Только (не)любовь Агата Чернышова
        Отец, которого я никогда не знала, внезапно оставил мне большое наследство. Но с условием - сочетаться браком с его пасынком.
        Это никак не входило ни в мои планы, ни в намерения темноволосого красавчика-мажора, считающего меня наглой провинциальной охотницей за чужими деньгами.
        Он вознамерился сделать всё, чтобы я отказалась от состояния и убралась восвояси. Вот только он не учёл. что я дипломированный психолог и не лыком шита! И да, я тоже его терпеть не могу!
        Чернышова Агата-Только (не)любовь
        Глава 1. День дураков
        То самое воскресенье, изменившее мою жизнь, началось рано утром с настойчивого звонка сотового.
        Я не любила, когда звонили с незнакомых номеров, и обычно не брала трубку, но в этот раз телефон трезвонил уже минуты две, поэтому, вздохнув, я решилась. Предчувствуя, что горько пожалею.
        - Да, - ответила я, стараясь придать голосу бодрости. Наигранно, но лучше чем откровенно сонное бормотание.
        - Багирова Герда Алексеевна? - спросил хорошо поставленный мужской голос.
        Обычно мошенников я распознаю на раз-два. Образование психолога помогает, да и природа сообразительностью не обделила, но дело даже не в этом.
        Как бы ни старался мошенник говорить респектабельным и деловым тоном, а я почти кожей ощущала, как он на том конце трубки он угорает от моего имени.
        Да, мама назвала меня как персонажа из «Снежной королевы»! Подтекст был намного сложнее: я должна была растопить сердце моего отца, который отказывался иметь дело с матерью, узнав о её беременности. Не получилось.
        - Верно, - ответила я, терпеливо ожидающему мужчине с приятным баритоном.
        Наверное, он сейчас начнёт мне втюхивать очередную кредитную карту, а я, в душе высказав недовольство агрессивной политикой банков, так и не посмею озвучить своё возмущение и вежливо сольюсь.
        - Я представитель адвокатской конторы, которая вела дела Дмитриева Алексея Викторовича, - голос помолчал и добавил: - Вашего покойного отца. Вы ведь получали наше письмо по электронной почте?
        О, нет, на этот раз чутьё меня подвело! Всё-таки это настырные мошенники.
        - Получала. Но ничего никому переводить за якобы услуги не буду, - буркнула я и отчего-то прибавила: - До свидания.
        Я всегда злилась на себя за неумение послать того, кто явно на это напрашивался. А у меня ругательные слова застревали в горле, и всё кончалось тем, что я краснела и бормотала их себе под нос, заменив на более литературные эпитеты.
        Телефон снова зазвонил. Тот же номер пытался связаться со мной, чтобы рассказать о наследстве от отца, которого я не знала. Прокол, господа!
        Нажав отбой, я вернулась в постель своей арендуемой крохотной студии и попыталась заснуть. Но в голову лезли события, предшествующие звонку и непосредственно с ним связанные.
        Я получила то самое письмо, о котором упомянул звонивший, неделю назад и справедливо перенесла его в папку со спамом. Обычная схема, по которой действуют мошенники: вам привалило наследство.
        Некий Дмитриев А.В ни с того ни с сего оставил мне наследство в виде двухкомнатной квартиры в Черёмушках и двухэтажного особняка в Подмосковье. И меня приглашали к нотариусу, чтобы вступить в права наследования и узнать кое-какие подробности. Даже вызывались лично сопроводить в контору по указанному адресу.
        На письмо я не ответила. Тогда мне пришло второе, дня через три после первого. И вот теперь они узнали мой номер телефона. Я выключила трубку, чтобы не слушать раздражающую вибрацию.
        Никакой отец не мог оставить мне даже клочок папирусной бумажки или мусорный пакет, потому что нет у меня отца! Он сбежал от матери и так запугал её, что она до самой смерти от несчастного случая, который произошёл, когда мне только исполнилось девять, не раскрыла семье его имя.
        Подонок и ублюдок - самые страшные ругательства, которые я могла для него придумать. О более жёстких эпитетах и размышлять не хотелось!
        Заснуть мне удалось, вернее, забыться сном, так я и провалялась до одиннадцати, пока голова не начала раскалываться от боли, сжимавшей виски.
        Особо грандиозных планов на воскресенье у меня не было, но вот головная боль отравляла последний выходной. А мы договорились со Стасей прошвырнуться по торгушкам.
        Я сварила себе кофе, выпила таблетку от боли и включила телефон, чтобы напомнить о себе подруге, как в дверь позвонили. Жила я в Очаково, тихом спальном районе, никого не трогала, исправно платила налоги, поэтому в гости никого не ждала.
        Мельком взглянув в зеркало, я увидела растрёпанную молодую девушку с тёмными кругами под глазами. И ладно, так сойдёт!
        - Кто там? - спросила я, выходя в предбанник и запахивая короткий халат.
        - Герда Алексеевна? Откройте, пожалуйста, - произнёс другой приятный баритон, только этому было лет двадцать семь, не больше. - Нам надо поговорить.
        Сегодня явно день дурака!
        - О чём? - фыркнула я, скрестив руки на груди.
        Надо было захлопнуть дверь, и дело с концом, но я, как практикующий психолог, была крайне любопытна. Каким-то шестым чувством понимала: всё это отголоски той истории с письмом о наследстве.
        Интересные мошенники, крайне настойчивые. Может, удастся собрать материал для статьи, при удаче, и на диссертацию потянет.
        - Наш поверенный уже звонил вам, - в голосе появились раздражительные нотки. Ах, его высочество изволило злиться!
        - А вы, собственно, кто? - спросила я с улыбкой.
        Немудрено, что у этих мошенников дела шли из рук вон плохо. Настолько, что они вынуждены заниматься чуть ли не рэкетом и грабежом.
        - Я сейчас полицию вызову, - добавила я, повышая тон. - Убирайтесь!
        - Да открывай ты, глупая курица! - послышалось с той стороны, но я уже захлопнула дверь. И когда оказалась в тишине квартиры показала двери язык. Как сказала бы тётя Надя: «Двадцать два года, а в голове ветер!»
        Детский жест вернул мои нервы, натянутые как струны, в исходное состояние лёгкого невроза. Если день так начался, то, не сложно представить, как он должен закончиться!
        Так, поездка по торгушкам отменяется. Набрав Стасе, я принялась оправдываться и извиняться.
        - Да ладно! Эти придурки уже ушли. Ну не будут же они тебя караулить! - Стася не любила, когда ломаются её планы. Как и я. Тем более свободное воскресенье на дороге не валяется, обычно я в свой выходной подрабатываю на телефоне доверия.
        - Но они знали мой адрес и телефон!
        - В сети сейчас что хочешь можно узнать! - резонно возразила Стася, и я успокоилась. Всё верно. Неприятно, конечно, но надо перешагнуть и идти дальше. Завтра постараюсь выяснить о письме что-то подробнее. Если найду его в ящике для спама.
        Становиться жертвой, боящейся высунуть нос из квартиры, я не собиралась. Стася права, и о встрече с подругой детства я мечтала уже давно. Выпьем кофе в кафешке, походим по магазинам, поглазеем на витрины, одежду примерим…
        - Ладно, давай часа через два. У метро, - я назвала станцию, проверив её по приложению в телефоне.
        В Москву я перебралась полгода назад, окончив университет у себя в провинции, поэтому пока ещё путалась в названиях веток метро и в том, куда они могут привезти.
        Переехав в столицу, я представляла, что буду изучать Москву, посещать театры, выставки, парки и музеи. Ага, куда там! Приходилось крутиться, как ужу на сковородке, чтобы не только свести концы с концами, но и позволять себе редкие променады с подругами.
        К счастью, у меня была Стася, она выучилась на маникюршу и переехала в столицу за три года до меня, поэтому смотрела на провинциальные замашки подруги, то есть меня, со снисхождением бывалой лимитчицы. Впрочем, без злобы и высокомерия. Последнего я в людях терпеть не могла, хотя и пыталась с собой бороться. Психолог не должен осуждать других, даже мысленно.
        Приняв душ и высушив густую чёрную шевелюру, я в который раз подумала, что неплохо бы остричь волосы, сделать модную стрижку, но пока всё на что решилась, была чёлка.
        Бросив последний взгляд в зеркало и оставшись довольна с собой, я закрыла квартиру и выглянула в общий коридор. На лестничной площадке было пусто. Что и требовалось доказать! Нельзя идти на поводу своих страхов!
        Уткнувшись в телефон, я вышла из подъезда и не успела пройти и пару шагов, как наткнулась на молодого человека в очках-авиатарах.
        - Простите, - привычно пробормотала я и попыталась его обойти, отметив про себя, что красавчик напоминал мажоров, красующихся в глянцевых журналах и на рекламных плакатах. Высокий, темноволосый, подтянутый. Модный, одним словом. Лощённый.
        - И вы меня, Герда! - улыбнулся он и, схватив меня за руку, потянул к машине, припаркованной тут же во дворе.
        Всё произошло в мгновение ока. Я и глазом моргнуть не успела, как с боков ко мне подскочили двое амбалов в тёмных костюмах и не оставили другого выбора кроме как, подчиниться насилию.
        - Это похищение? - вскрикнула я, вцепившись в телефон мёртвой хваткой. Сердце билось в горле, но я старалась сохранять спокойствие.
        - Пройдёмте в машину, - сказал мажор, и я лишний раз убедилась, что пару часов назад именно он звонил в мою дверь. - Мы просто поговорим. И всё.
        Стоило добавить эту фразу «и всё», как я поняла, что мне лгут. Ничего не всё!
        - О чём? - начала я спрашивать, чтобы хоть как-то отвлечь внимание и не дать им усыпить меня. Например, тряпкой, прижатой ко рту и носу. - Я вас не знаю. Что вам от меня надо?
        - Давайте не будем разговаривать на улице, - мажор нервно повёл плечами и огляделся.
        Амбалы мягко, но настойчиво подтолкнули меня к тёмно-серому джипу с тонированными стёклами.
        Я огляделась в поисках помощи, но прохожие старательно делали вид, что всё происходящее их не касается и, отвернув головы, спешили по своим делам.
        К счастью, мои страхи, что в машине есть ещё люди не оправдались. Светлый кожаный салон джипа оказался пуст.
        Усадив меня на заднее сиденье, один из амбалов устроился рядом, но на почтительном расстоянии. Другой занял место водителя. Мажор приземлился на переднее сиденье и, развернувшись, снял очки.
        - Ну что, давайте познакомимся! - произнёс он невозмутимым тоном, смотря чуть с прищуром. Глаза у предводителя амбалов были необычного цвета. Светло-зелёные. - Меня зовут Дмитриев Ярослав. В некотором роде мы с вами родственники.
        ***
        «Родственники, как же!» - ехидно подумала я, но изобразила вежливый интерес. В моём положении похищенной это было самым мудрым решением.
        Ободренный молчанием и отсутствием истерики мажор продолжил:
        - После внезапной смерти отца всплыло его завещание, где он часть имущества оставил вам, - и Ярослав, как он сам назвал себя, выразительно замолчал, чуть нахмурившись.
        Если бы я поверила в эту бредовую историю, то, наверное, подумала бы, что новоявленным родственникам такой поворот событий пришёлся не по нраву.
        Ещё бы! Жили себе спокойно, так же и наследство думали поделить, а тут вот оно что: чёртик из табакерки. Картина Репина «Не ждали».
        - И вы хотите чтобы я отказалась от него? - спросила я, подсказывая реплики забывшемуся актёру.
        То, что всё это спектакль, не сомневалась ни минуты. Стали бы родственники приезжать специально, чтобы сообщить мне эту весьма радостную для них новость! Наоборот, им на руку, если я ничего не узнаю и прошляплю сроки вступления в наследство.
        - Нет, напротив, - излишне жёстко ответил мажор, будто прикрикнул.
        У меня сразу возникла мысль, что возможно он псих, любитель ролевых игр, которые затаскивают жертву с улицы и заставляют играть в бредовом спектакле его собственной постановки.
        - Мы все заинтересованы, чтобы вы скорее вступили в эти права, - сдерживаясь, добавил Ярослав Дмитриев и снова надел очки.
        - Поехали! - бросил он водителю, и машина плавно тронулась с места, будто застоявшийся в стойле конь, который только и ждал сигнала хозяина.
        - Нет, стойте! - тут уже я на секунду потеряла самообладание и попыталась открыть дверь с противоположной стороны той, около которой сидел второй амбал. - Мы так не договаривались!
        Это было блефом. Я пыталась сохранить хорошую мину при плохой игре. Мы вообще ни о чём не договаривались. Если уж меня решили силком посадить в машину, почему бы им не отвези жертву туда, куда хотят. В подвал того самого особняка, который якобы достался мне в наследство. Понятно, что живой оттуда не выберусь!
        Живо вспомнились все те девочки и женщины, ставшие жертвами сексуального и прочего насилия, которые звонили на телефон доверия и плакали навзрыд, не в силах сдержать слёзы и заставить повторяющийся в их душе кошмар закончиться.
        Когда сидишь по ту сторону телефона, попивая чай и ощущая себя в полной безопасности, невольно начинаешь думать, что с тобой бы эта история никогда не произошла. Ты сильная, умная, независимая, пуд соли съела на неприятностях, уж ты-то найдёшь выход, обманешь судьбу!
        Только попав в схожие обстоятельства, понимаешь, что ни фига подобного! Затворы машины щёлкнули, и дверь не открылась. Я оказалась в ловушке.
        - Да не кричи ты, снежная девочка! - усмехнулся мажор, повернувшись ко мне. - Сейчас приедем в контору, где зачитают завещание, каждый распишется и всё.
        - Может лучше завтра? А то у меня намечены срочные дела, - робко спросила я на всякий случай.
        Понятно, что достопочтимые господа, если они вообще существуют, не будут переносить свои дела ради моих планов встретиться с подругой.
        - Сегодня, Герда. Те более вы распишетесь только в том, что ознакомлены с завещанием. Для вступления в наследство надо соблюсти ряд условий, - мажор произносил всё это отрывисто, между делом, рассматривая что-то в телефоне, и всё меньше напоминал прожигателя жизни и веселого тусовщика, каким казался на первый взгляд. Нет, похоже, он хотел выглядеть таковым, но вот истинная личина великого комбинатора проглядывала сквозь внешний лоск.
        - Каких условий? - спросила я, и мой взгляд упал на телефон, который я всё ещё сжимала в руке.
        Я попыталась как бы невзначай переложить его в другую руку и спрятать за себя, чтобы набрать на панели быстрого вызова Стасю. Она девушка сообразительная, да и я громко произнесу что-нибудь, что подскажет подруге: я в беде, звони в полицию.
        Но видно такие дела удаются только в кино. Амбал, сидевший справа от меня, наклонился и мягко забрал телефон, обдав запахом сигарет, смешанных с дорогим парфюмом, чтобы тут же передать мой ещё новый аппарат мажору. Дмитриеву Ярославу. Имя и фамилию я запомнила, только вряд ли они настоящие.
        - Я верну. Потом, - хмыкнул мажор и, повертев мою трубку в руках, положил в бардачок и так громко захлопнул его, что я вздрогнула.
        Последняя и единственная ниточка связи с внешним миром оборвалась, а я, скрестив руки на груди, отодвинулась к окну и принялась разглядывать проносящиеся мимо урбанистические пейзажи.
        - А повежливее пригласить было нельзя? - спросила я, отметив про себя, что мы движемся к центру.
        Поехали Кутузовский проспект, движемся к Краснопресненской набережной. И как назло нет приличной пробки, в которой можно застрять на пару часов! Может, выпал бы шанс обратить на себя внимание людей из соседских машин? Хотя, не факт. За тонированными стёклами джипа ничего не видно!
        - Приглашали, но вы, как я понимаю, не привыкли к цивилизованному общению. Телефон взять, открыть дверь квартиры и выслушать, - язвительность в голосе мажора граничила с грубостью и несдержанностью. Он спрятал свой телефон в карман джинс и сердито забарабанил по колену. - Пока ты строишь из себя недотрогу, мы все можем лишиться наследства!
        А вот это уже любопытнее! Я оторвала взгляд от окна и всем видом показала, что внимательно слушаю. То, что передо мной не маньяк и не псих стало очевидным, они не способны придумать на ходу такую историю. Наследство, в которое надо вступить всем вместе, иначе не достанется никому. Да ещё есть ряд условий!
        - Каких?
        - Я не поверенный и пересказывать не буду. Разные условия для каждого из нас, - мажор всё больше раздражался.
        Сжатые губы, беспокойные суетливые движения, то и дело поглядывал на часы, будто хотел поторопить минуты - мой похититель нервничал, и его состояние передалось и мне.
        Усопший явно был большим оригиналом! Или ненавидел своих наследников настолько, что сделал всё, чтобы вожделенный кусок пирога им не достался. Наверное, родственники заслужили подобное отношение.
        Думать о погибшем как об отце я отказывалась. Последнему я не могла симпатизировать ни при каких обстоятельствах!
        - Куда мы едем, можете хотя бы сказать? - спросила я после небольшой паузы, заметив, что машина свернула к Деловому центру.
        Я раньше не была в Москва-сити, причин не было, да и чувствовала себя среди этих закрученных небоскрёбов неуютно. Муравей в царстве великанов, которые только и норовят, что наступить на него.
        - Почти приехали, - с тяжёлым вздохом отозвался Ярослав Дмитриев. - Вы так и не спросили об отце? Не интересно, как он умер?
        - Полагаю, в окружении заботливых родственников, - ощетинилась я. - В отличие от моей матери, которой не надо было думать, кому завещать своё небольшое имущество. Квартирку на окраине Саратова и меня в придачу.
        Я разошлась не на шутку, на мгновение забыв о том, с кем разговариваю и где нахожусь, а когда вспомнила, закусила нижнюю губу до лёгкой боли. Чтобы не дать волю чувствам. Не расплакаться. Воспоминания о маме всегда были болезненными. Хотя с момента её гибели прошло тринадцать лет!
        Зато мой похититель надолго замолчал, а когда машина миновала шлагбаум, тихо произнёс:
        - Приехали!
        Глава 2. Первое впечатление
        Когда мы оказались на территории огороженного комплекса, я подумала, что попала в другой город с высокими стеклянными башнями, где непременно живут только принцы и принцессы, да те, кто им служит.
        В принципе, так оно и было. Элитные апартаменты, офисы презентабельных компаний, дорогие фитнес-клубы, развлекательные площадки и торговые центры, цены в которых начинаются с пяти-шестизначных цифр - всё это сверкало, блестело и гордо говорило каждому вошедшему, что здесь территория сильных мира сего.
        Машину мы оставили на подземной парковке, представляющей собой многоуровневый гараж. Конечно, я привыкла к подобным сооружениям и против ожиданий мажора, отразившихся на его лице, не стояла, разинув рот. Богатство и роскошь, бросающиеся в глаза, не вызывали раболепного восхищения.
        К тому же я приехала сюда не в музей и не в океанариум, хотя очень хотелось побывать там, а не подниматься на лифте на шестнадцатый этаж, долго идти по переходам, чтобы очутиться перед серой дверью, ведущей в нотариальную контору. О чём и сообщала лаконичная позолоченная вывеска.
        Всё это время мой спутник молчал, я тоже не горела желанием с ним общаться. Лишь выразила удивление, когда два амбала, проводившие нас у лифта, не отправились за нами в кабину.
        - Вы же не собираетесь сбегать? - спросил Дмитриев Ярослав, сняв очки и, аккуратно уложив их в твёрдый чехол на бархатную подушку, спрятал последний в обычную чёрную сумку. Ничем не примечательную, кстати, такие мужчины обычно носят на длинном ремешке.
        В лифте кроме нас никого не было, поэтому я решилась задать вопрос, не связанный напрямую с делом, но очень волнующий меня лично:
        - Можно узнать, сколько вам лет?
        Спутник повернулся и смерил меня удивлённым взглядом:
        - А зачем вам это знать, Герда?
        Этот Ярослав не зря мне не понравился с первого взгляда. хотя я стараюсь относиться к людям без предубеждения. Он произносил моё имя, немного растягивая, будто угрожал и предупреждал не переступать дозволенных границ. Как тихо рычащий зверь.
        - Есть тут одна не очень весёлая мысль, - ответила я, не отводя взгляда.
        Глаза у противника и впрямь выдавали в нём хищника. Рысь. Такие же светло-коричневые с желтоватым оттенком. Для полного сходства не хватало только вертикального зрачка. - - Или вы, как не очень юная барышня, скрываете свой истинный возраст?
        Излив сарказм, я прикусила язык. Не стоит злить того, от кого сейчас зависит, как завершится этот день. Конечно, вряд ли меня похитили, чтобы держать в этом комплексе под названием «Город Столиц», но, с другой стороны, никто меня здесь искать-то не будет.
        Телефон остался в бардачке джипа мажора, никто не помешает хозяину выкинуть ненужную вещицу в придорожную канаву подальше отсюда. Это для меня «Самсунг» за двадцать пять тысяч - ценность, а для него - так, дешёвая безделушка.
        - Двадцать восемь. Ну что, я удовлетворил ваше любопытство?
        - Вполне, - ответила я и помрачнела ещё больше.
        Это значит, что меня отец признавать не захотел, потому что у него уже была другая семья и ребёнок? Мол, одного вполне хватит. Да и один ли у него ребёнок?
        Боже, я уже начинаю верить в легенду своего похитителя!
        На этом весь разговор и сам собой иссяк, пока мы не вошли в ту самую серую дверь, за которая скрывалась роскошная приёмная нотариуса.
        Она была пустой, если не считать худой, как жердь и высокомерной, как царица Савская, секретарши. Она окинула меня недоумённым взглядом, но тут же расплылась в улыбке, увидев моего спутника.
        - Ярослав Родионович, я сейчас доложу, что вы пришли. Все уже в сборе, - пропела она таким сладким голосом, что запершило в горле, и поспешила к закрытой двустворчатой двери. Толстой, тяжёлой, сделанной из дорогих пород дерева, будто она охраняла вход в кабинет министра.
        Проводив взглядом секретаршу, на которой как влитой сидел светлый брючный костюм, мажор указал мне на кресло и присел в другое, подальше от меня. Я была этому только рада, успела насладиться удушливым запахом его парфюма с ароматом кожи и горького перца ещё в лифте.
        - Так зачем вы, Герда, интересовались, сколько мне лет? - спросила он спустя пару секунд, как мы остались одни. - Присматриваетесь ко мне? Уверяю, вы совершенно не в моём вкусе.
        Я как раз рассматривала изумрудно-зелёную траву в прямоугольном стаканчике, установленном рядом с монитором на столе секретарши.
        Подобная трава в длинном вытянутом керамическом горшке тонкой полоской оживляла соседнюю стену, на которой красовались дипломы и сертификаты. Я успела прочесть только свидетельство о лицензии на занятие наториальной деятельностью, выданное на имя некого Полушкина Сергея Сергеевича.
        Но услышав слова Ярослава, чуть не задохнулась от ярости. А потом резко успокоилась. Стоп! Он же мой брат. Или нет?
        - Не понимаю вас, - ответила, как можно спокойнее, не сводя с мужчины глаз. - Вы же сами сказали, что мы родственники. Более того, если верить в вашу легенду, то довольно близкие. Сводные брат и сестра, или как там это называется?
        - По крови я не родной сын вашего отца. Хотя он усыновил меня, - произнёс Ярослав, и я увидела, как по его лицу пробежала тень.
        Больше он ничего не успел сказать, как вернулась секретарша с какой-то папкой в руках и пригласила нас обоих пройти в кабинет.
        ***
        Он представлял собой большую светлую комнату, обставленную дорогой мебелью. Помимо хозяина, маленького сухонького старичка с масляным взглядом, восседавшего в большом кожаном кресле, в комнате находилось пятеро.
        Кресла у стола занимали светловолосая женщина лет пятидесяти с пышной короткой шевелюрой, уложенной волосок к волоску и молодой человек, старше Ярослава лет на пять. Во взгляде женщины я прочла холодный интерес, который тут же погас, стоило молодому человеку, очень похожему на неё, улыбнуться мне, продемонстрировав ослепительную голливудскую улыбку.
        На диване у окна сидела девушка моих лет, блондинка с такими длинными волосами. что я удивилась, как она носит их распущенными. Она обнимала мальчика лет девяти, который тут же принялся рассматривать меня с детской непосредственностью, как диковинную зверюшку. Или ту самую девушку, о которой он столько слышал последние дни.
        - Прошу вас, господа и дамы! Рассаживаемся и начинаем, - старичок поднялся с места и протянул через стол руку Ярославу, сухо кивнув мне. Мой спутник энергично пожал её:
        - Начнём, мастер, - ответил он в полушутливой манере. - Мы и так чуть не опоздали.
        - Но ведь не опоздали, - певуче и размеренно отозвалась женщина, сидящая в тени у стены рядом с маленьким круглым столиком. Плавным движением руки она поставила стакан с соком на круглый туалетный столик, поднялась с места и пересела в другое кресло, ближе к столу. - Давайте начнём, а знакомства оставим на потом. Лучше всего узнавать друг друга за обеденным столом.
        Она обернулась ко мне и улыбнулась. На вид незнакомке могло быть как пятьдесят с хвостиком, так и под шестьдесят. Невооружённым глазам было видно, что дама очень ухаживает за собой и регулярно пользуется услугами хорошего пластического хирурга.
        Волосы цвета льна были забраны в пучок, а взгляд карих глаз поражал открытостью и приветливостью. Она вся лучилась и выражала довольство собой и окружающим миром. Такая не станет повышать голос, а просто посмотрит с укором, и ты уже готов выполнить всё, что угодно. Только бы дама не огорчалась.
        Я окинула комнату взглядом, прикидывая куда бы сесть и направилась туда, откуда только что встала приятная дама. Как раз в углу, подальше от любопытных глаз.
        Ярослав встал у окна рядом с диваном, где сидела длинноволосая девушка и мальчик.
        - Мне и тут хорошо, - сказал он, поймав взгляд приятной дамы, чьи тонкие брови в удивлении взметнулись вверх.
        - Как скажешь, дорогой, - кивнула она и повернулась к сухонькому старичку: - Начинайте, дорогой Сергей Сергеевич. А то некоторые уже в нетерпении.
        И коротко усмехнулась, довольная собственной шуткой.
        ***
        Старичок обвёл взглядом всех присутствующих, чуть дольше задержавшись на моём лице, и начал:
        - Итак, все вы знаете, что мой клиент и ваш близкий родственник, Дмитриев Алексей Викторович, скончался после непродолжительной болезни четырнадцатого мая сего года. Завещание было составлено им заранее, но за пару недель до прискорбного события… - старичок откашлялся и потёр переносицу.
        То ли он был друг покойного, то ли просто любил драматические паузы. Вероятно, и то, и другое.
        - …мой клиент и друг попросил составить иное завещание и зачитать его только в присутствии всех заинтересованных лиц. И более никого.
        И снова пауза. В кабинете стало так тихо, что наверняка было бы слышно, как пролетает муха, если бы она здесь обитала. Конечно, в таком идеально чистом и респектабельном кабинете, где даже немногочисленные художественные книги, в основном авторства Теодора Драйзера, располагались в алфавитном порядке, не говоря уже о папках с делами, это было исключено.
        Я видела, как ерзала на своём месте молодая девушка с длинными распущенными волосами, как покусывал зубочистку, которую извлёк из кармана, молодой человек, сидящий неподалёку от дамы с пышной укладкой и ярко-красным лаком, поблёскивающего свежим глянцем на кончиках пальцев рук.
        Больше всех мне было жаль мальчика, одетого по случаю собрания в костюм-тройку, в котором бедняга явно чувствовал себя неуютно, но ему не оставалось ничего иного, как вздыхать и с надеждой посматривать на мать.
        - Я спросил Алексея, чем вызвана такая секретность, на что он ответил, что хочет исправить некие ошибки молодости и допущенную несправедливость. И чтобы после его смерти вы не стали врагами, но научились находить общий язык.
        Та самая приятная дама грустно улыбнулась и бросила быстрый взгляд в сторону молодого человека и его, вероятно, матери. И так было понятно, что в этой семейке не всё гладко, впрочем, как и в моей, да и каждой второй.
        - Так вот, опуская формальности и шапку, а я имею право это сделать, да и, полагаю, никто не будет сомневаться в здравом уме и памяти нашего дорогого безвременно усопшего Алексея Викторовича.
        Казалось, нотариус специально затягивает чтение завещания и наслаждается общим нетерпением.
        - Итак, со скорбью в сердце приступаю.
        - Приступайте, Сергей Сергеевич, - покровительственно произнесла дама с пышной укладкой. - А то у меня тоже сейчас случится инфаркт.
        - Надо меньше курить, Эльвира, - мягко усмехнулась приятная дама.
        - Надо меньше нервничать, - огрызнулась та, кого назвали Эльвирой и всхлипнула, поднося платок к глазам. - А в последний месяц было так тяжко.
        - Мама, всё уже закончилось, - с лёгким раздражением и усталостью сказал молодой человек с внешностью киноактёра средней руки. - Нам всем было тяжело. Дядя, царствие ему небесное, уходил тяжело.
        «Наверное, потому что заслужил», - мстительно подумала я.
        Покойный совсем не вызывал у меня сочувствия. Он даже ни разу не поинтересовался, как я живу и где. Наверное, и о смерти мамы не знал. Вычеркнул нас обеих из жизни и завёл другую семью.
        А перед смертью вдруг вспомнил обо мне. С чего бы? Хотел, чтобы на том свете зачлось доброе дело? Стал сентиментальнее?
        - Разрешите, я продолжу, - покашлял Серей Сергеевич, опуская глаза в папку, лежащую перед ним в раскрытом виде. - Так вот, пункт первый. Четырехкомнатную двухуровневую квартиру, в котором я проживал последние годы жизни вместе с женой, Анастасией Павловной Дмитриевой и сыном, Платоном Алексеевичем Дмитриевым, по адресу…
        Далее нотариус принялся зачитывать адрес элитного района Москвы. Хамовники это же рядом с Фрунзенской набережной? Да, неплохо мой отец устроился в жизни. Может, запугал маму, пригрозил отнять меня, поэтому она молчала о его имени до самой смерти?
        Вдове, которая являлась моей ровесницей, и сыну достался ещё и пакет акций крупных нефтегазовых компаний. И что-то из ювелирных украшений. По лицу Анастасии было видно, что она довольна. Чего не скажешь о выражении лица сестры покойного Эльвиры.
        Ей и племяннику достались по однокомнатной квартире в ЖК «Дом на Мосфильмовской», том, что в Раменках. Тоже весьма неплохо. На лице племянника появилась грусть. То ли о дяде вспомнил, то ли рассчитывал на что-то более ценное.
        Дальше в завещании были упомянуты приятная дама, оказавшаяся матерью Ярослава, первая жена покойного. Ей тоже достались акции и элитное авто стоимостью в несколько миллионов рублей.
        На лице вдовы отразилось недоумение, но Ольга Денисовна, как звали приятную даму, повернулась к ней и так посмотрела, что вдова покраснела, опустила глаза и крепче обняла сына.
        Теперь дошла очередь и до моего похитителя. Ярославу Родионовичу, как звали этого неприятного типа, сверлившего меня глазами всё время, пока мы находились в кабинете у нотариуса, отошла в собственность три четверти строительной фирмы покойного с довольно внушительном оборотом капитала. С одним но.
        Оставшаяся четверть фирмы досталась мне. Как и квартира в Черёмушках, особняк в Подмосковье, в пятидесяти километрах от МКАДа.
        - В случае заключения брака между Дмитриевым Ярославом Родионовичем и Багировой Гердой Алексеевной, - нотариус бросил на меня масляный взгляд, - им будет передана денежная сумма в размере одного миллиарда рублей. Брак должен продлится не менее четырёх лет, иначе данная сумма, а также всё вышеперечисленное имущество, которое они получают по данному завещанию, будет передано на благотворительные цели. В случае, если брак не будет заключён в течение полугода после оглашения данного завещания, миллиард рублей должен быть разделён в равных долях между остальными наследниками, перечисленными в завещании. За исполнением моей воли прошу следить моего поверенного и нотариуса, Полушкина Сергея Сергеевича.
        Закончив чтение, старичок со вздохом и чувством хорошо исполненного дела положил завещание на стол:
        - А теперь, если вопросов более нет, прошу расписаться в установленном документе, о том, что оглашение завещания состоялось десятого июня сего года.
        Нажав кнопку под столом, Сергей Сергеевич вызвал секретаршу она торжественно разносила папку, в которой каждый поставил подпись. Ко мне девушка подошла в последнюю очередь.
        Я взяла предложенную перьевую ручку и увидела, насколько дрожит моя рука. Конечно, можно совсем отказаться от наследства, но, с другой стороны, квартира и особняк плюс четверть фирмы - совсем неплохо.
        Чувствуя, как все, кто находится в комнате, смотрят на меня, я взяла себя в руки и поставила в самом низу размашистую подпись. Ручка соскользнула, и я случайно перечеркнула часть подписи Ярослава.
        Глава 3. За знакомство
        Только поставив подпись, я осознала, что всё это, с большой долей вероятности, не сон, не шутка и не розыгрыш.
        Определенные сомнения всё же присутствовали: ничего не стоит арендовать на неделю офис, обустроить здесь всё и пригласить актёров, играющих роли. Только это требует значительных затрат, а взять с меня нечего.
        Квартира в Саратове не считается, она в ипотеке, так что продать её без разрешения банка нельзя. Да и подпись можно будет оспорить в суде. Мол, похитители запугали, ничего не соображала.
        А вообще, если я права, и всё это маскарад, то похитители ведут себя более чем странно. Телефон забралию. Чило привезли сюда, но паспорт не отняли, даже не спросили.
        И это настораживало сильнее мрачных взглядов, которые кидал на меня Ярослав и того болезненного любопытства, что светилось в глазах остальных «родственников».
        - Откуда вы знаете, что я та, за кого себя выдаю? - спросила я, обращаясь к старичку, воспользовавшись возникшей паузой.
        Он скрупулезно и с самым невозмутимым видом перекладывал бумаги, будто это были единственные экземпляры давно утраченной остальным человечеством реликвии.
        В воздухе сгустилось напряжение. Оно и раньше электрическими искрами проскакивало во взглядах украдкой, скупых жестах, тяжелых вздохах, вылезало на свет вместе с бумажными платочками и влажными салфетками, призванными утереть слёзы собравшихся.
        А по поводу чего все эти люди печалятся, мне, как постороннему, было неясно. То ли оплакивают усопшего, то ли свою малую долю в наследуемом имуществе. Правда, как всегда, пряталась посредине.
        А тут я посмела обратить на себя внимание. Ещё и усомниться в реальности той пьесы, в которой меня заставили участвовать.
        - Мы слишком долго вас разыскивали, госпожа Багирова, - ответил Полушкин и посмотрел в глаза. Сейчас он напоминал мне не старого ворчливого нотариуса, получающего удовольствие от наблюдения за наследниками, а проницательного и хитрого интригана, передвигающего фигуры на шахматной доске, о чём последние и не подозревают. - В завещании есть оговорка. Если мы не найдём вас и не сможем уговорить присутствовать на оглашении завещания, то наследства не получает никто. И сделать это надо было, не мешкая. Всего за тридцать календарных дней. Самое сложное было найти вас в столице.
        - Почему вы решили, что я живу в Москве? - сорвался с губ следующий вопрос.
        Хотелось знать всё и немедленно, не упустить никакой важной детали или жеста, слова, могущих заставить меня усомниться в той правде, что пытаются тут представить честная компания.
        - Ваш отец перед смертью уже нашёл вас и сообщил, что вы в столице, - последовал ответ Сергея Сергеевича. Нотариус откинулся в кресле, во взгляде старичка мелькнула усталость, но уже через пару секунд он был сама внимательность и любезность. - А разыскать человека, если знаешь, где и кого, дело наработанной техники и связей.
        - Если вас что-то не устраивает, можно подписать отказ от наследства, - тут же вставил «пять копеек» Ярослав, продолжавший стоят спиной к окну, скрестив руки на груди.
        Его лицо оставалось в тени, но я чувствовала, что он неотступно следит за мной.
        - Ни в коем случае! - Ольга Денисовна улыбнулась так тепло, что мне стало не по себе. - Не надо давить на девочку. Ей бы всё хорошенько обдумать. В тишине, да в одиночестве, но ничего, у неё ещё будет время.
        - Не сердись на моего сына, он пока до конца не пришёл в себя после смерти отца, вот и городит всякую чушь, - приятная дама повернулась ко мне и одарила глубоким многозначительным взглядом. Мол, так-то он другой, ну, ты понимаешь…
        - Мама, мы уже это обсуждали! Не надо говорить за меня, а тем более комментировать мои слова, - отрезал Ярослав и, кивнув нотариусы, первым направился было к выходу, как вдова покойного растерянно произнесла:
        - Не расходитесь, пожалуйста! Мы же собирались на обед. Всё уже готово, Алексей был бы рад видеть всех нас вместе, - и девушка тяжело вздохнула, будто одно упоминание о покойном муже стоило ей громадных усилий, чтобы не расплакаться.
        Мальчик опустил голову и всхлипнул, утирая слезу ладошкой. Его скорбь была искренней, поэтому и трогала до глубины души.
        Девушка, заметив расстройство сына, вытерла ему слёзы платком и крепче прижала к себе, поцеловав в светлую макушку.
        - Конечно-конечно, дорогая, - поддакнула Эльвира Алексеевна, сестра усопшего, подсаживаясь к племяннику и шепча что-то о том, что надо быть сильным и оберегать маму. - Мы все едем.
        - Сергей Сергеевич, надеюсь, вы с нами? - спросила у нотариуса девушка-вдова, которая и в чёрном траурном платье выглядела так, будто собралась в театр или на выставку.
        Я всегда восхищалась такими девушками: даже макияж не попортился, хотя было заметно, что она расстроена.
        - Я заеду к вам, Анастасия Павловна, позже, - покачал головой нотариус и развёл руками, указывая на стол, заваленный толстыми папками-скоросшивателями. - Как бы мне не хотелось сейчас быть с вами, но дела, увы, не терпят отлагательства.
        - Решено, едем, - засуетился племянник умершего и пристально посмотрел на меня, снова приветливо улыбнувшись.
        Это был тот самый молодой человек, приятной наружности и манер. Он напоминал Лиса, облизывающегося возле курятника и прикидывающего, как бы там поживиться без лишнего шума. Сразу видно, дамский угодник. Таким лучшим не давать и повода думать, что ты слабая и лёгкая добыча. Поэтому на улыбку я не ответила.
        - Мой сын довезёт вас, Герда Алексеевна, - приятная дама подошла ко мне ближе, но за руки, слава богу, не хватал и обниматься не лезла. Люблю людей, уважающих чужие границы. - Вот и увидите, где ваш отец провёл последние годы жизни. Не самые трудные, кстати.
        Иронично изогнув бровь, Ольга Денисовна скользнула взглядом по вдове, с улыбкой обольстительницы принимавшей соболезнования от племянника своего покойного мужа.
        - А насчёт наследства, не сомневайтесь. Возможно, отец хотел как-то компенсировать вам и вашей маме все те сложности, что сам и создал.
        Ольга Денисовна подбирала слова, будто шла по минному полю. И я догадалась, почему:
        - Он ведь никогда не говорил обо мне, верно?
        - Нет. Но мы уже лет десять как в разводе. И не беседовали, знаешь ли, на задушевные темы. Алексей вообще, царство ему небесное, не был разговорчивым и душевным человеком. Мог обидеть и не извиниться. Никогда не извинялся, - первая жена моего отца говорила о покойном без злости, с грустной улыбкой, но не старалась представить его святым, в отличие от сестры. Та громко рассказывала Ярославу, которого держала за руку, как они с покойным были близки духовно.
        Мажор кивал, хмурился, но терпел приставания тётки, с нетерпением посматривая в сторону. И иногда на меня.
        Я видела на себе его заинтересованный взгляд, но не тот, каким мужчина обычно смотрит на женщину. Пасынок моего отца видел во мне досадную помеху. Особенно, а это было заметно по взгляду светло-коричневых глаз, его бесило условие отца.
        Я усмехнулась, вполуха слушая Ольгу Денисовну. Пусть Ярослав Дмитриев не беспокоится: легче, как Анна Каренина, под поезд лечь, чем пойти замуж за столь неприятного типа, всем видом выражающего, что ты птица не его полёта.
        Словно почувствовав моё настроение, мажор подошёл к матери, чтобы предложить её подвезти. Вся эта компания, похоже, под предлогом поминального обеда решила отпраздновать благополучное вступление в наследство. И хоть я не простила папашу, но в этот миг, глядя на общее возбуждение, стало его жаль. На минуту.
        - Не буду вам мешать, молодёжь, - улыбнулась Ольга Денисовна и так посмотрела на сына, что тот только скривился, но спорить не стал.
        - И верните мне телефон, - глухо произнесла я, стараясь не смотреть на неприятного типа.
        - Всенепременно, снежная, - отозвался Ярослав, иронически хмыкнув. Точь-в-точь, как мать, когда она смотрела на вдову.
        - О, вы уже и прозвища друг другу придумали. Как это мило и по-детски! - бросила Элеонора Алексеевна, спеша за сыном, поглощённым рассказом вдовы о её душевных муках.
        - Подожди, Нора, я с вами, - мать Ярослава не дала нам обоим опомниться, как уже оставила одних. Не считая Сергея Сергеевича, с грустной улыбкой взирающего на получивших наследство.
        - До свидания! - произнесла я, обращаясь к старичку, когда его кабинет опустел. Из приёмной доносились оживлённые голоса тех, кто ещё недавно
        - До свидания, милая леди! - он встал из-за стола и чинно поклонился нам обоим. - Был рад познакомиться. Вижу, что вы хотели бы поговорить. Я дам вам свою визитку, позвоните мне, скажем, послезавтра после шести вечера.
        Я с благодарностью приняла карточку из толстого лощеного картона с выгравированными на нёй именем-фамилией и названием конторы. «Мойры» - прочла я на карточке. Странное название. Слепые богини из мифов Древней Греции.
        - Богини судьбы, - пояснил нотариус. - Я суеверен, знаете. И убеждён, что любые встречи не случайны. До свидания, Ярослав.
        Мужчины пожали друг другу руки, и мы покинули кабинет Полушкина. Проходя через пустую приёмную я заметила, как секретарша, кивая на прощание, шепнула Ярославу: «Я позвоню». Тот только улыбнулся и махнул девушке рукой.
        - Не смотрите на меня так, будто я вам денег должен, - заметил мои взгляды мажор, когда мы подошли к лифту. - Иногда мы с Викой обмениваемся энергией.
        - Это теперь так называется? Буду знать, - хмыкнула я и попыталась первой юркнуть в открывшуюся кабину лифта.
        - Как и то, что лифт - объект повышенной опасности, - Ярослав бесцеремонно схватил меня за руку и оттащил в сторону. - Первым заходит мужчина, а вот выходят сперва женщины и дети. Неужели не знала?
        Я вспыхнула, но промолчала. Не имеет смысла язвить и обмениваться шпильками. Мы друг другу никто, пусть так и останется.
        ***
        Стоило нам спуститься к парковке, как Ярослав отпустил амбалов и сам сел за руль, предложив занять место рядом. Поколебавшись, я согласилась.
        Неудобно было отказываться, боялась выглядеть глупой провинциалкой, да и в бардачке лежал мой телефон, так что если я сяду рядом с водителем, смогу достать его сама. Так будет спокойнее и просить лишний раз не придётся.
        - Всё ещё не доверяешь? - первым нарушил молчание Ярослав, когда мы выехали на запруженные московские улицы.
        - А мы уже на «ты»? - ощетинилась я, испытывая возмущение от того, что этот малознакомый мужчина раз за разом бесцеремонно нарушал мои границы.
        - Да. А что? Ты против?
        Выражение лица Ярослава, который словно нарочно выпячивал всё свои недостатки и был нарочито груб, говорило само за себя: нахмуренные брови, сосредоточенный на дороге взгляд, руки, крепко сжимавшие руль - он обращался со мной так, будто я была врагом. Препятствием, которое устранить весьма непросто, особенно для того, кто привык решать дела по щелчку пальцев.
        Не спрашивая разрешения, я открыла бардачок и, выудив оттуда своё имущество, захлопнула крышку. Звук получился громче, чем думала, но извиняться не собиралась.
        Телефон работал исправно, а от Стаси было пять пропущенных. Подруга совсем меня потеряла.
        - Против. И да, вам не доверяю. Да и вся эта история с наследством кажется мне выдуманной.
        - Так откажись и живи, как прежде. Или миллиард рублей душу греет? Заметь, это помимо прочего наследства.
        Ярослав произнёс слово «прочего», будто в этом имуществе было что-то постыдное. Или оно казалось ему столь несущественным, что ради какой-то там квартирки в Черемушках мажор и пальцем бы не пошевелил.
        Возможно. А вот я, чем дольше об этом думала, тем больше приходила к выводу: это мой шанс. Больше не надо будет платить за жильё чужим людям, я получу московскую прописку, особняк продам или буду сдавать.
        Надо ещё посмотреть на него, а то мало ли, вдруг там недострой или что-то подобное и проблемное? А квартиру в Саратове продам. Всё равно она теперь мне без надобности.
        - Молчишь? Правильно, - продолжил Ярослав язвительным тоном. - Миллиард рублей, работая психологом на телефоне, не заработаешь, если это не какие-то особые услуги.
        И тут меня прорвало. Какое он имеет право так со мной обращаться? Хочет уничтожить конкурента? И если не получается уговорить, так можно и угрозами действовать? Авось, девчонка испугается и сольётся…
        - Если вы так уж обо мне всё знаете, то наверняка в курсе, что я не только работаю психологом на телефоне, но и в кризисном центре. Я помогаю людям вырваться из круга проблем, отстраниться и посмотреть на всё иначе. Небольшая помощь, но и её иногда взять не от кого. И да, иногда женщинам надо выговориться, потому что в их жизни очень часто встречаются такие чёрствые и самодовольные…типы.
        Я уже нарушила своё табу и вместо последнего политкоректно-нейтрального слова сказала другое, нелитературное.
        - Что ты так покраснела? - заметил Ярослав, время от времени отвлекаясь от дороги. Он смотрел чуть с прищуром, а в глубине хищных глаз вспыхивали жёлтые искорки. Или всё дело было в свете, падающем под определённым углом.
        К несчастью, мы попали в пробку и были заперты наедине в пустом салоне джипа, поэтому гордо повернуться и уйти не получится, значит, придётся терпеть его насмешки или ставить нахала на место.
        Будь я на работе, безусловно выбрала бы первое, но сейчас всё внутри закипало от гнева, и я решила дать эмоциям выход. Хочет словесную дуэль? Пожалуйста.
        - Душно, - процедила я, отвернув голову к окну и скрестив руки на груди.
        У меня снова начала болеть голова, видимо, таблетка перестала действовать, или против того, что на меня свалилось за последние часы, медицина была бессильна.
        - Правда? Я думал прибавить температуру, здесь, как в холодильнике, - протянул Ярослав, и я снова уловила в его тоне сдержанную насмешку.
        Ему нравилось меня раззадоривать, наверное, он думал, что я тихая и забитая провинциалочка, которая не сможет дать достойный отпор его шуткам и завуалированным оскорблением.
        Эта игра в «кошки-мышки» мне надоела. Пора показать коготки.
        - Чего вы добиваетесь? - спросила я, резко повернувшись и посмотрев на его профиль. Ярослав по-прежнему смотрел на стоящую впереди машину и молча слушал, постукивая пальцами по рулю. Ритм то убыстрялся, срываясь на барабанную дробь, то становился редким, будто осторожные шаги. - Зачем эти перепалки? Да, я приехала из провинции и никогда не знала своего отца. Возможно, это даже к лучшему. Меньше разочарований!
        - Нет! Не смей! - внезапно он схватил меня за запястье и притянул к себе.
        В глазах рыси полыхала холодная ярость. Такая, когда хочется сделать больно в ответ. Мне показалось, что он сейчас выкинет меня из машины и заблокирует двери, но вместо этого мужчина медленно разжал пальцы и отпустил руку.
        - У тебя его глаза, - произнёс он глухо, откинувшись на сиденье и смотря прямо перед собой. - Прости, я не хотел причинить тебе боль. Просто давай договоримся: ты никогда больше не станешь о нём говорить в таком тоне.
        - Могу только обещать, что никогда не стану о нём говорить с вами, - ответила я, так и не сумев пересилить себя и сказать «ты». - Но делать вид, что мне очень жаль, что я его не застала, не буду. Я понимаю, что для вас он был идеалом и самым лучшим отцом на свете. А для меня - нет. Его вообще не было в моей жизни.
        - Ну и дура! - фыркнул он.
        - Зато у тебя ума хватает, только на то, чтобы оскорблять тех, кто слабее!
        - Будем считать, что мы в расчете, - произнёс Ярослав после небольшой паузы, когда мы наконец тронулись с места. - Извини, снежная.
        - Не называйте меня так! - оборвала я мужчину на полуслове. - Я не собака, чтобы придумывать мне прозвище! И мы не друзья и не…
        Тут я запнулась и почувствовала, как запылали щёки.
        - И не любовники. Ты это хотела сказать, Герда?
        Он снова посмотрел на меня с лёгкой смешинкой во взгляде, теперь ничем не напоминая разъярённого хищника, которым был несколько минут назад.
        - Возможно, - я пожала плечами и снова покосилась на так и не включенную стерео-систему. Сейчас бы ехали и слушали радио, вместо того, чтобы придираться к словам друг друга. Господи, когда кончится эта бесконечная поездка?!
        - Ты каждый раз кривишься, когда я произношу твоё имя, - отметил он, поймав мой взгляд, но музыку не включил.
        - Оно мне не нравится. Слишком детское, - ответила я сухо.
        Не стану же распространяться, что собственное имя меня бесит. Что всплывает в голове, когда люди слышат его? Белокурая девочка с голубыми глазами, отважная и жертвенная, готовая идти до конца за любимым, на рай света, если понадобится.
        А я не такая. Брюнетка, пусть и худощавая, высокая. И я совсем не намерена идти на жертвы ради мужчины. Я уже видела, чем это заканчивается. Моя мама любила отца и ждала, что он одумается.
        А у него в это время была другая семья. Знаю, что ни Ярослав, ни Ольга Денисовна в этом не виноваты, но я помимо воли испытывала к ним обоим неприязнь. Переносила это чувство с фигуры отца, которого не знала и который не желал знать меня. И который внезапно оставил мне наследство. Жизнь - странная штука, что ни говори!
        - Я хотел поговорить, - Ярослав крутанул руль вправо, и машина резко повернула на боковую улицу. Я уже потерялась в них и даже предположить не могла, где мы и сколько осталось до конца пути.
        - О нашем браке не может быть и речи. Не сердись. Я… Словом, привык к другим женщинам и не собираюсь менять свои взгляды. Но предлагаю купить твою часть фирмы. Дам хорошие деньги, вполне хватит на жильё в Саратове. И не надо будет видеться, думаю, такое общение никому из нас не доставит удовольствия.
        Он посмотрел на меня таким холодным взглядом, словно барин, бросающий дворовой девке милостыню. И я решила ответить в том же тоне:
        - Жаль, не могу принять столь щедрое предложение, Ярослав Родионович. Да и в Саратов возвращаться не собираюсь. так что, будьте любезны, довезите меня туда, куда собирались. Меня пригласили на обед.
        Глава 4. За одним столом
        - Как скажешь, - буркнул Ярослава, и остаток пути мы проделали в полном молчании. И без музыки.
        Делать было нечего, затянувшееся молчание напрягало, поэтому я решила позвонить Стасе. В конце концов, нехорошо и дальше игнорить подругу, решившую, должно быть, что меня похитили инопланетяне.
        Стася обожала подобные темы и в подробностях рассказывала мне о случаях, подтверждённых рассказом «очевидцев». Как-то она даже обмолвилась, что неплохо бы ей самой стать либо похищенной зелёными человечками, либо очевидцем этого события.
        Я покосилась на того, кто сидел рядом. Мужчина сосредоточился на дороге, полностью игнорируя моё присутствие.
        Дмитриев Ярослав был явно не из тех, кто мог бы верить в подобную чушь и спокойно слушать рассказы того, кто верит. Ещё одно доказательство, что мы вращаемся в разных кругах, и между нами нет ничего общего.
        Но неужели из-за этого мне и позвонить подруге нельзя? Чушь какая! Как учила меня тётя Надя, родная сестра мамы, надо не только следить за тем, чтобы не доставить неудобства окружающим, но и за тем, чтобы было комфортно самой себе.
        А мне сейчас позарез надо успокоить подругу. Я набрала номер и приготовилась ждать соединения:
        - Да где ты, чёрт возьми, пропадаешь? - сдержанно произнесла Стася.
        Она, видимо, уже успокоилась, потому что на литературные ругательства подруга переходит только тогда, когда её гнев сменяется тревогой.
        - Долгая история, - обтекаемо ответила я, чувствуя на себе взгляд Ярослава. - Я пока не могу говорить. Вечером позвоню и всё расскажу, хорошо? Только не вздумай дуться и не брать трубку!
        Стася коротко рассмеялась и добавила на прощанье:
        - Ты там не одна, верно? И попробуй не позвонить, я возьму бутылку текилы и приеду к тебе. Тогда ты мне живо всё выложишь!
        - Договорились! В восемь жду, - улыбнулась я и нажала отбой, щекой чувствуя недовольство владельца джипа.
        Мужчины не любят, когда их обсуждают с подругами, но Ярослав не мой мужчина, более того, он весьма неприятный тип. Он жаждет избавиться от меня как можно скорее, поэтому расстройство спутника не моя забота.
        Главное, возмущаться не начал, и то хорошо!
        До Хамовников мы доехали почти через час, и всё это время я копалась в интернете, пытаясь выяснить информацию о своих новых знакомых.
        Нотариальная контора «Мойры»отзывов не имела, но если судить по вывеске и обстановке, пользовалась успехом. Возможно, срабатывало сарафанное радио.
        Я вытащила из кармана джинс визитку, что мне вручил Сергей Сергеевич, и повертела в руках, а потом набрала адрес сайта, приписанный внизу.
        Ничего особенного в двустраничнике не было, такие создаются десятками в день, и так же быстро исчезают. Проверить подлинность конторы по сайту я лично не смогла.
        Зато в социальных сетях нашла Дмитриеву Анастасию Павловну. Некоторые фотографии были выложены пару лет назад, поэтому, скорее всего, аккаунт подлинный. Вот только на её фото со всех уголков света не хватало мужа.
        Сын был, но не муж, мой предполагаемый отец. Либо покойный не любил фотографироваться, либо Анастасию наняли сыграть роль вдовы. Не знаю, можно ли создать аккаунт за несколько дней и сделать его таким, будто он числится на сайте пару лет?
        Закрыв браузер, я поняла, что ни на шаг не приблизилась к ответу: правда ли всё, что мне сказали, или обман. Да и рассуждать было некогда, мы уже приехали.
        В этом районе Москвы мне довелось побывать только один раз. Когда я приехала в столицу, то посвящала дни знакомству с достопримечательностями. Именно тогда я составила список того, что должна была увидеть.
        Фрунзенская набережная и памятник Александру второму входили в список, и я исправно и методично вычёркивало из него то, что уже удалось посмотреть. Мельком, проходя мимо, но удалось.
        И вот теперь я проезжала по тем улицам, по которым полгода назад, в начале декабря брела пешком, кутаясь в тонкое пальтишко. Не потому, что у меня не было денег на нормальное, тёплое, а потому что мне казалось, что в последнем я выгляжу толстой.
        Потом я устроилась на две работы и раз в месяц ездила волонтёром в социальный центр для несовершеннолетних одиноких матерей в трудной жизненной ситуации. Поэтому все глупости касательно мнимой пухлости собственной фигуры выветрились из головы с приходом крещенских морозов.
        Мы свернули в центр района и припарковались на закрытой территории новосторойки, свечкой возвышающейся над трёхэтажными домами сталинской эпохи.
        Выбравшись на улицу, я почувствовала себя свободной. Вот сейчас возьму и уйду, гордо мотнув головой! И не нужен мне ни обед, ни милостыня новых родственников! Хотя тогда я действительно буду дурой, какой меня и считает Ярослав.
        Нет, наследство мне пригодится, как ни крути, глупо отказываться! Лучше потерпеть не самое приятное общество, но остаться при деньгах.
        Я собиралась спустя час извиниться и тихо уйти, сославшись на головную боль. Она и вправду сдавливала виски металлическим обручем, а таблетки в сумке не было.
        Консьержка, женщина средних лет с видом «владычицы морской», увидев меня, поднялась с места, сняв очки, и уже собиралась задать вопрос, что мне угодно, как заметила Ярослава. Он шел чуть поодаль, и держательница коридора заулыбалась, приветливо поздоровавшись с нами обоими.
        - А Анастасия Павловна с гостями уже поднялись, - произнесла она таким тоном, будто речь шла об императрице. Интересно, в обязанности консьержа входит запоминание всех жильцов по имени-отчеству? Вероятно, да.
        Мы прошли по ковровой дорожке к одному из лифтов, бесшумно распахнувших зеркальное нутро, стоило только нажать кнопку вызова. На этот раз, помня о замечании спутника, я подождала, пока в лифт первым войдёт он.
        - Испугалась, снежная?
        Я лишь покачала головой. Делать замечания этому типу бесполезно. Он только рад меня подзадорить.
