Только для тебя Ханна Хауэлл
        # Золотоволосая Саксан Хани Тодд, переодетая юношей, пускается в долгий и трудный путь через всю Англию, чтобы отомстить человеку, которого называют убийцей ее брата, - Ботолфу, графу Регенфорду. Однако не смертельного врага находит юная Саксан в суровом рыцаре, а страстного возлюбленного и верного супруга, человека, ради которого она не колеблясь пройдет сквозь смертельные опасности и бесконечные лишения…
        Ханна Хауэлл
        Только для тебя
        Северная Англия, 1319 год
        Саксан Хани Тодд разбудил собственный крик. Она резко села на постели; ее била дрожь. Холодный воздух спальни быстро высушил пот, пропитавший ночную сорочку. Страх сдавил горло: перед глазами все еще стояла картина, заставившая ее проснуться. Саксан снова легла, свернувшись калачиком под одеялом, и постаралась успокоиться.
        Однако чувство, что она явственно видела будущую гибель своего брата-близнеца Питни, не проходило. Образ его убийцы был настолько ярок, словно он стоял у изголовья ее кровати: кровь мальчика медленно капала с его рук, и на губах играла ликующая улыбка. Казалось, она никогда не забудет это смуглое красивое лицо, которое почти не портил маленький шрам под левой бровью, и черные глаза, холодные, как могила.
        - Это всего лишь сон, - прошептала она, зарываясь в подушки и силясь прогнать образ страшного человека.
        В конце концов Саксан смирилась с тем, что после ночного кошмара уже не сможет заснуть. Вздохнув, она легла на спину и уставилась в потолок. Страх почти прошел, но в сердце прочно поселилась тревога.
        - Я молю Бога, чтобы ты был жив и здоров, Питни, - произнесла Саксан вслух, заламывая руки. - Но если этот сон - предчувствие, а не просто видение, рожденное беспокойством о тебе, твой дух обретет покой. Клянусь всеми Тоддами, ушедшими из жизни, что, если тебя убили, твой убийца не проживет и года. Я сама вырву черное сердце негодяя из его груди.
        На холодном весеннем ветру шелестели знамена. Ботолф Корвайн Лавингтон выругался про себя, откидывая непослушную прядь иссиня-черных волос. Его хмурый взгляд не отрывался от толпы собравшихся. Около каждого шатра были выставлены рыцарские щиты и штандарты, но ни один из них не был тем, который он искал. Это его не удивляло: его враг действовал все более осторожно. Граф Кейндал и его гости начали искать места на трибунах, откуда могли бы следить за рыцарским турниром. Дамы смеялись, флиртовали и награждали своих избранников подарками, которые те должны были иметь при себе в рукопашной схватке. Ботолф знал, что скоро и ему придется принять участие в турнире.
        Он стоял перед шатром и прищурившись наблюдал за происходящим. По приказу Ботолфа его вассалы и близкие друзья сэр Роджер Вейн и сэр Весли Десрогес также пристально следили за фланирующей оживленной толпой. Где-то среди ярко разодетых зрителей был человек, замысливший убийство. Ботолф знал, что убийце на руку веселая суматоха праздника.
        - Будь осторожен, Ботолф. Обернувшись, он улыбнулся своей матери, миниатюрной леди Мери:
        - Буду. Я всегда осторожен. Пойди найди себе место, мама. Не бойся за меня.
        Леди Мери вздохнула:
        - Неужели мужчины никогда не изменятся? На твою жизнь трижды покушались, а ты советуешь мне не волноваться.
        - И трижды попытки оканчивались неудачей.
        - Да, но в последний раз твоя жизнь висела на волоске. Эта опасность, исходящая от неизвестного…
        - Мы оба знаем, кто хочет видеть меня мертвым. - Ботолф осекся, увидев, как побледнела мать.
        - Я не могу в это поверить, - проговорила она слабым голосом. - Сэсил - твой брат.
        - Сводный брат.
        - У вас одна кровь, кровь вашего отца.
        - У нас также один день, месяц, год, час и даже момент рождения. Но это не имеет значения. Нам обоим известно, что Сэсил преследует меня. - Он погладил мать по щеке, еще не тронутой морщинами. - Иди. Смотри представление. Со мной ничего не случится. Давай не будем больше об этом говорить. Это причиняет тебе боль.
        - Она не хочет признавать правды, - тихо сказал сэр Роджер, когда леди Мери ушла. Взгляд его голубых глаз был полон симпатии к этой женщине.
        - И неудивительно. Это слишком горькая правда. Она держала Сэсила у своей груди, относилась к нему как к собственному сыну. Для нее он вроде Каина, убивающего Авеля.
        - Да. Его жизнь устроена куда лучше, чем у многих других, но ему и этого мало.
        - Так часто бывает. Послушай, кто этот мальчик?
        Ботолф улыбнулся юноше, которого другой вассал, сэр Талбот Ив, подвел к ним.
        - Питни Тодд, милорд, - ответил Талбот. - Ваш оруженосец Фаролд повредил лодыжку и некоторое время не сможет выполнять свои обязанности. Питни заменит его.
        - Сколько тебе лет, Питни? - спросил Ботолф, не в силах отвести глаз от волос мальчика: платнново-светлых, почти белых.
        - Восемнадцать, милорд.
        - Ты с севере?
        - Да, милорд. Сэр Чад Брейнард, смотритель вашего замка в Регенфорде, прислал меня сюда на прошлой неделе. У него достаточно пажей, и он решил, что я буду здесь нужнее, если сумею быть вам полезен, милорд. Я прошел хорошую подготовку.
        Это было сказано с таким пылом, что Ботолф не мог не поддержать его.
        - Иначе и быть не могло, если сэр Чад готовил тебя. Сколько же у него мальчиков?
        - По последним подсчетам, семнадцать, милорд.
        - Мой Бог! Он что, хочет вырастить целую армию?
        - Но это не только его дети, милорд. У вас служат двое его сыновей. Сэр Чад готовит четырех Киппсов из Рикадина, трех Бинксов из Апвода, трех Джагер-сов - моих кузенов из Волфхилла, двух Кирклизов, двух Рованзов, двух Вергезов и одного Торанца. Сэра Брейнарда очень ценят как воспитателя, милорд.
        - Похоже, что так. - Ботолф подмигнул Роджеру, а Питни добавил:
        - На границе всегда нужны подготовленные люди, чтобы шотландцы не могли напасть врасплох.
        Мужчины рассмеялись, и Ботолф послал мальчика подготовить оружие к турниру. Он уже и не помнил, когда с таким нетерпением ждал начала турнира, и был полон радости жизни, как молодой оруженосец. Хотя ему было только двадцать семь лет, Ботолф временами чувствовал себя вдвое старше. В глубине души он страстно желал мира, но, как только празднества в Кейндале закончатся, ему придется вернуться в Регенфорд. Пора было приступать к своим обязанностям лорда-управляющего пограничным районом между Англией и Шотландией. Там мира ему не найти. Хотя Ботолф знал, что слишком долгое перемирие может плохо сказаться на его физическом состоянии, он жаждал вкусить преимуществ этого перемирия.
        - Черт возьми, откуда у мальчишки такие волосы? - воскликнул сэр Роджер, как только Питни отошел.
        - Так ведь род Тоддов саксонского происхождения, - ответил сэр Талбот. - Их предок был одним из немногих, кто сумел отстоять свою землю после завоевания. Правда, он был небогат, да и земля невелика. Он остался независимым, в то время как все вокруг него сделались вассалами Вильгельма Завоевателя. Если бы барон Алхрик был похож на своего предка, мастерство в сражениях и незаурядное вероломство позволили бы ему остаться в живых.
        - А что с ним случилось?
        - Умер, милорд. Он погиб в последней битве вашего отца за земли в Регенфорде. Как гласит молва, барона нашли под десятком мертвых шотландцев все еще сжимавшим свой меч.
        - Этот парнишка выглядит слишком хрупким для такого воинственного клана.
        - Лорд Алхрик был светловолосым и худым, но я бы хорошенько подумал, прежде чем решиться встретиться с ним с мечом в руке. Брейнард говорит, что мальчик похож на него.
        Их беседу прервало появление пажа. Ботолф нахмурился, когда тот протянул ему искусно вышитую ткань. Это была накидка леди Оделлы Алансон, подаренная ему в качестве знака расположения. Ботолф с неохотой взял ее, передав женщине приличествующие слова благодарности. Иначе он поступить не мог - это было бы расценено как оскорбление.
        - Прекрасная роза, - пробормотал сэр Роджер.
        - Да. Красивая, воспитанная и одна из фавориток моей матери.
        Ровный и холодный тон Ботолфа означал, что его вассалам следует воздержаться от дальнейших замечаний относительно прекрасной Оделлы. Леди Мери и даже король хотели, чтобы Ботолф снова женился, но мать не осмеливалась слишком давить на него, да и король пока не проявлял своей власти. Это вполне устраивало Ботолфа, который не спешил снова связывать себя брачными узами, так что в обозримом будущем появления наследника графства Регенфорд ожидать не приходилось.
        Ботолфу не потребовалось много времени, дабы убедиться, что Питни - блестящий оруженосец. Молодой человек, казалось, предвосхищал каждое его движение и приказание. Ботолф поймал себя на мысли, что хотел бы видеть Питни своим постоянным оруженосцем вместо Фаролда, с которым то и дело что-нибудь случалось. Но потом почувствовал укол совести. Фаролд был младшим сыном его кузена и выполнял обязанности оруженосца в меру своих способностей. Не его вина, что эти способности оставляли желать лучшего. Вздохнув с сожалением, Ботолф надел последние доспехи и направился к арене, надеясь, что по возвращении Фаролда сможет встретить его с подобающей благосклонностью.
        Ботолф ушел с ристалища быстрой и уверенной походкой под восторженные крики одобрения его мастерства. Он уже собирался приветствовать доброй улыбкой молодого Питни, но того не было видно. Зато Ботолфа ждала горячая ванна. Усталый и грязный, он с удовольствием погрузился в ласковую воду и только тогда вспомнил, что среди его вещей не было такой роскоши, как корыто. Обернувшись в поисках Питни, он обнаружил, что того все еще нет поблизости, и заметил про себя, как хорошо этот юноша владеет искусством вовремя исчезнуть. Тихонько рассмеявшись, Ботолф принялся скрести себя, смывая пыль и пот рыцарского турнира.
        Дальнейшее еще больше развеселило его. Ботолф услыхал, как негодует один из его недавних противников, сэр Вальтер Трэпп: «Какой негодяй украл мое корыто? Послушай, парень, куда ты несешь эту воду?»
        - Воду, сэр? - переспросил Питни с фальшивой невинностью в голосе.
        - Да, эту воду.
        - Моему лорду Ботолфу, чтобы он мог смыть пыль, поднявшуюся, когда он сбросил вас с коня.
        - Наглец! - прогремел сэр Вальтер. - Ну-ка пойдем посмотрим, что он там делает.
        - Сэр, - воскликнул Питни в праведном гневе, - вы обвиняете благородного барона Мирвуда, графа Регенфорда и храброго защитника наших северных границ лорда Ботолфа Лавингтона в том, что он обыкновенный вор?!
        - Конечно, нет, - смешался сэр Вальтер. Ботолф услышал взрыв хохота. Он получил не меньше удовольствия от этой перепалки, чем те, кто наблюдал за ней. Не смывая мыло с волос, он стал прислушиваться к словесной дуэли, происходившей перед его шатром. Ботолф не сомневался, что несколько туповатый Вальтер станет в этом споре жертвой остроумного Питни.
        Он усмехнулся, услышав, как Вальтер отчаянно старается оправдаться. О мытье он позабыл. Мыльная пена медленно стекала по лицу. Ботолф рассеянно смахивал ее, чертыхаясь, когда она попадала в глаза. В конце концов он потянулся за полотенцем, принесенным заботливым Питни.
        Внезапно чья-то рука мертвой хваткой обвилась вокруг его шеи. Ботолф крепко выругался. Голый, в пене, застилавшей ему глаза, он понимал, что является легкой добычей для убийцы, который сумел пробраться мимо стражи в шатер. Его крик о помощи был заглушён рукой в перчатке, крепко зажавшей рот.
        Ботолф напряг мускулы, яростно стараясь сбросить непрошеного гостя. С губ убийцы сорвалось проклятие, когда нож, вместо того чтобы пронзить сердце Ботолфа, вонзился ему в плечо.
        Протерев глаза, Ботолф заметил, что убийца снова поднял кинжал, намереваясь успеть ударить еще раз, прежде чем Ботолф сумеет вывернуться. Граф видел, что не сможет остановить выпад, и ощутил холодное дыхание смерти.
        - Убийца! - внезапно услышал Ботолф крик нового оруженосца и почувствовал, как железная хватка на его шее тут же ослабла. Пытаясь подняться на ноги, несмотря на слабость, Ботолф увидел, как Питни бросился на ошеломленного злодея. Юноша не колеблясь вступил в схватку, хотя противник был вдвое выше него. Сэр Вальтер, сэр Роджер и сэр Весли ворвались в шатер и уставились на странную пару сцепившихся на полу людей: худенького юношу и взрослого верзилу.
        Сэр Роджер помог Ботолфу вылезти из корыта; Двое других рыцарей встали возле дерущихся, приготовившись вмешаться в борьбу, как только представится возможность. Они опасались лишь причинить вред юному оруженосцу. Ботолф поспешил одеться и схватить свой меч, чтобы присоединиться к остальным.
        Спустя мгновение все же возможность помочь юноше появилась, но какой ценой! Зная, что он попался и ему не миновать смерти, убийца явно хотел уйти из жизни не в одиночку. Прежде чем Ботолф или кто-то другой смогли помешать этому, он вонзил свой нож в грудь Питни. Лишь когда он снова занес кинжал, сэр Вальтер взмахом меча наотмашь снес голову с плеч незваному гостю.
        - Не нужно было этого делать, - вздохнул Ботолф. В его голосе слышались недовольство и разочарование.
        - Этот человек пытался вас убить, - возразил Вальтер. - Он убил мальчика.
        - Не может быть! - вскричал Ботолф. Тут он заметил, что у входа собралась толпа зевак. - Опустите полог шатра, - приказал он Роджеру.
        Люди начали расходиться. Было слышно, как они объясняют друг другу, что кто-то пытался убить лорда Лавингтона, а его храбрый оруженосец Питни отдал свою жизнь, чтобы спасти хозяина. Ботолф выругался, но опровергать эти сплетни было некогда. Он только помолился о том, чтобы родственникам юноши не было причинено горе ложным сообщением о его смерти, и обратил все свое внимание на Питни. Объявить, что его оруженосец жив, можно и позднее, как только представится возможность.
        Быстро подойдя к юноше, Ботолф опустился на колени возле его стройного молодого тела. Когда он нащупал пульс, мальчик открыл глаза. В их бархатистой глубине затаилась боль. Ботолф поймал себя на том, что восхищается их красотой.
        - Я еще не умер, милорд, - прошептал юноша хрипло.
        - И не умрешь, - выдохнул Ботолф, с помощью Роджера отчаянно пытаясь остановить обильное кровотечение из раны.
        Питни слабо улыбнулся:
        - Это успокаивает. Я не хочу вас обидеть, милорд, но если окажется, что вы ошиблись, верните мое тело в Вулфшед-Холл. Я должен быть похоронен рядом со своими предками. - Его улыбка превратилась в гримасу боли. - Немного травы и тугое пеленание - и я не буду слишком вонять.
        - Замолчи.
        - Как пожелаете, милорд, - прошептал Питни и впал в беспамятство.
        - Что здесь случилось? - раздался голос у входа в палатку.
        В шатер вошел взволнованный лорд Силингс, тучный граф Кейндал, но Ботолф едва взглянул на него. Он приказал Вальтеру и Весли рассказать о случившемся.
        К ужасу Ботолфа, появилась и леди Мери. Она вздохнула с явным облегчением, убедившись, что он жив. Увидев обезглавленного убийцу, леди Мери побледнела, но не ушла. Быстрыми шагами подойдя к сыну, она сначала помогла ему забинтовать раны Питни, а затем занялась и его собственными. Ботолф был благодарен ей за спокойную и умелую помощь.
        - Собирается дождь, - заметил лорд Силингс. - Влажность не будет способствовать заживлению ран мальчика. Я приготовлю ему комнату возле вашей, Ботолф. Юный Питни заслуживает наилучшего ухода за свою бескорыстную храбрость.
        - Спасибо, Эдвард. - Ботолф поднялся, кончая одеваться. - Теперь он сэр Питни.
        - Справедливо.
        - А я прощаю вам мое корыто, - проворчал сэр Вальтер. - Маленький негодник убедил меня в том, что я задел вашу честь, Ботолф.
        Роджер хмыкнул:
        - Парнишка тебя совсем запутал, Вальтер.
        - У него просто хорошо подвешен язык, вот и все. Как и у всей его проклятой семьи.
        - Ты знаешь Тоддов? - спросил Ботолф, пока Роджер помогал ему в нудном завязывании всех шнурков.
        - Ага, а также Джагеров и Хелдонов. Они все одинаковы. Кажутся ангелами, но им лучше не попадаться на язычок. Есть байка о том, как однажды барон Алхрик сидел у ворот крепости врага и убеждал его, что единственным разумным решением для него будет сдать хорошо укрепленную крепость и сотню вооруженных солдат ему и его шести рыцарям.
        Вальтер покачал головой:
        - Я не сомневаюсь в том, что это чистая правда.
        - Как бы я хотела, чтобы мужчины воевали словами, а не мечами, - с горечью заметила леди Мери.
        - Ну, мало найдется воинов, более искусных в сражениях, чем Тодды и их родственники. Даже женщины у них отлично дерутся. Жена Алхрика два месяца удерживала Вулфшед-Холл, который осадили шотландцы, пока муж со своими людьми смог вернуться и помочь ей. Но они несколько странные.
        - Странные? Чем? - Ботолфа вдруг заинтересовали Тодды.
        - Они везут тела своих родных издалека, чтобы похоронить в семейном склепе в Вулфшед-Холле. Их дед погиб в Крестовых походах, но был привезен домой в бочке из-под вина. Они все знают латынь и французский, но часто говорят по-английски, как их крепостные. Алхрик всегда повторял, что это язык наших предков, поэтому он будет говорить на своем родном языке. И добавлял, что когда-нибудь мы все будем на нем говорить.
        - Все будем говорить по-английски? - рассмеялся Роджер. - Он что, думал, что мы все станем крестьянами?
        - Нет. Он сказал, что мы все станем англичанами. Я не понимал этого человека, - проворчал Вальтер. - Вам больше не нужно корыто? - резко обратился он к Ботолфу.
        Понимая, что сэру Вальтеру больше нечего сказать, Ботолф кивнул, невольно улыбнувшись, когда какой-то здоровый детина схватил корыто и унес. Роджер поднял Питни на руки и понес его к дому Кейндала. Ботолф на ходу приказал Весли задержаться и присмотреть за тем, как уберут его шатер и оружие. Жена лорда Эдварда поместила леди Мери в трехкомнатные апартаменты вместе с Ботолфом и раненым юношей. Ей было неловко, что она не может предоставить им большей площади, но леди Мери заверила ее, что они и не думали о роскоши. Ботолф не мог оставаться с дамами: несмотря на свою рану и все случившееся, он должен был присутствовать на банкете.
        Обилие еды и веселая компания не смогли отвлечь Ботолфа от мыслей о Питни. Он видел смерть во всех ее формах, видел, как она косила юных и невинных так же жестоко, как и старых грешников. Видел, как она наступала долго и мучительно или приходила неожиданно и быстро. И он мирился с этим, но теперь страстно, безумно желал, чтобы Питни выздоровел.
        - Как себя чувствует маленький рыцарь? - спросила леди Оделла, прерывая тоскливую задумчивость, в которую впал Ботолф.
        Тот выдавил из себя улыбку. Он знал, что леди Оделла не любит его, и подозревал, что ее внимание объясняется следующим: она считает его подходящим кандидатом в мужья. Он был богат, знатен и влиятелен. Ботолф также понимал, что ее бы вполне устроило, если ему придется много времени проводить в Регенфорде, на варварском Севере, в то время как она сможет жить в более безопасном и цивилизованном Мирвуде.
        Он знал, что многие мужчины были бы рады иметь жену, которую видели бы не слишком часто. Оделле было девятнадцать лет, и о ней ходили не очень лестные слухи. Дважды ее хотели выдать замуж, и каждый раз жених умирал накануне свадьбы. Ботолф не сомневался, что, попроси он руки девушки, его предложение с радостью будет принято, но пока колебался.
        - Думаю, что он будет жив, - наконец ответил он.
        - Со стороны мальчика было очень смело наброситься на убийцу, будучи невооруженным и намного меньше ростом. Но ведь Тодды славятся своей доблестью.

«Кажется, кроме меня, весь мир знает о Тоддах», - подумал Ботолф и спросил:
        - Вы встречались с кем-нибудь из них?
        - Только раз. На турнире. Лорд Алхрик выглядел как трубадур, как поэт. Он был светловолос и строен. И такими же были два его старших сына, Хантер и Рок. Но больше я запомнила не это, а то, как они вели себя на турнире. Их мастерство и дерзость, их почти дикая ярость и воинственность оказались неожиданными для большинства зрителей. Они завоевали почти все награды в этот день; а на вечернем банкете опять выглядели ангелами со светло-золотистыми волосами и подернутыми дымкой глазами и пленили всех присутствующих приятным обхождением и обаянием. Это трудно объяснить.
        - Вы очень хорошо объяснили, миледи. Будто в одном теле живут два человека: бесстрашный рыцарь в доспехах и робкий поэт. Что еще вы знаете о Тоддах?
        - Не слишком много. У них большая семья, много детей, достигших юношеского возраста. Они кичатся своим саксонским происхождением. - Она рассмеялась своим звонким смехом, которым очень гордилась. - Так носиться со своим родом, берущим начало от побежденных саксов, довольно-таки странна.
        К тому времени как Ботолф вернулся к себе, он уже убедился, что Тодды - клан, сочетающий в себе обаяние и безумство. В отличие от людей, ведущих свою родословную - если они вообще могли ее проследить - от Вильгельма Завоевателя, его близких родственников или знатных семейств во Франции, Тодды объявляли себя чистой воды саксами и признавали своим предком Осви, короля Нортумбрии и Берниции в 641 году. Выбирая женихов или невест для своих детей, они считали принадлежность к роду потерпевших поражение саксов столь же важной деталью, как и приданое. На их знаменах были изображены фигуры вставшего на дыбы черного жеребца и припавшего к земле волка, сжавшегося под занесенными копытами. Конь был национальным символом саксов.
        Входя в свою комнату и все еще думая о Тоддах, Ботолф покачал головой, удивляясь, как этот род сумел уцелеть на протяжении долгого времени;
        - Как мальчик? - спросил он, подойдя к матери, которая оставалась у постели Питни;
        - Лихорадки нет. - Она с улыбкой приняла кубок с вином, который ей протянул сын;
        - Как случилось, что я никогда не встречал этих Тоддов? Сегодня весь вечер у меня звенело в ушах от рассказов об этой семье.
        - В тех редких случаях, когда они приезжали сюда или когда о них заходила речь, тебя здесь и не было. До сих пор ты жил в Мирвуде. Тодды же не часто покидают Вулфшед-Холл. Они крепко привязаны к своей земле.
        Ботолф потягивал вино, не спуская глаз с Питни, который проявил себя настоящим мужчиной, но во сне выглядел хорошеньким ребенком.
        - Они кажутся людям странными.
        - О да, они очень странные. Этого не оспаривает никто, даже они сами. Но это, скорее, только добавляет им очарования. Они еще и отличные воины. Их клан удерживает Вулфшед-Холл почти семьсот лет. Это следствие их искусства в бою и хитрости. Твой отец, - при этих словах ее лицо на мгновение омрачила тень недавнего горя, - однажды сказал мне, что в течение трех столетий, прошедших после завоевания, всегда хотя бы один человек из этого клана находился на стороне оппозиции. Тодды тянули жребий, чтобы решить, кто из них будет сражаться против их традиционного сеньора, графа Регенфорда. Были Тодд со Стефаном и Тодд с Матильдой, Тодд с королем Джоном и Тодд с баронами, Тодд с ранними саксонскими мятежниками и Тодд с Вильгельмом Завоевателем.
        - Очень мудро. Кто бы ни побеждал, Тодды всегда удерживали свой Вулфшед-Холл.
        - Они бессчетное число раз доказывали, что могут противостоять шотландцам.
        - Значит, я могу на них положиться, когда прибуду в Регенфорд?
        - Да. Твой отец всегда поступал так. - Она положила руку на лоб Питни, чтобы проверить, не появился ли жар.
        - Мама, - пробормотал Питни, устремив затуманенный взор на леди Мери.
        - Нет, дитя мое, - ответила она ласково. - Я леди Мери.
        - Но вы ангел, хотя и сидите не в Божьем царстве, а у моей постели, - проговорил он, слабо улыбнувшись.
        - Ну что ты, мой милый, - рассмеялась леди Мери, слегка покраснев от такого комплимента.
        - Мы ухаживаем за подающим надежды плутишкой, - пошутил Ботолф, покачав головой.
        - Подающим надежды? - пробормотал Питни. - Я вижу, что должен больше практиковаться.
        - Думаю, что серьезная практика тебе не нужна. Леди Мери помогла раненому сесть.
        - Выпей это, мой мальчик. Это облегчит, боль и поможет тебе заснуть.
        - Если бы это был яд, я бы все равно охотно выпил его из таких красивых рук.
        - Льстец, - снова рассмеялся Ботолф. - Уложи мальчика спать, или я сделаю это сам. - Он в шутку потряс кулаком.
        Питни еще некоторое время бормотал комплименты и слова благодарности, пока леди Мери осматривала его рану, прикладывая свежую мазь из трав. Затем она осторожно обмыла ему лицо, и он закрыл глаза.
        Когда Питни опять уснул, леди Мери взглянула на сына:
        - На тебе сегодня была накидка леди Оделлы.
        - Да. Она прислала ее мне в шатер. Я не мог отослать ее обратно - это было бы страшным оскорблением.
        - О… - вздохнула мать.
        - Знаю, знаю. Я должен жениться. Если я буду с этим тянуть, король Эдуард примет меры.
        - В таком случае почему ты сам не выберешь себе невесту? Зачем ждать, пока это сделает король?
        - Мне вообще не нужна невеста. - Он чертыхнулся про себя, увидев удрученное лицо матери. - Обещаю тебе уладить это дело до конца года. Долг требует, чтобы я произвел наследника. Я понимаю. Просто хочу оттянуть на некоторое время. Ложись спать, мама. Клянусь, я исполню свою обязанность и наследник появится не позже чем через год.
        Всю ночь Ботолф просидел у постели Питни. Когда же рассвело и гости начали собираться в большом зале, где их ожидала утренняя трапеза, мать пришла сменить его, чтобы он мог присоединиться к остальным. Ботолф уже хотел выйти из комнаты, когда какой-то человек, назвавшийся сэром Эдриком Хелдоном, потребовал срочно впустить его в дом. Леди Мери вышла в холл навстречу визитеру; а Ботолф остановился в дверях их апартаментов. Он невольно улыбнулся, заметив удивление матери при виде неожиданного гостя. Родство немолодого рыцаря с Питни легко угадывалось по его стройной, изящной фигуре, светлым волосам и голубым глазам. Сэр Хелдон выглядел смущенным и сильно взволнованным, и Ботолфу пришлось отругать себя за забывчивость. Он намеревался обнародовать подлинную историю о нападении на него, чтобы никакие слухи и сплетни, которые все еще распространялись, не дошли до родных Питии, но не сделал этого. Вновь прибывший поспешил к постели Питии.
        - Слава Богу, он еще жив! - воскликнул сэр Хелдон.
        - Да, сэр, - ответила леди Мери. - У него нет жара, так что, я думаю, он имеет хорошие шансы на выздоровление.
        Хелдон взял маленькую руку леди Мери в свою и поднес ее к губам.
        - Мальчик должен чувствовать себя на небесах, если, просыпаясь, находит у своей постели ангела.
        - Я уже назвал ее ангелом, дядя, - раздался сонный голос Питни.
        Леди Мери засмеялась, а сэр Хелдон бросил на племянника нарочито строгий взгляд.
        - Спи. - Он улыбнулся стоящей рядом женщине. - Эта леди так прекрасна, что я постараюсь переплюнуть в лести даже тебя.
        - Попробуй, хотя я думаю, что это искусство больше свойственно нам, молодым.
        - Я так счастлив, что ты не умер, как мне сказали сначала.
        - Значит, ты приехал, чтобы забрать мое тело в Вулфшед?
        - Мы отвезем тебя на некоторое время в Регенфорд, - вмешался Ботолф, подойдя к постели и пожимая руку сэру Хелдону. - Вы едете домой, сэр Хелдон? Если да, мы будем рады, если вы составите нам компанию.
        - Благодарю вас, милорд. Я… - Сэр Эдрик внезапно ударил себя по лбу. - Проклятие!
        - В чем дело, дядя? - спросил Питни хриплым голосом, пока леди Мери помогала ему сесть.
        - Кенелм и Олан поскакали в Вулфшед сообщить о твоей смерти!
        - Надо послать кого-нибудь вслед за ними. Опустившись на краешек кровати, Эдрик закрыл лицо руками.
        - Их не догнать. Они уехали сразу после случившегося. Если мои глупые сыновья что-то и умеют делать как следует, так это скакать верхом.
        - Давай подумаем. Кто сейчас дома? Хантер, Рок, Удолф и Каин находятся в Бервике-на-Твиде. Дина и Тьюсдей - со своими мужьями. Остается маленькая Тильда и… - Питни застонал, - Саксан.
        - Да, Саксан.
        - Но они не расскажут Саксан о моей смерти, ведь так? Даже если они считают, что я умер, то не станут причинять ей горя…
        - Кто знает? Эта неизвестность меня пугает больше всего. Ребята вовсе не хотели бы принести печальные вести.
        - Тогда давай надеяться, что они по крайней мере скажут, что злодей уже мертв.
        - Может быть, если я поеду прямо сейчас…
        - Ты приедешь слишком поздно, чтобы не дать им сказать лишнее.
        - И предотвратить последствия, если они будут.
        - Очень печально, что ваша семья будет страдать, думая, что Питни погиб, - сочувственно вставил Ботолф, не совсем понимая, о каких последствиях идет речь. - Однако когда мы приедем в Регенфорд, то немедленно сообщим им, что произошла ошибка.
        - Если будет кому сообщать, - пробормотал Питни и взглянул на нахмурившегося Ботолфа. - Милорд, наша семья богобоязненна, но мы всегда предпочитали сами мстить своим врагам, не дожидаясь, пока их покарает Господь. Если кого-нибудь из нас убьют, все Тодды примчатся из любого уголка земли, чтобы рассчитаться с убийцей. Если станет известно, что меня убили и что мой убийца жив… - Питни неловко повернулся и поморщился от боли в ране.
        - Они станут за ним охотиться, - закончила леди Мери дрогнувшим голосом.
        - Да, но сначала они должны собраться вместе, - заметил Ботолф. - Еще есть время помешать им.
        - Боюсь, что в Вулфшеде найдется один человек, который отправится сразу, - вздохнул Питни. - Это Саксан.
        - Мы предупредим всех, что, если твой брат появится здесь, ему расскажут, как было дело, - заверил его Ботолф.
        - Саксан - моя сестра, милорд. Мы близнецы. Она на десять минут старше меня.
        - Не может быть, чтобы молодая девушка встала на путь мщения! - воскликнула леди Мери, на лице которой ясно читались потрясение и неверие, что такое возможно.
        - От этой взбалмошной девчонки можно всего ожидать, - возразил Эдрик, покачав головой. - Мне следовало дать письмо моим парням. А то они все перепутают.
        - Нет смысла волноваться, - рассудительно заметил Питни. - Мы ничего не можем сделать, чтобы помешать им принести известие, верное или нет. Все, что мы можем, - это надеяться, что Кенелм и Олан расскажут то, что знают, и будут присматривать за Саксан. Если это не поможет, нам остается ждать, что мы встретимся с сестрой в пути, когда отправимся в Регенфорд.
        - Слишком много неопределенностей.
        - И мальчику не следует так много разговаривать, - строго сказала леди Мери. - Помогите ему сесть немного повыше, сэр Эдрик. Он должен съесть немного овсянки.
        Ботолф чуть не рассмеялся, увидев, как изменилось лицо больного при слове
«овсянка». Жизнерадостный и бойкий на язык, Питни сник при упоминании этого безвкусного блюда. Но, конечно, должно было пройти время, прежде чем ему можно будет есть что-нибудь более существенное.
        Вскоре Ботолфа и галантного сэра Эдрика выпроводили из комнаты. Бок о бок они спустились в зал. Проходя через широкие двери, Ботолф заметил леди Оделлу. И прежде чем он сумел незаметно проскочить мимо, она увидела его и помахала рукой, приглашая присоединиться к ней за столом.
        - В ее прекрасных глазах явно заметно желание выйти за вас замуж, - шепнул Ботолфу Хелдон.
        - Я знаю. Моя мать желает того же.
        - Ага, вас приперли к стенке, да? Припоминаю, как и меня хотели женить. Моя дорогая Нелда умерла, родив Олана. Меня упорно пытались женить еще раз, но я выстоял. Никто не может заменить мне мою Нелду. Правда, - добавил он, - у меня уже было два сына.
        - А у меня ни одного, - вздохнул Ботолф. - Долг обязывает.
        - Боюсь, что так. Для человека с вашим положением это гораздо важнее, чем для меня.
        Вежливо поздоровавшись с леди Оделлой, Ботолф вдруг подумал о своей покойной жене Элис.
        Он не знал, хватит ли у него сил снова пройти через любовь, женитьбу, предательство и смерть. Это казалось ему слишком высокой ценой за то, чтобы исполнить свой долг перед родными и графским титулом.
        Питни набирался сил с завидной быстротой. Меньше чем за неделю Ботолф смог подготовиться к путешествию в Регенфорд. Наконец достали экипаж, где молодой человек и леди Мери могли удобно расположиться. Ботолф был немного удивлен тем, что его мать также пожелала ехать в Регенфорд. Видимо, благородная женщина намеревается продолжать заботиться о раненом. Было видно, что она сильно привязалась к очаровавшему ее мальчику.
        У Ботолфа, правда, мелькнуло подозрение, уж не старается ли леди Мери быть поближе к сэру Эдрику Хелдону. Питни, конечно, будет с ней лучше, но он может обойтись и без нее. Трудно было игнорировать тот факт, что в присутствии внимательного рыцаря, постоянно льстившего ей, мать вновь ощущала себя молодой, и, возможно, ей не хотелось утратить это чувство.
        Но Ботолф быстро прогнал от себя эту мысль. Сэр Эдрик лишь флиртовал с леди Мери. Все женщины любят лесть, и его мать не исключение. Но она ведь не ветреная девчонка, которой легко вскружить голову. Так что не о чем беспокоиться. У него есть дела и поважнее.
        Во-первых, сыновья Эдрика к этому времени уже, наверное, принесли в Вулфшед ложную весть о смерти Питни. Хотя сэр Эдрик и Питни почти не говорили об этом, Ботолф замечал, как оба они неотступно думают о том, что может произойти, когда эта новость дойдет до Тоддов. Было немного странно, как такой зрелый человек, как сэр Эдрик, может быть настолько недалек, чтобы поверить, будто молодая девушка решится мстить. Он ничем не мог разубедить Эдрика, но постарался снять тяжесть с души Питни. Когда все было готово для путешествия, Ботолф подошел к карете, где сидел юноша.
        Перебросившись несколькими общими фразами, Ботолф произнес своеобразную речь, доказывавшую невозможность того, чтобы юная девушка отправилась в дальний путь, замыслив убийство, и содержащую упоминание о мягкости женского сердца. Он, однако, не особенно удивился тому, что его прочувствованный монолог не убедил Питни.
        - Не хочу показаться нахальным, милорд, - спокойно возразил мальчик. - Большая часть того, о чем вы говорили, - правда. Женский характер, который вы описываете, действительно встречается чаще всего. Но моя Саксан не такая. Да и все Тодды тоже. Саксан найдет убийцу, если будет думать, что он еще жив. Но я молюсь о том, что она по крайней мере знает, кто же он такой.
        Кенелм и Олан беспомощно смотрели на свою кузину. Саксан видела, как им неловко, но не в состоянии была ни двигаться, ни говорить. Она словно окаменела и просто стояла на ступеньках лестницы, тупо уставившись на них. Всего лишь минуту назад она сбежала братьям навстречу, радостно приветствуя их.
        - Питни умер… - наконец вымолвила она таким голосом, что братья вздрогнули.
        - Да, Саксан, - кивнул Кенелм. - Заколот.
        - Убит?
        - Да, его убили.
        - Кто?
        - Ну, граф… - начал было Олан.
        - Граф Регенфорд?
        - Да, да. Он…
        - Ясно.
        Саксан повернулась и машинально поднялась по лестнице, не обращая внимания на кузенов, кричавших что-то вслед. Внутри у нее все похолодело, словно кровь вдруг стала ледяной. Питни, ее близнец, ее единоутробный брат, мертв. Саксан была так убита горем, что даже не могла плакать. Боль пронзала тело с каждым ударом сильно бьющегося сердца, но слез не было.
        Она зашла в спальню, и через минуту туда вбежала Тильда. Саксан это не удивило, и она продолжала тщательно одеваться в мужское платье, костюм Питни. Она знала, что Тильда хочет помешать ей. Но этого она не допустит. Всеподавляющее желание немедленно отомстить за убитого брата было единственным осмысленным чувством и придавало ей силы.
        - Если ты убьешь этого человека, они не пощадят тебя, - предупредила Тильда.
        - Он убил Питни. - Саксан машинально заплетала в косу длинные, до талии волосы.
        - По крайней мере давай пошлем за нашими братьями.
        - К тому времени, как наши братья оставят службу и смогут нам помочь, граф будет уже в безопасности за высокими стенами Регенфорда. Там его не достать. Я знаю, он поедет по этой дороге: говорили, что он вернется в Регенфорд, как только закончится турнир. А турнир закончился больше недели назад.
        Она обвила голову толстой косой и надела темную шерстяную шапочку.
        - Я поймаю этого негодяя на пути в замок.
        - Тебя убьют, - заплакала Тильда, вне себя от страха за сестру.
        - Пусть, но Питни будет отомщен.
        Подойдя к Тильде, Саксан обняла ее. Тринадцатилетняя девочка с медово-золотистыми волосами и мягким взглядом серо-голубых глаз, Тильда обещала стать красавицей. Ее только формирующаяся, но уже с округлыми формами фигура напоминала телосложение их сестер Тины и Тьюсдей, но в ней не было ничего общего с гибкой, тонкой и стройной Саксан. Их старшие сестры вышли замуж соответственно двенадцать и десять лет назад, так что Саксан и Тильда давно уже остались вдвоем. Их близости способствовала и смерть матери, последовавшая через несколько месяцев после рождения Тильды. Младшая сестра была для Саксан так же дорога, как и Питни, но даже она не могла отговорить девушку от принятого решения.
        - Не рассказывай Кенелму и Олану о моих планах как можно дольше, - говорила она Тильде, рассеянно гладя рыдающую девочку по плечу.
        - Почему бы тебе не взять их с собой?
        - Они не пустят меня, и ты это знаешь. Но даже если бы и пустили, лучше им остаться дома. Я их люблю, но они не годятся для мщения. И потом, чем меньше нас будет замешано в этом деле, тем лучше. То, что я собираюсь сделать, может погубить имя Тоддов, если я сделаю это не одна. Л так мой поступок можно объяснить умопомешательством.
