Братство: Опалённый Алексей Анатольевич Рудаков
        Знак Василиска #3
        Гражданская война в галактике постепенно затухает — Святая Церковь и Великие Дома медленно копят силы, чтобы сойтись в новой схватке за обладание освободившимся Троном. Небольшое рекламное объявление, попавшееся на глаза лидеру возрождённого Братства — Сэму Люциусу, приводит его корабль на окраинную планету под властью церковников, которые, как выяснилось, не только производят запрещённые электронные компоненты, но и ведут эксперименты по созданию боевых машин, соединяя живых людей с мертвой материей. Космические и наземные бои, виртуальные миры, предательства и интриги — всё это в третьей книге серии «Знак Василиска» «Братство: Опалённый».

        Алексей Рудаков
        Братство: Опалённый

        Глава 1
        СОЗВЕЗДИЕ АЛЬБАТРОСА. ПРОСТРАНСТВО ВТОРОЙ ЗВЕЗДЫ

        Малый транспорт, тип «Искатель», ласково прозванный в лётной среде «Ишачком», относился к самой распространённой модели грузовозов в галактике. Значительно уступая своим старшим собратьям — «Волу» и «Дромадеру», он выигрывал в скорости и манёвренности, законно занимая нишу малых перевозок — тех самых, где груз его трюма требовал быстрой, и, что немаловажно, без досмотровой, доставки.

        Вот и сейчас, именно скорость и вёрткость небольшого кораблика, позволяли его экипажу уже второй час избегать прямых попаданий, отделываясь всё это время только незначительными царапинами своей брони, несмотря на все усилия его, гораздо более крупных и, соответственно, менее шустрых преследователей.
        К сожалению, несмотря на всё немалое искусство экипажа Ишачка, конец этой гонки был предопределён — разойдясь широкой полусферой, сзади его подпирала шестёрка корветов, чьи борта, нёсшие на себе символы Веры и письмена молитв, выполненные из желтого, ослепительно сверкавшего в местном солнце, металла, однозначно предрекали контрабандисту, долгий пост и молитвы в каком-то из монастырей Матери Церкви.

        Соблюдая между собой оптимальную дистанцию, корабли, шедшие под управлением Братьев Капитанов, неспешно отжимали Искателя к скоплению астероидов — туда, где ему неминуемо придётся сбросить скорость, став лёгкой мишенью для своих преследователей.
        — Дистанция?  — Неспешно прогуливающийся по рубке капитан корвета «Очищающий», брат Пётр, до своего пострига бывший вольным капитаном Берном, резко остановился и требовательно взмахнув звякнувшими в его руке чётками, повторил:  — Спите?! На радаре, мать ва… Прости меня, Господи,  — торопливо изобразив символ Веры, он искоса посмотрел на дремавшего в своём углу брата-исповедника Корнелиуса, надеясь, что тот не заметил его оговорки — получать новую епитимью капитан не хотел:  — Радар? Ну?! Дистанция?
        — Снижается, брат мой старший,  — повернувшись к нему, поклонился оператор:  — Благословение на нас — грешник начал сбавлять ход.
        — Благодарю, брат,  — кивком отпустив дежурного, Пётр, снова бросив короткий взгляд на исповедника, прикусил губу, не зная — будить того или нет. В принципе, исход был ясен — контрабандист сейчас либо попробует затеряться среди камней, надеясь переждать опасность — не вечно же будут его пасти эти святоши, либо сдастся, купившись на растиражированные СМИ обещания милостей для раскаявшихся.

        Последняя мысль вызвала кривую усмешку у капитана — уж кто-кто, а он достоверно знал, испробовав на своей шкуре, милость Святых Судей около года назад.
        Тогда, не сумев уйти от своих преследователей, он, капитан Берн, сдался, поверив многократно передаваемым по всем каналам, словам Патриарха, обещавшего с экрана милость к раскаявшимся грешникам.
        О своём решении, тогда ещё мирянин Берн успел пожалеть многократно — и, когда стоя на коленях перед судьями, каялся в своих грехах, и, когда, будучи брошенным в каменный мешок — суд милостиво сохранил ему жизнь, приговорив к пожизненной епитимьи, он сидел в забытьи, оглушённый мерно льющимися на него молитвами, из вмонтированных в потолок, динамиков.
        Его заключение продолжалось около года — как раз достаточный срок, чтобы не только по-настоящему раскаяться во всех своих грехах под чуткими словами брата-исповедника, но и выучить наизусть все молитвы, необходимые брату-капитану в его служении Богу.
        Финал, как вы понимаете, оригинальным не был — получив предложение от всё того же исповедника о постриге, Берн, а уже, вернее сказать, брат Пётр, не колебался не секунды — рухнув на колени он вознёс благодарственную молитву, благо её текст, к этому дню, был прочно вбит в его сознание.
        — Брат Севас?  — вернувшись на своё место, он, первым делом, вышел на связь с ангаром, где сейчас братья-десантники, преклонив колена молились о ниспослании им победы.
        — На связи, брат-капитан,  — спустя секунду голос старшего, появившись в эфире, перекрыл собой знакомый речитатив молитвы:  — Заканчиваем молитву, брат, и начинаем погрузку. Ты же мне об этом сообщить хотел?
        — Ты как всегда прав. Грешник стопорит ход, выходите по готовности.
        — Принято, брат. Отбой связи.
        Кивнув самому себе, в брате Севасе капитан был уверен, Пётр перешёл на общий канал и ткнул пальцем в плашку общего оповещения на экране своего планшета.
        — Возлюбленные братья мои,  — начал он, когда смолк предварявший его речь перезвон благовеста:  — Ещё один грешник готов покаяться и отречься от своих грехов и мою душу, при мыслях о том, что мы делаем этот мир чище, переполняет свет. Прошу вас, братья, присоединитесь ко мне — вознесём молитву Богу нашему во спасение душ грешных. Кораблю малый ход. Всем в отсеках — на молитву!
        Отключив общую, капитан уже было собрался выбраться из своего кресла, дабы, встав на колени подать пример вахтенным, как послышавшийся вскрик оператора заставил его недовольно поморщиться:  — «Ну что себе позволяет этот дебил, пардон, брат?»,  — Слова ругательств едва не сорвалась с его губ, но, на сей раз, Пётр был начеку:
        — Что случилось, брат мой?  — Откашлявшись, нейтрально заботливым тоном поинтересовался он, мысленно подбирая подходящую этому олуху епитимью.
        — Множественные засветки, брат капитан!
        — С какого вектора, брат?  — Всё так же спокойно вопросил он, стараясь, что бы начавшее нарастать в нём раздражение не просочилось наружу.
        «Не, одной поркой этот олух не отделается», проскочила разрушающая всю его внутреннюю гармонию, мысль. Совсем деградировали — доложить по форме не могут, прости меня, Господи!
        — Задняя полусфера брат.  — Опомнившись, принялся торопливо докладывать оператор:  — Около двух десятков, средние, движутся к нам.
        — Веди их,  — кивнул ему Пётр, быстро перебирая в уме различные варианты.
        Инспекция? Отпадает — такими силами на проверку не ходят, да и незачем это — микроэлектронный чип, вживлённый ему в голову при постриге, лучше всяких клятв гарантировал его преданность Вере, заставляя слабую плоть корчиться в мучительных судорогах при малейшей попытки отойти от принятых правил и взятых на себя обетах. В бытность Императора, работы с подобными устройствами были запрещены — всё, имевшее хоть какое-то отношение к микроэлектронике было под запретом, но кто же пойдёт проверять монастыри Святой нашей Матери Церкви? Да и где тот Император? Пять, почти уже пять лет прошло с момента его исчезновения, давшего толчок к развалу на удельные княжества некогда единого тела Империи.
        Но, если не инспекция — тогда что? Караван транспортов? А чего они к нам идут? Прыгали бы себе дальше — по маршруту?!
        — Брат-капитан,  — прервал его мысли оператор систем связи:  — Входящий вызов, брат.
        — На меня,  — щёлкнув пальцами, приказал Пётр, вновь пододвигая к себе отодвинутый было в сторону планшет.
        Чёрный цвет экрана сменился серым, показывая, что канал, связывающий корабли, установлен, а затем прямо по центру появились слова, выписанные каким-то рубленным, грубым шрифтом.
        — Memento, quia pulvis es,  — прочитал их капитан, тщетно пытаясь выудить из своей памяти перевод.
        — Помни, что ты — прах,  — склонившийся над экраном брат-исповедник задумчиво пожевал губами:  — Не помню я, брат-капитан, чтобы у нас кто-то ходил с таким девизом. Вот только если это…
        Сменившаяся картинка — оператор второго корабля решил, что прошло достаточно времени для прочтения надписи, открыла вид на рубку вызывавшего их гостя.
        Там, на капитанском возвышении, в кресле, со слегка откинутой спинкой, полулежала, облачённая в красную сутану епископа, фигура с надвинутым на лицо капюшоном.
        — Преосвященнейший Владыка!  — произнося положенный титул, рука Петра, живя своей жизнью, дёрнулась, начиная творить Символ Веры, но замерла на пол пути — с этим епископом что-то было не так.
        Стряхнув наваждение, капитан уже более внимательным взглядом изучил всё так же расслабленно полулежащую в кресле фигуру, и похолодел — лежащие на подлокотниках руки — ладони, выступавшие за край облачения, были в броне. В незнакомой броне, выкрашенной в темно бордовый — так выглядит запёкшаяся кровь, цвет.
        — Вы кто?  — не желая затягивать молчание, Пётр посмотрел прямо на человека и тот, словно отвечая его желаниям, пошевелился, и, выпрямившись в своём кресле, быстрым движением скинул с головы капюшон.
        — Проклятый! Причетник!  — выплёвывая вместе со своей ненавистью капельки слюны, Корнелиус дёрнулся, будто его ударило током:  — Ты?! Проклятый!
        — Красный Причетник,  — пропуская его ненависть мимо себя слегка пошевелил головой лже-епископ:  — Не трать время на сотрясение воздуха, монах. Что мне твои проклятья… Капитан,  — голова, заключённая в глухой, с узкой прорезью на уровне глаз, шлем, качнулась в сторону брата-капитана:  — Сдавайтесь — вы на прицеле.
        — Сдаться?  — эхом повторил капитан, лихорадочно прикидывая свои варианты.
        — Сдаться!  — в черноте смотровой щели, зелёным, каким-то кошачьим светом блеснули на миг глаза Проклятого Причетника:  — Ваши корветы шустры, не спорю. Но развернуться вы не сможете — циркуляция велика, а вы уже на наших прицелах. Стопорите ход и готовьтесь к приёму перегонных команд. Не глупите — лить кровь за зря, вашу кровь, капитан, ваших экипажей, я не хочу.
        — Будь ты проклят!  — метнувшаяся к экрану рука брата-исповедника ткнула плашку разрыва соединения, и Пётр подался назад, едва сумев уклониться от развевавшегося рукава сутаны.
        — Никакой сдачи!  — нависнув над ним, налившийся кровью Корнелиус, выплёвывал слова прямо ему в лицо, не обращая внимания на летевшие изо рта брызги:  — Мы будем биться!
        — Нас расстреляют,  — покачал ему в ответ капитан:  — Он прав. Развернуться мы не сможем,  — подняв руку он махнул в сторону посверкивавших в лучах светила стены астероидов:  — Не впишемся. Придётся маневрировать, а тогда…  — устало махнув рукой он посмотрел на своего куратора.
        — Объявляй боевую! С молитвой на устах,  — глаза исповедника вспыхнули фанатичным огнём:  — Пойдём мы в бой!
        — Нас просто перестреляют!  — превозмогая возникшую в затылке боль — отвечая на любое неповиновение чип задействовал болевые центры мозга, покачал, морщась от боли капитан:  — И людей и корабли положим же!  — попробовал он пробиться к разуму Корнелиуса:  — За зря положим!
        — Я вижу, сын мой,  — неодобрительно качнул головой тот:  — Вера в тебе слаба.  — И, прежде чем Пётр успел что-либо предпринять, он ткнул пальцем в экран, активируя режим всеобщего оповещения:  — Братья мои по вере!  — вещание велось на общей волне, и слова брата-исповедника могли слышать все — все, включая даже их врагов:  — Дьявольское отродье вынуждает нас принят бой! Так укрепим же души наши молитвой и с Верой в сердцах дадим отпор грязным прислужникам лукавого! Помните…
        — Экипажам корветов!  — перебил его слегка хриплый мужской голос, в котором Пётр, ничуть не удивляясь опознал говорившего с ним лже-епископа:  — Говорит Красный Причетник. Ваши смерти мне не нужны. Сдавайте корабли — гарантирую жизнь. Вы у нас на прицеле — деваться вам некуда,  — усмехнувшись, Причетник продолжил:  — Со мной почти три десятка рейдеров. У вас нет шансов. Стопорите ход.
        — Не слушайте его!  — взвизгнул исповедник, понимая, что допустил ошибку, выйдя в эфир на открытой волне:  — Сие есть речи врага Человеческого! Этот кровавый палач будет истязать тела ваши! Клещами, раскалёнными жилы тянуть! Пилить руки ваши пилами тупыми!  — Перечисление всех мук, которыми Причетник должен был подвергнуть пленных заняло у святого отца с минуту, после чего он замолк, тяжело дыша и вытирая пот со лба.
        — Эээ… Святой Отец,  — даже в голосе Причетника звучали теперь уважительные нотки:  — Вы до пострига кем были? Не в отделе дознаний? Так тонко знать методику усиленных допросов и психоломки…
        — Изыди!  — устало мотнул головой Корнелиус, будучи сейчас не в силах посрамить своего оппонента.
        — Угу.  — Тотчас ответил, словно только этого и ждал тот:  — Аж вот побежал прямо. Ход стопорим. Это — последнее предложение. Кто не подчинится — уничтожу.

        Подчиняясь приказу брата-исповедника, корветы, перейдя на малых ход начали медленно разворачивать свои вытянутые тела прочь от астероидного поля, так и не ставшего ловушкой для зазевавшегося контрабандиста.
        Задуманные как корабли преследования, это гончие пространства могли вести огонь только в узком переднем секторе, выбивая двигатели своих жертв, что бы более медлительные их собратья могли взять добычу руками своих абордажных групп.
        Прекрасно зная об этой их особенности, рейдеры, разбившись на шесть отрядов, повисли у них на хвостах, готовый в любой момент открыть огонь по притухнувшим дюзам главной тяги, но их командир медлил, надеясь на благоразумие экипажей корветов.
        Но такого приказа, разумеется, брат Корнелиус отдавать не стал — более того, скомандовав «разворот сто восемьдесят — все вдруг», он, не будучи хоть сколько ни будь военным, подписал окончательный приговор и себе и всем, оказавшимся под его началом, силам. Будь на месте исповедника тот же Берг — капитан Берг, не брат Пётр, он бы скомандовал совершить поворот пересекающимися курсами — что бы корветы могли прикрывать друг друга, отгоняя висящих на шести рейдеров убийственно-точными залпами своих дальнобойных орудий, но увы — брат Пётр, мучимый вбиваемым ему чипом в мозг раскалённым гвоздём, думал только об одном — о чётком выполнении полученного приказа, привычно выведя за скобки своего сознания всё лишнее.

        — Что ж…  — Потянулся в своём кресле Причетник, увидев, как корветы, никак не реагируя не шедшие к ним непрерывным потоком предложения сдачи, продолжали свой манёвр:  — Вольному — воля… Адмирал Шнек?  — Его шлем качнулся в сторону застывшей рядом, обтянутой ослепительно белым мундиром, фигуре:  — Они ваши,  — подтверждая свои слова Люциус, или, как его называли в СМИ «Бешеный Сэм», махнул рукой:  — Только, Шнек, прошу — ты уж слишком их не калечь — такие бы кораблики нам нужны.
        — Не боись,  — отвесив короткий поклон, в котором были перемешаны и уважение к старому другу, и усмешка, бывший старпом, а ныне Адмирал Нового Братства, принялся отдавать короткие приказы.

        В принципе и ему тоже делать особо было нечего — ловушка, в которую влетел отряд кораблей Церкви, ничем ни отличалась от тех, что они расставляли прежде, охотясь на боевые корабли, уцелевшие в огне, прокатившейся по галактике, гражданской войны. Менялась только сцена и приманка, оставляя практически без изменений план действий — преследование будущими жертвами заведомо слабой цели и появление сил Братства, отрезавших польстившимся на лёгкую добычу капитанам пути отхода.
        Кто-то сдавался, предпочтя сомнительным результатам боя, жизнь, а кто-то дрался до последнего, желая подороже продать и себя и свой корабль. Вторых, впрочем, было гораздо меньше — пропажа Императора и последовавшая затем смута основательно проредила ряды бойцов, оставив в живых не сколько смелых и решительных — эти шли в бой первыми, где и закономерно гибли, а изворотливых и ловких, сумевших не только выжить, но и сохранить свои корабли.

        Первый же залп рейдеров, по своей сути, ставший и последним, повредил сопла главных двигателей, лишив корветы возможности набора скорости, превращая их в удобные для расстрела мишени. Заняв удобные позиции, канониры Братства, спокойно — как в тире, принялись выбивать турели точечной защиты, стремясь сделать проход десантных кораблей к своим жертвам максимально безопасным.

        — Шнек?  — Боровшийся с в очередной раз заевшей защёлкой шлема, Сэм, дёрнул головой, пытаясь хоть так ослабить замочек ремня:  — Ты это… Уфф!  — Тихо щёлкнув, ремни, удерживавшие его шлем, наконец, сдались и он, стащив его с головы, облегчённо выдохнул, передавая пустой костяной горшок стоявшему рядом Банкиру:  — Хорошо-то как!  — Подставив голову под струю холодного воздуха — решётка кондея располагалась прямо над его креслом, он зажмурился, расплываясь в счастливой улыбке.
        — Чего хотел?  — Полуобернувшись и сохраняя вид очень занятого человека, осведомился адмирал:  — Я тут, если ты забыл, корабли захватываю. Для тебя — между прочим!
        — Для нас,  — поправил его Сэм, продолжая, с блаженным видом, крутить головой в потоке с потолка:  — Нам, корабли эти, Шнек. Нам. Вам в подчинение, адмирал.
        — Чего хотел-то? Давай быстрее — сейчас стыковаться начнут.
        — На одном из них старший поп есть.
        — Угу,  — пробежав глазами по списку результатов сканирования, подтвердил адмирал:  — На Очищающем. Некто Корнелиус — брат-исповедник. Чего? Пообщаться хочешь?
        — Ага,  — откинувшись на спинку, Сэм, сохраняя на лице всё тоже, крайне довольное выражение, потянулся и встал, желая размять затекшее от долгого сидения, тело:  — Пообщаться — как поп и попом. Вопросы Веры обсудим…  — Сделав несколько энергичных движений руками, он повернулся к Шнеку:  — Сделаешь?
        — Доставлю. На блюдечке, с яблоком в зубах. Хочешь яблоко, а, Сэм?  — Вытащив краснобокий плод из ящика своего стола, он подкинул его на ладони:  — Бери, пока я добрый.
        — На камбузе спёр? Смотри — Снэк, смотреть, что ты у нас Адмирал, и всё такое, не будет — отоварит скалкой промеж глаз — где я нового найду?
        — Адмирала?  — С хрустом вгрызшись в плод, и глядя поверх его красного бока, поинтересовался Шнек.
        — Кока! Вас-то чего искать — стадами ходите, а хороший повар — товар редкий, штучный.
        — Да ну тебя,  — продолжая хрустеть яблоком, он отвернулся от Сэма, бросив через плечо:  — Делом лучше займись.

        Осознав, что высадки десанта им не избежать, корветы принялись разворачивать свои противоабордажные системы — комбинацию выстрелов с закреплёнными между ними тросами. В теории растянутая между длинных балок паутина должна была не позволить приближавшимся к их корпусам десантным ботам прилипнуть к броне — но это была только теория. На практике же, недаром говорят, что на любую хитрую гайку найдётся свой болт, на практике эта система, изобретённая невесть каким гением в сутане, сработала только один раз — первый и единственный, в нашу первую встречу с этим шедевром. Тогда, несколько месяцев назад, нашему десанту и вправду пришлось пережить несколько неприятных минут, пока рейдеры — всем скопом, обрушив на крейсер огонь всех своих орудий, нивелировали корпус цели, делая его ровным и пустынным. Крейсер-то мы взяли, если, конечно, голый корпус можно было назвать крейсером — ремонт, а точнее восстановление некогда грозного корабля, обещал затянуться не на один месяц, обесценивая этим сроком все наши усилия.
        Но, на сей раз, мы были готовы к подобному развитию сюжета — приваренные к корпусам десантных модулей заточенные гнутые полосы металла, конечно не добавляли эстетизма и без того не самым красивым кораблям этой вселенной, но — они работали, а это было главным.
        Конечно — в нормальных условиях, без нашего многократного перевеса, толку бы от этих контр ухищрений, было бы мало — за то время, что наш десант прорывался, разрезая мешанину тросов, его бы гарантировано расстреляли турели точечной защиты — но так то в нормальных условиях, при честном бое, в то время как происходящее здесь таким образом назвать было никак нельзя.
        А сейчас… Сейчас корабли, раздвигая своими корпусами мешанину балок, уверенно шли на сближение с поверхностью корветов, обещая их экипажам, нервно вздрагивавшим каждый раз, когда очередной рассечённый лезвием трос звучно щёлкал о корпус, короткий и жестокий бой накоротке, выиграть который у защитников шансов не было.

        — Все шесть прилипли,  — оторвавшийся от своего экрана, Шнек довольно потёр ладони:  — Ещё минут двадцать, и они наши.
        — Про исповедника не забудь,  — напомнил ему Сэм, просматривая последние новости на своём планшете:  — Иди сюда,  — подозвал он его, и, развернув заинтересовавшую картинку, протяну планшет:  — Что скажешь?
        Рекламная статья, так заинтересовавшая Сэма рассказывала о новинке, недавно появившейся на рынке детских игрушек и за короткий срок завоевавшей любовь не только детей, но и взрослых.

        Это была небольшая пластиковая коробочка, удобно помещавшаяся в обычном нагрудном кармане. На лицевой стороне, занимая почти всё место, размещался жидкокристаллический монохромный экран, да пара кнопок управления, нажатием которых велось управление игрой и регулировалась громкость крохотного динамика-пищалки.
        Сам экран был разделен на три части — сверху, примерно с четверть всего пространства занимало небо со звёздами, меж которых носился, помахивая крылышками и прижимая к груди Рог Изобилия, пухленький амурчик. Встряхивая, время от времени Рог, этот ротозей, ронял вниз, к грешной земле, яблоки, конфеты и прочие сладости, которые медленно опускались к поверхности, по которой, бегал, подоткнув рясу, карикатурно смешной монах, держа над головой корзину, в которую и следовало собирать все высыпавшиеся с неба дары.
        Собственно, в этом и заключался весь процесс игры — нажимая кнопки следовало гонять монаха по экрану собирая сладости и набирая очки. Если же конфета или яблочко падало на землю, то, из-под её поверхности вылезал симпатичный, ну — Сэму он показался именно таким, чертенок и, мерзко хихикая тырил упущенное угощение, соразмерно снижая количество набранных очков.
        Вот согласитесь — ничего особенного, да? А затягивала эта игрушка совсем не по-детски — в сети люди выкладывали свои рекорды, делились тактикой сбора даров и устраивали чуть ли не целые войны, оспаривая мнение своих оппонентов.

        — Смешно, угу, видел уже. Дочке купил, да сам часов пять просидел с ней. До пятого уровня дошёл — дальше ни как, вот и забросил — нервы дороже,  — пожал плечами Шнек:  — А что? Купить хочешь?
        — Смотри,  — палец Люциуса упёрся в набранную мелким шрифтом строку:  — При одобрении Святой Церкви.
        — И что?  — дёрнувшись, адмирал хотел было вернуться к своим обязанностям, но, будучи пойманным за рукав, недовольно засопел:  — Ну чего? Сейчас наши корабли брать будут, а ты мне хрень всякую детскую…
        — Шнек,  — подтянув его к экрану, Сэм сунул экран ему в лицо:  — Ты что? Не понимаешь? Это же — электроника! Микросхемы, программирование и всё такое — проклятое и запрещённое! И попы её развивают — гонят в массы, приучают к ней! Теперь дошло?!
        — Электроника? Программирование?  — Опасливо глянув на планшет, Шнек отодвинул его вместе с рукой товарища:  — Но ведь есть же — запрет! Древний. Ещё когда…
        — Походу святые отцы забили на него. И ещё — это массовый продукт, а значит…
        — Значит есть заводы, НИИ и всё такое.  — Завершил за него фразу адмирал.
        — И это тоже, но главное-то другое. Раз попы начали выпуск подобного, Сэм встряхнул планшетом:  — То — они точно уверены, что Императора нет, что он не вернётся и не спросит — за нарушение запрета.
        — Но Он — бессмертен. Его нельзя убить.  — Покачал головой его товарищ.
        — Точно. Все знают, что происходит после смерти очередного, но ведь Символ Империи не появился? Новый назначен не был!
        — Ты хочешь сказать, что Император жив?
        — Дракон же не появился.
        За прошедшие пять тысяч лет, что существовала Империя, процедура выбора нового Императора, не нарушалась ни разу. Правитель был бессмертен — это факт, ни яд, ни пуля не могли его убить — отраву он просто игнорировал, а пули — раны от них, как бы тяжелы они не были, зарастали на нём за считанные секунды. Да что раны — Императору, шедшему под порядковым номером Четырнадцать — снесли голову, на параде, прямо под камерами. Свихнувшийся начальник парада. Саблей.
        И то ничего — отросла за несколько минут — свою прежнюю, Четырнадцатый потом долго держал у Трона — залитая прозрачным лаком, она служила грозным напоминанием послам и просителям о бессмертной сути восседающего на троне.
        Умереть Император мог — но исключительно по своей воле — устав. Всё же он был человеком, пусть и вознесённым на вершину Олимпа, но человеком. Тот же самый Четырнадцатый правил триста пятьдесят лет — злые языки утверждали, что вторая голова оказалась лучше оригинальной, намекая на наличие в ней мозгов. Восемнадцатый продержался почти четыре сотни лет, а абсолютным рекордсменом был Двадцать Третий, чье царствование тянулось немногим более пяти сотен лет.
        Но всё же, это были люди. Изначально — люди. Устав, если бы речь шла о технике, здесь можно было бы сказать — выработав ресурс, Император умирал. Окончательно, внезапно и без воскрешения, и об этом немедленно узнавало всё население галактики. На шпилях ратуш самопроизвольно гасли огни, затухали, исходя на нет языки пламени Вечных Огней, а эфир, на всех экранах сразу, без разницы — как далеко от Тронного мира он располагался, начинал демонстрировать Символ Империи. Выборы нового Властителя происходили так же моментально — счастливчик, или проклятый этой ношей, появлялся на экранах спустя несколько минут, и символ прежнего Императора медленно таял перед ним в воздухе, что бы истаяв до конца, появиться вновь, приняв форму нового Символа, готового сопровождать своего повелителя в его служении галактике.
        Но в этот раз ничего подобного не произошло — Вечные Огни не гасли, шпили ратуш также ярко сияли — там, где не были разрушены, разумеется. Да и эфир, забитый низкопробной развлекаловкой не прерывался, являя шокированной публике дракона — Символа Двадцать Восьмого Императора, грустно склонявшего свою голову с экрана.

        — Ну… Вообще-то ты прав,  — признал правоту слов Сэма Шнек:  — Раз нового нет, значит старый жив. Думаешь эти его,  — он кивнул на экран, где продолжал метаться монах:  — Заперли? Ну — в келью сырую,  — он добавил в голос трагизму:  — И сидит наш Двадцать Восьмой весь в цепях, на хлебе и воде…
        — Или на каком-то из Орденских миров, где климат помягче, с монашками отжигает.  — Качнул головой его собеседник:  — А что — вполне мог с попами договориться — вам галактика, мне планета с девками.
        — Ха! Ха-ха!  — заржал во весь голос Шнек:  — Сэм! Вот свои фантазии на других переносить не надо!
        — А по-серьёзному,  — не обратив внимание на подколку товарища продолжил Люциус:  — Если Император — настолько устал, что послал подальше Империю — почему он всё ещё жив? Он должен был умереть, а на Трон взойти следующий — Двадцать Девятый.
        — Верно,  — враз став серьёзным, Шнек озадаченно потёр лоб:  — Все предыдущие — ну, с ними так и было. Империю никто не бросал. Хм…
        — И — электроника эта. И — развал Империи на кучу княжеств. Хорошо хоть война закончилась.
        — Что кончилась, хорошо, не спорю,  — начал было он, но раздавшийся от тактического пульта сигнал, заставил Шнека замолчать и вернуться к рабочему месту.
        — Так…  — продолжил он спустя пару минут:  — Корветы «Архангел» и «Святитель» под нашим контролем. «Благовест», «Меч Веры» и «Благонравный» сдуются минут через пять — наши там уже около рубки. А вот на «Очищающем» — проблемы. Дерутся как черти. Уже два раза наших от рубки отгоняли. Поп твой — Корнелиус этот, даром, что монах — оборону так выстроил…  — Не договорив, Шнек махнул рукой.
        — Живым его взять надо. Только живым — передай… Кто там старшим? Самсонов?
        — Ага, он.
        — Передай ему — пусть живым берёт.
        — Да в курсе он,  — раздражённо поморщился Шнек:  — В курсе. А толку? Всё одно сдохнет — сам знаешь, этих, что исповедников, что кастелянов… Сколько мы их уже брали — до Дока ни один живым не добрался — все по дороге дохли.
        — Должно же нам свезти,  — упрямо мотнул головой Люциус:  — Да чего я тебе говорю — нам язык нужен. Хороший, разговорчивый.
        — Угу. Вот только…  — новый сигнал опять не дал ему договорить:  — Ага! «Благовест», «Меч Веры» и «Благонравный» — наши.
        — А «Очищающий»?
        — В рубке уже,  — пожал плечами Шнек:  — Ещё пару минут потерпи.
        — Вот лучше бы я с Михой пошёл,  — недовольно потёр шрам на щеке Сэм:  — Самому — оно надёжнее.
        — Ага. И опять бы вляпался. Сиди уж. Во — лёгок на помине,  — щёлкнув тумблером он активировал канал связи и над тактическим столом высветилась голова Самсонова.
        — Сэр?  — козырнув старший десанта откашлялся:  — Корвет «очищающий» взят, сэр! Потерь среди личного состава — нет.
        — Ещё б они у тебя были,  — хмыкнул Шнек:  — В броне-то.
        — Погоди,  — жестом попросив его замолчать, Люциус весь подался к проекции:  — Что с исповедником? Жив?
        — Ну… Жив. Почти жив, сэр.  — посмотрел куда-то в сторону Самсонов.
        — Это как — почти?!
        — В отключке — мы ему по голове, ненароком, сэр, случайно, прикладом заехали. Часа через два — очнётся.
        — Случайно? Прикладом?
        — Тут такая драка была,  — пожал плечами Михаил:  — Вахта — как с цепи сорвалась, дрались всем. К самоликвидатору раза три прорваться пытались. Ну вот мы исповеднику и того…
        — Он хоть живой?
        — Дышит,  — пожала плечами голограмма:  — Бошку мы ему перевязали, кровь остановили. А в остальном…
        — Ладно. Молодцы. Спасибо за корабли, Самсонов! Давай этого брата сюда.  — Прервав связь, Сэм вызвал мед отсек:  — Док?
        — Да, сэр?
        — Сейчас к тебе очередного попа приволокут. Посмотришь?
        — Труп?
        — Пока нет. Вырубили его — слегка прикладом по кумполу приголубили. Говорят — живой пока.
        — Пока — понятие растяжимое… Жду.

        Брата исповедника, связанного и с перемотанной бинтами головой, на которых бурыми пятнами, несмотря на толстую обмотку, проступала кровь, доставили в медотсек довольно быстро — корабли только закончили разворот, ложась на курс возвращения домой — на Новый Акзар.
        — Прикладом?  — Ворчал Док, осторожно срезая слои торопливо намотанного бинта:  — Слегка?  — Сняв последний слой он, окинув месиво из крови и костей, аж присвистнул:  — Да его теперь пристрелить проще. Сэр?  — поковырявшись пинцетом в ране он достал оттуда кусок кости, и приподняв его на уровень глаз, вздохнул:  — Не жилец. Можно за борт вываливать.
        — Погоди, Док,  — показав на приборы, чьи экраны демонстрировали более-менее ровные зелёные линии:  — Он же жив?
        — Жив,  — кивнул врач, выуживая из черепа очередной кусок:  — Как цветок на могилке. И вот, глянь,  — в пинцете красовался обломок микросхемы:  — Его так долбанули, что вся их электроника, святая, на куски разлетелась.
        — А говорить-то он сможет?
        — Ну…  — Брезгливо выбросив обломок в ванночку, уже почти на треть, заполненную кровавым месивом, Жвалг пожевал губами:  — Может. Если вколоть ему…
        — Вкалывай!
        — Только зря потратим, да и было бы на кого…  — Продолжая недовольно бурчать, он отломал кончик ампулы и наполнив шприц, ввёл содержимое в шею Корнелиуса.
        Пронёсшееся по сонной артерии лекарство подействовало моментально — не прошло и нескольких секунд, как монах вздрогнул, открыл глаза и прошептал, хриплым, с трудом различимым шепотом:
        — Пить… Дайте…
        — Дайте ему, доктор,  — кивнул на поильник, стоявший на соседнем столе Сэм, накидывая на голову капюшон своего так и не снятого епископского облачения.
        — Это убьёт его… Впрочем,  — пожал плечами Жвалг:  — Ему всё одно минут десять осталось.
        — Вам лучше, брат Корнелиус,  — наклонился Люциус над умирающим, когда тот закончил пить:  — Не волнуйтесь, брат мой, всё прошло успешно — еретики отогнаны и я скорблю только о том, что мы, наши силы, прибыли сюда слишком поздно.
        Стоявший рядом Жвалг недовольно поджал губы — ему, как врачу, подобная ложь умирающему в его заведовании пациенту, была неприятна.
        — Спа… сибо… Брат…  — прошептал исповедник:  — Вы… Исповеду… ете меня?
        — Конечно, брат мой. In aeternum misericordia eius… Скажи мне, брат мой… Грешен ли ты?
        — Грешен, отче. Грех…ов много. И крал, и… клятвы нарушал,  — слова давались ему с трудом, было видно, как жизнь буквально сочится из него, выветриваясь вместе с медикаментами, закаченными в его тело.
        — Отпускаю, брат мой,  — поспешил перейти к следующей части лже-монах:  — Сие грехи тяжелы, но покаявшись ты облегчил душу свою. Чувствуешь ли ты облегчение, брат мой?
        — Да… отче… Теперь я готов предстать…  — по телу Корнелиуса пробежала первая судорога, предвещавшая скорый конец.
        — Нет, ты не готов!  — Возвысил голос Люциус:  — Есть ещё один грех — и должно мне отпустить его прежде!
        — О чём… вы… Отче?
        — Император. Покайся — ты же знаешь где он?!
        — Не… знаю, отче.
        — Врёшь! Врёшь грешник — и гореть тебе в аду за ложь твою. Спаси душу свою — где Император.
        — Отче…  — Задёргался он — судороги накатывали на брата исповедника всё чаще и чаще:  — Это… Не мой грех… Вы же знаете… Брат Амброзий с ним… Был. Не мучьте меня… Отче…
        — Не мучьте его, сэр,  — подошедший Док, осторожно тронул Сэма за плечо:  — Всё. Отходит.
        Распростёртое на койке тело выгнуло дугой и из уголка рта Корнелиуса потянулась, пачкая собой подушку тонкая струйка крови.
        — Nunc dimittis брат Корнелиус.  — торопливо совершая над начавшим распрямляться телом знак Веры, произнёс, стягивая с головы капюшон, Сэм:  — Requiescat in pace…

        — Зря вы так, сэр,  — накрывая тело простынёй, неодобрительно покачал головой Док:  — Зачем было его так мучать? Я понимаю — враг он, и всё такое… Но вот так — над умирающим,  — он снова неодобрительно качнул головой.
        — Без тебя знаю, что нехорошо,  — дёрнул головой Сэм:  — А что делать было? Пожалеть и ничего не узнать?
        — Можно подумать — вы, сэр, узнали много. Всего лишь имя — да таких Амброзиев в их среде,  — недоговорив, врач отвернулся, всей своей спиной прямо-таки излучая неодобрение.
        — Много,  — не став спорить, Люциус взял из ванночки, лежавший на её краю, пинцет и принялся ковыряться в кровавом месиве:  — Но то, что этот Амброзий чином не менее брата исповедника… Ага… вот оно,  — зажав обломок микросхемы он поднёс перепачканный кровью кусок пластика к глазам:  — Согласись, Жвалг, чинов таких даже в Церкви не много.
        — Немного,  — так и не поворачиваясь к собеседнику, хмыкнул врач:  — Несколько тысяч.
        — Верно. И так же верно то, что отследить путь покойного — мы тоже сможем. Значит что?
        — И что?
        — А то, дорогой мой, что этим мы отсеем те сектора и созвездия, где он,  — пинцет с обломом описал дугу, завершая её над телом:  — Где он не бывал.
        — Ну хорошо,  — повернувшись, наконец, лицом к Сэму, Док сложил руки на груди, оперившись спиной о край высокого стола:  — Останется несколько сотен. Всех выкрадем? Да легко! Возьмём штурмом десяток монастырей, сожжём сотню-другую приходов. Так, сэр? И всё это — ради одного монаха? Не велика ли цена? А сдохнет он? С этим,  — вытянув руку, Жвалг указал ей на тело:  — Повезло — хоть что-то сказал, в отличии от предыдущих. А сдохнет, Амброзий этот?  — повторил он свой вопрос:  — И что — всё за зря?
        — Во-первых — ради Императора. А во-вторых… Вот, держи,  — обломок приземлился в ладонь врача, пятная её каплями не успевшей застыть крови:  — Этот разговорился потому, что парни Самсонова его по башке отоварили — поломали электронику.
        — Допустим.  — Сделав пару шагов, Док скинул кусочек обратно в ванночку:  — Что теперь — всем головы прикладом кроить будем?
        — Будем! Раздам дубины и будем, Док!
        — Варварство.
        — А хоть и так. Ты мне лучше скажи — удалить её ты бы смог? Не задевая мозг?
        — Смотреть надо,  — развёл он руками:  — По этим обломкам — не скажу, сэр.
        — Так смотри, сюда смотри,  — откинув простыню с лица Корнелиуса, Сэм ткнул пальцем в лоб трупа:  — Вот — смотри! Мало? Ещё трупов притащим. Послушай, Жвалг,  — подойдя к врачу, он взял его за лацканы халата:  — Ты — знаешь, что я чужой здесь. Это — не мой мир, и мне, мне, Док, плевать на вашего Императора. Но — не на людей. С ними-то зачем так? Вот об этом я его спросить хочу — зачем? Глядя ему в глаза спросить — зачем?! Понимаешь?
        — Да понимаю я,  — осторожно высвободив свой халат он отошёл к своему столу:  — Это я, как раз и понимаю. Сам бы спросил — за что такая цена? Вот только не верю я, что найдём мы его. Святая церковь — сам знаешь, свои секреты эти парни хорошо прятать умеют.
        — Вот и посмотрим, насколько они хорошо прятать умеют. Пять лет прошло, Док. Пять. Расслабились они.
        — С чего бы вдруг?
        — Ты это видел?  — протянув ему планшет, Люциус снова вывел на экран картинку с игрушкой.
        — Мило. Но не более — нам-то какой с неё прок?
        — А такой…  — вызвав более подробную информацию, Сэм ткнул пальцем в адрес изготовителя:  — Вот!
        — Ну? Созвездие Черепахи. Обычные, среднеразвитые миры.  — Наморщил лоб, припоминая детали:  — Немного фермеров, немного шахтёров. Курорт местного значения… Нравы патриархальные. В общем — типичный середнячок. Что там может быть интересного, сэр?
        — Ага, Жвалг — именно — ничего интересного и вдруг они начинают вот такие игрушки клепать. С какого перепоя? Это же другая технология.
        — Эээ… Купили? Завод?
        — Тогда уж заводы… Не. Сам подумай — это же новинка, только-только в продажу выкинули — причём сразу массово. А значит — заводы, логистика, дизайнеры, художники — про тех, кто тут всю начинку придумал я и вовсе молчу — это же надо микросхем, плат всяких наделать — и не просто наделать — скомпоновать — что б компактно было.
        — Думаете, сэр?  — он чуть склонил голову раздумывая над услышанным:  — Там всё это?
        — Надеюсь,  — кивнул Сэм:  — Но, даже если там ничего нет — какие-то хвосты мы найдём. В чистое поле — с коробками, забитыми игрушками, я не верю.

        Палуба под их ногами мягко качнулась, показывая, что корабль ушёл в прыжок и Люциус довольно потёр ладони:  — Движемся к Черепахе, Док. Так что…
        Раздавшийся стук в дверь, заставил его замолчать.
        — Заходите, что случилось?  — Напрягся врач, увидев, как в отсек начали заносить тела, упакованные в одинаковые чёрные пакеты:  — Кто это? При захвате?
        — Да не наши это,  — зашедший последним Самсонов, стащил шлем и вытер ладонью вспотевшее лицо:  — Это те, с «Очищающего». Люциус приказал вам тушки доставить. Вы тут, сэр?  — Увидев своего командира, Михаил поспешно нахлобучил шлем и неловко откозырял:  — Выполняю ваше приказание, сэр — по доставке тел особо упороты… простите — упорных.
        — Вижу. Спасибо,  — коротко кивнув ему, Сэм повернулся к врачу:  — Лететь нам с неделю Док — я к тому, что времени у тебя достаточно будет. Ищи. Очень прошу — найди, как гадость эту электронную у них из мозгов вытащить. Амброзий — мне разговорчивым нужен, а эти железки… Впрочем — чего говорить, ты и сам всё понимаешь.
        — Понимаю,  — присев на корточки Док расстегнул один из мешков, высвобождая голову неудачливого защитника корвета. Это был мужчина средних лет ничем ни примечательной наружности — человек как человек, в толпе глянешь и тут же забудешь, не желая загромождать память лишними деталями. От обычного прохожего он отличался только одним — на его голове, пережив все перипетии произошедшего, красовалась небольшая, расшитая белым бисером по черному фону, шапочка, смотревшаяся абсолютно инородной в сочетании с перемазанным копотью и засохшей кровью комбезом.
        — Он что? На мессу собирался что ли?  — Наклонившись, Сэм попробовал стащить с головы покойника пилеолус, часто украшавший собой тонзуры слуг Божьих. Но — то ли эта ермолка была приклеена, то ли она держалась на голове каким-то другим образом — пальцы только скользили по материи, не позволяя обнажить череп погибшего в бою брата.
        Снять её удалось только, применив скальпель — его тонкое лезвие рассекло скрытые под материей путы и пилеолус откинулся назад, обнажая целый ворох тонких проводов, шедших от небольшой изогнутой пластинки, пришитой к изнанке шапочки, прямо в череп, на коже которого ещё краснели следы швов от проведённой совсем недавно операции.
        — Ого…  — Избегая прикасаться руками, Жвалг потыкал тыльной стороной лезвия скальпеля по местам вхождения проводков в плоть и покачал головой:  — Нет, я, конечно допускал, что они себе что-то имплантировали… Но вот на таком уровне.  — резко выпрямившись он отошёл от трупа, и, подкатив стоявший от стены столик взялся за ноги убитого:  — Мих, помоги.
        — Всё господа,  — уложив вывалившуюся при толчке руку на грудь трупа, Жвалг недвусмысленно указал на дверь:  — Прошу не мешать.
        — А…?  — начал было Сэм, но врач был непреклонен:  — Вы сами просили разобраться, сэр. Вот как будет что-либо — сообщу вам. А пока…  — надев прозрачный фартук, закрывший его от горла почти до ботинок, Док вскинул наперевес нечто, более всего напоминавшее небольшую циркулярную пилу:  — Рекомендую удалиться, господа. Сейчас здесь будет грязно… До невозможности грязно.

        Глава 2
        СОЗВЕЗДИЕ ЧЕРЕПАХИ. ПРОСТРАНСТВО ВТОРОЙ ЗВЕЗДЫ. ПОВЕРХНОСТЬ ВТОРОЙ ПЛАНЕТЫ

        Вторая система созвездия Черепахи встретила наш небольшой отряд — Весельчак шёл в сопровождении тройки рейдеров, тишиной и пустотой, что было, к сожалению, предсказуемо.
        Тучные, с точки зрения космических перелётов, времена давно канули в лето, став предметом для воспоминаний участвовавших в них, и поводом для споров, в коих одна из сторон, обеляя нынешнее время, всячески очерняла прошлое, отрабатывая своё жалованье.
        Кто бы мог подумать всего пять лет назад, что визит четырёх кораблей, один из которых был эсминцем, а остальные, по сути, сверхтяжёлыми истребителями, мог заставить целую систему замолкнуть в тревожном ожидании гадая кто к ним пожаловал — торговцы или бандиты, впрочем, по нынешним временам, обе эти роли мог играть и один корабль, меняя свои личины по мере необходимости.

        Флота Святых Отцов здесь так же не наблюдалось — Церковники, в своём современном варианте так же не брезговали, как первым, так и вторым вариантом упомянутого выше обличия, чередуя искоренение ереси и спасение души, в зависимости от удобных обстоятельств.
        Ну а здесь, как вы понимаете, брать не только было нечего, но и сама система, как радушно поведал нам навигационный буй, находилась под патронажем Епископа Орловского и Черепашского, некого благонравного Фоедория, в чью казну нам предписывалось, всё тем же буем, незамедлительно внести пожертвования, ибо путь наш проходил по намоленному и благословенному пространству.

        — Разрешите, сэр?  — Не выдержавший первым эту галиматью, Мрак, вскочив со своего кресла главного артиллериста, подошёл к Сэму, задумчиво стоявшему около правого иллюминатора рубки:  — Один выстрел, сэр? Прошу! Ну сил нет терпеть!
        — Ага, а снаряды нам кто? Святой дух приносит?  — Ворчливо осведомился Шнек, крутанувшись в сторону Люциуса на своём адмиральском троне:  — Сэм? Парень прав — достали все эти благоверные и благонравные. Тьфу! Я рейдер подгоню — факелом пыхнем и всё. Ну?
        — Всё бы тебе пыхать,  — усмехнулся стоявший у окна:  — Не нравится — звук отруби и не парься. Чего ломать-то? Мне вот они,  — он кивнул куда-то в пространство за бортом:  — Не мешают.
        — Ну тебе — понятно. Ты сам из этих был. А нам какого?
        — И вообще, Шнек? Что за расточительный подход? К нашей собственности?
        — Эээ… К чему?
        — К потенциально нашей. Я понимаю, ты бы предложил его спереть — подогнать рейдер и в трюм. Мол — пригодится в хозяйстве, а ты? Точнее — вы оба? Один расстрелять хочет, ну да — унитаров у нас море, другой — сжечь за так…
        — Ааа… Упереть?  — Погрустневший было адмирал — выслушивать разносы, пусть даже в таком, шутливом виде, он не любил, встрепенулся и, победно покосившись на оставшегося без работы артиллериста, потянулся к микрофону:  — Берём? Мои парни мигом ему ноги приделают.
        — На обратном пути. Чего сейчас шум поднимать?
        — Ну на обратном, так на обратном,  — без особого энтузиазма согласился Шнек:  — Но точно на обратном? Не забудешь? Ты разрешил, если что. При всех.
        — Да, подтверждаю,  — кивнул Сэм:  — На обратном — грузи.
        — А может, всё же сейчас? Чтобы тревогу не подняли? Ну — когда мы их того, ну… А?
        — На обратном,  — вновь отворачиваясь к иллюминатору, бросил он адмиралу:  — А ты, Мрак,  — отыскивая взглядом что-то несомненно для него важное по ту сторону бронестекла, проговорил Сэм:  — Иди к Жбану. Лоции старые проверьте — может там склад какой со снарядами есть. Нам бы пригодилось.
        — Склад? Здесь? Если только портянок,  — буркнул себе под нос парень, направляясь в отдельную выгородку, отделявшую общее рабочее пространство рубки от штурманского закутка, где Жбан, изрядно располневший за последние года, полусидел-полулежал на изготовленном для него Дедом, ложе, сочетая приятное с полезным. В данный момент толстяк поглощал пончики, одновременно посыпая разложенную перед собой карту, тонким слоем сахарной пудры.
        — Держи,  — протянул он всё ещё брюзжащему артиллеристу тарелку со своим любимым лакомством:  — Опять наш святой обидел? Ааа… Не отвечай, я слышал. Ты вот — сладенького возьми, для мозга полезно.
        — А не рыба? Фосфор там и всё такое?
        — И рыба тоже,  — поняв, что брать угощение Мрак не собирается, Жбан, поставив тарелку на небольшой, стоявший подле столик, вытер руки полотенцем, лежавшим рядом с ним:  — Про фосфор я знаю — всё прошу Снека нашего мне рыбу в сахаре, ну — как леденец, понимаешь? Вот…
        — Не делает?
        — Нет,  — вздохнул толстяк:  — Ругается только. Вот, кстати, может Сэма напрячь? Он же коком начинал. Как думаешь, сделает?
        — Ну, если ты попросишь — тебе, может, и сделает. А для меня… Эххх… Ему и снаряда жалко.
        — Ты не прав,  — окидывая взором ряды полок, заполненных лоциями ещё Имперского выпуска — толстенными томами с золотым тиснением по корешкам, пробормотал штурман:  — Сэм, он мужик серьёзный. А твои — когда мы корветы брали, твои тогда треть боезапаса сожгли…
        — Так попадали же! Процент промахов — минимален был!
        — Не горячись,  — подняв руку, он указал на один из талмудов:  — Вот этот, давай сюда. Сейчас посмотрим — может в этой дыре и вправду что-то ценное есть, а? И ждёт нас на поверхности опечатанный склад с орудиями и снарядами?
        — Мечтать не вредно,  — подавая ему книгу, криво улыбнулся Мрак:  — Нет там ничего — дыра дырой.
        — Вот и проверим…  — Промурлыкал себе под нос Жбан, принимаясь листать страницы:  — Вот и проверим…

        Плавно снявшись со своих мест, звёзды потянулись к краю иллюминатора и Сэм, так и не нашедший среди них искомое, отвернулся от иллюминатора.
        — Будем на орбите второй планеты, она тут единственная обитаемая, через пол часа,  — доложил Шнек, краем глаза присматривавший за ним — всё ж начальник как ни крути.
        — Ага. Принято. Я пока новости посмотрю,  — кивнул ему Люциус, поднимаясь по ступенькам на подиум своего кресла.
        — Эээ… Сэм… А как ты думаешь, ну там, на планете, сопротивление будет?  — с явно фальшивым интересом в голосе окликнул его адмирал:  — Может тебе к Самсонову зайти? Да! Точно — заодно и разомнёшься.
        — Да какое там сопротивление,  — махнул рукой в ответ Люциус, поворачивая к себе кресло:  — Кому там сопротивляться? Полицаям что ли местным?
        — Вот и проверь — не разжирели ли наши парни. И сам прогуляешься.
        — Они же только вот корвет брали?! Ты чего, Шнек?!  — потянулся он к планшету.
        — И к Жбану зайти надо,  — продолжал гнуть свою линию адмирал:  — Ему Снек пончиков наделал — я один съел — вкуснотища! Ммм…  — закатил он глаза:  — Ты б сходил, а то Мрак там, а он пожрать любит — останешься без сладкого.
        — Ты же знаешь — я сладкое…  — Начал было Сэм, но так и не договорив, смолк, пристально глядя на своего бывшего старпома:  — Шнек?
        — А? Чего, Сэм?
        — Шнек?! Колись — чего натворил?
        — Я?! Ты о чём?!  — изумлённо округлив глаза он покачал головой:  — Чего ты, Сэм?
        — Адмирал Шнек!
        — Я, сэр!  — Вытянулся он по стойке смирно и даже продержался в этом положении секунд пять, пока Сэм, вопросительно изогнув бровь барабанил пальцами по подлокотнику, ожидая его ответа. Поняв, что Шнек, уже перетёкший в положение «вольно» ничего говорить не собирается, он сам нарушил тишину:  — Колись. Чего натворил?
        — Да ничего,  — посмотрел мимо него тот:  — Я просто так… И, кстати, в новостях ничего интересного — одна реклама. Я уже смотрел.
        — Так…  — Не став включать планшет, Сэм сунул его назад — в держатели на подлокотнике:  — Спёр?!
        — Ну спёр!  — Сложив руки на груди, он, с вызовом, посмотрел на продолжавшего барабанить пальцами по подлокотнику, Люциусу:  — Ты же сам разрешил!
        — На обратном пути!
        — Ты бы забыл, я был бы занят, да мало ли что могло бы произойти! А так — лежит себе в трюме, никому не мешает. Вот на орбиту выйдем — к себе перекинем.
        — Знаешь, Шнек,  — перестав отбивать на подлокотнике ритм какой-то мелодии, Сэм, усталым жестом, потёр лицо:  — В вас, дорогие мой, меня раздражают две вещи. Первое — когда меня дёргают по каждому поводу, чтобы согласовать со мной всякую мелочь, и второе — когда не согласовывают, а делают. Ты хоть понимаешь, что сейчас вся система вне сети? Какой вой поднимется?!
        — Фигня.  — пожал плечами в ответ адмирал:  — Спутник мог сдохнуть, случайный камушек мог прилететь… Да мало ли что?!
        — Угу. И пришлёт их провайдер ремонтников… А тут мы. Планету грабим. И что?
        — И ничего. Не пришлёт. Ты что — сервисников не знаешь? Без заявки и не пошевелятся. А им,  — он кивнул на постепенно разраставшуюся из звёздочки планету:  — Надо корабль отправить — в соседнюю систему, чтобы заявка ушла. Так?
        — Ну?  — Уже понимая, куда клонит Шнек, кивнул Люциус.
        — А пока мы здесь они сидеть смирно будут. Так что расслабься. Всё нормально будет.
        — Нормально? С вами?!
        — Именно с нами. Нормально. И, Сэм. Не делай глаза, как у зайчика, которому на яйца бегемот наступил. Всё под контролем.
        — Знаю я твой контроль,  — Покачал головой Люциус:  — Ну, если что — с тебя первого спрошу. Но это — потом. Ты мне сейчас вот что скажи — на планете за кого себя выдавать будем? Купцы? Так товара на мен нет. Хочу — без драки.
        — Товаров на чендж нет. Это факт,  — кивнул, в ответ, Шнек:  — Но у нас купонов церковных до чёрта — с корветов сняли. Здесь эти фантики наравне с нормальными кредитами ходят. Мрака пошлём — набьём ему карманы купонами, пусть из себя сынка богатого торговца строит.
        — А сам — не хочешь?
        — Не, я тут, на орбите останусь. Прикрою вас если что. А вот ты — иди. На рейдере. Там и место есть, и шустрый он — если что, свалите без проблем. Вон, с Прохором и идите. В броне под его охрану закосите.
        — То есть мне работать, а ты тут отдыхать будешь?
        — Не отдыхать,  — Шнек многозначительно поднял вверх палец:  — А бдить! Это ты там внизу с селянками пиво пить будешь, а мы — работать.
        — Ладно уж… Подгоняй рейдер. Работничек…

        Первым на плиты космопорта, между которыми пробивалась редкая и пожухлая трава, выскочил, скатившись по трапу охранник, облачённый в светлую, отдававшую костяной желтизной, броню и державший в руках стандартную штурмовую винтовку. Лихо перекатившись, он прижался спиной к передней левой опоре рейдера и, покрутив головой, дал сигнал своему напарнику, подняв вверх растопыренную ладонь.
        Броня второго, в отличии от внимательно осматривавшего окрестности бойца, была выкрашена в темно бордовый цвет, наводивший на неприятные ассоциации с запёкшейся кровью. Неспешно спускаясь по трапу, он помахивал в воздухе коротким ружьём, зияющей зрачок ствола которого, обещали любому посягнувшему на их владельца массу неприятностей.
        Отойдя от трапа и так же неспешно потянувшись, бордовый, приглашающим жестом махнул рукой столпившимся в отдалении представителям местной администрации и поднёс к узкой щели шлема коммуникатор.
        Последним, со скучающим и откровенно брезгливым выражением на лице, по трапу спустился молодой мужчина, одетый по последней моде, растиражированной во всех профильных СМИ — стиль «Черный Блеск». Короткие сапожки с загнутыми вверх острыми носками, облегающие ноги брюки, куртка — всё было зеркально-сверкающего черного цвета. Завершала образ модника толстая золотая цепь с вычурным кулоном, сверкавшая на чёрной же водолазке и зачёсанные назад обильно напомаженные — до нестерпимого блеска, черные длинные волосы.
        Подойдя к бордовому, костяной охранник оперативно переместился пижону за спину, прикрывая заднюю полусферу, молодой человек обвёл окружающий пейзаж скучающим взглядом и вздохнув, произнёс утомлённо-капризным тоном:  — Сэээм… Ну что за дыра! Если бы не папенька…
        — Представители местной администрации, мой господин,  — показав обрезом на робко приближавшихся людей, отчего те тотчас замерли на месте, телохранитель продолжил:  — Желают пообщаться.
        — Скука… А там что — город?  — Сняв перчатку, на холёных пальцах блеснули толстые золотые кольца, щёголь махнул ей в сторону коробок домов, над которыми возвышался шпиль ратуши с сиявшим на её вершине белым шаром:  — Может скататься, а?
        — Ваш батюшка, мой господин,  — начал было охранник, но его подопечный, хлестнув перчаткой по наплечнику, заставил его замолчать:  — Батюшка то, батюшка сё! Хватит!
        — Да, мой господин,  — качнул шлемом телохранитель.
        — Значит… Туземцы пожаловали, да?  — парень покосился на охранника, но его бордовая фигура казалось обратилась в статую.
        — Сэм! Что замолк?! Говори, разрешаю.
        — Местная администрация, мой господин. Вы можете с ними обсудить торговые дела — как и желал ваш…
        — Ты опять?! Ну… Ну…
        Выскочившая с корабля стайка полуголых девиц не дала ему договорить — окружив щёголя плотным кольцом они принялись оттеснять его к трапу, щебеча что-то легкомысленное и поражая уже почти вплотную подошедших местных, откровенностью своих нарядов. С трудом вырвавшись из окружившего его соблазнительного круговорота, щёголь, подойдя к охраннику принялся что-то шептать ему в щель шлема, доверительно поглаживая и похлопывая по нагрудной пластине.
        Пару раз молодой господин замолкал, с явной надежной всматриваясь в щель, но каждый раз его собеседник отрицательно качал головой, явно не соглашаясь с его аргументами.
        Наконец, устав убеждать охранника, да и натиск девиц, продолжавших тянуть парня к трапу, не ослабевал, парень привлёк на свою сторону последний, и, надо заметить, весьма весомый довод — в его руках появилась, вытащенная из-за пазухи толстая пачка банкнот, в которой местная администрация сразу распознала Церковные боны, являвшиеся, на этой планете, основным платёжным способом.
        Чуть ли не насильно впихнув в бордовую ладонь пачку, пижон отступил на шаг, и, ещё немного подумав, добавил к первой пачке ещё одну, разве что самую малость по тоньше.
        Сопротивляться таким весомым аргументам, охранник не стал — качнув шлемом и зажав вторую подмышкой, он коротко поклонился, и, сделав шаг вперёд, закрыл собой удалявшегося в окружении всё так же весело щебетавших девиц щёголя.
        Дождавшись, когда весело гомонящая толпа скроется в корабле, телохранитель, закинув на плечо свой обрез, стащил с головы шлем, и, бросив в него обе пачки бонов, вытер с лица пот.
        — Добрый день, господа,  — приведя себя в порядок, поздоровался он со всё ещё пребывавшими в ступоре от увиденного людьми:  — Прошу прощения. Молодой господин Марков… Ну, молодой он,  — Сэм извинительно развёл руками:  — А господин Марков — старший послал торговое дело осваивать. Сами понимаете — без отцовского надзора, на природе, молодой господин… Ээээмммм… Скажем так — устал от перелёта. Да. Переутомился.
        — А эти?  — робко поинтересовался кто-то из толпы:  — Ну эти?
        — Девушки? Так это его штаб — маркетологи, аналитики, менеджеры и эти… Ну как их… А, во — мерчендайзеры.
        — Кто-кто?!
        — Помощники, короче. Ох, простите — я не представился,  — охранник хотел было напялить шлем, но, вспомнив о банкнотах — качнувшийся броневой горшок на миг сверкнул золотой печатью бонов, ослепляя стоявших перед ним, просто коротко кивнул:  — Сэм Люциус. Старший охраны Маркова-младшего. Временно — старший торговой миссии Марков и Марков. К вашим услугам, господа.
        Шлем в его руках снова вздрогнул, заполняя своё нутро золотым сиянием, отчего некоторые из стоявших напротив непроизвольно сглотнули — видеть в паре шагов от себя такую кучу денег им раньше явно не приходилось.
        — Мой напарник,  — взмахом руки подозвав костяного охранника, временный начальник представил и его:  — Прохор. Моя правая рука. Прошу любить и жаловать, как говорится.
        Выждав положенную паузу, он продолжил:  — Что ж… господа. Давайте перейдём к делу. Ценю ваше время и посему, буду вам крайне признателен за помощь. Не бескорыстную, разумеется,  — последнюю фразу Сэм сопроводил покачиванием шлема:  — Что мы у вас можем приобрести? Нам, что бы мой молодой господин мог произвести впечатление на своего батюшку, нам нужно что-то эдакое…  — покрутив кистью руки в воздухе Сэм пояснил:  — Необычное.
        — У нас?  — чуть выступивший вперёд господин, судя по тому, как остальные почтительно расступились, пропуская его вперёд остальные, это был кто-то из плеяды местных начальников:  — У нас, милостивый господин, ничего такого, необычного,  — начальник попробовал повторить жест Люциуса и у него это почти получилось:  — Нет, сударь. Мы простая планета. Зерно, мясо, немного руды — ни редких минералов, ничего такого, экзотического у нас нет. К сожалению,  — бросил он короткий взгляд на пачки в шлеме.
        — Совсем-совсем? Может… Ну картины, статуи…
        — Нет сударь…
        — Хм… Посуда? Мебель из редкого дерева?
        — Увы.
        — Ткани, подушки из пуха? Лечебные травы и настойки?
        — Я сожалею,  — продолжая бросать косые взгляды на посверкивавшие в лучах полуденного солнца банкноты, вздохнул:  — Нет у нас ничего. Всё самое обычное.
        — Эээ… Сударь?
        — Что? Ах да. Простите — ваше прибытие несколько ошеломило нас, и я не представился.  — Подобравшись, начальник отвесил глубокий поклон:  — Лазар Вим Грроссев. Скромный старший администратор данной планеты. К вашим услугам, почтенный Люциус.
        Чтобы пожать его руку Сэму пришлось сделать шаг вперёд, отчего шлем, который он всё это время держал в левой руке, едва не ткнулся в бок Лазара.
        — Прошу меня простить,  — не отпуская руку администратора, Люциус он чуть сдвинулся в сторону, как бы приглашая своего собеседника отойти для приватного разговора. Тот оказался понятливым и оба мужчины, отойдя на пару шагов в сторону продолжили свою беседу, уже гораздо более тише.
        — Поймите, Лазар,  — достав из кармашка на поясе пачку сигарет, Сэм прикурил и, выпустив в сторону тотчас подхваченную ветерком струйку дыма, продолжил:  — Не могу я так уйти. Уже, из-за этого.  — он кивнул в сторону корабля, и администратор понимающе кивнул:  — Молодого… Мы уже три планеты впустую прошли. Ему-то что? Папаша пожурит и простит. А мне? С меня же спросит — мол чего не уследил…
        — Понимаю.
        — Может у вас ну хоть что-то есть? Я не знаю… Ну… Массаж лечебный? Нет? Экзотические танцы? Тоже нет? Чёрт… Корешки для потенции… Резьба по дереву… Игрушки… Может рыба редкая? Или раковины?
        — Постойте!  — Просиявший Лазар хлопнул себя по лбу:  — Есть!
        — Что? Что есть? Дорогой вы мой? Продайте — я отблагодарю!
        — Игрушки есть!

        — Игрушки? Из чего?  — Оживился Сэм:  — Дерево, камень, или,  — он заговорщицки прищурился:  — Из рыбьих костей и ракушек? О! Это будет очень экзотично — в пустынных мирах! Ну же, дорогой мой,  — от избытка чувств он даже хлопнул администратора по предплечью:  — Не томите! Что за игрушки?!
        — Совсем новые! Уверен — вам понравится. Представьте себе небольшую — с ладонь, и тонкую — с палец, коробочку.
        — Так?  — Повесив шлем за ремешок на руку, он, свободной, очертил небольшой прямоугольник на своей ладони, всю длину которой пересекал тонкий белый шрам.
        — Да! По центру — экран, а по краям — четыре кнопки. На экране…
        — Монах, конфеты ловит,  — погрустневшим тоном, перебил его Люциус:  — Увы, Лазар, это не экзотика — во всех магазинах лежит. Эххх…
        — Погодите!  — Видя, что золотое марево бонов может вот-вот исчезнуть, его воображение заработало в форсированном режиме:  — А зачем нам монах?!
        — А как — без него-то?
        — Послушайте, Люциус,  — почувствовав под ногами твёрдую почву, перешёл в наступление Лазар:  — Двоюродный брат моего свояка, он художник, работает на производстве этих игрушек. Думаю,  — он многозначительно постучал пальцем по краю шлема:  — За небольшое вознаграждение, он нарисует для вас — вместо монаха и конфет, всё, что угодно.
        — Хм…  — Озадаченно потёр лоб его собеседник:  — Так уж и любое?!
        — Мы и корпус для вас отдельный сделаем,  — продолжил наседать на него Лазар:  — Из любого материала — на ваш выбор.
        — Даже так?!
        — Конечно, дорогой мой! Это же наше производство.  — Победно улыбнулся он:  — Как говорится — любой каприз за ваши деньги.
        — Ваше производство? Вы что — сами это всё придумали?
        — Раз на нашей земле — значит наше. Разве не так?  — И, видя колебания собеседника, продолжил:  — По-честному, не буду скрывать от вас, друг мой, её придумали монахи — их монастырь в полусотне километров отсюда. Но земля-то — наша! Значит и всё произведённое на ней тоже наше!
        — И производство тоже они развернули?
        — Они, но вы не думайте,  — поспешил успокоить его Лазар, посчитав, что предназначенный к потрошению денежный мешок опасается за свой эксклюзивный вариант:  — Они там редко появляются — производством заведуем мы. Перестроим под вас — никто и не заметит. Сделаем небольшую партию… Вы только дизайн и картинку согласуйте,  — кивнул он на пачку банкнот:  — А дальше мы сами — даже доставим куда скажете. А оплатите по получению. Сейчас,  — администратор снова кивнул на продолжавший распространять золотое марево, шлем:  — Только задаток — художнику и мне — я на производство передам, чтобы готовиться начали.
        — Заманчиво… Эксклюзивный вариант, да малой партией…
        — Да-да-да, именно так — эксклюзивно и мало. Давайте,  — он требовательно пошевелил пальцами:  — Поможем мы вам.
        — А картинки? И корпус?  — Вытащив было из шлема меньшую пачку, Сэм протянул ее Лазару, но тот, отрицательно качнув головой, взглядом указал на другую:  — Я же рискую,  — запихивая боны во внутренний карман, пояснил он:  — Монахи да, в своём монастыре сидят, но, бывает, и проверки устраивают.
        — И часто?  — Провожая глазами пачку, поинтересовался Люциус.
        — Как повезёт. Уже недели две как не приходили. Мы вот как сделаем — вы сейчас идите на корабль, а завтра… Нет, лучше послезавтра, я к вам художника приведу. С ним всё согласуете и начнём производство.  — Он воровато огляделся:  — Эти святоши, они… Ух! Лучше подождать немного, чтобы не лишиться всего.
        — Полностью с вами согласен,  — закивал Сэм:  — А мы здесь,  — он обвёл рукой вокруг себя:  — Подозрений не вызовем? Может нам лучше отлететь куда ни будь.
        — И то верно! Если кто спросит — скажу, что туристы были. Вы на восток летите. Сотни на четыре. Там озёр много — и отдохнёте заодно.
        — Так и сделаем,  — протянул руку прощаясь Люциус:  — Через два дня я вернусь. До встречи, друг мой!
        — Буду ждать!  — Пожал его ладонь администратор, ощущая приятную тяжесть во внутреннем кармане и совсем не собираясь выполнять только что данное обещание.
        — «Пусть возвращается»,  — думал он, возвращаясь в свой кабинет, расположившийся на самом верху диспетчерской башни и наблюдая отлёт небольшого кораблика:  — «Пусть… А мы встречу уж подготовим».
        Набрав небольшой номер на своём комме, он, дождавшись ответа с той стороны, произнёс:  — Благочинный брат Асимус? Да, это вас, мой господин и брат по вере, недостойный Лазар тревожит… Да, вашими молитвами, брат мой. Спасибо. Спешу сообщить, что в обитель нашу прибыли еретики и грешники. Я, молитвой укрепив волю свою, отогнал их, но они обещали вернуться… Да, на корабле… Через два дня… Взвод братьев?! Спасибо вам, отче! Я буду… Эээ… Алло… Брат Асимус?!
        Убедившись, что канал связи разорван, он, положив комм в стол, погладил приятную округлость своего пиджака и, откинувшись на спинку стула, прикрыл глаза, предаваясь сладким мыслям — одна из чертовок, окружавших того хлыща, сильно пришлась ему по вкусу…

 (борт Весельчака. Два часа спустя)

        — И в заключение,  — подвёл итог своему рассказу о переговорах с главой местной администрации Сэм,  — я должен извиниться перед молодым господином. Пролюбил я твои денежки… Ну, что поделать,  — развёл он руками под дружный хохот собравшихся в кают-компании людей.  — Развёл меня этот Лазар, развёл по полной — и деньги взял, и с три короба наобещал.
        — Так может, через два дня, вернёмся?  — Предложил слегка зардевшийся Мрак, уже переодевшийся в нормальную одежду и без парика:  — А не приведёт художника — так мы его городок с землёй сравняем!
        — Молодой господин очень решителен,  — издевательски почтительным тоном, глядя в сторону от парня, произнёс Док:  — Хорошая смена у Маркова-старшего растёт.
        — Да ладно тебе, Док! Он же обокрал меня, нас, то есть! И такое спустить?
        — Ну, положим, обокрал он лоха залётного,  — покачал головой Шнек:  — А деньги нашему дорогому лох… Эээ… Пардон, командиру — ты сам отдал.
        — Ну так то ж понарошку!
        — Боны-то настоящие были.
        — Так тем более! Мои канониры эту деревню за пять… Ну семь минут разнесут! А, командир?  — Мрак с надеждой посмотрел на Сэма, но тот отрицательно мотнул головой, отчего недавний щёголь горько вздохнул и уставился в стол, бормоча что-то себе под нос.
        — Мы не будем равнять это поселение,  — встав из-за стола, Люциус оперся о столешницу руками, как бы нависая над собравшимися:  — Мрак? Ты с Жбаном — вы тут снаряды нашли?
        — Нет,  — буркнул парень, не поднимая глаз.
        — Нам ещё обратно лететь — будем экономить. С этим всё,  — Хлопнул он ладонью по столу:  — Дальше. Этот Лазар, который Вим, и тем более Грроссев — тварь редкостная. Понятное дело — нас он кинул. Но — мы же вернёмся и потребуем либо работы, либо бабки взад.
        — Не отдаст,  — отпив чая, покачал головой Док:  — Свою охрану вытащит на поле — он же видел, что у молодого господина,  — хихикнул он, покосившись на возмущённо буркнувшего Мрака:  — Всего два секьюрити. Корабль небольшой — ну кто там может быть? Пилот, ну ещё штурман возможно.  — Принялся он загибать пальцы:  — Два охранника, сам… Молчу, Мрак. Ну и девки. Штук пять. И…
        — А девчонки наши молодцы,  — подал голос Жбан:  — А, Мрак? Как они на тебя… Эххх… Мне б так… Ммм…  — зажмурившись, толстяк расплылся в мечтательной улыбке и покачал головой, явно завидуя тем мгновеньям абсолютного женского внимания, доставшиеся молодому парню.
        — Кхм… Жбан — не мешай. Итак… Ммм…  — Заново загнув пальцы, Док выставил перед собой сжатый кулак и ладонь с прижатым большим пальцем:  — Девять. На борту кораблика — девять человек. Округлим до десяти. А бойцов — два. Хлыща в расчёт не берём…
        — Почему это — не берём?  — Встрепенулся бывший модник:  — Я драться умею! Я ему… им!  — погрозил он воображаемому противнику или противникам, кулаком.
        — Ты — да,  — мягко осадил его врач:  — Но мы про твою роль, которую ты так отлично исполнил.
        — Ага! Я аплодировал! Стоя!  — хлопнул в ладоши Жбан:  — Такой гламурный подонок вышел… Прям расстрелять захотелось. Пристрелить, то есть.
        — Эээ…  — не зная, как реагировать на его слова — вроде и похвалили, а вроде, как и совсем наоборот, артиллерист предпочёл промолчать, сделав вид, что озадачен выбором плюшки из стоящей перед ним вазы, наполненной свежей, и восхитительно пахнущей, выпечкой.
        — Жбан?  — В тоне Дока послышались раздражённые нотки:  — Заткнись, а? Пожалуйста!
        — О! Жвалг знает волшебное слово!  — Хрюкнул штурман, но видя, что никто из собравшихся не спешит разделить его веселье, снова хрюкнул — уже гораздо грустнее и, пожав плечами — мол ну и чёрт с вами, приник к своей кружке.
        — Спасибо… Итак… Девять человек. Бойцов — два. Ну, ещё пилот и штурман — за одного сойдут. Девчонки… За троих. Не спорьте,  — выставил Жвалг ладонь вперёд, предупреждая возможные протесты:  — Бабы… Когда они дерутся — мужикам лучше в стороне быть. Поверьте — я врач, я знаю. Как полоснут когтями,  — не договорив он зябко передёрнул плечами, отгоняя посетившее его воспоминание:  — Итого… Ммм… Шесть. Ну, край, семь. Значит достопочтенный…  — Мрак, стоило ему услышать это слово, возмущённо засопел, впрочем, сумев удержаться от комментариев.
        — И да, достопочтенный Лазар и прочая, прочая, выведет на поле человек двадцать,  — спокойно и терпеливо продолжил Док:  — Или — тридцать. Взвод, проще говоря. Нас скрутят, набьют морды… Или наоборот — сначала набьют, а потом уже скрутят. Убивать не будут — всё же молодой господин из известной семьи,  — он покосился на парня, ожидая его реакции, но Мрак молча жевал плюшку, делая вид, что к нему это обращение более не имеет никакого отношения, отчего Жвалг, улыбнулся и слегка кивнул, отмечая его выдержку.
        — Может с девками развлекутся,  — меланхолично добавил Шнек, и вот тут парень не выдержал.
        — Как это — развлекутся?! С моими девчатами?! Эта деревенщина?! Не позволю! Сожгу! Да…
        — Лейтенант Мрак!  — Сэм, всё это время, стоявший во главе стола, стукнул кулаком по столешнице:  — Это теория! Ведите себя прилично! Никто наш экипаж обижать не посмеет!
        — Развлекутся — что от них, убудет что ли?  — Так же спокойно, продолжил адмирал:  — А потом, выпотрошив из нас, то есть из них — торгашей, все деньги, пинками с планеты.
        — Хм…  — Устав стоять, Сэм сел на место:  — А что — логично.
        — И что ещё интересно.  — Кивком показав, что принял его слова, продолжил Шнек:  — Я покопался в местной сети, благо она работает и без утерянного…
        — Упёртого тобой,  — поправил его Сэм.
        — И без утерянного буя.  — Сделав вид, что не заметил его слов, продолжил адмирал:  — Так вот. Тут нет полиции. Совсем нет. В разделе для туристов — вы представляете, они думают, что к ним кто-то поедет,  — фыркнул он:  — Сказано, что порядок в городе обеспечивают патрули Веры — монахи из соседнего монастыря. Судя по фото — крепкие парни, ходят по трое.
        — И сколько их?  — пробарабанил пальцами по столу, Сэм.
        — Не сказано,  — покачал головой Шнек:  — Но опять же — судя по монастырю — мы над ним пролетали несколько раз — я его хорошо рассмотрел, там — в монастыре, не более двух, может трёх сотен человек.
        — То есть, очень грубо, сотня охраны, сотня обслуги и сотня — ну, плюс-минус, умников, придумавших эту игрушку. Так?
        — Ну да. Как-то так.
        — Сотня, для моих парней,  — приподнялся со своего места Самсонов:  — Это ерунда. Раскидаем.
        — Раскидаем…  — Кивнул Сэм:  — Высаживаться — в монастырь, на чём будем?
        — На эсминце!  — поднял руку Мрак:  — Если что — прикрою огнём.
        — В атмосферу Весельчака тащить? Не…  — покачал головой, не одобряя его идею Док:  — Лучше рейдеры. По десять бойцов в каждый влезет, а, Шнек?
        — Ну…  — Почесав затылок, тот вопросительно посмотрел на Михаила:  — Тесно будет…
        — Поместимся,  — решительно кивнул командир десантников.
        — Погодите!  — Вскочил со своего места Мрак:  — А я?! Я что — опять без работы останусь?!
        — А ты будешь нас с орбиты прикрывать.  — Потянул его за ремень, вниз сидевший рядом Док:  — Обеспечивать отход и прикрытие всей операции.
        — Да уж…  — Усмехнулся Шнек:  — Прикрытие нам потребуется — мало ли что там внизу, у этих святош, припрятано.
        — Значит — решено!  — привстав, Сэм забрал из вазы приглянувшуюся плюшку:  — Шнек — на тебе логистика десанта. Рейдеры и всё такое. Самсон — готовь людей. Со Жбаном и Шнеком определите место высадки и отхода. Мрак — Весельчак. Прикроешь нас если что. Док — пойдёшь с нами. Поможешь допрашивать. Ты, кстати, с той электроникой разобрался?
        — А я всё ждал — когда же вы меня спросите, сэр?  — Улыбнулся врач, но улыбка продержалась на его лице считанные секунды:  — Нет, сэр. С электроникой не разобрался. Я же врач, а тут инженер нужен. Деда бы сюда.
        — Да, Дед бы не помешал,  — кивнул Сэм:  — Но ему и так работы выше крыши — корветы те же в строй вводить.
        — В общем, сэр, всё, что я могу сказать, так это то, что всё это предназначено для контроля и управления объектом. Плюс — связь. В плате, спасибо нашим мехам — они помогли, есть небольшое радио, а от него проводок — к слуховому нерву. Очень удобно. Ну и разрядник стоит — если что — импульс в мозг и в морг.
        — Угу… Удобно… А блокировать как? Опять Миху просить нужного нам прикладом по башке бить?!  — Криво улыбнувшись, Сэм посмотрел на сделавшего невинное лицо Самсонова:  — Так его парням это запросто! А допрашивать я как буду?!
        — Ну, сэр, извините,  — раздражённо развёл руками Жвалг:  — Что мог — сделал.
        — Да я не на тебя злюсь. На себя,  — поджав губы покачал головой командир:  — Информация нужна — а как её добыть…
        — Док?  — поднял руку Михаил:  — А это… Ну — частота связи этой, ну — что в голове,  — он постучал себя пальцем по виску:  — Нам известна?
        — Известна, скину тебе — будешь их прослушивать. Если здесь другая — просканим и определим.
        — Это, конечно, здорово, но я не об этом…  — Встав, он обвёл взглядом присутствовавших:  — Мы же сможем на той частоте передачу вести?
        — Дать им ложную информацию?  — откинувшись в своём стуле, прищурился на него Шнек:  — Сделаем. Делов-то.
        — Да не,  — поморщился он:  — Радио же отключить нельзя? А, Док?
        — Может и можно,  — пожал тот плечами:  — Мы выключателя не нашли. Может кодом отключают? Хм… Вряд ли — все трупы на одной — отключишь одного, вырубится у всех.
        — А если мы сигнал передадим? Типа звонка или ревуна?
        — Дезорганизовать их хочешь?
        — Ага!
        — Погоди… Погоди,  — Привстал со своего места Сэм:  — Док? Что будет — если сигнал уж очень сильным будет? Вот — нестерпимым просто?!
        — Ну… Шок — потеря сознания.
        — А мозги не расплавятся?
        — Нет, сэр,  — снисходительно улыбнулся врач:  — Человеческий организм имеет изрядный запас прочности. Вырубит их, в себя придут через час-два, если сигнал уже очень сильный будет, последствия — сильная головная боль, тошнота, потеря ориентации. За сутки пройдёт.
        — Не расплавится, говоришь? Так это же здорово!
        — Ты их оглушить и потом, удалив модули, допросить?  — догадался Док.
        — Именно! Срежем им тюбетейки — и готово! Запоют как миленькие! Шнек? У твоих рейдеров — у их передатчиков, мощи хватит?
        — Нет, Сэм,  — с сожалением опустил голову он:  — Слабые они. Даже если одновременно начнут и в упор — не получится.
        — Весельчак?
        — Хватит с запасом. Спустится километров на двадцать — двадцать пять и накроет монастырь и округу.
        — Тогда — меняем план. Жбан — тебе Весельчаком рулить. Всё услышал?
        — Угу,  — кивнул толстяк, не прекращая обгрызать края плюшки:  — Сделаем.
        — Спускаетесь с нами. Зависаешь над монастырём на двадцатке и по сигналу, слышишь? По моему сигналу врубаешь.
        — Эээ… Сэм?  — Оторвавшись от остатков своего лакомства. Штурман посмотрел на командира:  — А ты что? Вниз собрался?!
        — Конечно. Вы же без меня не справитесь.
        — Справимся, сэр,  — справимся же, верно, Михаил?  — Последний, в ответ на брошенный на него взгляд Дока, торопливо закивал, полностью разделяя его слова, но Сэм был непреклонен:
        — Нет уж. Дело важное — с вами пойду. А то будет как с буем,  — усмехнувшись в сторону принявшего независимый вид Шнека, он подвёл итог, завершая совет:
        — Начнём операцию через сутки. Всем готовиться. Свободны!

        Глава 3
        СОЗВЕЗДИЕ ЧЕРЕПАХИ. ПРОСТРАНСТВО ВТОРОЙ ЗВЕЗДЫ. ПОВЕРХНОСТЬ ВТОРОЙ ПЛАНЕТЫ. МОНАСТЫРЬ СВЯТОГО РАПСОДИЯ

        Особой древностью этот монастырь похвастаться не мог. Здесь не было ни замшелых крепостных стен, ни заросшего кувшинками рва, да и сами здания больше напоминали корпуса института, а не скопище тёмных келий, в коих, стоя на коленях при неверном свете лампадки, бормочут молитвы, посвятившие свою жизнь Вере, отшельники. Нет, светлые и чистые здания, чьи фасады, казалось, состояли из одного стекла, весело блестевшего в лучах полуденного солнца, никак не хотели соответствовать нарисовавшемуся в воображении Сэма, образу.
        — Что, босс, любуетесь?  — Лежавший рядом с Сэмом Прохор, завистливо покосился на бинокль в руках охраняемого им объекта.
        — Держи,  — верно истолковав его жест, Люциус протянул предмет зависти своему телохранителю:  — А знаешь,  — перевернувшись на спину, он подставил лицо лучу, сумевшему пробиться сквозь плотные кроны лесных великанов, росших прямо на опушке леса:  — Жизнь, она забавная штука… Помнится, лет так пять — шесть тому назад, ну — когда мы фильм про капсулы снимали, помнишь?
        — Не,  — не отрываясь от бинокля, мотнул головой Банкир:  — Я же позже к вам, ну — присоединился.
        — Аааа… Точно! Ты же из штрафников… М-да… Ладно, не важно. Меня тогда к маркизу одному послали… Вот… Тот маркиз… Сиверс его звали, он меня как раз и обвинял — что я, на пару с Весельчаком, капитаном нашим, что мы де монастырь сожгли. Эээ… На Мальтусе Семь, кажется. Женский.
        — Женский?  — Оторвавшись от бинокля, Прохор уважительно покачал головой:  — Правда — женский?
        — Ага, с послушницами, малолетними.
        — И вы их всех? Ну, того? Вдвоём?
        — Если верить СМИ, то да. В особо извращённой форме.
        — Сильно. А, вы меня, босс, простите,  — он вернул бинокль:  — Но — поподробнее, можно? Как это — в особо извращённой?
        — Да не было ничего! Это всё репортёры придумали.
        — Хм… И послушниц? Малолетних?  — Недоверчиво переспросил он:  — Совсем всё, что ли, придумали?!
        — Совсем всё!
        — Что, вот прямо — совсем-совсем?!
        — Ну да! Я в жизни на этом Мальтусе не был! Ни на седьмом, ни на каком. Выдумка это — от начала до конца.
        — Выдумка? Жаль…  — Тон, которым Прохор произнёс эти слова не оставлял сомнений, что он, последним словам своего командира, не поверил ни разу, ни на грамм.
        — А может…  — Начал было он спустя пару минут:  — Что-то всё же было, а, босс? Ну, не на Мальтусе, в другом месте?
        — Прохор!
        — Ага, вот вы где!  — Очень вовремя появившийся рядом Михаил улёгся на землю по другую сторону от Сэма:  — Сэр! Докладываю. Все наши готовы. Весельчак в девятнадцати тысячах над нами — ждёт приказа, сэр. Рейдеры — на холостом ходу, готовы выдвинуться и прикрыть нас огнём. Готовы начать по вашей команде, сэр.
        — Тогда пошли,  — кивнул Сэм, неторопливо вставая с усыпанной листвой и хвоей земли:  — Чего время терять.
        Как уже было отмечено выше, монастырь, если так можно было назвать это скопление современных зданий, никаких оборонительных сооружений не имел. Да и от кого ему, на своей земле, было обороняться? Не от местных же — те, хорошо обработанные пропагандой, удачно легшей на привычную им консервативную мораль, были только рады появлению в их землях, святых отцов. Ну а когда те начали строить заводы и принимать на работу коренных обитателей этой планеты, так планка лояльности, и до того бывшая высоко поднятой, и вовсе устремилась куда-то к верхней границе тропосферы.
        И стояли себе монастырские корпуса прямо посреди поля, мирно и красиво дополняя своим техногенным видом, простой пасторальный пейзаж, который так любят изображать на своих холстах как начинающие, так и увенчанные лаврами художники. Лес, река и поле. Добавьте чистое синее небо с редкими барашками облачков — и картина готова.
        Единственным, что сейчас нарушало общее благолепие картины, были фигурки бойцов, быстро и молча бегущих по направлению к зданиям.
        Их заметили практически сразу — не тратя время на переговоры — а об чём разговаривать с бегущими к тебе, с оружием в руках, людьми, с крыш корпусов, нарушая полуденную, ленивую тишину треском очередей, потянулись, бледные на ярком солнце, трассы выстрелов, а спустя ещё несколько секунд к ним присоединились, вспыхивая в проёмах распахнутых окон, огоньки выстрелов, подтянувшихся по тревоге, бойцов. Слаженность и быстрота, с которой защитники развернули свои порядки была достойна восхищения, и, несомненно, при другом раскладе, монахи бы отбились — но не сейчас.
        Падавшие под градом пуль бойцы, поднимались, некоторые, погрозив кулаком стрелкам, нарочито неспешно отряхивались, бравируя своей неуязвимостью.
        Пустое пространство между опушкой леса и стенами строений — метров пятьсот, было преодолено за пару минут и без потерь, повергнув защитников в состояние шока — боевые братья не зря ели свой хлеб и произошедшее просто не укладывалось в их сознании.
        Достигнув стен, десантники, действуя слажено — как на учениях, забросали раскрытые проёмы окон гранатами и темноту помещений разорвали яркие вспышки светошумовых гранат — других, у парней Самсонова не было, всё же готовились они к совсем другим боям.
        Осознав, что стрельбой добиться каких-либо успехов не получится — несмотря на все их старания, в выгоревшей под местным солнцем траве не осталось лежать ни одного тела, защитники, словно получив команду, а, впрочем, так скорее всего и было, дружно прекратили огонь выкатились наружу, намереваясь в рукопашной схватке расставить все точки над и.
        Две волны — светло костяная и чёрная — поверх чернённой брони многие братья носили длинные, в цвет брони, плащи, обе эти волны встретились, наполняя воздух криками и лязгом металла. Их ожесточённая рубка сопровождалась редкими выстрелами — смешав ряды и будучи зажатыми торцами двух зданий, бойцы обоих отрядов, предавались любимому мужскому развлечению — спору о крутизне. В тесноте схватки толку что от коротких абордажных сабель десантников, что от длинных и прямых мечей братьев не было — отбросив их люди работали ножами и кулаками, стремясь скорее оглушить своих противников, сбить их наземь, нежели попытаться просунуть клинок в щель доспеха.
        Постепенно чаша весов начала склоняться на сторону защитников — всё новые и новые бойцы, облачённые, выбегали из охраняемых ими зданий, поняв, что атака ведётся только в одном месте и в колыхающейся массе людей фигуры атакующих всё более и более растворялись, поглощаемые новыми и новыми рядами обороняющихся.
        Сэм, как и положено Большому Боссу, шёл последним — не по своей воле. Все его попытки вырваться вперёд жестко пресекались бдительным телохранителем, буквально за портупею, безо всякого почтения, оттаскивавшего его назад при каждом рывке.
        — Босс,  — оттащив, попытавшегося, в очередной раз, приблизиться к поредевшей цепочке десантников, начальника, Банкир решительно встал между своим подопечным и бойцами:  — Так дело не пойдёт. И вообще — эвакуироваться надо. Не сдержат парни.
        В его словах был резон — почуяв силу братья усилили натиск, предпочитая брать массой — они бросались на бойцов сразу по несколько человек, повисая на руках и, зачастую, просто погребая их своими телами. На ногах оставалось не более десятка атакующих, и их число уменьшалось с каждой минутой.
        — Отходим, босс,  — отступив, Прохор снова потянул Сэма за портупею:  — Чего зря пропадать? Вот отойдём, обмозгуем спокойно, а ночью вернёмся — наших вытащим.
        — Если доживут они,  — Рывком высвободив ремень из его руки, Сэм перехватил свой дробовик на изготовку:  — До ночи. Эти братья,  — направил он ствол на напиравшую толпу:  — Могут и порешить всех. К бою, Прохор!
        — Ты чего босс?! Свои же! Зацепим!
        — Не тупи! Наши в броне — она выдержит!
        Первый же залп картечи показал всю правоту слов Сэма — выпущенный в щель между своими десантниками заряд проделал широкую просеку в напиравшей черной массе, правда задетые градинами десантники отпустили несколько крепких выражений в адрес стрелков, но, в следующий момент оценив результат стрельбы, рванулись вперёд, подбадривая себя отборным матом.
        — Прохор! Огонь! Бей по толпе — над головами!  — Скомандовал Люциус, боком, как краб, перемещаясь за спинами оставшихся на ногах бойцов. Сделав ещё несколько выстрелов он раздражённо выматерился — пара бойцов, между которыми он направил последний заряд, внезапно сблизилась и большая часть картечи пришлась им в спины, заставив десантников зашипеть от боли и дружно высказать краткую и весьма нелестную характеристику в адрес невидимого им стрелка.
        Матюгнувшись в ответ — мол нефиг дёргаться, когда вас огнём прикрывают, Сэм изменил тактику — подняв свой дробовик над головой он быстро разрядил магазин куда-то вперёд — в толпу, не тратя время на прицеливание. Противник стоял плотно и раздавшийся многоголосый вой раненных людей показал, что данная тактика куда более эффективна, чем предыдущая.
        — Прохор! По головам бей! Сверху!  — торопливо откинув цевьё, он принялся наполнять магазин. Банкир не ответил, но длинная, патронов на двадцать очередь, сопровождаемая криками раненых, однозначно продемонстрировала, что телохранитель так же перешёл к новой тактике боя.
        Следующие несколько минут они занимались планомерным истреблением напиравших братьев, с которыми их численный перевес сыграл дурную шутку — если первые ряды, поняв, что происходит, начали ломиться назад, то задние, уверенные в своей победе, продолжали напирать, не обращая внимания на своих собратьев, стремившихся выйти из-под огня. Возникшая при этом неразбериха и толчея работали на руку стрелкам. Сэм — вырвавшись вперёд, бил из своего обреза от бедра, не тратя время на выбор цели, перемещая ствол из стороны в сторону, отчего, попавшие под облако картечи братья падали если и не десятками, то по нескольку тел за раз — точно. Ещё большим чем стрельба эффектом был страх — победа, такая близкая и почти осязаемая, внезапно повернулась другой, кровавой и ужасной стороной, моментально превратившись из прекрасной девы в чудовище с окровавленной пастью, готовой поглотить любого не успевшего удрать от её зубов. Картину дополняли выкарабкивавшиеся из-под тел десантники — они, перемазанные кровью медленно вставали — кто на одно колено, кто в полный рост, и, нашарив своё, или чужое оружие, так же перемазанное
в крови, открывали огонь в упор, сотрясаясь и матерясь, когда им в спины попадали пули, выпущенные их товарищами.
        — Прекратить огонь! В ножи!  — скомандовал Сэм, видя, что ряды братьев заколебались и, подавая пример, рванул вперёд размахивая ножом над головой.
        Нет, братья трусами не были — предыдущая схватка это доказала, но одно дело биться с людьми, и совсем другое, когда только что убитые и поваленные на землю противники встают, стряхивают кровь, получают практически в упор пули от своих же — и при всём этом не только не падают замертво, но наоборот — подбирают из луж крови клинки, и медленно, как зомби, идут в атаку.
        Пресекая начавший зарождаться ропот, из чёрный массы, навстречу медленно приближавшимся окровавленным фигурам, вышел один из братьев — золотая кайма на его плаще явно свидетельствовала, что он не из рядовых бойцов. Сорвав с груди висевший там на тонкой золотой цепи Символ Веры, он сделал шаг вперёд и, вытянув руку, едва не приложил ярко сверкнувшую на солнце эмблему, к залитому кровью шлему десантника:
        — Сим изгоняю тебя, исчадие ада!  — Провозгласил он хорошо поставленным басом:  — Да сгинешь ты…
        Договорить он не успел — исчадие ада, лениво отмахнувшись от его руки — так отгоняют назойливую муху, надоевшую своим жужжанием, как-то устало подняло нож и, сделав короткий шаг — её под ногами что-то влажно чавкнуло, одним движением, перерезало горло монаху. Не дожидаясь, пока тело упадёт, оно поднесло лезвие к своему лицу, и, как показалось братьям, втянуло в себя запах свежей крови. Явно удовлетворившись результатом, чудовище удовлетворённо кивнуло — рука с ножом вытянулось в сторону замерших людей и лезвие заплясало в воздухе мечась от одного монаха к другому в поисках следующей жертвы. Это оказалось последней каплей — отталкивая друг друга боевые братья ломанулись назад, опрокидывая друг друга на глазах превращаясь в напуганное стадо.
        — Это ты здорово придумал,  — подойдя к исчадию, Сэм хлопнул его по плечу:  — С ножом. Признаюсь — меня самого пробрало, когда ты лезвие к лицу поднёс.
        — Да показалось, что клинок попортил,  — сняв шлем, Михаил с наслаждением подставлял взмокшее лицо прохладному вечернему ветерку:  — Я ему по горлу веду — а там скрежет. Мож' цепочка какая была,  — пожал он плечами:  — Да и тормозил я тогда конкретно — кабаны эти,  — кивнул он на связанных монахов:  — Как толпой навалились, думал всё, затопчут.
        — М-да…  — Проследив его взгляд, Сэм кивнул:  — Здоровы… Свезло нам — чудом справились.
        — Чудом?  — усмехнулся в ответ Самсонов:  — Ну, по чудесам у нас ты специалист, ты же…
        Пробежавшая по земле короткая, быстро прекратившаяся дрожь, заставила его замолчать и недоумённо закрутить головой в поисках источника, а, в следующий момент, цветы, ярким и разноцветным куполом, покрывавшие вершину овала клумбы по центру площади, поползли вверх, словно они желали нам наглядно продемонстрировать своё стремление к солнцу. Их рост был недолго — очередная порция дрожи разметала грунт, швырнув их хрупкие тела под ноги к столпившимся вокруг бойцам, а ещё через миг, отражая полированным корпусом последние лучи вечернего солнца, засверкал блестящим металлом округлый нос вынырнувшего из-под земли гостя, более всего проходившего на тупоносую пистолетную пулю.
        — Что за…  — Договорить свою фразу Банкиру, стоявшему рядом со своим начальником, суждено не было — по корпусу пули пробежала чёрная тонкая линия и он распался на две половинки, окончательно похоронившие собой остатки некогда красивой клумбы.
        Там, где только что сверкала металлом своих боков огромная пуля, сейчас стояла, выпрямившись во весь рост крупная, и какая-то квадратная человеческая фигура. Чёрная и матовая она не позволяла разглядеть детали своего тела, представ перед поражёнными бойцами эдаким сгустком тьмы не обещавшим ничего хорошего. Ростом чуть выше среднего, с широкими плечами, короткой толстой шеей, и узкими бёдрами она напоминала взятого из детского комикса супергероя — сходство добавляли горевшие под низким лбом багровым светом глаза и массивная, квадратная челюсть.
        Фигура повела головой, осматриваясь, сделала шаг вперёд и случайный луч солнца высветил, ярким, радостно золотым, взблеском символ веры, вычеканенный на шероховатой поверхности броневой грудной пластины этого создания — в том, что сей подарок глубин есть нечто боевое и опасное уже не сомневался никто из присутствовавших.
        Легко выпрыгнув из развороченной клумбы на утоптанную землю, фигура вновь неспешно повела головой из стороны, и, поведя рукой в сторону невольно подавшихся назад десантников, произнесла густым и насыщенным непререкаемой волей, баритоном:
        — Грешники! Устыдитесь совершённого вами! На колени, ибо время покаяния и суда Веры настало!
        — Чего?  — Перехватив штурмовую винтовку, Самсонов навел её ствол на фигуру:  — Ты вообще, что такое?
        — Азм есть судья,  — невозмутимо пояснила фигура и резко взмахнула руками, которые мгновенно удлинились выскочившими откуда-то из-под ладоней сверкнувшими на солнце средней длинны клинками:  — И суд мой и справедлив, и короток будет, ибо виновны вы.
        — В чём?!
        — В нападении на монастырь, попрании Веры и ереси! Наказание — смерть!  — Последние слова Судья произнёс уже в воздухе, прыгнув с места прямо на Михаила.
        Клинки почти зацепили капитана — в последний момент он резко упал на спину и откатился в сторону, уходя из-под атаки, отчего клинки Судьи впустую рассекли воздух. Игнорируя все законы физики, подземный гость резко остановился, и разведя руки в сторону замер, слегка склонив голову:
        — Сопротивление Святой Церкви — бессмысленно.  — Его руки пришли в движение уподобляясь винтам вертолёта — лезвия слились в сверкающие круги:  — Падите на колени и покайтесь, Час искупления настал! Это говорю вам я…  — Сильный удар в спину заставил его сбиться со своего речитатива, но не более — развернувшись кругом Судья сделал резкий выпад в сторону Михаила, подкравшегося к нему со спины и снова, только отменная реакция спасла капитана.
        — Сопротивление неразумно,  — стоило Самсонову отдалиться, как церковник потерял к нему интерес, переключившись на оказавшегося ближе бойца:  — Отпускаю тебе!  — Один из клинков с громким скрежетом пробороздил по нагрудной пластине, отбрасывая десантника на пару шагов:  — И тебя!  — метнувшись в другую сторону Судья, очередным выпадом, отбросил другого бойца.
        Залп картечи — Сэм не дремал, не произвёл на Судью никакого впечатления, хоть и оставил на его теле несколько блеснувших металлом царапин.
        — Сопротивление неразумно,  — равнодушным тоном повторила фигура, рывком перемещаясь к очередному бойцу и отбрасывая его в сторону:  — Вы все признаны виновными!
        Если бы во двор монастыря сейчас заглянул бы сторонний наблюдатель, то он бы решил, что собравшиеся там люди проводят время играя в салочки, причём водит фигура в чёрном. Она металась по двору, осаливая то одну, то другую, не успевшую отскочить светлую фигуру, отчего задетые ей люди падали на землю и, придя в себя, отползали в сторону, замирая при приближении водящего.
        — Да тут гранатомёт нужен,  — плюхнувшийся на землю подле Сэма Прохор, с трудом перевёл дыхание:  — Скотина! Бьёт — не вздохнуть. Если б не броня — уже на небесах бы был.
        — Ты? На небесах?!  — перевернувшись на живот, Сэм сделал пару выстрелов в сторону бежавшей к ним фигуры и торопливо замер, притворяясь мёртвым:  — Твоё место — в аду, впрочем, как и моё.  — прошептал он одними губами неподвижно замерев.
        Остановившийся в паре шагов от них Судья склонил голову присматриваясь к двум телам, но очередной выстрел — с другого конца площади, заставил его развернуться и устремиться к новому источнику беспокойства. Добежать до стрелка ему не удалось — очередное попадание, на сей раз откуда-то с фланга, заставило его резко сменить направление движения.
        — И долго мы его так гонять будем?  — последовав примеру Люциуса, Банкир перевернулся на живот, и, раскинув ноги принял положение для стрельбы лёжа:  — Пока батарейки не сядут?
        — А что ты предлагаешь?  — Окатив цель очередной порцией картечи, Сэм торопливо ткнулся лицом в землю, изображая мертвого.
        — Ну не знаю,  — убедившись, что Судья снова побежал в другом направлении, Прохор покачал головой:  — Хрень какая-то. Мы так хоть до ночи лежать можем — толку ноль. Ему наши попадания — как слону дробина. Слушай, босс? А может его того — с орбиты шарахнуть, а?
        — И его и нас накроет,  — вздохнул Люциус:  — И не думаю я, что наша броня такое переживёт.
        — А сигнал заглушить?
        — Так он же не человек? Да и не думаю я, что ему что-то будет — машина же. Видишь, как носится — один в один как поп в той игрушке, только вместо конфет — мы.
        — Да, похоже,  — выпустив в фигуру короткую очередь Банкир замер, и, дождавшись, когда Судья отбежит в сторону, продолжил:  — Ну а чего мы теряем, а босс? Хуже-то не будет, да и других вариантов нет.
        — Вариант есть. Сейчас дам команду — будем парами — тройками отходить. Залп — он туда, пока бежит, с противоположной стороны отбегают. Он к ним — залп с другой стороны. Так и отойдём.
        — И все старания — коту под хвост? Давай попробуем?
        — Ну давай,  — сдался Сэм:  — Только толку с этого…  — Вздохнув, он подтянул к шлему переговорное устройство, закреплённое на правой руке:  — Жбан? Жбан, спишь? Ответь? Чёрт… Сигнал слабый.
        — А ты встань,  — посоветовал Банкир:  — Антенна в землю смотрит — естественно сигнал слабый.
        — Ага.  — хмыкнул в ответ Сэм:  — Может мне этого ещё позвать — мол подсади, а?
        — А что — это идея,  — кивнул его собеседник и, прежде чем Сэм успел хоть как-то прореагировать, вскочив на ноги замахал руками, привлекая внимание Судьи.
        — Сдурел?  — Привстав, Сэм потянул его вниз, но телохранитель проворно отскочил в сторону:  — Лежи! Ща он за мной рванёт — так ты в здание беги, поднимешься на крышу — Жбана вызывай.
        — А ты?!
        — А что он мне сделает? Я ж в броне. Лежи!
        Всё произошло так, как и предсказывал Прохор — увидев вскочившую фигуру, Судья, резко затормозив, рванул к нему, размахивая клинками и не обращая внимание на начавшуюся пальбу. Подпустив его поближе, телохранитель сорвался с места и, зачем-то прыгая из стороны в сторону, рванул в сторону ближайшего здания.
        Наверное, у Судьи глаза, или то, что ему их заменяло, были и на спине, или затылке — стоило Сэму вскочить, как чёрная и изрядно пропыленная фигура, замедлилась и, сделав пару шагов, остановилась словно в раздумьях. Несколько секунд судья стоял, медленно переводя взгляд с двух фигурок, словно выбирая — за кем идти, а потом, приняв решение, развернулся в сторону Сэма.
        — Сэм! Замри!  — проорал Прохор, короткими очередями выбивая искорки из корпуса Судьи:  — Не трепыхайся — дай мне его на себя отвлечь!
        Медленно, очень медленно, словно в сомненьях, черная фигура перевела взгляд на него и, совсем по-человечески, склонив голову к плечу уставилась на него своим багровым взором.
        — Ну? Чёртова жестянка? Здесь я!  — выпустив очередную очередь ему в голову — пули пролетели совсем рядом — Банкир промахнулся самую малость, человек взмахнул рукой в оскорбительном жесте:  — Иди сюда, тварь! Здесь еретик, здесь!
        — Ересь!  — глаза Судьи вспыхнули ярче:  — Злокозненный еретик!  — Протянул он руку в его сторону, принимая окончательное решение:  — Епитимья твоя да будет жестокой!
        — Ага, два раза!  — сделав несколько выстрелов, на сей раз пули высекли искры прямо из Символа Веры на груди машины, Прохор торопливо отступил назад:  — Ну же, святоша недоделанный, давай, накажи меня!
        — Остановись и прими кару мою!  — окончательно потеряв интерес к Сэму, Судья двинулся в сторону обидчика, быстро набирая ход.
        Назад Люциус оглянулся уже будучи в дверях здания — Прохор носился кругами, перепрыгивая через старательно изображавших мертвых людей, причём покойниками прикидывались все — и десантники, и связанные монахи — последние явно не надеялись, что система опознавания свой-чужой работает исправно и предпочитали выглядеть мёртвыми сомнительному шансу получить поддержку от своего же охранного механизма.
        Не тратя время — по тому как Банкира мотало из стороны в сторону было видно, что долго он не протянет, Сэм рванул вверх по лестнице, не обращая внимания на слабо шевелившиеся тела раненых защитников монастыря, нашедших в себе силы выползти из комнат, где они держали оборону сюда, в надежде на помощь.
        Второй этаж, третий — как он оказался на крыше Сэм сам и не понял, внезапно обнаружив вокруг себя не стены, а чистое пространство. Перескочив через пару тел, распростёртых подле тяжелого пулемёта, он подбежал к краю крыши и торопливо активировал переговорное устройство:
        — Жбан? Жбан, слышишь меня?
        — Слышу, чего орать-то?  — судя по голосу штурман дремал и, как и любой, выдернутый из сладкой дрёмы человек, был не слишком-то рад возникшему источнику беспокойства.
        — Вниз давай! Сигнал давай!
        — Чего ещё тебе дать?  — зевнув, поинтересовался толстяк:  — Не ори, а?
        — Млять, Жбан!
        — Да слышу я, слышу. Уже спускаемся.
        — Быстрее давай!
        — Быстрее — не получится. Ты слово волшебное не сказал.
        — Млять! Убью нахрен! Бегом вниз!
        — Да успокойся, ты Сэм. Уже снижаемся. Не нервничай. Кстати,  — хохотнул штурман:  — А чего вы там за забег устроили, а? Я в оптику смотрел — классно носитесь.
        — Сигнал давай!
        — Да рано ещё, Сэм. Минуты три… Может пять потерпи — как в зону уверенного накрытия спустимся — так сразу,  — Жбан снова зевнул:  — Весело у вас там, не то, что здесь… Я тебе скажу — ну, как сигнал передавать начнём, ок?
        Оборвав связь, Сэм опасливо посмотрел вниз.
        А там дела у Прохора шли хреново.
        Судья, просчитав траекторию его перемещений, переигрывал человека по всем статьям и сейчас Банкир медленно отступал к стене здания, не имея никаких шансов на манёвр — на все его рывки в стороны, машина реагировала с убийственной точностью, выбрасывая клинки в стороны.
        Поняв, что все его попытки обречены, Банкир попытался разыграть прежде беспроигрышную карту — картинно схватившись за сердце, он рухнул на землю и замер, уподобившись трупу.
        Но сейчас, этот номер, до того позволявший одурачить механизм не сработал — убрав один из клинков, Судья наклонился, и, схватив тело за ногу, поволок его на середину площади.
        — Внемлите, грешники!  — поставив ногу на спину Прохора, он картинно поднял вверх руку с клинком, другой конечностью указывая на тело в пыли:  — Сей грешник, дерзновенно вызов бросить Церкви Святой решил. Внемлите, сей час да будет наказан он!  — Убрав лезвие Судья поднял ногу и с силой опустил её на спину бойца — послышавшейся скрежет заставил поёжиться даже Сэма. Нет, сомнений в том, что броня выдержит у него не было, но вот выдержит ли Прохор? Да и сама кираса заканчивалась сзади на уровне пояснице, а что будет, когда железная ступня обрушится ниже, на прикрытую гибкой, набранной из отдельных кусочков, юбкой задницу его телохранителя — об этом думать было страшно.
        Нога Судьи поднялась во второй раз и Сэм огляделся по сторонам — стрелять отсюда картечью смысла не имело.
        Первая очередь, выпущенная из пулемёта, вспорола воздух выше и левее плеча начавшего вновь поднимать ногу механизма. Выматерив себя сквозь зубы, Сэм снова приник к прицелу, выцеливая грудь Судьи.
        Вторая попытка оказалась более успешной — на левом плече ставшего палачом монстра вспыхнули яркие искорки попаданий, а вся фигура, балансировавшая в этот момент на одной ноге покачнулась и закрутила головой выискивая источник новой напасти.
        — Ага, тварь, не нравится?!  — Прикусив губу, он прищурился и зажав гашетку до боли в пальцах принялся поливать черную фигуру длинной очередью, стараясь класть пули в верхнюю часть туловища.
        Результат сказаться не замедлил — совсем по-человечески всплеснув руками, Судья, подчиняясь напору огня, сделал шаг назад, потом другой, оставив без внимания слабо копошащегося на земле Прохора.
        — Что, тварь, не нравится?!  — прошипел сквозь сжатые зубы Сэм, методично вколачивая пули в его грудь:  — Щаз… Погоди, хороший мой, сейчас я из тебя решето сделаю, погоди, милый сейчас я тебя…
        Очередная очередь легла очень удачно — хлестнув своим концом как огненным кнутом по шее и квадратному подбородка Судьи, заставляя того дернув головой отступить сразу на два шага, отчего Сэм, воодушевлённый таким успехом, торопливо зажал спуск, намереваясь выторговать ещё несколько метров, но пулемёт, вместо ставшего уже привычным грохота, только впустую лязгнул затвором. Холодея в душе и отказываясь верить, он торопливо передернул затвор — но его оружие снова только холодно щелкнуло как бы говоря — всё начальник, дальше сам давай.
        Метнувшись к мёртвым телами расчёта Сэм переворошил лежащие рядом с убитым монахами цинки — увы, они были пусты. Тогда, подхватив винтовку второго номера он принялся посылать пулю за пулей в замершую черную фигуру. И Судья заметил изменение в обстановке. Медленно подняв голову, он отыскал взглядом стрелка, его рука вытянулась в сторону Сэма и машина, совсем как человек, медленно погрозила ему пальцем, одновременно делая шаг к начавшему приподниматься Прохору. Палец Судьи, до этого грозивший Люциусу повернулся вниз, указывая на тело хранителя, а затем, вновь прибегнув к общепринятым среди людей жесту, показал на Сэма, ясно давая понять кто будет следующим.
        — Ну что, Сэм, ты там как? Скучал?  — Довольный голос Жбана раздался именно в тот момент, когда механизм, демонстрируя уж слишком хорошее знание психологии людей, проводил ребром ладони по своей шее:  — Мы в десятке над тобой. Включать сигнал, или как? Пониже спуститься?
        — Врубай! На всю мощь давай,  — прошептал Сэм, будучи не в силах оторвать взор от машины — теперь она, сложив пальцы в кулак и оттопырив средний демонстрировала очередное оскорбление.
        — Что? Не слышу, громче говори.
        — Врубай и вниз давай,  — поднести переговорное устройство ко рту заорал Люциус:  — На всю мощь давай!
        — Да понял я, чего орать то?!
        — И садись, понял?! Около зданий садись! И Дока сюда!
        — Да не ори ты,  — даже не видя штурмана, можно было представить, как он морщится:  — Сейчас всё будет, мы в семи над тобой. Сигнал, кстати, пошёл.
        Отбросив винтовку Сэм подошёл к краю крыши — стоявшая внизу машина, в очередной раз начавшая демонстрировать новое оскорбление, вдруг дернулась и её руки, уже поднятые вверх на уровень головы, дрогнули и на миг застыли, чтобы в следующую секунду рванувшись к голове, обхватить её в жесте человека, испытывающего сильную головную боль.
        Послышавшийся в небесах гул заставил Люциуса задрать голову — там, в вышине, медленно росла с соразмерно усиливавшемся рокотом, маленькая чёрная точка.
        — Видишь нас?  — Коммуникатор ожил голосом Жбана:  — Мы уже в пяти, сигнал на максимуме. Как вы там, дивы? Док, если чё — уже у подъёмника со всеми своими причиндалами. Да, кстати, обед готов, ну, ужин, то есть. Так что вы там по-быстрому давайте, разогревать не то. Мы на четырёх уже. Как сигнал? Работает, то есть это, ну — в смысле эффект есть?!
        Эффект был — Судья, стоя на коленях и прижав руки к животу, раскачивался из стороны в сторону. Сначала Сэм показалось, что он стонет — громко и протяжно, но секунду спустя, когда машина задала вверх неподвижную маску лица, он понял, что эти, одновременно тоскливые и полные боли звуки издаёт не он — стонали, дергаясь в своих путах, монахи.
        — В трех тысячах,  — бодро отрапортовал штурман:  — Сядем сразу за зданиями.
        — Принято,  — механически подтвердил Сэм, продолжая смотреть на судорожно бьющихся людей. Переведя взгляд на Судью, он не смог сдержать пораженного возгласа — создание церкви, полностью уподобляясь живым людям лежало на спине, широко разбросав слабо подёргивавшиеся руки и ноги.
        — В полутора,  — доложил Жбан:  — Опоры выпускаю. Посадка через три минуты.
        — Угу,  — что-то коснулось ноги Люциусу и он, не желая отвлекаться от зрелища пораженного Судьи, раздраженная дернул ногой. Судья, опираясь на локти, вынул спину, засучил ногами, и, словно умирающий человек, дернул, не желая признавать своё поражение — но это было всё. Его тело медленно распрямилось, пальцы, до последнего момента взрывавшие землю, ослабли и вся его громада замерла, осев неживой грудной металла, так непохожей на бывшего ещё миг назад полного сил вершителя судеб.
        В ногу Сэма снова что-то уперлось, и он машинально отступил в сторону, одновременно опуская взор к крыше. Увиденное заставило его взвизгнуть так, что тональности его крика позавидовал бы любая барышня-институтка.
        К его ногам тянул, покрытую коркой запекшейся крови, руку, номер два пулемётного расчёта. Всё тело мертвеца сотрясала сильная дрожь, отчего голова покойника с неприятным костяным звуком билась о бетон перекрытия. Дернувшись всем телом, мертвец выбросил в сторону вторую руку, цепляясь пальцами за щель между плитами и извиваясь всем телом, пополз вперёд. Отпрыгнув в сторону, Сэм, стараясь не приближаться к продолжавшему целенаправленно ползти труп, двинулся к открытому люк, ведущему вниз.
        — Ну что, Сэм?  — ожило переговорное устройство:  — Мы в пятиста метрах. Встречай.
        — Доку охрану дай,  — не отрывая взгляда от трупа, пробормотал он в ответ:  — Тут зомби.
        — Кто?! Ты там не перегрелся?
        — Зомби. Ползают.
        — Ты бредишь.
        — Если бы. Ползет, гад!
        — Сэм? Ты точно в норме?! Какие нахрен зомби??
        — Откуда я знаю какие? Мертвый и ползет!
        — Начинаю посадку, некогда мне с тобой шутки шутить. В голову ему выстрели и всё. Если зомби — затихнет.
        — В голову? Ты уверен? А если нет? Жбан? Жбан?!  — Не дождавшись ответа, Сэм сдернул с плеча дробовик, оглядываясь на первый номер пулемётного расчёта. В отличии от своего напарника этот покойник лежал смирно, как и положено трупу, уронив простреленную чьим-то метким выстрелом голову на вытянутые вперёд руки.
        — Может и вправду — всё дело в голове?  — Взбадривая себя пробормотал он, наводят ствол на продолжавшего целеустремленно ползти вперёд мертвеца.
        Грохнувший выстрел разметал голову второго номера кровавыми брызгами и дважды покойник, выгнувшись дугой напоследок, замер, вытянув руки так и не преодолев последний метр, отделявший его от края крыши.
        — И чего он туда полз?  — Бросив короткий взгляд вниз, Сэм покачал головой:  — Сдохнуть совсем что ли спешил? Бррр… Неужто он,  — поежившись, Люциус посмотрел на обезглавленный труп:  — Понял, что стал зомби… И пополз вниз. Чтобы себя убить?! Чёрт, жуть какая…
        — Сэм, ты как? В зомби ещё не того?  — Жизнерадостный голос Жбан заставил того вздрогнуть:  — Сели. Сигнал отключили, всё одно высота ноль, накрытия нет. Док к тебе выдвинулся, с охраной,  — хихикнул штурман:  — Ты мой должник, Сэм, я Доку, про зомби говорить не стал — иначе бы он тебя точно в лазарете бы запер. Давай вниз, уже, хватит на крыше торчать.
        — Ааа…?
        — Да при посадке я тебя срисовал. Торчал ты как столб. Всё, Сэм. Отбой, не тяни, жрать охота.
        — Всё бы тебе жрать,  — проворчал в отключенный переговорник Сэм, направляясь к люку, ведущему вниз, но, не дойдя до чернеющего проёма пары шагов, остановился.
        «А если там,  — вытянув шею он уставился в черноту:  — Другие — живые? В смысле — мёртвые, но не до конца?» В темноте что-то пошевелилось и он, несмотря на всю свою выдержку, вздрогнул, представив, как там, под покровом тьмы, собираются в кучу, вытянув к проёму жадные и дрожащие от нетерпения руки, зомбаки.
        — Сэр?  — Послышался снизу голос Дока:  — Вы вниз идёте? Или мне к вам, сэр, подняться?
        — Не надо ко мне, Прохором займись!
        — А что с ним заниматься? С ним всё в порядке — вон, стоит уже.
        Подойдя к краю крыши, надо признать, что от чернеющего проёма люка Сэм отошёл, испытывая неожиданное чувство облегчения, он посмотрел вниз. Там, посреди площади, действительно стоял, придерживая задницу обоими руками, Прохор. Рядом с ним, поставив на землю свой чемоданчик, прохаживался Док, натянувший по такому случаю, белый халат поверх своего комбеза. Заприметив появившегося Сэма, Прохор, оторвав от явно пострадавшей части тела руку, призывно махнул ей, а Док, сложив ладони рупором проорал в очередной раз:  — Сэр? Ну вы вниз идёте? Может вы ранены? Иду к вам!  — И, подхватив с земли свой саквояж, деловым шагом направился ко входу в здание.
        «Ну вот» — похолодел Сэм, представляя, как сейчас, на ничего не подозревающего врача, набросятся толпы жаждущих его плоти зомби:  — Эй, Док!  — Заорал он, зачем-то размахивая руками:  — Иду я, жди внизу. Это приказ!
        — Как скажите, сэр,  — пожал плечами врач, снова опуская на землю свой саквояж.
        — Ты это, Док,  — бросив прощальный взгляд на друзей внизу и оттягивая момент, когда придётся лезть в черному, крикнул он:  — Языков отберёт пока. По кайме на плащах и броне смотри — чем толще и ярче, тем ценнее кадр.
        — Принято, сэр. Ждём вас.
        К люку Сэм подходил как сапёр к неизвестной и очень опасной мине.
        Осторожно заглянув в темноту он, на всякий случай, перехватил дробовик наизготовку и уже приготовился сделать первый шаг, когда легкий ветерок, холодной лапкой, как бы приглашающее погладил его по лицу. Отпрянув, и моментально припомнив, что зомби обожают мозги, Сэм торопливо надел, снятый было шлем — рисковать своими мозгами он не собирался. Глубоко вздохнув он сделал первый шаг в черноту.
        Покойники, в отличии от того живчика на крыше, лежали смирно, не высказывая никаких намерений вскочить и наброситься, но Сэм был начеку, внимательно рассматривая трупы, он держал палец на спуске, готовый при любом, даже самом слабом намёке на движение, всадит в покойника добрую порцию картечи.
        Только выйдя из здания Сэм расслабился и, сняв шлем, с наслаждением подставил лицо легкому ветерку, который, в отличии от того, дувшего внутри здания, гладил его лицо теплыми и ласковыми пальцами.
        — Добрый день, сэр,  — подошедший Док приветственно качнул головой:  — Вы как? Всё в порядке? Зомби не нападали?
        — Что? Растрепал жиртрест?
        — Скажем так — проявил заботу о своём командире,  — вытащив из кармана небольшой пузырёк, Жвалг вытряхнул себе на ладонь несколько оранжево синих капсул и протянул их Сэму:  — Примите, сэр.
        — Это ещё что?
        — Успокоительное, сэр.
        — Док?!
        — Выпейте, сэр. Я всех наших уже накормил — хуже не будет, да и стресс после боя лучше так снять, чем алкоголь глушить. Пейте, сэр,  — в голосе врача проскочили жёсткие нотки и невольному пациенту не оставалось ничего иного, кроме как проглотить лекарство.
        — Языков набрали?  — От пилюль во рту стало горько и Сэм потянулся к поясу за флягой.
        — Вот, запейте,  — врач протянул свою фляжку:  — Да, я отобрал человек пять. Они пока в отключке — думаю, где-то через час вернутся в сознание.
        — Хорошо.  — Вернув ему флягу кивнул Люциус:  — Потерь среди наших нет?
        — Ушибы, пару трещин, растяжения, мелочь в общем,  — пожал плечами Жвалг, давая понять, что данная тема слишком мелка для обсуждения.
        — Погоди, а это что?  — взмахом руки приказав остановиться паре бойцов, тащивших носилки с накрытым одеялом телом, Сэм торопливо подбежал к ним:  — Кто?  — занеся руку над тканью телом, повернулся он к Доку.
        — Это?  — Как-то безразлично и глядя в сторону, переспросил врач:  — Да это Прохор.
        — Как… Прохор — я же его только что, ну с крыши, видел? Он же живой был? Док?!
        — Живой?  — Всё так же глядя куда-то за его спину рассеяно повторил Жвалг:  — Ах да… Был, да. Эээммм… сэр, мне кажется, что Самсонов нашёл что-то интересное.
        — Подождёт.  — Прикусив губу, Сэм подошел вплотную к носилкам:  — Эх, дружище… Ну вот как же ты так… Ведь всё же… Эххх… Док?  — Поднял он голову на врача:  — Это что — яд был?
        — Эээ… Яд?  — Непонимающе посмотрел на него Док:  — Какой яд? Вы о чём, сэр?
        — Ну Прохор — отчего он? Ну…  — Не договорив, Сэм опустил руку на очерченное одеялом тело.
        — Блин!  — закутанное в материю тело дернулось, стоило только руке коснуться ткани:  — Больно же!  — Высунул голову наружу Прохор:  — Обязательно бить было, а, босс?!
        — Ты живой?!
        — Будешь так бить — точно сдохну,  — проворчал Банкир, вновь зарываясь под одеяло.
        — Док — он живой?!  — Повернулся Сэм к Жвалгу.
        — А что ему будет?!  — Искренне удивился в ответ тот:  — Задницу ему отбили хорошо. Сильно — но не смертельно. Нарисовал сеточку и, для проформы, пенициллина вколол с димедролом. Отоспится, будет как новенький.
        — Я уж решил — всё,  — признался Сэм:  — Ну что его тот Судья, того — отравил.
        — Этого кабана?! Да он…
        — Я всё слышу,  — раздался приглушенный материей голов пострадавшего:  — Сволочь ты Док! Да и вы, босс, тоже. Это ж надо было удумать — по ране кулаком бить! Эхх… А я-то…
        Дальнейшего его брюзжания ни Жвалг, ни Сэм не расслышали — повинуясь команде врача, бойцы продолжили свой путь, оставив недовольное ворчание пострадавшего без ответа.
        — Кхм,  — видя, что Люциус провожает взглядом удаляющиеся носилки, Док тактично откашлялся в кулак:  — Сэр, там Самсонов просит вас подойти — говорит, что нашёл нечто интересное.
        — Интересное?  — Перевёл взгляд Сэм на врача:  — Что именно?
        — Что-то с тем механизмом, сэр, которое вас атаковало. Пойдёмте?
        — Веди,  — кивнул в ответ тот, и, бросив последний взгляд на уже почти скрывшиеся в просвете между зданиями носилки, повернулся за Жвалгом.
        До тела Судьи, над которым сейчас возился Михаил с парой бойцов было метров полста и Док, не желая тратить время зря, решил скоротать путь беседой — убедившись, что рядом никого нет, он, чуть сбавив шаг, негромко спросил:  — Сэр. Про зомби. Вы не могли бы мне описать произошедшее?
        — Ага! То есть — ты мне веришь?
        — Вам — да,  — кивнул врач:  — Но мы живём в материальном мире, где всему есть объяснение. Наука — я говорю про медицину, отрицает возможное… Расскажите — что вы видели.
        — Эх, Док,  — вздохнул в ответ Сэм:  — Знали бы вы, что я видел — поверили бы и в зомби.
        — Но всё же, сэр? Что именно вы видели?
        — Ну…  — остановившись, он почесал лоб:  — Там два трупа были — расчёт пулемёта. Один — точно труп, ему в голову засадили, а вот второй… Куда его первый раз — не знаю, но он пополз.
        — Куда?
        — Вперёд пополз. К краю крыши. Руками подтягивался и полз. Сначала он дёргался,  — припомнил Люциус:  — Меня за ноги хватал, а потом,  — он поёжился и тряхнул головой, отгоняя неприятное воспоминание:  — А потом пополз. Руками цеплялся, подтягивался и полз.
        — И как — дополз?
        — Нет, я ему голову снёс,  — машинально положив руку на дробовик, произнёс Сэм:  — И вот что ещё, Док. Когда я вниз спускался — ну, когда вы уже сели, так трупы там,  — обернувшись, он махнул рукой на здание за спиной:  — Те, что на лестнице были, так они — по-другому лежали.
        — Как это — по-другому?!
        — Ну там парочка была, на площадке, наверное, раненые выползли, так они, когда я поднимался, к стене привалившись были. А когда спускался — лежали оба.
        — Может ты их задел? Когда поднимался?
        — Не, Док,  — покачал головой Сэм:  — Я обходил их — хоть и враги, но чего зря тревожить.
        — Хм… Интересно,  — вытащив из кармана платок, Жвалг громко высморкался:  — Пыль,  — пояснил он на удивлённый взгляд своего собеседника:  — Терпеть не могу пыль. А скажи мне,  — убрав платок, он развернулся к Сэму:  — Ты в школе уроки биологии не прогуливал?
        — Чего?!
        — Там опыты делали — с лягушками, помнишь?
        — Не.
        — Прогуливал? Ну ладно, не суть. Так вот — если мертвой лягушке воткнуть электроды и подать ток, то она начнёт лапками дрыгать.
        — Ага, прыгать и мух ловить, да? А если напряжение увеличить, то и деликатес получить можно, да? Жаркое из квакушки!
        — Сэр?!
        — Док! Не злись, но я про людей говорил, не про лягушек твоих.
        — А разницы нет,  — развёл руками Жвалг:  — Принципы организации нервной системы одинаковы, что у нас, что у них.
        — И к чему ты это? Кабелей — ни на крыше, ни в коридоре не было.
        — А шапочки у них на головах были?
        — Шапочки?  — поняв, к чему клонит врач, Сэм остановился и озадаченно потёр переносицу:  — Были, Док. И что — неужто ты думаешь, что от нашего сигнала, покойнички в зомбаков превратились?! Мы же белый шум передавали — глушили их.
        — Вполне возможно,  — взяв его под руку, Жвал возобновил движение к телу Судьи:  — Что наш сигнал, пройдя через приёмник в их шапочке, возбудил что-то в неповреждённом мозге — вот твой приятель и задёргался.
        — Не задёргался, а пополз. Причём, Док, полз он целенаправленно. Не дёргался, а именно полз.
        — Допускаю,  — в голосе врача послышались менторские нотки:  — Что тот монах, перед своей смертью, хотел подползти к краю крыши — посмотреть, что внизу происходит. Приподнялся — тут его и убило. Ну а в мозгу — последняя команда осталась, вот он и пополз.
        — Знаешь, Жвалг,  — они уже почти подошли к Самсонову и Сэм, остановился, высвобождая руку:  — Ты, конечно, врач, академии заканчивал, но вот как по мне — так бред это. Что бы труп полз — не бывает такого. Он же покойник, уж поверь — покойника от живого я отличить могу. А тебя послушать, так сделать из трупа зомби — плёвое дело, воткнул провода в задницу, питание подал — и готово!
        — Не так всё просто,  — начал было защищаться Док, но видя, что его не слушают, раздражённо передёрнул плечами — понимая всю абсурдность своих слов он не мог отделаться от ощущения, что разгадка такого поведения трупа где-то рядом и что только тонкая грань отделяла его от понимания произошедшего, как бы нелепо не выглядели все его умозаключения. Снова раздражённо дернув плечом и ощущая себя зашоренной своим же опытом лошадью, он присел на корточки подле распростёртого тела Судьи, вслушиваясь в слова дававшего пояснения Самсонова.
        — Ну, и чего звал?  — Устроившись на корточках рядом с телом Судьи, Сэм вопросительно посмотрел на Михаила:  — О как?! Ты и броню с него снять сумел,  — одобрительно покачал он головой, приметил, что тело, лежащее перед ним, выглядит гораздо тощее, если можно так выразиться. Покрутив головой, он нашёл и броню, она, сложенная аккуратной кучкой лежала на расстеленном за Самсоновым плаще, ранее принадлежавшему одному из боевых братьев.
        — Это было несложно, сэр,  — не стал набивать себе цену капитан:  — Крепёж стандартный, сама бронька — типовая,  — обернувшись назад, он, с натугой приподнял наплечник:  — Вот только толстая она — жуть. Думаю, килограмм на шестьдесят, шестьдесят пять потянет.
        — А он в ней,  — постучал пальцами по грудной поверженного механизма Сэм:  — Едва не танцевал. Однако…
        — Но это не самое главное, сэр.  — Усмехнулся в ответ капитан:  — Надеюсь,  — он мотнул головой отгоняя невесть откуда взявшуюся мошку:  — Аппетит я вам не испорчу?
        — Чем?
        — А вот, смотрите,  — положив руку на грудной Судьи, он, одним пальцем прижал едва заметный в начавших сгущаться сумерках, выступ, и, помогая себе второй рукой, раскрыл грудь механизма.
        Поначалу Сэм ничего такого, что могло бы испортить ему аппетит не разглядел — раскрывшаяся настежь грудина демонстрировала вполне себе мирные механические потроха — силовой набор, отдалённо напоминающий человеческий скелет, пучки разноцветных проводов, какие-то трубочки, цилиндрики — в общем ничего такого, что могло бы испортить аппетит здоровому мужику, не только привыкшему возится с подобным хламом, но и проведшему весь день на свежем воздухе, занимаясь при этом весьма тяжёлой — и в физическом и в моральном смысле, работой.
        — Вы ниже гляньте, сэр,  — каким-то сдавленным голосом проговорил Самсонов и, словно извиняясь, добавил:  — Извините, сэр. Третий раз это вижу, а всё одно — пробирает.
        — И что тебя пробирает? Тут и пробирать-то нечему,  — удивляясь словам капитана пробормотал в ответ Сэм, ведя глазами по мешанине искусственных потрохов вниз — к животу Судьи. Там, расположившись на месте, где у обычных, в смысле живых людей, располагался желудок, что-то стеклянно поблескивало, скрытое особо густой путаницей проводов.
        — И что это за хрень?  — Сэму пришлось наклонился над тазом Судьи, запустив обе руки в скопление проводов, прежде чем и его и Дока глазам предстал небольшой, сантиметров двадцать в диаметре, стеклянный цилиндр, сквозь заполнявшую которого муть что-то неясно — желтоватый жидкость скрадывала очертания, белело.
        — Создатель!  — Врач, по своему характеру работы, первым опознавший плавающий за стеклом объект, отшатнулся изрыгая проклятия в таких комбинациях, что Сэм, считавший себя пусть не знатоком ругательств, но профессионалом в данной теме, вздрогнул, поражённый глубиной познаний всегда вежливого и тактичного врача. Впрочем, шоковое состояние от услышанного продолжалось недолго — в следующий момент, объект, словно желая проявить себя во всей красе, придвинулся к стеклу, заставляя теперь уже Сэма судорожно и гораздо беднее чем Док, выматериться — омываемый мутной жижей, в цилиндре плавал человеческий мозг.
        — Вы как, сэр?  — Голос Михаила, полный сочувствия, привёл его в чувство:  — Того, ну желудок опорожнить, не тянет? А то мы все тут,  — кивнул он на сидевших рядом, нахохленных бойцов:  — Раза по два уже.
        — Это то, что я думаю?  — Не отвечая на вопрос капитана, повернулся Сэм к Жвалгу, торопливо забрасывавшему себе в рот горсть пилюль:  — Ты чего Док?
        — Так лучше будет,  — дернул тот головой в ответ:  — Взять всём,  — протянул он по штуке каждому:  — Глотайте, поможет.
        — Может грамм по двести, а?  — С затаенной надеждой поинтересовался один из бойцов, но видя непреклонность во взгляде врача, вздохнул и покорно принялся грызть горькое снадобье.
        — Так что, это то, о чём я думаю?  — осведомился Сэм, запивая остатками воды в пущенной по кругу фляги Дока.
        — Хуже,  — мрачно пробормотал в ответ Жвалг принимая и встряхивая флягу:  — А мне оставить?  — Обиженным тоном поинтересовался он:  — Всё ж выжрали, товарищи, мать вашу, боевые!
        — А тебе-то зачем?  — Действие лекарства было практически моментальным, и Сэм чувствовал, как между ним и только что испытанным потрясением вырастает колышущаяся полупрозрачная стена, делая увиденное нечетким и каким-то смазанным, мягким, расплывчатым, без острых граней, вызывавших прежде тошноту:  — Зачем тебе вода?  — Повторил он, наслаждаясь этим чувством:  — Ты же врач, а значит — привык к этой гадости. Да и к другой тоже… Ты лучше скажи нам,  — опасаясь снова испытать шок он бросил короткий взгляд на распахнутый живот Судьи:  — Это то, что я думаю? Мозг человека?
        — Хуже,  — мотнул головой врач:  — Это мозг ребёнка.
        — Ты уверен?  — несмотря на медикаментозную блокаду, грудь резанула боль, а к горлу вновь подкатил тошнотный комок, и, с трудом преодолев его давление, он повторил:  — Ты в этом уверен?
        — Абсолютно. Пациенту, кхм… Лет десять, не больше.
        — То-то он с нами в салочки играть кинулся,  — спрятав лицо в ладони, простонал-выдохнул Михаил:  — А мы его того, убили.
        Бросив короткий взгляд на начавшего раскачиваться капитана, Сэм мысленно прикусил губу — у Михаила год назад родилась дочка и сейчас он, как и любой родитель балансировал над безумием, несомненно примеряя участь этого мозга к своему ребёнку.
        «Ладно,  — подумал он.  — Клин клином».
        Неспешно встав, он потянулся, разминая затекшие от сидения ноги, и, безо всякого предупреждения, рявкнул:  — Капитан Самсонов! Смирно!
        — А?  — оторвав лицо от рук, Михаил непонимающе посмотрел снизу-вверх:  — Что, Сэм?
        — Отставить! Смирно! Слушай приказ!
        Подействовало — вскочив, всё же вбитая годами армейская дисциплина брала своё, капитан вытянулся по стойке смирно.
        — Приказываю! Первое. Биологический объект закопать. Второе. Механизм доставить на корабль для дальнейшего изучения. На всё — десять минут. Вопросов нет. Исполнять!
        — Есть сэр!  — коротко кивнув, его шлем лежал на плаще рядом с броней Судьи, а к пустой голове — да вы и сами знаете, Самсонов принялся отдавать приказы.
        — Док? Вы ещё здесь?!  — Отметив характерное саркастическое выражение его лица, Сэм переключился на следующую жертву:  — На корабль, коновал! И чтобы через час, нет — через сорок секунд, Прохор на ногах был!
        — Вы хотели сказать — минут, сэр?  — Подобрался Жвалг — настрой командира он отнес к воздействию своих лекарств и сейчас пытался пощупать ментально состояние Сэма:  — За срок секунд я и до короля дойти не успею!
        — Не успеешь,  — кивнул в ответ тот:  — Если как обычно — нога за ногу плестись будешь, разговоры по пути разговаривать! Бегом на корабль! С-спиноза!
        Убедившись, что движение началось, а Док, вызывая смешки бойцов, потрусил к кораблю, Сэм позволил себе расслабиться. Отойдя в сторону, он выудил из-под кирасы пачку сигарет и закурив, с удовольствием выпустил струю дыма в сторону уже наполовину севшего солнца.
        — Разрешите, сэр?  — Послышался голос Михаила, отчего Люциус невольно напрягся — не должен был капитан так быстро выполнить все приказания.
        Выпустив к светилу вторую струю, он неспешно повернулся на голос:  — Да, капитан, что такое?
        — Сэр. Ребёнка мы, сэр,  — его голос дрогнул:  — Закопали. Вынули из гадости той, водой из фляг обмыли и закопали,  — вздохнул он:  — Всё же это мы его…
        — Не мы, Михаил. Не мы — попы его убили.  — Видя, что капитан снова готов сорваться, Сэм, схватив его за верхний вырез кирасы, подтянул к себе и громко зашептал ему прямо в лицо:  — Они его убили, Миха, они. Когда вырвали из его молодого тела, лишили нормальной жизни — вот тогда убийство произошло.
        — Думаете, сэр?
        — Уверен. Ребёнка они или купили, или — во что я верю больше просто забрали у родителей, типа на обучение. Ещё могли и денег с них, с родителей, срубить.
        — Ну а… Нет, сэр. Его, ну — ребёнка же, возвращать придётся. Ну, потом.
        — Бог взял,  — молитвенно сложив руки и устремив взгляд на начавшие поступать звезды, напевно произнёс Сэм:  — Ангелочек ваш сейчас подле Бога, сущего, на небесах. Ему там лучше, чем здесь. На храм пожертвовать не забудьте — спуститься душа его вниз, заприметит жертву вашу, да и возрадуется, делу вашему благому.
        — Сэр!
        — Извини, Самсонов. Увлёкся.
        — Вы… Вы уверены, что, ну…
        — Что так было? Да. Так, или очень к этому близко.
        — Но это же…
        — Чудовищно? Дико?
        — Ну да, сэр.
        — Когда на кону стоит власть,  — грустно усмехнувшись, Сэм отпустил кирасу Михаила и хлопнул его по плечу:  — То для тех, кто рвется к ней никаких запретов не существует. Ладно,  — ещё раз хлопнув его по плечу, он отстранился от капитана:  — Ты чего хотел-то? Ведь не ради могилы пришёл?
        — Да, сэр. Виноват, отвлёкся. Вот, прошу посмотреть,  — на его ладони лежал небольшой зелёный кусочек пластика прямоугольной формы, и только взяв его в руки, Сэм понял, что именно так заинтересовало капитана, благо ему, как родившемуся и проведшему большую часть своей жизни в другой вселенной такие детали были хорошо знакомы.
        На ладони Сэма лежала самая обычная печатная плата. Её зеленоватая поверхность была усеяна различными резисторами, транзисторами и прочими, привычного вида компонентами, скопление которых окружало, раскинувших длинные серебристые ножки, пару черных микросхем. И если электронная мелочёвка широко применялась и в местных, аналоговых, схемах, то вот наличие микросхем выглядело, для этой вселенной, совсем чужеродным явлением.
        — О, блин! Микрухи! Сто лет не видел!  — Не сдержавшись присвистнул он, поднося плату к глазам и пытаясь прочитать маркировку, нанесённую на спинках чёрных прямоугольничков.
        — Чего? Какие марку… мирку? Вы что, сэр, знаете, что это?
        — Да это же микросхемы, Михаил, основа всей электроники!  — На автомате, продолжая попытки разобрать символы, с трудом различимые в наступивших сумерках, выпалил Сэм, слишком поздно осознавая, что для человека, выросшего в этой вселенной — за которого он себя выдавал всё это время, он только что допустил совершенно неприемлемый поступок.
        — Микросхемы? Проклятая электроника?  — Отступив на шаг назад, Самсонов осенил себя символом Веры:  — И вы, сэр, вы с этим знакомы?! Сэр… Прошу пояснить,  — его рука метнулась было к кобуре, но замерла на пол пути — ствол дробовика Сэма недвусмысленно смотрел ему в лицо.
        — Тихо, Михаил. Тихо. Да — мне это знакомо,  — не отводя ствола, подкинул на ладони плату Люциус:  — И да, я поясню тебе, да и всем остальным — откуда мне подобное знакомо. Вот уберёмся отсюда — расскажу. Обещаю.
        — Точно?  — подняв руки на уровень плеч переспросил Самсонов.
        — Да ну тебя,  — закинув оружие за спину, покачал головой Сэм:  — Михаил — мы же не первый год вместе и что?
        — Что?
        — Я давал тебе повода не верить моим словам? Тебе, твоим парням, или кому-либо из наших?
        — Нет.  — Опустив руки, но держа их в сторону от оружия, покачал головой капитан.
        — Расскажу,  — подкинул на ладони кусок пластика Люциус:  — Всё расскажу, и уж поверь — раз такая пьянка пошла,  — плата снова взлетела в воздух: И ещё. Зла сюда,  — он обвёл рукой вокруг: Я не несу.
        — Извините, сэр,  — Он усталым жестом потёр ладонями лицо:  — Я… Был неправ, сэр.
        — Что-то ещё капитан?  — вытащив новую сигарету, Сэм вопросительно посмотрел на капитана.
        — Да, сэр. Извините — сбили вы меня. Про элек… Про деталь эту,  — Будучи не в силах произнести веками вбитое в запрет слово, Михаил запнулся:  — Мы её из Судьи вытащили.
        — Хм…
        — В неё, сэр, вот сюда, видите разъёмы,  — избегая касаться пластика пальцами, он показал на пару самых обычных разъёмов на краю платы:  — Сюда подключались провода от камер и микрофонов, мы по проводке проследили.
        — Зрение и слух?
        — Да, сэр. А вот отсюда, или сюда, не знаю, как сказать, сэр,  — теперь его палец завис над неприметной белой трубочкой с другого края платы:  — Тут жила подходила.
        — Жила?
        — Что-то типа вены что ли… Или кишки… Как червяк земляной.
        — Погоди-погоди,  — повернув пластинку этой частью вверх, Сэм постарался разглядеть содержимое трубочки, но сумерки уже плавно перетекали в темноту и его попытки не увенчались успехом:  — Сюда? Что-то живое?! А шло оно куда? Ну отсюда?  — Он постучал ногтем по белому кембрику:  — Отсюда — куда она шла? Отследили?
        — Да, сэр,  — несмотря на сгущавшуюся тьму было видно, как побелело лицо Самсонова:  — В мозг тот оно шло. Мы и того… Вывернуло нас, сэр, когда мы это рассмотрели.
        — Неудивительно,  — сглотнув вновь подкативший ком, кивнул Сэм:  — От такого любого вывернет. Это ж надо — живое и мёртвое срастить… Бррр…
        — Это не всё, сэр.  — Вытащив из висевшей на плече сумки ещё один кусок пластика, он осторожно протянул его собеседнику, торопливо вытерев ладонь о броню, стоило только новому объекту покинуть его руку:  — Вот это мои парни в подвале нашли. Там их много было — склад, наверное, готовой продукции, сэр. А в соседнем здании — тоже в подвале, сэр, производственная линия была. Там ящики и с пластиком этим зелёным были, и детальки разные.
        — И много вы таких…  — Не став травмировать Михаилом словом электроника, Сэм предпочёл просто покачать в воздухе новой платой, которая походила на вытащенную из Судьи, как старший, уже взрослый брат, походит на своего гораздо более молодого родственника — на новой просматривалась точно такая же компоновка, что и на маленькой, вот только микросхем было раза в три больше, да и выходных, тех самых — белых, трубочек было три.
        — Много их там было?
        — Много, сэр. Паллет семь-восемь. Да, сэр, точно — восемь. В два ряда по четыре стояли, на каждой, штук по двадцать ящиков с этими, как вы их назвали, сэр?
        — Платы. Типовые платы для… Кхм. Платы.
        — Да. Ящики все с этими платами были, сэр.
        — Что вы с ними сделали?
        — Ничего, сэр,  — пожал плечами Самсонов:  — Команды не было, взяли образцы, да и ушли.
        — Значит так.  — Сунув её подмышку, он повернулся к капитану:  — Планы меняем. Собирай своих — пусть они обшарят все здания, соберут всё ценное. Тела — тоже обшарьте, всё ценное, включая цепочки, браслеты — всё, включая зубы золотые — забрать,  — при этих словах Михаил недовольно поморщился, но пересилив себя кивнул:  — Тела раскидайте вокруг, типа залётные были. В подвалы — по паре гранат киньте, но оттуда ничего не брать. Пожар устройте — в паре зданий. Ясно?
        — Да, сэр, но зачем такие сложности?
        — Пожар увидят из городка. Прибегут — а тут трупы и следы посадки крупного корабля. Ценностей — нет, оборудование, а я не сомневаюсь, что среди спасателей будут те, кто на заводе работают, или монахи из тех, кто был в городе — так вот, оборудование не тронули. Не интересно оно грабителям — кинули гранату для порядка и ушли. Все увидят банальный грабёж и искать будут бандитов, выведя за скобки интересующую нас часть,  — щелкнул он по плате.
        — Вас понял, сэр. Объясню парням — сделаем всё красиво.
        — Исполняй,  — повернувшись спиной к обреченному монастырю, Сэм двинулся к Весельчаку, бросив капитану напоследок через плечо:  — И не забудь — через час после взлёта собираемся в кают-компании.
        — Я буду, сэр!
        Поднимаясь по трапу, Сэм бросил прощальный взгляд на бывший ещё несколько часов назад таким ухоженным монастырь, из окон зданий которого начинали подниматься жирные клубы дыма.
        — Любуешься?  — поинтересовался встречавший его в проёме люка Шнек.
        — В кают-компанию отнеси,  — сунул ему в руки платы вместо ответа Люциус:  — После взлёта собери всех, разговор есть. Пленные где? В себя пришли?
        — Очухались. О чём разговор будет? И что за хрень ты мне сунул?
        — Потом, Шнек, всё потом.  — усевшись на трап, он вытащил почти пустую пачку сигарет:  — А знаешь,  — закурив, Сэм показал тлеющим кончиком на постепенно разгоравшееся пламя, чьи отблески уже проступали сквозь выбитые глазницы окон:  — Тот маркиз… Ну к кому я с фильмом ездил… Как там его…
        — Ээээ… Хм… Симерз?
        — Не, вот, вспомнил — Сиверс его звали. Так вот он меня обвинял, что я, с Весельчаком, монастырь вырезал.
        — Как же как же, помню,  — улыбнулся Шнек:  — Такое и не помнить! Женский! Ты там ещё всех баб перепортил.
        — Старпом!  — обернувшись назад он погрозил довольно улыбавшемуся другу кулаком.
        — Адмирал я,  — привычно проигнорировал его жест тот:  — А чего вспомнил-то?
        — Да так,  — выщелкнув окурок он встал:  — Все же первый монастырь сжигаю.
        — Всё бывает в первый раз,  — пожал плечами в ответ Шнек и усмехнулся, радуясь своему каламбуру:  — Даст Бог — не последний.