        Двери закрылись, и я вспомнила сцену из «Пятидесяти оттенков серого». Грей и Анастейша в лифте начинают целоваться так страстно, будто у них не будет больше ни одной свободной минуты наедине. А ведь до этого они были едва знакомы…
        Чёрт! Что за глупости лезут в голову!
        На двадцать первый этаж мы ехали секунд десять. И всё это время я чувствовала, как мой спутник рассматривает меня со спины, будто свиную тушку в мясном ряду.
        Мне хотелось повернуться и сказать что-нибудь колкое. Мол, нехорошо пялиться, но я сдержалась и тяжело вздохнула, мечтая лишь о том времени, когда обед закончится, и я обрету свободу.
        Вряд ли мы станем часто видеться с моими вновь обретёнными родственниками. Да и назвать их так тяжело, разве что тётку Эльвиру и её сына, да маленького Платона. Мальчик - единственный из всех, кого я не могла обвинить в скрытых мотивах.
        Остальные будут рады, если мой брак с Ярославом не состоится. Впрочем, конечно, так и будет. Надо порадовать их и плюнуть на мифический миллиард рублей, в существовании которого я не верила.
        Откуда у моего отца миллиард? « Оттуда же, откуда и недвижимость, украшения и фирма», - ответил внутренний голос, и я согласилась. мы совсем не знали друг друга.
        - А мы вас ждём, - Ольга Денисовна будто специально вышла на площадку возле двери, из-за обилия искусственных цветов в кадках выглядящей, как холл частной клиники или какого-нибудь офиса.
        Даже скамейки на площадке имелись. Так и подмывало спросить: это для ожидающих гостей, пришедших, когда хозяев нет дома, или для тех, кто вышел покурить? Или скамейки предназначались тем, кого не хотели пускать в гости, предпочитая общаться с нежелательными визитерами на лестничной площадке?
        - Пойдёмте, Герда Алексеевна, - мама Ярослава взяла меня в оборот и явно не собиралась выпускать из своего поля зрения. И из цепких пальцев. - Мы вас только и ждём.
        - Сегодня у меня странный день, Ольга Денисовна, - произнесла я, переступая порог шикарной квартиры, оформленной в светло-голубых и пастельных тонах. - Везде меня ждут.
        И я услышала, как сзади хмыкнул Ярослав.
        ***
        Обед оказался более торжественным, чем я рассчитывала.
        Он проходил в большом зале, почти лишённом мебели, если не считать кожаного дивана и двух кресел, на каждом из которых можно не только сидеть, но и лечь спать. И выспаться, как на вполне удобной кровати.
        И вот теперь посреди этой залы, стены которой были увешаны большими чёрно-белыми фотографиями хозяйки, поставили круглый стол, накрытый шёлковой скатертью.
        От вида аппетитных закусок я почувствовала, что голодна и готова наброситься на еду. Особенно вон на те жаренные баклажаны, свёрнутые рулетиками, внутри которых прятался белоснежный творожный сыр с вкраплениями зелени.
        - Платон ушёл погулять с няней. Я подумала, что так ему будет легче, - почему-то отчитывалась передо мной вдова, будто ей было неловко. - Присаживайтесь, пожалуйста.
        Хозяйка уже успела переодеться в лёгкое платье и выглядела в нём ещё моложе, почти подростком, которого по нелепой случайности накрасили, как взрослую даму.
        Если бы не траурная повязка в виде широкого ободка, украшавшая волосы, и живая чёрная роза, приколотая к лифу платья, можно было бы подумать, что у длинноволосой нимфы с большими, влажными, как у лани, глазами день рождения.
        Горничная в нарядном, белоснежном переднике расставляла приборы и чинно приносила с кухни новые блюда, пока их стало некуда ставить.
        Хозяйка же, Дмитриева Анастасия Павловна, была не то что грустна, скорее взирала на все эти приготовления с меланхоличной задумчивостью. Будто сама удивлялась: зачем всё это теперь?
        Племянник покойного взял на себя заботу о вдове, чем несказанно огорчал мать, хотя Эльвира Викторовна, специально выбравшая место рядом с сыном, старалась этого не показывать.
        Она лишь морщилась и кривила рот, будто съела лимонную дольку, когда вдова снова и снова принималась рассказывать о своём покойном муже.
        По разговорам хозяйки, если не знаешь всю подноготную, можно было подумать, что у девушки умер не муж, но отец.
        Мне живо представилось, что говорила сестра брату, когда тот сообщил о своёй новой невесте. Конечно, если он делился планами, а не ставил людей перед свершившимся фактом!
        Я чувствовала себя неловко. Так, будто подглядываю в замочную скважину за частной жизнью совершенно незнакомых людей. Здесь и психологом быть не обязательно, у собравшихся всё на лицах написано: зависть, злость, печаль или тревога о будущем. Иногда, скорбь.
        К счастью, почти никто не обращал на меня внимание. Все словно разом ослепли и перестали глазеть в мою сторону. Как по команде или по договорённости.
        Что ж, это меня вполне устраивало. Я сидела между сестрой отца и Ольгой Денисовной, которая накладывала в мою тарелку деликатес за деликатесом, взглядом уговаривая попробовать. Я лишь благодарно кивала и подчинялась, лишь бы мне не начали задавать неудобные вопросы.
        На Ярослава я и вовсе старалась не смотреть, чтобы он снова не стал упрекать меня в заговоре, посягающем на его свободу. Сколько бы я не возражала, мужчина от своего мнения не отступал. Раз он выдал мне роль охотницы за миллиардом, то возражать было бесполезно. Да я и не собиралась никому ничего доказывать.
        Казалось, всё обойдётся обычным обедом, по завершении которого все забудут о моём существовании. Или сделают вид, что особняк в Подмосковье и квартира на окраине Москвы не стоят того, чтобы продолжать знакомство со вчерашней провинциалкой.
        Анастасия Павловна позволила себе выпить красного вина, и на щеках девушки заиграл лёгкий румянец. Эльвира Викторовна бросала на сына и вдову осуждающие взгляды, но что-либо комментировать не смела.
        Негромкие разговоры, чинные воспоминания о покойном - всё шло по плану этого светского общества, пока вдова не начала сетовать на усталость последних месяцев.
        Есть девушки, которым нельзя пить. Настя Дмитриева была из их числа. Она не напивалась до безобразия, а лишь начинала корчить из себя жертву. Это было бы вполне уместно, находись она в компании молодых мужчин, но не женщин, которым когда-то перешла дорогу.
        - И почти никто мне не помогал, - горестно вздохнула вдова и сделала очередной глоток вина, глядя на собственное фото, занимавшее полстены.
        Глаза на этом портрете, судя по дате, сделанном фотографом за несколько месяцев до сегодняшнего дня, были такими выразительно-задумчивыми, будто на Настю уже тогда свалилась непосильная ноша, с которой она совсем не представляла, что делать.
        - А кто тебе, мужней жене, должен был помочь? - с мягким укором спросила Ольга Денисовна, и все разговоры за столом стихли. Прозвенел третий звонок, и театральная драма началась. - Уж не я ли? Сестра Алексея вон и так часто приезжала, но ведь муж - это твоя семья, не наша.
        - У Лёши была сиделка, - сухо напомнила Эльвира Викторовна, смотря в свою тарелку. - Уход был более чем хорошим. Царствие небесное моему бедному брату.
        И притворно вздохнула, будто хотела, чтобы кто-нибудь, например я, спросил: а почему богатый брат стал вдруг бедным?
        Не из-за молодой ли жены, при виде бледного личика которой, каждый мужчина в радиусе действия приворотных чар хотел взять девушку под покровительство.
        А хоть бы и так, я не осуждала вдову. Захотел взрослый мужчина молодое тело, так умей нести свой крест, а инфаркт, он от усердия в любовных делах. В конце пьесы каждый получает своё. Муж - мягкую постель или два метра земли, жена - наследство.
        - Давайте больше не будем мусолить эту тяжёлую для всех тему. Не хватает только, чтобы мы все переругались, - вставил Ярослав и почему-то с осуждением посмотрел на меня. Словно это я завела разговор или являлась его причиной.
        - Вот-вот, - поддакнул племянник покойного, подливая безутешной вдове в бокал ещё вина.
        - Костя, не надо. Спасибо, - покачала головой хозяйка и промокнула глаза салфеткой, лежавшей подле её тарелки. - Я и так что-то расклеилась. Не могу находиться в этой квартире, но Платон так к ней привязан, и школа близко. Придётся привыкнуть жить в этих стенах без мужа.
        И Настя посмотрела вокруг так, будто видела комнату впервые.
        - Наверное, глупо, но я просыпаюсь и ищу его рядом, - продолжила она, смотря перед собой невидящим взглядом. - Словно вдруг меня стало наполовину меньше… Вот так!
        Она громко щёлкнула пальцами, склонив голову набок. И потянулась за бокалом, почти не притронувшись к еде.
        Костя, следящий чтобы наполнялся бокал Насти, почему-то не озаботился тем, чтобы и тарелка не пустовала. Зато сам ел с большим аппетитом и, напротив, совсем не пил.
        Сама я ела с удовольствием ровно до того момента, когда заметила что этот Ярослав чуть ли не считает поштучно все рулетики, которые исчезали с моей тарелки. И не только баклажанные, но и мясные, рыбные.
        Конечно, не отрицаю, поесть я люблю. Особенно, когда нервничаю, то сама не замечаю, сколько уже съела.
        В обычной ситуации это меня совсем не волнует, калории не подсчитываю, со сладкого не поправляюсь, но теперь я чувствовала себя нищенкой, случайно попавшей на богатый пир. Аппетит пропал, а головная боль кинжалом вонзилась в правый висок.
        Этот мужчины, каждый раз говоря что-то матери, скользил по мне неприязненным взглядом, будто подтверждал мои самые худшие опасения: я выгляжу белой вороной, Золушкой-замарашкой в глазах изнеженных и привыкших к прислуге и дорогой обстановке людей. И нечего мне среди них делать. Противно.
        - Извините, я пойду, - произнесла я, положив салфетку на стол. - День сегодня какой-то бесконечный. Примите мои соболезнования.
        Я не хотела ничего добавлять, но Ольга Денисовна тут же предложила Константину меня подвести. Тот округлил глаза, видимо, никак не ожидая подобного предложения, и на губах племянника застыла смущённая дежурная улыбка.
        - Спасибо, я доберусь на такси, - ответила я, чем заслужила симпатии Кости, вернувшегося к ухаживаниям за растерянной вдовой.
        - Как скажете, дорогая, - кивнула мать Ярослава и добавила фразу, от которой у меня всё похолодело внутри: - Если вы не против, Герда, Ярослав завтра покажет вам особняк и квартиру. Ключи пока у него, но не волнуйтесь, мы отдадим все экземпляры. Можете даже замки не менять, они вполне надёжные.
        Ага, это первое, что я собиралась сделать: сменить замки.
        - У меня там ещё личные вещи. Но я с утра всё вывезу, не переживайте, - и мажор принял такой скучающий вид, что я тут же сообщила, что нисколечко не переживаю. И вообще, могу подождать.
        «Лишь бы тебя не видеть», - мысленно добавила я.
        Уже в прихожей, обуваясь, я спиной почувствовала тот же взгляд, что и в лифте.
        - Я завезу ключи завтра в восемь. Вечера, разумеется - он говорил так, будто надиктовывал поручения секретарше. Тоном, не терпящим возражений и не предполагающем, что они вообще могут быть. - Будьте готовы. Вика не любит ждать.
        - Кто такая Вика? - спросила я устало. Лимит новых знакомств в этом месяце у меня исчерпан.
        - Моя невеста.
        Ответ прозвучал как пощёчина, вызов или крайне важная для меня информация. Да мне плевать! Невеста так невеста, или он всерьёз думает, что я мечтаю о нашем браке?
        Ничего не ответив, я выскользнула в дверь, не собираясь соблюдать правила приличия и прощаться. Когда меня похотели и силой привезли в Москва-сити, никто не подумал принести извинения. Вероятно, они давно вышли из моды.
        Глава 5. Снежная королева
        Ярослав.
        Это воскресенье закончилось для меня поздно ночью.
        Я, наконец, добрался до своей квартиры и, не разуваясь, завалился на диван. Думать ни о чём не хотелось, я чувствовал себя выпотрошенным, будто начавшая протухать рыба, которую срочно надо продать.
        Все эти лица членов моей семьи… Сегодня я просто доживал до конца дня. Нет, по-своему они любили отца и не кривили душой, когда выражали скорбь.
        Настя, мачеха, болтала без умолку, мать улыбалась так, будто получила то, о чём мечтала, тётка всё время язвила или хмурилась. А Костя норовил произнести на Настю впечатление галантного ухажера, будто весь обед затеялся только с одной целью: позволить ему подкатить к вдове.
        Но больше всего меня бесила вновь обретённая сводная сестра. Она даже не старалась скрыть, что ей глубоко плевать на нашего отца. Зато не плевать на оставленное им наследство.
        Наверное, теперь ежегодно станет отмечать этот день как праздник. Провинциалка, недавно приехавшая в Москву, и тут такая удача!
        Я представил лицо этой девушки со странным и абсолютно ей не подходящим именем Герда и снова почувствовал злость. Бешенство, будто это она виновата в гибели отца. Чушь, конечно, но я почти был готов этому поверить!
        Да во что угодно, лишь бы не видеть безразличие на её лице, которая девица даже не собиралась скрывать. Могла бы изобразить что-то похожее на печаль хотя бы из вежливости и чувства сопереживания! А ещё психолог!
        Ладно, надо не скатываться в мистику, а просто работать с чем есть. И зачем отец оставил этой дурочке четверть нашей фирмы? И его условие о браке. К чему оно?
        То ли он хотел обезопасить дочь, уберечь от ошибок и от мошенников, что могут отнять наследство или заставить продать за бесценок, то ли хотел слить капитал, не допустив утечки на сторону.
        Думать можно бесконечно. Он мне так ничего и не сказал о том, каким образом надеется загладить свою вину перед дочерью, оставленной им много лет назад ещё до её рождения...
        Стоило закрыть глаза и провалиться в сон, как тут же затрезвонил телефон.
        Я сам поставил на Вику такой звонок, чтобы ни за что его не пропустить. Она у меня девушка впечатлительная и тревожная, и стоит не взять трубку, уже воображает себе невесть что. И так мило старается это скрыть, потупив глазки, что я готов обнять и расцеловать её в щёчки.
        - Да, любимая, - полусонно ответил я, запустив пятерню в волосы, чтобы быстрее прогнать сон. - Прости, я обещал позвонить.
        - Я и жду, - мягко ответила она. - Разбудила?
        - Есть такое.
        С Викой было тепло и уютно, как с чашкой какао под плюшевым пледом в ненастный осенний вечер.
        - Помнишь, мы собирались в кино завтра? Всё в силе?
        Чёрт, я же обещал ей сходить на премьеру какой-то любовной тягомотины с красавчиком-викингом. Как его там? Козловским.
        Терпеть не могу нарушать данное слово.
        - Хорошо, только на ночной сеанс, - ответил я, судорожно листая в браузере ноута, стоящего на столике рядом с диваном, расписание проката. - У нас с тобой будут дела вечером. Надо съездить с одной дамой, чтобы отдать ключи от особняка в Лесном Просторе. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
        - Не знаю, - протянула Вика с сомнением. - А я вам не помешаю?
        Всё -таки у моей будущей жены удивительное чувство такта!
        Она настоящая московская интеллигентка, воспитанная в духе классической русской литературы. Другая бы непременно спросила, что за дама и почему я куда-то еду с ней на ночь глядя!
        Вика же просто деликатно промолчала. Когда-то мы с ней договорились, что всегда будем говорить друг другу правду, и пока за два года нашего тесного общения у меня не было поводов ей врать. Даже измен с моей стороны не было. Если не считать секретаршу Сергея Сергеевича, но это так, разово.
        - Нет, конечно. Наоборот. Это девушка - генетическая дочь моего отца. Она родилась ещё до того, как они с моей мамой поженились.
        Я хотел сказать «родная», но слова застряли в горле. Нет, какая угодно, но не родная. Это мы с отцом родные и понимали друг друга с полуслова, а она именно генетическая. Кровная.
        - Я должен передать ей ключи и заодно забрать свои вещи. Ту медвежью шкуру у камина я ей не отдам!
        Послышался смущённый смешок. Хоть Вика и скромница на словах, но что она вытворяла со мной в этом особняке. В том числе и перед камином! Мы идеально подходим друг другу.
        Чёрт, почему я оправдываюсь перед самим собой, будто уговариваю поверить? Ведь всё это правда.
        - Она красивая? - спросила Вика на прощание, уже пожелав мне спокойной ночи.
        - Шкура? По мне так просто бомбическая!
        - Нет. Девушка, - в тоне любимой впервые прозвучала настороженность. Я даже подумал, что ей обидно. Один только вопрос: почему? И кажется, ответ я знал без подсказки.
        - Тебе что звонила моя мама? - спросил я так, чтобы Вика не подумала мне лгать. Не разу не ловил её на лжи, но кто знает.
        - Я сама звонила ей. Хотела узнать, как она себя чувствует.
        Всё-таки была у Вики одна раздражающая черта: она слишком идеальная. Заботливая, чувственная, хорошая любовница и добропорядочная девушка, которую не стыдно показать родным. И предсказуемо-скучная. Но ведь должен же быть у неё хоть один недостаток!
        А вот моя мама, как бы я не любил её, предсказуемой и добропорядочной не была. У неё всегда готова сложная многоходовка. И если что-то не срабатывала, она вынимала, как фокусник из рукава, другую. Или третью, в итоге всегда добиваясь своего.
        - И она рассказала тебе о наследстве, - мрачно заключил я.
        Даже подтверждения эта мысль не требовала. Мама вцепилась в заветный миллиард, и не желала его никому отдавать. То-то она так эту Герду обхаживала!
        - Я сама спросила, - торопливо пояснила Вика, но я перебил её лепет:
        - Послушай, никакого брака между мной и дочерью отца не будет. Поэтому я и беру тебя с собой. Чтобы ни у какого из вас, или тех, кто сегодня был у Сергей Сергеевича, не осталось сомнений. Так ты поедешь?
        - Конечно, Яр, - потеплел голос Вики, и я тоже с чистой совестью пожелал ей спокойной ночи.
        Вот только спать не собирался. Сначала требовалось поговорить с матерью.
        Я набрал номер и мысленно приготовился к бою.
        - Ярик, я так рада, что ты позвонил. Ничего не случилось? - голос мамы журчал так сладко, будто молочная река из сахарного сиропа с кисельными берегами.
        Но я слишком хорошо её знал. Чует ведь, зачем звоню.
        - Ты добиваешься, чтобы я бросил Вику и женился на этой Герде? - спросил я в лоб. Играть в женские игры не для меня. - Этого не будет.
        - Да мне всё равно, - обиженно хмыкнула мама. - А Вика твоя сама хотела узнать подробности, ещё и прикрылась заботой о моём здоровье. Лицемерная она, помяни моё слово.
        Бог знает почему, но Вика маме никогда не нравилась.
        - Мы договаривались, что ты не лезешь в мою личную жизнь. Вот и не стоит опять начинать.
        Я говорил жёстко, но иногда маму приходилось осаживать, иначе она могла забыться. И тогда - хоть святых выноси, как говорила покойная бабушка!
        - Да я и не лезу, - фыркнула мама, но пошла на попятный, сменив менторский тон на заискивающий. - Липучка твоя Вика. Но раз тебе нравятся такие, что ж, моё дело - сторона.
        - Вот именно, мама, вот именно. Спокойной ночи!
        Я отключился, чтобы не слышать довольного хмыкания.
        Мама своё дело сделала: нагадила Вике и, вероятно, отравила ей всю радость от завтрашнего вечера.
        Впрочем, моей будущей жене надо учиться ладить со свекровью. Я не собираюсь разгребать жалобы на собственную мать. Зная её, маман никогда не позволит себе неуважения к моему выбору, но и жене придётся ладить со свекровью.
        Холодной войны я не потерплю. В противном случае, уеду с семьей в Питер, хотя бы на время. Мать это знает и боится, поэтому будет соблюдать с невесткой вежливый нейтралитет. Даже в моё отсутствие.
        Сон окончательно пропал. Я крутился в постели, чертыхаясь и обвиняя во всём снежную девочку. Явилась же эта Герд на мою голову из своего Саратова! Ничего, справлюсь, я ей не Кай, растопить сердце мне не удастся. Только не ей!
        ***
        Работа психологом только кажется людям лёгкой. Сиди и выслушивай чужие проблемы, стараясь не потонуть в них, а даже помочь страдающему увидеть в ситуации и светлые стороны. Хотя порой сделать это очень непросто.
        Сегодня в кризисном центре у меня была особая пациентка. Вернее, вполне обычная, но её проблемы странным образом перекликались с моими переживаниями.
        Девушка не могла забеременеть, но волновало её совсем не это, а возможность потерять богатого любовника.
        Клиентка сидела передо мной, покусывая губы, и чем-то напоминала Анастасию Дмитриеву. Длинные гладкие волосы, забранные в высокий хвост, наращенные ресницы и тени под глазами, которые и тоналкой не скрыть.
        Роднил их с женой моего отца потерянный взгляд, только если у Насти он был растерянно-удивлённый, то у клиентки, назвавшейся Светланой, в светло-серых глазах иногда светилась надежда. И моя задача - не дать ей погаснуть.
        - Я не знаю, как буду жить, если Боря меня оставит, - говорила она, делая глоток зелёного чая.
        Девушка была одета довольно скромно и со вкусом. Никаких дорогих побрякушек или вызывающих нарядов, она производила впечатления умной и верной спутницы состоятельного господина.
        - Дело не в его деньгах, - продолжила она, избегая зрительного контакта. Сейчас ей было неважно, кто сидит напротив, делая пометки в планшете, скорее она хотела выговориться и понять, что будет, если её страхи воплотятся в жизнь. - Просто я привыкла к нему, полюбила, что ли. Боря у меня такой заботливый, редко голос повышает, даже настоял, чтобы я занялась рисованием. Я с детства посещала кружки при ДК, говорили, даже талант есть. Небольшой. А потом мама сказала, что рисованием себя и детей не прокормишь, и я поступила на экономический.
        Стандартная история. В каком-то смысле мне повезло, если можно так выразиться: моя мама при всём желании не могла отговорить меня от выбранной стези. Её уже не было в живых, а тётка, хоть и любила меня по-своему, но не лезла в душу.
        Сыта, обута и одета, а там, как будет восемнадцать, сама решит, где ей жить и работать. Только б на шее у родственников не сидела.
        - А Боря, он даже поддерживает меня. Вот выставку организовал. Конечно, я понимаю, что не Рафаэль Санти и не Айвазовский, но, говорят, у меня есть потенциал и своё видение. Так что…Наверное, я и сама хочу ребёнка. Почему, нет? Он будет от того, кого люблю.
        С самых первых слов клиентки я испытывала к ней симпатию, совсем не связанную с тем, о чём она говорила. Бывает вот так: симпатичен человек, и всё.
        Конечно, даже если клиент неприятен, я нахожу в нём хорошие черты, и отношусь беспристрастно. Такова работа.
        Может, поэтому вне её, в обычной жизни, эта система даёт сбой. Глядя на девушку, я всё чаще ловила себя на том, что вспоминаю вчерашние события. Никто из наследников моего биологического отца не вызывал во мне такую бурю эмоций, как его приёмный сын.
        И я даже понимала, почему. Встать в позицию обиженного ребёнка очень просто. Я злилась не столько на Ярослава Дмитриева, как на нашего отца. Он отвергнул одного ребёнка, не захотев даже дать ему фамилию, и принял другого, не кровного.
        Если бы отец был из тех мужчин, которые вообще не выносят детей и стараются не знаться с ними, мне было бы легче принять и простить это.
        Ну, вот он такой. Но здесь совсем иное. Я долго не верила в постулат: люблю женщину, нужен и её ребёнок, но здесь он сработал на все сто.
        - Я так боюсь, что Боря разочаруется во мне, если я забеременею. Не сразу, конечно, - продолжала Светлана, выпив уже вторую чашку чая и попросив холодной воды. - Когда увидит, что я изменилась.
        - Почему вы так думаете? - мягко спросила я и увидела в глазах клиентки страх, больше похожий на панику. Она сама этого боялась и не хотела признаваться.
        В обществе принято желать детей и видеть в них смысл существования женщины. И если кто заявляет, что не желает такого счастья, становится, по меньшей мере, странной в глазах окружающих.
        - Не знаю. Только я уже не смогу принадлежать себе…
        Расстались мы со Светой вполне мирно и на позитивной ноте. Девушка немного успокоилась и пообещала выполнить упражнения, которые я дала ей, чтобы помочь разобраться, что хочет она сама.
        Жалко, что не всегда удаётся следовать своим желаниям. Например, сегодня я предпочла бы провести вечер в кафе или в кино, но никак не в компании Ярослава Дмитриева и его невесты.
        Впрочем, это ненадолго. Они покажут мне наследство, отдадут ключи, а потом я с чистой совестью забуду, как они выглядят. Общаться с родственниками я не планировала.
        Зачем? Мы все взрослые люди, выросшие в разных условиях. Как рыба и чайка. У каждого свои представления, как надо прожить жизнь и чего добиться.
        Я добралась до дома, поела и приготовилась к выходу. Оглядев квартиру, которую снимала последние полгода, с некоторой грустью подумала, что мне будет жаль отсюда съезжать. Да, окраина, но вполне милая обстановка, которая с первого просмотра пришлась мне по душе.
        А что ждёт в Черёмушках, ещё вопрос. Возможно, хата совсем убитая и годится только на то, чтобы выставить её на продажу.
        Тоже неплохо, правда, придётся ждать три года или заплатить налог на доход. Словом, пока пущу квартирантов. Или переду сама, по обстоятельствам.
        А вот особняк, находящийся чёрти где, потребует продажи. Машиной я пока не обзавелась, а за пятьдесят километров от МКАДа часто не наездишься.
        Телефон зазвонил, когда я уже задремала, сидя в кресле. Незнакомый номер с красивыми цифрами - конечно, это его, Ярослава.
        - Да, - ответила я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал бодро и деловито.
        - Спускайся, - без всякого вступления и приветствия произнёс мужчина, будто я была его подчиненной.
        Эта манера: говорить с людьми, как с марионетками, не имеющими возможности выбора, меня просто выбешивала.
        - Так точно, капитан, - хмыкнула я и повесила трубку.
        Собраться было делом нескольких минут, но я сознательно затягивала сборы, чтобы заставить типа внизу понервничать.
        В конце концов мне всё надоело, и, захлопнув дверь, я поспешила вниз. Джип стоял на том же месте, как и в тот день, когда состоялось первое знакомство с семейством Дмитриевых.
        Направившись к нему, я планировала сесть на заднее сиденье, однако, когда открыла дверь, увидела, что там уже расположилась воздушная фея.
        - Меня зовут Вика, присаживайтесь, пожалуйста, - скороговоркой, немного испуганным тоном проговорила она, отодвинувшись к противоположной двери.
        - Спасибо. Здравствуйте! - ответила я и заняла своё место. - Я Герда.
        - Яр мне о вас рассказывал, - улыбнулась девушка, похожая на неземное существо из сказки.
        Она вся была белой, словно снег. Волосы до плеч, белёсые ресницы, но такие пушистые, что им бы позавидовала любая дива, и ледяные светло-голубые глаза. Снежная королева, да и только. Вот кого можно было назвать Гердой. И снежной, кстати, тоже.
        И произнесла имя мажора с такой теплотой, что мне стало неудобно. Будто подглядываю за интимной сценой посторонних людей.
        - Представляю, - иронично подняв бровь, я отвернулась к окну. Даже подробностей не надо, не хочу знать, что там этот Ярослав обо мне рассказывал.
        - Всё, едем, - Дмитриев завёл машину и вывернув руль влево.
        Глава 6. В Лесном просторе
        Ехать оказалось безумно долго, даже с учётом московских пробок.
        В понедельник вечером основная масса машин двигалась из столицы в Подмосковье, и мы оказались зажаты в этом потоке безо всякой надежды на скорое завершение пути.
        В салоне джипа негромко играло радио, спасая от гнетущей тишины, которая так утомила вчера, когда Ярослав подвозил меня на поминальный обед.
        Я уткнулась в телефон, но то и дело ловила на себе заинтересованный взгляд Вики. Снежная королева, не стесняясь, рассматривала меня, будто ждала, когда объекту её наблюдения надоест столь пристальное внимание, и я сорвусь, скажу какую-нибудь грубость.
        В то, что она не понимала последствий своих изучающих взглядов, мне не верилось. Это вторжение в личное пространство, и любой на моём месте начал бы нервничать. А наделать ошибок и выглядеть глупо, когда находишься в такой ситуации, очень просто.
        - Вы что-то хотели сказать или спросить? - Я встретилась взглядом с серо-голубыми глазами, в которых застыли льдинки холода.
        - Нет. Простите моё навязчивое внимание, - девушка тепло улыбнулась, но глаза остались холодными. - Никак не могу привыкнуть, что у Яра теперь есть сестра.
        - Мы не родные, - отозвался тот, смотря на дорогу и прибавил громкость радио. - И хватит об этом.
        - Не кровные, - поправила Вика с той же приклеенной улыбкой, и мне показалось, что ей нравится подчёркивать наше с Дмитриевым предполагаемое родство.
        Она получала от этого удовольствие. Несмотря на внешнюю хрупкость и воздушность, в словах и взгляде проскальзывал стальной стержень. Такая ни за что не упустит то, что считает своим.
        Я отметила всё это почти профессиональным взглядом, и мысленно пожала плечами. Вот уж мне её жених и даром не нужен! Как и мифический миллиард рублей, в существовании которого почти никто з новых родственников не верил.
        - Правда, что вы работаете психологом? - не унималась невеста моего «брата».
        Ответить я не успела. Ярослав выключил радио и, поймав в зеркале взгляд суженой, саркастически хмыкнул:
        - Ты хочешь записаться на приём? Прекратите болтать, вы мне мешаете и отвлекаете. К тому же, не думаю, что у вас есть что-то общее. Так не стоит и искать, вряд ли вы ещё увидитесь.
        - Отчего же, - вздохнула Вика, но заткнулась и больше не произнесла ни слова до конца поездки.
        Я снова залезла в Интернет и постаралась отвлечься.
        Вопреки ожиданию, добирались мы дольше обычного. Съехали с шоссе и долго петляли по асфальтированной ленте дороги.
        Постепенно на лес, подступивший с двух сторон, опускались сумерки, а дорога и не думала кончаться. У меня затекла шея, безумно хотелось сделать остановку и выбраться наружу, размять ноги, но я стойко держалась, сжав зубы.
        И вот моё терпение вознаградилось. Коттеджный посёлок вынырнул из очередного поворота, встретив нас шлагбаумом и блок-постом. Таким укреплённым, будто мы пересекали границу государства, а не пытались проехать на территории пусть и богатых, но загородных домов обычных людей.
        Ну, насчёт обычных я погорячилась. Конечно, элита предпочитала жильё поближе к МКАД, но и здесь на своих двадцати пять сотках ютились не самые бюджетно-скроенные домики.
        Дороги внутри посёлка были идеально гладкими и ровными, всюду горели фонари, похожие на склонивших в лёгком поклоне головы бдительных стражей.
        - Осталось немного. Вам повезло с домом, он почти не требует дополнительных вложений, - снова улыбнулась Вика с видом хозяйки, свившей в моём особняке уютное гнёздышко, которое теперь была вынуждена покинуть. С большим сожалением.
        Нет, я точно продам этот дом! Не хватало мне ещё жить там, где когда-то скрывались от мира эти двое влюблённых. Да и жильё не в шаговой доступности от метро!
        Машина въехала во двор двухэтажного домика, довольно скромного по меркам соседских коттеджей, но вполне добротного на мой неискушённый взгляд, и остановилась под навесом.
        Я бросила взгляд на экран телефона. Половина одиннадцатого. Обратно доберусь не раньше полуночи, а то и часу ночи. А вставать на работу в семь…
        Ладно, не страшно, не первая моя полубессоная ночь.
        - Пойдём покажу тебе здесь всё, - устало произнёс Ярослав, по-прежнему не изменяя своей манере общения со мной на «ты».
        Но сейчас я была не в настроении снова спорить и поправлять его. Тем более не следовало этого делать под бдительным надзором его невесты. Хотя, держу пари, это панибратское обращение её покоробило.
        Дышалось за городом легко, и вокруг стояла такая тишина, что можно услышать, как стрекочут сверчки.
        В доме же пахло затхлостью, воздух был излишне влажен и холоден, что я поёжилась, будто попала в необжитый подвал. Вика, замыкавшая нашу компанию, щёлкнула выключателем.
        - Сейчас открою окна, мы давно здесь не были, - и не разуваясь, по-хозяйски прошла в зал.
        Ярослав последовал её примеру.
        Обстановка в доме была неплохой, можно сказать, даже вполне уютной. Минимум мебели, и огромные площади, которые после моей однухи в Очаково, казались царскими палатами.
        Кирпичный дом, замаскированный под деревянный сруб, внутри был больше, чем представлялся снаружи. Хорошо, что не придётся делать ремонт, а можно оставить всё как есть.
        Охрана надёжная, на каждой улице видеонаблюдение, так что за сохранность имущества беспокоиться не нужно. Интересно, сколько стоит содержание такого домика? Боюсь, мне скоро предстоит это узнать.
        Я осторожно прошла вперёд. Гостиная, где на широком диване расселась Вика, включив плазменную панель на стене и со скептическим видом переключая каналы, имела даже собственный камин. Пусть электрический, но мне уже захотелось опробовать его в действии.
        Наверное, зимой, когда за окном тихо падают снежные хлопья, так хорошо сидеть перед ним с чашкой дымящегося чая и, растянувшись на огромной медвежьей шкуре бурого цвета, смотреть на имитацию огня и ни о чём не думать.
        - Можно тебя на пару слов? - Ярослав подошёл сзади так бесшумно, можно сказать, подкрался, что я вздрогнула, будто меня застали за чем-то неприличным.
        За посягательством на чужое, вторжением на территорию, куда меня не звали. И где не хотели видеть.
        Надо привыкать, что теперь это всё моё.
        Я обернулась и кивнула, избегая смотреть мужчине в глаза. Не хотелось, чтобы он видел, насколько мне не по себе.
        Покидая гостиную вслед за Ярославом, я кинула мимолётный взгляд на Вику, всё так же сидевшую на диване и делавшую вид, что вся поглощена просмотром старого фильма.
        Девушка скинула мокасины и зевнула, так и не удостоив меня ответным взглядом. Что ж, её жених прав: у нас с ней нет ничего общего. К счастью, для обеих.
        ***
        Ярослав Дмитриев привёл меня в обитый деревом кабинет. Я обратила внимание на то, что большую часть просторной комнаты занимал угловой стол и книжные полки, заполненные подарочными изданиями в добротных переплётах с золочёнными и серебряными буквами на корешках.
        - Присаживайся, - милостиво указал на кресло Ярослав и сам занял место в кресле за столом. Будто всё ещё считал этот кабинет своим.
        Но говорить это вслух и снова спорить я не стала.
        - Что ты хотел сказать? - буркнула я и только сейчас поняла, как легко перешла на «ты».
        - Для начала передать бумаги на дом и квартиру, - на лице Ярослава отразилась усталость. Он говорил так, будто хотел быстрее покончить со всем этим и забыть. - Можешь проверить, а потом подписать акт передачи.
        Я знала, что лучше всего подписывать бумаги в присутствии нотариуса, но, с другой стороны, кто помешает им меня обманут и там? Махнула рукой, бегло пробежала глазами по кадастровому паспорту и прочим докам, и подписала. Отделаюсь от этого раз и навсегда.
        Ярослав, покосившись на подпись в акте передачи, который я положила на стол, указал рукой на коробку, стоящую на подоконнике.
        - Я собрал кое-какие вещи, памятные мне по отцу. Если не против, то я их заберу. Можешь всё проверить, они ничего не стоят, ценны только как память.
        - Не стоит, - ответила я, пожимая плечами и стараясь не смотреть в глаза мажору.
        Почему-то у меня было стойкое ощущение, что он старается уязвить меня. Показать, что он в отличии от меня, хоть и не родной отцу, а его память чтит, и так будет и впредь.
        - И медвежью шкуру заберу, если не возражаешь, - добавил он, и я только открыла рот, чтобы сказать «возражаю», как встретилась с мужчиной взглядом и передумала.
        Зачем мне нужна эта подстилка, на которой не раз, должно быть, лежала его невеста? Одна мысль об этом начисто выветрила из головы всякие сомнения.
        - Забирай. Это всё? Мы, наконец, можем ехать обратно? - спросила я, сгребая в сумку три комплекта ключей от дома и два от квартиры. Надо будет в ближайшее время поменять везде замки.
        - Не думаю, что это хорошая идея, - неожиданно произнёс Ярослав, отворачиваясь к окну.
        Кресло президента, как я назвала про себя этого кожаного монстра, предназначенного для тех, кто мнит себя пупом земли, повернулось ко мне спиной, а мажор, сидящий в нём, принялся рассказывать окну, как он устал. И что самое лучшее, переночевать здесь, а не ехать в ночь по трассе.
        - Нет, мы так не договаривались! - вскочила я на ноги и стукнула кулаком по столу. Но тут же, поражённая собственной вспышкой гнева, уселась на место и произнесла уже более спокойным тоном:
        - Об этом не может быть и речи. Мы так не договаривались.
        - Да, и это моя вина, приношу свои извинения, - спокойно ответил Ярослав, снова повернувшись ко мне лицом. Сейчас он вёл себя словно директор магазина, пытающийся успокоить истеричную клиентку. И это заводило меня ещё больше.
        - Я не учёл, что мы попадём в пробку, но раз так случилось, ехать в ночь чистое безумие. Может, тебе жизнь и не дорога, но рисковать своей и жизнью Вики, я не намерен.
        Ах, опять он про свою невесту!
        - Если не хотел рисковать, надо было оставить дражайшую половину дома! - мой голос звенел от гнева, я вполне отдавала себе отчёт, что поддаюсь на его провокации, и это доставляло мне удовольствие.
        В конце концов, я не на работе и могу себе позволить перекидываться колкостями с пасынком отца вот так, откинувшись в кресле и закинув ногу на ногу. Тем более находясь в собственном доме.
        - И мне надо завтра на работу, - закончила я тираду. - Поэтому придётся уехать прямо сейчас.
        - Отлично, ты хозяйка, тебе и решать, - развёл руками Ярослав с издевательским прищуром. - Вызывай такси, и нет проблем!
        Вот оно что! Я сникла и притихла. Такси из этой глуши до Москвы стоит столько, что легче уволиться, чем стараться поспеть к началу рабочего дня.
        - Послушай, Герда, давай придём к согласию, - Ярослав начал вполне миролюбиво, но снова рыкнул, произнося букву «р» в моём имени. - Ехать далеко, я устал, Вика не водит машину, ты, я понимаю, тоже. Разбиться на трассе ночью проще простого. Давай так, я высплюсь и встану рано утром. Скажем, в пять. И через полчаса мы уже будем на колёсах. Успеешь ты к своей работе, это я обещаю.
        Он говорил разумные вещи, я не могла этого не признать. Спорить глупо и самонадеянно, и всё же мне казалось, что всё это подстроено с какой-то чудовищной целью.
        Внезапное наследство, новые родственники, при общении с которыми в моей жизни происходили незапланированные перемены.
        Наверное, это неправильно, но события последних двух дней вывели меня из равновесия. Жизнь поменялась, и я должна это принять и перестать смотреть на каждого из них с подозрением. Наверное, это удастся только со временем, когда я окончательно удостоверюсь, что они не мошенники.
        - И кстати о работе, - проронил Ярослав, когда мы уже встали и собирались выйи из кабинета, чтобы присоединиться к Вике. - Когда ты займёшься делами фирмы?
        Этот вопрос застал меня врасплох. Я и строительная фирма так же несочетаемы, как велосипед и морское дно.
        - И как ты себе это представляешь? - спросила я, не желая больше споить, но, похоже, именно этим мы сейчас и займёмся.
        Ярослав пытался показать мне, что в строительной фирме мне делать нечего. Да я и сама понимала, что от меня будет больше вреда, чем пользы.
        - Ты же не хочешь продавать свою долю? Или решила, что только прибыль делить будешь, а участвовать в работе не обязательно? - Ярослав перегородил мне путь к двери и стоял ко мне так близко, что я уловила горьковатый запах его парфюма. - Сейчас положение у нас не очень, я могу отказаться от секретарши. На первых порах ты могла бы выполнять её функции. Или продать мне долю и заниматься своей жизнью. Решай быстрее и утром скажешь, что надумала.
        Договорив, он с видом хозяина положения развернулся и толкнул дверь. Она распахнулась, чудом не стукнув ручкой по стене. Ярослав вышел и, не оглядываясь, отправился обратно в гостиную.
        Я стояла и смотрела на его широкую спину, в душе проклиная тот миг, когда отец, не вспоминавший обо мне много лет, решил облагодетельствовать наследством.
        Наверное, он хотел, как лучше, а вышло через… одно место. Возможно, спустя годы я буду думать, что всё к лучшему, но сейчас я чувствовала только усталость и головную боль.
        И ярость от одной мысли о том, что могу работать бок о бок с таким неприятным типом как пасынок отца.
        Глава 7. Утренний кофе и ревность
        Вика сначала даже обрадовалась, что мы останемся ночевать и вызвалась приготовить ужин.
        - Где же взять продукты? - резонно возразила я, подняв бровь.
        Я всегда так делала, когда задавала очевидный вопрос.
        Тут Ярослав так пристально посмотрел на меня и нахмурился, что весь аппетит, уже порядком разгулявшийся, разом пропал.
        - Часть есть в холодильнике на кухне, и кое-что я взяла с собой, - прощебетала Вика и улыбнулась. - Привыкла, знаешь ли, брать сюда еду на всякий случай. Магазинчик, конечно, здесь на три улицы выше, но Яр любит, когда я готовлю сама. Из того, что взяла из дома.
        Ох, какие мы хозяйственные! Вика говорила так слащаво, скромно потупив глаза и застенчиво улыбаясь, что это наводило на мысль о неискренности.
        Нет, с виду всё было вполне естественно. Девушка из тех, кто задвигает свои желания подальше в угоду комфорту мужчины. Такие действительно существуют, правда, потом они приходят ко мне и плачутся, что муж и дети стали воспринимать их как бесплатную прислугу, но ведь это потом, через много лет.
        А Снежная королева была иной, я видела это по ледяному блеску светло-голубых глаз. Не зря же я дала ей это прозвище.
        По манере разговаривать, по её осторожным вопросам, стремлению быть везде, где находится объект её желания, и в тоже время делать вид, будто всё получается само собой, она была именно с претензией на поклонение.
        Только такие Вики обычно ничего не требуют, мужчины, руководствуясь чувством вины перед их липовой жертвенностью, сами кладут к ногам «королев» все дары.
        Почему же я называю подобных Вике королевами? Потому что они имеют цель и знаю, как к ней дойти. И ничего не делают просто так.
        Вот и сейчас на моё предложение помочь, девушка улыбнулась и, скромно поблагодарив, отказалась.
        - Отдыхайте. Я всё сделаю сама, - ответила она, не упуская из виду Ярослава, сидящего в кресле и что-то печатающего в телефоне. - Мне не сложно. Пусть мы с Яром так и не попали в кино, зато поужинаем при свечах. У меня они припрятаны здесь в кухонном шкафу.
        И девушка, мурлыкая себе под нос песню, удалилась.
        Намёк был понят: я лишняя. Не только на сегодняшний вечер, но и в этом доме, который невеста Ярослава обустроила и обжила, даже не будучи официальной женой.
        - Пожалуй, пойду наверх, ужинайте без меня, - произнесла я в сторону мажора, но тот, оторвавшись от телефона, сказал коротко и властно:
        - Нет.
        Не ожидавшая подобного ответа, я застыла на полпути к лестнице, ведущей на второй этаж. Как я уже изучила по плану, там находились три спальни и бильярдная.
        - И почему это я не могу отказаться от ужина? - спросила я, повернувшись.
        Мажор уже убрал телефон и сейчас смотрел на меня, скрестив руки на груди:
        - Потому что ты теперь здесь хозяйка, а не Вика. Она привыкнет к мысли, что больше не будет сюда приезжать. Но если ты сейчас уйдёшь, ужинать не будет никто.
        - Что за глупости? - нахмурилась я, не понимая, куда это Ярослав клонит. - Почему вы с ней должны оставаться голодными из-за того, что я не хочу ужинать? Может я вообще не ужинаю дома?
        Это было неправдой. Есть я любила в любое время суток, но сидеть в компании двух влюблённых, собиравшихся до этого провести вечер без меня, грозило потерей аппетита.
        Да и пробовать стряпню Вики не было никакого желания, равно как и мило улыбаться им обоим.
        - Значит, не будет ужинать никто, - подытожил Ярослав и направился было в кухню, чтобы остановить кулинарные порывы невесты.
        - Нет, стой! Я согласна поужинать, - крикнула я и мысленно махнула рукой, испытывая лёгкое чувство вины.
        Глупое мужское упрямство: то он видеть меня не хочет, то настроен на совместную трапезу! Что за игру затеял мажор, и какую роль в ней отвёл мне? Третьего лишнего, наблюдателя?
        - Вот и хорошо, - Ярослав развернулся и посмотрел так, будто я только что согласилась превратиться в мыльный пузырь и лопнуть на глазах изумлённых зрителей.
        К счастью, Вика не тянула долго с приготовлениями, и уже через полчаса мы ужинали глазированным артишоком и свино-говжьими котлетами на пару.
        Готовила невеста моего сводного брата вполне вкусно, я только сейчас поняла, что голодна и налегала на еду, стараясь не участвовать в общем разговоре.
        Вика несколько раз за вечер выразила сожаление, что они с женихом не попали в кинотеатр, как планировали ранее, но зато познакомились со мной.
        Очень сомневаюсь, что невесте пасынка отца это доставило удовольствие, но утверждала она именно это.
        - Мне нравится знакомиться с новыми людьми, это как заглядывать за кулисы театра. Каждый рано или поздно желает этого, - произнесла она с неизменной улыбкой, и мне снова захотелось сказать ей что-то нелицеприятное, но зато искреннее.
        - Вы, должно быть, знаете, я работаю помощником костюмера в Малом театре, - продолжала щебетать Вика, обращаясь исключительно ко мне, но время от времени нежно поглядывая в сторону жениха. - Это очень интересная работа. Когда-нибудь я проведу вас за кулисы и сделаю экскурсию. Если, конечно, вам это интересно…
        Наверное, Вика хотела меня доконать и нарваться на грубость, чтобы оттенить этим самым собственную вежливость и общительность. Или просто была жуткой липучкой.
        - Очень интересно, спасибо, - ответила я с лёгкой улыбкой, стараясь казаться искренней.
        Участвовать в игре, что затеяла невеста Ярослава, я не собиралась, но и грубить не хотела.
        Моё дело принять наследство и уйти в тень, жить своей жизнью и не общаться с так называемыми новыми родственниками. Симпатии друг к другу мы не питаем, так зачем продолжать знакомство?
        - Вик, помолчи, пожалуйста, - весь ужин Ярослав ел без единого звука и только сейчас мягко сказал своё слово, с которым, кстати, я была полностью согласна. - Мы все устали. Спокойной ночи! Не забудьте, завтра поднимаемся в пять.
        И, довольно тепло поблагодарив невесту за ужин, мужчина кивнул мне и вышел из столовой.
        Повисла довольно напряжённая пауза. Вика как-то разом вдруг скисла и уткнулась в тарелку.
        Мне даже стало её немного жаль, сейчас она напоминала не королеву, а восточную служанку, преображающуюся только под взглядом повелителя.
        - Давай помогу убрать со стола, - предложила я, и невеста Ярослава, оторвав взгляд от тарелки, посмотрела на меня долгим взглядом, а потом размеренно ответила:
        - Нет, спасибо. Я сама. Яр прав, завтра рано вставать, иди отдыхай.
        Вика произнесла всё это, не глядя на меня, будто была расстроена и не хотела этого показывать.
        Похоже, она была из тех женщин, которые предпочитают при самых тяжёлых ситуациях создавать иллюзию благополучности и прочности отношений.
        Я пожала плечами и тоже встала, для порядка всё же собрав тарелки, и отнесла их на кухню, примыкавшую к столовой.
        Вика шла за мной по пятам и чуть ли не силой вырвала из рук грязную посуду. А потом, повернувшись к раковине и, даже не надев передник, резко включила кран и схватила сухую губку для мытья посуды.
        Пожелав спокойной ночи, я оставила невесту Ярослава в покое. Пусть сами разбираются, что у них там не заладилось! А для меня самое лучшее отправиться наверх и лечь спать.
        ***
        В эту ночь мне почти не спалось.
        Я лежала на застеленной кровати в просторной спальне, укрывшись пледом, и думала о том, что за стенкой находятся Ярослав и Вика.
        Стены были прочными, звукоизоляция отличной, из соседней спальни не доносилось ни звука, несмотря на моё открытое окно. Сплит-систему я включать не стала, хотелось насладиться звуками и запахами загородной ночи и впустить свежий воздух.
        А подумать было о чём. Ярослав Дмитриев не шутил, когда говорил о моём участии в работе фирмы, это было вполне объяснимо с точки зрения экономии.
        Зачем платить стороннему человеку, когда можно привлечь совладельца? Так и конкуренты не выведают секреты, не переманят клиентскую базу, заплатив смазливой девочке-секретарю пару десятков тысяч.
        Вот только в мои планы смена работы никак не входила. В строительстве я ничего не понимаю и даже не хочу начинать разбираться.
        И потом… Работать бок о бок с Ярославом, каждый день видеть его и слушать колкости, это было выше моих сил. Если за два дня мы уже терпеть друга не можем, то что будет через месяц, через полгода?
        Нет, эта затея обречена на провал, не хочу ещё выслушивать обвинения в разорении фирмы, которая и так, со слов владельца, переживает не лучшие времена.
        Разумеется, лучше отказаться. И перестать видеться с приёмным сыном того, кто так и не признал меня. Ведь именно из-за отца все наши ссоры с Дмитриевым-младшим!
        Он ревнует покойного ко мне, потому что знает, что я единственная наследница по крови, не считая маленького Платона. И думает, что кто-кто, а я не заслужила оказанных отцом милостей.
        И пусть думает! Пусть все они катятся к чёрту! И оставят меня в покое!
        Я присела в постели и посмотрела в открытое окно. Из головы не шла эта Вика. Она умудрялась раздражать даже больше её жёниха. И думать о Снежной королеве было неприятно, несмотря на все лицемерные приветствия девушки и попытки стать моей приятельницей.
        Заснула я уже под утро, так и не придя к разумному решению, которое могло бы удовлетворить всех.
        Без пятнадцати пять, одевшись и умывшись, я спустилась вниз, чтобы сварить кофе. Вчера Вика показала мне, где стоит кофеварка, и где хранятся зёрна.
        Вот и решила: раз дом мой, то почему бы не начать день с того, что я люблю по утрам больше прочего.
        - Ты читаешь мои мысли, - неожиданно произнёс голос за спиной. Бац - и пакет с кофейными зёрнами выскользнул из рук, разметав их по кухонному кафелю.
        Я молча взяла веник и совок, чтобы убрать рассыпавшиеся зёрна, а Ярослав присел на корточки и поднял полупустой пакет.
        - Я не хотел тебя напугать, прости, - вздохнул он и протянул мне его. - Ещё могу рассчитывать на кофе?
        - Конечно, - кивнула я и неуклюже закончила уборку.
        Почему в присутствии этого типа я была сама не своя и превращалась в неумеху с дрожащими руками? Нет, я знала почему.
        Ярослав и тот образ отца, который я нафантазировала себе в детстве, сейчас слились во что-то третье, и я всем существом отторгала этот сборный образ из-за обиды и горечи.
        Меня так и подмывало высказать в лицо пасынку отца всё то, что я хотела сказать покойному, если бы он явился передо мной и вдруг вздумал общаться. Но отец так этого и не сделал, и от этого было ещё больней.
        Наследство - вещь хорошая, но оно не могло ответить на вопрос: почему за все годы покойный не захотел узнать меня, впустить в свою жизнь?
        - Не выспалась? - Ярослав наблюдал за моими приготовлениями, присев на высокий барный стул и прислонившись к стене, скрестив руки на груди.
        - Да, всё думала над твоим предложением.
        - И?
        Мне показалось, что Ярослав ждёт от меня отказа и будет рад воспользоваться им, как предлогом для того, чтобы дальше гнуть свою линию: настаивать на продаже моей доли в фирме. Я не доставлю ему такого удовольствия и сделаю ход конём
        - Я не буду секретаршей, - ответила я и повернулась к Дмитриеву лицом. Он ухмыльнулся и устало покачал головой. - Ты прав: я готова продать свою долю в фирме. Ничего не понимаю в строительстве, да и не хочу даже разбираться! У меня своя жизнь, пусть так и останется.
        Выпалив всё на едином дыхании, я воспользовалась кофе-машиной, как предлогом, чтобы не отвечать на неудобные вопросы. Пусть Ярослав принимает перемену в моём настроении, как подарок судьбы, и катится со своей благоверной на все четыре стороны. А мне живые деньги не помешают!
        - Отлично, обсудим, когда вернёмся. Я посчитаю стоимость активов и озвучу сумму, которую могу заплатить за твою долю, - оживился Ярослав и даже посмотрел на меня как-то по-доброму, когда я поставила перед ним чашку дымящегося кофе.
        Я кивнула и уже собиралась спросить, где Вика, как она сама появилась на пороге кухни. Причесанная, с лёгким макияжем, девица выглядела так, будто всю ночь спала, как младенец.
        - Доброе утро! - сказала она бодро и улыбнулась с искренностью давней подруги. - А мне можно кофе? Запах просто обалденный, я даже из душа выскочила.
        И снова улыбка, и даже ледяные глаза потеплели, но у меня в душе снова проснулись сомнения по поводу искренности девушки.
        Ну не могла она учуять запах кофе в душе, находящемся на втором этаже, быстро одеться, накраситься, уложить волосы и спуститься вниз, чтобы поспеть к нашему разговору!
        Тогда зачём врёт? Всё просто: хочет казаться лучше, чем есть. И вот это лицемерие я терпеть не могла!
        Кофе хватило аккурат на три чашки, при чём последняя была полупустой.
        - Возьми мой, я ещё не пила, - сказала я, пододвигая девушке свою.
        - Нет-нет, что ты! - махнула рукой Вика и притворно засмеялась. - Я не очень жалую варёный кофе, по мне так лучше растворимого »Нескафе Голд» ничего нет! Я так, пару глотков сделаю, чтобы проснуться!
        «Но ты же была в душе, да и запах тебе понравился!» - так и подмывало сказать, но я лишь пожала плечами и с нескрываемой радостью вернула себе полную чашку. И чтобы ни у кого больше не возникло желания посягать на неё, отпила большой глоток.
        - Я за машиной, - бросил Ярослав и поставил недопитый кофе в раковину, - через пятнадцать минут выезжаем.
        Вика потянулась к жениху и чмокнула его в щёчку. Понятно, хочет обозначить, что Дмитриев - её собственность. Да на здоровье!
        И всё же настроение она мне испортила уже с утра. Ничего, скоро я о ней и вспоминать не буду. Как и о её самодовольном женихе!
        Глава 8. Откровения
        Всё-таки я успела на работу вовремя. Более того, приехала на неё одной из первой, чем немало удивила сторожа бабу Глашу.
        Вообще-то сторожем числился её внук, двадцатитрёхлетний стовосьмидесятисантиметровый сотрудник охранного агентства, но он предпочитал коротать ночи за компьютерными играми.
        Руководительница государственного реабилитационного центра, где я работала по вторникам, закрывала на это глаза, да и остальным было неимоверно жаль тётю Глашу (на самом деле она была Глафира Андреевна): сын погиб в Чеченскую кампанию, внук осиротел и долго числился УО, а потом его будто бы отпустило.
        - Жених твой? - кивнула активная старушка, усмехнувшись себе под нос.
        - Нет, сводный брат, - ответила я коротко, желая поскорее погасить чужое любопытство, но баба Глаша вцепилась в тему, как бульдог в старый башмак, найденный на помойке.
        - Это который? Отец когда один?
        - Нет, - вздохнула я, понимая, что теперь лучше ответить на все вопросы, иначе сплетен не избежать.
        Баба Глаша считала себя оплотом справедливости: раз ей сказали всё, как на духу, то она могила. А если умолчали, сами виноваты, должна же неравнодушная гражданка спросить у сослуживцев, не нужно ли чем помочь бедняге.
        - Это приёмный сын моего биологического отца.
        - А, тогда проще, - махнула рукой в сторону окна баба Глаша. - Я и смотрю, что это он глаз с тебя не сводит. Пока не вошла - не уехал. Вот и не зевай!
        Больше сторожиха с советами не лезла, а ушла дочитывать любовный роман. Тот самый, с полуобнажёнными красотками в вечерних туалетах на красочной обложке.
        Рабочий день пролетел почти незаметно, если не считать того, что я опоздала с обеденного перерыва, банально заснув в комнате отдыха за очередной чашкой кофе. Мне даже приснились Ярослав и Вика, будто они приехали за мной, чтобы отвести обратно в загородный дом, да там и оставить.
        «Я ещё вернусь за тобой», - бросил напоследок Ярослав и закрыл дверь на ключ.
        Я вздрогнула и проснулась, чуть не опрокинув полупустую чашку остывшего растворимого кофе. Совсем не такого вкусного, какое мне довелось сварить с утра.