        - Ты ведь даже не знаешь, как выглядит граф.
        - Знаю. Высокий и темноволосый, со шрамом над левым глазом. Я видела его во сне почти две недели назад, видела кровь на его руках. Хотя после этого я и не могла спать несколько ночей, но не придала кошмару большого значения, поскольку не была уверена, что это кровь Питни.
        Она отошла от Тильды, взяла свой кинжал и маленький лук.
        - Сообщи нашим братьям, если хочешь. Хантер и Рок скоро вернутся, ведь сорок дней их службы королю заканчиваются.
        - Тогда подожди. Пожалуйста, Саксан, подожди. По крайней мере обсуди с ними.
        - Нет, не могу. Они меня поймут. - Надев плотный темный плащ, она поцеловала Тильду в бледную щеку. - Темнеет. Надо идти.
        Не просто было выбраться из Вулфшеда незамеченной. Люди, которых ее братья оставили охранять замок, были бдительны. Но они высматривали опасность снаружи, и это дало Саксан возможность ускользнуть. Девушка вела лошадь под уздцы, пока не очутилась в густом лесу за Вулфшед-Холлом. Лес оказался надежным укрытием. Только тогда она села на лошадь, но ехала шагом, чтобы не услышала стража на крепостных стенах.
        Ее горе и жажда мести были так сильны, что она не чувствовала страха. В сердце просто не оставалось места для него. Хотя Саксан никогда не выезжала из Вулфшед-Холла, она знала маршрут, по которому граф направляется в Регенфорд. Он часто обсуждался ее родственниками, и граф редко отклонялся от него. Она была уверена, что встретится с кавалькадой графа через несколько дней. А тогда ударом кинжала или стрелой, выпущенной из лука, убьет его. Кровь за кровь. Это был не только обычай семьи Тоддов, но и потребность ее души.
        Пробираясь сквозь темную чащу, Саксан думала о том, как долго юная Тильда сможет удерживать братьев от погони за ней. Такая тактика требовала хороших способностей ко лжи, а Тильда не была искушенной в этом деле. То, что девочке придется лгать своим родственникам, кузенам, которых она любила, сделает задачу еще труднее. Саксан сомневалась, что ей удастся намного обогнать своих братьев, но это не имело значения. Она все равно будет впереди них, и, несмотря на то что они отличные наездники, Саксан надеялась сохранять свое преимущество достаточно долго, чтобы успеть совершить задуманное.
        Ее лошадь Миднайт - сильный, быстрый жеребец - была одной из лучших в конюшне отца. Лошади двоюродных, братьев, должно быть, устали, так как проделали долгий путь, чтобы привезти ей ужасное известие. Мальчикам придется выбирать новых на конюшне, но ни одна из них не могла сравниться с Миднайтом.
        Перед глазами неотступно стоял образ Питни. Воспоминания о нем обостряли ее горе. Саксан одинаково любила всех членов своей большой семьи, однако никто из них не был ей близок, как он. Странно, что она не почувствовала момент, когда душа Питни покинула его тело. Саксан всегда верила, что ее душа связана с душой Питни какими-то таинственными узами.
        Мысль о хладнокровном злодее укрепляла ее решимость. Убийство не было для нее в новинку. Она и сама раньше убивала. Правда, только в битве, чтобы защитить себя. Сейчас враг не нападет на нее. Может быть, граф будет безоружен. Но на его руках кровь Питни, и его очевидная виновность придаст ей силы для удара. Она сможет убить его, даже если он будет совершенно беспомощен и даже если этим сама себе подпишет смертный приговор.
        Смерть не пугала Саксан. С того мгновения, когда братья сообщили ей о гибели Питни, она не могла думать ни о чем другом, кроме как о мести. Каждый ее шаг был направлен на достижение этой цели. Саксан отдыхала мало, главным образом давая передышку лошади, почти не ела и не задумывалась об опасностях, подстерегающих ее, девушку, едущую в одиночку, хотя и в мужском платье. По дороге Саксан раздумывала о том, где ей лучше всего пересечься с графом, и решила, что нужно как можно скорее добраться до трактира «Кабанья голова».
        - Ну как Питни? - спросил Ботолф у матери, подъехав к карете и заглянув внутрь.
        - Неплохо, но дорога утомила его.
        - В миле отсюда есть трактир «Кабанья голова». Надо поскорее попасть туда.
        - Это было бы хорошо. Там он сможет согреться. Я думаю, что ночи, которые нам пришлось провести на открытом воздухе, если не повредили ему, то, уж конечно, не способствовали заживлению раны.
        Ботолф поймал взгляд юноши и улыбнулся:
        - Потерпи еще немного, дружок.
        - Со мной все в порядке, милорд, - ответил Питни. - Честное слово. Просто я еще страдаю от боли, и вряд ли можно что-нибудь сделать, чтобы ее уменьшить.
        - Когда ляжешь в постель, станет легче.
        - Не откажусь. - Питни вымученно улыбнулся. - Мне неловко, что я причиняю вам столько беспокойства.
        - Перестань, никакого беспокойства. Я обязан тебе жизнью. То, что я везу тебя в Регенфорд, - лишь малая плата за это. Я послал вперед человека предупредить трактирщика о нашем приезде, так что, должно быть, нас уже ждут.
        В трактире «Кабанья голова» все было готово к прибытию графа, когда его кавалькада наконец подъехала к крыльцу. Ботолф подозревал, что с того момента, когда хозяин получил известие о его приезде, там поднялась суматоха. Трактирщик Уилл Мик страшно гордился тем, что принимает графа и графиню Регенфорд. Ботолф знал, что он третий граф, останавливающийся на этом постоялом дворе по пути в замок, и трактирщик явно не хотел терять таких выгодных клиентов.
        Ботолфа, его мать, Питни и знатных членов свиты быстро разместили в комнатах, лошадей накормили, а повозки поставили под навес. Всем приготовили горячие ванны, и судя по ароматам, плававшим в воздухе, трапеза обещала быть обильной.
        Присоединившись к сэру Эдрику, направлявшемуся в гостиную, Ботолф заметил, что Уилл Мик внимательно присматривает за двумя своими малосимпатичными дочерьми, и с трудом сдержал усмешку. Как известно, останавливаясь в трактирах, рыцари не обделяли вниманием прислуживавших им женщин. Ботолф решил, что именно это и было причиной, по которой отец поторопился остановить свою старшую дочь, когда та поднималась по лестнице с подносом для раненого Питни.
        - Но ведь он еще мальчик, - запротестовала девушка, - и с такой ангельской внешностью. Ты зря беспокоишься, папа.
        - Зря! Имя этого мальчика - Тодд, - прорычал Уилл Мик. - Половина бастардов здесь и в Кристиндоне могут по праву носить это имя.
        - Вранье! - вскричал сэр Эдрик с таким пафосом, что Ботолф рассмеялся. - Возьми назад свои слова, сукин сын.
        Уилл Мик на мгновение прищурился и вдруг широко открыл глаза, узнав Эдрика:
        - Сэр Эдрик Хелдон! Да, а остальные безымянные бастарды могут носить имя Хелдонов.
        - Неправда! Мы не совращаем молодых девушек.
        - Нет? А как было с Анной из соседней деревни? Ваш сын Кенелм в прошлом году изнасиловал несчастную на сеновале возле дома ее отца. Он наградил ее ребенком.
        - Глупости. Кенелм никогда не стал бы спать с женщиной на сеновале. Он любит комфорт. Кроме того, в таком месте мужчину, чего доброго, могут и зарезать.
        Сэр Эдрик улыбнулся дочери трактирщика, которая с трудом удерживалась от смеха. Уилл Мик это заметил.
        - Убирайся отсюда! - приказал он дочери. Потом повернулся к Хелдону: - Не вздумайте испробовать на ней ваши любезности и порочные улыбки!
        С трудом подавляя смех, Ботолф взял у девушки поднос.
        - Я поговорю с молодым человеком, мастер Мик. Наблюдая за тем, как хозяин, непрерывно сквернословя, прогнал свою дочь, Эдрик пробормотал:
        - Этому типу не подходит его имя.
        - Пойдите поешьте что-нибудь, Эдрик. Я вернусь через минуту.
        Улыбаясь, Ботолф вошел в комнату Питни, однако его радость быстро сменилась разочарованием. У постели больного сидел его оруженосец Фаролд Мортон, пребывавший в совершенном смущении. Поставив поднос, Ботолф обратился к Питни с напускной строгостью:
        - Не вздумай совращать здесь девушек, молодой человек.
        - Я и не думал совращать ее, - запротестовал Питни. - По правде говоря, вряд ли я мог бы это сделать. Я еще недостаточно здоров.
        - Можешь или нет - никаких девушек, пока ты у меня на службе. Я не потерплю соблазнения девственниц.
        - А она девственница? Я бы так не подумал. Надо видеть, как она стреляет глазами и крутит бедрами.
        - По тому, как Мик трясется над ней, я подозреваю, что она невинна. Мой отец считал, что соблазнение девушек есть не что иное, как злоупотребление нашим положением и властью. Я не могу не согласиться с ним.
        - Значит ли это, что они спят с нами, просто боясь отказать людям высокого положения, а не из-за нашей внешности и обаяния?
        - В случае с тобой, думаю, это не совсем так, - пробормотал Ботолф. - Как бы там ни было, со временем ты сам разберешься в этом.
        Получив от Питни заверения в том, что он будет вести себя хорошо, Ботолф спустился вниз, чтобы как следует поесть. Он едва покончил с последним куском сочного ростбифа, как леди Мери встала и позвала горничную, собираясь отправляться спать. Ботолф понимал, что мать уходит, чтобы мужчины могли чувствовать себя непринужденнее. С улыбкой он отметил про себя, как быстро потекли эль и беседа с того момента, как она поднялась в спальню. При виде пажа, наполнявшего его стакан, Ботолф почувствовал, что ему предстоит приятный вечер в хорошей компании.
        Саксан подъезжала к трактиру «Кабанья голова». Одного быстрого взгляда было достаточно, чтобы удостовериться: граф уже прибыл. Оставив лошадь конюху, она вошла на постоялый двор и была встречена дородным трактирщиком. Саксан выругалась про себя, надеясь, что этот человек не помешает ей. Олан и Кенелм, наверное, уже скоро будут здесь. Однажды она даже заметила их, и последние несколько миль Миднайт несся на довольно рискованной скорости. То ли братья оказались проворнее, чем она предполагала, то ли бедная Тильда не сумела задержать их в Вулфшеде.
        - У меня нет комнаты, парень, - сказал ей трактирщик. - Но, может быть, для тебя найдется место на конюшне.
        - Согласен. - Саксан старалась говорить низким, грубым голосом. - У вас осталась какая-нибудь еда?
        - Да, мы можем накормить тебя прямо сейчас. Проходи и садись. - Он указал на общую комнату. - Я распоряжусь, чтобы тебе что-нибудь принесли. Только не вздумай мешать графу и его компании.
        - Не буду, сэр.
        Как только трактирщик вышел, Саксан проскользнула в комнату, где сидели Ботолф и его друзья. Они были слишком заняты беседой и выпивкой и не заметили ее, но она все-таки держалась в тени.
        Дюйм за дюймом приближалась Саксан к графу, внимательно изучая человека, которого собиралась убить. Он высок и широк в плечах. Рост, наверное, целых шесть футов, однако в его движениях чувствуется определенное изящество, неожиданное для такого сильного мужчины. Саксан знала, что у нее есть только один шанс.
        Она засунула под шапочку выбившийся локон. Утром она помыла голову и второпях не заколола волосы. Теперь Саксан пожалела об этом: волосы постоянно выбивались из-под шапочки и могли оказаться помехой в нужный момент.
        Затаив дыхание Саксан двинулась вперед. Ее глаза неотступно следили за графом и даже заболели от напряжения. В нем не было красоты, которую она привыкла видеть в окружающих ее мужчинах. Улыбка не была открытой, а смех таким звонким, как у сидевших рядом людей. Лицо его показалось ей чересчур суровым, а черты - чересчур резкими; орлиный нос и высокие скулы усиливали впечатление холодности. Он выглядел слишком хладнокровным. «Достаточно хладнокровным, чтобы вонзить нож в юношу, вверенного его заботам», - думала Саксан, и ее ярость сделалась такой сильной, что отдалась болью в животе.
        Достав кинжал из ножен, она крадучись стала приближаться к Ботолфу. Все ее тело напряглось; она вышла из тени. Саксан уже собиралась ударить, когда услышала сзади тяжелые шаги и поняла, что кто-то вошел в комнату. Прошептав проклятие, девушка занесла кинжал.
        - Милорд! Берегитесь! - вскричал трактирщик. Ботолф резко обернулся, схватил нападавшего за руку и тем самым остановил удар, направленный ему в сердце. Хрупкая скамейка под ним сломалась, и он упал на пол, увлекая за собой незнакомца. Все мужчины вскочили на ноги. Руки потянулись к рукояткам мечей, но никто не вмешивался. Было очевидно, что Ботолф легко победит такого низкорослого противника.
        Борясь с подростком на твердом деревянном полу, граф успел подумать, что теперь Сэсил подсылает к нему детей. Ему не терпелось допросить малолетнего убийцу, и он не вкладывал в удары всю свою силу. Борьба затягивалась.
        Поначалу Ботолфа удивили сила и ловкость худенького подростка. Удивление перешло в изумление, когда во время борьбы шапочка мальчика внезапно слетела, освободив рассыпавшуюся массу густых светло-платиновых волос.
        - Клянусь Богом, это девушка! - воскликнул Ботолф, прекращая схватку и прижимая свою противницу к полу.
        - Это Саксан! - закричал Эдрик, подбегая к Ботолфу, но его оттолкнули разгоряченные сыновья, вбежавшие в комнату.
        - Вы соврали ей! - обрушился на них Эдрик.
        - Мы не хотели, - начал оправдываться Кенелм. - Олан выпалил, что Питни умер, а Саксан просто стояла и смотрела на нас, не двигаясь, не говоря ни слова. Наше сообщение ошеломило ее. Мы даже не поняли, в чем дело. Получилось, что мы невольно сказали ей, будто это граф убил Питни. Но Тильда объяснила нам, какую мы совершили ошибку.
        - Да, - подтвердил Олан, - когда мы поговорили с Тильдой, до нас дошло, что Саксан могла неправильно нас понять, но ее уже не было.
        - Так что мы бросились вслед за ней, - закончил Кенелм.
        - Еще немного, и было бы слишком поздно, - буркнул Эдрик, награждая сыновей подзатыльниками.
        Ботолф слушал, что говорили Эдрик и его сыновья, но его внимание было сосредоточено на девушке, которую он все еще прижимал к полу. Та не смотрела на него. Взгляд ее широко раскрытых сапфирово-синих глаз метался от кузенов к дяде и обратно. Красоту глаз подчеркивали светло-коричневые изящно изогнутые брови и длинные густые ресницы. Короткий прямой нос, нежный рот, который притягивал взгляд Ботолфа. Ее маленькое овальное личико было очаровательно. Граф чуть было не улыбнулся, подумав, что никогда не имел такого красивого противника.
        Ботолф почувствовал, как расслабилось гибкое леди Саксан, когда она начала осознавать, что говорили ее родственники. Он приподнялся на локте и принялся рассматривать ее. Наконец девушка тоже взглянула на Ботолфа. Сбитая с толку, Саксан тем не менее - где-то в глубине сознания - отметила, что из-под густых бровей на нее смотрят очень красивые темно-карие глаза.
        - Вы не убивали Питни? - спросила она.
        - Нет, миледи.
        - Понятно. Тогда кто?
        - Человек, посланный убить меня. Но Питни ему помешал.
        Он нехотя поднялся на ноги и помог встать Саксан.
        - Ага. А что стало с убийцей?
        - Он умер, после того как ударил Питни кинжалом.
        - Вы забрали с собой тело Питни?
        - В некотором роде. - Он взглянул на Эдрика и его сыновей и понял, что открыть истину предоставили ему. - Видите ли, Питни не умер. - Ботолф испугался, увидев, как краска сошла с лица Саксан и оно сделалось пепельно-серым.
        - Милорд, мне кажется, что первый раз в жизни я упаду в обморок.
        Саксан пошатнулась, Ботолф подхватил ее. Видя, что все словно окаменели, он поднял девушку на руки. Потом подошел к скамье и сел, держа Саксан на коленях. Эдрик с сыновьями осторожно приблизились к ним.
        - Нет, вы только взгляните! - Эдрик поднял бессильную худенькую руку племянницы и легонько потряс ее. - Она и в самом деле бухнулась в обморок.
        - Видно, она и вправду никогда раньше не теряла сознания, - сочувственно заметил Ботолф, когда Хелдоны сели.
        Прежде чем они могли ответить, дверь распахнулась и вбежала бледная, взволнованная леди Мери. Должно быть, она еще не спала и услышала шум. После всего, что случилось, она, естественно, предположила, что на ее сына снова совершено покушение. Ботолф чуть не рассмеялся, когда она застыла в дверях, не веря своим глазам. Вместо того чтобы застать его в смертельной схватке, раненого или мертвого, мать нашла сына сидящим на скамейке и держащим на коленях девушку в мужском платье.
        - Ботолф! - вскричала леди Мери, придя в себя и бросаясь к сыну.
        Ботолф взглянул на мать и ясно прочел в ее карих глазах некое обвинение, однако с его стороны оно не заслуживало упрека.
        - Это не то, что ты думаешь, мама.
        Он посмотрел на Хелдонов, но от них не последовало никакой поддержки, кроме широких ухмылок.
        - Она мне кого-то напоминает, - пробормотала леди Мери.
        - Цветом волос, да, миледи? - невинно спросил Эдрик.
        - Да, да, цветом волос. Они в точности как у Питни. О Боже, это ваша племянница?
        - Да, это сестра Питни, Саксан. Как я и боялся, мои ребята все перепутали. Мне стыдно признаться, но Саксан прибыла сюда, чтобы убить его светлость.
        - Убить Ботолфа?
        - Именно так, но он поймал ее руку, когда она хотела его ударить, и мы смогли разрешить недоразумение, - продолжал Кенелм.
        - Ты ранил ребенка, Ботолф?
        - Нет, миледи, - ответил Олан. - Моя кузина потеряла сознание, когда его светлость сказал ей, что Питни жив.
        - В самом деле? А почему ты держишь ее на коленях?
        - Он поддержал ее, когда она падала, - объяснил Олан.
        - Понятно, - задумчиво протянула леди Мери.
        - По-моему, девушка приходит в себя, - объявил Весли.
        - Да, - согласился Ботолф, - думаю, вы правы.
        Саксан медленно открыла глаза. Она все еще не могла поверить, что с ней случился обморок. Никогда раньше ничего подобного с ней не происходило. Постепенно Саксан все вспомнила. Глаза ее расширились, она осторожно подняла голову и посмотрела на человека, который держал ее на коленях. Несмотря на волнение, Саксан опять обратила внимание на то, что у него слишком красивые для мужчины глаза.
        Ботолф же был сразу пленен похожими на озера горящими сапфировыми глазами. Ресницы были даже длиннее, чем ему показалось раньше, - просто на кончиках светло-коричневый цвет переходил почти в серебристый. Он стряхнул с себя оцепенение, надеясь, что выглядит не так глупо, как себя чувствует.
        - Значит, мой брат жив?
        Ботолф решил не напоминать Саксан, зачем она явилась сюда.
        - Да, хотя и ранен. Но не волнуйся, рана не опасна, и он скоро поправится. Твой брат спас мне жизнь. Невооруженный, он бросился на моего убийцу. За это я даровал ему рыцарство.
        На мгновение Саксан испугалась, что опять потеряет сознание. Она закрыла глаза, стараясь справиться с волнением. И тут вдруг Саксан осознала, что сидит на коленях у незнакомого человека. На этот раз она обратила свой гнев на чересчур развеселившегося дядю.
        - Ты заметил, что я сижу на коленях у чужого мужчины? - спросила Саксан подчеркнуто небрежным тоном.
        - Ну, он не чужой, детка. Это граф, наш сеньор.
        - Понятно. А не думаешь ли ты, что в следующий раз, когда нужно будет передать важное сообщение, тебе следует послать кого-нибудь другого вместо этих двух дураков с головами, набитыми опилками? - Ее вдруг ужаснула мысль, что из-за глупости своих кузенов она чуть не убила невинного человека.
        - Саксан! - возмутился Олан, выглядевший очень обиженным. Она медленно поднялась с колен Ботолфа, не сводя глаз с братьев.
        - Да, дураки - это еще мягко сказано. Лучше сказать болваны или даже идиоты. - Она набросилась на Олана, который вскочил со своего места, стараясь увернуться от ударов. - Болваны!
        - Саксан, это просто недоразумение, - поспешно вставил Кенелм, тщетно пытаясь успокоить рассвирепевшую кузину. - Ты ведь простишь нас?
        - Я вам покажу мое прощение! - Она запустила пивной кружкой в голову Кенелма « залилась смехом, когда та попала в цель.
        Прежде чем Саксан успела швырнуть еще что-нибудь, Олан поймал ее за руку. Но слишком поздно: она уже схватила тарелку. Ударившись о голову Олана, металл издал чистый, звенящий звук, доставивший Саксан удовольствие. Но тут она потеряла равновесие и упала, повалив также и Олана. Кенелм поспешил на помощь брату и тоже оказался в свалке. Саксан слышала хохот людей Ботолфа, но была слишком зла, чтобы обращать на это внимание.
        Ботолф взглянул на покатывающегося со смеху Эдрика:
        - Не думаете ли вы, что должны положить этому конец?
        - Нет, Саксан не слишком сильно отделает мальчиков.
        - Сэр Эдрик, - осуждающе произнесла леди Мери.
        - Не беспокойтесь, миледи. Я скоро прекращу его. Ребята заслужили наказание, а Саксан нужно как-то дать выход своему гневу. Я вмешаюсь, когда мои сыновья забудут, что их сестра - леди, и начнут давать ей сдачи или когда она начнет ругаться слишком грубо и громко.
        Ботолф понял, что такое в их семье случается нередко, поскольку Эдрик скоро вмешался в схватку, как и обещал. Только человек, привыкший к подобным ссорам, мог так быстро и умело действовать. В тот самый момент, когда Кенелм собрался нанести Саксан очень уж негалантный удар, Эдрик схватил своего сына в охапку. Двое других участников драки повернулись к нему, рассвирепевшие и недовольные вмешательством.
        - Дай мне ударить ее разок, - запротестовал Кенелм. - Эта скандалистка укусила меня.
        - Я ему покажу! - Саксан издала боевой клич, вскочив на ноги и потрясая кулачком перед носом брата.
        Эдрик проворно оттолкнул Кенелма в сторону, а затем ловким движением схватил Саксан за руки. Ботолф закусил губу, чтобы не рассмеяться, когда Эдрик оттаскивал все еще брыкающуюся Саксан от своих сыновей.
        - А теперь, моя воинственная племянница, позволь представить тебя твоему сеньору. Ты помнишь человека, которого чуть не заколола минуту назад?
        - Да, но не стоит меня осуждать за это, - проворчала Саксан. Она была смущена, но старалась не показывать вида. - Это нелепая ошибка, и, кроме того, я промахнулась.
        - Эта несносная девчонка - Саксан Хани Тодд, милорд. Саксан, жертва твоего неудавшегося покушения - Ботолф Корвайн Аавингтон, барон Мирвуд и граф Регенфорд. - Эдрик подтолкнул ее вперед. - Сделай реверанс. Покажи, что у тебя по крайней мере есть и хорошие манеры.
        Саксан посмотрела на дядю очень сердито, но тут же мило улыбнулась Ботолфу. Несмотря на мужское платье, она сумела сделать изящный реверанс, а потом села на краешек скамьи рядом с Эдриком. Теперь, когда гнев ее ослаб, Саксан волновало только одно. Наказание за попытку убийства ее не пугало: она была почти уверена, что его не последует.
        - Можно мне теперь увидеть Питни? - вежливо спросила Саксан.
        Ботолф едва не покатился со смеху. Нахальная девчонка, похоже, совершенно не смущена и не раскаивается ни в попытке убить его, ни в драке с кузенами. Она явно не понимала, что ее поведение крайне необычно для молодой леди, и, как видно, ожидала, что ее примут такой, какая она есть, а если и не примут, то ей наплевать.
        Впервые за долгое время Ботолфа гораздо больше интересовала сама женщина, чем удовлетворение своего желания, но, оценив гибкое тело, очертания которого хорошо обрисовывали куртка и обтягивающие штаны, он признался себе, что вожделение здесь тоже имеет место. Саксан очаровала его, и Ботолф не знал, была ли тому причиной ее незаурядность. Если Саксан не отличается изящными манерами, свойственными дамам из высшего общества, быть может, она лишена и их недостатков? Отбросив в сторону размышления, граф сосредоточился на ее просьбе.
        - Конечно. Я сам отведу тебя к брату. - Он встал и протянул ей руку.
        Саксан заколебалась: у них не принято, чтобы джентльмен вел леди за руку. Но потом пожала плечами и согласилась. Когда большая ладонь графа обхватила ее маленькие пальчики, Саксан вдруг испытала незнакомое ранее чувство. Она испугалась, что лицо выдаст ее внезапное смущение, но, решившись взглянуть на Ботолфа, успокоилась: видимо, он ничего не замечал.
        Ботолф в свою очередь почувствовал сильное желание затащить Саксан в свою спальню, но, посмотрев на нее сверху вниз, устыдился захлестнувшей его страсти. Она такая хрупкая, крошечная. Чувственные мысли, роящиеся у него в голове, наверное, привели бы ее в ужас.
        - Вы говорите, что Питни быстро выздоровеет? - спросила Саксан, когда он вел ее по узким ступеням в комнату юноши.
        - Да, - ответил Ботолф, с удовлетворением отметив, что голос его звучит равнодушно и сладострастные мысли не отразились в нем. - Моя мать сидит возле вашего брата, с тех пор как его ранили. Вчера вечером он чувствовал себя уже достаточно хорошо, чтобы флиртовать со старшей дочерью хозяина.
        - Он флиртовал бы и на смертном одре, - заметила Саксан язвительно. - Даже Кенелм и Олан при том, что у них один ветер между ушами, могут ввернуть комплимент и вскружить голову девушке. Все мои родственники мужского пола, по-моему, родились с этим даром. - Она насторожилась, когда Ботолф остановился перед дверью.
        Когда они вошли в комнату, Питни спал. И молодой Фаролд тоже. Ботолф разбудил его и отослал прочь. Он не отводил глаз от Саксан, медленно приблизившейся к постели брата, и решил, что их лучше оставить одних. Но, открыв дверь, граф заколебался: если девушка снова лишится чувств, Питни не сможет помочь.
        - Питни, - прошептала Саксан, дрожащей рукой дотронувшись до его щеки.
        Ресницы мальчика дрогнули, и, открыв глаза, он уставился сонным взглядом на Саксан, слабо улыбнувшись ей:
        - Привет, уродина. Наши братцы наболтали тебе лишнего, да?
        - Да, - выдавила она со слезами в голосе. - Не бойся, я не заколола графа.
        - Это хорошая новость, хотя я не могу понять, зачем ты вообще намеревалась его убить. Черт возьми, ты ведь не собираешься рыдать надо мной?
        Питни обнял рыдающую сестру. Тем временем Ботолф тихо выскользнул из комнаты. Трогательно и как-то умиротворяюще было видеть такую дружную семью, как Тодды. Не это ли одна из причин, по которой они казались странными окружающим? Сильная семейная привязанность, как ни печально, становилась все большей редкостью. Ботолф был склонен видеть в Тоддах только хорошее и знал, что это еще одна причина его интереса к Саксан Хани Тодд.
        Поймав взгляд матери, Ботолф едва сдержал улыбку. В течение всего завтрака она внимательно наблюдала за ним. Материнский инстинкт подсказывал ей, что сердце его неспокойно и тому виной Саксан Тодд. Ботолф понимал, что леди Мери будет только рада, если в нем вновь пробудится интерес к женщинам иного плана, нежели проститутки и любовницы, обычно удовлетворявшие его мужские потребности. Но по выражению лица матери он понял, что та не вполне одобряет его выбор. Пожалуй, Саксан Тодд казалась леди Мери слишком взбалмошной. Ботолф молча пил эль, ожидая, когда мать соберется с духом и заговорит о том, что ее тревожит.
        - Саксан удивительно похожа на Питии, - сказала наконец леди Мери, глядя на сэра Эдрика, сидевшего слева от Ботолфа.
        - И ведет себя тоже как мальчишка. - Эдрика позабавило, когда она покраснела, не найдя слов, чтобы опровергнуть его утверждение. - Нет, миледи, не защищайте ее. Я говорю правду, и мы оба это знаем. Мать бедной девочки умерла тринадцать лет назад, и моя жена к тому времени была уже давно в могиле. У Саксан есть старшие сестры, но они вышли замуж и покинули родительский дом, когда она была еще ребенком.
        - Но, наверное, были и другие женщины, которые могли о ней позаботиться?
        - Сначала Алхрик искал женщину, которая могла бы поселиться в Вулфшед-Холле и заботиться о Саксан и ее младшей сестре Тильде. Но из этого ничего не вышло. - Эдрик пожал плечами. - Женщин, которые к нему приезжали, гораздо больше интересовало, как бы заполучить Алхрика в мужья, поскольку все они были вдовами или старыми девами. Наконец Алхрик решил воспитывать девочек сам с помощью нашего кузена сэра Фридолфа Джагера и моей.
        - Почему же старшие сестры не взяли девочек к себе?
        - Они предлагали, но Алхрик не хотел разлучать близнецов. Это одна из причин, по которой Питии готовили в пажи в Регенфорде. Кроме того, Тина и Тьюсдей растили собственных детей и помогали воспитывать девочек в семьях своих мужей. Но главное, Алхрик и слышать не хотел о том, чтобы кто-нибудь из детей покидал родное гнездо.
        - Думаю, все родители одинаковы, - заметила леди Мери.
        - Ив результате Саксан и Тильда получили воспитание, по меньшей мере необычное для юных леди, - закончил Ботолф.
        Эдрик кивнул:
        - Они росли вместе с мальчиками. Правда, девочки владеют рукоделиями, но в целом их воспитывали одинаково. Поскольку мы, взрослые, не делали между ними различия, их братья до последнего времени относились к ним как к равным. И изменили свое отношение, только когда Саксан и Тильда повзрослели.
        Вспомнив драку между Саксан и ее кузенами, Ботолф усмехнулся:
        - Похоже, они и сейчас иногда забывают, что Саксан - девушка.
        - Да. - Эдрик рассмеялся и, опомнившись, виновато улыбнулся леди Мери. - В этих диких краях мы живем одни, миледи. Там мало соблюдаются куртуазные манеры и правила Хорошего тона, и, честно говоря, мы не видим в этом ничего страшного. В последние два года воспитанием девочек занимались братья, старшему из которых двадцать четыре года. Тот факт, что сейчас мужчины не оставив девочек в Вулфшеде, ясно говорит о том, они уверены в своих сестрах.
        - Девочек оставили одних в таком опасном месте? - воскликнула леди Мери, широко открывая глаза.
        - Действительно, сэр Эдрик, это не разумно, - поддержал ее Ботолф. - Ни замок не может быть неприступным, но на границе опасность многократно возрастает. Рогз и Черный Дуглас часто совершают набеги.
        - Это правда, милорд. И все же их мать однажды целых два месяца успешно обороняла Вулфшед-Холл от шотландцев. Саксан и Тильда похожи на нее.
        Ботолф опустил голову, чтобы скрыть усмешку. Теперь он понял, почему манеры Саксан Тодд так напоминали мужские. Неудивительно при таком воспитании. Вместе с тем знакомство с сэром Эдриком и Питни вселило в него уверенность в порядочности Саксан, и он надеялся, что его матери теперь будет легче принять Саксан такой, какая она есть, хотя сам Ботолф не вполне понимал, почему ему этого хочется.
        Втайне у него рождался рискованный план. Ботолф признался себе, что всерьез думает о женитьбе на этой девушке, и собирался присмотреться к ней повнимательнее. Все, конечно, будет намного проще, если его мать и Саксан поладят. Леди Мери и его покойная жена никогда не были дружны, и в их доме не утихали раздоры. С него хватит.
        Прочитав в глазах матери желание задать ему множество вопросов, Ботолф извинился, сославшись на необходимость подготовиться к путешествию, и вышел. Он еще не мог дать леди Мери исчерпывающие объяснения и чувствовал, что должен быть осмотрительным; его страшила возможность обременить себя женой наподобие Элис. Сама мысль о такой опасности заставила Ботолфа содрогнуться. Вряд ли у него хватит сил пережить еще один неудачный брак.
        Хотя Саксан совсем мало походила на Элис, интуиция не позволяла Ботолфу забыть об осторожности. Он дал себе слово, что головокружительная привлекательность Саксан не сможет повлиять на его решение. Вчера, помогая Питни раздеть спящую сестру, граф быстро осознал, что стоит у опасной черты. Изящество и стройность полураздетой девушки врезались ему в память. Следя за приготовлениями к отъезду, Ботолф поймал себя на том, что, несмотря на принятое им решение быть очень осторожным, он все время ищет глазами Саксан.
        Саксан проснулась внезапно, вся в холодном поту. Кошмар вернулся, несмотря на все усилия прогнать его. Граф стоял перед глазами, и с его мускулистых рук с длинными пальцами капала кровь. Только это был не граф. Человек, терроризирующий ее во сне, лишь напоминал Ботолфа, но сердце говорило ей, что это не он. Вдруг Саксан осенило, и она прямо-таки подскочила в постели.
        - У графа нет шрама! - воскликнула девушке.
        - Ради Бога, Саксан! - вскричал Питни, еде не уронив поднос с завтраком. - Что случилось?
        Саксан посмотрела на брата и спокойно объяснила:
        - У лорда Ботолфа нет шрама над левым глазом. - Она взяла хлеба с сыром и продолжала: - Недели две назад мне приснился сон. Передо мной стоял человек, и на руках у него была кровь. Этот человек очень похож на нашего сеньора, поэтому я и подумала, что граф убил тебя, хладнокровно зарезал мальчика, вверенного его заботам. Так вот, этот сон приснился мне снова, только на сей раз я заметила кое-что еще кроме крови. Хотя этот человек сильно смахивает на графа, он не граф. У мужчины моего сна шрам над левым глазом. Интересно, кто он?
        - Скорее всего злодей, - усмехнулся Питни. - Ты действительно пыталась заколоть графа?
        - Ага. Эти дураки Кенелм и Олан все переврали. Я прискакала сюда на Миднайте и чуть было не наломала дров. Но мастер Мик увидел меня и закричал. Граф схватил меня за руку, мы некоторое время боролись с ним, и только потом я узнала правду. И бухнулась в обморок. - Саксан захихикала. - Это сильно удивило дядю и братьев.
        - Могу себе представить. - Питни покачал головой, глядя, как она встала с постели и начала одеваться. - Граф говорил что-нибудь о наказании?
        - Нет. Наверное, он понял, что произошла ошибка. Если бы он хотел меня наказать, то уже сделал бы это.
        - Это точно.
        - Послушай, Питни, почему я не одета?
        - Ты так ревела, что почти утопила меня в слезах, а потом заснула, так что граф помог мне уложить тебя в постель.
        - О… - Саксан нагнулась, делая вид, что зашнуровывает сапоги, в действительности же - чтобы скрыть выступившую на щеках краску.
        - Кто еще был дома, когда приехали Кенелм и Олан?
        Саксан взглянула на брата - он был явно расстроен, - и ее кольнуло сознание своей вины. После того как Питни спас графу жизнь и был посвящен в рыцари за свою храбрость, он имел реальную возможность занять почетное место в свите Ботолфа. Перед ним открывались перспективы для продвижения по службе, которые не часто выпадают на долю младшего сына. Лишь благородство и любовь к сестре не позволили Питни упрекнуть Саксан за то, что она хотела сделать.
        Юноша наверняка боялся, что ее безрассудство могло разрушить все его планы.
        - Со мной была Тильда, - ответила наконец Саксан, садясь на краешек кровати и перевязывая волосы кожаным ремешком. - Я должна сообщить ей, что все в порядке, а то бедняжка с ума сойдет от беспокойства. Она ведь узнала, что я собираюсь убить невинного, но лишь после того, как я ускакала. Кенелм и Олан все ей рассказали, прежде чем мчаться за мной. Дураки, - пробормотала качая головой и явно жалея о том, что не может снова! наградить братьев парой тумаков.
        - Не злись на них, Саксан. - Питни улыбнулся сестре, но тут же посерьезнел. - Я чувствую, что нашего сеньора преследует какая-то злая сила.
        - Я тоже, Питни. Проклятый сон не идет у меня из головы. Почему он повторился сегодня? Если бы это было предупреждением о грозящей тебе опасности, как я сначала считала, он бы не вернулся. Или это тоже предупреждение, но тогда оно касается графа.
        - Кто-то явно хочет его смерти.
        - Нам надо быть бдительными.
        - Верно. - Питни отставил поднос и откинулся на подушки. - Я не мог найти объяснения, но теперь мне все ясно.
        - Хорошо. - Саксан поцеловала его в щеку, встала и направилась к двери. - Я зайду попозже, братик.
        - Попозже? А что ты собираешься делать? Саксан! - позвал он, но та поспешно вышла из комнаты. - Надеюсь, дядя не будет спускать с тебя глаз, - крикнул он вслед девушке.
        Саксан тихонько засмеялась и поспешила в гостиную, однако, заглянув туда, обнаружила, что дяде не до нее. Эдрик был так увлечен беседой с леди Мери, что ничего не замечал вокруг. Леди Мери сидела возле него слегка порозовевшая и по мере сил поддерживала разговор. Поскольку темой была угроза жизни Ботолфа, Саксан решила подслушать.
        - Это меня очень тревожит, - говорила леди Мери. - Боюсь, что я чем-то обидела Сэсила. Моя вина, что он преследует своего брата. Но я не могу поверить, что он действительно хочет его убить.
        Известие о том, что Ботолфу угрожает его собственный брат, потрясло Саксан.
        Эдрик накрыл своей ладонью маленькую, изящную руку леди Мери.
        - Я никогда не поверю, что это ваша вина. Он - гнилое семя, миледи, рожден, чтобы творить зло. Такие люди время от времени появляются даже в добропорядочных семьях, и никто в этом не виноват.
        - Вы в самом деле так думаете, сэр Эдрик? - взволнованно спросила она.
        - Да, конечно, я так думаю. - Сэр Эдрик наклонился к ней, понизив голос так, что Саксан пришлось напрячь слух. - Миледи, простите меня, но я хочу вас поцеловать.
        - Хотите поцеловать?
        - Да, без сомнения.
        - Тогда целуйте быстрее, потому что я скоро приду в себя - и тогда будет поздно.
        Саксан чуть не вскрикнула, когда они начали целоваться. «Мне лучше уйти», - подумала она и, выскользнув за дверь, бросилась к конюшне. Почему леди Мери решила поехать с Питни? Саксан знала, что ее дядя умеет очаровывать женщин, как и все мужчины их клана. Но на сей раз проблема заключалась в том, что леди, обольщаемая ее дядей, являлась матерью их сеньора! Ее размышления были прерваны, когда возле конюшни дорогу ей преградил сам граф.
        - Куда вы идете, мисс Тодд?
        - На конюшню, милорд. Видите ли, там моя лошадь, я собираюсь обратно в Вулфшед-Холл, - ответила Саксан таким тоном, словно разговаривала с ребенком.
        - Ты поедешь с нами, несносная девчонка.
        - Но я не хочу причинять вам беспокойство, милорд.