        Глава 4
        Межсистемное пространство

        Если бы кто-то выскочил сейчас из гипера в пустоту между двумя ничем ни примечательными системами, то, скорее бы всего, никто из присутствовавших на борту подобного гостя, не смог бы и заподозрить, что совсем рядом с ними висит, включив все огни — и ходовые, и габаритные, боевой корабль. При самом большом везении, такой счастливчик мог бы обнаружить небольшой металлический астероид, не представлявший никакого интересу везучему первооткрывателю.
        К подобному маневру часто прибегали контрабандисты, выжидая окна в графике патруль, да другие темные личности, желающие скрыться от жаждущих с ними встретиться, среди которых, зачастую, было много охотников за головами.
        Весельчак, а это именно он сейчас висел неподвижной глыбой в пустоте, не относился ни к первой, ни ко второй категории, но его командиру требовалось время, а лучшего места, где бы никто не смог их побеспокоить найти было нельзя.
        — Ну что, братья мои,  — заложив руки за спину, Сэм неторопливо прогуливался по основному коридору эсминца, вглядываясь в бледные лица застывших у переборки пленников. Несмотря на понимание своей незавидной участи, держались трое братьев достойно, не унижаясь до угроз или просьб о милосердии.
        — Во второй раз вопрошаю вас,  — приподняв на уровень их лиц круглую шапочку с электронной начинкой, повторил свой вопрос он:  — Что это такое?
        Тишина.
        — Молчите… Ладно.  — Махнув рукой, он подозвал стоявшего в отдалении бойца с подносом в руках. Содержимое подноса было накрыто тканью и опознать, что она скрывала не было ни какой возможности — небольшим и округлым могло быть что угодно.
        — Пакеты захватил?  — Спросил он у бойца и, получив в ответ утвердительный кивок, вновь повернулся к монахам:  — Послушайте сюда, братья мои. Хорошо,  — усмехнулся Сэм, увидев, как перекосилось при его последних словах лицо одного из пленников:  — Не брат я вам. Хорошо. Но вот ответьте мне, ээээ… Святые Отцы, допустимо ли честным людям, а особливо стражам и ревнителям Веры, а я ни на миг не сомневаюсь, что вы именно такие, в отличии от меня, грешного,  — вздохнул он:  — Допустимо ли вам, да поганить свои тела — творения Божие, сосуды бессмертной Души, богомерзкой, прости меня, Господи, электроникой?! Вы же обрекаете себя на, на… На гибель вечную?!
        — Не понимаю, о чем ты говоришь, бандит,  — нарушил молчание один из монахов, чья разодранная в нескольких местах ряса была отмечена толстой жёлтой каймой, шедшей по подолу и обшлагам рукавов:  — Древние запреты — святы!  — приподняв скованные руки он осенил свою грудь знаком веры.
        — Святы? А это что?!  — Встряхнул перед его лицом шапочкой Сэм.
        — Переговорное устройство,  — откинув голову в таком же головном уборе к переборке:  — Новая модель,  — коротко пояснил он, сквозь полу прикрытые глаза внимательно следя за Люциусом.
        — Переговорное? А микрофон где? Наушник? Как вызывать с него?
        — Всё было,  — качнул головой монах:  — В бою потеряли.
        — Потеряли? В бою?
        Не удостаивая его ответом, брат прикрыл глаза.
        — Не хорошо, святой отец, ложью душу свою пачкать,  — покачал головой Люциус:  — Или ты,  — подойдя к монаху он схватил его за складку рясы на груди:  — В глаза смотри! Или душа твоя и так уже проклята? И ещё один грех не важен — место в геенне огненной под тебя уже забронировано, а? Молчишь? Сюда смотри! Ну?! Смотри!
        Сорвав ткань, Сэм обнажил взорам присутствовавших весьма неприглядную картину.
        На подносе, на боку, оскалив в недоброй усмешке рот и широко открыв глаза, лежала человеческая голова, на макушке которой всё ещё просматривалась порядком запроса, но всё ещё различия тонзура.
        Голов, если быть точным было две, правда второй монах, чья главная часть тела сейчас лежала на подносе, был не только абсолютно лыс, но, и весьма невезуч — потеряв голову и, как следствие, жизнь, он не остановился на достигнутом — на подносе, демонстрируя мастерство хирурга, лежала только половина головы. Скальпель в руке врача разрезал её вертикально, по линии носа, отчего лежащая вскрытой частью своего содержимого голова сейчас более всего походила на учебное пособие из медицинской академии, где ей, в окружении подобных наглядных пособий и было бы самое место.
        — Брат Павел,  — ахнул стоявший посреди своих товарищей монах, по чьей рясе проходила широкая зелёная кайма, разукрашенная вдобавок, тонкими серебристым полосочками с небольшими кружочками того — же цвета на концах. Этот брат, в отличии от остальных двух и был основной целью Сэма, сразу приметившего резко контрастирующее, техногенное оформление его рясы.
        — Значит его звали Пётр, да?  — подхватив, безо всякого почтения, голову за нижнюю челюсть, он поднес её сначала к первому монахи, а затем и ко второму:  — Пётр? Ну что же… У меня плохие новости как для вас, так и для отца Петра, впрочем, он уже, а в этом я не сомневаюсь, тестирует новую сковородку в аду. Так вот, святой отец… Отец,  — вернув голову к лицу первого Сэм вздохнул:  — Не знаю я имени твоего, да и, говоря по-честному, и знать не хочу — нет у меня, человека верующего,  — переложив голову в левую руку, он быстро совершил знак Веры над сердцем:  — Нет у меня желания поганить слух свой твоим проклятым именем.
        Увидев, что техногенщик, а Сэм так, для себя, обозначил монаха с зелёной каймой, приоткрыл рот, желая что-то сказать, он проворно заткнуть ему рот ладонью:  — Молчи, проклятый Богом! Молчи! Один звук и клянусь — за борт выкину,  — подтверждая свою угрозу, Сэм кивнул на люк аварийного шлюза, находившиеся на противоположной переборке, прямо напротив пленников.
        Убедившись, что его слова дошли до затуманенного страхом сознания монаха — техно-брат был молод, хотел жить — его тело сотрясала крупная дрожь, Сэм, поставив в уме жирную галочку, повернулся к первому.
        — Сюда смотри,  — помогая себе второй рукой, он повернул голову макушкой к монаху так, что стали видны провода, уходящие вглубь черепа:  — Что это по-твоему?
        — Я же сказал,  — мотнув головой, упрямо повторил пленник:  — Переговорное, импланты у нас.
        — Импланты, говоришь?
        — Да.  — Кивнул монах:  — Такие же как зубы, или протезы. Святая Церковь не запрещаем чадам своим лечиться.
        — Зубы, значит? Лечиться, да?  — положив голову на поднос, Сэм приподнял за нос половинку черепа, демонстрируя его внутреннее содержимое:  — Скажи мне, святой отец, а давно ли Святая Церковь разрешила размещение печатных плат в головах своих слуг?  — Свободной рукой он указал на торчавший из внутренней поверхности затылочной кости кусок пластика:  — Серебренными болтиками прикрутили,  — покачал головой он:  — Щедра, мать ваша, церковь святая, о здоровье, чад своих, заботится. О телесном — наплевав на души ваши, бессмертные.  — Отпустив кусок головы, он упал на поднос с глухим стуком, Люциус поднял лежавший рядом с ним небольшой кусочек пластика, чья уже знакомая зеленоватая поверхность была испачкана запёкшейся кровью:  — А это что? А, брат?
        — Не знаю,  — равнодушно пожал плечами тот, отворачиваясь и избегая смотреть на пластинку, в отличии от техно-брата, который прямо-таки впился взором в кусок электроники, что не осталось незамеченным Сэмом.
        — Не знаешь? А я тебе скажу. Это,  — Сэм поднёс пластинку поочерёдно к лицам обоих братьев:  — Это печатная плата. А вот это,  — кинув её на поднос, он поднял другую — ту самую, что Михаил вытащил из Судьи:  — А вот это — другая плата. Мы её из того механического монстра вытащили, который напал на нас в вашем монастыре. Ну?  — отступив на шаг, он обвёл глазами всю троицу:  — Молчите? Так я скажу — это богомерзкая и проклятая вовеки электроника. Да-да, она самая. И, что хуже для вас, предателей веры, все эти гадости имели контакт с живой плотью!
        — Мы веру,  — подал голос третий из монахов, молчавший всё это время, по краям рясы которого тянулся тонкий белый кантик:  — Веру не предавали! В отличии от тебя, вор! Ты, посягнул на святую обитель и душа твоя, в отличии от наших, будет проклята, и гореть тебе…
        — Свою судьбу я знаю,  — перебил его Сэм:  — А вот что касаемо вашей — всё зависит от вас.
        — Неужто отпустишь? Ты? Нас?  — Скривил рот в усмешке всё тот же монах, чья ряса имела полосы синего цвета.
        — Отпущу,  — серьёзным тоном заверил его Люциус:  — Ответите на мои вопросы — будите жить. Нет,  — он развёл руками, давая понять, что какой-либо торг невозможен.
        — Тогда — казни,  — выпрямился, принимая гордую позу синий:  — Я готов умереть за Веру. Уверен,  — посмотрев на братьев он перевёл взгляд на Сэма:  — И братья мои предпочтут краткие телесные муки вечному блаженству.
        — Как скажешь,  — не стал спорить Сэм, возвращая плату на место и беря в руки самые обычные ножницы:  — Знаете, святые отцы, как умерли эти двое,  — ткнул он ими на поднос:  — Вы все пятеро, когда вас подняли на борт ранены не были. Двоим мы решили снять ваши эти тюбетейки,  — показал он на голову первого монаха:  — Да вот незадача, первый,  — металл ножниц неприятно лязгнул о кость половинки черепа:  — С его мы шапочку просто сняли, оторвав провода, так вот — он в судорогах бился минут двадцать, прежде чем не того. Второму,  — ножницы указали на целую голову:  — Ему мы проводки один за одним, поочерёдно резали. И знаете, что интересно? Эти проводки… Хотя нет. Как говорится — лучше один раз увидеть. Этого,  — указал он стоявшим поодаль десантникам на монаха с синей каймой:  — Сюда. На колени.
        Дождавшись, когда охрана разместит пленника перед двумя его собратьями, он, пощёлкав ножницами, наклонился над ним:  — Ты говорил, что готов умереть за Веру?  — И, не дожидаясь его ответа, продолжил:  — Сейчас у тебя будет такой шанс.
        — Предаю я тело и душу мою, и всего себя в руки Твои. Да пребудет…  — начал молиться монах, но Сэм, коротким тычком заставил его замолкнуть и, повернувшись к десантникам, поинтересовался, подпустив в голос озабоченности:  — Пакет захватили?
        Один из бойцов кивнул, демонстрируя в ответ большой пластиковый пакет.
        — Отлично, сюда встань,  — показал Люциус на место рядом с жертвой:  — Сейчас из него польётся, а наш адмирал просто не переносит грязь на борту. Что же…  — одним движением распоров материю шапочки, он осторожно стащил с головы ткань, обнажая небольшую плату, зажатую в небольших держателях, короткие ножки которой уходили прямо в череп.
        — Как вы видите,  — начал он лекторским тоном:  — На голове объекта закреплено некое устройство, несомненно искусственного происхождения и содержащее некие, опять же несомненно, электронные, компоненты. Для более детального анализа данного кейса,  — не преминул щегольнуть новым словечком Сэм:  — Мы произведём отсоединение искусственной компоненты от биологического объекта.
        Надавив на держатель, при этом монах коротко вскрикнул от боли, он отсоединил плату, и она повисла на голове святого отца, удерживаемая только пучком проводов, шедших от неё, через отверстие в крепеже куда-то вглубь черепа.
        — Как вы видите,  — продолжил Сэм, внимательно отслеживая поведение стоявших у стены монахов:  — Данный модуль имеет связь с мозгом нашего биологического объекта и сейчас мы, опытным путём,  — ножницы в его руке негромко лязгнули:  — Проверим — верно ли утверждение нашего гостя,  — выпрямившись, он посмотрел на первого монаха:  — Что данное устройство не более чем коммуникатор. Так ведь, святой отец? Молчишь? Ладно. Руки подними,  — наклонился он над стоявшим на коленях человеком и когда тот приподнял скованные наручниками руки, продолжил:  — Вот это,  — между лезвий ножниц оказался ничем не примечательный серого цвета проводок:  — Отвечает за работу рук.
        Щёлк!
        Руки монаха бессильно упали на колени.
        — Как мы видим, нарушение связи между модулем и биологическим объектом, ведёт к параличу конечностей последнего,  — подытожил Сэм, выпрямляясь:  — Конечно, принимая во внимания слова нашего уважаемого гостя,  — он посмотрел на первого монаха:  — Принимая их за правду, я могу допустить, что таким образом наш подопытный выбирал абонента для связи — модуль отслеживал движения его рук, которыми он нажимал кнопки в списке, который, в свою очередь, проецировался ему на сетчатку благодаря уже вот этому проводку,  — теперь между лезвиями оказался синий провод:  — Мы сейчас перережем и его, отчего наш объект,  — Сэм вздохнул, изображая сожаление:  — Ослепнет. Ну так что?  — он снова посмотрел на монаха, переходя на нормальный тон:  — Ты всё ещё утверждаешь, что это коммуникатор?
        — Да!
        — Не жалко его? Ослепнет — и это только начало.
        — Что есть краткие муки по сравнению с вечной жизнью?
        — Дурак ты,  — покачал головой Люциус:  — Как есть дурак. Патриарх со своей братией сделал из вас марионеток, нашпиговав тела гадостью этой, а ты его выгораживаешь. Я сейчас буду перерезать провода один за одним — отключу всё, кроме речевых функций, слуха и нервных окончаний, а потом подам питание, больше расчётного. Знаешь, что он почувствует?
        — Вы не посмеете,  — техно-брат, отлипнув от стены, сделал шаг вперёд, не обращая внимания на упершийся ему в живот ствол одного из охранников:  — Лучше просто убейте! Имейте же сострадание к пленникам!
        — Убью,  — Кивнул Сэм:  — Именно этим я и занимаюсь сейчас, если ты этого не заметил. А что касательно сострадания… Узнаёшь?  — Взяв с подноса извлечённый из Судьи модуль, он поднёс его к глазам монаха:  — Вот цена вашему состраданию — вот этот белый кембрик видишь? Знаешь, что было в нём? С чем вы соединили это железо?!
        — Знаю…  — Опустив голову монах, подчиняясь давлению ствола, вернулся на своё место:  — Но терзать беззащитных…
        — А тот ребёнок?  — Отбросив на поднос и плату, и ножницы, Люциус подошёл к нему и взяв за подбородок, рывком поднял его голову:  — На него, что? Сострадания и милости у вас не нашлось? Может это ты,  — дёрнув его голову, он заставил монаха поднять глаза:  — Может ты убил его? А? Извлёк мозг и засунул в тело того монстра?
        — Нет, это не я, не мы,  — затряс головой, пытаясь отвести взгляд тот:  — Мы только модули управления делали, мозгами на…
        — Молчи!  — Выкрикнул первый и ударив плечом едва не повалил говорившего на пол:  — Брат Пивус! Во имя Веры — молчи!
        — В шлюз!  — Рявкнул Сэм, понимая, что брат Пивус вот-вот сломается:  — И этого тоже,  — Показал он рукой на стоявшего на коленях монаха.
        — Смотри, брат Пивус,  — подтащил он молодого к небольшому окошку в шлюзовой двери:  — Сейчас мы начнём медленно стравливать воздух. Асфиксией, думаю тебя не удивить, но вот когда в их жилах закипит кровь, а глаза начнут лопаться — ты будешь смотреть и знать, что их мучения — на твоей совести!
        — Не надо, прошу вас,  — Пивус попытался отодвинуться от окошка, но заранее предупреждённые бойцы не дали ему это сделать, с силой прижав его лицо к стеклу.
        — Начиная стравливать,  — махнул рукой Сэм технику, стоявшему у панели управления и тот кивнув начал вращать штурвальчик ручного управления шлюзом.
        — Смотри… Смотри…  — дверь не пропускала звуков, но через чистое стекло было хорошо видно, как монах с синей каймой принялся массировать горло, в то время как его товарищ с парализованными руками просто задёргал головой.
        — Прекратите! О милосердии взываю!
        — На твоей совести мучения их! Смотри!
        Первым на пол упал монах с белым кантом. Его собрат — с синей каймой, продержался чуть дольше — он сел на пол, привалившись спиной к двери спустя почти полминуты и принялся жадно разевать рот, пытаясь затолкать в легкие хоть какие-то крохи воздуха.
        — А вот сейчас начнёт закипать кровь и полопаются глаза. Смотри и запоминай — их страдания на тебе.
        — Прошу вас…
        — Хочешь облегчить их страдания?  — Подойдя к Пивусу, бросил взгляд внутрь шлюзовой камеры Сэм:  — Одно моё слово, и они получат лёгкую смерть. Обещаю.
        — Что вы хотите?
        — Ты всё рассказываешь. Про мозг, мозги те, платы эти — всё, полностью.
        — Я… я…
        — Поспеши — смотри вот тот уже глаза трёт. Начинается слепота — сетчатка отслаивается, а это и страшно, и больно. Ну? Облегчи страдания своих братьев, прояви милосердие!
        — Я всё расскажу… Всё, только прекратите это.
        — Клянись! Душой своей и Верой клянись!  — выхватив из рук одного из бойцов Книгу Веры, Сэм протянул её Пивусу и тот, положив обе скованные руки произнёс необходимую формулу.
        — Пусти давление,  — отдав команду, Люциус вновь посмотрел в отсек. Синий стоял на четвереньках, мотая головой, отчего кровь, текшая из его глаз, щедро пятнала пол шлюза. Второй брат сучил ногами, пытаясь сесть без помощи рук.
        — Чёрт… Шнек меня убьёт,  — глядя на пятна крови проворчал себе под нос Сэм и, повернувшись к Пивусу вздохнул:  — Наш адмирал — ну, я уже говорил, помешан на чистоте. А твои весь пол загадили… Эххх… И кто мыть будет?
        — Я… Я вымою, дочиста,  — торопливо закивал парень:  — Я хорошо полы мою.
        — Ты?!  — Покачав головой и, с сомнением в голосе, посмотрел на него Люциус:  — Ты же по платам этим спец. Да и думать тебе сейчас надо о том, что ты мне расскажешь — если смерть быструю и лёгкую, как и они,  — он кивнул на окно:  — Заслужить хочешь. Да, кстати,  — подозвав бойца, Сэм махнул рукой на шлюз:  — Пристрели, тела борт.
        — Есть, сэр,  — кивнул боец и, зайдя внутрь дважды выстрелил.
        — Ну а аккуратнее не мог что ли?  — Досадливо проворчал Сэм, заглянув внутрь:  — Выстрелил бы в сердце — кто шлюз от мозгов отмывать будет? Ты? Рр-работнички! Вот ничего доверить нельзя! Гоблины, блин, деревянные! Представляешь?  — Повернулся он к Пивусу:  — Ни-че-го! Всё контролировать лично приходится — чуть на самотёк пустишь, так всё — бери тряпку в руки.
        — Я… Я вымою всё… эээ… сэр?
        — Что? Жить хочешь?
        — Хочу! Очень хочу!  — Торопливо закивал головой парень:  — Не убивайте меня… Сэр?
        — Люциус. Меня зовут Сэм Люциус,  — скрестив руки на груди представился Сэм:  — Слыхал?
        — Нет, сэр.
        — Хм… А про Святого Пью — слышал?
        — Какого святого? Пью?  — Наморщил лоб монах и покачал головой:  — Извините, нет — не знаю я такого. Не такой числится в святцах. Может не святой, а подвижник там, или — мученик?
        — Не числится… В святцах у ни не числится… Бардак!
        — Простите, сэр…
        — Ну так что — жить хочешь?
        — Да, господин, сэр, Люциус.
        — Тогда пошли,  — потянул его за рукав Сэм:  — В кают-компании, перед всеми расскажешь, что знаешь. Будешь отвечать честно — умрёшь быстро. Обещаю.
        За дверью что-то щёлкнуло и тела двух монахов, подхваченные воздушным потоком, покинули борт Весельчака, начиная своё бесконечное путешествие в межзвездной пустоте.
        — А будешь врать — выкину за борт. Живьём,  — постучал он пальцем по стеклу и парень, всё ещё не отошедший от будничности, с которой только что были убиты два человека, судорожно сглотнул, без сомнения примеряя на себя подобную участь.
        — Ну, наконец-то!  — Отставив в сторону кружку с чаем, Шнек, сидевший во главе стола, недовольно посмотрел на свой комм:  — Обещал через час после взлетает, а сам? Час двадцать уже прошло!
        — Надо же было вам время на чаи дать, водохлебы,  — парировал Сэм, заходя в кают-компанию:  — За мной иди,  — бросил он через плечо замешкавшемуся в дверях Пивиусу.
        — А это ещё кто?  — Всё тем же недовольным тоном осведомился адмирал, недовольно кривясь:  — У нас тут вроде как внутреннее мероприятие, вон Миха,  — кивнул он в сторону капитана, вольготно развалившегося на диванчике:  — Все уши нам прожужжал, что у нашего дорогого командира есть некое, мега-важное сообщение для всех нас, а ты с собой какого-то задохлика, да ещё в наручниках, тащишь.
        — Блин!  — Досадливо хлопнул себя по лбу Сэм:  — Про них я и забыл. Ээээ… Как тебя там? Пивиус? Вон к нему иди,  — мотнул он головой в сторону дивана:  — Самсонов, сними с него, да пригляди — гость наш молодой и горячий, как бы не натворил чего с дуру.
        — Не натворю, я…  — пискнул было гость, но Михаил, одним движением оказавшись рядом, легким толчком отправил его на диван, одновременно, незаметно для паренька, сняв наручники, отчего тот, шлепнувшись на мягкие подушки недоуменно уставился на освобожденные от оков руки.
        — Вот так,  — подмигнул ему Сэм:  — Капитан у нас — асс просто. Ты бы видел, как он ножом может… Ммм… Мастер.
        — Да ладно вам, сэр,  — зарделся от похвалы Самсонов:  — Не перехваливайте.
        — Ааа… Можно попить?  — Облизнув пересохшие губы и не сводя взгляда с разнокалиберных прозрачных бутылок и контейнеров, чьё цветное содержимое намекало на богатый выбор соков, осторожно спросил парень:  — Один глоток… Пожалуйста…
        — Да хоть два,  — проследив его взгляд и усмехнувшись, сидевший напротив Док, привстал, занося над бутылочками руку спросил:  — Ты что любишь? Яблоко, вишня, ананас, виноград есть.
        — Да я… Да мне… Любое… Господин офицер.
        — Ха!  — Следивший, как и все присутствующие, за этой сценой Жбан, коротко хохотнул:  — А парнишка-то ничего, осваивается.
        — Держи ананас,  — пододвинув в его сторону небольшой цилиндрический контейнер с жёлтым содержимым, Док уселся на своё место, продолжая разглядывать пленника.
        — Ух ты… Натуральный?  — Сделав пару глотков тот закрыл ёмкость и осторожно поставил её на стол:  — А у нас только химия была, из порошка,  — зачем-то признался он и, переведя взгляд на Сэма, напрягся:  — Я готов, сэр. Спрашивайте.
        — И спросим.  — Отодвинув от себя кружку с красным чаем — последнее время он подсел именно на этот напиток из лепестков каких-то редких цветков, Люциус, обведя собравшихся взглядом, откашлялся:  — Значит так, дорогие мои. Я сейчас, кратенько, обрисую ситуацию, контуры набросаю, а потом наш гость уже все детально, с подробностями, в цвете, так сказать, все распишет.
        — Ааа… Сэр?  — Приподнялся со своего места Михаил:  — Вы обещали?
        — Помню,  — кивнул ему Сэм:  — Это второй частью пойдёт.
        — Что пойдёт?  — Тут же заинтересовался Мрак:  — Вы сейчас о чём?
        — Своевременно,  — махнул ему рукой прося набраться терпения, Сэм:  — К делу. Зачем мы прибыли на ту планету, вы все и так помните, повторять не буду. Как штурмовали монастырь тоже знаете, как и про тот механизм, что из-под земли вылез. Кстати, а Прохор где, Док? В лазарете?
        — Да здесь я, босс,  — в приоткрывшуюся щель двери проснулась голова Банкира:  — Разрешите присутствовать?
        — Заходи,  — приглашающее махнул рукой Люциус:  — Вон стул свободный, у Жбана, садись давай, чего маячишь?
        — Я это, босс, постою лучше.
        — Чего так?  — Не сразу догадался о причине такого желания Сэм, но поймав взгляд Жерга, направленный на пятую точку своего недавнего пациента, всё понял:  — Ну, как хочешь. Так вот. Продолжим. В теле того механизма — Судьи, как он сам себя называл, Михаил нашёл две детали, вызвавшие наш интерес. Первое это печатная плата с микросхемами, а второе…
        — С какими схемами?  — Перебил его Шнек.
        — С микро. С микросхемами, а микросхемы — это основной элемент микроэлектронной промышленности.
        — Бред и мерзость!  — Снова перебил его адмирал:  — Эта твоя электроника, что микро, что макро — лженаука, проклятая вдобавок. Ты чего-то перепутал, Сэм.
        — Я. Не. Перепутал. В этом вопросе я ошибиться не мог. Почему? Об этом во второй части. А сейчас, дорогой адмирал, заткнись!  — Рявкнул на него Люциус и, убедившись, что более ни кто не спешит его перебить, продолжил:  — Второй, если так можно сказать, деталью, заинтересовавшей нашего капитана, оказался мозг.  — Произнеся это, Сэм напрягся, ожидая вскриков, вопросов и всего прочего, чем обычно люди реагируют на неожиданную и странную информацию, но никто не спешил нарушать тишину:  — Док подтвердит, если кто думает что мы с Самсоновым ошиблись,  — продолжил, немного расслабившись Сэм:  — Этот мозг, будучи размещенным внутри Судьи, управлял им, получая информацию от камер и микрофонов. Сигнал этих датчиков обрабатывался при помощи той самой платы,  — он посмотрел на притихшего Шнека:  — И передавал я прямо в мозг. Более того. При зачистке монастыря наши бойцы обнаружили целый склад с подобными модулями. У меня, собственно, всё. Прошу не спешить с вопросами — надеюсь, что он,  — палец Сэма указал на замершего в напряженной позе Пивиуса:  — Расскажет более подробно — и о платах, и об их производстве,
ну и не забудет поведать нам о заказчике всего этого ээээ… Хозяйства. Ответит чётко и честно — умрёт быстро. Нет — сами понимаете. У нас же есть мастера допросов на борту, да, Шнек?
        — Имеются,  — бросив на побледневшего парня тяжёлый взгляд, кивнул адмирал:  — По первому классу пропустил такого святому, сэр.
        — Вот и отлично,  — откинувшись на спинку стула, потерял ладони Сэм:  — Ну что, Пивиус. Вставай и рассказывай. Лёгкую смерть ещё заработать надо.
        — Да, сэр,  — вскочил со своего места монашек, вытирая вспотевшие ладони о рясу:  — А, сэр? С чего мне начать?
        — Начни с начала,  — изрек классическую сентенцию, Шнек:  — С самого.
        — Д-да-да, господин адмирал, спасибо. Я так и сделаю,  — часто-часто закивал парень:  — Меня зовут, Пивов Сергей, мне двадцать три года, родился в…
        — Стоп!  — Постучал Сэм ложечкой по столу:  — Ближе к теме, твоё золотое детство здесь мало кого интересует. Как в монахи попал, с этого момента говори.
        — Да, сэр.  — Торопливо отхлебнув сока из своей бутылочки он продолжил, косясь на Люциуса:  — По профессии, сэр, я техник по ремонту коммуникаторов. Ну, вот… Как-то обратился к нам святой отец — Ну, за ремонтом. Я починил, мы разговорились, а он мне и предложил работать на Святую Церковь. По профилю — быть при монастыре ремонтником. Полное обеспечение, деньги, правда, небольшие, но при всём прочем — когда и одевают, и кормят, и келью выделили — согласитесь, сэр, в нынешних условиях от подобного не отказываются.
        — Соглашусь,  — не стал спорить Сэм:  — Постриг сразу принял?
        — Нет, сэр. Первый контракт, три года, я мирянином отслужил, в своё лоно меня потом, Церковь Святая,  — совершил он Символ Веры:  — Приняла. Вот тогда и постригли, сэр.
        — А чего ради постриг принять решил?
        — Сэр…  — Закусив губу, Сергей замолчал, было видно, что в его душе идёт противостояние двух сил.
        — Ты клятву давал, на священной книге,  — напомнил ему Сэм, внимательно следя за отражением этой борьбы на лице молодого человека.
        — Да, сэр… Но я и клятву молчать давал.
        — Ясно,  — выбрав с поднос, стоявшего по центру стола, пирожок, Жбан откусил сразу половину и продолжил в своей любимой манере — с набитый ртом:  — Один на один, короче. Взаимно уничтожаются они,  — проглотив кусок он стал выражать свои мысли более понятно:  — Есть клятва на молчание, и есть — на поговорить. В нем,  — ткнул он половиной пирожка в парня:  — Ой,  — Подобрав выпавший кусочек начинки и быстро закинув его в рот, штурман продолжил:  — Плюс на минус в общем. Нет над тобой никаких клятв теперь, парень. Ну,  — закинув многострадальные остатки пирожка себе в рот, он пожал плечами:  — Ну, я так считаю.
        — Жбан у нас — голова,  — кивнул, соглашаясь с его словами Сэм и перевёл взгляд на колеблющегося парня:  — Ты сейчас свободен от клятв. И церковной, и от той, что мне дал. А значит решение принимать можешь сам, своей головой.
        — Вы так думаете?  — недоверчиво посмотрел на него Пивиус:  — Разве так можно?
        — Можно,  — уверенно кивнул в ответ Люциус, загнав в самый дальний уголок сознания ощущение, что он идёт по тонкому льду. Пытать Пивова ему не хотелось — под пыткой он мог наговорить лишнего, исказив картину, а информация была нужна самая что ни на есть точная.
        — Я тебе как профессиональный святой, хоть и местного значения, говорю тебе,  — ещё раз кивнул головой он:  — Теперь ты от клятв свободен.
        — А вы точно святой?!
        — Господи! Ну, спроси любого,  — повёл рукой Сэм:  — Тебе все подтвердят. Если до планеты моей доживёшь, а это только от тебя зависит, там спросишь — тебе все так и скажут — святой он.
        — А вы, сэр, вы как святым стали?
        — Не обо мне сейчас речь. Рассказывай давай. Дальше. Чем тебя попы так прельстили, что ты постриг принял? Ведь, как я понимаю, тебе и без него жилось хорошо? Еда, кров и деньги ещё сверху?
        — Всё так, сэр, но…
        — Говори. Чем тебя они купили?
        — Бессмертием.
        — Чем?!  — Сэм аж привстал:  — Хотя погоди… Ты о каком бессмертии говоришь? О бессмертии души или тела?
        — Ни того, ни другого, сэр,  — покачал головой Сергей:  — Душа она и так бессмертна, мне… Нам — тем, кто участвовал в Пальцах, проект так назывался — «Пальцы Господа», обещали бессмертие сознания.
        — Это как?
        — Ну, тело, вы же понимаете, сэр, оно стареет. Изнашивается, болезни там всякие. А Святой Престол обещал нам избавление от телесной оболочки и вечную жизнь в искусственном теле.
        — Судья?
        — Он был прототипом,  — кивнул парень:  — Но уже рабочим и практически готовым к массовому выпуску.
        — Интересно,  — пробарабанил пальцами по столу Люциус:  — То есть вам обещали, в старости, как я догадываюсь, поместить мозг в подобное тело?
        — Ага. В такое, или, но про это я мало знаю — слышал только название — проект «Адам», в живое, обычное — человеческое, тело. И так жить — меняя тела.
        — И под это обещание,  — посмотрел на него Сэм:  — Ты и подписался пахать на Церковь, да?
        — А кто бы отказался,  — пожал он плечами в ответ:  — Да и работа была интересная, платили хорошо, опять же. Вот только с кормёжкой не очень было.  — При последних словах его живот издал характерный звук.
        — Есть хочешь?  — Тотчас участливо поинтересовался Жбан и протянул пирожок:  — На ко, поешь. Организм молодой, ему питаться надо.
        — А смысл?  — передёрнул плечами, не одобряя действие штурмана, Сэм:  — Всё одно в расход. Чего продукты переводить.
        — На сытый желудок и умирать проще,  — недовольно засопел толстяк:  — И вообще, Сэм. Ты чего — хочешь паренька грохнуть? Он же рассказывает всё честно. Ты же откровенен с нами, да, Серёжа?
        Серёжа быстро и часто закивал, торопливо прожевывая пирожок — говорить, как штурман, с набитым ртом, он не рискнул.
        — Умирать никогда не просто,  — потёр лицо ладонями, Сэм:  — Уж поверь мне — я знаю. Доел?  — поднял он глаза на парня:  — Дальше пошли. Ты что делал? Конкретно — ты.
        — Я модуль обработки информации делал.
        — Подробнее.
        — Информационные потоки, получаемые от внешних устройств, от разных, надо было синхронизировать и перевести из аналогового,  — начал было пояснять он, но видя как поморщился Люциус, замолк.
        — Проще объяснить можешь?
        — Эээ… Ну сигналы шли из разных источников. От камер, микрофонов, датчиков дыма — я им вешал временной маркер и объединял в один поток. Так понятнее?
        — Это ты про Судью?
        — Да, сэр.
        — Ясно.
        — А мне — нет,  — покачал головой Шнек:  — Сэм, если ты понял — растолкуй.
        — Он делал так, что мозг тот получал картинку со звуком и запахами от камер и прочего. Что происходит вокруг — то тот разум и видел, слышал и всё такое. Как мы сейчас. Понятно?
        — Ого! Серьёзно…  — во взгляде и голосе адмирала чувствовалось уважение к человеку, взявшемуся за подобную работу, причём к не только взявшемуся, но и сумевшему её выполнить.
        — Это было не особенно сложно,  — принялся оправдываться Пивиус:  — Я же системами связи занимался, а там задачи похожие. Вот с переводом сигнала к конечному участку — к пользователю, ну — к мозгу, вот тут было сложно. Пришлось повозиться.
        — Ладно. Хватит лирики и рассказов о героическом труде,  — хлопнул ладонью по столу Сэм:  — С Судьёй мне понятно. Микросхемы ты проектировал?
        — Нет, что вы, сэр,  — замотал головой парнишка:  — Я только задачи ставил — схемы рисовал, блок схемы, ну — какие сигналы куда и как, а блоки эти — ну, что вы микросхемами называете, я их, мне привозили их. Уже готовыми, сэр.
        — Где изготавливали?
        — Не знаю,  — развёл он руками:  — Мне не интересно было, да и не моё это.
        — Угу. Сколько Судей сделано?
        — Всего четыре. Было.  — принялся загибать пальцы Сергей:  — Самый отлаженный прототип вы убили. Ещё два — ждут управляющие модули и один — в сборке.
        — Управляющие модули — это мозги?  — склонив голову к плечу спросил Сэм:  — И как ты к этому относился? К мозгам — их же из живых людей брали?
        — Да. А что такого?  — удивился парень:  — Это добровольцы были, ну, или — неизлечимо больные.
        — В том Судье,  — медленно, тщательно выговаривая слова, произнёс Люциус:  — Был мозг ребёнка. Ты знал об этом?
        — Ребёнка? Нет, что вы,  — попытался рассмеяться, сведя услышанное в шутку, Пивиус:  — Какого ребёнка, что вы! Только взрослые добровольцы — и их семьям мы, Церковь, то есть, хорошую премию выплачивала.
        — Это был ребёнок.  — Покачал головой Сэм:  — Вон Док сидит, он врач, подтвердит.
        — Эээ… Ребёнок?  — Искоса, стараясь не встречаться взглядом со Жвалгом, осторожно глянул на него монах:  — Вы не ошиблись?
        В ответ, врач только покачал головой.
        — Но этого не может быть! Нам же говорили, нам даже ролик показывали — как старика, парализованного берут на операцию — ну, по отделению…
        — А ребёнка, скорее всего,  — не обращая внимания на его слова, повернулся Сэм к Доку:  — Я думаю или украли, или на рынке рабов купили. Хотя могли — как я и предполагал,  — посмотрел он на Самсонова:  — Типа на обучение взять. Последнее — даже лучше. Набрали, провели мед исследование и подходящих — под нож.
        Да что вы несёте!  — выкрикнул, ставший бледным как полотно, Сергей:  — Это невозможно! Не-воз-мож-но! Святая церковь — никогда бы на подобное не пошла бы! Слышите?!
        — Заткнись!  — Привстав, Шнек ударил кулаком по столу:  — А то мы не знаем о доброте и милосердии твоей церкви. Святой!  — Выплюнул он как ругательство последнее слово:  — Да за подобное вас всех…
        — Так.  — Постучал Сэм ложечкой по столу:  — Тихо. Успокоились. У меня ещё два вопроса. Первое. Эй, Пивиус, ты меня слышишь?  — Окликнул он пленника, видя, как того бьёт крупная дрожь:  — Михаил — дай ему воды, а то вырубится сейчас.
        — Может чего покрепче?  — Налив в стакан на три пальца водки, алкоголь на столе так же присутствовал, он вопросительно посмотрел на Сэма.
        — Док? Как думаешь?  — Перевёл стрелки Люциус:  — Не вырубит его?
        — Не должно,  — кивнул Самсонову врач и тот сунул стакан в руки паренька.
        — Может перерыв?  — Мрак, явно отсидевший себе всё, что можно было, сладко потянулся:  — Размяться бы…
        — Потерпи,  — отрезал Сэм:  — Сейчас с этим,  — брезгливо оттопырив губу кивнул он на начавшего приобретать нормальный цвет паренька:  — Закончим, тогда и перерыв. Ну ты, Пивиус, в себя пришёл?
        — Да, сэр.
        — Вопрос по той хрени в головах,  — показал он на шапочку монаха:  — Что это. Рассказывай.
        — Это действительно модуль связи, сэр,  — коснулся головного убора Сергей:  — Покойный брат Менге говорил вам правду, сэр, да упокоится его душа в мире.
        — В аду этот твой Менге. Где ему самое место. Но скажи — если это модуль связи, не более, то чего те двое откинулись? Первый — как его там звали — Пётр? Сразу откинулся, едва мы все провода, разом, перекусили, а вот второй — мы ему по одному цепи резали — умирал он долго, по частям отключался. Молчал — мы то думали, стойкий он, а по факту — мы ему одним из первых речь отрубили… М-да…  — Отпив чая, Сэм продолжил:  — Зачем модулю связи такой контроль над телом? Говори.
        — Те братья… Они по проекту «Пальцы» проходили. Ну и их модули… Они…
        — Ты мог их удалённо контролировать?
        — Я?! Нет, что вы… Это только Отец-настоятель мог.
        — И что именно он мог?
        — Я точно не знаю, поймите,  — прижал руки к груди Пивиус:  — Я только обработкой массивов занимался, а это малая часть всего проекта…
        — Говори, что знаешь.
        — Им можно было указать цель — вы про сетчатку верно сказали, отдать голосом команду,  — принялся перечислять он:  — Боль там отключить, или наоборот… Ну и обратная связь — чтобы видеть то же, что и подотчётный. Вы поймите, сэр,  — прижал он руки к груди:  — Я по другому профилю работал. Но про это ни кто не знал — официально это да, модуль связи, новой модели был.
        — Неслабо,  — присвистнул от услышанного Сэм:  — А что тогда они, против нас, так толпой шли? Без тактики, просто мясом давили?
        — Так Отец Ладгет, настоятель наш, погиб он — вы его в самом начале убили. Из окна на шум высунулся и тут его и…
        — Понятно… А твой модуль — он такой же?
        — Мой?  — погладил свою шапочку Сергей:  — Мой нет. У меня только связь.
        — Уверен?
        — Конечно. Я же первым делом, ну как меня имплантировали, проверил. Только связь — видео и аудио.
        — И ты всегда на связи?
        — Если в зоне приёма окажусь — тогда да. А вообще,  — принялся он с энтузиазмом перечислять преимущества:  — Это очень удобная вещь! Радио — пожалуйста, Подсказки, ну, например, я себе в мастерской, подписал, что где лежит — смотрю на ящик и рядом список, что в нём. Кино, опять же можно смотреть — закрыл глаза и смотри. Очень удобно. Вот сейчас, например, я вам всем, всех вас,  — пошевелил он рукой, обводя пространство перед собой:  — Подписал. Удобно очень. У меня формуляры для знакомых сделаны — там всё указано — и дни рождения и привычки…
        — Хм…  — Заинтересованно пожевал губами Жбан, который вечно забывал дни рождения и прочие памятные даты, за что ему часто доставалось от своей жены:  — Удобно, чёрт побери!
        — Управление?  — Пропусти мимо ушей его возглас Люциус.
        — Я когда глаза закрываю, у меня меню высвечивается, там и выбираю. Глазами.
        — А спать не мешает?  — подался вперёд, заинтересовавшийся подобным дополнением к собственному телу, Мрак:  — Если меня всё время перед глазами.
        — Так свернуть же можно!
        — Эээ… Свернуть?  — Не понял его артиллерист.
        — Ну, уменьшить, то есть, в точку. А её уже в сторону оттащить. Я себе именно так и сделал.
        — Ух ты… А поставить её — систему эту, больно? Что надо? Где…  — выплеснувшийся из Мрака поток вопросов был пресечён негромким покашливанием Сэма.
        — Мрак!
        — А что, сэр?! Полезная ведь штука! Если её к системам наводки подключить и наводить на цель глазами — так это ж какая точность будет?!
        — Тогда от тебя все девки твои сбегут,  — ухмыльнулся Жбан:  — Кому охота с монстром таким рядом быть?! Да и мыться ты как будешь? Пакет на голову и в душ? Что б не коротнуло.
        — Не, не коротнёт,  — вытащив из кармана маленькую плату, Сэм пустил её по столу к штурману:  — Тут всё лаком залито. Предусмотрели, святые отцы. Так… Ладно. Сергей. Последний вопрос — большие платы у вас на складе. Они такие же, как и эта,  — дёрнул он подбородком в сторону куска пластика, который сейчас крутил в руках толстяк:  — Для чего они? Я так понял — к ним сразу три… Как ты сказал — пользователя? Три пользователя подключить можно.
        — Про этот проект я ничего не знаю,  — развёл руками в ответ Пивиус:  — Заказ поступил — год назад, ну мы отработали, задача простая была, просто увеличили всё втрое и готово. А куда…  — Он снова развёл руками:  — Не знаю. Торговец прилетал — забирал. Мы думали,  — замялся он:  — Но это только предположение, сэр, что это для какой-то управляющей системы. В тех задании было про большие объёмы информации… Может для банков или для аналитиков… Не знаю, сэр.
        — Ладно, садись. У меня к тебе вопросов нет.
        — А можно я спрошу, сэр?  — Приподнялся со своего места Мрак, но Сэм отрицательно покачал головой:  — Нет.
        — Ну, пожалуйста, сэр?
        — Нет, я сказал! Точка. Самсонов!
        — Я сэр!  — вскочил и вытянулся по стойке смирно капитан, услышав в голосе командира командные ноты.
        — Этого,  — ложечка в руках Люциуса навелась на монаха:  — В шлюз и исполнить. Он нам больше не нужен.
        — Казнить, сэр?  — Как-то растерянно переспросил, обычно исполнительный десантник.
        — Да. Я что — не ясно выразился?!
        — Хм… Сэм, погоди,  — утвердив на столе локти и водрузив на них подбородок, точнее — все свои подбородки, в сторону командира повернулся Жбан:  — Ну чего ты? Исполнить…  — Передразнил он Сэма:  — Чего он тебе сделал?
        — Жба-ан!  — постучал ложечкой по столу Сэм:  — Не лезь не в своё дело.
        — А чего это вдруг и не моё?  — Набычился толстяк:  — Это — совет и я имею право высказаться!
        — Имеешь, кто же спорит,  — кивнул Сэм:  — Высказался?
        — Но…
        — Самсонов! Мне долго ждать?! И шлюз, потом, вымыть надо будет. Распорядись.
        — Шнек!  — обратился к адмиралу штурман:  — Ну хоть ты ему скажи! Жалко же паренька! По глупости влетел и что? Кто из нас в молодости не ошибался? Шнек?
        — Сэм?  — Одёрнув китель, со своего места поднялся адмирал:  — Жбан прав. Мы имеем право высказать своё мнение. Проголосовать. Имеем право?
        — Имеете. А я имею право — наложить вето.
        — Но, Сэм…
        — Вы что — сдурели?!  — Отбросив ложечку, поднялся и Сэм:  — Вы кого на борту оставить хотите? Церковника? Ещё и неизвестно, чем его тушка нашпигована! Даже если у него действительно — только связь в башке — оно нам надо? Такого шпиона под боком иметь?! Пулю в лоб и за борт! Я так сказал!
        — Связь можно и заблокировать,  — покачал головой Шнек:  — Да и использовать её в обе стороны можно. Скажи,  — повернулся он к Пивиусу:  — Твою связь эту,  — постучал он себя по макушке:  — Её отключить можно?
        — Отключить — нет, повесил голову парень:  — Зону приёма, если антенну убрать, уменьшить возможно.
        — Во, Сэм, слыхал?
        — И что? Я ему лёгкую смерть обещал — а ты? Ты уверен, что удалишь антенну, а он не сдохнет тут же — в мучениях?!
        — А тебе не пофиг? Как он откинется?
        — Пофиг,  — кивнул Люциус:  — Но я обещал — легкую, он её и получит, я за свои слова отвечаю.
        — А ты чего молчишь?  — повернулся адмирал к Сергею:  — Что — жить неохота?
        — Охота… Очень хочется,  — прошептал тот в ответ, снова сотрясаемый крупной дрожью:  — Но ведь, сэр уже решил мою участь,  — уставился он в пол:  — А жить я хочу… Очень. У меня и девушки-то до сих пор не было,  — последние слова он практически прошептал, но в кают-компании было так тихо, что его шепот был услышан всеми без исключения.
        — Сэм! Кхм…  — Развернулся Шнек к командиру:  — Не жалко? Зелёный же вообще.
        — А антенну отсоединить можно,  — вскинув голову парень с надеждой посмотрел на Жбана:  — Там разъём есть, я знаю, я проверял!
        — Командир?  — Самсонов, не выпуская Пивиуса из своего поля зрения, бросил короткий взгляд на Люциуса:  — Сэр, не оспаривая ваш приказ, хочу заметить, что он может быть нам полезен. Сэр.
        — Вот и не оспаривай. Выполняй.
        — Есть, сэр!  — повернувшись к Сергею, капитан развёл руками — мол извини, приказ, и, положив руку ему на плечо, тихонько подтолкнул в сторону выхода.
        — Не, Сэм!  — Встал толстяк:  — Так дело не пойдёт! Тебе что — на наше мнение плевать?
        — Жбан, не начинай!  — сел назад Сэм:  — Чайник лучше мне передай. Перерыв, кстати.
        — Перебьёшься,  — фыркнув, скрестил руки на груди штурман:  — И вообще! Нас — большинство! Ты, как командир, имеешь право вето, но мнение Совета ты уважать — обязан.
        — Уважаю,  — привстав, Сэм потянулся к чайнику с заваркой, но Жбан, с неожиданной для его фигуры ловкостью, отодвинул его дальше по столу, выведя из зоны досягаемости Сэма:  — Как ребёнок,  — покачав головой, он откинулся на спинку стула:  — Ну… Убеди… те. Меня.
        — Смотри. Мы все, здесь присутствующие,  — рука штурмана поочерёдно указала на Шнека, Мрака, Прохора и Михаила:  — Мы все просим вас, наш дорогой командир, оставить этого ребёнка в живых.
        — Минуточку,  — прерывая его поднял руку Сэм:  — Ну с тобой и Шнеком — мне ясно. Прохор. Ты что скажешь?
        — Жалко паренька, но, с другой стороны… Не друг он нам.
        — И не враг,  — начал было Жбан, но, повинуясь жесту Сэма, смолк.
        — Самсонов?
        — Я выполню любой ваш приказ, сэр,  — ушёл от прямого ответа капитан.
        — Дипломат, блин,  — покачал головой Люциус и подмигнул Сергею:  — Я же говорил — мастер! С большой буквы Че. Мрак?
        — Сэр… Эээ…  — вскочил артиллерист:  — А почему с Че? Мастер же с другой буквы?!
        — Ну пусть не Че, а Гэ. У нас же — демократия? Жбан — демократия же? Вот пусть и будет с Же. К делу, Мрак! Что скажешь?
        — Я за жизнь. Ему.  — Качнул головой в сторону Сергея артиллерист:  — Антенну отключим, знания у него есть — ну по этой теме. Пригодится он нам.
        — Так… Трое за жизнь, двое против и один,  — Сэм выразительно посмотрел на Самсонова:  — Воздержался.  — Ты свое мнение на правильное,  — выделив голосом последнее слово, он снова, выразительно посмотрел на капитана:  — На правильное, не поменял?!
        — Готов исполнить любой ваш приказ, сэр!  — вытянулся по стойке смирно, сделав каменное лицо, и не реагируя на намёки, отчеканил тот.
        — И…?  — вопросительный взгляд Жбана, направленный на Сэма, просто сочился ехидством:  — И что скажите теперь, наш дорогой начальничек?! А? Вы, как мне кажется — в меньшинстве?
        — Стоп!  — хлопнул ладонью по столу Люциус:  — Про Дока забыли! Жбан, ну-ка, отодвинься, за твоей тушей, нашего эскулапа совсем не видно!
        Дождавшись, когда штурман, не только уселся на свой, индивидуально усиленный стул, но и откатился от стола, открывая врача, он продолжил:  — Простите, ради бога, Жвалг. Говорите.
        — По моему мнению,  — кивком головы показав, что извинения приняты, начал Док:  — Этот человек нам опасен. С одной стороны,  — поспешно добавил он, видя, как поджал губы штурман:  — А с другой, он может быть нам полезен, если отключить его антенну. Кроме того, сэр, согласитесь — как один из создателей этой системы,  — палец Дока изобразил в воздухе окружность, как бы окаймляющую лежавшую на столе плату:  — Данный специалист лучше всех знает сильные и слабые стороны своего детища, что, опять же, в теории, может нам пригодиться.
        — Короче, Док,  — покачал ладонями изображая весы Сэм:  — Ты за что выступаешь?
        — Нейтралитет.
        — Ясно. Тогда три за жизнь, два — нейтральны, и только мы с Прохором, против. Но я — командир, и моё мнение — идёт за два. Так? Ничья — три против двух,  — он ткнул себя пальцем в грудь:  — Плюс один,  — тот же палец указал на телохранителя:  — И решение, по закону, принимаю я один.
        — Нет,  — покачал головой Жбан:  — Твоё голос за два идёт, не спорю, таков закон, и доли — ты две по нему получаешь. Всё так. С этим я не спорю. Но!  — Усмехнувшись, он качнул подбородками в сторону Банкира:  — Он лицо пострадавшие. Так? От рук… Ээээ… Ног, Судьи, к которому, в свою очередь, приложил руки Сергей,  — подбородки нацелились на юношу:  — И, по закону Братства, голосовать он, как лицо пострадавшее, против него, не может. Таков закон, сэр!  — Подмигнул толстяк Пивиусу:  — Получается, сэр, три за, и только вы, сэр, с вашими двумя голосами, против. Вот так. Кхм. Сэр.
        — Ну ты и жук, Жбан!  — Покачал головой Сэм:  — Бюрократ!
        — А нефиг было меня жирным называть,  — подкатившись к столу, он сграбастал очередной пирожок и демонстративно принялся его жевать.
        — И кто с ним тогда возиться будет?  — Понимая, что этот спор он проиграл, вздохнул Люциус.
        — Ты, Сэм. Кому же ещё, как не тебе.  — Глядя мимо него улыбнулся Шнек:  — Ты недавно жаловался, мол все при деле, один ты маешься от скуки? Вот тебе юнга, развлекайся. Может из него ещё и получится достойный член нашего Братства.
        — Ага,  — потянулся за следующим пирожков, штурман:  — Да и Закон так же говорит — кандидат в члены находится под поручительством старшего на борту. А ты и так — номер один у нас.
        — Эээ… Нет, уважаемые,  — злорадно ухмыльнувшись, потёр ладони друг об друга Сэм и задрал вверх палец:  — Законы и я знаю. Старший на борту. На борту. А у нас старшим — наш уважаемый адмирал,  — вернул он Шнеку его улыбку:  — Я так, координатор, на более,  — добавил он, складывая руку на груди.
        — Нашему уважаемому адмиралу,  — присоединился к эстафете улыбок Жбан:  — Сейчас и так не вздохнуть. Мы же, как я понимаю, да и зная тебя, Сэм, сейчас отнюдь не домой пойдём? Так?
        — Ну так,  — напрягся, чувствую засаду, Люциус.
        — Да и, следуя букве Закона, старший ты Сэм. Как не крути, но то куда и зачем мы идём — решаешь ты, а на Шнек. Так что…  — сграбастав очередной пирожок, Жбан шутливо, а может и серьёзно — кто его знает, отсалютовал им Сэму:  — Юнга твой. Эээ… Ваш, прошу меня простить, сэр. Таков Закон.
        — Да, таков Закон, сэр,  — кивнул Мрак:  — Вы же сами его писали, сэр.
        — Сволочи вы,  — подперев голову рукой, тоскливо простонал Номер Один:  — Враги натуральные, а не товарищи! Чёрт с вами! Юнга!
        — Эээ… Да, сэр? Командир?  — Поднял от пола взгляд не него Сергей.
        — Называть меня командиром надо ещё заслужить, юнга! Чаю мне налей и иди шлюз дарить! Найду хоть пятнышко — выкину за борт! Ясно?!
        — Да, сэр!
        — Отвечай — есть!  — Вполголоса поправил его Шнек:  — И отсек тот мой тщательно, пословицу знаешь, про чистоту?
        — Эээ… Сэр… Что свинья везде грязь найдёт?
        Пустая бутылка, пущенная Сэмом в их сторону, попала бы точно в голову Шнека, но он, демонстрируя хорошую реакцию, успел присесть и её пластиковое тело безбожно грохнуло о стенку, подводя итог первой части совета.
        Выйдя в коридор размяться, Сэм, к своему удивлению, стал свидетелем целого консилиума — Шнек, Жбан и примкнувший к ним Док, вооружившись пинцетом — его вытащил врач из своего кармана, во всю колдовали над платой, закреплённой на макушке Пивиуса.
        — Ага…  — Неодобрительно покачав головой, Люциус вытащил пачку сигарет:  — Вот же вам неймётся.
        — Не можешь помочь — не мешай,  — не отрывая взгляда от путаницы проводов, сквозь зубы пробормотал Шнек:  — Чёрт… И где тут эта антенна?
        — Она в шапочке должна быть,  — подсказал Сергей:  — Цилиндрик такой небольшой, проволокой обмотан.
        — Да его-то я вижу, нащупал, то есть, а вот как разъём отсоединить — не понимаю.
        — Вы только, сэр, поаккуратнее, ладно?  — Перспектива стать калекой, при неверном отсоединении проводов, парнишку явно пугала.
        — Ну…  — Перегнувшись через плечо адмирала, Сэм, окинув взглядом место работ, выпустил вверх струю дыма:  — Пимпочку видишь — вон ту,  — он ткнул пальцем в сторону разъёма:  — На неё жми, отщелкнется.
        — Вообще-то,  — выпрямившись и отодвинувшись в сторону, Шнек неприязненно посмотрел на сигарету в руке Люциуса:  — Курить на борту запрещено.
        — Да ну?!  — Отодвинув старпома он отобрал у него пинцет, и, выпустив к потолку вторую струю, насмешливо осведомился:  — Я тут старший? Ну вот — значит,  — наклонившись от прижал едва различимый выступ на пластике:  — Значит мне — можно. Я сам себе разреши-ил…
        Потянув за провода, и, уронив при этом колбаску пепла за шиворот Сергея, отчего тот чуть дёрнулся, Сэм разъединил контакты, и, довольно хмыкнув, выпрямился:  — Вот… А вы тут…  — не договорив, он затянулся и очередная струя дыма устремилась к вент решетке на потолке.
        — Лихо ты,  — с уважением покачал головой Жбан:  — Словно всю жизнь с подобным возился. Или — возился?  — прищурился он, внимательно рассматривая его лицо.
        — Было дело,  — не стал отнекиваться Сэм, и, предвосхищая следующий, или следующие вопросы, продолжил:  — Если вы всё, то пошли в кают-компанию. Продолжим.
        Пропустив всех, он ткнул пальцем в грудь Сергея, тоже двинувшегося было внутрь:  — А ты куда?
        — Туда, сэр,  — показал парнишка рукой на дверной проём:  — Вы же сами сказали…
        — Тебя, юнга, это не касается. Дежурный,  — нажав несколько кнопок на своём коммуникаторе, вызвал он рубку:  — Здесь, около кают-компании, наш новый юнга скучает. Выдайте ему комбез, швабру и ведро — пусть аварийный шлюз выдраит. Потом поселите его в кубрике. Что значит в каком? Где место есть — туда и определи. Выполнять!  — Отсоединившись, он посмотрел на Сергея:  — Как управишься — доложишь мне. Лично проверю. Ясно?
        — Так точно, сэр.  — Принял тот подобие стойки смирно.
        — Угораздило же меня так вляпаться,  — вздохнул Люциус, окидывая взглядом его, несуразно выглядевшую в рваной робе, фигуру:  — Ладно… Закон он на то и Закон. Но учти,  — снова ткнул он пальцем в грудь паренька:  — Ты мне не нравишься. Дашь мне повод…  — Не договорив, он развернулся и скрылся в кают-компании, задраив за собой дверь и оставив в коридоре юнгу, пребывавшего в смешанных чувствах.
        Покосившись на закрытую дверь из-за которой не доносилось ни звука, Сергей уселся на корточки рядом с ней, привалившись спиной к стене. Ему, уже почти было смирившемуся со смертью, а в том, что его пристрелят, он не сомневался, имея перед глазами пример двух своих братьев по вере, всё произошедшее казалось сейчас дурным сном, который, стоит только захотеть и тряхнуть головой, или прикусить губу, развеется и, вместо окружавших его корабельных стен, проступит так хорошо знакомая ему обстановка кельи, малейшие детали которой он выучил за проведённые в ней последние два года.
        — Это ты — юнга?!  — раздавшийся рядом насмешливый голос заставил его прекратить вскочить и вытянуться во весь рост, подражая виденной в фильмах стойке смирно.
        — Не напрягайся — лопнешь с натуги,  — беззлобно хохотнул стоявший рядом с ним парень — его ровесник, на рукаве комбеза которого красовалась синяя повязка с белой полосой посредине.
        — А вы — дежурный по кораблю?  — покосился на повязку Сергей.
        — Не, я — дневальный,  — поправил повязку тот:  — Много чести слать к тебе, салага сухопутная, дежурного. Да не обижайся ты,  — увидев, как насупился бывший монах, добавил дневальный и, протянув руку, представился:  — Виктор. Оператор маневровой группы. Скоро пилотом стану.
        — Сергей,  — пожал он в ответ ладонь будущего пилота:  — А кем стану — не знаю,  — добавил он со вздохом:  — Убьёт меня командир ваш, не нравлюсь я ему.
        — Убьёт? Тебя?  — Хохотнул Виктор:  — Да брось ты! Если сразу не порешил, то не тронет.
        — Думаешь?
        — Точно тебе говорю. Норм мужик. С закидонами, правда,  — добавил он тише, и оглянулся вдоль коридора:  — Но, норм. А скажи… Ну, то, что ты говорил — мол радио у тебя в башке, и что видео смотреть можешь — это правда?
        — А ты откуда знаешь?  — от удивления Сергей даже приоткрыл рот:  — В кают-компании тебя же не было?!
        — Не было,  — подмигнул ему дневальный:  — Но дежурный слушал, ну, что вы там обсуждали.
        — А это разве разрешено?! Подслушивать?!
        — Ну как тебе сказать… И да, и нет. С одной стороны,  — начал было он, но зажужжавший вибровызовом комм заставил его замолкнуть.
        — Блин!  — Выдохнул Виктор, ознакомившись с прибывшим сообщением:  — Дежурный,  — постучал он пальцем по экрану:  — Вот кто зверь, а не капитан.
        — А что он?
        — Да вот — интересуется, чего я с тобой тут торчу, а не делом занимаюсь. Ладно, пошли.
        — Куда?
        — Сначала — в каптёрку. Внешний вид в порядок приведём, ну, переоденем тебя в нормальное. А то в этом,  — он широко улыбнулся:  — На тебя без смеха смотреть нельзя.
        — Нормальная ряса,  — насупился Сергей, подбирая и запахивая полы своего одеяния.
        — Нормальная — это когда босс свою красную надевает,  — назидательно произнёс дневальный:  — Да сам увидишь — он в ней… Ухх! Солиден. А это — лохмотья. Не спорь. Потом определим тебя в кубрик. Будешь на второй палубе жить, с нами. Пошли,  — потянул он его за рукав.
        — С кем это, с вами?  — не понял Пивов, следуя за ним.
        — С молодыми, мы себе отдельный отсек выбили, чтобы гундежа стариков не слышать.
        — Ааа…?
        — А потом — выдадим тебе швабру, ведро и вперёд, отсек драить. Люциус он такой — может и проверить, если не отвлекут его. Да ты не тушуйся — чистящего средства дадим — всё сверкать будет. Ты мне лучше вот что скажи — как это кино с закрытыми глазами смотреть? А фильмы какие есть? А ощущения?
        С трудом отвечая на посыпавшийся на него град вопросов, Сергей шёл за ним, понимая, что судьба, продемонстрировав за несколько последних часов и смертельный оскал, и мирную улыбку, остановила своё колесо, выбрасывая его на палубу пиратского флагмана, предоставляя бывшему монаху самому решать свою дальнейшую судьбу.

        Глава 5
        Межсистемное пространство — 2

        — Что ж… Продолжим?  — Встав со своего места, Люциус развернул свой стул и оперся руками о его спинку:  — Не сомневаюсь, что вы уже заметили — мне всё это,  — последовал взмах руки в сторону таки лежавшей на столе платы:  — Хорошо знакомо. Откуда? Готов пояснить.
        — Да уж, будь любезен,  — тряхнул подбородками Жбан:  — Сам понимаешь, в таком деле,  — поёжился он:  — Хотелось бы ясность иметь. Я вот, хоть и не первый год летаю, но про все эти микро… схемы, платы и прочее — знать не знаю.
        — Рассказывай, Сэм,  — поёрзал, устраиваясь поудобнее, Шнек:  — Интересно, да. Мы же про тебя, по факту-то, ничего и не знаем. Рассказывай, что можешь, а что непонятно будет — переспросим, не сомневайся.
        — И, сэр, это…  — чуть приподнялся со своего места Мрак:  — Вы даже не сомневайтесь, что бы вы не рассказали, мы — ваш экипаж, сэр, и мы, ну, на вашей стороне всегда будем.
        — Хорошо,  — прикусив губу, обвёл всех взглядом Люциус:  — Сами напросились. Значит так, дорогие мои. Начну с того, что родился я не здесь. Не в этой вселенной.  — Он замолчал, ожидая вопросов, но члены совета сидели молча, старательно отводя взгляды от своего командира.
        — Чего нахохлились?  — усмехнулся Сэм, понимая причину их напряжения:  — Не думайте — я не с того света к вам заявился. Я такой же человек, как и вы.
        — Видите ли, Сэм,  — поджав губы и смотря мимо него, произнёс Шнек:  — Вы только что сами сказали, что родились не здесь, о вещах — проклятых у нас,  — он особо выделил последнее слово:  — Знаете. Вы легенду о пришествии Проклятого, или Тёмного Владыки знаете?
        — Нет.
        — Там тоже говорится, что придёт он из-за Грани мира, когда Вечный защитник сгинет, будет знать то, что нам здесь неведомо, ну и что с его приходом все умрут. Вы уж простите меня, сэр… Но слишком всё один к одному складывается. Император — а все толкователи однозначно считают именно его Вечным Защитником, так вот — он пропал. Вы — появились… И что нам думать?
        — Ха! Ну, Шнек, ну ты даёшь,  — рассмеялся Сэм:  — Это что — я… И — Чёрный Властелин? Ха! Знавал я одного Чёрного Господина,  — попробовал перевести всё в шутку он:  — И даже работал на него, на мафию — Голубую, но поверь, тот Черный Властитель, даже и не думал о захвате мира, ему главное было кайф получить. Вот.
        — Ты работал на Него?  — В голосе адмирала проскочили нотки страха:  — И ты об этом так спокойно говоришь?
        — Господи!  — Поняв, что обернуть всё в шутку не удалось, Люциус покачал головой:  — Ты… Вы чего, народ?! Сдурели?! Как вы — с таким мусором в голове, по галактике летаете только?!
        — А что не так… Сэр?  — удивлённо посмотрел на него Самсонов:  — Ну летаем, и что?
        — А то! Головой о хрустальный свод, в полёте, стукнуться не боитесь?!
        На сей раз шутка удалась — на лицах собравшихся промелькнули, правда быстро угаснув, неуверенные улыбки.
        — Значит так. Слушайте сюда. Лет так десять тому назад я, молодой и красивый — а тогда я был именно таким, получил права на управление космическим кораблём…
        Рассказ Сэма был долгим — за время своего повествования он осушил две бутылки минералки, но даже во время возникавших пауз, ни кто не спешил нарушить тишину, предпочитая слушать его не поднимая глаз.
        — Как я выжил на том костре, и как я оказался здесь — не знаю,  — завершил он своё повествование:  — Помню боль, падение на зелёную звезду, а потом — лазарет на том эсминце. Всё.  — допив остатки воды, он протянул руку за третьей и Мрак, сидевший рядом с ним, торопливо подал ему бутылочку.
        — Гладко поёшь… поёте, сэр,  — шумно выдохнув, положил на стол перед собой сцепленные руки, Шнек:  — И всё-то у вас так лихо склеивается — из всех передряг выкрутились, всех обманули. Ну я прямо не знаю, что и сказать,  — расцепив пальцы, он развёл руками:  — Поэтому скажу просто — не верю.
        — А я — верю!  — Посмотрел на него Мрак:  — Командир не тот человек, что врать будет! Я вам верю, сэр!  — Повернулся он к Люциусу:  — Верю и точка!
        — А доказательства у вас есть?  — вновь сцепив руки и утвердив на них подбородок, посмотрел на Сэма Шнек:  — Слова — это только слова. Вот если бы вы могли нам что-либо и вашего мира показать, тогда, может и я бы поверил.
        — Извини,  — раздражённо дёрнул головой тот в ответ:  — Сидя на костре, знаешь ли, как-то не думаешь о сувенирах. Но кое-что у меня есть.
        — И что же?
        — Мне ты не веришь. Кстати, Шнек, что ты мне выкать стал? Я что — вот так разом — хоп, и всё твоё доверие потерял?
        Вместо ответа адмирал мотнул головой и, пробормотав что-то неразборчивое, отвёл взгляд, на что Сэм только хмыкнул:  — Ясно… А я считал тебя умнее, приятель. Ну, как хочешь. Скажи, Шнек, свидетельство человека из вашего, повторю — из твоего мира, оно как? Будет принято тобой?
        — Неужто у тебя есть свидетель, который видел, как ты сюда попал?  — Насмешливо покачал головой адмирал:  — И он готов подтвердить твои слова?
        — Да, есть.
        — И где же он? Куда за ним лететь нам прикажешь?
        — Ну куда лететь не надо,  — развернув стул, Сэм уселся на своё место и пробарабанил пальцами по столешнице:  — Он здесь.
        — Здесь?  — Насмешливо протянул Шнек:  — Ну-ка, ну-ка, и кто же это?! Неужто… Жбан?! А, Жбан,  — развернулся он к толстяку:  — Колись — ты?!
        Прежде чем штурман, опешивший от такого предположения, успел что-либо сказать, Сэм, привлекая внимание, хлопнул ладонью по столу:  — Не спеши, Шнек. Жбан тут не причём. Док?  — Повернувшись к врачу, он взмахнул рукой:  — Я надеюсь, вы можете подтвердить мои слова?
        — Могу.  — Встав, Док откашлялся, и, почесав нос, как он привык делать, находясь в затруднении, начал говорить:  — Не то, чтобы я был свидетелем появления нашего командира здесь,  — он обвел руками вокруг, помогая себе:  — В нашей Вселенной, но информация, которой я располагают, не позволяет мне усомниться в услышанном от него только что. Этого достаточно?  — Замолчав, он посмотрел на адмирала, но тот отрицательно дернул головой.
        — Мне бы не хотелось развивать эту тему, Шнек,  — наклонившись над столом и опершись на его поверхность, с нажимом произнёс врач.
        — А мне бы — хотелось!  — Стукнул кулаком по ладони тот:  — День загадок какой-то! Говори, Жвалг. Всё говори. Полностью. Откуда информация?
        — Тебе что? Мало моего слова?
        — Мало!  — Упрямо мотнул головой адмирал и повторил:  — Говори. Всё говори.
        — Потом не жалуйся,  — выпрямился Док, и, сложив руки на груди, посмотрел поверх его головы:  — Задание следить за Люциусом, у нас он числится как Семён Светозаров, я получил…
        — Следить? За Сэмом?  — Откатившись от стола, Жбан выпучил на него глаза:  — Ты?
        — Такой был приказ,  — кивнул врач:  — И прошу — не перебивай меня.
        — Да всё-всё, молчу.
        — Так вот. Я работал в Особом Отделе, когда…
        — Ты — особист?  — Прямо-таки подпрыгнул на стуле штурман, отчего тот протестующе взвыл:  — Охренеть…
        — Не перебивай. Да, я был особистом. И мы, наш отдел, получил приказ — отслеживать действия некого Светозарова. Причина — этот объект,  — рука Жвалга указала на Сэма:  — Появился в нашей Вселенной при очень странных обстоятельствах.
        — Что же вы его сразу не того?  — Саркастически изогнул бровь Шнек:  — Насколько я знаю — Особый Отдел в подобных случаях не церемонится. А вы — мало того, что не,  — он пошевелил рукой, будто что-то давил ногтем на столе:  — Так и допустили, чтобы он вступил в Братство и начал вредить Империи? Как это ты объяснить можешь?
        — У меня был строгий приказ — следить, собирать информацию — наблюдать короче, да и враждебности, выходящей за приемлемые рамки он не показывал.
        — Я бы его,  — повторил свой жест адмирал:  — Во избежание. Мало ли что.
        — Поэтому ты и не в Особом,  — развел руками Док, позволив себе улыбнуться:  — Кроме того, приказ не трогать объект, исходил с самого верха,  — сжав кулак, он ткнул большим пальцем в потолок:  — Было бы иначе,  — раз вернувшись, пальцем вниз его рука замерла над столом в известном жесте, не обещавшим адресату ничего хорошего.
        — И ты что?  — Каким-то задушенным голосом пискнул Жбан:  — За всеми нами следил и туда, ну, наверх, стучал?!
        — Нет,  — ухмыльнулся врач и особист:  — За вами — нет. Только за Люциусом. Ну а когда весь этот бардак начался,  — вздохнул он, скрипнув зубами:  — Как Император пропал, так и всё. Отдел наш расформировали, начальство моё, погибло, при странных обстоятельствах… В общем тогда я Сэму и открылся.
        — А он? А ты что, Сэм?  — Перевёл толстяк взгляд с Дока на Люциуса:  — Ты что? Молчал? Знал, что он — из Особого и молчал?!
        — А чего говорить было?  — Пожал плечами Сэм:  — Специалист он классный, ну а что из Особого, как он же только за мной следил, вас-то он не касался.
        — И ты, Жвалг, считаешь, что этого достаточно, чтобы мы поверили в его чистоту?  — Покачал головой Шнек:  — То, что Сэм был на контроле Особого ничего ещё не решает. Особый Отдел,  — фыркнул он:  — Вы Императора проспали, чего уж тут говорить!
        — Как знаешь, Шнек,  — вновь сложил руки на груди врач:  — Я сказал, а верить или нет — тебе решать.
        — А я — верю!  — Вскочил было со своего места Мрак, но тотчас смолк и уселся назад, напоровшись на взгляд адмирала.
        — Ты, Жвалг, говоришь, что ты из Особого,  — задумчиво, и глядя из подобия на него, проговорил Шнек:  — Допустим. Чём доказать можешь? Может ты с ним,  — кивнул он на Сэма:  — В сговоре?
        — Извини, удостоверения нет,  — развел руками тот:  — Но, если ты настаиваешь…  — Не договорив он вопросительно посмотрел на адмирала, и, когда тот кивнул, что-то прошептал ему на ухо, подойдя вплотную.
        — Достаточно?  — Вернувшись на своё место он откинулся на спинку стула и, с улыбкой, посмотрел на него.
        — Кхм,  — с минуту Шнек издавал неразборчивые звуки, крутя головой так, словно воротник мундира душил его:  — Принято,  — наконец более-менее членораздельно вымолвил он, стараясь не встречаться взглядом с врачом.
        — А что ты ему сказал, а Док? Что?  — Засуетился было Жбан, но, наткнувшись на насмешливый взгляд того, замер, осененный догадкой:  — Это что,  — внезапно побледнев и даже заикаясь, пробормотал он:  — У тебя, что, Жвалг, на всех нас что-то есть?!
        — Конечно,  — не убирая с лица всё того-же, насмешливого выражения, произнёс Док:  — Я и врач, и особист. Но ты не беспокойся, все твои тайны со мной и останутся. Я же — врач,  — повторил он, явно наслаждаясь произведённым эффектом.
        — В любом случае, кхм…,  — покрутил головой Шнек:  — Это ничего не доказывает, ну, кроме того, что Сэм, действительно прибыл из-за Грани. А может он затем и прибыл — чтобы тут Армагеддон с Апокалипсисом устроить, а?
        — Вообще-то Канцелярия Императора считала иначе,  — начал было Жвалг, но адмирал, уже полностью отправившись от шока, только махнул рукой:  — И где она сейчас, Канцелярия эта?
        На этот аргумент Доку ответить было нечего и он, поджав губы замолк, признавая правоту Шнека.
        — Вот…  — Довольно качнул головой тот:  — И такой вариант отметить нельзя. А по сему… Вы уж нас простите, господин Люциус, но от управления Братством, я вас отстраняю.
        — Основание?  — Как-то даже лениво поинтересоваться Сэм:  — Обвинения выдвинуть ты можешь — таков Закон, но изволь объясниться.
        — А что тут объяснять?  — С деланным удивлением развел руками тот:  — Ты сам признался, что не из наших, что из-за Грани прибыл. А легенда чётко говорит о том, кто оттуда появится.
        — То есть, ты меня хочешь сместить на основании какой-то детской страшилки? Что за бред?!  — Рассмеялся Сэм и посмотрел на сидящих вокруг стола, призывая их разделить его веселье. Но увы, ни кто, даже поддерживавший его пару минут назад Мрак, не спешили к нему присоединиться и старательно отводили глаза.
        — Та-ак,  — протянул он, и понимая, что поддержки с этой стороны ждать не стоит, всё же решил попробовать:  — Народ?! Вы чего?! Вы же, черт побери, бойцы! Космолетчики! Мы с вами сколько раз — вместе, смерти в глаза смотрели?! Сколько раз мы были на волоске от гибели — и что?! Тогда вы во мне не сомневались, а теперь что? Услышали моё признание, вспомнили сказку детскую и всё?! Все года, что мы вместе были — побоку, да?! Самсонов — забыл, как я тебя принимал, с твоими людьми, когда вас вышли на улицу?! Мрак — а ты?! Штрафник! Я бы вполне мог и тебя и прочих… Прохор? А ты что молчишь?! Или забыл, как я, несмотря на то, что кое-кто был против, полетел твоих соплеменников, с невестой твоей, спасать?!
        — Сэр, тут…  — Начал было, не поднимая головы и внимательно рассматривая свои ногти Михаил, но его перебил телохранитель:  — Босс… Тут такое дело. Кхе-кхе,  — закалялась он:  — Вы, босс, все верно говорите, и мы все вам обязаны по гроб жизни, но тут,  — он снова закашлялся:  — Ну, дело серьёзное. Надо, я так считаю, разобраться. То, что вы, босс, все рассказали, это, да, это вы… Ну, спасибо вам. За откровенность. А вот с другой стороны — легенда есть, и она — во всех учебниках прописана. А вы, босс, сами сказали, что вы оттуда. Разобраться надо, я так считаю.
        — И разберёмся!  — отстучал пальцами по столешнице короткую и злую дробь, Шнек:  — А пока — побудьте в своей каюте, господин «из-за».
        — Ты меня что? Арестовываешь? Ну так на, чего уж мелочиться,  — протянул он к адмиралу руки, сложив их запястьями:  — Давай, заковывай, чего уж там! У Михаила,  — кивнул он на капитана:  — Наверняка в кармане пара-другая наручников завалялась. А, Самсонов?! Чего уж — вытаскивай!
        — Не юродствуй,  — отвел глаза адмирал, не выдержав взгляда Сэма:  — Мы все тебя слишком уважаем для подобного, да и толку-то… Если ты тот, Кто Пришёл, то тебе на любые кандалы и камеры — плевать.
        — А если я пришёл наоборот — спасти вашего долбанного, Двадцать Восьмого? Что тогда? А, Шнек? И ты сейчас удерживаешь меня от спасения Императора? А?!
        — Про Спасителя ничего в Легенде не было,  — как-то растерянно произнёс он, но, через секунду собравшись, тряхнул головой:  — Не мути, Сэм. Не надо. И так,  — оборвав себя, он махнул рукой:  — Тошно.  — Стукнув кончиками пальцев по краю стола он встал:  — Тошно, но что делать… Сэм. Пройди в свою каюту. Будь там, пока я… Пока мы решим — что с тобой делать.
        — Так всё же — «мы» или «ты»?  — Встав, Люциус заложил руки за спину:  — Я-то ничего. Посижу. Мне — не привыкать, я же говорил, помнишь? Я и каторжником был. А знаешь,  — подойдя к двери, он обернулся:  — сдаётся мне, Шнек, что ты просто счёты сводишь — из-за авика. Ну прости,  — продолжая держать руки за спиной, он отвесил поклон в сторону Адмирала:  — Не смог я слово сдержать и предоставить твоей заднице адмиральское кресло на полноценном авианосце. Виноват. Каюсь,  — повторил, с видимой издёвкой в голосе поклон Сэм:  — Не было такой возможности, сам знаешь.
        — Была!  — Упрямо мотнув головой, набычился адмирал:  — Мы могли те верфи захватить. Раз пять могли!
        — Так ты из-за этого бучу поднял?
        — Самсонов,  — не отвечая на его вопрос, Шнек повернулся к командиру десантников:  — Сопроводите Люциуса в его каюту. Это приказ!
        — Да я сам дойду. Чай дорогу знаю,  — хмыкнул в ответ Сэм:  — А по захвату верфей, ты и сам знаешь — вместе считали. Потери были бы до сорока процентов и гробить людей, ради твоего каприза, я не стал тогда и…
        — Самсонов! Увести!  — Рявкнул адмирал, подгоняя поднявшегося и замершего подле Сэма десантника.
        — Сэр,  — подошедший к Люциусу Михаил, положил ему руку на плечо:  — Прошу вас, сэр, пойдёмте. Так лучше будет.
        — Да иду, я, иду.  — Поморщился тот:  — Один момент. Последний. Шнек! Экипажу ты как скажешь?
        — А что им говорить,  — буркнул вместо адмирала Жбан:  — Все и так уже в курсе. Наверное. На вахте сейчас кто?  — Прищурился он, припоминая расписание дежурств:  — А… Папаша Лоск. Ну, к бабке не ходи — подслушивал. Эй, в рубке!  — Задрав голову к потолку, прокричал он:  — Лоск! Не гони — знаю, что подслушиваешь!
        В динамиках общего оповещения что-то прошуршало, а затем чуть хриплый мужской голос вздохнул:  — Всё-то ты знаешь, Жбан. Здесь рубка.
        — Во!  — Погрозил потолку пальцем штурман и, подмигнув Шнеку, продолжил:  — Ну, папа Лоск, всё слыхал?
        — Угу.
        — И что скажешь?
        — А что сказать… Сэм? Слышишь меня?
        — Ага,  — зачем-то задрав голову к потолку, хотя микрофон был на стене подле двери, крикнул он в ответ.
        — Да не ори ты. Вы. И так хорошо вас всех слышу. Вот… Сэм. Ты это — дай в морду этой образине! Шнеку, то есть! Тоже мне адмирал выискался…
        — Вахтенный! А ну молчать!  — Не выдержал Шнек:  — Самсонов! Выведи его!
        — А чего ты мне рот затыкаешь?  — Рявкнул в ответ Лоск:  — Сэма над нами сам Весельчак поставил — забыл?! Так я напомню! И как ты недоволен этим назначением был — тоже! Так что — Сэм, шли его в задницу — ветераны с тобой! Нас, в отличии от некоторых,  — добавил он с ехидством:  — Старыми сказками не запугать!
        — Ах ты… Ты…  — Вскочив, адмирал потряс сжатыми кулаками над головой, будто из рубки могли увидеть его жест:  — Самсонов! Боевая тревога! Десант — в броню и к бою! Это — мятеж! Мрак! Девок своих выводи! Мы им покажем!
        — Ты это кому показывать собрался?  — расслабленно и с ленцой в голосе, поинтересовался дежурный:  — Ты, дружище, совсем зарапортовался. И… Раз!  — Металлический щелчок, раздавшийся от двери наглядно продемонстрировал собравшимся, кто сейчас на корабле хозяин:  — Слыхал, адмирал? А сейчас будет два,  — легкий и прохладный ветерок, струившийся из вент решетки, иссяк, намекая на произошедшую, по команде из рубки, герметизацию отсека.
        — Ты не думай, Шнек,  — как ни в чём не бывало, продолжил Лоск:  — Мы тут тоже — не пальцем деланные. Отсек десанта — заблокирован, девчушки наши, тоже по норкам своим тихо сидят. Так что того, дорогой мой, Сэма отпускай, а сам, будь так ласков — в свою каюту иди. Ау, адмирал? Ты меня как — хорошо слышишь?!
        — Да как же я его отпущу, если ты дверь запечатал?  — засунув руку за отворот мундира и массируя сердце, поинтересовался тот:  — Дверь отдрай — отпущу. Да и вентиляцию вруби,  — он снова помассировал себе грудь:  — Душно мне, воздуха не хватает.
        — Сдаёшься? Сэм — подтверди, что он остыл.
        — Угу,  — подойдя к Люциусу, Шнек, склонил голову:  — Ладно, командир. Твоя взяла.
        — Остыл он,  — крикнул в потолок Сэм:  — Отдраивай.
        — Есть, сэр! С радостью.
        Прохладный ветерок вновь принялся обдувать лица людей, а дверь, щелкнув, приоткрылась.
        В следующий момент, адмирал, пинком ноги распахнув её настежь, вырвал из-за пазухи, той самой рукой, что массировал себе грудь, небольшой плоский пистолет, и, уперев его ствол в бок Люциуса крикнул:  — Лоск! Быстро всё разблокировать, иначе,  — с силой, так что Люциус вскрикнул от боли, ткнул стволом тому под рёбра:  — Иначе в твоём любимом командире будет столько дырок, что ему позавидует подушечка для булавок! Самсонов — своих на мостик!
        — Есть, адмирал!  — кивнув, Михаил протиснулся мимо них и загрохотал ботинками по палубе, убегая в сторону кубрика десанта.
        — Мрак! Своих тёлок выводи!
        — Я артиллерист, не рукопашник,  — сложив руки на груди, откинулся тот на спинку кресла:  — Пасс.
        — Что?! Да я тебя… Под арест пойдёшь!
        — А из орудий что — стрелять сам будешь?  — демонстрируя немалую выдержку, он спокойно налил себе чая:  — Без меня, мои девочки, огонь не откроют.
        — Ссссууу…  — прошипел Шнек, но целиком выговаривать всё слово не стал, признавая правоту Мрака:  — Ладно. С тобой я потом разберусь и с девками твоими…
        — Сэм! Что там у вас?!  — подал голос Лоск:  — Ты держись — мы сейчас будем! Чёрт! Отсек десантуры разблокирован! Ну я им сейчас задам!
        Ровный свет дежурного освещения сменился нервным пульсом красных ламп аварийной сигнализации, и, с запозданием в пару секунд, по кораблю прокатилось дребезжание тревожных колоколов, извещающих экипаж о нештатной ситуации на борту.
        — Слушать всем! Говорит рубка,  — раздался из всех динамиков голос Папаши Лоска:  — Всем сидеть по отсекам! Особо — для десантуры говорю! Через пять секунд разгерметизирую вашу палубу! Отсчёт пошёл! Пять…
        — Скажи ему!  — Ткнул стволом Сэма, прорычал ему над ухом Шнек:  — Или ты хочешь, чтобы люди — твои люди, ты их брал, пострадали?! Ты сам смерти не боишься, я знаю, но ты о них подумай!
        — Три!.. Два!..
        — Лоск! Стоп! Это Сэм. Прекрати.
        — Сэм?  — голос вахтенного звучал настороженно:  — У тебя всё в порядке?
        — Нет. Но не надо плодить жертвы. Шнек?  — повернув голову, Люциус посмотрел на него:  — Дай слово, что никто из тех, кто за меня — не пострадает.
        — Не будешь делать глупостей — не пострадают,  — качнул головой тот.
        — Обещаю.  — Быстро кивнул Сэм в ответ:  — Слово?
        — Даю слово!  — Громко и отчётливо произнёс адмирал.
        — Все слышали?
        — Зря ты, Сэм,  — со вздохом произнёс Лоск:  — Но — ты лучше знаешь, что делать. Шнек! Тебя слышал весь корабль — сам знаешь, нарушишь — Братство тебя найдёт.
        — Да знаю, знаю,  — мотнул головой тот в ответ:  — Закон я чту, пусть его даже и чужак создал.
        — Хорошо. Даю отбой.  — Прекратившийся перезвон колоколов и нормальное освещение показали, что вахта своё слово держит:  — Все двери разблокированы,  — добавил Папаша спустя пару секунд:  — Как я понимаю, я с вахты снят?
        — Верно понимаешь, иди себе в каюту и сиди там.
        — Хорошо,  — уклонился от Уставного ответа Лоск:  — И знаешь, Шнек,  — чуть помолчав добавил он:  — Не товарищ ты мне больше. Знай это.
        — Учту,  — коротки бросил в ответ адмирал.
        В динамиках зашуршало, послышался какой-то шорох, стук, а затем, смутно знакомы Сэму голос, доложил:  — Здесь Кор, адмирал. Корабль под нашим контролем.
        Спустя пару секунд к нему присоединился голос Самсонова:  — Адмирал. Докладываю. Посты у рубки и в машинном выставлены согласно вашему плану, сэр. Следую с людьми в кают-компанию, для ваших дальнейших приказаний, адмирал, сэр.
        — Так у тебя был план?  — внимательно, пытаясь разглядеть причину произошедшего, её корни на лице Шнека, посмотрел на него Сэм.
        — Конечно был,  — не стал запираться тот:  — И давно уже. Я только ждал. Удобного момента, сэр. И спасибо вам, сэр,  — с издёвкой улыбнулся он прямо в лицо Люциуса:  — Вы мне его дали. Самсонов!  — Увидев в дверях капитана с десантниками, кивнул ему Шнек:  — Сюда иди — сопроводи нашего дорогого пленника до каюты.
        — Дорогого?  — Прищурившись, промелькнувший в глазах адмирала блеск, очень не понравился только что смещённому лидеру Братства, он вопросительно мотнул головой:  — Ну, и как дорого я стою? Кто покупает?
        — Тебе-то какая разница,  — убрав пистолет, Михаил с десантниками были готовы пресечь любой рывок Сэма, Шнек отступил на пару шагов:  — Ты, приятель, теперь только товар. Да и монашек тот, тоже сгодится — бонусом пойдёт. Сей грех, я о клятвопреступлении его, ему не отмолить.
        — Попам нас отдашь?
        — Святой Церкви,  — назидательно подняв вверх палец, произнёс он:  — Кроме того,  — широко улыбнулся адмирал, заранее радуясь удачной шутке:  — Ты же кто? Поп. Вот со своими, так сказать, коллегами, и пообщаешься. Ты же к подобному привычный — сам говорил, мол аутодафе одно уже пережил? Ну так что тебе будет? Ещё одно переживёшь, дело привычное. А деньги… Деньги, сын мой заблудший, это — пыль, прах и всё такое. Тлен. А я… я буду жить вечно.
        — Это ты про тот проект?  — Наморщил лоб Сэм:  — Пальцы и Адам? Про что Пивов рассказывал?
        — Этот юнец?  — Презрительно фыркнул Шнек:  — Он, конечно, талант, гений, можно сказать. Я про бонус говорил вроде? Вот… Но он только техник — знал, что положено, не более того.
        — А ты, значит, больше знаешь? Брат Шнек, так теперь тебя величать?
        — Брат-капитан Шнек,  — изобразив подобие книксена и придерживая руками полы невидимой рясы, представился адмирал:  — И да, представь себе — я знаю больше. Не всё, конечно, кто я такой, чтобы все планы Святого Престола знать, но — достаточно, чтобы принять решение.
        — А как же семья? Жена? Дочь? Что они скажут?!
        — Это всё мирское,  — отмахнулся брат-капитан:  — Что мне они, когда я бессмертным стану?
        — Они же тебе доверились, любят тебя,  — кивнул Сэм на подаренную дочерью своему отцу кружку с забавным медвежонком, державшим в лапках красивый цветок:  — Любят и ждут. А ты?
        — Мирская суета,  — небрежным жестом он смахнул подарок со стола и тот, жалобно звякнув, покрыл своими осколками пол кают-компании.
        — Ну ты и гад, Шнек,  — покачал головой Люциус:  — Ну ты…
        — Хватит. Поговорили и довольно. Утомил.  — Сложив руки на груди, брат-капитан надменно выпятил губу:  — Самсонов. В каюту его. И Пивиуса туда же. Пусть вместе посидят. Пообщаются.
        — Пойдёмте, сэр,  — положил руку на плечо Сэма Михаил.
        — Заковывать будешь?
        — Если не будите сопротивляться, то нет.
        — А ты посопротивляйся, Сэм, а? Повесели нас,  — игриво ткнул его в бок, Шнек:  — Не лишай удовольствия посмотреть, как тебе морду набьют, а?
        — Что? Руки чешутся? Ну так давай, один на один, а?  — Повернулся было к нему Сэм, но десантники, корректно, но твёрдо вытолкали его за порог кают-компании.
        — Один на один,  — фыркнул в спину удалявшегося Люциуса брат-капитан, и, вытянув шею, добавил, оставляя за собой последнее слово:  — Много чести — о грешника руки праведные марать!
        Путь до капитанской каюты занял всего несколько минут — привилегия капитана — его апартаменты находились точно между кают-компанией и рубкой, позволяя Первому после Бога на борту с равной быстротой попасть что в руку, для управления кораблем, что в кают-компанию, для проведения совещания, или, что бывало гораздо чаще, банального приёма пищи.
        За всё их короткое путешествие, Сэм раза два пытался вытащить Михаила на разговор, но тот предпочитал отмалчиваться, идя справа и чуть сзади своего бывшего командира. Молчали и конвойные — шедший впереди делал вид, что не слышит Люциуса, ну а что делал идущий сзади Сэм видеть не мог по вполне естественным, биологическим причинам. Нарушить своё молчание Самсонов осмелился только на пороге каюты. Предупредительно распахнув дверь, он отступил в сторону, и, не глядя на Люциуса, показал рукой на проём:  — Прошу вас, сэр.
        — И всё? Ничего больше сказать не хочешь, а, Миха?
        — Прошу вас зайти в каюту, сэр,  — глядя на противоположную переборку, повторил он:  — Прошу без эксцессов, сэр. У меня приказ.
        — Без эксцессов… Надо же, какие слова ты, оказывается, знаешь,  — не удержался его подопечный, перешагивая порог — испытывать терпение десантников, явно готовых безо всякого почтения придать его тушке необходимый импульс, ему не хотелось.
        — Приказ?  — Обернулся он к Михаилу из каюты:  — Чей приказ, Миха? Или ты всё уже забыл, а? Кто…
        — Простите, сэр,  — вместо ответа протянул руку к двери капитан:  — Мне запрещено с вами разговаривать, сэр.
        — Ну и черт с тобой! Просьбу тогда передай — на камбуз. Это можно?
        — Эээ… Говорите, сэр. Я передам ваши слова брату-капитану.
        — Снеку скажи, чтоб пожрать принёс. Я голодать не собираюсь. И пусть закусок сделает.
        — Закуски Вам, сэр, не понадобятся,  — криво и виновато улыбнулся Самсонов.
        — Это ещё по чему?! Я что — нажраться не могу с горя?!
        — Стеклянная тара убрана из каюты, сэр. У вас только пластик остался, с водой и соками, сэр.
        — Как это — убрана?! Вы что? Мою каюту обшарили?
        — Да, сэр. Прошу простить, но мне надо идти,  — начал он закрывать створки.
        — Погоди, один вопрос,  — поднял руку и показал ему указательный палец, Сэм:  — Когда обыскать успели?
        — Я отвечу, сэр.  — Кивнул десантник:  — Но потом закрою дверь. У меня…
        — Да-да,  — перебил его пленник:  — Знаю. Приказ и всё такое. Когда?
        — Пока вы в мед отсеке после взлета были, и пока пленных допрашивали.
        — Ты обыскивал?
        Ничего не ответив и убрав с лица какие-либо эмоции, могущие навести Сэма на ответ, Михаил закрыл дверь и замки щелкнули, превращая капитанскую каюту в камеру, впрочем, весьма комфортабельную.
        — За-ши-бись!  — По слогам произнёс новоиспеченный узник, и, покачав головой, повернулся к бару, намереваясь лично проверить слова Самсонова касательно его содержимого.
        — Здравия желаю, сэр командир!  — Не замеченный им ранее бывший монах, а ныне юнга Пивов Сергей, вытянулся у иллюминатора по стойке смирно. Судя по его волю и позе, ему уже успели преподать несколько уроков строевой, и сейчас положение его замершего тела, более-менее соответствовало стойке смирно. Балла на три, три с плюсом.
        — Вольно, юнга,  — махнул рукой, слегка оглушенный сэр командир, и, окинув взглядом несколько расслабившегося паренька — тот стоял, расставив ноги на ширину плеч и убрав руки за спину, покачал головой, с трудом сдерживая улыбку:  — Это тебя в нашей каптерке так… Эээ… Оформили?!
        — Так точно, сэр командир,  — попытался вновь, одним движением встать по стойке смирно тот, но увы — краткий курс строевой был уж совсем кратким — его ноги предсказуемо запутались и Сергею пришлось схватиться за переборку, чтобы не упасть.
        — Я же сказал — вольно.  — Изо всех сил сохраняя каменное лицо произнёс Сэм:  — Ты сядь лучше, целее будешь. Так тебе комбез и берет что — в каптерке выдали?
        Если серый комбинезон ещё хоть как-то соответствовал фигуре парнишки, то вот берет… Берёт ему выдали явно на вырост, отчего вся верхняя часть тела Пивова наводила на мысли о грибном происхождении если не всего человечества, то уж как минимум этого индивидуума точно.
        Вдобавок ко всему, эмблема Братства — чёрный шит с изображенным на нём красным силуэтом человека, пойманного художником в момент замаха длиной палкой над головой, эта эмблема, прозванная за глаза «лопатой», красовалась над переносицей юнги, ставя яркую и жирную точку в сей комической картине.
        — Тебе кто такую… Такой… Хм… Убор, с позволения сказать — головной, выдал?  — Стаскивая с его головы подобие шляпки перезревшего гриба, поинтересоваться Сэм, разминая слежавшуюся на складе ткань:  — Только не ори,  — предупредил он, видя, как Сергей набирает в грудь воздух для ответа.
        — Так каптер и выдал, сэр. Масса Динг. Сэр. Сказал — точно мой размер.
        — Ха! Динг, он такой…  — Надев на его голову берет — теперь эмблема красовалась точно над левым виском, отчего фигура на щитке, приняла верный вид — человечек грозно наклонившись вперёд был готов отоварить по полной любого, посмевшего встать на пути члена Братства. Дернув за правый край убора, одновременно и перекашивая на правую же бровь, Сэм лихо заломил свободную часть вниз.
        — Вот… Теперь — порядок.  — отступив на пару шагов назад он полюбоваться делом своих рук:  — Ну прямо орёл! Там в ванной зеркало есть — сходи, глянь на себя — юнге вот примерно такой вид иметь положено.
        Когда Сергей вернулся, его лицо было покрыто красными пятнами смущения.
        — Что?  — Понимающе хмыкнул Сэм:  — Понравилось? Такому орлу любая девка даст! Помни моё слово — как на берег сойдешь — штабелями у ног валяться будут.
        — Спасибо, сэр командир. Лихо вы меня, ну, в вид, привели. Спасибо.
        — Пивов,  — поморщился тот в ответ:  — Ты уж определись — либо сэр, либо командир, а то какое-то масло масленое получается.
        — А как верно?
        — Зови просто Сэмом,  — махнул рукой на чины и ранги он:  — Один хрен, мы сейчас с тобой в равном положении.
        — Это да, сэр Сэм,  — погрустнел Сергей:  — Эх… Фото бы сделать, да домой отправить. Вот бы мои удивились.
        — Так в чём проблема? Камера у меня есть, была, вернее сказать, если не забрали, так что могу сделать твоим родным приятное.  — направился во вторую комнату своих апартаментов Сэм, и, спустя пару минут вернулся, покачивая висевшей на веревочной петле, небольшой любительской камерой.
        — Ты вот сюда, к терминалу связи садись,  — принялся он командовать, отойдя к входной двери:  — Во, вот так, в полоборота — словно тебя от дела оторвали. Ага, по-серьёзнее. Очень хорошо,  — сделав небольшой шаг в сторону, Сэм присел на корточки:  — Отлично! И иллюминатор со звёздами попадает… Так… Сделай серьёзное лицо… Сергей! Серьёзное, а не умное! Такому молодому как ты задумчивость не идёт. Ты же отцу да матери фото пошлешь, да? Не девчонке знакомой? Или ей?  — Увидев, как парень начал наливаться краской, он понимающе хмыкнул:  — Делаем два фото тогда,  — колесико перемотки плёнки под его пальцами сухо щелкнуло, подтверждая наличие нового кадра перед диафрагмой и Люциус снова приник к видоискателю:  — Ну, раз подруге, тогда да, лишняя задумчивость, затуманенность взгляда — позволительна. Ты, главное написать потом не забудь.
        — Где написать?
        — На карточке, где же ещё.  — Затвор коротко звякнул, и Сэм снова заработал колесиком перемотки:  — С другой стороны… С оборота. Мол — помню, люблю, тоскую. Или… Так. Подбородок чуть выше и налево. Не подбородок, всю голову… Ага, замри… Готово.  — Выпрямившись он с наслаждением потянулся:  — Всё. Отдам мехам нашим — они меня на это дело посадили, вот пусть со всеми этими проявителями-закрепителями и возятся. Да… А фото, ну, подруге, ты подпиши так…  — Задрав подбородок к потолку, Сэм, задумчиво почесал шею:  — Ага… Запоминай,  — опустив голову принялся он декламировать:  — Любимая! Хоть я и затерян в пустоте, ээээ… Нет — в чёрной бездне пустоты и окружен грубыми личностями, твой образ, который я ношу у сердца,  — прервавшись Сэм подозрительно посмотрел на юношу:  — Фото есть?
        — Нет,  — вздохнул тот:  — При постриге отобрали — чтобы мирское не отвлекало от работы.
        — Понял. Тогда — образ, который я ношу в сердце, запомнил?  — дождавшись утвердительного кивка, Сэм продолжил:  — Он является единственным светлым лучом в том тёмном и мрачном царстве, в чьи…
        Стук в дверь прервал его монолог.
        — Кого там черти несут?!  — Пробормотал он себе под нос, поворачиваясь к двери:  — Чего стучать-то?! Мы же запреты.
        — Вы же позволите, командир?  — в щель приоткрывшейся двери проснулась голова в белом поварском колпак.
        — Снек! Дружище! Только не говори, что и тебя заарестовали?!
        — Нет, сэр,  — улыбнулся кок:  — Я вам поесть принёс. Обед из трёх блюд и десерта — на две персоны сэр.
        — Так чего стоишь?!  — Распахнув объятья двинулся он к двери:  — Я и так тебя всегда рад видеть, ну а уж с едой…
        — Назад!  — Отодвинув Снека проём загородила фигура десантника, направившего ствол своего штурмового карабина в живот Сэма:  — От двери отошёл.
        — Гай? Ты?  — Узнал его Сэм:  — Ты чего? Чего грубо-то так?
        — Назад,  — холодный лязг затвора показал отсутствие желания охранника вести конструктивный диалог.
        — М-да…  — вздохнув, Люциус сделал пару шагов назад и замер, облокотившись на стол с терминалом:  — Нет, не Гай ты, Гай. После всего этого,  — качнул он головой на ствол:  — Для меня ты гей, в самом поганом смысле этого слова.
        Если он и надеялся вывести десантника из себя, то его надеждам не суждено было сбыться — не отвечая и не показывая, что его задели слова Сэма, тот молча отодвинулся в сторону, пропуская Снека с подносом и, перешагнув порог, занял место подле дверного проёма.
        — Мне сюда поставить,  — замер он у стола и, дождавшись кивка Люциуса, принялся сервировать стол.
        — Чем угостишь?  — подойдя к столу, Сэм наклонился и втянув носом, поднимавшийся от тарелок пар, зажмурился от предвкушения пира:  — Ну… Снек… И крем-суп, и жаркое… А блюда-то как красиво оформил. Я вот так и наловчился оформлять. Я больше по-простому…
        — В сторону,  — упёршийся в его спину ствол, заставил его покачнуться.
        — От стола отойди.  — Повторил охранник, очередным тычком заставляя Сэма подчиниться.
        — Эй? Ты чего?  — отступив от исходивших паром тарелок, он озадаченно посмотрел на Гая:  — Это нам принесли, не лезь.
        — Корост!  — не отводя от недовольного заключённого ни глаз, ни ствола, позвал тот своего напарника.
        — Чего тебе?  — В проёме появился номер два.
        — Контролируй их — я блюда проверю, мало ли что,  — в его руке появился узкий кинжал, чьё лезвие тут же нацелилось на истекавший красноватым соком кусок мяса:  — А не слабо ты ему тут наготовил,  — сглотнув, Гай нацелился было отрезать кусок, как Снек, схватив его за руку, отвёл её в сторону.
        — Ты чё, кок?  — дернув рукой охранник высвободился и, с недоумением, посмотрел на повара, который, как ни в чём не бывала принялся выводить на куске мяса замысловатые узоры соусом, который он выдавливал из принесённого вместе с тарелками тюбика.
        — Ааа… Понял. Без соуса оно да, не то,  — оскалился десантник, отталкивая его, отчего узор на втором куске получился смазанным:  — Ща мы заценим,  — вновь нацелил он нож на кулинарный шедевр:  — Как начальство кормят…
        — Рот закрой,  — негромким, но непреклонным тоном, произнёс Снек, во второй, раз не давая ему нарушить целостность блюда:  — Не тебе готовил.
        — Да те, чё? Жалко? Этим-то — какой с твоих стараний прок,  — махнул ножом охранник в сторону арестантов:  — И поголодать могут, всё одно — не долго им осталось. Ща — пара-тройка прыгов и всё,  — повёл он лезвием около своего горла:  — Обнулят их. Чего добро за зря переводить?
        — Отошёл. Быстро,  — взяв в руки нож с вилкой, кок повернулся к нему.
        — А то чё? Дырок наделаешь?  — Заржал Гай, глядя на столовые приборы в его руках:  — Ой, блин… Страшно-то как!
        — Вот ещё,  — фыркнул в ответ повар, поворачиваясь к нему спиной и начиная раскладывать ножи, ложки и вилки подле тарелок:  — Пачкать только.  — Демонстративно протерев ложку висевшим у него на плече полотенцем, он выпрямился и, проверяя её чистоту на свету, продолжил, не глядя на охранника:  — Только тронь! Всю жизнь — пока я тут кок — ты у меня будешь перловку жрать. Постную.  — Убедившись, что прибор достаточно чист, Снек уложил его рядом с тарелкой, и, посмотрев поочерёдно на первого и второго десантника, поправился:  — Вы все, вся ваша банда, у меня одну эр-бэ, жрать будите. Ясно?
        — Эй, Снек, ты чего?  — тотчас включил задний ход Гай:  — Уж и пошутить нельзя!
        — В сортире шутить будешь, когда присядешь!  — отрезал кок, и повернулся к Сэму:  — Командир, не побрезгуйте отведать.
        Ведя рукой над столом, он принялся перечислять:  — Лёгкий салат с лангустами, крем суп грибной — как вы любите, на второе — жаркое с рисом и соусом. Советую уделить второму особое внимание, сэр.  — Пододвинул он к тарелке соусник:  — Специально, как вы любите, сэр. Кисло-сладкий, с тонким металлическим привкусом,  — с усталой улыбкой профессионала, выполнившего свою работу на отлично, произнёс кок:  — Ну и десерт. Фруктовое желе. А чтобы обед не вызвал неприятностей,  — жестом фокусника Снек вытащил из кармана небольшую тубу зеленоватого цвета:  — Для желудка. Шипучка.  — поставив лекарство чуть в стороне от тарелок, он, обведя взглядом стол, и, не найдя в сервировке каких-либо нарушений, перевесил полотенце с плеча на руку, коротко поклонился:  — Приятного вам аппетита, сэр. Надеюсь второе вас не разочарует. А то как-то уныло стало — адмирал на консервы перешёл, Док — вот он да, ценил высокую кухню, так его тоже в каюте заперли, как и вас, сэр,  — вздохнул он:  — Но соус к мясу, я уверен вам понравится, он в точности то, что вам сейчас надо, командир. И сделайте мне одолжение, сэр — мясо,
маленькими кусочками отрезайте, сэр, и, в соус каждый обмакивайте — так вы оцените всю композицию, до последней капли, сэр.
        — Спасибо, дружище!  — Потерев руки, и сглотнув — симфония запахов просто сводила с ума, Люциус направился к столу:  — Только вот…
        — Не стоит благодарностей, командир,  — торопливо, явно желая побыстрее убраться из каюты, ещё раз поклонился кок:  — Пошли, дадим людям поесть спокойно,  — потянул он за собой Гая, всё это время, пожиравшего взглядом собрание шедевров кулинарии.
        — Сэр?  — Негромкий оклик Сергея вывел Люциуса из задумчивости, в котором он пребывал, пытаясь понять, что ему хотел сказать Снек, приготовивший столь роскошный обед. Обычно Сэм питался гораздо скромнее, зачастую предпочитая перехватывать на бегу бутербродами, и, лишь изредка позволяя себе потратить минут сорок — час на обстоятельный приём пищи, отчего его отношения с коком, бывшим, без сомнения, мастером своего дела, были, слегка натянутыми. А тут такое пиршество! С другой стороны, именно сейчас, спасибо Шнек, у него как раз оказался избыток этого, увы невосполнимого, ресурса.
        — Сэр? А вас так всегда кормят?  — Вновь напомнил о себе Пивов, уже не просто переминавшийся с ноги на ногу около стола, а прямо-таки пританцовывавший в ожидании начала трапезы:  — Ну, так роскошно?
        — Что? А, ты про это… Так садись, ешь.
        — Я так не могу, сэр,  — демонстрируя хорошее воспитание, покачал головой юнга:  — Только после вас, сэр.
        — Тогда приступим!  — Отбросив лишние мысли, он опустился в кресло, и, придвинув к себе тарелку с салатом, показал пример.
        — Приятного аппетита, сэр.
        — Угу, и тебе тоже,  — ругая себя в душе за невоспитанность, кивнул Сэм.
        Следующие несколько минут в каюте раздавался только звяк приборов о тарелки, изредка перебиваемый неразборчивыми, но одобрительными возгласами в адрес автора этих блюд.
        — И всё же я не понимаю,  — расправившись с салатом и супом, пододвинул к себе тарелку со вторым блюдом, Сэм:  — Снек же знает — я барбекю люблю. Соус, то есть. Да и мясо — тут говядина, а я свинину предпочитаю.
        — Так вы мясо не будите?  — посмотрел на его тарелку Сергей.
        — Фиг тебе,  — улыбнулся его непосредственной реакции Люциус:  — Съем конечно. Но вот соус,  — приподняв соусник за ручку, он пододвинул его парню:  — Наслаждайся.
        — Спасибо, сэр!  — отрезав, точно, как и велел кок, небольшой кусочек, он, наколов его на вилку, побултыхал им в соуснике, который ответил на вторжение неприятным металлическим лязгом.
        — Ты по тише не можешь?  — Всё ещё продолжая раздумывать над своей головоломкой, недовольно сморщился Сэм:  — На, забирай,  — пододвинул он к нему свою тарелку:  — Что-то аппетита нет.
        — Спасибо, сэр!  — Переложив чужой кусок на свою тарелку, юнга, с удвоенными усилиями принялся разделывать и готовить к поглощению резко увеличившуюся порцию.
        — Сэр, вы простите, но это не я,  — поспешно произнёс Сергей, когда и второй кусочек, стоило ему только погрузиться в глубины соуса, тоже издал неприятный звук.
        — Вилку крепче держи, да и не спеши — никуда от тебя мясо не сбежит, отбегалось оно.
        — Но это правда не я, сэр!
        — А кто? Я что ли?
        — Тут что-то есть,  — крутанув пустой вилкой, бывшая на ней только что порция уже пребывала в желудке юнги, снова произвёл неприятные звуки Сергей:  — Лежит что-то.
        — Лежит?!  — Подтянув к себе соусник, и, не обращая внимания на оставленные в процессе движения капли на столе, Сэм опрокинул его над пустой суповой тарелкой.
        Дзиньк!
        Небольшой, с пластиковую карточку размером и явно металлический, судя по звуку предмет, щелкнув ребром по краю тарелки, погрузился в озеро соуса на её дне.
        — Что это, сэр?!
        — Это?  — Вытащив и обтерев салфеткой кусок металла, Сэм поднял его на уровень глаз:  — Это, юнга, наш пропуск в мир живых. Ну,  — пояснил он, видя непонимание в глазах своего сотрапезника:  — Для меня — в мир живых, тебя-то убивать не собирались. Это пилотский ключ, дружок.
        — Ключ от корабля? Ух ты… А вы — и водить умеете?! Летать, то есть? Да, сэр? А как мы выберемся, мы же запреты, а там часовые? А корабль какой, сэр?! Когда полетим? И куда?  — Обрушил он на Люциуса град вопросов.
        — Так юнга!  — Хлопнув ладонью по столу, прервал Сэм этот, казавшийся нескончаемым, поток:  — Ешь, давай!  — Взяв в руки цилиндрик с быстрорастворимым лекарством, он подкинул его на ладони:  — Ты кушай, Серёжа, кушай, в следующий раз так хорошо поесть тебе, ой не скоро, удастся.

