествии.
        Когда я вошла в кабинет директора детского дома, оказалось, что Зина еще находится там. Я обратила внимание на то, как уютно она чувствует себя в мягком кресле. Перед ней стояла тарелка с пирожками и яблоками и компот. Зинины глаза блестели, на щеках горел румянец.
        Валерия Павловна с измученным лицом, темными кругами под глазами и скорбно сжатым ртом выглядела гораздо хуже своей подопечной.
        - Вот, Зиночка пока у меня побудет. Я даже боюсь ее теперь от себя отпустить, - сказала директриса.
        Мы вышли с ней в соседнюю комнату.
        - Меня теперь снимут, - сказала директор. - Хорошо, если не посадят. Еще бы, такое под носом творилось!
        - А вы не допускаете мысль, что девочка сказала неправду? - спросила я. - Зина выглядит довольной и спокойной.
        - Это она сейчас успокоилась, да у нее просто шок, - сказала Валерия Павловна. - А так все было: и слезы, и горе. Нет, я ей верю. Она такие подробности мне рассказала о том, что с ней этот маньяк выделывал. Вы знаете, я взрослая женщина и не ханжа, но я всего этого не знала! А тут ребенок почти! Ну да, они сейчас акселераты, но знать такие подробности о сексе в ее возрасте!
        - Можно мне с Зиной побеседовать? - спросила я.
        - Нужно, нужно, - заверила директор. - Только вы уж аккуратненько, сами понимаете, что пережил этот несчастный ребенок.
        Я вернулась в кабинет директрисы. Зина смотрела на меня с любопытством.
        - Зиночка, - сказала я, - мне надо с тобой побеседовать. Тебе не трудно будет мне еще раз все рассказать?
        - Да нет, - ответила она. - Я уже и заучихе, и училке нашей, и поварихе все рассказала. Чего теперь скрывать-то? - И Зина принялась рассказывать…
        Я внимательно наблюдала за Зиной во время ее рассказа. Она не смущалась, щеки ее опять порозовели, глаза блестели, она даже слегка вспотела. Потом она немного прикрыла глаза и заелозила на кресле.
        Рассказ явно доставлял ей удовольствие!
        «Как-то это все странно», - подумала я.
        Потом мы немного поговорили о Зинином детстве, о том, кем бы она хотела стать в будущем, и как бы между прочим, я спросила: «Зина, а какой он вообще-то по характеру, Роман Владимирович?»
        - Хороший, - тут же откликнулась Зина, - веселый.
        - Он тебе нравится?
        - Нравится, - простодушно ответила Зина. - Ну, это… знаете, когда он меня не насилует…
        - Давайте поговорим с Зиниными подружками, - предложила я Валерии Павловне.
        - О чем? - испугалась она. - Следователь просил детям пока ничего не сообщать.
        - Да я уже свои действия с ним согласовала, - успокоила я Валерию Павловну. - Ничего лишне го мы делать не станем.
        И мы пригласили в свободный кабинет Таню, с которой Зина сидела за одним столом в столовой и в классе. Танино лицо выражало одновременно и робость, и любопытство. Видимо, какие-то слухи уже забродили по детскому дому.
        - Танечка, - спросила я, - ты дружишь с Зиной?
        - Раньше дружила, а теперь нет, - ответила девочка.
        - А почему дружить перестала?
        - Да надоела она нам с девчонками своими рассказами, - неожиданно сообщила Таня.
        - А о чем вам Зина рассказывала? - поинтересовалась я.
        - Да о том, что ее какой-то мужчина насилует.
        - И где же это происходит?
        - Да в пивном баре, что у нас на углу.
        - Час от часу не легче! - не выдержала Валерия Павловна. - Это еще что такое? Вы с ума меня сведете!
        - Да вы не переживайте так, - сказала Таня. - Она это уже всем девчонкам рассказала. По многу раз. Сначала мы слушали, а потом надоело. Да, может быть, она врет!
        - А почему ты думаешь, что Зина врет?
        - Ну, не знаю. Девчонки так считают. Просто ей нравится такие истории придумывать.
        - Танюша, - спросила Валерия Павловна, - а когда же вы успели в пивной бар-то сходить?
        - Да не ходили мы, Валерия Павловна. Так, шли мимо с экскурсии и заглянули. Дверь была открыта. Интересно все же.
        - Вот еще бар рядом с нашим детским домом открыли на мою голову, - жалобно сказала Валерия Павловна, когда Таня вышла из кабинета.
        А мы с Валерией Павловной пригласили Аню, еще одну Зинину одноклассницу.
        - Анечка, - спросила я, - ваш класс ходит днем на прогулку?
        - Да, ходит.
        - А долго вы гуляете между уроками?
        - Нет, мало совсем. Минут сорок. Да еще пока оденемся, да разденемся. Зимой бывает, что и идти неохота.
        - А Зина ходит гулять? - Ходит, как все, - сказала Аня.
        - Анечка, - осторожно спросила я, - а бывает, что Зина не ходит на прогулку со всеми?
        - Может, и бывает, но я не замечала. По-моему, она с нами все время гуляет. Но точно я не помню.
        - А ты с Зиной дружишь?
        - Дружу, но не очень.
        - Вы знаете, - Аня смутилась и покраснела, - она рассказывала, что у нее отец был ненормальный и ее маленькую изнасиловал. А мне неприятно про это слушать.
        - А часто Зина об этом тебе рассказывала?
        - Да почему мне? Она всем рассказывала. Девчонкам уж и слушать ее надоело.
        Мы сидели с Валерией Павловной в ее кабинете и пытались проанализировать все, что услышали.
        - Как вы думаете, - спросила я, - если допустить, что учитель физкультуры насиловал Зину, разве по ее внешнему виду ничего не смогли бы заподозрить?