        - Никакого беспокойства. - Ботолф взял ее за руку. - Пойдем сделаем по глотку эля, прежде чем отправиться в Регенфорд.
        Вспомнив сцену, свидетелем которой она только что стала в гостиной, Саксан посоветовала:
        - На вашем месте я бы не входила туда.
        - Почему?
        - Мой дядя целует там вашу матушку. - Она не удивилась, когда граф резко остановился, отпустил ее руку и уставился на нее. - Вам следует закрыть рот, милорд: мы около конюшни, и здесь много мух.
        - Ты уверена, что они целовались?
        - Совершенно уверена. Видела собственными глазами.
        - Ну и ну!
        - Вы что, не одобряете? - спросила Саксан, готовая и обидеться, и защитить своего дядю.
        - Я потрясен и не готов еще выразить одобрение или неодобрение.
        - А о чем вы сейчас думаете? - В голосе ее звенел смех. - Извините.
        - Тебе давно следовало бы извиниться, дерзкая девчонка.
        - Девчонка, да? - Саксан легко подхватила яблоко, упавшее с ветки. - Или же мисс Тодд?
        Раздосадованный тем, что не поймал другое падающее яблоко с такой же ловкостью, Ботолф протянул:
        - Я начинаю думать, что ее не существует.
        - Интересно, как чувствуют себя те, кто не существует.
        - Не думаю, что им бывает неловко. - Надкусывая яблоко, он внутренне подивился абсурдности их разговора.
        - Это успокаивает мой разум, хотя я подозреваю, что если не существует меня, то не существует и моего разума.
        - Совершенно верно. - Граф наблюдал, как ее ровные белые зубы вгрызлись в яблоко с энергией, достойной лучшего применения. - Ты понимаешь, что если не существует ни тебя, ни твоего ума, то не существует и твоих зубов.
        - Я скажу им об этом, милорд, как только они расправятся с яблоком. - Тут Саксан заметила, что сэр Роджер и сэр Весли идут к трактиру. - Эй, послушайте, я бы туда не ходила на вашем месте.
        - Почему? - обернулся сэр Весли. - Я собираюсь выпить эля перед дорогой.
        Ботолф не нашелся что ответить, но Саксан невозмутимо произнесла:
        - Произошел ужасный случай. Мастер Мик угодил ногой под бочонок и сломал ее. Беднягу положили на большой стол в гостиной. Когда я уходила, они его готовили.
        - Готовили к чему? - Сэр Роджер бросил тревожный взгляд в сторону трактира.
        - К тому, чтобы отрезать искалеченную конечность, сэр Роджер, - объяснила она не моргнув глазом.
        В этот момент мастер Мик собственной персоной появился в дверях и приветственно помахал рукой.
        - Здравствуйте, милорд. Я только что открыл новый бочонок с элем. Подумал, что вы захотите выпить не кружке-другой перед отъездом.
        Ботолф с трудом подавил рвущийся из груди хохот. Это было тем более трудно, так как Роджер и Весли тут же уставились на ноги Мика, а Саксан выглядела невинной как младенец. Наконец граф смог сказать:
        - Спасибо, Мик, мы как раз собирались выпить.
        - Я наполню кружки, милорд, - заключил Мик и исчез в доме.
        Сэр Весли повернулся к Саксан с возмущенным видом, к которому, однако, примешивалось и немного восхищения.
        - Значит, ему отрезали ногу? - пробасил он.
        - Да, но она снова выросла, - нашлась Саксан. Пока ее собеседники осмысляли сказанное, она проскочила в дом, намереваясь приостановить ухаживания своего дяди за леди Мери, прежде чем их застанут за этим занятием, но в удивлении замерла на пороге. Леди Мери и Эдрик, еще полчаса назад казавшиеся неразлучными, теперь разошлись по разные стороны длинного стола. Саксан почувствовала на себе взгляд Ботолфа, хотя он приблизился почти неслышно.
        - Ты уверена в том, что видела? - тихо спросил Ботолф.
        - Совершенно, совершенно уверена, - кивнула Саксан, не спуская глаз с дяди и леди Мери. - Они то ли разыгрывают невинность, то ли между ними что-то произошло.
        - Что могло произойти?
        - Откуда я знаю? Я не особенно разбираюсь в сердечных делах.
        Она умолкла, потому что вошли Весли и Роджер. Ботолф мягко взял Саксан за руку и усадил рядом с собой за стол. Он тоже хотел бы знать, что здесь произошло. Один взгляд на мать и Эдрика сказал ему, что те не прикидываются невинными овечками. Для этого они выглядели слишком напряженными и растерянными.
        - Скоро выезжаем, Ботолф? - спросила леди Мери.
        - Да, мама, - ответил он. - Как только утолю жажду.
        - Тогда я пойду проверю, собрала ли моя горничная вещи.
        Она поспешно вышла из комнаты. Сэр поднялся.
        - Если вы позволите, милорд, я посмотрю, нужна ли Питни помощь.
        Ботолф кивнул, и Эдрик также удалился. Весли и Роджер были заняты беседой. Поймав вопросительный взгляд Саксан, Ботолф пожал плечами:
        - Понятия не имею, что здесь случилось.
        - Вы хотите знать? - проговорила она как можно тише. - В конце концов, ваша мать - леди, вдова и мать графа, а мой дядя - всего лишь рыцарь, человек небогатый и имеющий двух сыновей, которых должен содержать.
        - Глупости, - отмахнулся он. - Спасибо, Мик, - кивнул он трактирщику, принесшему эль.
        - Это не глупости, - возразила Саксан, дождавшись, когда Мик уйдет.
        - Может быть, и нет. Но положение и состояние твоего дяди не имеют существенного значения, поскольку моя мать уже не в том возрасте, чтобы иметь детей. Я считаю, в такие дела не следует вмешиваться, - твердо добавил он.
        - А я этого и не предлагаю.
        - Ха! Ты думала об этом.
        - Ну, может быть, чуть-чуть, - нехотя призналась она. - Я буду просто наблюдать.
        - Наблюдать за чем?
        - За их поведением, милорд. Иногда по поведению человека можно судить о многом.
        - Конечно, ты права. А что, если твой дядя просто флиртует, развлекается?
        - Дядя Эдрик никогда не стал бы флиртовать с леди, которая занимает более высокое положение, чем он. И не с благородной дамой вроде вашей мамы.
        - Если хочешь, можешь наблюдать за ними, но не более того.
        - Да, милорд, как желаете, - молвила Саксан с деланной покорностью.
        - Твой отец мало тебя бил, - улыбнулся граф.
        - Мой отец никогда меня не бил.
        - Никогда? - переспросил он с сомнением.
        - Нет. Я быстро бегала, - засмеялась девушка.
        Они пили эль и болтали. Ботолф с удивлением отметил, что ему доставляет удовольствие вот так сидеть и трепаться с Саксан о пустяках, чего никогда не случалось раньше. Он почувствовал на себе любопытные взгляды своих друзей, но не стал обращать на них внимания.
        Роджер и Весли были ему как братья. Обычно Ботолф мог рассказывать им все. Если он сильно напивался, то мог даже поведать то, чего они вовсе не хотели бы знать. Однако на этот раз Ботолф не испытывал желания говорить с ними о Саксан. Его самого удивляло странное, сильное чувство, которое она в нем пробуждала, и ему не хотелось это обсуждать. Пожалуй, стоит сначала разобраться в своих ощущениях, прежде чем выражать их словами.
        Слова пришли к нему сами собой, когда Саксан вывела из конюшни большого черного жеребца. Было ясно, что она собирается в Регенфорд. Ботолф быстрыми шагами подошел к девушке, когда она уже садилась в седло» Сжав ее руку, он заметил, что Саксан это отнюдь не понравилось, но даже ее гнев больше походил на гнев мужчины, и она не надула губки, как сделала бы любая женщина на ее месте. Ну что ж, иметь дело с таким характером ему было даже привычнее.
        - Ты не можешь ехать на этой лошади.
        - Это еще почему?
        - Хрупкая девушка вроде тебя на таком звере?! Это абсурд.
        - Я прискакала на нем сюда, - возразила Саксан.
        - Тогда тебе повезло, что ты не сломала шею.
        - Ха! Я езжу на Миднайте тысячу лет.
        - Это правда, милорд, - подтвердил Олан, подходя к ним.
        - Ну, в моей компании она на нем не поедет, - заявил Ботолф так категорично, что собственный тон показался слишком высокомерным даже ему самому.
        Саксан пристально посмотрела на него:
        - Не поеду, да?
        - Нет.
        Граф обхватил Саксан за тоненькую талию, не давая ей сесть на лошадь, но удержать девушку оказалось непростым делом. Саксан все время бросала ему вызов. В отместку Ботолф не слишком вежливо втолкнул ее в подкатившую карету, где сидели леди Мери и Питни. Ее независимость и удивляла, и забавляла его.
        - Вот где вы поедете, мисс Тодд, - сказал граф. - Большой черный жеребец - неподходящее средство передвижения для леди.
        - А кто считает меня леди? - поинтересовалась Саксан, но тут же замолчала, потому что хотела сказать совсем другое.
        - Очень немногие, я думаю, но всегда есть надежда. - Он сдержал улыбку и, резко повернувшись, направился к своей лошади.
        Саксан многое могла бы ему сказать, но из уважения к леди Мери не проронила ни слова, лишь взглянув на удаляющуюся широкую спину графа. Питни издал приглушенный смешок. Не обращая на него внимания, Саксан следила, как Миднайта привязывают к задку кареты. С притворным смирением она села и немедля принялась обдумывать план побега.
        Только после короткого послеобеденного отдыха Саксан представился шанс. Леди Мери спала, а никто из мужчин, ехавших верхом возле экипажа, не смотрел в их сторону. Она шепотом позвала Миднайта.
        - Ты разобьешь свою глупую голову. Саксан вздрогнула, обернулась на голос и состроила гримасу.
        - Не разобью. Я знаю, что делаю. А ты спи, Питни.
        - Ну уж нет, я посмотрю.
        Она продолжала тихонько звать лошадь. Когда та приблизилась настолько, что голова почти просунулась в дверцу кареты, девушка отвязала веревку. Приподнявшись, насколько позволяли размеры экипажа, она набрала в грудь побольше воздуха и прыгнула. Попадание в седло прошло далеко не идеально, но Саксан удалось удержаться. После непродолжительной возни она прочно уселась на сильную спину Миднайта. Быстро объехав карету, Саксан пришпорила коня и пустила его в галоп.
        Надеясь скрыться с глаз попутчиков, Саксан промчалась по дороге и повернула в лес, простирающийся по обеим сторонам. В лесу она перешла на шаг, чтобы Миднайт мог пробраться между деревьями. Только убедившись, что находится достаточно далеко, Саксан остановила лошадь, спешилась и привязала поводья к толстой ветке. Затем крадучись вернулась к обочине дороги. Довольная улыбка, появившаяся на ее лице при виде проехавшей мимо кавалькады, погасла, когда она не увидела графа среди всадников.
        Обратно к лошади Саксан шла, размышляя над тем, стоит ли сразу направиться в Вулфшед-Холл. Но где же граф Регенфорд? Неужели она не смогла перехитрить Ботолфа и он выследил ее? Подняв голову, Саксан чуть не поперхнулась. Граф выглядел куда более сердитым, чем в тот день, когда она пыталась убить его, а возле Миднайта стоял не скрывающий любопытства Весли. Снова бросив взгляд на Ботолфа, Саксан догадалась, что повозка с леди Мери и Питни находится там, где ей и следует находиться. «Это хорошо», - подумала она, начиная отступать назад.
        - Ну что ж, я думаю, надо возвращаться в карету, - крикнула Саксан и побежала в чащу леса.
        - Смотри за лошадьми, Весли, - приказал Ботолф, бросаясь в погоню.
        Графа злило, что его приказаниям не подчинялась какая-то маленькая блондинка. Но он также испытывал глубокую тревогу за девушку, и это чувство ему не нравилось. Хотя было очевидно, что она хорошо ездит верхом, скачка на лошади по лесу, да еще в одиночестве, была для Саксан очень опасна. Вскоре гнев Ботолфа сменился восхищением. Саксан явно не соврала, сказав, что отец никогда ее не бил, потому что не мог догнать.
        Ботолф уже было подумал, что и ему не догнать Саксан, когда та вдруг споткнулась, выбегая на дорогу. Он схватил ее за талию, и оба упали на землю. После короткой яростной схватки Ботолф одержал верх.
        - Я должен был бы отколотить тебя, - сказал он, стараясь не замечать, как вздымается под курткой ее упругая грудь.
        - Не беспокойтесь, милорд. Я чувствую себя так, словно меня уже побили. Земля не слишком мягкая.
        Злость его прошла, уступив место другим эмоциям, когда Ботолф взглянул на гибкое юное тело, распростертое под ним в весьма соблазнительной позе.
        - В самом деле? Странно, а мне очень удобно. Граф почти лежал на ней, и Саксан увидела огонь желания в его темных глазах.
        - Может быть, вам слишком удобно, милорд? - прошептала она, удивляясь тому, что этот огонь передался и ей, залив тело сладостным теплом.
        - Возможно, порка для тебя - слишком суровое наказание, но ты должна заплатить штраф за свое непослушание.
        Ботолф не отрывал глаз от ее сочных губ. Саксан почувствовала, как кровь пульсирует в жилах, и только тут поняла, о чем идет речь.
        - Совсем небольшой штраф, - пробормотал он, не в силах совладать с желанием поцеловать ее.
        Все тело Саксан напряглось, когда Ботолф своими красиво очерченными губами коснулся ее губ. Она не ожидала, что его рот, твердый и жесткий, когда он сердился, может быть таким мягким и нежным.
        Ботолф отпустил ее руки, чтобы погладить разметавшиеся спутанные волосы, и Саксан обняла его. Ее тело изнывало от желания. Он гладил ее волосы, и поцелуи становились все настойчивее. Несмотря на полное, отсутствие опыта, ей это казалось восхитительным.
        Покрывая страстными поцелуями ее щеки, Ботолф хрипло скомандовал:
        - Раскрой губки, малышка.
        - Так? - прошептала она, повинуясь.
        - Да, лапочка. Так.
        Первое нежное прикосновение его языка заставило ее затрепетать. Саксан услышала тихий стон и обнаружила, что он исходит из ее горла, перемежаясь с низкими приглушенными вздохами, издаваемыми Ботолфом. Оторвавшись от ее рта, он начал целовать ее нежное горло и шею.
        Она запустила пальцы в его густые черные волосы и откинула голову, отдаваясь ему.
        Как ни странно, но именно этот красноречивый жест покорности помог Ботолфу прийти в себя. Скрипя зубами, он отпустил Саксан и постарался совладать с эмоциями. Это было непросто сделать, особенно под пристальным взглядом потемневших от страсти сапфировых глаз.
        Зная, что она невинна, он все же с трудом мог управлять сжигавшей его страстью. У Саксан внутри полыхало пламя, она откликалась на каждое его прикосновение, и взаимное желание казалось непреодолимым, но проезжая дорога вряд ли была подходящим местом для подобных занятий.
        - Это все? - прошептала она с волнением.
        - Гораздо больше, чем я ожидал. - Ботолф осторожно отвел пряди блестящих волос от ее пылающего лица, почувствовав, как дрожит его рука. - Девочка, знаешь ли ты, как близок я был к тому, чтобы взять тебя прямо здесь, на дороге?
        - Кто-нибудь мог увидеть, - только и сказала она.
        - Несомненно. Однако остановило нас вовсе не это, - проговорил граф, вставая и помогая ей подняться.
        Он больше не сказал ни слова, и Саксан злилась на себя за то, что тоже ничего не могла придумать. Они вернулись к лошадям, и граф отправил Весли сказать остальным, что Саксан нашлась и можно продолжать путь. Ботолф посадил девушку в седло и повел Миднайта в поводу. Саксан с недовольством наблюдала, как он привязывал коня к фургону с провизией, и, когда граф помог ей войти в карету, поняла, что упустила единственный шанс побега.
        Кавалькада остановилась на ночлег, и Саксан рано легла спать. Ей не сиделось с Ботолфом и его друзьями: жар недавнего поцелуя был все еще очень силен. Девушка не пошла в приготовленную ей палатку, а проскользнула в карету к Питни. Саксан не терпелось рассказать брату о своем первом поцелуе, не упоминая, однако, о тяжелом теле и горячем дыхании графа. Несмотря на волнения этого дня, ока быстро уснула.
        Когда утром мать присоединилась к Ботолфу за завтраком у костра, он заметил, что та чем-то озабочена. «Что-то случилось?» - подумал граф, но промолчал. Разгадка пришла чуть погодя.
        - Возможно, с моей стороны глупо придавать этому значение, - процедила леди Мери сквозь зубы, сопровождая сына к карете, где находились Саксан и Питни. - В конце концов, они брат и сестра…
        Взглянув на спящих, Ботолф попытался улыбнуться, хотя на самом деле почувствовал укол ревности при виде Саксан, свернувшейся в объятиях Питни.
        - Они близнецы, мама. Вместе лежали в утробе матери. Не думаю, что можно быть ближе друг к другу.
        - Конечно, ты прав, - согласилась леди Мери. - Они также милые дети.
        - Не забывай, что один из этих детей спас мою жизнь, рискуя своей.
        - А другая пыталась отнять твою жизнь, хотя я до сих пор не могу в это поверить.
        - Согласен, но ее горе было слишком велико, чтобы утешиться слезами. Саксан можно понять. Поэтому я и не стал наказывать ее за то, что она хотела сделать. Эти двое похожи на детей, когда спят, но они не дети. Питни теперь рыцарь и, я уверен, будет мне верно служить. Саксан… ну, в ней еще много детского, но она женщина, созревшая для брака. - Ботолф повернулся, чтобы уйти, и тихо добавил: - Более чем созревшая. Я пошлю за ее братом Тоддом, когда мы вернемся в Регенфорд. Мне нужно поговорить с ним, - твердо закончил он, бросив быстрый взгляд на изумленную мать.
        - Если хочешь, чтобы я научила эту девушку светским манерам, тебе следует поговорить с ней, - заявила леди Мери своему сыну. - Мы завтра будем в Регенфорде, а она все еще думает, что мы едем в Вулфшед-Холл.
        - Ты права, мама. Мне давно пора с ней побеседовать. Куда только она подевалась?
        - Мисс Тодд пошла к реке со своими братьями несколько минут назад.
        Прежде чем мать успела договорить, Ботолф бросился к реке. Будучи наслышан об эксцентричности Саксан да и всей ее большой семьи, он все же был шокирован зрелищем, открывшимся его глазам. Даже если Олан и Кенелм были ее кузенами, ей не следовало купаться с ними в таком виде. На ней были короткие мужские штаны и рубашка; на братьях - одни только штаны. Стараясь не напускать на себя слишком суровый вид, граф сложил руки на груди и, прислонившись к могучему старому дубу, ждал, пока они закончат плескаться.
        К тому времени, когда троица вышла из воды, Ботолф утратил большую часть своего деланного спокойствия. Молодые люди совершенно не обращали внимания на мокрую одежду девушки, облепившую ее тело, и он позавидовал тому, что братья могут равнодушно взирать на округлые грудки Саксан, ясно вырисовывающиеся под тонкой намокшей тканью.
        Графу пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, прежде чем он сумел овладеть собой и подойти к ним поближе.
        - Пора ехать, милорд? - спросил Кенелм, вздрогнув от неожиданного появления сеньора.
        - Да, почти. С вашего разрешения, я бы хотел сказать пару слов мисс Тодд. Наедине, - добавил он твердо.
        - Конечно, конечно, - ответил Кенелм, поспешно натягивая на себя одежду. - Пошли, Олан. Было ли это полным доверием к нему или просто недомыслием, но братья ушли и оставили графа одного с красивой полуодетой сестрой. Про Ботолфа не ходило сплетен, но родственникам Саксан следовало быть более осторожными. Они явно не придавали этому значения, поскольку все еще не видели в подруге их детских игр взрослую женщину.
        Но Ботолф смотрел на нее другими глазами. Девушка стояла всего в нескольких шагах от него, расчесывая мокрые волосы и чертыхаясь всякий раз, когда гребень застревал. Она взглянула на него с любопытством, словно не сознавая, что полуодета и выглядит очень соблазнительной. Ботолф не мог отвести глаз от ее прелестной груди и стройной фигуры. Он представил себе, как обхватывает руками эту девичью талию, как гладит узкие бедра, представил стройные йоги, обвивающие его шею, ее тело, жаждущее наслаждения…
        - Ты не собираешься одеться? - резко спросил Ботолф охрипший от напряжения и волнения голосом.
        Саксан вздрогнула, немного напуганная его жестким, сердитым тоном. Она быстро оглядела себя и чуть не застонала, впервые в жизни испытав чувство стыда. Густая краска задевала ее щеки, когда Саксан, спотыкаясь, шла к своей одежде. Она потянулась за рубашкой, но Ботолф ваял ее за руку.
        Будучи не в силах поднять на него глаз, Саксан молча опустилась на землю возле своего платья.
        - Посмотри на меня, Саксан, - приказал Ботолф, взяв ее за подбородок и заставив посмотреть ему в глаза. Но слезы, медленно скатывающиеся по ее щекам, пробудили в нем жалость.
        - Извини, я не хотел, чтобы тебе было так стыдно.
        - Это не вы должны извиняться, а я. - Саксан вздохнула, покачав головой. - Наверное, я не отличаю хорошего от плохого.
        - Не суди себя слишком строго. Мне кажется, ты все понимаешь.
        Ботолф помог ей одеться, хотя ему стоило большого труда сохранять контроль над своими чувствами.
        - Тебе просто не хватает хороших манер. Но я знал это с самого начала и не должен был так говорить с тобой.
        - Тогда почему вы так говорили? - спросила она раздраженно.
        - Моя дорогая девочка, я тебе не брат и не кузен. - Он улыбнулся, видя ее смущение. - Я отношусь к тебе не как к родственнице или товарищу по играм, а как к женщине…
        - О… - Саксан снова покраснела и, повинуясь его жесту, присела возле графа на берегу.
        - …и, принимая во внимание то, что ты находишься преимущественно в мужском обществе, я уверен, тебе известно, что может произойти между мужчиной и женщиной.
        - Но вы граф, мой сеньор.
        - Прежде всего я мужчина, Саксан. Ты можешь величать меня всякими титулами, но я все же остаюсь мужчиной. Если тебе этого недостаточно, то я также мужчина, который долгое время не был с женщиной.
        - О… о… - только и смогла прошептать она. Ботолф хохотнул:
        - Никогда не думал, что в этот коротенький звук можно вложить столько смысла.
        Саксан смущенно улыбнулась.
        - Боюсь, живя с братьями, я мало значения придавала одежде, - пробормотала она. - Кроме них, я почти не имела дела с мужчинами.
        - И это один из вопросов, которые я хочу с тобой обсудить.
        - Вы собираетесь рассказать мне о мужчинах? Почувствовав насмешку в ее словах, граф посуровел.
        - Не иронизируй. Уверен, что ты знаешь о мужчинах больше, чем следует знать молодой женщине. Нет, я хочу поговорить с тобой об отсутствии у тебя манер, приличествующих леди твоего круга. И не смотри на меня так.
        - А как я смотрю?
        - Так, словно размышляешь, оскорбил я тебя или нет. Я не хочу тебя оскорбить.
        Саксан передернула плечами, ей было не по себе оттого, что он прочел ее мысли.
        - Я хорошо понимаю, что большинство людей не сочли бы меня за леди.
        - Тут нечего стыдиться.
        Саксан уловила горечь в его голосе, но сделала вид, что ничего не заметила. Ясно, что граф имел дело с дамами, скрывающими мораль продажной шлюхи под шелками и изысканными манерами. Кто-то обидел его. Насколько глубока была эта обида?
        - Тогда мне незачем меняться, - сказала она, отвечая невинной улыбкой на строгий взгляд Ботолфа.
        - Саксан, тебе восемнадцать лет, ты уже взрослая. На самом деле тебе пора выйти замуж. Существует ли какая-нибудь договоренность на этот счет? - спросил он и замер в ожидании ответа.
        - Было два варианта, но эти люди умерли до того, как что-то решилось. Мой отец не верил в браки, заключенные в колыбели. Вы собираетесь познакомить меня с подходящим джентльменом?
        - Я хочу, чтобы ты познакомилась с жизнью за пределами узкого круга твоих родственников.
        - За пределами? - переспросила Саксан подозрительно.
        - Понадобится согласие твоего старшего брата. Я бы хотел, чтобы твоим образованием занялась моя мать.
        - Вам понадобится время для того, чтобы получить разрешение Хантера, а до тех пор я вернусь в Вулфшед-Холл.
        - Нет, ты поедешь в Регенфорд. Эдрик заверил меня, что твои братья дадут согласие.
        - В самом деле? Если для тот, чтобы стать леди, мне нужно покинуть Вулфшед-Холл, я лучше останусь неотесанным мальчишкой.
        - Не будь дурочкой. Ты не можешь провести всю жизнь в Вулфшед-Холле.
        - Могу, пока не найдется лучшее место и не появится веская причина, чтобы я отправилась туда.
        - Но нельзя же существовать вне своего общества. - В голосе Ботолфа чувствовалось плохо скрываемое раздражение.
        - Лучше так, чем надменно выступат ь в вышитых тапочках, флиртуя направо и налево, просто для того чтобы потешить свое тщеславие.
        - Моя мать никогда не стала бы учить тебя ничему подобному. Этим глупостям ты сама научишься, если пожелаешь.
        - Я не собираюсь учиться никаким бессмысленным ухищрениям. Зачем это нужно?
        - Чтобы сделать из тебя женщину.
        - Вы и теперь без труда видите во мне женщину.
        - Я в ком угодно увижу женщину, если у нее есть пара сисек! - взорвался Ботолф, злясь на то, что она так быстро вывела его из себя.
        Саксан набрала в грудь побольше воздуха, чтобы выдать язвительный ответ, когда услыхала звук, мигом вытеснивший из ее головы все прочие мысли.
        - Молчите, - приказала она графу.
        - Не буду. Этот вопрос надо решить. Я… Уф! - Ботолф был ошеломлен, когда Саксан зажала ему рот рукой. Поистине нет предела наглости этой девчонки.
        - Замолчите, пожалуйста. Слушайте. Кто-то приближается, - прошептала она, отнимая руку от его рта и улыбаясь так, словно они как ни в чем не бывало продолжали вести беседу. - У вас есть враги, сеньор?
        - Возможно, шотландцы, - ответил он тоже шепотом.
        - Мы находимся слишком далеко от границы, но, может быть, это все же они.
        Их сомнения рассеялись через мгновение, когда из-за кустов появились двое крупных парней и бросились на Ботолфа. Саксан вскрякнула и быстро отбежала в сторону, дав возможность графу встретить нападавших во всеоружие, но прежде чем она могла позвать на помощь, из-за кустов выскочил третий человек и схватил ее.
        Девушка неистово брыкалась я кусалась, стараясь освободиться от державших ее толстых ручищ. Вид Саксан в грубых объятиях верзилы привел Ботолфа в ярость, и он начал драться так, как никогда не дрался раньше.
        Граф понимая, что рискует пропустить удар, но продолжал смотреть в сторону Саксан. Тут ей удалось изогнуться в руках врага и ударить его ногой в пах, отчего тот падал пронзительный кряк. Не только Ботолф, но я нападавшие забыли о драке я уставились на Саксан, Из своего мягкого сапога она выхватила нож и вонзила его в незащищенную спину человека. Ужас и боль исказили его бледное лицо.
        Неожиданная гибель товарища разозлила противников Ботолфа, и они принялись теснить графа с удвоенной энергией. Тому приходилось использовать всю силу и ловкость лишь для отражения ударов. Ботолф уже было думал, что конец близок, и в этот момент Саксан прыгнула на спину одному из нападавших.
        Вопя и ругаясь, человек отчаянно Пытался стряхнуть с себя юную воительницу, когда та ударила его кинжалом. В первую секунду изумление сковало графа, но он быстро пришел в себя и преградил путь второму мужчине, уже замахнувшемуся на Саксан. Теперь» оставшись с противником один на один, Ботолф перешел от защиты к нападению. Пронзив грудь своего врага, граф услышал знакомый булькающий звук, но исходил он не из горла заколотого бандита. «Саксан!» Ботолфа объял леденящий ужас. Вырвав меч из тела поверженного злодея, он быстро обернулся и опять застыл от удивления.
        Противник Саксан медленно опускался на землю с перерезанным горлом. Девушка едва успела отскочить в сторону, чтобы он не придавил ее. «Да, ножом она владеет что надо», - мелькнуло в голове Ботолфа, когда Саксан бросилась в его объятия. Он прижал ее к себе, зарывшись лицом во взъерошенные волосы. Только тут граф почувствовал, как дрожит все ее тело.
        Обнимая девушку, он подумал о ее родственниках. Странно, но никто не появился хотя бы для того, чтобы не оставлять Саксан наедине с ним так долго. Эдрик-то уж должен это понимать: он внимательно следил за своей племянницей с момента ее внезапного появления в трактире «Кабанья голова».
        Ботолф поцеловал Саксан в лоб и спросил с беспокойством:
        - Ты не ранена? Крови вроде не видно.
        - Нет, все в порядке. - Саксан продолжала прижиматься к нему, обнаружив, что приятные чувства, которые пробуждала в ней близость графа, помогают пережить кошмар последних минут.
        Как пугающе легко было отнять человеческую жизнь в пылу смертельной схватки! Но когда угроза для нее и Ботолфа миновала, Саксан с ужасом осознала то, что сделала.
        - Ты вся дрожишь, - прошептал Ботолф.
        - Я только что убила человека.
        - Двоих.
        - Да. - Она почувствовала, как сжалось горло.
        - Мне уже начинает надоедать, что меня все время спасают Тодды.
        - Вы посвятите меня в рыцари? - пошутила девушка слабым голосом.
        - Я не могу посвятить в рыцари женщину. - Взяв Саксан за подбородок, Ботолф слегка приподнял ее лицо. - Однако ты заслуживаешь награды.
        Саксан видела, что граф собирается ее поцеловать, и едва заметно улыбнулась:
        - Награды? В прошлый раз вы называли это штрафом.
        - Ты слишком много болтаешь. - Ботолф коснулся губами ее губ, и она закрыла глаза.
        - Я часто слышала такие слова, но ни разу это не было так приятно, - прошептала Саксан. - Заставьте меня замолчать, сеньор.
        Он положил конец ее тираде долгим поцелуем. Саксан обвила его шею руками, и они замерли, радуясь тому, что живы. Ботолф прижал к себе Саксан очень крепко и удивился, что та не вскрикнула от боли. Вместо этого граф услышал низкий голос, вернувший его к действительности.
        - Я ожидал чего-нибудь подобного, - пробасил Эдрик.
        Ботолф быстро повернулся к сэру Эдрику, безуспешно стараясь казаться хладнокровным.
        - Чего именно? - Он с облегчением заметил, что кузены Саксан не обращают на него внимания.
        - Во всяком случае, не мертвых тел.
        - Этот еще жив, - объявил Кенелм, опускаясь на землю возле человека, которого Саксан заколола первым.
        Мягко отстранив от себя девушку, Ботолф встал на колени около раненого:
        - Кто подослал тебя убить меня?
        - Не знаю, - ответил тот еле слышно. - Я никогда не задаю вопросов.
        - Как он выглядел?
        - Как вы. Очень похож на вас. Странно… - пробормотал несчастный, испуская дух.
        Выругавшись сквозь зубы, Ботолф поднялся.
        - Сэсил, будь он проклят. Он все еще охотится за мной.
        - Сэсил? - Саксан уставилась на графа, мгновенно вспомнив свой сон. - Он похож на вас?
        - Да. Не только похож. У нас один и тот же год, месяц, день и час рождения. В некотором роде он мой близнец.
        - За исключением того, что у Сэсила шрам над левым глазом.
        - Откуда ты знаешь?
        - Мне приснился сон за несколько дней до того, как мне сказали, что Питии мертв. Я так легко поверила, что это вы его убили, потому что человек в моем сне был очень похож на вас и он протягивал руки, с которых капала кровь. Я думала, что это кровь Питни. Позднее, на следующее утро, после того как я пыталась вас заколоть, я вспомнила, что у человека из этого сна был шрам над левым глазом. Понимаете, я опять видела сон, и он смутил меня. Тогда я решила, что это предупреждение, но не о моем брате, а о вас. О грозящей вам опасности. Это ваша кровь была на его руках, - прошептала Саксан, похолодев от ужаса.
        - Без сомнения, Сэсил жаждет уничтожить меня, однако я не собираюсь давать ему такую возможность.
        - Значит, вы не верите в мой сон?
        - Верю. Моя мать видела подобное раз или два.
        - Кроме того, - вмешался Эдрик, - у всех нас бывают предчувствия. Не знаю, откуда они берутся, но они обычно сбываются.
        Саксан изо всех сил старалась не смотреть на тела убитых. Она все еще была очень бледна, и Ботолф поспешно предложил:
        - Кенелм, Олан, отведите вашу кузину в лагерь. Мы с вашим отцом осмотрим трупы, хотя я не рассчитываю найти что-то важное. - И добавил: - Не говорите об этом леди Мери. Не надо расстраивать ее плохими новостями.
        Граф нахмурился, заметив осуждающий взгляд Саксан, и, как только она ушла, обернулся к Эдрику:
        - Почему Саксан так странно на меня посмотрела?
        - Возможно, потому что вы попросили ее держать что-то в секрете от леди Мери, - ответил Эдрик, помогая графу обследовать одежду убитых.
        - Моей матери незачем знать о, втором покушении на меня.
        - Саксан поймет это, когда поразмыслит, - Эдрик нагнулся над третьим убитым. - Здесь тоже ничего нет.
        - Да, ничего. Никакого оружия, кроме палицы. Они были бедными.
        - Этим, наверное, объясняется, почему их было целых трое. План вашего врага - внезапность нападения. Даже самые бедные воины могут в конце концов добиться цели, если будут вновь и вновь предпринимать попытки. - Эдрик задумался. - Эти нападения участились?
        - Да. С того дня как я покинул Мирвуд и отправился сюда, мне кажется, что за каждым поворотом меня поджидает убийца. - Ботолф провел рукой по волосам.
        - Он рассчитывает достать вас здесь, пока вы не добрались до Регенфорда. Я знаю, что этот человек - ваш сводный брат, но разве не разумнее было бы постараться схватить его самого, если он попытается напасть на вас снова? Может быть, даже лучше убить его, чтобы он не опередил вас.
        - Чтобы выследить его, мне понадобится много времени. Этот человек очень осторожен.
        - Он также не оставляет вам доказательств своей вины, чтобы вы могли представить их суду.
        - Боюсь, что так. Слова этого умирающего - самое серьезное доказательство из тех, которые я пока имею. Но этого недостаточно! - Ботолф вздохнул и покачал головой. - И я должен думать о матери. Я причиню ей несказанную боль, если объявлю во всеуслышание, что Сэсил, собирается убить меня.
        - Тогда давайте вернемся в лагерь, а то она заподозрит неладное.
        По пути Ботолф вспомнил, что Эдрик ничего не сказал насчет его страстных объятий с девушкой. Предположив, что он опасается оскорбить или разгневать своего сеньора, Ботолф решил начать сам, чтобы между ними не было недосказанности.
        - Я не пытался обесчестить вашу племянницу, сэр Эдрик.
        - От поцелуя до бесчестия длинный путь, милорд, - холодно ответил тот.
        - Его можно преодолеть достаточно быстро.
        - Я не так стар, чтобы не помнить этого. Но я считаю вас, милорд, благородным человеком. Уверен, что если бы вы переступили черту, то постарались бы загладить свою вину. Мои легкомысленные сыновья оставили ее с вами одну, к тому же полуодетую, и я решил предупредить не то, что Могло произойти, а последствия этого.
        - Последствия?
        - Стыд, который Саксан могла потом испытать. Брак, в который ей пришлось бы вступить. И даже гнев ее родных.
        - А гаев был бы страшен, - предположил Ботолф.
        Хелдон кивнул:
        - Не сомневаюсь. Члены вашего клана тесно спаяны.
        - Да, это так. Отчасти это порождено суровыми условиями жизни. Ссоры сильно ослабили бы нашу семью, а слабые не выживают. Ведь мы живем около границы, а здесь никогда не прекращаются стычки.
        - Мой отец часто говорил об этом. Неужели там никогда не бывает мира? - спросил Ботолф, переступая через поваленное дерево.
        - Бывает, но все равно требуется бдительность. И с той и с Другой стороны, - мрачно добавил Эдрик.
        - Но что касается Саксан, бдительность вы можете ослабить. Я действительно не хочу причинять неприятностей вашей племяннице.
        - Осмелюсь спросить, какие у вас планы в отношении нее?
        - Я пока не могу ответить. Скажу только, что я уже послал курьера с письмом для старшего брата Саксан, который считается ее опекуном. В письме я попросил его о встрече.
        Войдя в лагерь, Ботолф увидел леди Мери, спешащую к нему навстречу с озабоченным лицом.
        - Саксан бы не ослушалась вас, - тихо проговорил Эдрик, - но я не стану утверждать, что она не является причиной беспокойства миледи.
        - Ботолф, - обратилась леди Мери к графу, едва кивнув сэру Эдрику, который поспешно ретировался, - я хочу поговорить с тобой.
        - К твоим услугам. Я сразу догадался, что ты чем-то недовольна.
        - Недовольна? Ботолф, это бедное дитя Саксан вернулась в лагерь удрученной и явно потрясенной. Я пыталась выяснить у нее причину, и она призналась мне, что у вас произошла ссора.
        - Она так сказала?
        - Я, конечно, понимаю, не стоит выпытывать, что произошло между вами, но с твоей стороны неблагоразумно ставить девушку в такое положение.
        - Ты, как всегда, права. Это неблагоразумно, Я поговорю с ней, - согласился Ботолф, кланяясь матери, а про себя подумал: «Да, я поговорю с негодницей, но после того как задам ей трепку».
        Он направился к карете, которую Саксан делила с Питни и леди Мери.
        - Вот он, - прошептала Саксан, поворачиваясь к Питни.
        Питни покачал головой:
        - Мне кажется, ты забываешь, что он наш сеньор.
        - Граф сам во многом виноват. Нелегко помнить, что он мой сеньор, когда он зовет меня девчонкой или малышкой. - Саксан состроила удивленному брату гримаску, и тут Ботолф остановился перед окном кареты.
        - Разве ты не могла придумать что-нибудь поумнее, чтобы успокоить мою мать, а не расстраивать ее? - набросился он на девушку.
        Его грозный взгляд Саксан встретила с самым невинным видом.
        - Боюсь, я не очень умна.
        - Ты достаточно умна для того, чтобы не моргнув глазом выдумывать небылицы. Я сам в этом убедился.
        Саксан со вздохом уставилась себе под ноги.
        - Мне не нравится лгать леди Мери.
        - Мне тоже не нравится ей лгать, дорогая, - мягко сказал Ботолф, заставив ее посмотреть ему в глаза. - Но постоянная угроза моей жизни очень расстраивает маму. Я просто не хотел добавлять ей огорчений. Хотел, чтобы это осталось между нами.
        - Когда нужно, Тодд может быть нем как могила, - произнесла Саксан с пафосом.
        - Сэсил, пытающийся меня убить, - мой сводный брат, незаконнорожденный сын моего отца.
        - Но вы сказали, что родились с ним в один день и час и все такое, - выпалила Саксан, но сразу осеклась.
        Ботолф улыбнулся, погладил ее по щеке, покрывшейся краской стыда, и почувствовал нежную бархатистость кожи.