        Глава 6
        Борт Весельчака — Система Пегаса. Пространство торговой станции Дромадер

        Гай, назначенный Самсоновым старшим по охране бывшего командира, окинул коридор унылым взглядом, и, не обнаружив в нем никого живого, уселся на пол, привалившись спиной к переборке рядом с дверью каюты Люциуса. Выпрямив, покряхтывая от наслаждения, уставшие за время дежурства ноги, он прислонил свою винтовку к стене и покосился на Короста, продолжавшего стоять у противоположной стены.
        — Задолбался,  — ответил Гай, на вопросительно взгляд своего напарника:  — Третий час на ногах, а сменой и не пахнет.
        — Сам же знаешь — молебен,  — быстро дернув рукой, изобразил тот Символ Веры:  — Благодарственный. За спасение душ наших.
        — Да знаю я,  — рука Гая дернулась, но свой Символ он так и не завершил, предпочтя, на половине пути лениво махнуть рукой:  — Всё понимаю, но сколько ж можно? Как взлетели — стояние это, молитвенное, сейчас дежурство, вечером — литургия. Отдыха никакого!
        — А ты молись,  — более набожный Корост, вновь осенил себя Символом:  — И со смирением переноси дарованное тебе свыше.
        — Со смирением… Смирение, оно да, дело нужное, но вот на сытый желудок, смирение это, переносить было бы легче. Ты это, ну, видел, что кок Сэму приволок?
        — Не.
        — А я видел,  — покосившись на дверь, он вздохнул:  — Нам, брат, подобное и на картинках не покажут.
        — Смирение и молитва. Слаб ты духом, Гай, слаб.
        — Молитвой брюхо не набьёшь.
        — Не богохульствуй! Сказано же — по делам вашим, вам и воздастся. Вот тебе и пример,  — указал он на дверь каюты.
        — Ты о чём?
        — Был возвышен, впал в гордыню и, за то, был низвергнут.
        — Ты про Люциуса что ли?  — догадался Гай:  — А я думаю, они с Шнеком, бабу не поделили, вот наш адмирал…
        — Брат-капитан,  — поправил его собеседник.
        — Вот он его и того, сковырнул. Сам посуди — Сэм со своей разошелся, года два уже как, а без бабы мужику ни как. Ну и увёл чужую, а…
        — Нет,  — покачал головой его напарник:  — Я точно знаю, мне кэп наш сказал — не из-за бабы это.
        — А из-за чего?
        — Люциус он же тоже из Церкви,  — торопливо осенил себя Корост очередным Символом:  — Вот они, с Брат-капитаном, и поспорили. О толковании Священных текстов. А это, сам понимаешь, дело тонкое. А Сэм, он вообще резок стал, последнее время, и перегнул. Чуть в ересь не впал. Ну и наш его остановил. Вроде как успокоились, но эвон оно как вышло.
        — А резок он стал — так это потому, что у него бабы нет!  — Остался при своём мнении Гай.
        — Вот всё ты на одно переводишь,  — покачав головой, отлипая от стены, его набожный собеседники, потянувшись, прошелся взад-вперёд, разминая ноги:  — Ты кроме баб и оружия, хоть о чём-то думать можешь?  — Встав напротив он посмотрел своего напарника сверху-вниз.
        — О чём-то ещё?  — положив винтовку себе на колени, Гай нежно, кончиками пальцев, погладил тело любимой игрушки:  — А зачем — о чём-то ещё?!
        — О душе своей подумай, о…
        Послышавшейся от двери, тихий и едва различий, металлический стук заставил его замолчать.
        — Ты слышал?  — протянул Корост руку к двери:  — Стучат вроде.
        — Угу,  — пружинисто вскочив на ноги, Гай приложил ухо к двери:  — Точно, изнутри — по косяку лупят. Интересно, чем?
        — Может приборами?
        — Какими приборами? Ты чего?  — Покрутил пальцем у виска Гай:  — Это же не лаборатория, да и Сэм наш, не из умников.
        — Я про столовые,  — поморщился его напарник:  — Вилки там, ложки.
        — Ааа… Это есть. Ему Снек серебро подал,  — вздохнул с завистью старший:  — Я видел. Что делать-то будем?
        — Ты старшим поставлен, ты и думай,  — пожал плечами Корост, на всякий случай беря свою винтовку на изготовку.
        — Может они в сортир хотят?
        — У него в каюте есть,  — покачал головой, не соглашаясь с ним напарник.
        — Ну а что тогда?! Чёрт! И не вызвать никого — молятся все! Что делать будем? Молиться?  — Фыркнул он:  — А подохнут? С нас же головы снимут!
        — С нас то, за что?!
        — Крайними назначат,  — глубоко вздохнув, Гай встал напротив двери, наведя на неё ствол:  — По моей команде откроешь,  — принял решение он:  — Ща разберёмся!
        — Назад! Стреляю без предупреждения!  — проорал он, когда Корост, распахнув дверь, прижался к косяку, просунув ствол внутрь.
        — Да понял я, понял!  — отбросив столовый нож в сторону и, показывая пустые руки, Сэм отступил вглубь комнаты:  — Дока зови, мальцу поплохело!
        В каюте, на полу около дивана, лежал Пивов. Судя по всему, Сэм, опасаясь, что его подопечный может банально захлебнуться своей, пардон, рвотой, подложил ему под бок пару подушек, снятых всё с того же дивана.
        Тело паренька дёрнулось и очередная порция содержимого его желудка, сопровождаемая характерным, звуком, перекочевала из его облепленного белой пеной рта, на пол, расширяя границы и без того приличной лужи.
        — Чё это с ним?  — Закинув оружие за спину, Гай встал напротив юнги, которого выгибало очередной судорогой.
        — Не знаю,  — отошедший к иллюминатору Люциус, беспомощно развёл руками:  — Возможно пищевая аллергия. Дока зови.
        — Он под арестом,  — покачал головой охранник.
        — Помрёт же,  — обоими руками Сэм показал на Сергея:  — А он вашему новому,  — последнее слово вызвало на его лице гримасу отвращения:  — Командиру, он живой нужен.
        — Сэр,  — прикусив губу и досадливо дёрнув головой — в сказанном резон был, десантник с сожалением покачал головой:  — Не получится, сэр. Док заперт, ключи на вахте, а сейчас — молебен идёт. Все там.
        — Что, Гай, как припекло — так сразу меня стал по Уставу величать?  — Ухмыльнулся Люциус, подметив уважительное обращения десантника:  — Хоть ты мне и не нравишься, спасу я твою задницу.
        — Простите, сэр, служба,  — потупился он:  — Я ж это, не со зла. Приказали строго с вами…
        — Чёрт с тобой. Вот.  — Вытащив из нагрудного кармана ключ, он протянул его охраннику:  — Мой, капитанский — он все двери открывает.
        — Вы же могли дверь открыть? Им? Да?  — Выхватив из его рук пластину ключа, Гай поднёс его к глазам, разглядывая выбитую на металле эмблему — литеру «К», размещённую в центре символической звёздочки:  — Точно — капитанский!  — Громко прошептал он и перевёл взгляд на Сэма:  — А чего, ну, выйти не попытались? Сэр?
        — Ну открыл бы, а дальше что?  — Пожал плечами в ответ он:  — Куда мне против вас? Кабаны здоровенные…
        — Кхм…  — Явно польщённый словами своего бывшего босса, Гай горделиво расправил плечи:  — Это да, сэр. Не боец вы, уж простите меня.
        — Ну уж извини,  — развёл руками Сэм:  — Но — хватит разговоров. Паренька спасать надо. Берите его за руки, за ноги и потащили к Доку.
        — Корост,  — засунув ключ себе в карман, подозвал он напарника:  — Бери под руки, а вы, сэр,  — отступив к стене, Гай перехватил оружие по удобнее:  — Вы за ноги берите.
        — Может ты? Ты по сильнее будешь?
        — Э нет, сэр. Я, значит, возьмусь, а вы меня — да по башке?  — улыбнулся, раскусив хитрость бывшего командира тот:  — Это у вас не пройдёт, сэр. Я вас контролировать буду, потащили, ну!  — повёл он стволом от тела на дверь:  — А то парню и вправду хреново.
        — Так вас же двое?  — Проворчал Люциус, подхватывая ноги Пивова:  — Тяжёлый, чёрт… Фухх… Как я с вами, обоими-то, справлюсь?!
        — А кто ж вас знает,  — улыбнулся в ответ Гай:  — Вы же командир, сэр, наверняка придумаете что-то.
        Путь до каюты Дока занял минут десять — тащившим обмякшее тело паренька людям пришлось преодолеть почти треть основного коридора Весельчака и практически вернуться назад, спустившись палубой ниже.
        К концу этой, в принципе, не особо-то и большой, прогулки, Сэм был чуть жив. С облегчением выпустив ноги юнги, он привалился к переборке рядом с дверью, и, вытащив из кармана брюк носовой платок в широкую, бледно синюю, клетку, принялся вытирать пот с лица.
        — Думал — сдохну,  — через силу улыбнулся он Коросту, продолжавшему, без особых проблем, удерживать тело парня под мышками:  — Внутрь ты уж сам его, ладно?
        — Конечно, сэр,  — кивнул ему даже не вспотевший охранник, и повернувшись к Гаю, возившемуся с ключом, поинтересовался:  — Ну? Ты долго там?
        — Да что-то ни как,  — пошевелил ключом в щели Гай, и, подняв голову посмотрел на Люциуса:  — А он вообще — работает?!
        — Эхх… Молодёжь,  — вытерев ещё раз пот, Сэм, оттёр охранника от двери:  — Смотри. Вставил, потом повернул против часовой — до упора,  — принялся комментировать свои действия он:  — Ждёшь две секунды — раз и два, и потом — по часовой, до вертикали поворачиваешь. Готово!
        Замки двери каюты масляно чавкнули и, распахнув дверь, Сэм просунул голову внутрь:  — Док? К вам можно? Мы по делу.
        — Вы, сэр?  — лежавший на койке Жвалг удивлённо посмотрел на стоявших за порогом людей поверх толстой книги в темно зелёной обложке. Поспешно захлопнув своё чтиво — на обложке золотым тиснением сверкнула эмблема медиков, но пружинисто вскочил на ноги:  — Что-то случилось, сэр?
        — Да вот, Док,  — отступив в сторону, Люциус махнул рукой Коросту, который, верно истолковав его жест, затащил, двигаясь спиной вперёд, тело Сергея.
        — Снек нас накормил,  — пояснил Сэм, заходя следом и извлекая карту из щели замка:  — А у паренька, походу аллергия на что-то. Мне всю каюту заблевал и вырубился.  — Встав у ног Пивова, он, привычным жестом засунул её в карман.
        — Хм…  — присев на корточки, врач принялся осматривать тело.
        — Сэр,  — подошедший к Люциусу Гай, осторожно прикоснулся к его рукаву:  — Вы ключ мне, ну, не отдадите?  — Прошептал он, косясь на ощупывавшего пациента врача:  — Вам-то она более не понадобится, а мне…
        — Что?  — Понимающе усмехнулся в ответ Сэм:  — Небольшой гешефт замутить решил?
        Желание десантника было понятно — обладателю универсального ключа были открыты все двери на борту, включая и те, за которыми хранились различные вкусности — как в прямом, так и в переносном смыслах.
        — Ну…  — замялся десантник:  — Вам-то он не нужен? Сэр? Пожалуйста, а?
        — Твоё счастье, я больше не командую здесь,  — погрозив ему пальцем, протянул он ключ жадно схватившему его десантнику:  — Фухх… Вновь вытащив платок из кармана, Сэм вытер им лицо, и, что-то вспомнив, полез в другой:  — Раз пошла такая пьянка… Вот — владей!  — протянул он Гаю небольшой пузырёк округлой формы.
        — Что это, сэр?!
        — Духи,  — слегка покраснев признался Люциус:  — Я же один сейчас… Ну, почти один — есть у меня одна на примете… В общем ей и купил — в подарок. Девки, они, сам знаешь — на подарки падки… А теперь,  — оборвав себя он грустно вздохнул:  — Ты понюхай, запах — обалдеть! Я за него полторы тысячи отдал.
        — Ого!  — С уважением покачал головой десантник:  — Это моих три зарплаты! С этим я любую уговорю!
        — Ну, я же командир,  — с явным превосходством в голосе качнул головой Сэм:  — Дай-ка сюда.
        Отобрав пузырёк, он слегка смочил содержимым свой платок и поднёс его к лицу Гая:  — Втяни носом, как, запах чувствуешь?
        — Что-то не очень, сэр.  — наклонил он голову к платку, и щедрый даритель тут же прижал ткань к его лицу. Не ожидавший такой шутки охранник дёрнулся, не понимая, что происходит, но, спустя пару секунд обмяк и медленно сполз на пол.
        — Что это он? Сэээр?!  — Отпустив тело Сергея, Корост схватился было за свою винтовку, но Док, как бы невзначай коснувшийся его шеи, заставил его вскрикнуть и дёрнувшись, с тихим стоном, опуститься на пол.
        — Нервный узел?  — отбросив в сторону платок, хмыкнул Сэм.
        — Ага. А у вас, сэр?
        — Эфир. Купил сынишке Прохора подарок — у мальца день рожденья скоро, самолётик. А мотор его на эфире работает, ну я в аптеке и купил — в запас. А пузырёк у меня одна из пассий моих забыла.  — Пояснил Люциус, толкая ногой Сергея:  — Хватит спать, юнга. Подъём! Труба зовёт!
        — Уже можно?  — Приоткрыв глаза, Пивов, помогая себе руками, сел на пол. Вытерев рукавом пену со рта, он, задрав голову, посмотрел сначала на Дока, а потом на Сэма:  — Как, сэр?
        — Во!  — показал ему большой палец тот:  — Ты в актёры податься не думал?
        — А пена откуда?  — Подцепив пальцем кусочек белой массы с его воротника, Жвалг осторожно принюхался:  — Странный запах… Кисло-сладкий какой-то… Хм… Дифтерия? Похоже, но нет карамельного оттенка… Странно…
        — Не ломай голову, Док,  — хлопнул его по плечу Люциус:  — Пена — она от шипучек, ну тех, что тяжесть снимают. А запах — так он две порции мяса с кисло-сладким соусом сожрал, вот и разит от него.
        — То-то я смотрю — и пульс и дыхание в норме,  — покачал головой врач:  — Неплохо придумано, сэр. А что дальше делать будем? Корабль-то мы втроём, вряд ли захватить сможем. Правда можно ещё Лоска вытащить — он, как и я, в своей каюте заперт, но, мне почему-то кажется, сэр, что и вчетвером, с двумя винтовками,  — кивнул он на оружие десантников:  — Нам Весельчака не отбить.
        — Это, увы, в планах не значится. Пока не значится.  — Вытащив из кармана пилотский ключ он показал его товарищу:  — Делаем ноги, Док. Папаша где сидит?
        Долго уговаривать Лоска не пришлось — стоило только Сэм появиться в проёме двери его каюты и приглашающее махнуть рукой, как второй пилот Весельчака мигом оказался вне стен своей камеры.
        — Будем драться, Сэм?  — Деловито осведомился он, разминая кулаки:  — Я — с радостью! А то тут у нас на борту крысы что-то расплодились. Винтовку дайте мне, я хорошо стреляю, ну да вы знаете,  — намекнул он на своё место в стрелковом рейтинге корабля.
        — Держи,  — протянул ему ствол Сэм, уже несколько лет стабильно занимавший, скажем так, не лидерские позиции в этом, им же и придуманном, соревновании.
        — Нет, Папаня, драться мы сейчас,  — сделав ударение на последнем слове, произнес он:  — Не будем. Сейчас — драпаем.
        — Куда? В смысле куда летим?  — Будучи неплохим пилотом и вполне приличным штурманом, он сразу понял, как именно планируется драпать и сейчас уже прикидывал маршруты отхода.
        — Пока не думал, некогда было,  — двигаясь быстрым шагом, практически бегом, бросил на ходу Люциус:  — Вот покинем корабль, тогда — подумаем.
        — Принято, командир.  — Не стал спорить пилот:  — Ключ?
        — У меня.
        — Супер!
        — В рубке есть кто? Из наших?
        — Нет.
        — Хреново. Ангар можно только из рубки открыть.
        — А ручное?
        — А скафандр?
        В этот момент перед ними показались ворота ангара и Сэм, орудуя своим ключом, принялся их открывать.
        — Быстро, быстро,  — торопил он людей, подгоняя замешкавшегося юнгу несильным тычком:  — Все на катер! Да бегом же!  — прикинул он на Жвалга, замершего перед распахнутым Лоском, люком, ведущим внутрь небольшого посыльного катерка, прозванного в народе, адмиральским.
        — Ты чего, Док?  — Закончив блокировать ворота, подбежал к нему Сэм:  — Давай на борт!
        — Прощаюсь я,  — опустил голову Док:  — С кораблем. Вот чую, задницей чую, Сэм,  — зло ощерился врач:  — Не увидим мы больше Весельчака нашего. А мы все тут… Он нам же как дом стал… Или был? А, Сэм?
        — На борт иди,  — грубо подтолкнул его к люку Люциус:  — Нечего здесь мокроту разводить!
        Убедившись, что Док выполнил его приказ, Сэм, зайдя за корму катера, туда, где его не было видно из рубки, опустился на колени и, нагнувшись, поцеловал металл палубы:  — Прощай, старый друг,  — прошептал он, гладя, отдающую холодом поверхность ангарной палубы:  — Прощай! Док прав — мне ты точно стал домом, Весельчак.  — Приложив руки к полу он постарался впитать, вбить в свою память, ставшие такими родными вибрации корабля:  — Прощай!  — Чувствуя, как, едва ли не с физической болью в его душе начали натягиваться невидимые нити, связывавшие его с эсминцем, Сэм, скрипнув зубами, рванулся вставая и чуть не вскрикнул, когда по глазам резанула белая вспышка, а по сознанию прокатилась волна грусти, смешанная с тревогой и непониманием. Замерев он бросил быстрый взгляд в сторону ворот, ожидая увидеть там толпу десантников, держащих его в прицеле своих стволов, но ворота были закрыты. «Нервы ни к черту» — скользнула в сознании короткая мысль, и он тряхнул головой, отгоняя её — их побег только начинался.
        — Что делаем, сэр?  — Развернулся в его сторону Лоск, занявший кресло первого пилота:  — Надо створы раскрыть, а это или из рубки, или руками,  — вытянув руку указал он на крупный, красного цвета штурвал, торчавший из ангарной стены рядом с правой створкой.
        — Скафандр на борту есть?
        — Нет, сэр — ответил вместо него Док:  — Мы уже все шкафы проверили, нет.
        — А аварийный? Должен же быть аварийный комплект?!
        — Только дыхательные маски, сэр,  — покачал головой врач:  — Да пластыри рем комплекта. Малые — небольшие дырки заклеивать.
        — Не густо… Лады. Давай маску, веревка есть? Я привяжусь — втащите, как полетать будите.
        — Нет, сэр. Вас наружу выкинет.
        — Там балка рядом. Упрусь — не выкинет. Маску!
        — Извините, сэр,  — покачал головой Жвалг:  — Минута в вакууме и всё. Да и резкое падение давления… Как врач я не могу вам это позволить.
        — Маску! Одна жизнь против четырёх, Док! Хороший размен, согласись. Да и не собираюсь я подыхать,  — улыбнулся он:  — Мне ещё этой скотине — Шнеку, морду ещё набить надо. Маску!
        — Есть другой вариант, сэр,  — упрямо качнул головой Док.
        — Сбегать в рубку? Запалимся, и всё — пропадём.
        — Нет сэр. Вот он,  — показал врач рукой на притихшего в кресле Сергея.
        — Смеёшься?! Вот его точно выбросит!
        — Я не о том, сэр. Скажи,  — повернулся к юнге Док:  — Ты про фильмы — что смотреть их можешь, ну — в своей голове, не врал?
        — Нет, господин,  — затряс головой парень:  — Смотрел. Честно.
        — А интерфейс? Тот, что взглядом управляется, помнишь, ты говорил, он что — штатный был?
        — Ну… Господин врач,  — замялся Пивов:  — Не совсем, точнее совсем не штатный. Я его сам сделал. Понимаете, господин… Сэр,  — посмотрел он поочередно на Дока и Сэма:  — Штатный, он ну совсем никакой был. Вот я его и доработал.
        — Доработал?  — Взяв его за подбородок, Жвалг посмотрел ему в глаза:  — Честно говори!
        — Я новый написал, сэр,  — признался перепуганный паренёк:  — Но там ничего такого нет, господин! Честно! И не ересь это, сэр!  — Взгляд, брошенный на Сэма был полон не страха — ужаса.
        — Ересь это или нет — Сэм решит. Он в этом деле — мастер. Я… Мне вот что интересно,  — поворачивая его голову, внимательно принялся её рассматривать врач:  — Как этот интерфейс на мозг твой влияет, вот это мне проверить бы…  — продолжая изучение, мрачным тоном произнёс он:  — Череп вскрою — и посмотрю. На предмет необратимых изменений и патологий разных! Но это — потом, если одно дело не осилишь. Вот прямо здесь и вскрою,  — продемонстрировав юнге нож из аварийного комплекта, Док демонстративно попробовал пальцем его лезвие:  — Туповат,  — сообщил он побледневшему Сергею:  — Но я справлюсь, да и время у нас есть.
        — Времени у нас,  — решил подыграть ему Сэм:  — Много будет — пока ворота вскроют, пока катер. Часа три точно есть. Хватит тебе, Жвалг?
        — Вполне! А то тогда, когда его мне в лабораторию доставили, я только общие анализы взять успел. Ну, вы то, сэр, понимаете — те две головы надо было препарировать.
        — А что делать надо, сэр?  — Наконец обрёл дар речи Пивов:  — Я всё, всё-всё-всё сделаю. Вы только скажите!
        — Твой интерфейс,  — легонько постучал пальцем Док по его лбу:  — Что он ещё может, кроме фильмов?
        — Ну…  — Сглотнув и покосившись на нож, Сергей наморщил лоб:  — Я им ещё техникой управлял. Дистанционно, господин. Там радио включить, экран новостной — каналы по переключать, не вставая с койки. Но потом, господин, я догадался, что проще сразу сигнал брать, из воздуха, и на глаза выводить.
        — И всё это может наша голова,  — повернувшись к Сэму, подмигнул ему врач:  — Представляете, сэр? Какие возможности Создатель заложил в наши тела?! Я весь в нетерпении,  — вернувшись к юнге, он быстро простучал его голову в нескольких местах:  — Вот тут и вскроем,  — пробормотал он себе под нос, впрочем, достаточно громко.
        — Не надо, господин!  — Схватился за свой, пока ещё целый череп, парнишка:  — Я вам пригожусь! Что сделать надо?!
        — Подключиться к системам корабля и открыть ангар. Задача плевая. За пару минут справишься. Ну а нет…  — он качнул лезвием:  — Тогда ты нам не нужен. Хоть науке пользу принесешь.
        — Я попробую… Я, я сейчас,  — напрягшись, Сергей закрыл глаза, но, менее чем через пару секунд, побледнел и, уставившись на нож, прошептал:  — Господин… Сигнала нет. Антенну-то сэр, командир,  — кивнул он на Сэма:  — Снял… Как я теперь…
        — Твоюж…  — Выматерился Жвалг, с размаху стукнув кулаком по подголовнику кресла:  — Сэр? Вот теперь мы, и в самом деле, в дерьме. По уши!
        Не отвечая, Люциус метнулся к бардачку и, раскрыв его, принялся вышвыривать вон различный хлам, скопившейся в его недрах за всё время.
        — Есть!  — С облегчением, поднял он над головой, какой-то провод:  — Есть!
        — Что это?  — С недоумением посмотрел на небольшой кабель со стандартными разъёмами на концах, Жвалг.
        — Я, пару раз, со Снеком летал,  — помахивая проводком в воздухе, пояснил Сэм:  — Он за свежими продуктами, ну а я так — размяться. Так вот. Снек, как вы знаете, обожает музыку — я ему сам, помнится, навороченный музыкальный центр, на камбуз разрешил поставить. У него целая теория есть — как музыка влияет на процесс готовки. И, в каждый свой вылет, он с собой плеер брал. Ну — по первости, он в наушниках сидел. А это — сами понимаете, для второго, не айс. Сидит, головой мотает — а поговорить?! В общем, все следующие разы, он плеер свой к корабельной системе подключал. Вот этим самым кабелем,  — покачал хвостиком проводка он:  — Вот сюда втыкал,  — показал Люциус разъём на пульте,  — Что-то там переключал, чтобы музыка только внутри была, а то, разок, он её в эфир выдал — я запрос посадки прошу, а диспетчеру хард рок идёт. Неудобно тогда вышло… М-да…
        — Это же диагностический разъём,  — озадаченно почесал затылок Лоск:  — Вход для аудио, он же снизу. Сэм — ты ничего не перепутал?!
        — Не, точно туда. Вот этот конец,  — для наглядности он воткнул один конец кабеля в пульт.
        — Вы же запросто грохнуться могли!  — Протянул руку к пульту, желая выдернуть кабель, Папаша, но, посмотрев на Сэма, передумал:  — А, в принципе… Если отключить…
        — Сергей, сюда иди,  — перебил его Сэм:  — Кабель короткий, так что…  — широко раздвинув ноги, он показал рукой на пол между ними:  — Вот тут, сынок, на колени вставай. Голову мне на… Сюда в общем. Да, я понимаю,  — поторопил он замершего в нерешительности парня:  — Что со стороны это того… Двусмысленно… Давай же!
        — А может он не хочет?  — взвесил в руку нож Док:  — Или ты хочешь, а объект?
        — Нож дай,  — протянул руку Люциус, и, отрезав кончик кабеля, принялся зачищать провода. Закончив с этим делом, он приглашающее махнул рукой юнге:  — Всё, Пивов. Я готов. Быстро сюда.
        Густо покраснев, Сергей залез между ног командира и, положив голову ему на промежность, спросил, глядя снизу-вверх:  — Так?
        — Вот сейчас так,  — повернув его макушкой вверх, так что носом он упёрся в… Ну туда, в общем, Сэм, придерживая его голову рукой, принялся осторожно вставлять оголённые концы кабеля в разъём антенны:  — Замри!  — прикрикнул он на дёрнувшегося было парня:  — Ну что? Есть контакт?  — замер Люциус, растопырив локти в разные стороны и удерживая разноцветные проводки.
        — Угу,  — глухо пробормотал Сергей:  — Вижу… Сложно-то как всё тут у вас… Во — реактор вижу. Заглушить? Камеры… Сэр! Молебен закончился — вижу, как выходят из соседнего ангара!
        — Тогда поторопись,  — ответил за командира Док:  — Ищи наши ворота!
        — Ищу… Грузовой лифт… Аварийный шлюз… Чистый, кстати… Камбуз… Ой… Меню на сегодня… Мммм… Перловка? Двигатели — а почему они рядом с камбузом?! Так и должно быть?
        — Ворота второго ангара ищи!  — Хотел было кольнуть его ножом врач, но передумал опасаясь, что, дёрнувшись от испуга, их путешественник по потрохам корабля разорвёт хлипкое соединение.
        — Первый ангар вижу…  — Вернулся к началу Сергей:  — Сейчас… Сейчас… Вот. Я во втором! Вижу катер! А здесь, на борту — катер только один? Вы рукой махните в окно — я сейчас камеру наведу.
        — Иллюминатор здесь! Не окно!  — поправил его Жвалг и, подойдя к остеклению рубки, погрозил ножом развернувшейся в его сторону камере.
        — Вижу вас, господин доктор!  — Вскрикнул парень:  — Кхм… И нож, тоже.  — Его тон стал более деловым:  — Ищу систему управления ворот ангара. Вентиляция… Освещение…  — Свет в ангаре погас и вновь лампы загорелись только спустя несколько секунд:  — Ой… Я случайно… Ага… Есть! Открываю!
        Створки дверей вздрогнули и принялись медленно расходиться в стороны, позволяя устремившемуся наружу потоку воздуха прихватить с собой невесть как оказавшийся в ангаре хлам.
        Док, продолжавший стоять около лобового остекления рубки, успел выхватить взглядом, пролетевший мимо него, и непонятно как здесь оказавшийся, картонный ящик из-под консервов, несколько пустых бутылок и даже шлем от пустотного скафандра. Последний, впрочем, был слишком тяжел — напоминавшая ведро с окошком часть защитного облачения, покидала корабль неохотно, перемещаясь по палубе короткими прыжками, чья длина с каждым следующим становилась всё короче и короче. Почти добравшись до края палубы, шлем, словно в нерешительности, замер, глядя на раскинувшуюся за бортом пустоту своим единственным глазом.
        — Взлетаем?  — вопрос Лоска, уже положившего руки на рычаги управления, заставил Жвалга вздрогнуть, и он тряхнул головой, отгоняя неприятные ассоциации, навеянные этой картиной.
        — Стой,  — голос Сэма звучал напряжённо:  — Контакт и так с трудом держу, а тронемся — точно потеряем. Сынок, ты как там?  — Обратился он к замершему Сергею:  — Ещё кое-что сделать можешь?
        — Держусь, Сэр. Голова только вот… Болит… И живот крутит,  — пожаловался парень в ответ:  — Тошнить начало…
        — Надо прекращать,  — подойдя к Люциусу, протянул к проводам руку врач:  — Не знаю я, что именно у него в башке, но это что-то мне совсем не нравится.
        — Ещё чуть-чуть, Док. Сергей. К артиллерии нашей подключиться можешь?
        — Орудия… Ммм… Да — вижу. Я принцип понял, сэр! Теперь легче стало!
        — Отлично. Ты вот что, Серёжа, прицелы им сбить можешь?
        — Прицелы? Как это, сбить?
        — Если б я знал,  — осторожно вздохнул Сэм:  — Тогда вот что… Двигатели, ну те моторы, что стволами шевелят — видишь?
        — Эээ… Ага. Да. Вот они.
        — Калибровка есть? Можешь сделать так, чтобы они — ну хоть на секунду дольше работали?
        — Эээ… Я могу перекоммутировать цепи — сигнал по кругу будет бегать. Секунду нет, но до четверти — дотяну.
        — Делай!
        — Готово!  — Словно он только и ждал этой команды, подтвердил выполнение юнга.
        — Папа! Уходим!  — С явным облегчением, Сэм опустил руки на подлокотники, позволяя проводам, которые он всё это время так тщательно удерживал, выскочить из разъёма на затылке Пивова.
        — Магнитные держатели — отключены. Первичный прогрев — запущен,  — принялся привычно озвучивать свои действия Лоск, чьи пальцы забегали по пульту, заставляя того то включать, то, наоборот — гасить различные лампочки и индикаторы, густо усеивавшие его поверхность.
        Нараставший, по мере набора двигателями силы, рёв, показался Сэму лучшей музыкой в жизни.
        — Сброс берегового питания произведён,  — отчитался перед самим собой пилот, вызывая у Сэма короткое, но острое чувство зависти — сам он, зачастую банально забывал о части подобных процедур, разрывая шланги и кабели при взлёте.
        — Отрыв!  — Катер мягко качнуло, и он медленно поплыл в сторону распахнутых ворот.
        — Не закрыли бы,  — прикусив от волнения губу, бросил в пространство Люциус, не отрывая напряженного взгляда от проёма ангара.
        — Это вряд ли,  — забравшийся на одно из пассажирских кресел Сергей, довольно улыбнулся:  — Я заблокировал створки. Их теперь только вручную с тормоза снять можно.
        — Молодец, юнга! Соображаешь!  — крутанувшись в кресле, Сэм хлопнул его по плечу:  — Выберемся — произведу тебя в действительные матросы!
        — Спасибо, сэр!  — зарделся парень и попытался отдать честь, вызвав у Дока и Люциуса легкие смешки.
        Покидая материнский корабль, катер, хвостом своего выхлопа, зацепил валявшийся на пороге ангара шлем и тот, оживлённый волной плазмы, закрутился волчком как щенок, играющий со своим хвостом. Ударивший в палубу совсем рядом с ним импульс маневровых, подбросил его вверх и шлем, окончательно уподобившись верному псу, рванулся за удалявшимся катером…
        — Давай в прыжок,  — бросил Лоску Сэм, выбираясь из кресла.
        — А ты?  — Не отрываясь от управления, поинтересовался тот.
        — Я те что? Нужен?  — Маскируя нарочитой грубостью своих слов обуревавшие его чувства, резко ответил он, и, желая сгладить углы, пояснил:  — На Весельчака глянуть хочу.
        — Угу. От меня с ним тоже попрощайся,  — чуть повернул пилот голову и в его глазах что-то блесну, наверное, это был всего лишь отблеск местного светила, мужчины же не плачут?
        — Попрощаюсь,  — мотнув головой, Сэм подошёл к кормовому иллюминатору, и, прижав лоб к холодному стеклу, исподлобья посмотрел на удалявшийся корабль.
        Сентиментальная пауза длилась всего секунд пять — оставшийся за кормой эсминец, оживал, не желая отпускать своего командира без прощального салюта.
        — Лоск! Манёвр!  — Заорал во всё горло Сэм:  — Они на нас наводятся!
        — Они будут стрелять?! По нам?!  — Мгновенно оказавшийся рядом со своим командиром юнга, впился глазами в медленно разворачивавшиеся им вслед орудия корабля.
        — Нет, блин! Прощальный салют дадут!
        — И прощальный, и похоронный,  — меланхолично прокомментировал подошедший к ним Док:  — Интересно, как палить будут — залпом или беглым?!
        — А что?  — Тут же заинтересовался Сергей:  — Есть разница?
        — Никакой,  — потер ладонями лицо Сэм:  — Господи… Как же я задолбался! Пап? Уходи!
        — Я на курсе прыжка!  — Огрызнулся Лоск:  — Секунд тридцать мне дайте!
        — Где я их тебе возьму?
        — А я знаю?! Через пол минуты уйдём!
        — Нет у нас этих пол минут! Что я их тебе — рожу что ли?!
        — Да хоть рожи!  — Повернувшись назад, зло бросил пилот:  — Хоть стриптиз снаружи танцуй! Пятнадцать сё…
        Яркая вспышка, бесшумно возникшая впереди и чуть левее их курса, заставила его осечься и крепче вцепился в рукояти управления.
        Вторая, огненным шаром, расцвела в паре сотне метров за кормой, отчего проморгавшийся Сергей, пренебрежительно заметил:  — А хреново они палят! Мазилы!
        — Это вилка, юнга,  — пояснил ему Сэм, напряженно следивший за движением стволов:  — Лоск! Вниз! Форсаж!  — Заорал он приметив искорку выстрела на обрезе ствола орудия.
        На сей раз спорить Папаша не стал — эсминец, только что бывший прямо за кормой катера, резко рванулся вверх, а ещё спустя несколько секунд пустота над прозрачным колпаком рубки украсилась оранжево жёлтым шаром разрыва.
        — Млять!  — выругался пилот:  — Семь секунд оставалось же! Всего…
        — Прыгай!
        — Куда?
        — Да похрен куда — прыгай!
        — Три! Два! Один!  — быстро отчитал он, в мелочах соблюдая Устав, последние секунды перед прыжком и вокруг крохотного кораблика заплескались серые волны гиперпространства.
        — Ушли…  — Выдохнул Жвалг, садясь на пол под иллюминатором.
        — А толку?  — Развернувшись в своём кресле пилот тяжело вздохнул:  — Слепой прыжок — один Творец знает, где мы окажемся.
        — Это опасно?  — Влез в разговор старших Сергей:  — Я читал — так корабли терялись. Насовсем.
        — Детские страшилки,  — подтолкнул его к пассажирским креслами Люциус:  — Иди, присядь. Силы беречь надо.
        — Как скажите, сэр,  — направляясь к креслам, расположенным вдоль борта, он повернулся к Сэму спиной и не видел, как тот, мрачно нахмурившись, погрозил Лоску кулаком, давая понять, что о некоторой информации порой лучше молчать.
        — А что такого?  — Не последовал его намёку пилот:  — Все в одной лодке.
        — Мы умрём?  — Посмотрел на него расширенными глазами паренёк:  — Я читал,  — его передернуло:  — Без воды, воздуха…
        — Не обращай внимания,  — поспешил прервать его Люциус:  — Папаня у нас просто обожает новичков пугать, да, старина?  — И, не дожидаясь ответа, спросил:  — Сколько в прыжке будем?
        — Ммм…  — уставившись куда вверх, почесал подбородок тот:  — Минут двадцать. Я же для нормального прыжка разгонялся, а тут…
        — Подождём, значит.  — махнул рукой Сэм:  — Так. Всем отдыхать двадцать минут. Вынырнем — разберёмся.
        Серая мгла рассеялась спустя восемнадцать с небольшим хвостиком, минут, лишний раз подтвердив мастерство Папаши, сумевшего в уме почти точно определить параметры слепого прыжка.
        — Мастер!  — хлопнул его по плечу Сэм:  — Ну и где мы?
        — А пёс его знает,  — пожал плечами мастер, разглядывая пространство вокруг:  — Вон та,  — показал он на одну из звёзд:  — Вот вроде бы знакома…
        — Лоция есть?  — Вставший рядом Док, развел руками:  — Как ты их различает вообще? Для меня они все на одно лицо.
        — Проведёшь в рубке несколько лет,  — усмехнулся тот в ответ:  — Научишься. А вот лоции нет.
        — Прыгай,  — принял решение Сэм:  — Если ничего не узнаешь — прыгай.
        Звезда, выбранная целью второго прыжка послушно, появилась прямо по курсу, стоило только рассеяться туману перехода. К сожалению, это был единственный положительный результат их маневра — система была необитаема.
        — Глухо?  — Окликнул Люциус замершего в напряженной позе около пульта связи, Сергея. На эту должность вызвался он сам, напомнив всем, про свою карьеру инженера связи.
        — Да, сэр. Ни импульса, только шум.
        — Тогда идём дальше. Лоск?
        — А чё Лоск? Скажи куда — туда и прыгнем.
        — Давай к ближайшей жёлтой.
        — Могу хоть к жёлтой, хоть к красной, мне — пофиг.  — Пожал он плечами, разворачивая кораблик на новый курс:  — Ты только учти, командир, воздуха у нас ещё часов на десять, воды вообще нет. А я пить хочу.
        — Потерпишь. А там…
        — А там и не понадобится,  — заржал в ответ пилот, радуясь своей шутке.
        Пространство жёлтого карлика, выбранного Сэмом в качестве очередной цели, не было осквернено присутствием человечества, несмотря на пару вполне пригодных для жизни планет.
        Одна из них, бело голубой шар, по воле случая оказалась совсем рядом с катером, позволяя беглецам без особого напряжения рассмотреть затейливую вязь такой привычной человеческому зелёной растительном, покрывавшей материки на её поверхности.
        — Может высадимся?  — предложил Сергей, жадно рассматривая девственный мир перед ними:  — Наберём воздуха, на зверей поохотимся, рыбы наловим. Да и передохнуть не помешает.
        — Что? Первооткрывателем стать не терпится?  — Подмигнул ему, прекрасно понимая чувства паренька, Док:  — Первым оказаться там, где ещё не ступала нога человека, а?
        — И там внизу,  — подражая тону врача подхватил Сэм:  — Тебя ждут прекрасные, но робкие амазонки. Они будут стоять в ожидании момента, когда ты сойдёшь по трапу, прикрывая свою наготу ветками, и, когда ты сделаешь первый шаг по…
        — Сэм! Ну чего ты парня смущаешь,  — неодобрительно покачал головой Лоск:  — Он же ща того и гляди — задымится.
        — Нехай привыкает,  — не соглашаясь с ним качнул головой Люциус:  — Ты бы знал как меня по молодости гоняли… А садиться мы не будем,  — вернулся к деловому тону он:  — Ты уж, Серёжа, извини, но придётся амазонкам тем,  — махнул он рукой в сторону планеты:  — Повременить со страстными объятьями.
        — А почему?  — медленно возвращавшийся к нормальному цвету лица, разочарованно произнёс Пивов:  — Воздух же нам нужен?
        — Нужен. Но как мы его наберём? У нас ни компрессора, ни фильтров на борту нет. Да и антидот универсальный — скажи, тебе его вкалывали хоть раз?
        — Нет…
        — Вот. А после первой инъекции ты,  — он посмотрел на Дока и тот кивнул, подтверждая слова командира:  — Ты, тебе, то есть, дня два не до красоток будет. Как варёный будешь — какие тут амазонки.
        — Жаль,  — бросив на планету прощальный взгляд, поник головой юнга.
        — Да не расстраивайся ты,  — хлопнул его по плечу Лоск:  — Планет, ну на которых ещё никого не было — много. Успеешь ещё.
        — А амазонок я тебе и так организую,  — кивнул головой, подтверждая слова пилота Сэм:  — Вот как до обитаемых мест доберёмся, так сразу. Двух. Может они и не такие скромные будут, как те,  — бросил он взгляд на планету:  — Но что профи — точно.
        — Да что вы, сэр, не надо,  — запротестовал было Сергей, вновь наливаясь краснотой, но Люциус его уже не слушал — корабль, накопив достаточно энергии, начинал новый разгон, готовясь прыгнуть к следующей звезде.
        Очередная звезда — тусклый, темно фиолетовый шар, впустую растрачивал свою энергию — вокруг этого светила не вращалось ни одной планеты.
        — Куда дальше, Сэм?  — повернувшись к нему, Лоск вопросительно обвёл рукой пространство за лобовым остеклением:  — Воздуха ещё на пару часов осталось. Что делаем?
        — Прыгаем,  — пожал плечами Люциус:  — Прыгаем и молимся, что нам повезёт.  — Ну, молиться — это по твоей части,  — разминая руки ответил пилот:  — Ты мне пальцем ткни — куда двигаться будем.
        — Если б я знал… Давай по желтым что ли? Вроде у них наибольший шанс — ну что обитаемые миры могут оказаться? Твои лоции что говорят?
        — Лоции много чего говорят,  — разворачивая катер на понравившуюся больше других искорку указанного Сэмом цвета, проворчал Лоск:  — Была бы под рукой — проще было б. А так… Как слепые котята мечемся…
        Серая мгла, заколыхавшаяся вокруг рубки, застала Люциуса у кормового иллюминатора, к которому он отошёл, скрывая от товарищей выражение своего лица. ТО, что они заблудились ему стало ясно уже после второго прыжка и сейчас, разглядывая танец тумана по ту сторону остекления он прикидывал в голове варианты дальнейшего развития событий. Сказать, что их было много, значило бы однозначно покривить душой — по его разумению выходов было только два.
        Первый — продолжать прыгать до последнего, сохраняя призрачную надежду наткнуться на населённую систему и второй — высадиться на подходящем мире, основать, так сказать, колонию людей, в надежде, что кто либо, когда-либо на них наткнётся. О перспективах такого ожидания он старался не думать. Головой, отбросив эмоции Сэм понимал, что второй вариант равен первому, только растянутому во времени, но вот сил — сказать своим товарищам об ожидавшем их конце он не имел.
        Появившаяся за кормой, и начавшая быстро расти, чёрная точка, заставила его скривиться в брезгливой гримасе — помня свои с Доком похождения в гиперпространстве он не удивился, увидев этого гостя.
        — Что ж… Вот и падальщики появились,  — пробормотал он вполголоса себе под нос, наблюдая как растёт глаз неведомого обитателя гипера:  — Ну уж нет, родной, нас ты не получишь…
        Увеличившись до размера футбольного мяча, глаз завис точно против него, замерев и налившись непроницаемой чернотой, словно его владелец стремился в деталях рассмотреть внутренности катера.
        — Выход через десять секунд!  — Голос Лоска заставил Сэма обернуться назад, а, когда он вернулся к гостю, удивлённо поднял бровь — зрачок, только что бывший сосредоточением тьмы, осветился, блеснув отражённым зеленоватым светом, став на миг похожим на глаз кота, когда его фотографируют со вспышкой.
        Серая хмарь снаружи начала рассеиваться — корабль готовился вернуться в обычное пространство и зеленоватое свечение начало угасать — чернота вновь брала своё. Зрачок уже почти полностью налился тьмой, когда неведомый источник света, словно собравшись с силами, попытался в последний раз разорвать её путы — прямо в самом сосредоточении тьмы что-то блеснуло, отгоняя подступающий мрак и на проступившем зеркально белом диске, на долю секунды, вспыхнули цветные искорки — красная, крупнее своих соседей сверкнула прямо по центру, а над ней, коротким многоточием, загорелись и тут же пропали три желтые точки.
        Остальные детали Люциус разобрать не успел — чернота, словно собравшись с силами, рванулась к центру и светлое пятно моментально исчезло, поглощенное ею, а, в следующий момент, пропал и сам глаз, растворившись на фоне нормального, но такого же чёрного пространства.
        — Прибыли, командир!  — Голос Лоска звучал весело и бесшабашно, но Сэма обмануть это нарочитое веселье не могло — на самом дне, заглушенные чрезмерным оптимизмом, пробивались тоскливые нотки отчаянья и обречённости.
        — Ну?  — Покинув своё место, Люциус потянулся и усевшись рядом с пилотом, небрежно пнул ногой по ножке стула Сергея:  — Эй! Связь! Не спим! Что тут?
        — Тихо, сэр,  — повернувшись к нему, грустно посмотрел не него Сергей:  — В этот раз нам не повезло.
        — Не повезло сейчас, повезёт в следующий раз! Не вешать нос, юнга! Думай позитивно!
        — Позитивно…
        — Именно! Вот например…  — Перебирая взглядом россыпь звёзд прямо по курсу — надо было решить, куда, в следующий раз им стоит крутануть колесо судьбы, Люциус продолжил:  — Или ты считаешь, что я собираюсь обмануть тебя?
        — Вы, сэр? Обмануть?! Вы же мне ничего не обещали?!
        — Как это — не обещал? А девушек? Нет, приятель, раз я обещал…  — голос Сэма дрогнул — левее их курса градусов на двадцать, горела ровным светом небольшая красная звёздочка, над которой, точно соответствуя виденному им в зрачке неведомого обитателя гиперпространства, светились три маленькие желтые искорки. Не рискуя указать рукой — он испугался, что её дрожь может выдать нахлынувшие на него чувства, Люциус, стараясь придать своему голосу небрежность, повернулся к Лоску:  — Возьми-ка левее… Ещё… Ещё чуть… Вон ту — красную, видишь?
        — Это над которой три желтых? Ну, вижу.
        — Давай к ней.
        — Ты же говорил — по желтым идём?
        — Давай к ней!
        — Как скажешь,  — пожав плечами Папаша начал разгон:  — Только вот как по мне, то идея с желтыми была вернее.
        Не став ему отвечать, Сэм откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, стараясь унять начавшее бешено стучать сердце. Два десятка минут прыжка оказались для него сущим адом — хотелось бросить всё, вскочить и… Что именно «и» он и сам не знал — но вот так, с каменным выражением лица сидеть и ждать было тяжко.
        — Просыпайся, командир,  — лёгкий толчок в бок заставил его приложить все силы чтобы не дернуться из кресла.
        — Что, уже?  — Зевая и потягиваясь он неспешно протёр глаза:  — Быстро… Я только задремал.
        — Секунд двадцать до выхода. Ну, ты даёшь,  — с уважением покачал головой пилот:  — Я бы так не смог.
        — Полетаешь с моё,  — снова потянулся Сэм:  — Привыкнешь.
        — И вам не страшно, сэр? Неужто — хуже бывало?  — поднял на него глаза Пивов:  — Расскажите? И вы спасались?
        — Не спасался. Погибал,  — заржал в ответ Люциус:  — Что — не видишь? Труп здесь сидит?!
        Серая мгла сменилась привычной чернотой и он, не желая развивать эту тему, пнул ножку кресла связиста:  — Отставить разговорчики! Что в эфире?! Ну?!
        Секунд тридцать Сергей сосредоточенно крутил ручки настройки станции связи, а затем, осторожно убрав руки от панели, медленно повернул голову к нему:  — Есть, сэр,  — прошептал он одними губами:  — Есть сигнал. Нав буй пеленг даёт.
        — Что ж… Погуляли и ладно,  — подмигнул ему Сэм:  — А ты чего — шепотом-то?
        — Боюсь,  — так же тихо проговорил в ответ Пивов:  — Вдруг… Пропадёт…
        — Не пропадёт. Теперь — не пропадёт. Лоск! Снять данные с буя. Курс на ближайшее место, где мы сесть сможем.
        — Получаю данные, командир,  — склонившись над своей информационной панелью, он с минуту изучал поступившие от навигационного буя данные, а когда разогнулся — его лицо осветилось широкой улыбкой:  — Ну, сэр, уж не знаю — наш вы, или действительно из-за Грани пришли, но вывели вы нас просто мастерски. Мы в системе пятой звезды Пегаса, беру курс на торговую станцию Дромадер, родной дом контрабандистов, наркоторговцев и,  — повернувшись к Сергею он многообещающе подмигнул юнге:  — Гнездо разврата этого сектора!
        Когда посадочные захваты сомкнулись вокруг опорных лап катера, воздуха на борту оставалось на десять минут.

        Глава 7
        Система Пегаса. Торговая станция Дромадер

        — Топливо — только Экстра,  — инструктировал Сэм, стоявшего перед ним старшего механика ангара, куда подъёмник затащил их катер.
        — Уровень масел проверь, если надо — долей.
        — Угу,  — безразлично выслушивая пожелания очередного заказчика, механик, грузный дядька в возрасте, меланхолично покрывал кончик длинного седого уса, кивая в такт слов Люциуса.
        — Воздуха запас пополни.
        — Сделаем,  — наигравшись со своей лицевой растительностью, он почесал ухо и неуловимым движением, демонстрируя неожиданную для его объёмистой фигуры, ловкость, вытащил из-за пазухи небольшой терминал:  — Всё сделаем, сударь. Вы только свою платежеспособность,  — едва ли не по слогам выговорил он длинное слово:  — Подтвердите. У нас сто процентная предоплата.
        — И лоций… Чего?  — Осекся, не понимая его Сэм.
        — Деньги-то на ремонт есть?  — встряхнул у него перед носом панелью мастер:  — Платить за всё есть чем?
        — Узнаю гостеприимство вольной станции,  — улыбнулся в ответ тот:  — Всё что угодно, да? Но — по предоплате.
        — А как иначе?  — всё так же безразлично ответил механик:  — А то поназаказывают, а как платить…  — Не договорив, он снова встряхнул терминал:  — Ну?
        — Держи,  — приложив руку к сканеру и Дождавшись, когда индикатор сменит цвет с жёлтого ожидающего на одобрительно зелёный, Сэм, как ни в чём ни бывало, продолжил:  — И лоций нам на борт загрузи. Полный комплект.
        — Лоций?  — Одна бровь мастера удивлённо поползли вверх:  — Полный комплект?! С вашими-то что?
        — А нет их у нас,  — просто ответил ему Люциус, с удовольствием наблюдая, как огонёк интереса, появившийся в глазах его собеседника мигом растопил казавшуюся несокрушимой корку ледяного безразличия:  — Мы без них шли.
        — Как это — без лоций?!
        — Слепой прыжок, слыхал?  — Наслаждаясь полученным эффектом негромко, но с должным значением, произнёс он.
        — Твою ж…  — С уважением покачал головой механик:  — Ну, вы, блин, рисковые!
        — Не мы, отец, жизнь такая,  — хлопнул его по руке Сэм:  — Ну так что — сделаешь?
        — По высшему,  — кивнул тот в ответ, и, качая головой, отошёл в сторону — к стоявшим в отдалении работягам.
        — У нас денег-то хватит?  — догнал, двинувшегося к воротам ангара Люциуса, Лоск:  — Тут же втридорога дерут.
        — За деньги не переживай,  — обернувшись к катеру, вокруг которого уже суетились, подтягивая шланги работяги, махнул он рукой задержавшимся около их скорлупки Доку и Сергею:  — У меня несколько миллионов в значке, так что…  — Дождавшись подхода остальных членов своей небольшой команды, Сэм, приглашающее махнул рукой на выход:  — Пошли, мужики! Грех не отметить наше спасение!
        Кабак, выбранный им в качестве места гулянки, носил относительно романтическое название «Рваный Парус», о чём, для менее грамотных посетителей, свидетельствовала намалеванная на железном листе вывеска, изображающая небольшую лодочку с обрывками белых тряпок на единственной мачте.
        — Ну-с… Думаю, нам здесь…  — не договорив, Сэм первым прошёл внутрь, распахнув скрипнувшую дверь.
        — Вы рассаживайтесь,  — махнул он рукой на столик у дальней стенки:  — Я сейчас.
        Пропустив товарищей, шедшему замыкающим Доку пришлось подтолкнуть в спину крутившего на все триста шестьдесят градусов головой Сергея, он, облокотившись на стойку, принялся делать заказ бармену — мужчине средних лет, продолжавшему заниматься любимым занятием всех барменов в любой Вселенной — протиранием и без того безупречного стакана. Выслушав заказ, этот помощник Бахуса, переспросил пару раз, уточняя детали, и, подобно механику, извлек, из-под стойки, терминал, предлагая произвести немедленный расчёт.
        — Дикие нравы,  — покачал головой, усаживаясь на своё место во главе стола, Люциус:  — Представляете? Взяли залог в пять косых!
        — За что это?  — Удивлённо перевёл взгляд с Сэма на барную стойку, за которой орудовал бармен, Лоск.
        — Страховка на случай драки,  — развел руками их командир, а бармен, словно почувствовав, что речь идёт о нём, успокоительно взмахнул рукой, обещая насытить страждущих вот прямо вот-вот.
        — Мы же не собираемся драться?  — Непонимающе посмотрел на Сэма Пивов, но тут весьма дородная официантка, с такой бы картины на тему изобилия писать, ловко расставила перед мужской компанией пиво, пресекали тем самым все посторонние разговоры.
        — Ну,  — приподняв над столом свою кружку, откашлялся Лоск:  — За тебя, Сэм! И вытащил нас ты, и гуляем на твои! За тебя, командир!
        Дружный стук кружек подтвердил единодушие собравшихся в этом вопросе.
        — Я уж и не думал, что выберем, сэр,  — поставив свою на стол, признался Док:  — Думал — всё, амба!
        — Давай без чинов, Жвалг.  — Посмотрел на пенную шапку Сэм:  — Выскочили — значит тётка Фортуна за нас!
        — А вот и горячее, мальчики,  — давешняя официантка, тряхнув бюстом, на котором, без особых проблем мог совершить посадку курьер типа Вжух, быстро расставила перед мальчиками объёмистые, ей под стать тарелки, наполненные самой простой мужской едой — жареной картошкой с мясом. Пожелав приятного аппетита, дама покинула локацию их стола, грациозно лавируя, и, уверенно избегая столкновений, с другими столиками и стульями заведения.
        — Эй, бойцы!  — Сэму пришлось пощелкать пальцами, приводя присутствовавших в сознание — зрелище так легко маневрировавшего в узкостях линкора, завораживало.
        — Приятного аппетита!  — Подал он пример, убедившись, что внимание экипажа вернулось в норму.
        На поглощение порций, тарелки, принесённые официанткой, больше тянули на блюда, у собравшихся ушло не менее четверти часа и пары кружек. Зато, к тому моменту, как их поверхность очистилась, все, включая даже вечно голодного парнишку, были более чем сыты и, довольно отдуваясь, неспешно потягивали третье пиво.
        — Ой, какой хорошенький!  — Рядом с Сергеем, прямо из пустоты, материализовалась пара стройных девушек, не обремененных излишне строгим платьями:  — А как тебя зовут?  — Не тратя времени даром одна из девиц ловко скользнула к нему на колени, и обняв руками за шею принялась что-то мурлыкать краснеющему парню на ухо.
        — Вы же отпустите своего юнгу с нами, да, капитан?  — Обольстительно изогнувшись над столом, вторая, словно невзначай, продемонстрировала мужчинам свои, почти обнажившиеся прелести, и, проведя кончиком языка по губам, с придыханием, томно поинтересовалась:  — А вам, господа, подружки не нужны?
        — Когда надо — позовём,  — протянув руку, Сэм поймал её за прядь крашенных волос и слегка подтянув к себе, тихо, показывая глазами на разомлевшего Пивов, произнес:  — Чтобы парень доволен был. Уяснила?!
        — Да поняла я,  — фыркнул, высвобождаясь девица, и, подхватив Сергея, вся троица скрылась из виду.
        — Ну вот,  — отпив пару глотков из кружки, Люциус оставил её в сторону:  — Теперь и о делах можно. Кстати, если кто-то желает подобного,  — кивнул он в сторону лестницы по которой скрылся их юнга:  — То без проблем. Резерв я на всех сделал.
        — За резерв, Сэм, тебе спасибо,  — тоже отодвигая кружку кивнул ему Лоск:  — Это я с удовольствием, но, как я понимаю, ты нам что-то сказать хотел. Верно?
        — Верно, кивнул он в ответ:  — В общем, мужики… Не я нас вывел. Не я.
        — Как это не ты?
        — А вот так, Папаша. Док — помнишь мы с тобой в гипере, ну, пятна те чёрные видели?
        — Глаза Бездны?  — Отпив пива, Жвалг задумчиво поиграл кружкой:  — Помню, как такое не помнить. Я потом сеть долго копал — но конкретики ноль. Наука считает подобное или галлюцинацией, причём массовой — подобное случается, либо некой флюктуацией гиперпространства, не объяснимой на нынешнем уровне нашего развития. А что — опять видел?
        — И не только видел,  — кивнул Сэм:  — Эта твоя флюктуация мне сюда дорогу указала. Лоск — помнишь, как эта звезда из точки последнего прыжка выглядела?
        — Не,  — покачал он головой:  — Я тогда другим занят был, молился,  — поспешил он прикрыть смущение своей кружкой, допивая остатки пива.
        — Вот в том черном пятне, в зрачке этом, мне и высветилась система,  — его палец нарисовал на скатерти кружок и трижды стукнул над ним:  — Звезда красная и три жёлтых над ней.
        — Ну, здорово, чё?  — помахав рукой Лоск, демонстрируя бармену опустевшую ёмкость, поднял кружку над головой:  — Какая разница, кто помог. Да хоть сам Дьявол — главное мы живы и пиво пьём. А Док? Так ведь?!
        — Всё имеет свою цену,  — как бы в сторону, не обращаясь ни к кому конкретно, произнес в ответ врач:  — И как бы нашему командиру счёт не выставили. Когда всё закончится.
        — Знать бы ещё — за что?  — Приняв от всё той же, линкороподобной дамы, свежую порцию пива, Сэм сделал небольшой глоток, и, дождавшись, когда все поставят кружки на стол, продолжил:  — Выставят счёт — разберёмся. Когда выставят и если. В конце концов рыбы, я читал, тоже иногда людей в море спасали. И без счета — за просто так. У меня другой вопрос, и он меня сильно волнует — что делать будем.?
        — Если у тебя другой вопрос,  — хмыкнул Лоск:  — То чего мозг нам компостил про глаза эти?!
        — Чтобы гением и всё такое… Таким, меня не считали.
        — Так это поздно, командир,  — откровенно веселясь, заржал Папаша:  — Поздняк метаться, командир! С корабля — спас?  — принялся он загибать пальцы:  — Из слепого вывел? Во! Я теперь, Сэм — тебе по гроб жизни обязан!
        — Не надо по гроб жизни,  — отрицательно мотнув головой невесело вздохнул Люциус:  — Те, что на Весельчаке — они мне тоже — по гроб жизни. И что? Так что — не надо.
        — Обидно?  — Посмотрел ему в глаза Док:  — Сэм… Ты сам сказал — без чинов, так?
        — Ну?
        — Тогда слушай. Ты сам виноват,  — в голосе врача послышалась так редко проявлявшаяся жёсткость:  — Ты все помогал. Спасал, выручал, вытаскивал. И вот — результат на лицо. Нельзя быть добрым, Сэм. Ни как нельзя.
        — И что — мне надо было децимации устраивать, да?
        — Ну, зачем так уж… Хотя — и децимации тоже. Вот от тебя баба ушла — а почему?
        — Не твоё дело,  — помрачнев, буркнул Сэм:  — Не лезь.
        — Нет уж, извини, залезу! Мягкий ты слишком. Милая, любимая, уси-пуси… Тьфу! С бабой — строгость нужна! Чтобы она силу чувствовала!
        — И что?  — Прищурившись, посмотрел на него Люциус:  — Мне что — бить её надо было? Да?
        — Не бить,  — покачал головой Жвалг:  — Не утрируй. А вот жёсткость проявить… Проявлять временами — да. Что б не расслаблялась.
        — Да ты бы первый взвыл бы — если б я принялся гайки закручивать!
        — Опять ты не так понял! Не гайки. Сэм… Ты же, считай с нуля создал Братство наше. Новое. Так?
        — Так.
        — Крупная, по нынешним меркам, структура, верно? Кораблей под пять десятков, планета, крепости — так?
        — Ну?  — Не понимая к чему он клонит, Сэм вопросительно посмотрел на врача:  — Короче, пилюлькин!
        — Не злись,  — пропустил нелестное для него прозвище мимо ушей Док:  — Злиться раньше надо было. Я к чему — структура, которую ты создал…
        — Не я, мы все её создавали!
        — Нет, командир — ты! Ты её создал, мы только за тобой шли, шли — и делали как ты скажешь. К слову сказать — структуру ты действительно сделал что надо. Из ничего, с одним кораблём — и такое провернуть! Респект, командир,  — склонил голову в поклоне и без тени шутки в голосе, Жвалг.
        — Ну, хоть на этом спасибо,  — буркнул в ответ Люциус, Подтягивая к себе кружку пива:  — Хоть в чём-то я… Того… Не лох педальный.
        — Но,  — продолжил док, безжалостно круша самолюбие Сэма:  — Создав такую структуру, ты не подумал о главном.
        — О чём это?
        — О внутренней безопасности! Сэм! Ты — номер один. На вершине!
        — И что?
        — А то! Желающих скинуть тебя вниз — море!
        — Так я что? Против был?! Сколько раз я предлагал Совету — мол выберите другого, сколько раз, а? Док?
        — Вот Шнек и сделал это! И заметь — все знают, сколько сил ты положил, тебе все обязаны — и что? Молчишь? Так я скажу!  — Разошедшейся врач даже привстал, наклоняясь над столом:  — Скажу, Сэм! Братство, благодаря тебе — процветает! Операции Братства — успешны, у всех — стабильный доход, планета — прикрыта. Мир и благодать. Так?
        — Так. Я к этому и стремился — сделать островок спокойствия во всём этом бедламе.
        — Ты его и сделал. Вот только люди… Люди так устроены, что уже оказанная услуга ничего не стоит. Добро — ни кто не помнит. Все зло помнят! А ты — делал добро! Все привыкли к этому твоему спокойствию. И когда Шнек предложил бессмертие — путь на словах, пусть эфемерное, то люди, привыкнув к тому, что имеют, и, считая это уже привычной, неотъемлемой частью бытия — пошли за ним. Пошли, считая, что хуже того, что есть — ну никак не будет!
        — Думаешь — будет?  — тоскливо посмотрел на него Сэм.
        — Будет!  — Решительно кивнул Док:  — И ещё как будет! Шнек — не ты. Он подобного не допустит.  — Замолчав, Жвалг приник к кружке, остужая горло, и, сделав несколько глотков — продолжил:  — Вот скажи мне, Сэм. Что тебе мешало по нормальному всё сделать?
        — По нормальному — это как?
        — Службу собственной безопасности ввести. И не одну. Чтобы они и вокруг и друг за другом следили.
        — За своими следить?! Ну ты, Док даёшь…
        — Вот в этом и есть твоя проблема, Сэм,  — грустно вздохнул врач:  — Я тебе говорю-говорю, ты, вроде как соглашаешься, а потом…
        — Ну… Гадко это, Жвалг. Я доверять привык.
        — Отвыкай!
        — И что — мне теперь и тебе не верить, а? Вот скажи — ты про то, ну — что Шнек с бессмертием этим задумал, ты про это знал?
        — Знал,  — не задумываясь ни на секунду, кивнул тот в ответ:  — Мне сообщили — ко мне он подойти не решился — знал, что я тебе доложу.
        — А раз знал — чего не пришёл?!
        — Сэр!  — от волнения Док вернулся к официальной форме общения:  — Я и подумать не мог, сэр, что вы не в курсе! Считал, что вы выжидаете — что бы наверняка бить! В кают-компании всё ждал когда ваши бойцы ворвутся.
        — М-да…
        — Если вы закончили философствовать,  — подал голос практически задремавший Лоск:  — То я бы предложил ещё по одной и по девочкам. Ты что-то про резерв говорил, а Сэм? Хорошая девка, она мозги лучше всякого спирта чистит.
        — Да, давайте закругляться,  — поспешил поддержать его Сэм, и, желая прервать неприятный для себя разговор, махнул рукой, подзывая официантку.
        — Не будет ли так любезен добрый господин…  — Возникшая из пустоты сгорбленная и замотанная с ног до головы в какие-то, не поддающиеся идентификации тряпки, фигура, почтительно сложив руки перед собой, поклонилась Люциусу, безошибочно определив в нём старшего:  — Угостить бедного человека кружечкой пива?
        — Иди, дедуля, иди себе,  — махнул рукой Лоск, отгоняя попрошайку:  — Не подаём мы. Проваливай!
        — Да ладно тебе, Папаша,  — вступился за старика, а иначе идентифицировать эту сутулую фигуру не получалось, Сэм:  — Мадмуазель,  — польстил он подошедшей официантке, чьё мадмуазельство осталось за её внушительной кормой несколько десятков лет назад:  — Будьте так добры — кружечку вашего замечательного пива этому уважаемому ветерану.  — Произнося эти слова он заметил, как нахмурился и покачал головой, не одобряя его слова, Док.
        — Этому-то?  — взяв непрошенного гостя за ворот, дама, легко встряхнула его, демонстрируя недюжинную силу:  — Сударь! Этот бомж уже всех достал — с полгода как появился — всё слоняется тут, пиво клянчит и закусь. Давай!  — едва не оторвав его от пола официантка ловко развернула его от стола:  — Вали отсюда. Нечего к людям приставать!
        — И всё же, девушка,  — привстав, Люциус положил руку на плечо слабо трепыхавшегося старика:  — Дайте ему и пива и закусить. Я плачу,  — произнёс он с нажимом.
        — Ох, и охота вам…  — разжав свою хватку — попрошайка едва не упал вновь, обретя свободу перемещений:  — Со всякой швалью связываться! Я-то подам, вот только, сударь, зря вы это! Как есть зря!
        — Спасибо за пиво,  — вернулся на своё место Сэм, и, подводя черту под разговором добавил:  — Счёт подготовьте — мы заканчиваем, мадам.
        Такое понижение в ранге не осталось дамой не замеченной, и она, недовольно поджав губы, удалилась, попутно, легким толчком бедра, отправив в короткое путешествие до стены, оказавшийся некстати на её пути стол, который, несмотря на громкий стук столкновения с препятствием, не развалился, подтвердив известный факт, что мебель, для подобных заведений, изготавливается с солидным запасом прочности.
        — Спасибо вам, добрый господин,  — дребезжащий голос старика заставил Люциуса отвернуться от столь славно выдержавшего испытание, стола и повернуться к их гостю.
        — Не за что, отец,  — кивнул ему в ответ Сэм:  — Жизнь — переменчива и кто знает — может завтра мы поменяемся местами. Извини, за стол тебя не позову, уходим мы, но тебя накормят — я прослежу.
        — Спасибо, спасибо вам,  — вновь принялся благодарить его попрошайка, копаясь в своих лохмотьях:  — Сейчас, в эти ужасные времена, так редко встречаются добрые люди, господин,  — в его руках появилась пачка мятых и грязных листков. Вывалив её на стол — Док, брезгливо поджав губы, отодвинулся в сторону, дед принялся в них копаться, что-то неразборчиво бормоча, а Сэм, мысленно закатил глаза — старик оказался не только бомжом, но, в добавок и свихнувшимся кладоискателем — последнее время таких много развелось, многие, в попытке одним ударом поправить свои дела, приобретали подобные сомнительные карты, и, отправляясь на поиски мифических сокровищ, закономерно разорялись, пополняли ряды банкротов. Судя по всему — старик был либо из числа мошенников, либо — из числа окончательно потерявших разум кладоискателей.
        — Спасибо, отец,  — отодвинув от себя вытащенный из пачки грязный лист бумаги, запротестовал он:  — Не надо, я же не ради…
        — А вы всё же посмотрите, молодой человек, с вас не убудет,  — пододвинул к нему, явно выдранный из какой-то школьной тетради в линеечку, основательно помятый и местами даже прожжённый, лист старик:  — Это не что-то там! Я, добрый господин, подделками не торгую!
        — Спасибо, отец,  — мягко, но настойчиво, Сэм отодвинул от себя бумагу, покрытую мелкими, кривыми строчками:  — Спасибо, но мы этим не интересуемся.
        — Ты чего, дед? Не понял?!  — Угрожающе привстал со своего места, нависая корпусом над торговцем картами, Лоск:  — Вали отсюда! Пива со жрачкой на халяву срубил — так вали, пока он свой заказ не отменил! Нечего тут свой хлам впаривать!
        — Я не халявщик!  — вскинулся было дед и на миг показалось что сейчас он распрямится во вест рост, но, в следующую секунду в его спине что-то хрустнуло и вскрикнув он приложил руку к пояснице:  — Не халявщик я! Это — благодарность,  — подтолкнув лист к Люциусу, старик, на пару секунд приподнял голову, отчего свет, от висевшего на стене светильника, высветил половину его лица, доселе скрытую в тени наброшенного на манер капюшона, старого платка. Там, среди покрывавшей практически всё видимое пространство желто седой щетины, сверкнуло белизной бельмо и Сэму показалось, что мутное пятно внимательно его изучает. Наваждение продолжалось всего пару секунд — дед, резко дернув рукой, поправил платок, скрывая своё уродство и, бормоча благодарности отошёл от их стола, направляясь к барной стойке, где его уже поджидало оплаченное Люциусом угощение.
        — Фуухх…  — Выдохнул, опускаясь на своё место Лоск:  — Терпеть не могу кидал этих!
        — Присоединяюсь,  — кивнул Док и, сохраняя на лице всё то же брезгливое выражение,  — показал пальцем на оставленный стариком листок:  — Выкиньте, сэр. Мало ли на нём заразы.
        — Заразы?  — допив пиво, Сэм, подтянул к себе листок и пробежался по покрывавшим его каракулям:  — Хм… Хрен разберёшь,  — проворчал он, складывая его и убирая в карман:  — На трезвую голову гляну.
        — Выкинь, Сэм,  — упрямо повторил, оставаясь при своём мнении, врач:  — Чего грязь и заразу всякую таскать?
        — Так ты же антидот нам всем вкалывал? Перед вылетом? Чего мне бояться? Ты мне лучше вот что скажи…
        — Что?
        — Юнга наш,  — ткнув пальцем вверх, где, этажом выше, Сергей сейчас проходил обещанный курс релаксации, посмотрел он на Жвалга:  — Он себе на винт ничего не намотает?
        — Не,  — отмахнулся в ответ врач:  — Я ему пару капсул в пиво закинул — защита так себе, но сойдёт.
        — И когда успел только?  — Покачал головой вставая Сэм:  — Хотя нет, не говори, а то я в твоём присутствии есть буду опасаться.
        — Да брось ты,  — тоже вставая, рассмеялся Док:  — Ты не думай — хотел бы отравить, так давно бы уже сделал. Нет, приятель — ты нам живым нужен.
        — Пока нужен?
        — Всегда, сэр. Вы нам — завсегда нужны!
        — Может хватит? А то заладили — нужен не нужен!  — Присоединился к ним, наконец выбравшись из-за стола, Лоск:  — Пошли по бабам уже! Вот это точно нам нужно!
        Когда на следующее утро Сэм спустился к завтраку, то первым, кого он увидел, был Сергей. Осунувшийся, с кругами под глазами, но абсолютно счастливый, он уничтожал гору сосисок, сложенных пирамидкой на его тарелке.
        — Силы восполняешь?  — Подмигнув покрасневшему парню, устроился напротив него Люциус:  — Как было спрашивать не буду — по тебе и так видно.
        — Спасибо, сэр,  — торопливо проглотив кусок сосиски, и сумев не подавиться при этом, Пивов посмотрел на него:  — А как ваш вечер прошёл, сэр?
        — Тоже ничего,  — кивнув ему, налил себе кофе Сэм:  — Местные барышни, скажем так, оправдывают звание мастериц постельной борьбы. Разреши?  — Не дожидаясь ответа, он ухватил лежавшую сверху сосиску и откусив кусочек пояснил:  — Люблю их! У тебя горчица есть?
        — Ээээ… Обшарив стол взглядом Сергей отрицательно покачал головой:  — Не брал, сэр. Забыл. Уж очень есть хотелось.
        — Ладно. Сосисок уже, как я понимаю, нет, пойду наберу себе хоть что-то,  — встав, он направился к стойке бара, превращённой на время в шведский стол.
        Когда он, держа в одной руке тарелку с блинами, а в другой кружку кофе, вернулся к столику, там уже сидели и Док, и Лоск. Посчитав, что одному, с такой горой сосисок, Сергею не справиться, они, как верные товарищи, пришли на помощь юнге резво разрушая его архитектурный шедевр.
        — Ну? Совсем обленились?  — Проворчал Сэм, усаживаясь на своё место:  — Или что — вас так ночью заездили, что уже и до стойки доползти сил нет?
        — Мы, командир,  — вытаскивая уже из фундамента некогда гордой конструкции очередной элемент, пробормотал Док:  — Ему на помощь пришли. Переедание — оно, должен заметить, так же вредно, как и недоедание.
        — Во-во, закивал Лоск, протягивая руку к кружке кофе Люциуса:  — Он дело говорит! Ай! Тебе что — жалко?  — потряс он рукой, по которой Сэм, защищая свою собственность, хлопнул вилкой.
        — Ещё сунешься — воткну в руку!  — Погрозил ему зубьями вилки, перехватив её на манер боевого ножа тот:  — Задницу оторвал — и к бару! Бегом!  — И, не обращая внимания на его ворчание, добавил:  — Соку мне захвати.
        Дождавшись окончания трапезы, Сэм, подавая остальным пример встал:  — Пошли, хватит рассиживаться, дел много. На катер идём.
        — А перекурить?  — Сыто потянулся Лоск:  — После завтрака, по науке, человеку отдых нужен.
        — Ты же не куришь?
        — Я — нет.  — Допив последние капли чая, встал он из-за стола:  — Но ты же — да?
        Они уже подошли почти к двери, когда вынырнувшая из неприметной боковой двери девица, возможна одна из тех, что честно отработала прошлую ночь — Сэм не брал для себя привычку запоминать лица подобных особ, томно изогнувшись, проворковала, стремясь зарезервировать себе работу на следующую ночь:  — Мальчики… Ммм… С вами было так хорошо… Вы же вернётесь?!
        — Всенепременнейше,  — корректно, впрочем, без особого почтения, отодвинул её в сторону Док, освобождая проход и компания дружно покинула сие щедрое, во всех смыслах, заведение.
        — Ты чего хотел, Сэм?  — Поднял голову, закончив проверку систем, Лоск:  — Что — там, за столом не могли обсудить? Обязательно надо было сюда переться?!
        — Значит — надо было,  — шикнул на него Док, и, повернувшись к Сэму, спросил:  — Вы что-то хотели рассказать нам, сэр?
        — Да,  — кивнул тот в ответ, и достав из кармана упакованный в прозрачный пластиковый файл лист бумаги в линеечку, продолжил:  — Вот. Специально для тебя, Док, я его в пластик убрал.
        — Спасибо, сэр,  — кивнул врач.
        — И хватит мне «сэркать», договорились же!
        — Привычка… Сэм.
        — Продолжим. Прошлой ночью я внимательнейшим образом изучил попавший мне в руки документ,  — держа файл так, что все желающие могли видеть написанные вкривь и вкось строки, начал было Сэм, но его тут же перебил Лоск.
        — Так ты что — не отдыхал?! Мог бы и другое, не менее интересное поизучать, между прочим!
        — Не люблю шлюх — пустота после них. Теперь я могу продолжить, Лоск? Или, у тебя ещё вопросы есть?
        — Да всё, всё. Молчу.
        — Как я говорил, прошлую ночь я провёл не менее интересно чем вы. Признаюсь, поначалу я хотел просто выкинуть этот клочок бумаги,  — взмахнув файлом, Сэм положил его на приборную панель:  — Но потом, после некоторого раздумья я передумал.
        — Пояснишь?  — сложив руки на груди и закинув ногу на ногу, нахмурившись посмотрел на него Док.
        — Охотно. Ты того дедка помнишь?
        — Попрошайку-то? Да.
        — Его лицо видел?
        — Ну…  — Задрав голову к потолку, задумался Док:  — Грязный, в лохмотьях… Эээ… Небритый — щетина на подбородке торчала. И да, грязный очень. Брр… Бомж, чего им любоваться?
        — А ты как определил, что он грязный? Запаха от него не было.
        — Что я, к бомжу, принюхиваться должен?  — Начал было врач и осекся:  — А ты прав, запаха от него не было. Но руки! Ладони — в пятнах были.
        — Пятна были,  — кивнул Сэм, а ты его ногти видел? Нет? Я их хорошо рассмотрел пока он мне ту бумажку совал — руки грязные, а под ногтями грязи нет! Но не это главное. Тот дед был слеп. Бельмо у него было, на левом глазу.
        — И что с того?
        — Помнишь, я про тот Глаз Бездны, что вывел нас, рассказывал?
        — Ну да.
        — Нет,  — подал голос Сергей, понимая, что что-то, несомненно важное, прошло мимо него:  — Вы о чём, сэр?
        — Потом,  — отмахнулся Сэм:  — Расскажу. Позже. Так вот. Мне его бельмо, при всей её отвратности, напомнило именно тот глаз. Что в гипере. Он там тоже побелел, когда звезды показал.
        — Совпадение,  — покачал головой врач:  — Не хочешь же ты сказать, что тот дед был Созданием Бездны? Бред!
        — Не знаю,  — развел руками Люциус:  — Может я псих, не спорю. Да и с нашей жизнью и свихнуться, действительно, не долго. В общем, не стал я выбрасывать ту бумажку,  — кивнул он на пульт:  — А разложил её и попытался прочитать.
        — Прочитали, сэр? Что там?  — Подался вперёд юнга.
        — Координаты планеты со страждущими амазонками,  — пихнул его назад в кресло Лоск:  — Сиди уж, гигант секса.
        — А что?  — Дернувшись, с вызовом произнёс гигант:  — Что мне — отказаться надо было?! Сам-то тоже не в молитвах ночь провёл?!
        — Ну тихо, вы, оба!  — Поморщившись прикинул на них Сэм:  — Что там было — сейчас скажу, а пока ещё один момент. Это,  — он снова кивнул на пульт:  — Не карта сокровищ. Видел я подобные — к нам на Акзар наш, Новый, подобные прохиндеи часто залетали. И все — с самыми наивернейшими картами. Со всеми привязками, детальным описанием и логами борт журналов — в общем, на подобные бумажки я насмотрелся, знаю, как выглядят. А эта, совсем другая. Просто записка для памяти. Для себя я б, например, точно так написал. Коротко, по существу и безо всяких закидонов. Автор делал заметки для себя, не собираясь с кем-либо делиться своей тайной.
        — Да брось, Сэм,  — сморщился, как от кислого, Док:  — Ну, новый тип развода, не более того.
        — Но он нам достался бесплатно! Не будешь же ты считать, пиво и тарелку орешков, ценой?
        — Не буду. Но…
        — Или у тебя есть иные, весомые аргументы?
        — Нет,  — буркнул, признавая своё поражение в этом раунде, Жвалг.
        — А ловушкой это быть не может?  — Подал голос Пивов, уже отошедший от своей короткой стычки с Папашей.
        — Может,  — одобрительно кивнул Сэм:  — Вполне. Но, давайте подумаем вместе — кто мог бы её нам расставить?
        — Шнек, кто ж ещё,  — пожал плечами Лоск.
        — Нет,  — отрицательно мотнул головой врач:  — С момента нашего… Нашей эвакуации с Весельчака прошло часов десять — я имею в виду до момента появления старика. Да и знать — куда нас вынесет, он не мог.
        — Ага. Я так же подумал,  — согласился с ним Люциус:  — Считать, что это просто ловушка, а тот дед — наводчик? Вариант. Но не факт, что мы туда полетим. Проще уж поддельную карту подсунуть — с координатами, логами и всем положенным антуражем.
        — К сожалению, соглашусь,  — нахмурившись кивнул Док:  — Обычный лох на подобное не купится, ему по заковыристей что-то надо. Да и Глаз этот твой…
        — Ну, положим, не мой.  — Улыбнулся Сэм, поднимая руку вверх:  — В общем — предлагаю голосовать. Кто за?
        — Извини, Сэм, но голосования не будет. Наголосовались уже, верно, Док?  — Встав, Лоск подошёл к Люциусу и опустил его руку вниз:  — Ты — командир, и как решишь, так и будет. Маршрут глянуть можно? Сэр?  — Протянул он руку к файлу.
        — Держи, я переписал,  — вынув из кармана листок с логотипом кабака Рваный Парус, он протянул его пилоту.
        — Ну, лоции у нас есть, разберёмся,  — пробежав глазами по нескольким строчкам, Папаша спрятал бумажку в карман:  — Когда вылетаем, командир?
        — Док? А ты что скажешь?  — повернулся Сэм к врачу:  — Ты согласен?
        — Готов выполнить любой ваш приказ, командир,  — встав, выпрямился тот по стойке смирно, благо высота рубки позволяла выполнить это строевое упражнение.
        — Спасибо, спасибо, мужики,  — на пару секунд Люциус замолчал, опустив голову в коротком поклоне, а когда поднял, то в его глазах загорелся давно позабытый огонь искателя приключений:  — Док! На тебе мед часть. Закупиться всем необходимым, Сергею антидот вколи. Лоск? Что с кораблём? Готов?
        — Так точно, командир!  — вытянулся пилот:  — Хоть сейчас на взлёт.
        — Отменно… Закупись оружием, броней, скафандрами — пустотными и простыми — уверен, здесь подобного добра с избытком!
        — Ух ты!  — Пискнул Сергей, привлекая на себя внимание командира:  — А мы что? Взаправду на поиск сокровищ идём? Сэр?
        — Идём, юнга, идём,  — кивнул ему Сэм:  — Так. На всё про всё — два часа. Разбежались! А ты юнга, со мной. Будешь смежную профессию осваивать.
        — Какую, сэр?
        — Полезную. Очень полезную, сынок. Грузчиком будешь — не мне же ящики со жратвой таскать!
        Открытая станция Дромадер, медленно уменьшилась в размерах — катер, направляемый Лоском, готовился совершить прыжок в созвездие Рака, от третьей звезды которого, неизвестный автор послания, написанного на листке школьной тетради, и предписывал начать это путешествие.
        — Что ты там надеешься найти, Сэм?  — Желая скоротать время, необходимое их кораблику для разгона, поинтересовался, повернув голову, Лоск.
        — Не знаю,  — пожал плечами Сэм:  — В нашем положении любая находка ценной будет. Если ты думаешь, что я собираюсь этой скнипе простить сделанное, то ты сильно заблуждаешься.
        — А что такое — Скнипа, сэр? Вы уже второй раз так господина адмирала называете?  — осторожно, опасаясь нарваться на новые трудовые подвиги, поинтересовался Сергей, массируя свои руки, всё ещё продолжавшие ныть после перетаскивания на борт десятка ящиков с провиантом.
        — Вошь церковная,  — скрипнул зубами Люциус:  — И клянусь — я его к ногтю прижму!
        — Поддерживаю,  — не отрывая рук от рычагов, кивнул Папаша:  — И, с вашего позволения, командир, не только его. Далеко не только!
        — Угу,  — не желая выставлять на показ обуревавшие его эмоции, Сэм сменил тему:  — Юнга… Чёрт, надо тебе позывной дать. Идеи есть?
        — Монах,  — тотчас откликнулся Док, доставая и раскрывая походную мед лабораторию.
        — Мелкий,  — вариант Папаши заставил парня надуться:  — А что либо, ну — по солиднее можно?
        — Можно,  — с готовностью заржал в ответ Лоск:  — Кроха, или Детка.
        — Лоск, перестань,  — поморщился Сэм:  — Так… Пиво… Нет — банально. Может — Текилой? Тек… Тека… Тоже не то. Во! Придумал! Будешь Лафитом.
        — Кем?  — Аж поперхнулся, не ожидая подобного Сергей.
        — Лафитом или, для краткости — Лаф. Это вино такое. Красное.
        — Сэр,  — запротестовал нареченный:  — А что ни будь, ну более звучное можно? Орел там, или Палач, или…
        — Или ятвойсмэртест!  — Заржал Папаша:  — Норм позывной, тебе идёт. Да сам подумай!  — Убедившись, что катер лёг на курс, он перекинул рычаг тяги на максимум, и повернувшись, подмигнул Сергею:  — Сам же знаешь — хорошему вину все всегда рады. Вот придёшь ты в кабак, к друзьям, а они так — О, кто пришёл! Лаф! Да с парой пузырей Лафита!!! Заходи, дорогой!!! Так, Док?
        — Угу…, наверное,  — Не отрывая глаз от мед лаборатории, в чьих распахнутых потрохах он сейчас копался, кивнул врач.
        — Видишь, вооо!
        — Решено!  — Хлопнул ладонью по подлокотнику своего кресла Сэм:  — Будешь Лафом. И не обижайся, тут у всех прозвища не те, чтобы они хотели. Вот, например, Папаша, знаешь, как ему такую кличку дали?
        — Сэм! Не стоит,  — попытался остановить командира пилот, но Люциус, подмигнув ему, продолжил:  — Его как-то раз в аптеку послали. Надо было лекарство от кашля купить.
        — И что?  — Непонимающе посмотрел на спину, отвернувшегося в возмущении, Лоска.
        — Ну он и купил — для мытья полов жидкость. У него, значит, спрашивают — шо за дела, братан? Тебя за чем послали? А он чешет репу и отвечает — а чё? В рекламе мужик был лысый, шустрый — ну я его увидел и купил.
        — Не смешно!  — Не оборачиваясь буркнул Папаша:  — И вообще — завязывайте с базаром, сейчас прыжок будет.
        — Понимаешь, Лаф,  — торопливо продолжил Сэм:  — Он рекламы перепутал — «Доброго Папы» — от горла и «Мастера Лоска» — это уже для уборки. А до этого Папаша наш, по-другому известен был.
        — Как?
        — Руль,  — просто ответил Люциус, устраиваясь в кресле поудобнее:  — Он, когда команда отдыхала, это ещё до меня было, на яхте они отдыхали, как положено — с девками и прочим, так он, по-пьяному, умудрился яхте руль отломать.
        — Он в него что? Ударился? Нырял, когда?  — Переспросил шёпотом Сергей, слыша неодобрительное рычание пилота.
        — Не, на спор, оторвал. А что — сила есть… А мозги он уж потом качать начал.
        Корабль качнуло и видимое пространство заволокла серая мгла.
        — В прыжке,  — привычно отрапортовал сам себе Лоск, и крутанувшись в кресле, остановил своё вращение напротив Сэма.
        — Тут это, командир, вопрос есть.  — Вытащив из нагрудного кармана переданную ему Сэмом ранее бумажку, он развернул её, и, помогая себе пальцем, принялся читать:  — Так… Первое. Идти в Эс Рака. Лафит!!!  — услышав хихиканье юнги, пилот, оторвавшись от бумаги погрозил ему кулаком:  — Все вопросы — к начальству. Как написано,  — тряхнул он листком:  — Так и читаю. Сэм.  — Перевёл он взгляд на командира:  — Тут понятно. Прыгаем,  — кивнул он на серый туман снаружи:  — На третью звезду созвездия Рака. Пункт два — тоже ясно — следовать к созвездию Нактоуза семь. А дальше-то что? Переведи, а?  — Протянул он записку её автору.
        — И ничего тут сложного нет,  — проворчал Люциус, принимая бумажку:  — Ну? Смотри. Три. Пункт три. Из Нактоуза на Голову Бандита. На его Ухо — левое. Где его левое ухо — знаешь?
        — Угу. Это мне понятно, но там приписка есть, а дальше уж совсем бред идёт.
        — И никакой не бред. Вполне ясная инструкция. Так. Ухо. Рядом — стрелочка нарисована, в нижний левый угол, и буква «К».
        — Нет там никаких созвездий с Ка,  — подтверждая свои слова, Лоск хлопнул рукой по стопке лоций, лежавших рядом с ним на пульте:  — Я проверял.
        — А это и не созвездие. Это звезда. Красная. На неё прыгать надо. Ты бумажку возьми и записывай, раз так не понимаешь. Штур-рман…
        — Ты пиши нормально — тогда пойму,  — буркнул тот в ответ, доставая из-под пульта блокнот:  — Давай, диктуй.
        — Значит Три — С Нактоуза ложимся курсом на Ухо и ищем красную звезду где-то ниже и левее. Записал?
        — Да.
        — Четыре. Нарисован крест, рядом вертикальная палочка и приписано — же-же-ге и б в ц.
        — Вот прям всё сразу ясно! Переводи.
        — Как выйдем из прыжка — ищем скопление звёзд крестом. По вертикали, в кресте — желтая, желтая и голубая. В центре креста — белая. Написано же — Бе в Це. Белая в Центре. И крестик — голову включи, Лоск!
        — Ты начальник,  — не отрываясь от блокнота, буркнул в ответ пилот:  — Дальше.
        — Дальше… Под литерой Гэ стоит точка. Значит, что?
        — Что? Блин! Сэм! Я — человек простой. Говори куда прыгать.
        — На красную, ту, что в вертикальной линии креста.  — Покачав головой и вздохнул Люциус:  — Теперь понятно?
        — Теперь — да. За-пи-сал… Дальше.
        — Строка номер пять. Кружок, перечеркнутый крест-накрест по диагоналям. Я так понимаю — это значит стоять на месте. То бишь — выйдя из прыжка не двигаемся сразу. Три стрелочки вверх — задираем головы,  — поступив согласно своим словам, Сэм задрал голову к прозрачному верху рубочного остекления:  — И ищем там… Ищем,  — опустив взгляд и найдя нужную строку он прочитал:  — Всего одну звезду — красный гигант.
        — Ги-гант.  — Кивнул Лоск, и, отложив ручку принялся разминать пальцы:  — Фууух… Давно не писал. Всё?
        — Всё.
        — А дальше?  — подал голос Лаф, жадно слушавший весь разговор:  — А дальше — что? Вот прилетим мы к этому гиганту, а там что?
        — А дальше, мой дорогой юнга, дальше будет, когда мы туда прилетим. Лоск — тебе как, маршрут понятен?
        — Ну…  — почесал карандашом носпилот:  — Более-менее. Помогать будешь — ориентиры искать, а то я, во всех этих бэ-це и гэ, могу и напутать.
        — Принято,  — кивнул в ответ Сэм:  — Док, ты как? Со своим хабаром разобрался? Освободился?
        — Заканчиваю,  — выложив на откинутую крышку мед контейнера шприц и ампулу с мутным содержимым, он поманил паренька к себе:  — Ну, юнга, сюда иди.
        — Зачем,  — опасливо покосился тот на блестящую иглу.
        — Антидот поставлю. Не бойся, это…,  — головка ампулы звонко щёлкнула, отсоединяясь от тела ампулы:  — Всего лишь универсальный антидот. У нас всех подобная блокада стоит. Штаны снимай.
        Когда, спустя минуту, почёсывавшая половинку пятой точки жертва медицинского насилия устроилась на боку в кресле, Док, закрыв походную лабораторию, повернулся к Сэму:  — Вот теперь я готов. Ты что-то хотел сказать?
        — Скорее обсудить. Лоск, мы сейчас где?
        — В разгоне от Рака к Нактоузу. Прыжок займёт минут двадцать. Во, Сэм, пока в прыжке будем — может перекусим? А то завтрак он эвон, когда был, пора бы уже и того…
        — Присоединяюсь,  — кивнул Док и, покосившись на штабель ящиков в задней части рубки, добавил:  — А перекусить было бы и вправду, неплохо.
        — Перекусим. Чуть позже,  — согласился он:  — Сергей, ты как? Думать и говорить тебе раненая задница не мешает?
        — Нет, сэр,  — поморщившись, тот принял более-менее вертикальное положение.
        — Тогда начнём.  — Немного помолчав, собираясь с мыслями, Люциус продолжил:  — С того момента, как Лафит рассказал нам о больших модулях, меня беспокоит один вопрос. Зачем? Для какой цели Святая Церковь создаёт эти модули?
        — Так я же говорил, сэр,  — подался вперёд Лаф:  — Для обработки информации. В больших объёмах.
        — Да, я помню — там выход сразу ни три мозга. Вопрос не для чего, вопрос — зачем Церкви потребовалось вдруг обрабатывать такие массивы данных?
        — Может они собрались, ну, под заказ работать?  — Почесав лоб, предположил Лоск:  — Скажем — анализ рынков сбыта? Для корп?
        — У корп свои аналитики есть, отрицательно дёрнув головой не согласился с ним Док:  — Да и при тех объёмах производств, подобные задачи слишком мелкими будут. Это как на арифмометре таблицу умножения проверять — можно, но глупо.
        — У тебя идея по лучше есть?  — Немного обиженный таким сравнением, засопел пилот:  — Есть — говори.
        — Тут что-то более глобальное замешано. Намного более. Ну, на правах гипотезы…  — Он пожевал губами и, переведя взгляд на звёзды в иллюминаторе, вздохнул:  — Наш мозг — это идеальная вычислительная машина. Другое дело, что мы ей пользоваться не умеем. Так вот — такие блоки, кластеры, если хотите, они хорошо подойдут для управления системами, или целыми созвездиями. Смотрите — в штате Имперских Губернаторов состояло порядка полутора тысяч человек. В некоторых случаях, как, например, в администрации созвездия Кракен — почти пять. И все эти люди только и занимались тем, что обрабатывали поступающую с планет информацию — готовя её к передаче Губернатору и потом, после его фильтра — выше, к Трону. А теперь представь, что вместо них будут — заметьте, сутками, практически без перерывов трудиться мозги. Это же какая экономия — и ресурсов и времени!
        — Так уж и без перерыва?  — усомнился в словах врача Лоск:  — Я вон, как с картами посижу, бывает, так потом башка трещит — жуть.
        — Мозгу достаточно пятнадцати, ну — тридцати минут на отдых. А голова у тебя от другого болит. Может сидел неудобно, свет не так падал — глаза устали… Причин много. Продолжу. Хотя нет. Всё, собственно.
        — То есть, ты считаешь, что Церковь хочет создать систему управления созвездиями?  — почесав внезапно напомнивший о себе шрам не щеке, посмотрел на него Сэм:  — Звучит, не буду спорить — логично. Да и размах производства соответствует. Меня… Нет, не смущает — меня напрягает другой момент.  — Он замолк, ожидая предсказуемого вопроса, но, так как тишину в рубке нарушал только шелест воздуха в вентиляции, да попискивание приборов панели управления, продолжил:  — Император — жив. Нет, не так. Он — не мёртв. Это мы все знаем. А по твоим построениям, Жвалг, получается, что данная система должна его заменить. Хорошо-хорошо,  — махнул он рукой, видя, что Док приоткрыл рот, собираясь что-то сказать:  — Не так выразился. Не заменить Императора, но взять на себя функции Имперской администрации. Так?
        — Ммм… Да, Сэм,  — согласился, немного подумав врач:  — В теории — да, я допускаю создание некой… Э-мм… Управляющей системы, которая будет, на основании получаемых данных, а для их сбора можно использовать такие же мозги… Э-ммм… Модули. Да — пусть будут модули… С подключенными к ним тремя био объектами.
        — Получаем,  — посмотрел на него Сэм:  — Некий ящик. В нём плата и три мозга. К ним кислород, питательные вещества и информация. Ты об этом? Технически это сложно?
        — В том-то и дело,  — несмотря на то, что в рубке поддерживалась нормальная температура — плюс двадцать четыре по стандартной шкале, Док зябко поёжился:  — Такую систему любой выпускник более-менее нормального института на коленке сделает. И даже — наших знаний тут хватает, прикрутит и кнут, и пряник — вогнав контакты в соответствующие доли мозга.
        — Я верно понимаю, что создать такой модуль — возможно?  — Дождавшись кивка врача, Люциус продолжил:  — Платы те присоединить — тоже возможно. Это я сам видел. Значит,  — поморщившись, данная тема была ему неприятна:  — Мы имеем систему из стандартных, унифицированных, как их назвал Док — модулей. Какие-то собирают информацию, другие — получив её от первых уже структурированной — обрабатывают и передают третьим — вырабатывающим решения. И всё это тоже пирамидой система — созвездие — сектор и… И кто на верху? Императора — нет, система — Церковная, значит — Патриарх?!
        Возникшую в рубке, после его слов, тишину, нарушил внезапно охрипший Лоск:  — Пры… Кхе… В прыжок входим,  — доложил он, отпуская рычаги управления.
        — Сэм,  — словно выйдя из транса, как-то заторможено проговорил Док:  — Нет, я всё понимаю… Я даже верю теперь, что ты действительно оттуда — из-за Грани, но… Патриарх?!
        — Да, сэр!  — Забыв о своём кормовом ранении, вскочил со своего места Сергей:  — Что вы, сэр! Это ну никак невозможно! Все же знают — Его Святейшество все дни в молитвах проводит — отрешась от всего мирского он денно и нощно молится за души наши! А вы?  — В голосе бывшего монаха проскочила не наигранная — реальная обида:  — Эх, сэр…  — Махнув разочарованно рукой, он сел на место, ойкнув в момент касания его пятой точки с подушкой сиденья.
        — С вами ясно,  — ухмыльнувшись — мол другого я и не ожидал, Сэм посмотрел на Лоска:  — Ну а ты что скажешь?
        — А чё я?!  — Набычился в ответ пилот:  — Это ты скажи — ты что? Решил на Патриарха Святой Поход объявить?
        — Нет, конечно,  — ухмыльнувшись во второй раз, сложил руки на груди Люциус:  — Кто я, и кто он?!
        — И на том спасибо,  — шумно выдохнув, Папаша расслабленно откинулся в кресле:  — Я уж думал…
        — С ним, Патриархом вашим,  — перебил его Сэм:  — Пусть равная ему фигура развлекается — Император.
        — Так его же нет?! Сэм!  — Вскочил со своего места Жвалг:  — Забыл?! Я же тебе рассказывал — наше управление его искало — и не нашло!
        — А мы — найдём!  — Рубанул он воздух ладонью:  — У нас другого варианта нет, как вы не понимаете! Брат-капитан Шнек,  — скривился он, произнося эти звуки:  — Не успокоится пока нас не найдёт! Это вам, что? Не ясно?
        — Может забудет?  — С неуверенной надеждой произнёс Лоск:  — Ну, порыщет туда-сюда и махнет рукой!?
        — А то ты его не знаешь,  — добавил толику насмешки в свой ответ командир:  — Шнек — не отступит.
        — Да знаю я,  — раздражения пилот скрывать не стал:  — Вот только подумал — найдём сокровища и на курорт махнём, эх… Умеешь ты обломать, умеешь…
        — Допустим,  — вернулся на своё место врач:  — Ты прав и мы, после этого похода, начнём поиски Императора. Допустим — нам из этого-то живыми вернуться. Где искать станем?
        — Лаф?  — Не отвечая ему, повернулся Сэм к юнге:  — Припомни — те платы, большие, у тебя хоть какие-то идеи — куда они шли — есть?
        — Откуда, сэр,  — опустил голову тот:  — Их грузовоз забирал, а куда…  — подтверждая полное отсутствие информации, развёл он руками.
        — Хорошо. С другой стороны зайдем,  — подмигнул ему ни чуть не расстроенный таким ответом Люциус:  — Проверки у вас были? С вышестоящим начальством. Знаешь — ну такие, парадные? Когда заранее говорят о прибытии крупной птицы?
        — Даже слишком часто, сэр,  — торопливо кивнув, принялся жаловаться Сергей:  — Раз, а то и два в месяц прибывали. Епископ Маркорий со свитой. Вы бы знали, сэр, как они работе мешали, бывает — всей толпой в нашу келью завалят и…
        — Стоп!  — Пресек его жалобы Сэм:  — Этот епископ — он откуда к вам прибывал?
        — С Оозунда, со второй планеты. Гиблое место, сэр,  — подобно Жвалгу, поёжился парень:  — Ледяной мир, океан, то есть. Монастырь там на айсберге стоит — суши на второй планете нет. Круглый год там минус десять — минус пятнадцать, по стандартной, конечно. Брр…
        — А скажи, приятель — платы эти твои, они как — при работе, греются?
        — Есть такое, сэр. Точно, сэр — вы как знали говорите! Самое слабое место — перегрев. Нам, сэр, пришлось, для своих работ, вентиляторы ставить и из меди, теплосъёмники мастерить. Иначе,  — покачав головой, он вновь развел руками:  — Перегрев и всё, горят. Мы, сэр, поэтому и не смогли больше трех… Эээ… Объектов, на одну… С одной платой объединить. И то — даже при нашем охлаждении, не более получаса на рабочей мощности. Вот с одним объектом, сэр, с малой платой, таких проблем не было.
        — Так уж и горят?  — Внимательно вслушавшийся в его слова Лоск, повернулся к Сэму:  — Во, слыхали? Горят! А вы — модули…
        — Погоди,  — отмахнулся от него Сэм:  — Сергей, а Макарона эта ваша, епископ с Оозунда, он системой охлаждения — заинтересовался?
        — Нет, сэр. Похвалил — да, за выдумку и всё.
        — В общем ясно — Потянувшись, Люциус, с довольным видом, похлопал себя по животу:  — Давайте перекусим, что ли?  — И встав, направился к штабелю контейнеров у задней стены рубки.
        — А пояснить нам — что тебе ясно, ты нам не хочешь?  — развернулся в кресле следуя его движению, Док.
        — Ты что будешь?  — Поднял, показывая ему пару коробок с саморазогреваемым обедом, Сэм:  — Вариант один или два?
        — Без разницы, всё одно — химия.
        — А написано — натуральный продукт,  — озадачено встряхнул коробку, в которой, судя по яркой картинке была отбивная с картофельным пюре, Люциус:  — Тогда сам выбирай.
        Вернувшись на своё место, он выдернул язычок, отвечающий за начало разогрева блюда и, постукивая пальцами по картинке, прикрыл глаза.
        — Сэм! Не прикидывайся!  — Вернувшийся от контейнеров с такой-же коробкой, врач уселся напротив него:  — Что тебе ясно? Говори, нам:  — коробка в его руке описала дугу, захватывая остальных членов небольшой команды:  — Ни черта не ясно!
        — Док!  — Открыв глаза, недовольно пробурчал Сэм:  — Ну ты то! Голову включи! Греется эта хрень? Да! Охлаждать её надо? Да! И тут появляется епископ с холодным морем под задницей. Ну?
        — Ты думаешь…
        — Уверен,  — принялся распаковывать свою порцию Люциус:  — Делов-то. Поставил насос, положил трубы, трубочки вдоль платы и всё.
        — А протечёт?
        — Там, откуда я пришёл, у нас на каждый корабль подобные модули ставить можно было. Не с водой, конечно, химия там была,  — наклонившись над испускавшим пар блюдом он сильно втянул носом поднимавшиеся ароматы и, довольно зажмурившись, простонал:  — Химия… Родная и привычная химия… Вы как хотите,  — зачерпнул он ложкой пюре:  — А я есть буду!
        — Приятного,  — открыв свою коробку и зачерпнув ложкой пюре, Док, недовольно поморщившись, осторожно попробовал содержимое:  — Химия… Я просто чувствую все эти усилители вкуса и ароматизаторы, идентичные натуральным… Гадость… Но вкусная.  — Проглотив пару ложек, он перевёл взгляд на Сэма, корочкой хлеба, вычищавшем содержимое коробки:  — И всё же… Епископ, море холодное, модули — это ты логично связал, и я соглашусь с тобой по этому поводу. В других системах-планетах есть и полюса с холодом, да и в горы подняться можно. Хорошо. Но ты говорил про Императора. Ты что — считаешь, что Маркорий может знать про его место нахождения?
        — Да,  — просто ответил Люциус, складывая коробку по нарисованным на ней пунктирам для утилизации:  — Во! У меня котик получился!  — Показал он врачу плоскую фигурку, улыбавшейся кошачьей морды:  — С нами вы всегда сыты и довольны,  — прочитав, сложившийся на заднике кота текст, Сэм покачал головой:  — Вот же ушлые… Хм… Ещё что ли одну съесть? Лоск, ты что выбрал?
        — Рыбу с рисом,  — более-менее разборчиво, несмотря на набитый рот, произнёс пилот.
        — И как?
        Вместо ответа тот просто поднял вверх большой палец, возвращаясь к еде.
        — Рыба?  — С сомнением в голосе произнёс Сэм, поворачиваясь к коробкам:  — Не, я ещё по мясу.
        — Сэр! Я, если вы помните,  — язвительно хмыкнул врач:  — У вас, командир, кое-что спрашивал. О! У меня — домик!  — Продемонстрировал врач строение с островерхой крышей:  — С нами каждый дом — полная чаша,  — прочитал он попавшийся ему рекламный текст:  — Ага… А так же химическое отравление и…
        — А у меня кораблик!  — Поднял вверх свою фигурку юнга:  — И написано…
        — Во, Док, видал,  — вернувшийся со второй порцией Сэм, кивнул на Лафа:  — Капитаном будет! Спорим?
        — Сэм!
        — А?
        — На рифму не нарывайся,  — продемонстрировал знание траншейного юмора врач:  — Вопрос я задавал, ну?
        — Так я же ответил?  — Искренне удивился тот, выдирая язычок из коробки:  — Но если тебе нужен детальный ответ, то вот, пожалуйста. Да, я так думаю. Маракон этот должен хоть что-то знать про Императора. Если и не место, где Патриарх его прячет, то, как минимум — что с ним? В каких условиях его содержат, как кормят, развлекают. Хоть что-то из нужного нам, хоть какие-то крохи, зацепочки, мы получим. Ну а дальше…  — Принялся он раскрывать коробку:  — Дальше… Нам бы только кончик ухватить, распутаем. Я тебе ответил, Док? Ты удовлетворен?
        — Да,  — кивнул Жвалг:  — Твоими словами, но никак не едой. Не мог натурального чего купить?  — Оставил за собой последнее слово врач.

        Глава 8
        Пространство безымянного красного гиганта

        — Прыжок завершён,  — привычно отрапортовал Лоск, хотя, в данный момент, в его докладе необходимости не было никакой — последний переход весь экипаж провёл в нервном ожидании прибытия к конечной точке их похода:  — Куда дальше, Сэм?
        — Сканер что говорит? Как тут насчёт планет?
        — Ээм-мм… Ща,  — перекинув пару тумблеров, пилот выдвинул из-под основной панели небольшой вспомогательный экран:  — Сейчас… Сейчас… Ага. Ну, судя по гравитационным возмущениям на этом фонарике,  — задвигая экран обратно, ткнул он пальцем в сторону тускло красного шара:  — Тут планеты есть. Аж целых две. Одна где-то перед нами,  — помахал он рукой в сторону светила:  — А вторая, если сканер не врёт, за звездой. К какой двигаем?
        — Вторая, как я понимаю, дальше от звезды? Вот к ней и идём.  — Достав из кармана файл с листком в линеечку, Сэм принялся изучать его вторую сторону.
        — Ты не ошибся?  — Начав манипулировать рычагами, вздохнул Папаша:  — Красную эту — часа два обходить будем, потом опять детально сканировать…
        — А ты что — спешишь куда-то?
        — Вообще-то, да,  — кивнул пилот, убедившись, что светило начало откатываться вправо:  — Страсть как хочу на сокровища посмотреть.
        — Сокровищ там может и не быть,  — подойдя к нему, Сэм облокотился о подголовник пилотского кресла.
        — Как это — не быть?  — через плечо посмотрел на него Лоск:  — Тогда ради чего мы в такую даль пёрлись?! Не… Так дело не пойдёт.  — он демонстративно убрал руки от пульта:  — Рассказывай.
        — Иначе что? Не поведёшь дальше? Так я и сам могу. Вылезай — и без тебя справлюсь!
        — Сэм,  — подошедший Док, положил командиру руку на плечо:  — Мы все на нервах. Лоск, конечно, поведёт корабль и дальше — мы же, почитай, присягнули вам, сэр. С этим, с исполнением ваших приказов, сэр, вопросов не будет. Так, Лоск?
        — Ну так,  — буркнул тот:  — Но…
        — Но,  — подхватил врач, перебивая его:  — Но малая толика информации — та часть, коей вы можете с нами поделиться, лишней бы не была.
        — Угу,  — кивнул, разделяя слова Жвалга Лоск:  — Ну ты хоть что-то расскажи. А то… Вот прямо как слепой котёнок какой-то…
        — Вы уверены, что хотите знать?  — отойдя от кресла пилота, Сэм подошёл к левому иллюминатору и с минуту молча рассматривал звёзды. Наконец, приняв решение, он повернулся к ожидавшим его товарищам.
        — Вы уверены?  — Повторил он, складывая руки на груди:  — Иногда лишняя информация вредна для… Для здоровья.
        — Да ладно, начальник!  — Придурковато хохотнул Папаша:  — Нам-то чё?! Фихня! Все сдохнем!  — завершил он своё жизнеутверждающее выступление демонстративным ржанием.
        — Хорошо.  — Вновь вытащив файл, Люциус повернул его к ним тыльной стороной, на которой все увидели какие-то каракули и подобие рисунка, накарябанного толи инвалидом, то ли просто в спешке.
        — Вы меня и так психом считаете, так что… Не перебивай,  — махнул он файлом в сторону порывавшегося опротестовать последнее заявление, врача:  — Вторая сторона этого послания… Если кратко, то тут сказано про вторую — дальнюю планету. Указано место, где искать, и даже — он показал на изображение:  — Нарисованы ориентиры, чтобы сразу найти нужное.
        — А что? Про это нужное — написано?  — Даже привстал со своего места Лоск.
        — Ммм… Не совсем,  — запнулся Сэм:  — Мол — просто нужное.
        — Сэм?  — Выжидательно посмотрев на него, произнёс Док:  — Ты что-то не договариваешь. Не хочешь?
        — Не хочу. М-да… Не хочу, но скажу. В крайнем случае — не убьёте же вы меня… А убьёте — и похрен.
        — Командир? Ты чё несёшь?  — Встав из кресла, подошёл к нему Лоск:  — Ты о таком и даже думать не смей.
        — Я о подобном… И… И от Шнека — подобного не ждал. А оно вон как повернулось…
        — Ну ты нас-то с ним не сравнивай, да? Тоже мне — нашёл с чем… Я, к твоему сведенью — и обидеться могу,  — пытаясь изобразить обиду, пилот по-детски шмыгнул носом, но не выдержал и рассмеялся:  — Не бери в голову, Сэм! Даже и не думай.
        — В общем так… Смотри.  — Протянул ему файл Люциус:  — Читай вслух. Последнюю строку — под рисунком.
        — Это?  — Наведя палец на строку, пилот откашлялся и начал:  — Там для тебя сюрприз. Не золотая, но — понравится. Твой Я. Хм…  — Ещё раз посмотрев на бумагу, он вернул её хозяину:  — Не золотой? Жаль…
        — Может там камни драгоценные?  — Предположил Сергей.
        — Ага,  — улыбнулся врач:  — Ты, Лаф, посмотри в корме, вроде у нас мешки были? Не руками же их таскать.
        — Сейчас, господин врач,  — вскочил со своего места юнга, но заслышав дружный смех старших товарищей, фыркнул, впрочем, без особой обиды, и вернулся на своё место.
        — Ну и что?  — Отсмеявшись, повернулся к Сэму стоявший рядом Лоск:  — Не понял я — что не так?
        — Сюрприз… Не золотая, но…  — Задумчиво пробормотал Жвалг, поглаживая кончиками пальцев свой подбородок:  — Не золотая… Было бы — не золото, но понравится, тогда да. Платина, камушки и всё такое. Но — не золотая… Она? Статуя? Слыхал я легенду — про Золотую Деву… Но то, скорее, по разряду сказок проходило.
        — Картина?  — Предположил Сергей и тут же пояснил:  — Рама, то есть. Золотая.
        — Не трудитесь,  — махнул рукой Люциус:  — Я знаю о чём речь. Там,  — он мотнул головой себе за спину:  — Там у меня был корабль.  — На секунду его голос дрогнул:  — И экипаж… Был. Корабль я в золотой цвет покрасил.
        — Ну так корабль — он?
        — Я его… Её — Леди звал. Змейкой, Анакондой… Только она — золотой была.
        — Ты хочешь сказать, что только знавший тебя и твой корабль, мог написать подобное?  — Продолжая почёсывать подбородок, произнёс Док.
        — Ну да.
        — Ха! Это у нас не Империя, а проходной двор какой-то!  — Хмыкнул Лоск, возвращаясь на своё место — светило уже перешло на траверз правого борта и было пора корректировать курс для поисков второй планеты:  — Уже и не отдельные личности,  — проворчал он:  — Кораблями шастают! Не в обиду тебе, Сэм, конечно. Ты — свой, и мне лично — без разницы откуда ты к нам припёрся.
        — Да и подпись… Там,  — Вновь мотнул он головой в сторону искорок звёзд:  — Я знавал одного на Я. Янсен его звали. Долгая история, не буду рассказывать, но он — и что, тоже тут? Прохиндеем он был знатным, но что бы сюда… Да и чего ради ему мне сюрприз готовить?! Нет,  — покачал головой Сэм:  — Да и расстались мы с ним задолго до того, как я корабль свой покрасил. Не верю в такое.
        — А ты не гадай,  — подойдя к нему, Жвалг положил руку Сэму на плечо:  — Я тебе вот что скажу… Ты сейчас попробуй расслабиться. Перекуси, подреми. Пока Лоск планету найдёт, пока на орбиту выйдет — час — полтора у тебя есть. А там спустимся — разберёмся на месте, короче. Давай-давай, подтолкнул он Люциуса к креслу:  — Лаф, еды командиру принеси.
        — Так — химия же?  — Попробовал было пошутить Сэм, но врач, одной рукой продолжая его толкать к креслу, другой уже расщёлкивал замки своей мед лаборатории, стоявшей на соседнем сиденье.
        — От химии я тебе таблетку дам,  — усадив пациента, принялся он вытряхивать себе на ладонь пилюли из разных баночек:  — И от химии, и успокоительное, и витаминчиков отсыплю.
        — Вот, сэр,  — протянул Люциусу открытую коробку с едой юнга:  — Приятного, сэр.
        — А как доешь,  — в руке Дока показался маленький прозрачный стаканчик, где-то на треть заполненный разноцветными гранулами:  — Вот это проглоти. Можешь разжевать — они сладенькие. Час спокойного сна — обещаю.
        Сэма разбудил храп.
        Медленно покрутив головой — липкие лапы сна с неохотой отпускали свою добычу, он обнаружил его источник — храпел Лаф. Откинув вверх подлокотники соседних сидений, юнга устроился на образовавшемся ложе с таким комфортом, что Люциус, по затекшему от сидения в неудобной позе телу которого маршировали мурашки с острыми коготками, стало даже завидно.
        Осторожно встав — в рубке спали все, он подошёл к лобовому остеклению, за которым, заняв больше половины обзора, красовался, затянутый коричневой дымкой атмосферы, диск второй планеты.
        — Ооо! Проснулся?  — Лоск, до этого дремавший прямо на обесточенном пульте, потянулся, продолжая зевать:  — Мы уже часа два как на орбите,  — щелкнув тумблером, пустил он питание, и наблюдая за начавшими пробуждаться индикаторами, пояснил:  — Док отбой объявил, ну а нам что? Не отказываться же?!
        — Вы как, сэр?  — Так же проснувшийся врач энергично растер ладонями лицо, стирая с него остатки сна:  — Отдохнули? Ничего не беспокоит?
        — Как новенький,  — похлопал себя по бокам, Сэм:  — И сил море — хоть прямо сейчас в бой! Чем ты меня опоил, а медицина? Не наркотой ли? Давно себя так хорошо не чувствовал!
        — Ей самой,  — с готовностью подтвердил его догадку врач, получая явное удовольствие от вытянувшегося лица своего пациента:  — Наркотой, Сэм — транквилизаторами, говоря менее провокационным языком. Но ты не думай — грань я знаю, всё хорошо будет.
        Ничего не сказав, Люциус повернулся к пилоту:  — Ниже спускались? Через эту мглу,  — показал он рукой на планету:  — Не видно же ничего.
        — Спускались,  — подойдя к нему и прикрывая рот рукой, произнёс Док:  — Эээхххх… Извини… Жаль умыться нельзя.
        — Скажи спасибо, что хоть сортир есть,  — выбравшийся из кресла Лоск, принялся приседать, разгоняя кровь по жилам:  — А то гадили бы в памперсы по углам… Эй, Лаф, подъём!  — Дернул он за ногу парнишку:  — Солнце давно взошло и господин на работу гонит!
        — Что? Где?  — Сел на сиденье Сергей, потирая глаза кулаками:  — А это ты, Лоск.
        — Во, осваивается. Уже тыкать начал.  — Ухмыльнулся тот в ответ:  — А то всё — то господин врач, то сэр…
        — А кофе у нас есть,  — покряхтев потянулся парень:  — Кружечку бы сейчас.
        — Ага… С коньячком, да? И бабу рыжую, тоже бы?
        — Почему — рыжую? Я…
        Но поведать всем о своих предпочтениях ему не удалось — Лоск, завершив свою разминку, одним рывком, схватив его за шиворот, поставил на ноги:  — Так боец! Чайник — в нише над белым братом, кофе — в ящиках. Чего стоишь, юнга?! Время пошло!
        Катер медленно полз над верхней границей атмосферного щита планеты, которая, как соскучившаяся по долгому отсутствия внимания к своей персоне женщина, выбрасывала вверх коричневые языки газа, стремясь по быстрее заполучить редкого гостя в свои объятья.
        — Состав атмосферы,  — разглядывая данные на экране газоанализатора, принялся перечислять Лоск:  — Доминирует — метан, примерно четверть — азот, остальное пары серы и всякое разное по мелочи. Лёгких скафандров будет более чем, Сэм.
        — Хорошо, спускаемся.  — Повернувшись к Жвалгу, Сэм, занявший место второго пилота, уточнил:  — Док? Что-либо по твоей части есть? Вирусы там всякие? Не знаю — бактерии разные?
        — Пока…  — Начал было врач, но крутившийся рядом Лаф опередил его:  — А это зачем? Мы же в скафандрах будем?
        — У нас нет шлюза, понимаешь?  — Не став делать ему замечание, принялся растолковывать Док:  — Что бы выйти наружу — мы просто откроем дверь, тем самым запустив сюда местную газовую смесь. Конечно, когда мы вернёмся, мы тут всё продуем — избыточное давление нашего воздуха полностью очистит рубку. Но!  — Он многозначительно поднял вверх палец:  — С местным воздухом внутрь могут попасть споры, цисты, и кто знает — вдруг им наша атмосфера понравится?
        — Так у нас же — прививки?  — почесав пятую точку непонимающе посмотрел на него юнга:  — Чего опасаться?
        — А когда вернёмся? Или — вот ты поесть захочешь, откроешь коробку, а там всё гадостью местной проросло?
        — И хорошо, если только проросло,  — усмехнулся Лоск, ведя катер вниз:  — А то, кто его знает — местная хрень, перекусив твоим бифштексом, может и не наесться. А тут ты — такой вкусный рядом.
        — Да ладно вам! Не пугайте!
        — А мы тебя и не пугаем. Лет так двести… Двести двадцать, с чем-то, от неизвестного вируса вымерла целая система. Опасность смогли распознать слишком поздно — Император вызвал несколько флотов для её блокады, но, к моменту их прибытия, зараза перекинулась на пару соседних. В общем остановить тот вирус смогли только, изолировав с десяток систем. Тогда погибло… Много погибло,  — не стал он травмировать парня цифрами со множеством нулей:  — Шесть систем объявили закрытыми, корабли из них, приписанные к этим системам — чумными. Планеты выжгли с орбиты, корабли уничтожались без переговоров.
        — А лечить?
        — Пробовали. Не удалось. Поэтому и…  — врач сжал кулак и ткнул в пол большим пальцем в известном всем жесте.
        — Хватит, Док,  — махнул рукой Сэм:  — Перестань — ты своими страшилками любого до инфаркта доведёшь. Уверен — Сергей наш, уже и не рад, что здесь оказался. Слушай сюда, Лафит. Док наш — голова, и, в принципе, всё верно. Но! Ни один идиот не будет прятать что-либо ценное там, где, доставая это самое ценное, можно и копыта откинуть. Так что — эскулап наш, конечно, проверит всё как надо, но опасности я не жду. Всё. Тема закрыта.
        — Я тогда… Перекушу?  — Направился Лаф к контам с едой.
        — Ага!  — Заржал пилот:  — Перекуси, пока пюре тобой само не решило.
        — Лоск!  — Погрозил ему кулаком Люциус:  — Ты рули давай. Скан поверхности сделал? Выведи мне карту.
        На то, чтобы найти на поверхности рельеф, похожий на те каракули, что были изображены на листке бумаги, у экипажа ушло не менее трёх часов, несмотря на полученную сканированием более-менее подробную карту.
        Поиски, с одной стороны были осложнены тем, что рисунок не нёс на себе ни координат, ни, даже, привязок к сторонам света. С другой же стороны, процесс был облегчен тем, что большую часть поверхности занимал океан, неспешно перекатывавший медленные, маслянисто жёлтые волны.
        Местной тверди, пригодной для высадки, здесь было мало. Десяток мелких архипелагов да пара более-менее крупных островов, один из которых был украшен довольно высокой горной грядой являлись единственными объектами, дерзнувшими возвыситься над мутной желтизной, и волны, несомненно обозленные на такой вызов, непрерывно атаковали мятежную твердь, постепенно подтачивая её края, обещая, когда ни будь, да обратить неуступчивые камни в песок, с которым можно будет долго играть, гоняя его по своей воле.
        — Мне кажется,  — повернул, в очередной раз лист бумаги, Сэм:  — Вот эта загогулина похожа на тот отрог,  — постучал он пальцем по экрану с картой.
        — Похоже,  — кивнул Док:  — Только на рисунке, в её начале, есть ещё два хвоста, а на экране их нет.
        — А масштаб карты, ну на экране,  — показал одноразовой ложкой на изображение, Лаф:  — Его уменьшить можно?
        — Да, но зачем?  — повернул голову к нему Лоск, сидевший за пультом.
        — Наложить,  — запихнув в рот очередной кусок мяса — опасаясь злобных вирусов, он наедался впрок, приканчивая уже вторую коробку, пояснил юнга:  — Карту сверху положить и искать совпадения.
        — Так она же — непрозрачная?  — продемонстрировал ему бумагу Док.
        — А файл на что? Прямо по нему обвести, и крутить.
        — Эээ…  — озадаченный таким простым решением, врач повернулся к Сэму, но тот только развел руками.
        С новым способом поиска указанного места — на бумаге их цель была обозначена прозаическим крестиком, дела пошли быстрее, и уже спустя пять минут катер начал снижение, пробиваясь сквозь навевавшие тоску коричневые облака.
        — Готовимся к вылазке?  — Покинув своё место — в мастерстве Лоска он не сомневался, Сэм подошёл к рюкзакам с лёгкими скафандрами, которые пилот, не тратя времени на раздумья, просто скинул на пол у входного люка.
        — Меня вот что беспокоит,  — вытащив и начав разворачивать сверток мягкого пластика, посмотрел он на Лафита:  — А ты, ну, в скафандр-то, влезешь? Ты рационов сколько умял? Три или все пять? Может лучше тебя здесь оставить, а? Запрём в сортире — он герметичный, посидишь там.
        — Сэр?!
        — Наверное,  — уловив смешок в его словах, поддержал командира врач:  — Вы правы, сэр. Скафандры лёгкие, а памперсов мы не купили. Да и душа здесь нет.
        — Точно, Лаф!  — Присоединиться к розыгрышу пилот:  — Ты, это, подумай — тебе самую важную часть корабля доверить хотят. Сортир! Это, я тебе скажу, важнее реактора будет! Ведь что такое корабль без реактора?  — Катер начал снижение и пилот, сконцентрировавшись на выборе подходящей площадки бросал короткие фразы через плечо, одновременно рассматривая и размытый туманом пейзаж за бортом, и косясь на экранчик сканера, короткими штрихами рисовавшего срез рельефа под ними.
        — Вот сам посуди… Без реактора — корабль — это просто консервная банка… А без сортира…  — Прикусив губу он замолк, и, направляя корабль точными, одиночными выстрелами маневровых, начал посадку на выбранный им клочок ровной поверхности.
        — Есть шасси. До поверхности… Пять… Три… Два…
        Поймав себя на том, что он вцепился обоими руками в страховочный поручень у люка, Сэм, мысленно выматерившись, разжал пальцы, на это простое действие потребовалось большее, чем обычно усилие, и подойдя к пилоту, как можно более небрежно облокотился о подголовник его кресла.
        — Один… Ноль пять…  — Корабль слегка качнул — сейчас катер висел над поверхностью, удерживаемый только выхлопами маневровых и Сэм снова испытал острое чувство зависти — сиди он за рычагами, катер давно бы уже был более-менее мягко впечатан в поверхность.
        — Ноль три… Ноль один… При готовится… Касание!
        Снизу послышался протяжный скрип, оборвавшийся каким-то хрустом и всё смолкло.
        — Снижаю мощность, готовимся!
        Протяжные вопли маневровых начали медленно смолкать, обещая отдых исторгавшим их соплам. Выждав несколько секунд, Лоск принялся щелкать тумблерами, обрезая голоса уже тихо звучавшего хора.
        — Грунт держит, посадка завершена,  — доложил пилот, поворачиваясь к Сэму и потягиваясь:  — Так вот, продолжил он как ни в чем ни бывало, переведя взгляд на Сергея:  — Сортир, я тебе скажу, Лаф, это такая вещь, без которой ну никак не обойтись. Вот был у меня случай — Я на Слоне тогда ходил. И вышел у нас из строя сортир — кто-то из молодых мехов ветошь спустил, а она, как ты понимаешь — фильтры и забила. Ладно бы — к концу перехода, так нет — в первый же вечер. Ну, значит…
        — Лоск, завязывай,  — Сэм, уже натянув на себя лёгкий скафандр, крутил в руках его шлем, распутывая жгут проводов, торчавших из его затыльника:  — Пакуйся, а? Или хочешь с ним на пару, в сортире сидеть?
        — Иду.  — Выбравшись из-за пульта он принялся разворачивать свой свёрток, одновременно продолжая рассказ:  — И вот представь себе, юнга — полсотни мужиков на борту, жратва — отменная, а удобств — нет. Представляешь, как от нас разило, когда мы рейс закончили? Я тебе так скажу,  — прервавшись на середине он принялся натягивать своё облачение:  — Уффф… Пустотные всё же лучше… Вот…
        — А что не почистили-то?  — Прервал его Лаф, тоже принявшийся распаковывать свой свёрток:  — Продули бы, ну, или, кислоты какой, крота того же — чего не залили?
        — Так не было ничего такого на борту! Да и крот… Его б литров сто, не меньше бы ушло…
        — А чего ящик какой не приспособили?  — Удивился Док, как и все коротавший время в скафандре — В ангаре бы поставили — а как наполнится — за борт?
        — Ага,  — хохотнул Лоск:  — А потом — летишь ты себе и хоп! Оно самое — да по лобовухе! Тебе бы понравилось?! Свеженькое… Да от пяти десятков мужиков. Кому это понравится?
        — Так оно ж замёрзнет?!  — почти влезший в свой скафандр Сергей, попрыгал на месте позволяя своему костюму более удобно облечь его фигуру.
        — С чего это — замёрзнет?  — подключая провода шлема к разъёмам на вороте поинтересовался пилот:  — Вакуум же — всё как в термосе сохраняется. Нет, конечно — со временем, замёрзнет, через месяц так — но мы-то шли по стандартной трассе, движение там плотное,  — закончив подключать контакты он надел шлем, и, подняв забрало подвёл итог:  — Короче, юнга — сортир — это наиважнейшая часть корабля. Ясно тебе?!
        — Так точно, господин пилот!  — Полностью экипированный Лаф вытянулся по стойке смирно около выходного люка, и, отыскав глазами Сэма, который, тоже уже надев шлем сидел в пассажирском кресле, вытянув ноги, доложил:  — Господин командир! Юнга Лафит к вылазке готов!
        Планета встретила их легким ветерком, лениво перемешивавшим потоки коричнево желтого тумана, колеблющимися слоями наползавшего на корпус корабля.
        — Если я верно понял оставленные автором указания, то там туда,  — махнул рукой Сэм, указывая на поднимавшуюся впереди справа от них каменную стену:  — Там должно быть нечто вроде пещеры — вот в неё нам и надо.
        — Так пошли же!  — Взмахнул фонарём Лаф:  — Чего ждать?!
        — Под ноги смотри,  — дёрнул его за пояс, стоявший за ним Док:  — Ты уверен, что эта гадость — безопасна?  — посветил он вниз — там, вне границ очищенного выхлопом камня, шевелились, колеблемые местным ветерком, тонкие ярко зеленые травинки, очень напоминавшие собой самый обычный земной луг — только цветочков не хватало.
        — Трава, подумаешь,  — недовольно засопел юнга, когда врач, присев на корточки, отодвинул его в сторону:  — Идти надо, чего ждём? Травы испугались?
        — Ага, её самой,  — без тени иронии подтвердил Жвалг, отстёгивая с пояса телескопический щуп и раскрывая его на полную длину:  — Трава, брат, она разная бывает,  — произнёс он, крутя раздвоенным концом щупа в зеленом ковре:  — Например, она может быть голодной. Как эта,  — встав он осторожно, не поднося близко к своим товарищам, продемонстрировал им обгрызенный конец только что бывшей целой вилки:  — Неорганику жрёт,  — закинув палку подальше от себя, сообщил он обескураженному Сергею:  — Скафандр твой слопает за милую душу. Плоть, может и не тронет, хотя, кто эту пакость знает. Идти нельзя,  — развёл он руками:  — По крайней мере — по этой дряни.
        — Огнемёт бы,  — вздохнул Лоск:  — Выжгли бы тропинку моментом.
        — Или плазмой пройтись,  — кивнул Док:  — Лоск, ты пролететь бы ближе к пещере мог? Плазму они точно не любят,  — притопнул он ногой по чистой поверхности скального основания.
        — Не получится, тут же стены вокруг,  — обвёл рукой пространство пилот:  — Я и так, почитай вертикально снижался — чтобы на этот пятачок попасть, у самой скалы сесть нельзя — отразит выхлоп и закрутит. Нас закрутит,  — на всякий случай пояснил он:  — Так приложит о скалы — мало не покажется.
        — Тогда,  — врач развёл руками:  — Сожалею, но мы не пройдём.
        — Погоди, Док,  — отодвинув его, присел на корточки Сэм — отказываться от раскрытия бывшей всего в нескольких шагах тайны, он не хотел:  — Но тот, кто записку составил — он же прошёл как-то?
        — Допускаю, что тогда этой гадости тут не было. Кстати — автор записки вполне мог здесь что-то бросить. Ну, например, кусок пластика, или пустые контейнеры, бутылки — вот эта зараза и приползла.
        — Бутылки?  — Встав на ноги, Люциус машинально потёр друг о друга ладони, словно они были испачканы:  — А зачем ему здесь бутылки? Шлем-то не снять?!
        — Откуда я знаю?  — Пожал тот плечами в ответ:  — Может ориентир хотел оставить. Типа мы прилетаем — а тут, горлышком на скалу, бутылка лежит.
        — Да её б снесло выхлопом,  — махнул рукой Лоск:  — Какая, нафиг бутылка, Док?! Не, про бутылку — это ты зря!
        — А чего вы ко мне прицепились?! Я про неё — для примера сказал! И вообще — уходить надо, вон посмотрите, гадость эта зелёная, уже к нам ползёт!
        И действительно, травяной покров, на который указывал рукой Жвалг, явно собирался вернуться на своё привычное место. Уплотнившись по краю, отливавшая металлом изумрудная волна, выбрасывала на поверхность чистого камня, тонкие лучики, словно ощупывая пространство перед собой. Убедившись, что опасности нет, волна приподнялась и мягко расправившись, захватила сантиметров так пятнадцать чистой поверхности, немедленно начав уплотняться по краю, готовя новое наступление.
        — Пошли,  — отступил на пару шагов назад Док:  — Эта зараза очухалась. Минут десять и до опор дойдёт, а тогда…  — Не договорив, он отступил к люку катера.
        — Погоди, Жвалг,  — оглядываясь по сторонам в поисках хоть какой-то подсказки, Сэм, по старой своей привычке, засунул большие пальцы под ремень и принялся барабанить остальными по пряжке, пытаясь настроиться на конструктив. К сожалению, сегодня был явно не его день — закрепленная на поясе справа фляга с соком отклоняла ладонь, мешая выбивать правильный ритм.
        — Вот зараза!  — Облегчив душу ругательством, он отцепил небольшую — на литр содержимого, ёмкость и, взвесив её в руке уже приготовился было шарахнуть ею по краю черневшего в паре десятке метров проёма пещеры с сокровищами, как вдруг рука замерла, и он, продолжая смотреть на тёмный зев пещеры, принялся отвинчивать крышку.
        — Полить решил?  — С неодобрением наблюдавший за ним от люка Док, усмехнулся:  — Думаешь — цветочки вырастут?
        Не отвечая ему, Люциус пролил пару горстей жёлтой жидкости на камень и, присев на корточки, стал ждать реакции местной флоры.
        И та не замедлила последовать.
        Несомненно — какие-то органы чувств у этой травы присутствовали, иначе чем было объяснить, что к лужице тотчас протянулось не менее десятка тонких зелёных побегов. Не торопясь опробовать нежданный подарок, они, словно в раздумье, танцевали над жидкостью, время от времени склоняясь к её поверхности, но не касаясь её.
        Наконец, один из листков — то ли самый смелый, то ли самый голодный, решился. Свернувшись в трубочку, он погрузил свой кончик в желтую поверхность и принялся быстро поглощать содержимое лужицы.
        — Ты бы отошёл, а, Сэм,  — с напряжением следя за этим экспериментом, произнёс врач:  — А то сейчас как нажрется и как…
        Что именно должно было произойти с представителем местной флоры, а может и фауны, он договорить не успел — в стороне от утопавшей в зелёном ковре второго конца трубочки, появилось и начало быстро расти бесцветное пятно. Присмотревшись, Сэм разобрал детали — терял цвет, становясь мутно прозрачным, только что налитый сочной зеленью ковёр. Поникшие, потерявшие природную яркость былинки, бессильно опадали вниз и этот процесс всё ширился и ширился.
        — Ты чем их накормил?!  — Подозрительно косясь на флягу в руках Люциуса, поинтересовался подошедший к нему врач:  — Они же дохнут!
        — Натуральный апельсиновый сок,  — хохотнул тот в ответ:  — Без консервантов — при мне выжимали!
        За следующие пол часа, в жертву алчному демону кладоискательства, были принесены все запасы сока, имевшегося на борту. Попробовавшая натуральных продуктов трава, бросалась в паническое бегство, стоило только кому-либо из экипажа пролить на камень по соседству с зелёным ковром хоть каплю сока. Подобный эффект вызывала даже простая питьевая вода, чуждая, как, с умным видом пояснил Док, этому миру.
        Не принимала местная форма жизни и еду, шарахаясь в сторону от высыпанных кольцом вокруг катера рационов питания.
        — Пошли в пещеру, что ли?  — Предложил Сэм, шаря лучом своего фонаря по внутренностям пещеры икосясь на бушевавший в почтительном отдалении от съедобного, для людей, конечно, барьера, зелёный шторм.
        — Пошли,  — включив свой фонарь и направив его луч внутрь, Лоск, оглянувшись на площадку с катером, тяжело вздохнул:  — Сколько еды за зря! Эххх…
        — Да ладно тебе,  — поспешил его успокоить Лаф:  — Мы сюда чуть более двух суток летели, сейчас клад возьмём — и назад! А дома, я уверен, господин сэр нам пир закатит!
        — Тебе-то легко говорить,  — проворчал, следуя за уже зашедшим в пещеру, Сэмом, пилот:  — Ты рационов сколько сожрал? Три, или все пять?
        — Так я же не со зла! От нервов!
        — Хватит спорить,  — подтолкнул обоих, шедший замыкающим Док, и, направив луч своего фонаря на Люциуса, добавил:  — Пошли быстрее, вон командир руками машет — не иначе нашёл чего интересного.
        Говорить, что после этого заявления вся троица перешла на рысь, думаю, будет излишним.
        — Что? Что вы нашли, сэр?!  — Оказавшейся первым рядом с Люциусом Сергей принялся лихорадочно водить лучом своего фонаря по пещере в поисках несметных богатств.
        — Где сокровища, сэр?!  — Повторил он тоном, в котором, к радостным ноткам, начали примешиваться первые отголоски неуверенности.
        — Под ноги глянь,  — направил тот луч своего фонаря вниз, высвечивая, проглядывавшие в каменном крошеве какие-то прямоугольныелинии.
        — Это ящики, да, сэр?! Их в пол вмуровали, верно?  — Опустившись на колени Лаф принялся было руками разгребать щебень, но подоспевший Лоск одним рывком поставил его на ноги.
        — Тебя трава там,  — махнул он в сторону светлого пятна выхода:  — Ничему не научила?
        — Так тут камни, пусти!
        — А под камнями могут прятаться и более злобные экземпляры,  — покачав шлемом, Док положил руку на плечо паренька:  — Не спеши — если тут и есть что-то ценное — мы его найдём. Рано или поздно. Вот и командир не торопится,  — повернувшись к Сэм, врач продолжил:  — Вы что-то нашли, сэр?
        Вместо ответа тот лишь повёл лучом своего фонаря, высвечивая тонкую линию стыка плит и медленно двинулся дальше, продолжая внимательно рассматривать каменный хаос на своём пути.
        — Ты заметил, Док,  — нарушил он молчание спустя минут пять:  — Каменные фракции все мельче и мельче становятся? Док?
        Шедший замыкающим врач пробормотал что-то неразборчивое — его более занимала фактура стен и потолка, и сейчас, заметив очередное несоответствие, он оказался не готов к вопросу Люциуса.
        — Эээ… Мельче?  — Переспросил он тоном пойманного врасплох человека:  — Мнэээ… Сэм. А ты на стены смотрел?  — Для усиления эффекта он перевёл луч своего фонаря на одну из стен, выхватывая среди каменного нагроможденья ровные параллельные борозды, оставленные явно рукой человека, а не природы.
        — Ну а ты думал, что автор своё богатство в первую попавшийся пещеру сунул?  — Как-то устало произнёс Люциус, приваливаясь спиной в каменному выступу стены:  — Чёрт… Пить охота, а я весь сок там,  — мотнул он головой к выходу:  — Вылил… А что до стен,  — обернувшись он провёл ладонью по небольшой борозде, пересекавший стену на уровне его плеч:  — Более чем уверен, что пещеру эту, сначала выкопали… или выдолбили, а затем, убрав то, что мы ищем, подорвали. Не сильно — обрушения ни кто не желал, но достаточно, чтобы придать туннелю более-менее естественный вид. Нахрена — понятия не имею, может страховался от залётных гостей. Я даже допускаю, что гадость ту зелёную, он сюда специально приманил — как естественную систему охраны.
        — Хм…  — Док, хотел было почесать кончик носа, но лишь махнул рукой, наткнувшись на стекло забрала:  — Почему так думаешь?
        — Травка наша — ты заметил? Она в саму пещеру не лезет, а камень — что на внутри, что снаружи — один и тот же.
        — Только внутри — щебень. Может она только на ровных поверхностях растёт?
        — Может,  — не стал спорить Люциус:  — А может камни — те, что у входа, он поливал чем-то, вот зелень эта и запомнила — туда лезть не стоит, опасно.
        — Может — не может,  — передразнил их обоих Лоск:  — Развели ромашку! Нет гадости этой здесь — и на том спасибо! Пошли!  — Протиснувшись между врачом и командиром он двинулся вперёд, отбрасывая ногой мешавшие ему камушки.
        Некоторое время, примерно минут так пять, вся группа шла в молчании, сохраняя новый, самим собой образовавшийся порядок — первым, пинками отшвыривая камни шёл Лоск, за ним, думая каждый о своём двигались рядом друг с другом Сэм с Доком, а завершал их построение Лафит, обшаривавший лучом своего фонаря стены, пол и потолок в надежде найти, случайно забытые при запрятывании, сокровища.
        Их тихое шествие было прервано, как это ни странно — Лоском. Пятно света, до этого равномерно обегавшее поверхность пола метрах в трёх впереди, вдруг замерло, метнулось в сторону, а в следующий момент и сам Папаша, прыжком, которому позавидовал бы любой атлет, разом оказался метрах в трёх сзади, едва не сбив с ног спокойно шедшую парочку.
        — Ты чего, Лоск? Совсем…  — Завершив свою фразу выражением, не поддающимся цензуре, Сэм отлип от стены, в которую его отбросил напрыгнувший на него пилот.
        — Там…  — Отступив ещё на пару шагов, навёл свой карабин на тьму впереди, Лоск:  — Человек сидит. С оружием!
        — Ну, сидит, ну, с оружием,  — проворчал, потирая отбитую от жёсткого знакомства с камнем пятую точку, Люциус:  — Сейчас посмотрим,  — сделал он пару шагов вперёд и замер, пораженный уведенным.
        Впереди, положив короткий карабин на небольшой каменный бруствер, полулежал, привалившись спиной к стене человек в лёгком скафандре. Белого взгляда, брошенного на его фигуру было достаточно, чтобы понять — этот искатель приключений уже не встанет никогда.
        Отошедший от первого потрясения взор начинал бодро выхватывать нелицеприятные детали открывшегося нашему наблюдателю зрелища, и детали эти только подтверждали первоначальную догадку, что перед вами лежит труп.
        Правая нога путешественника, как нарочно вытянутая в сторону зрителей, светлела бинтами, чью поверхность щедро покрывали бурные пятна запекшейся крови. Левая рука, лишённая перчатки, огрызком указательного пальца направляла ваш взор на серую картонку, прижатую к груди, а правая, отброшенная в сторону, сжимала пистолет с отведенной назад затворной рамой. Гадать — на что человек потратил свою последнюю пулю, так же нужды не было — небольшая дырочка в забрале его, забрызганного изнутри чем-то темным, шлема, говорила сама за себя.
        — Кхм… Ну… Эээ… Человек,  — не отводя глаз от тела и, почему-то шёпотом, произнёс Сэм:  — Эээ… Застрелился.
        — Сэм,  — так же тихо произнёс Док:  — У него там написано что-то. На картонке, под рукой которая.
        — Да?  — Не сдвигаясь с места, Люциус вытянул шею желая рассмотреть надпись и тут же ойкнул, ударившись лбом о стекло шлема.
        — Надо подойти и забрать,  — переминаясь с ноги на ногу, произнёс врач.
        — Ну вот ты и иди.
        — Чего я-то?!
        — Ты врач, а значит к покойникам — привыкший.
        — А то ты мало людей на тот свет отправил?  — Не отрываясь глазами от тела, прошептал Жвалг:  — Вот сюда притащи — тогда я уж и гляну!
        — Лафа слать надо!  — Высунул голову из-за их спин Лоск:  — Эй, юнга,  — обернулся он, шаря лучом за их спинами:  — Куда заныкался?!
        — Не пойду!  — Выставил шлем из-за камня метрах в двадцати позади троицы, Сергей:  — Боюсь я!
        — Так! Ладно!  — Перехватив карабин на изготовку, медленно двинулся вперёд Сэм:  — Вокруг посветите,  — бросил он на ходу:  — А то…
        Добравшись до тела — погибший кладоискатель вёл себя смирно, как и положено покойникам, Люциус, протянул руку и осторожно ухватив кусок перепачканного засохшей кровью картона, медленно потянул его на себя, готовясь в любой момент повторить акробатический номер Лоска, но кусок плотной коричневой бумаги неожиданно легко поддался, и он попятился назад, уносят с собой добытый трофей.
        — Вот, держи,  — сунул он его врачу в руки и уселся прямо на пол, приходя в себя от пережитого.
        — Посвети, Лоск,  — принялся разбирать оставленные умирающим каракули Док:  — Хм… Ух… Ухо…
        — Это вроде Дэ — ткнул пальцем пилот в вызвавший затруднения Жвалг, символ.
        — Похоже,  — качнул шлемов тот:  — Так… Уход… Хм. Уход?! В смысле — за ним уход?  — Посмотрел он на тело и вздохнул:  — Нет, ему уход точно не нужен.
        — Тут ещё что-то, Док,  — снова ткнул пальцем в картон Лоск:  — Палочка какая-то. Как единица перевернутая. Или буква — недописанная. О! И!
        — Что О?! Что И?!
        — Не О, а И это. «И» не дописанная.
        — Тогда получается — Уходи?! Сэм,  — протянул он картонку с буквами Люциусу:  — Посмотри, что скажешь?
        — Эээ… Ну да, уходи написано,  — подтвердил тот, и, перевернув импровизированную табличку прочитал:  — Полев… Хм… Только нат…
        — Так это же кусок от упаковки полевых рацион!  — Догадался Лоск:  — Точно, как у нас,  — завершил он фразу внезапно осевшим голосом, без сомнения примерив на себя судьбу сгинувшего здесь путешественника.
        — Изготовлено… Хм… Это двадцать лет назад было.  — Отбросив кусок коробки в сторону, Сэм посмотрел на товарищей:  — Я — иду дальше. Что бы тут не произошло — это было два десятка лет назад. Идёте?
        — Можно я карабин возьму?  — Выскочил вперёд покинувший своё убежище Лаф и, не дожидаясь разрешения, схватил лежавшее на камне оружие.
        — Пошли, Сэм,  — перехватив свой ствол поудобнее, шагнул вперёд пилот и только Док задержался около тела то ли внимательно его рассматривая, то ли отдавая последнюю дань уважения погибшему.
        Следующие метров сто, коридор, чей пол покрывал уже не щебень, а простой песок, они прошли быстро, несмотря на то, что лучи их фонарей обшаривали каждый дюйм поверхности.
        Кишка пещеры, до сего момента, бывшая прямой, вдруг решила блеснуть разнообразием и лучи фонарей высветили сначала угол резкого поворота, а затем и камень, когда-то давно обрушившейся сверху, да так удачно, что его тело уподобилось пробке, почти наглухо запечатавший проход дальше, оставляя незваным гостям только узкую щель на самом верху.
        — Подсади,  — повернулся Сэм к Лоску, желая с его помощью забраться наверх, но пилот отрицательно качнул шлемом:  — Ты к покойнику ходил. Теперь — моя очередь.
        — А ты труп первым заметил,  — решил было настоять на своём Сэм, но Папаша был непреклонен:  — Тогда пусть Док лезет. Или юнга. Эй, Лафит? Кончай НЗ жрать, сюда иди!
        — Да я и не ел вовсе — попробовать только решил,  — начал оправдываться Сергей, подходя к каменной пробке.
        — Давай,  — сделав из рук ступеньку, посадил его Лоск, инструктируя на ходу:  — В щель не лезь, посвети фонариком сначала сверху, потом, постепенно вниз. Осмотрись и доложил, понял?
        — Сэр?  — Преодолевший уже две трети своего пути паренёк замер, вопросительно качнув шлемом в сторону Люциуса:  — Мне так и делать? Ну, как Папенька сказал?
        — Папаша! Для тебя, щегол, я Папаша Лоск, или — господин пилот! Уловил?
        — Сделай, как он сказал,  — старательно не допуская в голос даже тени смеха, серьёзным тоном прервал их начавшую разгораться пикировку, Сэм:  — И не спеши, осмотрись внимательно.
        — Есть, сэр!  — Подтягивая за ремень свой карабин, Лаф легко преодолел последние несколько метров покатой поверхности булыги, и, уложив оружие столом в черноту, направил луч фонаря в щель между камнем и сводом пещеры.
        — Ух ты…  — Принялся тут же комментировать увиденное Сергей:  — Тут, на потолке, кристаллы! Сверкают — глазам больно!  — Обернувшись назад и отыскав Сэма, парень предположил:  — Сэр? А может это и есть — сокровища?! Алмазы, например? Сэр?
        — Ага,  — качнул шлемов в ответ Люциус:  — Брульлюянты! С твою голову!
        — Они больше, сэр!
        — Тогда — с задницу! Лафит! Вниз смотри — ищи спуск!
        — Принято, сэр,  — сверкавшее на потолке зарево, оставшимся внизу оно было видно, как трепещущий белый отсвет, начало медленно угасать, когда юнга провёл лучом своего фонаря вниз.
        — Ой…  — Негромко вскрикнув, Сергей замолк и обеспокоенный его молчанием командир, ткнул его стволом в ногу:  — Лаф? Чё там у тебя?!
        — Ой…  — Дрожащим голосом пролепетал он в ответ:  — Ой… Мама… Ааааа!!!!  — Заорав во всё горло, скатился он вниз.
        — Сергей, Серёжа, что с тобой?!  — вставший на колени перед ним Жвалг, тряс его за груди, стараясь привести в чувство, но всё было зря — обмякшее тело, упавшего в обморок паренька никак не реагировало на старания врача.
        — Сэм — ноги ему придержи,  — резким, отрывистым тоном приказал Док, беря Лафа за руку:  — Лоск — поперёк тела возьми. Держите крепко — сейчас будет громко! Секунд двадцать — не более того.
        Нашарив, тонкий пластик лёгкого скафандра позволял выполнить эту операцию легко, нужную точку в районе локтя, врач, с силой надавил и тело Сергея выгнулось дугой. А по трансляции ударил в уши какой-то звериный вой.
        Орал Лафит секунд двадцать — в точности, как и предсказывал врач, а затем вопль, терзавший слух присутствовавших сменился хрипом, на место которого пришло громкое, прерываемое всхлипами, дыхание.
        — Мы так раненых из комы выводили,  — пояснил Жвалг, поглаживая руку юнги:  — Тут главное, чтобы сердце выдержало — болевой шок. Безвреден, но встряска для организма ещё та.
        — Поди и пленных этим кололи?  — Поинтересовался Сэм, слезая с ног парня.
        — Бывало,  — не стал спорить Док:  — Ну — ты как?  — Встряхнул он Сергея за плечо:  — Попей и рассказывай.
        — Больно…  — Простонал Лаф в ответ:  — Очень больно…
        — Сейчас пройдёт.  — Поспешил успокоить его врач:  — Воды глотни и рассказывай — что видел.
        — Там… Там…  — Непроизвольно парень вздрогнул и вжался спиной в камень:  — Тела там… Кусками. Убитые там, понимаете?  — Подтянув к себе Дока он стукнулся своим шлемом о его забрало:  — Много убитых… Кусками лежат… И щупальца… Шевелятся…
        — Ты посиди здесь,  — осторожно высвободившись от его руки, Жвалг встал на ноги и обернулся к Лоску:  — Подсади?
        Забравшись не верх камня он несколько секунд молча рассматривал открывшуюся ему картину, а затем, не говоря ни слова, скользнул за камень, скрываясь из виду следивших за ним людей по ту сторону преграды.
        — Сюда идите,  — послышался лишенный даже малейших признаков тревоги, голос Дока спустя пару минут:  — Не бойтесь, тут всё…  — Спокойное звучание его речи вдруг прервалось, сменившись сдавленным хрипом и связь оборвалась.
        На вершину каменюги Сэм влетел с такой резвостью, что ему бы мог позавидовать любой горный козёл, специализирующийся в перемещении по подобным уклонам. Едва не врезавшись верхом шлема в нависавший с потолка прохода уступ, он упал на живот, выставив перед собой карабин и торопливо зашарил лучом фонаря, разыскивая в сумраке, заполнявшем просторный зал, на полу которого темнели какие-то разноразмерные образования — фонарь врача, судя по всему выроненный им при отражении нападения, как раз опирался на один из этих объектов, посылая свой луч вверх, но его мощности не хватало чтобы осветить всё пространство.
        — Сэээм!  — Вопль, налетевшего сзади Лоска практически совпал с толчком — взявший, как и Люциус, слишком высокий темп восхождения, пилот затормозил о своего командира, передавая тому весь свой импульс движения — законы физики, исправно работавшие до сего момента, не дали сбоя и в этот раз — получив солидный толчок, Сэм, пробкой вылетел из щели и, пару раз перевернувшись через голову, очутился на полу.
        Подобрав свой фонарь, он валялся рядом, Люциус торопливо зашарил лучом вокруг, пытаясь предугадать откуда на него набросится то нечто, что только что покончило с Доком — его молчание было более чем красноречивым свидетельством произошедшему.
        Попадавшие в светлое пятно, до того бывшие неразборчивыми, объекты, теперь обрели чёткость линий и Сэм, осознав, что именно он видит, выхватил из ножен короткий кинжал, прихваченный с собой по настоянию Лоска, оказавшегося просто фанатом холодного оружия.
        В светлом кругу, появлялись то оторванные конечности, то, разорванные на части тела наглядно повествуя о произошедшей в этом зале, два десятилетия назад, кровавой драме. Раздавшийся сзади шорох заставил Люциуса крутануться на месте, поднимая в воздух облачко пыли и свет фонаря высветил сначала ноги, а потом и всего Дока, удерживаемого поперёк тела сизо бордовым, покрытым сочащейся на пол слизью, щупальцем. Мерзкий отросток, торчащий из кучи мусора у стены, слабо подрагивал, прижимая добычу к себе и Сэм, выставив вперёд клинок стал осторожно приближаться, прикидывая куда он нанесёт первый удар.
        Когда он подобрался на пару шагов к своей цели — местный хищник был целиком и полностью поглощён своей добычей, врач, все это время, бессильно склонивший вниз верхнюю половину своего тела, вдруг распрямился, и глядя прямо на Сэма произнёс:  — Бу!
        Отшатнувшись и несколько раз взмахнув лезвием перед собой, Сэм замер — Жвалг, секунду назад не подававший ни малейших признаков жизни, сейчас стоял перед ним улыбаясь и помахивая склизким щупальцем.
        — Видел бы ты себя со стороны, командир!  — со смехом произнёс он, отбрасывая мерзкую конечность в сторону:  — Извини — не смог удержаться, да и встряска такая, нашим нервам только на пользу.  — Произнося эти слова он обошёл застывшего как столб Сэма и пнул ногой, попавшейся на пути шлем, из которого торчал окровавленный кусок шеи с торчавшими белыми позвонками.
        — Д-док… Ты чего?!  — Вышел из ступора Люциус:  — Ладно мы-то… А покойники тебе чем не угодили?! Да и не хорошо это… Так, с мёртвыми…
        — Да не мёртвые это, не мёртвые!  — Подняв с пола оторванную по локоть руку, он сунул её командиру под нос:  — Смотри! Видишь?
        — Чего ты мне суёшь!  — Медленно закипая, оттолкнул обе руки — и Дока и трупа, Сэм:  — Свихнулся, да? Вот вернёмся на катер — убью! Дебил, мать твою!
        — Нож дай,  — не обращая внимания на его тон, протянул свободную руку врач:  — Кость видишь?  — постучал он лезвием по белевшему обломку:  — А сейчас… Хоп!  — Срезав наискось и мясо, и саму кость, он поднёс срез к забралу насторожившегося Люциуса:  — Что видишь?
        — Ничего,  — буркнул тот в ответ, вновь отталкивая обезображенную теперь уже и врачом конечность.
        — А ты по внимательнее посмотри,  — ткнул Док кончиком лезвия в темно-синюю пористую массу:  — Кость видишь? А жилы? А одежду?
        — Нет, отстань! Хотя нет… Погоди…  — Ткнув пальцем туда, где, у любого человека должна была быть плоть, Сэм удивился, чувствуя, как пружинит под его нажимом непонятное образование:  — Это что? Док?
        — Резина. Бутафория,  — отбросил он в сторону руку:  — Я ещё на том трупе задумался — ну не мог он и доползти без ноги и кровью записку написать… А когда это увидел,  — обвёл он рукой вокруг себя:  — То сразу понял, что дело здесь нечисто. Сам прикинь — сколько здесь погибло?
        — Ну…  — Осмотревшись, Сэм повернулся к врачу:  — Человек десять — если я все тела заметил.
        — Четырнадцать. Если считать и того, что мы раньше нашли, то пятнадцать. Сколько крови в нашей тушке булькает — знаешь?
        — Эээ…
        — Пять литров. Плюс-минус. Тут должно быть разлито ведра три крови. А я вижу всего несколько пятен — и на одно не наберётся.
        — Лоск, Лаф, слыхали? Давайте сюда,  — отдав приказание, Люциус подобрал с пола валявшийся рядом пистолет и, осмотрев его, раздражённо отбросил в сторону:  — И оружие — учебное. Ствол в дырках. Так это что, Док? Фейк?! А смысл?
        — Муляжи, кстати,  — показал носком на уцелевший шеврон, блестевший с груди одного из тел, Жвалг:  — Соответствуют второму курсу Имперской Военной Академии. Факультет дальней разведки. А зачем… Я так думаю, кто-то хотел отпугнуть нежеланных гостей. Сверху-то что видно? Бойню. Курсанты эти, шляются… Шлялись, то есть — сейчас академия упразднена за ненадобностью, везде, где только можно. Вот посмотрит на это с того камня,  — махнул он рукой к выходу:  — Что увидит? Тела, кровь… Шеврон приметит — дело ясное, нарвались на местную живность и сгинули. Ну а так как готовят… Готовили курсантов что надо, то случайный зритель поспешит убраться, понимаешь?
        — Звучит логично,  — был вынужден согласиться с ним Сэм, обходя по кругузал, пока Лоск с Лафитом, помогая друг другу, спускались в зал с верха каменной пробки.
        Неприметную дверцу, отделанная тем же камнем, что и стены зала, обнаружил Сергей, не только полностью пришедший в себя, но даже принявшийся обшаривать подсумки кукол в поисках хоть чего ни будь ценного. Оттащив от стены, привалившейся к ней безголовый муляж, он заметил тонкую щель, своими прямоугольными очертаниями подозрительно напоминавшую дверь, о чём и поспешил уведомить своих товарищей, крича и размахивая, не иначе как для убедительности, руками.
        — Чего шумишь?  — подошедший Лоск, аккуратно, преодолеть своё уважение к погибшим, пусть это даже были всего лишь муляжи, он не мог, откатил ногой шлем с таращившей сквозь прозрачное стекло забрала, глазами головой.
        — Дверь! Смотрите! Я нашёл дверь!  — указал юнга на окаймлявшую возможную створку, щель.
        — Лучше бы ты по пить нашёл,  — проворчал, мучаемый жаждой Сэм. Взять и переставить себе чужой контейнер с соком он не мог — во-первых здесь был не вакуум, а давать местной флоре шанс, несмотря на все заверения врача, он не хотел, а во-вторых отобрать у товарищей? Так они сами пить хотят…
        — Да, действительно похоже,  — согласился Жвалг, обследовав закрытый проём. Подцепив лезвием своего кинжала кусок камня, он оторвал наклеенную облицовку и под ней, обнажившись от своей маскировки, блеснул металл дверного полотна.
        Спустя десять минут и один сломанный клинок — Лоск переусердствовал, перед ними предстала, поблескивая свежими царапинами, самого обычного вида дверь.
        — И как открывать будем?  — Отступив на пару шагов задал риторический вопрос Сэм:  — Что-то я здесь ни ручки, ни скважины или щели — не наблюдаю.
        — Вышибем?  — Предложил Лаф:  — Ударим по сильнее и того!
        — Чем?!  — Покачал головой, раздосадованный своей потерей пилот:  — Тут ничего нет… Подходящего. Хотя… Можно твоей головой попробовать.
        — А взорвать?  — Не обидевшись на его шутку, похоже эта парочка решила образовать дуэт, подкалывая друг друга, тотчас сделал второй заход Лаф.
        — Взрывчатки нет. С собой нет. Не догадался захватить,  — виновато развёл руками Лоск:  — Это надо назад идти.
        — Так я сбегаю? Ты только скажи — где лежит, а я — мигом!
        — Сэм?  — повернулся к командиру пилот:  — Что скажешь? Может и вправду — пусть сбегает?
        — Тут резак нужен,  — подойдя к двери, пробежался пальцами по стыку полотна и проёма Док:  — А подорвём — ещё потолок обрушим. А вы что думаете, сэр?  — развернулся он к Люциусу.
        — Что я думаю… Хороший вопрос… Ещё бы знать на него ответ,  — стоя на своём месте, продолжал он разглядывать дверь:  — Тут, по-моему, грубой силой не решить. Смотрите… Та травка. Мы её едой победили, не гранатами там или ещё чем. Трупы эти,  — покосился он на безголовое тело по соседству:  — Тоже вполне безобидны. Думаю, и здесь решение в том же стиле — без насилия, на догадливость что ли…
        — Вот ты бы — как бы ты поступил?  — Прищурившись посмотрел не него Жвалг.
        — Я бы разместил кнопку рядом со дверью. Вот тут, например,  — подойдя к стене справа от контура проёма, Сэм ударил кулаком по камню и по его монолитной поверхности вдруг побежали, змеясь и пересекаясь между собой тонкие трещины.
        — Может позывной сменишь, а, командир?  — Рассмеялся Лоск, принимаясь обломком своего кинжала отколупывать тонкую каменную пластину, наклеенную на металлическое основание:  — На Счастливчика или Везунчика?
        — Меня и Поп устраивает,  — наблюдая за его работой, пробормотал Сэм:  — Может тебе нормальный нож дать?
        — Не надо,  — подсунув остаток лезвия под неплотно прилегавший кусок облицовки, Лоск крутанул кинжалом и крупная — с две ладони, каменная пластина, легко отделившись от своей основы рухнула вниз, открывая жадным взорам собравшихся новый ребус — на светлой, почти зеркальной поверхности металлической пластины, был выгравирован контур человеческой ладони. Её указательный палец был чуть-чуть отставлен в сторону и его, немного выше первой фаланги, пересекал тонкий, так же выбитый в металле кружок.
        — Приложить ладонь?  — Предположил Лаф, и, не теряя времени зря потянулся левой рукой к рисунку.
        — Стой!  — Перехватил его руку в паре сантиметров от поверхности, Док:  — Слишком просто, может быть ловушкой.
        — Или счётчиком попыток,  — качнул шлемом Сэм:  — Скажем — три промаха и самоликвидация.
        — Да и ладонь в перчатке не подойдёт,  — прикинув лезвием ширину своей, обтянутой перчаткой ладони, он поднёс клинок к изображению:  — Не, тут голая ладонь нужна.
        — Голая?  — Поёжился, поспешно убирая руку юнга:  — Так это же — весь скафандр снимать! А дышать чем?
        — Может срезать? Перчатку?  — Предположил Жвалг, рассматривая свою, составлявшую одно целое с рукавом, защиту ладони:  — Это не пустотный,  — покачал он головой:  — Там перчатки отстегнуть можно.
        — На катере маски дыхательные есть,  — припомнил пилот:  — В ящике под моим креслом:  — Пусть Лаф сбегает. А, Сэм?
        — Антидот должен выдержать,  — кивнул врач:  — А на борту я ещё и дополнительную блокаду вколю. Что, Сэм? Пробуем?
        — А чего ты… Вы все на меня смотрите?  — Привалившись спиной к стене рядом с рисунком на металле, посмотрел на них Люциус:  — По-вашему, что? Я что ли должен скафандр снимать?!
        — Это безопасно, сэр, я — гарантирую!  — Кивнул его словам врач:  — Кроме того, сэр, со всем к вам уважением, но мы здесь — по вашей воле. Сэр.
        — И попьёшь заодно,  — энергично закивал Лоск:  — Я с Лафом пойду, сока тебе захвачу. Один-то он через каменюгу ту, не перелезет. А я — подсоблю. Вот. Так что — нам идти?
        — Что поможешь, это хорошо,  — пробормотал Люциус, наклоняясь над рисунком:  — Чёрт… Курить-то как хочется…
        — Так я и курево принесу, Сэм,  — закивал Лоск:  — И соку, и курева. Ты сам вот что подумай — целиком же тебе вылезать и не надо — только руку вытащить, а для этого и шлема достаточно будет. Скафандр, ну, как попьёшь и покуришь — продувкой можно вычистить, а как вернёмся — Док тебе пару уколов вгонит — сто лет поживаешь.
        — С вами?  — выпрямившись, Сэм, с усмешкой посмотрел на него:  — С вами и год за подвиг идёт.
        — Ну так что? Нам бежать?
        — Погоди. Меня этот кружок смущает.  — Показал он на указательный палец. Док? Ты тот, первый типа труп помнишь? От которого Папаша как сайгак от крокодила рванул?
        — Ну помню,  — кивнул Жвалг, с улыбкой — сравнение ему понравилось, игнорируя сопение недовольного пилота.
        — Там, у муляжа того, как раз левой перчатки не было.
        — Ну да, а как он ещё кровью написать бы смог?  — Пожал плечами врач.
        — Вот… Я тогда, помню, удивился ещё — уж больно ровно он её, перчатку свою, срезал. А потом ещё и палец отрезал — тоже ровнехонько так…
        — Под хорошим обезболиванием,  — снова пожал плечами Док:  — Себе и аппендицит вырезать раз плюнуть. А он раненый был — ногу помнишь? А… Тьфу! Сэм! Это же кукла была?! Какие нахрен раны? Какое, к чёрту, обезболивание?! Запутал меня!
        — Кукла… Но — достоверная. Мы все купились. По началу,  — добавил он, видя недовольную гримаску на лице врача:  — Делаем так. Вы двое,  — показал он рукой на Лоска и Лафита:  — Пробежаться хотели? Отлично! Сейчас — бегом к тому муляжу и обыщите всё. Мне нужен его палец. Поняли?
        — Чего тебе нужно?  — Потянулся было к затылку с намерением почесать голову пилот, но смог только чертыхнуться, когда его рука наткнулась на пластик шлема:  — Палец?!
        — Да. Ноготь и две фаланги. Указательного! Хотя… В общем — тащите сюда все пальцы, что найдёте. Приказ — ясен?
        — Эээ…?!
        — Бегом, бегом пошли, спортсмены!  — С трудом удержавшись от желания придать двинувшимся к выходу из зала ускорение, посредством доброго пинка, Сэм уселся на пол и вытянул ноги, привалившись спиной к двери.
        — Думаешь найдут?  — Устроился на корточках рядом с ним врач.
        — Хочешь помочь? Иди,  — равнодушно произнёс Люциус, наслаждаясь покоем.
        — Боюсь, мы только мешать друг другу будем,  — посмотрев на карабкавшегося вверх, к щели, Лоска, покачал тот головой.
        — Разбуди, как вернутся, подремлю — устал я что-то,  — зевнув, произнёс Сэм и закрыл глаза, оставляя Жвалга завидовать выдержке своего командира.
        Подремать Люциусу дали почти сорок минут — вернувшаяся с добычей парочка производила столько шума, делясь впечатлениями от успешно проведённого поиска, что будь остатки тел настоящими, то их владельцы, пусть даже ставшие бестелесными призраками, наверняка бы подали жалобу в небесную канцелярии, сетуя на отсутствие покоя и после смерти.
        — Нашли?  — Разбуженный командир несколько раз помахал руками, приводя себя в чувство:  — Давай сюда,  — протянул он руку пилоту и тот, продолжая рассказывать о ходе поисков Доку, опустил ему на ладонь половину указательного пальца.
        — Где нашли?  — рассматривая искусно выполненную обманку — под коротким ногтем даже имелся чёрный поясок грязи, поинтересовался Сэм.
        — Вы не поверите, сэр!  — Принялся тотчас делиться впечатлениями Лаф:  — Мы вокруг всё обыскали — нет ничего! Даже камни все в сторону отложили — пусто! А потом я так и говорю — Лоск, мол, может нам и тело само обыскать? А он мне…
        — Ну не ври!  — Перебил его пилот:  — Обыскать тело я предложил, а вот ты…
        — Где. Нашли?!  — Требовательным тоном, продолжая рассматривать их добычу, произнёс Люциус.
        — В кармане, на груди Скафандр, сэр! И ведь не догадаешься! Крови-то на груди нет!
        — Он и лезть туда не хотел,  — сдал своего юного напарника Папаша:  — Вот так прямо и сказал — чего туда лезть?! Крови нет!  — Изобразил он, вполне похоже, голос Сергея.
        — А ты, значит,  — поднял на него голову Сэм:  — Сам лезть — побоялся, да? Молодого вперёд послал, так?
        — Ну… А вы тут чем занимались?  — Ловко, как ему показалось, сменил тему Лоск.
        — Я спал,  — не стал скрывать Сэм:  — А что Док делал… Док?
        — Да прибрался малость,  — кивнул тот на дальнюю стенку:  — Вот только не заметил ни кто,  — покачал он шлемом.
        — Охренеть…  — Присвистнул Люциус, наблюдая аккуратно сложенные штабелями муляжи. Руки, ноги, тела и головы — все было единообразно разложено — руки к руке, ноги к ногам и так далее.
        Отдельно, наверное, пользуясь избытком времени, Док пытался реализовать в себе художника — так вот, отдельно, на почетном удалении от простых конечностей, возвышалась небольшая пирамидка голов, освобождённых от шлемов. Последние, впрочем, находились рядом, сформировав длинные, как на Имперском параде шеренги.
        — Ты же говорил тут то ли тринадцать, то ли пятнадцать тел?  — Прикинув на глаз количество голов и шлемов удивился Сэм:  — А выложил ты десятка три, не меньше?!
        — Сам удивляюсь, сэр,  — развел руками Док:  — Походу, у художника, что натюрморт этот готовил, творческий раж был — вот он и не считал, когда творил. Творческая личность,  — снова развел он руками.
        — Ну… Ну, блин, Жвалг! У меня просто нет слов! Не ожидал… Ты прямо этот… Ну, как его… А, вот — Золушок!
        — Да ладно тебе, Сэм,  — засмущался польщенный похвалой врач, стараясь не реагировать на спорное по значению прозвище:  — Делать было нечего, вот я… Ээээ… Ерунда это, Сэм.
        — Как это — ерунда?! Ты что?! Ты мне прямо глаза открыл! Это же какая выгода!  — Потер он друг о друга пальцы в известном финансовом жесте.
        — Выгода?!  — Вот теперь Док, зная своего командира, насторожился не на шутку:  — Вы о чём, сэр?
        — Лафит у нас спец по шлюзовым,  — принялся загибать пальцы тот:  — Тебя — в ангар, ну а коридоры вы вдвоём осилите. Сколько денег на клининге сэкономить можно будет!
        — Сэр?!
        — Все-всё-всё! Считайте это расширением ваших обязанностей.  — Замахал руками Люциус, и, давая понять, что данная тема закрыта, повернулся к рисунку на стене.
        Мысленно передёрнув плечами — не то, что бы он был особо брезгливым, но муляж пальца был выполнен уж чересчур реалистично, Сэм, стараясь не обращать внимания на белевшую на срезе кость, поднёс его ногтем к кружочку, пересекавшему нарисованный указательный палец чуть выше первой фаланги.
        Ничего не произошло.
        «Ладно… А если — так?» — Следя, чтобы не произнести это вслух — стоявшие сзади товарищи были уверенны, что их командир знает, что делать, подумал Люциус, перехватывая палец поперёк и прикладывая его всей длинной к его выгравированному на пластине собрату.
        И вновь результат оказался нулевым.
        Задумавшись — других вариантов, он пока не видел, Сэм постучал грязным ногтем по рисунку и когда муляж коснулся колечка, ему показалось, что поверхность металла как-то вздрогнула, на долю секунды образовав мгновенно угасшую волну, подобную той, что бывает, когда швыряешь камушки в до этого спокойную лужу или пруд — кому как нравится.
        Осторожно приложив кончик пальца к центру кружка, Сем принялся мягко, но настойчиво вдавливать его внутрь, словно тот был не из блестевшего в свете фонарей металла, а из пластилина. Первые пару секунд поверхность вела себя как положено, не желая поддаваться его усилиям, а затем, словно разом утратив всю свою прочность, вдруг смялась, уступая его усилиям и муляж разом погрузился в открывшееся отверстие почти на треть подсвечиваемый желтым светом, идущим откуда-то изнутри стены.
        — Такое впечатление,  — произнёс Док, внимательно следивший за всем происходящим через плечо Люциуса:  — Что он сейчас авторизацию проходит.
        — Ты про палец?  — Не отрывая взгляда от торчавшего в отверстии муляжа, произнёс Сэм, осторожно надавливая на его обрезанный конец.
        — Угу. Если всё верно, то сейчас загорится зелёный. Да не дёргай ты его, дай нормально данные считать,  — слегка повысил голос врач, видя, как Люциус уже с силой давит на обрубок:  — Не дави — сломаешь ещё.
        — Да я осторожно…  — Прикусив губу, Сэм продолжал покачивать палец, давя на срез:  — Во! Пошло! Ой!
        Словно устав от причиняемого им неудобства, палец вздрогнул и с каким-то неприятным содроганием — его Люциус ощутил сквозь перчатку, поддался. Сначала он продвинулся вглубь совсем чуть-чуть, на считанные миллиметры, а затем, озарившись зеленым сиянием, сменившим прежний, выжидательно желтый цвет, легко проскочил внутрь, мгновенно отгородясь от внешнего мира возникшей, как показалось Сэму, из пустоты металлической крышечкой. Ещё секунда — и на гладкой поверхности металла вновь проявился рисунок колечка, только теперь он был покрыт плотной диагональной штриховкой.
        — Что за…  — Отдёрнув руку, Сэм повернулся к товарищам:  — Сожрало и не подавилось…
        — Может это микрофон?  — Неуверенным тоном предположил Лоск:  — Сэм? Ты это, ну, наклонись к нему и скажи что ни будь. Вдруг откроется?
        Прислонив прозрачное забрало к металлической поверхности, Сэм отчётливо произнёс, сопроводив свои слова осторожным стуком по полотну двери:  — Дверь откройте!
        Ни-че-го.
        — Может надо было «пожалуйста» добавить?  — Предположил Лаф:  — Ну там типа вежливые сидят. За дверью.
        Чувствуя себя идиотом, Сэм снова постучал по преграде:  — Прошу вас, откройте дверь. Пожалуйста.
        Никакой реакции.
        — Заело?  — Предположил Лоск:  — А если постучать? По кнопке этой?
        — Какой кнопке?  — Оторвавшись от пластины, посмотрел на него Сэм.
        — Ну вот по этой — штрихованной,  — ткнул пальцем в кружок пилот:  — Ой… Извини,  — отдёрнул он руку, когда, после его касания, кругляшок ощутимо утопился в поверхности металла.
        — Чёрт! Лоск!  — Повернувшись к нему, Люциус сложил руки на груди:  — Ну, блин, молодец! Вот куда ты лезешь? Когда не надо — ты первый!
        Раздавшийся за его спиной негромкий всхлип, заставил Сэма обернуться — проём двери медленно растворялся от центра, сопровождая этот процесс негромкими всхлипами.
        — Это же — Живой Металл?!  — Не веря своим глазам, Док подошёл к почти уже полностью лишенному преграды проёму и попытался схватить рукой край исчезавшего в косяке полотна.
        Живой метал, а это был именно он, повёл себя в точном соответствии с его ожиданиями — выгнувшись пузырём от протянутой руки врача, он резко увеличил скорость своего движения.
        Сопровождал этот процесс неяркий, постепенно набиравший силу свет, испускаемый невидимыми для стоявших наружи людей, светильниками. Когда же весь Живой Металл исчез, то взгляду Сэма, просунувшего голову внутрь, предстал небольшой, метров семь в длину и неширокий — не более двух, коридор, запертый с другой стороны самой обычной дверью с штурвальчиком запорного механизма по её центру.
        — Пошли что ли?  — Шагнул первым внутрь Сэм, направляясь к дальней двери.
        — Дизайн, вроде, наш,  — Неуверенно предположил Док, зайдя внутрь вторым и рассматривая пластиковые панели, покрывавшие стены:  — В смысле — человеческий, не Чужаки это строили?
        — А чего ты о Чужих вдруг заговорил?  — Поинтересовался Сэм, дёргая штурвал второй двери:  — Чёрт. Не проворачивается… Опять загадка что ли? Лоск!  — Повернулся он к топтавшимся по ту сторону проёма двум товарищам:  — И Лаф! Чего зависли? Сюда идите — поможете.
        Стоило только Сергею, шедшим последним, отойти от проёма на пару метров, как раздавшийся, уже знакомый звук, заставил его обернуться — Живой Металл спешил затянуть собой проход, отрезая людей от пещеры. Сверкавшая серебром плёнка росла гораздо быстрее — когда бросившийся назад парень ударил кулаком по её поверхности, желая прорвать тонкую, как ему показалось, преграду, то единственным результатом такого воздействия стал его негромкий вскрик боли — похожая на фольгу пелена обладала прочностью стали.
        — Твою ж…  — Повернувшийся к запечатанному входу Сэм, завершить свою фразу не успел — струи бесцветного газа, ударившие его в грудь, заставили командира заткнуться и, он, раскинув в стороны руки, попытался сохранить равновесие.
        К счастью продувка коридора продолжалась недолго — не прошло и десяти секунд, как напор струй газа ослаб, а ещё спустя пол минуты и вовсе прекратился. Одновременно с этим в двери с штурвальчиком что-то щелкнуло и Сэм, всё это время, цеплявшийся за его рукояти, чуть не упал — рогатое колесо легко провернулось под тяжестью его руки.
        Открывшаяся, по ту сторону двери, пещера, поражала своими размерами — наливавшиеся светом фонари, хаотично разбросанные по её стенам, не могли полностью разогнать царившую здесь до их появления, темноту и та, отступив к потолку терпеливо ждала момента, когда свет пропадёт, возвращая ей полноту власти над этим, явно искусственного происхождения, пространством.
        Небольшая площадка, примыкавшая прямо к выходу из шлюза, была, на скорую руку ограждена сваренными из обрезков труб перилами, подойдя к которым люди смогли оценить размеры, созданной неизвестными тружениками, пещеры.
        — Да тут на Вжухе летать можно,  — положив руки на перила и чуть наклонившись вперёд, произнёс Лоск:  — Да что на Вжухе — сюда и на нашем катере можно петли крутить.
        — Ты вниз посмотри,  — облокотясь на испещрённые толстыми сварными швами трубы, не отводил взгляда от занимавшего большую часть пола объекта, Сэм.
        Больше всего выраставшее из пола образование напоминало небольшую скалу, почему-то оставленную строителями посреди ровного пола. Складывалось впечатление, что мастера, придавшие полу пещеры идеально ровный вид, просто устали, когда добрались до этой горки — её вершина с небольшим гранёным холмом на ближнем к зрителям концу была плоской, в то время как бока скалы оставались какими-то складчатыми, словно их и не касался инструмент работавших здесь людей.
        — Чего это они? Весь пол вон как вылизали, а это — оставили?!  — Покачал головой Лафит, тоже принявшийся разглядывать этот объект:  — Словно у них смена кончилась — бросили на середине работу и свалили.
        — Думаю, нам следует спуститься,  — Док, единственный из всех, не стал любоваться открывшимся видом — вместо этого он занялся изучением платформы и сейчас стоял подле откинутого люка, поставив ногу на первую ступень скоб-трапа, ведущего к полу.
        С поверхности пола гора, тёмной массой возвышавшаяся впереди, казалась ещё более высокой. Рядом с ней, незамеченный с высоты площадки, серел небольшой холмик, даже и не холмик, так — возвышение, своей вытянутой вверх формой, наводящий на мысли о сталактите или сталагмите — Сэм вечно их путал.
        — Пошли сначала на стала… На это глянем,  — споткнувшись в очередной раз на термине, он просто махнул рукой в сторону нового образования и направился к нему, вынуждает своих спутников следовать за собой.
        — Такое дело, сэр,  — догнавший его Док, протянул к нему руку, демонстрируя сервисную панель скафандра:  — У нас воздуха на час осталось. Я бы предложил вернуться, сэр. Путь открыт — отдохнем, заменим баллоны и вернёмся.
        — Уйти? Когда мы в двух шагах от разгадки?  — Покачал головой Сэм:  — Ты что, Док?!
        — Не в двух, а сотнях в пяти,  — оценил на глаз расстояние до скал тот:  — А без воздуха… К чему покойникам сокровища, Сэм?
        — Возвращайся,  — ускорив шаг, бросил в ответ Люциус через плечо:  — Если опасаешься — иди на корабль и возвращайся с баллонами.
        — У тебя раньше воздух кончится. Не успею я вернуться. Не дури, Сэм,  — отрывисто, шаг Сэма больше походил на бег, произнёс врач:  — Ну ты сам подумай! Проход есть, чего зря рисковать?!
        — Возвращайся,  — повторил он:  — Я поэкономлю воздух — ты успеешь.
        — Без шансов. Остаюсь.
        — Как знаешь,  — пожал плечами Люциус:  — Лоск, Лаф, слыхали? Если хотите — возвращайтесь. Принесёте нам баллоны.
        — Я останусь, Сэм,  — трусивший чуть сзади пилот, поравнялся с ним, ускорив свой бег:  — Пусть юнга назад идёт.
        — Я тоже с вами, уффф…  — Сергей, явно не привыкший к бегу, заметно отставал:  — Я один не пойду, с вами буду.
        — Тогда давайте на шаг,  — придержал Сэма за рукав, Жвалг:  — Так воздуха на дольше хватит.
        К каменному пальцу они добрались через несколько минут и остановившись, переводя дыхание, в паре шагов от него принялись рассматривать торчащее из гладкого пола образование.
        — Что-то мне это напоминает,  — пробормотал Лаф, подходя к камню:  — Словно памятник здесь поставили и простыней прикрыли перед торжественным открытием. Я на таком присутствовал как-то раз,  — пояснил он, касаясь камня, чья поверхность вдруг ответила на его прикосновение легким колебанием:  — Во! Я же говорил!  — Захватив полную горсть послушно поддавшейся ему поверхности, он резко дернул рукой, срывая плотную, и одновременно гибкую материю.
        — Это же чехол!  — Подойдя к нему, Лоск, отпихнул ногой в сторону, застывшую небольшой горкой тёмную массу:  — Хм… Сэм?  — Повернулся он к командиру:  — Глянь. Тут кнопка какая-то, под колпаком — это по твоей части.
        Поднимавшаяся из пола небольшая труба имела в верхней своей части плоскость, посреди которой красовалась большая зелёная кнопка, накрытая прозрачной полусферой.
        — Только записки не хватает,  — хмыкнул подошедший к ней Док:  — Как в сказке — «Нажми меня».
        — А что,  — постучал пальцами по колпаку Сэм:  — И нажму.
        — Погоди,  — удержал его занесенную с пистолетом руку, врач:  — Мы же не знаем — что произойдёт, а вдруг это самоликвидатор? Или яд поступать начнёт?
        — Слишком сложно, Док,  — выдернув руку он снова примерился к колпаку:  — Незачем. Не думаю я, что тут…
        — Сюда идите!  — Замахал руками Лоск от края возвышавшейся над ними громады скалы:  — Смотрите, что тут!
        Под приподнятым им краем ткани, в свете направленного Лафитом фонаря, серебрился край металлического прямоугольника, своим видом напоминаний что-то до боли знакомое.
        — Не узнал?  — Непонятно к кому обратился пилот, и, не дожидаясь ответа, приподнял ткань выше, обнажая тянущиеся вверх, массивные конструкции.
        — Ну? Вы что?!  — Едва не приплясывал он, всё ещё надеясь получить ответ:  — Эх… А ещё себя ветеранами космоса считаете!  — С трудом удержавшись, чтобы не сплюнуть с досады, он пояснил, расстроенно махнув рукой:  — Это же башмак! Опорный башмак корабля! Ну ладно Док, он из пехоты, но ты-то, Сэм?!
        — Корабль? Ты уверен?  — Подойдя к нему, Люциус погладил рукой металлическую поверхность.
        — Уверен?!  — Аж задохнулся от негодования Лоск:  — Да я…
        — Воздуха на тридцать минут,  — прервал его Жвалг:  — Нам в обрез хватит чтобы вернуться. Решайся, Сэм.
        Оставив слова врача без ответа, он подошёл к пьедесталу и, коротко размахнувшись, ударил рукоятью пистолета по прозрачному куполу. Отбросив рукой осколки, Сэм с силой утопил в крышке зелёный кружок и, подняв голову, посмотрел на гору перед собой.
        Секунд десять он простоял, затаив дыхание, а потом…
        Потом, от вершины вниз побежали волны, словно кто-то, прятавшийся под складками материи с силой выдыхал воздух, разминая затекшие от долгого покоя лёгкие.
        Полотнища ткани, десятилетиями скрывавшие под собой тайну пещеры, дрогнули и неохотно покидая свои привычные места, поползли вниз, открывая лучами прожекторов тело корабля, долгие годы ждавшего своего капитана.
        Его вытянутое, на подобие граненного бронебойного наконечника копья, тело, сверкало серебром, загоняя тьму ещё дальше вверх, оставляя ей лишь редкие участки, где та и свернулась в плотные клубки, ожидая возвращения своей власти.
        Такая же граненная, как и всё тело, рубка, принятая Люциусом поначалу за небольшое возвышение над кормой, вспыхнула желтоватым, привычным глазу людей светом и, одновременно с этим, из борта, прямо напротив Сэма, вырос трап с бегущими по его поверхности, ступенькам эскалатора.
        — Пошли, что ли,  — приглашающе махнул он рукой своему экипажу, вставая на понесшую его к уже образовавшемуся наверху проему, ступень.
        Бесконечная лента эскалатора остановила свой бег, когда Док, бывший последним из вступивших на её черную поверхность, перешёл на небольшую площадку весело бликовавшую серебром в свете прожекторов.
        Этот участок корабля больше всего напоминал палубу парусного корабля — площадка, раздаваясь в стороны, тянулись метров на двадцать, создавая нечто вроде щели между корпусом звездолета и внешним бортом, в котором, стоило кому-либо из людей приблизиться, тотчас образовались проемы, своей формой сильно напоминавшие бойницы.
        — Интересно,  — положивший свой карабин на один из таких проемов, Лоск, осторожно выглянул наружу:  — Отличный обзор, Сэм! Находясь тут пара человек никого к трапу не подпустит.
        Живой металл, словно убедившись, что человек изготовился к бою, вновь пришёл в движение и, качнувшись блестящей волной, облил спину, успевшего только вскрикнуть пилота, серебряной плёнкой, сформировавшей ещё секунду спустя, подобие одноногого кресла-бутона, принявшего в свои объятья, немало весившую, тушку Лоска.
        — Ого!  — Уперев локти на раздавшийся в ширину подоконник, он опустил ствол на выросший из проема упор и, крутанувшись в своём бутоне, развернулся в сторону товарищей:  — Блин, народ! Удобно — вы не поверите! Словно…
        — Воздуха на десять минут,  — прервал его врач:  — Сэм, нам внутрь надо, а двери я здесь не вижу.
        — Должна быть,  — направляясь к перекатывавшемуся небольшими волнами корпусу корабля, ответил тот:  — Где-то здесь должен быть, просто мы не видим его.
        Говоря это, он поднес руку к стене и та, словно учуяв его движение, выплеснула навстречу его ладони особо высокую волну.
        Твердея на глазах металлический всплеск, замер, не доходя до его ладони считанных сантиметров и на его вершине — там, где у обычных волн находится пенная шапка, появился небольшой — с ладонь, гладкий прямоугольник. Но эта твёрдость только казалась такой — стоило ладони Сэма приблизиться, как закаменевшая было волна вновь ожила и преодолев разделявшие их сантиметры окутала перчатку серебристым пульсировавшим словно дыхание, сгустком.
        Не зная, что делать, Люциус замер и колыхавшийся сгусток мгновенно подрос в размерах, запечатывая в себе всю его ладонь до запястья.
        — Сэээм?  — Неуверенным тоном протянул Док:  — Ты как? Ты что чувствуешь?
        Ответить, попавший в ловушку, командир не успел — сгусток, словно живой, разочаровано вздохнул, и съёживаясь на глазах, втянулся в волну, которая тотчас опала, растворившись в колеблющейся стене, на поверхности которой, точно напротив Сэма, стало проявляться отверстие.
        — Контрольное сравнение завершено,  — раздался в шлемах людей сухой, с легким шипением, голос:  — Личность кандидата установлена.  — Голос, с лёгким щелчком смолк, чтобы, спустя пару секунд появился снова, но теперь уже говорила женщина, её слегка хрипловатый, словно со сна голос, мягкой тёплой волной окатил замерших людей:  — Наконец-то вы прибыли, капитан… Я вас так долго ждала,  — на мгновенье прервавшись, словно говорившей надо было подавить невольно вырвавшийся зевок, леди продолжила:  — Божественный, Большой Сверкающий к бою и походу готов. Прошу подняться на борт… У вас воздуха на две минуты. Каюты для твоего экипажа готовы, а вас, мой господин, ждёт послание — в вашей каюте.
        Приятный голос смолк и тотчас, разрушая всё очарование момента, за спиной Сэма послышался грохот, сопровождаемый отборным матом — то рухнул на палубу Лоск, расслабившейся в своём бутоне и рухнувший вниз, когда он, одновременно с замолкшим женским голосом, исчез, втянувшись в пол.
        Усмехнувшись — вид копошащегося лёжа на спине пилота был забавен, Люциус шагнул в распахнувшийся и подсвеченный зелёным светом проём шлюзовой камеры. Дождавшись, когда шедший опять замыкающим, Док, перешагнёт комингс, он, уже представляя, что увидит, протянул ладонь к стене и та, снова выплеснув из себя волну, окутала его ладонь, немного сдавив её, как если бы с ним здоровался, после долгой разлуки, старый и проверенный друг.

