Взрослые девочки Нэнси Холмс
        # Они выросли в разных мирах, но однажды встретились, чтобы стать подругами на всю жизнь. Очаровательная дочь американского миллионера, с детства не слышавшая слова
«нет» и считающая жизнь забавной игрой… Изысканная англичанка, выросшая среди художников и поэтов и покорившая Голливуд своей красотой и талантом… Прекрасная как богиня турчанка, из нищего квартала попавшая в королевский дворец… Они вместе противостоят интригам врагов и завистников, вместе добиваются успеха и помогают друг другу обрести счастье.
        Нэнси Холмс
        Взрослые девочки
        СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ
        ИЮНЬ 1954 ГОДА
        Огромная белая яхта плавно покачивалась у причала гавани Монте-Карло. Двое вахтенных, чье дежурство длилось до четырех часов утра, молча несли службу. Капитан уснул. Теплую предрассветную тишину нарушали лишь плеск воды о борт двухсотфутовой яхты да мягкое урчание двигателя.
        Владелец яхты «Эукай III» Джордж Шерилл крепко спал в своей каюте. Накануне вечером они с капитаном допоздна обсуждали планы круиза к берегам Стамбула. Все, разумеется, было в порядке. В рассчитанной по минутам жизни Джорджа Шерилла вообще редко случались неожиданности.
        Пятеро гостей Джорджа тоже спали, предвкушая замечательное путешествие. На рассвете яхта выйдет из бухты и заскользит по волнам в направлении Корсики, а затем Капри.
        На борту находились три женщины.
        Дельфине Монро - бесспорной фаворитке среди доставленных на «Эукай» женщин - досталась белоснежная каюта с огромной кроватью. Ножки кровати и огромные иллюминаторы были затянуты плиссированным белым шифоном - эта ткань редко использовалась для отделки яхт подобного типа, но Джордж Шерилл никогда не отличался практичностью. Белый ковер на полу был вышит нежными гибискусами розового, желтого и алого цвета - дань Джорджа родным Гавайским островам. Джордж знал Дельфину с самого ее рождения. Он был на пятнадцать лет старше девушки и сейчас, когда ей исполнилось двадцать два года, оставался ее лучшим другом и наставником.
        В соседнем помещении дремала принцесса Алия. Она ждала, когда же наконец заработают на полную мощь двигатели. Алия прибыла на яхту вместе с Кеннетом Беннетом накануне вечером, и Кеннет позаботился, чтобы ей досталась отдельная каюта - месяц в Париже окончательно измотал девушку. Никого, кроме Кеннета, она на яхте не знала. Знакомство с остальными участниками круиза Алия отложила на завтра, сегодня ей хотелось просто отдохнуть. Когда все отправились на берег обедать, она попросила капитана показать ей «Эукай». Никогда раньше принцессе не приходилось бывать на борту яхты, и капитан с гордостью провел гостью по всему судну. Что означало само название - «Эукай III»? Алия думала, что это слово каким-то образом связано с ее родным турецким языком, но оказалось, что так называется по-гавайски морской прибой. Все предприятия и владения мистера Шерилла имели в своем названии это слово. Скоро ей предстоит познакомиться с хозяином яхты Джорджем Шериллом, Дельфиной Монро, а также молодоженами лордом и леди Килмур.
        Уловив в полусне, что наконец заработал двигатель, Алия тут же выпрыгнула из кровати. Она хотела посмотреть, как яхта будет выходить из гавани. Они плыли! Новый мир, новые люди - все, за исключением Кеннета. Она направлялась домой, в сторону Стамбула, где должна состояться ее свадьба.
        Услышав шум двигателей, Джереми Эндрю Чарльз Брук, лорд Килмур, потянулся и одним глазом взглянул на Камиллу. Она лежала рядом и посапывала, как котенок. Джереми приоткрыл второй глаз и приподнял голову. Эта девушка станет настоящей звездой экрана, подумал он. Даже во сне она прекрасна. Лицо Камиллы обрамляли шелковистые золотые кудри; днем, когда лицо озарялось веселой улыбкой, они смотрелись еще лучше. Она была чрезвычайно миниатюрна, и это с самого начала привлекло к ней Джереми. Услышав, что он собирается жениться на Камилле, отец закатил настоящий скандал: ни имени, ни положения, ни денег… Зато теперь, как успел заметить Джереми, старик души в ней не чает.
        Джереми протянул руку и погладил маленькие груди возлюбленной. Камилла что-то пробормотала во сне и прижалась к нему. Он обнял ее крепче. Слава Богу, хозяин яхты Джордж Шерилл - американец и понимает толк в удобствах. До этого Джереми приходилось бывать только на английских яхтах, с койками узкими и жесткими, как скамейки.
        - Что там, дорогой? - пролепетала Камилла, когда он погладил ее по спине и бедрам.
        Боже, какая же она теплая!
        - Это я, твой любимый!
        - А что урчит? - не успокаивалась она.
        - Для чего, по-нашему, нужны яхты и медовые месяцы, Камилла Килмур?
        - Можете называть меня леди Килмур, - томно произнесла девушка и прильнула к нему всем телом.
        Спустя несколько часов «Эукай III» вышел из порта Монако и набрал скорость восемнадцать узлов в час. День выдался прохладный и солнечный - идеальная погода для Средиземного моря, самого крупного сапфира в мире.
        Килмуры все еще нежились в каюте. Дельфина загорала возле бассейна, который наполнили только наполовину, чтобы вода не расплескалась, когда яхта будет набирать скорость. Девушке не терпелось увидеть загадочную и обольстительную принцессу Алию.
        Как же все удачно складывается, подумала она, глядя на потягивающих кофе Джорджа и Кеннета. Завтрак, ленч, а иногда и импровизированный ужин подавались на верхней палубе. Джордж называл это место «кафе» и частенько здесь сиживал. Тут можно было посмотреть кинофильм и выпить чашечку кофе. Близилось время обеда, а значит, вот-вот появятся Килмуры. И загадочная принцесса Алия. Кроме Кеннета, никто ее ни разу не видел, и все просто умирали от любопытства. Дельфина и Камилла познакомились несколько месяцев назад во время отдыха с Джорджем на Лонг-Айленде.
        Дельфина резко выпрямилась - неужели действительно прошло всего несколько месяцев? Ее жизнь полностью изменилась, с тех пор как она покинула родительский дом на Гавайских островах шесть месяцев назад. Теперь она жила в совершенно ином мире.
        ГОНОЛУЛУ
        ЯНВАРЬ 1954 ГОДА
        Услышав рокот вертолета, Дельфина Монро выбежала на лужайку.
        Вертолетом управлял ее брат Джей. Он улыбнулся, глядя на мелькающее среди огненных деревьев яркое платье сестры. «Словно алый гибискус. Как же мне ее будет не хватать…»
        На мгновение Джей завис над «Королевским прибоем», впитывая в себя его прелесть, после чего посадил машину на восточную лужайку. Он родился и вырос тут, здесь прошло его детство, и все равно каждый раз он восхищался открывающимся с воздуха видом. Огромный белый дом и разбросанные вокруг бунгало образовывали причудливый рисунок у самого подножия горы Даймонд-Хед. С трех сторон дом окружали изумрудные лужайки, с четвертой - располагался пляж и шумел прибой, благодаря которому усадьба и получила свое название. Длинные изгороди из высоких кактусов делили сады на ровные квадраты, а скопления огненных деревьев драматично расцвечивали мирную гармонию зелени и белой морской пены. Кокосовые пальмы, по-гавайски - макаи, потрескивали под напором ветра.
        Приезжающие со стороны Вайкики гости попадали в поместье через ворота, сделанные из старых досок для серфинга - ну как догадаешься о величии этого места! Другое дело, если взглянуть с воздуха, подумал Джей. Это вполне отвечало духу семьи: несмотря на немыслимые богатства, создавать видимость простоты и скромности. Скромность отца передалась и детям.
        Дельфина была уже здесь; не дожидаясь, пока остановятся лопасти, нырнула под винт и потянула за ручку двери.
        - Поторопись, ради всего святого! - воскликнула она, схватив брата за руку.
        Смуглая кожа девушки была почти одного цвета с рассыпавшимися по плечам янтарными волосами, в зеленых глазах с ореховыми крапинками светились теплота и лукавство.
        - Отец и Вайнона ждут нас, чтобы выпить прощальный бокал шампанского. Выручай, без тебя я эту сцену не вынесу. Мне ведь никогда раньше не приходилось уезжать из дома. Ты сознаешь, что я покидаю родное гнездо?.. Скоро на самолет.
        Она крепко прижалась к брату, и он понял, что, несмотря на всю ее браваду, сестренку действительно страшит отъезд. Джей был на три года старше Дельфины, но брат и сестра настолько походили друг на друга, что их часто принимали за близнецов. Они унаследовали от родителей золотистый цвет кожи, высокий рост, стройность и необычайную грацию и изящество движений.
        - Никак не поверю, что ты нас покидаешь, - произнес Джей, обнимая девушку. - И в то, что заботиться о тебе будет один лишь Джордж. Правда, он знает Нью-Йорк куда лучше, чем Гавайи, так что я за тебя спокоен.
        - Слушай, я так рада, что еду на восток! Сколько раз мы уже были и на Филиппинах и в Японии, но всегда почему-то уезжали на запад. Если я продержусь в Нью-Йорке хотя бы год, то обязательно съезжу в апреле в Париж. Я ведь никогда не видела ни Парижа, ни Лондона. Да и ты не должен сидеть здесь всю жизнь. Я надеюсь поездить с тобой по свету.
        - Хочешь полюбоваться каштанами в цвету?
        - Да! Обещаешь поехать со мной?
        - Обещаю.
        В семье Монро к Джорджу Шериллу относились как к родному. Родители Джорджа были убиты в 1934 году, когда юноше едва исполнилось восемнадцать лет. Семья Шериллов была чрезвычайно богата, гораздо богаче, чем Монро. Проценты с банковских вкладов, а также земельные владения на Гавайях и в Калифорнии, а также недвижимость в Нью-Йорке приносили более двух миллионов долларов в год. Связь между Джорджем и семьей Монро еще более окрепла после одного весьма неприятного инцидента: спустя шесть месяцев после смерти родителей Джордж узнал, что ближайший друг отца и управляющий поместьем Фред Марстон самым бессовестным образом его обманывал. Убедившись в том, что огромные суммы перекачиваются со счетов Шерилла на счета Марстона, Джордж обратился к Бобу Монро.
        - Какой мерзавец! - воскликнул Боб. - Поразительно! С чего он решил, что тебя можно одурачить? Ты молод, но ты все равно Шерилл. Просто не верится, что Марстон оказался настолько наивен.
        Вывести Марстона на чистую воду удалось довольно быстро. Почувствовав, что запахло жареным, мошенник прибежал к Джорджу с заверениями о своей полнейшей преданности. Джорджу стало неловко за человека, которого он считал другом отца и своим крестным отцом.
        - Если вы вернете на наши счета все похищенные средства, я и Боб Монро не станем настаивать на вашем аресте. Вы прекрасно знаете, что наделали. Теперь убирайтесь.
        После этого случая Джордж начал серьезно заниматься хозяйственными вопросами, и вскоре его финансовое положение укрепилось. Настало время, когда он смог безбоязненно отправиться в любую часть земного шара, не опасаясь за состояние своих счетов. Годы путешествий обострили острый и любопытный ум Джорджа; более того, молодой человек оказался весьма удачливым бизнесменом - все, к чему он прикасался, превращалось в золото.
        - Джордж, ты ездил на Таити, чтобы позабавиться, а вернулся с проектом переработки морской воды, который может принести тебе и мне кучу денег! - восхищенно говорил Боб Монро.
        - Вот и отлично, - отшучивался Джордж. - Берите на себя денежные вопросы, а я буду бродяжничать дальше.
        В «Эукае», поместье на Черном мысе, где он родился и вырос, круглый год находилась прислуга. Между тем Джордж все больше и больше времени проводил в Нью-Йорке. Он выкупил участок на Лонг-Айленде, который, не изменяя своим привычкам, назвал фермой «Эукай».
        Теперь по приглашению Джорджа в Нью-Йорк отправлялась Дельфина.

«Думаю, что Дельфине стоит расширить кругозор, - написал Джордж Вайноне и Бобу. - Она слишком умна, чтобы всю жизнь торчать в наших виноградниках, как бы мы их ни любили. Джей, кажется, нашел себя в вертолетном бизнесе, Дельфине тоже нужно разнообразие. Пусть приезжает в Нью-Йорк. Я обещаю о ней позаботиться. Здесь несложно устроиться, много просто отличных мест. У меня даже есть на примете неплохая работа. Будет заниматься нефритами. «Посеешь характер - пожнешь судьбу» - так, кажется, гласит пословица? Я очень хочу, чтобы рядом со мной был кто-нибудь из Монро».
        И вот она на пути в Нью-Йорк.
        - Слава Богу, мы можем добраться до аэропорта на вертолете, - сказала Дельфина.
        Джей купил вертолет сразу же после завершения службы в морской пехоте в Корее. Это был первый частный вертолет на острове. Мало-помалу молодой человек наладил перевозку пассажиров на Гонолулу и Гавайи. Вертолет полностью изменил жизнь Дельфины и Джея. Джей быстро научил сестру управлять машиной. Последнее было одобрено Бобом Монро, но тщательно скрывалось от Вайноны, которая даже близко не хотела подходить к вертолету.
        - О, как бы мне хотелось еще разок слетать в Пу-увааву! - воскликнула Дельфина. - Я так буду по ней скучать!
        Пууваавой называлось земельное владение Монро на Гавайях. Вместе с братом девушка исследовала его до мельчайших подробностей. Они проводили дни и ночи с местными ковбоями, одетыми в традиционные клетчатые рубашки и шляпы, разыскивали затерянные водопады и пляжи, на которые еще не ступала нога человека. Вертолет помогал находить заблудившиеся стада, после чего брат и сестра ночи напролет пели старинные гавайские песни вместе с пастухами, которые начали работать на семью Монро задолго до рождения Джея и Дельфины.
        Вайнона и Боб Монро ожидали на веранде. Мать - миниатюрная яркая брюнетка - совершенно не походила на своих высоких светловолосых детей. Семейное сходство прослеживалось лишь в голосе, в котором звучал акцент бостонских предков. Семья Вайноны относилась к старожилам, по-гавайски - каамаайнас. О таких людях на острове говорили: «Они приехали делать добро и справились с этим отлично!»
        - Брат будет скучать по тебе еще больше, чем мы, дорогая, - произнесла Вайнона Монро.
        - А вот и нет! - откликнулась Дельфина живым, веселым голоском, унаследованным от матери. - Джей будет ко мне приезжать, а вы останетесь здесь, среди всего этого великолепия.
        Девушка опустилась на украшенную многочисленными подушками хайкайю - нечто среднее между кроватью и кушеткой. Алое платьице девушки просто пылало на белом покрывале с зелеными листьями. Дельфина сознательно старалась держаться спиной к океану. Лучи солнца уже обрели золотой цвет, от деревьев протянулись длинные тени. Приближался закат - семья Монро всегда им любовалась. Это был давно установившийся ритуал, своего рода традиция. Несмотря на возбуждение от предстоящей поездки, Дельфина, чрезвычайно любившая жизнь на островах и своих близких, сильно переживала. Монро медленно потягивали напитки и старались не говорить о приближающейся разлуке.
        Джей очень хорошо понимал состояние сестры. Спустя некоторое время он взглянул на часы и произнес:
        - Все, пора.
        - Дорогая, - промолвила Вайнона, провожая дочь до вертолета, - как только прибудешь в Нью-Йорк, сразу же позвони. Джордж тебя встретит, да и до Рождества не так уж далеко.
        - Мама, сейчас ведь только январь! - воскликнула Дельфина, не заметив, что употребила слово, которое не произносила с раннего детства. И она, и Джей обращались к матери исключительно по имени.
        Прислуга уже принесла багаж. Дельфина обняла и поцеловала родителей; те отошли подальше, чтобы не попасть под воздушную струю от лопастей вертолета.
        - Видишь коробку? - спросил Джей.
        - Конечно, - ответила Дельфина и взяла тоненькую бамбуковую коробочку, лежавшую поверх багажа. Она положила коробочку на колени, открыла ее - и салон наполнился тонким ароматом. Три цветочные гирлянды - огромные желтые гвоздики от Джея, шесть побегов индийского жасмина от отца и нежные, почти внеземные цветки имбиря от Вайноны.
        По лицу девушки потекли слезы.
        - Джей, ты знаешь, что мы должны сделать.
        - Дурашка, - погладил он ее по руке. - Не плачь. Ты будешь первой, кто бросит эти цветы с вертолета.
        - О, как я хочу еще раз выйти в океан на белом корабле!.. Помнишь тот день, когда мы впервые пошли под парусами и все, даже те, с кем мы не были знакомы, пришли нас проводить?
        - Помню. Повсюду разбрасывали конфетти, оркестр играл «За рифами», и мы заплакали. А когда прошли Даймонд-Хед, мы с тобой бросили в воду гирлянду цветов, чтобы обязательно вернуться обратно. Легенда жива, Дел, теперь мы с тобой бросим цветы с вертолета. Кстати, мы уже почти над «Эукаем». Можешь взглянуть напоследок, потом расскажешь Джорджу, как это все выглядит сверху.
        Внизу, прямо под ними, стоял прибрежный дворец Джорджа Шерилла. Казалось, изогнутый белый особняк находится в стороне от узкого мыса, уходящего далеко в Тихий океан. Никому на Гавайях не приходило в голову делать бассейны на берегу океана; Джордж поступил по-своему и оказался прав. Мыс был изрезан целой серией небольших, вулканического происхождения озер, которые он соединил в одно большое озеро весьма причудливой формы. Бассейн постоянно подпитывался водой из океана, цвет его переливался от нежнейшего аквамарина до темно-синего кобальта, океанский прибой мягко бился в ограждающие бассейн скалы, отчего даже в самые жаркие солнечные дни возле него было прохладно от водяной пыли.
        Джей протянул руку и открыл окно со стороны Дельфины. Вертолет завис над океаном на высоте двадцати футов.
        - Давай, Дел, отпусти их на волю.
        Девушка одну за другой поцеловала три гирлянды и бросила цветы в волны. Джей поднял вертолет и развернул в сторону аэропорта. Слезы затуманили взор девушки, но она успела разглядеть далеко внизу крошечный желтый круг, рядом с которым угадывались два других, светлых цветочных венка. Волны медленно относили их к берегу.
        ГОЛЛИВУД
        ФЕВРАЛЬ 1954 ГОДА
        - Привет, рыженькая.
        Голос раздался из-за ее спины. Камилла Стюарт обернулась и увидела огромного ковбоя, который ходил за ней по пятам в буфете киностудии. Ему дали небольшую роль в фильме; судя по всему, он подходил для нее идеально. На мужчине были старые ковбойские штаны из мягкой кожи и такая же вытертая кожаная куртка. Хлопчатобумажная рубашка не отличалась свежестью, равно как и повязанный узлом классический ковбойский платок.
        - Простите? - От неожиданности Кам сбилась на британский акцент, от которого так старательно пыталась избавиться ради нескольких строчек в сценарии.
        - Меня тоже называют рыжим, мэм, - поклонился верзила, стаскивая с головы широкополую ковбойскую шляпу. Это был огромного роста, довольно-таки привлекательный человек с песочно-рыжими волосами, судя по всему, очень сильный и дружелюбный. Он явно ее дразнил.
        - А меня никто рыжей не называет, - огрызнулась Камилла и повернулась к ковбою спиной, всем видом давая понять, что он ее больше не интересует. Когда мужчины пытаются сразу перейти некую границу, их надо безжалостно осаждать. Тем более типов, от которых нет и не будет никакой пользы. Воспитанный человек нашел бы способ познакомиться как положено. Статистам рядом с нею делать нечего. Вот если бы на нее обратил внимание директор картины или режиссер… но они до сих пор ее упорно не замечали.
        - Прошу прощения, мэм, - прогудел ковбой, - меня зовут Рас Маршалл. Когда люди, которые не знают моего имени, зовут меня «техасец», я тоже поворачиваюсь к ним спиной. Не хочу выглядеть дураком, но на съемочной площадке никто никого не представляет. Мне известно, что вас зовут Камилла Стюарт и что вы англичанка. Я увидел вас в буфете и решил познакомиться до окончания съемок. Вот и все.
        - Так вы из Техаса? - обернулась Камилла. Помимо Голливуда, в Америке ее интересовал только Техас.
        - Я из Плейнвью, мэм.

«Что еще за «мэм»? - раздраженно подумала она. - Так обращаются к королевским особам».
        - Это местечко расположено на севере, мы называем свою округу «ручка сковородки». Летом там жарче, чем в аду, зимой - холоднее, чем в Сибири. Поэтому, как только предоставляется возможность, я стараюсь вырваться в Калифорнию и изобразить ковбоя на какой-нибудь сценической площадке. На самом деле я не актер, просто у меня есть подходящие тряпки.
        - Значит, вы настоящий ковбой?
        - В некотором роде. Я пасу скотину вместе с папашей. Дважды в год мы перегоняем коров на новое пастбище. Но на самом деле я хочу стать писателем. Рано или поздно меня попросят написать сценарий. Не зря же люди интересуются, что происходит в Техасе - на ранчо или в барах. В следующем году я не буду играть, а постараюсь заработать денежки на том, что знаю.
        В мозгу Камиллы раздался щелчок. В парне было что-то привлекательное. К тому же если они гоняют скотину туда-сюда, значит, у его папаши есть ранчо. Причем большое. Может, это один из тех самых техасских миллионеров.
        - Знаете, мне бы очень хотелось посмотреть Техас. Я много читала о нем в Англии, однако до сих пор не представляю, как на самом деле выглядит эта земля. Я и Калифорнию совсем не так себе представляла.
        Помощник директора картины пригласил на площадку всех незанятых статистов.
        - Слушайте, - сказал Рас, - я не люблю опережать события, но это действительно мой последний день на площадке. Завтра мы выезжаем в пустыню, чтобы закончить ковбойско-индейскую линию. Не возражаете, если мы сегодня поужинаем вместе?
        - Не возражаю. - Камилла в первый раз улыбнулась.
        Она до сих пор не сумела здесь ни с кем познакомиться, за исключением агентов по вербовке. Вот уж действительно непонятные люди! Когда она выиграла конкурс на звание самой очаровательной девушки в Англии, они подняли невероятную шумиху, сулили золотые горы, лишь бы она согласилась подписать двухлетний контракт и приехать в Голливуд на съемки.
        Первая роль оказалась совсем маленькой. Ей, правда, обещали, что это только начало, потом пойдут роли побольше. Но вместо этого ее совершенно забросили, никто не обращал на нее внимания, за исключением гримеров, которые окончательно испортили ей настроение. Похоже, у них тут настоящий заговор. Во всяком случае, они, как нарочно, постарались изменить в ее внешности все, что принесло ей победу на конкурсе. Самое ужасное - они обезобразили ее волосы. Ее шелковистые светлые волосы выкрасили в янтарно-рыжий цвет. «Неужели это действительно мне идет? - подумала Камилла. - Хотя обратил же на меня внимание этот парень».
        Рас улыбнулся. Во взгляде его светилась радость.
        - Ну и отлично! Тогда я зайду за вами в половине восьмого, и мы поищем местечко, где можно поужинать. Где вы остановились?
        - В «Шато Мармон», - ответила она. - Номер шестьсот четвертый. Я буду ждать.
        Камилла привезла с собой из Лондона несколько очень красивых платьев. До этого времени, правда, ей даже не приходило в голову их распаковывать. На съемочной площадке они выглядели бы просто нелепо, а больше ее никуда и не звали.
        Камилла разложила свое богатство и придирчиво осмотрела. Нежно-сиреневое шелковое платье вполне годится. Цвет ей к лицу, к тому же у нее имелся подходящий свитер. Будет что накинуть на плечи, если калифорнийский вечер окажется прохладным. Она попросила горничную принести утюг.
        В добром старом «Шато Мармон» обслуживание хромало, хотя постояльцам и старались угодить. Само здание являло собой классический пример голливудской архитектуры - с фальшивыми башенками, наклонной крышей и свежевыбеленными стенами. Дом возвели на холме, в том месте, где бульвар Сансет круто поворачивал, огибая многочисленные дешевые ресторанчики и лавки сувениров. Отель отличала провинциальная элегантность, присущая некоторым деревенским гостиницам Англии. В нем был бассейн, позади простирался запущенный сад с самыми разнообразными калифорнийскими растениями. Раскидистые пальмы и деревья авокадо с блестящими листьями соседствовали с высокими, качающимися на ветру цезальпиниями, повсюду мелькали желтые калифорнийские маргаритки и багряные петунии.
        Кам решила остановиться в «Шато», потому что цены здесь были значительно ниже, чем в роскошном «Беверли-Хиллз». За деньги, которые ей платили на студии, в «Шато» можно было снять двухкомнатный номер. К тому же балкон выходил на бульвар Сансет, и отсюда она любовалась очертаниями Лос-Анджелеса. И хотя натянутая над головой полосатая «маркиза» была в нескольких местах порвана, по самому балкону можно было гулять как по улице.
        Гладя сиреневое шелковое платье, Камилла слегка разволновалась. Свидание! Последние дни она вела такой уединенный образ жизни, что со стороны ее могли посчитать прокаженной. Вечер за вечером она просиживала на балконе, глядя на огни Лос-Анджелеса и размышляя о том, найдется ли в Калифорнии хоть один интересный человек. Мистер Рас Маршалл не представлялся большой находкой, но чем не пара для ужина? Сейчас подошел бы даже добрый бедный Джереми из Англии, который замучил ее телефонными звонками. Несмотря на свой титул, Джереми был, пожалуй, самым скучным из всех ее знакомых. Как мужчина он не вызывал у Кам никакого интереса, однако по крайней мере был к ней очень внимателен.
        Она надела белые туфельки в полоску и порылась в чемоданах в поисках маленькой белой сумочки. Наконец собравшись, бросила оценивающий взгляд в большое зеркало. Недурно. Кам не отличалась высоким ростом, зато была прекрасно сложена и не имела ни единой унции жира. Огненно-рыжие волосы придавали ей просто сумасшедший вид. Слава Богу, они приятно гармонировали с природным английским румянцем. Выглядела она великолепно; яркие зеленые глаза замечательным образом оживляли лицо.
        Когда Камилла надевала пару крупных белых сережек, зазвонил телефон.
        - Передайте мистеру Маршаллу, что я уже спускаюсь, - сказала она.
        Рас ждал ее внизу возле лестницы. Смерив Камиллу одобрительным взглядом, он произнес:
        - Вы отлично смотритесь в ковбойской одежде, но сейчас вам просто нет равных. Я собирался отвезти вас в местечко поскромнее… Но теперь мне хочется отправиться туда, где много света и все смогут вас разглядеть.
        - Отлично, - рассмеялась Кам. Все-таки он неплохой парень.
        Крыша белого «кадиллака» была опущена.
        - Не возражаете? Сегодня тепло, а дорога к океану просто восхитительна. Могу поднять, если хотите.
        На нем был сине-коричневый спортивный пиджак, габардиновые брюки и расстегнутая на груди белая рубашка. На аристократа он не походил, тем не менее… Очень привлекательный представитель среднего класса.
        На «кадиллаке» были техасские номера, из чего Кам заключила, что машина принадлежит ему.
        - Нет, мне очень даже нравится, что вы опустили крышу. В Англии постоянно мерзкая погода, поэтому это для меня радость. К тому же я никогда не была на побережье.
        - Как это не были? - изумился Рас, выруливая на главную улицу. - Сколько вы уже здесь?
        - Почти две недели, но все вечера я провожу в одиночестве в отеле «Шато Мармон». Куда я пойду одна?
        - Как вас вообще сюда занесло? - поинтересовался Рас. - В Голливуде не часто встретишь настоящую англичанку.
        - В Англии я прославилась благодаря знаменитому фотографу по имени Норман Паркинсон. После того как мои снимки появились в британском «Вог», какой-то болван пригласил меня в Голливуд. Посулили огромные деньги… Да и кто откажется от такой поездки?
        - Никто. Скажите, вы актриса или… только мечтаете ею стать?
        - Нет. Честно говоря, нет, и даже сомневаюсь, что я в самом деле об этом мечтаю. Теперь, когда я увидела, какой ерундой здесь приходится заниматься каждый день… Боже, это просто скучно!
        - Что же вы хотите делать?
        - Попробую чего-нибудь добиться. Я выросла в Англии. Хочу посмотреть весь мир. Наверное, я бы согласилась поехать куда угодно при условии, что я никогда не была там раньше. Мне так много хочется узнать.
        Рас рассмеялся. Похоже, она говорила серьезно.
        - Я и сам такой. Наша романтическая повесть начнется с залитого лунным светом калифорнийского пляжа.
        - Поосторожнее со словом «романтика», - назидательно произнесла Кам. - Я не уверена, что смогу подстроиться под техасца. К тому же я не говорю на вашем языке.
        - Еще как говорите, - усмехнулся Рас. - Я же слышу.
        Рас свернул направо, и они проехали еще десять миль на север в направлении отеля
«Холидей», прилепившегося к нависшей над океаном скале. Несмотря на то что Рас не успел заказать столик, их тут же усадили на самое лучшее место, а метрдотель поприветствовал гостя по имени.
        Наступал вечер. Солнце превратилось в огромный, как само небо, огненный шар. Кам с восхищением следила, как оно стремительно погружается в океан. Наконец исчез последний багряный кусочек, и над океаном вспыхнул красочный закат.
        - Какая красота! - воскликнула она. - Я никогда не видела ничего подобного!
        Камилла вдруг почувствовала, что ей очень легко рядом с этим человеком. Она даже перестала стесняться своего английского произношения. Как правило, американцы ее раздражали. С Расом же все было по-другому. «Мне повезло, - подумала она. - К несчастью, завтра он уедет и придется возвращаться в свою нору в «Шато».
        ЛАДИК, ТУРЦИЯ
        АПРЕЛЬ 1937 ГОДА
        Старый рыжий пес, свернувшийся калачиком на грязном полу гаража, где Тарек возился со своим грузовиком, неожиданно встревожился. Собака вскинула голову, шея ее напряглась, в еще сонных глазах промелькнула тревога. В следующую секунду пес вскочил на ноги с проворством, которого Тарек не наблюдал у него много лет. Потом завыл, протяжно и тоскливо, подбежал к Тареку, прижался к его ногам и залаял надрывно и громко.
        Тарек решил, что пес умирает. Он был очень стар и мог расстаться с жизнью в любую минуту… И вдруг Тареку почудилось, что он теряет равновесие - земля под ногами дрогнула. Начинается землетрясение! Ему и раньше приходилось испытывать подобное - причерноморские районы Турции всегда отличались сейсмической неустойчивостью, - только на этот раз все было по-другому. Висящая на длинном проводе лампочка без абажура начала раскачиваться из стороны в сторону. Старый рыжий пес окончательно спятил. Он метался, натыкался на стены гаража и выл тоскливо и страшно. Тарек почувствовал головокружение и тошноту, поднимающуюся к горлу.
        Время близилось к полудню. Женщины и дети деревни уже должны были возвратиться с утренних работ и ждать к обеду мужчин. Тарек подумал о Даше и о ребенке, но, прежде чем он успел до конца прочувствовать эту мысль, раздался оглушительный грохот, стена гаража дала огромную трещину и все, что лежало на полках, полетело на пол. Земля начала ходить ходуном.
        Никогда в жизни Тарек не испытывал подобного ужаса. С того момента как старый пес заворчал и поднял голову, прошло не более двух минут. Тарека охватила паника. Страх обрушился на него, как водопад. Он выскочил из гаража и помчался по улице, крича во все горло. Сначала он побежал к своему дому. Со всех сторон раздавались крики о помощи. Страшнее всего было то, что сама земля переворачивалась под ногами, сбрасывая с себя все, что только можно было: магазины, деревья, дома, хижины, ручьи, повозки, животных, фруктовые лавки и несколько деревенских грузовиков и легковых машин. Все это валилось в новую вселенную, которая тоже, казалось, сошла с ума и разлеталась одновременно во все стороны. Наступал конец света. Это было не простое землетрясение, от которого дребезжат тарелки в шкафу, а люди обмирают от страха. Это был конец.
        Тарек повернул в другую сторону и побежал к краю деревни. Он инстинктивно понял, что по узеньким улочкам сейчас не пробраться. Лучше выскочить из селения, а потом срезать путь через холмы и таким образом достичь дома.
        Неожиданно с оглушительным грохотом земля разломилась пополам прямо перед ним. Мчавшийся со всех ног Тарек с ужасом понял, что уже не бежит, а летит в разверзшуюся бездну. Последним, что он успел увидеть, была огромная трещина, широкая, как огибающая деревню река. В эту трещину валилось все, что когда-то стояло на земле.
        Придя в себя, Тарек обнаружил, что лежит на дне глубокой пропасти. Когда-то здесь проходила дорога. Дно пропасти было завалено деревьями, камнями и землей, рухнувшими вниз вместе с Тареком и едва его под собой не похоронившими.
        По мере того как к нему возвращалось сознание, он начал различать чьи-то крики. Выделялся отчаянный детский плач. Ребенок. Ребенок и Даша. В сознании Тарека немного прояснилось. Он осторожно поднялся и, стараясь не поскользнуться на осыпающейся под ногами земле, цепляясь за торчащие из огромных комьев земли кусты и поваленные деревья, полез наверх. Выбравшись из трещины, он некоторое время растерянно оглядывался по сторонам, затем побрел в ту сторону, где находился его дом.
        И внезапно оцепенел. Впереди поднималось огромное облако дыма и пыли. Деревни больше не было. На ее месте лежала гигантская груда мусора. Тарек понял, что ребенок и Даша погибли. Скорее всего они похоронены под обломками жилища. Стены некоторых домов уцелели, кое-где из пыли огромными спичками торчали стропила. На голубом небе вовсю светило яркое солнце. Деревня погибла.
        В желтом мареве Тарек увидел показавшийся ему похожим заборчик и остаток дверей. Он знал, что там должны быть тела. Он уже видел трупы, слышал крики погребенных под обломками, но ни на что не обращал внимания. Инстинкт привел Тарека на то место, где когда-то стоял его дом и жили его жена и ребенок. Он принялся разбирать завал, пытаясь пробиться к другому концу стены.
        И там обнаружил тело Даши. Голова ее была раздавлена. Огромная лужа запекшейся крови и неестественное положение тела говорили о том, что женщина мертва. Под ней, запахнутый в юбки, лежал ребенок. Голова девочки тоже была залита кровью. Тарек резко выдернул малышку из-под мертвого тела. Она открыла глаза и жалобно заплакала, протягивая ручки к Тареку. Он поднял ее и принялся неумело покачивать. Девочка была вся в крови, пыли и песке.
        Он медленно опустил ее на землю, стянул с себя рубашку и принялся осторожно вытирать дрожащее тельце. Оглядевшись, увидел кусок трубы, из которой сочилась вода. Со стороны доносились отчаянные вопли людей, которые когда-то были его соседями. Тарек оторвал рукав рубашки, намочил его и еще раз вытер личико дочки. После пережитого ужаса ребенок смотрел на отца полными счастья глазами.
        Затем наступила страшная тишина. Не доносилось ни звука. Тарек взял девочку на руки и медленно побрел по обломкам. Спешить было уже некуда. Он не знал, куда идет и куда нужно идти; ясно было одно: отсюда надо выбираться. Идти и идти, пока хватит сил. Они никогда больше сюда не вернутся. Возвращаться некуда.
        Тарек добрался до Трабзона, и жители городка были добры к нему - с ними тоже в любой момент могло случиться подобное. Там он оставил дочку на попечение пожилой пары, а сам пошел работать водителем грузовика. Как только представилась возможность, он перебрался в Стамбул, и - удача из удач! - его взял к себе шофером богатый человек. Тарек регулярно посылал деньги на содержание ребенка, но в Трабзон возвращаться не хотел. Он знал, что, кроме него и дочери, почти никто не уцелел после землетрясения, и старался об этом не думать. Даша погибла, а ребенок находился в хороших руках.
        Спустя несколько лет ему довелось побывать в Трабзоне. Увидев дочь, Тарек вдруг понял, что из нее вырастет настоящая красавица. И в тот же миг у него возникло нехорошее предчувствие. Он всеми силами старался отогнать дурные мысли, однако они упорно лезли в голову.
        Девочка росла очень спокойной. Старики относились к ней хорошо, но воспитывалась она вдали от сверстников. Между тем люди, у которых она жила, состарились, и Тарек решил присмотреть для дочери другое место. Следующим домом девочки оказалась большая и шумная семья, живущая торговлей на базаре. Подобная перемена только усугубила ее замкнутость.
        Когда ей исполнилось десять лет, она спросила Тарека, знает ли он что-нибудь о ее семье или близких. Тарек рассказал о землетрясении, но не стал признаваться в том, что он ее отец. Если предчувствие его не обманывает, скоро девочке понадобится покровитель. Красота проложит ей дорогу в мир. С сегодняшнего дня он начнет заботиться о том, чтобы она получала необходимое для бедной и красивой девушки воспитание. Ей не нужен отец-простолюдин. Он поможет ей и выведет ее в люди. Придет день, и Алия станет принцессой.
        НЬЮ-ЙОРК
        ФЕВРАЛЬ 1954 ГОДА
        Через три недели после приезда в Нью-Йорк Дельфина сняла квартиру в районе Центрального парка и взялась за работу, к которой была давно готова. Джордж познакомил ее с Родни Галлихером, специалистом по нефриту. Ее родители собрали одну из богатейших в мире коллекций, а Боб Монро сумел обучить дочь многому. Родни Галлихер не только знал о коллекции Монро, но и крайне нуждался в человеке, способном содействовать ему в организации ежегодных выставок в Вашингтоне, Бостоне, Сент-Луисе и Нью-Йорке. Как выяснилось, Дельфина вполне могла помочь ему в этом. Для Родни она была просто Божьим даром - точно так же как Джордж Шерилл был Божьим даром для Дельфины Монро. Порой ей казалось, что, хотя до «Королевского прибоя» тысячи миль, он все равно где-то рядом, а значит, у нее есть дом, надежное, любимое место.
        - Джордж, бросай все, что ты сейчас делаешь, и немедленно приезжай, - сказала она в трубку, глядя на Центральный парк из огромного, во всю стену, окна своей квартиры на пятнадцатом этаже. - Только что привезли шкафчик из слоновой кости. Ничего более изящного я никогда не видела! Поторопись, начинается снег. Я хочу, чтобы ты увидел его именно при таком освещении. Кстати, ты будешь первым, кто вообще увидит это чудо. Приглашаю тебя перекусить, перед тем как мы отправимся на
«Эукай». У меня есть великолепное белое вино и чуточку черносмородинового ликера.
        - Договорились, милая, - улыбнулся Джордж. - Дай мне хотя бы полчаса.
        Джордж Шерилл всегда хорошо обращался с теми, кто ему нравился. Дельфина его радовала, он гордился ее успехами, гордился самим фактом, что взял девушку под свое покровительство. К тому же она была настоящей красавицей. Все в Дельфине было ему по душе: манера держаться, походка, цвет волос и даже причудливый тембр голоса. В ней была утонченная, изящная элегантность, довольно редко встречающаяся в юных девушках. Он поражался, как быстро она приобрела нью-йоркский лоск. Джордж никогда не сомневался, что из девчонки выйдет толк. Достаточно было посмотреть на ее мать: порода обязательно проявится.
        Спустя полчаса он позвонил ей в дверь. Дельфина вытащила друга на середину гостиной. Стены были светло-бежевые, на полу лежал ковер цвета овсяной каши, серебряные жалюзи были подняты - чтобы разглядеть драгоценность при дневном свете. На улице уже вовсю валил снег, бежевый и белый цвета гостиной смешивались с белесым зимним пейзажем за окном.
        - Посмотри на шкафчик.
        - Вот это да! Ты не ошиблась. Именно здесь ему и место.
        - Шкафчик из слоновой кости - не пустяк. Ты что, всем знакомым девушкам делаешь такие дорогие подарки?
        - Нет, только близким друзьям семьи, - произнес Джордж, довольный тем, что увидел в комнате Дельфины. Салатного цвета обивка для стульев и дивана служила прекрасным фоном. Шкафчик из слоновой кости был украшен изящной резьбой и казался одновременно массивным и изящным. Он стоял у стены между окном и камином и придавал всей комнате экзотический и неповторимый вид.
        - Как бы то ни было, дорогая, ты выбрала великолепную квартиру. И наверное, вовремя… Уже встречаешься с молодыми людьми?
        - Пока нет, но думаю, ты и об этом побеспокоишься, - улыбнулась девушка. - Сейчас я счастлива оттого, что имею возможность любоваться самым великолепным парком в самом неповторимом городе мира. Между тем несчастный магараджа ломает голову над тем, куда делось его сокровище, и не подозревает, что ты его просто-напросто умыкнул… Я никогда не смогу отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал! - Светло-карие глаза с зелеными крапинками нежно посмотрели на Джорджа.
        - Пустяки, - отмахнулся он. - Шкаф изначально был предназначен тебе. Магараджа не стал бы возражать. Бери пальто, я еще хочу перекусить в «Двадцать одном». В такую погоду добраться до «Эукая» непросто.
        ЛОНГ-АЙЛЕНД
        МАРТ 1954 ГОДА
        Ферма «Эукай» была вторым домом Джорджа Шерилла и свидетельствовала о его неизменной любви к миру Гавайских островов. Ферма занимала территорию в сорок акров и находилась на Лонг-Айленде; раньше здесь выращивали фрукты и овощи. Выкупив ферму, Джордж не пожалел денег, и вскоре в часе езды от города появилось поистине райское местечко. Джордж восстановил первоначальную конструкцию здания - и оказалось, что сто лет назад люди строили дома с исключительным умом. Шеррил очень любил свою ферму.
        Ни одна новость не вырывалась отсюда на газетные или журнальные страницы. Все, что происходило на ферме «Эукай», оставалось тайной для остального мира. В свое время Дороти, третья жена Джорджа, совершила большую ошибку, поделившись со своей подругой Сюзи, знаменитой нью-йоркской журналисткой, кое-какой частной информацией. У Сюзи хватило ума не торопиться с публикацией и посоветоваться с Джорджем. Вмешательство в личную жизнь безмерно возмутило Джорджа. Промах Дороти стал одной из главных причин их развода.
        В Гонолулу и Калифорнии Джорджа всегда смущала схожесть природных условий и отсутствие четко различимых сезонов и времен года. Он сохранил на ферме яблоневый и грушевый сад и каждую весну наблюдал, как распускаются розовые и белые цветы. Эта картина всегда наполняла его сердце радостью, и Джордж старался не пропустить время цветения.
        Первый этаж здания состоял из огромной, но уютной гостиной, где все кресла и диваны были покрыты накидками из тисненого английского полотна. Возле столиков и диванов стояли низкие светильники со светло-желтыми абажурами. Внизу у лестницы был сооружен небольшой бар - стойкой служил английский столик, над ним мерцали бесчисленные бутылки; гости дома могли обслуживать себя сами.
        Спальня представляла собой практически отдельные апартаменты с прихожей, сауной и небольшой гостиной. Остальные маленькие комнатушки старинного поместья Джордж распорядился соединить в большие и светлые залы. Полы были натерты до блеска, лестницы устланы красивыми дорогими коврами. Наверху помещались четыре гостевые комнаты с простой и совершенной мебелью эпохи первых переселенцев. Стены были оклеены изящными тиснеными обоями, на всех окнах висели кружевные гофрированные шторы из органди.
        Обслуживающий персонал включал Фокса, английского дворецкого, служившего Джорджу на протяжении последних двадцати лет, и двух горничных-ирландок, которыми командовали Фокс и Марлена - повариха, умевшая готовить замечательно вкусную, простую и здоровую пищу. Частых гостей дома Марлена называла по именам; если же она начинала обращаться к кому-нибудь по фамилии, этого человека следовало пожалеть.
        Главным новшеством, которое привнес Джордж в архитектуру поместья, был огромный бассейн и прилегающий к нему домик, а также утепленный теннисный корт с вентиляцией и раздвижной крышей. Как только закончилось строительство корта и бассейна, шотландский садовник Джорджа принялся разводить рододендроны и азалии и украшать территорию огромными цветочными клумбами.
        Летом ферма смотрелась как ослепительно зеленая горка, на вершине которой красовалось белоснежное здание; зимой все было однотонно, прозрачно, невозмутимо и прекрасно.
        - Джордж! - воскликнула Дельфина, осторожно переступая через горку снега, уже успевшую образоваться у входа. - Здесь красиво, как в «Эукае». Неужели все твои владения столь же прекрасны?
        - Подожди, ты еще яхты не видела, - усмехнулся Джордж. - Заходи, заходи. Фокс напоит нас хорошим чаем.
        ГОЛЛИВУД
        МАРТ 1954 ГОДА
        Кам сидела на террасе и вспоминала, как хорошо она провела время накануне. Неожиданно зазвонил телефон.
        - Ты знаешь, где находится Индайо?
        - Нет, - ответила Кам, обрадовавшись голосу Раса.
        - Ты завтра занята?
        - До полудня.
        - Значит, в выходные ты свободна?
        - Свободна до вторника.
        - Что скажешь, если я отвезу тебя в одно из самых красивых мест, которые знаю?
        Она задумалась.
        - Этот отель - «Ла Кинта» - находится между Индайо и Палм-Спрингз. Там снимают все самые крутые сцены со звездами. На завтра меня в списках нет, но официально они все равно никого не отпустят. Поэтому никто ни о чем не должен догадываться. Ну как? - продолжал настаивать Рас.
        - Хорошо, - сказала она. - Я согласна.
        - Отлично! Машина заедет за тобой в «Шато» в четыре. На месте будешь в шесть тридцать. Твой коттедж называется «Окотило». Я буду ждать тебя там с бутылкой шампанского.
        - Откуда ты знал, что я соглашусь? - спросила Кам. - Надо же, уже заказал машину и коттедж!
        - Я очень надеялся, что ты не откажешься. Ты же сама говорила, что хочешь посмотреть весь мир. Так вот, это тоже часть мира. Мы прекрасно проведем время.
        Повесив трубку, Рас задумался над тем, как это он в самом деле решился заказать отель и машину и пригласить эту надменную англичанку провести выходные в «Ла Кинте». Дело в том, что Рас был чрезвычайно застенчивым. В родном Техасе ему бы и в голову не пришло запросто предложить девушке уехать вместе с ним куда-нибудь на выходные. С другой стороны, поблизости от его родного Плейнвью не было таких мест, как отель «Ла Кинта». К тому же всегда возникали проблемы со стариком…
        Рас покачал головой, вспомнив об отце. Сейчас ему было почти восемьдесят. С того момента, как двенадцать лет назад умерла жена, мать Раса, характер старика с каждым годом становился все хуже. Рас любил и уважал отца, хотя относился к нему скорее как к деду. Почтенный мистер Маршалл завел ребенка, когда ему было далеко за пятьдесят.
        Калифорния стала для Раса настоящим спасением. Его отец всю свою жизнь прожил на огромном, затерянном среди дикой природы ранчо, хотя и мечтал порой выбраться в большой город. Плейнвью был городишко маленький. Однажды на каникулах Рас побывал в Калифорнии. С тех пор он каждый год ездил в Лос-Анджелес, стараясь подзаработать на съемках в Голливуде. Пожалуй, теперь он больше всего мечтал осесть в Калифорнии навсегда, но, пока жив отец, об этом не могло быть и речи.
        Правда, ждать, судя по всему, оставалось недолго. Ранчо он, разумеется, сохранит, но существовала еще одна проблема - Салли. Несмотря на то что они разошлись шесть месяцев назад и пробыли в браке меньше года, Рас по-прежнему очень болезненно воспринимал все, что с ней связано. Маленькая красивая девочка сделала ставку на Раса, рассчитывая с его помощью вырваться из-под навязчивой опеки отца и матери. Отец Раса пришел в неистовство, когда они тайно обвенчались. В гневе старик дошел до того, что пригрозил сыну расправой, если тот посмеет привести на ранчо свою избранницу.
        Рас купил дом в городе - очень хороший дом, но Салли принималась хныкать, стоило только ему отлучиться хоть на минуту. Она оказалась бестолковой и беспомощной. Десять месяцев супружеской жизни показались Расу сущим адом. У него хватило мужества признать неудачу. В результате он оставил Салли дом и приличную часть своего дохода, а сам вернулся к отцу.
        Первое время Салли донимала его угрозами самоубийства, уговаривала вернуться и делала все возможное, лишь бы вновь завоевать его расположение. Сообщив отцу о разводе, Рас выслушал целую лекцию о людях, которые сами не знают, чего хотят, женятся на ком попало, потом разводятся и так далее. Поэтому, как только пришло приглашение на съемки, Рас немедленно выехал в Калифорнию, с наслаждением думая о том, что хоть там никто не станет капать ему на мозги, наставлять на путь истинный и плакать.
        Камилла Стюарт не походила на вечно хнычущую Салли. К слову сказать, она вообще не напоминала ни одну из его знакомых. Во-первых, у нее был замечательный британский акцент. Во-вторых, она была самой утонченной девушкой из всех, кого Рас когда-либо видел. Она сумела устроиться в жизни. Она была привлекательна. Кроме того, она пробудила в нем веру в себя. Рас потратил немало времени на посещение хороших ресторанов Южной Калифорнии и теперь неплохо разбирался в винах и меню. Камилла открыто восхищалась его познаниями в этой области. Помимо всего прочего, Рас интересовался литературой, что было ей понятно и близко. Ему казалось, что у нее есть кое-какой сексуальный опыт, и это интриговало его. Ладно, рано или поздно он выяснит это наверняка. Рас с нетерпением ждал выходных.

«Ла Кинта» находилась в пустыне, в ста милях к востоку от Лос-Анджелеса. Как сказал Рас, это место идеально подходило для утомленных славой кинозвезд, решивших укрыться от остального мира. Здание отеля с оранжевой черепичной крышей утопало в зелени сада.
        Доставшийся Кам коттедж был настоящим оазисом уединенности. Рас действительно уже ждал ее там. На столике охлаждалась в ведерке со льдом бутылка шампанского, в камине пылали дрова. Стемнело, нависающий над пустыней пик Сан-Хуанито придавал пейзажу загадочный и мистический вид.
        - Добро пожаловать! - Рас поцеловал ее в лоб и дал парню, принесшему вещи Кам, десять долларов. - Сегодня нас ждет мексиканская еда у Тересы в Индайо. Но не раньше, чем мы закончим эту бутылку.
        - Я буду называть тебя Чарли Шампанское. Слава Богу, что ты не любитель пива.
        - Кстати, я его очень люблю. И ты тоже полюбишь. Во всяком случае, без него мексиканскую пищу есть не рекомендуется.
        Они сели у камина, потягивая шампанское. Рас рассказал ей, как продвигается картина - остались одни трюковые съемки. При желании она может поехать с ним на съемочную площадку в понедельник.
        - Выходной! - воскликнула Камилла, ощутив внезапный наплыв радости. - Наконец-то можно провести его вне тоскливых зеленых стен «Шато».
        - Ну и отлично, - произнес Рас, после чего обнял ее и поцеловал.
        Кам незамедлительно ему ответила. А почему бы и нет? Он вел себя очень достойно - если бы она воспротивилась, Рас, конечно, принял бы отказ. На нее никто не давил, и это ей нравилось. Приятно иметь дело с таким спокойным и уверенным в себе человеком. Кам даже не задумывалась, ляжет она с ним в постель или нет. Она поступит по настроению. Нельзя сказать, чтобы он ей очень нравился, - ей просто импонировали его мужские качества. Молоденькие мальчики Камиллу никогда не интересовали. Джереми был мальчишкой и всегда им останется - так и будет носиться со своей влюбленностью, словно школьник. Все равно приятно, когда в тебя влюблен богатый и титулованный англичанин, даже если он еще не возмужал. Она не ожидала встретить утонченность и изысканность манер у американца. Приятно, что Рас умеет себя вести и что у него много денег. Уик-энд обещает быть великолепным.
        Когда они вернулись из ресторана Тересы, Рас на мгновение задержался на пороге ее коттеджа.
        - Ты хочешь меня пригласить?
        - Конечно.
        - А потом отправишь меня одного в пустыню?
        - Ну конечно же, нет, - рассмеялась Кам. Глаза ее сияли от счастья.
        - Я вся горю, - сказала Камилла, стоя обнаженная посреди комнаты.
        Рас лежал в кровати, закутавшись в простыню. Зимой ранним утром в пустыне очень холодно.
        - Тебе жарко? - недоверчиво проворчал он. - Я, например, замерзаю. Иди быстрее сюда.
        - Мерзляк! В Англии такая погода считается теплой. Я и в самом деле вся горю. Это из-за тебя. Ты со всеми так занимаешься любовью? Где научился?
        Рас рассмеялся. Они ни на минуту не сомкнули глаз. В постели Камилла оказалась настоящей хищницей, при этом независимой, как кошка. Едва закрылась дверь, она тут же взяла инициативу в свои руки.
        - Разведи огонь, - скомандовала она. - Я сейчас вернусь.
        Вернулась Камилла, завернутая в одеяло. Перед камином лежали лисьи меха.
        - Туда, - распорядилась она, показав пальчиком на мягкий рыжий мех. При этом одеяло соскользнуло на пол. - Начнем здесь.
        Рас едва не задохнулся, когда в первый раз увидел ее тело. Камилла была совершенна. Кожа девушки поражала мягкостью и шелковистостью, хотелось без конца ее гладить. Но Камилла не принимала нежностей. Она была соблазнительницей, лидером, она требовала и добивалась своего. Рас никогда не имел дела с такими девушками. В ней не было ни капли застенчивости - она набросилась на него, как на изысканный обед из восьми блюд, - обвивалась вокруг него, гладила по спине, по бедрам, впивалась в его тело, возбуждая до предела и не позволяя при этом овладеть собой. В последний момент она выскальзывала из его объятий, валила его на спину, садилась верхом и продолжала терзать до полного изнеможения.
        На ее лице играли отблески пламени камина, и временами Расу казалось, будто рыжие волосы девушки и есть горячие языки огня. Ему нравилась эта бешеная игра, хотя никогда раньше ему не приходилось сталкиваться с подобным. Другие девушки ожидали действий от него, стараясь ему понравиться. Только, не Камилла. Она жаждала его, он это видел, и это приводило его в неистовство.
        В моменты близости она не молчала. Правда, особой романтики в ее словах он не услышал.
        - Теперь дай мне его! Дай!
        - Перетерпишь, - пробормотал Рас в ответ и резко перевернул ее на живот. - Что-то ты раскомандовалась, девочка. Теперь моя очередь. Получишь его, когда я захочу.
        Раса переполнял восторг. Наконец-то он встретил равную себе женщину. Она относилась к любовным ласкам так же, как и он. Он позволил ей взять инициативу и даже не заметил, как, начав на мехах перед камином, они оказались потом под горячим душем. Утомленные страстью, они все равно не засыпали. Лежа в постели, Рас говорил с ней о вещах, которые не обсуждал раньше ни с одной женщиной.
        Несмотря на то что Камилла оказалась великолепной партнершей, Рас не хотел впускать ее, равно как кого-либо вообще, в свою жизнь. К счастью, ей так или иначе придется уехать в Англию, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля. В постели это была самая желанная девушка во всем мире, но в повседневной жизни она могла стать серьезной проблемой.
        Однако сейчас ему не хотелось об этом думать.
        - Иди сюда, - сказал Рас, почувствовав, как в нем снова просыпается желание. - Да ты и в самом деле вся горишь…
        ТРАБЗОН, ТУРЦИЯ
        ОКТЯБРЬ 1953 ГОДА
        Алия росла одинокой девочкой. Друзей, кроме Тарека, у нее не было, прошлого - тоже. Она пришла ниоткуда, если такое возможно; у нее не было ни матери, ни отца, ни сестер, ни братьев. Весь круг ее общения ограничивался пожилой супружеской парой, но эти люди предоставляли Алию самой себе - кроме тех случаев, когда им что-нибудь требовалось. Ее навещал лишь Тарек - единственный человек, который придавал жизни относительную целостность.
        Когда она повзрослела, он рассказал, как нашел ее, плачущую, среди развалин после землетрясения, полностью уничтожившего небольшую деревушку.
        - Кроме нас с тобой, Алия, в Ладике не уцелел никто. Теперь мы живем в Трабзоне. Ладика больше нет. Надо думать о будущем.
        Алия поняла, что родилась она скорее всего именно в Ладике. Тарек забрал ее из погибшего селения и привез в большой город. Он же пристроил ее в эту семью, чтобы она, когда подрастет, отблагодарила добрых людей заботой и уходом. Тарек был ее единственным другом.
        Алия даже не подозревала о том, что она очень красива. Между тем не успело ей исполниться десять лет, как мужчины стали обращать на нее внимание. Когда к ней стали приставать на рынке и на улице, она пожаловалась Тареку. Он понял, что пришла пора больших перемен.
        Тарек продал девушку в гарем человека, водителем которого пробыл несколько лет. На вырученные деньги удалось прикупить немного одежды. Алие он объяснил, что ей будет гораздо безопаснее жить в небольшом гареме приличного человека. Потом, когда она еще немного подрастет, он заберет ее и оттуда.
        В гареме было семь женщин. Все они отличались неприятной внешностью и дружно невзлюбили Алию с первой же минуты. Женщины без конца ссорились и ругались между собой. Алия же старалась как можно меньше с ними общаться. Она была холодна со всеми, кроме Махмеда, своего хозяина.
        Это был добрый человек и неутомимый любовник. Он научил Алию, свою любимицу, как угодить мужчине. Если к нему приходили гости и ее предлагали одному из них, Алия знала, что это особенный человек, потому что она была особенной девушкой. С другими наложницами она не общалась, не говорила с ними ни о Махмеде, ни об искусстве любви. Она не видела в этом никакой необходимости, она и так была явной фавориткой.
        Тарек навешал ее каждую неделю. Когда Алия немного повзрослела, он научил ее читать, при каждой возможности привозил ей книги, в том числе и на английском. Он объяснил ей, как важно знать несколько языков, а особенно самый распространенный - английский. Алия слушалась его во всем и усердно штудировала учебники и книги.
        Время от времени он забирал ее из гарема. Тогда они уезжали на пляж, он покупал ей мороженое и рассказывал легенды Стамбула. Девушка отличалась живым воображением. Тарек научил ее мечтать.
        - Не всю жизнь тебе жить в гареме, - говорил он. - Придет день, и ты уедешь далеко-далеко, где у тебя будет огромный красивый дом.
        - Не возражаю, - улыбалась Алия. Тарек был единственным человеком, кроме Махмеда, кто относился к ней хорошо.
        - Ты просто не видела ничего другого, - ворчал Тарек. - Придет день, и я отвезу тебя в Стамбул. Ты будешь носить шелковые платья и прекрасные бриллианты.
        Красота Алии причиняла ей немало страданий. Женщины люто ненавидели ее за то, что она была гораздо привлекательнее, чем они. У нее была более светлая кожа, она была выше и стройнее остальных. Ее длинные черные волосы поражали необычайной шелковистостью и мягкостью. С каждым годом она все больше и больше напоминала свою мать.
        Однажды Тарек не удержался, и по его щекам потекли горькие слезы. Алия так походила на Дашу… Его русская жена погибла во время ужасного землетрясения. Ее родители перебрались в Турцию с Кавказа, они тоже погибли вместе со всеми. Фактически, кроме Тарека и Алии, после трагедии никто не уцелел. Тарек понимал, что Алия станет еще красивее, чем его Даша. Ее пребывание в маленьком гареме Махмеда подходило к концу. Нужно присмотреть девочке другое место. Там, где бы ее по-настоящему оценили.
        Он думал об этом постоянно, и вот однажды представилась возможность изменить жизнь его дочери.
        В тот вечер Алия мирно читала в уголке сада, когда неожиданно до нее донесся возбужденный шепот Тарека:
        - Алия! Бери самый красивый кафтан и выходи. Быстро.
        - Я не могу, Тарек. Сегодня у Махмеда важные гости.
        - Ничего. Давай быстрее.
        Алия не стала терять времени. Что бы ни говорил ей Тарек, она всегда слушалась его беспрекословно. Потом он как-нибудь объяснит Махмеду ее отлучку.
        Тарек остановил дребезжащий автомобиль на окраине Трабзона, возле большого белого дома, которого она никогда раньше не видела. Дверь Тарек открыл ключом, который вытащил из кармана. Их встретил вежливый дворецкий.
        - Это твой дом, Тарек? - изумилась Алия, оглядывая богатую мебель и картины на стенах.
        - Нет, - ответил он. - Если бы это было так, ты бы жила со мной. Это дом моего друга, сейчас он в отъезде. Во всем доме никого нет, только дворецкий. Я тебя здесь оставлю. Еда на кухне. Найди ванну и обязательно ею воспользуйся. Там же увидишь большое зеркало. Постарайся выглядеть наилучшим образом.
        - Но почему, Тарек, почему?
        - Сегодня вечером, поздно вечером, я вернусь сюда с одним человеком. Я не знаю, когда точно это произойдет и произойдет ли вообще. Но ты все равно жди в саду, пока я не вернусь. Постарайся ему понравиться. Это очень важный человек. Он может подарить тебе весь мир.
        После того как Тарек уехал, Алия обследовала каждый уголок огромного пустого дома. Странно и необычно бродить по незнакомым комнатам в доме, где живет чужой человек! Она чувствовала себя воровкой, хотя ни к чему не притрагивалась. Больше всего девушку поразила ванна. Вода бежала прямо из крана - ничего подобного в других домах Алия раньше не видела. Друг Тарека был, очевидно, очень богатым человеком.
        Алия с наслаждением выкупалась, воспользовавшись каким-то необычным пахучим шампунем, затем надела простой шелковый халатик.
        Когда стемнело, она удобно расположилась в шезлонге в саду, как и просил ее Тарек, и стала ждать его возвращения.
        Ждать пришлось довольно долго. Алия вслушивалась в звуки ночи; собственно, ничего другого ей не оставалось. Несколько раз она забывалась коротким тревожным сном. Но даже в эти минуты она оставалась настороже.
        Около полуночи раздался шум машины Тарека. Алия мгновенно встрепенулась. Неожиданно ее охватила тревога. Раньше ей приходилось общаться только с Махмедом и его друзьями. Про нее говорили, что она умеет доставить мужчине удовольствие, но вдруг этому человеку она не понравится? Если он из Стамбула, у него наверняка были сотни девушек, гораздо красивее, чем она. А тут еще этот простенький халатик… Скорее всего незнакомец будет разочарован. И что она ему скажет? Может, лучше притвориться спящей? Тогда, если она ему не понравится, он просто уйдет. Жалко, что Тарек ничего не сказал про такой вариант.
        Когда открылась ведущая в сад дверь, Алия замерла в шезлонге, словно мертвая. Тарек сказал, что этот человек может дать ей весь мир. Что ж, она готова взять этот мир.
        ГОЛЛИВУД
        МАРТ 1954 ГОДА
        Рас позвонил ровно в полдень, и голос его был взволнованным.
        - Кам, у меня для тебя кое-что есть. Сегодня утром я встретился с парнем, который работает в «Лос-Анджелес таймс». Его зовут Якобс, Джим Якобс. Мы с ним вместе оканчивали факультет журналистики в Техасе. Я рассказал ему о тебе, и он согласен сделать материал.
        - Обо мне? Я много слышала про Джима Якобса!
        - Я рассказал ему, что ты выиграла конкурс на звание самой красивой девушки Англии. Он очень заинтересовался. Надень что-нибудь этакое, но не слишком сексуальное, покажи ножки, только не очень откровенно. Я заеду за тобой в четыре. Договорились?
        - Да, замечательно. Я буду готова.
        Кам надела одно из платьев, которые привезла с собой из Англии: из белоснежного шелка с крохотными зелеными цветочками. Увидев ее, Рас одобрительно хмыкнул:
        - Попала в точку. Мы приедем на десять минут позже Джима. Столик я заказал. Самый лучший. Не зря же я столько лет переплачивал чаевые старине Эдди. А ты выглядишь великолепно.
        Джим Якобс наблюдал, как Кам и Рас идут к его столику. Девушка выглядела потрясающе, мужчины не сводили с нее глаз. «Прекрасно, - подумал он. - Она здорово будет смотреться на фоне роскошных цветов и пальм Беверли-Хиллз. Барни подъедет через час и привезет фотоаппарат».
        Он поднялся, Рас его представил.
        - Не знаю, как насчет Англии, но в Калифорнии вы, безусловно, стали бы первой красавицей, - произнес Джим Якобс, предвкушая успех. Статья должна получиться, он уже чувствовал это.
        Кам завоевала его мгновенно. Холодный британский акцент в сочетании с теплой и откровенной заинтересованностью в нем как в мужчине сделали свое дело. Разговор складывался легко; задолго до окончания ужина Джим уже видел свою будущую статью. Эту девушку очень легко цитировать, не то что большинство пустоголовых
«звездочек», у которых ему время от времени приходилось брать интервью.
        В три часа подъехал Барни. Кам позировала в белом металлическом кресле. Она сидела ровно, почти не сгибаясь.
        - Боже, - бормотал Барни, отсняв два ролика пленки, - вы просто чудо! У вас тело - как айсберг! Я уж не говорю про глаза и ноги! Ими можно перевернуть весь мир!
        Кам смеялась, Рас одобрительно следил за происходящим.
        - Спасибо, Джим, - сказал он. - Ну что, ты доволен? - Рас уже знал ответ на свой вопрос.
        - Смотри воскресный выпуск. Для обычного номера она слишком хороша. Потом скажешь, как тебе понравился очерк.
        Очерк был помещен в самой середине обзора культурной жизни воскресного выпуска
«Тайме». Фотография Кам занимала не меньше трети полосы. Это был потрясающий по красоте портрет женщины, в нем сочетались мощная сексуальность и удивительная утонченность. Через всю страницу шла набранная крупным шрифтом фраза: «Почему самая красивая девушка Англии гниет на фабрике грез Голливуда?»
        Джим Якобс превзошел самого себя. «Симпатичных девушек в Голливуде хоть отбавляй. Камиллу Стюарт магнаты киноиндустрии не замечают». Далее он продолжал примерно так: для того чтобы пробиться в современном киноискусстве, молодым талантливым актрисам необходимо заручиться поддержкой больших боссов, что достигается, как правило, через постель. Камилла Стюарт на такое никогда не пойдет. Он даже процитировал Камиллу: «Мне говорили, будто актриса может сделать карьеру исключительно благодаря своей дерзости. Самый дерзкий поступок, который я совершила, заключался в том, что я каждый вечер садилась у телефона и ждала, пока кто-нибудь пригласит меня на обед. Здесь тебя никто не заметит, пока ты не наберешься смелости и не нарушишь установившиеся правила. Я этому так и не научилась». Он задал ей вопрос относительно планов на будущее: намерена ли она остаться в Голливуде или собирается вернуться в Англию сразу же по истечении срока контракта? В ответ Камилла сказала: «Я вернусь в Калифорнию только на главную роль и на гонорар из шести цифр».
        Рас пришел в восторг.
        - Сработает наверняка! - заявил он Камилле. - Джим Якобс - самый читаемый репортер в городе.
        - Статья написана мастерски, - согласилась Кам. - Дело в другом. Съемки этого дурацкого фильма уже заканчиваются, а я понятия не имею, что мне делать дальше. Рас, пойми, я не могу всю жизнь торчать в «Шато»! Я соскучилась по дому, а без тебя вообще бы пропала.
        - Не спеши, - успокаивал ее Рас. - Что-нибудь обязательно появится.

«Он всегда прав, - думала Камилла. - Только мне бы очень хотелось, чтобы он больше обо мне заботился». На Дони-драйв у Раса была большая квартира, но Кам быстро почувствовала, что ее там ждут только на ночь. Предложения перебраться насовсем она так и не получила.
        Статью Якобса немедленно перепечатала лондонская «Дейли мейл». В тот же день сбылись предсказания Раса, хотя отклики пришли не с той стороны, откуда он ожидал.
        Кам ночевала у него, а когда позвонила утром в отель, чтобы узнать, не было ли каких-либо сообщений, оказалось, что всю ночь с интервалом в полчаса ей звонили из Лондона. Звонки поступали от Дэвида Вулфа из корпорации Артура Рэнка-младшего. Когда Кам наконец с ним связалась, он заговорил так, словно знал ее всю жизнь:
        - Ну что, моя дорогая Камилла, думаю, вам больше не стоит волноваться по пустякам. Приезжайте и беритесь за настоящую работу. Согласны?
        - Что вы имеете в виду? - спросила она. - Из статьи вы должны были понять, что у меня еще не истек срок контракта. Я и так много лишнего наговорила Якобсу.
        - Не тревожьтесь, дорогуша, у нас есть роль, причем такая, что о вас узнает весь мир. Картина называется «Смерть в Дельмонико». Вы будете играть невинную беззащитную девушку, которую обвинили в убийстве. Она не видит выхода из этой ужасной ситуации, но, к счастью, в нее влюбляется один журналист и помогает ей выпутаться из неприятной истории. Замечательная роль, чтобы начать карьеру.
        Теперь дальше. Мы не можем освободить вас от калифорнийского контракта, об этом вам придется позаботиться самой. Уверен, вы сумеете это сделать. Постарайтесь приехать через две недели. Съемки начинаются первого числа в Шепертоне. Я не вижу необходимости делать пробы, вы уже достаточно хорошо себя зарекомендовали. Одежду подберем за несколько дней. У вас есть агент? Я бы хотел оговорить с ним ваш гонорар и условия работы.
        - Агент у меня есть, - ответила Камилла. - Это я сама. Я хочу пятьсот фунтов в неделю, оплату переезда в Англию и контракт на всю картину. В таком случае я смогу приехать через две недели.
        На другом конце провода надолго замолчали. Потом раздался смех Дэвида.
        - Отлично, девочка. Я как раз читаю то место, где ты говоришь о том, что для актрисы главное - дерзость. Не сомневаюсь, ты пробуешь свои силы и в журналистике. Я закажу билеты на удобный для тебя день. Нашего представителя в Голливуде зовут Билл Зак. Он постарается тебя раскрутить, хотя лучше, чем в этой статье, о тебе сказать трудно. С нетерпением жду, когда мы начнем вместе работать, Камилла.
        Дождавшись, когда он повесит трубку, Камилла повернулась к Расу.
        - Боже мой, что я делаю? На меня подадут в суд, если я разорву контракт!
        - Ты держалась молодцом. На какое-то мгновение мне даже почудилось, что ты - это я.
        Кам рассмеялась:
        - Мы с тобой два сапога пара. Между прочим, ты действительно многому меня научил.
        - Кроме одного. Я не успел преподать тебе урок по истории Калифорнии. Нас пригласили на уик-энд в Сан-Симеон. Ты что-нибудь знаешь о Сан-Симеоне?
        - Сан-Симеон? По-моему, это место каким-то образом связано с человеком по имени Херст. Правильно? Он несколько раз приезжал в Англию.
        - Правильно, - кивнул Рас. - Он передал штату Калифорния пятьдесят восемь тысяч акров земли. Но двести тысяч по-прежнему принадлежат его семье. Эти люди построили там настоящие дворцы. Там же находится ранчо Феби Херст, матери покойного мистера Херста. Ты должна убедиться, что в Америке тоже есть замки, и дома, в Англии, тебе не будет за нас стыдно.
        Камилла понятия не имела, что можно ожидать от поездки в Сан-Симеон. Она почти ничего не слышала об этом местечке, а то, что рассказывал ей Рас, было совершенно неправдоподобно. Испанский замок на калифорнийском побережье, который начал и не закончил строить американский мультимиллиардер издатель Херст. Сам Херст скончался пять лет назад. Замок считался собственностью семьи, хотя заботу о нем взяло на себя государство. Подобным же образом Национальный фонд присматривал за родовыми поместьями в Англии. Вообще все это больше походило на британскую сентиментальность, нежели на американский рационализм.
        Рас хотел успеть к обеду, поэтому из Лос-Анджелеса они выехали рано утром. Шоссе шло вдоль калифорнийского побережья. За пределами города все признаки человеческого жилья вообще пропали. Скалистые горы обрывались прямо в голубые волны Тихого океана. Чем дальше машина удалялась на север, тем гуще становился туман. Низкие серые тучи неслись над шоссе, временами вынуждая предельно снижать скорость. Они находились в причудливом, нереальном и прекрасном мире.
        - Почти приехали, - произнес Рас, миновав небольшой указатель, на котором было написано «Сан-Луис-Обиспо». В нескольких милях от указателя Камилла разглядела невысокие деревянные строения. Через несколько минут автомобиль остановился у въезда в Сан-Симеон.
        Охранник спросил имя Раса.
        - Да, сэр, мистер и миссис Херст ждут вас наверху. Полагаю, вы были здесь раньше, сэр?
        - Был, - ответил Рас, - несколько лет назад. Тогда, помню, на дороге попался лось, и мне пришлось целый час ждать, пока он не соблаговолил меня пропустить.
        - Наши дорожные знаки гласят, что преимуществом при движении пользуются животные, - улыбнулся охранник. - Вряд ли вам опять попадется этот лось. Не исключено, что вы встретите стадо зебр или оленей, но эти мгновенно разбегутся. Вот карта, сэр. На всякий случай я отметил здесь все повороты к замку.
        По-прежнему в густом тумане, они начали пятимильный подъем на вершину горы. Когда позади остались три четверти пути, машина неожиданно выскочила из облаков в яркий солнечный свет, и Камилла впервые увидела замок.
        - Боже, какая красота! - воскликнула девушка. - Это самое сказочное место из всех, где мне приходилось бывать!
        - Вершина, на которой построен замок, называется Ла-Куэста-Энкантада - Очарованная гора, - сказал Рас. - Так прозвал ее сам старина Херст.
        - И вы называете это «ранчо»? Ничего себе ранчо! Это самый большой зоопарк в мире! Я никогда не видела, чтобы на воле разгуливало столько животных! Смотри: зебры, олени, антилопы…
        - Не стану утверждать, что в Америке таких мест множество, - довольно произнес Рас. - Я очень рад, что нам удалось сюда вырваться. Когда был жив мистер Херст - кстати, мы называли его Вождь, - тут было еще лучше. Здесь побывали все знаменитые киноактеры. У него был частный поезд, на котором сюда каждый уик-энд доставляли знаменитостей из Лос-Анджелеса. Причем никому не позволялось привозить с собой слуг или горничных - каждый сразу же по прибытии получал индивидуальную прислугу. Пить спиртное в комнатах не разрешалось, но это правило мы все потихоньку нарушали. Ты сама все увидишь; здесь чертовски здорово, я даже не знаю, с чем это можно сравнить. Большой зал достигает в длину сто футов, один этаж представляет собой имитацию раскопок Помпеи, там немало вещей, пролежавших под слоем пепла с семьдесят девятого года нашей эры. В столовой одновременно могут разместиться больше сотни человек, а на длинном обеденном столе выставлен ряд бутылок с кетчупом.
        - Рас! Посмотри, какие цветы! Просто не верится!
        Рас рассмеялся.
        - Я рад, что ты обратила на них внимание. При жизни хозяина здесь трудилось не менее тридцати садовников. Я даже не представляю, во что постепенно превратится это место без него. Уникальный был человек. Он любил наблюдать за работой садовников, а потом говорил своим неповторимым скрипучим голосом: «Неплохо было бы разбить несколько клумб». На следующее утро весь холм превращался в огромную цветущую розовую клумбу.
        - По-моему, нас кто-то встречает, - пробормотала Камилла.
        - Конечно, - откликнулся Рас. - Это дворецкий. А вот направо, пожалуйста, не смотри. Там бассейн, я хочу сам тебе все показать.
        Дворецкий по имени Морган проводил Камиллу и Раса в «Каса дель соль», один из трех гостевых коттеджей, расположенный у подножия Ла-Каса-Гранде. Два других назывались
«Каса дель мар» и «Каса дель монте». Коттеджи были зарезервированы для семьи Херстов и их гостей.
        - Вождь называл их «бунгало», - сказал Рас, в то время как Камилла восхищенно оглядывала громадный коттедж, заполненный бесценными произведениями эпохи Ренессанса.
        - Конечно, если для него все это ранчо… В моей комнате ванна больше, чем любая ванная в Бленгеймском дворце[Большой дворец близ Оксфорда, построенный для герцога Мальборо в честь его победы при Бленгейме; место рождения Уинстона Черчилля.] !
        - Не сомневайся, сантехника у тебя тоже получше, чем во дворце, - рассмеялся Рас, бросая в нее подушку. - Кстати, не поленись полистать каталог на столе. Там перечислены все сваленные в этой комнате сокровища.
        Камилла взяла в руки тяжелую книгу в кожаном переплете.
        В дверях показался Морган с банными халатами для них обоих.
        - Мистер Маршалл, мистер и миссис Херст приглашают вас немного выпить перед обедом в «Каса дель монте». Сейчас они в бассейне «Нептун». Наверное, вам тоже захочется искупаться.
        - Отлично, - сказал Рас. - Кам, надевай халат и закрой глаза. Ты ведь еще ничего не видела.
        Бассейн «Нептун» напоминал огромный аквамарин. В длину он достигал ста четырех футов и вмещал в себя семьдесят пять тысяч галлонов воды. Бассейн был выложен белым с черными прожилками мрамором. В нем купались и нежились у кромки воды поразительно красивые женщины. Вокруг возвышалась украшенная цветами каменная колоннада. Шумел небольшой водопад, несущий в бассейн свежую прохладную воду.
        Рас представил Камиллу семейству Херстов и их гостям.
        Следующие несколько дней навсегда запечатлелись в памяти Камиллы. Они с Расом обошли буквально весь замок, забирались в самые укромные уголки ранчо, а по вечерам совершали удивительные прогулки при луне. Билл Херст развлекал гостью рассказами о своей семье, а Рэнди Херст познакомила ее с одомашненными животными из зоопарка.
        В первую ночь, услышав львиный рык, Камилла закричала от ужаса. Она оказалась права: это действительно был лев. Клетка помещалась недалеко от «Каса дель соль». Однажды вечером, когда они с Расом остались одни в бассейне, Камилла разразилась хохотом.
        - Что с тобой, дурашка?
        - Да вот смотрю на тебя и думаю: насколько же мы с тобой похожи. Ты ведь тоже хочешь, чтобы все это принадлежало тебе. Рас, мы с тобой одинаковые - оба стремимся к богатству.
        - Ты права. Я действительно хотел бы быть Херстом.
        - Придет день, и, у тебя будут такие же бассейн и вилла. И у меня будут.
        Магическая атмосфера замка пьянила Камиллу. Она вдруг почувствовала к Расу неожиданную нежность. Единственное, что ее смущало, была его холодность. Когда они оставались наедине или занимались любовью, эта холодность бесследно исчезала, но в присутствии посторонних он относился к ней как к обоям на стене или прислуге. Это раздражало Камиллу, хотя она и понимала, насколько смешно выглядят ее претензии. Но тут она ничего не могла поделать - это была чисто британская реакция на происходящее. Открытые, независимые американцы отнеслись бы к этому иначе.
        В последний вечер, уже успев попрощаться с Херстами, Камилла приготовила Расу коктейль.
        - Рас, мне никогда не было так хорошо, - промолвила она.
        - Ты ведь еще ни разу не проводила ночь в постели Папы Римского? - спросил он, привлекая ее к себе.
        - Никогда. И любовью в постели Папы не занималась ни разу, - призналась Камилла, усаживаясь к нему на колени.
        - Неужели за всю жизнь тебе не пришлось переспать с Папой?
        - Прекрати, - оборвала его она, удивившись своей резкости. - Знаешь, у меня были увлечения, но ничего подобного я никогда не испытывала. Ты действительно великолепен.
        Ей показалось, что он дразнит ее только потому, что ни разу не слышал от нее настоящего признания.
        - Иди сюда, глупышка, и помолчи, - сказал Рас. - Меня не волнует, сколько у тебя было мужчин. Будет еще больше. Ты создана для любви.
        Он развязал пояс у нее на платье и швырнул его на пол, следом упало и само платье. Руки Раса заскользили по обнаженному телу Камиллы. Потом он поднял ее на руки и уложил на постель Папы Римского. «С каждым разом он становится все лучше и лучше, - подумала Камилла. - И я тоже».
        - Кам, - сказал он, когда начало светать.
        Голос Раса долетел до нее сквозь сладкий, глубокий сон. Наверное, хочет предложить что-нибудь на следующие выходные, лениво подумала она, в то время как руки Раса снова стиснули ее тело. Но вместо этого он овладел ею грубо и неистово, словно желая доказать свое превосходство и власть. От прежней нежности не осталось и следа. Пораженная его резкостью и жадной, животной настойчивостью, Камилла начала сопротивляться.
        - Прекрати, черт бы тебя побрал! - крикнула она. - Ты делаешь мне больно!
        Кам выпрыгнула из кровати, набросила халатик и вышла на балкон. Вокруг царила предрассветная тишина, но внутри у нее все кипело от обиды.
        Вскоре Камилла почувствовала, как он осторожно обнял ее. На лице Раса снова появилось хорошо ей знакомое выражение заботы и ласки.
        - Господи, Кам! Прости. Я не соображал, что делаю.
        К нему снова вернулась нежность. Он отнес ее в кровать.
        - Это тебе приснилось, - прошептал он, ласково обнимая Камиллу. - Плохой сон, вот и все. Извини меня.
        ТРАБЗОН, ТУРЦИЯ
        ОКТЯБРЬ 1953 ГОДА
        Его высочество принц Баракет Сафат Осман Абдель Рахим знал, что не уснет. Он даже не пытался улечься в постель, о сне не могло быть и речи. За обедом он выпил подряд несколько чашек крепчайшего турецкого кофе - сейчас за это придется платить.