        - Мои родители были помолвлены в детстве. Отец знал имя невесты, но никогда не видел ее. Мать Салила много лет была любовницей моего отца в Мирвуде. Она умерла, родив Сэсила, и моя мать вскормила его грудью. Мы были как братья.
        - И Сэсил не хочет смириться со своим положением, - предположила девушка.
        Он прислонился к карете и сложил руки на груди в попытке преодолеть искушение коснуться Саксан.
        - Именно так. Сэсил имеет и связи, и деньги, но ему этого мало. Не знаю, когда он замыслил убийство, потому что поздно догадался о его планах. Теперь он понимает, что я в курсе его смертельной игры, и вынужден прятаться от меня, но продолжает покушаться на мою жизнь. А мать не хочет этому верить. Сэсил был для нее сыном.
        И стараясь убить вас, он убивает и ее. Проклятие неблагодарного ребенка. - Саксан изучающе посмотрела на Ботолфа. - Он очень похож на вас.
        - Как близнец, за исключением шрама над глазом, - вздохнул Ботолф. - Это я оставил его.
        - Значит, вы уже дрались на мечах?
        - Клянусь бородой Спасителя, да! - Ботолф с усилием отогнал мучительное воспоминание о Сэснле, занимающемся любовью с Элис. - Так что теперь ты понимаешь, почему я стараюсь как можно меньше посвящать в это дело леди Мери?
        Саксан кивнула:
        - Для вас это тоже, должно быть, тяжело. Сасил вынуждает вас сделать тяжелый выбор: либо быть вам убитым, либо вы прольете его кровь и, значит, кровь вашего отца. Было бы лучше, если бы конец предательству положил не ваш меч, а чужой.
        Ботолф насторожился и заметил, что Питни тоже услышал ее слова. В первое мгновение граф посмеялся над мыслью, что женщина выследит Сэсила я покончит с ним. Но Саксан охотилась за самим Ботолфом, когда думала, что он убил Питни. Совсем недавно она сражалась с подлинным мастерством и убила двух человек. Возможно, девушка считает себя обязанной ему из-за того, что граф заботится о ее брате, или даже из-за того, что покушалась на его жизнь. Саксан также могла относиться к этому просто как к увлекательному приключению.
        - Не смей даже думать об этом, - приказал Ботолф.
        Саксан не отрицала, что уже размышляла над тем, как избавить графа от Сэсила.
        - Я могла бы его убить, - заверила она. - Ну, возможно, могла бы. Но потребовался бы скрупулезный план.
        Ботолф взглянул на Питни, слушавшего их с широко открытыми глазами, затем строго посмотрел на девушку.
        - Я начинаю опасаться, что ты сумасшедшая. - Он схватил ее за худенькие плечи и слегка встряхнул. - Дай слово.
        - Слово? - невинно переспросила Саксан, отбрасывая с лица прядь волос.
        - Да, клятву, что ты не будешь пытаться расправиться с Сэсилом.
        - О, хорошо. Даю слово. Но у меня была очень хорошая идея, - пробормотала она.
        - Забудь о ней.
        - Милорд, еще один вопрос. Не кажется ли вам странным, что Сэсил всегда знает точно, где вас найти?
        - Мы вместе росли, - ответил Ботолф не очень уверенно. - Сэсил хорошо знает мои привычки.
        - Это так, но мне кажется, что вам не нужно исключать возможность, что кто-то из вашего окружения помогает ему.
        - Ты права, Саксан. Бывали времена, когда и у меня возникали сомнения. Нужно подумать.
        Он попрощался и отошел. Саксан смотрела, как граф присоединился к своим друзьям.
        - Надеюсь, что он сделает больше, чем просто подумает, - промолвила она, покачав головой.
        - Он разумный человек, - поддержал ее Питни.
        - Конечно, но в этом деле у него есть одна слабость.
        - Какая?
        - В отличие от Сэсила наш сеньор не желает проливать кровь своего родственника, человека, который делил с ним молоко матери. Мы должны проследить за тем, чтобы эта слабость не погубила его.
        И она как ни в чем не бывало улыбнулась леди Мери, садившейся в карету.
        Ботолф не забыл предупреждение Саксан. Оно отдавалось в его голове с каждым шагом лошади, приближавшим их к Регенфорду. Высокомерие и гордыня требовали отбросить любую мысль о предательстве в его свите, но граф понимал, что это могло стоить ему жизни. Многие люди, ехавшие с ним, помнили Сэсила; некоторые знали его в те годы, когда он жил в их семье. Несмотря на его жестокость и вероломство, у него были сильные и преданные друзья.
        - Вы чем-то озабочены, милорд. Вас тревожит то, что может случиться в Регенфорде? - спросил Весли, подъезжая вместе с Роджером к Ботолфу.
        Ботолф покачал головой, но потом произнес:
        - Сэсил знает каждый мой шаг.
        - Похоже, что так, - согласился Роджер. - Но почему вы вспомнили об этом сейчас?
        - Мне намекнули, что у него могут быть глаза и уши среди тех, кто едет со мной, - ответил граф. - Иначе непонятно, как человеку, пусть даже хорошо знакомому с моими привычками, становится известен буквально каждый мой шаг.
        - Тысяча Чертей! - воскликнул Весли. - Ведь вы случайно попали на турнир. Обычно вы на них не ездите. Не все из тех, кто предпочитает компанию Сэсила, ушли с ним. - Он посмотрел на Ботолфа расширенными глазами. - В таком случае в Регенфорде…
        - Небезопасно, - закончил граф. - Я должен быть осторожен. Нужно искать предателя, но при этом Не причинить вреда тем, кто мне верен. Некоторые бывшие друзья Сэсила перешли на мою сторону, и я не должен оскорблять их поспешными, несправедливыми обвинениями, так как если ошибусь, то могу нажить себе новых врагов.
        - Кто предупредил вас? - спросил Роджер. - Если он не рыцарь, ему бы следовало даровать эту честь за проницательность.
        - Это трудно, Роджер, - улыбнулся Ботолф, отъезжая он него. - Мой советчик - мисс Саксан Тодд. Мне кажется, я уже наградил этот клан достаточным количеством наград.
        Обряд посвящения в рыцари.
        - Тебя что-нибудь тревожит, Саксан? - спросил Питни ночью, когда сестра лежала возле него.
        - Расскажи мне о поцелуях, - попросила Саксан, уставившись в крышу кареты.
        Питни рассмеялся:
        - Ты должна знать о таких вещах, принимая во внимание, что ты из клана Тоддов.
        Саксан сделала вид, что не расслышала нотку подозрительности в его голосе.
        - Конечно, но я хочу знать, какие чувства поцелуй может пробудить в человеке. Какие существуют виды поцелуев… Есть ли способ узнать, только ли похоть стоит за ним?
        - Я не знаю. Во всяком случае, похоть - превосходное чувство.
        - А она воспламеняла тебя так, что вытесняла из головы все мысли?
        - Я еще не воспламенялся до такой степени, хотя мысли никогда не служили мне препятствием, если не были совсем запретными.
        - Ясно. - Саксан была разочарована: ей явно требовалось больше информации, чем мог дать брат.
        - Говорят, что страсть бывает слепа, что может помутить разум мужчины, - добавил Питни. - Мужчины женились или становились полными дураками благодаря страсти, потому что ошибочно принимали ее за любовь. Позднее, когда страсть проходила, не оставалось ничего, кроме сожаления и стыда.
        - Есть ли возможность отличить любовь от страсти?
        - Я думаю, что любовь - это когда человек тебе нужен и нравится даже после того, как проходит страсть.
        - Ты прав. Здесь и заключен ответ. - Она взяла руку брата в свою. Веки ее уже слипались. - Спасибо, Питни, спасибо за то, что ты просто ответил на мои вопросы и не заставлял меня говорить о причине моего интереса.
        Он нежно сжал ее руку.
        - Я надеюсь, ты сама расскажешь, когда придет время.
        - Обязательно. Не беспокойся обо мне. Саксан улыбнулась, услыхав, как Питни сонно пробормотал:
        - Уж этому совету никогда не последую.
        Когда они поднялись на возвышенность, перед ними предстал Регенфорд. Саксан охватило чувство трепета, ощущение чуда, которое она запомнила с детства. Предки лорда Ботолфа хорошо спланировали это монументальное сооружение как бастион против шотландцев. Замок располагался на холме, так что никто не мог приблизиться к нему незамеченным. Большая крепостная стена с многочисленными башенками была окружена рвом. Чтобы лучше разглядеть крепость, Саксан вылезла из кареты и взобралась на козлы рядом с толстым седым кучером.
        Ботолф ехал рядом, и при виде его к ней вернулись прежние сомнения. Ночная беседа с Питни дала ответ только на некоторые вопросы. Саксан было не так легко разобраться в своих чувствах, как казалось раньше.
        - Прекрасный замок, не так ли? - спросил Ботолф, не скрывая гордости.
        - Прекрасный. Шотландцы, наверное, бегут назад, в Шотландию, как только видят его.
        - Это было бы замечательно, но, боюсь, они воспринимают Регенфорд не иначе как вызов, - усмехнулся граф.
        Саксан робко улыбнулась в ответ и тут же нахмурилась, так как обратила внимание на коня Ботолфа. - У вас моя лошадь.
        Хотя ей казалось, что она говорила тихо, ее слова прогремели как обвинительный окрик. Как и предполагал Ботолф, Саксан очень рассердилась. Он наклонился и потрепал коня по сильной шее, словно не замечая ее ярости.
        - Великолепное животное, - сказал граф.
        - Да, но он мой! - в негодовании выпалила девушка.
        - Разве я ставлю это под сомнение? Я просто решил проехать на нем, чтобы проверить, годится ли он для леди.
        - Прекрасно годится. Я езжу на нем с тех пор, как мне его подарил отец.
        - Твой отец подарил тебе боевого коня, годного для рыцаря? - Ботолф не мог скрыть удивления.
        - Это подходящий конь для Тодда. Он усмехнулся ее фамильной гордости.
        - Посмотрим. Ты бывала раньше в Регенфорде?
        - Видела несколько раз, - сухо ответила Саксан, решив, что дискуссия о Миднайте подождет. - А внутри была только однажды, еще совсем маленькой.
        Ботолф начал описывать свой дом, и гнев Саксан прошел, уступив место любопытству. Она старалась не проявлять особенного интереса и в то же время не выглядеть грубой. Девушке не хотелось, чтобы Ботолф подумал, будто она подчинилась его воле и останется здесь надолго.
        Оказавшись за толстыми стенами Регенфорда, Саксан потеряла Ботолфа из виду, так как он был занят разбором багажа и еще кучей разных дел. Ей стало не по себе под изучающими взглядами слуг. Было ясно, что они никогда не видели женщины в мужском платье. Когда леди Мери попросила сопровождать ее, Саксан приняла приглашение с радостным облегчением.
        Однако это оказалось короткой передышкой. Леди Мери повела ее вверх по узкой каменной лестнице, через анфиладу залов, в которых Саксан основательно запуталась. Девушку оставили одну в отведенной ей спальне. Саксан робко села на краешек большой резной кровати и радостно обернулась на стук в дверь, но испытала разочарование, когда вошли три служанки. Однако когда они стали готовить ванну, она почувствовала предвкушение удовольствия. Вслед за служанками появилась элегантная брюнетка.
        - Меня зовут Джейн, миледи, - представилась девушка, делая реверанс. - Его светлость приказал мне прислуживать вам, пока вы находитесь в Регенфорде.
        Саксан бросила взгляд на свой испачканный дорожный костюм.
        - Надеюсь, что ты сможешь найти мне чистую и более подходящую одежду, - сказала она.
        - Одежду скоро принесут, - ответила Джейн, помогая Саксан раздеться. - За ней следит сама леди Мери, миледи.
        Саксан с восторгом погрузилась в горячую воду.
        - Джейн, я графу седьмая вода на киселе. У меня пет титула. Я просто мисс Тодд.
        Джейн дотронулась до светлых волос девушки.
        - Нетрудно догадаться, что вы из Тоддов. Некоторые Тодды сейчас находятся в Регенфорде. Они уже пошли навестить вашего брата, сэра Питни. - Джейн начала мыть Саксан голову.
        - Сэр Питни Тодд, - повторила Саксан, не пытаясь скрывать гордости за брата. - Хорошо звучит, правда?
        - Очень хорошо, - согласилась горничная. - Он заслужил этот титул. Ваш брат очень храбрый.
        - Боже милостивый, неужели эта история дошла уже и до Регенфорда?
        - Ее принес герольд несколько дней назад, когда прибыл с вестью о скором приезде его светлости.
        - Понимаю: Это очень большой замок?
        - Да. Вы сами увидите, когда пойдете обедать в большой зал. Его обслуживает куча людей. Вы найдете здесь много друзей.
        - Я не уверена, что у меня будет на это время. Мне надо вернуться в Вулфшед-Холл.
        - Но… - Джейн запнулась. - Мне сказали, что вы пробудете с нами долго.
        - Так говорит лорд. Посмотрим. - Саксам чуть не расхохоталась при виде удивленного лица Джейн и поняла, что та не привыкла обсуждать приказы сеньора.
        Слова Джейн заставили Саксан задуматься над ситуацией более серьезно. Значит, в Регенфорде решено, что она останется здесь надолго. Очевидно, это решение исходило от самого графа, что осложняло дело. Приезд ее старших братьев вряд ли сможет что-нибудь изменить. Ботолф был их сеньором, и они понимают, что не могут противиться воле графа. Вполне возможно, что ей придется какое-то время пробыть в Регенфорде, и, может быть, разумнее смириться.
        В мрачном расположении духа вылезла Саксан ив корыта. Регенфорд - прекрасный замок, но это не ее дом. Большинство людей, снующих по его залам, для нее чужие. Не радовала ее мысль об уроках хороших манер, даже если учительницей будет такая милая, добрая женщина, как леди Мери. Сак-сан не видела в таких уроках никакой практической пользы.
        Возможно, размышляла Саксан, надевая халат, который принесла горничная, следует показать графу, что она не нуждается в обучении. Она не такая уж дикарка и, если постарается, может продемонстрировать вполне светские манеры. И тогда, возможно, Ботолф позволит ей уехать домой.
        На мгновение Саксан задумалась о том, почему ей так не терпится уехать. Обычно ее интересовали новые места и новые люди. Здесь все это в наличии, и все же она мечтает только о том, чтобы сбежать в Вулфшед-Холл. Внутренний голос подсказывал ей, что причиной тому граф. Его поцелуи и огонь желания, который они разжигали в ней, не выходили у Саксан из головы. Эта страсть одновременно и манила ее, и пугала. Девушка не хотела признаться себе, что пытается убежать от своего влечения к графу и от невозможности понять его намерения в отношении себя. Она не могла отделаться от чувства, что для нее небезопасно оставаться слишком близко к графу Регенфорду.
        Саксан выпрямилась и приказала себе не быть такой трусихой. Нечего бояться графа и того, что он заставлял ее испытывать. Если его намерения окажутся бесчестными, у Саксан хватит родственников, чтобы постоять за нее. Из одной только фамильной гордости каждый из них с готовностью восстанет против их сеньора, если окажется, что тот хочет всего лишь приятно развлечься. Если Ботолф собирается сделать из нее свою любовницу, ему лучше поискать в другом месте. И кроме того, ее собственный здравый смысл к умение владеть оружием окажутся надежной защитой от любых посягательств на ее честь.
        Почувствовав себя увереннее, Саксан расправила юбки и позволила Джейн проводить себя вниз в большой зал.
        Ботолф сидел в зале за центральным столом и наблюдал за входящими гостями. Мысль, что на самом деле он ждет Саксан, слегка омрачила его. Надо как можно скорее положить этому конец. Затем он обратил внимание, что родственники Саксан разглядывают его. Ясно, они заметили интерес графа к девушке и решили пристально наблюдать за ним. Это забавляло, но также и раздражало. Слежка Эдрика была почти незаметна, однако его сыновья и трое молодых Джагеров, кузены Саксан, не отличались деликатностью.
        Сначала Ботолф решил, что это оскорбительно, но легко выбросил из головы все мысли об обиде. Тодды и многие ветви этого клана были тесно связаны между собой. Если бы у него самого была сестра или другая хорошенькая молодая родственница, он вел бы себя точно так же. Граф не прояснил своих намерений, и Тодды были вправе интересоваться, какую игру он ведет.
        Ботолф признался себе, что его намерения неясны и ему самому. Он был вынужден искать себе невесту, потому что, если в ближайшее время он не найдет ее сам, этим займутся другие. Такого поворота событий граф хотел избежать. Саксан же интриговала и возбуждала его, он мог прямо и откровенно разговаривать с ней. Тем не менее Ботолф был рад, что до приезда ее старшего брата лорда Хантера Тодда есть еще несколько дней. Он принял решение, но ему нужно время, чтобы свыкнуться с ним. Ботолф также надеялся, что со временем и Саксан согласится с его планом.
        - Тысяча чертей! - восторженно прошептал Весли.
        Восклицание друга прервало мысли Ботолфа. Граф проследил за его взглядом, и у него перехватило дыхание. Саксан, одетая мальчиком, была соблазнительна, но Саксан, одетая леди, была неотразима. Голубое платье из мягкого шелка усиливало синеву ее глаз и подчеркивало изящество стройной фигуры. Блестящие волосы были аккуратно заплетены в косу, переброшенную через плечо. Поразительно, как простая смена одежды могла произвести такое впечатление.
        Под восхищенными взорами собравшихся девушка покраснела. Здесь находились Люди, с которыми она путешествовала и которые видели ее в мужском платье. Девушка с готовностью взяла протянутую руку леди Мери, и та подвела ее к Ботолфу. Саксан шла, решая про себя вопрос, не унизительны ли для нее изумленные взгляды присутствующих мужчин, но потом отбросила чувство обиды. Просто они видели ее только в мужском костюме, и сейчас, должно быть, им нужно привыкнуть к перемене. Вполне вероятно, что некоторые из них не воспринимали ее как женщину. Улыбка тронула ее губы, когда Саксан подумала, что многие, наверное, лихорадочно вспоминают, не сказали или не сделали ли они чего-нибудь такого, что было бы оскорбительно для леди. Лишь когда все поймут, что она не слишком чувствительна, то снова будут вести с ней свободно, Саксан заколебалась, когда ей предложили сесть по правую руку от графа.
        - Не слишком ли это почетное место для меня? - спросила она.
        Ее вопрос вывел Ботолфа на оцепенения, и он сказал:
        - Нет, иди сядь.
        - Но я…
        - Садись, Саксан.
        Она повиновалась, хотя его повелительный тон ей не понравился. Оглянувшись, Саксан увидела своих двоюродных братьев, Джагеров, широко улыбнулась и помахала им рукой. Они приветственно замахали в ответ. Неудовольствие, вызванное пребыванием в Регенфорде, ничуть не омрачило радости Саксан от встречи с кузенами, ведь они так давно не виделись.
        - Саксан, дитя мое, - позвала леди Мери. В ее голосе звенел смех.
        - Вы что-нибудь хотите, миледи? - обернулась к ней Саксан.
        - Просто сказать тебе, что нам подают ужин.
        Ботолф спрятал улыбку. Мать собиралась сделать замечание своей ученице за погрешности в этикете, но у нее не хватило духа.
        - Я уверена, что тебе понравится угощение, Саксан.
        Саксан действительно понравилась изысканная еда. За столом Ботолф продолжал рассказывать ей о Регенфорде. Поскольку лорды Регенфорда были сеньорами ее семьи в течение многих поколений, Саксан слышала большую часть того, о чем он говорил, раньше, но его манера повествования представляла все в новом, более интересном свете. Граф часто смотрел на вещи иначе, чем другие. Когда же, с ее точки зрения, он был не прав, она не колеблясь говорила об этом.
        - Я уверена, что войско сэра Таркинггона вступило в это сражение с правого фланга, - возразила Саксан в одном месте его рассказа, отодвигая пустую тарелку и смакуя вино. - Потому что это мой дядя, сэр Джагер, подошел слева.
        - Возможно, ты права, - согласился Ботолф, восстанавливая в памяти детали обсуждаемой битвы.
        - Конечно, права, - ответила она надменно, но тут же захихикала, увидев его поднятую бровь.
        - Кузина?
        Саксан обернулась и увидела трех Джагеров и братьев Хелдонов.
        - Вы хотите поговорить со мной?
        - Если милорд разрешит, - начал Эддис, старший из Джагеров, поклонившись Ботолфу, - мы бы хотели узнать, не прогуляешься ли ты с нами, до того как пойдешь спать? Мы давно не виделись и не разговаривали друг с другом.
        - Можно, милорд? - обратилась девушка к графу, не скрывая желания получить разрешение.
        - Конечно, - неохотно согласился Ботолф. - Возможно, я присоединюсь к вам попозже.
        - Мы будем очень рады, - крикнула она, вскакивая со своего места и исчезая.
        - Они не хотели вас обидеть, милорд, - проговорил сэр Эдрик, пододвигаясь к Ботолфу.
        - Я не обиделся. Когда допью вино, тоже выйду прогуляться. Хочу им показать, что меня не так-то легко отвлечь.
        - Отвлечь от чего, милорд? - вежливо поинтересовался Эдрик.
        Ботолф только улыбнулся и повернулся к матери, заметив, какого труда стоило той отвести взгляд от его соседа. Что же все-таки произошло между ними в трактире? Но если мать или Эдрик ему не расскажут, он никогда не узнает. Его мать отнюдь не легкомысленная, ветреная женщина, и все же она поцеловала мужчину, а теперь его избегает. Это озадачивало Ботолфа. Заметив печаль в глазах леди Мери, он почти пожалел, что приказал Саксан не вмешиваться.
        - Какая чудная ночь! - восторженно вздохнула Саксан, глядя на полную луну и яркие звезды.
        - Луна такая яркая, что можно играть в кости при ее свете, - засмеялся Эддис.
        - Это правда, Эддис, - ответила она, зная его страсть к этой игре.
        - Можно проверить, - предложил Каин, младший из Джагеров. - Все, что нам нужно, - это ровное место.
        - Насколько я помню, за углом есть отличное местечко, - подхватил Кеяелм. - Метнем разок-другой, чтобы проверить.
        Черед несколько минут Саксан стояла на коленях и вместе с пятью кузенами играла в кости. Ее мало заботило, что это неподходящее занятие для леди. Кроме братьев, никого не было, и ее никто не увидит.
        Ботолф встал, собираясь отправиться на поиски Саксан. Эдрик поднялся тоже.
        - Если милорд позволит, я бы хотел пойти с вами.
        - Конечно, - кивнул Ботолф, выходя из зала. - Почти все ваши родственники на улице.
        - Далеко не все, милорд, - пробурчал Эдрик. - У нас очень большая семья.
        - И Тодды во главе рода.
        - Это так, хотя мало у кого из нас высокие титулы. Общепризнанно, что Тодды - ствол разветвленного дерева.
        Ботолф грустно покачал головой:
        - Ваша семья кажется сильным, развесистым дубом, в то время как моя - всего лишь тонкое деревце.
        - Были годы, когда и нас было мало. Раньше наш род увеличивался медленно, и это внушало тревогу. Ни один человек не хочет; чтобы его род угас. Жаль, когда из него исчезает какая-нибудь фамилия. Тяжело оглядеться и увидеть, что людей одной с тобой крови становится все меньше и меньше, что стирается твой след и след твоих детей.
        - Когда в семье мало детей, такой конец неизбежен, - мрачно сказал Ботолф, думая о собственной вырождающейся семье, и добавил: - У моих братьев и сестер по одному-два ребенка. К счастью, незаконнорожденных мало. Похоже на то, что род Лавингтонов исчезает. Еще мой отец отмечал это. - Он пожал плечами. - Может быть, Богу угодно, чтобы наш род оборвался. - Милорд, то, что я сейчас скажу, имеет единственной целью вселить в вас новую надежду, И спасти семью, члены которой всегда были добры к нашему роду.
        - Вы клоните к тому, что мне нужно выбрать себе жену?
        - Именно так, милорд.
        - Говорите откровенно, сэр Эдрик. Я знаю, что вы человек прямой.
        - Мне кажется, что у мужчин вашего рода большие проблемы с выбором невесты. Когда человек обладает высокими титулами и знатным происхождением, он больше склонен руководствоваться соображениями выгодного политического союза, возможностью приумножения земельных владений и состояния. Это все, на что он обращает внимание. - Проходя с Ботолфом через внутренний дворик, Эдрик рассеянно кивнул одному из воинов. - Для вас важно происхождение, чтобы обеспечить чистоту крови. Часто браки заключаются внутри клана. У вас так случалось?
        - Моя мать приходится двоюродной сестрой отцу, а покойная жена мне кузина. - Ботолф нахмурился, стараясь вспомнить других лавингтонских невест. - Вы считаете, что родственникам не следует заключать браки? Я знаю, что церковь такие браки не одобряет, но они до сих пор случаются.
        - Нет, я так не считаю, но если чей-то род идет на убыль, если детей становится все меньше, правильно ли выбирать невесту обычным способом? Если ищут богатство, земли и знатность, почему бы не поискать плодовитости? Стоит ли брать невесту из семьи, где она единственный ребенок у родителей, тоже чьих-то единственных детей? Конечно, такая жена может родить много здоровых детей, но мы все несем на себе клеимо наших отцов, и этого нельзя забывать. Мы женимся, чтобы произвести наследников. Это наш долг. Тогда почему мы часто не обращаем внимания на признаки, которые свидетельствуют, что семья данной женщины не преуспела в этом деле?
        - В вашем клане именно так заключают брак?
        - Стараемся. - Эдрик улыбнулся. - Увы, сердце часто оказывается сильнее разума. Моя жена происходила из вырождающегося рода. Она подарила мне двух сыновей, а если бы она не умерла, их было бы больше. Но я был рад и этому. Я очень ее любил.
        - Мне кажется чересчур прозаичным жениться на женщине только для того, чтобы та каждый год рожала детей.
        - Я этого не предлагаю, это лишает женщину здоровья и красоты. Да, я знаю, Бог велит производить потомство, но что бы ни говорили священники, я не могу поверить, будто Он хочет, чтобы мы убивали наших женщин, следуя Его заповеди. Женщина способна рожать в течение многих лет. Она должна отдохнуть и восстановить силы после рождения каждого ребенка, но все равно в состоянии принести мужу большое потомство. Она может иметь троих детей или двадцать. Это решать ей самой.
        - Самой? Разве не муж должен принимать решение?
        - Кто лучше знает возможности женщины, чем она сама?
        Глаза Ботолфа расширились, когда до него дошел глубокий смысл этих слов.
        - Конечно. И какой прок в том, что женщина становится слабой, рожает ослабленных детей, которые не доживут и до года?
        - Ваш род угасает, милорд. Ваша мать видит это и беспокоится. Я не стану вам льстить, утверждая, что меня это тоже беспокоит только из любви к вам. Лавингтоны всегда были хорошими сеньорами. Мы не хотим перемен, которые могут привести к худшему. Все, что я предлагаю, - это взглянуть на семью вашей будущей невесты. Вынуждены ли они возлагать все надежды на единственного ребенка, потому что других детей у них нет? Смерть поджидает нас на каждом углу и угрожает отнять жизнь у наших детей до того, как они обзаведутся семьей. Большая семья не только большая радость, но и гарантия того, что род не исчезнет. Возможно, все, что нужно вашей семье, чтобы остановить ее медленное умирание, - это влить в нее свежую кровь. Новую, свежую кровь.
        - Плодоносную кровь, - пробормотал Ботолф. - Мудрые слова, сэр Эдрик. Вполне благоразумно исследовать историю воспроизведения потомства в семье невесты. Клянусь бородой святого Иосифа, это они, - прошептал он, повернув за угол и наткнувшись на Саксан и ее кузенов.
        Ботолфа потряс вид Саксан, стоящей на коленях и захваченной азартной игрой в кости с пятью молодыми людьми. Но потрясение быстро сменилось любопытством, когда шесть пар глаз посмотрели в его сторону с одинаковым выражением испуга. Ботолф взял Саксан под мышки и помог ей подняться.
        - Кто выиграл? - спросил Ботолф, пока она поспешно одергивала юбки.
        - Она, - ответил Эддис с тяжелым вздохом. - Напрасно я надеялся вернуть то, что проиграл ей в прошлый раз. Ей, как всегда, везет. Хорошо еще, что у нас низкие ставки, а то бы мне пришлось ходить в лохмотьях.
        - Довольно стонать, Эддис, - перебила Саксан. - Где мой выигрыш? Может быть, тебе помочь его собрать?
        - Хвастунья, - буркнул Кенелм, вместе с братьями подбирая разбросанные по земле монеты и протягивая сестре. - Ну ничего, горечь проигрыша восполняется тем, что мы знаем, как ты потратишь выигрыш.
        - Шли бы вы куда-нибудь, - проворковала Саксан, глядя на своего разговорчивого брата.
        Эдрик разразился смехом, когда все пятеро молодых людей поспешили ретироваться, причем не самым достойным образом.
        - Дитя, если бы ты могла так расправиться с шотландцами, наше оружие бы скоро заржавело.
        - Да ну, ерунда. - Саксан не могла взглянуть на Ботолфа и потому сосредоточилась на запихивании монет в карманы. - Вы пришли, чтобы проводить меня в замок?
        - Я пришел, чтобы попросить вас сопровождать меня на прогулке по саду моей матери.
        Граф взял ее под руку и повел по чисто выметенной дорожке. Его рассердило, когда Эдрик догнал их и пошел рядом. Ботолф понимал, что наблюдения не избежать, и внутренне противился этому. У него не было никаких непристойных намерений, однако ему хотелось остаться с Саксан наедине. Ботолф чувствовал, что так сможет лучше узнать девушку.
        - Дядя! - закричал Орик Джагер, подбегая к ним и дергая Эдрика за рукав. - Я думаю, тебе лучше пойти со мной.
        - В чем дело? - нахмурился Эдрик, но Орик начал тащить его за собой.
        - Кенелм дубасит Эддиса. - Орик взглянул на Ботолфа. - Вы позволите нам уйти, милорд?
        - Ну конечно, - поспешно ответил Ботолф, встречая хмурый взгляд Эдрика широкой ухмылкой.
        - Я вернусь через минуту, - твердо заверил Эдрик, устремляясь за племянником.
        - Не торопитесь! - крикнул Ботолф, удерживая Саксан, сделавшую попытку следовать за ними. - А ты куда собралась?
        - Посмотреть на драку, - ответила она.
        - Я начинаю думать, что ты смотришь их слишком часто. Пропусти эту и пойдем со мной.
        - Как хотите. - Девушка покорно пошла рядом. - Вы правы. Эддис и Кенелм часто дерутся.
        Видите ли, Эддис умный и часто теряет терпение с Кенелмом, который умом не блещет. Мне кажется, что Кенелму надо научиться больше думать, а Эддису - контролировать свой гнев. Ваша мать сама делала планировку этого сада?
        Ботолф еще не привык к свойственной ей быстрой смене темы и поэтому ответил не сразу.
        - Да, - сказал он наконец. - Сначала отец и я считали этот сад глупостью, но скоро оценили его спокойствие и красоту. Здесь хорошо думается. - Граф улыбнулся, взглянув на нее и заметив, как лунный свет придает необычный блеск ее волосам. - А в Вулфшеде есть сад?
        - Есть маленький, потому что у нас не так много земли. Мы с сестрой Тильдой никак не можем договориться о том, как он должен выглядеть. Мне нравятся обычные тропинки среди дикорастущего кустарника и деревьев, а она любит четкую планировку. Тильде также по душе белые и красные цветы, а мне - желтые и голубые. Кроме того, мои старшие сестры порой норовят что-нибудь посадить втайне от нас.
        Ботолф покачал головой:
        - Это нехорошо с их стороны.
        - Конечно, но боюсь, у них нет выбора. Они раньше приносили нам семена, красивые цветы и виноградные лозы, а Тильда и я начинали спорить, где их посадить и как выращивать. Бедные растения засыхали. Теперь Тина и Тьюсдей просто прокрадываются в сад и сажают растения там, где хотят.
        После их ухода Тильда и я долго ищем, где и что они посадили. По-моему, дядя возвращается. - Да, кажется, это он. К изумлению Саксан, Ботолф резким движением затащил ее в кусты и сделал ей знак молчать. Она повиновалась, но чуть не вскрикнула, когда граф опустился на землю, притягивая ее к себе, пока они не оказались скрытыми со всех сторон высокими зарослями. Саксан начала сомневаться в трезвости Ботолфа, но не нарушила молчания, даже когда ее дядя и его сын Олан остановились прямо перед ними. - Они, должно быть, вошли внутрь, отец, - предположил Олан.
        - Наверное, хотя я не уверен в этом, - пробурчал Эдрик, направляясь к замку.
        - Их нет в саду, иначе они бы не стали прятаться от нас, - добавил Олан, спеша за отцом.
        - Не стали бы? Не убежден.
        - Почему мы спрятались? - спросила Саксан, когда Эдрик и Олан удалились.
        Ботолф пожал плечами:
        - Назло ему.
        Он тихо рассмеялся, когда Саксан подозрительно посмотрела на него: выражение ее лица говорило о том, что девушка сомневается в его здравом уме.
        - Тебя очень охраняют, малышка.
        - Охраняют? Зачем?
        - Они ведь застали нас целующимися.
        - Да, но застали только один раз, а мы целовались дважды.
        Ботолф обнял ее за плечи и притянул к себе.
        - Сделаем это в третий раз?
        Саксан не сопротивлялась и обвила руками его шею.
        - Мне следовало бы позвать дядю, - прошептала она.
        Ботолф обрадовался этому знаку ее расположения и прижался губами к ее губам.
        - Тогда зови.
        - Дядя, - позвала она еле слышно, отвечая на его поцелуй.
        Он обнял ее стройную фигурку, издав стон наслаждения, когда она приоткрыла рот, давая волю его жадному языку. Осторожным движением он опустил ее послушное тело на землю и коснулся шнуровки на платье девушки.
        Почувствовав на себе его пальцы, Саксан подумала было о сопротивлении, но только на мгновение. Она не испытывала ни стыда, ни страха, только огонь, который Ботолф разжигал в ее крови. Все это казалось естественным, как будто она родилась женщиной именно для его ласк. Она всецело доверяла Ботолфу. Девушка откинула голову, позволив его жарким губам целовать свою шею; и слегка вздрогнула, когда прохладный ночной ветерок коснулся ее обнаженной груди, затем вскрикнула от восторга, когда Ботолф стал согревать денежными, горячими поцелуями. Все мысли покинули Саксан в тот момент, когда его язык коснулся ее затвердевших сосков.
        Ботолф боролся с собой, но тщетно. Ее гибкое тело, извивающееся под ним, и обворожительный вид вздымающейся девичьей груди заставили его забыть об осторожности. Он поднял ей юбку, чтобы погладить стройные ноги.
        Но когда его рука коснулась ее бедер и панталон, к нему начал возвращаться рассудок. Ощущение гладкой ткани вместо теплой обнаженной плоти вернуло Ботолфа к действительности. Этот тонкий барьер, которого обычно не было под юбками других женщин, напомнил ему об остальных препятствиях и затушил огонь желания. Со стоном Ботолф соскользнул на землю и, борясь с собой, уткнулся лицом в ее грудь.
        Несмотря на острую боль от неудовлетворенности, Саксан поняла, что резкое прекращение любовной игры только к лучшему. Она слышала его горячее, прерывистое дыхание, чувствовала, как он дрожит, и захотела помочь. Саксан вспомнила, как иногда снимала боль в мышцах кому-нибудь из родных после напряженной работы или тренировки с мечом. Положив руки ему на спину, она начала осторожно массировать широкую, мускулистую спину, и вскоре напряжение стало спадать.
        Ботолфа удивило, что эти длинные тонкие пальцы, способные сильно возбудить его, могли также и разгладить его мышцы, скованные укрощением страсти. Саксан не укоряла его ни в чем, и он тоже не винил ее. Поправляя одежду, граф тщательно взвешивал слова, которые собирался сказать. Когда она привела себя в порядок, он сел, обнял ее и поцеловал.
        - Мне не следовало так себя вести, - произнес Ботолф тихо. - Я твой сеньор. Я должен тебя защищать, а не тискать в кустах. - Он улыбнулся и погладил ее по пылающей щеке. - Ты опьяняешь, как доброе вино. Наверное, мне следует разрешить твоим родственникам охранять тебя.
        - Я сама могу себя охранять, если пожелаю, - возразила Саксан. - Но я не хочу.
        - Незачем словами ублажать мое тщеславие. Ты уже это сделала своими губами. - Они вышли из-за кустов и направились к замку. - Боюсь, однако, что твои поцелуи лишают меня всякого чувства ответственности. Ты невинна, а я нет, хотя у меня и не очень большой опыт. Мой долг - следить за тем, чтобы мы не совершили греха. Ну, может быть, грех - слишком сильное слово, но я не могу придумать другого. Ясно, что я не в силах вести себя как подобает, - он улыбнулся ей, - поэтому больше не будет прогулок по садам, залитым лунным светом.
        - Как хотите. Милорд, а какие все-таки у вас планы в отношении меня?
        - Ты скоро узнаешь. Вот идет твой дядя. Он опять нас ищет.
        Саксан нахмурилась. Было видно, что Ботолф избегает ответа на ее вопрос, который ей казался вполне уместным. Хотя она не боялась, что граф замышляет что-нибудь нехорошее, ей хотелось ясно представлять себе, что ее ждет. Саксан выругалась про себя, когда Эдрик догнал их и пошел рядом.
        - Где Саксан?
        Ботолф сделал вид, что его интерес объясняется простым любопытством. За те два дня, что прошли со времени их прогулки по саду, он почти не видел девушку.
        Ботолф надеялся, что поездка в город, находящийся на полпути между Вулфшедом и Регенфордом, позволит ему побыть с ней наедине. Вместо этого девушка исчезла через несколько минут после того, как они прибыли на место, оставив его стоять с Кенелмом возле конюшни. Ее отсутствие беспокоило Ботолфа, хотя город принадлежал к числу тех немногих населенных пунктов, где юные леди, оставшиеся в одиночестве, могли чувствовать себя в безопасности. Граф, однако, не выказывал своего волнения, чтобы не выглядеть глупо, поскольку ее братья были совершенно спокойны.
        - Я думаю, она пошла в церковь, милорд, - предположил Кенелм после короткой беседы с Оланом.
        Как только Ботолфу удалось выйти незамеченным, он отправился к маленькой каменной церквушке возле северной границы города. Он не мог отнестись беспечно к тому, что Саксан ходит по городу без сопровождения. В дороге им встретилось множество люден, которые сердечно приветствовали их, - это свидетельствовало, что клан Тоддов не только хорошо известен, но и любим. Тем не менее Ботолф не мог отделаться от чувства тревоги за Саксан.
        Он вошел в церквушку. Потребовалось некоторое время, пока его глаза привыкли к полумраку. Саксан граф заметил сразу же, так как даже тусклый свет сальных свечей отражался в ее волосах. Не вызывало сомнений, что она и священник, отец Чесни, хорошо знакомы: беседа их текла легко, как бывает только при доверительных отношениях и дружбе. Увидев, Как Саксан передала священнику тяжелый кошелек, Ботолф догадался, что это ее выигрыш в кости.
        - Как поживает маленькая Элизабет, святой отец? - спросила девушка тучного священника.
        - Хорошо, очень хорошо, - ответил отец Чесни. - Мы были правы, дочь моя. Из нее получилась отличная монахиня.
        - Я так рада, что она наконец счастлива.
        - Бог нашел отличную слугу. А это, - он потряс кошельком, который держал в руке, - это поможет семье Блэк.
        - Удастся ли хотя бы одному из их детей прожить на этом свете больше года? - грустно проговорила Саксан.