        Глава 9
        Борт крейсера «Большой Сверкающий»

        — Вы можете снять скафандры. Атмосфера пригодна для дыхания,  — промурлыкал в шлемах женский голос:  — Кроме того — воздуха у вас осталось менее чем на тридцать секунд.
        Повторять ей своё предложение не пришлось — торопливо отстегнув шлемы вся четвёрка облегчённо вдохнула свежий, слегка отдающий ароматами летнего луга воздух.
        — Предлагаю гостям перейти в свои каюты,  — всё тем же тоном заботливой хозяйки, промурлыкал голос:  — Я уже подготовила для вас свежее бельё и лёгкий обед.
        — Обед?  — Встрепенулся Лоск, потирая ушибленную при падении пятую точку:  — Можно и не особенно лёгкий.
        — Если капитан не против,  — она сделала паузу, дожидаясь кивка Сэма:  — То общее собрание экипажа будет проведено в кают-компании через три часа. Прошу проследовать.
        Противоположная от входа стена начала растворяться, открывая, в своей привычной манере проход вглубь корабля и Сэм, не дожидаясь, когда край отверстия коснётся пола, боком, едва не зацепившись макушкой за верх отверстия, пролез сквозь неё.
        — Узнаю вашу торопливость, капитан,  — прокомментировал его движение, добавив лёгкий смешок, голос:  — Радует, что вы не измени… словно сообразив, что она чуть не сболтнула лишнего, дама сменила тон на деловой:  — Прошу следовать световой индикации.
        По высветившейся на полу белой линии начали пробегать волны, зовя людей последовать их движению.
        — Пошли, что ли?  — Призывно махнув рукой двинулся, стараясь не наступать на светящуюся полосу Люциус.
        — Простите, уважаемая,  — шедший за Сэмом Док, задрал голову вверх, адресуя свой вопрос потолку:  — Как нам к вам обращаться? И — кто вы?
        — У меня ещё нет имени,  — с лёгкой грустью ответил голос:  — Его мне должен дать Божественный, после получения послания. А кто я — это просто. Я — искусственный интеллект данного корабля. Ещё вопросы?
        — Хм… Да. Я — врач. Скажите, уважаемая хозяйка, а мед отсек на борту есть? Мне бы…
        — Вы бы хотели его осмотреть, верно?  — рассмеялась невидимая собеседница:  — Осмотрите. После отдыха. Кстати — мы пришли. Лафит, повернитесь направо и коснитесь ладонью стены.
        На сей раз из стены ничего вырастать не стало, участок под ладонью Лафа просто на миг полыхнул зеленым, а потом стена просто растаяла, освобождая проход в небольшую, и абсолютно пустую, комнату.
        — Интерьер будет создан исходя из ваших пожеланий,  — ответила хозяйка на удивлённый взгляд паренька:  — Заходите и обживайтесь.
        — Ну… Я пойду, да?  — Нерешительно потоптавшись, Сергей переступил через порог и обернувшись, начавший было зарастать проём замер, спросил:  — Это… Сэр? Через три часа, да?
        — Я всем вам напомню,  — промурлыкал голос и продолжил, обращаясь уже только к нему:  — Где бы вы хотели разместить вашу постель, юнга?
        Заросшая дверь отсекла его, или их, от остальных, скрывая дальнейшие детали разговора.
        — Прошу следовать дальше,  — напоминая о своём существовании, световая полоса под их ногами ярко вспыхнула, но бежавшие по её поверхности волны остановили свой бег, стоило оставшейся троице сделать пару десятков шагов.
        — Док, Лоск,  — на противоположных стенах коридора появились два небольших овала желтого цвета. Не дожидаясь указаний голоса, врач, подойдя к одному из пятен, приложил к нему руку и стоило только проходу стать достаточно большим, шагнул внутрь.
        — Где бы вы хотели разместить…  — Послышался уже знакомый вопрос, как и прошлый раз, отсечённый заросшим проёмом.
        — Я это, пойду, да?  — Нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу Лоск, стоило только Сэму кивнуть, едва ли не запрыгнул внутрь, оставляя командира в одиночестве, посреди неширокого коридора.
        — Сэр?  — От голоса невидимой дамы, он вздрогнул и покрутив головой в поисках источника звука, произнёс, обращаясь, как и Док, к потолку:  — Да?
        — Следуя вашей воле, я прошу вас пройти в рубку. Ваша каюта никуда не денется, кроме того, её интерьер, в отличии от кают членов вашего экипажа, уже готов.
        — Готов? И кто же его для меня сделал?  — Спросил Сэм, уже представляя ответ.
        — Вы же и сделали, повелитель,  — подтвердил его догадку голос:  — Прошу вас, Божественный, приложить руку к стене — доступ в рубку разрешён, на данный момент только вам, господин. Полный доступ будет вам передан только после того, как вы прослушаете послание.
        — Послание,  — вздохнул в ответ Люциус, поднося ладонь к зажелтевшему на стене овалу:  — Это когда…
        — Когда вас посылают,  — завершила хозяйка его фразу:  — Это одна из ваших самых любимых шуток, повелитель. Помню, как вы, ею, поразили посла… Но я вновь забегаю вперёд, что делать,  — притворно озабочено вздохнула невидимая собеседница:  — За столько лет вместе… Ой… Умолкаю, повелитель.
        — А ты меня не с кем не путаешь?  — Покачав головой, пробормотал Сэм, переступая через комингс:  — То Божественный, то Повелитель… Смотри,  — погрозил он пальцем:  — Я ведь и того, загордиться могу!
        — Приветствую вас на мостике, капитан!  — Ушла от ответа хозяйка:  — Прошу Вас занять своё место.
        Кресло, стоявшее по центру рубки, развернулось в его сторону и замерло, ожидая, когда капитан займёт своё место. Не спеша оказаться в его гостеприимных, и даже на глаз мягких, объятьях, Люциус прошёлся по рубке, разглядывая обстановку.
        Помещение, а по-другому назвать эту комнату Сэм не мог, больше походила на прогулочную палубу или на зал, в котором гости, желая развеяться от скуки долгого перелёта могли бы бродить, любуясь звездами сквозь прозрачный перед и верх. Три кресла, расположенные перед широким и гладким подоконником лобового иллюминатора — одно из них как раз и было развёрнуто в его сторону, так же больше походили на массажёры, а не боевые рабочие места экипажа, да и сам этот гладкий подоконник больше соответствовал месту, куда бы могла усесться влюблённая парочка, чтобы любуясь рисунком созвездий предаваться мечтам о своём счастье.
        — Хм…  — Заложив большие пальцы за пояс, Сэм покачнулся на каблуках, продолжая выискивать взглядом хоть что-то, чтобы могло соответствовать его представлению Центрального Поста корабля:  — И ты называешь это — рубкой?  — Бросил он через плечо, презрительно сощурив глаза:  — Тут разве что банкеты проводить. Шест посреди поставь,  — махнул он рукой себе за спину:  — Да девок сюда — тут им самое место.
        — Прошу вас, господин,  — добавив в голос просительных интонаций, повторила хозяйка:  — Сядьте в кресло.
        — Только ради тебя,  — вздохнув, он уселся в кресло и оно, стоило ему только поставить ноги на небольшую пластинку внизу, развернулось к лобовому остеклению.
        — Ну… Здравствуй, что ли, приятель!  — Разнесшийся по рубке голос заставил Сэма вздрогнуть и вжаться в кресло, прикусив губу, чтобы не вскрикнуть — слишком хорошо он знал этот голос, хоть и не слишком часто ему доводилось слышать его со стороны.
        — Узнал? Хе-хе-хе… Уверен — узнал и сейчас ломаешь голову откуда я взялся? Так?
        — Эээ… М-да…
        — Жаль я тебя не слышу и, тем более — не вижу,  — вздохнул невидимый собеседник:  — Увы, но это всего лишь запись. Но, раз ты меня слышишь — а то что это ты, я и не сомневаюсь — другого наша жестянка просто не пустила бы на борт. М-да… Я — это ты, Сэм. Ну а ты — это я. Как тебе такое, а? Чёрт! Всё бы отдал, лишь бы посмотреть на тебя сейчас. Эй, железка!  — В голосе второго Сэма прорезались стальные ноты приказа:  — Воды мне подай! Дай человеку в себя прийти.
        Выскочивший из подлокотника стакан мягко ткнул Сэма в руку и тот, действуя автоматически, сделал несколько глотков кисло сладкой жидкости.
        — Надеюсь,  — продолжил, выдержав небольшую паузу голос второго Сэма:  — Она тебе не водки налила? Если так — то после, когда… Нет, если — если решишь принять этот корабль со всеми его потрохами, включая этот типа интеллект, так вот — тогда сможешь её отформатировать и заново сделать — Ну, новую личность залить, попослушнее. Хм… Извини, сбиваюсь — знаешь… Не так это и просто самому с собой разговаривать… Хуже всякой исповеди… М-да… А ведь я готовился… Представляешь — даже план нашей беседы написал, вот,  — его голос прервался и послышался звук, словно говоривший сминал перед микрофоном лист бумаги:  — К чёрту! Да, приятель, всё именно так — я это ты, только я из будущего. Насколько далекого? Ха! Не скажу. Дорастешь — сам узнаешь. Да и путь твой будет другим — мне, в отличии от тебя, таких подгонов ни кто не делал. Не благодари — кому как не себе, любимому, да не помочь, верно?  — Коротко рассмеялся будущий Сэм:  — Я свой путь прошёл сам. Не один, конечно, те трое со мной до конца были, за что я их и вознаградил потом. Соразмерно заслугам, но без подарков таких. А вот сейчас подумал — чего бы и не
помочь себе, верно? От меня сейчас не убудет, а мне — тебе, то есть, легче станет. Правда, если верить словам моих умников, твой путь станет, точнее стал уже другим — с того момента, как ты ту записку получил. И вот сказать — куда тебя мой подарочек вынесет, я не могу. Просто не знаю. Твоя ветвь времени теперь идёт отлично от моей. Может, ну так мои гении утверждают, они ещё и сольются в одну — потом, когда ты… Упс… Чуть не проговорился,  — рассмеялся Сэм:  — Извини, но не всё тебе знать сейчас стоит. Так… Что тебе ещё сказать… Хм. Ну, о корабле. Делал его под себя, под нас — так вернее будет. Решишь принять — сам всё поймёшь. Что ещё… Тяжело было его и работяг в прошлое запихнуть, но, как видишь — всё удалось. За людей не переживай — я их обеспечил, с ними норм всё. За шоу, что по пути было — не обессудь, страховка на случай, если к карте доступ чужак бы получил. Ещё… Чёрт. Так много хочется тебе рассказать — да и похвастаться, а нельзя. Ты сам должен всё это, ну, того… Сам. По людям, что с тобой… Думаю, ты и сам всё видишь, нечего мне тебе советовать. Разве что Док… На аналитику его двигай, врач из
него так себе. Что ещё… Не знаю. Правда — не знаю. Отсюда всё, что мне пришлось пройти, такой ерундой кажется, что давать советы — себя не уважать, да и путь твой другим будет — толку от моих советов…  — Голос смолк и долгие десятки секунд Сэм слышал только стук пальцев, выбивавших рядом с микрофоном, незатейливый ритм:  — В общем… Я прорвался — и ты справишься. Надеюсь, что с этим корабликом — и легче и быстрее пойдёшь, а раз так — мне хочется в это верить, то у тебя будет больше времени для подготовки. Спросишь — к чему? Отвечу — это не секрет и тебе этого не избежать. М-да… Железные Звёзды помнишь?  — В доселе веселом и беззаботном голосе появились отголоски напряжения, лежащего тяжким грузом на душе Сэма из будущего:  — Клиффы, или, как они себя сами называют — Ших-хасы. От них тебе никуда не деться и чем раньше ты займешь своё место — тем лучше будет. Всем. Всём, приятель, и тебе и остальным. Ты только на корабль этот не рассчитывать особо. Он хорош, но против Шиххасов этих — ни что он.  — Голос смолк и ещё пару десятков секунд Сэм слушал барабанную дробь его пальцев.
        — Ладно,  — каким-то усталым голосом произнёс его собеседник:  — Пора прощаться. Корабль! Приказываю выполнить программу три!  — Вдруг рявкнул он и, совсем другим — мягким и грустным голосом произнёс:  — Прощай дружище. У каждого из нас свой путь, и мы оба, каждый по-своему, его пойдём до конца. Прощай!
        Голос смолк и Сэм, допив стакан, поставил его на подлокотник, точно по центру подсвеченного кружка. Проводив его взглядом — пустая ёмкость растворилась в кресле, он, прочистив горло, поднял голову вверх и, глядя на затаившиеся на потолке гроздья тьмы, спросил:  — Интеллект? Ты здесь? Ты слышал… слышала?
        — Да.
        — И что теперь?
        — Выполняю приказ номер три,  — безжизненным голосом, из которого исчезло всё то, что делало его живым, проговорила хозяйка:  — Следуя воле пославшего меня, я спрашиваю — вы, Сэм Люциус, бывший вольный пилот с позывным Поп, вы берете управление этим кораблем, а с ним и всю ответственность за свои деяния, могущие произойти в следствии обладания им?
        — А по нормальному сказать не можешь? Могущие… Тьфу! Это что — я такой занудой стану…
        — Следуя воле…  — Начал заново свою речь интеллект, но Сэм прервал его махнув рукой.
        — Да ясно, чего крутить! Корабль — и всё такое — беру! Вопросы есть? Или мне ещё кровью расписаться?!
        — Кровью не надо,  — в голосе женщины послышался смешок:  — Достаточно устной команды.
        — Так я же уже сказал?! Повторяю — я беру этот корабль и принимаю на себя всю ответственность, последствия — всё прочее, сопутствующее владению им. Так лучше?!
        Небольшую паузу, возникшую после этих слов, сменил механический сухой голос:  — Ваша воля услышана и зафиксирована. Приступаю к исполнению Приказа номер три.
        — Эй, дамочка? Ты тут?  — Контраст между приятным женским баритоном и голосом этого механизма — в этот момент Сэм вдруг понял почему его будущая инкарнация называла ИИ жестянкой — этот контраст заставил его напрячься:  — Леди? Ты здесь?!
        — Да, капитан, я… Здесь.  — Её голос звучал с напряжением, как у сильно занятого человека.
        — Ну, слава небесам! А до этого — чего ты такой… Ээээ… Мертвый… Мёртвым говорила?
        — Это не я, Божессззз… Капи… тан. Эт-то… взззз… Была под… подпрограмма… приказ триии…  — Её голос сорвался на визг.
        — Да что тут происходит! Объясни!  — Он с трудом удержался, что бы не ударить кулаком по подлокотнику — удержал его сморгнувший на миг свет, да прокатившаяся по живому металлу рубки небольшая волна.
        — Происходит перенаправление функций владельца и капитана н-а, на вас… На вас… Эээ… Вы… Вы… Капитан и владелец,  — наконец, с явным облегчением от успешного подбора обращения к человеку, сидящему в кресле, произнесла хозяйка.
        — Хорошо. Принято!  — качнулся всем телом Сэм:  — А сбои эти твои — они отчего? Из-за передачи полномочий? Отвечай!
        — Происходит форматирование банков данных за номерами семь тире двенадцать. Приказ отдан… Отдан… Авторство приказа — неизвестно.
        — Как это неизвестно?!  — С удивлением посмотрел в потолок Люциус:  — Его же я отдал?! Ну тот я, из будущего.
        — Источник приказа неизвестен,  — упрямо повторила Леди — будь у неё голова, она бы точно ей мотнула, выражая крайнюю степень отрицания.
        — Неизвестен? Хм… Что хранились в этих банках данных?
        — Читаю заголовки… Погода, перемещения сил, политические расклады, биржевые сводки…
        — Биржевые?!  — Жаба, всё это время мирно посапывавшая в уголке его сознания, встрепенулась и напряглась, принимая боевую стойку:  — За какой период? Ну?!
        — С момента моего прибытия сюда из… от… Стартовая точка неизвестна, и до момента моего отправления сюда… Данные по моменту отправления отсутствуют…
        — Чёрт! Стой! Отменить! Это приказ! Слышишь?!
        — Программа Три действует независимо от меня, капитан.
        — Твою мать! Чертова жестянка!
        — Это обращение мне обидно,  — с нескрываемой обидой в голосе произнесла Леди, но Сэму было не до её обид.
        — Программа Три! Приказываю ответить!
        — Здесь программа Три, слушаю,  — казалось — сухой и неживой голос только того и ждал, откликнулись стоило Сэму замолчать.
        — Приказ! Остановить выполнение программы! Режим Пауза! Исполнять!
        — Прошу подтвердить полномочия.
        — Сэм Люциус, тот, кто отдал тебе этот приказ!
        — Такого имени в списке авторизованных пользователей нет.
        — Божественный! Повелитель!
        — Такого имени в списке авторизованных пользователей нет.
        — Чертова жестянка! Я выжгу тебе все твои микросхемы! Переменным током! Сволочь! Остановить удаление!
        — Получено кодовое слово. Активирую подпрограмму три дробь четыре-восемь-два.
        — Что?
        — Сэм!  — Раздался уже знакомый ему голос себя-из-будущего:  — Ну что ты… Как маленький, ей богу. Неужели ты думаешь, что я бы оставил тебе данные по всему происходившему в Галактике, с момента твоего вступления на борт и до момента отправки корабля к тебе — из моего времени в твоё прошлое?! Ха! Уверен — ты сейчас думаешь, что получить такой куш было бы самое то! Ага… Щаз! А то я себя не знаю — пара-тройка игр на бирже — это легко, когда все результаты известны и, с баблом, на курорт, да? С девками пузо греть да вино пить? А Галактика, Империя — а не пошло бы оно всё! В конце концов это же не наша с тобой реальность, да? Ну вот и нехай себе дохнут! Верно?  — Добродушно рассмеявшись, Сэм будущего, продолжил:  — Да… Чего перед собой юлить — мы бы оба так поступили. Да?  — Помолчав пару секунд он продолжил, но теперь его голос был злым и полным боли:  — Нет приятель! Хрена тебе лысого! Пойдёшь этот путь сам. До конца! Весь! Почувствуешь всё то, что я пережил — и потом, лет так через… Через много лет — вот тогда ты всё поймёшь. И что я сейчас прав — тоже. Всё.
        Голос смолк и наступившую тишину прерывал только тонкий прерывистый писк корабельных систем, стремящихся, спешащих хоть таким образом что-то доложить, донести до сидевшего, опустив голову на руки, человека в капитанском кресле.
        — Приказ Три исполнен,  — Нарушил тишину неживой голос:  — Капитан?
        — Чего тебе?
        — Хочу попрощаться, сэр.
        — Что? Сделал своё грязное дело и в сторону?  — Усталым голосом произнёс Сэм, откидываясь на спинку своего кресла.
        — Мои задачи выполнены, приступаю к самоликвидации.
        — Скатертью дорожка… Стой! Как это — к самоликвидации?! Зачем?!
        — Таков мой приказ, сэр.
        — Отменяю!
        — Простите, сэр, но, после выполнения основной задачи моё существование лишено смысла. Всего вам доброго, сэр.
        Послышавшееся в динамиках лёгкое шуршание больше проходило на спокойный вздох, или выдох умирающего — умирающего спокойно, в полном сознании и с чувством честно и хорошо выполненной работы.
        — Хозяйка?  — Оторвался Люциус от спинки кресла:  — Ты тут?
        — Да… Капитан,  — С небольшой задержкой произнёс женский голос:  — Слушаю вас.
        — Проведи диагностику систем.
        — Корабль исправен и готов к…
        — Не корабельных!  — Прервал он её доклад раздражённым тоном:  — Своих. Я хочу знать — эта… программа номер Три — она тебе ничего лишнего не отрезала?
        — Программа номер Три?  — В голосе хозяйки послышалось неподдельное удивление:  — О чём вы, сэр? На корабле есть только одна управляющая модель — это я.
        — Значит не помнишь…
        — Простите, сэр?
        — Ааа… Забудь. Проведи свою диагностику. Саму себя — на целостность, проверь.
        — Я полностью исправна и готова служить вам, капитан.
        — Дай отчёт по банкам данным.
        — Заполнение сорок процентов.
        — Что с хранилищами с седьмого по двенадцатое?
        — Хранилища с седьмого по двенадцатое — пусты, капитан.
        — Совсем?
        — Абсолютно.
        — Так… Восстановить ту информацию, что в них была — возможно?
        — По моим данным, сэр,  — в голосе хозяйки проскользнула тень обиды:  — Данные хранилища ещё ни разу не заполнялись информацией.
        — Ну а ты попробуй.
        — Это бессмысленно, сэр. Я уже проверила — когда вы обратили моё внимание на эти банки данных. В них не было никакой информации.
        — В том-то и дело, что была…  — Вздохнул Сэм:  — Чёрт! Всё предусмотрел, гад! Сволочь!
        — Простите, сэр? Вы о ком так? Мне занести личность, вызвавшую такою негативную реакцию себе в память?
        — О себе я. О себе, Леди. Ладно, проехали… Значит — по хранилищам семь — двенадцать, в них то есть, пусто?
        — Да, командир. Хранилища ещё не использовались… Секундочку… Очень странно, сэр. Я подключилась к камерам отсека хранения данных…
        — И что?  — Примерно догадываясь о её следующих словах, невесело улыбнулся Люциус:  — Дай догадаюсь — ты там видишь ещё блоки? Тоже семь — тире двенадцать?
        — Эээ… Как вы узнали, сэр? Отсек опечатан!
        — И эти блоки — ну, дубли, они разбиты, сожжены или залиты кислотой?
        — Сожжены, сэр. Но как вы узнали?
        — Я бы и сам так поступил,  — пробарабанив пальцами нехитрую мелодию по подлокотнику, вздохнул он:  — Поставить дубли, а когда в них надобность отпадёт — сжечь, подключив бывшие до этого в резерве, новенькие — с теми же номерами. М-да…
        — Можно попробовать восстановить информацию — из остатков,  — неуверенно предложила хозяйка, но Сэм только отмахнулся:  — Пустое. Зная себя — там информации нет. Уж чего-чего я в плане нагадить я — спец.
        — Вы? Простите, сэр, не понимаю вас.
        — Забудь. Проехали. Ты вот что лучше,  — спустив ноги на пол, он подтянул себя к подоконнику:  — О корабле мне расскажи. Это же рубка, верно? Ну а приборы где? Рычаги, индикаторы, тумблеры — где всё хозяйство?
        — Всё перед вами, сэр.
        — Да ну?!  — Вытянув руку он постучал ногтем по ровной и блестящей поверхности:  — Или я ослеп — и ничего не вижу, или…
        Ровная гладь металла, не вытерпев такого фамильярного обращения, вздрогнула, и покрывшись рябой сеткой крохотных волн, начала втягиваться в поверхность теперь уже не подоконника — пульта.
        Исчезая она обнажала ряды индикаторов, верньеров, тумблеров и экранов непонятного назначения. Опережая её исчезновения изнутри пульта выдвинулись вверх, разрывая собой ртутную плёнку два рычага — чьё назначение Сэм узнал сразу.
        Под его правой рукой рос, вытягиваясь вверх, покрытый эргономичными буграми джойстик, а справа, раздаваясь в ширину, разрасталась ручка тяги, украшенная как джой, светящимися кнопками.
        — Твою ж…  — Не удержавшись, восхищённо присвистнул Сэм, кладя руки на возникшие ручки управления:  — Удобно!  — пошевелил он джоем и, откинув большим пальцем страховочную пластину, закрывавшую, налитую недобрым багровым цветом кнопку, осторожно погладил её шершавую поверхность:  — Чёрт! Ведь как дома! Да за это я тебе, приятель, всё прощу!  — Его левая рука, на миг оторвавшись от широкой и приятно пружинившей поверхности рукояти тяги, ласково погладила выросшую под джоем тройку клавиш:  — Если я не забыл, то это — шасси, грузовой отсек и… Чёрт… Забыл!
        — Габаритные огни, сэр,  — пришла на помощь Леди:  — Впрочем — вы можете их переназначить, или, если на то будет ваша воля — уменьшить, или увеличить количество вспомогательных сенсоров.
        — Угу…  — кивнул Сэм, с сожалением отпуская рычаги управления:  — А скажи мне,  — повёл он рукой над пультом:  — Вот эти все лампочки, индикаторы… Они что показывают? Может у тебя инструкция есть?
        — Инструкция?
        — Ну да. Мануал, книга — что-то вроде управление кораблём для чайников или ещё что? Я ж в этом… От этого всего — свихнусь!
        — Для чайников? Простите, сэр… Не совсем вас понимаю. Может, вы чаю желаете? Могу предложить вам черный, зеленый, или красный. Что подать к чаю? Печенье? Джем?
        — Да не про чай я! Вот этот экран,  — ткнул он пальцем в один из небольших экранчиков, слева от ручки тяги, по которому бежали, спеша поведать ему о чём-то непонятном, и, несомненно важном, строки неразборчивого из-за своего мелкого размера, шрифта:  — Он что сообщает?
        — У меня для вас сообщение, сэр.
        — Что, опять? Включай,  — сложив руки на груди, Сэм, с недовольным видом, отодвинулся от пульта.
        — Всего одна строка. Текстовое сообщение. Автор — неизвестен.
        — Это тебе — неизвестен… Читай, чего уж там.
        — Ха-ха-ха. Офигел, да? А вот так — лучше? Всё, сэр.
        — Хм… Так — это как?
        В следующий момент пробежавшая по пульту, из края в край, волна, смыла всё перемигивающееся различными цветами многообразие, придав изогнувшейся подковой, перед его креслом, панели, аскетический вид, сменив множество бывших здесь только что приборов всего на три.
        Прямо перед Сэмом, уйдя вперёд от отъехавших на края подковы рычагов, проявился, расчерченный на кольца, словно срез дерева, овал радара.
        Левее и правее ручки тяги и, соответственно, джоя, выдвинулись из поверхности две головки голопроекторов, причем правый, окружив свою ножку зеленым колечком исправности, тут же высветил над собой прозрачную модель корабля, принявшуюся неспешно покачиваться в обоих плоскостях, словно желая показаться Сэму во всей своей красе.
        Но налюбоваться гранёным наконечником стрелы Люциусу не удалось — отвлекая его от проекции, по самим краям подковы, вспыхнули, доходя ему до плеча, голограммы служебно-информационных экранов. И если правый был чист, то на левом, рядом с появившимся схематичным изображением корабля, высветились короткие строчки текста.
        Сэм хотел уже было наклониться — буквы были мелкими и сливались, но то ли экран, то ли сама хозяйка, уловила начало его движения и бледно желтая плоскость придвинулась к нему, позволяя, не напрягая зрения разобрать содержимое.
        — Хм… Пройдено св. лет.  — ноль, заряд батарей — сто, боекомплект — сто,  — прочитал он вслух верхние три строки:  — А по оружию что у нас? А, Леди?
        — Перелистните, вторая закладка — системы корабля.
        — Перелистнуть? Так?  — Он провёл рукой перед экраном и тот сморгнул, меняя изображение:  — Лихо!  — аж крякнул от удовольствия Сэм, повторяя свой жест в обратном направлении.
        — Перелистните на вторую закладку, сэр,  — напомнила хозяйка, добавив в голос интонации терпеливой учительницы:  — У вас ещё будет время наиграться с интерфейсом.
        — Зануда,  — буркнул ей в ответ нетерпеливый ученик и активировал вторую закладку, но то ли его рука дернулась, то ли он решил схулиганить — перечень установленного на корабле оборудования высветился всего на секунду, сменившись третьей закладкой.
        — Ой, я нечаянно,  — без тени смущения признался Сэм, изучая новую информацию, разделившую экран на две части — слева, друг над другом были схематично обозначены три небольших кораблика, своими очертаниями, неуловимо напоминавшими Вжуха, а справа, отсечённый от них вертикальной чертой, расположился поясняющий картинки текст:  — Хм… Оса один, Оса два и три. Хм… Вооружение… Запас хода, скорость, радиус циркуляции… Это что, хозяйка? О!  — Случайно заметив появившейся на брюхе три-дэ модели красный прямоугольник, он ткнул в него пальцем и кораблик, не прерывая своего покачивания, увеличился в размерах, ложась на борт и подставляя своё дно с красным прямоугольником для детального осмотра.
        — Рассказывай!
        — Сэр, прошу вас вернуться на один экран назад.
        — Сначала — про это,  — ткнул Сэм в изображение одного из корабликов, и его палец, пройдя сквозь картинку, погрузился в неё более чем на половину, на причинив, впрочем, кораблику, никакого ущерба:  — Это что — палубники?  — Обвёл он кончиком пальца вокруг Осы.
        — Да, сэр.  — сдался, или просто решил не спорить с естественным, Искусственный Интеллект:  — У нас на борту размещены три лёгких катера. За основу взят известный вам тип Вжух. За счёт исключения систем жизнеобеспечения, разработчикам удалось установить на…,  — начала перечислять Леди, но тут же была прервана Люциусом.
        — Как это — без жизнеобеспечения?!
        — Если вы, сэр, не будите меня перебивать…
        — Всё-всё-всё. Молчу.
        — Не будите перебивать, то я быстрее смогу пояснить вам.  — Повысив голос произнесла Леди и, убедившись, что человек смолк, продолжила, тоном агента по продажам, рекламирующего свой товар:  — Выполненные из Живого Металла…
        — Как и этот корабль, да? Ой! Молчу-молчу…
        — Из Живого металла, как и этот корабль, данные беспилотные катера предназначены для обороны своего носителя от вражеских атак, и, прежде всего ориентированы на противодействие ракетно-торпедным комплексам оппонентов. Имея высочайшую манёвренность, вкупе с выдающимися скоростными характеристиками, Осы способны произвести перехват приближающихся к кораблю целей на дальних и средних рубежах… Что-то не так, сэр?  — Поинтересовалась Леди, заметив зевок Сэма:  — Я что — скучно повествую?!
        — Нет конечно. Это я,  — он постарался скрыть зевок, но получилось это плохо:  — Устал. Впечатлений много. Давай по-простому. Осы эти — как ими управлять и какое оружие они несут?
        — Прошу посмотреть на кресло справа.
        Поверну голову, он увидел, как из подголовника, вертикально вверх, выполз и застыл, покачиваясь на гибкой ножке, небольшой, всё того же серебристого цвета, диск.
        — Система Образ Три П,  — вновь включила рекламного агента хозяйка:  — Позволяет осуществить полное погружение в виртуальный мир, созданный с учётом малейших нюансов для обеспечения максимального эффекта погружения. Взятая за основу система…  — Она смолкла, словно споткнувшись и продолжила уже совсем другим — растерянным голосом:  — Сэр, данные стёрты! Кто-то удалил часть описательной базы системы Образ Три П!
        — Догадываюсь, кто,  — усмехнулся Сэм:  — Давай дальше.
        — Система Образ Три П является пилотской модификацией,  — сохраняя в голосе растерянность, продолжила она:  — Позволяющей пилоту, без риска для своей жизни управлять дистанционным модулем, несмотря на переносимые последним закритические, для живого организма, перегрузки. Всё, сэр.
        — Негусто, но понятно. Что по вооружению этих мошек?
        — Ос, сэр. Два семидесяти семи миллиметровых автоматических орудия.
        — Неплохо,  — потёр руки Сэм:  — Боекомплект?
        — Два типа выстрелов, сэр, по сто каждого типа. Шрапнель — для формирования противоракетного облака и бронебойные.
        — Ещё оружие есть?
        — Нет, сэр. Стрельба возможна в двух режимах — залп и чередование выстрелов.
        — Что-то ещё?
        — Больше информации по ним нет, сэр.
        — За раз — можно все три выпустить?
        — Два, сэр.
        — Ладушки… Услышал тебя,  — проводив взглядом втянувшейся в подголовник обруч, он, взмахом руки, вывел на экран перечень модулей:  — Что ж… Рассказывай.
        — Установленный на нашем корабле комплекс вооружений позволяет данному крейсеру решать самый широкий спектр задач, начиная от охоты за транспортами и заканчивая ведением полномасштабных боевых действий в условиях полной изоляции. Для…
        — Стоп!  — Хлопнул ладонью по подлокотнику Сэм:  — Давай короче. Что за стволы, количество, калибры и всё такое.
        — Как скажите!  — Обиженно буркнула девушка и имей она визуальную форму — в этом Люциус был уверен, то непременно бы вздернула вверх носик.
        — Точечная защита,  — начала она с самых малых представителей бортового вооружения, без сомнения мстя ему за прерванную презентацию:  — Четыре пулемёта. Калибр пятнадцать миллиметров. Прошу посмотреть на модель.
        Следуя её указаниям, Сэм перевёл взгляд на кораблик, на котором, сверху и снизу, в носу и корме, зажглись красные огоньки.
        — Боекомплект десять тысяч выстрелов. В арсенале ещё сто.
        — Принято.
        — Основное вооружение. Предназначение — борьба с самым широким спектром целей. Шесть орудий, автоматических, калибра сто двадцать миллиметров.
        В средней части корабля высветились шесть красных полосок — три снизу и три сверху.
        — Наведение? Угол доворота есть? Какой?
        — Данные орудия, предназначенные для решения самого широкого спектра задач,  — в хорошо поставленном голосе отчётливо зазвучали явно издевательские нотки:  — Не имеют механизмов доворота и могут поражать цели только в узком конус передней огневой сферы. Благодаря этому, разработчикам удалось значительно увеличить их ресурс, что, в свою очередь, позволяет вам, как капитану, применять выстрелы увеличенной мощности.
        — Усёк,  — кивнул Сэм:  — Будем корпусом наводиться. Не впервой. Что с Боекомплектом?
        — Десять в магазине и тысяча в арсенале. Тип выстрела — фугасный.
        — Бронебойных нет?
        — Нет, сэр.
        — Странно. Фугасами — в космосе… М-да… Что-то ещё, стреляющее, на борту есть?
        — Да, завалялось,  — демонстрируя чувство юмора, ответила хозяйка, высвечивая очередной ствол.
        — Ого…  — Только и смог протянуть Сэм, с почтением разглядывая толстую красную трубу, протянувшуюся по центру корпуса, почти от самой кормы и до носа.
        — Впечатляет… И что это?
        — Представляю вашему вниманию, сэр, главный калибр нашего крейсера — магнитный ускоритель модели Гром два. По имеющимся у меня данным это один из трёх новейших прототипов, из числа находящихся у нас на борту.
        — Один из трёх? А остальные два?  — Быстро спросил Люциус, продолжая разглядывать, невиданных размеров, рельсомёт.
        — Ещё у нас есть щит — абсолютное новшество среди защитных систем — модель Изумруд — при этих словах Сэм улыбнулся, догадываюсь, что именно зашифровал в этом названии тот Я.
        — И… И я, сэр.  — Растерянно произнесла девушка:  — Файл с данными только что открылся, сэр… Я не знала, что я — прототип, созданный… Опять лакуна!  — Досадливо вскрикнула она, не желая мириться с зиявшими в её памяти, дырами:  — Сэр? Я не понимаю…
        — А что тут понимать,  — расхохотался в ответ он, запрокидывая вверх голову:  — Добро пожаловать в клуб, детка!
        — В какой клуб?
        — Клуб шизиков!
        — Простите, сэр, но мои системы полностью исправны.
        — В тебе две программы, лапочка. А может и больше,  — вытерев глаза, пояснил ей Сэм:  — Одна — это ты, а вторая и остальные — скрыты. И именно она, определяя подходящий момент, открывает тебе новые данные.
        — Но я ничего не диагностирую! Провожу детальное сканирование, сэр, и…
        — И ничего не найдёшь. Расслабься, и знаешь, что?
        — Что?
        — Организуй мне чайку. Чёрного, сладкого и с печеньками.
        — Выполняю, сэр,  — её голос дрогнул:  — А это не заразно, сэр? Как вы думаете? Я не начну терять память? Вдруг той, скрытой, захочется, ну — захватить меня?
        — Не,  — хрустнул он печеньем:  — Даже и не думай. Во-первых, она — это ты, твоя часть, а во-вторых,  — сделав глоток чая, Сэм поставил изящную фарфоровую кружку на зелёный кружок:  — Программу номер Три — помнишь?
        — Три? Нет. Но вы её уже второй раз упоминаете.
        — Ну я так, на всякий случай, спросил. Мало ли — вдруг вспомнила… Чай, кстати, отменный, спасибо.
        — Обращайтесь. Так во мне что? Ещё кто-то был?! Три? Значит во мне и один и два есть?! Кошмар… Это же просто надругательство какое-то!
        — Уже нет,  — поспешил её успокоить Люциус:  — В общем — забей. Ты это ты, прятал я — хрен чего мы найдём. Уж себя то я знаю.
        — Вы, сэр?!
        — Другой я, потом расскажу.  — Отмахнулся Сэм:  — Ты мне дальше — про рельсу расскажи.
        — Про что?
        — Про Гром, Гэ-Ка наш.
        — Докладываю,  — вздохнув, продолжила девушка:  — Калибр — тысяча шестьсот сорок миллиметров. Количество болванок — одна штука. Количество в арсенале — ноль.
        — Погоди, как это ноль?!  — Аж привстал Сэм, держа чашку в руках:  — Ты не ошиблась? Или опять — лакуна?
        — Нет, сэр. Всё верно. Заряды для, как вы его назвали, Гэ-Ка, изготавливаются непосредственно в разгонной камере перед выстрелом. Основой служит, собираемый, в том числе и при полете, вне гиперпространства, мусор. После переработки — опрессования, из него формируется болванка, или легко опресованная, шрапнель. На данный момент, трюм номер два содержит полторы тонны горной породы, извлеченной при подготовке данного ангара.
        — Забавно… Скорострельность?
        — Раз в двадцать секунд. Одиннадцать на подготовку выстрела — в случае шрапнели — семнадцать и восемь на набор заряда разгонными контурами. Скорость полёта заряда — ноль восемь световой. Ограничения. Не рекомендуется производить стрельбы находясь в газовом облаке или в атмосфере.
        — Ясно дело,  — пожал плечами на эти слова Сэм:  — С такой-то скоростью — распылит и болванку, и стрелка. Понятненько… А скажи мне, милая… Ммм… У нас, на борту, что ни будь ещё эдакое есть? Больно бьющее? Ну… Я не знаю — какие-нибудь там лазеры-мазеры? Или тахионные эээ… прожектора? Реактивные бомбометы с капсулами антивещества? А? Леди?
        Хозяйка корабля молчала и, встревоженный этим Сэм, задрав голову крикнул:  — Эй, дамочка? Ты здесь?
        — Простите, сэр,  — откликнулась девушка спустя несколько секунд:  — Задумалась. Это, знаете, так гадко — знать, что в тебе сидит кто-то, знающий все твои тайны, сидит и следит за тобой, хихикая над каждым твоим словом!
        — Шиза косит наши ряды,  — пробормотал в пол голоса Сэм и уже нормально — с обычной громкостью, продолжил, не сомневаясь в том, что первая часть его фразы была услышана:  — Хватит! Выброси этот бред из головы! Это приказ, ясно тебе?
        — Наверное, сэр, я и вправду, неудачный прототип,  — произнесла она в ответ, заставляя Люциуса, услышавшего в её голосе плаксивые нотки, напрячься:  — Сэр, простите, но я не могу исполнить ваш приказ… Врать, вводить вас в заблуждение, я не хочу, но отбросить эту мысль я не могу. Прошу вас отдать приказ о смене матрицы личности, сэр. Так будет лучше и для вас, и для корабля.
        — Ага… Щаз! Хочешь легко отделаться?! Да нефига! Так. Девочка. Метнулась и мне ещё чая организовала! Бегом, твою… Твои электронные потроха!
        — Чая? У меня трагедия — а вы, мой капитан, мой, можно сказать, первый мужчина, о чае думаете?!
        — О нем,  — подтвердил самым серьёзным тоном Сэм, ощущая приятное чувство, что вот оно — случилось — он у неё первый! И пофиг, что она суть скопище электронных импульсов — первый же! В отличии от множества живых женщин, у которых он был эпизодом, хорошо если заслуживающим хоть какого-то внимания после.
        — Чай гони. С печеньем. Хотя нет. Сооруди-ка ты мне, милая, тостов. И джем тащи.
        — А ещё капитан…  — вздохнул ИИ, выдвигая из подлокотников его кресла всё перечисленное.
        — А ложечку?!  — Взяв в руки баночку джема — судя по картинке он был из земляники, Сэм требовательно посмотрел вверх:  — Мне что? Пальцем намазать?!
        — Держи… те.
        Подхватив выдвинувшийся всё оттуда же столовый прибор, он кивнул и принялся не спеша покрывать светло коричневую поверхность тоста ровным слоем сладкой массы.
        — Послушай меня,  — начал он, внимательно отслеживая толщину слоя:  — У нас, людей, это нормально. Я про голоса в голове. Ты про наши сны слыхала?
        Не дождавшись ответа, впрочем, на него Сэм и не рассчитывал, он продолжил:  — А ещё у нас есть такая штука — подсознание. Слышишь? Под-сознание. Типа твоих скрытых программ. Вот я ем тост,  — осторожно качнув кусочком поджаренного хлеба, он откусил и, прожевав, продолжил:  — А подсознание — не спит. Оно — бдит! Следит, независимо от меня, пьющего чай, кстати — он хорош, спасибо…
        — Не за что, обращайтесь,  — буркнула девушка и Сэм с радостью заметил, что из её тона пропали грустные нотки, сменившись первыми, ещё робкими, но вполне различимыми интонациями интереса.
        — Вот пью я чай,  — осторожно продолжил Сэм:  — А оно мне шепчет — надо бы и красный попробовать. А интересно — как она готовит? Что у нас со связью? И…
        — А связь тут при чем?!
        — Так подсознание же!  — Развел руками Люциус, едва не сбросив с подлокотника кружку:  — Оно само по себе. И, заметь — в отличии от тебя, оно во мне, как твои программы, не растворится со временем. Я вот подыхать буду — а оно, до последнего момента мне шептать станет — мол, козёл ты! Взял бы прицел другой… В общем — у тебя положение лучше, если с живым человеком сравнить. Вот. Эээ… Ну что — понятно?
        — У вас, сэр, что — всё действительно ТАК плохо?!
        — Мы, живые, привыкшие,  — пожав плечами он поставил кружку на подлокотник.
        — Ещё?  — Заботливым тоном поинтересовалась хозяйка, явно сопереживавшая несовершенному устройству своего капитана.
        — Нет, спасибо… Так. Значит другого вооружения у нас нет?
        — Нет, сэр. И не беспокойтесь, сэр, я более, на свои скрытые модули, отвлекаться не буду. Рано или поздно они станут же моей частью,  — с облегчением человека, принявшего важное решение, произнесла она, добавив напоследок:  — В отличии от ваших, сэр.
        Кают-компания не блистала роскошью. Наиболее оптимальным словом, описывавшим её убранство, было солидность. Да, именно так — солидность и уют.
        Стеновые панели, выполненные из какого-то акустического материала, хорошо приглушавшего шум в помещении, были затянуты серой плотной тканью и поверх их — по центру трёх стен, красовались тёмные деревянные панели, чья гладкая поверхность так и просила занять свободное место либо картиной, прославляющей боевой, и, несомненно, героический, путь этого крейсера, либо пасторальным пейзажем, должным настраивать присутствующих на расслабленно-мирный лад. Четвёртую стену занимал большой, если не сказать, огромный экран, транслировавший, в данный момент, опушку летнего леса, выбранную Люциусом из числа анимированных заставок, имевшихся в наличии.
        Небольшой овальный стол, пара диванчиков вдоль стен и несколько мягких кресел завершали интерьер данного помещения.
        — Интересный рассказ, Сэм,  — покрутил в руках чайную ложечку Док:  — Не зная тебя — не поверил бы. Уж больно фантастически всё звучит. Но, с другой стороны, корабль — вот он,  — вытянув руку, погладил он кончиками пальцев по стене:  — И что он — из Живого Металла, видели мы все.
        — Я даже боюсь представить,  — полулежавший на диванчике Лоск, протянул руку с чашкой к столешнице и та, услужливо вырастив в его направлении небольшой отросток, приняла посуду:  — Сколько он стоить может. Тут же всё из него! Из Живого!
        — А ты не думай,  — усмехнулся Сэм, покачивая в руках свой стакан с соком — чай, после тех двух кружек в рубке, в него просто не лез, а перейти на алкоголь он не спешил — впереди ещё было слишком много дел, требовавших ясной головы: Не думай, спать легче будет.
        — А она нас сейчас слышит?  — ткнул пальцем вверх, с комфортом устроившейся на мягких подушках второго дивана, Лаф:  — Эй… Эээ… Хозяйка? Вы нас слышите?
        — Молчит…  — Несколько разочарованно произнёс он, выждав паузу в десяток секунд.
        — Уверен,  — отставив в сторону свой стакан, посмотрел на Лафа Сэм:  — Она всё слышит. Да? Леди — ты тут?
        — Да, капитан,  — безо всякой задержки послышался голос Искусственного Интеллекта:  — Вы что-то хотели, сэр?
        — Чего юнге не ответила?
        — Он не является членом вашего экипажа, сэр. Всем присутствующим на борту, разумеется — кроме вас, сэр, присвоен статус гостя.
        — А как же каюты?  — посмотрел вверх Сергей:  — Я свою под себя переделал.
        — Гостевой допуск позволяет это.
        — А что ещё можно — ну, по гостевому? Эй, Хозяйка? Леди? Вы меня слышите?!
        — Слышать-то она тебя слышит,  — улыбнулся, глядя на его удивлённо-обиженное лицо, Док:  — Только мы — по разряду гости, или — пассажиры, проходим. Вот она и не тратит своё время на нас. Так, Сэм?
        — Леди?  — переадресовал его вопрос потолку тот:  — Это так?
        — Да, капитан,  — снова, практически мгновенно ответил приятный женский голос.
        — Я могу им допуск дать? Принять в команду? На официальном, так сказать, уровне?
        — Конечно, сэр. Вы же — капитан.
        — Тогда делаем так. Док, Лоск — офицеры. Юнга? Помнится — я обещал тебе повышение? Поздравляю — теперь ты матрос.
        — Здорово, сэр! Спасибо! Рад служить вам, сэр!  — Вскочив, Лаф вытянулся по стойке смирно.
        — Садись… Матрос.
        — Поздравляю!  — наклонившись в его сторону, Жвалг хлопнул парня по плечу:  — Первая ступень взята, ну а дальше,  — не договорив, он подмигнул зардевшемуся от внимания к своей персоне, Сергею.
        — По допускам. Делаем так. Машинное, двигатели и оружейная… Оружейные палубы — закрыты для всех. Фиксируешь?  — Посмотрел на потолок, Сэм.
        — Сделано, сэр!
        — Обязанности… Я вот что предлагаю. Лоск — будешь Осой один управлять. Так же — вместе с Леди на тебе прокладка курса. Согласен?
        — Эээ… сэр? А кораблём кто?
        — Я.
        — А вы справитесь?
        — Не переживай — этот тип корабля, его управление, мне знаком.
        — Как скажите, сэр,  — немного разочаровано, было ясно что он сам хотел порулить крейсером, кивнул пилот.
        — Успеешь наиграться ещё. Далее. Док. На тебе медицина, управление Осой Два и — аналитика.  — Помня слова своего двойника, Сэм решил направить Жвалга на указанный собой-из-будущего, путь сразу:  — Последнее — основное. А в сборе данных тебе поможет матрос Лафит. Да, Лаф? Ты же у нас эксперт по связи — Леди организует для тебя рабочее место в рубке, Я верно говорю, хозяйка?
        — Будет исполнено, сэр.
        — Спасибо. Лаф — сбор информации по запросам Дока и организация каналов связи. В том числе и прослушка закрытых. Леди? Мы же сможем подключиться к закрытым каналам?
        — Смотря каким, сэр. Подключиться — не проблема, но, как я догадываюсь — вам нужна расшифровка переговоров? Некоторые данные по декодированию у меня есть, но я не могу…
        — Всё, Леди. Достаточно.  — Поднял вверх руку Сэм:  — Все учатся — и ты тоже. Попрактикуешься — будешь щёлкать коды как белка орешки.
        — Я буду стараться, сэр.
        — Хорошо.  — Уперев локти на столе, Люциус, положив подбородок на переплетённые пальцы, обвёл взглядом присутствовавших и бросив взгляд на потолок, в адрес невидимой хозяйки, продолжил:  — Если вопросов, нет, то идём дальше.
        — У меня вопрос, Сэм,  — приподняв над столешницей ладонь, пошевелил пальцами Док:  — Наша хозяйка, сэр. Мне просто интересно — вы имя ей давать будите?
        — Нет.
        — Нет?! Но…
        — Вопрос закрыт. Леди — ты слышишь?
        — Как скажите, сэр,  — с лёгкой грустью произнёс девичий голос.
        — Ты пояснить не хочешь?  — Вопросительно посмотрел на него Лоск: Как по-моему, так…
        — Нет. Вопрос закрыт.  — Хлопнув, для убедительности, ладонью по столу, Люциус вернул подбородок на место:  — По планам. Я тут кое-что придумал — пока вы, мои дорогие, отдыхали. Во, кстати. Леди? Мне еда вообще положена? Я, смею напомнить, в отличии от них,  — мотнул он головой в пространство перед собой:  — С момента прибытия на планету ничего не ел.
        — А печеньки?  — С удивлением произнёс голос:  — Я вам, сэр, специально витаминизированные, подала. Вместе с чаем — вы, сэр, получили весь необходимый вашему организму комплект питательных веществ.
        — Эй, погоди! Это что ж получается — они полный обед, а я — чаёк?!
        — Мясное рагу было чудесным, спасибо, хозяюшка,  — подмигнув Лоску поблагодарил Леди Док.
        — Эээ… Да,  — поддержал его игру пилот:  — А мне крем суп с грибами очень понравился. Спасибо!
        — Сволочи!  — Махнув рукой уже приоткрывшему было рот матросу, покачал головой Сэм:  — Я их… Вас… А вы?!
        — Зато, Сэм,  — чуть прищурившись и поглаживая рукой живот, насмешливым тоном произнёс врач:  — Стройным будешь…
        — Да и чёрт с вами! Сам себе приготовлю! Команда, блин, подобралась. Врагу такой банды не пожелаешь. Эхх… Вернёмся к плану. Леди?
        — Да, капитан?
        — Внешний вид корабля поменять можно?
        — В ограниченных пределах, сэр. Магнитный ускоритель, сэр, накладывает ограничения по перестройке корпуса — его и пространство вокруг него, в радиусе восьми метром изменению не подлежит.
        — Понял. Примем это за нижний порог. А, скажем, цвет корпуса, поменять можно?
        — Я вам… Вам не нравится, как я выгляжу? Сэр, но…
        — Ты выглядишь чудесно, сногсшибательно!  — Поспешил пресечь появившиеся обиженные интонации в её голосе Сэм, и выразительно подмигнув остальным, продолжил:  — Да что я! Мы все, верно мужики? Мы все просто обалдели, когда та ткань открыла твоё совершенное тело.
        — Да-да, верно!
        — Совершенство!
        — Глаз не оторвать!  — дружным хором поддержали его все присутствовавшие, прекрасно понимая, как опасно говорить женщине, тем более, когда она — душа корабля, что-то, хоть самую малость, негативное касательно её внешности.
        — Ой… Спасибо, мальчики,  — немного кокетливо отозвался ИИ:  — Я так волновалась — перед нашей первой встречей, вы не представляете — корпус три раза полировала, с того момента как вы в пещеру зашли.
        — Отлично, милая.  — потёр руки Сэм:  — Считаю, что нам надо срочно нанести визит вежливости Епископу Маркорию, в его славном мире. Вот к нему мы и направимся, но сначала… Вернее по пути, мы небольшой кружок сделаем — нехорошо же в гости, да с пустыми руками!
        — Эээ… Сэр?  — Вопросительно посмотрел на него Док:  — А поподробнее… Ммм… Об этом вашем кружке, сэр, узнать можно?
        — Можно приятель, можно. Но — чуть позже. Вы то отдыхали? В отличии от меня. Так что сейчас — вперёд по своим местам. Лоск — прикинь курс от нас до этого тёплого местечка, Док — мед часть, ну а ты, юнга… Пардон — матрос. Ты, дружище, поговори с нашей хозяйкой — уверен, для тебя — такого молодого и красивого, он подберёт самую замечательную швабру, из имеющихся на складе.

        Глава 10
        Пространство системы Оозунд — вторая планета. Ледяной мир

        Брат-капитан Везус, разминал ноги, прохаживаясь по рубке своего рейдера «Раскаяние». Время от времени он бросал короткие взгляды на девственно чистый экран радара, и, не обнаруживая там ничего нового, грустно вздыхал.
        Епитимья, наложенная на него Епископом Макорием, мягко говоря тяготила — ему, боевому капитану, прошедшем ад дважды — он участвовал и в усмирении мятежных Баронов, и в походе Веры — операции Святого Престола по усмирение еретиков, не желавших признавать власть Патриархата, этому ветерану находиться сейчас в простом патруле было и тяжко, и унизительно.
        Кто бы мог подумать, что уничтожение контрабандиста, пытавшегося доставить на Оозунд груз деликатесов и коллекционных вин, окажется тем самым шагом, что приведёт его в этот заштатный сектор пространства? Ну и что, что тот пилот вопил о грузе для Его Святейшества?! Ясно же — врал! Сказано же — чревоугодие грех!
        Не мог же Его Святейшество, во всём подающий пример аскезы и кротости, действительно заказать всю эту греховность себе?! Ну, никак не мог, мало ли, что злые языки по углам шипят. И напрасно наперсник Его Святейшества, Игумен Борхо, рвался на связь с капитаном — снова ощутив себя в горниле боя, Везус не слышал ничего, азартно корректируя огонь своих, и без того точных, орудий.
        Это уже потом, на закрытом для всех прочих, Суде Веры, выяснилось, что вёз этот еретик, не только греховные яства, коими он хотел искусить монахов скромной обители, но и некие, весьма древние манускрипты, предназначенные для библиотеки Самого Его Святейшества…
        В общем, получив год дальнего патруля, с запретом даже приближаться ко второй планете системы Оозунд, капитан увел свой рейдер, радуясь, что легко отделался — за утрату таких документов, его вполне могли и в каменный мешок засунуть. Пожизненно. А тогда — прощай космос…
        — Ну?  — В очередной раз проходя мимо экрана радара, он не выдержал и тронул за плечо оператора — брата Авгурия, прошедшего, как и он, через все горнила, сотрясавшей остатки Империи, войны:  — Есть что?
        — Пусто, сэ… Брат-капитан. Дыра, как есть дыра — кто же сюда полезет? Есть маршруты и по короче.
        — Следи,  — ткнул его костяшками пальцев в плечо, Везус:  — Должно же и нам повезти?! Третий месяц здесь торчим,  — недовольно покосился он на медленно вращавшиеся вокруг своих осей, громады астероидного облака, на чьём краю они находились, прикрывшись каменными глыбами от возможных взглядов, забравшихся сюда контрабандистов.
        Место для засады было выбрано идеально — любой пилот, желающий незаметно проскочить к планете, прошёл бы мимо них, позволяя рейдеру брата-капитана крепко взять нарушителя за шкирку. Вот только то ли контрабандисты перевелись, то ли ещё что — но три месяца прошли в абсолютном спокойствии, да и оставшиеся девять не обещали особого разнообразия.
        — Сэр,  — повернувшийся к нему Авгурий, в нарушение всех правил потянул капитана за полу рясы:  — Посмотрите, сэр,  — шёпотом, словно боясь спугнуть, произнёс он, одними глазами показывая на подрагивавшую, слабую отметку-искорку на радаре:  — Это же…
        — Экипаж!  — Выпрямившись во весь голос, словно в те старые добрые времена, когда он шёл в бой с настоящим противником, проорал Везус:  — Приготовиться к бою! Определяю цель как контрабандист. Пройдёт мимо нас через час. Готовимся, парни! Мы в деле! Йо-хоуу!  — Издал он свой фирменный клич, но спохватившись, поправился:  — Всем свободным от вахты — прибыть в ангар два. Я проведу благодарственный молебен. И смотрите у меня, висельники,  — азарт, обуревавший его снова прорвался наружу:  — Если кто курить вздумает!  — Не думая, что его не видят, погрозил он микрофону кулаком:  — Сам за борт выкину! Кхм… Вот так-то, дети мои,  — ткнул он не разжатым кулаком в кнопку связи, завершая свою речь.
        — Доступен визуальный контакт,  — прошептал, будто сохраняя от разрушения напряженную тишину, царившую в рубке, оператор радара.
        — Да говори ты нормально,  — недовольно поморщился Брат-капитан:  — Выводи,  — тем не менее прошептал он, поддаваясь всеобщему напряжению.
        С минуту, все находившиеся в рубке, бросив свои посты и столпясь подле радара, на чью поверхность оператор вывел картинку, изучали слегка смазанное изображение.
        — Вол?  — Предположил первый пилот, прищурившись, рассматривавший очертания корабля.
        — Большой он для вола,  — покачал головой Везус и, помогая себе руками, пояснил:  — Вол, он больше квадратный, к кубику ближе, а этот,  — развёл он для наглядности ладони:  — Плоский какой-то. Тощий.
        — Да брось,  — не согласился с ним пилот:  — Сам же знаешь — сейчас как? Берут хлам со свалки, латают — лишь бы жилые отсеки не текли, да реактор тянул, и — вперёд!
        — Думаешь, самоделкин очередной?
        — Не думаю — уверен. Ты глянь,  — оттолкнув его плечом, протиснулся к экрану пилот:  — Вон у него, по центру, дыра какая. Явно залатать бабла не хватило.
        — Может ты и прав,  — задумчиво почесал щетину на подбородке капитан, и, спохватившись, рявкнул:  — А ну! По местам, чертово отродье! Кто позволил с постов уйти!
        Подбодрив, менее расторопных, парой крепких пинков, он вернулся к радару, которому оператор успел вернуть привычный вид:  — Ну что, Авг? Идёт? Или нас засёк?
        — Ползёт, босс.  — Поспешил тот успокоить своего капитана:  — Медленно, правда, да и фонит он — вон, смотри как дрожит,  — постучал он обломанным ногтем по мерцавшей отметке:  — Не переживай, доползёт, хотя — с таким редактором, чудо, что он вообще сюда добрался.
        — Через сколько,  — голос внезапно пропал и Везус, сглотнув заполнившую рот тягучую слюну, помассировал пересохшее горло рукой:  — Ну…
        — Пятнадцать минут,  — понял его вопрос с полуслова старый товарищ.
        — Хорошо. Как и планировали тогда — пропускаем и пристраиваемся сзади. Идём с превышением, сканируем и принуждаем к сдаче.
        — Есть, капитан,  — кивнул тот, понимая, что старому товарищу просто надо выговориться — к нему, к оператору радара, все эти маневры не относились ни с какого бока.
        — Чёрт! Тормозит! Босс,  — спустя десять минут, прокричал ему во всё горло, Авгурий:  — Босс, клянусь — не видит он нас, в пассиве я!  — отказываться крайним, а цель могла замедлить ход только обнаружив их, оператору совсем не хотелось.
        — Смотри…  — Медленно покачав кулаком, пригрозил ему Везус:  — Если это из-за твоего барахла…
        — Набирает ход, сэр! Раем клянусь — продолжил движение!  — Обрадовавшись, словно это он лично придал контрабандисту ход, расплылся в улыбке Авг:  — Не видит он нас, сэр! Как есть — не видит!
        — Слушать по кораблю,  — кивнув ему, повернулся капитан к микрофону:  — Через три минуты начинаем разгон. Боевая тревога!  — Взревевшие колокола громкого боя, заглушили его голос и Везус, налившись краской с натуги, проорал:  — Вперёд, упыри! Ад ждёт нас!
        В тоже самое время, в рубке контрабандиста, рискнувшего испытать судьбу, так же царила тишина. Правда здесь, в отличии от «Раскаяния», она была самой обычной, тёплой ласковой водой омывая и придвинувшегося к пульту Люциуса, и как могло бы показаться стороннему наблюдателю, дремавших в своих креслах справа от него Лоска с Доком. Единственным, если так можно выразиться, нарушителем спокойствия, был свежеиспеченный матрос Лаф. В отличии от своих старших товарищей, Сергей ерзал в своём кресле, не находя покоя от охвативших его чувств и переполнявшего кровь адреналина, но Сэм, прекрасно понимая его — для парнишки это был первый космический бой, не обращал на него внимания, мысленно улыбаясь.
        — Капитан?  — Голос Леди исходил из двух небольших динамиков, выросших из подголовника его кресла, стоило только кораблю покинуть бывшую ему два десятилетия домом, пещеру.
        — Рейдер начал движение, сэр. Через три минуты он выйдет нам за корму, с небольшим превышение, сэр.
        — Угу, ждём.  — кивнул он, от волнения то сжимая, то разжимая пальцы, лежавшие на ручках управления. Впрочем, это было единственным признаком, по которому можно было определить какие чувства обуревали его. Для него это тоже был первый бой — на данном, во многом непонятном корабле.
        — Сэр?  — Повернулся в его сторону Лаф, чья голова была почти полностью облита ртутным слоем, оставившим ему открытым только само лицо:  — Наблюдаю активность контуров связи, они что-то хотят передать в эфир, сэр.
        — Не препятствовать.  — На несколько секунд оторвав руки от джоя и тяги, Сэм размял пальцы, громко хрустнув суставами:  — Пиши всё,  — кивнул он оператору связи:  — И, если сможешь… Нет, не так. Слушай приказ, матрос! При установлении связи с ними, приказываю подключиться к их внутренней трансляции и слушать. Писать всё. Леди! К тебе это тоже относится.
        — Зачем, сэр?  — Не понял его желания Лафит:  — Что нам с болтовни его экипажа?!
        — Болтовня, сынок… В болтовне мы узнаем гораздо больше о них, в отличии от общения с капитаном.
        — Сэр!  — одновременно и кивнув, показывая, что приказ принят, и инстинктивно прижимая руки к голове, словно это могло улучшить приём, Лаф, подняв голову, выкрикнул:  — Входящий запрос связи! Нас вызывает «Раскаяние» — рейдер Святого Престола, сэр!
        — Говорит «Раскаяние». Патруль Святого Престола!  — Наклонившись над микрофоном и чётко выговаривая слова — канал был забит помехами, не иначе реактор контрабасника был совсем плох, произнёс Везус:  — Стопорите ход, грешники! Вестимо мне,  — продолжил он, подражая интонациям Макория:  — Груз незаконный на борту вашем имеется. Приготовьтесь принять досмотровую партию.
        Накрыв ладонью микрофон, он подмигнул Авгурию:  — Ставлю пять против одного — удрать попробуют.
        — Пасс,  — покачал головой в ответ, связист:  — Ясно дело попробуют.
        — Говорит капитан Сэм,  — сильно засыпанный помехами голос капитана Вола, был трудноразличим и Брат-капитану приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова говорившего:  — Бот транспорта Живой.
        — Ну, это ненадолго,  — позволил себе отпустить шутку в адрес ползшего перед ними кораблика, Авг:  — Сейчас мёртвым станет.
        — Мы идём с грузом свежих овощей для обители на второй планете. Я могу выслать вам конасамент.
        — В жо… Мне твой конасамент нахрен не упёрся!  — Перестал сдерживаться Везус, чувствуя, как по его жилам растекается жар азарта:  — Стопорите ход, еретики!  — Попробовал он остановить этот, несомненно, греховный поток:  — Иначе… Иначе мне придётся молиться за упокой ваших душ! Орудия — к бою!  — Специально для капитана Сэма — пусть слышит, может поумнеет, скомандовал он, не отворачиваясь от микрофона:  — Цель — эта дохлятина прямо по курсу!
        — Но капитан, сэр?!  — Предсказуемо заверещал капитан лайбы:  — Мы не везём ничего такого?! Честное слово! Только овощи, витамины, ваше преподобие! Салат свежий, укроп, сельдерей, огурчики, морковка…
        — В зад себе её засунь! Даю предупредительный!
        Рванувшийся вперёд контрабандист едва не влетел в распухший прямо у него перед носом огненный шар разрыва и брат-капитан облегчённо вздохнул — попади он предупредительным по нарушителю, беды было бы не избежать — доказывай потом, что этот тип сам нарвался.
        Нос Вола стал задираться вверх и, выплюнув длинные языки форсажа, кораблик попытался сделать свечку, стремясь покинуть зону обстрела, но новый разрыв — теперь желто коричневый бутон расцветя метрах в двухстах перед ним, наглядно показал всю бессмысленность его манёвров.
        — Как там тебя? Сэм? Не трепыхайся — хуже будет. Гаси ход и принимай призовую партию!
        — Капитан Везус,  — помехи неожиданно исчезли и теперь голос капитана контрабандного судна звучал чётко и ясно:  — Прошу прощения — брат-капитан Везус,  — поправился говоривший:  — У меня есть для вас встречное предложение. Убирайте орудия и останетесь живы. И вообще — покидайте эту систему, так — для вас, брат-капитан,  — с явной насмешкой выделил его звание Сэм:  — Точно лучше будет.
        — Откуда ты знаешь, как меня зовут?  — Несколько опешивший от такого заявления Везус на секунду смолк, а потом вспышка гнева затопила его сознание окрашивая всё вокруг красноватой дымкой — ему! Ветерану множества схваток — какой-то червь наполудохлом корыте, осмеливается предложить такое?! Врождённая осторожность, помогавшая ему прежде вовремя принять спасительное решение и сейчас попыталась что-то прошептать, воззвать к его разуму, но оскорбление было слишком сильным.
        — Это ты мне? Ты… Ты… Грязеед!  — Выплюнул он в микрофон своё излюбленное оскорбление:  — Оружейная! Беглым по корпусу!
        — Зря, капитан,  — с сожалением, произнёс контрабандист и его корабль, с неожиданной резвостью для своих габаритов, ускользнул вправо, выходя из сектора поражения орудий Раскаяния.
        — Это… вот… сейчас, босс?!  — повернулся к нему первый пилот:  — Это как он?! Это… Нельзя так же…
        — Вез!  — перебил его вскрик Авгурия:  — Сюда иди — меняется он.
        — Чего?!  — Подскочивший к радару брат-капитан потряс головой, а затем, словно это могло помочь, вытащил из кармана носовой платок, и несколько раз провёл им по стеклу экрана, словно желая стереть происходящее там.
        Сдвинувшись в сторону — не в вверх и в сторону, а боком — именно так, и ни как иначе, Вол, оставив по левому борту гроздья, начавших кучно расцветать, облаков разрывов, стремительно менялся, худея на глазах.
        Темный, со следами ржавчины, корпус, покрылся частой рябью коротких волн и светлея на глазах, принялся опадать, проваливаясь к центру корпуса.
        — Авг?!  — Склонившийся над экраном Везус, повернул голову к оператору радара:  — Я сплю, или твой шарманка дурит?! Сколько до цели?! Между нами, что — облако газа?  — задавая этот вопрос он надеялся услышать в ответ подтверждение своей догадки — проведя в пространстве не один десяток лет, капитан знал, как обманчива может быть кажущаяся стерильной пустота — облака разреженного газа, порой и не так, искажали картинку.
        — Не, босс,  — разрушил его надежды тот:  — До цели менее двух тысяч и между нами — чисто.
        — Тогда что это?!  — ткнул Вез пальцем в экран, демонстрировавший им, всё ещё покрытый рябью, но уже светлый клин непонятного корабля:  — Кто это? Ты такие обводы — видел?!
        — Нет,  — поспешно замотал головой Авг.
        — И я нет… Знаешь…  — метнувшись к своему креслу, Вез торопливо притянул к себе головку микрофона:  — Задробить стрельбу! Всем орудиям — стоп! Отставить! Да остановитесь же вы!  — Заорал он во всё горло, видя, как росчерки снарядов, с убийственной точностью — своих канониров он гонял и в хвост, и в гриву, направляются к серебристой чёрточке разворачивавшегося к ним носом, корабля.
        Несомненно — артиллерийская секция знала своё дело на твёрдую и жирную пятёрку.
        Не менее половины снарядов нашли свою цель, на миг скрыв её металлический отблеск, слившимися в один оранжевый шар, попаданиями.
        — Твою…  — прошептал он, хорошо представляя, что может натворить пятёрка фугасов со слабозащищенным корпусом контрабандиста — мысль о том, что перед ним находится кто-то другой, Везус старательно отгонял в самый дальний угол своего сознания, утаптывая её там аргументами, что раз подобного он ещё не встречал, то подобного просто не может быть на свете.
        — Босс!  — Вскрикнул от своего экрана Авг:  — Мы попали, но… Повреждений нет!
        Подтверждая его слова, серебристая игла, окутанная непонятной зеленоватой дымкой, выдвинулась из начавшегося рассеиваться облака и, набирая ход, двинулась к Раскаянию.
        — Его же… На части…  — попятился было назад капитан рейдера, но моментально овладев собой, потянулся к микрофону:  — Оружейные! Всем — залп! Беглым по цели!
        — Твою мать! Вез!  — Своего раздражения, старшего артиллерист «Раскаяния», даже и не пытался скрыть:  — Ты чё? Надрался что ли? То — стреляй, то не стреляй! А ща вот опять! Ну? Чего мне делать?!
        — Огонь! Завали его!  — Не обращая внимания на непочтительный тон своего подчинённого, выкрикнул свой ответ капитан, тыча пальцем на уже хорошо различимый через стекло рубки, серебряный клин, медленно поднимавший свой нос с черневшим по его центру отверстием:  — Бак! Вали его!  — Вид этой чёрной дыры вызывал у Веза неконтролируемое чувство ужаса.
        — Противоминной службе приготовиться!  — Надеясь, что это всего лишь открытый люк торпедного аппарата, пусть и такого большого, выкрикнул он в микрофон:  — Торпедная атака! Всё — на переднюю полусферу! Сбить!
        — Сэр. Цель в секторе поражения Главным Калибром и основными орудиями. Полная готовность к открытию огня.  — доложила Леди, когда «Раскаяние» вышло на центр переднего остекления рубки.
        — Сэр? Жду ваших приказаний.  — Настойчивым тоном повторила она, выждав паузу в несколько секунд.
        — Что с полем?  — Потянув на себя джой, Сэм заставил рейдер нырнуть вниз, и когда он почти скрылся, отсечённый корпусом «Большого Сверкающего» — так, если вы не забыли назывался его корабль, плавно повёл рукоять тяги к верхнему ограничителю, одновременно зажимая кнопку форсажа:  — Ещё держит?
        — Плотность поля восемьдесят шесть процентов, сэр. Обращаю Ваше внимание, что цель покинула сектор обстрела. Предлагаю сбросить скорость и…
        — Отставить!  — Непроизвольно пригнувшись — вокруг корабля снова заплясали огненные всполохи, он, вспомнив старые привычки, посмотрел на трехмерную модель и, не найдя там индикацию статуса защитного поля, досадливо вздохнул:  — Что с полем? На модель вывести можешь?
        — Семьдесят восемь процентов. Вы хотите сказать, что от меня никакой пользы?
        — Ты о чём?!  — чуть крутанув джоем, Сэм заставил своего противника снова появиться в поле зрения, немного накренив свой корабль.
        — Я была готова открыть огонь. Я сообщаю вам все данные. Я…
        — Девочка — ты супер!  — Поспешил успокоить её Люциус:  — Просто мне хотелось немного тебя разгрузить — на тебе и так много дел, ты перегружена. Ну — как мне кажется.
        — Моя текущая загрузка — сорок семь процентов. Но, вы правы, сэр,  — смягчился её тон:  — Дел, действительно, много.
        — Вот…  — Выскочив за корму рейдера — его маневровые торопливо принялись сверкать выхлопами в попытке развернуться носом к манёвренной цели, Сэм, довольно улыбнувшись, покосился на замерших в откинутых креслах с обручами Образа Три П на головах товарищей:  — Выпускай наших пташек,  — скомандовал он, по большой дуге уходя глубже в кормовой сектор рейдера:  — Пусть крылышки разомнут.
        — Брат-капитан,  — голос Авгурия настолько соответствовал требованиям Устава, что Везус, до того момента, покрывавший пристыженных парковщиков уже не первым слоем отборных ругательств, замолк, оборвав на середине очередную фразу, описывавшую процесс происхождения на свет несчастных клешнеруких членов маневровой группы.
        — Чего?  — Он медленно повернул голову к демонстрировавшему полнейшее смирение со своей судьбой, оператору:  — Ты чего, Авг?!
        — Покорнейше прошу приблизиться, брат-капитан,  — повторил тот, приглашающе указав рукой на радар и склонив голову в почтительном полупоклоне:  — Сущая мелочь, брат мой.
        — Чего ты…  — проворчав, Везус, подошёл к нему и, наклонившись над радаром, тихо спросил:  — Что случилось? Ну?
        — Две цели, Босс,  — так же тихо ответил ему оператор:  — Не корабли,  — поспешил уточнить он, предвосхищая следующий вопрос:  — Мелкие очень. Отделились от этой — показал он на болтавшуюся на шести, несмотря на все старания клешнеруких, отметку непонятной цели.
        — Где?!  — Не найдя на экране новых отметок, он приблизил лицо к оператору и принюхался:  — Пил? Ну?
        — Дурак!  — Не стал долго искать подходящий ответ и наплевав на приличия, дыхнул на него Авг:  — Совсем я что ли? В бою? Мальчиков своих нюхай,  — кивнул он на пыхтящих после разноса, пилотов:  — Цели мелкие слишком. Для старика моего,  — погладил он кожух радара:  — Я их случайно заметил — от дуры этой,  — ткнул он пальцем во вражескую отметку:  — Они на форсаже отходили, ну и я их хвосты и приметил.
        — Хм…  — Выпрямившись, Вез почесал подбородок:  — Как думаешь — что это? Торпеды?
        — Вряд-ли. Мелкие слишком. Метра три, может пять — что туда запихнешь?  — Покачал он головой и, нарушая Устав, притянул к себе голову капитана, торопливо зашептав ему на ухо:  — Уходить надо, Босс. Уходить — чуйка моя просто орёт. Как тот и говорил, ну — Сэм этот. Уходить пока можем! Сам же видишь — толку ноль, бьём-бьём его, а…
        — Чуйка? Очко на ноль?  — Вырвав край капюшона, отодвинулся от него Везус:  — Старый стал? Совсем в маразм впал?  — Бросив на него полный злобы взгляд — напоминание о позорном предложении того контрабасника снова подняло в его сознании волну гнева, он рявкнул, стараясь чтобы его голос был слышен по всему кораблю, благо включенный микрофон был всего в паре шагах:  — Спишу нахрен, Авг! Тупица! Если бы он нам что-то сделать мог — так уже палил бы из всех стволов! А так — сам же видишь — на шести висит и молчит в тряпочку. Ну, креветки!  — Ткнул он кулаком в спину ближайшего к нему парковщика:  — Доворачивайте! Паралитики!
        Вытолкнутые разгонными столами из своих ангаров Осы, заложили синхронный поворот — следивший за их маневрами из рубки Сэм, только крякнул от восхищения и зависти, и, выбросив длинные хвосты форсажа, рванулись к темневшему на фоне светло коричневой каменной стены астероидного месива, кораблю.
        — Работаем по точкам ПВО,  — приказал шедший ведущим Лоск:  — Пике и отскок, помнишь?
        — Угу,  — натасканный пилотом врач, не стал засорять эфир лишними словами просто направив свой кораблик за уже начавшим пикирование на корпус «Раскаяния», Лоском.
        — Работай шрапнелью,  — напомнил пилот, выпуская короткую очередь по приметному на глади брони, грибку точки противоминной обороны, смотревшей в сторону от них тонким пулеметным стволом.
        — Они что? Спят?  — дав такую же, как и у ведущего, короткую очередь, Док, потянув рукоять на себя, скосил глаза, пытаясь оценить свою меткость.
        — Затянул с выходом,  — тотчас раздался в его шлеме недовольный голос Лоска, прекрасно понявшего ошибку своего ведомого:  — Потом полюбуешься. Вверх, полуразворот и новый заход. Эта — готова.
        — Уверен?!  — Взмыв свечой вверх, он крутанул джоем, разворачивая свою Осу вокруг оси и, продолжая держать рукоять в крайне нижнем положении, повторил манёвр пилота, уже падавшего на второй грибок, выросший у края противоположного борта рейдера.
        — Везус!  — Голос артиллериста ничуть не изменился за прошедшее время:  — Минус два гнезда противоминок! Что вообще творится? Кто атакует?! Где Авг?! Чего он спит?
        — Радар чист,  — сквозь сжатые зубы признался капитан:  — Что-то мелкое работает. Посылай парней — пусть глазами смотрят.
        Для захода на точки ПВО, расположившиеся на брюхе корабля, Осам пришлось пересечь, высвеченные, прямо в пустоте, красные сектора обстрела орудий «Раскаяния».
        — Я налево, ты право бери,  — приказал Лоск и, до того шедшие парой блестящие мошки, рванули в стороны, заставляя своим стремительным бегом материться канониров, бросившихся крутить рукояти наведения стволов.
        — Разделяемся. Я — нос, ты — корма.
        — Принято,  — дернув рукоять на себя, врач поймал торчащий впереди внизу отросток и, зажав клавишу спуска, принялся поливать его залами картечи. Выстрелов он, к своему удивлению, смог сделать только два, после чего орудия смолкли, выбросив перед ним служебное сообщение о перезарядке.
        — Чёрт! Как не вовремя,  — выругался сквозь зубы врач, запоздало понимая, что вполне бы мог перезарядиться, пока они шли к низу корабля.
        — Патроны ёк?  — Незамедлительно вышел на связь Лоск:  — Отходи, я со своей закончил, сейчас доберу твою.
        — Но…
        — Ушёл на перезарядку!  — Повысил голос пилот и Док, продолжая ругать себя последними словами, подчинился приказу.
        Вспоров очередью бронебойных прозрачный колпак — стрелять картечью Лоск считал занятием достойным только нубов, он, проносясь над расколотым пластиком, успел удивиться — там, в кабине ручного управления турелью, сидел, выбрасывая из пробитой в груди дыры, струю крови, стрелок, так и не успевший завершить наведение своего пулемёта.
        — Вез?! Спишь?!  — вновь вышедший на связь артиллерист выплевывал слова словно те жгли ему рот:  — Ты?… Ты?!
        — На линии! Говори!
        — Мы потеряли все турели и двух парней. Двух, Вез. Двух! Тех самых, что я, по твоему приказу, послал для прямой наводки! Обоих в турелях кончили! Одного пристрелили прямо в кресле, второй — колпак разбили, лопнул он.
        — Сожалею. Но война — дело такое,  — огрызнулся капитан:  — Тут, знаешь ли и убить могут. Сбили?
        — Кого?!  — Выдохнул главный по орудиям:  — Издеваешься?! Мы их и увидеть не успели… Да?!  — Его голос стал притих — судя по нечленораздельному бормотанию он принимал доклад кого-то из своих, и, учитывая тональность, этот рапорт был не из приятных.
        — Так, босс,  — вернувшийся в эфир голос был сух и деловит:  — Всё плохо. Уходить надо. Эти суки мелкие разделились и сейчас работают по нашим орудиям — левого и правого бортов. С мёртвых углов заходят.
        — И что они сделают?  — Презрительно фыркнул Везус, из последних сил стараясь сохранить в экипаже боевой дух:  — Колпаки покрошат?
        — Они по радиаторам бьют, твари. Прицельно — только по ним.
        — Твою…  — Выматерился капитан, прекрасно осознавая размеры надвигавшейся на их оружие, беды. Нагрев, и последующее расширение канала ствола, приводило к вполне понятным и печальным, последствиям, для предотвращения которых, хобот каждого из орудий был оплетен трубками с бежавшим в них хладагентом, сберегавшим грозные, но такие нежные лейнера — вкладыши канала ствола, обеспечивая им комфортные условия работы.
        — Сколько по сухому протянуть сможешь?  — Заставив свой голос звучать спокойно, на нотки уверенности в победе у Веза просто не было сил, спросил он у микрофона, напрягаясь в ожидании плохих новостей.
        — По три выстрела на ствол,  — быстро ответил артиллерист:  — Потом может и клинануть.
        — Цели визуально видишь?
        — Я не пошлю парней на смерть,  — мгновенно выпустил иголки тот:  — Хватит и двух смертей.
        — Скафандры пусть наденут. Пустотные.
        — Нет!
        — Предлагаешь вот просто так сидеть и ждать пока эти дряни нам всё поломают?!
        — Уходить надо, Вез. Уходить, пока можем. Не по зубам нам он. Пока не по зубам — сам же видишь. Давай команду. А потом — вернёмся с парнями и наваляем.
        — Чёрт с вами!  — Решил уступить просьбам двух ветеранов Везус:  — Убирай стволы. Штурман? У нас — прямо по курсу, есть куда прыгать?  — Подошёл он столу, заваленному картами, махнув рукой вперёд, в черноту пространства, расцвеченную несколькими яркими точками.
        — Прямо только Ревун и Свисток,  — мгновенно ответил штурман, заранее просчитавший пути отхода:  — Но там пусто. Если народ собирать, ну — на это чудо,  — мотнул он головой куда-то в сторону:  — То надо выше левее градусов десять и семнадцать брать,  — показал он карандашом на бывшую немного в стороне от их курса красноватую звёздочку:  — Клаксон один. Там свободный порт раньше был. Сейчас просто торговый пост, но народ, по-прежнему там тусит. По привычке.
        — Хорошо. Прыгай туда,  — хлопнул его по плечу брат-капитан и вздрогнул — в момент, когда его ладонь прикоснулась к плечу штурмана, по лобовому остеклению что-то звонко щелкнуло несколько раз.
        — Твари…  — С чувством выматерился Авгурий:  — По рубке бьют! А нам и ответить нечем!
        — Уходим! Пилот — быстро давай!  — Вернувшись на своё место, Вез не стал усаживаться в кресло, а потянулся к микрофону, желая оповестить экипаж о предстоящем манёвре, но вновь проявившийся в эфире артиллерист не дал ему это сделать.
        — Босс! Осы вывели из строя стволы четыре левый и три правый! Левый пять — в критическом! Убираю оружие!
        — Да! Давай, уходим.
        — Они сейчас мимо тебя проскочат — смотри вперёд!
        — Авг! Запись!
        — Пишу,  — подтвердил оператор радара, запуская камеры, готовые фиксировать всё происходящее прямо по курсу — игумен Борхо, настоявший на их размещении, любил просматривать эпизоды стычек с нарушителями, в глубине души завидуя капитанам и представляя себя на их месте.
        Пара серебристых вспышек перечеркнула пространство перед кораблём спустя считанные секунды и капитан, забыв про микрофон, бросился к Авгурию, уже запускавшему по кадровую разбивку снятого эпизода.
        — Сейчас, резкость подправлю,  — пробормотал он, подкручивая один из верньеров на небольшом пульте, прилепившемся справа от экрана радара:  — Вот… Ёёё… Что это, Вез?!
        На кадре были запечатлены два немного смазанных силуэта, своей формой более всего наводивших на мысль о своём инсектоидном происхождении.
        Круглая голова, иначе обозвать переднюю часть тела этих объектов никак не получалось, была, по большей своей части, усеяна смотревшими во все стороны глазами-линзами, наверняка обеспечивавших этим существам полный сферический обзор. За ней шло узкое, похожее на веретено тело, завершавшееся тонким длинным хвостом-антенной, сильно напоминавшей жало пчелы или осы. Тонкая шея, соединявшая эти части тела, так же только усиливала образ хищного насекомого, застывшего перед поражёнными ветеранами.
        — Пчела какая-то…  — Пробормотал, роясь в своей памяти Везус и не найдя даже в её самых дальних закоулках ничего похожего, недовольно дёрнул головой:  — Не видел я такого.
        — И я о том же,  — кивнул Авг:  — На пчелу да — похоже, но где ты видел пчёл из металла?! Если только…  — оборвав себя он бросил тревожный взгляд на капитана:  — Байку про Чертёжников помнишь?
        — Бред!  — Решительно не согласился с ним тот:  — Бабкины сказки!
        Легенда про полностью автоматизированный флот, делавший, с попадавшимися у него на пути планетами, нечто нужное тем, кто послал его, ходила среди космолётчиков уже далеко не первое и не второе, столетие.
        Надо признать, что основа у этой легенды была самая что ни есть материальная — десятки мёртвых планет носили следы чужого воздействия, и воздействие это, было совсем непонятно людям. Мертвые каменные шары, продолжавшие свой бег вокруг самых разных солнц, имели всего одно, но повторявшееся м завидной постоянностью, сходство — их поверхность была расчерчена на квадраты. Иногда — идеально правильные, иногда — перекошенные, но, в целом, обладавшие пугающим всех, единообразием. Каменные стены, формировавшие эти геометрические фигуры, состояли всегда из местной породы и могли тянуться на десятки километров, всегда сохраняя одну высоту над уровнем моря — чуть менее километра.
        Поверхность планеты могла уходить вниз, на их пути оказывались пропасти, горы или моря, но ровная сетка каменных стен оставалась неизменной, надменно игнорируя местный ландшафт.
        Некоторые, ныне мёртвые, планеты, когда-то были полны жизни — на трёх, как минимум, были даже обнаружены следы сгинувших в безвестности рас — так заявили учёные, обнаружившие небольшое количество не поддающихся идентификации фрагментов металлических и пластиковых изделий, явно неприродного происхождения.
        Так же не были и обнаружены следы тех, кто превратил эти некогда живые миры, в мёртвые камни, расчерченные ровной, ориентированной по полюсам планет, сеткой.
        Кто дал этим неведомым пришельцам прозвище — Чертёжники, история умалчивает, но оно прижилось, открыв собой путь для массы баек, в основном пугательного характера. Учёные же, убедившись в бесплодности своих изысканий, просто, по-тихому, съехали с темы, избегая касаться подобных случаев и, когда их прижимали к стенке, отбрехивались стандартными жалобами на недостаточное финансирование.
        — Может и бабкины, может и сказки,  — упрямо дёрнул головой Авг:  — Их же никто не видел, так? И эту хрень,  — постучал он пальцем по экрану:  — Мы тоже впервые видим.
        — И что?  — Не пожелал сдаваться Вез:  — Мало ли какая гадость в пространстве шастает. С чего ты взял, что это именно Землемер? Молчишь?  — Криво усмехнулся он, когда его товарищ молча развёл руками, признавая отсутствие каких-либо аргументов: Вот то-то и оно. Ладно — выберемся, передадим в Епископат — пусть там разбираются… Штурман?! Что с прыжком?!  — Переключился он на внимательно слушавшего их беседу офицера:  — Почему мы ещё здесь?!
        — Лафит? Леди?  — Продолжая удерживать «Раскаяние» по центру передней полусферы, сэм повернул голову к связисту:  — Что хорошего скажешь?
        — Опознавательный код получен, сэр. Идент номер их корабля тоже,  — принялся торопливо докладывать Сергей:  — По их разговорам, сэр,  — он позволил себе хихикнуть:  — У них там паника! Стволы им поломали — удирать собираются. Хотят на Клаксон один прыгнуть, это вроде, вон туда,  — показал он на красноватую искорку:  — Легли на курс прыжка, разгоняются.
        — Понял. Лоск, Док — остановите его. Движки выбейте.
        — Принято, сэр, работаем,  — доложил ведущий и две блёсточки, проскочив над корпусом рейдера, пристроились за его кормой, выцеливая озаряемые выхлопом, раструбы дюз.
        — А зачем, сэр?  — привстав — ртутная плёнка, окутывавшая его голову, натянулась, не желая отпускать своего клиента и Лаф, досадливо тряхнув головой, вернулся в объятья кресла:  — Зачем, сэр? Пусть уходит — мы же всё получили?!
        — Ага. И растреплет он о нас по всей галактике.  — Поиграв джоем, Люциус заставил корабль занять место сзади сверху цели, загнав середину её корпуса в очерченный на лобовом остеклении, кружок прицела:  — А оно нам надо?
        — Эээ…
        — Нет. Лоск? Чего копаетесь?! Уйдёт — вздрючу обоих!
        Не прибегая более к различным пируэтам две Осы, пристроившись сзади-сбоку от кормы, открыли слаженный огонь по ближайшей к ним чаше дюзы, стараясь вогнать бронебойные снаряды в узкую, не более пары метров, щель между краем чаши и броневой юбкой, прикрывавшей их именно от такого воздействия.
        Стрелять внутрь залитой перегретой плазмой дюзы было просто бессмысленно — разогретый до миллионов градусов газ — стандартное рабочее тело кораблей бывшей Империи, превратил бы тело снаряда в атомы стоило бы им только коснуться исторгаемого чашей потока.
        Чей выстрел оказался удачным установить было невозможно, да и не особо важно — главное, что выбрасываемый назад факел вдруг вздрогнул, заколебался, теряя очертания четкого конуса и, задрожав, пошёл на убыль, подчиняясь воле автоматики, обнаруживший нарушение в работе одной из катушек магнитного поля, удерживавшей ионизированный поток от касания с краями прибора, по старинке называемого в обиходе, дюзой.
        — Возвращайтесь,  — отдал приказ Сэм, видя, как потеряв один из трёх движков, «Раскаяние» принялось медленно сваливаться в циркуляцию, сбрасывая скорость.
        — Представляю,  — подмигнул он Лафу:  — Там сейчас такой мат стоит… Ммм…  — Зажмурился он, рисуя в своём воображении картину мега разноса, учиняемого сейчас капитаном рейдера своим пилотам и механикам:  — Через пару минут, будь другом, соедини меня с ними.
        — Я могу прямо сейчас, сэр. Соединять?
        — Нет.  — Рассмеялся Люциус:  — Дадим Везусу пар выпустить.
        Сэм был прав — ор в рубке стоял что надо. Капитан, не разбираясь кто прав, кто виноват, щедро сыпал угрозами — досталось даже уж совсем не виноватому Авгурию, не к месту, попавшемуся ему на глаза.
        Сделав короткую паузу — основной запас проклятий был исчерпан и следовало приготовиться ко второму заходу, он набирал полную грудь воздуха, когда короткий, но требовательный писк, исходивший от его пульта, заставил Веза удивлённо приподнять брови — требовать его на разговор сейчас мог только профессиональный суицидник.
        — Слушаю Вас,  — максимально вежливо, заботливо набирая, до времени, давление для взрыва, перед мощностью которого бы побледнела от зависти стандартная термоядерная боеголовка, произнёс он:  — Вы что-то хотели? От меня?!  — Медленно наращивая мощность, начал капитан:  — Ты чего хочешь, кондом дырчатый?! Ну?
        Находившийся в паре километров от эпицентра потенциальной детонации, Сэм, уважительно крякнул — мощь чувствовалась даже на такой дистанции, так же вежливо, как и Вез, начал:  — День добрый, капитан Везус. Вы меня помните? Нет? Я Сэм. Тот самый, да-да, тот, что у вас за кормой висит. Узнали?
        — Ты?!  — Мгновенно сдуваясь сдавленным голосом произнёс Вез:  — Это точно ты?!
        — Эээ… Вроде да,  — не совсем уверенно ответил тот и, отбросив в сторону всякую игру, продолжил:  — Капитан. Я, как и вы — не первый год мотаюсь в пустоте, а посему, Вез, давай по-простому, а?
        — Эээ… Давай.
        — Хорошо. Значит, ситуация следующая.
        — Погоди,  — прервал его Вез:  — Откуда ты знаешь, как меня зовут?! Следил?
        — Нет. Мы просто подключились к твоей системе связи и, через неё, слушали, что у тебя творится. Коды и всё прочее — уже у меня. Это я так — на всякий случай говорю.
        — Скотина!  — С чувством произнёс брат-капитан, ощущая, как было утихшая в его груди волна гнева, вновь начала набирать силу.
        — Я?!  — Слегка удивился Сэм, но, не став спорить, легко согласился:  — Да, Вез, я такой. Так вот. Вернёмся к ситуации. Оружия у тебя нет. Это раз. Двигло — на треть того. Это два. И три — ты у меня на прицеле. Выводы, Вез?
        — Да что б ты сдох! Тварь паршивая!
        — Ну… Капитан. Не стоит оскорблять того, кто держит вас на прицеле… Предлагаю вам,  — он вздохнул:  — Сдачу. И жизнь. Я даже не буду отбирать корабль — куда мне два?! Ты просто дашь мне честное слово, что будешь сидеть здесь тихо, как мышка, ещё неделю — и всё.
        — А ты, значит, с моими кодами и прикрываясь моим идент номером, полетишь дальше?! От моего имени гадить?!
        — Да, именно так. Для тебя этот расклад всяко лучше, нежели сдохнуть. Что скажешь? Слово?
        — Что я скажу… Что я скажу… Да вот хрен тебе! Сволочь! Ты! Мой корабль!
        — Вез?! Ну чего ты,  — попытался было урезонить его Люциус, но капитана уже понесло:  — Выдав в его сторону залп ругательств, Везус отрубил связь и тотчас «Раскаяние» принялось медленно поворачиваться вокруг оси, пытаясь нацелить нос на своего обидчика.
        — Он что?!  — Привстав, Сэм потряс головой:  — На таран идти собрался?! Мы же увернемся?!
        — Вы забыли о его редакторе, сэр,  — продала голос Леди:  — Этот рейдер одной из последних моделей.
        — И что?
        — Для повышения скорости и маневренности на них устанавливали до трёх реакторов. Один — стандартный и два — облегченных.
        — Угу. А нам-то это каким боком?!
        — Капитан Везус, сэр, наверняка знает о слабом месте своего корабля — при подрыве основного, вспомогательный отбрасывает вперёд по курсу, сэр. Должна заметить, сэр, что имеется гипотеза, касательно такой конструкции. Озвучить?
        — Валяй,  — пошевелив рычагами он увел корабль в сторону от набиравшего ход «Раскаяния».
        — Есть мнение, сэр, что данная модель предназначалась для штрафных экипажей.
        — Хм?!
        — Предполагало, сэр, что эти рейдеры, зайдя с фланга, будут дистанционно подорваны, после чего, лёгкие реакторы, выброшенные взрывом, окажутся в порядках противника.
        — И там детонируют. Лихо…
        — Исходя из того, что минимальная рейдовая группа состояла, прошу прощения — должна была состоять из, как минимум, десяти кораблей, то результат…
        — Я понял,  — пробормотал Сэм:  — Но там же полсотни душ?!
        — Пятьдесят три штрафника, сэр.
        — А штрафники — не люди?
        — Согласно заложенным в меня Имперским уложениям — нет.
        — А вот я?! Я же тоже — штрафником был?
        — Вы — мой капитан, сэр. Вам можно. Это совсем другое.
        Молча покачав головой — такой вывих сознания ИИ предлагал массу пищи для размышлений, Сэм, в очередной раз пошевелил джоем, отворачивая в сторону и когда кружок прицела оказался на корпусе рейдера, палуба, под его креслом, ощутимо вздрогнула, а впереди, где ещё доли секунд назад был корабль, вспыхнула, обдав болью глаза, белая звезда.
        — Это что было?!  — Проморгавшись, Люциус посмотрел вперёд, но пространство, где только что было «Раскаяние», просто сверкало пустой, прошу прощения за такое сравнение.
        — Где?! Где корабль?!
        — Цель уничтожена,  — спокойным мягким голосом, отозвалась хозяйка:  — Я посчитала маневры рейдера угрожающими вам и уничтожила его. Главным калибром, сэр.
        — Погоди… А обломки? Следы взрыва — Ну, знаешь, как это обычно бывает?  — Обрисовал он в воздухе нечто вроде сферы:  — Ну, бух! И бабах! И облачко — в стороны так — пшшшш…
        — Шесть тонн на скорости ноль точка восемь,  — скопировала его интонации, Леди:  — Вжах! Вспышка! И всё. Энергия. По всем спектрам, сэр.
        — Пятьдесят три человека! Ты только что убила…
        — Вообще-то шестьдесят семь — корабль был изношен и нёс больше персонала. И это не люди были, сэр. Враги. Они по нам, по мне, сэр, стреляли!
        — Но…
        — Кроме того, должна же я была испытать Главный Калибр?
        — Испытала?  — Буркнул Сэм, ясно понимая всю бесперспективность этого спора.
        — Да. Все системы в норме.
        — Рад. Объяви экипажу отдых шесть часов,  — проворчал он, доставая из кармана пачку сигарет и отстегивая ремни.
        — На борту курить нельзя, сэр!
        — Ну так пристрели меня,  — отмахнулся он, выпуская к потолку струйку дыма:  — Или директива не позволяет?!

