Библиотека / Психология / Адамьянц Тамара : " Социальные Коммуникации " - читать онлайн

Сохранить .
Социальные коммуникации Тамара Завеновна Адамьянц
        Пособие представляет собой адаптированное изложение ключевых теоретических и практических аспектов семиосоциопсихологической концепции, разработанной в рамках российской академической науки выдающимся ученым Т.М. Дридзе. В самом определении этой концепции заключена ее суть: междисциплинарность, исследовательский поиск и возможности кругозора «на стыке наук». В пособии предлагаются методы и подходы, знакомящие с комплексными социально-диагностическими и социально-проектными технологиями, направленными на совершенствование коммуникативных навыков людей, на реализацию задач социально ориентированного управления коммуникационными процессами. Книга снабжена иллюстративным материалом.
        Для студентов, обучающихся по специальности «Менеджмент организации», преподавателей, а также для социологов, социальных психологов, культурологов, журналистов, педагогов и представителей других гуманитарных специальностей.
        Тамара Завеновна Адамьянц
        Социальные коммуникации
        ПРЕДИСЛОВИЕ
        Для каждого времени характерны свои высоты и барьеры в познании и овладении практическими навыками. Еще совсем недавно в сфере коммуникации перед человечеством как первоочередные стояли задачи массового овладения грамотой и накопления, усвоения имеющихся знаний и сведений.
        Современные процессы информатизации и глобализации выдвигают на передний план новые социально значимые задачи, о которых на протяжении веков ученые и мыслители могли только мечтать, - это массовое совершенствование качества сознания людей, наших современников, их умения при общении адекватно понимать друг друга и, следовательно, конструктивно взаимодействовать.
        Решение этой принципиально важной для судеб человечества проблемы невозможно без постижения скрытых, латентных механизмов, единых для любых форм и видов социальной коммуникации. Такие знания и навыки дает лежащая в основе данного учебного пособия комплексная междисциплинарная концепция социальной коммуникации, разработанная в рамках российской академической науки.
        Настоящее учебное пособие предлагает инновационное, подкрепленное оригинальным методологическим и методическим аппаратом, обеспечение дисциплины «Социальные коммуникации», а также других, близких по тематике и проблематике вузовских дисциплин. Структурно пособие состоит из трех разделов.
        Первый раздел вводит читателя в принципиально новое поле анализа коммуникационных процессов, где во главе угла оказываются интенциональные (мотивационно-целевые) первопричины общения, а основными целями коммуникации являются адекватное понимание и взаимопонимание.
        Второй раздел преимущественно посвящен характеристикам современных коммуникационных процессов (в системах управления, средствах массовой коммуникации), методам поиска и отработки диалогического имиджа.
        Третий раздел представляет собой приложения, в нем рассматриваются методики и результаты научно-исследовательских работ, анализирующих социальные последействия конкретных телепрограмм, книг, компьютерных игр, предлагаются разработки инновационных семинаров и тренингов, направленных на развитие коммуникативных навыков обучающихся. В пособие включена программа учебной дисциплины «Социальные коммуникации» (в конце книги), специальность «Менеджмент организации» - 080507.
        Стабильность и устойчивость нашей цивилизации смогут обеспечить только мудрые, умеющие понимать друг друга люди и соответствующие им высокоорганизованные формы социальной коммуникации.
        ВВЕДЕНИЕ
        Успешная работа современного специалиста невозможна без постижения универсальных механизмов общения и взаимодействия людей, социальных институтов и человеческих сообществ. Такие знания необходимы для выполнения профессиональных задач в системе управления (любые управленческие решения, как известно, реализуются благодаря и посредством коммуникации), массовых коммуникаций, образования, в социальной сфере, в искусстве, межкультурной коммуникации, при поиске и отработке диалогического имиджа, позволяющего достигать смыслового и эмоционального контакта при общении, и во многих других профессиональных сферах. Полезными окажутся эти знания также при любых вариантах межличностного общения.
        Комплексная междисциплинарная концепция социальной коммуникации, разработанная российским ученым, доктором психологических наук, профессором социологии Тамарой Моисеевной Дридзе (1930 -2000), дает глубинное понимание взаимообращенных процессов, постоянно происходящих между человеком и его информационной (шире - социокультурной) средой. Уже в самом названии этой концепции - СЕМОСОЦИОПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ - легко «прочитывается» ее суть: междисциплинарность, возможность поиска и кругозора «на стыке наук». Предметом ее изучения является «знаковое общение как процесс обмена текстуально оформленной смысловой информацией. Соответственно она изучает место текстовой деятельности в структуре социальной коммуникации; роль и место текстов (сообщений) в мотивированном и целенаправленном обмене идеями, представлениями и эмоциями, установками и ценностными ориентациями, образцами поведения и деятельности»[1 - Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984. С. 45.].
        Направленность на понимание и взаимопонимание, представление о собеседнике как о партнере (субъект-субъектные отношения) лежат в основе этой концепции, у которой есть еще одно название - ДИАЛОГИЧЕСКАЯ.Диалог трактуется здесь не только как вопросно-ответная форма общения, но и, прежде всего, как взаимопонимание (можно, например, общаться, но при этом не понимать друг друга или даже не пытаться это сделать), а самостоятельными единицами анализа оказываются, помимо слов, фраз, кадров, изображений, звуков, также эмоции, ассоциации, обнаруживаемые как непосредственно в тексте, так и «между» слов, строк, кадров и т.д. Основными «точками отсчета» при этом являются скрытые, невидимые без специального инструментария «пружины»: во-первых, мотивационно-целевая, или интенсиональная, первопричина общения и, во-вторых, направленность на поиск оптимальных форм и способов создания диалогического коммуникативного пространства между общающимися сторонами.
        Особое внимание в пособии уделено социоментальным характеристикам аудитории: только при таком варианте анализа находятся объяснения парадоксам и странностям восприятия, возникает возможность систематизации реакций людей и, следовательно, социальной диагностики и социального проектирования коммуникационных процессов.
        Знакомство с предлагаемой в учебном пособии теорией не только расширяет кругозор обучающихся, их навыки углубленного понимания коммуникационных процессов, но и позволяет практическое использование полученных знаний: в организации и проведении социально-диагностических и социально-проектных работ, необходимых для принятия эффективных управленческих, профессиональных, творческих решений; внахождении причин так называемых «коммуникативных сбоев», выражающихся в негативных социальных последействиях общения (неоправданных страхах, раздражении, разъединении людей, отсутствии взаимопонимания между общающимися сторонами); всовершенствовании собственных коммуникативных навыков, связанных, во-первых, с умением человека адекватно (то есть так, как это есть на самом деле, без смысловых искажений) понимать другого и, во-вторых, с умением доносить свою мысль, выбирая для этого наиболее оптимальные для каждого конкретного случая формы и способы общения.
        Настоящее пособие является адаптированным для восприятия студентов изложением семиосоциопсихологической концепции социальной коммуникации в интерпретации автора; значительная часть иллюстративного материала представляет собой данные социально-диагностических и социально-проектных исследований, проведенных под руководством автора.
        Раздел I. СОЦИАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ - УНИВЕРСАЛЬНЫЙ МЕХАНИЗМ СОЦИАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
        §1. Модели социальной коммуникации: от информирования - к диалогу
        Понятие «коммуникация» (от лат. communicatio - сообщение, передача) используется в разных науках. Общее в его трактовке связано с представлением о коммуникации как о «передаче информации от одной системы к другой посредством специальных носителей, сигналов»[2 - Энциклопедический социологический словарь / Общ. ред. Г. В. Осипова. М.: Ин-т социально-политических исследований РАН, 1995. С. 286.].
        Как известно, коммуникация осуществляется между индивидами, группами, организациями, культурами посредством различных знаковых систем (языков). Различают коммуникацию межличностную, массовую (средства массовой коммуникации, или СМК), научную, техническую и т.д., поэтому термин «коммуникация», кроме общего, универсального, имеет дополнительные и уточняющие значения, в зависимости от того, какой смысл вкладывается в него в рамках того или иного научного подхода.
        В центре внимания семиосоциопсихологической парадигмы оказывается социальная коммуникация, которая рассматривается как «универсальный социокультурный механизм, ориентированный на взаимодействие социальных субъектов, на воспроизводство и динамику социокультурных норм и образцов такого взаимодействия»[3 - Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С 145.].
        Для различных видов искусства, массовой коммуникации, а также для ряда иных форм и способов (жанров), связанных с социальным взаимодействием общающихся субъектов, правомочен универсальный термин - СОЦИАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ.Множественное число этого же термина - СОЦИАЛЬНЫЕ КОММУНИКАЦИИ - используется при необходимости дифференцировать коммуникационные потоки.
        Внимание науки и общества к процессам социальной коммуникации не случайно: от качества информационной среды, в которую «погружен» фактически каждый человек, зависит в значительной степени и качество нашей жизни.
        Существуют различные концепции и модели коммуникации, большинство из которых практически отождествляют социальную коммуникацию с массовой коммуникацией (употребляются также термины СМИ, СМК, mass-media) и связаны с представлением о ней как о массовой передаче информации посредством использования технических средств, с помощью различного рода профессиональных приемов для влияния и воздействия на аудиторию. При этом цель ожидаемого воздействия - решение политических или экономических задач, а также распространение просветительских идей, связанных, например, с желанием донести до каждого человека морально-нравственные нормы и ценности.
        Представление о коммуникации, положительно влияющей на людей и в массовых масштабах совершенствующей их ум, нравственность, активно разрабатывалось в эпоху Просвещения (XVII -XVIIIвв.). Особую надежду просветители связывали с появляющимися в этот период печатными изданиями, прежде всего газетами, а также с небывалыми доселе возможностями, открывающимися с началом книгопечатания. Казалось, еще немного - и высокая духовность станет обязательным качеством каждого человека, и на Земле наступит долгожданный золотой век…
        Разочарование в идеях Просвещения, а точнее, в результатах предпринятых усилий и действий, не изменивших массовое сознание людей, снова и снова обращало исследователей к поиску оптимальной модели коммуникации. Человечество, ввергнутое в пучины двух мировых войн, жаждало ответа: как это могло случиться и как избежать подобного впредь? К середине XXв. умногих ученых и у большинства граждан разных стран сложилось стойкое мнение о том, что для судеб цивилизации губительным оказалось влияние пропаганды, которую использовали для воздействия на умы, настроения и поступки миллионов людей.
        МОДЕЛЬ ЛИНЕЙНАЯ (Г. Д. ЛАССУЭЛЛ).Одна из наиболее известных в мире моделей коммуникации была сформулирована в 1948г. американским социологом Г. Д. Лассуэллом. Основной функцией средств массовой коммуникации Лассуэлл считал поддержание равновесия в обществе, т.е. «равноценное просвещение эксперта, лидера и гражданина», которое в идеале помогает прийти к пониманию и соглашению по проблемам, касающимся мира в целом[4 - Lasswell H. The Structure and the Function of Communication in Society // The Process and Effects of Mass Communication. Chicago, 1971. P. 40.].
        Поскольку в истории человечества «понимание и соглашение» достигались далеко не всегда, внимание исследователя было обращено к процессу движения идей внутри общественного сознания, а эффектом, к которому следовало стремиться, было заявлено донесение информации без искажений. Г. Д. Лассуэлл, в отличие от своих предшественников, выдвинул тезис о том, что процесс коммуникации состоит из нескольких звеньев, или циклов, одной общей структуры, на каждом из которых возможно искажение информации. Предложенная им модель коммуникации известна как линейная и выглядит так: «КТО - сообщает ЧТО - по какому КАНАЛУ - КОМУ - с каким ЭФФЕКТОМ?»
        Обратим внимание на то, что, поскольку в данной модели конечной целью был заявлен эффект, а его достижение связывалось с донесением информации (помогающей прийти к пониманию и согласию) без искажений, допущение влияния и воздействия в благих, с точки зрения коммуникатора, целях не снималось с повестки дня.
        Вслед за Г. Д. Лассуэллом ученые многих стран обратились к изучению механизмов распространения в обществе идей, объяснению причин успехов или провалов пропаганды при попытках влиять на сознание людей. Научные исследования отслеживали те промежуточные этапы коммуникативного акта, на которых возможны помехи для достижения желаемого эффекта (при использовании радио, например, изучались такие составляющие, как тембр звука, темп речи, пол дикторов, композиция сообщения и т.д.).
        Декларация успешной, просвещающей коммуникации, в сочетании с предложенными механизмами противодействия искажениям информации, была шагом вперед в теории коммуникации; тем не менее, как показала жизнь, предложенная модель не повлияла на практику использования информационного пространства для воздействия и манипуляций сознанием людей. Не принесла она и ожидаемого социального согласия.
        В отечественной науке советского периода формула Г. Д. Лассуэлла была широко известна, но принималась с оговорками, хотя, по сути, партийная журналистика также была не чем иным, как пропагандой, имеющей целью воздействие на сознание и поведение людей. Значительным продвижением вперед в социальной науке советского периода оказалось обращение внимания исследователей к воспринимающей стороне - аудитории, однако основной акцент изучения все же был односторонним и сводился к изучению методов и способов влияния на нее.
        Желание воздействовать на аудиторию, причем чаще в благих, с точки зрения коммуникатора, целях, не редкость и в современном информационном пространстве. Как показывают проведенные социально-диагностические исследования, такая форма коммуникации вызывает раздражение тех групп аудитории, которые не приемлют подобного способа общения, а также тех, кто придерживается мнения, противоположного тому, которое декларируется. Результатом оказывается и неумение больших групп людей адекватно понимать коммуникатора, а значит, и друг друга, иными словами, - неумение приходить к подлинному взаимопониманию и конструктивному взаимодействию.
        МОДЕЛЬ ИНТЕРАКЦИОНИСТСКАЯ (Т. НЬЮКОМБ).Вслед за моделью Г. Д. Лассуэлла в 1953г. появилась интеракционистская модель, предложенная Т. Ньюкомбом, также ставшая широко известной. Аудитория рассматривается здесь не как объект воздействия, а как равноправный субъект коммуникации. Поскольку респондент (тот, кто воспринимает) и коммуникатор связаны взаимными ожиданиями и установками, общим интересом к предмету общения, результатом коммуникации оказывается сближение или, наоборот, отдаление их точек зрения. Именно в таком свете рассматривает Т. Ньюкомб эффекты коммуникации[5 - См.: Newcomb Т. An Approach to the Study of Communication Acts // Psychological Review. 1953. №60. P.393 -404.].
        Однако и в модели Т. Ньюкомба успешная коммуникация не исключала возможности воздействия, причем для этой (конечно, благой) цели также допускалось использование манипулятивных приемов. Так, для того чтобы продвинуться в направлении желаемого эффекта, как успешный способ общения с аудиторией предлагался поиск некоей усредненной позиции, точки согласия. Но, как показывает практика социального управления, усреднение позиций сторон (консенсус) по поводу той или иной социально значимой проблемы далеко не всегда ведет к реальному разрешению этой проблемы. Поэтому заявленная равноправность участников (субъект-субъектность) в рамках модели Т. Ньюкомба оставалась в значительной степени декларативной.
        Разговор о моделях коммуникации, возможно, покажется кому-то абстрактным, тем не менее они отражают и определяют особенности и стиль социального общения, характерного для того или иного пространственно-временного континуума. А поскольку речь идет о модели Т. Ньюкомба, приведем пример ее практической реализации в современном информационном поле. Именно по такому сценарию строятся в настоящее время отношения между современными телеканалами, рекламодателями и телезрителями. Однако усредненная вещательная политика, ориентированная на самые многочисленные группы телезрителей (их выявляют посредством получения всем известных количественных рейтингов), вызывает недовольство огромного числа людей, в том числе тех, на кого предлагают ориентироваться аналитики телевидения.
        Между тем в мире вновь и вновь звучат неутешительные выводы: до желаемого социального согласия всё так же далеко; возникла мощная «индустрия сознания», человек не в состоянии противостоять «массовой культуре»[6 - См.: Adorno Т., Frenkel-Brunswick Ј., Levinson D., Sanford R. The Authoritarian Personality.N. V.: Harper, 1950.], которая ведет к обезличиванию и бездуховности больших групп людей, подчинению их вкусов и интересов интересам политики и бизнеса; экспансия печати, радио, телевидения, компьютерных развлечений, а теперь и Интернета более чем очевидна, и способа противодействовать ей практически нет.
        Исследователи социальных процессов стали ощущать односторонность и ограниченность принятых ранее моделей коммуникации, поскольку в них отсутствуют, например, механизмы учета социального контекста, особенностей «пространства-времени», в котором происходит общение. Появились дополнения и уточнения существующих моделей. Так, в 1978г. отечественный ученый П. С. Гуревич предложил продолжить формулу Г. Д. Лассуэлла следующим образом: «Кто получил сообщение - как изменилось его представление - какое отношение сложилось к инициатору коммуникации - как обеспечивалась обратная связь - какой эффект воздействия на самого пропагандиста»[7 - Гуревич П. С. Буржуазная пропаганда в поисках теоретического обоснования. М.: Политиздат, 1978. С. 92.].
        МОДЕЛЬ ДИАЛОГИЧЕСКАЯ (Т. М. ДРИДЗЕ).В работах исследователей коммуникации все чаще стали появляться термины «диалог», «диалогическая коммуникация»[8 - См., например: Богомолова Н. Н. Социальная психология печати, радио, телевидения. М.:Изд. МГУ, 1991.С. 32.], однако ответ на вопрос, как их определить, оставался открытым.
        Традиционно диалог связывают с вопросно-ответной формой мышления и общения, со способом усвоения информации, с авторским приемом, художественным творчеством. Исследователи-искусствоведы одними из главных критериев художественности и диалогичности называют искренность в самовыражении автора, партнерское отношение к аудитории.
        Расширительное представление о диалоге дает диалогическая модель социальной коммуникации, разработанная в рамках семиосоциопсихологической парадигмы, где ключевое значение имеет «эффект диалога как смыслового контакта, основанного на способности и стремлении субъектов к адекватному истолкованию коммуникативных намерений партнеров по общению»[9 - Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 147.].
        Диалог связывается здесь в первую очередь с взаимопониманием между общающимися сторонами, а эффективность общения - со степенью достижения искомого взаимопонимания, причем процедура измерения степени диалогичности впервые операционализирована (имеется в виду оригинальный исследовательский метод - метод мотивационно-целевого, или интенционального анализа процессов общения).
        В противоположность другим формам и способам коммуникации, диалогическая модель исключает любые формы воздействия или влияния, поскольку ориентирована на взаимопонимание. При этом речь идет не о согласии с позицией автора - только о понимании этой позиции.
        Процессы общения рассматриваются здесь как «…мотивированная и целеобусловленная текстовая деятельность, осуществляемая людьми в контексте проблемных жизненных ситуаций, лежащих у истоков любых социально значимых процессов»[10 - Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 145.]. С этим принципиально важным положением связано представление о коммуникативной интенции, которая, по определению Т. М. Дридзе, является «равнодействующей мотива и цели (точнее - искомого результата) деятельности, общения и взаимодействия людей с окружающим их миром»[11 - Дридзе Т. М. Экоантропоцентрическая парадигма в социальном познании и социальном управлении // Человек. 1998. №2. С. 11.]. Именно по степени понимания коммуникантом авторской интенции и составляется представление о том, состоялось или нет взаимопонимание, и, далее, вывод об успешности (диалогичности) коммуникации.
        В зависимости от того, достигается или нет желаемый «смысловой контакт», когда совмещаются «смысловые фокусы (коммуникативные доминанты) порождаемого и интерпретируемого текста», наряду с понятием «коммуникация» (диалог) используются понятия «псевдокоммуникация», т.е. «попытка диалога, не увенчавшаяся адекватными интерпретациями коммуникативных интенций», и «квазикоммуникация» - «ритуальное „действо“, подменяющее общение и не предполагающее диалога по исходному условию»[12 - Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 147.].
        И в первом и во втором вариантах общения отправитель и получатель информации остаются на разных полюсах информационного канала. Такие случаи носят название «коммуникативных сбоев», или «ножниц восприятия». При этом возникает неожиданный или нежелательный для коммуникатора результат общения.
        Представление о социальной коммуникации как о диалоге позволило предложить следующий принцип дифференциации С М И и С М К (в настоящее время в работах, посвященных коммуникации, употребляются оба термина). Основной признак средств массовой коммуникации (СМК) - ориентация на взаимопонимание с аудиторией. Для средств же массовой информации (СМИ) задача установления диалогических отношений с аудиторией является необязательной, а в ряде случаев и нежелательной - главной задачей оказывается информирование, воздействие, влияние[13 - См.: Дридзе Т. М., Адамьянц Т. З. Массовая коммуникация в формировании современного социокультурного пространства: материалы «круглого стола» // Социологические исследования. 2000. №7. С.77 -82.].
        В настоящей работе, чтобы обозначить желаемые ориентиры, преимущественно употребляется термин СМК, хотя следует признать, что в современном информационном пространстве направленность на диалог как взаимопонимание скорее желательное, нежели широко распространенное явление.
        Если модель коммуникации, предложенная Г. Д. Лассуэллом, имеет линейный характер и графически может быть представлена также линейно (коммуникативный акт структурируется по отдельным характеристикам: Кто - Что говорит - По какому каналу - Кому - С каким эффектом), а модель Т. Ньюкомба графически имеет форму треугольника (отправитель - приемник - согласие между ними), то диалогическую модель можно представить как отпечаток, «след»: с одной стороны, продуцируемая автором интенциональность, овеществленная в тексте, с другой - особенности преломления этой интенциональности и, соответственно, основных логических и экспрессивных «узлов» исходного текста в сознании воспринимающего человека.
        Идея взаимопонимания как первейшего условия эффективного общения не нова - ее варианты можно обнаружить в трудах разных ученых, искусствоведов. Так, известный социальный психолог Э. Гоффман отмечал, что при межличностном общении «…мы неизменно сталкиваемся с необходимостью организовать свое поведение таким образом, чтобы оно в понятной форме соответствовало восприятию происходящего нашим партнером по взаимодействию. Что еще важно, наши действия должны быть адресованы другому рассудку, т.е. способности другого просчитать наши слова и действия как свидетельство наших слов, мыслей, намерений. Это ограничивает наши слова и действия, но это же позволяет соотнести в нашем восприятии весь мир, благодаря чему другой сможет уловить наши намеки, иносказания»[14 - Goffman E. Forms of Talk. Philadelphia: University of Pennsilvania Press and Oxford. Blackwel, 1981. P. 40.].
        Подобный результат общения нередко назывался как оптимальный и исследователями массовой коммуникации. Так, исследователь телевидения В. В. Бойко заявил о «признаке коммуникабельности» информационного телевещания как об «особом социально-психологическом компоненте общения, при наличии которого циркулирующая информация актуализируется, т.е. приобретает конкретный, нужный и адекватный для отправителя и получателя смысл»[15 - Бойко В. В. Социально-психологическое изучение некоторых проблем информационного телевидения. Автореф. канд. дис. Л., 1969. С. 11.].
        Представление о диалоге как о коммуникации с взаимопониманием перекликается с трудами многих известных литературоведов, теоретиков искусства, например, М. М. Бахтина: «Только диалогическая, соучастная установка принимает чужое слово всерьез и способна подойти к нему, как к смысловой позиции, как к другой точке зрения. Только при внутренней диалогической установке мое слово находится в теснейшей связи с чужим словом, но в то же время не сливается с ним, не поглощает его и не растворяет в себе его значимости, т.е. сохраняет полностью его самостоятельность как слова»[16 - Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. С. 103.]. Стремление к смысловому контакту с аудиторией предполагает открытость коммуникатора по отношению к воспринимающей стороне, но в настоящее время в сфере социальной коммуникации, в частности, в теории и практике массовой коммуникации, открытость мотивов и целей коммуникатора декларируется и реализуется далеко не всегда. Ориентированность на взаимопонимание в диалогической модели коммуникации полностью исключает любые формы воздействия и, следовательно,
узаконивает, делает массовым принципиально новый тип взаимоотношений в социальной и межличностной сфере - тот, который сегодня мало распространен. Это стиль общения, основанный на искренности, открытости, стремлении максимально полно, без искажений, донести свои мысли и чувства, с одной стороны, и, с другой - так же максимально полно, без искажений понять другого. Именно такой стиль отличает общение талантливого автора (писателя, журналиста, режиссера, актера, художника, композитора и т.д.) со своей аудиторией, успешного политика или общественного деятеля - с населением, педагога - с любящими и уважающими его учениками. Именно диалогический стиль общения - основной «цемент» прочной семьи и многолетней дружбы.
        Общение с взаимопониманием, или диалог, достигается, во-первых, при стремлении и умении коммуникатора быть понятным и понятым и, во-вторых, при стремлении и умении воспринимающей стороны адекватно (так, как это есть на самом деле) понять коммуникатора. Наши исследования неоднократно фиксировали нежелательные коммуникативные сбои, когда взаимопонимание не достигалось, причем по вине или одной, или другой стороны, участвующей в общении, а также одновременно обеих. Поэтому, бесспорно, общение с взаимопониманием - это своеобразный интеллектуальный труд, это специфическая деятельность, требующая определенных навыков, знаний, умений и стремлений.
        Только при взаимопонимании конструктивно решаются проблемные и конфликтные ситуации, наблюдается позитивная динамика в усвоении и совершенствовании социокультурных норм и образцов социального взаимодействия.
        §2. Текст как коммуникативный знак высшего порядка
        Еще Аристотель в своей «Риторике» указывал, что любое общение (в настоящей работе чаще используется термин «КОММУНИКАТИВНЫЙ АКТ») предполагает обязательное наличие трех элементов: говорящего, принимающего (слушающего) и непосредственно сообщение. Обратим внимание, что и у этого философа, и в современной понятийной системе термин СООБЩЕНИЕподразумевает наличие некоего материального носителя, воплощенного в той или иной знаковой системе, или в комплексе знаковых систем (устная речь, письменно оформленное произведение, теле - или радиопередача, пьеса, фильм, фотография и т.д.).
        Обратим внимание и на то, что, наряду со стремлением к классификации видов сообщений по жанрам и знаковым системам, в последнее время все чаще стала проявляться тенденция к поиску унифицированных обозначений. Ее можно обнаружить, например, во внедрении в широкий обиход таких универсально-нейтральных терминов, как ПРОИЗВЕДЕНИЕ, МАТЕРИЛ(журналистский), ОБРАЗЕЦ(социокультурной продукции), профессионально-жаргонных обозначений результатов творческой деятельности («ПРОДУКТ»),прижившихся на российской почве калек с иностранных языков («МЕССИДЖ»).
        В рамках семиосоциопсихологии для обозначения материального носителя коммуникативного акта используется универсальный термин - ТЕКСТ,который «…представляет собой особым образом организованную содержательно-смысловую целостность и может быть определен как система коммуникативно-познавательных элементов, функционально объединенных в единую замкнутую иерархическую содержательно-смысловую структуру (иерархию коммуникативно-познавательных программ) общей концепцией или замыслом (коммуникативным намерением) партнеров по общению»[17 - Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии// Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 149.].
        Коммуникативный акт формально может быть реализован любыми знаковыми (семиотическими) системами, посредством которых «овеществляются» коммуникативные намерения человека, вступающего в общение. Это могут быть написанное слово, изображение (кино, фото, видео, живопись и т.д.), звучащая речь, музыка, звуки, шумы и т.д. (а также их сочетания в любом «наборе»), определенным образом взаимодействующие между собой. Понятно, что реальность вносит свои коррективы в особенности владения личностью этими средствами выражения: определяющую роль здесь играют такие факторы, как физиологические данные человека, его образование, личные способности, талант, здоровье, возраст, привычки, а при появлении новых коммуникационных технологий - и материальные возможности.
        Традиционно научное внимание преимущественно сосредоточено на речевых формах общения (лингвистика, психолингвистика, языкознание и т.д.), а также на исследовании феномена искусства и способов художественного выражения в живописи, поэзии, литературе, театре, архитектуре, музыке и т.д., которыми люди, в силу особенностей развития человеческой цивилизации, начали пользоваться гораздо раньше, чем, например, кинофото - или видеотехникой. Естественно, что с освоением новых (технических) возможностей появлялись и новые научные направления, которые, в свою очередь, стали дифференцироваться по специфическим средствам выражения: коммуникация в прессе, телевидении, радиовещании, Интернете. Каждое из перечисленных направлений различается по целевой и адресной направленности, масштабам охвата аудитории. Этот перечень несложно продолжить: здесь и наука о кино, о театре, музыке, живописи, архитектуре и т.д. Не забудем также о межличностном общении… Бесспорно, что разработка каждого из направлений необходима и оправданна.
        Существуют, однако, и общие, универсальные для всех форм общения и взаимодействия людей закономерности, связанные с особенностями создания между участниками коммуникации некоего смыслового поля, что является основной задачей любого акта общения. Поскольку это смысловое поле возникает посредством циркуляции между людьми, вступившими в общение, не только информации, но, прежде всего, мыслей, идей и эмоций (хотя, как известно, в расширительном понятии в качестве информации можно рассматривать и мысли, и идеи, и эмоции), возникла необходимость поиска универсальных коммуникативных единиц, абстрагируемых от того «строительного материала», которым формально обеспечиваются процессы общения, - то есть от слова, изображения, звука, жестов, мимики и т.д.
        Факт несовпадения мысли и слова неоднократно отмечали такие ученые-психологи, как Л.С. Выготский, С.Л. Рубинштейн, Н.И. Жинкин, И.А. Сеченов, А.А. Леонтьев, П.Я. Гальперин и др. Так, Л.С. Выготский писал, что «…течение и движение мысли не совпадают прямо и непосредственно с развертыванием речи. Единицы мысли и речи не совпадают. Один и другой процессы обнаруживают единство, но не тождество»[18 - Выготский Л. С. Мышление и речь//Хрестоматия по общей психологии: Психология мышления. М.: Изд. МГУ, 1981. С. 171.].
        В последние годы накоплены научные данные, свидетельствующие о системном строении психики и интеллекта, об образно-эмоциональном характере мыслительной деятельности, роли знаков в коммуникации, о несовпадении мысли и внутренней речи, «невербального интеллекта» с вербальным. Так, например, Б.Г. Ананьев указывает, что, реализуя коммуникативный замысел, человек создает «…текст как продукт особого рода интеллектуально-мыслительной активности, направленный на организацию смысловой информации для общения». Этот вид личностной активности включает «вербальные и невербальные интеллектуально-мыслительные операции»[19 - Ананьев Б. Г. О проблемах современного человекознания. М.: Наука, 1997. С. 202.], совершаемые для организации смыслов в ходе текстовой деятельности.
        Для человеческой цивилизации характерно постоянное освоение новых видов знаков и знаковых (семиотических) систем, используемых для общения и взаимодействия. Отечественный психолог А. А. Леонтьев различал несколько видов знаков: з н а к 1 «…как реальный компонент реальной деятельности, как вещь или материальное языковое „тело“, включенное в деятельность человека»; зн а к 2 «…как идеальный образ, как эквивалент реального знака в обыденном сознании» и з н а к 3 «… как продукт научного осмысления структуры и функций объективного знака, т.е. знаковую модель»[20 - Леонтьев А. А. Психология общения. Тарту, 1974. С. 92.].
        «Знаком высшего порядка»[21 - Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С. 87.], в котором оказываются запечатленными направленность и состояние сознания человека, его личностные логические оценки и эмоциональные реакции по отношению к предмету (теме), а также особенности его видения партнера по общению, Т. М. Дридзе назвала текст. Обратим внимание на то, что понятие текста в семиосоциопсихологии шире традиционного толкования этого же термина, связанного в основном со словом написанным. Текстом в семиосоциопсихологии являются и стихотворение, и телепередача, и фильм, и устное выступление, и музыкальное произведение, и произведение живописи, и заполненная респондентом анкета и т.д.
        Поскольку в основе любого коммуникативного акта лежит проявленная интенциональность коммуникатора, обязательными признаками текста являются целостность и завершенность. Его нельзя анализировать, изъяв отдельный блок (главу, раздел, строчку, фразу), как это, например, возможно в литературоведении при изучении авторского стиля или в психолингвистике, в центре внимания которой дискурс, отражающий движение, развитие мысли, а она может быть локальной по отношению к интенциональности всего произведения.
        Иерархичность (предикативность) структурных компонентов текста объясняется тем, что среди них всегда есть главные, второстепенные, третьестепенные и т.д. Без некоторых компонентов текста при общении, казалось бы, можно обойтись (например, без музыкального наложения в радиопостановке или без жестов, мимики при декламации), однако при этом исчезает, «выхолащивается» эмоционально-образная, личностная сфера, без которой полноценное донесение коммуникативного намерения автора оказывается затруднительным. Поэтому любой текст - это целостное объединение неравнозначных, но одинаково ценных для донесения интенции коммуникативных единиц. Он представляет собой «иерархию коммуникативно-познавательных программ», или структурных элементов, ориентированных на общую цель (мотив) общения и потому принимающих именно такую, а не другую форму, именно в такой, а не в другой последовательности, наложении друг на друга и взаимосвязи структурных элементов, именно в таком, а не в другом воплощении[22 - См.: Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С.77 -78.].
        В отличие от речи и дискурса, которые «…подчинены законам языка как системы и, актуализируя эту систему, „развертываются“ линейно», текст нелинеен: во временном, фактическом следовании разных компонентов текста (при их транслировании и, соответственно, восприятии) их иерархичность по отношению к интенции, как правило, не соблюдается (например, в телепередаче сначала может идти музыкальная заставка и только затем сообщаются некие идеи, факты). Поскольку текст рассматривается «…не как речеязыковая, а как коммуникативно-познавательная единица, т.е. изначально обращенное к партнеру, опредмеченное ментальное образование, „цементированное“ коммуникативной интенцией, составляющей его смысловое ядро (смысловую доминанту)»[23 - Дридзе Т. М. Социокультурная коммуникация: текст и диалог в семиосоциопсихологии // Социокультурное пространство диалога. М.: Наука, 1999. С. 76.], существуют общие, универсальные при любых формах и способах общения закономерности его структурной организации, отражающие, во-первых, «набор» структурных элементов текста и, во-вторых, особенности отношений между собой (предикативности)
этих структурных элементов.
        ПРИНЦИПИАЛЬНАЯ СХЕМА МОТИВАЦИОННО-ЦЕЛЕВОЙ СТРУКТУРЫ ТЕКСТА[24 - См.: Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С.88 -90.]
        I. Непосредственная содержательная цель сообщения, реализация которой входит в коммуникативное намерение автора, в его замысел - предикация первого порядка (может и не иметь словесно выраженной формулировки - в этом случае ее следует сформулировать своими словами).
        II. А. ОСНОВНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ,т.е. элементы предикации второго порядка, а именно:
        А-1 ЭЛ.Основной(ые) констатирующий(ие), постулирующий(ие), или установочный(ые) и прочие «тезисы-аргументы», являющиеся опорными для цели сообщения, подкрепляющие замысел последнего.
        А-2 ЭЛ.Разъяснение (развертывание) основного «тезиса-аргумента» (таких «тезисов» может быть несколько).
        А-3 ЭЛ.Описание, оценка или анализ проблемной ситуации, породившей основной «тезис» к цели сообщения и зафиксированной в нем. Это ключевой элемент общего содержания, из которого и выводится, как правило, основной «тезис». Последний выступает в качестве некоего «разрешения» названной ситуации, аргументирующей ее появление.
        III. Б. ВТОРОСТЕПЕННЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ,т.е. элементы предикаций третьего, четвертого и т.д. порядков, а именно:
        Б-1 ЭЛ. - элементы предикации третьего порядка:
        Б-1.1. ЭЛ. - иллюстрация к основному «тезису» (основным «тезисам») общего содержания.
        Б-1.2 ЭЛ., Б-1.3. ЭЛ.и т.д. - иллюстрации к разъяснениям основного «тезиса» (к основным «тезисам»), к ситуации (ее описанию, оценке и пр.).
        IV. Б-2 ЭЛ. - элементы предикации четвертого порядка:
        Б-2.1. ЭЛ. - общий фон к цели (целям) сообщения.
        Б-2.2 ЭЛ., Б-2.3 ЭЛ.и т.д. - общие фоны к основному (основным) «тезису» («тезисам»).
        V. Б-2.3. ЭЛ. - фоны к фонам и пр.
        (Указанные элементы, естественно, могут быть выделены лишь при наличии таковых в тексте.)
        Предложенная выше мотивационно-целевая структура текста неоднократно использовалась для решения исследовательских задач фундаментального плана. Для решения задач прикладных в настоящее время чаще применяется несколько упрощенный вариант структурного членения текста, позволяющий оперативно получать релевантный результат.
        УПРОЩЕННАЯ СХЕМА И ИНСТРУКЦИЯ К ВЫДЕЛЕНИЮ МОТИВАЦИОННО-ЦЕЛЕВОЙ СТРУКТУРЫ ТЕКСТА.Анализ следует начинать с выявления проблемной ситуации, породившей текст, и того социокультурного фона, на котором происходит коммуникативный акт. Проблемная ситуация «пронизывает» все уровни мотивационно-целевой структуры текста. Это тот стержень, те «строительные леса», которые делают возможным «возведение здания» - порождение текста и возможность его адекватного понимания.
        I УРОВЕНЬ - сверхзадача, замысел, цель, целеполагание, коммуникативное намерение, мотивация общения (в комплексе - интенция), связанные со способом «разрешения» проблемной ситуации в данном социальном контексте. Нередко, а в художественных жанрах практически всегда, вербально (посредством слов) они не выражены или выражены частично, только на уровне целеполагания. В любом случае следует попытаться сформулировать их самому (зачем? почему? для чего? что то самое главное, что хотел сказать, передать, выразить автор?).
        II УРОВЕНЬ - тезисы и контртезисы:
        а)утверждения, декларации, заявления, главные выводы, принципиально важные, опорные для интенции;
        б)разъяснение (развертывание) тезисов и контртезисов.
        III УРОВЕНЬ - аргументы и контраргументы:
        а)доказательства, являющиеся основаниями для тезисов и контртезисов;
        б)разъяснение (развертывание) основных аргументов и контраргументов;
        в)разъяснение проблемной ситуации.
        IV УРОВЕНЬ - иллюстрации:
        а)иллюстрации к тезису, аргументам;
        б)иллюстрации к разъяснениям тезиса, аргументов;
        в)иллюстрации к проблемной ситуации, ее описание, оценка и пр.
        V УРОВЕНЬ - фоны:
        а)общий фон к цели (целям) сообщения;
        б)общие фоны к тезисам и аргументам;
        в)общие фоны к иллюстрациям.
        VI УРОВЕНЬ - фоны к фонам и пр.
        На искусстве выделения таких структур строится метод мотивационно-целевого (интенционального) анализа процессов общения, который успешно апробирован при изучении текстов разного происхождения, различного назначения и знакового (семиотического) воплощения: материалов прессы, телевидения, радио, кино, Интернета, живописи, учебно-методических материалов, поэзии, художественной прозы, нормативных актов, при изучении имиджа (образа) и т.д.
        РИС.1. Типовая мотивационно-целевая структура текста
        При этом, наряду с возможностью «увидеть» структурную организацию или, образно говоря, «костяк» любого текста, существует возможность «увидеть» и понять его индивидуальные особенности и отличия. Любой текст (так же, как любой человек сходен с другими людьми по своему строению и в то же время уникален) неповторим даже в тех случаях, когда он, казалось бы, не отличается по форме от других, а в некоторых случаях - и по содержанию. Так, циклические однотипные телепередачи, которые ведет один и тот же человек, все же различаются нюансами интенциональности: они варьируются в зависимости от погоды, времени года, проблемных ситуаций, наконец, самочувствия телеведущего. Практически разными текстами являются опубликованное авторское стихотворение - и то же самое стихотворение, прочитанное артистом, желающим при этом выразить свою индивидуальность, свое видение мира. Разными текстами являются авторский сценарий и вольная режиссерская интерпретация этого сценария (правомочен вопрос о степени возможных изменений и искажений авторской концепции)[25 - См.: Дридзе Т. М. От герменевтики к семиосоциопсихологии: от
«творческого» толкования текста к пониманию коммуникативной интенции автора//Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 2. С.115 -137.].
        Мотивационно-целевая (интенциональная) структура всегда выделяется как некое организующее начало, как основа текста, как некий вектор, обнаруживаемый при соответствующих навыках анализа (неинтенционального общения не бывает). Разные специалисты, владеющие такими навыками, из одного и того же текста выделяют одинаковые мотивационно-целевые структуры (одним из основных доказательств обоснованности метода и полученного при его использовании результата служит повторяемость эксперимента).
        Как правило, интенция (равнодействующая мотивов и целей общения), определяющая и организующая содержательный материал текста, не выражена словесно: даже цели общения, в силу разных причин, не всегда декларируются коммуникатором, а мотивы общения - тем более, поскольку последние относятся к эмоционально-экспрессивно-образной сфере личности и в процессе коммуникации далеко не всегда оказываются достоянием сознания. Непроявленность, сложность вербализации (словесной формулировки) мотивов типичны для художественного творчества.
        Общение с взаимопониманием всегда требует, с одной стороны, умения и стремления коммуникатора донести свою интенциональность и, с другой - внимания, желания и соответствующих коммуникативных (интерпретационных) навыков у его партнера; ито и другое - специфическая ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ.
        Разножанровые тексты отличаются разными «наборами» мотивов и целей и, соответственно, различными «наборами» структурных единиц, взаимодействующих между собой для донесения (выражения) интенциональности коммуникатора. Так, сфера публицистики - преимущественно тезисы, аргументы, факты-иллюстрации; фоновый уровень здесь представлен редко и потому оценивается как показатель высокого профессионализма. Сфера художественного творчества - это преимущественно иллюстрации и фоновые уровни, причем чем их больше, тем лучше; тезисы и аргументы скорее подразумеваются (между строк, между кадров и т.д.), нежели заявляются.
        Будучи включенными в текст, разноуровневые элементы структуры (которые при этом могут быть «овеществлены» разными семиотическими средствами) «сталкиваются» между собой или даже «накладываются» друг на друга отнюдь не в иерархическом порядке, поэтому понимание истинных мотивов и целей коммуникатора порой вызывает затруднение.
        Высокохудожественные произведения отличаются сложными, нетрадиционными, а подчас даже парадоксально-оригинальными вариантами «столкновения» и «наложения» друг на друга разноуровневых элементов структур («…и гений, парадоксов друг…»). Тем не менее мотивационно-целевые структуры таких произведений, как правило, гармоничны: декларируемый тезис, например, имеет или подразумевает контртезис, аргументы - контраргументы и т.д.
        Разноуровневые элементы структур в таких произведениях к тому же непротиворечивы между собой: нижние элементы «служат» более верхним и все вместе «работают» для донесения оригинальной авторской интенции, ориентированной на общезначимые гуманитарные ценности (в исследованиях неоднократно фиксировались коммуникативные сбои, вызванные тем, что заявленная или желаемая автором интенциональность не подкреплялась на нижних уровнях мотивационно-целевой структуры).
        При владении методом мотивационно-целевого (интенционального) анализа появляется возможность обнаруживать несостыковки и несоответствия между отдельными элементами структуры еще на стадии создания или редактирования текста и, далее, своевременной корректировкой предупреждать коммуникативные сбои. В тех же случаях, когда нежелательный результат общения без взаимопонимания или с нежелательным социальным последействием уже состоялся, можно аргументированно объяснить его глубинную первопричину.
        §3. Интенция как равнодействующая мотивов и целей общения
        В любом коммуникативном акте можно выделить комплекс «породивших» его мотивационно-целевых первопричин. При этом практически всегда можно назвать уровень осознаваемых как коммуникатором, так и коммуникантом целей, которые несложно сформулировать, и уровень далеко не всегда осознаваемых и поэтому сложно формулируемых даже самим коммуникатором мотивов, связанных с его эмоциями, ассоциациями.
        Влияние комплекса мотивов и целей на особенности деятельности, общения и взаимодействия людей неоднократно отмечалось разными исследователями. Уместно вспомнить концепцию отечественного физиолога, философа-антрополога А.А.Ухтомского (первая половина XXв.) о доминанте как основе поведения и миросозерцания человека - господствующем очаге возбуждения, который определяет специфику и содержание текущих реакций организма и является свойством всей центральной нервной системы. При этом Ухтомский различал «низшие» доминанты - они носят в основном телесный, «физиологический» характер, и «высшие», являющиеся «фактом внимания и предметного мышления»[26 - См.: Ухтомский А. А. Доминанта. СПб.: Питер, 2002.]. Если принять терминологию Ухтомского, то в процесс общения «включаются» (в той или иной степени) и высшие, и низшие доминанты, причем их комплекс определяет качество интенциональности порождаемых человеком текстов.
        Особая роль мотивационных пружин в процессах коммуникации - объект внимания многих ученых. «Мотивацию мысли мы должны были бы… уподобить ветру, приводящему в движение облака. Действительное и полное понимание чужой мысли становится возможным только тогда, когда мы вскрываем ее действенную, аффективно-волевую подоплеку… При понимании чужой речи всегда оказывается недостаточным понимание только одних слов, но не мысли собеседника. Но и понимание мысли собеседника без понимания ее мотива, того, ради чего высказывается мысль, есть неполное понимание»[27 - Выготский Л. С. Мышление и речь//Хрестоматия по общей психологии: Психология мышления. С.174 -175.].
        В античной философии и средневековой схоластике активно употреблялся термин «ИНТЕНЦИЯ»(от лат. intentio), он означал «стремление, намерение, цель, направленность сознания на какой-либо предмет»[28 - Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 213.].
        В трудах Т. М. Дридзе этот термин буквально обрел вторую жизнь и получил расширительное значение, что позволяет его применение для анализа любых проявлений человеческой активности в среде, в том числе в системе «человек-информационная среда»; напомним, что интенция - это «равнодействующая мотива и цели (точнее - искомого результата) деятельности, общения и взаимодействия людей с окружающим их миром»[29 - Дридзе Т. М. Две новые парадигмы для социального познания и социальной практики // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 1. С. 16.]. Поскольку «инструментом» обнаружения интенциональности текста является метод мотивационно-целевого (интенционального) анализа процессов общения, процедура постижения интенциональности, или смысла, оказывается операционализированной; отакой возможности исследователи коммуникации доселе только мечтали.
        Интенция впрямую связана с проблемной жизненной ситуацией субъекта, вступающего в коммуникацию (стечением значимых для него жизненных обстоятельств, воспринимаемых им в виде «проблемного синдрома», требующего разрешения), с его личностными особенностями: уровнем образования, социальным статусом, способностями, талантом, состоянием здоровья, возрастом, жизненным опытом, семейными традициями и т.д.
        Интенция многогранна: она включает в себя мотивацию общения, непосредственные содержательные цели сообщения, замысел, идею, целеполагание, коммуникативное намерение, сверхзадачу (при перечислении составляющих интенции используются термины, широко употребляющиеся в журналистике, языкознании, искусствоведении, общественных науках и т.д.). В тексте, особенно в художественном, интенция почти всегда словесно не выражена; впоисках формулировок своих коммуникативных посылов постоянно находятся художники (вспомним Тютчева: «мысль изреченная есть ложь…»). Словесное воплощение, формулировку можно встретить применительно к некоторым составляющим интенции, например, к идее или цели сообщения. Сложнее найти формулировку для мотивов, ставших толчком к созданию текста, которые, к тому же, не всегда осознаются и контролируются даже самим коммуникатором: художественное творчество преимущественно интуитивно, здесь «правит бал» интуитивный поиск. Этот процесс талантливо описал А. С. Пушкин: «…и тянется рука к перу, перо - к бумаге, мгновенье - и стихи свободно потекут…» Следует отметить, однако, что признание и
право называться художником авторы получают не за кажущуюся легкость или цветистость стиля, но, прежде всего, за качество своей интенциональности, то есть за точность и глубину самовыражения, оригинальность и новизну в постижении важных для всех людей проблем.
        Именно интенция организует и выстраивает материал выступления, статьи, стихотворения, телепередачи и т.д., ее роль при общении главенствующая, определяющая. Это основная «точка отсчета», которой подчинены все другие коммуникативные программы текста, имеющие, в свою очередь, взаимозависимые отношения: от основных, главных элементов - к второстепенным, третьестепенным и т.д. Умение коммуникатора доносить интенцию, а воспринимающей стороны - адекватно ее понимать - является принципиально важным при диалоге.
        В любом социально ориентированном коммуникативном акте, кроме мотивов и целей, относящихся непосредственно к теме или поднимаемой проблеме, можно выделить уровень, характеризующий особенности общения коммуникатора с воспринимающей стороной, или уровень коммуникативных интенций.
        В большинстве работ, посвященных СМК, дается типология их социальных функций, то есть реального или гипотетического социального результата (последействия) их функционирования. В числе функций СМК называют, например, такие, как информирование, развлечение, обеспечение культурного досуга, социальное управление, создание общественного мнения и т.д. Однако уровень интенциональный (равнодействующая мотивов и целей общения коммуникатора с аудиторией), как правило, оказывается вне зоны анализа. В то же время следует признать, что уровень интенций (тот искомый результат, к которому коммуникатор стремится) и уровень функций (то, что получилось на самом деле) далеко не всегда тождественны: результат, например, может быть прямо противоположным желаемому. Поэтому, для того чтобы успешно ориентироваться в коммуникационных процессах, необходимо знание типичных коммуникативных интенций, а также особенностей восприятия и реагирования разных групп аудитории при встрече с этими интенциями.
        ТИПОЛОГИЯ КОММУНИКАТИВНЫХ ИНТЕНЦИЙ СМК.Ниже приводятся типичные интенции СМК, определяющие особенности современной социокультурной среды:
        •интенция сообщать, распространять знания о действительности, информировать;
        •интенция просвещать, распространять культуру, идеи добра, общезначимые ценности;
        •интенция воздействовать, влиять на общественное мнение, на поведение и эмоции людей;
        •различные сопутствующие интенции, связанные с интенцией воздействия, «вуалирующие» ее: «все вокруг плохо», мнимая нейтральность и т.д.;
        •интенция оказывать помощь, поддержку в решении сложных жизненных ситуаций людей;
        •интенция развлекать, веселить;
        •интенция привлечения аудитории, конкуренции с другими СМК, каналами, редакциями, людьми и т.д.;
        •«не проявленная» интенция, в том числе стремление к нейтральности как к современному, модному, «стильному» типу общения.
        Интенция распространять знания о действительности, информировать, сообщать сопряжена с извечной потребностью людей в новых знаниях. Из глубокой древности пришли свидетельства подобной интенциональности в общении людей: надписи и рисунки на скалах, камнях, бересте, древние скульптуры, символы, знаки.
        Интенция массового просвещения, воспитания восходит к идеям просветителей о качественном совершенствовании человеческого общества благодаря распространению знаний. Известно, что просветители приветствовали появление книгопечатания и прессы и связывали с ними большие надежды.
        Интенция воздействовать, влиять на общественное мнение, на эмоции и поведение людей возникла практически одновременно со становлением человеческого общества (устные выступления) и совершенствовалась с появлением печатной продукции, развитием средств массовой информации. Она присуща большинству материалов общественно-политического содержания СМК, даже в тех случаях, когда декларируется нейтральность. Изучению различных аспектов ее проявления посвящено огромное количество научных работ. Именно с ней (то есть с результатом воздействия, воспитания, влияния и т.д.) еще не так давно связывалось представление об эффективности произведений журналистики, искусства. В той или иной форме и в различной степени она наличествует в большинстве информационных и общественно-политических материалов современных СМК. С развитием общества и сознания людей, постигающих механизмы воздействия, возникают все более утонченные варианты «оформления» этой интенции, дополняющие, а в некоторых случаях и маскирующие ее. Таковы, например, интенция «все вокруг плохо», а также интенция (гипертрофированной) нейтральности.
        Интенция «все вокруг плохо» нередко встречается в современном информационном поле. Основной организующий центр, казалось бы, связан со стремлением коммуникатора убрать многочисленные недостатки (то, что «плохо»), призвать к духовности, нравственности. Однако нередко за подобной интенциональностью, как за маскирующим занавесом, обнаруживается еще один уровень мотивов и целей коммуникатора, связанных с желанием решить некие политические или экономические задачи. И хотя, как правило, данная интенция ориентирована на воздействие, это желание коммуникатора часто оказывается незаметным для значительной части аудитории.
        Интенция нейтральности наблюдается (в разных пропорциях) в некоторых современных информационных, информационно-аналитических и даже общественно-политических материалах, в ряде телевизионных «ток-шоу» и т.п. Следует различать интенцию гипертрофированной нейтральности, при которой позиция коммуникатора остается непроявленной, а в некоторых случаях создается впечатление, что ее и вовсе нет, и нейтральную манеру как определенный тип общения коммуникатора с аудиторией, создающую ощущение беспристрастности, ненавязчивости и объективности. Подобная манера может быть действительно связана с желанием разобраться, найти истину, с уважением к партнеру по общению, с признанием его права на собственные выводы, но может быть и сыгранной, тем более что появляется возможность скрытого воздействия.
        При использовании интенции гипертрофированной нейтральности коммуникатор на протяжении определенного времени (это может быть и длительный срок) предельно нейтрально информирует о фактах, не проявляет эмоций и не сообщает о собственной точке зрения (возможно, у него ее вовсе нет или пока нет). Часто за таким человеком устанавливается репутация объективного (правдивого), распространяющаяся и на оценочные «вкрапления», которые, например, могут давать гость студии, герой публицистического материала и т.д. Имеются и другие способы скрытых оценок (напомним, что любое общение интенционально). В таких случаях интенция гипертрофированной нейтральности служит «прикрытием» интенции воздействия, камуфлирует ее.
        Идея нейтральной работы в СМК возникла как прогрессивная, отвергающая внушение и давление, противостоящая пропаганде. И ныне в представлении специалистов СМК нередко нейтральность приравнивается к объективности (а объективность к нейтральности); эти качества связывают со свободой от идеологии, цензуры, вообще от любого намерения воздействовать, «давить», убеждать; их связывают также с плюрализмом мнений, когда, например, в материале отдаются равные права собеседникам с противоположными позициями.
        Сравнительно недавно, в 90-е годы, в информационных и общественно-политических телепрограммах буквально «правила бал» интенция гипертрофированной нейтральности, выражающаяся в бессистемном (или почти бессистемном) способе сообщения транслируемого материала, в «назывной», безоценочной манере подачи информации даже там, где оценка предполагалась, например, в аналитических телепрограммах. Такая ситуация была обусловлена рядом причин, а одной из главных была идея целесообразности подобного способа общения, в противовес прежним, идеологическим формам, использовавшим внушение. Кроме того, к такой интенциональности нередко прибегают из-за отсутствия у коммуникатора определенной позиции о сложных, быстро меняющихся событиях (на телевидении, например, технические возможности позволяют показывать быстрее, чем осмысливать), а также потому, что так принято (модно, современно, «стильно»), или при желании скрыть собственную точку зрения, поскольку так легче и спокойнее работать (по разным соображениям). По сути дела, нюансы для аудитории значения не имеют - в любом из названных вариантов она встречается с
интенцией гипертрофированной нейтральности.