        - Все в руках Божьих, дитя мое. Но я думаю, что немного еды и крыша над головой послужат хорошим дополнением к Божьей помощи, - ответил священник с улыбкой.
        - Надеюсь. - Саксан обернулась и увидела Ботолфа. - Мой сеньор!
        - Лорд Ботолф, - пробормотал отец Чесни, кланяясь графу. - Мы редко видим вас в нашей церкви.
        - Я бы рад сказать, что меня привело сюда благочестие, но боюсь, что я всего лишь искал мисс Тодд, - признался Ботолф.
        - Разве уже пора возвращаться в Регенфорд? - удивилась Саксан.
        - Нет. Понимаю, что не могу вмешиваться, но мне не нравится, когда ты ходишь по городу одна. Саксан сердито фыркнула:
        - Я сама могу о себе позаботиться.
        - Конечно, можешь, но ты слишком мала и слаба, и тебя легко могут обидеть. Стоит тебе обуздать гордыню, и ты увидишь, что я прав. - Он протянул ей руку. - Если твой визит окончен, мы можем идти.
        Саксан вложила свою ладонь в его руку со вздохом покорности.
        - Да, мы закончили. До следующего раза, отец, - обернулась она к священнику.
        - Благослови тебя Бог, - произнес им вслед отец Чесни.
        Как только они вышли из церкви, Саксан сказала:
        - Это ни к чему. У меня здесь нет врагов.
        - Враги могут прийти издалека. Ведь ты не хочешь сказать, что у вашей семьи их нет вовсе.
        - Есть несколько, но…
        Саксан, ты не можешь высказать ни одного аргумента, который бы изменил мое мнение. Я знаю, что ты способна защитить себя, что ты храбрая и отлично владеешь оружием, однако я также вижу, что ты маленькая и женственная. Я не могу чувствовать себя спокойно, позволяя тебе ходить одной, без охраны.
        Несколько минут Саксан молчала, понимая, что имеет дело не просто с проявлением мужского высокомерия. Ботолф не считал ее слабой. Он вел себя в соответствии с кодексом мужской чести: она женщина, и ее надо защищать. Когда доходило до поединков, граф не видел ничего особенного в том, что Саксан сражалась бок о бок с ним, но в остальное время чувствовал себя в ответе за девушку.
        - Куда же мы пойдем, милорд? - спросила она. Ботолф отвесил учтивый поклон.
        - Куда желаете, миледи. Я ваш покорный слуга. Саксан присела в реверансе.
        - Как лестно для меня и как фальшиво. - Она взяла его за руку. - Мне бы хотелось меда.
        Они направились в трактир.
        - Я кажусь тебе фальшивым? - спросил граф, глядя ей в глаза.
        - Не вы, а ваши слова. Вы, милорд, слуга лишь Бога и короля. И вы, конечно, не покорная овечка.
        - Ты считаешь меня высокомерным? - спросил Ботолф, не зная, оскорбительно ли это для него.
        - Все мужчины высокомерны в той или иной степени. Я думаю» они родились, чтобы повелевать. Это потому, что они сильнее женщин. Их также с колыбели учат управлять, и именно они определяют пути развития мира речами и мечами. Когда имеешь власть, всегда будешь хотя бы немного высокомерным.
        - Я бы хотел с тобой поспорить, но в твоих словах много правды. Вот здесь мы найдем мед, - сказал он, останавливаясь перед трактиром.
        Ботолф вошел внутрь и взял пару кружек меда и несколько пирожков с мясом. Выйдя на улицу, он стал искать место, где бы они могли удобно устроиться. Найдя большое поваленное дерево, Ботолф и Саксан сели так, чтобы хорошо был виден многолюдный базар, но шум и толпы людей им не мешали. Это вполне устраивало Ботолфа. Хотя ночь в саду показала ему, насколько опасно оставаться наедине с Саксан, он чувствовал потребность поговорить с ней с глазу на глаз, чтобы получше узнать ее. Вначале они болтали о том о сем, затем граф спросил:
        - Ты не очень близка со своими замужними сестрами?
        - Не так, как мне бы хотелось, - призналась Саксан. - Они вышли замуж и покинули семью, когда я была еще маленькой. В Вулфшед-Холле они бывают нечасто.
        - Сколько у них детей?
        - Сейчас посчитаю. - Она слегка нахмурила лоб и отмахнулась от мухи, кружившейся над медом. - У Тины трое, и она ждет четвертого. У Тьюсдей двое, но она собирается иметь троих. - Саксан бросила на Ботолфа озорной взгляд. - В первые годы их брака ее муж часто бывал в отъезде.
        - Куда же он ездил?
        - На битвы. Где-нибудь всегда есть какие-нибудь битвы. - Она нахмурилась. - Боюсь, что этот союз был омрачен чем-то в самом начале, но не знаю, чем именно. И никогда не расспрашивала. В конце концов, если и были какие-то неприятности, Тьюсдей, наверное, не хотелось бы о них вспоминать.
        - Но сейчас ведь все хорошо?
        - Очень хорошо, если судить по тому, что они все время целуются. - Саксан закатила глаза в притворном негодовании, и Ботолф захохотал.
        - Они все такие светленькие? - спросил он, дотрагиваясь до ее толстой косы.
        - Нет. Муж Тьюсдей темноволосый. Оба ее сына тоже темноволосые. Теперь она надеется, что родится дочь.
        - А Тина?
        - Ну, у ее мужа рыжие волосы. Старший сын и дочь тоже рыжие, а младший сын - блондин.
        Ботолф сделал большой глоток меда. В уме он произвел быстрый подсчет. Ее сестры имели пятерых детей, из них сыновей четверо. У ее матери из девяти детей было пять сыновей. Эти цифры говорили о многом. Граф жаждал иметь сына, чтобы его земли и в дальнейшем принадлежали Лавингтонам. Однако Саксан не должна знать, к чему он клонит, и считать это единственной причиной его интереса к ней.
        Тина и Тьюсдей, несомненно, доказали, что Тодды - клан с высокой рождаемостью, но радость по поводу предполагаемой плодовитости Саксан граф постарался держать при себе. Ему не нравилось смотреть на женитьбу так, словно он выбирал коробу или овцу. Но что делать? Ботолф не мог дольше закрывать глаза на то, что род его вырождался.
        - A его братья еще не женаты?
        - Нет. Хантер был помолвлен два года назад, но она оказалась сучкой. Это глубоко ранило его чувства, - добавила Саксан, сжимая кулачки.
        Ботолф тихо сказал:
        - Может быть, она любила другого?
        - Думаю, это Хантер понял бы и простил. Ну, со временем. Но нет, эта женщина любила только себя и… - Она вздохнула и покачала головой. - Нет, я не должна произносить этих слов. Настоящей леди не подобает ругаться, а ваша мать старается сделать из меня леди.
        - Я могу догадаться, о чем ты промолчала. Моя жена была такой же, - признался Ботолф, удивляясь собственной откровенности.
        Саксан устремила на него долгий взгляд. На нее нахлынули воспоминания о его жарких поцелуях, о его тяжёлом теле, прижимавшемся к ней. От этих греховных мыслей она покраснела и пробормотала отвернувшись:
        - Она, наверное, была очень жадной. Ботолф с трудом удержался, чтобы не поцеловать ее.
        - Саксан, ты чудо!
        Улыбка тронула ее губы, но она тут же посерьезнела.
        - Жена говорила, что любит вас?
        Ботолф посмотрел на их сплетенные руки и ответил:
        - Нет, хотя я верил, что любит.
        - Легко верить тому, во что хочешь верить. В некотором роде она была к вам добрее, чем Элайн к Хантеру. Та клялась моему бедному, одураченному братцу в вечной любви, осыпая его сладкими обещаниями и нежными словами. Она стремилась ослепить его, и некоторое время он действительно был ослеплен. Однако она стала слишком наглой, слишком уверенной в том, что владеет его сердцем. Голоса других, имеющих глаза и уши, вскоре зазвучали слишком громко, чтобы их можно было не замечать. Но она хорошо играла свою роль, и он сомневался в ее неверности вплоть до того дня, когда застал ее с сыном кузнеца. Элайн постаралась представить все как изнасилование и была готова пожертвовать жизнью этого парня, чтобы спасти собственную. Тогда Хантер расстался с ней.
        - Хантер удовлетворился тем, что просто прогнал ее с глаз долой, но мне этого было недостаточно.
        Саксан покачала головой:
        - Она очень обидела его и нанесла удар нашей семье. Эта рана, слава Богу, затянулась, но тогда была свежей. Я хотела сделать так, чтобы она не могла причинить зло какому-либо другому человеку, но Хантер узнал о моих планах и остановил меня.
        - Что же ты хотела сделать?
        - Изуродовать ее, чтобы она не могла пользоваться своей красотой во зло.
        Ботолф понимающе кивнул:
        - Я часто хотел так же поступить с моей женой Элис.
        - Это грустная тема для разговора, - заметила Саксан. - Вы думаете, мой брат скоро приедет?
        - Да, - ответил Ботолф и завел разговор о постоянных стычках между Шотландией и Англией у пограничного городка Бервик.
        День уже клонился к закату, когда они, возвратившись в Регенфорд, обнаружили, что лорд Хантер Тодд и его близнец Рок уже прибыли. Глядя, как Саксан с возгласом восторга бросилась в объятия Хантера, а потом Рока, Ботолф почувствовал легкую ревность.
        Прошло несколько часов, прежде чем он смог остаться с Хантером наедине в своем кабинете. Графа не удивило, что Хантер попросил разрешения присутствовать при их беседе и Року. Наблюдая за Питни и Саксан, Ботолф начал понимать глубокую связь, существующую между близнецами. Однако его немного выбила из колеи перспектива беседы с двумя золотоволосыми сероглазыми мужчинами, чья мужественная красота произвела впечатление даже на его мать.
        - Наша служба королю окончена, милорд, - объявил Хантер, садясь напротив Ботолфа. - Мы к вашим услугам.
        Ботолф наклонился вперед, положив локти на полированный стол.
        - Мне нужны не ваши услуги. Я пригласил вас сюда, чтобы поговорить о вашей сестре.
        - Милорд, то, что произошло в трактире «Кабанья голова»…
        - Забудьте об этом. Я хочу взять Саксан в жены. - Он улыбнулся, увидев изумление на их лицах, которое они тут же постарались скрыть. - Вы удивлены?
        Хантер кивнул:
        - Мы всегда были вассалами лордов Регенфордов.
        - Король только вчера прислал мне свое одобрение, - заверил их Ботолф.
        - Понятно. А что говорит наша сестра?
        - Я еще не обсуждал это с ней. Хотел сначала послушать, что скажете вы, ее опекуны.
        - Не в обычаях Тоддов много говорить по поводу брачных дел. Наверное, некоторые люди считают нас ненормальными, но мы, как правило, предоставляем нашим женщинам свободу выбора.
        - Да, я слышал, но в семье, где вырос я, принято сначала говорить с королем, а потом с родственниками женщины. Я был бы хорошим мужем, - добавил Ботолф без обиняков.
        - Но будете ли вы хорошим любовником? - вполголоса спросил Рок, смутившись, когда Ботолф удивленно взглянул на него.
        - Милорд, почему вы выбрали нашу сестру? - спросил Хантер. - Простите мою настойчивость, но я чувствую потребность спросить. Мне кажется, вы делаете это предложение не из любви.
        - Мне самому трудно объяснить, что я чувствую, - признался Ботолф. - Я восхищаюсь Саксан, ее мужеством и честностью. Она очаровала меня.
        - Однако вашей матери не все в ней нравится, - укоризненно вставил Рок.
        - Нет, - возразил граф. - Моя мать просто хочет привить ей хорошие манеры. Мое положение сеньора требует от меня и моей жены определенных правил поведения. Я хочу защитить ее от насмешек.
        - Это я понимаю. А вы не думаете, что сами начнете смеяться над отсутствием у нее светских манер?
        - Нет, для меня они не важны. Я сам часто нахожу их смешными. Поверьте мне, я только пытаюсь защитить Саксан.
        - Я вам верю, - кивнул Хантер. - А Саксан несколько уроков не помешают.
        Ботолф понял, что братья ждут большего, чем слова восхищения, и он резко сказал:
        - Я хочу иметь сыновей. Мне нужны сыновья.
        - Милорд, а что случится, если Саксан не подарит вам ни одного? В нашей семье было несколько случаев, когда женщины не имели детей или рожали только дочерей.
        - В таком случае я буду считать это волей Божьей, чтобы мой род угас, потому что мало в ком можно предположить большую плодовитость, чем в вашей сестре.
        Хантер улыбнулся:
        - Это правда.
        - Я не сразу принял это решение, хотя давно должен найти себе невесту. Скоро сам король будет подыскивать ее для меня. - На лице Ботолфа отразилось неудовольствие. - Раньше все казалось мне ясным, но сейчас мне трудно подыскать слова, чтобы выразить свои мысли. - Он прочистил горло. - Мой отец умер, и я должен проводить в замке больше времени. Саксан привыкла к такой жизни. У нее есть силы, чтобы существовать в этой среде. Она честная девушка, а после ада, через который я прошел в первом браке, я жажду честности. - Ботолф провел рукой по лбу и робко улыбнулся. - Саксан забавляет меня, и я могу с ней легко разговаривать. Это может показаться смешным, но для меня это важно. - Ботолф встретил взгляд Хантера и заявил с искренней прямотой: - Я хочу ее.
        - Понятно. А Саксан хочет вас?
        - Да, но вам не следует бояться за ее невинность. Если бы я и сам не понимал опасности встреч наедине, то ваш клан явился бы надежной защитой. На каждом углу я нахожу Джагера, Хелдона или Тодда. - Близнецы рассмеялись, граф улыбнулся в ответ и продолжил: - Я человек, который верит в брачные обеты. Саксан не узнает супружеской измены. Конечно, я не святой, но какой мужчина святой? Однако жене, которая не закроет мне доступ в постель, не на что будет жаловаться.
        - С вашей стороны очень благородно говорить нам все это, милорд. Вы могли бы жениться на ней независимо от нашего согласия.
        - Да, мог бы, поскольку имею согласие короля, но хотел обсудить это с вами.
        - Об этом браке могли бы мечтать многие, но я должен поговорить с Саксан. - Хантер вздохнул и встал. - Я не буду приказывать ей стать вашей невестой, милорд, но решительно поддержу ваше предложение. Саксан - молодая девушка и, наверное, мечтает о любви, но я знаю цену тому, что вы предлагаете. Думаю, что она это тоже оценит. У меня есть только один вопрос.
        - Какой?
        - Ваша первая жена полностью умерла для вас, милорд?
        - Она умерла для меня задолго до того, как сошла в могилу. На моем брачном ложе не будет призраков.
        Саксан с тревогой смотрела на своих братьев, когда те вошли к ней в спальню и отослали Джейн. Она сразу поняла, что предстоит серьезный разговор: это читалось по их лицам. Едва ли Хантер и Рок хотели просто сообщить о своем согласии, чтобы леди Мери занималась с ней этикетом. Для этого им бы не потребовалось говорить с ней наедине, да и вид у обоих был очень уж торжественный.
        - О каких грехах вы собираетесь читать мне проповедь? - спросила Саксан с притворным легкомыслием, когда Рок и Хантер уселись на ее кровати и с любопытством на нее уставились.
        - Ни о каких, ласточка, хотя пытаться убить сеньора - это безумие, - ответил Хантер.
        - Я и была как безумная. Когда мне сказали, что Питни мертв, горе помутило мой разум.
        - Это я могу понять. - Хантер глубоко вздохнул и выпалил: - Граф просит твоей руки.
        Саксан открыла рот, но не могла вымолвить ни слова. Она словно окаменела. Ботолф хочет на ней жениться! О такой возможности она даже не думала. Одно мгновение казалось, ее сердце выскочит из груди. Теперь Саксан начинала понимать поведение графа со времени их драматического знакомства в трактире «Кабанья голова».
        - Он сказал, что любит меня? - спросила она хриплым голосом.
        Хантер сжал ее руку.
        - Граф не говорил о любви, но то, что он сказал, заставляет меня верить: он будет хорошим мужем. Такому замужеству можно позавидовать.
        Вдруг Саксан вспомнила разговор между нею и Ботолфом в городе и вздохнула:
        - Он хочет сыновей.
        - Да, - неохотно признался Хантер. - Род Лавингтонов угасает.
        - Ты уверен?
        - Совершенно уверен. Но Ботолф заверил, что не будет винить тебя, если ты не подаришь ему наследников. Если так случится, сказал он, это будет воля Всевышнего. Однако он признает, что мало кто из женщин имеет такие возможности для деторождения, как ты.
        - Нельзя винить мужчину за то, что он хочет детей, Саксан, - поддержал брата Рок. - Это наиболее частая причина, по которой мужчины женятся.
        - Я знаю, - согласилась она. - Просто неприятно, когда на тебя смотрят как на кобылу-производительницу.
        - Тебе трудно было бы лечь с ним в постель? - поинтересовался Хантер.
        Краска залила щеки девушки, когда она покачала головой.
        - Нет. Честно говоря, это Ботолф сдерживался. Я бы не смогла.
        Хантер засмеялся, чем вызвал робкую улыбку сестры.
        - Сдержанность - качество, не свойственное Тоддам. - Он опять посерьезнел. - Каковы твои чувства к графу, дорогая?
        - Боюсь, что не могу сказать точно. С того момента, как я перестала желать ему смерти, он был для меня большой загадкой. Иногда я сержусь на него, но, - она покраснела, - когда он держит меня в объятиях, я не хочу оттолкнуть его. Странно, но мне кажется вполне естественным позволить ему идти до конца.
        - Но ты не любишь его? - спросил Рок.
        - Я не могу сказать, что люблю, - ответила Саксан, нервно теребя Косу. - Я не уверена. Я хочу его, я доверяю ему, я тревожусь за него, и я получаю удовольствие от его общества.
        - Это очень похоже на любовь.
        - Возможно, Рок, но нужно быть вполне уверенным в этом, прежде чем произнести такие слова.
        - Саксан, король с радостью одобрил этот брак, - сказал Хантер.
        - С радостью? Тогда вопрос решен, - ответила Саксан, негодуя, что ее спросили последней.
        - Да, но граф хочет, чтобы все были согласны.
        - Я не возражаю. Но мне можно еще подумать?
        - Конечно, дорогая. - Хантер встал и поцеловал ее в щеку. - Я не буду давить на тебя.
        - Но? - спросила девушка, уловив колебание в его голосе.
        - Но я думаю, для отказа тебе следует иметь веские причины. Граф будет верным мужем.
        - Он так сказал? - Это было обещанием, которое, как Саксан знала, давали редко, поскольку многие мужчины считали своим полным правом укладывать в постель любую женщину, где и когда им заблагорассудится, несмотря на свой семейный статус.
        - Да, он верит в брачные обеты. Подумай и об этом тоже, - закончил Хантер и отправился искать графа. Рок следовал за ним по пятам.
        Ботолф сопровождал мать в нижний зал в мрачном расположении духа. Он проклинал злую шутку судьбы, пославшей ему непредвиденное осложнение в лице леди Оделлы. После того как Хантер передал ему, что Саксан обещала подумать над его предложением, Ботолф решил провести вторую половину дня в ожидании ее ответа. Но тут появилась леди Оделла, да еще с таким видом, будто у нее имелись основания рассчитывать на теплый прием. Он был не в настроении оказывать ей гостеприимство, и, когда девушка бросилась в его объятия, ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выйти за рамки этикета. Оскорбление женщины вызвало бы только ненужные неприятности.
        - Мы не ждали вас, леди Оделла, - вежливо сказал граф, отстраняя ее.
        - Неужели? А я была уверена, что мы с вашей мамой в прошлый раз обо всем договорились, - притворилась та удивленной.
        Ботолф укоризненно взглянул на мать, и леди Мери вспыхнула. Было очевидно, что она не делала никакого определенного приглашения, но светская учтивость мешала ей в этом признаться. С вымученной улыбкой леди Мери замяла неловкость, предложив проводить гостью и ее отца в отведенные им комнаты. Ботолф не сомневался, что таким образом получает только временную отсрочку решения этой проблемы.
        Когда появились Хантер и Рок, граф приготовился к защите. Было бы хуже всего, если бы родственники Саксан подумали, что он играет с ней в какую-то игру. Он повернулся к ним, чтобы объяснить появление Оделлы, и увидел искорку юмора в их глазах.
        - Не завидую вам, сеньор, - усмехнулся Хантер. - Опасно оказаться между двумя женщинами, одна из которых размышляет над ответом, а другая требует вопроса.
        - Я вижу, как глубоко вы мне сочувствуете, - рассмеялся Ботолф. Он также осознавал некоторую комичность этой ситуации, несмотря на трудности, которые она могла создать, например когда все соберутся в большом зале.
        Саксан осмотрела себя в зеркале, прежде чем направиться в обеденный зал. Она надеялась, что ее не заставят давать немедленный ответ на предложение Ботолфа, поскольку после нескольких часов размышлений она все еще не была уверена в чем-либо. Ее собственные чувства оставались для нее загадкой, не говоря уж о чувствах графа. Саксан жаждала стать его женой, но некоторые сомнения предостерегали ее от немедленного согласия. Лучше бы ей не знать, что ее согласие в конечном счете не обязательно. Тогда бы у нее сохранялась иллюзия, что она тоже имеет право на выбор.
        Саксан проскользнула в комнату Питни. Ей было очень приятно видеть, что брат уже стоит на ногах, хотя прогулки он мог совершать лишь по комнате и еще нуждался в поддержке. Паж помог ему лечь в постель и удалился.
        - Ты скоро сможешь обедать вместе со всеми в большом зале, - сказала Саксан, как только они остались одни.
        - Я хочу быть на ногах к твоей свадьбе, - ответил Питни, пристально глядя на нее.
        - А, значит, Хантер сказал тебе. Надо полагать, он тебя удивил.
        - Хорошо, что он мне рассказал, а то я уж думал, граф ищет не больше, чем победы в кустах.
        - Граф всегда останавливался до того, как это могло произойти.
        Питни рассмеялся:
        - Ты как будто разочарована, даже обижена?
        - Знаю, это грех. Но я не могу отрицать, что Ботолф мог бы обладать мною, если бы только пошевелил своим изящным пальчиком.
        - В таком случае, дорогая сестренка, тебе лучше выйти замуж за этого человека. Тогда он сможет шевелить своим изящным пальчиком, как ему заблагорассудится, и тебе не надо будет совершать грехопадение, чтобы ответить на его призыв.
        - Это-то мне и нравится, - подмигнула Саксан, но потом вздохнула и посерьезнела. - Хорошо бы еще, если бы при этом имела место любовь. По правде говоря, я думаю, что смогу полюбить его; может быть, я уже люблю, но просто не понимаю этого. Однако его чувства ко мне - загадка.
        - И возможно, останутся таковой. Не все мужчины говорят о своих чувствах. Ты должна гордиться тем, что граф выбрал тебя, особенно учитывая, что ему есть из кого выбирать. То, что он просит твоей руки, должно льстить тебе.
        - Это правда, - вздохнула Саксан, - он хочет сыновей, а в нашей семье рождается много мальчиков. - Она направилась к двери. - Но ты прав. Я подумаю о том, какую высокую честь он мне оказывает, предлагая руку. Тренируйся в ходьбе, Питни: мне кажется, что скоро будет свадьба. - Девушка остановилась на пороге и улыбнулась. - Чем больше я думаю об этом, тем лучше понимаю, что, несмотря на все сомнения, мне вовсе не хочется давать отрицательный ответ.
        Ботолф всерьез опасался, что приезд леди Оделлы подтолкнет Саксан сказать «нет». Он еще мог выносить преследования титулованной красавицы, пока сердце его было свободно, теперь же ее поведение могло вызвать только неприятности. Граф вошел в спальню матери и пристально посмотрел на нее, понимая, что тут нет ее вины, но чувствуя потребность обвинить кого-либо.
        При виде мрачного лица сына леди Мери покачала головой:
        - Я не приглашала any женщину. Честное слово. Я просто растерялась, когда она стала давить на меня. - Значит, ты недостаточно растерялась. - Ботолф зашатал по комнате, нервно ероша волосы. - Это и моя вина тоже. Я не прогнал ее, а позволил испытывать на мне свои уловки. Мне просто нужно было искать невесту, а она не самый худший вариант.
        - Значит, не так уж страшно, что она приехала?
        - Это катастрофа, мама. Я уже выбрал жену.
        Я жду ее согласия.
        - Саксан Тодд! - сразу догадалась леди Мери, глядя на него расширившимися глазами.
        - Да, Саксан Тодд. - Ботолф вздохнул с облегчением, не замети» на лице матери неудовольствия или разочарования.
        - Что значит - ты ждешь ее согласия? Ее брат не может не одобрить этого брака, не так ли?
        - Нет, он согласен. Даже король согласился, и очень охотно. Интересно, не предложил бы он сам мне эту кандидатуру, если бы выбирать пришлось ему?
        - Тогда мы должны готовиться к свадьбе.
        - Возможно, надо начать, но не сразу. - Сын робко взглянул на мать. - Я мог бы форсировать подготовку, но хочу, чтобы Саксан сама приняла решение. Мне важно знать, что она хочет меня как мужа.
        - Ты прав, дорогой. Но не думаешь ли ты, что присутствие леди Оделлы помешает тебе?
        - Да. Как сказал Хантер, я оказался между женщиной, которая размышляет над ответом, и женщиной, которая ждет от меня вопроса.
        Леди Мери поморщилась:
        - Непростая ситуация.
        - В том-то и дело. Я не могу сказать леди Оделле, что обручен, но и не могу поклясться Саксан, что не давал Оделле повода надеяться. В конце концов, я не отвергал Оделлу открыто. Она не заслужила, чтобы я был с ней груб. Я хочу, чтобы она прекратила меня преследовать, но не имею желания обидеть ее.
        Позднее, когда они с матерью прошли в большой зал, Ботолф все-таки едва не вышел из себя. Появилась Саксан, но Оделла уже заняла место возле графа. Ботолф никогда раньше не замечал, до какой степени навязчивой может быть эта женщина. Неизвестно почему у него сложилось впечатление, что Оделла знает о его решении жениться на Саксан, которая заметно поскучнела и замкнулась в себе. Ботолф уже не сомневался, что Оделла успешно ведет игру и набирает очки.
        Саксан собственными глазами видела, что Ботолф не более чем любезен с леди Оделлой, но ее чувства не подчинялись рассудку. Девушке не давало покоя то, как соперница льнет к графу, заняв позицию между нею и Ботолфом, и возмутительно флиртует с ним. У Саксан было сильное желание переломать изящные пальчики этой женщины, касающиеся руки Ботолфа. Она не могла выносить манеры леди Оделлы разговаривать так, словно она и граф уже давно близки.
        Ночью Саксан постаралась дать трезвую оценку своим чувствам. Наверное, она страдает от сильного приступа ревности. Это означает, что ее чувства к Ботолфу намного сильнее, чем она предполагала. Чтобы ревновать, нужно любить. Раньше ничего подобного она не испытывала.
        Тяжело вздохнув, Саксан призналась себе: ее желание стать женой графа становится непреодолимым. Ни сомнения, ни ревность уже не могут заставить ее отказаться. Утром она скажет Ботолфу, что принимает его предложение.
        Когда Саксан засыпала, у нее мелькнула мысль, что будет совсем непросто улучить момент, чтобы остаться с ним наедине.
        Саксан сидела у обвалившейся стены сада леди Мери в мрачном настроении. Два долгих дня ей не представляется возможность поговорить с Ботолфом. Что, если она ошибается и он не просто вежлив с леди Оделлой? Стройная блондинка необыкновенно хороша. Ботолф, несомненно, получает удовольствие от внимания, которое та ему оказывает.
        Приближались шаги, и Саксан чуть не вскрикнула, услышав голоса Ботолфа и прилипчивой Оделлы. Хуже всего, что ей некуда убежать. Если эта парочка вдруг обнаружит ее, то подумает, что она шпионит за ними. Подобная мысль была Саксан так же ненавистна, как и вид этих людей, смахивающих на любовников. Те продолжали идти, пока не наткнулись на нее.
        - Вот ты где, Саксан, - проговорил Ботолф. - А я думал: куда ты исчезла?
        Саксан едва не расхохоталась, увидев выражение, промелькнувшее на лице Оделлы. Против воли графа, из его слов выходило, что он отправился на прогулку с единственной целью найти Саксан, но было очевидно, что Оделла пришла именно к такому заключению, которое нанесло чувствительный удар ее тщеславию.
        - Я часто гуляю здесь, - ответила девушка и, услышав приближающиеся голоса, добавила: - Здесь раньше не было так много народу.
        Хантер и Рок приветливо улыбнулись, но переменились в лице, когда они увидели леди Оделлу, прижавшуюся к Ботолфу. Саксан же сделала вид, будто ее не раздражает присутствие соперницы, но надеялась, что братья придумают какой-нибудь способ увести ату женщину, вцепившуюся в графа мертвой хваткой.
        Глядя на троих Тоддов, Оделла пробормотала:
        - Сейчас холоднее, чем я предполагала, Ботолф. Может быть, вернемся в замок? - Она повернулась, не отпуская руки спутника.
        - А по-моему, ночь очень теплая. - Ботолф высвободил руку, не двинувшись с места.
        - В таком случае позвольте нам сопровождать вас, миледи, - предложил Хантер, беря Оделлу под руку, в то время как Рок быстро встал между нею и Ботолфом. - Мы с братом уже надышались ночным воздухом и собираемся вернуться в замок. Ваше присутствие скрасит наш путь.
        - Ты останешься, Ботолф? - спросила Оделла, прежде чем непрошеный эскорт увлек ее за собой.
        - Да, на некоторое время, - ответил он. Хантер обернулся через плечо и многозначительно сказал:
        - Мы скоро увидимся.
        Ботолф тихонько рассмеялся и сел рядом с Саксан. Он чувствовал ее отчужденность, но был уверен, что сумеет это преодолеть.
        - Мы давно не разговаривали, - начал граф.
        - Я была рядом с вами, милорд, - проговорила она.
        - Да, но и леди Оделла тоже. Саксан взглянула на него и заметила:
        - Она как будто считает, что имеет на вас определенные права.
        - Не могу отрицать, что я дал ей повод так думать. До последнего времени у меня не было причины отталкивать ее или пресечь ее игру.
        - Это только ее игра?
        - Только ее. Как я сказал, у меня не было оснований отталкивать ее. - Он взял руку Саксан, коснулся губами ее ладони. - Если бы я был обручен, то мог бы просто сказать это Оделле и положить атому конец, не причиняя ей обиды.
        Саксан смотрела на их сплетенные руки.
        - Вы уверены, что хотите этого? - спросила она.
        - Совершенно уверен. Я ни о чем другом не думаю, с тех пор как впервые тебя увидел.
        Ботолф провел большим пальцем по ее запястью, и это движение приятно отозвалось во всем ее теле, но Саксан собралась с духом и заявила:
        - Вам нужны сыновья.
        Он придвинулся к ней поближе, гладя ее шею.
        - А какому мужчине не нужны? Но мне также хочется получить удовольствие от производства этих сыновей, - проговорил Ботолф охрипшим от волнения голосом. - Незачем говорить, что мне не терпится уложить тебя в постель.
        Саксан покраснела. Граф улыбнулся и легко поцеловал ее в щеку.
        - Ты знаешь, что я хочу тебя.
        - Да, но желание может быть мимолетным. Бывает, оно горит некоторое время красиво и жарко, а потом превращается в пепел.
        Девушке стало трудно сохранять ясность мысли, когда граф придвинулся ближе. Обвив сильной рукой ее плечи, он привлек Саксан к себе, но та уже и сама прижалась к его груди. Ботолф стал покрывать поцелуями ее лицо. Пламя страсти захлестнуло Саксан и затуманило ее разум. Она прижималась к нему все сильнее, словно хотела слиться с ним воедино и найти себе опору.
        - Не думал, что желание может быть таким горячим и сладким, - прошептал он, покусывая мочку ее уха. - Если страсть постепенно утихнет или погаснет совсем - а это может случиться, - останется доверие и приязнь к такому человеку, как ты. Ты ведь не хочешь сказать «нет»?
        - Я не могу сказать «нет». Вы мой сеньор. Король дал согласие. Моя семья сочтет меня сумасшедшей.
        - Я хочу, чтобы ты сама согласилась. Саксан обняла его за шею.
        - Я должна согласиться.
        - Я не хочу заставлять тебя.
        - Но я должна, потому что если не соглашусь выйти за вас замуж, то все равно соглашусь на это.
        Голодный стон вырвался у Ботолфа, когда губы их соединились в поцелуе. Ее намек на то, что она не в состоянии отказать ему в удовольствии, заставил графа вспыхнуть с новой силой. Саксан разделяет его страсть, подумал он с чувством захватывающего дух триумфа, отбросив предательскую мысль, что эта страсть могла быть вызвана любым мужчиной, искушенным в любви.
        Ботолфу потребовалась вся сила воли, чтобы остановиться. Не отпуская Саксан, он зарылся лицом в ее волосы, стараясь расслабиться. Свадьба должна состояться как можно скорее, решил он, потому что сдерживаться с каждым разом все труднее и труднее.
        - Я прикину, сколько времени потребуется твоей семье, чтобы приехать сюда, и тогда сразу назначим свадьбу, - твердо сказал граф. - Завтра вечером, когда все соберутся в большом зале, мы объявим о нашей помолвке.
        Саксан отстранилась, чтобы посмотреть на него, и улыбнулась:
        - Моя семья могла бы собраться быстрее, чем вы думаете, милорд.
        Он поцеловал ее в кончик носа, встал и помог ей подняться.
        - Учитывая сжигающее нас нетерпение, малышка, чем скорее, тем лучше.
        - Мои родственники, конечно, согласятся, - пробормотала она, идя рядом с ним к дому.
        - Они знают о нас?
        - У них есть глаза, милорд.
        - Я начинаю думать, что слишком много глаз. Они рассмеялись.
        - Я говорила об этом с Питни.
        - Это неудивительно.
        - И с Хантером и Роком, - добавила Саксан.
        - Ты близка с ними настолько, что можешь обсуждать такие интимные вещи?
        - Да, мы близки, но я просто ответила, когда они спросили меня, и мое признание принесло им облегчение. Они хотели, чтобы я согласилась на этот брак, но в нашем клане сильна традиция предоставлять женщинам право выбора. Братья поинтересовались, испытываю ли я к вам чувственное влечение.
        Ботолф кивнул:
        - Законная тревога. Ты была с ними столь же откровенна, как только что со мной?
        - Да, милорд.
        - Тогда меня крайне удивляет, что они оставили нас вдвоем.
        - Если мои братья что-то и понимают, то это когда в крови бушует пламя. Я также заверила их в вашей сдержанности.
        Он закусил губу, чтобы не рассмеяться, уловив в голосе нотку разочарования.
        - И я останусь таким до свадьбы. Не хочу, чтобы наутро после брачной ночи возникли вопросы. - Ботолф кончиками пальцев тронул румянец, выступивший на ее щеках. - Все будет как полагается.
        Когда они вошли в большой зал, граф отвел Саксан в укромный уголок и усадил рядом с собой. Та удивилась:
        - Я хотела идти к себе, милорд.
        - Сейчас пойдешь, - сказал Ботолф, не отпуская ее руки. - Нам будет легче объявить о нашей помолвке завтра, если будет видно, что мы сидим уединившись и ведем себя как влюбленные.
        - Боюсь, у меня мало практики, милорд. Вряд ли мне удастся флиртовать достаточно убедительно.
        - Называй меня Ботолфом.
        - Если не возражаете, я хотела бы приберечь такую фамильярность до свадьбы.
        - У тебя есть на это причина? Саксан замялась.
        - Не такая, чтобы я могла легко объяснить. Просто чувствую, что это облегчит мне переход от девушки к замужней женщине. Так делали мои сестры, и они не могли ясно выразить это словами. Я страдаю от той же неспособности.
        - Ну, как хочешь.
        Некоторое время они говорили о пустяках. Саксан быстро забыла об интересе, который пробуждала в окружающих, и увлеченно болтала. Прошел почти час, когда она поднялась, пожелала Ботолфу доброй ночи и отправилась к себе, по дороге решив зайти к Питни.
        Питни играл в шахматы с Эдриком. Когда вошла Саксан, он поднял голову.
        - Значит, ты решила вопрос о свадьбе?
        - Да, - ответила она, не удивившись проницательности брата. - Конечно, было бы замечательно, если бы мы с графом любили друг друга, но мне кажется, это чувство нам недоступно. Ревность к противной леди Оделле заставляет меня предположить, что любовь ближе моему сердцу, чем я раньше думала. - Саксан улыбнулась, и ее родные рассмеялись. - Ну что ж, я иду спать. Мне нужен отдых, если я хочу встретить завтрашний день во всеоружии. Спокойной ночи.
        - Подожди, - остановил ее Питни. - Что ты думаешь обо всем этом? - спросил он, взглянув на Эдрика.
        - Она не могла бы сделать лучшей партии, - ответил тот.
        - Это само собой. Но поскольку я прикован к постели, то не мог видеть их вместе. Мне было бы легче, если бы я был уверен, что между ними существует нечто большее, чем вожделение.
        Саксан сердито посмотрела на брата:
        - Какое это имеет значение? Я сказала «да». Питни не обратил внимания на ее слова.
        - Дядя?
        - Между ними есть еще кое-что, - ответил Эдрик. - Чувство товарищества. Видно, что графу легко с Саксан. Это позволяет мне надеяться на счастливый брак больше, чем все остальное.
        - Дай Бог, чтобы ты был прав. Если он ее обидит, то я буду следующим, кто попытается проткнуть его.
        - Я не хочу быть вдовой, - проворчала Саксан, раздраженная, что они беседуют так, словно ее здесь и нет.
        Эдрик засмеялся, потом посерьезнел.
        - Не думаю, что граф намеренно обидит ее. Существует опасность иного рода. - Он напомнил племяннику о Сэсиле и его попытках убить графа, одна из которых закончилась ранением Питни. - Сэсил хочет получить все, чем владеет Ботолф.
        - Ив тот момент, когда будет объявлено о помолвке, - воскликнул Питни, - Саксан сделается мишенью для этого безумца» Граф рискует жизнью моей сестры!
        - Не обвиняй его, - возразила Саксан. - Граф - могущественный человек, а у таких людей всегда есть враги. Он не позволит, чтобы это помешало ему выполнить долг по отношению к своей семье. Ботолфу нужны сыновья, иначе его род иссякнет, и граф не должен ждать, пока устранится опасность, исходящая от Сэсила. На это могут уйти годы.
        - И вся жизнь, - вставил Питни.
        - Да, - согласился Эдрик и грустно добавил - И если у графа не будет сына, его смерть может положить конец клану.
        - Останется Сэсил.
        - Ненадолго. Даже если Сэсил получит то, чего добивается, убийство графа настроит против него всех родственников. Не думаю, что Сэсил осознает это. Нет, если он погубит графа, ему не жить. - Эдрик вздохнул. - Мы все поклянемся отомстить за нашего сеньора.
        - Никто не будет убит, - твердо сказала Саксан. - Разве что сам Сэсил. Спокойной ночи.
        Она поспешно вышла из комнаты, чтобы положить конец разговорам об опасности и мести.
        В спальне Саксан заставила себя успокоиться, пока горничная помогала ей готовиться ко сну. Джейн причесывала ее волосы, а Саксан думала о Тильде. Сестры никогда не разлучались прежде, а теперь она сможет бывать в Вулфшед-Холле лишь с короткими визитами. Как это переживет сестра?