«Как все-таки странно, - размышлял принц. - Я пил кофе, чтобы не уснуть на скучнейших послеобеденных выступлениях, а теперь не смогу сомкнуть глаз даже под страхом смерти».
        На самом деле кофе тут был ни при чем, и Баракет это понимал. Он никогда не спал более пяти часов за ночь.
        Тарек, его теперешний водитель, стоял рядом с машиной, ожидая распоряжений. Спутники Баракета решили заехать в единственный в этом бедном городишке ночной клуб, но Баракету вдруг захотелось побыть одному. Деловые разъезды длились уже шесть недель подряд. Подобные путешествия приходилось совершать ежегодно; такова была цена его дохода в сотни миллионов долларов, фунтов стерлингов, лир, марок и франков. Вот наконец и его вложения в судостроительную верфь в черноморском порту начали приносить прибыль. Пройдет еще несколько лет, и турецкая доля вырастет и сравнится с французскими и немецкими вложениями.
        Турция испытывала отчаянную нужду в деньгах. С момента окончания войны не прошло еще и десяти лет. Все надежды возлагались на Баракета. Про него говорили разное. Что ему досталось несметное наследство и судьба просто оберегает его от неудач. Некоторые утверждали, что Баракет - самый богатый человек в мире. Он никогда не опускался до разговоров с людьми, привыкшими болтать что попало. Наследство ему действительно досталось немалое. Его семья владела хлопковыми плантациями еще со времен Оттоманской империи. Плантации тянулись от самых глухих уголков Турции до дальних границ Египта. Фамильных сокровищ хватило бы на огромную семью, на деле же все досталось двоим: матери Баракета, принцессе Тафиде, и ему самому.
        Баракет отказался идти в клуб и сел в машину. Тарек тут же завел двигатель и взглянул на хозяина, ожидая указаний.
        - Поехали куда-нибудь, Тарек. Такая хорошая ночь. Давай проедем к морю. Хочу немного развеяться.
        Тарек служил ему уже три года, начиная с первой деловой командировки в Трабзон. Баракет был им очень доволен. В этом человеке сочетались ум и умение хорошо водить машину - качества весьма редкие для среднего турка. Баракет давно собирался предложить Тареку перебраться к нему в Стамбул или даже в Египет.
        - Не хотите ли познакомиться с девушкой, сэр? - негромко спросил его Тарек.
        - С девушкой? - опешил Баракет.
        Тарек никогда не предлагал ему ничего подобного, за что Баракет тоже ценил своего водителя. Надо ведь понимать, что человек уровня Баракета имеет самых восхитительных женщин мира, самых молодых и свежих, от лучших поставщиков Лондона, Парижа и Мюнхена. Трудно даже представить, чтобы он заинтересовался уличной девкой на окраине Трабзона.
        Тарек сбросил скорость и повернулся к хозяину:
        - Я никогда не видел таких красавиц, сэр. Она не отсюда.
        Баракета не интересовало мнение Тарека о девушках, но блеск в глазах и напряжение в голосе шофера пробудили в нем любопытство.
        - Ну и где же твоя красавица?
        - Дома, в нескольких кварталах отсюда. Там больше никого нет, ключ только у меня.
        Предложение Тарека заинтриговало принца. На небе сияла полная, круглая луна. При такой луне уснуть все равно не удастся.
        - Ладно, давай посмотрим.
        Дом, возле которого остановился Тарек, принадлежал, судя по всему, человеку не очень богатому, но и не бедному. По низким, чисто выбеленным стенам вился виноград, тысячи белых цветов наполняли воздух ароматом жасмина. Баракет любил этот запах.
        Тарек открыл дверцу автомобиля и проводил хозяина до тяжелых дубовых ворот, затем вытащил из кармана ключ и вставил в замок.
        - Заходите, сэр. Она ждет вас в саду. Я буду в машине.
        Баракет переступил через порог, и Тарек тихо прикрыл за ним дверь.
        Света нигде не было, лишь луна вовсю сияла над головой. Осмотревшись, Баракет разглядел сбоку низкий и очень широкий шезлонг. В нем кто-то лежал. Судя по всему, это и была та самая девушка, поскольку никто из слуг не осмелился бы спать в такой позе.
        Принц осторожно приблизился. Очевидно, она ждала его уже несколько часов.
        Незнакомка действительно спала крепким сном. На ней был тоненький халатик, как показалось Баракету, белый - луна все окрашивает в свои цвета. Под халатиком ничего не было, и Баракет это заметил. Длинные черные волосы обрамляли красивое лицо с полными губами. В мягком лунном свете лицо это было необъяснимо прекрасно. Он любовался очертаниями ее тела, полной грудью, узкой талией, длинными стройными ногами с узкими бедрами… Взгляд Баракета задержался на изящных запястьях и щиколотках. В Турции это большая редкость. Пальцы на руках и на ногах тоже были длинными и тонкими. Баракет поразился изысканной и в то же время откровенной красоте спящей девушки. Где только Тарек ее нашел?
        Между тем, глядя на красавицу, Баракет невольно почувствовал себя ее защитником. Возможно, сыграло роль то, что девушка спала, отчего ему показалось, что она совсем беспомощна. Он присел рядом и осторожно погладил незнакомку по плечу и груди. Она вздрогнула. Ему очень хотелось увидеть ее глаза, когда она проснется. Баракет наклонился и поцеловал ее в шею. В следующую секунду она обняла его и что-то тихо произнесла по-турецки.
        Почувствовав тело девушки, Баракет забыл, что хотел посмотреть ей в глаза. Она проснулась сразу, не испугалась, стремительно высвободилась, быстро сняла халатик и снова прильнула к Баракету, лаская его тело, в то время как он лихорадочно стаскивал с себя одежду. Теперь он разглядел ее глаза, темные и требовательные. Губы девушки целовали его, он гладил шелковистую кожу незнакомки и наслаждался исходящим от нее запахом жасмина. Неожиданно она стиснула его в объятиях и принялась целовать жадно и нежно; Баракету даже показалось, что он теряет сознание от страсти.
        Принц ушел от нее на рассвете. Девушка уснула в той же позе, в какой он ее застал. Тарек ждал в машине; на лице шофера застыло бесстрастное выражение.
        Когда они подъехали к вилле, где остановился Баракет, принц положил руку на плечо Тарека и произнес:
        - Я хочу ее. Возьми у секретаря столько денег, сколько она попросит. Завтра мы уезжаем в Стамбул, через два дня - в Египет. Ты тоже едешь.
        ГОЛЛИВУД
        МАРТ 1954 ГОДА
        Возвращаясь из Сан-Симеона, Камилла с восторгом делилась с Расом своими впечатлениями. Он был замечательным собеседником. Проведя вместе целую неделю, причем не разлучаясь ни на час, они по-прежнему наслаждались обществом друг друга.
        - Завтра я уезжаю в Техас, - сказал он, когда они выехали на бульвар Сансет. Сказал самым будничным тоном, словно речь шла о погоде.
        - Что? - растерялась Камилла.
        - Мне на несколько недель надо съездить в Плейнвью по делам. Думаю, к моему возвращению ты уже уедешь. - Рас по-прежнему говорил спокойным, ровным тоном. Может быть, для него действительно во всем этом не было ничего особенного?
        - А я? - спросила Камилла.
        - Что ты? - пожал плечами Рас. - Разве ты не возвращаешься в Англию?
        - Да, но не в ближайшие пять дней. Я думала…
        - Извини, мои планы не совпали с тем, что ты думала. Мы хорошо провели время, теперь пора заняться делами.
        Машина остановилась у отеля «Шато Мармон». Коридорный взял с заднего сиденья сумку Камиллы. Девушка растерянно смотрела на Раса. Он что, шутит? Ей вдруг показалось, что он специально выбрал момент, чтобы объявить о своем решении.
        - Может быть, вечером вместе перекусим. Я тебе позвоню.
        Кам почувствовала, что лицо ее заливается краской. Он в буквальном смысле слова бросал ее!.. Что случилось?
        - Боюсь, сегодня я не смогу. У меня другие планы, - пролепетала Камилла, прекрасно понимая, что ее ложь очевидна.
        Рас взглянул на нее. Он сидел за рулем в прежней позе, но ей показалось, что это совсем другой человек. Тот, с которым она провела почти месяц, куда-то исчез. Изменилось даже выражение его лица. Такого она никогда у Раса не видела. Может, ему не понравилось, что она приняла приглашение поехать на съемки в Англию? Вряд ли. Ведь именно он все это организовал, причем так откровенно радовался ее успеху…
        - Не сможешь так не сможешь, - пожал плечами Рас. - Но я все-таки тебе позвоню.
        Кам вышла из машины. В свою комнату она пришла, клокоча от бессильной ярости. Что, черт побери, он имел в виду, когда заявил «Может быть, вместе перекусим»? Или эта фразочка: «Завтра я уезжаю в Техас»?
        За кого он ее принимает?
        Она заказала в номер бутылку вина. Опрокидывая бокал за бокалом, Камилла расхаживала по комнате. Каждый раз, проходя мимо зеркала, она бросала взгляд на свое разъяренное лицо. «Что со мной происходит? Может, я сделала что-то не так?»
        Она вспомнила один за другим все проведенные в Сан-Симеоне дни. Нет, все было правильно, она не допустила ни единого промаха. Они купались в роскоши, Рас проявил себя заботливым и надежным человеком. Ночи напролет они наслаждались друг другом и были безмерно счастливы.
        Что же она упустила? За все проведенное вместе время они ни разу не поссорились. Конечно, Рас не такой уж и простой человек, порой ей казалось, что его угнетают какие-то мысли, но она неизменно восхищалась его силой и постепенно попала в зависимость от него.

«Да черт с ним, - решила она наконец. - Я ему еще покажу».
        Камилла порылась в записной книжке. Вот и лонг-айлендский номер Джорджа Шерилла. Боже, лишь бы он оказался на месте.
        - Камилла, дорогая! Разумеется, я хочу тебя видеть. Приезжай на уик-энд. Фокс тебя встретит. Ты уже знаешь номер своего рейса?
        - Пока нет, но, как только узнаю, сразу позвоню. Джордж, мне очень надо тебя повидать!
        Затем она позвонила агенту по приобретению билетов в отель «Беверли-Хиллз». Да, место на лондонский рейс уже заказано. Завтра на Нью-Йорк? Конечно, все будет сделано.
        Настроение ее начало меняться. Почему она так рассердилась на Раса? Он всего лишь объявил, что едет в Техас. И все-таки тут что-то не так.
        Камилла снова сняла трубку. Судя по голосу, Рас спал.
        - Извини, - сказала она.
        - Ничего, все нормально, - откликнулся Рас. - Я тебе звонил, но у тебя постоянно занято.
        - Рас, что происходит? Почему ты раньше даже не обмолвился, что собираешься в Техас?
        - Да так, не считал нужным. - Рас говорил очень осторожным и выверенным тоном.
        Кам взорвалась:
        - Слушай, я ничего не понимаю! Почему ты так себя ведешь? Мы оба были счастливы, потом ни с того ни с сего ты объявляешь, что тебе надо в Техас. Тебе не кажется, что это странно?
        - Камилла, послушай, ты меньше чем через неделю будешь в Лондоне. У нас нет друг перед другом никаких обязательств. Давай расстанемся друзьями. На данном этапе я просто ни с кем не собираюсь связывать свою жизнь.
        - Связывать! - Камилла стиснула зубы, чтобы не закричать. - По-твоему, нас еще ничего не связывает? Какая же ты скотина!
        - Камилла, - строго произнес Рас, - давай кое-что уточним. Я не принадлежу ни тебе, ни кому-либо еще. Я принадлежу только себе. Что касается тебя, то для меня ты всего лишь красивая девочка и приятное развлечение на время съемок. Понятно?
        Она швырнула трубку. Кончилось тем, что этот хам из Техаса ее оскорбил и унизил. Никто никогда не обращался с ней так грубо. Ей нравились мужчины, ей нравилось заниматься сексом, но она привыкла играть главную роль и задавать тон отношениям. Ничего, придет время, и она с ним рассчитается.
        Камилла схватила чемодан и принялась запихивать в него одежду, обувь, сумочки, платья… Всю свою жизнь она старалась быть откровенной по отношению к себе и другим. У нее тоже был нелегкий характер, но, несмотря на это, она всегда держала себя в руках, как ее приучили с самого детства. И лишь когда случались необъяснимые, с ее точки зрения, вещи, Камилла теряла над собой контроль. Что же произошло с человеком, которого она, как ей казалось, хорошо знала?
        Гнев постепенно прошел. Камилла чувствовала себя совершенно измученной и одинокой. Ванна и вино не помогли. Ложась в постель, она понимала, что все равно не уснет, но ей надо было успокоиться, хоть как-то приглушить эту мучительную, изматывающую боль. «Завтра все пройдет. Ну и черт с ним. Я уезжаю домой, заниматься настоящим делом».
        Она немного поплакала, злясь на себя за беспомощные слезы, и наконец забылась тяжелым тревожным сном.
        В то время как Камилла мучительно пыталась заснуть, Раса одолевали противоречивые чувства. Почему он так резко к ней переменился? Что с ним происходит? Почему он решил бросить ее и вел себя при этом так жестоко, хотя она не сказала ему ни одного резкого слова?
        Пожалуй, кое-что из разговоров об Англии ему не понравилось, хотя она и пригласила его в гости. «По большому счету Кам - отличная девушка, - решил Рас, - мне не в чем ее винить. В то же время меня, пожалуй, не устраивает ее непомерная сексуальность».
        Похоже, в сексе она познала все, что только можно. Он у нее многому научился. Какому же мужчине захочется в этом признаться?

«Нет, это я слишком, - тут же поправился Рас. - Ничему я у нее не научился. Просто наконец встретил человека, который относится к сексу так же, как и я. Заниматься любовью с Камиллой - настоящее наслаждение».
        Между тем какая-то часть Раса протестовала против такой активности и инициативы со стороны возлюбленной. Не он ее завоевал, а она взяла его. По сути, приняла на себя роль мужчины.
        Вспомнив, как он был с ней груб, Рас даже поморщился. Ну разве объяснишь, что ему действительно надо съездить домой? Расу позвонил отец Салли. На этот раз она приняла огромную дозу снотворного. И теперь умоляет его приехать.
        Женщины!.. Ему попадались либо слишком слабые, либо слишком сильные. Камилла была достаточно сильной, чтобы позаботиться о себе, и Рас решил предоставить ей эту возможность. Он попытается с ней помириться - позже. Сейчас ему хотелось побыть одному.
        ФЕРМА «ЭУКАЙ», ЛОНГ-АЙЛЕНД
        МАРТ 1954 ГОДА
        - Между прочим, на выходные приезжает Камилла Стюарт, - произнес Джордж, осторожно ведя машину по заснеженной дороге.
        - Имя красивое, - откликнулась Дельфина. - Кто это? Мне надо ревновать?
        - Не стоит, дорогая. Я люблю тебя безгранично, самой чистой братской любовью. Камилла мне тоже очень нравится, но с тобой мы давние друзья. Дружба для меня - самое главное. Три женщины, на которых я женился, оказались настоящими хищницами, растащившими все мое добро и ничего не оставившими взамен. Наверное, я мазохист, однако я им благодарен. Они навсегда отбили у меня охоту жениться. Три раза за десять лет - вполне достаточно. К тому же для меня действительно огромное удовольствие - дарить тебе что-нибудь из чистой дружбы.
        - Джордж! - требовательно воскликнула Дельфина. - Ты уходишь от ответа! Кто такая Камилла Стюарт и почему она приезжает к нам на выходные?
        - Извини. Мне постоянно кажется, что ты знаешь всех моих знакомых. Камилла - англичанка, причем красавица. Я помню ее совсем малышкой. Ее отец, Джеральд Стюарт, - один из лучших портретистов Англии. Он рисовал всех моих жен.
        - Джеральда Стюарта я знаю. Только если он такой хороший портретист, почему же ты прячешь его работы на чердаке в «Эукае»? Я помню эти портреты, ты мне их показывал.
        - Все очень просто, дорогая. Эти портреты - единственное, что не смог у меня отобрать славный триумвират жен. Кстати, все они были созданы на раннем этапе наших отношений, когда я их еще любил. Эти портреты - моя тайна. Если бы хоть одна из этих женщин оказалась такой, какой ее запечатлели на холсте, я бы до сих пор был женатым человеком. Подожди, скоро увидишь Камиллу. Вот где потрясающее зрелище. Типичная англичанка - светлые волосы, нежная кожа. Маленькая, тело кажется одновременно девственным и диким. Грудки аккуратные, а ноги… наверное, я никогда не видел более красивых ног. Когда она забрасывает одну ножку на другую, самые сильные мужчины теряют самообладание. Она очень часто их скрещивает. Глаза зеленые, с проблеском лукавства. Ручки маленькие, изящные, как у монахини. Камилла - девушка контрастов.
        - Внешность ты описал великолепно. Теперь скажи, что она за человек.
        - Пока не сформировалась, временами проскальзывает эгоизм, но из нее обязательно выйдет толк. У этой девочки железная воля и острый ум. Образование она получила худшее из возможных - сельское, английское. Изучила всю классику, которую, естественно, теперь ненавидит. Ни экономики, ни истории. А при надлежащей подготовке она могла бы стать премьер-министром.
        - Когда же этот образец добродетели прибывает из Англии?
        - Сегодня вечером. Только не из Англии, а из Голливуда. Фокс уже в аэропорту. - Джордж сделал паузу, наслаждаясь изумлением Дельфины. - У нее контракт с одной из киностудий. Весьма романтическая история. Джеральд в свое время делал ее портреты ежегодно, к каждому дню рождения. Год назад он устроил довольно редкую выставку в Королевской академии. Там же слонялся Норман Паркинсон, любимый фотограф королевской семьи, - вот кто никогда не пропустит хорошенькой девочки! Ему на глаза попался портрет, подписанный «Кам в восемнадцать».
        Норман на нее просто набросился. Не то, что ты подумала, конечно. Для начала он позвонил Джеральду - они, разумеется, друг друга знали, - взял ее адрес и отправился в деревню знакомиться. Потом у него зародилась идея провести для британского «Вог» конкурс на звание самой красивой девушки Англии. Кам опередила всех на целый корпус. Успех был грандиозный. Пресса просто взбесилась. Под конец, как водится, девчонку поманили в Голливуд. Там у нее роль в каком-то дурацком вестерне, но она времени зря не теряла, умудрилась получить серьезное приглашение на съемки в Лондон и сейчас собирается вернуться домой. Ты бы слышала, что она сказала мне по телефону: «Джордж, меня выкрасили в рыжий цвет, и к тому же во всей Калифорнии нет ни одного человека, который умел бы говорить по-английски. Я не понимаю ни слова».
        Дельфина расхохоталась:
        - Она мне уже нравится.
        - Да, еще: по ней сходит с ума Джереми Килмур. Ты что-нибудь знаешь об издательской империи Брука?
        - Нет, совершенно ничего.
        - Брук, дед Джереми, в последнее время несколько угомонился, но это настоящий тигр. Причем рожденный в Австралии. Отец Джереми умер, когда мальчишке было лет шесть, мать до сих пор не желает покидать насиженное гнездо и живет где-то там в Австралии. Брук взял на себя опекунство над Джереми; кажется, просто откупился от нее. Джереми - его единственный наследник. Брук получил титул в дар, как Бивербрук из Канады. Все обращаются к Джереми «лорд Килмур», в то время как его следовало называть просто «почтенный». Вряд ли Камилла влюблена в парня, она не такая дурочка. Хотя ей, конечно, хочется стать леди Килмур. Для тебя у меня тоже есть на примете молодой человек.
        - Кто же?
        - Райан О'Рорк.
        - Тот самый Райан О'Рорк? Режиссер? Ты никогда не говорил, что знаешь его.
        - Не думал, что он сюда приедет. Но Райан обожает все усложнять. Свой новый фильм он решил снимать зимой в Нью-Йорке - в результате попал в занос и опоздал на съемку. Пока мы обедали, он позвонил и сказал, что заедет. Он тебе понравится.
        - Не сомневаюсь. Такой знаменитый человек. Все только о нем и говорят.
        - Он того заслуживает. Один из самых талантливых людей из всех, кого я знаю. К тому же прекрасный собеседник.
        - Мне действительно нравятся его фильмы.
        Дельфина посмотрела в окно машины. Шел густой снег. Прогноз погоды по радио сулил еще большие снегопады и общее похолодание.
        - О чем ты думаешь - с таким бесстрастным лицом?
        - О том, что надеть сегодня вечером. Я захватила с собой два платья. Уж очень хотелось тебе понравиться. Теперь, когда я знаю, что там будет Райан О'Рорк, выбор сделан.
        - Какое же ты наденешь?
        - Более соблазнительное.
        - Правильно! - сказал Джордж, поворачивая к дому. - Рано или поздно Райан должен встретить свою пару. Почему бы ему не выбрать тебя?
        СТАМБУЛ
        ОКТЯБРЬ 1953 ГОДА
        Дружба между принцем Баракетом Сафатом Османом Абдель Рахимом, властелином города, тенью Бога и преданным союзником британцев, и Кеннетом Беннетом, третьим человеком из Всемирного банка развития, имела в своей основе кровавую драку, которая произошла между ними однажды на поле для игры в лакросс.
        - Ты мошенничаешь, ублюдок! - закричал Кеннет и треснул его высочество палкой для игры в лакросс прямо по носу. К слову сказать, играли они тогда за одну команду.
        - Если мне нравится, я буду мошенничать! - Таков был ответ, после чего принц набросился на обидчика.
        Их разняли, и с этого дня молодые люди подружились.
        Кеннет не боялся Баракета. Никогда раньше Баракет не встречал людей, которые не испытывали бы перед ним страха. С годами Кеннет стал единственным, кому Баракет доверял до конца.
        Резкий хриплый голос Баракета легко узнавался по телефону. Достаточно было его один раз услышать, чтобы не забыть уже никогда.
        - Кеннет, я знаю, ты уже полчаса как в Стамбуле. Надо срочно увидеться. Надеюсь, ты догадался, что у меня к тебе важное дело.
        Кеннет рассмеялся:
        - Ты даешь мне удачную возможность смахнуть со стола все, что на нем накопилось за месяц, пока я был в Вашингтоне. С удовольствием к тебе приеду. Все-таки полгода не виделись. Буду у тебя через час.
        - Отлично, - отозвался хриплый голос.
        Никто из них не знал в момент окончания университета, что судьбам их суждено переплестись надолго. Стремительная карьера Кеннета Беннета во Всемирном банке привела его в конце сороковых годов в Египет, затем в Турцию и, наконец, в Лондон. Во всех этих местах чувствовал себя как дома и Баракет. Для человека, родившегося в Теннесси, с чисто южной привязанностью к домашнему очагу, Кеннет был настоящим бродягой.
        Начавшийся после Второй мировой войны рост Всемирного банка развития оказался для него как нельзя кстати. Эльза, жена Кеннета, предпочитала спокойную сельскую жизнь на восточном побережье Мэриленда и не возражала против его бесчисленных командировок. Потом Эльзы не стало.
        Кеннет Беннет был настоящим джентльменом. Война продемонстрировала ему самые страшные и темные стороны человеческой натуры и заставила заниматься делом, которое, вероятно, подошло бы менее удачливым людям. После смерти Эльзы ему досталось приличное наследство, и Кеннет решил потратить его на благотворительные цели; ему же лично вполне хватало денег, поступающих от семейного страхового бизнеса в Теннесси. Он так и не научился тратить деньги легко и бездумно, как привык делать Баракет.
        Однажды в Париже в отеле «Ритц» он увидел, как Баракет дал на чай консьержке сумму, эквивалентную пяти тысячам долларов. Заметив, как неодобрительно нахмурился товарищ, принц лишь рассмеялся:
        - Жаль, ты не знал моего отца. Тафида рассказывала, что он ежегодно передавал старшей консьержке в «Палас-отеле» по двадцать тысяч долларов. В конце концов, эти люди стараются сделать тебе приятное!
        Что же касалось Кеннета, то его вполне удовлетворяли хороший английский портной, удобная квартира и сумма, достаточная для того, чтобы не отказывать себе в самом необходимом во время деловых поездок по различным городам мира. Разумеется, в разряд необходимого входили и обеды с хорошенькими женщинами. Кеннет считал, что большие деньги должны тратиться на большие дела.
        Высокий и широкоплечий, он умел держаться с достоинством, говорил спокойно и негромко. Загорелое лицо обрамляли песочного цвета волосы. Ему никогда не хватало времени, чтобы серьезно заняться спортом, но к лошадям он был привязан безумно: обожал скачки, любил разводить и объезжать скакунов.
        Кеннет Беннет привык мыслить последовательно. По пути в офис Баракета он раздумывал о том, что может принести новый виток их дружбы - интриги составляли суть жизни Баракета.
        Кеннет радовался тому, что снова оказался в Стамбуле. Весь прошедший месяц он провел в Вашингтоне, занимаясь денежными проблемами банка и распределением наследства Эльзы. И вот он вернулся, пусть всего лишь на время, в пленительную атмосферу Турции. На ближайшие несколько лет его постоянным домом должен был стать Лондон, против чего Кеннет совершенно не возражал. Но ничто не могло сравниться для него с Турцией. Проведенные здесь годы оказались самыми насыщенными и интересными. Сама поездка в офис Баракета - если, конечно, можно назвать офисом фантастический старинный дворец, - была настоящим приключением. Белоснежное мраморное здание окружал густой сад, занимавший не менее шестидесяти акров в самом центре Стамбула.
        В свое время Ататюрк объявил войну дворцам, гаремам, титулам - всему, что имело отношение к старым временам. Изменить за десятилетие традиции, которые складывались веками, оказалось невозможно. Дворцы сохранились, хотя некоторым пришлось поменять название; не исчезли и гаремы. Не удалось справиться с цветистыми титулами - правда, ими стали пользоваться значительно реже. Султаны и паши стали обыкновенными господами, изысканные замки превратились в дома. Или в офисы, подумал Кеннет.
        Офис Баракета окружала каменная стена высотой в двадцать футов. В ней легко угадывались бойницы для орудий. Двадцать широких ступеней вели к колоннаде из розового мрамора, которую символично охраняли два огромных каменных льва. Приемная достигала шестидесяти футов в длину и пятидесяти в высоту. Именно здесь Баракет принимал посетителей, решал свои деловые и семейные вопросы.
        По обеим сторонам от приемной располагались уютные помещения, в одном из них Баракет и принял Кеннета Беннета. Жить Баракет предпочитал в большом дворце под названием Саади-Сарай - Дворец счастья, - расположенном в десяти милях от Стамбула.
        Высокий и стройный, Баракет тоже умел держаться с достоинством; между тем его облик таил в себе необъяснимую опасность. Он походил на красивое животное - таким можно любоваться, но не стоит подпускать к себе близко. Опасность сквозила в черных проницательных глазах. Мало кто мог вынести пристальный взгляд Баракета. Время от времени лицо его перекашивалось от вожделения - он был известен как страстный поклонник женщин; чаще всего лицо его оставалось бесстрастным. Бывало, глаза Баракета лучились теплом, бывало, в них сверкала ненависть.
        Кеннет являлся его полной противоположностью, за исключением, пожалуй, роста.
        Оба были красивыми элегантными мужчинами и знали это.
        Друзья тепло поприветствовали друг друга. Взяв бокал с виски, Кеннет сразу же перешел к делу - Баракет всегда предоставлял право начать разговор собеседнику.
        - В чем дело?
        - Речь идет о девушке.
        - Ага! - Кеннет не сумел скрыть удивления. О женщинах они никогда не говорили. Может быть, разговор пойдет о ком-либо из знакомых?
        - Ее зовут Алия. Очень породистая девушка. Спокойная, подозрительная, умная, все знает, ничего не забывает. Я хочу дать ей шанс.
        - Где она?
        - В Саади-Сарае. Ты ее сегодня увидишь. Вечером. Надеюсь, вы сможете вместе пообедать. Я забираю ее с собой в Каир на неделю, потом она вернется сюда. Мне еще предстоит целый месяц заниматься семейными делами.
        - Баракет, что я должен сделать?
        - Ты гораздо лучше меня разбираешься кое в каких вопросах. К тому же у тебя безупречный вкус в отношении женщин. Мне придется уехать, и я хочу попросить тебя организовать для нее здесь, в Стамбуле, хорошую подготовку. Пригласи нужных преподавателей. Она неплохо говорит по-английски, а вот французского совсем не знает. Кроме того, необходимо сменить ей гардероб, научить манерам, привить нужные навыки. Я хочу, чтобы она получила все. И не знаю, как это сделать.
        - Баракет, гораздо легче вывести ее в мир, чем привести мир к ней, - сказал Кеннет. - И гораздо эффективнее.
        Баракет резко вскинул голову. Черные глаза сверкнули. Ну конечно! Как он сам не догадался!
        - Кеннет! Я знал, что ты подскажешь правильный выход! Разумеется, только так и следует поступить. Париж… Ты можешь взять ее в Париж?
        - Баракет, я могу взять ее в Париж, устроить, но я не смогу с ней там остаться. Собственно, и необходимости такой нет. У нас там много друзей, это порядочные люди, которым можно доверять. Для начала можно позвонить Пьеру Балмэну. Помимо того, что он подберет ей гардероб, он познакомит ее с лучшими парикмахерами и косметологами. Там же ей найдут преподавателя французского. Конечно, за месяц она не сможет узнать весь Париж, но в любом случае толку будет больше, чем за год, проведенный в Стамбуле.
        - Я собираюсь на ней жениться.
        Кеннет опешил от изумления. Он медленно выдохнул. Похоже, Баракет не шутил. Но разве может принц жениться не на египтянке? Это немыслимо. И что подумает могущественная и властная Тафида, которая подавляла и унижала всех, кроме своего сына Баракета?
        - Я хочу, чтобы она стала самой счастливой женщиной в мире. Но вначале придется создать ее заново.
        - Что? - растерянно спросил Кеннет. Он до сих пор не мог поверить, что Баракет говорит серьезно. - Послушай, ты можешь жениться на ком угодно, начиная от Золушки и кончая Лукрецией Борджиа. Почему ты остановил свой выбор на девочке, с которой надо так много работать?
        - Я хочу окружить ее тайной. Где бы она ни оказалась, за ней будет следовать невидимая, но надежная охрана. Никогда раньше мне не приходила мысль о женитьбе. С ней я решил все за три дня. Я уверен, что поступаю правильно.
        Кеннет вновь почувствовал себя студентом Гарварда. Баракет опять плетет свои интриги и втягивает в них все новых и новых людей. Только на этот раз все гораздо серьезнее и опаснее. Принцесса Тафида, мать Баракета, на протяжении многих лет пыталась составить ему выгодную партию, но он ловко разрушал все ее комбинации. Теперь он собирается преподнести ей сюрприз: вот тебе, мама, необразованная турецкая нимфетка. Когда Тафида об этом узнает, всем будет тошно. Как вообще ему могло прийти в голову жениться?
        - Я собираюсь сделать из нее принцессу. Принцессу Алию. Придумаем ей родню где-нибудь в Трабзоне. Там ее держали за семью замками, пока она не достигла брачного возраста. Затем привезли в Стамбул, где я, якобы случайно, с ней встретился. Все очень просто. Я выдумаю для нее хорошую, родовитую и состоятельную семью.
        - Да откуда же ты ее возьмешь? - воскликнул Кеннет и тут же подумал, что поздно запирать конюшню, если конь вырвался на свободу. Наверняка Баракет решил и эту проблему.
        - Не хочу утомлять тебя подробностями, Кеннет, ты сам все увидишь. Главное - защитить Алию от моей матери прежде, чем я на ней женюсь.
        - Тогда зачем ты везешь девушку в Каир? В самое пекло?
        - Потому что я без нее не могу.
        Кеннет снова растерялся. Взглянув на Баракета, он вдруг увидел на лице друга выражение тревоги и беспомощности. Никогда раньше он не замечал ничего подобного.
        - Ты просто влюбился. Тебе приходилось влюбляться раньше?
        - Ни разу, - сказал Баракет. - Но я давно искал эту девушку. Увидишь ее - поймешь. У меня теперь новый слуга, его зовут Тарек. Он привезет ее в Стамбул через десять дней. А вообще ты здорово все придумал, Кеннет!
        - Любопытно будет познакомиться с принцессой Алией! - пробормотал Кеннет.
        - Ну и отлично. Она тебе понравится, я уверен. Обед в девять в Саади-Сарае. Я пришлю за тобой Тарека, тебе следует познакомиться и с ним.
        ФЕРМА «ЭУКАЙ», ЛОНГ-АЙЛЕНД
        МАРТ 1954 ГОДА
        Камилла не стала ждать, пока ее официально представят Дельфине. Стучаться в дверь спальни она тоже не стала. Когда Камилла вошла, Дельфина лежала на кровати с книгой в руках.
        - Я знаю, что вы - Дельфина. Мне не терпится с вами познакомиться. Простите за вторжение, но у меня такое чувство, будто я провела в самолете целый год. Мне ужасно хочется пообщаться. Знаете, за все время в Калифорнии у меня не было ни одной подруги. Стоило мне покинуть Англию, как вокруг меня оказались исключительно мужчины.
        - Садитесь, - рассмеялась Дельфина. - Очень приятно с вами познакомиться. Хотите, я закажу чай или что-нибудь покрепче?
        - М-м-м, - произнесла Кам, - наверное, бокал шампанского. Вообще-то я не пью, но шампанское способствует общению. - Она сбросила пальто и осмотрела себя в зеркале. - Боже, как хорошо, что я снова рядом с Джорджем. Он еще лучше, чем шампанское, вы согласны?
        - Конечно, - рассмеялась Дельфина. - Кстати, он говорил вам, что на вечере будет Райан О'Рорк?
        - Нет! - воскликнула Камилла. - Вы даже не представляете, как бы я хотела сняться в одном из его фильмов!
        - Ну вот, вам представляется такая возможность.
        Между молодыми женщинами завязалась непринужденная беседа. У Дельфины никогда не было подруг, даже в Нью-Йорке их заменял Джордж. Ей очень нравилось общаться с Камиллой, она наслаждалась ее откровенной женственностью.
        - Прости, что я так много болтаю про Калифорнию, Дельфина, но это такой сумасшедший опыт… Может быть, в силу того что я не американка, я кое-что поняла неправильно?
        - Что ты имеешь в виду?
        Кам присела на край кровати и уже серьезно посмотрела на Дельфину.
        - Можно я тебя о чем-то спрошу?
        - Конечно.
        - Пойми, я нахожусь в шоковом состоянии, иначе я бы никогда не заговорила на эту тему. В Калифорнии я встретила мужчину, он из Техаса. Он тоже снимался в фильме. Мы почти сразу же стали близки. Он был мне и любовником, и другом. Никогда раньше я не встречала таких людей. Ты же знаешь, когда человек тебе нравится, он сразу становится тебе близок. Я не имею в виду секс. Мне кажется, я тоже ему нравлюсь, мы с ним как партнеры. Он мне очень помог в Голливуде. - Камилла покачала головой.
        - Что произошло? - спросила Дельфина, пораженная неожиданной откровенностью Камиллы.
        - Не знаю, - тяжело вздохнула Кам. - Просто все закончилось. Мы провели последние выходные в Сан-Симеоне. Все было замечательно! Ты даже не представляешь, как нам было хорошо! А потом, привезя меня домой, он вдруг объявил, что уезжает в Техас. Просто так, ни с того ни с сего. Я пришла в ярость, настроение испортилось, все рухнуло. Кончилось тем, что я позвонила Джорджу и… вот я здесь.
        - Подожди! Подожди! - сказала Дельфина. - Я не успеваю за ходом твоих мыслей. Что именно между вами произошло?
        - Дельфина, клянусь, человек, который объявил о своем отъезде в Техас, был не тот, с кем я провела целый месяц. Он вдруг стал совсем чужим. Даже внешне. В самолете мне потребовалось несколько часов, чтобы прийти в себя. Что я сделала неправильно? Что заставило его повести себя так? Не знаю, не знаю…
        - Похоже на раздвоение личности, - произнесла Дельфина. - Мне приходилось встречаться с такими людьми. Да наверное, все мы в той или иной степени этим страдаем. Только что у тебя все было нормально - а в следующую секунду ты попал в зыбучий песок. Похоже, тебя это серьезно задело, Камилла.
        - Еще бы. Со мной никогда раньше так не обращались. Я прекрасно вижу, что Рас меня любит, но почему он так себя ведет?
        - Может, ревнует? Ты не рассказывала ему ни о ком? Не исключено, что на него повлияло известие о твоем отъезде в Англию.
        - О Боже, как бы мне хотелось, чтобы меня в Англии кто-то ждал. Но там только Джереми, добрый, милый Джереми, который от меня без ума, а я с ним даже не ласкова.
        - Джордж рассказывал мне о Джереми. Важная персона?
        - Скорее, важный мальчик.
        - Пусть так. Все равно он относится к тебе лучше, чем этот техасец, не так ли?
        - Нет никакого сравнения!
        - Камилла, по крайней мере Джереми - человек твоего круга. А калифорнийский роман - так, мимолетное увлечение, которое ты по ошибке восприняла всерьез. Джереми хочет на тебе жениться?
        - Он меня об этом умоляет.
        - Не стоит пренебрегать подобным вариантом. Когда на тебе хочет жениться солидный человек, не стоит воротить нос. Он же повзрослеет, правда?
        - Конечно. Придет время, его дед угомонится и вся печатная империя станет собственностью Джереми. Вот тогда все и переменится. - На лице Камиллы появилось мечтательное выражение. - Спасибо тебе, Дельфина.
        - Главное, не наделай глупостей. А сейчас нам пора одеваться.
        - Я знаю. Нельзя забывать о дорогом Джордже и знаменитом О'Рорке. В конце концов, все не так уж плохо. За ужином сразимся за Райана. - С этими словами Камилла очаровательно улыбнулась и вышла.
        Дельфина решила надеть колье из бриллиантов. До ее отъезда из дома колье принадлежало Вайноне. Провожая дочь, Вайнона сказала:
        - Возьми его, дорогая. У меня оно почти все время лежит в банке. В Гонолулу не принято носить бриллианты. Кроме того, в жару они прилипают к коже.
        - Почаще его надевай, - добавил Боб Монро. - Представляю, как оно понравится Джорджу.
        Конечно, понравится, подумала Дельфина. К сегодняшнему вечеру она выбрала темно-голубое атласное платье с глубоким вырезом, отороченным бледно-зеленым шелком. Пышная юбка и широкий пояс смотрелись величественно и стильно, вырез придавал платью слегка вызывающий вид. Слава Богу, у нее еще сохранился загар, хотя прошло более трех недель, с тех пор как она уехала из дома.
        Дельфина надела колье и бросила последний взгляд в зеркало. Колье действительно выглядело потрясающе: бриллианты волной спускались по шее, а в ложбинке между грудей ослепительно сиял самый крупный камень ожерелья. Немногие посвященные знали, что бриллиант в шестьдесят карат называется «Бриллиант Монро».
        Дельфина замерла от восторга. В Нью-Йорке она могла носить все, что ей нравилось, в том числе и фамильные драгоценности. Самое главное - здесь она имела возможность встречаться с интересными, необычными людьми, отсюда она могла вырваться куда угодно. Дельфина подумала, не постучать ли в дверь к Камилле… Хотя нет, пожалуй, не стоит. Сейчас лучше побыть одной.
        Дельфина бросила оценивающий взгляд в зеркало и удовлетворенно кивнула.
        Силуэт человека, наполняющего бокал в баре у лестницы, четко выделялся на светлом фоне гостиной - высокий, худощавый, с густыми песочного цвета волосами. У него были широкие брови и серые глаза, оттенок которых менялся от сизого до гранитного в зависимости от настроения. Из-под расстегнутого пиджака виднелась шелковая рубашка кремового цвета. Наверное, это и есть Райан О'Рорк, подумала Дельфина. Ей приходилось видеть его фотографии, но она не подозревала, что он такой высокий.
        Когда девушка спустилась по лестнице, он повернулся и в одну секунду вобрал в себя весь ее облик. Более откровенного оценивающего взгляда Дельфина никогда на себе не чувствовала. Она улыбнулась:
        - Меня зовут Дельфина Монро.
        Райан негромко присвистнул, глаза его на мгновение задержались на ожерелье.
        - Вы здесь легально? - насмешливо произнес он.
        Она рассмеялась:
        - Ну конечно!
        - Слава Богу. Не люблю нарушать законы, хотя ради вас я пошел бы на любое преступление. - Райан протянул ей бокал шампанского. - Какой у вас размер кольца? Не могу смотреть на ваш пустой пальчик при таком замечательном ожерелье.
        С этими словами он взял ее под руку и провел в гостиную, где они сели на обитый темно-красным шелком диван перед камином. Фокс расставил повсюду серебряные вазы с ранними тюльпанами, предвестниками весны.
        - Неплохо, - кивнул Райан, оглядев комнату.
        Дельфина снова рассмеялась:
        - У меня такое чувство, что вы снимаете фильм. О чем он?
        Она вдруг ощутила к этому человеку необычное влечение. Ее в жизни ни к кому так не тянуло.
        - О знаменитом режиссере, который никогда никого не любил, - ответил Райан. - Да, ему приходилось увлекаться, даже обожать многих женщин, но вот удара молнии так никогда и не было, пока однажды… - Райан прикоснулся пальцем к колье Дельфины, потом медленно провел рукой по ее плечу, скользнул вниз, к глубокому вырезу, продолжая при этом смотреть ей в глаза.
        Дельфина почувствовала, как тело ее содрогнулось, словно от электрического разряда. Райан медленно убрал руку и поднес ее к своим губам.
        - Когда-нибудь это все-таки случается, - произнес он. Дельфина чувствовала, как его серые глаза ласкают ее кожу. - Кажется, к нам идут Камилла и Джордж. На протяжении всего вечера я буду с вами подчеркнуто вежлив, мисс Монро. И после ужина тоже. Когда все уйдут спать, мы вернемся за этот столик. Его будут согревать две рюмочки конька.
        Он поднялся и протянул ей руку.
        Дельфина тоже встала, все еще ощущая на своей груди его прикосновение. Навстречу ей шел Джордж. Она взглянула на висящие на стене часы. Восемь пятнадцать. Через три часа на этом самом месте может начаться ее новая жизнь.
        ПАРИЖ
        МАРТ 1954 ГОДА
        Пьер Балмэн сидел в обитом сизым бархатом и шелком офисе на улице Франциска Первого и беседовал по телефону со своим новым клиентом Кеннетом Беннетом. Кутюрье представлялся уникальный шанс проявить свой талант во всем объеме: надо было обрядить с ног до головы молодую и, судя по всему, очень красивую женщину. При этом было совершенно ясно, что все счета будут оплачены мгновенно, без споров относительно цены.
        Зимнее солнце играло на великолепных антикварных вещах, которые Пьер только недавно достал из хранилища, где они пролежали всю войну. Вот что по-настоящему радовало его взгляд: две совершенные по форме зеленые чаши с золотыми украшениями, восхитительный изящный слоненок, хрупкое яйцо, покоящееся в золотом гнезде…
        - Кеннет, я гарантирую, что все будет строго конфиденциально. Полагаю, лучше всего разместить ее в отеле «Белман», прямо через дорогу от меня. Владеет отелем семья Терраль, мои старые друзья.
        - Они же - хозяева «Тур д'Аржан»? - спросил Кеннет. - Замечательно. Закажи небольшой номер для девушки и комнату для ее спутника. Запиши ее под именем принцессы Фал. Человек, который ее привезет и будет охранять, работает на Баракета. Мы приедем в Париж ближе к концу недели. Я буду занят другими делами, поэтому попрошу тебя подыскать также парикмахера и специалиста по макияжу. Ты знаешь среди них лучших. Сам же урегулируй и финансовые проблемы. Я хочу, чтобы ты взял на себя практически все, за исключением уроков английского и французского. Об этом позабочусь я. Думаю, во вторник утром сможем к тебе заехать. Какое время тебя устроит?
        - Восемь. Чем раньше, тем лучше, тем более если вы хотите сохранить дело в тайне.
        - Отлично, - сказал Кеннет. - До встречи.
        Положив трубку, Балмэн задумчиво покрутил в руках малахитовое яйцо. Было бы ошибкой спросить, сколько ей лет и как она выглядит. Кеннет Беннет - настоящий джентльмен, он всегда знает, что делает.
        Кутюрье был заинтригован. Полная свобода действий в выборе гардероба для очаровательной принцессы из экзотического, неведомого мира!.. Он просто изнывал от любопытства. Интересно, пойдет ли ей серый цвет? А может, лучше попробовать атлас телесного оттенка? Вечернее платье с накидкой до самого пола и оторочкой из меха цвета спелого меда? Да, для начала следует попробовать именно это.
        Пользуясь тем, что Алия его еще не знала, Балмэн наблюдал, как она поднимается по лестнице рядом с Кеннетом. В этой девушке чувствовалось что-то особенное - может быть, манера держать голову, а может, редкая по выразительности женственность, которую не могли скрыть даже мешковатый плащ и стоптанные туфли.