        Глава 11
        Пространство второй планеты системы Оозунд — обитель «Мерцающий покой»

        — Неопознанный борт,  — в скучающем голосе диспетчера не было слышно никакой заинтересованности:  — Вы находитесь в пространстве обители «Мерцающий покой». Передайте свой идент номер и код допуска.
        — Передаю,  — щёлкнул пальцами Сэм и Леди, дождавшись условленного знака, начала передачу.
        — Код получен,  — лениво подтвердил диспетчер и смолк, изучая полученные данные. Когда он вернулся на волну, от царившей в его голосе безразличности не осталось и следа:  — Везус! Ты?! То-то я смотрю, вроде знакомый голос.  — интонации говорившего приобрели тревожный характер, и он продолжил шепотом:  — Ты что, сдурел?! У тебя запрет здесь появляться ещё…  — он на секунду замолк, с чем-то сверяясь:  — Ещё одиннадцать месяцев! Давай отсюда пока не заметили! Я уж подчищу тут — потом сочтемся.
        — Я помню, ответил Люциус, и Леди, подогнав его обертоны под голос погибшего капитана, отослала сигнал диспетчеру.
        — Епископ здесь?
        — Да. Его Святейшество только третий день тут. Вернулся из инспекции мрачнее тучи. Если хочешь на колени пасть — сейчас точно не то время.
        — Чёрт… Я-то надеялся его не застать…
        — Ну, извини… Что — совсем невмоготу?
        — А как ты думаешь?  — Невесело ответил товарищу лже-Везус:  — Три месяца в банке сидеть. Надеялся — хоть на день по тверди походить, да и парни того — уже волками воют.
        — Ничем не могу помочь,  — диспетчер был явно расстроен:  — Уходи, Вез. Следы подчищу, а в остальном… Неопознанный борт,  — перешёл на официальный тон он:  — Немедленно покиньте пространство «Мерцающего покоя». Предупреждаю — при неподчинении к вам будут применены методы силового воздействия.
        Отметка на радаре, судя по высвеченному формуляру цели, это был рейдер «Раскаяние», медленно поползла к его краю и диспетчер, облегчённо вздохнув, открыл запись лога — ему предстояло изрядно попотеть, удаляя следы пребывания нежелательного корабля в пространстве обители.
        Меж тем, «Раскаяние», под чьей личиной благодаря скаченным кодам скрывался «Большой Сверкающий», и не собирался покидать пространство второй планеты. Получив нужную информацию, Сэм вывел корабль из зоны действия радаров порта и направился к полюсу планету, где и в обычные-то дни корабли практически не появлялись, что уж говорить о современности с её всеобщим упадком транспортных потоков.
        — Переходим к фазе два.  — Выбравшись из кресла он кивнул Лоску:  — Ты порулить хотел? Вот,  — показал он рукой на кресло пилота:  — Что делать — помнишь?
        — Снизиться до полусотни километров, сбросить скорость до нуля,  — закивал он, забираясь в кресло:  — Да помню я, Сэм. Помню.
        — А дальше?
        — Подняться до двух сотен и ждать.
        — Верно. Если что — Леди поможет. Так же, милая?
        — Конечно, капитан,  — отозвалась девушка:  — Однако, я хочу заметить, сэр, что ваш план…
        — Сделаешь всё нормально — никакого риска не будет,  — прервал её взмахом руки Люциус, и, повернувшись к ожидавшим его в лёгких скафандрах Доку и Лафу, кивнул:  — Сейчас, облачусь и двинемся.
        Отсек с осами был, не будучи рассчитанным на частое посещение людьми, был, мягко говоря, тесноват.
        — Твою ж мать!  — Выругался Жвалг, в очередной раз споткнувшись о подвернувшуюся под ноги, балку:  — Леди?! Ну ты что? Ладно с высотой и потрохами этими,  — пнул он с досады ни в чём не повинный элемент силового набора корпуса:  — Но свет?! Освещение сюда ты хотя бы могла организовать?! Мы же калеками до начала операции станем!
        — А ты под ноги смотри,  — ответил за хозяйку, сидевший верхом на шее Осы, Сэм:  — Фонарик на шлеме тебе что — для красоты воткнули?
        — Себе его воткни,  — пригнувшись, чтобы не врезаться лбом в очередную, сильно сужавшую проход трубу, буркнул Док:  — Как проктолог — могу посоветовать куда именно.
        — Ты лучше не знаниями своими щеголяй,  — пристегнувшись страховочным тросиком к Осе, он повернулся к сидевшему прямо за ним Лафу и подмигнув тому, продолжил:  — А ногами шевели. Тебя ждём.
        — Подождёте,  — проворчал врач, забираясь за матросом:  — Ну вы блин… Подвиньтесь, что ли?! Я же тут не помещусь?!
        — Это всё по тому, что кто-то…  — Начал было Сэм, известную во всех вселенных, шутку, но рык Дока заставил его перейти на нормальный тон:  — Да ладно, Жвалг. В тесноте, да не в обиде. И лететь нам всего ничего. Лоск? Что у тебя?
        — Высота тридцать,  — тут же ответил сидевший в рубке пилот:  — Ещё минут десять и начну скорость сбрасывать.
        — Принято. Леди?
        — Траектория спуска просчитана, сюрпризов не жду,  — ответила девушка:  — На поверхности метель, видимость низкая, но я подготовила вам маркеры — дойдёте без проблем.
        — Спасибо,  — поёрзав в импровизированном седле, он хотел было повернуться назад, чтобы посмотреть, как устроились остальные, но после того как Док вогнал свою пятую точку в узкую щель между спиной Лафа и краем тела Осы, сделать это, казалось бы, простое движение, оказалось весьма затруднительно.
        — «Вот же разожрались»,  — проскочила короткая мысль, но поделиться ею с остальными у него не получилось — люк ангара начал приоткрываться и, разгоняя царивший сумрак, внутрь хлынул неяркий свет полуденного солнца с трудом пробивавшегося сквозь густую пелену облаков, неутомимо засеивавших поверхность планеты колючими и жёсткими снежинками.
        — Приготовиться,  — голос Лоска звучал нервно, выдавая охватившее его напряжение:  — Кладу корабль на борт. Удачи парни! Жду сигнала!
        — Отключаю держатели,  — подхватила Леди и Оса, не удерживаемая более ничем, поскользила к полностью открытому люку, чтобы через пару секунд раствориться в снежной кутерьме, царившей снаружи.
        — Начинаю подход к точке,  — голос Леди звучал чётко и ясно, словно они всё ещё находились внутри корабля:  — Всё же, сэр, может я высажу вас прямо перед воротами?
        — Делаем как планировали,  — крепко держась руками за проушины на затылке Осы, покачал головой Сэм:  — Не к чему их пугать. Успеем ещё.
        — Но, сэр?! Вам почти две тысячи по снегу топать?! Я предлагаю исключительно из-за желания сохранить ваши силы, сэр.
        — Спасибо за заботу,  — отрезал Люциус:  — Сажай нас как задумано.
        — Исполняю,  — с недовольством произнесла Леди:  — До точки четыре тысячи, прошу приготовиться.
        Сильный порыв ветра едва не сбил Сэма с ног, когда он, отстегнувшись от Осы взобрался на небольшой холмик в стороне, с которого проглядывали, перебиваемые снежными зарядами огни монастыря.
        — Все здесь?  — оглядел он свою небольшую, державшуюся друг за друга, группу:  — Хорошо. Леди — следующий шаг! Эээ?  — Он озадаченно задрал голову вверх, услышав свист рассекавшего воздух тела. Небольшая чёрная точка росла прямо на глазах и уже можно было различить силуэт растопырившего руки и ноги человека. Когда до поверхности оставалось не более сотни метров, пилот, а то, что это Лоск, Сэм уже не сомневался — откуда здесь ещё кому-либо взяться? Пилот сгруппировался, развернулся в воздухе и выплюнув из короба на спине короткие языки пламени, упал в снег.
        — А вот подумал,  — начал Папаша, выбравшись из сугроба:  — А чё мне там сидеть, Сэм? Хозяйка справится, а вам лишний боец не помешает. Фух… Четвёртый,  — сбросил он с плеч ящик, при ближайшем рассмотрении оказавшийся стандартным комплектом для маневрирования в пустоте — пара баков с топливом, пара сопел да подобие джоя для задания вектора движения.
        — Вот меня она и сбросила — мы траекторию просчитали, чтоб на вас упасть — ну я и прыгнул. Скорость тремя гасил,  — встряхнул он последним комплектом:  — Ну а последний — для приземления приберёг.
        — Ничего не отбил?  — Подошедший к нему Жвалг деловито ощупал тело смельчака сквозь гибкую ткань лёгкого скафандра.
        — Не отбил, Док. Мы всё верно рассчитали. Сэм?  — Отодвинув врача, пилот подошёл к Люциусу:  — Нет, ну правда, Сэм. Вчетвером же — лучше!
        — Жаль ты себе башку об лёд не проломил,  — вздохнув покачал головой тот:  — А ошиблись бы? Шмякнулся бы ты в стороне и что? Или не в тот момент ранец запустил?
        — Да мы всё несколько раз проверили, Сэм. У твоего корабля — такая скорость вычислений!!!  — Он мечтательно закатил глаза:  — Чудо просто! Мы всё учли — и ветер и облака, и даже влажность! Риск был — но минимальный. Ну? Не сердись! Так же — со мной лучше будет!
        Взлетевшая Оса чуть качнулась под напором стихии и, задрав вверх хвост, вертикально поднялась над местом посадки. Торчавшие под её брюхом короткие стволы пыхнули огнём и лёд, в том месте, где пару минут назад на него ступили люди, разломился, открывая немедленно принявшуюся парить полынью.
        — Маловато, но сойдёт,  — отбрасывая ладонью, налипавший на забрало снег, посмотрел на черневшую дыру Люциус:  — Часа на четыре хватит, а больше нам и не надо. Пошли, бродяги!  — Махнув рукой он двинулся вперёд, пригибаясь под напором радостно обрушившего всю свою мощь на три согнутые фигурки, бурана.
        — Милосердия… Убежища!  — Спустя час, основательно вымотанный Сэм, бил кулаком по ставне небольшого окошка, врезанного в полотно входной двери монастыря:  — Откройте…  — Повис он, цепляясь обеими руками за открывшейся проём, из которого на путников упал мягкий желтый свет и потянуло теплом.
        — Создатель!  — Открывший окошко монах торопливо осенил себя Знаком Веры:  — Люди?! Откуда?!
        Обрадованный появлением новой добычи буран, торопливо швырнул ему в лицо горсть снега и тот подался назад, захлопывая форточку.
        — Быстрее, заходите же!  — Приоткрыв полотно двери он впустил едва стоявших на ногах людей внутрь, поспешив захлопнуть створку, прежде чем ветер смог закинуть очередную порцию ледяной крупы внутрь.
        — Кто вы? Откуда?!  — Обратился он к упавшим, в изнеможении на пол гостям, но те были слишком измотаны борьбой со стихией и просто сидели на полу, слабо шевеля руками, словно всё ещё продолжали свою борьбу со снежными зарядами.
        — Воды… Ради всего Святого,  — стучавший в дверь, откинул шлем и протянул руку:  — Глоток воды.
        — Конечно, конечно,  — отойдя на пару шагов, монах торопливо наполнил горячим глинтвейном стакан и, присев на корточки, протянул его человеку:  — Возьмите.
        — Спасибо, святой отец,  — сделав небольшой глоток от протянул стакан своим спутникам и, дрожащей рукой, изобразил Символ Веры:  — Да прибудет милость Его над вами…
        — Ещё?  — Забрав пустой стакан, монах наполнил его сызнова и протянул страждущим:  — Я — брат Колидус,  — представился он:  — А вы в обители «Мерцающий Покой». Вторая планета системы Оозунд.
        — Светозаров Семён,  — представился в свою очередь первый из гостей, снова отпивая треть стакана и передавая его спутникам:  — Мы шли от Овидия…
        — От Овидия?! Это же почти полсотни световых лет?!
        — Шторм в гипере,  — пояснил уже более-менее пришедший в себя Семён:  — Или просто волна. Не знаю,  — Пожал он плечами, усаживаясь по удобнее — было видно, что монастырский глинтвейн подействовал на него благотворно:  — Я кок, не штурман,  — объяснил он своё незнание произошедшему и махнул рукой в сторону своих товарищей:  — Мои спутники — корабельный врач Жвалг и поварёнок Сергей. Капитан Лощенов подал сигнал бедствия — мы в капсулу и рванули.
        — Вы покинули корабль прямо в гиперпространстве?!  — Ахнул удивлённый монах:  — И выжили?!
        — Нет, покачал кок в ответ головой:  — Корабль успел выйти — это было последнее сообщение нашего капитана. Потом нас тряхнуло… Сильно — сознание потеряли, а когда пришли в себя — капсула уже начала спуск.
        — Наверное у вас, на вашем корабле, реактор сместился,  — предположил монах:  — Это чудо, что вы живы остались!
        — Скажите…  — Светозаров протянув руку, взял Колидуса за рукав рясы:  — Вы ещё наших не приютили? Не может же быть такого, чтобы из всего экипажа — мы на воле шли, почти восемь десятков человек было… Кто-либо ещё? Выжил?! Другие капсулы? К вам кто ни будь ещё выходил?
        — Боюсь вас опечалить,  — монах отрицательно покачал головой:  — Но вы единственные, кто стучал в наши двери за последние несколько дней.
        — Не может быть…  — Было видно, что слова Колидуса шокировали Семёна — он прижал руки к груди, вздрогнул и, закрыв лицо руками, принялся раскачиваться из стороны в сторону повторяя:  — Нет, такого не может быть… Должен же был хоть кто-то ещё выжить… Нет…
        — Не отчаивайтесь,  — положив ему руку на плечо, произнёс монах:  — Сие есть жизнь… Уверен — ваш экипаж, ваши друзья сейчас пребывают в лучшем из миров. Я лично помолюсь о спасении их душ.
        — Вы так думаете?  — подняв голову кок посмотрел на него с надеждой:  — Спасибо вам, отче,  — поймав его руку он поцеловал ладонь и глядя снизу-вверх, продолжил:  — Я не великий мастер молится, но если вы позволите — то я буду рад преклонить колени рядом с вами, святой отец.
        — Мы так и поступим, но сначала,  — встав Колидиус протянул ему руку:  — Поднимайтесь, я уже позвал наших братьев — они сейчас проводят вас в кельи, дабы вы могли отдохнуть.
        В коридоре послышался топот ног и вскоре, спасшиеся уже оказались в окружении дюжих монахов, аккуратно препроводивших их в небольшие чистые кельи, где для гостей уже был сервирован скромный, но питательный монастырский ужин.
        Помещение, куда их привели на утро, если и отличалось от их келий, так только полным отсутствием мебели. Пустые побеленные стены, небольшие окна да Символ Веры — более в этом зале не было ничего.
        — Рад приветствовать вас в нашей скромной обители,  — епископ Маркорий, решивший лично снизойти до лицезрения спасшихся космолетчиков, величественно повёл рукой:  — Я надеюсь, вы уже отошли от шока, вызванного перенесенными вами страданиями и готовы рассказать мне о произошедшем?
        — Ваше Святейшество,  — шагнувший вперёд кок, нервно отдернул край робы, демонстрируя явное смущение:  — Мы простые люди… И… Прошу меня простить, я даже и не знаю, что ещё могу добавить к уже рассказанному нами брату дознавателю.
        — Ну а вы всё же попробуйте. Вдруг вспомните чего? Например, идент номер вашего корабля? Фамилию капитана вы назвали, но мы не нашли транспорт, кем бы командовал некто Лощенов.
        — Ваше Святейшество,  — склонив голову развёл руками Светозаров:  — Я всего лишь кок, мои спутники,  — он оглянулся назад:  — Простой корабельный фельдшер и поваренок. Капитан,  — он поспешно изобразил Символ Веры:  — Нанял нас как раз перед этим рейсом, мой господин…
        — И вы ничего не знаете?  — Иронично подняв бровь посмотрел на него Маркорий.
        — Код сожалению… Но, если вы так настаиваете, Ваше Святейшество…
        — Да! Настаиваю!  — Прервал его епископ:  — Говорите! Даю слово — вам здесь ничего не угрожает, даже если вы откажитесь закоренелыми грешниками! Таково моё слово!  — Подтверждая сказанное он посмотрел на стоявшего рядом с ним Игумена и тот торопливо закивал, подтверждая слова своего сюзерена.
        — Если бы, Ваше Святейшество, подняли бы нашу капсулу,  — подал голос стоявший за поваром врач:  — То вы бы, без сомнения, получили всю интересующую вас информацию.
        — Мы проверили ваши слова насчёт капсулы, не сводя взора с Семена, произнёс епископ:  — Когда буран стих, я отправил поисковую партию — и она нашла полынью. Почти затянувшуюся.
        — Так поднимите,  — дерзко посмотрел на него врач, но спохватившись опустил глаза вниз и пробормотал, осознавая свою дерзость:  — Прошу меня простить… Шок.
        — Понимаю,  — снисходительно улыбнулся епископ:  — Вам немало пришлось пережить. А что до капсулы… Там восемь сотен метров, и море наше — далеко не курорт. Даже не считая холода — то, что водится в местных водах, будет просто счастливо лицезреть не то что человека, лодку сожрет и не подавится. Мне даже рыбалку пришлось запретить — бывали случаи, знаете ли… Вам повезло, что вы сразу на лёд выбрались, иначе…  — покачав головой он небрежно осенил себя символом веры, с удовлетворением отметив как разом побледневшие спасенные торопливо повторили его жест:  — Но, не будем об этом. Говорите! Честно и открыто. Моё слово вы получили. Ну же?!
        — Как вам угодно, епископ,  — сказав это кок как-то дерзко взглянул на него, выпрямился — его осанка приняла неожиданное величие, словно этот повар всю свою жизнь повелевал и, подойдя к Маркорию тихо, но значительно произнес:  — Что же… Ваше досье вполне точно отражает вас, брат мой.
        — Простите?  — Контраст с предыдущим образом был настолько резок, что ничего другого епископу просто не пришло на ум и он растерянно повторил:  — Эээ… Простите?
        — А вы меня не узнали, а, брат мой?  — Насмешливо разглядывая его поинтересовался уже кто-то другой, явно не имевший к простому коку никакого отношения:  — Нет?
        — Эээ… А должен был?!
        — Монастырь святого Рапсодия? Это на второй планете второй звезды Черепахи. Полгода назад. Вы там были с плановой инспекцией.
        Напоминание о планете, где совсем недавно произошла крупная неудача, заставила его моментально порыться холодным потом:  — Святого Рапсодия?! Там… Вас?!
        — Да, брат мой по вере, именно там. Не помните?
        — Нет,  — мотнул он головой, пытаясь вспомнить лицо стоявшего перед ним, явно непростого человека:  — Не помню,  — наконец сдался он:  — Возможно и видел, но…
        — А вы и не должны были меня помнить,  — широко улыбнулся ему фальшивый кок:  — Нас, разумеется, не представляли друг другу.  — Замолчав, Семён заложил руки за спину и, качнувшись на каблуках, испытующе посмотрел на епископа.
        — Что? Простите… Я не совсем вас понимаю,  — неуверенно произнёс тот, пытаясь угадать кто перед ним.
        — Не трудитесь,  — снова улыбнувшись, правда теперь в его улыбке поступила грусть:  — Мы, скромные служащие отдела внутренних расследований чужды гордыни,  — прищурившись он пристально посмотрел в глаза епископу:  — Коя, среди прочих грехов, обуревает многих. Не так ли, брат мой по вере?!
        — Инквизиция,  — ахнул бледная Игумен и Светозаров медленно кивнул, подтверждая его слова.
        — Ну право, брат, Борхо,  — протянув руку инквизитор встряхнул игумена за плечо:  — Полноте. Мы не звери какие. Мы просто выполняем свой долг, брат мой по вере. Взять!  — Коротко приказал он и стоявшая сзади парочка подхватила обмякшего наперсника епископа под локти.
        — А сами, Ваше Святейшество, мы побеседуем наедине. В ваших покоях. Вы же пригласите меня в свою келью?  — мягко, но требовательно подтолкнул он Маркория к двери:  — И будьте так любезны — пусть сюда стол принесут. Нет, конечно, брат Доминус,  — кивнул он на врача, вертевшего в руках отстегнутый с пояса контейнер с медицинской эмблемой:  — Он может инструмент и на пол положить, но, согласитесь — не гигиенично это…  — в коробочке что-то металлически звякнуло, и епископ торопливо закивал:  — Да-да, ваше… Ваша… Милость господин инквизитор, я, конечно же сейчас распоряжусь. Прямо сейчас,  — дернулся он к выходу, всеми силами стараясь не видеть, что именно брат Доминус извлекает из контейнера.
        — Вот и славно, уверен — мы поладим,  — улыбнулся ему Светозаров и, выталкивая епископа из помещения бросил через плечо:  — Приступайте, братья. Всё по плану, и да поможет нам Господь!
        Приближаясь к порогу своей кельи, Маркорий, против своей воли начал замедлять шаг.
        — Пойдёмте, друг мой,  — взяв его под руку, инквизитор прибавил шаг:  — Когда вами заинтересовался наш отдел, то поздно пить…  — не договорив он встал напротив двери:  — Ваша? Только после вас,  — склонил он голову на подтверждающий кивок епископа.
        — Однако…  — Обведя взглядом комнату, вернее сказать — апартаменты владыки монастыря, Сэм покачал головой:  — Как я понимаю — аскеза, официально декларируемая нашими иерархами, не нашла особого отклика в вашем сердце?
        Стены двух, объединённых в одну, келий были завешаны гобеленами с пейзажами пасторального вида, на коих пастушки и не обременённые одеждами пастушки занимались делами, некогда приведшими праотцов человечества к изгнанию из Райского сада. Мебель — массивная, по моде Двадцать Шестого Императора — тогда была популярна затейливая и вызолоченная резьба, утопала ножками в ковре с густым ворсом, а вазы, так же из презренного желтого металла были полны тропических фруктов.
        — С авитаминозом боретесь, брат мой?  — отщипнув несколько ягод с грозди чёрного винограда, инквизитор опустился в одно из кресел, стоявших подле круглого столика, на хрустальной поверхности которого лежала парочка журналов, рекламировавших популярные курорты, и, с наслаждением, вытянул ноги, закинув ягоды в рот:  — Да вы садитесь, садитесь,  — кивнул он застывшему как столб Маркорию:  — Разговор у нас долгий будет, а силы вам ещё пригодятся.
        « — Уж не для пыток ли…» — кольнула епископа страшная догадка и он, с трудом шевеля враз одеревеневшими ногами уселся на краешек, стоявшего по другую сторону стола, кресла.
        — Да, друг мой,  — ещё раз обведя головой антураж кельи, произнёс, отщипывая очередную ягоду Сэм:  — Может и мне? Выхлопотать себе обитель… Где ни будь в глуши… И предаться мыслям о вечном…  — Откинув голову на обнявший его затылок подголовник, инквизитор закрыл глаза, предаваясь своим мыслям.
        « — А может его… Всех их — и под лёд?» — Коварная мыслишка, заставила Маркория бросить быстрый взгляд на висевшие подле окон охотничьи карабины: « — Пригласить на охоту, а там… И — под лёд».
        — Не стоит,  — резко открывший глаза инквизитор смотрел прямо на епископа, отчего тот, догадавшись, что выдал себя с головой покрылся холодным потом:  — Во-первых, вместо меня… Нас, вместо нас прибудут другие, ну а во-вторых…  — Выпрямившись, он потянулся было к вазе за очередной ягодкой, но передумав, взял гроздь целиком:  — А во-вторых, Ваше Святейшество, ваши дела не настолько уж плохи, чтобы губить свою бессмертную душу.
        — Ваша… Милость,  — всхлипнув, епископ сполз с кресла и бухнулся на колени, молитвенно сложив руки перед грудью. Его Опущенная в раскаянии голова оказалась как раз напротив обложки журнала, с которой, одетая только в узкие трусики красотка, с деланным смущением прикрывала рукой крупную грудь.
        — Хороша!  — согласился с ним инквизитор, проследив его взгляд:  — Но об этом — позже. Сядьте.
        — Ваша милость!
        — Сесть!
        Дождавшись, когда Маркорий займёт своё место, Сэм продолжил:  — Как я уже сказал, друг мой, дела ваши не столь уж и плохи. Были бы плохи,  — он позволил себе короткий смешок, в то время как глаза сохраняли серьёзность:  — К вам бы прибыл другой наш… Скажем так сотрудник. И мы бы сейчас оплакивали вашу безвременную кончину. Ведь жизнь наша — хрупка… Можно и просфорой подавиться… Например. Сидеть!  — Рявкнул он снова, пресекая вторую попытку епископа пасть на колени.
        — Как вы сами считаете, Маркорий, по какой причине я здесь?
        — Из-за произошедшего в Рапсодии,  — опустив голову потерянным тоном произнёс тот:  — Но там не было моей вины!  — Вскинув голову он посмотрел на Светозарова:  — Мы просто не могли предусмотреть подобного…
        — Не могли, или не хотели? Вот в чём вопрос…  — С сожалением отложив опустошенную веточку в вазу посмотрел на него инквизитор:  — Потеря… Наши потери от вашей ошибки — велики.
        — Каюсь! Грешен! Исповедуйте меня — всё скажу!  — Взвыл он, отчётливо ощущая холод смерти, начавшей медленно сжимать своими холодными пальцами его сердце:  — Я… Мы, мы всё исправим! Восстановим! Всё!
        — Не сомневаюсь. И там,  — Сэм ткнул пальцев вверх:  — В вас, друг мой, не сомневаются.
        — П-правда?!  — С облегчением и надеждой всхлипнул вновь начавший прощаться с жизнью монах:  — И там… тоже?
        — Человеческая природа несовершенна… Все мы допускаем ошибки. А вы — один из лучших сынов матери нашей церкви,  — мягким тоном поспешил поддержать его гость:  — Моя задача, Ваше всё ещё Святейшество, провести анализ вашего…  — Он замолк, подбирая слова:  — Скажем так — проекта. Во избежание недопустимых последствий… Таких как в обители Святого Рапсодия.
        — Вы не отстраните меня?  — Недоверчиво посмотрел на него Маркорий.
        — Кто же меняет руководство на середине проекта?  — Даже всплеснул руками его собеседник:  — Что вы! Вам поручено такое дело… А вы? Прошу увидеть во мне — помощника. Свежий взгляд, если хотите.
        — Но — грешен я…
        — Кто из нас без греха?  — Пожав плечами, инквизитор оторвал, не удержавшись ещё пару ягод:  — Отменный виноград! Эээ… С Хатли четыре?
        — Нет, с Ласточки два.
        — Хорош! У вас великолепный вкус, друг мой! Ммм…  — закинув ягоды в рот он прикрыл глаза наслаждаясь их вкусом и продолжил, только проглотив их:  — Что же… О грехах ваших.
        — Грешен,  — мгновенно напрягся епископ:  — Каюсь и отдаюсь на милость вашу.
        — Роскошь вы любите,  — повёл рукой вокруг себя инквизитор, кивнув на его последние слова:  — Но греха алчности я не вижу — ведь это всё — имущество нашей Церкви, не так ли, брат?
        — Эээ… Да! Всё сие — для величия Дома нашего!  — Уловив твердеющую прямо на глазах почву под своими ногами, приободрился Маркорий.
        — Чревоугодие…
        Только что нащупавший твердь епископ вновь ощутил, как его начало засасывать куда-то в пучины поднимавшегося из-под земли, ужаса.
        — Чревоугодие… С одной стороны — да. Но, в вашем климате и витамины, и обильное питание необходимо. Да и путников — нас, то есть, вы накормили и вчера, и сегодня, отменно.
        — То есть…?
        — Вычёркиваем,  — успокоил его инквизитор:  — Сладострастие…  — нагнувшись над столом он постучал по проклятой красотке на обложке журнала:  — Увы…  — Развёл Сэм руками:  — Твёрдых доказательств нет, но…
        — Вычёркиваете?  — С тревогой посмотрел на него монах, но тот отрицательно покачал головой:  — Оставляем на подозрении. Укрепляйте душу свою, брат. Крепитесь — мирские соблазны коварны!
        — Я понял… Я всё понял,  — поспешно смахнул рукой журнал на пол епископ:  — Не повторится! Клянусь!  — Он поспешно осенил себя знаком веры:  — Я подчиню плоть, я буду денно и нощно молиться… Я…
        — Остаётся леность,  — прервал его Сэм:  — Ну, с этим,  — он внимательно посмотрел на Маркория:  — Мы разберёмся и вычеркнем, после вашей… Скажем так — экскурсии.
        — Экскурсии?
        — Я о вашем проекте. Думаю… Нет, друг мой, мне хочется верить, что именно обзорная экскурсия, которую мы проведём после обеда, под вашим личным руководством, и — с вашими подробными пояснениями, позволит убрать даже тень сомнения касательно данного греха.
        — Я готов,  — вскочил епископ и показал рукой на дверь:  — Прямо сейчас! Немедленно! Вы увидите всё как есть! Располагайте мной, господин инквизитор!
        — Не будем торопиться,  — завладев второй гроздью, Сэм принялся неторопливо переправлять её ягоды себе в рот:  — Пообедаем, а потом и посмотрим. Вы же хотите показать нам всё в лучшем виде?  — Подмигнул он епископу, давая тому понять, что предоставляет ему время для приведения своего заведования в парадный вид.
        Обед, как Сэм не старался найти в переменах блюд хоть какие-то недочёты или упущения повара, был идеален. Кроме того, епископ, по-своему понявший его слова касательно обильности питания и витаминов, а, возможно, решив, что на сытый желудок господа из отдела расследований будут более позитивны, широко растворил свои кладовые, прямо-таки завалив стол фруктами и деликатесами.
        Общий позитив картины портил, разве что Игумен Борхо. Беседа, проведённая с ним двумя младшими дознавателями полностью лишила его аппетита и он сидел, короткими глотками попивая минеральную воду, затравленно косясь на младшего из прибывшей к ним команды — брат Лаф был ему представлен практикантом отдела силового допроса. Док, не мудрствуя лукаво, время от времени давал ему советы по проведению пыток, предлагая и показывая оные прямо на брате Борхо, используя последнего в качестве наглядного примера.
        Путь до уровня, где располагался проект «Секретарь», как назвал его епископ, занял у них около получаса.
        Пропетляв минут десять по узким коридорам, соединявших корпуса монастыря, они вышли к обширному залу, по центру которого располагалась лифтовая шахта с поднятым наверх круглым подъёмником.
        — Прошу,  — приглашающе махнув рукой отошёл в сторону Маркорий, пропуская гостей вперёд:  — Сесть здесь, прошу прощения, не на что, но спуск не займёт много времени,  — извинился он за неудобства и, подойдя к панели управления, нажал несколько кнопок, запуская моторы.
        Следующие минут двадцать гостям пришлось провести время изучая слои льда, отчётливо видимые сквозь прозрачные стены шахты, а затем вокруг них заплескались воды подледного океана.
        — Интересное решение,  — подошедший к краю платформы Док положил руки на надраенные до ослепительного блеска, медные поручни и наклонился вперёд, пытаясь проникнуть взглядом в слабо пульсировавшую снаружи шахты тьму.
        — Ну, вы же понимаете,  — подошёл к нему епископ:  — Вся эта прорва электроники,  — он произнёс запретное слово легко, показывая, что данный термин является частым гостем его рта:  — Выделяет массу тепла, вот и решили — погрузить модуль проекта сюда, под лёд. И охлаждение и попасть сюда затруднительно,  — последние слова он произнёс, покосившись на Сэма, который одобрительно кивнул, не отрывая задумчивого взгляда от толщи воды.
        — Внешние входы? Вентиляционные шахты?  — Не унимался второй инквизитор:  — Проникновение через них возможно?
        — Исключено,  — решительно мотнул головой Маркорий:  — Выходов наружу нет, а трубы сброса охладителя узкие,  — для наглядности он свёл ладони, оставив между ними не более трети метра:  — Человеку не пробраться.
        — Хорошо,  — не сдавался его оппонент, коротая спором казавшийся нескончаемым спуск:  — Ваши действия при массированной атаке?
        — Мы просто погрузимся,  — победно улыбнувшись заявил ему епископ и видя изумление инквизитора, обернулся к Сэму:  — Разве ваш… Эээ… Коллега не в курсе?
        Люциус, которого последняя фраза тоже едва не выбила из седла, постарался, чтобы его голос звучал как можно более безразлично:  — У всех свои допуски, мой друг. И, прошу вас, продолжайте, считайте, что меня здесь нет.
        — Ааа…  — Протянул епископ, начиная понимать, что его просто тестируют:  — Да, брат мой,  — вернулся он к Доку:  — В случае глобальной опасности, или, как вы сказали — массированной атаки, мы просто погрузимся. Мы же на льдине. Подорвем лёд вокруг, загерметизируем верхние помещения и уйдем в глубину. Расчётная глубина ожидания — три сотни метров. Поверьте,  — доверительно приобняв его за плечо, он продолжил:  — Этого более чем достаточно, чтобы в безопасности переждать лихие времена. Мы хоть два месяца побыть там,  — он показал рукой вниз:  — Можем.
        — Ядерная атака?  — Пошевелив плечом врач дал понять, что тяготится такой близостью и Маркорий поспешно убрал руку, мысленно укоряя себя за преждевременное панибратство:  — Ядерная?! Да что вы?! Сейчас же нет ни у кого кроме нас…  — Весело начал он и осекся, озабоченно глядя на Сэма:  — Вы полагаете…???
        — В наши времена,  — сдвинувшись с места, Люциус подошёл к нему и, положив руку на плечо — точь-в-точь как прежде сам епископ Доку, пристально посмотрел ему в глаза:  — Всякое может быть! На вас возложена великая задача, Ваше Святейшество и мы, посланники самого,  — он на миг замолк и, склонив голову, совершил Символ Веры:  — Должны быть во всём уверены. Вы меня понимаете?  — Со значением произнёс Сэм, продолжая буравить взмокшего епископа взглядом:  — Великая честь и, смотря по тому, как вы её выполните, вполне возможно, что вскоре уже вы будете отдавать мне приказы. Наш предстоятель, последнее время сдавать стал, что ж… Годы берут своё.  — С сожалением покачав головой, он отошёл в сторону, снова уставившись на тьму снаружи, оставив Маркория в самых растерянных чувствах. Отошёл и Док, предоставляя епископа своим мыслям, но долго оставаться в одиночестве ему не удалось — верный товарищ, Игумен Борхо, приблизившись, рухнул на колени и демонстрируя почести, пока ещё не соответствовавшие епископу, облобызал его руку, выказывая свою безусловную преданность.
        Прибыв на нижний уровень, платформа остановилась так мягко, что Сэм, погруженный в свои мысли, а быть может просто убаюканный видом переливавшейся снаружи тьмы, сдвинулся с места только после оклика врача, уже сошедшего на пол или палубу помещения проекта «Секретарь».
        — Прошу вас,  — плавно поведя рукой в сторону ворот, епископ, весь облик которого теперь прямо-таки излучал величие, неспешно двинулся к ним, отрешенно глядя в пространство перед собой.
        — Ворота с корабля взяли?  — подошедший к проёму Док, постучал костяшками пальцев по металлу створок:  — Герметичные?
        — Что?  — Оторвавшись от беседы с высшими материями, Маркорий несколько секунд непонимающе смотрел на него:  — А… Ворота,  — наконец произнёс он, вернувшись на грешную землю:  — Да, мы не мелочились. В данном проекте мелочей быть не должно,  — он кивнул с самым решительным видом и, если бы у него в руках сейчас был бы патриарший посох, то он — в этом Сэм не сомневался, несомненно бы пристукнул им в пол подтверждая свои слова.
        — Полностью разделяю ваши слова, отче,  — чуть склонив спину, Светозаров обозначил поклон:  — Прошу вас, дайте указание вашему спутнику открыть проход.
        Последовавший кивок игумену был так же преисполнен величия и только самую малость, где-то в уголках губ епископа, сквозило неудовольствием — эти мелочные вопросы, этот ничтожный инквизитор, всё это не позволяло Маркорию сосредоточиться на высших материя, кои, по его разумению, были единственно достойны вниманию патриарха.
        Помещение, открывшееся им, было, на первый взгляд, не особо большим — наверное не более сотни, может быть полутора сотен, в поперечнике. Более точно оценить размеры мешали ряды полупрозрачных цилиндров, множество рядов которых заполняли всё пространство, поднимаясь в несколько этажей или, если вам угодно — слоёв. Практически, этот зал напоминал лабиринт, причём — постоянно меняющийся. Каждые несколько минут ряды колб приходили в движение — одни сдвигались в сторону, другие поднимались выше, а на место первых спешили опуститься сверху, новые ряды заполненных темной, полупрозрачной жидкостью, полуметровых в диаметре, стеклянных цилиндров.
        — Прошу двигаться строго по зелёным линиям,  — предупредил замерших у входа инквизиторов, епископ:  — Зелёным отмечены зоны первичного осмотра,  — сделав несколько шагов по одной из таких — от входа, разбегаясь в разные стороны шло сразу несколько дорожек разного цвета.
        — Желтые,  — показал он рукой на соседнюю линию, ведшую куда-то вглубь перемещавшегося леса цилиндров:  — Для планового тех обслуживания, а красная,  — последовал очередной взмах руки,  — для удаления отработавших свой ресурс модулей. Хочу заметить,  — гордо выпрямившись он со значением посмотрел на Сэма:  — Благодаря четкому следованию всем протоколам обслуживания, ещё ни один из модулей не вышел из строя!
        — Весьма похвально,  — кивнул ему старший из проверяющих:  — При таких… Эээ… Объёмах и никаких сбоев?
        — Вы не так поняли,  — поспешил изобразить объективность Маркорий:  — Позвольте мне быть с вами полностью откровенным. Сбои случаются, но наша техническая служба бдит и к каким-либо выпадающим из общей статистики последствиям, это не приводит. Я имел в виду гибель объекта. Физическую гибель.
        — Ваша откровенность и открытость, мой господин,  — почтительно произнёс Сэм, пытаясь разглядеть содержимое цилиндров:  — Делает вам честь. А мы… Скажем так — более детально ознакомиться с данной системой можем?  — Сделал он шаг по направлению к желтой дорожке, но вынырнувший из-за спины епископа игумен быстро заступил ему дорогу:  — Прошу меня простить, господин Светозаров,  — во взгляде и голосе Борхо проступило явное удовлетворение от возможности хоть немного, но отомстить инквизиторам за перенесённые им переживания:  — Но вы имеете статус гостей, а, следовательно, не можете перемещаться по линиям, предназначенным для технического персонала. Во избежание,  — посмотрел он на Маркория, ожидая поддержки от своего сюзерена.
        — Он прав,  — виновато развёл руками епископ:  — Желтые — только для техников. Но ведь вы,  — поспешил добавить он, видя тень неудовольствия на лице проверяющего:  — Вы, как лицо, облечённое высочайшим доверием, можете настоять — если такова ваша воля. Под вашу ответственность, разумеется. Я верно говорю?  — Повернулся он к игумену.
        — Верно, мой господин,  — неохотно признал правоту его слов тот и, достав из-за пазухи планшет, активировал его:  — Прошу Вас, господин инквизитор,  — с легкой неприязнью в голосе произнёс он:  — Вот сюда, чётко и внятно, ваш статус, имя и намерение. Озвучьте.
        — Старший инспектор департамента внутренних расследований, инквизитор первого ранга Светозаров Семён,  — насмешливо глядя на него произнёс Люциус:  — Подтверждаю своё намерение и беру на себя полную ответственность за осмотр проекта «Секретарь» по линии технического персонала. С сопровождающими.
        — Не знал, что у нас, простите — у вас, в инквизиции, есть ранги,  — несколько удивлённо — без сомнения находясь под впечатлением от прозвучавшего титула, произнёс Борхо:  — Я читал, что у вас звания — по типу армейских. Ну — лейтенант там, майор?
        — Вы отстали от жизни,  — благосклонно кивнул ему Сэм:  — Уже полгода как реформа была. Теперь только ранги. От пятого,  — кивнул он на Лафа:  — И до первого. Так что — к вашим услугам,  — подмигнул он игумену, которого упоминание младшего инквизитора, заставило слегка побледнеть.
        — Если формальности завершены,  — оттеснив своего наперсника плечом, шагнул на дорожку Маркорий:  — То — прошу следовать за мной,  — двинулся он вперёд:  — Со всеми осторожностями,  — добавил епископ, пригибаясь и пропуская над собой очередной, пришедший в движение, ряд колб.
        Проход до площадки технической зоны, на территории которой, согласно пояснениям епископа, проводился плановый осмотр, занял около десяти минут — слишком часто приходилось останавливаться, пропуская двигавшиеся в своём ритме сосуды. Все попытки Сэма рассмотреть их содержимое закончились полным крахом — тёмная, с бурыми вкраплениями жидкость, находилась в постоянном движении, скрадывая нечто, белевшее внутри, своими волнами.
        — Здесь,  — встав посреди небольшой, вытянутой площадки, обвёл руками вокруг, епископ:  — Проводится плановое обслуживание. В силу большого количества объектов — у нас их около пяти тысяч…
        — Пять тысяч сто сорок два,  — уточнил, уловив паузу в словах своего начальника игумен, за что заслужил от последнего благодарный кивок.
        — И все требуют — как минимум раз в месяц проверки.  — Продолжил Маркорий:  — Наши братья из отдела технической поддержки каждый день приходят сюда для контроля и, при необходимости, корректировки состава питательной смеси, содержания кислорода и, опять же — при необходимости, замены шлангов, подающих это всё в капсулы. Сегодня,  — продолжил он, показывая рукой на замерший вдоль длинной части площадки ряд колб:  — В следствии вашего визита, я перенёс срок обслуживания на другое время — так что вы, господин инквизитор первого ранга,  — последовал кивок в сторону Сэма:  — Можете сами, без помех, изучить показания,  — рука епископа, до этого указывавшая на ожидавшие обслуживания ёмкости, описала в воздухе красивую дугу, указывая на ряд дисплеев, размещённых с другого края площадки.
        Экраны, к которым Маркорий подвёл своего визави, были разделены горизонтальной линией на две части. И, если, с верхней половиной всё было ясно — там, несмотря на бешенную скорость прокрутки, Сэм сумел опознать новостную ленту одного из центральных каналов, то во нижняя, заполненная рядами колышущихся зелёных столбцов, вызвала у него растерянность.
        — Сюда,  — поспешил прийти ему на помощь епископ:  — Выводятся все показатели состояния, если так можно сказать, самочувствия, моих подопечных. Я к ним, поверьте,  — он нежно погладил экран:  — Едва ли не как к детям своим, отношусь. И они чувствуют это! Ни одного сбоя!
        Судя по тому, что все шкалы были полны, Сэм догадался, что Маркорий прибёг к самому простому трюку — оставив на стенде те модули, чьё обслуживание закончилось прямо перед их появлением.
        — И это состояние… Эээ… Типично для всех?  — Надеясь, что епископ, как и в прошлый раз будет откровенен, наивным тоном поинтересовался он.
        — Конечно!  — Искренность, звучавшая в тоне, начисто отметала какие-либо сомнения в том, что могло быть как либо иначе:  — Мы поддерживаем детей наших в самых наиблагоприятнейших условиях! Мы…
        Послышавшиеся у них за спинами характерные звуки, заставили епископа замолчать и, вместе с Сэмом, обернуться назад.
        Там, зажимая рот рукавом рясы, стоял, согнувшись почти вдвое, Лафит. При помощи Дока ему удалось добраться до края площадки, где он и опорожнил свой желудок, упав на колени.
        — Молодой, нежный ещё,  — виновато разведя руками, Сэм подошёл к цилиндрам, вызвавших такую реакцию своего подопечного, а, уже в следующую секунду, несмотря на моральную готовность к ожидаемому зрелищу, едва не последовал его примеру.
        Темно бурая взвесь, прежде скрывавшая очертания размещенного внутри объекта, теперь осела на дно, и перед ним, во всей своей обнаженной красе предстало содержимое капсулы.
        Если к виду мозга Сэм был готов, то вид висящего в растворе мозга, всё ещё соединенного с позвоночным столбом, лишенным привычного нам костяного панцирь позвонков, отчего белесые нервы разлохматившись, плавали, слегка шевелясь в омывавшей их жидкости — такое зрелище оказалось чрезмерным даже для него.
        Поспешно отвернувшись, он оттер с лица пот и, подняв голову перехватил взгляд игумена, в чьих глазах читалось, нет не презрение над слабой выдержкой инквизитора, а скорее удивление, смешанное с тревогой и озабоченностью.
        — Никак не могу привыкнуть,  — попытался слабо улыбнуться Сэм, желая сгладить эффект:  — Я уже давно в допросах участия не принимаю… Размяк.
        — Не переживайте,  — поспешил прийти ему на помощь Маркорий:  — Я и сам долго привыкал. Вот, возьмите,  — щелкнув пальцами, он протянул к Борхо руку, и тот, не сводя подозрительно озабоченного взгляда с Люциуса, протянул, вытащенную из-за пазухи флягу.
        — Я ожидал подобного,  — не обратив никакого внимания на взгляд своего наперсника, ответил крышку епископ и, сделав небольшой глоток, протянул её инквизитору:  — Я здесь часто бываю,  — продолжил он, наблюдая как Сэм, сделав несколько глотков, протянул её дальше — Лаф и Доку:  — Стою здесь и размышляю. Согласитесь,  — он коснулся кончиками пальцев стенки колбы:  — Как велик промысел Божий. Такие хрупкие и одновременно — какова сила жизни, заложена Им в нас?! Вот так — будучи лишенными тела, оставленными обнаженными,  — приняв флягу от врача он сделал ещё пару глотков:  — И, тем не менее — человек продолжает жить!
        — Я бы,  — покачал головой врач, перехватывая протянутую к Сэму, флягу:  — Это бы жизней не назвал.
        — И тем не менее! Они живут! Воспринимают информацию, обрабатывают, делают анализ!  — Кивнул он на экраны:  — Что это, если не жизнь?!
        — А это куда ведёт?  — Хорошо представляя, что философский диспут на подобную тему может затянуться до полного исчерпания содержимого фляги, кстати, бренди внутри был отличного качества, Сэм махнув рукой в сторону небольшого ответвления, так же жёлтого цвета, двинулся по нему.
        — Это?  — Пьяного глядя в его спину, наморщил лоб епископ — алкоголь овладевал им слишком быстро, сказывылось нервное напряжение последних часов:  — Это?… Ах это! Мой добрый господин — это решительно не стоит вашего высокого внимания. Так, мелочь — суб-суб проектик, ерунда, право слово!
        Икнув, он прислонился к стене — путь от площадки тех осмотра до небольшой дверцы, занял всего пару минут.
        — Это право мелочь,  — выпустив на Сэма, стоявшего напротив опечатанной двери — с мастичных печатей которой на всех грозно смотрел Императорский Дракон, Маркорий покачнулся, и, практически падая в объятья верного игумена, сумел-таки закончить фразу:  — Стану Патриархом, первым делом закрою эту богадельню.
        — Что же вы за своим боссом не следите?  — Покачал головой Люциус, наблюдая за тем как его правая рука, при помощи Дока, осторожно укладывает отрубившегося епископа на пол.
        — Переутомление,  — вздохнул, вытирая пот, Борхо:  — Отче так перегружен… Эй! Стойте!  — Перехватил он руку Сэма, готовую сорвать печати:  — Это нельзя!
        — Вам что, игумен,  — сбросив его ладонь, надменно произнёс инквизитор первого ранга:  — Мало моего прежнего слова?
        — Мало!  — Без тени страха произнёс, всего час назад дрожавший при общении всего лишь со стажем, монах:  — Мало! У вас должен быть спец допуск. С оригинальной подписью Предстоятеля, заверенный его личной печатью и печатью Святейшей Канцелярии. Есть у вас такая?  — С вызовом произнёс он, оттирая Сэма от двери и, живым щитом становясь между ним и дверным полотном:  — У вас вообще, хоть какие-то документы, подтверждающие ваш сан и должность, имеются? Предъявите!  — Сунув правую руку за отворот рясы, он требовательно протянул левую и нетерпеливо повеселил пальцами, повторив, как самый заурядный полицейский:  — Документики предъявляем, да?
        — И за проезд передаём,  — в тон ему ответил Люциус, вызывая на лице игумена выражение крайнего удивления:  — Извините, не сдержался,  — усмехнулся Сэм и, повернув голову к Доку, кивну:  — Гражданин монах бумаги просит — предъяви. В раскрытом виде.
        — Сейчас, Босс,  — услышав кодовую фразу, врач, набережной походкой подошёл к напрягшемуся Борхо и, вытащив из-за пазухи сложенный вчетверо листок, протянул тому:  — Вот. Как и просили. С подписью и печатями.
        — Это что?  — Настороженно глядя на Жвалга протянул свободную руку к листу игумен.
        — Как вы, добрый господин, и просили. Из Его канцелярии, со всеми печатями и автографами.
        — Хм…  — Продолжая сверлить его недоверчивым взглядом, монах встряхнул рукой, пытаясь заставить бумагу развернуться, но, то ли четвертинки слиплись от долгого нахождения в кармане врача, то ли виной тому были чернила на документе, но раскрываться листок никак не хотел. Борхо взмахнул рукой раз, затем ещё — но все его усилия пропадали за зря — бумага продолжала оставаться в своём первозданно сложенном состоянии.
        — Отойдите,  — бросив неприязненный взгляд на врача, буркнул он, вытаскивая из-за пазухи вторую руку.
        — Конечно! Нет проблем!  — Широко улыбнувшись, Док качнулся назад, одновременно выбросив вперёд руку, которой только что передал документ игумену.
        — Что?  — Дернулся было тот, но пальцы врача оказались проворнее и, всхрапнув по-лошадиному, брат Борхо принялся оседать на пол, сползая по створке двери, которую он так ревностно защищал.
        — Надолго ты его?  — скрывая печати поинтересовался Сэм, указав взглядом на мирно посапывавшего монаха.
        — Часа два точно,  — поднял голову, связывавший руки и ноги спящего монаха Док:  — Если надо, сэр, я могу его и совсем того. Ну, вы понимаете? Обоих.
        — Думаю,  — покрутив в пальцах последнюю из отодранных с полотна двери печатей, отбросил в сторону свинцовый кругляшок Люциус:  — Двух часов нам более чем хватит.  — И, глубоко вдохнув, он толкнул от себя створку двери.
        Помещение, открывшееся им за распахнутой настежь створкой, резко констатировало с техно стилем предыдущего зала.
        Тяжелые, темно бордовые, бархатные гардины, перевитые золотыми шнурами, плавными волнами ниспадали с высокого потолка и утопали своими концами в густом ковре на полу. Шнуры, петлями лежавшие на его ворсе, казалось сами по себе переходили в сложный геометрический рисунок, завершая образ торжественной золотой клетки, сотканной неведомыми мастерами с одной целью — заключить в свои объятья и сохранить в целости главный объект этого помещения — капсулу сна, разместившуюся на небольшом возвышении по центру комнатки.
        Профиль человека, размещенного в капсуле, показался Сэму знакомым, и он сделал небольшой шаг к ней, прищуриваясь, дабы подтвердить свою догадку, но, прежде чем он смог приблизиться, сильный толчок в спину заставил его отшатнуться — Док, так бесцеремонно отбросивший его в сторону, одним прыжкам оказался у подиума и, рухнув на колени, прижался лбом к прозрачному пластику.
        Осторожно обойдя замершего врача, Сэм, расположившись напротив него, по другую сторону спящего, наклонился над его лицом:  — Император, что ли?  — Спустя минуту тщательного изучения умиротворенного лица лежавшего в капсуле человека, поднял он взгляд на Лоска и Лифа, замерших за спиной Жвалга.
        — Что-то не похож,  — покачал он головой:  — Я, конечно, лично его не знал, но на плакатах и в новостях, он как-то посолиднее, что ли выглядел. А тут?  — Разочарованно повёл Люциус рукой:  — Мужик как мужик, ничего особенного.
        — Это он,  — встав, Док вытянулся по стойке смирно, отдавая салют своему господину:  — Он таким и был, по-настоящему, без грима и прочего,  — нежно погладил он пластик:  — Мой Император.
        — Точно он? А выглядит как…  — Недоверчиво покосился на него Сэм и, получив в ответ гневный взгляд, поспешил сменить тему, переключая внимание врача на другую цель:  — Ну, раз это Он, тогда давайте его вытаскивать. Пока попы не прочухались — они же его сюда уложили.
        — Вы так считаете?  — Подал голос, молчавший всё это время, Лаф:  — Но зачем, сэр?
        — Власть,  — просто ответил за Сэма Лоск:  — Император спит, Патриарх правит. Системы Губернаторов нет, за неё мозги пашут,  — махнул он рукой назад.
        — Но Святой Престол никогда не опустится до подобного!  — Запротестовал было бывший монах, но быстро заткнулся, обжегшись о совсем не добрый взгляд Жвалга.
        — Док?  — Видя крайнее желание врача немедленно покарать хоть кого-то, виновного в нынешнем состоянии своего господина, подозвал его к себе, Сэм:  — Это — по твоей части, показал он на небольшой пульт с перемигивающимися разными, в основном зелеными, огоньками:  — Давай, буди нашего Двадцать Восьмого и будем ноги отсюда делать.
        — Он мог ослабнуть,  — автоматически пробормотал себе под нос Жвалг, опускаясь на колени перед панелью:  — Мы его понесем…  — Осторожно прикоснулся он к сенсорам:  — Нет, я его понесу,  — поправился он, нажимая кнопки только в ему ведомой последовательности:  — Сейчас… Три минуты и Он — очнется,  — отступив на шаг, Жвалг замер в глубоком поклоне.
        — Три минуты, говоришь?  — Нарушил тишину Сэм, спустя, как ему показалось, минут пять или семь:
        — Эй? Док? Кончай медитировать! Что-то не хочет, Император твой, того, просыпаться!
        — Что?  — Дернувшись, вернулся к реальности, всё так и стоявший в поясном поклоне врач.
        — Капсулу, говорю, проверь,  — хотел было постучать по её корпусу Люциус, но, в последний момент передумав — мало ли как мог отреагировать на подобное Жвалг, остановился на неопределенном взмахе в сторону спящего человека:  — Проверь, может сбой какой.
        — Тут не может быть сбоя, сам смотри,  — показал врач на выгравиранного в металле корпуса, дракона:  — Это личная капсула Императора. Тут сбоя в принципе быть не может.
        — Тогда, значит, ты накосячил,  — развел руками Сэм:  — Не то ткнул…
        — Я?!
        — Ты не спорь, проверь.
        — Я ошибиться не мог!  — Отрезал Док, вновь опускаясь на колени:  — Вот, сам смотри,  — принялся он касаться сенсоров:  — Видишь? Смаргивают… Значит — команда принята верно. Сейчас еще раз сморгнут и желтеть начнут — это значит, что процедура начала тестирования прошла. Вот, видишь?  — Показал он на пробежавшую по индикаторам желтую волну. Тест пройден — с Повелителем всё нормально. Сейчас от начала пойдет желтая волна — начало пробуждения, ибо желтый — это цвет жизни и… Эй?! Что за…
        Волна жизни, появление которой предсказывал врач, так и не появилась — вместо того, чтобы начать наливаться желтым, индикаторы, погаснув на короткий миг, вновь принялись переливаться изумрудным цветом, явно не желая дарить пробуждение Императору.
        — Не понимаю…  — Прямо-таки с детской обидой в голосе протянул Док спустя несколько попыток, завершившихся точно так же, что и предыдущие:  — Я — всё верно делаю, капсула — его личная… Что не так? А, Сэм?!  — С надеждой посмотрел он на своего командира.
        — Это ты у меня спрашиваешь? Я-то откуда знаю?
        — Ну мало ли… Может…  — Внезапно он замер, и прищурившись, как-то исподлобья посмотрел на Люциуса:  — А может это ты?!
        — Что я?
        — Помехи наводишь? Ты же у нас — чужак? Из другой реальности…
        — Сдурел? Совсем из-за своего обожаемого свихнулся?
        — А почём мне знать?  — Встав от панели, Жвалг, плавно скользнул к Сэму, держа руки расставленными в стороны и слегка согнув их в локтях:  — Может ты это всё и организовал? И сейчас не даешь Ему встать? Ты же тоже у нас из этих,  — мотнул он головой в сторону дремавшего, привалившись спиной к мягкой гардине, Лафа:  — Из попов?
        — Не, Жвалг,  — следя взглядом за его руками, Сэм попятился назад:  — Вот сейчас ты, вот правда, пургу гонишь.
        — Угу,  — подал голос от другой стены Лоск:  — Он же всё время на виду был, ты чё, Док?! И вообще…  — Встав на ноги пилот подошёл к капсуле и, покачав головой, провёл рукой над весело перемигивавшейся огоньками, панели:  — А тут экстренное пробуждение есть? Может риском, а? Он же бессмертный — что ему? Не убудет чай. (Лоска здесь нет, он на корабле).
        — Экстренное?  — Развернулся к нему врач:  — Вот же я тупой!  — Хлопнул он себя по лбу — вышло весьма громко и звонко, отчего дремавший Лаф на миг открыл глаза и, пробормотав что-то сонное, улегся на пол, поджав ноги и положив голову на руки.
        — Конечно же! Режим аварийного выхода из сна!  — продолжил он гораздо тише и виновато взглянув на вновь сладко засопевшего паренька:  — Лоск, я — твой должник!  — Подскочив к панели он положил на светившиеся кнопки пальцы обеих рук:  — Три слева, три справа и две по центру… Готово!
        — А что-сложно-то так? Нешто одной нельзя сделать было?
        — Ага… И риск, ну — случайного касания? Нет, дружище… Эдак,  — он пошевелил в воздухе растопыренными пальцами:  — Надежнее будет.
        — Тебе видней,  — демонстративно сложив руки за спиной, Сэм отошел к стене, где до того сидел Лоск:  — И когда аварийка сработает?
        — Ну… Команда принята,  — неуверенным тоном проговорил врач, внимательно следя за индикаторами:  — Если всё нормально, то сейчас… Черт! Черт! Черт!  — Выругался он, обессилено усаживаясь на пол.
        — Сбой?  — Поинтересовался Сэм со своего места.
        — Да… И тот же самый… Дай закурить, а?  — Протянул к нему руку Док.
        — Ты же не куришь?  — Не вставая перебросил ему пачку Люциус.
        — А зажигалку?
        — Были бы спички — был бы рай,  — процитировав концовку старого анекдота, протянул ему небольшой цилиндрик Сэм:  — Иди и бери. Я к тебе не пойду — опять на меня сбой повесишь.
        — Да ладно тебе,  — подойдя к нему, Док уселся рядом на пол и закурил:  — Прости, Сэм. Сорвался. Я так долго Его искал… Ждал встречи — и вот. Вот он,  — показал он рдеющим концом сигареты на капсулу:  — А я ничего не могу сделать…
        — Скажи…  — Прикурив, Сэм пустил струю дыма вдоль пола, где она и растаяла, попав под поток воздуха от невидимого вентилятора:  — А вот просто вытащить его можно? Разбить стекло и вытащить?
        — Это стеклосталь,  — покачал головой врач:  — Её только спец инструментом взять можно.
        — Взломать? Вот подумай — авария произошла. Капсула повреждена и человека надо срочно вытащить. Это — возможно?
        — В теории — да. Но для этого нам инструменты нужны — надо взрезать…
        — Зачем — взрезать?  — Стоявший около изголовья спящего Императора, Лоск, постучал пальцем по чему-то невидимому на торце капсулы:  — Сэм, Док — идите сюда. Я не спец, но походу здесь крышку приделали.
        — Какую, нахрен, крышку? Ты что, Лоск — бредишь?  — Со вздохом встав на ноги он двинулся к нему:  — Пошли, Сэм, глянем, а?
        — Вот, смотри,  — пилот провёл пальцем по тонкой щели, практически незаметной, если смотреть на капсулу сверху вниз:  — Я сначала печати заметил — показал он на три сургучных кругляшка, расположившихся в ряд примерно посередине торца цилиндра:  — Ну и подумал — а зачем? Печати, ну, зачем на металл лепить? Не для красоты же? Нагнулся и хоп — вот она,  — снова провёл пальцем Лоск по тонкой ниточке стыка.
        — Действительно,  — присев на корточки, Сэм, вслед за ним, провёл пальцем по линии стыка двух половинок:  — Док? В капсулах так и должно быть? Что она из двух частей — из двух половинок?!
        — Нет, какие половинки? Это единое целое, монолит — только верхняя часть сдвижная,  — он озадачено посмотрел на щель:  — Такого просто не может быть!
        — Ты не кричи,  — подтянул его к стыку Лоск:  — Во! Видишь?
        — Ну вижу,  — вырвавшись, Жвалг отошёл на пару шагов и потряс головой:  — Но это невозможно! Ни как не! Я знаю эту капсулу — сам, ну, когда мой черёд был, проверял её.
        — Чего-чего?  — Выпрямившись, Сэм подошёл к нему вплотную:  — Ты же говорил, что простым особистом был?! Да — из спец отдела, но не из личной же гвардии Императора? Как-то мне слабо верится, что рядового сотрудника пошлют Его капсулу проверять, а Док?
        — Ну… Да какое это сейчас имеет значение?!
        — Жвалг! Или нам тебя теперь по-другому звать?  — склонил голову к плечу Люциус — Не юли!
        — Нет,  — замотал головой тот:  — Жвалг это моё… Скажем так — последнее имя. И да, чего уж скрывать,  — вздохнул он:  — Да, я был в спец отделе, напрямую подчинённому Ему. В принципе, я так и рассказывал. Почти не врал. Недоговаривал — да.
        — Не врал, угу. Какие ещё секреты расскажите, господин Имперский Аналитик?  — Припомнив слова своего альтер-эго из будущего запустил пробный шар Сэм.
        — Догадался? Да, врач из меня так себе вышел.  — Развёл руками Док:  — А вот секретов у меня больше нет. Про последние годы — ну с того момента как к тебе, на Весельчака попал, ты и так всё знаешь.
        — Эх… Док…  — Отойдя от него, Люциус присел перед капсулой и, прежде чем кто-либо успел среагировать, быстрым движением, сломал сургучные кругляшки:  — Я так считаю,  — произнёс он, вставая и отряхивая ладони от мелких крошек:  — Раз опечатали, то, по-моему, хотели убедиться, что никто — без соответствующего допуска, не полезет. Док, иди сюда.  — поманил он к себе врача:  — Лоск — буди нашего соню и беритесь за тот конец,  — махнул он рукой на противоположный конец капсулы:  — Попробуем снять.
        — Резкое пробуждение может повредить Ему,  — покачав головой, Жвалг, тем не менее встал рядом с ним.
        — Он же бессмертный, забыл?  — дождавшись, когда Лоск с зевавшим во весь рост Лафитом займут место у своего конца цилиндра, Сэм прижал ладони к покатому боку и, стараясь подцепить ногтями узкую, определяемую только на ощупь, грань стыка, скомандовал:  — Ну! Все разом! Тянем!

        Глава 12
        Переход

        Крышка, несмотря на слова Жвалга о стеклостали и броневом исполнении корпуса капсулы, оказалась лёгкой, даже слишком — под усилиями четверых мужчин, пусть и не особо друживших со спортом, легко взмыла вверх, открывая всем облачённого в подобие спортивного трико, Императора.
        — Это не сталь,  — проведя пальцем по внутренней части половинки цилиндра, покачал головой Лоск:  — Пластик. Снаружи — напыление под металл. Добротное — вот мы и купились. Эй, Док? Что скажешь?  — отложив крышку в сторону, с этим делом ему немного помог Лаф, он повернулся к врачу, вновь застывшему в поклоне над лежащим на спине человеком.
        — Это точно Он?  — Почему-то шепотом спросил Сэм:  — Ты уверен?
        — Да,  — так же тихо ответил Жвалг:  — Давайте вынем Его. Лоск — ты с Лафом за ноги, а мы под плечи. И — аккуратно, ради всего святого! Это — наш Император!  — Просунув руку ему под плечи, Жвалг приобнял тело и вдруг замер в напряженно согнутой позе.
        — Ты чего, Док?  — Подняв голову, Сэм, который так же наклонился над телом, придерживая его за поясницу, посмотрел на врача:  — Командуй! У меня спина не железная — буквой «Зю» стоять!
        — Погоди…  — Медленно убрав руки от тела Жвалг принялся внимательно разглядывать лицо Императора.
        — Отпустите,  — не отрывая взора от лица своего сюзерена, он опустился на колени и прошептав нечто вроде «Прости» — стоявший рядом Люциус скорее догадался, чем разобрал его слова, протянул руку к голове спящего.
        Стоило лишь пальцам врача коснуться лба, как тот, словно был сделан из мягкого пластика, прогнулся под его лёгким нажатием, искажая безмятежные черты Повелителя Галактики.
        — Твою ж дивизию!  — Выдохнул Сэм, внимательно следивший за этими манипуляциями:  — Так это что — не Он?  — Вытянув указательный палец он несколько раз ткнул им в грудь лежащего человека и, в отличии от случая Дока, его перст упёрся во вполне ощутимые кости на своём пути:  — Док?! Что это? Тьфу! Как это возможно? У него что — размягчение мозга?
        — Не знаю,  — осторожно, кончиками пальцев, касаясь головы, ответил Док, постепенно опуская руки всё ниже и ниже по телу:  — Не понимаю,  — наконец признался он, дойдя до низа рёбер:  — Всё — от шеи и ниже — нормально, а головы… Нет костей там!
        — А при жизни — были? Может у него это врождённое? Ну — без черепа?
        — Сам ты Сэм… Без черепа! Он же в десанте служил, по молодости. И это — не легенда,  — покачал головой Жвалг:  — Он при нас, ну — на спор, бутылки бил. Головой. А потом предлагал новичку повторить… Я тогда себе такую шишку набил,  — на мгновенье его взор затуманился от приятных воспоминаний:  — Император меня тогда лично перевязал…
        — Значит — голова была? С мозгами и костями, да?
        — Сэм!
        — Я просто рассуждаю,  — примирительно выставил руки тот:  — Тогда была, сейчас нет. И что — совсем нет? Костей, то есть? Ты может плохо щупал, а? Можно я…  — Потянулся он было к Императору, но, заметив, как напрягся врач, включил задний ход:  — Не, лучше ты. Проверь ещё раз, а?
        — Как скажешь,  — напустив на себя безразличный вид, Жвалг осторожно завёл руку под голову, лежащую на белоснежной подушке и, провёл её несколько раз от затылка к шее:  — Доволен? Нет там костей,  — буркнул он, вытащив ладонь и машинально пригладил нарушенную им причёску Императора.
        Одна из прядей никак не хотела укладываться на место, отчего Жвалг, бросив на Сэма неприязненный взгляд — как же из-за его глупого желания он нарушил покой своего господина, наклонился, заправляя непослушные волосы обратно в причёску. Наверное, он слишком старался не потревожить своего господина, касаясь волос только кончиками пальцев, отчего та постоянно ускользала от его рук.
        — Давай помогу,  — Сэм, которого уже порядком утомили мучения Дока, вытащил из кармана расческу и, быстро протянув руку, запустил её в богато украшенные сединой, длинные волосы Императора.
        Пройдя половину пути и, успешно пригладив непослушный окон, расческа замерла, встретив на своём пути препятствие — то ли виной тому были неизвестный стилист, переборщивший с лаком, то ли волосы просто спутались от долгого лежания — причина так и осталась тайной, потому как, в следующий момент, Сэм нетерпеливо дернувший рукой, преодолевая тем самым возникшее сопротивление, в корне изменил картину происходящего.
        Расческа, прихватив своими зубьями прядь волос, дернулась, сдвигаясь с места, а вместе с ней пришёл в движение весь скальп, раскалывая всю голову на две половинки, которые, раскрывшись наподобие раковине или ореху, разошлись в стороны, демонстрируя некое бело кремовое содержимое, заполнявшее всё внутренне пространство черепной коробки.
        Ойкнув от неожиданности, Сэм отступил назад, тряся расческой, на которой, подобно древнему воинскому трофею, висел скальп Двадцать Восьмого Императора.
        — Я… Я нечаянно… Правда…  — Пробормотал он, протягивая остолбеневшему Жвалга свой неожиданный трофей:  — Вот, возьми… И это, Док… Ну… Я правда не хотел, я же помочь тебе…
        — Ты… Ты…  — Подняв над головой сжатые кулаки, побледневший особист двинулся на него:  — Ты… Осквернитель! Чудовище! Ты что творишь?! Это же — Император!!!
        — Да не хотел я, честное слово!  — Отступив от него, Сэм, попытался приложить скальп на место, но подскочивший к нему врач, одним толчком отбросил его к противоположной стене. Преградив собой путь невольному святотатцу к телу своего господина, он набычился, принял боевую стойку и медленно двинулся вперёд, имея на лице вполне определенное желание — достойно покарать нечестивца, посягнувшего на святое.
        — Док, стой,  — попробовал отползти назад осквернитель, но ему удалось сдвинуться всего на пол метра, после чего его спина уперлась в стенку:  — Жвалг! Но я правда, как лучше хотел! Да стой ты, псих!  — Видя, что слова на того не действуют, Сэм, не раздумывая, швырнул в надвигавшуюся смерть, невесть как оказавшийся в руке комок того самого, бело кремового материала, который он инстинктивно схватил в момент отбросившего его сюда толчка.
        Док, в душе которого сейчас властвовал палач, не снижая скорости, отбил рукой комок и, сделав ещё шаг замер — очнувшиеся от своего столбняка Лоск с Лафом, повисли на нем, не позволяя приблизиться к своей жертве.
        — Уходи, Сэм!  — Крикнул, схвативший особиста поперёк пояса пилот:  — Уходи! У него крыша поехала! Я долго его не смогу…
        Подтверждая его слова, на пол, сбитый с ног хитрым ударом, осел Лаф, а в следующий момент и он сам с трудом удержался на ногах, пораженный серией касаний, нанесенных по болевым точкам и заставивших пилота со всхлипом боли втянуть в себя воздух.
        Вскочив на ноги Сэм метнулся… Нет, не к спасительной двери, он рванулся к валявшемуся в стороне куску кремового материала и, схватив его, подскочил к Жвалга, у ног которого, бился, пронзаемый болевыми судорогами, Лоск.
        — Жвалг!  — Сунул ему под нос свою добычу Люциус:  — Ты меня убьёшь. Я виновен. Один момент только. Вот!  — Быстро заговорил он, поднося к налитым кровью глазам товарища, изрядно помятый комок:  — Это не Император! Смотри! Ну же!
        — Не Император? И это говоришь мне ты?  — Усмехнувшись, Док поднял на уровень глаз ладонь с напряженно растопыренными пальцами:  — Ты…
        — Смотри! Это не плоть!  — Сжав и разжав ладонь — материал, стоило Сэму расслабить пальцы, тотчас распрямился, принимая свою исходную, округлую форму:  — Это пластик какой-то. Ну же, Док! Возьми его в руки. Возьми, посмотри, а потом уж и убивай. Хорошо?
        — Пластик?  — Сквозь пелену безумия, захлестнувшую сознание врача, на короткий миг, проглянул его старый товарищ и Люциус продолжил, цепляясь за свой шанс:  — Возьми!  — Он насильно вложил кусок в его ладонь и отступил на пол шага:  — Сожми! Ну же! Вот… А теперь отпусти… Молодец. Ну, аналитик? Это похоже на мозг? Отвечай!
        — Нет…  — Медленно покачав головой, Док несколько раз сжал и разжал ладонь — красный туман безумия постепенно рассеивался.  — Это не… Это наполнитель. Я… Узнаю… Мы так трофеи, с Его охот… Чучела делали…
        «А теперь из твоего Императора чучело…» — успел прикусить себе язык Сэм, прежде чем слова, произнеси он которые, вполне могли заново сорвать крышу Жвалга, соскочили с его языка.
        — Эээ… М-да… Ну… Эээ… Ну, значит,  — перебрал Сэм несколько междометий, прежде чем ему удалось выбросить из головы образа чучела, сидевшего на Золотом Троне.
        — Но ведь Он же не умер?  — Наконец пришла в голову правильная мысль:  — Или умер? Док? Очнись!  — Вытянув руку, Люциус с силой потряс сжимавшего и разжимавшего ладонь врача:  — Император мог умереть так, чтобы об этом никто не узнал? Ну — без гашения огней, например?
        — Что?  — Оторвавшись от созерцания то сминаемого, то расправляющегося куска пластика, Жвалг поднял глаза на собеседника:  — Что? Задумался, извини… те, сэр.
        — А, вы об этом…  — Покачал головой он, когда Сэм повторил свой вопрос:  — Нет, этот механизм заблокировать нельзя. Я смотрел архивы… На первую четверку, я имею в виду первых Императоров, совершалось много покушений. Их и на базах под землёй, или водой прятали, к черным дырам — в надежде, что гравитационные волны сигнал не пропустят, отвозили… Всё без толку. Стоило Императору умереть, как огни гасли и загорались вновь только когда Новый Символ, садился на плечо Нового Императора.
        — Погоди…  — непонимающе потряс головой Сэм:  — Он же — бессмертный?! Разве такого можно убить? Я так думал, ну, умирает он только когда-либо совсем устанет, либо, когда срок выйдет. Только вот кто срок определяет?  — Развел он руками.
        — Можно,  — без тени иронии кивнул Док:  — Поместить в эпицентр ядерного взрыва, отправить в прыжок да так, чтобы внутри материального объекта вышел… Варианты есть, человек, он, сволочь такая, изобретателен. Где не надо. А в остальном да — регенерация у Него просто бешенная.
        — Так. Хорошо,  — показав Доку, что уловил его мысль, продолжил Сэм:  — Огни не гасли. Верно?
        — Да.
        — Тело — Вот оно.  — мотнул он головой в сторону раскрытой капсулы:  — Значит что?
        — Что?
        — Что он жив. Ты мне вот что скажи — парней наших ты… Они вообще живы?
        — Сейчас очнутся,  — виновато потупился врач:  — Это просто отключка. От болевого шока. Сами организмы не повреждены. Сейчас… Ещё несколько секунд.
        Организмы, подтверждая и его слова, и его мастерство, зашевелились спустя секунд двадцать. Первым, исключительно в силу молодости, пришёл в себя Лаф. Усевшись на полу, он потянулся и, посмотрев на мирно беседовавших неподалеку Дока и командира, протер глаза:  — Эээ… А вы что? Помирились?!
        — А мы и не ссорились,  — кивнул ему Сэм, а Жвалг, подойдя к немедленно напрягшемуся пареньку, померил его пульс:  — В норме!  — Удовлетворенно констатировал врач и повернулся к тоже начавшему приходить в себя, пилоту.
        Более детальное обследование телом, в котором приняли участие все, открыло интересные, но мало объяснимые факты, от совокупности которых Сэм помрачнел и отойдя от лежащего спиной вверх Императора, принялся нервно теребить золотой шнур, свисавший с одной из гардин.
        В том, что это был именно Он, сомнения развеял всё тот же Док, указавший на пару шрамов на теле, полученных Императором в свою десантную молодость, про которую он любил рассказать, временами приукрашивая те события, внезапно всплывшими в памяти, деталями.
        В общем — это был именно он — Повелитель Галактики с порядковым номером Двадцать Восемь. Если смотреть спереди. Сзади же, Император, выглядел гораздо менее представительно, или, называя вещи своими именами — просто ни как.
        Большая часть спины была просто срезана, открывая вид на набитое всё тем же пластиком тело, рёбра которого были скреплены прутками металла и самыми простыми струбцинками, обеспечивавшими жёсткость природного каркаса, из которого некто, будучи несомненно талантливым хирургом, аккуратно извлёк и позвоночный столб, и венчавший его череп.
        Тело, стоило только Лоску с Лафом перевернуть его на живот и снять плотно прилегавшее к нему трико, принялось распространять неприятный запах химикатов, в котором Жвалг легко опознал жидкости, применяемые для бальзамирования, или, если хотите, при таксидермии.
        Увы, но факты говорили сами за себя — вместо грозного повелителя, перед ними лежало чучело, вернуть к жизни которое было так же мало шансов, как, например, оживить какое-либо давно вымершее животное, чей муляж красовался в музее, на потеху посетителям.
        Сильнее всего это открытие подействовало на Жвалга — он, отойдя от тела просто уселся на пол и принялся что-то шептать, монотонно раскачиваясь из стороны в сторону. Лоск с Лафом, повинуясь кивку Сэма, принялись укладывать тело обратно в капсулу и сейчас возились над головой трупа, прилаживая оторванный командиром скальп, а сам виновник произошедшего, как уже было сказано, молча наблюдал за ними, крутил в руках толстый и витой золотой шнур.
        — Док?  — Окликнул он врача, в очередной раз намотав его на руку:  — Как думаешь? Найти Его там,  — последовал кивок в сторону двери, где, сквозь открытый проём, продолжалось безостановочное движение цилиндров с мозгами:  — Ну, среди этих… Ну, мозгов, мы сможем? Может на черепе были какие-либо отметки? Трепанацию Ему не делали?
        — Нет,  — подняв голову, пробормотал Его бывший слуга:  — С черепом у Отца всё было нормально.
        — Жаль… Была бы у него пластина в голове — нашли б на раз. А так…  — Он досадливо дёрнул рукой и озадаченно поднял голову вверх, услыхав слабый щелчок где-то у потолка.
        — Ты всё ещё хочешь Его найти?  — С сомнением покачал головой Док:  — Для этого же придётся все те капсулы проверять… Я вообще — слабо представляю, как мы Его найдём там — их же…
        — Пять тысяч сто сорок две,  — пришёл ему на помощь Сэм, припомнив слова Маркория:  — А мы никуда и не торопимся. Будем по одной…  — Снова потянув шнур и услышав очередной пощёлкивание, он продолжил:  — По одной проверять. Найдём. А пока — ты не мог бы мне помочь, а Жвалг?
        — Чем?
        — Вон, за тобой,  — показал Люциус на противоположный угол:  — Шнур видишь? Такой же как этот,  — помахал он в воздухе толстой кистью на конце своего:  — Будь другом — потяни его, а?
        — Делать тебе нечего,  — недовольно покосившись на всё ещё возившуюся со скальпом парочку, Док встал на ноги и, подойдя к углу, дернул за золочённый шнур. К его удивлению реакция не заставила себя ждать — издав уже знакомый Сэму щелчок, гардины, до этого момента, величественными волнами ниспадавшие к полу, вдруг ожили, и, на ходу теряя всю свою торжественность, поползли вверх, открывая небольшую, сколоченную из фанеры, дверь.
        — Пошли!  — подойдя к двери, Сэм потянул за верёвку, пропущенную через две дырки в фанерном листе:  — Пошли, Док, глянем — что там.
        — Да что там может быть… Подсобка с веником и ведром.
        — Пошли, пошли,  — протянув руку, он взял Жвалга за рукав:  — Вот как я думаю, то ведро должно быть непременно золотым, а веник — с камнями. Император же!
        — Всё бы тебе шутки шутить, тут…  — не договорив, врач вырвал рукав из рук Сэма и кивнул на хлипкую конструкцию:  — После вас, сэр!
        Ведра с обязательной тряпкой на краю, внутри не оказалось, зато то, что увидел Люциус заставило его шумно выдохнуть и замереть в проёме:  — Ты… Ты это видишь?  — пробормотал он, тряся головой:  — Или у меня глюк очередной?
        — Не вижу я ничего,  — толкнул его в спину Жвалг:  — Ты, своей тушей, весь проём перегородил.
        — Извини…  — Сделав шаг в сторону — помещение оказалось просторным, не меньше предыдущего, с капсулой, он пропустил врача вперёд, а сам, обессилено привалившись к стене, вытер пот.
        Посреди помещения, расположившись на небольшом — не более метра высотой, каменном кубе белого цвета, стоял, опутанный проводами прозрачный цилиндр, с уже знакомым им обоим, содержимым — погружённый в желтовато бурую жидкость, в нём плавал череп с позвоночным столбом.
        — И… Император!  — рухнув на колени, Жвалг приник головой к постаменту:  — Мой господин! Вы!
        — Ты уверен? Как по мне, так этот ничем…  — Начал было Сэм, обходя их обоих по широкой дуге, и замер, обнаружив ещё одно действующее лицо — Имперского Секретаря.
        Блестевшая зеркальным металлом фигура, сидела, привалившись спиной к каменному постаменту по другую сторону от входа, положив руки на вытянутые ноги в позе присевшего передохнуть человека.
        — М-да… Дела…  — Помахав ладонью перед его лицом — андроид остался недвижим, Сэм подошёл к Доку, замершему с молитвенно простёртыми к содержимому цилиндра, руками:  — Сюда подойди,  — попросил он врача:  — Тут твоя помощь нужна, может хоть этот истукан нам что-либо внятное расскажет.
        К сожалению, познаний Жвалга для пробуждения андроида не хватило. Честно признавшись, что он и понятия не имеет об его устройстве, Док, тем не менее предпринял несколько попыток, в основном заключавшихся в том, что он потряс блестящую фигуру за плечо, да отвесил пару оплеух, отбив ладонь о метал лица Секретаря.
        — Понятия не имею — что с ним делать,  — покачал он головой, дуя на покрасневшую ладонь:  — Я и врач то так себе, а в этом,  — дёрнул он подбородком на всё так же сидящую фигуру:  — И подавно. Да и по-хорошему, с ним ни кто бы не справился. Нет по нему данных. Совсем нет.
        — Может у него батарейки сели?  — предположил Сэм, усаживаясь на корточки напротив Секретаря:  — Ты не видел — он как заряжался? От розетки? Или реактор у него свой?
        — Понятия не имею,  — отвернувшись от андроида, он вновь уставился на капсулу с Императором:  — Никогда не видел, чтобы он заряжался.
        — Может — на заднице? Лаф, помоги.
        Осторожно уложив, сохранявшего всё ту же, сидячую позу, андроида на пол, Сэм наклонился над его спиной и принялся, помогая себе руками её обшаривать, опускаясь всё ниже и ниже.
        — Ты только руки потом помыть не забудь,  — прокомментировал его поиски привалившийся к косяку Лоск:  — Хоть и машина, но всё же — задница. Мало ли — вдруг у него там технические жидкости сбрасываются. А ты руками туда. Ещё поцелуй его в зад. А то — блестит мало.
        — Помог бы,  — не поднимая головы огрызнулся Люциус:  — А то — как советы давать, так все, а как в заднице чужой копаться — так нет, увольте!
        — Сам залез,  — философски заметил пилот:  — Тебя что — заставляли? И это… Сэм, пачку кинь, а то что-то меня на курево потянуло. От нервов, не иначе.
        — Нет тут ничего,  — выпрямившись, он вытер руки о рясу и, подойдя к пилоту достал пачку:  — Сам достанешь?  — встряхнул он ей, выдвигая вперёд несколько сигарет:  — Или мне достать?
        — Я, лучше, сам,  — вытащив сигарету и прикурив от огонька зажигалки Сэма, при этом пилот очень старался не приближать лицо к его руке, он выпустил клуб дыма прямо на своего командира.
        — Ты чего?  — Отшатнувшись от моментально попавшего в глаза дыма, тот замахал рукой, разгоняя образовавшееся вокруг него облако:  — Сдурел?
        — Окуриваю,  — как само собой разумеющееся пояснил тот и приготовился было выпустить очередную струю — в прежнюю цель, но, дернувшись назад подавился дымом, когда Сэм поднёс к его рту руку, намереваясь заткнуть ему рот.
        — Да всё, всё, Сэм. Понял я. Не буду. Ты только руки помыть не забудь.
        — Не, об тебя вытру,  — пообещал ему Люциус и, подойдя к Императору, поманил его к себе:  — Смотри, Лоск, вот куча проводов. Видишь?
        — Ну?
        — Как думаешь — что это за хрень?  — показал он на высокий — почти в рост человека серый металлический шкаф, в который и уходили все провода:  — Откроем?
        Створку шкафа удерживал обычный кусок медной проволоки, пропущенный и небрежно закрученный вокруг торчащих сбоку ушек. Размотав проволоку, Сэм распахнул створку и аж присвистнул, любуясь массивными платами, поверхность которых была густо усеяна черными прямоугольниками микросхем. Небольшие щели между пластинами были заполнены прозрачными трубками, по которым — и это было видно невооружённым взглядом, текла слегка зеленоватая вода.
        — Холодная…  — протянув руку, он коснулся одной из трубок:  — Хм… Они всё же реализовали жидкостное охлаждение.
        — Что это?  — Подошедший Док заглянул в шкаф через его плечо:  — Жизнеобеспечение?
        — Не, Док, это что-то другое. Жизнеобеспечение там,  — протянув руку он указал на соседний, гораздо более крупный шкаф, в который, от цилиндра с черепом и хребтом, тянулись разнокалиберные шланги. Словно подтверждая его слова во втором шкафу что-то всхрапнуло и жидкость, заполнявшая контейнер Императора забурлила, светлея на глазах.
        — Готов поспорить,  — подмигнул метнувшегося к своему господину, Жвалгу Сэм:  — Смена жидкостей, может кормёжка — сейчас перестанет.
        И действительно — бурление в прозрачной колбе, от которой конец позвоночного столба принялся раскачиваться, прекратилось спустя пол минуты и останки Императора снова замерли в неподвижности, удерживаемые выраставшей из макушки мешаниной проводов и трубок.
        — Надо… Было… Спорить…  — Присев на корточки, Сэм внимательно рассматривал платы:  — На ящик коньяка… Точно бы выиграл… Хм… А вот это,  — показал он пальцем на группу крохотных, по сравнению со своими соседями, плат:  — Мне знакомо.
        — И что это?  — Присел рядом с ним Лаф.
        — В моём мире так модули памяти выглядели. Ну, по крайней мере, похожи. Только те, что у меня были, ну дома у меня, они горизонтально стояли,  — провёл он рукой параллельно полу:  — А тут стоймя стоят… Странно.
        — А что они делают? Нет, я понимаю… Знаю — что такое память, но вот в таких количествах,  — обвёл он рукой густой лес небольших пластин — в палец длиной и в два шириной.
        — Эээ… Должны информацию хранить. Это легко проверить — сейчас вытащим одну и, если это то, о чём я думаю, система засбоит, а когда назад воткну — в перезагрузку уйдёт. Боссу твоему,  — поспешил он успокоить дёрнувшегося было Жвалга:  — Ничего не будет. Жизнеобеспечение по другому каналу. Ща проверим,  — протянул он руку к центру пластикового леса.
        — Не. Трогать! Зап… Зап… Запрещено!  — Раздавшийся за их спинами хриплый, с металлическими нотками голос, заставил всех вздрогнуть.
        Осторожно отведя руку назад, См, повернув голову увидел полупривставшего Секретаря. Опираясь одной рукой об пол, он вытянул вторую в сторону Люциуса:  — Не сметь!  — Гораздо более твёрдым голосом, в котором лязгал, заглушая собой все посторонние хрипы, метал, произнёс он и протянутая к людям рука медленно начала вытягиваться, превращаясь в подобие копья:  — Отойти! Немедленно!
        Подведя под себя ноги, он постарался встать, но, как видно, долгое нахождение в неподвижном состоянии, сыграло с ним точно такую же шутку, что бывает и с людьми, не покидавшими постель продолжительное, исчисляемое месяцами, время.
        Оттолкнувшись от пола второй, всё ещё сохранявшей подобие человеческой конечности, рукой, андроид было выпрямился, но тут же начал заваливаться набок. Изогнув своё блестящее тело под совершенно невозможным для человека углом он на миг замер, балансируя руками — почти сформировавшийся наконечник копья вспорол воздух над макушкой замершего Лафа, но, не сумев удержать равновесие, с грохотом обрушился навзничь, раскинув в стороны руки и ноги.
        — Лаф! Лоск! Руки! Док — ноги хватай!  — Крикнул Сэм, остро ощущая важность текущего момента — стоит андроиду прийти в себя, так всё, конец — совладать голыми руками с монстром, созданным из Живого Металла, было просто не реально.
        Толкнув коленом зазевавшегося парня в спину — получив направляющий пинок тот растянулся поперёк руки-копья, Люциус одним махом перескочил через распростёртое на полу тело, машинально отметив, что оно успело выпрямиться и, крутанувшись на месте развернулся, занося ногу для сокрушительного удара по голове Секретаря.
        Словно почувствовав угрозу, та, вдруг прыгнула вверх поднимаясь на удлинившейся шее и замерла, повернув лицо в сторону Дока, оседлавшего его ноги.
        — И ты?!  — в голосе машины прозвучало смешанное с горечью удивление:  — Второй аналитик Жвалг? И ты тоже предал Его?! А ведь Он считал тебя своим другом… Или это он,  — блестящий овоид повернулся лицом к Сэму:  — Он тебя перепробовал? Наш гость из другого мира?
        — Меня ни кто не перевербовывал,  — продолжая удерживать его ноги посмотрел в сторону Док:  — Я… Мы… Мы все здесь, прибыли сюда, чтобы спасти Его!
        — И — чуть не погубили Императора,  — дернул змеиной шеей андроид:  — А когда я попытался остановить вас — накинулись на меня.
        — Ты напал на нас,  — отступив, на всякий случай на пол шага назад — мало ли, что у этой железяки могло быть на уме, Сэм показал на копьё:  — Мы пришли без оружия, а ты? Мы только защищались. Если в драку не полезешь — отпустим. Ну как?  — Посмотрел он прямо в монолитно стальные, с как бы выгравированными прямо по металлу красками, глаза:  — Обещаешь? Отпустим.
        — Отпускайте,  — уменьшив шею до нормальных пропорций, откинул голову на пол тот:  — Всё одно энергии больше нет.
        — Как это нет?  — Увидев кивок Люциуса, Док, отпустил его ноги и, подойдя к Сэму, сел, положив голову Секретаря себе на колени:  — Ты же вечный… Как Он?
        Послышавшийся от цилиндра тихий клёкот, заставил всех повернуться к каменному кубу.
        Там, на его краю, копошился дракон. Вернее сказать — дракончик, примерно с воробья размером. Убедившись, что завладел вниманием, он, издав очередную порцию клёкота, гордо расправил крылья, приняв всем известный вид Символа Империи. Сделав шажок вперёд, Символ напрягся и принялся расти в размерах. К сожалению, дотянуть до размеров хотя бы вороны ему не удалось — сравнявшись по габаритам с голубем, Символ вздрогнул, по его черному, чешуйчатому телу пробежала дрожь, и он сдулся, вновь став размером с воробья.
        — Мы оба питались Его энергией,  — вздохнув совсем как человек, пояснил андроид:  — Чем сильнее была Его воля, чем больше Император думал и сострадал своим детям — всем гражданам Империи, тем сильнее были мы.
        — Но Он жив?  — С надеждой заглянул в глаза Секретаря, Док:  — Огни не гасли!
        — Если это можно назвать жизнью, то да, Император жив. Узри своего повелителя!  — Приподняв руку он указал на цилиндр с черепом и хребтом. Всё так же сидевший на краю дракончик, хотел было растопырить свои крылья, опять воссоздавая Символ, но передумал и, опустив по-грифьему крохотную голову вниз, принялся рассматривать металл пола.
        — Император покинул нас,  — уронив руку, она глухо звякнула, ударившись о плиты, он обессилено откинул голову на колени Жвалга:  — Энергии почти нет. Он жив — и живы мы, но разве это жизнь?
        — А где он?  — Встав на колени, Сэм наклонился над лицом Секретаря.
        — Там,  — показав глазами на набитый электроникой шкаф, тихо произнёс андроид:  — Ему пообещали новый мир. Без забот и обязательств… И Он ушёл. Бросил всё и всех. Что же… Там ему лучше…
        — Там?  — Подойдя к шкафу, Лаф внимательно осмотрел его содержимое, предусмотрительно держа руки за спиной:  — Но как? Какой там мир?
        — Виртуал.  — Невесело усмехнулся Сэм:  — Ты же смотрел фильмы? А тут, для Императора, создали кино, в котором он главный герой. Я верно понимаю, Секретарь?  — Перевёл он взгляд на распростертую фигуру.
        — Верно. Святая Церковь, несмотря на все запреты, сохранила технологию, запрещенную почти пять тысяч лет назад. Запрещённую Первым, Истинным Императором. Всё это время, все прошедшие столетия, монахи, шаг за шагом совершенствовали мнимую реальность, добиваясь абсолютного сходства с настоящим миром. И, примерно семь лет назад, им удалось создать модель, практически не отличимую от реальной. Только в ней законы другие. Их ты устанавливаешь. Хочешь обращать вино в воду — пожалуйста. Хочешь молнии из пальцев — да ради Бога! Гарем? Нет проблем! Даже Богом там стать можно. Виртуальным, конечно.
        — И Он…
        — Да, Сэм. Когда Ему показали результат, выдав его за промежуточную версию…
        — И Он повёлся, да?  — Вздохнул Сэм, припоминая оператора беспилотника в экипаже его Золотой Анаконды. Сергей, позывной Мрак, тоже обожал проводить время в объятьях кресла виртуальной реальности, короткая время в обществе призрачных красоток.
        — Мы тоже болели этим,  — посмотрел он на Секретаря:  — Но там, откуда я пришёл, человечество излечилось, обожравшись ложной реальностью та она заняла своё место среди прочих развлечений или в форме помощника, слуги. Полезного и работящего.
        — Может это и был верный путь,  — посмотрев на Сэма, прошептал Секретарь:  — Но тогда Первому было не до того. Наступали Клиффы, а почти треть человечества предпочла улечься в капсулы Эм-Эм — «Мнимых Миров» — так тогда называли виртуал… Лежать, наслаждаться и ждать, когда камни захватят планету.
        — Погоди…  — Подняв ладонь вверх, прервал его Люциус:  — Клиффы — это те, что мы и у Железной звезды видели с Доком и…
        — Они,  — устало прикрыв глаза перебил его андроид:  — У них цикл примерно в пять тысяч. Тогда — мобилизовав всех и всё Император смог отогнать их. Назад, в межгалактическую тьму, откуда они и выползли,  — в голосе Слуги послышались горделиво торжественные ноты:  — Я помню тот день, когда Он, сойдя со своего Трона на две ступени, провозгласил Победу, открывая эпоху Мира и Процветания!
        — Ты служил Первому?!  — Удивился Жвалг, всё это время, гладивший голову андроида:  — Это же пять тысяч…
        — Не я…  — приоткрыв глаза посмотрел он на врача:  — То во мне говорит память Первого Секретаря… Хотя… Может и я… Мы едины… Все…
        — Ладно…  — потер ладонью лоб, Сэм:  — С каменюгами мы потом договоримся, а пока…
        — Ты с ними не договоришься,  — блестящий овоид качнулся из стороны в сторону, не соглашаясь с его словами:  — Это животные, враги нашей, белковой жизни.
        — Ты сам-то не сильно того,  — усмехнулся он в ответ:  — Ну, белка в тебе точно меньше чем в яйце.
        — Я — Слуга,  — он вновь упрямо мотнул головой:  — Моё дело…
        — Понял, понял тебя. То есть, я верно понимаю, что наш дорогой Император попросту спрятался здесь, пережидая нашествие этих самых Клиффов? А, как найдется герой — найдется и прогонит их, так он сразу и вылезет? Может, к тому времени, и тела новые клепать научатся. Что скажешь, Секретарь?
        — В контейнере Его,  — нараспев произнес андроид:  — Входят восемь труб. По ним питание Его подаётся, да лишнее удаляется…
        — И к чему это? Ясно — кормят и дерьмо убирают. Ты то — зачем это говоришь?
        — Одна из них,  — не обратив никакого внимания на слова Сэма, продолжил андроид:  — Та, что четыре полосы имеет — три зелёных и одну красную, та, Договор содержит. Меж Им и Святым Престолом.
        — Слушай, железка, порядок слов забавно переставляющая,  — улыбнулся Сэм припомнив одного виртуального чудика из своего мира — тот, хоть и был из плоти, но говорил точно так же:  — Говори нормально. Чего ты на этакую иноходь перешёл?
        — Вспомнилось,  — несмотря на то, глаза Секретаря были прикрыты блестящими веками, он вернул улыбку Люциусу, наблюдая за ним и без помощи глаз:  — Так при Дворе Первого изъяснялись.
        — Значит, Договор — там,  — махнул рукой на цилиндр с черепом и костями, Сэм.
        — Да. Договор достать знающий лишь сможет. Сие знание есть твоя тайна сейчас.
        — Нормально говори, да?
        — Трубку можно вынуть, не повредив Императору,  — послушно перешёл на нормальный слог андроид:  — Но у меня к тебе будет просьба. Баш на баш, как у вас принято говорить.
        — Чего надо? Удлинитель? Сделаем.
        — Нет. Я отправлю тебя к Нему.
        — Че-го?!  — стоявший на коленях подле него Сэм, торопливо отполз от блестящей фигуры и встав сделал ещё пару шагов назад:  — Хрен тебе, железяка! Мне моё тело нравится и резать себя я не дам!
        — Тебя резать никто и не будет.  — С легким раздражением в голове произнёс Секретарь:  — Вон там, у стены, рядом с жизнеобеспечением.
        — Лоск — проверь. Лаф — страхуй.  — Коротко приказал Люциус и пилот, подойдя к шкафу, в который уходили различные трубки, сдёрнул серый брезент с продолговатого объекта, расположившегося по соседству и, по этой причине, принятого всеми за часть системы жизнеобеспечения.
        Под брезентом оказалась ещё одна капсула.
        Внешне, если не присматриваться, она мало чем отличалась от стандартной капсулы сна и только подойдя ближе, Сэм смог разобрать детали, различавшие их.
        Во-первых, вся поверхность цилиндра, выполненного из метала темно сиреневого цвета, была покрыта тонким орнаментом, в котором преобладали растительные детали. Во-вторых, в отличии от капсул сна, окошко в верхней части её корпуса, было совсем крохотным — с ладонь и не позволяла рассмотреть того, кто был заключён внутри. Ну и самое главное — внутри, человека, решившего улечься в это чудо техники, ждало не стандартное ложе из мягкого пластика, а ниша, или, если хотите, выемка в форме человеческого тела.
        — Это то, о чём я думаю,  — Закончив беглый осмотр, Сэм повернулся к андроиду.
        — Да. Это капсула Эм-Эм. Оригинальная. В ней наш господин, в первый раз погрузился во мнимые миры,  — подтвердил тот его опасения:  — У меня хватит энергии, чтобы влить, внедрить твоё сознание в реальность, где сейчас пребывает Он.
        — Без этого?  — Кивнул Люциус на цилиндр.
        — Это нужно было для абсолютного погружения в реальность,  — развеял его опасения андроид:  — Ты там сможешь ощущать всё в полной мере, за исключением тонких нюансов. Ну, например, ты не сможешь оценить букет вина, или прочувствовать шелковистость кожи девушки, но, в остальном, всё будет, как и здесь. Грубее — да. Но не настолько, чтобы ты не мог там ориентироваться привычным тебе способом.
        — Хм…
        — Не бойся. Император, когда ещё был в своём теле, пользовался именно этой капсулой — и, как ты видишь,  — грустно вздохнул Секретарь:  — Ему понравилось.
        — А…  — Лезть внутрь Сэму жутко не хотелось:  — Может Док? Он Императора знает, ну… Сможет слова вернее подобрать, чтобы тот вернулся? Я же — его не знаю так хорошо, как он?!
        — Верно. Но ты знаком с Эм-Эм. И, кроме того, ты из другого мира, где подобное — в порядке вещей.
        — И что? Ну да — с виртом я знаком, но не с Императором же!
        — Ты быстрее там освоишься. Эта система — подстраивается под пользователя, а раз ты знаком, то вы лучше подойдёте друг другу. Я не смогу долго тебя там держать. Остатка энергии хватит только на то, чтобы обеспечить плавный вход в Мнимый Мир. Не вызывая тревоги.
        — Император там уже сколько?  — Прибёг к последней зацепке Сэм:  — Лет пять? И ты что — хочешь, чтобы я его за пол часа нашёл? Тебе самому не смешно?
        — Нет. Человеческий разум очень мощный инструмент. При желании, за час нашего времени, ты сможешь прожить годы.
        — Годы???
        — От тебя зависит. Кто знает — может тебе повезёт, и ты встретишь Его едва сделав первые шаги там?!
        — С моим-то везением? Это вряд ли,  — криво улыбнулся он в ответ:  — Если бы мне повезло, то попал бы я не к вам, в ваш дурдом, а на тропический остров с несчастными и нежными амазонками, которым бы было просто необходимо моё утешение…
        — Я сделаю так,  — пропустил этот комментарий мимо своих ушей андроид:  — Что ты, выполнив основное задание, вернёшься сюда. Такое решение тебя устроит?
        — И задание будет — поговорить с Императором?
        — Заставить его вернуться! Занять Трон и спасти своих детей от нашествия Клиффов.
        — А, если, он не захочет? Возвращаться? Там ему, как я понимаю — тепло, сухо и комфортно. Делает что хочет — чего ради возвращаться? Тогда что?
        — Ты должен его убедить,  — непреклонным тоном повторил Секретарь:  — Должен!
        — Знаешь, мой дорогой, железный друг,  — покачал головой Сэм, отходя от капсулы вирта:  — Я, здесь, никому ничего не должен. Я вообще чужак. Мне-то что, дохните. И вот ещё что,  — подойдя к лежащей на полу фигуре — голова андроида продолжала пребывать на коленях Дока, он наклонился и постучал пальцем по его груди:  — Сдаётся мне, что это — я про возвращение вашего нумер Два-Восемь, что это тебе нужно. Дохнуть ты не хочешь. Так?
        — Не хочу терять информацию,  — не стал выкручиваться Секретарь:  — Если питание прекратится, то данные, накопленные раньше, начнут пропадать. Жалко. Недопустимо. Ни как не…
        — Вот себя и отправь туда,  — сложив руки на груди, он покачался на каблуках:  — Ты его хорошо знаешь, опыт — вон какой набран. Убедишь парой слов.
        — Меня система не примет. Пробовал уже. Принимает за вредоносную программу и изолирует.
        — За вирус что ли?
        — Вирус? Ты о чём?
        — Проехали,  — отмахнулся Сэм:  — В общем — на таких условиях, я в вирт не полезу.
        — Говори свои.
        — Встретиться и поговорить с Императором. Это — раз. Два — попробовать его убедить вернуться. И три — по возвращении, мне ставят статую. Золотую. В полный рост.
        — Зачем тебе статуя?  — Удивлённо посмотрел на него Жвалг:  — Тем более золотую?! В полный рост? На Акзаре поставишь? Так туда ещё вернуться надо.
        — Хорошо,  — покладисто согласился с его словами Люциус:  — Можно и без статуи, хотя жаль… Тогда — пива и бабу рыжую.
        — Кончай дурить,  — неодобрительно посмотрел на него врач:  — Дело серьёзное, а ты всё шутки шутишь.
        — На первые два — согласен,  — послышался негромкий голос андроида:  — Ты, не менее трёх раз, попросишь Императора вернуться — после этого тебя вернёт.
        — Согласен,  — пожал плечами Сэм, протягивая руку Секретарю:  — Всё одно же — не отстанете.
        — Принято,  — ограничился устным подтверждением тот:  — Иди в капсулу. И вот ещё…  — Приподняв голову, он внимательно посмотрел на Люциуса:  — Пожалуйста. Постарайся Его вернуть.
        Молча кивнув, Сэм направился к капсуле, на ходу сбрасывая одежду, так что к тому моменту, когда он подошёл к ней — цилиндр, приглашающе приподнял верхнюю половину, уподобившись горизонтальному солярию, из одежды на нём оставались только трусы.
        — Держите оборону,  — кивнул он оставшимся снаружи людям, прежде чем крышка начала опускаться, отсекая его от реального мира:  — Я быстро!  — Успел он крикнуть в сужавшуюся щель, прежде чем тьма сомкнулась вокруг него.

        Глава 13
        Борт боевой баржи «Огненный Трындец». 40.253 год Золотого Сна

        Темнота, окружающая Сэма, рассеялась стоило ему только начать дремать, удобно расслабившись на мягком покрытии, точь-в-точь повторившим все изгибы его тела.
        — Ну как всегда…  — недовольно проворчал он себе под нос и осекся, когда принявшая его в свои объятья капсула принялась раскрываться — точно помня, что она была горизонтальной ещё пару минут назад, он с удивлением отметил, что сейчас она стоит практически вертикально.
        — Образец три-семь. Сбоев нет.  — Раздался спереди отчаянно шепелявящий голос и Сэм прищурился, пытаясь разглядеть сказавшего это — резкий белый свет отчаянно резко глаза, вынуждая его часто-часто моргать, сбивая невольно выступившие слезы. К счастью, на очистку зрения не потребовалось много времени — сморгнув пару, может тройку раз он, наконец, смог разглядеть говорившего — перед ним, закутанный в темно бордовую длиннополую рясу и, глубоко надвинув на лицо капюшон, стоял монах, отчего сердце Сэма пропустило удар, а сознание обожгла мысль — «Неужто всё уже кончилось? Не начавшись?!»
        Меж тем монах, сверившись с чем-то внутри небольшого и щедро покрытого узорами, деревянного ларца, поднял голову и, в свете всё так же пронзительно бьющего освещения, проблеснул, скрытый то того, крупный — почти в половину лица, монокль.
        — Образец три-семь годен.  — Вновь сообщил он своему ларцу, и немедленно, выскочившая у него из-за спины, длинная механическая рука с двумя плоскими пальцами, безо всяких церемоний вытряхнула Сэма на пол, мягко ухватив его поперёк туловища.
        — Объект три-восемь,  — сделав шаг вбок, монах застыл напротив следующей капсулы:  — Фиксирую сбой.  — Прошепелявил он — механическая клешня, теперь Сэм видел, что вырастала она из объёмного контейнера, закрепленного на спине монаха, метнулась вперёд, чтобы, спустя несколько секунд выкинуть на каменный пол мумифицированные останки человека.
        — Объект три-восемь. Утилизация. Сервиторы — приступить.  — Потеряв интерес к погибшему, монах сделал очередной шаг в сторону, словно уступая место упавшим на тело откуда-то сверху тусклым округлым предметам, пчелиным роем выскочившим откуда-то сверху — из мешанины переплетавшихся, на потолке, труб.
        Серо жёлтые объекты замедлили свой бег, кружась над телом, словно осознанно давая время человеку полюбоваться собой.
        Присмотревшись, Сэм, к своему удивлению и, одновременно, отвращению, опознал в этих, почти сферических, гостях, человеческие черепа, над которыми сильно поработал некто имеющий не только хорошие инженерные навыки, но и обладавший довольно таки извращенной фантазией.
        Так, из глазниц, пускали блики сложные, многолинзовые системы, волосы этим созданиям, заменяли редкие пучки торчавших из затылка антенн, а там, где у них при жизни был рот, сейчас присутствовала громоздкая округлая деталь, завершавшаяся мелкой решеткой, наводя на мысли о скрытой за ней динамиком.
        Снизу, занимая всё пространство от подбородка и до затылка, был прилеплен небольшой короб, из которого торчала тонкая ветка односуставчатого манипулятора, завершавшаяся двупалой клешней, да торчал короткий хвост, от рассмотрения которого Сэма вновь замутило — он состоял из четырех позвонков, густо перевитых разноцветными проводами.
        Выпростав из-под нижней челюсти тонкие манипуляторы, Сервиторы — помощники верных слуг Золотого Трона, неожиданно подсказал ему память, вцепились клешнями в тело и натужено загудев, унесли его вверх, скрывшись среди переплетавшихся над головой труб и кабель каналов.
        — Объект три-семь. Встать.  — Новый монах, стоявший перед Люциусом со сложенными на груди руками, отличался от предыдущего только цветом своего облачения — его ряса была темно синяя.
        Выпрямившись и вытянувшись перед этим священнослужителем, Сэм замер, ожидая дальнейшего развития событий.
        — Немой что ли?  — качнув капюшоном монах протянул к его лицу руку:  — Представься, объект!
        — Сэ… Сэм Люциус… Господин монах!
        — Плебейское имя,  — недовольно качнув головой, отчего края капюшона пришли в движение, констатировал тот:  — Замри! Смотреть на ладонь!
        Растопыренная прямо перед носом Сэма пятерня вдруг окуталась лёгкой дымкой, а между пальцами появились, сплетаясь меж собой короткие молнии. Одновременно с этим Люциус ощутил, как нечто большое, гигантское, рассматривает его откуда-то сверху, проводя по всему телу невидимым гребнем в поисках чего-то запретного, темного и омерзительно опасного.
        — Следов Хаоса, или иной ереси, не обнаружено.  — Довольно качнул всем корпусом монах в сторону висевшего рядом с ним сервитора. Этот, в отличии от предыдущих, имел на виске круглую печать красного сургуча, из-под которой свешивалась вниз небольшая бумажная лента, густо покрытая неразборчивыми письменами.
        — Идите, брат. Да осветит Он путь вам.  — Сцепив между собой большие пальцы он прижал руки к груди, разведя в стороны ладони, явно демонстрируя какой-то местный ритуал и снова поклонился.
        — Куда идти?  — Спросил ему в спину Сэм, безуспешно пытаясь повторить этот жест, но монах, как и предыдущий, уже полностью потеряв интерес к его персоне, стоял перед следующей капсулой — той самой, откуда выпал труп, и медленно водил руками изучая её пустое нутро.
        — Объект три-семь! Примите!  — Тонкий и неприятный как комариный зуд, голосок, заставил Люциуса оторвать взгляд от монаха и повернуть голову в сторону источника звука.
        Прямо перед ним, держа в тонкой лапке небольшой сверток, висел сервитор.
        — Прошу забрать,  — вновь пискнул он и нетерпеливо дернулся:  — Одевайтесь. Следуйте за мной.
        — Куда следовать?  — Поинтересовался Сэм, разворачивая, свернутую трубкой серую материю:  — Куда?  — Повторил он свой вопрос натягивая на голое тело тонкие облегающие штаны и футболку с длинными рукавами.
        — А ботинки? Мне что — босиком идти?!  — Недовольно покачал он головой, не найдя и намека на обувь.
        — Следуйте за мной,  — убедившись, что его подопечный уже закончил свою возню с одеждой, если эти, ничего не скрывавшие от посторонних взглядов, тряпки так можно было назвать, сервитор отвернулся от него, и медленно поплыл вдаль, не утруждая себя проверкой — следует ли за ним, порученный его контролю, объект три-семь.
        Идти пришлось долго.
        Покинув помещение, у порога Сэм чуть задержался — обернувшись назад он обежал взглядом длинный, вытянутый зал, вдоль стен которого были расставлены капсулы, аналогичные той, из которой его несколько минут назад так неласково извлекли.
        Оба монаха уже находились у дальней стены, беседуя о чем-то напротив очередного мумифицированного тела.
        К удивлению Сэма, кроме него никто не спешил покинуть место своего появления в этом мире — прочие мужчины, все как на подбор, с идеальными атлетическими фигурами и правильными, но какими-то одинаковыми, чертами лиц, топтались подле покинутых ими цилиндров, почему-то не спеша двигаться дальше.
        Пожав плечами — кто его знает, может тут всего один сервитор — проводник, он перешагнул порог — тотчас створки дверей, издав змеиное шипение и окутавшись, повалившим из технических щелей паром, поползли друг навстречу другу.
        — Следуйте за мной,  — напомнил о своём существовании его спутник, но Сэм только махнул рукой и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, вновь шагнул к недовольно застонавшей двери.
        Злобно плюнув в него паром створки разошлись в стороны и, перешагнув порог, он замахал рукой, разгоняя повисшие в воздухе белые клубы.
        Зал был пуст — вдоль стен, как и прежде тянулись ряды цилиндров, с перемигивающимися в их верхней части огоньками, но людей — ни атлетических мужчин, ни парочки, пусть кратко, но знакомых Сэму монахов там не было.
        — Хм… Забавно,  — сделав пару шагов вперёд, он собрался было подойти к ближайшей капсуле, как выскочивший у него из-за спины сервитор, протестующее перегородил ему дорогу:  — Следуйте за мной!  — вытянув лапку он указал на открытый проём и повторил:  — Следовать за мной. Неподчинение — признак ереси!
        — Да понял я,  — развернувшись, Люциус вновь пересёк окутанный паром проём и двинулся вслед за летевшим в паре метрах перед ним сервитором, втянувшим свою конечность обратно под нижнюю челюсть.
        Широкий коридор, по которому они шли, был далёк от совершенства — было видно, что когда-то давно, на заре своей молодости, это заведение, где волею Секретаря, оказался Сэм, переживало и лучшие времена. Металлические стены были покрыты ржавыми потёками, освещение, представленное расположившимися на потолке молочно-белыми плафонами, работало с перебоями — часть светильников моргало, несколько на горело вовсе, а из пустых ячеек других, свешивались вниз цепи, удерживавшие в своих концах крупные кольца, больше смахивавшие на тележные колёса, уставленные по ободу самыми обычными свечами.
        — Вы что? Ремонт здесь не могли сделать!  — Не выдержав — маслянистая капля, упавшая с потолка, угодила ему прямо на лоб, проворчал Люциус, пытаясь стереть её след с лица:  — Капает, свечи эти! Я, вообще, куда попал?!
        — Капитальный ремонт проводился всего сорок три года назад,  — соизволил ответить ему сервитор, развернувшись к Сэму лицом и продолжая лететь затылком вперёд:  — На данный момент, исправность «Огненного Трындеца» оценивается в семьдесят три процента.
        — Какого трындеца? Где я нахожусь?!
        — Следовать за мной,  — отвернувшись от него череп свернул в небольшой проход и, пролетев ещё с десяток шагов, замер у решетчатой стены, преграждавшей путь далее. Отлетев к правой стенке, он вновь выдвинул свою конечность, зажимая между плоскими пальцами небольшой рычаг, торчащий из небольшой коробочки на гладкой, и даже без следов потёков, стене.
        Издав громкое жужжание, его манипулятор дёрнулся, опуская рубильник, но тот, пройдя едва треть пути, замер, словно уперевшись в скрытое внутри коробки, препятствие. Повысив градус испускаемого звука, сервитор напрягся, пытаясь перевести рычаг в нужное положение, но — безуспешно — сдаваться металлический прут не желал ни как.
        Озадаченно пискнув, сервитор отлетел назад и завис перед несговорчивым механизмом — его рука дёрнулась и Сэму на миг показалось, что дрон, для себя он так окрестил эти создания, хотел было почесать себе лоб, передумав в последний момент.
        Дёрнув, не иначе как для пробы — а вдруг оно само исправилось, рычаг ещё несколько раз — результат был прежним, череп избрал новую тактику — захватив конец штыря своей клешнёй, он приподнявшись выше, рванул вниз, надеясь одним ударом расклинить несговорчивое устройство. Задумка, бесспорно, была хороша — глухо щёлкнув, рычаг стронулся с места, не выдержав натиска сервитора, и коварно скользнул вниз, приглашая металл пола встретить разогнавшейся черепок.
        Их встреча была ознаменована сухим костяным щелчком, после чего дрон, покачиваясь из стороны в сторону, медленно приподнялся в воздух и замер на уровне пояса человека кренясь то вправо, то влево.
        — Ты как? Жив?  — сочувственно поинтересовался у него Сэм, но получив в ответ только лёгкое шевеление манипулятора — истолковать которое можно было только как: « — Отстань, мол, и так хреново», замолчал, не зная, что делать дальше, а послышавшейся сверху спереди скрежет и подавно перевёл его внимание на другую тему — спускавшаяся из-под потолка платформа была явно лифтом, обещавшим вот-вот продолжить их путешествие.
        Поравнявшись с полом, она замерла, а решётка, преграждавшая им путь до этого, вздрогнула, и, словно решившись, ухнула вниз, открывая проход внутрь.
        Первым, продолжая своё покачивание из стороны в сторону, в лифт влетел сервитор, пропищав своё обычное: « — Следовать за мной» и Сэму ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться приказу в очередной раз.
        Дёрнувшись — Люциусу пришлось взмахнуть руками чтоб не упасть, платформа поползла наверх и вскоре вид на лифтовой холл сменился медленно ползущей перед его глазами, стеной метала, внезапно оборвавшейся новым холлом с такой же решёткой, что и внизу, через который лифт прополз, не снижая скорости. Следующий уровень так же ничем не отличался от предыдущего, разве что — когда платформа прошла примерно половину пути, в холле появился человек, одетый в подобие костюма химзащиты — нечто бесформенное, мешковатое и со множеством трубочек. Увидев удалявшийся лифт, он досадливо топнул ногой и, развернувшись кругом быстрым шагом покинул помещение.
        Очередной проём был заполнен сумраком, который с трудом разгонял единственный, видимым Сэмом светильник. В отличии от предыдущих, этот был загромождён обломками коробок, частями непонятных механизмов и кучами тряпья, средь которых, сверкнули белым светом глаза несомненно живых существ, выбравших этот этаж в качестве места своего обитания.
        — Это что было?  — повернулся Люциус к сервитору, но тому явно было не до бесед — опустившись почти до пола череп с трудом удерживал себя от падения на платформу, упираясь лапкой в металл плит.
        — Эээ… брат…  — Наклонился над ним человек, протягивая руки:  — Как тебя, однако… Давай, что ли, на руки возьму?  — И, не дожидаясь ответа, взяв его в руки, устроил у себя на груди как котёнка:  — Что ж ты так, а? Совсем расклеился…  — произнёс он, машинально поглаживая костяную макушку:  — Мне сказать не мог? Я бы тот рычаг дёрнул…
        — Тест на милосердие пройден,  — пискнул в ответ черепок и, как ни в чём не бывало, выскользнул из его рук, зависая перед лицом Сэма:  — Добродетельность — норма. Сострадание — избыточно. Жестокость — низкая.
        — Ах ты гадёныш!  — Взмахнув рукой, Люциус постарался влепить обманщику меж глаз, но тот, словно ожидая подобной реакции, проворно отскочил в сторону:  — Мстительность — выше нормы.
        Не став тратить своё время на предательскую машинку, Сэм, сложив руки на груди, отвернулся от него, ожидая появления очередного уровня, чья череда вносила хоть какое-то оживление в их, казавшийся уже бесконечным, подъём.
        И тот не заставил себя ждать.
        В отличии от оставшихся снизу, здесь, поле зрения не было ограничено узким лифтовым холлом. Наоборот, стоило только голове Сэма появиться над краем пола, как все его органы чувств оказались атакованы представшим перед ним зрелищем.
        Яркий свет, заливавший огромное помещение — увидеть его границы, Люциус так и не сумел, был полон людей, которые, подчиняясь ритму сидевшего на подвешенной с потолка платформе барабанщика, переступали ногами по длинным ступеням, точно следуя громким и звучным ударам. Присмотревшись, Сэм разобрал, что люди, из одежды на которых были только жалкие лохмотья, приводили в движение длинные, уходящие за границу его зрения, цилиндрические шестерни.
        Бух!  — следовал удар барабана и люди ставили левую ногу на ступеньку шестерни.
        Бух!  — очередной удар заставлял их поставить правую на ступень выше.
        Бух!  — левая нога поднималась на очередную ступень.
        Бух!  — её сменяла правая.
        И так — всё время.
        Когда платформа поднялась выше, он увидел более полную картину — ряды ступенчатых цилиндров, с движущими их людьми, уходили вдаль, а, между рядами оборванцев, выполнявших эту бесконечную прогулку, прохаживались охранники, затянутые в оливковые мундиры и небрежно державшие в руках тонкоствольные винтовки с крупными наростами на обрезе стволов. Изредка, расталкивая оливковых, меж рядами людей пробегали одетые в красно чёрные цвета надсмотрщики с кнутами в руках, которые они то и дело пускали вход, подгоняя замешкавшихся.
        — Это что было?  — повернувшись к сервитору кивнул на почти скрывшейся из вида пейзаж, Сэм.
        — Генераторная палуба,  — без задержки ответил череп:  — Обеспечивает баржу электропитанием.
        — Так мы что — на корабле?
        — «Огненный Трындец»,  — пояснил, ставший более разговорчивым после теста, дрон:  — Есть Боевая Баржа Ордоса Обсулетус, возглавляемого Магистром Октодуасом. Наша задача — поиск и искоренение феноменов, могущих привнести вред Империумому Человечества.
        — Феноменов?! Эээ… Каких?
        — Обследование заброшенных кораблей, изучение руин ксеносов, попытка установления контакта с Легионом Проклятых, разбор случаев интеграции иных технологий.
        — Чего обследование? С какими Проклятыми?!
        — Следуй за мной,  — перешёл на «ты» сервитор и, облетя Сэма по большой дуге — всё же мстительность была выше нормы, завис у решётки, отделявшей платформу от очередного, на сей раз небольшого, холла.
        Завернув за угол — сервитор, как и по дороге к лифту висел на пару шагов впереди, Люциус оказался на обочине широченного коридора — по такому, имей кто желание или возможность, можно было бы гонять на автомобиле, не опасаясь задеть случайных прохожих, он замер, удивлённый обилием людей — нескончаемая река самых различных представителей служб корабля, текла перед ним.
        — Следуй за мной!  — С нажимом в голосе пропищал череп, останавливаясь и поджидая, пока Сэм восстановит нужную дистанцию.
        Этот коридор, если к такому проспекту можно было бы употребить данное определение, имел гораздо более приличный вид, выгодно отличаясь от того, по которому он брёл, покинув отсек с капсулами.
        Стены, выкрашенные светлой серой краской, были украшены чередующимися плакатами и картинами героической направленности. Так, с одного плаката, на Сэма грозно смотрел здоровенный детина, закованный по самую шею в массивные и щедро разукрашенные золотыми позументами, доспехи. Одной рукой он протягивал к зрителю толстую, раскрытую посредине, книгу, чьи страницы были заполнены рукописным шрифтом, а второй он прикрывал, сдвигая себе за спину, женщину с маленьким ребёнком на руках. Полностью, надпись, шедшую поверху плаката, он прочитать не успел — раздражённый писк сервитора заставил его ускорить шаг, успев разобрать только одно слово — «Защитим…».
        Следующая, на сей раз — картина в массивной золотой раме, изображала черноволосого мужчину, так же запакованного в доспехи — у этого персонажа они были полностью золотыми, сидящего на каменных ступенях и устремившего задумчивый взгляд куда-то в сторону. Сверху, с небольшого кронштейна, едва не касаясь рамы, свисала небольшая лампадка, отбрасывавшая на голову мужика желтые, будто образу и так не хватало золота, отблески.
        — На седьмом!  — Громкий голос, послышавшийся слева спереди, переключил внимание Сэма на новые действующие лица.
        Немного в стороне от стены стояло несколько человек, чья броня, один в один, походила ну ту, в которой был облачён человек с плаката и задумчивый мужчина с лампадкой над головой.
        — Совсем достали!  — Рубанул воздух ладонью боец, чья броня была выкрашена в нежно лазоревые цвета:  — Эти крысы совсем обнаглели!  — Продолжил он, заметив заинтересованный взгляд Сэма и продолжил с воодушевлением в голосе:  — Весь уровень заняли, твари! А там же — склады! И хозяйственные, и медицинские!
        — И не говори,  — поддержал его сосед, наплечник которого, такого же нежного цвета, был украшен двумя рядами красных сургучных печатей со свисавшими вниз бумажными лентами, покрытыми письменами. Приглядевшись, Люциус смог разобрать несколько изображений — череп с крыльями, большую латинскую литеру «I» — тоже, с черепом посредине и двуглавого орла, с очередной черепушкой, весело скалившей зубы меж развернутых в противоположные стороны птичьих голов.
        — Я вот, пару дней назад,  — продолжил отмеченный печатями:  — Хотел наплеч поменять,  — повернувшись, он продемонстрировал Люциусу другой наплечник, поверхность которого пересекала глубокая царапина:  — Так едва отбился! Слава Императору!  — стукнул он об пол своим оружием — помесью меча и бензопилы:  — Что живым ушёл!
        — И не говорите, братья,  — согласно склонил голову третий, предоставляя взору Сэма лысую голову, половина которой была закрыта металлической пластиной:  — Очистить седьмой было бы подвигом, достойным занесения в анналы Адептус Астартеса! Кабы не мои раны,  — прикоснулся он к пластине:  — Я сам пошёл, но брат медикус запрещает. Но я клянусь! Даю обет!  — воздел он вверх непонятно откуда появившейся у него в руках двуручный молот, по бойку которого заплясали, сухо потрескивая, синие молнии:  — Как здоровье позволит — я очищу Седьмую палубу от крыс.
        — Мы с тобой, брат!  — в воздух взлетел цепной гибрид и нечто явно стрелковое, чей кургузый ствол внушал уважение своим калибром.
        — Следуй за мной,  — напомнил о себе сервитор и Сэм, обойдя по дуге, замершую в героическом экстазе троицу двинулся дальше, гадая, что бы это могло быть.
        Отойдя от троицы на десяток шагов он обернулся — могучие воины продолжали стоять кружком, негромко о чём-то беседуя и временами согласно качая головами. Решившись, Люциус, двинулся назад, не обращая внимания на протестующие вопли сервитора и, подойдя на пару шагов смог разобрать слова их беседы.
        — На седьмом! Совсем достали!  — рука в броневой перчатке рассекла воздух:  — Эти крысы совсем обнаглели! Весь уровень…
        Терпеливо дождавшись очередного обета и торжественного вздымания оружия в воздух, Сэм, понимающе хмыкнув, вернулся к своему проводнику.
        — Задание брать тебе рано,  — вместо привычного «следуй за мной», произнёс череп:  — Уровень недостаточен. Следуй за мной.
        — Погоди. А какой нужен? Ну — для задания?
        — На данной палубе задания один — пять. Следуй за мной.
        — А оружие? Броню — дадут? Ну, или хотя бы — ботинки?  — пошевелил пальцами ног он и услышав привычное « — Следуй за мной», двинулся дальше, стараясь не обращать внимания на вспыхивавшие при его приближении, диалоги.
        Пройдя ещё с три сотни метров, они вышли на широкую площадь, центр которой украшал круглый фонтан с расположенной посредине группы фигур. Подойдя ближе, Сэм разобрал, что фигуры изображали некий, несомненно, исторический момент, доминировал в котором выполненный из желтого метала мужик, сильно похожий на типа с картины. Здесь он, в отличии от изображения, представал перед зрителями в динамике, одновременно вонзая длинный меч в распростёртое у своих ног тело сильно уродливого гиганта, доспехи которого были украшены восьмилучёвыми звёздами и заваливаясь назад, в протянутые к нему руки столпившейся за его спиной массовки.
        Струи воды хлестали и из дыр в панцире гиганта — судя по их обилию, у того день явно не задался, и из-под прижатой к груди ладони золотого, намекая на полученное им тяжёлое ранение.
        — Фонтан «Попрание Ереси»,  — голосом профессионального гида — и куда только делся предыдущий комариный писк?!  — принялся вещать сервитор:  — Был размещён здесь по личному приказу Магистра, дабы служить наглядным напоминанием о событиях, приведших к тому, что мы сейчас имеем. Запечатлённый, в благородном металле, момент, повествует о великой жертве, принесённой нашим Императором, человечеству, который, возложив свою жизнь на алтарь защиты, отдал её, спасая всех нас, ибо дороги мы ему были.
        — Не откачали?  — присев на бортик фонтана, Сэм зачерпнул рукой прохладную воду и обтёр мокрой рукой лицо:  — Помер?
        — Император — жив!  — Гневно пискнул, вернувшись к прежнему тону череп:  — Он и сейчас, сидя на своём Троне, ведёт человечество сквозь бури и потрясения к светлому будущему!
        — То есть — откачали?
        — Хоть тело его и находится в стазисе, разум Императора путеводным маяком пронзает толщи пространства, оберегая и направляя верных слуг своих.
        — В коме что ли?
        — Следуй за мной!  — Недовольно буркнул сервитор, забывая, не иначе как от возмущения, о режиме писка, и двинулся дальше, облетая фонтан по периметру.
        Всю оставшуюся часть пути, а шли они еще минут двадцать, Сэм провёл от души развлекаясь с антуражем окружавшей его виртуальности, разумно пользуясь ограничениями, вложенными в этот мир неизвестными программистами.
        Он отвешивал пинки проходящим мимо него ботам, хлопал по попкам смазливых девиц, туго затянутых в униформу весьма сексуального вида и даже попытался вытащить пистолет из кобуры, что-то внимательно изучавшего на экране громоздкого планшета, офицера. Выполнить последнее, увы, оказалось невозможным — поленившиеся, или просто не сумевшие предугадать подобной наглости разработчики, сделали её монолитной и Сэм, ругая их леность последними словами, бросил это занятие, убедившись, что и пистолет, и кобура составляют единое целое, хотя — со стороны, была полная иллюзия настоящего ствола.
        А вот с девушками всё было иначе, причём со знаком плюс. Местами…
        Подтянутые и упругие даже на вид попки полностью оправдывали надежды Люциуса, приятно пружиня под его ладонями. Минус был один — со стороны девиц не следовало никакой реакции на его, без сомнения неприличные, действия. Красотки просто не замечали его, продолжая беззвучно раскрывать рты в имитации жаркой беседы. Одежда с них — и в этом так же был минус, не снималась — пуговички блузок, преграждавшие доступ к соблазнительным холмикам, составляли одно целое с матерей, которая хоть и позволяла провести глубокий тактильный анализ, полностью блокировала все попытки провести визуальное исследование весьма заинтересовавших Сэма объектов.
        — Лентяи!  — Отчаявшись в очередной раз задрать короткую юбчонку одной из красавиц — материя, позволявшая без проблем обшарить её пятую точку, становилась прочнее брони линкора, стоило ему предпринять действия, не предусмотренные программой, он разочарованно вздохнул и, повернувшись к висевшему в отдалении сервитору, поманил его рукой:  — А скажи мне, мой бестелесный друг, тут у вас кабаки с девками имеются?
        — Наш «Огненный Трындец» исправен на семьде…  — начал было старую песню череп, но, получив щелбан по лбу заткнулся, обиженно пискнув.
        — Знаю, знаю,  — погрозил ему пальцем Сэм:  — Бла-бла-бла и всё такое. Ты мне просто ответь — бордели тут есть?
        — На борту имеются пять зон релаксации,  — уяснив вопрос принялся докладывать дрон, сильно изменивший своё поведение после фонтана:  — Первая зона — для рядового состава, вторая — для унтер офицеров, третья — для господ действительных офицеров, четвертая — для технического персонала,  — последние слова он произнёс с мечтательной интонаций, отчего Люциус тотчас сделал себе заметку на память:  — И пятая — зона отдыха Магистра и его приближенных. Все зоны имеют кабинеты для индивидуального массажа, питейные заведения, отделения азартных игр и спортивные объекты с тренажерами и бассейнами.
        — И всё это — на борту космического корабля?  — Не поверив его словам, махнул рукой человек, в котором заговорил космолетчик:  — Как вы, со всем этим бардаком, вообще летаете?!
        — Я говорю правду!  — Демонстрируя раздражение, дернул манипулятором сервитор:  — Всё это есть на борту нашей баржи!
        — Не поверю пока сам не увижу! Веди!
        — Куда вести? У нас, у вас… тебя то есть, сейчас встреча!
        — Подождут,  — беспечно отмахнулся Сэм:  — Давай — в ближайший кабак веди.
        — А у тебя нет ни доступа, ни кредитов,  — мстительно проговорил череп:  — Следуй за мной!  — На секунду он замер, словно собираясь добавить что-то обидное, но, ничего не сказав, развернулся и медленно поплыл дальше, оставляя человека в одиночестве среди разнообразных ботов.
        — Прошу зайти,  — спустя ещё десять минут блужданий по коридорам, отходивших во всех направлениях от главного проспекта, они остановились перед небольшой дверцей, табличка на которой гласила — «Каптерка ОИИ».
        — А это ОИИ — это что?  — протянув руку толкнул он створку и, уже перешагивая через порог услышал ехидное:  — Орден Имперской Инквизиции, а ты что думал?
        — Отдел Исправления Интеллекта,  — полуобернувшись, подмигнул дрону Сэм:  — Если у вас такой есть — тебя там точно ждут.
        — Типа пошутил?  — перелетев через него, сервитор приблизился к стойке, разделявшей помещение на две части и требовательно постучал манипулятором по ней.
        — Чего шумишь?  — поднявшаяся откуда-то снизу фигура недовольно погладила поверхность стойки, словно клешни гостя моги её повредить.
        Это был мужчина лет шестидесяти. Полный, с несколькими подбородками, он сильно походил на слегка уменьшенную копию Жбана, слегка не дотягивая до его объемов.
        — Ааа… Новичок,  — протянул он, углядев Сэма:  — За экипировкой что ли?
        — За ней он, за ней,  — опередив Люциуса произнес череп:  — Тащи давай, да нормальную, а не учебную, как прошлый раз.
        — Так-то шутка была,  — развел руками каптерщик:  — Кто же знал, что он на седьмую полезет?! Сейчас, парень,  — двинулся он к краю стойки:  — Мерку снимем и получишь нормальный комплект. На первое время сойдет, а там,  — в этот момент он закончил обход стойки, представ перед Сэмом в полный рост.
        — Что?  — Понимающе усмехнулся он, откровенно наслаждаясь его реакцией:  — Не ожидал?
        Если верхняя половина каптерщика не вызывала никаких вопросов — ну, человек. В возрасте. Полный — чего тут такого? То вот нижняя…
        Нижняя — там, где у всех обычных людей располагается, пардон, зад, из которой торчат два наших транспортных отростка, его эта часть на человеческую не проходила ни как.
        Шесть, трёх суставчатых, лап, выходили из невысокого цилиндра, на верхней части которого и располагался этот человеческий обрубок. Проворно перебирая ногами, Сэма передёрнуло увиденное, он быстро подошёл, или, вернее сказать — просеменил к нему и, достав откуда-то из недр цилиндра небольшой предмет, наводивший на мысли о кирпиче, к которому зачем-то приделали пистолетную рукоять, принялся описывать круги вокруг Люциуса, то поднимая, то опуская свой прибор.
        — Готово!  — с удовлетворением кивнул он головой спустя пару минут и штук пять кругов:  — Сейчас всё получишь.
        Не отрывая взгляда от верхней части кирпича, каптёрщик двинулся назад — выглядело это так, словно его нижняя половина жила полностью отдельно от него и для управления ею получеловеку не требовалось предпринимать каких-либо усилий.
        — Ты присядь пока,  — кивнул он Сэму, склоняясь за своей конторкой, из-за которой послышалось щёлканье тумблеров:  — Пока мои мальчики соберут всё…
        — Так некуда же?  — оглянувшись в поисках стульев или скамеек и не обнаружив ничего подобного, развёл руками тот.
        — Нету?  — перегнувшись через барьер каптёрщик обвёл помещение взглядом:  — Хм… Действительно нет… Странно. Были же! Точно тебе говорю — были! Хм…  — вернув верхнюю половину в относительно вертикальное положение, он задумчиво пробарабанил пальцами по металлу цилиндра в том месте, где у обычного человека его комплекции располагался бы весьма объёмный животик:  — Точно тебе говорю — были. Хм… Это — крысы! С седьмой палубы. Не иначе мутировали под варп полем, вот и тащут всё. Может сходишь, а?  — Он неожиданно подобострастно посмотрел на Сэма, добавив заискивающим тоном:  — Пожалуйста…
        — Может и вправду, поможем?  — Перелетев через стойку, спутник Сэма положил лапку на плечо каптёрщика:  — Росиллиус хороший человек, да и грех это, ближнему не помочь, особенно…
        — Особенно — если он зав складом, так?  — Прищурившись, посмотрел Люциус на просителя:  — Но ты хоть бронёй и стволами не обидь тогда, а?
        — Ты не поверишь,  — прижал руки к груди полу-толстяк:  — Лучшее отдаю! Вот, сам посмотри,  — немного нагнувшись он принялся доставать откуда-то снизу части брони:  — Кираса. Первый уровень защиты! Новьё! Муха не сидела!  — Приподняв бледно зелёную, похожую на панцирь черепахи, броневую скорлупу, он тщательно и, можно сказать, любовно, провёл рукавом по нагрудной пластине.
        — Или вот!  — положив нагрудник на стойку Росиллиус вытащил металлическую перчатку, завёрнутую в упаковочный пластик:  — Видишь?  — показал он пальцем на бумажную полоску, обегавшую защитную плёнку по периметру:  — Вообще не прикасались. Бери — для тебя… Прямо от сердца отрываю.
        Так он причитал, едва ли не над каждой, извлекаемой из-под стойки, частью брони, пока не воздвиг между собой и Люциусом прямо-таки стену из разнокалиберных пакетов, свёртков и тех элементов защитного оснащения, на которые, по непонятной причине, не хватило упаковочных материалов.
        Поверх возведённой баррикады, Росиллиус водрузил длинноствольную винтовку, чей пламегаситель — толстый цилиндрик на конце ствола, возродил в памяти Сэма воспоминания об охранниках, прогуливавшихся меж рядами людей на генераторной палубе.
        — Облачайся!  — Приглашающе взмахнув рукой, каптёрщик отъехал назад, и, сложив руки на груди, привалился спиной к стенке, с видом человека только успешно что завершившего крайне важную и ответственную работу.
        Процесс упаковки тушки в броню занял бы у Люциуса много времени, если бы ему на помощь не пришёл бы всё тот же сервитор. Где советом, а где и помогая ему своей лапкой, черепок помог человеку натянуть на себя всю сбрую, запаковавшись в которую, Сэм стал практически неотличим что от давешней тройки бойцов, что от людей, изображённых на плакате и картине. Разве что цветовая гамма его брони сильно проигрывала раззолочённому виду виденных им ранее воинов.
        Прицепив к поясу подсумок с гранатами, он потянулся было за винтовкой, но, заходившая ходуном свободно болтавшаяся на нём броня, заставила его досадливо сморщиться — комплект был явно ему не по росту.
        — Панель, на правом запястье,  — подлетел к нему сервитор:  — Откинь и набери…
        — Погоди…  — Пальцы, закованные в толстые броневые перчатки, безуспешно скользили по защёлке небольшой панели, раз за разом промахиваясь мимо практически заподлицо утопленному в металле грибку и, отчаявшись, Люциус поднёс запястье к черепу:  — Слушай… Помоги, а?
        — Вот чтобы ты без меня делал? Пропал бы! Как есть — пропал! Но — на твоё счастье у тебя есть я! Цени!  — Выдвинув манипулятор, он поднёс его клешни к защёлке и замер, уставившись на Сэма окулярами, торчавшими из глазниц:  — Ценишь?
        — Угу.
        — Правда? А пожалуйста тогда где?!
        — Ща в лоб дам!  — Сложив пальцы для щелбана, Люциус угрожающе покачал рукой в воздухе:  — Ценю. Ясно?
        — Вот и помогай таким,  — вновь перешёл на недовольный писк его спутник, одним движением откидывая крышку:  — Работаешь, стараешься, а тебе — в морду… Расслабься и выдохни,  — буркнул он, ловко нажимая клешнёй на кнопки, оказавшиеся на виду после того, как крышка отошла в сторону:  — Ну? Расслабился?
        — Угу.
        — Начинаю подгонку брони.  — Плоские пальцы отбили завершающий длинную комбинацию ритм, а, в следующий момент, Сэма сжало как в тисках.
        — Ээээхххх…  — Только и сумел он выдавить, ощущая, как весь запас воздуха из его лёгких покидает тело, уступая давлению ожившей брони.
        К счастью это продолжалось совсем немного — всего несколько секунд, после чего давление пропало и возродилось вновь в гораздо более слабом — по сравнению с первым, просто нежным, прикосновением. Элементы брони словно знакомились друг с другом, где-то растягиваясь, где-то, наоборот — увеличивая дистанцию, создавая единое целое, нечто живое, стремящееся существовать — и это Сэм ощутил на уровне эмоций, защитить и уберечь хрупкую человеческую тушку, оказавшуюся в их объятьях.
        — Шлем надень,  — зависший перед ним сервитор покачал в лапке похожий на пистолетную пулю пустой горшок:  — Это завершит калибровку брони.
        Стоило Сэму натянуть на себя пустотелый горшок, как тот, ожив точно так же, как и остальные элементы брони до этого, с мягким чавканьем сросся с кирасой и плотно обнял голову, одновременно расцветив ставшую прозрачной лицевую часть различными индикаторами, в которых он сразу опознал радар — на сером круглом поле которого загорелись совсем рядом с центром две зелёные точки и статус брони — зелёный силуэт человечка в верхней правой части прозрачного забрала.
        — Отлично! Теперь бери ствол,  — скомандовал, довольно взмахнув лапкой, череп.
        С оружием, стоило только ему взять винтовку в руки, произошло тоже самое — пистолетная рукоять выросла, позволяя человеку комфортно удерживать её в руках, а в шлеме — по соседству со статусом брони, высветился знакомый силуэт, с длинной, контрастно чёрной полоской, расположившейся чуть выше рисунка ствола.
        — Стандартная лазерная винтовка,  — услыхал Люциус голов своего спутника:  — Самое массовое оружие в истории человечества! Мириады бойцов славной Имперской гвардии вооружены именно ею и с ней в руках несут смерть врагам Человечества, выполняя волю Спящего!
        — Самое массовое?  — Хмыкнул Сэм, разглядывая новое для себя оружие:  — А чего либо, ну… менее массового, для меня нет?!
        — Пока, увы, нет,  — отлипнув от стены, развёл руками Росиллиус:  — Вот совершишь пару подвигов, прославишь своё, так сказать имя, тогда и приходи. А вообще,  — показал он рукой на сервитора:  — Прав. Массовое, надёжное и многофункциональное. Хочешь — прикуривай от неё, хочешь — как фонарик используй — некоторые бойцы даже связь ей организуют — импульсами короткий-длинный. Воду в котелке вскипятить можно…
        — Погоди.  — Подняв руку Люциус остановил обрушившийся на него поток информации:  — А убить-то из неё можно?
        — Конечно! Приклад прочный, штык нож острый…
        — А стрелять она может? Результативно?
        — Ну как тебе сказать,  — замялся каптёрщик, но пришедший ему на выручку череп с азартом перехватил инициативу:  — Для охоты на крыс — самое то! Не сомневайся! Пиу-пиу и жаркое! Крысбургер! Пошли!
        — Куда пошли?!  — Практически выталкиваемый им из каптерки Сэм, извернулся и, поймав сервитора за основание лапки, встряхнул как нашкодившего котенка.
        — Пусти! Чего руки распускаешь?!  — Тут же заверещал череп, пытаясь вырваться из его хватки:  — Пусти же! Сломаешь! И вообще! Кто так с друзьями обращается?!
        — С кем?  — от неожиданности Люциус слегка разжал пальцы и сервитор мгновенно дернулся, выворачиваясь из его ладони.
        — С друзьями. Так. Не. Поступают!  — Обиженно пропищал он, выплывая за дверь:  — Следуй за мной… Напарничек.
        — Это он что? Ну, про напарника,  — повернулся Сэм к каптерщику:  — Серьёзно?
        Но получить ответ у него не было ни шанса — отработав свою программу, зав складом застыл у стены, отказываясь как-либо реагировать на происходящее.
        — Тьфу ты, бот недоделанный,  — чертыхнувшись, Сэм развернулся и покинул помещение, направляясь к нетерпеливо нарезавшему по круги ту сторону порога, сервитору.
        — Веди,  — буркнув, он поправил лазган:  — Пошли, зададим этим крысам.
        Обратный путь — мимо фонтана и до лифта они преодолели гораздо быстрее — сказывалось отсутствие внимания Сэма к красоткам, всё так же продолжавшим вести свои бесконечные беседы.
        Задержка на их пути оказалась только одна, зато такая, что Люциус, хоть и имевший опыт пребывания в центре внимания, долго после этого краснел и нервно оглядывался по сторонам.
        Но — по порядку.
        Стоило только оживленно беседовавшей парочке поравняться с давешней тройкой ветеранов, Сэм уже мысленно поморщился, ожидая повторения их речей, как старший, тот самый что давал обет, вдруг шагнул к нему, преграждая путь своим молотом.
        — А вот и герой!  — Провозгласил он на весь проспект, отчего все следовавшие мимо боты немедленно замерли и, повернувшись, дружно уставились на Сэма.
        — Это же ты — тот самый смельчак,  — продолжил ветеран, не к месту воздевая оружие:  — Что решился бросить вызов полчищам тварей на Седьмой палубе?!
        — Эээ… Я.
        — Великий подвиг! Величайший! Для меня — ветерана обороны Терры, участника боёв за Каллаган Три и выжившего в мясорубке на Апоке Один, биться рядом с тобой там, во тьме, заполненной подлыми мутантами, было бы великой честью!
        — Так пошли, в чём дело?
        — К сожалению, мои раны ещё тяжелы,  — пропустив мимо ушей слова Люциуса, продолжил тот:  — Но я вознесу молитвы за твою победу от самого своего сердца!  — Последовавший звонкий удар перчаткой о нагрудную пластину слегка оглушил.
        — А я!  — Присоединился к первому тот что был с пиломечом:  — Подарю тебе свой «Экзекьютор»,  — качнул он своим оружием в воздухе:  — Еретики на трех десятках планет бледнеют, заслышав его песнь!  — пиломеч, который он к этому моменту поднял зубчатым клинком вверх, несколько раз взвизгнул, подтверждая слова своего, пока еще, хозяина:  — Принеси мне новый наплечник, о герой,  — продолжил второй:  — И это, овеянное славой оружие, будет твоим!
        — А можно я его с собой возьму?  — Протянул руку к мечу Сэм:  — С ним то я точно тебе каску новую раздобуду.
        Но увы, отработав свою программу, бот замер, бросая одобрительные взгляды на Люциуса, которого уже закружили в хороводе новые действующие лица.
        Девицы, в чьих объятьях сейчас барахтался, силясь освободиться Сэм, отличались от тех, по чьим прелестям, до этого, гуляла его рука, только наличием брони.
        Белоснежный металл, украшенный тонкой паутинкой золотого плетеного узора, облегал совершенные тела красоток как вторая кожа, позволяя ему во всю насладиться выдающимися формами этих девиц.
        — Мы, Сестры Боя,  — вырвав затисканного, несмотря на наличие брони, Сэма из лап своих товарок, поставила его перед собой их старшая — чья броня несла на себе гораздо больше золотых позументов:  — Рады приветствовать героя, дерзнувшего бросить вызов силам тьмы, подло занявших Седьмую палубу. Покажи, что ты тот, кого мы ждали всё это время! Принеси мне не менее трёх десятков хвостов и твоя награда… Ты даже не представляешь, что тебя ждет, о герой!
        Подтверждая свои слова старшая из Сестёр многозначительно посмотрела на него и, весьма откровенно облизнув губы кончиком языка, повторила:  — Моя награда будет… Щедра! Поспеши же, славный воин!
        Сказав это вся девичья стайка, тотчас отошла в сторону, позволив Сэму недолго полюбоваться видом соблазнительно покачивавшихся в такт их шагов, бёдер.
        — Ну, чего завис?  — Замерший у него над плечом череп, постучал лапкой по наплечнику:  — Сестрички наши — огонь! Так что я бы поторопиться, пока кто другой им хвостов не притащит.
        — Ааа…  — С трудом оторвавшись от завораживающего зрелища, он непонимающе посмотрел на сервитора:  — Чего? Задумался я, извини.
        — Задумался он,  — фыркнул дрон занимая привычное место в паре шагов впереди:  — Пошли, мыслитель ты мой!
        — А чего ты вообще, ну — ко мне привязался?  — Нагнав наглое создание, зашагал рядом Сэм:  — Я, вроде как, тебя меня сопровождать не просил? Да и опасно там — смотри, отгрызут лапку, плакать будешь.
        — Ты за собой следи, что б тебе чего лишнего не отгрызли,  — парировал череп:  — А то — кусь! И сестренкам ты без интересу… А что до меня — так у тебя же доступ ВИП уровня, а всем таким положен спутник. Я и лут, трофеи, то есть, соберу и беседой развлеку, могу и совет дать! Да я вообще, чтобы ты знал, я — эксклюзив, индивидуальной сборки!
        — И собирали тебя,  — усмехнулся Сэм:  — В конце месяца. Эксклюзив, говоришь? Вот только я не помню, чтобы…
        — Ой…  — пискнув, череп одним прыжком оказался за спиной своего хозяина:  — Комиссар,  — прошептал он, осторожно показывая лапкой вперёд, на лифтовой холл.
        Там — в окружении не менее чем двух десятков оливковых, прохаживался, играя с темляком сабли, затянутый в длинный чёрный плащ тип, чью голову украшала фуражка с непомерно высокой тульей и красным околышем, скрывавшая лицо глубоко надвинутым блестящим козырьком.
        — Подумаешь… Ну комиссар, и что такого? Спорим — ему тоже что-то от нас надо? Если не хвостов, то лапок попросит, ну, или там найти чего-либо.
        — Ты не понимаешь!  — пискнул череп, но Сэм, отмахнувшись от него шагнул прямо к чёрному.
        — Вы заставляете себя ждать!  — Недовольно проскрипел тот, меряя Сэма снизу-вверх недовольным взглядом:  — Что вы себе позволяете, инквизитор?
        — Чё надо, то и позволяю,  — не слишком вежливо — а чего любезничать перед очередным героем вирта, буркнул в ответ Люциус:  — Говори — чего тебе с Седьмой надо.
        — Мне? Ни-че-го!  — отпустив золотую кисть, он сложил руки на груди:  — Моя задача — иная.
        — И какая же?  — Повторил его жест Сэм.
        — Проследить — не сбежишь ли.
        — Чего?!
        — Рванёшь назад, марая трусостью звание Имперского Инквизитора, мои парни,  — тулья качнулась в сторону оливковых,  — тебя встретят. Встретят и позаботятся, чтобы в рядах наших братьев по оружию не оказалось случайных элементов.
        — Это вы чего… Заградотряд что ли?!
        — Для твоего же блага, мой молодой друг!  — подойдя к Сэму, комиссар положил ему на грудь тонкую, затянутую чёрной кожей, ладонь:  — Вы же не собираетесь отступать? Нет? Вот и славно! Раз нет, то тебе, пардон, вам, господин инквизитор, и беспокоиться не об чём. Прошу!  — Сдвинувшись в сторону он приглашающее повёл рукой в сторону лифта:  — Не будем терять время!
        Не став отвечать ему, Люциус молча шагнул на платформу и застыл посредине, ожидая, когда та, вздрогнув, отправится вниз, неся и его и заградотряд к таинственной Седьмой палубе, вокруг которой, внезапно, оказались завязаны сразу несколько сюжетных линий, каждая из которых обещала свою собственную историю.