        Они обе понимали, что Саксан пора замуж. Каждый мужчина, появлявшийся в Вулфшед-Холле, рассматривался как потенциальный жених. Даже Тильда начала подумывать о замужестве, однако в ближайшем будущем свадьбы не предвиделось. Для Тильды уход сестры из дома явится большим ударом.
        - В чем дело, мисс? - спросила Джейн. - Вы чем-то расстроены?
        Саксан кивнула:
        - Я думала о моей младшей сестре Тильде. Мы раньше никогда не разлучались.
        - У нее нет других сестер?
        - Есть, но они замужем и живут отдельно. Мы были последними, кто оставался в Вулфшед-Холле. Теперь бедная Тильда будет одна.
        - Вы взрослая, она должна была ожидать, что вы скоро выйдете замуж.
        - Конечно, но когда я покидала дом, о женихах не было и речи. Тильда оказалась одна внезапно, и я боюсь, что она не готова к этому.
        - Возможно, ей стоит приехать в Регенфорд и пожить здесь немного, - предположила Джейн.
        - И задержаться после свадьбы?
        - Ну да. Тогда она привыкнет видеть вас вместе с мужем.
        Саксан от волнения вскочила на ноги.
        - И Тильда сможет тоже учиться у леди Мери. В конце концов теперь она сделается хозяйкой Вулфшед-Холла, пока Хантер не женится. Правда, Тильда похожа на леди больше, чем я, но у нее тоже нет нужного образования.
        - Куда вы? - удивленно спросила Джейн, когда Саксан накинула халат поверх ночной рубашки и открыла дверь.
        - Поговорить с его светлостью.
        - Мисс, нельзя идти к его светлости в таком виде. Если кто-нибудь вас увидит…
        - Ты права. Идем со мной.
        - Разве это не может подождать до утра? - проворчала Джейн, пока Саксан тащила ее вниз, в комнату Ботолфа.
        - Утром Ботолф оповестит моих родственников о свадьбе, и если он согласится, чтобы Тильда пожила с нами, ей нужно будет послать приглашение. - Саксан подняла руку, чтобы постучать в тяжелую дверь, но замерла, услышав в комнате голоса. Сердце ее сильно забилось.
        - В чем дело, мисс? - произнесла Джейн с беспокойством, видя, как Саксан побледнела и отступила от двери.
        - У него женщина, - прошипела Саксан с яростью, смешанной с болью. - Сегодня он принимает леди Оделлу.
        Она бросилась в свою спальню, не обращая внимания на спешащую за ней горничную. Вне себя Саксан принялась ходить по комнате, время от времени ударяя по столу или стене маленьким кулачком. Через некоторое время ее гнев начал спадать, и она могла спокойно обдумать случившееся. Вдруг девушка резко повернулась к Джейн, уперев руки в бока.
        - Здесь что-то не то, - глубокомысленно протянула она.
        - Что не то? - чуть слышно спросила горничная.
        - То, что леди Оделла в спальне Ботолфа. Это очень странно. Хотя формально помолвка еще не объявлена, мы с графом обручены. Не могу поверить, чтобы его светлость легкомысленно относился к таким узам. А Оделла - высокородная леди. Если бы он переспал с ней сейчас, перед нашей помолвкой, это вызвало бы сильное возмущение ее родственников. Тогда Ботолфу пришлось бы на ней жениться. Разве это разумно?
        - Нет, мисс, - согласилась Джейн. - Спать с такой знатной дамой, как леди Оделла, - серьезное дело.
        Саксан хлопнула себя по лбу.
        - Это может быть заговор! - воскликнула она с расширившимися от возбуждения глазами. - Такой трюк проделывали однажды с моими родственниками. Она намеревается помешать нашей свадьбе. Пойдем со мной, Джейн. Мы должны вернуться назад.
        Саксан схватила Джейн за руку и так решительно потащила ее за собой, что та вскрикнула.
        - А что, если это не трюк?
        - Ты хочешь сказать, что граф поддался соблазну? Тогда я тем более должна вернуться. Я должна знать, не являются ли его признания пустыми словами.
        Ботолф отослал пажа, надел халат и налил себе вина. Ему хотелось побыть одному, и он нахмурился, услышав стук в дверь. Дальнейшее заставило его ужаснуться: в комнату проскользнула леди Оделла в тонкой ночной сорочке и прикрыла за собой дверь.
        - Оделла, вы с ума сошли! - выдохнул граф, делая шаг назад.
        - О Ботолф! - вскричала она, бросаясь к нему. - Ты всегда так холоден со мной. Я больше не могу этого вынести.
        Несмотря на свое возмущение, Ботолф не мое не обратить внимания на ее роскошные формы. Но он быстро потушил эту искру пробуждающегося интереса. Его тело нуждалось в разрядке, но леди Оделла была не тем лекарством, которое ему требовалось. В этот момент Ботолф думал только о том, как скрыть этот вопиющий случай от всех, и в первую очередь от Саксан.
        - Миледи, это глупо. - Он постарался оттолкнуть ее. - Нас может застать кто-нибудь.
        Оделла еще крепче прижалась к графу и начала тереться о него.
        - Мне все равно. Я это делаю из любви.
        Несколько минут на Ботолфа изливались ее признания, и слушать их оказалось даже приятно. Он был всего лишь мужчина, а ни один мужчина не может не испытать удовольствия от лести такой женщины, как Оделла, которая говорит о том, что умирает от любви к нему. Но вскоре граф решил, что не следует позволять ей выражать свои чувства так открыто, в то время как он не интересуется ею - более того, он обручен, - и еще раз попытался мягко отстранить ее.
        - Пожалуйста, замолчите, миледи, - попросил Ботолф, когда ему наконец удалось немного высвободиться. Я не могу…
        - Знаю, - перебила Оделла со слезами в голосе, положив ладони ему на грудь. - Ты не можешь разделить моих чувств. Потому-то я и пришла. Я понимаю: сердцу не прикажешь. О, Ботолф, если ты больше ничего не можешь мне дать, по крайней мере не отвергай меня сегодня. Позволь мне познать, каково быть в твоих объятиях.
        - Я был бы бесчестен, если бы воспользовался вашей слабостью, миледи. - Он попытался освободиться от ее рук, когда снова раздался стук в дверь. - Подождите! - крикнул он, но было поздно. Дверь распахнулась, и граф в ужасе уставился на Саксан, которая вошла в комнату в сопровождении служанки. - Саксан, - только и смог простонать Ботолф.
        Саксан плотно закрыла за собой дверь и воззрилась на Ботолфа и Оделлу. Она не придала значения ужасу в глазах графа, но выражение триумфа, промелькнувшее на лице ее соперницы, понять было нетрудно. Но Саксан также видела, как граф вытянул вперед руку, пытаясь отстранить от себя прижимающуюся леди Оделлу, и догадалась, что он не успел бы принять такую позу нарочно. Значит, это все Оделла. Теперь Саксан испытывала только гнев, целиком направленный на соблазнительницу.
        Ботолф все-таки отстранил Оделлу и сделал шаг в сторону Саксан:
        - Что ты здесь делаешь, маленькая?
        - Я хотела поговорить с вами, милорд, - ответила девушка, усаживаясь на его кровать и стараясь не выдать голосом своего гнева.
        - Разве это касается твоей горничной? Джейн, не так ли? - он взглянул на служанку и опять перевел взгляд на Саксан.
        - Да, это Джейн, и я привела ее с собой, чтобы этот визит не показался неприличным тем, кто может о нем услышать. Возможно, я не очень хорошо обучена светским манерам, - продолжала она, - но знаю, что могут подумать, если леди идет одна ночью в спальню мужчины. Я не хочу, чтобы меня считали шлюхой.
        Джейн вскрикнула и прикрыла рот рукой. Уголком глаза Саксан видела, как приближается леди Оделла, и приготовилась к обороне. Когда женщина в ярости набросилась на нее, Саксан ухватила ту за запястье и резко вывернула ей руку. Оделла упала к ее ногам.
        Девушка взглянула прямо в красное лицо соперницы, пробормотала сквозь сжатые зубы:
«Шах и мат», - и отпустила ее.
        Оделла поднялась на ноги и прошипела:
        - Это только часть игры. Не думай, что ты уже победила.
        Прежде чем Саксан вдумалась в смысл этих слов, раздался настойчивый стук в дверь. Ботолф открыл и нахмурился, увидев лорда Алансона, но тот не обратил на него внимания, пристально глядя на Саксан и Джейн, напрасно старавшихся остаться незамеченными. Оделла смешалась, схватила отца за руку и потащила прочь.
        Ботолф проверил, нет ли в коридоре больше непрошеных посетителей, накинул щеколду и вернулся к кровати. Джейн отошла к двери, как бы оставляя Ботолфа и Саксан вдвоем. Ботолф осторожно сел рядом с девушкой, не зная, чего можно ожидать от разгневанной невесты.
        - Я чуть было не попался в ловушку, - признался он.
        - Да, милорд. Это старая игра. - Саксан старалась не обращать внимания на то, что под его халатом виднелось голое тело.
        - Ты пришла сюда из-за нее? - Он начал успокаиваться, видя, что Саксан не сердится на него.
        - Нет. - Она вздохнула. - Я хотела поговорить с вами, прежде чем вы пошлете приглашение моей сестре. Я уже подходила к двери раньше, но услышала голос леди Оделлы и вернулась к себе.
        Он погладил ее по голове.
        - Почему же ты пришла снова?
        - Ну, я немного поостыла и стала обдумывать ситуацию. Я не могла поверить, что вы пригласили ее к себе в постель после того, как попросили меня выйти за вас замуж. Тогда мне пришло в голову, что она ведет какую-то свою игру, похожую на ту, что пробовали на моих братьях. Им везло, они всегда выигрывали. - Саксан взглянула прямо на графа. - Я также решила, что если бы это не было игрой, то мне тем более следовало об этом знать. Знать, не дура ли я, что доверилась вам.
        Ботолф понимающе кивнул.
        - Мне следовало прогнать ее, но я… - он замялся, - я не хотел верить, что это только ловкий трюк.
        - Тщеславие хочет верить обратному, - пробормотала она.
        - Это верно. О чем же ты хотела поговорить со мной?
        - О моей сестре Тильде.
        - Я намерен послать ей приглашение на свадьбу.
        - Да, но я подумала, не могла бы она остаться в Регенфорде после свадьбы.
        - Ты думаешь, она будет тебе нужна?
        - О, мне, конечно, будет приятно, если она поживет со мной, но дело не в этом. Тильда и я никогда раньше не разлучались. Я покинула ее посреди ночи, горя жаждой мщения. Теперь я выхожу замуж. Совершенно неожиданно она остается единственной женщиной в Вулфшед-Холле. Тильда умница и сможет стать хозяйкой замка, но я не уверена, что она готова для этой роли сейчас.
        - И ты считаешь, что, если твоя сестра поживет здесь какое-то время, ей будет легче освоиться с новой ролью?
        - Да, милорд. И она могла бы также учиться у леди Мери. Тильда не такая грубая, как я, но ее тоже не обучали светским манерам.
        - Я не возражаю. - Ботолф коснулся губами ее щеки. - И ты совсем не грубая. - Саксан покраснела, и он улыбнулся. - В приглашение на свадьбу я включу предложение погостить у нас. А есть какая-нибудь женщина, которая сможет занять ее место в замке?
        - Старая Марта. Она всю жизнь провела в Вулфшед-Холле.
        - У нас тоже есть такая женщина. Ее зовут Элизабет. Она здесь уже давно, и нет такой должности, которую бы она не занимала.
        Говоря это, Ботолф поглаживал ее шею. Дыхание девушки участилось.
        Саксан накрыла его ладонь своей, сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки, и тихо сказала:
        - Я думаю, мне пора идти спать. - Затем нахмурилась, размышляя вслух: - Я думаю, это к лучшему, что вы не женились на леди Оделле.
        - Женщина, способная на такой обман, не может быть моей женой, - согласился он, все еще находясь в изумлении, что так ошибался относительно характера леди Оделлы. Графа ужаснула мысль, что распавшийся брак с Элис ничему его не научил.
        - Пусть Бог простит меня, если я клевещу на леди Оделлу, но думаю, что если бы вы женились на ней, то не нашли бы в брачную ночь… - Саксан вспыхнула, замявшись, - не нашли бы того, что следует.
        - Возможно, хотя я не смогу это проверить.
        - На мой взгляд, девушка бы постеснялась прийти ночью к мужчине, чтобы затащить его в постель. Только в порыве страсти можно забыть о стыдливости. Холодный расчет девушке чужд.
        - Ты права. Подумать только, пока мне не встретилась ты, я собирался сделать ей предложение. - Ботолф обнял ее и подмигнул. - С одной стороны, ты спасла меня, но с другой - нанесла удар моему тщеславию.
        - Как так, милорд? - Саксан улыбнулась, поняв, что он ее поддразнивает.
        - Я было совсем растаял от ее признаний в безумной любви. - Он вздохнул. - Но это все ложь.
        Саксан засмеялась:
        - Вы можете тешить свое тщеславие тем, что она рисковала честью в попытке завоевать вас. - Вдруг девушка заметила, как близко они сидят друг к другу и как мало на них надето. - Мне пора вернуться к себе, - заявила она твердо, вскакивая и ускользая от его объятий. Увидев его понимающую улыбку, Саксан кивнула: - Доброй ночи, милорд.
        Ботолф проводил девушку до дверей. При каждом подобном случае ему все больше хотелось обладать ею. Он не мог отвести глаз от водопада серебристых волос, ниспадающих на ее стройную спину, и ему страшно хотелось закутаться в их мягкий благоуханный шелк.
        Уже выходя из комнаты, Саксан помедлила и, порозовев, проговорила:
        - Мне следует запереть свою дверь, милорд.
        Ботолф слегка обнял ее и, поцеловав в губы коротким горячим поцелуем, нежно подтолкнул к Джейн, ожидавшей в коридоре:
        - Доброй ночи.
        По дороге к спальне Саксан ворчала. Что за существа эти мужчины! Ей и так было нелегко в его присутствии, ведь на графе не было ничего, кроме халата. А еще этот короткий жадный поцелуй.
        - Нужно вернуться и чем-нибудь нарушить его сон, - пробормотала она, укладываясь в постель, но тут же рассмеялась своей угрозе.
        Саксан не сомневалась: стоит пойти сейчас к Ботолфу, и она не выйдет оттуда до утра. Огонь пожирал их обоих. Такое пламя не так-то легко контролировать.
        Саксан поражалась силе собственной страсти. Несмотря на ежедневное общение с графом, она не могла сказать, что хорошо его знает. Действительно ли Ботолф вызывает у нее жгучее желание, или только горячая кровь Тоддов отзывается на ласки красивого, сильного мужчины?
        Ее сердце хотело большего, намного большего. Хотело семьи, подобной многим семьям в ее собственном роду, где страсть и чувственность переплетались с уважением и взаимным доверием, которые менее преходящи. Саксан боялась, что мужчина, с которым она свяжет себя брачными узами, с годами так и останется для нее чужим. Ее страхи были реальны и глубоки, но даже их недоставало для того, чтобы заставить Саксан отказаться от Ботолфа.
        - Ты такая красивая невеста! - воскликнула Тильда, сидевшая на кровати Саксан и наблюдавшая за приготовлениями к свадьбе.
        Саксан улыбнулась сестре. Та жила в Регенфорде уже две недели, приехав через несколько дней после получения приглашения Ботолфа.
        - Ты мне льстишь, потому что любишь меня.
        - Тильда права, - вмешалась леди Мери, вплетая еще одну яркую ленту в волосы Саксан. - Ты красива, а от твоих волос невозможно глаз оторвать! Платье сидит превосходно, и теперь, когда ты его надела, я вижу, что голубой идет тебе больше, чем я предполагала. Он хорошо гармонирует с твоими глазами. Не дрожи так, дитя.
        - Я ничего не могу с собой поделать. - Нервы Саксан были натянуты как струна.
        - Это естественно. Большинство невест волнуется.
        - Меня волнует не то, что я стану женой, а сама церемония, миледи.
        - Что же такое в этой церемонии пугает тебя?
        - То, что я сделаю что-нибудь не так, что упаду в обморок, что выставлю себя полной дурой. Что, когда придет момент встать на колени перед священником, ноги не будут мне повиноваться.
        Тильда захихикала, и леди Мери с трудом удержалась от улыбки. Тем не менее она сказала твердо:
        - Не будь такой трусихой. В качестве жены Ботолфа тебе придется привыкнуть к церемониям и к тому, что ты будешь находиться в большом обществе. Но может быть, - леди Мери постаралась скрыть смущение, - ты хотела бы меня о чем-нибудь спросить?
        - Спросить вас? О чем?
        - Я думаю, леди Мери имеет в виду вопросы, касающиеся брачной ночи, - подсказала Тильда.
        - О нет, об этом я все знаю. - Саксан улыбнулась, увидев изумление на лице леди Мери. - Миледи, с такими родственниками, как у меня, я не могла оставаться слепой и глухой невинной пастушкой, которая ничего не знает о замужестве. Брачная ночь меня не волнует.
        - Совсем не волнует? - удивленно спросила ее будущая свекровь.
        - Ну, мне бы хотелось обойтись без постельной церемонии. Хорошо еще, что мне не нужно будет предстать перед всеми обнаженной, как требовалось во времена моих родителей. Я бы упала в обморок. А что касается остального… ну, это всего лишь природа и Божья воля. У меня нет причины беспокоиться по этому поводу.
        - Если бы я могла в свое время так спокойно взойти на супружеское ложе! - воскликнула леди Мери.
        - Вас воспитали как истинную леди. Мне кажется, что уроки хороших манер, которые преподаются девушкам, не самые полезные. Ни одна невеста не должна идти в брачную постель, дрожа от страха. Это нехорошее начало.
        - Думаю, что не только невеста со страхом ложится в супружескую постель, - заметила леди Мери, и все они рассмеялись.
        Сэр Весли осмотрел Ботолфа со смешанным чувством интереса и раздражения.
        - Стойте смирно, Ботолф, я не могу зашнуровать ваш камзол.
        - Я стою смирно.
        - Ха! Вы дрожите и ерзаете, как девственница в первую брачную ночь.
        - Имей терпение, Весли, - сказал сэр Роджер со смехом. - Сегодня у этого человека важное событие.
        - Да, - согласился Талбот, подавая им вино. - Он скоро назовет всех Тоддов, Хелдонов и Джагеров своими родственниками.
        - Ну что ж, красивые родственники, ничего не скажешь, - констатировал Роджер.
        - Это правда, Роджер, - поддакнул Весли. - Юная Тильда обещает стать красавицей. - Он выпрямился. - Я зашнуровал, но не вините меня, милорд, если он расшнуруется. Непросто сработать на совесть, когда вы так извиваетесь. Что вас тревожит? Ботолф попытался улыбнуться.
        - Не знаю. Ведь я уже проходил через это.
        - Ну, раз вас не ждет ничего нового, смотрите на все проще.
        - Да, но кое-что новое есть, мой друг. Я никогда не имел дела с девственницей.
        - Но леди Элис… - начал Талбот, но умолк, затронув запретную тему.
        - Когда мужчина без ума от любви, отсутствие невинности кажется не таким уж большим недостатком, - усмехнулся Ботолф. - А принимая во внимание поведение леди Оделлы, я начинаю сомневаться, что многие из этих надменных леди ложатся в супружескую постель столь невинными, как они утверждают. - Он улыбнулся, видя, что Весли нахмурился, не решаясь высказать своих опасений. - Саксан - девушка, - сказал Ботолф, и Весли покраснел. - Клянусь бородой Спасителя, она даже не целовалась, пока я не поцеловал ее. Когда видишь, каких красавиц производит клан Тоддов, это кажется почти чудом. Неудивительно, что родственники так охраняют их.
        - Однако что-то заставляет предположить у вас желание, чтобы Саксан не была так невинна, - сказал Роджер.
        - Это верно только отчасти, - согласился Ботолф. - Что, если я сделаю что-то не так?
        - А она испытывает страх? - спросил Весли.
        - Нет, но я сдерживался и в последнее время следил за тем, чтобы мы редко оставались одни.
        - Вы сдерживались? А девушка не сопротивлялась? - спросил Ввели с напускной небрежностью.
        - Нет. - Ботолф подумал о ночи в саду, когда они прятались от Эдрика и страсть едва не одержала верх над разумом. - Вы думаете, я зря тревожусь? Возможно, но она такая хрупкая. Я не хочу причинить ей боль, ведь таким образом можно убить страсть, которая сейчас ею владеет. Я слышал о многообещающих союзах, которые рушились в брачную ночь.
        - Мы все слышали, но я не представляю себе, чтобы это случилось с вами. Эта девушка, несмотря на свою невинность, не неженка. Она не пищит во время сражений или когда необходимо применить оружие. Немного боли и кровопускания на брачном ложе не сделают ее малодушной. Думая о том, из какой сластолюбивой семьи родом ваша невеста, полагаю, что она вполне понимает, что ей предстоит. - Весли похлопал графа но спине. - Пошли. Женитесь и плодитесь и отбросьте все сомнения.
        Когда они водили в большой зал, где собрались гости, Ботолф не мог не улыбнуться. Родственники Саксан прибыли в большом количестве, и казалось, что в зале море льняных волос. Он заметил, как много среди них мужчин. К нему подошли Хантер и Рок, высокие для Тоддов, но на несколько дюймов ниже графа.
        - Не бойтесь, милорд, - пошутил Хантер, - моя сестра не такая уж страшная.
        - Вы должны называть меня Ботолф, - сказал граф. - Мы скоро станем одной семьей.
        - Так будет легче, а то мы замилордимся до смерти, - засмеялся Хантер, но сразу посерьезнел. - Вы задумчивы. Не жалеете ли вы о своем решении сейчас, когда вот-вот будут произнесены клятвы?
        - Нет. Думаю, что никогда не пожалею о своем выборе.
        - А, тогда, значит, вас тревожит исполнение супружеского долга, - засмеялся Хантер, и краска залила щеки Ботолфа. - Вы женитесь не на слабонервном ребенке. Саксан невинна, но не невежественна. Она знает о том, что происходит между мужем и женой, и не боится этого. Да, она хрупкая, но выносливая, как и большинство женщин нашего клана. На самом деле, когда я думаю о крови, которая течет в жилах Саксан, я начинаю бояться за вас.
        Шутки будущего шурина развеселили Ботолфа. Его страх почти прошел. Если братья Саксан за нее не беспокоились, значит, его собственные опасения не более чем глупость. Однако Ботолф вновь занервничал, когда Саксан вошла & зал и направилась к нему. Она выглядела прелестной в подвенечном платье, миниатюрной и очень юной. Когда Ботолф взял ее руку, то почувствовал, как она дрожит, и подумал, не снедают ли ее те же страхи.
        Саксан не могла расслабиться в течение всей брачной церемонии. Только в конце, Когда Ботолф поцеловал ее и раздались громкие крики собравшихся, ее напряжение начало спадать. Она широко улыбнулась жениху и увидела, как его глаза потемнели от страсти. Но новобрачная думала только о том, что трудная часть церемонии пройдена ею без ошибок и теперь можно просто получить удовольствие от собственной свадьбы.
        Пока слуги и пажи накрывали столы с праздничным угощением, Саксан повела Ботолфа познакомиться с мужьями Тины и Тьюсдей - Томасом и Годриком.
        - Я не ожидала увидеть вас! - воскликнула она, обнимая и целуя своих зятьев. - Вас можно еще раз назвать отцами?
        - Имею честь, - ответил Годрик. - Дочь. - Он улыбнулся при восторженном восклицании Саксан. - Мы назвали ее Хани Соумс. У нее светлые волосы, но ей было только несколько дней от роду, когда я уехал, так что не могу сказать, какого цвета у нее глаза. Тьюсдей тоже хотела ехать, но я поклялся привязать ее к кровати, если она попытается это сделать, - заметил он, не переставая улыбаться. - Она передает много пожеланий счастья и молится за человека, осмелившегося взять тебя в жены.
        Погрозив пальцем хохочущим мужчинам, Саксан спросила:
        - А как дела у Тины, Томас?
        - Наш ребенок скоро появится на свет. Не удивлюсь, если он уже родится к моему возвращению. Тина тоже посылает добрые пожелания.
        Усевшись наконец за стол, Саксан не могла не бросить взгляд на Оделлу и ее отца. Из-за их высокого положения и довольно заметного места при дворе короля Ботолф не мог отказать им в приглашении на свадьбу. К неудовольствию Саксан, они пожелали остаться. Хотя она больше не боялась, что эта женщина постарается испробовать новые трюки на Ботолфе, ей было не по себе от ревности Оделлы. Саксан не могла отделаться от мысли, что от нее следует ожидать новых неприятностей, но не знала, какую форму они примут, и молилась о том, чтобы Алансоны уехали тотчас после свадьбы.
        Веселье гостей скоро отвлекло Саксан от тревожных мыслей. Люди во множестве роились возле центрального стола. В какой-то момент Саксан оказалась одна, без Ботолфа, и посмотрела на дверь, ведущую в сад. Она как раз собиралась поддаться соблазну и подышать свежим воздухом, когда увидела, что леди Мери вышла из зала и за ней быстро последовал Эдрик. Саксан схватила Тильду за руку и поспешила за своим дядей, сделав знак сестре не шуметь, пока они крались вдоль стены сада. Из-за плотной стены кустов им было видно и слышно достаточно хорошо.
        Ботолф нахмурился, увидев, что жена с сестрой вышли из зала.
        - Куда они отправились? - проговорил он вслух. Хантер пожал плечами:
        - Они немного скрытничают. Не беспокойтесь, с ними ничего не случится. Там дядя Эдрик, да и ваша мать. Они оба вышли за минуту до того, как ушли сестры.
        - Вот как, - произнес Ботолф. Теперь он знал наверняка, что делает его жена, и подождал немного, прежде чем последовать за ней.
        Леди Мери замерла, когда приблизился сэр Эдрик.
        - В зале слишком жарко, - пробормотала она.
        - Очень много людей. Ваши музыканты играют превосходно. - Эдрик глубоко вздохнул. - Я хотел попросить вас потанцевать со мной.
        - Мне кажется, будет лучше, если я откажусь, - ответила она тихими голосом.
        Саксан поняла, что ее дядя доведен до отчаяния, если посмел схватить леди Мери за плечи. Иначе он бы никогда не позволил себе так грубо обращаться с женщиной, тем более с леди. Это доказывало, что между ними существует нечто такое, с чем ее свекровь довольно безуспешно пыталась бороться, и Саксан надеялась, что скоро узнает, в чем дело. Может быть, все объясняется просто.
        - Вы хотите, чтобы я отказался от своей клятвы? - спросил Эдрик хрипло. - Вы этого требуете от меня?
        - Нет. - В голосе леди Мери звенели слезы. - Если бы вы это сделали, то не были бы самим собой.
        - Вы серьезно говорите, что не желаете смерти убийце вашего сына?
        - Нет! - вскричала она, высвобождаясь из его рук. - О Господи, я не знаю. Мне будет так же больно, как и вам, если умрет все, что могло бы быть между нами, умрет из-за того, что ваша клятва вынудит вас убить Сэсила. Пожалуйста, пощадите меня.
        Саксан поспешила уйти, увлекая за собой остолбеневшую Тильду, и вздрогнула, столкнувшись возле дверей лицом к лицу с Ботолфом. Приложив палец к губам, она взяла его за руку, и Тильда последовала ее примеру. Когда Эдрик завернул за угол и увидел их, казалось, будто они только что вышли погулять.
        - Милорд, - с преувеличенной веселостью сказал Эдрик, - вам недостаточно иметь такую очаровательную жену? Хотите завоевать и самую красивую подружку невесты? Скоро мы и тебя выдадим замуж, Тильда.
        - Еще есть время, дядя, - улыбнулась девушка.
        - Надеюсь, по крайней мере еще несколько лет. - Он поцеловал Саксан в щеку и обнял, пробормотав: - Будь счастлива, дитя.
        - Обязательно, дядя» - тихо ответила та и, проводив его взглядом, повернулась к подошедшей леди Мери.
        Свекровь одарила Саксан вымученной улыбкой:
        - Наконец-то у меня есть дочь.
        - А Бог даст, будут скоро и внуки, которых ты невременно станешь баловать, - мягко сказал Ботолф, чувствуя, что мать расстроена, и, чтобы дать ей возможность уйти, добавил: - Уже поздно, может быть, начнем укладываться спать? Мы придем через несколько минут.
        - Хорошо, Ботолф. - Леди Мери подмигнула Саксан. - Я постараюсь похитить тебя как можно скорее.
        Когда мать ушла, Ботолф строго взглянул на жену.
        - Ты обещала не вмешиваться.
        - Я и не вмешиваюсь. Просто слушала, - с еле заметной иронией ответила она.
        - Ты подслушивала.
        Саксан пожала плечами, а потом прямо спросила: - Вы хотите знать, в чем дело? Граф рассмеялся и кивнул:
        - Ладно, так в чем же дело?
        - В Сэсиле.
        - Не понимаю. Какое Сэсил имеет к этому отношение?
        - Сэсил пытается убить тебя. Я думаю, что твоя мама наконец начинает в это верить. Для нее это выглядит так, словно сыновья дерутся друг с другом. Она считает Сэсила своим ребенком.
        - Я все это знаю, но как это влияет на отношения Эдрика с моей матерью?
        - Если Сэсилу удастся вас убить, - вступила в разговор Тильда, - это затронет нашего дядю.
        - Да, - продолжала Саксан, стараясь не думать о возможной смерти мужа, - в случае убийства мои родственники окажутся связанными клятвой мщения. Поэтому, если Сэсил убьет вас, мой дядя также должен будет охотиться за ним до тех пор, пока не заставит его поплатиться собственной кровью. Ведь вы теперь из нашего клана. - Она еще путала «ты» и «вы».
        - Даже если у Сэсила на руках будет моя кровь, мать не сможет примириться с тем, что на руках Эдрика будет кровь Сэсила?
        - Именно так. Мой бедный дядя не может нарушить клятву, и эта клятва теперь стоит между ним и твоей матерью. Она боится своих чувств, потому что все может рухнуть, если дядя поднимет меч против Сэсила. Леди Мери не позволяет себе полюбить из боязни, что потом все пойдет прахом.
        - В таком случае ничего нельзя сделать, - вздохнул Ботолф, запуская пальцы в густую шевелюру.
        - Ничего, пока кто-нибудь не избавит мир от Сэсила, кто-нибудь не из этих немногих мужчин, - вслух размышляла Тильда.
        - Она такая же сумасшедшая, как и ты, Саксан, - проговорил Ботолф, осознав, какой замысел родился в голове девушки.
        - Я бы сказала - такая же храбрая и разумная, - возразила Саксан.
        - Ну да, конечно. - Он нежно посмотрел на жену, потом перевел взгляд на свояченицу. - Но ты ничего подобного не сделаешь.
        - Не сделаю?
        - Нет! Дай немедленно слово.
        - Даю, даю.
        - Она такая же милая, как и ты, - улыбнулся Ботолф, обращаясь к Саксан. - Пошли, девочки, мы должны вернуться в зал. - Он слегка подтолкнул их в нужном направлении. - Я подумаю, что можно сделать.
        - Сэсила надо остановить, - твердо заявила Тильда. - И если его кровь должна быть пролита, то не дядей Эдриком. Это единственное решение. - Она вздохнула. - Но неизвестно, сколько на это потребуется времени. Дядя может состариться, и любовь уже не будет интересовать его.
        - Насколько я знаю нашего дядю, любовь будет интересовать его даже на смертном одре, - съехидничала Саксан. - Таковы все мужчины нашего клана.
        - Распутные псы, - проворчала Тильда. Ботолф рассмеялся. Сходство сестер его очень забавляло. В этот момент к ним опять подошла леди Мери и тихо сказала:
        - Сейчас подходящий момент, чтобы улизнуть.
        Почти все смотрят на жонглеров.
        Она увела Саксан и Тильду, а к Ботолфу приблизились трое рыцарей с Хантером во главе, чтобы отвести его в спальню. У дверей зала графа остановил Годрик.
        - Вы не могли сделать лучшего выбора, чем взять в жены женщину из рода Тоддов, - одобрил он. - Желаю вам не повторить моих ошибок и по достоинству оценить, что вам досталось. Я мало вас знаю, но мне кажется, у вас неверные представления о девушках из семьи Тоддов, которые отличаются от прочих. Я пребывал в таком же заблуждении, и это чуть не стоило мне семейного счастья. Девушки Тодд не похожи на других.
        - Чем же? - осведомился Ботолф с неподдельным интересом.
        - Они такие же горячие, как и мужчины, но никогда не изменяют по своей воле. И мыслят во многом как мужчины. Постарайтесь это учитывать. Тогда поведение вашей жены будет реже ставить вас в тупик. - Он покачал головой. - Это нелегко выразить словами.
        Ботолф похлопал его по плечу: - Я благодарён вам за предупреждение. Думаю, я понимаю вас, так как сам уже убедился в истинности того, что вы сказали.
        Не успел Ботолф присоединиться к своим провожатым, как появился Питни, который провел большую часть праздника со своими кузенами. Он был бледен, и граф испугался, не оказалось ли шумное веселье пагубным для неокрепшего юноши.
        - Не лучше ли тебе лечь в постель? - заботливо спросил Ботолф.
        Питни прислонился к холодной каменной стене и со вздохом закрыл глаза, а потом вдруг захохотал. Все еще смеясь, он открыл глаза и слегка поклонился графу:
        - Извините, милорд.
        Встревоженный странным поведением мальчика, Ботолф пробормотал:
        - Ты устал. Был тяжелый день.
        - Да, милорд, но дело не в этом. Сегодня вы взяли часть меня самого. Я ревную. Потому и утратил приличные манеры и чувство юмора.
        - Не думаю, что отнял ее у тебя, - сказал Ботолф, сочувственно грядя на чуть не плачущего юношу.
        Питни пожал плечами:
        - Конечно, нет, но мне понадобится время, чтобы привыкнуть к ее новому положению. - Тут лицо его озарилось улыбкой, и он кивнул двум молодым дочерям одного из вассалов Ботолфа, робко следовавшим мимо мужчин. - Добрый вечер, леди.
        Ботолф с удивлением наблюдал, как Питни удалился, обняв девушек за талии, всего через несколько минут после того, как они осведомились о его здоровье.
        - Этот мальчик - опасный сердцеед, - засмеялся подошедший Хантер. - Пойдемте в спальню, а не то моя сестра подумает, что вы о ней забыли. Войдя в комнату, Ботолф увидел, что Фаролд не подвел. Его ждала горячая ванна. Он быстро разделся с помощью сэра Весли и сэра Роджера.
        - Приятно видеть, что моя сестра получит все что нужно, - заметил Хантер, придирчиво осматривая обнаженное тело Ботолфа, пока Он наливал им - Я даже завидую, когда думаю, чем вы будете заниматься, в то время как я буду лежать в постели один.
        - Не могу представить вас в постели одного, - засмеялся Ботолф. - По-моему, леди Оделла проявляла к вам интерес.
        - А, Оделла. Нет, не хочу. Одного раза достаточно.
        Ботолф был так поражен, что чуть не перевернул корыто.
        - Вы спали с леди Оделлой? - воскликнул он.
        - Да, примерно год назад. А вы не пользовались услугами этой дамы? Увидев ее здесь, я подумал, что вы ее новый любовник. Но нет, конечно нет, - спохватился Хантер, увидев недовольный взгляд сеньора. - Она намеревалась вытянуть из вас предложение и потому играла в невинность.
        - Похоже, что так оно и есть. Но почему одного раза достаточно?
        - Леди Оделла из тех женщин, которым надо все время льстить.
        - Я не заметил, что для Тоддов это проблема.
        - Говорят, что лесть у нас в крови. Однако хорошо, если это лесть без принуждения. А леди Оделла постоянно ждет ее от мужчин, даже когда те не склонны к умным, изящным фразам. - Он усмехнулся. - Да, быть с ней приятно, но это требует большего умственного напряжения, чем мне бы хотелось.
        - Учтите, она ищет мужа, - предупредил Ботолф.
        - Она и тогда искала, но мне нечего бояться. Ее притязаниям не отвечает барон с маленьким земельным наделом на севере Англии.
        - Напрасно вы так думаете. Она легко могла узнать, что вы далеко не бедны, о чем свидетельствует симпатичное приданое Саксан.
        - Оно было оставлено матерью в основном для сестер.
        Мужчины говорили о приданом, пока Ботолф не вылез из корыта. Все сразу переключились на тему о брачной ночи. Ботолф улыбался их шуткам и шутил сам, однако на сердце у него была тревога. К нему начали возвращаться прежние страхи. Шутки насчет его развитых мускулов и готовности к выполнению супружеских обязанностей заставили Ботолфа опять задуматься о хрупкости невесты. К. тому времени как он надел халат и в сопровождении друзей двинулся в направлении спальни Саксан, напряжение вернулось, и никакой здравый смысл не помогал.
        Саксан издала радостный возглас, увидев ванну с благовониями, поджидавшую ее в спальне.
        - Как чудесно!
        Тильда смеялась, помогая сестре снять подвенечное платье.
        - Теперь вымойся, чтобы не пахнуть, как какая-нибудь богатая шлюха.
        - Я буду очень хорошо пахнуть. Благоуханная ванна, благоуханные простыни, благоуханная сорочка - даже слишком много благоухания. - Весело повизгивая, Саксан погрузилась в горячую воду, и леди Мери едва успела заколоть ей волосы, вымытые перед свадьбой.
        - Ты такая крошечная, - пробормотала свекровь с беспокойством.
        - У моих сестер мужья крупные, а сестры ненамного выше меня. Более полные - да, но не выше.
        - Мне не следовало этого говорить. Это неподходящий разговор для новобрачной.
        - Миледи, вы беспокоитесь обо мне больше, чем я сама, - заметила Саксан, затем взглянула на горничную. - Джейн, потри мне спину, пожалуйста.
        Леди Мери принесла бокал с вином и поставила его около кровати. Саксан кивнула:
        - Спасибо, миледи. И не волнуйтесь за меня. Я ведь вам говорила: я знаю все, что произойдет. Знаю, что будет больно, но эта боль скоро пройдет и ее можно не замечать, если страсть будоражит кровь.
        - А тебя будоражит?
        - Мне стыдно признаться в этом, но да, и очень сильно. Говорят, что в первый раз женщине может быть не очень приятно, но это ничего. Будет следующий раз и все последующие, чтобы в полной мере вкусить то, о чем часто говорят мои замужние сестры.
        - Твои сестры говорят с тобой о том, что бывает в супружеской постели? - Леди Мери определенно была шокирована.
        - Видите ли, только Тьюсдей успела получить материнский совет относительно этого. Мужчины нашего клана не считают нужным держать женщин в неведении насчет того, что является естественным, несмотря на то что строго охраняют нашу невинность. Однако они рассказывают нам об этом с мужской точки зрения. Тьюсдей и Тина считают, что не будет ничего плохого, если мы узнаем и женскую точку зрения по этому вопросу. Выполнение супружеских обязанностей только лишь из чувства долга может способствовать воспроизведению, но не удержит мужчину в супружеской постели. И женщину тоже. Наши сестры хотели, чтобы мы знали: не грех в супружеской постели искать удовольствия. Правда, многие священники считают иначе. Но не наш отец Чесни.
        - Отец Чесни - необыкновенный человек, - подтвердила леди Мери, протягивая Сак-сан полотенце.
        - Я вас шокировала? - Саксан вышла из корыта и начала вытираться.
        - Нет, просто я подумала, что мой сын скоро будет очень счастливым человеком.
        - Надеюсь. - Саксан подмигнула свекрови и тихонько рассмеялась своим мыслям.