«Отлично, - подумал Балмэн. - То, что мне надо. Начнем прямо сегодня».
        НЬЮ-ЙОРК
        АПРЕЛЬ 1954 ГОДА
        Зима наконец уступила место весне. Погода никак не могла установиться, один день шел холодный дождь, другой - сияло яркое солнце. Дельфина, глядя в окно, пыталась уловить первые признаки весны в парке. Внизу струилась бесконечная желтая лента такси, белки прыгали по голым веткам, дразня городских собак. Между тем ни один бутон еще не распустился. Земля выжидала.
        Последнее время Дельфина не находила себе места. Еще несколько недель, и все вокруг расцветет, от зимы не останется и следа. Дельфина очень любила снег. В этом году его выпало предостаточно.
        - Только с начала февраля - три метели, - сокрушался Джордж. - Матушка-природа разбушевалась не на шутку. Мы с тобой почти всю жизнь провели среди зарослей папоротника, поэтому снег так тревожит нам сердце. А в глубине души мы все равно любим зелень, от этого никуда не деться.
        Дельфину томило беспокойство. Первоначальная дикая радость от любви к Райану сменилась более глубоким и серьезным чувством. Временами ей казалось, что Райан вот-вот предложит ей выйти за него замуж, но она понимала, что этого не произойдет никогда. Да ее и не очень привлекала подобная перспектива. Отец и мать вряд ли обрадуются такому союзу. Джей уже обо всем знал. Он приехал в Нью-Йорк по делу, встретился с Райаном и подпал под его очарование. Дельфина рассказала брату, что они с Райаном собираются в Мексику. Райан снимал фильм, в котором были заняты только актеры-мужчины. Действие должно развиваться на фоне диких морских или горных пейзажей. Ни о какой уединенности не могло быть и речи, что весьма огорчало Дельфину, однако Райан настаивал, чтобы она была рядом с ним.
        Большую часть времени они проводили в его или ее квартире. Райан жил в пяти минутах ходьбы от Дельфины, в огромном старом доме на Пятьдесят шестой улице. Жилье его состояло из двух похожих на пещеру комнат - гостиной и спальни, - большой старинной ванной и крохотной кухни.
        Райан использовал свою квартиру главным образом как хранилище всякой всячины, которую он привозил со всего света. Другого дома у него не было. Светлосерые стены приятно оттеняли сработанные из белого дерева окна и двери. В обеих комнатах имелись камины из белого мрамора. В гостиной висела картина Стаббса, на ней был изображен тигр. Исполнение было таким реалистичным, что Дельфина, впервые увидев картину, едва не вскрикнула. Обстановка в квартире поражала экзотичностью. На небольшом столике из слоновой кости стояли фотографии друзей Райана; стеклянный кофейный столик окружали пять черных индийских стульев с кисточками и колокольчиками. Повсюду: на полу, на столах, на полках и на комоде - в беспорядке валялись книги. Диван и кресла были покрыты кашемировыми одеялами и шотландскими пледами. Когда Дельфина пришла к Райану в первый раз, он вытащил для нее из сундука несколько бархатных халатов и шелковых тайских платьев. В другом ящике хранились изящные марокканские тапочки и шелковые ленты для волос. Следующим подарком стал украшенный драгоценностями пояс - в золотом орнаменте сияли изумруды, рубины и
бриллианты. Пояс достался ему от короля Иордании.
        - Король подарил его моей несуществующей жене. Он даже вообразить не мог, что я холост. Все, что здесь относится к женской одежде, - твое. Хватит раздаривать добро кому попало. Забирай все, дорогая.
        Очевидно, раньше в его жизни постоянных связей не было. Райан рассказывал ей сотни любовных историй, но все они были типичными для его образа жизни - веселые, незамысловатые, легкие. Казалось, в женщинах он искал веселых и забавных приятелей, не больше. Ни разу он не поведал ей о своих любовных страданиях или серьезных романах. Дельфина поверила, что «удар молнии» еще ни разу не поражал его сердца. Судя по всему, она была его самым серьезным и глубоким увлечением.
        Она не могла представить, как будет жить без Райана. Последние недели Дельфина крайне редко оставалась одна. Почти все время они проводили в ее квартире. Райан тоже обожал наблюдать за происходящими в парке переменами. Ночью они любили смотреть, как мигают огоньки в окнах домов по обеим сторонам огромного парка. Кровать Дельфины стояла прямо у огромного, во всю стену, окна, на стенах она развесила зеркала, и вечерами комната превращалась в сверкающий, романтический кокон.
        Наступило время безграничного, глупого счастья. Дельфина дошла даже до того, что завела дневник, в котором записывала все понравившиеся ей фразы и высказывания Райана. Ей хотелось сохранить в памяти все, до мельчайших подробностей…
        Долго так продолжаться не могло. Бренный мир подвержен переменам.
        По работе Райану приходилось очень много звонить. Дельфина установила для него дополнительный телефон. Несколько дней в неделю девушка проводила с Родни, планируя очередную выставку нефритов. В начале июня они хотели устроить небольшую, но очень для них важную презентацию в Бостоне; Дельфине предстояло уехать на несколько дней. Думать об этом не хотелось - ей казалось, что она не проживет без Райана и часа.
        В конце мая она поехала на уик-энд на ферму «Эукай». Погода стояла прекрасная, Джордж был оживлен и весел. После обеда, когда все отправились играть в теннис, он обратился к Дельфине:
        - Как думаешь провести лето, дорогая?
        Джордж прекрасно знал о ее романе с Райаном, хотя они никогда не говорили на эту тему.
        - Поеду с Райаном в Мексику. Представляешь, я буду единственной женщиной в мексиканской глуши! С ума сойти!
        - Я всегда боялся, что дикость привлекает тебя больше комфорта. Хотел вас обоих пригласить на яхту, но вижу, что без Райана ты будешь страдать. Ладно, отложим до следующего года. Все нормально?
        - Конечно, - улыбнулась Дельфина. - Никогда не было так хорошо.
        ПАРИЖ
        АПРЕЛЬ 1954 ГОДА
        Отель «Белман», расположенный через дорогу от дома, в котором жил Пьер Балмэн, как нельзя лучше подходил для принцессы Алии на время ее тайного пребывания в Париже. Отель был небольшой, не более тридцати номеров, проживали в нем в основном постоянные клиенты.
        Алие достался очень уютный номер. Тарека поселили в соседнем, так что она находилась под его постоянным присмотром. Девушка попросила Баракета только об одном: разрешить Тареку поехать вместе с ней. Баракет понимал, что Тарек - ее единственная опора. Он был ее шофером, охранником, слугой, другом… Разумеется, он будет с ней. Этот человек будет с ней повсюду - на уроках английского, французского, у лучших модельеров и парикмахеров.
        Русский гений по имени Сергей часами возился с прической Алии, находя все новые и новые возможности и вырабатывая десятки стилей, подходящих для различных ситуаций.
        Предложенный Кеннетом распорядок не оставлял ни одной свободной минуты. Первые две недели девушка так уставала, что вечером не находила сил даже поужинать. Единственное, что она ела с удовольствием, была турецкая пахлава, которую Тарек приносил из лавки восточных сладостей. Проглотив несколько кусочков, Алия выпивала чашечку кофе, падала на кровать и мгновенно засыпала, бормоча что-то себе под нос по-турецки.
        Куда бы она ни пошла, ей приходилось вести себя как хамелеону, главная задача которого - остаться незамеченным. При первой встрече с Алией Пьера Балмэна поразили ее естественное спокойствие и загадочность. Она умела обратить на себя внимание только тогда, когда это было ей нужно. Удивил Пьера и необычный контраст между черными волосами и глазами и белой, как слоновая кость, нежной кожей. Холодный свет зимнего дня, убийственный для любой другой красавицы, делал Алию еще прекраснее. Зеркальные стены примерочной бросали на девушку тысячи отблесков, каждый из которых раскрывал новые грани ее красоты.
        В первый же день Балмэн и его лучшая костюмерша Генриетта раздели Алию. Вначале они сняли с нее пальто, потом свитер, блузку, юбку, пока на девушке не остались одни трусики и туфли. Их пристальные взгляды ничуть ее не смутили. Алия держалась с естественным достоинством и проявляла живой интерес ко всему, что происходило вокруг. Балмэн мгновенно сообразил, с каким сокровищем он имеет дело. Кеннет рассказал ему крайне мало, а у Балмэна хватило ума не задавать лишних вопросов.
        Просторная примерочная на целый месяц стала для Алии вторым домом. В ней даже установили отдельный телефон, номер которого знали лишь Кеннет и Баракет. Она часами примеряла всевозможные наряды, пошитые из самых разных и очень дорогих тканей. Балмэн без устали делал новые и новые наброски: плащи, платья, блузки, бальные платья и парадные костюмы. В примерочную нескончаемым потоком завозили шляпки, пояса, туфельки, сумочки, шарфы… Все, что не подходило, тут же отправлялось обратно, а карандаш Балмэна молниеносно летал по блокноту, находя новые, неожиданные решения.
        Между ним и Алией быстро установилось взаимопонимание. Кутюрье распознал ее интеллект, она распознала его талант. Алия терпеливо и спокойно переносила муки многочасовых примерок, проявляя здоровое любопытство к происходящему. Когда Балмэн затянул на ее талии шелковую нитку, она поинтересовалась, зачем он это сделал. Нитка в тело не врезалась, но заставляла стоять ровно и дышать медленно.
        - При примерке одежды крайне важно держаться прямо, - объяснил он, довольный осанкой девушки.
        Сотрудники мастерской Балмэна прослышали про необычную клиентку, однако лишнего любопытства не проявляли.
        Иногда Балмэну начинало казаться, что он упускает нечто важное. Но именитый кутюрье не поддавался тревоге, зная, что в нужное время все встанет на свои места.
        Как ни странно, в примерочную не доставляли драгоценностей. Обычно украшения рассматривались как составная часть гардероба. Кеннет успел прошептать на ухо Балмэну, что о драгоценностях он может не беспокоиться. Он также поведал о стоимости бриллиантов, которые скоро придут на адрес Алии. Помощница Балмэна не слышала разговора, но видела, как изумленно поднялись брови ее шефа. Подобное случалось не часто.
        С раннего утра Алия учила английский, потом начинались примерки. Завтрак подавали в примерочную. Во второй половине дня Тарек отвозил свою подопечную на уроки французского, дважды в неделю они ездили к Сергею для дальнейших экспериментов с прической.
        Специалисты по макияжу приходили в примерочную, работали с Алией и учили ее пользоваться косметикой самостоятельно. Столы и полки были заставлены лосьонами, кремами, краской для волос, ресниц, щек и губной помадой. Когда Балмэн принес девушке первое готовое платье, изобилие косметики его поразило. Неожиданно до него дошло, что они упустили один важный момент: духи. У Алии должен быть собственный, неповторимый аромат. Вот оно! До такого никто раньше не додумался! Алия будет первой.
        Он тут же связался со специалистом по духам. Начиная с этого дня Кеннет получал подробный отчет о ходе эксперимента.
        - Алия - самый замечательный клиент за всю мою жизнь, - говорил Балмэн. - Теперь передо мной стоит задача подобрать название духам, которые были изобретены специально для нее.
        Кеннет рассмеялся, довольный нарастающим вниманием к Алие. Все шло хорошо.
        - Есть варианты? - спросил он. - Я тоже каждый год мучаюсь, выбирая имена скаковым лошадям.
        - Думаю, здесь будет посложнее, - с улыбкой ответил Балмэн. - Название должно получиться эфемерным, загадочным, как сама девушка, которая пользуется этими духами. Мы начали с лотоса - самого похожего на нее цветка, к нему я добавил вытяжку из гвоздики и лилии плюс капельку мускуса, стараясь, чтобы запах не получился густым и тяжелым. Алие духи очень понравились, тем более что они уникальны. Но им надо дать название. У меня есть два варианта, не могу определить, какой лучше.
        - Назови.
        - Первый - «Слоновая кость». Именно такого цвета у нее кожа. Настоящая слоновая кость - большая редкость. Алия - тоже редкая девушка. Второе название - «Элизе
64-83».
        - Что? - растерялся Кеннет. - Ты сказал «Элизе 64-83»?
        - Да, это телефонный номер нашей примерочной. Звучит загадочно и напоминает о тайном пребывании Алии в Париже. Номер знаешь только ты и Баракет.
        Кеннет рассмеялся:
        - Подожди до следующей недели. Я приеду, и мы примем окончательное решение.
        - Какое название тебе понравилось больше?
        - Оба, - сказал Кеннет. - Вообще я бы на твоем месте поговорил с химиками, добавил чуть-чуть больше мускуса и сделал два образца. Чтобы не пропадали названия.
        ФЕРМА «ЭУКАЙ», ЛОНГ-АЙЛЕНД
        ИЮНЬ 1954 ГОДА
        Дельфина лежала в голубом шезлонге возле бассейна и наслаждалась ранним утренним солнцем. Было воскресенье, а значит, до полудня никто не покажется. Она чувствовала себя настоящей сибариткой. Утренняя прохлада была восхитительна, ей нравились и Райан, и «Эукай», и все, что с ней происходило. Они провели вместе почти три месяца. Что было раньше?.. Дельфина закрыла глаза. Лучше думать о настоящем.
        Лежа с закрытыми глазами, девушка вдруг почувствовала, как на ее лицо падают крошечные капельки воды, словно начался робкий летний дождик. Она открыла глаза, и ноздри тут же наполнил аромат согретых солнцем цветов. Багровые, красные, розовые петунии, герани и розы сверкали в утренних лучах. Райан окунул букет в бассейн, а теперь осторожно стряхивал с него капельки на ее лицо.
        Дельфина мгновенно вскочила на ноги. Букет отлетел в сторону; она обняла Райана и принялась покрывать его лицо поцелуями. До чего же он все-таки красив! Огромного роста - шесть футов четыре дюйма, обтягивающие брюки, белоснежная футболка и белые теннисные туфли… Предельно просто, но как на нем все изумительно смотрится!
        - Милый, ты такой элегантный! - воскликнула она. - Разденься.
        Райан уже пять минут жадно пожирал глазами ее тело. Увидев Дельфину, дремлющую в шезлонге у подножия зеленого холма, он захотел овладеть ею еще сильнее, чем накануне ночью. Молодой человек бросился к клумбе и нарвал огромный букет цветов. Приближаясь к девушке, он почувствовал себя невыразимо счастливым. Никогда раньше у него не было таких женщин.
        Когда она заговорила, взгляд его затуманился. Утро сулило еще большие радости, чем прошедшая ночь. Райан протянул руку, погладил ее плечи, после чего медленно стянул вниз, к талии, лифчик купальника и прижался лицом к полным теплым холмикам грудей. Сдерживая страсть, он снял с Дельфины эластичные трусики и швырнул их в бассейн. Она опустилась на шезлонг и медленно вытянула загорелые, медового цвета ноги.
        - Вот теперь, очаровательная, распутная сучка, разденусь и я, - произнес он и сорвал с себя футболку и брюки.
        - Милый мой, ты так красив, - успела прошептать девушка, прежде чем он придавил ее к шезлонгу своим телом. - А как же остальные?
        - Ничего, будут знать, как спать допоздна, лентяи! Закрой рот.
        Затем для обоих наступили минуты наслаждения и экстаза. Они без устали дарили друг другу калейдоскоп солнца, голубого неба, запахи цветов и ласк. Когда все закончилось, она блаженно замерла в его объятиях. Нежное солнце целовало их утомленные страстью тела.
        НЬЮ-ЙОРК
        ИЮНЬ 1954 ГОДА
        У Дельфины был забронирован билет на последний самолет до Бостона на вечер понедельника. Нефриты забрал Родни Галлихер за день до этого.
        - Не хочешь ли перекусить в «Двадцать одном»? - спросил Райан. - Самолет в девять, водитель отвезет меня, а потом подбросит тебя до аэропорта. Кошмар, сколько звонков из Калифорнии, ребята проводят последние приготовления. На этой неделе они уезжают в Мексику. Боже, как все-таки быстро летит время!
        - Черт бы побрал эти нефриты, - проворчала Дельфина. - Ужасно не хочется уезжать, даже на несколько дней. Звони мне хоть ночью, когда захочешь. Как же ты будешь обходиться без телефона на побережье?
        - Что-нибудь придумаем. Например, почтовых голубей. Представляешь: «Почтовая служба О'Рорка»? - Он улыбнулся, потрепал ее по плечу и поцеловал в лоб.
        Раздался звонок: внизу уже ждал водитель. Когда пришел коридорный за вещами, Дельфина бросила последний взгляд на парк. Не дай Бог, Бостон окажется некрасивым городом. Она покидает такое очаровательное место… Лучи заходящего солнца терялись в ветвях деревьев, дома медленно погружались в сумерки.
        У входа в «Двадцать одно» уже ждал Гарри. Они прошли в зал и заняли первый столик слева, любимое место Райана. Заказали крабов, латук и бутылку вина. Спустя час Дельфина подарила Райану прощальный поцелуй на пороге его квартиры.
        - Позвони сразу же, как устроишься в «Ритце», дорогая.
        В аэропорту у справочного табло напротив ее рейса стояла табличка «Задержка на полчаса». Она хотела позвонить Райану, но потом передумала, вспомнив о деловых звонках из Калифорнии. Спустя полчаса по радио объявили, что рейс отменяется по причине неисправности оборудования. Дельфина сдала багаж и забронировала место в первом утреннем самолете. Можно вернуться к Райану!
        Дверь в квартиру девушка открыла своим ключом. В гостиной света не было, но из-под дверей спальни пробивалась тоненькая полоска. Ну конечно, он еще говорит по телефону, решила Дельфина и тихонько открыла дверь…
        Лежащая под Райаном женщина не отличалась молодостью. Дельфина словно во сне отметила круглое невыразительное лицо и пепельные волосы. Увидев Дельфину, женщина вздрогнула и испуганно произнесла:
        - У нас, кажется, гости.
        Райан резко обернулся.
        - О Господи, Дельфина!
        Дельфина захлопнула дверь и выскочила из квартиры. Она прибежала к себе, все еще не веря увиденному. Это был кошмар, неправда!.. Она налила полный бокал виски и вышла на балкон.
        Раздался звонок. Райан звонил в дверь и стучал в нее кулаками.
        - Дельфина, открой! Открой немедленно!
        Она не отвечала. Она вся дрожала от обиды, слезы ручьем бежали по щекам.
        - Дельфина, открой, ради всего святого! Я должен все тебе объяснить! - В голосе его звучало отчаяние.
        Она подошла к двери и прислонилась к ней лбом.
        - Райан, уходи, - еле слышно произнесла девушка.
        - Сейчас я спущусь, вызову управляющего, слесаря с инструментом и заставлю их сломать замок. Я никуда не уйду, понятно? Дельфина, открой дверь! Я никуда не уйду, даже если придется ждать шесть месяцев!
        Она сняла цепочку и медленно пошла в спальню. Райан догнал ее у двери, с силой схватил за плечи и развернул лицом к себе. Он был бел как мел.
        Дельфина услышала страшный звук и даже не сразу сообразила, что это из ее горла вырвался крик отчаяния. Затем она принялась яростно молотить кулаками по его груди. Ей хотелось только одного: убить человека, которого она так любила и который всего полчаса назад ласкал в постели другую женщину. Она не могла понять, зачем ему это было нужно. Наверное, она никогда этого не поймет. Такая подлость… Ну почему?!
        - Зачем ты это сделал? - кричала она. - Зачем? Зачем? Ты хотел мне что-то объяснить? У тебя есть шанс. Говори!
        С ней началась истерика. Райан хотел ее удержать, но она вырывалась, и тогда ему пришлось схватить ее действительно сильно и грубо. Он швырнул Дельфину на диван и навалился сверху, не давая подняться.
        - Перестань, дорогая, умоляю тебя.
        Дельфина лежала на диване, не в состоянии пошевелиться. Глаза его были совсем рядом, но ей казалось, что она уже умерла. Некоторое время она лежала молча, холодная и безучастная. Потом медленно высвободилась, села и посмотрела на него.
        - Зачем ты это сделал?
        - Я знаю эту женщину много лет. Я к ней очень привязан. Я не люблю ее и никогда не любил, но она очень много для меня сделала. В прошлом. Она часто приходила мне на помощь. Она очень обделена вниманием. - Райан поднялся и зажег сигарету. - Мы стали близки совсем неожиданно. Это произошло летом, когда я приехал в один из ее домов на побережье. Она захотела меня, пришла в мою комнату среди ночи и… Все получилось тепло и по-дружески. Не думаю, что ты поймешь, но лгать тебе не собираюсь.
        - Ты ее не любишь? - спросила Дельфина.
        - Для меня нет человека дороже тебя, и ты об этом прекрасно знаешь.
        Дельфина вдруг почувствовала себя глубоко несчастной. Твердость духа и уверенность в себе пропали, осталось одно отчаяние. «Он унизил и растоптал меня, он даже не считает нужным сказать, что любит меня. Мы с ним как деловые партнеры, нас многое связывает, но при этом он преспокойно спит с другими женщинами». Она снова заплакала.
        - Райан, пожалуйста, уходи. В данной ситуации с тобой может остаться только дура или вконец отчаявшаяся женщина. Я ни то и не другое.
        - Мы должны быть вместе. Мы должны вместе пережить это. Все пройдет. Я не могу сейчас уехать.
        - Рейс на Бостон отменили. Я вылетаю первым утренним.
        - Никуда ты не улетаешь, - сказал он, привлекая ее к себе. - Ложись в постель.
        - Убирайся прочь, скотина! - завизжала Дельфина. - Недалеко отсюда лежит в кровати разогретая тобой женщина. Возвращайся к ней!
        Она вдруг почувствовала, как раскалывается от боли голова, перед глазами заплясали цветные круги.
        Райан попытался было снова ее схватить, но Дельфина вырвалась и бросилась в спальню. Лишь бы успеть запереть дверь, а он пусть колотит хоть до утра.
        Райан кинулся вдогонку. У самых дверей он толкнул ее, Дельфина потеряла равновесие и упала на кровать. Он набросился на нее как дикий зверь, одним рывком сорвал с нее блузку и юбку. Она пыталась выбраться из кровати, но он ей не позволил.
        - Оставь меня в покое, ублюдок! - кричала она, из последних сил пытаясь сопротивляться.
        Райан пришел в неистовство. Свободной рукой он смахнул со столика ночную лампу, потом дернул за шнур, и комната погрузилась в темноту. Были слышны лишь их тяжелое дыхание и звуки борьбы.
        - Я тебе велел лечь в постель! - прорычал он, прижимая ее к простыням и целуя в шею. - Советую делать то, что говорят. Тебе кажется, что ты разбираешься в любви? Сейчас ты узнаешь много нового.
        Дельфина зарыдала. Произошло самое страшное. Она никогда не сможет относиться к нему по-прежнему. Не надо было его впускать. Как ей могло прийти в голову открыть ему дверь? Никто не мог противостоять Райану, когда тот чего-то сильно хотел.
        ПАРИЖ
        ИЮНЬ 1954 ГОДА
        Пьер Балмэн позвонил Кеннету в Стамбул. Возбуждение в его голосе было заразительным.
        - Кеннет, твоя девочка творит чудеса! Я не могу больше хранить тайну. Вчера я вывел ее на экскурсию… Знаешь, чем все закончилось? Она сразу же стала звездой. Весь Париж желает знать, кто она такая, хотя мы выезжали всего два раза!
        - Подожди, Пьер, - перебил Кеннет, - Баракет должен все это услышать. Дословно. Он вернулся сегодня утром, и ему не терпится узнать, что происходит. Наверное, мы прилетим в Париж сегодня вечером.
        - Это настоящая сенсация! Мне ужасно не хочется с ней расставаться, мы успели стать хорошими друзьями. Она нелегко сходится с людьми, но если кому-нибудь поверит…
        - Пьер, чуть не забыл. Мы собираемся вернуться в Стамбул на яхте Джорджа Шерилла. Надеюсь, ты подобрал ей что-нибудь для подобного круиза?
        - Разумеется, - фыркнул Пьер. - В ее гардеробе есть абсолютно все!
        - Баракет считает, что десятидневная поездка будет для Алии хорошим началом. Она получит отличную возможность привыкнуть к людям, другой манере общения. Сам он поехать не сможет, там буду я и несколько близких друзей. К тому же так безопаснее. Мы прибудем в Стамбул за день до свадьбы. Таким образом нам удастся сдержать напор прессы и матери Баракета. Никто не должен иметь ни малейшего представления о том, где находится Алия и кто она такая.
        - Узнают, если ты повезешь ее через Монте-Карло. Говорю тебе, она неправдоподобно хороша! Это девушка-хамелеон, только она не сама меняется, а все меняет вокруг себя. Стоит ей войти в комнату, как там становится светлее. Вчера я сказал ей, что вы уезжаете. Видел бы ты, как она обрадовалась. Она работает как одержимая, иногда по шестнадцать часов в день. Все в доме в нее просто влюблены. Все ее защищают. Когда я посылаю утром служанку разбудить Алию, та вначале заваривает для нее турецкий кофе, да и вообще не торопится, чтобы Алия смогла поспать лишних десять минут.
        Наконец появился Баракет и взял трубку параллельного телефона. Услышав возбужденный голос Балмэна, он улыбнулся.
        - Вчера вечером, - рассказывал тот, - я заказал место в «Тур д'Аржан». Алие я предложил шелковый голубой костюм с бледно-розовой блузкой и розовой фетровой шляпкой с великолепной отделкой. У нее удивительно меняется в этой шляпке лицо. Когда она спустилась в холл, я едва не потерял сознание. Алия не просто элегантна, она загадочна, а это гораздо важнее. Сочетание элегантности и загадочности просто потрясает. Не успели мы пройти от входа к нашему столику, как появился Клод. Вы знаете Клода Терраля - величайшего ценителя женской красоты. Я его с удовольствием немного подразнил. Вначале я его представил, сказал, что вот Клод Терраль, владелец «Тур д'Аржан». Она на него взглянула всего один раз, но ему хватило.
        Баракет недовольно завозился. «Неужели ревнует?» - с удивлением подумал Кеннет. Подобного за Баракетом не замечалось.
        - Между тем, - продолжал Пьер, - она не флиртовала. Просто она так выглядит. Пришлось объяснять Клоду, что никто его, собственно, не приглашал, что вечер мы проведем без него и так далее. Короче, он ушел, но был крайне недоволен. За ужином все только за нами и наблюдали. Что-то в ней есть особенное. Утром Клод прислал огромный букет цветов. Таких здоровенных букетов я в жизни не видел. При этом он продолжает страшно злиться, потому что никто ничего не может рассказать ему об этой девушке, кроме меня, а я молчу как рыба.
        - Пьер, подожди, - остановил его Кеннет. - Все равно мы вечером приедем. Расскажешь все подробнее.
        - Хорошо. Я как раз собирался заказать столик в «Гранд Вефур» на сегодняшний вечер. Мы с Алией будем ждать вас там в девять тридцать. Я хочу все должным образом устроить.
        - Баракет не видел ее почти месяц, Пьер.
        - Хорошо, хорошо. Потом он может забрать ее домой. Я правильно понял?
        Приехав за Алией в отель «Бэлман», Пьер поразился ее спокойствию. Перед ним была девушка, которая месяц назад поражалась таким простым вещам, как пара нейлоновых чулок. Ей удалось завоевать любовь человека, более знаменитого, чем любой император или король. Они не виделись месяц, и завтра ей предстояло с ним встретиться. Кутюрье ожидал, что она будет в смятении - ничего подобного.
        Только потом он понял: на самом деле она очень взволнована. Просто Алия уже научилась владеть собой. Баракет влюбился в простое, невинное создание. Он захотел ее изменить, и вот она стала другой. Она уже никогда не будет невинной простушкой. Она стала принцессой Алией.
        Балмэн был прав. Алия страстно хотела увидеть Баракета, но еще больше ей хотелось, чтобы он увидел ее. Теперь она сознавала свою прелесть. Ее учили этому по двадцать четыре часа в сутки на протяжении тридцати дней. Девушка уже поняла цену своему лицу, своим рукам и лодыжкам, запястьям и волосам. Она изучила себя во всевозможных позах, часами вертясь перед зеркалами, и прекрасно знала, как она выглядит. Самое главное, чтобы это оценил Баракет.
        На вечер Алия выбрала серо-голубое креповое платье, самое простое из всех, которые подобрал ей Пьер. Между тем для вечернего туалета в Париже оно подходило идеально. У него был глубокий квадратный вырез и жесткий муаровый пояс с плоским бантом. Длина была необычна - такие платья только входили в моду. Туфли из замши были на полтона темнее платья. Волосы Алия собрала в ослепительный узел. Украшения она надевать не стала, серо-голубая ткань идеально оттеняла белизну ее кожи. В последнюю минуту она намотала на руку медового цвета соболиную шкурку.
        - Ага! - воскликнул Балмэн. - Значит, все-таки можно быть еще красивее!
        Баракет и Кеннет ожидали в баре, когда появились Алия и Пьер. Глаза Алии и Баракета встретились, он пристально следил за каждым ее движением. Девушка медленно приближалась к нему. В этот момент для нее не существовало никого, кроме Баракета.
        Он вытянул руки - но не для того, чтобы она бросилась ему в объятия, а чтобы выразить свое восхищение. Затем торжественно принял руку в перчатке и поцеловал ее. Краем глаза он отметил молочную белизну кожи чуть выше локтя.
        - Добрый вечер, принцесса Алия, - произнес он.
        - Добрый вечер, ваше высочество, - ответила она.
        Метрдотель провел их к столику; взгляды всех присутствующих, словно магнитом, были прикованы к Алие.
        НЬЮ-ЙОРК
        ИЮНЬ 1954 ГОДА
        В отношении Райана Дельфина не ошиблась. Никто не мог ему противостоять, когда ему чего-нибудь хотелось. Он хотел Дельфину, он даже любил ее по-своему, боялся ее потерять и не собирался ей ни в чем уступать.
        Любовные отношения между Дельфиной и Райаном вступили в новую, более интенсивную фазу. После ужасной сцены, когда она узнала, что у него могут быть и другие женщины, после всех страшных слов, которые она от него услышала, связь между ними стала более сильной и болезненной одновременно. Когда он был далеко, Дельфина терзалась мыслями о возможных изменах. Многого она так и не поняла. Ну как она может сравнивать себя с другими женщинами? Как можно сравнить Райана с каким-то мужчиной? Других мужчин попросту не существовало!
        Время от времени на нее находили приступы неконтролируемой ярости, и тогда девушка швыряла в стену пепельницу или разбивала бокал. Никогда раньше она не позволяла себе такого и очень стыдилась своего поведения. Дельфина искала ответ на вопрос, что же такое любовь. Один мужчина и одна женщина или бесконечная игра, в которой никто не соблюдает правил и все обманывают друг друга? Действительно ли нужна любовь? Ведь в результате она приносит только боль и разочарование.
        Дельфина не знала, о чем думает Райан. В течение нескольких дней он вел себя очень спокойно - она приписывала это сложным переговорам в Мексике. Однажды, когда они лежали в постели в ее квартире, он сделал ей предложение.
        - Выйти замуж? За тебя?
        Дельфина даже села. Ни о чем другом она и не мечтала. Любить его всю жизнь - что могло быть лучше? Других мужчин для нее на свете не было.
        - Почему ты заговорил об этом сейчас? - спросила она.
        - Потому что люблю тебя. Я не могу без тебя жить. Просто скажи «да», и мы будем спать.
        Дельфина спрятала голову у него на плече и прижалась к нему всем телом.
        - Я не могу, - произнесла она, поражаясь своим словам.
        - Можешь, - ответил Райан. - И выйдешь. Куда ты денешься? Я никому не делал таких предложений.
        - Нет, - повторила девушка. - Я не могу.
        Она и сама не понимала, что имела в виду, когда говорила, что не может.
        Ночь выдалась на удивление спокойная и тихая. Парк казался темным пятном внизу. Райан вылез из постели и набросил на себя шелковый халат. Закурив сигарету, он снова лег и включил стоящую у кровати лампу.
        - Почему нет?
        Дельфина села, подоткнула под себя одеяло и скрестила ноги наподобие прекрасного Будды. Лицо ее было невинным и чистым, как у ребенка.
        - Я попытаюсь тебе объяснить. Но только один раз, не заставляй меня повторять. Я не могу постоянно с тобой драться, Райан, и не хочу снова и снова что-то тебе объяснять. Я знаю, что ты очень хороший.
        - Продолжай, - сказал он, не глядя на нее.
        - Мы с тобой не созданы друг для друга, ты знаешь об этом не хуже меня. У меня много денег, но тебе они не нужны. Впрочем, я бы не вышла за тебя, даже если бы была бедной. Меньше всего на свете тебе нужен брак. Он уничтожит все наши чувства.
        Райан закурил другую сигарету и пересел в кресло, положив ноги на оттоманку.
        - Ты что, наказываешь меня?
        - Нет. Я же ничего не сказала про женщин, правда? Вначале я тебя возненавидела, равно как и себя, но потом я к тебе вернулась. Потому что люблю тебя. Однако с тех пор я задумалась о наших отношениях серьезно.
        Она замолчала.
        - Продолжай, - сказал Райан.
        - Существуют две вещи. Тебе нужна женщина, которая бы шла за тобой по пятам. Мои деньги могут все осложнить. Нет, Райан, между нами ничего официального быть не может. Тебе придется меня обманывать; кончится тем, что ты себя возненавидишь. Я не собираюсь с тобой расставаться, просто сейчас наша свадьба совершенно невозможна.
        - Значит, в Мексику ты не поедешь?
        - Нет.
        - Есть что-то еще. Договаривай.
        - Я не могу жить по двойным стандартам. А ты не сможешь измениться. Это не твоя вина. Мне нужен человек, который хотел бы видеть рядом с собой только меня, меня одну, который сумел бы оценить мое богатство. А ты рано или поздно сопьешься и меня бросишь. Этим все и кончится. Нам было очень хорошо вместе. Благодарю тебя. Не надо ничего портить.
        Райан подошел к кровати, погладил Дельфину по лицу и нежно поцеловал в губы.
        - Ты очень умная, - произнес он. - Может быть, даже слишком.
        Затем надел брюки, шелковую рубашку и галстук. Положив в карман портмоне с хрустящими купюрами, надел часы и набросил на плечи пиджак. Не глядя на нее, Райан вышел из спальни и тихо прикрыл за собой дверь.
        Дельфина поняла, что он ушел навсегда. Она сдвинула подушки в кучу и вытянулась на кровати, которая еще хранила тепло его тела. Она представляла, как он идет по улице, как поднимется в свою квартиру, расположенную всего в нескольких кварталах отсюда… «Я любила его, - подумала она, - и он любил меня».
        Еще одна мысль билась на пороге ее сознания. Дельфина упорно не хотела ее впускать, но под конец уступила. Да, Райан не будет в эту ночь одинок. Надо смотреть правде в глаза. Райан О'Рорк не любит спать один.
        НЬЮ-ЙОРК
        ИЮНЬ 1954 ГОДА
        - Как насчет телячьей отбивной и бутылки вина? - спросил Джордж, намереваясь побыстрее перейти к делу. Он давно ждал, когда Дельфина найдет время для разговора.
        - Отлично, - откликнулась девушка. - А потом обязательно закажем лесной земляники.
        Они сидели в банкетном зале, их заботливо опекал метрдотель Поль, один из лучших специалистов своего дела в Нью-Йорке. Дельфина вытащила из сумочки золотую пудреницу и носовой платок.
        - А это зачем? - поинтересовался Джордж, когда она положила платок и пудреницу на стол. Дельфина надела в тот вечер бежевый шерстяной костюм, шелковую блузку и нефритовые сережки, украшенные золотыми и бриллиантовыми блестками.
        - На тот случай, если я разревусь, - ответила она.
        Только теперь Джордж заметил, что девушка едва сдерживается.
        - О-о, - произнес Джордж, поглаживая ее по руке. - Может, мы выбрали не самое подходящее место? Хочешь, отложим разговор до конца обеда, а потом прогуляемся по парку?
        - Нет, - сказала Дельфина. - Я постараюсь не плакать, да и Поль обидится, так что у меня есть хороший повод держать себя в руках.
        - Ладно, тогда давай откровенно. Причина в Райане, так?
        - Он спит сразу с тремя женщинами. Я - одна из трех.
        Джордж Шерилл опешил. Официант налил немного вина в его бокал, Джордж машинально попробовал, утвердительно кивнул и уставился на Дельфину. В течение нескольких минут он ничего не говорил. Ей казалось, что она слышит, как вращаются колесики в его мозгу. Наконец Джордж вздохнул. На лице его застыло такое отчаяние, что Дельфина невольно потянулась к своему платочку.
        - Не надо, - остановил ее Джордж. - Мы с этим справимся. Не такое переживали. - Подчеркнутая легкость тона выдавала душивший его гнев.
        - Вчера вечером он сделал мне предложение.
        - Вот как?
        - Я отказала. Но я не знаю, что будет дальше. Я очень его люблю, все слишком серьезно для нас обоих. Я никогда не испытывала ничего подобного. Столько эмоций, что они меня убивают…
        - Успокойся, - сказал Джордж. В глазах его застыло странное выражение, которого Дельфина раньше не видела. - Каждый должен пережить нечто подобное, хочет он того или нет. Это урок нам всем. Ты права, Райан тоже мучается.
        - Да, но сейчас все стало просто невыносимо.
        - Как ты узнала про других женщин?
        - Случайно, будь все проклято. Оказывается, у него есть старые подруги. Одну из них зовут Элизабет Грин. Может, со временем я бы смогла с ней смириться, однако несколько дней назад я выяснила, что он способен и на случайные связи. Он знает, что мне известно про Элизабет, но о том, что мне известно все, он не подозревает.
        Она вдруг подумала: «А какого ответа я ожидаю от Джорджа? Нелепая ситуация».
        Дельфина почувствовала, что закипает от гнева.
        - Джордж, я понимаю, тебе противно все это слушать, но мне надо с кем-то поделиться. Я не знаю, что делать.
        - Мне не противно. Более того, это единственная возможность все хорошенько обсудить, здесь, за столиком. Больше к этой теме мы не вернемся. Кое-что постараемся исправить уже сегодня. Знаешь, когда ты приехала в Нью-Йорк, я хотел, чтобы у тебя было все. Мне крайне неприятно, что первое увлечение оказалось таким болезненным. Я надеялся, что все закончится горой букетов и кучей никому не нужных подарков. Но сейчас я хочу сказать о другом… Ты получила неоценимый урок.
        - Какой же? - Дельфина откинулась на спинку стула. Напряжение, которое она испытывала в начале разговора, проходило.
        - Жизнь состоит не только из праздников. Надо уметь принимать все, что она преподносит. Иногда похожие на тебя девушки с деньгами и броской внешностью в сорок лет имеют кучу морщин и несколько разводов. Надеюсь, что ты сумеешь сделать правильный вывод. Кроме того, не забывай: Райан - ирландец.
        - Что? - переспросила Дельфина. При чем тут его национальность? Она окончательно растерялась.
        - Ирландцы обаятельны и дружелюбны, но в остальном их следует опасаться. Они отбирают все, что только можно забрать. Не иначе на каком-то этапе истории их изрядно помучили. Теперь они пытаются отыграться.
        Джордж говорил очень спокойно, но Дельфина поразилась твердости его тона. Она понимала, что он злится на Райана и на себя. Зачем она втянула его в эту историю? Злился Джордж очень редко.
        Дельфина набралась мужества и задала другу давно мучивший ее вопрос. Она не решалась говорить на эту тему, ибо боялась, что тут же потонет в жалости к самой себе.
        - Почему я не могла обладать им безраздельно хотя бы один день, одну неделю или один месяц? Почему я обязательно должна была узнать, что меня водят за нос? Вот что не дает мне покоя.
        Слезы были уже на подходе.
        Джордж нежно потрепал ее по щеке.
        - Дорогая моя, мы оба ошиблись в человеке, которым восхищались. Наверное, проблема в том, что мы пытались судить его по своим меркам. А надо было - по его. Райан - человек контрастов. У него повышенные сексуальные запросы. Он удовлетворяет их каждый день. Во всем мире не найдется женщины, которой бы он не пожертвовал ради любой другой, лишь бы она оказалась новой. Мне казалось, что вы подходите друг другу. Нельзя было так ошибаться. Пойми, Дельфина, женщины, которые остаются у него в памяти, - это смышленые проворные хищницы, порывающие с ним раньше, чем это сделает он. Тебя он запомнит потому, что любит тебя, нисколько вообще этот тип способен любить кого-нибудь, кроме себя. Надо отдать ему должное, он не охотится за твоими деньгами; они его вообще не интересуют. Надеюсь, что, когда вы расставались, он смеялся, а не плакал и не прижимал к виску дуло пистолета.
        - Последние его слова были: «Ты очень умная. Может быть, даже слишком». Мы не смеялись, перед этим мы были близки, но он понял, что все кончено. - Дельфина почувствовала, как к ней возвращаются силы и уверенность. Урок действительно пошел на пользу. Прошлое становилось прошлым. В глазах ее загорелся огонек надежды. - Ладно, что теперь делать?
        - Ответ в твоих деньгах. Ты загадочная женщина, никто не знает, что ты владелица одного из самых крупных в мире состояний. Подожди, пока до тебя доберется пресса. Странно, что ни один любопытный репортер еще не вычислил тебя на лекциях по нефритам. Пока ты обыкновенная красивая девушка из состоятельной семьи, приехавшая из Гонолулу. «Монро? - говорят они. - Кто такие Монро?» Пока никто ничего не знает, но так долго продолжаться не может. Рано или поздно на тебя свалится огромная ответственность. Деньги и ты должны работать друг на друга.
        Посмотри на меня. Все три мои жены выяснили, как я богат, только после того, как вышли за меня замуж. Думаешь, хоть одна из них захотела помочь мне сохранить состояние? Хоть одной пришло в голову выгодно вложить мое наследство или начать какой-нибудь прибыльный бизнес? Черта с два. Они мечтали только о том, как бы потратить денежки на свои удовольствия.
        Дельфина улыбнулась. Джордж всегда говорил о своих женах, как о едином целом. Ни одна из них не имела имени. Интересно, причиняли ли они ему такие страдания, которые она сейчас испытывает?
        - Я не знаю людей, которые живут подобно мне. Все думают, что я бездельничаю, наслаждаюсь яхтами и поместьем. Все, кроме совета директоров, который под моим руководством управляет моими деньгами. И я не чураюсь любой, самой черной работы, проверяю счета и избавляюсь от дураков в команде.
        Пришла твоя очередь войти в этот мир. Я достаточно хорошо тебя знаю. В твоем сознании должна постоянно биться одна и та же мысль: как мне распорядиться деньгами? Ты сумеешь это сделать. Я тебе помогу. От тебя потребуются сила воли, здравый смысл и самодисциплина. Все это у тебя есть.
        Он внимательно посмотрел на Дельфину. Она уже успокоилась.
        - Кроме того, ты прекрасно провела время с Райаном и много узнала о любви. Заниматься любовью с ирландцем - все равно что разводить скакунов. Жеребец редко интересуется кличкой кобылы, которую ему привели на случку.
        - Хм, - задумчиво произнесла Дельфина. - Не хотелось бы заработать дурную болезнь от человека, которого тебе даже не представили.
        Джордж расхохотался:
        - Дельфина, теперь я за тебя спокоен. Раз ты говоришь такие вещи, значит, дело пошло на поправку.
        - Если мне удастся убедить себя в том, что голова важнее сердца…
        - Не важнее, - перебил ее Джордж. - У меня есть для тебя хорошая цитата. Принадлежит Сент-Беву[Шарль Огюстен Сент-Бев (1804-1869) - французский критик и историк.] . Так вот он сказал специально для тебя: «Люби человека, который предлагает тебе все сердце». Ты уверена, что тебе в самом деле не следует ехать в Мексику? Может быть, произошла обычная между любящими людьми ссора?
        Глаза Дельфины снова наполнились слезами.
        - Я бы все отдала за то, чтобы мы смогли помириться. Но, Джордж, пойми, между нами все кончено. - Последние слова она произнесла едва слышно.
        Официант подал блюдо с лесной земляникой.
        - Боже, неужели мы уже съели телячью отбивную? - изумленно воскликнул Джордж. - Судя по всему, да. Ладно, давай закажем еще по бокалу шампанского. Считаю, это надо отпраздновать.
        - Отпраздновать?
        - В свое время я приложил немало усилий, стараясь вытащить тебя в Нью-Йорк, - но не для того же, чтобы ты разбила здесь свое сердечко! У меня есть более удачный план. Знаешь, я давно хотел пригласить вас с Райаном летом совершить круиз на
«Эукае». Не приглашал, потому что Райан все равно бы отказался. Теперь это не имеет значения. Я приглашаю тебя и обещаю замечательное путешествие. Ты, конечно, слышала о свадьбе Камиллы и Джереми в Лондоне. Сегодня утром Джереми мне позвонил и сказал, что они тоже хотят поехать с нами. Так что на борту будут новобрачные.
        - Джордж, это здорово! - воскликнула Дельфина, хотя перед ее глазами по-прежнему стояло лицо Райана. Пропадет ли оно когда-нибудь?
        - Кроме них, поедут еще двое. Ты до сих пор не знакома с Кеннетом Беннетом, моим старым другом и прекрасным человеком. Он работает на Всемирный банк в Стамбуле и Лондоне. Он привезет с собой сюрприз.
        - Кого же? - спросила заинтригованная Дельфина.
        - Турецкую принцессу. Я с ней еще не знаком. Она провела в Париже целый месяц - судя по всему, делала необходимые перед свадьбой покупки. Бракосочетание состоится в Стамбуле в августе. Мы отвезем ее на свадьбу на нашей яхте. Она выходит замуж за замечательного человека. Я его немного знаю. Он учился с Кеннетом в Гарварде за несколько лет до меня.
        - Кто это?
        - Его зовут Баракет. Полное имя, как и у всех египтян, займет четыре параграфа. Прибавь к этому несметные богатства, рисовые и хлопковые плантации в Египте и Турции. Мать несколько раз пыталась его женить, но ничего у нее не получилось. К этому браку она не имеет ни малейшего отношения. Сейчас она вне себя от злости. Между прочим, в той части земного шара злые люди представляют собой смертельную опасность. Кеннет считает, что Алие - так зовут принцессу - будет спокойнее на яхте вместе с нами. Они специально устроили все так, чтобы невеста прибыла в Турцию за два дня до свадьбы. Неплохой расклад, а?
        - Просто сказочно. Я потрясена.
        - Значит, поедешь?
        Дельфина кивнула, в глазах ее снова зажегся огонек.
        - В таком случае у меня есть для тебя маленький подарок.
        С этими словами Джордж вручил ей конверт. Там оказалось два билета на «Иль де Франс», отплывающий через пять дней.
        Дельфина взглянула на Джорджа.
        - Скажи, ты уже знал про Райана?
        - Нет, - твердо ответил Джордж. - Честное слово, нет. Второй билет на всякий случай. Чтобы потом не жалеть, что вовремя не побеспокоился.
        Дельфина глубоко вздохнула: «Райан, дорогой, мы отправляемся в разные стороны».
        - Что бы я без тебя делала? - покачала она головой.
        - Пустяки, - отмахнулся Джордж. - Вспомни свои слова - про то, что голова важнее сердца. Лето в Европе залечит душевные раны. Ты уже большая девочка. Ты всегда вела себя как взрослая.
        Дельфина уехала из ресторана раньше Джорджа. Голова ее была полна мыслей о предстоящем путешествии. Джордж остался за столиком, ждал, когда принесут чек, и размышлял обо всем услышанном.
        Почему любовь всегда несет с собой боль и обиды? Он уже давно и без всякого сожаления похоронил воспоминания о женах. Первой была Кристина, француженка с Таити с отчимом-кровосмесителем. Спустя шесть месяцев после бракосочетания выяснилось, что отчим интересовался деньгами Шериллов не меньше самого Джорджа.
        Вторая жена, Алисия, была очаровательной вдовой морского офицера. Как всегда, он с самыми добрыми намерениями попытался смягчить боль другого человека. Алисия по крайней мере помогла ему построить поместье «Эукай» на Гавайях. После расставания дом остался ему - в конце концов, земля принадлежала семье Шериллов в течение многих лет.
        Потом была Дороти. Когда он восстанавливал ферму «Эукай» на Лонг-Айленде, Дороти работала у него декоратором. На этот раз он ни о чем не пожалел. Дороти обладала прекрасным вкусом, разделяла привязанность Джорджа к дорогим и красивым вещам и сама отличалась необычайной красотой. С ней он был безгранично счастлив до тех пор, пока не выяснилось, что Дороти проявляет повышенный интерес к другим мужчинам. Сгорая от стыда, Джордж обратился к услугам частного детектива, а затем и юриста. По отношению ко всем трем женам он вел себя благородно.
        После третьего развода Джордж глубоко задумался. Он не был сексуально озабоченным человеком, интересов хватало и помимо секса. «Жен с меня хватит, - решил он, - подруги - возможно». Он прекрасно знал, как он хочет жить. Для этого у него имелись все средства.
        Джордж и Дельфина отплыли на «Иль де Франс» в полночь следующей среды. Каюта Дельфины была до потолка завалена белыми пионами. На приколотой к одному из букетов карточке она прочитала короткую фразу.

«Придет время, - писал Райан, - ты вернешься».
        ФРАНЦИЯ
        ИЮНЬ 1954 ГОДА
        На следующий день Алия и Кеннет вылетели из Парижа. В самолете она повернулась к Кеннету:
        - Я не знаю, как себя вести. Я никогда не встречала таких людей, как твои друзья. Не знаю, что им говорить, о чем можно рассказывать. Мне так тяжело без Баракета. Мне его очень не хватает…
        Под черными глазами девушки темнели круги.
        - Вы ведь совсем недавно расстались, - улыбнулся Кеннет и взял ее за руку. - Послушай, Алия, там будет несколько моих близких друзей. Все они очень воспитанные, симпатичные люди. О тебе они ничего не знают. Так же как и ты о них. Для них ты человек из другого мира, так что ошибиться ты просто не можешь. Все, что ты сделаешь, будет правильным. Если поинтересуются семьей, скажи, что ты из небольшого городка, родители твои - простые люди. Таким образом ты не соврешь, а тебе все равно не поверят, потому, что ты - принцесса. Они думают, что у тебя как минимум пара дворцов. Если что-то тебя встревожит, просто молчи. Люди редко пользуются молчанием, считается, что человек должен обязательно что-то говорить. Отсюда проистекают многие неприятности.
        Алия вздохнула:
        - Ты так добр ко мне, Кеннет. И Пьер был ко мне очень добр. Ты знаешь, у меня ведь за всю жизнь не было ни одного близкого человека. Только Тарек. Потом Баракет, потом ты и Пьер. Причем с вами двумя я провела времени больше, чем с Баракетом.
        Чтобы приободрить свою спутницу, Кеннет заговорил по-турецки:
        - На корабле будет один человек… ты должна ему понравиться. Это Джордж Шерилл, хозяин яхты. Он обожает женщин и умеет с ними обращаться. Кроме того, там ты встретишь своих первых подруг. Дельфину Монро я еще сам ни разу не видел, но много о ней слышал от Джорджа; он ей как старший брат. Вторую девушку зовут Камилла Стюарт, недавно она стала леди Килмур. Это очень красивая англичанка. Она вышла замуж за лорда Джереми Килмура, обладателя одного из самых крупных состояний Англии. Умная и интересная молодая женщина.
        - Даже не представляю, что мне придется дружить с женщинами, - улыбнулась Алия.
        - Все будет нормально, лишь бы ты оставалась в высшей лиге. - Алия вопросительно на него посмотрела, и Кеннету пришлось объяснить, что означает это выражение. - Ты должна общаться с женщинами из высшего света, с леди. Кстати, твой английский просто великолепен. Если что-то будет тебя смущать, спрашивай меня по-турецки. Никто на нас не обидится, так что тебе не придется волноваться.
        - О, Кеннет, - прошептала Алия, прижимаясь к нему, словно маленькая девочка, - я ведь даже не знаю, как выглядит яхта. Никогда не видела ни одного большого корабля. Лишь рыбачьи шхуны в Трабзоне. Боюсь, что наделаю немало ошибок!
        - И все они будут очаровательны. Еще месяц назад ты не видела ни одного изумруда. А теперь вспомни, какой фурор ты произвела вчера в ресторане! Все будет отлично, уверяю.
        Алия улыбнулась.
        - Я счастлива, - пролепетала она еле слышно по-турецки.
        - Да, - кивнул Кеннет, - так и должно быть. Я знаю, как напряженно ты поработала весь прошедший месяц. А теперь застегни ремень, самолет заходит на посадку.
        СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ
        ИЮНЬ 1954 ГОДА
        Старший стюард на «Эукае III» Рейли ожидал Дельфину и Джорджа при выходе из пограничной зоны в аэропорту. Это был огромного роста ирландец, прослуживший у Шерилла более пяти лет; он пришел к Джорджу, демобилизовавшись из британского флота после окончания Второй мировой войны. Вещи погрузили на отдельную машину. Гости сели в бежевый «роллс-ройс» с откидным верхом. По дороге Рейли доложил Джорджу о приготовлениях к круизу, а также о последних портовых сплетнях.
        - Наше место в самом конце причала, сэр. Рядом с нами стоит «Милаба IV» Джона Мила. Кстати, сегодня вечером он всех приглашает на борт своей яхты на коктейль. Прогноз погоды более чем благоприятный. Сегодня прибыли мистер Беннет и принцесса Алия. Мистер Беннет вас ждет. Я поручил Робу встретить в аэропорту лорда и леди Килмур. Полагаю, вы хотите пообедать, сэр?
        - Нет, Рейли, ограничимся чаем. Кстати, как тебе этот вид, Дельфина?
        При въезде в гавань Дельфина поняла, почему Монте-Карло считается знаменитым портовым городом. Бухта представляла собой огромный амфитеатр, заполненный всевозможными судами и яхтами. С одной стороны возвышался дворец, с другой - знаменитый отель «Эрмитаж». Для греческих яхт сезон еще не начался, но английские были уже здесь. «Шемара» - радость и гордость лорда Докера, «Малана» - игрушка американского кинорежиссера Сэма Шпигеля, «Леди Анна» и ее сестренка «Саринетта» мирно покачивались на волнах.
        Джордж в очередной раз доказал свой безупречный вкус. Двухсотфутовый «Эукай III» походил на огромную и грациозную рыбу-меч. Белая краска сверкала так ярко, будто яхту обмакнули в ослепительный лак для ногтей. Судно было способно развивать скорость до восемнадцати узлов и имело экипаж из двадцати человек, большинство из которых были британцами. Еще одна причуда Джорджа состояла в том, что он принимал в экипаж девушек, поэтому на борту оказались очаровательная француженка, которую все называли просто Мадемуазель, безукоризненно исполнявшая обязанности горничной, и две миловидные англичанки - парикмахерша и служанка. Одна из них была замужем за главным механиком, вторая - за Рейли.
        - Без женщин мир не интересен, - говорил Джордж. - Почему моя яхта должна быть исключением?
        Кеннет Беннет ожидал их на палубе. Дельфина увидела высокого молодого человека с песочными волосами и яркими голубыми глазами, про которые иногда говорят «глаза моряка». Он полностью соответствовал определению, данному ему Джорджем. Такие люди могут погасить любой скандал и раскалить спокойную атмосферу. «Ему следовало идти в послы, - говорил Джордж. - Но для этого у него слишком много человеческих слабостей».
        - Кеннет! - воскликнул Джордж. - Как я рад тебя видеть! Познакомься, Дельфина Монро. Ну как у тебя дела? Все ли в порядке с принцессой Алией?
        - Джордж, она ждет не дождется, когда начнется наш круиз. Мы только сегодня утром из Парижа. До этого почти две ночи не спали. С Баракетом мы расстались в аэропорту, он улетел в Стамбул. Алия просит прощения, но сегодня она, наверное, не выйдет. Бедняжка смертельно устала, думаю, ей надо отдохнуть.
        Появился Рейли.
        - Мистер Шерилл, прибыли лорд и леди Килмур.
        - Отлично! - воскликнул Джордж. - Приглашай их сюда, Рейли. Пусть леди Килмур помогут распаковать багаж.
        В салон яхты ворвалась Камилла и крепко обняла сначала Джорджа, потом Дельфину.
        - Восхитительная поездка! Дельфина, как я рада, что ты здесь! Ты обязательно должна познакомиться с Джереми. Джордж, ты за это отвечаешь.
        Естественная красота Камиллы и ее светлые волосы произвели на Дельфину сильное впечатление. Так ей гораздо лучше, решила она.
        Дельфине было любопытно познакомиться с человеком, за которого она посоветовала Камилле выйти замуж. Джереми Килмур оказался высок, строен, но не красив. Казалось, что черты его лица не соответствуют друг другу. Слишком широкие и густые брови подчеркивали раннюю лысину, нос был непропорционально велик. К тому же ему не мешало подстричься у хорошего мастера, подумала Дельфина. Не ускользнули от ее внимания застенчивость и нервное подергивание рук.
        Непривлекательность Килмура удивила Дельфину. «Может, я просто не разбираюсь в англичанах? - решила она. - Ладно, через десять дней я хорошо узнаю этого человека».

«Эукай III» мирно покачивался на зеленых волнах. Рейли подал чай на верхнюю палубу.
        - Кеннет, ты единственный среди нас, кто знает о будущей невесте. Расскажи нам про нее. Все!
        Кеннет рассмеялся:
        - Подожди, скоро ты сам ее увидишь. Алия - очень тонкий человек, спокойный и непривычный к поездкам на яхтах, светским раутам и тому подобным вещам.
        - Боже, - воскликнула Дельфина, - я надеюсь, она и в самом деле так невинна, как ты ее описываешь! Сколько же времени она провела в Париже?
        - Почти пять недель, - сказал Кеннет. - Там ее опекал Пьер Балмэн. Баракет вылетел сегодня утром в Стамбул с пятью огромными чемоданами. У Алии с собой всего десять чемоданов, так что расслабьтесь.
        - Теперь я поняла, что набрала с собой не то, что надо! - капризно воскликнула Камилла. - Всегда так!
        - Я бы не так беспокоился об одежде, как об украшениях, - заметил Джереми. - Кеннет, если я правильно понял, мы увидим фантастическую коллекцию изумрудов?
        Кеннет огляделся по сторонам и произнес, словно заправский заговорщик:
        - Если я время от времени перехожу на шепот, так это из-за коллекции. Ты прав, Джереми, изумруды Баракета занимают… целую комнату.
        - О Боже, - вздохнул Джордж, - надеюсь, вы не притащили их на мою яхту?
        - Только один камушек, - сказал Кеннет. - Во всяком случае, я видел только один. Правда, самый большой. - Он явно дразнил Джорджа. - Остальные скорее всего в Саади-Сарае, неприступном дворце Баракета в Стамбуле. Думаю, тебе не стоит волноваться, Джордж.
        - А как же самый большой изумруд? Он что, у нее на пальце?
        Кеннет наслаждался моментом. Ответ должен понравиться всем.
        - Нет. В самолете Алия спросила меня, видел ли я прощальный подарок Баракета. Естественно, он не мог подарить ей заурядную вещицу - как-никак, в следующий раз они должны встретиться за день до свадьбы. Я сказал, что не видел. Тогда она порылась в сумочке - знаете, какие сейчас в моде бездонные сумочки, - и вытащила камень размером с мой кулак. Должен вам сказать, я чуть не лишился дара речи. «Это пресс-папье, - пояснила она. - Пресс-папье весом в двести карат». - Кеннет сделал паузу, чтобы все смогли оценить размеры изумруда. - Ну а что касается самой Алии, думаю, нет смысла ее описывать - завтра вы сами увидите, какая это милая и обаятельная девушка.
        Джорджа пригласили к телефону; вернувшись, он рассказал собравшимся о планах на вечер:
        - Камилла, Джереми и Кеннет уже были в Монте-Карло, Дельфина и Алия здесь впервые. Жаль, что принцесса не сможет нас сопровождать, надеюсь, у нее еще будет возможность посмотреть окрестности. Поскольку я взял на себя ответственность за ваше европейское образование, сегодня мы ужинаем на террасе «Отель де Пари». Поэтому я хочу, чтобы вы оделись очень просто.
        - У меня есть обыкновенное белое платье, - сказала Камилла.
        - Я знаю, - откликнулся Джордж. - А ты, Дельфина, надень красное клетчатое. Я видел эти платья в гладильной, после того как Мадемуазель распаковала ваши чемоданы. Будете обманчиво-простыми девушками в скромных платьицах.
        - Джордж - режиссер сегодняшнего вечера, - сказал Кеннет Джереми. - Кстати, в пятницу - праздничные ночные гулянья. Все женщины наденут драгоценности и затянутся в корсеты. Джордж хочет, чтобы наши красавицы пристыдили окружающих своей простотой. Он уже зарезервировал угловой столик на террасе, так что мы будем у всех на виду.
        - Слава Богу, принцесса Алия остается на борту. Не хватало, чтобы она принесла с собой пресс-папье из изумруда. Тогда мы точно не выберемся отсюда живыми, - пошутил Джереми.
        - Мне ужасно хочется на него взглянуть, - сказала Камилла. - Ладно, Дельфина, пора одеваться. Все, кто приезжает в Монте-Карло, первым делом торопятся посетить бар в
«Отель де Пари». По пятницам там собирается вся местная знать: графини, княгини, баронессы и даже герцогини. Если человек не приходит, значит, он умер.
        - Там что, только пожилые люди? - удивилась Дельфина.
        - Для молодежи сезон еще не начался, - пояснила Камилла. - Как правило, jeuness d'or[Золотая молодежь (фр.).] появляется только в середине июля. Если, конечно, не считать приезжающих на Гран-при в последнее воскресенье мая.
        Бар удивил Дельфину высокими потолками. Зеленые обои гармонировали с зеленью бархата на столах, за которыми крупье заманивали посетителей сорвать весь банк или хотя бы просто испытать судьбу. Сквозь высокие французские окна с цветными стеклами виднелось одинокое суденышко, торопящееся зайти в бухту до наступления темноты.
        Дельфине обстановка очень понравилась.
        - Контрасты просто поразительны, - заметила она. - Канделябр над головой весит не меньше трех тонн, да и стоит изрядно, зато такие плетеные стулья можно увидеть в каждом дешевом кафе на набережной.
        - Подожди, скоро ты увидишь контрасты иного рода. Я не случайно выбрал это место, - сказал Джордж. - Не пройдет и полчаса, как мы начнем задыхаться от избытка вдовствующих представительниц высшей знати. Такие зрелища нельзя пропускать.
        - Старые идиоты, - проворчал Джереми. - Они напоминают мне моего отца. Жизнь известна им лишь с одной стороны. Осколки древности, с их смертью уйдет в прошлое целая эпоха.
        Вечерний пятничный парад начался. Все без исключения женщины имели в качестве спутников либо восьмидесятилетних стариков с моноклями, либо молодых жиголо.
        - Сегодня собирается старая гвардия, - усмехнулся Кеннет. - В разгар сезона здесь можно увидеть самых удивительных и интересных людей. Монте-Карло всегда освежает.
        - Ладно, - с улыбкой произнес Джордж, - пора обсудить меню.
        Поднимаясь, Дельфина почувствовала руку Кеннета. Он пытался ей помочь. Удивительно приятный человек, подумала она. И лицо у него доброе. Когда он к ней прикоснулся, перед глазами ее вдруг возник Райан; девушка непроизвольно отдернула руку, и он тут же это почувствовал, поскольку понимал жесты так же хорошо, как и слова.
        Проходя через зал на террасу, Джордж заметил поднимающуюся по лестнице молодую красивую девушку. Ее сопровождал мужчина гораздо старше, чрезвычайно элегантно и даже щеголевато одетый. Джордж, разумеется, его знал.
        - Сейл! - воскликнул он, глядя на парочку. - Старина Ги! Какая встреча! Не видел вас с самой свадьбы, почти год. Присоединяйтесь к нам! Мы хотим пообедать на террасе.
        Вначале Сейл крепко обняла Джорджа, затем Ги по европейскому обычаю дважды поцеловал его в щеки.
        - Хорошенькая, - заметила Дельфина, когда Джордж подвел их к группе.
        - Хорошенькая! - фыркнул Джереми. - Это не девушка, а мечта! Сейл Чамберс. Я видел фильм, после которого она стала знаменитой, - «Черный ангел». Уверен, что с ней ее муж.
        Джордж торжественно представил супружескую чету.
        - Рад сообщить, что Сейл и Ги Марэ, мои добрые друзья, сегодня обедают с нами. Дельфина Монро, лорд и леди Килмур, Камилла и Джереми, Кеннет Беннет.
        Прежде чем он успел закончить фразу, метрдотель приставил к столику еще два стула.
        Светлые волосы Сейл подстригла очень коротко, голубое шелковое платье с открытыми плечами было почти одного цвета с ее глазами. Черты лица Сейл поражали утонченностью, от нее веяло спокойствием и миром. В отличие от супруги Ги был человеком активным, беспокойным и полным энтузиазма. Он чрезвычайно гордился фильмом с участием Сейл, который был снят по его сценарию. Родился он в Болгарии, от отца-француза. Мать привезла Ги в Монте-Карло. Он был чрезвычайно знаменит во Франции, но в Америке о нем почти не знали. Темы для романов он черпал из своих отношений с Сейл. За столом он сел рядом с ней и, когда только было можно, брал ее за руку. Сейл за все время не проронила ни единого слова, как, впрочем, и все остальные, за исключением Ги, Джорджа и Кеннета.
        Когда подали кофе, Ги извинился перед дамами:
        - Простите, ничего не могу с собой поделать. Волна успеха превратила меня в антрепренера. Вот я сижу перед вами, человек с безупречной репутацией, французский писатель, из страны, которая подарила миру настоящих мастеров литературного слова, но не расплатилась ни с одним из них. Сейл убеждает меня уехать в Америку - там умеют ценить писательский труд. Об этом мы можем, однако, поговорить в другой раз. Джордж, наверняка у пирса стоит ваш «Эукай». Я, правда, в гавани еще не был, но уверен, что он там.
        - К сожалению, - ответил Джордж, - завтра утром мы отплываем. «Эукай» идет на Стамбул, где состоится бракосочетание Баракета. Сейл, вы, кажется, знакомы с Баракетом?
        - Конечно, - ответила она. - Мы встретились в Париже, задолго до того, как в мою жизнь вошел Ги. Ги тоже его знает.
        - Именно благодаря Баракету я познакомился с Сейл, - произнес Ги, снова взяв ее за руку. - Принц был от нее в восторге. И если бы он не уехал из Парижа, мы бы вряд ли с ней были вместе.
        Дельфина с Камиллой переглянулись, ожидая, что Джордж вспомнит про Алию, но этого не произошло.
        - А на ком он женится? - спросила Сейл.
        - На прекрасной турецкой принцессе, которую нашел в Стамбуле. Ее зовут Алия. Он ведь обязан жениться на женщине своего круга.
        - Разумеется, - кивнула Сейл. - В определенном смысле Баракет - весьма предсказуемый человек. - Она повернулась к Ги. - Завтра нам вставать в шесть утра. Пора идти. Джордж, вы же потом вернетесь в Монте-Карло? Мы пробудем здесь еще месяц.
        - Ты знаешь, после круиза на Стамбул даже я устану от «Эукая». Думаю, оттуда мы отправимся прямо в Париж, - сказал Джордж. - Я очень рад, что мы смогли повидаться.
        Ги и Сейл поднялись и принялись прощаться. При этом Ги поцеловал руки Камилле и Дельфине. Как только они ушли, Камилла повернулись к Джорджу:
        - Я чувствую, здесь что-то не так. Хорошо, что Алия с нами не пошла.
        - Баракет давно прославился своими знакомствами с красивыми женщинами, - сказал Джордж. - Всем известно, что одной из них была Сейл. Она появилась в Париже неожиданно для всех, приехала откуда-то из Америки и сразу же начала работать манекенщицей у Диора. Не прошло и недели, как в нее влюбились все мужчины Парижа. Потом она снялась в знаменитом фильме «Черный ангел», после которого ее стали видеть с Баракетом. Как бы то ни было, я рад, что Ги на ней женился. Он ее обожает и постоянно сдерживает. Для нее Ги просто находка.
        - Я бы ей тоже подошел, - весело заметил Джереми. - Не только Баракету нравятся такие красотки.
        - Помолчи. - Камилла выразительно на него посмотрела и добавила: - Хорошо, что они с нами не едут.
        - Боже упаси! - воскликнул Джордж. - Даже представить страшно, что она и Алия окажутся на одной палубе.
        Дельфина огляделась и увидела, что на соседних столиках уже зажгли свечи. Через дорогу располагалось казино «Зима». Из сверкающих окон струился причудливый свет.
        - Неужели весь юг Франции так же прекрасен? - спросила она.
        - Есть места и получше, - откликнулась Кам. - Жаль, что мы можем провести здесь всего одну ночь.
        - Наслаждайтесь, дорогие мои, - сказал Джордж. - На рассвете мы выйдем из гавани и несколько дней будем в море. Остановимся только один раз, на Капри. Там мы проведем ночь, после чего снова пойдем с максимальной скоростью. С нами мистер Мировой банк, это одновременно большая честь и преимущество.
        - Преимущество? - переспросил Джереми. - Честь - я понимаю, но в чем преимущество?
        - Без него, - пояснил Джордж, - нам пришлось бы ждать разрешения на проход Коринфского канала несколько дней. Греки ввели строгие ограничения, а Кен знает, как уладить эту проблему. Кроме того, если бы не Кеннет, я бы не смог закатить на своей яхте уникальную вечеринку накануне свадьбы прекрасной принцессы. Кеннет проделал огромную работу. Между прочим, пресса с ума сходит по поводу предстоящего бракосочетания. Слава Богу, никто не знает, что принцесса Алия у меня на борту. Рано или поздно журналисты все разнюхают, тогда от них не будет спасения. Чтобы справиться с фотографами, я раздам команде газовые горелки.
        Кеннет рассмеялся.
        - А теперь представь, дорогой Джордж, с какими трудностями пришлось столкнуться Баракету! Он хотел попросить тебя сдать ему яхту в аренду на десять дней после свадьбы. Именно тогда у меня родилась идея доставить Алию в Стамбул на «Эукае». Только так она сможет безопасно добраться до Стамбула. А заодно успеет насладиться морем еще до свадьбы.
        Джордж нервно покрутил головой и подал знак официанту принести чек.
        - Кеннет, вечером своди гостей куда-нибудь развлечься. Я должен проверить готовность судна к отплытию. Сегодня хочу лечь пораньше.
        - Даже не думай, - вмешалась Камилла. - Джереми и я не ляжем, пока не станцуем в
«Морском клубе» и хотя бы разочек не крутанем рулетку. Джордж, ты же такой замечательный танцор, не отрывайся от нас сегодня. Джереми, ну что ты молчишь, уговори его!
        - Разумеется, - пробормотал Джереми. - Всего одна ночь в Монте-Карло. Мы просто обязаны заглянуть в казино.
        Дельфине понравился ответ Джереми.
        Кеннет обернулся к Дельфине:
        - Похоже, здесь собрались любители азартных игр. А ты?
        - Нет, скорее нет, - улыбнулась девушка.
        - Я тут знаю одно местечко, - продолжал он. - Полагаю, тебе следует его увидеть. Не хочешь ли пропустить бокал вина перед сном?
        - С удовольствием, - ответила Дельфина.
        - Туда я точно не поеду, - заявил Джордж. - Можешь взять машину, Кеннет. Джереми, Кам и я сыграем в рулетку, а потом вернемся в порт. Не забывайте, в шесть утра поднимаем якорь.
        - Джордж, мы не собираемся проводить там всю ночь. Заскочим на минутку, выпьем шампанского, и все.
        Кеннет искусно вел огромный бежевый «роллс» по извилистой дороге. Верх машины был опущен. Они поднялись на высоту около тысячи футов над уровнем моря, и Дельфина наслаждалась открывающимся видом. Пряный, острый запах гвоздики смешивался с ароматом моря. Дорога светилась желтыми фонарями, далекие огоньки будто падали в морскую пучину.
        - Прямо дух захватывает, - прошептала Дельфина.
        - Еще бы, - усмехнулся Кеннет. - Это одно из моих самых любимых мест. Некогда здесь размещалась частная вилла под названием «Шато Мадрид». Теперь там ресторан. Это даже лучше, ибо ты получишь возможность насладиться красотой юга Франции с террасы.
        - Кеннет, как мило с твоей стороны привезти меня сюда!
        Выходя из машины, Дельфина в очередной раз поразилась густому цветочному аромату. На этот раз преобладал запах герани и жасмина.
        Они поднялись по пологим ступенькам и прошли через каменный дом на террасу. Дельфине показалось, что внизу, на расстоянии тысячи двухсот футов, лежит все Средиземное море. Поздняя луна заливала окрестности янтарными лучами, и лишь мыс Ферра темнел на фоне морских волн.
        Метрдотель обрадовался, вновь увидев Кеннета. Немедленно появилась хрустальная бутылка с шампанским «Луи Редерер» - метрдотель не забывал вкусов своих постоянных клиентов.
        Дельфина молчала - говорить было не о чем, наступило время смотреть и наслаждаться.
        Наконец она повернулась к Кеннету и произнесла:
        - Просто волшебство.
        Трио музыкантов исполняло медленные итальянские любовные песенки. Дельфина была очарована окружающей ее красотой.
        - Снизу такого не увидишь, - сказал Кеннет. - Еще десять минут, и луна скроется между африканскими горами и побережьем Франции. Тогда мы уедем.
        Дельфина опустила голову на руки и следила, как луна медленно погружается в море.

«До чего же красивая девушка», - подумал Кеннет.
        - Когда Джордж сказал, чтобы ты надела красное клетчатое платье, я растерялся. Только когда он пояснил, что красную клетку придумал Норман Норель, я понял, что он имеет в виду.
        - Для банкира ты неплохо разбираешься в моде, - заметила Дельфина и подумала, как легко и приятно общаться с этим человеком.
        - Да, за последнее время я многое узнал о женской одежде. Не забывай, я целый месяц провел в Париже с принцессой Алией.
        - Ну конечно! У меня совсем вылетело из головы. Мне так понравилось то, что ты о ней рассказал, что я жду не дождусь, когда же увижу ее.
        - Уверен, вы с Алией друг другу понравитесь. А вот Камилла может показаться ей немного сложной. На первых порах. Алия - очень спокойная, домашняя девушка. Она нуждается в дружбе и опеке. Я уже не говорю о том, что приготовления к свадьбе любого сведут с ума.
        - Я постараюсь ей помочь. Она мне уже нравится.
        - Не понимаю, почему такой прекрасной романтической ночью надо говорить о ком-то постороннем. И еще - мне очень не хочется отсюда уезжать. Но если так пойдет и дальше, мы не успеем к отплытию.
        В машине Дельфина погладила Кеннету руку. Ей очень нравился этот человек. Луна уже сошла с небосвода, и они молча неслись по темнеющей дороге к порту Монте-Карло и белой красавице яхте под названием «Эукай III».
        СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ
        ИЮНЬ 1954 ГОДА
        Дождавшись, когда все ушли гулять на берег, Алия решила обследовать яхту. Кеннет объяснил, что достаточно позвонить, как тут же появятся Мадемуазель, Рейли или старший стюард.
        Она уже успела внимательно осмотреть свою каюту - настоящий оазис прохладных оттенков нежно-розового и желтого цветов. Широкая кровать была покрыта полосатым шелковым покрывалом, на столе лежала полосатая скатерть, оба иллюминатора затягивала такой же расцветки ткань. Бархатный ковер украшали нежные побеги розовых и желтых тропических цветов. Узор выглядел настолько реально, что Алия даже потрогала его босой ножкой, чтобы убедиться, что это все-таки ковер.
        Мадемуазель помогла ей распаковать чемоданы. Новые платья повесили в высокий шкаф, внизу аккуратно выстроились туфельки. Нижнее белье, шарфики, сумочки и прочие аксессуары принцессы были разложены по ящичкам комода. Косметика нашла свое место в выложенной белым мрамором ванной.
        Алия позвонила, чтобы пришел Рейли. Через две минуты он был у нее.
        - Чем могу служить, принцесса?
        - Рейли, я бы хотела осмотреть яхту. Это возможно?
        - Разумеется, принцесса. Хотите прямо сейчас?
        - Да.
        Рейли провел Алию от носа до кормы «Эукая». Под конец она знала о яхте все. Кают-компания напоминала старинную библиотеку, на полках стояло множество книг, комната была обставлена старинной английской мебелью. На полу лежал изумрудного цвета ковер, в углу пылал камин. Висевшая над ним картина произвела на Алию глубокое впечатление; девушка не знала, да и не могла знать, что это работа самого Тернера. В серебряно-голубой столовой стоял огромный стол. За исключением этих двух залов, остальные помещения «Эукая» выглядели не столь официально и несли в себе гавайский колорит. На верхней палубе разместились плетеные столы и стулья, покрытые легкими шелковыми накидками. В массивных серебряных вазах стояли огромные букеты цветов. Расположенный на верхней палубе бар Джордж отделал по своему вкусу, и он тут же стал своеобразным центром яхты, местом, где днем и ночью собирались пассажиры и гости. За старинной солидной стойкой стоял бармен Франк. Светлая просторная комната была заставлена белыми круглыми столиками. Кушетки и стулья были покрыты клетчатыми накидками бело-голубого цвета. В углу стоял
ярко-красный лакированный рояль. Стеклянная стена отделяла бар от бассейна. Вдоль бортиков красовались русалки. При нажатии специальной кнопки отовсюду начинали бить фонтанчики.
        Рейли принес Алие из бара бутерброды с цыпленком и зеленый салат - именно то, что ей хотелось. Довольная и счастливая, она любовалась видом бухты и огнями Монте-Карло. Когда девушка подумала о своем любимом турецком кофе, появился Рейли с кофейником.
        - Неужели на «Эукае» действительно есть все? - удивилась она.
        - Разумеется, принцесса Алия, - улыбнулся Рейли. - Равно как и в доме мистера Шерилла. Абсолютно все. Желаете еще что-нибудь?
        - Нет, спасибо, Рейли. Пожалуй, мне пора спать. Большое спасибо.
        - Всегда к вашим услугам, принцесса. Спокойной ночи.
        Тайно от Алии на борту «Эукая» находились два ее телохранителя. Для всех, кроме Кеннета и Джорджа, они были членами экипажа.
        - Я не хочу, чтобы об этом много говорили, - сказал Кеннету Баракет вечером накануне расставания. - У Алии нет чувства опасности, к тому же она не понимает ценности груза, который отправили вместе с ней, в том числе и изумрудов.
        - Конечно, охрана будет не лишней, - согласился Кеннет. - Я очень рад, что эти люди на борту.
        На рассвете «Эукай III» вышел из гавани Монте-Карло. За исключением принцессы Алии, все пассажиры спали крепким сном. Услышав шум двигателя, девушка вскочила с кровати, натянула белую юбку, желтую шелковую блузку, надела желтые сандалии на шнурках и выскочила на палубу. Накануне Рейли познакомил ее с капитаном, и она направилась прямиком на мостик. Присев на мягкое, будто масло, кожаное сиденье, Алия наблюдала, как капитан осторожно выводит яхту из бухты.
        Когда «Эукай» вышел в море, она вернулась в свою каюту и заказала завтрак. Незадолго до полудня в дверь постучал Кеннет.
        - Мне доложили, что вы не спите с самого утра, а накануне изучили все судно, - сказал он, восхищенно оглядывая девушку.
        - Это правда, - счастливо ответила она.
        - Вы превосходно выглядите.
        - Спасибо. Балмэн составил картотеку моей одежды, можете взглянуть, если хотите. Там все расписано: что к чему подходит, когда что надевать, в какое время дня и так далее.
        - Молодчина Балмэн, - произнес Кеннет и подумал: «Действительно молодец». - Приглашаю вас на чашечку кофе. Будет лучше, если мы придем раньше всех, так легче знакомиться. Это избавит нас от официальных представлений и прочей ерунды.
        - Хорошо, - улыбнулась Алия. - Только я уже не та девушка, с которой вы летели в самолете.
        Кеннет внимательно посмотрел на Алию. Она была права. В белой юбке и желтой блузке, с черными волосами и сияющим взором, она выглядела так, словно всю жизнь провела на яхте.

«Эукай III» достиг Капри, остановился там на ночь, после чего вышел в Мессинский пролив и направился дальше, в Ионическое море. Несколько дней спустя он подошел ко входу в Коринфский канал.
        - Не волнуйтесь, сидеть и ждать на яхте мы не намерены, - сказал Джордж. - Найдем дело поинтереснее. На следующий год я планирую повторить это путешествие. Тогда у нас будет в три раза больше времени. Сейчас же надо торопиться. Стамбул очень далеко; если вдруг изменится погода или что-то случится с «Эукаем», придется заказывать самолет, чтобы он подобрал нас в каком-нибудь подходящем месте. Ужасно жаль, что вы не увидите Корфу и еще пару островов, которыми владеют мои греческие друзья. Коринф тоже нельзя пропустить: это настоящий шедевр инженерного искусства, несмотря на то что основные работы были выполнены в незапамятные времена.
        В пять часов утра на следующий день все собрались на палубе, чтобы посмотреть, как
«Эукай» входит в Коринфский канал. Яхта медленно скользила по зеленоватой воде. Казалось, она полностью слилась с окружающим ландшафтом. По обеим сторонам оставалось не более пяти футов воды. Спустя час судно вырвалось из узкого русла на просторы Эгейского моря. Курс лежал через греческие острова, пролив Дарданеллы, в Мраморное море и, наконец, на Стамбул.
        Беззаботные дни пролетали почти мгновенно. Алия наслаждалась обществом Дельфины и Камиллы. Вначале ей хотелось только посмотреть на них и послушать, о чем они говорят. Живая речь Дельфины резко контрастировала с британским говором Камиллы. Камилла показалась Алие очень красивой, а Дельфина - более изысканной и элегантной. Она познакомилась с понятием «элегантность», когда Балмэн показывал ей, как ребенку, картины, на которых были изображены светские дамы. Алия поняла, что элегантность отчасти передается по наследству, отчасти зависит от умения человека следить за собой.
        - Безупречным должно быть все, - говорил Балмэн.
        Глядя на Дельфину, Алия поняла, что он имел в виду. Дельфина всегда выглядела безукоризненно, в то время как Камилла порой допускала «художественный беспорядок». Очарование Камиллы заключалось в ее живости и шаловливости.
        Однажды вечером Дельфина заговорила с Алией:
        - Не посчитаете нас навязчивыми, если мы попросим показать вещи, которые приготовил для вас Балмэн? Камилла и я - его давние поклонницы, все, что вы носите, ужасно нам нравится. Не возражаете?
        - Она хотела сказать, что мы умираем от любопытства и зависти, - рассмеялась Камилла.
        - Ну конечно, - ответила Алия, польщенная тем, что этим девушкам захотелось узнать о ней больше. - В Турции у меня не было такой одежды… Я буду очень рада вам показать. Пойдемте.
        Каюта Алии стала местом, где три девушки предались обсуждению новых фасонов, а также просто болтовне и сплетням. Каждая из них нашла что-то новое. У Алии вообще никогда не было друзей, за исключением Тарека. Дельфина в друзьях не нуждалась, она выросла, купаясь в преданности и восхищении со стороны брата, а Камилла всегда старалась держаться самостоятельно, избегая влияния подруг. Вначале ее интересовали мальчики, потом - взрослые мужчины.
        В каюте Алии и зародилась их дружба. Камилла перерыла все шкафы, примеряя на себя все подряд. Так же делала и Дельфина, сокрушаясь по поводу того, что она на целую голову выше Алии. Составленная Балмэном картотека привела их в восхищение; Дельфина тут же решила сделать себе такую же по возвращении в Нью-Йорк. Девушки судачили о Джордже и его яхте, о том, как привлекателен Кеннет, и засыпали Алию вопросами о Баракете.
        Алия дословно выполняла инструкции Кеннета, стараясь не сказать ничего лишнего. Когда зашла речь о ее семье, Алия призналась, что в ее роду нет особо знатных людей. Когда же ее спросили, где и как она познакомилась с Баракетом, Алия растерялась и смущенно замолчала.
        - Нас это не касается, неужели не понятно? - строго сказала Дельфина. - Не лезь в душу, мы и так замучили бедняжку вопросами.
        - Прости, - улыбнулась Камилла.
        - Нет-нет, - залепетала Алия, не желая показаться подругам грубой. - Просто я недостаточно хорошо говорю по-английски, чтобы рассказать вам все как было. Баракет обязательно объяснит. Все было очень романтично.
        У подруг появлялись новые и новые темы для разговоров. Несмотря на различный жизненный опыт и даже национальность, они очень сблизились за время общения на борту «Эукая».
        Однажды вечером Джордж заметил:
        - Вы нас совсем забросили. Чем вы там занимаетесь, за запертыми дверями?
        - Всем, - ответила Дельфина. - Тебе туда нельзя. А если серьезно, Джордж, ты даже представить не можешь, как мне здесь нравится. Я ведь даже представить не могла, пока не встретила этих девушек, как живут другие люди. Я думала, что все росли примерно так, как и я.
        Джордж рассмеялся.
        - Путешествие удалось на славу, но для вас троих оно стало особенным. Мне кажется, вы друг в друге нуждались. На яхте люди все равно что в пустыне - изолированы от остального мира, заточены в ограниченном пространстве. Тебя и Кеннета я знаю как облупленных, а вот про Камиллу и Алию узнал много нового. Такие путешествия не забываются.
        - Он прав, - сказала Камилла, когда Дельфина передала ей этот разговор. - Мне ужасно не хочется, чтобы этот круиз заканчивался. Представляешь, вскоре рядом со мной не будет никого, кроме Джереми. Мне будет очень не хватать тебя и Алии. Это необычная поездка для нас всех.
        - Хорошо, что мы это понимаем, - сказала Дельфина. - Я чувствую себя подружкой невесты. Мне часто приходилось выступать в этой роли, но только не на таких свадьбах. Алия, ты уже выбрала себе подружку?
        - Не знаю, - растерялась Алия. - Баракет мне ничего не говорил. Я ведь никого не знаю в Стамбуле.
        Камилла и Дельфина переглянулись. Им было трудно представить, как можно не знать подружку невесты на собственной свадьбе.
        Они рассмеялись, и Алия рассмеялась тоже.
        - Если хочешь, мы можем быть подружками на твоей свадьбе, - предложила Камилла. - По крайней мере с нами ты хоть чуть-чуть успела познакомиться.
        - Я думаю, нам надо выдать замуж и Дельфину, - сказала Алия. - Камилла уже замужем, я скоро выйду… У тебя кто-нибудь есть, Дельфина?
        - Никого, - ответила та, даже на секунду не позволяя себе подумать о Райане. - Останусь старой девой. Можете посылать ко мне толпы женихов - ничего у вас не получится.
        - Неправда, - вмешалась Камилла. - У нее есть один ирландец. Если бы я знала, что она его бросит, ни за что не вышла бы за Джереми.
        - Это было давно, - остановила подругу Дельфина. - Теперь у меня никого нет. Так что буду завидовать вашему счастливому житью в Лондоне.
        - Кстати, почему бы тебе тоже туда не перебраться? - спросила Камилла. - Тебе ведь не обязательно жить в Нью-Йорке. Представляешь, как будет здорово? А сколько там молодых людей!
        - Надо подумать, - произнесла Дельфина, почувствовав неожиданное возбуждение. Может, действительно так и сделать? Мысль о возвращении в Нью-Йорк ее пугала. Камилла заронила в сознание девушки мысль о Лондоне. Надо будет поговорить об этом с Джорджем.
        Ежедневно на яхту кто-нибудь звонил. Несколько раз Балмэн интересовался, как дела у Алии; кутюрье успел к ней привязаться, теперь ему ее не хватало. Каждый вечер звонил Баракет: вначале беседовал с Джорджем и Кеннетом, потом не менее получаса болтал и смеялся с Алией. Он рассказывал ей о своих планах, не забывая упомянуть о том, как он ею гордится.
        - Моя маленькая гусеница стала самой прекрасной из всех бабочек, - говорил он. Проведя с Алией две ночи в Париже, Баракет поразился ее прелести и с нетерпением ждал новой встречи.
        Разумеется, принц рассказывал, как идут приготовления к свадьбе. Вечеринка, которую он прежде хотел провести на борту «Эукая», переносилась в Саади-Сарай.
        - Несмотря на то что придут только близкие друзья и члены семьи, на яхте будет тесно, - объяснил он.
        В глубине души Джордж был разочарован. Он обожал демонстрировать гостям «Эукай III».
        Баракет рассчитал церемонию до долей секунды. Наибольшую проблему представляла его мать, принцесса Тафида. Она то соглашалась приехать, то отказывалась. Если ее сын не хочет жениться в Каире, городе, где он вырос и которому принадлежит, то и она не желает ехать в варварский Стамбул. Как можно принимать в своем доме невестку, о которой ничего не известно? О чем только думает Баракет? Или он совсем перестал уважать свою мать? Нет, в Стамбул она не поедет.
        К величайшему облегчению Баракета, Тафида наконец потребовала от него представить ей Алию сразу же после свадьбы. Баракет знал, что на мать работают десятки шпионов и информаторов. Они пытаются выяснить, кто же такая эта Алия, но до сих пор им не удалось ничего разнюхать. Тафида понимала, что проигрывает. Ее сын с самого начала скрывает прошлое своей невесты. Что ж, в таком случае она бессильна. Первый раунд выиграл Баракет.
        Он сообщил об окончательном решении матери Кеннету и Джорджу.
        - Принц, как всегда, плетет интриги, - сказал Кеннет Джорджу после долгого телефонного разговора с Баракетом. - И испытывает от этого огромное наслаждение.
        - Его нельзя за это винить, правда? - откликнулся Джордж. - Даже представить сложно, чтобы Баракет женился без тайн, заговоров, подвохов и козней. Этот человек никогда не согласится на обычную, заурядную свадьбу.
        - Меня восхищает, что он сумел одолеть принцессу Тафиду. Я с ней встречался. Должен тебе сказать, яблочко от яблони не далеко падает. Даже странно, что их всего двое. Обычно такие семьи насчитывают десятки родственников, ведущих друг против друга отчаянные и беспощадные войны. Как бы то ни было, у Тафиды только один ребенок. Отец Баракета скончался, когда малышу было два года. Тафида взяла управление в свои руки. Она ждала, когда Баракет вырастет и разделит с ней ответственность за несметные богатства семьи. Сын стал смыслом ее жизни, она воспитывала его сама, не доверяя никаким нянькам. Ей даже в голову не приходило еще раз выйти замуж. Она позаботилась о том, чтобы юношу обучили искусству имсака, что было весьма необычно для женщин ее круга. Она хотела, чтобы он стал самым лучшим любовником.
        - Имсак, - задумчиво повторил Джордж, - если не ошибаюсь, это арабская философия и техника секса?
        - Правильно, - кивнул Кеннет, - в переводе это слово означает «удерживать». Речь идет об умении контролировать себя во время любовного акта. Этому искусству учат избранных мальчиков. Нянечки, мать, все окружающие ребенка женщины ласкают и гладят его, вызывая в нем плотские ощущения раньше, чем он начнет думать. Баракет - замечательный любовник; ходят слухи, что он может довести до исступления любую женщину.
        - Жаль, что мы не получили такого воспитания, - вздохнул Джордж.
        - Может, я бы тогда и не отдалился от жены, - рассмеялся Кеннет. - Тафида пользуется дурной славой, - продолжал он. - Не думаю, однако, что она опасна и способна на убийство, как твердит о ней молва. Скорее, она просто считает Баракета своей собственностью. Естественно, ей бы хотелось, чтобы сын женился, следуя ее выбору. Если бы он согласился привезти Алию в Каир до свадьбы, Тафида нашла бы способ расстроить их брак. Баракет это прекрасно понимает. Теперь его ахиллесова пята - семья Алии. Вероятно, он сказал Тафиде, что все родные невесты болеют и потому не могут приехать на церемонию. Не дай Бог, она узнает правду!
        - По сути дела, я и сам многого не знаю, - заметил Джордж. - Алия ни словом не обмолвилась о своей семье. Она вообще ни о ком не говорила, кроме как о Баракете и о тебе.
        - У нее есть для этого все основания. Теперь ореол тайны будет долго окутывать ее происхождение. А правда заключается в том, что у Алии вообще нет семьи. Она - сирота. Баракет придумал ей родословную. Для него это был единственный шанс на ней жениться. Мы с тобой знаем о размерах его владений как в Турции, так и в Египте. Не исключено, что он богаче, чем все самые богатые турки, вместе взятые.
        Джордж выглядел чрезвычайно довольным.
        - Какая поездка! Наверное, лучшая из всех. Подумать только, на борту «Эукая» самые знаменитые новобрачные в мире. У меня в гостях загадочная принцесса, которая выходит замуж за богатейшего человека земли. Кроме того, среди членов команды два засекреченных охранника, оберегающие принцессу и редчайшую коллекцию изумрудов - к слову сказать, я до сих пор не знаю, где она находится. Плюс ко всему - здесь очаровательная наследница крупнейшего в Соединенных Штатах состояния Дельфина Монро и ты, мистер Всемирный банк. Нет, таких круизов больше не будет!
        - Как бы то ни было, с Баракетом следует быть настороже. Он обожает всевозможные розыгрыши и интриги, но, за исключением редчайших ситуаций, не допустит по отношению к себе никакой фамильярности.
        - Принц совершенно прав. Он важнее и значительнее большинства европейцев. Знаешь, вначале мне хотелось ему сказать, что Алия очень похожа на свою мать; теперь я, пожалуй, воздержусь от таких шуток.
        - Если честно, Джордж, первое время я очень боялся за Алию. Она не привыкла к светской жизни. Но сейчас я вижу, что она обрела чувство уверенности в себе и в своих новых друзьях. Всю свою жизнь она провела в одиночестве; Дельфина и Камилла дали девушке то, чего ей так не хватало. Теперь она чувствует себя в безопасности. Чем больше я на нее смотрю, тем больше восхищаюсь. Когда Баракет впервые сказал мне, что собирается жениться на девушке, которую знает три дня, я решил, что он либо спятил, либо нашел человека, которого действительно искал всю жизнь. Алия в самом деле особенная. Она не связана никакими семейными традициями. Она очень красива, умна и, как мне кажется, в глубине души сохранила инстинкт хищницы. Не думаю, чтобы она спокойно отнеслась к тому, что на нее свалились такие богатства. Она не будет проявлять пассивность, а обязательно постарается стать личностью и сыграть заметную роль в жизни Баракета.
        Джордж задумался о словах Кеннета. Круиз на «Эукае III» высветил в Алие новые, совершенно неожиданные качества. Джордж не ожидал, что Камилла и Дельфина так быстро примут Алию в свою компанию. Эти девушки знали себе цену.
        - Ты прав. Между прочим, Алия не единственная красавица на нашей яхте. Дельфина ничуть не хуже. Трудно представить более изысканное и утонченное воспитание; между тем в ней нет ни грана снобизма. Поначалу я воспринимал ее как младшую сестренку и хотел немного расширить ее кругозор. Нехорошо, когда ребенок не видит в жизни ничего, кроме Гавайских островов. Меня связывают давние отношения с ее отцом. Но когда она приехала в Нью-Йорк, я вдруг понял, что эта девушка способна на многое. У нее правильные, здоровые инстинкты. Я старался не отпускать Дельфину от себя, потому что волновался за судьбу ее огромного наследства. Она богата примерно так же, как и я, а у меня нет и десятой доли того, чем располагает Баракет. - Джордж улыбнулся, но лицо его оставалось серьезным. - Мне кажется, для американки нет большего несчастья, чем огромное богатство. Деньги часто приносят беды и даже трагедии. Я всегда радуюсь, когда читаю, как какой-нибудь финансовый магнат женился на секретарше, которая проработала у него много лет. Жены или умирают, или уходят, а человеку, когда он стареет, важно знать, что его богатство
не вылетит в трубу, едва его наследнице подвернется какой-нибудь донжуан или охотник за состоянием.
        Пришла очередь Кеннета улыбнуться:
        - Это верно. А что ты скажешь о Камилле? Вот тебе красавица с заурядной историей. В отличие от Алии и Дельфины.
        - Камилла - строптивая и непокорная девица, которая хочет, чтобы все было так, как она решит. Она доведет до белого каления, до алкоголизма, белой горячки и даже до смерти любого мужчину, который встанет на ее пути. Это прирожденная спорщица; свою сексуальность она использует как рубильник - то включит, то выключит. Когда Камилла видит нужного ей мужчину, она даже не пытается воздействовать на его сознание - сразу переключается на его половые органы. Своим партнерам она смотрит вначале между глаз, потом между ног. Ты видел, как она поступила с Джереми. К слову сказать, Камилла любит его ничуть не больше, чем тебя или меня. Возможно, она вообще не способна любить кого-либо, в том числе и себя. Как бы то ни было, из них троих она самая сложная личность. Она же способна принести наибольшие неприятности. Не задумываясь, нанесет удар ниже пояса. Схватки и конфликты ее не пугают, они ей в радость. Вот для кого главное - побеждать. Побеждать и всегда добиваться своего. Я бы назвал ее Камилла Завоевательница. Боже, спаси Джереми. Хотя, как это ни странно, в конце концов он скажет ей спасибо.
        - За что? - изумился Кеннет.
        Джордж говорил страстно и пылко. Похоже, он серьезно проанализировал характеры трех находящихся на яхте женщин. Его действительно интересовало, как сложатся их судьбы.
        - За упрямство, - ответил Джордж. - Она размелет его в пыль. Пойдем, не будем ждать, пока нас вызовут по радио.
        Через час позвонил Баракет и объявил о новом замысле. Поскольку свадебную церемонию решили перенести с яхты во дворец, у него возникла еще одна идея. Разумеется, все должно держаться в секрете. Он выйдет им навстречу на скоростном катере. Перехватит «Эукай» в Мраморном море вечером, накануне прибытия в Стамбул. Алия не должна ничего об этом знать. Для нее и всех остальных это будет сюрпризом.
        - Джордж, - спросил Баракет, - сможешь ли ты организовать вечеринку на семь человек? Другой возможности посидеть в тесном кругу у нас не будет. Я по тебе ужасно соскучился. Сделай так: поставь лишний прибор, а я появлюсь как опоздавший гость.
        Баракет раскрыл не все сюрпризы, кое-что он припас напоследок.
        - Разумеется, - ответил Джордж. - Здорово придумано. Сообщи капитану точные координаты места встречи, остальное я беру на себя.
        - Кстати, Джордж, ты не собираешься продавать яхту? Алия в нее просто влюбилась. Я бы хотел преподнести ей маленький подарок. Может, сделаем это за обедом?
        - Боже милосердный, Баракет, я не согласен! - в ужасе воскликнул Джордж. - «Эукай» в твоем распоряжении, когда ты этого захочешь, но я не собираюсь продавать яхту. Да зачем она тебе нужна? Ты же можешь построить яхту в пять раз больше за двадцать минут!
        - Не горячись, - поморщился Баракет. - Иногда решение продать яхту приходит неожиданно. Я едва не купил «Маруссию» Фарука. Даже не представляешь, как он мне ее навязывал. Огромная, старая и уродливая посудина. Этих трех качеств я старательно избегаю при выборе яхт и женщин. А мне нужна простая и надежная вещь, не более двухсот футов в длину.
        Джордж повесил трубку и пересказал разговор Кеннету.
        - Ладно, поговорим позже, нам действительно пора переодеваться к обеду, - ответил тот.
        За столом Джордж объявил о своем решении устроить на следующий день прощальный вечер. При этом он подчеркнул, как ему жаль, что не сможет присутствовать Баракет. По случаю сентиментального ужина завтра они соберутся в столовой, а не на верхней палубе.
        - Отлично! - воскликнула Дельфина. - Бедная парикмахерша весь круиз просидела без работы. Придется ей теперь потрудиться!
        - Я в восторге! - отозвалась Камилла. - Мы так чудесно провели время, но не успели побеседовать с Алией в официальной обстановке. Завтра попробуем.