        Внесение подобных мотивов и целей в общение - явление не только российское. Причинами здесь служат и новое качество коммуникационной среды, обусловленное широким распространением телевидения, радио и Интернета, и социальные ожидания людей, сопротивляющихся пропаганде и потому ищущих новых форм общения. Исследователь массовых коммуникаций Н. Постман отмечал: если «…в XVIII -XIXвв. вАмерике общественный дискурс имел такие характерные черты, как рациональную организацию, серьезность и понятность, то затем, под влиянием телевидения, он приобрел черты бесформенности и абсурда». Постман описывает «новую часть речи» в грамматике, представляющую собой «сочетание, которое ничего не соединяет, а лишь делает обратное, т.е. все разъединяет… выполняет роль компактной метафоры разрывов». «Фраза „а теперь… о другом“ обычно используется в передачах теле - или радионовостей для обозначения следующего обстоятельства: то, что было только что услышано или просмотрено, не имеет отношения к тому, что слушают или смотрят в настоящий момент, и, скорее всего, не будет иметь отношения к тому, что услышат или увидят в
будущем. Посредством этой фразы признается, что мир, нарисованный высокоскоростными электронными медиа, не имеет порядка или смысла. Соответственно, этот мир не следует рассматривать всерьез»[30 - Postman N. Amusing Ourselves to Death. N. Y.: Penguin Books, 1985. P. 30.].
        Понятно, что описанный Н. Постманом способ подачи информации, который легко можно обнаружить и во многих отечественных телепередачах, в том числе в сообщениях новостей, есть производный от интенции гипертрофированной нейтральности. Почему-то считается, что большинство людей именно этого и желают, пытаясь противостоять пропаганде, манипулированию (характерная ситуация «подмены понятий»). В телевизионной среде еще не так давно преобладало мнение о том, что нейтральность обязательна при подаче информации и что аудитория предпочитает именно такие информационные программы. Однако проведенные исследования, с использованием семиосоциопсихологических методов, показали, что это далеко не так (или далеко не всегда так).
        Интенция оказывать помощь, поддержку людям в решении сложных проблем и жизненных ситуаций так же, как и интенция информировать и распространять знания, опирается на потребность людей в подобной форме общения. В СМК она реализуется в незначительной степени, несмотря на то, что ее бесспорно важная для человека роль отмечалась неоднократно. Т. М. Дридзе, например, писала: «Люди вынуждены принимать решения, и их активность направлена на поиск средств, необходимых для выхода из проблемных жизненных ситуаций… Такие ситуации, или „проблемные синдромы“, нередко вызывают внутреннюю напряженность… и являются результатом „стечения“ значимых для человека событий и обстоятельств его жизни, преломленных в его собственном сознании и требующих от него определенных действий. В поисках выхода из таких ситуаций люди используют все доступные им средства, в том числе и коммуникативные»[31 - Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 148.]. Сходное мнение высказал и У. Шрамм, выделивший такую категорию, как «цели
коммуникации с точки зрения индивида»; при этом одной из основных целей он назвал поиск помощи при практических проблемах[32 - См.: Schramm W. The Nature of Communication between Humans//The Process and Effects of Mass Communication. Urbana, 1972. P.3 -53.].
        Интенция развлекать, веселить людей также опирается на потребность аудитории («хлеба и зрелищ»). Нередко она сопряжена с интенцией привлечения (отвлечения) внимания и оказывается «на службе» у интенции воздействия (например, при программировании сетки телепередач).
        Интенция привлечь и удержать аудиторию, потенциальных клиентов, покупателей, избирателей и т.д. свойственна (в разной степени) любому коммуникационному каналу или организации, осуществляющей PR-акции, так же как и стремление конкурировать, достичь различного рода приоритетности. Как правило, несет в себе элемент интенции воздействия.
        «Непроявленная интенция» обнаруживается при отсутствии социально значимой цели и при «смутной», не выведенной на уровень сознания, малохудожественной мотивации. Непроявленной оказывается интенция и при стремлении следовать нейтральности как оптимальному, современному типу общения, отвечающему якобы коммуникативным потребностям людей, отказывающихся от пропаганды и ищущих новых форм общения.
        Перечень типичных интенций, использующихся при социальном общении, можно уточнять и продолжать, тем более что пространственно-временной континуум и социокультурная среда постоянно вносят коррективы в процессы общения и взаимодействия людей. В поиске интенциональных нюансов, дающих новый и в то же время не банальный ракурс понимания извечных проблем человечества (смысл жизни, счастье, любовь, признание, самоутверждение, самоуважение и т.д.), постоянно находятся представители творческих профессий; найти такую интенциональность, суметь ее выразить и донести - главное и обязательное условие творческого успеха. В поиске подобной интенциональности, но исходящей от коммуникатора, находятся и потребители социокультурной продукции: по сути дела, любая интенция при ее восприятии и особенно при осознании (выведении на «уровень сознания») становится фактом реальности, вписывается в «картину мира» личности.
        В литературоведении, искусствоведении, эстетике традиционно в «систему координат», в которой человек воспринимает себя и окружающий мир, включаются характеристики, соотносящиеся, как считают исследователи, с праобразами, изначально заложенными в человеческой психике, такими, как «свет - тьма», «близкий - далекий», «хороший - плохой», «свой - чужой», «теплый - холодный», «добрый - недобрый». В этой же «системе координат», по нашему убеждению, находятся и такие праформы общения и взаимодействия людей, как «открытый - закрытый», «честный - нечестный», «искренний - неискренний», «правдивый - лживый». Эти нюансы общения влияют на степень доверия к любым другим мотивам и целям коммуникатора.
        §4. Коммуникативные механизмы понимания: знак, значение, смысл
        Возможность выделения в любом целостном, завершенном тексте мотивационно-целевой структуры, ориентированной на интенцию, является универсальным подходом к пониманию скрытых пружин коммуникационных процессов. Каким же образом происходит общение и, соответственно, понимание?
        Общаясь, люди употребляют слова, фразы, звуки, жесты и т.д., которые можно рассматривать как знаки разной степени сложности и абстракции. С развитием цивилизации возникают новые виды знаков (например, знаки дорожного движения или так называемые смайлики, которые подарила нам компьютеризация), заменяющие собою слова, фразы и даже целые тексты, в результате экономятся интеллектуальные усилия и время, а процессы общения становятся более унифицированными.
        Известно, что отдельные слова и простые знаки имеют определенные, конкретные значения, зафиксированные в языке и передающиеся из поколения в поколение. Значения слов русского языка отражены, например, в «Толковом словаре» В.И.Даля, «Словаре русского языка» С. И. Ожегова и др. Язык как таковой вообще возможен только при наличии определенного перечня общепринятых значений слов. Значения простых знаков, как правило, также четко фиксированы (например, знаки-жесты), хотя известны случаи их неоднозначной интерпретации в разных культурах (кивок головой в России означает согласие, в Болгарии - отрицание).
        Известный искусствовед М. М. Бахтин рассматривал знак как своего рода «материал», в котором слагается и осуществляется сознание. «Знак может возникнуть лишь на межиндивидуальной территории, причем эта территория „не природная“ в непосредственном смысле этого слова. Необходимо, чтобы два индивида были социально организованы»[33 - Бахтин М. М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. Ежегодник: 1984 -1985. М.: Наука, 1986. С.113 -114.].
        Слова, фразы и простые знаки, будучи введенными в более сложные внутритекстовые связи, нередко теряют или изменяют первоначальное общепринятое значение и приобретают другое, новое или дополнительное. На «перекрестках» первоначальных значений, благодаря особенностям взаимосвязей разноуровневых элементов мотивационно-целевой структуры, возникает конкретный смысл, который вкладывает в текст его отправитель и который пытается постичь получатель.
        Следовательно, на уровне слов и простых знаков понятия значение и смысл не тождественны. Смысл текста связан с интенциональностью породившего его человека и реализуется в мотивационно-целевой (интенциональной) структуре (текста); она, в свою очередь, «овеществляется» теми или иными знаками, объективное значение которых в контексте может меняться и приобретать личностно-эмоциональный оттенок, вносимый в них автором (отправителем).
        Когда же мы имеем дело с таким сложным знаком, как текст, то значение этого знака, его интенциональность и его смысл практически означают одно и то же, поскольку в тексте посредством слов, жестов, звуков, изображения и т.д. - в зависимости от задач общения и имеющегося в распоряжении автора «строительного материала» (на радио, например, текст «звучащий») - овеществляется интенциональность коммуникатора. Поэтому постижение интенциональности - это постижение смысла, а поиск смысла - это поиск интенциональности.
        С некоторой долей абстракции можно утверждать, что мы общаемся путем транслирования друг другу мотивационно-целевых структур или даже - интенций. Именно возможность повторить, воссоздать исходную мотивационно-целевую структуру, но иными (семиотическими) средствами, лежит в основе деятельности переводчика, режиссера, артиста, аранжировщика, популяризатора, а также представителей ряда других специальностей, осуществляющих культурное и межкультурное взаимодействие, создающих и поддерживающих смысловые связи между людьми. Здесь же и истоки нередких, особенно в последние десятилетия, споров и даже конфликтов о возможности изменений и искажений первоначального (канонического, авторского) текста, о допустимой мере вмешательства в авторский текст[34 - Сн.: Дридзе Т. М. От герменевтики к семиосоциопсихологии: от «творческого» толкования текста к пониманию коммуникативной интенции автора//Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. Кн. 2. С.115 -137.].
        Мыслительные процессы воспринимающего текст человека не аналогичны логическому и временному развертыванию речи, речевому потоку - они совершают неоднократные перемещения по мотивационно-целевой структуре воспринимаемого текста в осознанных, а большей частью неосознанных, в удачных или менее удачных попытках понять, «считать» интенциональность автора. На протяжении веков умение постигать основную смысловую составляющую разных текстов (и, можно предположить, жизненных явлений, реальности) было уделом немногих людей, они становились критиками (например, литературными), переводчиками, толмачами, нередко их считали мудрецами.
        Универсальный способ понимания смысла текста, то есть постижения его интенциональности, состоит из двух этапов (при развитых навыках анализа начальный этап можно пропустить, совершив эту процедуру мысленно). На первом этапе осуществляется попытка разделить содержательную часть текста, включая логико-композиционные и эмоционально-экспрессивные элементы, на иерархические коммуникативно-познавательные единицы, организованные по принципу их подчиненности и соподчиненности, от низших - к высшим, с учетом обнаруженных в тексте проблемной ситуации и способа (способов) ее разрешения. В результате, если выделенным соподчиненным элементам присвоить порядковые индексы, выстраивается так называемая логико-фактологическая цепочка, посредством которой фиксируются цели и мотивы данного коммуникативного акта.
        Вот как выстраиваются взаимозависимые элементы известного стихотворения Н. А. Некрасова («Крестьянские дети»), если принять в качестве проблемной ситуации мысль о том, что у крестьянских детей, современников поэта, трудная жизнь, а способ ее разрешения - привлечение внимания читателей к этой проблеме (далее способ разрешения проблемы «подразумевается» под индексом I; под индексом II - описание мальчика: рост, одежда, обстоятельства встречи, возраст, имя, голос; под индексом III - подробности об отце, семье; под индексом IV - описание ситуации знакомства с ним автора; под индексом V - описание природы, погоды; под индексом VI - различные мелкие детали, незначительные, казалось бы, подробности).
        Однажды, в студеную зимнюю пору (V),
        Я из лесу вышел (IV); был сильный мороз (V).
        Гляжу, поднимается медленно в гору (VI)
        Лошадка, везущая хворосту воз (IV).
        И, шествуя важно, в спокойствии чинном (VI),
        Лошадку ведет под уздцы мужичок (II)
        В больших сапогах, в полушубке овчинном,
        В больших рукавицах… а сам с ноготок! (II)
        - Здорово, парнище! (IV) - «Ступай себе мимо!» (VI)
        - Уж больно ты грозен, как я погляжу! (IV)
        - Откуда дровишки? (IV) - «Из лесу, вестимо (VI),
        Отец, слышишь, рубит, а я отвожу» (III; II).
        (В лесу раздавался топор дровосека.) (VI)
        - А что, у отца-то большая семья? (III)
        «Семья-то большая, да два человека
        Всего мужиков-то: отец мой да я…» (III)
        - Так вот оно что! (VI) А как звать тебя? (IV) - «Власом» (II).
        - А кой тебе годик? (IV) - «Шестой миновал… (II)
        Ну, мертвая!» - крикнул мальчишечка басом (II),
        Рванул под уздцы и быстрей зашагал. (VI)
        Логико-фактологическая цепочка стихотворения А. Н. Некрасова:
        V -IV -V - VI -IV -VI -II -II -IV -VI -IV -IV -VI -III; II -VI -III -III -VI -IV -II -IV -II -II -VI
        Как видим, фактически, во временном следовании, разноуровневые структурные элементы данного стихотворения следуют в прихотливом, определенном только автором порядке, а проблемная ситуация и способ ее разрешения (цели общения) и вовсе не заявлены вербально, хотя и возникают «между строк». Для понимания же мотивов общения и интенциональности произведения необходим следующий этап анализа.
        После определения иерархичности взаимозависимых элементов текста наступает следующий этап, представляющий собой поочередное «фокусирование» и «разфокусирование» компонентов мотивационно-целевой структуры: сначала от нижних уровней, где, как правило, легче обнаружить намеки на мотивацию общения, - к высшим, вплоть до декларированных или предполагаемых целей, а затем - в обратном порядке, сверху вниз, к фоновым уровням. При этом выдвигаются или опровергаются гипотезы относительно соподчиненности элементов структуры и интенциональности текста.
        При неоднократном повторении процедуры становятся понятными скрытые механизмы структурного решения, находится формулировка интенции. Так, в анализируемом стихотворении Н. А. Некрасова «отправными точками» для постижения мотивации автора становятся элементы нижних, фоновых уровней: незначительные, казалось бы, подробности знакомства автора с героем. Не все ли равно, как именно зовут этого случайного встречного? Нет, автор дает ему конкретное имя - Влас, которое, следуя законам стихосложения, оправдывает такую дальнейшую деталь, как бас, посредством которого мальчик понукает лошадь и который вызывает законные вопросы: откуда такой низкий голосу ребенка? Может быть, мальчик простужен (а ведь «сильный мороз»)? Или подражает старшим? Или иначе лошадь не слушается? И то, и другое, и третье, вкупе с другими уже сообщенными деталями, такими, как большой, не по росту полушубок овчинный, большие сапоги и т.д., создают открытое поле самостоятельных предположений и эмоций у читателя, проясняя авторскую мотивацию. Да есть ли у мальчика своя одежда? Хорошо ли он питается? Будет ли ходить в школу? А ведь хороший
мальчишка, старательный и… забавный. И тут, на стыке предположений о цели общения и выявленных, самостоятельно прочувствованных (и автором, и читателем) мотивов, проясняется авторская интенция, так же как и проблемная ситуация, не заявленная вербально: чудесные дети растут в крестьянских семьях, где так сильны лучшие народные традиции - трудолюбие, семейная взаимовыручка, уважение к старшим, жизненный оптимизм. Но надо что-то делать, чтобы улучшить жизнь этих детей.
        Авторская интенциональность в данном случае «считывается» как самоценный личностный порыв, как некий энергетический выброс, вызывающий если не равноценную эмоциональную реакцию, то, безусловно, понимание личности и мировоззрения автора. Это один из тех социокультурных образцов творческого и гражданского реагирования, который живет много десятилетий, влияя на содержание и эмоциональную окраску представлений о действительности миллионов читателей.
        Семиосоциопсихологический подход к постижению механизмов понимания принципиально отличается от подхода, доминирующего в психолингвистике, где познание и коммуникация трактуются в канонах так называемой «теории речевой деятельности», а понятие текста уподобляется речи или дискурсу. По мнению Т. М. Дридзе, «мысль в психолингвистической концепции слита с речью, познавательный процесс рассматривается как речемыслительный, акт общения сводится к речевому акту, а текст (он же речь) определяется как продукт речевой деятельности, состоящий из дискретных речемыслительных элементов. В семиосоциопсихологии же коммуникативный акт рассматривается как средство донесения интенциональности (а не только мысли), которая не ограничена речемыслительной деятельностью человека»[35 - Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 147.].
        Проблема понимания (событий, окружающей среды, других людей, самого себя, текста, речи, жестов, знаков и т.д.) - одна из основных на протяжении веков; как известно, ей посвящено огромное количество научной литературы. Можно провести некую параллель между механизмами сообщения мысли (когда происходит «прислушивание к самому себе») и механизмами «считывания» мысли (когда происходит «прислушивание к другому») с более исследованными наукой механизмами понимания в реальной жизни: по сути дела, реальная жизнь также преподносит нам знаки, большей частью не оформленные текстуально, на которые мы вынуждены как-то реагировать.
        В механизмах понимания ученые выделяют дедукцию (рассуждение от посылки к следствию) и апдукцию (рассуждение от следствия к посылке); последнюю американский математик и философ Чарльз Пирс назвал гипотезой, возникающей как озарение: «Конечно, различные элементы этой гипотезы присутствовали в моем сознании и раньше, но именно мысль сопоставить то, что раньше я не подумал бы сопоставлять, заставляет новое предположение вдруг молнией вспыхнуть в моем сознании»[36 - Pierce Ch. Collected papers. Cambr. (Mass.), 1956. Vol. 6. P. 181.]. Российский социолог Л. Г. Ионин, признавая апдукцию как «ненадежный метод - метод выдвижения гипотез, которые опровергаются так же легко, как и выдвигаются…», тем не менее считает, что «…иного пути, пожалуй, и нет, ибо дедукция не дает нового знания, в отличие от апдукции. В процессе взаимодействия, природа и тип которого уже ясны взаимодействующим сторонам, могут фигурировать и дедукция, и индукция. Но опознание типа нового взаимодействия, сопоставление нового, эмпирического факта с имеющимся набором типов ситуаций, личностей, мотивов, зафиксированных в опыте культуры, в
языке, происходят путем апдуктивного заключения»[37 - Ионин Л. Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. М.: Логос, 2000. С. 96.].
        В качестве иллюстраций Л. Г. Ионин приводит следующие примеры дедукции и (неудачной) апдукции:
        Дедукция: «Все люди смертны, Сократ - человек, следовательно, Сократ смертен».
        Апдукция: «Все люди смертны, Сократ смертен, следовательно, он человек» (отсюда вовсе не следует, что Сократ - человек, ведь смертны и кошки, и собаки).
        Дедукция: «Все планеты круглые. Земля - планета. Следовательно, Земля - круглая».
        Апдукция: «Все планеты круглые. Маша круглая. Следовательно, она планета»[38 - Ионин Л. Г. Социология культуры… С.95 -96.].
        В качестве литературного примера неудачной смысловой апдукции можно привести общеизвестный сюжет трагедии В. Шекспира «Отелло» (главный герой приходит к ложному выводу, отталкиваясь от значимой в его глазах детали - платка). Примерами же удачных апдукционных выводов могут служить многочисленные воспроизведенные в художественных произведениях, особенно в детективах, случаи озарений, догадок, основанных на мелочах, сопоставлении незначительных событий, поведенческих и фактических странностей и несостыковок.
        Понимание коммуникационных процессов связано с «освоением» мотивационно-целевой структуры текста. При этом происходят и дедукция, и апдукция, приводящие к глубинным выводам.
        §5. Дифференциация аудитории по уровню развития коммуникативных (интерпретационных) навыков
        Традиционно аудитория дифференцируется (различается) по следующим социально-демографическим характеристикам: пол; возраст; место жительства; род занятий; образование. Используются и такие социально-психологические характеристики, как направленность интересов, эмоциональные и поведенческие реакции людей. В некоторых исследованиях аудиторию различают также по уровню жизни, политическим пристрастиям, семейному положению, хобби и т.д. Все перечисленные виды дифференциации и их сочетания позволяют получать ценный исследовательский материал. Однако при этом «за бортом понимания» остается немало принципиально важных ситуаций, например, случаев неоднозначного восприятия и реагирования при абсолютно одинаковых социально-демографических или социально-психологических характеристиках или, наоборот, сходного восприятия и реагирования при диаметрально противоположных характеристиках людей.
        Работа в русле семиосоциопсихологии позволяет ввести в исследовательскую практику еще один вариант дифференциации аудитории - по коммуникативным (интерпретационным) навыкам или по умению человека понимать другого.
        Именно по степени осознания, «выведения на уровень сознания» интенциональных механизмов общения различаются такие формы человеческой активности, как речевое поведение и текстовая деятельность. «Отличительной особенностью „поведения“ в этом случае оказываются его спонтанность и стереотипность при отсутствии стремления (а часто и необходимости) к осознанию мотивов тех или иных поведенческих актов. В то время как „деятельность“ - осознанно мотивированная активность»[39 - Дридзе Т. М. Две новые парадигмы для социального познания и социальной практики // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 1. С. 28.].
        Представление о мотивационно-целевой (интенциональной) организации текста и возможность сопоставить особенности «преломления» основных логических и эмоциональных «узлов» текста в сознании воспринимающего человека позволяют получить данные о степени понимания им интенциональности коммуникатора. Это кропотливая многоэтапная работа, основанная на опросе, с применением различных тестов, открытых и закрытых вопросов. Результатом ее оказываются так называемые «структуры восприятия», анализ которых дает ценную информацию.
        По степени понимания, запоминания и адекватности интерпретирования респондентом авторской интенциональности, а также основных, ключевых для ее донесения логических и эмоциональных «узлов» исходного текста можно судить, во-первых, об умении коммуникатора общаться и, во-вторых, о качестве восприятия: сумел ли человек (читатель, зритель, ученик и т.д.) понять интенцию или нет (еще раз напомним, что речь не идет о согласии или несогласии с коммуникатором - только о понимании). Речь не идет также о правильном или неправильном восприятии: каждый человек вправе воспринимать и интерпретировать любой текст так, как он его понимает. Однако поскольку авторская интенциональность, будучи реализованной в конкретном тексте, становится фактом объективной реальности (разные специалисты, владеющие методом мотивационно-целевого анализа, из конкретного текста всегда выделяют одну и ту же мотивационно-целевую структуру, ориентированную на одну и ту же интенциональность), очевидно, что умение адекватно понимать воспринятое оказывается социально значимым качеством: конструктивное взаимодействие людей невозможно без
взаимопонимания.
        В зависимости от степени понимания целей и мотивов (интенциональности) воспринимаемого текста интерпретации различают как АДЕКВАТНЫЕ, ЧАСТИЧНО АДЕКВАТНЫЕи НЕАДЕКВАТНЫЕ.Отсюда и возможность дифференциации людей по проявленным навыкам понимания и интерпретирования. Для обозначения такого способа дифференциации аудитории используются термины «социоментальные группы», «группы сознания», «интерпретационные группы», «группы по коммуникативным (интерпретационным) навыкам», «группы по особенностям восприятия» - все они фактически являются синонимами[40 - См., например, о методологии и методике такого изучения: Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984; Массовая информация в советском промышленном городе / Под ред. Б. А. Грушина и Л. А. Оникова. М.: Политиздат, 1980; Дридзе Т. М. Организация и методы лингвосоцио-психологического исследования. М.: Изд. МГУ, 1979; Адамьянц Т. 3. К диалогической телекоммуникации: от воздействия - к взаимодействию. М.: ИС РАН, 1999.].
        МЕТОДИКА ВЫДЕЛЕНИЯ МОТИВАЦИОННО-ЦЕЛЕВЫХ СТРУКТУР ИНТЕРПРЕТАЦИЙ ТЕКСТОВ.Участникам эксперимента (респондентам), кроме заполнения обязательной, «паспортной» части анкеты, предлагается проинтерпретировать интересующий исследователя текст, причем в идеальном случае момент восприятия текста происходит непосредственно в присутствии интервьюера, который просит прочесть статью, посмотреть фильм, телепередачу и т.д. иуже после этого поговорить или заполнить анкету. Как правило, фиксируется время начала и окончания знакомства с текстом, который к началу опроса (интервью) убирается. Далее следует серия вопросов, выявляющих особенности «отражения» мотивационно-целевой структуры исходного текста в сознании воспринимающего человека. В анкету могут быть включены следующие задания и просьбы:
        •пересказать при помощи двух-трех фраз, о чем шла речь;
        •постараться определить цели и мотивы общения с аудиторией (зачем? почему? для чего?); например, если это материал СМК, то предлагается вспомнить основные проблемы, точки зрения автора и других героев, выявить их позиции по отношению к поднимаемым в тексте проблемам и т.д.;
        •попытаться определить назначение (адресность) текста;
        •назвать главные достоинства текста;
        •указать основные недостатки текста;
        •попробовать охарактеризовать особенности, стиль общения коммуникатора со своим партнером (аудиторией).
        ТИПОВОЙ ВОПРОСНИК ДЛЯ АНАЛИЗА ОСОБЕННОСТЕЙ ВОСПРИЯТИЯ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ СМК
        1.Какие идеи, мысли, проблемы показались вам наиболее значительными в этом тексте? (Если респондент отвечает «никакие», следует попытаться уточнить: «Вы все же встретились с определенным текстом. Автор, очевидно, хотел что-то сказать, передать, выразить. Что именно?»)
        2.Постарайтесь вкратце пересказать содержание данного текста. О чем он?
        3.Каковы, на ваш взгляд, цели и мотивы общения автора с аудиторией? Зачем, почему, ради чего этот текст предложен аудитории? (Желательна детализация вопроса с учетом, во-первых, контекста социокультурного пространства-времени создания изучаемого текста и, во-вторых, социального контекста его реального восприятия.)
        4.Показался ли вам этот текст интересным? И если да, то чем именно? (Следует постараться получить развернутый ответ.)
        5.Попытайтесь высказать свое отношение к этому тексту (к главной мысли этого текста, к информации, содержащейся в нем).
        6.Попробуйте описать свои эмоциональные реакции (в связи с данным текстом).
        7.Встречался ли вам этот текст или основные его идеи ранее? (Если это текст политического содержания, вопрос часто детализируется: кто именно выступал прежде с такими идеями, когда впервые они возникли на страницах прессы, в телепередачах и т.д.)
        Интервьюеру следует занять доброжелательную по отношению к респонденту и в то же время нейтральную позицию, никоим образом не влияя на его оценки и реакции. В тех случаях, когда ответы на вопросы записываются самим интервьюером, следует стремиться к предельно точной фиксации содержания и эмоциональной составляющей общения.
        Анализируя ответы на открытые вопросы анкеты, специалист составляет мотивационно-целевую структуру восприятия изучаемого текста. Учитывается, как именно респондент определяет мотивы и цели (интенциональность) коммуникатора, видит ли основные проблемы и идеи, содержащиеся в тексте, различает ли главное, второстепенное, третьестепенное и т.д. всодержании. Полученные результаты позволяют дифференцировать аудиторию по уровню развития коммуникативных навыков. Поскольку это процедура качественного анализа, то заранее определяются уровни, соответствующие степени успешности «продвижения» участников эксперимента по исходной мотивационно-целевой структуре анализируемого текста (адекватные, частично адекватные и неадекватные интерпретации).
        На следующем этапе анализа изучаются типичные «картины мира», а также - «картины проблемных ситуаций», складывающиеся в сознании представителей выделенных интерпретационных групп: понятна ли проблемная ситуация и заметил ли ее респондент; согласен ли он с предложенными путями ее решения, есть ли у него контрпредложения; вчем он видит истоки анализируемой проблемы, согласен ли с теми первопричинами, которые называются; как он соотносит свою жизнь и жизнь своих близких с анализируемыми проблемами; эмоциональные реакции в связи с воспринятым.
        Характеристики сознания аудитории СМК впервые изучались в исследовательском проекте «Общественное мнение», который был реализован в 1969 -1974гг. под руководством Б. А. Грушина в Таганроге (здесь начинала свою исследовательскую деятельность и Т. М. Дридзе). В этом проекте в числе других задач изучались «особенности информационных воздействий на поведение аудитории», и впервые в социальной науке был заявлен термин «ГРУППЫ СОЗНАНИЯ»[41 - См.: Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984; Массовая информация в советском промышленном городе: Опыт комплексного социологического исследования / Под ред. Б. А. Грушина и Л. А. Оникова. М.: Политиздат, 1980.].
        «Феномен „групп сознания“ принципиален для понимания социокультурных процессов: это…неразличимые на первый взгляд, но объективно существующие, принимающие решения и действующие „условные“ совокупности людей, которые в зависимости от их ментальности, т.е. от интеллектуального и социокультурного потенциала, интенциональности (направленности сознания), атенционных способностей (свойств их индивидуального внимания), ценностных ориентации, волевых и нравственных качеств, интересов, сложившейся у них оценки их жизненной ситуации и т.п., по-разному интерпретируют не только информацию, но и реально наблюдаемые ими события и явления»[42 - Дридзе Т. М. Прогнозное социальное проектирование как этап управленческого цикла: от жизненных ресурсов человека к социальным ресурсам общества// Прогнозное социальное проектирование: теоретико-методологические и методические проблемы/ Отв. ред. Т. М. Дридзе. М.: Наука, 1994. С. 16.].
        В исследованиях с использованием семиосоциопсихологических подходов всегда можно выделить следующие группы по характеру интерпретаций содержательно-смысловых структур текстов, т.е. по умению понимать мотивы и цели коммуникатора:
        1.ИНТЕРПРЕТИРУЮЩИЕ АДЕКВАТНО - характеризуются умением не только постигать, адекватно понимать коммуникативные интенции, но и перцептивной готовностью к общению в процессе интервью. Представители этой группы активно пользуются правом иметь свою точку зрения, однако даже в случае несогласия с авторской позицией заявляют об этом в корректной форме.
        При адекватном восприятии испытуемый «считывает» интенциональность произведения, ставшего предметом обсуждения, а также его основные логико-композиционные и эмоциональные «узлы» и может более или менее адекватно пересказать (см. рис.2). Навыкам адекватного восприятия и интерпретирования практически всегда сопутствует самостоятельность в выводах и решениях человека.
        При восприятии материалов общественно-политического содержания, как правило, число адекватных интерпретаций составляет 13 -14%, в зависимости от формы подачи и организации материала; при восприятии информационных материалов - от 9% до 18%, в зависимости от формы подачи и организации материала.
        2.ИНТЕРПРЕТИРУЮЩИЕ ЧАСТИЧНО АДЕКВАТНО - характеризуются некоторым «снижением» уровня проникновения в материал: тезисы, содержащиеся в тексте, оказываются в «смысловом вакууме». Обнаруживается прочное запоминание аргументов, описаний проблемной ситуации, фактов-иллюстраций, хотя эмоциональные реакции могут быть некорректными. Перцептивная готовность к собеседованию чаще положительная.
        При частично адекватном восприятии испытуемый запоминает большое количество фактов-иллюстраций, «видит» и может пересказать аргументы к тезисам, однако сами тезисы и тем более интенциональность произведения оказываются для него «как бы в тумане» или вообще никак не отпечатываются в его сознании (см. рис.3). Представители этой группы всегда хорошо информированы, однако, как показали исследования, легко поддаются манипуляции и внушению.
        При восприятии материалов информационного и общественно-политического содержания число частично адекватных интерпретаций составляет 30 -35%, в зависимости от формы подачи и организации материала.
        3.ИНТЕРПРЕТИРУЮЩИЕ НЕАДЕКВАТНО - характеризуются несовпадением смысловых акцентов при восприятии, причем не только на уровне установочных тезисов, но и на уровне установочных аргументов. Нередко анкетируемый поддается эмоциям, основанным на собственных жизненных впечатлениях, и спешит их высказать до и вместо попытки объективного анализа. При этом возможны искажения и домысливания, отражающие чаяния, ожидания, страхи, опасения и даже обиды, наблюдаются экстатичность и некорректность, вызванные сложившейся социальной установкой. Перцептивная готовность к общению с интервьюером чаще низкая.
        При неадекватном восприятии испытуемый «выхватывает» из целостной структуры текста отдельные части (чаще всего это факты, выполняющие функцию иллюстраций, а также так называемый фоновый уровень) и вводит их в собственную систему умозаключений, основанную на его ожиданиях, чаяниях, надеждах, опасениях, страхах, либо ничего не запоминает и потому вообще не может интерпретировать текст. Не только интенциональность произведения, но и тезисы, и аргументы к тезисам остаются при таком типе восприятия скрытыми, непроявленными в сознании человека (см. рис.4). При этом часто до и вместо попыток «включить внимание» и понять текст следует эмоциональная взрывная реакция, особенно в тех случаях, когда у человека уже сформировалась некая социальная установка (как положительная, так и отрицательная) по отношению к теме сообщения или к герою, автору и т.д.
        При восприятии материалов информационного и общественно-политического содержания число неадекватных интерпретаций составляет 30 -35%, в зависимости от формы подачи и организации материала.
        4.ИНТЕРПРЕТИРУЮЩИЕ «ПО УСТАНОВКЕ» - люди, обнаруживающие разноуровневые интерпретационные навыки (например, в одних случаях интерпретируют адекватно, в других - нет). Тенденция к снижению степени адекватности интерпретирования обнаруживается у части аудитории при наличии как положительной, так и отрицательной социальной установки (аттитюда) по отношению к содержанию текста или к его автору, герою и т.д. Сложившаяся готовность человека к определенной форме реагирования вызывает, как и в случае неадекватного восприятия, всплеск неконтролируемых эмоций, мешающих осмысленному восприятию. Эмоции и перцептивная готовность к общению с интервьюером (при опросе) в таких случаях также неоднозначны.
        При восприятии материалов информационного и общественно-политического содержания число интерпретаций «по установке» составляет 20 -25%, в зависимости от формы подачи и организации материала.
        5.НЕИНТЕРПРЕТИРУЮЩИЕ - характеризуются негативной установкой к интенции, продуцируемой текстом (например, воздействие на предвыборное поведение), или к конкретной личности. Типичные реакции: «не буду, неинтересно, надоело» или, если все же восприятие текста произошло, - «не знаю, не могу, не хочу, ничего не запомнилось». Понятно, что достичь диалога с таким респондентом практически невозможно. Ситуация напоминает нервный срыв при нулевой перцептивной готовности к общению.
        При анкетировании особенностей восприятия материалов информационного и общественно-политического содержания число людей, отказывающихся от интерпретирования, несмотря на предварительную договоренность, достигает, как правило, 4 -5%.
        Одной из главных причин неадекватного интерпретирования, а также интерпретирования «по установке» нередко оказывается излишняя эмоциональность человека, неумение владеть своими чувствами: как правило, эмоциональное реагирование начинается до и вместо попыток сосредоточиться и понять интенциональность текста, то есть войти в смысловой контакт с коммуникатором.
        РИС.2. Особенности понимания и интерпретирования текста при адекватном восприятии
        Интересна история выявления группы, интерпретирующей «по установке». В одном из исследований впервые одни и те же респонденты участвовали в опросах-интервью неоднократно, а до этого ограничивались разовым приглашением. Анализ анкетных материалов показал, что часть опрошенных обнаруживала разное качество коммуникационных навыков: в одном случае, например, человек интерпретировал предложенные ему тексты адекватно, а в другом (тот же самый человек) - неадекватно. Поначалу причиной таких резких расхождений сочли небрежность интервьюеров. Дальнейшие эксперименты показали, что при стойкой положительной (или отрицательной) установке по отношению к теме сообщения, к его автору или герою качество интерпретаций у части опрошенных резко ухудшалось: проявляя свои эмоции, они даже не пытались вникнуть в смысл сообщения. Не зря, наверное, мудрецы советуют придерживаться в эмоциях золотой середины…
        Еще один вариант дифференциации аудитории по коммуникативным навыкам возможен при анализе особенностей интерпретирования респондентом характеристик имиджа (образа) человека, организации, товара и т.д.: имидж можно рассматривать как обращенный к другому человеку сложный знак-сигнал, или текст[43 - См. также раздел II, §12.]. Так же как и при восприятии любого текста, при оценке особенностей интерпретирования образа (он какой?) речь идет не об одобрении или неодобрении, согласии или несогласии - только о понимании его главенствующей интенциональности и, следовательно, об умении отличать главное от второстепенного в характеристиках образа.
        РИС.3.Особенности понимания и интерпретирования текста при частично адекватном восприятии
        РИС.4. Особенности понимания и интерпретирования текста при неадекватном восприятии
        Так, например, определения, которые школьники, в соответствии с содержащимися в анкете заданиями, давали выбранным ими самими (в качестве любимых) персонажам, позволяли делать выводы о степени «приближения» их интерпретаций к основной, главенствующей интенциональности образа. Приведем для сравнения определения, данные учащимися 2 класса, в которых по-разному зафиксирована степень приближения к пониманию основной интенциональности образа персонажа: Винни-Пух - веселый, активный, добрый и Винни-Пух - в красной жилетке; Пантера - смелая, защитница Маугли и Пантера - черная; Пятачок - хороший друг и Пятачок - розовый.
        Зафиксированный в исследованиях факт существования разных интерпретационных групп позволяет по-новому рассмотреть вопросы, связанные с проблемами общения. В работах ученых разного времени, занимавшихся проблемами человеческого общения и взаимодействия, нередки выводы о несовершенстве человеческого сознания, о его подверженности иллюзиям и манипулятивным воздействиям. Так, например, Ф. Бэкон в XVIIв. описал «идолов сознания», мешающих «входу истине». Это, во-первых, «идолы рода или племени», свойственные всему человеческому роду, склонному идеализировать и тем самым искажать действительность; во-вторых, это «идолы пещеры» - предрассудки и заблуждения, порожденные отдельными людьми, например, учеными, имеющими возможность влиять на мнение больших групп людей; в-третьих, это «идолы площади или рынка», вызванные неточностями языка и его несовершенством; в-четвертых, это «идолы театра или теорий» - искажения, возникающие из-за некритичного усвоения человеком чужих мнений. В результате «…идолы и ложные понятия, которые уже пленили человеческий разум и глубоко в нем укрепились, так владеют умом людей,
что затрудняют вход истине…»[44 - Бэкон Ф. Афоризмы об истолковании природы и царства человека // Соч.: В 2т. М.: Мысль, 1978. Т. 2. С.18 -19.].
        Традиционные формы просвещения, по мнению многих философов, практически не влияют на развитие сознания людей. Еще Гераклит (Vв. до н.э.) различал не только «толпу» и «мудрецов», но «мудрецов» и просто «многознающих» людей, которых он называл «мошенниками»: «многознание уму не научает» (напомним, что запоминание большого количества фактов и сведений, сопровождающееся неумением постигать главенствующую интенциональность воспринимаемых текстов, свойственно частично адекватному восприятию).
        Просветители (XVII -XVIIIвв.) мечтали о широкой возможности донесения гуманных идей, которые, как они считали, принесут в сознание людей долгожданной свет. Особая надежда возлагалась на появляющиеся в этот период печатные газеты и книги.
        Разочарование в результатах деятельности просветителей, не принесших избавления миру от бедствий и не изменивших массовое сознание, снова и снова обращало ученых к неутешительным выводам об иррациональности человеческой природы, о неоднозначности некоторых характеристик людей. Такова, например, концепция Ф. Ницше, заявившего, что мир разделен на «сверхгероев» и на «отребье»[45 - Ницше Ф. Так говорил Заратустра// Соч.: В 2т. М.: Мысль, 1990. Т. 2. С.69 -85.], причем для доказательства он ссылался на наблюдения над ментальными и нравственными данными людей (в дальнейшем, как известно, философские наблюдения Ф. Ницше были использованы фашистской идеологией для оправдания антигуманных и самых жестоких преступлений).
        Известный социолог В. Парето также указывал на иррациональные особенности человеческой природы. Он предложил классификацию различного рода причин, психологических барьеров и помех - так называемых «дериваций», стоящих на пути адекватного восприятия и используемых пропагандой для создания «мифологии», направленной на поддержку властных структур[46 - См.: Pareto V. Manuel d'economie poLitique. P., 1927; Pareto V. Traite de sociologia generate. P., 1947.].
        Обосновывая существование разных интерпретационных групп («групп сознания»), российская наука рассматривает этот феномен не как врожденное свойство личности, а как «особый тип тренированности»[47 - См.: Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С. 121.], как навык и, которые можно совершенствовать. Таким образом, мир разделен не на «сверхгероев» и «отребье», а на людей, имеющих разные коммуникативные навыки.
        Сопоставление пока немногочисленных экспериментальных данных показывает, что коммуникативные навыки людей довольно устойчивы и что задача их развития более чем актуальна. Так, устойчивое адекватное восприятие в вышеупомянутом проекте «Общественное мнение» при интерпретации печатных материалов общественно-политического содержания показали всего 14% участников эксперимента[48 - См.: Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С. 121, 224 -225.].
        В 80-е годы аналогичное, с использованием тех же методик, изучение восприятия материалов газеты «Правда» провел А. В. Жаворонков и получил тот же результат - 14% адекватных интерпретаций[49 - См.: Жаворонков А. В. 06 устойчивости распределения по параметрам информированности, активности и уровня семиотической подготовки // Социологические исследования. 2003. №5. С.107 -113.].
        В 90-е годы при изучении особенностей интерпретаций телепередач общественно-политического содержания устойчивое адекватное восприятие показали 13,6% телезрителей, участвовавших в исследовании[50 - См.: Адамьянц Т. 3. К диалогической телекоммуникации: от воздействия - к взаимодействию. М.: ИС РАН, 1999. С. 30.].
        Еще сопоставление. В исследовании, проведенном в Таганроге, была зафиксирована огромная «дистанция» между людьми, интерпретирующими тексты адекватно, и другими участниками эксперимента: «…в наиболее благоприятном варианте в 7 случаях из 10 предъявленные читателям газетные тексты интерпретировались ими неадекватно цели сообщения, так что замысел коммуникатора во всех этих ситуациях оставался нереализованным»[51 - Массовая информация в советском промышленном городе: Опыт комплексного социологического исследования / Под ред. Б. А. Грушина и Л. А. Оникова. С. 242.]. В 90-е годы при изучении особенностей восприятия телепередач общественно-политического содержания число респондентов, показавших адекватное или устойчивое частично адекватное восприятие (по условиям эксперимента, одному и тому же человеку предоставлялись для просмотра две передачи), составило 33,4%; соответственно, число респондентов, не прошедших через «фильтр», т.е. обнаруживших неадекватное восприятие хотя бы однажды, составило 66,6% (возникает аналогия с пресловутым библейским «числом 666»: «Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это
число человеческое…»).
        Как видим, параметры ментальных характеристик аудитории, соответствующих адекватному восприятию, несмотря на разницу почти в сорок лет, практически не изменились, иными словами, не улучшились, несмотря на массовое развитие СМК, в том числе электронных. Эти характеристики интересно сопоставить с данными зарубежных исследователей.
        Широко известен эксперимент, проведенный У. Липпманом еще в 20-е годы. В зале, где проходил конгресс психологов, была инсценирована потасовка, продолжавшаяся 20 секунд, в ней участвовали два человека. Из 40 очевидцев, которым предложили пересказать, что же произошло, только б человек смогли дать соответствующие реальному факту описания; 24 ответа наполовину состояли из выдумки и 10 не имели ничего общего с происшедшим событием[52 - См.: Lippman W. Public Opinion. N. Y., 1922.]. Пользуясь терминами семиосоциопсихологии, можно сказать, что адекватно интерпретировали увиденное 15% участников эксперимента, частично адекватно - 60% и неадекватно - 25%. Напомним, что все они были учеными-психологами, т.е. представителями экспертной группы, и, значит, показатели их восприятия безусловно выше, чем у среднестатистического респондента. Тем не менее и эти наблюдения, касающиеся ментальных характеристик людей, не противоречат данным, полученным в семиосоциопсихологических исследованиях.
        С некоторыми допущениями здесь же можно вспомнить о наблюдениях, касавшихся изучения степени компетентности потребителей массовой культурной продукции, описанных в 50-е годы американским ученым Т. Адорно. В исследовании формализовались выявленные мнения людей о политической и экономической жизни страны. Удивившая ученых степень невежества многих людей (и обывателей, и интеллектуалов, выделенных в исследовании), как оказалось, не зависела от их информированности[53 - См.: Adorno Т., Frenkel-Brunswick Ј.,Levinson D., Sanford R. The Authoritarian Personality. N.Y.: Harper, 1950.].
        Напрашивается мысль о целесообразности межгосударственных научных исследований по единой программе, предполагающей изучение интерпретационных навыков современной аудитории. В любом случае уже имеющиеся исследовательские результаты позволяют заявить, что проблема массового улучшения коммуникативных (интерпретационных) навыков людей весьма актуальна.
        Появление семиосоциопсихологической концепции, позволяющей операционализировать и формализовать процесс анализа текстов и их интерпретаций, вселяет надежду, с одной стороны, на широкое обучение коммуникативным навыкам в рамках системы вузовского и школьного образования (возможность такого обучения проверялась экспериментально автором настоящей работы) и, с другой, - на массовый переход СМК к диалогическим формам общения, меняющим, в свою очередь, сознание людей. Проведенные исследования зафиксировали, что открытые интенции, т.е. направленность коммуникатора на диалог, увеличивают количество адекватных интерпретаций аудитории.
        §6. Коммуникативные интенции в «картинах мира» разных интерпретационных групп аудитории
        При взаимодействии с окружающей средой, в том числе информационной, в сознании человека складываются индивидуальные, только ему присущие представления о действительности (употребляются также термины «картины мира», «образы мира»). Эти представления включают отобранный и накопленный памятью человека комплекс знаний и сведений о фактах, персоналиях, явлениях (уровень когнитивный), эмоционально окрашенных и «выстроенных» в соответствии с его личностными мотивационно-целевыми приоритетами и жизненным опытом (уровень эмоциональный). «В процессе „когнитивной“ работы с социальной информацией человек не просто „получает“ ее, „перерабатывает“, но и „творит“ мир. Следовательно, перед нами процесс творчества… Возможно, люди в большей степени живут в этом сотворенном мире, чем в реальном»[54 - Андреева Г. М. Психология социального познания. М.: Аспект-Пресс, 1997. С. 123.].
        Одна и та же информация в представлениях о действительности различных людей может занимать принципиально разные по значимости позиции, вызывать неодинаковые реакции, а может и вовсе пройти мимо внимания и памяти человека, оставив, тем не менее, некие отпечатки, «следы», в том числе вкусовые, тактильные, зрительные, обонятельные, слуховые, как в отдельности, так и в комплексе. Следовательно, речь идет о виртуально-абстрактном, многоуровневом, объемном, основанном одновременно на впечатлениях и логического, и образно-интуитивного восприятия отражении среды (в том числе информационной) в сознании человека.
        Механизмы отражения элементов жизненной среды в сознании личности и дальнейшего включения воспринятого в «картину мира» на протяжении веков, начиная с древних времен, привлекают внимание исследователей, мыслителей, авторов. Разработано немало способов выявления представлений о действительности как отдельного человека, так и больших групп людей о том или ином явлении, тексте, личности. Одним из таких способов является традиционный социологический опрос. Полученные количественные данные дают ценные сведения, но не объясняют странностей и парадоксов восприятия и реагирования, когда, например, наблюдаются прямо противоположные реакции внутри социально-гомогенной группы или, напротив, сходные реакции у людей, представляющих принципиально разные позиции в социальных иерархиях.
        Тенденции в содержании и эмоциональной окрашенности «картин мира» обнаруживаются лишь при введении в анализ такой характеристики, как коммуникативные навыки личности. Иными словами, люди, представляющие одну и ту же социоментальную (интерпретационную) группу, нередко проявляют идентичность (не тождественность!) в «наборе» привлекательных для них знаний и сведений, сходным образом реагируют (и на эмоциональном, и на поведенческом уровнях) на те или иные общезначимые явления, факты, персоналии. Фиксируются подобные тенденции и по отношению к коммуникативным интенциям, которые, по сути дела, можно рассматривать как информацию о том, зачем, почему, для чего коммуникатор общается со своей аудиторией, какие формы общения типичны для того или иного пространственно-временного континуума.
        Оперирует такой информацией только небольшая часть аудитории, обладающая навыками адекватного понимания и интерпретирования текстов. Представители же остальных интерпретационных групп (частично адекватное и неадекватное восприятие) коммуникативные интенции на «уровне сознания» не замечают, «проходят мимо», как, например, человек может не замечать цветы у дороги. Известно, однако, что и не замеченные человеком цветы (как и любые другие предметы) могут косвенным образом влиять на его реакции, ассоциации, даже на физическое состояние.
        Элементы эмоционального и/или поведенческого реагирования фиксируются у представителей вышеназванных групп и при встрече с коммуникативными интенциями. Приведем пример. Несмотря на то что основное содержание информационных телепрограмм на разных телеканалах практически одно и то же, а различия кроются на интенциональном уровне, который способна «освоить» только незначительная часть аудитории, большинство людей, тем не менее, имеют предпочтения при выборе источника информации.
        В проведенных исследованиях мы обнаружили устойчивые тенденции в особенностях «включения» коммуникативных интенций в представления о действительности разных интерпретационных (социоментальных) групп аудитории, а также тенденцию к идентичности содержательных, эмоциональных и поведенческих характеристик этих представлений («картин мира») в рамках одной и той же группы. Подчеркнем еще раз, что речь идет не о прямых закономерностях, а только об устойчивых тенденциях.
        •«КАРТИНЫ МИРА» АДЕКВАТНО ИНТЕРПРЕТИРУЮЩЕЙ ГРУППЫ АУДИТОРИИ СМК
        Представления человека о действительности в результате встречи с информационными и общественно-политическими материалами оказываются целостными, рационально-критическими лишь в тех случаях, когда интенции коммуникатора понимаются и интерпретируются им адекватно: в таком случае исходный комплекс мотивов и целей, послуживший «толчком» именно к такому, а не к какому-либо другому варианту общения, становится составным элементом «картины мира» человека, однако его выводы и оценки оказываются самостоятельными, творческими.
        Так, при встречах с интенцией воздействия в материалах СМК, ставящих целью повлиять на исход выборов, адекватно воспринимающая группа аудитории в представление о действительности включает прежде всего сам факт политической борьбы. Свой выбор представители этой группы делают самостоятельно и при этом испытывают определенное интеллектуальное удовольствие, если находят подтверждение своей позиции. Этот выбор происходит благодаря пониманию социальных и морально-нравственных последствий того или иного политического решения.
        Данная группа аудитории адекватно интерпретирует выступления не только тех участников телепередач, с мнением которых она согласна, но и другой, противоположной стороны. Она активно использует право на собственное мнение, причем, в отличие от представителей других групп, это мнение практически всегда выражается в корректной форме. Отметив, например, многие положительные моменты какой-то предвыборной программы, представители названной группы могут в заключение заявить, что программу или кандидата, выдвинувшего ее, не поддерживают. Приведем примеры из анкет. В ответ на просьбу сформулировать, что было главное в телепередаче, какова ее идея, для чего происходило общение, представители этой группы отвечали: «Главное - идея необходимости демократических преобразований, построения правового общества»; «реформы следует продолжить - только свобода и демократия принесут стране счастье и процветание»; «основная идея выступления этого кандидата - сплотиться и спасти Отечество».
        Политические ожидания основной части представителей этой группы в 1996г. (предвыборная ситуация, кандидаты в президенты Б. Н. Ельцин и Г. А. Зюганов) были связаны с реформами, а опасения - с возвратом к старому. Эмоциональное отношение к выступлениям в эфире и к экранным образам конкурировавших кандидатов в президенты преимущественно характеризовалось неприятием, недоверием, скептицизмом по отношению к этим политикам, сомнением в оптимальности и того, и другого выбора.
        При встрече с интенцией «все вокруг плохо» адекватно интерпретирующая часть аудитории, запоминая многочисленный «разоблачительный» материал, критически включает его в свои представления о действительности, оставаясь самостоятельной и в логических выводах, и в эмоциях. При ощущении «нагнетания обстановки», которое чаще всего сопровождает подобную интенцию, в «образ мира» включается, прежде всего, факт появления такого материала, а отношение к нему и его автору часто (не всегда) оказывается непривлекательным: «Рассказ о Белоруссии, как туда ездили члены Союза писателей. Как там необыкновенно хорошо, вот бы и нам так. Эмоциональное состояние - нейтральное, не согласен, но спокоен, даже весело»; «речь шла о нарушении моральных и нравственных правил-принципов в нашей стране. Меня не тронуло, занудство»; «основная мысль в передаче: все наши беды - уничтожение русской культуры, русских духовных ценностей, искажение истории, спаивание русского народа - происходят по причине плановой атаки Запада по определенной программе. Второй раз подобную передачу мне бы не хотелось смотреть».
        Интерпретации этой группы аудитории связаны с пониманием основной цели материала (текста) и вторичности по отношению к ней духовно-нравственной и прочей проблематики, которая в данном случае используется для камуфляжа: «Цель передачи - для пропаганды, чтобы оглядывались назад или наоборот. Позиция ведущего с оттенком советского, что мне нравится, смотрела иногда с удивлением, с интересом чаще»; «цель передачи - упрочение влияния… Становится досадно на душе: вроде бы и ведущий, и его собеседники убеждены, что самобытные ценности русской духовной культуры априори лучшие в мире. Но эти ценности не получили ни малейшего раскрытия. Разочарование». С позицией ведущего, работающего под эгидой интенции «все вокруг плохо», данная группа зрителей чаще не согласна.
        При встрече с интенцией нейтральности адекватно воспринимающая группа аудитории «прорывается» сквозь нее и понимает реальную мотивацию и цель передачи (ведущего). Оценка материала и его автора - чаще положительная или нейтральная. В свой «образ мира» представители этой группы активно включают и содержательный материал, и позицию автора, однако испытывают некоторое раздражение из-за искусственных помех. В данной группе хорошо запоминают факты (пересказывают 5 -6), группируют их по проблемам, выделяют общую коммуникативную цель материала (информирование, обобщение, анализ) и личностные мотивации ведущих: «Точка зрения ведущей - жизнь идет, несмотря ни на что, и надо ее хорошо прожить»; «точка зрения ведущего - надо поднимать экономику и прочее».
        •«КАРТИНЫ МИРА» ЧАСТИЧНО АДЕКВАТНО ИНТЕРПРЕТИРУЮЩЕЙ ГРУППЫ АУДИТОРИИ СМК
        Восприятие представителей этой группы наиболее подвержено воздействию, скрытому манипулированию; «образ мира» оказывается разорванным, фрагментарным, стереотипизированным, часто - неуютным, окрашенным в тревожные тона.
        При встрече с интенцией воздействия представители частично адекватно интерпретирующей группы аудитории, отвечая на вопрос, зачем, для чего происходит общение, замечают не интенциональность, а ближайшую прагматичную цель (например, «для предвыборной кампании», «победа на выборах»). Сверхзадачу, если они и трактуют ее, то с некоторым «смещением», в соответствии с собственными эмоциями, на «заземленном» уровне. Тезисов, как правило, не выделяют; врезультате в их интерпретациях наблюдается некий смысловой вакуум. Однако при пересказе содержания обнаруживается прочное знание аргументов, проблемной ситуации, фактов-иллюстраций. Среди представителей указанной группы наблюдаются старательность в запоминании материала, повышенное внимание к иллюстрациям, деталям, а также робость или осторожность в собственных оценках и в определении своих политических пристрастий, желание спрятаться за общими фразами: «Главные идеи - повышение зарплаты, улучшение пенсионного обеспечения, прекращение войны в Чечне»; «выступление предназначено для того, чтобы за этого кандидата проголосовали, чтобы убедить в своей
искренности. Много интересного».