        Но ее озорное настроение улетучилось, когда свекровь надела на нее ночную сорочку. Она была до неприличия тонкой и подвязана на плечах явно с тем, чтобы ее легко можно было спустить. Саксан же хотелось, чтобы она побольше закрывала ее. Она распустила волосы, которые сразу накрыли ее наподобие серебристого покрывала. Девушка немного успокоилась, но тут раздался стук в дверь, и вошел Ботолф в сопровождении Хантера, Роджера, Весли и Талбота.
        Саксан вспыхнула под взглядами дружков графа и покраснела еще больше, когда догадалась, что под халатом у мужа не было никакой одежды. Ей хотелось, чтобы все ушли, когда он снимет халат, чтобы его наготы не видел никто, кроме нее. Эта жажда единоличного обладания удивила девушку.
        Она легла под покрывало, и Тильда тщательно подоткнула подушки. Ботолф сбросил халат и лег рядом с ней.
        - У тебя тут целых полтора мужчины, - успела прошептать Тильда, подавая сестре бокал с вином, и Хантер увел ее из спальни. На взгляд Саксан, он выглядел чересчур серьезным. Теперь уже поздно остановить то, что должно произойти, подумала она со смесью облегчения и раздражения, но тут же призналась себе, что не хочет ничего менять.
        Хантер вернулся и, подойдя к постели, наклонился над сестрой.
        - Ты там полегче с беднягой, - пошутил он, целуя ее в щеку.
        Она рассмеялась и взъерошила ему волосы.
        - Негодник.
        - Будь счастлива, маленькая.
        - Обязательно буду.
        Саксан не могла оторвать глаз от кубка с вином, который крепко сжимала в руке. Теперь, когда она и Ботолф остались наконец одни, девушка едва не теряла сознание от робости.
        Ботолф наклонился, стараясь разглядеть ее лицо, частично закрытое густыми волосами. Он был рад тому, что церемония закончена. Хотя Роджер, Весли и Талбот были близки ему, как братья, ему не нравилось, что они видели Саксан почти раздетой.
        - Саксан, - окликнул он нежно. - Не бойся меня.
        - Я не боюсь.
        - Не боишься? - Ботолф улыбнулся, когда она покачала головой, отводя глаза в сторону. - Давай чокнемся и выпьем за нас.
        Звон бокалов эхом разнесся по комнате. Саксан залпом, выпила свое вино, надеясь, что оно вернет ей утраченное мужество. Ботолф придвинулся ближе, и их тела коснулись друг друга. Лед скованности растаял. Он поставил бокал на столик у кровати, она тоже отставила свой и упала в его объятия. Он крепко прижал ее к себе.
        - Ну, я вижу, ты не боишься, - рассмеялся Ботолф, начиная развязывать тесемки на ее ночной рубашке. - Тогда почему ты на меня не смотришь?
        - Не знаю, - пробормотала Саксан, проводя кончиками пальцев по лицу мужа. - Когда меня так хладнокровно уложили в постель рядом с тобой, я почувствовала неловкость и робость. Не знала, что говорить и что делать. - Она прижалась губами к его свежевыбритой щеке. - А потом, когда ты дотронулся до моих волос и подвинулся ближе, словно началась лихорадка.
        Он снял и отбросил ее сорочку, она уткнулась лицом в его плечо. От запаха мужского тела у нее закружилась голова. Его слегка волосатая грудь касалась ее, и она сильнее прижалась к ней.
        Ботолф посмотрел ей в лицо и, увидев в глазах невесты неутолимый голод, издал глухой стон и лег на нее. Саксан почувствовала неизъяснимое наслаждение от ощущения тяжести его упругого, мускулистого тела.
        Он взял ее груди в свои большие ладони, нежно сжимая их, и лихорадочно начал целовать ее горло. Саксан задрожала и запустила пальцы в его густые волосы, когда он дотронулся губами до ее чувствительных сосков. Движения его языка вызывали огонь в ее чреслах. Рука Ботолфа гладила ее бедра, и когда он дотронулся до сокровенного местечка между ног, Саксан испытала такое острое желание, что не оказала никакого сопротивления его прикосновению. Она раскрылась его ласкающим пальцам, и Ботолф потянулся к ее рту с требовательным поцелуем.
        - Ты уже готова принять меня, - прошептал он ей на ухо, устраиваясь между ее стройными бедрами. - Я не хочу сделать тебе больно.
        Саксан широко открыла глаза, вглядываясь в его горящее страстью лицо. Она сжала руки на затылке, выгнувшись всем телом в безудержной жажде отдаться ему. Когда она произнесла его имя, назвав наконец Ботолфом, он задрожал и просунул язык в ее полуоткрытый рот. Их трепещущие тела начали медленно сливаться в одно.
        Несмотря на нежность его прикосновения и испепеляющую страсть, Саксан почувствовала боль. Она старалась заглушить крик, уткнувшись в его широкое плечо, но он все-таки прозвучал отчетливо и резко, и она сомкнула пальцы на его спине так крепко, что поцарапала кожу ногтями. Но боль быстро прошла. Ботолф перестал двигаться, и Саксан тоже замерла. Постепенно его ласки начали пробуждать страсть, притуплённую болью. Она разжала руки и откинулась на подушки.
        Снова закрыв глаза, Саксан сконцентрировала внимание на слиянии их тел. Она понимала, что Ботолф еще не полностью овладел ею. Теперь, когда боль немного утихла и желание вернулось с прежней силой, ей не хотелось, чтобы он уж очень церемонился. Она положила ноги ему на плечи и открыла глаза.
        Саксан чуть было не рассмеялась, увидев, каких усилий стоило Ботолфу бороться с собственным телом. Но другое чувство, ясно читавшееся в его глазах, вызвало у нее нежность и удивление - боль от потери ею девственности он переживал намного сильнее, чем она.
        - Саксан, боль… - начал Ботолф хрипло.
        - Она кончилась, а ты, я думаю, нет… - произнесла она прерывающимся голосом, раздвигая бедра. - Ах, Ботолф… - Она выдохнула это имя, желая, чтобы он проник как можно глубже.
        Ботолф застонал и стал прерывисто целовать ее, стараясь двигаться осторожно, но его страсть и то, с какой готовностью она отзывалась на каждый его толчок, лишали его последних крупиц самообладания. Приглушенные вскрики наслаждения, вырывавшиеся из ее опухшего от поцелуев рта, многократно усиливали вожделение. Удары его копья стали еще яростнее, но Саксан принимала их без колебания.
        Когда до обуреваемого желанием Ботолфа дошло, что она приближается к оргазму, это его так потрясло, что он остановился. Саксан вскрикнула и прильнула к нему в безудержной потребности достигнуть высшей точки блаженства. Он снова задвигался и услышал ее стон облегчения. Саксан обняла его и не разжимала объятий, пока Ботолфа била неукротимая дрожь, а потом он обмяк, лишившись последних сил.
        Долгое время Ботолф лежал неподвижно, вдыхая запах ее тела и испытывая полное удовлетворение от любовного акта. Ее страстность была поистине сокровищем, которого он в ней не ожидал. Теперь Ботолф понял до конца, что имел в виду Годрик. Легко было подумать, что Саксан недостаточно воспитанна, просто потому, что она откликалась на его страсть с таким же пылом. Существует расхожее мнение, что настоящая леди не испытывает любовного жара или по крайней мере не проявляет. Ботолф был рад видеть в темпераменте жены залог их счастливого брака.
        Он нехотя встал с постели и принялся омывать Саксан. Когда он нежно мыл ее между ног, Саксан покраснела до корней волос, и Ботолф улыбнулся, подумав, что сильное желание может убить стыдливость. Ее прелестное юное лицо служило превосходной ширмой для буйной страсти, которая таилась в ней.
        Из-под опущенных ресниц Саксан наблюдала за Ботолфом, ставящим таз с водой на стол возле окна. Ей нравилось, как он двигается, и ее возбуждало его сильное тело: оно было загорелым, с небольшим островком волос на груди. Когда Ботолф снова лег в постель, она протянула к нему руки, горя нетерпением коснуться всего, чем только что восхищалась. Ее ладони заскользили по его телу. Ботолф сдвинул простыню с ее груди. Он смотрел, как соски маленьких грудей набухли в ожидании поцелуя. Сознание того, что одно только прикосновение к нему сильно возбуждает его юную жену, заставило Ботолфа снова загореться желанием.
        - Тебе больно, Саксан? - спросил он, целуя ее в шею возле уха.
        - Нет, - прошептала она и погладила его по бедру.
        - Хорошо. - И он начал исступленно покрывать поцелуями ее послушное тело.
        Хотя веки ее явно протестовали, Саксан открыла глаза, удивляясь, отчего она проснулась. Свет утра едва брезжил через окно. Это было странное время - уже не ночь, но еще не день. Тело болело, но, как ни странно, ей нравилась эта боль. Внутри нее была кровоточащая ранка, но она и не думала жаловаться. Это означало, что теперь она действительно стала женой Ботолфа. Правда, такой мысли было недостаточно, чтобы разбудить ее, и все же она проснулась. Странно.
        Закрывая опять глаза, Саксан вдруг заметила тень, двинувшуюся от стены, и разглядела человека, который стоял теперь у кровати, около Ботолфа. Человек поднял руку, в ней мелькнуло лезвие ножа. Саксан вскрикнула и успела схватить нападавшего за запястье, остановив смертельный удар всего в нескольких дюймах от груди графа. Ботолфа разбудил пронзительный крик. Сквозь дымку сна, застилавшую глаза, он увидел, как Саксан пытается оттолкнуть кинжал, направленный в его сердце. Сон как рукой сняло. Когда убийца попытался оттолкнуть Саксан, Ботолф изо всех сил ударил его кулаком в живот.
        Нападавший растянулся на полу, ловя ртом воздух. Ботолф подхватил жену, прежде чем она упала вслед за этим человеком, чью руку все еще держала. Оттолкнув ее, граф бросился на врага, пока тот не успел полностью прийти в себя. Где-то в глубине сознания Ботолф отметил, какой сильный голос у его маленькой супруги.
        Саксан продолжала звать на помощь и едва успела завернуться в покрывало, когда дверь распахнулась от сильного пинка и в комнату ворвались кое-как одетые и так же вооруженные люди. Она схватила халат Ботолфа и бросила мужу. Поверженный на пол человек перестал шевелиться.
        Ботолф удивился тому, что Саксан заботила его нагота в такой момент, но, накинув халат, заметил, что в коридоре собрались люди и среди них много женщин. Жена не хотела, чтобы другие видели его голым, так же как и граф не хотел, чтобы даже его близкие друзья видели ее в неглиже. На секунду эта мысль вытеснила все остальные, и, повернувшись к Саксан, он улыбнулся, но тут заметил кровь на ее плече.
        - Ты ранена, - прохрипел Ботолф, хватая ее за руку. К удивлению Саксан, во время схватки ее действительно сильно поранили. Только теперь она почувствовала боль, но постаралась успокоить мужа:
        - Рана только выглядит глубокой.
        Леди Мери, сопровождаемая Тильдой и Джейн, подбежала к ней и сказала Ботолфу:
        - Мы позаботимся о ней, сын. А ты выясни, как это могло случиться.
        Граф подошел к Хантеру, склонившемуся над человеком, который несколько минут назад пытался убить Ботолфа.
        - Он еще жив? Хантер кивнул:
        - Да, хотя еще не пришел в себя.
        - Она была на волосок от смерти. - Ботолф бросил взгляд на Саксан, которая спокойно сидела, пока леди Мери перевязывала ее рану. Как только Весли выпроводил посторонних из комнаты, граф сказал:
        - Думаю, мне не следовало сейчас жениться. Хантер подошел к широкой кровати и отбросил одеяло, дабы убедиться, что Саксан была невинна и что Ботолф успешно исполнил свой супружеский долг.
        - Сейчас уже поздно, милорд. - Он снова накрыл постель. - Я думаю, мы можем объявить, что Саксан теперь ваша фактическая жена. - Раздались одобрительные возгласы Питни, Рока, Весли, Роджера и Талбота. - О чем вам теперь надо думать, сеньор, - это как обезвредить человека, который хочет видеть вас мертвым.
        - Зарезать мужчину в его брачную ночь - либо безрассудная дерзость, либо жест отчаяния, - проворчал Весли.
        Хантер покачал головой:
        - Возможно, это был хитроумный план.
        - Правильно, - согласился Ботолф, - после такого празднества многие гости находятся почти в бессознательном состоянии от выпитого. А стража утрачивает бдительность.
        - И мужчина не берет с собой оружия на супружеское ложе, - задумчиво протянул Весли и добавил усмехнувшись: - По крайней мере вначале.
        Мужчины захохотали, и даже Ботолф улыбнулся, но быстро посерьезнел.
        - Он не из слуг Регенфорда, - сказал он.
        - Должно быть, он попал сюда вместе с гостями, - предположил Питни.
        - Возможно. Или кто-то в Регенфорде помог ему проникнуть внутрь. - Ботолф выругался и провел рукой по волосам. - Мы можем только гадать, пока не сумеем допросить этого человека. Талбот, Роджер, проследите за тем, чтобы его как следует охраняли.
        - Нужно усилить вашу с Саксан охрану, - посоветовал Хантер, когда Талбот и Роджер выносили пленного. Понизив голос, чтобы его не могли слышать женщины, он добавил: - Каждый раз, ложась в постель с Саксан, вы можете зачать наследника.
        - И если на меня охотится Сэсил - а я уверен, что это он, - Саксан теперь тоже представляет для него мишень. - Ботолф вздохнул. - Я думал об атом перед свадьбой, но верил, что она будет в безопасности за этими стенами. Теперь же я вижу, что и здесь не могу быть за нее спокоен.
        - Нужно уничтожить этого человека, - настаивал Весли. - Сейчас вы рискуете не только своей жизнью.
        - Боюсь, другого выхода нет, - согласился Хантер.
        Ботолф помрачнел, и Весли сочувственно похлопал его по спине:
        - Мы поговорим об этом позднее: Через несколько часов негодяй сможет разговаривать, и мы попытаемся что-нибудь разузнать. А пока мы уходим.
        Как только мужчины ушли, Саксан села на кровати, глядя на впавшего в задумчивость мужа. Она хотела, чтобы Сэсила убили как можно скорее, но понимала колебания Ботолфа. Даже если он больше не испытывал никакой привязанности к сводному брату, с которым вместе вырос, для леди Мери Сэсил по-прежнему был сыном. Граф не мог уничтожить Сэсила, не причинив ей огромной боли, и не мог так легко забыть, что в Сэсиле, как и в нем, течет кровь их отца.
        - Сэсил вынуждает меня убить его, - упавшим голосом произнес Ботолф, ложась на кровать спиной к Саксан.
        Саксан обняла мужа и прижалась к его спине, чувствуя, что он подавлен, но не зная, как ему помочь, так как не видела другого выхода. Единственный способ положить конец вражде с Сэсилом - смерть одного из них. Саксан молила Бога, чтобы это был Сэсил.
        - У тебя нет выбора, - печально сказала она. - Или ты убьешь его, или он тебя.
        - И тебя. Теперь ты тоже в опасности. - Ботолф потрогал повязку на ее плече. - Как твоя рана?
        - Немножко щиплет, но она не глубокая. - Саксан набрала в грудь побольше воздуха и сказала спокойно: - Если это Сэсил - а все указывает на него, - тогда и наши дети, если Бог их пошлет нам, тоже будут в опасности. Они тоже окажутся между ним и тем, что он пытается заполучить.
        - Знаю, - выдавил Ботолф сквозь стиснутые зубы.
        Чтобы отвлечь мужа, Саксан развязала халат и стала медленно гладить его грудь, пощипывая соски, пока они не затвердели под ее пальцами. Она приложила губы к мочке его уха, лаская ее языком, и почувствовала, как по его телу пробежала дрожь.
        Ботолф смотрел на нежные тонкие пальцы, ласкавшие его, и желание усиливалось с каждой минутой. Когда руки Саксан обхватили его восставшую плоть, он застонал, но не пошевелился. Она начала гладить его в медленном, чувственном ритме.
        Бормоча ласковые слова, Ботолф потянулся к юной жене и, стянув с нее простыню, упивался зрелищем ее изящных форм, поглаживая стройные бедра.
        Саксан встретила его вожделенный взгляд шаловливой улыбкой. От прикосновения к сокровенным местам его тела и ощущения под своими пальцами его безудержного желания ее собственная страсть разгоралась все быстрее и горячее. Взгляд мужа жег Саксан, освобождая ее от всех моральных запретов. Восторг, который вызывало у Ботолфа ее тело, многократно усиливал наслаждение.
        Он поцеловал ее долгим поцелуем, стараясь получить возможно большее удовольствие от того, как она действует языком. Затем он прильнул к обольстительным холмикам грудей, положив руку между ее бедрами. Взяв отвердевший сосок в рот, он в то же время все глубже проникал пальцами внутрь ее тела.
        К своему удивлению, Саксан испытывала невероятно сильные ощущения, сотрясающие ее тело. К тому моменту, как муж оторвался от ее сосков, она исступленно хотела принять его в себя.
        - Ботолф, пожалуйста, - взмолилась Саксан.
        - Ты прекрасна, - прошептал он и привлек ее к себе так, что она оказалась сверху.
        Саксан шумно вздохнула, когда их тела соединились. Она не была шокирована, поскольку знала, что любовью занимаются многими способами, хотя никогда не пробовала ни одного. Волны наслаждения окатывали ее тело, и она крепко сжимала его широкие плечи. Последней трезвой мыслью, промелькнувшей в ее голове, было - сколько еще позиций знает Ботолф.
        - Ненасытная девчонка, - проворчал Ботолф, накрывая одеялом их расслабленные тела.
        - Я думаю, что такой упрек можно адресовать и вам, мой прекрасный сеньор, - ответила Саксан с сонной улыбкой, нежась в его объятиях.
        - Это правда, и надеюсь, что пройдет еще много времени, прежде чем мы насытимся. - Он крепко обнял ее. - Отдохни, дорогая.
        - Да. - Саксан зевнула. - Скоро мы должны будем опять выйти к гостям. - Она застонала и тем самым заставила его рассмеяться.
        Томно растянувшись на постели, Саксан обнаружила, что очень приятно просыпаться рядом с мужем, но, прижавшись к его теплому сильному телу, решила, что это намного больше, чем просто приятно.
        - Хватит, сластена. - Ботолф неохотно отодвинулся от нее. - Пора вставать.
        Глядя на его возбужденную плоть, она засмеялась:
        - Вижу.
        Он строго посмотрел на нее, стараясь скрыть улыбку:
        - Бесстыдница.
        - Боюсь, что так, милорд.
        - А ну, вставай, озорница, и помоги мне зашнуроваться.
        Она вылезла из постели и накинула халат. Помогая Ботолфу одеться, Саксан думала, что вот и пригодилась ее практика, когда она помогала одеваться многочисленным родственникам мужского пола. Иначе они бы с Ботолфом, чего доброго, запутались.
        Когда он в свою очередь начал помогать одеваться ей, Саксан испугалась, что они опять закончат в постели. Ей очень хотелось еще позаниматься любовью, и быстрый взгляд на мужа подтвердил, что и он тоже не прочь. Почти одновременно они подумали об ожидающих гостях, и Саксан позабавило, что оба они в один и тот же момент сделались серьезными.
        - Нужно позвать на помощь твою служанку и моего оруженосца, - предложил робко Ботолф, - иначе мы никогда не выйдем из спальни.
        Она обвила руками его шею и прошептала:
        - Разве это так плохо, милорд?
        - Нет, но тогда в замке все придет в такой беспорядок, что скоро в нашей постели будут шотландцы. - Он поцеловал ее, потом взял под руку и направился к двери. - Так что веди себя хорошо и пойдем к нашим гостям.
        - Шотландцы никогда не осмелятся войти в спальню Тоддов.
        - Почему нет?
        - Потому что, если это спальня мужчины Тодда, шотландец легко может найти там собственную жену.
        Ботолф покачал головой, думая о том, что ему нелегко будет сохранять с ней дистанцию. Саксан тянулась к нему, чтобы поделиться своей любовью к жизни. Когда она заставляла его улыбаться или смеяться, он замечал, что становится мягким как воск. Граф решил, что с этим надо кончать, но не знал как.
        Хотя он доверял Саксан и хотел крепкой семьи, он также надеялся избежать такого подчас непредсказуемого чувства, как любовь. Ботолф обещает жене верность, страсть, безопасность и благосостояние, но должен оставаться хозяином собственного сердца. Он уже любил однажды, и с него хватит.
        Саксан изо всех сил старалась не покраснеть, когда входила в большой зал, опершись на руку Ботолфа. Она не испытывала стыда, но было бы лучше, если б не все до единого знали наверняка, как она провела ночь. К ее облегчению, шутили очень немногие. Всеобщий интерес вызвало покушение на Ботолфа, казавшееся намного важнее его брачной ночи. Саксан сосредоточилась на еде, пока граф отмахивался от вопросов, стараясь избежать открытого обвинения своего сводного брата.
        - Боюсь, что всем уже слишком хорошо известно, что мой собственный кровный родственник старается меня убить, - пробурчал он, когда зал уже понемногу пустел.
        - Ты не можешь прекратить распространение слухов, - ответила Саксан тихо, чтобы их не подслушали. - Ясно, многие знают, что между вами мало любви.
        - Но это еще не причина для убийства.
        - Верно, но когда люди слышат о покушении, то прежде всего думают, кто больше всех выиграет от твоей смерти.
        - А больше всех выиграет Сэсил.
        - И никто другой. Зачем пытаться скрыть правду? Не лучше ли сделать так, чтобы все ее знали? Тогда Сэсилу будет труднее прятаться от тебя.
        - Я только хочу избавить мать от боли, которую причинит ей публичное обвинение.
        - Милорд!
        Ботолф, Саксан и несколько человек, еще остававшихся в зале, уставились на вбежавшего в зал воина. Его взволнованность быстро передалась другим - все решили, что на замок напали шотландцы.
        - Что, Чарльз, неужели идут «скотты»? - спокойно спросил Ботолф, когда молодой человек приблизился к центральному столу.
        - Нет, милорд, это касается пленного.
        - Он умер?
        - Сбежал.
        - Сбежал? Как?
        - Не знаем. Стражник мертв, у него перерезано горло.
        - Как давно он мертв?
        - Несколько часов, милорд. Тело остыло, и кровь стекла на пол.
        - Обыщите замок, сад и окрестности на три мили вокруг.
        - Ты думаешь, его найдут? - спросила Саксан, после того как воин ушел.
        - Не уверен. - Голос Ботолфа дрожал от гнева. - Однако я не могу сидеть сложа руки. Всегда есть шанс.
        Саксан вздохнула:
        - Кому-то очень было нужно, чтобы этот человек не заговорил.
        - Милорд, - вступил в разговор сэр Эдрик, сидевший напротив Саксан. - Я не хочу никого обвинять, но следует заметить, что Алансоны уехали еще до рассвета.
        - А другие гости не уехали?
        - Нет еще, милорд.
        - Вы думаете, что за этим нападением стоит не Сэсил, а леди Оделла? - спросила Саксан.
        Она не могла поверить в это, но было похоже, что Алансоны каким-то образом причастны к происшедшему.
        - Не знаю, - ответил Эдрик. - Я только указываю на факт, который нельзя недооценивать, как и то, что убийца сумел незаметно проникнуть в замок и так же незаметно исчезнуть.
        - Значит, ему кто-то помогал, - сказал Ботолф. - Кто-то, хорошо знающий Регенфорд.
        - Разве Оделла так хорошо знает замок? - спросила Саксан.
        Ботолф пожал плечами:
        - Не думаю. Правда, она была здесь несколько раз, и если бы очень захотела, то узнала бы все, что ей нужно.
        - Но ведь Сэсил мог обойтись и без нее.
        - Мог бы, черт его побери. Мне следовало подумать об этом раньше. Сэсил может выведать все секреты Регенфорда.
        - Однако он не пришел сюда сам, чтобы воспользоваться ими.
        - Нельзя быть в этом уверенными, маленькая. Он мог найти много потайных мест поблизости, чтобы спрятаться и оттуда посылать своих людей. Сэсил всегда хорошо играл в прятки.
        Саксан молчала. Она боролась с крепнущим подозрением, поскольку боялась, что оно является следствием ее ревности к леди Оделле. Однако, поразмыслив и убедившись, что дело не только в ревности, она решила высказать свои опасения вслух:
        - Ботолф, надо рассмотреть еще одну возможность.
        - Ты говоришь как-то очень робко, - заметил он с улыбкой. - В чем дело?
        - Тебе будет не особенно приятно это слышать. Возможно, леди Оделла действует заодно с Сэсилом. И ее отец тоже. - Она вздохнула. Выражение его лица оставалось невозмутимым. - Возможно, я позволяю ревности вмешиваться в мои мысли, но не могу перестать думать об этом, хотя и ругаю себя. Почему она осталась на нашу свадебную церемонию и ужин? Почему она и ее отец уехали в такой ранний час?
        - Об этом стоит подумать, милорд, - поддержал племянницу Эдрик.
        - Да, - согласился Ботолф. - Честно говоря, я теперь припоминаю, что несколько раз, когда она или ее отец находились поблизости, я подвергался нападению наемников Сэсила. Но, - он нахмурился и провел рукой по волосам, - почему она так старалась стать моей женой?
        - А какой союзник был бы для Сэсила лучше, чем твоя жена?
        Ботолф сжал кулаки.
        - Он уже пытался играть в эту игру, но Элис умерла раньше, чем он чего-то добился.
        Прежде чем Саксан успела спросить, что он имеет в виду, их беседа прервалась, так как графу пришло время заняться проводами гостей и прочими делами. Он также хотел проверить надежность потайных ходов. Они, как оказалось, не особенно помогали при проникновении врагов. Саксан не видела мужа до вечера, пока они не оказались в спальне, но дискуссия была отложена на некоторое время. Новобрачные, забыв обо всем, предались своей страсти.
        Ботолф лениво поглаживал груди Саксан, чувствуя, как сексуальная удовлетворенность все больше располагает его ко сну.
        - Сегодня утром ты хотела, чтобы я стыдливо прикрылся халатом, - поддразнил он ее. - Ты.
        - Да, - честно призналась Саксан. - Я чувствую, что не следую больше христианской заповеди делиться, когда речь идет о тебе.
        Думая о Сэсиле, как тот старался овладеть каждой женщиной, которая ему нравилась, Ботолф прорычал: - Я тоже ни с кем не намерен делить тебя.
        - Ну что ж, раз мы одинаково эгоистичны, наша совместная жизнь должна быть очень гладкой.
        Он засмеялся, но шутка не развеяла его внезапного страха. Ему придется бдительно охранять Саксан, чтобы Сэсил не мог к ней приблизиться. Инстинкт подсказал Ботолфу, что, если Сэсилу удастся добраться и до Саксан, это причинит ему намного больше боли, чем все, что его враг делал до сих пор. Осознание того, как дорога ему эта женщина, даже испугало его. Ботолф решительно выбросил из головы тревожные мысли и наконец погрузился в освежающий сон.
        Тихонько напевая, Саксан собирала цветы в полях возле высоких стен Регенфорда. Приятно чувствовать себя свободной, даже если свобода очень ограниченна. Рядом с ней не было видно вооруженных людей, но Саксан знала, что они поблизости. Она также понимала, что это необходимо, но часто у нее бывало ощущение, будто эта безопасность больше похожа на плен.
        Однако глупо было бы думать, что Сэсил оставил попытку убить Ботолфа, просто потому, что за три месяца не произошло ни одного нападения. Он мог просто на время затаиться, чтобы стража потеряла бдительность, а потом напасть снова.
        Саксан задумчиво смотрела на цветы, которые держала в руках. Ей казалось невероятным, что она уже три месяца замужем: время летело быстро. Она сосчитала дни со свадьбы - на самом деле прошло уже почти четыре месяца.
        Это было доброе время, думала Саксан, продолжая собирать цветы. Ботолф оказался очень хорошим мужем. Он не обращался с ней как со своей собственностью, подобно многим мужчинам. После свободы, которой она всегда пользовалась в семье, строгий муж-деспот причинил бы ей определенные страдания. Саксан была уверена, что именно это явилось причиной плохих отношений ее сестры Тьюсдей с мужем в первое время их совместной жизни.
        Она нахмурилась, невольно сравнивая чувства Ботолфа и свои собственные. Теперь она почти не сомневалась, что любит его, но любил ли ее граф? Не считая нежных слов во время занятий любовью, он никогда не говорил о своем отношении к ней. Все его ласки были рождены сильным желанием, но Саксан надеялась, что достигла большего, чем только.

«Это глупо, Саксан, - ругала она себя. - Не тоскуй по тому, чего нет. Будь благодарна за то, что имеешь. Мудрые слова, - решила она, - но им трудно следовать». Она мучительно хотела, чтобы Ботолф тоже любил ее, и никакой здравый смысл не мог этого изменить. Хотя она очень ценила то, что имела, Саксан с грустью думала, что всегда будет тосковать по любви Ботолфа. Помимо всего прочего, это бы позволило ей высказать свои слова любви, которые готовы были сорваться с ее губ, но гордость не позволяла произнести их. А Ботолф не подавал виду, что разделяет ее чувства.
        Саксан прислонилась к дереву, безотчетно глядя на цветы. Любовь, решила она, - трудная штука. Под ее красотой таятся шипы для неосторожных и многочисленные проблемы. Страсть проще, поскольку ее трудно спрятать и не нужно слов для ее подтверждения. Это то, что мужчины проявляют открыто, не боясь показаться сентиментальными. Ботолф не делал попытки скрывать свою страсть. Он даже бросал на нее пылкие взгляды в присутствии других мужчин.
        Пытаясь прогнать приступ жалости к самой себе, Саксан подумала, что Ботолф испытывает к ней уважение и доверие. Это его собственные слова. Что ж, уже немало, если мужчина так относится к женщине. Он также поклялся не нарушать своей супружеской клятвы и хранил верность жене. Мало кто из мужей хотя бы пытается вести себя подобным образом.
        Вдруг Саксан услышала шорох, и чья-то тень заслонила солнечный свет. Чьи-то сильные руки обняли ее. В первую минуту ей показалось, что это Ботолф, но поцелуй оказался чужим. Бороться с человеком было бесполезно, так как он крепко прижал ее к дереву. Она не сопротивлялась, пока он целовал ее, и стояла неподвижно. Кровь застыла у нее в жилах, когда Саксан как следует разглядела нападавшего. Сходство было поразительным: если бы не маленький шрам и странный поцелуй, она бы подумала, что это ее муж.
        - Ты так холодна со своим мужем?
        Как только человек разжал руки, Саксан вырвалась и вытащила из ножен кинжал. - Ты не Ботолф.
        - Разве я не похож на него?
        - У Ботолфа нет шрама, Сэсил.
        - А, значит, он рассказывал обо мне.
        От взгляда Сэсила у Саксан похолодело внутри.
        - Было бы странно, если бы он не рассказывал о человеке, который пытается его убить.
        - Я? Я пытался убить Ботолфа? В нас течет кровь одного отца.
        - Которую ты без колебания прольешь. Тебе не обмануть меня.
        - Ботолф богат и могуществен. У него может быть много врагов.
        - Да, но это ты подсылаешь к нему убийц, которые скрываются в тени, чтобы ударить в спину.
        Все тело Саксан напряглось: Сэсил подходил все ближе. Она знала, что он попытается обезоружить ее, и боялась, что это ему удастся. Несмотря на то что в прошлом ей приходилось убивать, чтобы защитить себя, Саксан чувствовала отвращение к убийству. Сэсилу, представлявшему угрозу для человека, которого она любила, и для нее самой, она не решалась нанести удар - он был так похож на Ботолфа. Ей будет трудно перейти черту. Саксан открыла рот, чтобы позвать на помощь, но тут Сэсил бросился на нее.
        У Саксан вырвался крик ужаса, когда он схватил ее и повалил на землю, но даже сейчас его сходство с Ботолфом удерживало ее от удара. Лезвие кинжала задело только его руку. Рана оказалась просто царапиной, крови почти совсем не было. Через секунду Сэсил вырвал у нее кинжал и подмял Саксан под себя.
        - Сука, - прошипел он, - ты меня ранила.
        - К сожалению, не в сердце, как хотела бы. Саксан знала, что это бесполезно, но продолжала вырываться. Сесил ударил ее по лицу, а когда она вскрикнула от боли, заткнул ей рот платком.
        - Это заставит тебя замолчать. Я не хочу, чтобы ты позвала этих болванов, которыми окружил тебя мой сводный брат, - продолжал он, поднимая ее на ноги и прислоняя к дереву. - Значит, Ботолф женился на женщине с жалом.
        Изо рта Саксан, заткнутого кляпом, рвалось столько проклятий, что она чуть не поперхнулась ими. Сэсил стал привязывать ее к дереву. Молодая женщина старалась не думать о том, что насильник может сделать с ней, пока она так беспомощна, боясь потерять самообладание и поддаться панике. Она смотрела ему в глаза с выражением бессильной ярости. Сэсил улыбнулся и потрепал ее по щеке. Саксан похолодела, все ее тело напряглось от ожидания.
        - На этот раз мой брат сделал хороший выбор. Его первая жена была красива, но не так, как ты, Саксан Тодд. - Он начал расшнуровывать на ней платье. - Не сопротивляйся, ты только навредишь себе. Я не был приглашен на свадьбу и не имел возможности оценить красоту невесты.
        Саксан содрогнулась от отвращения, когда он дотронулся до ее груди, и это взбесило Сэсила. Его лицо помрачнело и сделалось еще более жестким, что сразу уменьшило его сходство с Ботолфом. Темные глаза злодея были непроницаемо холодны и, как была уверена Саксан, отражали такую же темную душу.
        - Может быть, моему брату не так уж и повезло, как кажется. Ты его ласки тоже отвергаешь?
        Саксан знала, что лицо ее выражает лишь ненависть, которую она испытывала к Сэсилу, и покачала головой. Неудивительно, что он ударил ее, только жаль, что она не лишилась чувств. Конечно, вряд ли Сэсил удержался бы от изнасилования, потеряй она сознание, но по крайней мере ей бы не пришлось лицезреть собственное унижение.
        - Глупая шлюха. Ну подожди же. - Сэсил грубо схватил ее за грудь, собираясь осуществить свою угрозу. Его гнев усилился, так как Саксан не издала ни звука, но продолжала смотреть на негр, не отводя глаз. - Ты слишком гордая. - Он разрезал ножом ее платье. - Посмотрим, какой ты будешь гордой, когда муж отвернется от тебя.
        От одной мысли об этом кровь застыла в ее жилах, а сердце бешено заколотилось.
        - Он узнает, - продолжал Сэсил. - Если он обнаружит, что я обладал его маленькой женой, то больше не ляжет в твою постель. Именно так он поступил с Элис. Наш Ботолф очень жадный и совсем не христианин: он никогда не делится с ближним. Старался спрятать от меня жену, но она была та еще сучка. Ботолф боялся, что я оставлю в ней свое семя и таким образом получу все, что хочу. Потом я попробовал еще с одной женщиной, за которой он ухаживал, но эта шлюха проиграла тебе. Возможно, - он опустил взгляд на ее нежный живот, - на этот раз я выиграю игру. - Он приставил холодный клинок к ее коже. - Если он уже не оставил в тебе своего семени.
        Саксан почувствовала жуткое прикосновение стали к животу, но изо всех сил старалась не показать страха. В уме она лихорадочно подсчитывала, когда у нее было последнее кровотечение. Три месяца назад, подумала она, через две недели после свадьбы. Саксан не хотела этого знать, не хотела думать, что если Сэсил распорет ей живот, то возьмет не только ее собственную жизнь, но и жизнь еще неродившегося ребенка.
        Он провел ножом по ее коже, оставив кровоточащую царапину.
        - Возможно, следует охладить пыл Ботолфа в его попытках преградить мне путь своими наследниками. Один разрез, леди Саксан, и мы оба увидим, есть ли там семя Ботолфа.
        Ее затошнило при этих жестоких словах. Разум отказывался верить, что две жизни висели на острие клинка Сэсила. Под его холодной сверкающей сталью лежал нерожденный ребенок Ботолфа. Еще страшнее было то, что Сэсил мог быть прав, говоря, что они оба увидят правду: она могла прожить еще достаточно долго, чтобы увидеть, как он лишит ее ребенка.
        - Леди Саксан!
        На мгновение Саксан окаменела от страха, когда голос ее телохранителя эхом отозвался в лесу. Лицо Сэсила исказилось яростью. Она испугалась, что негодяй все же ударит ее, и чуть не упала в обморок от облегчения, когда тот предпочел исчезнуть, увидев стражника.
        - Миледи! - Молодой воин бросился к ней и перерезал веревку, которой она была привязана к дереву.
        Саксан упала на колени и вытащила кляп изо рта. Тут появилась остальная охрана, Она указала направление, в котором скрылся Сэсил, и хрипло закричала:
        - Это Сэсил! За ним!
        Мужчины повиновались немедленно. Роберт, тот, который прибежал первым, остался и поспешно накинул на нее плащ. Саксан благодарно улыбнулась и постаралась встать, но была еще слишком слаба от пережитого.
        - Я хочу вернуться в Регенфорд, - сказала она молодому воину.
        - Конечно, миледи.
        - Боюсь, что тебе придется меня нести, мои ноги слишком слабы. Так будет лучше, чтобы не волочить меня по земле или перекинуть через седло, как куль с пшеницей.
        - Я понесу вас, миледи.
        Саксан не могла удержаться от смеха при виде его лица, когда Роберт поднял ее на руки и направился к замку.
        - Ты словно на плаху идешь, Роберт.
        - Все в порядке, миледи.
        - У меня подкашиваются ноги, но голова достаточно ясная. В чем дело? Если тебе так трудно меня нести, я попытаюсь пойти сама.
        - Нет, миледи. Тогда уж точно я попаду в беду.
        - А в какую беду ты можешь попасть?
        - Миледи, у вас много очень вспыльчивых родственников, и известно, что ваш муж подозрительно смотрит на любого мужчину, который обращает на вас внимание, - объяснил Роберт.
        - И ты боишься, что он это неправильно истолкует?
        - Ну, вы не из тех леди, кто падает в обморок.
        - Но я и не так глупа, чтобы в присутствии мужа падать в объятия любовника. Я бы шла сама, если бы могла, но встреча с таким человеком, как Сэсил, лишила меня сил. Ненавижу эту слабость.
        Через некоторое время она сказала:
        - Я думаю, что в состоянии идти с твоей помощью. Ты можешь отпустить меня, Роберт.
        - Я не хочу, чтобы вы упали, миледи, - пробормотал он, опуская ее на землю.
        Саксан крепко схватила его за руку и сделала несколько глубоких вздохов, чтобы почувствовать себя уверенней. Ее все еще тошнило. Она тоже боялась встретиться с мужем: в ее ушах продолжали звучать насмешливые слова негодяя о том, как Ботолф отвернулся от своей первой жены из-за того, что ее касался Сэсил.
        Отогнав от себя эти мысли, Саксан пошла вперед. Нужно было как можно скорее сказать Ботолфу, что враг рядом. Она сомневалась, что его найдут, но необходимо было установить усиленную охрану. Сэсил наглядно, продемонстрировал, насколько он опасен.
        Ботолф оторвался от бумаг, которые разложил перед ним управляющий, и с беспокойством взглянул на жену, входившую в большой зал в сопровождении Роберта. В следующий момент он вскочил и бросился к Саксан. К ней бросились и другие, но Ботолф не обратил на это внимания.
        - Саксан, ты ранена? - в испуге вскричал он.
        - На меня напал Сэсил, - с трудом выговорила она.
        - Это его работа? - Ботолф потрогал кровоподтек на лице жены.