* * *
        Когда Кеннет подошел к бару, Дельфина была уже там.
        - Я так рада сегодняшнему вечеру, - призналась она. - Видишь, даже пришла раньше всех.
        - Ну-ка дай я на тебя посмотрю, - сказал Кеннет. - Я ведь не видел тебя в вечернем платье.
        За время путешествия Дельфина успела загореть. На ней было открытое желтое платье, ткань переливалась, становясь то фиолетовой, то нежно-розовой, то снова желтой. Талию перехватывал шелковый пояс. Волосы, обычно схваченные лентой, свободно рассыпались по плечам.
        - Знаешь, что я тебе скажу, - задумчиво произнес Кеннет. - Ты сочетаешь в себе радугу и иву. Почему-то до сих пор я тебя не замечал. Так больше продолжаться не может.
        - Почему не может? - спросила Дельфина, польщенная комплиментом.
        - Потому что в конце нашего путешествия Алия выйдет замуж и мне больше не надо будет за ней присматривать.
        - Кеннет, ты чудесно к ней относился. Она тобой восхищается. Мне очень приятно видеть, как ты о ней заботишься, как она ищет тебя в трудные минуты, рассчитывая на твою помощь. Я успела с ней подружиться за время путешествия. Я и не подозревала, что она прожила столько лет почти в полной изоляции, ничего не зная об окружающем мире. При этом Алия сумела остаться умной и сообразительной девушкой. Она задает тысячи вопросов о разных городах и людях и ничего не забывает! Неужели в Турции так сильна школьная подготовка? Или я чего-то не понимаю?
        - Ты права - не понимаешь. Слышу, сюда идут Камилла и Джереми. Скоро я расскажу тебе всю историю. Очень скоро. Главное, не забывай о моем новом плане.
        - О каком?
        - Начиная с сегодняшнего вечера все мое внимание будет сосредоточено на тебе. Франк, пожалуйста, налей нам еще по бокалу.
        ЭГЕЙСКОЕ МОРЕ
        ИЮЛЬ 1954 ГОДА
        Занимая место за праздничным столом, Дельфина отметила, что Джордж рассаживает гостей весьма необычным способом. Он никогда не ошибался, но сегодня почему-то посадил ее справа от себя. Алия села слева от Джорджа, хотя по всем правилам в последний вечер ей, как почетному гостю, полагалось сидеть справа от хозяина. По этикету слева от него должны были находиться Камилла и лорд Килмур.
        Когда все наконец расселись, Дельфина заметила слева от Алии свободное место. Выходит, ждали еще одного человека. Может быть, сегодня к ним присоединится капитан?
        Скоро все стало ясно.
        Алия сидела спиной к двери. Позади нее суетился Рейли. Официант подал великолепную зернистую икру. Не успела Дельфина сообразить, что даже икра сегодня особенная, как позади Алии отворилась дверь. У Камиллы от изумления открылся рот. Только одна Алия ничего не подозревала.
        В салон вошел мужчина. И хотя никогда раньше Дельфина не видела Баракета, она сразу поняла, что это он. Девушка взглянула на Кеннета и Джорджа. Оба улыбались, однако не вставали. Странно, почему они не приветствуют гостя стоя?
        Баракет был просто великолепен. По случаю торжества он повязал черный галстук и надел ордена. В руках принц держал сверкающее зеленым огнем ожерелье с бриллиантами. Подойдя к Алие сзади, он протянул руки и медленно опустил ожерелье перед ее глазами.
        Девушка подпрыгнула от восторга. Забыв о всякой сдержанности, она резко обернулась и бросилась на шею Баракету. Во время поцелуя ожерелье выскользнуло из рук Баракета и упало в блюдо с икрой; Рейли тут же махнул официанту, чтобы тот его вытер. Подоспел Джордж и усадил Баракета рядом с Алией, как и было задумано. Джереми и Кеннет встали, Кеннет помог подняться Камилле, а Джордж предложил руку Дельфине.
        Все преисполнились радостным, волнующим чувством. Пили шампанское, произносили тосты, а официант старательно очищал от икринок тут же забытое ожерелье.
        - Прежде чем нам подадут суфле, - торжественно произнес Джордж, - я бы хотел произнести небольшой тост. За Баракета, которого нам так не хватало во время нашего путешествия и который наконец с нами! За нашего друга и за принцессу Алию! За их счастье!
        - О суфле не беспокойся, - сказал Баракет, вставая со стула. - В такой вечер суфле может и подождать.
        Черные глаза Баракета задорно блестели. Он надел сверкающее ожерелье, на котором не осталось ни одной икринки, на шею Алии и защелкнул застежку. Бриллианты и изумруды, словно звезды, засияли на белоснежной коже девушки.
        Дельфина поразилась спокойствию Алии и ее умению владеть собой. Она уже достаточно хорошо знала эту девушку и понимала, что в душе принцессы кипит буря. Когда Алия не смотрела на Баракета, она поворачивалась к Кеннету, словно его присутствие придавало ей уверенности.
        - Теперь, - объявил Баракет, - самое время дать шанс шеф-повару.
        - Как вас представить Дельфине и чете Килмур? - спросил Джордж.
        - Я так много о них слышал, что, кажется, знаю почти все. А друзей представлять друг другу не надо, - ответил Баракет, поклонившись в сторону Дельфины и Камиллы. Затем он прикоснулся к руке Алии, словно впитывая в себя ее красоту.
        Обед протекал в веселой и непринужденной обстановке; разговор вращался вокруг того, как Баракету удалось пробраться на яхту незамеченным, и подробностей предстоящей свадебной церемонии.
        Суфле оказалось великолепным.
        Баракет снова поднялся и обернулся к Джорджу.
        - Друзья мои, я еще раз попрошу вашего внимания.
        Рейли осторожно поставил перед Баракетом небольшой поднос. На нем лежали шесть бархатных коробочек. Баракет обошел вокруг стола, положив по одной коробочке перед каждым из гостей.
        - Теперь, - произнес он торжественным голосом, и черные глаза его возбужденно сверкнули, - откройте. Я хочу, чтобы вы все запомнили сегодняшний вечер.
        Внутри каждой коробочки лежала вторая, сделанная из чистого золота; ее можно было использовать как портсигар, пудреницу или шкатулочку для хранения какого-нибудь дорогого сердцу предмета. На золотой крышке была вытеснена карта с маршрутом
«Эукая III» из Монте-Карло в Стамбул и даты путешествия. Монте-Карло было отмечено небольшим бриллиантом, на месте Стамбула помещался более крупный камень. Сама яхта была золотой, бортовые огоньки представляли собой крохотные бриллианты. На другой стороне красовались выполненные из изумрудов инициалы «Б» и «А». Буква «Б» стояла чуть выше, между ними помещалась дата свадьбы.
        - Наверное, вы обратили внимание, что «Б» стоит впереди «А», - улыбнулся Баракет. - Необычно, но в данном случае это так.
        Дельфина и Камилла переглянулись. Они почувствовали необыкновенную притягательность этого человека.
        Джордж поднялся и жестом пригласил остальных последовать его примеру.
        - Баракет, вы оказали нам огромную честь. А то, что вы подарили нам на несколько дней Алию, - огромная для нас радость.
        Баракет рассмеялся:
        - Завтра же ее заберу. А пока, дорогие дамы, прошу вас обратить внимание на этот букет роз. Приглядитесь к нему внимательно, вас ждет еще один сюрприз.
        На стеблях роз, полускрытые листьями и лепестками, висели три пары сережек: грушевидные драгоценные камни размером в двадцать карат каждый. Рубины для Дельфины, сапфиры для Камиллы и изумруды для Алии.
        - Баракет! - восхищенно воскликнула Камилла. - Никогда в жизни я не видела ничего подобного!
        - О Господи, Баракет, - вздохнул Джереми. - Теперь я не смогу пригласить Камиллу в следующий круиз. Она решит, что такие вещи должны случаться каждый раз.
        - А разве нет? - Глаза Камиллы сверкали от волнения. - Баракет, вы даже не представляете, как все это здорово. У меня просто нет слов.
        - У меня тоже, - добавила Дельфина. - Я лишилась дара речи.
        Девушка взяла сережки и стала их примерять. Стоящий напротив Кеннет не сводил с нее глаз, и она легко читала его мысли. Он думал о том, как она прекрасна.
        Джордж предложил всем перейти в соседний салон, куда уже подали кофе и шампанское. Тосты произносили до тех пор, пока Баракету не пришло время покидать яхту. До Стамбула оставалось не более четырех часов пути.
        На протяжении всего вечера Алия хранила спокойствие, при этом она ни на секунду не отводила глаз от Баракета. Он же не предпринял ни единой попытки остаться наедине с невестой и лишь взглядом давал ей понять, что она выбрала самую правильную линию поведения. Скоро, совсем скоро они будут вдвоем.
        Дельфина, Камилла и Алия безмерно радовались происходящему. Женщины собрались в углу салона, где стояло большое зеркало, и без конца примеряли украшения.
        Дельфина все больше интересовала Кеннета. Ее утонченность, проявившаяся даже в выборе платья, действовала на него возбуждающе.
        Когда пришло время расстаться с Баракетом, все поднялись на палубу.
        - Завтра, - помахал он им на прощание. - Завтра вы увидите, что я для вас приготовил.
        - То, что ты сделал сегодня, превзойти трудно, - рассмеялся Джордж.
        Когда Баракет был уже на борту своего катера, к Джорджу подошел Рейли.
        - Принц Баракет просит вас задержаться на палубе на несколько минут, сэр. У него для вас есть что-то еще.
        На лице Рейли застыло самодовольное выражение. Впервые в жизни он чувствовал себя значительнее своего босса. Баракет использовал его как мажордома, успех вечера в значительной мере зависел и от него. Кроме того, Баракет вручил Рейли купюру достоинством в тысячу долларов.
        Ночное небо вдруг осветилось огнями салюта. Яркие вспышки следовали одна за другой, миллионы красных и белых огоньков разлетались в разные стороны и плавно опускались в темные волны.
        - Спокойной ночи, - донесся голос Баракета. - Увидимся завтра.
        - Перед этим померкнет даже свадьба, - пробормотала Дельфина. - Как хорошо, что ты умеешь держать себя в руках, Алия, - добавила девушка. - Завтра тебе понадобится выдержка.
        - А я уже соскучилась по Баракету, - произнесла Камилла, поглаживая свои сапфиры. - Я и не подозревала, что он способен на такие поступки.
        - Знаете, я тоже по нему очень скучаю, - откликнулась Алия. - И сохранять спокойствие мне очень трудно.
        - Пора спать, милые, - произнес Джордж.
        Кеннет посмотрел на Дельфину, надеясь, что она не откажется выпить с ним перед сном бокал вина.
        - Да, спать, - сказала Дельфина, не замечая его взгляда. - Скорей бы завтра.

* * *
        Рано утром яхта пришвартовалась к причалу Стамбула. Через час приехал Баракет и забрал всех в Саади-Сарай, где в пять вечера должно было состояться бракосочетание.
        - До вечера я буду занят, - объявил Баракет.
        Гостей разместили на одной из украшенных цветами террас дворца. Туда же подали ароматный турецкий кофе.
        - Чем бы вы хотели заняться? - спросил Баракет.
        - Мне надо привыкнуть к суше, - улыбнулась Камилла. - Иначе на вашей свадьбе я буду качаться из стороны в сторону. - К тому же мы с Дельфиной хотели бы подольше побыть с Алией. Ведь после свадьбы у нас не будет такой возможности.
        Дельфина, Камилла и Алия посмотрели друг на друга - они думали об одном и том же.
        - Все было как в сказке, - заметила Дельфина. - Только сейчас я поняла, что завтра в это же время мы не увидим друг друга. А я так привыкла, что мы вместе.
        У Алии есть Баракет, у Камиллы - Джереми… Дельфине вдруг стало ужасно одиноко. Конечно, Джордж и Кеннет о ней позаботятся, но волшебная сказка подходила к концу, а будущее тревожило и пугало.
        - У нас впереди целый день. Ты и Камилла поможете мне одеться перед церемонией, - сказала Алия.
        - На твоей половине, хайатим, - сказал Баракет, - для вас троих накрыт стол. После этого ты будешь принадлежать только мне.
        Турецкое слово, которое он использовал, означало «моя жизнь».
        - Я бы хотела осмотреть весь дворец, - сказала Дельфина.
        - На это уйдет не меньше трех дней, - улыбнулся Кеннет. - Так что поторопись.
        - Правда, - подхватила Алия. - Давайте осмотрим хотя бы то, что успеем. Я тоже не знаю Саади-Сарая, и мне ужасно хочется познакомиться с новым домом.
        Баракет подал знак Тареку, и тот внимательно выслушал его указания.
        Алия, Камилла и Дельфина с грустью бродили по огромным помещениям. Приближался час расставания. Ближе к полудню Тарек привел девушек на половину Алии. Там каждую из них ждала перехваченная шелковой лентой коробочка.
        - Баракет в своем репертуаре, - улыбнулась Камилла. - Думаю, на этот раз ему не удастся превзойти самого себя.
        - Сказка продолжается, - произнесла Дельфина, развязывая ленту. В каждой коробочке лежала золотая рамка. Вместо фотографии красовалась коротенькая записка.

«Прежде чем вы покинете Саади-Сарай, я вставлю сюда вашу фотографию на нашей свадьбе. Я хочу, чтобы у вас осталось что-нибудь на память об этом событии и о вашей дружбе. И то и другое - вечно».
        - По-моему, я сейчас расплачусь, - произнесла Дельфина.
        - Не надо, - мягко сказала Камилла. - Мы с Алией успели переговорить еще на яхте. Так вот, мы решили, что тебе следует поехать в Лондон. На Итон-сквер хватит места и тебе, и нам с Джереми. Тебе даже не надо возвращаться в Нью-Йорк, разве что закрыть квартиру. Тебе вообще нечего там делать до середины сентября. В Лондоне масса увлекательнейших вещей; я уверена, мы подружимся еще крепче. Этот город может стать твоим домом. Кстати, Кен тоже там будет.
        Дельфина поцеловала их обеих.
        - Я постараюсь, - промолвила девушка. - И не только потому, что я люблю Лондон. Просто… после всего, что с нами произошло, я считаю, что все только начинается. Вам тоже так кажется? Я постараюсь приехать.
        СТАМБУЛ
        ИЮЛЬ 1954 ГОДА
        После свадьбы Баракета мир получил возможность любоваться и восхищаться новой звездой. Один из богатейших людей мира в возрасте сорока лет взял в жены прекрасную турецкую принцессу, о которой никто ничего не слышал, пока телевизионные камеры не показали крупным планом ее неотразимое загадочное лицо. Она находилась в Саади-Сарае. Кто она? Где он ее нашел? И почему до сих пор так мало известно и написано о генерал-лейтенанте, его высочестве сэре Баракете Сафате Османе Абдель Рахиме, хозяине города, тени Бога и верном союзнике британцев?
        Свадьба, может быть, и прошла бы незамеченной для прессы, если бы не привычка репортера местного бюро «Ассошиэйтед пресс» ловить рыбу рано утром. В жаркий период года он жил в небольшой хижине на берегу Мраморного моря к югу от Стамбула и каждый день неизменно отправлялся на рыбалку. Весь свой улов он отдавал владельцу небольшого кафе, в благодарность за что мог питаться там бесплатно. Сделка была выгодна обеим сторонам.
        Выйдя в море в то утро, репортер увидел недалеко от берега белоснежную яхту. От изумления он даже присвистнул. От одного вида двухсотфутовой красавицы захватывало дух. Судно напоминало «Саварону» - огромную яхту Ататюрка, стоящую на приколе в гавани Стамбула.
        Спустя час репортер занес в кафе первый утренний улов и встретил там двух членов экипажа. Оба были турками, а на его вопрос, кому принадлежит белоснежная красавица, ответили, что хозяин - американец. Когда матросы удалились, владелец кафе подошел к репортеру, наклонил голову и негромко прошептал:
        - Это яхта Баракета.
        Баракета знали все. Кроме того, что яхта пришла из Монте-Карло, хозяину ничего не было известно.
        Позже, уже из Стамбула, репортер сделал несколько звонков и под конец решил написать на основании увиденного небольшую заметку. К тому времени он уже знал, кому принадлежит яхта и кто находится на борту. Прихватив из бюро фотографа, он помчался назад. Яхта стояла на месте. Мощные телеобъективы позволили сделать массу снимков. Пассажиры яхты купались, загорали, перекусывали. Вернувшись в Стамбул, репортер не отходил от проявочного бачка, пока не увидел фотографии своими глазами. Он понял, что у него получилась не просто заметка. Дело тянуло на сенсацию.
        Баракет запретил публиковать какие-либо материалы, касающиеся его бракосочетания. Наложить подобный запрет самому состоятельному человеку в Стамбуле не составляло особого труда. Ему подчинялись все службы новостей, на него работало большинство местных журналистов. Весь Стамбул знал о предстоящей свадьбе, приглашения были разосланы заблаговременно. Никто не знал самого главного: на ком женится могущественный Баракет. На принцессе Алие? Но кто такая принцесса Алия и почему все, что с ней связано, держится в такой тайне?
        Теперь ситуация менялась. По фотографиям было несложно определить, кто из трех находящихся на борту девушек его невеста. Она была настоящей красавицей.
        Репортер знал, что делать в такой ситуации. Он позвонил в офис Баракета и сказал секретарю, что хотел бы лично переговорить с его высочеством, добавив, что располагает фотографиями принцессы Алии и хотел бы испросить у господина Баракета разрешение на их публикацию. Спустя несколько минут в трубке снова раздался голос секретаря. Репортера просили немедленно приехать в офис с фотографиями. Его высочество готов его выслушать.
        Баракет пребывал в благодушном настроении. Он внимательно рассматривал фотографии Дельфины, Камиллы и Алии. Вот они обедают на палубе. Вот Джордж с Дельфиной и Кеннетом. Вот Камилла и Джереми.
        Баракет рассмеялся.
        - Очень умно поступил.
        - Мне повезло, - откликнулся репортер.
        - Я имею в виду твой звонок сюда. Но фотографии все равно отличные.
        - Спасибо, ваше высочество. Очень красивая девушка.
        - Да, - задумчиво произнес Баракет. - Теперь я понимаю, как ей будет сложно оставаться в тени. Хорошо, что ты работаешь на меня, хорошо, что у тебя хватило ума посоветоваться. Знаешь, где и когда состоится свадьба? Секретарь тебе все расскажет. Фотографии публикуй, это твое эксклюзивное право. Но я не могу позволить только одному репортеру освещать мою свадьбу. Поэтому извести всех, что принцесса Алия и я примем журналистов сразу же после церемонии в Саади-Сарае. У вас будет полчаса.
        Втайне Баракет мечтал о том, чтобы Алия стала звездой. Принцесса Алия. Даже в ее имени звучала слава. Точно так же как в словах «его высочество принц Баракет».
        В одночасье все газеты и журналы мира пожелали напечатать материалы о бракосочетании знаменитого Баракета с прекрасной принцессой.
        Каждый день кто-нибудь из журналистов выискивал или придумывал очередную информацию о несметном богатстве принца или о красоте его избранницы. На свадебной церемонии продемонстрировали более двух тысяч подарков. Шепотом говорили, что коллекция изумрудов Баракета занимает целую комнату. Никто, правда, не уточнял размеры самой комнаты и где она находится. Да и вообще - как можно иметь полную комнату изумрудов?
        На пальце принцессы Алии во время церемонии красовался бриллиант достоинством в сорок карат. Он был виден на всех фотоснимках. Гардероб невесты разрабатывал известнейший парижский модельер Пьер Балмэн, сам кутюрье тоже фигурировал на многих фотографиях. Свадебное платье было пошито из белоснежного шелка с тончайшей атласной оборкой. Вуаль и шлейф были украшены розами, крошечными вверху и довольно большими у самого пола. Гости со стороны невесты стояли чуть в стороне, отделенные от остальных гостей охраной Баракета.
        Сам же Баракет, красавец египтянин, современный фараон с оксфордским дипломом, исчез из Стамбула сразу после свадебной церемонии. Ходили слухи, что он отбыл в Каир, где в частной мечети его матери принцессы Тафиды в «Аль-Хикме» должна состояться еще одна церемония.
        Прошло всего два года, с тех пор как Гамаль Абдель Насер сбросил с престола короля Фарука и захватил власть в Египте. Для представителей прежней элиты наступили тяжелые дни. У этих людей отбирали земельные владения, замораживали счета в банках, самому их существованию угрожала опасность. Королевское окружение прежних дней было практически уничтожено. Все удивлялись, как Баракет умудрился сохранить деньги и власть в такой сложной обстановке.
        Если бы кому-то из журналистов удалось выяснить, что Баракет был современным Робин Гудом, могла бы родиться настоящая сенсация. Баракет никогда не предавал ни друзей, ни родину. Он всегда предупреждал соратников об опасности.
        Режим Насера вел беспощадную конфискацию имущества противников, но состояние Османов было заблаговременно переведено в швейцарские, английские и американские банки. Штаб-квартира Баракета переместилась из Каира в Стамбул и Лондон. Перед принцессой Тафидой встал выбор: остаться в Каире на вилле «Аль-Хикма» или покинуть страну. На последнее она решиться не могла. Вилла «Аль-Хикма» была ее родным домом, здесь же появился на свет Баракет. На этой вилле она хотела бы умереть, кто бы ни стоял у власти. Сейчас для Тафиды наступили черные дни. На нее ложилась ответственность за управление делами в Египте; Баракет брал на себя весь остальной мир.
        Баракет даже подружился с Насером. Он видел в нем не только могущественного правителя, но и человека незаурядной воли и редкого обаяния. Насер ему нравился. Сам Баракет тоже произвел благоприятное впечатление на Насера. Тот был сыном простого почтового служащего, а род Баракета прослеживался до славных времен Османской империи. Они с уважением относились друг к другу.
        Переезд Баракета из Каира в Стамбул был вполне естествен. После отъезда почти всех друзей ему стало скучно в Каире. В Стамбуле Баракет отдыхал душой, а особенно он любил дворец Саади-Сарай. В Каире осталась только мать - жила без прежнего величия, зато в собственном доме и с собственными слугами.
        Всех, однако, продолжал тревожить вопрос, где Баракет нашел прекрасную принцессу Алию и где молодые теперь будут жить. Ответа не знал никто. Супружеская чета исчезла; находящиеся в их распоряжении огромные деньги позволили им сделать это незаметно.
        - Все кончилось, - прошептала Дельфина. - Я этого не вынесу. Ничего подобного у меня никогда не было и, наверное, уже не будет. Я в жизни не встречала таких утонченных людей, как принцесса Алия, никогда раньше мне не дарили рубинов достоинством в двадцать карат только потому, что я приглашена на свадьбу. Что мы теперь будем делать? Я не могу поверить, что все позади.
        - Не позади, - усмехнулся Джордж. На лице его застыло присущее ему самодовольное выражение. - Завтра Камилла и Джереми возвращаются в Лондон. Полагаю, на «Эукае» хватит места, чтобы провести здесь еще пару месяцев. Мы с Кеннетом кое-что для тебя придумали. Хотим продолжить твое знакомство с Европой.
        ЕВРОПА
        АВГУСТ 1954 ГОДА
        Джордж и Кеннет закружили Дельфину в водовороте поездок по крупнейшим городам Европы. Они провели три дня в Лондоне, три в Париже и два в Цюрихе.
        Все трое сидели в кафе цюрихского отеля и следили за скользящими по озеру лодками. На подоконнике стояли вазы с пурпурными петуниями и жирными красными геранями. Воздух был свеж и ароматен, как вино.
        - Мы посещаем лучшие города Европы, Дельфина, - сказал Джордж. - Рим подождет. - Перед ним стояло блюдо с телятиной и бутылка одного из лучших красных вин Швейцарии.
        - Хорошо, что тебе с Кеннетом удалось посетить кое-какие банки.
        - Встречи с банкирами - официальная цель нашего путешествия, - рассмеялся Кеннет.
        - В Париже ты не упустила случая приодеться, - заметил Джордж. Все трое наслаждались покоем и обществом друг друга после сумбура и суматохи свадебной церемонии.
        - Да, - рассмеялась в ответ Дельфина, - до Парижа у меня было только несколько купальников. Да и вы вряд ли пригласили бы меня в «Коно» в Лондоне или в «Лаперуз» в Париже, если бы на мне была футболка с надписью «Эукай». - Дельфина весело оглядела собеседников.
        - Ни за что бы не пригласили, - кивнул Кеннет. - Но это все цветочки. Ты рассказывал ей о ягодке?
        - Пока нет. Я только сегодня закончил все приготовления. Надеюсь, Дельфина, ты прихватила с собой одежду для ипподрома? В Баден-Бадене мы обязательно посмотрим несколько забегов.
        - Забегов?
        - Каждый год в это время под крышей баден-баденского ипподрома собирается самое изысканное общество. Этих же людей можно найти в Довиле, Лоншаме и Эскоте. Между прочим, в Ифецхайме они выглядят гораздо привлекательнее. Если честно, сами по себе скачки и лошади меня мало интересуют. Но пропустить такое событие я не могу. Скачки - увлечение Кеннета.
        - Я их обожаю, - признался Кеннет. - Так вот, раз уж вы решили посмотреть маленький городок, я выбрал Баден-Баден и позвонил своему старому другу Фрицу Гартунгу, владельцу одного из самых крупных состояний Америки, сколоченных на пивном бизнесе. Он пригласил нас остановиться на его вилле. Помнишь, Дельфина, я рекомендовал тебе виды, открывающиеся с террасы «Шато Мадрид»?
        - Такое не забывается.
        - Подожди, приедем к Фрицу. Словами этого не передашь.
        - Я так боюсь, что эта сказка закончится. Или вы решили опекать меня вечно?
        - Для меня все заканчивается на следующей неделе, - сказал Джордж. - Я уже заказал билеты на «Либерте». Для нас двоих. Если честно, я заказал их еще до того, как мы поднялись на борт «Иль де Франс». Согласитесь, что время пролетело быстро.
        Дельфина поняла: событие, которое она так стремилась отдалить, неотвратимо надвигается. Пора отправляться домой. В Нью-Йорк. К Райану. Он должен вернуться из Мексики до конца сентября.
        Пока Джордж и Кеннет обсуждали Баден-Баден, девушка пыталась разобраться в своих чувствах. Лето она провела на огромной белоснежной яхте, где ей удалось укрыться от всего мира, потом была сказочная свадьба, потом на волшебном ковре-самолете двое восхитительных людей повезли ее по крупнейшим и красивейшим городам Европы. И вот теперь она в Баден-Бадене.
        Она старалась не думать о времени. Рильке как-то сказал: «Поживите спокойно с вопросами. Ответы придут потом».
        ЛОНДОН
        СЕНТЯБРЬ 1954 ГОДА
        Вернувшись в Лондон, Камилла почувствовала себя ужасно. Очевидно, море просто не для нее. Не скоро теперь она согласится подняться на борт яхты, пусть даже для обыкновенного коктейля. Две свадьбы окончательно ее измотали. В Лондоне она успела за короткое время несколько раз поссориться с Джереми, продемонстрировав ему не лучшие стороны своего характера.
        Чтобы перечитать скопившуюся почту, потребовался не один день. Новая квартира на Итон-сквер была еще не готова, хотя ее уже завалили свадебными подарками. На ответные благодарственные письма неминуемо уйдет несколько недель. Некоторые письма Камиллу весьма удивили. Люди, которых она никогда не видела и совершенно не знала, обращались к ней как старые добрые друзья. После того как Паркинсон опубликовал ее снимки в журнале «Вог», девушка получила массу писем от поклонников. Их лесть могла ненадолго поднять настроение, но не больше.
        Фильм, в котором она снялась перед свадьбой с Джереми, вышел на экраны и получил хорошие отзывы.
        - Какая жалость, - сказал продюсер картины Дэвид Вулф, - что ты решила стать обыкновенной женщиной. Тебя ждало будущее кинозвезды.
        - Хм, - пожала плечами Камилла. - Работать мне никогда не нравилось. И вообще актрисой я себя не считаю. Я больше не намерена заниматься такими скучными вещами. Джереми, конечно, будет настаивать, чтобы я снялась в очередной картине, но с меня хватит.
        От возмущения Камилла даже фыркнула. Сколько вдруг появилось почитателей ее таланта, особенно теперь, когда она стала женой состоятельного и знатного человека!
        На одном из писем стоял адрес: «Плейнвью, Техас». Она тут же вскрыла конверт.
        Письмо начиналось с обращения «Моя дорогая Камилла».
        Девушка разозлилась. Кажется, возвращается время, когда он называл ее «мэм». Неужели ему никто не говорил, что «моя дорогая» воспринимается как оскорбление? А может, он и хотел ее обидеть?
        Она принялась читать дальше. «В огромной куче свадебных поздравлений ты найдешь и мое письмишко». Почерк у Раса был отрывистый и в то же время изящный. Местами она с трудом разбирала написанное. Маршалл извинялся за последний разговор по телефону. Он искренне сожалел о том, что произошло, и не ждал от нее ни прощения, ни понимания. Далее он писал, что дела надолго задержат его в Техасе. Отец умер.
        Камилла перечитала письмо трижды. До чего же странный человек! Извинялся он искренне. В конце письма стояло: «Дорогая отважная Камилла! Одному из нас удалось добиться поставленной в жизни цели. Я за тебя рад, я о тебе думаю, а порой ты мне даже снишься».
        Спустя несколько дней, уже на новой квартире, она нашла и его свадебный подарок - маленькие золотые часики от Картье. На крышке были выгравированы дата свадьбы и ее новые инициалы. Рядом красовалась выложенная крошечными бриллиантами роза. Изумительная вещица!
        Прощать Раса Камилле, однако, не хотелось. Она засунула в конверт несколько посвященных бракосочетанию вырезок из газет и журналов. Среди них была фотография ее и Джереми на яхте, еще две, сделанные по их возвращении в Лондон. «Лорд Килмур берет в жены ослепительную красавицу» - кричал журнальный заголовок.
        Вырвав листок из голубого блокнота, она написала: «Дорогой Рас! Спасибо за часы и письмо. Выходит, ты переспал с будущей леди».
        Немного обжившись в квартире на Итон-сквер, Камилла решила, что пришло время устроить вечеринку.
        - Даже несколько вечеринок, - сказала она Джереми. - Но первая будет для известных людей. Для тех, про кого пишут в газетах. Я хочу познакомиться с ними и с их женами.
        - Ради Бога, Камилла, опомнись! Вечеринок у нас будет столько, сколько захочешь, но при чем тут всякие знаменитости? Мой дед никогда бы этого не позволил.
        - Что значит «не позволил»? Комптон Брук - твой дед, никто с этим не спорит, но империя принадлежит тебе. По праву. Так что ты можешь устанавливать свои законы. Рано или поздно ему придется отойти от дел. Самое время показать всем, кто ты такой. Я уже продумала первый прием. Тридцать человек разместятся в столовой, двадцать - в холле. За круглыми столиками можно посадить еще человек десять. Когда вы, мужчины, будете пить портвейн и курить сигары, я найду, чем занять дам. Я уже наняла нескольких новых слуг и объявила управляющему, что начиная с сентября мы проводим серию праздничных обедов. Осталось две недели. Люди как раз вернутся из летних поездок.
        - Камилла, - резко произнес Джереми, - я запрещаю тебе это делать! Ты ничего не знаешь о моих отношениях с дедом, и я не хочу, чтобы ты в них вмешивалась. Неужели тебе нечем заняться в Лондоне? Пожалуйста, оставь подобные идеи раз и навсегда! Высший свет насчитывает здесь сотни людей, это сливки общества; вполне достаточно, чтобы ты удовлетворила свое тщеславие. Но никого из имеющих отношения к прессе нам не надо!
        - Мне нужны и те и другие, - твердо повторила Камилла. - Ты позволил своему деду сесть себе на шею, но я этого так не оставлю. Я собираюсь принять в доме всех важных и знаменитых людей Англии. Всех из палаты лордов, из палаты общин, представителей музыкального мира, кинематографа, издательского бизнеса… всех! Твой дед укрылся в деревне, не ведет никакой светской жизни, так что он не сможет упрекнуть тебя в том, что ты бросаешь ему вызов. Мы должны во всеуслышание заявить о себе. Пусть все узнают, кто ты и кто я.
        Побледнев, Джереми процедил:
        - Я запрещаю. Ты права, дед всю жизнь мной помыкал. Ты, похоже, собираешься делать то же самое.
        - Знаешь, что он мне как-то раз сказал? - прошипела Камилла. На ней был голубой с розовой отделкой пеньюар, волосы она перехватила двумя голубыми шелковыми лентами.

«Если бы она вела себя так, как выглядит», - с тоской подумал Джереми.
        - Не знаю. Что? - устало спросил он, понимая, что жена не собирается к нему прислушаться.
        - Так вот, он мне заявил: «Тебе следовало бы выйти замуж за меня. Джереми - слабак. Он никогда ничего не достигнет. Тебе не стоило с ним связываться». Это были его слова. А знаешь, что я ему ответила?
        - Нет. - Джереми сел и схватился за голову.
        - Я ему сказала: «Лорд Брук, я вышла замуж не за человека. Я вышла замуж за империю. Империя - это ваш внук. И я не считаю его слабаком». Вот что я ему ответила.
        Она подошла к мужу и мягко опустила руки ему на плечи. Джереми был замечательным человеком, но при этом совершенно непривлекательным сексуально. Как жаль…
        - Так и сказала? - опешил Джереми. - А он? Как он отреагировал?
        Джереми схватил ее за руки и прижался губами к ложбинке между грудей. Она изумительно пахла. «Какая замечательная женщина», - подумал он.
        - Именно так я и сказала, - повторила Камилла. - Послушай меня. Он такой же, как и все забияки. Стоит дать отпор, как они начинают тебя уважать и бояться. Думаю, он меня уже уважает.
        - Дорогая, - прошептал Джереми. - Я очень тронут!
        - Хорошо, - произнесла Камилла, высвобождаясь из его объятий. - Так вот, я собираюсь стать самой знаменитой хозяйкой салона в Лондоне, а ты будешь самым очаровательным и гостеприимным хозяином. Кстати, я намерена многое успеть до Рождества, пока не пойдет снег.
        - Снег? При чем тут снег?
        - У меня будет ребенок.
        - Камилла! - подскочил Джереми.
        - Не ожидал? Так вот, я не хочу устраивать вечера беременной и толстой. Поэтому я так и тороплюсь.
        - Камилла, ребенок гораздо важнее всяких вечеров! Дорогая, я так счастлив…
        - На первый обед мы пригласим всю Флит-стрит[Улица в Лондоне, на которой расположены редакции большинства крупнейших газет.] . Она принадлежит тебе. Поверь мне.
        БАДЕН-БАДЕН
        СЕНТЯБРЬ 1954 ГОДА
        - Ифецхайм - лучшее место для проведения скачек, - заявил Джордж, пересчитывая крупную сумму в немецких марках. - И я говорю это не потому, что мы только что выиграли кучу денег на Гран-при Баден-Бадена. Мне приходилось выигрывать не меньше в Довиле, Шантильи или в Эскоте. Просто мне здесь нравится.
        - Можешь мне об этом не говорить, - улыбнулась Дельфина. - У тебя все по глазам видно. Баден-Баден по-настоящему великолепен. Даже ты не в силах ничего улучшить.
        - Мне больше всего понравилось, что лошадь выбрала Дельфина, - сказал Кеннет.
        - Естественно! - откликнулся Джордж. - Не зря же мы ее сюда привезли. Ладно, Дельфина, как насчет следующего забега?
        - Сейчас твоя очередь. А вы как считаете, Фриц? - произнесла девушка, поворачиваясь к их гостеприимному хозяину.
        - Я всего один раз делал ставки, - ответил он. - Это случилось после войны. Я купил виллу и одну скаковую лошадь. Как бы то ни было, мой жеребец пришел первым. С тех пор я больше никогда не ставил. Мне довольно того, что у меня есть лошади.
        Фриц Гартунг являлся наследником одного из крупнейших пивных состояний Америки, но немецкие корни заставили его после войны вернуться в Баден-Баден. Большую часть года он проводил на своей вилле, где занимался разведением скаковых лошадей. Фриц был одним из ста членов Международного клуба. Клуб стал его страстью. Здесь он нашел себя. Больше всего ему нравилось, когда на международные скачки собирались его друзья со всего света. Джордж и Кеннет приезжали часто; Фриц обрадовался, увидев с ними Дельфину. Красота и очарование девушки его нисколько не смутили. Джордж, в свою очередь, с удовольствием отметил, что в этом году в гости к Фрицу пожаловала также Сейл Чамберс. На этот раз она приехала одна.
        - Ги приступил к монтажу фильма в Париже, - объяснила Сейл. - Там до сих пор жара, вот я и решила вырваться на прохладу.
        Дельфина тоже обрадовалась Сейл. На этот раз она показалась ей гораздо привлекательнее, чем за обедом в Монте-Карло. К тому же сейчас Сейл выглядела более оживленной. На скачках она появилась в ошеломительно эффектном голубом костюме от Диора: плиссированная юбка и шелковая блузка с розовыми бутонами. Широкополая соломенная шляпка идеально гармонировала с цветом ее глаз и костюма. Сейл приветствовала Дельфину радостной улыбкой. Между тем в ее взгляде сквозила легкая тревога, словно она кого-то боялась и каждую минуту ожидала неприятностей - разумеется, не от Ги, он был ее щитом и опорой.
        Дельфина почувствовала прилив жалости, но это чувство скоро прошло. Разве можно кого-нибудь жалеть в таком месте, как Баден-Баден с его великолепными ландшафтами.

«Вот что мне здесь больше всего нравится», - подумала Дельфина, впитывая в себя прелесть окружающего мира. Они сидели в ложе Фрица в клубном секторе ипподрома. Все чувствовали себя как дома. На какое-то время Дельфине показалось, что она снова на Гавайях, настолько все было простым, родным и доступным. Все всех знали, благородная голубая кровь струилась спокойно и тихо, как воды местной речушки.
        Стоял изумительный ранний сентябрьский день. Богатые, к каковым, безусловно, принадлежали все зрители, жили своими интересами. Состоятельные люди приезжали сюда каждый год, селились в одних и тех же номерах в лучших отелях города. Здесь играли на скачках, испытывали азарт в казино, лечились на водах, иногда делали все сразу, но чаще всего сюда приезжали просто пообщаться с людьми своего круга. Именитые роды Фюрстенбергов, фон Гессенов, Гогенцоллернов, Эстерхази знали друг друга на протяжении столетий.
        - Может быть, девочки, на сегодня вам хватит скачек? - спросил Джордж. - Мечниковы приглашают на коктейль, но я бы, честно говоря, лучше выпил чаю в Бреннер-парке, а потом мы бы обсудили планы на завтра.
        - А я свое еще не получила! - воскликнула Сейл. - Поэтому я останусь здесь с Фрицем. Не пропадать же деньгам. На обратном пути загляну к Мечниковым. Кстати, Фриц все равно сегодня занят. Кто согласен за мной сегодня поухаживать? Мне ужасно одиноко.
        - Разумеется, я, моя радость, - тут же отозвался Джордж.
        - Благодарю, - наклонила головку Сейл, и Дельфина заметила, как хищно блеснули ее глаза.
        - Фриц, - сказала Дельфина, - раз уж вы остаетесь на последний заезд, не поставите ли мои деньги на Либхен? Выигрыш занесете мне позже.
        - Разумеется, - одобрительно улыбнулся Фриц. - Отличный выбор.
        Кеннет и Джордж взяли Дельфину под руки.
        - Пойдем, - произнес Джордж, - кажется, мы имеем дело с профессиональными игроками.
        - Вот еще! - рассмеялась Дельфина и поцеловала Фрица в щеку.
        Синий вечер медленно надвигался на лужайки, постепенно поглощая густые тени деревьев. Пока Джордж и Кеннет пили чай, Дельфина наблюдала за тем, как темнеет парк и медленно исчезают последние золотые лучи уходящего солнца.
        Когда мужчины наконец о ней вспомнили, Дельфина улыбнулась:
        - Я, кажется, научилась ценить природу. Знаете, по-моему, сегодня был последний летний денек. Мне он показался очень необычным. В Гонолулу закат совсем другой. Наблюдать закаты - наша семейная традиция. Ритуал. У нас круглый год одинаковые закаты. Великолепные, красочные, но… одинаковые. А здесь все меняется. Мне бы хотелось побывать в этом месте зимой, когда идет снег, или во время ужасной бури с дождем и ветром. - Она помолчала, а потом добавила: - Это только у меня такое настроение, или сегодня действительно немного грустно?
        - Ну, если ты думаешь, что на этом все закончится, тогда твоя грусть понятна, - произнес Кеннет, положив руку ей на плечо. - А вот для меня осень - самое замечательное время года. Я считаю, что осенью все только начинается.
        - Скорее всего мне просто не хочется уезжать. Даже думать неприятно о том, что надо расставаться. Я так привыкла к вашему обществу.
        - Это уже другое дело, дорогая, - улыбнулся Джордж. - Сегодня Фриц закатывает прощальный ужин, завтра уезжает Кен. Потом отчаливаем мы с тобой. По дороге в Париж остановимся в Аваллоне на обед. В Париже ужинаем, а на следующее утро на корабле отправляемся в Гавр.
        - Кен? Как же так? Я была уверена, что ты поедешь вместе с нами! Хотя бы до Саутгемптона.
        - Я собирался, Дельфина, но потом у меня изменились планы. Совершенно неожиданно. Предстоит очень важная встреча, поэтому я выезжаю поездом рано утром. Однако в Саутгемптон рассчитываю успеть одновременно с вами. Там и попрощаемся. Корабль стоит часов пять или шесть, уверен, что вы сумеете протащить меня на борт во время обеда.
        - О, как я не люблю разговоры о расставании! - воскликнула Дельфина. - Давайте лучше немного погуляем.
        Эти два человека подарили ей неповторимые минуты. Конечно, рано или поздно все должно было закончиться.
        Постепенно темнело. Джордж расплатился, друзья поднялись из-за стола и вышли к одному из многочисленных железных мостиков, переброшенных через реку; узенькая полоска воды делила Баден-Баден на две части. Оттуда они направились к розовой вилле Фрица, мимо казино, где должно было состояться праздничное представление, посвященное окончанию скачек. Ожидалось, что на вечер прибудет не менее двух сотен приглашенных. Само казино было построено более ста лет назад как летняя резиденция Фредрики, королевы Швеции. Сейчас оно было украшено по случаю предстоящего приема.
        - Подожди, увидишь его ночью, когда зажгут тысячи свечей, - сказал Кеннет. - Настоящая жемчужина! Ты забудешь, в каком столетии живешь. Свечи, шампанское, экипажи, лакеи… Ничего не меняется.
        - Не ожидала увидеть такое в Германии, - сказала Дельфина. - Почему-то я думала, что подобное возможно только во Франции.
        - Французы объявили азартные игры вне закона в 1838 году. Впрочем, они довольно быстро поняли, что потеряли, и теперь без устали мотаются через границу. Кстати, сегодня у нас есть шанс последний раз поиграть на серебряные и золотые жетоны.
        - Поосторожнее, Джордж! - рассмеялся Кеннет. - Среди нас есть очень азартные люди.
        - Я знаю. И не сомневаюсь, что она опять выиграет.
        Когда они подошли к вилле, Джордж сказал:
        - Хочу немного вздремнуть. Увидимся в восемь тридцать.
        - Отлично, - откликнулась Дельфина. - Тогда я успею сделать массаж.
        - А я приму ванну, - сказал Кеннет. - Тяжелая у нас жизнь, правда?
        Спустя некоторое время Кеннет выехал за ворота виллы. Он остановился у дальнего въезда в Черный лес, вышел из машины и углубился в заросли, пытаясь найти знакомую скамейку. Он знал, что обязательно найдет ее, хотя не был в этом лесу несколько лет. Надо было о многом подумать, и Кеннет хотел заняться этим на своем излюбленном месте. Много лет назад здесь, в Баден-Бадене, отец преподал ему урок мудрости.
        - Устраивай себе время от времени умственную встряску. Не обязательно делать это регулярно, по графику, каждую неделю или раз в месяц. Главное - вовремя убедиться, что ты на правильном пути. А если почувствуешь, что сбился с курса, найди в себе силы исправить положение.
        Кеннет сел на скамью и проникся покоем и безмолвием темнеющего леса. Он мысленно пережил прошедшее лето, начиная с того момента, когда услышал по телефону голос Баракета, и заканчивая сегодняшним днем. Кто бы мог поверить, что он и Пьер Балмэн сыграют такую важную роль в бракосочетании Баракета? Между тем благодаря им на свет появилась принцесса Алия. Кеннет успел к ней привязаться. Все ее поступки были безупречны, хотя в их основе лежало не воспитание, а врожденная простота. В каком-то смысле эта девушка стала для Кеннета дочерью. Он очень хотел, чтобы она добилась успехов, и ей это удалось. Он хотел ею гордиться, и она его не подвела. Вместе с тем Кеннету хотелось, чтобы Алия не забывала, кому она обязана своим новым рождением. По сути, она по-прежнему оставалась хорошо тренированной, дисциплинированной девушкой. Она была в состоянии сама проложить себе дорогу в жизни. Брак с Баракетом открывал для нее невиданные возможности. Как бы то ни было, ей приходилось во многом полагаться на интуицию. Алия не получила того образования, которое было у Камиллы и Дельфины. Кеннет уже успел оценить ее
отвагу, но больше всего его привлекало в Алие необычное сочетание детского юмора и спокойной женственности. Спокойствие необходимо для выживания, чувство же юмора может спасти человека в любой ситуации.
        Мысли уносили в прошлое. Кеннет не случайно пришел на это место. Он испытывал огромную потребность обрести себя, оглядеться, определиться насчет планов на будущее. Он хотел очистить сознание и сердце.
        Эльза. Два года семейной жизни. Годы, проведенные в Вашингтоне и на ферме «Аватар» в Мэриленде. Дом в Вашингтоне он давно продал, но ферма на восточном побережье по-прежнему оставалась его убежищем, хотя после смерти Эльзы он очень редко туда заезжал. Друзья и специалисты по недвижимости предлагали ему множество вариантов продажи имения, но он категорически отказывался даже говорить на эту тему.
        Мысли уносили его все дальше и дальше. Сразу же после свадьбы они с Эльзой купили небольшой домик под Вашингтоном. Эльза очень быстро стала прекрасной хозяйкой. Она стремилась к совершенству во всем и умела создать для гостей исключительный уют. Приглашение к Беннетам почиталось в Вашингтоне за честь. Ей доставляло удовольствие планировать мельчайшие детали - цветы, порядок подачи блюд, музыку. Она смело нарушала установившиеся традиции. Проблемы начинались с прибытием первого гостя. Как только в доме появлялся посторонний человек, улыбка сходила с лица Эльзы, в глазах угасал живой огонек и она поспешно удалялась на кухню, где находилась до тех пор, пока не приходила пора подавать на стол. За обедом она молчала, и многие гости испытывали большую трудность в общении с хозяйкой. Для нее же подобные беседы превращались в настоящую пытку. Кеннет несколько раз пробовал поговорить с женой, но в глазах ее застывало отсутствующее выражение, и он отказался от своих попыток. Между ними возникла трещина. Эльза старалась как можно больше времени проводить на ферме. Получая различные поручения и отправляясь в
командировки в Египет, Турцию, Англию, Кеннет неизменно уговаривал ее поехать вместе с ним, убеждал, просил и умолял, однако в ответ получал твердый и решительный отказ:
        - Нет, Кеннет, ты же знаешь, как много у меня дел по дому. А ты поезжай, тебе там понравится.
        Мало-помалу он смирился с постоянными разлуками; временами ему начинало казаться, что ей так даже легче. И вдруг, совершенно неожиданно, ее не стало.
        Эльза, его холодная и совершенная жена. Она прожила жизнь по своим собственным правилам, никому так и не удалось проникнуть в глубины ее сознания. Детей у них не было - не хотела Эльза. Глядя в прошлое, Кеннет вдруг понял, что они были по-своему счастливы. Просто в ней не было теплоты. Даже после того как Эльза узнала, что неизлечимо больна, она ни с кем не говорила на эту тему и никогда не позволяла обсуждать свою болезнь. Когда Кеннет пытался - а он пытался не раз, - она останавливала его взглядом.
        Он очень надеялся найти после ее смерти какую-нибудь записку или письмо, которые позволили бы понять, что же все-таки происходило с ней все эти годы. Но она не оставила после себя ничего. Временами Кеннет начинал сомневаться, существовал ли он вообще для нее, не говоря уже о том, был ли он на ней женат… Впрочем, так думать несправедливо. Кое-что все-таки осталось. Деньги.
        Эльза оставила ему огромное состояние, все, полностью, не сопроводив завещание ни единой запиской с просьбой оплатить какой-либо проект или счет. Может быть, деньги и означали для Эльзы любовь?
        Вокруг совсем стемнело, повеяло вечерней прохладой. Пора было выбираться из парка. Кеннет привел свои мысли в порядок и теперь чувствовал себя гораздо лучше.
        Вилла Фрица состояла из центральной башни и двух длинных спальных крыльев, глубоко вдающихся в окружающий ее парк. В одном крыле находились комнаты Дельфины и Сейл, в противоположном поселили Джорджа и Кеннета. Когда Дельфина вернулась с массажа, дверь в комнату Сейл была открыта.
        - Заходи! - крикнула Сейл, увидев Дельфину. - Без Ги мне ужасно одиноко. Я так привыкла, что он всегда рядом. А тебе разве не скучно одной?
        Она закурила сигарету и выпустила тоненькую струйку дыма. Никогда раньше Дельфина не видела ее курящей. Это как-то не соответствовало невинному выражению личика Сейл.
        - Вроде бы нет, - неуверенно произнесла Дельфина. - Мы ведь почти все лето провели на борту «Эукая», так что я вообще забыла, что такое одиночество. - «Скоро вспомню», - тут же подумала она.
        - Расскажи мне про ваше путешествие и про свадьбу, - попросила Сейл. - Я бы очень хотела поехать, хотя меня никто не приглашал. Я знаю Баракета - когда захочет, он может устроить настоящее представление. Наверное, все прошло великолепно?
        - Не то слово, - покачала головой Дельфина. - Здесь, в Европе, привыкли к экстравагантности, а у меня просто дух захватывало от всего, что там произошло.
        - Расскажи про его невесту. Ее зовут Алия?
        - Боже мой, я совсем забыла, что ты ее не видела. Тогда, в Монте-Карло, Джордж просто не мог тебе рассказать, но она была с нами на яхте. Баракет опасался, что его мать взбеленится, когда узнает о свадьбе, поэтому все держалось в тайне. Алия добралась до Стамбула на нашей яхте. Мы успели с ней близко познакомиться и подружиться. - Дельфина не собиралась особенно распространяться на эту тему, помня, что Сейл была девушкой Баракета.
        Сейл закурила следующую сигарету и перебралась в мягкое кресло. Облачко дыма повисло рядом с ее лицом, и она разогнала его рукой. Дельфине показалось, что в глазах девушки застыла боль. «Неужели она до сих пор его любит?» - подумала Дельфина.
        - Я очень хотела, чтобы Баракет женился на мне, - произнесла вдруг Сейл. - Он никогда не собирался этого делать, но… Просто я не встречала таких, как он, и теперь уже никогда не встречу. Мы успели довольно близко узнать друг друга, несмотря на то, что в то время в его жизни были и другие женщины. Алия меня совершенно не интересует, хотя именно из-за нее он расстался со мной…
        - Сейл, - произнесла Дельфина, - я уверена, что Джордж сказал правду. Баракет никогда бы не женился на женщине не своего круга. - Дельфина вдруг подумала, что очень хорошо понимает Сейл.
        - Дело даже не в свадьбе, - продолжала Сейл. - Просто Баракет очень необычный человек. Я не могу жить без Ги, но он мне как отец. А я для него - ребенок, о котором надо постоянно заботиться. Это хорошо, однако это не волнует и не возбуждает.
        - Я тебя понимаю. Ты когда-нибудь была в Нью-Йорке?
        - Нет, хотя надеюсь приехать, когда наш фильм выйдет на экраны.
        - Я бы очень хотела с тобой встретиться там. Позвони, когда приедешь.
        - Разумеется, - сказала Сейл. - Тебе и Джорджу. Он мой хороший друг.
        - Он действительно хороший друг, - кивнула Дельфина. - Но он рассердится, если мы опоздаем. Ты уже решила, что наденешь?
        Сейл вздохнула:
        - Все то же голубое платье. Я так от него устала! Хочу носить черные чулки, кожаную куртку и шляпу с перьями. Голубые тона, которые навязывает Диор, чтобы сделать из женщины ангела, выводят меня из себя.
        - Ангела? - задумчиво повторила Дельфина, когда Сейл вытащила из шкафа голубое платье и объемистую нижнюю юбку, на которую пошло несколько ярдов голубого шелка. Издалека костюм Сейл напоминал портьеру в австрийском театре.
        - Да. Он меня так и прозвал - Голубой Ангел. Диор с самого начала возненавидел мой фильм «Черный ангел», а я ненавижу голубой цвет. Вот так мы с ним и воюем.
        - Мне это платье кажется божественным, - произнесла Дельфина. - Кстати, мы будем великолепно смотреться рядом. Сегодня я буду в желтом. Увидимся.
        Джордж и Кеннет появились раньше, чем Сейл успела переодеться. Дельфина подала каждому по бокалу шампанского.
        - Она хорошенькая и вовсе не манерная, - высказала Дельфина свое мнение относительно Сейл. - К тому же у нее весьма забавные суждения о голубом цвете и о Диоре. Большинство женщин отдали бы полжизни, чтобы одеваться у такого мастера, ей же, похоже, это совершенно безразлично.
        - Она всегда вела себя как маленькая девочка, - сказал Джордж. - Ее беззащитность выглядит очень трогательно. Иногда мне кажется, что она совершенно искренне не стремится к успеху. Слава Богу, теперь с ней рядом Ги. Сейл нуждается в постоянной опеке, к тому же он положительно на нее влияет. Интересно, что произойдет после выхода второго фильма.
        Дверь в комнату отворилась, на пороге стояла очаровательная Сейл. Девушка приколола к платью две крупные розы, а на лицо наложила легкие румяна. Глаза ее сияли.
        - Вот, пришлось снова надеть голубое! - воскликнула она, подавая руку Джорджу.
        - Ты в любом платье похожа на ангела, - ехидно заметил Джордж. - Идемте, нельзя опаздывать в гости.
        После обеда начались танцы. Прохладный сентябрьский ветерок выманил Джорджа и Кеннета к выставленным в саду столикам. Мужчины с наслаждением потягивали сигары и попивали лучшие коньяки Фрица. Сквозь высокие французские окна виднелись фигуры танцующих. Время от времени мелькали Дельфина и Сейл. Девушки пользовались огромным успехом. Они находились в центре внимания и наслаждались этим сполна.
        - Только посмотри, - улыбнулся Джордж, глядя на Дельфину. - Стоит ей щелкнуть пальцем, и этот молодой барон сделает ей предложение. Между тем у него самый громкий титул в Германии.
        - И самое большое состояние, - добавил Кеннет. - Подождем, пока начнутся вальсы. В прошлый раз она буквально всех покорила. А ведь, как правило, американки не умеют танцевать вальс.
        - Тебе виднее. По-моему, ты и сам успел ею увлечься.
        - Нет, я полностью покорен предметом нашей последней заботы, очаровательной принцессой Алией, которая теперь безраздельно принадлежит Баракету.
        - Вот как? - удивленно приподнял брови Джордж. - А я думал…
        - А ты не думай, - неожиданно резко сказал Кеннет. - Мне страшно представить, что мы с Дельфиной скоро расстанемся. Вот дождусь вальса, пойду и приглашу ее. Говорят, я тоже неплохо танцую.
        С этими словами Кеннет поправил белый галстук, поднялся и зашагал в сторону танцевального зала.
        Джордж видел, как он подошел к Дельфине, видел, как девушка одарила его довольным и счастливым взглядом. «Кажется, я сделал доброе дело, - подумал Джордж. - Кеннет вполне способен заменить ей Райана».
        - Неужели не устала? - спросил Джордж, когда рядом с ним упала в кресло протанцевавшая подряд пять танцев Сейл.
        - Да, пожалуй, на сегодня хватит. Тем более что уже два часа ночи. Таких вечеров сейчас никто не устраивает. Последний, кажется, был во времена Марии Антуанетты. Ги бы это понравилось. Именно так и проводили время в его семье, пока все не разорились и ему не пришлось идти работать. Баракет подарил мне огромный голубой сапфир под цвет глаз, потом сережки и прочие украшения, но все пришлось продать, чтобы рассчитаться за квартиру. Так что от Баракета у меня ничего не осталось. Ничего.
        В глазах Сейл застыла горечь. Затем, без всякой связи с предыдущей фразой, она произнесла:
        - Разодеться в голубое, как дурочка, только потому, что бесплатно… Ну почему деньги есть у всех, кроме меня и Ги?
        - После выхода фильма ситуация изменится. Для вас обоих. Ты станешь знаменитой, а Ги и так считается одним из лучших писателей Франции. Потерпи немного.
        Сейл закурила, в пламени спички глаза ее сверкнули. Джорджу показалось, что она выпила слишком много шампанского. Между тем до сего момента Сейл не пропустила ни одного танца.
        Попрощавшись с Кеннетом и Дельфиной, они вышли из казино и направились назад, на виллу. Джордж проводил Сейл до двери и на прощание поцеловал ее в лоб. Она притянула его за лацканы фрака и прижалась губами к его губам. Джордж не отстранился, но постарался сделать так, чтобы поцелуй выглядел дружеским, а не страстным. Мягко высвободившись из ее объятий, он поцеловал ей руку. Сейл посмотрела на него недоуменно и хмуро, после чего шутливо помахала ручкой и закрыла дверь спальни.
        Джордж побрел в свою комнату, находящуюся в противоположном крыле здания. До его слуха долетали обрывки музыки из танцевального зала, перед глазами стояло лицо Сейл. Образ этой женщины не давал ему покоя. Иногда в ней прорывалась подавленная сексуальность. Как, например, этот поцелуй. Джордж понимал, что она просто его проверяет - не дразнит, а смотрит, наблюдает за его реакцией. Если бы он ответил на поцелуй, она бы смерила его холодным взглядом и захлопнула дверь. В этом Джордж не сомневался. Как бы то ни было, ему казалось, что между ними осталось что-то недосказанное.
        Джордж вспомнил, как впервые увидел Сейл в Париже. Тогда она была застенчива и одновременно игрива. Потом игривость пропала. Не может быть, чтобы она так расстроилась из-за Баракета. Их роман завершился давным-давно, с тех пор у нее было множество любовников, в том числе и Ги. Ги по крайней мере мог ее защитить. Сейл рассказала о голубом сапфире, который им пришлось продать, чтобы рассчитаться за квартиру… Чушь какая-то! Ги достаточно зарабатывал, и продавать драгоценности Сейл не было никакой необходимости.
        Джордж разделся, думая о том, как хорошо все складывается у Дельфины с Кеннетом. Сегодня вечером Дельфина выглядела веселее и счастливее, чем обычно, особенно после неожиданного приступа грусти за обедом. Все они остро ощущали, что лето подходит к концу. В отличие от Сейл Дельфина тщательно скрывала свои чувства. Джордж понимал, что по прибытии в Нью-Йорк она обязательно встретится с Райаном. Что они скажут друг другу? Очевидно, подобные мысли не давали покоя и Дельфине. Да, теперь в ее жизни появился Кеннет, но он работает в Лондоне, и их будет разделять огромный океан.
        Через открытые французские окна в комнату проникала ночная прохлада, луна бросала причудливые тени на пол и на стены спальни. Закрыв глаза, Джордж слушал далекую музыку и ждал, когда придет сон.
        Он уже погрузился в забытье, как вдруг зашевелились шторы и чье-то обнаженное тело скользнуло под его одеяло.
        - Ш-ш-ш, - прошептала Сейл, положив руку ему на губы. - Не захотел поцеловать меня на ночь - теперь тебе придется заниматься со мной любовью.
        Одной рукой она расстегнула пуговицу на его пижаме, второй развязала тесемку на штанах. Потом медленно и сладострастно прижалась к нему. Протянув руку к ночному столику, взяла принесенную с собой сигарету и с наслаждением затянулась. По запаху дыма Джордж понял, что Сейл курит марихуану. Навалившись на Джорджа, она прижалась губами к его губам и выдохнула дым прямо ему в легкие. Джордж закашлялся и попытался вырваться. Сейл расхохоталась. Эти кудахтающие звуки удивили Джорджа еще больше, чем присутствие этой женщины в его постели. Кажется, она изрядно побаловалась «травкой», прежде чем добралась до него.
        - Ну давай, - сказала Сейл. - Попробуй разочек. Я знаю, что ты не курильщик, но это нечто особенное. Ладно, ложись на спину и расслабься. У меня есть кое-что другое. Просто вдохни - и все.
        Она щелкнула крышкой, отсыпала на ладонь немного белого порошка и поднесла к его носу. Почувствовав резкий запах наркотика, Джордж непроизвольно втянул в себя воздух, после чего отбросил простыню и выкатился из кровати.
        Сейл захохотала.
        - Похоже, старина Джордж не очень любит сюрпризы? - с трудом выговорила она сквозь приступы кудахтающего смеха. - Я решила тебя заарканить на вечер. Знаешь, я ведь могла снять любого парня с танцевальной площадки. По правде говоря, с большинством из них я уже переспала. Но хочу я только тебя, Джордж. Что-то в тебе есть, хотя словами это объяснить трудно. Скажи-ка, дружище, ты, случайно, не голубой?
        На столике возле кровати стоял термос с горячим кофе и кувшин с апельсиновым соком на утро. Не говоря ни слова, Джордж налил горячего кофе в чашку, протянул Сейл и сел рядом с ней на кровать. Она принялась пить, время от времени поглядывая на него трезвеющим взглядом.
        - Кто передал тебе наркотики? - спросил Джордж как можно мягче. - Ты не могла привезти их из Парижа.
        - Нет, конечно, нет. Ги ни за что бы мне не позволил. Он ненавидит такие вещи. Просто я хорошо знаю ребят, с которыми мы танцевали сегодня вечером. У них всегда можно достать всякую дрянь. Вот я и взяла, пообещав, что они смогут прийти ко мне в комнату попозже. А сама убежала к тебе. - Сейл рассмеялась.
        - Очень весело, - проворчал Джордж, наливая ей еще одну чашку. - И давно ты это употребляешь?
        - Давно, - вздохнула она. - Почему мне так скучно, Джордж? Почему никому так не скучно, как мне? Все мужчины хотят от меня только одного. Все, кроме тебя и Ги.
        - Мужчины всегда хотят этого от женщин. А твой невинный вид действует возбуждающе. Учись сама справляться с подобными проблемами.
        - Хотела бы я и в самом деле быть невинной. Только после Баракета такого про женщину не скажешь. В постели с ним никто не может сравниться. Он такое вытворяет…
        Джордж прижал палец к ее губам.
        - Сейл, не надо. Ты себя мучаешь. Тебе нравится красивая жизнь, но бесконечно она продолжаться не может. Ни у кого.
        Он поднялся, открыл шкаф, вытащил красный халат и набросил его ей на плечи. Затем поцеловал Сейл в лоб и промолвил:
        - Пойдем, девочка, я провожу тебя до твоей кровати.
        - Разве нельзя остаться у тебя? Я ничего не буду делать. Знаешь, под моей дверью стоят два разогретых парня. Ждут, когда я их впущу. Я ведь не шутила, когда приглашала их на ночь.
        - Этот вопрос я улажу, - сказал Джордж. - Ты же не хочешь, чтобы они простояли там всю ночь?
        - Не хочу. Я вообще не знаю, зачем я это сделала. Как ты собираешься от них избавиться?
        - Смотри.
        Джордж набросил на себя второй халат и пошел через лужайку к противоположному крылу здания, где находились комнаты Сейл и Дельфины. Сейл смотрела ему вслед. Затем она услышала его голос.
        - Добрый вечер, - произнес Джордж, и из-за террасы показались две фигуры в белых галстуках и фраках. - Одна леди попросила вам передать, что сегодня ночью ее не будет.
        До Сейл донеслось немецкое ругательство.
        - Где она? - грубо спросил кто-то.
        - Она у меня, - ответил Джордж. - Не думаю, что вы ей сегодня понадобитесь. Доброй ночи, господа.
        Он повернулся и пошел по лужайке обратно. Фигуры растворились в темноте. Когда Джордж вошел в комнату, Сейл смеялась:
        - Жаль, я не могла разглядеть их лица. А ты был великолепен.
        - Теперь я провожу тебя. Если понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти.
        Он проводил Сейл в ее комнату, убедился, что двери плотно закрыты, рядом с ними никого нет, и вернулся к себе.
        Ну и дела, подумал Джордж, укладываясь в постель. Девочка совсем запуталась.
        Свечи догорели почти до подсвечников. Осталось не больше дюжины пар. Скрипки надрывно плакали и выводили грустную мелодию.
        - Не надо торопиться, - произнес Кеннет. - Это наш последний вечер.
        Дельфина услышала в его голосе незнакомые нотки.
        - Да, - негромко отозвалась девушка. - Я знаю. Но мне даже думать об этом не хочется. - Она сидела в плетеном металлическом кресле, складки ее желтой юбки напоминали лепестки розы.
        - У нас еще осталось шампанское, - улыбнулась она, глядя на бутылку. Что-то должно было произойти.
        Кеннет посмотрел на нее. Он знал, что хочет ей сказать, и знал, как надо говорить подобные вещи. Главное - начать. Он вздохнул и подсел к ней поближе, едва не опрокинув при этом свой бокал.
        - Не торопись, - улыбнулась Дельфина.
        Кеннет развернул кресло таким образом, чтобы видеть ее лицо. Потом налил им обоим шампанского из еще холодной бутылки и произнес:
        - Я и в самом деле не люблю торопиться. - Кеннет расслабил узел галстука, словно тот мешал ему говорить.
        Они негромко чокнулись.
        - Какой приятный звук, - сказала Дельфина.
        - Да. С тех пор как Джордж привел тебя на борт «Эукая» десять тысяч лет назад, я видел тебя каждый день и каждую ночь. Но я не сумел тебя разглядеть. Я был очень занят Алией. Между тем ты была настоящим совершенством, чудом, которое я воспринял как должное.
        Дельфина хотела ответить, но Кеннет жестом остановил ее.
        - Подожди, Дел, пожалуйста. Дай мне высказаться. Иначе я не замолчу до рассвета. И вообще у нас не беседа - это мой монолог. Сегодня вечером я долго гулял, потом посидел на камне «всех к черту» и привел мысли в порядок.
        Дельфина растерянно молчала.
        - Мы с отцом часто приезжали сюда, когда я еще был совсем маленьким. Дома, в Теннесси, у нас был огромный камень, на котором отец любил сидеть и думать. Когда у него возникали проблемы, он отправлялся на этот камень и всех посылал к черту, пока не приходил к какому-либо решению. Так вот как-то раз, когда мы были здесь, он посоветовал мне найти свой камень и тоже назвать его «всех к черту». Только я сижу не на камне, а на скамейке.
        Ты знаешь, что я был женат. Чуть больше года назад Эльза умерла.
        Дельфина кивнула.
        - Не скажу, чтобы у нас был самый счастливый брак, но нам было хорошо вдвоем. Тебе может показаться странным, однако я любил ее, как Мону Лизу. Она была холодна и загадочна. Наш домик напоминал Лувр. Люди приезжали туда, чтобы восхититься изысканными картинами и статуэтками. Посещали нас, естественно, в основном знатоки искусства и критики. Только с этими людьми поддерживала контакт Эльза. У нее не было друзей, никто даже не называл ее по имени, только миссис Беннет.
        С годами мне предлагали все новые и новые должности, я уговаривал Эльзу поехать со мной, но она не желала ничего слышать. Потом я понял, что она никогда не покинет нашу ферму. В этом имении для нее заключался весь мир. В результате у меня появились другие женщины. Их было не много, но они обо мне заботились.
        Дельфина, я никогда никого не любил. Мне нравятся красивые женщины, я ценю жизнь и не думаю, что она для меня кончилась. Помнишь наш первый вечер в «Шато Мадрид»?
        Дельфина кивнула, не сводя с него глаз.
        - Я сразу же понял, что влюбился в тебя. Влюбился с первого взгляда. Но я постарался как можно быстрее похоронить в душе эту мысль. Я боялся сойти с ума. Потом я к тебе прикоснулся, а ты отстранилась. Я ничего не имел в виду, просто случайно прикоснулся, а ты отодвинулась. И мне показалось, что у тебя кто-то есть. Но я хотел, чтобы ты принадлежала только мне. Я хотел дать тебе все… Не могу с тобой расстаться. Ни на день, ни на минуту. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
        Дельфина растерялась. Она не успевала следить за его словами, они будто слишком медленно проникали в ее сознание. Когда он сказал «мне показалось, что у тебя кто-то есть», перед ее глазами встало лицо Райана. «Впервые за очень долгое время», - неожиданно отметила Дельфина. Раньше она видела его во сне, думала о нем и ничего не могла с этим поделать. Но еще ни разу она о нем не говорила. Даже с Камиллой, хотя та как-то спросила ее напрямую. Райан для нее умер. И все же в Нью-Йорк возвращаться было страшно. Между тем именно так Райан и написал в своей открытке: «Придет время, и ты вернешься». Будущее страшило ее. Наконец до нее дошли последние слова Кеннета. «Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж». Дельфина вспомнила, как он смотрел на нее на борту «Эукая».
        Кеннет осторожно прикоснулся к ее лицу.
        - Ты где? - спросил он негромко.
        Прикосновение его было таким нежным, а голос таким мягким, что Дельфина невольно вспомнила слова Сент-Бева, которые любил повторять Джордж: «Люби мужчину, который отдает тебе все сердце». Вот человек, предлагающий ей все свое сердце, а она ему даже не отвечает.
        Неожиданно Дельфина почувствовала странный прилив сил. Подобного никогда раньше не случалось. Ее словно ударило током, по коже побежали мурашки. Все ее существо преисполнилось энергии, ей почудилось, будто она видит перед собой бесконечный тоннель бытия. Кеннет дарил ей жизнь, о которой она мечтала. Подумать только, ведь она тоже может ему многое дать! Она может любить его, вместе они построят великолепное будущее!
        Она взяла его голову в свои руки и посмотрела в широко открытые синие глаза.
        - Я здесь, с тобой, - произнесла Дельфина, прижимаясь губами к его губам. - Я всегда буду с тобой. Только с тобой, ни с кем больше.
        На рассвете Джордж услышал, как дверь в его комнату тихонько приоткрылась. «Кого еще черт принес в такую рань? - сердито подумал он. - Надеюсь, не Сейл».
        Прежде чем он смог окончательно открыть глаза, ноздри его уловили запах духов Дельфины. Она присела на край кровати, наклонилась к нему и тихонько ударила его краем подушки. Приоткрыв глаза, Джордж увидел, что она до сих пор в желтом платье, в котором танцевала накануне вечером. Только кто, черт побери, этот господин во фраке рядом с Дельфиной?
        - Просыпайся! Просыпайся! - проворковала Дельфина своим музыкальным голоском.
        - Кто это? - спросонья пробормотал Джордж, протирая глаза. - Где Кеннет? Тебя ни на минуту нельзя оставить без внимания.
        Дельфина рассмеялась.
        - Дурачок, - сказала она. - Это и есть Кеннет. Я выхожу за него замуж и хочу, чтобы ты был свидетелем на нашей свадьбе.
        - В таком виде? - Джордж потянулся за одеждой. - Господи, Кен, похоже, ты действительно неплохо вальсируешь. Кстати, ты даже не побеспокоился испросить моего согласия.
        Кеннет расхохотался:
        - Ты не забыл, что я уезжаю в Лондон поездом в шесть тридцать? Послезавтра я буду в Саутгемптоне, чтобы вас проводить, но в Лондон мне надо попасть обязательно - слишком много дел накопилось. Через неделю прилечу в Нью-Йорк. В принципе, Дельфина могла бы поехать в Лондон со мной, но боюсь, так будет сложнее.
        - Что да, то да, - проворчал Джордж, приглаживая волосы руками. - Как я хочу кофе, кто бы только знал!
        - К вашим услугам, месье, - шутливо произнесла Дельфина и протянула ему чашечку горячего кофе с молоком.
        - Ты просто прелесть. Почему ты решила выйти за Кеннета? Ты всю жизнь хотела стать моей женой.
        - Я всю жизнь мечтала выйти замуж за Кеннета Беннета, несмотря на всю мою любовь к тебе, - улыбнулась Дельфина.
        - Нет слов, чтобы описать твою прелесть, - задумчиво произнес Джордж, любуясь красотой Дельфины. - Есть, правда, слово «лучезарная», но его уже успели затаскать.
        На какое-то мгновение Джордж нахмурился, и Дельфина поняла, что он вспомнил о Райане.
        - Сейчас я хочу проводить Кеннета на поезд, потом вернусь, и мы устроим грандиозный завтрак на террасе Бреннер-парка. Только переоденься, ладно? Ты же знаешь, какие здесь злые языки. Кеннет, в честь вашей будущей свадьбы мы разопьем бутылочку шампанского на борту «Либерте», согласен? Я поздравлю вас как следует, когда окончательно проснусь.
        Пока Джордж одевался, зазвонил телефон. Это была Сейл.
        - Джордж, мне так стыдно… Боюсь показаться тебе на глаза. Ты меня простишь?
        - Сейл, не говори глупостей. Приходи через час, позавтракаем. Ты, я и Дельфина. И не переживай.
        - Не смогу. Позвонил Ги, просит меня срочно выехать в Париж. Он ждет меня сегодня вечером, так что я уже собираюсь.
        - Мы тоже едем в Париж. Хочешь с нами?
        - Нет, нет, я действительно уезжаю сию минуту. Боже мой, Джордж, не дай Бог, Фриц узнает о том, что было. Эти парни слонялись вокруг дома всю ночь… Ну почему я такая слабая? Все вокруг сильные, а я слабая.
        - Ничего он не узнает, потому что ничего и не было. Поезжай домой, Ги тебя заждался.
        - Я помню самое плохое. Я назвала тебя голубым. Я так не думаю, честное слово. Я знаю, что ты любишь Дельфину, - во всяком случае, мне так показалось, - и я тебя понимаю.
        - Если тебе так показалось, то я ее уже потерял. Вчера вечером Кеннет сделал ей предложение и она дала согласие.
        Сейл замолчала. «У всех все нормально, только одна я…» - думала она.
        - Что же касается твоих слов о том, что все сильнее тебя, так это не так. Ты просто себя не ценишь. Между тем ты сможешь сделать все, что захочешь. Если захочешь.
        - Пообещай, что позвонишь мне в Париже.
        - Конечно, позвоню. Только в следующий раз. Мы с Дельфиной приедем в Париж поздно ночью, а завтра до парохода будет всего несколько часов. Но если тебе что-нибудь понадобится, ты мне звони на ферму «Эукай». Обязательно звони.
        Он повесил трубку.
        Сейл посмотрела в зеркало. Позади нее отражались открытые двери в сад. В проходе стоял высокий молодой человек в наброшенном на плечи желтом свитере и в синей рубашке. Красивый молодой человек.
        - Где ты была вчера ночью? - спросил он. - У нас остались нерешенные вопросы.
        - Я помню, - ответила Сейл и сбросила шелковый халатик, который дал ей Джордж. Не забыть бы его вернуть, подумала она. - Только не помню, как тебя зовут, - сказала она, приблизившись к незнакомцу. Девушка пристально посмотрела ему в глаза и потянулась к поясу на брюках.
        - Вернер, - сказал он и помог расстегнуть ремень.
        - Закрой двери, Вернер, и задерни шторы. Будем считать, что прошлая ночь еще не закончилась.
        Последующие несколько дней превратились для Дельфины в калейдоскоп событий, разговоров, счастья и суматохи. Отъезд Кеннета сразу же после предложения руки и сердца превратил ее собственную поездку в Париж в нечто нереальное.
        - Неужели это правда? - спрашивала она себя, сидя в машине рядом с Джорджем. - Кто такой Кеннет Беннет? Если все в самом деле так, то почему я сижу здесь, с другим человеком, еду через незнакомую страну, вместо того чтобы наслаждаться жизнью в объятиях жениха?
        - Потому, что люди все делают по плану. - Джордж похлопал ее по руке.
        Они остановились в Аваллоне, где Джордж заказал грандиозный обед, после чего болтал без умолку до самого Парижа. Ужинали они уже в «Тур д'Аржан», а на следующее утро сели на пароход до Гавра. Когда «Либерте» пересекал пролив, молодые люди поднялись на палубу. К этому времени Дельфине так не терпелось увидеть Кеннета, что она почти не обращала внимания на Джорджа. У него были свои соображения в отношении Вайноны, отца и Джея. Дельфина часто им писала, при каждом удобном случае отправляла открытки, но до сих пор не получила ответа ни на одну. Дома всегда все было в порядке.
        - Я не могу сказать им об этом по телефону, - произнесла Дельфина. - Особенно без Кеннета. Что мне делать?
        - Обсуди с ним. Потом, когда он приедет в Нью-Йорк, позвоните вместе.
        - Жалко, что они его не знают. Я не боюсь за Вайнону и отца, но Джею может не понравиться, что я выхожу за человека значительно старше меня.
        - По-моему, Райана он воспринял нормально. - Джордж прищурился. - Они, кажется, одного возраста?
        - Ты хитрец. Все-таки приплел сюда Райана, не удержался!
        - Да, - сказал Джордж. - Потому что ты должна определиться по отношению к нему тоже. Расскажешь ему о помолвке? Или нет?
        - Конечно, нет, - ответила Дельфина. - У меня нет ни малейшего желания ему звонить, а тем более знакомить его с Кеннетом, когда тот приедет в Нью-Йорк. Ты прав, Райан многому меня научил. Мы прекрасно проводили время, пока все не стало так мучительно больно. Тебе, может быть, показалось, что я быстро справилась с этой болью. Эмоции - сложная вещь. Иногда их силу осознаешь только после того, как они обрушиваются на тебя как лавина. - Девушка замолчала, пытаясь подобрать нужные слова.
        - Ты любишь Кеннета?
        Вот оно.
        - Он самый… самый утонченный… он такой солидный… - Дельфина растерялась. Она знала, что хочет сказать, но не могла произнести. - Больше всего мне нравится в Кене то, что с ним я никогда не пойду на крайности. Как с Райаном. Я ничего про него не выдумывала, и это дало мне возможность узнать его по-настоящему. Я не подозревала, как он ко мне относится, вплоть до того вечера, когда у меня испортилось настроение, помнишь? Я думала о том, что будет после того, как наше путешествие закончится. Теперь я знаю, что Кен меня любит, и я схожу с ума от счастья. У нас все правильно, вместе мы будем только счастливее. Я так волнуюсь, что даже не могу говорить. Джордж, разве так уж обязательно это обсуждать?
        - Не обязательно, - улыбнулся Джордж. - Если ты замолчишь и внимательно посмотришь на причал, то увидишь, что Кеннет уже нас ждет.
        - Боже мой, Джордж! Я и не подозревала, что Саутгемптон так близко!.. Мне надо срочно причесаться и вообще привести себя в порядок.
        - Это лишнее, - остановил ее Джордж. - Ты выглядишь просто великолепно. Помнишь, когда у тебя начались неприятности с Райаном, я сказал тебе, что ты уже взрослая девочка. Твои слова лишний раз это доказывают. Кеннету повезло.
        Кеннет поднялся на борт с огромным букетом роз для Дельфины. Джордж распорядился, чтобы обед подали в его каюту. Все были возбуждены и счастливы, много говорили, смеялись и строили планы на будущее. Когда раздался свисток, приглашающий провожающих сойти на берег, Дельфина вздрогнула. Кеннет поднялся и крепко ее обнял. Она зарыдала.
        - Как все быстро! Ты же только что пришел…
        - Дорогая моя, - сказал Кеннет, - мы расстаемся не надолго. Я буду в Нью-Йорке через два дня после того, как ты туда приедешь. Пожалуйста, не надо меня провожать. Оставайтесь здесь, в каюте. Я позвоню сегодня, прежде чем вы уйдете далеко в море.
        - Два дня в Нью-Йорке - это очень долго, - пролепетала девушка сквозь слезы. - Ты мне обещал, что мы никогда не расстанемся, а на следующий день уехал. И теперь снова уезжаешь.
        - Тс-с, - сказал Кеннет. - Это последний раз. Обещаю, что больше никогда тебя не оставлю.
        После того как корабль вышел из гавани Саутгемптона, Дельфина искупалась и переоделась в простенькое зеленое платье. Джордж предложил поужинать в отдельной кабинке ресторана. Услышав стук в дверь, Дельфина взглянула на часы. Очевидно, Джордж решил зайти за ней пораньше. Она была готова, хотя до назначенного времени оставалось еще пятнадцать минут.
        - Готова! - крикнула Дельфина и распахнула дверь.
        На пороге, прислонившись к косяку, стоял довольный собой Кеннет. На его лице застыло выражение, которое Дельфина запомнила на всю жизнь.
        - Что ты сделал? - изумленно воскликнула она, бросаясь в его объятия.
        - Я же тебе обещал, что больше никогда тебя не оставлю, - сказал он и вытащил из кармана небольшую бархатную коробочку. - Если бы не твоя семья, я бы уговорил капитана обвенчать нас сегодня вечером. Открой.
        В коробочке лежал самый прекрасный драгоценный камень из всех, которые когда-либо приходилось видеть Дельфине. Это был «кошачий глаз» достоинством в сорок пять карат. От изумления девушка широко открыла рот. Кеннет надел кольцо ей на палец. Дельфина подняла руку, и золотой глаз с зелеными прожилками тут же слегка изменил свой цвет.
        - Это лучшее, что я когда-либо видела! - воскликнула она. - Никогда не буду его снимать. Баракет по сравнению с тобой - просто ремесленник!
        Свадьба Дельфины и Кеннета состоялась спустя две недели в саду «Королевского прибоя». Свидетелем был Джордж. Отец и мать Дельфины сразу же полюбили Кеннета. Джей немного расстроился. Он терял лучшую подругу детства.
        - Нельзя было позволять Джорджу увозить тебя с островов, - проворчал брат, целуя ее после свадебной церемонии.
        - Кстати, ты следующий, - сказал Джордж. - У меня есть идея забрать тебя на будущий год в Нью-Йорк. Так что готовься.
        Алия знала, что во дворце есть потайные комнаты, где находился гарем Баракета. Для нее в этом не было ничего особенного. Она с рождения понимала, что вековые обычаи святы. В восточных семьях обожали и почитали мальчиков только потому, что они родились мальчиками. Мать, бабушка, сестры, нянечки, служанки - все женщины дома ласкали и холили мальчиков, пока те не становились мужчинами и не заявляли о своих требованиях в полный голос. Поцелуи, ласки, прижимание к груди доставляли наслаждение маленьким богам мужского пола. Кроме того, подобным образом из мальчиков воспитывали сильных, страстных и неутомимых любовников. Слово мужчины было законом. Им принадлежал весь мир. Женщины начинали потакать прихотям мальчиков раньше, чем те могли самостоятельно сделать несколько шагов.
        Баракет был страстным и чувственным человеком. При этом он отличался ненасытностью, а не угодившая ему девушка тут же получала болезненные щипки в самые чувствительные части тела. Он часто бывал жесток и с Алией. В такие мгновения Баракет ненавидел себя, понимая, что проявляет элементарную слабость.
        Она же откровенно демонстрировала свое превосходство. Алия никогда не удовлетворяла его полностью. Он начинал изнывать от желания, стоило ей только появиться в комнате. Достаточно было ей посмотреть на него особым взглядом во время обеда, как Баракет обливался потом и из последних сил подавлял желание наброситься на нее немедленно. Он пытался противиться ее власти. Никто не имеет права так им помыкать!.. Но при одной мысли об Алие все переворачивалось у него внутри.
        Однажды, когда принц пил чай с друзьями на веранде, она взглянула на него и слегка раздвинула ноги - так, чтобы только он смог увидеть ее бедра. Кровь ударила ему в голову. Разговор тут же отступил на второй план, в висках застучало. Баракет больше не мог пить чай и беседовать.
        Если признать, что люди, подобные Баракету, способны на любовь, то он, безусловно, любил ее в первые годы брака. Алия это знала, равно как и то, что ее власть над мужем основана на физическом влечении. Она прекрасно понимала, что вечно так продолжаться не может. Поэтому специально доводила его до такого состояния, чтобы даже спустя десятилетия воспоминания о ее ласках терзали его душу. Он вытащил ее из нищеты и подарил весь мир. Он пренебрег всеми правилами и условностями, чтобы сделать из нее королеву, императрицу, богиню и… свою жену.
        Алия поручила Тареку разузнать все про гарем. Сколько в нем наложниц? Какого возраста девушки? Кто из них самая любимая? Когда Баракет посещает своих жен? В какое время суток и что он с ними делает?
        Это было весьма опасное задание для Тарека, но ему удалось втереться в доверие к одному из евнухов. Впоследствии они подружились. Тарека воспринимали как своего человека во дворце, ему стали доверять секреты и тайны. Каждую крупицу информации он передавал Алие.
        Баракет посещал гарем довольно часто. Каждый день принц проводил в нем несколько часов. Алия никогда не видела его раньше полуночи. Он очень любил ее раздевать, гладить руками ее тело, но, как только они оказывались под одеялом, он крепко стискивал ее в объятиях и немедленно засыпал, до утра не ослабляя стальной хватки. Проснувшись на рассвете, он овладевал ею с неистовой страстью, после чего они долго лежали рядом, пытаясь прийти в себя после пережитого взрыва чувств. Она его полностью устраивала. Иногда Алия требовала от Баракета больше, чем он требовал от нее; бывало, что он не мог до конца удовлетворить ее желания.
        Однажды Тарек доложил, что любовные игры Баракета нередко проходили в пруду. Белоснежные мраморные ступеньки плавно спускались в изумрудную воду; в самом глубоком месте вода доходила до бедер. Обнаженный Баракет становился в середине пруда. Его поджарое золотистое тело было просто великолепно. Обитательницы гарема, обнаженные, с заплетенными в волосы цветами, выстраивались перед ним со свечами в руках. Свечи имели характерную форму. Баракет молча следил, как девушки кружились вокруг него. Время от времени он вытягивал руку, чтобы ущипнуть какую-нибудь за сосок или стиснуть в ладони всю грудь. В полумраке начинался причудливый танец. Вначале девушки вставляли свечи в самое интимное отверстие своего тела, затем евнухи зажигали фитили. По мановению руки Баракета евнухи исчезали, и начинался странный ритуал. Каждая девушка старалась потушить свечи других и не дать им погасить свою. Та, кому удавалось продержаться до конца, считалась победительницей. Ей доставались ласки Баракета. Новенькие часами тренировались - всем хотелось завоевать расположение Баракета. По словам Тарека, Баракет любил навещать
победительниц. Потом, конечно, они ему надоедали и он возобновлял свой бесконечный поиск.
        После нескольких месяцев тщательного планирования Алия и Тарек приготовили Баракету настоящий сюрприз. Потребовалось все красноречие Тарека и немало золотых монет, чтобы убедить старшего евнуха в том, что появилась новая, чрезвычайно сексуальная девушка. Тареку не полагалось заниматься подобными вопросами. Евнух тоже понимал, что рискует, но тем не менее согласился подойти к потайным воротам дворца, за которыми оказалась удивительной красоты девушка с белоснежной кожей и сияющим лицом. Сегодня вечером она должна была появиться в бассейне. Остальные научат ее, что надо делать.
        Никто из обитателей гарема никогда не видел Алию. Узнать ее они не могли. Когда появился Баракет, Алия встала подальше, чтобы он увидел ее последней. Когда он приблизился, она взглянула ему прямо в глаза. Он невольно вскрикнул. Она отдавала себе отчет в том, чем рискует. Принц мог не задумываясь предать ее смерти.
        Когда зажгли свечи, Баракет скрестил на груди руки и принялся мрачно наблюдать за игрой. Алия понимала, что должна победить, иначе вся затея теряла смысл. И ей это удалось. Она потратила немало часов, тренируясь в искусстве поддерживать пламя. Загасив свечу последней соперницы, она торжествующе повернулась к Баракету и продемонстрировала ему горящую свечу. Негромкое шипение, которое раздалось после того, как он опрокинул ее в воду, прозвучало для Алии как марш победы. Баракет поднял ее на руки и отнес на ближайшую кровать. При этом он не произнес ни единого слова, лишь жадно пожирал глазами ее прекрасное лицо.
        ГОНОЛУЛУ
        МАЙ 1955 ГОДА