        Политические ожидания основной части этих телезрителей в 1996г. оказались преимущественно нейтральными как к реформаторам, так и к консерваторам. Эмоциональное отношение к выступлениям в эфире и к экранным образам конкурировавших кандидатов в президенты «равновзвешенное»: в равных пропорциях наблюдалась положительная реакция или на одного, или на другого.
        В восприятии представителей данной группы интенция «все вокруг плохо» затмевает другие, завуалированные ею цели и мотивы, направленные на решение политических и прочих задач. Запоминание происходит в основном на уровне аргументов к тезисам, составляющим основную содержательную часть текста (обычно это ударяющий по «болевым точкам» негатив, производящий на представителей этой группы огромное впечатление). «Картины мира» таких людей оказываются тревожными, неуютными. Приведем примеры непосредственно из анкет (интерпретируются те же самые телепрограммы, что и в случае с предыдущей группой): «Основные мысли - об утерянной самобытности и духовности народа, кризисе власти, о причастности Запада к разложению молодого поколения, не помнящего своего прошлого. Эмоциональное состояние - ужас за свое незнание истории России и бездуховность нашего поколения»; «речь шла о том, что русских притесняют в духовной культуре, в церкви, физически, ущемляются права. Неопределенность, куда, в какую сторону нам двигаться. Мы тонем, а почему - никто не знает. Безысходность от такой передачи»; «проблемы в передаче -
уничтожение русской нации, культуры, проблема молодежи в обществе и ее американизация, молодежь не знает истории, культуры, своих истоков… Тяжело, наступает момент усталости, хочется ничего не читать, не смотреть - эмоциональный тупик».
        Характерно, что при этом образы самого источника информации и автора оказываются положительными (респонденты, отвечая на вопросы анкеты, заявляют, что с ними установлен контакт; что они запомнили то, о чем шла речь; что они согласны с автором). Именно эта часть аудитории - наиболее благодатное поле для желающих воздействовать, используя интенцию «все вокруг плохо».
        Встречаясь с интенцией нейтральности, эта группа аудитории выделяет такое целеполагание, как «информирование, сообщение новостей», запоминает определенное количество фактов и событий (обычно меньше, чем при адекватной интерпретации). При этом часть представителей этой группы полагает, что точка зрения на то, о чем шла речь, у автора (телеведущего) есть, а другая считает, что ее нет, что он хочет быть нейтральным. Просьба изложить точку зрения, позицию автора или телеведущего остается невыполненной: респондент не может или не хочет это сделать. Оценка образа автора или телеведущего при этом чаще негативная, отношение же к самому тексту в основном нейтральное. «Картина мира» оказывается насыщенной событиями, которые не связаны между собой по смыслу.
        •«КАРТИНЫ МИРА» НЕАДЕКВАТНО ИНТЕРПРЕТИРУЮЩЕЙ ГРУППЫ АУДИТОРИИ СМК
        У этой группы аудитории «образ мира», как правило, уже сложился и никак не зависит от воспринятого: это мир собственных невзгод, обид и нерешенных проблем, при полном нежелании входить в диалог и отсутствии подобного навыка. Окружающий мир в таких случаях представляется человеку непонятным и недружелюбным.
        При встрече с интенцией воздействия эта группа аудитории в свой «образ мира» включает не интенцию, не тезисы и даже не аргументы к тезисам, которые они фактически не замечают (не дают себе труда? Не в состоянии «увидеть», осмыслить?), а «выхваченную» из текста информацию нижних уровней его мотивационно-целевой структуры (как правило, это иллюстрации или «фоны» к тезисам, к аргументам и в целом - к интенции). Нередко это - информация, которую человек ожидает (например, обещания повышения зарплаты, пенсии) либо, наоборот, опасается.
        Представители этой группы еще больше, чем в предыдущем случае, поддаются эмоциям и спешат их высказать до и вместо попыток объективного анализа материала. Пример: «Главное в выступлении - прославление себя». Нередко здесь присутствуют домысливания, не связанные с конкретным содержанием, но отражающие чаяния, ожидания, предположения, страхи, опасения и даже обиды. Характерны смысловые искажения: «Главной идеи - нет!» (при интерпретации тех текстов, когда она все-таки была); смещение акцентов: «Главная идея - голосуйте за меня!»
        Воспринимаемая информация или служит для подтверждения уже сложившегося в сознании человека «образа мира», или отторгается без права на критическое осмысление. Уже известные человеку факты в его личностной системе оценок вкупе с новыми сведениями, полученными из воспринятого текста, оказываются основой (не всегда логичной) таких представлений о действительности, где правят бал личные обиды, огорчения и нереализованные чаяния; здесь нет места для «далеких» и «общих» проблем, не касающихся человека вплотную. Так, в 1996г. представители этой группы, проживавшие в Москве, на просьбу назвать наиболее важные проблемы внутри страны, «забывали», как правило, о войне в Чечне, о спаде производства, но помнили о своих страхах выходить поздно на улицу, потерять работу. Окружающий мир при этом чаще воспринимался как недружелюбный и даже враждебный; наблюдались неаргументированные всплески эмоций: негативные - по отношению к тому, с чем человек не согласен, и, наоборот, восторженные, порой даже экстатичные - по отношению к тому, с чем связывались какие-либо надежды.
        Политические ожидания основной части телезрителей этой группы в 1996г. были связаны преимущественно с консерваторами, а опасения - с реформаторами. В эмоциональном отношении к выступлениям в эфире и к экранным образам конкурировавших кандидатов в президенты преобладали неприятие, недоверие, сомнение в отношении к реформам и - одобрение, надежды по отношению к тем, кто их критиковал.
        При встрече с интенцией «все вокруг плохо» неадекватно интерпретирующая группа аудитории негативный материал в свой «образ мира», как правило, не включает. Механизмы защиты от пропаганды здесь иные, чем у адекватно интерпретирующей группы: не критический анализ, а отгораживание, эмоциональное сопротивление и противопоставление. Цели и мотивы общения представители этой группы не выделяют: «Цель общения - непонятна; позиция ведущего - обрывки, я не знаю, в чем с ним можно согласиться». Из текста они «выхватывают» элементы структуры, выполняющие иллюстративную или фоновую по отношению к интенции роль: «Основная проблема - за последние десять лет в России не родился ни один великий писатель. Эмоциональное состояние - без эмоций». Большинство респондентов этой группы не знают, согласны ли они с автором, который обращается к ним сквозь призму интенции «все вокруг плохо». Образ автора, телеведущего и т.д. втаких случаях в основном негативный; отношение к тексту - безразлично-негативное или отрицательное.
        Эта группа аудитории, встречаясь с интенцией нейтральности, воспринимает текст чаще фоном: «что-то о политике», «что-то об экономике». Ее представители заявляют, что у автора (или телеведущего) своей точки зрения на то, о чем он сообщает, нет, или говорят, что ничего не знают… Нередки неожиданные интерпретации, в которых чувствуются раздражение и негативное отношение к тексту, источнику информации: «Передача выходит в эфир, чтобы ведущим отработать деньги»; «зачем передача выходит в эфир? - Вам виднее»; «для оболванивания населения». Реакции следуют до и вместо попытки адекватного понимания и запоминания, несмотря на то что человека заранее предупреждали об интервью: «Политика, экономика, все одно и то же»; «проблемы - обычные, по обстановке»; «забыл, не запомнил». Отношение к автору чаще нейтральное или плохое.
        •«КАРТИНЫ МИРА» АУДИТОРИИ СМК, ИНТЕРПРЕТИРУЮЩЕЙ «ПО УСТАНОВКЕ»
        В ряде исследований одному и тому же человеку предлагался не один, а несколько однотипных текстов (одного и того же жанра, с одной и той же интенцией). При встрече с интенцией воздействия часть опрошенных обнаружила разноуровневые коммуникативные навыки: в одних случаях один и тот же человек интерпретировал текст адекватно, а в других - нет. Снижение уровня коммуникативных навыков (речь идет не о согласии с коммуникатором - только о степени понимания интенциональности) наблюдалось среди части респондентов, имевших по отношению к теме, проблеме, источнику информации, автору и т.д. социальную установку, которая, как известно, связана с уже сложившейся готовностью к определенной форме реагирования. Логические составляющие воспринятых материалов оказывались в таких случаях наглухо «закрытыми». Отметим особо, что сложившаяся социальная установка не мешала респондентам, обнаружившим высокий уровень коммуникативных навыков, всегда понимать и интерпретировать интенциональность коммуникатора адекватно.
        Представления о действительности группы аудитории, интерпретирующей «по установке», окрашены в ограниченное количество контрастных цветов и далеко не всегда сопровождаются положительными эмоциями. Можно сказать, что разноуровневость коммуникативных навыков сами же представители этой группы и провоцируют, поддаваясь эмоциям. Политические ожидания в 1996г. уданной группы оказались преимущественно «равновзвешенными», так же как и эмоциональные реакции на экранные образы конкурировавших кандидатов в президенты. Нейтральных реакций здесь практически не было.
        При встрече с интенцией нейтральности значительная часть респондентов этой группы также обнаруживала существенный разнобой в интерпретациях: анализ выявил сочетания практически из всех возможных вариантов (адекватная интерпретация - частично адекватная; адекватная - неадекватная; частично адекватная - неадекватная). Как правило, в тех случаях, когда позиция коммуникатора казалась представителю этой группы непонятной, его реакции были негативными. Отсутствие смысловой определенности в материалах СМК или раздражает, или утомляет эту часть аудитории; содержание же таких материалов воспринимается фоном, не заслуживающим внимания.
        •«КАРТИНЫ МИРА» НЕИНТЕРПРЕТИРУЮЩЕЙ ГРУППЫ АУДИТОРИИ СМК
        Интенция воздействия вызывает у некоторой части аудитории желание отгородиться, совсем отказаться от подобного типа общения (как правило, это небольшая группа, 3 -5% от числа опрошенных, тем не менее фиксируемая практически в каждом исследовании). Эти люди характеризуются крайне негативной установкой к общению с интенцией воздействия. «Образ мира» и, в частности, образ СМК для них вряд ли дружелюбен.
        Можно выделить несколько вариантов реакций, при которых респонденты отказываются от интерпретирования. Порой, несмотря на предварительное согласие поучаствовать в эксперименте (у всех представителей этой группы перцептивная готовность к восприятию предлагаемых материалов низкая), после ответов на паспортную часть анкеты и на некоторые вопросы общего плана, они вдруг отказывались смотреть видеозаписи (читать статьи), мотивируя это тем, что никогда не смотрят и не читают ничего, связанного с политикой: «Не знаю, не могу, не хочу, ничего не запомнилось»; «ничего пересказывать не буду»; «надоело». Иногда такой отказ относился ко всем материалам, иногда - только к тем, герой или автор которых вызывал у анкетируемого отрицательные эмоции. Налицо - внутренняя напряженность людей, вызванная их негативной установкой к политике вообще или к конкретному автору (герою) в частности. Подчас даже следовала реакция, чем-то напоминавшая нервный срыв: люди либо вовсе отказывались говорить («все это чушь!»), либо говорили только о своих обидах и проблемах. При этом нередко заявляли о собственных уже сложившихся
политических идеалах, которые, как они считали, не осуществятся, или о глубоком разочаровании в действительности. По сути дела, это - реакция по отношению к реальности вообще и на общественно-политические материалы СМК в частности, отказ от общения, сопровождающегося интенцией воздействия.
        §7. Задачи и методы развития коммуникативных навыков личности [Исследования по данной проблематике поддерживаются Российским фондом фундаментальных исследований: проект «Развитие коммуникативных навыков личности в зависимости от степени диалогичности информационной среды», №08-06-00487-а.]
        Есть ли какие-либо закономерности в выявленных разноуровневых коммуникативных навыках людей? Результаты проведенных исследований свидетельствуют, что четко выраженной взаимозависимости между социально-демографическими характеристиками опрошенных и проявленным ими уровнем коммуникативных навыков нет. Иными словами, умение человека понимать авторские интенции не зависит ни от пола, ни от места жительства, ни от должности, ни от возраста (имеется в виду уже сложившаяся личность), ни даже от образования. Так, например, интерпретировали адекватно материалы СМК самые разные по социально-демографическим характеристикам представители аудитории, в том числе малограмотные, проживающие в отдаленной местности, занимающие рядовые должности; интерпретировали неадекватно также самые разные люди, и среди них порой оказывались жители столицы, обладающие учеными степенями.
        Не очень явственно, но некоторая зависимость в коммуникативных навыках людей прослеживается по отношению к их условиям жизни. Такое наблюдение было проведено в 90-е годы при изучении особенностей восприятия информационных и общественно-политических телепрограмм (отнесение к группе по условиям жизни осуществлялось, исходя из комплекса таких показателей, как доход, количество членов семьи, жилищные условия, наличие в семье малолетних, пенсионеров, инвалидов, больных, безработных, возможность дополнительного заработка и т.д.). В результате комплексного анализа ответов на вопросы анкеты были условно выделены группы с хорошими, удовлетворительными и плохими условиями жизни.
        Оказалось, что у респондентов, адекватно интерпретировавших общественно-политические и информационные телепрограммы, условия жизни большей частью были хорошими.
        У респондентов, частично адекватно интерпретировавших общественно-политические и информационные телепрограммы, условия жизни в основном были удовлетворительными.
        У респондентов, неадекватно интерпретировавших общественно-политические и информационные телепрограммы, условия жизни чаще были плохими.
        Решение социально-экономических задач, направленных на повышение уровня жизни людей, может повысить качество их интерпретаций - это одна из ступеней решения проблемы развития коммуникативных навыков наших современников. Напомним, что неадекватные интерпретации встречаются, однако, и среди респондентов с хорошими условиями жизни, а адекватные - среди тех, чьи условия жизни плохие.
        Исследования выявили также некоторую зависимость между качеством коммуникативных навыков и такой социокультурной характеристикой, как направленность интересов личности. Отнесение к группе по направленности интересов осуществлялось исходя из ряда показателей. Это, во-первых, жанрово-содержательные особенности тех органов СМК и транслируемых в них материалов, которые респондент знает, любит, регулярно к ним обращается (газет, журналов, теле - или радиопрограмм, интернет-сайтов); во-вторых, значимым показателем было знание респондентом фамилий известных людей (персоналий) и актуальных проблем в той или иной социокультурной сфере. В результате комплексного анализа ответов респондентов обычно выделяются три группы, в соответствии с проявленным интересом к содержательному наполнению текстов, ставших предметом анализа: с высоким, средним и низким уровнями.
        Оказалось, что среди респондентов, адекватно интерпретировавших общественно-политические и информационные телепрограммы, чаще встречались люди с высоким уровнем проявленного интереса к материалам соответствующего содержания.
        Среди респондентов, частично адекватно интерпретировавших общественно-политические и информационные телепрограммы, преобладали люди со средним уровнем проявленного интереса к материалам соответствующего содержания.
        И среди респондентов, неадекватно интерпретировавших общественно-политические и информационные телепрограммы, преобладали люди с низким уровнем проявленного интереса к материалам соответствующего содержания.
        Направленность интересов, безусловно, - важный критерий, определяющий особенности отбора и восприятия информации личностью. Однако интерес автоматически не обеспечивает адекватность восприятия. Так, например, школьникам г. Москвы (исследование проводилось в 2003 -2004гг., в нем приняли участие более 600 детей) предложили рассказать о любимой в раннем детстве сказке и, по собственному выбору, о недавно прочитанной интересной (сточки зрения школьника) книге. Число адекватных интерпретаций при пересказе любимых, понравившихся произведений оказалось небольшим - 18,2%.
        Значимым показателем, определяющим качество общения, являются семиосоциопсихологические характеристики людей. «К таковым можно отнести уровень коммуникативно-познавательных умений и перцептивной готовности, наличие определенных навыков (в том числе атенционных) и нравственных установок к адекватному преобразованию текстуально организованной смысловой информации. Выступая как условный группообразующий социально-психологический признак, соответствующая интегральная характеристика, определяемая как уровень семиосоциопсихологической подготовки, существенным образом влияет на меру адекватности интерпретации авторской концепции, замысла общения, а значит, на возможность диалога как смыслового контакта»[56 - Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 149.].
        Одной из характеристик уровня коммуникативно-познавательных умений является тезаурус - «открытая и подвижная система значений, хранящаяся в памяти индивида и организованная по принципу от общего к частному внутри определенной системы употребления»[57 - Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С. 123.].
        Для определения уровня коммуникативно-познавательных умений (семиотической подготовки) разработан ряд тестов и заданий, а также способов их анализа. Так, выясняется степень владения респондентом языком, лексикой, символами, знаками, фамилиями, терминами и т.д., необходимыми для адекватного интерпретирования изучаемого текста, с учетом его содержания, жанра, стилистики, адресности[58 - См.: Дридзе Т. М. Организация и методы лингвосоциопсихологического исследования массовой коммуникации. М.: Изд. МГУ, 1979.]. На основании исследовательских данных о содержании, эмоциональной окрашенности, умении оперировать составными элементами тезауруса, а также данных об уровне перцептивной готовности к общению (стремления к адекватной интерпретации авторских интенций) и атенционных характеристик респондента (умения «включать» внимание) возникает возможность выделения так называемых семиотических групп.
        При реализации проекта «Общественное мнение» были выделены семь семиотических групп, соответственно полученным исследовательским данным. В большинстве случаев прослеживалась взаимосвязь между уровнем коммуникативно-познавательных умений опрошенных и их навыками интерпретирования (всем опрошенным был предложен для ознакомления и дальнейшего интерпретирования эталонный текст). Поэтому был закономерен вывод о необходимости развития коммуникативно-познавательных умений, обогащения тезауруса наших современников для совершенствования их навыков адекватного понимания и интерпретирования.
        Однако была зафиксирована и «нетипичная», как казалось поначалу, ситуация: в ряде случаев адекватные интерпретации давали те респонденты, уровень коммуникативно-познавательных умений которых был низким. Иными словами, в знании соответствующей лексики, фамилий известных личностей и т.д. эти люди были несильны, тем не менее качество интерпретирования предложенного им текста оказалось высоким. Число таких респондентов составило 2% от всего массива опрошенных; всего же, напомним, по данным проекта «Общественное мнение», высокий уровень коммуникативных навыков обнаружили 14% респондентов от всего массива опрошенных, включая и вышеупомянутые 2%.
        Следовательно, можно сделать предположение о том, что коммуникативные навыки личности не всегда являются продолжением и следствием коммуникативно-познавательных умений: эти характеристики в значительной степени взаимозависимые, однако нетождественные. Поэтому логичен вывод о том, что развитие коммуникативных навыков личности следует начинать не после развития уровня его коммуникативно-познавательных умений, но - параллельно (в практике современного образования задача совершенствования коммуникативных навыков обучающихся пока не ставится). Коммуникативные навыки автор семиосоциопсихологической парадигмы Т. М. Дридзе рассматривала как особый вид тренированности человека и считала целесообразным и возможным их развивать, начиная с раннего детства[59 - См.: Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в социопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 152.].
        В соответствии с серией проведенных экспериментов было установлено, что эффективным инструментом развития коммуникативных (интерпретационных) навыков личности является знакомство с общими принципами мотивационно-целевой организации текста. Для студентов, учащейся молодежи и школьников старших классов, как правило, оказываются доступными приведенные в данном пособии теоретические основы семиосоциопсихологической парадигмы. Желаемый эффект обучения дают сочетающиеся с теорией инновационные семинары-тренинги, где на основе индивидуальных выступлений участников (и последующих интерпретаций этих выступлений) выявляется уровень коммуникативных навыков каждого из них, фиксируются случаи непонимания авторских интенций, находятся причины «коммуникативных сбоев» (на уровне мотивационно-целевой структуры выступлений) и способы их предотвращения при аналогичных формах общения. Обучающиеся получают конкретные рекомендации, направленные на поиск и отработку диалогического имиджа, при котором между общающимися сторонами возникает смысловой и эмоциональный контакт[60 - См. также раздел III, §18.].
        Для школьников младшего возраста разработан инновационно-игровой вариант знакомства с семиосоциопсихологической теорией, адаптированный для детского восприятия. Представление о мотивационно-целевой структуре текста продуцируется здесь посредством такого сказочного образа, как «горка понимания», на вершину которой (к интенции) надо взобраться по ступенькам понимания (уровням мотивационно-целевой структуры)[61 - См. также раздел III, §17.].
        Развивать навыки общения с взаимопониманием могут в некоторой мере и СМК - ведь именно они продуцируют культурные образцы поведения, общения и взаимодействия людей. Известно, что многие люди вольно или невольно подражают своим кумирам - журналистам, артистам, общественным деятелям, политикам, которых, если только не знакомы с ними лично, «встречают» исключительно «в формате» СМК и затем включают в собственные «картины мира».
        Поскольку в «картину мира» личности, наряду с информацией о реальных фактах, событиях и людях, сообщаемых СМК, включаются и коммуникативные интенции, то печать, телевидение, радиовещание, интернет-сайты в значительной степени могут сами, изнутри, корректируя интенциональность своего общения с аудиторией, то есть переходя от традиционного желания воздействовать к поиску взаимодействия и взаимопонимания, развивать коммуникативные навыки людей, тем самым утверждая, культивируя новое качество общения и выводя человечество на новый цивилизационный уровень.
        Раздел II. СОВРЕМЕННЫЕ СОЦИАЛЬНЫЕ КОММУНИКАЦИИ: МЕТОДЫ АНАЛИЗА И ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНОЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ
        §8. Технологии социально ориентированного управления коммуникационными процессами
        Осознание интенциональной природы любого коммуникативного акта актуализирует вопросы, связанные с задачами и социальной целесообразностью диагностики и проектирования социокультурной (информационной) среды, особенно среды, создаваемой СМК. С одной стороны, существует законодательно закрепленное демократическое завоевание - право личности и организаций на свободу слова; сдругой - нельзя не согласиться, что проектирование социокультурной среды так или иначе, но всегда происходит (любое общение интенционально). Поэтому не удивительно, что вопросы, связанные с социальной ответственностью коммуникатора, задачами и методами изучения социальных последействий, - объект внимания общества и различных направлений социальной науки.
        В советский период, как известно, основными задачами коммуникации, предназначенной для массового восприятия, были идеологическое влияние, воспитание людей в духе социалистических ценностей. Использовались разные формы воздействия и манипулирования, что изначально исключало диалог с аудиторией. Характеристики функции социального управления, реализовать которую постоянно пытались печать, радиовещание и телевидение, были субъект-объектные: предполагалось одностороннее движение информации от коммуникатора (субъекта) к получателю (объекту), который, по мнению многих идеологов того периода, должен был легко перестраиваться в заданном направлении. Однако действительность постоянно разрушала подобное идеалистическое и, можно сказать, примитивное представление о процессах в системе «коммуникатор - получатель информации». Субъект-объектные отношения между участниками коммуникативных актов, основанные на желании коммуникатора воздействовать, остаются отличительной чертой и главной проблемой и нашего пространственно-временного континуума. Появились существенные отличия: былые задачи тотального и однозначного
идеологического воздействия уступили «пальму первенства» задачам обслуживания власти, бизнеса, политических партий, отдельных личностей.
        В течение 90-х годов прошлого века произошли такие изменения в стране и, соответственно, в функционировании печати, телевидения и радиовещания (так, был принят Закон о свободе печати), что об их роли и задачах в социальном управлении теперь если и можно говорить, то в принципиально ином, чем прежде, аспекте. Очевидно одно: прежняя, технократическая, «сверху-вниз», модель взаимоотношений коммуникатора с аудиторией себя изжила, а новой, отрегулированной в социальных, юридических и научных аспектах, практически нет.
        Во-первых, нет единого представления о приоритетах - зачем и в чьих интересах должна осуществляться коммуникативная деятельность, например, деятельность СМК? Во-вторых, современные коммуникаторы любого уровня всячески открещиваются от любых попыток какого-либо вмешательства в оценку и регулирование их деятельности. В-третьих, свобода слова и отсутствие цензуры справедливо ассоциируются в сознании большинства людей со свободой от идеологического воздействия. Это - с одной стороны. С другой - каждый человек знает, даже если он и не специалист в коммуникации, что в результате чтения, слушания и смотрения люди радуются либо печалятся, получают удовольствие либо, наоборот, раздражаются. Информационная среда, создаваемая людьми и для людей, может оказаться даже опасной, например, стимулировать неконтролируемые действия. Напомним, как показ рекламного ролика (это случилось во время трансляции футбольного чемпионата летом 2002г.), где мужчина бейсбольной битой крушил стекла автомобиля, усилил у части футбольных болельщиков агрессивные настроения, а у случайных очевидцев вызвал страх, тревогу и даже
панику.
        В рамках российской академической науки разработана модель управления с обратной связью, или социально ориентированного управления, в корне противостоящая былой, технократической[62 - См.: Дридзе Т. М. На пороге экоантропоцентрической парадигмы // Общественные науки и современность. 1994. №4. С.94 -104.]. Ее особенностями являются отказ от субъект-объектных («сверху-вниз») отношений между отправителем и получателем информации и установка на субъект-субъектные (диалогические, партнерские) взаимоотношения. Соответственно, приоритетами при решении социально значимых проблем являются «воспроизводство здоровой жизни в здоровой среде… поддержание стабильности, законности и гуманитарной ориентации»[63 - Там же. С. 101.].
        Это «мягкая» модель вмешательства науки в социальную практику, в основе которой лежит интеграция междисциплинарного научного знания в практику выработки, принятия и реализации управленческих решений на базе высокоразвитых форм коммуникации, которые, в свою очередь, связаны с диалогическим коммуникативным пространством, с взаимопониманием общающихся субъектов[64 - В зарубежной социологической, социопсихологической, социоантропологической и др. научной литературе проблема взаимосвязи коммуникации и управления социокультурными процессами поднималась в 80-90-е гг. XXв. (работы Эрика Барноу, Джорджа Гербнера, Уилбура Шрамма, Терри Иглтона, Стюарта Холла, Абрахама Моля, Оррина Клаппа, Уолтора Онга, Джона Фиске, Роберта Льюиса Шейона и многих др.). В 1996г. под эгидой «Ассоциации речевого общения» (Speech Communication Association - SCA) США и Русского центра общечеловеческих ценностей в Москве состоялся первый Международный симпозиум по коммуникации. Усилиями SCA в США в настоящее время развернута обширная образовательная программа, в рамках которой обучают коммуникации применительно ко всем уровням
субъектности и ко всем сферам социальной практики - принятие управленческих решений, правовое регулирование, деловая жизнь, реклама и маркетинг и т.д. Другая исследовательская программа по изучению процессов интеграции коммуникационных технологий в социальную практику разработана в Иберо-американском университете (Мексика). Эта междисциплинарная, уникальная по своей направленности программа исходит из актуальности систематического анализа механизмов воздействия аудиовизуальных средств на интеллектуальную, семейную, социально-культурную и политическую жизнь. Таким образом, в зарубежной науке имеется немало интересных подходов к анализу социальной коммуникации, прежде всего СМК.].
        Для анализа коммуникационных процессов в рамках социально ориентированной модели управления «точкой отсчета», позволяющей делать выводы и рекомендации, являются данные об особенностях отражения отдельных произведений (текстов) и в целом социокультурной (информационной) среды в сознании людей, в «картинах мира» представителей разных интерпретационных групп. Для эффективной реализации социально ориентированной модели управления необходим комплекс взаимосвязанных методов и процедур, которые позволяют перейти от теории и деклараций к практическому уровню и дают возможность получать доказательные и воспроизводимые данные. Речь, следовательно, идет о социально-диагностических и социально-проектных технологиях, основанных на междисциплинарном анализе: попытки решения отдельных, узких задач, в отрыве от других, взаимосвязанных с ними, как показывает опыт, малопродуктивны.
        Методологическим и методическим аппаратом, адекватным для решения поставленных задач, оказывается комплексная междисциплинарная семиосоциопсихологическая концепция, универсальная для анализа любых процессов общения и взаимодействия людей. Пользуясь разработанным здесь методом интенционального (мотивационно-целевого) анализа, можно, во-первых, выявлять мотивационно-целевую (интенциональную) доминанту исходящих от коммуникатора материалов, произведений и т.д., причем такому анализу поддаются материалы, реализованные в любой знаковой системе, а также посредством комплекса знаковых систем; во-вторых, обнаруживать особенности «преломления» этих же материалов, произведений и т.д. всознании воспринимающего человека и на основании полученных данных дифференцировать аудиторию по проявленным навыкам понимания (или - по коммуникативным навыкам); в-третьих, на основании сопоставления первого и второго этапов анализа возможно выявлять причины так называемых коммуникативных сбоев, выражающихся в отсутствии смыслового контакта между коммуникатором и коммуникантом, а также в социально негативных реакциях
воспринимающей стороны (тревожность, неоправданные страхи, агрессивность и т.д.).
        Можно назвать несколько стратегий и, соответственно, процедур исследовательской работы для социальной диагностики и социального проектирования коммуникационных процессов. В основе каждой из них, как преимущественный, лежит метод мотивационно-целевого (интенционального) анализа процессов общения, позволяющий выявлять не только очевидное коммуникативное намерение (целеполагание), но и латентные, не всегда осознаваемые даже коммуникатором мотивы общения и искомую «равнодействующую мотивов и целей».
        Процедура исследовательской работы с изучаемыми материалами (произведениями) состоит, во-первых, в составлении мотивационно-целевых (интенциональных) структур этих материалов (произведений). Выявление интенциональности позволяет сделать выводы об их оригинальности, степени художественности, социальной значимости и соответствии общепринятым морально-нравственным нормам.
        Во-вторых, процедура исследовательской работы состоит в проведении комплексного междисциплинарного опроса аудитории, позволяющего получать социологические, социально-психологические и семиосоциопсихологические данные о респондентах (социально-демографические характеристики, интересы и предпочтения, особенности понимания изучаемых текстов, эмоциональные реакции в связи с воспринятым и т.д.).
        Сопоставив данные об особенностях мотивационно-целевой структуры изучаемого произведения, отраженной в сознании личности, с реальной интенциональностью этого же произведения, можно судить о степени адекватности понимания респондентом интенциональности коммуникатора. Таким образом, можно, основываясь на полученных данных, дифференцировать опрошенный массив респондентов по уровню развития коммуникативных навыков, или навыков адекватного понимания другого.
        В-третьих, процедура исследовательской работы состоит в сопоставлении данных, полученных в результате реализации первой и второй процедур, с данными традиционного социологического и социально-психологического анализа. Таким образом, можно сделать выводы, например, об особенностях эмоциональных и поведенческих реакций (в связи с воспринятыми текстами) представителей выделенных в исследовании групп (интерпретационных, социально-демографических, социально-психологических, групп по уровню жизни, по политическим пристрастиям и т.д.). Можно зафиксировать случаи так называемых коммуникативных сбоев, выражающихся в непонимании респондентом авторской интенциональности, в социально негативных реакциях, и даже назвать их причины - и на уровне структурной организации материала, и на уровне особенностей восприятия личности.
        Социально-диагностическая работа включает также дифференциацию выявленных в процессе исследовательской работы мнений, точек зрения, предложений по социоментальным характеристикам (коммуникативным навыкам) респондентов. Так, при изучении отношения экспертов к сайтам федеральных министерств (исследование проводилось в 2001г.) обнаружилось, что люди, обладавшие такими сходными профессиональными характеристиками, как владение информационно-коммуникационными технологиями в сети Интернет (и потому получивших статус экспертов), практически не отличались по уровню образования и по общей направленности интересов, но отличались своими коммуникативными навыками - и при интерпретировании предложенных им текстов, и при общении с коммуникатором (организаторами опроса). В результате представители опрошенной группы были условно дифференцированы как люди, проявившие навыки адекватного интерпретирования и реагирования, и как люди, проявившие навыки частично адекватного интерпретирования. При этом варианты оценок ситуации (в данном случае - характеристик изучаемых сайтов) довольно четко дифференцировались в
зависимости от принадлежности человека к той или иной интерпретационной группе.
        Следовательно, в том случае, если установлена принадлежность человека к интерпретационной группе, возникает возможность дифференцировать полученные в результате опросов мнения, суждения и предложения по любой социально значимой проблеме и, соответственно, придать всем им разный «статус»: понятно, что обобщенные оценки или высказывания группы, имеющей навыки адекватного интерпретирования, должны иметь больший вес при вынесении управленческого решения, нежели оценки и мнения людей, не обнаруживших таких навыков.
        Аналитические данные и выводы, полученные путем многоуровневых сопоставлений, и представляют собой социальную диагностику, основываясь на результатах которой можно переходить к социальному проектированию.
        Социально-проектная деятельность в сфере коммуникации невозможна без определения неких ориентиров, социально значимых приоритетов в общественном развитии. Такими ориентирами являются задачи стабильного, устойчивого развития общества, гармонического развития личности, следование общечеловеческим гуманитарным принципам.
        Изначально печать, а затем радио и телевидение использовались для целей воздействия и влияния, для поддержания власти правящего класса. Самые известные модели коммуникации - Г. Лассуэлла и Т. Ньюкомба, по которым фактически строится сегодня деятельность СМК и в мире, и в России, - не исключают воздействия на аудиторию (для благих, с точки зрения коммуникатора, целей). Однако, если ориентироваться на глобальные задачи развития цивилизации, на достижение согласия и взаимопонимания между людьми, целесообразнее для печати, телевидения и радиовещания, а также для органов СМК в Интернете ориентироваться на диалогическую модель коммуникации, исключающую воздействие и развивающую коммуникативные навыки людей. Когда коммуникатор стремится быть понятным и понятым и достаточно профессионален для этого, а представитель аудитории стремится к адекватному пониманию коммуникатора и имеет такие навыки, между ними устанавливается смысловой и эмоциональный контакт, а это и есть подлинный диалог.
        Поиск причин «коммуникативных сбоев» на структурном уровне и путей их устранения - важные этапы социально-проектной работы. Их причину можно попытаться найти в структуре исходного текста и, если есть такая возможность, по-иному подать содержательный материал («реконструировать» мотивационно-целевую структуру): изменить интенциональность общения с аудиторией; уточнить и, возможно, скорректировать проецируемое текстом целеполагание и мотивацию по отношению к анализируемой проблеме; найти более аргументированные доказательства к заявленным тезисам или к отражаемой в тексте проблемной ситуации; подобрать более точные и убедительные способы создания экспрессии, передачи эмоционального состояния.
        Социально-проектная деятельность предполагает также организацию диалога между всеми авторами (участниками, заинтересованными сторонами) в решении социально значимых проблем: между властными и управленческими структурами, общественными организациями, спонсорами и, что очень важно, населением (аудиторией), - то есть реализацию на практике идеи социального участия людей в решении жизненно важных для них проблем. Ратуя за диалог при проектировании управленческого эффекта, например, при обсуждении социально значимых проблем в материалах СМК, следует указать на первоочередную необходимость профессионального подхода к освещению проблемы, основанного на знании управленческих стратегий. Ниже приведен вопросник для выявления структур проблемных ситуаций с возможными управленческими решениями, разработанный межотраслевым научным коллективом по проблеме «Прогнозное социальное проектирование: теория, метод, технология» в 1994г. ине потерявший своей актуальности сегодня.
        ТИПОВОЙ ВОПРОСНИК ВЫЯВЛЕНИЯ СТРУКТУР ПРОБЛЕМНЫХ СИТУАЦИЙ[65 - См.: Прогнозное социальное проектирование: теоретико-методологические и методические проблемы / Отв. ред. Т. М. Дридзе. М.: Наука, 1994. С. 10.]
        1.Как стояла (стоит) или виделась (видится) проблема? Обоснование самого факта существования проблемы и необходимость ее решения (для чего? зачем?).
        2.Истоки решаемой проблемы (тот или иной вид или сфера социальной практики - какой? может быть какая-то конкретная точка напряжения, ситуация).
        3.Что произойдет (какие процессы могут иметь место), если проблема не будет решена, т.е. при условии невмешательства извне и сохранении наметившейся тенденции?
        4.Какие образцы решения проблемы были и могут быть выбраны и предложены? Если таких образцов несколько, чем они различаются и какие существуют трудности при их реализации (любые - материально-технические, финансовые, организационные, нормативно-правовые, психологические и др.)?
        5.Какие ресурсы для решения проблемы существуют уже сегодня и какие можно изыскать? Каков (в чем состоит, состоял бы) ожидаемый социальный эффект в случае принятия того или иного из предлагаемых решений?
        6.Каковы возможные социальные и экологические издержки и позитивные результаты (последствия) от предлагаемого способа решения рассматриваемой проблемы применительно как к данной, так и к другим сферам социальной практики?
        Социально-диагностические результаты в ряде случаев дают возможность социального прогнозирования. Так, например, сопоставление особенностей типичных реакций представителей разных социоментальных (интерпретационных) групп по отношению к обсуждаемым в материалах СМК проблемам, персоналиям и т.д. спараметрами этих групп позволит прогнозировать тенденции в развитии социальных процессов.
        Социально-диагностические и социально-проектные технологии успешно зарекомендовали себя при решении самых актуальных социальных проблем: в градостроительстве, при создании концепций развития города, определении коммуникативных стратегий в деятельности СМК, при работе над имиджем, в педагогике, воспитании подрастающего поколения. Полученные исследовательские данные и рекомендации позволяют принимать научно обоснованные управленческие решения, образно говоря, «держать руку на пульсе» социально значимых процессов.
        Более чем актуально использование подобных технологий для диагностики особенностей влияния на общество современной информационной (социокультурной) среды, в проектировании которой зачастую задействованы интересы бизнеса. Многие люди - среди них представители искусства, культуры, управленческих структур, общественные деятели, педагоги и воспитатели, а также самые обычные граждане - обеспокоены ее качественными изменениями. Содержание и мотивационно-целевые доминанты ряда широко рекламируемых и потому популярных произведений часто «перехлёстывают» за те морально-нравственные рамки, которые традиционно узаконены обществом, наукой, педагогикой, классическим искусством, религией. Это, прежде всего, поэтизация брутальных отношений, агрессивности и жестокости, неразборчивости в средствах достижения цели, волшебных способностей и тайных знаний, дающих могущество и власть. В то же время в общественном мнении существует иная точка зрения, связанная с утверждениями о модности, современности, востребованности подобных произведений, о ретроградности противников их широкого распространения.
        Арбитром в таком противостоянии мнений должна стать в первую очередь социальная наука, которая дает обоснованные ответы о реальном социальном последействии подобных произведений для разных групп аудитории, прежде всего, для детей и молодежи, а также конкретные рекомендации по проектированию социокультурной среды для тех, кто в них нуждается (следует особо подчеркнуть, что речь идет не о цензуре, а о понимании тенденций и последействий коммуникационных процессов). Такие данные необходимы для общественных и экспертных советов, для представителей управленческих структур, для педагогов, воспитателей, родителей.
        Для российского общества, ставшего на путь позитивных социальных изменений, в таком случае идея свободы слова окажется реализованной не только для СМК, авторов и продюсеров, но и для социальной науки и, соответственно, для всех направлений общественного мнения. Важна и такая общегуманитарная задача, как сохранение и упрочение веками выработанных особенностей российского национального менталитета, прежде всего, духовности и доброжелательности, патриотизма и толерантности.
        Социально ориентированное управление коммуникационными процессами предполагает активное использование социально-диагностических и социально-проектных технологий. Однако ни в одной редакции СМК пока нет службы, где проводилось бы изучение социальных последействий выходящих материалов. Практически не анализируется и степень диалогичности используемых творческих приемов, форм подачи материала, мотивационно-целевых доминант, продуцируемых популярными журналистами, телеведущими, эстрадными звездами. Представляется, что такого рода изучение следует проводить постоянно, прослеживая тенденции восприятия различных материалов в конкретном социальном контексте, учитывая в информационной политике редакций интересы и ожидания разных групп аудитории. Поэтому можно предположить, что в ближайшее время в вузах окажется востребованной принципиально новая специализация, которая может иметь название социально ориентированное управление (консультирование) коммуникационными процессами.
        Очевидно, необходимо и законодательное закрепление механизмов взаимодействия и партнерства между производителями социокультурной продукции, государством, обществом и аудиторией.
        Встает вопрос о целесообразности принятия Закона о социально ориентированной социальной коммуникации, равноценно закрепляющего интересы и права всех заинтересованных сторон: государства, общества, создателей информационного пространства и аудитории[66 - См.: Адамьянц Т. З. Информировать или зомбировать? // Журналист. 2001. №2. С.39 -40; Адамьянц Т. З. Средства массовой коммуникации в меняющемся социуме // Россия реформирующаяся. М.: ИС РАН, 2003. С.431 -449.]. Если законодательное творчество о взаимоотношениях между государством и производителями социокультурной продукции в настоящее время ведется, то решение проблем, связанных с правами аудитории, остается «белым пятном». Так, например, право у телезрителей остается прежнее - выключить или переключить картинку на экране. К сожалению, такая «свобода» проблемы не решает, поскольку, как известно, телевизор смотрят семьями, а сам процесс восприятия несет для многих людей некоторый завораживающий эффект (некоторые исследователи даже сравнивают этот эффект с наркотическим).
        Интенции, продуцируемые в массовых масштабах (а современные технические возможности необычайно облегчают их «доставку» и тиражирование), можно рассматривать как социокультурные образцы общения и взаимодействия людей. Эти образцы могут быть разного качества - и примитивными, и высокохудожественными, и эгоистическими, и высокогуманными. Тем не менее, учитывая факт массовости их тиражирования, все они оказываются социально значимыми, поскольку укореняются в сознании людей, влияют на их реакции, а в некоторых случаях - на поступки и действия. Следовательно, встают вопросы, с одной стороны, о социальной значимости тех социокультурных образцов, которые продуцируются в рамках СМК, а также в популярных кинофильмах, мультфильмах, компьютерных играх, в эстрадных и театральных произведениях, книгах и т.д., и, с другой - о возможности прогнозирования социальных последействий «встреч» с этими социокультурными образцами разных групп аудитории (прежде всего детей, школьников, молодежи), о выдаче рекомендаций (для тех, кто в них заинтересован) по проектированию здоровой социокультурной среды.
        Постоянный мониторинг интенциональных нюансов популярных произведений и особенностей влияния их на «картины мира» разных групп аудитории представляется необходимым, причем в тех же масштабах, как и широко распространенный сегодня мониторинг количественных показателей восприятия продукции СМК (имеются в виду рейтинги, отражающие процентное выражение числа людей, обратившихся к тем или иным материалам, произведениям, телепередачам и т.д.).
        Применение социально-диагностических и социально-проектных технологий становится не частной проблемой СМК или рекламодателей, а проблемой социально значимой, реализовать которую можно отчасти как силами самих органов СМК (для самокорректировки изнутри), так и силами общественных и государственных научных центров, работающих гласно и широко распространяющих полученные результаты. Приобретение таких знаний нисколько не противоречит идее свободы слова - общество вправе знать, какая интенциональность и какие модели поведения и реагирования продуцируются в тех или иных социокультурных образцах (произведениях), особенно в тех из них, которые оказываются предметом широких обсуждений или общественных скандалов.
        §9. Методика и процедуры комплексного междисциплинарного опроса аудитории
        Комплексные междисциплинарные опросы аудитории являются составной частью социально-диагностических и социально-проектных технологий, анализирующих социально значимые процессы в системе человек - информационная (социокультурная) среда. Они дают ценный материал для решения фундаментальных, многофакторных исследовательских задач, например, фиксации социально значимых закономерностей в «картинах мира» людей, складывающихся под влиянием информационной среды; для поиска интенциональных характеристик и факторов эффективного общения; для прослеживания тенденций в качественных особенностях информационной (социокультурной) среды. Благодаря таким опросам открывается неограниченное поле для работ прикладного плана, направленных на корректировку профессиональных или творческих решений при создании текстов (произведений), на поиск и отработку диалогического имиджа, на совершенствование коммуникативных навыков людей. Оказывается, возможно изучать и социально значимые последействия «встречи» аудитории или ее отдельных групп с интересующими исследователя произведениями (текстами), личностями, давать прогноз,
например, в предвыборной ситуации, в вопросах маркетинга.
        Комплексные междисциплинарные задачи, характерные для такого рода опросов, требуют специальных знаний как при создании исследовательского аппарата (программы и анкеты), так и при работе с респондентами, а также при обработке полученных данных, особенно - при анализе ответов на «открытые» вопросы анкеты. Поэтому темпы получения результатов здесь несколько иные, нежели при проведении традиционных количественных опросов. Однако в случае проведения предварительных работ по отбору респондентов и оценке их интерпретационных навыков результат может быть не менее оперативным.
        В подобных опросах используется комплексное сочетание количественных и качественных методов, благодаря чему возможности познания расширяются: различные исследовательские подходы, ориентированные на общую задачу, дополняют и продолжают друг друга, позволяя выходить на решение вопросов социальной диагностики и социального проектирования коммуникационных процессов. Непосредственные задачи таких опросов связаны, во-первых, с получением традиционных социально-демографических и социально-психологических данных; во-вторых, с получением данных об особенностях восприятия изучаемого текста (отражение интенциональности и мотивационно-целевых структур изучаемых текстов в сознании респондентов, выявление эмоциональных реакций в связи с воспринятым).
        Полученные обобщенные и проанализированные (в пределах непосредственных задач опроса) результаты становятся, в свою очередь, материалом для дальнейшей социально-диагностической и социально-проектной работы: выявляются «коммуникативные сбои» и их причины, разрабатываются рекомендации, позволяющие достичь диалога с аудиторией, анализируются особенности эмоционального и поведенческого реагирования разных групп аудитории, прежде всего, групп интерпретационных, на содержание текста, выявляется их отношение к его авторам, героям.
        Процедура опроса, как правило, предусматривает сценарий, в рамках которого организуется восприятие (чтение, смотрение, слушание) респондентами изучаемых текстов (в зависимости от ситуации эту процедуру можно проводить не одновременно для всего массива опрашиваемых).
        Используются анкеты сложной структуры, они включают в себя ограниченное число закрытых, значительное число полузакрытых (чаще в табличной форме) и большое число открытых вопросов, побуждающих респондента в свободной форме излагать (интерпретировать) содержание текстов. В анкете могут содержаться и различные задания-тесты, позволяющие выявлять эмоциональные реакции опрашиваемых людей (по отношению к содержанию, теме, проблеме, автору, герою, источнику информации и т.д.).
        Порой участниками опроса становятся дети, пожилые или больные люди; втаких случаях приходится прибегать к формализованному интервью, в соответствии с вопросами анкеты. Интервьюеру при этом следует быть коммуникабельным, доброжелательным, терпеливым и никак не проявлять свое личное отношение к предмету разговора. Ответы респондентов, внесенные интервьюером в анкету, должны максимально соответствовать реальности.
        Отбор респондентов для опроса зависит от конкретных целей и задач исследования, а также от адресности изучаемых текстов. При этом может быть использована представительная выборка, позволяющая пропорционально показать социально-демографический состав и количество людей, проживающих в изучаемом регионе, районе, городе. Такие выборки были использованы в проекте «Общественное мнение» в Таганроге (300 человек, 1969 -1974гг.), в исследовании особенностей восприятия телепрограммы «Московия» (600 человек, 1998г.), при изучении «картин мира» школьников Москвы (616 человек, 2003г.).
        Могут быть использованы и другие типы выборок. При исследовании восприятия материалов СМК, предназначенных для массовой аудитории, хорошие результаты дает опрос, проведенный на основе стихийной целеориентированной выборки, в которой, тем не менее, учитываются особенности социального состава населения; врезультате в массиве опрошенных оказываются пропорционально представлены все социально-демографические группы. В процессе поиска респондентов (а работа с каждым из них занимает длительное время) эффективен метод «снежного кома», состоящий в многоэтапном отборе приглашенных людей, когда на каждом последующем этапе добавляются «кандидаты в респонденты», подсказанные теми, кто был опрошен до этого[67 - См.: Основы прикладной социологии / Под ред. Ф. Э. Шереги и М. К. Горшкова. М.: Интерфакс, 1996. С. 35.]. На этой основе формируется выборочная совокупность (по критериям «пол», «возраст», «профессия», «образование» и ряду других) с запасом, достаточным для того, чтобы она естественным путем распалась на искомые «интерпретационные группы», каждая в количестве не менее 25 -30 человек. В этом случае, как
утверждает, например, Ф. М. Гурвич, происходит «уплощение кривой ошибок»[68 - См.: Гурвич Ф. М. Методы и процедуры получения экспертной информации // Экономика и математические методы. 1973. Т. IX.], позволяющее считать установленным сам факт существования того или иного социально значимого явления. Соблюдается и общеизвестный социологический принцип «минимальной базовой группы», согласно которому следует опросить не менее 25 -30 человек по каждой из независимых переменных.
        Таким образом, еще до дифференциации по интерпретационным группам испытуемые распределяются по так называемым «объективным» и дополнительным характеристикам, что позволяет затем получать объемный результат, делать сопоставления и распределения. Следует отметить, что только для данных о социально-демографических характеристиках респондентов используется обычный количественный учет; остальные же ответы респондентов на вопросы анкеты требуют специального качественного анализа.
        В числе «объективных» при проведении опросов, изучающих СМК и аудиторию, могут быть учтены следующие характеристики (все вместе или в разных сочетаниях):
        СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ПРИЗНАКИ
        пол;
        возраст: от 18 до 29; от 30 до 45; от 46 до 60; старше 60 лет;
        •место жительства;
        •образование: семь классов и ниже; неполное среднее; среднее (общее и специальное); неполное высшее и высшее; ученая степень;
        •род занятий: работающие люди; пенсионеры; студенты; неработающие; домохозяйки;
        •род трудовой деятельности: рабочие; инженерно-технические работники; интеллигенты, занятые не на производстве; служащие сферы обслуживания; служащие аппарата предприятий и учреждений; предприниматели и коммерсанты.
        СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ, ИНТЕРЕСЫ И ПРЕДПОЧТЕНИЯ.На основе качественного анализа массив респондентов, принявших участие в исследовании, дифференцируют в зависимости от степени «обращенности сознания» к восприятию интересующих исследователя текстов, жанров, тем и т.д. Для этого в анкету включается серия специальных заданий и тестов, выявляющих частоту обращения к тем или иным материалам СМК, степень знания названий газет, журналов, рубрик, теле - или радиопрограмм, авторов и телеведущих, а также вопросов, фиксирующих поведенческие и эмоциональные реакции респондента в предложенных ему (в анкете) ситуациях выбора и т.д. Как правило, выделяется не менее трех групп: с высоким, средним и низким уровнями проявленного интереса и предпочтений к материалам определенных жанров, тем и т.д.
        МАТЕРИАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ.На основе качественного анализа массив людей, принявших участие в исследовании, дифференцируют в зависимости от материальных условий, обеспечивающих тот или иной уровень жизни. Для этого в анкете предлагается развернутый перечень позиций-характеристик, где содержится просьба, если респондент не возражает, отметить ту позицию, которая больше, на его взгляд, соответствует реальности. Включаются в анкету и комплексы вопросов о доходе, семейном положении, жилищных условиях, наличии в семье детей, пенсионеров, иждивенцев, больных, о дополнительных заработках и т.д., что позволяет исследователю самостоятельно сделать вывод об уровне жизни опрашиваемого. Минимальное число позиций - три: это группы с хорошими, удовлетворительными и плохими материальными условиями.
        ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ РЕАКЦИИ.На основе качественного анализа массив людей, принявших участие в исследовании, дифференцируют в зависимости от особенностей эмоционального реагирования на содержание изучаемых текстов, поднимаемые в них проблемы, образы авторов, телеведущих, политиков и т.д. Вышеназванные реакции различают, исходя из ответов респондентов на имеющиеся в анкете просьбы сообщить о своем эмоциональном состоянии, а также - из анализа различных включенных в анкету тестов (используются, например, тесты «Ассоциации», «Процессы памяти»; модифицированная шкала Ч. Осгуда, выявляющая эмоциональные оценки коммуникативных характеристик продуцируемого автором или персонажем имиджа и т.д.). Минимальное число позиций - три: позитивные, нейтральные и отрицательные реакции.
        УРОВЕНЬ КОММУНИКАТИВНО-ПОЗНАВАТЕЛЬНЫХ ЗНАНИЙ.При углубленных вариантах исследования респонденты оцениваются по степени их подготовленности к восприятию изучаемых текстов (понимание языка, типичной лексики, знание ключевых фактов, событий, терминов, фамилий - персоналий, умение ими оперировать и т.д.), а также по проявленной перцептивной готовности к общению и адекватному пониманию текстов[69 - См.: Дридзе Т. М. Организация и методы лингвосоциопсихологического исследования массовой коммуникации. М.: Изд. МГУ, 1979.]. Комплекс перечисленных показателей позволяет выделять семиотические группы по отношению к восприятию исследуемых материалов, давать им качественные характеристики, обозначать количественные параметры этих групп, прослеживать и прогнозировать социальные процессы. Минимальное число позиций - три: высокий, средний и низкий уровни.
        УРОВЕНЬ КОММУНИКАТИВНЫХ НАВЫКОВ.Дифференциация респондентов по коммуникативным навыкам (интерпретационным характеристикам, «группам сознания») происходит на основе сопоставления мотивационно-целевых структур изучаемых текстов с мотивационно-целевыми структурами этих же текстов, отраженных в сознании респондента (напомним, что в анкете предусмотрено большое количество открытых вопросов, побуждающих респондента к интерпретациям воспринятого материала, текста).
        Строго говоря, процедура определения уровня коммуникативных навыков респондентов (отнесения к той или иной социоментальной группе) выходит за рамки анализа непосредственных материалов опросов, поскольку дополнительно требует мотивационно-целевого анализа текстов, проинтерпретированных в анкетах. Поэтому формально эту часть работы скорее следует отнести к социально-диагностической.
        К уровню социально-диагностических технологий относится и такое важнейшее направление анализа, как поиск тенденций и закономерностей в реакциях разных групп аудитории на конкретные тексты, формы и методы общения.
        Восприятие и общение людей - настолько сложная и многофакторная сфера, что поиски закономерностей и объяснений в реакциях людей, проводившиеся в рамках традиционных методов и подходов, как правило, не давали эффекта. Единственный вариант анализа, при котором закономерности и тенденции все же обнаруживаются, связан с дифференциацией аудитории по коммуникативным навыкам. Прямой взаимосвязи тут, однако, нет. Так, например, среди участников исследований, проявивших навыки адекватного понимания и интерпретирования, больше оказывается людей с высоким уровнем жизни, а среди тех, чьи навыки понимания и интерпретирования низкие, - больше людей со средним и низким уровнями жизни. Однако бесспорно, что уровень жизни не может свидетельствовать об уровне коммуникативных навыков личности. Приведем еще примеры «однонаправленных» тенденций. Люди с высоким уровнем коммуникативных навыков, по данным исследований, большей частью снисходительно относятся к продукции так называемой массовой культуры или вообще ее не любят. Школьники, адекватно интерпретирующие тексты, чаще, нежели дети из других интерпретационных
групп, отождествляют себя с позитивно ориентированными, неагрессивными персонажами (в игровых ситуациях, предложенных во время опросов). И все же очевидно, что факты выбора человеком, а тем более ребенком, того или иного произведения для чтения или просмотра, той или иной роли для игры не являются прямыми характеристиками уровня их коммуникативных навыков.