        Двенадцатилетнюю девочку на большой перемене насилуют, а потом она спокойненько возвращается в класс, сидит на уроке математики, отвечает у доски или пишет контрольную работу, и никто ничего не замечает? Ни учителя, ни воспитатели?
        - Ну, не могла же она соглашаться на это добровольно! - возразила директриса. - Не забывайте, она еще практически ребенок.
        - Но ребенок, который, видимо, хорошо подкован теоретически, - парировала я. - А полученной информацией хочется поделиться, хочется ее как-то использовать! Вы так не считаете?
        - Вы думаете, - с надеждой спросила директор, - что все сильно преувеличенно Зиной?
        - Я думаю, что все просто выдумано ею от начала и до конца.
        - Но откуда девочка в ее возрасте может знать такие подробности, если не из личного опыта?
        - Не будем сейчас об этом. Вы обратили внимание на то, что она сама получала удовольствие от своих рассказов? И несколько раз повторила свой рассказ. Неужели вы думаете, что если бы она действительно пережила насилие, то могла бы так спокойно об этом говорить? И еще. Я обратила внимание, что каждый следующий ее рассказ становится длиннее предыдущего и в нем появляются новые детали. Видимо, девочки перестали слушать ее «басни» и она решила переключиться на вас.
        - Вы говорите, - сказала Валерия Павловна, - что она получала удовольствие от рассказов на тему изнасилования. Какое удовольствие?
        - Сексуальное, видимо. Или близкое к нему. Не знаю точно, тут я не специалист.
        Учитель физкультуры, Роман Евгеньевич, уже два дня находился в следственном изоляторе. Он категорически отрицал предъявленное ему обвинение в изнасиловании девочки-подростка. Ему, молодому парню, пришлось выслушать много злых и несправедливых слов, угроз и оскорблений.
        У матери Романа, когда она узнала, в чем обвиняют ее сына, случился инфаркт, и она попала в больницу. Любимая девушка не пожелала разговаривать с ним даже по телефону.
        «Все это слишком ужасно», - сказала она.
        Тем временем Зину отвезли на консультацию к гинекологу. По заключению врача, Зина еще не имела половых контактов. Заключение врача и содержание Зининых рассказов взаимно исключали друг друга. Зина призналась следователю, что все выдумала. Романа освободили.
        В детстве Рома был крепким и здоровым мальчиком и всегда любил спорт. Его родители сами увлекались спортом и сына с малых лет приобщали: катались на лыжах, коньках, играли в волейбол и в футбол.
        Роман окончил спортивную школу и поступил в педагогический институт на отделение физической культуры и спорта. На пятом курсе он устроился работать. Сначала работал в школе учителем, а потом ему предложили работу в детском доме. Детский дом находился недалеко, платить обещали больше, чем в школе. Но на Романа повлияло то, что работа в детском доме показалась ему гораздо более важной, значимой, чем в обычной школе. Ну, представьте, какое уважение к учителю физкультуры в школе? Все дети могут заниматься спортом в различных секциях, а уроки физкультуры, особенно если они по расписанию идут перед контрольной, считаются лишней нагрузкой. В детском доме у ребят не было родителей, то есть даже если они и были теоретически, то никаким спортом со своими детьми они, как правило, не занимались.
        Уроки физкультуры воспитанники детского дома любили и ценили. Особенно мальчишки, с которыми Роман охотно оставался после уроков поиграть в футбол. Они и соревнования проводили!
        После освобождения из-под стражи учитель физкультуры Роман Евгеньевич, молодой веселый парень, уволился из детского дома. Он сказал, что, несмотря на то, что его оправдали, ему тяжело смотреть в лицо как воспитанникам, так и учителям. И он вообще не может видеть Зину.
        Роман пошел устраиваться учителем физкультуры в колледж, сначала его собирались взять. Но потом директор колледжа стал наводить справки… и Роману отказал.
        - Не знаю, не знаю, - озабоченно сказал директор колледжа Роману. С такой темной некрасивой историей… Как же это вы умудрились, молодой человек? Нет, извините, я вас взять не могу. Не могу рисковать…
        Примерно так же сложилась ситуация и в средней школе. Там директор сказала, что мол «дыма без огня не бывает…» И если кто-то из родителей учеников узнает, что учителя физкультуры обвиняли в изнасиловании, будут большие неприятности.
        Со своей девушкой Роман расстался, вернее, девушка сказала, что не хочет больше встречаться с Романом. Что-то разладилось в их отношениях после того случая. А наладить потом так и не удалось.
        Ромина мама вскоре после этой истории умерла. Она, конечно, успела узнать, что Романа освободили и что он не виновен. Но спустя короткое время у нее случился второй инфаркт, и она умерла.
        Бывший учитель физкультуры Роман Евгеньевич сильно изменился. Он уже совсем не походил на того жизнерадостного парня, каким я видела его раньше.
        Роман нашел себе работу продавца довольно далеко от своего дома и от детского дома, в котором раньше работал. Во время нашей последней встречи он заявил, что не любит детей, особенно девочек. И особенно девочек старше пяти лет…
        А Зина осталась в детском доме. Все как-то на удивление быстро забыли об этой истории. Или постарались забыть. Нет, конечно, с Зиной беседовали. И в милиции, и врач, и директор школы.
        Но о чем тут можно долго говорить? Ничего ведь не было. Ну, нафантазировал подросток…
        И потом Зина обещала, что это не повторится. Она раскаялась!
        Честно говоря, все в детском доме были рады, что все обошлось.
        Впереди был конец полугодия, вот, что по-настоящему важно для детей!
        Но мне все же хотелось встретиться с Зиной еще раз. Я позвонила Валерии Павловне.
        Директору детского дома не особенно понравилась моя просьба.