«Судьба выкидывает иной раз странные штуки, - писал Джордж Дельфине в Лондон. - Я переживал, что ты далеко, когда ты была в Нью-Йорке. Сейчас между нами целая планета. Три мои девочки обосновались в Лондоне, а я скорее всего до конца года пробуду в Гонолулу. Мы с твоим отцом работаем над несколькими новыми проектами. Я уступил другим мужчинам всех своих женщин. Больше меня никто не интересует. Но ты все равно помни, что я - часть твоей жизни, и я должен знать, где ты находишься и что ты делаешь. Я уже договорился, чтобы шкафчик из слоновой кости переслали вам с Кеном в Лондон. Уверен, что он будет лучше смотреться рядом с Риджентс-парком, чем с Центральным парком.
        Возвращаясь к судьбе. Менее чем за шесть месяцев состоялись три свадьбы! Один Бог знает, насколько вы трое не похожи друг на друга. Такое трио способно перевернуть весь Лондон. Не сомневаюсь, что Баракет очень скоро найдет постоянное местечко для себя и Алии, пока же он шикует в президентском номере «Клэриджа». На данный момент вы трое живете на равных друг от друга расстояниях: Кам и Джереми - на Итон-сквер, Алия с Баракетом - в «Клэридже» на Мэйфер, а ваши окна выходят на розарий Риджентс-парка. Отлично спланировано.
        Разумеется, я постараюсь вырваться в Лондон до конца года и проведать вас всех.
«Эукай» здесь, со мной, так что семейное путешествие придется отложить еще на два лета. К тому времени, я думаю, на свет появятся несколько новых отпрысков, поэтому предупреждаю заранее: дети до семнадцати лет на борт не допускаются.
        Дорогая моя Дельфина, я ужасно рад за тебя и Кена. Вы просто созданы друг для друга в старом, добром смысле этого слова. Что бы ни случилось, вы всегда останетесь вместе, в этом я уверен. Надеюсь, Алия и Баракет тоже. Относительно Джереми и Камиллы утверждать не берусь. Непрекращающиеся разногласия либо укрепят, либо окончательно разрушат их брак. Одно я знаю точно: вы все стали взрослыми. Я шлю вам троим мой самый искренний и нежный привет».
        Дельфина очень скучала по Джорджу. Ей хотелось, чтобы он тоже был здесь, в Лондоне. Она часто думала о той роли, которую Джордж сыграл в ее жизни.
        Стоял май, со дня свадьбы прошло почти восемь месяцев. Теперь Дельфина даже представить себя не могла без Кеннета. Они были полностью поглощены друг другом. С каждым днем она все больше убеждалась, какой он необычный, экстраординарный человек. Кеннет Беннет обладал особой притягательностью, редко встречающейся у других людей. Дельфина восхищалась своим мужем безгранично и искренне, как влюбленная школьница. Она восторгалась его одаренностью, очарованием, внешностью. Проведенные в Египте и в Турции годы наложили на Кеннета свой отпечаток. Он пользовался репутацией умного, волевого человека, умеющего сохранять достоинство в самых непредвиденных ситуациях. Он понимал необходимость усиления Всемирного банка и отдавал этому делу все свои силы. Он мог быть жестоким, застенчивым или дружелюбным. Дельфина не уставала поражаться, как быстро и гибко он способен действовать, лишь бы добиться желаемой цели.
        Со своей стороны, Кеннет был привязан к Дельфине всем сердцем. Он обожал ее так, что временами Дельфина терялась от силы его чувств. Она наслаждалась совершенными отношениями с совершенным человеком. С каждым днем она ценила его все больше. В какой-то миг ей даже стало страшно. Страшно за то, что с ним что-нибудь случится, за то, что он может попасть под машину, погибнуть в авиакатастрофе, утонуть. Больше всего она боялась, что их могут разлучить.
        Дельфина боролась со своим страхом и победила его. Она поняла, что надо жить сегодняшним днем и радоваться тому, что имеешь. Кеннету она нужна, совершенно точно. У них сложились великолепные отношения. Иногда, попав в сложную ситуацию, Дельфина пыталась представить, как поступил бы на ее месте Кеннет, и ей тут же становилось легче. Их дом мгновенно стал самым престижным домом в Лондоне. Салоном его не называли, но входить в круг друзей Беннетов считалось почетным. Пока Дельфина наслаждалась ролью гостеприимной хозяйки, Кеннет еще больше расширял горизонты знакомств.
        - Ты - властительница, стоящая за троном, - сказал ей как-то раз Кеннет - они одевались к очередному приему. - Когда я волнуюсь, ты меня успокаиваешь. Когда я счастлив, ты доводишь меня до экстаза. Когда я устаю, твои прикосновения меня оживляют. Мне очень нравится, как ты обращаешься с людьми. Важные гости от тебя без ума, а те, кто попроще, - в восторге.
        - Ты у меня дипломат, - улыбнулась Дельфина, пытаясь перевести разговор на другую тему. - Помнишь того африканского священника-забияку? Я не верила, что ты сумеешь его успокоить. Он вел себя так вызывающе, так нагло по отношению к тебе, ко мне, к Соединенным Штатам… Как это тебе удалось?
        - По правде говоря, этот тип мне даже понравился. Лет через двадцать из него получится серьезный политический лидер. Он знает, что я его уважаю, и понимает, что ему надо работать над своими манерами… Дельфина, не хитри. Думаешь, я не заметил, как ты перевела разговор на меня? Вот кто у нас прирожденный дипломат. Что бы я только без тебя делал?
        ЛОНДОН
        СЕНТЯБРЬ 1955 ГОДА
        Баракет и Алия были вполне счастливы в номере «Клэриджа», хотя Баракет и мечтал поселиться в собственном доме, как сделали Дельфина и Кеннет. Всем районам Лондона принц предпочитал Гайд-парк. При этом он давно присматривался к огромному старинному особняку на Пиккадилли, принадлежавшему герцогу, чье состояние уменьшилось в десять раз за период между двумя войнами. Налоги окончательно доконали герцога, и он с радостью продал дом Баракету.
        Купив поместье Линдей, Баракет пригласил к себе архитектора.
        - Радикальные изменения мне не нужны. Можете построить новую кухню, ванную и поменять систему отопления. И все. Я не хочу жить в такой сырости, но внешних изменений быть не должно.
        Баракет пристально следил за модернизацией здания. На определенном этапе работ, довольный тем, как все делается, он позвонил архитектору.
        - Между танцевальным залом и столовой есть помещение. Двадцать на тридцать футов.
        - Знаю. Я планировал его переделать. С появлением новой кухни оно утратило свое назначение.
        - Правильно, - кивнул Баракет. - Я тоже вначале так думал. Теперь у меня появился другой план. Зайдите ко мне.
        Помещение, о котором шла речь, действительно долгое время не использовалось.
        - Я хочу, чтобы здесь сделали небольшую и уютную гостиную, - сказал Баракет. - Причем потайную. Найдите старые панели, маленькие витражи, которые можно было бы красиво осветить. У меня есть коллекция изделий из слоновой кости. Нужна комната, где бы она хорошо смотрелась.
        На самом деле изделия из слоновой кости были ни при чем. Баракет искал место, чтобы разместить коллекцию изумрудов. В Саади-Сарае она занимала целую комнату, надежную, темную и душную. Какой смысл, думал Баракет, обладать самой красивой на земле коллекцией изумрудов и не иметь возможности ею наслаждаться?
        Теперь он, Алия и несколько ближайших друзей смогут видеть сокровища почти каждый день. По распоряжению Баракета в комнате установили электронную сигнализацию. Замок открывался только после того, как система узнавала отпечаток пальца хозяина. Только он один знал, как открыть и закрыть комнату. Из Стамбула доставили украшения из слоновой кости, но никто не догадывался, что их немедленно заменят на изумруды. Стены и стоявший посредине комнаты стол освещались мягким светом, на полу лежали шелковые персидские ковры. Вдоль стен стояло несколько оттоманок, покрытых полосатыми тигровыми шкурами. Потайная комната получилась именно такой, какой и хотел ее видеть Баракет.
        Едва завершились все подготовительные работы, принц привел туда Алию. Он готовил это помещение для нее.
        - Как красиво! - воскликнула она.
        - Ага! Подожди, увидишь, что я здесь сделаю! Тарек! А ну-ка принеси пару ящиков.
        Тарек был единственным человеком, посвященным во все его планы. Именно он привез изумруды в Англию. Когда Тарек выложил несколько бархатных коробочек, Алия поняла, что происходит.
        - Баракет! - всплеснула она руками. - Ты решил построить дом для наших изумрудов!
        Девушка знала, как сильно принц привязан к своей коллекции. Когда либо он, либо она надевали украшения из изумрудов, Баракет испытывал чисто физическое наслаждение. И дело было даже не в реальной стоимости камней. Дело было в их красоте. Больше всего Баракет любил огромный изумруд в виде пресс-папье. Перед свадьбой он преподнес его Алие, но она настояла, чтобы потом муж его забрал. Держать при себе изумруд таких размеров было просто неразумно.
        Баракет, Алия и Тарек часами работали в комнате, меняя украшения из слоновой кости на изумруды. Когда они закончили, Тарек открыл еще одну потайную дверцу, ведущую в кладовую дворецкого, и вытащил оттуда бутылку шампанского. В кладовой уже хранилось все необходимое.
        Мягкий свет переливался на украшениях короны, изумрудах скипетра, огромном пресс-папье. Многочисленные камни и камушки сверкали на выложенных бархатом витринах. Баракет чокнулся с Алией.
        - Ну вот, дорогая, теперь у нас есть комната, полная изумрудов. Они дороги мне почти так же, как и ты.
        Брак для Баракета означал всего лишь еще одно измерение в его многогранной, занятой жизни. Ему едва исполнилось сорок лет, он находился в зените силы и могущества. Успешно управляться с огромным состоянием было под силу далеко не каждому, и именно здесь гений Баракета проявился в полную силу. Он методично превращал свою империю в хорошо налаженный механизм, которым управляли люди, выбранные Баракетом, обученные Баракетом и получающие от Баракета огромные деньги.
        Мозг принца работал с бешеной скоростью, он пользовался властью легко и умело. Многие считали его могущественным магнатом, за которого все делают другие; те, кто его окружал, знали, как все обстоит на самом деле. Они уважали и ценили его ум и образованность и гордились тем, что им выпала честь работать на такого человека. Ни один из его сотрудников не перешел в конкурирующую фирму, ни один не продался другой компании. Все вкладывали силы в общее дело.
        Поставленные цели неизменно достигались, все шло по плану. Точно так же вышло и с Алией. Замысел с женитьбой удался, во всяком случае первая его фаза.
        Поскольку принцесса Тафида не могла незаметно выехать из Египта, Баракету неизменно удавалось опережать ее на несколько ходов. Мать была настоящей язвой, и Баракет старался держать ее на расстоянии хотя бы первое время. Кроме того, обучение Алии не прекращалось ни на минуту. Балмэн справлялся со своими обязанностями просто великолепно. Теперь Алие приходилось заниматься домашним хозяйством, учить языки и проводить больше времени в обществе преподавателей. Она демонстрировала живой, острый ум и обаяние.
        Баракет считал свою жену самим совершенством. Он не находил в ней ни единого изъяна. Она приносила ему нескончаемое наслаждение. Между тем жизнь складывалась так, что ему все чаще приходилось оставлять ее одну. Дела требовали присутствия Баракета в разных частях земного шара, в то время как Алия оставалась в Лондоне. Однако она не страдала от одиночества, при ней всегда находились нянечки, служанки, Тарек, а последнее время - Камилла и Дельфина. Будучи мужчиной, Баракет желал и имел многих женщин. Алия об этом знала, злые языки передавали все подробности похождений Баракета, но она оставалась спокойна.
        Разумеется, у него должны быть другие женщины. Алия воспринимала его долгие отлучки как нечто неизбежное, хотя при этом очень по нему скучала. Ей не хватало его живости и общения. Несмотря на огромное богатство, она по-прежнему чувствовала себя одинокой.
        ЛОНДОН
        СЕНТЯБРЬ 1955 ГОДА
        - С момента нашей свадьбы прошел почти год, - сказала Дельфина. - Я бы хотела кое о чем поговорить.
        - Давай, - произнес Кеннет, откладывая газету.
        - О брачном соглашении, - сказала Дельфина.
        - Тебе не кажется, что тема уже не актуальна? - усмехнулся Кеннет и обнял ее за плечи.
        - Кен, послушай, - сказала Дельфина, высвобождаясь из его объятий. Она села на кровать и скрестила ноги. - Для меня это серьезно. Всю жизнь я была маленькой богатой девочкой. Хватит. Я понимаю, что прошу у тебя слишком многого, у тебя и так хватает забот. Но я думаю, ты должен ко мне прислушаться. Джордж как-то раз сказал, что мне следует разбираться в финансовых операциях, подключаться к работе, что-то делать. Тебе не кажется, что он прав?
        - Конечно, дорогая. И чего же ты хочешь?
        - Я хочу заключить между нами еще одно партнерское соглашение. Большую часть жизни я провела с моим отцом и Джорджем. Оставшуюся часть я планирую провести с тобой. И я хочу, чтобы мы с тобой работали в паре. Ты не должен работать один. Мне надо заниматься чем-то помимо пасьянсов. Разве не так?
        Кеннет снова положил руки ей на плечи.
        - Ты абсолютно права, дорогая. Ты уже придумала что-нибудь конкретное?
        - Пока нет. Мне просто повезло в жизни, у меня все есть. У тебя тоже есть все… Так вот, под твоим руководством, вместе с тобой я могла бы многое сделать для города: построить больницу, учредить стипендии, поддерживать деятелей искусства… что угодно. Но я не хочу заниматься этим без тебя. Раньше мне и в голову не приходили такие мысли, а теперь я размышляю об этом постоянно. Ты мне очень нужен, дорогой.
        - Я весь твой. У нас ведь так и не было свадебного путешествия?
        - Одна неделя в Гонолулу.
        - Три дня, проведенные с твоим замечательным семейством. Скажи, куда бы ты хотела поехать?
        - Когда? - Дельфина увидела лукавое выражение на его лице.
        - На эти выходные. Я об этом уже думал. Ты же никогда не была в Марракеше. Я был всего один раз, на встрече банкиров. Сейчас в Марокко очень красиво, деревья покрыты белыми цветами, которые там называют марокканским снегом. Мы могли бы остановиться в «Мамунии», самом замечательном отеле из всех, где мне приходилось жить. Там мы с тобой и поговорим о деньгах. Кстати, марокканцы обожают говорить о деньгах.
        - Надеюсь, нам не придется обсуждать эту тему с ними?
        - Ни секунды. Я уверен, мы с тобой придумаем красивую и простую схему, подобную той, на которой основаны крупнейшие финансовые фонды мира. Говоря же о необходимом…
        - Да? - с любопытством произнесла Дельфина.
        - Мне необходима ты. Выключи свет.
        ЛОНДОН
        СЕНТЯБРЬ 1955 ГОДА
        Перед первым приездом в Лондон Маршалл решил не предупреждать Камиллу о своем визите. Джереми находился в длительной командировке. Камилле показалось, что Рас выяснил это прежде, чем отправиться в дорогу. Она тут же узнала его голос по телефону и даже рассердилась на себя за то, что откровенно ему обрадовалась.
        Если бы она не выглядела так хорошо, она бы не стала с ним встречаться, но Пенелопе исполнилось девять месяцев и Камилла наконец вернула прежнюю фигуру. По правде говоря, она никогда не выглядела так привлекательно. Они договорились встретиться за чашечкой чая в «Дорчестере».
        - Нет, меня привезет мой шофер, - сказала Кам, когда он предложил за ней заехать. Таким образом она оставляла за собой возможность в любой момент прервать встречу.
        Войдя в холл «Дорчестера», Камилла тут же увидела Раса. Он сидел в дальнем углу возле пылающего камина. В ведерке охлаждалась бутылка шампанского.
        - А как же чай? - поинтересовалась девушка, коснувшись губами его щеки.
        - Если хочешь, закажем, - улыбнулся Рас, с восхищением оглядывая Камиллу. - А тебе очень идет твой естественный цвет. Выглядишь просто великолепно. Я боялся, что ты не захочешь меня видеть, и приготовился утопить горе в чем-нибудь покрепче.
        Кам рассмеялась. Похоже, он до сих пор читает ее мысли.
        - Почему ты решил, что я не захочу тебя видеть?
        - После твоего письма последовало долгое молчание. Я тебе отправил по крайней мере пять посланий и столько цветов, что можно было открыть цветочную лавку в центре Лондона. От тебя же не получил ни единого словечка.
        - Да брось, - отмахнулась Камилла. - Какие цветы? Вульгарные желтые розы? Это что, последний крик техасской моды?
        Рас расхохотался:
        - Вот и твое любимое словечко. Даже цветы у меня, оказывается, вульгарные. А я, между прочим, действительно консультировался с цветочниками, и они мне сказали, что желтые розы на длинных стеблях - излюбленные цветы ее величества.
        - Рас, если честно, я очень рада тебя видеть! Последнее время я веду слишком праведный образ жизни. Пенелопа помаленьку подрастает. Она уже стала такой хорошенькой!.. Джереми постоянно в разъездах. После рождения дочки он чаще в командировках, чем дома.
        Взглянув на Раса, Камилла вдруг почувствовала прежнее волнение и поняла, что ляжет с ним в постель раньше, чем наступит ночь. Ну и ладно.
        Он тоже все понял.
        Рас прикоснулся к ее руке.
        - Скажи, где бы ты хотела поужинать? - В его глазах снова светилось то сладостное, нежное выражение, которое она видела в Калифорнии.
        - На юге Франции, - ответила Камилла, - у нас есть домик. Летом мы им почти не пользуемся. Для Пенелопы там слишком жарко, а Джереми без конца в деловых поездках. - Камилла понимала, что не может появиться с Расом на людях в Лондоне. - Сейчас там прелестно. В одиннадцать утра есть рейс на Ниццу. Ты надолго приехал?
        - Пока не отправишь меня обратно. Это моя первая зарубежная поездка, так что я полностью в твоих руках.
        - Ну и хорошо, - сказала Камилла. - Ты не знаком с Дельфиной Беннет и Алией… принцессой Алией? Это мои лучшие подруги. Сегодня мы ужинаем у Алии. Если я попрошу, она тебя примет.
        Камилла вдруг осознала, что дом Баракета и Алии должен произвести на Раса огромное впечатление. Если, конечно, их жилище вообще можно было назвать домом. Более величественных поместий в Англии просто не существовало. Только человек с доходами Баракета мог поддерживать в порядке усадьбу Линдей. Не говоря уже о дополнительной комнате, которую Баракет построил для хранения драгоценностей. Интересно, как Баракет воспримет Раса? Все-таки Калифорния - это другой мир. Если Баракет будет вежлив и холоден, Камилла не сможет даже заикнуться об изумрудах. В отношении коллекции и комнаты, где она хранилась, существовало негласное правило. О них знали только самые близкие друзья. Между тем Баракет не очень охотно сходился с людьми. Понравится ли ему Рас?
        К величайшему изумлению Камиллы, за обедом Баракет беседовал исключительно с Расом, сразу же выделив его из круга остальных гостей. Они мгновенно подружились, Баракету пришелся по душе юмор американца. Судя по громкому хохоту, Рас чувствовал себя спокойно и уверенно. Камилла помнила, что он может быть и другим.
        Трое мужчин говорили главным образом о хлопке. Баракет хотел знать все о производстве хлопка в Техасе, а Рас хорошо разбирался в этом вопросе. Разумеется, Баракет не случайно задает так много вопросов, отметила про себя Камилла. Полученная информация пойдет на благо его династии.
        Еще больше Камилла удивилась, когда после кофе Баракет пригласил гостей посмотреть комнату с изумрудами. Можно было подумать, что он приглашает туда всех, кто приходит к нему на обед.
        У Раса едва челюсть не отвисла при виде сокровищ, и Камилле почему-то стало приятно.
        Они ушли около одиннадцати.
        - Боже милосердный! - воскликнул Рас, садясь в машину. - В этой комнате было изумрудов не меньше чем на двадцать миллионов долларов.
        - Не говори глупостей, - покачала она головой. - Этим сокровищам нет цены. Никто не пытался хотя бы примерно оценить стоимость коллекции Баракета. Ювелиров и специалистов он к ней не подпускает. Честно говоря, я удивилась, что он показал эту комнату тебе. Как правило, туда допускаются люди, которых он знает не один год. Это высшее проявление доверия. Ты ему, несомненно, понравился.
        - Ему понравились мои рассказы о хлопке… Подумать только, полная комната изумрудов - и я никому не могу об этом рассказать. В Техасе ничего подобного не найдешь. Кам, скажи, откуда взялись эти камни?
        - Коллекции не одна сотня лет. Баракет ее приумножил. Это его гордость. Он обожает свои изумруды. Они являются доказательством того, что на свете очень мало людей, равных ему по богатству. Первые камни попали в коллекцию в середине семнадцатого столетия, они были из Египта. Есть австрийские изумруды, есть камни с российского Урала.
        - А из Индии?
        - Баракет считает, что индийские камни никуда не годятся. Магараджи, во всяком случае, скупают камни в других местах. А потом перепродают. Самые лучшие, естественно, попали к Баракету, как, например, то огромное голубиное яйцо в центральной витрине.
        - Оно понравилось мне больше всего.
        - Это жемчужина коллекции. Баракет мне много про этот камень рассказывал.
        - Что ж, когда-нибудь и я подарю тебе какую-нибудь безделушку. Не обещаю, однако, что это будет изумруд.
        - Не переживай, - улыбнулась Камилла. - У тебя много денег. Бриллиант тоже подойдет.
        - Хочешь зайти в «Аннабель» и выпить по бокалу вина? Или я уговорю тебя заглянуть ко мне в номер на шампанское? Мне удалось найти здесь приличную марку. Уверен, тебе понравится. Я, кстати, живу в «Месселе».
        - Дурачок, ты же остановился в самом знаменитом отеле Лондона. Не забывай, что я замужняя женщина. Нет, пойдем в «Аннабель».

«Пусть подождет, пока я соглашусь», - подумала она.
        - Я тоже не одинок, - ответил Рас.
        К его удивлению, Камилла разразилась хохотом.
        - А ты хитрец! Почему ты раньше не сказал? Впрочем, мне все равно.
        - Я много чего тебе не говорил. Это одна из причин, по которой я сюда приехал. Мне очень нужно было тебя повидать, Камилла. Когда мы с тобой расстались в Калифорнии, я поехал навестить свою больную жену… бывшую жену и больного отца. Это было ужасное время в моей жизни. Я не хотел загружать тебя своими проблемами. Отец умер, ранчо досталось мне по наследству. Теперь я владею огромными территориями в Техасе и Калифорнии. Занимаюсь нефтью и хлопком. Честно говоря, хлопок интересует меня больше, нежели нефть, скот или земля. Все, к чему я прикасался, превращалось в золото. А вот в личной жизни особых успехов не наблюдалось. Наверное, потому, что я так и не смог забыть тебя. Хотя и женился на здоровой и красивой девушке из Калифорнии.
        Перед ней снова был прежний Рас. Тот, который так нравился ей в Америке. Только теперь она испытывала к нему еще более сильное чувство. Да, тот самый Рас. Здесь, рядом с ней.
        - Знаешь, - сказала она, - в «Аннабель» я была уже трижды за последнее время. А вот в «Мессель» не заглядывала сто лет.
        На следующее утро они вылетели в Ниццу и провели целую неделю на вилле. Домик Бруков оказался огромным белым особняком на берегу моря. Сентябрь всегда считался лучшим временем года для юга Франции. Туристы уже успели разъехаться. Дешевые летние ресторанчики закрылись, но дорогие заведения еще работали, предлагая изысканные развлечения для состоятельных клиентов.
        Рас и Камилла гуляли по скалистым пляжам и плавали в теплом осеннем море. Прохладными вечерами, надев брюки и футболки и набросив на плечи свитера, они отправлялись ужинать в Канн, Ниццу или Монте-Карло.
        Для Раса это был совершенно иной мир, но он вел себя так, словно родился и вырос в этих местах. Камилла поражалась его умению владеть собой.
        - Дашь мне знать, когда разойдешься в следующий раз? - ехидно поинтересовалась она, возясь с лангустом. На столе стояла бутылка легкого розового вина. Они сидели на открытой площадке небольшого ресторанчика в Вильфранше. Внизу в бухте мирно покачивалась на волнах трехмачтовая яхта Ставроса Ниархоса «Креолка».
        - Эта игрушка стоила ему немалых денег, - заметила Камилла, любуясь белоснежной красавицей. - Она олицетворяет для меня прелесть всех яхт мира. Думаю, глядя на нее, каждый начинает мечтать о таком сокровище.
        - Отвечаю на твой вопрос, - произнес Рас. - Обязательно сообщу тебе, когда в следующий раз женюсь. - Он обмакнул салфетку в чашу с водой, пахнущей лимоном, и протер руки, а потом уголки губ. - Я тебя люблю, ты это знаешь, и буду любить всегда. Это не имеет никакого отношения к моим свадьбам и разводам. Мы живем в разных мирах, Камилла. Я не европеец, а ты не можешь представить себе жизнь в Америке.
        - О Боже, мне снова кажется, что все кончается. Как тогда, в Калифорнии. Только сейчас немного легче.
        - Завтра мы возвращаемся в Лондон. Мне пора домой. Но я еще вернусь.
        - Почему бы нам не сделать наши встречи традиционными? Скажем, раз в год?
        Камилла вздохнула и подняла бокал с вином. С Расом ей было хорошо, лучше, чем с любым другим мужчиной. Она чувствовала, как подступают слезы. Но плакать она не собиралась. Пусть уезжает, пусть. Все равно его не удержать.
        ЛОНДОН
        МАЙ 1958 ГОДА
        Угловой столик в ресторане «Клэридж» стал штаб-квартирой Дельфины, Камиллы и Алии. Девушки встречались здесь каждый понедельник, не утруждая себя предварительным заказом мест. Высокий и стройный метрдотель Бруно гордился своими очаровательными посетительницами и ни за что не отдал бы этот столик кому-то другому.
        - Здесь будет наша база, - произнесла Дельфина в самый первый раз, и ее слова оказались пророческими. За этим столиком они обсуждали свои грандиозные планы и проекты. Кроме того, отсюда они могли видеть всех посетителей и быть в курсе последних сплетен и новостей. Еще одно преимущество заключалось в том, что никто не мог подслушать их разговоры. Сами же девушки представляли собой весьма эффектное и интересное зрелище. Три наиболее привлекательные и богатые женщины Англии! Не возникало никаких сомнений, какой столик считался в ресторане самым престижным.
        После рождения Эндрю, второго ребенка, Камилла начала стремительно набирать вес. Поначалу она отказывалась это признавать, потом решилась обсудить проблему с Алией и Дельфиной.
        - Неужели ничего нельзя поделать? - спросила она, кладя на тарелку огромную порцию устриц и гренку. - Я перепробовала все диеты, побывала у всех докторов - ничего не помогает. Похоже, медицина здесь бессильна. Если так будет продолжаться и дальше, я просто взорвусь.
        Дельфина и Алия переглянулись.
        - Ты повидала достаточно докторов, чтобы понять, что с обменом веществ у тебя все в порядке. Тебе не кажется, что ты полнеешь на эмоциональной почве?
        - Скорее, на почве полного отсутствия эмоций, - проворчала Камилла. - Чего бы я ни отдала за Кеннета или Баракета.
        - У всех бывают черные дни, - заметила Алия.
        Камилле всегда казалось, что другие люди живут совершенной и полноценной жизнью.
        В разговорах наедине Дельфина и Алия пришли к выводу, что причина болезни Камиллы в ее отношениях с Джереми. Неужели она не может найти решения, которое устроило бы их обоих?
        Вскоре после рождения второго ребенка Камилла стала буквально донимать Джереми, требуя развода. Джереми не хотел об этом и слышать. Преодолевая личную обиду, он стоял на своем. Его дед ни за что не согласился бы с их разводом. Камилла это понимала. Более того, в случае развода дед мог лишить Джереми наследства. Деньги, конечно, были не главное, но пренебрегать такими суммами не имело смысла. Скрепя сердце она согласилась все оставить как есть.
        - Только пока он жив, - заявила Камилла Джереми.

«Почему я не могу поступать так, как мне хочется?» - в отчаянии думала она. В глубине души она не знала, чего ей надо. Остаться одной или попытаться выйти замуж за Раса? Да и хочет ли она за него замуж?
        Когда Кам рассказала Дельфине и Алие об идее развода, те немедленно встали на сторону Джереми.
        - Нет, нет и нет! - твердо сказала Дельфина и топнула ножкой. - Ты не можешь его бросить без всякой на то причины. Что с тобой случилось, в конце концов? Старый Килмур дышит на ладан. Джереми занят настоящим делом. Еще немного, и он станет владельцем солидного состояния. Не подумай только, что я желаю смерти Комптону, но ему восемьдесят восемь и он действительно очень плох. Ты нужна Джереми. Ты и твоя верность.
        - Кам, - спокойно произнесла Алия, - скажи честно: это как-нибудь связано с Расом?
        Припертая к стене, Камилла разозлилась на подруг за неожиданную и активную поддержку Джереми.
        - Разумеется, нет, - резко ответила она. - Джереми и Рас - два образца добродетели. Один обращается со мной как с монашкой, второй появляется и пропадает, когда ему вздумается, и дергает меня, как обезьяну на веревке. Мне кажется, я люблю их обоих. Джереми цепляется за меня, будто за родную мамочку, а Рас ищет во мне достойного противника. Известно ли вам, что я до сих пор не знаю точно, женат Рас или нет? Он так и не побеспокоился мне об этом сообщить. Мне надоела такая жизнь! У вас великолепные мужчины, а мои оба, вместе взятые, не тянут даже на половинку. Я хотела развестись, но раз это невозможно, я намерена по крайней мере немного развлечься.
        - Есть вещи и поважнее, - заметила Дельфина.
        - Да? Какие же, например?
        - Скажи ей, Алия.
        Спокойная и выдержанная в отличие от кипящей Камиллы, Алия произнесла:
        - Тебя наверняка заинтересует детская больница.
        Камилла расхохоталась:
        - Это шутка?
        - Никогда раньше мы не говорили за этим столом о столь серьезных вещах. Можешь, конечно, смеяться, но ведь мы до сих пор не сделали ничего важного и нужного. А могли бы.
        - Послушай, мне и так осточертели все эти дурацкие комитеты и благотворительные общества. Если у вас что-то серьезное, я готова работать. Но я не хочу, чтобы все кончилось разрезанием никому не нужной ленточки и фотографией в утренних газетах.
        - Вы нам очень нужны, леди Килмур, - произнесла Дельфина. - Алия и я в Англии чужие. Если бы ты согласилась поддержать нашу затею, из нее действительно вышел бы толк. На все уйдет не менее пяти лет, мы подсчитали. Разумеется, при наличии средств и если ты возглавишь это дело.
        - Сколько надо денег?
        - Десять миллионов фунтов стерлингов.
        Камилла присвистнула:
        - Ну и дела. Вы действительно хотите, чтобы я взвалила это на себя?
        - Разумеется, мы с Алией будем твоими первыми помощницами. Нам придется взять на себя почти все. Вначале - деньги. Потом архитекторы, инженеры, строители, доктора, специалисты. Мне надоело заниматься мелочами. Хватит растрачивать себя на пустяки. Мы втроем способны на большое и важное дело. Пусть даже оно кому-то покажется невозможным.
        Камилла задумалась: «Конечно, это не решит мои личные проблемы, но по крайней мере я перестану терзать себя из-за лишних килограммов». Она посмотрела на подруг.
        - Есть мысль. Я хотела бы кое-кого привлечь к нашему делу. По крайней мере на начальном этапе. Это самый пробивной человек в Лондоне.
        - Кто же он?
        - Симон Элиот. Я ему позвоню и приглашу прийти сюда завтра в три часа дня. Согласны?
        Дельфина и Алия кивнули, подумав об одном и том же. Последнее время Камиллу видели в ночных клубах и ресторанах Лондона в компании людей сомнительной репутации. Неужели Симон Элиот один из них?
        После того как Камилла ушла, Алия и Дельфина решили прогуляться по Гросвенор-сквер.
        - Если она притащит какого-нибудь проходимца из числа ее новых знакомых, - сказала Дельфина, - я… Даже не знаю, что сказать. Рассержусь.
        - Не притащит, - покачала головой Алия. - Ты же знаешь, как ей сейчас нелегко. Кам действительно надо отвлечься от своих проблем. Думаю, на этот раз она ухватится за наше предложение и не станет проявлять эксцентричность. Впрочем, завтра увидим сами.
        - Правильно, - согласилась Дельфина. - Не следовало мне ее критиковать.
        - Мы уже давно дружим, все трое. Похоже, у нас с тобой положение более стабильное. Ей сейчас трудно, - задумчиво проговорила Алия. - Во-первых, Рас. Мы все, в том числе и Джереми, поняли, что он играет большую роль в ее жизни. Даже Баракет с Кеннетом смирились с этой ситуацией. Кстати, Рас им очень понравился. Но эта новая связь представляется мне…
        - …сомнительной, - закончила мысль подруги Дельфина. - Если у нее в самом деле интрижка с этим Симоном, боюсь, наш проект только проиграет.
        - Завтра увидим, - сказала Алия.
        Камилла, как выяснилось, не собиралась пускать Алие с Дельфиной пыль в глаза. Симон Элиот действительно был энергичным и пробивным человеком и, что было особенно важно, обладал незаурядным чувством юмора. До сих пор Камилле не удавалось подружиться ни с одним из представителей империи Брука, хотя они с Джереми регулярно устраивали обеды и презентации. Симон был единственным человеком, который не презирал Кам за то, что она супруга его босса. Он нормально воспринял ее интерес к газете и не считал леди Килмур просто надменной аристократкой.
        Симон Элиот, ведущий очеркист «Дейли пресс», больше всего любил писать о политике и финансах. Он был англичанином до мозга костей, хотя мать его была швейцаркой. Первые годы жизни он провел в Швейцарии, благодаря чему свободно владел тремя языками.
        Симон был высок, худощав, прекрасно катался на лыжах и вообще обожал спорт. Энергичное лицо и темные волосы Симона привлекали женщин. В восемнадцать лет он понял, что жизнь плейбоя не для него. Симон перебрался в Англию, с отличием окончил Оксфордский университет по специальности политология. В перерыве между семестрами активно сотрудничал с «Дейли пресс», где вел колонку сплетен и новостей. Так он и проложил себе путь в газету.
        К моменту, когда Симон окончил университет, в редакции появилась вакансия репортера. Приобретенные контакты оказались чрезвычайно полезны. Серия статей о наркотиках в швейцарских школах привела к закрытию нескольких учебных заведений и принесла автору премию и известность. В газете Симон представлял новое поколение, делающее ставку на Джереми, а не на его деда. Очень скоро его перевели в отдел бизнеса. Джереми отметил глубокие познания и ум молодого сотрудника, и вскоре Симон стал одним из влиятельнейших журналистов «Дейли пресс».
        Симон правильно оценил интерес Камиллы к издательскому делу. Поначалу ее раздражало, что он не хочет с ней флиртовать, потом она оценила преимущество подобных отношений. Симон всегда мог составить ей компанию в тех случаях, когда Джереми был в деловых поездках. Кам приглашала Симона на вечеринки и постепенно вводила в круг своего общения. Он стал ее любимчиком. Симон умел развеселить и рассмешить Камиллу, при этом он всегда правильно понимал ее инициативы и замыслы.
        - Вы очень быстро все схватываете, - заметил он как-то раз. - Умеете использовать свое положение и заставляете работать других.
        Однажды Камилла организовала благотворительный вечер, посвященный вышедшим на пенсию журналистам. Джереми был этим крайне недоволен, но, к его огромному удивлению, удалось собрать более четырех тысяч фунтов - немыслимую для подобных мероприятий сумму. Симон выступал в роли посредника и громоотвода, смягчая гнев Джереми по поводу «вмешательства» Камиллы в дела империи Брука.
        - Джереми следовало бы устраивать подобные вечера постоянно, - заявила Камилла Симону, когда тот сделал ей комплимент по поводу удачно проведенного мероприятия. - Половина вышедших на пенсию сотрудников не могут свести концы с концами. Почему бы не помочь людям, тем более что для газеты это ничего не стоит.
        - Джереми просто не в состоянии делать то, что вы предлагаете, - возразил ей Симон. - Он связан по рукам и ногам обязательствами перед дедом. Вы открываете перед ним дверь в будущее. Но вы тоже занимаетесь этим не из благотворительности. Вам хочется, чтобы все увидели, какая вы богатая и щедрая женщина.
        - Поосторожнее, - нахмурилась Камилла. - Не забывайте, кто я такая.
        - Об этом невозможно забыть, - усмехнулся Симон. - Вы постоянно напоминаете.
        Симон нравился Камилле уже тем, что не лебезил перед ней. Он открыто защищал интересы Джереми, и это ей тоже импонировало. Он был хороший парень, про таких говорят «свой». Камилла постоянно ссорилась с Джереми, ее раздражало, что он туго соображает, и она частенько жаловалась на это Симону.
        - Послушай, - ответил он ей как-то раз. - Попробуй относиться к нему спокойнее. Не критикуй его за каждый промах. Джереми - хороший человек; придет день - ты в этом убедишься. И меньше жалуйся. А то меня переведут в Париж. Я ведь репортер, а не собачка леди Килмур.
        Мысль о том, что Симон уедет и ей не с кем будет перекинуться парой слов, Камиллу встревожила. Он был ей нужен. Так же как Дельфина и Алия.
        На следующий день за обедом Дельфина и Алия убедились, что Симон - человек незаурядный. Он говорил прямо и откровенно, придавая острым, как стрелы, мыслям доходчивую и простую форму. Журналист мгновенно обрисовал им состояние детских больниц вообще и объяснил, что необходимо сделать в первую очередь, чтобы их проект заработал. Дельфина и Алия чувствовали себя рядом с ним заблудившимися в лесу детьми.
        В ответ на отпущенный ему комплимент Симон сказал:
        - Для того чтобы задумать подобное дело, необходимо иметь огромное честолюбие. У вас есть все, что требуется для успеха. Задача состоит в том, чтобы научиться пользоваться своими возможностями. Достать десять миллионов фунтов - дело нелегкое. Большинство людей не думают о гуманитарной помощи в таких масштабах, и нам придется их переубеждать.
        - Ага! - воскликнула Камилла. - Вы сказали «нам». Значит, вы готовы нам помогать?
        - Меня в этом деле привлекает возможность поработать в мощной команде. Не хочу, чтобы это прозвучало как лесть, но вы втроем представляете огромную силу. Миссис Беннет и принцесса Алия совершенно правы: возглавить проект должны именно вы, Камилла. Особо несговорчивых придется припугнуть дубинкой прессы Брука.
        - Красиво звучит: «припугнуть дубинкой». Мне кажется, что я уже в пещере, - произнесла Камилла.
        - Симон, - сказала Дельфина, - у меня и у принцессы Алии есть фонды, из которых можно взять денег. Как вы считаете, стоит ими воспользоваться?
        - Конечно, - кивнул Симон. - Но только на первых порах. Едва мы раструбим о своих планах, богачи начнут выстраиваться в очередь, чтобы принять участие в проекте, который возглавили три самые известные и состоятельные женщины Лондона.
        За кофе Дельфина и Алия рассказали Камилле и Симону о том, что предполагают сделать в первую очередь.
        - Неужели вы в самом деле ждете от меня каких-то советов? - воскликнул Симон. - Да вы идете впереди меня на несколько световых лет!
        - Мне пора, - сказала Дельфина и поднялась из-за стола. - Встретимся на следующей неделе?
        Алия тоже встала. Симон поцеловал обеим руки.
        Когда женщины ушли, Симон заказал себе коньяк.
        - И мне тоже, - произнесла Камилла. - Ты прав, Симон. Это отличная идея. Они тебе понравились?
        - Понравились? Да я от них без ума! Теперь самое главное, чтобы ты не охладела к этой затее.
        - Какие у тебя планы на вечер? Джереми уезжает на деловую встречу.
        - Я тоже. С Джереми. - Симон нежно обнял ее за плечи. «Камилла бывает грубой, - подумал он, - но при этом она так легко ранима». Он понимал ее и глубоко ей сочувствовал.
        - Ладно, я до тебя еще доберусь, - рассмеялась она.
        Симон был единственным человеком, который обращался с ней правильно. Ну почему Джереми не такой? И Рас тоже.

«Ну и черт с ними, - подумала она вдруг. - Теперь у меня есть дело поважнее. Я буду строить больницу для детей, самую лучшую в мире. И я буду строить ее со своими друзьями. К чертям и Джереми, и Раса!»
        ЛОНДОН
        ДЕКАБРЬ 1958 ГОДА
        Строительство детской больницы шло полным ходом. Как и предсказывала Алия, Камилла активно подключилась к работе.
        Ее отношения с Джереми понемногу наладились, ссоры стали реже. Они купили вторую квартиру здесь же, на Итон-сквер, и теперь у каждого была своя спальня. В доме Килмуров воцарился мир. Или перемирие.

«ЙАЛИ-БЕЯЗ»
        ИЮЛЬ 1960 ГОДА
        Баракет постоянно разъезжал по делам, и Алия подолгу оставалась одна. Все ее время уходило на двух детей, Карима и Небилу, и на проект создания детской больницы.
        - Почему ты не хочешь построить себе дом? - спросил как-то раз Баракет. - Ты так хорошо поработала над этой больницей, почему бы не сделать что-нибудь для себя?
        - Я? Дом? Где? - опешила Алия. Больше она ничего не произнесла, но хорошо знавший ее Баракет понял, что она подумала о Турции.
        - Возьми Тарека, присмотрите участок земли на побережье. У нас огромные владения, надо просто выбрать хорошее место. Попробуй. Я уверен, у тебя все получится великолепно.
        Алия загорелась новой идеей. На лето Камилла и Джереми уезжали в свое поместье на юге Франции, Дельфина и Кеннет - в Америку.
        Вместе с Тареком они просмотрели все побережье, от Измира и до сирийской границы. Возле Кушадасы, старинного турецкого города, Алия нашла то, что искала. Место оказалось настолько прекрасным, что она немедленно вызвала Баракета, чтобы он тоже посмотрел. Спустя несколько недель, уже в Лондоне, за завтраком она увидела конверт со всеми оформленными на ее имя бумагами на владение заветным участком земли.
        - Баракет! Неужели я и в самом деле смогу построить там дом, поместье, виллу, что мне захочется?
        - Ну конечно. Давно пора заняться творчеством. Сделай все так, как тебе нравится, никого не слушай. Ты уже достаточно поработала для других.
        - Я не хочу жить там без тебя и детей.
        - Тогда построй дом побольше. У тебя появится свое собственное жилье, место, где ты сможешь отдыхать, когда я занят делами. А я буду к тебе приезжать.
        Алия возвела белую виллу на выдающемся далеко в море мысу. Вокруг громоздились скалы, над волнами нависали утесы. Местечко находилось всего в двух часах езды от аэропорта Измира.
        По окончании строительства Баракет приехал посмотреть на результаты работы. Совершенство постройки удовлетворило даже его придирчивый вкус. Виллу назвали
«Йали-Беяз», что означало по-турецки «белая вилла». Постройка отличалась удивительной простотой и элегантностью. Несколько террас соединялись легкими перекидными мостиками, которые будто висели над скалами. Через центральный вход можно было попасть в гостиную и две детские комнаты. Лестница вела в покои Алии, состоявшие из спальни, ванной и гостиной. Другие двери выходили в сад, откуда по извилистой тропинке можно было снова подняться на уровень детских комнат. В самом низу располагались кухня, столовая и несколько хозяйственных пристроек. По небольшому фуникулеру обитатели виллы могли спуститься на пляж, где на целую милю тянулась полоска золотого песка. Участок охраняли специально нанятые люди.
        Алия полюбила «Йали-Беяз» с первой же минуты. Баракет не уделял строительству особого внимания; он рассматривал этот дом как временную летнюю резиденцию. Ему вообще некогда было заниматься такими мелочами, но он понимал, что Алие нужно иметь что-то свое.
        В конце июля Баракет отправился в очередную длительную деловую поездку. Алия отослала детей в «Йали-Беяз», а сама на несколько дней задержалась в Париже, чтобы заказать у Пьера Балмэна одежду к новому сезону. Из Парижа она позвонила Тареку и попросила встретить ее в аэропорту.
        Однако в зале ожидания его не оказалось. Вначале она подумала, что у него сломалась машина. Затем Алия увидела спешащего к ней Тарека. Вид у него был крайне встревоженный.
        - Принцесса!
        - Где ты пропадаешь, Тарек? - спросила она скорее озабоченно, чем сердито. Он еще ни разу никуда не опаздывал.
        - Полиция остановила «роллс-ройс» на полпути в аэропорт. Приехала какая-то съемочная группа. Они снимают картину в Измире, а через неделю перебираются в Кушадасы. Многие из этих людей покупают в огромных количествах наркотики, поэтому полиция останавливает всех без разбора. Меня они прекрасно знают и все равно задержали. Зато у них появился отличный повод обыскать «роллс-ройс». Они бы никогда этого не сделали, если бы в машине находились вы, ваше высочество.
        - Не переживай, Тарек. Поехали. Я хочу до обеда немного поплавать. Купила в Париже кое-что новенькое. Представь, таможенники меня тоже потрясли. Если бы я не была турчанкой, возненавидела бы всех турок. Пришлось отдать им три банки с вареньем из дикой малины и две коробочки духов.
        - Понравилось ли вам в Париже, ваше высочество?
        - Да, конечно, но я так рада, что вернулась! Погода стоит замечательная, представляю, какая сегодня будет луна!
        Алия сняла пошитый Балмэном жакет, и ее волосы рассыпались по плечам. Она села за руль «роллс-ройса», Тарек занял пассажирское место.
        Почти полчаса они выбирались из транспортных пробок Измира, но вот наконец автомобиль свободно понесся по извилистой горной дороге. Алия обожала водить машину. По сути, это было единственное, что она могла делать самостоятельно, все остальное за нее исполняли другие. Кстати, Баракет, когда был рядом, всегда ворчал, если она выражала желание сесть за руль.
        Вдоль побережья тянулась цепочка крошечных необитаемых островков - там не было питьевой воды и, соответственно, поселений. Спустя полтора часа Алия уже вела автомобиль по узким улочкам Кушадасы. Они проехали выстроенный в виде старинной крепости отель, миновали гавань с качающимися на волнах лодочками. Туристы, в основном англичане, только-только начали осваивать Кушадасы. Гостиницы поражали дешевизной, а маленькие лодочки совершали несколько рейсов в день на остров Самос - заповедное для путешественников место.
        Миновав город, принцесса повернула к «Йали-Беяз», своему дому.
        После купания и ужина Алия отправилась спать и проспала до половины четвертого. Проснувшись, она поняла, что не заснет уже до утра. Луна бросала причудливые тени на стены и пол комнаты. Принцесса сладко потянулась, наслаждаясь одиночеством и тем, что может встать и пойти куда душе угодно, а может, если ей того захочется, просто лежать на кровати и следить за игрой лунного света.
        Какая все-таки роскошь - провести здесь несколько недель! Только в «Йали-Беяз» Алия чувствовала себя по-настоящему дома. Здесь никто не указывал ей, что надо и чего не надо делать. Другие места - Саади-Сарай, поместье Линдей и огромные гостиничные номера - принадлежали Баракету; «Йали-Беяз» был ее.
        Стряхнув с себя остатки сна, Алия отбросила бледно-зеленую простыню и обнаженная прошла в ванную. Через приоткрытую дверь задувал свежий ветерок. Полностью дверь открыться не могла, ее удерживала дверная пружина с отвесом, представляющим собой шелковый мешочек, наполненный жемчужинами. Такие пружины на золотых шнурах использовались в Саади-Сарае. Алия решила перенять это изобретение.
        Она накинула на плечи тоненький голубой халатик с вышитыми белыми цветами и причесала волосы. Затем босая вышла на террасу и на цыпочках спустилась по каменистой тропинке к пляжу. Охрана должна была тут же ее обнаружить - полная луна заливала все вокруг бледным светом. Ей очень хотелось погрузить ноги вначале в прохладный песок, потом в воду, а затем гулять до рассвета. Только здесь, в
«Йали-Беяз», она могла вести себя так, как ей хочется, и не бояться проявить свои чувства перед немногочисленными слугами. Здесь она полностью восстанавливала силы. В «Йали-Беяз» не было ни вечеринок, ни презентаций, ни светских новостей и сплетен - только море, солнце, луна и безмятежное спокойствие.
        Неожиданно она почувствовала, что позади нее стоит человек. От испуга Алия даже подпрыгнула.
        - Не хотел вас испугать, ваше высочество, - раздался незнакомый голос.
        - Что значит «ваше высочество»? - спросила Алия, все еще дрожа от страха. - Откуда вы знаете, кто я такая?
        Алия испуганно смотрела на бледного молодого человека, посмевшего нарушить ее покой.
        - А я всех так называю, - ответил он, чем разозлил ее еще больше. - Правда, мне всегда хотелось увидеть женщину, которая действительно соответствовала бы этому обращению. Кажется, это вы. Я гуляю здесь по ночам уже две недели. За небольшую плату мне разрешают пройтись до конца пляжа и обратно, пока нет хозяев. Надеюсь, я вас не испугал.
        Алия пристально изучала лицо незнакомца. Юноша отличался необычайной красотой: аккуратно подстриженные темные волосы, голубые глаза с ресницами, за которые любая девушка отдала бы полжизни… Алия перестала бояться - судя по всему, незнакомец не представлял никакой опасности.
        - Ладно, гуляй, если тебе здесь нравится. Ради безопасности своей семьи я доложу, что кто-то из охранников берет взятки, но тебя это не должно волновать. Ты что, приезжий? Не думаю, чтобы ты был родом из этих мест.
        - Боже милосердный, конечно, нет. В Кушадасы снимают фильм, у меня в нем небольшая роль. Мы остановились во французском отеле «Форт». С виду он довольно привлекателен, но комнатушки там маленькие и жаркие, а от комаров вообще никакого житья нет. Мы выезжаем на съемки в шесть, и иногда я гуляю до рассвета, а потом купаюсь и бегу к машине.
        Становилось светлее. Алия разглядела, что, помимо красоты, в его лице было что-то жестокое. Это, может быть, и хорошо для актера, подумала она, но дружить с таким человеком, наверное, неприятно.
        Юноша говорил низким, завораживающим голосом. Алия вдруг заметила, что глаза его отливают нехорошим, гипнотическим блеском. Этот парень не так прост, решила она и тут же подумала, что ей вообще не стоило вступать с ним в беседу. Через несколько минут он уйдет и навсегда исчезнет из ее жизни.
        - Что ты еще делаешь, помимо съемок? - спросила она.
        - Увлекаюсь астрологией. Не знаю, сумею ли я проявить себя как актер. Работать приходится в основном в командировках, в Лондоне я бываю редко, но, как только выдается свободная минутка, разворачиваю карты звездного неба. - Он улыбнулся отработанной сценической улыбкой.
        - И что, получается? - насмешливо спросила Алия. Глупые европейские мальчишки ничего не смыслят в настоящей астрологии. Ей нравилось его дразнить.
        - Назовите день своего рождения, ваше высочество. И год. Увидите сами.
        - Ладно, - кивнула Алия. Она решила сказать правду. Иначе как узнать, хороший он предсказатель или нет? В детстве Алие ни разу не составляли гороскоп. На это просто не было денег. После замужества она обращалась ко многим астрологам. От Тарека Алия узнала, где и когда она родилась. До сих пор ни один гороскоп не оказывался правильным. Мальчишка наверняка совсем ничего не умеет. Между тем ей все равно было любопытно.
        - Двенадцатое ноября, тысяча девятьсот тридцать шестой год, район Трабзона, - сообщила она незнакомцу. - Это на севере Турции.
        На какое-то время юноша задумался и даже прикрыл глаза. Когда он снова открыл их, под длинными ресницами блестели слезы. Выражение его лица изменилось, теперь оно горело живым интересом.
        - Простите, ваше высочество, но был период, когда вы мало чем отличались от куска мяса.
        Растерявшись от подобного заявления, Алия отшатнулась и зацепилась за камень рукавом халата.
        - Более того, есть человек, который и сейчас к вам так относится. Похоже, вы замужем за очень влиятельным и богатым господином. Вас выпустили из клетки. Вы - Скорпион, но ваша луна в Деве, и поэтому вы провели в заточении большую часть своей жизни.
        Он говорил напряженно, молниеносно просчитывая в голове траектории созвездий. Алие стало интересно и немного жутко. Парень подбирался к истине. Как он мог все это узнать? Может, успел переговорить со слугами? Вряд ли, ведь никто из них не знал про Тарека. Ей захотелось, чтобы незнакомец замолчал.
        - Потом вы сменили клетку. Бедную на богатую. Тюрьму на дворец, который все равно остается вашей тюрьмой. Вы вышли замуж в шестнадцать лет.
        - В девятнадцать, - резко возразила Алия.
        - В шестнадцать, - столь же резко повторил он. - Я вижу, как Венера входит в вашу жизнь на шестнадцатом году, именно тогда вы и вышли замуж. За иностранца. Возможно, его страной управляет Лев и она находится на севере Африки. Несомненно! - Глаза юноши торжествующе сверкнули. - Теперь скажите, что из этого было неправдой. У вас ярчайший гороскоп из всех, которые мне доводилось видеть. Заметьте, я просчитал все в уме. Подождите, когда я доберусь до бумаги!
        Алия растерялась. Она смотрела на молодого человека, пытаясь оценить его возможности.
        - Что ты имел в виду, когда сказал про меня «кусок мяса»?
        - Может быть, вас держали в гареме, - ответил он холодно и почти с вызовом.
        - Нет! - завизжала Алия. - Убирайся отсюда! Немедленно убирайся с моего пляжа и никогда не смей сюда приходить! - Она обернулась, чтобы разглядеть охранника, который пропустил этого наглеца на территорию виллы. По инструкции он обязан был находиться рядом, чтобы обеспечивать ее безопасность.
        - Ваше высочество, умоляю, простите меня, - залепетал юноша, сообразив, что зашел слишком далеко. - Я не хотел вас обидеть. Мне просто стало страшно, когда я увидел такую сильную карту. Пожалуйста, простите меня. Можем мы где-нибудь присесть? Я расскажу вам в спокойной обстановке, что я увидел. Пожалуйста.
        Он говорил так искренне и убедительно, что Алия непроизвольно взяла его за руку.
        - Я даже не знаю твоего имени, - тихо сказала она. - А ты уже наговорил мне столько гадостей.
        - Меня зовут Энтони Веб. Я могу видеть будущее и хочу рассказать, что вас ожидает. В вашей жизни так много замечательных событий! Я знаю.
        Алие захотелось услышать больше.
        - Может быть, придешь на виллу позавтракать? - предложила она, забыв, что он занят на съемках.
        - С удовольствием, но через полчаса мне надо быть на съемочной площадке. - Глаза его стали голубыми, как чайный фарфор, зловещее выражение лица исчезло. Теперь он походил на совсем молоденького неискушенного мальчика.
        - Извини, забыла. А на обед?
        - Конечно! Это огромная честь для меня. Спасибо, ваше высочество!
        - Приходи к восьми. Если хочешь, Тарек, мой управляющий, заберет тебя из гостиницы.
        - Ваше высочество, это очень мило с вашей стороны. Видите ли, я бы хотел взять с собой книги, чтобы составить вашу полную карту. Сегодня вечером я расскажу вам все.
        Он импульсивно прижался губами к ее руке, затем повернулся и побежал по пляжу.