        Следует подчеркнуть, что и социально-диагностические технологии, и комплексные междисциплинарные исследования выявляют устойчивые тенденции в реакциях разных интерпретационных групп на различные тексты, на образы публичных людей, на значимые социокультурные или социально-политические явления. Благодаря этому возникает возможность делать научно обоснованные предложения по улучшению профессионального уровня создаваемых текстов (материалов), предупреждать нежелательные коммуникативные сбои. Подобные исследования желательно проводить регулярно (крупным редакциям газет, теле - и радиокомпаниям, например, реально организовать мониторинг социального последействия их общения с аудиторией), «разворачивая» изучение каждый раз в новом ракурсе, варьируя задачи поиска, целевые группы для анализа и т.д. Такого рода «прощупывание» восприятия дает оперативный материал для реагирования. Можно, например, проследить восприятие «пилотной» (пробной) телепередачи на одной-двух заранее определенных группах аудитории и затем при необходимости успеть внести необходимые поправки перед массовым показом. Коммуникативный
сбой, фиксируемый в группе с высоким уровнем подготовки к восприятию материалов определенного содержания, говорит о том, что и в других группах он будет повторяться, но в еще больших масштабах.
        Измерения восприятия могут быть достаточно оперативными и мобильными; видеале сведения о тенденциях восприятия можно получать в очень короткие сроки.
        §10. Социальная диагностика коммуникационных процессов в современных системах управления
        В социуме каждый человек оказывается вовлеченным в комплекс коммуникационных потоков, посредством и благодаря которым работают различные глобальные системы, ориентированные на реализацию функции социального управления (далее - системы управления): человек - официальные ветви власти; человек - система обучения; человек - СМК; человек - его работа.
        Поскольку коммуникация является основным инструментом и условием деятельности систем управления, разработка методологии и методов, обеспечивающих их эффективное функционирование, представляется вполне закономерной и понятной. Известно немало научных концепций и направлений, посвященных различным видам социальной коммуникации, которыми «располагает» современное общество. Это и теории массовой коммуникации, и теории Pablic Relations (PR), рекламы, маркетинговые концепции и т.д., в значительной мере повторяющие друг друга (особенно в тех частях, где речь идет о методах анализа).
        Отличительным качеством большинства существующих теорий, посвященных коммуникационным процессам (или отдельным видам социальной коммуникации), является ориентация на субъект-объектные отношения в системе «коммуникатор - получатель информации», или, иными словами, стремление к созданию такой системы коммуникации, при которой представитель аудитории, населения и т.д. рассматривается как пассивная сторона, в идеале не только внимающая предлагаемой информации, но и соглашающаяся с волей и точкой зрения коммуникатора, а в ряде случаев, при использовании манипулятивных приемов, и слепо подчиняющаяся ей. Эффективность коммуникации при этом отождествляется с коммерческой или ведомственной успешностью.
        Результатом коммуникационных взаимодействий оказываются не только возможность функционирования управленческих систем, но и такие социально значимые явления, как интеграция общества, стабильность и устойчивость его развития, либо, напротив, деструктивность, разобщенность, неопределенность, уход от традиционных норм и ценностей. Поэтому задача современной социальной науки о коммуникации заключается в поиске оптимальных для управляющих систем путей и способов общения (с аудиторией, населением, сотрудниками и т.д.), а также в социальной диагностике процессов в системе «человек-информационная среда» (далее - коммуникационных процессов), в создании технологий и механизмов быстрого и обоснованного выявления возможных «коммуникативных сбоев», ведущих к нежелательным для устойчивого развития общества и гармонического развития личности результатам восприятия и реагирования, в оперативном и гласном информировании, в разработке предложений и конкретных рекомендаций по социальному проектированию информационной среды (для тех, кто в них нуждается).
        Традиционно при анализе коммуникационных процессов рассматриваются функции источников информации (роли, которые реально или гипотетически выполняются по отношению к обществу). Первые сложности для исследователя начинаются уже здесь, поскольку практически все имеющиеся классификации функций имеют разночтения и колеблются от позиций очевидных, бесспорных до позиций латентных, трудно доказуемых. При этом функции даже одного и того же источника информации нередко оказываются неоднозначными и/или пересекаются. Функциональный подход к анализу коммуникационных процессов целесообразен, если требуется получить ответы на вопросы «кто?», «что?» и «сколько?», но он не может прояснить ответы на вопросы «почему?» и «с каким социальным результатом?». Более продуктивным для этих целей является подход, позволяющий проследить всю цепочку процесса, начиная с выявления целей и мотивов коммуникатора.
        Обратим внимание на то, что дифференциация современных научных направлений, посвященных коммуникации, фактически происходит на основе анализа «включенности» информационных потоков в социальные процессы. Однако факт первичности систем управления в определении глобальных целей, конкретных задач и глубинных мотивов коммуникации оказывается подчас фигурой умолчания, так же как и достоверные, адекватные реальности, формулировки этих целей, задач и мотивов.
        Произведем дифференциацию коммуникационных процессов, инициируемых современными системами управления, по общепринятым, «лежащим на поверхности» целям и задачам их «включенности» в социальные процессы. Во-первых, это социально ориентированная коммуникация, направленная на достижение социальной стабильности, блага общества и каждого отдельного человека, исходящая от официальных ветвей власти (законодательной, исполнительной, юрисдикции) всех уровней и, частично, от так называемой четвертой власти, то есть от средств массовой коммуникации (СМК), социокультурных центров, авторов. Во-вторых, это социальная коммуникация, главной целью которой является влияние на политические, общественные, экономические, социокультурные процессы. Она исходит от общественных, политических, крупных коммерческих и производственных организаций, социокультурных центров, части СМК, авторов и т.д.
        В-третьих, это коммуникация, исходящая от различного рода структур, главными задачами которых являются получение коммерческой прибыли, упрочение бренда, финансовый или общественный успех. К ним относятся корпорации, фирмы, товаропроизводители, часть СМК, авторы, социокультурные центры и т.д. Системами социального управления такие структуры не являются, однако продуцируемая ими коммуникация, «вклинивающаяся» в коммуникацию социально ориентированных или претендующих на социальное влияние систем управления, пользующихся доверием аудитории, создает им такие возможности путем воздействия на сознание потенциальных покупателей (пользователей, зрителей и т.д.), то есть косвенного регулирования финансовых, товарных, социокультурных потоков. Особое место, но в этой же позиции занимает реклама, кроме рекламы социальной.
        В-четвертых, это внутренние коммуникационные потоки в рамках корпораций, фирм, предприятий и т.д., направленные на достижение взаимосвязи между их звеньями и сотрудниками, на эффективность и жизнеспособность «породившей» их управленческой или производственной системы, на получение финансового успеха, социального признания и возможности влияния на социально значимые процессы.
        В реальности цели и задачи управленческих систем и инициируемых ими информационных потоков не всегда оказываются тождественными заявленным (или общепризнанным), вследствие чего, даже при одних и тех же декларируемых целях и задачах, социальные последействия коммуникационных потоков, включая отношение аудитории, могут резко различаться, и это постоянно происходит на практике. Выявление социальных последействий коммуникационных потоков, следовательно, связано с определением не только декларируемых, но и, прежде всего, подлинных первопричин, ставших стимулом к общению.
        В поле исследовательского анализа большинства современных концепций коммуникации неявственно звучит или даже полностью из него выпадает такая принципиально важная позиция, как интенциональность коммуникатора (мотивационно-целевая доминанта, побудившая его к общению). Именно интенциональность определяет специфику действий, которые предпринимаются коммуникатором для достижения искомого им результата.
        Поскольку коммуникационные потоки отличаются не только своим содержанием, но и своей интенциональностью, нельзя не согласиться, что так же, как и содержание (контент), мотивационно-целевые доминанты становятся фактами реальности. Однако в силу своей латентности (неявности) они не всегда оказываются «выведенными на поверхность сознания» как воспринимающей личности, так и общественного мнения. В то же время бесспорно, что и осознанные, и не совсем осознанные, и вовсе не осознанные, но типичные варианты интенциональности, с которыми вольно или невольно «встречаются» люди, влияют на реакции и поступки, становятся характерными для социума.
        Использование метода интенционального (мотивационно-целевого) анализа процессов общения позволяет «выводить на поверхность» неявные, скрытые характеристики коммуникационных процессов, а его сочетание с традиционными социологическими и социально-психологическими подходами и процедурами (благодаря чему исследуемое поле «высвечивается» комплексно и многоуровнево) дает возможность диагностировать и прогнозировать тенденции в социально значимых последействиях восприятия, делать обоснованные предложения по проектированию информационной среды. Кроме того, возникает возможность универсального подхода, релевантного для анализа любых коммуникационных процессов, в любой системе управления, иными словами, возможность подняться над узкими рамками отдельных теорий, направлений и дисциплин, которых в интересующей нас сфере (как уже упоминалось) создано значительное количество, и получить целостную картину взаимовлияний в системе «человек-коммуникация».
        Особо следует отметить, что использование данного метода анализа не отрицает целесообразности и необходимости уже существующих теорий, направлений и дисциплин. Речь идет еще об одном уровне анализа: о возможности реализовать, применяя обоснованные исследовательские данные, не только ведомственные или отраслевые, но и общегуманитарные цели и задачи, связанные со стабильностью и устойчивостью социального развития, то есть провести социальную диагностику коммуникационных процессов в современных системах управления, а также методов и процедур, использующихся для корректировки и проектирования этих процессов.
        Технологии социальной диагностики коммуникационных процессов в системах управления как обязательный этап должны включать процедуры по выявлению подлинной интенциональности коммуникатора. При адаптации типовой мотивационно-целевой структуры текста, разработанной Т. М. Дридзе, к анализу коммуникационных процессов в системах управления возникает возможность «спроектировать» на любой из этих процессов предлагаемую ниже универсальную модель. Она представляет собой многоуровневую, иерархически организованную структуру взаимозависимых элементов (коммуникативно-познавательных программ) (см. рис.5):
        1-й уровень - подлинная, реальная интенциональность (как правило, ее непросто определить и сформулировать);
        2-й уровень - декларируемые цели, задачи, мотивы, функции;
        3-й уровень - особенности отношения к аудитории;
        4-й уровень - особенности отношения к конкурентам и вышестоящим управленческим системам;
        5-й уровень - содержательные характеристики (контент);
        б-й уровень - исследовательские методы, подходы, процедуры, используемые для диагностики и проектирования коммуникационных процессов;
        7-й уровень - стилистика, тональность, эмоционально-экспрессивные элементы продуцируемых текстов, имидж (системы управления, публичных личностей);
        8-й уровень - реальные мероприятия (действия), организуемые управленческой системой для взаимодействия с конкурентами и аудиторией;
        9-й уровень - реакция референтной для человека группы, общества, СМИ на управленческую систему, личный опыт общения.
        РИС.5. Типовая интенциональная (мотивационно-целевая) структура коммуникационных процессов в системах управления
        Интенциональность коммуникатора, как уже упоминалось, определяет направленность и специфику его действий и усилий, а следовательно, и социальные последействия восприятия. Определение интенциональности связано не только с выявлением декларируемых целей, конкретных задач и интересов (политических, экономических, коммерческих, управленческих и т.д.), не только с содержательно-информационным наполнением (контентом), но и с рядом других показателей и характеристик. К их числу следует отнести используемые для диагностики и проектирования коммуникационных процессов исследовательские методы и процедуры. Эта, может быть, второстепенная или даже третьестепенная характеристика оказывается своеобразной «пробой на подлинность», достоверность декларируемых целей и мотивов.
        Своеобразной «пробой на достоверность» является также анализ декларируемых коммуникатором (и, соответственно, системой управления) функций: например, наличие некоторых реально реализуемых функций подчас отрицается и, следовательно, игнорируется. Так, в работах ряда современных исследователей телевидения в перечне функций этого поистине могущественного, если иметь в виду возможности влияния, средства массовой информации называются только такие, как информирование, релаксация, развлечение. Отчасти такое сужение декларируемых действий можно объяснить пресыщением от былых партийно-идеологических задач СМИ советского периода. В то же время закрывать глаза на то, что телевидение при любой политической реальности, то есть и в настоящее время, влияет на умы, настроения и «картины мира» миллионов телезрителей, особенно детей и молодежи, - такую близорукость можно объяснить либо позицией страуса, зарывающего голову в песок, либо, что, возможно, ближе к истине, некими другими, более прагматичными целями, например, желанием бесконтрольной (от социума) деятельности.
        Типичны и противоположные ситуации, когда «присвоение» неких мифических функций служит оправданию, нивелированию негативных влияний на социально значимые явления, например, на нравственность подрастающего поколения, общественную стабильность. Так, сейчас распространены теоретические разработки, где наличие сцен жестокости и насилия, которыми изобилуют современные теле - и киноэкраны, оправдывается возможностью психологической разрядки, якобы снимающей, нейтрализующей потенциальную агрессивность зрителей. Однако проведенные исследования зафиксировали, что любители подобных зрелищ среди детей и молодежи нередко предпочитают силовые методы выяснения проблем и в своей обычной жизни, среди сверстников.
        «Проясняют» интенциональность коммуникатора и такие детали, как тональность, стилистика, художественно-выразительные особенности использующихся для общения текстов, а также реальные мероприятия для организации взаимообращенных процессов (система «одного окна», интерактивные опросы, телефонное и интернет-голосование, рекламные кампании, выпуск и раздача маек, флажков и т.д.), создающие впечатления от имиджа коммуникатора. Для поиска и отработки этого немаловажного уровня общения существует целый ряд теоретических и методических разработок. Для «прояснения» интенциональности коммуникатора важны, бесспорно, и личные впечатления воспринимающего человека или его референтной группы, основанные на непосредственном, пусть даже косвенном опыте общения с управленческой системой. Перечисленный комплекс соподчиненных коммуникативно-познавательных программ с разной степенью успешности «осваивается» воспринимающей личностью в зависимости от степени развития ее коммуникативных навыков, причем в сознании (в соответствии с концепцией о механизмах понимания, предложенной Ч. Пирсом[70 - См.: Pierce Ch. Collected
papers. Camb. (Mass). 1956. Vol. 6. P. 181.]) происходят неоднократные перемещения по структуре снизу вверх и сверху вниз для ментального подтверждения или опровержения возникающих гипотез о тех целях и мотивах, которые преследует коммуникатор.
        Постижение интенциональности происходит каждый раз заново, так же как и ее предварительная «материализация» в конкретном коммуникативном акте, причем и то и другое - нелегкая интеллектуальная деятельность, требующая, кроме умения оперировать коммуникативно-познавательными программами (уровнями мотивационно-целевой структуры), еще и учета специфики социального контекста. Учитывая вышесказанное, искомые «равнодействующие мотивов и целей» (управленческих систем, информационных потоков, отдельных произведений и т.д.), даже однозначных по ряду параметров, практически не дублируют друг друга. Нахождение сущностных смысловых критериев позволяет обозначить типичные варианты интенциональности, что, как показывает практика, значительно облегчает эмпирическую работу. Так, разработана типология интенций целостных, завершенных коммуникативных актов (текстов), выявляемых (что важно подчеркнуть) не субъективно, а посредством метода интенционального (мотивационно-целевого) анализа.
        Ниже предлагается типология коммуникационных процессов, инициируемых системами управления, где концептуально обоснованными критериями являются такие элементы мотивационно-целевой структуры, как отношение коммуникатора к респондентам и отношение коммуникатора к конкурентам. Прояснить, «вывести на поверхность» эти не всегда явные нюансы помогают «нижние» уровни в мотивационно-целевой структуре: используемые исследовательские методы, содержание (контент), художественно-выразительные особенности и т.д. (см. рис. б).
        Проведенный анализ позволяет утверждать, что диапазон отношений коммуникатора к респондентам колеблется от уважительного, партнерского, субъект-субъектного до манипулятивного, воздейственного, субъект-объектного. Диапазон отношений коммуникатора к своим конкурентам, а также к вышестоящим управленческим системам также колеблется от уважительного, согласованно-партнерского до вынужденно подчиненного либо, наоборот, стремящегося подчинить, подавить, нейтрализовать (и вынужденная подчиненность, и стремление подчинить других рассматриваются в одном ряду, ибо для аудитории и то и другое, как правило, скрывается, что также своего рода манипуляция).
        Перечисленные типы отношений условно можно представить в виде системы координат, в рамках которой выделяются четыре нормативных поля, характерных для коммуникационных процессов в системах управления; нулевой позицией оказывается полное отсутствие коммуникации и, соответственно, управленческой деятельности.
        Первое поле связано с партнерским отношением к респондентам и партнерским отношением к конкурентам (сюда же можно отнести и те варианты, когда явных конкурентов нет); второе поле связано с партнерским отношением к респондентам и негативным отношением к конкурентам; третье поле связано с партнерским отношением к конкурентам и отрицательным к респондентам; четвертое поле - с отрицательным отношением и к конкурентам, и к респондентам.
        Рассмотрим особенности функционирования каждого из обозначенных нормативных полей.
        ПЕРВОЕ ПОЛЕ.На такую форму коммуникативных взаимодействий ориентированы (как идеал) отношения между демократическими, легитимными органами власти (президент, правительство, соответствующие министерства и подразделения, местные и региональные органы власти и т.д., органы юрисдикции) и населением в тех вопросах, которые касаются непосредственных и ожидаемых взаимодействий. Властные структуры в таком случае заинтересованы не только в максимальной информированности населения о существующих и вновь принимаемых законах, указах, нормах и т.д., но и в адекватном понимании и практическом следовании этим законам, указам (более низшими управленческими структурами и населением). Для населения, соответственно, важны полная информация, личностное и общественное принятие существующих и вновь принимаемых законов, указов, норм и т.д., а также возможность участвовать в их обсуждении, то есть быть, хотя бы гипотетически, не объектом, а субъектом управления.
        РИС.6. Особенности коммуникативных взаимодействий в системах управления
        В системах управления местного уровня подобную роль играют получающие широкое распространение службы «одного окна». Позитивным моментом при этом являются доступность и относительная несложность таких обращений, а также обязательная обратная связь, представляющая собой ответ от представителя органа власти. Однако, как показывает практика, подчас ответы на жалобы граждан готовят люди (организации), впрямую или косвенно курирующие потенциального ответчика и потому несущие юридическую или моральную ответственность за его промахи. Понятно, что в таких случаях удовлетворения от ответов-отписок граждане не получают; для диалога с населением необходима служба независимой юридической экспертизы.
        Исследовательские методы, используемые в рамках анализируемой формы коммуникативных отношений, связаны главным образом со сбором статистических данных о числе обращений граждан с учетом основных социально-демографических параметров, а также с контент-анализом их обращений. Методом контент-анализа обрабатываются и материалы интернет-форумов и чатов в рамках «Электронных правительств», однако и в России, и в других странах результат представляет собой мнение большинства по поводу обсуждаемых проблем даже в тех случаях, когда к обсуждению привлекаются эксперты. «Количество» (мнений и предложений) в таких случаях далеко не всегда переходит в «качество»; без социально-диагностических и социально-проектных технологий нахождение управленческих стратегий, адекватных ситуациям, поставленным задачам и ориентированных на социум, затруднительно[71 - См.: Иванов В. Е. Диалог в Интернете как фактор реорганизации социокультурного пространства-времени. Автореферат канд. дисс. М., 2002. С. 22.].
        Получение релевантных социологических данных по поводу обсуждаемых проблем путем опросов в рамках Интернета также затруднительно, поскольку нарушается такой принцип репрезентативности, как равные возможности для всех групп населения принять участие в исследовании (некоторые варианты изучения в Интернете все же проводятся).
        Диалогу при общении мешает и в целом невысокий уровень коммуникативных навыков населения, а в некоторой степени и представителей систем управления. Имеется в виду умение адекватно, без смысловых искажений и домыслов понимать и интерпретировать законы, указы, нормы. Речь идет не о профессиональных или моральных качествах, а только об умении понимать (для представителей системы управления необходимы и навыки адекватного понимания законов, и нравственное стремление к адекватному следованию им).
        Осознание этой «болевой точки», затрудняющей путь к диалогу и социальному прогрессу, открывает обширное и, надо надеяться, благодатное поле для будущих исследований и консультантов в сфере управления. Необходимы регулярные исследования, фиксирующие основные «узлы непонимания» между населением и управленческими структурами, предлагающие конкретные мероприятия по совершенствованию форм и методов коммуникативных взаимодействий. Для исследований такого рода разработаны социально-диагностические и социально-проектные технологии, в основе которых лежит метод интенционального (мотивационно-целевого) анализа процессов общения. Однако вплоть до настоящего времени эти технологии остаются маловостребованными.
        На диалогическую форму коммуникативных взаимодействий гипотетически ориентированы отношения внутри управленческой системы, где коммуникатором выступает начальство, от лица которого разрабатываются и принимаются внутрикорпоративные нормы, правила, законы и подзаконы, а воспринимающей стороной - исполнители, занимающие более низкие ступени в служебной иерархии. Проблемы понимания и взаимопонимания существует и здесь, поэтому целесообразны социально-диагностические исследования, выявляющие «дисфункциональные точки», выражающиеся в отсутствии конструктивного диалога между всеми или некоторыми звеньями, а также в сбоях внутри системы. Исследователи внутрикорпоративной коммуникации справедливо называют такие ее типичные недостатки, как дефицит информации, избыточная информация, потеря информации, излишнее ее разнообразие. К этому перечню можно добавить такие распространенные причины коммуникативных сбоев, как погрешности в языке, стиле, в особенностях оформления и подачи текстов. Выявлять в каждом конкретном случае «узкие места», ведущие к отсутствию взаимопонимания и, соответственно, к нежелательным
сбоям в функционировании системы, иными словами, «держать руку на пульсе», могут только социально-диагностические исследования.
        К перечню вышеупомянутых причин коммуникативных сбоев в управленческих системах следует отнести неравномерный уровень коммуникативных навыков у сотрудников системы. Поэтому не только управленческое консультирование, психологические и деловые тренинги целесообразны для повышения профессионального уровня сотрудников министерств, фирм, корпораций и т.д., но и инновационные семинары для них по совершенствованию навыков общения с взаимопониманием.
        ВТОРОЕ ПОЛЕ.В рамках этого поля находятся коммуникативные взаимодействия между аудиторией и конкурирующими между собой организациями, структурами, фирмами и т.д. Численность аудитории в таком случае становится существенным фактором эффективности и, следовательно, объектом целенаправленной и непростой борьбы, конечная цель которой - выживание, успех и финансовое благополучие.
        Все большее число людей, по данным различных исследований, негативно относится к коммуникации, основанной на воздействии, давлении и манипулировании. Такая тенденция стала проявляться в большинстве стран после Первой и Второй мировых войн, а в России - в период перестройки как противостояние былым задачам и формам идеологического влияния.
        Следует отметить, что негативное отношение человека к воздействию и манипулированию как к явлению далеко не всегда соседствует с умением понять, особенно при восприятии сложных текстов, в чем суть материала, с которым он встретился в реальности, каковы на самом деле подлинные мотивы и цели коммуникатора.
        В серии исследований, проводившихся отечественными учеными с 70-х годов прошлого века по настоящее время, зафиксировано, что при восприятии общественно-политических и информационных материалов навыки адекватного понимания и интерпретирования обнаруживает только небольшая часть аудитории, составляющая, как правило, 13 -18%, в зависимости от способа подачи и организации материала. Однако при восприятии материалов других, более «открытых» по интенциональности жанров количество аудитории, обнаруживающей навыки адекватного восприятия, возрастает. Такая тенденция зафиксирована, но о точных цифрах до проведения специальных крупномасштабных исследований говорить преждевременно. Следует учесть и наличие людей, распознающих психологическое давление (если оно есть) интуитивно, на эмоциональном уровне и, в порядке ментальной самозащиты, негативно реагирующих на подобные материалы или их авторов.
        Стремление привлечь максимальное количество аудитории обращает современных коммуникаторов к поиску новых, более эффективных (для достижения своих целей) форм и методов работы, к такой интенциональности по отношению к аудитории, которая отличается доброжелательностью, искренностью, открытостью, уважением к праву другого на самостоятельные выводы и решения. В результате исследований зафиксировано, что декларации партнерских отношений с аудиторией, тем более попытки строить такие отношения на практике, встречают ответный отклик, превращают потенциальную аудиторию в реальную, предупреждая раздражение и прочие негативные реакции людей. В этом же поле коммуникативных взаимодействий находятся и значительная часть современных СМК, стремящихся к интерактивному общению с аудиторией, и часть рекламы, создатели которой также предпочитают строить отношения с аудиторией на основе партнерских отношений.
        В то же время следует признать, что ситуация конкуренции, выражающаяся в стремлении увеличить или хотя бы не уменьшить завоеванное число аудитории, помещает любую форму общения (в исследуемом нами поле) в своеобразные «ножницы»: с одной стороны, за аудиторию приходится бороться и потому декларировать партнерские отношения; сдругой - реальность такова, что большая часть современной аудитории падка на низкопробную продукцию. Партнерские отношения поэтому, даже если они и декларируются, нередко фактически превращаются в заигрывание, потакание слабостям, низменным инстинктам нетребовательного большинства, в игнорирование интересов и запросов немногочисленных, но более «разборчивых» категорий зрителей, слушателей и читателей. Место, которое в данном случае отведено части СМК и части рекламы, то есть второе поле коммуникативных взаимодействий, поэтому не совсем точно: во-первых, часть материалов действительно на всех уровнях интенциональности является субъект-субъектной или стремится к такому качественному уровню; во-вторых, следует признать, что огромное количество материалов СМК таким характеристикам
не отвечает и, следовательно, их место скорее в третьем коммуникативном поле, отличающемся негативным отношением к аудитории и солидарным «ополчением» против ее интеллектуального, духовного и культурного развития. Эти утверждения подтверждаются анализом методов, использующихся в данных управленческих системах, «востребованных», финансируемых этими системами. Назовем наиболее распространенные.
        1)Прежде всего, это мощная и прекрасно работающая индустрия получения количественных данных о числе аудитории и ее социально-демографических характеристиках. Результатом такого изучения являются всем известные количественные рейтинги, на основе которых и определяются в большинстве случаев коммуникативные стратегии. Данные рейтингов дают ответы на вопросы «сколько?» (число обращений), «что?» (предмет восприятия) и «кто?» (состав аудитории), однако вопросы «почему?» и «с каким социальным результатом?» даже не ставятся.
        2)Время от времени спонсируются и традиционные опросы, которые включают, наряду с социологическими, и социально-психологические аспекты изучения: здесь выявляются различные нюансы, связанные с участием разных социально-демографических групп аудитории в коммуникационных процессах, а также интересы, пожелания и предпочтения опрошенных. В соответствии с задачами исследования аспекты изучения могут расширяться и включать, например, вопросы об уровне жизни, различного рода пристрастиях (политика, экономика, мода, цены, шопинг, отдых, досуг, семья, хобби и т.д.). Направленность таких опросов связана с задачами привлечения и удержания аудитории (для СМИ, рекламы), с определением ценовой политики и способов продвижения товаров, марки, бренда (маркетинговые исследования). Социальная диагностика восприятия не проводится и не может быть проведена при ограничении направлений исследования.
        3)Это и более редкие в реальной исследовательской практике варианты контент-анализа, направленные на изучение соотношений между реальными содержательными особенностями общения и различного рода задачами, стоящими перед системой управления. Путь к решению этих задач (экономических, политических, социальных) контент-анализ делает более коротким, однако целостной картины, включающей данные восприятия и реагирования аудитории, не дает.
        4)Широкое распространение получили несложные по технологии фокус-группы (групповые дискуссии), конечная задача которых состоит в поиске ответа на вопрос о степени привлекательности для массовой или целевой аудитории анализируемого произведения, определенной формы коммуникации, товара и т.д. Задачи выявления социального последействия восприятия этот исследовательский метод не решает; следует добавить, что материалы, полученные посредством групповых дискуссий, отражают усредненное, совокупное мнение участников, в то время как в результате вхождения в коммуникацию представления человека об окружающем мире и о своем месте в нем (его «картины мира») формируются в его индивидуальном сознании.
        5)Известны также экспертные опросы-интервью, основанные на выявлении мнений специалистов высшего уровня по актуальной для исследователя проблематике. Следует отметить, что восприятие рядовых людей и восприятие экспертов различаются, поэтому без специальных процедур диагностики мнение экспертов может неточно отражать особенности социальных последействий коммуникационных процессов для разных групп аудитории. Очевидно, именно по этой причине исследования порой фиксируют разнобой и даже противоречивость в оценках самих же экспертов.
        6)Социальная диагностика, основанная на выявлении реальных социальных последействий коммуникационных процессов, и социальное проектирование информационной среды, ориентированное на диалог с аудиторией, к сожалению, проводятся (и финансируются) крайне редко, хотя, как уже упоминалось, методы такой работы разработаны в рамках российской академической науки.
        Потребность общественного участия в контроле и изучении социальных последействий коммуникационных процессов начинает осознаваться все большей частью современного общества; для участия в определении информационных стратегий СМК уже созданы и продолжают создаваться различного рода и уровня Общественные советы. Регулярное получение обоснованных научных данных, позволяющих проводить социальную диагностику и социальное проектирование информационной среды, гласность полученных результатов сделают деятельность Общественных советов более эффективной.
        ТРЕТЬЕ ПОЛЕкоммуникативных взаимодействий связано с партнерским отношением к конкурентам и отрицательным отношением к респондентам. При первом предположении о гипотетической возможности таких отношений подобная ситуация кажется нереальной. Однако анализ ряда спорных моментов в коммуникативных стратегиях, вызывающих недовольство части аудитории и некоторых критиков, подтверждает: действительно, нередко СМИ, даже конкурирующие между собой, в ряде ситуаций действуют фактически единым фронтом, причем результат их совместных действий направлен не «за», а «против» аудитории, ибо в конечном счете препятствует культурному, нравственному и духовному развитию людей. Поскольку эта проблема поднимается не впервые, остановимся на нескольких актуальных на сегодняшний день примерах.
        Очевиден нежелательный и, к сожалению, долговременный социальный результат у низкопробной телепродукции, которая, несмотря на многочисленные выражения досады, увещевания и сетования, транслируется в самое удобное для просмотра время (прайм-тайм), причем практически одновременно на всех телеканалах. Такое же качество и тот же социальный результат обнаруживаются и у так называемой «желтой» (или с элементами «желтизны») прессы. О неуважении к довольно многочисленной категории зрителей, не желающих видеть рекламу, свидетельствуют, например, факты одновременного выхода в эфир сразу на нескольких ведущих телеканалах довольно длительных по времени рекламных блоков, порой примитивных и безграмотных.
        Сыгранные и реальные сцены насилия, кровавых и жестоких убийств, ранений, драк, истязаний, человеческой подлости в угоду телепродюсерам не только не исчезают с телеэкранов, но и плодятся почти в геометрической прогрессии, непрошено и агрессивно врываясь в поле зрения людей - даже тех, кто принципиально избегает встреч с такого рода телезрелищами, в сознание оказывающихся рядом с работающим телевизором детей, то есть подрастающего поколения. Речь в данном случае идет не только о телепродукции соответствующего содержания и «наполнения», но и о наглой, беззастенчивой, неожиданной для телезрителя системе ее многократного (в течение вещательного дня) анонсирования, которой придерживается большинство телеканалов.
        Исследовательские методы, которые применяются для поддержания данного коммуникационного поля, связаны с поиском способов, «перекрывающих» перед телезрителем дорогу к любому другому телеканалу, и, как правило, никак не ориентированы на анализ и учет социальных последействий. Диагностические процедуры состоят в получении и анализе, с точки зрения узковедомственного или финансового успеха, количественных данных, а также в аналитической или креативной (творческой) работе по созданию соответствующих коммуникативных стратегий.
        ЧЕТВЕРТОЕ ПОЛЕкоммуникативных взаимодействий связано с отрицательным отношением к конкурентам и таким же негативным отношением к респондентам. Масштабы преследуемых и реализуемых интересов, отраженные в коммуникации, большей частью ограничиваются узкими корпоративными или ведомственными рамками и, если и выходят за их пределы, то в основном на уровне деклараций. Для интенциональности подобной формы коммуникации характерно стремление завоевать, доказать некие приоритеты, используя любые средства, в том числе ложные посылы и человеческие слабости.
        В этом поле позиционируются, во-первых, СМИ, применяющие методы воздействия и манипулирования. Во-вторых, сходную информационную среду создают прибегающие к так называемому черному пиару политические партии, фирмы, корпорации, товаропроизводители и т.д., использующие для этих целей не только СМИ, но и другие способы коммуникативных влияний. Это же коммуникативное поле включает и значительную часть современной рекламы, изощренно апеллирующей к тщеславию и низменным инстинктам людей, - в ней беззастенчиво даются ложные обещания, необоснованные утверждения, воздвигаются на песке иллюзий сказочные замки. По сути дела, такого рода реклама является не органом социального управления, как это порой преподносят исследователи коммуникации, а скорее - органом, обеспечивающим жизнестойкость и успех породившим ее коммерческим структурам (организациям, фирмам и т.д.), но вторгающимся в коммуникационные потоки иного качества, которым больше доверяют, более привычные, традиционные.
        Исследовательские методы, применяющиеся для поддержания данного коммуникационного поля, связаны с поиском способов влияния и, как и в предыдущем случае, не ориентированы на анализ социальных последействий. Использующиеся диагностические процедуры ограничиваются получением и анализом количественных данных, сопоставлением этих данных с явными и ожидаемыми задачами информационных влияний, с поиском психологических, социально-психологических и прочих методов и способов воздействия, PR-стратегий и процедур.
        Подводя итоги анализа особенностей взаимоотношений современных систем управления с аудиторией и конкурентами, можно зафиксировать две основные, противостоящие друг другу тенденции: с одной стороны, это стремление к диалогическим, партнерским формам общения и взаимодействия людей, с другой - стремление к воздействию, завоеванию частных, узковедомственных приоритетов. Не нужно проводить специальных исследований, чтобы прийти к выводу о том, что с коммуникацией диалогической, ориентированной на взаимопонимание и партнерские, субъект-субъектные отношения, современный человек встречается гораздо реже, нежели с коммуникацией субъект-объектной, использующей досконально разработанные, изощренные механизмы влияния.
        Следует отметить, что юридические нормы защиты от подобного рода коммуникации в настоящее время отсутствуют, хотя проекты ограничивающих законов неоднократно рассматривались на заседаниях Государственной Думы РФ. В лучшем случае инициаторы или исполнители подобных коммуникативных стратегий получают общественное осуждение. Остается надеяться на противоядие ментального уровня, то есть на массовое развитие коммуникативных навыков наших современников, выражающееся в умении отличать главное от второстепенного, ложь от правды, стремление к диалогу от попыток воздействия. Как правило, люди с развитыми коммуникативными навыками обладают чувством собственного достоинства, при котором непартнерские формы общения принципиально отторгаются.
        Пока же значительные массы людей, наших современников, не замечая этого, ежедневно и ежечасно контактируют с информационной средой, для которой характерны ложь, самолюбование и самовосхваление, ложные и мелкие идеалы. Многократно тиражируемые, ярко и красочно оформленные, впрямую и косвенно прорекламированные, эти образцы недиалогического, «закрытого» в своих интенциональных нюансах, а порой и лицемерного, неискреннего общения становятся примерами для подражания (для одних) либо вызывают раздражение и отторжение (у других), что вкупе вносит деструктивность в социально значимые процессы.
        Используемые сегодня исследовательские методы также ориентированы большей частью на ведомственные, корпоративные интересы. Задачи же изучения влияния коммуникационных процессов на социум как на генерацию людей, проживающих в едином государстве, на единой для всех планете, на качество их сознания, на представления об окружающем мире и своем месте в нем («картины мира») и, как следствие, на грядущие судьбы страны и человеческой цивилизации - такие задачи не ставятся и, понятно, не реализуются. Однако есть надежда, что социальная потребность в развитии диалогических форм общения сделает востребованными не только методы преимущественно количественные, как это происходит в настоящее время, но и методы качественные, исследующие социальные последействия процессов коммуникации.
        §11. Критерии социальной эффективности средств массовой коммуникации (СМК)
        Представление об оптимальной модели массовой коммуникации тесно связано с понятием эффективности функционирования печати, радио, телевидения, а также СМК в Интернете. Необходимость определения и уточнения этого понятия очевидна, поскольку применительно к их деятельности оно пока остается довольно расплывчатым. Признание за ними права быть «четвертой властью» удивительным образом соседствует с неразработанностью теории результативной работы, нечеткостью критериев эффективности, оптимальных форм и способов общения с аудиторией. В представлении практиков и руководства органов СМК понятие «эффективность» нередко продолжает нести оттенок устаревшей трактовки этого термина, которая прямо связывалась с идеологической, пропагандистской направленностью печати, радио, телевидения, и поэтому сегодня считается неактуальным.
        Образовавшаяся после 1991г. возможность для печати, радио и телевидения отказаться от служения чисто идеологическим задачам обернулась существенным «перекосом»: игнорированием всесторонней, качественной оценки результатов восприятия аудитории, отсутствием интереса к научным данным и рекомендациям. Такая позиция отчасти понятна: нередко в ее основе совершенно справедливое для творческих работников желание отгородиться от любых форм цензуры. К тому же подобная реакция связана с воспоминаниями о прежних, отнюдь не всегда научных подходах к социальному управлению в сфере СМК, а также с незнанием качественно новых методов их изучения, либо с неверием в них. В результате, с одной стороны, телерадиокомпании и пресса признают значимость своей общественной роли, с другой - ограничиваются количественными данными, которые предоставляют различные социологические службы и независимые лаборатории. Количественные сведения об аудитории (данные о поле, возрасте, образовании, роде занятий и месте жительства зрителей, об их интересах и предпочтениях), конечно, необходимы, но это - лишь первый этап знания, поскольку
при таком ракурсе изучения вне поля зрения остаются многие процессы, возникающие в сознании людей в результате восприятия продукции СМК. Так, например, широко распространенные сегодня телевизионные рейтинги, даже если они добросовестно выполнены, отвечают на вопросы «что?» и «сколько?», но не дают ответа на вопросы «почему?» и «с каким результатом?». Ответы на два последних вопроса требуют качественного анализа процессов функционирования СМК - только такой анализ позволяет получать представления о «картинах мира», которые возникают в сознании людей в результате встреч с продукцией масс-медиа.
        Напомним, что возможность качественного анализа особенностей общения органов печати, телевидения и радиовещания с аудиторией позволила предложить следующую дифференциацию СМИ и СМК: средства массовой информации, как правило, не настроены на взаимопонимание с аудиторией и видят своей основной функцией информирование и создание определенного общественного мнения; это однонаправленные, субъект-объектные отношения между коммуникатором и аудиторией. Основная же задача средств массовой коммуникации связана не только с информированием, но и с поиском диалога: здесь должны иметь место субъект-субъектные, двунаправленные, партнерские отношения между коммуникатором и аудиторией. И хотя в современном коммуникационном пространстве можно встретить, пользуясь вышеуказанной дифференциацией, и СМИ, и СМК, в данной работе автор предпочитает использовать термин СМК - для того, чтобы лишний раз подчеркнуть качественное отличие диалога от информирования.
        Развитие в обществе демократических начал, сама жизнь все чаще обращают научную и общественную мысль к феномену социальных последействий восприятия продукции СМК. Изучению социальной роли СМК в обществе, в частности, телевидения и радиовещания, вопросам их эффективности, прослеживанию социальных процессов, обусловленных их функционированием, их месту в системе управления посвящено множество работ российских ученых. Отечественные исследователи связывали эффективность СМК с реализацией социальных и социально-психологических функций, с повышением социальной активности личности: «Эффективность массовой коммуникации характеризуется масштабом проявлений социальной активности личности и степенью преодоления ее социальной пассивности», - писал, в частности, Б. М. Фирсов[72 - Фирсов Б. М. Проблемы изучения эффективности массовой коммуникации // Человек социалистического общества и процессы массовой коммуникации: Советско-венгерские исследования массовой коммуникации. Будапешт; Л., 1983. Т. 4. С.20 -21.]. Этот, бесспорно, важный критерий до сих пор практически остается вне поля зрения большинства
специалистов в области СМК, поскольку реализация этой функции никак не фиксируется.
        Более чем актуально звучат сегодня выводы одного из симпозиумов, посвященных проблеме эффективности массовой коммуникации (состоялся в 1983г.): «Современный человек расширяет сферу мониторинга состояний окружающей его жизненной среды. Настало время в сферу этого мониторинга включить процессы массовой коммуникации и социальные последствия, вызываемые их функционированием и развитием»[73 - Человек социалистического общества и процессы массовой коммуникации: Советско-венгерские исследования массовой коммуникации. Будапешт; Л., 1983. Т. 4. С. 5.]. Со времени проведения этого симпозиума прошел значительный срок, однако ситуация с изучением «социальных последствий» функционирования массовых коммуникаций в лучшую сторону не изменилась: часть отечественных научных концепций и идей, посвященных СМК, оказалась неактуальной из-за своей идеологической направленности, а другая часть незаслуженно отринута вместе с первой. И все же следует отметить, что изучение СМК в отечественной науке «сдвигается» сегодня, хотя и очень медленно, от медиацентрированного, ориентированного преимущественно на информационные и
Бездейственные функции, к подходу человеке/центрированному, связанному с поиском так называемого консенсуса между средствами массовой коммуникации и аудиторией. Пока это выражается лишь в подсчете числа обращений представителей аудитории к тем или иным органам СМК, то есть в количественных рейтингах. Как уже упоминалось, подобные сведения весьма ценны, но дают ответ далеко не на все вопросы, связанные с эффективностью взаимодействий между СМК и обществом.
        Проблема эффективности функционирования СМК активно разрабатывалась и продолжает разрабатываться за рубежом. Теоретические и практические вопросы рассматриваются во многих научных работах, посвященных этой проблематике. В 50-е - 60-е годы и отечественные, и западные социологи придерживались медиацентрированной позиции, при которой воздейственная роль массовых коммуникаций считалась главенствующей, формирующей сознание и поведение аудитории. Активная роль в этой теории отдавалась либо передающим средствам, либо диктору, либо «лидерам мнений», которые, согласно концепции двухступенчатой коммуникации, фильтруют или видоизменяют сообщение. Возникшее же в 70-е годы направление «использование и удовлетворение» (uses and gratifications) противопоставило механистическому воздействию СМК на личность другой подход, получивший название «человеко-центрированный», согласно которому воспринимающий человек стал рассматриваться как активный социальный субъект. Он выбирает из предлагаемых средствами массовой коммуникации материалов те, которые соответствуют его запросам и потребностям, и таким образом влияет на
результат их функционирования, поскольку, во-первых, создает спрос (рынок) и, во-вторых, самостоятельно интерпретирует воспринятое.
        Перечисленные подходы к изучению эффективности СМК интересны, их применение дает много ценных возможностей, однако ни одно из них не позволяет прослеживать и тем более проектировать последствия тех социально значимых процессов в сфере коммуникации, в которые они включены.
        Многие зарубежные исследователи до сих пор, вслед за Г. Д. Лассуэллом, говорят не об эффективности, а об отдельных эффектах массовой коммуникации. Например, Э. Беттингхауз отмечает такие эффекты, как изменение мнения респондента, перцептивные изменения (другое восприятие объекта под воздействием убеждающей коммуникации), изменения в сфере эмоций, в поведении[74 - См.: Bettinghaus E. P. Persuasive Communication. N.Y., 1972.].
        Значительно большее число эффектов за счет их детализации выделяет В. Вайсе. В его классификации количественные и качественные эффекты разделены. Под количественными имеются в виду такие эффекты канала СМК или отдельного сообщения, как, например, объем привлеченной аудитории и входящих в нее групп, количество времени, уделяемое каналу массовой коммуникации и т.п. К качественным эффектам В. Вайсе относит разного рода ментальные изменения: обогащение знаний, углубление понимания, подъем эмоций, смену в характере идентификации, наблюдаемого поведения, интересов, общественных вкусов, взглядов, ценностных ориентации[75 - См.: Weiss W. Effects of Mass Media// Handbook of Social Psychology. Mass., 1968. Vol. 5.].
        Детализация эффектов СМК в зарубежной теории массовой коммуникации выражается в распространении таких терминов и частных моделей, как «упрямая аудитория»[76 - См.: Bauer R. The Obstinate Audience// Current Perspectives in Social Psychology / Ed. by Hollander. London, 1967.], «модель минимальных эффектов»[77 - См.: Klapper J. T. The Effects of Mass Communication. Glencoe, I960.], «модель минимальных изменений»[78 - См.: Sears D., Chaffee S. Uses and Effects of the 1976 Debates//The Great Debates 1976: Ford vs. Carter. Bloomington, 1979.], характеризующих выявленное свойство многих людей стойко придерживаться сложившегося мнения, не поддаваться пропаганде. Массовая коммуникация, как считают приверженцы модели «минимальных эффектов», скорее усиливает, закрепляет уже имеющиеся установки, нежели приводит к их резкому изменению, за исключением особых обстоятельств. В этом же русле реализуется подход, акцентирующий важную роль запоминания аудиторией содержания сообщений, передаваемых по каналам СМК[79 - См.: Моль А. Социодинамика культуры. М.: Прогресс, 1973.], хотя запомниться может и то, с чем человек
не согласен, что вызывает у него неприязнь, отторжение. Последнее можно оценить лишь на основе комплексной диагностики восприятия образа информационной среды, который порождает тот или иной канал в сознании аудитории.
        Таким образом, и зарубежная, и отечественная наука в настоящее время оказалась перед проблемой поиска научных методов, которые дают возможность прослеживать социальные последействия общения, изучать процессы, происходящие в сознании людей в результате восприятия продукции масс-медиа. При этом, как правило, декларируется необходимость перехода к диалогическому взаимодействию с аудиторией. Сложность перехода на новый уровень изучения связана с разноречивостью и неопределенностью самого понятия «диалог», а также, по мнению известного социолога С. Московией, с «необходимостью структурирования процессов мышления и содержания»[80 - Московией С. Предпосылки объяснения в социальной психологии // Социальная психология: саморефлексия маргинальности. М.: ИНИОН РАН, 1995. С. 241.].
        Решение заявленных задач требует универсальной теоретико-методологической концепции социальной коммуникации в целом, приемлемой для объяснения природы как общих, так и отдельных сторон коммуникационных процессов. Такой концепцией является семиосоциопсихологическая парадигма, в рамках которой экспериментально обоснованы факторы и критерии эффективного общения.
        Поскольку в результате серии исследований было зафиксировано, что ориентация на диалог, открытость интенций коммуникатора, желание быть понятным и понятым увеличивает количество адекватных интерпретаций аудитории, иными словами, развивает качество сознания личности, задача перехода от форм общения, допускающего воздействие, к общению партнерскому, диалогическому, субъект-субъектному становится социально значимой.
        Степень открытости коммуникативных интенций можно рассматривать как один из основных факторов эффективности функционирования СМК. Речь идет о профессиональном умении коммуникатора понятно и честно, без давления и внушения сообщить мысль, передать нюансы собственного восприятия события, а в некоторых жанрах - и свое настроение, уважая при этом право каждого представителя аудитории на собственные мысли, эмоции и настроения.
        Следует признать, однако, что коммуникативные интенции, используемые современными масс-медиа, зачастую не ориентированы на диалог с аудиторией и так или иначе связаны с интенцией воздействия. Такова, например, интенция «все вокруг плохо», при которой неоправданно, без конструктивных предложений сгущается негатив и которая, как правило, камуфлирует скрытый за нею политический заказ. Социально-диагностические исследования зафиксировали, что встреча с этой интенцией (и с человеком, который ее продуцирует) вызывает раздражение и отторжение у той части аудитории, навыки интерпретирования которой адекватные, и дает манипулятивный эффект среди представителей других интерпретационных групп.
        Своеобразной формой воздействия нередко оказывается также интенция нейтральности, для которой характерен гипертрофированно безоценочный стиль подачи материала - такой, при котором создается впечатление, будто у коммуникатора по отношению к предмету сообщения нет (или пока нет) никакой позиции, оценки, точки зрения. Еще в конце 90-х годов интенция нейтральности (не путать с ненавязчивостью, уважением к праву собеседника на собственное мнение) буквально «правила бал» в информационных и даже общественно-политических материалах на большинстве телеканалов страны: именно так понималась свобода от идеологических задач. Однако социально-диагностические исследования зафиксировали, что подчеркнутая нейтральность вызывает раздражение у представителей всех интерпретационных групп и потерю интереса к продуцируемому материалу, а также к тем, кто его сообщает (авторам, ведущим). Кроме того, поскольку неинтенционального общения попросту не бывает, видимость нейтральности всегда имеет некую подоплеку. Чаще всего при такой форме общения «зарабатываются очки» объективности, которые продолжают влиять на сознание
больших групп аудитории при внезапных «вкраплениях» в нейтральную ткань повествования иных мотивационно-целевых аккордов. Следовательно, перед нами все та же интенция воздействия.
        Интенция воздействия кроется и в таких журналистских приемах, как целевое формирование так называемой повестки дня при отборе и подаче новостей, и в большинстве тщательно спроектированных и умело проведенных пиар-акциях.
        Поскольку в современном информационном пространстве подобный способ общения не исчезает, следует признать, что большая часть публикуемых или транслируемых по электронным каналам материалов СМК ориентирована на группы аудитории, имеющие частично адекватные или неадекватные навыки интерпретирования, причем отношения между коммуникатором и этими группами аудитории далеко не партнерские. Отсутствует поиск партнерства (при использовании интенции воздействия) и по отношению к адекватно воспринимающей группе, не приемлющей такой формы общения. Задача достижения диалога, эффективного общения со всеми группами аудитории при использовании интенции воздействия не может быть решена априори.
        При эффективном общении представитель аудитории понимает, почему, зачем и ради чего был предложен ему именно этот, а не какой-либо иной материал, и, значит, после его восприятия сможет более или менее адекватно интерпретировать мотивы и цели общения с ним. Скорее всего, он запомнит и ту смысловую информацию, которая так или иначе связана с коммуникативным намерением.
        В этой связи целесообразно разграничение понятий «информативность» и «информационная насыщенность»[81 - См.: Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С. 85.], введенное Т. М. Дридзе. Качество материала СМК, особенно информационного, нередко определяется количеством информации, включенным в него. С одной стороны, увеличение количества информации, тем более оперативной, всегда плодотворно; сдругой - даже при большом объеме информации мотивы и цели общения могут остаться непонятными для воспринимающей стороны.
        Сказанное имеет непосредственное отношение к существующей теории и практике печати, радио, телевидения, игнорирующим тот факт, что критерием при определении эффективности служит не столько количество, сколько качество информации, которую запоминает и усваивает (может адекватно пересказать) респондент. Можно ли, например, считать эффективной телепередачу, если телезритель после ее просмотра выносит ряд сведений, однако ничего не может сказать о том, зачем именно эти сведения были ему предложены, что было главное в передаче, что хотел сказать, выразить автор?
        Разумеется, любой человек имеет право на собственный вариант восприятия, ищет то, что его интересует, дает ответ на волнующие именно его проблемы. И все же эффективный текст всегда информативен - в нем достаточно разнопланового материала, для того чтобы представитель аудитории мог понять и адекватно сформулировать мотив и цель общения с ним (при его праве не согласиться с позицией авторов). «Информативность характеризует не абсолютное количество информации в тексте, не общую его „информационную насыщенность“, но лишь ту смысловую информацию, которая, скорее всего, станет достоянием реципиентов, учитывая отношение названного „достояния“ к коммуникативному намерению его автора. Оценкой информативности текста служит мера адекватности интерпретации реципиентом замысла, цели, основной идеи сообщения, коммуникативного намерения его автора»[82 - Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С. 85.].
        В связи с вышесказанным следует различать первичную информативность текста, связанную, прежде всего, с пониманием интенции и ее компонентов, и вторичную (второго, третьего и т.д. уровней). «Выхваченная» из контекста и усвоенная вне связи с интенцией смысловая информация - свидетельство отсутствия диалога. Иными словами, если первичная информативность характеризует материалы СМК, в которых интенция понятна аудитории, то при нереализованной интенциональности, даже в тех случаях, когда человеку удалось вынести из воспринятого материала различные сведения, знания и впечатления (пусть даже весьма ценные), уместно говорить лишь о вторичной информативности. Эффективные материалы несут и первичную, и вторичную информативность одновременно. Следует отметить, однако, что понятность целей и мотивов не абсолютная характеристика эффективности текста (авторская интенциональность может быть, например, банальной, примитивной, включающей в себя агрессивность, слащавость, выспренность и т.д.).
        Рассматривая телевидение, радио, печать, а также органы СМК в Интернете как элементы социокультурной среды, влияющие на социально значимые процессы, представляется целесообразным ввести еще один критерий эффективности - меру соответствия социального последействия материалов СМК позитивной социокультурной динамике, укреплению таких приоритетов общественного развития, отвечающих общечеловеческим ценностям, как доброжелательность и уважение к другим, направленность на созидание, а не на разрушение, соблюдение правовых и морально-нравственных норм человеческого общежития. Большинство любимых аудиторией теле - или радиопрограмм, газет или газетных рубрик, интернет-сайтов и т.д. оказываются не только понятными в своих интенциональных нюансах, но и ориентированы на общечеловеческие ценности: уважение к другим людям, доброжелательность, честность, бережное отношение к природе, неприятие зла.
        Целесообразно уточнить и другие весьма расплывчатые понятия, используемые в теории и практике СМК. Так, например, часто не дифференцируют представления об «эффективности» и «популярности», полагая, что факт массового обращения людей к органу СМК или к конкретному материалу - достаточный показатель.
        Проведенные исследования в сфере телевидения показали, что эффективная телепередача (та, которая реально выходит на диалог с аудиторией) чаще всего оказывается и популярной (имеет высокий рейтинг), в то время как популярная телепередача (та, которая имеет высокий рейтинг) отнюдь не всегда бывает эффективной (не выходит на диалог с аудиторией).
        Столь же неравнозначны и понятия «эффективный материал» и «интересный материал». Понятно, что без интереса нет диалога; однако интерес автоматически диалога (или эффективности) не обеспечивает. Результаты исследований неоднократно фиксировали, что материалы, которые представители аудитории оценивали как интересные, интерпретировались ими неадекватно, т.е. обмен информацией происходил, а диалог отсутствовал.
        Попутно отметим, что многие работники печати, радио, телевидения такую постановку вопроса считают неактуальной и ненужной: главное, как им кажется, интерес аудитории. Однако результаты социально-диагностических исследований фиксировали нежелательные социальные последействия - страхи, тревожность, разобщенность людей - и после восприятия интересных для аудитории материалов. Напомним также о всеми признанном факте экспансии «массовой культуры». Следует поэтому не только предоставлять интересный материал, но и ориентировать его на общезначимые ценности, что, казалось бы, самоочевидно, но в реальности наблюдается далеко не всегда.
        Не равноценны и такие понятия, как «популярные» и «любимые» (органы СМК, телепрограммы, рубрики, авторы, телеведущие и т.д.). Известно, что некоторым наркотическим эффектом обладает любое телевизионное зрелище. Разнообразные содержательно-смысловые «вариации», воздействующие на подсознание личности, могут усилить этот эффект, и в результате к экранам будет привлечено значительное количество людей. Однако многие из тех, кто смотрит такие передачи (в том числе фильмы, а также читает материалы так называемой желтой прессы), могут ощущать затем неприятный осадок, недовольство собой.