        - Зачем ворошить прошлое? - сказала она. - Все же обошлось. Зина нормально учится, нормально себя ведет. Знаете, недавно ее навещала мать. Зина потом сама ко мне приходила, рассказывала. Она была очень рада. У нее ведь, помните, отец какой-то подонок, напугал ее в детстве, что-то там было… на сексуальную тему. Вот, видимо, на девочку это потом и повлияло. А сейчас у нас нет к ней претензий.
        Весной я сама позвонила Роману Евгеньевичу. Оказалось, что он поменял квартиру и живет теперь в другом районе.
        Я предложила Роману работу преподавателя физкультуры в детском санатории. Он невесело рассмеялся.
        - Да ни за что, - сказал двадцатичетырехлетний Роман Евгеньевич. Мне того случая на всю жизнь хватит. Представляете, я от девчонок своего возраста теперь шарахаюсь, а уж подростков просто избегаю. Подружился на работе с одним парнем и как-то рассказал ему свою историю. Так, представляете, он общаться со мной перестал.
        Поехал к родственникам повидаться, так там дядька мой выпил и заявил, что это я свою мать раньше времени свел в могилу, «когда девчонку изнасиловал». Это вы можете вообразить?
        А ведь меня просто оговорили! Оговор, оказывается, это страшная сила…
        Может быть, я могу чем-то вам помочь? - спросила я Романа в конце нашего разговора.
        - Да нет, - ответил он. - Спасибо, мне достаточно того, что вы мне верите и помните, как все было на самом деле… Я сам со всем справлюсь, только вот с детьми работать больше никогда не буду. Знаете, сейчас такие настали времена, что и с мальчиками работать опасно, обвинят вдруг в гомосексуализме, если среди мальчиков найдется такой Зин на мою голову…
        Сводный брат
        Солидный, известный в своих кругах психотерапевт был серьезно озабочен. Его сын, веселый смышленый девятилетний мальчуган, уже неоднократно был уличен в краже. Доктор Соколов пребывал в некоторой растерянности. Сначала он бодро начал применять в общении с сыном различные психотерапевтические приемы, потом малость его побил, потом пожалел. Потом свозил на прием к знакомому детскому психиатру с вопросом: не клептомания ли это?
        Психиатр сказал, что клептомании не находит, но сын, Сережа, продолжал воровать.
        Доктор Соколов был сильно подавлен. Он верил в себя как в специалиста и считал себя хорошим отцом. Виктор Алексеевич Соколов размышлял, стоит ли обращаться за помощью к психологам. Честно говоря, он не очень-то им доверял, предпочитая иметь дело со специалистами, имеющими медицинское, а не психологическое образование. Но следовало что-то предпринять. Проблема стремительно разрасталась. Виктор Алексеевич с женой жили в ежедневном страхе: что и где их сын украдет на этот раз.
        Ох, как трудно было психотерапевту Соколову обратиться к неизвестному ему психологу и спросить: «Вы не знаете, почему мой сын ворует?»
        Лично он на такой вопрос ответил бы клиенту так: «А вы сами-то, что думаете по этому поводу?» И ждал бы, пока клиент не начнет рассказывать о своих переживаниях по этому вопросу. Фу, как же не хотелось доктору Соколову подвергаться этой процедуре! И он решил защититься своим авторитетом.
        Он позвонил в психологическую консультацию.
        - С вами говорит кандидат медицинских наук, психотерапевт, Соколов Виктор Алексеевич.
        - Очень приятно, Виктор Алексеевич. Слушаю вас, ответила я без особых эмоций.
        - Скажите, пожалуйста, вы консультируете детей и их родителей по вопросам детского воровства?
        - Консультируем по вопросам нарушений поведения, - мягко поправила я психотерапевта.
        - Так вы можете проконсультировать мальчика девяти лет? - сильно волнуясь, спросил доктор, - А то я, понимаете ли, взрослый психотерапевт. Боже, зачем я оправдываюсь! - еще сильнее занервничал доктор.
        - Это ваш собственный сын? - спросила я и поняла, что мой вопрос прозвучал для доктора неожиданно.
        - Да, - сумел четко ответить психотерапевт.
        - Конечно, приезжайте, это бывает с детьми. Разберемся, - ответила я приветливо, но Виктору Алексеевичу показалось, что я говорю совершенно равнодушно.
        Неожиданно доктор Соколов испытал некоторое облегчение. Он вышел из своего учреждения на улицу, посмотрел на небо и, повторив про себя: «Это бывает с детьми», отправился домой.
        Виктор Алексеевич Соколов не знал своего отца. Его случай был как раз из тех, что отец у него теоретически, конечно, был, но его никто никогда не видел и ничего мальчику о нем не рассказывал. Мама была заботливой и ласковой, так что Виктору Алексеевичу было совестно ее расспрашивать и тем более в чем-то ее упрекать.
        Когда Витя был в первом классе, мама вышла замуж, и в доме появился отчим. Маму все поздравляли, потому что отчим был человек положительный. Он был молодой, но уже прилично зарабатывал. Непьющий, спокойный, приветливый. Правда, он был иногородний, и у него не было московской прописки и своей жилплощади. Мама прописала отчима к себе, и они стали жить втроем в двенадцатиметровой комнате. Вите пришлось потесниться, но зато у него появился отец. Опять же появился теоретически, потому что фамилия у него осталась мамина, отчество было от деда, а приветливый отчим остался для мальчика совершенно чужим человеком. Витя чувствовал себя лишним в своей маленькой семье. А еще он кожей чувствовал, что отчим его не любит, а только терпит.
        После школы Виктор поступил в медицинский институт и добился места в общежитии. Дома он перестал появляться.