* * *
        Тарек привез Энтони в «Йали-Беяз» ровно в восемь. Алия никогда не встречала людей, подобных Энтони. Она тоже, судя по всему, была для него в диковинку. После обеда они уединились на террасе. Принцесса окончательно покорила Энтони, никогда в жизни ему не приходилось видеть таких красивых женщин. Молодые люди мгновенно почувствовали дружескую привязанность. Энтони казалось, что они знакомы целую вечность. Он был уверен, что эта встреча предопределена звездами, и подумал, что было бы неплохо составить сравнительную карту. Хотя не обо всем, что проявится в гороскопе принцессы, надо говорить вслух. О некоторых вещах следует умолчать.
        - Исходя из конфигураций Цереры и Ориона, ваше высочество, в одной из прошлых инкарнаций вы обладали невероятной властью. У вас было богатство, слава, известность. Вы подавляли людей. Теперь, в новом воплощении, вы оказались сброшены с высот на самое дно жизни. Но звезды обещают, что вы сможете снова подняться - при условии, что не пожалеете сил и не повторите прошлых ошибок.
        - Энтони, я не помню ничего, что было до моего замужества. Маленькой девочкой мне приходилось принимать все, что происходило в жизни. Когда становилось совсем плохо, я утешала себя мыслью, что это рано или поздно пройдет и станет лучше; когда мне было хорошо, я понимала, что и это скоро закончится. Потом я вышла замуж за Баракета, но и после этого у меня не оказалось выбора. Ты знаешь, кто такой Баракет?
        - Нет, кроме того, что он властный человек.
        - Я не нахожу слов, чтобы описать его могущество. Но ты выразился очень правильно. Он обладает огромной властью. И надо мной тоже.
        - С самого рождения и до свадьбы вы отрабатывали кармический долг. Где ваша мать? Я не вижу ее фигуры в звездной карте. Есть мужчина, защитник, отцовская фигура. Кстати, в вашей карте присутствуют много мужчин.
        - Не знаю, - пробормотала Алия. - В детстве я была очень одинокой. Не помню. Не помню, чтобы у меня когда-нибудь была мать или чтобы за мной ухаживала какая-нибудь женщина. Рядом со мной всегда был Тарек, он для меня все равно что отец. Потом… потом меня поселили к другим девушкам. Я действительно жила в гареме… Мне не нравится этот разговор! - Она поднялась и подошла к перилам. - Я боюсь тебя. Никто, кроме Тарека, не знает, что я была в гареме. Уверена, даже мой муж об этом не подозревает. И вдруг появляешься ты. Проникаешь без спроса на мой пляж, а потом оказывается, что ты знаешь про меня больше, чем я сама. Я тебе не доверяю.
        Энтони вскочил и схватил ее за руки.
        - Не бойтесь! Вы можете мне доверять. Я так же одинок, как и вы. Я - никто, но я ваш друг. Мне тоже страшно смотреть в будущее. Вы должны мне поверить, у вас нет выбора. Я постараюсь оправдать ваше доброе ко мне отношение. Обещаю!
        Алия улыбнулась.
        - Ладно, давай посидим и выпьем немного. Ты меня разволновал. Но я все равно хочу услышать больше. Услышать все. Наверное, это какие-нибудь глупости… Извини, Энтони, мы с тобой друзья, а в будущем, думаю, подружимся еще крепче.
        Она хлопнула в ладоши, и тут же появилась служанка.
        Молочно-белая ракия была холодной и крепкой. Они молча потягивали ароматный напиток.
        - Хорошо, - сказал Энтони. - С вашего разрешения я продолжу. В прошлой своей жизни вы заставляли людей страдать. Причем тогда вы были мужчиной. В новой инкарнации вы оказались притянуты к душе, которая некогда обитала в вашем теле. Только на этот раз она стала вашим мужем, а вы - ее супругой. Поэтому вы к нему и переменились. Недавно. Вам стало тяжело заниматься с ним любовью, потому что он ведет себя как мужчина, постоянно доминирует над вами. Вы хотели бы играть главную роль, и вы должны ее играть. Но с ним это не удается даже в мелочах.
        Энтони замолчал, нахмурился.
        - Что еще? - встревоженно спросила Алия.
        - Вы все равно можете его потерять, - произнес молодой человек. - Мне не следовало бы говорить, но в вашей жизни еще будут романы. Два. Любовь, которую вы испытываете к мужу, еще сильна, но она должна закончиться. Следующая любовь, величайшая страсть вашей жизни, принесет вам огромное счастье.
        - Если бы Баракет был здесь, он бы приказал тебя убить, - прошептала Алия.
        - Баракета здесь нет и в ближайшее время не будет. Мне надо несколько дней, чтобы составить вашу подробную карту. Могу ли я рассчитывать, что вы согласитесь поужинать со мной в отеле?
        - Конечно. - Алия пожала плечами, откидываясь на белоснежной кушетке. - Если пообещаете, что никто не узнает, кто я такая.
        - Клянусь. Кстати, люди привыкли, что я ко всем обращаюсь «ваше высочество». Я даже одну ослицу так называю.
        - Иногда ты заходишь слишком далеко, Энтони! - расхохоталась Алия.
        - Больше не буду. Просто захотелось вас немного подразнить. Вы были так добры ко мне. Я вас уже люблю. Я бы хотел, чтобы вы встретились с одним человеком. Он тоже работает в нашей группе. Хотите? Скажите «да», а то мне уже пора идти.
        - С удовольствием, - ответила Алия. - Тарек отвезет тебя в отель. Спокойной ночи, Энтони. Сегодня пляж в твоем распоряжении. Я распоряжусь, чтобы тебя пропустили.
        Он прижался губами к ее руке.
        - Спокойной ночи, ваше высочество.
        Алия заметила, как на мгновение лицо юноши снова приняло зловещее выражение. Похоже, оно всегда такое.
        После того как Энтони ушел, она еще долго стояла на террасе и размышляла о необычном госте. «Он обо мне знает все, - с содроганием подумала Алия. - Лучше бы мы никогда не встречались».
        КУШАДАСЫ
        ИЮЛЬ 1960 ГОДА
        Ян Болдуин был на седьмом небе от счастья. Режиссер уговорил Яна посмотреть фильм, отснятый по его книге. Надо отдать съемочной группе должное, картина удалась. Ян с трудом находил слова, чтобы выразить свой восторг. Хабл Джеймс оказался превосходным режиссером, он сумел передать сложную атмосферу запутанных авантюрных повестей Болдуина. Два выпущенных ранее фильма уже принесли миллионные прибыли. В результате выросли тиражи книг Болдуина, равно как и личный доход автора. Ян специально приехал в Турцию, чтобы посмотреть отснятый материал для третьего фильма. После просмотра второй картины Ян написал письмо Хаблу Джеймсу, в котором благодарил его за внимание к деталям, чрезвычайно для него важным. Хабл ответил немедленно и тут же пригласил Яна посмотреть кое-что еще.
        Приглашение пришлось Яну по душе. Ему уже приходилось бывать на южном побережье Турции в качестве археолога-любителя. После просмотра отснятых в Кушадасы сцен он собирался махнуть на раскопки со своими старыми друзьями из Ирландии.
        - Привет, привет, что все это значит? - произнес Рой Уокер, помощник режиссера. В работе наступил небольшой перерыв, актеры пили чай, технический персонал готовил площадку для ночных съемок. Они начали снимать около двух пополудни и собирались закончить не раньше девяти вечера. Как всегда бывает на съемках большой картины, из-за суеты и неразберихи удалось отснять только два эпизода.
        - Сегодня у нас на площадке гостья, - объявил Рой Уокер. - Посмотрите, кого притащил наш астролог.
        Ян обернулся. Изумительной красоты женщина стояла напротив него и с любопытством смотрела, как техники устанавливают оборудование и переставляют камеры.
        До нее было не менее тридцати футов, но даже на таком расстоянии Ян понял, что никогда раньше не видел более прекрасного создания.
        Энтони Веб представил гостье Питера Роллинсона, директора картины. Кто-то немедленно принес стул, чтобы она могла наблюдать за происходящим сидя.
        - Думаю, мне пора перебираться поближе к месту событий, - произнес Ян.
        - Давай-давай, - усмехнулся Уокер. - Постарайся узнать ее имя. Мне тоже интересно.
        Ян пересек лужайку, осторожно переступая через сплетения проводов и обходя все атрибуты съемочной площадки, ни на мгновение не сводя глаз с Алии. При этом ему казалось, что с каждым шагом она становится все красивее и красивее. Он не мог понять, что с ним происходит. Возникало ощущение, что раньше он никогда не видел красивых женщин. Хотя это было не так. Красивые женщины составляли важную часть его жизни. Ян встречался с ними, приглашал на обед, с некоторыми занимался любовью, а потом без сожаления расставался. Он понимал толк в женщинах, но даже самые красивые не затрагивали его души. При одном взгляде на незнакомку он вдруг почувствовал настоящий жар.
        - А, Ян! - воскликнул Питер Роллинсон. - Познакомься с принцессой Алией. Энтони пригласил ее посмотреть на съемки и выпить с нами чашечку чая.
        - Очень рад, принцесса, - пробормотал Ян, целуя руку Алие и вдыхая тончайший аромат ее духов. Да что, в конце концов, с ним происходит? Почему он так разволновался?
        Алия увидела перед собой настоящего гиганта, голубоглазого блондина без единой унции жира, ростом не менее шести футов четырех дюймов. На нем была розовая хлопчатобумажная рубашка, бежевые брюки и шелковый эскотский галстук. Алия потрясенно уставилась на Яна. Она много слышала об этом человеке, романы его были чрезвычайно популярны, но фотографии автора не давали представления о его росте.
        - Ваше высочество, - произнес Энтони, - Ян написал книгу, по которой мы снимаем фильм.
        - Да, я знаю, - ответила Алия. - Я читаю ваши книги, разумеется. Я ведь теперь живу в Англии. Полагаю, вам немало известно и о моей стране?
        Они присели. Завязался непринужденный разговор о Турции и проблемах съемок фильмов. Ян объяснил Алие, что происходит на съемочной площадке. Алия с восхищением смотрела по сторонам. Болдуин не мог оторвать от нее глаз, но умудрялся сохранять при этом спокойствие и невозмутимость.
        Несколько раз менялись декорации, переставлялись камеры, делались дубли. Наконец работа закончилась, всех пригласили перекусить. Питер Роллинсон рассадил людей за огромным круглым столом, который поставили в саду.
        Цыганская атмосфера съемочной площадки чрезвычайно нравилась Алие. Все были расслабленны, никто не соблюдал никаких формальностей, не было ни чинопочитания, ни официоза. К ней проявляли здоровый интерес, ухаживали, однако не суетились и не надоедали.
        Ян и Питер оказались замечательными собеседниками. Алия вдруг поймала себя на мысли, что с удовольствием встретилась бы с ними еще раз. Энтони вел себя очень спокойно, хотя было видно - парень чрезвычайно горд тем, что именно он пригласил ее в гости.
        - Кажется, мы нашли специалиста, знающего турецкий язык, - сказал Питер.
        - На полную ставку? - машинально поинтересовался Ян, хотя мысли его были заняты другим.
        Болдуин был очарован Алией. Он много писал о потрясающих девушках, умных и смышленых девушках, прекрасных, сексуальных и опасных девушках. Почему же в присутствии Алии он превратился в робкого дурачка, наивного, неопытного юношу, простофилю? Со стороны никто ничего не замечал, но сам он чувствовал себя именно дурачком и робким простофилей.
        - Если я вам не нужна в воскресенье, - сказала Алия, - то приглашаю всех в
«Йали-Беяз» на обед. Питер, скажите заранее, сколько человек сможет приехать, я все с удовольствием организую.
        Свечи догорели, за спиной Алии появился Тарек.
        - Мне пора, - произнесла Алия.
        Когда она поднималась из-за стола, Энтони перехватил взгляд Яна. Болдуин смотрел на принцессу с невыразимой тоской и любовью. После того как Алия со всеми попрощалась, Энтони проводил ее до машины.
        - Спасибо, Энтони, - произнесла она. - Придешь завтра на пляж?
        - Да, ваше высочество.
        - А в воскресенье приедешь?
        - С удовольствием, хотя я вас уже ревную.
        - Ревнуешь?
        - Конечно. Я не единственный, кто успел в вас влюбиться.
        - Энтони, ты опять берешься за предсказания?
        - Нет, на этот раз я излагаю факты. Ян от вас без ума. Я давно его знаю и вижу насквозь.
        - Энтони, ложись спать. У тебя начинаются галлюцинации.
        Она села за руль, Тарек устроился на пассажирском сиденье, и машина понеслась к
«Йали-Беяз».

«А Ян, безусловно, очень приятный человек, - подумала вдруг Алия. - Огромного роста, но рядом с ним спокойно и безопасно. Хотя бывают великаны, рядом с которыми чувствуешь себя просто неловко».

* * *
        Спустя две недели после первого появления на площадке Алия стала своим человеком в съемочной группе. Она влилась в нее очень естественно, словно всегда работала в кинематографе. Половина актеров и почти весь технический персонал были турками, другая половина говорила только по-английски. Алия стала переводчиком и правой рукой Питера Роллинсона. Работающие на площадке турки знали, кто она такая. Тем, кто не знал, объяснили, что Алия - жена Баракета. Англичане ею восхищались и гордились, что такая женщина работает рядом с ними. Между собой ее нежно называли
«наша принцесса» и тщательно оберегали от контактов с журналистами и фотографами, которые осаждали съемочную площадку.
        Основные эпизоды были уже отсняты, звезды разъехались, Питер Роллинсон заканчивал второстепенные сюжетные линии. Они почти каждый день переезжали на новое место, при этом Алия не уставала восхищаться мастерством каскадеров.
        - Нам надо завершить важнейшую часть картины, - объяснял ей Питер. - Своего рода упаковку. Наконец-то мы избавились от звезд с их капризами, условиями и требованиями. Знаешь ли ты, что главный герой почти весь фильм находился под действием наркотиков? За несколько дней до твоего появления он накурился так, что я вынужден был прекратить съемки. Заметь, обычные сигареты этот тип не курит; более того, он возглавляет в США какую-то организацию под названием «Нет - курению». Разумеется, фотографы оказались тут как тут. Один из них заснял его при помощи длиннофокусного объектива. На следующий день фотографии появились в измирских газетах. Пришлось выкупать негативы. Теперь понимаешь, как я рад, что они уехали? А ты с нами!
        Алия была польщена. Она официально пригласила Питера, Яна, Энтони, троих каскадеров и трех девушек из группы приходить к ней на ужин каждый вечер. Она чувствовала, что будет ужасно скучать по этим людям, когда они уедут.
        Ян вначале держался в тени. Он радовался тому, что имеет возможность просто видеть Алию, любоваться ею и дышать с ней одним воздухом. Мало-помалу его смущение проходило.
        Однажды он сказал, обращаясь к принцессе:
        - Через пару дней приедут мои друзья Вики и Джордж Маккензи. Мы отправляемся на раскопки в Приане. На выходные.
        - Приводите их ко мне, - тут же откликнулась Алия. - Я мало что понимаю в археологии, но с удовольствием посмотрела бы Приан. Всегда мечтала побывать в этой части Турции. В районе Трабзона постоянно происходят землетрясения, так продолжается не одно столетие. Подумать только, сколько всего погребено под обломками!
        Слышавший разговор Тарек содрогнулся. В памяти всплыло мертвое тело Даши. Как будто вчера все это было… В ушах стоял крик раненого ребенка, ставшего позже принцессой Алией.
        - Хотите поехать с нами? - спросил Ян, поражаясь тому, что осмелился пригласить ее. Совсем недавно он боялся вступить с ней в разговор - и вот уже приглашает в путешествие. Сейчас она ему откажет, причем в грубой форме.
        Алия давно заметила, как смотрит на нее Ян и как боится к ней приблизиться. Похоже, гигант начал просыпаться. Она рассмеялась:
        - Ну конечно, хочу. Это всего лишь в четырех часах вниз по побережью. Если вы не возражаете, Тарек привезет меня на день или два, пока вы будете копать.
        Видя смущение Яна, Алия постаралась представить дело так, будто это не он ее пригласил, а она напросилась в гости.
        - Чудесно. Думаю, Маккензи приедут самое позднее завтра. Мои друзья - очень опытные археологи, наведываются сюда каждый год. Я был с ними на нескольких раскопках. Буду очень рад, если на этот раз вы сможете к нам присоединиться.
        Баракет скорее всего в Париже, он ждал жену в Лондоне в начале месяца. В Париже он ее видеть не хотел. С кем там принц сейчас проводит время, Алия не знала. И не хотела знать.
        Баракет даже обрадовался, когда услышал о ее планах по телефону. Его устраивало, чтобы она как можно больше времени проводила в «Йали-Беяз» и не торопилась в Париж.
        - Конечно, поезжай, - сказал он ей. - Тебе обязательно понравится. Я финансировал множество раскопок. Чем больше ты узнаешь об археологии, тем лучше. Станешь самой красивой женщиной-археологом Турции. Для нас это важно. Хватит, чтобы нашу землю раскапывали шведы, англичане или американцы. Сами справимся. Великолепная идея. Поезжай, дорогая, потом все расскажешь.
        ЛОНДОН
        ЯНВАРЬ 1961 ГОДА
        Ян купил дом викторианской постройки на Понт-стрит в Найтсбридже практически за бесценок через три года после окончания войны. Дом, хотя и не попал под бомбежку, был в ужасном состоянии. Постепенно Ян привел его в божеский вид, в результате чего у него появилось двенадцать приличных квартир, которые он начал сдавать, а одну, самую лучшую, оставил себе. Это была спаренная квартира на первом этаже с отдельным подвалом. Огромные французские окна достигали потолка; двери комнаты, где Ян решил сделать библиотеку, выходили во двор. Стены гостиной были выкрашены в сизый цвет - отличный фон для нескольких больших и маленьких лакированных китайских картин, которыми Ян страшно дорожил. Полосатые марокканские платки и турецкие медальоны, обшитые шелком цвета слоновой кости, занимали половину стены. Так выглядела гостиная, где всегда царила атмосфера интимного уюта, подходящая для небольших вечеринок и коктейлей, каковые Ян устраивал довольно часто.
        - Пусть весь мир презирает вечеринки с коктейлями - меня они вполне устраивают. По крайней мере все, кто заезжает в Лондон, заскакивают ко мне пропустить стаканчик.
        Ян работал в полном уединении, на обед не выходил, поэтому разрядка по вечерам была ему просто необходима. По крайней мере раз в неделю он приглашал десяток друзей на вечеринку, в зависимости от того, кто в данный момент находился в городе.
        Большую часть времени он проводил за пишущей машинкой у себя в кабинете. Вдоль всех четырех стен стояли полки с книгами, у стола располагались два кресла, свет давали две огромные медные лампы. Сюда, в оазис его одиночества, Ян не пускал никого.
        Зато остальная часть квартиры выглядела иначе - тепло и уютно. Иногда Яну казалось, что он ведет двойную жизнь. Последнее было верно и по отношению к слуге Кегу. Наверху Кег появлялся исключительно в строгом белом костюме; внизу он суетился у плиты в кожаном фартуке, готовя что-нибудь своему хозяину.
        В квартире была только одна ванная и одна спальня - большие светлые помещения, в которых стояла дорогая английская мебель восемнадцатого века. Ян вел жизнь типичного холостяка и ничего не хотел в ней менять. Многие женщины Лондона почли бы за честь стать его избранницами, особенно после того как книги Яна начали хорошо продаваться. Он сходился с ними легко, его охотно приглашали в лучшие дома Лондона. Однако Ян никогда не влюблялся - до того момента, когда увидел Алию, стоящую посередине съемочной площадки в Кушадасы.
        Как умный человек, он постарался подойти к своим чувствам рационально. Интуиция подсказывала, что эта женщина всегда будет окружена тайной. Такая красавица обязательно должна быть осторожной. Чем чаще он ее видел, тем больше ею восхищался. Ее согласие поехать на раскопки Ян расценил как большую честь. Он гордился тем, что Алия находится с ним рядом, а простота и естественность ее поведения окончательно его очаровали. Ян безнадежно влюбился. Он пытался контролировать свои чувства, надеялся на то, что привыкнет к Алие и станет воспринимать ее как всех прочих женщин… Увы, этого не происходило, и он понимал, что никогда не произойдет.
        Алия вернулась в Лондон на несколько месяцев позже него. Ян увидел ее фотографию в газетах и решил позвонить. По голосу он понял, что Алия звонку обрадовалась. Еще через три дня она пригласила его на обед. На этом обеде, устроенном в честь премьер-министра Лаоса, Ян впервые увидел Баракета.
        Лаосское правительство выражало принцу благодарность за оказанную финансовую поддержку. На обеде ему вручили высшую награду страны.
        - Ты даже представить не можешь, как называется этот орден, - сказал Баракет Алие. - Орден Миллиона Слонов и Белого Зонтика.
        - Баракет очень гордится наградой, - сообщила Алия Яну. - Он много лет помогал лаосскому правительству - и вот наконец благодарность. Кстати, посол Лаоса и его супруга - наши хорошие друзья.
        - У вас просто замечательный муж. Думаю, он станет героем моего следующего романа.
        Баракет и Ян легко сошлись друг с другом. Баракет очень интересовался раскопками в Приане. Он сразу понял, что рослый англичанин влюблен в его супругу. Для Баракета в этом не было ничего удивительного. Многие мужчины влюблялись в Алию с первого взгляда. Он ничего не имел против того, чтобы Алия приглашала этого человека в гости, - в конце концов Ян знаменитый писатель и интереснейший собеседник. Баракет и Алия пару раз заезжали к нему на коктейли.
        Когда Баракет вернулся из очередной поездки, Алия сообщила, что Ян приглашал ее на ужин, но Баракет оставил слова жены без внимания. Алия никогда никуда не отправлялась без сопровождения, бояться ему было нечего. Ян не представлял для Баракета никакой угрозы. Как, впрочем, и все остальные.
        Однако многие в Лондоне обратили внимание на участившиеся встречи Яна и Алии. Сказочная красавица, целомудренная турецкая принцесса явно получала удовольствие от компании популярного писателя. Их часто видели увлеченными беседой, и вскоре поползли слухи, что Ян собирается сделать Алию героиней своего следующего романа. Похоже, Болдуин серьезно увлекся принцессой. Это не очень понравилось лондонским невестам, которые рассчитывали на Яна.
        До него доходили отголоски слухов, но он не обращал на них ни малейшего внимания. Так же поступала и Алия. Если Баракет не возражает, почему бы и нет?
        Проблемы начались с Энтони. Вернувшись из Германии, где он снимался в очередном фильме, астролог обнаружил, что его место занято. Энтони знал, как следует поступать в подобных ситуациях.
        - Он - человек из вашего гороскопа, - сказал Энтони Алие, когда представился удобный случай. - Баракет не станет его терпеть.
        - Энтони, - раздраженно произнесла Алия, - с твоей стороны это навязчиво и некрасиво. Ян - настоящий джентльмен, мне очень нравится его общество. Вот и все. Ничего больше. А даже если бы что-то и было, ты первым должен защищать меня от всяких сплетен.
        - Вы поехали с ним на раскопки, а меня даже не пригласили, - обиженно сказал Энтони. - Что у вас произошло?
        - Ничего там не произошло. Кстати, тебя тоже звали, только ты работал. Не помнишь? И все, хватит. Я не намерена выслушивать всякие глупости. Ян - мой друг, и больше мы к этой теме не возвращаемся.
        В саркастическом взгляде молодого человека сквозили недоверие и ревность. Алия была его принцессой. Она не имела права дарить свою благосклонность кому-либо другому. Энтони звонил ей почти каждый день, но Баракет со всей определенностью заявил, что этого человека можно приглашать в гости только с его личного разрешения. Баракет терпеть не мог юного астролога.
        Когда Энтони узнал, что Яна пригласили на торжественный обед, на который он мечтал попасть, но не смог, то позвонил самому скандальному репортеру Лондона Найджелу Кларку. Журналист согласился с ним выпить, и за обедом Энтони поведал репортеру о любви популярного писателя и красавицы принцессы, а потом ужасно напился.
        Кларк не имел привычки брать на веру все, что рассказывают истеричные гомосексуалисты, и решил навести справки. Тем более что он тоже получил приглашение на бал в «Дорчестере», где должны были быть Алия и Ян.
        На вечере от внимания журналиста не ускользнуло то, что Ян не выпускал Алию из виду и смотрел на нее страстно и нежно. Испросив разрешения Баракета, писатель даже пригласил Алию на танец. Найджелу было достаточно видеть выражение лица Яна, когда тот положил руки на талию принцессы. Похоже, Энтони сказал правду.
        Найджел ничего не поставил в свою колонку - спешить было некуда.
        НЬЮ-ЙОРК
        НОЯБРЬ 1962 ГОДА
        Райан О'Рорк позвонил Джорджу Шеррилу на ферму «Эукай». Он провел более двух лет в южной части Тихого океана и только что закончил эпопею, которая должна была обеспечить ему финансовое благополучие до конца жизни.
        - Я созрел для отпуска. Все, что только может понравиться человеку на островах этого огромного океана, надоело мне до чертиков. Если я увижу хотя бы еще одну пальму, то сойду с ума. Я истосковался по нормальной, цивилизованной жизни. - Он говорил из своей квартиры на Пятьдесят шестой улице, сидя на диване и положив на стол длинные ноги.
        - Может, приедешь к нам? Я тебя давно не видел. Есть о чем поговорить.
        - Приеду. Прямо завтра. И останусь на выходные.
        - Отлично. Привезешь с собой Элоизу?
        - Нет. Элоиза была, пожалуй, самой замечательной из моих жен. Недавно мы расстались.
        - Вот как? - произнес Джордж.
        Райан не меняется. Он стал еще привлекательнее внешне, начал серьезнее относиться к работе, но в глубине души по-прежнему остался верен старым привычкам.
        День спустя Райан уже стоял у стойки бара в доме Джорджа и смешивал свой любимый коктейль.
        - Тебе ничего не мешает, - говорил он Джорджу. - Все только становится лучше. Это потому, что ты ведешь спокойный образ жизни. Я тоже люблю вытягивать руку и сразу нащупывать бутылку, потому что она всегда стоит на одном и том же месте, а рядом лежат лимоны, которые заботливо нарезал дворецкий. Я восхищаюсь твоим постоянством. Кстати, этот бар - мое любимое место.
        - Почему? - спросил Джордж, потягивая виски с содовой.
        - Потому что именно здесь я услышал шорох, впоследствии изменивший всю мою жизнь.
        Джордж вопросительно посмотрел на друга.
        - Мисс Дельфина Монро спускалась по лестнице, и ее шелковое платье так призывно шуршало, что я тут же потерял голову.
        - Боже мой, а ты, оказывается, человек! - изумленно воскликнул Джордж. - Я был уверен, что ты не вспомнишь ее имени.
        - Она единственная женщина, которую я запомнил. Остальные слились в одну сплошную вереницу. Но Дельфина… особый случай. Кстати, где она?
        - Я боялся этого вопроса. Она в Лондоне. Ты, несомненно, знаешь об этом и сам. Она поселилась там сразу же после свадьбы с Кеннетом.
        - Наверное, стала еще красивее?
        - Да, - сказал Джордж. - И я ни при каких условиях не буду устраивать вашу встречу. Полагаю, ты собирался попросить меня об этой услуге?
        - Да, - сказал Райан. - Но только потому, дружище, что собираюсь снимать фильм о Шотландии. Сразу же после Рождества я лечу в Лондон и пробуду под Абердином около четырех месяцев. Полагаешь, мне не стоит показываться ей на глаза? И ты даже не скажешь ей, что я в Лондоне?
        - Она читает газеты. - Джордж пожал плечами. - Так что о твоем приезде узнает и без меня.
        - Я все-таки постараюсь найти способ повидать мисс Монро… прошу прощения - миссис Дельфину Беннет.
        - Зачем, Райан? - спросил Джордж. - Она счастлива.
        - Я хочу с ней помириться.
        - Полагаю, ты и с Кеннетом захочешь встретиться?
        - Ни в коем случае. Я просто хочу повидать Дельфину. Я не собираюсь к ней прикасаться или что-либо менять в ее жизни. Я скажу ей, что бывают замечательные женщины, которые играют по-честному и, если мужчина оказывается не на высоте, уходят. Я оказался не на высоте. И вел себя как последнее дерьмо.
        Джордж рассмеялся:
        - Наверное, она тебя с удовольствием выслушает.
        - Я до самой смерти буду о ней вспоминать.
        - Ты меня удивляешь. Действительно, человек. Ладно, пошли обедать.
        Райан поселился в «Клэридже» в начале января. Он не был там с войны. Произошедшие перемены его поразили.
        - Взять хоть цветы, - говорил он высокому худощавому метрдотелю, которого знал еще с тех пор, как служил в ВВС. - Как все изменилось с сорок второго года, Бруно!
        Метрдотель довольно улыбнулся.
        - Согласитесь, стало лучше, сэр, - произнес он, с гордостью оглядывая огромные вазы с цветами.
        Райан приехал в воскресенье и ужинал один. Скоро вокруг него будут постоянно находиться десятки людей из новой съемочной группы. Он с наслаждением думал о том, что по крайней мере сегодня посидит спокойно, наедине со своими мыслями.
        - Каждый понедельник здесь обедают три самые привлекательные женщины Лондона, сэр, - продолжал Бруно. - Зайдите к нам завтра, если сможете.
        - Обязательно, - улыбнулся Райан. - Кто они?
        - Леди Килмур, принцесса Фал и миссис Беннет. Кстати, это их постоянный столик.
        - Вот как? - задумчиво произнес Райан. - Любопытно. Забронируй для меня соседний столик на завтра. Хочу оценить твой вкус.
        - Разумеется, сэр. Странно, что вы их не знаете.
        - Знаю, Бруно. По крайней мере двух. Я приду завтра к половине первого.
        - Они редко появляются до часа, сэр.
        - Вот и хорошо, Бруно. Я хочу пропустить рюмочку до их прихода.
        - Понятно, сэр. Столик будет вас ждать.
        Дельфина и Алия пришли в ресторан в начале второго; Камилла, как всегда, опаздывала.
        Райан видел Дельфину в профиль, Алия сидела к нему лицом. В отношении этих двух женщин Бруно оказался совершенно прав. Райан уже слышал об Алие и видел много ее фотографий. В жизни принцесса оказалась еще прекраснее.
        Не успели они усесться за стол, как в ресторан ворвалась Камилла. Она тут же оглядела присутствующих и уставилась прямо на Райана.
        Похоже, нашей Камиллы стало больше, подумал Райан, и в следующий момент она воскликнула:
        - Райан! Подумать только! Райан О'Рорк! Вот так встреча! Садись к нам! Дельфина, ты что, не видела Райана?
        Дельфина растерянно смотрела, как Райан поднялся из-за своего столика и направился в их сторону. Он прихватил с собой вазу с замечательными алыми розами, которую поставил перед Дельфиной.
        - Извини, пионов сейчас не достать, - произнес он, глядя ей в глаза. - Не сезон.
        - Райан! - улыбнулась Дельфина. - Присоединяйся к нам. Почему не сообщил о своем приезде? Ты давно здесь?
        - С прошлого вечера, - ответил Райан, вытаскивая из портсигара тонкую золотистую сигарету.
        - Райан, познакомься - это Алия, принцесса Фал, - сказала Дельфина. - Кажется, вы друг друга не знаете.
        - Уже знаем, - произнес Райан, целуя руку Алие. - Я о вас много слышал, много читал и даже видел один раз во сне. Теперь я хочу, чтобы вы снялись в моем фильме. По правде говоря, я давно об этом мечтал, но судьба всегда нас разводила.
        Райан никак не мог побороть дрожь. «Дельфина, Дельфина, где же ты? Осталась ли хоть какая-то частичка в твоей душе, которая по-прежнему принадлежит мне?» Он отчаянно схватился за бокал мартини, который Бруно заботливо перенес с его столика.
        Алия рассмеялась:
        - Так вот вы какой, знаменитый Райан О'Рорк! Вы снимали фильмы в моих самых любимых странах - в Турции и Египте, но ни разу не пришли к нам в гости. А зря. Мой муж очень вас любит.
        Райан постучал сигаретой о край золотого портсигара и закурил. Сердце его по-прежнему колотилось как бешеное. Он постоянно думал о Дельфине. С годами она стала для него еще важнее и дороже. Он тосковал по ее стилю, воспитанности, уму. Таких, как она, на свете больше не было, а если и были, он с ними не встретился. Райан не сожалел ни о единой женщине и лишь о Дельфине всегда вспоминал с тоской и грустью. При этом он понимал, что удержать Дельфину все равно не сможет.
        Спасение заключалось в работе. Многие женщины пытались встать между работой и Райаном. Все они позорно проиграли. Дельфина так не поступала, для этого она была слишком умна. Вот и сейчас она держалась спокойно и уверенно. Глядя на нее, Райан видел, что она искренне рада встрече. Да, ему удалось сыграть небольшую роль в ее прошлом; в будущем ему роли не отводилось. «Боже, - подумал он, - как бы я хотел, чтобы меня звали Кеннет. Беннет».
        За обедом Дельфина и Камилла поведали Алие о тех событиях, которые произошли незадолго до их знакомства на борту «Эукая III».
        - Я работала в Калифорнии, - рассказывала Камилла. - Встречалась с Расом, а потом, по пути домой в Англию, задержалась на выходные у Джорджа на ферме «Эукай». Там же был и Райан. Вот человек, подумала я, который способен изменить мою жизнь. Но потом я заметила, как он смотрит на Дельфину. Так что пришлось мне выйти замуж за Джереми. Затем мы все оказались на яхте, там же был Кеннет, а Райан укатил в Мексику снимать фильм, который принес ему академическую награду. С тех пор мы его и не видели. А он за это время получил двух «Оскаров». Надеюсь, теперь мы будем видеть тебя чаще?
        - Я тоже очень на это надеюсь, Камилла. Я пробуду здесь почти четыре месяца - в основном в шотландской глуши. Но когда буду появляться в Лондоне, обязательно позвоню. Соберемся все вместе, с мужьями…
        Неожиданно он почувствовал, что у него закружилась голова. «Если бы мне удалось побыть с ней наедине хотя бы пять минут, десять, а лучше час…» Райан понимал, что это невозможно. Она ушла навсегда, пусть даже и сидит сейчас рядом с ним. Его Дельфина принадлежала другому человеку. Он потерял ее навсегда.
        Они расстались в вестибюле «Клэриджа». Райана вызвали по пейджеру к телефону, звонили из Калифорнии. Дельфина решила прогуляться. Надо было зайти в несколько мест, после чего идти на встречу в отель «Гайд-парк». Она медленно шагала по Брук-стрит, размышляя о Райане и удивляясь своей реакции на его появление. Дельфина часто представляла, как они встретятся. В Баден-Бадене она его еще боялась. Кеннет изменил все.
        Парк был пуст, с серого неба моросил мелкий дождик, холодало.
        Дельфина запахнулась в янтарного цвета плащ, с удовольствием ощущая на лице прохладную влагу. «Выглядит Райан великолепно. Может, я просто медленно осознаю его появление в моей жизни? Нет. Он уже сыграл свою роль. Райан был для меня как испытание. И я его выдержала. Теперь все прошло. Странно, ведь он был для меня всем. Всем. Позвонит, не позвонит, а если позвонит, то что скажет… вот от чего зависела моя жизнь. Смотреть на него, заниматься с ним любовью, наслаждаться им, быть с ним… Как же получилось, что сегодня я сидела с ним за одним столом и… ничего не чувствовала? Нет, что-то было. Я ему обрадовалась. Надо рассказать Кеннету, что приехал Райан».
        Кеннет. Он до сих пор относился к ней так, как она когда-то относилась к Райану.
«Любимый, неужели я не говорила тебе, как я дорожу тобой? Конечно, говорила. Только мало, мало». Она посмотрела на часы. Ого, почти четыре! На встречу идти уже поздно.
        Дельфина развернулась и пошла в сторону площади Гайд-парк-корнер. Там было множество телефонов-автоматов и такси. Кеннет сказал, что придет домой к четырем. Она опустила монетку и набрала номер. А вдруг он пришел домой чуть-чуть пораньше?
        - Беннет слушает, - ответил знакомый голос.
        Дельфина представила его глаза и его кресло возле выходящего на Риджентс-парк окна.
        - Вас беспокоит Дельфина Беннет! - торжественно объявила она. - Дорогой, я стою на углу Гайд-парка. На встречу опоздала… Вот, только что махнула такси, оно останавливается. Ты никуда не уйдешь?
        - Никуда, дорогая! - сказал Кеннет. - Быстрее садись в машину, на улице холодно. Приезжай, я тебя жду.
        ПАРИЖ
        МАЙ 1963 ГОДА
        - Как ни крути, а будет настоящая оргия, - сказала Камилла Дельфине, когда в Лондон прибыло приглашение на вечер к де Павинелю. - Ни за что на свете не пропущу такого представления.
        - Что ты имеешь в виду под словом «оргия»? - спросила Дельфина. - Ты же знаешь, что Кеннет никогда не допустит ничего дикого. Он вообще ненавидит шумные сборища. И потом, разве можно назвать оргией большой костюмированный бал в самый разгар сезона в Париже?
        - Помяни мое слово, Грациелла превратит любой прием в оргию. Она по-другому не может. Тем более что все затевается в честь дня рождения ее любовника Халида. Короче, мне не терпится увидеть это своими глазами. Только бы успеть сбросить ненавистные килограммы.
        Дельфина решила пропустить последнее замечание мимо ушей.
        - Меня больше волнуют Кеннет и Джереми. Скорее всего они увезут нас домой около полуночи, и мы не увидим самого главного.
        - Я ни за что не уеду. Тем более что там будет Рас.
        Дельфина удивленно посмотрела на подругу:
        - Рас приезжает в Париж? И Джереми об этом знает?
        - Конечно, нет. Говорят, сотрудники его газеты вот-вот объявят забастовку. В этом случае он не сможет вырваться. Надеюсь, что так и будет.
        - Кам, ты шутишь?
        - Почему? Я не видела Раса больше года, а Джереми никоим образом не украсит нашу встречу.
        Дельфина подумала, что и на эту реплику не стоит обращать внимания.
        - Не понимаю. Конечно, Грациелла эксгибиционистка, но нельзя же постоянно это всем доказывать. Да, с деньгами Эдмона она может вытворять все что угодно, однако устраивать костюмированный бал, на котором будут и Эдмон, и Халид… это уже слишком. Мне кажется, ей просто нравится шокировать публику.
        - Чтобы шокировать публику, требуется мужество, и оно у нее есть. Она любит рисковать. Ведь ей постоянно приходится кого-нибудь переплевывать. Мари Пьер умрет от зависти. Разумеется, она ненавидит Грациеллу, хотя они и считаются лучшими подругами. Боже, как мне не терпится туда попасть!
        Дельфина рассмеялась:
        - Алия и Баракет нас затмят - они собираются надеть свои изумруды. По этому случаю Баракет берет с собой охрану. Они уже месяц как в Париже. Алия рассказала, что Балмэн готовит для нее платье изумрудного цвета. Разглядеть на нем драгоценные камни будет практически невозможно - они сольются по цвету с тканью. Их можно будет заметить разве что с очень близкого расстояния, на которое охрана никого не подпустит. Весьма умное решение. Баракет тоже не ударит в грязь лицом: наденет тюрбан с бриллиантом в сто карат. Представляешь, какая ответственность ложится на охрану? Интересно, сколько будет журналистов?
        - Достаточно. Грациелла об этом позаботится. Она же захочет, чтобы они запечатлели каждое ее движение и процитировали каждое слово. После ужина пресса должна покинуть зал, останутся только ее «личные» репортеры. Тут-то и начнется настоящее веселье.
        - Приеду домой и все подробно расскажу Кеннету. Кроме того, что касается Раса, естественно. Не удивлюсь, если на это время у него назначено заседание Всемирного банка в Гонконге. Если честно, Кам, то мне тоже хочется посмотреть это шоу.

* * *
        Камилла сделала все, что было в ее силах, чтобы отговорить Джереми от поездки в Париж. Достичь желаемого ей не удалось.
        - Ты что, не хочешь, чтобы я поехал? - спросил он наконец. - Скажи прямо. Мне кажется, ты мечтаешь побывать там без меня.
        - Нет, вовсе нет, - замотала головой Камилла. - Просто я знаю, как ты переживаешь из-за этой забастовки. К тому же у тебя есть ужасная привычка увозить меня домой в самый разгар вечера. Грациелла обычно откалывает те еще коленца. Я хочу досидеть до конца.
        - Хорошо, - вздохнул Джереми. - Если соберусь домой, я не стану тащить тебя за собой. Договорились?
        - Договорились, - с тоской проговорила Камилла.
        Какой зануда. Ладно, может, удастся спровадить его в Лондон на следующий день. А они с Расом останутся в Париже. Черт бы побрал этого Джереми!
        Утром накануне вечеринки у Грациеллы Баракет пригласил Энтони в библиотеку, служившую ему рабочим кабинетом. Лицо Баракета потемнело от злости. Он терпеть не мог Энтони и не хотел этого скрывать.
        - Пришла пора кое-что обсудить. Ваше поведение в Париже оставляет желать лучшего. Пользуясь расположением принцессы Алии, вы проникли в круг моих друзей. До сегодняшнего дня я старался не обращать внимания на некоторые детали.
        - О чем вы говорите, ваше высочество? - обеспокоенно спросил Энтони. Голос его не дрожал, но было видно, что молодой человек волнуется. Он боялся и ненавидел Баракета. Они так чудесно ладили с Алией, когда принц уезжал по делам.
        - Ваши действия напоминают шантаж. Мне сообщили, что вы приобрели в различных местах несколько дюжин рубашек, костюмов и пар обуви, после чего Картье и Бушрон прислали от вашего имени счета моему секретарю. Кто дал вам разрешение на покупку этих вещей?
        - Принцесса Алия сказала, что я могу кое-что себе выбрать.
        На самом деле все было немного не так. Энтони объявил Алие: мол, если она хочет, чтобы он составил ей компанию на костюмированном балу, он должен себе кое-что прикупить.
        - Принцесса ничего не знает о совершенных вами покупках. Уверен, для вас не новость, что мне никогда не доставляло радости ваше присутствие в моем доме. Еще меньше мне нравится то, что вы пытаетесь влиять на принцессу. Теперь слушайте мое решение. Купленные вами вещи я оплачу. Я также оплачиваю ваше пребывание в гостинице до конца недели. После этого - все. Вы меня поняли?
        - Я ничего не понимаю. Что происходит? Мы с принцессой большие друзья. Я пообещал, что буду находиться рядом с ней. Я даже работу из-за этого бросил. - Энтони говорил взволнованно и громко. Он с трудом находил в себе мужество, чтобы спорить с Баракетом. При этом он прекрасно понимал, что ему надо любой ценой остаться рядом с принцессой Алией.
        Баракет встал.
        - Можете идти, Энтони. Если вы рискнете поступить против моей воли, то пожалеете об этом. Не сомневайтесь.
        Баракет повернулся к двери, она тут же открылась, и Энтони понял, что их разговор слышал один из помощников Баракета.
        Оставшись в библиотеке, Энтони почувствовал, как в его груди закипает гнев. Ублюдок! За кого его здесь принимают? Алия… Кстати, где она?
        Молодой человек выскочил из библиотеки и стремительно прошел в покои принцессы. Алии нигде не было. Энтони подбежал к лифту. Не иначе она еще у Балмэна. Надо любой ценой ее перехватить. Он уже протянул руку к кнопке, когда дверцы раздвинулись и из лифта вышла Алия.
        - Алия, нам надо срочно поговорить, - произнес он, хватая ее за руку.
        Она смерила его холодным взглядом:
        - Отпусти мою руку. Я тебе верила, хотя с первых же минут понимала, что этого делать не стоит. Считай, что ты сам выкопал себе могилу. А теперь уйди прочь!
        - А как же сегодняшний вечер? - Энтони едва не плакал. - Мы ведь собирались поехать вместе. У меня и костюм готов.
        - Боюсь, это невозможно, Энтони.
        Один из охранников оттеснил молодого человека в сторону, и Алия прошла мимо.
        Толчок был несильным, но Энтони стало обидно. Все его мысли крутились вокруг вечера у Грациеллы. Туда просто необходимо попасть. Он так ждал этого события. Об этом приеме говорил весь Париж. Знакомые Энтони ужасно ему завидовали. Не каждому дано посмотреть такое представление. Из его друзей никто не получил приглашения. А он получил. Причем вместе со сказочной принцессой. К черту их всех! Он обязательно туда попадет. Завтра же он подойдет к Баракету и извинится за то, что позволил себе сделать эти покупки. А заодно вернет деньги. Но это завтра. Сегодня надо пробиться на вечер Грациеллы.

* * *
        Грациелла Меркати де Павинель, графиня Эдмон де Павинель, уроженка Милана, единственная дочь авиастроительного магната Орландо Меркати, вышла замуж за самого могущественного банкира Парижа. Это был весьма странный союз, поскольку Грациелла в отличие от большинства итальянок славилась полным отсутствием вкуса, в то время как Эдмон де Павинель слыл утонченным ценителем искусства.
        Эдмон был на двадцать лет старше супруги. Как ни парадоксально, отсутствие вкуса у Грациеллы немало способствовало их счастью. Эдмон души не чаял в своей избраннице. С ней у него никогда не возникало интеллектуальных конфликтов. Она великолепно управлялась с домом - знаменитым на весь Париж поместьем Павинель. Стоило Эдмону пожаловаться на неудачное блюдо или плохое вождение машины, как виновные тут же увольнялись. Грациелла выгоняла людей с присущим ей добродушием. Одевалась она вызывающе и находила в том огромное удовольствие. Она была очень привлекательна и постоянно думала о сексе. С годами за ней протянулся длинный шлейф поклонников и любовников. Сейчас она встречалась с человеком на десять лет ее моложе, по имени Халид, и, судя по всему, не собиралась бросать состоятельного тунисца.
        - Как мило, - щебетали подружки Грациеллы, когда она объявила о том, что собирается устроить большой костюмированный бал по случаю дня рождения Халида. - Представляю ее радость - теперь Халид имеет право участвовать в выборах.
        Грациелла решила устроить настоящее шоу. Бал должен был стать самым дорогим, самым ярким и самым безумным событием в светской жизни Парижа. Разумеется, творческие способности Грациеллы соответствовали ее культурному уровню. На этот раз ей захотелось развить тему арабских ночей. Гости могли одеться кому как нравится, Грациелла же решила предстать перед собравшимися почти обнаженной. Больше всего она обожала выставлять на всеобщее обозрение свое тело. Еще она любила сюрпризы, о которых по такому случаю тоже позаботилась. Она всегда поощряла дикие выходки своих друзей и знакомых, но на этот раз решила превзойти самое себя.
        В вестибюлях и залах дворца Павинель могли без труда разместиться шестьсот человек. Декораторы и садовники десять дней трудились не покладая рук. Когда они закончили, сады и залы дворца стали неузнаваемы. Повсюду угадывались мотивы арабских ночей. С деревьев свисали золотые гирлянды, проходы были занавешены тяжелыми коврами и драпировками, в каждом уголке стояли огромные подсвечники со свечами, в переходах дворца пылали вставленные в стены факелы.
        Казалось, в Париж привезли цветы со всего света: из Бразилии, Африки, Мексики и с Гавайских островов. Грациелла позаботилась о том, чтобы повсюду звучала музыка. По переходам дворца бродили трубадуры. Здесь же собрались известнейшие музыканты. В танцевальном зале играл Эме Барейи, а несравненный Рауль из парижского «Белого слона» очаровывал публику самбой. Столики были накрыты как в помещениях, так и на свежем воздухе, среди гостей сновали официанты в белых перчатках. Шампанское лилось рекой.
        Грациелла была довольна. Эдмона она решила оставить в библиотеке - пусть смотрит на все из окна, все равно он любит одиночество. Рядом с ним оставались двое его друзей. Она будет приветствовать участников бала с Халидом. Сегодня состоится самый грандиозный праздник Парижа, а может быть, и всего света. В этом Грациелла не сомневалась.
        Баракет почувствовал, как ногти Алии впились в его руку через фрак. Она задрожала, пальцы стискивали его все сильнее. Это было на нее не похоже.
        - Что с тобой? - спросил Баракет, поднимаясь по длинной мраморной лестнице к центральному входу во дворец Павинель. Мелькали вспышки фотокамер, вдоль лестницы толпились репортеры, несколько журналистов пробились на самый верх, ко входу. Принц старался не смотреть по сторонам, Алия тоже не поворачивала голову, но задрожала сильнее.
        - Энтони, - прошептала она.
        - Энтони? - повторил Баракет. - Энтони не приглашен… Где он?
        - Наверху. Прячется за спинами фотографов. Рядом с Грациеллой. Видишь? У него на голове дурацкие страусовые перья.
        Баракет по-прежнему смотрел прямо перед собой. Лицо его хранило невозмутимое выражение.
        - Интересно, как ему это удалось?
        - Не знаю, - прошептала Алия. - Но он попытается испортить нам вечер.
        - Он испортит его себе. Не бойся, ему не удастся приблизиться к нам.
        На верхней ступеньке Алия с ослепительной улыбкой повернулась к фоторепортерам. Баракет крайне редко посещал вечера, куда допускалась пресса. Грациелла уверила его, что в самом дворце журналистов не будет. Балмэну удалось удачно замаскировать Алию. На ярко-зеленом платье изумруды были практически неразличимы. Сверкающие со всех сторон фотовспышки еще больше затрудняли возможность разглядеть драгоценности.
        Грациелла ожидала своих гостей на верхней площадке лестницы. Камилла оказалась права. Из одежды на хозяйке вечера не было практически ничего. Бюстгальтером служили несколько ниток жемчуга, юбка состояла из узеньких полосок драгоценного меха, которые то и дело разлетались во все стороны, обнажая красивые длинные ноги. На голове Грациеллы красовался золоченый тюрбан, также украшенный ниспадающими на лицо нитями жемчуга. В центре тюрбана сиял огромный бриллиант.
        - Ваше высочество принцесса Алия, - с улыбкой произнесла хозяйка бала. - Как хорошо, что вы смогли выбраться на мой скромный вечер.
        - Грациелла, сегодня вы просто ослепительны, - произнес Баракет, тщательно подбирая слова. Потом он кивнул Халиду. По отношению к любовнику этого было вполне достаточно. Собственно говоря, вечер затевался именно ради него, однако со стороны Грациеллы требовалось мужество, чтобы встречать гостей не с мужем, а с любовником. Эдмон, как всегда, сидел в библиотеке.
        Фоторепортеры работали неистово, со всех сторон сверкали вспышки фотокамер. Все стремились запечатлеть белый тюрбан Баракета с бриллиантом в сто карат, самым знаменитым камнем из коллекции Фалов.
        Неожиданно откуда-то сзади раздался тоненький голосок, пародирующий Грациеллу.
        - Ваше высочество принцесса Алия. Как хорошо, что вы смогли выбраться на мой скромный вечер.
        Голос принадлежал Энтони.
        Грациелла удивленно оглянулась. Официально она не приглашала молодого человека, он мог прийти только с Алией. И попасть в свиту Баракета мог только с их обоюдного согласия.
        Баракет и Алия поспешно смешались с толпой гостей, делая вид, что ничего не заметили.
        Стоящий рядом с Грациеллой Халид обратил внимание, что произошло нечто непредвиденное.
        - Что случилось?
        - Ничего, - ответила Грациелла. - Возможно, вечер получится даже интереснее, чем я планировала. Не волнуйся.
        Она с нежностью взглянула на Халида, на котором было еще меньше одежды, чем на ней. Загорелое тело юноши было совершенно, в его глазах горело желание. Потом Грациелла рассеянно глянула в сторону Энтони, но он уже скрылся в толпе приглашенных.
        Грациелла обернулась к гостям. Ей предстояло не меньше часа приветствовать прибывающих.
        Все шло хорошо. Собирался весь цвет парижского общества. Со всех сторон лилась музыка, доносились обрывки разговоров, смех. Но настоящее веселье начнется после ужина. Грациелла даже поежилась от нетерпения.
        Барабанный бой и фанфары возвестили о том, что Грациелла закончила прием гостей и теперь готова предстать в бальном зале перед собравшимися во всем блеске и великолепии. Перед ней шла процессия мальчиков из Судана, каждый нес на плечах блюдо с фруктами в виде пирамиды; они двигались от внешнего периметра сада к его центру. Несколько арапчат несли факелы, благодаря чему процессия смотрелась весьма романтично.
        - Начало довольно красочное, - произнесла Камилла. - Интересно, что будет дальше.
        Вновь прозвучали фанфары.
        - Боже милосердный! - воскликнул Джереми. - Не может быть, чтобы она решилась на такое!
        Десять иссиня-черных нубийцев ростом не менее шести с половиной футов каждый, обнаженные и натертые маслом, несли на плечах огромный поднос, на котором возлежали Грациелла и Халид. Хозяйка бала и ее возлюбленный бросали в толпу конфетти и приветственно махали руками.
        - По-моему, это слишком. Даже для Парижа и Грациеллы, - пробормотал Кеннет.
        - Завидуешь? - усмехнулся Баракет, блеснув белыми зубами. - Обыкновенный костюмированный бал.
        Нубийцы прошествовали в середину сада и опустили поднос на покрытый золотой скатертью стол. Халид поднялся и протянул руку Грациелле. Гости зааплодировали несравненной хозяйке вечера.
        Музыка не затихала, нубийцы зажгли факелы и принялись бешено вращать их в руках, выписывая в ночном воздухе огненные круги. Грациелла счастливо улыбалась и посылала воздушные поцелуи. Затем по ее сигналу Рауль заиграл самбу. Первыми начали танцевать Грациелла и Халид, Вскоре весь сад превратился в огромную танцевальную площадку. Бал начался.
        Распорядители рассадили гостей за столиками, по восемь человек за каждым. Баракет и Алия, Кеннет и Дельфина, Джереми и Камилла уже знали, что будут сидеть вместе. Но лишь одной Камилле, успевшей пошептаться с Грациеллой, было известно, что за их стол посадят еще и Раса.
        - Спасибо, что нас не разлучили, - сказала Дельфина, усаживаясь за стол. - А это для кого? - поинтересовалась она, заметив лишний прибор.
        - Для Раса Маршалла, - объявила Камилла.

«Теперь понятно, - подумал Джереми. - Так вот почему она так не хотела, чтобы я сюда приходил. Как же я не догадался?»
        Точно такие же мысли пришли в голову Расу, когда он оглядел собравшихся за столом.
«Теперь все понятно, она специально притащила сюда Джереми. Как я сразу не догадался?» Сидящая напротив него Камилла, как назло, мило беседовала с мужем.
«Она в самом деле толстая, - подумал Рас. - Многие женщины расплываются после родов. В старости она будет уродиной».
        Хорошо хоть Баракет сидел рядом. Советы Раса по разведению хлопка уже принесли Баракету немалые прибыли. Рас собирался пригласить на танец Дельфину или Алию, упорно игнорируя призывные взгляды Камиллы.
        Неожиданно появилась полураздетая девица, уже успевшая изрядно набраться. Незнакомка навалилась на Баракета, обняла его за шею и прижалась грудью к его тюрбану. Лицо девушки показалось Расу знакомым, хотя он так и не вспомнил, где видел ее. В кино? В театре? Прежде чем он успел что-либо сообразить, незнакомка обернулась в его сторону.
        - Вам известно, кто такой джентльмен? Это человек, который готов уступить даме место. Почему бы вам не пойти потанцевать или еще куда-нибудь? Мне надо поговорить с его высочеством.
        Рас смерил ее холодным взглядом, не отвечая и не поднимаясь со стула.
        - Хочу познакомиться с вашей принцессой, - не унималась Сейл, глядя в глаза Баракету. - У нас с ней много общего. Хотелось бы проверить впечатления. - Она протянула руку и взяла со стола чей-то бокал шампанского.
        Баракет взглянул на Раса. Внешне он был совершенно спокоен. «Этот парень бывал и в более серьезных передрягах», - мысленно отметил Рас.
        Между тем Баракет улыбнулся и произнес:
        - Алия-ханум, Рас хочет пригласить тебя на танец.
        Алия расплылась в улыбке и, не глядя на Сейл, поднялась из-за стола.
        Сейл плюхнулась на отвоеванный стул и придвинулась к Баракету.
        - Почему ты перестал мне звонить? Я знаю многих, кому ты звонишь, когда твоя ненаглядная принцесса сидит с детьми.
        - Сейл, дорогая, сегодня ты просто очаровательна. Как дела? Как поживает Ги?
        - Мы разошлись. Ему не нравится, что я люблю молоденьких. Для тебя, правда, я всегда делала исключение. Ты у меня самый лучший…
        Договорить она не успела, поскольку поднялся шум.
        Двое охранников Баракета удерживали за руки Энтони, который вопил во всю глотку:
        - Пустите меня! Эта шлюха имеет право с ним говорить, а я нет?
        Сейл сообразила, что произошло. Оказывается, она успела проскочить к Баракету, прежде чем охрана заняла свои позиции.
        - Заткнись, Энтони! - крикнула она. - Я провела тебя на этот бал, так что веди себя прилично! Гомик паршивый!
        В ответ Энтони завизжал:
        - Скажи своему Баракету, что ты все знаешь про Алию! Я все тебе рассказал! Кроме как от меня, ты бы ни от кого это не узнала.
        Сейл швырнула бокал ему в лицо и повернулась к Баракету. Она понимала, что времени у нее не много.
        - Похоже, ты отказал Энтони от дома, но этого недостаточно. Личному советнику жены следовало заплатить побольше. Иначе люди начинают много болтать. И тогда им приходится затыкать глотку навсегда. Так вот, Энтони рассказал мне, что твою принцессу нашли в грязном, вшивом гареме в маленьком и вонючем турецком городишке. Ею пользовались мелкие торговцы. И ради этой швали ты отказался от меня?
        За ее спиной уже стояли трое телохранителей Баракета, готовые по первому знаку хозяина удалить незваную гостью. Вокруг продолжала греметь музыка, кружились пары. Никто не обратил на инцидент ни малейшего внимания. Веселье было в самом разгаре. Некоторые уже начали швыряться виноградом, кое-где над столами летали куски тортов. За соседним столиком девушка сорвала с себя блузку, мужчина вымазал ее груди шоколадным кремом и теперь тщательно его слизывал.
        Баракет кивнул охранникам, но не успели они взять Сейл под руки, как подоспел Рас. Алию он перепоручил заботам Кеннета и Дельфины. Положив руку на плечо одного из телохранителей, Рас произнес:
        - Прошу прощения, но я намерен пригласить эту даму на танец.
        Охранники взглянули на Баракета, тот кивнул, и они растворились в толпе. Пришла очередь Баракета восхититься находчивостью Раса.
        - Теперь, - процедил Рас, вытаскивая Сейл из-за стола, - мы поговорим о том, что такое настоящий джентльмен. Или леди. Если хочешь, я тебя провожу до самого выхода. Или тебя вышвырнут эти гориллы. Я и это могу организовать.
        Сейл посмотрела на мужчину неожиданно трезвым взглядом; в следующее мгновение глаза ее снова поплыли. «Наркотики, - подумал Рас. - Похоже, девчонка крепко на них подсела».
        - Давай лучше потанцуем, - улыбнулась она.
        Камилла и Джереми вернулись к столу как раз в тот момент, когда Рас повел Сейл танцевать.
        - Глазам своим не верю! - воскликнула Камилла. - Рас пригласил Сейл на танец!
        Камилла и Сейл частенько виделись в Париже. Никто, однако, не знал, сколько раз они вместе прочесывали площадь Пигаль и с какими людьми сводила судьба искательниц ночных приключений.
        - Я и не знала, что они знакомы.
        - Познакомились пять минут назад, - невозмутимо произнес Баракет. - Полагаю, скоро они узнают друг друга гораздо ближе.
        Подошли Кеннет с Алией. Все трое уселись за столик.
        - Все в порядке? - спросил Кеннет.
        - Что здесь происходит? - не выдержала Дельфина. - Рас подвел к нам Алию и попросил не торопиться к столу. Я видела, как Энтони пытался устроить скандал. Зачем приходила Сейл?
        - Ничего страшного, - улыбнулась Алия. - И вообще, давайте не обращать на беднягу внимания. Девочка перепила, вот и все.
        Алия слышала буквально все, что Сейл сказала Баракету, прежде чем Рас увел ее танцевать. Раньше она никогда Сейл не видела, хотя нередко слышала ее имя. Алия предпочитала пропускать сплетни мимо ушей, от кого бы они ни исходили.
        Рас и Сейл скрылись в гуще танцующих.
        - Я к зеркалу, - объявила Камилла. Больше всего ей хотелось выяснить, куда пропали Рас и Сейл. - Нам всем не мешает немного освежиться.
        Алия и Дельфина поднялись вместе с подругой, полагая, что принц захочет выяснить, где Энтони. У Баракета, однако, были другие планы.
        - Алия, - произнес он, - посиди со мной. Думаю, нам пора уходить. Дождемся Камиллу с Дельфиной и пойдем. Я хочу, чтобы ты посидела рядом.
        - Конечно, любимый, - ответила Алия.
        Баракет не знал, где именно находится Энтони, и не хотел рисковать. Хватит.
        В машине Раса Сейл разрыдалась. Косметика потекла, девушка с отчаянием выдернула из волос шпильки, разорвала платье. У нее начиналась истерика.
        - Что с вами случилось? - спросил Рас. - Вы могли влипнуть в серьезные неприятности. Кстати, я вас выручил. Готов принимать благодарности.
        - Турчанка из гарема. Грязная, паршивая сучка! И он на ней женился! Когда у него была я! Когда мы могли бы быть вместе…
        Слезы ручьем текли по ее щекам. Рас взял Сейл за руку.
        - Завтра все предстанет перед вами в другом свете, - мягко произнес он. - Давайте куда-нибудь поедем. Выпьем по рюмочке кальвадоса.
        Ему почему-то стало ее жалко.
        - Я не хочу больше пить. Отвезите меня домой. К себе.
        - Хорошо, - улыбнулся Рас. - Это можно.
        Энтони поджидал Дельфину и Камиллу у выхода из туалетной комнаты. Они не видели его с начала вечера.
        - Энтони! - воскликнула Камилла, глядя на почти голое тело юноши. - Был бы ты другого цвета, хозяйка предложила бы тебе нести паланкин.
        Временами этот тип казался Камилле очень забавным.
        Дельфина его ненавидела и никогда этого не скрывала.
        - Добрый вечер, Энтони, - сдержанно произнесла она и прошла мимо.
        - Могу кое-что рассказать вам о вашей подружке принцессе. У вас волосы на голове встанут дыбом.
        - В другой раз, - ответила Камилла. - Может быть, завтра.
        - Нет, - замотал головой Энтони. - Только сейчас. Зачем откладывать? Тем более что ваша драгоценная принцесса - обыкновенная шлюха. Не знали? И то, что ее нашли в дешевом трабзонском гареме, тоже не знали? Баракет попытался сделать из нее принцессу до свадьбы. Только принцессы не получилось. Спросите Баракета о ее прошлом. Спросите! Я прочитал это по ее звездной карте. При первой же нашей встрече. Помню, как она тогда перепугалась. Теперь вы знаете все. Можете и ей рассказать. Прошлое Алии больше ни для кого не тайна. А я, между прочим, молчал несколько лет.
        - Довольно! - резко сказала Дельфина и повернулась к Энтони спиной. - Идем, Камилла.
        - Ладно, если вы мне не поверили, спросите Алию о человеке по имени Махмед Марави. Он был ее хозяином до Баракета. Теперь, когда все узнали о ее прошлом, она не станет так заноситься.
        С этими словами Энтони исчез. Дельфина и Камилла растерянно переглянулись.
        - Ужасно, - произнесла Камилла. - Что будем делать? Надо рассказать Баракету, иначе этот тип натворит дел.
        - Нет, - покачала головой Дельфина.
        - Ты что, думаешь, это правда?
        - Да. Думаю, он сказал правду.
        - Мне это кажется невероятным.
        - Мне тоже. Между прочим, если это правда, то Алия станет для меня еще дороже.
        Дельфина вспомнила, что Кеннет как-то раз обмолвился насчет туманного прошлого принцессы. Очевидно, он хотел что-то ей сказать, но она не обратила внимания на его слова.
        - Ладно, пора возвращаться за стол, - сказала Дельфина. - Уверена, что Баракет и Кеннет уже собираются домой. И Джереми тоже.
        - Как я и говорила, - вздохнула Камилла. - Между прочим, Рас куда-то запропастился с Сейл. Черт бы ее побрал!
        - Камилла! - Дельфина осуждающе покачала головой.
        - Черт бы побрал эту сучку! - вызывающе повторила Камилла, без особой надежды оглядывая танцующих.

* * *
        Энтони затаился в тени у входа. Ни один человек не мог покинуть вечер незамеченным. Вот и зеленое платье Алии. Она шла под руку с Баракетом. Слава Богу, одни - остальные по пути отстали. Он успеет сказать Баракету все.
        Когда они приблизились, Энтони выскочил из своего укрытия. Телохранители навалились на него в ту же секунду, но Баракет его услышал. Все до последнего слова.
        - Вы до сих пор считаете себя ее мужем, ваше высочество! - завопил предсказатель. - Но вот любовником вас уже не назовешь! Теперь у нее появился другой. Другой, слышите?
        Не обращая внимания на крики Энтони, Алия и Баракет прошли к машине.
        Тарек сразу же понял, что случилось нечто ужасное. Он терзался в догадках. Слухи еще не успели расползтись через шоферов и официанток.
        Алия села в машину с каменным лицом. Голову она держала подчеркнуто прямо. Тарек знал, что это верный признак гнева, сильного гнева.
        Баракет приказал ехать в «Крийон». Затем он поднял стеклянную перегородку - еще один дурной знак. Тарек осторожно подвинул потайной рычажок, и в перегородке открылись две крошечные прорези. Прорези он сделал сам. Он считал, что ему необходимо знать все, о чем говорится в машине, кто бы ни сидел сзади. Подобную операцию Тарек проделывал повсюду, где ему приходилось служить, - в Стамбуле, Париже, Лондоне.
        До самого «Крийона» никто не проронил ни слова. И лишь когда автомобиль выехал на Плас де Конкорд, Тарек услышал голос Баракета:
        - Это правда?
        - Про моего любовника?
        - Да.
        - Нет.
        - Не лги мне. Ты знаешь, что я все выясню.
        - Я никогда не лгала тебе.
        - Кого имел в виду Энтони?
        - Яна.
        - Ян - твой любовник?
        - Говорю же тебе - нет. Он ни разу до меня не дотронулся.
        Алия задрожала от страха. Ей приходилось видеть, как Баракет расправляется с другими. Теперь, похоже, ей придется испытать силу его гнева на себе. Она знала, что он не успокоится, пока не выяснит про Яна абсолютно все.
        - К тебе он не прикасался. А к твоему разуму? К твоему сердцу? Учти, именно в этом заключается неверность. Так было между вами что-нибудь или нет?
        Алия промолчала. Это была фатальная пауза.
        - Тарек! - рявкнул Баракет, опуская разделитель. - Поезжай прямо. До Эйфелевой башни. Потом я скажу, что делать.
        Он снова повернулся к Алие.
        - Сейчас ты мне расскажешь обо всем, что произошло между тобой и мистером Болдуином. Я разрешил тебе принять участие в небольшой археологической экспедиции, когда ты оставалась в Кушадасы. А может, вы вдвоем ездили на раскопки?
        - Да ты что? Со мной был Тарек. И еще чета Маккензи. Энтони тоже хотел поехать, но не смог из-за работы.
        - Энтони! - взорвался Баракет. - Как это вы без него обошлись?! Какой же я дурак, что позволил ему отираться возле тебя. Это ведь он познакомил тебя с Болдуином. А теперь на каждом углу болтают о том, что ты с ним спала.
        - Нет, это я допустила ошибку, - пролепетала Алия. «Представляю, как восторжествует Тафида, когда обо всем узнает».
        - Энтони ты больше не увидишь. Думаю, сегодня утром я высказался достаточно ясно. Болдуина тоже. Понятно?
        - Да.
        Алия понимала, что Баракет так болезненно воспринимает все еще и потому, что речь идет о знаменитом писателе. В данном случае пострадала гордость Баракета. Ну почему она ему не солгала? С другой стороны, она не могла соврать. Ведь Баракет дал ей все. Странно, но даже без предсказания Энтони Алия знала, что придет время и Баракет ее бросит. Несмотря на то, что она была матерью его детей. А теперь к тому же уязвлена его гордость. Жена его предала.
        Баракет молчал. Алия ждала. Наконец принц произнес:
        - Тарек, отвези нас в отель.
        Ошеломленный всем услышанным, Тарек с трудом вел машину. Остановившись у
«Крийона», он выскочил из автомобиля и открыл Алие дверцу. Она медленно выбралась из машины. Баракет остался на месте.
        - Отведи принцессу в номер. Убедись, что все в порядке. Потом возвращайся.
        У Алии подкашивались ноги. Никогда раньше она не испытывала такой слабости.
        - Баракет, не оставляй меня одну. Пожалуйста. Энтони рассказал все Дельфине и Камилле. Ты об этом знал? Боже мой, сколько гадостей он сегодня наделал!
        - То, что о тебе подумают Дельфина и Камилла, меня не волнует. Меня больше тревожит мое отношение к тебе.
        - Когда ты вернешься? - спросила Алия и заплакала.
        - Меня не жди. Можешь ехать в Лондон одна.
        Баракет захлопнул дверцу машины, откинулся на сиденье и закурил сигару.
        Тарек осторожно прикоснулся к ее руке.
        - Пойдемте, принцесса. Я буду с вами.
        Алия в последний раз посмотрела на Баракета. Она знала, что он не повернется в ее сторону. Алия вздохнула и позволила Тареку отвести ее в номер. Она снова осталась одна.
        Рас отвез Сейл в свой номер в «Ритце». В машине с ней случилась истерика. С большим трудом ему удалось успокоить ее. В вестибюле гостиницы никто ничего не заметил. К величайшему изумлению ночного официанта, Рас заказал в номер горячего молока. Пока Сейл приводила себя в порядок, он бросил в стакан три таблетки снотворного. Когда девушка появилась, он без лишних разговоров снял с нее платье.
        - Присядь, - велел он, стянул с себя рубашку и развязал галстук. Потом сбросил брюки, поднял Сейл на руки и отнес в ванную. Там он заставил ее залпом выпить стакан молока. Ошеломленная его напором, Сейл безоговорочно повиновалась. Никто из них не проронил ни слова. Рас осторожно опустил ее в полную горячей воды ванну, нежно натер мылом ее груди и внутреннюю поверхность бедер. Сейл застонала. Он вытащил ее из воды и вытер огромным полотенцем. Сейл успокоилась. Она изо всех сил старалась держать глаза открытыми, но таблетки уже начали действовать. Рас положил ее на кровать, лег сверху и овладел ею жадно и быстро. Она до сих пор не спала.
        - Сильнее… еще… - шептала Сейл, пытаясь стиснуть его в объятиях.
        - Завтра, крошка, - произнес Рас. - Сейчас пора спать. Мы с тобой нужны друг другу. Мы оба отвергнуты.
        Он прижался к засыпающей девушке и тоже закрыл глаза.
        ПАРИЖ
        МАЙ 1963 ГОДА
        В свой небольшой отель Энтони вернулся еще пьяным. Светало. Сильно кружилась голова, и все же молодой прорицатель испытывал странное чувство триумфа.
«Наверное, следует заказать бутылку шампанского и выпить ее», - подумал он.
        Ее Возвышенное и Утонченное Высочество захотело изгнать его из своей жизни. А он взял да и отомстил. Да так, что ей теперь не жить на этом свете. Если она думала, что его можно так запросто бросить, она просто дура. Слишком много он для нее сделал. Кто как не он научил ее правильному отношению к Баракету? Кто познакомил Алию с ее любовником, знаменитым Яном? Кто раскрыл перед ней тайны прошлого и будущего? А она взяла и предала его. Выжала как лимон и вышвырнула на помойку. Думала, что можно пару раз оплатить его счета и все? Отделаться от него часами
«Патек Филипп» на день рождения? Она пожалела ему крошечный изумруд, о котором он ее попросил. А ведь камень очень бы украсил его кольцо.

«Наверное, я что-то просмотрел в ее гороскопе, - подумал Энтони. - Самую гадкую сторону характера. Надо будет утром перепроверить. Я изначально видел в ней порядочную женщину, а не паршивую сучку, какой она оказалась на самом деле».
        Ладно, по крайней мере после сегодняшнего вечера друзья Алии из высшего света будут знать, с кем они имели дело. Надменная Дельфина, которая за все время не сказала ему доброго слова, и эта наглая леди Килмур… Теперь они будут знать, что их драгоценная принцесса - обыкновенная шлюха.
        И Баракет… Пусть знает, что у его жены есть любовник. Наверняка у них сейчас скандал.
        Энтони поднялся с кресла и посмотрел в длинное зеркало, висящее в углу комнаты. Он вдруг представил, что его высочество находится сейчас в «Крийоне», в то время как он вынужден прозябать в этом клоповнике. Да как они смели так с ним обращаться?
        Энтони невольно залюбовался своим отражением в зеркале. Хорошо, что удалось прорваться на костюмированный бал. По крайней мере теперь все будут знать, какой он красивый и стройный. На него обращали внимание больше, чем на саму Грациеллу. Еще бы, такое тело!.. А на кого еще там было смотреть? На нубийцев с болтающимися между ног хвостами? Нет, люди оценили совершенство Энтони.
        Он не мог налюбоваться на свое отражение.
        В комнате царил полумрак, отчего все выглядело еще загадочнее и прекраснее. Молодой человек погладил свои бедра, грудь, ложбинку на животе. Затем стянул набедренную повязку и небрежно бросил ее на пол. Боже, он действительно красавец. Настоящий красавец. Прижав руки к низу живота, Энтони принялся нежно себя поглаживать, потом сильнее, еще сильнее, пока все в нем не восстало и не устремилось вверх. Он покачивался в медленном фантастическом танце, продолжая возбуждать себя руками. Потом сбросил с головы повязку с перьями. Ему не нужны украшения. Он совершенен сам по себе. Какой овал лица, твердая челюсть, брови, глаза… А телосложение! Энтони с восхищением смотрел в зеркало. Ну где еще можно найти глаза такой синевы? Многие им восхищались, но разве способен кто-то полностью оценить его прелесть?
        Неожиданно за спиной Энтони раздался легкий щелчок. Он похолодел от ужаса. В комнате был кто-то еще.
        Прежде чем юноша успел сообразить, что происходит, железные руки схватили его за волосы, запрокинули голову, и быстрое, как молния, лезвие ножа перерезало его горло. Энтони ничего не почувствовал. Ему даже не было больно. Он лишь удивился выражению лица этого человека. Только сумасшедший способен так ненавидеть.
        Убийца очень старался, чтобы не было шума. Некоторое время он смотрел на лежащую на полу кучу мяса и страусовых перьев. Затем вытер лезвие лежащим на столе шелковым шарфом и аккуратно задернул шторы, чтобы занимающийся рассвет не потревожил мертвеца. Проверив, хорошо ли заперта дверь, осторожно выбрался через французское окно на крышу и бесшумно спрыгнул на посыпанную песком дорожку.
        ЛОНДОН
        ИЮНЬ 1963 ГОДА
        Дельфина написала письмо Джорджу.