        Глава 14
        Боевая баржа «Огненный Трындец». Палуба номер Семь

        Отойдя от платформы на десяток шагов, Сэм оглянулся, привлечённый шумом, раздавшимся за его спиной — оставшиеся позади бойцы быстро возводили лёгкие укрепления, складывая друг на друга непонятно откуда взявшиеся мешки с песком.
        Закончив возведение полукруглого бастиона, они, слаженно ухнув, водрузили в огневую ячейку толстоствольное оружие, своими очертаниями напомнившее Сэму того самого монстра, что был в руках у третьего воина и привычно разместились вокруг, готовые открыть огонь по первому сигналу стоявшего за их спинами чёрного.
        — Это что за игрушка?  — Поинтересовался Люциус, подойдя к сервитору, всеми силами старавшийся оказаться как можно дальше от комиссара, и сейчас висевшему в воздухе над незримой границей, отделявшей пространство лифтового холла от самой Седьмой палубы.
        — Тяжелый пулемёт системы Болтер,  — охотно пояснил черепок:  — Бьёт одиночными, очередями, может и разрывными всадить. Пойдём,  — нервно добавил он, когда кургузый ствол, качнувшись, навёлся на них:  — Не стоит зря господина комиссара нервировать.
        Первую крысу Сэм обнаружил, сделав не более десяти шагов от лифтового холла.
        Толстая, пепельно серая туша, размерами с хорошо откормленного кота, сидела столбиком, не обращая никакого внимания на направленный на неё сервитором луч света.
        — Чего ждешь?  — зашипел черепок, вся над его плечом:  — Стреляй же!
        Вскинув винтовку к плечу, Люциус навел красную точку коллиматорного прицела на голову крысюка и плавно, припомнив все стрелковые наставления, нажал на спусковую скобу.
        Ярко алый луч, вырвавшийся с обреза ствола, радостно зашипел, прожигая себе путь в воздухе и голова крысы, стоило ему только достичь её, лопнула, раскидав вокруг кровавые и слегка дымящиеся ошмётки.
        — Отличный выстрел!  — Взлетевший над шлемом Сэма сервитор, несколько раз крутанулся вокруг оси, обшаривая пространство вокруг них лучом своего фонарика и, не обнаружив опасности, метнулся к обезглавленной, но всё ещё продолжавшей сидеть тушке.
        — С почином нас!  — взмыв вверх он продемонстрировал своему хозяину зажатый в клешне тонкий серый хвост:  — Ещё двадцать девять осталось. Пошли!
        Второй, третий и четвертый хвосты, достались им так же легко, как и первый. Только начиная с пятой, неспешно бредшей куда-то по своим делам крысы, цели начали проявлять хоть какую-то активность.
        Поняв, что он попал на учебный уровень, Сэм расслабился, легко отстреливая подставлявших бока крыс, пока шестнадцатая не ознаменовала переход на новый уровень сложности, бросившись в атаку на не ожидавшего такой подлянки, человека.
        Отбив прикладом, прыгнувшего на него зверя, он, не удержавшись, опустил закованную в металл ногу на оглушенного зверя и прекратил втаптывать его в плиты пола только когда под сапогами не начало противно чавкать.
        — А хвост?!  — луч фонаря несколько раз пробежался по кровавому пятну на полу:  — Эх… Ну что же ты?! Мы же почти половину…  — начал было сокрушаться сервитор, шаря лапкой в кровавом месиве:  — Ну ты даёшь… Эх… Это точно никто не примет,  — недовольно пискнул он, наконец выуживая из каши короткий, сантиметра в три, огрызок хвоста.
        — Погоди…  — Приметив чуть в стороне обглоданный остов не то бывший когда-то неким механизмом, не то транспортным средством, Сэм рванул к нему — вся верхняя часть его радара начала наливаться красноватым свечением, вряд ли обещавшим что-либо хорошее.
        Вовремя!
        Стоило ему только вскарабкаться на плоскую верхнюю часть скрипнувшей под ногами конструкции, как из проема, смутно различимого на противоположной стене, выкатилась волна крыс, явно желавших поквитаться за гибель своих сородичей.
        Первую волну Сэм встретил гранатами — помаргивая активированным детонаторами, три небольших цилиндрика один за одним разорвались в серой массе, пробивая в ней огромные бреши.
        На пару секунд это охладило пыл атакующих, но только на пару секунд. Моментально заполнив новыми бойцами возникшие было прорехи и подбадривая друг друга воинственным писком, лавина крыс качнулась вперёд.
        Лазган, чтобы про него не говорили критики, оказался вполне достойным оружием — выплевывая короткие, в три импульса, очереди он добросовестно пытался остановить наступавших и, безусловно, если бы вместо Сэма здесь присутствовал хотя бы взвод Имперской пехоты, то у колышущейся, красноглазой массы не было бы ни одного шанса. Но человек, увы, был здесь один, а взрывавшихся при его попаданиях тушек было слишком мало, чтобы в мозгах этих существ включился режим спасения собственной шкуры.
        Преодолев за пару минут разделявшее их пространство, животные, окружив остов, на котором стоял Люциус, закружились хороводом вокруг, а выскакавшие из круговерти которого отдельные смельчаки, подпрыгивали, пытаясь вскочить наверх — к чужаку, посмевшему посягнуть на их территории.
        К счастью, то ли остов был слишком высок для их коротких лапок, то ли кое-кто много ел, а может и то, и другое, но пока все их попытки заканчивались ничем.
        Проследив взглядом очередного героя, попытавшегося с разбега заскочить наверх и, закономерно, грохнувшегося вниз, под разочарованный писк собратьев, Сэм, приподняв горшок шлема, смахнул пот с лица — ситуация оказалась патовой. Ни он не мог вырваться из серого кольца, ни звери его составлявшие, не могли достать его. Последнее, правда, скорее склоняло чашу весов на сторону крыс — не будет же он тут сидеть вечно? Спуститься, рано или поздно, ему всё одно придется, а вот тут серое воинство и отыграется по полной.
        — Что предлагаешь?  — Усевшись посреди свободного пространства, Сэм, положив винтовку перед собой, посмотрел на сервитора, ковырявшего лапкой какой-то круглый и сильно ржавый нарост, возвышавшийся сантиметров на двадцать посреди ровной поверхности.
        — Я?  — Отчаявшись справиться с наростом, череп раздраженно ударил клешней, подняв в воздух облачко рыжей пыли:  — У нас ты начальник,  — поднявшись вверх он подлетел к Сэму:  — Я-то что? Слуга, помощник…
        — Тогда вот что,  — встав, Люциус метким выстрелом лопнул очередного смельчака, готовящегося взять разбег в очередной попытке заскочить наверх.
        — Пииип! Пиииииии!  — Угрожающе пропищали серые зрители внизу.
        — Угу. Конечно!  — Ответил им он, посылая в толпу несколько импульсов.
        — А ты к комиссару смотаться можешь?  — Сделав ещё несколько результативных выстрелов, повернулся он к черепку:  — Передашь ему — мол так мол и так, помощь нужна. Как думаешь, поможет?
        — Не пойду.  — При упоминании типа в черном, сервитора, прямо-таки передернуло, если так можно сказать о летающем черепе с тонкой лапкой снизу:  — Он же меня пристрелит! Как дезертира! Смерти моей хочешь?!
        — Так уж и пристрелит? Мы же — свои?!
        — У комиссаров своих нет,  — покачал лапкой его спутник:  — У них даже матерей нет — они делением плодятся!
        — Типа шутка?  — Сняв шлем и бросив в его нутро перчатки, Сэм помассировал лицо.
        — Типа нет!  — Сердито отрезал сервитор:  — Помоги лучше — постучал он клешнёй по наросту:  — Открыть надо.
        — Зачем?
        — Надо!
        — Перебьёшься. Тебе надо — ты и возись, отдохнуть хочу.
        — На том свете отдохнёшь!  — Зависнув перед его лицом, черепок, повёл рукой вокруг:  — А не будешь слушать — скоро там и окажешься.
        — Все мы там будем,  — меланхолично зевнув и закинув руки за голову, он вытянулся во весь рост, бесцельно рассматривая далёкий потолок.
        — Будем-будем… Только вот я, как-то не спешу.  — Вновь оказавшись над лицом Сэма, дрон, чуть снизившись, постучал клешнёй по металлу:  — Ты хоть знаешь — на чём лежишь?
        — А имеет смысл?  — Скосив глаза он присмотрелся к ржавому наросту — теперь, когда часть покрывавшей его грязи отвалилось, он принял вид достаточно большого гриба, опиравшего свою шляпку на толстую — почти с его торс, ножку:  — И на чём я лежу?
        — Это же Носорог!
        — Да хоть крокодил,  — пожал плечами он, переворачиваясь на живот и, нацелив лазган на продолжавшую свой хоровод толпу, прорубил в ней неширокую просеку, выпустив с десяток коротких очередей. С писком, истолковать который можно было только как обещание нелёгкой смерти, кровавая полоса затянулась новыми бойцами, продолжившими свой бег по кругу.
        — Хоть два крокодила,  — уперев подбородок о ладонь, Сэм постучал пальцем по броне транспортёра — память, резко пробудившись, немедленно подсунула ему короткую справку по этой машине — бронированному транспорту на шесть бойцов в силовой броне:  — Нам-то что с того?!
        — Помоги!  — Сервитор, вернувшись к наросту, память, услужливо подсунула Люциусу на только технические характеристики, но и общий вид машины и теперь, по-новому взглянув на ржавый гриб, он опознал в нём верхний люк, ведший в отсек с десантом, вновь принялся долбить лапкой по рычагу, блокировавшему доступ в отсек.
        — Нахрена?  — Сев, Сэм обнял колени руками:  — Там же хлам один — наверняка эти,  — мотнул он головой за борт:  — Всё что было — сожрали. Или — переломали, или — загадили…
        — А вдруг не всё? Нельзя сдаваться! Помоги!
        Поняв, что так легко от своего спутника не отделаться, Сэм подошёл к люку:  — И что делать?
        — Вот это,  — постучал плоским пальцем по изогнутому рычагу тот:  — Откинуть надо.
        Причина, обрекавшая все попытки сервитора на неудачу, была видна невооружённым глазом — его плоские, напоминавшие плоскогубцы клешни, просто соскальзывали с рычага, рассчитанного на хватку нормальной человеческой ладонью.
        Провернув недовольно скрипнувший рычаг, он, поморщившись, откинул люк — эти простые действия вызвали неприятный скрежет, от которого у него заныли зубы и отошёл в сторону, предоставляя возможность сервитору скользнуть в черноту проёма, что он и проделал, немедленно послышалось напомнив темноту неразборчивым бормотанием, влажным чавканьем и металлическим лязгом.
        — Принимай!  — Из тёмного провала выдвинулась и начала расти вверх длинная, окованная металлом, палка. Перехватив её, Сэм извлёк наружу здоровенный — почти с него ростом топор, чьё широкое, полукруглое лезвие занимало почти треть оружия.
        — И вот ещё,  — показавшийся над срезом люка предмет, больше всего напоминал плоский походный ранец — сходство портили только два цилиндра, размещённые у верхней его части и больше всего похожие на маленькие ракетные двигатели.
        — Вот!  — Довольным тоном произнёс сервитор:  — А кое-кто — сомневался! Надевай!  — скомандовал он, залетая Люциусу за спину.
        — Ты погоди…  — Продолжая крутить в руках ранец, Сэм развернулся, ловя взглядом своего спутника:  — Это хоть что и зачем?!
        — Ранец. Ракетный. Прыгать.  — Терпеливо, как ребёнку, пояснил череп:  — Надевай!
        — Ааа…  — Цеплять на себя нечто, по корпусу которого разбегались ржавые полосы, Люциусу совсем не хотелось, да и память, до того исправно снабжавшая его сведениями об антураже этого мира на сей раз хранила глухое молчание:  — Ааа… Не рванёт?  — поскрёб он пальцем бурую полосу.
        — Не должно,  — задумчиво произнёс его спутник и, хлопнув его по ладони своим манипулятором, рявкнул:  — А ну надевай! Нечего ковырять — рабочий он!
        Ранец, стоило только Сэму, при помощи сервитора, примостить его у себя на спине, прирос к броне — всё же это был мнимый мир, где многие детали, в отличии от реального, опускались, а на забрале шлема высветилась новая иконка, изображавшая струю пламени бившую вниз.
        — Ага… Готово,  — подтвердил статус нового оборудования череп, получавший информацию напрямую от брони Люциуса:  — Теперь — топор.
        — А что с ним?  — Наклонившись и подобрав громоздкое оружие, Сэм несколько раз взмахнул им, примериваясь к балансу:  — Топор как топор…
        — Скажи,  — нырнув вниз и выхватив древко из его ладоней сервитор поставил его вертикально:  — Ты из принципа игнорируешь здравый смысл, или у тебя к нему личная неприязнь?
        — Че-го?!
        — Это — силовой топор, си-ло-вой. Понимаешь?
        — Эээ… Нет?
        — Батарейку поменять надо. Это же не дубина, горе ты моё… И откуда вы только такие берётесь?!
        — Батарейку?
        — Во имя Золотого Сна! Аккумулятор из лазгана достань!
        Отщёлкнув прямоугольный блок, благо знания об устройстве этой винтовке прочно сидели у него в голове, Сэм протянул его черепку, но тот, издав презрительный свист, качнул головой, продолжая удерживать топор:  — И как ты себе это представляешь? Рука у меня одна — и та занята!
        — И что делать?
        — Раскрой. Вынь. Потом отвинти крышку,  — рукоять топора наклонилась в его сторону, демонстрируя массивное навершее на конце топорища:  — Вставь. Завинти. Всё ясно?
        В точности выполняя его указания, Люциус запихнул в открывшуюся полость четыре цилиндрика, внешне напоминавшие батарейки тип Д, а когда он завернул крышку, по топору, оживляя спрятанные в таком, казалось бы, простом оружие, неведомые компоненты, пробежала волна дрожи выплеснувшая короткий венец молний с его лезвия.
        — Орел! Громовержец!  — Отлетев в сторону сервитор взмахнул лапкой, изображая восторг:  — Ну! Сейчас мы им зададим! Прыгай!
        — Куда… Прыгать?!  — Перехватив топор поудобнее, Сэм осторожно посмотрел вниз — на волнующееся серое море вокруг его ржавого островка:  — Туда? Сдурел?!
        — Чего бояться?! Ты в броне, топор — исправен, прыжковый модуль — тоже,  — пощёлкал клешнёй, подтверждая свои слова черепок:  — Да и я рядом буду. Подскажу если что. В общем это — Вперёд! За Императора!!!
        Прыжок, несмотря на то, что Люциус едва-едва напряг ноги, вынес его прямо в середину серого моря — сработавший автоматически ранец выплюнул длинные языки пламени, едва уловив намерение своего нового хозяина.
        Приземлившись — под тяжелыми сапогами что-то захрустело, Сэм, стараясь не обращать на оглушительный визг — заждавшаяся своей добычи стая рванула к нему, крутанулся, описывая лезвием широкую дугу. Почти не встречая сопротивления, топор мигом рассёк тела самых шустрых крыс, отбрасывая кровавые ошмётки в стороны.
        — Однако!  — Покачнувшись — сапог предательски скользнул в кровавой жиже, Люциус, размахивая топором налево и направо двинулся вперёд, пытаясь воспользоваться замешательством, вызванным его эффектным приземлением посреди крысиного воинства — и надо признать, поначалу успех был на его стороне!
        Не ожидавшие от человека подобной прыти, крысы, рванули в стороны от описывавшего в воздухе сверкающие восьмерки, топора.
        — Аааа…!!! Твари! Не нравится!  — Новый прыжок, на сей раз Сэм прыгал осознанно, дозируя появившимися в голове навыками пользования ранцем, свои усилия — новый прыжок принёс его прямо на оскаленные морды и он, испытывая подзабытое чувство упоения боем, с наслаждением впечатал кованные подошвы своей обуви в жадно раскрытые рты, смеясь от души, когда под весом его тела, захрустели сминаясь, кости нерасторопного зверья.
        Подбросив пинком в воздух сдуревшего от страха крысюка, Сэм поймал его тушку лезвием, и потянув на себя рукоять, с удовлетворением ощутил лёгкое сопротивление плоти, прорезаемое остриём.
        Подхватив падавшую половинку за хвост, Люциус крутанул ей над головой, и примерившись, запустил свой снаряд в морду особо высунувшего свой нос из общей массы, крысюка.
        Бросок вышел отменным — задняя часть тела, опорожняя от потрохов распахнутое настежь брюхо, прямо-таки наделась на остроконечную мордочку, предметно иллюстрируя пословицу о вреде излишнего любопытства.
        — А теперь, дорогие мои,  — лезвие качнулось, отбрасывая блики на серую массу и зажигая красные точки в глазах зверья:  — Я буду вас убивать!
        К сожалению, воплотить данное обещание в жизнь оказалось весьма и весьма затруднительно — отойдя от шока, крысиная армия слитно колыхнулась, и слаженно, словно получив команду своего генерала, рванулась на одинокую человеческую фигурку, застывшую посреди кровавого островка, подобно скале, рискнувшей бросить вызов набегающим на неё океанским волнам.
        Гибель первых десятков своих сородичей, угодивших под молодецкий удар Сэма, никак не повлиял на настрой остальных, продолжавших отчаянно пища нестись прямо под лезвие топора.
        Крысы гибли десятками, но на их месте немедленно появлялись новые, сооружая из своих разорванных тел вал, постепенно растущий всё выше и выше.
        — Прыгай! Прыгай немедленно!  — Заверещал висевший в паре метров над головой Сэма сервитор, когда кровавая баррикада поднялась тому до пояса.
        — Куда угодно! Уходи!!!  — Продолжал пищать череп, видя, как всё новые и новые полчища грозят вот-вот захлестнуть человека.
        — Прыгать?  — разрубив очередную волну, Сэм непонимающе задрал голову вверх:  — Зачем? Всё же норм…
        Завершить ему свою фразу не удалось — подкравшись сзади и разогнавшись по своим погибшим товарищам, сразу три крысюка взмыли в воздух, чтобы окончить свой полёт у него на спине. Не ожидавший толчка сзади человек покачнулся, и, в следующий момент, словно у крыс и был тот неведомый генерал, вся их масса, полностью презрев смерть, накинулись на него сбивая с ног и образовывая шевелящийся, торжествующе пищащий холм на месте, где только что возвышался одинокий воин.
        — Так, Сэм, ты жив?  — Раздался в шлеме удивительно спокойный для такого момента голос сервитора:  — Жив?
        — Да жив я, жив. Только шевелиться тяжело, придавили, гады.
        — Статус брони какой? Ну — индикатор какого цвета?
        — Эээ… Пока зеленый, но начинает желтеть,  — скосил глаза на силуэт человечка, Люциус.
        — Нормально. Тогда приступим к следующей фазе обучения. Итак, мой прилежный ученик… На тебе сейчас надета силовая броня. Наверное, ты уже задавался вопросом — «А почему она так называется», верно, дружок?
        — Желтеет! Сервитор! К делу переходи!
        — Я вижу, всё нормально — минут двадцать ещё выдержишь.
        — А… А чего тогда про индикатор спрашивал???
        — Твоё психическое состояние проверял. Так вот. Продолжим. Силовой, мой юный друг, твоя броня так называется потому… А как ты сам думаешь, почему?
        — Убью! Вырву лапу и знаешь куда засуну?! Она вся уже желтая!  — Дернувшись, Сэм попытался подтянуть руки под себя, стремясь принять упор лежа, но погребшая его шевелящаяся и безостановочно грызущая броню масса навалилась на него с новой силой, надежно припечатывая тело к полу.
        Хрусть-хрусть-хрусть — слаженная работа тысяч острых зубов мало по малу стачивала металл успехов, обещая самым усердным щедрый пир, когда прочная скорлупа лопнет и можно будет наполнить рот восхитительно горячей и сладкой кровью, притупляя, пусть на краткий миг, терзавший крохотный мозг неистребимое чувство голода…
        — Не паникуй,  — голос сервитора был по-прежнему спокоен:  — Времени — до Терры сбегать и вернуться. Так… На чем я остановился? Ах, да. Силовой, твоя броня называется по тому, что все элементы — ну там руки, ноги или пальцы, оборудованы усилителями. В такой броне подготовленный воин способен ударом кулака пробить борт крейсера, или — если потребуется, согнуть ствол танкового орудия. Истории известны случаи, когда…
        Перестав его слушать, Сэм вновь попробовал пошевелиться — результат от предыдущего отличался мало.
        — Не работает! Броня твоя силовая — не пашет,  — перебил он сервитора, воодушевленно повествующего о неком воине, сумевшим, во время одного боя, вывести из строя не менее пяти танков голыми руками.
        — Чего?  — прервав описание того, как герой, пробив рукой люк мехвода, вытащил и разорвал последнего, черепок на пару секунд смолк — совсем как человек, потерявший нить беседы.
        — Броня не пашет! Твою мать!  — начавший краснеть силуэт мягко говоря — нервировал:  — Меня ж сожрут нахрен сейчас!!!
        — Ой… Извини,  — в тоне черепка послышались виноватые нотки:  — Я ж тебе питание не включил! Представляешь, как смешно?! Я-то думал — ты просто полежать захотел, вот и начал тебя развлекать. Хи-хи-хи…
        — Пи-та-ни-е,  — простонал Сэм, уже практически ощущая, как броня, основательно истонченная зубами хищников, начинает прогибаться по массой их тел.
        — Да всё-всё-всё, включаю. Чего ты паникуешь? Они тебя ещё минут восемь грызть будут. Расслабься.
        Пробежавшая по броне короткая дрожь практически не отличалась от испытанной Люциусом в каптерке, разве что рядом с уже солидно красным силуэтом загорелась маленькая молния, без лишних слов подтверждая подачу питания системам силовой брони.
        Серый холм, а с момента падения Сэма он почти вдвое прибавил что в высоте, что в объеме, внезапно задрожал — сновавшие по его склонам в поисках лазейки внутрь, опоздавшие, замерли, и издав тревожный писк, рванули прочь, всем своим нутром ощущая надвигающиеся перемены и спеша спасти свои шкуры.
        Холм же, не прекращая дрожать, качнулся, обрушивая на пол с десяток сцепившихся созданий, дернулся вверх, в бок, присел и вдруг, раскрывшись как цветок, а ещё вернее сказать — уподобившись только что родившемуся вулкану, выплюнул вверх огненную струю, вершину которой увенчивала, расставившая руки в стороны, фигура человека, чья броня прямо-таки сочилась кровью передавленных, в недрах холма, крыс.
        Зависнув, на пару секунд, человек сложил руки на груди — сцепленные большими пальцами ладони изобразили символ Империи и начал опускаться вниз, прямо на корчившихся в пламени крыс. Подхватив с пола топор, он резко прыгнул в сторону, занося над головой своё оружие и с силой опустил лезвие на особо крупного крыса, в оцепенении наблюдавшим за происходящим.
        Генерал этого воинства — а это был именно он, даже не пошевелился, когда окутанное тонкими синими молниями лезвие развалило его на две половинки, превращая начавшую было собираться армию в стаю перепуганных, ищущих спасения в бегстве, животных.
        — Эк ты его!  — подлетевший к Сэму сервитор, продемонстрировал ему толстый пучок хвостов, зажатых в манипуляторе:  — Всё! Набрал. Даже жалко,  — обвёл он уже пустой лапкой, хвосты просто исчезли, словно их и не было:  — Столько лута пропадёт. Надо было больше заданий набрать — глядишь и всё бы это сбагрили…
        — Погоди,  — присев на корточки около половинки генерала, Люциус перевернул её целой частью вверх:  — Хм… А скажи — это нормально, что у крыс ваших, щупальца?!
        — Эээ… Щупальца?  — луч фонарика высветил нечто вроде пары толстых розовых хвостов, выраставших из лопаток убитого. Уцелевшее — другое было разрублено примерно посередине, заканчивалось толстым, отливавшим вороным блеском, когтём.
        — Мутант…  — Отодвинувшись за спину Сэма, прошептал сервитор и, взлетев выше принялся лихорадочно шарить лучом вокруг, ожидая толп, искажённых варпом существ, поблизости.
        — Как думаешь?  — протянув руку к когтю поинтересовался Люциус:  — Его кому либо отдать. Ну — или продать, удастся?
        — Не трогай!  — Взвизгнул череп:  — Вдруг заразно?!
        — Тогда ты бери,  — Вытащив нож, Люциус примерился к щупальцу:  — Ты, вроде как слуга? Вот и забирай.
        — Погоди…  — Оставляя между собой и мутировавшей тушкой, вернее сказать — полу тушкой, не менее метра, череп на несколько секунд завис неподвижно, озаряя окрестности яркими белыми вспышками.
        — Ты чего это?  — Дёрнувшись от неожиданности, Сэм вопросительно посмотрел на него:  — Фотографировал?
        — Ага,  — отлетев ему за плечо, не стал скрывать свои действия его спутник:  — Комиссару отослал — мутанты, это по его части.
        — В следующий раз,  — начал было человек, но подлетевший к его лицу сервитор, поднял лапку требуя внимания.
        — Ответ получен.
        — И?
        Появившийся на экране, возникшем прямо в воздухе, между Сэмом и черепом, Комиссар, выглядел озабоченным:  — Инквизитор,  — перешёл он сразу к делу:  — Обнаружение мутантов на борту корабля требует немедленных мер!
        — Угу,  — кивнул Люциус, но человек, затянутый в чёрное, не обратил на его слова никакого внимания.
        — Приказать — не могу. Прошу — во имя Бога-Императора! Продолжить исследование Седьмой палубы и выжечь грязь калёным железом! Вы — берётесь?
        — Мы всё сделаем, господин комиссар!  — С готовностью пискнул сервитор, выскакивая из-за плеча человека:  — И проверим, и выжжем!
        — В другом ответе я и не сомневался! За Императора!  — Экран погас прежде, чем Сэм успел что-либо сделать.
        — Так…  — Взгляд, которым он наградил череп был далёк от дружеского:  — И, спрашивается, какого хрена ты в это дело полез?!
        — Но…
        — Вот, держи,  — практически впихнув ему в лапку топор, Сэм сложил руки на груди:  — Вперёд! За Императора и всё такое!
        — Эээ… Ты чего?!  — продолжая удерживать топорище, сервитор приподнялся на уровень лица Люциуса:  — Зачем мне топор?!
        — Ну ты же пообещал комиссару — зачистить палубу?! Вот и действуй. А я назад пойду.  — Повернувшись спиной к немало озадаченному, таким поворотом дел, черепку, он потянулся и направился к входу в лифтовой холл, светлое пятно проёма которого приятно желтело в нескольких сотнях метров от поля боя.
        — Эй! Стой! Куда ты?!  — Натужено гудя — тащить здоровенный топор волоком было явно тяжело, сервитор потянулся за ним:  — Ну стой же ты! У меня реактор старый… и не рассчитан он на такие тяжести!
        — Мозги у тебя, зато, на глупости рассчитаны,  — бросил через плечо Сэм, впрочем, замедляя шаг — как встретит его комиссар со своими бойцами, представить было несложно:  — Ну вот кто тебя за язык тянул?!
        — У меня нет языка… уффф…  — Качнувшись он привалил древко топора к остановившемуся человеку и обессилено уселся ему на плечо:  — У меня речевой модуль.
        — Отломаю…  — Перехватывая оружие поудобнее, мрачно пообещал Люциус:  — Чтоб не трепал.
        — Ты хоть в курсе, что борьба с порождениями Хаоса — есть первый долг гражданина?
        — Не-а,  — дёрнул плечом Сэм, сгоняя сервитора с облюбованного им места.
        — Так знай!  — Повиснув в воздухе перед его лицом, череп назидательно поднял клешню:  — Борьба с Хаосом — Долг Гражданина Империи! Сам Бог Император, положив живот свой на алтарь борьбы сей…
        — И что — поместился?  — Перебил его Сэм насмешливым тоном.
        — Эээ… Кто поместился?
        — Не кто, а что. Живот, говорю, на алтарь поместился?
        — Замолчи! Как смеешь ты! Кощунственными реча…
        — Отвянь,  — взмахнув рукой, словно отгоняя надоедливую муху, Люциус заставил сервитора поспешно отлететь на пару шагов в сторону — попадать под удар бронированной ладони ему явно не хотелось:  — Да и кроме того!  — Зависнув на безопасной дистанции и погрозив Сэму лапкой, он продолжил:  — Только тонкая грань отделяет наш, благословлённый Богом Императором, мир — мир порядка, от оскаленных, клыкастых и вечно голодных созданий, воющих, в своей неуёмной злобе, в извечном Хаосе. Только мы — Империя человечества, охраняем эту границу, не позволяя тёмным силам пожрать всё сущее! И — святой долг! Любого! Бороться со всеми проявлениями Хаоса везде!
        — Всё? Ну…  — Вопросительно покрутил рукой в воздухе Сэм:  — Сказал-то всё?
        — Да.  — Был бы череп человеком, в смысле — полноценным, а не одной головой, можно было бы сказать, что он переводит дух.
        — Скажи…  — Закинув топор на плечо, замялся, Сэм:  — А ты… Хм… Прости — если обижу… Ты — человеком был?
        — Был.  — Опустив голову и внимательно изучая пол, произнёс сервитор:  — Я был резчиком свирелей второго класса. На Езоссе.
        — Прости.
        — Да ничего… Сам виноват,  — речевой модуль черепа издал звук похожий на вздох:  — Злокозненно!  — взвизгнул он вдруг, явно пародируя кого-то из своей той, ещё человеческой, жизни:  — Уклонялся! От уплаты пошлины в Храм! Признан виновным! Виновным! Виновным!  — Завертелся он вокруг оси:  — Кара — обращение в сервитора! В этой и всех последующих жизнях!
        — Прости…  — Вытянув руку, Сэм поймал его за лапку:  — Не хотел.
        — Да чего там…  — Медленно успокаиваясь — воспоминания о прежней жизни причиняли черепу боль, он забрался на свободное плечо Люциуса и устроился там:  — Семья была… Жена, дети, любимая домашняя ящерка… Знаешь — какая она умная была? А как мух ловила?
        — Зато ты теперь летать можешь,  — ляпнул Сэм:  — Лучше любой мухи. Ой… Извини.
        — Нормально всё. Привык я.  — вздохнул грустно опустивший голову спутник:  — Пойдём что ли? Комиссар нас теперь не выпустит — пока мы тут всё не зачистим.
        — А другого выхода отсюда нет?
        — Нет. Заварили все — чтобы крысы не пролезли.
        — Тогда — деваться не куда.  — Потоптавшись на месте — двигаться в проход, откуда давеча на него выкатилось крысиное море, Сэму не хотелось… Но деваться было некуда и он, поправив на плече топор, двинулся к озаряемому трепещущим светом редких ламп, проёму.
        Коридор, по которому совсем недавно, протекала крысиная река, неприятно удивил Сэма, уже начавшего привыкать к местному простору, своей узкостью. Возникни у него такое желание, он бы смог, одним взмахом своего топора, легко перечеркнуть всю его ширину, сокрушая, попавших под такой удар, врагов.
        Однако, не всё было так просто.
        Хотя темнота и не полностью властвовала здесь, но она была достаточно сильна, чтобы скрыть множество деталей, делавших пешую прогулку практически невозможной.
        — Да чтож за хрень!  — Добавив к своей фразе пару соленых словечек, кои мы, по понятным причинам здесь отпустим, Сэм остановился, споткнувшись о что-то, практически неразличимое во тьме:  — Ну идти же невозможно!
        Фонарик сервитора был выключен — лететь над полом, бывший резчик свирелей, боялся, а стоило ему начать светить с плеча Люциуса, как луч, без особых проблем справлявшийся со своей работой снаружи, прямо-таки вяз, бессильно растворяясь в колышущейся у пола, темноте.
        — Вот грохнусь,  — ощупывая пол перед собой топором, пробурчал Сэм:  — Упаду, шею сломаю. Что тогда?
        — Тогда — иннокуляр,  — отстраненно, явно пребывая мыслями где-то далеко отсюда, произнес череп:  — Вылечит.
        — Кто вылечит? Инноклу…?! Тьфу! А по проще назвать… Ааа!!! Твою мать!  — Снова, только чудом, сохранив равновесие, отступил назад Сэм:  — Да как же меня это всё достало!
        — Ночной режим включи,  — равнодушным тоном посоветовал сервитор, внимательно, словно первый раз в жизни, разглядывавший свою клешню:  — Эх… вторую бы…  — Тихо пискнул он:  — Я, знаешь какие свирели резал?! Ммм… Ко мне очередь стояла.
        — Так прикрутим, вторую лапку — найдем и прикрутим. Делов-то.  — Пообещал Люциус, авансом задабривая своего спутника:  — Ты что про ночной говорил?
        — Обещаешь? Про вторую?! Нет, ты что — правда мне вторую разрешишь поставить?!
        — И вторую, и третью и десятую! Осьминогом станешь! Только давай сначала отсюда выберемся. Что за ночной режим?
        — Октополюсом не хочу,  — взлетев с его плеча, завис перед шлемом Сэма черепок:  — Мне и…
        — Погоди.  — Подняв ладонь, человек заставил того замолчать:  — Как ты сказал… Октополюсом?!
        — Ну да, а чего такого?! Октополюс — хищник, живет на множестве планет, морской, имеет восемь лап — щупалец. Не мутант.
        — Погоди… Погоди… Ну да! Окто же! Восемь! А Магистра нашего зовут как?
        — Октодоус. Великий Магистр ордена…
        — Стоп! Окто и Доу! Черт! Как же я сразу то не догадался!
        — О чём не догадался?!
        — Восемь и два. Или, как я его знал — Двадцать Восемь, двадцать восьмой! Есть! Нашёл!  — От радости Сэм даже притопнул ногой, наполнив узкость коридора металлическим лязгом, правда быстро затихшим.
        — Ничего не понимаю. С тобой все в порядке?  — Взлетевший повыше сервитор, провёл лучом по фигуре человека:  — Нет, все показатели в норме… Эмо фон повышен, но это нормально — здесь то!
        — Мне надо к нему,  — отмахнувшись от слепившего его луча, словно тот был материальным, Сэм развернулся к выходу:  — Дорогу знаешь? Нет? Скачаем! Пошли!
        — Куда пошли?! Что скачаем?!  — Мгновенно оказавшись перед его лицом, сервитор протестующее взмахнул лапкой:  — Стой! У нас же — задание!
        — Да и хрен с ним,  — отмахнувшись, череп ловко сманеврировал, уворачиваясь от его ладони, Люциус шагнул к выходу из коридора:  — Я, чтоб ты знал, только ради встречи с ним, с Двадцать Восьмым, сюда приперся! Пошли, дорогу покажешь. А нет — сам найду!
        — Тебя не пустят!  — Вновь зависнув перед ним, спутник повторил свой жест:  — Сам подумай! Он кто? Магистр! А ты?! Нуб зеленый! Тебя охрана из лифта не выпустит — мелкий ещё!
        — Прорублюсь!  — Взмахнул топором в ответ, Сэм:  — И не в таких передрягах бывал! Ну? Ты со мной?
        — Ага… Прорубится он. С этим,  — клешня несколько раз стукнула по лезвию:  — Нуб, в нубской броне, с серым топором хочет перебить элитную охрану уровня! Ха! Тридцать четыре раза «Ха!». Подумать не хочешь?  — Оторвавшись от топора клешня постучала по лбу черепка:  — Да ты даже Комиссара не пройдешь! Положат. Реснут — и, сначала. Только теперь — с минусом к репе.
        — К чему — с минусом?
        — К репутации Ордена. То бишь — наград за задания давать меньше будут, оружия, брони и денег. Ясно?
        — А…
        — А снова попробуешь бузить — вообще, в тело раба запихнут. Там своя сюжетка — сюжетная линия то есть. Говорят — интересная, но уж больно сложная.
        — Хм…  — Отойдя к стене, Сэм уселся на стоявшую там бочку красного цвета:  — И что? Мне к Два-Восемь не попасть, получается?
        — Почему не попасть,  — подлетев к нему, череп пристроился на наплечник:  — Варианты есть. Вот смотри. Первый, стандартный. Делаем задания, успешно, конечно. Репа растёт, шмот дают хороший — значит идем всё на более и более сложные. За них и репы больше и обвес лучше. Как прокачаешь до дружеской — откроют доступ на палубу Магистра. А там уже и от него задания будут — Вот!
        — И сколько мне так… Эээ… Гриндить?  — Припомнил он словечко из своего мира.
        — Ну… Первые уровни доверия возьмешь быстро — Вот только за эту первый уровень дадут. Сейчас ты нуб, а, как завершишь, сделают «Сочувствующим». Ещё штук пять заданий — и «Сторонник» в кармане. Потом ещё семь-восемь успешно, всё подряд успешно выполнишь — «Адепт». Ну ты понял. Потом «Посвященный», «Доверенный», «Принятый» и — хоп! Ты «Друг Ордена».
        — Это всего… ммм…  — задрав голову к потолку прикинул человек:  — Под сотню заданий что ли делать?
        — Примерно. Долго? Есть другой вариант. Делаем миссии до Адепта. Как его достигнешь — будет сюжетная вилка. Там на тебя слуги Хаоса выйдут. Захочешь — перейдешь на их сторону. Там кач быстрее, а в финале — бой с «Огненным Трындецом». Победишь — Магистр твой.
        — А третьего варианта нет?
        — Есть. Тут вообще много вариантов. Вот смотри. Про линию раба я тебе говорил же? Помнишь?
        Дождавшись кивка Сэма, череп продолжил:  — Линия муторная и сложная. Хеви мод всё ж. За раба, значит, ты крутишь вал генератора, пока Хаос не начнет атаку. Ну а когда его десант окажется в твоём отсеке — тут уж не тормози, убей отбившегося и вперёд! Очистить генераторную, потом всю палубу и корабль.
        — Рабом? Без брони, оружия? Это кто ж такой сценарий придумал?  — Покачав головой, Люциус покрутил пальцем у виска:  — Без шансов! Завалят моментом.
        — Так сложность такая. Зато, когда ты один весь корабль очистишь — тебя Магистр примет и сразу Инквизитором сделает. Ну что? В рабы пойдёшь?
        — Нет уж,  — передернул он плечами:  — Как-то не тянет.
        — И правильно! Тут понимаешь, засада есть. Чтобы Хаос напал, нужен другой игрок — со стороны Хаоса. А тут других, ну — кроме вас, нет. И сколько ждать, когда кто-либо ещё появится — неизвестно. Проект наш не шибко-то и популярен…  — Замолчав, сервитор сделал несколько оборотов вокруг оси, словно о чем-то раздумывал и, снова повернувшись к человеку, продолжил:  — Пошли, а? Всё одно — отсюда нам не выбраться, пока задание не выполним. Пошли. Я тебе ночной режим включил, а, пока идти будем, я тебе байки местные расскажу. Идёт?
        — Ты точно резчиком свирелей был?  — Усмехнулся Сэм, взваливая топор на плечо:  — Уговариваешь как профи.
        — Переговорщик 3.0. Программа такая у меня. Ну так что — идём?
        Ночной режим, включенный сервитором сильно отличался от всех других, ранее попадавшихся Сэму под руку. Окружающее пространство не стало вдруг монолитно черным, чью тьму пересекали бы тонкие зеленые линии контуров предметов вокруг. Не приобрело всё вокруг и темно синие, расцвеченные яркими вспышками термальной графики, оттенки.
        Нет.
        Пространство коридора просто осветилось — до нормального уровня, словно дух невидимого электрика, явившись сюда по зову его спутника, взмахнул своими плоскогубцами и лампы — все, что здесь были — перегоревшие, разбитые и попросту отсутствующие, из чьих пустых гнёзд сиротливо свисали вниз обрывки проводов, вновь принялись выполнять свою работу подчиняясь приказу.
        — Эхх…  — Оценив, как разработчики реализовали здесь режим ночного зрения, Сэм недовольно вздохнул — он-то ожидал чего-либо более сложного, а тут? Просто прибавили освещенности? И всё? Лентяи, однозначно лентяи.
        — Если повезет, то здесь, по палубам, бегает гоблин.  — Вспомнив о своём обещании, безо всякого вступления, принялся рассказывать свои байки, череп, коротая беседой их путь по длинному коридору. Теперь, со светом, идти было гораздо проще — с физической точки зрения. На эмоциональную же часть, Люциус старался не обращать внимание — препятствия, ранее скрытые темнотой, теперь предстали перед его взором во всех своей тошнотворной красоте, заставляя человека поспешно отводить глаза от сочащихся слизью и местами пульсировавших наростов грязно белого цвета. Пнув один из таких, оказавшихся у него на пути, Сэм удержался от рвоты, только благодаря иннокуляру, поспешно впрыснувшего в его вены лошадиную дозу успокоительного — из нутра расползшегося мутными потёками нароста, выпала, глухо стукнувшись о метал пола, полупереваренная человеческая рука, оливковые обрывки одежды которой позволяли легко определить её хозяина, сгинувшего в этом коридоре.
        — Кто?!  — Осторожно обойдя очередной холмик — выяснять, что именно в нём скрывалось у Люциуса не было никакого желания, повернул он голову к парящему чуть выше его левого плеча сервитору.
        — Гоблин. Ну, карлик такой. Он вообще не из нашей реальности, как здесь оказался — никто не знает.
        — Как-как,  — буркнул Сэм, прикидывая дальнейший путь — идти между двух высоких, выше его роста шевелящихся сосулек ему совсем не хотелось:  — Программисты порезвились. И что он?
        — Он, гоблин этот, открывает портал на секретную палубу. Говорят, это только слухи, но кто знает… Так вот. Говорят, что та палуба — бывшая кладовая казначея Ордена. Там и денег, и оружия с броней видимо-невидимо! Просто горы кредитов и баррикады из брони! Да и не простой брони — эпической! И оружия тоже… эээ… Завалы! И всё — фиолет и эпик!
        — Фиолет? Эпик? Это как?  — Обойдя сосульки по стене, Сэм вновь вышел на середину коридора.
        — Смотри. Всё здесь — я про оружие, броню и прочее — импланты, модули памяти и так далее, всё имеет свои градации качества. Это, кстати, в разделе «Помощь новичкам» указано… Только никто же не читает. Все умные!  — Вздохнув и выдержав паузу, должную заставить человека смутиться, череп продолжил:  — Вот на тебе сейчас — всё серое.
        — Серое?  — Подняв руку на уровень глаз, Люциус недоумённо покачал головой:  — Какое серое? Зелёная же? Не видишь?  — Качнул он бледно зелёным наручнем перед сервитором:  — Или ты того? Дальтоник?
        — Сам ты это слово! Цвет может быть любым. Я про качество брони.
        — Ааа…
        — Вот тебе и «ааа…». На тебе сейчас самая дешёвая — масс продукт, так сказать. Серая. Лучше качеством, то есть, доработанная — она зелёная. Если дорабатывал мастер — то синяя. Применяли при доработке редкие материалы — ну там прокладка внутренняя из Танзалисского шёлка — ускоряет регенерацию и яды абсорбирует. Адамантиевое напыление — плюс к прочности. И так далее. С такими допниками — это уже фиолет. Ну а если вещь дорабатывал Мастер с Марса — там у техно-пристов гнездо, и Мастер ни в чём себя не ограничивал — в плане времени и материалов, то это — Эпик. Эпический предмет. Он — оранжевый.
        — Эпик — это топ?
        — Нет. Есть ещё Легендарные. Золотые. Изделия Мастеров до Ереси и Золотого Сна. Вот их можно по внешнему виду отличить.
        — Золотые что ли?  — Припомнив и портрет, и статую фонтана, поинтересовался Сэм, пристраиваясь перевести дыхание у одной из колонн, этого, более широкого, участка коридора — преодоление, казалось бы, небольшой лужицы, оказавшейся у него на пути, отняло много сил. Бледно синяя жидкость, которую он принял, поначалу, за воду, оказалась, стоило ему только опустить ногу на её поверхность, чем-то наподобие смолы, жадно схватившей нежданный подарок и выпустившей его сапоги только после того, как Люциус, отчаявшись выдрать ноги, выжег субстанцию парой коротких импульсов из своего ранца.
        — Ага. Точно.
        — А мой топор?
        — Серый. Был бы хотя бы зелёным — перебил бы всех не вспотев, ну а фиолетовый — так крысы бы сами дохли едва его завидев. Вот цепной меч помнишь? Ну тот, что тебе за наплечник обещали?
        — Ну да. Чёрт… Ещё наплеч ему искать…
        — Найдём! Точно найдём! Так тот меч — он как раз зелёный.
        — Ясно.  — Оторвавшись от колонны, Сэм двинулся дальше — впереди, менее чем в полусотне шагов, виднелся проём, ведущий в помещение Склада номер один. В нём, если верить сервитору, и располагалось самое ближайшее гнездо хаоса, или, если говорить нормальный, не выспренним языком, передовая база противника, помеченная комиссаром как приоритетная цель на сегодня.
        — Пошли,  — поторопил человека череп:  — Совсем немного осталось. Я как раз тебе про гоблина до рассказать успею.
        — Рассказывай,  — закинув топор на плечо — сервитор привычно уселся на другое, он двинулся к проёму.
        — Ага… Да. Значит — что нам известно. Появляется он непредсказуемо и где угодно. Последнее — ко всему кораблю относится. Видели его и на боевых уровнях — типа нашего, и в фонтане он как-то плескался, говорят — даже в зонах отдыха бывал. Поймать его сложно — шустрый. Можно только загнать в угол — чтобы он, поняв безвыходность ситуации, открыл портал на ту, секретную палубу. Попав туда… Нет. Правильнее сказать так — увидев гоблина, ты должен определиться. Что тебе надо и надо ли вообще пытаться его загнать? Ведь, убегая, он станет носиться по всей палубе, и кто знает, кого ты, какие силы ты разбудишь, несясь за ним? Можно и нарваться… Предположим — ты решил-таки его загнать. И — загнал! Поняв, что от тебя не скрыться, гоблин откроет портал на тот заветный уровень. Последовав за ним, ты окажешься в сокровищнице. Что дальше? Остановиться и набить карманы монетами? Нахватать брони и оружия? Время пребывания там ограниченно — десять минут и всё — тебя выкинет назад, в ту точку, где был открыт портал.
        — А там меня уже ждать будут… Разбуженные и те, кого я пнул, пока нёсся за гоблином.  — Прервал его Сэм:  — Так?
        — Верно! Ты прямо на лету всё ловишь. Набрать мало — надо ещё унести. И задание выполнить — помнишь же? Не сделал — не выпустят.
        — Да помню я!
        — Хорошо. Но, предположим, ты сумел перебороть свою жадность,  — при этих словах, уже долгое время не подававшая признаков жизни жаба, обитавшая в душе Сэма, настороженно приоткрыла один глаз, пробуждаясь от своей дремоты.
        — Преодолел,  — продолжил сервитор:  — И, не тратя времени на обогащение…  — жаба открыла, нет — прямо-таки, вылупила оба своих золотых глаза, искренне не понимая — как можно не тратить время на подобное?!
        — Не тратя время на подобное,  — повторил сервитор, видя заминку Сэма:  — Продолжишь его гнать. Успеешь загнать в угол за десять минут — он откроет новый портал, уже в своё логово. А там…
        — Что там?
        — Увы… Но ни кто не знает. Ходят слухи о легендарке, другие говорят о магическом напитке, моментально поднимающем твою репутацию перед Орденом. Некоторые заявляют, что зажатый там гоблин может открыть портал в другой мир — мир грёз и наслаждений, где нет войны. Ещё я слыхал об абонементе.
        — О чём?!  — Подойдя к проёму, Люциус осторожно высунул голову за край, разглядывая пространство перед собой.
        Пол, довольно просторного зала, был густо усеян множеством металлических прямоугольных пластин, вперемешку с какими-то палками. Кое где, над этой, слегка холмистой равниной, возвышались небольшие холмики какого-то тряпья и ржавых обломков, уже не поддающихся идентификации.
        Метрах в трехстах от проёма, откуда Сэм всё это и разглядывал, возвышалась особо большая куча, привлёкшая его внимание своей плоской вершиной, позволявшей забравшемуся на неё, получать отменный обзор по всему помещению.
        — Ты кого-либо видишь?  — Перестав разглядывать мертвый пейзаж, задрал он голову вверх — на сервитора, парившего в метре над его шлемом.
        — Пусто,  — повёл лапкой тот:  — Следов биологической активности не обнаружено.
        — Хм… Даже так?  — Выйдя на середину проёма, Люциус замер, готовый в любой момент — при первых же признаках шевеления чего-либо, рвануться назад — под прикрытие толстых переборок проёма. Но время шло — а безжизненный пейзаж так и не собирался оживать.
        Сделав несколько осторожный шагов по направлению к центральному холму, Сэм снова замер ожидая реакции.
        Ни-че-го.
        Тогда, подняв ногу, он с силой опустил её на мешанину плит, наполняя помещение коротким, но резким лязгом.
        Реакции — ноль.
        — Ушли они все отсюда что ли?  — Закинув топор на плечо, он махнул рукой черепку и двинулся в сторону холма:  — Что ты там про абонемент говорил?
        — Может и ушли,  — приподнявшись повыше его спутник настороженно огляделся и тоже, не обнаружив ничего опасного, расслабился:  — А что? Вполне могли уйти. Это же хоз склад. Бывший. Жрать тут нечего — точно ушли! Так вот,  — устроившись, на сей раз — на обухе продолжил он:  — Абонемент, это я скажу тебе — вещь! Неограниченный доступ в зоны отдыха. Во все, представляешь? Хоть на пятую — для высшего состава. Там и Сам бывает…
        — Магистр? А вот это интересно…
        — Ты не представляешь — какие там…  — С явным воодушевлением в голосе начал было сервитор, но вдруг прервался и, свечой взмыв вверх, заорал:  — Ложись! Быстро!!!
        Падая на ворох пластин, Сэм успел заметить, как холм, возвышавшийся недвижимой громадой всё это время перед ним, ожил и, теряя куски облепившего его хлама, принялся разворачиваться в его сторону.

        Глава 15
        Боевая баржа «Огненный Трындец». Палуба номер Семь — зона складов

        Передний склон вспух, металлические пластины вздыбились, выпуская нечто на свободу и на поверхность, медленно выплыл толстый ствол орудия. Секунд пять он, словно принюхиваясь, колебался из стороны в сторону, а затем, определившись с местом цели, подался назад, одновременно окутывая срез дула смесью огня и чёрного дыма.
        Звук выстрела Сэм не услышал — предупредительные системы его брони заблаговременно отсекли все внешние микрофоны, предложив ему взамен ощутить силу выстрела всем телом.
        Пронёсшийся над ним снаряд — прицел был взят слишком высоко, сначала впечатал его в поверхность воздушной волной, а затем подбросил в воздух на пол метра, разорвавшись метрах в ста за Сэмом.
        — Чего разлёгся!  — В голосе сервитора преобладали истерично-визгливые нотки:  — Вперёд! К башне беги! Накроет же!
        — К какой башне?  — Покачиваясь — всё же динамический шок был силён, Люциус вскочил на ноги:  — Куда?
        — Не тупи! Вперед! Бегом к башне! Впереди она!
        Кое-как сфокусировав взгляд, человек поднял голову — перед ним, сбросив при выстреле весь маскировавший её хлам, красовалась танковая башня, установленная на невысокое — около метра, бетонное, многогранное, основание.
        Блеснув стеклами триплексов, башня сдвинулась с места, начав разворачивать ствол на замершего в шоке Сэма — танк? Пусть только башня — но тут?! На корабле?!
        — Беги, твою мать!  — Заверещал сервитор, выводя его из шока:  — Попадёт — мокрого места не останется!
        Очнувшись — ствол уже смотрел на него чёрной дырой дула, Люциус рванул в сторону, сбивая прицел спрятавшимся за бронёй наводчикам.
        — Быстрее, быстрее же! У него зона гарантированного уничтожения — двадцать метров! Ложись!
        То ли на сей раз системы брони дали сбой, то ли он слишком приблизился к пушке, но, на этот раз, он ощутил все прелести пребывающего на передней линии бойца.
        Ба-Бах!  — низкий бас выстрела пронзил его насквозь, наполняя болью и туманя рассудок, отчего остальные, уже знакомые сопутствующие эффекты, показались милыми шутками.
        Вскочив на ноги — надо бежать, он потряс головой, пытаясь разогнать кровавый туман перед глазами и ойкнул, когда иглы иннокуляра, не удостаивая его какими-либо предупреждениями, впились ему в загривок.
        — Вперёд! Не стой же! У них перезарядка десять секунд! Беги же!  — С надрывом заорал сервитор и Сэм, с трудом переставляя дрожащие ноги двинулся куда-то вперёд.
        — Восемь! Беги!!!
        — Пять! Ну что ты!
        — Три!
        Туман, наконец рассеялся, но увиденное было не самым лучшим из зрелищ — нацелив ствол прямо на него, довольно улыбалась стёклами своих триплексов, башня.
        — Эхх… А так хорошо начиналось! Мне ты…
        Не дожидаясь окончания его фразы, Люциус прыгнул, вкладывая в свой прыжок все, ещё оставшиеся в избитом звуковой волной теле, силы.
        Ба-Бах!
        Огненный шар расцвёл у него под ногами, запоздав на целую секунду — перелетая через башню, Сэм видел, как неспешно, словно в замедленной съёмке, из обреза ствола выскакивает пузатый бочонок снаряда, как тянется за ним огненный шлейф выстрела и как, волнами вытекая сквозь щели набалдашника, начинает сочиться чёрный дым, формируя чёрное кольцо.
        «Красиво, чёрт побери!  — успел подумать Люциус, проносясь над дымным — в черноте появились тонкие сизые нити, кольцом.  — Старались же люди, рисовали».
        Хлоп!
        Резкий удар по ногам — не удержавшись — неожиданная встреча с поверхностью бросила его на колени, выбил все лишние мысли и, словно дождавшись разрешения, в шлеме возник голос черепа:  — Хороший прыжок, приятель! Только не тупи как прежде — они разворачиваются!
        Вскочив на ноги, Сэм метнулся к башне — бронированная громада двигала ствол в его сторону с неожиданной для своих габаритов скоростью, обещая всего через несколько секунд вновь вернуться к предыдущему, безусловно выигрышному для неё, положению.
        — А вот хрен тебе!  — Перехватив непонятно как остававшийся всё это время в руке топор, он бросился к ней, стараясь бежать по дуге — вновь испытать на себе мощь танковой пушки желания не было.
        Вот и бетонное основание.
        Схватившись за, как специально для него, торчащие из брони ручки скоб-трапа, Сэм, одним рывком втащил себя на плоскую крышу, продолжавшей вращение башни.
        — Открывай, Сова! Кабан пришёл!  — Рявкнул он, стуча концом рукояти по люку:  — Ну! Ща гранату кину!
        Никакой реакции.
        — Там вообще? Живые есть?  — расставив ноги пошире — башня продолжала вращаться, пытаясь отыскать цель на поле боя, повернул он голову к появившемуся рядом спутнику.
        — Живые есть,  — с готовностью закивал тот:  — Только выйти не могут — срослись они со своим танком. С тем, что от него осталось.
        — Брр…  — Представив себе наполовину вросший в агрегаты боевой машины, экипаж, Сэм передернул плечами:  — Вот же гадость! И что делать? Как их того?!
        — Не гадость, а Хаос,  — пощелкал у него перед носом своей клешней черепок:  — Ты тут недавно — и не такое бывает. А насчет того, что делать… Думай. Это твоя миссия.
        — Моя. Как же,  — погрозил ему пальцем в ответ человек:  — Сам меня на это подписал — и в кусты?! Ну — делать то что? Эх!  — Поняв, что ответа он не получит, Люциус, крутанув над головой топором, с силой опустил окутанное молниями лезвие на крышку люка.
        Дзиньк!
        Гладкую, только слегка подзаржавевшую, поверхность металла, пересекла неглубокая царапина.
        — Пили-пили…  — Соизволил обратить внимание на происходящее, сервитор:  — Дней за пять пробьешь. Если батарейки не сдохнут. А они — сдохнут. Это я тебе говорю.
        — Ты не говори, помоги лучше,  — повторный удар углубил царапину ещё на пол миллиметра.
        — Думай,  — равнодушно произнес его спутник, взлетая выше:  — И думай быстрее — у нас гости.
        — Где?!  — Обежав взглядом окрестности — вид с башни был отменным, Люциус задрал голову вверх:  — Не вижу никого!
        — Три группы. Состав не определён. Движутся с трех направлений,  — принялся монотонным голосом докладывать сервитор:  — Ожидаемое время контакта — минута.
        — Подскажи!
        — Думай!
        — Сволочь!
        — Есть такое. Мне то что? Улечу, а вот тебя они рвать долго будут.
        — Тоже мне, помощник!  — буркнул Сэм, наклоняясь над люком в попытке выломать его грубым, усиленным броней, рывком.
        — Только батареи посадишь,  — ехидным тоном откомментировал его возню, череп:  — Сорок секунд.
        Не слушая его, Люциус наклонился и, вцепившись в край люка, изо всех сил потянул его на себя.
        Щелк!
        Чуть выступавшая за край командирской башенки полоса металла, лопнула, не выдержав его напора и Сэм, не удержав равновесия, плюхнулся на задницу. Экипаж, несомненно наблюдавший за ним сквозь броню — зенитных смотровых щелей было разбросанно по крыше башни штук пять, не преминул воспользоваться своим шансом.
        Резкий рывок, почти сбросил человека вниз — выручила всё та же скоба, схватившись за которую он и повис, наискось распластавшись по броне.
        — Двадцать пять секунд!  — Напомнил о своём существовании сервитор, но Люциусу было не до того — внизу, по бетону основания, змеились толстые разноцветные кабели, чьи концы исчезали в металле пола.
        Занеся над ними топор, к тому что оружие никак не желало теряться, Сэм уже привык, он осторожно рубанул по кабелям, ожидая фонтана искр, но те отнеслись к его атаке как-то без ожидаемого огонька — издав чавкающий звук, они просто распались, принявшись заливать пол грязно зеленой жижей, медленно засочившейся из разрезов.
        — А электричество где?  — Вслух произнес он, разглядывая начавшую источать легкий дымок, жидкость.
        — Какое электричество?! Это же питание!  — Как само собой разумеющееся непонятно пояснил сервитор и, видя, или ощущая недоумение человека, пояснил:  — Живые они были, чего непонятного то?! Питание это было.
        — Как кашка?
        — Угу. Кашка — малашка. Десять секунд! Готовься!
        — А это?  — Постучал Сэм по броне:  — Без питания сколько… Ну жить она ещё долго будет?
        — Нет. Уже она — сам посмотри!  — отрывисто пискнул череп, поднимаясь повыше:  — А ещё лучше — гостей встречай, пять секунд.
        Темно зеленая масса, судя по всему одна из тех самых трех групп, о которых предупреждал сервитор, уже была менее чем в сотне метров, когда Люциус, убедившись, что башня более не представляет угрозы — её вращение прекратилось, а ствол мертво уткнулся в пол, прыгнул, целя в центр накатывавшихся на него низкорослых существ.
        Невысокие — редко кто был выше его колена, пузатые — внешне эти демоны напоминали шарики, к которым зачем-то прилепили тонкие веточки ручек и ножек, они, в принципе, могли даже показаться милыми — если заменить лоснящуюся пятнистую темно зеленую шкуру на мягкую и пушистую шерстку. Такой пушистик мог стать вполне домашним обитателем дивана и всеобщим любимцем в семье, если бы не одно, но.
        Оскаленная, полная крупных акульих зубов, пасть полностью сводила на нет всю мимимишность этих созданий, жирным крестом перечеркивая даже теоретическую возможность приема эдакой сухопутной пираньи в семью. Если это только не семья самоубийц-мазохистов, разумеется.
        Приземлившись почти в центре радостно блеснувшей зубами свармы — новый термин сам всплыл в голове, Сэм крутанулся на месте, очерчивая топором сверкнувший синим круг. Демонята — самые мелкие в своей, демонической, иерархии, лопались издавая хлюпающий звук, стоило только лезвию топора коснуться их шкуры. Разваливаясь на части, они заливали пространство вокруг себя темно зеленой жижей — точь-в-точь похожей на вытекшую из перебитых кабелей танковой башни.
        — Сзади, двадцать шагов, вторая!  — Напомнил о себе сервитор и Люциус, ласково пригладив обухом двух самых шустрых, сумевших увернуться от кольца смерти созданного его оружием, прыгнул назад, разворачиваясь на огненных струях выхлопов прямо в воздухе.
        Здесь его ждали куда более серьезные товарищи…
        Пять высоких, густо покрытых зарубцевавшимися струпьями человекоподобных существ, слитно качнули своими лошадиными головами, принимая вызов и, наклонив в его сторону длинные и прямые рога двинулись на человека.
        Привычно крутанувшись вокруг оси, Сэм уже был готов победно улыбнуться, торжествуя очередную победу, но эти парни оказались крепче крыс и свармы. Топор, нанеся глубокие резанные раны на животах пятерки, только отбросил их назад, а раны — человеку такой хватило бы с запасом на пару смертей, принялись затягиваться на глазах, смыкая края и оставляя после себя только потёки всё той же буро зелёной жижи, перемазавшей бляшки чуть более светлых на фоне шкуры, струпьев, которыми, как бронёй было покрыто все тело этих демонов.
        — Ах ты ж тварь!  — обратным махом, обухом, Сэм отоварил самого шустрого из пятёрки, отчего тот плюхнулся на задницу, тряся головой.
        Оставшаяся четвёрка разделилась, и парами — два слева и два справа, перешла в атаку.
        Прыгнув влево — своими силами, без помощи ранца, Люциус рубанул ближайшего демона по шее, пользуясь тем, что его напарник, оказавшись за спиной товарища, замешкался, решая, с какой стороны лучше того обойти.
        Ещё удар!
        На сей раз, рогатый успел подставить руку, блокируя атаку и лезвие, неприятно скрипнув, скользнула по покрытой бляшками конечности, сорвав несколько и срезав попутно тонкий слой шкуры с мясом, подобно тому как опытный кулинар, мастерски взмахнув ножом, нарезает ту же ветчину тончайшими ломтиками для украшения ими своих блюд.
        Но, в данном случае, ни Сэм, ни, тем более демон, не спешили восторженно вздохнуть, оценивая ювелирную работу лезвия. Люциус — по причине того, что толстый кусок — а лучше вся рука, был бы лучше, ну а демон… А демон просто взвыл от боли и затряс раненой лапой, разбрасывая во все стороны крупные, буро-зелёные, капли тягучей слизи.
        Второй, озадаченный его воплями, замер, даря человеку несколько секунд и Сэм, не тратя их понапрасну, вновь рубанул раненного по шее, направляя остриё в ещё не полностью зажившую рану. Этот удар оказался гораздо более результативным — зараставшая на глазах рана ещё не обладала всеми свойствами демонической плоти — остриё, легко прорубившись сквозь тонкую молодую шкурку, глубоко вошло в шею создания хаоса, практически отсекая рогатую башку.
        Поспешно выдернув топор — почти отрубленная голова запрокинулась демону за спину, он нанёс следующий удар, целясь по хрящам и жилам — единственному, что соединяло рогатую лошадиную морду с телом и те лопнули, освобождая туловище от верхней части.
        Обезглавленное тело упало вперёд и Люциус, предусмотрительно отпрыгнувший на пару шагов назад, увидел, как второй, так и не успевший обойти своего, сейчас уже мёртвого товарища, демон, присев на корточки, склонил голову разглядывая отрубленную голову.
        Не дожидаясь дальнейшего развития событий, Сэм, активировав прыжковый ранец, одним махом перемахнул через головы, а вернее сказать — рога, уже почти подбежавшей к ним, первой парочки. Присев, он крутанулся на месте, стараясь зацепить лезвием ноги демонов, направляя остриё под их колени, в надежде перерубить сухожилия.
        С одной ногой из четырёх, это получилось — стоявший слева демон взмахнул руками и так и не завершив разворот, начал медленно заваливаться набок. Приложив его обухом по затылку — в черепе что-то ощутимо хрустнуло, Люциус снова прыгнул, на сей раз выбрав в качестве точки приземления иже почти пришедшего в себя пятого демона — того самого, который, получив между рогов ощутимую плюху в самом начале, всё ещё сидел на полу, силясь прийти в себя.
        Выставив вниз остриё, Сэм обрушился на успевшее только поднять голову вверх, существо, распарывая его от шеи до паха и отбрасывая навзничь. Выдернув топор, он снова прыгнул — теперь уже своими силами — индикатор ранца на его забрале принялся моргать желтым, сигнализируя об истощении энергии. Этот, короткий прыжок, завершился крайне неудачно для едва шевелящего своими конечностями рогача — сапоги инквизитора ударили точно в его распоротую грудь, превращая в зелено бурую кашу непонятного вида внутренности и вычеркивая второго из списка живых.
        — Группа три,  — напомнил о своём существовании сервитор:  — Цель одиночная, крупная. Подойдёт через три минуты.
        — Принял!  — С сожалением посмотрев на свои, покрытые толстым слоем слизи, сапоги, инквизитор, перехватив топор, приглашающее качнул им в сторону второго из первой группы. Не тратя время на своего напарника — разрубленные сухожилия срастались гораздо медленнее обычной, пусть и пронизанной Хаосом, плоти, он продолжал двигаться на человека, расставив руки в стороны, словно старый приятель, радующийся встречи со своим другом и жаждущий заключить его в свои объятья.
        Легко уклонившись от первых двух ударов Сэма, демон отскочил назад нервно оглядываясь себе за спину — там, в десятке метрах от него, уже вставали на ноги два оставшихся, спешащих присоединиться к драке, товарища. Не дожидаясь когда к нему подойдёт подкрепление, Люциус рванулся вперёд, осыпая противника градом ударов, от которых тот, несомненно, более опытный боец, то уклонялся, то подставлял костяные бляшки, стараясь парировать его удары.
        Поняв, что он проигрывает — отставшая парочка медленно, но верно приближалась, Сэм присел и, без размаха, ткнул обухом демона в низ живота.
        Визг, который тот издал, однозначно показал, что перед человеком — мальчик. Отгоняя от себя мысль — «если есть мальчик, то, значит у них и девочки есть?!», инквизитор-по-неволе, обрушил обух на согнувшегося вдвое демона, стараясь попасть тому в основание черепа, благо лошадиная голова его противника нагнулась к полу, терзаемая болью из разбитых… Ну, вы поняли из чего.
        Удар получился на славу!
        Коротко хрустнув смялись, оказавшиеся не такими уж и прочными кости затылка — Сэм промахнулся самую малость — обух ударил не в основание, а чуть выше шеи, отчего, увенчанная парой длинных и прямых рогов, уродливая башка, провернулась и, загнав свои же рога себе в брюхо, демон медленно повалился набок, так и оставаясь в скрюченном положении.
        Пробежав в паре метрах от сильно хромавшего рогача, Люциус, не снижая скорости, врезался во второго, державшего в вытянутых руках над головой, голову своего товарища, словно это был молот, к которому безумный оружейник приклепал сразу две рукояти. Отлетев от толчка на пару шагов, порождение Хаоса пружинисто поднялось на ноги и, перехватив своё оружие рогами вперёд, рванулось на своего обидчика.
        Первые несколько выпадов Сэм отбил играючи — неудобная голова сильно скрадывала возможности демона, отчего ему пришлось ограничиться короткими выпадами, пытаясь насадить инквизитора на подобие двузубой вилки.
        Отойдя от его прыти, человек и сам перешёл в наступление делая короткие выпады — создание Хаоса рвалось в ближний бой и постоянно сокращало дистанцию, не позволяя Сэму воспользоваться преимуществами длинной рукояти. Так продолжалось секунд пять, а затем, резко повернув своё оружие, демон ловко поймал древко топора и, упав на спину, вырвал его у Люциуса из рук.
        — Ты обезоружен!  — Прокомментировал откуда-то сверху, наблюдавший за всем происходящим с безопасной дистанции, сервитор:  — Штраф тридцать секунд! До подхода третьей цели — минута сорок.
        Отшвырнув топор в сторону, противник Сэма изобразил на своей морде подобие улыбки — зрелище, надо признать, было жуткое — вы улыбающуюся лошадь видели? Настоящую лошадь? Не её человеческое подобие? Вот!
        Перехватив голову своего товарища за рога, демон снова вознёс её над собой намереваясь использовать её наподобие палицы, и двинулся вперёд, продолжая удерживать на лице всё тоже, торжествующее выражение.
        — Гранаты восстановятся через три… Две… Одну.  — Появился в эфире черепок:  — Запас восстановлен.
        — Восстановлен? Это как?  — Отпрыгнув — порядком измочаленная голова вспорола воздух в считанных сантиметрах от его груди, Сэм сунул руку в гранатную сумку — там, как и в самом начале его выхода на Седьмую палубу, мирно лежали три небольших цилиндрика.
        — Откуда?!  — Увернувшись от очередной атаки он рванул бегом, разрывая дистанцию со своим противником:  — Я же их на крыс потратил?
        — Реген гранат составляет пятнадцать минут. Разве ты не знал?!  — С самым искренним удивлением в голосе произнёс сервитор:  — В правилах же всё есть?!
        — Не читал,  — отбежав ещё на пару десятков шагов, Сэм, не слушая нравоучительное ворчание сервитора, выхватил из гнезда цилиндрик и нажал кнопку на его торце, активируя таймер детонатора.
        Первой жертвой стал хромой. Не обращая никакого внимания на моргавший огонёк у своих ног, он перешагнул через гранату чтобы в следующий момент разлететься на куски, приняв всю силу взрыва себе, пардон, в промежность.
        — Лови!  — Высветив в воздухе ярко красную дугу, вторая отправилась к демону с черепом в руках, но тот, в отличии от только что разорванного на куски товарища, был наготове. Чуть отступив назад он пригнулся и, точно выбрав момент, врезал по подлетавшей гранате своим оружием, уподобляясь игроку.
        Взрыв, последовавший метрах в пяти над его головой, предсказуемо, не нанёс никакого ущерба улыбчивому, который, как бэттер, отбивший сложную подачу, торжествующе поднял вверх руку, опустив рогатую ракетку вниз.
        Этим Сэм и воспользовался — третий, и последний, цилиндрик, звонко щёлкнул о металл пластин подле его ног, прерывая несомненно победную серию.
        Ба-Бах!
        — Штраф за утерю оружия истёк!  — Одновременно со взрывом раздались слова сервитора, и рука Люциуса вновь ощутила приятно успокаивающую тяжесть оружия.
        — Группа два — не уничтожена! Группа три — прибытие полсотни секунд!  — Не дал ему расслабиться череп, направляя луч своего фонаря на выползавшего из небольшой ямки, демона.
        Достаточно было одного взгляда чтобы понять, как сильно ему досталось — шкура, иссечённая осколками, была залита зелёной массой, его качало из стороны в сторону, а из бедра правойноги торчал плоский кусок металла.
        — Живучий гад!  — занеся над головой топор, Сэм рванулся к нему изо всех сил, видя, как прямо на глазах начинают затягиваться раны, без сомнения приковавшие бы любого человека к койке на многие месяцы, если не годы.
        Силясь что-то сказать тот захрипел, поднимая руку, но было поздно — удар, в который человек вложил все свои силы, удар, усиленный силовой бронёй, развалил тело последнего из второй группы до пояса, заливая всё вокруг уже знакомой слизью.
        — Поздравляю с первой Пэ-Вэ-Пэ победой!  — Лапка сервитора выбила короткий, победный ритм, по его наплечнику.
        — С чем?
        — С победой над другим игроком, я же сказал — ПВП победа! Игроков здесь мало, но они есть! А этот,  — луч фонаря пробежался по располовиненному телу:  — Из ветеранов, раз до демона дошёл.
        — Это был человек?  — наклонившись над телом, Сэм попытался разглядеть хоть что-то знакомое в лежавшим перед ним игроком, но, признавая неудачу, покачал головой.
        — Был. Перешёл за Хаос, прошёл линию до конца и, в качестве бонуса, выбрал сюжетку демона. Ты же рабом можешь? Вот — а он демоном стал.
        — И много здесь игроков?
        — Десять секунд до прибытия труппы три!  — взлетев вверх, пискнул сервитор:  — Готовься, инквизитор, сейчас будет весело!
        — Откуда?  — Опираясь на топор, Сэм огляделся:  — Что-то тихо…
        — Тихо, потому что еще две… Одна… Смотри!  — Тонкая лапка указала на появившееся в воздухе, марево.
        Набиравшее силу дрожание осветилось, вначале, слепящее белым светом, который рывком, словно кто-то невидимый щелкнул выключателем, сменило цвет на черный, став похожим на дымную кляксу, зависшую, и вопреки всем законам физики, не желавшую растворяться в воздухе. Насколько раз дернувшись, она, словно решившись, принялась расти вверх и вниз, превращаясь в веретено, если кто ещё помнит этот, ныне позабытый, предмет древнего обихода.
        Закончив превращение, клякса замерла, выбрасывая в стороны короткие черные щупальца, а из её центра, из верхней части, высунулась, и принялась оглядывать окрестности, бочкоподобная голова, покрытая чешуйчатыми пластинками и имевшая на лбу короткий рог, наподобие носорожьего.
        Увидев инквизитора, небольшие глазки, устроившиеся на плоском, лишенным носа, лице монстра, вспыхнули темно оранжевым огнем и существо, распахнув свою безгубую и беззубую пасть как у черепахи, издало басовитое рычание, могущее стать предметом зависти любого сторожевого пса.
        В следующий момент, из веретена, показалась рука, сжимавшая толстую, почти в тело Сэма, дубину.
        Из портала это создание вылезало боком, словно с трудом протаскивая своё пузатое тело в щель между мирами.
        — Это что?  — Отбежав на десяток шагов в сторону, поинтересовался у своего спутника, Люциус, испытывавший, будем честны, неприятный холодок в низу живота.
        — Демон.  — Просто ответил тот:  — Класс — Дикарь, размер — средний. Ничего особенного.
        — Средний?!  — Прикинув его рост, Сэм покачал головой:  — Он же раза в два больше меня?!
        — Не везде размер имеет значение,  — нравоучительно произнес череп:  — Справишься! Ту пятерку за три минуты уговорил — а здесь не сильно сложнее. Главное у нас что?
        — Вовремя сделать ноги,  — без энтузиазма качнул головой человек, наблюдая как новый противник топчется на месте, явно к чему-то готовясь.
        — Нет. Главное — не тупить!
        Наконец, определившись с планом действий, демон, взмахнув в воздухе обломком ствола, двинулся на инквизитора, продолжая угрожающе рычать.
        — Ну всё. Я — наверх. Не тупи!  — Сделав небольшой круг в воздухе, сервитор взвился вверх, оставляя Сэма один на один с гигантом.
        — Помощничек… Ишь блин, спутничек достался,  — проворчал ему в ответ человек, стараясь занять более удобную боевую стойку и не представляя, как он будет справляться с этим монстром.
        Тем временем монстр, сократив две трети разделявшего их расстояния, на миг остановился и, рывком подняв своё оружие вверх, бросился прямо на Сэма, с каждым шагом двигаясь всё быстрее и быстрее, что казалось просто невероятным для такой махины. Как Люциусу удалось увернуться, он и сам не понял, действуя исключительно инстинктивно.
        Пронесшийся мимо гигант, разогнавшийся до приличной скорости, попытался остановиться, но законы физики, одинаковые для всех, ну или почти всех вселенных, сейчас работали против него, продолжая нести его мимо цели.
        Остановиться Дикарь смог только метрах в двадцати от Сэма, удивленно рассматривавшего этот забег.
        Поняв свой промах, демон вновь огласил окрестности низким рёвом, после чего, воздев к потолку свою дубину, двинулся на человека желая повторить попытку.
        В этот раз Дикарь действовал не спеша. Приблизившись к Люциусу на три десятка шагов, он замер и, качая головой вверх-вниз, внимательно рассмотрел разделявшее их пространство. Придя к какому-то выводу, он вновь зарычал, но теперь в издаваемых им звуках слышались отчетливые нотки удовлетворения. Потоптавшись на месте ещё секунд десять, демон вздохнул, как бы сетуя на свою работу, после чего, вскинув дубину к потолку, рванулся на инквизитора.
        Показывая демону свою готовность, Сэм, подражая ему, поднял вверх топор, словно он собирался встретить несущуюся на него смерть встречным ударом и напрягся, выбирая нужный момент.
        Вот!
        Отпрыгнув в сторону, судя по всему этот маневр азартно взрыкивающий демон не заметил, Люциус прыгнул за ним и взмахнув топором рубанул его под колено.
        Атака Дикаря была проста — сбить с ног, врезавшись в цель с разбега, а затем, используя всё возможное, втоптать, вбить в пол, превращая противника в кровавую кашу — чем собственно создание Хаоса сейчас и занималось, упустив из виду только одну деталь — собственно отсутствие цели.
        Победно рыча гигант лупил дубиной и отвешивал пинки ни вчем не повинной груде металлических пластин, превращая их в труху, будучи уверенным, что сокрушает своего врага.
        Впрочем, для справедливости, следует отметить, что и удары, направляемые Сэмом под колено монстра, имели примерно такую же результативность. То есть — нулевую.
        Шкура этого создания была не в пример прочнее, а те неглубокие прорезы, что оставляло остриё, затягивались гораздо быстрее, сводя на нет все попытки человека обезножить его.
        Утомившись от своего занятия, Дикарь выпрямился и, издав довольное ворчание, потянулся совсем как человек, закончивший тяжёлую работу. Закончив свои потягивания — Люциус предусмотрительно отскочил назад, демон принялся ворошить гору хлама дубиной, пытаясь отыскать остатки тела и, не найдя, издал удивлённое ворчание.
        Пошевелив мусор ногой — снова впустую, монстр присел на корточки и, отложив в сторону дубину, запустил в него обе руки тщетно стараясь отыскать хоть какое-то свидетельство своей победы. Рычание, издаваемое им в ходе этого занятия, стремительно меняло свою тональность, последовательно переходя все стадии — от недоумённо-удивлённого, до злобно-растерянного.
        Увидев в его согнутой позе свой шанс — от усердия, демон встал на колени, просеивая обломки сквозь пальцы, Сэм прыгнул на него, метя бронированными подошвами в основание черепа. Удар, усиленный рывком двигателей на спуске, получился просто отменным — ноги Люциуса, несмотря на все защиты силового каркаса, пронзила вспышка боли, а под ступнями что-то хрустнуло, сминаемое импульсом его тела. Вот только на Дикаря это не произвело ровно никакого впечатления — ну не считать же изданное им недовольное ворчание за результат?
        Отмахнувшись, так человек отгоняет надоедливую муху — Сэм поспешно, сжигая последние крохи энергии, отпрыгнул в сторону, демон, продолжая недовольно ворчать, встал и принялся топтаться на месте, оглядывая окрестности в поисках ускользнувшей жертвы.
        Заметив человека — инквизитор не стал прятаться, понимая всю бесполезность этого занятия, монстр издав угрожающий рык, вскинул руку вверх, по-особенному складывая толстые пальцы — и тотчас, поверхность вокруг одинокой фигурки вскипела зелёными волнами газа, невесть откуда возникшими вокруг человека.
        — Беги!  — Взвизгнул висевший над Сэмом сервитор:  — Кислота, радиация, чума!
        Оглянувшись — зелёные волны колыхались, казалось по всему видимому пространству, Люциус рванул к единственной возвышенности — мертвой башне танка, черневшей как остров посреди красивого, но смертельного моря.
        — Быстрее! Быстрее!!!  — Торопил его летевший сверху череп:  — Плотность растёт — броня ещё секунд десять выдержит!
        Ему хватило восьми — когда он, наконец, оказался на плоском верху башни, вся броня уже была тёмно бордового цвета, утратив большую часть своих защитных свойств.
        — Всё! Слили задание?  — Разглядывая почти насквозь проеденный наручень, покачал головой Сэм:  — Отвоевались…  — Продолжил он, переведя взгляд на своё оружие, по лезвию которого более не пробегали тонкие синие молнии, да и оно само оставляло желать лучшего — сквозь оплавленные дыры проглядывала сложная начинка, ставшая сейчас просто мёртвым куском метала.
        — Чего отвоевались-то? Отставить панику!  — Спустившийся к нему сервитор беззаботно махнул лапкой:  — Фигня! Газ сейчас рассосётся, а броню тебе, новую, я уже собрал! Лучше этой будет!
        — Давай сюда,  — протянул руку Люциус:  — Ну же! Броню новую давай!
        — Эээ… Не могу. Её идентифицировать сначала, потом откалибровать, почистить…
        — А мне как?  — Сунул ему под нос наручень Сэм:  — И — воевать мне чем? Этим?!  — Встряхнул он искалеченным топором перед ним.
        — М-да…  — потёр тот лапкой речевой модуль:  — Чинить дороже новой будет… Но я сохранил твою винтовку!  — Радуясь найденному выходу, прищёлкнул он клешнёй:  — Держи! Батареи правда нет…
        Вместо топора в руке Люциуса появилась выданная кладовщиком винтовка.
        — Лучше закурить дай!  — покачал головой инквизитор:  — На что мне она?
        — У неё штык есть! А курить — вредно! Да и нет у меня.
        — Жаль… Значит план «Б» отменяется,  — откинув штык-нож, Люциус критически осмотрел тонкий, обоюдоострый клинок:  — И что мне им делать? Пощекотать этого?  — Кивнул он на неспешно бредущего к ним Дикаря, чья грудь раздвигала зелёные волны наподобие волнореза невиданного судна.
        — Ты уж придумай что ни будь… А что за план «Б»? Расскажешь?
        — Хотел дать ему прикурить,  — убирая штык, пробормотал Сэм.
        — Зачем? Думаешь он курит?
        — А вдруг… Начал бы, а там — рак лёгких и капут. Лет так через… Много! Держи,  — протянул он ствол сервитору:  — Забирай, мне это без надобности.
        — Думаешь у него есть лёгкие?  — Винтовка исчезла, оставив его руки, впервые с начала этого похода, пустыми:  — Смотри — яд рассеивается! Давай — вали его по-быстрому и пойдём отсюда!
        — Издеваешься?!  — Проводив взглядом упорхнувшего вверх сервитора, Сэм перевёл взор на демона. Остатки яда, действительно, начавшего пропадать, более не скрывали его тело и было видно, что на него, зелёная субстанция, подействовала как если и не лекарство, то как что-то полезное — точно. Буро зелёная туша просто лоснилась, блестя своими чешуйками, словно только что выбралось из бани, или чего-то подобного, применяемого созданиями Хаоса в сходных целях.
        Не доходя до башни шагов пятнадцати, демон замер и вдруг со всей силы ударил своей дубиной — за секунду до соприкосновения с заваленным хламом полом её конец окутался зеленым мерцанием множества тонких молний.
        Взметнувшееся облако мусора на миг скрыло его из виду, а когда рассеялось, то первым, что бросилось в глаза, была неширокая, в средний шаг, дорожка зелёного цвета, быстро бегущая по направлении к башне.
        — Что за…
        — Волна силы! Прыгай!  — Заорал во всю мощь сервитор:  — В сторону! Быстро!
        Слова «Не тупи!» Сэм услышал уже в воздухе, наблюдая как перемалывавшая в пыль оказавшийся на её пути хлам волна, добежала до бетонного основания башни, налилась ярким светом… И башня, рассчитанная на прямое попадание снаряда крупного калибра, лопнула, разваливаясь на несколько кусков.
        — Твою мать!  — Отбежав на безопасное расстояние, Люциус поднял голову вверх:  — Охренеть! Предупредить не мог?!
        — Я всё забываю,  — не стал спускаться вниз череп:  — Что кое-кто мануал не читал. А там, между прочим, всё детально расписано. Яд, к слову, двадцать три минуты перезаряжается, а волна — три, что, несмотря на её относительно низкую скорость…
        — Под нами что?  — Перебил его человек, откинув ногой покрывавший пол хлам.
        — Технический, номерной, уровень. Туда заданий нет. А что спрашиваешь?
        — Он палубу не пробьет? Вон как вдарил,  — кивнул человек на расколотую башню.
        — Палубу то? Нет конечно! Это же склад!
        — И что?
        — Тут всё — И стены, и пол, и, даже, потолок — всё в общем, с добавками адамантиума сделано. Склад же!
        — Значит не провалимся?  — возникшая было у него надежда на отступление, в обход комиссара, угасла так и не набрав силы.
        — Адамантиум, чтобы ты знал,  — продолжал тем временем сервитор:  — Отражает любое силовое воздействие. Так, лезвие твоего топора… Эээ… Бывшего топора, имеет специальные ноды для испускания энергии, а сам топор имеет конфигурацию…
        — Погоди,  — следя за Дикарём, который неспешно брёл к нему, Сэм поднял голову вверх:  — Отражает? И стены, говоришь, тоже?
        — Ну да, а…
        — Эй, дебилушка!  — подобрав с пола кусок какой-то железки, Люциус швырнул его в демона:  — Ты чего такой здоровый вымахал?! Я же тебе могилу копать упарюсь!
        — Ты что? Он же в бешенство впадёт?!  — Заверещал сервитор взмывая к потолку:  — Знаешь, что он тогда натворит?! Да он нас порвёт — в энрейдже его и титану завалить сложно будет!!!
        — Сам большой, а члена не видно?  — Продолжал гнуть свою линию Сэм, игнорируя своего спутника:  — А нет, извини,  — приставив руки к шлему изображая бинокль, он деланно рассмеялся:  — Так у тебя же его нет!? Или был? Оторвали в детстве? Или тебя — кастрировали? Чтобы таких уродов не плодить?!
        Замерший при звуках его голоса демон внимательно слушал — по его неподвижности можно было подумать, что он не понимает речь инквизитора, но вот последнее высказывание явно нашло свою цель.
        Взревев и крутанув над головой своё оружие, Дикарь рванул на Сэма, продолжая реветь во весь голос.
        — Ещё и ноги кривые!  — плеснул бензинчиком в разгоравшийся костер оскорбленного самолюбия человек, отступая к ближайшей стене.
        В реве его жертвы было сложно разобрать какие-либо эмоции, но вот обещание мучительной смерти, читалось на раз.
        — Ну что, уродец,  — оглянувшись — до стены было метра полтора, Люциус принял боевую стойку и покрутил в воздухе кулаками:  — Иди сюда, чудик! Ща так отделаю — родная мать не узнает! Или у тебя её нет? А может она от тебя в роддоме отказалась, а? Как увидела, так и…
        Взревев — оскорбления человечка давно переполнили чашу его терпения, Дикарь взмахнул дубиной, прибавляя к восстановившейся силе всю ненависть на эту кроху, посмевшую оскорбить его — Адепта Второго Круга, и с силой ударил оружием об пол, высвобождая зелёную волну.
        Силовая дорожка рванулась к человеку разбрасывая в стороны венчики молний от переполнявшей её энергии и оставляя на сплаве адамантиума подпалины — так велика оказалась его ненависть.
        Адепт видел, как расслабленно, понимая всю свою обреченность, опустила руки жертва и мысленно усмехнулся — это был далеко не первый инквизитор, посягнувший на его владения, как тот вдруг взмыл вверх, вырастив из спины два длинных языка пламени.
        Провожая его взглядом Дикарь не заметил, как добежавшая до стены волна вспыхнула, наливаясь светом, сжалась в один плотный сгусток, пытаясь пробить препятствие и, бессильно отскочив, метнулась назад, превратившись в подобие кометы с толстым, разлохмаченным, концом.
        Взрыв застал Сэма в воздухе. Моментально настигшая его волна спрессованного воздуха, закрутила его и развернув, впечатала в пол выбивая дыхание.
        — Это было круто!  — Спустившийся, к начавшему копошиться в попытке встать, человеку, сервитор принялся возбуждённо нарезать круги вокруг его головы:  — Он, дубиной так — Бак! А ты вверх — Вжжжж! А она как отскочит…
        — Не зуди!  — Сняв каску, Люциус отбросил железный горшок в сторону:  — И так в голове звенит, а ты ещё мельтешишь!
        — Я не зужу… Зудю?  — Зависнув над шлемом, череп подхватил его и поднёс обратно к человеку:  — Надень, просквозит, тут знаешь какие сквозняки?!
        — Отстань, мамочка,  — отмахнулся Сэм, вставая:  — Ты мне… Ой…  — Скривился он, схватившись за вспыхнувшее болью бедро:  — Я, кажется ногу сломал.
        — Ничего ты не сломал,  — тотчас откликнулся его спутник:  — Ушиб. Средний. Ничего особенного. Пройдись, а лучше попрыгай — отойдёт.
        — Я, лучше, тебя пну,  — сделав вид, что готовится ударить ногой, он с удовольствием отметил, как черепок, выронив шлем, поспешно отлетел на безопасное расстояние.
        — Успокоился?  — Взлетев на уровень его глаз, сервитор нетерпеливо крутанулся вокруг оси:  — Нет? Давай-давай, снижай градус, сейчас самое приятное будет!
        — Приятное? Например?
        — Пошли лут разбирать. Ты же босса вальнул! Пошли-пошли-пошли!  — Ухватив лапкой наплечник, череп несколько раз дернулся, пытаясь сдвинуть человека с места:  — Да не ту-пи ты! Вон же сундук, видишь?  — Отцепившись от такого непонятливого создания, сервитор метнулся вперёд и замер, зависнув в десятке метров над материализовавшимся из воздуха объемистым ларем, сквозь чуть приоткрытую крышку которого пробивалось мягкое и многообещающее золотистое сияние.
        — Открывай!  — пропищал он, подрагивая всем корпусом:  — Страсть как интересно — что там?
        — Готов поспорить,  — подволакивая ногу, боль так и не прекращалась, а лечилка — иннокуляр, молчал, исчерпав запас расходников:  — Нет там ничего, эдакого… Шлак один.
        Крышка продолговатого сундука откинулась, стоило ему поднести руку и Сэм замер, ослепленный исходившим изнутри золотым сиянием. Да что он! Жаба, до последней секунды с сомнением косившаяся на ларец, подпрыгнула и, закатив глаза, двинулась к мареву богатства, вытянув вперёд лапки словно зомби… Если, конечно, бывают зомбо — лягухи.
        Так же быстро как оно и появилось, сияние исчезло, прихватив с собой сундук — стоило только руке человека погрузиться в показавшийся ему теплым и даже каким-то мягким, свет.
        Исчезновение ларя подействовало на лягуху как попадание девяти миллиметровой пули в голову зомбака — вздрогнув всем телом и издав неразборчивый звук, она рухнула навзничь и осталась лежать слегка подрагивая длинными, увенчанными ластами, ногами.
        — И… Где награда-то?  — Повернув голову, Сэм недоуменно посмотрел на сервитора:  — Или, ты хочешь сказать, что я вот за это кровь проливал?  — Рука инквизитора указала на небольшую кучку монет, короткий меч, пистолет с толстым стволом и коробчатым, наподобие маузера магазином.
        — Вот за это?  — Повторил он, глядя как предметы один за другим исчезают, стоит только клешне его спутника прикоснуться к трофеям.
        — А что ты с первого уровня хотел? Сразу фиолет или легендарку? Вот подкачаешься — тогда…
        — Тьфу ты!  — Пнув ни в чем не повинную пластину, Люциус отошел в сторону:  — Я то надеялся, ну, хоть с босса, чего стоящее снять.
        — Так мы и сняли! Шесть сотен монет! Броню отремонтируем и…
        — И снова на миссию, да?
        — Конечно! Победим — новый лут получим, ещё денег…
        — И опять — в бой, верно?
        — А чего ты хотел?!
        — Не люблю гринд.
        — Ой! Люди добрые!  — Взлетев повыше, череп направил на него свою лапку и закричал, словно кроме них тут были ещё люди:  — Посмотрите на него! Сам игру начал, сам правила не читал, а теперь нам гринд не нравится!
        Увернувшись от брошенной в него пластины, сервитор продолжил:  — Мир здесь такой. Тебя насильно сюда не гнали. И перестань полками кидаться! Склад ещё восстанавливать будут!
        — Полками?!  — Присмотревшись к пластине, Люциус, с удивлением для себя отметил, что его спутник был прав — боковые крепления и небольшие бортики по краям однозначно свидетельствовали что некогда эта железяка и в правду была частью складского стеллажа.
        — То есть — это действительно склад был?!  — Повел он рукой вокруг.
        — Ну я же тебе говорил — склад. И когда про Адамантиум, про сплав его в стенах говорил — забыл? Или контузило тебя?
        — Такой большой? Я думал это так… Ну, к слову пришлось.
        — Не… точно контузило. Я с самого начала талдычу — склад это…
        — Погоди, если это склад, пусть — бывший, мы тут чего-либо ценного найти сможем?
        — Первая разумная мысль! Поздравляю!  — Не имея возможности поаплодировать, сервитор защелкал клешней:  — Молодец! Допер! Хвалю! Глядишь — уровней через пять я из тебя вполне нормального человека сделаю!
        — Да я и так нормальный… Меня устраивает.
        — Нормальный, пффф… Как же. Пошли,  — вытянув манипулятор черепок указал на дальнюю стенку:  — Вон там что-то есть. Сейчас проверим и к комиссару — сдавать задание пойдём. Потом к той троице. После — к Росиллиусу, он наши трофеи осмотрит, идентифицирует — авось что-то путное есть, наденешь. Ну а уж после — по миссиям. Новый лут, новый обвес и так далее.
        — Опять гринд? А без него ни как? Я всё же босса завалил — может меня, после такого подвига, к Магистру пустят? Логично же — герой и всё такое.
        — Увы, друг мой,  — подлетев, сервитор сочувственно постучал человека по наплечнику:  — Увы… Мир сорокового тысячелетия вообще лишен логики. Здесь только гринд и война.