        Виктор Алексеевич учился, много работал, купил себе однокомнатную квартиру и защитил кандидатскую диссертацию. Жизнь как-то устроилась.
        В тридцать лет он познакомился с интересной женщиной, своей ровесницей, и влюбился. Ирина была в разводе, воспитывала семилетнего сына. Очень быстро молодые люди решили жить вместе, в трехкомнатной Ирининой квартире, а однокомнатную квартиру Виктора сдавать. Через год, когда Ирина сообщила о своей беременности, они поженились.
        Виктор Алексеевич прочитал множество психоаналитической и психотерапевтической литературы о переживаниях супругов, связанных с разводами, и о том, как рекомендуется строить отношения в семье с неродными по крови детьми. Он знал, что его пасынок продолжает встречаться со своим родным отцом, и всячески это приветствовал. Он старался быть самым демократичным отчимом в мире, все понимающим, снисходительным и терпеливым. Он понимал, что рождение в семье второго ребенка - событие, к которому надо серьезно готовиться. Виктор Алексеевич страстно желал иметь своего собственного, родного ребенка, желательно мальчика! Но он понимал, что пасынок может ревновать и переживать, поэтому его надо готовить к появлению «братика» специально! Он вел с Максимом задушевные беседы, объяснял, как прекрасно будет Максиму, когда у него появиться «родной человечек», о котором он будет заботиться как старший брат! Как он будет всему учить малыша! И, конечно, как малыш будет обожать старшего брата и во всем ему подражать! Ведь Максим будет старше малыша почти на девять лет! Он будет для него авторитетом!
        Ну что же плохого во всей этой идиллии!? Забыл только, забыл известный психотерапевт поинтересоваться: а чего хочет сам Максим? О чем он мечтает перед сном? И насколько привлекает его перспектива воспитывать младшего брата? Точнее, СВОДНОГО БРАТА.
        Виктор Алексеевич был буквально на седьмом небе от счастья, когда узнал, что у него родился сын. Он был уверен, что будет ему хорошим отцом. Жена еще была в родильном доме. Виктор Алексеевич поехал по магазинам и накупил малышу одежды и игрушек. Когда Виктор Алексеевич вернулся, Максим был дома. Он с любопытством стал рассматривать покупки, а Виктор Алексеевич с упоением рассказывал ему, как замечательно все они заживут вместе с малышом. Максим молча его слушал.
        - Мы будем жить очень счастливо! - заверил он Максима. Тот серьезно и внимательно посмотрел на отчима.
        - А мы уже жили очень весело и счастливо, - тихо сказал он.
        - А будет еще лучше, вот увидишь, - воодушевленно воскликнул Виктор Алексеевич.
        - Это вряд ли, - ответил пасынок.
        - Ну, что за настроение! - снова весело крикнул Виктор Алексеевич. - У тебя ведь брат родился!
        Максим встал с дивана и пошел в другую комнату. Ему вдруг ужасно захотелось позвонить своему родному отцу.
        Сережа рос веселым и здоровым ребенком. «Вот что значит расти в благополучной семье», - с удовлетворением отмечал Виктор Алексеевич.
        А семья была на самом деле вполне благополучной. Ирина оказалась хорошей женой и матерью. Отношения Виктора Алексеевича с пасынком тоже сложились неплохо. Максим хорошо учился, занимался спортом. Он хорошо относился к отчиму и матери, но выходные дни и каникулы чаще проводил у своего родного отца. Ирине это не очень нравилось, но психотерапевт Виктор Алексеевич лучше разбирался в этих вопросах. Он громко, так, чтобы Максим слышал, объявил жене, что Максим имеет полное право встречаться со своим родным отцом столько, сколько хочет. В этот момент Виктор Алексеевич очень собой гордился. В конце концов, он выше всех этих мелких переживаний! Ревности какой-то непонятной! И потом Максим был уже достаточно взрослым! Если его начать сильно контролировать, подросток перестанет доверять!
        Карьера Виктора Алексеевича шла в гору. Работа отнимала много сил и времени. Подрастающий Сережа требовал внимания. Его отдали учиться в престижную гимназию.
        Однажды, торопясь на работу, Виктор Алексеевич заметил, что его кошелек не застегнут как обычно. Он пересчитал деньги, но ничего особенного не обнаружил. В другой раз он заметил, что деньги засунуты в кошелек небрежно, как будто кто-то сильно торопился. Но сам Виктор Алексеевич был всегда аккуратен с деньгами.
        Соколов решил последить за своим кошельком получше. Он сразу заподозрил Максима. Парню семнадцать лет, он мало бывает дома… У Максима много дорогих вещей. Откуда? Пасынок говорил, что подарки отца. Но правда ли это? Жену психотерапевт решил не расстраивать до выяснения всех обстоятельств…
        А деньги продолжали пропадать…
        Несколько раз Соколов точно пересчитывал сумму в своем кошельке, а наутро денег становилось меньше. Сначала немного меньше, потом заметно меньше…
        Проверять дальше стало бессмысленным. Наконец, однажды вечером Виктор Алексеевич спрятал кошелек и пошел спать. Наутро он многозначительно посмотрел на Максима.
        - Все в порядке? - бодро, не без иронии спросил он у пасынка.
        - Все отлично, - вызывающе, как показалось отчиму, ответил Максим.
        Вечером Максима дома не оказалось. Он уехал к отцу.
        «Понятное дело», - усмехнулся Виктор Алексеевич своей прозорливости. Он решил не расстраивать супругу и разобраться с этим делом сам.
        Максим сообщил по телефону, что поживет какое-то время у отца. Виктор Алексеевич предвидел это. Он чувствовал себя мудрым, видящим все насквозь человеком, выдающимся специалистом в своей области. «Ну, что ж, подождем!» - усмехаясь и привычно пощипывая подбородок, спокойно размышлял психотерапевт. Никуда Максим не денется! Надо только подумать, как сообщить о кражах денег жене, чтобы не впутывать в это дело Сережу.