«Ты в самом деле удивительный человек. Я не могла поверить, что ты пропустишь этот бал. Мы могли бы там встретиться. Не так-то уж часто у нас выпадает возможность собраться всем вместе. Поэтому, когда получила от тебя сообщение, что ты приедешь не раньше июля на «Эукае», я очень расстроилась. Тогда я еще не знала, что ты поступаешь правильно. Интуиция тебя не обманула. Сейчас я сама многое бы отдала, чтобы вообще не знать Грациеллу и не ходить на ее вечер. Лучше бы я была с тобой на противоположном конце света. Я уже говорила тебе об этом по телефону, но мне хочется изложить все еще и на бумаге.
        Я понимала, что могут возникнуть неприятности. Мы обсуждали некоторые моменты с Камиллой. Кстати, она встретилась там с Расом - надеялась, что Джереми будет занят в Лондоне. А он взял да и пришел на вечер. Представляешь, каково было мне? Терпеть не могу хитростей и обмана, тем более когда этим занимаются мои друзья. Я уж не говорю о том, что Камилла действительно растолстела. Она ест и пьет все подряд. Мне она ужасно не нравится. Правда, до потери сознания никогда не напивается, но без бокала в руке ее уже не увидишь. Думаю, ты бы сумел на нее повлиять. Тебя она послушается.
        Ладно, я отвлеклась. Так вот, за столом сидели мы вшестером. Грациелла знала, что Рас почти ни с кем не знаком, поэтому посадила его за наш столик рядом с Баракетом. Это, конечно, лучше, чем рядом с Джереми. Похоже, Джереми кое-что знает о Камилле и Расе, во всяком случае, на Раса он всегда смотрит волком. Вдруг, откуда ни возьмись, ураганом налетает Сейл, а за ней не кто иной, как наш доморощенный астролог Энтони. Оба пьяные и голые. Такими я их еще не видела. Они явно искали неприятностей - и получили их сполна. Сейл… ты даже не представляешь, что она вытворяла. Эта особа всегда отличалась экстравагантностью, но в тот вечер она себя превзошла. Знаешь, сейчас она совершенно не похожа на ту девушку, с которой мы встретились в Монте-Карло. Употребляет наркотики, спит с кем попало…
        Я опять отвлеклась. Рас, как оказалось, жутко злился на Камиллу за то, что на вечер пришел Джереми. Короче, все кончилось тем, что Рас увел Сейл с собой. Кстати, именно она протащила на вечер Энтони. Видимо, они сошлись на почве неприязни к Алие. Сейл всегда мечтала оказаться на ее месте. А тут, как на грех, подоспел Энтони со своими сплетнями. Начал ее убеждать, что не все потеряно, что Баракета можно вернуть.
        На вечере Энтони несколько раз пытался прорваться к Баракету, но его не пускала охрана. А вот Сейл проскользнула, оттеснила от стола Раса и попыталась устроить Баракету сцену. Энтони в это время наговорил мне и Дельфине всяких гадостей про Алию. В результате Рас увел Сейл к себе, что в общем-то с его стороны благородно, поскольку иначе ее просто вышвырнули бы за ворота громилы из охраны Баракета. Камилла, надо сказать, пришла в неописуемую ярость. Она ожидала от Раса совсем другого.
        Мы с Кеном поняли, что пора уходить. Баракет и Алия встали из-за стола вместе с нами, но в толпе мы потерялись. Энтони затаился у самого выхода. Дождавшись Баракета, он выскочил и сказал ему, что у Алии есть любовник. Боже, как ты правильно сделал, что не пришел! Раса до сих пор никто не видел. Камилла уверена, что он с Сейл.
        Хуже всего, конечно, пришлось Алие. У нее вся жизнь пошла кувырком. Баракет исчез; она уверена, что именно он убил Энтони. Бедняжка любит Баракета, причем готова поклясться на всех библиях, что Ян ни разу ее не поцеловал. У них были чисто платонические отношения, и почему Баракет так отреагировал, я не знаю. Вот тебе двойной стандарт: он оставлял Алию одну, сам развлекался с женщинами, а на нее, оказывается, никому нельзя было даже посмотреть.
        Энтони погиб. Его нашли совершенно случайно на следующий день. Непонятно как, но полиция догадалась осмотреть его номер. Иначе он пролежал бы там гораздо дольше. Кто позвонил в полицию, я не знаю. Они, конечно, ничего не говорят.
        Ты очень нужен Алие. Еще больше, чем Камилле. Приезжай скорее. Что касается меня, мне ты уже дал самое дорогое, что только есть в моей жизни, - Кеннета. Не представляю, чтобы кто-то мог быть счастливее меня. И все благодаря тебе. Но две другие твои девочки в беде, да и Сейл тоже. Так что приезжай. Кен и я планируем двадцать четвертого устроить обед в твою честь».
        Джордж сжимал в руке письмо и думал о трех дорогих его сердцу девушках. Двоим из них было сейчас плохо. В Сейл он разочаровался еще в Баден-Бадене.
        ПАРИЖ
        ИЮНЬ 1963 ГОДА
        Весь Париж говорил об убийстве Энтони. Не потому, что молодой человек был гомосексуалистом, с которыми всегда случается что-то непредвиденное, и даже не потому, что у него было много друзей. Причина заключалась в его близости к Алие и Баракету.
        Французская полиция первым делом позвонила Баракету в «Крийон». Убедившись, что принца нет, полицейские допросили Алию. Она вернулась в отель вместе с мужем около трех часов утра. Пожелала ему спокойной ночи и пошла спать. Где ее супруг, Алия не знала.
        Шофер и телохранитель Баракета Тарек пояснил, что отвез их в отель, проводил принцессу до номера, убедился, что ее приняла под свое попечительство внутренняя служба безопасности. Дежурный администратор все подтвердил. Затем Тарек отвез хозяина в аэропорт Орли, где тот сел на личный самолет и улетел в Каир. Ему уже давно пора было отправляться в деловую поездку. Наверняка Баракета можно найти в его резиденции в Каире.
        Лицо Алии слегка дрогнуло, когда Тарек рассказал о том, где сейчас Баракет. Если бы вся эта история была правдой, она бы первой услышала ее от Тарека.
        Дальше, по словам Тарека, он из аэропорта вернулся в «Крийон». Коридорный его видел, дежурный по гаражу зафиксировал точное время парковки машины. Все сходилось минута в минуту.
        Когда полицейские ушли, Алия повернулась к Тареку:
        - Тарек, я знаю, это он убил Энтони. Я знаю…
        - Нет, - покачал головой Тарек. - Баракет никогда не стал бы мараться. Кстати, он в Париже. Я довез его до одной квартиры на авеню Фош, после чего принц велел мне возвращаться к вам. Я не мог его ослушаться.
        - О, Тарек, именно он убил Энтони. Я знаю, он…
        - Нет, принцесса Фал, уверяю вас, Баракет здесь ни при чем. Может, кто-то из его охраны перестарался, но вам в любом случае волноваться не о чем.
        - А он вернется?
        - Я постараюсь его найти, принцесса. - Тарек еще никогда не видел ее в таком отчаянии.
        После того как преданный слуга ушел, Алия проинструктировала своих горничных, чтобы ее не беспокоили ни по какому поводу. Только если объявятся. Баракет или Тарек. Она не спала всю ночь, надеясь, что кто-нибудь из них постучит в дверь.
        Утро началось с того, что Тарек сообщил о смерти Энтони. Потом был допрос. Алия до сих пор не знала, как погиб Энтони; скорее всего ужасно. Впрочем, куда больше ее тревожило отсутствие известий о Баракете. Впервые в жизни ей стало за него страшно. Она лежала в кровати, временами впадая в забытье, потом испуганно просыпалась и снова плакала. Ну почему это произошло? Какая же она дура, что позволила Энтони войти в ее жизнь!..
        Потом Алия все-таки уснула, а когда проснулась, в комнате находился Тарек.
        - Принцесса Фал, у меня пока нет новостей о его высочестве, но здесь леди Килмур и миссис Беннет. Они ждут почти час.
        - Ждут? - возмутилась Алия. - Почему никто мне не доложил? - Она напрочь забыла, что приказала служанкам ее не тревожить. Однако Дельфина и Камилла… Конечно, если бы она знала, что они придут…
        Она побежала в ванную, причесалась и умылась.
        Дельфина и Камилла сидели в гостиной за круглым столиком. Перед Камиллой, как всегда, стоял бокал шампанского; Дельфина пила кофе. Алия на мгновение задержалась в дверях. Она ведь даже не знала, с чем они пришли. Дельфина тут же подскочила к ней, обняла, поцеловала и отвела к столу. Алия не знала, что сказать. Ее душили слезы.
        - Да, натворил он дел, - сокрушенно покачала головой Камилла, взяв подругу за руку. - В результате пришлось самому же и расхлебывать. Как ты ко всему этому относишься?
        - Не знаю, - честно сказала Алия. - Я так устала, что ничего не соображаю. Баракет исчез. Я очень боюсь, что это он убил Энтони. И еще я боюсь, что он больше не вернется. Я не знаю, что мне делать.
        Она была безмерно рада видеть Камиллу и Дельфину, своих лучших подруг. Но что они о ней думают?
        - Что вы обо мне теперь думаете - выслушав Энтони?
        - Принцесса есть принцесса, - ответила Дельфина. - Какая разница, откуда она? Не понятно, почему ты нам раньше все не рассказала. Неужели ты думаешь, что мы бы к тебе изменились? По мне, так даже наоборот…
        Алия поняла, что перед ней настоящие друзья, которым все равно, какого она происхождения.
        - Я не имела права говорить об этом без разрешения Кеннета. А разве он ничего не рассказывал?
        - Алия, ты же его прекрасно знаешь. Он скорее пойдет и расскажет что-нибудь
«Голосу Америки», чем поделится тайной со своей женой!
        - Между прочим, - сказала Камилла, - Дельфина права. Теперь мы любим тебя еще больше. - Она не могла видеть слезы в глазах подруги.
        - Что же мне теперь делать? - сдавленным голосом воскликнула Алия и разрыдалась - очевидно, сказывалась усталость. Кроме того, ее очень тронула забота Дельфины и Камиллы. Но главное, конечно, Баракет. Она его любила и хотела, чтобы он вернулся. И у нее были все основания опасаться, что как раз этого и не произойдет.
        - Остается одно - ждать, - сказала Дельфина. - Кеннет очень хочет, чтобы ты ему позвонила. Не согласишься ли…
        - Конечно! - воскликнула Алия. - Как ты думаешь, он приедет? Вот единственный человек, кто может знать, где находится Баракет.
        Когда наконец раздался звонок Раса, ярость Камиллы не знала границ. Он и Сейл целую неделю не вылезали из номера в «Ритце». Послали горничную в магазин напротив, и та притащила кучу шелковых платьев и пижам. Среди них не было ни одной вещи голубого цвета. Розовые, желтые, коралловые, белые - любые тона и расцветки, кроме голубого. Потом в номер принесли парфюмерию и украшения - длинное жемчужное ожерелье и серьги. Косметикой Сейл не пользовалась. Она была красива от природы.
        Целыми днями они занимались любовью, спали и разговаривали. Пили и ели тогда, когда им этого хотелось, невзирая на время суток. В номер приносили газеты, журналы и книги.
        - Красные розы, - говорила Сейл и закрывала глаза. - Хочу красные розы.
        Каждое утро горничная ставила на ночной столик новый букет.
        - Ты сама как роза, - улыбался Рас. - И так же быстро увянешь, если не возьмешь себя в руки.
        - Я ничего не могу с собой поделать. Это саморазрушение. Как волна - накрывает меня с головой, и я теряюсь. Мне становится все равно. Понимаешь, все равно.
        - Это не саморазрушение, - возражал Рас. - Это безволие. Пора задуматься о своем образе жизни. Существуют определенные правила, и их следует соблюдать.
        - Ну как ты не понимаешь! - удивлялась Сейл. - Говорю тебе, мне все равно.
        - Неужели ты не можешь отказаться от наркотиков?
        - Легко, - рассмеялась Сейл и щелкнула пальцами. - Вот так. Они для меня ничего не значат. Про меня говорят, что я наркоманка, но это неправда. Ты же сам видишь: мы здесь целую неделю, и мне ничего не надо.
        - Сейчас тебе есть чем заняться, - рассмеялся Рас и легонько толкнул ее коленкой. - К тому же неделя - вовсе не срок. Я заберу тебя в Калифорнию и покажу самому дорогому доктору.
        - Нет, - покачала головой Сейл. - Это лишнее.
        - Ладно, - кивнул Рас. - Возьми по крайней мере мой телефон. Позвони, когда я тебе буду нужен.
        - Со мной все будет в порядке, - прошептала Сейл.

«Пока он здесь, со мной все будет в порядке, - повторила она мысленно. - Интересно, где сейчас Ги? И когда он меня заберет?»
        Рас позвонил Камилле накануне отъезда. Сейл смотрела, как он растерянно вертел в руках трубку. Было ясно, что у него нет ни малейшей возможности вставить хоть слово. Наконец он заговорил:
        - Камилла, теперь ты знаешь, где я и чем занимаюсь. У тебя есть Джереми. Я бы ни за что не приехал в Париж, если бы знал, что ты будешь с ним. Я не против наших встреч, но я не собираюсь водить его за нос. До свидания.
        Закончив разговор, Рас собрал свои вещи и поцеловал Сейл.
        - Все, мне пора в Орли. Водителю я заплатил, он отвезет тебя, куда ты скажешь. Будь умницей.
        С этими словами он уехал.
        ЛОНДОН
        ИЮНЬ 1963 ГОДА
        Алия прождала в Париже целую неделю и поняла, что Баракет сюда не вернется. Он говорил, что она может самостоятельно отправляться в Лондон. Дельфина и Камилла уехали, Алия осталась одна. Делать ей было совершенно нечего, ожидание окончательно ее измотало. Ей отчаянно хотелось все бросить и укатить в Кушадасы, в
«Йали-Беяз»… но Баракет говорил про Лондон, и она не осмелилась поехать в другое место.
        Энтони уже не поможешь. Не осталось ни одного свидетеля, ни одного очевидца преступления. Французская полиция потеряла интерес к этому делу, остальные тоже скоро о нем забыли. Поскольку счета Энтони оплачивал Баракет, все вещи покойного переслали в «Крийон»; Алия и Тарек их благополучно выбросили.
        В Лондоне Алия продолжала ждать известий о Баракете. Она позвонила Яну и рассказала обо всем, что произошло. Он внимательно ее выслушал. Болдуин давно хотел ей помочь и знал, что его звездный час рано или поздно настанет.
        - Баракет запретил мне тебя видеть, и я не хочу нарушать его приказ. Не знаю, что он может с тобой сделать.
        - Тебя это волнует?
        - Конечно.
        - Алия, я понял, что мы не увидимся. Ты ни о чем не волнуйся. Жди Баракета, а я буду ждать тебя.
        Алия скучала и тосковала по Яну. Настоящий друг, он любил ее и принес себя ей в жертву. К тому же он был единственным мужчиной в ее жизни, которому она отказала. Всем остальным ей приходилось уступать. Это делало его еще дороже. Алия продолжала ждать.
        Спустя два месяца после злополучного вечера Баракет пришел домой. Когда он появился, Алия находилась в детской, целовала ребятишек на ночь. Дети завизжали - они соскучились по отцу. Ребятишки повисли на нем, требуя немедленно с ними поиграть и больше никогда не оставлять их так надолго.
        - Дорогая, - сказал Баракет, - не могли бы мы поужинать вдвоем? Примерно через час?
        - Разумеется, - ответила Алия.
        Он даже не протянул ей руки. Она тоже боялась проявить свои чувства.
        Алия распорядилась, чтобы накрыли столик в комнате с изумрудами. Ей показалось, что роскошь этого помещения идеально соответствует их воссоединению.
        Она тщательно оделась. Балмэн прислал ей вечернее платье из белоснежного шелка, идеально подходящее под бриллианты.
        За ужином Баракет ни словом не обмолвился о том, где пропадал целых два месяца. Он говорил с Алией так, словно они расстались сегодня утром. После кофе она решилась спросить:
        - Баракет, ты знаешь, что произошло с Энтони?
        - Узнал только сегодня от Тарека, когда он забирал меня из аэропорта. А что?
        - Это ты его убил?
        - Зачем? После того как он все рассказал, в этом не было ни малейшего смысла. Пойдем, пора спать.
        Алия встревожилась. Это был совсем другой Баракет - чужой и настороженный. Ей постоянно казалось, что он ее проверяет, ждет, когда она ошибется. Одна надежда, что хоть постель вернет прежние отношения. Хорошо бы.
        Баракет вошел в спальню в халате. В руках он держал поднос, на котором стояла бутылка ракии. Вот и отлично, подумала Алия: первый раз в жизни ей по-настоящему захотелось выпить. По крайней мере удастся согреться и растопить возникший между ними лед. Она вернет возлюбленного при помощи ласк - когда-то же она завоевала его таким способом. Пришло время все повторить. Он никогда не мог перед ней устоять. Сейчас перед ней был посторонний, но через несколько минут в нем проснется человек, которого она знает и любит, ее муж, ее любовник. Она сделала внушительный глоток.
        Баракет исполнял свой супружеский долг, не позволяя ей даже пошевелиться, чтобы доставить ему удовольствие. При этом он говорил ей вещи, которые Алия никогда прежде от него не слышала. Грубые, резкие слова, пошлости и гадости. Она чувствовала, что его переполняет ненависть. Он любил ее так, словно хотел заразить этим отравленным чувством. Ей не удавалось к нему прикоснуться, почувствовать его, приласкать. Он был груб, страшен и ненасытен. Завершив акт животной страсти, он влепил ей мощную пощечину. Алия закричала - больше от испуга, чем от боли, - и он ударил ее еще раз, гораздо сильнее. Затем вылез из постели и голый побрел в ванную.
        - Баракет, не уходи! - крикнула вслед Алия. - Помнишь, как я просила тебя остаться в Париже? Это ничего, что ты меня ударил, ничего. Делай что хочешь, только не оставляй меня одну. Пожалуйста, не уходи. Я так хочу, чтобы мы были вместе, чтобы все было как раньше…
        Баракет вернулся и схватил ее за горло. Алия едва не задохнулась. Потом железная хватка ослабла, и она рухнула на пол, при этом ударилась головой об угол стола и потеряла сознание.
        Алия не знала, сколько прошло времени, прежде чем она пришла в себя. Голова ее была разбита, из раны на виске текла кровь. Алия с трудом поднялась на ноги и побрела в ванную. Все вокруг кружилось, перед глазами стоял туман. Она открыла кран с горячей водой и подставила тело под мелкие сильные струйки, вымыла волосы и осмотрела разбитую голову. Все тело было в синяках. Вспомнилось, как яростно он щипал ее за бедра, как больно кусал шею и грудь.
        Алия не испытывала ни боли, ни гнева. Значит, теперь у них будет вот так. И ничего с этим поделать нельзя. Сказка закончилась.
        ЛОНДОН
        СЕНТЯБРЬ 1963 ГОДА
        Избиения продолжались. Алия терпела, никому не жаловалась и, лишь когда боль становилась нестерпимой, тихонько плакала.
        Уже выработалась определенная схема. Каждый раз за тем, когда Баракет предлагал поужинать вдвоем, следовали побои. Они довольно часто выезжали. В эти дни Баракет становился таким же, как прежде: заботливым, ласковым мужем. Алие приходилось делать вид, что в их жизни ничего не изменилось. После ухода гостей он всегда провожал ее до дверей спальни и никогда не оставался на ночь. Зато если они ужинали вдвоем, Алия могла быть уверена, что ночью повторятся издевательства.
        В ее жизни появился страх. Избиения становились все более жестокими и изощренными. Она никому не могла рассказать о происходящем. Баракет между тем стал умнее и бил только по телу, которое всегда можно прикрыть одеждой.
        Большую часть времени Алия проводила дома, нервы ее начали сдавать. Она не могла заставить себя позвонить Яну, хотя ужасно по нему тосковала. Дельфина и Кеннет находились в Париже, Камилла и Джереми укатили по делам в Калифорнию. В некотором смысле ей было даже легче - никто не тревожил. Ну что толку, если она кому-нибудь пожалуется? Все равно это скоро закончится. Баракет поймет, как она его любит и что она уже давно расплатилась за свой незначительный проступок.
        Между тем привычная схема издевательств изменилась. Однажды вечером Баракет защелкнул все потайные замки в изумрудной комнате и повернулся к жене. В руках у него был хлыст. Никогда раньше Баракет не прибегал ни к каким инструментам. Он оглушительно щелкнул хлыстом, вначале просто пугая ее, а потом принялся нещадно стегать по грудям, причиняя невыносимую боль. Неожиданно Алия поняла, что ей не выбраться живой из этой комнаты. От этой мысли ей даже стало легче. По крайней мере закончатся ее страдания.
        - Прекрати! - завизжала она, поражаясь силе своего голоса. - Хватит! Прекрати!
        Никогда раньше она не сопротивлялась и не противилась пыткам. Сегодня он довел ее до предела. Несмотря на истеричный крик, Алия полностью отдавала отчет в своих действиях. Она слишком любила этого человека, чтобы позволить ему превратиться в скотину. Она сорвала с себя вначале платье, потом всю остальную одежду. Теперь на ней не было ничего, за исключением канареечного бриллиантового ожерелья и таких же сережек - последнего подарка Баракета, который он сделал неделю назад. Когда начались регулярные побои, он стал покупать ей огромные вульгарные украшения. Иногда она находила их в ванной, иногда утром на ночном столике. Ни разу подарок не сопровождался запиской или открыткой. Она тут же надевала украшения на себя, но он этого не замечал. Жестокое отношение Баракета к жене принесло немало дохода парижским и лондонским ювелирам. Алия, в свою очередь, поражалась тому, как изменился его вкус. Все, что он дарил ей раньше, отличалось изысканностью и совершенством. Потом Алия поняла, в чем состоит его замысел: он перепрятал изумруды, а комнату, чтобы она не казалась пустой, наполнял дешевыми уродливыми
камнями. Как-то раз он злобно процедил:
        - Изумруды больше не твои. Но ты по-прежнему принадлежишь мне и будешь носить все, что я тебе прикажу.
        Баракет опустил хлыст, прислонился к стене и сложил руки на груди. На губах его играла зловещая улыбка. «Посмотрим, что ты задумала, девочка».
        Она расстегнула застежку колье, потом сорвала сережки и швырнула все ему под ноги.
        - Я тебе больше не принадлежу, - произнесла Алия, не веря собственным ушам. - Я снова стала той девушкой, которую ты впервые увидел в Трабзоне. Мне наплевать на твои издевательства, хотя ты, наверное, считаешь, что наказываешь за мой проступок. У меня никогда не было выбора. Не я решала, какое платье надеть, на какую вечеринку пойти, какого человека полюбить… Все решали за меня, а я только лезла из кожи вон, чтобы тебе угодить. Но так продолжаться не может. Или ты будешь уважать мое достоинство, или я уйду. Навсегда. И ничто, слышишь, ничто меня не остановит. Я стала другой, понимаешь? Я - принцесса Алия, и тебе следует об этом помнить!
        Баракет опустил хлыст и подошел к ней.
        - Алия… - произнес он хриплым голосом и попытался ее обнять.
        - Отпусти меня, Баракет, - сказала она. - И открой дверь. Я хочу спать.
        Словно загипнотизированный ее словами, Баракет открыл замок. Алия бросила на мужа отсутствующий взгляд и, не одеваясь, вышла из комнаты. Потом спустилась по мраморной лестнице и прошла в свою спальню.
        Баракет стоял на пороге и молча смотрел ей вслед. Сердце его разрывалось от боли.
        КУШАДАСЫ, ТУРЦИЯ
        СЕНТЯБРЬ 1963 ГОДА
        Алия отправилась в «Йали-Беяз», прихватив с собой Тарека. Стояла осень, выстроенный в стиле французской крепости отель был закрыт. Лодки качались на приколе в гавани.
        Тарек развел огонь в камине и приготовил поесть. Кроме него, в доме слуг не было.
        Алия часами гуляла по берегу и окрестным холмам. Как-то раз она вышла к тому месту, где впервые увидела Энтони. Невольно вспомнился роковой вечер, после которого несчастного нашли мертвым в гостиничном номере. Неужели она действительно ошиблась, приблизив к себе этого человека? Вспомнив зловещее выражение его лица, Алия поняла, что в ней еще жива крестьянская девочка, которой она была когда-то. Он запугал ее своими предсказаниями, а у нее не хватило ума понять, что он ею просто манипулирует. А может, она держала возле себя Энтони ради Яна? И пользовалась им точно так же, как он пользовался ею? Во всяком случае, с Яном она познакомилась через Энтони.
        Алия не собиралась давать обещания никогда не видеть Яна, никогда о нем не думать и не упоминать его имени. Баракет не смог вычеркнуть его из ее сердца.

«Он меня воспитал и сформировал. Теперь, если он хочет, чтобы мы остались вместе, ему придется принять меня такой, какой я стала».
        ЛОНДОН
        ОКТЯБРЬ 1963 ГОДА
        Баракет ждал возвращения Алии из «Йали-Беяз». Она оставила ему короткую записку. В ней говорилось лишь о том, что она уезжает. И все. Рядом с запиской лежал пакет, в котором находились все драгоценности, подаренные Баракетом с начала избиений. Смысл послания был предельно ясен.
        Каждый вечер Баракет отправлялся в дорогие рестораны с новой красавицей. Ни одну из них он не хотел видеть во второй раз. При этом он старательно избегал компании старых друзей, особенно тех, кто хорошо знал Алию.
        Возвращаясь домой, Баракет запирался в изумрудной комнате, пил коньяк и думал об Алие. Он видел ее - обнаженную, обиженную и прекрасную - за мгновение перед тем, как она вышла из комнаты. Ему очень ее не хватало.
        Он по-прежнему злился. Она предала его. Баракет знал, что рано или поздно Алия вернется. Почему, черт побери, он не может ее забыть? Забыть и навсегда выбросить из своего сердца? Почему все другие женщины перестали для него существовать? И как она после всего, что было, осмелилась от него уйти? Только он, Баракет, имеет право выбора.
        Гнев его нарастал, а вместе с ним росла и тоска по Алие.
        Она вернулась через три недели. Как только Тарек открыл дверь, Баракет понял, что приехала Алия. «Ладно, посмотрим, что она скажет». Баракет холодно посмотрел на Тарека. Он уехал с Алией, не спросив его разрешения. Он тоже его предал.
        А вдруг она решила в корне изменить свою жизнь? Вдруг она заявит, что больше не любит его? С этим Баракет не мог смириться. В конце концов она всего лишь женщина. Скоро он снова возьмет над ней власть. И для начала ее бросит. На время. Так, как она поступила с ним.
        Баракет переоделся в вечерний костюм и приказал Тареку садиться за руль.
        - На Сорок четвертой улице заберем девушку и поедем в «Кафе де Пари». - В голосе Баракета прозвучало предупреждение. Тарек не должен забывать, кому он служит.
        - Слушаюсь, ваше высочество, - ответил Тарек.
        После ужина Баракет решил остановиться в клубе «Клермон» на площади Беркли и немного поиграть. Играл он крайне редко. За карточным столом или рулеткой Баракету было откровенно скучно.
        Его мгновенно усадили за игру. Он играл более часа, стабильно выигрывая. Когда наконец крупье оплатил его жетоны, Баракет подарил тысячу фунтов сопровождавшей его девушке и вернулся домой. Несколько часов подряд он пил. Его душила злоба. Уже раздеваясь, Баракет опрокинул две больших рюмки коньяка. Перед тем как лечь в постель, он позвонил в колокольчик. Тарек приоткрыл дверь.
        - Передай принцессе Алие, что я ее жду. Немедленно.
        - Слушаюсь, ваше высочество, - произнес Тарек.
        Алия пришла очень быстро, хотя было уже два часа ночи. На ней был шелковый белый халатик. В огромных глазах застыли печаль и грусть.
        - Ложись рядом, дорогая, - произнес Баракет. Ему хотелось поскорее ее обнять, поцеловать и навсегда забыть, что он когда-то поднимал на нее руку.
        Алия сбросила халатик и нырнула под одеяло. Увидев покорное выражение ее лица, Баракет почувствовал приступ неожиданной ярости. Перед глазами вновь появилось лицо Яна. Ян отобрал у него Алию. Даже сейчас она думала о нем.
        Он овладел ею свирепо и неистово. Но с тем же успехом можно было любить каменную статую. Едва он к ней прикоснулся, Алия уловила его настроение и заплакала как ребенок. Почувствовав на своем теле слезы, Баракет выпрыгнул из постели и включил свет.
        - Скажи своему дружку Болдуину - пусть будет поосторожнее. Ты ведь до сих пор не можешь его забыть? Я чувствую его присутствие даже в моей постели. Скажи, хотелось бы тебе оказаться сейчас с ним вдвоем на Понт-стрит?
        Алия продолжала плакать.
        - Это ты притащила его в нашу постель, а не я. Это ты не можешь выбросить его из головы. Пока ты была в «Йали-Беяз», я надеялся, что все образуется. Что ты приедешь и приласкаешь меня, как в добрые старые времена. Но все это время ты думала о нем, так? Меня пожирает ревность к человеку, у которого хватило вкуса выбрать мою жену! - Баракет и сам удивился, что сказал такое.
        - Почему ты не желаешь со мной считаться? - произнесла вдруг Алия. - Я стала такой, какой ты хотел меня видеть. Это ты сделал меня сильной и независимой. Ты привил мне чувство собственного достоинства. И ты не можешь все это у меня отнять. Если не перестанешь попрекать меня Яном, ты просто уничтожишь все, что между нами было и есть. Или ты именно этого хочешь?
        - Убирайся! - прорычал Баракет, сдернул с Алии простыню и грубо столкнул ее с кровати. - Утром я уезжаю в Каир, потом в Стамбул. Считай, что ты приехала со мной попрощаться. На этот раз ты победила. Я даже синяков тебе не наставил. Но предупреждаю: впредь будь поосторожнее.
        Он повернулся к ней спиной.
        - Как хочешь, - произнесла Алия сквозь слезы.
        Тарек стоял за дверью, ожидая, чем все закончится.
        - Все в порядке? - спросил он, увидев заплаканное, бледное лицо принцессы.
        - Да, но он уезжает, и я боюсь, что на этот раз он заберет тебя с собой.
        - Нет, не заберет. Ему нужен свой человек в «Йали-Беяз».
        Алия посмотрела на Тарека. В глазах принцессы застыла невыразимая грусть. Никогда раньше он не видел ее такой печальной. Он всегда был рядом, всегда приходил на помощь. Это он помог ей организовать трюк со свечами в гареме. Тарек не мог выбирать между своими хозяевами. Баракет решил за него. Бедный Тарек.
        - Спокойной ночи, - сказала она и погладила его по руке. - Дай мне знать, когда он соберется.
        Возвращаясь в свою узенькую комнатушку, Тарек потрогал лежащий в кармане рубашки нож. Никто не причинит вреда его принцессе. Уж он-то сумеет об этом позаботиться. Он убил Энтони. Убьет и Баракета, если в этом возникнет необходимость. Пока он жив, принцессе Алие нечего бояться.
        Баракет провел в Каире три дня. Тафида, как всегда, исходила желчью.
        - Вначале ты боялся показать мне свою жену, потому что я якобы могла ей навредить. Прошло девять лет. Неужели ты до сих пор не понял, что мне на нее наплевать? Я хочу видеть своих внуков! Я живу здесь совершенно одна. Все мои друзья разъехались. Если ты не хочешь привезти детей в Каир, я поеду в Лондон.
        - Поезжай, - пожал плечами Баракет. - Ты прекрасно знаешь, какая на этот счет существует договоренность. Поездка может тебе очень дорого обойтись. Если бы не мои давние дружеские отношения с Насером, тебя бы давно арестовали. Я, конечно, могу организовать твою поездку, но на это потребуется время. Я дал Насеру обещание и не собираюсь его нарушать.
        Тафида тяжело вздохнула.
        - Похоже, мне суждено всю жизнь просидеть в Каире. Ладно, подожду.
        - Может быть, тебе и не придется долго ждать, - сказал Баракет. - Дети приедут тебя навестить. Без матери.
        - Странно, - покачала головой Тафида. - По правде говоря, мне было бы интересно взглянуть на твою легендарную принцессу. Как это так - дети приедут без матери? Или у вас что-то произошло?
        Баракет посмотрел матери в глаза. Обманывать ее не было смысла.
        - Скоро наши отношения с Алией будут прерваны. Внуки останутся с тобой. Это я обещаю. Я позвоню тебе из Саади-Сарая.

«Значит, - подумала Тафида, - то, что мне говорили, оказалось правдой. И у нее кто-то есть. С этим мой сын никогда не смирится. Вот и хорошо. Мои внуки должны быть египтянами».
        Когда Баракет позвонил из Стамбула, голос его был холоден и бесстрастен.
        - Я хочу, чтобы дети съездили проведать Тафиду в Каир. Собери их к назначенному дню.
        Алия задрожала. Вот оно. Сначала он заберет у нее детей, потом Тарека, потом выгонит ее из дома. Денег, конечно, ей хватит. На ее личных счетах в швейцарских и британских банках лежали огромные суммы. Ей принадлежали земельные владения в Турции, в том числе и «Йали-Беяз», а также большие участки земли в Америке и Англии. Но больше всего ее волновало другое. Баракет решил с ней порвать. Он решил забрать у нее детей. Как и изумруды.
        - Хорошо, - ответила Алия. Спорить не было смысла. Да и говорить больше было не о чем. Повесив трубку, она глубоко задумалась. Теперь самое важное - сохранить детей.
        Она позвонила Тареку.
        - Тарек, его высочество хочет, чтобы дети поехали в Египет… Я уверена, что он пошлет их не со мной, а с тобой. Я решила уехать. Ты можешь это устроить?
        - Не волнуйтесь, принцесса Алия, - ответил Тарек.
        Неожиданно Алия поняла, как ей следует действовать.
        - Только все надо делать быстро, Тарек. Баракет не должен знать, что я уезжаю. Сколько тебе потребуется времени?
        Тарек снова ее выручал. И как всегда, ему приходилось подвергать себя огромному риску.
        - Завтра. Не раньше, чем завтра вечером.
        - Хорошо. Мы будем готовы.
        Как только он ушел, Алия подняла трубку и набрала номер Яна.
        - Болдуин у аппарата.
        Она не слышала его голос несколько месяцев. Какой приятный, спокойный тембр…
        - Это Алия. Я бы хотела с вами повидаться.
        ЛОНДОН
        ОКТЯБРЬ 1963 ГОДА
        Тарек отвез Алию к универмагу «Хэрродз» в двух кварталах от Понт-стрит.
        - Я вернусь только завтра утром.
        Он спокойно посмотрел на Алию, словно она попросила встретить ее через полчаса. Принцесса растворилась в толпе покупателей и вышла из магазина на другую улицу. Добравшись до квартиры Яна на Понт-стрит, Алия не стала входить через парадный вход. Вместо этого она воспользовалась дверью с обратной стороны дома.
        Не прозвучало ни единого слова. Глядя Алие прямо в глаза, Ян подхватил ее на руки и понес в спальню. Он не спеша раздевал ее, а она любовалась его красивым лицом. Ей показалось, что она бывала здесь тысячу раз и тысячу раз они занимались в этой спальне любовью. Именно любовью. Это было больше чем секс. Здесь нежность царствовала над вожделением. До встречи с Яном Алия не испытывала желания, это было ей запрещено. Ее хотели и ею овладевали. На этом все заканчивалось. С Яном она познала неведомую ранее нежность. Впервые в жизни она могла отдаться мужчине добровольно, и впервые она дарила себя с радостью и навсегда.
        Ей вспомнились слова Энтони: «Тебе трудно заниматься любовью, поскольку твой мужчина подавляет тебя». Это было действительно так. Она любила Баракета, но инициатива всегда исходила от него. Он давал понять о своих желаниях - она их удовлетворяла. В их любви диктовал лишь один из партнеров; ее желания, в том числе и желание дарить любовь, отвергались. К ней относились как к куску мяса.
        Алия знала, что произойдет. После телефонного разговора с Яном она думала только о нем и хотела только его. Когда она входила в квартиру на Понт-стрит, выражение ее лица говорило красноречивее любых слов о том, зачем она пришла. Их встреча была неизбежна. И причиной была ревность Баракета.
        Единственный раз в жизни Алия решила пойти навстречу своим желаниям.

«Тебе не придется говорить мне "нет"», - сказал ей Ян в Приане.

«Знаю. Это меня и печалит. Ты единственный, кому я могу отказать».
        Теперь же именно ему она готова была отдать всю себя. Выбор был сделан, с Баракетом покончено навсегда. А ведь Энтони предсказывал, что она с ним расстанется… Чертов Энтони также предсказал ей встречу с человеком, который сделает ее счастливой как никогда. И это пророчество сбылось. Она была счастлива с Яном, хотя счастье длилось недолго - всего несколько часов.
        Они не могли насытиться друг другом. Той долгой ночью они создали свой собственный мир близости и любви и в нем отдавались друг другу без остатка.
        В полной темноте Алия лежала в объятиях Яна на огромной белой постели. Сон не приходил. Ян мирно спал, согревая ее своим дыханием. Его большая и нежная рука покоилась у ее плеча. Скоро рассвет. В первых лучах покажется силуэт ивы за окном, и ее ветви начнут свой танец за прозрачными белыми занавесками. Тогда она встанет и уйдет навстречу неизвестному будущему, ожидающему ее где-то в Каире.
        Было еще кое-что, но об этом Алия думать не хотела. Она полностью доверяла Тареку, но он мог просто не знать о следящих за ней агентах Баракета. Баракет не прощал. Никогда не прощал.
        Она не рассказывала Яну о Каире и подстерегающих ее опасностях - этот путь надо пройти самостоятельно, никого не подвергая риску. Тем не менее они оба знали, что их свидание окажется первым и последним.
        Почувствовав аромат ее духов, Ян пошевелился.
        Алия услышала его тихий теплый голос и снова ощутила прикосновение нежных рук.
        - Я сплю? - спросил он.
        - Да, любовь моя. - Заветное слово прозвучало еще раз. Любовь.
        - Ты моя воплотившаяся мечта. Раньше я только описывал прекрасных женщин в своих книгах. И всю жизнь ждал этой встречи.
        - Не открывай глаза. Я ухожу.
        Алия выскользнула в утреннюю прохладу сада. Хризантемы и маргаритки казались желтыми и голубыми размытыми пятнами.
        Через десять минут она была у себя дома, в поместье Линдей. Ян вновь заснул, боясь спугнуть мечту, которой так и не суждено было стать явью.
        КАИР
        НОЯБРЬ 1963 ГОДА
        Благодаря стараниям Тарека Алия, двое детей и их няня отправились в Каир утренним рейсом. Алия догадывалась, что Тареку пришлось использовать все свои связи и израсходовать немалую сумму денег.
        Алия лелеяла слабую надежду, что сумеет встретиться с принцессой Тафидой. Если Баракет узнает, что она пренебрегла его приказом и сама явилась в Каир с детьми, он осатанеет.
        Принцесса Тафида всегда была ее врагом. Она ненавидела Алию за то, что та пленила ее сына, будучи ему совсем не ровней. Ее бесило, что Алия турчанка. Тафида мечтала, чтобы ее сын выбрал египтянку. После рождения детей Алия пыталась уговорить Баракета устроить ей встречу с его матерью. Но муж оставался непреклонен. Ничего не объясняя, он исключил любую возможность подобного знакомства, а также не позволял своей матери видеться с внуками. Теперь же, когда их развод стал неизбежен, она чувствовала, что просто обязана встретиться со свекровью. Терять было нечего, а принцесса Тафида могла сыграть очень важную роль в ее судьбе. Если она останется врагом Алии, ничего не изменится, но если вдруг она станет ее союзником, могут произойти очень большие перемены.
        Алия долго не понимала, почему принцесса Тафида никогда не покидала Египет. Тарек ей все объяснил.
        Будучи признательным Баракету за помощь и дружбу, президент Насер предоставил принцессе Тафиде право выбора. Она могла либо остаться, либо уехать. Но разъезжать по свету, как при короле Фаруке, ей уже не позволялось. Времена изменились. Она принадлежала к одной из богатейших аристократических семей, уходящей корнями во времена Османской империи. Насер не трогал принцессу - при условии, что она будет держаться в тени. После свержения Фарука семьсот пятьдесят тысяч человек покинули Каир.
        Алия не сомневалась, что Тафида примет ее, хотя и не имела понятия о возможных последствиях этой встречи. Не исключено, что принцесса все еще мечтает покончить с невесткой. Пусть даже и не уничтожить физически - просто убрать Алию из их жизни, как будто ее никогда и не было. Очевидно, сам Баракет хотел того же. Алие было крайне важно завоевать расположение Тафиды. Принцесса постоянно вела своеобразную игру с сыном, и Алия могла бы стать для нее полезным союзником. Только так Алия могла сохранить детей. К тому же она знала, что ей и Баракету будет нелегко забыть друг друга. Он, конечно, мог думать иначе, но она лучше понимала ситуацию.
        Устроившись в гостинице, Алия позвонила на виллу «Аль-Хикма» и попросила соединить ее с принцессой Рифат. Это был самый верный способ обратиться к Тафиде.
        - Кто говорит? - спросил слуга.
        - Принцесса Алия. Я в Каире и, если возможно, хотела бы встретиться с принцессой Рифат сегодня днем.
        Последовало молчание. Очевидно, на другом конце провода прикрыли трубку ладонью. Вскоре Алия снова услышала тот же голос:
        - Принцесса Рифат примет вас в пять. Вы сможете добраться до виллы? Если нет, за вами пришлют.
        - Мой шофер знает дорогу. Он привезет меня.
        Алия появилась ровно в пять. Ей было интересно увидеть виллу - она много слышала о ней и теперь могла убедиться в справедливости слухов.
        При одном взгляде на здание становилось ясно, что хозяйка чувствует дух истории и явно неравнодушна к географии. Тафиде пришлось от многого отказаться, когда она решила остаться в Каире. До этого принцесса много и с увлечением путешествовала. Ставшая для нее своеобразным утешением, вилла хранила огромное количество подлинных сокровищ, привезенных Тафидой из далеких странствий. Многие предметы исчисляли свой возраст сотнями лет. Здесь же родился Баракет. «Аль-Хикма», по-арабски «мудрость», занимала целый квартал в старой части города. Само определение «вилла» казалось явным преуменьшением по отношению к этому месту. Баракет как-то рассказывал Алие, что старое здание сгорело, а нынешнее датировалось семнадцатым веком. Он считал его новым.
        Принцесса Тафида уже ждала Алию. Она олицетворяла собой суровость и неприступность. Ее иссиня-черные волосы были безжалостно стянуты в тугой узел на затылке. Лицо принцессы казалось высеченным из куска белого мрамора.
        - Вы либо невероятно смелы, либо невероятно глупы, если решили явиться сюда, - холодно сказала она, жестом предлагая Алие сесть в кресло из слоновой кости с шелковой подушечкой, украшенной кистями. - Что ж, давайте попробуем понять, смелость это или глупость.
        Алия и раньше слышала о прямолинейности и жестокости Тафиды, но сейчас в голосе принцессы не было злобы, только любопытство. Едва Тафида села, на колени ей смело запрыгнул абиссинский котенок.
        - Это Мишмиш, мой единственный внук.
        - Мне гораздо приятнее оказаться здесь сейчас, нежели девять лет назад, - сказала Алия, глядя на великолепные витражи высоких окон. Сквозь цветные стекла в комнату лился свет самых необычных оттенков. Мраморные полы, отшлифованные за столетия подошвами, были покрыты бесценными шелковыми коврами. Здесь все дышало былым величием. - Едва ли я смогла бы тогда оценить это великолепие по достоинству.
        - А вы совсем не глупы, - промолвила Тафида с легкой улыбкой. - Мне говорили о вашем очаровании… Что ж, так оно и есть. Скажите, почему вы приехали без предупреждения? Я не получала никаких известий от Баракета. Он писал, что, возможно, приедут дети. Мы могли бы встретить вас в аэропорту и обо всем позаботиться.
        Алия решила ответить откровенностью на откровенность.
        - Тарек все устроил. Для вас не секрет, что наш брак пошатнулся. Поскольку за все это время мне так и не довелось встретиться с вами, я невольно пришла к выводу, что вы не желаете меня видеть. И теперь, когда все вот-вот переменится, я решила, что непременно сама должна привезти вам внуков.
        - Неужели дети здесь?!
        - Конечно. Мы все очень одиноки, и я сочла необходимым привезти их к вам.
        Алия умолчала о том, что хотела бы познакомиться с Тафидой, а заодно узнать, что ждет ее детей, если Баракет попытается их отнять.
        - Я всегда завидовала людям, живущим в больших семьях. Даже мои дети чувствовали это. В Англии они выезжали на природу с огромными семьями наших друзей. Дедушки, бабушки, дяди и тети, двоюродные братья и сестры… Их постоянно расспрашивали о семье, и я рассказала детям о вас. Теперь они смогут увидеть вас собственными глазами.
        - Где же они сейчас, Алия? Я очень хочу их увидеть.
        С лица Тафиды исчезло выражение неприступности, оно стало мягче, и Алия поняла, что сделала верный ход. Со стороны Баракета было большой ошибкой не позволять своей матери видеться с внуками. Алие доводилось слышать скандальные истории, связанные с именем Тафиды, но чутье, подсказывало ей, что в действительности мать Баракета была очень одинокой женщиной. Алия чувствовала, что принцесса будет благодарна ей за встречу с внуками.
        - Вы знаете Тарека. Он повез детей и их няню, англичанку, кататься по Нилу на фелюге. Потом он нашел некую женщину, кажется, ее имя Омм Низа. Сейчас они с ней.
        Легкая улыбка вновь появилась на лице Тафиды.
        - Омм Низа была няней Баракета, - сказала она. - Сознательно или нет, но вы поступили очень умно. Она мучается еще больше, чем я. Ей тоже хочется видеть детей Баракета. Теперь она считает вас ангелом. Ну что ж, Алия, вот мы с вами и познакомились. Где ваши вещи?
        - В отеле «Шепард».
        - Это никуда не годится. Ваши вещи привезут, и вы, конечно, останетесь здесь. Баракет не заставит себя долго ждать, и мы встретим его всей семьей.
        СТАМБУЛ
        НОЯБРЬ 1963 ГОДА
        Узнав, что Алия с детьми находится в Каире у Тафиды, Баракет пришел в ярость. Как она посмела отвезти детей к матери без его разрешения? Она нарушила его приказ, а Тарек выступил в роли сообщника. Этого он не потерпит. Оба будут наказаны.
        Баракет всегда гордился своим умением все обдумать и обговорить, прежде чем гневаться. Занимая высокое положение, он легко вершил судьбы людей и хорошо сознавал свою власть и ответственность, которую эта власть на него накладывала. Он окружил себя хорошими помощниками и часто позволял им принимать важные решения. Почему же тогда его личная жизнь пошла наперекосяк?
        Баракет позвонил Тафиде из Саади-Сарая и из короткого разговора с матерью узнал, что Алия с детьми находится на вилле «Аль-Хикма». Что ж, если она решила продолжать свои бесконечные игры, пусть будет так. Он не стал говорить Тафиде, что Алия приехала без его разрешения. Разговаривать с Алией он также не стал. Баракет ничего не сказал и о своих планах. Пусть мучаются и гадают, что он предпримет.
        Последующие несколько дней Алия и Тафида занимали все его мысли. Что ему делать с непокорными женой и слугой? Как отнестись к поведению матери? Он злился, сознавал, что сам не допускал их встречи все эти годы, и все равно ощущал себя изгоем. При мысли о Яне и Энтони в нем просыпались самые недобрые чувства. С Энтони начались все неприятности. Именно он познакомил Алию с Яном. Все, что произошло потом, только подтверждало любимый принцип Баракета: доверять только исключительно честным людям. Надо было сразу избавиться от Энтони. И все было бы хорошо.
        Постепенно гнев утих, и Баракет предался воспоминаниям о счастливых часах жизни с Алией. Она была чрезвычайно уступчивой и только однажды позволила себе вспышку гнева. Он вновь вспомнил, как оскорбил ее любовь и гордость своим скотским поведением, вновь видел ее обнаженную и разгневанную в изумрудной комнате. Оставаясь его доброй и чуткой спутницей, Алия никогда не унижалась и сохраняла детскую непосредственность и женственность. Она умела быть благодарной и исполняла свои обязанности с присущим ей тактом и достоинством. Он всегда ею гордился. Мужчины влюблялись в нее поголовно; Ян скорее подтверждал правило, чем был исключением. Почему же он так обиделся на этого человека? Почему решил отомстить жене? Насилие по отношению к женщинам было ему не свойственно. Как получилось, что он вдруг утратил все качества цивилизованного и образованного человека? Ведь не было у него причин подозревать Алию в двуличии!
        Баракет вдруг почувствовал, что она нужна ему. Конечно, он не станет извиняться - найдутся другие способы загладить вину. Какой черт в него тогда вселился? Ян Болдуин, преуспевающий писатель и умный человек, не желал зла ни Алие, ни Баракету, совсем наоборот. Неужели он потеряет Алию из-за ревности к одному из множества влюбленных в нее мужчин? Ни за что. Он больше не намерен скрывать любовь к собственной жене. Ни одна женщина не волновала его так, как она, и никто не сможет заменить ее.
        Баракет приободрился. В конце концов это он нашел и создал Алию. Ей невероятно повезло. Пусть Алия и Тафида томятся неизвестностью в Каире. Как бы они ни храбрились, обе боялись его. Что ж, так и должно быть - он их господин и повелитель.
        Храбрость Алии приводила Баракета в восхищение. Второй раз она выказывала ему неповиновение, и оба раза была вправе так поступить. Что бы произошло, если бы она позволила ему мучить и избивать себя? Он не мог представить Алию униженной и забывшей о гордости. Какого он был бы о ней мнения, позволь она ему забрать детей? Бедная сирота обожала своих крошек. В ее груди билось сердце львицы.
        Баракету стало легче, словно прошел долгий недуг. Он снял трубку и набрал номер своего секретаря.
        - Скажите пилотам, что мы отправляемся в Лондон утром, и дозвонитесь Тареку на виллу «Аль-Хикма». Я хочу поговорить с ним.
        Как и предполагал Баракет, обе женщины ожидали от него вестей. По прошествии двух, трех, а затем и четырех дней они начали недоумевать по поводу молчания принца, понятия не имея, что он делает и каковы его намерения.
        - Он обязательно позвонит или приедет, - сказала Тафида. - Я знаю своего сына. Любопытство не позволит ему долго оставаться в неведении, но сейчас он пытается наказать нас.
        - Хотелось бы получить хоть какие-то известия.
        - С чего все началось? - спросила Тафида.
        За все время общения с невесткой она не обнаружила в Алие ни малейшего изъяна. От ее взора не ускользнула печаль и тоска по Баракету. Они постоянно говорили о нем. Тафида рассказывала Алие о детстве Баракета в Египте, знакомила с семейными преданиями. Тафида была мучительно одинока, с тех пор как Баракет женился и изолировал мать от Алии и внуков. Теперь ей хотелось докопаться до причин их размолвки.
        Внезапно принцессе показалось, что она нащупала разгадку.
        - У меня есть свои каналы, по которым я ухитряюсь узнавать новости, даже будучи отрезанной от всего мира. Я слышала, в твоей жизни появился другой мужчина. Это правда?
        - Так решил Баракет, - ответила Алия. - Речь идет об английском писателе Яне Болдуине. При одном упоминании его имени с Баракетом происходят поразительные перемены, хотя с Яном я держалась точно так же, как с любым другим мужчиной.
        - Дорогая Алия, Баракет чрезвычайно восприимчив к самым незначительным вещам. Неудивительно, что появился мужчина, которого он не переваривает.
        - Возможно, ситуацию усугубил человек, познакомивший нас, - сказала Алия. - Астролог-любитель. С него начались все неприятности, а я повела себя довольно глупо. Пользуясь своими познаниями в астрологии, он оказывал на меня некоторое влияние. Я была доверчива и суеверна и легко поддалась его чарам. Баракету этот юноша никогда не нравился. В Париже мы расстались с Энтони раз и навсегда. В ту же ночь он был убит.
        - Кем?
        - Никто не знает. Поначалу я подозревала Баракета, но скорее всего это сделал кто-то из приятелей Энтони. Он был геем. Убийцу так и не нашли.
        - Странно, - проговорила Тафида.
        В комнату вошел Тарек.
        - Принцесса Рифат, принцесса Алия, - обратился он к женщинам.
        - Что случилось, Тарек? - спросила хозяйка.
        - Звонил принц Баракет. Завтра утром мы отправляемся в Лондон.
        - Кто отправляется, Тарек? - встревоженно уточнила Тафида.
        - Мы все, принцесса Рифат. Его высочество уже обо всем распорядился. Он ожидает нас завтра вечером в поместье Линдей.
        Прибытие Алии, принцессы Тафиды, детей и их няни, а также Омм Низы, которая скорее рассталась бы с жизнью, чем с малышами, вызвало бурю волнения в поместье Линдей. Тарек следил за тем, чтобы всех разместили как следует, и помогал слугам, чем только мог.
        Едва Тарек вошел в свою комнату, чтобы оставить там вещи, как раздался звонок, означавший, что принц Баракет ждет его у себя. Тарек знал, зачем его вызывают.
        Баракет стоял сложив руки на груди. Взгляд его темных глаз пронзал насквозь. Тарек молчал; оправдания были излишни. Он нарушил волю господина и ждал справедливого наказания.
        - Скажи принцессе Алие, что мы обедаем одни в восемь тридцать в изумрудной комнате.
        - Слушаюсь, ваше высочество.
        - Можешь идти.
        Потрясенный, Тарек вышел из комнаты. Неужели Баракет его не накажет? Не может быть. Это вопрос времени. Впрочем, будь что будет. Главное, что он по-прежнему оставался телохранителем Алии.
        - Добрый вечер, дорогая, - приветствовал Алию Баракет в изумрудной комнате.
        - Здравствуй, Баракет, - спокойно ответила Алия.
        Она надела его любимое белое платье - одно из самых очаровательных творений Балмэна. Тончайший атлас оставлял открытыми шею и плечи, узкий пояс туго стягивал талию. Когда-то Баракет подарил ей старинный золотой пояс, украшенный изумрудами разных размеров. Но пояс исчез, когда Баракет спрятал все изумруды.
        Алия вдруг заметила, что в комнате произошли перемены. Изделия из слоновой кости снова уступили место изумрудам. Шкафы были открыты, а огромное пресс-папье, подаренное ей Баракетом в месть их помолвки, вновь покоилось на маленьком столике рядом с ее любимым креслом. Неужели это был знак прощения? Алие оставалось только догадываться, что задумал Баракет.
        В комнату вошел Тарек с бутылкой шампанского на серебряном подносе.
        - Поставь на стол, - распорядился Баракет. - Мы приступим к обеду немедленно.
        - Слушаюсь, ваше высочество.
        Когда Тарек ушел, Баракет предложил Алие сесть.
        - Я подумал, что неплохо было бы в первый вечер побыть наедине. Тафида проведет здесь не меньше месяца, и мы еще успеем насладиться ее обществом.
        - Конечно, - кивнула Алия. - Она обожает Небилу и Карима и с удовольствием с ними играет.
        - Им давно пора было познакомиться, - сказал Баракет так, словно Тафида никогда не проявляла к внукам ни малейшего интереса.
        Алия села за стол, принц встал позади нее. Она хотела повернуться, но он положил руку ей на плечо.
        - Подожди, - произнес Баракет. Перед глазами Алии засияло изумрудное ожерелье. Позволив ей полюбоваться сокровищем, он надел его на жену, как сделал это девять лет назад на «Эукае III». Застегнув ожерелье, Баракет наклонился и поцеловал ее в шею.
        - Вот так, - промолвил он. - На тебе мое любимое платье. Добро пожаловать домой, дорогая. А теперь давай отведаем икры.
        - Нет, я не хочу икры, - ответила Алия. - Икра подождет. Я хочу тебя.
        С этими словами она вскочила и бросилась в его объятия.
        - Ты прелестна, - сказал Баракет, любуясь ею. - Ты уже совсем не та девчонка, которую мне когда-то посчастливилось найти.
        Войне пришел конец, Алия победила. Все было предельно ясно, никаких извинений не требовалось. Он и Алия снова жили в одном мире, следовали одним правилам и научились наконец любить друг друга. Она всегда будет волновать его сильнее всех прочих женщин, но никогда не станет единственной. Она будет важнейшей из них. Он оставался ее мужем и повелителем; она оставалась его женой, но перестала быть рабыней.
        ЛОНДОН
        ОКТЯБРЬ 1964 ГОДА
        - Ты никуда не поедешь, - заявила Камилле Дельфина. - Если тебе непременно нужно попасть в Париж сегодня, можешь улететь более поздним рейсом. Мне совсем не нравится, что ты звонишь почти в полдень, чтобы отменить нашу встречу. Приезжай в
«Клэридж», в Париж улетишь пятичасовым рейсом. - Дельфина повесила трубку.

«Сегодня мы расположены командовать», - подумала Камилла. Она была шокирована и раздражена тоном Дельфины. В глубине души она ее слегка побаивалась. Прежде Дельфина никогда с ней не разговаривала подобным образом.
        Пожав плечами, Кам позвонила в авиакомпанию «Эр Франс» и отменила свой заказ. Через час она приехала в «Клэридж», но Дельфины еще не было.

«Странно, - подумала Камилла. - Я задержалась на какие-то двадцать минут, а Дельфина никогда не опаздывает». Она села за столик и стала ждать. Ровно в половине второго вошла Дельфина и подсела к ней. К подругам тут же подбежал Бруно.
        - В кои-то веки ты пришла первой, - сказала Дельфина, сердито глядя на Камиллу. Такого выражения на ее лице Камилла никогда не видела. Подобное состояние было новым и для самой Дельфины.
        Она просто тряслась от ярости, и причиной тому была Камилла. Прежде чем начать говорить, Дельфина потребовала от подруги полного внимания.
        - Ты собираешься браться за ум? - В голосе Дельфины звенела сталь.
        Камилла растерялась. С чего это Дельфина так завелась?
        - Хотя, надо отдать тебе должное, ты бьешь без промаха, - продолжала Дельфина. - Ты умудрилась подвести, предать или оскорбить каждого из нас. Ты подставила Алию, меня и особенно беднягу Симона, который до сих пор расхлебывает кашу с больницей для детей. Мы делали за тебя твою работу, выполняли твои обязательства и прикрывали тебя. Теперь ты живешь в свое удовольствие в собственном уютном доме на Итон-сквер, а твой муж, дети и слуги видят, как твой дружок Сент-Джон в любое время входит и выходит оттуда. Он, в свою очередь, не скупится на эпитеты, расписывая твои прелести приятелям из газет и пивнушек.
        - Погоди, - сказала Камилла. По ее лицу расползался багровый румянец. - Я, кажется, не обязана…
        - Заткнись, - оборвала ее Дельфина. - Все эти годы наша дружба напоминала улицу с односторонним движением. Ты всегда только брала и ничего не давала взамен. Такая дружба быстро заканчивается, Камилла. На этот раз ты зашла слишком далеко.
        - Что значит «на этот раз»? - спросила Камилла. Она уже поняла, о чем говорит Дельфина, и разнервничалась по-настоящему.
        - О твоих проделках в Париже болтают в каждой подворотне. Скоро они станут достоянием английских газет. Последней сплетней стала твоя дружба с Сейл. - Дельфина глянула на Бруно, и официант торопливо приблизился. - Пожалуйста, кофе, Бруно, и бутылку шампанского для леди Килмур. - Разговаривая с официантом, она сумела вернуть голосу обычное звучание. - Мы стали тебе глубоко безразличны. Теперь ты водишь дружбу с одной из бывших любовниц Баракета. Эта полусумасшедшая девица пыталась шантажировать принца, используя фотографии и поддельные письма, и даже угрожала Алие. А ты, похоже, собираешься окунуться в парижскую клоаку в обществе весьма сомнительных кавалеров и этой жалкой особы. Да что с тобой такое?!
        - Ты сказала, она угрожала Алие? То есть?
        - То есть наркотики отняли последний ум у твоей подружки Сейл. Сегодня тебя должен ждать некий алжирский сводник, очень хорошо известный парижской полиции, не так ли? Это он уговорил Сейл отправить Баракету анонимные письма с угрозами ослепить Алию. Как глупо. Кеннет очень быстро разобрался с этим делом. Ты же помнишь, он хорошо знает Париж. Таким образом на свет всплыло ваше имя, леди Килмур, и теперь ты увязла очень крепко. Возможно, ты являешься сообщницей или даже подозреваемой. Что с тобой происходит, Камилла?
        Камилла резко поднялась.
        - Я буду делать то, что хочу, - вызывающе заявила она. - И встречаться с кем хочу. Вся эта чушь по поводу Сейл - буря в стакане воды. Я не поверила тебе ни на мгновение. Вы все такие благопристойные…
        - Поступай как знаешь, Камилла, но если ты уйдешь сейчас, мы распрощаемся с тобой навсегда. Все твои беды происходят из-за того, что ты никогда не могла уяснить простейшую истину: настоящие радости требуют строгой дисциплины. Все эти годы Алия и я сквозь пальцы смотрели на твой растущий эгоизм. Ты скорее использовала нас, чем доверяла нам. Ты лгала буквально всем. Джереми ты лгала о Расе, Расу ты тоже врала. Преследуя свои цели, ты не скупилась на ложь и для нас. Мне надоело возиться с тобой, и я хочу, чтобы ты это поняла.
        Каждое слово Дельфины было правдой. Камилла не имела ни малейшего представления, откуда та все узнала. Картинки из прошлого, одна за другой, всплывали в ее памяти. Тогда они были подругами, все только начиналось, они жили в чистом и добром мире. Она вспомнила, как добрая и мягкая Алия всегда ее защищала. Вспомнила Дельфину, немного отстраненную, но всегда готовую прийти на помощь и надежную, как скала.
        После некоторого колебания Камилла заговорила.
        - Кажется, я ужасная дрянь, - тихо произнесла она и снова села.
        - Так и есть, - кивнула Дельфина. Похоже, ей удалось достучаться до Камиллы. - Отложи поездку в Париж, нам есть о чем поговорить.
        - Бруно, - окликнула официанта Камилла, - принеси нам меню.

* * *
        Ожесточенные споры измотали и Дельфину, и Камиллу. Выяснение отношений в
«Клэридже» длилось несколько часов. Разговор получил продолжение через пару дней, когда вернулась Алия.
        - Я рассердилась как никогда в жизни, - сказала Дельфина. - Я понятия не имела, что надо говорить, но понимала, что, если я не сумею пробиться, мы тебя потеряем.
        - Ты до смерти напугала меня, - кивнула Камилла. - Я уже давно ничего не боюсь, но тебе это удалось. Я поняла, что причинила вам боль.
        - А что будет с Сейл? - спросила Алия. - Бедняжка. Даже с Баракетом я не могу поговорить о ней. Но думаю, если попытаться, можно ей помочь.
        - Бесполезно, - ответила Камилла. - Я знаю Сейл лучше вас и уверена, что сделать ничего нельзя.
        - Всегда можно что-то сделать, - возразила Дельфина. - Никто, кроме нас и Ги, не знает, что с ней происходит. Ги пытался помочь ей, а мы сумеем сделать это, если не пожалеем сил и времени.
        - Хорошо, - согласилась Камилла. - Сомневаюсь, что что-то получится, но давайте попробуем.
        ЛОНДОН
        МАРТ 1965 ГОДА
        - Джордж! - Голос Дельфины еле пробивался сквозь потрескивание в трубке корабельного телефона. Она уютно расположилась перед камином в своей лондонской гостиной, в то время как Джордж находился в каюте-люкс на борту «Иль де Франс». Следующим утром корабль прибывал в Гавр. - Это все-таки произошло: Сейл Чамберс покончила с собой. Вчера обнаружили ее тело. Пожалуйста, сойди в Гавре и приезжай в Париж. Камилла и я будем там завтра, чтобы принять участие в похоронах. Ты мне нужен.
        - Я приеду в десять утренним поездом. В котором часу вы будете в Париже?
        - Самолет прилетает в аэропорт Ле-Бурже без пяти двенадцать. Алия уже в «Крийоне»; она, разумеется, присоединится к нам. Завтра вечером самолет Баракета доставит нас обратно в Лондон. Сам Баракет не придет. Рас уехал по делам в Женеву. С ним нужно связаться. Ты знал, что он был знаком с Сейл? Он пытался помочь ей после той вечеринки у Грациеллы. Помнишь, Камилла была тогда вне себя от ярости? Слава Богу, Кен не приедет раньше конца недели. Джордж, это просто ужасно.
        - Да, конечно, - согласился Джордж. - И в то же время совсем неудивительно. Я разыщу по телефону Раса, завтра мы увидимся. До встречи.
        Джордж повесил трубку и тут же позвонил в Женеву.
        - Я бы с удовольствием уклонился, - сказал Рас, встретившись с Джорджем на следующее утро. - Ненавижу этот ритуал, особенно когда хоронят самоубийц. Зачем мы туда едем?
        - Черт побери, ты прекрасно знаешь, зачем мы туда едем. Во-первых, мы нужны Дельфине, а во-вторых, мы все были друзьями Сейл - насколько с ней вообще можно было дружить. И что еще хуже, - Джордж мрачно посмотрел на Раса, - кроме нас, там вообще может никого не оказаться. Я ничего не слышал о Ги, но уверен, он убит этой новостью. Когда произошла их злополучная встреча с Сейл, Ги был на добрых двадцать лет старше ее. Она с успехом воплотила в себе созданный им романтический образ - провинциальная американская красотка, наделенная актерским дарованием и ставшая любимицей Парижа. Ты когда-нибудь встречался с Ги?
        - Нет, - ответил Рас. - Я и Сейл-то видел только один раз, когда приехал в Париж на неделю.
        На Раса нахлынули воспоминания: номер-люкс в отеле «Ритц», теплая ванна и красивая, растерянная девушка, без умолку болтающая о чем-то непонятном. Тревожный взгляд, пурпурные розы… и вдруг смерть.
        - Кто он такой, этот Ги? - спросил Рас.
        - Считается хорошим писателем, кумир Парижа. Они повстречались во время съемок фильма по одному из его рассказов, где Сейл исполняла главную роль. Он без оглядки влюбился в нее. Ги обожал Сейл такой, какой она была, его не смущала даже ее склонность к саморазрушению. Многие влюблялись в Сейл, но умные люди быстро бросали ее.
        - Сейл Чамберс ничего для тебя не значила, верно?
        - Не скажи. Она интересовала меня. За ее трогательной красотой скрывалось что-то особенное. В ней были большие задатки. Ги думал, что сумеет спасти ее.
        - От самой себя?
        - Да. Поначалу роль спасителя ему нравилась. Сейл крепко пила, употребляла наркотики, постоянно меняла мужчин. Она просто мучила Ги. Он горько расплачивался за свою любовь и привязанность. Каждые две недели ему приходилось вытаскивать ее из очередной сточной канавы, отогревать после каждого неудачного любовника. Можешь себе представить? Кого у нее только не было: черные, китайцы, старики, юноши…
        Рас вздрогнул, вспомнив, как неделю заботился о Сейл, напоминавшей тогда безутешного ребенка. А Джорджу вспомнились два немца, которые топтались под дверями Сейл в Баден-Бадене.
        - Давно это началось?
        - Теперь уже давно. Из сострадания Дельфина продолжала с ней встречаться. Камилла и Сейл чуть не свели Джереми с ума своими выходками в Париже. Но даже для Камиллы игры Сейл были чересчур опасны. Алия жалела ее и действительно пыталась помочь. Потом Сейл принялась менять адреса. Ги был не в силах разыскать ее, пока она не появлялась на его пороге полумертвая от голода или от слишком большой дозы наркотиков. Что случилось на этот раз, я не знаю.
        - Если не ошибаюсь, полиция нашла ее в Булонском лесу. - Рас вспомнил статью в утренней газете.
        - Да, она была завернута в одеяло. Очевидно, бедняжка умерла за несколько дней до того, как ее обнаружили. - Джордж глянул на часы. - Пора встречать Дельфину и Камиллу.
        - Не возражаешь, если я не поеду с тобой? Мне нужно позвонить в офис. Скучно, но необходимо.
        - Конечно. Встретимся здесь.
        - Хорошо, - сказал Рас. - Я буду ждать.
        Огромные букеты красных роз заполняли небольшую мрачную комнату. В каждом углу стояли высокие вазы с цветами, на стенах плясали причудливые тени от дрожащего пламени свечей. Десятки красных и розовых полевых цветов украшали гроб. Дельфина, Камилла и Алия стояли у алтаря, изготовленного для траурной церемонии.
        Хрупкое тело Сейл было засыпано цветами, открытым оставалось только лицо покойной. Смерть не изменила ее безукоризненных черт. Лицо было спокойным и безмятежным, навеки закрывшиеся глаза больше не пылали мучительным огнем, сжигавшим Сейл всю ее жизнь.
        Джордж и Рас стояли позади трех подруг, вслушиваясь в приглушенное бормотание священника. Время от времени они бросали взгляды на бледное лицо девушки, лежащей в узком гробу. Джордж оказался прав. Кроме них, в комнате было всего четыре человека. Старуха Паскаль, консьержка Сейл, то и дело крестилась, всхлипывала и сморкалась в грязный платок. Рядом с ней стоял ее муж, от него пахло чесноком и дешевым коньяком. Жан-Марк, цветочник из магазина на углу, пытался пересчитать розы и думал, как было бы хорошо стащить хотя бы часть. Может, остаться и вынести цветы, предварительно завернув в газеты? Он выручит за них неплохие деньги - Сейл не стала бы возражать. Когда она жила в квартире рядом с его магазином, он часто не брал с нее денег за цветы. В комнате, казалось, были собраны все красные розы Парижа из самых дорогих цветочных магазинов. Кто их прислал? Жан-Марк помогал расставлять все новые и новые букеты и не видел карточки ни в одном из них. В последние годы он частенько встречал Сейл с разными богатыми людьми, но этих двух господ он не помнил. Конечно, все знали, что Сейл покончила с собой.
Отсутствие многочисленных друзей Сейл удивляло Жан-Марка. Она была такой красивой…
        Помимо цветочника, в комнате еще был жандарм из восьмого отделения. Тот в нетерпении шаркал ногами, ожидая конца службы, чтобы наконец поесть.
        Священник закончил молитву. На какое-то мгновение он задержал ничего не выражающий взгляд на друзьях Сейл, затем без единого слова вышел из комнаты.
        Дельфина повернулась к Паскаль, консьержке Сейл, и тихо спросила у нее по-французски, кто позаботится о погребении. Старуха показала на дверь, через которую вышел священник.
        - Где Ги? - спросила Камилла. - Неужели он не придет?
        - Он в Париже, - сказала Дельфина. - Перед отъездом из Лондона я позвонила ему, хотела договориться о встрече, но он отказался. Я была уверена, что он придет. Должно быть, это он прислал цветы. Он знал, как Сейл обожала красные розы.

«В этой ужасной комнате есть, конечно, цветы и от Ги», - подумал Рас. Когда Джордж уехал в аэропорт и оставил его одного, Рас подошел к столику портье и дал ему клочок бумаги.
        - Здесь указан адрес на левом берегу, - сказал он. - Обзвоните все известные вам цветочные магазины, пусть пришлют все имеющиеся у них красные розы. Отправьте одного из посыльных на цветочный рынок, велите ему купить все до единой красные розы и отослать по тому же адресу. Цветы должны быть там не позже чем через час. Вы меня поняли?
        - Разумеется, месье. - Лицо портье оставалось невозмутимым.
        - Это возможно?
        - Конечно, возможно, месье Маршалл. Я все понял.
        - Вряд ли, - проворчал Рас. - Я сам ничего не понимаю.
        В руке портье оказалась крупная банкнота.
        - Благодарю вас. Все расходы запишите на мой счет.
        - Разумеется, месье. Будут распоряжения по поводу карточки с именем отправителя?
        - Нет, карточка не нужна.
        Рас смотрел на укутанных в меха Камиллу, Дельфину и Алию. Подруги подошли к гробу, чтобы последний раз проститься с покойной. Все три женщины были полны жизни и выглядели весьма благополучно. Расу показалось, что Камилла выглядит даже чересчур благополучно. «Чем она, интересно, занимается, что так располнела?» - подумал он. В ней с трудом можно было узнать прежнюю Камиллу. Дельфина достала из сумочки платок и вытерла слезы.
        - Не надо, дорогая, - сказала Камилла, - все кончено. Пора идти. Ей мы уже ничем не поможем.
        - Бедняжка, - всхлипнула Алия. - В этом гробу она похожа на ребенка.
        Алия вздрогнула, вспомнив злополучный вечер, на котором они с Баракетом поссорились. Слава Богу, все обошлось.
        - Я не поеду на похороны, - сказал Баракет. - Поезжай с Камиллой и Дельфиной. Вы были добры к ней. К сожалению, она ничему у вас не научилась.
        Вокруг огромного черного «роллс-ройса» собралась небольшая толпа, удерживаемая на безопасном расстоянии суровым взглядом Тарека. Едва завидев женщин и их спутников, он быстро открыл дверцы, торопясь покинуть неприятное место. Тарек заботливо укрыл ноги женщин легкими пледами и закрепил откидные сиденья для Джорджа и Раса.
        - Поехали в ресторан «Гран Вефор», Тарек, - сказала Алия.
        - Слушаюсь, ваше высочество, - откликнулся он, со вздохом облегчения выезжая на бульвар Сен-Жермен.
        Столики в ресторане были украшены высокими хрустальными вазами, в которых красовались длинные ветви ослепительно белой сирени. Джордж заказал бутылку шампанского и попросил метрдотеля принести меню через полчаса.
        - Когда в ней начали происходить эти перемены? - спросила Дельфина. - Джордж, Камилла, вы наверняка помните ночь, когда мы впервые встретились с Сейл и Ги. Я была очарована ее красотой - как сейчас вижу прекрасное лицо с серьезными и в то же время трогательными глазами. Она выглядела чрезвычайно застенчивой…
        - Нет, - сказал Джордж, - так только казалось. Два года в Париже, толпы поклонников и платья от Диора не пошли ей на пользу. Она делала все, что хотела. Люди живут по-разному. Кто-то предпочитает ничего не делать, кто-то настойчиво идет к цели, а кому-то на все плевать. Сейл относилась к последним. Она обладала красотой и талантом, но наплевала и на то, и на другое.
        - Да, верно, - согласился Рас.
        - Откуда вам знать? - не выдержала Камилла.

«По-моему, она тоже начинает разваливаться на части», - подумал Рас.
        - Не будем к ней слишком требовательны, - сказала Дельфина. - Мы оказались сильнее, мы вместе. Не всем это дано. Не забывайте, она была всего лишь девчонкой из маленького висконсинского городка. Париж вскружил ей голову.
        - Ты тоже всего лишь девчонка из Гонолулу, - возразил Джордж, - а Камилла - девочка из английской деревни. Алия выросла в глубинке Турции. Почему вы не позволили себе опуститься?
        Джордж надеялся, что Камилла его слышит.
        - Джордж, в тебе говорит предубеждение, - отозвалась она. - Дельфина находилась под защитой семьи с весьма консервативными взглядами, меня тоже воспитывали в строгости. Не знаю, в каких условиях росла Сейл. В свое время мы выкидывали номера на пару, но иногда, даже на мой взгляд, она заходила слишком далеко. Решив покончить с этим, я вернулась в Лондон, а Сейл продолжала опускаться все ниже и ниже. Она уже не чуралась знакомств с преступниками, сутенерами и прочими темными личностями. Дельфина немало высказала мне по этому поводу. Только права Алия: Сейл - просто несчастная девочка.
        - Все зависит от мужчины, - заметила Алия. - Не знаю, что бы со мной стало, если бы не Баракет. Ги слишком поздно в нее влюбился. Для бедняжки уже не существовало никаких ценностей. Ее душа была неизлечимо больна, и никто не мог ей помочь.
        Алия вспомнила Сейл на вечере у Грациеллы. Алия никогда не ревновала к Сейл. Ей с самого начала было жаль эту девушку.
        - Вам, конечно, лучше знать, - пожал плечами Джордж. - Взрослые девочки вроде вас не совершают подобных ошибок. Мне трудно винить в гибели Сейл Париж, но временами его излишества повергают меня в полное недоумение. Я начинаю думать, что со мной что-то не так.
        - Зато здесь лучшая в мире кухня, - вставил Рас. - Давайте что-нибудь закажем. Благодаря самолету Баракета и приглашению Алии сегодня вечером мы будем в Лондоне.
        Джордж подозвал метрдотеля.
        - Раз уж мы в Париже, городе музеев, считаю, надо полюбоваться полотнами знаменитых мастеров. А девушки пусть идут по магазинам.
        - Почему бы нам потом не зайти в бар «Ритца» и не выпить по бокалу мартини? Я всегда расстраиваюсь после музеев. Я мог бы купить эти картины, но Лувр ни за что не расстанется с ними, - заметил Рас.
        Перед тем как отправиться на выставку импрессионистов, Джордж и Рас немного прогулялись. После выставки они сидели в баре «Ритца», пока в половине шестого за ними не приехал Тарек.
        - Я рад, что все позади, - сказал Рас. - Разумеется, я не имею в виду картины, они были великолепны. Я говорю о похоронах.
        - Это невозможно забыть, - ответил Джордж. - Все, что осталось от безупречной красоты и загубленной жизни.
        - Какие они все-таки разные.
        - Кто?
        - Сейл с ее ошибками… Как отличается она от Дельфины, Камиллы и Алии. Ты часто называешь их взрослыми девочками. Мне кажется, ты имеешь в виду именно это.
        - Да, - ответил Джордж. - Они в состоянии понять очень многое. Им известно, что такое мужчины, деньги, власть. Но они также помнят о жертвах, дисциплине, боли и терпении, поэтому идут к своей цели иным путем. Наделенная добрыми качествами, любящая женщина бесценна для мужчины. Одновременно с достойным мужчиной она получает в награду целый мир. Сейл этого так и не узнала. Она несла с собой разрушение. Дельфина, Алия и Камилла вобрали в себя лучшие человеческие качества. Дельфина украшает жизнь Кеннета, а он, в свою очередь, является ее гордостью. Такую любовь не часто встретишь. Какой путь проделала Алия от простой девчонки без гроша за душой до всеми любимой и уважаемой женщины с прекрасным образованием, верной спутницы Баракета? За внешней бравадой Камиллы скрывается напряженный поиск ответов на мучающие ее вопросы. Я уверен, она их найдет.
        - А мне почему-то все время попадаются женщины, для которых самое главное - деньги, - проворчал Рас. - Они думают только о себе.
        - Этим и отличаются от них наши взрослые девочки. Они думают о других, - улыбнулся Джордж. - Маленькие девочки думают лишь о себе. Им не хватает главного.
        - Чего же?
        - Серьезности. Кажется, для Камиллы настало время принимать решение.
        - Жизнь сложна.
        - Ум, деньги, воля и смелость позволяют сделать ее проще.
        - Боже, не многовато ли? - рассмеялся Рас.
        - Это не все. Нужна еще удача. Однажды мне пришлось быть свидетелем того, как Дельфина принимала решение. Она сделала это сгоряча, и я боялся, что она совершит непоправимую ошибку.
        - Трудно в это поверить. Мне кажется, она само совершенство.
        - Так и есть. Приехав в Нью-Йорк, бедняжка влюбилась в Райана О'Рорка. В ее душе бушевала настоящая буря. Любовь к Райану ослепляла и переполняла Дельфину. Но даже такое чувство не смогло изменить Райана. У него всегда было несколько связей одновременно. Когда Дельфина впервые узнала об этом, она пришла в ярость. Одолеваемая доселе неведомыми ей чувствами, она то произносила напыщенные речи, то начинала браниться. И все-таки ей удалось справиться со своими эмоциями. Конечно, она никогда не могла бы смириться с подобной ситуацией. Однажды она даже вернулась к нему, подчинившись зову плоти, а не голосу разума. Должен признаться, я не на шутку рассердился, узнав об этом.
        Нельзя было знакомить ее с Райаном. Он вел себя как обыкновенный мартовский кот. Он запятнал мою белоснежную принцессу, создаваемое мною творение. Мы отправились в Европу. Я видел, как она страдала. Каждый день я замечал темные круги под ее прекрасными глазами. Но именно там, на корабле, посреди океана она обрела свое истинное «я». И дело было не в гордости и даже не в умении владеть собой. Она поняла, насколько важно иметь вкус и быть разборчивой с мужчинами. Неделю спустя она познакомилась с Кеннетом на моей яхте. Он сразу полюбил ее, но я боялся, что Дельфина еще не готова к подобной встрече. Однако инстинкт абсолютно верно подсказал ей, что за человек Кен. Образованный, богатый и надежный. Сначала она не испытывала к нему любви, но когда он признался в своих чувствах, решила, что полюбит его и отдаст ему свое сердце и душу. Это было решение зрелого человека.
        - А Камилла? - тихо спросил Рас.
        - В ней есть сила. Главное - научиться этой силой пользоваться. Если она не научится…
        - Что тогда?
        - Тогда она навсегда останется маленькой девочкой, обремененной собственным тщеславием. Маленькие девочки не помнят о высоких целях, их достижения ограничиваются продажей недвижимости, украшением интерьеров и крошечными магазинчиками. Они ищут мужчин, способных поддержать их, в том числе и материально. В результате им достаются далеко не лучшие представители сильного пола: пьяницы, гомосексуалисты или просто неудачники, которым нужна служанка, а не жена. Ни одна разумная женщина не захочет жить в мире без мужчин. Для некоторых мужчина не более чем опора или источник денежных средств. Такие женщины готовы стерпеть многое, лишь бы сохранить мужа. Но для избранных женщин, способных ценить себя по достоинству, мужчина является смыслом жизни. Так произошло с Дельфиной и Алией.
        - А с Камиллой? - снова спросил Рас.
        - Джереми и Камилла никогда не подходили друг другу, - неохотно ответил Джордж. - Сейчас они живут отдельно. Ты знаешь это не хуже меня, ведь так?
        Рас почувствовал неловкость. Пора было как-то определить свои чувства к Камилле.
        - Я не собираюсь всегда жить с одной женщиной. И приехал сюда не только ради Камиллы. Я хотел увидеть тебя, Дельфину, Алию и Баракета. Ну и Сейл, конечно…
        - Но главным образом ты приехал из-за Камиллы.
        - Возможно. У нас странные отношения. Я не виделся с ней после бала у Грациеллы. Я не собираюсь отрицать нашу связь, но это не значит, что я стану публично унижать ее мужа, превращая в рогоносца. Похоже, Камилла получает извращенное удовольствие, натравливая нас друг на друга.
        - Она не хочет терять вас обоих.
        - Не знаю, почему я постоянно к ней возвращаюсь. Может, потому, что с Камиллой никогда не приходится скучать. Она способна привести меня в ярость, сейчас она к тому же не лучшим образом выглядит, но я люблю ее, она мой лучший друг. Знаешь, из нас самый умный - Баракет.
        - Почему?
        - Он устроил свой брак, следуя традициям. Он тщательно организовал его. Такое не удавалось ни тебе, ни мне.
        Джордж расхохотался:
        - А тебе, парень из техасского городишки, никогда не приходило в голову организовать что-нибудь с Камиллой? Не думал на ней жениться?
        - Думал. Дело в том, что мы оба к этому не готовы. Я только все испорчу и потеряю лучшего друга.
        - Не бойся. Жизнь непредсказуема и потому прекрасна. Попробуй - я уверен, она откликнется на твой порыв.
        Рас откинулся на спинку стула, оглядывая уютный бар.
        - Я еще не научился отдавать. И пока не хочу давать слишком много одной женщине.
        ЛОНДОН
        НОЯБРЬ 1965 ГОДА
        Баракет становился все более влиятельной фигурой в коридорах власти. Он не утратил искусства плести интриги и постепенно свыкался с ролью, которую ему предстояло сыграть в будущем. У него была блестящая репутация делового человека, он оставался сказочно богатым человеком со столь же сказочным окружением. У него была красавица жена и ценнейшая в мире коллекция изумрудов. Но Баракету этого было мало. Если кто-нибудь вспоминал сказанные им когда-то слова, что в мире существуют лишь три вещи - красивые женщины, драгоценные камни и запутанные деловые операции, Баракет обычно уточнял: «На самом деле между первым и вторым нет никакой разницы, а что касается третьего, то об этом и говорить не стоит».
        Баракет решил полностью изменить свою прежнюю репутацию принца-плейбоя и временно затих. Он не давал интервью, его фотографии перестали появляться на страницах газет, а их с Алией имена исчезли из колонок светской хроники. Однако для друзей он оставался прежним общительным и великодушным Баракетом. С Кеннетом и Джорджем он встречался часто. В поисках новых интересов он раздвигал границы мира, а дома в Лондоне находил покой и удовлетворение.