        После работы меня ждала встреча, ради которой стоило проснуться. Сергей Сергеевич Полушкин ответил сразу, как только я позвонила по телефону, указанному в визитке.
        - А, Герда Алексеевна, - произнёс он, усмехаясь. - Ждал, ждал и очень рад! Давайте встретимся в моём офисе, скажем, через час. Успеете?
        Прикинув расстояние от моего места работы до Москва-сити и положив ещё полчаса на возможные пробки, я согласилась.
        - Вот и отлично, - голос старика сделался медово-елейным. - Сразу входите, секретарша уже ушла, для разговора лишние уши нам не нужны, согласны?
        В душе снова всколыхнулась тревога, но я подавила это чувство. Любопытство, в любом случае, было сильнее, да и что мне опасаться нотариуса - владельца респектабельной конторы? Если семейство Дмитриевых не убило меня до сих пор, то вряд ли решатся на это сейчас.
        Да и для столь противозаконного деяния никто не станет предоставлять собственный офис. Полушкин не производил впечатления безбашенного человека, скорее того, у кого всё разложено по полочкам и подписанным папочкам.
        За пятнадцать минут до намеченного времени я уже входила в офис нотариуса.
        Вики, секретарши, на месте не было. Я только сейчас заметила, что её зовут так же, как и невесту Ярослава. Вспомнилось и то, как этот мажор обмолвился об обмене энергией с секретаршей Полушкина. Очень удобно: невесту и любовницу зовут одинаково, меньше шансов проколоться.
        Бросив взгляд на её стол, я заметила, что здесь всё лежало ровно на том месте, на котором и должно: ручки с органайзере, остро наточенный карандаш в другой ячейке справа от ручек, все папки убраны в шкаф, а ножницы воткнуты в отделение органайзера таким образом, чтобы стоять перпендикулярно поверхности идеально гладкого стола.
        То ли Вика сама по себе педантична до крайности, то ли таково требование Сергея Сергеевича. Я склонялась ко второму.
        - Это вы, Герда Алексеевна? - выкрикнул хозяин из офиса, дверь в который была чуть приоткрыта. - Входите без церемоний.
        В кабинете всё осталось было точно таким же, как и два дня назад. Сергей Сергеевич по-прежнему тонул в большом кожаном кресле и бодро вскочил на ноги при виде меня.
        - Присаживайтесь-присаживайтесь, - сказал он и засуетился, указывая на кресло напротив стола. - К сожалению, не могу предложить вам чай или кофе, сами понимаете, Вика ушла, в старик без неё беспомощен. Хотите воды?
        Я отказалась.
        - О чём вы хотели со мной поговорить? Простите, я после работы и плохо спала ночь…
        - Понимаю-понимаю, - снисходительно улыбнулся старичок. склонив голову набок, и сел обратно. - Дело молодое. Давайте перейдём непосредственно к делу. Вы, наверное, гадали, зачем мне понадобилась эта приватная встреча, так и я не намерен ходить вокруг да около. Скажу прямо: миллиард действительно существует.
        И нотариус сделал паузу, сверля меня масляными глазами и сложив руки на столе.
        - Не в деньгах, в активах. Пока они не стоят столь внушительно, но, судя по скорости прироста в стоимости, через пару лет так и будет. Не перебивайте, прошу. Выслушайте старика до конца.
        И нотариус перешёл на деловой тон, оставив в стороне все ужимки и образ угодливого пожилого джентльмена.
        - Дело, конечно, ваше, но не рубите с плеча. Алексей был моим другом, а вы его совсем не знали. Конечно, ни в коем случае не оправдыва, только он в последние недели сильно жалел о своём нежелании участвовать в вашей жизни. Молодо-зелено, знаете, ветер в голове, частые влюблённости. Он обещал вашей покойной матушке, что вернётся, как заработает денег, но влюбился в другую и смалодушничал. Сначала, когда вы родились, он был женат, потом развёлся и завяз в холостой жизни.
        - Зачем мне это знать? - нахмурилась я. Слушать о терзаниях гулящего отца было невыносимо неприятно. Одна грязь, в которую не хотелось окунаться.
        - Чтобы вы понимали мотивы Алексея, когда он поставил условие о вашем браке с Ярославом Дмитриевым. Это вовсе не чудаковатая прихоть и не издёвка, как могло показаться на первый взгляд.
        Нотариус отвёл взгляд и продолжил:
        - Конечно, ситуация, мягко сказать, неоднозначная. Слишком много неизвестных переменных. В конце концов, активы просто не вырастут или потеряют в цене, да и ваш брак может продлиться меньше четырёх лет по независящим от вас причинам. Смерть никто не отменял, а в завещании сказано чётко: если брак продлится менее обозначенного срока, всё имущество, включая то, что было получено по наследству, будет передано на благотворительные цели.
        - Я не планирую в этом участвовать, Сергей Сергеевич, - ответила я, глядя старичку в глаза.
        Он поджал губы, но через мгновение продолжил ровным тоном:
        - Есть и положительная сторона дела, Герда Алексеевна. Активы вы получите сразу, до заветного миллиарда осталось ждать немного, и четыре года пролетят быстро. К тому же никто не обязывает вас с мужем жить под одной крышей. Ваши финансовые проблемы будут решены раз и навсегда, трудности останутся позади. Можно будет вести тот образ жизни, который сами выберете. И женихи у вас будут не самые бедные, считайте, вы получили билет в безбедную и спокойную жизнь, надо только сесть на пароход, что доставит вас к нему. Решайтесь!
        - Зачем вы говорите мне всё это? - спросила я и подумала, как бы поскорее попрощаться. Ссылаясь на усталость и головную боль, которая уже подступала к вискам.
        - Ещё раз: Алексей был моим другом, и моя задача - донести до вас его волю в том виде, в котором он хотел её выразить. Он мог бы оставить вам часть этой суммы просто так, без обязательств, но, не имея дело с такими деньгами ранее, они быстро вскружат вам голову. И не пройдёт и года, как вы останетесь без них. Всегда найдётся тот, кто решит лишить вас обременительной суммы, а Алексей знал, что молодые девушки доверчивы и готовы ждать выполнения обещаний годами. Ярослав же позаботиться о том, чтобы никто не залез к вам в карман.
        Полушкин чуть заметно улыбнулся и впился в моё лицо тяжёлым взглядом, означающим, что он разделяет опасения покойного друга.
        Намёк на мою мать был жестоким, но отрезвляющим. Глядя на ситуацию со стороны, нельзя было не признать справедливость этих опасений.
        - Смотрите на ваш с Ярославом союз, как на партнёрство. Взаимовыгодное сотрудничество. Фирме, долю в которой вы унаследовали, тоже не помешают финансовые вливания, дела там идут, мягко говоря, не очень.
        - Спасибо, я подумаю, - встала я, опустив глаза. Боль усиливалась, грозя перерасти в мигрень. Этого только не хватало! Надо поскорее добраться до дома и принять таблетку.
        - Думайте. И Ольга Денисовна, мать Ярослава, думает. Она дама из тех, кто никогда не упустит выгоды для собственного сына.
        - А отец знал о невесте своего приёмного сына? - спросила я, не сводя глаз с Полушкина.
        Но Сергей Сергеевич и тут остался невозмутим, будто ожидал этого вопроса:
        - А должен был? Это она считает себя невестой, да и невеста ещё не жена. Должно ли было волновать отца чужая девушка, когда речь шла о его дочери, с которой он не знался много лет и для которой даже решил пренебречь неудобствами сына? Всего доброго, Герда Алексеевна! Простите, не провожаю, много дел.
        Я кивнула и вышла, аккуратно затворив за собой дверь. На душе скребли кошки, а в виски барабанила пульсирующая боль.
        ***
        Пока я добиралась до дома, всё прокручивала в голове фразу Сергея Сергеевича, которой он ответил на мой резонный вопрос: «Откуда у моего отца столько денег?».
        - Помогал нужным людям, а они помогали ему. Дело давнее, не стоит сейчас ворошить прошлое, - и нотариус посмотрел на меня так, будто я спросила что-то неприличное, даже детское.
        Я не рассердилась, просто выразила лёгкое недоумение: столько лет не интересоваться дочерью, а потом приняться устраивать её судьбу, прочитывая на два хода вперёд! Что это: совесть или страх смерти?
        Впрочем, думать об этом не хотелось. Ответа не получу, только нервы трепать. А предложение нотариуса выглядело разумным, если не брать во внимание тот факт, что я против подобных махинаций.
        Для меня брак никогда не был простой штукой, глупо, но я думала о нём, как о неком таинстве, соединении если не родственных душ, то хотя бы людей, смотрящих в одну сторону, связанных пусть не любовью, но сильной страстью.
        Не расчётом. Не верю я в такие союзы, даже ради миллиарда рублей.
        С другой стороны, деньг не малые. Можно жить порознь и только внешне соблюдать приличия. Для меня последнее будет несложным, больно я в мужчинах разборчива.
        На секунду я представила лицо Вики, когда она узнает, что мы с Ярославом решили пожениться. К примеру, сообщает он ей: мол, ненадолго это. Годика на четыре, а там мы с тобой уж заживём! Интересно, как бы невеста моего сводного брата повела себя?
        Устроила бы истерику или ударилась в плач? Или просто вздохнула бы тихо и подняла на бывшего жениха полные невыплаканных слёз глаза, чтобы сказать: «Я понимаю и готова быть рядом несмотря ни на что».
        Ну нет, вряд ли. Вика только хочет казаться мягкой и податливой, но весь мой опыт общения с женщинами во время психологических консультация просто вопил о том, что Снежная королева притворяется. Да так крепко, что это уже стало её второй натурой.
        Маской доброй и всепонимающей феи. Только на то она и Снежная королева, чтобы не быть таковой!
        Впрочем, какая мне разница. Ничего такого не будет, потому что я никогда не соглашусь выйти замуж за Ярослава Дмитриева. И дело не в миллиарде.
        Противно участвовать в игре отца, который решил, что знает как мне будет лучше, не разу даже не поговорив с дочерью! Слова Полушкина звучали вполне разумно… для того, кто всегда живёт только холодным рассудком.
        Уже когда я входила в подъезд собственного дома, зазвонил телефон и голосом Леди Гага затянул про Алехандро. Эта мелодия всегда означало одно: звонок с незнакомого номера.
        Помедлив, будто надеясь, что абонент на том конце передумает, я всё-таки взяла трубку.
        - Добрый вечер! - произнёс знакомый мужской голос таким обходительным тоном, что я сразу поняла, кто на связи. - Это Константин Рязанов, получается, мы с вами двоюродные брат и сестра.
        В памяти сразу всплыла картина: Настя Дмитриева сидит со скорбным лицом за столом в опустевшей после смерти мужа квартире, а рядом Костя, подливающий в бокал на тонкой ножке красное вино. Кто они друг другу? Тётя и племянник. Забавная штука жизнь, тётя оказалась гораздо младше.
        - Я вас помню, - осторожно ответила я. Звонок от Лиса, как я про себя называла Костю, явно не просто так.
        - Отлично. Я хотел бы встретиться с вами и переговорить. Например, завтра. Могу заехать за вами, куда и во сколько скажите.
        - Погодите, сначала скажите, зачем вам всё это? Разве у нас уже появились общие темы? - охладила я пыл молодого человека, уже распланировавшего моё завтра.
        Лис тут же зашёл с другой стороны, вильнув оранжевым хвостом:
        - Может, и появились. Сами посудите, Герда, простите за фамильярность, но я не могу называть очаровательных молодых девушек по отчеству, мы теперь родня, пусть и не близкая. Раз мой покойный дядя назвал вас в своём завещании, да ещё и выдвинул столь необычное условие… Вы определённо этого стоите. Он был человеком с развитым нюхом на людей, всегда знал, кому и что можно доверить. Вот поговорим, например, об этом.
        Я открыла дверь в квартиру и зашла в прихожую, вполуха слушая обволакивающую речь Кости.
        Лиса хотелось слушать вне зависимости от того, что он произносит, и мужчина знал, какое впечатление он производит на женщин, чем умело пользовался. Всё это заставляло занести его в разряд «мутных типов».
        - Я не хочу говорить об отце, - отрезала я, ожидая, что ещё придумает собеседник. Ему почему-то позарез нужна была эта встреча, я просто ощущала это физически, как и то, что сейчас он мысленно костерит меня за упрямство и нежелание поддаваться его обаянию.
        - Тогда поговорим о наследстве. Вашем, - тон его голоса оставался мягким, но я чувствовала, что терпение Кости на исходе.
        Поэтому есть шанс услышать правду о причине его звонка. Вот оно, моё наследство не даёт кому-то спокойно спать!
        - А что о нём говорить? - самым невинным тоном спросила я, улыбаясь в зеркало.
        - Есть кое-что, что вам следует знать, прежде чем вы примете решение. Я об этом фарсе в виде фиктивного брака, разумеется, - фыркнул в трубку Лис.
        Надо было его послать и повесить трубку, но меня разобрало любопытство. Нежданные родственники оказались людьми весьма любопытными. С этаким толстым двойным дном.
        - Хорошо, Костя, - согласилась я и щекой почувствовала на том конце вздох облегчение. - Я дам вам шанс просветить меня. А заодно угостить вкусным и дорогим ужином.
        В точку. Так и знала, что племянник отца тот ещё жлоб! Он что-то промямлил, что будет рад, а сам должно быть снова обругал меня. На этот раз гораздо жёстче, чем в первый раз.
        И пусть! Я повесила трубку и довольная собой, мурлыкая песню про Алехандро, направилась в душ.
        Глава 9. Подписи и важные уточнения
        Завтрашнего вечера я ждала с нетерпением. Не ради ужина в ресторане, разумеется, мне было очень интересно понаблюдать за мимикой Константина и послушать. Что он придумает, чтобы отвратить меня от «роковой ошибки»?
        На самом деле, я понимала, почему все вокруг так активизировались: если мы с Ярославом не заключим брак, то деньги распределят между оставшимися наследниками, чего последние, видимо, очень желали.
        Но первым дал о себе знать Константин, племянник отца. Наверное, он считал, распределение благ крайне несправедливым, и теперь попытается донести эту мысль до меня, завуалировав её заботой обо мне.
        Надо было выбрать шикарный ресторан в самом центре, с видом на Большой театр или ГУМ, но совесть взыграла, и я ограничилась заведением неподалёку от Театрального проезда. Тоже не дёшево, зато совесть спокойна, да и можно выгулять давно безвылазно поселившееся в шкафу платье с глубоким вырезом на спине.
        Уже надев его, я повертелась перед зеркалом, критично осмотрев фигуру. Будь у меня формы «а-ля Мерлин Монро», оно смотрелось бы эффектнее, но и так сойдёт.
        Для Константина, любителя держать нос по ветру и подсчитывать чужую выгоду, более чем достаточно. Лис на то и Лис, чтобы облизываться на курятник, смотря в дырку в заборе за откормленными лакомыми курами.
        Вот и пусть смотрит на здоровье весь вечер! Чтобы быть в тонусе и не превратиться в синий чулок, надо время от времени позволять себе такие наряды в обществе малознакомых и неромантично настроенных мужчин.
        Такси довезло меня вовремя, от этого даже стало немного обидно. Я рассчитывала на небольшое опоздание, чтобы заставить мужчину понервничать и гадать, приду ли я, или он зря потратил время.
        Назвав распорядителю зала свою фамилию, я подождала, пока он найдёт её в списке и проводит меня за столик. Константин уже ожидал меня и поднялся навстречу.
        Одетый безупречно, он вполне мог сойти за киноактёра, вживающегося в роль богатого промышленника из двадцатых голов прошлого века. И улыбка вполне голливудская и многообещающая. Интересно, Настя Дмитриева уже пала жертвой обаяния взрослого племянника?
        Впрочем, какое мне дело! Вот сейчас этот тип сел напротив и пожирает меня взглядом, как сытый кот. Я даже пожалела, что надела платье со столь провокационо-открытым вырезом на спине.
        - Так о чём вы хотели меня предупредить, Константин? - спросила я, когда официант принял заказ и отошёл.
        - Можно просто Костя. Мы ведь брат и сестра, пусть и двоюродные, ранее незнакомые, но кровь одна, - мужчина говорил серьёзно, время от времени встречаясь со мной взглядом, будто хотел убедиться, что я внимательно слушаю. - В этом и кроется причина моего приглашения вас сюда, Герда.
        - Правда? Можно поподробнее?
        Я подалась вперёд, положив локти на ручки кресла.
        - Я сам не намерен ходить вокруг да около, - ответил мужчина и мельком посмотрел на свои отполированные ноги. - Я так воспитан, Герда, что кровь для меня выше других, даже дружеских связей. Поэтому хочу предупредить вас о возможной ошибке. Ярослав, он не такой хороший, как привык думать о нём дядя. Знаю, это выглядит так, будто я хочу оттяпать часть вашего наследства…
        - Именно так и выглядит, простите за прямоту, Костя, - ответила я с лёгкой полуулыбкой.
        Официант принёс заказ, и пока не поставил тарелки перед нами, никто не произнёс и слова. Но стоило ему отойти, как Константин слегка скривился, будто на язык ему попало несколько капель лимонного сока.
        - Я не очень уважаю прямоту, - произнёс он, взяв бокал, наполненный холодным шампанским. - Для меня она сродни грубости и хамству, но, понимаю, что в вашем случае это некая защитная реакция. За вас, Герда! И за наше знакомство, пусть и при столь печальных обстоятельствах!
        Я пригубила шампанское, которое тут же ударило в голову. Надо будет больше есть и молчать, молчать, чтобы слушать и запоминать.
        - Вам интересно, кем был ваш отец? Я немного общался с дядей, интересы разные, знаете ли. Все эти бизнесы, дела, это не по мне.
        - Чем же вы зарабатываете на жизнь? - спросила я, уминая вкусный стейк с кровью, одновременно стараясь не выглядеть девочкой с голодного края, но, блин, у меня с обеда не было и росинки маковой во рту.
        - Вас это так интересует? - неожиданно огрызнулся Костя, но тут же скрасил грубость голливудской улыбкой, явно стоящей больше, чем я зарабатывала за полгода. - Простите, не люблю находиться в центре внимания. Я работаю на «Мосфильме». Сценаристом.
        На мгновение Костя отвёл взгляд в сторону, а на лицо набежала туча, но уже через пару секунд передо мной сидел всё тот же уверенный вы себе мажор, ничем не отличающийся от Ярослава Дмитриева.
        Впрочем нет, Костя стремился нравиться, ему импонировали чужие восторги, восхищённые взгляды.
        Ярославу же было абсолютно начихать на чужое мнение, он даже бравировал этим.
        Пока я невольно сравнивала двух мужчин и слушала о грубости, нахрапе и беспринципности приёмного сына моего отца, потягивая шампанское и закусывая столичным салатом, принесли десерт. Он состоял из восхитительного растопленного и тягучего тёмного шоколада с шариком мороженного в центре.
        Но не успела я его попробовать, как почувствовала неприязненный взгляд и обернулась, чтобы встретиться глазами в тем, о ком мы с Костей только что говорили.
        Ярослав сидел за три столика от нас, компанию ему составляла Вика, разодетая так, будто собралась на собственную свадьбу. Снежная королева, как ей и положено, обожала белый цвет, и он совсем не делал её невзрачной, даже наоборот, оттенял ледяную красоту.
        Я кивнула и улыбнулась, ругая себя за то, что согласилась прийти. Казалось бы, что здесь такого?! Ну встретились в одном ресторанчике, так Москва хоть и большая, а приличных и не слишком пафосных и дорогих заведений в центре не так много.
        Ярослав кивнул в ответ и отвернулся к невесте, перестав меня замечать.
        - Надо же, и они здесь, - хмыкнул Костя и посмотрел на меня с лёгким подозрением. - Вы знали, что мы встретимся, верно? Хотели утвердиться за мой счёт, Герда? Ну, признайтесь, и считайте, что я не сержусь.
        Я не спешила с ответом. Правде никто не поверит, а случайностям тем более.
        - Я думаю, мне пора, - ответила я, набирая в мобильном приложении такси адрес ресторана. - Простите, что так вышло. Я благодарна вам за советы.
        Десерт отдавал горечью и оказался абсолютно не интересным набором плохо сочетаемых компонентов. Как мы с Ярославом Дмитриевом и всей этой семьёй.
        - Не надо провожать, Костя, - подняла я в знак протеста руку, когда мужчина довёл меня до машины. - Спасибо за вечер. Я сделаю выводы, не сомневайтесь.
        - Простите, не хотел совать нос в чужие дела, - обаятельно улыбнулся мужчина и поцеловал мне руку. губы Кости были мягкими, но я подавила в себе отвращение.
        На этом мы и простились. Сидя на заднем сиденье такси, я всё раздумывала над услышанным. Конечно, Константин беспокоился о своих делах, было заметно, что недолюбливает брата.
        Вообще можно смело не брать его оценку личности Ярослава в расчет. Только от вечера остался осадок, да и голова разболелась.
        И вовсе не от шампанского, а от взгляда этой Вики: пристального, холодного, так смотрят королевы на челядь, возомнившую себя равной.
        Тьфу ты, снова я о своём! Да пусть морщит носик сколь угодно долго, мне-то что?! И Ярослав, как увидел меня, так уголки губ опустились. Наверное, и кусок в горло не полезет.
        Они не должны тебя волновать, Герда! Не долж-ны! На этом и порешим. Я в который раз дала себя обещание, что буду общаться с Дмитриевым подчёркнуто вежливо и отстраненно.
        Продам ему свою долю в фирме и возьму на работах отпуска. Улечу на юг и забуду обо всём, пусть и на короткую неделю. В конце концов, я это заслужила. И точка.
        ***
        Мечта об отпуске осталась временно несбыточной. Во-первых, меня не отпускали на работе, а во-вторых, Костя оказался первой ласточкой. Вскоре за меня всерьёз взялась Ольга Денисовна, мать Ярослава.
        Нет, она не названивала с просьбой выйти замуж за её сына и не подкарауливала у работы в надежде стать подругами.
        Просто на следующий день после злополучного ужина с Костей женщина прислала мне по электронной почте приглашение посетить СПА-центр, разумеется, за её счёт.
        - Иди, не раздумывай! - присвистнула в трубку Стася, когда услышала его название.
        - Она станет промывать мне мозги, поминутно восхваляя собственного сына, - хмыкнула я и чуть не порезала руку о лезвие ножа, которым чистила морковку.
        - Ох, ты ругаешься, - притворно вздохнула подруга и тут же перешла в информационное наступление, желая выведать подробности: - Достали, да? Что, будущая свекровь пытается стать подругой? Передай ей, это дохлый номер, потому что ты всех видишь насквозь.
        - Включая тебя, - засмеялась я, откусив морковь, которую до этого собиралась натереть в салат, и попрощалась, клятвенно обещав рассказать всё в подробностях.
        Если, конечно, вообще рискну пойти на сомнительную встречу, от которой не ожидается ничего хорошего.
        Настойчивое внимание к моей особе заставляло мысленно ощетиниться и распустить капюшон кобры, как бы предупреждая: не подходи ближе установленных границ. Терпеть не могу, когда кто-то пытается мне продать свою философию или убедить в том, как надо себя вести в той или иной ситуации!
        С такими мыслями я и ехала в СПА уже на следующий день. Ольга Денисовна узнала не только адрес моей электронной почты, но и распорядок дня.
        Ладно, с адресом почты ей помог Сергей Сергеевич или даже сын, но то, что первая жена отца точно знала, во сколько я освобождаюсь с работы в четверг, меня малость напрягло.
        Неужели это семейство или отдельные его члены устроили за мной тотальную слежку? Можно было просто отказаться, но, что-то говорило мне, это не поможет.
        Лучше встретиться с матерью Ярослава и чётко обозначить свою позицию, чем играть в недосказанность и ссылаться на занятость в надежде, что так от меня быстрее отстанут.
        Да и в СПА я в Москве ни разу не была. Так почему бы не совместить приятное с полезным и не получить от этой встречи ещё и расслабляющий массаж вкупе с шоколадным обёртыванием? Или что там приготовила для меня щедрая мама Ярослава Дмитриева?
        Уже входя в Центр красоты, я поймала себя на мысли, как глупо буду выглядеть, если сейчас окажется, что Ольга Денисовна просто пошутила. Ну, ничего, будет наука и можно с полным правом прекратить с Дмитриевыми всяческие контакты.
        - Да, Герда Алексеевна, позвольте проводить вас в раздевалку, - пропела тонким голосом высокая девушка в китайском кимоно, вызванная на ресепшн администратором.
        Всё оказалось настоящим. И банный халат, и тёплый душ с мягким скрабом, и Ольга Денисовна, ожидавшая меня в соседнем зале, где играла расслабляющая музыка и с потолка струился мягкий рассеянный свет. Для довершения картины полного релакса не хватало только ароматических палочек с восточными благовониями.
        - Доброго вечера, Герда! - произнесла женщина, лежащая лицом вниз на массажном столе. Она плавно подняла голову, и я заметила, насколько у матери Ярослава лукавый молодой взгляд.
        Сейчас, когда, обнаженная по пояс, она лежала, прикрытая полотенцем, а массажистка поглаживающими движениями разминала мышцы её спины, Ольга Денисовна выглядела лет на сорок пять.Как человек довольный собой и чувствующий себя комфортно даже почти раздетым.
        - Добрый! - ответила я и разделась, оставшись в одних трусиках. В отличии от моей патронессы я чувствовала себя не в своей тарелке. - Спасибо за приглашение!
        Вопрос: «Зачем всё это?», я оставила на потом. Не хотелось беседовать на личные темы в присутствии посторонних, поэтому я легла на соседний стол и попыталась ни о чём не думать. Я должна наслаждаться приятным массажем и выкинуть из головы все мысли о тайных намерениях Ольги Денисовны.
        Конечно, она пригласила меня не просто так. Сейчас, когда сотрудницы СПА оставят нас одних, мама Ярослава начнёт расписывать достоинства своего единственного сына, которым, и это было заметно, она безмерно гордится.
        А пока мы молчали, я и впрямь расслабилась. Удалось даже задремать. Сильные, но нежные пальцы массажистки поглаживали кожу спины, оставляя после прикосновения лёгкую и приятную ломоту, тепло, разливающееся по позвоночнику и спускающееся куда-то вниз.
        Ощущение было настолько неожиданным и чувственным, что в голову лезли неприличные мысли. Вот уж никогда не фанатела от женщин! Мысли плавно и совершенно бесконтрольно с моей стороны перетекли на сына Ольги Денисовны.
        Я вспомнила, как пару дней назад поутру мы вместе с ним собирали рассыпанные по кухне зёрна кофе. Тогда Дмитриев попросил сварить напиток и для него, а у меня на языке вертелся вопрос о том, специально ли мужчина зашёл сюда. Ведь Вика пока не спустилась…
        - Герда, бедняжка, ты так устала, что мгновенно отключилась! - голос Ольги Денисовны звучал почти нежно, с материнской интонацией. Я открыла слипнувшиеся от дремоты глаза и приподнялась на локтях.
        Массаж был уже окончен, и я, не заметив этого, заснула. Мать Ярослава стояла надо мной и осторожно, будто боялась уколоться о шипы цветка, провела рукой по моим волосам, наспех собранным в пучок.
        - Прости, что разбудила, но нам надо перейти в соседний зал. Сейчас туда подадут какой-то чудо-чай, - она говорила, почти извиняясь. Заботливо и мягко, так, что совсем не хотелось перечить.
        Подавив зевок, я кивнула и быстро встала, запахнулась в мягкий и пахнущий свежестью халат, чтобы последовать за матерью Ярослава, как щенок за хозяйкой. Но твёрдо решив, что настало время прояснить мотивы женщины.
        Моя излюбленная тактика: спросить в лоб и наблюдать за реакцией. На долю секунды, но она будет искренней, а я уж пойму, что к чему и без правдивого ответа.
        - Думаю, ты очень удивилась, когда получила моё приглашение, - опередила меня Ольга Денисовна.
        Я шла следом и не видела её глаз, что означало только одно: дама не так проста, как хочет казаться. Впрочем, это было ожидаемо, поэтому я приберегла вопрос до того времени, когда мы уляжемся в шезлонги около маленького бассейна.
        Зоны отдыха были отгорожены ширмами и отстояли друг от друга на достаточное расстояние, чтобы оставить отдыхающих наедине друг с другом.
        - Мне очень нужен твой профессиональный совет. Я ведь не могу в этой…щекотливой ситуации быть непредвзятой, - неожиданно произнесла Ольга Денисовна и склонила голову набок, с прищуром уставившись на меня.
        Её руки, оглаживающие фарфоровую чашку, не останавливались ни на секунду.
        - Я вас не понимаю, простите, - нахмурилась я, ощущая, что со мной играют в игру, правила которой известны только одной стороне.
        - Мне нужно твоё мнение, - вымученно улыбнулась Ольга Денисовна и сделала маленький глоток, поставив чашку на столик. Взгляд женщины стал напряжённым, она посмотрела куда-то мимо меня и громко сказала:
        - Вика! А мы уже тебя заждались. Присаживайся, дорогая!
        ***
        Услышав это, я напряглась. Всё внутри запротестовало: нет, это не может быть так та самая Вика!
        Руки сами с собой сжались в кулаки, я испуганно оглянулась только чтобы убедиться: да, это она, Снежная королева.
        Казалось, Вика расстроена не меньше моего. Она так и застыла на месте с нервной гримасой на идеально-кукольном лице.
        - Доброго вечера! - первой произнесла я и, не дожидаясь, пока кто-то из остальных участниц немой сцены придёт в себя, встала и произнесла: - Приятного отдыха! Я только что вспомнила о срочных делах.
        - Да и у меня они есть, - оживилась девушка.
        В светло-голубых глазах мелькнул страх: видимо, остаться наедине с будущей свекровью для неё было хуже, чем провести время в моём обществе.
        - Ничего не хочу слышать, девочки! - запротестовала Ольга Денисовна, замахав руками. - Мы теперь одна семья и должны как-то ладить друг с другом.
        - Однако, я что-то не вижу здесь Анастасии Павловны или Эльвиры Викторовны. Или они придут позже?
        Я выждала паузу, чтобы дать матери Ярослава реабилитироваться, но она, не теряя спокойствия, только пожала плечами и с улыбкой произнесла:
        - Ну, было бы странно, если бы я пригласила сюда ту, которая и увела у меня мужа. А насчёт Эльвиры, она предпочитает общество молоденьких мальчиков, и не станет терять время на бабьи посиделки.
        Ольга Денисовна многозначительно подняла бровь и выразительно посмотрела на меня, даже не удостоив взглядом притихшую Вику, которой только и оставалось что стоять молча, переминаясь с ноги на ногу.
        - Не люблю, когда меня используют, - тихо сказала я и вышла из-за ширмы.
        Спиной чувствуя взгляд Вики, прошла вдоль кромки бассейна и скрылась в раздевалке. Мои вещи остались неизвестно где, пришлось обратиться к одной из администраторов, снующих мимо с приветливыми улыбками, которые выглядели вымученными, и от того ненастоящими.
        Не выказав удивления, меня проводили в комнату для переодевания. Уже через десять минут я спешила к метро, на всякий случай отключив телефон.
        Не то чтобы я верила, что Ольга Денисовна или Вика кинутся мне названивать, сейчас не хотелось разговаривать даже со Стасей, которая, как я знала, обязательно бы позвонила узнать, чем кончилась встреча.
        В этот день я легла спать поздно, уже глубокой ночью включив телефон. Прострела ленту контактов, подождала, пока придёт сообщения о пропущенных звонках, но всё было тихо, если не считать тысячу сообщений в мессенджерах от подруги, жаждущей подробностей.
        Злорадно посмотрев на часы, я решилась ей позвонить. Стася ответила было сонным голосом, но тут же взбодрилась.
        - И что? - спросила она, когда я в двух словах описала нежданную встречу с Викой.
        - Ничего. Я не глупая девочка, чтобы позволять кому-то себя использовать. Ольга Денисовна пригласила Вику с целью позлить невесту сына. Но выбрала не тот инструмент.
        - Снова ты говоришь своими психологическими загадками, - вздохнула Стася. - Можно попроще, для тупых?
        Теперь пришла пора вздыхать и мне. И вовсе не потому что я должна объяснять элементарные с моей точки зрения вещи, а потому что сейчас я сформулирую ту мысль, что зрела последние дни. Пришла пора ей родиться и быть облечённой в слова:
        - Мать Ярослава пытается сделать всё, чтобы Вика увидела во мне конкурентку, - выпалила я и, помолчав, добавила: - И чтобы я даже не сомневалась в том, что должна выйти замуж за её сына.
        Трубка молчала. Я представила, как Стася чешет висок и вслепую ищет на туалетном столике сигареты и зажигалку.
        - С чего ты взяла? - наконец спросила она. Тут же послышался щелчок откидываемой металлической крышки. Всё-таки я была права!
        - Из опыта. Можешь считать, интуиция тоже помогла, - улыбнулась я и вытянула ноги на кровати. Стася отрицала пользу опыта, но свято верила во всемогущество озарения. - Ольга Денисовна сразу всё просчитала. Она из тех, кто своего не упустит и при любом раскладе окажется с козырем в рукаве. И вот нотариус объявил о миллиарде, который может достаться её сыну. Я так, не в счёт. Да даже если полмиллиарда! Сумма, знаешь ли, весомая.
        - Ещё бы! - присвистнула Стася. - Давай! Обожаю, когда ты так рассказываешь. Как сериал прям!
        - Ну так вот, - продолжила я, чувствуя себя великим сыщиком, раскрывшим ограбление века. Чем больше я говорила, тем скорее убеждалась, что нахожусь на верном пути. - Вику Ольга Денисовна терпеть не может, это видно невооружённым взглядом. И тут бинго! Можно одним махом избавиться от потенциальной нежеланной невестки и обеспечить сыну безбедное будущее.
        - И никто при этом не думает о тебе, - хмыкнула подруга, но и на это возражение у меня имелся логичный ответ:
        - Люди легко находят оправдания своим поступкам, уж поверь, наслушалась всякого. Да и с точки зрения матери Дмитриева для меня это не такая уж жертва. Брак ведь будет фиктивным, а пользу принесёт обоим.
        Всё, теперь я расставила все точки над «И», лишний раз убедившись, что пазл сошёлся. Даже гордость за себя испытала: вот я какая умница!
        - Ну а ты сама-то что думаешь? - помолчав, осторожно так спросила Стася. Боялась, что рявкну в ответ? Или что обижусь?
        - А я думаю, что не хочу жить во лжи и лишить себя шанса встретить действительно нужного человека, это раз. И этот Ярослав мне не шибко симпатичен. Это два.
        - А три - это миллиард, который всё уравновешивает! - закончила за меня Статся, рассердившись на мою медлительность. - Четыре года не вся жизнь, принципиальная ты наша!
        - Хорошо, я всё обдумаю, - согласилась я и поспешила закончить разговор.
        Стася была чем-то похожа на мать Ярослава: как вцепится в идею, которую признает годной, потом не оторвёшь. Словно бульдог.
        Закончив разговор, я выключила свет и попыталась заснуть. Чёрта с два!
        В голову лезли глупые мысли, будто Стася и впрямь сказала дельную вещь. Четыре года, четыре года. ..
        Это много или мало? А если этот Ярослав попытается мной командовать, будет лезть не в своё дело, по нему видно: может?
        Да и к мажорам я всегда испытывала что-то сродни социальной ненависти: им всё досталось легко, по щелчку пальца. А таким как я приходилось прогрызать себе путь в чреве дракона по имени « провинция», чтобы вырваться в мир больших возможностей!
        Не говоря уже о том, что на месте этого Ярослава могла бы быть я. Если бы отец не счёл его мать лучше моей...
        Нет, всё это совсем не то! Какая к чёрту ненависть?! Не в ней дело. Не внушал мне как психологу доверия этот тип, и всё тут!
        Те, кому нравились дамы вроде Снежной королевы, герои совсем не моего романа. Будь на месте Ярослава кто-либо, кто показал себя добрым, понимающим, человеком с моральными принципами, а не идущим по головам ради цели, может быть, я бы и подумала согласиться…
        Заснула я с твёрдым убеждением, что пора прекратить эти брачные игры. Позвоню Ярославу и предложу купить мою долю в фирме. Подпишем документы, и адьос!
        Вика может открывать шампанское и продумывать подвенечный наряд. Туда им обоим и дорога! В долго и счастливо!
        Глава 10. Маленькая ложь
        На утро я позвонила Дмитриеву и с первых слов предложила встретиться и обговорить условия продажи своей доли в строительной фирме отца.
        Я всё твёрдо решила и обосновано ожидала, что скоро освобожусь от этой семейки и закрою дверь в прошлое, окончательно рассчитавшись с ним.
        Понимая, что дело всё-таки не быстрое, и Ярославу придётся подготовить документы, деньги и прочее, я и не ожидала скорого решения вопроса, но Дмитриев назначил встречу уже на послезавтра.
        - Так быстро? - ахнула я.
        - Вас что-то не устраивает, Герда? - в голосе Ярослава появилось раздражение. Он даже не стал выделять моё имя, делая акцент на букве «р».
        - Нет-нет, напротив, - пролепетала я, стушевавшись. - Буду вовремя.
        Слава богу, встреча была назначена не в очередном кафе или развлекательном центре, а у нотариуса, Сергея Сергеевича, в офисе.
        Цену сделки мы не обговаривали, я всё равно не представляла, сколько может стоить четверть гипотетической строительной фирмы, и никто в моём окружении не мог мне помочь.
        Поэтому положившись на порядочность Ярослава Дмитриева (а что делать, раз ничего иного не остаётся), я принялась грызть ногти в ожидании назначенного дня и часа. И снова это время выпало на воскресный день.
        Какая-то мистика, не иначе, хотя лично я ни во что подобное не верила! Стася тоже пошутила, что по воскресеньям моя жизнь радикально меняется, и попала в точку!
        Я ждала нашей встречи не только из-за денег, которые в последние время в изобилии поступали на мой банковский счёт. Мелкие суммы, но ведь теперь в моём владении и загородный дом, и квартира, которая оказалась вполне приличной двушкой с косметическим ремонтом. Я даже успела связаться с риелтором, и уже получила аванс за три месяца аренды.
        И вот сегодня меня ожидает очередная приятная сумма, возникшая будто из ниоткуда.
        Я надела чёрное платье-футляр безо всяких украшений и отправилась на такси в Москва-сити.
        - В гости? - спросил разговорчивый таксист, поймав в зеркале заднего вида мой взгляд. - К кавалеру?
        Я могла бы напомнить, что отвлекаться от дороги во время движения крайне неразумно, тем самым намекнув разговорчивому шофёру, что не расположена к беседе, но решила не портить никому настроения и кивнула, слегка улыбнувшись. Пусть думает как угодно!
        - Хорошее лето выдалось, не жаркое! Хотя может скоро и поджаримся, всё только начинается, - продолжил водитель, но я не поддерживала разговор, уткнувшись в телефон, хотя ничего интересного в ленте Дзена не было. Впрочем, как обычно.
        - Успеха вам! - помахал рукой на прощание таксист, и я нырнула в прохладный холл. Найти офис нотариуса было не сложно: везде было полно указателей, а для тех, кто заблудился были установлены специальные экраны с навигацией.
        Я вошла в офис Полушкина почти вовремя, кивнула секретарше Вике, которая чуть заметно ответила мне тем же, указав на кресло в пустой приёмной.
        Девушка, на этот раз одетая в облегающее платье, ещё больше подчёркивающее её высокий рост и худобу, медленно продефилировала мимо в кабинет нотариуса, откуда уже доносились приглушённые голоса.
        Проводив её взглядом, я всё думала, насколько часто Ярослав Дмитриев и эта жертва анорексии «обмениваются энергией». Два раза в месяц? Раз в неделю? Нет, его бы невеста, другая Вика, заметила. Или она из тех «мудрых»женщин, которые предпочитают закрывать на измены партнера глаза?
        Никогда таких не понимала. Маленькая ложь, о которой знают двое, но предпочитают делать вид, что всё в порядке, со временем превратится в гигантскую язву, разъедающую любые светлые чувства.
        - Проходите, госпожа Багирова! - безразличным тоном, как механическая кукла, произнесла секретарша, открыв для меня дверь.
        Мужчины при виде меня встали со своих мест: Дмитриев чуть быстрее, Полушкин же помедлил и поднялся на ноги, застёгивая пуговицу на пиджаке.
        - Очень рады, Герда Алексеевна! - не теряя достоинства, кивнул мне старичок. - Мы как раз обсуждали условия, кхм... сделки.
        Сергей Сергеевич снова был сама сахарная любезность и доброта, смешанная с заботой о близких. Но чем дольше я наблюдала за ним, тем больше убеждалась: нотариус всегда думает только о себе.
        Мало того, Полушкин наслаждается созерцанием интриг тех, кто входит в его кабинет, как бы наблюдая за ними из-под опущенных век.
        Не взглянув на Ярослава, я села в другом конце кабинета. На то самое место в углу, которое при первой нашей встрече занимала Ольга Денисовна. Очень удобный пост наблюдения: ты видишь весь кабинет, а твоё лицо находится в тени.
        Дмитриев смотрел в окно и снова выстукивал пальцами по подлокотнику кресла. Наконец, оторвав взгляд от созерцания голубого неба, он произнёс:
        - Давайте перейдём сразу к сути, Сергей Сергеевич! У меня не так много времени, - он посмотрел на наручные часы и перевёл взгляд на нотариуса. Будто меня в комнате не было.
        Это насторожило. Вряд ли бы Дмитриев так нервничал, если бы речь шла о простой передаче прав на часть активов строительной фирмы. Я почувствовала легкое волнение и желание встать с места и уйти, не дожидаясь ответа нотариуса.
        Сергей Сергеевич вздохнул и открыл чёрную папку, похожую на ту, в которой хранил завещание Дмитриева-старшего. Время будто остановилось, а потом, очнувшись, медленно пошло своим чередом, но слегка запаздывая.
        - Герда Алексеевна, - наконец, начал Сергей Сергеевич и снял очки, аккуратно отложив их в сторону. - Видите ли, сегодня, как вы и договаривались с Ярославом Родионовичем, состоится купля-продажа вашей доли в строительной фирме «Мастеровой». Цена, поверьте или, если так угодно, проверьте, вполне рыночная. Здесь подвоха не ждите.
        И он замолчал. Значит, подвох был в чём-то другом, это и коню понятно!
        - Не тяните, пожалуйста! - не выдержала я первой, заёрзав на кресле.
        Так и хотелось добавить «кота за яйца», но сдержалась. Никогда не ругалась и не выражалась, нечего и начинать!
        - Фирма переживает не лучшие времена, Герда Алексеевна. - Нотариус посмотрел в документ, лежавший перед ним, будто там черпал силы для сложного разговора, и снова посмотрел в мою сторону. - И продажа вашей доли её не спасёт. Здесь придётся прибегнуть к более радикальным мерам.
        Ярослав сидел, в кресле, так же выстукивая по подлокотнику, и глядел на стену, позади нотариуса, где висела картина, изображавшая непонятную фигуру с чёткими геометрическими линиями.
        Я всё ждала, пока заговорит он сам, но мажор предпочитал отмалчиваться.
        Излюбленная тактика маменькиных сынков - пусть другие разбираются в моих проблемах, а я постою в сторонке! Нет. Со мной это не прокатит.
        - Интересно, что же это за меры, Ярослав Родионович? - спросила я громко, воспользовавшись паузой.
        Мажор, наконец, вышел из меланхоличной задумчивости и резко обернулся ко мне.
        - Известные меры, - фыркнул он и, сделав знак Сергею Сергеевичу не вмешиваться, добавил, нахмурившись: - Нам придётся пойти на этот фиктивный брак. Это единственный шанс для меня не потерять то, что я имею. И за что долго боролся и вложил душу.
        ***
        Ярослав.
        Мне было что ей предложить, и, не дожидаясь возражений, которые были написаны на её лице, я медленно произнёс:
        - Со своей стороны могу добавить к заманчивому предложению оплату трехмесячной стажировки в любой точке мира. Саму стажировку, билеты туда и обратно, оплату проживания и питания. Конечно, не сразу. После года брака, скажем, чтобы ни у кого не вызывать сомнения.
        Я замолчал. Думаю, этого более чем достаточно, не в пасть же крокодилам я её пихаю. Да и вообще, можно сказать, пострадавшая сторона здесь я.
        Девушка по странным именем Герда молчала, и это бесило. Другая бы уже на шею кинулась, а снежной хоть бы хны!
        - Весьма щедрое предложение, Герда Алексеевна, - мягко заметил Сергей Сергеевич. Он сидел за столом, сцепив пальцы, и тоже смотрел в тот угол, куда забилась эта ненормальная.
        Наверное, вся пошла в мать, царствие ей небесное! Наш отец был жёстким человеком. Иногда излишне прямолинейным, но выгоду чуял за версту, и никогда не упускал шанса подзаработать.
        Наверное, хорошо знал характер своей бывшей, поэтому и составил завещание таким образом, понимая, что сама по себе эта девочка не выплывет.
        Она продолжала молчать и смотреть куда-то в окно. Мне захотелось встать, подойти ближе и хорошенько встряхнуть её за плечи: «О чём тут можно думать! Ты не принцесса Уэльская, чтобы нос воротить!»
        Однако я продолжал сидеть, не сводя взгляда с её лица, остававшегося в тени и не выражавшего никаких эмоций. Надо посоветовать ей обучиться игре в покер, при достаточных умственных способностях, а она явно не дура, заработает себе на неплохое подспорье к зарплате.
        Чёрт! Н скажи уже хоть что-нибудь!
        - Я не готова дать ответ прямо сейчас, - произнесла она наконец. - Дайте мне сутки на обдумывание.
        - А что они решат, эти сутки? - раздражённо спросил я, но довольно миролюбивым тоном.
        Пусть думает! Ей уже меня не обмануть, вижу, что согласится. С плеч словно упал тяжёлый груз.
        - Девушкам положено думать, - улыбнулся Сергей Сергеевич. Старый Волк, он всё понял не хуже моего. К потерпевшему поражение и к почти сдавшемуся надо проявлять снисхождение. - Я в вас верю, Герда Алексеевна! Вы разумная девушка и всё рассудите верно.
        Герда встала.
        - Полагаю, что могу попрощаться, - заявила она светским невозмутимым тоном, которому бы позавидовала и моя мама, будь она здесь. А она та ещё любительница «навести тень на плетень». Кстати, о маме.
        - Я вас провожу, - произнёс я тоном, не терпящим возражений. Чёрные брови девушки чуть приподнялись, будто спрашивали: «Зачем?» - Мне надо кое о чём с вами переговорить. Не беспокойтесь, это не займёт больше десяти минут.
        - А как же подписание сделки? - засуетился Сергей Сергеевич, схватившись за очки и размахивая ими, как флагом. - Да и зачем вам выходить, право слово, молодые люди? Я уступлю вам свой кабинет, а пока попью чай, приготовленный моей кудесницей-секретаршей.
        Он так хитро улыбался, что я сразу понял: переубеждать старика бесполезно. Нотариус вёл себя так, будто не хотел нас стеснять, но я знал в чём интерес друга отца: за любую сделку он получал неплохой барыш.
        А уж за подготовку брачного договора в таких необычных обстоятельствах и тем более положит в карман внушительный гонорар.
        Двери закрылись, и мы с Гердой остались наедине. Наконец она расслабилась и позволила себе грустный вздох и поджатые губы.
        - Я не понимаю этой затеи с браком, - покачала она головой, но как-то устало, будто всё уже решено, осталось только убедиться в отсутствии обмана.
        - Да, не лучший выход, - произнёс я, пододвигая девушке кресло. Она опустилась, но нахмурила брови, склонив голову в мою сторону. - Я постараюсь ответить на все вопросы, снежная. Но прежде хочу извиниться за свою мать.
        - О чём ты? - она вновь превратилась в холодную и колючую девочку, готовую сражаться со всем миром.
        - Я всё знаю. Вика рассказала, правда, немного под искажённым углом.
        - Почему ты так думаешь?
        Блин, я чувствовал себя по-дурацки, будто на приёме у новомодного психолога. «Хочешь поговорить об этом?» - ведь так они говорят в фильмах. В жизни я никому не позволяю промывать себе мозги.
        Но, взяв себя в руки, спокойно продолжил:
        - Потому что я слышал её версию и ту, что хотела продать мне мама. В этих случаях разумнее взять некий средний вариант. Обычно, он оказывается наиболее близким к истине.
        Герда усмехнулась и потупилась. На миг что-то потеплело между нами, что даже я это почувствовал. А через секунду передо мной снова была снежная девушка - закованная с головы до пят, в холод разума, как в тёплую шубу, Герда.
        Та, что победила Снежную королеву, но прожила в её чертогах так долго, что сама почти заняла ледяной трон.
        И всё же я видел, Герда верит в искренние чувства. Поэтому и сопротивляется моему выгодному для всех предложению. Иначе, какой смысл? Другая бы побежала под венец, в глаза бы заглядывала…
        Как Вика. Подумав о ней, почувствовал себя паршиво. Гадко. Я пока так и не сказал ей о будущем браке.
        - А как же твоя невеста?
        О, я ожидал и этого вопроса, и хитрого блеска в глазах. Герда думала застать меня врасплох. Нет, не выйдет. Снежная.
        - А что Вика? Она тебя не потревожит. Мы не будем жить под одной крышей, даже и речи быть не может.
        Снежная покраснела до кончиков ушей и отвела взгляд, чтобы скрыть смущение. Один-один, Герда!
        - Разумеется, - коротко бросила она, стараясь казаться деловой леди, обсуждающей крупную, но всё же бизнес-сделку, не затрагивающую сердца. - Я слабо всё это себе представляю.
        - Подробности зачитает Сергей Сергеевич, как только будут готовы документы. Завтра, скажем?
        Я посмотрел на девушку и осторожно взял её за руку. Она вздрогнула, но руки выдёргивать не стала. Кожа у неё была мягкой, почти бархатной, но это ничего не меняло. Подобные зазнайки, отстаивающие право быть сильной и независимой, меня не возбуждали. Даже отталкивали.
        И всё же что-то было в этой Герде. Хрупкое, нежное, но под таким слоем грима, что устанешь отмывать. Да и не надо мне этого! У меня уже есть та, которая полностью, полностью меня устраивает.
        - Я подумаю, - снова произнесла Герда, выставив наружу колючки. Будто делала мне одолжение. Чёрт, будь у меня возможность связаться с кем-то более покладистым…
        Она поднялась и, холодно кивнув, выпорхнула из кабинета нотариуса, изо всех сил стараясь, чтобы уход не был похож на стремительное бегство.
        Я откинулся в кресле и, задрав голосу, запустил руки в волосы. Считай, первый раунд за мной. Но сколько их ещё будет в ближайшие четыре года?! Да, Ярик, ты круто попал!
        Глава 11. Договорились
        Весь вечер я думала, прикидывала так и эдак, пытаясь найти хоть какой-то подвох в предложении Дмитриева.
        Когда я вышла из кабинета нотариуса, Сергей Сергеевич, рассыпаясь в заверениях почтения и желания помочь сироте, сунул мне в руку предварительный брачный договор. «Чтобы я смогла в тишине и спокойствии собственной квартиры с ним ознакомиться».
        И вот сейчас он лежал передо мной. Пять листов, набранных двенадцатым кеглем. Я прочитала всё от корки до корки, многое требовало разъяснения, поэтому на завтра я уже записалась на консультацию к юристу, которого мне посоветовала Стася.
        Она по-прежнему придерживалась мнения, что стоит согласиться и вступить в фиктивный брак.
        - За такую сумму многие и на двадцать лет согласятся. А что? Живёшь в своё удовольствие и не думаешь о будущем.
        - Вот именно: не думаешь, - вздохнула я и снова пробежалась глазами по отмеченному пункту: никаких беременностей. Только с разрешения его величества Дмитриева.
        Оно и понятно: кому нужно признавать чужих детей! Конечно, через четыре года мне будет всего лишь двадцать шесть, да и в обозримом будущем заводить детей я не собиралась. И всё же подобное ограничение свободы тревожило.
        Конечно, пока в моей жизни и близко нет того, кто бы мог даже теоретически стать отцом моего ребёнка, но всё же…
        - Не пытайся всё просчитать на годы вперёд, - поучала меня Стася по телефону, взывая к моему профессионализму. Мол, психолог, а сама понять не хочешь.
        - Да понимаю я! Это всё страх снова стать зависимой, вот и стараюсь всё распланировать, - отмахивалась я, вспоминая дикое ощущение беспомощности и одиночества, преследовавшего меня несколько месяцев после смерти мамы.
        На то я и психолог, чтобы взять себя в руки и бороться с детскими травмами. Вернее, не бороться, а побеждать пониманием их истоков.
        Так я и поступила на этот раз - встретилась с юристом, который, изучив мой договор, заверил, что подвоха нет. Тоже самое сказала и второй юрист, которой я показала договор.
        - Ну, обещай они вам всю сумму сразу, я бы ещё засомневалась. Подобные деньги нельзя изъять из оборота в один день. И даже в два, - юрист, к которой я обратилась по совету коллеги, была пожилой седовласой дамой, судьёй на пенсии, подрабатывающей частными консультациями.
        Старушка производила впечатление активной пенсионерки, ходящей по выставкам и театрам, и не забивающей себе голову ничем иным, кроме репертуара «Большого Драматического». Но как только в её не по-старушечьи цепких руках оказался юридический договор, она вся подтянулась, исчезла наигранная расслабленность, и вся она превратилась в гончую, почуявшую след.
        - И если хотите знать моё мнение, а мне передали именно так, то дело верное, - закончила она, оглаживая подушечками пальцев белоснежные листы договора, лежащего на столике в полутёмном кафе. Зрение у бывшей судьи было отменным, и на моё замечание пересесть ближе к окну, она ответила ухмылкой.
        - Так вот, милая девушка. Деньги будут поступать на ваш счёт каждый год равными долями, но я бы оставила часть их лежать в тех активах, в которых они и находятся сейчас. Да, я лезу не в своё дело, но послушайте опытную даму. Так они будут работать и, возможно, повторюсь, возможно, принесут больше, чем вы можете представить.
        - А если мне их не переведут? - спросила я, не в силах побороть недоверие к семье Дмитриевых. Я бы даже обрадовалась, если бы Ярослав оказался мошенником. Можно было бы сказать себе: «А я так и знала!» Никого путного мой горе-отец воспитать не мог.
        - Подадите в суд. Уверена, тогда вам светит ещё и приличная неустойка. Кстати, она здесь прописана, - дама аккуратно, будто перед ней был не распечатанный на принтере договор, а тысячелетняя рукопись в подлиннике, перевернула страницу и указала на пункт 3.8
        Поблагодарив и оставив на столе конверт с заранее оговоренной суммой, я сгребла листы договора и поспешила на свежий воздух. День выдался жарким, душным и солнечным. От такой духоты не спрячешься нигде, кроме как под кондиционером, но ведь когда-то придётся покинуть этот идеальный, искусственно-созданный рай!
        Посмотрев на часы на экране мобильного, я набрала номер Ярослава и выпалила, что согласна.
        На том конце повисло молчание, наверное, абонент наслаждался моим согласием. Или пытался сделать вид, что обескуражен. Одно из двух, это точно.
        Я терпеливо ждала, пока Ярослав отзовётся.
        - Вот и хорошо, - вздохнул он через пару секунд, будто речь шла не о нашей свадьбе, а о подготовке к похоронам. Похороны холостяцкой жизни…
        Мы договорились встретиться завтра в офисе Сергея Сергеевича, чтобы подписать договор. Сомнения оставались, но чем дольше я буду тянуть, тем они станут жирнее и толще, так что смысла ждать не было.
        Я вернулась домой, приняла ванну. Выпила две таблетки валерианы, запив их двумя бокалами «Мартини» и, не дожидаясь вечера, задёрнула шторы, чтобы нырнуть под покрывало. Сплит-система работала на полную мощность, но и она не могла устранить ощущение духоты, преследующее меня сегодня с самого утра.
        Я лежала, таращась в потолок и думала, что скоро съеду отсюда навсегда. Да, теперь я смогу позволить себе немного больше, чем съёмная квартира у чёрта на куличиках. И всё же мне было грустно и хотелось плакать.
        Фиктивный брак с весьма неприятным типом не был пределом мечтаний. «Это ненадолго», - твердила я себе в утешение, пока не заснула.
        ***
        Следующий день был одновременно суматошным и на удивление предсказуемым. Я поставила подпись под всеми бумагами и получила свои экземпляры договоров купли-продажи и того самого, что был должен расставить все точки над «и» в предстоящем браке.
        К счастью, Ярослав не привёл с собой группу поддержки. Меня всё подмывало спросить, как отреагировала его суженая на вести о скорой женитьбе, но я деликатно промолчала. Не моё это дело, так и лезть не буду.
        - Свадьба состоится через месяц, - будничным тоном сообщил «жених», когда все формальности остались позади. - Времени немного, но, думаю, успеем.
        Я кивнула, не решившись пока расспрашивать о подробностях. Хоть брак и не настоящий, но формальности должны быть соблюдены. Официально Ярослав Дмитриев женится на Багировой Герде с целью создания семьи, а уж что там в итоге получится, никому заранее не известно.
        - Моя мать просит позволения тебе позвонить, - с официозом произнёс Ярослав, прищурив глаза.
        То ли он издевался надо мной, то ли так неловко пытался дать понять, что провёл с Ольгой Денисовной беседу, и больше она не позволит себе втягивать меня в интриги. В последнем, я лично сомневалась. Если страсть к интригам в крови, её ничем не вытравить.