        Спустя два дня жена сообщила, что у нее пропала золотая цепочка.
        - А Максим домой не приходил? - выдал себя с головой опытный психотерапевт.
        - При чем здесь Максим? - раздраженно спросила жена.
        - Приходил или нет? - настаивал Виктор Алексеевич.
        - Он заехал за спортивной формой на полчаса, - снова раздраженно ответила жена. - На что ты намекаешь?
        - Извини, Ирина, - подчеркнуто спокойно, как на своем приеме, сказал супруг, я должен кое - что тебе рассказать…
        - Нет, нет, и нет! - кричала жена, узнав о подозрениях мужа. - Максим не нуждается в твоих деньгах. Ты обвиняешь его, потому что он не родной тебе сын, - выкрикнула она наконец. Виктор Алексеевич был готов к такому повороту разговора. Он ласково сказал: «Мы во всем разберемся, не надо так волноваться! Поверь, я на работе встречаю много разных сложных ситуаций… Психотерапевт снисходительно усмехнулся.
        - Хочешь, я сам поговорю с Максимом? Как профессионал. Ведь надо что-то делать?
        Жена с неприязнью смотрела на него.
        - И много денег у тебя пропало? - с иронией спросила она.
        - Да нет, немного. Дело не в этом, ответил супруг.
        Первый раз он почувствовал, что они с Ириной стоят как бы по разные стороны баррикады…
        А вечером того же дня золотая цепочка нашлась! Ирина молча предъявила ее мужу.
        - И Максим больше не заходил, - язвительно заметила она.
        - Ну, этого мы не знаем, - тихо произнес психотерапевт. Он остался при своем мнении. С другой стороны, разговор с пасынком вроде бы потерял смысл. Во всяком случае, Виктору Алексеевичу очень не хотелось ссориться с женой.
        Ирина не рассказала мужу о том, что через два дня после пропажи цепочки она обнаружила пропажу золотого кольца. Максим как раз в это время вернулся домой. Ирина надеялась, что кольцо тоже отыщется…
        В воскресенье Виктор Алексеевич пошел с сыном прогуляться. Он любил проводить время вдвоем с Сережей и всегда старался использовать прогулки для беседы на познавательную или моральную тему. Сережа в этот раз слушал плохо. Он тянул отца в магазин. Пока Виктор Алексеевич смотрел кассеты и диски с новыми фильмами, мальчик куда-то убежал. Виктор Алексеевич купил новый фильм и увидел перед собой Сережу. Он невольно залюбовался сыном! Глаза у мальчика блестели, щеки зарумянились, на губах довольная улыбка! Они уже двинулись к выходу, когда их остановил сотрудник магазина. Виктор Алексеевич не сразу понял, в чем дело. Но молодой человек решительно требовал оплатить товар, который взял мальчик. Сережа сказал, что ничего не брал.
        - Послушайте, молодой человек, - начал было солидно Виктор Алексеевич, обратившись к продавцу. Но вдруг заметил, что курточка сына подозрительно оттопырена. Он расстегнул сыну куртку и вытащил из внутреннего кармана два диска…
        Отец с сыном молча вышли из магазина. Виктор Алексеевич не мог опомниться.
        - Зачем, зачем ты украл эти диски? - шепотом прокричал он. - Они тебе совершенно не нужны. Все, что тебе нужно, я и так могу тебе купить.
        Сережа опустил голову и молчал. По дороге домой он не сказал отцу ни слова.
        Кражи стали случаться все чаще. Каждый вечер Виктор Алексеевич устраивал настоящий обыск у Сережи в комнате. И чаще всего что-нибудь там находил: припрятанные деньги, сигареты, кассеты, видеоигры…
        Разговоры с Сережей ни к чему не приводили. Он или молчал, или начинал плакать, каяться и просить прощения. Ирина уже давно была в курсе дела. Она была в ужасе, но Виктору Алексеевичу казалось, что когда он заподозрил в кражах Максима, жена переживала больше. Но, возможно, ему это только казалось!
        Виктор Алексеевич приехал ко мне на консультацию вместе с Сережей, но без жены. На мой молчаливый вопрос ответил вызывающе: «Имею право…»
        Сережа вошел в кабинет вместе с отцом. Было заметно, что Виктор Алексеевич сильно волнуется. Мальчик был миловидный, но выглядел моложе своего возраста. Виктор Алексеевич изо всех сил старался не выдать свои чувства, держался солидно, но то и дело взволнованно всматривался в личико сына, готовый в любой момент прийти ему на помощь. Я попросила оставить нас с мальчиком наедине.
        - Расскажи, из кого состоит ваша семья?
        - Мама, папа, Максим и я, - ответил Сережа.
        - А кого из них ты больше всего любишь?
        - Максима, ответил мальчик.
        - Это твой брат? - уточнила я.
        - Сводный брат, пояснил Сережа.
        - Это как? - прикинулась я несведущей.
        - У него свой папа, а у меня свой. Нас мама как бы свела, и мы живем вместе, хотя Максим чаще живет у своего отца.
        - Тебе это чем-то не нравится?
        - Я по Максиму скучаю. Я бы хотел, чтобы он был мне настоящий брат, а не сводный.
        - А чем таким интересным вы с Максимом занимаетесь?
        Сережа оживился:
        - Он меня в карты научил играть. На деньги! И в рулетку тоже. И водит меня играть на игровых автоматах! Так здорово! Я часто выигрываю!
        - Вот здорово, - удивилась я. - А когда он уезжает к своему папе, ты с ним не просишься, чтобы не расставаться?