* * *
        В жизни Алии и Баракета снова появился Ян. Тем самым Баракет безмолвно и с опозданием извинялся перед Алией. Ян долго пропадал в Южной Африке, собирая материал для новой книги.
        - Мы непременно пригласим Болдуина на обед и представим его Тафиде, - объявил Баракет за завтраком. Он перебросил Алие газету с фотографией Яна, сделанной в аэропорту Хитроу накануне утром. Пользуясь дружескими отношениями Баракета и Насера, Тафида снова приехала к ним в гости. Она старела, подумывала оставить одинокую жизнь в «Аль-Хикме» и подыскать себе дом в Лондоне.
        - Болдуина? - переспросила Алия.
        Ее сдержанное удивление Баракет истолковал как провал в памяти.
        - Алия, - начал он терпеливо, - Болдуин - это писатель. Ты познакомилась с ним в Турции. Он был так увлечен тобой, что я едва не начал ревновать.
        - Конечно, - улыбнулась Алия. - Уверена, он очень понравится Тафиде. Он знает толк во многих вещах, которыми она увлекается. Например, в археологии.
        - И вообще в честь Тафиды надо устроить настоящий прием, какого она давно не видела. Мать, Конечно, начнет возражать, но в глубине души обрадуется нашей попытке превзойти ее знаменитые приемы в «Аль-Хикме». Мы вполне можем пригласить человек двести: дипломатов, людей искусства - актеров, художников, писателей вроде Болдуина…
        Начались приготовления к приему. Незамедлительно разослали приглашения. За два дня до приема Алия нашла на своем туалетном столике букет лилий. На открытке, сопровождавшей букет, рукой Яна была сделана надпись: «С нетерпением жду встречи. Ян». Алия поняла смысл послания - если она не желает появления Яна, ей следует сообщить ему об этом.
        Тафида была заинтригована.
        - Ты же сказала, что с этого Яна Болдуина все неприятности и начались. Зачем Баракет его приглашает?
        - Он наконец понял, что между мной и Яном ничего не было. Таким образом Баракет приносит мне извинения. Кстати, мне бы хотелось узнать ваше мнение о Яне, после того как вы встретитесь с ним.
        - Конечно, - ответила Тафида. Ее взгляд стал чуть острее. Меньше всего она доверяла словам.
        Ян ее поразил. Она буквально не отпускала его от себя. Могучий гигант и маленькая, но властная женщина отнюдь не выглядели смешными; наоборот, они были самой заметной парой вечера. Они прекрасно поладили, с радостью отметила Алия, слишком занятая обязанностями хозяйки, чтобы провести с ними больше времени.
        Вечер закончился, Алия с Баракетом вышли проводить гостей до ворот поместья; рядом с ними стояла Тафида. Прощаясь, она пригласила Яна к завтраку.
        - Мы прекрасно проведем время и без моего сына с невесткой, - сказала она игриво.
        - Не сомневаюсь, - ответил Ян, целуя ей руку. Затем он взял руку Алии и поднес к губам. - Доброй ночи, прекрасная принцесса. Отныне я сражен двумя принцессами.
        Последняя фраза привела Баракета в восторг. После отъезда гостей все трое вернулись в изумрудную комнату поговорить о приеме.
        - У этого человека есть вкус, - сказал Баракет. - Я рад, что он вновь с нами.
        Тафида едва заметно улыбнулась:
        - Как можно возражать против общества мужчин, которые влюблены в твою жену и мать?
        - Я никогда не имел ничего против ваших поклонников, - сказал Баракет. - Разве не так?
        Хотя встреча с Яном совершенно обезоружила Алию, ее лицо оставалось непроницаемым. Им так и не удалось поговорить наедине.
        Раздевшись, она снова прочла его открытку. «С нетерпением жду встречи». Почему Баракет решил вернуть ей Яна?
        Алие не спалось. Баракет сжимал ее в своих стальных объятиях, а ей нестерпимо хотелось пошевелиться, потянуться. Наконец она мягко высвободилась и прошептала ему на ухо, что пойдет в свою спальню, но обязательно вернется. Он сквозь сон пробормотал:
        - Ты слишком взволнованна после вечеринки… слишком много выпила кофе… возвращайся, дорогая… когда захочешь.
        Алия вошла в угловую спальню и прилегла на кровать. Из окна был виден Найтсбридж. Она представляла, как сворачивает за угол, к красным кирпичным стенам викторианских домов вдоль Понт-стрит. Мысленно Алия перенеслась в квартиру Яна, его спальню, постель. Она встала, подошла к окну и посмотрела на темно-синее ночное небо в сторону Понт-стрит, слушая тишину ночного города. Интересно, спит ли он? Думает ли о ней сейчас? Думает ли он о ней вообще?
        Алия закрыла глаза. Она была благодарна Баракету за то, что он простил ее, снова вел себя так, будто ничего не произошло. Она любила Баракета. Он дал ей все, более того, он научил ее познавать, созидать, жертвовать. Он научил ее быть гордой. Она его жена, мать его детей, и беды, пережитые ими вместе, навсегда позади.
        Алия заснула. В ее сне не было места темным тонам, в нем струился нежный солнечный свет и играли светлые блики. Она оказалась на Понт-стрит. Снова слышала, как стучит в окно ветка ивы, ощущала шелк смятых простыней в спальне Яна. Она лежала в его объятиях, ощущала его губы на своих губах… В полусне Алия почувствовала слезы на щеках.
        Тафида уезжала в конце недели. Баракет решил отвезти обеих принцесс на несколько дней в Париж. Затем он хотел показать Тафиде Саади-Сарай, все изменения, произошедшие после ее последнего визита. Алия пожелала остаться в Париже у Балмэна.
        - Баракет, - сказала она, - Тафида стареет. Ей хочется побыть с тобой. Я, конечно, могу поехать, но твоя мать будет рада, если ты посвятишь часть своего времени исключительно ей.
        Баракет согласился:
        - Все равно больше недели я не выдержу. Она все перевернет вверх дном, а поскольку у нее блестящий ум, я буду чувствовать себя полным идиотом, рассержусь на нее и отправлю домой в Каир. Хотя ты права, быть с ней - мой долг, моя тяжкая ноша, и уж неделю пусть посидит у меня на шее.
        Баракет рассмеялся собственной шутке, сверкнув белоснежными зубами.
        ЛОНДОН
        МАРТ 1967 ГОДА
        - Где бы мы могли отпраздновать юбилей Джорджа? - спросила Дельфина. - Третьего июня ему исполняется пятьдесят, надо устроить нечто особенное.
        Они сидели втроем за своим излюбленным угловым столиком в «Клэридже».
        - Неужели Джордж захочет праздновать эту дату? - спросила Камилла, откусывая сладкий пирог.
        - Конечно, - ответила Алия, - если мы все организуем. Он обожает праздники, но обычно устраивает их для других. Я считаю, что празднование должно происходить в Лондоне. Джордж обожает Лондон, особенно в эту пору.
        - Главное - определить место, - сказала Дельфина. - Если мы хотим, чтобы праздник был общим, надо найти нейтральную территорию. Лучше всего арендовать зал.
        - Было бы здорово пригласить человек двести из числа друзей Джорджа. Проблема в том, что на самом деле их не меньше четырех сотен, - улыбнулась Камилла. - Для такого количества идеально подходит бальный зал отеля «Савой» - лучший зал в Лондоне.
        В данном случае Камилла была абсолютно права.
        - Это единственный способ вытащить моих родителей и Джея, - сказала Дельфина. - Все эти годы мне не удавалось сдвинуть их с места, но ради такого случая они изменят своим привычкам. А из Баден-Бадена приедет Фриц Гартунг.
        - Погодите, - вмешалась Камилла, - все-таки надо определиться с местом, прежде чем составлять список гостей.
        - Конечно, «Савой», - согласилась Алия. - Иногородним гостям там же снимем номера. В адресной книге Джорджа достаточно имен, чтобы заселить весь отель, но мы постараемся не выходить за пределы разумного. Джордж, несомненно, родился в самый разгар лондонского сезона. Предлагаю устроить праздник день в день, то есть третьего июня - как раз через два дня после дерби.
        - Отлично, - кивнула Камилла.
        Они встали из-за стола.
        - Давайте позвоним ему прямо сейчас. В Нью-Йорке девять утра. Мы вполне можем застать его на ферме «Эукай».
        Джордж был тронут. Конечно, придется приехать в Европу раньше обычного, но его это вполне устраивало: хотелось провести некоторое время наедине с каждой из своих подопечных. С Дельфиной, как всегда, все было в порядке. Джорджу казалось, что Алия несколько отдалилась от него за последнее время, но он был уверен, что разговор по душам легко все поправит и вернет былую теплоту их отношениям. Вот только по поводу Камиллы приходилось беспокоиться. Слухи множились день ото дня. Джорджа тревожили ее поведение, круг ее общения и отношение к людям. Конечно, Камилла не Сейл, но она явно в беде.
        Летние круизы на «Эукае III» продолжались, однако последние годы компания подбиралась уже не та. Когда Алия и Баракет были в Саади-Сарае, он привел яхту в Стамбул и они совершили неторопливое путешествие, обещанное Джорджем еще в год их свадьбы: побывали в Греции, затем, пройдя через Коринфский канал, направились к Далматскому побережью Югославии, а оттуда - в Венецию. Кеннет и Дельфина присоединились к ним на несколько дней, поскольку должны были скоро отправляться по делам в Вашингтон. Камилла и Джереми не приехали. Они предпочли виллу на юге Франции тесной компании на борту яхты Джорджа.
        Теперь он вполне мог позволить себе провести две недели в отеле на берегу Темзы и поочередно встречаться с женщинами. Как и было запланировано, Джордж прибыл в Лондон за день до ежегодных скачек лошадей-трехлеток на ипподроме «Эпсом-Даунс».
        В тот же вечер в квартире на Итон-сквер Камилла устроила небольшой обед для компании из семерых человек. Джереми задерживался на совещании, но должен был успеть к концу обеда. Камилла строила планы поездки на ипподром.
        - Мы отправимся туда караваном из двух «роллс-ройсов» и «мерседеса», наберем еды и шампанского для пикника…
        - Бог с ней, с едой, - сказал Джордж. - Главное - кто выиграет дерби.
        - Скорее всего Мур, - ответил Джереми, входя в столовую. - По крайней мере такие прогнозы делали спортивные обозреватели полчаса назад.
        Джордж поднялся навстречу Джереми. «А парень совсем неплохо выглядит, - подумал он. - К нему приходит зрелость».
        - Мне плевать на дерби! - не унималась Камилла, не обращая никакого внимания на приход Джереми. С его появлением атмосфера в комнате несколько изменилась. До возвращения Джереми Камилла пребывала в прекрасном расположении духа, теперь же на ее лице появилось недовольно-капризное выражение. - В шестом забеге будет участвовать лошадка по имени Джиневра. Она принадлежит одному моему другу. Всем надо ставить на нее.
        - Уж не лошадь ли это твоего приятеля Сент-Джона? - поинтересовался Джереми, закурив сигару и выпустив облако дыма в сторону Камиллы.
        - Ты, как всегда, прав, Джереми, - зло ответила Камилла и поднялась из-за стола.
        В столовой воцарилось напряженное молчание. Джордж с радостью присоединился к Джереми, чтобы выпить коньяку и выкурить по сигаре. Они хорошо понимали друг друга. Сколько можно мириться с подобным поведением Камиллы? Как истинный англичанин, Джереми делал вид, что ничего не замечает. Когда-то он очень любил ее…
«А сейчас? Любит ли он ее сейчас?» - подумал Джордж.
        На пути в «Савой» Кеннет не выдержал:
        - Камилла в открытую им помыкает, а он из-за своего добродушия терпит. Ты как-то набросал мне ее портрет… Ты был прав, нрав у Кам ужасный, но Джереми всегда любил ее. Последнее время она не вылезает из чужих постелей.
        - Джордж, - сказала Дельфина, - я думаю, с ней все будет в порядке. Помнишь, я рассказывала тебе о нашем разговоре втроем, когда мы все как следует обсудили?
        - Конечно, помню, - ответил Джордж. - Так что случилось?
        - С тех пор она стала лучше относиться к нам, но хуже к себе. Мы с Алией ничего не можем сделать.
        Они приехали в отель «Савой». На прощание Дельфина поцеловала Джорджа.
        Возвращаясь домой, Кеннет взял жену за руку.
        - Что с тобой, дорогая?
        - Как обидно! Камилла и Джереми могли бы быть очень счастливы.
        - Тс-с, - улыбнулся Кеннет, - ты не имеешь права расстраиваться. Только никому не рассказывай, как сильно я тебя люблю. Пусть это останется нашим секретом, тогда никто не сможет украсть наше счастье.
        Камилла заехала за Джорджем в «Савой» в полдень следующего дня. Она сама вела машину, Джордж сел рядом, шофера посадили на заднее сиденье.
        - Слава Богу, Джереми не поедет! Баракета, Алию и всех остальных мы найдем на стоянке. Они выехали раньше, чтобы подготовить все к пикнику.
        - Они выехали раньше, потому что ты всегда гонишь, как черт. Они прекрасно знают, что мы будем на месте одновременно.
        Джордж оказался прав. Три машины въехали на поросшую зеленой травой стоянку в Эпсоме одна за другой. В мгновение ока лакеи установили столики и открыли шампанское. Белоснежные скатерти покрывали столы, расположенные вдоль наполненных самой разнообразной снедью открытых багажников. Копченый лосось, холодные цыплята, жареная телятина и молодая баранина, а также горячий суп и множество самых разнообразных сандвичей наполняли воздух восхитительным ароматом. Лакеи без устали разносили высокие бокалы с шампанским. Другой стол был уставлен всевозможными сладкими блюдами. Чего только там не было: английские бисквиты с вином, рисовый пудинг, шоколадные пирожные и серебряный самовар с горячим кофе соседствовали с чашами, наполненными ранней клубникой и густыми девонширскими сливками.
        Праздничный пикник сделал день скачек небывалым торжеством. В центре ипподрома были разбиты цыганские палатки, украшенные разноцветными флажками. В них сидели гадалки, букмекеры, продавцы закусок. Толпа гудела, словно гигантский улей. Все делали ставки, пили и не обращали никакого внимания на королевскую семью и прочих сильных мира сего, занимавших роскошные ложи.
        На Алие было ярко-голубое шелковое платье и кофта из легкого мохера. Застежку жемчужного ожерелья украшал изумруд небывалой величины. Дельфина остановила свой выбор на шерстяном костюме бледно-кораллового цвета. Камилла надела скрывающее полноту просторное шелковое платье и тюрбан.
        - Я рада, что ты сегодня в сером, - сказала она Кеннету. - Джереми упорно надевает черное, как принц Филип. Я этого не понимаю; серый цвет гораздо больше к лицу мужчине.
        - Главное, сколько мы сегодня выиграем, - сказал Кеннет.
        Лицо Камиллы посветлело.
        - Мне нужно найти Чарльза Сент-Джона и убедиться, что его лошадь все еще в превосходной форме. Смотрите не выпейте все шампанское. Встретимся в ложе.
        Как и предсказывал Джереми, Мур с легкостью выиграл дерби.
        Джиневра, серая кобыла Чарльза Сент-Джона, участвовала в следующем заезде. Вначале она слегка отстала. Но когда жокей подстегнул ее, Джиневра помчалась с невообразимой легкостью. Оторвавшись от других лошадей, она лидировала в гордом одиночестве и победно завершила забег, на три корпуса обойдя всех.
        Джордж наблюдал за великолепным бегом Джиневры от начала до конца. Когда кобыла финишировала, он издал звук, напоминающий щелчок кнута.
        - Клянусь, такого я еще не видел!
        - При ставках двенадцать к одному наши дела совсем неплохи! - возбужденно воскликнула Камилла. - Обожаю победителей, особенно кобылиц. Сколько мы выиграли?
        - Сто фунтов каждый.
        - Нужно пойти поздравить Чарльза, - сказала Камилла.
        - Я бы поздравил лошадь, - проворчал Джордж.
        С красным от волнения лицом Камилла направилась к Чарльзу. Джордж слышал их разговор. Сент-Джон собирался ехать в Лондон вместе с ними. Камилла подала знак, что они не станут дожидаться последнего забега, затем повернулась к Джорджу:
        - Подождем Чарльза несколько минут?.. Есть прогнозы по поводу следующего заезда?
        - Да, - ответил Джордж, - в нем участвует лошадь, названная в твою честь. Надо на нее поставить.
        - Не понимаю, - нахмурилась Камилла, пробегая пальцем по программе скачек.
        - Номер три, - подсказал Джордж, - Капризная Леди. Она может принести неплохой выигрыш.
        - Хорошо, Джордж, - рассмеялась Камилла, - будь по-твоему.
        Камилла села за руль огромного «роллс-ройса» и помчалась обратно в Лондон. На этот раз шофер сидел рядом с ней, а Джордж и Чарльз Сент-Джон разместились на заднем сиденье. Кам вела машину быстро и умело. Мощный автомобиль действовал устрашающе на прочих водителей.
        - Черт побери, давай я поведу! - потребовал Сент-Джон. - Ты обязательно убьешь кого-нибудь на такой скорости.
        - Заткнись, - с притворной грубостью ответила Камилла. - Ты занимайся лошадьми, а я буду вести машину.
        Джордж и не надеялся, что доберется до отеля живым, в то время как привычный к подобной манере вождения шофер мирно дремал.
        На кольце перед мостом Баттерси Камилла подрезала при обгоне, едва не зацепив, небольшой синий автомобиль. Проехав квартал, «ройс» остановился перед светофором. Вдруг Джордж увидел в окне искаженное яростью лицо водителя синего автомобиля.
        - Глупая сука! - кричал он, изо всех сил колотя кулаками по стеклу.
        Джордж был заворожен этой сценой. Камилла едва удостоила беснующегося водителя взглядом. На ее лице застыло такое высокомерное презрение, что Джордж с трудом мог поверить, что перед ним его добрая знакомая. Он находился в машине отвратительной женщины, которую никогда не знал и не хотел бы знать.

«Нам непременно нужно поговорить, - подумал Джордж, - если только уже не поздно».
        ЛОНДОН
        ИЮНЬ 1967 ГОДА
        Прием в честь дня рождения Джорджа прошел с успехом, которого все ожидали. Даже представители монаршей семьи не оставили его без внимания. Принц Филип прибыл без ее величества - только что родился принц Эдуард. Приехали герцоги Мальборо, Бедфорд, Суфолк и Уорвик. К явному удовольствию Джорджа, любившего доставлять радость друзьям, на приеме было множество весьма романтических фигур. Ян Бедфорд привез Николь Милинер, будущую герцогиню Бедфорд. Наследник герцога Мальборо,
«Сынок» Блэндфорд, был в компании недавно разведенной Тины Онассис; оба проявляли немалый интерес друг к другу. Пришли только что поженившиеся Памела Маунтбаттен и Дэвид Хикс. После шумного развода Маргарет Аргил выглядела красивой как никогда. Не обошлось без новоиспеченного посла и старого друга Джорджа - Дэвида Ормби-Гореса; вскоре он уезжал в Вашингтон. Пришли с поздравлениями и приверженцы парусного спорта во главе с лордом Докером, обладателем «Шемары», любимой яхты Джорджа. Приехал даже Поль Гетти.
        Благодаря Баракету еще до начала приема произошло событие, запомнившееся Джорджу навсегда. Джордж еще одевался, когда пришел Тарек с огромной коробкой - подарком от Баракета. По выражению лица Тарека Джордж сразу понял, что это особенный подарок. Ювелиры Баракета по его приказу изготовили точную копию яхты Джорджа
«Эукай III». Она была вырезана из слоновой кости с соблюдением всех деталей и пропорций, не забыли даже бриллиантовые огоньки на палубе. На месте фонаря по правому борту красовался великолепный рубин, а по левому - изумруд. Баракет буквально лопался от гордости. Даже ему было не под силу заставить ювелиров работать быстрее. Подарок готовился два года. Радости Джорджа не было предела.
        На следующий день после приема Камилла направилась в «Савой» для разговора с Джорджем. Она терялась в догадках, о чем пойдет речь.
        - В моей жизни не было приема лучше этого, - сказал ей Джордж, когда они танцевали. - Предлагаю завтра вместе пообедать.
        - С удовольствием. Ты собираешься потратить часть выигрыша или будем доедать остатки с праздничного стола?
        - Нет, посидим вдвоем в моем номере.
        Когда Камилла приехала, Джордж разговаривал по телефону. За окном сверкала миллионами бликов Темза. Гостиная была переполнена цветами, словно весь Лондон решил поздравить юбиляра с днем рождения. Джордж всегда был точен, и пара официантов в белоснежных фраках уже хлопотали над ленчем. На столе стояли изысканный омлет, салат и бутылка белого вина.
        За едой Джордж и Камилла болтали о вечеринке. Затем, когда стол был убран и подали кофе, Джордж перешел к делу.
        - Мужчине только раз в жизни бывает пятьдесят лет.
        - С женщинами этого вообще не происходит.
        - Иногда и такое случается, - нахмурился Джордж. - Камилла, я никогда не вмешивался в твои личные дела и только приветствовал твою самостоятельность. Так?
        - Да, так, - ответила Камилла. Вот и настал момент, которого она боялась. Она уже знала, что он скажет, и готова была вскочить и убежать из комнаты. Все это она уже слышала много раз от отца, Джереми, его деда и так называемых друзей. И все это было ужасно скучно, за исключением разговора с Дельфиной, к которой она прислушалась. Кам вспомнила, что о ней болтали последнее время. Беседа с Джорджем будет посерьезнее всех предыдущих.
        - Я не собираюсь произносить речи. Говорить будешь ты. Я хочу услышать твое мнение о себе. - Голос Джорджа звучал ровно; взгляд был спокоен и даже несколько отрешен.
        - Я не хочу обсуждать это снова, особенно с тобой, Джордж.
        - Что обсуждать?
        - Что я растолстела, что моя репутация оставляет желать лучшего, что меня никто не любит, - она шмыгнула носом, - что я ужасно обращаюсь с Джереми и так далее.
        - Что-нибудь еще?
        - Я высокомерна, груба.
        - А что ты скажешь по поводу глупого представления, устроенного тобой на пути из Эпсома?
        Камилла искренне удивилась. О чем он говорит?
        - Разве ты не помнишь, как кричал на тебя шофер у светофора?
        Отвратительная сцена вновь встала перед глазами Джорджа.
        - Смутно, - ответила Камилла. - Чертовы пробки. Да какая разница? Я же не задела его машину.
        - Нет, - покачал головой Джордж, - но ты до смерти напугала его, а заодно и меня с Чарльзом, а также всех, кто направлялся в это время в Лондон. Ты этого даже не заметила.
        - Я не обращаю внимания на подобные мелочи. В конце концов, ты жив. И потом ты не англичанин, здесь мы ведем себя несколько иначе.
        - Это ты ведешь себя иначе, причем с таким высокомерием, что я вынужден указать тебе на это.
        Прежде Камилла ни разу не слышала, чтобы Джордж повышал на кого-либо голос. Она живо вспомнила разговор с Дельфиной.
        - Сколько ты еще намерена растрачивать себя, наказывать себя и всех, кто тебя любит? Мне остается только надеяться, что за упадком все-таки последует подъем.
        Камилла понимала, что за изысканными манерами и добродушием Джорджа скрывается сильный и волевой мужчина. Она ждала, когда он снова заговорит.
        - Я знаю, ты никогда не любила Джереми, но в свое время ты сотворила с ним чудо. Может быть, дело в нем?
        - Нет, - сказала она, подыскивая слова. - Я тянула и толкала его, вынуждала делать не то, что он хотел. Мне казалось, иного выхода нет… Бедняга Джереми мог бы добиться успеха, если бы меньше прислушивался к окружающим. Он очень умен, а я, похоже, полностью лишила его сил. Ты что-нибудь знаешь о моем прошлом?
        - Не уверен. Расскажи. - Конечно, Джордж все прекрасно помнил, однако хотел дать ей возможность выговориться.
        - Моего отца и директора школы, куда я ходила, следовало бы расстрелять. Мое умственное развитие выходило за рамки обычного, и они с высоты своего идиотского мужского шовинизма решили, что для меня же будет лучше, если я похороню все свои задатки. И вместо школы для одаренных детей я оказалась в тихой сельской богадельне. В меня вколачивали Шекспира, а мой ум требовал математики. Разум маленькой Камиллы оставался девственно-нетронутым. Может, именно поэтому я росла такой беспокойной. Мне нужна была учеба, дисциплина. Как путник в жаркой пустыне, мой ум просил живительной влаги знаний, но все уроки сводились к тому, как улыбаться перед камерой и как заполучить в мужья лорда.
        - Это тебе удалось.
        - Да, и теперь я бунтую и отравляю жизнь Джереми.
        Джордж был чрезвычайно рад, что решил поговорить с Камиллой. Ему было больно видеть ее падение. Он знал ее много лет - и в то же время совсем не знал. Он понимал, что она особенный человек, и был встревожен ее поведением. Теперь ситуация прояснялась. «Еще не все потеряно, - подумал он. - Есть надежда».
        - Продолжай, попробуй копнуть глубже.
        - Я всегда была глупым романтиком. Считала, что ответ на все вопросы может дать настоящий мужчина. Однажды мне показалось, я нашла такого человека, сильного и умного. Он любил меня.
        - Рас?
        - Конечно. Но он вел себя еще более сумасбродно. Он пользовался мной. Появлялся в моей жизни и исчезал. Ради него я была готова на все, а он… Он ни на что не был готов.
        - Не был готов - тогда. Все может измениться. Ты с ним до сих пор встречаешься?
        - Да. Когда его нет, остальные мужчины кажутся мне ужасно скучными. Но стоит ему вернуться, все начинается сначала. Должны же быть на свете другие мужчины, кроме Раса и Джереми! Где мой Кеннет, мой Баракет?
        - Мне кажется, ты их встречала, - промолвил Джордж.

«Почему бы не подхлестнуть ее? - подумал он. - Этот разговор слишком важен, чтобы осторожничать и говорить банальности».
        - Ну да, семейство Сент-Джонов, несколько игроков, парочка юнцов, может, еще кто-то, кого я не помню… Что ж, будут и другие. Мужчины всегда бессовестно пользовались мною. Возможно, я тоже использовала их. Никаких обязательств, лишь пара разгоряченных тел в темноте.
        Камилла откинула голову на спинку стула.
        - Джордж, - произнесла она совершенно иным, тихим и срывающимся голосом, - все это я уже слышала от Дельфины. Впустую. Я не смогу перемениться.
        - Сможешь. Ты победительница, просто в твоей жизни настала полоса неудач. Я думаю, это произошло потому, что тебе хочется походить на Алию и Дельфину. По сравнению с ними ты кажешься себе намного хуже. Я прав?
        - Да, прав, но ты же знаешь, что я действительно люблю их. Они всегда поддерживали меня, были моими друзьями и мирились со всем, что я себе позволяла.
        - Камилла, они обе старались использовать то, что посылала им судьба. Не каждой женщине попадается такой мужчина, как Кеннет. Он святой, причем святой, обладающий чувством юмора, восхитительный человек. Алие и Дельфине очень повезло в жизни. В данный момент Баракет - один из самых влиятельных и могущественных людей мира, при этом невероятно обаятельный мужчина. Алия проявила удивительное чутье, раскусив его сложную натуру. Но у них нет твоей индивидуальности и силы. Они всегда будут находиться в зависимости от своих мужчин и жить для них. Такая роль не для тебя.
        - Что же мне делать?
        - Слезть с шеи Джереми, забыть о Расе и взять себя в руки. Что же касается Раса, возможно, вы действительно созданы друг для друга. Но если нет, вычеркни его из своей жизни.
        Камилла почувствовала неожиданное волнение.
        - Ты хочешь сказать, что у меня еще есть шанс все вернуть?
        - Несомненно. Даже снова обрести стройность.
        - Мне пора. Я люблю тебя. Спасибо. Я позвоню. - С этими словами она удалилась.
        Камилла позвонила Джорджу две недели спустя. Он находился на своей яхте.
        - Погода восхитительная, и ни одного туриста, - радостно сообщил Джордж. - Майорка - прекрасное место. Почему бы тебе не приехать на несколько дней?
        - Слишком много проблем. Я опять влипла в историю.
        - Что такое?
        - В деле замешан Ян.
        - Ян? - Это было неожиданностью для Джорджа. Что приключилось с Камиллой?
        - Мне не удавалось поговорить с тобой раньше, но не один ты пытаешься наставить меня на путь истинный.
        - Продолжай.
        - Однажды Ян начал со мной разговор об образовании. Дескать, без образования сегодня никуда… и все такое. Одним словом, утверждал, что образование - мой единственный шанс. И вдруг спрашивает, как получилось, что я подвела Алию и Дельфину с детской больницей. Так и сказал: «Если тебе не удается быть хорошим партнером, попробуй сделать что-то самостоятельно. Найти способ самоутвердиться». После нашего с тобой разговора я позвонила ему, и он помог мне начать образовательную программу для одаренных детей. Это мой собственный проект, Ян помогает мне в качестве консультанта.
        - По-моему, здорово. Помощника лучше Яна тебе не найти. Ты же не собираешься оставить эту затею?
        - Ни в коем случае. Это ужасно интересно, и потом я вложила в проект собственные деньги. Пока начинаю с трех студентов в год, но через десять лет мы потянем все тридцать. Кен и Баракет меня поддерживают. Угадай, дружище, зачем я тебе звоню? Звонок деловой. Мне необходим твой взнос. Как насчет десяти тысяч?
        - Долларов?
        - Фунтов, глупый. Переправь деньги в Английский банк на счет под названием «Мозг».
        - О Боже, я спустил с цепи чудовище! - Джордж сиял. Возможно, ей удастся довести это дело до конца. - Поделом мне. Буду знать, как давать женщинам советы.
        - Сам виноват. Жизнь заиграла новыми красками. Ян оказался настоящим другом, так же как Симон Элиот, Кен, Баракет и, конечно же, ты.
        - Как относится к этому Джереми?
        - Кажется, ему моя затея по душе.
        - Отлично, - сказал Джордж, - просто отлично. Я горжусь тобой, дорогая.
        - Гордиться пока нечем, - заметила Камилла, - я еще не потеряла ни фунта.
        - Рим тоже не сразу строился, - парировал Джордж. - Хотя, окажись ты там, кто знает, как бы все обернулось.
        - Джордж… - промолвила Камилла тихим голосом, запомнившимся ему по разговору в
«Савое».
        - Да?
        - Спасибо тебе. Ты знаешь, о чем я. - Не попрощавшись, она повесила трубку.
        - Пожалуйста, Камилла, - произнес Джордж уже в пустоту.
        ЛОНДОН
        ФЕВРАЛЬ 1970 ГОДА
        - Мы едем в Вашингтон на десять дней, - сказал Кен. - Ты как?
        - Я в восторге! Когда едем? С удовольствием посмотрю ферму Аватар.
        - У тебя еще будет возможность наглядеться на нее. Это всего лишь предварительное совещание, Дэл. Пахнет переменами, и, возможно, мне придется вводить в курс дел нового лондонского представителя.
        - Кеннет! Ты станешь главой Всемирного банка! Это просто чудо, дорогой, но ты его вполне заслуживаешь.
        - Однако я привык к Риджентс-парку.
        - Хотя любишь Вашингтон.
        - Очень. Настал поворотный момент в моей карьере. Если ты думаешь, что нам здесь приходилось устраивать много приемов, увидишь, что будет, когда мы переедем в Вашингтон. В следующие пять лет мне придется уговаривать представителей более ста стран утроить суммы на поддержку банка. Через тридцать лет шестьсот миллионов человек будут жить в полной нищете, если нам не удастся добиться реальной поддержки. Я не могу все время просить деньги у людей, подобных Баракету. К тому же их не так много. Джордж тоже немало пожертвовал. Но настоящая жизнь все равно в Вашингтоне.
        - Разве не странно? Килограммы икры и бочки шампанского уходят на угощение людей, которые помогут накормить миллионы голодающих. Нам следует устраивать приемы дважды в день.
        - Аватар станет нашим убежищем.
        - Мне будет не хватать Алии и Камиллы. Трудно даже подумать о разлуке с ними, но времена меняются. Нам и так посчастливилось провести столько времени здесь, в Лондоне.
        - Я думаю, все останется по-прежнему, Дэл. Мы не уедем до конца года. Вспомни, Баракет, Джордж и я вместе учились в Оксфорде. Наши судьбы переплетены так же тесно, как ваши. На самом деле вашей альма-матер стала яхта «Эукай». Тем летом вы все повзрослели.
        Дельфина засмеялась:
        - Джордж, несомненно, был прекрасным учителем. Давай позвоним ему. Он будет рад нашему переезду в Вашингтон.
        ЛОНДОН
        МАЙ 1970 ГОДА
        - Завтра твой день рождения, - сказал Джереми, - но я должен ехать в Женеву на конференцию министров иностранных дел. Давай сходим сегодня в «Мирабеллу». Только ты и я. Я приготовил для тебя сюрприз.
        - Почему в «Мирабеллу»? Там очень скучно. Туда ходят одни старики. Давай в
«Гинею», где собираются молодые киноактеры! Мы могли бы пригласить кого-нибудь… Все-таки это мой день рождения, - капризно сказала Камилла.
        - Мы с тобой идем в «Мирабеллу», - твердо повторил Джереми. Его непреклонный тон заставил Камиллу уступить. В конце концов всегда можно уйти пораньше.
        В ведерке со льдом уже остывала бутылка любимого шампанского Камиллы. В крытой стеклом оранжерее росло множество самых разнообразных цветов; их буйная красота придавала хоть какое-то разнообразие скучному и консервативному ресторану. На заранее заказанном столике стояла небольшая серебряная ваза с желтыми розами, любимыми цветами Камиллы. Цветы были от Джереми. Когда официант наполнил бокалы, Джереми предложил тост в ее честь.
        - С днем рождения, дорогая. Подарки ты можешь открыть после.
        Ели спаржу и фаршированного лосося. Зная, что Камилла пришла бы в ужас от праздничного торта, Джереми заказал на сладкое малиновое суфле.
        - А теперь открой подарки, - сказал он, протягивая Камилле коробку и конверт. В коробке лежали три золотых браслета, украшенных бриллиантами.
        - Джереми! - воскликнула она. - Ты с ума сошел. Они просто восхитительны, но сколько они стоят? Не меньше двадцати пяти тысяч фунтов.
        - Тридцать, - уточнил Джереми. - Я почти никогда не дарил тебе драгоценностей. Тебе это не нравилось. Мне показалось, что эти браслеты должны подойти. Теперь открой конверт.
        Все еще потрясенная подарком, Камилла вскрыла конверт. Она достала оттуда чек и задохнулась от неожиданности. На чеке стояла сумма в тридцать тысяч фунтов.
        - Купи себе что-нибудь еще. Если хочешь, можешь обменять браслеты.
        - Ты не в своем уме, - прошептала она. - Ты никогда не делал ничего подобного раньше. Я в восторге от браслетов и денег, но что на тебя нашло? - Камилла посмотрела на часы и чмокнула мужа в щеку. - Спасибо, дорогой, мне пора бежать в парикмахерскую. Жаль, что не смогу проводить тебя в Женеву - сегодня вечером Симон Элиот ведет меня в театр.
        - Всего доброго, дорогая, - улыбнулся Джереми. - Когда будешь дома?
        - Думаю, около пяти.
        - К этому времени я уже уеду.
        - Когда вернешься? - На самом деле Камиллу это не интересовало, просто она уже не знала, о чем говорить.
        - Не знаю. По обстоятельствам.
        Камилла вернулась в квартиру на Итон-сквер почти в пять.
        - Вас к телефону, леди Килмур, - сообщил дворецкий, едва она переступила порог. - Некий мистер Арледж. Он уже звонил минут пятнадцать назад.
        - Арледж?
        - Адвокат лорда Килмура. По его словам, дело важное.
        - Хорошо, Гордон. Я поговорю с ним в библиотеке.
        Она села на покрытый коричневым бархатом диван. На мгновение ее взгляд задержался на собственном портрете, сделанном еще Джеральдом. Камилла в семнадцать лет…
«Портрет, во многом определивший мою дальнейшую жизнь. Как бы мне хотелось и сейчас выглядеть такой же юной!»
        - Леди Килмур слушает, - проговорила она в телефонную трубку.
        - Леди Килмур, я представляю интересы вашего мужа.
        Странно, Джереми не говорил ни о каком мистере Арледже.
        - Мой муж уехал в Женеву. Он не говорил, что вы должны позвонить.
        - Я знаю, леди Килмур. Последние детали мы, обсудили сегодня утром. Думаю, его не будет несколько месяцев. Мне поручено узнать, когда вам будет удобно прийти и подписать бумаги. Я полностью в вашем распоряжении.
        - Какие бумаги? - опешила Камилла. - Мой муж ничего не говорил о бумагах.
        Она посмотрела на три браслета, поблескивающих на ее запястье. Какие они все-таки красивые!
        - Документы о разводе, леди Килмур. Они уже готовы. Ваш муж попросил сообщить вам, что он с вами разводится.

* * *
        - Вот так, - сказала Камилла, беседуя с Симоном примерно час спустя. Она была до сих пор потрясена известием, расхаживала взад-вперед и то и дело встряхивала головой. - В решительности ему не откажешь.
        - Да уж, - согласился Симон. - Ты ничего не знала о его планах?
        - Абсолютно ничего. Он даже за обедом ни словом не обмолвился о разводе. Но почему именно тридцать, я не понимаю. Тридцать тысяч - сумма на чеке и еще тридцать тысяч за браслеты.
        - Все понятно, - сказал Симон. - Неужели ты не знаешь, что означает цифра тридцать?
        - Нет, - ответила Камилла, раздраженная торжествующим выражением его лица.
        - На жаргоне газетчиков «тридцать» означает конец рассказа.
        МОНТЕКАТИНИ
        ИЮНЬ 1970 ГОДА
        Как и было запланировано, Камилла и Симон отправились в театр. Но буквально через десять минут после того, как поднялся занавес, Камилла дернула Симона за рукав и прошептала почти зло:
        - Увези меня отсюда. Какого черта я здесь делаю, когда мне столько нужно обдумать? Я не в состоянии следить за этими идиотами на сцене.
        Они вышли из театра и поехали в ресторан «Анна-бель», где Камилла съела невероятно обильный обед, завершив его любимым бисквитом с патокой. Все это время она болтала без умолку.
        - Знаешь, сколько калорий в этом крошечном десерте? - спросила она и, не дожидаясь ответа Симона, произнесла: - Тысячи. На много тысяч больше, чем я смогу потратить в последующие несколько недель.
        - О-о, - протянул Симон, - эту песню мы уже слышали.
        - Отвези меня домой. Мне нужно сделать несколько звонков. - Приказ прозвучал коротко и отрывисто. Кам ни разу не упомянула Джереми и не назвала Симона по имени.
        - Слушаюсь, ваша честь, - рассмеялся Симон. Она была просто невыносима, и тем не менее он любил ее. - Только не делай вид, что тебе не нравится вкусно поесть.
        - Хорошие репортеры не употребляют два отрицания в одном предложении.
        - Зато я знаю, что означает цифра тридцать, - с легкостью отпарировал он.
        - Вздор! - отрезала Камилла. - В данном случае ты ошибся. Для меня это означает начало.
        Они вышли из ресторана, и Симон отвез Камиллу домой. Оттуда она позвонила Дельфине, затем Алие и, наконец, Джорджу. Когда она звонила Дельфине, к разговору подключился Кеннет.
        - Сказать по правде, я им восхищаюсь, - произнесла Камилла. - Ни один из его поступков, включая женитьбу на мне, не производил на меня большего впечатления.
        - Ты уверена, что хочешь развода? - спросил Кен. - Может, ты просто болезненно реагируешь на происходящее? Не пойму, почему он не сказал тебе обо всем лично? Он же не трус.
        - Он слишком умен, чтобы быть трусом, - усмехнулась Камилла. - Он просто не был уверен в моей реакции. Если бы возник спор, он бы проиграл. Я всегда могла заставить его делать то, что хотела. Поступив таким образом, он избежал столкновения. Теперь для нас обоих откроется целый мир. А сейчас мне нужно позвонить Алие.
        - Если мы можем чем-то помочь… - начала Дельфина.
        - Знаю, - не дала ей закончить Камилла. - Я вас обоих люблю. Спокойной ночи.
        Когда Камилла рассказала все Алие, та долго молчала.
        - Алло, ты меня слышишь?
        - Да, - ответила Алия, - я размышляю о Джереми. Думал ли он, что однажды поступит по-своему?
        Джереми был симпатичен Алие - он тоже делал то, что ему говорили. Женщине легче смириться с такой ролью. Алия искренне удивлялась браваде Камиллы. Она чувствовала, что Джереми нужен подруге, что ей необходимо повелевать им; Камилла скорее всего просто не осознает этой потребности.
        - Мне кажется, ты пытаешься делать хорошую мину при плохой игре.
        Из трубки раздался смех Камиллы:
        - Я делаю мину? Не будь дурой. Я знаю, как вы все его обожаете. Но он никогда не был героем моего романа. Мне кажется, Джереми активно расчищает поле для дальнейшей деятельности.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - В следующем году некому будет его понукать. Он станет главой династии, и никто не будет вмешиваться в его жизнь. Для него это очень важно.
        - А ты? - взволнованно спросила Алия.
        - Поживем - увидим, - ответила Камилла. Ей не терпелось услышать голос Джорджа. - Пока, дорогая.
        Она позвонила Джорджу на яхту.
        - Что ты теперь будешь делать? - прямо спросил Джордж.
        - Послушай, - сказала Камилла, - по-моему, это лучшее решение проблемы. Я причинила немало страданий Джереми. А он был добр ко мне.
        - Джереми - сильный человек. Он показал, что отныне идет своей дорогой, однако позаботился и о тебе. Что ты думаешь по поводу Симона и Раса?
        - Симон - друг, только и всего. Рас - враг, с ним покончено навсегда. Об этом я расскажу после.
        - Вы оба одиноки. Никогда не стоит запирать все двери.
        - К черту Раса, я вычеркнула его из своей жизни. Сейчас я даже вспоминать о нем не хочу.
        - Хорошо, пусть все идет своим чередом. У тебя есть какие-нибудь планы?
        - Совершенно определенные, - коротко ответила Камилла. - Буду звонить.
        Повесив трубку, она заперла двери в спальню и гостиную. Пришло ее время.
        Камилла подошла к большому трехстворчатому зеркалу и придирчиво оглядела себя с ног до головы. Она так долго строила иллюзии относительно своей внешности, что сама поверила в то, что была лишь немного пухлой, не более. Медленно и решительно Кам сняла с себя всю одежду. Она смотрела на толстые плечи и бедра, заплывшие жиром руки, тяжелые линии потерявшего форму тела. Не осталось и намека на талию, живот вываливался вперед. Обнаженная Камилла представляла собой весьма неприглядное зрелище, но она не отвернулась от своего отражения, продолжая изучать его под разными углами.
        - Просто ужасно, - пробормотала она, глядя в зеркало. - Нормальные только глаза и лодыжки. Я превратилась в настоящую свинью.
        Надев просторное шелковое платье-кафтан, Кам включила полный свет в гардеробной и начала методично выбрасывать на пол одежду из шкафов. Мелькали платья, юбки, костюмы… На полу росла пестрая куча тряпья. Когда шкафы опустели, она схватила огромный ворох одежды и вышвырнула его через диваны и кресла в гостиную.
        - Кому-то сегодня очень повезет. Главным образом мне.
        Камилла с удивлением обнаружила, что большая часть ее гардероба состояла из совершенно не подходящих ей вещей. Поддаваясь мимолетному желанию, она часто тратила тысячи фунтов на платья, которые были ей слишком малы. «На следующей неделе я непременно похудею и смогу это носить», - объясняла она продавщице.
        Опустошив шкафы, Кам отложила в сторону темно-зеленую накидку, пару шерстяных брюк и сапоги. Потом взяла небольшую сумку, положила туда белье, несколько баночек с кремами, подаренные Расом часы, радиоприемник и дорожную подушечку. Уложив сумку, Камилла забралась в постель, выключила свет и через десять минут спала крепким сном.
        На следующее утро Арледж застал ее на пороге своей конторы. Ознакомившись с бракоразводными и имущественными документами, она без лишних вопросов подписала бумаги и распрощалась с адвокатом. На все ушло меньше часа.
        В полдень Кам позвонила Дельфине из аэропорта Хитроу:
        - Дорогая, я уезжаю в Италию. Мне обязательно нужно будет говорить с вами хотя бы раз в неделю. Перезвоню тебе сегодня вечером.
        - Я буду скучать без тебя. Не знаю, куда ты направляешься, поэтому звони непременно, - сказала Дельфина со вздохом.
        Камилла вылетела в Милан, откуда выехала поездом во Флоренцию, где ее встретил водитель из отеля в Монтекатини. Она села в огромную машину, сгорая от нетерпения поскорее добраться до конечного пункта путешествия.
        В украшенном цветами вестибюле отеля ее встретил высокий смуглый управляющий с лицом аристократа. Целуя руку Камиллы, он посмотрел ей в глаза.
        - Леди Килмур, ваше присутствие - огромная честь для нас. Пойдемте, я хочу лично убедиться, что все в порядке. Это тот же номер, в котором вы останавливались в прошлый раз. Но где же ваш багаж?
        - На этот раз у меня его нет, я приехала по делу.
        В Монтекатини занимались лечением артрита, печени и ожирения. Камилла и раньше здесь останавливалась. Отель располагал всем необходимым оборудованием для избавления от излишнего веса. Врачи посоветовали Камилле не впадать в крайности, но ей удалось убедить их в серьезности своих намерений. Она дала понять, что не собирается останавливаться на полпути, как это случалось раньше.
        Камилла ни разу не отклонилась от намеченного курса. Почти каждый день она разговаривала по телефону с Алией, Дельфиной и Джорджем. Они присылали ей вырезки из газет, посвященные таинственному разводу лорда и леди Килмур. Все недоумевали по поводу их загадочного исчезновения. Дата слушания дела о разводе была неизвестна, репортерам оставалось только строить догадки. Камилла и Джереми не имели друг о друге никаких известий.
        За четыре месяца Камилла сбросила шестьдесят пять фунтов, тело ее стало упругим и мускулистым. Она не пользовалась косметикой, сама укладывала волосы и выходила из номера только для прогулок, тренировок, грязевых ванн и визитов к врачам. Она ни разу не взглянула на свое отражение в зеркале, пока стрелка весов не остановилась на отметке сто десять фунтов.
        - Ну вот, - сказала она, глядя на весы, - теперь я готова к возвращению.
        МОНТЕКАТИНИ
        СЕНТЯБРЬ 1972 ГОДА
        Из Монтекатини Камилла отправилась во Флоренцию, где две недели ходила по магазинам. Новая, короткая, стрижка была ей очень к лицу. Глаза, кожа и тело помолодели и наполнились жизнью. Камилла с трудом узнавала в зеркале молодую обольстительную женщину. К ней вернулось давно забытое чувство уверенности.
«Самовлюбленная дура, - ругала она себя. - Ты должна была выглядеть так всегда».
        Через четыре дня она лишилась сна. Мысли ее постоянно возвращались к Расу. Ночью она не могла думать ни о ком другом. Симон всегда оставался для нее лишь другом. Ему она и решила позвонить.
        - Ты будешь мной гордиться, - объявила она.
        - Шестьдесят пять фунтов? Невероятно! - воскликнул Симон. - Уверен, твое отражение восхищенно свистит тебе вслед.
        - Так и есть, - ответила Камилла.
        Помимо Джорджа, Симон был единственным мужчиной, которого она могла назвать своим другом.
        - Когда ты возвращаешься? - спросил он.
        - Скоро. Пока не знаю точно. Я обязательно сообщу тебе, - сказала она, сознавая, что прежде всего хотела бы видеть Раса.
        Из Монтекатини Кам написала ему коротенькое письмецо, извещая об отъезде из Англии и решении заняться своим здоровьем. Больше она ничего не стала объяснять. Если ему и было известно о разводе, он все равно не давал о себе знать. Камилла понимала, что бумажная волокита продлится еще месяца два, но это не волновало ее. Ей не давали покоя мысли о Расе. После долгих размышлений она решилась позвонить ему в офис. Секретарша дала ей другой номер. Не в Лос-Анджелесе. «Наверное, Палм-Спрингс», - подумала Камилла.
        Наконец в трубке раздался его сонный голос - там только начиналось утро.
        - Рас! Приезжай в Париж, давай встретимся. Если б ты мог меня видеть! Нам обязательно надо поговорить. В моей жизни произошли огромные перемены.
        - Я слышал, ты разводишься. Почему ты мне не сообщила? - Голос в трубке стал бодрее.
        - Потому что развожусь не я, а Джереми. Я не знала, насколько серьезны его намерения; похоже, он настроен весьма решительно. Мне кажется, это нужно отпраздновать.
        Она мечтала о встрече с Расом. Сейчас, когда она слышала его голос, желание стало просто невыносимым. Кто знает, не она ли сама воздвигла препятствия между ними? Может, еще не поздно начать все сначала?
        - Ты разводишься, а у меня медовый месяц. В «Ла Кинте». Надеюсь, в третий раз все получится. Не хочешь меня поздравить?

«Ла Кинта». Там они впервые отдались друг другу у пылающего, словно крошечное солнце, камина… И вновь память перенесла Камиллу в Калифорнию, в автомобиль Раса, мчащийся в Голливуд. Она ясно слышала его голос: «Не возражаете, если мы сегодня поужинаем?»
        Все повторялось. «Рас неисправим, он продолжает сдавать из той же колоды. Только на этот раз я ни капли не сержусь, - подумала Камилла. - Пока не сержусь».
        - Прощай, Рас, - сказала она и аккуратно повесила трубку.
        Все. Чистая страница. Нет больше Джереми и отвратительно толстой Камиллы. Нет больше важных дел. И нет больше Раса. Камилла Стюарт, бывшая леди Килмур, вновь идет своей дорогой.
        ЛОНДОН
        АПРЕЛЬ 1973 ГОДА
        Одеваясь, Кеннет вдруг судорожно ухватился за туалетный столик и навалился на него всем телом, стараясь не упасть.
        - Что с тобой, дорогой? - закричала Дельфина. Она испуганно вскочила и бросилась к мужу.
        - Все в порядке, - пробормотал он. - Просто закружилась голова.
        Он взял голубой василек из серебряной вазы на столике. Когда проходила пора васильков, Дельфина наполняла вазу алыми гвоздиками. Кеннет любил эти цветы. Он воткнул василек в петлицу и ободряюще взглянул на жену. Его голубые глаза, всегда источавшие море любви, смотрели серьезно и даже печально.
        - Дэл, я еще никогда не чувствовал такой усталости. Ты, наверное, заметила, я плохо сплю…
        - Да, конечно, заметила.
        - Помнишь, как умер Эдлай[Скорее всего имеется в виду Эдлай Юинг Стивенсон (1900-
1965), видный американский политический деятель и дипломат.] ?
        - Разумеется, помню, дорогой, - ответила Дельфина. - Забыть такое невозможно.
        Кеннет сел на диван. Его лицо понемногу обретало краски жизни. Он притянул Дельфину к себе.
        - Эрик описывал свое последнее интервью с Эдлаем. Вспомни, что именно он говорил.
        - Эдлай сказал Северейду[Арнольд Эрик Северейд (1912-1992) - популярный американский журналист и комментатор.] : «Единственное мое желание - сидеть в тени деревьев с бокалом вина и смотреть, как другие танцуют».
        Дельфина чувствовала, что начинает паниковать. «Не поддавайся эмоциям, - приказала она себе. - Грядет что-то ужасное. Ничего не предпринимай, слушай и внимательно наблюдай за ним».
        - Да, именно так. Теперь я его понимаю. Дэл, я смертельно устал. У меня просто нет сил. - На лбу Кеннета выступил пот.
        Дельфина ловила каждое его слово. Он хочет ей что-то сообщить… Затем она заговорила, стараясь не выдать тревоги.
        - Дорогой, неужели ты не можешь отдохнуть? Мы имеем право и на личную жизнь. Кто запрещает нам вернуться в Аватар и остаться там навсегда? - «Будь осторожна, - предостерегала себя Дельфина. - Постарайся найти нужные слова. Помоги ему. Защити его».
        - Дорогая, давай побудем сегодня вдвоем. Заезжай за мной в пять. Все остальное отменим. - Кеннет поцеловал ее в лоб.
        Мысленно Дельфина отменила назначенный на вечер обед. Было приглашено всего шестеро человек, и перенести встречу не составит труда.
        Кеннет быстро поднялся.
        - Голова все еще кружится, но мне уже лучше. Прогулка по свежему воздуху только пойдет на пользу.
        Дельфину очень тревожил его вид. Он совсем не походил на прежнего бравого Кена. Необходимо позвонить врачу.
        - Дорогой, не уходи, останься. Ты ведь можешь отдохнуть сегодня.
        До сегодняшнего дня ее ничто не пугало; сейчас она была в панике, и интуиция подсказывала ей, что для этого имелись все основания. Кен медленно вышел из комнаты и начал осторожно спускаться в холл. Ей почему-то вспомнилось, как она едва не утонула, когда каталась на серфинге на Гавайях, - огромная волна перевернула ее и швырнула на прибрежные скалы. Дельфина сильно поранилась. Джей вытащил ее тогда и освободил легкие от воды. Дельфина была обессилена и беспомощна, но в тот момент у нее не было страха. Она знала, что Джей всегда придет на помощь. Сейчас же она была до смерти напугана.
        В течение нескольких месяцев с Кеннетом происходило что-то плохое. Она догадывалась об этом по мучившим его беспокойству и бессоннице. Прежде он спал как ребенок. Почему же доктор Атвел не заметил ничего подозрительного, осматривая Кеннета три месяца назад?
        Внезапно из холла донесся звук падения.
        Дельфина закричала. Она поняла, что происходит. У Кеннета сердечный приступ. Отсюда и недавнее головокружение, и пот на лбу.
        На овальном коврике у лестницы лежало неподвижное тело. Дельфина бросилась к мужу, понимая, что уже слишком поздно. Перед ее глазами вновь поплыли картины из прошлого. В безумно вращающемся калейдоскопе времени мелькали образы Кена. Вот Кен в день их первой встречи на яхте Джорджа много лет назад; она видела его, прислонившегося к двери каюты: он говорит, что никогда не покинет ее… Она чувствовала его дыхание, руки, поцелуи и объятия. Ее снова согревал его любящий взгляд.
        Дельфина опустилась на колени и приподняла его голову. Глаза Кена были открыты, он еще был жив и пытался что-то сказать, но не мог. Она держала его голову на своих коленях, и горячие слезы падали ему на лицо. Дельфина тихо шептала что-то ободряющее. Она говорила о любви, которая никогда не умрет.
        На мгновение его тело напряглось и обмякло. Кеннета не стало.
        ФЕРМА АВАТАР
        АПРЕЛЬ 1973 ГОДА
        Узнав о смерти Кеннета, Баракет приказал пилоту готовить один из своих личных
«боингов» к вылету в Мэриленд. В завещании Кеннет просил похоронить его на семейном кладбище на ферме Аватар.
        В течение следующей недели Баракет стал опорой для всех. На протяжении двух дней до отъезда из Лондона Алия не расставалась с Дельфиной. Джордж позаботился о приезде из Гонолулу в Вашингтон матери и отца Дельфины, а также Джея. Они должны были встретиться на ферме Аватар. Затем Джордж собирался отвезти их в Лондон.
        Камилла позвонила Джереми, и лорд Килмур прилетел из Канады, чтобы принять участие в короткой траурной службе. У него все было в порядке, и выглядел он соответственно. Джереми пришел в восторг от перемен во внешности Камиллы и не преминул сказать ей об этом. Они оставались добрыми друзьями. Последнее, что видела Камилла, улетая в Лондон, была фигура Джереми. Он махал им на прощание.
        ЛОНДОН
        АПРЕЛЬ 1973 ГОДА
        Вернувшись в Лондон, Камилла остановилась у Дельфины. Она не могла поверить, что Кеннет умер.
        - Неделю назад он сидел здесь, в этой комнате, разговаривал со мной, - всхлипывала Дельфина, - и теперь его нет.
        Золотые лучи солнца пробивались через выходящее в парк окно. На газонах желтели нарциссы. Алия, Камилла и Дельфина расположились вокруг низкого круглого стола.
        - Почти как в «Клэридже», - сказала Дельфина. - Помните, как мы собирались там, чтобы обсудить планы на будущее? Все повторяется. Я не знаю, что делать без Кена. Я любила его. Не могу смириться с его потерей, но одно меня утешает: гораздо хуже было бы вообще никогда его не встретить. Так хочется выговориться… Что же мне делать?
        - Ты хочешь сказать, что нам делать, - поправила ее Камилла. - Во-первых, мы должны помянуть Кена, а во-вторых - держаться вместе. Хорошо, что Джордж здесь и может остаться.
        - Я тоже этому рада, - сказала Дельфина.
        В комнату вошла горничная.
        - Леди Килмур, звонит мистер Маршалл. Он хотел бы поговорить с вами.
        Камилла недоверчиво посмотрела на горничную:
        - Ты уверена, что это мистер Маршалл?
        - Да, мадам.
        - Труди, скажи, что я не могу подойти к телефону, - произнесла Камилла. - Как он вообще смеет звонить сюда в такое время?
        Дельфина велела горничной подождать.
        - Кам, поговори с ним. Рано или поздно тебе придется это сделать. Хочешь, я ему отвечу?
        - Он так и сказал, миссис Беннет, - заметила Труди. - Если леди Килмур не захочет с ним разговаривать, попросить к телефону вас.
        Камилла колебалась.
        - Я поговорю с ним отсюда, - сказала Дельфина и посмотрела на Камиллу. - Он хочет узнать о Кене…
        - Конечно, он хочет узнать о Кене, но ведь и обо мне тоже.
        Дельфина подняла трубку. Камилла отвернулась к стене. «Никогда больше этого ублюдка не будет в моей жизни», - подумала она и бросила взгляд на свое отражение в зеркале. Сейчас она была даже стройнее, чем в день отъезда из Монтекатини. «Жаль все-таки, что он меня не видит».
        - Рас, как хорошо, что ты позвонил. Знаешь, здесь Камилла, Алия, а также Джордж. Зайдешь сегодня вечером? Посидим, выпьем. В шесть подойдет? Договорились.
        Она повесила трубку. Камилла не сводила с Дельфины глаз.
        - Не могу поверить, что ты его пригласила. Ты что, спятила?
        - Кам, никто не заставляет тебя оставаться. Но ты останешься. Тебе известно, что он любит тебя, и жизнь постоянно будет сводить и разводить вас. Любовь и ненависть питают вас жизненной энергией. Мне кажется, что самое худшее уже позади, и кто знает, может, вам удастся найти тихую гавань. Я была бы этому только рада.
        - Камилла, - вступила в разговор Алия, - мы с тобой нередко думали, что Кеннет и Дельфина забрали все счастье себе, а нам достались одни неприятности. Но это не так.
        - Хочешь сказать, у тебя были проблемы с Баракетом?
        - Еще какие. Сразу после убийства Энтони Баракет собирался бросить меня и забрать детей.
        - Ты серьезно?
        - Мне кое-что было известно об этом, Алия, - кивнула Дельфина. - Благодаря Кену. Он никогда не обсуждал со мной ваши проблемы, но я видела, что он очень переживает за Баракета, за тебя и Яна. Это прошло, когда в вашу жизнь вернулся Ян.
        - Да, - согласилась Алия, - к тому времени уже все было в порядке. - Ее лицо оставалось непроницаемым.
        - Ну хорошо, хорошо, - раздраженно произнесла Камилла, - я вижу, нам будет о чем поговорить на старости лет.
        - Камилла, - сказала Алия, - Рас - единственный достаточно сильный для тебя мужчина, а ты единственная женщина, способная с ним справиться. Как по-твоему, зачем он возвращается? И разве ты не хочешь, чтобы он увидел твою сногсшибательную фигуру?
        Алия и Дельфина никак не могли привыкнуть к новому виду Камиллы. Сбросить шестьдесят фунтов - дело непростое.
        - Вы искусительницы. Но вы правы, я до смерти хочу, чтобы он увидел, чего я добилась. Наш роман, однако, закончен. В Монтекатини я решила положить конец этой истории. Там я испытала последние муки. Иногда любовь со временем умирает. Сейчас я даже понятия не имею, женат он или нет.
        - Очевидно, нет. Не думаю, что Рас стал бы звонить сюда и напрашиваться в гости, если бы был женат. Он по-своему любит тебя, Кам. Почему бы не дать ему еще один шанс?
        - После возвращения из Монтекатини я ничего о нем не слышала. Запомните, я начала новую страницу жизни и не намерена возвращаться к прошлому. Джордж помог мне встать на верный путь. У меня есть дела поважнее Раса Маршалла.
        - Ну хорошо, только я все равно рада его приезду. Он теплый, обаятельный и сильный человек. Кому из нас сейчас помешает старый друг?
        - Ладно, но знайте: я не хочу снова его видеть… Впрочем, я, пожалуй, не возражаю, чтобы он увидел меня. Тщеславие!
        - Посмотрим, посмотрим, - пробормотала Алия.
        Сквозь приоткрытые шторы Камилла наблюдала, как Рас вышел из машины. Она мгновенно отметила, что он очень хорошо выглядит - ни намека на полноту, подтянут и чертовски привлекателен. Ну, началось… Она открыла дверь.
        - Привет, рыжая, - раздался столь знакомый голос. - Ты снова похожа на ту девчонку из Калифорнии.
        - Меня сто лет никто не называл рыжей, - рассмеялась Кам. - Где пропадал?
        - Зализывал раны.
        - Послушай, Рас, - решительным тоном заговорила она, - ты понимаешь, каково Дельфине после утраты Кена. Алия и Джордж в библиотеке, Баракет возвращается сегодня из Стамбула. Дельфина разговаривает по телефону, но буквально через минуту присоединится к компании. Я хотела попросить тебя как можно больше говорить о Кене. Вспоминай все истории. Разговоры о прошлом - единственное, что способно ей помочь.
        - Она в порядке?
        - Насколько это возможно. Может рассыпаться в любую минуту. Пойдем.
        Оглядев комнату, Рас лишний раз подивился, как по-разному можно подобрать обстановку. Вот уж действительно - у одних людей вкус есть, а у других нет. И дело даже не в деньгах. Жители Техаса любят украшать и перестраивать дома. Иногда они добиваются поразительных результатов, но самыми красивыми строениями по-прежнему остаются старые фермы и ранчо, переделывать которые не станет ни один здравомыслящий человек. Невозможно забыть изумрудную комнату Баракета, цветущий розовый сад в Риджентс-парке, дом Камиллы с белыми стенами и ведущей к Средиземному морю лестницей, вдоль которой росли розовые олеандровые деревья…
        Неспешный разговор напоминал Расу тихий морской прибой. Он наблюдал и слушал. Никогда еще он не видел Камиллу такой красивой. Ее глаза ярко блестели. Несомненно, она следила за собой и заботилась о Дельфине. Рас не подозревал, что Камилла способна кого-то защитить. Он был рад, что приехал. В комнате царила атмосфера спокойствия, и Рас был благодарен Дельфине за приглашение. Вот действительно необыкновенная женщина! Ей было дано больше других, но и терять ей приходилось гораздо больше.
        - Рас, - обратилась к нему Дельфина, - как долго ты пробудешь в Лондоне?
        - Несколько дней, может, неделю. Я в вашем полном распоряжении.
        - Это хорошо, - сказала Дельфина, - Баракета и Джорджа сегодня вечером не будет, но мы с Алией остаемся. Почему бы тебе не отвезти Камиллу пообедать?
        - С радостью, если только она не возражает, - кивнул Рас.
        - Я согласна. - Лицо Камиллы приобрело дерзкое выражение. - Отправимся в какой-нибудь ресторанчик и поболтаем о старых добрых временах.
        - Тогда в путь! - воскликнул Рас.
        - Почему ты позволила мне вернуться? - спросил Рас в ресторане отеля «Коннот». Перед ним стоял бокал с бренди.
        - Лучше скажи, почему ты вернулся. Я вела себя не самым достойным образом, но и ты не ангел. Ладно, если честно, я рада нашей встрече. Ты всегда много значил в моей жизни. Я говорю не только о безумном сексе и столь же безумных ссорах. Мы слишком многое пережили вместе, чтобы я могла вот так запросто отвернуться от тебя. Любовь и ненависть часто переплетаются.
        Кам посмотрела на его руки и еще раз удивилась тому, насколько они изящные и белые по сравнению с мощным телом. Его руки не меняются. Только по ним можно догадаться о способности этого человека испытывать самые тонкие чувства.
        - Может, на этот раз буря минует нас, - сказал Рас, - и наша встреча не закончится очередной словесной баталией. Любопытно, что порой вселяется в таких людей, как мы?
        - Таких людей, как мы, не так уж много.
        Капризная гримаса напомнила ему прежнюю Камиллу. Рас не удержался от смеха. Потом взял ее руки в свои.
        - Кам, ты знаешь, что из-за тебя мой медовый месяц пошел прахом? После твоего звонка из Флоренции я только о тебе и думал.
        - Ты получил мое письмо из Монтекатини?
        - Да, ты писала, что проходишь курс лечения. Ты уже прибегала к подобным уловкам, когда у тебя кто-то появлялся. Известие о разводе подтвердило мои догадки, а Монтекатини - настоящий рай для влюбленных.
        - За четыре месяца, проведенные там, я не думала об этом, - с гордостью заявила Кам. Она выпрямилась, демонстрируя свою стройность.
        Рас рассмеялся:
        - Ты просто поразительна. Сколько я тебя знаю, ты усиленно занималась самоуничтожением. Подумать только, как ты издевалась над собственным телом! И вот, полюбуйтесь, перед нами стройная, прекрасная и сексуальная Камилла. У тебя получилось. И зубы у тебя красивые.
        - Хватит обо мне. Расскажи о своей жене.
        Рас потупился.
        - Мы наделали немало глупостей. Я ничего не буду объяснять. Скажу только, что я не женат. Поговорим об этом позже. Узнав о смерти Кена, я решил, что обязательно должен повидать вас всех. Вы всегда очень много значили для меня, даже больше, чем я предполагал. Но я постоянно чувствовал себя чужаком…
        - Я тоже, - кивнула Камилла. - Мы оба слишком независимы.
        - Слава Богу, - сказал он, - что мы обрели друг друга. Хотя кто знает, не лучше ли нам было оставаться свободными. Ты прекрасно можешь прожить свободной. Тебе не нужна поддержка мужчины. Я же не хочу зависеть от женщины. Мы всегда считали, что имеем полное право требовать любви, доверия и преданности, хотя сами могли предложить взамен не так уж много. Нам хотелось лишь брать; давать мы не умели. И поплатились за свой эгоизм. У нас никогда не было того, что имели Дельфина и Кен, Алия и Баракет. А ведь мы могли бы быть вместе. Подумай об этом. Ты уже взрослая девочка.
        - Могли или не могли - другой разговор, - задумчиво промолвила Камилла. Нет, она не угодит в ту же ловушку! Если настала пора дать обещание или хотя бы намекнуть на это, пусть решится первый, пусть сам проявит инициативу. - Как бы там ни было, ты мой лучший друг.
        - Тут нет ничего плохого. Ты подумай.
        - Хорошо, я подумаю.
        - Ты можешь сообщить мне о своем решении в любое время, - произнес Рас. Пользуясь возможностью еще раз прикоснуться к Камилле, он помог ей встать. - Пойдем, время уже позднее.
        - Нет, - ответила она. - В доме что-то происходит. Давай вернемся и узнаем, что задумали Джордж и Баракет.
        - Ты сможешь поехать? - спросил Джордж.
        - Конечно, с удовольствием, - ответил Рас.
        - Тогда решено, - сказал Баракет. - Лучше ничего и не придумаешь. Если что-то пойдет не так - испортится погода, изменится настроение или поездка начнет угнетать Дельфину, - всегда можно вызвать самолет. План просто замечательный. Все останутся довольны.
        Камилла и Алия слушали совещающихся мужчин. Дельфина давно легла спать. Сон не шел, но ей хотелось побыть одной. Она знала, что ее друзья рядом. Джордж и Камилла остановились у нее, а Баракет и Алия жили неподалеку в поместье Линдей. Все вечера они проводили в доме Дельфины. Рас остановился в «Дорчестере».
        - Словом, решено. Пойдем, дорогая. - Баракет повернулся к Алие. - У нас много дел. Рас, ты готов?
        - Да, - ответил тот, - все это ужасно интересно.
        - Ты скажешь ей сегодня вечером? - спросил Джорджа Баракет.
        - Конечно, - ответил Джордж. - Она не спит.
        - А я буду подслушивать, - вмешалась Камилла. - Я догадываюсь, каков будет ее ответ, и сгораю от нетерпения. - Она поцеловала Раса на прощание, едва коснувшись губами кончика его носа. - До завтра.
        ЛОНДОН
        МАЙ 1973 ГОДА
        - Дельфина, - сказал Джордж, - я приготовил тебе сюрприз.
        - Сюрприз?
        - «Эукай».
        - «Эукай»?
        - Яхта пришвартована у моста Тауэр.
        - У моста Тауэр? Здесь? На Темзе?
        - Да.
        - Зачем? - Мысли Дельфины понеслись вскачь. Сказочный «Эукай III», на борту которого она впервые встретилась с Кеном… - Он действительно здесь?
        - Да, и готов к отплытию.
        - К отплытию? Куда? - Ее мысли окончательно смешались, как случилось в тот раз, когда Кен попросил ее руки.
        - Вниз по Темзе, мимо Гринвича, к устью реки, а затем через Бискайский залив. Словом, куда хочешь. Сейчас май, скоро июнь. Мы доберемся до Монте-Карло за две недели. Приближается знаменательная годовщина - почти двадцать лет. Из Монте-Карло мы можем вернуться в Париж. И там устроим праздничный обед.
        - Без Кена? - Ее взгляд потускнел.
        - И без Джереми… без Сейл и Ги. Ты помнишь тот вечер. Но теперь с нами будут Камилла, Рас, Алия и Баракет. Баракета и Раса в тот раз не было.
        Дельфина вспомнила, как Кен взял ее за руку и повел из бара на террасу, после чего не отходил от нее весь вечер.
        - Рас? И Камилла?
        - Да, дорогая. Они готовы к путешествию, так же как Алия и Баракет.
        - Кен бы этому обрадовался, - кивнула она.
        Дельфина была уверена, что это так. Он всегда будет с ней. Перед ее глазами снова встала картина из прошлого: блики лунного света на черной воде, яхта, скользящая по ночному морю, они вдвоем с Кеном… В воспоминаниях не было печали, все только начиналось. Тот год стал началом пути для них всех. Тем далеким летом на борту
«Эукая III» они отправились навстречу будущему.
        - Как погода?
        - До Гибралтара будет холодно, а потом мимозы, лето и синее море. И конечно, мы.
        - Не все.
        - Те, кто выжил, дорогая. Друзья. Ты не захотела бы путешествовать в одиночестве.
        - Никогда. Я просто не смогла бы. Мы должны быть вместе: ты, Баракет, Алия, Рас и Камилла и я. Когда мы отправляемся?
        На лице Джорджа появилась широкая улыбка.
        - Завтра, в любое удобное для тебя время.
        Дельфина погладила ладонями дорогое лицо Джорджа и нежно его поцеловала.
        - Ложись спать, Джордж, - сказала она, - мне нужно собраться.
        notes
        Примечания

1
        Большой дворец близ Оксфорда, построенный для герцога Мальборо в честь его победы при Бленгейме; место рождения Уинстона Черчилля.

2
        Шарль Огюстен Сент-Бев (1804-1869) - французский критик и историк.

3
        Золотая молодежь (фр.).

4
        Улица в Лондоне, на которой расположены редакции большинства крупнейших газет.

5
        Скорее всего имеется в виду Эдлай Юинг Стивенсон (1900- 1965), видный американский политический деятель и дипломат.

6
        Арнольд Эрик Северейд (1912-1992) - популярный американский журналист и комментатор.