        - Пожалуйста, - ответила я, пожав плечами и отведя взгляд в сторону.
        Мы оба испытывали неловкость, и после подписания брачного договора она лишь усилилась. А впереди ещё много чего, что нам предстоит пройти вместе, рука об руку, как настоящим супругам.
        Не будем же мы собачиться на людях, да и поводов, вроде нет.
        - Придётся медовый месяц провести вместе, - будто в подтверждении моих мыслей сказал Ярослав и пристально посмотрел на меня. В его взгляде отражалось такое напряжение, будто он уже мысленно сто раз отвечал на все возражения, которые якобы я должна была произнести сейчас.
        Мол, мы же договаривались, что будем жить раздельно. Но я лишь вздохнула и кивнула. Юристы уже всё мне объяснили. Фиктивный брак - это мошенничество с точки зрения закона, и поэтому нельзя вот так заявить всему свету: мы это сделали ради миллиарда. Иначе никому из нас его не видать.
        А родственники Ярослава, вероятно, спят и видят, как бы загрести деньги себе. И наша задача - не предоставить им в этом ни малейшего шанса.
        ***
        Стоило мне подписать документы - с плеч свалился тяжёлый груз. Правильно говорят, главное принять решение, а уж там, как кривая вывезет!
        Ярослав Дмитриев обещал звонить как минимум раз в неделю, чтобы информировать о подготовке к свадьбе. Он заранее предупредил, что на некоторых мероприятиях понадобится моё присутствие.
        Я это понимала, возразить было нечего. К тому же, надеялась, что таких случаев будет один за месяц, и взяла с жениха обещание, что о каждом предупредит заранее.
        На следующий день мы подали заявление в ЗАГС на Ленинском проспекте. В очередной раз убедившись, что деньги открывают многие двери, даже если день не приёмный, я только мысленно пожала плечами, когда работница сего учреждения спросила с елейной улыбкой, какое мы хотим выбрать время.
        - Два часа, - ответил за меня Ярослав. На том и порешили.
        - Почему два? - спросила я, когда мы вышли и остановились на крыльце заднего выхода. Я не курила и не любила дышать сигаретным дымом, но любопытство взяло верх над принципами.
        - Некоторым родственникам так удобнее. Торжественная часть, а банкет будет в Lofthall. Я уже распорядился забронировать на двадцать пятое июля один из залов, - он говорил это так быстро, будто надиктовывал секретарю или давал отчёт финансовому директору.
        А я в очередной раз поймала себя на мысли, что не испытываю никакогок предсвадебного мандража. Конечно, брак ненатуральный, но ведь торжество будет настоящим! И кроме семьи, никто не знает причину такого скоропалительного решения.
        - Они не проболтаются, не волнуйся, - продолжил Ярослав, когда мы сели в машину.
        Вначале так и хотелось юркнуть на заднее сиденье, но я себя одёрнула: глупо чуждаться того, кого вскоре назову мужем. Пусть и только перед лицом закона!
        - Им невыгодно. Доказательств фиктивности брака нет, в постель к нам никто со свечкой не явится. А раз нет доказательств, то болтать не станут. Разве что шепотом.
        Ярослав говорил жёстко, с удовольствием осознавая собственную силу, пусть для меня и весьма иллюзорную, но она невольно вызывала уважение в собеседнике. Наверное, в семье знали, что он из тех, кого злить не рекомендуется.
        Машину мой жених вёл спокойно, плавно, уверенно, с ним было не страшно ехать. Я это отметила ещё тогда, в первый раз, когда мы торопились к Насте Дмитриевой после оглашения завещания. В общем, для кого-то такая партия, как Ярослав, вполне была пределом мечтаний. Молод, уверен в себе, неплох внешне, да и финансово обеспечен.
        А на язвительность, заносчивость и желание всё решать за другого многие закрыли бы глаза. Но не я.
        - Сколько же будет гостей? - спросила то, что волновало больше прочего. Терпеть не могу шумные сборища!
        - Около ста человек, не больше. Может, восемьдесят. Мама возьмёт на себя организацию, тебе даже вникать не придётся. На платье и прочее я выделю средства. Надеюсь, ты понимаешь, что не должно быть никаких полупрозрачных и коротких туалетов?
        - Конечно, - усмехнулась я. - За тебя всегда всё решает мама?
        Наверное, мне стоило прикусить язык и больше помалкивать, соглашаясь со всем предложенным. Но натура - второе имя, и строить из себя идеал чьей-то жизни я не собиралась.
        Вика, она бы, конечно, промолчала и принялась благодарить за всё подряд. Я так думала, потому что девица - фальшивка, строящая из себя безропотную овечку, чтобы только выскочить замуж. Неужели мужчины совсем слепы и не видят таких издалека? Или верят в сказку, что умница-красавица должна поглупеть, стоит только появиться на горизонте принцу?
        - Не смей ничего говорить о моей матери, а она не посмеет ничего сказать о тебе. Дурного в смысле, - Ярослав отреагировал довольно спокойно, хоть и тон голоса сделался колючим и холодным, как снег, брошенный в лицо.
        - Это не настоящая свадьба, она делается для отвода глаз, - продолжал «суженый». - Так какая тебе разница, кто будет в числе приглашённых? Пожелаешь включить своих родственников, возражать не буду. Составь список, если он конечно не включает половину Саратова, и передай мне или матери. Мы всё организуем.
        - Как всё быстро и просто, - улыбнулась я и посмотрела в окно. Мы как раз свернули в Гагаринский туннель, и я была рада, что Ярослав не видит моего лица.
        Когда речь заходила о родне, я всегда вспоминала маму. И лишь потом, что её давно нет в живых.
        Тетя Надя, конечно, отчасти заменила её, в подростковом возрасте мне здорово помогла тем, что не лезла в душу с нравоучениями и разговорами о морали. Возможно, потому что ей было на меня немного…как это лучше выразиться, не начхать, но тётка придерживалась мнения, что каждый выпутывается из психологических проблем самостоятельно.
        Или не выпутывается, такова жизнь. Вот помочь в реальных трудностях, это пожалуйста.
        - Я думал у психологов всегда хорошее настроение. Или, в крайнем случае, нейтральное, - произнёс Ярослав, и в его тоне я, должно быть, впервые за время недолгого знакомства не уловила насмешки.
        - Это заблуждение, - продолжила я, по-прежнему смотря в окно, хотя разглядывать было нечего. Стена из бетона или чего-то там ещё такая же непроницаемая, как и человеческая душа. - Врач не может быть больным, священник - сомневающимся, а психолог или психиатр не имеют права на грусть или депрессию. Только знать не значит уберечься, если ты вообще понимаешь, о чём я.
        Чёрт, что это меня понесло! Да и было бы перед кем!
        - Может, и понимаю, - спокойно ответил Дмитриев. Сейчас мы будто поменялись ролями, и он успокаивал меня. Но я-то свободна, а он теряет невесту. - Всё это нелегко, но ведь страшного ничего нет. Миллионы пар живут в браке и не замечают друг друга. Так что мы хотя бы честны перед самими собой.
        - А перед Викой ты тоже был честен? - я повернулась к нему и увидела, как побелели костяшки пальцев на руле.
        - Не твоё дело, но я отвечу, - после небольшой паузы продолжил он. Мы как раз покинули туннель и влились в поток машин. - И не смотри на меня так.
        Я вздрогнула и перевела взгляд на лобовое стекло. Конечно, я не имела права спрашивать и наблюдать за реакцией, будто какая-то садистка. Но мне хотелось знать: соврал ли он или сказал ей правду.
        Для влюблённой женщины достаточно полуправды, но отчего-то я была уверена, что Викой движет не чувство, а расчет.
        - Я сказал, как есть. И предоставил выбор, согласна ли она ждать ещё четыре года. Она согласилась.
        Я усмехнулась. Права я, как обычно, права. Любящая женщина устроила бы истерику, хлопнула дверью, написала сто обидных сообщений. Вспылила бы, словом. И лишь после, простила.
        А Снежная королева, как робот. Потому что она знает, что может выиграть, а что потерять.
        «И это тебя не удивило?» - так и подмывало спросить, но я сдержалась. На сегодня сеансов психотерапии достаточно. И для него, и для меня.
        Глава 12. Приготовления и выбор
        Все дни, оставшиеся до свадьбы , я чувствовала себя, как приговорённая к заключению. Вот, думаю, сейчас догуляю на свободе, а потом можно и в клетке посидеть.
        - Утрируешь, - говорили на работе коллеги, слыша мои шутки о предстоящем замужестве. - Счастливая ты, Герда! Нашла своего столичного Кая.
        «Вырвала из плена Снежной королевы», - мысленно добавляла я, удивляясь схожести образов.
        Даже перечитала сказку Андерсона, хотя знала её наизусть. Мама часто рассказывала её в детстве, восхищаясь стойкостью маленькой девочки, решившей идти добывать своё счастье.
        Снежная королева заколдовала Кая, превратив его сердце в ледышку, но, возможно, этот номер прошёл с ним только потому, что льдинка уже таилась в сердце жертвы и любителя властных женщин, твёрдой рукой управляющих санями?
        Так и Ярослав. Раз любит свою Вику, значит, именно такие притворщицы ему и нужны. Я посмотрела в зеркало и поняла, что хмурюсь. Да какая мне разница, почему он любит Вику?!
        Неужели я просто ревную, но не потому, что восхищаюсь женихом, а потому что испытываю острую потребность в любви. Притом хочу именно брать, а не давать?
        Ну да, всё правильно. Синдром недолюбленной в детстве мадамы.
        Окончательно отложив в сторону оплаченные пару лет назад счета, которые я просматривала, чтобы избавиться от лишнего хлама, снова посмотрела в зеркало и задумалась.
        Что я, в самом деле?! Распереживалась из-за того, что Настя Дмитриева, безутешная вдова, вызвалась съездить со мной за свадебным нарядом!
        Я чуть соком не поперхнулась, когда она позвонила и издалека начала разговор о судьбоносных встречах.
        - Алексей был бы рад, что его кончина послужила кому-то во благо, - произнесла она двусмысленную фразу совершенно искренним тоном. Значит, всё-таки подкалывает и не верит. Да я бы тоже не поверила во внезапно вспыхнувшую любовь!
        - Признайся, ты беременна? - продолжила телефонная атака, и я от неожиданности пролила оранжевую жидкость, явно потомок «Юпи», на халат.
        - С чего ты взяла? Конечно, нет, - быстро ответила я, и вот тут-то, пользуясь моим замешательством, Настя и предложила пройтись по магазинам.
        - У меня есть сертификат свадебного салона «Леонсия». Скидка хорошая, будет жаль, если пропадёт, - начала Настя заискивающим тоном, а потом привела десять и одну причину, почему нам неприметно надо сходить вместе. Поддалась я на последнюю:
        - Ну, если конечно ты желаешь, чтобы Ольга Денисовна с тобой пошла…
        - Нет-нет, - ответила я и согласилась.
        Настя болтлива, довольно хитра, но на бытовом уровне, поэтому у меня был неплохой шанс выведать у неё побольше скабрезной информации о будущей свекрови и её сыне.
        Первую она явно недолюбливает, хотя и не слишком сильно: ведь именно её она оставила без мужа. А с пасынком отношения сложились довольно прохладные: Настя всеми силами хотела, чтобы муж отвернулся от приёмного сына и занялся будущим настоящего. Единственного.
        Интересно, почему Настя не родила ещё? Фигура у неё такая, что и пятью родами не испортишь, деньги в наличии, значит, няни и домработницы не проблема.
        - Ты вечно попадаешь в передряги из-за своего патологического любопытства, - заключила Стася, с которой я поделилась соображениями. - Я вот фильтрую всё, что мне в уши сливают клиентки. Не понимаю, зачем они так откровенничают, видимо, излучение от лампы для сушки.
        - На тебя же оно не действует, - резонно заметила я.
        - Как знать. Иногда тоже тянет поделиться, меня спасает лишь то, что клиентки не хотят слушать ни о ком, кроме как о себе любимых, - вздохнула подруга и грустно добавила: - Я думала, мы с тобой за платьем сходим.
        - А я думала, что выйду замуж по любви, - вторила ей я. - Давай лучше ты поможешь мне выбрать туфли и аксессуары. Это важнее платья.
        На том и порешили.
        С Настей мы встретились у торгушки в центре в назначенный час. Я приехала на метро, неспешно прогулялась, поедая мороженное, и очутилась на месте за семь минут до встречи.
        Ожидая, что ждать придётся дольше, чем обещано, я зашла в мобильное приложение банка, чтобы ещё раз полюбоваться на сумму на дебетовой карте.
        Ярослав выполнил обещание и скинул гораздо больше, чем я рассчитывала, сопроводив акт щедрости припиской: «Ни в чём приличном себе не отказывай, снежная».
        - Привет! - нежданно материализовалась Настя Дмитриева, разодетая в маленькое чёрное платье безо всяких украшений. На голове у вдовы красовалась небольшая шляпка траурного вида.
        Вообще мачеха Ярослава выглядела сногсшибательно, как утончённая актриса старого Голливуда, а-ля Греба Гарбо. Я даже растерялась и почувствовала себя в белой майке-алкоголичке и джинсах босячкой и плебейкой. Впрочем, я такой и была и стесняться этого не собиралась.
        - Пойдём, если ты не против, - произнесла Настя, приветливо улыбнувшись.
        А мне так и хотелось спросить: ну как это девушки так умело наносят алую помаду, чтобы та не растекалась, а губы не выглядели вульгарно. Припудривают, наверное. Губы, лицо. Жизнь.
        - Нет. Думала, ты опоздаешь.
        - Полагала, что я богатая бездельница? - горько ухмыльнулась Настя. - С Алексеем не забалуешь. Я до сих пор по привычке просыпаюсь в шесть утра и ищу его рядом. А нахожу…пустоту.
        «Или кого-то другого», - машинально подумала я и устыдилась собственного цинизма. Похоже, вдова, по крайней мере, супруга уважала. Может, и любила по-своему.
        - Прости, что увязалась, - продолжила Настя, когда мы вышли из стеклянного лифта на четвёртом этаже. Пустынный коридор, отпугивающий покупателей, пришедших от скуки, сверкающей пафосностью дорогих витрин, позволял говорить без обиняков и умалчиваний. - Я поступила эгоистично, хотелось развеяться и снова окунуться в жизнь. Вспомнить предсвадебные хлопоты. Знаешь, я была любовницей Алексея несколько лет, когда он ещё был женат на матери Ярослава. И мне не стыдно. Ты ведь это хотела узнать?
        - С чего ты взяла что мне вообще это интересно? - спросила я, круто разворачиваясь и заглядывая вдове в лицо. Настя замешкалась, но тут же слабо улыбнулась:
        - Не знаю. Мне было бы интересно. Ведь это твой муж.
        - Пока нет, - отозвалась я. - Давай выбирать, мы за этим сюда пришли.
        И я резво толкнула стеклянную дверь салона.
        - Какой стиль платья вы предпочитаете? Классика, русалка, трансформер, закрытое? Есть эксклюзивные варианты. Вот присядьте, посмотрите наши каталоги, - щебетала длинноногая девица-консультант, пока вторая приносила кофе и печенье.
        Я листала журнал, смотрела модели на планшете, рассеяно подмечая, что на щеках у моей спутницы появился естественный румянец, а на губах - мечтательная улыбка. Должно быть, консультант даже засомневалась, кто из нас невеста. Чёрное платье Насти вполне могло сойти за вечерний наряд.
        - Нет, точно не пышное, - замотала я головой и нахмурилась. Все эти платья такие одинаковые, что аж зубы сводит.
        - Тогда вам подойдёт ампир или ретро, - тут же оживилась девушка, показав мне образцы, похожие на дорогие тюлевые занавески.
        - А не белые цвета есть? - хмуро спросила я, прикидывая, не убьёт ли меня жених, увидев в нетрадиционном наряде.
        А что, требование было одно: скромность, и я намерена его соблюсти, а фантазия у меня богатая. Вкупе с приличной суммой на карточке - это убийственный дуэт.
        - Конечно, - девушка-консультант обрадовалась ещё больше. - Кремовые, красные, жидкое золото.
        В итоге я выбрала что-то среднее между тем, что хотела моя душа и тем, что тактично советовала Настя, дама явно с отменным вкусом.
        Кремовое с бирюзовой вставкой на неширокой юбке, оно привлекло меня отсутствием обручей, шлейфов и подъюбников. Я смотрела на себя в зеркало и не узнавала ту девушку, которая приехала покорять Москву.
        С той стороны стекла на меня смотрела чуть уставшая богатая девица, разодетая как античная богиня.
        - Берём, - кивнула Настя, посоветовавшись со мной. - Хорошо, что ты так точно определилась в фасоном. Это явно твой вариант,
        В голосе вдовы слышалось одобрение и уважение.
        - Алексей часто говорил, что надо ценить время. Ведь его невозможно вернуть, - и Настя, достала из клатча кружевной платок и аккуратно промокнула им глаза.
        Мы как раз вышли из салона и присели на скамейку недалеко от лифта.
        - Прости, пошли выпьем капучино. Я не задержу надолго, но мне необходимо развеяться, - вздохнула девушка, улыбнувшись.
        - Конечно. Только ответь прежде на вопрос: отец когда-либо говорил обо мне? Хоть что-то?
        Я пристально посмотрела в растерявшееся лицо вдовы. Она долго молчала, смотря то в пол, то на витрину, закусывала губу, а потом ответила:
        - Мне нет. Прости.
        ***
        Итак, платье у меня уже было, да и туфли мы со Стасей подобрали что надо.
        - Какая-то ты квёлая, - произнесла подруга, когда мы ехали ко мне домой после посещения пятой торгушки за неделю.
        Я уже была готова выбрать какую угодно обувь, лишь бы не примерять десяток-другой пар. И выбрала.
        - Не особо ограничена в деньгах, собираешься получить полмиллиарда в личное пользование, готовишься вести жизнь светской бездельницы… Одни плюсы, словом.
        - Мне звонила Ольга Денисовна и извинялась за тот случай в СПА, - произнесла я, глядя в окно машины.
        Подруга водила так, что ехать рядом всегда казалось мне опасным аттракционом, но сейчас страх отступил. Я была убеждена, что доживу до свадьбы целой и невредимой.
        - Отличная будущая свекровь, -- иронизировала подруга. -- Как она объяснила свою выходку? На что надеялась, столкнув вас лбами с этой Викой?
        Я уже пожалела, что рассказала новость раньше, чем Стася довезла меня до дома. Она отвлекалась от дороги, пытаясь не упустить ни одной подробности.
        - Что невеста устроит скандал Ярославу, выйдет из себя. Хотела позлить девушку и показать ей, что той никто ей не рад.
        - Заметь, своего она в итоге и добилась, - усмехнулась подруга, и я впервые подумала, что так оно и есть.
        Впрочем, чужие мотивы сейчас меня мало заботили. Ярослав предупредил, что через три дня мы с ним отправляемся на день рождения к его приятелю, а по совместительству клиенту.
        - О подарке не беспокойся, сам всё организую, - произнёс «жених» отрывисто и коротко, будто телеграфировал, раздавал приказания или ставил перед фактом. Как всегда: максимально собранный человек-машина. - И да, твоё присутствие обязательно. Будешь милой, разговорчивой, можешь пить шампанское и смеяться над идиотскими шутками, только в рамках приличия, разумеется.
        - А Вика там будет? - вклинилась я с дурацким вопросом. Что с меня возьмёшь, так, провинциальная дурында!
        - Вики не будет. Ещё вопросы?
        Было видно, что Дмитриев еле сдерживается, чтобы не рявкнуть. Ничего, пусть терпит, деньги так просто не достаются, ему ли это не знать!
        - Нет, - коротко ответила я, сдерживая улыбку.
        Наверное, он это заметил, потому что дальше нанёс удар под дых:
        - Нам придётся повести в загородном доме юбиляра ночь. Комнату дадут одну на двоих, и спать будем в одной постели, - сощурив глаза, мужчина пристально смотрел в глаза, вероятно, любуясь моей реакцией.
        - Я не гордая, посплю на полу. Или в кресле, - начала я, даже не рассчитывая, что мажор уступит кровать мне. Бог с ним, перебьюсь!
        - Это вызовет ненужные пересуды. Поверь, Настасья Павловна с подачи моего двоюродного братца, всё ищущего смысл жизни, уже всем раструбила о нашей помолвке. И пикантных обстоятельствах, при которых она, возможно, заключена. Пересуды ни к чему. Спасть будем в одной постели. Приставать не буду, обещаю.
        Последнюю фразу жених произнёс предупреждающим тоном, будто ставил условие. Мол, не надейся.
        Я вспыхнула и выговорила ему всё, что думала о затее, а потом, успокоившись, замолчала, скрестив на груди руки и уставившись в окно. Мы находились в квартире Ярослава неподалёку от Чистых прудов.
        Я смотрела из окна трёхкомнатных апартаментов, расположенных на восьмом этаже довоенного дома в стиле сталинского ампира. Такие квартиры называются «видовыми».
        Панорама открывалась и впрямь впечатляющая: Бульварное кольцо, старая Москва как на ладони. Даже шпиль Останкинской телебашни виден.
        Интересно, Ярослав планировал здесь жить в Викой? Конечно, разве одному нужна просторная трёшка почти в сто квадратов?
        Мы оба молчали. Он устроился в ротанговом кресле-качалке посреди гостиной и медленно раскачивался из стороны в стороны, ожидая, пока до меня дойдёт, что так будет лучше.
        Ненавижу эту фразу! Кому лучше? Тому, кто манипулирует, возможно, но всегда есть вторая сторона, приносящая себя в жертву.
        Впрочем, заниматься с мажором сексом мне не придётся, надеюсь, что кровать будет достаточно широкой, чтобы мы затерялись на белоснежных простынях.
        На том и порешили: спим вместе и одновременно порознь. Одну ночь. Это как со стихийным бедствием: сражаться бесполезно, легче отойти в сторону.
        - Ой, и зря ты отказываешься! - засмеялась Стася, выслушав мой рассказ. Что удивительно, даже не перебивая. - У тебя когда секс был? Полгода? Год назад?
        - Не начинай, - отрезала я, нахмурившись, и подруга сразу сменила тон:
        - Ладно, не злись. Я не хотела тебя обидеть, моя будущая миллионерша!
        Вид у поверенной моей души был стыдливо-виноватый. А ещё шкодный, поэтому я воспользовалась тем, что машина уже припаркована во дворе, и легонько щёлкнула подругу по длинному наглому носу, так и норовящему залезть куда не следует.
        - Когда там планируется ваше рандеву? - засмеялась Стася, поднимаясь со мной наверх. - С тебя подробный репортаж. И поснимай там девок, во что одеты, обстановку. Словом, всё. Даже жратву.
        - Ты же на диете? - улыбнулась я, понимая, как Стасе хочется оказаться на моём месте.
        А мне вот мне совсем не улыбалось провести в незнакомой компании два дня, но ничего, я найду чем себя развлечь.
        Моё любимое занятие - наблюдать за людьми. Займу удобный наблюдательный пост, и пусть все думают, что я стесняюсь! Переживу. И даже постараюсь получить удовольствие!
        А ночью буду храпеть, чтобы нарушить чуткий сон мажора. Ольга Денисовна меня уже просветила насчёт этого, вот и пусть её мальчик помучается. А если полезет с объятиями, получит локтём, куда попаду. Церемониться не стану.
        Нет, ерунда. Не полезет. От этой мысли мне почему-то стало обидно, но я волевым решением вымела эту ненужную эмоцию из головы.
        Глава 13. Совместный выход
        Три дня пролетели слишком быстро для того, чтобы я могла собраться с мыслями насчёт будущего визита к партнёру Ярослава. Платье, туфли, сумочка - всё это было куплено за один день, но желание идти на вечер не прибавило.
        Мажор заехал за мной в шесть, но подниматься в квартиру не стал. Подобная тактичность очень меня обрадовала: граница между нами должна быть чёткой жирной линией, которую должно быть заметно даже с высоты птичьего полёта.
        - Я рад, что не пришлось долго тебя уговаривать, - протянул Ярослав, когда я устроилась на переднем сиденье рядом с ним. И мельком посмотрел на мои ноги.
        Я всегда предпочитала мини, и платье выбрала скромное, однотонное, но по длине не доходящее до средины бедра. И вот моё «маленькое белое платье» в стиле сафари предательски задралось, оголив ажурную резинку чулок. Пришлось положить на колени сумочку, чтобы не отвлекать жениха от дороги.
        Впрочем, чувствовала я себя вполне комфортно. И даже двусмысленная фраза попутчика не нарушила душевного равновесия. Так всегда: волнуюсь до чёртиков накануне, а стоит действию начаться, собрана и спокойна.
        - Я всё понимаю, - ответила я тоже весьма двусмысленно. Можно трактовать как «понимаю свои обязанности» или «знаю, тебе некуда деваться».
        Ярослав ничего не ответил, только продолжал смотреть вперёд через лобовое стекло. Я отвернулась к окну, сделав вид, что слушаю негромкую музыку, доносившуюся из магнитолы, и не замечаю взглядов мужчины.
        Ей-богу, я предпочла, что бы сейчас в машине находился кто-то третий, чтобы разрядить градус напряжения, витавший в воздухе! Но приходилось мириться с тем, что есть.
        Ехали мы, как назло, очень долго, не меньше часа. Оказалось, день рождения праздновали за городом, в доме юбиляра, который превышал по размерам и богатству тот особняк, что достался мне в наследство.
        Во дворе специально обученный персонал жарил шашлыки, делал стейки на гриле, туда-сюда то и дело сновали официантки, поднося салатницы, расставляя приборы на длинном столе, выставленном на зелёном газоне.
        Это всё напоминало бы сельскую свадьбу, если бы не вышколенная прислуга и разодетые гости, пьющие бокалы шампанского и жонглирующих ничего незначащими фразами.
        Гостей было не больше пятидесяти или около того, вечер выдался жарким, часть из приглашённых отдыхала в гостиной, где тоже звучала неприхотливая музыка и куда подавались закуски и прохладительные напитки.
        Нашего прихода почти никто не заметил, и это было мне на руку. Но мажор потащил меня к изменнику, которым оказалась вполне себе симпатичная рыжеволосая особа лет сорока пяти с невероятно-магнетическим тёмным взглядом повелительницы Мрака.
        Живи эта особа лет пятьсот назад, да где-нибудь в Испании, она бы не праздновала своё день рождение.
        Таких дам с облаком тугих мелких кудряшек, лёгкими волнами спускающихся до средины спины, непременно сожгли бы на костре. Потому что она могла посмотреть так, что мурашки бежали по спине даже у меня, костного и ретроградного гетеросексуала.
        - Я уже хотела начать обижаться! - засмеялась дама и свободной от бокала с шампанским рукой обняла Ярослава. - И подумывала некоторые стройматериалы взять в фирме Жени Егоршина.
        - Я же обещал, что мы приедем, - тепло улыбнулся мой названный жених и поцеловал даму в бледную щёку. - С днём рождения, Жанна!
        И, высвободившись из объятий, он достал из внутреннего кармана пиджака бархатную коробочку. Протянул изменнице, чьи глаза вожделенно сверкнули.
        Дама поставила недопитый бокал на поднос подоспевшего официанта и протянула руки, они вполне могли принадлежать молодой девушке, не державшей в руке ничего тяжелее ручки «Паркер».
        - О, какая прелесть! Ты знаешь, как мне угодить! - проворковала дама и показала кольцо с крупным бриллиантом стоявшей рядом женщине такого же возраста, но далеко не такой же стати. - Посмотри, Янина!
        Подруга или приятельница заметно скисла, но изменница, дабы не портить настроение своим гостям, захлопнула крышку и подмигнула мне:
        - А вы Герда, верно? - спросила она с самым невинным видом, хотя я была уверена, что знала это и без моего ответа: - Я как узнала ваше имя, сразу поняла, что и личность вы необыкновенная. И что мы обязаны познакомиться. Так что считайте, эту толпу я согнала в том числе и ради вас.
        Поцеловав меня в щёку, она обернулась и махнула рукой лениво сидящему на диване в окружении семейных пар парню лет тридцати с накаченным торсом, но непропорционально короткими ногами.
        Он, немного скованный в движенихя, нехотя подошёл к нам с вежливой улыбкой на загорелом лице.
        - Посмотри, что мне подарила чета Дмитриевых, - смеясь и подняв накрашенную бровь, произнесла именниница
        Парень вежливо посмотрел на кольцо из белого золота, но во взгляде незнакомца промелькнуло лишь равнодушие.
        - Не накидывайтесь на мою избранницу, - вклинился Ярослав, когда Жанна схватила мою руку. Чтобы немедленно представить всем гостям. Я уже пыталась придумать срочную причину, по которой мне нужно в туалет, чтобы она не звучала смешно, пошло или неприлично, и помощь Ярослава пришлась как нельзя кстати. - Я вам её не отдам.
        Посмотрев на мажора, будто видела его впервые, Жанна вначале удивлённо вскинула брови, но потом улыбнулась так, что лучики морщин прорезали гладкую кожу век:
        - Ладно, вижу, пока не время. Ладно, я подожду пока ваша неземная страсть немного утихнет. Развлекайтесь. А, вы, Герда, - произнесла Жанна, сделав большой глоток шампанского, - обещайте, что до конца вечера подойдёте ко мне. Я бы очень хотела поговорить с вами без этих назойливых мужчин.
        Я обещала. Другого выхода не было, да я и была не прочь познакомиться с хозяйкой вечера поближе. Люди с подобной харизмой привлекают внимание окружающих, они обычно нарциссы, но людей вокруг это никогда не беспокоит.
        К тому же, именниница могла рассказать мне что-либо важное о женихе или о его семье. Такие сведения могли быть ничего не значащими сплетнями или жемчужинами в кучке навоза.
        Тем временем Ярослав взял меня за руку и отвёл в сторону на свежий воздух.
        - Спасибо, что ты выручил меня, - начала было я, и мажор хотел ответить, что ничего страшного, как мы оба заметили Настю Дмитриеву, которая в сопровождении Кости, направилась к нам, как акула, почуявшая кровь.
        ***
        - Я так рада, что вы пришли! - улыбнулась Настя совершенно искренне, будто наше появление на праздновании дня рождения клиентки Ярослава являлось полной неожиданностью. - Мне уже стало скучно.
        Последнюю фразу она добавила шёпотом, наклонившись ко мне так, словно сообщала страшную тайну. И улыбка на губах говорила: «извините, пожалуйста, так вот вышло, я старалась, честно».
        - Ты знаешь, что мы не могли не прийти, хотя поздравить Жанну лично мне всегда приятно вдвойне. Она необыкновенная женщина, - твёрдо произнёс Ярослав, смотря в лицо мачехи, пока та рассеянно глядела в сторону, делая вид, что рассматривает гостей.
        Несложно догадаться, что отношения между этими двумя всегда были немного натянутыми, и, скорее всего, виной тому был пасынок. Ярослав цеплялся к словам Насти, заставляя девушку чувствовать себя глупой блондинкой. Наверное, отчасти так и было, и всё же Настю я жалела.
        Она не была фальшивой, скорее наоборот, вела себя так, как привыкла, не переходя границы приличия. И говорила то, что считала нужным, не заботясь о том, что подумают окружающие.
        А они и рады были что-то да подумать! Если блондинка, то глупая, молодая, значит, тупая вдвойне, а уж коли захомутала богатого дядю, то к характеристикам неизменно добавлялось «невероятно везучая сучка - опытная давалка». Штампы они такие штампы…
        А Ярослав просто ревновал отца и считал, что Настя пользуется им и его деньгами, забывая о том, что девушка тратит на него молодость.
        Даже Ольга Денисовна признавала, что её преемница «вляпалась в замужество». Насколько я поняла, характер у моего отца и раньше-то был не самый простой, а с женитьбой на молодой женщине, которую супруг стал ограничивать в свободе перемещения, вовсе испортился.
        - Тебе принести что-нибудь выпить? - тронул меня за руку Ярослав. По его лицу было заметно, что этот вопрос он задаёт мне не первый раз.
        - Да, шампанского. Спасибо, - машинально ответила я и взяла Настю под руку, уводя в сторону от кавалера.
        Костя хотел было увязаться а нами, но девушка, угадав моё намерение остаться наедине и посплетничать, попросила навязчивого кавалера принести для неё закусок.
        - Тех самых, остреньких баклажанных рулетиков с мягким сыром. Мы пока будем у бассейна, - улыбка Насти, видимо, всегда была её главным оружием.
        Она придавала кукольным чертам особую милоту, устоять против которой не мог ни один представитель мужского пола.
        Кроме моего жениха, разумеется.
        - Не обращай внимания, он всегда меня недолюбливал, - пожала плечами Настя, когда я спросила, почему она позволяет пасынку подчёркнуто-неуважительное к себе отношение. - Считает, что я была с его... то есть, с вашим отцом только из-за денег.
        - А это не так? - спросила я, посмотрев на Настю. Та не смутилась и взгляд отводить не стала, а, снова пожав плечами и не забывая кивать знакомым, ответила:
        - Сначала, да. Отчасти, Алексей был, царствие небесное, прекрасным любовником. И умел ухаживать, когда это ему было выгодно, - вдова рассказывала об умершем так, будто он в любой момент мог показаться среди гостей и, увидев жену, вальяжной походкой направиться к ней. А потом, одарив супругу комплиментами, уйти, сославшись на деловые переговоры.
        Я ещё раз ощутила горечь от того, что не знала отца и не могла составить о нём своего мнения, а была вынуждена опираться на такие противоречивые сведения.
        Настя говорила о муже, как о галантном любовнике, тешившим самолюбие фактом наличия рядом молодой и красивой жены. Ольга Денисовна вспоминала сухаря, которого не интересовало ничего, кроме денег и работы.
        Костя упомянул о том, что его дядя с возрастом стал излишне сентиментален и чуть ли не плакал при виде даже дальнего родственника, а Ярослав предпочитал совсем не откровенничать со мной на эту тему. Жаль, он был близок с отцом и знал его, возможно, лучше всех жён и любовниц.
        - Что у тебя с Костей, можно спросить? - спросила я, чтобы перевести тему. Настя увлеклась и принялась рассказывать, каким заботливым отцом был её муж. Слушать это было невыносимо!
        И тут я как раз заметила наших мужчин, несущих нам выпить. Хороший повод сменить тему, а откровенности я не ждала. Видимо, недооценила Настю.
        - Мы пару раз переспали. После смерти Алексея, конечно, - тут же добавила девушка, смутившись. - Удивлена? Он молодой и красивый, я тоже ничего. Зачем тянуть, раз влечёт, верно?
        Ответить я не успела.
        - Возьми, - протянул мне бокал мажор, окинув подозрительным взглядом нас обеих. - Пойдём, я тебя кое с кем познакомлю.
        И, не дожидаясь ответа, приобнял меня за талию (слишком крепко, на мой взгляд), и подтолкнул по направлению к дому.
        Прикосновение чужого мужчины оказались не такими уж и неприятными. А, учитывая, что со мной рядом был не просто мужчина, а Ярослав Дмитриев, вызывавший неприязнь с самого первого своего появления, это было удивительным вдвойне.
        - Куда мы идём? Зачем ты увёл меня от них? - сыпались вопросы, на которые я хотела знать ответы немедленно. - Мне нравится Настя.
        - С чего бы? - хмыкнул мажор, улыбнувшись, но только потому, что мы встретили каких-то знакомых. К счастью, к нам никто не подходил. Наверное, Ярослав не слыл в обществе душой компании.
        - Она не фальшивка, - буркнула я и закусила губу, чтобы не сболтнуть лишнего.
        Другими словами, не сказать «как твоя Вика». Чем больше я её знала, тем больше она меня бесила. И это с учётом того, сколь мало я общалась с невестой Ярослава! А он, ничего, любит даже. Значит, и сам такой же.
        - Тот случай, когда простота хуже воровства, - Ярослав снова улыбнулся, на этот раз искренне. И адресована его улыбка была мне. Можно сказать, впервые.
        Мужчина чуть дотронулся краем своего бокала с игристым до моего и тихо произнёс:
        - С первым совместным выходом!
        Я улыбнулась в ответ. Он никак меня не назвал, да я и не ждала, но всё же это был прогресс. Вполне возможно, мы поладим. Конечно, не как муж и жена, но как деловые партнёры, а большего и не требуется.
        В этот вечер я познакомилась с кучей людей, имён которых назавтра и не вспомню, да и они вряд ли рассчитывали стать моими приятелями. Нас поздравляли с помолвкой, с пустыми глазами желали счастья, хотя, вероятно, всем было плевать.
        - В чём причина такой спешки? - спросила Ярослава дама за сорок с ярко-красными губами-уточками. Она так ехидно улыбалась, что мне захотелось ответить ей правдой. Или чем-то в духе: «Вы думаете, я сейчас начну исповедоваться?»
        Но Ярослав меня опередил, предварительно легонько пожав мою руку:
        - В любви, Светлана. Вам ли не знать про внезапно нахлынувшее чувство?
        Дама заметно скисла и отстала. Много позже мажор пояснил, что она ушла от мужа к любовнику, а потом ещё к одному и так было несколько раз, пока ей не перекрыли денежный кислород.
        Дмитриев говорил о ней с таким презрением, что я была уверена, будь его воля, сослал бы Светлану на исправительные работы. Лесозаготовки или строительство железной дороги, к примеру.
        В общем, вечер прошёл гораздо приятнее. Чем я ожидала. Мы ещё один раз мило поболтали с именинницей, проводили вместе с хозяйкой гостей, уезжающих по домам, и допили красное вино, вкуснее которого я ничего давно не пила.
        В голове слегка шумело, Ярослав весь вечер крутился возле меня и заботливо подливал в бокал напитки. Чем-то эта ситуация напомнила мне поминальный обед, когда Костя старался таким же образом обольстить вдову.
        Только это был немного другой случай. Дождавшись, пока мы с Дмитриевым останемся наедине в тиши просторной спальни, я спросила его прямо:
        - Что за игру ты ведешь? Зачем весь вечер спаивал меня?
        И, присев в кресло, скрестила руки на груди в ожидании ответа.
        Глава 14. Шаги навстречу
        Ярослав отвечать не спешил. Отвернувшись к письменному столу у окна, выходившему на задний двор, снял часы и расслабил ворот рубашки.
        - Хотел посмотреть, как ты себя вести будешь, не опозоришь ли меня, - ответил он так, будто решал, принимать ли меня на должность личного помощника.
        А я сидела и смотрела на его широкую спину. Наверное, Вика любила прижиматься к ней и шептать разные глупости, которые многие мужчины принимают за чистую монету.
        - Зачем? И что будет, если опозорю? Свадьбу отменишь? - улыбнулась я, положив ногу на ногу и поигрывая спадающей туфелькой. Та балансировала в воздухе, но с носка не слетала.
        - Нет, слишком многое на кону, - сухо ответил мажор, а у самого, должно быть, в уме щёлкали цифры.
        Полмиллиарда - огромная сумма, он, конечно, знает, куда её можно потратить. Всё давно рассчитал и записал в запароленный файлик на компьютере.
        А меня весь этот предстоящий цирк с конями веселил. Создавалось впечатление какого-то сюрреализма: невозможно представить двух более несхожих людей, чем я и Дмитриев Ярослав, холёный, привыкший к обожанию, папенькин мажор.
        Не знаю, какой из него бизнесмен, но ухажёр точно так себе.
        - А мне плевать на эти деньги, - произнесла я, то что думала. Молчание мужчины достало.
        Когда я выпью, сразу становлюсь желчной и язвительной. Стася говорит, что этого добра во мне и так хватает, но вот сейчас стало особенно горько, до изжоги.
        Деньги. Я плохо представляла себе эту сумму, о чём мне не преминул напомнить Ярослав. Мажор произнёс это с таким видом, будто я глупая девчонка, не понимающая смысла взрослых игр. Что меня только раззадорило, и я встала, в надежде высказать всё, что думаю.
        Недаром говорят: стоя, многие вещи из уст оратора звучат драматичнее.
        То ли шампанское, перемешанное с вином какого-то там махрового года, придало мне смелости, граничащей с дерзостью, то ли я поддалась безотчётному желанию вывести мажора из состояния холодной расчетливости, но я сказала всё, что накипело.
        например, что я думаю о плане, о деньгах, о том месте, что он занимал рядом с моим отцом, чем безмерно гордился.
        - Как бы ты ни старался стать его сыном, не получится, - засмеялась я в лицо противнику, и на секунду увидела, что тот готов разорвать меня голыми руками. Лицо Ярослава пошло пятнами, на висках и шее вздулись синие жилки.
        Но уже через мгновение, скрестив руки на груди, он сделал саркастический выпад:
        - Ты просто ревнуешь, снежная. Как же я раньше не догадался?! Считаешь, что я занял твоё место, только вот загвоздка, отец сам не желал тебя знать. а меня любил.
        У меня перехватило дыхание, а перед глазами поплыли красные круги. Я цеплялась за гнев, как утопающий цепляется за надежду спастись, потому что если обречённый посмотрит правде в глаза, опустит руки.
        А я собиралась, напротив, их распустить. В кой-то веке ощутила желание ударить того, кто сильнее, и сейчас на моей стороне была не только обида с примесью горечи, но и страх. Страх, что мажор прав.
        Нет, возможно, так и было, даже наверняка прав, но я в этом не признаюсь.
        - Да, родители любят безусловно, а вот с женщинами всё иначе. Иногда любовь приходится покупать, - улыбнулась я, намекая, что Вика крутиться возле него не просто так.
        - Порой кто-то купить не прочь, да не на что, - парировал Ярослав.
        И я замахнулась на пощёчину, которой не суждено было случится. А случилось вполне иное, закономерное: мою руку перехватили, я пошатнулась. Ярослав с холодной улыбкой сделал шаг навстречу, намереваясь бросить меня обратно в кресло, но передумал.
        Или это я упала к нему в объятия. Всё произошло так быстро: ещё несколько минут назад мы стояли напротив друг друга и обменивались колкостями, а теперь оказались в такой близости, что я ощутила сиюминутную потребность отстраниться.
        Тем более выражение лица мужчины говорило о том, что сейчас он скажет очередную гадость. От которой будет больно так, словно ударили кулаком в живот.
        Однако произошло другое. Ярослав метнул взгляд в сторону двери и, бесцеремонно схватив меня в объятия, напоминающие удушающий захват, поцеловал.
        Я оторопела и в первое мгновение и не помышляла о сопротивлении чужим губам, впившимся в мои.
        Поцелуй меньше всего напоминал нежное прикосновение или страстное выражение любви, он был продолжением той словесной битвы, которую мы только что вели.
        Одни на один. Лицом к лицу. А теперь я была вынуждена терпеть и бесцеремонное вторжение в личные границы.
        Попытавшись оттолкнуть нахала, я быстро осознала, что это не так просто. Казалось, мажору нравилось меня мучить. Его язык проник в мой рот и с методичностью открывателя новых земель начал исследовать эту «терра инкогнита».
        От выпитого и духоты у меня кружилась голова. Возможно, всему виной ещё и дыхание мужчины, которым он щедро делился со мной. В попытке найти ту грань, переступив которую можно заставить меня быть покорнее. Этакую кнопку активации «женского режима».
        Наконец, он отстранился, а я ощутила внутреннее удовлетворение от того, что осталась непобеждённой. Может, деньги и придают мужчине обаяния, только в случае с Ярославом Дмитриевым, последнему ничего не поможет.
        - Что ты… - начала было я, но мужчина приложил палец к моим губам, как бы случайно очертив их по контору. Последний мазок несбывшейся страсти.
        Впрочем, нет: страсти между нами не было, только противостояние, в котором никто не хотел уступить.
        - Жанна, - коротко бросил Ярослав и показал взглядом в сторону двери. - Наверное, хотела узнать, хорошо ли мы устроились. Или выяснить, почему ты орёшь, как полоумная. Теперь я смогу сказать ей, что так ты всегда ведёшь себя так, когда возбуждена.
        Я окончательно протрезвела, но желание врезать мажору только усилилось.
        - По мне видно, что это неправда, - буркнула я и отвернулась, чтобы избежать прямого взгляда.
        На губах горел чужой насильно украденный поцелуй, и я боялась признаться самой себе, что этот опыт не был так уж неприятен.
        Насилие, как метод власти над женщиной для меня неприемлемо, но насилие, как элемент игры и притворства, иногда позволяет сбросить напряжение.
        - Хочешь сказать, что если бы я проявил чуточку заботы и внимания, то ты бы не допустила меня до своего тела? - хмыкнул ледяной голос мажора. - Впрочем, не бойся за свою добродетель, она мне не интересна. Уговор есть уговор. Я тебя не трону.
        - Сказал тот, кто только что применил силу, - хмыкнула я, разглядывая журнальный столик с вазой из оникса.
        Искусственные подсолнухи смотрели в мою сторону, будто с интересом следили, за кем окажется последнее слово.
        Ответа никто так и не услышал. Повернувшись, я обнаружила, что стою в спальне одна, а Ярослав скрылся за дверью в ванную комнату.
        Что ж, так оно и лучше. Дождавшись, пока мужчина покинет своё бастион, в который трусливо удрал от аргумента, возразить на который не смог, я с каменным лицом прошла в душ.
        Никогда ещё я не мылась так быстро. Хотелось обозначить границы, сказать, что лягу в кресле, но Ярослав опередил моё предложение.
        - Ляжем вместе, - произнёс он так, что возражать расхотелось. - Надеюсь, ты не слишком сильно храпишь, у меня чуткий сон.
        Я почти валилась с ног от усталости, поэтому кивнула, не глядя на мажора, и улеглась на свою половину. Стоило голове коснуться подушки, как меня настиг крепкий дурманящий сон.
        ***
        Несмотря на волнение, я смогла превосходно выспаться. Когда очнулась, то солнце было уже высоко, часы показывали начало десятого а Ярослава рядом не было.
        Только пустая половина смятой постели говорила о том, что он ночевал рядом.
        Потянувшись, я присела и спустила ноги на коврик. Выходить из спальни не хотелось: здесь меня устраивала тишина, а также полное одиночество.
        Если бы не голод, давший о себе знать урчанием в животе, возможно, я притворилась бы, что всё ещё сплю.
        Вчера мажор упомянул , что мы уедем после обеда, так что можно было выйти к столу позже и, не тратя время на пустые разговоры и глупые нахальные вопросы, сразу перейти к извинениям и прощанию.
        Вчерашняя изменница мне очень понравилась. Была в этой Жанне какая-то спокойная уверенность в завтрашнем дне, что не могло ни импонировать.
        С такими дамами любой мужчина будет чувствовать себя кораблём, нашедшем тихую гавань. А лукавый взгляд из-под пушистых ресниц дамы без возраста намекал на то, что скучать в этой гавани не придётся никому.
        При других обстоятельствах я с удовольствием пообщалась бы с Жанной подольше, но в присутствии Ярослава Дмитриева делать этого не хотелось. Создавалось ощущение, что постоянно нахожусь под надзором и нельзя сказать лишнего слова.
        В дверь робко постучали и почти сразу молодой девичий голос произнёс:
        - Госпожа Багирова, можно войти?
        Голос был мне не знаком, судя по вежливо-угодническому тону, это была прислуга: горничная или кого там держат на побегушках в богатых домах?
        - Да, конечно, - ответила я, набросив поверх пуританской ночнушки, которую я выбрала для этого вечера, шёлковый халат.
        Девушка в белом переднике лет двадцати с хвостиком остановилась на пороге:
        - Хозяйка хотела попросить вас спуститься на завтрак. Он будет на террасе, стол уже накрыт, - и горничная или домработница уставилась на меня в ожидании ответа.
        Лицо у визитёрши было совсем не запоминающимся, хотя и симпатичным, наверное, это, помимо трудолюбия, самая главная черта для тех, кто хочет служить богатым и успешным: не отвлекать на себя внимание гостей.
        - Передайте, я сейчас буду. Спасибо, - ответила я и, девушка, кивнув, скрылась за дверью.
        Я чувствовала себя золушкой, попавшей на чужой блистательный бал, где такие как я, образованные, умные, но не готовые принимать правила игры местной публики, приходились не ко двору.
        Ну о чём можно беседовать с теми немногими гостями, что остались ночевать у Жанны и сейчас уплетали помпезный завтрак на свежем воздухе, восхваляя местные красоты?
        Я оделась так же как вчера, решив, что переодеваться в повседневное не буду. Моё представление о каждодневном стиле могло кардинально отличаться от представлений того общества, что собралось внизу.
        И хотелось позлить мажора. доставить ему каплю того дискомфорта, что он причинял мне.
        «Маленькое белое платье» никак не вязалось с завтраком на террасе загородного дома. И пусть я буду похожа на даму с сомнительными моральными принципами, попросту, на хищницу в поиске богатого мужа, зато Дмитриев не станет задерживаться в гостях и поспешит забросить меня домой. Это как раз и входило в мои планы.
        Однако, когда я вышла на террасу, то не увидела за овальным столом с хрустящей белой скатертью, никого постороннего. Если не считать Ярослава, Настю и Константина.
        Последний окинул меня быстрым жадным взглядом, но тут же повернулся к хозяйке, всем видом показывая, что готов вернуться к прерванному с моим появлением разговору.
        - Доброе утро, Герда! - улыбнулась Жанна, указывая мне на свободный стул. - Не стесняйтесь. Присаживайтесь, тут всё по-простому. Мы как раз говорили о том, что мода на пышные свадьбы в стиле «единственной купеческой дочери» давно прошла. Но вот за столом не все с этим согласны.
        И хозяйка бросила взгляд на Костю с Настей. Ярослав сидел чуть поодаль от честной компании и рассеянным взглядом скользил по идеально подстриженному газону. При виде меня мажор лениво встал с места и пододвинул мне стул.
        - Ну вот, к примеру, взять Ярослава и Герду, - произнесла Настя, махнув рукой в нашу сторону. Видимо, спор был жарким, потому что щёки Насти всё ещё пылали. - Они как раз хотят пышную свадьбу, хотя вполне современные.
        - Не совсем пышную, если быть точным, - отозвался мой жених. - Примерно человек восемьдесят, если, конечно, Герда не решит пригласить половину Саратова.
        Шпилька в мой адрес достигла цели, но эффект получился ничтожным. Я мило улыбнулась и, не глядя в сторону мажора, произнесла:
        - Я вообще против торжества. Да и можно было вовсе обойтись без свадьбы. Но Ярослав настаивает, что всё должно быть по закону.
        Вот, пусть получает любимый и родной! А то, родни моей из Саратова испугался!
        - Да, Ярослав всегда у нас был предприимчивым! - вставил Костя, уплетая третий бутерброд с икрой подряд.
        Я бы никогда не обратила на это внимания, мало ли, кто что ест, но племянник покойного отца, каждый раз, когда подносил кусок ко рту, озирался по сторонам, словно пугливый вор.
        Замашки и реплики деятеля искусств явно не говорили о широте его души, скорее о ветре, привыкшем разгуливать в карманах.
        - Потому что не привык тихушничать, - парировал мажор с явным удовольствием. - Что моё, то моё, и точка. И пусть все об этом знают.
        Приятно, чёрт возьми! Пусть и показушно, да и от правды далеко, как от Луны до Юпитера, но слышать такие речи любой будет лестно. Даже если они не относятся ко мне.
        Интересно, станет Дмитриев бороться за свою Вику? Будет следить, чтобы она дождалась его из тюрьмы фиктивного супружества? Или он давно искал повод дать ей отставку?
        Последняя мысль явно доставила мне удовольствие.
        - Это правильно, - подал голос муж Жанны. - Мне тоже пришлось добиваться официального брака. Три раза получал отказ.
        Мужчина неловко схватил супругу за руку и поднёс её к губам так трепетно, будто прикасался к святыне.
        - Дочь была против, но я решила, что давно отдала свой родительский долг и имею право пожить для себя, - пояснила Жанна, смотря на мужа с нескрываемой гордостью.
        - Почему же? - Настя вся подалась вперёд, всем видом выражая интерес
        - Боялась, что Женя отравит меня и заберёт наследство. Привыкла, что я вечно одна и вся в работе. Иногда даже взрослые дети довольно жестоки и эгоистичны, - в углу чётко-очерченного рта хозяйки пролегла складка, прибавившая возраст.
        Муж Жанны подвинулся ближе и, не стесняясь посторонних, молча приобнял жену, будто говоря: «Я здесь, я рядом».
        Все деликатно промолчали, а Ярослав переменил тему. Я не участвовала в обсуждении каких-то знакомых Дмитриева, которые специально сидят на диете перед тем, как явиться на чей-то юбилей или свадьбу.
        Настя заметила, что раньше тоже так делала в целях экономии и засмеялась над собой, той, какой была до удачного замужества.
        Костя вторил любовнице, но в конце концов заметил, что не верит ни единому слову. Настя, мол, родилась, чтобы блистать, вот и добилась своего.
        - Редкое умение, - отозвался Ярослав, подсевший поближе к столу и ко мне лично. - И полезное. Жаль, что большинство живут совершенно бесцельно.
        Я хотела было вставить своё слово, что бесполезной жизни не бывает, но по взглядам мажора, которые он бросал на двоюродного братца, поняла, что этот укол предназначался лично Константину, и промолчала.
        Ланч закончился ближе к двенадцати, и Ярослав сразу объявил, что нам пора. Настя с Костей планировали погостить ещё немного, чему хозяйка была только рада.
        - Люблю, когда в доме спорят и смеются, - улыбнулась она и на прощание взяла с меня обещание пообедать как-нибудь вместе до нашей свадьбы.
        Я обещала от чистого сердца, оттягивая тот момент, когда окажусь с Дмитриевым наедине. Нам предстояла дорога домой, но говорить совершенно не хотелось. Впрочем, возможно, не мне одной.
        ***
        Оставшись одни, мы с Дмитриевым разговаривали очень мало. Так, обмолвились парой ничего не значащих слов по дороге домой, да поделились впечатлениями от именин.
        - Как тебе Жанна? - спросил он, и в воздухе повисла напряжённая тишина, не прерываемая даже звуками радио, которое по привычке Ярослав снова не включил.
        - Очень обаятельная, - осторожно ответила я, не понимая, почему для него так важно моё мнение о его знакомой, но угадывая, что это именно так.
        - Не то слово, - буркнул он и покачал головой.
        - Не то, - согласилась я и пояснила: - Проницательная и беспощадная. Как к себе, так и к близким.
        - Это ты сейчас о ней говоришь или о себе? - усмехнулся жених, и больше до конца пути мы не сказали друг другу ни слова.
        Я сердилась на те намёки, которыми постоянно сыпал Дмитриев, и тем, что они были отчасти правдивы. Жизнь не научила меня прощать, наверное, потому, что никто не прощал меня.
        Тётка по-своему любила сиротку, я это знала и чувствовала, но так как она сама была человеком не эмоциональным, холодным, то и меня приучила всё держать в себе и никого не пускать в душу, потому что нагадят и уйдут. А тебе, мол, убирать. И не всякое дерьмо можно убрать так, чтобы ни следа, ни запаха.
        И тётя Надя приводила в пример мою мать. Они, хоть и кровные сёстры, были полной противоположностью друг другу.
        Мама умела радоваться любому, самому мало-мальски значимому события в жизни и твердила, что всё, что ни делается, к лучшему, даже если мы пока не можем это принять.
        Она считала, что, как в сказке, все мечты, если в них долго верить, исполнятся. Но её чаяния не сбылись. Это было одной из причин, почему тёткина философия, мрачная, будто готический замок средневековой Европы, стала мне ближе на долгие годы.
        Но, боже мой, как трудно всегда видеть в людях только серые стороны характера! Не чёрные, а именно серые: меркантильность, слабодушие, трусость, милую глупость.
        Вроде такие обычные черты характера, не сказать, что и плохие, скорее понятные, а меня от них воротило.
        Я всё раздумывала о том и о сём, глядя в боковое окно машины, и даже, когда мы остановились возле моего подъезда, не сразу сообразила, что надо выходить.
        Лишь когда Ярослав, видимо, уставший окликать, дотронулся до моей руки, сжимавшей сумочку, вздрогнула:
        - Прости, задумалась, - вскрикнула я, и мажор как-то странно посмотрел. И почему-то вызвался проводить до двери.
        Помедлив, я кивнула, хотя и предупредила, что на чай не позову.
        - Я чай не люблю, - усмехнулся Ярослав и галантно предложил мне руку при выходе из машины. - И соблазнять тебя не собираюсь. Слишком мы разные.
        - А что, для соблазнения люди должны быть одинаковыми? - лишь отозвалась я и тоже замолчала.
        Он дышал мне в спину, пока поднимались по лестнице. Лифт оказался на ремонтных работах.
        - Зачем ты меня провожаешь? - спросила я, обернувшись.
        Лестничные пролёты были пусты, вокруг стояла тишина, располагающая к задушевным разговорам.
        Конечно, такие разговоры лучше не вести на лестнице. Только в тиши квартиры, где не надо беспокоиться о последствиях, к которым они приведут.
        У меня немного кружилась голова, стоит дойти до кровати, как я рухну и засну, чтобы завтра снова быть твёрдый и стойкой, как одноногий оловянный солдатик из детской сказки. А сейчас, мне просто хотелось быть не одной.
        Завтра я обо всём пожалею. И буду корить себя, что не проявила твёрдость. А сегодня весь мир разделён по парам, одна лишь я одинока.
        Ярослав сделал шаг навстречу, сейчас он меня поцелует, и я сдамся. И пожалею после, потому что это будет связь от одиночества, не по влечению.