        - Ага, прошусь. Он меня брал раза два! Его папа такой прикольный! И у него прикольный джип! Он нам накупил всего-всего! Было очень весело!
        - А твой папа, Сережа, прикольный? - тихо спросила я.
        - Мой папа - психотерапевт, - серьезно ответил мальчик. - Какие ему еще приколы?
        Да-а, подумала я, о таких «приколах» этот психотерапевт даже не подозревает…
        - А знаешь, - сказала я Сереже, - расскажи мне, как это Максим научил тебя так хорошо играть в карты?
        «Один раз мама с папой пошли в гости, а Максима оставили со мной. Нам было скучно, и Максим сказал, что плохо, что я не умею играть в карты. И я стал его просить научить меня играть. Максим показал мне, как играть в „очко“, и у меня получилось! Максим предложил играть на деньги, а то без денег, говорит, неинтересно. У меня было немного своих денег, а у Макса всегда есть деньги, ему его отец много дает. Ну вот, стали мы играть. И я как стал выигрывать! И я выиграл у Макса пятьсот рублей! А Макс говорит: „Все, выиграл - бери! Все по закону!“ Я еще хотел играть, но Макс меня спать отправил. Он обещал, что потом еще со мной сыграет. А мне та-ак понравилось!
        В другой раз сели играть, и представляете, я все проиграл! Макс сказал, что так со всеми бывает, и дал мне денег в долг. Мы еще немного поиграли, но мне совсем не везло! Я опять все проиграл! А Макс сказал, что карточные долги надо отдавать, это дело чести. Он же отдал мне деньги, когда я у него выиграл! Макс сказал, что пока я ему долг не отдам, он играть со мной не будет. А мне ужасно хотелось играть в карты! Просто думать больше ни о чем не мог! А Максим, как нарочно, к отцу уехал. Я ждал его, не мог дождаться!»
        Сережа замолчал.
        - Ну, дождался ты его? - спросила я.
        - Дождаться-то дождался. А денег-то у меня нет! Я ему говорю: Максим, ну ты же мне брат, одолжи мне еще денег! А он палец вверх поднял и говорит: «Не брат, а сводный брат. Большая разница. Мне деньги мой отец дает, а тебе твой пусть даст!»
        Я говорю ему: «Максим, да разве мне мой отец столько денег даст?»
        А он смеется: «Не даст, так сам возьми. Вон, он свой портфель в коридоре бросает, а там кошелек».
        - Так он заметит, Максим!
        - Так ты не все бери, дуралей! Возьми немного, не заметит!
        - Максим, а ты тоже у своего отца деньги потихоньку берешь?
        - А мне зачем? - ответил Максим. - Мой отец мне и так столько денег дает, сколько я скажу.
        - Повезло же тебе с отцом, - завистливо вздохнул Сережа.
        Сережа стал брать деньги из кошелька своего отца. Сначала он брал по пятьдесят или сто рублей. Потом взял пятьсот, только потому, что все купюры в кошельке были по пятьсот рублей. Максим сказал, что это правильно: одной пятисоткой больше, одной меньше.
        Как-то раз кошелька в портфеле не оказалось. Сережа пошел посоветоваться к Максиму в комнату. Они с братом собирались идти играть на автоматах. Сережа мечтал об этом уже целую неделю. Максим сказал, что если денег нет, то нечего и ходить.
        - Где же мне взять деньги? - заныл Сережа.
        - Продай что-нибудь, - посоветовал Максим.
        - А что? - с надеждой спросил мальчик.
        - Думай, - ответил сводный брат. - Твои проблемы.
        Сережа побрел через коридор в свою комнату. Около зеркала лежала мамина золотая цепочка. Сережа знал, что всего их у мамы три. Он вспомнил, как мама говорила, что в крайнем случае можно будет продать украшения. А у Сережи сейчас как раз и был крайний случай! Он почти машинально взял цепочку в руку… и сунул ее к себе в карман. Но мама заметила пропажу. Сережа слышал разговор родителей и понял, что в пропаже цепочки обвиняют Максима. Мальчик отнес цепочку в мамину комнату и положил в ее шкатулку. Некоторое время Сережа рассматривал мамины украшения. Их оказалось довольно много. Цепочек было действительно три, а вот колец много штук десять. «Не заметит», - решил Сережа и взял одно, не самое красивое.
        Действительно, о кольце никто не вспомнил.
        Сережа с нетерпением ждал Максима. Надо было посоветоваться, кому можно продать кольцо?
        Максим приехал домой взволнованный и веселый.
        - Мой папа, наконец, расстался со своей телкой, - непонятно сказал он брату.
        Сережа не стал уточнять. Его волновал предстоящий поход к игровым автоматам. Он показал Максиму мамино кольцо и сказал: «Они ничего не заметили».
        Максим был удивлен: «Ну, ты, малец, даешь! Лучше ничего не придумал?»
        Сережа вздохнул: «Помоги продать, а?»
        Максим усмехнулся: «Ладно, я сам у тебя его куплю для своей девушки. Но это в первый и последний раз. Больше у мамы ничего не бери. Понял?»
        - Понял, - ответил Сережа. - А где мне брать?
        - Да где хочешь. В магазинах, у своего отца, у чужих людей. Твои проблемы. У матери - не смей! И у меня, ясное дело, не вздумай!
        - Ладно-ладно, - послушно ответил Сережа. - У тебя я даже и не думал брать. А мы завтра пойдем «на автоматы»?
        - А ты азартный! - с удивлением ответил сводный брат. - Ладно, пойдем!
        Мне пришлось встретиться с Виктором Алексеевичем еще раз, чтобы предложить ему ряд небольших тестов. Эти испытания привели его к осознанию некоторых фактов.
        - Это было жестоко, - вспоминал потом психотерапевт.