        Исследователи неоднократно отмечали также, что порой люди обращаются к тому, что в другой ситуации им было бы неинтересно. Так, в период социальных изменений, сдвигов, материалы, содержащие новости, привлекают даже тех, кто обычно ими не интересуется.
        Еще пример. Показатели рейтинга популярности телезвезд, с одной стороны, и рейтинга телезрительских симпатий, с другой, полученные качественными методами (для получения таких рейтингов в ходе эксперимента зрителям предлагалось назвать запомнившиеся им фамилии профессионалов экрана и при желании обозначить отношение к ним), совпадают далеко не во всех позициях. Так, в 1997г. среди телезрителей-экспертов самой популярной (называвшейся чаще других) оказалась программа «Поле чудес». А как самую любимую те же участники эксперимента назвали телепрограмму «Городок», которая в рейтинге популярности заняла далеко не первые позиции. Высокий показатель обращения аудитории к телепрограмме, статье, фильму и т.д. не всегда свидетельствует об их высоком качестве, позитивном отношении к ним взыскательной части аудитории.
        Анализ социокультурных процессов, инициируемых современными СМК, свидетельствует, что модели коммуникации, связанные с любыми формами воздействия на аудиторию, себя исчерпали, пройдя бесперспективный круг от ориентации на пропаганду к ориентации на фигуру «папарацци». Не привела к миру и согласию общеизвестная «линейная» схема (Г. Лассуэлла), довольно долго владевшая умами теоретиков журналистики, а интеракционистская модель Т. Ньюкомба, декларирующая поиск «точек соприкосновения», оказалась бессильной перед гигантской «индустрией сознания».
        Диалогическая модель, в основе которой лежит идея взаимопонимания и взаимодействия равноправных и равнодостойных партнеров по общению, ориентирована на развитие духовности каждой отдельной личности и общества в целом.
        Смена парадигмы в деятельности массовых коммуникаций - от воздействия к взаимодействию, взаимопониманию и диалогу - становится социально значимой задачей. Подобные декларации неоднократно высказывались исследователями, но операционализация анализа и проектирование этого процесса оказались возможными только в рамках семиосоциопсихологической концепции. Идея взаимопонимания и диалога здесь не абстрактная, она наполнена конкретным значением, связанным с достижением «смыслового контакта», с «вхождением в резонанс» с интенцией и основными «смысловыми опорами» исходного материала. Ориентация на проявленность, определенность мотивов и целей общения, честность не только в декларируемом целеполагании, но и в глубинной мотивации - все это может придать новое качество печати, радио, телевидению, а также изменить сознание людей, обращающихся к ним.
        Коммуникатор, ищущий пути к взаимопониманию и взаимодействию, сознательно стремится к честности, искренности, понятности. Духовность, глубина, поиск истины более привлекательны для аудитории, нежели примитивность и поверхностность. Это подтверждалось итогами проведенных исследований.
        Обобщение закономерностей восприятия материалов СМК информационного и аналитического характера, выявленных посредством социально-диагностических исследований, позволяет назвать критерии эффективного общения СМК с аудиторией.
        Желание коммуникатора донести, сделать понятными мотивы и цели общения с аудиторией.
        Обязательными условиями эффективной коммуникации, выводящей на диалог как «смысловой контакт», являются доверие к органу СМК, к источнику информации, автору, созвучие авторских интенций интенциям, «ожидаемым» аудиторией.
        Ориентация на общечеловеческие нормы и ценности. Такая направленность вовсе не означает, что рекомендуется «проповедь» общеизвестных истин в облегченной форме. Речь идет лишь об общей направленности материала, расстановке смысловых акцентов.
        Ориентация на реальные (а не мифические) ценности здорового гражданского общества, на интенции, несущие в себе заряд оптимизма.
        Наличие позиции, а вместо так называемой «нейтральности» - ненавязчивость в общении, корректность и уважение к аудитории. Признание за людьми права на самостоятельные мнения и выводы.
        Непротиворечивость логических и эмоционально-оценочных составляющих материалов СМК.
        Уход от эмоционального и логического примитивизма, ясность, четкость мысли, партнерское отношение к аудитории.
        Честный, открытый, «прозрачный» по своему замыслу разговор с аудиторией, в котором не используются манипулятивные приемы; при желании убедить - использование «открытой» интенциональности.
        Уход от банальностей и прямых поучений к сообщению новых идей и знаний.
        Соблюдение особой аккуратности в случаях, когда материал входит в противоречие с общепринятыми нормами и ценностями.
        В ходе исследований были выявлены также наиболее типичные причины «коммуникативных сбоев».
        Декларированная цель не подтверждается ни содержательно, ни эмоционально. Как правило, структура подобных материалов перенасыщена элементами «макроуровня»: тезисами и антитезисами, аргументами и контраргументами, причем не всегда логически безукоризненными. В них мало иллюстративного материала, а тот, который есть, часто представляет собой штампы или лирические «красоты», не отвечающие целям образного сопровождения коммуникативной интенции.
        Цели и мотивы коммуникатора связаны со стремлением «себя показать», любой ценой удержать аудиторию; при этом наблюдаются не слишком глубокий интерес к проблеме, наигранные эмоции. Мотивационно-целевая (интенциональная) структура таких материалов размытая, нечеткая, поскольку не имеет значимого цементирующего «фокуса». При попытке ее реконструкции нередко выясняется, что ориентировать имеющийся материал на более осмысленную цель было бы несложно.
        Элементы мотивационно-целевой структуры материала (статьи, телепередачи и т.д.) противоречат друг другу: одни из них служат цели общения, другие ее дезавуируют. В итоге разрушается столь необходимое для эффективного общения единство формы и содержания.
        В материале есть «лишние» части, порой не только не относящиеся к цели общения, но и «перекрывающие» собой эту цель. Новые, в том числе сенсационные факты, сведения, кадры, если они не «работают» на донесение интенциональности, лучше приберечь для другого, более подходящего случая, либо попытаться найти гармоничный вариант их использования в рамках исходной интенциональности.
        Декларированная цель частично реализуется, однако из-за неготовности (неспособности) автора выйти на новый уровень освоения проблемы, заменяется другой. Первоначальная же цель остается «забытой».
        Содержание материала порождает в сознании образы нескольких проблемных ситуаций, комментарий к каждой из которых было бы логично ожидать. Однако авторы их как будто «не замечают» (или не хотят замечать), оставляя без внимания, не объясняя и тем самым вызывая раздражение аудитории.
        ИНТЕРАКТИВНЫЕ СМК КАК ФОРМА СОЦИАЛЬНОГО УЧАСТИЯ.Становятся все более популярными и разнообразными интерактивные формы общения органов СМК со своей аудиторией. Так, например, любой человек может позвонить в редакцию, задать вопрос, приехать на запись в телестудию и высказать свою точку зрения, позицию, сообщить что-либо существенное из жизненного опыта - это замечательная возможность партнерского участия населения в обсуждении различных проблем, прежде всего, жизненно важных для всех людей. Подобные формы социального участия широко распространяются во всех редакциях СМК, в том числе в региональных и местных, вплоть до программ кабельного телевидения.
        Как правило, никаких ограничений, для того чтобы стать участником подобной интеракции, нет, кроме чисто формальной сложности - приехать самому или дозвониться, что при некоторых безличностных формах общения успешно преодолевается, благодаря многоканальной телефонной связи. Редакции зачастую гордятся большим числом «вышедших на контакт» с ними людей и даже порой рассматривают полученный результат как совокупную народную мудрость. Закономерен вопрос: какова научная ценность подобных сведений?
        Новые технические возможности, используемые для общения с аудиторией, нередко создают своеобразную исследовательскую эйфорию: некоторые теоретики считают, например, что достаточно собрать в студии (в зале, на стадионе или где-то еще) более или менее представительную (репрезентативную) группу аудитории, соответствующую необходимым социально-демографическим параметрам (по полу, возрасту, образованию, месту жительства, роду занятий и т.д.), снабдить каждого гостя студии пультом с кнопками - ив результате вот он, «глас народа»… Однако даже простое сопоставление показывает, что зафиксированные таким образом реакции при сравнении с теми, которые постфактум предоставляет сама жизнь, как правило, не оказываются прогнозными.
        При изучении особенностей взаимодействия аудитории с современными СМК закономерен вопрос: кто же оказывается типичным участником интеракции? Какие интерпретационные группы представлены в этом процессе больше и какие меньше? Казалось бы, именно представители первой, то есть адекватно интерпретирующей группы, понимающие причины и следствия социальных процессов, самостоятельно принимающие решения, должны более других стремиться к новой возможности интерактивного общения и тем самым создавать общественное мнение и «продвигать» в жизнь искомый всеми социальный результат.
        Однако наблюдения и опросы, к сожалению, показывают обратное: в настоящее время представители этой группы редко включаются в двустороннее общение в рамках информационного пространства современных СМК, оставаясь как бы «сверху», выбирая скорее роль наблюдателей. Это весьма парадоксально: в реальной жизни, например, при приглашении к анкетированию, люди из этой группы отличаются более высокой перцептивной готовностью к общению с интервьюером, чем представители других групп.
        Свою пассивность по отношению к интеракции с редакциями СМК часть представителей этой группы объясняет отсутствием привычки к этому действию или какими-то вторичными причинами, например сложностью дозвониться. В тех же случаях, когда дозвониться несложно, например, когда приглашение к участию сводится лишь к факту набора одного из предложенных телефонных номеров, многие (не все) представители этой группы также будто чего-то выжидают, проявляя, впрочем, интерес к результату проводимой акции. Представители данной группы практически не участвуют ни в телефонных играх, ни в конкурсах, которые сегодня заполонили голубой экран. Причина кроется в понимании (ощущении) некоторой спекулятивности большинства вариантов подобного двустороннего общения, рассчитанного скорее на привлечение внимания, нежели на реальное, конструктивное решение затрагиваемых проблем. Интеракция, используемая преимущественно как драматургический прием, как «двигатель интереса», явственно ощущается взыскательным, проницательным представителем аудитории, умеющим быть адекватным ситуации, - это и тормозит его активность.
        Очевидно, здесь играет роль и феномен невнимания властных и управленческих структур к общественному мнению в материалах СМК. А для аудитории старшего поколения подспудным тормозом нередко служит воспоминание о цензуре советского периода, накладывавшей идеологический подтекст даже на самые непосредственные и незатейливые формы общения населения с редакций газеты, радио или телевидения.
        Ситуация усугубляется, во-первых, тем, что редакции СМК чаще лишь косвенно связаны с социальными институтами и людьми, реально принимающими решения по поднятым проблемам; во-вторых, тем, что механизмы взаимодействия между СМК, населением и органами управления сегодня в социуме практически отсутствуют, даже в том искаженном варианте, как это было в советский период; в-третьих, тем, что большинству людей часто непонятно, чьи интересы (каких политических или финансовых групп) представляет конкретный орган СМК. Поэтому приходится констатировать, что в большинстве случаев участники интеракции в современном социокультурном пространстве - это люди, понимающие истинные мотивы и цели коммуникатора только частично или совсем их не понимающие. Отсюда степень проникновения этих групп аудитории в поднимаемые коммуникатором проблемы не очень высокая (или не очень глубокая). В то же время совокупное мнение представителей этих групп аудитории фактически оказывается самым массовым, поэтому на него принято ориентироваться. В качестве примера такого «равнения» на большинство можно вспомнить пресловутую программную
политику многих отечественных телеканалов, которые транслируют огромное количество сериалов и чрезвычайно мало - высокохудожественных фильмов; можно привести и другое сопоставление из этого же ряда: мы видим на телеканалах большое количество развлекательных программ и гораздо меньше - познавательных, в центре внимания которых находились бы морально-нравственные проблемы.
        Приходится признать следующее: та немногочисленная часть аудитории, о которой можно сказать, что она «несет в себе народную мудрость», поскольку всегда адекватна воспринятому и, соответственно, ситуации, пока занимает выжидательную или наблюдательную позицию и редко по собственной инициативе вступает в контакт с редакций СМК. Иное дело - личное приглашение от редакции, на которое она, как правило, охотно откликается и тем самым дарит нам (читателям прессы, телезрителям и радиослушателям) радость небанального общения.
        Социальная ориентация СМК (реализация СМК функции социально ориентированного управления) подразумевает привлечение разных групп аудитории, в том числе представителей группы, воспринимающей адекватно, к общению, к совместному поиску решений социально значимых проблем, связана с дифференциацией выявленных (посредством интерактивных форм общения) мнений, точек зрения по их принадлежности к той или иной интерпретационной группе[83 - См.: Шилова В. А. Интерактивное управление и полифункциональное телевидение // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. Кн. 1. С.118 -119.].
        Проблема социального партнерства с населением на каналах СМК, трактуемая как поэтапное вовлечение в диалог всех заинтересованных сторон, как учет мнений всех групп аудитории[84 - См.: Прогнозное социальное проектирование: теоретико-методологические и методические проблемы / Отв. ред. Т. М. Дридзе. С. 24.], в том числе тех групп, которые немногочисленны или проявляют меньшую активность по сравнению с другими группами, сегодня остается нерешенной, несмотря на все увеличивающееся число редакций, использующих интерактивные формы общения.
        Хотелось бы надеяться, что технический прогресс, который подарил нам возможность новых форм интерактивного общения, будет сопровождаться и прогрессом в формах использования СМК в социальном управлении, в поисках новых форм социального партнерства, направленных на конструктивное решение социально значимых проблем. И тогда все бесспорно ценные наработки редакций станут не только выигрышным художественным приемом, но и реальным достижением в интерактивном общении.
        §12. Текст-имидж (образ) как вид социальной коммуникации
        Сложившееся в сознании личности представление о другом человеке (а также о предмете, организации, товаре, явлении и т.д.) и есть образ, или имидж. Объект, служащий «отправной точкой» для возникновения такого представления, может быть или эфемерным («ты в сновиденьях мне являлся…»), или реальным, объективно существующим, или смоделированным (предлагаемым автором, экраном, рекламой, визажистом и т.д.), в то время как образ существует лишь в сознании человека.
        Процесс возникновения образа (имиджа) в человеческом сознании связан с индивидуализацией, личностной оценкой объекта отображения, выделением его из массы других на основе каких-то признаков. Поэтому его отличительным качеством является многоуровневое, объемное «отображение» в воспринимающем сознании (иначе образа попросту нет). По многочисленным наблюдениям, чем больше уровней (характеристик), тем образ четче, нагляднее, тем легче он запоминается, продолжает оставаться в памяти, влиять на реакции и поступки.
        В образе всегда наличествуют и в основном преобладают чувственные характеристики объекта отображения, «проявляющиеся» в сознании как некий отпечаток, как «след», оставленный благодаря индивидуальному для каждой отдельной личности способу познания мира (способу коммуникации с окружающей средой). Поэтому один и тот же объект в сознании различных людей может «проявляться» в самых разных ипостасях посредством звуков, запахов, форм, вкусовых и тактильных ощущений, окрашенных личностными эмоциональными впечатлениями[85 - См. также раздел I, § б.].
        Вопросы, связанные с образом (имиджем), его восприятием, «прочтением», анализом, моделированием и т.д., являются предметом пристального внимания многих научных направлений, и в каждом из них имеются глубинные наблюдения о природе этого сложнейшего феномена, в том числе наблюдения, связанные с его коммуникативными качествами.
        Целенаправленную деятельность по донесению до других людей впечатлений о каком-либо человеке, объекте, а также человека о самом себе можно рассматривать как вид коммуникации - либо межличностной, либо социальной, в зависимости от масштабов аудитории и особенностей влияния на нее.
        Для донесения желаемых впечатлений коммуникатор может использовать имеющиеся у него физические и технические средства и возможности, создавая копии оригинала, например, фотографии, видеоизображения, которые, по сути дела, являются материальными отражениями (промежуточными образами), причем часто не совсем того (или вовсе не того) объекта, который соответствует реальности или даже реально существует. Мы должны констатировать, что технический прогресс, вместе с небывалыми прежде возможностями создания и тиражирования информации, все более отгораживает современного человека от непосредственных, чувственно-практических контактов и тем самым зачастую делает его заложником искусственно созданных образных иллюзий. Следовательно, массовое овладение механизмами понимания скрытых, латентных «пружин», определяющих и объясняющих специфику создания и прочтения образа, более чем актуально.
        Комплексный междисциплинарный (семиосоциопсихологический) подход дает новые возможности анализа обращенных к другим людям личностей и объектов, которые рассматриваются здесь как сложные, многоуровневые знаки-сигналы, несущие в себе коммуникативные программы по их восприятию, «считыванию».
        Личности и другие объекты, а также их промежуточные материальные образы, оставляющие сложный, многоуровневый отпечаток в сознании воспринимающего человека, в рамках семиосоциопсихологии можно рассматривать как текст (в дальнейшем текст-имидж). Многоуровневые характеристики текста-имиджа, как и любого текста, «…нельзя разложить на равнозначные единицы, так как в них всегда есть нечто главное, второстепенное, третьестепенное и т.д.»; это «…особым образом организованная содержательно-смысловая целостность», «…система коммуникативно-познавательных элементов, функционально объединенных в единую замкнутую иерархическую содержательно-смысловую структуру (иерархию коммуникативно-познавательных программ) общей концепцией или замыслом (коммуникативным намерением)»[86 - Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С.87 -88.].
        Таким образом, возникает уникальная возможность анализировать образ (имидж) не линейно, а объемно, структурируя его составляющие на главные, второстепенные, третьестепенные и т.д. компоненты, учитывая различные знаковые особенности, наличествующие в исходном объекте и отраженные (после восприятия) в сознании личности. Основной «точкой отсчета» при этом всегда оказывается интенциональность, то есть тот сложный, в каждом отдельном случае уникальный и неповторимый алгоритм осознаваемых, довольно легко формулируемых целей и чаще неосознаваемых, не всегда формулируемых мотивов, которые руководили коммуникатором при создании своего специфического знака-сигнала. Именно этому алгоритму подчинены все остальные компоненты, уровни (коммуникативные программы) текста-имиджа, имеющие, в свою очередь, взаимозависимые иерархические отношения.
        Определяющая специфику текста-имиджа интенциональность включает, с одной стороны, нормы, ценности, идеалы, типичные для общества и социального слоя, которые представляет коммуникатор и которые он не может игнорировать. С другой стороны, им движут личностные, только ему присущие цели и мотивы, связанные с желанием самореализации и самопроявления. Эти цели и мотивы обусловлены целым рядом причин и обстоятельств: влиянием семьи и среды, уровнем образования, направленностью интересов, талантом, способностями, состоянием здоровья, темпераментом, возрастом, достатком и т.д. Поэтому собственные представления человека о главном в его жизни определяют те смысловые акценты, которые будут им «расставлены» (здесь уместно вспомнить восточную мудрость, утверждающую, что «нет людей - есть идеи»).
        Особое место в ряду мотивов и целей, определяющих специфику текста-имиджа и особенностей его восприятия, занимают личностные коммуникативные интенции, отражающие нюансы взаимодействий коммуникатора с другими людьми. Это тот основной вектор межчеловеческих отношений, который всегда вызывает живой интерес, поскольку здесь, в этой сфере каждый имеет собственный жизненный опыт. Напомним, однако, о бесконечной цепи ошибок и вызванных ими огорчений и бед, случавшихся при неадекватном прочтении имиджа, свидетельство чему - история человечества, литература и фольклор, наконец, примеры семейных и бытовых неудач и сбоев, которые знакомы многим.
        Исследуемая нами составляющая интенции, характеризующая особенности общения человека с другими людьми, формируется большей частью интуитивно и превращается в своего рода привычку, стереотип общения, коммуникативную особенность, которая может быть более или менее успешной; одной из основных причин, ведущей к негативному восприятию текста-имиджа, является использование интенциональных нюансов, вызывающих у аудитории негативные реакции. Случается и неумение доступно, понятно для других отразить в продуцируемом имидже подлинные мотивы и цели, руководившие человеком при общении (так, человек добрый может казаться злым, умный - некомпетентным и т.д.). Поэтому «выведение на поверхность сознания» равнодействующей мотивов и целей, проявленной, реализованной в конкретном тексте-имидже, дает ключ к работе над его совершенствованием. Использование принципов интенционального (мотивационно-целевого) анализа процессов общения позволяет операционализировать этот поиск.
        ТИПОВАЯ МОТИВАЦИОННО-ЦЕЛЕВАЯ СТРУКТУРА ТЕКСТА-ИМИДЖА
        1-й уровень - равнодействующая мотивов и целей, побудительный стимул коммуникатора при общении с другими (зачем? для чего? почему?);
        2-й уровень - содержательно-познавательный компонент (что о данном объекте, личности известно);
        3-й уровень - «прочтение» душевных качеств, степени внутренней близости (по отношению к личности), необходимости, престижности обладания или приобщения (по отношению к товару, организации и т.д.);
        4-й уровень - иллюстративные детали: внешность, одежда, жесты, поза, прическа, походка, косметика, тембр голоса, интонация (по отношению к личности), оформление, реклама и т.д. (по отношению к товару, организации);
        5-й и 6-й уровни - «общий фон», а также «фоны к фонам»: слухи, сплетни, скандалы, догадки, реакции других людей, степень доверия этим людям и т.д.
        Основываясь на данных анализа, попытаемся систематизировать личностные коммуникативные интенции, определяющие прочтение имиджа (образа).
        ТИПОЛОГИЯ ЛИЧНОСТНЫХ КОММУНИКАТИВНЫХ ИНТЕНЦИЙ,характерных при социальном общении и взаимодействии людей:
        •сообщать, распространять знания о действительности, информировать;
        •просвещать, приобщать к культуре, распространять идеи добра, смысла жизни, общечеловеческих ценностей и т.д.;
        •пытаться понять и спрогнозировать дальнейший ход тех или иных событий;
        •воздействовать на общественное мнение, на поведение и эмоции людей;
        •оказывать помощь, поддержку другим людям в решении сложных жизненных ситуаций;
        •осуществлять потребность в самореализации и самопроявлении;
        •в целом ряде случаев личностные коммуникативные интенции остаются непроявленными, что чаще всего выражается в попытке следовать идее нейтральности как оптимальному, современному, с точки зрения многих людей, типу общения.
        Среди интенциональных нюансов, связанных со стремлением личности к самореализации и самопроявлению, можно выявить такие модификации:
        •интенция «я - человек системы»;
        •интенция «не знаю, как лучше»;
        •интенция «я так считаю»;
        •интенция «экстаз»;
        •интенция «я - крутой»;
        •интенция самообороны;
        •интенция «все вокруг плохо»;
        •интенция «повеселю, позабавлю»;
        •интенция интуитивного и духовного поиска;
        •интенция «спокойный оптимизм» и т.д.
        СОЦИАЛЬНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ РАБОТЫ НАД ИМИДЖЕМ ЧЕЛОВЕКА.Работа над образом (имиджем) человека, как известно, традиционно связана с внешним видом, одеждой, прической, макияжем, речью, манерой поведения и т.д. Все это, бесспорно, важно, тем более что многоуровневость - непременное условие возникновения образа. Именно поэтому для алчущих популярности персон столь желанны создаваемые вокруг их имени слухи, сплетни, скандалы и разоблачения. И все же в мотивационно-целевой структуре текста-имиджа эти уровни являются не главными, а подчиненными и служат средством донесения интенции.
        Наиболее оптимальный вариант работы над образом (имиджем) связан с уточнением, поиском и отработкой интенциональных нюансов, особенно для человека, представляющего самого себя, а это происходит не только в межличностном общении, но и в журналистике, политике, педагогике, в общественной и управленческой деятельности и т.д. Во всех перечисленных сферах деятельности можно пытаться продуцировать, с разной степенью успешности, и несвойственную для человека интенциональность, то есть постоянно играть некую роль, но подобное занятие не всегда оказывается успешным. Известно, например, утверждение, что «телеэкран срывает все и всяческие маски». И это действительно так: долго играть роль утомительно, для психического здоровья вредно, а беспощадный телеэкран может превращаться в своего рода микроскоп, предоставляя возможность наблюдать незначительный жест, мимолетный взгляд…
        Умение играть роль, то есть быть профессиональным артистом, связывают не только со специальной подготовкой, но, прежде всего, с даром, талантом. В этой связи уместно вспомнить о сценических теориях, методах и техниках, таких, как, например, широко известная система Станиславского, обучающих, если воспользоваться терминологией настоящего текста, искусству «входа» в иную интенциональность, с учетом всех соответствующих ей коммуникативно-познавательных программ (такое искусство еще справедливо называют игрой), а также успешному и безболезненному для здоровья «выходу» из нее в обычную жизнь, что и составляет специфику работы артистов, профессионалов-лицедеев.
        Большинству же людей в их профессиональной, социальной и личной жизни требуется не лицедейство, а такой имидж, который, будучи индивидуальным и самобытным, ведет к смысловому и эмоциональному контакту с другими людьми, взаимопониманию, благоприятному впечатлению, успешным взаимодействиям. Помогает в достижении этой цели использование социальных технологий работы над имиджем - комплексных процедур, основанных на получении и сопоставлении данных об одном и том же явлении (в данном случае - восприятии имиджа), но полученных в рамках различных исследовательских подходов.
        ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ ИМИДЖА И ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ РЕАКЦИИ АУДИТОРИИ.При восприятии текста-имиджа далеко не все люди адекватно считывают его подлинную интенциональность. Однако характерные, типичные особенности реакций аудитории при встрече с тем или иным интенциональным нюансом можно зафиксировать и сделать выводы об эффективности его использования.
        Одним из вариантов такой работы является сопоставление подлинной интенциональности имиджа, выявленной посредством мотивационно-целевого анализа, с непосредственными эмоциональными реакциями людей по отношению к объекту отображения (человеку, товару, организации и т.д.). Для получения данных об эмоциональных реакциях людей существует немало способов. Это могут быть и традиционное наблюдение, и несложная для исполнения и дальнейшего анализа просьба оценить изучаемый объект по пятибалльной системе, и более сложные задания и тесты. Так, при изучении образов телезвезд традиционно используется тест «Процессы памяти», где специально отобранных участников эксперимента просят вспомнить фамилии профессионалов телеэкрана и, при желании, определить свое отношение к ним - положительное или отрицательное. Результатом такого изучения оказываются рейтинги телезрительских симпатий и антипатий, а также рейтинг популярности звезд телеэкрана и, что более важно для решения фундаментальных задач, возможность сделать выводы об эффективности того или иного способа общения с аудиторией[87 - См. также раздел III, §16.].
        Как правило, негативные реакции людей фиксируются при встрече с интенцией воздействия, когда человек в силу тех или иных причин, иногда из-за индивидуальных особенностей характера, пытается навязать (внушить) свое мнение, точку зрения. Описания образов таких людей часто несут отрицательные характеристики: «стремящийся подчинить других», «ненадежный», «неоткровенный» и т.д. После перехода к интенции воздействия даже образы популярных и некогда любимых аудиторией телезвезд быстро приобретают негативный оттенок, что случилось, например, с А. Невзоровым, С. Доренко, Е. Киселевым, пытавшимися в свое время «внести лепту» в предвыборную агитацию (выводы сделаны на основе сопоставления ежегодных данных теста «Процессы памяти»).
        Еще пример. В одном из исследований было зафиксировано резкое ухудшение отношения телезрителей к прежде объективному в их глазах (и потому любимому) телеведущему, который в передаче, также вышедшей в эфир в предвыборный период, пытался дискредитировать представителя неугодной для него (и для редакции) политической партии, используя некорректные приемы, например, обрывая его речь. В результате большинство телезрителей действительно испытали негативные эмоции, но не по отношению к политику, а к телеведущему, который проявил элементарную невежливость к своему же гостю! Из полученных исследовательских данных выяснилось, что на политические пристрастия телезрителей подобное поведение ведущего нисколько не повлияло. А вот воспоминания об этой передаче и своем разочаровании в бывшем кумире надолго сохранились в памяти многих телезрителей и также нашли отражение в ежегодных данных теста «Процессы памяти».
        Негативная реакция обнаруживается при встрече с личностной интенцией гипертрофированной нейтральности (но - не с нейтральной манерой, основанной на уважении к самостоятельному мнению воспринимающего человека). В 80-90-е годы прошлого века в стиле общения тележурналистов с аудиторией, как уже упоминалось, «правила бал» интенция гипертрофированной нейтральности: считалось, что работать надо только так. Общение в рамках интенции гипертрофированной нейтральности непродуктивно для тех, кто стремится иметь запоминающийся имидж: продуцируемый образ в лучшем случае «проходит мимо», не остается в памяти людей, в худшем - вызывает раздражение. Меняется и восприятие образа журналиста, перешедшего к работе в нейтральном ключе. В начале 90-х годов телеведущая С. Сорокина занимала завидные позиции в рейтинге популярности и рейтинге телезрительских симпатий; при этом самыми распространенными характеристиками, которые давали ей телезрители, были «добрая», «доброжелательная» (данные теста «Ассоциации»: группе респондентов следовало быстро назвать первую ассоциацию в связи с тем или иным явлением, образом). Однако
после перехода телепрограммы «Вести» (по решению нового руководства) к предельно нейтральной манере подачи информации эта телеведущая в восприятии некоторых групп зрителей, особенно молодежи, которая не знала ее в другом качестве, превратилась, по результатам того же самого теста, в «злую», «железную леди». В дальнейшем эта талантливая журналистка работала на других телеканалах, используя новые интенциональные нюансы, которые привнесли новые грани в восприятие ее образа.
        Возвращаясь к теме реакций аудитории при встрече с той или иной мотивационно-целевой особенностью, следует сказать, что всегда положительно оцениваются доброжелательность, желание сообщить интересные сведения, дать ценный жизненный совет, вызвать улыбку, развеселить.
        Худший вариант вызывают:
        •закрытая «ритуальная» интенция, которую можно назвать «я - человек системы»;
        •категорическая - «я так считаю»;
        •интенция сомнения или имитации сомнения, особенно в тех случаях, когда ситуация очевидна и без дискуссии - «не знаю, как лучше»;
        •интенция, связанная с желанием обличать, не предлагая взамен конструктивных решений, однако преследуя некую политическую цель - «все вокруг плохо».
        Многие случаи отрицательных оценок составляющих имиджа связаны с интенцией «самообороны», когда главным становится желание утаить боязнь «провалиться», неудачно выступить, «ударить в грязь лицом».
        Скептическое отношение вызывает интенция «экстаз» с излишними душевными «расплескиваниями» или их симуляцией, а также интенция «я - крутой», основанная на противопоставлении себя другим людям, менее «крутым»[88 - См. также раздел III, §18.].
        Интенциональные первопричины общения нередко оказываются банальными, часто встречающимися, хорошо знакомыми тем, для кого они предназначены. Как правило, они вызывают скуку, отторжение, разочарование.
        «Прочтение» в имидже таких интенциональных нюансов, как следование общечеловеческим ценностям, внутренний духовный и интуитивный поиск ответов на вопросы о смысле жизни, счастье, любви, добре и зле, желание поделиться собственным опытом в их постижении, наличие такого опыта, привлекательно для очень больших групп людей, что бы ни говорили по этому поводу скептики и какую бы иную модель отношения к этим проблемам ни продуцировали личности, стремящиеся к популярности.
        ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ ИМИДЖА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛИЧНОСТИ.Еще один вариант работы над имиджем связан с изучением взаимовлияний между интенциональностью текста-имиджа и особенностями восприятия аудиторией характеристик объекта отображения. Речь идет о так называемом коммуникативном коде (личности, товара, организации) или комплексе характеристик, наблюдаемых и ощущаемых воспринимающей личностью. Для образа человека, работающего в сфере коммуникации, это, по сути дела, характеристики его профессиональных качеств. При изучении особенностей восприятия имиджа человека хороший результат дает использование специальной шкалы, представляющей собой модифицированный вариант шкалы Ч. Осгуда. Для этого специально отобранной группе респондентов предлагается набор антонимических определений коммуникативных качеств типа «хороший - плохой», «надежный - ненадежный», «уверенный - неуверенный» и т.д., причем с градацией качества: +3; +2; +1; 0; -1; -2; -3. По каждой предложенной паре антонимических определений респонденту следует, в соответствии с собственными ощущениями, обозначить одну из перечисленных
выше семи возможных позиций (оценок).
        Набор биполярных по значению определений, входящих в шкалу, представляет собой характеристики трех уровней социальной установки на восприятие человека человеком. Известный исследователям факт неоднозначности уровней социальной установки объясняет сложные и неоднозначные реакции людей, например, нередко встречающиеся случаи несовпадения эмоций и поступков («не хочу, но общаюсь») или знаний и эмоций («так принято, но мне не нравится») по отношению к одному и тому же человеку или к социальному явлению.
        Реакции воспринимающей личности при встрече с образом человека также можно дифференцировать в соответствии с тремя уровнями социальной установки: во-первых, это впечатления от поведения и внешности (когнитивный уровень); во-вторых, это «прочтение» душевных качеств (эмоциональный уровень); в-третьих, впечатления от убедительности поведения (поведенческий уровень). Каждый из перечисленных выше уровней непосредственно в шкале представляют не одна, а несколько антонимических пар, чаще от четырех до шести. В результате интересующие исследователя грани коммуникативных характеристик уточняются и дополняются, что позволяет сделать выводы о необходимых направлениях в их совершенствовании. Приведем пример набора антонимических определений, использованного в одном из исследований при изучении образов телеведущих.
        УРОВЕНЬ ВПЕЧАТЛЕНИЙ ОТ ПОВЕДЕНИЯ И ВНЕШНОСТИ:
        •активный - пассивный
        •сдержанный - нервозный
        •организованный - неорганизованный
        •вежливый - бесцеремонный
        •оптимистичный - пессимистичный
        •деятельный - вялый.
        УРОВЕНЬ «ПРОЧТЕНИЯ» ДУШЕВНЫХ КАЧЕСТВ:
        •добрый - злой
        •откровенный - неоткровенный
        •симпатичный (лично для вас) - несимпатичный
        •надежный - ненадежный
        •теплый в общении - холодный
        •искренний - лицемерный.
        УРОВЕНЬ ВПЕЧАТЛЕНИЙ ОТ УБЕДИТЕЛЬНОСТИ ПОВЕДЕНИЯ:
        •уверенный в себе - неуверенный
        •последовательный - непоследовательный
        •решительный - нерешительный
        •компетентный (знающий) - некомпетентный
        •убедительный в общении - неубедительный
        •объективный - необъективный
        •самостоятельный - зависимый.
        Полученные после обработки данные дают возможность назвать тот комплекс отличительных качеств и характеристик, которые транслирует, вольно или невольно, конкретный человек (точнее, его образ), оценить степень достижения эмоционального контакта с другими людьми. Эти результаты позволяют сделать вывод об эффективности тех интенциональных нюансов, которые характерны именно для его способа общения. При этом особенности «считывания» характеристик имиджа и реакций на них в разных группах (аудитории, населения) могут различаться.
        Практика показывает, что легче всего «подтянуть» до желаемого идеала первый уровень, то есть впечатления от особенностей поведения и внешности личности (здесь достаточно участия визажистов и стилистов). Сложнее обстоит дело с уровнем впечатлений от убедительности поведения, лучший советчик здесь - психолог. И самый сложный для изменений - это уровень впечатлений от душевных качеств; наиболее действенна здесь помощь в совершенствовании, уточнении мотивационно-целевых первопричин общения.
        Серия экспериментов, позволившая изучить отношение к телеведущим группы респондентов, проявивших стойкий интерес к телевидению и высокий уровень коммуникативных навыков, показала, что в характеристиках тех экранных собеседников, которых они, по собственному признанию, любят и уважают, практически всегда присутствуют доброжелательность, оптимизм, спокойное, уверенное поведение, внимательность, компетентность.
        Особо следует сказать о таких характеристиках имиджа, которые относятся к сфере душевных качеств. От особенностей их «прочтения» зависит степень доверия к человеку, даже самому знающему и компетентному, что, в свою очередь, влияет на восприятие и других характеристик. Так, нередко человеку, которому доверяют, с которым связывают какие-то надежды, прощают то, что в других случаях могло бы вызвать отторжение, например, небрежность в одежде, оговорки, усталый вид. Случаются и противоположные ситуации, когда любые усовершенствования внешних достоинств или уверенное поведение остаются неэффективными.
        УНИВЕРСАЛЬНЫЕ РЕКОМЕНДАЦИИ ДЛЯ ПОИСКА И КОРРЕКТИРОВКИ ДИАЛОГИЧЕСКОГО ИМИДЖА
        Наличие распознаваемой жизненной позиции, не противоречащей общечеловеческим ценностям.
        Выраженное (а не нейтральное) отношение к происходящим событиям, к «информационному поводу», ставшему основой выступления.
        Внутренний интуитивный и интеллектуальный поиск, ощущение значимости собственного опыта, «работы души», морального права на общение.
        Доверительно-уважительная, доброжелательная, ненавязчивая манера общения.
        Все вышеизложенное говорит о том, как важны самоценность, оригинальность, диалогичность продуцируемых интенций - только при таких условиях возникает смысловой и эмоциональный контакт.
        Раздел III. ПРИЛОЖЕНИЯ
        §13. Анкета и рабочий аппарат комплексного междисциплинарного исследования «картины мира современных детей в свете парадигмы толерантности»
        I. Первая группа вопросов выявляет отношение к идее дружбы со сверстниками, отличающимися от самого испытуемого (когнитивный уровень социальной установки, характеризующий знания и представления человека, выраженные вербально, в свете парадигмы толерантности; позволяет получить традиционные социологические данные).
        ТЕСТ №1. СТАЛ (А) БЫ ТЫ ДРУЖИТЬ СО СВОИМ СВЕРСТНИКОМ (ИЛИ СВЕРСТНИЦЕЙ)(подчеркни ту позицию, которая кажется подходящей):
        Выбранные для теста индикаторы толерантности характерны для взаимоотношений современных школьников и студентов, хотя можно найти и другие, уточняющие и дополняющие позиции. Главное в данном случае - обозначить тенденции в их толерантном и нетолерантном отношении к своим сверстникам, отличающимся от них, во-первых, по объективным, не зависящим от них характеристикам (национальность, вера, место жительства, уровень жизни родителей) и, во-вторых, по таким субъективным показателям, как успехи в учебе и, в нашем случае, - асоциальное поведение (именно с таким поведением в настоящее время ассоциируются в общественном мнении так называемые «скинхеды»). Последний вопрос - о дружбе с инопланетянином - включен исключительно для того, чтобы создать ощущение игры, «разрядить» серьезный разговор.
        При анализе ответов на данный блок вопросов необходимо учесть следующее обстоятельство. Сегодня сложно найти такого школьника или студента, который не встречался бы с идеей дружбы, начиная с самого раннего возраста, поэтому большинство из них отвечают по общепринятому и одобряемому в общественном мнении стереотипу. Однако часть анкетируемых проявляет отсутствие толерантности по отношению к своим сверстникам, чем-то отличающимся от них, уже на уровне «прямых» вопросов. И хотя нежелание дружить и нетерпимость одного человека к другому (нетолерантность) - это две разные жизненные стратегии, факт отрицательных и неопределенных ответов следует расценивать как ситуацию, заслуживающую внимания педагогов, воспитателей, родителей. Некоторые дети, например, школьники младших классов, плохо понимают (или не понимают вовсе), в чем именно кроются названные различия, однако на всякий случай отвечают отрицательно (здесь и повод объяснить то, чего они не знают). Стоит обратить внимание и на отношение анкетируемого к идее дружбы со «скинхедом».
        II. Следующий блок вопросов позволяет выявить одобряемый тип поведения (эмоциональный уровень социальной установки, также характеризующей степень толерантности личности; позволяет получить социально-психологические данные).
        ТЕСТ №2. ДАВАЙ ПОИГРАЕМ.Предлагаем несколько игровых ситуаций. Пожалуйста, отвечай на наши вопросы, ориентируясь только на свои личные чувства и решения.
        1.Ты - в сказке «Винни-Пух и все-все-все». В роли какого персонажа тебе хотелось бы оказаться? (выбери и подчеркни)
        - Винни-Пуха
        - Пятачка
        - Ослика
        - Тигры
        - Кого-то еще или, может быть, - вообще никого?
        Напиши Пожалуйста, дай определение-характеристику выбранному тобой персонажу: он какой?
        2.Ты - в сказке о Маугли («Книга джунглей»). В роли какого персонажа тебе хотелось бы оказаться? (выбери и подчеркни)
        - Маугли
        - Тигра Шерхана
        - Пантеры Багиры
        - Вожака волчьей стаи Акелы
        - Удава Каа
        - Кого-то еще или, может быть, вообще никого?
        Напиши____
        2а. Пожалуйста, дай определение-характеристику выбранному тобой персонажу: он какой?____
        3.Ты - в сказке (мультфильме) «Ну, погоди!». В роли какого персонажа тебе хотелось бы оказаться? (выбери и подчеркни)
        - Волка
        - Зайца
        - Кого-то еще или, может быть, вообще никого?
        Напиши____
        3а. Пожалуйста, дай определение-характеристику выбранному тобой персонажу: он какой?____
        4.С персонажем какого современного мультфильма, фильма, книги, компьютерной игры и т.д. ты мог бы отождествить себя сегодня, то есть в какой роли тебе хотелось бы оказаться? Напиши (не забудь указать, о чем речь: о мультфильме, книге, игре, как называется, если знаешь - укажи автора)___
        4а. Пожалуйста, дай определение-характеристику выбранному тобой персонажу: он какой?____
        5.Есть ли такой герой современных мультфильмов, фильмов, книг, компьютерных игр и т.д., который тебе активно не нравится?
        Напиши (и не забудь указать, о чем речь: о мультфильме, книге, игре, как называется, если знаешь - укажи автора)____
        5а. Почему? (напиши)___
        К ярко выраженному спокойному типу поведения можно отнести тех, кто отождествляет себя в сказке «Винни-Пух…» с Пятачком, с самим Винни-Пухом, с Осликом; вмультфильме «Ну, погоди!» - с Зайцем; всказке о Маугли - с Пантерой, Удавом. Важны при этом определения, которыми ребенок характеризует выбранных им героев, то есть, как он их «видит». Дети этой группы дают, как правило, следующие характеристики своим любимым персонажам: «хороший», «ласковый», «добрый», «справедливый», «спокойный», «выдержанный», «грустный» (Ослик), «грациозная» (Багира), «коричневый» (Винни-Пух), «полосатый» (Тигра) и т.д. Кроме того, при вынесении решения об одобрении определенного типа поведения в анализ включаются данные о любимых героях из сказок, книг и т.д., также выявляемые при опросе.
        Одобрение активного без элементов агрессии типа поведения свойственно тем, кто отождествляет себя с Тигрой из сказки «Винни-Пух…», с Маугли из «Книги джунглей», в некоторых случаях - с Зайцем или даже с Волком из мультфильма «Ну, погоди!». Выбранные такой группой обучающихся персонажи характеризуются ими как быстрые, ловкие, веселые, активные; они «скачут», «наскакивают», «бегают», «гоняются».
        Агрессивный тип поведения свойствен тем, кто, например, оказавшись (условно) в сказке о Маугли, отождествляет себя с тигром Шерханом, мотивируя свой выбор именно агрессивными причинами: «его все боятся». В мультфильме «Ну, погоди!» этим детям предпочтительнее роль Волка, но не потому, что им «его жалко» (это реакции других групп детей), а потому что «он ловит Зайца» или даже потому что «он злой». Важно проследить и другие ответы: решение о принадлежности обучающегося к группе, одобряющей агрессивный тип поведения, принимается только в том случае, если подобные реакции фиксируются неоднократно - на протяжении ряда тестов, заданий и других ответов. Рассказывая о сказке «Колобок», такие дети, например, заявляют о любви к Лисе, потому что она «ловкая», «потому что съела Колобка». В компьютерных играх их привлекают роли киллера, мафиози, угонщика машин, дьявола.
        Дополнением к ответам на приведенные выше тесты могут служить и другие блоки вопросов (см. тесты №5, 5а, 5б). Главная их цель - получить от обучающегося интерпретации выбранных им самим произведений: любимой в раннем детстве сказки, недавно прочитанной книги, запомнившегося мультфильма и т.д. Речь об особенностях научного анализа интерпретаций будет идти ниже, но и без владения специальными методами полученные от участника анкетирования ответы добавляют сведения об одобряемом им типе поведения (имеются в виду ответы на вопросы о том, кто из персонажей особенно понравился и почему).
        III. Еще одна группа вопросов выявляет особенности «взаимоотношений» обучающегося с «миром вокруг» (также эмоциональный уровень социальной установки; позволяет получить социально-психологические данные).
        ТЕСТ №3. КАК ТЕБЕ КАЖЕТСЯ. ТОТ РЕАЛЬНЫЙ МИР. ВКОТОРОМ ТЫ ЖИВЕШЬ И КОТОРЫЙ ТЕБЯ ОКРУЖАЕТ(двор, улица, школа, родители, друзья, телевидение, радио, газеты), ВЕСЬ ЭТОТ МИР ПО ОТНОШЕНИЮ К ТЕБЕ - какой? (подчеркни ту позицию, которая кажется тебе подходящей):
        дружелюбный - недружелюбный - не знаю
        приятный - неприятный - не знаю
        ласковый - неласковый - не знаю
        хороший - плохой - не знаю
        справедливый - несправедливый - не знаю
        добрый - злой - не знаю
        Почему тебе так кажется? (напиши)
        IV. На следующем этапе анализа выявляется степень толерантности реальных взаимоотношений обучающихся со своими сверстниками (поведенческий уровень социальной установки, социально-психологические данные). Неумение сдерживать эмоции, привычка решать проблемы силой - одна из характеристик нетолерантного отношения подрастающего человека к своим сверстникам, которая может перерасти в черту характера. Среди значительной части современных школьников и студентов, причем обоих полов, умение драться (сражаться, бороться) рассматривается как престижное качество или, по модному сегодня определению, как элемент «крутизны». Надо ли говорить о том, что такой культ создается не без влияния современной социокультурной среды?
        Практически все обучающиеся охотно отвечают на следующую группу вопросов:
        ТЕСТ №4. ГЕРОИ МУЛЬТФИЛЬМОВ. ФИЛЬМОВ И КОМПЬЮТЕРНЫХ ИГР НЕРЕДКО СРАЖАЮТСЯ МЕЖДУ СОБОЙ ИЛИ ВСТУПАЮТ В ДРАКИ. СКАЖИ, ТЕБЕ В РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ ПРИХОДИТСЯ ДРАТЬСЯ?
        1 - достаточно часто
        2 - редко
        3 - никогда
        Если приходится драться, то скажи, пожалуйста, нравится ли тебе это занятие?
        Почему? (напиши)___
        V. Наиболее значимые закономерности в толерантных и нетолерантных реакциях обучающихся и в целом в их «картинах мира» обнаруживаются при анализе их интерпретационных {коммуникативных) навыков (семиосоциопсихологические данные). Для того чтобы дифференцировать обучающихся по таким навыкам, в анкету включаются разные задания, позволяющие получить различного рода интерпретации (пересказы сказок, книг, мультфильмов и т.д.). Мотивационно-целевой анализ полученных интерпретаций, их сопоставление с исходными мотивационно-целевыми структурами произведений, ставших предметом обсуждения, позволяют делать выводы о качестве интерпретирования.
        Желательно добиваться возможно более подробных интерпретаций, поэтому следует побуждать участника опроса не игнорировать задание, не отделываться двумя-тремя словами, а отвечать на вопросы анкеты так, будто перед ним человек, который совсем ничего не знает о том, что самому участнику хорошо известно (специально оставленные пробелы в анкете акцентируют такую необходимость). Как уже упоминалось, при работе с детьми младших классов желательно проводить интервью (задача интервьюера при этом - быть адекватным воспринятому, не приукрашивать при заполнении анкеты ответы ребенка и не предлагать свой, «правильный» вариант). Начиная с третьего класса, школьники заполняют анкеты самостоятельно.
        Следует отметить, что при просьбах об интерпретациях практически всегда обнаруживается небольшая «неинтерпретирующая» группа - те, кто, несмотря на договор или просьбу, задание выполнить не смогли или по какой-либо причине не захотели. По сути дела, это вариант неадекватного интерпретирования предложенного материала, а также - неадекватного общения с интервьюером. Поэтому в большинстве случаев такое восприятие рассматривается как неадекватное; когда число таких реакций превышает 4 -5%, наряду с другими выделяется отдельная, так называемая «неинтерпретирующая» группа - с ней требуется специальная обучающая и воспитательная работа.
        Приведем блок вопросов, позволяющий получить интерпретации любимой в раннем детстве книги, а также недавно прочитанной книги.
        ТЕСТ№5. ВСПОМНИ. ПОЖАЛУЙСТА. СВОИ ВПЕЧАТЛЕНИЯ.
        1.Какая книга была для тебя самой любимой в раннем детстве?
        1а. Попробуй при помощи нескольких фраз передать главное в содержании этой книги (о чем она?)_
        1б. Кто из героев этой книги тебе особенно понравился?
        1в. Почему? (напиши)____
        2.Какую книгу ты считаешь наиболее интересной среди прочитанных в последнее время?
        2а. Как тебе кажется, что то самое главное, что хотел сказать своим читателям автор?
        2б. Кто из героев этой книги тебе особенно нравится?
        2в. Почему? (напиши)____
        Следующие блоки вопросов позволяют получить интерпретации конкретной книги (фильма, произведения живописи, песни, театральной пьесы, теле - или радиопередачи, игры, в том числе компьютерной, игрушки и т.д.) в соответствии с поставленными целями и задачами. При этом тема обсуждения должна быть не абстрактной - еще до анкетирования обучающегося знакомят с предложенным произведением (материалом) или предлагают освежить свое впечатление от него, если оно было прочитано ранее.
        ТЕСТ №5А. ПОГОВОРИМ О КНИГЕ (А. Н. ТОЛСТОЙ. «ЗОЛОТОЙ КЛЮЧИК, ИЛИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ БУРАТИНО»).
        1.Попробуй при помощи нескольких фраз передать главное в содержании этой сказки (очем она?)__
        2.Как ты думаешь, что то самое главное, что хотел сказать своим читателям автор этой сказки? (хотел ли он сказать что-то еще, кроме истории о деревянном мальчике?)
        3.Кто из героев этой сказки тебе особенно понравился?
        3а. Почему? (напиши)__
        3б. Он (этот герой) какой?_
        4.Кто из героев этой сказки тебе не понравился?
        4а. Почему?
        4б. Он (этот герой) какой?_
        5.Понравилась ли тебе эта сказка?
        б.Почему? (напиши)__
        ТЕСТ №5Б. ПОГОВОРИМ О ТЕЛЕПЕРЕДАЧЕ. ФИЛЬМЕ.
        Только что ты просмотрел телепередачу (фильм) (название того, о чем пойдет речь)
        1.Попробуй при помощи нескольких фраз передать главное в содержании этой телепередачи (фильма) - о чем?
        2.Как ты думаешь, что именно хотели сказать своим зрителям ее создатели, авторы? (зачем ее предлагают зрителям?)
        3.Как тебе кажется, какому зрителю она адресована?
        4.Какие чувства ты испытывал(а), когда ее смотрел(а)?
        5.Понравилась ли тебе эта телепередача (понравился ли этот фильм)?
        6.Почему? (напиши)__
        7.Хотел(а) бы ты стать участником этой передачи, фильма? (выполнять ту же роль, что и главный герой?)
        1 - да
        2 - нет
        3 - затрудняюсь ответить
        §14. «Картины мира» современных школьников в свете парадигмы толерантности: опыт комплексного междисциплинарного исследования
        Любые исследования, связанные с детьми, должны начинаться с комплексной многофакторной диагностики их представлений о действительности - так называемых «картин мира», или «образов мира». При этом так же, как и при изучении взрослой аудитории, «картина мира» ребенка рассматривается как некая «система координат», в которой он видит (ощущает, воспринимает) себя и окружающий мир.
        Как и любой образ, возникающий в сознании человека, «картина мира» отличается многоуровневостью и многофакторностью, и выделить ее существенные характеристики особого труда не составляет (они хорошо проработаны в разных областях знания, изучающих личность). Сложнее выделить типообразующие характеристики «картин мира» личности, то есть найти социально значимые закономерности в мировосприятии людей.
        Для изучения «картин мира» современных детей в свете парадигмы толерантности были выбраны следующие характеристики:
        •степень проявленного дружелюбия по отношению к сверстникам, отличающимся по национальности, вероисповеданию, месту жительства, уровню жизни, успехам в учебе, взглядам на жизнь и т.д. (когнитивный уровень социальной установки);
        •особенности взаимоотношений с окружающим миром (эмоциональный уровень социальной установки);
        •одобрение той или иной поведенческой стратегии (эмоциональный уровень социальной установки);
        •поведение внутри своего коллектива (поведенческий уровень социальной установки);
        •умение понимать другого (коммуникативные, или интерпретационные навыки);
        •частота употребления лексики, характеризующей морально-нравственные категории (социокультурные характеристики);
        •любимые книги, фильмы, игры, художественные образы (социокультурные характеристики).
        Гипотезой изучения было предположение об определяющем влиянии на содержание и эмоциональную окрашенность «картин мира» детей их интерпретационных (шире - коммуникативных) навыков, то есть навыков адекватного понимания другого[89 - Подробнее см.: Адамьянц Т.З., Шилова В. А. «Картины мира» современных детей в свете парадигмы толерантности // Дети и проблемы толерантности: Сб. научно-методических материалов / Отв. ред. Т. 3. Адамьянц. М.: ИС РАН, 2003. С.5 -47.].
        В начале XXIв. вМоскве было проведено социально-диагностическое исследование, в основе которого лежал комплекс социологических, социально-психологических и семиосоциопсихологических подходов. Основная исследовательская процедура - опрос; ванкету были включены закрытые и открытые вопросы с большим количеством просьб-заданий и тестов, которые давали возможность интерпретирования, сообщения своего мнения, оценок и т.д. Трудоемкость получения исследовательского материала для качественного анализа не снимала задачи получения представительных количественных данных по основным характеристикам «картин мира» опрашиваемых.
        При поиске респондентов использовался целевой отбор как наиболее отвечающий задачам качественного анализа. Для обеспечения представительности (обоснованности) исследовательских данных соблюдался принцип минимальной базовой группы, согласно которому следовало опросить не менее 25 -30 единиц по каждой из независимых переменных. Исследования проводились на протяжении 2002 и 2003гг.; всего были опрошены более 600 детей 1-11 классов в возрасте от 6 до 17 лет. Были выделены равноценные по количественному составу и половому распределению четыре возрастные группы (их отождествили с уровнем обучения по классам), что позволило обоснованно сопоставить данные по таким социально-демографическим характеристикам, как пол и возраст. При анкетировании от школьника не требовалось сообщать свои имя и фамилию. С учениками младших классов работали интервьюеры; ученики старших классов заполняли анкеты самостоятельно, однако имели постоянную возможность проконсультироваться по процедуре.
        СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ОПРОШЕННЫХ
        СООТНОШЕНИЕ ПОЛА И ВОЗРАСТА, В %
        Для выявления интерпретационных (коммуникативных) навыков детей в анкету включили большое количество так называемых «открытых» вопросов, дававших возможность интерпретирования. Дальнейший анализ, при котором выявлялась мотивационно-целевая структура того произведения (или художественного образа), который называл сам ребенок, и затем сопоставлялась со структурой «преломления» этого же произведения (образа) в сознании ребенка, позволял оценить степень адекватности «считывания» ребенком авторских интенций. Учитывалась и степень адекватности понимания просьб и заданий, содержавшихся в предложенной школьнику анкете. Таким образом, анализ текстологического «наполнения» анкет давал возможность многоуровневого изучения коммуникативных навыков каждого респондента и на основании полученных данных отнесения его к одной из выделенных интерпретационных групп. В результате сложных, многоуровневых исследовательских процедур опрошенные дети были (условно) дифференцированы по проявленным ими навыкам интерпретирования. Социально значимыми закономерностями в зафиксированных реакциях школьников оказались их
интерпретационные (шире - коммуникативные) навыки.
        ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ ОПРОШЕННЫХ ДЕТЕЙ ПО ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫМ НАВЫКАМ, В %
        А)ОБЩИЕ ДАННЫЕ:
        Б)ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫЕ НАВЫКИ (РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ПО ПОЛУ), В %:
        В)ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫЕ НАВЫКИ (РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ПО ВОЗРАСТУ), В %:
        СООТНОШЕНИЕ ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫХ НАВЫКОВ ДЕТЕЙ И СТЕПЕНИ ТОЛЕРАНТНОСТИ ИХ РЕАКЦИЙ.Полученные данные о разных уровнях социальной установки школьников по отношению к сверстникам были сопоставлены с данными об их интерпретационных навыках. В результате обнаружились четко выраженные, непротиворечивые на всех уровнях анализа закономерности.
        Наблюдалась стойкая тенденция к повышению уровня проявленной толерантности к своим сверстникам у представителей группы, обладавшей навыками адекватного интерпретирования, и снижению ее у тех, кто интерпретировал частично адекватно или неадекватно. Соответственно, тенденция к повышению уровня интолерантности к сверстникам наблюдалась у представителей группы, имевшей навыки частично адекватного и неадекватного интерпретирования. Причем, как это и должно быть в случае «работающей» закономерности, полученные данные относительно группы, занимавшей «средние позиции» по степени проявленного дружелюбия, имели средние, промежуточные показатели и относительно навыков интерпретирования. Иными словами, группа школьников, обнаружившая навыки частично адекватного интерпретирования, в целом менее дружелюбна, нежели группа школьников, интерпретирующих адекватно, однако более дружелюбна, нежели та группа детей, чьи навыки интерпретирования неадекватны.
        СООТНОШЕНИЕ МЕЖДУ ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫМИ НАВЫКАМИ И ТИПОМ ПОВЕДЕНИЯ, ОДОБРЯЕМЫМ РЕБЕНКОМ.Как оказалось, школьники, проявившие навыки адекватного интерпретирования, а также те, чьи интерпретационные навыки частично адекватные, чаще одобряют активный, но без агрессии тип поведения, причем, как правило, это проявляется на уровне всех многочисленных тестов, заданий и других ответов на вопросы анкеты. Так, оказавшись (условно) в сказке о Маугли, они выбирают для себя роль пантеры Багиры или волка Акелы, защищающих главного героя от тигра Шерхана. В сказке «Винни-Пух…» им по душе веселый и незлобливый Тигра, потому что он «скачет», «наскакивает». А вот в мультфильме «Ну, погоди!» эти дети чаще всего ни с кем из главных героев себя вообще не отождествляют. Среди их любимых книг и героев - произведения и персонажи героические, позитивно ориентированные.
        Школьники же, чьи навыки интерпретирования неадекватные, чаще склонны к одобрению спокойного типа поведения. Большинство из них видят себя Зайцем из мультфильма «Ну, погоди!», Пятачком из «Винни-Пуха…» и т.д. Среди этой группы детей порой «прячутся» и «мечтатели», причем современная социокультурная среда нередко вносит сумятицу в их фантазии: они видят себя не только в образах принцесс или героев, но и ведьм, колдунов, гарри поттеров, пауков (человека-паука) и прочих суперсущностей.
        Наше внимание в первую очередь было направлено на детей, которые, согласно проведенному анализу, склонны к одобрению агрессивного поведения. Это те дети, которые из раза в раз, отвечая на многочисленные тесты и задания, называли в качестве любимых агрессивно ориентированных персонажей (киллера из компьютерной игры; Лису, которая съела Колобка; тигра Шерхана, объявившего войну человеческому детенышу Маугли; Волка из мультфильма «Ну, погоди!», ведьму, дьявола и т.д.). И хотя среди таких детей оказались представители всех интерпретационных групп, преобладали все же группы неадекватного и частично адекватного интерпретирования.
        СООТНОШЕНИЕ МЕЖДУ ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫМИ НАВЫКАМИ ДЕТЕЙ И ИХ РЕАКЦИЯМИ ПО ОТНОШЕНИЮ К ОКРУЖАЮЩЕМУ МИРУ.Наблюдается тенденция к более гармоничному восприятию окружающего мира среди школьников, проявляющих навыки адекватного интерпретирования, по сравнению с другими интерпретационными группами: здесь в целом больше детей, оптимистично оценивающих свои взаимоотношения с окружающим миром; для них «мир вокруг» дружелюбный, приятный, хороший и т.д. Отрицательные и неопределенные взаимоотношения с окружающим миром чаще наблюдаются у представителей групп, обнаруживающих неадекватные и частично адекватные навыки интерпретирования.
        СООТНОШЕНИЕ МЕЖДУ ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫМИ НАВЫКАМИ ДЕТЕЙ И ИХ ПОВЕДЕНЧЕСКИМИ РЕАКЦИЯМИ.Принадлежность школьника к одной из интерпретационных групп соотносится с особенностями его поведения в коллективе, в конфликтных ситуациях. Процентное выражение числа школьников, которые никогда не вступают в драки со сверстниками, выше всего среди тех, кто проявляет навыки адекватного интерпретирования (26%); следующие позиции занимают те, чьи интерпретационные навыки частично адекватные (20,5%) и неадекватные (17,2%). Среди тех, кому нравится решать проблемы посредством кулаков, менее всего представлена группой адекватного интерпретирования (5,5%) и, соответственно, более всего - группа неадекватного интерпретирования (50,7%).
        СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ РАЗНЫХ ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫХ ГРУПП.Как и следовало ожидать, основными «пользователями» лексики, соответствующей морально-нравственным категориям, оказались представители адекватно интерпретирующей группы. Именно здесь любовь к тому или иному герою чаще объясняется тем, что он «добрый», «честный», «справедливый», а неприятие персонажа - противоположными качествами. Средние позиции по частоте обращения к такой лексике занимают представители группы, интерпретирующей частично адекватно, нижние - те, чьи навыки интерпретирования неадекватные. Симпатия к персонажу в этой группе нередко связывается с тем, что он кажется «прикольным», «смешным», «забавным», либо называются некие действительно присущие этому персонажу качества, но не являющиеся главенствующими в интенциональности его образа: Волк из мультфильма «Ну, погоди!» нравится, потому что он «целеустремленный», Винни-Пух - потому что «в красной жилетке», Тигра - потому что «полосатый».
        Типичные варианты «картин мира» современных школьников.
        При всем многообразии выявленных представлений детей об окружающей действительности и о своем месте в ней оказалось, что содержание этих представлений, или «картин (образов) мира», а также особенности их эмоциональной окрашенности имеют определенную закономерность и на всех уровнях соотносятся с принадлежностью ребенка к той или иной интерпретационной группе. Иными словами, степень развития коммуникативных навыков человека в значительной степени определяет его «картины мира».
        Сопоставление полученных данных на разных этапах изучения позволило выделить несколько типичных вариантов «картин мира» современных школьников и назвать параметры групп, различающихся своими представлениями о действительности:
        1)полностью окрашенные в светлые, позитивные тона (здесь наблюдаются толерантность по отношению к сверстникам; несогласие дружить со «скинхедами»; одобрение спокойного или активного типа поведения; доброжелательные взаимоотношения с окружающим миром; полное или почти полное неприятие драк; навыки адекватного или частично адекватного интерпретирования) - 32,5%;
        2)преимущественно окрашенные в позитивные тона (толерантность по отношению к сверстникам; одобрение спокойного или активного типа поведения; полное или почти полное отторжение драк; навыки адекватного или частично адекватного интерпретирования, однако - негативное восприятие окружающего мира: мир вокруг неласковый, недружелюбный, злой, несправедливый) - 11,1%;
        3)полностью окрашенные в темные, негативные тона (нетолерантность к сверстникам; согласие дружить со «скинхедами»; одобрение агрессивного типа поведения; вцелом отрицательное ощущение мира вокруг; драки со сверстниками; неадекватные или частично адекватные навыки интерпретирования) - 5,0%;
        4)тревожные тона: большинство параметров «картин мира» (но не все) негативное; здесь же преимущественно встречаются либо неадекватные, либо частично адекватные навыки интерпретирования - 13,6%;
        5)смешанные, неопределенные по эмоциональной окрашенности «картины мира» (смешанные реакции по отношению к дружбе со сверстниками; кокружающему миру; неопределенность в поведенческих реакциях; «разноуровневые» интерпретационные навыки в рамках одной и той же анкеты) - 37,8%.
        Преимущества «картин мира» адекватно воспринимающей группы бесспорны: такие дети в целом более дружелюбны, нежели их сверстники; они чаще пользуются лексикой из сферы морально-нравственных категорий; любимые ими персонажи (те, с которыми они себя отождествляют) значительно реже несут в своей интенциональности агрессивность, нежели любимые персонажи детей иных интерпретационных групп; взаимоотношения с окружающим миром здесь более гармоничны и позитивны.
        «Картины мира» детей иных групп, особенно неадекватно интерпретирующей, более тревожны: здесь возможные «резервы» антиобщественного поведения, агрессивности и экстремизма. Такие дети чаще «проецируют» себя не на человека (как родовое понятие), а на сверхъестественные сущности типа ведьм, дьявола либо на героев, обладающих несвойственными людям качествами (например, видят себя волшебниками, как Гарри Поттер).
        Развитие коммуникативных навыков подрастающего поколения - важная социально-педагогическая задача, которую целесообразно начинать решать уже сегодня[90 - См.: Адамьянц Т. З. В поисках эмоционального и смыслового контакта// Мир психологии. 2002. №4. С.178 -186; Адамьянц Т. З., Шилова В. А. На пути к общению с взаимопониманием//Феномен коммуникации в социально-гуманитарном знании и образовании. Минск, 2002. С.4 -5.].
        Кроме того, целесообразно проводить мониторинг комплексных реакций каждого школьника с учетом особенностей его коммуникативных навыков, ощущения «мира вокруг», одобрения им того или иного типа поведения, его реальных взаимоотношений со сверстниками, выделяя как особо тревожные следующие сочетания (на уровне одной и той же личности): неумение быть адекватным воспринятому; внутреннее одобрение агрессивного поведения; восприятие окружающего мира как недружелюбного, неласкового, плохого, злого; нежелание дружить со сверстниками, отличающимися по национальности, вероисповеданию и т.д.; согласие дружить со «скинхедами»; факт частых драк со сверстниками и внутреннее одобрение такого способа решения проблем.
        «КАРТИНЫ МИРА» ДЕТЕЙ ДЕВИАНТНОГО ПОВЕДЕНИЯ.Приведенные ниже данные основаны на результатах опроса-интервью в приюте для недавних беспризорников. Полученные результаты сопоставлялись затем с данными опросов «обычных» детей из московских школ такого же возраста и пола.
        Интерпретационные навыки, то есть умение адекватно понимать другого, в группе детей девиантного поведения оказались в целом гораздо ниже, чем среди «обычных» школьников: здесь чаще встречаются случаи неадекватного интерпретирования и реже - адекватного.
        «Картины мира» детей девиантного поведения во многом аналогичны «картинам мира» детей из обычных школ, обнаруживших навыки неадекватного интерпретирования. И в тех и в других группах детей чаще, нежели в целом среди московских школьников, встречается одобрение агрессивного типа поведения (при выборе персонажей, с которыми дети хотели бы себя отождествить); реже - проявления дружелюбия к сверстникам, отличающимся по национальности, вероисповеданию, месту жительства и т.д. Здесь более редки случаи неприятия асоциального поведения (имеется в виду несогласие дружить со «скинхедами»). В этих группах дети реже, чем в других, пользуются лексикой, характеризующей морально-нравственные категории (слова «добрый», «злой», «справедливый» и т.д. они практически не употребляют). Значительно сложнее здесь и «отношения» с окружающим миром: «мир вокруг» не всегда представляется детям из этой группы ласковым, справедливым, хорошим. Их сложно «разговорить»: часть детей вообще отказывается от интерпретирования (пересказа содержания) даже заведомо известных им произведений.
        Дети девиантного поведения слабо ориентируются в детской художественной литературе. Многие из них не могут вспомнить (назвать) ни одной любимой в детстве сказки. То же самое - относительно прочитанной в последнее время книги (как оказалось, кое-кто из «респондентов» названной группы, даже в возрасте 12 -13 лет, не умел читать, но при этом намеревался стать летчиком). Зато современные произведения «массовой культуры» им хорошо знакомы: такого рода информация в их среде престижна.
        У многих из них имеются комиксы, практически все знают о Гарри Поттере (правда, этот герой нравится далеко не всем), человеке-пауке, персонажах популярных компьютерных игр; они настолько охотно отождествляют себя с теми из них, кто обладает качествами супергероя, что даже беседа с практически незнакомыми людьми не возвращает их к реальности: «я - человек-паук!»…
        Особенности «преломления» в сознании ребенка того или иного произведения нередко «перекликаются» со спецификой его непростой жизни: любимая сказка - «Колобок», любимый герой в этой сказке - Лиса, потому что «ловкая»; всказке «Винни-Пух…» любимый персонаж - Сова, потому что «представительная и имеет свой домик»; вмультфильме о семье Симпсонов больше всего запомнилось то, что дети «запрыгивают на диван»…
        Основной вывод: «резервы» асоциального поведения кроются среди тех детей, чьи навыки интерпретирования неадекватны. Развитие коммуникативных навыков детей - задача не только педагогическая, это задача социально значимая, впрямую связанная с качественными характеристиками общества, в котором им предстоит жить.
        §15. Социальная диагностика информационной среды современных детей: от теории к практике [Подробнее см.: Адамьянц Т. З., Шилова В. А. Социально диагностические технологии в психолого-педагогической экспертизе // Дети и проблемы толерантности: Сб. научно-методических материалов / Отв. ред. Т. З. Адамьянц. М.: ИС РАН, 2003, С. 77 - 139.]
        СОЦИАЛЬНАЯ ДИАГНОСТИКА КОМПЬЮТЕРНЫХ ИГР.Компьютерные игры буквально ворвались в мир современных детей. Это принципиально новая реальность, создающая небывалый прежде эффект присутствия и участия игрока в перипетиях предлагаемого действа: здесь, в виртуальном мире, не только иные ландшафт, дизайн, скорости и возможности, но и иные герои, живущие по своим законам и морально-нравственным нормам. Здесь можно «примерить» на себя практически любую роль, даже криминальную, испытав при этом почти реальные эмоции, оставшись при этом безнаказанным в рамках земных законов.
        Исследователей при изучении влияния на детей компьютерных игр прежде всего интересовали те образцы этой продукции, где героям приходится активно участвовать в драках, убийствах, погонях. «Снимают», нейтрализуют ли такие игры агрессивность, как это утверждают защитники и сторонники подобных игр, фильмов, комиксов? Или, наоборот, дают уроки безжалостных убийств, насилия и жестокости? Создается ли у игроков в результате приобщения к ним ощущение вседозволенности и безнаказанности, которое переносится и в реальную жизнь? Ответы на эти вопросы может дать только комплексный междисциплинарный анализ.
        В 2003г. была проведена серия опросов-интервью, где детям предлагалось проинтерпретировать одну из выбранных для изучения компьютерных игр, причем только в том случае, если школьник хорошо с нею знаком, играет в нее. В опросе участвовали школьники, уже успевшие рассказать (на других этапах анкетирования) о любимых в раннем детстве книгах, а также о тех книгах, которые они недавно прочитали. Поэтому процедура ответов на разнообразные вопросы анкеты о компьютерных играх не вызвала у них непонимания и внутреннего сопротивления - напротив, интерес исследователей к этой важной составляющей детской внешкольной жизни респондентам был приятен.
        Поскольку, по условиям эксперимента, дети интерпретировали только те игры, которые хорошо знали, в которые реально играли, число положительных ответов на вопрос о том, нравится ли им конкретная игра, намного превышало количество отрицательных ответов: понятно, что играют обычно в такие игры, которые нравятся. Поэтому полученные данные не могут быть показателями реальной популярности игры в детской аудитории. Главная задача анализа заключалась в сопоставлении мотивационно-целевой направленности конкретных компьютерных игр с особенностями отражения, «преломления» этих игр в сознании детей, в их «картинах мира». Далее при описании выявленных реакций детей даются обобщенные результаты.
        СОЦИАЛЬНАЯ ДИАГНОСТИКА ИГРЫ «МАФИЯ»
        Игра «Мафия» переносит игрока в 30-е годы в США. Главный герой-таксист случайно попадает в мафию и вынужден выполнять задания своего шефа. В игре много драк, убийств, угона машин, погони, предательства друзей. В конце ее герой находит в себе силы порвать с криминальным миром, но попадает в тюрьму.
        МОТИВАЦИОННО-ЦЕЛЕВАЯ СТРУКТУРА КОМПЬЮТЕРНОЙ ИГРЫ «МАФИЯ»
        1-й уровень - интенция (зачем? почему? для чего?): привлечь к игре, создав увлекательное действие («экшн»)
        а)тезис: лучше не попадать в криминальный мир и не преступать закон, а, попав, лучше сразу идти в полицию (словесно не выражен).
        2-й уровень (общее содержание):
        а)аргументы к тезису: сложная жизнь героя, оказавшегося в центре мафии;
        б)проблемная ситуация:
        - главный герой попадает в мафию случайно;
        - жизнь в мафии жестокая, герою приходится идти на ряд преступлений;
        - сообщать или нет в полицию?
        - друг оказывается предателем.
        3-й уровень - второстепенные элементы:
        а)иллюстрации к тезису и аргументам - перипетии жизни мафии (драки, убийства, воровство, угон машин);
        б)трагический исход - смерть, тюрьма для главного героя.
        4-й уровень - третьестепенные элементы:
        а)общий фон к тезису и проблемной ситуации: страшные, неожиданные обстоятельства;
        б)«эффект участия» в событиях участника игры;
        в)фоны к фонам: графика, звуковое сопровождение, азарт.
        Игра притягательна для мальчиков, причем преимущественно для тех, чьи интерпретационные навыки неадекватные (50%) или частично адекватные (40%). Имеющийся в игре воспитательный заряд «проходит мимо» сознания основной массы игроков, что подтверждается небольшим (10%) числом тех, кто считает, что игра «учит дружбе, доброте, справедливости, тому, что добро побеждает зло», и значительным числом (25%) тех, кто считает, что игра «ничему не учит». Больше половины (55% опошенных) назвали главным в игре ее агрессивную составляющую. Погрузившись в перипетии криминального мира, почти на собственной «шкуре» они познают его «прелести» и потому учатся «никому не доверять» (10%), узнают, что такое преступный мир (15%), как «вертеться» в этой жизни и как всего добиваться самому, - метко стрелять, управлять машиной, быть ловким в бою (35%). Логика бурно разворачивающихся событий развенчивает романтику «крутой жизни»: происходит много смертей, убийств, в том числе положительных персонажей, а главный герой Томми попадает в тюрьму. Игра учит реальной жизни (причем в довольно неласковом варианте). В результате 35%
игроков заявили, что ни на одного из действующих персонажей им не хотелось бы походить, а 60% - в качестве объекта для подражания назвали главного героя Томми, который в конце игры решил вернуться к честной жизни.
        Хотя позитивно-воспитательная направленность игры редко осознается игроками, все же, как оказалось, игра «собирает» вокруг себя преимущественно школьников, эмоционально склонных к одобрению спокойного (50%) или активного без агрессии (40%) типа поведения, тех, кто в реальной жизни вступает в драки со своими сверстниками редко (90%) и активно не любит это занятие (50%). Однако взаимоотношения с окружающим миром у сторонников этой игры не всегда гармоничные: для половины из них мир вокруг представляется неласковым, плохим, злым.
        Совокупность полученных данных позволяет сделать вывод о том, что игра может быть рекомендована для досуга школьников при условии добавления к ней подробной аннотации, объясняющей детям ее мотивационно-целевую направленность, помогающей разграничить главное и второстепенное.
        СОЦИАЛЬНАЯ ДИАГНОСТИКА ИГРЫ «WAR CRAFT»
        Игра «War Craft» переносит игрока в средневековье, где все вовлечены в вооруженный конфликт. Игроку следует определиться, вождем какого народа (и, соответственно, войска) он хотел бы быть, чтобы воевать, проходя игровые «уровни» и решая многочисленные стратегические задачи. Интригой являются сумасшествие главного героя Артеса и его переход на сторону темных сил.
        МОТИВАЦИОННО-ЦЕЛЕВАЯ СТРУКТУРА КОМПЬЮТЕРНОЙ ИГРЫ «WAR CRAFT»
        1-й уровень - интенция (зачем? почему? для чего?): привлечь к игре, вовлекая в захватывающее действие («экшн»)
        а)тезис: в мире много темных сил, с ними следует воевать (словесно не выражен).
        2-й уровень (общее содержание):
        а)аргументы к тезису: многочисленные враги;
        б)проблемная ситуация:
        - все воюют, везде опасности;
        - надо определиться со стратегией;
        - главный герой сходит с ума, его лучший друг погибает.
        3-й и 4-й уровни - «общие фоны» к аргументам и проблемной ситуации:
        а)ситуации боя (неожиданности, опасности);
        б)«эффект участия» в событиях участника игры;
        в)фоны к фонам: графика, звуковое сопровождение, азарт.
        Игра притягательна для мальчиков, чьи интерпретационные навыки неадекватные (50%) или частично адекватные (50%). Воспитательный заряд в этой игре, как, впрочем, во всех многочисленных играх-стратегиях, слабо выражен, он наличествует скорее как абстрактная идея необходимости борьбы с темными силами. По сравнению с многоуровневым, выстроенным сюжетом игры «Мафия» (перекликающимся с рядом кинофильмов, романов), сюжет игры «War Craft» более примитивный, бедный по содержанию и по эмоциональному воздействию. Продуцируется одна главная эмоция: надо бороться.
        Пересказывая содержание игры, школьники так или иначе сообщают преимущественно о ее военно-стратегических задачах; судя по ответам, они нечетко дифференцируют положительных и отрицательных персонажей. Так, с одной стороны, 43,8% опрошенных ни на кого из действующих персонажей походить не хотят, с другой - для 68,8% не обнаружились и те, кто им не понравился; 12,5% опрошенных хотят походить на орков, а 19% школьников эти же самые персонажи (орки) не нравятся. Сказанное подтверждает непроработанность сюжета и говорит о неявной воспитательной нагрузке игры.
        Игра преимущественно собирает вокруг себя игроков, эмоционально одобряющих агрессивный (43,8%), а также - активный (31,3%) типы поведения. Среди игроков, как оказалось, есть такие, кто и в реальной жизни дерется со своими сверстниками (62,5% - изредка, 31,3% - часто), причем у значительного числа игроков нет резкого неприятия по отношению к дракам в реальной жизни - 6,3% респондентов вообще любят драться (из анкет: «надо бить»), а у 50,0% отношение к дракам смешанное: «и да, и нет». При этом у 37,5% детей наблюдаются антитолерантные реакции по отношению к отличающимся от них сверстникам, у 31,3% - отрицательное восприятие окружающего мира. Таким образом, игра не снимает агрессивности у детей и не способствует развитию у них гармоничного восприятия мира, в том числе дружелюбия к сверстникам, скорее она группирует вокруг себя тех, кому нравится мир сражений, независимо от того, за какую идею сражаться.
        Совокупность полученных данных позволяет сделать вывод о том, что игра нежелательна для досуга школьников.
        СОЦИАЛЬНАЯ ДИАГНОСТИКА ИГРЫ «GTA»
        Главный персонаж игры «GTA» оказывается в городе, где властвуют мафиозные кланы, и, в соответствии с сюжетом подобных игр, начинает с ними бороться. Многочисленные игровые ситуации вовлекают участника в захватывающее действо, полное сражений, драк, угона машин и т.д.
        МОТИВАЦИОННО-ЦЕЛЕВАЯ СТРУКТУРА КОМПЬЮТЕРНОЙ ИГРЫ «GTA»
        1-й уровень - интенция (зачем? почему? для чего?): привлечь к игре захватывающим действием («экшн»)
        а)тезис: в мире много плохого, злого, с этим надо бороться (словесно не выражен).
        2-й уровень (общее содержание):
        а)аргументы к тезису: главный герой должен разобраться с мафиозными группами;
        б)проблемная ситуация:
        - в городе «правит бал» мафиозная группа;
        - главному герою приходится бороться;
        - бороться со злом непросто.
        3-й и 4-й уровни - «общие фоны» к аргументам и проблемной ситуации:
        а)грабежи, драки, убийства, погони;
        б)«эффект участия» в событиях участника игры;
        в)фоны к фонам: графика, звуковое сопровождение, азарт.
        Игра притягательна и для девочек, но преимущественно для мальчиков (80%). Интерпретационные навыки игроков разные: и адекватные (20%), и неадекватные (28%), чаще - частично адекватные (52%). Поскольку интерпретационные навыки у детей различные, имеющийся в этой игре воспитательный заряд (который, как и в большинстве игр-«экшн», наличествует скорее как почти фатальная необходимость противостояния темным, злым силам) осознанно учитывается» далеко не всеми игроками: значительная часть школьников, пересказывая содержание игры, в качестве главного в ней выделяет ее агрессивную составляющую (50%), причем тональность таких интерпретаций большей частью констатирующая, нежели осуждающая: «главное - мочить всех бейсбольной битой и отбирать у всех деньги»; «главное - сматываться от полицейских, убивать людей по просьбе мафии»; «главное - воровать машины»; «в этой игре я всех стреляю».
        Вседозволенность действий главного героя смущает 16% опрошенных: «игра не учит ничему хорошему»; «учит злу - угонять машины, убивать людей, нарушать закон, грабить»; «учит, как правильно убивать»; «учит негативу, безнаказанности». Походить на главного героя пожелали 38% игроков, большая же часть не захотела походить ни на кого (58%). Еще одна часть игроков считает, что «игра ничему не учит» (32%). Остальные так или иначе выделяют ее обучающие возможности в получении навыков борьбы, вождения машин, выживания. Игра преимущественно собирает вокруг себя игроков, эмоционально одобряющих активный (58,0%) и спокойный (30%) типы поведения. По сравнению с игроками «War Craft», это несколько более миролюбивый «набор» поведенческих стратегий (возможно, разные масштабы «военных действий» привлекают разные психологические типы школьников).
        Среди участников много тех, кто в реальной жизни дерется со своими сверстниками (58% - изредка, а 28% - часто). У значительного числа игроков нет резкого неприятия по отношению к дракам в реальной жизни: 16,0% респондентам вообще нравится драться, а 28% на вопрос о том, любят ли они драться, отвечают: «и да, и нет». При этом у 30% детей выявились нетолерантные реакции по отношению к отличающимся от них сверстникам, а у 34% - отрицательное восприятие окружающего мира. Таким образом, игра стимулирует агрессивность большей части игроков, психологически склонных к спокойному и активному, без агрессии, типам поведению. Игра не способствует развитию у детей гармоничного восприятия мира, в том числе дружелюбия к сверстникам, скорее она группирует вокруг себя тех, кому нравится мир сражений, независимо от того, за какую идею придется сражаться.
        Совокупность полученных данных позволяет сделать вывод о том, что игра нежелательна для досуга школьников.
        СОЦИАЛЬНАЯ ДИАГНОСТИКА ИГРЫ «COUNTER STRIKE»
        В игре «Counter Strike» происходит борьба между полицейскими и террористами. Участнику следует определиться, на чьей он стороне, и начинается поток смоделированных ситуаций, исход и вариант развертывания которых зависят от ловкости, смекалки и в целом - от реакции игрока.
        МОТИВАЦИОННО-ЦЕЛЕВАЯ СТРУКТУРА КОМПЬЮТЕРНОЙ ИГРЫ «COUNTER STRIKE»
        1-й уровень - интенция (зачем? почему? для чего?): привлечь к игре, вовлекая в занимательное противоборство полицейских и террористов.
        2-й уровень (общее содержание):
        а)аргументы к тезису: полицейские ловят террористов, террористы убегают от полицейских;
        б)проблемная ситуация:
        - можно стать полицейским, в таком случае следует обезвредить бомбу, спасти пленников и т.д.;
        - можно стать террористом, в таком случае следует делать все наоборот.
        3-й и 4-й уровни - «общие фоны» к аргументам и проблемной ситуации:
        а)ситуации противостояния (неожиданности, опасности);
        б)«эффект участия» в событиях участника игры;
        в)фоны к фонам: графика, звуковое сопровождение, азарт.
        Игра притягательна в основном для мальчиков (90,5%). Интерпретационные навыки игроков частично адекватные (52,6%) и неадекватные (42,1%).
        Пересказывая содержание игры, школьники чаще выделяют не ее сюжетную линию (34,2%) или стратегические задачи (15,8%), а агрессивную составляющую: «главное в игре - убивать противника; всех перемочить» (47,4%). При ответе на вопрос о том, чему учит игра, никто не видит в ней противостояния добра и зла; больше половины школьников считают, что игра учит «воевать, стрелять, как убить всех и выжить самому» (52,6%). Неопределенность сюжета, где можно играть на любой стороне, делает ненужным поиск созидательных начал в борьбе, поэтому всего 31,6% игроков хотят походить на спецназовцев (то есть на героев, борющихся против зла), стольким же не нравятся террористы. Большинство игроков (63,2%) ни на кого походить не хотят; 68,4% игроков не выделяют среди персонажей игры и тех, кто им активно не нравится.
        Тем не менее игра пришлась по душе большинству участников, которые пожелали о ней поговорить. Кто же эти дети? Поведенческие стратегии, так же как и реакции по отношению к окружающему миру, у игроков разные, однако в свете психолого-педагогических задач характеристики многих опрошенных отрицательные. Так, 63,2% игрокам окружающий мир кажется плохим, злым, несправедливым; 21,1% внутренне одобряют агрессивный тип поведения; 31,1% игроков часто дерутся и в реальной жизни, причем 21,1% участников драки нравятся, а у 42,1% отношение к ним смешанное: «и да, и нет»; у36,5% игроков преобладают нетолерантные реакции по отношению к сверстникам, отличающимся от них. Таким образом, игра не снимает агрессивности у детей и не способствует развитию у них гармоничного восприятия мира, в том числе дружелюбия к сверстникам, скорее она группирует вокруг себя тех, кому нравится игровая активность (и здесь они ее получают, привыкая заодно к тому, что сам процесс борьбы может не иметь нравственных основ).
        Совокупность полученных данных позволяет сделать вывод о том, что игра нежелательна для досуга школьников.
        СОЦИАЛЬНАЯ ДИАГНОСТИКА ИГРЫ «SIMS»
        Игра «Sims» дает возможность «примерить» волшебную роль созидателя жизни в виртуальном мире: участник по своему усмотрению создает город и людей в этом городе, растит их и воспитывает для выполнения тех или иных социальных или семейных ролей, причем успех задуманного целиком зависит от самого игрока, его умения спланировать, предвидеть, не забыть и т.д.
        МОТИВАЦИОННО-ЦЕЛЕВАЯ СТРУКТУРА КОМПЬЮТЕРНОЙ ИГРЫ «SIMS»
        1-й уровень - интенция (зачем? почему? для чего?):
        - привлечь к игре, создав имитацию реальной жизни в виртуальном мире;
        - стимулировать у игрока качества созидателя, творца. 2-й уровень (общее содержание):
        а)игрок может создать виртуальный мир людей, зданий и т.д., аналогичный земному, и стать руководителем этого мира;
        б)проблемная ситуация:
        - желательно создать хороший мир;
        - в виртуальном мире есть формы ограничения, наказания и т.д.;
        - игроку следует принимать решения - планировать, организовывать, контролировать и т.д.
        3-й уровень - второстепенные элементы:
        а)иллюстрации к проблемной ситуации - варианты развертывания событий в созданном игроком виртуальном мире.
        4-й уровень - третьестепенные элементы:
        а)фоны: графика, цвет, звук.
        Игра притягательна преимущественно для девочек (77,2%). Интерпретационные навыки игроков в целом выше среднестатистических: 20% из них проявили навыки адекватного интерпретирования. Пересказывая содержание игры, дети как главное выделяют ее творческо-созидательный «заряд», этому же, по мнению большинства опрошенных, и учит игра.
        Творческие возможности игры притягивают детей, чьи реакции по большинству показателей выгодно отличаются от приверженцев других компьютерных игр. Большинство участников психологически одобряют спокойный (60,0%) и активный (37,1%) типы поведения; пользуются лексикой, характеризующей морально-нравственные категории (17,1% - активно и 40,0% - иногда). В этой игровой группе преобладают дети, никогда не дравшиеся со своими сверстниками (37,1%), большинство оставшихся дерется редко (54,3%); вэтой же группе больше всего детей, не любящих драться (45,7%) или не знающих, нравится ли им это (25,7%), поскольку не пробовали. 82,9% игроков проявляют целиком толерантные реакции по отношению к своим сверстникам, отличающимся от них по тем или иным характеристикам, окружающий мир видится только положительным для 68,6% игроков.
        Совокупность полученных данных позволяет сделать вывод о том, что игру следует рекомендовать для досуга школьников.
        ДЕТИ И «ЖЕСТКИЕ» РАЗВЛЕКАТЕЛЬНЫЕ ТЕЛЕПРОГРАММЫ.Совсем недавно развлекательные телепрограммы, о которых пойдет речь, были типичны для вещательной политики одного из главных телеканалов страны. В поисках все большего числа аудитории «телекреативщики» проторили дорогу принципиально новым формам развлечения, основанным на «антиценностях», то есть на таких сюжетных ходах, где принципиально важным условием для успеха оказываются отрицательные или спорные, с точки зрения общепринятой морали, поступки или решения участников телевизионных игр и действ. При этом весьма сомнительна нравственная или поучительная нагрузка таких телепередач (ведь на кону деньги, квартиры, личный престиж), скорее это пример игровой и не только игровой удачи, основанной на умении «кинуть», «подставить» партнера, выдать «белое» за «черное» и наоборот.
        Поскольку такие телезабавы дают не только высокие рейтинги, но и большое количество противоречивых откликов и мнений, в том числе утверждения о том, что подобная видеопродукция и в реальной жизни провоцирует некорректное и нетолерантное поведение людей, задачей данного изучения было выявление социального последействия развлекательных телепрограмм: что именно телезрители-школьники (старших классов) после их просмотра запоминают, как интерпретируют, какие эмоции при этом испытывают. Есть ли какая-то взаимозависимость между толерантностью школьников по отношению друг к другу, их коммуникативными навыками и их отношением к подобным телепередачам?
        Для изучения были выбраны популярные развлекательные телепередачи, привлекающие внимание школьников: «Слабое звено», «За стеклом», «Последний герой» (исследование проводилось в 2003г.), в сценариях которых изначально заложена возможность некорректного отношения игроков друг к другу. Выявлялись, с одной стороны, мотивационно-целевая направленность изучаемых телепередач и, с другой - особенности восприятия этих же телепрограмм школьниками: как конкретная телепередача, с ее логическими и эмоциональными «узлами», реализованными в определенном событийном содержании и знаково-символическом воплощении, преломляется в сознании воспринимающего человека.
        Была проведена серия опросов, где школьникам старших классов предлагалось проинтерпретировать названные выше телепрограммы, для того чтобы выявить их интерпретационные навыки, а также рассказать о понравившихся книгах или книге - той, с которой связаны воспоминания раннего детства, и той, которая прочитана недавно.
        Общая тенденция, зафиксированная при изучении восприятия «жестких» развлекательных телепрограмм, такова: в большинстве случаев они оцениваются положительно теми школьниками, которые обнаруживают навыки частично адекватного или неадекватного интерпретирования. Адекватно же воспринимающая группа школьников хотя и знает о существовании таких телепрограмм, либо игнорирует их, либо испытывает по отношению к ним смешанные чувства. В «картинах мира» разных интерпретационных групп школьников развлекательные «жесткие» телепрограммы (и продуцируемые ими образы) получают неодинаковую окраску и, соответственно, стимулируют разные эмоциональные и поведенческие реакции.
        Поскольку в проведенных исследованиях зафиксирована взаимозависимость между степенью толерантности школьников (по отношению к своим сверстникам, отличающимся от них по национальности, вероисповеданию, месту жительства и т.д.), с одной стороны, и их интерпретационными навыками - с другой, можно предположить, что развлекательные телепрограммы, в основе которых лежат некорректные отношения или неэтичные поступки их участников, усугубляют нетолерантные реакции большого числа детей. Экранные ситуации вседозволенности игроков в достижении цели и агрессивности друг к другу служат школьникам, обладающим навыками частично адекватного и неадекватного интерпретирования (а таких - большинство), образцами для подражания, тем более что желание стать участниками подобных игр проявляют в основном представители именно этих интерпретационных групп.
        СОЦИАЛЬНАЯ ДИАГНОСТИКА ТЕЛЕПРОГРАММЫ «ЗА СТЕКЛОМ»
        Это одно из первых так называемых «реалити-шоу», взращенное на отечественном телеполе по зарубежному образцу. Уже в названии просматривается главный момент, направленный на привлечение внимания телезрителя: возможность наблюдать сквозь стекло телеэкрана за чужой жизнью. Драматургический ход предельно прост: группа участников-добровольцев, по условиям действа, изолируется от внешнего мира и живет под наблюдением телекамер. Они знают о наблюдении и потому стараются подать себя в выигрышном свете; но вскоре происходит привыкание к телекамерам, да и играть роль длительное время невозможно. Поэтому истинные характеры участников все же «проявляются» - за этим наблюдают телезрители, которые к тому же могут делать предложения, кому из участников остаться, а кому выйти из игры.
        МОТИВАЦИОННО-ЦЕЛЕВАЯ СТРУКТУРА ТЕЛЕПРОГРАММЫ «ЗА СТЕКЛОМ»
        1-й уровень - интенция (зачем? почему? для чего?): привлечение аудитории к телепрограмме, создание шоу с возможностью «подсматривания» за участниками а) тезис (словесно не выражен):
        - для достижения цели (телепрограмме - привлечь аудиторию, участникам шоу - выиграть деньги, квартиру, получить известность) «все средства хороши».
        2-й уровень (общее содержание):
        а)аргументы:
        - выигрывает тот, кто получает большее одобрение телезрителей и устроителей шоу;
        б)проблемная ситуация:
        - можно выиграть много денег;
        - участники пытаются создать о себе хорошее впечатление;
        - люди все же несовершенны (то, что шокирует и тем самым притягивает телезрителей, - это «проколы» участников или запланированная игра?);
        - самые достойные выигрывают далеко не всегда.
        3-й уровень - второстепенные элементы:
        а)иллюстрации к тезису и проблемной ситуации - жизнь участников телешоу за стеклом (бесстрастная камера).
        4-й уровень - третьестепенные элементы:
        а)общий фон к тезису: комментарии организаторов шоу; результаты голосования телезрителей; монтаж снятого материала, направленный на отбор и подчеркивание «жареных фактов», связанных с раздеванием, сексом, конфликтными ситуациями;
        б)общий фон к проблемной ситуации: реакции участников «действа»;
        в)фоны к фонам: содержание вопросов конкурса, музыкальное сопровождение, оформление студии, реклама вокруг телепрограммы.
        Большинство школьников, обнаруживших высокий уровень коммуникативных навыков, то есть адекватно понимающих «жесткие» условия телешоу, где основная интенциональность связана со стремлением любыми путями, пусть и неэтичными, достичь желаемую цель (телепрограмме - привлечь аудиторию, участникам шоу - выиграть деньги, квартиру, получить известность), как правило, положительных реакций к телепрограмме не проявляли, оценивали ее отрицательно, практически не смотрели и не одобряли тех, кто ее смотрел. Вот одна из реакций: «Программа „За стеклом“ ничему не может научить, она только развращает общество; когда смотрел, испытывал чувство жалости к тем людям, которые в ней участвовали; участником стать не хочу» (школьник, 17 лет). Интересно проследить и другие характеристики «образа мира» этого же испытуемого: любимый литературный герой в детстве Незнайка, потому что он веселый, общительный; самая интересная среди прочитанных в последнее время книг «Мастер и Маргарита»; со своими сверстниками другой национальности и другого вероисповедания дружить согласен; со «скинхедом» - нет; мир вокруг дружелюбный,
приятный, добрый, справедливый.
        Иной оказалась ситуация для тех школьников, для которых подлинная интенциональность телепрограммы осталась понятной лишь частично или вовсе непонятной (речь идет о частично адекватном и неадекватном восприятии). Из анкет: «Программа „За стеклом“ понравилась, очень интересно развиваются особенности взаимоотношений между людьми; когда смотрел, смеялся; участником хотел бы стать» (школьник, 16 лет). Проследим характеристику «образа мира» этого же респондента: любимый литературный герой в детстве Буратино, потому что у него длинный нос; самая интересная книга среди прочитанных в последнее время «Лохотрон для братвы»; дружить согласен со всеми, в том числе со «скинхедами»; мир вокруг недружелюбный, неприятный, несправедливый, плохой.
        Прогнозируемое социальное последействие телепрограммы для школьников, имеющих частично адекватные или неадекватные навыки интерпретирования (и довольных программой), связано со смещением в их сознании границ личностного пространства (как своего, так и других людей). Это усугубляется тем обстоятельством, что взаимоотношения с окружающим миром у многих из них негармоничные и даже конфликтные, а проявленная (на других этапах изучения) степень дружелюбия к сверстникам, чем-то отличающимся от них (другой веры, другой национальности и др.), гораздо ниже, нежели у детей, обладающих адекватными навыками интерпретирования.
        Были, конечно, и промежуточные, не столь явно контрастные реакции школьников по отношению к телепрограмме: это смешанные оценки - «и понравилась, и не понравилась»; неопределенные ответы - «затрудняюсь ответить», причем подобные реакции наблюдались среди представителей всех интерпретационных групп, в том числе среди тех, кто сумел адекватно понять интенциональность коммуникатора. Такая ситуация вынуждала к тревожному прогнозу социального последействия: ведь телеэкран, как известно, обладает притягательностью, а массовые реакции провоцируют так называемое «заражение», стремление подражать, поступать так же, как все.
        Совокупность полученных данных позволяет сделать вывод о том, что телепрограмма нежелательна для просмотра школьниками.
        СОЦИАЛЬНАЯ ДИАГНОСТИКА ТЕЛЕПРОГРАММЫ «СЛАБОЕ ЗВЕНО»
        Драматургия телеигры «Слабое звено» повторяет зарубежный аналог, где телеведущий задает вопросы, выявляющие интеллектуальный уровень игроков, а точнее, их знание ответов на предлагаемые вопросы. Игроки за ответы получают баллы; врамках игры участникам периодически предоставляется возможность высказать свое мнение о том, кто остается в игре и кто уходит (тот, кто выбывает, и есть «слабое звено»). Объективных критериев для выхода из игры нет, поэтому в итоге остаются и выигрывают не те, кто более удачно ответил, а те, кто оказался самым жестоким и коварным.
        МОТИВАЦИОННО-ЦЕЛЕВАЯ СТРУКТУРА ТЕЛЕПРОГРАММЫ «СЛАБОЕ ЗВЕНО»
        1-й уровень - интенция (зачем? почему? для чего?): привлечение аудитории к телепрограмме, развлечение аудитории
        а)тезис (словесно не выражен): для достижения цели (телепрограмме - привлечь аудиторию, игрокам - выиграть деньги) участники игры могут поступать неэтично по отношению друг к другу.
        2-й уровень (общее содержание):
        а)аргументы - выигрывает тот, кто применяет неэтичные приемы;
        б)контраргументы - их нет;
        в)проблемная ситуация:
        - можно выиграть много денег;
        - игроки некорректно относятся друг к другу.
        3-й уровень - второстепенные элементы:
        а)иллюстрации к тезису - игровые ситуации (процесс игры).
        4-й уровень - третьестепенные элементы:
        а)общий фон к тезису: бесстрастное и даже жесткое (по условиям игры) поведение телеведущей;
        б)общий фон к проблемной ситуации: реакции игроков;
        в)фоны к фонам: содержание вопросов конкурса, музыкальное сопровождение, оформление студии.
        Основную мотивационно-целевую направленность телепрограммы, связанную с желанием привлечь аудиторию, и ее основной тезис - оправдание (принятие) и игроками, и самой телепрограммой неэтичных поступков и приемов для достижения целей - поняли 35,8% опрошенных школьников (адекватное восприятие). Интерпретировали частично адекватно содержание телепрограммы 41,2% опрошенных, 22,6% интерпретировали неадекватно.
        Понимание школьниками коммуникативной интенции создателей телепередачи оказалось более высоким, по сравнению, например, с восприятием общественно-политических телепередач. Как показывают исследования, увеличение числа адекватных интерпретаций наблюдается при транслировании художественных произведений, отличающихся высокодуховной, «открытой» интенциональностью, либо - в случае «опускания» коммуникатора до банальностей. Судя по примитивной мотивационно-целевой структуре телепрограммы «Слабое звено», здесь как раз второй случай. Большей части аудитории, понимающей «жесткий» замысел (адекватно воспринимающая группа), телепрограмма не нравится, либо их отношение к ней двойственное: «и да, и нет». Следует отметить, что недовольные есть и среди тех, кто обнаружил навыки частично адекватного и даже неадекватного восприятия: многим телезрителям неприятны алчность игроков, их враждебность друг к другу.
        Однако в данных группах недовольных программой, как и следовало ожидать, оказалось меньше, чем тех, кому программа нравится: большая часть «довольной» аудитории телепрограммы «Слабое звено» - среди частично адекватной и неадекватно интерпретирующей группы.
        Притягательность телепрограммы связана для многих школьников из таких групп с удовлетворением не самых лучших, довольно-таки низменных чувств. Из анкет: «Нравится смотреть высказывания выбывших людей»; «интересно смотреть на неудачи других людей». В последних двух группах представлено и наибольшее число тех, кто хотел бы поучаствовать в подобных играх.
        Большинство опрошенных школьников не связывают основную направленность (адресность) телепрограммы с развлечением или познавательностью. Такое восприятие не удивляет: конкурсные задания, обнаруживающие знания игроков, выполняют в композиции телепрограммы всего лишь роль «общего фона», на котором оказалось возможным реализовать истинную интенциональность передачи, связанную с желанием любой ценой завоевать внимание телезрителя.
        Совокупность полученных данных позволила сделать вывод о том, что телепрограмма нежелательна для досуга школьников.
        СОЦИАЛЬНАЯ ДИАГНОСТИКА ТЕЛЕПРОГРАММЫ «ПОСЛЕДНИЙ ГЕРОЙ-2»
        Телепрограмма представляет собой типичное «реалити-шоу», однако предлагаемые участникам обстоятельства и условия гораздо более сложные и экзотические, чем, например, в программе «За стеклом»: это необитаемый остров, где, для того чтобы выжить, следует добывать пищу, устраивать ночлег и т.д. Периодически на общем собрании «члены племени» дают свои предложения о том, кто выйдет из игры, причем в результате такой «демократии» нередко жертвуют тем, кто был трудолюбивым, находчивым и дружелюбным, а обладатели противоположных качеств, войдя в сговор, напротив, остаются. От игры к игре в задуманную авторами драматургию все больше «вклинивается» драматургия жизни: некоторые из участников, в силу своих личностных качеств, а также, очевидно, под влиянием реальных обстоятельств выживания, стали играть «не по правилам», решив, что главное все же, по словам одного из участников, - «остаться человеком».
        МОТИВАЦИОННО-ЦЕЛЕВАЯ СТРУКТУРА ТЕЛЕПРОГРАММЫ «ПОСЛЕДНИЙ ГЕРОЙ-2»
        1-й уровень - интенция (зачем? почему? для чего?): привлечение аудитории к телепрограмме, создание «жесткого» шоу с элементами экзотики
        а)тезис (словесно не выражен): для достижения цели (телепрограмме - привлечь аудиторию, игрокам - выиграть деньги и получить известность) «все средства хороши».
        2-й уровень (общее содержание):
        а)аргументы - выигрывает тот, кто применяет неэтичные приемы;
        б)контраргументы - в трудной ситуации «на выживание» игроки не всегда могут обойтись без самых сильных, умелых, коммуникабельных, дружелюбных;
        в)проблемная ситуация:
        - можно выиграть много денег, стать известным;
        - в экстремальных условиях выжить и «сохранить лицо» непросто;
        - игроки подчас некорректно относятся друг к другу. 3-й уровень - второстепенные элементы:
        а)иллюстрации к тезису и аргументам - игровые ситуации (тесты для команд и игроков);
        б)иллюстрации к контраргументам («человеческие» проявления в поведении игроков).
        4-й уровень - третьестепенные элементы:
        а)общий фон к тезису и аргументам: условия игры, сообщаемые ведущим;
        б)общий фон к проблемной ситуации, аргументам и контраргументам: реакции игроков;
        в)фоны к фонам: экзотическая природа.
        Перечисляя положительные моменты встречи с телепрограммой, многие телезрители отмечают ее познавательность, считают ценным для себя знакомство с экзотикой, с поведением людей, оказавшихся в экстремальных ситуациях.
        Довольно-таки примитивный замысел создателей телепрограммы от игры к игре усложняется и совершенствуется благодаря участникам: непростые условия выживания побуждают некоторых из них игнорировать заданные установки и на общих собраниях «племени» голосовать, исходя не из желания «подставить» ближнего, а из объективной оценки вклада соплеменника в общий процесс выживания. В результате жесткий» замысел телепрограммы «смягчается», а некоторая противоречивость в мотивации участников создает дополнительную интригу, что в комплексе порой поднимает телепрограмму до художественного уровня.
        Большинство положительных реакций по отношению к телепрограмме проявляют зрители таких групп, которые интерпретируют частично адекватно или неадекватно, - для этих групп «жесткость» телепрограммы практически «перекрыта» экзотикой, конкурсами, приключениями и т.д. Поэтому вряд ли стоит говорить об отрицательном социальном последействии восприятия телепрограммы для этих групп школьников.
        Среди телезрителей, обнаруживших адекватное восприятие, положительных реакций по отношению к программе оказалось очень мало, большинство реакций смешанные: «и да, и нет». Поскольку недовольство этой группы зрителей связано именно с «жесткостью» программы, отрицательное социальное последействие в связи с восприятием телепрограммы у этой группы школьников также не прогнозируется. (Очевидно, речь все же должна идти не о степени «вредности» или нейтральности развлекательных телепрограмм, а о степени их прямой направленности - на утверждение преимуществ таких качеств личности, как дружелюбие, терпимость и т.п.)
        Совокупность полученных данных позволила сделать вывод о том, что телепрограмму можно рекомендовать для досуга школьников.
        ДЕТИ И ГАРРИ ПОТТЕР
        Книги Д. Роулинг о Гарри Поттере широко известны в детской среде. Однако уже на уровне простого наблюдения обнаруживаются резко противоположные реакции школьников по отношению к этим книгам и их героям. Противоречивыми оказались и реакции специалистов по детской литературе, участвовавших в поиске толерантно ориентированной литературы[92 - См.: Загорулько Е. Ю. В поисках толерантно ориентированной литературы для детей // Дети и проблемы толерантности. Сб. научно-методических материалов / Отв. редактор Т. 3. Адамьянц. М.: ИС РАН, 2003. С.71 -75.]: часть экспертов полагает, что эти книги с искомыми качествами заслуживают рекомендаций для детского чтения; другая часть считает, что они противодействуют воспитанию толерантности, и детей от них следует уберегать. Так как эти популярные книги (а также созданные по их мотивам фильмы, игры, игрушки) стали характерной частью той социокультурной среды, в которой живут и развиваются современные дети, было принято решение проследить социальное последействие «встречи» с ними школьников.
        МОТИВАЦИОННО-ЦЕЛЕВАЯ СТРУКТУРА КНИГИ Д. РОУЛИНГ «ГАРРИ ПОТТЕР И ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ»
        1-й уровень - интенция (зачем? почему? для чего?): «да здравствует волшебство!» (волшебство дает возможность борьбы со злом, противостояния обыденности, уводит в чудесный мир приключений и благородных поступков)
        а)тезис (словесно не выражен): лучше быть волшебником, чем обычным человеком;
        б)тезис (словесно не выражен): лучше быть добрым волшебником;
        в)тезис: добро побеждает зло.
        2-й уровень (общее содержание):
        а)аргументы к тезисам - чудесные события с Гарри Поттером; злые волшебники оказываются побежденными;
        б)контраргументы к тезису - родственники, противодействующие превращению Гарри Поттера в волшебника, показаны как отрицательные герои (других контраргументов практически нет);
        в)проблемная ситуация:
        - в мире много несправедливости, зла;
        - в мире существуют справедливость, дружба, порядочность, благородство и, главное, волшебство.
        3-й уровень - второстепенные элементы:
        а)иллюстрации к тезису и проблемной ситуации: злой волшебник убил родителей Гарри Поттера; Гарри Поттеру и его друзьям постоянно противостоят злые силы; «добрые силы» и добрые побуждения в результате тяжелой борьбы одерживают верх.
        4-й уровень - третьестепенные элементы:
        а)общий фон к тезису: сказочные обстоятельства - дворец, трехголовая собака, кентавр, философский камень, необычные игры и занятия воспитанников школы волшебников и т.д.
        При анализе основное внимание было обращено на реакции детей, различающихся навыками интерпретирования. Среди школьников, интерпретирующих адекватно, отрицательных реакций на это произведение не наблюдалось совсем. Отметив волшебную направленность книги, такая группа детей принимает ее за некий условный ход, авторский прием, позволяющий перебросить «мостик» от повседневности к чудесным приключениям вокруг идей добра и зла. Для адекватно воспринимающей группы детей встреча с Гарри Поттером дает позитивный социальный результат (дети еще раз убеждаются, что добро побеждает зло). Очевидно, именно это и имеют в виду те эксперты, которые считают книгу полезной для детского досуга (ориентируясь на собственное прочтение).
        Однако восприятие далеко не всех детей совпадает с восприятием экспертов. Так, частично адекватные и - тем более - неадекватные интерпретационные группы детей до таких «высоких материй», как борьба добра и зла, не поднимаются. В их «картинах мира» толпятся и нагромождаются друг на друга сюжетные перипетии, подкрепленные их собственными фантазиями и размышлениями о том, хорошо ли быть волшебником. Для огромного числа школьников (поскольку интерпретационные навыки большинства детей частично адекватные и неадекватные) книги о Гарри Поттере - либо «щекочущее нервы» развлечение, либо своего рода информационное потрясение: ребенок встречается с шокирующими его мировосприятие сведениями, претендующими на то, чтобы в корне изменить его представления о мире, о роли в нем обычного человека, а также о способах противостояния злу. Поскольку Гарри Поттер для большинства детей стал любимым героем, образцом для подражания, то моральный выбор - становиться ли им, если вдруг это станет возможным, волшебниками, магами, колдунами (со всеми вытекающими отсюда последствиями) - так же, как и перед Гарри Поттером,
стоять не будет.