        По крайней мере, не могу сказать, чтобы меня тянуло к нему так, чтобы обо всём забыть. Значит, и не следует забывать.
        - Нет, - произнесла я тихо, но твёрдо.
        Ярослав посмотрел долгим взглядом в глаза и кивнул. Легонько пожав руку, он оставил меня у порога квартиры и молча ушёл. Хорошо, что нам не требовалось лишних слов.
        Запихнув подальше лёгкое сожаление, я открыла дверь и юркнула внутрь. Самое лучшее, что я могла сейчас для себя сделать, это принять душ, выпить таблетку от головной боли и лечь спать. Так я и поступила.
        ***
        До свадьбы оставалось всё меньше времени, а заботы только множились.
        Я обзвонила тех немногих родственников, кого хотела видеть на свадьбе, согласовала с визажистом причёску, а с Ольгой Денисовной и распорядителем свадьбы распорядок торжества.
        На работе я взяла очередной отпуск, который должен был плавно перетечь в месяц за свой счёт. И чем меньше времени оставалось до дня Икс, тем больше я нервничала, будто самая настоящая невеста.
        Но волновалась я не по поводу нарядов или того, как пройдёт торжество, а по поводу его целесообразности. Вдруг, мне показалось, что всё это не так однозначно, как мне хотят представить. Что выскользнуть из петли фиктивного брака будет не так просто, как кажется.
        - Это предсвадебный мандраж, - терпеливо, без тени раздражения в голосе, отвечала Стася, стоило мне заикнуться о своих переживаниях. Правда, говорила я о них по пять раз на дню.
        А потом замкнулась, понимая, что если уж я не смогу разобраться, то никто мне не помощник.
        «Это не надолго», - повторяла я, как мантру, перед сном и гнала сомнения прочь в остальное время.
        И вот настал тот день накануне торжества.
        Проснулась я, как ни странно, в спокойном и уверенно-позитивном настроении. Ночные страхи отступили в тень.
        Ну, что я, в самом деле, раскисла?! Брак фиктивный, жить буем раздельно. Деньги будут, да о такой жизни мечтать надо!
        Пока я варила кофе, телефонный звонок вывел меня из задумчивости.
        - Привет! - услышала я на том конце голос Ярослава.
        Надо же, мы не созванивались после дня рождения Жанны, и вот теперь он объявился! Наверное, хочет уточнить детали.
        - Доброе утро! - ровно ответила я и чуть было не пролила на себя горячий напиток из турки.
        - Я хочу ещё раз сказать: все договоренности в силе, не беспокойся.
        - С чего ты решил, что я беспокоюсь? - быстро спросила я, удивляясь, как точно он описал моё состояние за последние дни.
        - Не знаю, спросил на всякий случай. Ладно, насчёт завтра ты всё уже знаешь, у нас один свадебный менеджер, так что раз она меня достала, то и тебя тоже.
        Мажор говорил бодро, с оттенком весёлой усталости, будто рассказывал о трудной, но хорошо сделанной работе. И всё же заставил меня улыбнуться.
        - Да, я не перепутаю место в лофте, где должна сидеть, недурно умею танцевать вальс, так что ноги теперь тебе не отдавлю, разве что чуть-чуть. И да, мои родственники из Саратова не станут доставать домашнюю закрутку и выставлять солёные огурцы на стол, - закончила я свою речь небольшой шпилькой.
        Утрирую, конечно, но именно так жители столицы представляют себе саратовскую элиту.
        - Ты что-то не договариваешь. Спрашивай, не стесняйся, - внезапно сказал Ярослав, и я почувствовала, как щёки запылали. Как узнал? Не иначе, телепат!
        Отпив глоток горячего горького кофе, я решилась задать вопрос, который все последние недели вертелся на языке. Списки гостей я видела, и всё же они могли быть неполными.
        - Скажи честно, Вика будет или нет?
        Стоило словам прозвучать, как я почувствовала себя невероятно глупо. Не может её быть на свадьбе, это было бы, как минимум, странно, а как максимум, попахивало мазохизмом.
        - Нет. Это тебе Настя напела?
        Отнекиваться было бесполезно.
        - Да, она, - согласилась я и тут же затараторила: - Так-то я не против, просто… это... странно.
        - Это глупо, - поддержал меня Ярослав таким тоном, что у меня от сердца отлегло.
        Конечно, брак фиктивный, но всё же свадьба у меня первая, и вот Вику видеть в этот день не хотелось.
        Снежная королева не сказала мне ни слова дурного, но была настолько лицемерно-примерной, что бесила. Как фальшивая купюра, лишний раз напоминающая о том, что могло бы быть в твоих руках.
        Ярослав вполне тепло попрощался, обещая, что постарается оградить меня от назойливого внимания гостей. Я была ему благодарна и за это. Всё же лучше худой мир, чем добрая ссора.
        Положив трубку, я и думать забыла о женихе. Забот предстояло немало, и первым делом в списке числилось встретить тётю Надю и помочь ей разместиться в моей квартире. Она решила пожить здесь месяц, познакомиться со столицей, так сказать.
        Я не возражала. Квартира оплачена, а я съеду в другую, которая тоже уже арендована на полгода вперёд. Гулять так гулять, я теперь буду дама замужняя, могу позволить себе некий шик. А потом, посмотрим.
        Глава 15. Ах, эта свадьба...
        Двадцать пятое июля выдался на редкость знойным днём. Свадебное платье, несмотря на то, что было пошито из лёгких, летящих тканей, всё же казалось мне парчовым нарядом, кремово-бирюзовой клеткой, удерживающей птицу, мешая ей взмыть в небо.
        - Ты просто великолепна! - ахнула и покачала головой Стася, закрыв рот руками.
        - Очень хороша, - шмыгнула носом тётя Надя и отмахнулась от моих объятий. - Ну, теперь-то я спокойна, выполнила всё, что обещала твоей матери.
        И моя суровая циничная тётка, славящаяся тем, что у неё на всё есть едкое словцо, припечатывающее собеседника не хуже перчатки, брошенной в лицо, отвернулась, чтобы скрыть выступившие на глазах слёзы.
        Всё было готово: я настояла на том, чтобы визажист, порекомендованный Настей Дмитриевой, сдерживал свою бурную фантазию и не накрутил мне вензеля, щедро укреплённые серебристым лаком для волос.
        В итоге, мы пришли к компромиссу, и Серж, как звали молодого спеца с внешностью, лишённой признаков пола, оставил локоны полураспущенными, закрепив половину из них на затылке.
        С моей стороны было немного гостей, да я и не стремилась притащить на свадьбу всех, кто когда-либо прошёл по краю моей судьбы, если, конечно, он не оставил на этом краю заметного следа.
        Тётя Надя вполне это одобрило.
        - Всех не накормишь и не обласкаешь, позвала близких, а остальные пусть в Интернете посмотрят, - хмыкнула она и подмигнула, довольная собственной шуткой.
        Моя тётка с внешностью почтенной Сары из анекдотов про Одессу недавно освоила соцсети и гордо сообщила мне об этом ещё вчера сразу после приезда.
        Я ничего не стала говорить о том, что брак - фикция, но она и сама об этом подозревала. Не задавая прямых вопросов, да и вообще не касаясь главной темы, тем не менее она выведала кое-какие подробности относительно предстоящего торжества.
        - За меня не беспокойся, не опозорю, - тётка подняла бровь и так посмотрела, будто я вообще об этом думала.
        Нет, во вкусах своей опекунши я не сомневалась ни секунды. Конечно, у неё напрочь отсутствовала утончённость манер, плавность движений и прочие достоинства, свойственные аристократам, но одевалась тётка так, чтобы наверняка не попасть впросак.
        Классический однотонный летний костюм и шляпка-таблетка делали её выше и стройнее.
        - Я по телевизору видела. В таком вот точно виде королева Елизавета в свет выходит. А уж если Британи нормально, так и Москови сойдёт.
        Тётка засмеялась и потрепала меня по щеке.
        - Где ты только это всё купила? - удивилась я, осматривая её наряды: несколько костюмов жизнерадостно-сдержанных расцветок и бежевые лодочки на низком каблучке, да пару сумочек в тон костюмам.
        - А ты тоже считаешь, что в Саратове глушь, как во времена Грибоедова? - невесело усмехнулась тётка. - Да ладно, я не сержусь, пустое всё. - Не об этом речь, ты девчонка у меня с головой, не в мать пошла, и то, слава богу. Смотри сама, советов давать не буду, не приучена. Наследство, это хорошо, правильно, только держи ухо востро, мало ли оно как выйдет.
        Я обещала, тётка внимательно на меня посмотрела и больше мы о Дмитриевых не заговаривали.
        - Ради тебя иду на свадьбу, а эти пусть ко мне не лезут, - махнула тётя Надя, но уже с самого утра дня свадьбы заметно напряглась.
        Кроме неё и Стаси я пригласила родню: двоюродного дядю с женой и трёх его дочерей, красотой особо не блиставших, но относившихся к этому не очень приятному факту с юмором, достойным восхищения.
        - Всё, Герда, объявляем охоту на столичных кавалеров, - заявила Даша, старшая из сестёр.
        Ей было немного за тридцать, на все вопросы о детях девица отнекивалась и говорила страшное и непонятное для родителей слово «чайлдфри».
        Средняя сестра только что перешагнула двадцати шестилетний порог и воспитывала в браке сына. А младшая, самая юная, Ирина, зачитывалась Чеховым и говорила, что её семейство - реинкарнация Прозоровых из пьесы «Три сестры».
        - А что? - смеялась она и прикрывала ладонями семейную черту - крупный нос с горбинкой. - В Москву мы уже приехали, осталось пожара в третьем акте дождаться.
        - Представляешь? - по секрету рассказала мне средняя сестра, Тамара, когда мы мыли посуду на кухне. - Она даже билеты во МХАТ заранее купила.
        - На «Трёх сестёр»? - улыбнулась я, подумав, что Ирина, как и её театральный прототип, знала весь текст роли наизусть.
        - Нет, на «Чайку». Пойдёшь с нами? На следующей неделе, в субботу. Конечно, у тебя медовый месяц…
        И Тамара, усмехнулась, наблюдая за мной из-под ресниц.
        - Ничего, я с довольствием пойду с вами, - засмеялась я, легонько толкнув сестру в бок.
        Я стояла с полотенцем на плече и вытирала мокрые тарелки после вечернего ужина, за которым накануне свадьбы собрала всех приглашённых с моей стороны. Девять человек, не считая меня.
        - Ты совсем не волнуешься о завтрашнем дне? - спросила Ирина, заглянувшая на кухню, чтобы узнать, о чём мы говорим.
        Остальные сидели в зале и слушали Дашины объяснения: её родители снова завели разговор о том, как было бы хорошо погулять на свадьбе старшей дочери и понянчить внуков.
        Но говорили они это уже по привычке, так, будто выполняли некий долг, обязывающий донести до нерадивого потомства простую мысль: счастье в детях. А сами и не чаяли взять на руки внучат от старшей дочери.
        Я подумала, что случись у Даши беременность, они бы и сами не рады были. Вон, сыном средней дочери особо никогда не интересовались, а на младшую пока и не наседали.
        - Не волнуюсь, - заверила я по десятому кругу своих шумных родственников. И подумала о том, насколько рада их всех видеть.
        К счастью поздно вечером эта компания разъехалась по съёмным квартирам. Мне предстояла спокойная ночь, последняя перед тем, как я скажу в загсе «Да».
        - Зачем ты потратилась на съёмную квартиру? - недовольно пробурчала тётка, когда мы остались одни. - Я поняла, в коттедже вполне можно жить. Тем более летом. Я твои деньги не считаю, не подумай, но всё же в этом Москва-сити цены, должно быть, кусачие…
        - Так и есть, - улыбнулась я. - Но в том доме я жить не хочу. Машины у меня нет, да и глушь там, хоть и охраняется всё. Нет, я всегда хотела жить в студии в самом центре Москвы. Это мой свадебный подарок самой себе.
        - Ну как знаешь, - тётя Надя придирчивым взглядом огляделась вокруг. - Послезавтра шторы сниму и замочу. Прогенералю тут тебе.
        - Да не стоит! Я не планирую здесь долго оставаться. А давай, ты переберёшься сюда. Ну, что тебя в Саратове держит? Медсёстры и здесь нужны…
        Эта мысль и раньше приходила мне в голову, а теперь, с деньгами, реализовать идею будет гораздо проще.
        Детей у тётки по медицинским причинам никогда не было, мужей - по житейским обстоятельствам - уже не стало. А я по ней скучала.
        - Посмотрим. Не созрела я пока. Или ты беременна? - спросила она с самым невинным тоном, как бы между прочим.
        - Нет, - ответила я уже в который раз. - И в ближайшие годы не собираюсь.
        - Так ты тоже, как Дашка, фристайл?
        - Чайлдфри, - засмеялась я и покачала головой. - Пока нет, но кто знает, кто знает. Многое будет зависеть от моего будущего мужа…
        Тётка на это заявление только скептически хмыкнула.
        ***
        Я нарочно задерживала время отхода ко сну, и тётя Надя прекрасно это понимала, но по деликатности и из принципа «не просят - в душу не лезь» молчала.
        Наконец, зевнув, я пожелала ей спокойной ночи и удалилась в спальню, выключив везде свет. Обычно, уже лежа в постели, я ненадолго залипаю в экране смартфона, чтобы поиграть в простейшую игру, но сегодня намеренно не стала трогать телефон, чтобы не нарушить сон.
        Тайком от тётки я выпила две таблетки валерианы и имела полное право надеяться на спокойный сон без сновидений.
        Но он всё не приходил. Чтобы отвлечься от нежеланных мыслей, полных тревог, я стала размышлять, куда потрачу деньги.
        Конечно, Сергей Сергеевич предупредил, что большая часть наследства, полученного в результате заключения брака между мной и младшим Дмитриевым, находится в ценных бумагах.
        Можно их обналичить сейчас, потеряв в деньгах, можно попридержать гарантированно (ну, почти) получить полмиллиарда рублей.
        И всё же деньги у меня будут и очень скоро. Не вся сумма, но и части хватит для милых хотелок. Купить недвижимость? С одной стороны, заманчиво, вроде даже дальновидно, но, с другой, её надо содержать, платить налоги и прочее.
        Да и привлекать к себе внимание не хотелось. Глупо, кого сейчас удивишь квартирами и домами, и всё же.
        Можно купить украшение, брендовые шмотки, заняться батиком, поехать практиковать йогу на Гоа, как я давно мечтала. И всё же почему-то внутри я чувствовала пустоту.
        Наверное, потому что представляла себе ночь накануне свадьбы иначе. Надо сказать, замуж я никогда не стремилась.
        Все романы сводились к приятному сексу и к лёгкому времяпрепровождению. Стоило партнёру приоткрыть завесу души, как я разочаровывалась. А от тех, кто нравился мне до мурашек, я всё время ждала подвоха.
        И дожидалась, чего уж там. Приятельницы и коллеги считали верхом женской мудрости закрывать на огрехи мужчины глаза, отдавая преимущество крепости фасада семейного дома, а не прочности несущих конструкций. Они выкладывали в Инстаграм идеальные фото, за которыми часто стояло душевное отчуждение.
        А я так не хотела. И вот завтра у меня будет идеальное свадебное торжество с приглашённым модным фотографом, изящно одетыми гостями и свадебным тортом. А когда оно закончится, снова останется лишь пустота.
        Злило меня другое: ну вот, скажите на милость, почему меня так тревожит этот союз? Брак у нас фиктивный, беспокоить меня мажор не собирается, даже звонить вряд ли станет…
        Другая бы мечтала о таком: деньги свалились, а обязательств почти нет. Серьёзные отношения пока на горизонте не маячили, а секс для разрядки я всегда найду, не проблема.
        И всё же в голове крутился вопрос: почему я согласилась на этот брак? Из-за денег? Частично. Будь на месте Ярослава Дмитриева кто угодно другой, из семьи, не связанной с моим прошлым, поступила бы я так же? Или решила, что всё это тщательно спланированное мошенничество и отказалась от греха подальше?
        Я повернулась на другой бок и выключила сплит-систему. Лучше открыть окно, чем замёрзнуть и простыть.
        Удивительная вещь: я всегда выбирала в партнёры мужчин чуть старше. Конечно, не тех, кто годился мне в отцы, но с разницей, допустим, лет в пять и больше. И Ярослав тоже отлично вписался в этот критерий!
        И его любовь к Вике тоже соответствовала внутренним ожиданиям: твой избранник обязательно оставит тебя ради другой. Как отец поступил с моей матерью.
        В комнате стало душно. Я встала и открыла балконную дверь, а потом ещё какое-то время смотрела на Луну. Она была такой бледной, круглой и печальной, под стать моему настроению.
        Присев на пороге, я прислушалась к звукам сверчков, прорезавшим тишину ночи. Дом стоял почти на отшибе, за это я и выбрала его из многих похожих. А уже завтра буду ночевать на новом месте.
        Первая брачная ночь с бутылкой шампанского, горячей ванной и сериалом. А что, не так уж плохо? Пусть мажор развлекается со своей Снежной королевой, мне нет до них дела.
        Раз он не видит сущность Вики, то ему и не надо. За то немногое время, что мы провели в разговорах, я поняла, что Дмитриев - человек дела. Возможно, ему просто нужна рядом удобная и милая женщина, готовая принимать его таким, какой он есть. Грубоватым, малоэмоциональным, циничным…
        А я ведь была готова пригласить Ярослава в свою постель: наверное, хотелось понять, что в нём такого особенного. Или вдруг почудилось, что он может дать мне удовлетворение. Секса давно не было, а тут эта волнительная совместная ночь в чужой постели. Нет, не то.
        Я усмехнулась и очертила указательным пальцем колено, медленно спустившись по бедру. Было что-то в моём будущем муже, что заставляло к нему присмотреться, двойное дно.
        Снаружи обычный мажор, баловень судьбы, а внутри что? Отец, как оказалось, помнивший о моём существовании, ни разу не захотел узнать меня, но усыновил ребёнка жены. И даже, когда развёлся, чтобы жениться на Насти, продолжал тесно общаться с пасынком.
        Вдова сама мне призналась, что между мужчинами была настолько тесная связь, будто они и вправду друг другу отец и сын.
        Наверное, Дмитриеву-старшему хватало одного ребёнка. Не все готовы любить двоих. Впрочем, я знакома и с теми, и их немало, кто не способен любить вообще.
        Я поднялась и легла обратно в постель. Уже засыпая, подумала, что буду рада насолить Вике и вызвать в ней ревность. Пусть покажет хоть какие-то эмоции. И пусть Ярослав тоже переживает, что не может соединиться с любимой. Пусть им обоим будет больно! А не только мне.
        ***
        Ярослав
        - Ты меня слушаешь? - спросила Вика, видимо, уже не в первый раз и пересела поближе. - Я мешаю, да?
        Я посмотрел на девушку и провёл по её волосам, пропустив длинную гладкую прядь между пальцами.
        - Нет, - ответил я, чуть помедлив, любуясь своей женщиной. Красивая, терпеливая, понимающая и покорная - всё это восхищало меня как и раньше, хотя за последние месяцы былые чувства немного потускнели.
        - Давай уедем куда-нибудь, - Вика внезапно вцепилась мне в руку и заглянула в глаза, как преданное существо, не мыслящее себя без хозяина. Глупое сравнение, верно, только Вика в те моменты, которые казались ей тревожными, вела себя именно так. - За границу или на Камчатку. Ты обещал меня свозить, помнишь?
        - И ты готова ехать на край света с мужчиной, только что женившимся на другой? Той, которую он и знает от силы два месяца? Скажи, тебе не обидно?
        Я обхватил обеими руками её голову и заставил посмотреть в глаза. В светло-голубых льдинках не отразилось и капли волнения, будто она ждала этого вопроса и была готова дать тот ответ, что меня удовлетворит.
        - Нет, я люблю тебя, - ответила она ровным тоном, придав голосу требуемую мягкость. - И буду ждать. Понимаю, что за четыре года многое может поменяться, но не могу вот так отказаться от своих чувств. Мы любим друг друга, это ведь главное, верно?
        Её лицо приблизилось к моему, и наши губы соприкоснулись. Вика всегда была податливо-мягкой, так и её губы, с которыми я мог делать всё, что захочу. Моя женщина никогда не проявляла настойчивости, могла лишь предложить себя, но, почувствовав малейшее недовольство, тут же, как волна, откатывалась назад, пряча за длинными ресницами все желания.
        Мне всегда нравилась эта её безусловная покорность и неконфликтность, так почему же в последний месяц стала всё раздражать? Наверное, виной всему нервы и сложившиеся обстоятельства, в которых я чувствовал себя как в клетке, обитой мягким войлоком.
        Вот и сейчас, овладевая привлекательным женским телом, я на секунду представил на её месте другую, и в тот же миг получил разрядку. Вика прижалась и радостно выдохнула.
        - Почему ты всегда кончаешь после меня? - спросил я её немного позже, когда мы оба приняли душ, и я налил холодное шампанское в бокалы.
        - Не знаю, - мягко улыбнулась она и застыла, будто почуяв неладное, а улыбка так и блуждала на губах, будто приклеенная. - А это плохо?
        - Нет, это странно, - ответил я.
        Сделав большой глоток, и снова посмотрел на Вику. Она любила ходить в халате нараспашку, выставив напоказ бесстыдно-обнажённые части худого, гибкого тела, будто намекавшие: «если хочешь, повторим». Обычно, я был не прочь, но не сегодня!
        - Извини, мне надо остаться одному, - произнёс я, понимая, что буду выглядеть в глазах Вики свиньёй, но никогда не любил лгать даже в угоду тому, чтобы не сделать близким больно. - Всё было замечательно!
        И зачем я это сморозил? Пошлость и глупость!
        - Хорошо, - покорно ответила Вика и, поставив бокал, направилась к дивану, где так и осталась лежать бесформенной кляксой на светлом фоне её платье и бельё.
        Я всегда любил смотреть, как та, что принадлежит мне, переодевается. Мягким плавным движением халат соскользнул с плеч и на миг задержавшись на крутом прогибе спины, шёлковым листком соскользнул вниз. Она помедлила, знала что смотрю, хоть и не оглядывалась. А потом наклонилась, так, чтобы я мог видеть всё то, что теряю, подцепила двумя пальцами платье и подняла только его.
        Плотное, тёмно-синее оно совсем не подходило жаркой погоде, но выглядела в нём Вика что надо! Натянув одежду, она потянулась за трусиками, скомкав их, кинула в сумочку и закрыла её на застёжку.
        - Так и пойдёшь? - нахмурился я. Это было похоже на вызов, и это тревожило посильнее завтрашнего мероприятия, полного фальши.
        - Дойду, такси возьму, - пожала она плечами и наклонилась, чтобы чмокнуть в небритую щёку. - Удачи тебе завтра, дорогой! Не провожай!
        И вышла, захлопнув дверь квартиры. Провожать я её и не собирался, а вот поговорить после свадьбу стоит. Понятно, Вика ревнует и злится, хотя это очень на неё не похоже.
        Я раскачивался в кресле-качалке, стоящей посреди моей студии и смотрел в окно, ни о чём особенно не думая.
        Бокал шампанского только взбодрил, но не мог освежить голову, поэтому я схватил бутылку и сделал большой глоток из толстого горла. Хорошая марка, а вкус дерьмо!
        Что я имею к своим двадцати восьми годам? Нет, в бизнесе всё более менее гладко, особенно теперь, когда я смогу расшириться благодаря наследству. И не придётся думать, как и чем платить по счетам!
        А цена, не так уж она и велика. Подумаешь, жениться надо, да ерунда, не вопрос! Конечно, невеста у меня раздражающая…
        Я снова сделал глоток и развернулся в кресле на сто восемьдесят градусов: то, что пришло в голову, мне не понравилось. Снежная раздражает совсем не потому, что у неё на каждое моё слово есть своё мнение, прямо противоположного значения. А потому что она вылезла, как чёрт из табакерки и посмела нарушить мой покой!
        Раньше я не задумывался, почему отец расстался с моей матерью. Остыли чувства и всё такое. А недавно, разбирая бумаги, нашёл его записи и понял: из-за страха. Он хотел видеть рядом молодую жену, с которой не чувствуешь приближение старости. Да и не был он старым, но боялся им стать. Настасья, моя мачеха, подстёгивала отца и заставляла чувствовать себя снова молодым…
        А потом он узнал о диагнозе и понял, что время мстит ему за эту попытку и стал замаливать грехи молодости. Дочь нашёл, а встретиться с ней так и не решился.
        Я тоже не доверяю этой Герде, всё время жду, что она подставит меня, выкинет какой-либо фортель. И ладно бы потому что тупая, так нет, из вредности, должно быть, врождённой.
        Отец никогда не упоминал о дочери, до самого конца не говорил, что решил разыскать и оставить девочке наследство. Это, как раз, я прекрасно понимал и не осуждал. Чёрт бы с ними, с деньгами, перебился бы, выкрутился, но условие, по которому я должен буду стать ей нянькой?!
        Не нуждается снежная в защите, она колючая, как ёжик, наверное, и мужика-то давно не было. Я закрыл глаза и представил её во всех подробностях.
        Вот она обернулась на лестнице и посмотрела в глаза. Они у неё тёмные, как чёрная дыра. Приоткрыла губы, я сделал шаг и поднялся на одну ступень…
        Надо было хватать в охапку и всё… Никуда не делась бы, а если бы начала ломаться, то успокоил бы. Видно же, что сама хотела и дала бы, размякла. А губы у неё на вкус солёные…
        Я открыл глаза и снова почувствовал готовность идти в бой, в котором обычно всегда побеждаю. Можно было позвонить Вике, чтобы вернулась, но мне не хотелось Вику.
        Я полюбил её такой, какой, возможно, она не является. Может мать и права: хотя не представляю, как можно сдерживаться на протяжении нескольких лет. Нет, просто Вика вспылила, услышав о женитьбе. Пусть, остынет после.
        Сейчас у меня другие заботы. Я наконец понял, что хотел отец: свести меня и снежную, попробовать, по крайней мере. За четыре года можно и привыкнуть друг к другу. Ну уж нет, вряд ли, слишком у неё язвительный ум.
        Я встал и прошёл на кухню, чтобы сварить кофе. Мне предстоит длинная ночь, спать не хотелось, таращиться в потолок не в моих привычках, посмотрю что-нибудь и сяду работать.
        Надо бы глянуть бухгалтерский отчёт и прочую лабуду, без которой, однако, и прибыли не будет.
        Да, так лучше, чем думать о завтрашнем дне и гадать, что будет дальше и насколько долго мы с Гердой Алексеевной сможем делать вид, что наш брак сможет прожить четыре года.
        ***
        Всё было готово, а, главное, я сама, осталось дождаться приезда свадебных машин.
        - Никакого выкупа не будет, - объяснила я тётке, посетовавшей, что подъезд совсем не украшен. - Это пережитки прошлого.
        Вскоре в дверь позвонили, и Стася пошла открывать: прибыли ведущий и фотограф.
        Первый заранее пояснил, что должен прибыть раньше жениха, чтобы всё организовать, и чтобы я успела сделать несколько фото в домашней обстановке.
        - Да какая здесь обстановка! - закатила глаза Стася, когда я быстро ей всё растолковала.
        - Не страшно, - сказал своё авторитетное слово ведущий, мужчина средних лет, по выправке и громогласности похожий на отставного майора или подполковника. - Важна хронология. Это - было, а вот это - стало. Через много лет невеста будет пересматривать фото и вспоминать с теплотой даже съёмную квартиру.
        - Вам виднее, - пролепетала Стася и обворожительно улыбнулась. Похоже, первая жертва её свадебной охоты уже определена.
        - Только ограничимся двумя-тремя фото, - начала было я, на что получила ответ девушки-фотографа: чтобы оставить два-три удачных, придётся отщёлкать полсотни.
        Я терпеливо прошла через позирование, понимая, что это только начало. Признаться, фотографироваться я вообще не любила, всё это казалось искусственным, так же далёким от настоящей жизни, как и глянцевые журналы, полные женских советов.
        Наконец, прибыл основной состав. Как договаривались, в квартиру поднялся Ярослав в сопровождении друга, которого я раньше никогда не видела, и Жанны с мужем.
        - Сядьте вот сюда, - подсказала фотограф за минуту до того, как процессия жениха оказалась в комнате.
        Ярослав выглядел немного уставшим, но держался бодро, хотя и не улыбался. Я даже порадовалась, что на фото он получится вполне себе ничего, и тут же обругала себя за подобные мысли: какая разница, не буду я всё это пересматривать на самом деле!
        Букет, что торжественно вручил мне жених, был настолько необычным, с одной стороны, а с другой, идеально гармонировал с моим платьем, что я сразу заподозрила Настю Дмитриеву. Конечно, она проболталась о том, какое платье я выбрала.
        Светло-салатовые мелкие цветочки, разбавлялись белоснежными ветками, похожими на подснежники, а посреди всего великолепия цвела небольшая бирюзовая лилия.
        Я обомлела, и Ярослав воспользовался этим, прильнув к моим губам. Я уже хотела было отстраниться, но поняла, что нас фотографируют.
        Блин, опять я забыла сценарий, а ведь свадебный менеджер потратила несколько вечеров, чтобы разложить всё по полочкам и донести до нас важность следования протоколу.
        Я постаралась расслабиться, и это давалось с трудом. Пожалуй, я выгляжу со стороны, будто палку проглотила, но ничего, всё спишут на волнение.
        Ярослав предложил руку, и, наконец, мы спустились вниз. Комично проходить в дорогом платье по не всегда образцово чистому подъезду с серыми стенами, украшенными одинокой граффити на первом этаже. Но я справилась и с этим, стараясь выглядеть всем довольной и немного смущённой.
        Последнее удалось на славу. Моя рука никогда ещё так долго не находилась в плену Дмитриева-младшего, и прикосновения мужчины волновали меня больше, чем я того хотела. В памяти всплывала недавняя сцена, когда я чуть было не поддалась минутной слабости и не позволила использовать себя по назначению.
        Именно использовать. Это самое подходящее слово в наших деловых контактах. Мы используем друг друга, а может, и не мы одни.
        Мой отец использовал сначала мою мать, Настю, её молодость и свежесть, Ярослав - Вику, та - его. Наверное, здесь так принято. Мои клиентки тоже страдали от того, что их используют. Страдали, но не желали ничего менять, полагая, что только такие отношения самые долгосрочные.
        Тем временем мы вышли из подъезда, и я снова обомлела. Вместо стандартного белого лимузина меня ожидал кремовый кабриолет, украшенный золотистыми вензелями.
        - Настя всё-таки проболталась! - усмехнулась я, но по-доброму. Невелика важность!
        - Не устояла перед моим обаянием, - ответил Ярослав без тени пафоса или шутки, что было совсем комично. давно я не встречала человека, который бы так напрочь был лишён обаяния, как мой будущий муж.
        - Зачем всё это? - спросила я, когда мы вместе с женихом, вопреки правилам провинциальных свадеб, устроились рядом на заднем сиденьи.
        Я имела в виду: какая разница, что у меня будет за наряд. Приличный, и ладно! И Ярослав понял вопрос без лишних пояснений.
        - Разве плохо? Я хотел, чтобы избежала ненужного волнения, - пожал плечами он с видом фокусника, чьё представление имело несомненный успех.
        Я улыбнулась и больше до самого ЗАГСа мы не разговаривали. Церемония была запланирована в Грибоедовском дворце бракосочетаний, и за полчаса до неё.
        В холле было свежо и прохладно. Я словно очутилась в богатом купеческом доме и чувствовала себя так, будто зашла по ошибке, а из резной деревянной двери сейчас выйдет хозяйка и усядется на полированный диван, обмахиваясь веером.
        Зеркала и хрустальные люстры, тяжёлые портьеры с узорчатой бахромой - всё это хотелось рассмотреть поподробнее, но не тут-то было.
        Несмотря на будний день, брачующихся было ещё три пары. Несложно представить, какое столпотворение будет здесь твориться завтра в субботу!
        Нас встретили Ольга Денисовна и прочие Дмитриевы, явившиеся на регистрацию в полном составе. Все поздравляли, гомон голосов слился в единый гул и я желала только одного: чтобы нас скорее позвали в зал.
        Рассматривала интерьеры, попутно отвечая гостям, лишь бы не думать о том, что будет после регистрации и окончания праздника.
        Конечно, моя жизнь изменится, ну, я ведь сама советовала клиенткам время от времени что-то менять. Вот, пришла пора попробовать на вкус свой собственный рецепт!
        Регистрация прошла для меня словно в тумане. Я отвечала «Да», не вслушиваясь в смысл фраз, которые давно всем набили оскомину. Наконец, мне на палец надели кольцо из белого золота со скромным бриллиантом, настала пора пить шампанское.
        - Покажи кольцо, сестрёнка! - щебетала Настя Дмитриева и, моргая ресницами, сказала, что она в своё время попросила у мужа «вот такой кроваво-красный рубин», но, поймав мой взгляд, стала извиняться и краснеть:
        - Времена были другими, мы все кидались на блеск, как вороньё. Да и я тогда была девчонкой, которая ничего не смыслит в украшениях, - Настя дотронулась до изящной цепочки на шее, всё украшение которой составляла подвеска из пяти крошечных изумрудов и некрупного сапфира.
        - Ты и сейчас девчонка, - с бокалом шампанского подошёл к нам Костя, и уже через минуту рядом оказалась его мать.
        Эльвира Викторовна, разодетая так, будто ей собирались вручить Оскар, холодно поздравила меня, добавив, что прожить с мужем четыре года очень непросто, тем более с её племянником.
        Намёк понят: мол, мы знаем всё о вашем браке, нас не обманешь историей о скороспелой любви!
        - Ярослав - серьёзный молодой человек, но совсем не умеет располагать к себе, - шепнула она мне, подавая новый бокал и тут же отошла к жениху, чтобы сказать ему нечто подобное обо мне.
        К счастью, вскоре официальная часть закончилась. Муж подал мне руку, и я слабо улыбнулась в ответ. Праздник как праздник, да и платье у меня, словно у принцессы из диснеевской сказки.
        - Ты не против зелёных гвоздик? - внезапно спросил меня новоиспечённый муж, наклоняясь так, чтобы со стороны это выглядело, будто он собирается сказать мне на ухо милые нежности.
        - А разве такие бывают? - в свою очередь задала вопрос я.
        - Ещё и не то бывает, - загадочно ответил Ярослав и помог мне сесть в машину.
        ***
        Lofthall оказался бельгийским особняком девятнадцатого века, раскинувшимся на берегу Москва-реки.
        Раньше я здесь не была, полностью доверив выбор места празднования будущей свекрови и свадебному менеджеру. Вникать в подробности у меня совершенно не было желания.
        Зал был небольшим, но очень необычным, оформленным в духе минимализма. Жемчужно-белые кирпичные стены показались мне в начале слишком скучными, пока я не бросила взгляд себе под ноги: глянцевый пол напоминал палитру художника, смешавшего все краски, и оттого вглядываться в эти разводы хотелось бесконечно, угадывая в них очертания того, что не было задумано их создателем.
        На столах лежали пышные букеты из зелёных цветов, похожие на кусочки только что политого газона.
        - Нравится? - подскочила к нам свадебный менеджер, бойкая субтильная девица, так ловко передвигающаяся на тонких высоких шпильках, будто родилась в них. - Обратите внимание на то, что зал украшен редкими для Москвы зелёными гвоздиками. Это ваш муж предложил.
        И девица посмотрела на Ярослава, словно он был самым заботливым мужчиной на Земле.
        Ведущий, когда все оказались внутри зала, тут же развернул бурную деятельность и начал программу, громогласным голосом произнося поздравления и действуя согласно утверждённому мной сценарию, где не было место шутовству и пошлым конкурсам.
        - Я очень рада, что обошлось без каравая и пшена, - произнесла я, когда первые бокалы были налиты и опорожнены.
        Гости вели себя тактично и традиций шумного застолья с постоянными криками «Горько» не придерживались. Мне даже удалось расслабиться.
        - Мама сама этого терпеть не может, - отозвался Ярослав. Едва пригубив бокал шампанского, он принялся за еду.
        Ольга Денисовна, и вправду, была сама тактичность. Никаких навязчивых поздравлений и намёков на фиктивность брака я от неё не услышала, впрочем, как и пожеланий скорее обзавестись наследниками. Пусть лучше нам пророчат побольше мира и гармонии!
        Конкурсы оказались даже веселее, чем я и себе представляла. Художник-шаржист по желанию гостей за пару минут рисовал уморительные картинки, подчёркивая особенность вызвавшихся позировать, но так, чтобы никого не обидеть, фокусник развлекал гостей в перерывах между основными номерами, которые исполняли приглашённые оперные певицы и мини-оркестр.
        Были и юмористические номера, даже небольшой гольф, организованный на заднем дворе особняка, словом, мне почти удалось получить удовольствие.
        И вот настало время финального танца. Мы по одиночке репетировали движения в вальсе, чтобы двигаться легко и непринуждённо, но всё же от моей расслабленности не осталось и следа. Тем более я заметила, как мой муж нахмурился, когда ведущий объявил первый супружеский танец.
        - Ты, наверное, не со мной мечтал его танцевать, - с досады произнесла я, чувствуя, как портится настроение, а ведь всё шло так неплохо.
        Вот и надо держать язык за зубами и меньше думать о подоплёке нашего брака. Наверное, я выпила слишком много шампанского, и оно развязало мне язык.
        - К чему это замечание? Это и так понятно, только не надо драмы, прошу, - рука Ярослава легла на мою затянутую в корсет талию, и мужчина притянул меня к себе чуть ближе, чем того требовала ситуация.
        Зазвучала музыка, и мы медленно начали кружиться в танце. Со стороны раздавались восхищённые возгласы о том, как мы хорошо смотримся вместе, а я старалась не встречаться взглядом с партнёром и сохранять на губах лёгкую улыбку.
        - Посмотри на меня, - произнёс он наконец, и я подчинилась.
        - Прости, я сказала лишнее, - вымолвила я, чувствуя, как в голове проясняется.
        - Больше никогда не говори о Вике, пожалуйста. Это личное, - в тоне Ярослава сквозил холод.
        Он отчитывал меня как учитель нерадивую ученицу, но я понимала, что перешла черту.
        Моя нелюбовь к избраннице его сердца вовсе не означала, что он обязан испытывать те же чувства и видеть ситуацию под тем же углом. У нас был договор, и в обоюдных интересах его соблюдать.
        Блин, я снова включила психолога и даже на собственной свадьбе стараюсь кого-то проконсультировать и смягчить чужую боль! Расскажу Стасе, так она повертит пальцем у виска и будет права.
        Танец мы закончили так же хорошо, как и начали, но больше не разговаривали, если не считать ответов на поздравления и шутки.
        Наконец, все подарки были подарены, конкурсы и развлечения остались позади, даже свадебный трехъярусный торт раздарен. Пришло время окончания праздника. Время, когда новобрачные должны остаться наедине.
        - Я оплатила вам номер в гостинице, - мягко произнесла Ольга Денисовна и посмотрев на меня, добавила: - Это было необходимо.
        Я устала кивнула и посмотрела на Ярослава. Тот ничем не выдал своего удивления или разочарования. Мог бы и предупредить!
        Проводив гостей, я хотела съездить переодеться, но новоиспечённый муж был против.
        - Не стоит, - коротко отрезал он и добавил устало: - Давай ключи, я попрошу, чтобы тебе привезли, что ты хочешь.
        - И как ты себе это представляешь? Твой человек станет шарить по моим шкафам и искать «бежевые туфли на невысоком каблуке»?
        Я усмехнулась, понимая, что права, и Ярослав с великим неудовольствием, наконец, это признал.
        - Могла бы сказать тёте, что достать, думаю, она в курсе особенностей твоего гардероба, - проворчал он, но, услышав, что таки нет, только махнул рукой.
        Уже на машине Ярослава мы заехали в мою квартиру, чем несказанно удивили тётку.
        - Я думала, ты останешься у мужа, - произнесла она, смотря на меня с подозрением. - Что-то не так?
        - Я переодеться, мы едем в номер отеля, - пожала я плечами и на всякий случай взяла с собой и таблетки от головной боли.
        Сердиться на такую подставу с номером, я не собиралась. Понимала: так действительно необходимо. Если сомневающиеся захотят узнать, где мы провели ночь, то подобное алиби просто безупречно.
        И по взглядам Константина, его матери, некоторых гостей, привыкших видеть рядом с Ярославом Вику, осознавала, что опасения Ольги Денисовны не напрасны. Кое-кто точно захочет убедиться, что наш брак - самый настоящий.
        Мне-то по барабану, где проводить ночь, в том, что Ярослав не станет ко мне приставать, не сомневалась, хотя определённый дискомфорт от близости его тела испытывала. Ничего, это всего лишь одна ночь. И потом - свобода.
        И всё же мне было грустно. Не так я представляла себе первую брачную ночь, ой, не так!
        ***
        Ярослав
        Сидеть в машине в ожидании пока снежная девочка, сегодня ставшая моей женой, соберёт вещи, было утомительно. Почти настолько же, насколько весь это суматошный праздничный день, который, к счастью, прошёл весьма гладко.
        Только однажды она вывела меня из себя, упомянув Вику. Я никому не разрешал говорить о ней: ни матери, не раз намекавшей, что всё, что ни делается, к лучшему, ни остальным, тонко удивлявшимся, как это так: ходил с одной, а женюсь быстро на другой.
        Вот так оно бывает! Иногда без твоего желания, но с молчаливого согласия.
        - Приезжай завтра ко мне! - выдохнул я в трубку, быстро набрав номер. - Я соскучился!
        - Нет, - мягко ответила Вика после небольшой, но такой важной для меня паузы. - Не могу, знаешь же.
        - Почему?
        Вопрос был не праздный, я знал, что Вика меня любит, она знала, что я люблю её, как и то, что терпеть не могу женские игры в «завлекалочку». И всё же говорила «нет». Впервые за многие месяцы.
        - Это твой время и её. Не моё.
        - Не усложняй, я всё тебе объяснил, ты согласилась. Я думал, мы поняли друг друга, - возможно, я говорил излишне эмоционально, но сейчас было не до сантиментов. - Любовь - это доверие, ты сама говорила.
        Утомительный день подходи к концу, мне нужен был якорь, чтобы с надеждой начать следующий. Чтобы не сбиться с пути и думать только об одно женщине.
        - Не хочу красть чужой праздник, прости. Я приеду послезавтра и ни в чём тебя не упрекну. Я помню и доверяю. И люблю.
        Голос Вики всегда действовал на меня успокаивающе, даже головная боль, сжавшая минуту назад виски, начала отступать. И всё это наваждение в виде брака и близости чужого женского тела, манившего ароматом дерзости, начало рассеиваться, как туман.
        Едва успел пожелать Вике спокойной ночи, хотя осознавал, что это звучит цинично, как спустилась Герда.
        - Я готова, - произнесла она в пустоту, прикрываясь пакетом с вещам.
        Я повернул ключ в замке зажигание, и машина плавно тронулась.
        Глава 16. Сказочные герои
        - Я не представляю, как это будет, - произнесла я, смотря прямо перед собой. - Сегодняшняя ночь и вообще дальше.
        - Надеюсь, что просто, снежная. Не переживай, все договоренности в силе, - устало произнёс он, и мне захотелось дотронуться до его руки, лежавшей на руле.
        Не с каким-то романтическим подтекстом, а чтобы дать понять: я в таком же положении. Усталая, опустошенная, с разбитыми планами на ближайшие годы.
        Но не решилась, ещё не так поймёт, потом доказывай, что ничего не имела в виду.
        - Знаешь, о чём я сейчас подумал? - спросил он, улыбнувшись в лобовое стекло. - Сегодня ты получила ту фамилию, которую должна была носить с рождения. Может, в этом и был план отца? После развода ты оставишь её себе. Таким образом, он и наследство тебе передал, и фамилию.
        - Да, смешно получилось. Только я всё равно не могу считать его настоящим отцом, - ответила я, отвернувшись к боковому окну. - Если бы не болезнь, он не стал бы меня разыскивать.
        Во рту сделалось горько. Мне давно следовало поговорить об отце, только с психологом, коллегой, не с Ярославом, который с пеной у рта станет защищать его, и наша взаимная неприязнь только усилиться. А я уже начала верить, что мы сможем поладить.
        - Наверное, нет. А, может, и не так. Как теперь можно что-либо утверждать? Мне он заменил отца и даже, когда подростком вляпался в наркоту, ничего серьёзного, по глупости, спокойно вытащил и приобщил к делу. И терпел все взбрыкивания молодого дурака, которым я был. Мне до сих пор стыдно за некоторые фразочки, что я ему бросал. А отец терпел и занимался мной, когда даже у матери опустились руки.
        Это, наверное, самая длинная тирада, что я услышала от Яра Дмитриева об отце. Он говорил о нём с любовью, как о самом близком, я чувствовала всю боль, что сын испытывал от недавней потери, и никак не могла состыковать это со своим собственным представлением о мужчине, бросившим беременную от него женщину и ни разу не поинтересовавшемся, выжила ли она.
        Надо же, как один человек может помниться абсолютно по-разному!
        - Так что, прости, но я никому не позволю говорить о нём плохо, - произнёс Ярослав после небольшой паузы и снова замолчал.
        - Я вообще не хочу о нём говорить, - добавила я из чистого упрямства.
        Это было неправдой, той самой, что всегда мешала двигаться дальше, оставив прошлое в прошлом. Как психолог я понимала, что надо перестать тянуть за собой шлейф и ждать одобрения того, кто до последних дней жизни не вспоминал обо мне. Или вспомнил из-за страха смерти, решив на всякий случай отдать полузабытые долги.
        Так и подмывало спросить у Ярослава, говорил ли ему отец обо мне хоть раз?! Но я сдержалась: слышать горькую правду из уст новоявленного мужа, будет неприятно вдвойне. Зачем бередить раны? Лучше исходить из того, что нет.
        И я замолчала, переключившись на мысли о том, куда я буду тратить своё богатство.
        Отельный номер оказался шикарным люксом, впрочем, иного я не ждала.
        - Я лягу тут, на диване, - выпалил Ярослав, не успели мы переступить порог номера.
        - Как угодно, - фыркнула я, испытывая лёгкую досаду.
        Не то чтобы я хотела снова оказаться в одной постели с этим мужчиной, но его поспешность в обозначении территории сна неприятно царапнула душу.
        На туалетном столике в ведёрке со льдом ожидали пара бутылок шампанского в ведёрке со льдом и закуски.
        - Давай выпьем и поедим, - предложил Яр, и я с радостью согласилась.
        - Смотрю, ты вообще не дурак поесть, - улыбнулась я, радуясь, что мы хотя бы по-дружески посидим.
        - А ты из тех, кто всегда на диете? - он критично посмотрел на меня и усмехнулся.
        - Нет, я тоже осталось сегодня голодной и с удовольствием перекушу, - ответила я. - Только переоденусь.
        Поесть на собственной свадьбе во время застолья надо ещё исхитриться. Во-первых, тебя постоянно отвлекают гости и ведущий, во-вторых, неудобно, так как каждый считает своим долгом критично осмотреть невесту и жениха, чтобы понять, пара ли ей или ему та/тот, что теперь нагло и навсегда имеют право сидеть рядом.
        В-третьих, от волнения кусок в горле не лезет, да и шикарное платье испачкать совсем не улыбается.
        С пакетом вещей я зашла в ванную и посмотрела на наполненный джакузи, усыпанный лепестками роз, да горящие по краям ванны толстые разноцветные ароматические свечи. Намёк понят, только в моём случае, это лишнее.
        Интересно, все приготовления - просьба Ольги Денисовны, гостиничный сервис в номере для новобрачных, или сам Дмитриев руку приложил? От последней версии я тут же отказалась. Не производит Яр впечатление романтика.
        Прежде, чем переодеться, я посмотрела в зеркало. Всё-таки все невесты красивые, воздушные, я никогда раньше не видела себя такой…сказочной Гердой. Правда, у Андерсона прямого намёка на свадьбу не было, но ведь именно так должна была закончиться эта история!
        Хотя в детстве, когда мама читала сказку, я не раз спрашивала: «Почему Каю всё равно с кем быть?» Она никогда не понимала, о чём я.
        Но ведь так и есть: мальчик с ледышкой в сердце и в глазах настолько околдован Снежной королевой, что и не помышляет о бегстве из её плена. А когда магия прошла, то Кай позволил Герде увести себя, так же равнодушно не пожалев ту, которую ещё недавно боготворил.
        Бред какой-то! Нашла о чём думать в первую брачную ночь! Пусть Снежная королева не волнуется, её Кай никогда не расколдуется.
        Потому что он и есть источник холода: деловой до зубовного скрежета, наверное, даже в штанах калькулятор, возбуждающийся от колебаний курса доллара и евро на центральной бирже.
        Чёрт, я чуть не умылась, забыв о макияже. Подправив тушь на накладных ресницах, я услышала, как в дверь номера постучали и, Ярослав, разговаривающий по телефону, пошёл открывать и, буркнув «Спасибо», тут же захлопнул дверь.
        Наскоро закончив переодевания, я вышла из ванной.
        - Кто приходил? - спросила я, аккуратно уложив платье на кресло.
        - Я заказал ещё бутылку и мороженное. Не знал, какое ты любишь, поэтому принесли клубничное, ванильное и шоколадное по отдельности.
        - А если фисташковое? - спросила я.
        - Это всё, что есть. Выбирай из этих. Но сначала шампанское, за время торжества я от силы выпил один бокал.
        Пока я переодевалась, высвобождаясь из плена нижней юбки, Яр скинул пиджак и галстук, расстегнув ворот белоснежной рубашки. Я стыдливо отвела глаза, поняв, что пялюсь на его шею, норовя соскользнуть взглядом ниже. Видно, мне либо мало шампанского, либо, наоборот, уже больше, чем достаточно.
        Но от очередного бокала я не отказалась. Мы сидели на диване, не как супруги, но и гораздо ближе, чем посторонние, и пили игристое, закусывая экзотическими фруктами и сыром.
        - За что пьём? - иронично спросила я. - За деньги?
        - За соблюдение договорённостей, - ответил Яр и, заметив, как я поморщилась, добавил: - Ты заметила, что на свадьбе, не нашей, любой, все говорят только о любви, а при разводе всегда о деньгах? Почему же никто не вспоминает о чувствах, ведь они были? А я знаю, почему.
        - Интересно послушать, - улыбнулась я, вытяну ноги на соседнее кресло. Наконец, можно расслабиться и не пытаться соответствовать ничьим ожиданиям.
        - Это моя теория, предупреждаю. Потому что о деньгах, договорённостях, надо было говорить заранее. А то каждый замалчивал важную тему, стараясь понравиться партнёру, отсюда и обиды. Отсутствие денег и неумение их создать рано или поздно разрушат не только любовь, но и взаимопонимание. Или потому что на самом деле этой любви, как её представляют, просто не существует. только влечение.
        - Значит, ты не веришь в любовь? - спросила я, принявшись за клубничное мороженное.
        Пузырьки шампанского лопались на языке и тонули в размягчённом мороженном, и это было восхитительно. Мне, наконец, стало легко и хорошо, будто ни вчера, ни завтра больше не существовало. Я всё время останусь в этой точке «сегодня».
        - А ты? - спросил он, заглядывая в глаза. На миг мне показалось, что Яр меня поцелует, но нет, отстранился. Мог бы попытаться для приличия. Я бы, конечно, оттолкнула, но попытаться мог.
        - Верю, - ответила я, посерьёзнев и не отводя взгляда.
        - И где она? Твоя любовь?
        - А твоя? - спросила я в ответ, не медля ни секунды.
        - Не знаю, не здесь, - Ярослав поставил бокал и, сунув руки в карманы, встал около окна ко мне спиной.
        - Вот и я не знаю. И, кажется, вечер перестал быть томным, - в душе снова поднялось раздражение.
        Тоже мне, страдалец! И женился бы на своей Вике, а то хочется и рыбку съесть, и… со всеми вытекающими.
        - Почему она тебя так раздражает? - спросил он, не поворачивается.
        Я помолчала, снова наполнив бокал, и даже немного не рассчитала, пролив пену на светлые брюки. Ладно, химчистка всё исправит.
        - Она фальшивая.
        - Ты говоришь, как моя мать, - усмехнулся Яр и, наклонив голову, через плечо посмотрел на меня. Ну и слава богу, не сердится!
        Фиктивный брак ещё не повод смотреть букой и не разговаривать, отвернувшись к стене. Нам придётся выходить вместе, изображая пару, посещать деловые мероприятия, да и просто родственные обеды, так что лучше наладить контакт с самого первого дня этого странного брака.
        - Значит, в этих словах что-то есть, - парировала я, подняв бокал.
        Он медленно подошёл ближе и, взяв свой бокал, выпил его залпом, не чокаясь.
        - Я тебе скажу другое: если долго притворяться, то однажды поймёшь, что твоя маска и есть лицо.
        Возразить что-либо на это я не смогла, да и не хотела. Одно я поняла: есть что-то в прошлом Вики и Яра, что омрачает их настоящее. Впрочем это так, профессиональный интерес.
        Хотя Вика лично меня раздражала, это правда. Тянуть фальшивую ноту всю жизнь невозможно, когда-то все заметят, что король голый. Снежная королева при любом исходе сказки остаётся одна, с осколками разбитого зеркала. Или маски.
        ***
        Мы не спали до глубокой ночи и всё разговаривали о ничего не значащих пустяках. Шампанское развязало нам языки и сняло многие зажимы.
        Наверное, я давно ни с кем не говорила так запросто, в реальной жизни, наоборот, часто выступала активным слушателем. Должно быть, чаша моего восприятия была переполнена, и я с радостью выплеснула её содержимое на Ярослава.
        Он и не сопротивлялся. Откинувшись в кресле, вытянув ноги и закрыв глаза, мажор слушал, изредка вставляя едкие реплики. Говорила я, в основном, о том, куда потрачу свои миллионы.
        Как оказалось, владеть большими деньгами не так просто, как я себе представляла. Новоявленный муж обрушил на меня массу непонятных терминов, что-то вроде «фьючерсы», «опционы» и тому подобное.
        - Я в этом не разбираюсь, - сокрушённо покачав головой, я громко рассмеялась. - Да и на хер они мне нужны! А шампанское уже закончилось?
        Кураж бил в голову, создавая ложное ощущение, что я королева мира. Хочу швырну деньги с пятнадцатого этажа отеля, хочу подарю кому или заверну в целлофан и выкину в море…
        - Ты выпила последнюю бутыль, - улыбнулся Ярослав. - Больше и ни к чему. И не тронешь ты деньги, пока я не решу, что вложение стоит затрат. Сама же просила помочь. А так останешься с голой задницей.
        - Ты это как-то с интересом сказал, - снова засмеялась я, наблюдая из-под ресниц за реакцией собеседника.
        Соблазнить мужа и провести первую брачную ночь, как и полагается, в постели не было моей целью.
        Но на пьяную голову я вдруг уверовала, что между нами возник какой-то интерес, мимолётный, чисто физический, но всё же возник. И захотелось проверить.
        В порядочности мужа я не сомневалась. Не тот психологический тип, чтобы ухлёстывать за каждой юбкой и не упускать ни единого шанса на лёгкий секс, Ярослав осторожен, как тигр на охоте. Наверное, боится за свою мифическую свободу. И то, что я расскажу Вике.
        Но и в этом случае, считая, что я пьяна и на утро мало что вспомню, может себя выдать. Если, конечно, я привлекаю его как женщина. В противном случае, что-то всё слишком грустно.
        Я всегда знала, что привлекательная внешне. Проблема в другом, что вдобавок слишком самодостаточна. И заумная, как сказал мой последний партёр по обмену энергией. Блин, я уже использую выражения Яра!
        - Тебе пора спать, - сказал он, приняв мои раздумья за дрёму.
        - Нет, закажи ещё белого вина. Я люблю полусладкое, - потянулась я и зевнула.
        - На утро, обещаю. А сейчас пойдём, - Яр поднялся и протянул мне руку.
        - Куда? - захлопала я ресницами, томно и пьяно улыбаясь.
        Ни один мускул не дрогнул на его лице.
        - Бродить по крышам, блин! Спать, конечно, - нагнувшись и, приобняв, он помог мне подняться.
        Это ощущение мужских рук на спине отдалось ностальгией в душе и стрельнуло в средину груди, как нежданно вонзённая стрела. Сегодняшний день казался мне невероятной сказкой, а какая же сказка заканчивается одиночеством?!
        Нет, принцессы (пусть я не одна из них) выходят из башни рука об руку с тем, кто их освободил. И больше никогда не возвращаются в темноту одиночества и бесплодных ожиданий.
        Конечно, моя сказка рассказывается на современный лад, но и в ней предусмотрены радости. Сегодня я стала женой, миллионершей, одновременно свободной и связанной шёлковыми нитями обязательств, и имею право на романтический поцелуй.
        Но лезть к мужчине первой не входило в мои планы. В конце концов, психолог я или кто?! И алкоголь в таком деле только поможет.
        Уже через мгновение Ярослав опустил меня на хрустящие простыни.
        - Погоди, - я вцепилась в его напряжённую руку и посмотрела в глаза. - Знаешь, я сейчас немного не в себе…
        - Заметил уже, - усмехнулся Яр, но я, доверившись инстинктам, аккуратно и боязливо провела рукой по его гладковыбритой щеке, чтобы совершенно случайно, невзначай, пальцы соскользнули на губы, приказав молчать.