        - Это было необходимо, - вздыхала я.
        - Вы любите свою жену? - спросила я.
        - Да, очень.
        - Вы любите Максима?
        - Нет.
        - Вы бываете рады, когда Максим уезжает пожить к своему отцу?
        - Да.
        - Почему ваша жена рассталась со своим первым мужем?
        - Он изменил ей. Вел себя аморально.
        - Ирина сильно любила своего первого мужа?
        - Извините. Не интересовался. Она не хотела говорить на эту тему. Я щадил ее чувства. Я полагал, что раз она встречается со мной, то с ним все кончено. Я считаю ее порядочной женщиной.
        - Вы заметили, Виктор Алексеевич, сколько раз вы употребили в своем высказывании местоимение «Я»? А ведь вы говорили о чувствах Ирины!
        - Вы знаете, что Сережа больше всех в вашей семье любит Максима?
        - Простите, - Виктор Алексеевич вытер пот со лба, - по-моему, мы сильно отклонились от темы. Какое это все имеет отношение к проблеме воровства?
        - Скажите, а Сережа хорошо учится в гимназии?
        - Нет, - психотерапевт слегка покраснел, - учится он довольно слабо. Но, вы понимаете, слабые ученики не обязательно воруют! И вообще давайте работать быстрее! Вы понимаете, что время не терпит!
        - Но дров тоже не хотелось бы наломать, - пробормотала я скорее для себя, чем для психотерапевта.
        Мне было необходимо разобраться еще в некоторых нюансах, чтобы быть полностью уверенной в своих предположениях…
        - Я бы хотела встретиться с вашей женой Ириной и Максимом, - попросила я Виктора Алексеевича.
        - Не знаю, подумаю, - ответил известный психотерапевт.
        Виктору Алексеевичу было по-настоящему тяжело. Да, в его налаженной, вполне счастливой жизни что-то происходило. Но, с другой стороны, зачем все усложнять и связывать в единый узел? Да, он не любит пасынка! Но он никогда его и не притеснял! Виктор Алексеевич сам вырос с отчимом, но У НЕГО НИКОГДА НЕ БЫЛО РОДНОГО ОТЦА! А у Максима-то был! Максиму даже лучше - у него и отец, и приличный отчим, и брат! Правда, сводный брат, но брат же! А у Виктора Алексеевича никогда не было брата. Хотя бы и сводного! Вон в Штатах, там вообще такие семьи - норма. Да и у нас многие дети растут с отчимами и сводными братьями и сестрами. И не все же воруют!!!
        - Вот если бы Максим оказался вором, было бы намного проще и не так больно, - поймал себя на некрасивой мысли Соколов. И он знал бы, что делать. И вел бы себя красиво и правильно.
        - Любила ли Ирина своего первого мужа? Наверное, любила когда-то, но разлюбила… Так часто бывает. Виктор Алексеевич тоже кого-то там любил в юности. А сейчас? А сейчас он любит свою жизнь: свою интересную работу, свою семью, своего Сережку! Он такой славный. Еще маленький мальчуган! Ну, запутался ребенок, сейчас появилось так много соблазнов для детей!
        И Виктор Алексеевич поехал домой.
        Дома никого не оказалось. Через час пришли мальчики. Они о чем-то весело говорили в прихожей.
        - Сережа, - ласково позвал Виктор Алексеевич сына. Голоса и смех смолкли, Сережа возник на пороге.
        - Сережа, иди ко мне, давай с тобой побеседуем, - торжественно начал Виктор Алексеевич.
        - Пап, опять! Можно я лучше пойду к Максу? - и Сережа убежал, не дожидаясь ответа.
        Виктору Алексеевичу стало обидно. Он пошел в комнату к Максиму. Психотерапевт редко туда заходил: соблюдал суверенитет подростка.
        - Где вы, ребята, сейчас были?
        - Гуляли! - крикнул Сережа и опустил глаза.
        - Не ваше дело, - ответил Максим, - выйдите, пожалуйста, из моей комнаты, я хочу переодеться.
        Виктору Алексеевичу захотелось крикнуть, что это очень даже его дело! Но было неловко перед Сережей. Он вышел и закрыл за собой дверь. Вопреки собственным моральным правилам, психотерапевт немного постоял за дверью и послушал. То, что он услышал, его поразило.
        - Живет тут в нашей квартире на птичьих правах и еще выступает, - сказал Максим. - Эту квартиру мой отец купил для нас с мамой, а этот из себя хозяина корчит!
        - Ага, - ответил Сережа. - А когда ты в следующий раз к своему отцу поедешь, меня возьмешь?
        - Там посмотрим, - ответил сводный брат.
        Самолюбие, проклятое самолюбие не позволяло Виктору Алексеевичу поговорить с женой прямо и без обиняков. Он давно усвоил с ней тон спокойного, умного, выдержанного человека. Он видел, что Ирина уважает его, что ей нравится его неизменно вежливое культурное обращение. Ему даже в голову не приходило, что он, солидный взрослый человек, живет в квартире, купленной ее бывшим мужем! Ну и что же, в конце концов, в этом такого ужасного? В принципе у него есть своя квартира! Правда, очень скромная. Зато Виктор Алексеевич хорошо зарабатывал, больше Ирины. Да она никогда и не просила денег больше, чем он ей давал! И Виктор Алексеевич ценил в ней это качество!
        А как обидно, что Сережа поддакнул Максиму! Так, минуточку, а почему Сережа попросил Максима взять его в гости к «тому отцу»?
        Нет, он запутался, устал…
        Уже перед сном Виктор Алексеевич передал Ирине, что психолог просила срочно приехать ее и Максима на консультацию.
        Ирина приехала ко мне на следующий день.