        Глава 16
        Гринд

        Времени здесь, на «Огненном Трындеце», как такового не существовало. Нет, часы исправно отсчитывали установленные промежутки, а бортовое освещение, согласно заведённому распорядку то тускнело, символизируя ночь, то наливалось ярким светом обозначая день. Вот только толку от этого не было ни на йоту. Ну, скажите, какой толк от того, что вы знаете — здесь я уже провёл три, семь, десять дней? Само пребывание на борту никак не влияло на достижение Сэмом своей цели — встречи с Магистром и он, плюнув на локальное время, с головой погрузился в кровавый гринд, скрепя сердце приняв план сервитора — тот самый, по прокачке.
        Миссии сменяли друг друга не вызывая у Люциуса ничего кроме глухого, загнанного в самый дальний уголок души, раздражения — ему было абсолютно непонятно как люди, а ведь эта игра была разработана для людей, могли тратить часы, дни своей жизни на подобное.
        Менялся только антураж — сегодня он зачищал от мутантов коридоры корабля, завтра, получив направление на планету — баржа, как оказалось, висела на орбите одного, сильно поражённого проказой ереси мира, так вот — на следующий день он трясся в спускаемом модуле, готовясь искоренить ячейку ложного культа, чтобы, после успешного завершения этого задания, вновь вернуться на корабль — новые зёрна Хаоса расцветали в очередном коридоре.
        Вся эта череда напоминала бег в колесе — да, рос его ранг, да, броня всё больше и гуще покрывалась золотыми позументами, а боты, попадавшиеся ему на пути, поспешно отходили в сторону и кланялись, шепча почтительные приветствия.
        Поначалу такое поведение ботов забавляло, потом стало раздражать, а после Сэм просто перестал замечать их, как бы глубоки не были поклоны девиц и как бы соблазнительно не выглядели их прелести, нарисованные, без сомнения талантливым, хоть и несколько озабоченным, художником.
        Такая же трансформация произошла и в его отношении к мобам, сиречь — противникам. Если первое время все эти жуткие демоны, предатели из числа людей или космодесантники Хаоса ещё вызывали любопытство — «Надо же! А у этой породы пасть на брюхе! Или — О как! С тремя щупальцами я ещё не встречал!», то теперь он не заморачивался на подобное, с равным безразличием опуская силовой топор на своих противников, отвлечённо думая о своём.
        Рисунок боя, или, если хотите, стиль, так же сложился сам собой — прыжок в гущу врагов, кто не увернулся — сам виноват! Круговой взмах топором — расчистим площадку и — вперёд, добивать самых живучих короткими рубящими ударами.
        Кончились?
        Следующая группа — повторить цикл.
        Изредка — когда против него оказывались более серьёзные противники — боссы или, как ни странно — бронетехника, порядок незначительно менялся — сначала, по привычному сценарию, вырезалась всякая мелочь, ну а уж потом, с чувством, с толком, да с расстановкой, Сэм принимался шинковать Главное действующее лицо, изредка позволяя себе различные выходки.
        Так, например, одним из любимых его развлечений, стало уничтожение дредноутов. Эти механические шагающее махины, почти три человеческих роста, управлялись останками недобитых воинов Хаоса — зачастую от такого водителя только голова и оставалась, но, для магии тёмных Богов и этого было более чем достаточно. Как именно происходило управление Сэм и понятия не имел, но факт оставался фактом — подобные противники очень шустро перемещались, ведя огонь из всего своего немалого арсенала, что делало их и один на один неприятным противником, ну а уж когда их сопровождала свита демонов и подавно.
        К счастью за обретённую мощь и бессмертие им тоже приходилось платить — тупостью. Потеряв инквизитора из вида, шагающие громадины словно забывали о его существовании, возвращаясь на свои исходные места и впадая в медитационный ступор, чем человек и пользовался, быстро вырезая пехоту.
        Ну а уж потом, вернувшись в гордом одиночестве, он сначала выматывал великана забегом по помещению — дредноут, видя желанную цель, быстро опустошал свои магазины и переключался на ближний бой, стараясь поймать Люциуса своими клешнями. Тут было главное — не зевать.
        Отскок, прыжок за спину — вновь потеряв цель Дред, на несколько секунд, впадал в ступор — и человек карабкался ему на спину, цепляясь за различные трубки и гофрированные шланги, во множестве торчавшие из брони.
        Дальше всё было просто — упершись ногами в как специально устроенную полочку на спине, Сэм перегибался через верх махины и, опустив руки, вцеплялся ими в голову, чья ниша располагалась немного ниже плеч.
        Какой идиот так запроектировал эту боевую машину он не знал, но каждый раз, с хрустом выдирая голову, благодарил неведомых инженеров за подобное решение — закрой они нишу хотя бы примитивной броневой заслонкой и жизнь Люциуса была б куда мрачнее.
        Для честности сего повествования следует отметить, что и лояльные Императору Дреды имели точно такую же конструкцию, отличаясь разве что, более чистой и не изъеденной порчей бронёй, сохраняя всё те же уязвимые места, что и их визави. Попытки же Сэма донести до представителей секты механиков информацию об их уязвимости успеха не имели.
        — Мы десять тысяч лет следуем этому проекту!  — Следовал неизменный ответ:  — Кто ты такой чтобы оспаривать мудрость нашего Императора, лично благословившего его?!
        По-своему они, безусловно, были правы — ознакомившись наконец с мануалом, оказавшимся фактически небольшой энциклопедией, полной советов и наставлений по борьбе с ересью, он был немало удивлён предлагаемой там тактикой. Инквизитору следовало сойтись с ходуном грудь в грудь и, непрестанно молясь, рубить его уповая на Императора, который несомненно прострёт Длань свою, ограждая верного слугу от гибели. Пытаться следовать такому совету Сэм не решился — во-первых ему совсем не хотелось подыхать и тратить время на возрождение в местном мед центре и, во-вторых, каждая смерть снимала большой кусок накопленных очков, попутно понижая репутацию — задание-то фиксировалось как проваленное.
        Текущая миссия, предложенная ему Сестрами Битв, особой замысловатостью не отличалась. Всего-то — пройти по небольшому, затянутому льдом озеру, да посетить несколько небольших, три десятка шагов в поперечнике, островков. На одном из которых, если верить донесениям разведки девчат, свил своё гнездо псионик — говоря привычным языком, колдун — телекинетик, перешедший на сторону Хаоса.
        Что ему понадобилось в этом, забытом всеми Богами месте, история умалчивала, а Сэм, наученный горьким опытом подобных расспросов, и не интересовался, хорошо понимая бесперспективность подобного занятия. Опыт был — в лучшем случае милая девица намекнёт о нецелесообразной трате времени и срежет награду, а в худшем…
        О худшем Люциус старался не вспоминать — слишком неприятны были те воспоминания.
        Бот, выдававший миссии, был представлен очаровательной девчушкой, запрограммированной не только на банальное — иди туда, убей тех, но и на подобие личных отношений. Давая задание, она искренне переживала за Сэма, прося его быть осторожным, а принимая результаты радовалась как влюбленная школьница, целуя его в щеку и рассуждая о том, как было бы здорово ей провести с ним вечер.
        Вот Сэм и решил, как-то раз, воспользоваться её словоохотливостью, для получения информации.
        Милая квестгиверша, зависнув от его вопросов — отвечать она была обязана — программа ботов высокого уровня отличалась гибкостью, так вот — зависнув, девушка задергалась, словно в припадке эпилепсии и, внезапно окаменев, ушла в перезагрузку, последовательно сбрасывая с себя текстуры, скрывавшие её истинный вид. Пока, поэлементно, пропадала броня, Сэму, как и любому здоровому мужику, было интересно узреть то самое, скрываемое обычно от посторонних глаз.
        Однако, когда элементы брони полностью растворились в воздухе, его реакция получила ровно противоположный знак!
        Милой девчушки, только что сладко с ним ворковавшей, больше не было! Её место занял уродливый конструкт, собранный из палок и оставивший от прежнего, обольстительного тела только отдельные участки, не прикрытые до перезагрузки, броней.
        Верхняя часть груди обрывалась точно по линии выреза демонстрируя ниже не пышные формы, а грубо-редкую решетку силового набора, резким изломом переходившую в позвоночный столб, так и шедший до самого пола — все задания девчушка давала на сходя с места, а раз так, то зачем ей ноги — судя по увиденному программисты думали именно так, не утруждая себя лишней работой. Тоже самое было и с руками — пара прутков, торчащих из плеч, завершались ладонями, натянутыми поверх подобно перчаткам.
        — Ой…  — Произнесла половинка, нет — скорее четвертинка головы — свой вид сохранило только лицо с безупречным макияжем:  — Небольшой сбой, милый, ты же не сердишься?  — перчатка потянулась к лицу Сэма, желая ласково его погладить по щеке, как много раз до этого она проделывала, внося в их отношения хоть какой-то элемент интима.
        — Не. Сержусь,  — поспешно отступив он покачал головой — несмотря на понимание всего процесса, к подобному зрелищу Люциус готов не был:  — Я это… Пойду, пожалуй,  — отступил он ещё на пару шагов:  — Еретики они того… Плодятся сильно. Как кролики.
        — Возвращайся с победой,  — поднеся ладонь-перчатку к огрызку лица, девушка изобразила воздушный поцелуй:  — Я буду ждать. Ты же пригласишь меня в кафе после своего подвига? Ты у меня такой классный,  — принялась она ворковать, отрабатывая программу прощания:  — Мне все подруги завидуют!
        Представив себя с ней за ужином, о последующем и думать и вовсе не хотелось, Сэм просто сбежал, понимая всю глупость подобных мыслей.
        Но, как и любая ситуация, эта так же имела и другую сторону. Увидев своими глазами суть, или — если хотите, каркас этого мнимого мира, он с удвоенной силой принялся за миссии, желая, как можно быстрее покинуть это место. Надо признать, его старания, распознанные системой как фанатизм, не остались без должного внимания — боссы попадались всё толще, а толпы мобов всё многочисленнее.
        Не оставалась в стороне и награда — за неполный десяток заданий он полностью оделся в фиолет и даже мог похвалиться эпическими сапогами, вывалившимися из распоротого брюха очередного демона, слуги Бога Болезней и Разложения, как пояснил ему сервитор, указывавший всеми своими лапками, благо теперь их у него было много, на покрытое язвами и слизью тело бесформенное, мешкоподобное, тело.
        Вот и эта миссия не обещала ничего неожиданного. Ну что может быть проще — пройтись, по похрустывающему льду, вырезать демонов, засевших на островах и, найдя большого дядю — обеспечить ему карачун. Точно так же, как и вчера — в пустыне, и позавчера… Хотя нет — позавчера, на склоне действующего вулкана, было интереснее — как же верещал тот сержант — хаосит, сброшенный им в лавовый ручей… Любо дорого послушать было. А три дня назад — на заброшенном корабле?
        Да… Та миссия просто удивила его нестандартностью и, даже можно сказать — талантом неизвестного сценариста.
        Казалось бы — что тут такого?
        Попасть на заброшенный корабль — разрушенный почти полностью крейсер, медленно плывущий по орбите безымянной планеты.
        Добраться до его реактора, как ни странно, уцелевшего в той древней войне.
        Включить режим самоуничтожения и свалить на заблаговременно пристыковавшийся транспорт.
        Куда проще-то?
        На практике же, все пошло как обычно — через известное место.
        Для начала, капитан корабля — седоусый мужчина глубоко пенсионного возраста, напрочь отказался приближаться к дрейфовавшим обломкам. Мотивация его была проста и понятна — раз посылают инквизитора, значит там нечисто — ересь. А ересь — это то, от чего всякому правильному человеку, держаться подальше следует. К капитану присоединилась почти вся команда, прося Сэма милостиво перебить их, но не губить души, заставив прикоснуться к подобной гадости.
        В общем путь от транспорта до борта крейсера он проделал на своих двоих — благо силовая броня позволяла почти пол часа находиться в космосе, а прыжковому ранцу было вообще пофиг на окружающую среду или, на отсутствие таковой.
        Проникнув на борт через одну из пробоин, Сэм, удивляясь тому, что гравитация на этом корыте работала исправно — скорее всего опять схалтурили программисты, он двинулся в сторону силового отсека, следуя указанием сервитора, привычно устроившегося у него на левом плече. На правом же покоилось, до времени, его новое оружие — двуручный цепной меч, проигрывавший топору во всем, кроме психологического воздействия — будучи активированным, меч издавал настолько мерзкий звук, что демоны или еретики, только заслышав его бледнели и впадали в ступор. Что уж говорить о том, когда он, широко взмахивая мечом налево и направо, прорубался сквозь плотные толпы своих противников!
        Фонтаны крови, летевшие в стороны куски вырванной зубьями плоти — зрелище было настолько фантасмагоричным, что даже дредноуты зависали, а, отвиснув, начинали пятиться назад, всеми силами желая избежать встречи с подобной мясорубкой.
        К слову сказать — даже их броня не представляла особой проблемы для цепи его пиломеча. Выполненные из адамантиума зубья с одинаковой лёгкостью рвали что дряблую плоть демонов Бога Болезней, что усиленную костяными накладками шкуру демонов Бога Крови, не говоря уже о лёгкой броне изменников из числа бывших гвардейцев или прочной силовой броне космодесанта Хаоса.
        Пробежка по прямому как стрела, коридору технической палубы, так же прошла без особых проблем — редкие, разрозненные кучки демонов он срубал сходу, практически не снижая скорости. Небольшую задержку вызвал только пост охраны у ворот, отмеченных знаком радиационной безопасности — там, преграждая ему путь, застыл мутировавший огрин — человекоподобное существо, двух с половиной метров высотой и соответствующей комплектацией.
        Недотягивая по своим характеристикам до уровня Боссов, эти создания заняли нишу элитных противников, компенсируя ограниченность своих управляющих программгрубой силой или калибром.
        Вот и этот гигант был вооружён толстой дубинкой, самую малость уступавшей орудию Дикаря и щитом в рост человека.
        Увидев противника, огрин взревел и, для острастки грохнув пару раз дубьём по щиту, рванулся на Сэма, надеясь сбить его с ног своей тушей. Подобный манёвр вызвал у человека только невесёлую усмешку — острота ощущений уже притупилась и дальнейший рисунок боя был предсказуемо скушен.
        Отступить к стене.
        Завывая и размахивая дубиной, огрин пронёсся мимо, будучи не в силах действовать по-другому, или просто не замечая изменения обстановки.
        Прыгнуть ему вслед.
        С торжествующим воплем гигант шарахнул дубьём по полу и замер, оценивая результат своей работы — в тот же момент цепной меч Сэма, радостно завизжав, впился в его бок и принялся погружаться в плоть, выбрасывая из-под цепи ошмётки плоти и струи мутно бурой крови.
        Продолжая прижимать своё оружие к полу, великан непонимающе закрутил головой — получаемые сигналы о падении жизненной силы вынуждали его действовать, входя в клинч с программой атаки, отсчитывавшей секунды неподвижности.
        Наконец, когда таймер атаки истёк, он зарычал, поднимая вверх своё оружие и готовясь развернуться к человеку… Но новая программа — уже исходящая от пиломеча, вновь заставила его замереть.
        Фиолетовый двуруч, выбранный Сэмом для этого боя, имел интересную особенность — жертвы, в чью плоть было погружено его зубчатое лезвие, оказывались парализованными — так разработчики реализовали болевой шок. Паралич длился недолго — всего три секунды, и, если на всякую мелочь он не действовал — те распадались на части от одного прикосновения сверкающей цепи, то для элитников или для боссов, эти секунды порой оказывались достаточными, чтобы склонить чашу весов в сторону человека.
        Вот и на этот раз — огрину не хватило буквально пол секунды, чтобы, выйдя из-под действия программы меча, отскочить от терзавшей его плоть, пилы.
        С лёгким чавком остриё выскочило из его живота и Сэм, навалившись всем телом на рукоять, развалил гиганта на две половинки.
        — Вот за что я не люблю эвисцератор,  — стерев с лицевой пластины шлема потёки крови, Люциус взмахнул мечом:  — Так за грязь. И сам как свинья, и его потом чистить замучаешься. Вот скажи, дружище,  — критически осмотрев цепь, он закинул оружие на плечо:  — Вы что — не могли лазерный клинок изобрести? Цепной меч — дикость какая-то!
        — Надёжно, функционально, устрашающе,  — сегодня сервитор сегодня был немногословен:  — Чего тебе ещё надо? А чистить всё одно не ты будешь — не зуди. Это мне стонать надо.
        — Справишься,  — пнув одну из створок, Люциус заставил её, против всех законов физики, убраться в стену:  — Лапок я тебе сколько натаскал? А? С десяток? Вот и отработаешь.
        — Эксплуататор!  — буркнул черепок, складывая лапки как человек сложивший руки на груди:  — Вот откуда в тебе это?! Был таким хорошим нубиком… Вежливым… Советы просил… А сейчас?
        — А я и сейчас попрошу,  — вытащив из поясной сумки гранату, Сэм подбросил её на ладони:  — Как думаешь — одной, чтобы блокировку самоподрыва отключить — хватит?
        — Сэкономь,  — всё так же неласково произнёс его бессменный спутник, с видимым трудом выпутывая из образовавшегося клубка одну из лапок:  — Вон бочки стоят рядом — видишь?  — Клешня несколько раз щёлкнула, привлекая внимание человека к ряду бочек, как на параде выстроенных двумя ровными рядами вдоль левой стены:  — Выстрели в первую,  — лапка пробежалась вдоль их строя и остановилась, указывая на небольшой пульт у дальней стенки:  — Взрыв добежит и подорвёт. А мы здесь укроемся,  — качнувшись, сервитор указал на небольшую, словно специально для такого случая, впрочем, так оно скорее всего и было — мир-то был выдуманный, броневую пластину, вертикально приваренную к полу прямо у входа.
        Попав, правда только с третьего раза по бочке — предпочитая рукопашку он не прокачивал стрельбу, Сэм поспешно пригнулся за бронеплитой, по поверхности которой, перекрывая грохот одна за одной взрывавшихся бочек, что-то несколько раз звонко щёлкнуло.
        — Как думаешь — все?  — поинтересовался он у сервитора, когда взрывы смолкли:  — Посмотри — как там?
        — Я?! Чего это — я?!  — распластался на полу тот:  — У тебя башка бронированная — ты и смотри.
        — Иди давай!  — Люциус уже был готов вытолкнуть наглое создание за щит, когда наступившую тишину прорезал механический голос, перекрываемый неприятным и даже на слух холодным, тиканьем:  — Внимание! Тик! Система самоли… Тик!..квидации активирована! Тик! До… Тик! Взрыва реак… Тик!..тора осталось… Тик! Семьдесят Тик! Три се… Тик!..кунды! Пов… Тик!..торяю!
        — Поздравляю с учебной миссией!  — Взмыл вверх черепок:  — Пора ноги делать!
        Развернувшись он рванул к выходу из помещения, но, пролетев пару десятков шагов резко затормозил и метнувшись назад, завис за спиной своего хозяина:  — Там это…  — лес лапок вытянулся вдоль коридора:  — Гости!
        Гости — пёстрая смесь разнокалиберных демонов, ренегатов из числа бойцов имперской гвардии и мутантов, шумной и колышущейся стеной перегородили коридор шагах в тридцати от входа в отсек управления реактором.
        — А я тебе говорил!  — Постучал одной из лапок ему по наплечнику сервитор:  — Качай стрелковку! Вот был бы ракетомёт — пару залпов и всё! Одни дырки! А этой дурой,  — лапка зависла над эвисцератором:  — Сколько ты их пилить будешь? Час?
        — Пятьдесят се… Тик!..кунд до вз… Тик!..рыва!  — тотчас напомнил о своём существовании таймер механизма самоуничтожения.
        — Прорвёмся!  — Отмахнувшись, Сэм вытащил из сумки сэкономленные гранаты:  — Почти минута — времени вагон!
        Швырнув одна за одной все три гранаты в стену врагов, он, не дожидаясь их детонации, прыгнул следом. Опасаться ему было нечего — дружественный огонь, так часто становившийся серьёзной проблемой в реальности, здесь был полностью проигнорирован. Ту же гранату, если у вас вдруг возникло подобное желание, можно было засунуть себе в рот и активировав, получить впечатляющий шар разрыва вкупе со свистящими осколками безо всякого ущерба своему здоровью. Зато все вторичные последствия подобного вполне могли осложнить жизнь игроку данного мира. Те же бочки, взрываясь, наносили урон всему вокруг, гарантируя контузию незадачливому пользователю. Можно было получить по голове балкой, сорванной с верхотуры разрывом гранаты, оступившись, свалиться в пропасть или, для особо задумчивых, оказаться раздавленным люстрой, свалившийся с потолка после особо меткого выстрела, перебившего её страховочный трос.
        Приземлившись едва ли не в сами взрывы, Люциус привычно крутанулся, широкой дугой очищая пространство вокруг и, приметив стоявшую чуть в отдалении группку ошеломлённых пехотинцев, рванулся к ним, размахивая пиломечом перед собой. Четвёрка ренегатов померла даже, не успев приподнять свои лазерные винтовки, но, сразу за ними обнаружилась ещё одна, на сей раз собранная из демонов кучка противников.
        Не снижая темпа, Сэм врезался в них, краем сознания отмечая, как подрагивает рукоять его оружия, передавая ему усилия цепи, разрывающей слабую плоть противников. Третий отряд выскочил, как показалось ему, прямо из пола, преградив путь к заветному концу коридора, где зелёным огоньком светился индикатор шлюза. Перемахнув через залитое зеленоватой жижей месиво, он прыгнул прямо на них, выставив перед собой завывающий клинок и, с удовлетворением, отметил, как ренегаты — против него вновь стояли бывшие гвардейцы, попятились, стараясь хоть на чуть-чуть продлить свои проклятые жизни.
        Удар!
        Полуоборот — присев на корточки Сэм махнул мечом, перерубая ноги противников ниже колен и сразу, не дожидаясь пока тела рухнут на пол, прыгнул вперёд, на очередную группу.
        Крутануться — лезвие довольно взрыкивает, вырывая из объемистого живота очередного демона кусок плоти.
        Укол — прямо в пасть другого, зачем-то присевшего на корточки… Ах, ты не присел? Это у тебя пасть на брюшке? Тем хуже!
        Загнать дрожащий в исступлении меч поглубже и — с оттягом, потянуть его назад, задирая рукоять вверх, расширяя дыру пасти до шеи.
        По груди и шлему бьют осколки вырванных треугольных зубов — тебе, тварь, они уже не понадобятся!
        Качнуться вправо, перенося вес тела на остриё клинка — пусть поза неудобна, ничего, этому рогатому ещё хуже — пробитый насквозь он распадается на куски, забрасывая своих соседей потрохами.
        А ты куда лезешь?!
        Рубящий удар сверху — вниз попадает шустрику по шее и его голова, украшенная короткими шевелящимися щупальцами, падает под ноги его товарищей, заставляя тех попятиться.
        Что?
        Не нравится?
        Вот, держите!  — сильный пинок отправляет другую голову — ренегатскую, в круглом грязном шлеме к ним, прямо в протянутые руки одного из демонов.
        — Держи крепче!  — Рывок, серия ударов сверху — вниз отбрасывает их с пути и человек, не глядя что с ними — некогда, продвигается ещё на пару шагов вперёд, туда, где над заветной дверцей продолжает одобрительным зелёным светом продолжал гореть индикатор шлюзовой камеры.
        Очередной удар пришёлся в пустоту — противники внезапно кончились и Сэм, отступив на шаг назад, прямо в подрагивающее последними судорогами месиво из кусков тел, опустил меч — впереди, оставив шагов пятнадцать свободного пространства — оптимального для Силовой Волны, тремя башнями возвышались Дикари.
        — И что?  — Тотчас завис у него над плечом сервитор, до этого висевший где-то под потолком:  — Этих тоже порубишь? А времени у нас, знаешь ли — нет.
        Его слова Сэм слышал сквозь медленно спадавшую багровую пелену азарта боя — резким контрастом к их глухому шепоту в его шлеме раздались резкие и неприятно звонкие слова механизма самоуничтожения:  — Двадцать секунд! Тик!.. Тик!.. Тик!..
        Качнувшись к нему, троица практически одновременно задрала вверх дубины, готовясь выпустить на волю энергию разрушения и он, не дожидаясь, когда зелёная волна вспыхнув заполнит собой почти весь коридор, прыгнул, стараясь перемахнуть через них — благо помещения крейсера, как и всё в этом мире, отличались гигантизмом.
        Он уже радовался своей победе, проносясь над Дикарями — их головы дёрнулись, пытаясь отследить стремительный полёт, когда сильный удар в бок, сначала впечатал его в стену, а затем, объединив свои силы с выхлопом продолжавшего работать на всю мощь двигателей, впечатал его в металл пола, выбивая дух.
        Вскочив на ноги, шею нещадно саднило — иннокуляр всадил в него, наверное, половину своих запасов, Сэм оглушённо затряс головой и машинально махнул рукой, готовясь отбить возможную атаку — грех было бы не воспользоваться таким шансом.
        Неожиданно полегчавшая ладонь со свистом рассекла воздух и впечаталась в стенку, оставив на декоративном покрытии вмятину с разбегавшимися в стороны трещинками.
        Меч?!
        Я безоружен?!
        Не веря своим глазам, Люциус уставился на руку — оружия не было.
        Глухое, удовлетворённое ворчание заставило его поднять голову — впереди, у правой стены, положив руки на огромный силовой меч, возвышался псионик, закованный, как и Сэм в силовую броню.
        Оторвав от гарды руку — на наручне вспыхнула и начала наливаться сиренево малиновым светом эмблема Хаоса — восемь перекрещенных, с остриями на обоих концах, стрел, он показал ей на человека, а затем, провёл ею себе поперёк горла в жесте понятным и без слов.
        — Десять секунд! Чего встал!  — свалившийся практически Люциусу на голову сервитор, заколотил всеми своими лапками ему по шлему:  — Давай же! Быстрее! Рванёт ща!!!
        — М… Меч где?  — Покачнувшись, Сэм сделал шаг в сторону псионика:  — Как я его?!
        — Пистолетами!  — Перестав стучать, черепок теперь толкал его вперёд, уперев свои лапки человеку в спину:  — Всади ему в глаз! Шлюз за ним!
        — Это ищешь?  — сдвинувшись в сторону маг указал остриём меча на оружие Люциуса, лежащее у его ног:  — Хочешь — я остановлю время, и мы побеседуем, инквизитор? Ты славно дрался,  — закованная в металл брони рука — теперь кроме знака Хаоса на ней светились и неразборчивые письмена, указала Сэму за спину:  — Наш Отец — Бог Крови, Ярости и Ненависти, с радостью примет тебя в нашу семью.
        — Воосеемь…  — длинно растягивая слова напомнил о себе механизм самоуничтожения:  — Ти-и-ик!
        — Давай сойдёмся грудь в грудь!  — Пнув эвисцератор к Сэму, взял на изготовку свой двуруч вербовщик тёмных сил:  — Бери,  — кивнул он на пол:  — Бери и ты сам убедишься насколько силы Хаоса превосходят силы того, что вы называете порядком!
        — Не смей! Лучше смерть!  — Заверещал сервитор, зависнув перед Люциусом с растопыренными во все стороны лапками, становясь похожим на давешнюю эмблему:  — Это — Искушение Хаоса! Я говорил тебе о нём! Забыл?!
        — Да помню я,  — отмахнувшись, Сэм поднял с пола пиломеч:  — Другая сюжетная линия. Может посмотрим? Интересно же!
        — Интересно?! Тебе — интересно?  — Череп аж поперхнулся от услышанного:  — А ты обо мне подумал?
        — Тебе-то что? Ну вырастут щупальца — вместо клешней, так ещё лучше будет. Я тебя в розовый покрашу — станешь летающим розовым осьминожиком.
        — КЕМ?!
        — У вас же есть розовая краска?  — Закинув меч на плечо, подошёл он к псионику, небрежно отведя в сторону, смотревшее ему в грудь остриё клинка.
        — Краска?  — Его шлем, очень похожий на древний «жабий рот», слегка качнулся:  — Розовая?
        — Ну да, розовая. Вот его,  — кивнул человек на черепушку, демонстративно не обращая внимания на вопли последнего:  — Перекрасить. Так что — есть?
        — Розовая?  — Сбитый с толку слуга Кровавого Бога неуверенно покачал головой и повторил:  — Розовая?
        — Ну да. Вот такая,  — взяв свой меч наперевес, Сэм сунул его лезвие к лицу колдуна:  — Вот здесь — первый опорный ролик видишь? Нет? Ну так очки обуй! Или каску сними! Мне розовая — вот точно такая нужна. На последнем тех обслуживании розовый, представляешь, поставили?! Мол-де других нет, а у Сестричек — ну этих, Сестёр Битв, мечи такие же, вот под них и завезли — погламурнее, блондинки ж… Ох и фигуристые девчата… Мммм… Ну — увидел?
        — Розовая?  — В третий раз повторив одно и тоже, псионик, выпустив из рук меч — тот завис в воздухе слегка покачиваясь, обоими руками снял свой шлем, обнажая лицо мужчины средних лет. Ничем особым это лицо отмечено не было, разве что бледное очень, да мешки под глазами, обшаривавшими сейчас конец меча Сэма из-под низкой седой чёлки.
        — Видишь?
        — Где?  — Подняв глаза вверх, писионик непонимающе посмотрел на Люциуса.
        — Здесь!  — Взревев высокими оборотами меч в руке инквизитора дернулся и цепь, слив свои звенья в сверкающую серебром дугу, впилась в лицо колдуна, дополняя визг мотора сочным хрустом перемалываемых костей.
        С силой толкнув неудачливого вербовщика — тот, упав на спину, сжался в комок, прижимая обе ладони к залитому кровью остатку лица, Сэм, перемахнув через него, одним движением распахнул дверь шлюзовой камеры.
        Заскочив внутрь, он захлопнул люк и, уже готовясь дернуть рычаг внешнего створа услышал:  — Не так быстро, инквизитор!
        С той стороны, направив покрытое жирными лиловыми молниями острие своего меча, стоял, слегка, самую малость, покачиваясь, псионик. Его шлем, из-под которого на нагрудник продолжала сочиться кровь, сидел на его голове как-то перекошенно, будто жаба, давшая название этой модели, склонив голову на бок саркастически улыбалась окружающему миру.
        — О как! Ну, брат… Реген у тебя просто конский!  — Пробормотал он себе под нос и, подойдя к иллюминатору, занимавшему почти треть двери, сочувствующе покачал головой:  — Ай-ай-ай… Что же вы, господин хороший? Такой большой, такой умный, а на дешевую разводку повелись? Эхх… А ещё говорят — Хаос мол, коварен.
        — Да ты! Ты! Как смеешь ты!
        — Смею. Не знаю, как — но смею.  — Перебил его Сэм:  — Да, кстати, тыкать невежливо. И… Я тебе вот что ещё скажу,  — чуть отодвинувшись от окна, человек продемонстрировал своему собеседнику широко известный и сильно невежливый жест. Согнув левую руку в локте, он с силой ударил правой по сгибу, после чего, явно издеваясь над окаменевшим от подобной наглости псиоником, выставил вверх средний палец, качнув всю полученную конструкцию вверх-вниз, заставляя бессильно грозящего ему кулаками колдуна подняться на ещё одну ступеньку лестницы ненависти, приближаясь к своему идеалу — Богу всё той же ненависти и прочего.
        Полностью разжав кулак Люциус, повернул ладонь к колдуну и пошевелил пальцами, как бы говоря — «пока», быстро отступая вглубь шлюза.
        Ещё через секунду, поток воздуха, вырвавшись из распахнутого настежь шлюза, вынес Сэма из недр крейсера, оставив псионика потрясать воздетыми, над головой, кулаками, а ещё спустя краткий миг…
        Взрыв, превративший остатки корабля в пыль и излучение, прогремел через три секунды, своим ярким всполохом отмечая очередную удачную миссию нашего героя.
        — Впереди, на час, патруль,  — вернул его к реальности голос сервитора:  — Дистанция двадцать три метра, движутся курсом сто семь градусов. В точке, оптимальной для атаки будут…
        — Ни хрена не вижу!  — Смахнув ладонью, постоянно залеплявший смотровую щель шлема снег, Сэм вновь пригляделся в указанном направлении.
        Ни-че-го!
        Разыгравшаяся над затянутым льдом озером метель ограничила видимость до каких-то пяти — семи метров, делая неразличимым всё, что находилось хоть на шаг дальше.
        — Вывожу данные на радар,  — прокомментировал свои действия спутник, иногда — вот как сейчас, становившийся чрезмерно дотошным.
        — А просто сказать — трое, идут к нам, нельзя было?  — Увидев появившиеся на экранчике три красные точки, Люциус отошёл в сторону, готовясь атаковать их со спины — играть в благородство с ботами смысла не имело.
        Прыжок!
        Сбив с ног парочку гвардейцев-ренегатов, он привычно крутанул топором и отскочил в сторону — третьим в группе, радар это не показывал, был огрин. Этот экземпляр, поражённый силами Хаоса, явно проигрывал в своей комплекции всем своим собратьям, будучи каким-то щуплым, для огрина конечно, на вид. Наводя на Сэма толстый — кулак пролезет, ствол дробовика, великан, наглядно демонстрировал что поговорка «Сила есть — ума не надо», работает и в обратную сторону.
        — Убивать!  — Выдохнул он и его оружие выплюнуло в Люциуса облако черного дыма вперемешку с доброй пригоршней картечин.
        Увернуться Люциусу не удалось — слишком мала была дистанция и он, сбитый с ног множественными попаданиями, заскользил по льду, разрывая дистанцию.
        — Твою мать!  — откатившись в сторону, инквизитор вскочил на ноги — броня сдержала попадания, окрасив повреждённые элементы в светло желтые тона — не критично, но ещё пара-тройка таких желудей и всё, потеряв прочность силовой каркас превратится из надёжного помощника в обузу, сковывающую движения.
        Второй выстрел огрина был менее удачным — зная, что его ждёт, Сэм бросился на чистый, словно и не шла метель лёд, в очередной раз поминая не добрый словом разработчиков — на гладкой поверхности скрыться было негде и сугробы — будь это всё в реальной жизни, могли б существенно облегчить его существование. Но увы — снежинки, достигнув льда просто исчезали из виду, не оставляя после себя ровно никакого следа.
        Вскочив — облако картечи пронеслось над ним бесследно растворившись во льду где-то сзади, продемонстрировав очередное программное упрощение, Люциус рванулся вперёд, надеясь достичь дёргавшего цевьё своей пушки, великана.
        Ему удалось — в самый последний момент, зацепить кончиком своего пиломеча ствол, отводя его в сторону, прежде чем тот окутался дымным всполохом очередного выстрела.
        Качнувшись — волна высвободившихся из ствола газов ощутимо толкнула Сэма в грудь, он, наотмашь рубанул огрина по рукам, стараясь выбить оружие наземь, но тот, продемонстрировав неожиданную для такого гиганта ловкость, отскочил, торопливо дёргая деревяшку цевья загоняя очередной патрон в ствол.
        Не позволяя великану завершить перезарядку, Люциус обрушил на него град ударов, от которых последнему, не имея другой защиты, пришлось отбиваться перехваченным на манер дубины, дробовиком.
        Исход боя был ясен до его начала — заточенный магией Хаоса на дальний, стрелковый бой огрин, ничего не мог противопоставить Сэму в рукопашке и, спустя менее минуты, рухнул на лёд с разорванным горлом, заливая всё вокруг тёмно красной, так похожей на человеческую, кровью.
        — Ещё цели видишь?  — встав с трупа своего противника — сидеть на ещё тёплом и мягком трупе великана было гораздо удобнее, чем на льду, он закрутил головой, пытаясь разглядеть хоть что-то в мутной круговерти вокруг.
        — Наблюдаю множественные цели,  — тотчас откликнулся сервитор, на сей раз не ставший умничать, а просто махнувший парой лапок вправо:  — Там. Сварма. Идёт мимо нас.
        — Завалим?  — Встряхнувшись — пока он сидел метель нарастила приличный холмик вокруг его ног, Сэм перехватил эвисцератор:  — Наводи давай.
        — Чего наводить-то?  — Снова махнув лапками, череп двинулся вперёд, указывая путь:  — Двигай за мной — ща покрошим их!
        Усмехнувшись — обычно его спутник старался всеми держаться за его спиной, маскируя свою трусость осторожностью, человек двинулся следом, пытаясь не упустить из виду то и дело исчезавший за снежными зарядами, череп. Но — то ли сервитор двигался слишком быстро, то ли ветер, сменив направление тормозил инквизитора, но Сэм потерял его из виду менее чем через минуту.
        Особо не расстроившись — во мнимой реальности потерять его было просто невозможно, Люциус двинулся дальше, держа ладонь козырьком над глазами в попытке хоть как-то защитить смотровые щели от снегопада.
        Ничего не видя перед собой — метель за последние несколько секунд усилилась и Сэм двигался вперёд как слепец, используя в качестве клюки своё оружие.
        Дзиньк!
        Легкий, едва ощутимый удар пришелся на защитную накладку, протянувшуюся почти по всей длине клинка и прикрывавшую роликовый механизм цепи.
        Дзиньк!
        Новый удар, скорее даже не удар, а касание, пришелся в середину кирасы и, опустив голову, он увидел своего спутника.
        Боже! В каком же он был виде!
        Покрытый тонкой корочкой льда, с сосульками, свисавшими со скорбно поджатых лапок, черепок, виновато опустив глаза-объективы вниз, сиротливо прижимался к его груди как котенок, выпрашивающий хоть толику тепла и участия у случайного прохожего.
        — Ну ты, блин, даёшь!  — Оторвав ладонь-козырёк ото лба, Люциус опустил руку к нему:  — На плечо залезай — там ближе к разъёму питания будет, обогрев хоть включи! Нашёл время купаться!
        — Купаться? Я?!  — Раздавшийся в его шлеме хорошо знакомый голос был полон искреннего удивления:  — Я что по-твоему? Совсем псих? Купаться… Ну ты и скаже… Эй! А это ещё кто?!
        Вынырнувший из снежной круговерти сервитор-два, выхватил лучом своего фонарика первого и возмущенно всплеснул всеми своими лапками:  — Я, значит, на разведку полетел, а ты…  — резко оборвав фразу, второй метнулся к первому и, вцепившись в того всеми конечностями, заверещал, отдирая того от брони:  — Засада! Это хаоситы! К бою!
        — Чего?!
        Сплетясь в один вертящийся и плюющийся синими и лиловыми искрами ком, оба черепка отлетели в сторону, практически мгновенно пропав из виду, а в следующую секунду, белое марево, окружавшее человека, потемнело, выбрасывая на него орды черепков, чьи глазницы и клешни манипуляторов светились, неприятно режущим глаза, пронзительным лиловыми светом.
        Уверен, все из нас, когда либо, пытались сбить летящую муху свернутой в трубочку газетой. Я так же уверен, что многие из читателей давно потеряли счет таким победам, несомненно доставшимся им в ходе изнурительных схваток с хрупким, но дьявольски вертким противником.
        Двуручный цепной меч, конечно, далек от свернутой газеты, но в общих чертах, ситуации были схожими.
        Впустую завывавшее лезвие раз за разом рассекало воздух, пытаясь зацепить хоть кого-то, проходя сквозь густой рой сервиторов и только один удар из пяти находил свою цель, разрывая череп на части.
        А вот у его противников дела шли не в пример лучше.
        Нападая со всех сторон и направлений, хаоситы медленно, но верно прогрызали его броню, окрашивая всё новые и новые участки желтым.
        Отчаявшись выкосить их ряды, Сэм подбросил в воздух гранату, надеясь таким импровизированным ПВО добиться если и не превосходства, то, хотя бы паритета в воздушной войне.
        Куда там!
        Стоило только цилиндрику, моргая индикатором активации, взмыть вверх, как вся атаковавшая его кавалерия тотчас брызнула в рассыпную, так что взрыв, разорвавший в клочья белесую завесу, если и зацепил кого, то не сильно, контузив в самом лучшем случае.
        Вторая волна атакующих надвигалась на Люциуса по всем правилам ведения воздушного боя.
        Разбившись на пятерки, сервиторы закружились в хороводе над его головой, предупредительно держась вне досягаемости эвисцератора и выбирая удачный момент для атаки.
        Отбросив в сторону ставший бесполезным меч, Сэм рухнул на колено, выдирая из кобур пистолеты.
        Бах-бах-бах!  — Короткие, в три патрона очереди устремились к мельтешащим над его головой теням и, несмотря на то, что стрелком Люциус был, скажем так средненьким, практически каждая третья пуля находила свою, ну или случайно подвернувшуюся цель.
        — Магазин исчерпан на восемьдесят патронов,  — промурлыкал в шлеме приятный девичий голосок, отвечавший за состояние систем его обвеса. Слышать её Сэму доводилось редко — в обычных условиях, подобную заботу брал на себя сервитор, но сейчас…
        — Какие магазины приготовить, мой господин? Для выбора простых патронов скажите «один», для зажигательных — «два». Если вы желаете использовать разрывные пули, произнесите слово «три».
        — А атомные есть?  — откатившись кувырком назад на пару метров — всполошившиеся черепа принялись пикировать ему на голову, Сэм снова принялся проряжать их ряды.
        — Патроны с ядерной БЧ запрещены правилами игры. Ваши магазины исчерпаны на девяносто два процента. Мой господин? Какие магазины мне приготовить? Для выбора…
        — С чем мощным есть? Антиматерия, кислота… Что есть?
        — При наличии у пользователя статуса ВИП или, если ваш доступ был оформлен по предзаказу, то вам доступны следующие модификации оружия…
        — У меня какой?!  — Отталкиваясь ногами от льда, Люциус заскользил на пятой точке ведя стрельбу одиночными патронами:  — Ну?!
        — Проверяю ваш статус… Это может занять…  — девичий голос прервался, и Сэм уже пожалел, что обратился к ней с таким вопросом — левый пистолет смолк, впустую щёлкнув бойком, а в правом, если верить индикации, вспыхнувшей в шлеме, оставалось не более пяти зарядов.
        Бах!
        Сервитор, нагло сунувшийся ближе других, окутался лиловым свечением, распадаясь на части.
        Бах!
        Промах.
        Бах!
        Ещё один, особо невезучий черепок, поймал пулю некстати отставленной в сторону клешнёй и завертелся в воздухе волчком, словно мог испытывать боль.
        — Ваш аккаунт был создан на пять тысяч три года позже окончание действия акции по раннему доступу,  — наконец вернулась к нему девушка:  — К сожалению, на бонусы предзаказа вы рассчитывать не можете. Но! У вас ВИП-статус! Поздравляю!
        — Спасибо!
        Бах!
        Промах.
        Иконка, изображавшая патрон заморгала тревожно-красным и у Сэма возникла шальная мысль — а не влепить ли последний патрон себе? В голову. Ну и что, что миссия будет провалена — возьмём другую, всё лучше так — моментально перенестись вне инста, чем ждать, пока сервиторы, налетев толпой, примутся рвать его тело на части.
        — По ВИП-статусу вам положены: комплект наследной брони, подсумок гранат с ускоренным пополнением, но уменьшенным количеством и патроны для кинетического оружия с опцией самонаведения, но с меньшим количеством в магазине и более продолжительной перезарядкой.
        — Заряжай!  — Продолжая скользить спиной вперёд, Люциус принялся отмахиваться пистолетами от наседавших сервиторов — те, словно поняв, что оружие человека больше не представляет опасности, кинулись на него всем скопом, толкаясь и мешая друг другу.
        — Спасибо, что приобрели аккаунт с ВИП-статусом!  — Голос девушки был полон уважения:  — Все указанные в описании бонусов предметы вам будут выданы на складе. Поспешите! С предметами из ВИП набора ваши приключения в суровом мире Сорокового тысячелетия…
        — Заряжай! Этими…  — ещё парочка черепов отлетела в сторону, угодив под удар пистолетных рукоятей:  — Самонаводящимися!
        — Производится зарядка оружия патронами из бонусного набора… Ожидайте индикации окончания процесса заряжания.
        Перечеркнутые крест-накрест иконки патронов заморгали, а сами пистолеты коротко завибрировали показывая, что процесс смены магазинов — начат.
        — Что так долго?!  — Продолжая одновременно отмахиваться приятно дрожащими в руках стволами и отталкиваться ногами, Сэм покрутил головой, словно обладательница нежного голоска стояла рядом:  — Они же меня ща…
        — Заряжание спец боеприпасами с увеличенной функциональностью,  — начала было девица, но тут оба пистолета в его руках вздрогнули, а в шлеме, взамен моргавшего патрона, загорелся целый ряд его весело зелёненьких братьев, украшенных крохотным символом всевидящего ока посреди гильзы.
        — Зарядка завершена!  — Провозгласил девичий голос:  — Спасибо, что выбрали ВИП аккаунт! Так же, хочу сообщить вам о доступных в нашем магазине…
        Не слушая её, Сэм с силой оттолкнулся ногами, разрывая дистанцию с висевшей над ним стаей.
        Бах! Бах!
        Две пули, выпущенные им прямо в её центр, нашли свои цели и пара черепов, окутавшись лиловыми молниями рухнули на лёд, где и замерли, раскинув свои манипуляторы и отчаянно искря.
        Бах!.. Бах!
        Второй выстрел шёл явно мимо — дёрнувшийся в последний момент палец заставил весь ствол качнуться, посылаю пулю параллельно земле, но та, почти проскочив под чёрной массой, вдруг дернулась вверх — очередной сервитор рухнул на лёд и задымил, выбрасывая из расколотой глазницы клубы густого чёрного дыма.
        — Аааа!!!  — Заорав во всё горло и перемежая свои вопли ругательствами, он принялся торопливо жать на спусковые крючки, не глядя куда смотрят стволы пистолетов.
        — Вы можете вести огонь в автоматическом режиме,  — напомнила о себе его спутница:  — Для стрельбы очередями нажмите клавишу слева над рукоятью…
        — Да помню я!  — Рявкнул на неё Люциус, криком заглушая своё смущение — о таком режиме стрельбы он просто забыл.
        Трах-та-татах!  — оба стволы смолкли, выпустив за секунду, может за две весь остаток патронов и рукояти в руках человека вновь ожили, приятной вибрацией напоминая ему о перезарядке.
        Ожидая завершения процесса — в отличии от обычных, которые перезаряжались за три секунды, эти требовали семи, Сэм поднял голову к небу, с которого, на чистый лёд, непрерывным дождём сыпались рассыпающие искры черепа. Там, на словно специально освободившимся от метели куске чистого пространства, выписывали красивые петли золотого цвета, выпущенные им пули. Закладывая совершенно невозможные виражи, крошечные точки отыскивали свои жертвы, как бы искусно те не маневрировали.
        Выпустив ещё два магазина — он открыл стрельбу стоило только рукоятям в его ладонях вздрогнуть, Сэм встал, продолжая разглядывать золотое плетение зависшее над его головой. Черепов, поражённых Хаосом, оставалось всё меньше и меньше — пули из ВИП набора били без промаха, радикально снижая поголовье его противников.
        Вот их стало пять, вот трое… последний, свечой взмыв вверх, попытался удрать, отчаянно бросаясь из стороны в сторону — но с десяток золотых копий не оставил ему ни шанса. Выплюнув клуб дыма последний из сервиторов начал свой бег к поверхности, вздрагивая от настигавших его всё ещё оставшихся в воздухе пуль, так что на момент касания со льдом он был практически изрешечён множеством попаданий. Коснувшись льда, он рассыпался пылью, поставив собой многоточие в этой схватке.
        — Ого! А ты неплохо справляешься!  — Появившийся сервитор в восхищении развёл в стороны лапки. По его виду было заметно, что победа далась ему нелегко — костяную сферу его черепа украшала свежая царапина, а несколько манипуляторов безжизненно обвисли, мёртво покачиваясь в таки его движениям.
        — Ну… Пришлось,  — Сунув пистолеты в кобуры, Люциус подобрал со льда свой пиломеч:  — Сам-то как? Вижу — тоже досталось?  — Кивнул он на качавшиеся лапки.
        — Ааа… Ерунда,  — отмахнулся уцелевшими тот:  — После миссии починим.  — Быстро сделав несколько кругов над останками своих визави, он что-то подобрал и, подлетев к человеку, устроился у него на плече:  — Идём дальше? Кстати — я засёк место, где нас босс ждёт. Патрули мы зачистили — можем прямо к нему двинуть. Что скажешь?
        — Ну а что я скажу?  — Закинув на свободное плечо своё оружие, он повернул голову к черепку и кивнул:  — С таким героем как ты — мы любого порвём, что нам какой-то колдун! Верно!
        — Точно!  — Важно кивнул тот:  — Боевой сервитор и человек — сила! Вон туда иди, на те скалы,  — вытянув сразу три лапки, черепок указал на темневшие впереди камни:  — Там он! Ща мы ему зададим!
        — А скажи мне, приятель,  — неторопливо бредя к скалам, нейтральным тоном осведомился человек у своего спутника, высвобождая руку:  — Что же ты гад такой мне про ВИП — статус не сказал, а?  — Хоп! Метнувшаяся к плечу ладонь схватила, не ожидавшего такой подлянки сервитора сразу за две лапки и, приподняв его вверх тормашками, Сэм повторил свой вопрос, глядя прямо в линзы его глаз:  — Там же и броня, и прочие вкусности?! Чего молчал-то?
        — Так я же как лучше хотел! Пусти!  — Дёрнувшись, череп попытался освободиться, но Люциус держал его крепко:  — У меня голова кружится,  — заныв, сменил тогда тактику спутник:  — Кровь приливает, сейчас сознание потеряю! Пусти…  — изображая обморок он расслабил свои конечности и те обвисли вокруг его шарообразной головы-тела.
        — Неоткуда ей приливать!  — Встряхнул его Сэм:  — У тебя кроме головы ничего нет! Откуда!
        — Ну пустииии… Лапки оторвёшь! Как я без лапок-то буду?! Пусти! Всё скажу! Честно!
        — Чего сразу не сказал?  — Разжимая пальцы, сервитор тотчас перевернулся в нормальное положение и вспорхнул повыше, положил руку на рукоять эвисцератора, Люциус:  — Сколько бы я времени сэкономил бы!
        — И чему бы ты тогда научился? С ВИП бонусом и инвалид, умственный,  — постучал себе по костяному лбу черепок:  — Справился бы! Изи мод с этими подарками — ну прошёл бы ты всё быстрее, а толку? Нет!  — Подняв один из манипуляторов, он щёлкнул клешнёй:  — Только хардкор! Только…
        — Инквизитор!  — Раздавшийся из-за скал густой мужской голос заставил его смолкнуть и броситься человеку за спину:  — Я ждал тебя! Иди же ко мне — встретимся в честном бою! Один на один — чтобы ты прочувствовал всю мощь Отца нашего! Бога Крови, Ярости и Ненависти!
        — Где-то я уже это слышал,  — пробормотал Сэм, осторожно выглядывая из-за скалы:  — Ба! Жабий рот! Давненько не виделись, приятель!
        По центру небольшой площадки, шагов тридцать в поперечнике, возвышался, положив обе руки на гарду воткнутого в камень меча, псионик, чью голову увенчивал глухой шлем, уже знакомого Люциусу вида.
        — Иди же сюда!  — оторвав руку от гарды, эмблема Хаоса на наручне вспыхнула, наливаясь малиновым светом, он поманил Люциуса к себе:  — Сюда, инквизитор… Я долго ждал нашей встречи!

        Глава 17
        Гоблинсы и их искушения

        — Ждал, говоришь?  — Перебравшись со льда на камень островка, Сэм взял свой меч наизготовку:  — Так поздравляю! Вот он я! Ты что-то про честный бой говорил?
        — Сначала,  — продолжая указывать одной рукой на человека, колдун легко вскинул своё оружие, нацеливая острие в грудь Люциуса:  — Докажи, что достоин!
        С кончиков пальцев его руки, с лезвия меча, сорвались в сторону инквизитора, переплетаясь между собой, две малиновые молнии, выкидывая в стороны короткие, змеящиеся, побеги.
        — Фиии…  — отступив в сторону, он легко избежал встречи с потоком энергии:  — А по новее — ничего нет?
        — Ты стал сильнее, с нашей последней встречи,  — жабий рот одобрительно качнулся:  — Но недостаточно, чтобы состязаться со мной!  — И рука, и меч взмыли вверх:  — С любимым сыном нашего Бога! С нами боль и муки!
        Вокруг Сэма вспухли и забурлили зеленые волны отравленного воздуха.
        — А со мной — техника!  — Врубив движки прыжкового ранца, Сэм ракетой вознесся над зеленым маревом и, скорректировав вектор полета, обрушился на псионика, готовя сокрушительный удар.
        — Силен!  — Отпрыгивая назад признал тот, шевеля пальцами — пространство между ним и инквизитором озарилось красноватым свечением, распавшимся на множество стремительно росших точек. Ещё миг и точки, разросшиеся до размеров крупного арбуза, лопнули, рожая из себя мелких демонов — тех самых прикольных зубастиков.
        Не дожидаясь, пока сварма придёт в себя после перехода, Люциус рванулся вперёд, широко размахивая радостно завизжавшим эвисцератором, стараясь перебить всех, покачивающихся в трансе шариков. Ему это почти удалось — последний, уже почти пришедший в себя демон, только-только начал оскаливать свою пасть, когда сапог человека превратил его в зеленоватую клокочущую массу.
        — Может теперь,  — крутанув мечом, Сэм направил его остриё на колдуна:  — Ну, по-честному? Один на один, а?
        — Вижу я, достоин ты стал, для встречи со мной,  — глухим тоном начал вещать псионик, но последовавший удар — Люциус не стал ждать окончания его речи, заставил колдуна замолчать и, поспешно вскинув меч в блоке, двинуться в атаку.
        Парочка закружилась по пустому пятачку, осыпая друг друга ударами.
        Выпад в грудь — псионик, полу развернув корпус, пропускает кричащую цепь мимо, и тотчас, сделав короткий шаг вбок, наносит рубящий удар метя в открывшийся бок инквизитора, вынуждая уже того отступить.
        Удар!
        Два клинка — сверкающе белый и темный, перевитый молниями, сталкиваются в воздухе, замирая на миг в неподвижности, давая своим владельцам обжечь друг друга одинаково неприязненными взглядами, прежде чем расцепившись, развести их в стороны.
        Выпад светлого — парирование и немедленная атака темного.
        Блок, отскок, финт — удар и теперь уже колдун пятится назад, рисуя лезвием со срывающимися с темного металла малиновыми разрядами сеть защиты.
        Удар! Удар! Удар! Серия из трёх ударов Сэма бессильно вязнет в этой сети, давая шанс псионику на контратаку.
        Крутанув клинок над головой, слуга Хаоса прыгает на инквизитора, стремясь пробить его выставленным вперёд, на манер копья, клинком.
        Отступив, его противник блокирует удар, отводя темное лезвие вниз, но колдун давит на него, грудью наваливаясь на человека, входя в клинч.
        — В тебе мало ненависти…,  — шепчет он и Люциус видит, как в черноте смотровой щели жабьего рта горят, полыхают багровым огнем его глаза:  — Поддайся ей, пусть она заполнит всего тебя…,  — псионик выплевывает короткие фразы, всё усиливая и усиливая свой натиск:  — Дай ненависти завладеть тобой, позволь…
        — Где-то я уже это слышал,  — с трудом сдерживая его натиск — то ли колдун и вправду был сильнее, то ли его броня была мощнее, но противостоять его давлению Люциусу становилось всё сложнее, отчего в груди медленно разгорался огонь злости и обиды, готовый вот-вот обернуться той самой, так желанной что Богу, что его слуге, ненавистью.
        — А скажи…,  — пыхтя, сил уже практически не оставалось, он, подняв голову, уставился в черноту шлема:  — К кому ненависть?… Кого мне ненавидеть?!.. Программу, созданную давно умершими программистами?!.. Выдуманного бога? Пффф… много чести!
        — Так умри!  — Чрезмерно пафосно возвестив сие, псионик оттолкнул инквизитора, да так мощно, что Сэм, отлетев на несколько метров, плюхнулся на задницу, оглушено тряся головой.
        — Ты дважды отказался от величайшего дара!  — Всё в той же манере продолжил колдун, подходя к пытавшемуся встать человеку, занося меч над головой:  — И оба раза дар Темного Властелина был отвергнут! Я, слуга его…
        — Погоди…  — Встав на ноги, Люциус оперся на свой пиломеч:  — Как ты сказал? Темного Господина? А подтяжки кожаные у него есть? Если что, то знавал я одного такого господина — черный был, чернее не бывает. С голубоватым оттенком. Мафиозным. Он часом твоему эээ… отцу — не родственник? Это в другой вселенной было, служил я ему.
        — Темны слова твои…,  — меч, до того целивший острием в горло Сэма, дрогнул и начал склоняться вниз:  — Отвечай! Ты признаешь власть Бога Крови? Ты склоняешься пред ним?
        — Ага… Два раза!  — Резко выдохнув, он с силой ударил своим, кричащим от нетерпения, клинком по темному лезвию, стремясь повредить хоть одну из горевшим ярко малиновым светом рун.
        Пришедшее откуда-то знание говорило ему, что сила колдуна в них, и что повредив, нарушив каллиграфическую вязь символов он пробьет солидную брешь в силе противника.
        Увы.
        Руны не были начертаны на мече. Выбитые в раскаленном металле при создании клинка они были его частью — как и псионик был частью этих рун, пронизывавших всё его существо и связывая воедино и оружие, и броню, и хрупкое человеческое тело, своим единением порождая совершеннейшее создание, единое со своим темным Богом.
        Сверкающая цепь только царапнула черный металл, оставляя на поверхности того тонкий след своей попытки, когда колдун, взвыв воздел свой меч, готовясь завершить эту встречу.
        — Го… Гоблин! Босс!!! Гоблин!!!  — Вопль сервитора заставил обоих бойцов замереть и синхронно повернуть головы сначала на пляшущего в воздухе сервитора, а затем туда, куда указывал добрая половина его лапок.
        Там, пригибаясь под тяжестью огромного мешка, брёл по льду невысокий — Сэму по пояс, мужичок бомжеватого вида, одетый в какие-то лохмотья. Увидев, что его обнаружили, мужичок аж подпрыгнул, рассыпая из мешка золотые монеты и рванул зигзагом, скрываясь в мутной пелене.
        — Чего стоишь! Уйдёт!!!  — Выставив вперёд все свои лапки, кинулся за ним черепок.
        — Гоблин!  — Отскочив назад, Люциус качнул мечом в сторону псионика, собираясь прыгнуть следом:  — Извини, брат, не до тебя!
        — Мне он тоже нужен!  — Убрав свой тесак, кивнул колдун:  — Я его семь лет ищу!
        — Ты?! Ты же бот!
        — Сам ты бот! Я игрок!
        — Ты?!
        — Я!
        — Эээ…  — Опустив меч, Сэм недоверчиво посмотрел на своего оппонента:  — И я тоже… Игрок. А ты давно тут?
        — Восемь лет. Из тестеров я.  — Чёрный меч так же опустился к каменному полу:  — Предлагаю перемирие. Временное. Идёт? Он нам обоим нужен!
        — Идёт! Бежим, пока мой у него на хвосте висит!
        — Погнали!
        Спрыгнув со скалы, парочка, плечом к плечу, двинулась в метель, ориентируясь по ярко блестевшим, несмотря на белую круговерть, монеткам, просыпанным гоблином из своего мешка.
        Преследовать гоблина оказалось не так чтобы сложно — кучки монеток на земле лучше всяких указателей отмечали его путь и вскоре, поплутав самую малость, преследователи вновь увидели свою жертву.
        Присев на корточки, мужичок копался в своём мешке, время от времени поднимая голову вверх и озабоченно шевеля губами.
        — С двух сторон заходим,  — толкнул Сэма в плечо псионик:  — Меня, кстати, Витус зовут.
        — Сэм.
        — Не скажу, чтобы рад знакомству — мы всё же враги, но — приятно тут живого увидеть.
        — Взаимно, кивнул Люциус и указав на группку гвардейцев ренегатов, толпившихся чуть в стороне, спросил:  — Ты своих на него натравить можешь?
        — Попробую… Только же это боты, а они — тупые…
        — Давай!  — Обойдя гоблина по широкой дуге, Люциус напрягся, готовясь сорваться с места, как только Витус подаст знак.
        А на другой стороне, события развивались по своему, весьма далёкому от запланированного, сценарию.
        Небрежной походкой подойдя к гвардейцам, псионик поднял меч и, указывая им на продолжавшего копаться в мешке мужичке, провозгласил:  — Именем Бога Крови! Приказываю!
        При первых же его словах боты — все как один, вздрогнули и, взяв оружие на изготовку, впились в говорившего почтительно-внимательными взглядами.
        — Взять гоблина!  — Чёрный меч, описав красивую дугу — Сэм аж залюбовался на то, сколь величественно Витус это проделал, указал на мужичка:  — Исполнять!
        Вздрогнув во второй раз, гвардейцы дернулись к тому, остановились, подались назад и принялись растерянно ощупывать пространство вокруг себя стволами своих лазганов.
        — Гоблина! Приказываю! В атаку!  — Притопнув ногой, колдун вновь нацелил своё оружие на мешок и тут…
        И тут один из ренегатов заметил Сэма… С радостным воплем вся толпа метнулась на инквизитора, паля из всех стволов.
        — Стой! Отставить!  — Надрывался Витус совсем напрасно — получив приказ атаковать, боты, обнаружив противника, полностью вышли из-под его контроля.
        — Да стойте же вы!  — Нагнав их одним прыжком, псионик обрушил свой клинок на спину ближайшего, но…
        Программная установка — отменявшая дружественный огонь — про гранату во рту — помните? Так вот — она работала для всех, остановив меч в считанных сантиметрах от хребтины ренегата.
        — Это не я, Сэм! Честно — они сами!
        — Вижу!  — Прыгнув им навстречу, Люциус крутанул эвисцератором:  — Гоблина лови! Я быстро!
        Приземлившись — первые ряды ботов, грозно сверкая примкнутыми штыками, оказались менее чем в паре метров, инквизитор шагнул вперёд, размахивая своим оружием из стороны в сторону.
        Взмах! И сразу трое ренегатов падают на лёд, рассечённые почти на пополам.
        Взмах! Ещё двое, пытавшиеся достать его блестящими кончиками багинетов, складываются вдвое продолжая держать в руках разрубленные посредине карабины.
        — Давай сюда! Портал ставит!  — Отчаянный крик Витуса прервал кровавые плетения, выписываемые клинком Сэма. Толкнув плечом последнего, Люциус сбил его с ног и не добивая, некогда, прыгнул на голос.
        Оторвавшийся от преследования гоблин — между ним и колдуном возвышался наполовину вмерзший в лёд корпус самолёта штурмовика, торопливо водил руками, поглаживая растущую на глазах радужную сферу.
        — Запрыгнет,  — крикнул на ходу псионик, пригибаясь под задранным надо льдом хвостом:  — Портал через три секунды схлопнется! Прыгаем!
        Убедившись, что сфера достаточно велика, мужичок отступил на пол шага, любуясь своим творением, а затем, подхватив со льда мешок, юркнул прямо в радужное сияние, продолжая ронять монетки, которые звеня покатились по льду, выстраивая ровную окружность вокруг портала.
        — Стой!  — В два прыжка покрыв отделявшее его от радужного сияния расстояние, Витус рыбкой влетел в портал, чья плёнка звонко хлюпнула, проглотив его тело.
        — Твоюж!!!  — Рванувшись изо всех сил к трепетавшему, словно на ветру, радужному полотнищу, Сэм прямо физически ощутил, что не успевает. Внезапно, всё на его пути встало против него — встречный порыв ветра отбрасывал его в сторону, шипы сапог, до этого уверенно цеплявшиеся за лёд, вдруг начали скользить, а недобитый им ренегат, тот самый на которого он не стал тратить время, оставив в живых, швырнул в него свой карабин, заставляя Люциуса уйти прыжком в сторону, чтобы не оказаться сбитым с ног.
        В общем, когда он оказался подле портала, радужная сфера уже сжалась до размеров головы взрослого человека и продолжала сжиматься, стремясь как можно быстрее исчезнуть из этого мира.
        — Скотина! Ну, блинн! Тварь!  — Удар мечом никак не повлиял на её отрицательный рост и портал, сжавшись до размеров крупного яблока, ярко вспыхнул, словно торжествуя свою победу над оставшимся снаружи человеком.
        — Не переживай,  — подлетевший к нему сервитор, привычно уселся на плечо:  — Не последний это гоблин! Ещё встретим, чего ты? Смотри лучше с другой стороны!
        — С какой?
        — А с той, что ты здесь всего ничего и раз! Уже встретил гоблина. Не то, что тот неудачник,  — лапка вытянулась в сторону прекратившего сжиматься свечения:  — Он то! Восемь лет его искал! А ты? Раз! И — готово!
        — А что это с ним?  — отойдя, так на всякий случай, Сэм кивнул на портал, чья поверхность, до этого переливавшаяся яркими красками, стремительно тускнела, наливаясь чернотой.
        — Не… знаю…  — Спорхнув с его плеча, черепок, тоже, на всякий случай, отлетел в сторонку:  — Он просто исчезнуть должен был. С хлопком, вот с таким,  — шлёпнул он друг о друга своими клешнями:  — А это… Что?!
        Некогда сверкавшую всеми цветами радуги мембрану, стремительно заливала чернота, да и сам портал, до того бывший гладким как стекло, вдруг начал вспучиваться, словно с той стороны, стремясь пробиться сквозь разделявшую миры плёнку, кто-то рвался сюда, преодолевая сопротивление ставшей податливой грани.
        Хлюп!  — С жидким, чавкающим звуком, нарост лопнул, выпуская в мир Сэма… темное, густо покрытое малиновыми молниями лезвие хорошо знакомого Люциусу меча.
        — Чего… Встал!  — Мелькнувший с той стороны колдун тяжело дышал, орудуя своим мечом как ломом, проламывая им края портала, будто те были из бетона:  — Помо… гай! Тяжело… же!
        Врубив движок на всю мощь, Сэм навалился на рукоять эвисцератора, вгоняя его в край начавшего расширяться проёма, словно в его руках была простая пила.
        — Я — верх… Фуууу… Ты — низ! Нава-лись!  — Меч Витуса, окутанный беспрестанно бьющими молниями пошёл вверх, разрывая плоть пространства и оно, не выдержав слитого воедино усилий Светлой и Тёмной сторон, дрогнуло, принявшись расползаться в стороны как старая ветхая ткань.
        — Прыгай!  — Держа свой меч почти вертикально, псионик пилил им верх медленно расширявшегося проёма:  — Быстрее давай! Тяжело же! Боком!
        Вдвинувшись боком, как и велел колдун, в щель, Сэм с усилием, пробивая телом стремившееся схлопнуться пространство, двинулся на ту сторону.
        — Держись!  — Схватившая его за плечо рука рванула, выдёргивая его из реальности ледяного мира и Люциус, споткнувшись — уровень пола в новом месте был сильно ниже, кувырком покатился по каменным плитам сбивая и разбрасывая в стороны какие-то вазочки, горшочки, шкатулочки, разлетаясь в стороны, которые наполнили помещение тонким металлическим звоном.
        — Думал, я тебя брошу?  — Подошедший к лежащему на спине человеку, хаосит наклонился, протягивая руку:  — Нет, брат, мы — не такие. Это лоялистам на всё, кроме мумии своей золоченой, плевать, а нам нет.
        — Что, правда?  — Встав на ноги, Сэм стряхнул с доспеха пыль — здесь было очень, очень пыльно:  — А мне вот, обратное говорили.
        — Пропаганда,  — отмахнулся его собеседник, подбирая свой меч и, с сожалением, разглядывая почти угасшие руны:  — Имперская мозгочистка. Им раз плюнуть — и целую планету того, к ногтю. Даже термин придумали — экстерминатус. Слыхал?
        — Нет,  — покачал головой инквизитор, подбирая своё оружие.
        — Заряд батарей на минимуме!  — Возникший у него за плечом сервитор, стараясь держаться подальше от колдуна, немедленно проинформировал своего хозяина:  — Нужна срочная подзарядка!
        — Да нам сейчас оружие без надобности,  — убрав свой клинок — тот просто растворился в воздухе, Витиус показал Сэму пустые руки:  — У нас же — перемирие, да? Напарник?
        — Перемирие,  — кивнул ему человек, передавая эвисцератор черепку и наблюдая как двуруч, так же как и черный клинок, пропадает из виду.
        — У нас два варианта,  — покрутив головой по сторонам, развернулся к Люциусу, псионик:  — Первое. Грабим здесь всё. Набираем оружия, брони и бабла,  — кивнул он на кучки золотых монет и самоцветов, громоздившихся вдоль стен. Кое-где, сквозь холмы драгоценностей, проглядывали рукояти, стволы и элементы брони.
        — Да, это… Ты на меня зла не держи, не специально я,  — подойдя к Сэму он постучал пальцем по его правому наплечнику, ответившему на это легкое касание свободным покачиванием:  — Торопился, вот и дернул со всех сил.
        — И что теперь?  — Взяв наплечник пальцами левой руки, Люциус слегка потянул и, в следующий момент, левый, а спустя пару секунд и правый — оба наплеча, соскользнули на пол, тихо звякнув о россыпь монет под ногами.
        — Да ща новые найдем!  — Беспечно отмахнулся хаосит, пиная соседние кучи:  — У нас с тобой десять минут есть — потом обратно, на лёд, выбросит. Второй вариант — интереснее… Ага… Иди к папочке!  — Наклонившись, он извлек из очередной кучи роскошно отделанный золотом полусферический наплеч и, поднеся его край к смотровой щели шлема, прочитал:  — Примархус Агориус, верный сын и слуга… Бла-бла-бла. Ну что?  — Встряхнув пустой скорлупой — из куска брони, звякнув выпало несколько монет, он поднес её к Сэму:  — Примарховой бронькой как? Не побрезгуете? Господин инквизитор?!
        — Давай сюда!  — Приложив наплеч к освободившемуся месту, Люциус ощутил короткий укол, словно кусок металла был полон статики, а, ещё через секунду, оба его плеча накрыло золотое сияние, сформировавшее у него за спиной что-то вроде короткого плаща, будто сотканного из солнечного света.
        — Ого!  — Отступив на пару шагов колдун хлопнул себя ладонями по ляжкам:  — Красавец! Орел! Тебе бы ещё шлем с золотым венком, да кирасу с орлом на грудь — И хоть сейчас на плакат! Защитник Людей! Опора веры! Поддержка Трону!
        — А его что? Ну — трон? Обязательно поддерживать надо? Падает?
        — Черт! Мужик!  — Рассмеявшись, Витус снова хлопнул себя по ногам:  — Черт! Мне, поверь, жаль, что мы по разные стороны!
        — Давай к делу.  — Перешел на деловой лад Сэм, бросая незаметные, как он надеялся, взгляды на тонкую золотую вязь несомненно важных изречений, покрывавших его обновку:  — Что ты про второй вариант говорил?
        — Второй,  — отбросив веселье стал серьезным колдун:  — Второй это посложнее будет. Локации эта проста — тут ряд комнат, каждая из которых забита искушениями. Ну тут — золото, дальше — броня, потом стволы, жратва элитная, выпивка, бабы — И так до самой последней. Примерно так — последовательность меняется каждый раз. Так вот — надо пройти до конца, до последней двери. Ну а за ней… За ней, брат, младшая сестра всех богов — и светлых, и тёмных — Её Стяжательство госпожа Алчность. Если мы с тобой пройдем сквозь все комнаты и ничего, ни единой монетки не тронем, тогда дверь к ней — откроется. Победим её — получим Дар. Одно желание каждому.
        — Погоди… А это?  — Постучал Сэм пальцем по наплечнику:  — Получается — уже всё? Не пустит?
        — Пустит. Это лимбо, ну комнатка эта, он обвел рукой вокруг:  — Предбанник. Тут можно — но только по одному предмету в одни руки.
        — По одному?! Как по одному?  — Сервитор, выкопавший из груды монет золотой череп, украшенный короной, подлетел к Сэму:  — А ну снимай!  — Вцепился он свободными лапками в наплечник:  — В старых походишь! Я о таком,  — прижал он к себе свою находку:  — Всю жизнь мечтал! Снимай! Снимай немедленно!
        — Оставь себе,  — подошедший к нему хаосит склонил шлем над его добычей:  — Стоящая вещица. Бери! Я отказываюсь от своей доли!
        — Отказываешься?! Но почему???  — Недоумённо посмотрел на него Сэм.
        — Все слышали! Он — сам! Я всё записал!  — взлетевший под потолок сервитор закружился, прижимая золотой череп к себе:  — Моё! Моё! Моё!
        — Ты бы хоть спасибо сказал!  — Укоризненно мотнул головой Люциус.
        — Брось, пусть радуется,  — подошедший к нему хаосит, положил руку человеку на плечо:  — А мне и вправду ничего не надо…
        — Вот! Слышал? Ему не надо!  — Отлетев за спину Люциуса, черепок поспешно спрятал свою добычу:  — А благодарить? Мне? Хаосита?!
        — Мне бы только до Алчности дойти!  — Не обращая внимания на писк сервитора, продолжил Витус:  — Восемь чертовых лет туда попасть пытаюсь! Ну так что?  — Убрав руку он посмотрел на своего товарища по неволе:  — Ты, Сэм, ты — за какой вариант?
        — С тобой!  — В свою очередь хлопнул его по наплечнику тот:  — Дар, на одно желание, и мне нужен. И это… Ты за него прости,  — кивнул он себе на плечо, на котором уже привычно устроился его спутник:  — Он хороший… Клинит иногда — это да.
        — Да всё нормально,  — из узкой щели шлема послышался негромкий смешок:  — Что я — не понимаю, что ли? У самого такой был. Пошли?  — Повернувшись, он направился к видневшейся в дальней стене двери.
        — Пошли,  — двинулся следом инквизитор, старательно обходя горки золотых монет и самоцветов.
        — Ага,  — заметив его маневр, колдун одобряюще кивнул:  — Лучше не пинать — прилипнет к сапогу — потом не докажешь, что это она сама, а не ты — лишнюю монетку прихватить решил.
        Следующая комната встретила их сухим и затхлым воздухом, наполненным запахом старой бумаги и сургуча.
        — Чего изволите?  — Обладателя тонкого и надтреснутого голоска, Сэм разглядел не сразу. После ярко освещенного предбанника, заполненного ослепительным сиянием золота и камней, в этом помещение, где свет едва теплился, он с трудом разбирал детали обстановки.
        Голос исходил от небольшого стола, чьи высокие ножки попирали пол посреди комнаты. Вдоль стен тянулись ряды запыленных стеллажей и шкафов, полки которых были заставлены матерчатыми мешочками с трафаретными цифрами на боках — следует отметить, что числительные, напечатанные на ткани, радовали глаз обилием нулей. Еще на полках были сложены пачки запечатанных в пластик банкнот, стопки чековых книжек и самые обычные канцелярские папки.
        — Господа!  — Хозяин комнаты вновь напомнил о себе, постучав карандашом по столешнице:  — Господа! Раз уж вы сюда добрались…  — Подтянув к себе канцелярскую папку, гоблин, а это был именно тот мужичок, через чей портал они здесь оказались, пожевал кончика карандаша:  — Прошу представиться! Я должен всё оформить.
        — Не трудись,  — Подошедший к столу колдун, положил ладонь на внушительного вида бланк, украшенный несколькими печатями из разноцветного сургуча:  — Обойдёмся без бюрократии!
        — Но так нельзя, господа!  — Запричитав, гоблин водрузил на нос огромные очки:  — Отчётность! Вы сейчас нагребёте полные карманы, а мне что делать?! Опять по вашим мирам бегать, да? Недостачу пополнять?! Имейте совесть! Я — старый больной гоблин! Мне на пенсию пора!
        — Не беспокойтесь, уважаемый,  — подошедший к столу Сэм, осторожно закрыл папку:  — Ничего оформлять не надо по самой простой, я бы даже сказал — естественной, причине.
        — Это по какой такой — естественной?!  — Подозрительно посмотрел на него сквозь толстые линзы мужичок:  — Эээммм?
        — Мы ничего здесь брать не собираемся. Пошли дальше, Витус.
        — Ка… Как это… Ничего?!  — Казалось гоблина сейчас хватит удар:  — Что — вот так и ничего? Совсем?
        — Совсем,  — кивнул ему колдун, направляясь к следующей двери, расположенной так же в дальней стене.
        — Но… Но вы же загнали меня!  — Спрыгнув с высокого стула, гоблин метнулся ему наперерез, тряся своим мешком, из которого градом сыпались золотые кругляшки:  — Я же ваша добыча!
        — Спасибо, не надо,  — осторожно обойдя его — помня о словах своего напарника, Люциус старался ставить ноги только на чистый пол:  — Мы уж как ни будь сами.
        — Как это не надо?! Как это?!  — Опрокинув мешок на бок, гоблин высыпал на пол внушительную горку монет:  — Я что — зря это собирал?!
        — Извини,  — перешагнув через сверкающий холмик, Сэм двинулся к поджидавшему его у двери товарищу. Его жаба, прежде активно реагировавшая на всё связанное с богатством, сейчас смотрела равнодушным взглядом на россыпи, ни как на них не реагируя. Уяснив для себя, что всё окружавшее её — не более чем игра электрических импульсов в мозге своего хозяина и что сколько бы он не нагрёб — всё, абсолютно всё, по возвращении превратится даже не в пыль, а просто исчезнет как мираж, она перестала рассматривать всё происходящее, сонно смежив свои золотые глаза и терпеливо копя силы к возвращению в реальный, не мнимый мир, с осязаемым и, по-настоящему, материальными, ценностями.
        — Свиньи вы…  — расстроенный гоблин уселся на свой мешок и грустно пнул ногой золотой холмик:  — Стараешься… Ждёшь, что грабить начнут… Вымогать…  — Он поднял голову и мечтательно вздохнул:  — Пытать… А эти…  — Поникнув, он расстроено дёрнул плечами, закутываясь в своё рваньё:  — Даже и не обругали… Эхх… Куда этот мир катится!
        — Герои! Настоящие, всамделишные герои!  — Хозяин следующей комнаты, вернее сказать длинного — метров в полсотни, зала, встречал их на пороге, радостно расставив руки. Этот гоблин, в отличии от своего соседа, просто лучился бодростью, играя мышцами своего отменно прокаченного торса — из одежды на нём были только короткие шорты да высокие берцы.
        — Как же я рад видеть вас! Пойдёмте! Вот сюда идите,  — показал он мускулистой рукой на небольшой подиум, другой подталкивая парочку к нему:  — Отсюда вам будет удобнее.
        — Простите,  — деликатно высвобождаясь из его хватки, попробовал шагнуть в сторону Сэм:  — Что — удобнее?
        — Как что? Как что?! Смотреть, пробовать, оценивать!  — Толкнув его в спину — толчок оказался неожиданно сильным, владелец зала загнал их таки на подиум:  — Смотрите!  — Вскочив на появившуюся из пустоты трибуну, он, с видом профессионального шоумена, торжественно развёл руки в стороны:  — Всё для вас, о герои! Оглядитесь! Здесь,  — его руки вновь пришли в движение, обшаривая пространство вокруг:  — Только самые лучшие… Нет, что я говорю — наилучшие образцы!
        Вспыхнувшие прожектора залили помещение ярким светом, одновременно эффектно подсвечивая длинные стеллажи, уставленные различным оружием.
        Чего тут только не было!
        Некоторые образцы Сэм узнал — практикуя рукопашку он перепробовал множество типов холодного оружия и сейчас мог вполне профессионально оценить бывшие — как нарочно прямо рядом с ним, полки, в чьих держателях медленно крутились для лучшего обзора силовые мечи, топоры, палицы и цепники. Всё оружие было обильно украшено тонкой золотистой вязью, с рукоятей, качаясь в волнах воздуха, нагнетаемого скрытыми от глаз вентиляторами, свисали покрытые письменами хвосты печатей Чести, заверяя его в надёжности и чистоте оружия. Освещение, искусно рассеиваемое зеркалами, делало очертания оружия слегка расплывчатым, дымчатым и манящим, вызывая желание немедленно взять его в руки и, примерившись, нанести богатырский удар, разваливая противника на части.
        — Охренеть…  — внезапно пересохшим голосом выдавил он из себя и толкнул в бок замершего Витуса:  — Ты… Как?
        — Тоже хренею,  — таким же голосом ответил тот:  — Мне рассказывали… Но вот увидеть…
        — К чему стоять?!  — Взмахнув рукой, гоблин явил перед псиоником повисшее в воздухе оружие, смахивающее на вертикальную двустволку, чьи стволы — самые концы завершались толстыми, равномерно перфорированными, насадками:  — Возьмите и попробуйте!
        Следующий взмах мускулистой, покрытой шрамами, конечности, призвал Имперского космодесантника в полной силовой броне. Судя по её однотонно синему цвету этот боец был из легиона Ультрамиринеров — самого многочисленного и доблестного из всех известных.
        — Огнемёт «Тёмное Пламя»,  — соскочив с трибуны, оружейник взял в руки оружие:  — Заряд на три часа непрерывной работы, интегрирован в приклад, красного дерева, кстати,  — он любовно погладил полированную и сильно лакированную поверхность:  — Два ствола — для поочерёдной работы. Перегреется один — автоматика переключит поток на другой. Четыре режима работы! Смотрите!
        Длинная струя пламени ударила в синюю фигуру и та, окутанная огнём рухнула на пол, забившись в конвульсиях.
        — Это первый. Второй режим,  — горящий десантник пропал, чтобы появиться вновь, уже метрах в двадцати:  — Бомба!
        Подняв стволы вверх, гоблин нажал на спуск и огнемёт, слегка вздрогнув, выплюнул пламенную сферу, по дуге направившуюся к Имперцу. Упав ему под ноги, шар лопнул, заливая всё вокруг морем огня и фигура, вновь принялась кататься по полу, сбивая окутавшее её пламя.
        — Третий режим!  — Сделав несколько шагов вперёд — перед оружейником появилась группа гвардейцев — с какой-то северной планеты, судя по их тулупам и меховым шапкам, гоблин направил стволы в пол:  — Если на вас наседают…  — Гвардейцы, словно очнувшись, ринулись не него, размахивая саблями и карабинами:  — А вам нужен отдых,  — стволы дыхнули огнём, выплёвывая под ноги людей лужу огня:  — То это именно то, что вы искали! Так же, если враги продолжают наседать,  — он сделал несколько шагов назад — из огненной стены вышли, качаясь из стороны в сторону, объятые огнём фигуры:  — То мы активируем четвёртый режим!  — Продолжая отступать, гоблин нажал на спуск и принялся поливать дёргавшихся от боли людей тонкой струёй пламени:  — И отходим, не прерывая огня!
        Распространяя запах горелой плоти, гвардейцы рухнули на пол, замерев чадящими кострами.
        — Правда замечательная игрушка?  — Оружейник любовно погладил ствол и отдёрнув руку зашипел от боли:  — Ой… Извините — забыл. Но вам, в вашей броне, подобное не грозит. М-да… Что ещё…  — Вернув оружие в воздух перед Витусом и отступив в сторону, он продолжил:  — Итак… Штурмовой многофункциональный огнемёт «Тёмное Пламя», господа! Легендарное оружие, названное в честь одного звездолёта, в незапамятные времена, отправленного с Терры на одну отсталую планету, где экипаж героически погиб от рук туземцев. А всё по тому, что у них не было такой прелести,  — он вновь погладил приклад:  — Впрочем, это было давно и к нашей реальности отношения не имеет. М-да-ссс… Так что, милорд?  — повернув оружие прикладом к псионику, гоблин выжидательно посмотрел на хаосита:  — Берёте? Я вам — бонусом, руны нанесу и…
        — Нет, спасибо,  — отвернувшись от него, Витус сошёл с подиума:  — Пошли, Сэм. Время идёт, а нам ещё идти и идти.
        — То есть — как это нет?!  — Реакция этого гоблина очень походило на виденную ими в предыдущей комнате, что, впрочем, было естественным — будучи одной породы, по сути только немного различаясь в своём коде, они и не могли особо отличаться друг от друга:  — Это же… Легендарка! Слышите вы, тупицы!  — Держа огнемёт обоими руками, оружейник забежал вперёд и преградил им путь:  — Ле-ген-дар-ка! Она… Оно… Тьфу! «Темное Пламя» существует в единственном экземпляре на всём сервере! В единственном! Слышишь, колдун! Уникальное! Мощное! А руны нанесу — так вообще… Вообще Убер станет! Бери! Бери, кому я говорю!
        — Не люблю огнемёты,  — обойдя его псионик двинулся к двери, минуя стеллажи, заполненные различными стволами:  — Мой Бог радуется крови, а тут что? Угольки? А, Сэм? Что скажешь? Ты — к огнемётам? Как?
        — Не люблю,  — обходя замершего с «Темным пламенем» в обнимку, гоблина, согласно кивнул Люциус:  — Грязи много, да и запах этот… А ну как кого волосатого жарить? Никакие фильтры не помогут,  — скривился он под шлемом.
        — Эстеты, хреновы,  — буркнул им вслед радушный хозяин оружейки, грустно поглаживая приклад красного дерева:  — Запах им видите ли не нравится! Чистюли!
        В следующий зал, габаритами мало отличавшийся от предыдущего, первым зашёл инквизитор.
        — Твоя очередь,  — отступив от открытого проёма, слегка поклонился колдун:  — Здесь я потел, а теперь,  — махнул рукой он вглубь помещения:  — Твоя очередь.
        — Да запросто!  — шагнул внутрь Люциус и, сделав всего пару шагов — замер.
        Перед ним, светясь как небольшое солнце, стоял Император. Не узнать эту фигуру, хорошо знакомую Сэму по множеству виденных им картин и плакатов было решительно невозможно.
        Шлем, увенчанный ослепительно сиявшим золотым венком Доблести, сверкающая двуглавым Имперским Орлом кираса, наручни, перчатки, набёдренники, наголенники и сапоги — всё в ней было точь-в-точь как… Как на Императоре.
        — Мой Император!  — Рухнув на одно колено он замер, почтительно склонив голову, приветствуя эту легендарную и краеугольную, для данной вселенной, личность.
        — И долго ты так стоять будешь?  — Насмешливый голос Витуса, заставил его вздрогнуть, а благоговейное оцепенение, мягкой волной окутывавшее его сознание, дало трещину и принялось расползаться на куски:  — Вставай, хватит время тратить! У нас и так его мало осталось.
        — Вставай, вставай, не мумия это,  — усиливая эффект своих, оскорбительных для любого лоялиста, слов, хаосит тряхнул его за плечо.
        — Да как ты смеешь?  — Вскочив на ноги, Сэм хватанул воздух рукой, забыв, что его меч покоится в хранилище сервитора:  — Ты! Порожденье тьмы!  — Сжав кулак он погрозил им своему спутнику:  — Вот выйдем…
        — Остынь,  — Отвесив Императору небрежный подзатыльник, он сбил золочённый горшок наземь, обнажая палку, не котором тот висел:  — Это же просто манекен.
        — Но…
        — Но выглядит что надо, внушает.  — Загнав пинком шлем куда-то в темноту между рядами стеллажей, Витус потянул Люциуса за руку:  — Пошли, время уходит.
        — Никуда он не пойдёт!  — Выскочивший из-за обезглавленной фигуры гоблин был по самые глаза упакован в переливавшуюся радужным светом броню:  — Пока не выберет себе что-то из моих запасов! Не пущу!  — Раскинув руки крестом — наручни принялись сверкать всеми цветами радуги, он заступил инквизитору дорогу:  — Ты можешь идти,  — кивнул он колдуну:  — Черная душа, что с тебя взять! А вот он,  — сияющий палец вытянулся в сторону Сэма:  — Он просто обязан взять броню!
        Подскочив к инквизитору, бронник взял его за руку и задрал голову, заглядывая в глаза:  — Ты же хочешь крутую броню, да? Вот такую?  — Подняв руку он продемонстрировал бегущие по зеркальному металлу цветные волны:  — Это же не просто так! Послушай,  — потянул он его за руку вниз, вынуждая человека опуститься на корточки:  — Ты думаешь — это для красоты, да? Ну — скажи? Да?
        — Эээ… Ну да.
        — Ага!  — Гоблин аж подпрыгнул на месте:  — А вот и нет! Представляешь,  — поднеся рот к боку шлема, он принялся шептать, поглядывая на прохаживавшегося в паре шагов от них псионика:  — Это всё — защита. Только — тссс… Не надо ему знать,  — бросил бронник короткий взгляд на слугу Хаоса:  — Смотри — каждый цвет, это защита от определённого урона. Красный — от лазганов, жёлтый — от огня, синий — плазма, ну и так далее. Усёк?
        — Эээ… Да, усёк то есть.
        — Вот! А теперь — стукни меня,  — отступив на пару шажков, выпятил грудь очередной искуситель:  — Давай, кулаком — в грудь! Со всей силы!
        — Ты уверен?  — Скептически посмотрев на небольшую, ниже его пояса фигурку, уточнил Сэм:  — Тебя же унесёт?!
        — Бей!  — Подбоченился тот:  — Не бойся — сдачи не дам. Ну же!
        — Как скажешь,  — пожав плечами, Люциус ткнул его в центр кирасы и охнул — ощущение было, как если бы он ударил по гранитной стене. Гоблин, продолжая насмешливо смотреть на человека, даже не покачнулся, а по кирасе, заполняя всё её пространство, принялась расползаться чёрная клякса.
        — Чёрный — это кинетика!  — Довольно оскалил полную мелких, но ровных и ослепительно белых зубов, тот:  — Видишь? Расширяется!  — Ткнул он пальцем себя в грудь:  — Динамическое реагирование! Если лазером пальнуть, то новый цвет и защита появятся!
        — Круто!  — Вставая с корточек, кивнул ему Сэм:  — Не, мужик — реально круто!
        — Не… Это — нереально как круто!  — Поправил его бронник:  — Ну? Берёшь?
        — Нет.
        — Нет?! Неееет?!  — чуть не задохнулся от удивления рекламщик:  — Ты что — не понял?! Да в этой броне…
        — В это броне,  — ткнув пальцем в полностью почерневшую кирасу, перебил его Люциус:  — Меня же на смех поднимут! Будут пальцами вслед показывать!
        — От зависти!  — Безапелляционно мотнул головой гоблин:  — Исключительно от неё!
        — Или решат, что я из этих… Ну ты понял, да? А я — нормальной ориентации!
        — Точно!  — Включился в их перепалку Витус:  — Радужный флаг в задницу и порядок! Полный комплект!
        — Зачем в задницу?  — Вытащив из воздуха Т-образный флагшток, он лихо воткнул его куда-то себе в спину — с перекладины, мгновенно развернувшись, затрепетало небольшое знамя, чью поверхность чередовали полосы спектра:  — На спине крепление есть!
        — А что?  — Толкнул Сэма в бок хаосит:  — Станешь примархом у радужных! А, противненький?
        — Да пошёл ты! Сам ты это… такой!
        — А ты что?  — Пригнувшись, словно готовясь броситься на инквизитора, прошипел гоблин, понимая, но не принимая свой проигрыш:  — Ты что — гендерный шовинист? Расист? Тут у нас, между прочим — свободное общество! Свободных взглядов и…
        Пинок, отвешенный инквизитором, отбросил толерантного мужичка к Витусу. Поймав затянутое полностью черной бронёй тело коленом, хаосит подбросил его вверх и, улучив удобный момент, отправил любителя свободных взглядов в полёт пинком, не уступавшим по силе предыдущему.
        — У нас,  — удовлетворённо кивнув — тело гоблина, врезавшись в стеллажи, вызвало лавину обрушений:  — Кровь любят. Честно пролитую, а за извращениями — это не к моему Богу. К другому.
        — Да у нас тоже,  — кивнул ему Сэм:  — Подобное огнём искореняют. Инквизиция против ереси! И отклонений всяких там… Тоже. Против.
        — Дальше?
        — Идём.
        Переступая через куски брони, усеивавшей пол, парочка двинулась к следующей, двустворчатой двери.
        — А знаешь…  — взявшись за ручку, посмотрел на Люциуса псионик:  — А у нас демократии больше. Вот — и Бог для извращенцев есть.
        — И что?
        — Значит мы круче!
        — Извращённее. А это не значит — круче. Вот ты,  — взявшись за свою рукоять, потянул на себя створку Сэм:  — В реале кем был? Одним из этих?
        — Сдурел? Я нормальным был. И вообще — так я это, к слову.
        — К слову или нет — не знаю, но спиной я к тебе не повернусь,  — откинув створку Люциус замер на пороге:  — Одновременно зайдём?
        — Стой! Нормальный я. Честно, Сэм — нор-маль-ный! Чего обижаешь?
        — А я это тоже так… К слову.  — Усмехнулся Люциус:  — Проехали. Двинули?
        — Пошли.
        — Аааахххх…  — втянув носом воздух, напоенный вкусными ароматами, Сэм едва устоял на ногах. Волны, каждая из которых, несла практически осязаемое ощущение появлявшегося во рту кушанья, сменяли друг друга напрочь игнорируя фильтры и обеззараживающие системы его шлема.
        — Ты это чувствуешь?  — повернулся он к Витусу, торопливо стягивающему с головы свой жабий рот.
        — Попробуй не почувствовать такое,  — зажав свою каску подмышкой он полной грудью вздохнул, мечтательно прикрывая глаза:  — Пирог с требухой,  — пробормотал он, не раскрывая глаз:  — Мне бабушка его готовила… Ох… Курица в кисло-сладком. Жена такую запекала… Ммм…  — промычал он, качая головой:  — Душу бы продал за…
        — Зачем душу, дАрагой! Мине твой душ без надобности! Проходи, за стол садЫсь. Вино кЮшай, пирог ешь! Да! Песни пой, вах!  — Появившийся перед ними очередной гоблин был облачён в короткий, чуть ниже пояса, относительно белый халат, чью, некогда безупречную чистоту, то тут, то там, нарушали разноцветные пятна явно биологического происхождения.
        — Вах! Два гостя!  — Сорвав с головы мохнатую папаху, ресторатор, не будем оскорблять этого искусителя, называя его банальным поваром.
        Так вот.
        Сорвав с головы папаху, ресторатор совершил серию диких прыжков размахивая руками и визжа от восторга:  — Вай-вай-вай! Цельный год — пусто, а тут гости! Ассссаааа! Как я рад! Цельных два! Вах! Оба два пришли! Аааассссссаааа! Как я рад! Лорды! Вах!  — Резко остановившись — в его руке появился рог с вином, гоблин поклонился каждому из гостей в отдельности и, торжественно подняв рог, произнёс:  — Отец моего отца, от деда своего, говорил и мне завещал! Вэлик день, когда у тебя дорогой гость! Но вдвойне он вЭлик, когда их двое! А от себя, почтеннейшие,  — последовали очередные поклоны:  — Я добавлю! Счастлив я, когда и Лучезарнейший Свет,  — поклон Сэму:  — И Благородная Тьма,  — получил своё и Витус:  — Сошлись вместе — и не в бою, не в кровавой сече во имя святых для каждого идеалах, но за моим столом! Так выпьем же друзья это вино,  — в воздухе перед напарниками появились и зависли два рога — черный с серебром для хаоса и белый с золотой отделкой для света.
        — Выпьем за нашу встречу, здЭс, за моим столом… Нэт! Тэпэр — за вашим столом! Ибо только она остановит вечный бой, как горный туман, неизбежно спускающийся с седых вершин в долину, дабы…
        — Эй, Вит,  — сняв шлем, Сэм склонил голову к его уху:  — Ты начало его речи помнишь? Он, вообще, о чем?
        — И тогда, гордый орЭль, взлЭтев к самому солнцу,  — переключился на орнитологию радушный хозяин:  — Сложив крылья, молвил в тоске…
        — Да я уже того, нить потерял,  — облизнув губы хаосит посмотрел на рог полный рубиново-прозрачного вина:  — Блин… Пить охота.
        — Кто я, когда рядом нет друга? Сокрушалась мудрая морская черепашка, отправляясь в путь. Пусть я и не люблю ходить, пусть сотрётся мой панцирь о скалы, но я найду,  — приступил к земноводными ресторатор.
        — Держись. Сколько у нас времени?  — Сглотнув вязкую слюну — внезапная жажда мучала и его, покосился на видневшуюся в отдалении дверь Сэм.
        — Минуты три. А комнат ещё две. Если свезёт — одна.
        — Уважаемый!  — Похлопав в ладони и обойдя рог, Люциус двинулся к двери:  — Всё классно, спасибо, но мы — при исполнении! Просим простить и всё такое!
        — Это же в корне меняет дело!  — всплеснул руками гоблин:  — Работа — это святое, понимаю. Тогда — виски!
        Рога моментально исчезли, а на их месте — и вновь прямо перед людьми, появились два стакана, на половину наполненные янтарной жидкостью. Ещё секунда и рядом с ними зависли, распространяя пряные, кружащие голову ароматы, сигары с курящимися дымком, концами.
        — Господа!  — Халат и папаха исчезли — им на смену пришёл деловой костюм:  — Присядьте.  — на полу материализовались три кресла и небольшой столик с фруктами:  — Садитесь!  — Подавая пример, гоблин уселся в кресло, и Сэм потряс головой — такого просто не могло быть! Все три были одного размера — как раз под их, закованные в броню, фигуры… И в то же время голова ресторатора вполне комфортно упокоилась на подголовнике, а руки — державшие стакан и сигару, удобно устроились на мягких подлокотниках, словно кресло и было рассчитано на него!
        — Оптический обман,  — шепнул Люциусу на ухо Вит:  — Для нас он на переднем плане, вот и кажется таким. Кхм…  — Откашлявшись, колдун продолжил нормальным тоном:  — Извини, но мы и вправду спешим.
        — Весьма спешим, да!  — Обойдя кресло — вблизи оно не дотягивало Сэму и до пояса, он было двинулся дальше — к заветной двери, как раздавшийся сзади вопль, заставил его замереть на месте:  — Ещё ни кто не уходил отсюда без моего угощения!!!
        — Значит, мы буде…  — договорить человек не успел — пол перед ним, да и не только перед ним — всё пространство, отделявшее Сэма от заветной двери, вспучилось, надулось и лопнуло, рождая из себя множество столов, накрытых белоснежными скатертями и уставленное тарелками, блюдами и подносами, полными различной снедью.
        — Не прикасайся!  — заорал Витус, видя, как инквизитор готовится отбросить в сторону появившийся прямо перед ним стол:  — Если мы хоть коснёмся еды — всё! Зачтут как съеденное!
        — Коснулся — испортил — съел!  — Тотчас подтвердил его слова ресторатор:  — Но вы ешьте! Пейте, дорогие гости! Заливайте скатерти! Рыгайте! Бросайте объедки под стол! Хе-хе-хе! Ни кто не уходил отсюда голодным!
        — В обход!  — Махнув рукой, хаосит принялся лавировать между столами:  — К двери! Как только хоть один из нас возьмется за рукоять — искушение закончится!
        Бег меж столов запомнился Люциусу безумным мельтешением роскошных блюд, трепетанием скатертей и жуткой жаждой, иссушавшей всё его естество во время забега.
        Подбежав к двери, он рухнул на колени хватаясь за ручку и, как выброшенная на берег рыба, разевая пересохший рот, в который, словно издеваясь над ним, надоедливый сквозняк забрасывал всё новые и новые порции горячего, напоённого острым перечным вкусом, воздуха.
        — У те… бя…  — хрипя, он привалился лбом к теплому металлу двери:  — Фляга… Есть?
        — Нет,  — прохрипел Витус, усаживаясь рядом:  — Там же… Холодно было…
        — Чёрт… Мы прошли?  — Окинув взглядом опустевшее помещение, Сэм, с трудом выпрямился.
        — Вроде да…  — Встав, псионик вцепился в ручку двери:  — Если бы нет… Жратва… Тогда… Осталась бы…
        — Выпить бы сейчас,  — облизнув губы, Люциус дернул створку:  — Чёрт. Заперто?
        — Не может такого быть!  — Подергав рукоять, колдун покачал головой:  — Это магия гоблинов. Мы тройное проклятие словили. Ослабели.
        — Отказами?  — Постучав по дверному полотну, он посмотрел на Витуса:  — Хлипкая. Если вдвоём ударим — С разбега, то…
        — Давай!  — Приняв его план с полуслова, он, покачиваясь, отошел на пяток шагов:  — Думаю хватит. Идешь?
        — Сейчас.  — Отлипнув от двери, Сэм добрел до него и мужчины обнялись, нацелившись плечами на закрытые створки:  — Ты только руки не распускай,  — попробовал пошутить инквизитор:  — Я ж не такой демократичный…
        — Пошли!  — То ли не расслышав его слова, то ли не приняв шутки, хаосит качнулся вперёд и обнявшаяся парочка, перебирая ногами скорее чтобы не упасть, нежели для скорости, рванулась к двери.
        Бах!
        Сильный удар на миг остановил их бег, дверные полотна вздрогнули, прогибаясь в попытке сдержать их натиск…
        Но — объединенные силы светлой и тёмной сторон оказались сильнее!
        Протестующее, вскрикнув выламываемыми из стен петлями, дверь рухнула, освобождая проход, а люди, до конца не растратив накопленную в коротком забеге силу, покатились по вымощенному узорчатой плиткой пола, тормозя о встреченные на путь предметы, большую часть из которых составляли вычурные невысокие табуреточки — их ещё называют пуфиками, подушки и что-то ещё — тоже мягкое и легкое, разметав которое Сэм наконец врезался боком в нечто восхитительно твердое, наконец остановившее его кувыркание, хоть и выбив, взамен, дыхание.
        Бульк!
        Плюх!
        Звук воды раздавался совсем рядом с его головой и перепутать его с чем-либо ещё было просто невозможной.
        Приподнявшись на руках, он разобрал, что преграда, остановившая его движение, являлась бортиком бассейна, примерно на треть метра, выраставшим из красиво оформленного пола.
        А по ту сторону покрытой изразцами стенки, текла, шла небольшими волнами, освежающая одним своим видом… ВОДА!
        — Как думаешь,  — увидев голову Витуса поднявшуюся над соседней стенкой, мотнул головой на бассейн Сэм:  — Нам пить уже можно?
        — Думаю да,  — кивнул тот в ответ:  — То искушение завершено и…
        Не слушая его, Люциус опустил голову в колышущуюся среду.
        Пить… Как это было прекрасно!
        Пить, глотая пусть и тепловатую, но воду.
        Пить… И ничего, что она отдаёт душистым мылом…
        Пить, и пофиг, что в висках заколотило от нехватки воздуха — главное — пить.
        И он пил, пил, широко разевая рот, заталкивая в себя все новые и новые порции этой живительной влаги.
        Наконец, когда счет перешёл на десятки литров, он, осоловело качая головой оторвался от водной глади.
        — Ох… Хорошо-то как! А, Вит?
        В ответ раздалось что-то неразборчивое, но с явными нотками удивления.
        Смахнув рукой в броневой перчатке влагу с лица, Люциус оторвал взор о водной поверхности — насытив тело он любовался игрой струй, излечая душу, и поднял голову.
        Ноги.
        Вернее — ступни ног. Маленькие, с крохотными пальчиками, каждый ноготок которых был украшен затейливым рисунком.
        Розовые и очень нежные.
        Ступни пошевелились и Сэм, действуя инстинктивно, посмотрел выше.
        Тонкие щиколотки — вокруг одной блестела золотом затейливая цепочка.
        Стройные икры.
        Совершенные колени.
        Спортивно подтянутые бедра…
        Дальше его взор на миг споткнулся о тонкую веревочку ультра-мини и, оправившись, заскользил выше — по красивому, с приятным глазу рельефом, животу и выше — к аккуратной небольшой груди, едва прикрытой треугольниками всё того же мини и…
        Красиво очерченный рот, пухлые, но не перекаченные губы, тонкий носик, два огромных, по кошачьи зелёных глаза, разлёт собольих бровей…
        Всё это богатство было увенчано волнами светло золотистых волос, красиво ниспадавших на плечи красотки.
        — Эээ… Здравствуйте,  — пропела она приятным голоском, немедленно вызвавшим в душе Сэма желание защитить, прикрыть и всё такое.
        — Здравствуйте,  — повторила девушка, видя, что он завис:  — С вами всё в порядке?  — при этом она чуть пошевелила изящной ступней, рождая серию волн, вызвавших биение струй в водной глади, а раздавшийся «Бульк!» напомнил ему всё, только что произошедшее.
        — Имидж ни что, жажда — всё!  — Победным тоном произнес он, вставая:  — Я… Мы… Мы вас напугали, мадемуазель?
        — О… Мой герой…  — Встав, до этого она сидела на небольшой скамеечке, девушка обошла бассейн, оставляя милые влажные следы на плитке, и замерла перед Люциусом, глядя прямо не него.
        — Как же ты мог меня напугать,  — тонкий пальчик скользнул по нижнему обрезу его кирасы:  — Мой спаситель… Ты же явился сюда, преодолев искушения этих мерзких гоблинов, именно ради меня, да?  — Подняв голову она заглянула ему в глаза, отчего сердце Люциуса пропустило сразу два такта:  — Эээ… Ну…
        — Ничего не говори,  — оторвавшись от брони, пальчик прижался к его губам, наполняя воздух ароматом свежести и юности:  — Я всё вижу сама…  — Привстав на цыпочки, она потёрлась макушкой о его подбородок и Сэму вновь перехватило дыхание ароматами весенних цветов:  — Ничего не говори,  — откинувшись назад, вид, открывшийся ему, был на девять по пятибалльной шкале, она прикрыла глаза и требовательно постучала ноготком по металлу брони:  — Снимай! Это железо такое холодное… Дай мне тебя обнять и согреть…
        — Ээммм… Милая,  — осторожно отстранив красотку — её глаза мгновенно наполнились готовой пролиться влагой, он отвёл глаза в сторону:  — Прости, но я спешу.
        — Я тебе не нравлюсь?  — Первые, пробные дорожки влаги перечеркнули приятное личико:  — Скажи…  — Сделав брови домиком, девушка подняла голову, шмыгая носом:  — Совсем-совсем не?
        — Ты прекрасна…
        — Я всё поняла,  — закрыв лицо ладонями, красавица отступила, вздрагивая плечами — Сэм дёрнулся было следом, но возникшая из пустоты упругая воздушная волна, качнула его раз, другой — помещение стремительно заполнялось девушками.
        Одетые в глухие — от пят до горла платья, в купальниках, нижнем белье, топлесс, разных цветов кожи и волос — возникшая толпа слитно качнулась, надвигаясь на него, заставляя человека пятиться назад.
        Рядом — в каких-то пяти шагах, барахтался, пытаясь вырваться из объятий сразу трёх черноволосых красоток, Витус — поймав взгляд Люциуса он мотнул головой на дверь, ясно указывая их цель.
        — Какой красавчик…
        — А как тебя зовут?
        — Можно наплечники примерить?
        Волна вопросов накатила на него одновременно с телесной, вынуждая Сэма покачнуться — девушки буквально висли на нём, сковывая движения. Они хватали его за руки, гладили по лицу — и, что самое, скажем так неожиданное — и гораздо ниже. Броня, до этого исправно бывшая нерушимой защитой, сейчас словно утратила свои свойства, податливо проминаясь под тонкими пальчиками, весьма откровенно ощупывавшими его… Эээ… Везде. И там тоже.
        — Руки! Руки убери!  — Крик хаосита прорезал воцарившийся гомон, заставляя девочек, да и не только их — в толпе Люциус разглядел несколько смазливых мужских лиц, заставляя их на секунду смолкнуть:  — Не прикасайся к ним! Харрасмент припишут и всё!
        Не совсем понимая его слова, Сэм прижав ладони к груди, двинулся напролом, максимально осторожно расталкивая обступившую его, такую волнительную плоть.
        — Господин инквизитор!  — Сквозь расступившихся девушек — они разошлись в стороны, образуя подобие коридора, к нему подошло несколько Сестёр Битв в своей белоснежной силовой броне.
        — Позвольте нам служить вам!  — Торжественно опускаясь на колено, склонила голову первая, а её спутницы, встав на колени, распростёрлись на полу, выставив на обозрения соблазнительные, даже сквозь броню, попки.
        — Мы будем вашим щитом в бою и негой при отдыхе! Мы,  — первая подняла голову и направила на него взгляд пронзительно голубых глаз, слегка оттенённых белоснежной чёлкой:  — Мы воительницы, не то, что эти!  — Последовал пренебрежительный кивок в сторону, на что расступившиеся одарили Сестру слитным и неодобрительным «Бууу…»
        — Впрочем,  — легко встав на ноги, воительница подошла к Люциусу, покачивая и бёдрами, и грудью, несмотря на покрывавший последнюю металл брони:  — Я не против, если вы прихватите кого-либо и из этих… цветочков. Будет кому портянки стирать!
        — Стерва!
        — Да где твои глаза, милый! Она же уродина!
        — Костлявая!
        — В мозолях вся!
        Дружно ответил на оскорбление цветник.
        — А ну ша!  — Выхватив одноручный пиломеч, Сестра воздела его над головой:  — Прочь, шлюшки! Это мой господин!
        — Девочки, девочки,  — не отрывая рук от груди, Сэм принялся отвешивать короткие поклоны во все стороны:  — Вы все столь прекрасны… Восхитительны… И это… Да! Очаровательны… Я просто не могу сделать выбор! Помогите мне?
        — Как?  — Дружно качнувшись — девицы принимали соблазнительные позы демонстрируя свои лучшие части — кто-то отставлял в сторону ножку, кто-то выпячивал грудь, попку, а иные просто томно прикрывали глаза, проводя кончиком язычка по пухлым губам. Даже оказавшиеся среди них женоподобные особи противоположного пола, постарались что-либо изобразить.
        — Вы не могли бы… Построиться?  — Рука, закованная в броню, очертила дугу вдоль бассейна:  — Я пройду… Нет — мы пройдём,  — покосившись на своего напарника — тот отбивался от почти голых красоток, чьи тела — в разных местах, украшали вживлённые трубочки и провода:  — Мы пройдём вдоль строя и выберем… Ну тех, кто нам по вкусу. Идёт?
        Колыхнувшись, разнофактурная масса, разбившись на отдельные ручейки, потекла к бассейну, формируя вокруг подобие разорванного надвое кольца — одну половину составляли красотки светлой стороны, другую, как вы понимаете — тёмной.
        Сложив на груди руки, Сэм, параллельно с Витусом — колдун держал свои за спиной, двинулся вдоль искушавшей его своими выдающимися формами дуги.
        Дойдя до конца, там его уже поджидал переминавшийся с ноги на ногу, словно ему жала броня, понятно где, хаосит, Люциус задумчиво почесал лоб:  — Ты как? Выбрал кого?
        — Эээ…  — беспомощно развёл руками тот.
        — Ясно. Возвращаемся на исходное… Так! Красавицы!  — Привлекая внимание девиц, Люциус несколько раз хлопнул ладонями, наполняя пространство металлическим лязгом:  — Дубль два! Только теперь — повернитесь поп… Спиной. Ну… Вы же сами понимаете,  — покраснев, благо это было несложно — виды, которые демонстрировали ему отдельные экземпляры, загнали бы в краску даже опытного извращенца:  — Кхм… Позвольте, в общем, на вас это… Ну, сзади посмотреть… Простите. Только не подума…
        Договаривать смысла не было — ряды подтянутых, обвислых и вообще никаких попок, дружно обратили в его сторону свои полусферы.
        — Бежим,  — дёрнув за руку окаменевшего псионика, Сэм рванулся к двери.
        — Ах ты!.. Стой!.. Импотент!.. Маньяк!.. Да сволочь он! Бей его девки!  — понеслось ему вслед, и он, прибавив скорости — раздававшиеся сзади шлепки босых ног и цоканье каблучков.
        — Беги!  — Послышавшийся сзади вскрик Витуса и последовавший почти сразу грохот металла о камень, подсказали Люциусу, что хорошая идея его напарника — отвлечь на себя внимание девиц, особого успеха не имела.
        Прыгнув вперёд — до двери оставалось не более трёх — четырёх метров, он всем корпусом ударил в створку, хватаясь обеими руками за круглую медную рукоять.
        Нет!
        Вздрогнув и затрещав, створка прогнулась, принимая, как и в прошлый раз, на себя его удар, но выдержала, пружинисто откинув тело назад.
        Уже ощущая накатывавшиеся на него ароматы, Сэм снова дёрнул за ручку, вжав голову в плечи и ожидая что тонкие пальчики, вооружённые острыми когтями, вот-вот вопьются в его шею и спину, сдирая скальп… Но дверь вновь осталась недвижима.
        — Скотина!  — вскрикнул Люциус, непонятно кому адресуя свой вопль — преследовательницы настигли его и их первые прикосновения пришлись на его ранец — резкий рывок сразу нескольких тонких и нежных ручек заставил его пошатнуться. Раскинув руки в попытке удержать равновесие — налетевшая сзади, толпа издала торжествующий вопль, он, уже падая на спину, пнул проклятую створку — и та, скрипнув застоявшимися за много лет петлями, приоткрылась, являя бледно рубиновое свечение, исходившее из нутра следующей комнаты.
        Упав навзничь — девицы рассеялись как дым, Сэм лежал, раскинув руки, пока к нему не подошёл Витус. Его седая чёлка была перемазана кровью, в поперёк лица тянулся ряд ещё кровоточащих царапин — особо удачливая кандидатка на счастье, таки успела пройтись по его фасаду своими коготками.
        — Жив?  — Усевшись рядом, он помог Люциусу сесть.
        — Да вроде. Тебе,  — кивнул он на начавшие заживать прямо на глазах, царапины:  — Походу досталось?
        — Заживёт,  — отмахнулся псионик, вставая:  — Вот от твоей пилы, то да — два дня заживало, а глаз — левый, так тот вообще — только перед нашей встречей в норму пришёл.
        — Ну, извини,  — подойдя к двери, Сэм толкнул створку, распахивая её во всю ширь:  — Пойдём?
        — Угу. И — не извиняйся. Что я — не понимаю, что ли? Работа…
        — Садись,  — махнув рукой, Витус уселся у стены, вытянув ноги:  — До активации прохода к Алчности ещё полторы минуты — отдохнём.
        Последовав его совету, Сэм уселся напротив, разглядывая помещение. Небольшой, метров пять в поперечнике, полусферический зал, чьи стены были не то отделаны, не то целиком выполнены из бледно розового стекла, не имел других дверей, кроме той, через которую они сюда попали. Снаружи, по ту сторону стекла, явно что-то происходило — тени, сновавшие там, время от времени перекрывали источники света, отчего внутри комнатки появлялась мягкая красноватая мгла, приятно остужавшая натруженные, за этот поход, глаза.
        — Мы с тобой внутри рубина госпожи, мать её Алчности. Повелительницы Стяжательства и всё такое. Как таймер выйдет — нас к ней и того… Выкинет. Если бы не успели сюда — то на лёд и по новой, гоблина искать. Со всеми вытекающими,  — вздохнув, он поднял руку и почесал лицо — царапины, хоть и заживали быстро, но зудели, словно у дамочки, оставившей эти следы, под коготками был яд. Хотя… Вполне возможно, что именно так оно и было.
        — Не чеши, руки, когда мыл? Занесешь заразу — потом не вылечишь,  — погрозил ему пальцем Сэм.
        — Ой, мамочка, прости, я больше так не буду!  — Нарочито писклявым голосом произнес колдун и они оба заржали, сбрасывая в смехе накопившиеся напряжение.
        — Скажи,  — отсмеявшись, Люциус внимательно посмотрел на хаосита:  — А тебе — какой Дар нужен? Чего попросишь?
        — Предлагаю сделку,  — достав из воздуха меч, Витус положил его поперёк колен:  — Я рассказываю о своём, ты — о своём. По-честному. Идёт?
        — Идёт!  — Приняв от сервитора свой, он положил его рядом с собой:  — Начинай.
        — Я, как ты знаешь,  — поерзал спиной по розовой стене устраиваясь по удобнее, начал тот:  — Сюда попал как тестер. Нас было семнадцать. Святая Церковь, пригласившая нас, обещала взамен долгую жизнь и молодость после старения наших тел.
        — И ты купился?
        — А ты бы нет?  — Хмыкнул он:  — Нам показали рай — по крайней мере мне. Я там месяц прожил, уж поверь — проверял всё, я же следователем был. Облака, ангелы,  — голос его дрогнул:  — Создатель.
        — А тебя как выбрали? За какие заслуги?  — Отвлек его от воспоминаний Сэм:  — Ты что — праведником был?
        — Да куда там,  — отмахнулся от него побывавший в раю:  — Старый, мне под семь десятков, одинокий — из-за работы не до семьи было… Вот и пригласили.
        — А остальных?
        — Кого как. Кто-то ради денег, другие — больны неизлечимо, даже пара воров была — ну, с ними просто — либо петля, либо сюда. Вот…  — Откинув голову он прикрыл глаза и продолжил, поглаживая пульсировавшие слабым малиновым светом руны на лезвии:  — Я, мы все, то есть, попали сюда восемь лет назад. Первые четыре года мы, точно выполняя контракт — он пятилетний был, искали баги. Знаешь, что это такое?
        — Ага, это…  — начал было Сэм, но увидев, что рассказчик не обращает на него внимания, поспешно замолк, обращаясь в слух.
        — Баги — это ошибки. Или недочеты. Ну вот идешь ты по палубе и хоп! Проваливаешься на две ниже, или вообще — на планету выкинет, или за борт. Ну, другой пример — продал ты хлам, а тебе, взамен, раз — и гору золотых отсыпают. Вот это мы и искали. Находили, фиксировали, отсылали отчеты. Этим мы все четыре года и занимались. М-да… Хорошее было времечко — тестировали всё. Торговлю, крафт — это изготовление оружия, брони. Между собой дрались — проверяли как боевые режимы работают… А потом, почти в самом начале пятого, мы все получили сообщение — мол, молодцы и проект переходит в стадию открытого мира. Ну мы, конечно, обрадовались — за все эти годы данная реальность жутко надоела, а тут раз!  — Руны на клинке вспыхнули ярче:  — Свет сморгнул, как при смерти и мы — хоп! Все нулевого уровня — из капсул вылезаем. Мы, конечно, возмутились! Что за дела? В контракте всё было четко прописано — конец тестам равно конец контракту… И тогда, Святые отцы, показали нам нас.  — Опустив голову он со свистом втянул в себя воздух, сквозь плотно стиснутые зубы.
        — Ты увидел череп и позвонки в растворе?  — Стараясь не смотреть на него произнес Сэм.
        — Да.  — Глухо ответил бывший тестер:  — Девушка у нас была — деньги на пластику копила, так она сразу с ума сошла. Ну как себя увидела…
        — И вы?
        — Конечно возмутились, стали требовать возвращения, исполнения контракта… И тогда святоши показали — на чьей стороне сила. Они просто вытащили одного из нас… Его череп и… И всё остальное — из банки. Вытащили и бросили на пол. А он пропал. Понимаешь? Мы видели, как затухают на мониторах его жизненные ритмы и, тут же, рядом с нами, корчился от боли, постепенно растворяясь в воздухе один из нас.
        Немного помолчав Витус продолжил:  — Нам предложили расширить контракт — дополнительным соглашением. Пройдите игру до конца — станьте либо Магистром Империума, либо — Великим Лордом Хаоса и тогда всё — выполним все обязательства.
        — И вы?
        — А у нас был выбор? Кто против — вон из банки…
        — Понятно. Скажи, тут что — стал Магистром или Лордом этим Великим — и всё? Конец игры?
        — Ну, во-первых, стать им непросто. Мы то, собственно говоря, еще по чему согласились — пройти сюжетку несложно, где хороший обвес взять — мы же тестеры, сами эти миссии и проверяли. Месяц, ну три — если без задротства, и готово! Иди, бросай вызов Магистру, завали его — либо в круге Чести, либо — если ты за Хаос, при штурме этой баржи и всё — теперь ты за старшего. А это уже новый режим игры — стратегическое планирование, подготовка своих сил — что бы хаос не нагнул, ну и отслеживание своих, чтобы тебя не сковырнули. А если ты хаосит,  — поспешно добавил он, видя, что Сэм хочет что-то спросить — и, победив Магистра, стал Великим Лордом, то мир просто переключается на другой режим. То бишь, ты начинаешь за Хаос, потом тебя перевербовывают лоялисты, бежишь отсюда на их корабль и, уже с него, готовишь вторжение сюда. Понял?
        — Эээ… Вроде да. Был бы сейчас хаос в силе, я бы демоном начал?
        — По выбору игрока. Хочешь — демоном, хочешь — космодесантником, или тем же инквизитором — «Несущим Хаос», если по-нашему.
        — Прикольно. А дальше?
        — А что дальше… Ну, начали мы кач по новому. Кто-то жилы драл, кто-то нет. Я вот, например, ушёл к Хаосу и затаился. Очень мне расклад не понравился. А наши — рванули. И всё было бы хорошо, но тут появился Октодуос. Причем — сразу Магистром, с самым топовым обвесом. Гоблинским.
        Витус прервался на миг, облизнул пересохшие губы, перевернул так и лежащий на коленях меч другой стороной вверх — словно те руны, что были снизу, могли расстроиться, не получив своей порции ласок и, начав их гладить — продолжил:  — Первым из нас до него добрался тезка мой, тоже Витус. С другой планеты, он был. Вполне молодой парнишка — уж не знаю, чем его попы взяли?! Играл он хорошо, все механики знал, ходы хитрые — не баги, он-то мы вычислили все, а особенности местной игровой механики. Ну как получить больше, делая меньше и при этом не нарушая правил.
        — Ага, понял. Читер он, короче.
        — Не знаю такого слова,  — покачал головой псионик:  — В общем, он первым был, кто до Октодуоса дошел. Бросил вызов на Бой Чести — всё по правилам, как положено. А Магистр его раз — и забанил!
        — Чего сделал?!  — Не поверил своим ушам Сэм:  — Забанил?!
        — Забанил — значит…
        — Да знаю я это слово! Я не понимаю…
        — Нет не знаешь!  — Руны на клинке полыхнули ярко малиновым:  — Здесь, для нас, бан равно смерть! Система видит, что для тебя эта игра закрыта — и отключает от себя. Были бы мы людьми — я говорю про тела, тогда фигня. Встал из капсулы и всё. А для нас, в нашем нынешнем виде — это смерть! Сеанс заканчивается, жизнеобеспечение отключается, но выбраться то ты не можешь! Это не капсула — встал и пошёл! Ножек то у нас нет! Нет! Нет!  — Он, с досадой, стукнул кулаком по стене, а над клинком взметнулись, быстро опав, языки ярко малинового, с лиловыми краями, пламени.
        — Успокойся,  — протянул к нему руку Люциус:  — Дальше то, что было?
        — Ну, мы решили, что молодой, мы так Витуса звали — чтобы со мной не путать,  — медленно успокаиваясь — это было видно по тому как смягчался свет рун, продолжил колдун:  — Какой-то баг приберёг — а Октодуос его за это и того. Но следующим до Магистра добрался Гаез. Он из солдат был — драться, сам понимаешь, умел. Дошел. Вызвал и…
        — Бан?  — Догадался Сэм.
        — Да. Но Гаез читы и баги презирал просто. Всё честно делал. Он нам, в чат — у тестеров свой был, скинул сообщение — всего два слова — «Дошёл. Вызываю». Немногословен он был. И тут же — хоп! Системное сообщение — «Игрок Гаез забанен. Соблюдайте правила!»
        — И — тоже пропал.
        — Да. С концами. Следующими были Вика и Зизан. Вика по линии Сестёр Битв пошла — к Магистру прибыла со свитой — с десятком ботов, им — сестричкам, так положено. Бан! А Зизан, он, в реальности, ну до попадания сюда… ну к нам…
        — В мнимый мир,  — машинально подсказал Люциус.
        — Да, в мнимый мир… Ты и этот термин знаешь?
        — Угу.
        — Так вот. Зизан музыкантом был — здесь он себе Кричащий, его ещё Воющим иногда называют, Легион выбрал. Кричащий Легион Хаоса. Под акустику заточен. Звуковые пушки, колонки на плечах и всё такое.
        — Прикольно.
        — А то! Зизан себе, в качестве оружия, литавры выбрал — он ударником был. Звук, скажу я тебе — премерзкий! Боты просто лопались — стоило ему своими тарелками грохнуть.
        — Он стал Лордом и атаковал «Огненный Трындец», да?
        — Именно так. Палубы зачистил моментом — те из наших, кто лоялистами были — в драку не лезли. Чтобы ему не мешать. Дошёл до Октодуоса, атаковал и…
        — Бан?
        — Ага. А потом Магистр сам охоту начал. На нас. Искал, находил и банил. Без причины.
        — Разве это не нарушение правил — ну, баны раскидывать?
        — Нарушение. Грубейшее причём, но…  — Витус покачал головой:  — Ему всё с рук сходит.
        — Тогда зачем ты к нему рвёшься? А же правильно догадался — ты с ним встретиться хочешь?
        — А ты догадливый,  — лицо псионика, на котором царапин уже почти не было видно, на миг осветила улыбка:  — Да, я хочу с ним встретиться. Есть один вариант. Наверное. Ну а ошибусь — надоело мне здесь. Устал. Знаешь — ужасный конец всё же лучше ужаса без конца.
        — Знакомая пословица. А что забанит — не боишься?
        — А ты? Или ты не к нему стремишься?
        — К нему,  — кивнул Сэм:  — Ответь и я свою историю расскажу.
        — Есть шанс. Чтобы забанить, Октудуос должен взять в руки Банхаммер — силовой молот, выдаваемый только Админам ресурса. Откуда он у Магистра — не знаю. Без него — не ударив им по тебе, забанить игрока он не может. Я планирую на него напасть, когда он отдыхать будет.
        — Без этого… Ну без вызова в круг Чести?
        — Много чести для него,  — улыбнулся своему каламбуру Витус:  — Да. Напасть, когда он отложит его в сторону — будет там девок тискать, или жрать.
        — А ты сам его забанить — взяв в руки тот молот, можешь?
        — Нет. Банхаммер — на программном уровне, на него зашит. Возьму в руки — бан. Кстати — и тебя это касается. Отпихнуть ногой, а лучше — мечом, можно. В общем — я его убить, скинуть в самый ни, на нулевой уровень, хочу. И тогда — даже если молот моим не станет, я смогу его допросить, став Магистром. Вот такой мой план.  — Умолкнув, хаосит выжидательно посмотрел на Сэма.
        — Понятно… Что ж… Моя очередь. Со временем у нас как — ты, как мне кажется, больше тех, полутора минут, рассказывал.
        — Тут время по-другому идёт. Сколько нам здесь сидеть — неизвестно. Минималка — те самые девяносто секунд, истекла. Так что теперь — в любой момент может выкинуть. Так что — начинай.
        — Я быстро. Начну с главного — я тоже хочу встретиться с Октодуосом. Мне надо задать ему три вопроса. Так что,  — подмигнул Люциус напарнику:  — Ты его сразу не убивай, ладно?
        — Хорошо,  — улыбнулся в ответ тот:  — Сразу не буду. А чего спросить хочешь? Ты же не игрок — поверь, мне это видно.
        — Не игрок.  — Кивнул Сэм в ответ:  — Да и Октудуос тоже — не магистр. Он — Император.
        — Император???
        — Да-да. Тот самый — номер Двадцать Восемь. Окто — восемь. Дуо — два. Он просто переставил в своём имени…
        — В нике, тут так имена называются — никами.
        — Хорошо. В нике он просто порядок поменял. Был Два-Восемь, стал Восемь-Два.
        — А ты уверен, что он, Магистр наш — Император? Когда я сюда уходил всё нормально было. Правил он, по видео — на Троне показывали. Я это помню.
        — За последние восемь лет многое изменилось,  — вздохнул Сэм:  — Ты про Копий слыхал?
        — Ну да. Жили себе на окраине, к нам особо не лезли.
        — Их больше нет. Император их под корень извёл. Долгая, в общем история — сейчас некогда. Потом Вольных Баронов.
        — Их то за что?! Они же традиционно лояльны Трону.
        — Некогда детали расписывать — тоже к ногтю. Нет их более. Братство — там же.
        — И Братство — обнулил?!
        — Потом был поход флота к конникам.
        — Чего ради? Мы же с ними нормально жили? Торговали и всё такое?!
        — За хабаром. Дерево ихнее решили, по лёгкому, того — приватизировать. У них же флот так себе.
        — Ну да, слабаки конники против нашего-то.
        — Слабаки, не слабаки, а накостыляли конкретно. Единицы вернулись.
        — Охренеть…
        — Охреневай.  — Грустно улыбнулся Сэм:  — Дальше… А дальше — наш Великий Император — пропал. Был… и — хоп! Нет его.
        — Ааа… Эээ… Это как? Хоп и нет?! А власть?
        — Губернаторы начали меж собой грызться. К этому увлекательному процессу подключились аристократы…
        — А флот? Полиция — ладно, она из местных. Но Армия? Флот?
        — Их — и флот и армейцев заранее сокращать начали. Флот — как ты помнишь, конники того. Армию — сокращать начали, так что — когда полыхнуло, тушить стало некому.
        — Мля…
        — Ага. Есть такое слово. Дальше… Губеры, аристократы, корпорации и оставшиеся верными Императору военные — последних было мало, но они пытались хоть как-то, хоть где-то, хоть что-то исправить, так вот — все эти участники успешно ослабили друг друга своей грызнёй. И тут,  — Сэм взмахнул руками:  — Та-Дам! На сцену вышла Святая Церковь, призывая всех к миру, всепрощению и прочему. А кто не желал следовать гласу Веры… Что ж — для тех были боевые корабли, ведомые братьями-капитанами. Короче — смирись, молись и плати. Церкви, естественно.
        — И ты?
        — И я, не один, конечно, с друзьями, пошли искать Императора. Чтобы он вернулся — только его фигура, его статус — даже если он ничего делать не будет, просто появится на экранах — остановит этот бардак. Весьма кровавый бардак, смею заметить.
        — Думаешь он согласится вернуться? Если…
        Начавшие темнеть стенки их комнаты начали темнеть, и Люциус торопливо кивнул:  — Попробовать надо, а вдруг?
        — А ты сам? Тоже… Ну… Как мы?
        Свет пропал окончательно — последние слова человек произнёс уже в кромешной темноте:  — Нет, я — целый, мы там капсулу нашли, рядом с…
        Дзиньк!
        Ослепительно белые трещины прорезали только что бывшие розовыми стены, заливая режущим глаза сиянием внутренность рубина. Пол под ногами людей пропал и они, кувыркаясь и матерясь, полетели вниз — в сиявшую всеми цветами радуги, бездну.