        - Ну и ладно. Я хотела сказать, что всё равно рада, что мы поженились… То есть, не в том смысле, но ведь деньги никому не помешают. Да и брак наш должен быть приятным для обоих… Ну, то есть я опять не о том… Я хочу чего-то невероятного, не знаю, почувствовать, что всё это не сон, и что я всё ещё осталась собой…
        Я молола какую-то чушь, позволил мыслям разлетаться как перо из подушек, застигнутое ветром, ворвавшимся в распахнувшееся окно. Он колышет белоснежные полупрозрачные занавеси, и они, будто руки призрака тянутся в комнату, отпуская перо на свободу.
        Белый пух разносится в разные стороны, и медленно оседает вниз. Всё когда-нибудь заканчивается, это не страшно, важно, чтобы что-то когда-то началось.
        И оно началось. Оставило горькую сладость на губах с ароматом ванили и пьяной вишни. Я не только позволила себя целовать, но и подалась навстречу, как бабочка раскрыла крылья, приготовившись по первой тревоге вспорхнуть с цветка, нектар которого сейчас пила.
        Поцелуй длился не так долго, чтобы я смогла собрать в кучу расстроенные мысли о том, стоит ли забыться и насладиться моментом или поступить благоразумно.
        И пока я раздумывала, выбор сделали за меня.
        Ярослав отстранился и с лёгкой силой опустил меня на подушку.
        - Спи, снежная. Завтра будет другой день, - произнёс он серьёзно, склонившись надо мной. - Белое вино с меня причитается. Охлаждённое и с утра.
        Он произносил эти простые фразы слегка усталым голосом, не обрывая зрительную связь. Мы всматривались в друг друга, как в бездну, и я ни о чём не думала, ничего не ждала.
        - Завтра будет, - ответила я сонно. - Я теперь получается всё равно буду где-то рядом. И завтра, и послезавтра. Даже если физически это не так, всё равно. И ты будешь со мной. Получается, мы связаны.
        - Пока да, - кивнул он.
        Я была рада, что Яр не начал возражать, говорить о том, что я пьяна. Мы оба были нетрезвы достаточно, чтобы начать двусмысленный разговор, отдающийся жаром во всём теле, и оба протрезвели настолько, чтобы удержаться в рамках полупьяной болтовни, лишённой подтекста.
        - А потом будет видно, - закончил он и попытался встать, но я снова ухватилась за запястье.
        - Я не понимаю, что будет видно? - вопрос был задан совершенно невинным тоном, с улыбкой.
        Если завтра он мне его припомнит, всегда можно сказать, что думала о деньгах. Мне теперь и положено думать только о них.
        - Стоит ли начинать утро с вина или лучше перетерпеть, - ответил он после небольшого раздумья.
        Мне показалось, что Яр собирался сказать что-то другое, возможно, с пьяну глазу и не такое мерещится, да и устала я дико.
        Даже лёжа в кровати чувствовала тяжесть, придавливающую меня, словно бетонная плита. Пока ещё эта плита не рухнула, и я могла дышать, но, кто знает, что будет завтра.
        - Спокойной ночи, - улыбнулась я и закрыла глаза, не дожидаясь ответа.
        - Спокойной, - произнёс Яр, немного поперхнувшись. Бедняга! Так и ему и надо!
        Глава 17. Весь мир - театр
        Утро началось с головной боли, которая прошла, стоило опорожнить желудок «ресторанным способом». Как говорится, праздник удался
        - Ну что, вина хочешь? - спросил с улыбкой Ярослав, когда я вышла из ванной.
        От одного упоминания о спиртном меня снова затошнило, так что я только покачала головой.
        - Нет уж, лучше воды.
        - Смотри, а то глотни вина - полегчает, - мажор продолжал смотреть на меня с улыбкой, но в голосе прозвучало сочувствие. - На пока, водой накачивайся.
        Я схватила пластиковую поллитрушку и выпила всю воду до капли, чувствуя, как с каждым глотком становится легче.
        Да, не рассчитала я вчера с шампанским, так-то я совсем не пью, изредка в компании друзей, а так как с переездом в столицу с головой ушла в работу, да и друзья, кроме Стаси, остались в Саратове, то и питьевые вечеринки стали редкостью.
        О чём я, кстати, совсем не жалела. Вот и заслужила прозвище «синего чулка» от прошлого партнёра, такого же, как я, лимитчика, но с претензией в манерах и одежде на провинциальный шик.
        Видел бы он меня сейчас, точно бы не поверил своим глазам!
        - Отдохни и будем собираться! На, пока на лоб положи, я зашторю окна.
        Каждое слово Яра отдавалось в голове ударом колокола, притаившегося где-то в районе висков.
        - Дай сумочку, у меня там таблетки от головы, - я указала на диван, и мажор выполнил просьбу, смотря на меня, как на ребёнка, возомнившего себя взрослым.
        Ну и пусть, я не обижалась. Мне хотелось напиться, отметить свою свадьбу, не каждый раз замуж выхожу, да и не было необходимости нравиться новоиспечённому мужу. Мы же партнёры - вот я и могу делать, что хочу в рамках обозначенных обязательств.
        Может, так оно и лучше: не надо оправдываться, доказывать, что это ты в первый или второй раз и, вообще, от радости. Словом, быть собой и не отчитываться, заходить так далеко, как только возможно, дразнить без последствий.
        - И мне дай одну, - Яр присел рядом и разжевал протянутую ему таблетку, не запивая водой, и ответил на мой удивлённый взгляд. - Всегда так делаю.
        - Но это же горько! - поморщилась я и снова ощутила тошноту.
        - Я свято верю, что так таблетка поможет быстрее. Спи, я спущусь вниз. Завтрак, я так понимаю, пока тебе не нужен, - Яр уже собирался выходить, как я спросил:
        - Зачем ты меня поцеловал?
        И невинно захлопала ресницами.
        Мне хотелось дать ему понять, что я всё помню, и услышать ответ. Так как Яр считал, что его давать не придётся, то и не подготовился заранее.
        - Захотел и поцеловал, - выкрутился он и вышел, махнув рукой.
        Я легла обратно в постель и закрыла глаза. То, что вчера задумывалось, как невинная шалость, теперь казалось глупой провокацией. А если бы Ярослав зашёл чуть дальше того, что я планировала? Стала бы я сопротивляться?
        Мне хотелось поцелуев и романтического окончания свадебного дня. Я точно перепила и забыла о том, что брака-то и нет!
        Ладно, сейчас я посплю, приду в норму, и мы с мужем расстанемся на неопределённое время. Я поеду в новую квартиру в Москва-сити и буду обустраиваться. И всё это наваждение пройдёт, как только заведу любовника.
        Последний раз я была с мужчиной больше полугода назад, вот и сорвало крышу. Шампанское, экзотические фрукты и люкс с широкой кроватью располагали к сексу, хорошо, что его не случилось! Я не из тех, кто может отряхнуться и сделать вид, что ничего не было. Нет, начну нервничать, изводить себя вопросами, одним словом, рефлексировать.
        Я забылась тяжёлым сном, а когда проснулась, то на часах было без четверти три. Яр спокойно сидел в кресле, смотря в телефон.
        - Почему ты меня не разбудил? - спросила я, потягиваясь. - Сейчас схожу в душ, и готова. Отправишь моё свадебное платье на прежний адрес?
        - Хорошо, - ответил он и снова влип в экран.
        Через полчаса Яр сажал меня в такси, для видимости поцеловав в щёку.
        - Я позвоню, - бросил он, и машина тронулась.
        Я оглянулась и увидела, что мажор провожает такси взглядом. Со стороны, должно быть, это выглядело так, будто любовники расстались после бурной ночи. Расстались, чтобы больше не встретится. Я ещё ощущала на губах тот поцелуй, и в груди родилось сожаление о несбыточном.
        Нет, конечно, можно соблазнить любого, но это не то, что мне надо. Я боялась любви, как огня. Она всегда заканчивалась на несчастливой ноте, партнёр оказывался совсем не тем, кем я его выдумала, а я оставалась покинутой женщиной с ярлыком «скучная».
        Не всем дано прыгать, скакать и бездумно хохотать над каждым словом мужчины, восхищённо возводя глаза к небу! Нет, если мой мужчина говорил глупость, я не могла уверять его, что это не так. Хотя со временем научилась молчать.
        Стоило мне упасть на новый диван в шикарной съёмной студии, как зазвонил телефон.
        - Ну? - спросила Стася. - Ты одна? Было что?
        - Одна, - ответила я, улыбаясь.
        Головная боль прошла, да и тошнота давно осела, так что, кроме лёгкой слабости, всё было в порядке.
        - И как он? - Стася сама достроила нить событий, приняв моё молчание за признание. - Не подкачал твой красавчик? Так-то он выглядел вполне на уровне.
        - У нас не было секса, - произнесла я с улыбкой. Не поверит, ну и ладно!
        - Ладно, потом позвоню, у меня тут клиентка подошла. Пока, целую, - разочарованно протянула Стася и отключилась.
        А я ещё долго сидела с зажатой в руке трубкой. В голову лезли всякие глупости: сможет ли Вика и дальше играть роль безропотной и всёпонимающей пассии? Сможет, она так долго шла к браку, хотя я не понимала, почему Снежная королева так вцепилась в Яра.
        Богат, молод, неженат - это да, но неужели она ни разу не попытала счастье с кем-то другим? Вика - девушка красивая, неконфликтная, расчетливая, хоть и пытается предстать романтичной особой.
        Настя Дмитриева упоминала, что та из обеспеченной семьи, конечно, не такой, как Дмитриевы, но вполне себе приличной, с собственной трёхкомнатной квартирой близко к центру. Словом, мало у меня входных данных, чтобы судить, но интересно до жути.
        Странная роль - быть наблюдателем, по сути, третьим лишним! Да, Герда, ты не мечтала о таком, а ведь впереди ещё медовый месяц! Почему Яр ничего не говорит о нём? Я заметила, что он вообще заранее не предупреждает ни о чём.
        Вот и со свадебным номером так получилось! А ведь, наверняка знал, но молчал, стервец! Ладно, чего уж там, я теперь девушка свободная, времени предостаточно, можно и в отпуск махнуть, тем более муж оплачивает!
        До вечера я позвонила близким и знакомым, выслушала поздравления и уверила, что всё хорошо. День после свадьбы прошёл спокойно, ближе к вечеру, когда похмелье отпустило, я заказала доставку суши и роллов и запила всё это энергетиком под просмотр культового «Секса в большом городе».
        Жизнь прекрасна! И всё бы ничего, но время от времени я ловила себя на том, что посматриваю в сторону потухшего экрана смартфона, который, кстати, надо сменить на продвинутое яблоко. И при каждом сообщении вздрагивала, не от него ли оно.
        В конце концов, это начало меня раздражать, и я выключила телефон. Уже укладываясь спать, вспомнила поговорку: «На новом месте приснись жених невесте» и довольно засмеялась: нет уж, не возьмёшь! Не хочу снова в любовное рабство, не готова рухнуть в пучину страстей, лучше так, ночь - и прощай!
        Решившись перед сном включить телефон, я увидела сообщение от Яра:
        «Позвоню завтра. Обсудим отпуск и прочее. Надеюсь, соскучилась».
        И поняла, что улыбаюсь.
        ***
        Ярослав
        Я лежал, время от времени делая глоток безалкогольного пива, и смотрел, как она потягивается.
        Вика сидела на краю постели ко мне спиной, но знала, что я смотрю. Она всегда точно угадывала всё, что мне нужно, и это было просто превосходно, верхом близости, той, что не заканчивалась с приходом утра.
        - Не жадничай! Дай глотнуть, - она плавно обернулась и, облизав губы, протянула руку.
        Я протянул бутылку, но, сделав глоток, Вика поморщилась и отдала её обратно.
        - Не люблю безалкогольное пиво. Зачем пить, если в нём ноль градусов? Уж лучше квас.
        - Пей квас, кто тебе не даёт? - пожал я плечами и дотронулся до гладкой кожи её бедра.
        Она вздрогнула и виновато улыбнулась, а потом устроилась на моей руке, показывая все соблазнительные изгибы тела.
        - Ты не даёшь, - мягко ответила Вика, когда я уже и думать позабыл о вопросе. - Я с тобой совершенно изменилась, в лучшую сторону. Веришь ли, не могу дышать тем воздухом, которым не дышишь ты.
        Говорить красиво она умела, и это ещё одно, что мне в ней особенно нравилось. Можно закрыть глаза, слушая не смысл витиеватых фраз, а как бы качаясь на их музыкальных волнах. У Вики был мелодичный негромкий голос, она редко выделяла им какое-либо слово, видимо, не считая, ни одно из них особенно важным.
        Я мог часами слушать её, кивать, пока не засыпал, сжимая гурию в объятиях. А Вика не спешила высвободиться, будто птичка, боявшаяся, что если потревожит мой сон, на ноге затянется силок.
        Я часто спрашивал её:
        - Я не так уж чутко сплю. Почему ты лежишь в неудобной позе?
        - Привыкаю. В жизни приходится делать много неудобных вещей, - и загадочно улыбалась.
        В начале наших отношений я пытался привить ей собственный вкус к жизни: живи так, как хочешь, пока не мешаешь другому, живущему так же.
        Если бы все люди могли бы позволить себе это, жизнь заиграла бы другими красками, а довольных, пусть не счастливых, но просто довольных, стало бы больше.
        Неприятие непрошенной жертвенности было во мне всегда. При этом я был строг как к самому себе, так и к другим, близким. Если ты хочешь быть с человеком, то ты остаешься с ним именно поэтому, а не потому, что у вас общие друзья, даже дети.
        Они, кстати, от этого страдают больше прочих и впитывают зачатки этой дурнопахнущей жизни «за ради счастья семьи». По иронии судьбы, именно в таких семьях несчастлив каждый, но боится в этом сознаться, будто с самой тяжёлом преступлении.
        - Знаешь, меня Настя Дмитриева позвала в театр, - произнесла Вика с надеждой в голосе.
        - Значит, ей что-то от тебя надо, - тут же ответил я, приподнявшись на локте. - Ты разве любишь театр, куда пойдёте?
        - На «Чайку».
        Настя, моя мачеха, приятная говорливая птичка на длинных ножках, простая, как пятьдесят копеек, мало интересовалась театром, современным арт-хаусным кино или выставками, но посещала всё, будто доказывала сама себе: я стала лучше, умнее, интеллигентнее.
        А спроси её, о чём та или иная скульптура, заморгает и улыбнётся так, будто ударили наотмашь. «Это авангард», - скажет она выученное модное слово, которая носила с собой и предъявляла по первому требованию, как диплом о постижении высоколобого искусства.
        Так вот, классические пьесы ранее мою бывшую мачеху не интересовали. А раз она пригласила Вику, с которой едва ли перекинулась десятком фраз, значит, её попросили, да так, что Настя искренне считала всё это своей гениальной идеей. И я даже догадывался, кто.
        - Так зачем ты согласилась? - спросил я, заглядывая в светлые глаза своей девушки.
        Меня бы устроил любой правдивый ответ. Например, «чтобы тебе понравиться», хотя это бред, но вместо этого услышал:
        - Почему бы и нет? Чехов - это всегда модно. И пообщаюсь с Настей, мы же почти родственники.
        Вика посмотрела на меня с затаённым страхом, вдруг я стану возражать, мол, какие родственники, в своём ли ты уме, но я не стал.
        - А знаешь что? Когда деньги поступят на мой счёт, я хочу сделать тебе подарок.
        Видеть вспыхнувшую радость в глазах любимой женщины того стоило, она не торопилась с вопросом, но я видел, как ей хочется его задать.
        - Можешь пока присматривать однокомнатную квартиру. Миллионов на пять с половиной-шесть. Документы оформлю на тебя.
        - Я не просила, - радость сменилась настороженностью. - Зачем? Что это означает?
        Только сейчас до меня дошло, что Вика посчитала сей жест за прощание и чуть не кинулась в слёзы.
        Я привлёк её к себе и поцеловал. Дотронулся до губ, и в памяти всплыл вчерашний поцелуй, совсем другой , с оттенком грустного сожаления. Усилием воли, я отогнал от себя навязчивое воспоминание.
        - Я виноват перед тобой, всё понимаю, четыре года не малый срок. Пусть у тебя будет своя квартира, мне так хочется. И так будет справедливо. А теперь иди, мне надо кое-что порешать, не обижайся.
        Вика провела рукой по моей щеке и снова мягко дотронулась губами до моих.
        - Я понимаю.
        Мягкий ответ, всегда меня устраивавший, теперь резанул слух. Чёрт побери эту Герду и её психологические штучки! Ведёт себя, будто знает всё на свете!
        Пока я провожал Вику, в голове крутилась фраза девушки-жены: « Фальшивая». И не в том дело, что так считала Герда, моя мать и все на свете, никто не знал Вику лучше меня.
        Возможно, она и сама верит, что притворяется, но убери у неё такую возможность, оторви от меня и привычной жизни, ей будет больно, будто руку отрезали. Ничто так не вяжет по рукам и ногам, как привычка любить и быть любимой.
        Я чувствовал за неё ответственность, хотя никому никогда такого не говорил. И почему теперь эта мысль вызывает такие противоречивые чувства?!
        Как только Вика ушла, я набрал номер. Мать долго говорила о пустяках - первый признак того, что прекрасно знала, зачем звоню.
        - Я всё думаю, когда ты предложишь мне пригласить жену в театр? - первым устал я играть в материнские игры. Это могло длиться бесконечно. - На «Чайку», например.
        - Делай, как хочешь, дорогой. Ты уже давно мужчина, разве я могу что-либо тебе указывать?
        Я представлял, как мама улыбается и решил махнуть рукой. Все её интриги я знаю наперёд.
        - Когда вы едете в отпуск?
        - Через дней десять, мне нужно уладить дела фирмы, - ответил я и почувствовал, что мне надо немедленно позвонить Герде.
        - Отлично, ты так давно не отдыхал, - вздохнула мама. - Сначала болезнь отца, а потом… Всё-таки присмотрись к девочке, она очень даже хороша. И речь не только о внешности.
        - Всё, пока, - нахмурился я и, сославшись на занятость, повесил трубку.
        Хороша или нет, но то, что началось с неприязни вряд ли способно перерасти в симпатию. И, не дав себе время на раздумья, набрал номер жены, с облегчением услышав в трубке её резкий голос.
        Глава 18. Не было бы счастья...
        Итак, у меня впереди десять беззаботных дней. Все хлопоты с загранпаспортами и прочими формальностями Яр взял на себя, чем безмерно меня порадовал. Я даже поймала себя на том, что чувствую к нему благодарность. Моя замужняя жизнь обещала быть лёгкой и необременительной.
        И всё же я вдруг почувствовала себя безмерно одинокой, поэтому обрадовалась визиту подруги.
        - Ты просто обязана со мной ездить, - возбуждённо проговорила Стася, забежав ко мне вечером после работы. - Помнишь, я говорила, что купила машину и целых три месяца брала уроки вождения? Ну, я говорила, ты просто не слушала! Так вот, завтра я хочу прокатиться сама. Поехали со мной, я боюсь до жути!
        - Не знаю, чем я смогу тебе помочь? - удивилась я, на самом деле испытывая страх не меньше Стаси. Подруга всегда была импульсивной и надеялась на авось. Как бы не начать замужнюю жизнь на больничной койке!
        - Ну ты же психолог, будешь мне помогать не впадать в панику! --развела руками Стася и обезоруживающе улыбнулась. - Ну, пожа-алуйста! Мне больше некого просить!
        «Остальные под благовидными предлогами благоразумно отказались», - подумала я и по отчаянию во взгляде подруги поняла, что попала в точку.
        - Ладно, только не лихачь, и во дворах ездить не будем, - предупредила я, предвкушая сложный день.
        И оказалась права.
        Стася, оказавшись за рулём, забыла все обещания напрочь. Мне пришлось потратить полчаса на увещевания и различные психологические приёмы, чтобы зарядить подругу уверенностью достаточной для того, чтобы тронуться с места. Наконец, у меня это получилось.
        Ехать на переднем сиденье рядом со Стасей оказалось то ещё испытание. Она то тащилась со скоростью беременной черепахи, то гнала на поворотах, словом, за тот небольшой час, что мы катались окольными дорогами, вся жизнь пронеслась у меня перед глазами.
        Я уже даже смирилась с вероятной аварией, потому как Стася тормозила в опасной близости от багажника впереди идущей машины, и приготовилась потратить остаток дня на долгое ожидание машины ДПС, как судьбы нас пожалела. На очередной колдобине Стася проколола колесо.
        Эта была для начинающей водительницы настоящей засадой! Ведь ни она, ни я не имели ни малейшего представления о том, как поменять колесо, и Гугл здесь оказался не помощник.
        - Надо ждать, - глубокомысленно произнесла Стася. - Сейчас кто-нибудь остановится и поможет нам.
        Я только махнула рукой: видимо, подруга совершенно недооценивала пофигизм окружающих. И ни в какую не соглашалась воспользоваться сервисом «Помощь на дороге».
        - Вот ещё, мы с тобой не какие-то там страшилищи, чтобы платить за это деньги! И не надо мне свои предлагать, не возьму, я тебе тут не бедненькая подруга с протянутой рукой, - фыркнула горе-водитель, и мне оставалось только прятать улыбку и ждать, пока подруга поймёт: никому до нас нет дела.
        Протанцевав у машины, обходя её и так, и этак она в конце концов почти сдалась, как возле нас затормозила «Тойота».
        - А я говорила, - шепнула Стася и вышла навстречу доброму самаритянину, которым оказался высокий подтянутый мужчина с выбеленными сединой висками.
        Оставшись сидеть, я наблюдала, как подруга, жестикулируя, живописала ему все наши заключения.
        Дорогой костюм, недешёвые часы и прочие атрибуты внешнего вида незнакомца говорили о том, что он не кинется сейчас же за домкратом и не начнёт с видом заправского автослесаря перекидывать запаску на место спущенного колеса.
        Но он меня удивил. Нет, менять колесо вот так не кинулся, но сделал пару звонков и пообещал помочь. И что совсем удивительно, не спешил уехать по своим, вероятно, важным делам. Более того вместе со Стасей направился к нашей машине.
        Сидеть и наблюдать дальше было бы неприлично, поэтому я решилась выйти и узнать, что это за человек и что конкретно он там наобещал подруге, что та расплылась и разрумянилась, будто девица на смотринах.
        - Это моя близкая подруга Герда, - произнесла Стася, видя, что я собираюсь подойти. - Представляешь, нам сейчас реально помогут.
        - Очень буду рад, - приятным баритоном и с улыбкой произнёс мужчина, изучая меня так, будто был профессиональным разведчиком, вынужденным сличать объект с фотографией. - Меня зовут Юрий.
        - Весьма щедро с вашей стороны, что вы остановились, - ответила я на приветствие лёгким пожатием руки. - Я думала, такое только в кино бывает. Время нынче дорого.
        - Почему? - спросил Юрий, продолжая улыбаться, а я мысленно прикидывала, сколько ему лет. Наверное, около тридцати пяти или около того. - У меня есть время и желание помочь тем, кто попал в лёгкую неприятность. Разве вы проехали бы мимо?
        - Не знаю, - честно ответила я, отведя глаза.
        Слишком пристально смотрел на меня незнакомец. Так, будто Стася и остальной мир вдруг перестали существовать.
        Не то чтобы я не верила в собственную привлекательность, но столь пристальное внимание причиняло дискомфорт, будто кто-то без спросу, пусть и с самыми добрыми намерениями, вошёл в ближний круг, нарушил личные границы.
        - Я бы обязательно помогла, - с жаром произнесла Стася. - Вот научусь менять колёса и помогу такому же бедняге. Наверное, вы когда-то сами попадали в подобную ситуацию?
        Я была рада, что подруга поддержала беседу, а то в голову стали приходить дурные мысли: не мошенник ли этот щёголь? Не то чтобы я не верю в людей, скорее, в то, что их поступки продиктованы исключительно жаждой помощи близкому.
        - Нет, у меня такого не было, - отозвался Юрий, переключив внимание на Стасю, но нет-нет, а с интересом поглядывая в мою сторону. - Но это не значит, что мне сложно представить, что чувствуют две девушки, попавшие в подобную беду.
        - Всё могло быть хуже, - напомнила я с улыбкой, вспоминая обещание Стаси доставить меня домой в целости и сохранности. - Хоть в аварию не попали.
        - Вот не каркай, это всё твой пессимизм, - шикнула Стася, твёрдо верившая в удачу. Что ж, возможно, она и права: и машина цела, и вон с каким мужчиной познакомились!
        - Может, вы куда-то спешите? Хотите, я вас подвезу, куда скажите, - неожиданно предложил мне Юрий, и я растерялась.
        - Нет, спасибо. Я не спешу, - пробормотала я, испытывая неловкость. - Да и Стасе нужна помощь здесь. Как я её брошу?
        - Мы не будем никого бросать. Разумеется, простите, Стася, я был бестактен, - Юрий посмотрел на мою подругу и мягко объяснил, что не оставит её в беде.
        У него была одна характерная особенность, которая редко встречается у людей: мужчина стремился сохранить зрительный контакт. Как змея или гипнотизёр. Это всё, что пришло мне на ум, пока они разговаривали.
        - Нет, вы правы. Заставлять Герду дожидаться помощи очень жестоко с моей стороны, - Стася захлопала наращенными ресницами. - Она только позавчера вышла замуж, а тут я уговорила её быть моим штурманом. Нехорошо получилось!
        Ох, я только покачала головой. Стася в своём репертуаре, понятно, ей хочется переключить внимание на себя, у меня и так ведь всё в порядке. Хотя могла бы про замужество и не говорить, весьма оно условно, хотя внешне всё пристойно: свадьба, брачная ночь, даже вон в отпуск едем.
        - Примите поздравления! - улыбнулся Юрий, но уже не так, как до этого. С оттенком грусти. - К сожалению, не все браки сохранят любовь, но пусть ваш будет исключением.
        Мне не понравилось, каким тоном это было сказано, будто он что-то знал или подозревал. Я нахмурилась: не самое обычное пожелание счастья, и то, что у меня нет кольца, ещё ничего не значит.
        - Знаешь, мне и вправду пора, - произнесла я, обращаясь к Стасе. - Не беспокойтесь, я возьму такси.
        И, не дав мужчине возразить, достала телефон и отошла в сторону. Пока звонила, чувствовала, как дрожат руки. Что-то в новом знакомом настораживало, но я никак не могла понять, что. Наверное, я просто параноик.
        - Был рад познакомиться, - произнёс на прощание Юрий, но сказал это так, будто имел в виду «до скорой встречи». - Удачи вам, Герда! Какое необычное у вас имя!
        - Я сама тоже такая. Необычная, - ответила я так, как привыкла. Фраза про имя давно стала привычной для слуха. Так говорили все желающие поддержать знакомство.
        - Не сомневаюсь, не сомневаюсь, - Юрий дотронулся до моей руки и вложил в ладонь смятую визитку.
        Уже сидя в такси, я развернула её. Конечно, это был номер телефона, золотыми вензелями сверху написаны регалии нового знакомого. Генеральный директор какой-то там фирмы канцелярских товаров.
        Я хотела выбросить визитку, но решила сделать это, как только окажусь у ближайшей урны.
        И только ложась спать, поняла, что визитка всё ещё находится в моей сумочке.
        ***
        На следующий день ко мне заявился Ярослав и, с порога окинув взглядом мою студию, сообщил, что так как мой загранпаспорт заканчивается через два месяца, придётся делать новый досрочно, а, значит, отпуск переносится на неделю или две.
        - Я сообщу заранее, - закончил он и задержался взглядом на моём лице, будто я должна была отреагировать как-то по особенному.
        - Угу, - ответила я, но взгляда не отвела. - Может, всё-таки пройдёшь?
        - Нет, - после минутного колебания ответил он, и я ощутила лёгкое разочарование. Хотя на кой ляд он мне здесь нужен? Пусть вон проводит время со своей Викой! - У меня дела.
        - Тогда почему ты не мог просто позвонить, к чему этот визит? Хотел посмотреть, как живу? - усмехнулась я, прислонившись к стене и попивая утренний кофе.
        Я только недавно встала: ещё один плюс нерабочей жизни - подниматься с постели не раньше десяти утра. Ещё повезло, что тётя Надя привила мне полезный навык: встал с постели - оденься так, чтобы можно было в любую секунду гостей принимать. А то вышла бы к фиктивному мужу, сверкая полуголым телом. Хотя, почему бы и нет?
        Провоцировать Яра мне нравилось, потому что знала: он всегда удержится на краю. А я пококетничаю, говорят, любой женщине надо время от времени держать себя в тонусе.
        С какой-то злорадной радостью я подумала о Вике: как бы она отреагировал на то, что Яр заехал ко мне поутру? Задала бы вопросы или мило улыбнулась бы и пожала плечами, продолжив фальшиво ворковать и запрятав ревность подальше?
        - Был здесь неподалёку, вот и заехал. Ты всем, кто приходит, устраиваешь допрос? - огрызнулся он, соскользнув взглядом по моей шее. Я сердито застегнула ворот домашнего платья.
        - А почему ты на меня кричишь?
        Прелесть момента ушла. Я начала злиться, но мажор уходить не спешил.
        - А почему тебя так интересует, откуда я и зачем пришёл? Были дела, вот и пришёл, - фыркнул он и добавил более спокойным тоном: - Я по делу, знаешь ли. И препираться с тобой не собираюсь.
        - А что собираешься? - Я поставила кружку на полку прихожей и скрестила руки на груди.
        Всё во мне кипело, хотелось сказать какую-нибудь колкость, и в тоже время сделать всё, чтобы он задержался. Я только сейчас это поняла, и испугалась.
        Не хватало только влюбиться в того, кому ты безразлична! Нет, надо срочно что-то с этим делать, переключить внимание!
        - Ладно, спорить не буду, - махнул рукой Яр и уже на пороге обернулся и добавил: - Обещай мне кое-что. Если возникнут какие-то осложнения, в любой сфере жизни, первым ты позвонишь мне. И только мне.
        - Например? - я покачала головой.
        - Любые, - и Яр снова посмотрел мне в глаза. - Даже если в твоей квартире протечёт кран. Ничего не делай и никому не плати, не посоветовавшись со мной.
        - Мне и в ювелирный теперь не сходить? - улыбнулась я, но в душе потеплело. Мужская забота всегда приятна, даже если она имеет причину, далёкую от романтики.
        - Деньги придут на неделе, Сергей Сергеевич всё подготавливает. Сразу позвони, я подъеду и решим, как и куда их распределить. Если ты боишься, что я заберу часть себе, то напрасно. Впрочем, не думаю, что ты глупа.
        И выпустив шпильку, Яр вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Так и подмывало крикнуть ему вослед, что это он дурак, но сдержалась. Глупое поведение. Лучше сосредоточусь на себе.
        Приняв душ, я позвонила Стасе. Сегодня у подруги был выходной, значит, можно мило поболтать и пригласить к себе, чтобы не ощущать одиночества, заполонившего душу.
        - Нет, я не могу, - вздохнула она, услышав мои планы. - Я к врачу записалась, а потом надо съездить в магазин и затариться.
        - Наверное, с Юрием встречаешься? - спросила я, вспомнив о новом знакомом. Я ведь так и не узнала, чем закончилась история со спущенной шиной!
        - Чем-чем? Ничем! - обида в голосе подруге говорила именно об этом. - Он у меня твой номер попросил, я ему и высказала, что это неправильно. Некрасиво так поступать, а он только глазами хлопал и извинялся.
        - И ты дала незнакомому типу мой номер?! - возмутилась я, вспомнив о визитке, так и валяющейся на дне сумочки.
        Не то чтобы Юрий мне не нравился, но форсирование событий возбуждало утихнувшее было недоверие.
        - Нет. - кокетливо засмеялась Стася. - Да не дрейфь ты! Сразу видно, что он нормальный.
        - Ты бы так и про любого маньяка сказала. Все выглядят прилично. Да нет, я не считаю Юрия маньяком. Просто всё так внезапно и быстро…
        Я растерялась. Ну право слово, я просто забила голову этим неверным фальшивым мужем, вот и отказываюсь от других. Свободных и перспективных, у которых и в помине нет никаких Вик.
        - С тобой так и надо. Лёгкий секс и снос крыши, - заверила меня Стася. - Я дала ему твой e-mail. Не захочешь общаться, так и пометишь его письмо спамом. Кстати, ты проверяла почту? Вдруг он написал?
        - Нет ещё, сводница. У меня пока дела.
        Я попрощалась и задумалась. Руки чесались проверить почту, просто так, ради интереса. Что мне может написать малознакомый человек, чтобы всерьёз рассчитывать на продолжение знакомства?
        И всё же любопытство победило. Я открыла ноут и тут же нашла в ящике искомое письмо.
        «Можно ли вам позвонить, Герда? Ваш номер я пробил по адресу почты, это несложно. Я хочу вас увидеть».
        Подобное заявление смутило и одновременно я почувствовала, как разгорается мой интерес.
        «Звоните», - ответила я и быстро нажала «Отправить», чтобы не передумать. Странно, насколько настойчив мой новый кавалер. Идёт напролом, но сохраняет вежливую дистанцию.
        Выпросил у Стаси, прекрасно видя, что он сам ей интересен, адрес моей почты. Тут же написал письмо, ещё и предупредил, что знает номер телефона.
        А если бы я ответила, что не нуждаюсь в знакомстве, что замужем и счастлива, то как бы он действовал? Отстал бы или снова писал письма в надежде, что соглашусь? Видимо, я выгляжу легкодоступной, раз этого Юрия не смутило даже наличие свежего штампа в моём паспорте.
        Звонок раздался через час. Всё это время я была, как на иголках. Позвонит - не позвонит? Квест покруче многих.
        - Добрый день! - произнёс приятный баритон, который я тут же узнала. - Я рад, Герда, что вы разрешили позвонить.
        - Разрешила, только что дальше? - спросила я, водя указательным пальцем по стеклу.
        Стоя у окна, смотрела на проезжающие мимо машины и думала о том, что они совсем, как возможности. Глянешь, а уже и промчалась. И нельзя сесть сразу в две, всегда надо выбирать.
        Да собственно, за меня уже всё выбрали, нет смысла жить переглядками и надеждами, что когда-либо Яр отвернётся от Вики и… Да и не устраивает меня это, слишком он своенравен, рассудочно-трезв. Точь-в-точь, как я.
        Он бы, наверное, никогда вот так не стал бы добиваться внимания понравившейся девушки. Пожал бы плечами и отправился к другой. Хотя я уверенна, не знаю почему, просто уверена, что нравлюсь ему.
        - Хочу предложить вам прогуляться по парку. Любому. Это ни к чему вас не обяжет, поверьте.
        - Но зачем? - снова спросила я, чувствуя, что соглашусь. Почему бы и нет?
        - Хочу вас видеть, верите, что такое бывает? - голос был убаюкивающе-мягким, в него хотелось завернуться, как в плед поздней осенью.
        - Верю, - ответила я, ловя себя на мысли, что именно так и бывает.
        Хочешь видеть человека и говорить с ним, о пустяках, в сущности, ни о чём. Иногда даже не надо дотрагиваться, просто говорить, чувствовать, что он рядом.
        - Вы же знаете, что у меня есть муж? Почему вы решили, что я побегу к вам на свидание?
        - Потому что у вас грустные глаза, Герда, - ответил он. Похоже, у Юрия на любой вопрос был готов ответ. - И я хочу вас видеть, а вы не бросаете трубку. Называйте место, когда и где.
        Вздохнув, я согласилась.
        - Сегодня, - ответила я. - Мне сегодня особенно грустно.
        Глава 19. Духота
        На встречу я шла в полной уверенности, что она закончится ничем. Вот как и не крути, а в добрых незнакомцев я не верю. И даже, если бы на мгновение допустила наличие таких бескорыстных мужчин, то дальнейшее поведение Юры ещё более уверило меня в его неискренности.
        При всём при этом я не могла найти никаких разумных доводов в пользу своей теории. Как и в случае с Викой, но чутьё, основанное на знаниях психологии и опыте, никогда меня не подводило.
        Одеваться как-то по-особенному я не стала, пусть новый знакомый принимает незнакомку такой, как есть. Встретились мы с ним в парке на Красной Пресне, он уже ждал меня в условленном месте с букетом красных роз, таким огромным, что я испугалась, не скупил ли Юрий всю оранжерею.
        - Не стоило, право, мне так неловко, - произнесла я, когда он галантно вручил букет.
        - Вы правы, Герда, с ним неудобно гулять, поэтому предлагаю оставить его у меня в машине, - засмеялся Юрий. Я заметила, что он немного скован и волнуется, и разволновалась сама.
        - Хотел с вами поговорить, только выслушайте сначала, а потом я отвечу на все вопросы, - начал он, когда уладив все неловкости и освободив руки, мы отправились по аллее, ведущей к мостику. - Наверное, вам показалось странной моя настойчивость, но когда ваша подруга сказала, что вы только вышли замуж, я посмотрел и увидел…
        - Что? Мои глаза? - спросила я с улыбкой, позабыв об обещании слушать, не перебивая. - Простите, я несдержанна. Просто не люблю заезженных фраз.
        - Это вы меня простите. Я не умею говорить красиво, пользуюсь такими вот фразочками, но чувствую по-настоящему…
        Речь Юрия была неспешной рекой, катящей свои воды мимо стоящего на берегу, и постепенно тот уже не видел реку, а любовался игрой лунного света на поверхности вод. Так и я, было сложно сосредоточиться на смысле сказанного, слишком уж часто собеседник уходил в сторону от основной темы: почему выбрал меня.
        - Говорите же, я вас не понимаю, - сказала я, наконец, понимая, что грублю, но у меня уже голова разболелась от словесной вязи.
        - Простите, Герда, вы правы, я всё хожу вокруг да около и не решаюсь сказать главного. Боюсь, что вы повернётесь и уйдёте, и понимаю, что должен сказать, - Юрий остановился и неожиданно взял меня за руку. - Я женат, Герда. Не хочу обманывать. Понимаю, что скажу пошлую обыденность, но я нахожусь в стадии развода. Мне кажется, что вы меня поймёте.
        - Я могу понять много кого, - ответила я, аккуратно высвободив руку. Не люблю, когда меня касаются малознакомые люди. Даже такие солидные и приятные во всех отношениях мужчины. - И всё же я замужем. И разводиться пока не собираюсь.
        - Но уже об этом думаете, верно? Мне так кажется, простите, если ошибся, но тогда почему вы пришли?
        Мы снова возобновили неспешную прогулку по дорожке, где кроме нас, почти никого не было. Удачный час для разговора, когда в жаркий полдень все стараются скрыться в бетонных коробках и включить сплит.
        - Нет, не думаю, - ответила я честно и посмотрела на мужчину. - И то, что я согласилась с вами встретиться, ни о чём не говорит. Простите, Юрий, я не понимаю, что вы хотите услышать? Что я бросаю мужа и готова завязать отношения с первым встречным?
        - Нет-нет, это я неправильно выразился. Вы мне понравились. Есть в вас что-то необычное…
        - Имя, - улыбнулась я, взглянув под ноги и заложив руки за спину, чтобы не дать собеседнику снова ими завладеть.
        - Со мной такое бывает, чтобы влюбиться с первого раза, но в последний раз случалось очень давно, я подумал, что исцелился, а потом увидел вас и пропал. Я не хочу торопиться, нет-нет, но, возможно, вы позволите иногда видеть вас и разговаривать? Не об этом, конечно. О чём хотите. Обещаю, что не обижу вас.
        Юрий говорил, нахмурившись, отводя взгляд в сторону и снова возвращая его мне, будто хотел убедиться, что я внимательно слушаю. Я видела, что признания даются ему нелегко. И на переносице мужчины залегают вертикальные складки.
        - Наверное, вы считаете, что я чудак. И что мужчина в моём возрасте должен понимать, что любви с первого взгляда не существует. Хорошо, назовём это так: вы мне очень понравились, и я бы хотел узнать вас ближе. Вот, вывалил информацию, теперь вы имеете полное право от меня сбежать, - закончил свою исповедь Юрий и мягко посмотрел на меня.
        - Не знаю, что и ответить. А почему вас не смущает наличие у меня мужа? - я улыбнулась, представив, чтобы сделал Яр, если бы узнал о том, как и с кем я провожу время. Всколыхнулось бы в его душе что-либо или нет?
        - Потому что это не смущает вас, Герда. Вы сразу согласились встретиться, значит, муж где-то далеко. Житейский опыт, знаете ли, - И Юрий остановился. - Вы не обидитесь, если я приглашу вас куда-нибудь? В кафе или ресторан, выбирайте сами! Мне будет приятно.
        - Только платим пополам, - сразу предупредила я. Предложение осесть в кафе показалось мне разумным, ходить по парку в жару - то ещё удовольствие.
        Мы направились в ближайшее, находящееся тут же, в парке. Посетителей почти не было, и молоденькая официантка, завидев нас, схватила меню и бодро понеслась к столику.
        - Вы очень хорошо говорите, - начала я мини-допрос, когда заказ был сделан. - Это большая редкость, даже женщины не всегда так складно разъясняют, а у вас выходит гладко, будто читаете заученный текст.
        - Ну, вы меня раскусили, - усмехнулся Юрий и снова посмотрел в глаза. - Я готовил эту речь, поверьте. И говорил её не раз своему отражению. Как водится, нет шансов дважды произвести первое впечатление. А так, да, моя мама - филолог, так что я с детства рос, окружённый словами классиков. Плюс навык ведения переговоров. И вот имеем то, что имеем. Вы одёргивайте меня, если я заболтаюсь!
        В сумке сердито зазвенел телефон. Ещё не посмотрев на экран, я поняла, кто это. Такая мелодия стояла только на Яра.
        Пождав губы, я пару секунд раздумывала, а потом нажала отбой. Не до него сейчас!
        А ведь как чувствовал, стервец, что я не одна! Конечно, всё это случайности, наверняка звонил что- то сказать об отпуске. Но я и перезванивать не буду, не хочу снова гадать и размышлять, что означает сказанное мужем. В словах Яра мне всё время чудился подтекст.
        - Я, наверное, со своими излияниями не вовремя, - мягко напомнил о себе Юрий, и я встрепенулись, виновато комкая в руках салфетку.
        - Простите меня, я задумалась. Ничего важного, перезвонят, - ответила я и сделала попытку перевести разговор. - А ваша жена? Почему вы расстались? Не хотите, можете не отвечать.
        Я затаилась и наблюдала. Это было моим любимым занятием: смотреть за реакцией людей, когда задаёшь им эмоционально- важные вопросы.
        А Юрий был очень интересный экземпляр. Он смотрел прямо и имел на всё гладкий ответ. Доставал их, как фокусник, из шляпы. В красивой обёртке, логично выверенные, не придерёшься.
        Поэтому я ему не верила. Не то чтобы совсем, скажем, наполовину.
        Мы проговорили чуть больше часа. Новый знакомый рассказал о том, что чувства с женой у них давно остыли, да и не было их. Всегда они смотрели в разные стороны, имели разные цели. А детей так и не завели. Не хотели.
        - Наверное, она думает, что я подлец, - лицо мужчины посуровело, он сделал большой глоток кофе и продолжил, вертя в руках пустую стеклянную пепельницу. - Она не может иметь детей, а я понял, что так не смогу. Зачем тогда вся эта суета с делом и бизнесом? Так, крысиные бега. Но она не будет ни в чём нуждаться.
        - Вы очень откровенны со мной, - произнесла я спустя пару минут, но у Юрия и здесь нашёлся ответ:
        - Мне почему-то хочется рассказать вам все, и вы слушаете. Значит, всё правильно. Я разведусь, Герда. Это вопрос ближайших месяцев.
        И он снова попытался взять меня за руку, но я спрятала её под стол.
        - Я не разведусь. Мне пора, - произнесла я, избегая смотреть на собеседника.
        - Вы счастливы? Ответьте не мне, а самой себе?
        - Сложный вопрос. Скажем так, я добилась того, чего хотела, - ответила я и поняла, что должна немедленно закончить встречу. С Юрием мне было душно, вроде бы такой предупредительный, но возникло ощущение колец удава, стягивающихся вокруг меня, а сам змей смотрит и улыбается: мол, всё в порядке.
        Мы вышли из кафе, и я настояла, что провожать меня не надо. И до того, как Юрий напомнил о букете роз, уже чуть ли не бегом направилась к выходу из парка.
        К счастью, меня не окликнули.
        ***
        В этот день меня больше никто не беспокоил, хотя, признаться, я ожидала звонков или сообщения от Юрия. Мне он не понравился, всё внутри восставало против того, чтобы встретиться с ним вновь. Тем более он женат.
        И дело даже не в его жене, а в пространных излияниях первой встречной девушке. Наверное, он хотел быть честным с самого начала, но всё же это было подозрительно. И его настойчивое, даже навязчивое внимание.
        У меня создалось впечатление, что ему надо ускорить наши отношения, быстрее привести к романтическому статусу, возможно, он и сам по себе такой: душный, не привыкший долго ходить вокруг да около. Мол, вот я такой красавец, богатый, почти разведенный и хочу замутить с тобой, давай уже решай, не тяни резину.
        В таком случае он больше не позвонит. После моего бегства каждый должен понять, что он не желанен партнёру и, пожав плечами, искать другого. Я снова подумала о Ярославе. Он бы, наверное, не стал распинаться о своих достоинствах. Люби, как есть и принимай, как есть - вот его девиз, расхваливать себя, самопрезентовать, как модно теперь говорить, не умел совершенно.
        Юрий же мне показался купцом на ярмарке, расхваливающим товар так красочно, что поневоле закрадывалась мысль: а не залежалый ли он. «Я не хочу хвалить любовь мою. Я никому её не продаю», - вспомнились слова романтического сонета Шекспира. Где-то у меня до сих пор лежит томик, надо бы полистать, настроение сейчас соответствующее.
        Уже поздно вечером, когда маленькая стрелка на кухонных часах перевалила за девятку, явился мой незабвенный муж. И с порога, хмуро окинув взглядом студию, будто хотел убедиться, что я одна, сунул мне бумагу:
        - Надо подписать кое-что. Сергей Сергеевич передал. Это насчёт наследства, тех самых денег, - произнёс он, обращаясь к гардеробному шкафу.
        - А почему он сам не позвонил? Его офис находится в двух шагах, я могла бы зайти, - насторожилась я, но больше из-за вредности.
        Сегодня днём я, возможно, упустила вполне искреннего мужчину. И только потому, что голова занята этим хмурым и неприветливым типом, который считает нормальным вламываться ко мне в любое время дня и ночи.
        - И почему так поздно? Я хотела ложиться спать.
        - В полдесятого? - Яр иронично поднял бровь и улыбнулся, чем разозлил ещё больше.
        - А тебя что не устраивает? - спросила я, дав ему знак, чтобы заходил.
        - Что ты сбрасываешь и не перезваниваешь, - холодно крикнул Яр из прихожей, так и не решившись пройти внутрь. - И что набрасываешься на меня так, будто я не делаю всё в твоих интересах.
        - Пройдёшь ты или нет? Или так и будем перекрикиваться? - раздражение во мне росло. Делает он в моих интересах, как же! Ещё один добрый самаритянин! Это ещё проверить надо.
        Взгляд упал на договор, который я всё ещё держала в руках.
        - Я ничего не подпишу, пока не покажу это юристам, - я старалась говорить спокойно, но выходило не очень.
        - Что произошло? - спросил Ярослав и всё-таки зашёл в комнату. Вид у него был очнувшийся и усталый, но я подавила желание спросить, почему. Не моё дело, и точка!
        - Ничего, - буркнула я, чувствуя, что сейчас расплачусь и отвернулась к столу, делая вид, что изучаю бумагу. - Но я тебе не доверяю.
        - И давно? - спросил он, подойдя ближе. Если бы я обернулась, то столкнулась с мажором нос к носу.
        И тогда… Не знаю. Наверное, погладила бы его по щеке или залепила пощёчину за весь тот раздрай, что он внёс в мою душу. Но это не выход, никогда не была истеричной особой, нечего и начинать.
        Вместо того, чтобы высказать всё, что я думаю, я отошла в сторону и сосредоточилась на бумаге, которую всё ещё сжимала в руках.
        - С самого начала, - ответила я тихо, проглотив обиду, в причинении которой была виновата сама.
        - А я тебе доверяю. И знаешь, почему? - спокойный голос Яра заставлял меня нервно покусывать губы. Зачем он явился и говорит вот так, неужели не понимает, что нам не надо часто общаться?!
        Хотя, конечно, не понимает. Он человек дела и, должно быть, не представляет, как можно поставить чувства выше долга, в его понимании, конечно! Скажи я ему, что возникли чувства, пусть я ещё и не разобралась, какие они и чем грозят, он бы сказал, что у каждого такое бывает. Или промолчал и молча ушёл. Любой вариант - моё личное фиаско.
        Он молчал, не торопясь посвятить меня в причину своего доверия.
        - Потому что партнёрство строится на доверии. Без него нечего и начинать, - произнёс Яр наконец. - Мы в одной лодке, я дал тебе слово и намерен его сдержать. А ты вместо того, чтобы быть благодарной, хоть самую малость, устраиваешь концерт и вставляешь палки в колёса!
        - То есть ты всегда безоговорочно доверяешь партнёру? Любому? - Я обернулась и с ухмылкой посмотрела в глаза. Мы так и стоял напротив друг друга: я, сжимая в руках непонятно какой договор, а он, смотря на меня, как смотрят на стихийное бедствие, которое надо просто пережить с минимальными потерями. - А я нет. Не доверяю ни тебе, ни твоей пассии. Может, вы решили меня обмануть ради совместного будущего?
        Яр в два шага оказался рядом, но не касаясь меня, будто я была прокажённой, я облизывала губы и смотрела с вызовом, вскинув подбородок.ф
        - Не смей так со мной разговаривать, - медленно произнёс он. - Не упрямься, всё чисто, подпиши, и я уйду.
        - Нет, - ответила я, не понимая, чему сопротивляюсь больше: тому, чтобы поставить подпись или его уходу. - Сначала покажу юристу.
        - Хорошо, завтра я вернусь. В это же время, - сказал он, и глаза мажора потемнели. Его близость действовала на меня, как посещение парфюмерной лавки, когда от концентрированных запахов кружится голова.
        Мне стало сложно дышать, хотелось открыть окно и, высунувшись, глотнуть свежего воздуха, чтобы голова прояснилась, и наваждение ушло.
        - Всё что я сказал, касается только дела. В личных отношениях я никому не доверяю безоговорочно, - к чему-то добавил он и, развернувшись, бросил: - Не провожай.
        ***
        Ярослав
        Я ехал домой в полной уверенности, что приду и напьюсь. Все стены, что я выстроил возле себя, одна за другой приходили в негодность и рушились к ногам снежной девочки. Моя упорядоченная ранее жизнь превратилась в американские горки, и это выводило из себя!
        Ну вот неужели нельзя просто сказать, что хочешь, не заставляя близких додумывать и гадать, почему так. Близких… как это быстро я стал считать себя её близким!
        И, главное, незаметно превратился в мальчика на побегушках, который то и дело решает проблемы императрицы! А та ещё и нос воротит и ножкой топать изволит.
        Нет, всё это надо послать к чёрту. Сам дурак, залез в это, а теперь не знаю, где выход. И всё потому, что понимаю, чую звериным нутром: снова посмотрит Герда усталым взглядом, и я помчусь решать, добиваться результата, изворачиваться, чтобы всё сделать в лучшем виде.
        И даже спасибо не получу. Да что там спасибо, снова буркнет: «не доверяю», и на душе сделается так гадко, что хоть плюй, всё хуже не будет.
        Раздевшись и выпив пива, я развалился в кресле-качалке. Когда мир вот так покачивается перед тобой, то возникает иллюзия стабильности. А кто лучше всего умеет поддерживать этот состояние, как не Вика?!
        Я потянулся к телефону и на память набрал номер, чтобы в следующий момент услышать усталое:
        - Что тебе ещё надо?
        От неожиданности выпал в осадок и чуть не свалился на пол. Оторопело пялясь на экран телефона, никак не мог сообразить, как же так вышло. Набрал номер одной, а попал к другой, а трубка молчала, будто ждала, пока я что-то скажу.
        - Спокойной ночи, снежная, - выпалил я и нажал отбой.
        Струсил. Испугался. Или просто ошибся номером? «Бывает», - скажут другие, «никогда не было», - отвечу я. Я выпил совсем чуть-чуть.
        Кто же виноват?! Сам заварил кашу, теперь надо расхлёбывать, да не захлебнуться невзначай.
        На этот раз номер я нашёл среди контактов и пару раз проверил, чтобы больше не вышло никакой оказии.
        - Хочешь, я приеду? - оживилась Вика, услышав о моём трудном дне.
        «Не хочу», - чуть было не брякнул я, но вовремя прикусил язык. И почему мне вдруг сделалось так стыдно? Можно было придумать: не хочу сейчас, а завтра увидимся, но в голове стучало это «не хочу».
        - Как прошёл день? - спросил я в надежде привести голову и чувства в порядок.
        Вика начала говорить, и всё что раньше приносило мне успокоение, её спокойный голос, сдержанные интонации теперь хотелось перемотать на скоростном режиме. Нет, я просто устал и всё.
        - Давай встретимся завтра, - предложил я в уверенности, что высплюсь, и всё пройдёт.
        - Конечно, буду рада, - голос Вики, наконец, приобрёл нужную тональность, ту самую, которая не раз возвращала меня к жизни. - Давай сходим в театр. Ты давно никуда меня не приглашал. Или в кино. Да. В кино даже лучше. Всё равно куда.
        - Хорошо, в кино. Фильм выбери сама, - кивнул я, будто она могла меня видеть. Ну всё, кажется жизнь входит в привычное русло.
        Попрощавшись, я всё смотрел на экран смартфона, пока он не погас. Копаться в себе - занятие не из приятных, так можно добраться до таких глубин, что останется только лезть в петлю.
        Шучу, конечно. И всё же с Викой мне хорошо и спокойно, хотя в последнее время её стало слишком много. То, что радовало раньше, вдруг показалось пошлым и липким, как обсосанный и оставленный на тарелке леденец.
        Блин, ну у каждой пары бывают кризисы, это же вроде нормально, надо просто переждать, отдохнуть. Так, кажется, говорят эти психологи? Интересно, что сказала бы снежная, вылей я на неё все мысли?
        Я представил лицо Герды, как она хмурится и смотрит молча, но с укоризной. И вдруг захотел позвонить, чтобы сказать, что она может мне доверять, что я никогда не сделаю ничего из того, чтобы прямо или косвенно причинило бы ей вред. Пусть проверяет все бумаги, если ей так угодно, но больше не смотрит с обидой.
        Да вообще пусть не смотрит! Я поставил допитую бутылку пива на пол и отправился спать. Надо бы отменить весь этот чёртов некому ненужный отпуск, но пути обратно нет! Пойдут разговоры, и всё.
        Стоит проколоться с браком, лишишься миллионов и доверия партнёров. В деловых кругах станут говорить, что тот, кто способен на обман, вообще не заслуживает доверия.
        Доверие... Странное слово, им так легко бросаться, обвинять, даже не обосновывая, почему вдруг решил лишить его кого-то. Можно отвернуться к окну, ничего, мол, стерпит этот муж и утрётся.
        Ладно, справлюсь и без доверия снежной. Можно будет снять два номера, за границей никто нечему не удивляется, только плати. Да, так однозначно будет лучше и для меня, и для неё!
        Недоверчивой колючей снежной девочки с худенькими острыми плечами…
        Глава 20. Тигровые лилии
        На следующий день, когда я всё-таки показала бумагу, принесённую Ярославом, юристу, меня заверили, что это обычное соглашение сторон об отсутствии взаимных претензий в разделе частей полученных денег.
        Юрист сказала по-другому, но суть я уловила. Это бумага гарантировала, что часть денег, а именно двести пятьдесят миллионов рублей будут выплачены не позднее средины следующего месяца и поступят на указанный расчетный счёт. И что я уведомлена, что такая же сумма придёт и моему мужу и не возражаю по этому поводу.
        Хотя, что я могу возразить, если в противном случае никому не придёт ничего!
        В общем, я всё подписала и стала ждать звонка от Ярослава. Сперва у меня мелькнула мысль извиниться перед ним за недоверие, а потом подумала и решила, что не буду этого делать. Обойдётся, и так самомнение выше крыши! Если ты чист, то какая разница проверяют тебя или нет?!
        Но неожиданно позвонил совсем другой человек!
        - Герда, вы, наверное, не ожидали моего звонка, но я человек настойчивый! И всё-таки добьюсь того, что примете от меня букет? Может, розы вам не нравятся? Только скажите, и я пришлю вам домой всё, что смогу найти. А могу я многое.
        Голос Юрия на этот раз был твёрже, в нём появились властные нотки. Похоже, кавалер не примет отказа ни в коем случае!
        - Я должна извиниться перед вами за свой побег, - произнесла я, оставив вопрос о цветах открытым. - Мне, правда, очень стыдно. Но почему вы не боитесь нарваться на моего мужа? Вдруг, я ему всё расскажу?
        - Может, тогда я смогу убедить, что он вас не достоин? - парировал невидимый собеседник.
        Исходящая от его голоса сила привлекала и отзывалась тоской в груди. Никто раньше из бывших не был таким настойчивым, никто не ставил меня, словно ценный приз, на недосягаемый обычными смертными пьедестал.
        - Вы в этом так уверены? Почему?
        - Видно же, какая вы, особенная. Иногда я думаю, что всё это мне снится и таких, как вы, просто не существует. Я вас выдумал, воплотил из мечтаний. А ваш муж не ценит ничего и не оценит, иначе вы бы давно всё ему рассказали. верно?