        Красивая, милая, со вкусом одетая женщина. Ее сильно волновало воровство младшего сына, хотя, как оказалось, она объясняла происходящее по-своему.
        - Бог меня наказывает, - сказала Ирина.
        - Только вы способны разрешить конфликт в своей семье, - сказала я. Только вам я могу сейчас объяснить, как обстоят дела на самом деле. Потому что только вам одинаково дороги все члены вашей семьи, и только вас все они любят безусловно.
        И я рассказала Ирине о том, что Максим научил Сережу азартным играм, привил к ним вкус, а также научил, как «добывать» деньги. Я рассказала, что Сережа несколько раз ездил с Максимом в гости к ее бывшему мужу, и ему там понравилось. Позволила себе предположить, что Максим сильно переживал развод родителей и, возможно, так с ним и не смирился. И что он, разумеется, не смирился с присутствием отчима. Но то, как он поступил с Сережей, случайно или намеренно, может погубить мальчика!
        Ирина плакала.
        - Я же сказала, меня бог наказывает, - повторила она. Я могу вам рассказать историю своего первого замужества, да и второго, но ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ, Я НЕ ЗНАЮ!!!
        «Мой первый муж - моя первая любовь. Нам было по двадцать лет, мы были безумно влюблены друг в друга и очень счастливы! Мы поженились, и опять были счастливы! Олег умел делать из всего праздник. Сколько мы смеялись! Мы были красивой парой, и многие нам завидовали! А мы только выше задирали нос!
        Муж рано начал заниматься бизнесом. И сумел быстро заработать хорошие деньги. Мы купили квартиру, сделали ремонт. Ну, вы знаете, все, как положено. Хорошая машина, отдых за границей. Несмотря на свою молодость, Олег очень хотел детей. Когда узнал про беременность, засыпал меня цветами. Устроил фейерверк. Олег был прекрасным мужем и нежным отцом. Представляете, ему нравилось, что Максим очень похож на меня!
        А дальше все банально. Бизнес требовал от Олега полной отдачи, а иногда было просто опасно. Стал выпивать, нужно было расслабиться! Банька, девочки. Друзья и подруги с их намеками. И вот мы однажды приехали с Максимом домой с дачи без предупреждения. У Макса нарывал палец, и я решила показать его врачу в Москве.
        Ну, а в нашей спальне - Олег с моей подругой. Ну, не с самой близкой, но из нашего круга. Пьяный. Я Максима схватила и бегом из квартиры. Олег кричал, звал, но куда ему, голому да пьяному - не догнал.
        Я простить не смогла, хотя он в ногах валялся. Больно было. И думала, что не смогу жить с ним больше, да и в постель в одну никогда не лягу. Максиму было пять лет. Развели быстро. Олег оставил нам с сыном квартиру. Общаться ему с Максимом я не запрещала, просила только, чтобы не на нашей территории.
        С Виктором я познакомилась на вечеринке в тот день, когда мне сказали, что Олег женился на той моей подруге, с которой я их тогда застала. И что у них будет ребенок.
        «Ну, все, - подумала я тогда. - Это точно конец».
        Виктор привлек меня тем, что был совсем не похож на Олега. Спокойный, уравновешенный. К тому же психотерапевт. Я подумала: «Вот психотерапевт мне как раз и нужен». Дальше вы все знаете. Когда забеременела, обрадовалась. Думала, ребенок отвлечет от мыслей об Олеге. Я люблю детей, а Виктор - хороший. Конечно, Максим любит своего отца и не любит отчима, ревнует. Понимаете, он помнит, как мы счастливо жили когда-то и как все рухнуло в одночасье! Если бы я знала тогда…», - снова заплакала Ирина.
        - Знали что? - спросила я.
        - Что я однолюб.
        На прощанье я сказала Ирине: «Поговорите с Максимом, попросите его не играть с Сережей на деньги. Это очень опасно для формирования его личности. Объясните Максиму, что Сереже грозит серьезная опасность, даже болезнь, и что Максим должен помочь спасти Сережу. Пусть он запретит Сереже брать чужие деньги и вещи. Попросите помощи у своего старшего сына, но не упрекайте его в содеянном. Ситуация в целом взрывоопасная. И не забудьте сказать ему, как сильно вы его любите и как вам трудно сейчас. Но ведь вам дороги оба ваши сына?!»
        - Безусловно, - ответила Ирина.
        Виктор Алексеевич приехал ко мне на встречу только через месяц. Он осунулся, но выглядел спокойным.
        - Сережа в порядке, - первым делом сказал он. - Максим его полностью контролирует, - добавил он с усилием. - Боюсь, что я развожусь, - тихо прибавил он.
        «Ну и дела, - подумала я, почувствовав себя виноватой, - вот так помогла!»
        - Ирина вам очень признательна, - сказал психотерапевт, - она вернулась к своему первому мужу.
        «Я не советовала ей этого!» - мысленно прокричала я.
        - Оказывается, он ждал ее все эти годы. Слух о его женитьбе и втором ребенке был чьей-то злой шуткой. Максим счастлив. Его родители вновь соединились. Ну, а Сережа… Да, главное, Сережа в порядке. Никакой клептомании!
        - Он будет жить с ними: матерью и отчимом, - сказал психотерапевт с большим усилием и покраснел до слез. Мы боимся разлучать его с Максимом.
        - А как же вы? - не удержалась я. - По отношению к вам это как-то несправедливо.
        - Я выполнил свою функцию психотерапевта в этой семье, - немного кривляясь, произнес доктор, - с вашей помощью, конечно, - добавил он с некоторым сарказмом. - Но главное, это Сережа, с ним сейчас все в порядке. А я - я буду его навещать. В конце концов, знаете, справедливость - это понятие относительное!
        Виктор Алексеевич ссутулился и вышел, не попрощавшись.