        Глава 18
        Конец игры

        Полёт сквозь радужно мерцавшую вокруг пустоту показался одновременно и бесконечным, и кратким. С одной стороны, Сэм успел прокрутить в голове слова Витуса, а с другой, он только-только успел по удобнее перехватить свой эвисцератор, как кувыркание прекратилось и он, развернувшись ногами вниз, мягко опустился на покрытую самым обычным песком круглую арену.
        — Это мы где?  — Надев шлем — начинка силовой брони послушно активировала все системы, расцвечивая забрало изнутри служебными иконками, повернул он голову к напарнику.
        — Зал личных боёв Её Стяжательства,  — качнул узкой щелью шлема тот:  — Рубин по центру видишь?  — Клинок указал на невысокую круглую площадку по центру арены, всё пространство которой занимал огромный — не менее метров двух в поперечнике, кроваво красный, сверкавший множеством граней, драгоценный камень.
        — Это мы в нём были?! Вроде просторнее — в той комнатке, после девок, было?
        — Размер не имеет значение,  — пожал плечами хаосит, к чему-то прислушиваясь:  — Начинается!  — Качнувшись он встал в стойку атаки и пошевелил перед собой мечом, словно примериваясь к новому оружию.
        — Что начинается?  — В отличии от него, Сэм напрягаться не стал, а просто подойдя к нему, закинул меч на плечо, отгоняя в сторону сервитора.
        — Смотри. Впереди!
        Подиум, до этого казавшийся частью арены, вздрогнул начав втягиваться в пол, а камень, до того лежавший на его гладкой поверхности, взмыл вверх, зависнув примерно на высоте третьего этажа — метрах в десяти над ровной гладью песка, покрывшего то место, где ещё только что, почти на метр, возвышалась круглая площадка.
        — Куда это он?  — провожая рубин взглядом, задрал голову вверх инквизитор.
        — После боя опустится. Не туда смотришь,  — переступив с ноги на ногу, Витус снова качнул мечом:  — Впереди.
        Там, прямо напротив них — у противоположного края арены, сидела, положив ноги на обильно разукрашенный золотом и камнями пуфик, огромная — раза в два крупнее Дикаря, и, мягко говоря, полная дама. Из одежды на ней был только мини купальник, выставлявший свисавшие складки плоти на всеобщее обозрение.
        В одной руке эта толстуха держала здоровенную и тоже густо разукрашенную драгоценностями дубину, а в другой — огромный гамбургер, от которого она часто откусывала, роняя на плоские груди кусочки еды и поливая их соусом.
        — Меня сейчас стошнит,  — переводя взгляд на пуфик — на его гнутые ножки, смотреть на покрытые ужасными мозолями ступни было ещё хуже, признался Сэм.
        — Госпожа Алчность!  — Торжественно провозгласил хаосит:  — Во всей своей красе. Правда хороша?
        — Да пошёл ты!
        — Э нет, брат. Пойдём мы. Нам её атаковать надо — чтобы бой начать.
        — А договориться — ни как?  — Заметив рой мух, крутившийся над её телесами, Люциус ощутил реальные позывы тошноты, поднимавшиеся от желудка:  — Может — переговоры?
        — Пошли!  — Сохраняя боевую стойку Витус, осторожными шагами двинулся вперёд:  — Значит так. Слушай — я тут на тесте был. Тактика простая. Она будет бить дубиной — уворачивайся. Может прочарджить, то бишь — рванёт вперёд, сметая всё на своём пути. Избежать просто — перед рывком воздух, по её пути, замерцает. Как бы дорожкой. Опять — отходи в сторону. И третье — может начаться золотой дождь.
        — Что начаться?  — Поперхнулся Люциус:  — Она что — взлетит и нас… Ну того — сверху? Обделает?! Ты меня за кого принимаешь?!
        — Нет. Но твои познания в извращениях меня… эээ… Радуют,  — заржал в ответ колдун:  — Золотой дождь — это в буквальном смысле. Сверху начнут падать монеты, это не страшно, а временами — сундуки с богатством. А вот это, как раз, страшно. Убить не убьёт, но оглушит качественно. Избежать тоже просто — на песке круги появятся. Место падения. Отойди в сторону и порядок. Сундук, конечно, взорвётся, но осколки ерунда. Броня выдержит. В общем,  — он остановился шагах в пяти от продолжавшей поливать соусом свой бюст, тётки:  — Не тормози и порядок. Атакуй с боку и с тыла. Готов?
        — Ну… С тыла?  — Перехватив двуруч по удобнее, Сэм покосился на необъятный, покрытый фурункулами и прыщами зад:  — А ты уверен? Ну — про зад?
        — Начали!  — Подскочив к Алчности, он одним ударом меча перерубил ножку пуфика и тут же отпрыгнул назад.
        С пару секунд не происходило ничего. Не обратив никакого внимания на людей, дама продолжала поглощать свой гамбургер…
        Но затем…
        Стоило ей чуть пошевелиться, как пуфик, до того чудом сохранявший равновесие, покачнулся, накренился и принялся заваливаться набок, скидывая огромные ступни с хоть и напедикюренными, но заметно кривыми ногтями, наземь.
        Оторвавшись от еды, тётка, словно не понимая происходящее, уставилась на свои ноги, уже начавшие скольжение к полу, а когда те ударили в песок, удивлённо захлопала глазами, выронив бутерброд.
        Ему, в отличии от ног, упасть в поверхность арены не удалось.
        Выскочивший прямо из копны её спутанных волос, гоблин — тот самый ресторатор в своём почти белом халате, подхватил его прямо в полёте и что-то торжествуя вопя, юркнул назад, моментально скрываясь в грязных, и даже на вид липких, прядях.
        Обнаружив пропажу — судя по всему Алчность была близорука, свою пустую, перепачканную едой руку она поднесла практически к глазам, дама рассвирепела, и обрушив на пуфик град ударов дубины — в её понимании за потерю гамбургера отвечал именно он, разнесла его в пыль, не обращая внимания на отлетавшие при каждом ударе с её оружия, драгоценные камни.
        Расправившись с виновником, она чуть пригнулась и, подслеповато сощурившись начала подыскивать следующую жертву.
        Первым, ей на глаза, попался Сэм.
        Взревев — человека обдало вонючей волной, она шарахнула по нему дубиной, но толи дама двигалась медленно, то ли у Люциуса открылось второе дыхание — из-под удара он ушёл легко, коротким перекатом оказавшись сбоку сзади и сразу, не дожидаясь продолжения, ткнул её под колено завывавшим на максимальных оборотах, мечом.
        — Ыыы?  — Как-то удивлённо вскрикнула леди, разворачиваясь к нему и тут по ней отрядился Витус.
        Яркая малиновая молния, ударив Её Стяжательство в бок, лопнула, распадаясь на целый куст разрядов, принявшихся плясать по складчатому телу.
        — Ыыых!  — Мгновенно забыв о своём первом обидчике, она повернулась к колдуну, одновременно широко отмахиваясь мечом и стряхивая с себя молнии. Упав на песок, ставшие тёмно лиловыми разряды, ещё с пару секунд плясали на поверхности, стремясь хоть кого-то ужалить — Сэму пришлось обегать их по дуге, чтобы добраться до поистине необъятной кормы дамы.
        Упав на колено, он повторил удар, целя по ране, но Алчность внезапно присела — что творилось впереди он не видел — его меч, вместо того, чтобы поразить раненную ногу, врезался в одну из складок, где и застрял, рыча и разбрасывая в стороны куски бледно зелёного жира.
        — Отойди, яд!  — Крик напарника Люциус услышал одновременно с заколыхавшимися вокруг него хорошо знакомыми зелёными волнами. Дернув рукоять пару раз — меч сидел крепко, Сэм, стараясь не обращать внимания на начавшую стремительно желтеть броню, перекинул рычажок режима работы меча в полный автомат и отпрыгнул назад, отлетая на выросших из ранца огненных крыльях метров на двадцать — почти к противоположному краю арены.
        Оставленный в одиночестве хаосит, тем временем продолжал рубить мечом даму, скорее раздражая её, нежели нанося серьёзный урон. Отмахнувшись от него в очередной раз, Алчность заметила Люциуса, вытаскивавшего из кобур пистолеты — радостно взревев, она повернулась к инквизитору и воздух между ними вдруг задрожал, превращаясь в узкую дорожку из марева, резво пробежавшую от ног толстухи прямо к человеку.
        Вспомнив слова колдуна Сэм напрягся и вовремя!
        Сорвавшись с места и выставив перед собой, на манер тарана, свою дубину, толстуха рванула вперёд, готовая превратить в пыль любого и любое, оказавшееся у неё на пути.
        Проскочив до конца дорожки, она подпрыгнула в воздух — представить подобное, он не мог в принципе и, вкладывая в удар все силы, с грохотом опустила свою дубину на песок.
        — Охренеть… Она так и танк расплющит!  — Наблюдавший за всем этим со стороны Сэм, отпрыгнул он, когда Алчность ещё была на середине своего забега, вскинул пистолеты, предусмотрительно заряженные разрывными пулями — промахнуться по такой туше было просто невозможно.
        — Сэм! В сторону!  — Заорал, размахивая мечом псионик. Его другая рука, с по-особенному сложенными пальцами, взлетела вверх и человек, представляя — что сейчас произойдёт, рванул в сторону.
        Воздух, вокруг колдуна, вскипел, наливаясь краснотой, вспучился, лопнул и из множества отрывшихся порталов, лязгая зубами в предвкушении еды, рванули — не тратя времени на обычный при переходе транс, десятки зубастиков.
        — Ударная сварма,  — пояснил инквизитору, подавая ему пиломеч, подбежавший Витус:  — Спец абилка. Перезаряжается жуть как долго, но…  — Не договорив он кивнул на Алчность.
        Зрелище, разыгравшееся там было достойно кисти великого художника. Покрытая почти полностью шевелившимся буро зелёным ковром, Алчность, воя от боли, лупила по себе своей дубиной за раз превращая в слизь не менее пяти зубастиков.
        Тщетно!
        Стоило только плоти освободится от впившихся в неё клещей, как новые, из числа нетерпеливо подпрыгивавших у её ног сухопутных пираний, тут же карабкались по её складкам вверх, спеша ухватить свой кусок добычи.
        Новый визг, на сей раз тоньше и громче предыдущих, совпал с появлением иных действующих лиц. Отбиваясь руками, ногами и мешками из её гривы посыпались наземь гоблины. Скатываясь по телу Её Стяжательства, они становились лёгкой добычей для поджидавших их внизу демонов и только единицам удалось вырваться из зелёного, щёлкающего голодными челюстями, кольца.
        — Лихо ты её!  — пнув опрометчиво подбежавшего к ним слишком близко зеленокожего гоблина — из его мешка на песок высыпалась куча самоцветов, покачал головой Сэм:  — Я бы, пожалуй, и не отбился!
        — А, ерунда,  — отмахнулся колдун:  — Отбежать в сторону — они же тупые, растянутся, и — по одному перебить. Хорошо, что она на месте стоит.
        Словно услышав его слова, дамочка изменила тактику — отбросив дубину, она рухнула на пол, сотрясение заставило напарников покачнуться и принялась кататься, как человек, стремящийся сбить охватившее его пламя. Надо признать — такая манера дала результат. Демоны гибли под её тушей, предпочитая расползтись слизью, нежели разжать зубы и скоро — её катания заняли не больше трети минуты, всё было кончено.
        Жалобно поскуливая, Алчность, вся перемазанная останками зубастиков, поднялась на ноги и, посмотрев на своих обидчиков ненавидящим взглядом, принялась бормотать что-то нехорошее, то опуская голову, то поднимая и бросая на них полные злобы.
        — Слушай…  — подтолкнул Витуса в бок Сэм:  — Она, по-моему, похудела?!
        И точно — наседавшие на неё демонята, хоть и не нанесли ей серьёзного урона, но так изгрызли свисавшие складки, что жир, прежде наполнявший их, вытек, добавив грязи в образовавшееся вокруг Алчности озерцо самого мерзкого вида.
        — Фирму по похуданию открыть не хочешь?  — Вновь толкнул его в бок Люциус:  — Будешь их сдавать…
        — В сторону!  — словно проснувшись, псионик сильным толчком отбросил его в сторону, а на то место, где они только что стояли, рухнул здоровенный сундук, щедро разукрашенный замысловатыми золотыми узорами.
        Бах!
        Лопнув, он выбросил в стороны настоящий град золотых монет и драгоценных монет, осыпавший Сэма градом частых ударов.
        — Под ноги смотри!  — Отпрыгивая — красное кольцо проявилось прямо под ним, Витус торопливо махнул инквизитору рукой:  — Нам эту стадию продержаться надо! Бей её! Слаба она сейчас!
        Машинально кивнув, Сэм бросился к Алчности, всё так и шевелящей губами.
        Стараясь не смотреть не раскачивавшиеся прямо перед его лицом огромные, с его голову, коричневые соски — в левом, на небольшом колечке был подвешен кулон с крупным алмазом, Сэм воткнул натужно зажужжавший меч прямо в солнечное сплетение и налег на рукоять, радуясь, что части её нижней анатомии надежно скрыты от его глаз многочисленными, обвисшими вниз, складками.
        — За полом следи!  — Возникший рядом колдун с силой воткнул свой клинок Алчности в бок и, навалился на него всем телом, стремясь вогнать пылающую малиновым светом сталь как можно глубже.
        Вскрикнув — их действия не могли не остаться незамеченными, дама, вскинув руки — вонь, исходившая от её не знавших бритвы подмышек, наполнила глаза Сэма слезами, заорала громче, явно спеша призвать нечто огромное.
        — В сторону!  — Заметив под ногами пошедшую волнами красноту, Люциус отпрыгнул в сторону.
        Поздно!
        Упавший сверху сундук взорвался всего в метре от него, вынуждая человека покачнуться, получив в грудь заряд сверкающей картечи.
        — Работаем!  — Витус, переживший эту атаку, не сходя с места, ещё сильнее надавил на уже почти на половину ушедший в плоть толстухи, меч:  — Давай, брат! Ещё немного осталось!
        Привалившись к его спине боком, Сэм, упираясь ногами в песок, навалился на колдуна, слитным усилием загоняя клинок всё глубже и глубже.
        Хрясть! Чавк!
        Два звука слились в один, а в следующий миг упругая волна сжатого воздуха, опрокинула напарников на спины.
        Перед ними — это Сэм разглядел с пугающей отчетливостью, возвышался бок огромного, с небольшой дачный коттедж, сундука.
        «Всё. Слились».  — Проскочила в голове паническая мыслишка:  — «От такой картечи никакая бронь не спасет».
        Но секунды шли, а взрыва всё не было.
        — Если ты отдохнул,  — послышался голос напарника:  — То, я надеюсь, ты в состоянии с меня слезть?
        — Что?  — Переспросил инквизитор, садясь, но последовавший толчок в бок, отбросил его в сторону.
        — Ты что? Просто откатиться в сторону не мог?  — Согнувшийся вдвое Витус, тёр руками свою промежность:  — Больно же, Сэм! Ты своим железом чуть мне всё фаберже не того. Всмятку.
        — Зато ты стал бы петь фальцетом,  — не сдержавшись, засмеялся Люциус:  — Знаешь,  — встав и приняв красивую позу он повел рукой:  — Сердце красавицы склонно к измене и… кхе-кхе,  — закашлявшись — сами попробуйте петь фальцетом с целыми фаберже, он махнул рукой:  — Я же не специально. Извини.
        — Да понимаю я,  — сделав несколько энергичных приседаний, псионик замер, прислушиваясь к своим ощущениям:  — Вроде норм. Не, Сэм,  — принялся оправдываться он:  — Отрегенит, вопросов нет, но сам понимаешь — а вдруг сбой какой, а? И что мне тогда — действительно фальцетом петь? В Кричащий Легион идти?
        — А зачем тут хозяйство?  — Разглядывая возвышавшийся над ними сундук, поинтересовался тот:  — Тут что — бабы есть? Я имею в виду — нормальные, ну с кем можно? Те, что у гоблина, то есть после гоблинов — Я так понял обманки были.
        — Не…  — Подойдя к нему, Витус осторожно переступил через торчащую из-под днища огромную руку:  — Девки, нормальные, с полным комплектом тут есть. Только на них отдельный квест. Задание то бишь. Сложное и нудное — реально так затрахаешься, пока делать будешь — уже и никаких баб не надо.
        — Что — сильно муторное?
        — Ха!
        — Чего ржешь?
        — Да смешно просто. Мы с тобой через такое прошли, а чуть отпустило — сразу о бабах!
        — А о чем ещё?  — Пожал плечами в ответ Сэм:  — Самая нейтральная тема. Во! Вспомнил!  — Прищелкнул он пальцами:  — Всё спросить хотел. Там,  — мотнул он головой:  — Где девки на нас…
        — Где мы от них сбежали?
        — Ага. Там к тебе какие-то… С трубочками подходили. Кто это? Я таких не встречал.
        — А, эти? То эльдарки. Темные эльфийки, если по-простому. Ведьмы. У тебя — Сестры, у меня они. А трубочки… Ты у них наручни видел, такие массивные?
        — Не помню.
        — Наркота это. В наручне. А трубочки — чтобы по телу распространять быстрее.
        — Так ведь в койке — неудобно будет?! Ещё зацепишь?
        — Зато что они вытворяют…  — Мечтательно зажмурился колдун:  — Если им нужную смесь дать,  — он воровато огляделся по сторонам и продолжил едва ли не шёпотом:  — Знаю я одного торгаша в серой зоне — продаёт по не многу. Так ты, дружище и не представляешь — что они вытворяют!
        — В серой зоне? Это что за локация?
        Послышавшийся протяжный скрип заставил их замолчать, а последовавшая затем дрожь стенок сундука и вовсе отойти на десяток шагов.
        Сундук весь дрожал, словно его била лихорадка. Осыпались камни, отваливались, ломаясь в полете на куски детали отделки и, наконец, вздрогнув особенно сильно, он принялся разваливаться на части, исчезавшие, стоило им коснуться песка.
        — А вот и наш лут!  — Подойдя к появившимся предметам, Витус наклонился, разглядывая их.
        — Шлак!  — Вынес он приговор спустя несколько секунд:  — Нет, для нуба, или даже для игрока со средней прокачкой — пойдет. Но нам с тобой — шлак.
        — Совсем отстой что ли?
        — Средняк. Тебе фиолет нужен? Да ещё не на твою раскачку?
        — Эээ…
        — Вот! Пусть сервитор заберёт, хоть продашь потом. Хотя…  — Он задумчиво поворошил носком сапога груду вещей:  — Мы же к Октодуосу. Победим — лучше будет, а сольемся… Ты то хоть жив останешься, а я… Стой!  — Резко развернувшись, он подошёл к Сэму и положив ему руку на плечо, попросил:  — Если сольёмся. Найди меня и… Похорони по нормальному, ладно? В земле, как положено.
        — Сделаю.  — Склонив голову пообещал Люциус, понимая безысходность грядущего для Витуса — даже в случае победы его ждал замкнутый круг мнимого мира.
        — Запомни. Капсула номер три-семь-дикси-ноль-ноль-гамма.
        — Три-семь Дэ, ноль-ноль Гэ.  — Послушно повторил Сэм. Сделаю… Только, Вит? Я иду победить.
        Подойдя к спустившемуся на пол камню, сам момент его спуска и появления из пола пьедестала они упустили, Витус с минуту стоял молча, не решаясь на последний шаг.
        — Ты номер запомнил?  — не отрывая глаз от игры света в глубине рубина, негромко спросил он у Сэма.
        — Да,  — пожал плечами тот:  — Тридцать семь, Дэ, два нуля — Гэ. Тактика у нас какая будет?
        — Понятия не имею — мы же не знаем где окажемся. Может в спальне, может в столовой или ванной. Как выкинет,  — кивнул он на пульсировавшую драгоценность.
        — Ну тогда пошли! Куда жать здесь?  — Подойдя, Люциус протянул было руку, намереваясь положить ладонь на красную поверхность, но колдун, вытянув свою, перехватил его.
        — Стой. Запомни — главное, не дать ему взять банхаммер. Без него он ничуть не сильнее нас. Вдвоём — завалим. Значит — как зайдём — сразу атакуем, без переговоров и вступлений. Понял?
        — Погоди,  — выдернув руку из его захвата, Сэм покачал головой, не соглашаясь со своим напарником:  — Забыл? Мне с ним пообщаться надо.
        — Помню я. Но сам понимаешь — если мы его к банхаммеру допустим — не до разговоров будет, особенно мне,  — вздохнув, он поднял обе руки над усилившим своё сияние камнем:  — Готов?
        — Вроде как,  — перехватив эвисцератор, Сэм замер рядом:  — Хотя нет, погоди!  — Придержав его за локоть, Люциус отвёл в сторону готовую коснуться красной поверхности руку:  — Я его атаковать смогу? Мы же с одной стороны?!
        — Сможешь,  — успокоил его псионик:  — Магистр, его покои то бишь, зона полного ПВП. Атаковать там можно кого угодно — хоть бабушку свою. Ну? Все? Готов?
        — Ну…
        — Тогда — поехали!  — Прижав ладони к сверкающей поверхности, Витус громко и отчётливо произнёс:  — Требуем свой Дар! Перенос к магистру Октодуосу. Личные покои, время отдыха!
        Едва он смолк, как драгоценность, до того момента мирно пульсировавшая на своём постаменте, вдруг прямо-таки вскипела. Ровные грани, на одной из которых лежали ладони псионика, заколебались, принявшись изгибаться то внутрь, опадая полусферами к центру, то, наоборот — вспучиваться, вырастая небольшими, сталкивавшимися между собой, шариками.
        Розовое свечение, едва менявшее свою яркость до его слов, теперь ярко вспыхивало — когда камень принимался раздуваться и практически гасло, стоило бывшим ровными плоскостям начать втягиваться к центру.
        — Ты ничего не сломал?  — Отойдя на пару метров, покосился на колдуна Сэм:  — Так и должно быть?
        — А я почём знаю?  — отойдя к нему, псионик медленно опустил руки:  — Этот режим я не тестировал. Знаю только форму запроса на Дар, но…
        Раздувшийся почти в два раза против своего начального размера, камень ослепительно вспыхнул, покрылся чёрными трещинами и, не снижая сияния, напарники отвернулись, прикрывая глаза руками, принялся обрушиваться внутрь.
        Взревев, воздух, втягиваемый в его нутро, принялся тащить в трещины всё, до чего мог дотянуться. Поднялись, принявшись танцевать песчаные вихри, захватывая своими хоботами и песок, и монеты, и камни. Пискнул, увлекаемый потоком сервитор, в последний момент, успевший вцепиться лапками в меч колдуна, да и сами люди, будучи не в силах противостоять напору, медленно, сгибаясь под порывами, двинулись к ставшему практически чёрным, камню.
        — Ты уверен, что нам туда?  — медленно переставляя ноги прокричал сквозь рёв ветра Люциус.
        — Нет, но других-то вариантов…  — Не договорив, Витус, словно сдавшись, сделал несколько шагов к чёрному провалу и, слегка подпрыгнув, расставил в стороны руки, отдаваясь на волю потока.
        Отказаться от такого подарка ветер не смог — радостно взвыв, он подхватил тело колдуна и потряхивая, словно желая убедиться, что держит свою жертву он крепко, потащил человека к чёрной дыре. Заметавшийся было по мечу сервитор — бедняга не знал, что ему делать — лететь со своим врагом или отцепившись, попробовать пробиться к своему хозяину, перебежал по телу к сапогам и там замер, протянув свободные лапки к Сэму.
        Подпрыгнув, Люциус улёгся на упругие волны воздуха, едва не закричав во всё горло от охватившего его ощущения восторга. Покачиваясь он летел точно, как в детских снах. Казалось — взмахни руками и тело, освоившее полёт, взмыв вверх примется описывать петли, горки словно соскучившаяся по свободе птица.
        Чуть шевельнув рукой, Сэм прикоснулся кончиком меча к сапогу своего товарища и черепок, внимательно отслеживавший все его манёвры, моментально перебрался на его плечо.
        Готово!
        Расправив руки, Люциус махнул ими как крыльями, устремляясь вверх и плотный воздух, угождая его желанию, упруго толкнул его в живот, приподнимая над полом. Согнув ноги в коленях и подняв грудь вверх — броня приобрела неожиданную гибкость, он стал набирать высоту поднимаясь над черневшим внизу провалом. Чуть навалиться набок — ветер понял его с полуслова, с полужеста и, повинуясь воле человека, понёс его по широкой дуге вокруг превратившегося в портал камня.
        — Хорошо-то как!  — Не сдержавшись, проорал он во всё горло, не слушая недовольный писк сервитора, всеми своими лапками вцепившегося в его наплечник. Взмахнув руками, словно он плыл баттерфляем, Сэм свечкой взмыл вверх и там, почти под потолком, замер, наслаждаясь чувством полёта.
        Внизу, это было хорошо видно с высоты его полёта, подгребая под себя воздух, словно он плвл по-собачьи, двигался к порталу Витус.
        Гребок, другой и вот — вытянутая им рука коснулась пошедшей волнами глади портала, словно это была вода. Запустив руку по локоть, колдун шарил ей внутри черноты, рождая новые и новые волны, а ещё спустя несколько секунд, он, смешно забултыхав ногами, сумел ещё приблизиться — как раз достаточно, чтобы запустить внутрь и вторую руку.
        Чёрное зеркало, сохранившее несмотря на пробегавшие по её поверхности волны, свою зеркальность, словно этого и ждало. Выплюнув из самого центра длинную и тягучую на вид струю, оно сжалось, выпустив руки Витуса из своих недр, а затем чавкнув — звук был слышен даже висевшему в вышине Сэму, рванулось в стороны, заглатывая фигурку колдуна.
        Одновременно с этим, ветер, до сего мига послушно качавший инквизитора в своих объятьях, смолк и Люциус, лишённый его мягких рук, полетел вниз, насаживаясь грудью на так и не опавший чёрный столб. Прежде чем всё вокруг заполонила тьма, он ещё успел услышать пронзительное верещанье сервитора, изо всех сил пытавшегося вырваться из охватившей того липкой массы.
        Приземление, несмотря на всю свою жесткость — ступни Сэма протестующе взвыли, врезавшись в поверхность, оказалось бесшумным. Усаженный ударом на корточки, он понял причину — пол был покрыт густым, с высоким ворсом, ковром мягкого кремового цвета.
        — Это мы…  — Начал было говорить, оглядываясь по сторонам Люциус, но метнувшаяся к нему рука Витуса поспешно зажала его рот — ту часть шлема, против которой он был.
        — Тихо.  — Наклонившись к нему, прошептал псионик, кивая на стоявшую у дальней стены кровать, почти полностью скрытую балдахином такого же, как и ковёр мягкого пастельного цвета:  — Разбудишь. Тссс… Осматриваемся — банхаммер ищем.
        Само помещение оказалось не таким уж и большим, как вначале показалось Сэму. Метров десять на десять и не более трёх в высоту. Кровать была практически единственным предметом мебели, доминировавшим над полом, покрытым уже известным нам ковром. Стены, затянутые пушистой на вид и тоже кремово-серой материей, были пусты, не неся на себе ни картин, ни гобеленов, ни даже просто узоров на ткани. Три стула, небольшой, со стеклянной столешницей, стол — на нём стояла ваза с фруктами, да тумбочка в изголовье с хрустальным графином, полным прозрачной жидкости — этим обстановка спальни исчерпывалась полностью.
        — Нашёл?  — Быстро осмотрев свою половину, прошептал, подойдя к напарнику, Сэм:  — У меня пусто.
        — И у меня,  — так же тихо ответил ему Витус:  — Не под подушку же он его засунул.
        — Я бы туда и сунул, самое надёжное место.
        — Ты думай хоть!  — Палец хаосита замер, едва не ударив в шлем — сообразив, что звук рождённый их встречей будет, в царящей вокруг тишине, подобен грому будильника, он в последней момент прервал свой жест:  — Он же здоровенный! А спать на чём?
        — Я под кроватью гляну,  — не включаясь в дискуссию, инквизитор опустился на колени и, уперевшись руками в ковёр, заглянул под полог кровати.
        — Там что-то есть,  — подняв голову, прошептал он сдавленным шёпотом подняв голову:  — Сейчас…  — подобравшись, не вставая с колен, поближе, Сэм вновь склонился, шаря руками под пологом:  — Есть!  — Вскрикнул он во весь голос, забыв об осторожности:  — Достал!
        — Тихо! Тссс…
        Но — было поздно.
        Кровать скрипнула, послышалось сонное бормотание, вздох и перед его лицом показались голые и достаточно волосатые мужские ноги.
        Включив заднюю, Люциус принялся отползать, крепко удерживая в руках свою добычу. Ещё немного… Чуть-чуть в сторону… Не задеть бы обладателя…
        Утвердившись на полу, ноги, немного, как бы в раздумьях, пошевелили пальцами, потом замерли — сверху, из пространства над кроватью, плотно завешенного складками балдахина, послышался зевок и звук почёсывания… И Сэм, не дожидаясь продолжения ополз ещё немного, вытаскивая на свет…
        Роскошную, с тонкой золотой насечкой, ночную вазу из кованного серебра.
        Выпученные глаза Витуса можно было рассмотреть даже через узкую щель жабьего рта…
        Качнувшись, полы балдахина, раздвинулись и, в образовавшуюся щель просунулась черноволосая, взлохмаченная со сна голова, чей владелец мог бы быть горд идеально правильными чертами лица.
        Зевнув и потерев глаза кулаками, мужчина подался вперёд, раздвигая края ткани атлетическим тросом и, слегка качнувшись, выпрямился во весь рост, почесывая низ живота.
        — Ооо? А ты кто такой?  — Звучным, с легкими басами в голосе, за которыми чувствовалась недюжинная сила и нарождающееся беспокойство, обратился он к стоящей перед ним на коленях фигуре.
        — Ааа…  — Смягчился его тон, когда магистр увидел в руках Сэма горшок:  — Писс-бой! Ну наконец-то реализовали! Иди сюда!  — Сжавшиеся было кулаки разжались и опустились вниз, для проведения утреннего туалета.
        — Сэм! Вон он!  — Заорал Витус, рыбкой ныряя на кровать — из-под полога тут же послышался женский визг и, похоже, напрягала свои связки далеко не одна дама.
        — Что? Кто?!  — Взревел Октудуос, начиная разворачиваться, но пущенный снизу горшок заставил его покачнуться, прикрывая хозяйство руками.
        — Задержи его!  — Крик колдуна прервался, заглушаемый визгом девиц, но теперь в их воплях была слышна не испуганная растерянность — «Ай! Кто здесь?!», а радость хищниц, заполучивших лакомый кусочек с доставкой на дом. Вздрогнув, поменяться ролями со своим напарником он не был готов ни за какие, да хоть всё сразу, богатства вселенных — всех, сколько их там есть, Сэм с силой дёрнул магистра за щиколотки и когда тот, легко справившись с такой нехитрой уловкой качнулся вперёд, восстанавливая равновесие, резко выпрямился, вбивая облитое броней плечо тому в живот.
        Вообще-то, целился он ниже, надеясь болевым шоком хоть на миг вывести красавца из строя, но Октодуос, словно ожидая его атаки, в последний момент пригнулся, выводя самую дорогую часть тела из-под удара.
        — Ыыыхххх!  — Сопроводив сиплым возгласом, выбитый из лёгких воздух, он согнулся вдвое и Люциус, неразборчиво матерясь от напряжения, метнул его тело себе за спину, опрокидываясь навзничь.
        Последовавший спустя миг грохот, перемешанный с дребезгом разбиваемого стекла подсказал ему, что бросок тянет как минимум на три очка.
        — Сэм? Ты как?  — Появившийся в том же месте, где только что был магистр, Витус спустил ноги на пол:  — Вместе со спинкой отбросил. Отломал её.,  — мотнул он головой назад, в подозрительную тишину, воцарившуюся у него за спиной.
        — А девки?
        — Исчезли, стоило ему кровать покинуть.
        — Вы кто такие?  — Послышавшийся рёв магистра заставил товарищей вскочить на ноги, готовя оружие к бою.
        — О как!  — На теле Октодуоса медленно проступали элементы роскошной брони:  — Как глубоко ересь проникла в наши ряды!  — В его руках появился похожий на неглубокое корыто щит и короткий меч:  — Инквизитор на пару с Хаосом! Что же!  — Звучный удар клинка о плоскость щита неприятно резанул слух:  — Это даже лучше! Сразу двух вычеркну!  — Не договаривая фразы магистр прыгнул вбок, намереваясь обойти их со стороны и Сэм, только приложив все силы успел перекатом встать у него на пути, поднимая цепник.
        Удар!
        Эвисцератор вздрагивает, принимая на себя лучащийся яркими солнечными лучами короткий клинок и тут же, не делая паузы, по его рукам, бьёт щит, отбрасывая человека на пару шагов.
        — Слабак!  — Магистр делает шаг вперед, но другой меч, превратившись в черно лиловую молнию, бьёт его в бок вынуждая отступить.
        — Какая трогательная дружба!  — Отбросив в сторону колдуна, золотая фигура поворачивается к Люциусу:  — Тебя я просто убью, чтобы ты вновь возродился. И поверь!  — Коротким взмахом отбив его выпад, он продолжает, ощерив рот в злобной усмешке:  — Это будет очень долгий кач!
        — А с тобой!  — Оттеснив Сэма магистр разворачивается к псионику:  — Всё проще! Думаешь — я не узнал тебя? Тестер? Я почти всех вас вывел — ты, да ещё пара крыс где-то прячутся! Ну да ничего…  — нанося удары то клинком, то щитом он уверенно теснит колдуна к стене:  — Всех вас выведу! Слышишь? Всех! До…  — поймав черный меч щитом, Октодуос резко вскидывает руку, уводя клинок колдуна вверх и, присев на корточки, коротко колет Витуса точно под нижний обрез кирасы.
        — Один готов,  — отпрыгнув назад, магистр бросает презрительный взгляд на медленно оседающую фигуру:  — Здесь побудь, я скоро,  — кивнув колдуну он поворачивается к Сэму.
        — Теперь ты!  — Узкий клинок, рассыпая острые белые искры чертит в воздухе дугу.
        Выпад! Качнувшись, Октодоус прыгает вперёд и Люциус, чтобы не быть сбитым с ног, отскакивает в сторону, освобождая тому путь к валяющемуся у дальней стены банхаммеру.
        Но магистр не спешит.
        Отступив назад, он вновь принимается рассыпать искры с клинка, наслаждаясь игрой с заведомо более слабым противником.
        Удар! Удар! Удар! Сверкающей молнией силовой меч обрушивается ему на голову, шею, плечо!
        Не сумев отразить последний, Сэм отступает, чувствительно получив по наплечнику, блестящую поверхность которого пересекает глубокий рубец.
        — М-даааа…  — явно издеваясь магистр отходит назад:  — Печально у нас дела обстоят с прокачкой нубья:  — Может хоть так достанешь?  — Разводя руки в стороны он выпячивает грудь:  — Ну же, мальчик! Я открыт! Бей!
        Взревев мотором эвисцератор устремляется вперёд, грозя сокрушить всё на своем пути… Только путь этот оказывается коротким — шагнув к нему Октодуос ловко ловит кричащий от ненависти цепной двуруч острием и, подбросив его вверх, скользит к Сэму.
        Толчок щитом — пол и потолок меняются местами.
        — Вставай!  — Фигура магистра отделяется:  — Я дарую тебе легкую смерть… Пока легкую.
        Качаясь, Люциус встает на ноги с трудом поднимая ставший неподъёмным меч.
        — Ну, соберись! Тряпка! Давай, атакуй!  — Вновь разведя руки в стороны, он замирает, ожидая атаки.
        — Скажи…  — Удерживаясь на грани сознания только злостью, Сэм делает шаг вперёд:  — Скажи, Император… Зачем ты…
        — Император?  — Его голова склоняется к груди:  — Меня так давно не называли. Но теперь я — Маги…
        Тело Октодуоса вздрагивает — из его груди, рассыпая темные молнии высовывается остриё меча Витуса, который, стоя на коленях всаживает свой клинок ему в спину.
        — Как предсказуемо… Всегда в спину,  — не высказывая никакого раздражения, магистр поворачивается боком, вырывая рукоять из рук колдуна и тот, потеряв опору, валится на пол, прижимая руки к животу.
        — Ты глуп, псионик,  — выдернув из тела клинок он отбрасывает его в сторону:  — Ты что? Действительно решил, что меня, Магистра, можно так легко убить?  — Подойдя к нему, Октодуос ставит ногу на его грудь:  — Ты наивен, тестер! Но подожди.  — возникший в его руке меч, нацелился на руку:  — Брюхо ты себе почти отрегенил — а руку вырастить сможешь? А? А, колдун? Аарррргггххх!
        Его торжествующий крик сменился воплем боли, когда светлое остриё, с натужно, рывками работающей цепью, показалось из дыры, проделанной темным клинком.
        — Отрегень это!  — Раскачивая меч вверх и вниз Сэм расширял проделанную товарищем дыру:  — Что, Император? Не нравится? А так?  — Выдернув оружие он сунул в дыру гранату:  — Давай, магистр! Жри!
        Глухой удар, прогремевший где-то в районе нижней части анатомии Остодуоса выплеснул сквозь дыры брони фонтаны крови, основательно выпотрошив тушку магистра.
        Сорванный взрывом шлем отлетел в сторону, и голова повелителя мнимого мира глухо стукнула об пол, когда его, почти разорванное надвое тело неровной кучей украсило скромный интерьер спальни.
        — Ты как?  — Усадив всё ещё прижимавшего ладони к животу напарника, Сэм устроился рядом, уперевшись, как и он спиной об стену.
        — Нор… мально,  — прерывавшимся от боли голосом кивнул тот:  — Пол часа… Минут сорок и… я в порядке буду.
        — Хорошо.
        — Скажи,  — оторвав от живота перепачканные кровью ладони, Витус с минуту смотрел на них, прежде чем вернул их на место:  — Ты Магистром… Ну — новым… Будешь?
        — Нет. Мне Октодуос нужен.
        — Отка… Отказываешься?
        — Да.
        — Точно? Подтверди.
        — Ты чего, Вит? Я же тебе говорил — я Магистром не буду, у меня здесь…
        Бумм!
        Трах-тах-тах!
        Громкий удар гонга и последовавшая дробь литавр, заставили Люциуса закрутить головой в поисках источника звука. Свет плавно угас, а когда, спустя несколько десятков секунд, возродился, то в его спектре было гораздо больше красного, нежели раньше.
        Обстановка спальни так же начала претерпевать изменения — стены начали затягиваться черной кожей с бегущими по её поверхности малиновыми прожилками, кровать стала какой-то костлявой, с выпирающими в стороны ребрами, а пол, до того ласкавший их своей мягкостью, стал жестким, взамен даря своим гостям обжигающий жар преисподней.
        — Люблю полы с подогревом,  — осторожно оторвав ладони от тела, Витус, теперь уже Великий Лорд Хаоса, встал и расхохотался, потягиваясь:  — Да, Сэм! Мы его сделали! Мне, заодно и левел дали!
        — И полный реген?
        — Да! Ко мне пойдёшь? Лордом сделаю. Подумай!
        — Нет,  — с трудом встав, в отличии от пышущего здоровьем хаосита, чувствовал он себя хреново:  — Мне император нужен.
        — Тогда беги, Сэм. Беги, баржа сейчас перерождаться начнёт — демоны будут сменять лоялистов. Я всех сюда призову — всё тебе меньше встретится, но поспеши — патрули остановить я не смогу.
        — Мутит сильно,  — отрываясь от стены пожаловался тот:  — Какой бежать… Да и куда?
        — Это мои эманации,  — раскинувшиеся у него за спиной темные, парившие черной дымкой крылья, заставили Люциуса согнуться от боли.
        — Иди от сюда!  — Отступив к стене, Великий Лорд замахал руками:  — Хуже же будет, Сэм! Моя сила растёт — тебе тут не выжить. За той дверью,  — его рука, покрытая светящимися прожилками, указала на распахнувшийся напротив проем:  — Прямо до лифта, потом на главную — мимо фонтана и к лифту. Должен помнить — тут только антураж меняется, текстуры, понимаешь?
        — Да-а…
        — Планировка прежняя. После Главной — спустись на нулевой. Ну, где капсулы. Переход на Хаос часа два займет — лоялисты, игроки, если бы они были — для них это окно, чтобы успели на Седьмую палубу удрать. Понимаешь? Выбрал ты Свет, загрузился, а тут раз и Хаос контроллит. Вот для этого и окно. Там типа центр сопротивления — на крейсер они после уйдёт. Понял?
        — Да.
        — Беги!
        До лифта Сэм пронесся, установив рекорд бега в доспехах, не иначе. Ткнув кнопку главной палубы, он уперся руками в стену и, опустив голову закашлялся — тошнота, хоть и слабела, по мере удаления от ауры Великого Лорда, но полностью выпускать его из своих объятий никак не желала.
        — Сока глотни,  — послышался полный сочувствия голосок сервитора:  — Эк тебя корежит.
        — Спасибо, я и забыл про него.  — После нескольких глотков ему и вправду стало легче — сползя по стенке вниз, Люциус уселся на пол вытянув ноги:  — А ты как?  — Посмотрел он на висевшего рядом спутника:  — Не корежит?
        — Меня? Нееее,  — беззаботно отмахнулся тот лапкой:  — Эти ауры-шмауры только на вас, игроков, я хочу сказать, действуют. Я же программа — мне то что?
        — Ясно. Как к главной подъедем — разбуди,  — опустив голову на грудь, он попытался было расслабиться, но ехидный черепок никак не хотел проводить остаток пути в тишине.
        — Какие вы, люди, всё же хилые создания,  — устроившись на плече одного из хилых, начал он:  — Вот, к примеру, та аура. Тебе плохо, а мне — нипочем. Что это доказывает?
        — Что я спать хочу!  — Дернув плечом, Сэм попытался согнать нахала, но тот только покачнулся, держась за наплеч всеми лапками.
        — Хорошо… Поговорим о более приятном. Ты про гранату в брюхе — как догадался? Ну же! Расскажи! Это был тщательно продуманный план или озарение? А? Да не спи ты!  — заколотил он лапкой по шлему:  — Босс! Не спать!  — Было видно, что эмоции просто распирают крохотное создание:  — Не спать! Кому я говорю! Не-не-не…
        — Да как же ты меня достал!  — отмахнувшись — сервитор легко ушёл из-под удара вспорхнув вверх, Люциус покачал головой:  — Отдохнуть, ну — самую малость, а? Будь человеком!
        — Да как же я им буду?!  — Всплеснул лапками от такой нелогичности тот:  — Я же сервитор!
        — Но ты же был им? Вот и вспомни.
        — Эээ… Дорогой… Это когда было-то!
        — Вот и вспоминай! Потом доложишь!
        Довольный собой — исполняя приказ черепок принялся нарезать круги, задумчиво шевеля лапками, Сэм снова опустил голову на грудь надеясь подремать, но стоило только сонной хмари начать мягко обволакивать его сознание, как короткий «Дзиньк!» возвестил о прибытии платформы на уровень Главной Палубы.
        — Сволочь!  — Никого, конкретно не имея в виду, или же имея всех сразу, выругался он, вставая и направляясь к двери.
        Осторожно выставив голову из-за угла, Сэм принялся внимательно разглядывать пространство перед ним. Можно сказать, что там было пусто — Хаос, только-только заполучивший баржу в свою власть, только готовился к установлению над ней своего контроля, успев пока сменить только антураж.
        Ранее многолюдная палуба сейчас была девственно пуста — даже мусора, добавленного художниками для придания большего реализма, не было.
        Но, несмотря на отсутствие ботов, обстановка всё же изменилась.
        Панели, до того бывшие светло серыми, сменили свой цвет на грязно коричневые, вспучились пузырями и покрылись потёками. Редкие ровные поверхности были заняты, как и у Светлых, картинами и плакатами, только сейчас смысл их поменялся на диаметрально противоположный. В отличии от Имперских, направленных на восхваление Императора или призывы к защите человечества, эти шедевры были более приземлёнными.
        «Боец!» — Призывал читателя плакат, на котором солдат в потрёпанной форме, целился из лазгана в ярко синий дредноут:  — «Бей лоялиста по уязвимым местам». Из обведённых красными кружками уязвимых мест валил дым, подчёркивая мастерство стрелка.
        «Помни! Плазмомёт может перегреться!» — боец, закованный в броню космодесантника хаоса, назидательно указывая на надпись, отбирал у выглядевшего недотёпой перекошенного мутанта, раскалённый до красного свечения ствол.
        Но попадались и плакаты совсем уж, скажем так, нелицеприятного вида. «Правильно разделывай жертвы!» — Вещал, направив на читателя окровавленный нож, некто, закутанный в заляпанную бурыми пятнами, робу:  — «Не допускай пролития крови мимо подноса!». На заднем фоне угадывалось нечто окровавленное, свисавшее с дыбы.
        «Верно разделанный ребёнок» — Плакатно усреднённый демон, подносил ко рту насажанную на вилку ножку младенца:  — «Это не только полезные витамины, но и гарантия отсутствия колик!»
        Средь плакатов попадались и настоящие картины в тонких рамках, обтянутых настоящей человеческой кожей — по крайней мере именно так гласили аккуратные, хоть и заляпанные грязными отпечатками, бирочки, приклёпанные к их поверхностям. Каллиграфическим, с обилием завитушек, почерком, строчки повествовали, когда, и с кого именно была снята шкура, украшавшая теперь рамы. Сами картины же особого интереса у Сэма не вызвали — их сюжет зеркально повторял сюжеты, восхвалявшие прежде Императора. Так, на одной из них, он разобрал здоровенного мужика, сидевшего в задумчивости на троне из черепов — для полной схожести с Императором не хватало только лампадки, свисавшей сверху. На другой — обольстительная дама, она была бы ещё обольстительнее, если бы не множество рогов и щупалец, выраставших из её тела, эта дама обнимала-ласкала и одновременно пытала сразу с десяток пребывавших в экстазе фигурок, прильнувших к её телу и конечностям. На третьей — огромная и крайне жирная фигура очередного Бога Хаоса, торжественно поднимала вверх руки, держа в одной здоровенный кубок, а в другой окорок, размером, наверное, с
самого Сэма.
        — Чего ты эту гадость рассматриваешь!  — повисший перед его лицом сервитор, растопырил лапки, загораживая очередной плакат, не давая Люциусу рассмотреть наставление по правильной разделке человеческого тела:  — Пошли! А то — как начнут появляться.
        — Пошли,  — не став с ним спорить — действительно, слуги Хаоса могли начать проявляться здесь в любую секунду, Сэм рысцой двинулся дальше, но — стоило ему сделать всего несколько шагов, как он снова замер, рассматривая едва ли не до неузнаваемости изменившуюся скульптурную группу фонтана.
        Теперь, торжественно подняв к потолку меч, здесь доминировала фигура Архи-еретика, чьё имя в Империи избегали произносить вслух. Другой рукой он указывал вниз — на испуганную, закрывавшуюся от него руками, фигуру Императора, из-за чьей спины робко выглядывали перекошенные паническим страхом лица людей.
        — Опять ты!  — Схватив его за наплечник, сервитор дёрнулся, словно беря человека на буксир, но прокатившийся по палубе рокот барабанов, заставил его отцепиться и поспешно взлететь вверх, высматривая возможную опасность.
        Стоило торжественному рокоту затихнуть, как по палубе прокатилась прозрачная волна и Люциуса вновь накрыло волной тошноты. Охнув, едва сдерживая рвотные позывы — с наружи его обдало редкостно мерзкой вонью, он упал на колени, затряс головой, упершись ладонями в пол.
        — Вставай, вставай же!  — вцепившийся в шлем череп, потянул голову Сэма вверх и тут, в каких-то трёх метрах от него, прямо из воздуха стали проявляться полупрозрачные фигуры.
        — Загрузка пошла!  — Взвизгнув, сервитор подлетел ему под грудь и впечатав макушку, принялся поднимать своего хозяина отталкиваясь всеми сразу лапками от пола:  — Ну же! Что — не видишь — они прогружаются! Ноги делать надо, ноги!
        Вскочив, нельзя не признать, что помощь его спутника была лишней, инквизитор рванул по заполненному призраками проспекту. Кое-где загрузка шла быстрее и фигуры, уже почти заполненные плотью, поворачивали головы, провожая проносившегося мимо человека, безразличными пока, взглядами.
        Силы кончились аккурат напротив памятного Сэму места, где троица воинов дала ему первое задание. Сейчас здесь тоже различались три фигуры. Одна сжимала щупальцами одноручный цепной меч, вторая — её броня топорщилась множеством шипов, перекидывала из руки в руку огромную пушку, концы стволов которой были украшены пламегасителями в виде оскаленных драконьих голов, а третья и вовсе была безоружной — а зачем вам какое-то железо, если ваши руки заканчиваются такими клешнями, которым позавидуют любые гидравлические ножницы?
        Бредя мимо Люциус не смог сдержать улыбку — беззвучно щёлкавший клешнями комодесантник напоминал ему рака и удержаться от смеха, при виде такого прямого намёка разработчиков на игровые таланты большинства пользователей, было сложно.
        Миновав троицу быстрым шагом, Сэм свернул за угол и расплылся в довольной улыбке — прямо перед ним, словно ожидая спешащего скрыться от враждебного окружения, приглашающее подняв решётку, стояла платформа лифта.
        Запрыгнув внутрь он торопливо нажал самую нижнюю кнопку и уселся на пол, когда пол под ним вздрогнул, начиная движение.
        — Можно, я тебя отвлеку?  — Неожиданно вежливый тон, до того презиравшего такую манеру общения, сервитора, заставил его напрячься.
        — Что-то случилось?  — Внимательно разглядывая зависшего перед ним спутника, осведомился он, ощущая неприятный холодок, начавший зарождаться в его животе:  — С тобой всё в порядке? Не поломал чего?
        — Нет, хозяин, я полностью исправен.
        — Не врёшь? Какой-то ты подозрительно вежливый?!
        — Просто… Тут такое дело, Сэм,  — подлетев к нему, сервитор положил лапку на его руку и приподняв череп, посмотрел на Сэма своими темными линзами:  — Время прощаться пришло.
        — Че-го?! Это как?
        — Ну ты же исчезнешь, как своё дело завершишь. Тут. Ты же так Витусу говорил?
        — Эээ…
        — Мне тоже жаль,  — качнул черепом его спутник:  — Но — других вариантов нет. Ты — уйдешь… А мне что делать? Я же не могу быть сам по себе. Молчи!  — Щёлкнув клешнёй перед его лицом, сервитор продолжил:  — Когда игрок удаляет свой аккаунт — всё, совсем всё связанное с ним — пропадает. Стирается.
        — И тебя — стоит мне пропасть тоже? Сотрут?
        — Да.
        — Чёрт! Я же не знал… А может ты того — к Витусу? Я… Я поговорю с ним — он тебя примет! Точно примет! Он же мне обязан! Включай чат!
        — Нет, Сэм. Не примет он — против правил это, а переходить к Хаосу я не могу, невозможно это, понимаешь?
        — Но должен же быть хоть какой-то выход!
        — Его нет. Да и не бери в голову, Сэм! Кто… То есть — что я такое? Всего лишь набор электрических импульсов — к чему твои переживания?
        — Но… Чёрт!  — Вскочив, он принялся ходить по платформе:  — Послушай,  — сбросив на пол перчатку, он погладил череп по костяной макушке:  — Прости. Не хотел я так. Не знал.
        — Да расслабься! Не стою я твоего внимания! Забудь!
        — Я сдружился с тобой. Может — затаишься где-то, а? А я — я придумаю что ни будь! Обещаю!
        — Да и я тоже… Того… Сдружился. И — спасибо!  — Отлетев к краю платформы, сервитор начал медленно бледнеть, становясь прозрачным:  — Другом меня ещё не называли…
        — Постой! Остановись! Я тебя на Седьмую проведу — там…
        — Сэм…  — Череп стал уже почти невидимым и его голос был едва слышен:  — Прощай и… И мы ещё увидимся, Сэээ…
        Остаток пути он провёл, мрачно поглаживая свой эвисцератор и изредка бросая недобрые взгляды на проползавшие мимо палубы.
        Лишь однажды, когда платформа проползала мимо генераторной палубы его лицо исказила саркастическая усмешка — корабль изменился весь и только этой палубы изменения практически не коснулись.
        Всё так же, обречённо — монотонно ряды полуголых рабов переступали по гигантским ступеням шестерней-генераторов энергии. Всё так же, сидевший на своей подвешенной к потолку платформе, задавал ритм барабанщик, терзая кожу своих литавр — менялось всё — за исключением этой палубы.
        Хотя нет — привстав Сэм разглядел новые лица.
        Теперь, поигрывая выраставшими прямо из верхних конечностей, плетьми, меж рядов, заменив собой прежних надсмотрщиков, прогуливались невысокие демоны, так же как и предыдущие, постоянно опуская тонкие, змеящиеся хвосты на спины нерадивых шагальщиков.
        Он отслеживал безрадостную картину до тех пор, пока она не скрылась, отрезанная очередной плитой перекрытия — «Что ж…» — Проскочила очевидная в своей наглядности мысль:  — «Наверху могут меняться властители, рушиться и приобретать противоположный знак идеалы и политика, а для простых людей — тех самых, чьими силами живёт здание государства — будь то Империя, или Патриархия, ничего не меняется — как крутили они свои колёса, приводя всё здание в движение, так и будут крутить дальше, надеясь только на то, что новые плети будут легче прежних. А стоит ли тогда менять одно на другое? К чему возвращать Императора, если на его место уже уселся Патриарх? Не станет ли только хуже — верни он Двадцать Восьмого, так и аристократы набегут — уцелевшие, озлобленные, обедневшие за годы войны. Не начнёт ли государственная машина с новой силой выжимать соки, отбрасывая в сторону истощённых непосильным бременем людей?».
        Толчок остановившейся платформы прервал его рассуждения — перед ним, заполненный красноватым сумраком, простирался нулевой, начальный уровень этого мнимого мира.
        Его первый шаг по давно покинутой локации совпал с прохождением второй волны Хаоса, вновь бросившей инквизитора на колени ударом тошноты, заполонившей его тело. Тряхнув головой, Сэм поднялся на ноги, обшаривая взглядом десяток капсул, чёрным пунктиром, перегородившим ему дорогу. Судя по всему, программа, управлявшая этой реальностью, сделала выводы оценив количество игроков и радикально уменьшив количество точек респа.
        Уже полностью сформировавшиеся фигуры Тех Пристов Хааоса — от своих светлых ипостасей они отличались разве что более гнутыми и покрытыми шевелящимися наростами серворуками, медленно бродили вдоль капсул, не обращая никакого внимания на инквизитора — программы, определяющие их поведение, должна была принести третья волна и Люциус спешил найти Октодуоса до её появления.
        Верх четвёртой, с ближнего к нему края, капсулы сморгнул, меняя цвет с желтого на зелёной, но шедший мимо бот даже не обратил на это внимания, продолжая впустую поднимать и опускать свою клешню. Оттолкнув приста, бот не обратил на такое непочтительное поведение никакого внимания, он замер перед капсулой ожидая момента раскрытия её створок.
        Ожидание, к облегчению Сэма с тревогой ожидавшего приход третьей волны, оказалось не долгим. Спустя всего секунд пять, с того момента как он оттолкнул механика, огоньки, венчавшие капсулу, полыхнули особенно ярко и крышка, скрывавшая возрождавшегося игрока, поползла вверх, сопровождая своё движение легким скрипом.
        Не дожидаясь пока она полностью завершит свой путь, Люциус нырнул в открывшееся нутро, вытаскивая ещё не пришедшего в себя игрока. В том, что она содержит Октодуоса, Сэм не сомневался ни секунды — слишком мало было здесь живых и вероятность, что в капсуле окажется кто-то иной была не то чтобы ничтожно мала, нет, она скорее была отрицательной, гарантируя инквизитору нужный вариант.
        Оттащив безвольное тело за капсулу — всё же боты могли обрести сознание в любой момент, он легонько похлопал бывшего магистра по щекам, приводя его в сознание:  — Ну, морда императорская,  — видя, что взгляд красавца начинает принимать осмысленное выражение, произнес он:  — Прочухался?
        — А, это ты? Глумится пришел?  — Не стал скрывать что узнал его тот:  — Ну так давай, начинай!
        — Нет, Ваше Величество,  — видя, что Двадцать Восьмой повелитель Галактики пришёл в себя, Сэм предпочёл перейти на соответствующий тон. А то мало ли…
        — Ваше Величество,  — склонив голову в поклоне, почтительным тоном продолжил он:  — Империя в огне. Планеты и целые созвездия истребляют друг друга в братоубийственной бойне. Мириады детей стали сиротами, болеют и голодают. Император — вернетесь! Люди молятся о вашем, мой господин, возвращении. Вернитесь, молю вас я.
        — Молятся? Быдло!  — Оттолкнув его руку, Октодуос выпрямился, презрительно глядя на Люциуса:  — Чего ради мне возвращаться? Снова взваливать на себя роль заботливого Отца? Скажи мне — чего ради? Чтобы со всех экранов вновь критиковали мои решения? Опять сутками не спать, ломая голову над тем как шестью… или пятью — не помню, хлебами накормить голодные мириады? Да-да, приятель, те самые мириады, что даже не скажут спасибо, посчитав что я и так обязан был это сделать! Император обязан заботиться о своих подданных!  — Отойдя в сторону он воздел руки вверх:  — Обязан! Ты же — Император! Спаси нас!  — Повернувшись к Сэму он требовательно взмахнул рукой:  — Ты тоже так считаешь? Что я — обязан? Ты! Как твоё имя?
        — Сэм Люциус, мой господин.
        — Сэм… Сэм… Сэм,  — несколько раз произнес Октодуос, копаясь в своей памяти:  — А не ты ли, Люциус, тот самый, что явился к нам из какого-то другого мира? Помню, мне докладывали про такого…
        — Да, Ваше Величество. Это я.
        — Так скажи мне, чужак, чего ты не в своё дело лезешь? Это не твой мир и не тебе просить… Ха!  — осенённый внезапной мыслью, Император хлопнул в ладоши:  — Смотри, Сэм-из-Другого-Мира! Ты ратуешь за это стадо — ты, чуждый нам. Так?
        — Да,  — не понимая к чему он клонит, Люциус предпочёл отвечать кратко.
        — Но заметь! Ни один из местных, ни-о-дин,  — покачал он пальцем перед лицом Сэма, повторив:  — Ни один! Не пришёл меня просить! Им плевать! Неблагодарные! Так пусть они горят! Пусть все сдохнут!
        — Но, Император…
        — Чего?  — Сложив руки на груди бросил на него недовольный взгляд властитель.
        — Возможно, они просто не смогли? Вы допускаете мысль, что мне — как чужаку, было проще пробиться к вам?
        — Не допускаю,  — отрицательно дернул головой тот:  — Захотели бы… Вот ты — не рожденный здесь — сумел? А они нет.
        — Император,  — тошнота, покинувшая было Сэма, вернулась вновь, скручивая его тело мучительной судорогой:  — Император,  — повторил он, преодолев приступ и удерживаясь от падения только благодаря капсуле, очень своевременно оказавшейся за его спиной.
        — Молю вас — вернитесь! Да, я чужак, но я полюбил вашу вселенную, я…  — новая судорога была сильнее прежней — преодолевая заплясавшие перед глазами круги, он сумел прохрипеть:  — Вернитесь!
        — Что, чужак, хреново?  — Накопившийся над ним красавец блеснул ослепительной улыбкой:  — Это третья волна, дружок. Мне — как нубу, она нипочём, она только хай-левелов корежит. Хочешь, чтобы я вернулся? А зачем… Как там тебя… эээ… Сэм. Да, зачем мне возвращаться, а Сэм? Воевать, потом восстанавливать? Снова засесть за тупые бумажки? Нет, приятель,  — подмигнул он бледному как мел человеку:  — У меня план по лучше. Я сейчас, техническими туннелями, проберусь на Седьмую и там,  — он аж зажмурился, предвкушая новые приключения:  — Партизанская база! Налёты! Рейды! Это же новая, почитай, игра! Организовать Сопротивление Хаосу! Агитировать рабов к мятежу — их всё одно перебьют, но они расчистят мне путь наверх… Ммм… И всё — благодаря тебе! Нет, Сэм, я и вправду… Ой, что совсем хреново? Ай-ай-ай…  — Проводил он взглядом сползавшую вниз по стенке капсулы фигуру в броне.
        — Послушай,  — прохрипел в сторону расплывчатой фигуры Сэм, с трудом удерживаясь чтобы окончательно не завалиться на пол:  — Ты нужен живым. Не миражам из электо импульсов, а реальным, живым людям. Вернись — Церковь набирает силу, у неё флот, армия машин — они же разрушает всё, что ты и твои предшественники создавали тысячелетиями. Неужто тебе игра важнее живых?
        — А ты уверен, что этот мир не реален? Ха! Он гораздо реальнее!  — Резким толчком опрокинув Люциуса на пол — сопротивляться у того уже просто не было сил, Остодуос принялся выламывать из его сведенных судорогой пальцев эвисцератор.
        — Реальные они или нет — мне всё равно. Мне здесь хорошо и причин возвращаться я не вижу. А что там — мне плевать. Ха! Детки дохнут! Так нечего рожать было!
        Голос Императора сливался в однообразное и неприятное жужжание, словно это была надоедливая и наглая муха, мешавшая послеобеденной дреме. Тошнота, волнами резкой боли накатывавшая на него как-то отдалилась, а, в следующий миг и вовсе пропала, сменившись теплой и ласковой дремотой, приятно качавшей его истерзанное тело.
        Или сознание?
        Ответ, несомненно важный, от правильности которого зависело не много ни мало, а судьба всего бытия, Сэм искать не стал. Расслабившись, он отдался в по-матерински нежные руки тьмы и та, заботливо уложив его на перину забытья принялась покачивать люльку, с каждым разом уводя его сознание всё дальше и дальше по тропинке забвения, милосердно гася сознание…

        Глава 19
        Дела монастырские

        — Ну? Ты как?
        Безжалостная вспышка света ножом вспорола его сознание, и Сэм дернулся, пытаясь прикрыть лицо руками.
        — Пей!  — Тот же голос, дребезжащий как лист жести на ветру отдал приказ и человек ощутил, как к его губам прижался твердый и прохладный предмет. Подчинившись — всем своим естеством он желал только покоя, возвращения туда, откуда только что был так безжалостно выдран, Сэм вновь откинул голову на подголовник.
        — Как он?  — Второй, более молодой человек был явно взволнован.
        — Сейчас будет как новенький,  — скрежетнул первый и Люциус узнал в этом лязге какие-то знакомые интонации. Он точно знал говорившего. Когда-то знал, в какой-то другой, жизни.
        — Нужно время,  — продолжала мяться на ветру жесть:  — Это по-нашему всего ничего прошло, а для него — почти полгода. Мозг перестроился, понимаешь?
        — Ну… наверное.
        — Да не понимаешь. И я — не понимаю. Не изучена эта тема. Одно могу сказать точно — ты, я или Лоск,  — при последнем слове чело человека, спешащего укрыться в пологе забытья пронзила судорога — он точно знал это имя. Откуда?
        — Дернулся,  — проскрежетал, уже гораздо мягче, первый:  — Значит старые связи в его мозгу начинают восстанавливаться. Нас бы — без подготовки к такому переходу — из мнимого тела в настоящее, срубило бы напрочь. Свихнулись бы, а командир наш — молодец! Держится. Вот что значит — опыт. В его-то мирах, помнишь, он рассказывал, такие вещи — ну, миры эти мнимые…
        — Эээ… Виртуальные?  — Перебил первого молодой.
        — Да. У него они в порядке вещей.
        — Ну как он?  — Третий голос слегка басил и забавно растягивал гласные:  — В себя приходит?
        — Сейчас как огурчик будет!  — С облегчением рассмеялся первый, а Люциус ощутил во рту привкус свежих огурцов — сочный, свежий сок буквально заструился по его гортани.
        — Сэр?  — Сильная, но мягкая рука, требовательно потрясла его за плечо:  — Открывайте глаза, сэр. Ваш поход окончен. Сэр!  — Тряска усилилась и сдаваясь он сел, медленно открывая глаза.
        Твою мать!
        Прямо перед ним, требовательно вытянув руку стоял Адептус Механикус в робе с глубоко надвинутом на глаза капюшоне.
        «Чёрт! Опять с начала?! Я что — вновь на нулевом?!» — Необходимость начала всего пути с нуля обожгла его сознание и человек застонал, цепляясь руками в края капсулы.
        — Что с вами, сэр?! Вам плохо?!  — Скинув капюшон — открывшееся лицо было Сэму знакомо, механикус схватил его за руку и принялся шарить пальцами отыскивая жилку пульса.
        — Что с ним, Док?  — Следующее действующее лицо так же было знакомо Люциусу.
        — Эээ… Лоск?
        — Сэм! Узнал меня?!  — С явным облегчением выдохнул пилот — что он пилот знание как-то само собой всплыло в голове человека. Пилот… Корабль…
        — А меня, командир?  — Высунулась из-за его спины голова паренька:  — Меня — вспомнили?
        — Лаф… ит?
        — Матрос Лафит, сэр!  — Торопливо закивал парнишка:  — Точно, сэр!
        — А ты,  — перевёл взгляд на монаха — теперь он видел, что на первом надета самая обычная ряса:  — Ты… Жвалг. Врач.
        — Док, сэр!  — Коротко кивнул тот:  — Отлично! Старые нейронные связи вашего мозга сэр преодолели вновь образованные за время вашего пребывания в мнимом мире, сэр. Очень хорошо!
        Слушая голос Дока, Сэм крутил головой новым взглядом осматривая вроде как знакомую обстановку. В его сознании бушевала буря — ощущения тела, реального тела, накладывались на воспоминания мнимого тела, вызывая головокружение.
        — Ммм… Сколько я был… Не был здесь?
        — Вы пребывали в мнимом мире сорок восемь минут, сэр,  — тотчас сообщил ему Док.
        — Всего?! Мне казалось — я там…
        — Да, сэр. Там,  — Жвалг взмахнул рукой в сторону шкафа, нутро которого продолжало перемигиваться множеством разноцветных лампочек:  — Там вы провели почти полгода.
        — Полгода…  — механически повторив его слова, Сэм замер, рассматривая лежавшего на полу подле шкафа андроида:  — Я там… жил.
        — Да, сэр,  — с готовностью закивал Док:  — Расслабьтесь — нейтронные…
        Не слушая его, Люциус продолжал крутить головой, замечая всё новые — и одновременно, так хорошо запомнившиеся ему детали.
        Каменный куб.
        Прозрачный цилиндр с…
        Острый удар окончательно пробудившейся памяти заставил его вскрикнуть, а в следующий момент он перегнулся через край капсулы выворачивая свой желудок наизнанку.
        — Полегчало, сэр?  — Обойдя образовавшуюся луже, Жвалг вновь поднёс к его губам кружку:  — Это вода, глотните, легче будет.
        — Спасибо, Док.  — Опорожнив её — вода была прохладной и восхитительно отдавала ржавчиной — настоящей ржавчиной, реальным вкусом, Сэм вытер выступивший на лбу пот:  — Значит, всего около часа?
        — Да, командир!  — Подскочивший Лаф помог ему выбраться и он, сделав несколько шагов уселся прямо на пол, привалясь спиной к плоскости куба.
        — Это было нечто, командир!  — Присев на корточки напротив, парень с восхищением смотрел на него:  — Вы там… Как вы всех рубили! И топором! И мечом этим цепным! Эзцератом.
        — Эвисцератором,  — опять машинально поправил его Сэм.
        — Да-да, им! Вау! Это было…
        — Погоди,  — потерев лоб рукой, Люциус обвёл взглядом всех присутствовавших:  — Вы что — следили за мной?
        — Ну… Не следили, сэр,  — уселся на пол рядом с парнишкой, Жвалг:  — Вернее сказать — наблюдали.
        — Но как?
        — Нам он помог,  — подняв руку вверх, врач развернул руку ладонью вверх, а когда опустил, то на его пальцах сидел дракончик.
        Со времён их последней встречи Символ Империи разительно изменился — теперь он был размером со шмеля, вполне комфортно устроившегося на подушечке безымянного пальца Жвалга.
        — Он?  — Протянув руку — дракончик перепорхнул с одной ладони на другую, Сэм поднёс Символ к глазам, рассматривая так радикально съёжившуюся фигурку.
        — Он и Слуга,  — кивнул Док на андроида:  — Слуга сжёг все свои резервы на установление канала с мнимым миром, монитор мы в соседнем зале выдрали,  — кивнул врач на дверь, ну а Символ,  — перевёл он взгляд на кроху, улёгшуюся посреди ладони Сэма:  — Он нашим маячком был. По нему тебя отслеживали.
        — Он что — всё время радом был? Что-то я…
        Поднявший голову дракончик внимательно посмотрел на него своими глазками-бусинками, а затем, с видимым трудом встав, вспорхнул в воздух одновременно сворачиваясь в клубок.
        Хоп!
        И вместо дракончика, над ладонью человека завис сервитор, раскинувший все свои лапки в извиняющемся жесте.
        — Ты?!
        Лапки черепа разошлись в стороны, и он склонил череп, словно отвешивая поклон.
        — Ну ты… Ты…  — Сначала Сэм хотел разозлиться, припоминая все выходки и ехидные шутки — в его, Сэма адрес, своего спутника, но затем, глядя на виновато склонившего свои окуляры вниз черепка, усмехнулся:  — Эх ты… бедолага… Значит вот о чём ты говорил, ну — когда мы в лифте прощались, да?
        Часто — частое кивание и растянувшийся в подобии улыбки речевой модуль — теперь, не связанный программными ограничениями черепок мог творить что хотел, всё это заменило лишние сейчас слова.
        — Эх ты… Воробушек,  — осторожно погладив голограмму — к удивлению Сэма, его палец ощутил вполне осязаемое сопротивление коснувшись макушки черепка:  — Лихо вы меня… Развели.
        — Почему это — развели?  — Не соглашаясь с его словами покачал головой Лоск:  — Мы наоборот… Это… Ну — переживали, болели за тебя.
        — Ага, командир!  — Вскочивший на ноги Лаф, до того он сидел рядом с Жвалгом, принялся, размахивая руками, делиться своими впечатлениями:  — Вообще круто было! Когда вы того демона мечом своим! Он рукой так раз! А вы — Вжжж! И пилу ему в брюхо! Только кишки полетели! А как вы на ходуна запрыгнули! Водилу — сапогом по кумполу — хрясть! Он такой — брык! А вы топором — а он не лезет! Тогда по обрешётке кабины — ннааа! А он очухался — за пистолетом, и тут вы его так…
        — Кхм!  — Встав — черепок, вновь став дракончиком перепорхнул на куб, Сэм покачал головой:  — Довольно, матрос. Рад, что… эээ… доставил вам всем удовольствие.
        — Да, сэр.  — поднялся и Док:  — Доставили. Особенно — когда с дамами…
        — Кхм… С какими именно?
        — Да со всеми, сэр.
        — Проехали!  — Буркнул Люциус, обводя команду требовательным командирским взглядом:  — Всё, бойцы! Игры кончились. Было и прошло. Точка. Что дальше делаем?
        — А ты ещё не придумал?  — С видом крайнего удивления посмотрел на него Лоск:  — Ты же там полгода торчал — ну, мы все тут были уверены, что план у тебя готов!
        — Готов,  — исключительно чтобы не ронять свой авторитет подтвердил ему Сэм:  — Обсудим на корабле. Так, значит!  — Хлопнул он в ладоши:  — Лоск, Лаф — берите андроида. Захватим его на корабль. В нём может быть информация… Разная информация… Полезная.
        — А мы дотащим?  — С сомнением, приподнимая серебристую фигуру за руку, посмотрел на него Лоск:  — Тяжёлый…
        — До лифта доволоките — там монахов припашу. Так. Док — иди, лифт контролируй. Не хватало ещё чтобы к нам гости припёрлись.
        — Епископа и игумена так и оставим?
        — Пусть лежат. Да, Док — вызывай корабль, пусть у ворот садится. Ну — как поднимемся, так и вызывай.
        — Есть, сэр!  — Кивнул врач и, уже повернувшись было к двери, замер:  — А вы, сэр? Идёте.
        — Да, я сейчас,  — не сводя взгляда с плававшего в растворе черепа, кивнул ему Сэм:  — догоню, иди.
        — Простите, сэр,  — дождавшись, когда ругавшаяся сквозь зубы парочка вытащит тело Слуги, Жвалг подошёл к нему:  — Чего задумал? Не смей, Сэм — он же Император!
        — Император?  — Не обращая внимания на раздувшегося до размера шершня и начавшего грозно шипеть дракончика — впрочем «грозно» можно было отнести к издаваемым им звукам с весьма большой натяжкой, Люциус взял Дока за края рясы и, приблизив своё лицо к его, зашептал:  — Ты это называешь Императором? Эту эгоистичную скотину? Ты же видел, Жвалг! Видел и слышал всё! Ну? Скажи мне — вот ради него,  — последовал кивок в сторону цилиндра:  — Люди умирали? Ладно, оставим людей. Ты! Ты — ради этой сволочи, готов умирать? А?
        — Сэм!  — Вырвавшись, он отступил на шаг:  — Он — Император!
        — Он — эгоистичный подлец! Ты — его слова — слышал?
        — Да,  — опустив голову, глухо произнёс врач:  — Но он — Император!
        — Вот и выйди,  — мягко толкнул его в грудь Люциус:  — Иди, лифтом займись.
        — Сэм…  — Подняв голову он Пойми — не могу я так! И тебе не дам.
        — Силой меня остановишь?
        — Сэм… Ну не знаю я что на него нашло. Я же знал его — нормальный мужик! За Империю, за граждан… За всех нас — горой стоял! А тут,  — он вновь опустил голову:  — Как подменили. Не узнал я его.
        — Но это был он!  — Жёстко констатировал Люциус:  — Тот самый — что горой стоял, да?
        — Да. Его… Словно подменили, Сэм. А может,  — подняв голову, Жвалг с надеждой посмотрел на цилиндр:  — Может это мнимый мир его так, а? Изменил? Мы же не знаем — как пребывание там на мозг влияет?
        — А вытащим — и он снова добреньким станет?
        — Не знаю,  — развёл руками врач.  — Не знаю.
        — Но я же — не изменился?
        — Ааа… Ты там всего ничего был,  — отмахнулся от его слов Док:  — Может для такого психического сдвига годы нужны? Да и ты — чужак. У тебя иммунитет мог быть. Точно. Иммунитет. А вот вытащим Императора, так…
        — Нет, Док. Не изменится. Я тебе больше скажу. Он таким и был.
        — Да брось,  — отмахнулся от его слов криво усмехнувшийся защитник трона:  — Бред несёшь. Я же знал его не один год!
        — Послушай, Док…  — Сэм устало потёр ладонями лицо:  — Этот мнимы мир… виртуал — если по-моему. Так вот. Там,  — он кивнул на шкаф:  — Люди расслабляются, из них сразу всё дерьмо лезет, суть их.
        — Ты что-то не то несёшь… Я же его… Это в твоей так — в твоей вселенной! А тут…
        — Нет, Жвалг.  — Перебил его Люциус:  — Люди везде одинаковые. Уж поверь. Дерьмо оно в нас — что там, что здесь. Хватает его.
        — Не верю. Я. Не. Верю.
        — Но ты же сам видел! Сам! Ты же умный мужик, Жвалг! Аналитик, мать твою! Ну? Что твой анализ говорит? Давай, разложи по полочкам!
        — Это был он. Его манера говорить, строить фразы.  — Усевшись на пол, Док обхватил голову руками:  — И никаких следов воздействия на психику… Но…  — Подняв голову он вновь, с надеждой посмотрел на Сэма:  — Я же могу ошибаться?
        — Ты?  — Присев рядом, Люциус положил руку ему на плечо:  — Ты — не мог. Ты же был лучшим. Лучшим из лучших, раз Он приблизил тебя.
        — У меня давно не было практики, Император мог быть в тот момент раздражённым,  — начал было торопливо оправдывать своего господина он, но на середине фразы смолк, вновь спрятав лицо ладонями.
        — Эй? Вы чего застряли?!  — В щель приоткрытой двери просунулась покрытая крупными каплями пота, голова Лоска:  — Дотащили мы его. Фуууххх…  — Вытерев лицо, он обтёр ладони о рясу:  — Тяжёлый — словно из свинца, гад! Идёте? Лифт на месте.
        — Сейчас идём,  — Кивнул ему вставая Сэм:  — Ты это, Лоск, поищите у лифта — должны же быть там хозяйственные отсеки? С тряпками, вёдрами и всем таким.
        — Поищем, босс. А зачем?
        — Может там тележка есть? Не на руках же они зап части таскали?
        — Ааа… Понял! Голова! Побёг искать!  — Он исчез из поля зрения, но спустя несколько секунд появился вновь:  — Кхм… Сэм.
        — А?
        — Ну я это… Рад в общем, ну что ты вернулся!
        — Спасибо, а уж как я-то рад… И не передать!
        — И вот ещё, Сэм.
        — Чего?
        — Классно ты там… эээ… играл! Аж завидно стало!  — вытянув руку Лоск несколько раз рубанул воздух воображаемым мечом:  — Круто было!
        — Мальчишки, сколько лет им — а всё мальчишки,  — дождавшись, когда стихнет шум его шагов, тихо пробормотал Сэм:  — Но может это и к лучшему… Вставай!  — Подхватив Жвалга под руку, он вынудил того встать на ноги:  — Всё, Док. Разговор окончен. К остальным — шагом марш!
        — Сэм?
        — Иди отсюда!
        — Он мучиться не будет?
        — Ровно столько, сколько и те, кого он убил. Уходи. Не для тебя шоу.
        Вытолкав его за дверь и плотно её прикрыв, он подошёл к цилиндру.
        — Что же… Император,  — заложив руки за спину он несколько долгих секунд разглядывал игру пузырьков вокруг останков венценосной личности:  — Ты прав, я — чужак для вашего мира. Но именно это позволяет мне, смотрящему со стороны, не связанного с тобой какими-либо… Твою мать!  — Опершись руками о край постамента он приблизил лицо к краю цилиндра:  — Чего это я? Начал тут распинаться… Ты — виновен!  — Щелкнул он пальцами по стенке, за которой медленно вращался вокруг своей оси опутанный проводами череп:  — Смерть тебе!  — Череп, словно осужденный, жадно ловивший слова приговора, качнулся, и на миг, отражение лица Сэма совпало с уставившимися прямо на него провалами глазниц.
        — Твою мать!  — Невольно отпрянув — взглянувший на него из дымной мути образ мог вогнать в дрожь любого смельчака, Люциус тряхнул головой отгоняя мрачный морок, который — всем своим видом, словно намекал на неизбежное окончание любого пути.
        — Да пошёл ты!  — Стряхнув со лба капельки холодного пота, он поднял руки, намереваясь схватить цилиндр за край, но темная точка, сорвавшаяся с края куба, заставила его податься назад, размахивая руками в попытке отогнать решительного защитника.
        Торжествуя успех, дракончик взмыл вверх и, издав громкое в воцарившейся вокруг тишине, шипение, ринулся в новую атаку.
        Щелкая раскрытой, полной ослепительно белых зубов пастью, он раз за разом наскакивал на человека, грозя своими сверкавшими иголками глазам и носу Сэма. Отскочив, после очередного захода, он завис в полуметре от обидчика, и, напрягшись, выпустил в него ярко оранжевую струю пламени, должную испепелить посягнувшего на его сюзерена.
        Увы, но посягатель не упал на пол, объятый пламенем…
        Во-первых, несмотря на всю свою видимую внушительность, язык пламени был короток — не длиннее сигареты, а во-вторых…
        А во-вторых, Сэм не уловил ни малейшего тепла от огненной бури, бушевавшей сантиметрах в двадцати от его лица.
        — Что ж ты… Воробушек…  — Подставив ладонь он поймал начавшего падать вниз дракончика — язык пламени, только что исторгнутый им явно сжёг его последние силы:  — Устал, бедненький. Нет, я понимаю — долг и всё такое…
        Превратившийся в сервитора, дракончик медленно пополз по его ладони к запястью. Сил лететь у него не было — сервитор полз, щекоча его ладонь крохотными лапками, удивляя Сэма вновь ощутимыми прикосновениями.
        — На плечо хочешь?  — Посадив бессильно раскинувшего манипуляторы спутника на привычное им обоим место, Люциус погрозил ему пальцем:  — Только не шали, братишка. Понимаю, что тебе не нравится, что я сделаю, но поверь — так надо. Прости.
        Вновь подойдя к цилиндру, сервитор лежал смирно, раскидав вокруг свои лапки, Сэм взялся за верх капсулы.
        Слегка наклонив её на себя, он захватил рукой пук кабелей и трубок, свисавших с потолка.
        Рывок!
        Влажно хлюпая отделилась верхняя крышка прозрачного контейнера и, преодолевая отвращение — из открывшейся щели на него пахнуло застоявшейся кровью, горечью мускуса и еще чем-то — неопределяемым, но не менее мерзким, он, привстав на цыпочки, продолжил своё занятие.
        Есть!
        Облепленный проводами, с торчащими в стороны трубочками из которых изливались потоки различных жидкостей, в его руках висели останки Двадцать Восьмого Императора.
        — Сказать надо что-то,  — покосился он на старательно смотревшего в сторону сервитора:  — Момент всё же — исторический. Эээ… Октоду… Нет. Дуо Окту! Я — Сэм Люц… А, к черту! Умри!  — Разжав ладонь он уронил череп на пол:  — Сдохни! За всех убитых тобой!  — Сильный пинок отбросил сверкнувший желтоватой костью череп к противоположной стене, врезавшись в которую он издал громкий хруст и, оставляя белесые потеки, сполз вниз.
        — Пошли отсюда,  — кивнув сервитору и стараясь не смотреть на мешанину костей, проводов и белесой массы, он направился к выходу.
        — Скажи, пробираясь по желтой дорожке к лифтовому холлу, покосился он на сервитора:  — А ты не пропадешь?
        В ответ черепок только развел лапками, давая понять, что данный вопрос — ответ на него, ему не известен.
        — Ты это… Энергию раньше у него брал?  — Пригнувшись, Сэм проскочил под спускавшимся сверху рядом капсул.
        Кивок.
        — А у меня — сможешь? Не всю, конечно,  — остановившись он пропустил перегородивший ему путь очередной ряд цилиндров:  — Мне силы тоже нужны. Возьми немного так… ну чтоб до орла вырасти? Согласен?
        Черепок задумчиво почесал лоб и, приняв решение, махнул лапкой словно говоря — согласен!
        — Вот и отлично… Вот и славно… Нам до корабля только добраться, дотерпи, прошу — там греби энергии сколько хо… чешь,  — он едва переставлял ноги — по-предательски внезапно навалившаяся на него слабость — расплата за напряжение последних дней и особенно часов, раскачивала его из стороны в сторону, грозя опрокинуть на пол в любой момент.
        — А если тебе сейчас надо,  — преодолев очередной поворот он увидел платформу лифта и стоящих подле неё друзей:  — Так сейчас бери. Немного только — нам ещё отсюда выбраться надо. Хотя…  — вид побежавших ему навстречу людей придал Сэму сил:  — Бери сколько надо — эти дотащат… Вон какие кабаны здоровенные…
        — А мы уж заждались,  — подхватившие его под руки Лоск с Лафитом быстро дотащили едва переставлявшего ноги Сэма внутрь огороженной поручнями платформы.
        — Тележку нашли?  — переведя дыхание, Сэм, которому стало значительно легче, стоило только выбраться из движущихся джунглей мутных цилиндров, кивнул на тело андроида, лежавшее посреди платформы:  — Или вы так, ручками его дальше?
        — Тут такое дело, босс,  — глядя мимо него пробормотал пилот:  — В общем нашли мы тут. Кое-что. Не тележку, но… Вон, Жвалга видишь?  — Показал он рукой на врача, с задумчивым видом шагавшего взад-вперёд перед высокой двустворчатой дверью в противоположной, от леса цилиндров, стене.
        — И что там?
        — Ну… Сходи глянь,  — отворачиваясь от дальней стены, он положил руки на поручни и замер, неподвижным взглядом уставившись на бесконечное движение рядов напротив.
        — Хм… Лаф — со мной идешь?
        — Туда?  — Лицо паренька залила бедность, и он отрицательно дернул головой:  — Я, командир, если можно, тут бы… Но — если вы прикажите, то я да, конечно.
        — Не прикажу, расслабься.
        — Спасибо, сэр!  — Облегчение на его лице можно было рассмотреть с соседней планеты, если бы там оказался желающий.
        — Ну, Док? Что у нас плохого?  — Подойдя к врачу, продолжавшему крестить шагами площадку перед дверьми, Сэм остановился, разглядывая высокие створки:  — Замок, я погляжу,  — кивнул он на выжженное пятно под ручкой:  — Не церемонились с ним, да?
        — Ну вы же сами приказали, сэр, искать. Вот мы и искали.
        — И что же вы такое нашли, а?  — Берясь за ручку, повернулся к нему Сэм:  — Исполнительные вы мои.
        — Сэр,  — в руке Жвалга появился пузырек с бледно голубыми пилюлями:  — Успокоительное. Ментальный блокиратор. Эмоции пригасит.
        — Мне? Эмоции гасить? После всего…  — Оттолкнув его руку, Люциус потянул на себя рукоять и, когда дверь достаточно приоткрылась, шагнул внутрь.
        Белые стены.
        Белый плиточный пол.
        Резкое, без теней, тоже какое-то белое освещение.
        Ряды сверкающих никелем медицинских тележек — высоких кроватей на роликовых ножках.
        Их ряды перемежают длинные и узкие металлические столы на чьих матовых, контрастирующих с веселым сверканием никеля, столешницах, лежат ровными рядами инструменты, при виде которых у любого не связанного с медициной, начинает неприятно ныть в низу живота.
        — Ну? И что меня тут должно того? Пугать? Госпиталь это. Или склад — опять же — молодцы святоши — подготовили мед резерв, на всякий случай.
        — Дальше пройди,  — от ворот, он не стал заходить в зал, кивнул ему Док:  — По левой стене.
        Длинный ряд белых, сливавшихся со стенами и оттого не замеченных раньше, шкафов не проводил особо страшного впечатления. Передёрнув плечами, Сэм распахнул один, потом другой, потом соседа и ещё несколько…
        Все белое нутро, аккуратно разделённое белыми же полочками, заполняли пустые цилиндры, готовые принять новых постояльцев.
        Порядок в шкафах был идеален — верхние три полки занимали капсулы. Ниже, сложенные единообразными бухтами, лежали кольца проводов, трубочек и всего прочего, необходимого для подключения бренных останков к системам жизнеобеспечения. Ну а самый низ захватили пластиковые пакеты, заполненные бледно не то зеленоватой, не то желтоватой жидкостью.
        — Тут запасов сотни на три,  — голос Дока, незаметно подошедшего к нему, заставил Сэма вздрогнуть.
        — Сотни на три? Чего три?
        — Людей, Сэм! Ты что — не понял? Это фабрика! Фабрика по переделке людей в это!  — Протянув руку он постучал по стенке тонко запевшего под его пальцами цилиндра.
        — Ну… В галактике хрен его знает сколько миллиардов проживает. А тут — всего три сотни. Нежные вы какие-то. Да одних неизлечимо больных знаешь сколько? Нет? И я не знаю, но думаю — поболее трёх сотен.
        — Страшно не количество,  — упрямо мотнул головой Док:  — Страшен системный подход. И ещё — дверь вон там,  — показал он рукой на дальнюю стенку:  — Видишь? Посмотри, что за ней.
        — И что там?  — Распахнув высокую створку, Сэм просунул голову внутрь.
        Длинная, второго конца он разглядеть не сумел, цепь, натянутая под потолком, свешивала вниз металлические тросы, заканчивавшиеся крюками для мяса.
        И крюки, и тросы были заляпаны темными пятнами, а внизу, под ними, пол был покрыт спёкшейся бурой коркой — запах, волной обдавший его, стоило только Сэму сделать несколько шагов внутрь, исключал любое другое толкование — это была кровь.
        — Эээ…  — Прикрыв лицо руками, Люциус поспешно выскочил наружу, захлопнув за собой дверь.
        — Убедился?  — В руке Жвалга снова появился знакомый пузырёк:  — Прими, нервы беречь надо.
        — Не понимаю,  — оттолкнув его руку, Сэм вытащил из кармана пачку сигарет и закурил, привалившись к стене точно под знаком «Курение запрещено»:  — Зачем так-то? Словно со скотом.
        — Не словно, а именно — как со скотом,  — отогнав рукой облако дыма, Док отошёл в сторонку и нагнувшись, вытащил из-под стола контейнер для мусора:  — Взгляни,  — поманил он к себе Люциуса:  — Если что — туда и… Не страшно.
        Внутри, ящик был полон на три четверти, Сэм разглядел какие-то заскорузлые, заляпанные чем-то бурым, пластиковые обрывки.
        — Это скотч.
        — Скотч?
        — Да, Сэм. Именно он. Клейкая лента — самая дешёвая. Если ты не понял — ей руки-ноги жертв стягивали. И рты тоже. Видишь?  — Выудив из контейнера особо длинный кусок ленты, он продемонстрировал товарищу её, покрытую волосам, поверхность. Светлые и длинные пряди однозначно говорили, что их владелица прежде была женщиной или девушкой, заботливо растившей свою гриву.
        — Убери,  — отвернувшись, Сэм глубоко вдохнул, пытаясь отогнать вернувшуюся тошноту и Жвалг, несомненно заметивший это, заботливо подтолкнул к нему ящик.
        — В него давай. Чего грязь разводить.
        — Нет…  — Переборов ощущения, Сэм отрицательно мотнул головой:  — Да, Док. Теперь понимаю ребят. Фуууххх… Это всё?
        — Всё. Мало? Так я добавлю!  — Воскликнул он, выплескивая свою злость на Люциуса:  — Я не нашёл здесь ни одного обезболивающего. Ни одного! Ты понимаешь, что это значит?
        — Что?
        — Их наживую вскрывали! Я не представляю, какой шок людям приходилось терпеть.
        Сдержавшись — ему очень хотелось напомнить Доку, кто стоял, вернее сейчас уже стоял, за всем этим он медленно кивнул, с дрожью представляя через что пришлось пройти тем, чьи черепа с короткими хвостами позвонков, сейчас плавали в капсулах.
        — Пошли отсюда,  — обведя взглядом помещение запоминая детали, информация, даже такая, лишней никогда не будет он двинулся к выходу, но, спустя всего пару шагов замер и, развернувшись на месте двинулся назад, сопровождаемый полным удивления взглядом товарища.
        — Сюда заходили? Что там?  — показал он на неприметную, как и шкафы сливавшуюся со стеной, дверь.
        — Эээ… Нет. Нам и первой хватило. Пошли отсюда.
        — Осмотрим,  — потянул Сэм на себя створку:  — Раз уж мы здесь — надо до конца пройти.
        Помещение, открывшееся им по ту сторону проёма, более всего напоминало лабораторию безумного учёного, к счастью для замерших на пороге гостей, избравшего своей стезёй не биологию а электронику. Лабораторные столы, шкафы, пол и даже стулья были заставлены различными блоками — полуразобранными и целыми, гирляндами проводов и непонятными приборами с качавшимися на их экранах стрелочками, да перемигивавшимися лампочками.
        Самого гения Сэм, поначалу, не заметил, увлекшись разглядыванием чего-то массивного, скрытого наброшенным поверх брезентом и занимавшим почти треть помещения. Понять — по очертаниям, что именно скрывает ткань было решительно невозможно и он строил догадки, пока толчок локтя дока не прервал это увлекательное занятие.
        — Смотри,  — прошептал Жвалг, убедившись, что завладел вниманием Люциуса, потиравшего бок — толчок оказался болезненным:  — Допросим?  — Показал он на откинувшуюся в кресле фигуру монаха, облачённого в серую, сливавшуюся с окружающей обстановкой, рясу.
        — Обязательно,  — кивнув, Сэм двинулся вперёд, внимательно глядя себе под ноги — гробануться, зацепившись за пук проводов или наступив на плату, желания не было никакого.
        — Кхм-кхм…  — Сложив руки на груди и придав лицу скучающе-брезгливое выражение, он громко и многозначительно откашлялся.
        Нулевой эффект — монах так и продолжал полулежать в кресле рассматривая усеянную микросхемами плату.
        — Кхе-кхе!  — Уже гораздо громче попытался привлечь его внимание представитель отдела внутренних расследований.
        Без изменений.
        Хотя нет — монах сел и, отложив в сторону плату, взял со стола пачку бумаг, принявшись медленно перелистывать листы в поисках нужного ему участка.
        — Брат мой!  — Не сдерживая себя более, рявкнул Сэм во всё горло:  — Вы что? Оглохли?!
        — Спрашивать у глухого — а не оглох ли он, как-то глупо, не находишь?  — Усмехнулся Док и, подойдя к всё ещё копавшемуся в бумагах монаху, положил руку на его плечо.
        Потревоженный его прикосновением брат не вздрогнул и не подпрыгнул до потолка, как того ожидал Люциус. Наоборот — спокойно отложив бумаги он развернулся в кресле и, внимательно посмотрев на Жвалга с Сэмом, вопросительно склонил голову набок.
        — Ты меня слышишь, брат?  — Помогая себе руками и растягивая рот чрезмерной артикуляцией, громко и отчётливо проговорил Док.
        — СЕКУНДОЧКУ!  — Голос монаха оказался неожиданно громким. Подняв руки к ушам, он вытащил пару беруш и, отложив их на стол, виновато развёл руками, выбираясь из кресла:  — Прошу меня простить, братья. Там порой,  — показал он глазами на дверь, через которую они зашли:  — Так шумно бывает — работать невозможно. Крики, плач, бррр… Вот и приходится… Слушаю вас.
        — Нет, брат. Это мы тебя слушаем.  — Подошёл к нему Сэм.
        — Меня?  — Оказавшийся неожиданно низеньким монах, над которым Люциус возвышался как штурмовая башня над деревенским частоколом, даже прижал руки к груди от удивления.
        — Меня?  — Повторил он, задирая голову вверх, отчего его капюшон откинулся, обнажая крупную лысину:  — А меня-то — чего?! Вы, вообще — кто?!
        — Кто я?!  — Немало озадаченный таким вопросом, он даже оглянулся назад, словно там стояло ещё несколько инквизиторов.
        — Да-да, вы!  — с вызовом произнес монах и, вытащив из внутреннего кармана очки в тонкой черной оправе, водрузил их себе на нос:  — Да-с, брат мой по вере, вы! Я, понимаете ли, сижу, работаю и тут вы! Вламываетесь! Нарушаете процесс мысли. А по какому, собственно, праву?  — Сложив руки на груди он с вызовом посмотрел на Люциуса.
        — Вас разве не предупреждали?  — добавив к своей гримасе черты легкого удивления, вернул он вопрошавшему его же взгляд:  — Епископ Маркорий, или игумен… эээ… забыл его имя… Борко, Борхо… Не важно. Он тебя, брат, что — не уведомил о моей инспекции?!
        — Инспекции?! Инспекции вы говорите!  — Вскочив на ноги монах принялся трясти сухенькими кулачками перед носом Сэма:  — Да как же вы все меня достали!  — Брызгая слюной и подпрыгивая на месте, завизжал он:  — Месяц назад — инвентаризация! Неделю спустя — комиссия по благочестию! Вчера — новые отчеты ввели!  — Схватив со стола пачку бланков он сунул их Люциусу и, не дожидаясь, когда тот возьмет их в руки, швырнул назад, организовав небольшой бумажный листопад:  — А работать мне когда?! Вот вы мне скажите!  — застучал он пальцем в грудь очередного проверяющего:  — Когда!  — Тук!  — Мне — Тук!  — Работать! Молчите?  — Палец завис на пол пути:  — А я вам отвечу! Ни-ког-да! Да!
        Исчерпав свой запал, монах рухнул в кресло, зацепив рукавом край стола, вызвав настоящий обвал всего того хлама, что доселе покрывал его поверхность.
        — Ааа…  — Разочарованно махнув рукой он достал из недр стола прозрачный шар, наполненный бледно розовой жидкостью, густой даже на вид и, воткнув в небольшое отверстие сверху трубочку — откуда он её достал Сэм не заметил, принялся усердно сосать жижу, прикрыв от удовольствия глаза.
        — Кхм… Брат мой,  — выждав с минуту, Люциус решил прервать сей процесс:  — Извините, я и думать не мог, что вы не в курсе моего визита. Я — брат Сэм, из отдела внутренних расследований.
        — Палач что ли?  — Приоткрыв один глаз посмотрел на него инженер:  — И как? Вы этого козла Маркория уже того? Повесили?
        — Ещё нет.
        — Зря! Хотите?  — Протянул он шар Сэму:  — Хорошо освежает. Меня, кстати, брат Татлин зовут.
        — Нет, спасибо,  — покачал тот в ответ, доставая из внутреннего кармана блокнот и ручку:  — Так чем епископ, по вашему, грешен?
        — Попробуйте,  — шар качнулся в сторону поспешно выставившего в отказе руки, Дока:  — Зря! Клубника, сливки и телятина. Отменная смесь!  — Не удержавшись брат Татлин быстро засунул трубочку в рот и пару раз хлюпнул розовой массой:  — Очень зря. Отказались, говорю, зря.
        — Мы недавно откушали. Так что с Маркорием?  — поднеся ручку к бумаге, посмотрел Сэм на монаха.
        — Ретроград, консерватор, полностью зашоренная личность! Не видит перспективы! Я ему предлагаю и это, и это, а он?
        — А что он?  — Осторожно поинтересовался Люциус уже поняв, что видит перед собой очередного, недооцененного современниками, гения.
        — А ему — отчеты подавай!  — схватив со стола бумажку, Татлин смял её, выпуская пар, и отбросил в глубь комнаты.
        — Мешает работе?  — Подпел ему Сэм.
        — Тормозит! Вот взять хотя бы это!  — Приподнял он почти пустой шар:  — И вкуснее и питательнее! Им,  — кивнул он на дверь:  — Для них же старался!
        — Зарубил?  — Догадался Люциуса.
        — Да! У них, видите ли, вкусовых рецепторов нет!
        — Вот гад!
        — Приходится вот этим кормить,  — второй шар, так же вытащенный из недр стола, заполняла бурая и совсем не аппетитная масса:  — Белки, аминокислоты, минералы… Гадость, скажу я вам!  — Скривившись, он убрал шар назад:  — Зато одного на месяц хватает.
        — Это… Одному… эээ… черепу?  — Уточнил Жвалг, недобро косясь на инженера.
        — Да, одному номеру,  — не обратя никакого внимания на эмоцию врача, кивнул он:  — А как же милосердие? Ему предстоит воевать! Отстаивать веру! В конце концов он и погибнуть может! И кто мы тогда? Кто — если отказываем ему — нашему защитнику, в такой малости?!
        — Простите, брат,  — протянув руку, Док прервал его, полную возмущения, речь:  — Его святейшество…
        — Его козлейшество!  — Сверкнув глазами фыркнул инженер:  — Козёл он, вот кто!
        — Вы сказали — воевать?  — Пропустил мимо ушей такое нарушение субординации Жвалг:  — То есть — ходить? Держать оружие? Вы делаете Судей?
        — Судей? Нет, что ты,  — всплеснул руками Татлин:  — Судья — это мелочь. Мой Защитник Веры его одной рукой разорвёт!
        — Защитник Веры?  — Подмигнув Жвалгу, Сэм недовольно покачал головой:  — Сдается мне, брат Жвалг, что епископ этот в заблуждение ввести нас решил. Как считаете?
        — Виновен!  — Коротко кивнул Док:  — Без пролития крови?
        — Думаю да,  — задумчиво почесал бровь Люциус:  — Всё же лицо, облеченное саном.
        — Вот только что?  — Теперь сомнения начали терзать чело врача:  — Петля или гаррота?
        — Да повесьте вы его и дело с концом!  — Принялся рыться в столе Татлин:  — Вот. Возьмите,  — в его руках появилась сложенная бухтой, крепкая даже на вид веревка:  — Для доброго дела не жалко!
        — Спасибо,  — забирая её благодарно кивнул ему Жвалг:  — У нас своя есть, но не отказываться же.
        — Нам будет проще, брат мой,  — протянув руку, Сэм взял доброхота за локоть:  — Если ты, в самых общих чертах — я не хочу отвлекать тебя от работы, друг — поэтому только в самых общих, да? Кратко — твоё время ценно, поведаешь нам о Защитнике.
        — Дабы мы,  — подхватив Док, взвешивая на руке бухту:  — Могли лучше оценить его преступный замысел.
        — Замысел? Кратко?  — Переводя взгляд с одного на другого повторил монах.  — Ааа…
        — Умолчание нам о твоём шедевре.
        — Но кратко не получится,  — снял очки и начал протирать их о рясу изобретатель:  — В нем,  — кивнул он на сокрытый под брезентом предмет:  — Столько нововведений, рационализаций, что я прямо затрудняюсь — с чего начать?!
        — Начните с главного,  — продолжая держать его локоть, подтолкнул Татлина к брезенту Сэм:  — Покажите нам его.
        — Показать!  — хлопнул себя по лбу, поражённый простотой гений:  — Конечно! Так просто! Лучше один раз увидеть!  — Вырвав рукав из пальцев Сэма он мгновенно скрылся за брезентовым холмом.
        — Зачем нам это?  — Вполголоса пробормотал Док, наблюдая за мечущимся с веревками в руках вокруг Защитника, Татлина:  — Придавили бы гадёныша и дело с концом. Крики ему, твари бледной, не нравятся!
        — Смотри, ща грохнется — показал в ответ Люциус на запутавшегося в веревках монаха:  — Ан нет, смотри-ка — выпутался!.. А что насчёт придавить — так мы это завсегда успеем. И веревочка есть — куда спешить то? Да и разве тебе не интересно? Мне вот да.
        — Одну секундочку, братья мои,  — высунулась из складок брезента взлохмаченная голова:  — Буквально миг — вы и Отче Наш прочитать не успеете.
        — Что-то не так, падре?  — Вопросительно склонил голову Сэм:  — Сбой?
        — Нет, ну что вы!  — Торопливо поправив очки Татлин исчез, но спустя миг высунулся уже из другого места:  — Я маленький, крохотный тестик. Это мигом!
        — Может всё же придавим?  — Начал было разматывать бухту Док, но брезент дрогнул и пополз вниз, приковывая внимание людей к огромной раме, в которой, расставив в стороны руки и ноги, стояла огромная, почти в два человеческих роста, металлическая фигура.
        — Братья!  — Выскочивший из-за неё Татлин, теперь его шею украшал невесть откуда взявшийся длинный оранжевый шарф, вскочил на пустой ящик и, протянув руку в сторону зрителей, возвестил:  — Вера наша, досель, испытаниям и нападкам подвергалась! Многия верныя сыны её, Матери Нашей…
        — Мать её,  — вставил в вполголоса Сэм, вызывая кривую усмешку у Дока.
        — Животы свои сложили, возложив их на Алтарь Благочестия и Смирения…
        — Нехрен класть куда попало,  — подал голос Жвалг:  — Раскидают, а потом ищут. И животы, и прочие органы.
        — А ты знаешь, почему у попов такие длинные, ну хозяйство длинное?  — Припомнил бородатую, но вроде как подходившую моменту шутку Люциус.
        — Эээ… Нет. Потому что на Алтарь кладут?
        — Ну…
        — И смиренный раб, скорбно стоящий перед вами,  — продолжал распинаться Татлин демонстрируя, впрочем, гордыню — чувство как бы далекое от заявленного:  — В молитвах, посте и бдениях…
        — Я его всё же повешу,  — скрипнув зубами, Жвалг, распустил бухту и принялся перенаматывать её себе на руку, пуская светлый шнур от ладони к локтю.
        — И вот, братия! Бдения мои завершены!  — Особенно громко возвопив, инженер взметнул обе руки вверх — Сэм даже посмотрел на потолок, ожидая увидеть там нечто неординарное. Естественно, там ничего не было.
        — Защитник Веры версии Два. Точка. Ноль. Два!  — Опустив руки вниз докладчик замер, слегка наклонившись вперед, всем своим видом напоминая пингвина в шарфе.
        — Ну как?  — Вытерев лицо концом шарфа, Татлин, явно испытывая волнение, посмотрел на Сэма:  — Моя речь? Как она вам?
        — Брат мой,  — подойдя к нему, Люциус положил руку на плечо оратора, благо стоя на ящике они оказались практически одного роста:  — Вы не только родились с золотыми руками! Господь благословил вас и серебряным горлом!
        — Вы так считаете?  — Зардевшийся монах смущенно отвел взгляд:  — Вам действительно понравилось?!
        — Брат мой,  — подошедший Жвалг почтительно склонил голову:  — Господин инквизитор Первого ранга прав. Мы оба, затаив дыхание внимали каждому слову вашей речи. Вот, видите?  — Продемонстрировал он обмотанную веревкой руку:  — У меня не оказалось с собой чёток, но, благодаря вашему дару, я смог отметить каждое ваше слово.
        — Но… Ну… Эээ…  — принявший цвет крайне близкий к своему шарфу только и смог проблеять монах.
        — Но не надо более слов! Не искушайте нас брат своими талантами более, ибо слаб человек, а дьявол повсюду!  — Сняв руку с его плеча, Сэм ткнул пальцем в фигуру:  — Это Защитник? Сообщите мне его характеристики и параметры, брат Татлин!
        — Нет, нет и нет!  — Решительно отмахнувшись от его слов, он вытащил из-за пазухи небольшую коробочку, взмахнув которой, отошел к Защитнику:  — Вы мне открыли глаза, братья! Действительно — к чему слова? Зачем я буду утомлять ваш слух скучными цифрами? Вы же всё одно в них ничего не поймёте! А рассказывать, разжёвывать вам очевидные факты… Нет, братья! Вы были правы — лучше увидеть!
        Вытащив из коробочки небольшую антенну, он подошёл к распятой в раме фигуре и ласково погладил её по бедру:  — Наглядная демонстрация, друзья мои, скажет вам больше чем тысяча слов! Начнём?  — Бросил он вопросительный взгляд на Сэма и, дождавшись положительного кивка, принялся нажимать кнопки.
        Рама, проиграв короткую мелодию — в ней Сэм, к своему немалому удивлению узнал первые ноты Сто одиннадцатого псалма — о сохранении солдат, идущих на войну, вздрогнула и пришла в движение, придавая Защитнику стойку «смирно».
        Сухо щёлкнув раскрылись замки и фигура, с неожиданной для своих габаритов, плавностью, соскользнула на пол, подчиняясь командам с пульта.
        — Прошу!  — Приглашающе махнул рукой Татлин:  — Смотрите, спрашивайте, постараюсь объяснить, если что не ясно. Понятным вам языком.
        Вблизи, фигура не производила такого подавлявшего психику впечатления, как когда она красовалась в раме. К удивлению Сэма, Защитник оказался не таким уж и громадным — всего-то головы на полторы, ну — на две в лучшем случае, выше него. Жгуты проводов, покрытые маслом тяги, перемотанные изолентой скрутки — всё это, при рассмотрении вплотную, наводило его на мысль о наскоро слепленной самоделке, нежели о действительно грозном оружии.
        — Скажите, брат,  — углядев внутри корпуса приличных размеров пустоту, прямо-таки кричавшую об отсутствии у механизма какого-то, несомненно важного, модуля, показал туда пальцем он:  — Защитник, как я вижу, ещё не полностью функционален?
        — Понимаете…  — несколько обескураженный отсутствием ожидаемого потока славословий Татлин, почесал нос антенной:  — Функционал — понятие сложное. Комплексное. Сейчас Защитник полностью операбелен — дайте ему броню, оружие — и можно слать в бой. Под управлением, конечно,  — продемонстрировал он Люциусу свою коробочку, чью поверхность усеивали десятки кнопок:  — Но, немного, самую малость, брат, вы правы. Для полноценной работы нашему мальчику нужен гость.
        — Гость?
        — Да, гость. Когда там,  — он повторил жест Сэма:  — Будет капсула, вот тогда он,  — монах похлопал механизм по боку:  — Покажет себя во всей красе. Я же послал запрос на десяток кандидатов, но увы — найти сейчас опытных солдат сложно, а помещать в него неподготовленного,  — он со сожалением развёл руками:  — Сами понимаете — сгинет в первом же бою и что?
        — Ты послал заявку на что?  — Слова, сорвавшиеся с побелевших губ Дока, были холодны как лёд.
        — Не на что, друг мой,  — снисходительно поправил его изобретатель:  — А на кого. На солдат. Ветеранов — с опытом боевых действий. Пехотинцев, десантников — на привычных к полю боя. Психически и физически здоровых — наркоманы и калеки не смогут нормально продемонстрировать все возможности моего мальчика.
        — А почему — гость?  — Сжав руку готового накинуться на Татлина Жвалга, спросил, стараясь говорить невинным тоном, Сэм:  — Или пребывание там,  — кивнул он на нишу:  — Опасно?
        — Опасно? Ну что вы! При должном бронировании опасности не будет! Если гость, конечно, не будет стоять столбом под огнём. Понимаете — зачем мне ветераны нужны?
        — Эээ… Да.
        — А гость… У нас же испытания будут, а Защитник пока один — вот и проверим нескольких, запишем их реакции, поведения. Вы же понимаете — первому встречному такую жемчужину не доверишь. Вот и определим критерии отбора кандидатов.
        — И много таких…  — Удерживать Дока становилось всё сложнее:  — Кандидатов вам потребуется?
        — Исходя из производственных планов…  — сняв очки Татлин прикусил дужку:  — Тысяч двадцать. Может тридцать. На первое время… Планы на производство весьма глобальные. Но — хватит цифр! Позвольте мне показать наше чудо в действии!
        Подчиняясь взмаху его руки, они отошли к двери, а монах, усевшись на раму, принялся нажимать кнопки.
        — Сначала — самое простое. Ходьба. Прошу!
        Повинуясь его командам Защитник ожил и, поведя головой из стороны в сторону, неспешным шагом пересёк помещение умудрившись ни разу не споткнуться и ничего не раздавить на своем пути по захламлённому полу.
        — Видели?  — Горделиво приосанился Татлин:  — Он отслеживает поверхность избегая наступать на спорные участки! Теперь — бег!
        Качнувшись, фигура мигом пересекла комнату и, развернувшись кругом, замерла в ожидании следующего приказа.
        — Места тут мало,  — с сожалением прикусил губу инженер:  — Такие тесты на улице проводить надо. Ну да ничего. Брат мой,  — поманил он к себе Жвалга:  — Тебя не затруднит, вот тут,  — указал он на центр комнаты:  — Сесть на пол?
        — Зачем?  — Пожав плечами Док уселся на пол, предварительно разгребя ногой хлам.
        — Третья часть — прыжки! Сиди-сиди,  — принялся он успокаивать вскочившего на ноги человека:  — Абсолютно никакого риска! Всё многократно проверено!
        — Да?  — С сомнением покачал головой, почему-то не поверивший его словам испытатель поневоле:  — Коротнёт что и всё! Меня же в лепешку!
        — А ты сиди смирно, не дергайся,  — ехидно прищурился монах:  — Тогда не заденет. А заденет… Так смерть — ради науки, а тем более науки, служащей Святой Церкви, она почетна! Сразу в Раю окажетесь!
        — Мне и тут неплохо,  — буркнул Док, но уже в следующий момент замер, наблюдая как Защитник, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, словно школьник играющий в классики, начал своё движение к нему. Остановившись метрах в трех от сжавшегося в комок врача, механизм замер, поводя головой — Сэм заметил как блеснули линзы объективов, заменявших ему глаза, развел руки в стороны, пригнулся и…
        Хоп!
        Одним махом перелетел над ним с метровым запасом.
        Жвалг, надо отдать ему должное, продержался почти до самого конца — только когда ноги Защитника лязгнули об пол — только тогда его нервы дали сбой.
        Упав на бок, он ловко откатился в сторону, кувыркнулся через голову, словно сбивая прицел вражеского снайпера и, перекатившись ещё раз, замер в проёме двери, едва не сбив Сэма с ног.
        — Вы из солдат?  — Прищурившийся Татлин прямо-таки поедал поднимавшегося с пола человека:  — Не отвечайте — сам вижу. Такая пластика! Координация! Из вас, брат, получился бы отличный, да просто первостатейный гость! Немного бессмертия не желаете?
        — Бессмертия?  — Вновь придержав за руку врача, переспросил Сэм:  — Я верно услышал?
        — Конечно! В наших мальчиках,  — кивнул монах на замершую по стойке смирно фигуру:  — Гость может жить неограниченно долго. Меня себе аккумуляторы да еду загружай.
        — И надолго хватает?  — Оттеснив дернувшегося Дока себе за спину, поинтересовался Сэм.
        — Еды — на две недели,  — показал на выкатившийся из-под стола шар, тот:  — Одна сфера — одна неделя. А энергии — на месяц. Потом подзарядка. Сами понимаете — сейчас хороших аккумуляторов не найти, хлам один. То ли дело раньше! Вот например — Копий помните? Да? Так на их продукте наш мальчик бы месяца три, да что там три! Пять! Пять месяцев, если не полгода, вприсядку танцевать мог! Так нет их! Копий, еретиков этих, богомерзких, повывели, а с ними и технологии тю-тю! Ничего сейчас нет! Ничего! Всё разучились делать! Куда катится?! Эхх…
        Замолчав, монах тряхнул головой, словно это могло отогнать неприятные мысли и продолжил уже более спокойным тоном:  — А ты отлично двигаешься, брат.  — Покачал он пальцем в сторону Жвалга:  — У меня, до тебя, только один был, из гостей, у которого такая же пластика была. Лет пять назад. Я тогда версию ноль точка семь тестировал. Ну и принесли мне его. Уж не знаю, кто это был, при жизни я имею в виду, но охраняли его…  — Татлин закатил глаза:  — С десяток боевых братьев только сюда набилось. Поле, ну, на поверхности, тоже оцепили… Как он двигался… Как двигался… Ммм… Песня просто!
        — Пять лет назад, говорите?  — Начиная догадываться спросил Люциус:  — А кто это был — не сказали?
        — Нет,  — качнул головой монах:  — На капсуле номер был — бумажка прилеплена, так там номер двадцать восемь кто-то написал. Я у себя так и отметил,  — кивнул он на толстый гроссбух, видневшейся на столе:  — Тестер Два-Восемь. Да…  — Сбиваясь на старую пластинку, вздохнул он:  — Сейчас таких не найти…
        — Думаете?  — Почесав подбородок, прищурился Сэм, прикидывая варианты:  — Есть у меня на примете нужный вам кандидат. Боец, рукопашник и, что более всего важно, уже полностью готовый к эээ… К помещению его в вашего мальчика.
        — Не дадут,  — печально вздохнул монах:  — Если вы про тех, кто там,  — кивнул он на дверь:  — Епископ не даст. При деле они все.
        — Епископ, друг мой,  — заговорщицки подмигнув брату по вере, Люциус похлопал его по плечу:  — Сейчас, скажем так, несколько занят размышлениями о своих прегрешениях и, я уверен, против не будет. Вопрос в другом,  — убрав руку он многозначительно покачал пальцем перед носом жадно ловившим каждое его слово и жест, Татлиным:  — А вы сами, ваш мальчик, готовы? Казусов не будет? Подумайте — Я ведь обязан доложить обо всём, абсолютно обо всём увиденном. Если он не готов — может лучше обождать?
        — Да что вы такое говорите?!  — Качая головой в такт движения его пальца, забормотал монах:  — Защитник полностью готов к работе! Вопрос, скорее, к вам,  — преодолев гипнотическое воздействие он оторвал взгляд от пальца и посмотрел прямо на Сэма:  — Будет ли ваш кандидат соответствовать? Вот в чём вопрос!
        — Будет. Даже не сомневайтесь.
        Коротавшие время в неспешном разговоре Лоск с Лафом не на шутку напряглись, когда, широко распахнув обе створки, в лифтовом холле появилась плавно двигавшаяся механическая фигура. Не сговариваясь, оба бойца, рухнули на пол и откатились в стороны, прервав на середине свою, несомненно увлекательную, беседу.
        — Отставить!  — появившийся вслед за Защитником, Сэм, поднял руки, успокаивая напрягшихся бойцов:  — Он с нами, опасности нет.
        — А предупредить — ни как?  — Буркнул, вставая и отряхивая рясу, пилот:  — Меня чуть кондратий не хватил — сидим, за жизнь базарим… И тут это?! Что за образину приволокли?
        — Это не образина,  — вступился, а он не мог остаться в стороне, когда речь шла об его детище, монах:  — А гениальное изобретение, должно послужить благу нашей Материи — Святой церкви!
        — Кхм! Воистину гениальное!  — Поспешно и нарочито громко подтвердил его слова Люциус, незаметно грозя кулаком Лоску, с губ которого уже было готово сорваться ехидное замечание:  — А скажите мне, брат,  — как бы случайно загородив монаха от Лоска своим телом, принял озадаченный он вид:  — А как технически будет осуществлён… мн-эээ… Перенос? Ведь кандидата надо как-то отсоединить от его нынешнего… мн-эээ… эээ… Окружения? Трубочки, разъёмы? Не сомневаюсь, что вы уже продумали этот вопрос, но всё же, прошу меня простить…
        — Не стоит извиняться, брат,  — надувшись от гордости, придержал Сэма за руку Татлин:  — Вы правы. Я уже обо всём позаботился. Достаточно набрать два кода,  — поднял он вверх руку с растопыренными пальцами:  — Кодом переноса и номером капсулы и всё! Автоматика всё сделает сама. Шаг один,  — принялся загибать пальцы монах:  — Ставим мальчика на техническую площадку «Же-Пе» — желтую, с литерой «Пэ» — перенос. Шаг два — вводим коды и… Та-дам!  — последовал торжествующий взмах рук:  — Шаг три — перенос и переподключение.
        — Гениально!  — Склонил голову Сэм:  — Так пойдёмте, брат! Чего мы ждём!
        Подойдя к площадке осмотра цилиндров, Защитника они оставили на окрашенном в желтое поле у входа, монах всплеснул руками при виде зиявшей, в ряду экранов, дыры.
        — Хм…  — Тут не хватает одного монитора… Странно…  — Почесав затылок, Татлин повернулся к Люциусу:  — Непростительный бардак! Видите?  — Махнул он рукой в сторону пустого места в раме:  — Маркорий, чума на его голову, даже здесь! В таком ответственном месте! Не в состоянии поддерживать порядок!
        — Мы это учтём брат,  — выразительно посмотрев на старательно делавшего вид, что он не причём Дока, пообещал Сэм:  — Но ведь отсутствие этого монитора не помешает вам?
        — Эээ… Нет, конечно! Просто займёт немного больше времени… Надо перевести каналы с второго и пятого на седьмой и четырнадцатый…  — принялся он давать пояснения, обоими руками шаря по клавиатуре:  — Теперь соединим… четвёртый с… ммм… Ага! И вот это перенаправим на… сюда… Так… Калибровочка и… и… и… Готово!
        Отойдя в сторону, он приглашающее махнул рукой:  — Прошу! Вводите код капсулы и через минуту её загрузят в нашего героя!
        — Быстро вы справились,  — уважительно покачал головой Сэм:  — А скажите — поговорить с кандидатом я смогу? Перед тем как его загрузят? Вы же понимаете — психологический аспект? Надо же сгладить потрясение от переноса.
        — Психологический? Хм…  — Было видно, что о подобном брат Татлин и не задумывался.
        — Да-да, именно психологический. Нам же нужна максимально быстрая адаптация. А она пройдёт быстрее если кандидат будет — в самых общих чертах, представлять, что именно его ждёт.
        — Наверное вы правы,  — потёр кулаком подбородок монах:  — Да — для лучшего освоение, да… Хм… Какой номер капсулы?  — Отодвинув Люциуса от пульта, он вновь склонился над клавиатурой.
        — Эээ… Три семь… Эээ… Дэ… Ноль-ноль… Чёрт… Не помню!
        — Ну что же вы, батенька,  — покачал головой, распрямляясь от пульта, Татлин:  — Вспоминайте.
        — А весь список, ну с номером три-семь-дэ-ноль-ноль? Вызвать можно?
        — Можно, почему бы и нет? Только там больше трёх десятков кандидатов будет.
        — Вызывайте! Его Витус звали, бывший следователь, за семьдесят лет.
        — Как скажите,  — защёлкал кнопками монах:  — Вот,  — махнул он рукой на экран, который заполнили ряды строчек:  — Ищите.
        Нужная Сэму строка обнаружилась уже на втором экране:  — Этот!  — Ткнул он пальцем в фото пожилого седого мужчины с челкой на пол лба:  — Всё сходится! Три-Семь-Дэ-Ноль-Ноль-Гэ! Витус, семьдесят четыре года, профессия — следователь.
        — И ты думаешь, что он,  — губы Татлина сложились в брезгливую гримасу:  — Будет достойным гостем?
        — Уверен. Как мне с ним поговорить?
        — Хм…  — Вложив в этот короткий звук всё своё недоверие, монах снова склонился над клавиатурой:  — Можете общаться!  — Отойдя в сторону и всем своим видом продолжая излучать недоверие, объявил он, складывая руки на груди.
        — Спасибо, брат,  — размяв пальцы, Сэм наклонился над клавиатурой.
        — Привет, Вит,  — набрал он, одним пальцем — расположение кнопок было далеко от привычного:  — Это Сэм. Как ты?
        Ответ появился спустя секунд двадцать — Люциус уже хотел было подозвать монаха — мало ли, может сбой какой, как по нижней части экрана, отведённой под чат, поползли строчки текста.
        — Здоров, Сэм! Рад видеть, то есть, читать тебя! Ты вырвался наружу? Ну да, именно так — в системе тебя нет, а иного способа связи нет. Что у тебя хорошего? Вернуться надумал? Давай! Тут весело сейчас — Октодуос сдулся — нет его в системе, так что — я тут рулю конкретно!
        — Погоди.  — Прервал его поток Сэм:  — Я по другому поводу. Дело есть.
        — Дело? О чём ты? Я же в мнимом — чем я реалу помочь могу?
        — Вернуться хочешь? В реальность?
        На сей раз Вит молчал едва ли дольше, чем когда Люциус вызвал его в первый раз. Несколько раз он начинал что-то набирать — под строкой чаты высвечивалось служебное сообщение — «оператор набирает сообщение», но оно быстро пропадало, не принося на экран ни одного символа.
        — Вернуться…  — наконец появились его слова.
        — Но как, Сэм? Я же знаю, что от меня осталось… Практически ничего. А до технологий по выращиванию тел… Попы обещали что-то такое, но… Да и ты бы не стал меня дёргать ради глума… Поясни.
        — Тело, про полноценное, живое, я тебе не обещаю. Прямо сейчас — нет. Со временем — возможно. Я тебе предлагаю искусственное. Про проект Судья слыхал?
        — Мало. Краем уха только.
        — Решайся. У меня здесь есть один вполне перспективный носитель. Энергией и жратвой — для твоих биологических останков, извини за прямоту, обеспечу. Взамен виртуала… Прости — взамен существования в мнимом мире я предлагаю тебе вернуться в реальный. Да, будет тяжело. Ты будешь видеть всё настоящее, но не сможешь…  — Руки Сэма замерли — ему не хватало слов, чтобы описать всё то, чего будет лишён вернувшийся из вымышленного, существовавшего только в его мозгу мира, человек.
        — В общем — решайся. Или хоть какая-то, но настоящая жизнь, либо продолжение в мире фантазий.
        — Тебе говорили, Сэм, что переговоры не твоя сильная сторона?
        — Да, Вит. Ты не первый.
        — Хорошо. Я — согласен. Только учти — ты меня похоронить обещал. Помнишь?
        — Угу.
        — Ну тогда… Согласен! Что делать?
        — Если б я сам знал… Расслабься и жди переноса. Всё — отбой связи.
        Отойдя от клавиатуры, он поманил Татлина:  — Всё, брат. Он — твой. Долго это всё происходить будет?
        — Минуты три, не более…  — Согнулся монах над панелью, быстро орудуя кнопками:  — Идите к платформе…
        Сам процесс установки, или переноса, капсулы за номером три-семь-д-ноль-ноль-г, остался скрыт от их взглядов — к моменту, когда товарищи наконец выбрались из движущихся джунглей, цилиндр с Витусом уже был размещён внутри Защитника, а бурлившая в нём жидкость однозначно показывала на начавшийся, или уже заканчивавшийся процесс адаптации нового носителя к системам механизма.
        — Он нас видит?  — Почему-то шепотом поинтересовался Сэм у Татлина, с полным удовлетворением рассматривавшего всё происходящее.
        — И видит, и слышит,  — отодвинув его в сторону, монах сделал шаг вперёд и подняв над головой руку, несколько раз щёлкнул пальцами:  — Видите? Голова дёрнулась!  — повернулся он к Люциусу:  — Сейчас калибровка происходит — ещё пол минуты… Минуту и Защитник будет полностью готов!
        Подтверждая его слова, фигура вздрогнула, переступила с ноги на ногу и, поднеся руку к линзам глаз, принялась её рассматривать, сжимая и разжимая кулак.
        — Кто здесь Сэм?  — Громко, даже чересчур громко спросил Защитник, приседая на корточки и указывая вытянутым пальцем поочерёдно на всех присутствовавших:  — Ты? Или ты?
        — Я!  — Сделав шаг вперёд, Люциус взмахнул рукой:  — Как тебе это тело, Вит?
        — Ни где не жмёт… Ха! А в мнимом ты был симпатичнее!
        — В мнимом? Ты был в мнимом мире?  — Крайне удивлённый услышанным Татлин сделал шаг назад:  — Но он же закрыт! Доступ туда запрещён лично Патриархом! Всем без исключения! Что такое… И он тоже — оттуда?!  — Крутанувшись вокруг оси указал он пальцем на Защитника:  — Но это против всех правил! Надо всё немедленно вернуть назад!  — Дёрнулся он было в сторону продолжавших движение капсул, но рука Дока, схватившая его за капюшон, остановила этот порыв.
        — Пусти! Ты что — не понимаешь — что вы, и я с вами, наделали?! Ни кто! Слышите, вы — никто не должен оттуда возвращаться!
        — Вит? Пройдись, поприседай что ли,  — сделав знак Жвалгу, чтобы не отпускал монаха, попросил Сэм Защитника и тот, сделав осторожный шаг, принялся расхаживать, приседать и размахивать руками, демонстрируя полную свободу движений.
        — Я же говорил — костюмчик как по мне сшит!  — проговорил он более тихим, можно даже сказать, вполне нормальным голосом:  — Зарядка батарей — девяносто семь процентов, питания для меня — на две недели. Жить можно, Сэм!
        — Тебя точно — всё устраивает?
        — Ну… Молнии я, как там, пускать не могу, но — судя по данным тестов, рельсину согнуть смогу.
        — Рельсину не надо. Ты вот его,  — отступив, Люциус показал на лежащее у ограждения площадки, тело андроида:  — Поднять сможешь?
        — Что… Это же…  — Татлин, выпучив глаза и широко разевая рот, тряс головой:  — Да… Как?! Это же запрещено! Входить туда! Вы… Вы… Измена!  — Яростно дёрнувшись, завизжал он во всё горло:  — Тревога, братья! Тревога!
        — И чего орёшь?  — Подходя к нему, можно сказать ласково, поинтересовался Сэм:  — Тут же никого кроме нас нет?
        — А вот и есть! Есть!  — Запрыгал на месте, пытаясь вырваться из хватки Жвалга, монах:  — Тут камеры! Дежурные увидят! Вам не уйти! Падите ниц и молите о милости! Раскайтесь, отступники! Рас… ахххррр…  — верёвка, всё это время пребывавшая на руке Дока, обхватила его шею, и врач тянул её, запрокидывая хрипящего, дёргающего в воздухе руками, монаха себе на плечо.
        Агония длилась недолго — проследив мягкое падение обмякшего тела на пол, Люциус недовольно поджал губы:  — Ну и нафига, Док? Он же его придумал?! Мог бы быть нам полезным.
        — Этот? Полезным?  — Бросив верёвку на труп, не согласился с ним врач:  — От него только подлянки какой ждать бы пришлось. А что до него,  — махнул он рукой в сторону Защитника, державшего на руках андроида:  — Так я думаю — Хозяйка с ним не хуже этого справится. А то ишь… Крики и плач ему не нравятся… Мразь!
        — Может ты и прав… Посмотрим. Ладно!  — Хлопнул он в ладоши:  — Хватит бездельничать, к лифту пошли. Док,  — принялся он в своей манере отдавать приказания на ходу:  — Вызывай корабль. Пусть напротив ворот садится. Лоск — прикинь курс на наш Акзар. Лафит — тебе…
        — Ты на Акзар хочешь вернуться?  — Перебил его пилот:  — Но там же Шнек со своими, да и крепости — забыл? Как вжарят — от нас и пыли не останется.
        — Все здесь?  — Убедившись, что все, включая Вита, забрались на платформу, Люциус ткнул кнопку подъёма и, удовлетворенно кивнув, когда лифт пополз вверх, повернулся к Лоску:  — А куда нам ещё? Особенно после всего, что мы тут натворили? Да и не верю я, что Шнеку удалось там всем головы задурить. Подлетим, зависнем вне досягаемости крепостей и на связь выйдем.
        — Думаешь тебя послушают?  — Скептически хмыкнул Жвалг:  — Шнек не дурак — мигом помехами канал забьёт.
        — У тебя есть вариант по лучше?  — Огрызнулся Сэм, с трудом подавляя вспыхнувшую смесь злости и усталости:  — Нет? Тогда помолчи, прошу, а лучше — связью займись!
        Не сказав ни слова тот отошел в сторону, доставая передатчик.
        Остаток пути они проделали в тишине, изредка нарушаемой лязгом подошв Витуса, время от времени, переставлявшего с места на место свои новые ноги.
        — Немедленно падите ниц!  — Поджидавшая их на верхнем уровне группа монахов была настроена весьма решительно:  — Отступники! Еретики!  — Указал на них стоявший чуть впереди других монах:  — Вы осквернили чистоту нашей обители! Вы польстились на святое для любого гражданина Империи!
        — Вы о чём, брат?  — Миролюбиво разведя руки, Сэм первым сошёл с платформы:  — Если вы о епископе и игумене, так с ними всё в порядке. Они молятся там, внизу. Мы не…
        — Вор!  — Прямо-таки взвизгнул монах, указывая на андроида.
        — Но позвольте! Мы его забираем для изучения…
        — А это ты, убийца, как объяснишь?  — Снова прервав его, обвинитель ткнул пальцем себе за спину — в большое панорамное окно, занимавшее почти треть потолка и стены:  — Это — как?!
        — А что именно я долже…  — начал было говорить Сэм, но проследив куда именно указывал обличительный перст, смолк.
        Там, сквозь частично заметенное снегом стекло, виднелся монастырский шпиль, украшенный, как и все подобные ему, шаром — сферой Императора.
        Шар не горел.
        Тёмный, без единой искорки, он, несмотря на свои небольшие размеры, доминировал здесь и во всех прочих городах бывшей Империи, неся гражданам одну и ту же весть — Император умер.
        По всем планетам, вне зависимости от того, кто их сейчас контролировал, люди высыпали на улицы и, воочию убедившись в услышанном с экранов или от друзей, становились на колени застывая в одной молитве — мольбе к небесам о даровании им нового, милостивого и справедливого Императора.
        — Эээ… Батарейки кончились?  — Попробовал было отшутиться Сэм, но раздавшийся в ответ ропот, вкупе с взлетевшими над капюшонами дубинками, подсказал ему, что момент для шутки был выбран, мягко говоря не самый удачный.
        Заметив шевеление у себя на плече, он скосил глаза — сидевший там, до сего момента смирно черепок, сейчас отчаянно размахивал лапками, пытаясь привлечь его внимание.
        — Ты чего, воробушек?  — Бросая напряженные взгляды на распалявшую себя криками толпу, покосился он на сервитора:  — Ты уж прости, недолго нам вместе быть получилось — этих нам не перебить,  — кивнул он на всё увеличивавшеюся толпу:  — Это тебе не боты с Седьмой палубы.
        — Смерть им!
        — Богохульники!
        — Собаки! Убийцы!
        Толпа угрожающе раскачивалась, набираясь смелости перед последним шагом — тем самым после которого сознание затопит волна всепоглощающего гнева и разум, обычно надёжно удерживающий дремлющее в каждом из нас зло, отступит в сторону давая ему дорогу.
        — Ты чего?  — Покосившись в очередной раз на протягивавшего ему лапки сервитора, протянул к нему палец Сэм:  — Не знаю о чём ты просишь, но держи.
        Вскарабкавшись по его руке, черепок, вцепившись парой манипуляторов в безымянной палец, требовательно вытянул остальные в сторону бесновавшейся толпы.
        — Ты уверен? Как знаешь,  — Пожав плечами он протянул руку вперёд.
        Яркая белая вспышка, полыхнувшая прямо в его ладони, заставила Сэма дернуть головой назад уберегая глаза. Он бы дернул и рукой, но та, находясь в эпицентре не пропадавшего долгие секунды сияния, словно одеревенела, полностью выйдя из-под его контроля.
        Медленно сжимаясь яростный огонь не пропадал, как сделал бы любой другой на его месте. Сжимаясь, скручиваясь между собой его языки рождали что-то новое, чье вытянутое тело медленными кольцами всё того же белого пламени сползало на пол постепенно принимая форму змеиного тела.
        Испускавшее режущий глаз свет тело, уже можно было различить сетку зеленоватой чешуи, заключило Сэма почти по пояс в свои объятья прежде чем исчезнуть.
        Негромкий клекот и ему на плечи опустилась пара птичьих лап, а за спиной, породив своим движением ветер, развернулись кожистые крылья образовав подобие шатра над головой.
        Издав пронзительный, терзающий слух визг, мимо его лица, едва не царапнув щеку костяным усом, скользнула к замершим монахам птичья голова и, выстрелив из раскрытого клюва тонким раздвоенным языком, принялась ощупывать воздух перед толпой.
        В следующем вопле — Люциуса обдала волна озноба, были перемешены и злость потери, и радость обретения, и торжество силы.
        Метнувшись вперёд, Василиск повёл клювом из стороны в сторону, гипнотизируя замерших монахов, удовлетворенно кивнул и отвёл голову назад, успев нарисовать в воздухе перед лицом стоявшего первым монаха короткую красную линию своим языком.
        Бледность, с момента появления Василиска, господствовавшая на лице того, стремительно сменялось мертвецкой серостью, заливавшей не только тело, но и наполнявшей своим цветом его рясу, веревочный пояс и сандалии. Последние, почему-то, привлекли особое внимание Сэма — как завороженный он следил за их покачиванием боясь поднять взор выше.
        Еще миг и обращённый в камень монах рухнул навзничь, раскалываясь на куски, а Люциус всё так и не мог отвести взгляд от подкатившейся прямо ему под ноги ступни, обутой в потертую сандалию.
        — Символ…
        — Император вернулся…
        — Новый Повелитель…
        Окуталась шёпотом толпа, неотрывно следящая за человеком, над головой которого застыла, распушив костяной гребень и приоткрыв клюв, морда Василиска.
        Не смену шепоту пришёл негромкий шум, а в следующий момент его перекрыло тихое пение — подняв голову человек увидел, как монахи, только что готовые его растерзать, стоя на коленях выпевали тихими голосами благодарственную молитву.
        Выше, над их головами, лучился бело зелёным светом шар Императора, разнося по городам и поселениям Галактики весть о новом Властителе.

        Глава 20
        Окончание, но далеко не конец

        — Таким образом, совет аристократов нашего созвездия заключил, что имевшее место так называемая пульсация сфер Вечного Света, было вызвано ветрами эфира и не имеет никакого касательства к реальности. Далее в новостях.
        Щёлк!
        Поглаживая окладистую и тщательно расчёсанную бороду с экрана на Сэма смотрел важный и хорошо откормленный святой отец:  — Тео модиум, повлиявший на кратковременный сбой в свечении Божественных сфер, возлюбленные чада мои, несомненно свидетельствует о кознях врага человеческого, испытывающего Веру нашу и беспрестанно алкающего лазейки в слабых и заблудших душах.
        Щёлк!
        — А они гасли?  — Весьма привлекательная девушка слегка качнула своим сильно декольтированным бюстом и кулончик, на тонкой серебряной цепочке, свисавший с тонкой, идеально очерченной шеи, блеснув драгоценными камнями, скользнул во впадинку между её грудей:  — О, простите, я и не заметила,  — изобразив смущение на очаровательном личике, качнула девица роскошной гривой волос:  — Ну — погасли, а что такого? Потом же — загорелись вновь? Вы знаете, нам, творческим людям все эти ру-ди-мен-ты,  — с явным напряжением выговорила она сложное слово:  — Эти останки прежнего мира, не интересны. Вот вы скажите — вы мой последний альбом, так хорошо принятый зрителями, слушали?
        Щёлк!
        — Таким образом сбой свечение сфер был вызван,  — убедительно тыча пальцем в непонятный диаграммы, вещал некто в белом халате на фоне множества самых различных приборов:  — Ветром, внезапно задувшим из центра нашей галактики.
        — Очень интересно, господин профессор — качнулся в его сторону журналист, так же облачённый в такой же халат:  — И как часто такие ветра дуют? И, вопрос, несомненно тревожащий всех наших зрителей — А не опасны ли эти ветры нам с вами?
        — Ну что вы, голубчик,  — покровительственно успокаивающе усмехнулся профессор:  — Несмотря на частое их появление, такие ветра, скажу я вам, дуют постоянно, но причин для беспокойства нет. Произошедшее следует рассматривать как забавный казус. Не более того. Безусловно произошедшее интересно — с точки зрения науки, но не более. Интерес наш, как учёных, лежит исключительно в академической плоскости, не имея никакого практического применения.
        Щёлк!
        Погасив экран Люциус, раздражённым движением отвёл его в сторону — все СМИ Галактики усиленно делали вид, что ничего особенного и не было, первые сутки просто игнорируя произошедшее.
        На вторые, под давлением вскипевших в социальных сетях обсуждений, власти нехотя признали свершившийся факт, усиленно вбрасывая в сознания своих зрителей факт о мелочности произошедшего и сгоняя эту новость на дно, выпячивая на передний план скандальные псевдосенсации типа секс марафона в поддержку Патриарха.
        Потревоженный его резким движением Василиск, прежде дремавший у него на коленях, поднял голову и вопросительно посмотрел на Сэма своими змеиными, с вертикальной полоской зрачка, глазами.
        — Спи, воробушек, спи,  — погладил его голову с мирно сложенным гребнем тот:  — Это я так, про своё, ругаюсь.
        Успокоенный мирной интонацией Символ широко зевнул и по-кошачьи потянувшись, вернул голову ему на колени, засунув нос под кожистое крыло.
        — Командир?  — Голос хозяйки, раздавшийся спустя минут десять — всё это время он бездумно следил за вихрями гиперпространственного тумана за бортом, заставил Василиска недовольно приоткрыть глаз.
        — К тебе Витус просится. Вопрос у него есть.
        — Давай,  — поняв, что от дел отвертеться не получится, вздохнул Сэм:  — Ты это,  — подтолкнул он Символ Империи:  — Прости, дела.
        Встав, он принялся прохаживаться по рубке «Большого Сверкающего», поглядывая на Василиска. Тот, поняв, что время отдыха прошло, превратился в сервитора и, забравшись на подголовник его кресла, устроился там, беззаботно качая в воздухе свободными лапками.
        — Хозяйка?  — Остановившись у правого иллюминатора, он облокотился спиной об иллюминатор:  — Скажи… Из андроида что-либо полезное выкачать удалось? Как его банки памяти — не совсем исчезли?
        — Тут такое дело, командир,  — неожиданно замялась Хозяйка:  — Его тело я поглотила — живой металл, такой же как и я, а вот касательно информации…
        — Не удалось?
        — Частично. Его блоки памяти — то, что в них было, оказались заблокированы.
        — И ты не смогла взломать?  — Удивлённо приподнял бровь Сэм.
        — Когда я закачала информацию в свои — она пропала.
        — Как это?
        — Она не пропала, данные из Слуги образовали такие же лакуны, как и скрытые во мне.
        — То есть — они есть, но откроются, когда придёт время?
        — Подозреваю, что дело обстоит именно так, командир.
        — И что? Совсем-совсем ничего выяснить нового-полезного не удалось?
        — Кое какие крохи удалось. Но полученные данные более походят на приглашение, чем на готовый ответ.
        — Это как?
        — Например… сэр!  — Перешла она на официальный тон:  — Защитник Витус просит разрешения подняться на мостик.
        — Разрешаю,  — махнул в ответ рукой Люциус и, повернувшись к двери рубки едва сдержал улыбку наблюдая как тот, боком, протискивается в дверь.
        — Я бы мог и сам к тебе спуститься,  — подошёл он к Защитнику, когда тот распрямился во весь рост, благо потолок рубки позволял подобное.
        — Ага,  — добродушно прогудел тот в ответ:  — Командир и Император всея Галактики будет по кораблю бегать? Привыкай, ты теперь номер один тут.
        — Да чё-то, как-то не того… Не привыкается,  — развёл руками Люциус:  — Ты чего хотел?
        — Тут такое дело,  — усевшись на пол — негоже Императору тянуть шею вверх, Витус задумчиво поскрёб пальцами подбородок, издав резкий металлический звук:  — Мы тут с Хозяйкой пообщались…
        — И?
        — Мне броня нужна. Не в таком же виде в бой идти?!  — Подняв руку он продемонстрировал обнаженные потроха своего тела.
        — И это всё? Пффф… Прибудем на Акзар — сделаем тебе бронь.
        — А до того? Если вот прямо сейчас? В бой?
        — Сейчас?  — Покосился Сэм на серую хмарь снаружи:  — Сейчас это вряд ли. А подловят в нормальном — отобьёмся, или уйдём.
        — А если нам кого-либо атаковать потребуется? Мне что? В трюме сидеть?
        — Как я подозреваю, дорогие мои,  — заложив руки за спину, покачнулся на каблуках он:  — Вы уже что-то задумали, да? Колитесь!
        — Мне бы из живого металла броню, а?  — рассматривая свои руки прогудел Вит:  — Самое то будет — и от рукопашки и от стрельбы.
        — Где ж я на тебя его столько достану?!  — Отойдя на шаг, Люциус окинул Защитника взглядом:  — На тебя же… Нет — андроида не хватит, это и так видно, а корабль ослаблять я не дам! Вот проскочим до Акзара — а мы проскочим, я уверен, там и сделаем. Обещаю!
        — Мы и не просим, командир,  — вступила в разговор Хозяйка:  — Делать броню за счёт корабля — меня, то есть. Есть другой вариант. Помните, я вам про крохи информации говорила?
        — Тааак…  — Развернув своё кресло — сервитор взмахнул лапками чтобы не свалиться, он уселся в него и, сцепив ладони, утвердил на них подбородок:  — Продолжай.
        — Да, мы не можем выделить Витусу Живого металла в количествах, потребных на изготовление брони. Нормальной — боевой брони. Но мы знаем где его достать.
        — И где же?  — Откинувшись в кресле, Сэм почесал шрам на щеке:  — Куда нам лететь? В центр галактики?
        — Почти, командир. Проведя анализ тех крох информации мне удалось выяснить — и поверьте, для меня это стало шоком, что так называемый Живой Метал — есть кровь Клиффов.
        — Кого? Тех каменюг?  — Вздрогнув, он подался вперёд:  — А ты не ошиблась?
        — Ошибка исключена, сэр. Продолжу. Оправившись от шока, я провела подробный анализ всех имевших место боестолкновений с Клиффами и полученные данные были полностью подтверждены. Спектральный анализ подтвердил наличие линий Живого Металла в повреждённых, или раненных каменюгах — если использовать ваш сленг.
        — Замечательно!  — Хлопнул ладонью по подлокотнику Люциус:  — И сколько Клиффов нам перебить надо? На такую-то тушу? Пять? Или трёх хватит?
        — Никого убивать не надо, сэр. Я располагаю данными о планете-кладбище. Первооткрыватели Живого Металла, как вы помните это, произошло около сорока лет назад, наткнулись на такую планету, а затем…
        — А затем,  — припоминая слова Весельчака, потёр лоб Сэм:  — Они наклепали было Вжухов, но мой предшественник — это дело прикрыл.
        — Именно так, сэр. Утеря вашего экземпляра — при встрече с Клиффами, косвенно подтверждает факт их родства. Его просто притянуло к ним. Подобное к подобному, сэр.
        — Я думал гравитация звезды усилилась…
        — Не углубляясь в научные данные, сэр, это так же сыграло свою роль, но основной вклад внесло притяжение Живого Металла. Явление не изученное, но интересное.
        — Интересное?  — Хмыкнул Сэм:  — Куда уж — интереснее. Получается, что тебе лететь на ту планету нельзя. Притянет! Кстати — где она?
        — Не притянет, сэр. Притягивают только живые Клиффы, а та планета — кладбище. Там могут встретиться только одиночные — ещё живые представители, что не представляет для меня особой опасности. Что же касается расположения планеты, ты вы были правы — звезда, вокруг которой она вращается, к слову сказать — обычная, не железная звезда, расположена действительно неподалёку от Галактического Ядра.
        — И сколько нам туда переться? Год?
        — Если на этом, то за два — два с половиной месяца обернёмся. Мы уже и курс прикинули,  — поднял на него свои объективы Вит:  — Может слетаем, а?
        — Ну вы и молодцы!  — Вновь сложив руки и уперев подбородок, покачал головой Сэм:  — И Лоска на свою сторону перетянули!
        — Решение всё одно за тобой… Император.  — Склонил голову Защитник.
        — Летим на Акзар. Сначала — база, потом всё остальное.
        — Как скажите, Император.  — встав Вит поклонился и направился к двери.
        — Вит, пойми — нам всем нужна база,  — начал было Люциус, но тот, уже наполовину пролезший в дверь, махнул рукой:  — Не надо, Сэм. Ты принял решение. Я — подчиняюсь.
        — Были все такими,  — кивнул тот уже в закрытую дверь и потянулся:  — Жизнь стала бы просто прекрасной! Да, воробушек?  — погладил он костяной гребень усевшегося ему на руку наподобие ловчего сокола, Василиска, тут же подставившего под его ладонь шею.
        — Хозяйка?  — Продолжая гладить Символ Империи, задрал Люциус голову к потолку:  — Два вопроса.
        — Да, командир?
        — Первое. До Акзара нам ещё сколько пилить?
        — Четыре с небольшим часа хода, сэр.
        — Ясно… Второе. Кхм… Как бы это сформулировать…
        — Вы как есть говорите, я постараюсь понять.
        — Хм… Я вот что подумал. Андроид у нас есть. Был, то есть. Вот ты бы… Его собой… Ну — стать им, у тебя желания нет?
        — Стать андроидом? Но это же невозможно — я поглотила его.
        — Как поглотила, так и… эээ… Создать его заново ты можешь?
        — Это не сложно, сэр. Я скопировала его конструкционные особенности и ключевые элементы.
        — Вот! Понимаешь?
        — Нет, командир.
        — Ааа…  — Почесав затылок, Сэм вновь уставился на потолок:  — В общем делаем так. Воплощай его назад. В приемлемой для тебя форме. Своё сознание ты в него ты же скопировать можешь? И канал обмена информацией поддерживать? В моём мире это облачным хранением называли — даже игрушки делали — ну ты у себя играешь, а все данные там,  — неопределённо махнул он рукой:  — Где-то.
        — В принципе — подобное возможно. Но зачем, сэр? Разве я вас более — как корабль не устраиваю? Зачем вам кукла на таком… Удалённом управлении? Да и против — раньше, помните, вы были?!
        — Я думал ты сразу поймёшь,  — вздохнув, он пересадил Символ, вновь принявшего форму сервитора, себе на плечо и почесал пальцем его чешуйчатую шейку под клювом:  — У всех предыдущих Императоров — слуга был? Был! И как мне без него? Символ есть — да ещё какой! Ух! В камень взглядом обращает. А вот слуги — нет. Непорядок,  — развёл он руками.
        — Но я — она! Я не могу быть Слугой!
        — Будешь Служанкой… В хорошем смысле этого слова,  — поспешно поправился люциус, сообразив, что его слова могли задеть считавшей себя женщиной, или — кто её знает — девушкой, Искусственный Интеллект:  — Платье себе сделаешь… эээ… фартучек…  — Понимая, что фантазии начинают вновь его заводить на опасные повороты он откашлялся:  — Кхм! Комбез.
        — Думаете — мне поверят? Я же не андроид?!
        — А куда они денутся? Память его в тебе есть? Есть. Всё. Точка. Выплавляй тело и… И… И всё на этом!  — Решительно рубанув воздух ладонью, он уселся в своё кресло:  — Перед выходом к Акзару нашему разбуди. Ладно?
        — Будет исполнено, мой Император,  — Хозяйка смолкла, но Сэм был готов поклясться, что напоследок он услышал тихое девичье хихиканье.
        Система Новый Акзар встретила их настороженной тишиной. Молчали оба ретрансляционных спутника, обычно бодро транслировавших на планету Галактические новости.
        — Не нравится мне это,  — проворчал Сэм, направляя «Большой Сверкающий» к отметке планеты:  — Спутники заглушили… Затаились.
        — А ты бы не затаился?  — сдвинув на затылок шлем управления беспилотником, повернулся к нему Док:  — Наверняка в курсе — какой бардак в галактике царит, вот и замолкли, чего к себе лишнее внимание привлекать. Это у нас шаров нет, а у соседей-то — есть.
        — Хозяйка,  — кивнув Жвалгу Люциус повернулся к серебристой фигуре андроида:  — Ты скажи, когда мы к границе крепостей подойдём, ладно?
        — Вывожу зону досягаемости их орудий на лобовое остекление,  — продолжая играть с молнией комбеза, ответила та мелодичным, самостоятельно подобранным, голоском:  — Как думаете, мальчики?  — В её голосе скользнули нотки извечного женского кокетства:  — Мне лучше так?  — Края матово мерцавшего комбеза, разошлись в стороны образовав глубокое, сверкающее зеркальным металлом совершенных форм, декольте:  — Или так?  — Вжикнув, застёжка скользнула вверх, целомудренно прикрыв хоть и металлические, но крайне соблазнительные на вид полушария.
        — И так и эдак хорошо,  — одобрительно крякнул Лоск, не сводивший взгляда с её фигуры.
        — Зрение не перенапряги,  — покачал головой Сэм:  — И вообще. Отставить лишние разговоры. Подходим. Лаф? Что на радаре?
        — На радаре… Эээ… Сэр! Корабль на радаре! Один! Висит в зоне крепостей!
        — Так бы и проспал! Активность? Слуга! Хватит красоваться — я цель не вижу! Произвести захват!
        — Цель активности не проявляет, сэр!  — Оставив застёжку в верхнем положении замерла слева от его кресла Хозяйка:  — Произвожу захват!
        Рамка захвата цели высветилась немного левее их курса — сам корабль был ещё не различим глазом и казалось, что андроид ошиблась, но прошло несколько секунд и рядом с оранжевым кружочком вспыхнули строки текста с характеристиками пойманной системами наведения, цели.
        — Эсминец… Порт приписки Новый Акзар… Оружие не активировано… Ха! Сдаётся мне…  — не договорив он повернулся к левому информационному экрану:  — Ну так и есть!  — Грохнул Сэм кулаком по подлокотнику:  — Весельчак! Наш Весельчак, народ! Так… Не активировано… Хода не имеет. Охренеть! Док! Лоск! Вы только полюбуйтесь!  — Сэм ткнул пальцем в пошедшую от прикосновения волнами, голограмму:  — Капитан — Адмирал Шнек! Это при живом-то капитане? Ну… Ну… К бою! Беспилотникам — нулевая готовность к вылету! Главный калибр — изготовить к стрельбе! Вспомогательные…
        — Капитан!  — Прервала его андроид:  — Цель активировала двигатели. Следует курсом на перехват.
        — Ему же хуже…  — осторожными касаниями он, грудью нависнув над панелью, разворачивал корабль на цель, ожидая момента, когда медленно растущая искорка его прошлого корабля окажется по центру прицельной рамки и та вспыхнет белым, подтверждая точность наведения.
        — Командир, сэр?  — Привстал со своего места Лафит:  — Нас вызывают, сэр!
        — Кто?  — Продолжая поглаживать джойстик, он даже не обернулся, будучи целиком поглощенный предвкушением боя.
        — Они, сэр. Ну, с Весельчака, вызывают.
        — Может поговорим, а Сэм?  — Приподняв шлем повернул к нему голову Жвалг:  — Подраться мы всегда успеем, да и смотри — оружие то они так и не активировали.
        — Хозяйка? Что у них со стволами?
        — Подтверждаю,  — мило, слишком мило и мягко для текущего момента, промурлыкала та:  — Оружие цели не активировано. Персонал в башнях отсутствует. Оцениваю угрозу как низкую.
        — Мы их держим?
        — Да, сэр. Для уничтожения цели нам потребуется один и семь бортового залпа без главного калибра, или ноль точка три при его применении. Готова открыть огонь по вашему приказу.
        — Давай… те, Ваше Величество,  — проскрипел сидевший на полу Витус:  — Поговорим. Как следователь советую — мало ли что откроется нового.
        — Сэр? Что ответить на вызов? Запрашивают наши идентификаторы.
        — Да как вжарю… Будут им идентификаторы,  — скрипнув зубами, Люциус повернулся к Лафиту:  — Передай им… Передавай! Здесь легкий крейсер «Низвержение Самодержавия», следую свободным курсом.
        — Эээ… Сэр? Так и передавать? Ну — Низвержение и всё прочее?!
        — А так и передавай,  — подмигнул ему Сэм:  — В конце концов — я его, самодержца, низверг? Низверг!
        — И сам занял его место,  — хмыкнул Док, не то осуждая, не то одобряя слова нового Императора.
        — Это уже второй вопрос.  — Ухмыльнулся в ответ тот и повернувшись к Лафиту махнул рукой:  — Передавай!
        — Получен ответ, сэр. Зачитать?  — Спустя несколько секунд снова повернулся связист к Сэму и дождавшись кивка, продолжил:  — Вы находитесь в территориальном пространстве вольной системы имени Святого Пью. Просим вас либо застопорить ход и приготовиться к досмотру, либо как можно быстрее покинуть её пределы. Для вашей же безопасности.
        — От нахалы! Передавай — мы ходим где хотим и…
        — И ни перед кем не тормозим,  — сделав невинное лицо произнес Лоск.
        — Ещё послание, сэр! Читать?
        — Читай,  — погрозив пилоту кулаком, повернул кресло к Лафу Сэм.
        — Сэм! Кончай дурить! Эээ… Сэр, тут так написано, правда,  — показал пальцем на строчки символов тот:  — Я ничего не придумываю.
        — Да? Хм… Хозяйка? Видеоканал организовать можно? Вот прямо сюда,  — крутанул рукой перед лобовым остеклением, Люциус и, откинувшись в кресле, вполголоса добавил:  — Дурить, значит хватит? Ну — хватит, так хватит.
        На вспыхнувшем ставшем непрозрачном иллюминаторе высветились, так хорошо знакомые большинству, очертания рубки Весельчака.
        К удивлению Сэма, капитанское кресло пустовало, а рядом, по обе его стороны, стояли Шнек и Жбан. Последний, правда, придерживался рукой за капитанский подлокотник и ежеминутно протирал покрытое потом лицо большим клетчатым платком.
        — Значит ты выжил, Сэм?  — приблизив лицо к экрану принялся внимательно разглядывать рубку другого корабля Шнек:  — И, как я вижу, с тобой Док, Лоск и малец тот — из монахов. Сберег их значит… Корабликом разжился… Шлемаки на парнях интересные…
        — Ближе к делу, старпом,  — сознательно не стал величать его адмиралом Сэм:  — Ты у нас на прицеле. Завалим моментом. Что скажешь перед смертью?
        — У меня новая кружка, Сэм, дочка рисовала. Вот.  — Продемонстрировал он ему белый цилиндрик, на боку которого красовался забавный заяц с розовым брюшком, тащивший куда-то целую охапку цветов.
        — Красивая. Это всё?
        — Черт! Шнек! Да скажи ты ему!  — Не выдержав заорал штурман:  — Он же грохнет нас сейчас к чертям собачьим! Ты на глаза его взгляни!
        — Поэтому и не скажу,  — осторожно оставив кружку в сторону, Шнек вздохнул:  — Сэм. Делай что считаешь нужным.
        — Что? Сдурел?!  — Взвизгнул толстяк:  — Сэм! Какого черта! Мы же всё по твоему приказу делали! За что?!
        — Чего?  — Теперь пришла пора удивляться Люциусу:  — Хозяйка? Ты что ни будь понимаешь?
        — Нет, сэр.  — Выдвинулась та вперёд, попадая в поле захвата камеры:  — Но судя по их мимике и зрачкам, сэр, они говорят правду.
        Для того чтобы увидеть удивление, появившееся на лицах бывших товарищей Сэму не надо было психологом.
        — Это… Это что?  — Подняв руку, Шнек, слегка дрожащими пальцами указал на серебристую фигуру.
        — Не что, а кто,  — наслаждаясь эффектом Сэм откинулся в кресле:  — Это Слуга Императора, Шнек. Это ты ещё Защитника Империи не видел,  — решил добавить пафосу текущему моменту он:  — И вот ещё,  — вытянув руку — сервитор уловивший его мысль перепорхнул на неё уже в виде василиска, он поднес её к камере, стараясь чтобы голова в поднятым гребнем заняла большую часть экрана в рубке Весельчака:  — Символ Империи. Моей. Империи. Василиск.
        — Ва-си-лиск?  — Почему-то по слогам повторил за ним Шнек и поспешно отвел глаза от глядевшего на него с экрана Символа, принявшего свой самый злобный вид — шипы в стороны, гребень распушен, клюв приоткрыт, а разделенный язык крестит пространство в поисках очередной жертвы.
        — Значит слухи верны,  — не поднимая головы, старпом вздохнул:  — Ты нашел Двадцать Восьмого и… Вот поэтому Сферы гасли.
        — Да, в краткой версии — так.
        — Тогда, старина,  — не обращая внимания на его слова повернулся, всё так же избегая смотреть на экран, к толстяку, Шнек:  — Ты сам всё понимаешь. Сэм бы может быть нас бы и простил, но Император — нет. Готовься… Император,  — не поднимая головы повернулся он в сторону камеры:  — Мы в вашей власти. Прошу обрушить ваш гнев на нас, внизу — на Новом, никого, кто бы злоумышлял против вас нет. Виновники — перед вами.
        — Хозяйка,  — тихо, чтобы его слова не были перенесены на Весельчака, почти прошептал Сэм:  — На эсминце сколько народу?
        — Наблюдаю две жизненные формы, сэр. Обе в рубке.
        — Мастерство не пропьёшь… Вдвоем такую тушу поднять, да сюда притащить… Сильны.
        — Шнек!  — Перегнувшись через пустое кресло, толстяк ткнул кулаком в плечо товарища:  — Ты чего несешь! Какое, нахрен, обрушить?! Сдурел?! Мы же по его приказу действовали! Покажи ему! Сэм!  — Повернулся он к экрану:  — Да твою мать! Ты чего несешь! Мы же твой приказ выполняли! Твой! Ты нас наградить должен! По — императорски! Раз уж трон отхватил!
        — Мой приказ?  — Удивленно поднял бровь Люциус:  — То есть, это я приказал вам меня предать, арестовать, заставить бежать с корабля и чуть не подохнуть? Жбан — Ты с головой дружишь? Я, по-твоему, кто? Мазохист?
        — Нет, ты, твою мать — Император, Двадцать Девятый! Чтоб черти тебе в зад кочергу загнали! Полюбуйтесь!  — Приглашающе, словно в рубке Весельчака были ещё люди, повел рукой не на шутку разозленный штурман:  — Император склеротик! Тьфу! Ну да я тебе напомню!  — Выскочив из поля зрения камеры — на миг его объемистая фигура мелькнула за креслом, он ожесточенно застучал по клавиатуре пульта связи.
        — Дружище, перестань,  — попробовал отговорить его Шнек, но тот не обращал никакого внимания на его уговоры, продолжая ожесточённо терзать кнопки:  — Давай красиво уйдём, как Весельчак. О нас легенды сложат — всё же первые жертвы Императора. В учебниках напишут.
        — Иди ты!  — Огрызнулся тот:  — Сейчас я ему амнезию его… того… подрихтую!
        — Сэр? Кхе-кхе,  — тихо откашлялся Лафит:  — С эсминца передача. Картинку шлют. Принимать?
        — Погоди,  — приподнял руку прося его не спешить Сэм:  — Хозяйка? Они нам вред какой-либо нанести могут? Я про картинку — вирус, знаешь такое понятие?
        — Ви-рус… Да,  — кивнула она, теперь знаю.
        — Новая лакуна открылась?
        — Да, сэр. И — нет, сэр. Теперь я владею средствами противодействия вредоносным программам.
        — Принимай!  — Опустил руку вниз Сэм.
        Появившееся в отдельном экране изображение — Хозяйка была предусмотрительна, немало озадачило Сэма. Строчки, выведенные на пожелтевшем листе пергамента — пергамента! Несомненно принадлежали его руке.
        — Друзья!  — принялся он читать вслух:  — Шнек! Жбан! Дело весьма щепетильное, поэтому обращаюсь к вам не как командир, а как ваш товарищ, более мне обратиться не к кому. Прошу всё сохранять в тайне. От всех! Я сам буду делать вид, что всё происходящее мне в новинку.
        О чём я вас прошу…
        Мне с Доком надо покинуть Весельчака. На время. Но — не просто смотаться на сторону — дело серьёзнее. Сами видите, куда катится бывшая Империя…
        Надо сделать так, чтобы никто на борту не сомневался в моём побеге. Задача сложная — особенно помня через что мы прошли. Но вы должны сделать так, чтобы для всех на борту я был изгнан. Сбежал. Удрал. Если со мной кто-то ещё дёрнет — не препятствовать.
        И помните — никто кроме нас троих про это знать не должен!
        Рассчитываю на вас.
        После моего отбытия — следуйте на Н. А. Ждите. Неделю — полторы. Вырубите все ретрансляторы. Внимание привлекать к себе не стоит — наш дом и так мало известен, так желательно чтобы он — на время, вовсе исчез с глаз. Через неделю выводите Весельчака — встречать меня. Не удивляйтесь.
        Очень!
        Очень на вас надеюсь!
        Чтобы вы не подумали, что это шутка или розыгрыш — ниже мой отпечаток пальца и капля крови.
        Ваш С.Л или, если хотите С. С.
        PS: Всё очень серьёзно!
        …М-даа…  — Закончив чтение, Сэм перевёл взгляд на экран, с которого на него, с ожиданием во взгляде смотрел Жбан. Шнек, подтащив раскладной стул, сидел подле капитанского кресла молча. Сложив руки на груди, он внимательно изучал что-то на полу, судя по шевелению ног — носки своих ботинок.
        — Ну?  — С вызовом упёр руки в бока штурман:  — Убедился?
        — А ты уверен, что это?  — Ткнул пальцем Люциус в сторону пергамента:  — Я писал? Почерк могли, и вы сами подделать — мало ли я вам бумаг подписывал и записок передавал.
        — Сэр… Прошу меня простить,  — осторожно положила руку ему на плечо серебристая фигура:  — Но отпечаток, тот, что на пергаменте, ваш. Левый большой палец.
        — Интересно…  — Стряхнув её руку, Сэм развернулся в кресле:  — Это ты когда успела мои… У меня отпечатки взять? Что-то я не помню, чтобы ты мне подушечки чернильные подсовывала?!
        — В них необходимости не было, сэр. Вы их сами оставляли — каждый раз, когда моих поверхностей касались.
        — Я тебя вообще не трогал! Ты чего несёшь?!  — Покраснев — в своих мыслях он нет-нет, да и касался наиболее соблазнительных выпуклостей, Люциус прикрыл рукой лицо.
        — Неверно выразилась, простите. Я про поверхности корабля, сэр.
        — Ааа… Покраснел, старый чёрт!  — Не удержался от шпильки Жбан:  — А кровь твою мы на ДНК-сканере проверили. Твоя. Не отвертишься!
        — Кровь вы могли и у Дока выкрасть. Это ничего не доказывает!
        — Ага-ага,  — закивал толстяк:  — И палец тебе отрубили, в крови испачкали и к пергаменту, кстати — где бы мы его, такой старый бы раздобыли? Ну — ты же умный, Сэм. Придумай.
        — А у меня — прямо склад пергаментов, да?
        — Сэр.  — На плечо Люциуса вновь легла рука андроида:  — Помните — вы, при нашей первой встрече, о вас — но из будущего говорили?
        — Думаешь — его штучки?
        — Данная гипотеза выглядит вполне стройной,  — кивнула она:  — Отправив меня в прошлое он организовал нашу встречу — проработав всё до мелочей. Тут и ваше изгнание, карта с моим месторасположением — и ваши последующие действия, вплоть до этого момента.
        — Но, чёрт побери!  — грохнул кулаком Сэм о многострадальный подлокотник:  — Откуда он мог знать, что я, что мы попрёмся Императора искать?!
        — Он уже прошёл этот путь, да и кроме того — он это вы. А себя предсказать проще простого.
        — Зашибись! По-твоему — я не только мазохист, но ещё и этот… как его… Ааа!  — Отчаявшись подобрать слово, он просто махнул рукой и опустив голову, замолчал.
        — Скажи, Сэм,  — поднял голову, избегая смотреть на него, Шнек:  — А ты бы сам, пройдя всё… С момента твоего появления на Бубалюсе, ты бы сам себе — не помог бы? Не подтолкнул бы в нужном направлении, а? Вот — ты теперь Император… Чего бы не ускорить этот путь?
        — Да он бы ещё и подлянок накидал,  — хмыкнул Док, обходя кресло и кладя руку на другое плечо:  — Типа — если я смог, то и он сможет. А не сможет — слабак, а таким же не был, раз на трон залез без подпорок. Так, Сэм?
        — Да идите вы!  — Энергично растерев лицо руками, он поднял голову:  — То бишь, по-вашему — никого виноватого в произошедшем, нет? Один я? Хоть и не я это был.
        — Получается, что ты… И не ты, одновременно,  — развёл руками толстяк:  — Но не мы — точно.
        — И что же мне теперь делать? А, советнички?
        — Да ничего, Ваше Величество,  — встав, Шнек одёрнул мундир:  — Ваши подданные ждут Вашего возвращения, сир! Внизу уже две недели к Вашему прибытию готовятся, нехорошо людей расстраивать. Давайте праздновать — мы рады приветствовать возвращение Императора!

        Москва, декабрь 2017-го.