        Я налила растворимый кофе и сделала большой глоток, забравшись с ногами на диван. Слушать, какая я замечательная, можно бесконечно, слова Юрия для меня просто бальзам на истосковавшуюся по мужскому вниманию душу.
        Нет, конечно, я давно могла завести себе любовника, иногда допускала кого-то на одну ночь, но потом всегда испытывала раскаяние.
        Никто не был таким, как пишут в романах. Оно и понятно: женское чтиво - зло для психолога, но каждой хочется, чтобы пришёл такой настойчивый и утащил в свою пещеру, запер в ней и сказал: «Ты только моя, никому не отдам».
        Пытливый и циничный ум сразу подсказывал, что подобные типы, жуткие собственники, беда не одной женщины, поверившей в сказку. В моей практике было достаточно запуганных и зарёванных жертв подобных неандертальцев, не знающих куда бежать от жёстких запретов партнёра.
        А попробуй нарушь - получишь в глаз. Потому что правила, установленные хозяином, незыблемы и священны, а святотатство карается смертью. Или жестокой поркой, чтобы вещь запомнила навсегда и больше не смела перечить.
        Ох, кажется, я уже заочно записала Юрия в садисты! А он, возможно, просто настойчивый и умеющий добиваться своего мужчина! И при деньгах, так что, можно сказать, идеал.
        - Простите, я задумалась, - ахнула я в трубку, поняв, что уже несколько минут молчу. - Вы ещё здесь?
        - Если вы позволите, Герда, я всегда хотел бы быть рядом, - ответил он и добавил: - Понятно, что мы не знаем друг друга, но ведь это поправимое зло?
        - Наверное, - протянула я, решив попробовать снова. - Я люблю зеленые гвоздики и лилии.
        ***
        Уже через три часа мне принесли букет лилий. Внутри я нашла записку: «Наипрекраснейшей». Очень мило и трогательно, и всё же червь сомнений грыз сердце: как-то всё быстро, стремительно, будто бросаюсь в омут с головой!
        Я набрала номер Юрия, чтобы поблагодарить и внезапно для самой себя согласилась на свидание.
        - Я заеду за вами, Герда! - мягко произнёс Юрий. - Через час.
        И положил трубку, а я только после сообразила, что не сказала адрес. Пришлось отправлять сообщение.
        Перед тем, как нажать кнопку «Отправить», зависла на пару секунд, сомневаясь, стоит ли пускать в жизнь нового мужчину именно сейчас, когда я не могу разобраться в своих чувствах к Яру, но потом решилась.
        Ах, чего там! Иногда надо плыть по течению и брать то, что само идёт в руки.
        На этот раз я готовилась к свиданию более тщательно. Вертелась перед зеркалом и остановилась на вполне закрытом бирюзового цвета платье-сафари длиной до колена, когда в дверь позвонили. Я бросила взгляд на часы: осталось больше тридцати минут.
        Видимо, Юрию невдомёк, что дамы не собираются со скоростью солдата, разбуженного на проверку.
        С улыбкой открыв дверь, я уже приготовилась поздороваться и предложить зайти, как увидела того, кого меньше всего ожидала.
        - Куда-то спешишь? - хмуро спросил Яр, на этот раз без разрешения проходя в комнату. - Есть время?
        - Немного, - ответила я и протянула мужу подписанную бумагу. - Минут десять, не больше.
        Ещё не хватало, чтобы Яр с Юрием встретились! Вроде бы у нас с мужем были договорённости на неприкосновенность личной жизни друг друга, но я понимала, чувствовала: ничем хорошим это не закончится.
        - Отлично, - он даже не взглянул на подписанный документ, спрятав его в принесённую пластиковую папку. - Можно рассчитывать на кружку чая?
        Оставалось только беспомощно развести руками. Вроде бы отказать будет невежливо, но ведь минуты так скоротечны, и совсем скоро сюда придёт другой.
        - Пойдём на кухню, - кивнула я, бросив взгляд на часы. - Только помни о десяти минутах, три из которых уже прошли.
        - Что ты от меня скрываешь? - спросил он, отхлебнув из кружки.
        Я каждодневно завариваю свежий чай, так что дополнительного времени на его приготовление не понадобилось.
        - Ничего. Просто у меня намечается свидание со всеми вытекающими, - ответила я, усмехнувшись. - Не бойся, презервативы с собой. Беременности не случится.
        Глупость и пошлятина, но произнеся её, я была рада увидеть искажённое лицо мажора. Уже через секунду, Яр овладел собой, стиснул зубы и встал около окна, скрестив руки на груди.
        Моя любимая кружка, в которую я по рассеянности налила ему чай, стояла так близко к краю стола, что я боялась за её сохранность.
        - Больше не дождёшься от меня чаю, - буркнула я и потянулась за ней, но Яр перехватил мою руку и заставил подойти ближе.
        - Отпусти! - крикнула я, но тот лишь ослабил хватку:
        - Не ори! Лучше ответь, кто это, и как долго ты его знаешь? - поджав губы, медленно и со спокойным видом произнёс Яр, и в глубине его глаз зажёгся недобрый огонь.
        Мне оставалось лишь натянуто улыбаться. Я не боялась его, не знаю, почему. Он сейчас казался мне большим котом, сердито рычащим, потому что почувствовал угрозу своей сытой и благополучной жизни.
        А стоит погладить по шёрстке, замурчит. Может, вначале взбрыкнет, обиженно подожмёт губы, а аккуратно прикоснусь своим носом к его, и замурчит. Непременно.
        - Тебе-то какое дело? Ну скажи, какое?
        Яр не ответил, я лишь заметила, как вздулась голубая жилка на правой скуле.
        - Подождём, - он, наконец, отпустил мою руку и чуть ли не силой вытолкал в комнату. - Садись!
        И указал на диван.
        - Постою, - ответила я и подошла к окну, выглянув на улицу.
        Конечно, я не знала, какая машина у Юрия, да и не стала бы ему кричать, даже если бы увидела, оставалось надеяться, что мой новый кавалер - мужчина вполне благоразумный и не станет лезть на рожон.
        Ведь он даже не знает, что у нас фиктивный брак! Словом, надо любым способом не допустить скандала!
        - И долго ты собираешься ждать? - спросила я, обернувшись.
        Яр уселся в кресло и неотрывно смотрел на меня исподлобья.
        - Пока не придёт это чудо, - произнёс он, и меня прорвало.
        Я высказала всё, что накипело: и о том, что мы свободные люди, и о договорённостях напомнила, и с ехидной улыбкой добавила, что не собираюсь четыре года куковать в одиночестве.
        Он молчал и смотрел прямо перед собой, сдвинув брови. С таким же успехом я могла бы разговаривать сама с собой.
        А потом я как-то сникла и села напротив, включив телевизор. Щёлкая каналами, следила за минутной стрелкой уродливо-квадратных часов, висящих на стене.
        Время бежало быстрее, чем хотелось. Пять, десять, пятнадцать минут…После того, как прошло полчаса, я поняла: никто не придёт.
        А Яр всё сидел, будто прикованный, и ничего не говорил, хотя я ожидала обвинений или признания в равнодушии. И то, и это причинило бы мне одинаковую боль.
        Спустя сорок минут мужчина встал и вынул из вазы букет Юрия. Я как раз успела поставить красивые тигровые лилии в вазу на туалетном столике.
        И не успела я что-то сказать, как мажор открыл окно и выкинул цветы на улицу.
        ***
        Яр закрыл окно и, поймав мой возмущённый взгляд, спокойно произнёс:
        - У них был отвратительный удушливый запах. Даже голова разболелась. Иногда так бывает и с людьми: вроде внешне годный, а нельзя вытерпеть долго. Обязательно требуется свежий воздух.
        - Всё равно ты не имел права приходить, когда вздумается, и распоряжаться моими вещами! Что ты выкинешь следующим? Диван? Кружку? - я чувствовала, что ещё немного, и начну говорить всё, что накипело.
        А накипело многое: с одной стороны, двусмысленное поведение и слова Яра, с другой, мой таинственный кавалер, так усердно добивающийся свидания, что просто на него не явился.
        - Кто он? - спросил мажор и пристально посмотрел на меня.
        Яр всё время держался от меня подальше, будто от заражённой. Но задавал такие вопросы, словно мы были очень близки.
        - С чего вдруг тебя это заинтересовало? - спросила я, скрестив руки на груди. Так мы и стояли, как два дуэлянта у невидимого барьера. - А твоя Вика знает, как часто ты сюда заезжаешь?
        - Знает, я ничего не скрываю. Ты же мне тоже… не чужая, - пожал он плечами, но в глаза не смотрел. - Могу поинтересоваться, кто втирается к тебе в доверие?
        Я усмехнулась:
        - Можешь. Только вот какая штука, я могу тебе не ответить.
        Улыбка не сходила с моего лица, я смотрела открыто и прямо, понимая, что снова играю в провокацию. Но, чёрт возьми, не могла иначе!
        Он всё время крутится рядом, гораздо больше, чем того требуют взятые на себя обязательства, но стоит мне сделать маленький шаг навстречу, лёгкий намёк, что я хотела бы стать ближе, как Яр сразу отступает, будто волна, набежавшая на берег, но не способная удержаться на нём.
        О том, что было бы, если бы мужчина решился сделать шаг, я не думала. Понимала, такого просто не будет. Мы очень похожи: для обоих обязательства значат больше, чем мимолётные привязанности.
        - Не отвечай. Пока. Я всё равно сам узнаю.
        И Яр, не прощаясь, вышел вон, ненадолго задержавшись в прихожей. Я же села обратно в кресло и поджала ноги.
        Мне не хотелось ничего: ни знать, почему Юрий не пришёл, ни думать, что означает слова Яра, и зачем он вмешивается в то, во что не обязан. И больше прочего я не желала знать, почему это меня волнует.
        Мы с номинальным мужем оба играем в своеобразную игру: оттолкни-замани. То я хочу сделать всё поперёк, то начинаю бояться, что Яр развернётся и не придёт. Не в смысле «не придёт вообще», в том понимании, что не станет выдумывать повода, чтобы лишний раз зайти.
        Почему же я уверена, что сейчас всё обстоит именно так? Я бы ни за что аргументировано не ответила себе на этот вопрос, но знала, что это именно так.
        Какая-то петля, из которой нет безболезненного выхода! Мы вынуждены общаться и не можем перестать делать вид, что нас ничего не связывает, кроме штампа в паспорте!
        Нет, так глубоко погружаться в самоанализ ни к чему! Я взяла трубку и набрала номер Юрия, ожидая услышать, что абонент недоступен, но вместо этого на линии протяжно гудели звуки вызова.
        Наверное, несостоявшийся кавалер сбросит звонок или скажет, что перезвонит позже, а сам занесёт номер в чёрный список. Что бы там ни было, но просто так никто не игнорирует свидание.
        Мог бы хоть сообщение прислать, чтобы я не ждала и не выглядела в глазах мужа полной дурой, придумавшей себе партнёра, чтобы вызвать ревность у другого.
        - Герда, я только что хотел тебе звонить, - в голосе Юрия звучало неподдельное беспокойство. - Тут неприятность со мной приключилась, не мог раньше дать о себе знать. Задумался о тебе и въехал в зад «Лексуса». Словом, тут пока разобрались, вот ДПС жду, обещали скоро приехать. Аварий в городе, сказали, сегодня немного.
        В трубке слышался шум улицы и сердитые мужские голоса.
        - Хорошо, давай всё перенесём, - вздохнула я с облегчением. Настроение было безнадёжно испорчено.
        - Нет, если можно, я приеду, как освобожусь. Пока ты не передумала о свидании со мной. Вдруг, завтра тебе подвернётся кто-то другой?
        Всё это было сказано в шутку, но в интонации угадывался упрёк. Или обида, вызванная уязвлённым самолюбием.
        - Я жду, - протянула я, чувствуя покалывание и распирание в висках. - Но дай знать, если не освободишься до девяти вечера. Я рано ложусь спать.
        - Договорились. Я же говорил, ты особенная. Современные девушки сидят в Интернете или гуляют по клубам допоздна. И я был прав.
        - В чём? - насторожилась я, ожидая подвоха. Чёртов Яр! Это он всколыхнул в душе тревогу, теперь я ожидаю от Юрия подвоха и не верю не единому его слову.
        - Ты не живёшь с мужем. Иначе бы вечером он был дома.
        На этой неутешительной для меня ноте Юрий попрощался, сказав что обязательно перезвонит. Теперь, мол, он знает обо мне всё.
        Самоуверенное заявление! Ещё пару дней назад новый кавалер говорил, что я для него загадка, а уже сейчас быстро стала открытой книгой. Нет уж, не дождешься!
        Я снова почувствовала сожаление, что вообще ввязалась в отношения, в которых с самого начала не испытываю влечения.
        «А я с Яром разве было не так?» - спросил внутренний циник, и я кивнула, ответив вслух:
        - Так. Вот и вывод: добра от таких отношений не жди.
        Головная боль набирала силу, я уже предчувствовала прострелы, за которыми приходит нестерпимая боль в висках, поэтому выпила сразу две таблетки и, в чём была, легла на диван, укрывшись пледом. Через полчаса голова прояснилась, но тревожное чувство спустилось в живот и словно змей выписывало круги в районе пупка.
        Заснуть не удалось. Я то и дело прокручивала в голове разные варианты, как бы мне перестать тосковать по несбыточному. Отпустить ситуацию - именно это я советовала клиентам, переключиться. Вот я и переключусь. На Юрия. А там, посмотрим.
        ***
        Юра всё-таки позвонил в мою дверь, когда я уже готовилась отправить ему отказ. Было без четверти десять, моя головная прошла, я вздремнула, и все опасения стали казаться несущественными препятствиями на пути к счастливой жизни.
        - Я немного опоздал, прости, - произнёс он и так странно посмотрел на меня, будто его фраза являлась неким паролем. А я обязана была ответить определённым отзывом.
        - Это так. Но я уже выспалась.
        - Я хотел бы видеть, как ты спишь, - медленно произнёс он и сделал шаг навстречу.
        Такой стремительности в развитии отношений я не помнила уже давно. Будто налетел ураган и смёл всё на своём пути, а я оказалась в центре воронки.
        Его губы властно сминали мои, руки блуждали по телу, расстёгивая пуговицы платья, я мне казалось, что я смотрю на всё это со стороны и недоумеваю: со мной ли всё происходит.
        В конце концов надо просто расслабиться, я прислушалась к своим ощущениям, но тело сказало «нет», и тогда я мягко, но уверенно оттолкнула Юрия.
        - Прости, я вот так сразу не могу, - произнесла и испытала облегчение.
        Я попыталась отстраниться, но для того, кто прижат к стене, это нелёгкая задача. Пришлось аккуратно уходить в сторону.
        - Не обижайся, - добавила я, облизав пересохшие губы. А вдруг, он ненормальный? Я ведь ничего не знаю об этом мужчине!
        - Это ты меня прости, Герда, - произнёс он и отступил на шаг назад. - Просто ты действуешь на меня, как дорогое вино. Я не удержался, но обещаю, впредь стану держать себя в руках. Может, предложишь чаю?
        - Забавно, - засмеялась я, подумав, что Юрий уже второй мужчина, который сегодня в сложной ситуации просит меня о чаепитии. - Я только сегодня заварила свежий и ещё не допила. Наверное, ждала тебя. Заметил, мы как-то незаметно перешли на «ты»?
        - Если ты против…
        - Нет, - произнесла я, болтая без умолку, чтобы успокоиться и перестать дрожать.
        Я прошла на кухню и достала кружки, задвинув ту, из которой пил Яр, подальше. Юрий всё ещё топтался в прихожей.
        - Проходи, - крикнула я и чуть не пролила заварку на новую скатерть. - У меня чёрный, ты не возражаешь? Сколько положить сахара?
        Блин, что я всё тараторю, надо успокоиться и снова стать той Гердой, которой я всегда была: сдержанной и воспитанной.
        - Конечно. Две ложки!
        Разволновалась я не без причины. Прикосновения Юрия, его запах вызвали неприятие, при этом сам он как мужчина не вызывал отторжения, даже напротив.
        Вежлив, приятен, и всё-таки Яр прав: некоторые люди похожи на удушающие лианы с красивыми цветами.
        Тигровые лилии или ландыши тоже привлекательны, но оставь их надолго в непроветриваемом помещении - задохнёшься от терпкого аромата.
        - Тебе не понравился мой букет? - Юра обернулся, когда я вошла в комнату с подносом, на котором стояли две кружки и сахарница. От неожиданности я чуть не выронила всё это.
        - Давай помогу, - от подошёл и, как бы нечаянно, мазнул пальцем по моей руке. Я чуть заметно вздрогнула, но не отстранилась. Ощущения были теми же самыми, что и в прихожей. «Нет», - говорило тело, «нет», - вторило сердце.
        Какие же мы женщины дуры! Отталкиваем тех, кто к нам расположен, в надежде на внимание того, кто недоступен!
        - Букет был очень красив! - произнесла я, присаживаясь в кресло. Сначала хотела занять диван, но подумала, что Юрий усядется рядом и снова будет пытаться прикоснуться. - Просто от запаха разболелась голова, пришлось отдать его соседке.
        Я врала на ходу, надеясь, что кавалер не обнаружил на улице выброшенные цветы. К счастью, видимо, нет, по крайней мере, вида не подал.
        - Я подарю тебе много других, - с жаром произнёс Юрий и отхлебнул чай, не сводя с меня глаз.
        Давно я не чувствовала себя такой желанной, и одновременно страсть мужчины пугала своей скороспелостью. Я не была из тех наивных девочек, веривших в подобную вспышку, к сожалению, больше не была.
        Вот в ипотеку, развод, ссоры на пустом месте верилось легко, весь мой опыт консультирования жертв видимой любви восставал против подобной сказки, но ведь её не зря придумали. Значит, хоть редко, но такое бывает?
        - Юрий, я пока не могу сказать о себе, что влюблена без памяти. Вы мне нравитесь, правда, - говорила я, опустив глаза, будто искала поддержки в кружке с чаем. Мне было стыдно, я врала.
        Но правда временами груба, жестока и бесцеремонна. Всё в душе кричало о том, что верить заезжим добрым молодцам - прямой путь к повторению судьбы матери.
        Конечно, если бы я испытывала страсть, о которой пишут стихи и слагают басни, наверное, это бы того стоило. А верить красивым словам и спать с человеком, не зеркаля его чувств, нет уж, увольте! Тем более у меня есть деньги и относительная свобода выбора.
        - Давайте пока не будем о чувствах, пусть всё идёт своим чередом, - выдохнула я и с облегчением увидела, что кавалер согласен. - Лучше расскажите о сегодняшней аварии, всё обошлось или?..
        - Или, - вздохнул мужчина, но тут же улыбнулся. - Похоже, я попал на крупную сумму, но не беда. Деньги у меня есть, правда, пока нет возможности их изъять из оборота, но я не хотел бы говорить с тобой о таких скучных и прозаичных вещах, как презренный металл.
        - От чего же? Я очень люблю тему денег, - произнесла я, подсознательно желая проверить ухажёра. - Ты, наверное, понял, что ими я не обделена. Надеюсь, ты не собираешься простить у меня в долг? Я, знаешь ли, крайне прижимиста.
        И на моём лице расцвела улыбка. Теперь требовалось одно: наблюдать за реакцией собеседника. Растеряется или начнёт убеждать, что деньги не причём? Так говорят, когда думают только о них.
        К несчастью для кавалера, он выбрал второй вариант, и в моей голове зажглась лампочка. Не могу сказать, что не обрадовалась, но и не позволила себе делать скороспелые выводу. Поглядим…
        - Я не беру со своих женщин деньги, Герда, - Юрий, до этого сидевший на диване, вдруг поставил кружку на стол и подсел ближе, взяв меня за руку. - Хочешь, я сам сделаю тебе подарок?
        - Не боишься, что я соглашусь?
        - Не боюсь, - в глазах Юрия зажёгся огонёк. - Ведь тогда ты станешь моей.
        «С чего бы-то? - неприязненно подумала я и хотела было отдёрнуть руку, но Юрий крепко держал мою ладонь в своей.
        - Тише, я пошутил, - и мужчина поцеловал мои пальцы.
        - Тебе пора, - произнесла я, когда освободилась. - Помнишь, мы не будем торопиться?
        - Хорошо, но я всё равно тебя добьюсь, моя Герда. - сказал он на прощанье, и когда я закрыла за ним дверь, почувствовала, как гора спала с плеч.
        ***
        Ярослав.
        Я развернул такую бурную деятельность, что аж дым из ушей валил. И всё для того, чтобы, во-первых, выяснить, кто и что крутился возле снежной, во-вторых, найти доказательства порочности сего факта. Слово «порок» употреблялось мной в переносном значении. Одно то, что вокруг Герды вертится какой-то хлыщ, дарящий удушливые цветы, уже вызывало во мне ненависть к нему.
        Нет, я понимал, что она имеет право на личную жизнь, понимал, что может тащить к себе в постель хоть бомжей с Павелецкого вокзала, но надеялся, что этого не случится. Бог знает, почему.
        Чем дольше я всматривался в снежную девочку, тем больше подмечал в ней хрупкость. Ту самую, когда хочется обнять и защитить Герду, пытающуюся делать вид, что она в этой защите совсем не нуждается. Это не так, я же видел!
        И потом, у меня чуйка на прощелыг, дарящих букеты, от которых только голова болит!
        Я хотел защитить её. И всё. Безо всякой обратки и благодарности, не нужно ни то, ни другое.
        - Почему ты хмуришься? - Вика подошла сзади и обвила мою шею тонкими руками.
        - Ты поменяла духи? - спросил я, уловив хищный запах пряных трав и эфирных африканских смол. В памяти всплыл букет тигровых лилий.
        - Да, решила попробовать что-то другое. Была хорошая скидкеа. Тебе нравится? - Она ворковала, как голубица, но нежность в голосе никак не вязалась с этим ароматом. Если закрыть глаза, я бы не узнал ту Вику, к которой привык.
        - Мне больше нравился прежний. Диор, кажется, - произнёс я, мягко высвобождаясь из захвата дикой кошки. - Ты нервничаешь из-за Герды? У тебя нет повода, я обещал, что между нами ничего нет и не будет. Знаешь же, что я всегда держу слово. Держишь ли ты своё?
        Я перехватил тонкое запястье и заставил девушку сесть ко мне на колени. Она улыбнулась, так беззащитно, как я всегда любил, и кивнула:
        - Я тебе верна.
        - Очень на это надеюсть. Второго шанса я тебе не дам.
        Я встал, чувствуя, как в груди закипает злость и холодная ярость. Конечно, несправедливо вываливать на Вику подозрение в измене, основываясь на такой малости, как новая туалетная вода. Но она нервничала, я тоже, и это походило на замкнутый круг. Мы оба перестали друг другу доверять, и это первый шаг в пропасть.
        - Ты меня в чём-то обвиняешь? - в её голосе зазвучала обида. И страх?
        Это всё уже было однажды, но мы преодолели сложности и признали ошибки. Вика тогда тоже изменилась, чтобы изменить. Наверное, я её не винил, понимая, что давно должен был сделать предложение, но всё тянул.
        То отец просил погодить, то мать придумывала себе болезни и умоляла отвести её на обследование в частную клинику с таким видом, будто собиралась прямиком на погост. То я сам был неуверен, что Вика та самая женщина, с которой готов прожить жизнь. И она молчала, кивала, понимала, а потом устала.
        Я её не винил. Мы оба поступили неправильно, но смогли пережить всё и стать ближе. До недавнего времени я верил, что я и она - две части целого. Но это не так, так не бывает.
        - Скажи, тебя всё устраивает в наших отношениях? - спросил я и обнял свою женщину за тонкую талию. Вика склонила голову набок и улыбнулась, как улыбалась прежде:
        - Не всё. Ты же женат не на мне, но я подожду. Всё в наших руках. Я выкину эти духи, если они тебе так не нравятся.
        - Я так не сказал, но они тебе не идут. Ты же роза, а не…
        - Тигровая лилия? - засмеяась она, прижавшись и уткнувшись в щёку.
        Её слова пробудили неприятное воспоминание и злость, утихшую было в груди.
        - Почему ты вспомнила о тигровых лилиях? - спросил я, резко отстраниышись и перехватив её руки. Всё это показалось мне странным, если не сказать больше.
        Можно говорить о родстве душ, о еденении мыслей, но я только вчера держал в руках этот мерзкий букет и с радостью вышнвырнул его вон, будто в средине таилась гадюка, и в подобную романтическую чушь о совпадении не верил. Их не бывает в бизнесе, и не бывает вообще.
        Смотря в глаза Вики, я вдруг провалился в недавнее прошлое и увидел другие глаза: тёмные, пылающие гневом. Герда была живой, такой яркой, что ослепляла, и как ни странно, при всём при этом умела быть сдержанной.
        Вика была спокойной всегда. Вот и сейчас она непонимающе улыбнулась и приподняла брови:
        - Не знаю, видела в цветочной лавке. Я их не люблю и всё время удивляюсь, почему букеты с подобной начинкой так популярны. Наверное, их любят те женщины, что считают себя роковыми.
        Улыбка Вики стала ехидной, но уже через мгновение она снова ворковала и шептала о любви. Торопливо, не останавливаясь, чтобы я вдруг не задал ещё вопрос, вертевшийся на языке. Я не задал, пока ещё не время. Надо убедиться и всё проверить.
        Глава 21. Точки над i
        Следующие несколько дней я специально пропускала звонки от Юрия, говорила ему, что занята и не перезванивала, но ухажёр делал вид, что всё в порядке и готов ждать.
        Я могла бы дать кавалеру жёсткий отворот-поворот, но решила пока этого не делать. Пусть будет, вдруг, мне станет так одиноко, что я захочу провести время в объятиях мужчины? Тогда уж лучше тот, с кем я пару раз перемолвилась словом, чем случайный знакомый, которого вижу в первый раз.
        Тем временем до отпуска осталось не больше двух недель, и по договорённости ко мне с утра зашла Ольга Денисовна. Она принесла несколько бытовых мелочей, пригодных, по ее мнению, на пляжном отдыхе.
        Все они, начиная с подстилки для лежака, заканчивая кремом от укосов комаров, были новыми, с чеками и бирками.
        - Чтобы ты не думала, что я отдаю разное фуфло, которым до этого сто раз пользовались, - произнесла она с порога, приготовившись уйти, но я пригласила свекровь внутрь.
        Во-первых, мне было скучно, во-вторых, как раз должен был звонить Юрий, чтобы предупредить, что будет неподалёку. Он жаждал заехать, зайти, и у меня будет повод сказать, что занята. В-третьих, мама Яра была мне симпатична.
        И, наконец, в-четвёртых, я испытывала настоятельную потребность, сродни жажде и голоду, поговорить с кем-либо о Яре.
        Просто услышать о нём, о его привычках и планах на будущее. Нет, не связанных со мной, боже упаси, здесь всё предельно ясно, а вообще. Хотелось проникнуть в его мысли, поймать тревоги и посмотреть, как бы заглядывая из-за плеча, на его увлечения. Мне всё было интересно.
        А кто думает о нём больше матери?
        Я предложила ей чай с печеньем и бутербродами. Было около одиннадцати, и я как раз садилась завтракать.
        - Нет-нет, чай попью, а есть не буду, давай сама, не стесняйся меня. Я вечно себя ограничиваю, в моём возрасте это на пользу, - Ольга Денисовна приветливо улыбнулась и села напротив за кухонный стол.
        Певучий голос свекрови убаюкивал, хотелось вечно сидеть напротив и слушать о том, как хорошо, что спала жара и сегодня ожидается дождь.
        - Может, ты хотела что-то спросить, а я зря трачу твоё время? Говори, не стесняйся, я люблю прямолинейных дам, уж прости, сама такая, - внезапно произнесла она, видя, как я вяло дожёвываю хлеб с рубленной сёмгой.
        - Правда, что Яр в подростковом возрасте подсел на наркотики? - спросила я, искренне удивляясь такому факту. Он всегда сдержан, рассудочен и просчитывает на несколько шагов вперёд, не такие обычно разменивают жизнь на лёгкий кайф.
        - Ну, это так, было, словом, но дальше травки, к счастью, всё не пошло - Ольга Денисовна поморщилась. Я уже пожалела, что спросила: матери неприятно вспоминать о таком. - Да я сама виновата, тогда мой ныне покойный муж и твой отец здорово помог.
        Я отпила большой глоток чая, с удивлением отметив, что упоминание отца больше не причиняет мне боль. Это походило на затянувшуюся рану: шрам остался, но сгладился так, что глядя на него, и не поверишь, насколько глубока она была.
        - Тебе неприятно упоминание об отце? - снова спросила свекровь, но я тут же заверила её, что совсем нет.
        - Я, наконец, могу говорить о нём, как о постороннем, - моя улыбка убедила свекровь, она кивнула и продолжила:
        - Это правильно. Вы и были посторонними, тут уж как ни крути. Те, кто прожили бок о бок не один десяток лет, вдруг такими становятся, а что и говорить о тебе! Возможно, покажется кощунственным, что я сейчас скажу, но послушай: так оно и лучше. Вы похожи характерами, но он всё равно бы стал для тебя большим разочарованием, - Ольга Денисовна накрыла мою ладонь, лежащую на столе, своей, и посмотрела в глаза с сочувствием. - Алексей из тех мужчин, которые впускают в сердце ограниченное число детей. И только сыновей. Я и рожать-то снова не стала. Вдруг дочка, ни к чему ей такое: пытаться заслужить любовь того, кому она никогда не станет близкой - травма на всю жизнь. Сама же видела таких, наверное.
        Я кивнула и принялась убеждать гостью, что многие мужчины так говорят, а потом, как увидят дочь, так и отдадут ей сердце.
        - Уверяю тебя, Алексей был не такой, - горько усмехнулась Ольга Денисовна и покачала головой. - У первой его жены, ты же знаешь, что он был женат ещё до меня?
        Я не знала, но попросила свекровь рассказать всё, что ей известно.
        - Да в общем-то немного, - пожала плечами гостья. Видно было, что ей неловко, но потом она махнула рукой и выложила всё как есть. - Мне твой отец сам рассказывал. Мол, была жена, а потом забеременела. Они радовались, покупали голубое, ну и выкидыш у неё случилось. Подробностей не знаю, да и не интересно спрашивать. Но срок был почти шесть месяцев, словом, девочка это была. Так Алексей втайне и рад был, ну и по пьяни жене проболтался: мол, и хорошо, зато следующий пацан будет, а девки ему не нужны. И разлад у них пошёл.
        Я сопоставила сроки и поняла, что именно в это время у них с моей матерью и завязался роман. В той семье пошёл разлад, каждый стал жить сам по себе. Не знаю уж, знал ли отец, что мама родила девочку или ушёл по неведомой причине раньше, сути это не меняло. Всю эту историю, да простит меня мама, пора закрыть. Может, Ольга Денисовна и права: такого отца даром не надо!
        - Ты скажи, если неприятно, я замолкну и больше ни-ни, - в который раз проговорила свекровь, бросая на меня обеспокоенные взгляды, и мне каждый раз приходилось уверять, что я сама хочу всё узнать, а не домысливать то, чего не было.
        - Анастасия тоже пару лет назад или около того забеременела. Так, мой к тому времени бывший вообще сказал, что хватит ему и сыновей. Она поплакала и сделала аборт.
        - Ужас какой! - ахнула я, но свекровь только махнула рукой:
        - Да она и не жалеет, уж поверь. Так-то она богатая вдова с подросшим сыном, а не с маленьким на руках. Сама всем говорит, что бог уберёг её от лишнего хомута. Анастасия, не подумай, что я к ней предвзята, наоборот, я очень рада, что она в своё время подвернулась мужу. Собственно, я уже говорила, что из-за нашего разлада Яр и начал покуривать марихуану. Я тогда нашла себе утешение на стороне, - руки Ольги Денисовны теребили бумажную салфетку. Я впервые видела, как она нервничает, казалось, приятная дама никогда не теряет самообладания.
        - Ну и Яр выследил нас. И ни слова не сказал ни мне, ни отцу, но от рук отбился. Дело прошлое, не знаю, что на меня нашло, бельё доставать и перетряхивать, - вздохнула свекровь и засобиралась.
        Я понимала., что благодаря профессии и умению активно слушать вызываю у людей желание откровенничать и благодарна матери Яра, что она всё мне рассказала, окончательно избавив от иллюзий. Фигура отца перестала казаться загадочной серой лошадкой, и я прекрасно понимала, что нам вряд ли удалось бы найти общий язык.
        - Как думаете, почему отец оставил мне наследство? - спросила я уже у порога.
        Ольга Денисовна обернулась и на секунду задумалась:
        - Не знаю, честно. Алексей был скрытен, подозрителен и в душу женщин не пускал. Наверное, испугался Страшного суда, - хмыкнула она и поморщилась. - Честно, я бы на твоём месте и не хотела этого знать. Главное - результат. Звони, если что надо, не стесняйся. А о Вике не беспокойся, её надолго не хватит, поверь моему опыту.
        И выпустив эту загадочную фразу, Ольга Денисовна кивнула на прощанье и нажала кнопку лифта.
        ***
        В конце концов мне надоело игнорировать звонки Юрия, да и чувствовать себя дамой «ни да-ни нет» не очень приятно, и я решилась поставить точку в отношениях.
        Кого я обманываю и зачем? Юрий - герой не моего романа, и не стоит давать ему ложных надежд.
        - Приезжай сейчас! - коротко сказала я в ответ на его излияния и заверения, что утро стало добрым, когда я, наконец, дала о себе знать.
        - Всё в порядке? - обеспокоенность в его голосе казалась искренней, и меня порадовало, что кавалер не видит выражения моего лица.
        - Да, просто надо поговорить, - уклонилась я от прямого ответа, испытывая укол совести.
        Надо было сделать это раньше, а то получается: отрезаю хвост собаки по частям и думаю, что причиняю благо.
        Пока я ждала его, в нетерпении грызла ногти и ходила из угла в угол. Стася, когда я накануне поделилась с ней своими планами, не поддержала решения, скорее наоборот:
        - Ну, хватит уже думать и гадать! Отпусти всё и отдайся без остатка. Никто не знает, где найдёшь, где потеряешь, зачем отвергать то, что само в руки просится. Я бы такого не упустила!
        - Подумаю, - вздохнула тогда я и на некоторое время решила ничего не предпринимать.
        Забавно, как только я собираюсь окунуться в новые отношения с головой, появляется Яр и смотрит на меня так, будто хочет запомнить.
        И в душе всё переворачивается, в этот миг я осознаю: ничего у меня ни с кем не будет, пока я нахожусь в некоторой близости от фиктивного мужа. Сама не знаю, когда это началось, но раз так - ничего не попишешь.
        Надо переболеть. Любые чувства питаются знаками внимания, а когда их нет, то и угли затухнут навсегда.
        Яр был у меня сегодня утром. Я ещё спала, когда он позвонил в дверь, но почему-то то даже спросонья угадала, кто пришёл.
        Запахнувшись в халат, пошла открывать, глянув по пути в зеркало. Заспанная, нечесаная, с тёмными кругами под глазами из-за того, что поздно легла. Словом, совсем не мечта поэта, да так и лучше.
        - Что случилось? - опередил меня Яр, ворвавшись в квартиру как ураган Катрина.
        - Хотела спросить тоже самое, - подавив зевок, произнесла я. - Сейчас ещё нет семи часов.
        - Ты одна? - мой вопрос Яр проигнорировал и огляделся с таким видом, будто был не фиктивным мужем, а настоящим. - Я зайду?
        - Уже зашёл, - вздохнула я и захлопнула дверь.
        На минуту замерла, прислонившись лбом к мягкой обивке и спросила, не оборачиваясь:
        - Зачем ты сюда ходишь?
        Я произнесла это медленно, тихо, но по затаившейся тишине знала, что меня услышали.
        Он подошёл и положил руки мне на плечи, легонько сжав их. Так мы и стояли какое-то время: я - прислонившаяся лбом к двери, но чувствуя дыхание мужчины на волосах, он - молчащий, но так и не убирающий руки с плеч.
        В этот момент я поняла, что если Яр сейчас сделает шаг навстречу, поцелует меня или начнёт раздевать, то я его не оттолкну.
        Не потому что надеюсь, что мы останемся вместе, а потому что хочу его так сильно, как давно никого не хотела.
        Я повернула голову и посмотрела на него:
        - Зачем?
        И язык прилип к нёбу, так что больше ничего не смогла выдавить.
        Конечно, я ждала, если не признания, то хотя бы действия, которое всё бы сказало само. Яр обнял меня, заключил в кольцо рук, оставил лёгкий поцелуй на виске и отпустил:
        - Ты права, снежная. Я ищу повод, чтобы зайти, - прошептал он. - Всё остальное - ложь.
        Я застыла, думая, что он скажет или сделает что-то ещё, но Яру снова удалось меня удивить. Одарив меня долгим взглядом, мужчина вышел из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь, пока не щёлкнул замок.
        Мне хотелось опуститься на пол и взвыть от досады, но я быстро привела себя в чувство. Сказалась привычка: держать лицо и не показывать, что тебя это тронуло, хотя вы душе скребут кошки.
        Привычка работала и тогда, когда держать лицо было не перед кем. Как там сказал Яр в первую брачную ночь: «Если долго носить маску, то она станет лицом»?
        Я прошла на кухню и налила себе крепкого чаю, но потом передумала и полезла в шкаф, где хранила коньяк. Сварить кофе и плеснуть ложку-две - дело нескольких минут, но мне и вправду полегчало.
        Я пила маленькими глотками кофе и занималась любимым делом: самоанализом. «Самоедством», - добавила бы Стася, если бы услышала их. Ну, ладно, пусть так. Главное, меня это успокаивает, поддерживают иллюзию, что мир вокруг логичен, а я не провалилась в пучину безрассудства.
        Итак, самое противное в этой ситуации - я понимаю Ярослава. Понимаю и даже где-то одобряю его поведение в отношении меня.
        Другой бы давно плюнул на словесные обещания невесте и воспользовался тем, что само просится в руки. Не верю, что Яр не видел: я согласна провести с ним время. И он не мог не понимать, что моя гордость не позволит просить о ещё одной встрече подобного рода.
        Блин, чем больше я думаю о нём, тем сильнее щемит сердце! Другая бы давно переключилась на Юрия и думать бы забыла о фиктивном муже!
        В тот момент я и поняла, что надо кончать с этими двусмысленными ухаживаниями всё ещё женатого мужчины. Нет, вот эта сказка с добрым человеком, помогающим девушкам на дороге, никак не встраивалась в мою картину мира. Я всё время жду от Юрия подвоха. Пусть катится лесом к другому терему!
        И вот теперь я ожидала прихода кавалера, чтобы расставить точки над «i». В этот раз мужчина не опоздал.
        Стоило открыть дверь, как мне в лицо пахнуло тягучим запахом роз. Букет состоял из такого количества цветов, здесь их было не меньше пятнадцати, что мне захотелось чихнуть и настежь отрыть окно.
        - Я очень рад, что моя королева согласилась на встречу, - произнёс он, пожирая меня глазами.
        И вроде бы ничего странного, но в душе родилось гаденькое чувство, что всё это обман. Глянец, не имеющий отношение к реальной жизни, лубок.
        - Проходи, - предложила я, принимая букет, но уклоняясь от поцелуя. Мне было легче держать дистанцию, так я не передумаю, не поддамся уговорам и банальной жалости. Хотя, чёрт знает почему, но видя такую привязанность к моей особе, мне становилось стыдно за то, что я посмела не испытывать никаких ответных чувств, кроме благодарности.
        - Сейчас приду, только поставлю букет в вазу, - я говорила быстро, не давая ему вставить ни слова. - Жди меня в комнате. Будешь коньяк?
        - Нет, я за рулём, - откликнулся он, по-хозяйски сев на диван. - Если тебя не затруднит, сделай свой волшебный чай.
        - Хорошо, - кивнула я снова.
        Я стояла к Юрию спиной, одетая так, будто собралась куда-то выходить, и чувствовала, как он оглядывает меня. Да так, будто прикидывает, насколько годный товар, и стоит ли его приобретать. Нет, это наверное моё воображение!
        Я подрезала розы, их оказалась ровно двадцать, и поставила в вазу.
        - У них не такой удушливый запах, - произнёс Юрий, а я подумала, что это было бы правдой, но белые красавицы источали сладковатый аромат, и из-за того, что их было много, он становился ощутимо-приторным.
        Вернувшись в комнату с подносом, я поставила чашки и сахарницу на журнальный столик.
        - Так что случилось, Герда? - произнёс Юрий, взяв меня за руку. - Скажи сразу. Я помогу, чем смогу и даже если не смогу, то обязательно помогу. Прости, я несу чушь, но волнуюсь за тебя.
        Я мягко высвободила руку и присела в кресло. Да, Юрий сразу придвинулся, но зато не сел рядом и не попытался обнять.
        - Я хотела поговорить. - начала я, облизав губы, а потом, выдохнула, и решилась: - Нам какое-то время лучше не видеться.
        ***
        Меня уговаривали так, как ещё никогда ни о чём не просили. И чем больше я слушала заверения в неземной любви чужого мне человека, тем больше уверялась в правильности своего решения.
        Юрий пытался меня обнять, встать на одно колено. Говорил, что никогда не встречал таких удивительных женщин, но в глазах его иногда мелькало отчуждённое, холодное выражение.
        Сначала я списывала это на свои фантазии, но потом решила довериться чутью и настаивать на своём.
        - Почему я так важна для тебя? - спросила я, когда мужчина взял паузу. - Мы и знакомы-то без году неделя!
        - Потому что…
        И кавалер затянул свою песню, показавшуюся мне фальшивой партией неудавшегося примы Большого театра. Я встала и отошла к окну, жестом дав понять, чтобы кавалер остался на месте.
        - Я не верю тебе.
        Слова прозвучали излишне жёстко, как обвинение, и мне стало стыдно: поводов вроде и не было. И всё же я не верила. Сейчас Юрий начнёт изворачиваться и заверять в любви с первого взгляда, но он меня удивил.
        Мужчина встал, и лицо его, до этого выражавшее мольбу и мягкую кротость, посуровело:
        - И что, спрашивается, тебя не устраивает? Какого рожна надо? Или ты из тех, которые ценят любовь, только когда к ней прилагается сила?
        Тут я испугалась. Я одна дома, чтобы пройти к выходу, надо миновать разъярённого кавалера, иначе никак. Впрочем, я быстро взяла себя в руки, надеясь, что за эти минуты слабости страх не проступил на лице.
        - Мне надо чтобы ты ушел и больше не приходил. Ты мне не симпатичен, извини уж за прямоту. И да, у меня есть муж.
        Я произнесла это с таким видом, будто муж был самым настоящим, не фиктивным. Но откуда знать эти тонкости постороннему?! Одна и надежда, что не знает.
        В голове крутилась мысль, что Юрий появился в моей жизни не просто так. Вцепился как клещ при первой возможности, а я со своей деликатностью поощряла внимание, которое мне было не нужно. Вот и влипла!
        - И где он, этот муж? Я его ни разу не видел, - издёвка была такой явной, что у меня перехватило дыхание. Ничего, сейчас я тебя припечатаю!
        - Увидел бы, если бы не опоздал на свидание. Помнишь, ты так удачно попал в аварию? Яр ведь ждал тебя, - я скрестила руки на груди и улыбнулась, глядя оппоненту в глаза.
        Но он слишком быстро изобразил удивление. Картинное такое: брови поползли вверх, и выражение лица стало таким нарочито-сердитым, мол, как можно сомневаться, ах, если бы я знал!
        - Авария-то хоть была? - спросила я вдогонку.
        - Ты мне нужна, - произнёс мужчина после непродолжительной паузы с напускным безразличием и нервной, неестественной улыбкой. - Помоги, если можешь. И больше я тебя не потревожу.
        Я закатила глаза. Ну вот, так и знала, сейчас у меня попросят деньги!
        - Я не богата, - соврала я. - Эту квартиру снимаю, недавно приехала из Саратова. Да, я замужем, но деньги мне просто так никто не даст.
        - Деньги я от тебя не возьму, - кивнул Юрий. - Хоть ты и приуменьшаешь собственное состояние, я вижу, что ты не из тех, то пускает пыль в глаза. Речь не об этом, я… у меня и вправду некоторые проблемы с разводом. Мне надо исчезнуть на пару дней. Поехали со мной, я всё оплачу и приставать не буду, обещаю.
        И снова он сделал шаг навстречу, а я почувствовала себя диким хищником, забившимся в угол клетки и грозно шипящим на приближавшегося дрессировщика. Но истина в том, что сделать зверь ничего не может, вот и остаётся шипеть.
        - Куда скажешь, поедем. На Байкал, на Камчатку.
        «На Луну», - подумала я, а вслух спросила:
        - Зачем мне тебе помогать? - фыркнула я. - У каждого свои проблемы.
        - Я заплачу. Более того, оформлю на тебя авто. Не новый, но иномарка, пусть и бюджетная. Скрыться мне надо, иначе при разводе потеряю больше, вот и весь интерес.
        Звучало складно, значит, снова ложь.
        - Почему ты решил ухаживать за мной, не за моей подругой, когда увидел нас обеих впервые? - задала я вопрос, чтобы потянуть время.
        Хотя, бог знает, зачем. Никто на помощь не придёт, если что! Хотя Юрий и не походил на маньяка, но его истинные мотивы и цели были мне неизвестны, следовательно, он представлял опасность. Сама дура, нечего впускать в жизнь незнакомых мужиков!
        - А, это та неудачливая автоледи?! - усмехнулся кавалер и сел на диван, вытянув ноги. - Сразу же видать, хищница ещё та! Ей палец в рот не клади - оттяпает ладонь. Ты другая!
        Последнюю фразу он произнёс с нажимом. Мол, радуйся!
        - Я…подумаю. Дай мне время до завтрашнего утра, - выдохнула я, надеясь на то, что сейчас он уйдёт, и можно закрыть эту страницу жизни. - Пока ничего не обещаю.
        - Договорились, - к моей радости быстро согласился он и встал, отряхивая с лацкана пиджака несуществующую пыль. - Я позвоню завтра.
        Уже оборачиваясь в прихожей, Юрий посмотрел на меня долгим взглядом:
        - Прошу тебя, Герда, я вижу, что ты достойная добрая девушка. Никакого подвоха нет, бумаги на машину и деньги ты получишь заранее. Моя судьба, как бы это пафосно не звучало, в твоих руках.
        - Неужели это обойдётся тебе дешевле, чем развод на условиях жены? - пожала я плечами. Голова болела от чужих проблем и от осознания того, что я сама впустила их в жизнь.
        - Я не могу всего рассказать, - Юрий попытался завладеть моей рукой, но я спрятала её за спину, чем вызвала грустную улыбку на лице мужчины. - Это долгая, запутанная история.
        - Ты прав, у меня пока нет ни времени, ни желания её слушать, - попрощалась я. Никогда не чувствовала себя такой опустошённой, даже после суток дежурства на телефоне доверия!
        Закрыв дверь, я прошла на кухню и плеснула в бокал коньяка. На самое донышко, для расширения сосудов! Вот, я уже и выпиваю в одиночку! Осталось завести сорок кошек и доставать их заунывным мяуканьем на все лады соседей элитной многоэтажки!
        Но это после. Сначала я позвоню Яру. Или позвоню сразу, как допью коньяк и плесну себе ещё.
        Мне было тоскливо, что хоть волком вой! Ну почему я такая сложная и не могу, как Стася, броситься в омут с головой в любую подвернувшуюся ситуацию?!
        Почему всегда выбираю сложные пути, не могу смотреть на всё с юмором и махнуть рукой? Мол, кривая вывезет!
        Захотелось жрать. Именно жрать, метать всё подряд, что есть в холодильнике, спасла меня от обжорства только лень, за что ей огромное спасибо. Так удобно сидеть в кресле, вытянув ноги, и ничего не делать.
        Через минуту я позвоню Яру, он, конечно, приедет, мы немного поцапаемся. Мажор скажет, что быть такой доверчивой дурочкой нельзя, и окажется прав. Я бы сказала тоже самое, случись эта ситуация с кем-то другим.
        Не станешь же объяснять мужу, что я хотела убежать в другие отношения, убрать этот морок, это влечение и тоску по нём. По тем отношениям, что никогда не случатся.
        Можно утешать себя сколько угодно: сойдись мы с Яром по-настоящему, поубивали бы друг друга, бесконечно спорили, я бы отстаивала своё право быть собой, а он захотел бы сделать меня такой же удобной, как Вика.
        Но беда в том, что мне надоело быть сильной, надоели взгляды мужчин, которые с чего-то вдруг решили, что я хорошая жилетка и вообще могу решить все проблемы. Хотя бы дать мудрый совет!
        Как вот этот Юрий, если не лжёт. Врёт, конечно, он подкатывал ко мне, зная кто я и что я. Не удивлюсь даже, если он был в курсе моего фиктивного брака. Оставался вопрос: кто его подослал и зачем?
        Так и эдак, но надо звонить Яру. Он приедет, и моя тоска по нём усилится. Что ж, надо с этим как-то мириться. Видимо для меня не подходят все эти «клин клином вышибают».
        Я потянулась к сотовому, лежавшему на журнальном столике, и по памяти, не глядя на кнопки, набрала номер Ярослава.
        Глава 22. Недавно
        Ярослав
        Когда Герда позвонила мне, я испытал такой острый приступ радости, какого и не ожидал от себя.
        В прошлый раз снежная чётко обозначила, что приходить просто так не имеет смысла, впрочем, я и сам это понимал. Понимал… и ничего не мог с собой поделать. Вернее, не хотел.
        Всё так запуталось, что я боялся думать о своих чувствах к снежной девочке и по привычке цеплялся за тот уравновешенный обоюдными договорённостями покой, которым манила Вика.
        И как это я так влип?! Нет, я знал, как и почему.
        Покрышки шуршали по асфальту, я давно выключил климат-контроль и опустил боковые стёкла. Чтобы неторопливо колесить туда-сюда по дворам, мне не нужен комфорт, только свежий воздух и время. Хотелось подумать, вслушиваясь в голоса московской ночи, которые не замолкают даже в спальных районах.
        Вике я соврал, что задерживаюсь на работе, Герде сказал, что буду поздно вечером, а пока мне хотелось побыть от них обеих подальше, чтобы лучше видеть, что происходит.
        Наверное, снежная одобрила бы такой подход, он вполне в духе советов какого-то заштатного психолога. Большое и малое лучше видится на расстоянии.
        На сиденье рядом лежала синяя пластиковая папку: плоды трудов одного юркого спеца по щекотливым делам. Скажешь такому, чтобы проверил человека - считай, узнаешь о нём то, что мать родная позабыла.
        Конечно, стоит такая услуга дорого, весьма и весьма затратно даже для меня прежнего, до получения наследства отца, но я бы и тогда не поскупился.
        Очень уж хотелось отдать эту папку снежной, вальяжно положить на стол: здесь про тебя, мол, тоже есть. Читай, кому ты доверяешь!
        Но я до последнего не хотел вмешиваться, казалось, она и сама всё понимает. Была у меня вначале шальная мысль, что Герда либо выдумала кавалера, чтобы позлить меня, либо кого наняла с этой же целью.
        Ну не может же такая, как она, повестись на одну из диких историй профессионального альфонса! Не могла хотя бы по той простой причине, что я бы не повёлся.
        А мы настолько пугающе схожи, что даже оторопь берёт! Стоит ей улыбнуться ил нахмуриться, а я уже знаю тому причину, будто прожил рядом, подглядывая в замочную скважину, не один год.
        А с другой стороны, совсем не понимаю, почему с каждым днём привязываюсь всё сильнее. Даже ревновать, беситься от того, что этот прощелыга мог дотрагиваться до неё, лапать своими грязными руками…
        Нет, в этом направлении я себе думать не позволяю, не имею права. Герда мне ничем не обязана, она может быть с кем угодно, но я предпочитаю не знать об этом и даже не подозревать.
        Вот сейчас разверну машину и за полчаса, может за час, домчусь к ней и равнодушно отдам папку, предложу помощь, которую она не примет. А потом уйду и сделаю так, как решил.
        ***
        Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть, хотя я его ожидала. Сидела в кресле, поджав ноги и обхватив колени, склонила голову набок и прислушивалась: не раздаются ли на лестнице шаги.
        Глупо, двери здесь толстые, никакой звук извне не проникнет, но мне нравилось фантазировать. Будто в этом мире есть только я и он, и больше никого.
        Я как-то незаметно для себя перешла тонкую грань, за которой надо мной больше не властвовал здравый смысл и цинизм, так выручавший в некоторых отчаянных ситуациях. А сейчас мне просто хотелось, что Яр скорее пришёл и спросил: «Зачем тебе был нужен этот Юрий?»
        А я бы ответила: «Сама не понимаю. Наверное, чтобы отвлечься от тебя?»
        « Помогло?» - и он бы прищурил глаза, чтобы скрыть лёгкую смешинку. Знает, гад, ответ, но помалкивает, хочет, чтобы я сама призналась, отдалась в его власть и объявила себя побеждённой.
        А я не стану, просто из противоречия.
        «Не помогло. Но я буду пытаться снова и снова».
        На этой ноте всё и застопорилось, потому что моя фантазия иссякла. Я просто не знала, что должно быть дальше: никакой финал, характерный для стандартных лав-стори, был для нас невозможен.
        Подозреваю, что он не бросит Вику, посчитает это предательством и будет прав. Я сама первая так скажу, и в тоже время мне отчаянно хотелось, чтобы Вика первой отказалась от Яра. По взмаху волшебной палочки моей доброй феи-крёстной.
        Только вот досада: она, эта фея, совсем не добрая. Тётя Надя, которой я на днях призналась в своих душевных терзаниях, усмехнулась и выдала неожиданный совет, который сводился к одному: либо беги к нему, либо от него, а топтаться на месте, как цирковая лошадь, негоже. Ни богу свечка, ни чёрту кочерга.
        А как бежать, если не убегается? Никто из нас не готов сделать шаг навстречу, потому что знает: мы с ним не из тех, кто спокойно живёт в любовном треугольнике.
        Тут-то дверной звонок и застал меня врасплох. Я поспешила открыть, и Яр быстрым шагом, не разуваясь, прошёл в комнату.
        - Ты влюбилась, признайся? - спросил мужчина с напором, и я растерялась. Такое впечатление, что он явился из моих фантазий и продолжал прерванный разговор, только уже наяву.
        Я открыла было рот, чтобы согласиться, как он швырнул на диван синюю папку.
        - Прочитай на досуге, там много интересного о твоём новом знакомом, - произнёс Яр и презрительно прищурился, наблюдая за моей реакцией. - Больше от тебя не побеспокоит. Огорчена?
        - Чем? - я покачала головой и усмехнулась. - Он ведь альфонс, ты это хочешь сказать? Я давно поняла. С первой встречи, когда добрый человек в дорогом костюме остановил авто, чтобы лично помочь девушкам в беде. Не понимаю только, как он мог знать, что мы стоим его внимания.
        И я вкратце пересказала тот случай со спущенным колесом. Яр слушал и не перебивал, мужчина всё так же стоял посреди комнаты, не делая шагов навстречу, но и не пытаясь уйти. А я рассказывала, тонула в вязи слов, не смотря в его сторону, спокойно и обстоятельно, так, будто говорила сама с собой.
        Смотреть на него не хотелось и не моглось, ещё расплачусь, как последняя дура!
        - Он знал, кто ты такая, поэтому и переключился на лакомый кусочек.
        - Ты считаешь, что мной можно заинтересоваться только ради денег? - хмыкнула я и всё-таки посмотрела на нахала в упор.
        Он, наконец, сделал шаг навстречу и обнял меня за плечи.
        - Ему не были нужны твои деньги, снежная, - мягко, как ребёнку, ответил он. - Ему было нужно, чтобы ты…
        Я подняла на Яра глаза и закусила нижнюю губу, чтобы не сказать что-то такое, о чём потом пожалею. К счастью, говорить ничего и не пришлось.
        Он наклонился и легко коснулся губами моих губ, будто спрашивая разрешения, и не встретив сопротивления, пошёл дальше.
        Сначала я так и продолжала стоять с опущенными вдоль тела, безвольными руками, скорее позволяя себя целовать, чем отвечая, а потом прижалась к Яру, вдыхая его горьковато-пряный запах и ответила.
        В этот момент жизнь остановилась, мир замер, мы оказались вне времени и вне тех рамок, которые сами же и воздвигли. Стены, разделявшие два полюса, рухнули, да, может, они и существовали только в нашем воображении.
        Я хотела, чтобы Яр продолжал, чтобы не уходил и остался на ночь. Всего лишь на одну, а там пусть говорит и делает, как сочтёт нужным. Но понимала: нет, продолжения не будет. Для нас это слишком просто.
        Яр отстранился и, поглядев на меня, пробормотал что-то под нос и направился к двери.
        - Я почти уверен, что знаю, как Юрий оказался на твоём пути, - произнёс он, не оборачиваясь у двери.
        Разве это так важно? Я облизала губы и спросила то, что хотела:
        - Ты любишь Вику?
        Он молчал, а потом оглянулся и произнёс, глядя в глаза:
        - Ещё недавно, я бы в этом не усомнился.
        - Как недавно?
        Должно быть, я выгляжу жалко. Стою и выпрашиваю внимание, как милостыню, но и это сейчас не имело значения.
        - Недавно, - повторил он глухо и отвернулся. - Вот и не верь теперь, что браки совершаются на небесах! Я ещё вернусь, Герда.