        Есть небольшая группа детей, для которых мир волшебства по каким-либо причинам (например, религиозным) не оказывается притягательным, они проявляют резко отрицательное отношение к книге и ее героям - настолько, что категорически отказываются обсуждать ее в процессе анкетирования и неодобрительно отзываются о тех, кто ее любит. Социальный результат популярности книги - это «раскол», раздражение, недружелюбные отношения в детской среде.
        Социальное последействие книги, следовательно, неоднозначное, в зависимости от того, насколько развиты коммуникативные навыки читателя и насколько он внутренне готов «поставить барьер» между собой и сказочной реальностью, получая при этом удовольствие от сюжетных перипетий. Соответственно, и рекомендации о том, советовать или нет эту книгу для чтения детям, также не могут быть однозначными. Но даже при адекватном прочтении авторской интенциональности за проблемой восприятия «Гарри Поттера» встает гораздо более глобальная проблема. Она связана с мерой допустимости и социальной целесообразностью широкого «вторжения» в мир современного ребенка информации оккультного толка, пусть в сказочной или несколько модифицированной форме, уводящей подрастающее поколение от задач внутреннего, духовного совершенствования (а именно такое действие оказывают народные и традиционные, классические сказки) к задачам обретения тайных знаний и навыков. Многие современные дети в своих представлениях видят себя не Золушками и Принцами, как это было с их родителями, а волшебниками, колдунами, ведьмами, мечтают о
неограниченной власти и могуществе. Поскольку коммуникативные навыки таких детей в основном либо частично адекватные, либо вовсе неадекватные, частная, казалось бы, проблема содержания детских фантазий вырастает в социально значимую проблему.
        §16. Социальные технологии изучения имиджа [См.: Адамьянц Т. З. От имиджа к рейтингу // Журналист. 2006. №1. С.40 -42.]
        Стало традицией к концу очередного года выявлять реакции телезрителей по отношению к телезвездам - профессионалам телеэкрана. Так, в конце 2005г. специально отобранной группе телезрителей - тем, которые знают, любят телевидение и посвящают телепросмотрам немало времени, предложили тест «Процессы памяти». Это один из вариантов качественного изучения взаимоотношений в системе «телевидение-телезритель», позволяющий составить представление о степени биологичности информационной среды, создаваемой телевещанием, и охарактеризовать ожидания и предпочтения взыскательных телезрителей, проявляющиеся в процессе общения с профессионалами экрана. Можно сопоставить полученные результаты за ряд лет, образно говоря, проследить особенности прохождения телезвезды по телевизионному небосклону.
        Участников эксперимента попросили вспомнить фамилии людей, которые появляются (когда-либо появлялись) на телеэкранах как профессионалы, - телеведущих, телекорреспондентов и т.д. При этом нельзя было советоваться друг с другом, пользоваться опубликованными программами телепередач и т.д. При желании можно было обозначить свое отношение к тому человеку, кого вспоминали, - симпатии или антипатии. Называли телезрители и тех людей, которые в силу каких-то причин на телеэкранах уже не появляются, но остались в их памяти. Факт вспоминания говорит о том, что телевизионный образ, или, как сегодня чаще говорят, имидж, запечатлен в активной памяти зрителя (как правило, каждый из нас знает гораздо больше информации, чем может вспомнить за короткий срок, и поэтому после окончания эксперимента его участники удивлялись тому, что кого-то не вспомнили, то есть забыли).
        Анализ результатов подсчета данных о реакциях телеаудитории - увлекательное и волнующее занятие: кто-то из профессионалов экрана остается в памяти телезрителей (те, чьи фамилии вспоминают), кого-то при этом называют любимыми, а кого-то не любят.
        Весьма значимая позиция первого в перечне фамилий (того, о ком вспоминают ранее других). В сознании человека, как правило, сначала возникает или самый любимый, приятный образ, или, наоборот, - нелюбимый, неприятный. В 2005г. часто первым в полученных анкетах был упомянут В. Соловьев, причем со знаком «плюс». В числе первых и даже самым первым в этом же году нередко называли и А. Малахова, но рядом с его фамилией не только плюсы, но и минусы…
        В «картинах звездного неба» значительного числа людей телезвезды нередко объединены в некие группы, можно сказать - в «созвездия»; например, «кучно» вспоминают тех, кто сообщает новости, ведет аналитические программы, а также юмористов, спортивных комментаторов, телепутешественников, любителей природы, животных, кулинарии и т.д. Первый из тех, кого «выдает на поверхность» память телезрителя, очевидно, - наиболее значимый в его представлениях, он «тянет» за собой воспоминания о других профессионалах телеэкрана, работающих в аналогичных жанрах. Еще более устойчивая взаимосвязь персоналий в памяти телезрителей наблюдается в случаях совместного участия нескольких телезвезд в творческом проекте, в жизненных или скандальных ситуациях, ставших достоянием гласности. В одной связке, например, часто называли в 2005г. Е. Хангу, Д. Борисову и Е. Ищееву. Жесткой закономерности в данном случае, однако, не было: порядок следования фамилий этих теледив менялся, так же как и проявленные симпатии и антипатии телезрителей.
        Хотя вспоминают телезрители большей частью почти всех подряд, говорить об их всеядности или гипертрофированной толерантности не приходится: сложившееся определенное отношение к профессионалам телеэкрана встречается намного чаще, нежели отношение нейтральное, «никакое». Как и в реальности, одни звезды «сияют» и при этом или радуют, притягивают, или, наоборот, раздражают; другие чуть заметно мерцают и порой даже непонятно - а есть ли вообще такая телезвезда? Бывает и так: человек в эфире появляется регулярно, причем во время, которое называется прайм-тайм, а в памяти телезрителей для этого человека места не нашлось.
        Приведенные ниже данные отражают реакции 120 телезрителей, проживающих в Москве и Подмосковье и обнаруживших, во-первых, стойкий интерес к телевидению и, во-вторых, высокий уровень телевизионной компетенции, что позволяет рассматривать их как единую группу условных экспертов. (Нижний барьер приведенных здесь рейтинговых данных ограничен 5%.)
        РЕЙТИНГ ПОПУЛЯРНОСТИ (ВСПОМНИЛИ), 2005Г.
        Малахов А. - 85%
        Соловьев В. - 75%
        Ханга Е. - 73,3%
        Канделаки Т., Познер В. - 66,7%
        Собчак К. - 65%
        Парфенов Л. -63,3%
        Борисова Д., Якубович Л. - 60%
        Дибров Д. - 58,3%
        Галкин М. - 56,7%
        Масляков А. - 53,3%
        Милявская Л. - 43,3%
        Пушкина О. - 41,7%
        Нагиев Д. - 40%
        Бондарчук Ф., Дроздов Н., Малиновская М. - 38,3%
        Сорокина С, Ищеева Е. - 35%
        Дубовицкая Р., Киселев Е., Максимовская М., Сванидзе Н., Стриженовы Е. иА. - 31,7%
        Андреева Е., Гордон А.,Ларсен Т., Листьев В., Уткин В. - 28,3%
        Лысенков А., Петросян Е., Толстая Ф. - 25%
        Александр Анатольевич, Бородина К., Макаревич А., Рост С. - 21,7%
        Гусев В., Кучера О., Миткова Т., Пивоваров А., Ургант И., Фоменко Н., Швыдкой М. - 20%
        Агалакова Ж., Комолов А., Мамонтов А. - 18,3%
        Крылов Д. - 16,6%
        Осокин М., Трахтенберг Р. - 15%
        Вацуева А., Радзинский Э., Шелест О., Шендерович В. - 13,3%
        Бордовских Ю., Верник И., Доренко С., Пельш В., Шарапова А. - 11,7%
        Астахов П., Вульф В., Караулов А., Киселев Д., Лобков П., Лошак А., Мацкявичус Э., Новоженов Л., Федорова О., Ширвиндт М. - 10%
        Малышева Е. - 8,3%
        Комиссаров В., Крюк Б., Литвинова Р., Любимов А., Млечин Л., Набутов К., Невзоров А., Олейников И., Стоянов Ю., Супонев С., Усачев И., Флярковский В., Чурикова Я., Шустер С., Ярмольник Л. - 6,6%
        Маслаченко А., Меньшова Ю., Шац М. - 5%.
        РЕЙТИНГ ТЕЛЕЗРИТЕЛЬСКИХ СИМПАТИЙ (ПОЛЬЗОВАЛИСЬ ЛЮБОВЬЮ), 2005Г.
        Соловьев В. - 55%
        Парфенов Л. -45%
        Канделаки Т. - 36,7% Масляков А. - 35%
        Дроздов Н. - 31,7%
        Дибров Д. Данга Е. - 30%
        Галкин М., Листьев В., Малахов А. - 25%
        Познер В. - 23,3%
        Бондарчук Ф., Якубович Л. - 20%
        Пушкина О., Собчак К., Сорокина С, Уткин В. - 18,3%
        Ларсен Т., Стриженовы Е. иА. - 16,6%
        Андреева Е., Комолов А., Максимовская М., Малиновская М., Пивоваров А., Сванидзе Н., Ургант И. -15%
        Александр Анатольевич, Киселев Е., Нагиев Д., Толстая Ф. - 13,3%
        Ищеева Е., Макаревич А., Мамонтов А., Осокин М., Фоменко Н. - 11,7%
        Гусев В., Кучера О., Милявская Л., Швыдкой М. - 10%
        Агалакова Ж., Борисова Д., Гордон А., Крылов Д., Лошак А., Миткова Т. - 8,3%
        Бородина К., Лысенков А., Новоженов Л., Рост С. - 6,6%
        Астахов П., Вацуева А., Кожухов М., Малышева Е., Меньшова Ю., Радзинский Э., Супонев С., Федорова О. - 5%.
        РЕЙТИНГ ТЕЛЕЗРИТЕЛЬСКИХ АНТИПАТИЙ (НЕ ПОЛЬЗОВАЛИСЬ ЛЮБОВЬЮ), 2005Г.
        Малахов А. - 40%
        Борисова Д. - 30%
        Собчак К. - 28,3%
        Дубовицкая Р. - 23,3%
        Нагиев Д., Познер В. - 20%
        Дибров Д., Милявская Л., Ханга Е., Якубович Л. - 18,3%
        Галкин М. - 15%
        Ищеева Е., Киселев Е., Петросян Е. - 11,7%
        Гордон А., Канделаки Т., Пушкина О., Швыдкой М. - 10%
        Доренко С., Рост С, Стриженовы Е. иА. - 8,3%
        Комиссаров В., Малиновская М., Пельш В. - 6,6%
        Агалакова Ж., Вацуева А., Вульф В., Кикнадзе К., Кучера О., Лысенков А., Миткова Т., Парфенов Л., Радзинский Э., Сванидзе Н., Сорокина С., Трахтенберг Р., Усачев И., Уткин В., Шарапова А. - 5%.
        Прежде всего взгляд устремляется к верхушкам «ступеней» рейтингов: кто из телезвезд оказался самым запоминаемым (популярным), кто и в какой мере пользовался одобрением телезрителей и кому следует посочувствовать, потому что его телевизионный образ (имидж) отторгался каким-то числом телезрителей. Особо следует подчеркнуть, что в любых случаях речь идет не о самом человеке - только об его имидже.
        Далее замечаешь, что одна и та же фамилия может фигурировать в разных рейтингах. Это вполне объяснимо: в рейтинг популярности попадают все, кого вспоминают; если же при этом участник эксперимента пожелал проявить свои симпатии, то для этого также есть соответствующий учет. Аналогично появляется и рейтинг телезрительских антипатий. Понятно, что «точки отсчета» в двух последних рейтингах с противоположным знаком: чем телезвезда оказывается выше в рейтинге симпатий, тем это для нее престижнее; врейтинге же антипатий лучше оказаться как можно ниже. Еще лучше вообще здесь не оказываться, а значиться только в рейтингах популярности и симпатий, как это, например, удалось (2005) Е. Андреевой, С. Брилеву, Н. Дроздову, А. Комолову, М. Кожухову, П. Лобкову, А. Майорову, Е. Малышевой, А. Мамонтову, Э. Мацкявичусу, А. Маслякову, Ю. Меньшовой, К. Набутову, Л. Новоженову, И. Олейникову, М. Осокину, А. Пивоварову, Ю. Стоянову, Ф. Толстой, О. Федоровой, С. Шустеру. Вспоминая этих телезвезд, участники эксперимента часто ставили рядом с их фамилией знак «плюс» и ни разу - «минус».
        Тот, кто хотя бы бегло взглянул на цифры в рейтингах, очевидно, заметил, что показатели популярности (частота вспоминаний) не совпадают с показателями проявленных симпатий: телезрительская любовь, как и любовь вообще, возникает только в силу определенных обстоятельств. Назвать эти обстоятельства помогает комплексный междисциплинарный исследовательский подход, выявляющий мотивационно-целевые доминанты общения телезвезды с аудиторией (зачем, почему, с какой целью происходит общение; самое главное, что именно человек на телеэкране стремится передать, выразить, сообщить другим). Многочисленные эксперименты показывают, что эта доминанта и определяет особенности «прочтения» телезрителем телевизионного имиджа, а также особенности эмоционального реагирования (любовь, неприятие, равнодушие и т.д.).
        В 2005г., как и в другие годы[94 - См.: Адамьянц Т. З., Шилова В. А. В поисках телезрительских симпатий. М.: ИС РАН, 2004.], уважением и любовью взыскательных телезрителей пользовались те профессионалы телеэкрана, которые брали на себя роль выразителей общественного мнения, взвешенной, определенной позиции, ориентированной на общезначимые ценности, на общепринятые морально-нравственные нормы (при этом важно не скатиться к нравоучениям и банальностям). Позитивные реакции людей всегда вызывают глубокие знания, высокий профессионализм человека на экране, дружелюбная и в то же время ненавязчивая манера общения (и с аудиторией, и с гостями студии).
        Взыскательный телезритель, который «прочитывает» именно такие характеристики имиджа, воспринимает человека по ту сторону экрана как друга, партнера по общению и практически не обращает внимания на его фигуру, модна или нет его одежда и т.д. Такое отношение дорогого стоит! Ожидания телезрителя, однако, остаются все теми же: незыблемость той самой мотивационно-целевой доминанты, которая привела к любви и уважению. Но стоит этой доминанте измениться (а в телевизионной реальности это происходит сплошь и рядом: меняются жизненные и творческие ориентиры, наконец, люди просто устают, выдыхаются), как симпатии и любовь миллионов меркнут, уходят… В начале 90-х годов самыми популярными и в то же время самыми любимыми были А. Невзоров и В. Молчанов; впоследующие годы на верхушках рейтинговых симпатий побывали Е. Киселев, Л. Якубович, С. Сорокина, Т. Миткова, Л. Парфенов. Меняются мотивы и цели общения телезвезды с аудиторией - меняется и «прочтение» имиджа, изменяются и позиции в рейтингах. Если мотивы и цели остаются прежними (в представлении телезрителя) - прежними остаются и его реакции. Так, например, Л.
Парфенов на телеэкране в 2005г. практически отсутствовал, а в рейтингах он продолжал занимать завидные позиции.
        Какие могут быть соображения о степени диалогичности информационной среды, созданной телевещанием в 2005г.? Можно ли ее назвать диалогической, если, как свидетельствуют цифры, отрицательный баланс числа телезрительских реакций у многих популярных телезвезд «перевешивал» положительный: 40% антипатий и 25% симпатий по отношению к А. Малахову; 30% антипатий и 8,3% симпатий по отношению к Д.Борисовой; 23,3% антипатий и 1,7% симпатий по отношению к Р. Дубовицкой; 20% антипатий и 13,3% симпатий по отношению к Д. Нагиеву; 11,7% антипатий и 3,3% симпатий по отношению к Е. Петросяну; 8,3% антипатий и 6,6% симпатий по отношению к С. Росту; 28,3% антипатий и 18,3% симпатий по отношению к К. Собчак; 6,5% антипатий и 0% симпатий по отношению к В. Пельшу? Это одна из причин раздражения телезрителей, фиксируемая в этот период многими социологическими исследованиями, их недоверия к телевидению вообще.
        В утешение телезвездам и их поклонникам, узнавшим из приведенных выше рейтингов не совсем приятные для себя сведения, напомним, что здесь были приведены данные о реакциях только одной, но самой взыскательной группы телезрителей.
        Бесспорно одно: и телеканалам, и телезвездам следует учитывать реакции всех групп аудитории и особенно тех, кто знает и любит телевидение, и искать пути не только к коммерческой или личной выгоде, но и к совершенствованию.
        §17. «Горка понимания» (фрагменты занятий с детьми по развитию коммуникативных навыков) [См.: Адамьянц Т.З. Диалог как основа толерантности: Учебная программа и методическое обеспечение. М.: ИС РАН, 2005; Адамьянц Т.З. Добрая книга для чтения и обсуждения с детьми старшего дошкольного возраста. М.: Просвещение, 2007.]
        Занятия представляют собой адаптированный для восприятия детей вариант знакомства с мотивационно-целевой структурой текста. Это «горка понимания», на вершину которой (к интенции) при обсуждении того или иного текста следует взобраться по ступеням (уровням, коммуникативным программам). Чтобы обозначить успехи обучающихся в подъеме на «горку понимания», предварительно проводится опрос-интервью.
        Именно с учетом успехов в подъеме на «горку понимания» при интерпретировании сказок, телепрограмм, компьютерных игр и т.д. ипроходят занятия, направленные на развитие коммуникативных навыков детей (которые тут же начинают называть себя скалолазами). В процессе обсуждений отмечаются успехи ребенка в «подъеме», исходя из его ответов на вопрос о том самом главном, что хотел сказать автор. В тех случаях, когда в обсуждении участвуют несколько детей, целесообразно предложить соревнование, устроить вариант дискуссии, с указанием успешности каждого в «продвижении» к основному смыслу.
        Таким образом, вместо дидактических поучений ребенку предлагается оригинальная интеллектуальная игра, в которой он может участвовать при любой начальной степени постижения авторских целей и мотивов, возвращаться к ней снова и снова. Результатом таких обсуждений окажется развитие качества сознания, ментальных способностей ребенка.
        Мотивационно-целевая доминанта (или равнодействующая мотивов и целей общения) находится на вершине «горки понимания». Это и есть то самое главное, что хотел сказать, выразить автор, именно здесь основной смысл произведения. Все остальные уровни мотивационно-целевой структуры («ступени») ведут к ней (заявляют, доказывают, подтверждают или опровергают, иллюстрируют, создают настроение и т.д.). Для того чтобы видеть, понимать эту взаимозависимость, требуются соответствующие навыки, особого рода тренированность, приводящая не к широко распространенному линейному восприятию, а к восприятию объемному, при котором не только запоминается содержание (о чем?), но и улавливается замысел, намерение, интенциональность (зачем? для чего? почему?).
        Некоторые дети, возможно, сразу назовут, что в предложенном тексте то самое главное, что хотел сказать автор. В таком случае правомочно говорить о врожденных предпосылках к адекватному пониманию, о творческой, диалогической атмосфере в семье или коллективе. Стратегия обсуждения для таких детей состоит в подтверждении их выводов, личностных приоритетов при коллективном обсуждении, а также в детализации коммуникативных «механизмов», способствующих донесению авторского замысла (на основе «горки понимания»).
        Стратегия обсуждения для другой, более многочисленной группы детей, которая не может сразу назвать смысловые доминанты, строится как предложение к совместному поиску, спорам, размышлениям, предположениям. Вектор пути к вершине мотивационно-целевой структуры (к смыслу) для любых групп аудитории ориентирован снизу вверх, с учетом содержащихся в тексте проблемных ситуаций, а также логических компонентов, фактов, событий, подробностей, эмоций, художественных особенностей. Это тот вариант понимания, который соотносится с понятием апдукция (рассуждение от следствия к посылке). Философ и математик Чарльз Пирс назвал апдукцию гипотезой, возникающей как озарение. Моменты «озарения», постижения того самого главного, что хотел сказать автор, нередко можно наблюдать во время занятий: у некоторых детей расширяются зрачки глаз, меняется цвет лица, они явно получают интеллектуальное и творческое удовольствие.
        Обсуждение строится как выдвижение, проверка и опровержение гипотез относительно того, что является в тексте самым главным (что, кроме сказочных историй, хотел сказать, передать, выразить автор). Гипотеза проверяется неоднократными ментальными (в индивидуальном сознании или в процессе совместных обсуждений) перемещениями по мотивационно-целевой структуре произведения до тех пор, пока выдвинутое предположение не подтвердится на всех уровнях структуры. Использование «горки понимания» помогает сделать процесс поиска смысла и доказательности выдвинутого предположения наглядным и доступным.
        ФРАГМЕНТ ЗАНЯТИЙ СО ШКОЛЬНИКАМИ 2 КЛАССА
        Посмотрим, как вам удалось взобраться на «горку понимания» при пересказе сказки «Золотой ключик, или Приключения Буратино». То, что здесь самое главное, зачем, почему, для чего, написал ее автор, находится на вершине. Все остальные уровни, необходимые для того, чтобы донести это самое главное, нарисуем как ступеньки или как уступы, ведущие к вершине. Вот эта «горка понимания» со ступеньками (см. рис.7).
        В анкете был такой вопрос: хотел ли сказать своим читателям автор что-либо еще, кроме истории о деревянном человечке? Посмотрим, как вы ответили на этот вопрос, кто и как забирался на «горку понимания».
        Сейчас вы увидите, что забраться на самую верхушку нелегко, даже если это хорошо известная сказка.
        №1. (КАТЯ 3.)
        - Катя, что ты ответила?
        - Не помню.
        - Она ничего не написала; здесь, после вопроса, в анкете у нее осталось пустое место. Она даже и не попыталась посмотреть на нашу «горку понимания», может быть, даже и не заметила, что горка была.
        №2. (ДИМА Г.)
        - Что ответил ты, Дима? (Дима спрятался за портфель.)
        - Забыл…
        - Вот его анкета, он написал: «нет». То есть он подошел к «горке понимания», посмотрел на нее, но забираться на нее не стал, может быть, не смог или не захотел. Поэтому он и забыл, что именно написал в анкете: помнить-то нечего.
        №3. (СЕРГЕЙ А.)
        - Что написал Сергей?
        - Не помню.
        - Он написал: «Чтобы мы делали чудаков с длинными носами». Ребята, как вы считаете, именно это то самое главное, что хотел сказать своим читателям автор? Нет? Сергей, скорее всего, решил пошутить, и мы даже улыбнулись, но в результате на «горку понимания» он тоже нисколько не забрался.
        №4. (ДАНЯ Ф.)
        - Что написал Даня? Он тоже не помнит? Он написал, что «из полена можно сделать человека». Ребята, как вы считаете, это то самое главное, что хотел сказать автор? Нет? В результате на «горку понимания» Даня тоже не взобрался.
        №5, 6. (ОЛЕГ Д. ИДИМА К.)
        - Что написали Олег и Дима? Не помните? Вы оба написали: «да». И это - все. Если продолжить нашу игру, можно сказать, что они подошли к «горке понимания», посмотрели на нее, увидели, что она крутая, высокая, что там, наверху, что-то есть, но что именно, не стали рассматривать и забираться на нее тоже не стали.
        №7. (ЯНА Н.)
        - Что написала Яна? Она написала: «Чтобы ребята хорошо себя вели».
        РИС.7. Варианты интерпретирования школьниками 2 -4 классов сказки А. Н. Толстого «Золотой ключик, или Приключения Буратино»
        - Ребята, как вы считаете, это то самое главное, что хотел сказать автор? Да, такая мысль у него, бесспорно, была, но не только это он хотел сказать своим читателям, не правда ли? Есть что-то еще, что пока не названо. И все же скажем Яне, что она молодец и обозначим ее место на «горке понимания», примерно, посредине.
        №8. (НАСТЯ Я.)
        - Что написала Настя? Она написала: «Учил не уходить с другими людьми». Да, Буратино ушел с Котом и Лисой, и отсюда начались его неприятности и беды. И Настя, наверное, слышала от взрослых наставления о том, что не надо уходить с чужими людьми. Ребята, это самое главное, что хотел сказать автор? Есть ли что-то еще, что пока никем не названо? Что-то есть еще? Отметим то место на «горке понимания», куда забралась Настя. Тоже примерно, середина.
        №9,10. (ДЕНИС Т. ИЛЁНЯ X.)
        - Денис и Лёня, вы помните, что написали в анкете? Вспомнили? Их ответы сходные и потому их позиции на «горке понимания» рядом. Денис написал, что «не надо быть жадным», а Лёня даже привел пословицу: «много хватать - свое потерять». Кто был жадным? Все отрицательные персонажи, которых мы не любим, были жадными. И они в конце концов проиграли, многое потеряли. Поэтому, вероятно, автор действительно хотел сказать то, что написали в анкетах и Денис, и Лёня. Но хотел ли автор сказать что-то еще? Считаете, что хотел? Обозначим место на «горке понимания», куда забрались Денис и Лёня. Это уже близко квершине, но еще не вершина.
        №11,12. (МАРК П. ИЛЕРА З.)
        - Что написали Марк и Лера? (Дети, дающие адекватные или близкие к адекватным интерпретации, как правило, помнят, что именно они написали в анкете, либо мыслительный процесс вновь приводит их к полученному прежде результату. Следует эту особенность использовать, например, сказать, что те, кто хорошо подумал, не забывают о том, как отвечали.)
        - Что надо быть умным и щедрым (Марк).
        - Надо быть очень ловким и умным, а еще добрым и ценить друзей (Лера).
        - Это то главное, что хотел сказать автор? Где место на «горке понимания», куда забрались Марк и Лера? Вершина или почти вершина? Согласны ли вы, что Лера все-таки оказалась немного выше?
        №13. (КСЮША Т.)
        - А теперь вопрос Ксюше. Скорее всего, она тоже помнит, что написала в анкете.
        - Помню. Что добро всегда побеждает зло.
        - Кто выше всех забрался на «горку понимания»? Кому дадим приз? Кого сегодня назовем мудрыми, понимающими, что же именно то самое главное, что хотел передать своим читателям автор?
        Развивает коммуникативные навыки, позволяет судить о качестве «картин мира», а заодно служит и воспитательным целям анализ реакций в игровых ситуациях: у ребенка можно, например, узнать, роль какого персонажа из известных мультфильмов, сказок и т.д. была бы для него приемлема, а после выбора предложить дать характеристику этому персонажу: он какой?
        Очередность подачи материала происходит по принципу «спускаемся с горки», на которую взбирались на предыдущих занятиях при анализе интерпретаций предложенного текста: сначала сообщаются варианты ответов тех, кто забрался на самую вершину, затем - вниз, по нисходящей. Для эффективного занятия можно использовать схематичный рисунок «горки понимания» и хотя бы приблизительно указывать ту позицию, на которую «поднялся» каждый обучающийся при характеристике того или иного образа (см. рис.7).
        ФРАГМЕНТ ЗАНЯТИЙ
        №13. (КСЮША Т.)
        - Какие роли выбрала для себя Ксюша (при пересказе сказки «Золотой ключик…» она забралась на самую вершину «горки понимания»)?
        В сказке «Винни-Пух…» она Ослик, который умный; в сказке о Маугли она пантера Багира, которая храбрая; в сказке «Ну, погоди!» она Заяц, который добрый. Кроме того, ей хотелось бы оказаться и в роли Гарри Поттера, который, как она считает, храбрый, смелый, добрый. Оценим, поняла ли Ксюша и на этот раз самое главное в образах своих любимых персонажей. Согласны ли вы, что Ослик, пантера Багира и Заяц такие, как их охарактеризовала Ксюша? Это их самые главные черты или есть еще другие, тоже главные? Согласны ли вы, что Ксюша во всех случаях удачно взбиралась на «горку понимания»? Теперь подытожим, какие черты характера нравятся Ксюше, можно сказать, что она сама для себя их выбрала: умная, храбрая, добрая, смелая, еще раз добрая.
        №12. (ЛЕРА З.)
        - Какие роли выбрала для себя Лера (при пересказе сказки «Золотой ключик…» она была высоко на «горке понимания», почти на вершине)?
        В сказке «Винни-Пух…» она Винни-Пух, который толстый и смешной; в сказке о Маугли она вожак волчьей стаи Акела, который старый и мудрый; в сказке «Ну, погоди!» она Заяц, который умный и хитрый. Кроме того, ей хотелось бы оказаться и в роли Скуби-Ду из одноимённого мультфильма, который, как она считает, смешной. Оценим, поняла ли Лера главное в образах своих любимых персонажей. Согласны ли вы, что они такие, как их охарактеризовала Лера? Это их самые главные черты или есть еще, другие, также главные? Согласны ли вы, что Лера и на этот раз удачно взбиралась на «горку понимания»? Или все же остались какие-то важные позиции, которые Лера, может быть, не поняла, не заметила? Теперь подытожим, какие черты характера нравятся Лере, можно сказать, что она сама их для себя выбрала: толстая, смешная, мудрая, умная, хитрая, опять смешная.
        №11. (МАРК П.)
        - Какие роли выбрал для себя Марк (при пересказе сказки «Золотой ключик…» был высоко на «горке понимания», но несколько ниже Ксюши и Леры)?
        В сказке «Винни-Пух…» он Тигра, у которого острые клыки; в сказке о Маугли он пантера Багира, которая добрая; в сказке «Ну, погоди!» он Заяц, который быстрый. Кроме того, ему хотелось бы быть таким, как артист Жан-Клод Ван Дамм, который в своих ролях мужественный, мудрый и сильный. Оценим, понял ли Марк самое главное в образах своих любимых персонажей. Согласны ли вы, что они такие, как их охарактеризовал Марк? Это их самые главные черты или есть еще, другие, тоже главные? Согласны ли вы, что Марк во всех случаях удачно взбирался на «горку понимания»? У всех ли персонажей он называл самые главные характеристики? Где его место на горке?
        Теперь подытожим, какие черты характера нравятся Марку, можно сказать, что он сам для себя выбрал: острые клыки, добрый, быстрый, мужественный, мудрый и сильный. Марк, согласен с таким набором?
        №10. (ЛЁНЯ X.)
        - Какие роли выбрал для себя Лёня (середина «горки понимания» при пересказе сказки «Золотой ключик…»)?
        В сказке «Винни-Пух…» он Винни-Пух, который хороший; в сказке о Маугли он Удав, который мудрый, в сказке «Ну, погоди!» он Заяц, который хитрый, находит выход из любой ситуации. Оценим, понял ли Лёня главное в образах своих любимых персонажей? Согласны ли вы, что они такие, как охарактеризовал их Лёня? Это их самые главные черты или есть еще, другие, тоже главные? Согласны ли вы, что и на этот раз Лёня во всех случаях удачно взбирался на «горку понимания»? Где его место на горке? Как и при пересказе сказки, где-то ближе к вершине?
        Теперь посмотрим, какие качества нравятся Лёне, то есть, что он сам для себя выбрал: хороший, мудрый, хитрый, находит выход из любой ситуации.
        №9. (ДЕНИС Т.)
        - Какие роли выбрал для себя Денис (середина «горки понимания» при пересказе сказки «Золотой ключик…»)?
        В сказке «Винни-Пух…» он Тигра, который самый лучший; в сказке о Маугли он вожак волчьей стаи Акела, который немного белый и серый; в сказке «Ну, погоди!» он Волк, который серый. Оценим, понял ли Денис самое главное в образах своих любимых персонажей? Согласны ли вы, что они такие, как он их охарактеризовал? Это их самые главные черты или есть еще, другие, тоже главные? Согласны ли вы, что Денис при характеристике своих любимых персонажей удачно взбирался на «горку понимания»? Где его место на горке? Как и при пересказе сказки «Золотой ключик…» где-то посредине или внизу?
        Теперь посмотрим, какие качества нравятся Денису, можно сказать, что он сам для себя их выбрал: самый лучший, немного белый и серый, серый.
        №8. (НАСТЯ Я.)
        - Какие роли выбрала для себя Настя (при пересказе сказки «Золотой ключик…» на «горку понимания» взобралась, но ниже Лёни и Дениса)?
        В сказке «Винни-Пух…» она Пятачок, который розовый и любит шарики; в сказке о Маугли она Пантера, которая черная; в сказке «Ну, погоди!» она Заяц, который серый. Оценим, поняла ли Настя самое главное в образах своих любимых персонажей? Согласны ли вы, что они такие, как она их охарактеризовала? Это их самые главные черты или есть другие, еще более главные? Согласны ли вы, что на этот раз Настя удачно взобралась на «горку понимания»? Где ее место на «горке понимания»? Где-то внизу?
        Теперь посмотрим, какие качества нравятся Насте, можно сказать, что она сама для себя их выбрала: розовая, любит шарики, черная, серая.
        №7. (ЯНА Н.)
        - Какие роли выбрала для себя Яна (при пересказе сказки «Золотой ключик…» на «горку понимания» взобралась, но невысоко, ниже Дениса и Насти)?
        В сказке «Винни-Пух…» она Тигра, который полосатый; в сказке о Маугли она Пантера, которая черная; в сказке «Ну, погоди!» она Заяц, который хитрый. Оценим, поняла ли Настя самое главное в образах своих любимых персонажей? Согласны ли вы, что они такие, как она их охарактеризовала? Это их самые главные черты или есть другие, еще более главные? Согласны ли вы, что на этот раз Яна удачно взобралась на «горку понимания»? Где ее место на горке? Где-то внизу?
        Теперь посмотрим, какие качества нравятся Яне, можно сказать, что она сама для себя их выбрала: полосатая, черная, хитрая.
        №6. (ДИМА К.)
        - Какие роли выбрал для себя Дима (на «горку понимания» при пересказе сказки «Золотой ключик…» он не взбирался, однако все же заметил, что там что-то есть)?
        В сказке «Винни-Пух…» он Винни-Пух, который глупый, веселый, дружелюбный; в «Книге джунглей» он Маугли, который быстрый, сильный, ловкий; в сказке «Ну, погоди!» он Волк, который глупый, злой, серый. Кроме того, в дополнительных вопросах он указал, что ему нравится роль Гарри Поттера, который добрый волшебник, и что есть компьютерная игра, в которой ему не нравится монстр, который большой и злой.
        Оценим, понял ли Дима самое главное в образах своих любимых персонажей? Согласны ли вы, что они такие, как он их охарактеризовал? Где Димино место на «горке понимания»? На этот раз даже выше, чем при пересказе сказки «Золотой ключик…»!
        Теперь посмотрим, какие качества нравятся Диме, можно сказать, что он сам для себя их выбрал: глупый, веселый, дружелюбный, быстрый, сильный, ловкий, глупый, злой, серый, добрый волшебник. Ему не нравятся такие качества: большой, злой. Не правда ли, в выборе Димы есть путаница? Дима, не мог бы ты уточнить, какие качества тебе нравятся?
        №5. (ОЛЕГ Д.)
        - Какие роли выбрал для себя Олег (при пересказе сказки «Золотой ключик…» на «горку понимания» не взбирался, однако заметил, что там что-то есть)?
        В сказке «Винни-Пух…» он Пятачок, который веселый; в сказке о Маугли он вожак волчьей стаи Акела, о котором он нам ничего не сообщил; всказке «Ну, погоди!» он Волк, о котором он также ничего нам не сообщил. В анкете, однако, есть одно указание на то, что ему нравится: в сказке «Золотой ключик…» ему нравится золотой ключик, потому что он золотой.
        Где место Олега на «горке понимания»? А забирался ли он на нее вообще? Или ленился и «прикалывался»?
        Теперь посмотрим, какие качества нравятся Олегу, можно сказать, что он сам для себя их выбрал: веселый, золотой. Не правда ли, выбор Олега не очень продуман?
        №4. (ДАНЯ Ф.)
        - Какие роли выбрал для себя Даня (при пересказе сказки «Золотой ключик…» на «горку понимания» взбирался неудачно)?
        В сказке «Винни-Пух…» он Тигра, который веселый; в «Книге джунглей» он Маугли, который смелый; в сказке «Ну, погоди!» он Заяц, который смешной. Рассказал, что любит компьютерную игру «Рекс и сокровища», где у него есть любимый персонаж, который любознательный.
        Понял ли Даня главное в образах своих любимых персонажей? Согласны ли вы, что они такие, как он их охарактеризовал? Это их самые главные черты или есть еще, другие, более главные? Не правда ли, на этот раз в некоторых случаях ему удавалось удачно взбираться на «горку понимания»? И сейчас его успехи выше, чем при пересказе сказки!
        Теперь посмотрим, какие качества нравятся Дане, можно сказать, что он сам для себя их выбрал: веселый, смелый, смешной, любознательный. Не правда ли, выбор Дани интересный, но мог бы быть и полнее?
        №3. (СЕРГЕЙ А.)
        - Какие роли выбрал для себя Сергей (при пересказе сказки «Золотой ключик…» на «горку понимания» взбирался неудачно)?
        Здесь в его анкете остались пустые места - он не смог или не захотел отвечать на вопросы анкеты. Только написал, что ему нравится роль главного персонажа из фильма «Терминатор-3», который средний. А в книге «Золотой ключик…» ему никто не понравился, потому что все страшные.
        Где сегодня место Сергея на «горке понимания»? А заметил ли он вообще, что была горка?
        Теперь посмотрим, какие качества ему нравятся, можно сказать, что он сам для себя их выбрал: средний. Не правда ли, Сергею надо срочно учиться взбираться на «горку понимания»?
        №2. (ДИМА Г.)
        - Какие роли выбрал для себя Дима (при пересказе сказки «Золотой ключик…» на «горку понимания» не взбирался, даже не заметил ее)?
        В сказке «Винни-Пух…» он Тигра, который крутой; в сказке о Маугли он Удав, который красивый; в сказке «Ну, погоди!» он Заяц, который крутой. Кроме того, в анкете есть место, по которому можно судить о его вкусах: в сказке «Золотой ключик…» ему понравилась собачка, потому что она была черной, и не понравился Буратино, который был дубиной. Кроме того, в анкете написано, что в детстве ему нравились истории про Вовочку, который всех дурил.
        Оценим, понял ли Дима самое главное в образах своих любимых персонажей? Согласны ли вы, что они именно такие, как он их охарактеризовал? Это их самые главные черты или есть еще, другие, более главные? Где сегодня Димино место на «горке понимания»? А хотел ли он вообще на нее взбираться?
        Посмотрим, какие качества нравятся Диме, можно сказать, что он сам для себя их выбрал: крутой, красивый, крутой, всех дурил. Из-за желания быть крутым Дима сам себя подвел. Не правда ли, ему надо срочно учиться взбираться на «горку понимания»?
        №1. (КАТЯ З.)
        - Какие роли выбрала для себя Катя (на «горку понимания» при просьбе пересказать сказку «Золотой ключик…» не взбиралась вовсе)?
        В ее анкете здесь остались пустые места - она не смогла или не захотела отвечать на интересующие нас вопросы. Во всей анкете есть единственное место, по которому можно судить, кто ей нравится: это пудель Артемон из сказки «Золотой ключик…», который смешной. Кате тоже надо срочно учиться взбираться на «горку понимания».
        §18. По материалам инновационных семинаров: отработка диалогического имиджа [См.: Адамьянц Т. З. В поисках имиджа. М.: Добрая книга, 1995; Адамьянц Т. З. В поисках эмоционального и смыслового контакта // Мир психологии. 2002. №4; Адамьянц Т. З. От человека разумного - к человеку понимающему// Вестник Университета (ГУУ). 2007. №3.]
        В ПОИСКАХ ДИАЛОГИЧЕСКОГО ИМИДЖА.Достижению эмоционального контакта не всегда сопутствует контакт смысловой, при котором возникает взаимопонимание между общающимися сторонами. Поэтому для диалогического имиджа характерны, во-первых, стремление и умение человека адекватно донести до воспринимающей стороны свои цели и мотивы и, во-вторых, умение произвести благоприятное впечатление, войти в эмоциональный резонанс. Поскольку достижение взаимопонимания и согласия между людьми - актуальная и социально значимая задача, процесс поиска и отработки диалогического имиджа целесообразно сделать массовым и, по возможности, включать в учебные программы системы образования.
        Для практической реализации этой задачи разработаны специальные методики, которые применяются на инновационных семинарах в рамках учебных курсов, связанных с социальной коммуникацией, в ряде вузов Москвы. Цель занятий - поиск и корректировка диалогического имиджа обучающихся, то есть умения каждого из них достичь взаимопонимания с другими участниками семинара и вызвать у них позитивные реакции.
        Процедура занятий состоит из выступлений студентов (сообщений на произвольно выбранную тему) и мини-исследований особенностей понимания и интерпретирования другими студентами этих сообщений (проигрывается ситуация «я» - «другие»). Выступающими, с одной стороны, и воспринимающей аудиторией, с другой, являются участники семинара. При выступлении можно выбрать любую тему, использовать любой жанр и прием. Главное условие - достичь смыслового и эмоционального контакта со своими слушателями, предложив оригинальное, интересное, понятное и в то же время не примитивное, не банальное по коммуникативному намерению сообщение.
        Каждый в порядке очередности получает возможность выступить, а все остальные слушают, наблюдают и тут же, на семинаре, фиксируют свои реакции в специальной анкете-вопроснике. Это же делает и сам выступающий - оценивает сам себя, пытаясь как можно более точно определить подлинные, глубинные цели и мотивы своего сообщения (кроме, конечно, стремления успешно выполнить задание).
        Используются специальные анкеты, в которых имеется небольшая «паспортная» часть - пол, возраст и т.д. (выявленное совокупное мнение может характеризовать тенденции восприятия текстов, ставших предметом анализа, аналогичной социально-демографической группой). Анкета содержит также набор открытых вопросов, побуждающих к интерпретированию: следует, во-первых, рассказать своими словами, о ч е м было сообщение; во-вторых - сформулировать его основные проблемы; в-третьих - описать цели и мотивы (интенциональность) выступающего («что то самое главное, что он хотел сказать, передать, выразить?»); в-четвертых - рассказать о своих эмоциональных реакциях в связи с выступлением; в-пятых - оценить выступление. Содержит анкета и предложение реконструировать мотивационно-целевую структуру текста: «есть ли предложения по улучшению данного выступления?»
        Представление о степени достижения (выступающим) смыслового контакта дает применение метода мотивационно-целевого анализа. Под руководством преподавателя выявленные мотивационно-целевые структуры исходного текста (в данном случае - выступления) сопоставляются с особенностями интерпретирования этого же текста слушателями, а также самим выступающим. Нередко оказывается, что заявленная выступающим интенциональность (то, что он хотел сказать, выразить) не соответствует тому, что у него фактически получилось, и тому, как поняли и проинтерпретировали его слушатели. Дальнейший анализ достоинств и недостатков мотивационно-целевых структур текстов-сообщений стимулирует творческий поиск, азарт и даже «моменты истины» - прозрение скрытых пружин механизмов общения. Возникают обоснованные рекомендации по корректировке авторской интенциональности, по «набору» и содержанию уровней мотивационно-целевой структуры анализируемого выступления. Ценный материал для работы над имиджем дают сведения об эмоциональных реакциях слушателей в связи с выступлением.
        Коммуникативные навыки студентов от занятия к занятию совершенствуются, и в конце учебного курса количество адекватных интерпретаций достигает 40 -50% от общего количества обучающихся (в начале обучения число адекватных интерпретаций, как правило, составляет не более 15 -20%). Улучшается их умение находить наиболее подходящую поднимаемой теме, конкретной ситуации и собственным возможностям интенциональность общения с другими, обеспечивающую позитивное, одобрительное восприятие имиджа. Уже на начальных стадиях обучения в учебной группе формируется неформальная подгруппа наиболее заинтересованных слушателей, отличающихся высокой перцептивной готовностью к общению и обучению. Большая часть этой подгруппы становится лидером в совершенствовании своих коммуникативных навыков и в поиске диалогического имиджа.
        Дальнейшие наблюдения показывают, что прогресс в навыках общения со смысловым и эмоциональным контактом продолжается у студентов и после окончания занятий.
        ИНТЕНЦИЯ «ЭКСТАЗ».В ситуации неуверенности и в то же время при желании достичь успеха человек подчас испытывает настолько возбужденное состояние, что его речь становится напористой, убыстренной и излишне эмоциональной. Создается впечатление, что предмет сообщения необычайно важен для него. Старание сохранить заданный (самому себе) «плакатно-трибунный» стиль, как правило, несколько затмевает мысль, мешает глубине отражения затронутой темы. При анализе мотивационно-целевой структуры обнаруживаются либо банальное целеполагание, либо несостыковки и «провалы» в логике. На просьбу сформулировать цель общения выступающий делает выспренные заявления, оценку своему выступлению дает высокую. А узнав о том, что не все пришли в восторг от него, обижается.
        …Честолюбивая девушка-отличница явно подготовилась к выступлению на семинаре заранее: ее сообщение четко выстроено, фразы правильные. Недавно она прочитала книгу о Марии Спиридоновой, члене Партии социалистов-революционеров (эсеров); нелегкая жизнь этой героини ее затронула, а стойкость идее восхитила. Выступающая заявила, что у героини книги можно многому поучиться. Заполняя анкету после выступления, цель своего общения она обозначила так: «Изменить представления о революции». Однако прозвучавший в процессе обсуждения вопрос однокурсников о том, как выступающая относится к терроризму и надо ли и сейчас убивать «плохих» губернаторов, вызвал у нее растерянность.
        Сверхэмоциональное выступление привлекло внимание и запомнилось присутствующим, однако их реакции разделились: одна часть слушателей в унисон главенствующей идее вторила автору, заявляя о своем восхищении героиней и выставляя (в анкетах) самые высокие баллы, другая часть проявляла скептичность, даже вялость, и давала умеренные оценки. Восторженная часть слушателей в основном состояла из девушек, чьи навыки интерпретирования оказались либо частично адекватными, либо неадекватными.
        В результате обсуждения участники семинара пришли к выводу, что смысловое и эмоциональное поле адекватного интерпретирования книги о М. Спиридоновой должно включать не только восторги, но и сопоставление судьбы этой бесспорно яркой личности с общечеловеческими ценностями (цена человеческой жизни, смысл жертвы, патриотизм), личностное видение проблемы самой выступающей с учетом контекста современности. Это привело бы к переходу от интенции экстаза к более уравновешенному в эмоциональном плане варианту общения, благодаря чему число людей, испытывавших положительные реакции, возросло бы.
        Любой человек, пытающийся достичь контакта с аудиторией с помощью повышенной эмоциональности, рискует тем, что, не убедив слушателей логически, он не сможет воздействовать на их чувства. И тогда те, кто остался «по ту сторону эмоции», будут, возможно, свысока наблюдать за неумеренными душевными «расплескиваниями». Хотя самопогружение в экстатическое состояние некоторым выступающим прибавляет уверенности (такое же впечатление создается и у части аудитории), целесообразно искать также логические «точки отсчета», нестандартный вариант преломления темы. В качестве противопоставления экстатическому состоянию напомним о понятии «кураж» - в том варианте, в котором употребляют его, например, в цирке и который характеризует особое чувство уверенности, удачливости и веру в личную творческую исключительность. Подобный нюанс интенции возникает, если в его основе лежат точный расчет, опыт, обучение, а также ощущение морального права поднимать ту или иную тему.
        ИНТЕНЦИЯ «ВСЕ ВОКРУГ ПЛОХО».Критические высказывания далеко не всегда встречают одобрение присутствующих.
        …На занятиях по поиску и отработке имиджа в Институте повышения квалификации (ИПК) работников телевидения и радиовещания девушка-диктор с незаконченным высшим образованием напористо и несколько сумбурно говорила о том, что ехала в институт с огромным желанием учиться, а оказалось - в помещениях холодно, видеоаппаратуры для занятий мало, и вообще она училась бы не шесть часов в день, а сутки напролет.
        В шкале оценки коммуникативных качеств около половины студентов-участников эксперимента поставили девушке высокие положительные баллы в позициях: «уверенная», «откровенная», «активная». Но было немало и тех, кто дал отрицательные оценки: «нервозная», «бесцеремонная», «непоследовательная», «стремящаяся подчинить» - и так проинтерпретировал ее выступление: «не умеет учиться», «эмоциональный всплеск» и т.д. В антиномической паре определений «симпатичная-несимпатичная» также далеко не все оценки оказались положительными, несмотря на то что у девушки была яркая и приятная внешность. (Среди тех, кто был довольно критичен, оказался и ее будущий избранник. Но тогда, в дополнение к невысоким оценкам, на свободном месте анкеты он посоветовал ей «избегать яркой косметики и быть сдержаннее».) Так, казалось бы, благородная роль борца за лучшее дала в целом невысокий эффект общения, ухудшила восприятие имиджа… Со времени описываемых занятий прошло несколько лет, и сегодня в одной из популярных телепрограмм можно встретить яркие, профессиональные репортажи из далекого города, автор которых - наша знакомая,
получившая в свое время подробные рекомендации по мотивационно-целевой организации текстов различных видов и жанров.
        Интенция «все вокруг плохо» связана с неоправданным очернительством, поиском негатива, некоей выгоды (например, звания борца за справедливость). Иными словами, это борьба «против». Ей противостоит направленность на борьбу «за»; если такая борьба происходит в рамках общечеловеческих ценностей, без преследования коммуникатором личной выгоды, то моральная поддержка воспринимающей стороны обеспечена. Для иллюстрации сопоставим интенциональные нюансы работы в эфире А. Невзорова в начале 90-х годов в программе «600 секунд» и затем в последующие периоды, когда он включился в перипетии предвыборных баталий. Если первый период творчества принес А. Невзорову всенародную популярность и любовь (в 1991г. он занял первое место в рейтинге телезрительских симпатий среди рабочей аудитории и второе место, после В. Молчанова, у интеллигенции), то сегодня имя А. Невзорова телезрители вспоминают весьма редко, не говоря уж о проявлениях телезрительской любви. Такое же творческое «самосожжение» совершил и профессионал высокого уровня С. Доренко.
        ИНТЕНЦИЯ «Я - ЧЕЛОВЕК СИСТЕМЫ».Интенция «я - человек системы» буквально впиталась «в плоть и кровь» большинства людей, чьи жизненные ориентиры складывались в «доперестроечное» время. Встречается она и сегодня. В ситуации социального общения некоторые люди как бы спешат «застегнуться на все пуговицы» и предстать перед другими в наилучшей, по их мнению, роли. Эта роль - представление позиции тех людей или той организации, которую они считают себя обязанными выражать. Своя же индивидуальность при этом «отодвигается» на задний план. Иными словами, «я - человек системы».
        …Слово на занятиях по повышению квалификации в ИПК получает приятный мужчина средних лет, корреспондент местного радио; вместо выступления он обращается с вопросами к другим участникам семинара. Все ожидали какого-либо сообщения лично от него, но, поскольку условия занятий предусматривали самостоятельный выбор темы и жанра, результатом оказалось интервью. В шкале оценок коммуникативных качеств ему поставили много высоких баллов (уверенный, активный, решительный), однако - нулевые оценки по показателям, характеризующим его «душевные» качества. Присутствующие на занятиях не смогли оценить степень его доброты, надежности и т.п. Да и сам выступающий во всех позициях поставил себе низкие оценки, несмотря на то что, как он сам сообщил, ему доверяют сложные темы, даже - парламентские материалы. Основную цель своего выступления он определил так: «каждый человек по-своему интересен». Однако выйти за рамки дежурных вопросов корреспондента радио у него не получилось, яркие портреты методом интервью написаны не были. Да и вряд ли это было возможно без соответствующего творческого дара или предварительного
поиска оперативного или нравственного повода. Поэтому роль, которую избрал выступающий, сходна с ролью распорядителя на приемах: вроде бы и красивая, и заметная, но - ритуальная, при которой сам человек остается безликим и потому не очень интересен, даже себе.
        ИНТЕНЦИЯ НЕЙТРАЛЬНОСТИ.Эта интенция - модификация предыдущей. И в первом, и во втором случаях коммуникатор как личность бесстрастен и почти безлик. Однако если в первом случае он выражает точку зрения системы, то во втором стремится быть предельно нейтральным. На занятиях интенция нейтральности обнаруживается в выступлениях тех обучающихся, кто пытается скрыть неуверенность за холодными и подробными описаниями (путешествий, пейзажей, театральных постановок, книг, кинофильмов и т.д.). В подобных ситуациях включается и интенция самозащиты, также разрушающая, как правило, эмоциональный контакт со слушателями, особенно молодыми. Судя по описаниям эмоционального состояния, и самому выступающему, и его слушателям общение в рамках интенции нейтральности не очень-то интересно. Поэтому и оценки коммуникативных качеств при проявлении такой интенциональности обычно даются невысокие.
        Программа учебной дисциплины «СОЦИАЛЬНЫЕ КОММУНИКАЦИИ»
        Для студентов специальности «Менеджмент организации» - 080507

1.ОРГАНИЗАЦИОННО-МЕТОДИЧЕСКИЕ УКАЗАНИЯ
        Успешная работа современного менеджера любой сферы деятельности невозможна без целостной системы знаний о формах и методах изучения социальной коммуникации, которая является универсальным механизмом общения и взаимодействия людей, социальных институтов и человеческих сообществ. Такие знания особенно необходимы для студентов, обучающихся менеджменту в рамках специализации «Менеджмент организации» - 080507: специфика их деятельности предполагает активное владение навыками понимания и оценки эффективности управленческих и творческих решений в сфере социальной коммуникации.
        Дисциплина «Социальные коммуникации» преследует цель обеспечить необходимый уровень методологической подготовки менеджеров, позволяющий выйти на понимание, диагностику и проектирование взаимообращенных процессов в системе «человек - социальная коммуникация».
        В ЭТОЙ СВЯЗИ ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ РЕШЕНИЕ СЛЕДУЮЩИХ ОСНОВНЫХ ЗАДАЧ ДИСЦИПЛИНЫ:
        •ввести студентов в новое обширное поле научно-исследовательского поиска, ориентированного на интеграцию фундаментального научного знания, разработанного современной отечественной наукой, в практику социально ориентированного управления, связанного с созданием диалогического коммуникативного пространства между участниками коммуникации;
        •ознакомить с основными процедурами и подходами к изучению коммуникационных процессов, а также с технологиями проектирования информационной среды;
        •на основе полученных теоретических знаний и знакомства с основными процедурами социально-диагностических технологий выработать практические навыки, позволяющие самостоятельно анализировать и понимать динамику коммуникационных процессов;
        •на основе полученных теоретических знаний и знакомства с основными процедурами социально-диагностических и социально-проектных технологий помочь в отработке практических навыков диалогического общения, то есть - общения с взаимопониманием.
        Новизна дисциплины «Социальные коммуникации» состоит в том, что она опирается на новейшие концепции в сфере социальной коммуникации и социального управления коммуникационными процессами, разработанные российской академической наукой.