        И Яр ушёл, но я знала, что он прав: вернётся, непременно вернётся. И эта мысль согреваа душу.
        ***
        Ярослав.
        Дел у нас обоих в последние дни было много. Наверное, мы прятались за ними, понимая, что тяжёлый разговор неизбежен.
        Я всё перечитывал донесение того ушлого пронырливого типа, обнажающего личные тайны вплоть до переписки с чутьём опытной ищейки, и не решался позвонить Вике. Не потому что сомневался, наоборот, всё было ясно как день.
        Но мне было жаль ту, с которой я мог бы прожить жизнь, если бы уме закрывать глаза на недостатки партнёра.
        Если бы та, которую я ещё недавно любил, не перешла черту невозврата.
        Однажды мы уже опасно приблизились к ней, но тогда обошлось. Измена на самом пике отношений причинила мне острую кинжальную боль, сейчас-то уже всё прошло, но тогда, год назад, несмотря на надлом в душе, я смог заставить себя простить.
        Она рыдала и падала на колени, но ей не надо было ничего объяснять. Вика устала. Я понимал это лучше многих, должно быть, лучше её самой.
        Устала соответствовать и понимала, что если начнёт вести себя по-другому, то нам, как единому целому, конец. Взбрыкивания, требования, озвученные срывающимся голосом, я бы не потерпел.
        И всё же я простил то, за что остальные, большинство из моих знакомых, отвернулись бы и дали ещё вчера родной женщине хлёсткое прозвище.
        Но я сам иногда позволял, не отношения, нет, но «обмен энергией» с другой Викой, поэтому свою женщину простить было проще.
        И, главное, хорошо понимал, почему она так поступила. Не потому, что хотела развлечений, не из похоти, скорее Вика хотела почувствовать, что ещё способна быть собой, той, другой, какой никогда не сможет быть, если решиться остаться рядом.
        А теперь мне предстоит сделать то, что всегда ненавидел - выяснить отношения с Викой и разойтись. Потому что нынешний её поступок я не прощу не при каких обстоятельствах. Уж лучше бы снова изменила!
        - Я хочу, чтобы ты приехала, - произнес я в трубку, потирая переносицу.
        - Прости, сегодня не смогу, - пролепетала она, и я щекой ощутил ложь. Может, но боится.
        - К чему тянуть? - грубо оборвал я поток излияний. О том, что она приболела, вымотана и занята одновременно. Я устал от неправды.
        - Что-то не так? - в её голос вернулась былая мягкость. Та самая, сводившая с ума, и Вика знала об этом, умело пользуясь голосом, как оружием.
        - Приезжай сейчас или больше не звони, - твёрдо произнёс я, нажимая «Отбой».
        Наверное, Вика удивилась моему безаппеляционному тону, зато теперь знает: приехать придётся. Раз прячется, значит, к разговору пока не подготовилась. Ничего, так оно и лучше, проще и быстрее.
        Дверь открылась через полчаса. Я услышал торопливые шаги в коридоре, щёлкнул выключатель, и в прямоугольнике дверного проёма появился женский силуэт.
        - Привет! - произнесла она. Голос и вправду был простужен. - Я испугалась, что произошло?
        - Проходи, - махнул я рукой, а затем встал и включил свет. Головная боль, как притаившаяся в камышах утка, взвилась вверх, и в висках застучали невидимые молоточки. - Зачем ты наняла этого Юрия?
        Я перешёл сразу к делу, но на девушку не смотрел. Зачем? Увидеть, как она изображает непонимание и оскорблённую невинность?
        - О ком ты? - спокойно ответила Вика. Она прошла и села на диван, положив ногу на ногу. - Я никого не нанимала.
        И снова она сказала правду, но не всю.
        - Напрямую, нет. Но именно ты нашла его в соцсети, предварительно собрав отзывы по знакомым, и списалась, дав наводку на тот объект, который тебя интересовал. Переписку, конечно, сразу удалила и считала, что хвосты подчищены. Слышала выражение «в Интернете ничего не пропадает бесследно»?
        Я посмотрел ей в глаза. Прозрачные, ясные, распахнутые на мир, который всегда должен её удивлять. Или она его, это уж как получится.
        Вика умела быть беззащитной, всегда это знал, но только сейчас понял, насколько ловко она этим пользуется. И мне всегда нравилась эта её двуликость слоённого пирога.
        - А что мне надо было сделать? Спокойно наблюдать за тем, как ты влюбляешься? - произнесла девушка с затаённой обидой.
        - Не говори глупостей, - мои слова прозвучали излишне резко, но и ситуация не располагала к вежливости. - Ты суешь нос туда, куда тебя не просят. Я сто раз повторял, что этот брак фиктивен, но ты упорно этого не слышишь.
        - Брак, может, и фиктивен, только ты увлечён по настоящему, - в словах слышалась и горечь, и досада.
        Мне тоже было жаль, что всё подходит к концу, но лучше сейчас, чем через несколько лет, в течение которых мы будем делать вид, что наши чувства живы. И мы ещё те самые люди, которые полюбили друг друга два года назад.
        - Видишь, ты даже не отрицаешь! - фыркнула Вика и, скрестив руки на груди, посмотрела в сторону окна.
        Наверное, ей хотелось плакать, я мог бы сейчас сесть рядом и привлечь её к себе, сказав, что всё у нас по-прежнему, но после её поступка это было невозможно. Мы оба сейчас это понимала, однако Вика решила, что без скандала не обойтись.
        - Я рад, что и ты не отрицаешь своего участия. Если бы сама не решила вести игру за моей спиной, считая всех вокруг глупыми пешками, ничего бы не изменилось. Я бы женился на тебе, как и обещал.
        - Спасибо за одолжение, - она шмыгнула носом, но не повернула головы. - Знаешь, а и хорошо, что так. Я сэкономила кучу времени и смогу найти себе того, для кого важна именно я, а не моё поведение. Кто примет меня такой, какая я есть.
        Я встал и протянул Вике пачку бумажных салфеток, помедлив, девушка приняла их и посмотрела снизу вверх, как умела она одна. Когда-то я бы отдал всё за эти покрасневшие глаза, обрамленные густыми ресницами, но теперь мне было её жаль.
        - Уходи, - мягко произнёс я, испытывая острую потребность остаться одному. - Квартира и прочие подарки остаются за тобой.
        - И…всё? - ахнула Вика. Её лицо исказилось нервной гримасой. - Разве можно в одночасье перечеркнуть, вот так?.. И ради кого? Провинциальной девки?
        - Не в одночасье, - нахмурился я. Головная боль усилилась. - Хотела поиграть в серого кардинала? Думала сможешь водить всех за нос? Распоряжаться чужими жизнями? И всё сойдёт с рук?
        Я начинал заводиться, видать, мирно не разойдёмся. Жаль.
        - Ах, посмели обидеть твою Гердочку! - плаксивым голосом заверещала Вика, и руки сами сжались в кулаки. - Неужели не видишь, что она падкая на любого мужика! Да если бы этому Юрию дали чуть больше времени, он бы в два счёта уложил её в койку!
        Я еле сдержался, чтобы не ударить Вику и не спустить после этого нахалку с лестницы, но остановился. Ей больно, горько, вот и говорит так, чтобы обидеть.
        - Убирайся! - лишь резко ответил я и сел в любимое кресло-качалку, отвернувшись к окну. - Ты уже сделала всё, что могла.
        Молчание за моей спиной очень походило на замешательство, будто Вика ожидала какой угодно реакции, но только не такой.
        - Яр, прости меня, - прошептала она и присела рядом с моей рукой, лежащей на подлокотнике. - Я не знаю, что на меня нашло. Давай просто отдохнём друг от друга какое-то время, хочешь, я уеду на месяц или больше, но только не говори со мной так. Я… просто отчаялась…
        Я посмотрела на плачущую Вику и пожалел её, провёл рукой по волосам, и она потянулась к моей руке, как к солнцу. Ну, в самом деле, Вика не виновата, что всё так закончилось.
        Нет, конечно, виновата, и я всё равно не смогу продолжить отношения, но сейчас кожей ощущал в её страданиях и свою вину.
        - И ты меня прости, Вика, но мы больше не будем вместе. Не сейчас, не через месяц, не через год.
        Я произнёс это тихо, накрыв её ладонь, вцепившуюся в обивку кресла, своей.
        Какое-то время она молча хлопала глазами. Всматривалась в меня, как в книгу на плохо знакомом языке, а потом, поняв, что не шучу и мнения не изменю, поджала губы и, вскочив на ноги, бросилась к двери.
        - Подожди! - крикнул я, заметив на диване её сумочку. - Ты забыла свои вещи. Возвращаться - плохая примета. И не забудь оставить на тумбочке ключи.
        И, поднявшись, я самолично отдал девушке то, что она хотела оставить. Чтобы потом прийти забрать и разыграть второй акт закончившейся пьесы.
        Она посмотрела на меня так, будто я только что плеснул в лицо бедной жертвы чужого распутства стакан холодной воды, и, ни слова не говоря, пошла вниз по лестнице.
        Ключи я нашёл на следующее утро в почтовом ящике.
        Глава 23. Предчувствия
        Яр оказался прав: Юрий больше не появлялся в моей жизни. С лёгким сердцем я внесла номер нежданного кавалера в чёрный список и приготовилась ждать известий от мужа. Но их всё не было.
        Прошло уже четыре дня, но Яр исчез и не давал о себе знать. Я много раз порывалась позвонить с каким-нибудь выдуманным вопросом, услышать его голос, пусть даже он сразу поймёт, что предлог для звонка надуманный. Но потом решила этого не делать.
        Сам проявится. Яр обещал вернуться, и я ему верила. Не будет же он прятаться от меня всю жизнь?!
        Но когда позвонила Ольга Денисовна, я почувствовала укол беспокойства.
        - Ярослав к тебе не заходил последнее время? - спросила она, поздоровавшись.
        Я ответила, что видела его четыре дня назад.
        - А что случилось? - спросила я в свою очередь.
        - Да… наверное, ничего. Я как-то набрала его на днях, а он сказал, что пока не хочет разговаривать. Мол, надо побыть одному. Я и беспокоюсь, не случилось ли чего. Вот и звоню. Из сына и слова не вытянешь, пока сам не решит рассказать. Но нетипично это для него, понимаешь?
        Я понимала. У меня тоже было чувство, что Яр что-то знал про Юрия такого, о чём предпочёл мне не говорить. Впрочем, может, у меня снова разыгралось воображение.
        - Ты можешь ему позвонить? - свекровь мялась, видно было, что ей неудобно просить меня, но другого выхода она не видела. - Только не говори, что я просила.
        - Конечно, - ответила я и пообещала, что сразу после разговора поставлю Ольгу Денисовну в известность относительно его содержания.
        «Вот и повод нашёлся, - подумала я. - Ненадуманный».
        Выпив для храбрости крепкий кофе, я набрала номер. Ответили не сразу, а спустя пять или шесть гудков.
        - Привет! - бодро сказала я в трубку, чувствуя, как колотится сердце.
        - И тебе, снежная, - ответил Яр, но голос у него был какой-то странный. Будто немного простуженный. - Неужели этот Юрий снова проявился?
        - Нет-нет, - поспешила заверить я мужа. - Просто звоню уточнить насчёт поездки. Не хотелось бы узнать о ней за два часа до вылета.
        - Я думал, ты как психолог, уже нарисовала мой портрет, - усмехнулись в трубке. Нет, я не ошибалась, в голосе чувствовалась усталость. Может, я его разбудила? Пусть и разгар дня, но прилечь отдохнуть имеет право каждый. - Я не авантюрист, снежная. И не способен посадить тебя в кукурузник, говоря, что он ещё вполне может ещё облететь полсвета. Твой загранпаспорт готов. Билеты куплены на следующий вторник, я как раз собирался тебе сообщить. Дня через два.
        Трубка замолчала, а я не знала, что сказать ещё, чтобы он не догадался о моём беспокойстве. И о том, что мне его не хватает.
        Я слишком привыкла к визитам мужа, нашим перепалкам, двусмысленным фразам, вроде той, последней. «Браки совершаются на небесах». О ком он говорил: о Вике или обо мне?
        А ещё я не смела признаться, что хочу, чтобы он приехал. Без всяких романтических планов, просто заглянуть в глаза, поговорить о делах. выпить вместе кофе….
        - Тебя просила позвонить моя мать, верно? - ожила трубка.
        Я наконец поняла, что меня настораживало. Обычно тон Яра напористый, даже слегка агрессивный, а сейчас он говорил так, словно делал над собой усилие. Пьян? Вроде непохоже.
        - Она звонила мне, - я решила не притворяться и не играть. Никогда не любила интриги и заговоры. - Но звоню я не только поэтому. Я и сама собиралась набрать номер. Мне кажется, у тебя что-то произошло. Что-то личное и неприятное.
        - Не зря ты долго работала на телефоне доверия, - грустно усмехнулся Яр. - Есть немного, но ничего. Я справлюсь без психологической помощи.
        Последнюю фразу мужчина произнёс тоном, не терпящим возражений. Значит, и лезть к нему пока не надо, но я всё же осторожно спросила:
        - Если тебе нужно поговорить или что-то в этом духе… Хочешь я приеду?
        - А ты всем своим клиентам предлагала такой сервис? - вспылил он, но тут же извинился, сославшись на неважное самочувствие. - Не сейчас, снежная. Пока не надо. Из некоторых ям нужно выкарабкиваться самому. Но мне приятно, что ты предложила. Надеюсь, не из-за обострённого чувства долга. Мне этого добра не надо.
        - Нет, - твёрдо ответила я. - Потому что я хочу тебя видеть. И мне неприятен твой тон.
        Произнеся всё это, я положила трубку. Пусть сидит горюет о чём хочет, в конце концов, страна свободная, каждый может загоняться, как душе угодно. И лезть в какие угодно глубокие ямы.
        Только вот меня не оставляло предчувствие, что настроение Яра косвенно связано с Юрием. Ладно, опять я фантазирую.
        Позвонив Ольге Денисовне и рассказав, что у её сына всё неплохо, я занялась своими делами, которых было не так много. Съездила в торгушку, прикупила кое-что и только тут подумала, что забыла спросить у мужа, куда мы собственно едем.
        Не то чтобы у меня были какие-то предпочтения. За границей я была пару раз, да и те в Турции, так что я готовилась к любому варианту развития событий. Однако предпочла бы знать заранее, пляжный отдых ожидается или экскурсионный тур.
        А ещё я вспомнила, что муж не поинтересовался моими предпочтениями, вот и решила на следующее утро исправить данное упущение. Заодно и узнаю, насколько глубока яма Яра, и долго ли ждать, пока он выползет на поверхность.
        Оставалась робкая надежда, что муж сам проявится на следующий день, но она так и не оправдалась, поэтому я позвонила снова. На этот раз чувствовуя себя увереннее, сразу перешла к делу.
        - Я так и не узнала, куда мы поедем, а то закупаю всё летнее, может, наоборот надо? - начала я щебетать в трубку, немного опасаясь того момента, когда услышу ответ.
        - Нет, конечно. Мы летим на Бали, - сегодня голос Яра был почти нормальным, недавнюю апатию выдавала лишь некая нервозность в тоне.
        - И почему я узнаю об этом только сейчас? Просто интересно, почему ты не спросил, хочу ли я на Бали или на Мальдивы? А, может, я предпочитаю Гоа?
        - А не всё ли равно? - Яр начал злиться. - Пляж и пляж, океан как океан.
        - Ах, простите, я должна быть благодарной и за это, - моё настроение испортилось, надо бы сдержаться, но зачем? Это ведь затрагивает мои интересы! - Наверное, Вика предпочитает Бали, тогда, может, с ней и слетаешь? Я вообще не вижу смысла в этом фарсе!
        Я утрировала, на самом деле всё понимая. Яр подробно объяснил, зачем это путешествие, и кого мы может встретить на отдыхе, и всё-таки я не привыкла быть багажом, чьим мнением интересоваться ни к чему. Взял чемодан - и поехал!
        - Ты дома? - вместо ответа спросил Яр. - Через час буду. Никуда не уходи.
        И повесил трубку.
        ***
        Приехал он ровно через час. Меня всегда удивляла педантичная пунктуальность Яра, на что однажды он ответил мне:
        - Время гораздо ценнее денег, потому что его нельзя вернуть или заработать!
        Что ж, вполне себе аргумент.
        Когда раздался звонок в дверь, я как раз вспоминала о наших перепалках, но стоило увидеть Яра, как всё остальное выветрилось из головы.
        Он осунулся и немного схуднул, чуть насмешливый взгляд сменил несколько озлобленное выражение глаз, но в целом, это был тот Яр, который ушёл от меня пять дней назад.
        - Заходи! - произнесла я, впуская его внутрь.
        - Чай я буду. Или кофе, - произнёс Яр с порога, не дав мне шанса самой это предложить, хотя я планировала. Мы оба рассмеялись, и ругаться совсем расхотелось.
        Я махнула рукой и отправилась на кухню варить новый кофе. Открыла непочатую пачку, которую берегла для особых случаев, решив, что жить надо каждый день, а если долго ждать чего-то особенного, то можно это и пропустить.
        Руки немного дрожали, я была рада, что Яр приехал. Мы не виделись пять дней, а теперь казалось, что расстались на год. Не то чтобы я скучала, нет, конечно, но мне не хватало его присутствия в жизни. За эти недолгие дни, что муж не звонил и не давал о себе знать, я вдруг осознала, что Яр мне нужен.
        И пусть он там барахтается со своей Викой, мне достаточно видеть его и говорить. Спорить и доказывать, что я права, или позволять убедить себя в обратном.
        Кофе зашипел, и я очнулась от мыслей, поняв, что стою у окна и улыбаюсь, глядя на улицу. Выключив аппарат, я разлила горячий ароматный напиток по маленьким чашкам и поставила их на поднос.
        - Держи, - произнесла я, передавая блюдце Яру.
        Он так и не присел, что вызывало во мне некую тревогу: сейчас скажет, что ненадолго и надо бежать. Никогда бы раньше не подумала, что буду довольствоваться даже такими полудружескими встречами.
        - Тебя не смущает размер чашки? - прервала я молчание. Под пристальным взглядом мужа я чувствовала себя институткой, выпущенной под пригляд маменьки и впервые встретившей молодого человека. Осталось только покраснеть, к счастью, это со мной происходило не часто.
        - Нет, - получила я ответ. - Я так понял, напиток крепкий.
        - Да, это какой-то редкий бразильский сорт.
        Яр сделал глоток, даже не поморщившись, хотя я только что вспомнила, что по рассеянности забыла положить сахар. Но мужчина сделал ещё глоток и поставил чашку с блюдцем на комод. А потом взял и мой кофе, чтобы и эту пару отправить туда же. Я так и не сделала ни глотка, хотя во рту пересохло.
        Мужчина приблизился и, откинув мои волосы назад, провёл пальцами по лбу.
        - А как же Вика? - спросила я, и тут же мысленно поругала за этот вопрос. Вечно мне всё надо прояснить до конца!
        Я ожидала, что он отстранится и уберёт руки, лежащие на моих плечах, но нет. Яр только крепче прижал меня к себе:
        - Нет никакой Вики. Больше никого нет. Только ты и я.
        «Аминь», - подумала я и ответила на поцелуй с тем жаром на который была способна. Надо отметить, что такой страсти я от себя не ожидала.
        Мне хотелось быть с Яром где угодно: на диване, в постели, на полу. Сверху, снизу и с боку, неважно как и где, важно быть
        Здесь и сейчас, не выжимая из близости иной смысл, кроме того, что в ней изначально заложен: на краткий миг сделать мужчину и женщину одним целым, заставить почувствовать, насколько уязвим и ведом партнёр, и насколько хрупко всё то, что происходит.
        Соприкасаясь обнажённой кожей, барахтаясь в тягучей сладости поглаживаний и размеренного ритма пульсирования наших тел, я чувствовала, как рождаюсь заново, чтобы умереть вновь, содрогнувшись под приливной волной апогея страсти. Словом, мы занимались любовью без устали и почти не прерываясь на еду и туалет, пока за окном не стемнело.
        Стоило одному отлучиться в душ, как другой уже поджидал партнёра под дверью или составлял ему компанию.
        Это было похоже на пиршество изголодавшихся людей, волею судьбы попавших за стол, полный яств. К счастью, физически мы идеально дополняли друг друга, хотя после страсти он или я подсмеивались над партнёром, но это только оттеняло поцелуи, как море смягчает жаркий день.
        Уже ближе к ночи мы оказались на разложенном диване, который я застелила хрустящими белыми простынями. Я лежала в объятиях Яра и слушала, как ровно бьётся его сердце.
        - Ты останешься на ночь? - спросила я, чувствуя, что больше сегодня не хочу ничего знать.
        - Может, останусь гораздо дольше. Стану оригиналом, заброшу квартиру и перееду к тебе на съём. Буду лежать на этом диване и отъедать пузо, потягивая пиво. Мне уже нравится такая перспектива.
        Я заглянула в глаза. В них искрилась смешинка.
        - И заставлю каждый день варить мне по утрам кофе, - произнёс он, улыбаясь. -- И бегать за пивом.
        - Знаешь, чего я боюсь? - спросила я, поджав губы и опустив глаза. Мои пальцы скользили по рельефной груди, и мне хотелось поцеловать ту родинку слева. Или я уже делала это сегодня? - Что мы не уживёмся. Помнишь, сказку про двух баранов, столкнувшихся на мосту? Это ты и я. Слишком похожи.
        - Или ты слишком загоняешься. Иногда краткосрочные цели более оправданы. Давай просто жить и спорить. Начинай. Мы едем на Бали. Ты ведь не была там?
        Я хотела вернуться к тому разговору, в результате которого должна отстоять своё право на выбор курорта, но мне было лень. Бали так Бали. Сможем пережить совместный отдых, значит, будет видно, как сосуществовать дальше.
        - Я люблю тебя, - Яр перевернул меня на спину и поцеловал в губы.
        - Давно влюбился? - задыхаясь, спросила я.
        - Как говорится в одном фильме: «Давно. Понял только сейчас», - ответил Яр и нежно поцеловал меня в нос.
        ***
        В отпуск мы отправились через неделю. Всё это время виделись каждый день, ложись в одну кровать и проводили вместе ночи, но о серьёзных вещах не разговаривали. Наверное, и он, и я боялись затрагивать такие темы, в которых наши мнения могут не совпасть.
        Конечно, придёт время поговорить начистоту, выяснить жизненные планы друг друга, но пока мы обсуждали просмотренные фильмы, прочитанные книги, новости и прочую чепуху. И наслаждались этим лёгким общением, не грозящим ссорами и обидами.
        Накануне отъезда Яр показал мне письмо Виктории и рассказал о её роли в этой истории с Юрием.
        - Зачем ты мне это говоришь? - спросила я, прежде чем прочитать письмо. - Я тебя не спрашиваю. И верю на слово.
        - Хочу, чтобы ты поняла меня, снежная, - спокойно ответила он, глядя в глаза. - Если бы Вика повела себя иначе, я бы не сблизился с тобой.
        - Хочешь сказать, что наш роман закрутился от отчаяния? - нахмурилась я, чувствуя, как в горле образуется ком из невыплаканных слёз.
        Неужели все слова, сказанные мне, просто ложь и красивая обёртка?! Нет, я в это не верила. Здесь что-то иное.
        - Нет, видишь, объяснение необходимо.
        Яр взял меня за руку и крепко сжал её:
        - Прочти.
        Я отошла к окну и пробежалась глазами по набранным на компьютере строчкам. Всё-таки правы те, кто утверждает, что раньше письма служили отражением души и настроения пишущего.
        Вика сообщала, что не держит на Ярослава зла, что одно время ей хотелось отомстить и придумать ход с беременностью, но потом она поняла, что насильно мил не будешь.
        Так же Снежная королева в последних строчках выражала надежду, что в будущем, если ему всё надоест, он может попытаться достучаться до той, кого сейчас отвергает.
        От письма веяло грустью, перемешанной со злым отчаянием, припорошенным слезами боли. Наверное, пиши Вика от руки, это было бы заметнее.
        Тут бы строчка предательски съехала со строки, непременно стали бы видны размытые буквы, и от бумаги пахло бы духами брошенной женщины. А так - деловая вещь, распечатанная на принтере со штепселем электронной почты в верхнем правом углу.
        - Она любит тебя, - произнесла я, отдавая письмо.
        - Может быть, - ответил Яр. - Хочу, чтобы ты поняла. Я показал это не для того, чтобы похвастаться или вызвать ревность. И уж тем более не для того, чтобы огорчить. Я хочу быть честным, насколько это возможно. Для меня очень важна прозрачность отношений. Не знаю, как ещё сказать!
        Яр поджал губы и нахмурился. Он говорил всё это, меряя шагами комнату, пару раз заходил на кухню глотнуть воды из-под крана и старательно избегал моего взгляда.
        И чем дольше говорил, тем больше я улыбалась. Видимо, он не привык что-то долго объяснять. То, что считал само собой разумеющимся, и раз для меня сделали исключение, то уже хорошо. Для начала выслушаю до конца.
        - Я любил Вику, любил, как умел. Я сейчас скажу об этом, и больше ты никогда от меня про неё не услышишь. Ни плохого, ни хорошего. Эту тему надо прояснить и сдать в архив, в самый дальний угол, чтобы больше не доставать. Я никогда бы не бросил её, не завёл бы отношений на стороне, потому что это неправильно.
        Яр, наконец, сел на диван, но уже через минуту вскочил и подошёл ко мне.
        - Герда, - он взял меня за руку так аккуратно будто я была бумажной фигуркой, что может смяться от самого нежного прикосновения. - Когда мне было четырнадцать, я узнал, что моя мать и отец ведут двойную жизнь, и меня это покоробило. Конечно. Ты скажешь, что это не моё дело, но я посчитал, что все наши собрания за ужином, совместные выезды на пикник или на море, это ширма, за которой они скрывают скуку. Вроде как считают меня за дурочка, смотрящего на кукольный театр и верящего, что актёры живые. Мол, он всё равно не поймёт. И начала всё это моя мама.
        - Возможно, они хотели как лучше, - вставила я.
        - Но лучше не стало. Я узнал, что у матери есть постоянный любовник, выследил их, хотел всё рассказать отцу, а потом выяснилось, что у него давно своя история. Тогда я послал их всех к чёрту и сорвался в эту историю с наркотиками. Мне было обидно, что они считают меня не способным понять, что люди могут расходиться, и что всерьёз полагают, будто я поверю в их совместные выезды. Словом, я не приемлю двойную жизнь.
        - Настя говорила, что ты изменял Вике, - аккуратно затронула я ту тему, которая давно тревожила меня. Хотелось услышать, что всё это наговоры, но Яр не стал отрицать:
        - Было дело, но я никому ничего не обещал. Разовые акции и то, после того, как я узнал, что любимая хотела уйти от меня и подготавливала запасной аэродром. Тогда я простил, сложно было, но я видел, что она искренне жалеет. Всё это от отчаяния. Спрашивай всё, что хочешь, сейчас, потом я уже не отвечу.
        Я колебалась. На языке вертелись слова, которые могли развести меня с Ярославом, но промолчать означало согласиться помалкивать и дальше. А это было не в моём характере.
        - Я не прощу измену. Если ты хочешь погуливать на стороне и не видишь в этом проблему, то давай лучше и не начинать.
        Мне захотелось зажмуриться или перемотать этот кусок плёнки, как в старом черно-белом кино. Раз - и всё хорошо, герои уже пришли к соглашению, в семье мир и лад. Но я выстояла и посмотрела на Яра, чтобы заметить, смутится ли или стушуется. Ложь я замечу, психолог всё-таки, и не самый последний.
        - Я мог бы ответить: «не узнаешь», но, боюсь, мой юмор будет не к месту. Хорошо, договорились.
        Он снова поймал мою руку и поднёс к губам.
        - То есть, если бы Вика не поступила так, как поступила, то ты бы…
        - Да, снежная. Это сложно, но я бы стал давать тебе ложных надежд, - ответил он, покусывая кончики моих пальцев.
        Я улыбнулась, чувствуя как по телу перекатывается горячая волна, собираясь внизу живота. Яр понял меня без слов, с этим у нас вообще проблем не было: с пониманием, не требующим долгого разжёвывания.
        Наверное, нам надо друг к другу привыкнуть и научиться выражать мысли в нужный момент. Эх, долгий период предстоит, но я тоже училась не загадывать о будущем и не стремиться просчитать каждый шаг наперёд.
        Немного после, утолив как физический, так и эмоциональный голод, я спросила любовника ( как мужа я пока его не воспринимала):
        - Ты правда думаешь, что мы сможем ужиться вместе?
        - Думаю, у нас неплохие шансы, снежная. На курорте и попробуем. Кстати, я перебронировал номер, и теперь у нас будет одна кровать на двоих.
        Я поднялась на локте и посмотрела на партнёра:
        - И снова, не спросив меня. Учти, я не из тех, чьим мнением можно не интересоваться.
        - Хорошо, снежная, - подмигнул Яр, не желая становиться серьёзным. - Спрашиваю: собираешься ли ты продолжать работать?
        - А что, боишься, что я сяду тебе на шею?
        - Денег у нас много, не боюсь, но хотелось бы узнать о твоих планах, - ответил он полушутя, но я по глазам угадывала: вопрос серьёзный, поэтому и ответила совершенно искренне.
        - Пока не знаю. Я хотела бы оставить консультирование в платном центре, скажем, два раза в неделю. И серьёзно заняться йогой. У меня всегда не хватало для этого времени. А там, посмотрим, но становиться домохозяйкой и варить борщ не планирую.
        - Верно, - кивнул Яр. - Для этого есть домработница. Хорошо, моя Герда, думаю, мы не безнадёжны.
        Лицо Яра посмурнело, и мне стало любопытно, о чём подумал. Хотя я и тут угадывала: о ней, о бывшей.
        - Да, - подтвердил муж мои опасения. - Я только что поймал себя на мысли, что рад поступку Вики. Нехорошо, но это так. Даже благодарен ей за него. За то, что освободила меня для тебя.
        - Думаю, мы с тобой поработаем над этим. В отпуске, - улыбнулась я, заверив, что подобные сожаления вполне естественны для человека с развитым чувством вины. - Ты не можешь быть в ответе за других, Яр. Надо это понять и принять. Как и то, что судьба порой преподносит нам второй шанс. Может, это он и есть?
        Больше в этот день, плавно перетекший в ночь, о серьёзных вещах мы не разговаривали. И на следующий день, рано утром, укатили в свадебное путешествие.
        Эпилог 1
        Бали оказался чудесным курортом. И, наверное, отчасти, потому, что я прилетела сюда с тем, кто был мне по-особенному дорог.
        Можно много рассуждать на тему, какая бывает любовь, но когда влюбляешься, то понимаешь: это оно. Мы с Яром, должно быть, со стороны выглядели идеальной парой, хотя спустя неделю совместного проживания начали ссориться. Впрочем, и мирились мы быстро, и что самое главное - примирение не всегда заканчивалось сексом.
        Для меня всегда был важен разговор между влюблёнными, чтобы вспыхивающие недоразумения не заглушались постельными утехами. По опыту моих клиенток и по закону психологии, всё это неизменно выльется в проблему. В общем, свои тараканы были как у Яра, так и у меня.
        - Что ты думаешь насчёт детей? - как-то спросил Яр, когда мы лежали у бассейна.
        Я сняла очки и внимательно на него посмотрела:
        - Я бы не хотела торопиться.
        Он кивнул, будто именно такого ответа от меня и ожидал.
        - Но, в принципе, я не против. Собственно, я никогда не думала о детях. И, знаешь, - я сделала паузу, чувствуя взгляд любимого. - Я бы хотела ограничиться одним, максимум, двумя. Боюсь, на большее количество у меня сил не хватит.
        - Ты говоришь так, будто где-то подслушала моё мнение. Это так? - спросил Яр, потрепав меня по щеке. - Шучу, конечно. Но это и впрямь для меня чудо. Приятно смотреть с тобой в одну сторону.
        - А если я забеременею раньше, чем нашему браку исполнится четыре года? - внезапно мне вспомнилось условие брачного договора.
        Яр пожал плечами, будто речь шла о пустяке:
        - Как скажешь, снежная. Если хочешь, то рожай. Я бы этого хотел, даже больше, чем мог от себя ожидать, но приму любое твоё решение. А брачный контракт, это так. Он ведь не имеет юридической силы, потому что противоречит закону. Я в любом случае признаю всех детей, которых ты мне родишь.
        От его слов, сказанных нарочито небрежным и шутливым тоном, у меня защемило сердце. Нахлынувшая нежность заставила меня поцеловать Яра, взъерошив его волосы.
        По прилёту домой нас встретила его мать, цепким взглядом определившая ещё в аэропорту, что мы стали настоящей семейной парой.
        - Я всё чаще думаю, что Алексей предвидел всё это. Наверное, он сейчас рад, что всё получилось, как он распланировал, - подмигнула мне свекровь, когда мы оказались на кухне Яриной квартиры. Я готовила чай, а Ольга Денисовна занималась распаковкой нарезки сыров и колбас.
        - Мы пока не торопим события, - смущённо произнесла я, бросив взгляд на мужа, открывающего в зале бутылку шампанского.
        К счастью, свекровь никогда не намекала на то, чтобы мы позаботились о продолжении рода. Со временем и остальные члены семьи приняли меня, как жену Ярослава, и больше не делали никаких намёков на фиктивность отношений.
        Я нашла общий язык почти со всеми, наверное, кроме Кости и его матери. По выражению их лиц всегда было видно, что глядя на меня, они считают только упущенную выгоду.
        Настя недолго повстречалась с племянником покойного супруга, и уже через пару лет мы с Яром присутствовали на её свадьбе с крупным бизнесменом. Хотя за три месяца до этого вдова отца закрутила роман с сыном того, кто сейчас брал её в жёны. Некоторым молодым девушкам (я всё равно считаю дам до тридцати пяти девушками) проще жить с мужчинами гораздо старше себя.
        А ещё через год у Платона появился маленький братик. Настя попросила меня быть крёстной, но я вежливо отказалась. Во-первых, не была столь религиозной, а во-вторых, не знала, как обращаться с детьми. Своих у нас с Яром пока не было.
        Эльвира Алексеевна, сестра отца, даже пыталась намекать на возможные проблемы с моим здоровьем, но я быстро пресекла подобные разговоры. Нам с мужем было просто не до детей.
        Мы наслаждались общением друг с другом, вместе совершали поездки, я открыла цветочный магазин и стала соучредителем благотворительного фонда для детей и взрослых с пороками сердца.
        Четыре года, отмеренных нам с Яром по завещанию отца, истекли. Мы получили все причитающиеся деньги, притёрлись друг к другу и стали ещё ближе. Я чувствовала мужа, как продолжение себя. И вот тогда Яр и завёл разговор о ребёнке. Мол, как считаешь, мы готовы?
        Я не была в этом уверена, но тянуть дальше причин больше не было. И согласилась, отказавшись от предохранения. Мы с мужем решили поехать в Париж, к слову, он оказался совсем не тем романтическим городом, воспетым в старых фильмах и книгах, но беременность всё не наступала.
        Пришла пора обратиться в специализированные клиники. Мы посетили много различных учреждений, даже в Израиле побывали, но ответа, почему не наступает беременность, не получили. Мы оба были здоровы. Все врачи сошлись на том, что имеет место быть какая-то индивидуальная несовместимость.
        Яр лишь пожимал плечами и уверял, что это ничего не меняет.
        - Я не смотрю на женщину рядом, как на инкубатор. Мне важна она, а не дети, - произносил он всякий раз, когда я заводила эту тему, и нежно целовал в губы.
        Ссора по этому поводу случилась лишь однажды: когда я завела разговор об усыновлении.
        - Нет и нет! - твёрдо стоял на своём муж. - Я не смогу принять этого ребёнка. И не надо мне говорить о другой женщине! Всё, разговор закрыт! Живём как раньше, и на том спасибо!
        Яр встал из-за стола, мы как раз завтракали и, отшвырнув полотенце, ушёл в ванную. А мне опять захотелось плакать. В последнее время я жалела мужа: он не сможет иметь детей, пока находится со мной в браке. Вероятность, что причина бесплодия во мне, по единодушному медицинскому мнению, была гораздо выше.
        Но на ЭКО я категорически не соглашалась. Ну не настолько мне нужны дети, чтобы ради них подвергать здоровье риску! Про усыновление тоже сказала сгоряча: если ребёнок, то свой. И пусть для некоторых «чужих детей не бывает», я не была из их числа.
        А Ярослав, он, разумеется, не говорил о том, что безумно хочет детей, но периодически, ещё до этой истории с бесплодием, спрашивал, не готова ли я обзавестись наследником или наследницей. Жаль, мол, если наше состояние перейдёт к кому-либо другому.
        Я его понимала и разделяла точку зрения, поэтому и было так больно. Ну, не должен тот, кого я люблю, стариться рядом, не воспользовавшись шансом родить родного сына или дочь!
        Решение созрело не мгновенно. Я долго думала, давала себе шанс, а потом подготавливала почву. И, наконец, когда результата по-прежнему не было, решилась на отъезд, больше похожий на побег.
        Письмо Яру я сочиняла на протяжении пары месяцев: все слова казались пошлыми, глупыми заимствованиями из книжных сериалов или дешёвых фильмов. Подготовиться к побегу, найдя тихое место для того, чтобы пересидеть и подумать о том, как мне жить дальше, оказалось гораздо проще.
        Конечно, надо было не исчезать вот так, а спокойно сесть и поговорить, но это только в теории легко. На практике мы бы просто покричали друг на друга, а потом Яр сделал бы всё, чтобы не дать мне уехать.
        И я бы снова отложу задуманное. Кто знает, возможно, со временем даже превращусь в эгоистку, готовую пожертвовать близким человеком ради собственного комфорта?
        Нет, пока я полна решимости, надо действовать. На следующий день, дождавшись, пока Яр уедет по делам на пару дней, я взяла чемодан, в которым было лишь самое необходимое, и улетела на Гоа. Помедитировать, попрактиковаться в йоге, встречая рассветы на берегу океана, и привыкнуть к мысли, что мой брак закончен.
        ***
        Уже сидя в самолёте, мне захотелось всё переиграть. Встать и выйти на холодный московский ветер, взять такси и, по-тихому вернувшись домой, выкинуть письмо, оставленное для Яра возле ноутбука.
        В нём я сообщала, что не могу и не хочу жить с ним дальше, потому что на данном этапе наши жизненные цели разошлись. Это было отчасти правдой. Как и то, что я просила подать его на развод первым, конечно, это будет правильно, ведь пострадавшая сторона именно он.
        Так же умоляла не искать меня в ближайшие два месяца, дать время прийти в себя, чтобы с холодной головой и каменным сердцем подписать все бумаги. В последних строках я всё же не удержалась и перешла на трогательно-нежный тон, уверяя мужа, что делаю всё это ради нас. Чтобы расстаться, пока у обоих остались приятные воспоминания.
        И это тоже было верно. Я понимала, что разлад между нами - дело времени. Конечно, есть пары, прожившие бездетными до глубокой старости, но это было их общее желание.
        Ольга Денисовна, как бы хорошо ко мне не относилась, всё же начнёт капать Яру на мозги, что ему нужен ребёнок, а измену на стороне я не прощу. Даже ради такой причины.
        Не смогу видеть живое напоминание собственного бессилия и терпеть рядом с любимым ребёнка, который рождён другой. Рано или поздно это приведёт меня либо к нервному срыву, либо к болезненному разрыву.
        Конечно, сейчас мне тоже невыносимо больно, но лучше отрезать руку или ногу сразу, чем переживать день за днём, а потом всё равно прийти к изначально очевидному финалу.
        Пока я раздумывала, самолёт набрал высоту и уносил меня всё дальше от того места, где я была счастлива. Всё решено безвозвратно.
        Я отвернулась к иллюминатору, надвинула на глаза повязку для сна и постаралась отключиться. Не думать, не плакать, не искать пути отступления. Я буду жить здесь и сейчас, дробить боль на мелкие кусочки и проглатывать их, как горькие лекарственные пилюли. Только так, не иначе.
        По прилёту я долго тряслась на автобусе, потом села на поезд, который умчал меня туда, где почти нет туристов, зато есть покой и местные гуру, за пару монет готовые обучать медитации, предоставить кров в виде бунгало, или как тут его называют, и поделиться нехитрой пищей.
        Одной тхали - круглого подноса с маленькими пиалами, наполненными рисом и различными гарнирами, мне хватало, чтобы насытиться.
        Я сознательно отказалась от благ цивилизации, отключила телефон и окунулась в постижении искусства простой жизни, призванной помочь мне перезагрузиться. Всё же минимальные удобства в виде персонального туалета я себе купила и принялась ходить на беседы к гуру.
        Нас, европейцев, было около десяти человек. При местном храме, посвящённом одной из богинь, я приняла месячный обет молчания. Это оказалось трудным делом, но помогало очистить голову «на ура».
        В первое время я, признаться, ждала чуда. Беременности, например, или что мистическим образом здесь появится Ярослав, но ни того, ни другого не произошло, и я смирилась.
        Не с тем, что останусь одна, нет, к этому я пока не была готова, а с тем, что ничего не решится само собой. И заодно выяснила, что занятия йогой два раза в день приносят мир в мою истерзанную сомнениями душу.
        А вот представления о медитации оказались настолько наивными, мои потуги закончились разочарованием. Попробовав пару раз, я отказалась от этой оплаченной опции. Тем более она более походила на раскуривание трубки с марихуаной.
        Жизнь здесь шла в бесконечной смене дня и ночи, но ожидаемого отрешения от мирских проблем не приносила. Я всё время думала, как там Яр. Сначала ждала его, потом злилась на себя, и лишь к исходу пятой недели достигла состояния, которое местные называют «просветление», а я - апатией.
        Уже и говорить мне разрешалось, но я не хотела. К счастью, здесь никто ни к кому не приставал с вопросами и не лез в душу, так что одиночества я добилась.
        Дошло до того, что мне не хотелось ни есть, ни ходить на йогу, и местная жара порядком надоела, но, стиснув зубы, я терпела и не позволяла себе ежеминутно пересчитывать дни до отъезда.
        Здесь существовала легенда, что бесплодие, впрочем как и остальные недуги, лечат воды священной реки Ганг, но она оказалась столь грязна, что я раз и навсегда оставила эту мысль.
        Всё чаще мне снился Ярослав. Но сны были тревожными: то он заболел и лежит умирает, то напротив, ожил в объятиях другой. Я просыпалась и понимала, что до крови искусала себе нижнюю губу, а потом, выпив воды, снова забывалась поверхностным сном, больше похожим на вялотекущий кошмар.
        И однажды утром для меня забрезжил свет.
        Эпилог 2
        Внезапно в моём скоромном жилище появился Яр. Я как раз возвращалась после занятия йогой и уже издалека заметила его.
        Сердце йокнуло, сбилось с ритма, а потом застучало ещё сильнее. Ноги стали ватными, и я почувствовала, что на глаза навернулись слёзы.
        Нет, этого просто не может быть! Я никому не сообщала, где нахожусь, разве что пользовалась дебетовой картой, когда расплачивалась за билет на поезд. Но ведь прошло почти шесть недель!
        И всё же мысли и сомнения смыла набежавшая волна эйфории. Возможно, это мне только кажется, и сейчас я проснусь, испытав жесточайшее разочарование. Машинально я прибавила шагу, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.
        Яр стоял, засунув руки в карманы светлых брюк, и выглядел так, будто пришёл из соседнего павильона. Солнцезащитные очки прикрывали половину лица и не давали увидеть выражение его глаз. Впрочем, я всё равно была слишком далеко, чтобы это оценить.
        Расстояние между нами стремительно сокращалось. Яр сделал пару шагов навстречу, с сердитым видом повёл плечами, но я не дала ему возможности начать разговор первым:
        - Привет! - произнесла я, стараясь дежурно улыбнуться и не дать мужу увидеть, как я рада его приезду.
        Сейчас я уже жалела о своём решении уехать на край света, только подтвердила расхожую мысль: от себя не убежишь.
        - Ну привет! - ответил он и, крепко схватив меня за локоть, подтолкнул ко входу в бунгало ( я так и не выучила, как называют местные хижины). - Признаться, еле тебя нашёл.
        - Не слишком быстро искал, - фыркнула я и тут же осеклась. Сейчас он подумает, что я специально сбежала только за тем, чтобы догнали и вернули. - Я уехала, потому что не смогла бы уйти и жить в соседнем районе. По крайней мере, не сейчас.
        - Никуда ты не уйдёшь, Герда, - Яр сорвал очки и бросил их на застеленную покрывалом кровать, больше напоминающую лежак. - Я тебя не отпущу и не надейся.
        Я знала, что это не бравада. Видела по глазам мужа, что он испытывает тихую ярость напополам с желанием обнять меня. И как-то обмякла, осознав, что теперь точно никуда не уйду, но мой противный дотошный характер требовал прояснить ситуацию.
        - Ты хочешь детей, - произнесла я тихо, смотря в сторону. - А я вряд ли смогу их родить. И не предлагай мне обследоваться, лечиться, пробовать новые методики. Понимаешь, я устала, я не верю в исход и не хочу растерять здоровье в погоне за мечтой. Наверное, такой ценой ребёнок мне не нужен.
        Я закусила нижнюю губу, чувствуя, что не способна сейчас здраво изложить свою позицию. Вот кому угодно другому запросто!
        А когда я находилась рядом с мужем, чувствовала его взгляд, наступала растерянность. Забывались подходящие слова, оставались одни эмоции, казалось, что всё, что я говорю, выглядит просто как эгоизм. Но это было моё право - распоряжаться своим телом так, как я хочу.
        - Прости, но ничего не изменилось, - добавила я, отвернувшись к стене и теребя пальцами завязки на тунике.
        - Изменилось, снежная. Ты совсем исхудала, плохо пахнешь, и у тебя появился безумный взгляд, как у местных, - насмешливый голос Яра вывел из себя.
        Да как он смеет? Плохо пахну! Я хожу в местный душ, но чистая вода здесь редкость, зато несколько раз в день купаюсь в океане. Хотя жара здесь такая, что не спасает даже дезодорант. И частая стирка одежды, к сожалению, не помогает.
        - Вот и уходи в свой выхолощенный дивно пахнущий мир! - скривилась я и, повернувшись к нему лицом, скрестила руки на груди и гордо задрала подбородок.
        Яр некоторое время стоял и смотрел на меня, будто прикидывая, стою ли я затрат его красноречия. А у меня в груди всё сжалось: вот сейчас он развернется и уйдёт. А я останусь. Хотя разве не этого я добивалась?
        Так и произошло. Яр протянул мне руку, но я лишь покачала головой. Нет, зачем бы я тогда ехала сюда и терпела лишения, чтобы сейчас расчувствоваться и уйти под руку с мужем?!
        Каким бы идиотским не было решение приехать сюда, сбежать от того, кого люблю, но надо гнуть линию до конца, сжав зубы и не обращая внимания на истекающее кровью и умытое солёными слезами сердце.
        Яр повернулся и сделал шаг в сторону выхода. Я уже готова была окликнуть его, прокричать: «Ну как ты можешь вот так уйти? Значит, смирился?» Глупо, я сама приняла решение, так почему жду, что муж не просто с ним не согласится, но и будет настаивать на моём возвращении против воли?
        Сжав кулаки и молча плача, я смотрела ему вслед. Это последнее, что я запомнила перед тем, как Яр повернулся и, за пару шагов преодолев расстояние, разделяющее нас, схватил меня в охапку.
        - Пусти, - удивлённо прошептала я, но он внезапно склонившись, перехватил меня под коленями и закинул на спину. - Отпусти меня!
        Это всё, что мне оставалось делать. Ну ещё колотить кулаками по широкой спине мужа.
        - Совсем исхудала! - спокойно отреагировал Яр на мои попытки остановить его. - Не истери, всё равно заберу!
        По спокойному, даже самоуверенному тону мужа я понимала: бесполезно. И от этого сопротивлялась ещё сильнее: не потому что хотела остаться, а потому что Яр не попытался остановить меня словами, убедить, рассказать о своей любви, например.
        Он аккуратно опустил меня на ноги только тогда, когда под удивлённые или, напротив, любопытно-равнодушные взгляды мы покинули поселение. Искусственный рай для богатых туристов, уставших от сытой и довольной жизни. Решивших поиграть в бедность простой жизни.
        - Устал, - улыбнулся Яр, видя моё рассерженное лицо и, не дав мне произнести ни слова, поцеловал в губы.
        Я принялась было сопротивляться, но объятия мужа, его знакомый до боли запах, нежное покусывание моих губ, сводило с ума и парализовало волю. Мы стояли на окраине деревни, неподалёку под деревом, рыча мотором, нас ждала машина с местным водителем, а мне было всё равно, где мы и уместно ли тут проявление столь явных чувств.
        - Поехали. Довезу до гостиницы, и всё - держись! - прошептал Яр как-то совсем не напористо, а словно лаская словами, дотрагиваясь мягким пушистым пером до обнажённой кожи.
        - А мои вещи? - задыхаясь, спросила я.
        - Забудь! - произнёс Яр и, перехватив запястье, повёл за собой в машину.
        Я больше не сопротивлялась и не подавала виду, что визит Яра не запланированная неожиданность. В конце концов, я и сама хотела отсюда слинять, вся эта экзотика уже в печёнках сидела и позволила убедиться в том, что расстояние не лечит от тоски по любимому и не помогает «просветлеть разумом». Значит, глупо себя истязать ради чистого упрямства.
        Ехали мы молча, Яр не выпускал мою руку, крепко сжимая ладонь в своей. Я и тут не стала возражать, но смотрела в другую сторону. Если он думает, что вот так мы сможем раз и навсегда закрыть тему, то ошибается. По сути, ничего не изменилось.
        Да, мы любим друг друга, это я и до побега знала. Но ведь проблемы магическим образом от этого не разрешились!
        Яр тоже помалкивал. Он вообще не любитель выяснять отношения при посторонних, поэтому мы оба с предвкушением ждали того момента, когда окажемся наедине.
        И вот, спустя пару часов этот волнующий миг настал. В гостинице столицы Гоа, Панаджи, было довольно неплохо. Но с учётом того, что она считалась одной из лучших здесь, местная обстановка в стиле приличного сельского домика наводила на мысль, что в других примерно так же, как и в моём покинутом бунгало.
        - Ну, - начал Ярослав, стоило нам попасть в номер с двуспальной кроватью и плотно задёрнутыми цветастыми шторами. - Не скажешь, что на тебя нашло. Зачем было убегать? Боялась, что не сможешь уйти?
        - Именно, - кивнула я, поджав губы и отойдя к окну. Подальше от кровати, застеленной хрустящими белоснежными простынями.
        - Разве два месяца могут что-то поменять? Ты правда так думаешь? - хмыкнул Яр, плеснув себе из бара виски и залпом проглотив четверть бокала.
        - Ну не могу же я убежать на всю жизнь!
        Мои слова выглядели жалким оправданием, ну и пусть! Яр прекрасно понимает, почему я так поступила. Дала шанс уйти, не мучаясь угрызениями совести.
        - Не можешь. И более того, я тебе этого не позволю.
        Мы вели странный диалог: я всё время пятилась от мужа, а он наступал. Я оправдывалась, а он парой фраз разбивал все мои доводы вдребезги.
        - Разве не понимаешь? - вскрикнула я, наконец. - Ничего ведь не поменялось! Я по-прежнему не могу иметь детей. Можно, конечно, уговаривать себя подождать. Но это ничего не изменит. А ты всё равно задумываешься о детях…
        - Не решай за меня! Но раз ты уже это сделала, то и я имею права поступить так же. Завтра мы улетаем, а сегодня… Я покажу тебе, насколько я зол.
        И снова сделав прыжок в мою сторону, Яр грубо схватил меня и швырнул на кровать.
        - Мне надо в ванную, - пыталась я вырваться, но хватка мужа не ослабевала. Он вдавил меня в простыни, сминая и комкая ту немногочисленную одежду, что была на мне.
        В какой-то миг я перестала сопротивляться, поняв, что его прикосновения будят во мне давно забытое чувства всепоглощающего пламени, которое я впервые испытала много лет назад. В нашу первую настоящую ночь.
        - Ты сам потом будешь жалеть, - выдохнула я, смотря в потолок и вцепившись в его волосы.
        - Да, но времени ждать, пока ты примешь душ, у меня нет. Потом вместе вылечимся от твоих паразитов, снежная, - Яр посмотрел мне в лицо с нескрываемой нежностью, и я первой потянулась к его губам.
        В конце концов, каждый из нас делает выбор, а будущего знать не дано. Может, мы проживём вместе год, два или десять, но я постараюсь больше не портить отведённое на любовь время сомнениями и попытками убежать от того, кого люблю.
        ***
        Мы почти не спали всю ночь. Разговаривали, занимались любовью, будто новобрачные, и пили лимонад с капелькой виски.
        Утром, невыспавшиеся, но счастливые, мы вылетели в Москву.
        - Наверное, твоя родня осуждает мой поступок? - спросила я мужа в самолёте.
        - Нет, они всё поняли. И поддерживают, - неожиданно ответил Яр.
        - Правда? - хмыкнула я, чуть не крякнув от удивления, но вовремя заметила смешинки в глазах мужа.
        - Конечно, Герда. Ты ведь летала лечиться на край света по экспериментальной методике. Буквально, чуть не довела себя до истощения.
        - Перестань надо мной издеваться! - Я шутливо ударила мужа кулаком по плечу. - Ты с самого начала знал, что я соглашусь вернуться! С чего такая уверенность?
        Мы говорили вполголоса. Конечно, в бизнес-классе никого больше не было, да и стюардессы деликатно оставили нас вдвоём, принеся фрукты и шампанское, но всё же здесь не место для подобных разговоров.
        И я бы перенесла откровенности на время после прилёта, только справедливо опасалась, что Яр пожмёт плечами и сведёт всё к шутки. Надо ковать железо, пока горячо!
        - Потому что я знаю тебя, снежная. И себя знаю. Мы созданы друг для друга. Я ещё ни с кем не испытывал такого чувства, будто стоит начать фразу, а ты её продолжишь. Конечно, это не всегда удобно.
        Яр погладил меня по руке и легонько щёлкнул по носу.
        - Почему же ты выжидал почти шесть недель? Чтобы наказать меня?
        - Ну, не совсем так. Ладно, отчасти. Но я же знаю, что явись я раньше, ты бы начала артачиться, говорить о своей жертве, посылать меня к другой… Что, скажешь не так?
        Я улыбнулась и опустила голову. Яр прав: мы слишком хорошо знаем друг друга.
        - Герда, посмотри на меня! - муж произнёс это так тихо, почти интимно и просительно, что я тут же откликнулась. - Я люблю тебя. Как умею и могу, но даже если бы это было вполовину не так, то я бы тебя не бросил. Мы прошли вместе такой путь, нелепо соскакивать с поезда и бежать за другим в надежде, что там купе мягче, и подушки под задницу не такие плоские. Ну вот для меня, это нелепо! Более того, человек не поезд. Нельзя бросать его только потому, что достопримечательности маршрута не оправдали ожиданий. Так что, снежная, мне нужны не дети, а ты. Рядом. Всегда.
        - Я не совсем покорна, - смущённо пробормотала я, задыхаясь от желания прижаться к Яру и заплакать.
        Обнять за шею, уткнуться в плечо и затихнуть. Не отпускать, не уходить самой, потому что последнее - всё равно что отрезать руку. Или проткнуть живот. Рано иди поздно истечёшь кровью и умрёшь.
        - Это верно. Но, как там говорили в старом фильме: «У каждого свои недостатки».
        ***
        Через полгода после возвращения я внезапно поняла, что уже несколько месяцев у меня не идут женские дни. Тест делала с затаённым страхом: вдруг снова сбой?
        Но вторая полоска была столь отчётливой, что сомнений быть не могло. Тем же днём анализ крови подтвердил мои надежды. Я забеременела.
        Потом следовали несколько месяцев постельного режима в больнице, подтрунивания Яра и его счастливо-растерянное лицо:
        - Хорошо, что ты понесла только сейчас, а то я бы всю жизнь опасался, что это заслуги не мои, а обкуренного бородатого гуру.
        - Какая хорошая методика, - восклицала Ольга Денисовна, навещавшая меня раз в неделю. - Признаюсь, стыдно, но я в ней сомневалась. Ты тогда вернулась такой похудевшей.
        - Рисовая диета творит чудеса, рекомендую, - отшучивалась я.
        Мы с Яром решили не упоминать про целительный воздух Гоа, это стало нашей маленькой тайной. Последней попыткой убежать от взаимной (не)любви.
        В срок я родила здоровую девочку. Мы до последнего не знали пол ребёнка.
        - Хорошо, что девчонка! - произнёс Яр, заглядывая в крошечное сморщенное личико. - Ты хотела назвать сына Каем. Бедняга бы долго объяснял окружающим, что стукнуло в голову его родителям, что они решились на такое.
        - Как тебе имя Регина? - спросила я.
        - Почему именно такое?
        - Королева. Снежная королева, к которой я не стану тебя ревновать. Она имеет полное право украсть твоё сердце, - улыбнулась я и поцеловала мужа, а потом дочь.
        Моя личная сложная сказка закончилась именно так, как я того и хотела. Маленькая упорная Герда выросла и обрела, своими руками выковала счастье.
        Осталось сидеть на маленьких стульчиках, как в сказке Андерсона, и любоваться розовыми кустами под окном.
        КОНЕЦ