        Методическая новизна дисциплины «Социальные коммуникации» состоит в активном вовлечении студентов в процесс обучения в ходе их участия в инновационных тренингах и при подготовке к выступлениям на семинарах. Это требует от обучаемых осмысленного использования знаний и навыков, полученных в рамках лекционных и практических занятий, а также самостоятельного изучения рекомендованной литературы.
        Программа учебной дисциплины составлена в соответствии с Государственным образовательным стандартом высшего профессионального образования по специальности «Менеджмент организаций» - 080507 и полностью учитывает его требования в части обязательного минимума содержания образовательной программы по дисциплине «Социальные коммуникации».
        Преподавание дисциплины базируется на использовании лекций, семинарских занятий и инновационных тренингов. Семинарские занятия представляют собой сообщения и дискуссии студентов по результатам их самостоятельной работы. Инновационные тренинги выполняют роль иллюстраций к теоретическому материалу. В процессе тренингов студенты оценивают и совершенствуют собственные навыки понимания коммуникационных процессов, а также навыки общения с взаимопониманием.
        Помимо аудиторных занятий предусматривается значительный объем самостоятельной работы студентов по изучению теоретических и практических вопросов: ознакомление с рекомендованной литературой, подготовка устных выступлений в рамках общего задания «Социальная диагностика современных коммуникационных процессов» (методика подготовки к выступлениям дается ниже). Полученные в результате знакомства с литературой сведения, а также выступления в рамках общего задания «Социальная диагностика современных коммуникационных процессов» становятся предметом обсуждений и дискуссий на семинарах.
        Изучение дисциплины заканчивается сдачей экзамена или зачета, где студентам предлагаются контрольные вопросы и тестовые задания для оценки качества освоения дисциплины.

2.СОДЕРЖАНИЕ ТЕМ ПРОГРАММЫ
        ТЕМА 1. МОДЕЛИ СОЦИАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ: ОТ ИНФОРМИРОВАНИЯ - К ДИАЛОГУ.Социальная коммуникация как универсальный социокультурный механизм, ориентированный на взаимодействие социальных субъектов, на воспроизводство и динамику социокультурных норм и образцов социального взаимодействия. Знаковая коммуникация как процесс, деятельность и универсальный механизм социокультурного (в том числе межкультурного) взаимодействия людей, как фактор формирования общественной психологии и культуры. Социальная значимость общепринятой в социуме модели коммуникации.
        НАИБОЛЕЕ ИЗВЕСТНЫЕ МОДЕЛИ КОММУНИКАЦИИ:
        •линейная модель (Лассуэлл);
        •интеракционистская модель (Ньюкомб);
        •диалогическая модель (Дридзе).
        Достоинства и недостатки первых двух моделей, потребность в модели коммуникации, учитывающей социальный контекст, особенности пространства-времени, метаболические социокультурные процессы между человеком и информационной средой.
        Диалогическая модель коммуникации как интенциональная (мотивированная и целеобусловленная) текстовая деятельность, осуществляемая людьми в контексте проблемных жизненных ситуаций, лежащих у истоков любых социально значимых процессов.
        Понятие коммуникативной интенции как равнодействующей мотивов и целей общения и взаимодействия людей.
        Диалог как взаимопонимание общающихся субъектов, выражающееся в стремлении и умении коммуникатора достичь взаимопонимания, с одной стороны, и, с другой - в навыках и стремлении коммуниканта к адекватному пониманию авторской интенциональности.
        ТЕМА 2. ИНТЕНЦИОНАЛЬНЫЕ МЕХАНИЗМЫ СОЦИАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ.Коммуникативная интенция как самоценный предмет потребности коммуникантов в диалоге.
        Различие и общее между коммуникативной интенцией и функцией.
        ТИПОЛОГИЯ КОММУНИКАТИВНЫХ ИНТЕНЦИЙ (В СОЦИАЛЬНОМ ОБЩЕНИИ):
        •интенция сообщать, распространять знания о действительности, информировать;
        •интенция просвещать, распространять культуру, идеи добра, общезначимые ценности;
        •интенция воздействовать, влиять на общественное мнение, на поведение и эмоции людей;
        •различные сопутствующие интенции, связанные с интенцией воздействия, «вуалирующие» ее: «все вокруг плохо», мнимая нейтральность и т.д.;
        •интенция оказывать помощь, поддержку в сложных, проблемных жизненных ситуациях людей;
        •интенция развлекать, веселить;
        •интенция привлечения внимания, конкуренции с другими коммуникаторами;
        «непроявленная» интенция, в том числе стремление к нейтральности как к современному типу общения;
        •интенция духовного поиска (смысл жизни, «формула счастья», способы самоутверждения и т.д.);
        «пооткрытая» интенция, связанная с правдивостью, искренностью, саморефлексией.
        Типология личностных коммуникативных интенций, типичных для социального общения.
        Интенциональный подход к изучению имиджа (образа).
        ТЕМА 3. КОММУНИКАТИВНЫЕ МЕХАНИЗМЫ ПОНИМАНИЯ: ЗНАК, ЗНАЧЕНИЕ, СМЫСЛ.Механизм социальной коммуникации - обмен действиями порождения и интерпретации текстов, т.е. текстовая деятельность, в ходе которой выясняется, способны или не способны люди понимать друг друга. Коммуникативное поведение и коммуникативная деятельность.
        ВАРИАНТЫ ЗНАКОВОГО ОБЩЕНИЯ:
        •коммуникация (диалог, взаимопонимание, смысловой контакт);
        •псевдокоммуникация (попытка диалога, не увенчавшаяся адекватными интерпретациями коммуникативных интенций);
        •квазикоммуникация (ритуальное действо, подменяющее общение, не предполагающее диалога по исходному условию).
        Слово, знак как «строительный материал» для донесения интенциональности текста.
        Значение и смысл в знаковой коммуникации.
        Интенциональность как основная смыслообразующая характеристика текста.
        Механизмы понимания реальности: дедукция (рассуждение от посылки к следствию) и апдукция (рассуждение от следствия к посылке).
        Универсальные способы постижения интенциональности текста.
        ТЕМА 4. ТЕКСТ КАК КОММУНИКАТИВНЫЙ ЗНАК ВЫСШЕГО ПОРЯДКА.Текстовая деятельность как аутентичный (подлинный, сущностный) социально-психологический механизм общения и взаимодействия людей.
        Текст как иерархия коммуникативно-познавательных программ, объединенных интенцией, «работающих» на нее (для ее донесения).
        Микроструктура текста: опорные смысловые узлы (логико-фактологическая цепочка).
        Макроструктура текста: понятие иерархически организованной содержательно-смысловой структуры текста, объединенной интенцией.
        Мотивационно-целевой (интенциональный) анализ текста: общие принципы и метод.
        ТИПОВАЯ МОТИВАЦИОННО-ЦЕЛЕВАЯ (ИНТЕНЦИОНАЛЬНАЯ) СТРУКТУРА ТЕКСТА:
        1-й уровень:
        а)мотивация общения, замысел, коммуникативное намерение, цель как искомый результат, сверхзадача (в комплексе - интенция);
        б)основные тезисы и контртезисы, принципиально важные, опорные для интенции.
        2-й уровень - общее содержание:
        а)аргументы и контраргументы, являющиеся основаниями тезисов и контртезисов;
        б)разъяснение (развертывание) основных тезисов и аргументов;
        в)описание, оценка или аналитическая оценка (анализ) проблемной ситуации, породившей основные тезис и аргументы к цели сообщения.
        3-й уровень - второстепенные элементы:
        а)иллюстрации к тезису, аргументам;
        б)иллюстрации к разъяснениям тезиса, аргументов;
        в)иллюстрации к проблемной ситуации, ее описание, оценка и пр.
        4-й уровень - третьестепенные элементы:
        а)общий фон к цели (целям) сообщения;
        б)общие фоны к тезисам и аргументам;
        в)общие фоны к иллюстрациям;
        г)фоны к фонам и пр.
        Имидж (образ) как коммуникативный знак высшего порядка, обращенный к другому человеку.
        Мотивационно-целевой подход к изучению, оценке степени диалогичности и корректировке имиджа.
        Интенциональные характеристики эффективного общения (с взаимопониманием).
        ИННОВАЦИОННЫЙ ТРЕНИНГ №1:составление мотивационно-целевых структур различных текстов - стихотворения; телепередачи; популярной песни; произведения живописи; выступлений самих студентов.
        Цель тренинга: отработка навыков адекватного понимания и интерпретирования текстов.
        ИННОВАЦИОННЫЙ ТРЕНИНГ №2:выступления студентов в аудитории с последующим тестированием присутствующих - для выявления:
        а)типичной интенциональности при общении;
        б)характерных реакций присутствующих по отношению к продуцируемому студентом образу (имиджу);
        в)навыков студентов «реконструировать» авторские интенции. Цель тренинга:
        а)поиск и отработка диалогического имиджа;
        б)отработка навыков «реконструкции» интенций, корректировки и самокорректировки имиджа.
        ТЕМА 5. ПОНЯТИЕ КОММУНИКАТИВНОЙ КОМПЕТЕНЦИИ.Понятие коммуникативных сбоев или «смысловых ножниц».
        РАЗЛИЧНОЕ КАЧЕСТВО ИНТЕРПРЕТИРОВАНИЯ ТЕКСТА:
        •адекватная интерпретация (диалог);
        •псевдоинтерпретация («смысловые ножницы», или «коммуникативный сбой»);
        •неинтерпретация.
        Понятие коммуникативной компетенции, или уровня коммуникативно-познавательных умений человека.
        Составляющие коммуникативной компетенции:
        •необходимый для адекватного интерпретирования текста запас знаний (владение языком, лексикой, символами, знаками и т.д.);
        •перцептивная (воспринимающая) готовность к общению;
        •наличие атенционных навыков (способность к вниманию) и нравственных установок к адекватному преобразованию текстуально организованной смысловой информации.
        Тезаурус - открытая и подвижная система значений, хранящаяся в памяти индивида и организованная по принципу от общего к частному внутри определенной системы употребления. Способность (умение) адекватно оперировать элементами тезауруса в коммуникации как показатель коммуникативной компетенции.
        Языковое и интенциональное сознание личности. «Картины мира» или «образы мира» человека. Причины «смысловых ножниц» между носителями общих и разных языков и культур. Субъективные и социокультурные факторы смысловых разночтений.
        ИННОВАЦИОННЫЙ ТРЕНИНГ №3:тестирование студентов для выявления индивидуального тезауруса (в одной из социокультурных сфер).
        Цель тренинга: определение уровня коммуникативной компетентности каждого из присутствующих, стимуляция к повышению выявленного в процессе тестирования уровня коммуникативной компетентности.
        ТЕМА 6. ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ АУДИТОРИИ ПО КОММУНИКАТИВНЫМ (ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫМ) НАВЫКАМ.Текст и «образ текста» в интерпретациях.
        ТИПИЧНЫЕ ВАРИАНТЫ ИНТЕРПРЕТИРОВАНИЯ ТЕКСТОВ:
        •адекватная интерпретация;
        •частично адекватная интерпретация;
        •неадекватная интерпретация;
        •интерпретация «по установке»;
        •неинтерпретирование.
        Методика выявления уровня коммуникативных навыков.
        ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ АУДИТОРИИ ПО КОММУНИКАТИВНЫМ (ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫМ) НАВЫКАМ:
        •группа, интерпретирующая адекватно;
        •группа, интерпретирующая частично адекватно;
        •группа, интерпретирующая неадекватно;
        •группа, интерпретирующая «по установке»;
        •группа, не вступающая в коммуникацию.
        Размеры и параметры вышеназванных интерпретационных групп. Социальная значимость развития коммуникативных навыков людей.
        ИННОВАЦИОННЫЙ ТРЕНИНГ №4:выступления студентов в аудитории с последующим тестированием присутствующих - для оценки:
        а)умения выступающего находить оригинальную, нетрадиционную интенцию и доходчиво доносить ее до аудитории;
        б)навыков понимания и интерпретирования (авторской интенции) каждого из студентов.
        Цель тренинга - отработка навыков:
        а)диалогического общения;
        б)адекватного интерпретирования.
        ТЕМА 7. «КАРТИНЫ МИРА» РАЗНЫХ ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫХ ГРУПП АУДИТОРИИ.Понятие о «картине мира» (образе мира) личности.
        Коммуникативная интенция как элемент «картины мира» личности.
        «Картины мира» и социально значимые реакции представителей разных интерпретационных групп аудитории при встрече с типичными коммуникативными интенциями.
        «Картины мира» разных интерпретационных групп современных детей и молодежи.
        Образ (имидж) и интенциональность образов «публичных личностей» как элементы «картины мира» личности.
        Социальная значимость массового перехода к диалогической модели коммуникации.
        ТЕМА 8. ПРОБЛЕМЫ ЭФФЕКТИВНОСТИ КОММУНИКАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ.Эффективность общения как взаимопонимание, настроенность коммуникантов на диалог.
        Эффективность и эффекты коммуникации. Манипуляция, воздействие, убеждение, диалог: социально значимые последействия разных форм общения с аудиторией.
        Факторы и характеристики диалогического общения.
        СМК как институт коммуникации: проблемы социальной эффективности. Public relations (PR) как институт коммуникации: проблемы социальной эффективности.
        Реклама, менеджмент как институты коммуникации: проблемы эффективности.
        Понятие эффективности межкультурной коммуникации.
        Конфликт в коммуникации.
        Механизмы и факторы культурных изменений.
        Креативность (творческий подход) в познании и коммуникации как фактор преодоления отклонений от внутрикультурных образцов и норм.
        Общее и разное в способах воплощения коммуникативных интенций и «прочтения» текстов в различных культурах.
        ТЕМА 9. ПРОБЛЕМЫ И МЕТОДЫ СОЦИАЛЬНО ОРИЕНТИРОВАННОГО УПРАВЛЕНИЯ КОММУНИКАЦИОННЫМИ ПРОЦЕССАМИ.Концепция социального (социально ориентированного) управления, основанного на высокоразвитых формах социальной коммуникации. Ее отличие от технократических концепций.
        Современные социально-проектные технологии как способ вмешательства науки в практику выработки, принятия и реализации управленческих решений на базе широкого использования коммуникативных приемов и каналов.
        Прогнозное социальное (социокультурное) проектирование как ключевой этап социально-управленческого цикла, как способ интеграциимеждисциплинарного научного знания в практику выработки социально значимых управленческих решений.
        Технология прогнозного социального проектирования.
        Стадии прогнозного социального проектирования: социально-диагностическая и коммуникативно-конструктивная.
        Исследовательские стратегии и методы, используемые на разных стадиях прогнозного социального проектирования.
        Методы и задачи количественного и качественного изучения коммуникационных процессов.
        Использование принципа соотнесения (сопоставления) данных, полученных путем использования различных исследовательских методов и подходов: открытые и закрытые вопросы, тесты, шкалы, контент-анализ, мотивационно-целевой анализ, реконструкция мотивационно-целевых структур.
        Социальная экспертиза как опережающее взвешивание социально значимых последствий от реализации управленческих решений, проектов и программ.

3.ПЕРЕЧЕНЬ УЧЕБНЫХ МЕРОПРИЯТИЙ ПО ТЕКУЩЕМУ И ПРОМЕЖУТОЧНОМУ КОНТРОЛЮ ЗНАНИЙ
        Инновационные тренинги по темам №4, 5 и 6.
        ДОКЛАДЫ ПО ТЕМАМ:
        «Социальная диагностика современных коммуникационных процессов»;
        «Анализ интенциональных особенностей современных телепрограмм»;
        «Анализ интенциональных особенностей современных кинофильмов, эстрадных песен, литературных произведений».

4.КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ДЛЯ ОЦЕНКИ КАЧЕСТВА ОСВОЕНИЯ ДИСЦИПЛИНЫ
        Социальная коммуникация - универсальный механизм социокультурного взаимодействия.
        Модели коммуникации (Г. Лассуэлл, Т. Ньюкомб, Д. Дридзе).
        Диалог как основа взаимопонимания.
        Теория социальной коммуникации как текстовой деятельности.
        Понятие коммуникативной интенции.
        Типовая мотивационно-целевая структура текста.
        Понятие эффективности общения.
        Дифференциация аудитории по коммуникативным навыкам. Социальная эффективность и эффекты коммуникации. Проблемы социально ориентированного управления коммуникационными процессами.
        Манипуляция, информирование, убеждение.
        «Картины мира» (разных интерпретационных групп) аудитории СМК.

5.ТЕСТОВЫЕ ЗАДАНИЯ ДЛЯ ОЦЕНКИ КАЧЕСТВА ОСВОЕНИЯ ДИСЦИПЛИНЫ
        1.Поставьте порядковые номера в соответствии с реальной иерархичностью (от самых главных - к второстепенным, третьестепенным и т.д.) элементов типичной мотивационно-целевой структуры текста:
        •проблемная ситуация;
        •содержательная часть текста (о чем?);
        •цели и мотивы коммуникатора (зачем? почему? для чего?);
        •фоновый уровень;
        •аргументы (какие доказательства приводятся);
        •факты-иллюстрации;
        •тезисы (что утверждается).
        2.Укажите автора диалогической модели коммуникации:
        1)Г. Лассуэлл;
        2)Т. Ньюкомб;
        3)Ф. Бэкон;
        4)Н. Постман;
        5)Т. Дридзе;
        6)М. Маклюэн.
        3.Поставьте порядковые номера в соответствии с реальной иерархичностью (от самых главных - к второстепенным, третьестепенным и т.д.) элементов имиджа (образа) человека:
        •прическа, косметика, одежда;
        •цели и мотивы общения и взаимодействия этого человека с другими людьми;
        •впечатления от душевных качеств;
        •слухи, скандалы (вокруг этого человека);
        •манера речи, дикция;
        •что об этом человеке известно.
        4.Социальная коммуникация представляет собой (отметьте те позиции, которые кажутся вам правильными):
        1)универсальный механизм социального взаимодействия;
        2)текстовую деятельность;
        3)процесс обмена информацией.
        5.Укажите, что происходит при частично адекватном понимании и интерпретировании текста (отметьте правильные, по вашему мнению, позиции):
        1)понимание мотивов и целей автора;
        2)понимание тезисов;
        3)понимание проблемной ситуации;
        4)запоминание аргументов (доказательств);
        5)запоминание фактов, событий, случаев из жизни;
        6)запоминание незначительных деталей, экспрессивно-оценочных элементов.
        6.Укажите, что происходит при неадекватном понимании и интерпретировании текста (отметьте правильные, по вашему мнению, позиции):
        1)понимание мотивов и целей автора;
        2)понимание тезисов;
        3)понимание проблемной ситуации;
        4)запоминание аргументов (доказательств);
        5)запоминание отдельных фактов, событий, случаев из жизни;
        6)запоминание незначительных деталей, экспрессивно-оценочных элементов текста.
        ЗАКЛЮЧЕНИЕ
        В самом начале при чтении лекций по дисциплине «Социальные коммуникации» я задаю вопрос студентам: «Каков, по вашему мнению, процент аудитории, адекватно понимающей тексты (то есть книги, фильмы, статьи и т.д.)»?
        Возникает оживление, студенты предлагают свои варианты, причем большей частью цифры намного выше тех, которые реально фиксируются в исследованиях, например, 50 или даже 70%. «Если бы это было так, то есть 70 или 50, или даже 30%, мы давно уже жили бы в Золотом веке, - отвечаю я, имея в виду прежде всего качество социальной жизни, которое, как известно, измеряется не только изобилием, но и уровнем согласия и взаимопонимания между людьми. - Но можно ли достичь взаимопонимания, не развив собственные навыки адекватного понимания? Можно ли прийти к согласию, не поняв истинные мотивы и цели другого или не сумев адекватно (так, как это есть на самом деле) объяснить другому свои собственные мотивы и цели?»
        Студенты согласно кивают, но каждый поначалу считает, что лично его эта проблема не касается и что неадекватное восприятие если и встречается, то где-то в далеких краях и с какими-то другими людьми (очень скоро, на семинарах и практических занятиях, эта иллюзия рассеивается, и - начинается серьезная работа).
        Современная жизнь стремительно меняется. Реальностью и доступной повседневностью стали технические новшества, совсем недавно занимавшие воображение фантастов. Мир стал открытым, причем не только в географических рамках. Ученые говорят о процессах глобализации, информатизации, виртуализации общества. Качественно модифицировалось информационное пространство-время: оно и безгранично расширилось и, благодаря небывалым прежде возможностям перемещений и трансформаций, предельно сконцентрировалось (произошел так называемый «взрыв внутрь»). Благодаря Интернету каждый может стать не только пассивным получателем информации, но и активным коммуникатором и тем самым реализовать свои потребности в творчестве, общении и взаимодействии с другими людьми, участии в решении социальных проблем.
        На фоне этих бесспорных цивилизационных успехов и достижений особенно актуальным видится решение социально значимых задач, которые особо остро встали перед человечеством в XXIв. Эти задачи связаны с устойчивостью, стабильностью и гуманитарной ориентацией социальных процессов, безопасностью жизни людей.
        Доминантой общепринятых, в том числе в XXв., моделей коммуникации было стремление к воздействию, манипулированию личностным сознанием. Глобальные изменения, которые несет XXI век, актуализируют социальную целесообразность следования новым гуманитарным ориентирам, соответствующим идеалам и ценностям, интересам, традициям и нормам здорового гражданского общества, причем не только в политике или экономике, но и в коммуникационных процессах.
        Эти ориентиры связаны с принятием, широким распространением диалогической модели коммуникации, отторгающей любые формы воздействия и манипулирования и основанной на честных, открытых, партнерских формах общения между участниками коммуникации, на извечном для людей стремлении к правде, справедливости и понимающей мудрости.
        О возможности совершенствования личности, прежде всего качества сознания, на протяжении веков ученые, мыслители и политики только мечтали, причем история знает и случаи антигуманных действий, направленных на реализацию этой сверхзадачи (напомним о поисках и «строительстве» арийской расы в идеологии нацистов). Известны и другие способы совершенствования личности, связанные с физическими и/или духовно-религиозными практиками, которые, даже в случае успеха, заполняют всю жизнь человека и уводят его от реальных социальных и семейных обязательств.
        Работа над совершенствованием коммуникативных навыков личности в рамках диалогической (семиосоциопсихологической) модели социальной коммуникации связана не с мистическими или изнуряющими практиками, а с освоением научно обоснованного комплекса знаний и навыков в процессе доступного для широких масс образования. Умение человека адекватно понимать другого связано с особым, но, как показывают исследования, тренируемым качеством менталитета воспринимать не линейно, «по горизонтали», а объемно, целостно, выделяя в коммуникативном акте главное, второстепенное, третьестепенное и т.д., прослеживая на ментальном уровне способы реализации автором своих целей и мотивов. Социальный выигрыш от получения таких знаний и навыков бесспорен.
        Достойным завершением учебного пособия, посвященного диалогической концепции социальной коммуникации, окажутся мысли из последней прижизненной статьи автора этой концепции, выдающегося российского ученого Тамары Моисеевны Дридзе, где идет речь о социально-диагностических и социально-проектных возможностях использования полученных знаний: «…анализируя социальную коммуникацию как деятельность и механизм идентификации и взаимодействия людей… можно внести вклад не только в теорию социальной коммуникации, но и в практику прогнозирования и регулирования социокультурных процессов. Появляются возможности для постановки экспериментов по выявлению и изучению осознанных и малоосознанных коммуникативных действий и речевых актов, а также стоящих за ними психофизических и социально-психологических факторов. Открываются перспективы для сбора полезной информации о механизмах взаимодействия отдельных людей и целых сообществ; опутях их рациональной или, напротив, иррациональной организации и мотивах сплочения; опутях формирования мнений, как индивидуальных и групповых, так и общественного; омеханизмах социализации
людей и о становлении тех или иных нормативно-ценностных ориентации; оместе и роли электронных средств массовой информации в формировании картины мира, а также в общей системе управления социально значимыми процессами».
        Т. М. Дридзе считает, что глубинные истоки социокультурной динамики скрыты в характере метаболических процессов, трактуемых как обмен веществом, энергией и информацией между человеком и средой. Основным механизмом, который обеспечивает эти процессы в обществе, служит социальная коммуникация, располагающая собственным механизмом - текстовой деятельностью, состоящей «в обмене действиями порождения и интерпретации» текстов как единиц коммуникации, воплощаемых (опредмечиваемых) в знаковой форме. «Изучать социальные метаболизмы и механизмы их обеспечивающие, равно как и регулировать их, удается лишь преодолевая (разумеется, постепенно) разрозненность накопленного наукой знания о природе, человеке и обществе. Интеграция такого знания через его суммирование невозможна, поскольку многослойный и многомерный социум, разъятый наукой на отрасли знания, „сферы“ деятельности и разного рода показатели, понятные только членам узкопрофессиональных сообществ, не поддается осмыслению в отрыве от организующего его человеко-средового начала. Без понимания этого не могут быть постигнуты механизмы зарождения и
воспроизводства естественной и социокультурной жизни, природа жизненных и социальных ресурсов, способы выживания людей в разных средах и ситуациях, равно как природа и сущность коммуникации и диалога как механизма организации социокультурного пространства-времени…»[97 - См.: Дридзе Т. М. Две новые парадигмы для социального познания и социальной практики // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 1. С.5 -30.].
        И еще несколько слов, обращенных непосредственно к читателям. По мысли известного философа науки Томаса Куна, научная концепция получает жизнь только в случае трех обязательных условий: принципиально нового подхода к анализируемым явлениям, со своими терминами и определениями; наличия собственного исследовательского метода, инструмента для работы (все это, безусловно, в диалогической модели коммуникации имеется!) и, наконец, наличия определенного числа последователей[98 - См.: Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1977. С. 37.]. Выбор и решение за вами, молодые, начинающие специалисты; от вашего самоопределения зависит, реализуются ли идеи и возможности диалогической модели коммуникации, со всеми вытекающими социально значимыми последствиями, в реальной жизни.
        Указатель основных терминов и персоналий
        Адекватное восприятие (интерпретирование) 8, 41 -44, 46, 49, 50, 51, 53 -55, 60, 62, 63, 70, 81, 93, 105, 133, 136 -139, 146, 149, 150, 153, 154, 156, 158, 177, 186, 187
        Атенционные способности 43, 63, 64, 86
        Группы по интерпретационным (коммуникативным) навыкам 41, 70, 113, 187
        Группы сознания 41, 43, 49, 80
        Диалог 8, 13 -16, 27, 45, 51, 57, 63, 66, 71, 72, 76, 91, 92, 95, 98, 100, 103 -109, 113, 183, 184, 186, 188, 189, 193
        Диалогическая модель коммуникации 7, 8, 13 -16, 71, 108, 183, 188, 194
        Дридзе Т. М. (модель Дридзе) 13 -15, 17, 19 -21, 24, 26, 32, 37, 38, 40, 43, 49, 50, 63, 64, 67, 72, 80, 85, 105, 106, 115, 183, 189, 190
        Интенциональность имиджа (образа), диалогический имидж 48, 86, 113, 114, 159, 163, 164, 175 -179, 184 -186, 188, 190
        Интенция, интенциональность 15, 20, 22 -38, 40, 48, 49, 54, 55, 60, 69, 74 -76, 84, 85, 87, 88, 93, 94, 97, 103, 104, 106, 108 -110, 115 -119, 121, 124, 138, 139, 143 -145, 147, 148, 151 -155, 157, 165, 166, 176 -178, 180, 183-187
        Интенция воздействия 28 -30, 32, 54, 56, 57, 60, 61, 66, 104, 105, 119, 184
        Интенция «все вокруг плохо» 28, 29, 54 -59, 104, 178, 179
        Интенция нейтральности 28 -31, 55, 57, 59, 60, 104, 120, 180
        Интерпретационные группы 41, 48, 76 -78, 81, 104, 113, 135, 138, 139, 150, 151, 153, 158, 187, 188, 190
        Интерпретирующие «по установке» 45, 46, 59, 60, 187
        «Картина (образ) мира» 33, 42, 52, 53, 55 -60, 65, 68, 76, 77, 87, 95, 99, 100, 130, 133, 138 -140, 142, 150, 152, 158, 170, 186 -188, 190, 193
        Квазикоммуникация 14, 184
        Коммуникативная интенция 14, 28, 53, 67, 183, 184, 187-189
        Коммуникативные (интерпретационные) навыки 6, 40, 42, 46, 49, 51, 52, 59, 60 -62, 64, 65, 69, 70, 71, 76, 80, 81, 91, 92, 98, 130, 133, 135, 136, 139 -141, 146, 149 -152, 158, 159, 165, 170, 177, 187, 190
        Коммуникативный акт 11, 17, 18, 22, 28, 35, 66, 88
        Коммуникативный сбой 14, 16, 17, 25, 65, 69 -71, 76, 81, 82, 109, 186
        Метод мотивационно-целевого (интенционального) анализа 25 -27, 68, 69, 85, 88, 116, 119, 130, 176, 185, 189
        Модель Лассуэлла 10 -13, 15, 71, 102, 108, 183, 189, 190
        Модель Ньюкомба 12, 15, 71, 108, 183, 189, 190
        Мотивационно-целевая структура текста 21 -25, 33 -36, 39 -42, 58, 65, 69, 71, 76, 80, 85, 88, 89, 110, 130, 135, 165, 167, 176, 177, 185, 186, 189, 190
        Неадекватное восприятие (интерпретирование) 41, 42, 44, 47, 50, 51, 53, 57, 60, 62, 63, 104, 130, 136 -141, 143, 144, 146, 150 -154, 158, 159, 178, 187, 191
        Предикативность (структурных элементов текста) 20, 21
        Псевдокоммуникация (псевдоинтерпретация) 14, 184, 186
        Респондент (коммуникант, воспринимающая личность) 16, 42, 59, 60,62 -64, 69, 70, 76 -80, 88, 89,102, 105, 120 -122, 134, 135, 142, 145
        Семиосоциопсихологическая концепция (теория, парадигма) 7, 65, 68, 103, 108, 192
        Семиосоциопсихологические исследования (методы, подходы, характеристики) 7, 31, 37, 43, 51, 63, 115, 133, 192
        Семиосоциопсихология 13, 14, 17, 19, 38, 39, 51, 64, 115
        Семиотические группы 64, 80
        Смысл (смысловой контакт) 34, 57, 108, 109, 124, 165 -167, 176, 177, 184
        Социальная коммуникация 5 -7, 9, 13 -16, 103, 181 -183, 184, 188 -190, 192, 193
        Социально ориентированное управление 74, 83, 97, 113
        Средства массовой коммуникации (СМК) 9, 14, 28 -30, 32, 41, 43, 50, 53, 54, 56, 57, 59 -62, 65 -68, 71 -75, 77, 78, 82, 83, 94, 96, 99-113, 188, 190
        Тезаурус 63, 64, 186, 187
        Текст, текст-имидж 17, 19 -27, 33 -36, 38, 41, 42, 48, 51, 58, 59, 62, 63, 68, 69, 70, 71, 76, 77, 79, 80, 81, 93, 105, 106, 115 -119, 121, 123, 124, 166, 176, 184 -188, 190, 191, 193
        Текстовая деятельность 19, 40
        Уровни коммуникативно-познавательных умений и семиосоциопсихологической подготовки 63, 64
        Частично адекватное восприятие (интерпретирование) 41, 42, 44, 47, 49 -51, 53, 56, 60, 62, 70, 104, 136 -139, 144, 146, 147, 150 -154, 158, 159, 178, 187, 191
        Литература
        Абульханова-Славсная К. А. Стратегия жизни. М.: Мысль, 1990.
        Адамьянц Т. З. В поисках имиджа. М.: Добрая книга, 1995.
        Адамьянц Т. З. В поисках эмоционального и смыслового контакта // Мир психологии. 2002. №4.
        Адамьянц Т. З. Диалог как основа толерантности: Учебная программа и методическое обеспечение. М.: ИС РАН, 2005.
        Адамьянц Т. З. Добрая книга для чтения и обсуждения с детьми старшего дошкольного возраста. М.: Просвещение, 2007.
        Адамьянц Т. З. Информировать или зомбировать? // Журналист. 2001. №2.
        Адамьянц Т. З. К диалогической телекоммуникации: от воздействия - к взаимодействию. М.: ИС РАН, 1999.
        Адамьянц Т. З. К проблеме социально ориентированного управления коммуникационными процессами // Вестник университета (ГУУ). 2003. №2.
        Адамьянц Т. З. Мотивационно-целевой анализ телепередач. М.: ИПК работников ТВ и РВ, 1994.
        Адамьянц Т. З. От виртуального экранного образа - к «картине мира» телезрителя // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 1.
        Адамьянц Т. З. От имиджа к рейтингу// Журналист. 2006. №1.
        Адамьянц Т. З. От человека разумного - к человеку понимающему// Вестник университета (ГУУ). 2007. №3.
        Адамьянц Т. З. Средства массовой коммуникации в меняющемся социуме // Россия реформирующаяся. М.: ИС РАН, 2003.
        Адамьянц Т. З., Шилова В. А. В поисках телезрительских симпатий: Учебно-методическое пособие для социологов и специалистов СМК. М.: ИС РАН, 2004.
        Адамьянц Т. З., Шилова В. А. «Картины мира» современных детей в свете парадигмы толерантности //Дети и проблемы толерантности: Сб. научно-методических материалов / Отв. ред. Т. З. Адамьянц. М.: ИС РАН, 2003.
        Адамьянц Т. З., Шилова В. А. Социально-диагностические технологии в психолого-педагогической экспертизе // Дети и проблемы толерантности: Сб. научно-методических материалов/Отв. ред. Т. З. Адамьянц. М.: ИС РАН, 2003.
        Акимкин Е. М. Диалог и социальное участие в местном самоуправлении // Социальная коммуникация и социальное управление в эко-антропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 2.
        Ананьев Б. Г. О проблемах современного человекознания. М.: Наука, 1997.
        Андреева Г. М. Психология социального познания. М.: Аспект-Пресс, 1997.
        Антюхова Е. Ю. Коммуникация и социализация//Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 1.
        Бахтин М. М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. Ежегодник: 1984 -1985. М.: Наука, 1986.
        Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.
        Богомолова Н. Н. Социальная психология печати, радио, телевидения. М.:Изд. МГУ, 1991.
        Бэкон Ф. Афоризмы об истолковании природы и царства человека// Соч.: В 2т. М.: Мысль, 1978. Т. 2.
        В контексте конфликтологии: проблемы социальной коммуникации и управленческого консультирования / Отв. ред. Т. М. Дридзе, Л. Н. Цой. М.:ИС РАН, 1999.
        Выготский Л. С. Избранные психологические исследования. М.: Изд. педнаук, 1956.
        Выготский Л. С. Мышление и речь//Хрестоматия по общей психологии: Психология мышления. М.: Изд. МГУ, 1981.
        Грачев Г., Мельник И. Манипулирование личностью: организация, способы и технологии информационно-психологического воздействия. М.: Алгоритм, 2002. Дети и проблемы толерантности: Сб. научно-методических материалов / Отв. ред. Т. З. Адамьянц. М.: ИС РАН, 2003.
        Дридзе Т. М. Две новые парадигмы для социального познания и социальной практики // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 1.
        Дридзе Т. М. Диалог как механизм организации социокультурного пространства-времени // Культурный диалог города во времени и пространстве исторического развития. М.: РАН, 1996.
        Дридзе Т. М. Коммуникативные механизмы культуры и прогнозно-проектный подход к выработке стратегии развития городской среды // Город как социокультурное явление исторического процесса. М.: ИС РАН, 1995.
        Дридзе Т. М. На пороге экоантропоцентрической парадигмы//Общественные науки и современность. 1994. №4.
        Дризде Т. М. Организация и методы лингвосоциопсихологического исследования массовой коммуникации. М.: Изд. МГУ, 1979.
        Дридзе Т. М. От герменевтики к семиосоциопсихологии: от «творческого» толкования текста к пониманию коммуникативной интенции автора//Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 2.
        Дридзе Т. М. Прогнозное социальное проектирование как этап управленческого цикла: от жизненных ресурсов человека к социальным ресурсам общества // Прогнозное социальное проектирование: теоретико-методологические и методические проблемы / Отв. ред. Т. М. Дридзе. М.: Наука, 1994.
        Дридзе Т. М. Социальная коммуникация и культура в экоантропоцентрической парадигме // В контексте конфликтологии… М.: ИС РАН, 1997. Вып. 1.
        Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3.
        Дридзе Т. М. Социокультурная коммуникация: текст и диалог в семиосоциопсихологии // Социокультурное пространство диалога. М.: Наука, 1999.
        Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984.
        Дридзе Т. М. Экоантропоцентрическая парадигма в социальном познании и социальном управлении // Человек. 1998. №2.
        Дридзе Т. М., Адамьянц Т. З. Массовая коммуникация в формировании современного социокультурного пространства: материалы «круглого стола»//Социологические исследования. 2000. №7.
        .Жаворонков А. В. Об устойчивости распределения по параметрам информированности, активности и уровня семиотической подготовки// Социологические исследования. 2003. №5.
        Жаворонков А. В. Российское общество: потребление, коммуникация и принятие решений. 1967 -2004гг. М.: Вершина, 2007.
        Землянова Т. М. Современная американская коммуникативистика. М.: Изд. МГУ, 1995.
        Иванов В. Е. Диалог в Интернете как фактор реорганизации социокультурного пространства-времени. Автореферат канд. дисс. М., 2002.
        Иванов В. Е. Интернет и трансформация социокультурного пространства // Социальная коммуникация и социальное управление в экоант-ропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 1.
        Ионин Л. Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. М.: Логос, 2000.
        Кара-Мурза С. Манипуляция сознанием. М. 2007.
        Кнорринг В. И. Искусство управления. М.: Век, 1997.
        Конецкая В. П. Социология коммуникации. М.: Международный ун-т бизнеса и управления, 1997.
        Кроник А., Кроник Е. В главных ролях: Вы, Мы, Он, Ты, Я. Психология значимых отношений. М.: Мысль, 1989.
        Кузнецов В. Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М.: Изд. МГУ, 1991.
        Кун Т. Структура научных революций / Пер. сангл. М.: Прогресс, 1975.
        Левонтин Р. Человеческая индивидуальность: наследственность и среда / Пер. сангл. М.: Прогресс, 1993.
        Леонтьев А. А. Основы психолингвистики. М.: Смысл, 1999.
        Леонтьев А. А. Психология общения. Тарту, 1974.
        Массовая информация в советском промышленном городе: Опыт комплексного социологического исследования / Под ред. Б. А. Трушина и Л. А. Оникова. М.: Политиздат, 1980.
        Моль А. Социодинамика культуры. М.: Прогресс, 1973.
        Московией С. Предпосылки объяснения в социальной психологии // Социальная психология: саморефлексия маргинальности. М.: ИНИОН РАН, 1995.
        Назаров М. М. Массовая коммуникация в современном мире. М.: УРСС, 1999.
        Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Соч.: В 2т. М.: Мысль, 1990. Т. 2.
        Основы прикладной социологии / Под ред. Ф. Э. Шереги и М. К. Горшкова. М.: Интерпракс, 1996.
        Петровская Л. А. Компетентность в общении. М.: Изд. МГУ, 1989.
        Потебня А. А. Мысль и язык. Киев, 1993.
        Прогнозное социальное проектирование: теоретико-методологические и методические проблемы / Отв. ред. Т. М. Дридзе. М.: Наука, 1994.
        Серегина И. И. Коммуникативная компетентность как фактор эффективного менеджмента // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 2.
        Смирнова М. В. Глобализация социокультурных связей и англоязычная экспансия // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 1и 2.
        Тамазанова А. П. История и современное состояние управленческих идей в философской и социологической литературе // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 2.
        Тоффлер А. Футурошок / Пер. сангл. СПб.: Лань, 1997.
        Ухтомский А. А. Доминанта. СПб.: Питер, 2002.
        Флягина И. А. Реклама в формировании социокультурных образцов // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 2.
        Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности / Пер. сангл. СПб.: Питер-Пресс, 1997.
        Цой Л. Н. Конфликт в коммуникации // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 1.
        Шилер Г. Манипуляторы сознанием / Пер. сангл. М.: Мысль, 1980.
        Шилова В. А. Интерактивное управление и полифункциональное телевидение // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 1.
        Штомпка П. Социология социальных изменений / Пер. сангл. М.: Аспект-Пресс, 1996.
        Ядов В. А. Социальная идентификация личности. М.: ИС РАН, 1993.
        Adorno Т., Frenkel-Brunswick E., Levinson D., Sanford R. The Authoritarian Personality. N.Y.: Harper, 1950.
        Bauer R. The Obstinate Audience // Current Perspectives in Social Psychology/Ed. by Hollander. London, 1967.
        Bettinghaus E. P. Persuasive Communication. N. Y., 1972.
        Goffman E. Forms of Talk. Philadelphia: University of Pennsilvania Press and Oxford. Blackwel, 1981.
        Klapper J. T. The Effects of Mass Communication. Glencoe, I960.
        Lasswell H. The Structure and the Function of Communication in Society// The Process and Effects of Mass Communication. Chicago, 1971.
        Lippman W. Public Opinion. N.Y., 1922
        .Newcomb T. An Approach to the Study of Communication Acts // Psychological Review. 1953. №60.
        Pareto V. Manuel d'economie politique. P., 1927.
        Pareto V. Traite de sociologia generale. P., 1947.
        Pierce Ch. Collected papers. Camb. (Mass.). 1956. Vol. 6.
        Postman N. Amusing Ourselves to Death. N. Y.: Penguin Books, 1985.
        Schramm W. The Nature of Communication between Humans//The Process and Effects of Mass Communication. Urbana, 1972.
        Sears D., Chaffee S. Uses and Effects of the 1976 Debates // The Great Debates 1976: Ford vs. Carter. Bloomington, 1979.
        Weiss W. Effects of Mass Media// Handbook of Social Psychology. Mass., 1968. Vol. 5.
        notes
        Примечания
        1
        Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984. С. 45.
        2
        Энциклопедический социологический словарь / Общ. ред. Г. В. Осипова. М.: Ин-т социально-политических исследований РАН, 1995. С. 286.
        3
        Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С 145.
        4
        Lasswell H. The Structure and the Function of Communication in Society // The Process and Effects of Mass Communication. Chicago, 1971. P. 40.
        5
        См.: Newcomb Т. An Approach to the Study of Communication Acts // Psychological Review. 1953. №60. P.393 -404.
        6
        См.: Adorno Т., Frenkel-Brunswick Ј., Levinson D., Sanford R. The Authoritarian Personality.N. V.: Harper, 1950.
        7
        Гуревич П. С. Буржуазная пропаганда в поисках теоретического обоснования. М.: Политиздат, 1978. С. 92.
        8
        См., например: Богомолова Н. Н. Социальная психология печати, радио, телевидения. М.:Изд. МГУ, 1991.С. 32.
        9
        Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 147.
        10
        Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 145.
        11
        Дридзе Т. М. Экоантропоцентрическая парадигма в социальном познании и социальном управлении // Человек. 1998. №2. С. 11.
        12
        Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 147.
        13
        См.: Дридзе Т. М., Адамьянц Т. З. Массовая коммуникация в формировании современного социокультурного пространства: материалы «круглого стола» // Социологические исследования. 2000. №7. С.77 -82.
        14
        Goffman E. Forms of Talk. Philadelphia: University of Pennsilvania Press and Oxford. Blackwel, 1981. P. 40.
        15
        Бойко В. В. Социально-психологическое изучение некоторых проблем информационного телевидения. Автореф. канд. дис. Л., 1969. С. 11.
        16
        Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. С. 103.
        17
        Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии// Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 149.
        18
        Выготский Л. С. Мышление и речь//Хрестоматия по общей психологии: Психология мышления. М.: Изд. МГУ, 1981. С. 171.
        19
        Ананьев Б. Г. О проблемах современного человекознания. М.: Наука, 1997. С. 202.
        20
        Леонтьев А. А. Психология общения. Тарту, 1974. С. 92.
        21
        Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С. 87.
        22
        См.: Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С.77 -78.
        23
        Дридзе Т. М. Социокультурная коммуникация: текст и диалог в семиосоциопсихологии // Социокультурное пространство диалога. М.: Наука, 1999. С. 76.
        24
        См.: Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С.88 -90.
        25
        См.: Дридзе Т. М. От герменевтики к семиосоциопсихологии: от «творческого» толкования текста к пониманию коммуникативной интенции автора//Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 2. С.115 -137.
        26
        См.: Ухтомский А. А. Доминанта. СПб.: Питер, 2002.
        27
        Выготский Л. С. Мышление и речь//Хрестоматия по общей психологии: Психология мышления. С.174 -175.
        28
        Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 213.
        29
        Дридзе Т. М. Две новые парадигмы для социального познания и социальной практики // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 1. С. 16.
        30
        Postman N. Amusing Ourselves to Death. N. Y.: Penguin Books, 1985. P. 30.
        31
        Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 148.
        32
        См.: Schramm W. The Nature of Communication between Humans//The Process and Effects of Mass Communication. Urbana, 1972. P.3 -53.
        33
        Бахтин М. М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. Ежегодник: 1984 -1985. М.: Наука, 1986. С.113 -114.
        34
        Сн.: Дридзе Т. М. От герменевтики к семиосоциопсихологии: от «творческого» толкования текста к пониманию коммуникативной интенции автора//Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. Кн. 2. С.115 -137.
        35
        Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 147.
        36
        Pierce Ch. Collected papers. Cambr. (Mass.), 1956. Vol. 6. P. 181.
        37
        Ионин Л. Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. М.: Логос, 2000. С. 96.
        38
        Ионин Л. Г. Социология культуры… С.95 -96.
        39
        Дридзе Т. М. Две новые парадигмы для социального познания и социальной практики // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 1. С. 28.
        40
        См., например, о методологии и методике такого изучения: Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984; Массовая информация в советском промышленном городе / Под ред. Б. А. Грушина и Л. А. Оникова. М.: Политиздат, 1980; Дридзе Т. М. Организация и методы лингвосоцио-психологического исследования. М.: Изд. МГУ, 1979; Адамьянц Т. 3. К диалогической телекоммуникации: от воздействия - к взаимодействию. М.: ИС РАН, 1999.
        41
        См.: Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984; Массовая информация в советском промышленном городе: Опыт комплексного социологического исследования / Под ред. Б. А. Грушина и Л. А. Оникова. М.: Политиздат, 1980.
        42
        Дридзе Т. М. Прогнозное социальное проектирование как этап управленческого цикла: от жизненных ресурсов человека к социальным ресурсам общества// Прогнозное социальное проектирование: теоретико-методологические и методические проблемы/ Отв. ред. Т. М. Дридзе. М.: Наука, 1994. С. 16.
        43
        См. также раздел II, §12.
        44
        Бэкон Ф. Афоризмы об истолковании природы и царства человека // Соч.: В 2т. М.: Мысль, 1978. Т. 2. С.18 -19.
        45
        Ницше Ф. Так говорил Заратустра// Соч.: В 2т. М.: Мысль, 1990. Т. 2. С.69 -85.
        46
        См.: Pareto V. Manuel d'economie poLitique. P., 1927; Pareto V. Traite de sociologia generate. P., 1947.
        47
        См.: Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С. 121.
        48
        См.: Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С. 121, 224 -225.
        49
        См.: Жаворонков А. В. 06 устойчивости распределения по параметрам информированности, активности и уровня семиотической подготовки // Социологические исследования. 2003. №5. С.107 -113.
        50
        См.: Адамьянц Т. 3. К диалогической телекоммуникации: от воздействия - к взаимодействию. М.: ИС РАН, 1999. С. 30.
        51
        Массовая информация в советском промышленном городе: Опыт комплексного социологического исследования / Под ред. Б. А. Грушина и Л. А. Оникова. С. 242.
        52
        См.: Lippman W. Public Opinion. N. Y., 1922.
        53
        См.: Adorno Т., Frenkel-Brunswick Ј.,Levinson D., Sanford R. The Authoritarian Personality. N.Y.: Harper, 1950.
        54
        Андреева Г. М. Психология социального познания. М.: Аспект-Пресс, 1997. С. 123.
        55
        Исследования по данной проблематике поддерживаются Российским фондом фундаментальных исследований: проект «Развитие коммуникативных навыков личности в зависимости от степени диалогичности информационной среды», №08-06-00487-а.
        56
        Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 149.
        57
        Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С. 123.
        58
        См.: Дридзе Т. М. Организация и методы лингвосоциопсихологического исследования массовой коммуникации. М.: Изд. МГУ, 1979.
        59
        См.: Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в социопсихологии // Общественные науки и современность. 1996. №3. С. 152.
        60
        См. также раздел III, §18.
        61
        См. также раздел III, §17.
        62
        См.: Дридзе Т. М. На пороге экоантропоцентрической парадигмы // Общественные науки и современность. 1994. №4. С.94 -104.
        63
        Там же. С. 101.
        64
        В зарубежной социологической, социопсихологической, социоантропологической и др. научной литературе проблема взаимосвязи коммуникации и управления социокультурными процессами поднималась в 80-90-е гг. XXв. (работы Эрика Барноу, Джорджа Гербнера, Уилбура Шрамма, Терри Иглтона, Стюарта Холла, Абрахама Моля, Оррина Клаппа, Уолтора Онга, Джона Фиске, Роберта Льюиса Шейона и многих др.). В 1996г. под эгидой «Ассоциации речевого общения» (Speech Communication Association - SCA) США и Русского центра общечеловеческих ценностей в Москве состоялся первый Международный симпозиум по коммуникации. Усилиями SCA в США в настоящее время развернута обширная образовательная программа, в рамках которой обучают коммуникации применительно ко всем уровням субъектности и ко всем сферам социальной практики - принятие управленческих решений, правовое регулирование, деловая жизнь, реклама и маркетинг и т.д. Другая исследовательская программа по изучению процессов интеграции коммуникационных технологий в социальную практику разработана в Иберо-американском университете (Мексика). Эта междисциплинарная, уникальная по своей
направленности программа исходит из актуальности систематического анализа механизмов воздействия аудиовизуальных средств на интеллектуальную, семейную, социально-культурную и политическую жизнь. Таким образом, в зарубежной науке имеется немало интересных подходов к анализу социальной коммуникации, прежде всего СМК.
        65
        См.: Прогнозное социальное проектирование: теоретико-методологические и методические проблемы / Отв. ред. Т. М. Дридзе. М.: Наука, 1994. С. 10.
        66
        См.: Адамьянц Т. З. Информировать или зомбировать? // Журналист. 2001. №2. С.39 -40; Адамьянц Т. З. Средства массовой коммуникации в меняющемся социуме // Россия реформирующаяся. М.: ИС РАН, 2003. С.431 -449.
        67
        См.: Основы прикладной социологии / Под ред. Ф. Э. Шереги и М. К. Горшкова. М.: Интерфакс, 1996. С. 35.
        68
        См.: Гурвич Ф. М. Методы и процедуры получения экспертной информации // Экономика и математические методы. 1973. Т. IX.
        69
        См.: Дридзе Т. М. Организация и методы лингвосоциопсихологического исследования массовой коммуникации. М.: Изд. МГУ, 1979.
        70
        См.: Pierce Ch. Collected papers. Camb. (Mass). 1956. Vol. 6. P. 181.
        71
        См.: Иванов В. Е. Диалог в Интернете как фактор реорганизации социокультурного пространства-времени. Автореферат канд. дисс. М., 2002. С. 22.
        72
        Фирсов Б. М. Проблемы изучения эффективности массовой коммуникации // Человек социалистического общества и процессы массовой коммуникации: Советско-венгерские исследования массовой коммуникации. Будапешт; Л., 1983. Т. 4. С.20 -21.
        73
        Человек социалистического общества и процессы массовой коммуникации: Советско-венгерские исследования массовой коммуникации. Будапешт; Л., 1983. Т. 4. С. 5.
        74
        См.: Bettinghaus E. P. Persuasive Communication. N.Y., 1972.
        75
        См.: Weiss W. Effects of Mass Media// Handbook of Social Psychology. Mass., 1968. Vol. 5.
        76
        См.: Bauer R. The Obstinate Audience// Current Perspectives in Social Psychology / Ed. by Hollander. London, 1967.
        77
        См.: Klapper J. T. The Effects of Mass Communication. Glencoe, I960.
        78
        См.: Sears D., Chaffee S. Uses and Effects of the 1976 Debates//The Great Debates 1976: Ford vs. Carter. Bloomington, 1979.
        79
        См.: Моль А. Социодинамика культуры. М.: Прогресс, 1973.
        80
        Московией С. Предпосылки объяснения в социальной психологии // Социальная психология: саморефлексия маргинальности. М.: ИНИОН РАН, 1995. С. 241.
        81
        См.: Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С. 85.
        82
        Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С. 85.
        83
        См.: Шилова В. А. Интерактивное управление и полифункциональное телевидение // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. Кн. 1. С.118 -119.
        84
        См.: Прогнозное социальное проектирование: теоретико-методологические и методические проблемы / Отв. ред. Т. М. Дридзе. С. 24.
        85
        См. также раздел I, § б.
        86
        Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. С.87 -88.
        87
        См. также раздел III, §16.
        88
        См. также раздел III, §18.
        89
        Подробнее см.: Адамьянц Т.З., Шилова В. А. «Картины мира» современных детей в свете парадигмы толерантности // Дети и проблемы толерантности: Сб. научно-методических материалов / Отв. ред. Т. 3. Адамьянц. М.: ИС РАН, 2003. С.5 -47.
        90
        См.: Адамьянц Т. З. В поисках эмоционального и смыслового контакта// Мир психологии. 2002. №4. С.178 -186; Адамьянц Т. З., Шилова В. А. На пути к общению с взаимопониманием//Феномен коммуникации в социально-гуманитарном знании и образовании. Минск, 2002. С.4 -5.
        91
        Подробнее см.: Адамьянц Т. З., Шилова В. А. Социально диагностические технологии в психолого-педагогической экспертизе // Дети и проблемы толерантности: Сб. научно-методических материалов / Отв. ред. Т. З. Адамьянц. М.: ИС РАН, 2003, С. 77 - 139.
        92
        См.: Загорулько Е. Ю. В поисках толерантно ориентированной литературы для детей // Дети и проблемы толерантности. Сб. научно-методических материалов / Отв. редактор Т. 3. Адамьянц. М.: ИС РАН, 2003. С.71 -75.
        93
        См.: Адамьянц Т. З. От имиджа к рейтингу // Журналист. 2006. №1. С.40 -42.
        94
        См.: Адамьянц Т. З., Шилова В. А. В поисках телезрительских симпатий. М.: ИС РАН, 2004.
        95
        См.: Адамьянц Т.З. Диалог как основа толерантности: Учебная программа и методическое обеспечение. М.: ИС РАН, 2005; Адамьянц Т.З. Добрая книга для чтения и обсуждения с детьми старшего дошкольного возраста. М.: Просвещение, 2007.
        96
        См.: Адамьянц Т. З. В поисках имиджа. М.: Добрая книга, 1995; Адамьянц Т. З. В поисках эмоционального и смыслового контакта // Мир психологии. 2002. №4; Адамьянц Т. З. От человека разумного - к человеку понимающему// Вестник Университета (ГУУ). 2007. №3.
        97
        См.: Дридзе Т. М. Две новые парадигмы для социального познания и социальной практики // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. М.: ИС РАН, 2000. Кн. 1. С.5 -30.
        98
        См.: Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1977. С. 37.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к