        - Да. - Она отвернулась, чтобы мужчины, большинство из которых были ее родственники, не увидели то, что закрывал плащ, и сделала мужу знак. - И это тоже его. - Ботолф резко схватил ее за руку. Саксан вздрогнула и поспешно запахнула плащ. - Стража ищет его. Роберт покажет тебе, куда он скрылся.
        - А может быть, ты объяснишь мне, каким образом ты оказалась одна? - произнес Ботолф тоном, заставившим Саксан побледнеть. - Я должен остаться с тобой, - начал он.
        - В этом нет необходимости. Иди за ним, хотя, боюсь, он исчез.
        - Если нет - он мертвец.
        Ботолф уже выходил из зала в сопровождении мужчин, когда в комнату вбежали леди Мери и Джейн и повели ее в спальню. Саксан испытывала горькое чувство стыда, настолько сильное, что едва не лишилась чувств. Что бы бедняжка ни думала, как бы ни уговаривала себя, что ей нечего стыдиться, ее захлестывало сознание вины.
        Саксан убеждала себя, что, будучи привязанной к дереву, не могла сопротивляться грязным домогательствам Сэсила, хотя и не поддалась на его лесть. Он не проник в ее тело, но в его глазах ясно читались непристойные намерения. Саксан подумала о том, что будь она и в самом деле изнасилована, то не могла бы чувствовать себя хуже.
        - Дитя, ты хочешь принять ванну? - ласково спросила леди Мери.
        - Да, - попросила Саксан, - горячую ванну и много пены.
        Она сидела на кровати и смотрела, как наполняют корыто. Две женщины суетились вокруг нее, и ей хотелось сделать или сказать что-нибудь, чтобы их успокоить. Однако Саксан была слишком занята собственными чувствами, чтобы заботиться о других. Стыд, сделала она вывод, - крайне эгоистичное чувство.
        - Ванна готова, Саксан, - позвала леди Мери. - Джейн пошла за компрессом. Давай я помогу тебе раздеться. - Она протянула руку к плащу, который Саксан все еще не сняла.
        Саксан неохотно позволила свекрови снять с нее разорванную одежду. Увидев Саксан обнаженной, леди Мери побледнела.
        - Тебя изнасиловали, девочка? - спросила она дрожащим голосом.
        Глядя на синяки, покрывавшие грудь, Саксан покачала головой:
        - Не совсем.
        - Не совсем?
        - Он не успел, но и без этого я подверглась насилию. Он собирался меня изнасиловать, говорил об этом, и я читала это в его глазах. Тяжело было видеть, что Сэсил так похож на Ботолфа, - прошептала Саксан.
        - Не Сэсил. Это не мог быть Сэсил!
        - Вы считаете, я не должна доверять собственным глазам?
        - Нет, дитя, но я не верю, что Сэсил может так обращаться с женщиной. - Леди Мери смочила тряпку и приложила ее к ране на животе невестки. - Он всегда любил женщин. Боюсь, что даже слишком. Нет, Сэсил не мог этого сделать.
        Саксан внезапно разозлилась и ничем не могла подавить это чувство. Сэсил оскорбил ее, он покушался на ее честь и жизнь и, хотя леди Мери не знала этого, также на жизнь наследника Ботолфа. Этот человек постоянно пытался убить своего брата. И несмотря на все это, свекровь слепо верила в невиновность приемного сына. Слабый голос разума подсказывал, что на самом деле она злится не на леди Мери, и все же Саксан чувствовала, как ею овладевает холодная ярость.
        - Причина, по которой мерзавец, издевавшийся надо мной, еще жив, - та, что он выглядел точь-в-точь как Ботолф. Я просто не могла вонзить кинжал в сердце человека, похожего на моего мужа. Значит, существует еще один его двойник?
        - Это не Сэсил, не Сэсил, - упрямо твердила леди Мери слабым голосом. - Я просто не в состоянии поверить, что он на это способен.
        - А, понятно. - Что-то говорило ей: не следует обрушивать на голову леди Мери эти насмешливые злые слова, но тем не менее Саксан не могла остановиться. - Этот не-Сэсил чуть не убил моего брата, этот не-Сэсил послал убийцу даже в спальню Ботолфа в брачную ночь. Эти синяки на моем теле тоже оставлены не-Сэсилом, не так ли? И эта рана на моем животе сделана ножом этого не-Сэсила. Он повсюду, этот не-Сэсил.
        - Дитя мое, ты расстроена.
        - Да, я расстроена. Женщина расстраивается, когда мужчина, похожий на ее мужа, привязывает ее к дереву и обещает, изнасиловать. Большинство женщин расстроились бы, если бы к их животу приставили нож, к месту, где вот уже три месяца не было кровотечения, - прошипела Саксан. И без того бледное лицо свекрови побелело еще больше. - Странно, не правда ли, миледи? Не-Сэсил так беспокоится о том, что находится в утробе жены Ботолфа. Он говорил о том, что сам осеменит меня и таким образом получит все, чего хочет. Так он поступил с Элис. Затем он решил проверить, беременна ли я от Ботолфа, и собирался просто разрезать мой живот. Когда вы поверите, миледи?! - продолжала Саксан, и теперь в ее гневном голосе чувствовалась мольба. - Когда ваш сын и его семья будут лежать мертвыми у ваших ног и Сэсил придет сюда, чтобы править, и руки его будут обагрены нашей кровью? Вам нужны еще доказательства? После случившегося сегодня я думаю, что смогу их скоро представить. Я преподнесу их вам на блюде, подобно тому как голова Иоанна Крестителя была преподнесена Саломее!
        Леди Мери вскрикнула и выбежала из комнаты. Саксан вздохнула и покачала головой. Своей тирадой она ничего не добилась, только глубоко обидела свекровь, поскольку чувствовала необходимость выплеснуть на кого-нибудь свою злость. В еще более плохом настроении, чем раньше, Саксан влезла в корыто, стиснув зубы от жжения в ране на животе.
        - Где леди Мери? - спросила Джейн, входя с компрессом из трав.
        - Мой язык выгнал ее из комнаты, - слабо улыбнулась Саксан. - Боюсь, что я была очень злая.
        - Не может быть.
        - Может, может. Пойди помоги мне намылить спину. И потри ее как следует. Я чувствую себя грязной.
        - Вас изнасиловали, миледи? - неуверенно спросила Джейн, выполняя просьбу госпожи.
        - Нет, но мне угрожали и меня били. Джейн, сколько времени я замужем?
        - На следующей неделе будет четыре месяца, миледи.
        - Так вот, Джейн, если последние месячные были у меня через две недели после брачной ночи, что, по-твоему, это означает?
        Джейн несколько мгновений удивленно смотрела на Саксан.
        - Вы беременны.
        - Я тоже так думаю.
        - Вас тошнило?
        - Нет, хотя по утрам стало трудно вставать, хочется еще полежать в постели.
        - Это один из признаков. Вам повезло, миледи. Многих женщин тошнит каждое утро или они падают в обморок. - Она покачала головой. - Мне следовало бы заметить это самой. Я ваша горничная, ухаживаю за вами ежедневно и должна была обратить на это внимание, тем более что это моя обязанность.
        - Ах, даже я не обратила на это внимания. И Ботолф тоже, хотя однажды я его не подпустила к себе из-за своих женских дел.
        - Мужчины часто ничего не замечают, пока живот женщины не начнет округляться, а ребенок - толкаться в нем.
        - Я сама не обращала внимания на отсутствие месячных, пока Сэсил не коснулся моего живота.
        Взгляд Джейн опустился ниже, и она вскрикнула:
        - Вас порезали!
        - Не сильно, но могло быть намного хуже. Судьба - злая штука. Надо же было так случиться: благодаря Сэсилу я поняла, что беременна. Я уже сказала леди Мери, но думаю, что она не передаст Ботолфу. Боюсь, некоторое время она вообще не сможет говорить.
        - Значит, вы хотите, чтобы я молчала, пока вы не скажете его светлости?
        - Именно так. Он все еще ищет Сэсила?
        - Да, миледи, вряд ли он вернется до ночи. К тому времени как Саксан выкупалась и надела халат, пришла Тильда. Саксан выпила настой, который приготовила Джейн, и легла. Как только горничная вышла из комнаты и унесла корыто, Тильда присела на кровать и взяла руку сестры.
        - Тебя изнасиловали, Саксан?
        - Нет. Неужели все так считают?
        - Люди шепчутся, что это могло случиться.
        - Джейн подтвердит, что это не так. Сэсил только собирался это сделать.
        Тильда передернула плечами.
        - Думаю, мне бы все равно казалось, что меня изнасиловали.
        Саксан на мгновение крепко сжала руку Тильды.
        - И я чувствую то же самое. Клянусь Спасителем, я дрожу от мысли, что было бы, осуществи он свою угрозу. Меня мучает стыд, и я не могу говорить об этом.
        - Тебе нечего стыдиться, сестренка.
        - Понимаю, но… Он привязал меня к дереву и заткнул рот кляпом. Как я могла сопротивляться? И все же мне стыдно, будто я была непротив, а теперь жалею об этом.
        - Это пройдет, Саксан. Ты умная, а думать, что это была твоя вина, глупо. Ты еще не пришла в себя и, наверное, не можешь рассуждать здраво.
        - Наверное, ты права. Это как болезнь. Может быть, от нее есть лекарство, - попыталась она пошутить.
        - Лекарство есть. Это - Ботолф. Когда он вернется и обнимет тебя, все пройдет.
        - Да, - пробормотала Саксан, - когда он вернется…
        - Перестань, дурочка, ты же не думаешь, что он станет винить тебя.
        - Не знаю, но я боюсь не этого.
        - А чего же?
        - Сэсил сказал, что Ботолф прогнал свою первую жену, после того как он касался ее.
        - Сэсил изнасиловал Элис? - Тильда была потрясена.
        - Нет, не думаю, что это было изнасилованием. Он говорил о ней как о шлюхе. Нет, - твердо повторила Саксан после минутного размышления, - это не было изнасилованием.
        - Тогда понятно, почему Ботолф отвернулся от нее. Она наставила ему рога.
        - Но поверит ли он, что я этого не хотела?
        - Я слышала, что Сэсил оставил на твоем теле синяки.
        Распахнув халат, Саксан продемонстрировала свои кровоподтеки и затем опять туго затянула пояс.
        - Видя такое, мужчина не может подумать, будто ты сама этого хотела, - сказала потрясенная Тильда. - И вообще про первую жену графа ходят разные слухи.
        - Какие?
        - Сэсил назвал ее шлюхой. О ней здесь редко говорят, но он не единственный, кто так думает.
        Возможно, Сэсил приписывает себе то, чего не делал. Говорят, Ботолф понял, что она собой представляет. Потому-то он и отвернулся от нее. Возможно, то, что он застал ее с Сэсилом, явилось последним ударом, который разорвал их брачные узы. Я не рассеяла твой страх?
        - Не совсем, но над этим, безусловно, стоит подумать.
        - Он поранил тебе живот.
        - Но не сильно.
        - Зачем?
        - Хотел посмотреть, не беременна ли я.
        - Клянусь бородой Спасителя! - Глаза Тильды широко раскрылись.
        - Да, и мне суждено было узнать это тогда, когда Сэсил приставил нож к моему животу.
        - Как страшно!
        - Да, это было очень страшно. Самым страшным была моя беспомощность. Я ничего не могла сделать. Даже сейчас я чувствую горький привкус этого страха. Надеюсь, что мне больше никогда не придется пройти через это.
        - Замолчи. - Тильда провела рукой по лбу сестры. - Ты сама себя заводишь, а зря. Твои испытания кончились.
        - Кончились? Нет, думаю, они не кончатся, пока жив Сэсил. Он угрожает всем нам. До сих пор я этого полностью не понимала, ведь враждовали он и Ботолф, один на один.
        - Но теперь ты видишь, что между Сэсилом и всем, что по праву принадлежит графу, стоит не один граф.
        - Да, и нерожденный ребенок.
        - Может быть, Сэсил хотел просто попугать тебя?
        - Нет, он действительно намеревался сделать то, чем угрожал, - разрезать мой живот. Я читала угрозу в его глазах, так похожих на глаза Ботолфа, - прошептала Саксан.
        - Я думаю, от этого тебе было еще хуже.
        - От того, что он похож на Ботолфа?
        - Да, ты знала, что это не твой муж, но глаза говорили тебе, что злодей выглядит точно так же, как человек, который держит тебя ночью в объятиях. Я уверена, что это усилило твой ужас. Слишком большое испытание для сердца, уже познавшего страх.
        - Иногда, Тильда, ты говоришь, как умудренная жизнью старуха, - улыбнулась Саксан.
        - Да, и эта мудрая старуха теперь приказывает тебе уснуть.
        - Странно, но я действительно чувствую себя усталой.
        - Это совсем не странно. Такое испытание забирает все силы. Ты приняла успокаивающую горячую ванну, и Джейн дала тебе настой трав. Так закрой глаза и отдохни. Помни, что ребенок, которого ты носишь, тоже побывал в переделке.
        - Конечно, я не должна об этом забывать.
        - Я уверена, что Ботолф, узнав эту новость, будет неотступно следить за всем. Не бойся, я никому не скажу, пока счастливый будущий отец сам не разгласит эту тайну. - Тильда слабо улыбнулась.
        - Это то, чего он хотел, ради чего женился на мне.
        - Ради этого и по другим причинам тоже. Твой ребенок - не единственная цель. Он хотел тебя.
        Саксан кивнула, улыбнувшись своим воспоминаниям:
        - О да, это правда.
        - И он будет и дальше хотеть тебя, - твердо сказала Тильда, снимая компресс с лица Саксан. - Сэсил сильно тебя ударил?
        - Да, потому что я не ответила на его ласки.
        - Что говорит о том/как ты глупо ведешь себя, когда чувствуешь вину и стыд. Ну, спи.
        - Ты посидишь со мной? - В голосе Саксан звучал страх.
        - Столько, сколько ты захочешь, или пока не придет Ботолф и не займет мое место.
        Саксан закрыла глаза и вспомнила слова Сэсила.
        - Ты слышала разговоры о том, как Ботолф искал себе жену? Была ли женщина, за которой он ухаживал и которую могли считать его избранницей, пока не появилась я?
        - Нет, не слышала. Не думаю, чтобы он искал слишком усердно. Леди Оделла была единственной, кто мог надеяться, что граф попросит ее руки.
        - Я тоже так думаю. Мне кажется, что Алансоны заодно с Сэсилом, во всяком случае Оделла.
        Тильда наморщила лоб:
        - Да… да. Подозрительно, что они тайком улизнули в то самое утро, когда исчез и наемный убийца.
        - Очень подозрительно, и теперь я припоминаю, что сказал мне Сэсил. Он сказал, что пытался оплодотворить Элис и получить все, что желает, с помощью ребенка. Затем сказал, что еще раз пытался проделать это с женщиной, за которой ухаживал Ботолф, и что почти преуспел, но той пришлось уступить графа мне.
        - Он имел в виду Оделлу?
        - Думаю, что да. - Саксан зевнула. - Надо не забыть рассказать Ботолфу.
        - Я тебе напомню. Думаю, теперь он не доверяет ей, но Лучше быть уверенными, что это так.
        - Все так сложно.
        - И опасно.
        - Да, и опасно. - Саксан потрогала свой живот, и Тильда накрыла ее руку своей ладонью.
        - Рада всех нас я поговорю с нашими родными.
        - Может быть…
        - Никаких «сможет быть». Теперь сомнений нет: это Сэсил.
        - Да, это Сэсил. - Саксан вздохнула, вспомнив о леди Мери.
        - Надо рассказать обо всем нашим, и тогда за ним.
        - Даже очень много глаз, - попыталась пошутить Саксан.
        - Давай помолимся, чтобы их оказалось достаточно, чтобы найти Сэсила.
        - Бедный дядя Эдрик.
        - Леди Мери все еще отказывается верить?
        - Наверное, уже нет, - проговорила Саксан, думая о недавнем разговоре.
        - Печально, но с этим ничего нельзя поделать. Как ты сказала, теперь это не борьба мужчин против мужчин - опасность угрожает и тебе, и ребенку. Это надо остановить. Сэсил должен быть убит, это единственный выход.
        Саксан молчала, сжав руку сестры. Да, это был единственный выход, единственная возможность устранить опасность, которая нависла над ней, а теперь и над ребенком Ботолфа. Только смерть Сэсила излечит ее от страха.
        - Никаких следов этого человека, милорд, - сказал Питни, скакавший рядом с Ботолфом.
        Ботолф поглядел вдаль и выругался. Уже темнело, и не имело смысла продолжать поиски Сэсила. Он исчез, словно и не появлялся. Единственным доказательством его пребывания в Регенфорде была кровь на земле около того места, где он напал на Саксан.
        В бессильной злобе Ботолф закрыл глаза. Такой жаждой мщения граф не пылал даже тогда, когда Сэсил соблазнил Элис. Перед внутренним взором Ботолфа неотступно стояли синяки на нежной коже Саксан и многократно усиливали его гнев.
        - Бесполезно искать дальше, милорд, - произнес Питни, прервав размышления графа.
        Взглянув на юношу, уже ставшего его лучшим оруженосцем, Ботолф кивнул:
        - Высокая трава помогла ему скрыться.
        - Да, и мне хочется заглянуть под каждый стебелек, хотя это ничего не даст.
        - Тогда возвращаемся в Регенфорд. Я беспокоюсь о Саксан, - заявил Ботолф, поворачивая обратно к замку.
        Питни искоса взглянул на него.
        - По крайней мере Сэсил не сумел осуществить свой черный замысел, - сказал он.
        - Так уверяет молодой Роберт. Возможно, мне следовало остаться с ней, чтобы самому убедиться в этом.
        - Нет, милорд, Саксан хотела, чтобы вы возглавили поиски. Если бы для нее было важнее, чтобы вы остались, она бы так и сказала. Моя сестра всегда говорит то, что думает.
        - Это правда. Раз она велела мне ехать, значит, действительно этого хотела, - пробормотал граф как бы самому себе.
        Однако его тревога не улеглась. После такого нуждается в утешении, а он даже не обнял ее, прежде чем броситься на поиски Сэсила. Саксан могла подумать, что ему нет дела до ее переживаний.
        В действительности же Ботолф беспокоился за жену даже больше, чем сам того хотел. Но при виде кровоподтеков и ссадин на теле Саксан первым желанием было не утешить ее, а разорвать на куски человека, который это сделал. Такие чувства, несомненно, являлись нормальными для мужчины, но Ботолф боялся, что Саксан не поймет его, если нуждается в утешении, которое мог дать ей только муж.
        Едва приехав в Регенфорд, Ботолф бросился к жене, но на лестнице его остановил Питни:
        - Милорд, не могли бы вы уделить мне минутку вашего времени?
        - Я спешу к Саксан. Это так важно?
        - Очень, милорд. Сэсил должен быть остановлен, вы согласны?
        - Конечно.
        - Милорд, страх за мою сестру и привязанность к вам придают мне смелости. Попытки прекратить смертельную игру Сэсила до сих пор были безуспешными. Вы обезвреживали наемных убийц и ждали, пока он нанесет следующий удар, но этого недостаточно. Я же предлагаю кое-что другое.
        Ботолф вздохнул:
        - Это семейное дело. Я бы не хотел широкой огласки.
        - Мне кажется, вам надо спросить себя, не слишком ли высока цена за чувства вашей матери.
        - Ты говоришь смело, парень.
        - Я вынужден, милорд. Не уверен, понимаете ли вы до конца, что значит для меня Саксан. Нас связывают крепкие узы.
        - Да, знаю, видел. Ну, продолжай.
        - Мне кажется, что пора отбросить размышления о чувствах леди Мери, хотя мне больно об этом говорить, так как я люблю ее. Но тем не менее она остается слепа, когда речь заходит о зле, которое несет с собой Сэсил. Оберегая мать от правды, вы отдали в его руки свою жизнь, а теперь отдаете и жизнь Саксан. Позвольте мне поговорить с моими родственниками.
        - А что они могут сделать?
        - Их много, и они разбросаны по всей стране. Если вы согласны, то многие люди примутся искать Сэсила, и, возможно, секрет удастся сохранить в кругу семьи. По крайней мере несоизмеримо больше мечей будет шарить в тростниках, чтобы найти этого злодея. Позвольте мне рассказать обо всем моим родственникам. Это то, о чем я вас прошу.
        - Меня бы удивило, если бы они до сих пор ничего не знали.
        - Пока не знают, милорд, однако я не могу обещать, что молчание, которое вы желаете сохранить, не будет нарушено.
        Ботолф положил руку на плечо юноши.
        - Я вижу смысл в том, что ты говоришь, но мне надо это обдумать. Не хочу отвечать ни да, ни нет. Гнев все еще застилает мой разум. Я дам тебе ответ завтра.
        Наблюдая за Питни, спускавшимся по лестнице, Ботолф тихонько выругался, затем повернулся и пошел в спальню. Молодой человек был прав. Пора перестать осторожничать, пытаясь сохранить все в тайне, чтобы пощадить чувства матери. Ему предстояло сделать трудный шаг, и нужно было время, чтобы все обдумать.
        - Милорд, - шепотом сказала Тильда, когда он вошел в комнату, - она спит.
        - Я посижу с ней. Попроси принести еды и воды для умывания.
        - Хорошо, милорд, - сказала девушка и вышла из комнаты.
        Ботолф занял ее место возле постели и нежно посмотрел на спящую жену. Он почти не заметил, как принесли еду и воду, затем нехотя встал, быстро умылся и поел. Он хотел уделить Саксан максимум внимания, когда та проснется.
        Вернувшись к постели, он сел и, взяв Саксан за руку, стал наблюдать за ней. Она казалась такой хрупкой, такой юной, и его охватило сознание своей вины. Он вытащил ее из спокойного Вулфшеда, и Саксан оказалась втянутой в пучину борьбы за правление в Регенфорде. Острие меча этого безумца повернулось в ее сторону. Несмотря на клятву, Ботолф позволил своим чувствам снова возобладать над здравым смыслом. Женитьба могла бы подождать, пока не решен вопрос с Сэсилом.
        Ботолф убрал локон, упавший на лицо Саксан, и вздохнул. Конечно, долго тянуть с женитьбой он бы не смог, но все же следовало еще немного подождать и использовать время для решительных действий. Вместо этого вожделение овладело им. Размышляя над причинами, по которым он брал Саксан в жены, Ботолф приходил к выводу, что вожделение и чувственность стояли за каждым его шагом.
        Но нет, не только вожделение, подумал Ботолф. Вожделение - недостаточно емкое слово, чтобы им можно было обозначить его чувства. Вожделение - то, что мужчина испытывает к городской шлюхе или к его неверной первой жене, которая улыбалась так зазывно. Это не то, что чувствуешь по отношению к худенькой девушке-подростку, которая может воспламенить кровь одним своим взглядом.
        Ботолф вгляделся в ее лицо: Саксан все больше околдовывала его. Если он не проявит осторожность, эта женщина-девочка завладеет всем, что он тщательно оберегал: его сердцем, его душой, его любовью. Ему надо бороться, но это будет непросто. С Саксан невозможно сохранять холодность, а без дистанции между ними он беззащитен. Тем не менее Ботолф хотел найти какое-то решение, чтобы держаться на безопасном расстоянии и при этом не ранить Саксан безразличием. Если же ему это не удастся, если его сердце все же окажется в ее маленьких ручках, тогда защитой будет молчание. Возможно, ей удастся завоевать его любовь, но он никогда не скажет об этом. Никогда больше Ботолф не окажется во власти женщины. Он хорошо усвоил урок и не даст Саксан заставить его забыться.
        Саксан медленно открыла глаза, почувствовав присутствие мужа еще до того, как полностью проснулась. Она знала, что это Ботолф держал ее руку. Но, наткнувшись на его хмурый взгляд, подумала, что лучше бы ей сейчас не просыпаться.
        - Ты нашел его? - спросила она, поколебавшись.
        - Нет, - ответил Ботолф, - он пропал бесследно. Червь опять уполз в грязь. Извини, что я оставил тебя, даже не спросив, как ты себя чувствуешь.
        - Важно найти Сэсила, а он на этот раз был очень близко. И ты спросил обо мне, даже предложил остаться, но я сказала, чтобы ты отправился на поиски. Со мной оставались женщины.
        - Саксан, - начал граф осторожно, - я говорил с Робертом.
        - Надеюсь, ты не наказал мою стражу. Это не их вина.
        - Они должны были охранять тебя.
        - Они и охраняли. - Саксан передернула плечами. - Но день был таким жарким, и я далеко отошла от них, не предупредив.
        - Они были наказаны, но не сильно. В течение недели им придется делать работу, выполнять которую они считают ниже своего достоинства. Они забыли о своих обязанностях, Саксан, и я не могу оставить это безнаказанным.
        - Конечно, нет, - согласилась она.
        - Ну, как я сказал, я разговаривал с Робертом, и он утверждает, что Сэсил тебя не изнасиловал. Это правда?
        - Да, Роберт появился вовремя. Сэсил только напугал меня. - Ей было страшно признаться, но она понимала необходимость открыть отвратительную правду.
        Саксан напряглась, когда Ботолф просунул руку под халат, мягко отстранив ее пальцы, пытавшиеся помешать ему. Когда он увидел ее синяки, на его лице появилось такое мрачное выражение, что Саксан задрожала.
        - Что это? - спросил Ботолф сдавленным голосом, дотронувшись до пореза на ее животе кончиками пальцев. - Почему он тебя так порезал?
        - Это не глубокий порез.
        - У Сэсила была причина это сделать, и я думаю, что знаю ее.
        - Да. Сэсил говорил о том, что хочет оставить во мне свое семя, чтобы добиться цели с помощью ребенка. - Ее голос задрожал, когда она увидела ярость на лице мужа. - Потом он решил проверить, не сделал ли ты это сам.
        Внезапно Ботолф обнял ее. Саксан чувствовала, как он дрожит от гнева, и это пугало ее, так как граф почти всегда умел держать себя в руках.
        - И он исполнил свою угрозу? - хрипло спросил Ботолф.
        - Он как раз собирался это сделать, когда Роберт позвал меня, и Сэсил предпочел скрыться.
        - Он мог тебя убить, - прошептал Ботолф.
        - И не только меня, - также шепотом отозвалась Саксан.
        Ботолф схватил ее за плечи:
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Я хочу сказать, что если бы он разрезал мой живот, то обнаружил бы, что ты опередил его. - Она чуть не вскрикнула, когда муж больно сжал ее плечи.
        - Ты уверена?
        - Абсолютно.
        - Тебя ведь не тошнило. - Он провел рукой по ее животу, и след ножа снова привел его в бешенство. - Я следил за тобой по утрам. Тошноты не было. Говорят, это первый признак.
        - Первый признак - это прекращение кровотечений, - сказала Саксан тихо и покраснела.
        - Но у тебя было кровотечение.
        - Только один раз. Через две недели после свадьбы. С тех пор не было, а на следующей неделе исполнится четыре месяца, как мы женаты.
        Глаза графа были устремлены на жену, пока он лихорадочно обдумывал то, что она говорила.
        - Да, ни разу с тех пор. Я бы знал, ведь я не покидал твою постель. Это значит, что ребенок появится…
        - В конце марта или начале апреля, - закончила Саксан и запахнула халат. Внезапно Ботолф вскочил и, широко распахнув дверь, позвал:
        - Питни! Питни Тодд, подойди сюда. - Затем в нетерпении окликнул служанку, проходившую мимо: - Найдите Питни Тодда.
        Спустя несколько минут Питни подбежал к нему.
        - В чем дело, милорд?
        - Ты можешь известить всех своих родственников: я хочу, чтобы Сэсил был найден и уничтожен.
        Питни широко раскрыл глаза.
        - Милорд, вы сказали, что хотели подождать с решением, пока не обдумаете его. Простите мою смелость, но, кажется, ваш гнев сейчас гораздо сильнее, чем раньше.
        Схватив юношу за руку, Ботолф потащил его в комнату, где на кровати сидела Саксан.
        - Покажи ему, - приказал Ботолф. Саксан повиновалась, приоткрыв халат и показав брату следы от ножа Сэсила. Питни побледнел, но она успокоила его:
        - Это только несколько синяков и небольшая царапина.
        - Под острием ножа, который оставил эту царапину, лежал мой ребенок, - сказал Ботолф дрожащим от сдерживаемой ярости голосом.
        - Клянусь бородой Спасителя! - воскликнул Питни, глядя на сестру. Потом на его губах появилась слабая улыбка. - Так быстро!
        - Теперь ты понимаешь, почему я принял это решение?
        - Да, милорд.
        - Как ты сказал, цена уважения чувств моей матери слишком высока. Когда в опасности был я один, то считал достаточным отражать атаки Сэсила и следить за его действиями. До сегодняшнего дня я не считал Саксан беззащитной, но это уже предел. - Ботолф глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. - Расскажи все своим родным.
        - Я сделаю это тотчас же, милорд. Позволите ли вы мне послать гонцов с этим известием?
        - Ты волен использовать любые средства, которые сочтешь необходимыми, чтобы осуществить этот план.
        - Питни, - позвала Саксан, когда ее брат собрался уходить. - Тебе лучше все рассказать Тильде, потому что та же мысль пришла в голову и ей. - Она с беспокойством взглянула на Ботолфа. - Я не уверена, что Тильда стала бы просить разрешения.
        Питни кивнул:
        - Я поговорю с ней. Ей еще вздумается самой известить Тину или Тьюсдей.
        Когда Питни ушел, Ботолф подал Саксан еду и питье, которое принесли служанки, потом взглянул в окно, в задумчивости наблюдая за плывущими по темнеющему небу облаками и силясь разобраться в обуревающих его чувствах. Гнев и страх переплетались в нем с радостью и гордостью от того, что он скоро станет отцом. Прежде чем Ботолф снова подойдет к жене, он должен избавиться от первых и выразить ей только последние, он должен быть спокойным и уравновешенным. Саксан не сводила глаз с неподвижной спины Ботолфа. Она старалась есть, зная, что это нужно будущему ребенку, но пища застревала у нее в горле. Каждый кусок, который она с усилием заталкивала в себя, обжигал ей рот. С тихим стоном Саксан отодвинула тарелку и потянулась за ночной вазой, стоявшей под ее кроватью. Она едва успела наклониться над ней, как ее начало рвать.
        От слабости у нее закружилась голова, и Саксан бы, наверное, упала, если бы не сильные руки Ботолфа, который бросился к ней и держал жену, пока её тошнило. С той самой минуты, как муж вошел в комнату, Саксан ждала каких-нибудь признаков того, что он не отвернулся от нее. Она не могла отделаться от страха, который Сэсил посеял в ее душе. Ботолф не проявлял отвращения к ней, но, за исключением короткой ласки, ни разу ее не обнял. Саксан точно не знала, чего ожидает, но хотела, чтобы Ботолф как-то облегчил ее страдания, а он этого не делал. Он такой сдержанный, такой спокойный, такой далекий, подумала она и зарыдала, закрыв лицо руками.
        - Саксан… - Ботолф произнес ее имя, потрясенный и смущенный одновременно.
        - Прости меня, я должна была убить этого человека, но только ранила его.
        - Значит, на земле была кровь Сэсила?
        Все еще не отрывая рук от лица, она заговорила сквозь рыдания:
        - Да, я ударила его, но заколебалась. Он так похож на тебя, что у меня не хватило духу вонзить кинжал в его сердце. Это позволило ему привязать меня к дереву, и я стыжусь этого.
        Ботолф крепко обнял жену.
        - Милая, здесь нечего стыдиться. Он вынудил тебя терпеть его надругательства. Неужели ты думала, что я буду винить тебя за это?
        - Он сказал, что ты отвернулся от Элис, когда он коснулся ее. - Саксан никак не могла справиться с рыданиями; он вынул платок и вытер ей слезы.
        - Элис не привязывали к дереву и не затыкали рот кляпом. Ее платье не разрезали и ей не угрожали ножом. Элис купилась на лесть и улыбки. Она всегда была большая охотница до лести. Она была шлюхой, но я старался не замечать этого. Когда я застал ее с Сэсилом, то не мог больше не замечать правды. Тогда-то я и отвернулся от нее.
        Саксан посмотрела ему в глаза, но не смогла определить их выражение: ей мешали слезы.
        - Ты уверен?
        - Конечно, уверен. - Он встал. - А ты, как я вижу, нет.
        Ботолф начал раздеваться.
        - Что ты делаешь?
        - Раз слова на тебя не действуют, я собираюсь доказать тебе другим способом, что не отвернулся от тебя из-за того, что произошло.
        Он улыбнулся, видя ее удивленно-недоверчивое лицо. Овладеть ею было первым, чего он захотел при виде следов ножа на ее теле, но граф подавил этот порыв: Саксан была слишком потрясена пережитым, и он чувствовал, что этим не успокоит ее. Однако Ботолф не мог придумать ничего другого, чтобы изгнать сомнения и страх из ее сердца.
        Он лег рядом, осторожно снял с нее халат и притянул жену к себе. В его глазах была такая нежность, что сомнения наконец начали покидать Саксан. Когда же Ботолф медленно и ласково взял ее, она освободилась от них совсем.
        После этого Саксан долгое время лежала, прижавшись к Ботолфу и мечтая, чтобы так продолжалось вечно. Для нее это было как целительный бальзам. Она твердо верила, что мужчина не может так страстно заниматься любовью с женщиной, которую собирается бросить.
        - Ну что; убедилась? - спросил Ботолф, слегка высвобождаясь и поворачиваясь, чтобы видеть ее лицо.
        - Да, ты очень убедителен. - Саксан обняла мужа.
        - Ты еще не чувствуешь нашего ребенка? - Он осторожно коснулся ее живота, стараясь не задеть ранку.
        - Немножко. Вот здесь будто что-то шевелится. - Она улыбнулась. - Я думала, что это от несвежего мяса.
        Ботолф засмеялся, но сразу посерьезнел.
        - Ты сегодня получила жестокий урок и, я надеюсь, сделаешь из него выводы.
        - Ты хочешь сказать, что я не должна пренебрегать стражей, которая охраняет меня?
        - Да, теперь ты рискуешь не только своей жизнью.
        - Знаю. - Саксан теснее прижалась к мужу.
        - Когда ты убедилась, что носишь ребенка?
        - Господь захотел, чтобы я узнала правду в тот момент, когда меня коснулся нож Сэснла. - Она почувствовала, как в груди у графа заклокотало, и его руки крепче обняли ее. - Я подумала, что это слишком суровое наказание за глупость, которую я совершила, гуляя одна. Внезапное озарение так потрясло меня, что я даже не усомнилась в его истинности, и мой ужас от угрозы Сэсила только усилился. Знаешь, чего я боялась больше всего? Что не умру в тот момент, когда он вспорет мне живот, а проживу достаточно долго, чтобы увидеть убийство нашего ребенка. По-моему, не может быть ничего ужаснее.
        Жуткая картина, которую нарисовала жена, ужаснула Ботолфа. Он мог только догадываться, насколько глубоко она была потрясена случившимся. Сэсил нанес Саксан душевную рану, которая будет заживать намного дольше телесной. В ее голосе все еще звенел страх.
        - Ты должна быть очень осторожна, Саксан, или, клянусь бородой Спасителя, я запру тебя в этих комнатах, пока Сэсил не будет мертв.
        - Я больше никуда не пойду без стражи, - обещала та.
        Некоторое время они просто держали друг друга в объятиях. Ботолф инстинктивно понимал, что Саксан хочет почерпнуть в нем силу, чтобы восстановить собственное пошатнувшееся мужество, и ждет от него действий, гарантирующих ее безопасность, пока Сэсил остается угрозой.
        Саксан неохотно отстранилась от Ботолфа и села, натянув одеяло на покрытую синяками грудь. Пора рассказать мужу, как дурно она говорила с его Матерью. Соблазнительно было оставить все как есть, пока он не узнает сам, но Саксан не хотела обманывать. Возможно, ей удастся загладить хотя бы часть своей вины. Она могла только молиться о том, что не совершила греха, за который ей не будет прощения.
        - Ботолф, твоя мать приходила помочь мне, - начала Саксан.
        - Ничего удивительного. - Он сделал гримасу. - Полагаю, она не поддержала разговор о том, что это Сэсил совершил все преступления?
        - Нет. - Саксан вздохнула. - Я была так сердита, Ботолф.
        - Что ты хочешь сказать?
        - Я поступила жестоко с леди Мери. - Ты? Не может быть.
        - Мне приятно, когда никто не верит, что я могла вести себя так гадко, но, увы, это так. Когда твоя мама принялась уверять, что Сэсил не способен на такое, я почувствовала, как горло сжалось от ярости. Я все еще ощущала его руки, острие кинжала, а она все твердила, что это не Сэсил.
        Ботолф взял ее за руку и спросил мягко:
        - И что же ты сказала, маленькая?
        - Слишком много. - Саксан набрала в грудь побольше воздуха и продолжила: - Я спросила, поверит ли она наконец, когда ее сын и его семья будут лежать мертвыми у ее ног, а Сэсил придет сюда, чтобы править, и руки его будут запятнаны нашей кровью. И еще я спросила, поверит ли она, если в качестве доказательства я преподнесу ей на блюде голову Сэсила, как голова Иоанна Крестителя была преподнесена Саломее.
        - И что она ответила? - тихо спросил Ботолф.
        - Она разрыдалась и убежала в свою комнату. Мне очень стыдно, Ботолф. Она не сделала мне ничего плохого, а я хлестала ее словами, как плетью. Леди Мери пришла помочь мне, утешить, а я так грубо с ней обошлась.
        Граф притянул ее к себе и погладил по голове. Как бы ни жалел Ботолф свою мать, он не мог винить Саксан. Едва вырвавшись от Сэсила, она все еще находилась под впечатлением происшедшего, и слова свекрови, отрицающей вину Сэсила, было невозможно вынести. Будь Ботолф на месте Саксан, он, наверное, вел бы себя так же.
        - Моя мать сама виновата во многом, - сказал он. - Она не хочет признать очевидное.
        - Все равно это меня не оправдывает.
        - Ты говорила правду, дорогая. Разве ты винишь своего дядю за боль, которую он причиняет ей тем, что они не вместе?
        - Нет, но это не одно и то же.
        - Почти. Эдрик не отворачивается от правды. Он поклялся лишить жизни того, кто старается отнять мою жизнь, и этот кто-то - Сэсил. Моя мать не может смириться с его клятвой, так как не хочет верить в виновность Сэсила. Таким образом, она отказывает себе в дружбе и любви, в которых, как я знаю, очень нуждается. Я тоже иногда выходил из себя и заставлял ее плакать, но чувство вины быстро проходило. Не мы доставляем ей боль, а Сэсил. Если бы я был на твоем месте, то вел бы себя не лучше. Клянусь.
        - Ты не пойдешь к ней сейчас?
        - Нет, я не могу ее успокоить. Клянусь бородой Спасителя, время для этого давно прошло. Если я отправлюсь к ней сейчас, она опять станет отрицать, что Сэсил - чудовище и… - граф потрогал рану на ее животе, - и твои слова покажутся вежливыми по сравнению с теми, что сорвутся с моего языка. Нет, сейчас не время говорить с ней. Она должна найти утешение для себя сама, если для нее есть какое-то утешение.
        - Есть еще кое-что, о чем я должна поговорить с тобой, Ботолф, - неуверенно продолжала Саксан после нескольких минут молчания. - Это может быть важно.
        - Я что, могу обнаружить девственниц, притаившихся по углам? - пошутил он, перебирая ее густые блестящие волосы.
        - Нет. - Она засмеялась, потом спросила: - Как долго ты искал жену, Ботолф? Ты относился к этому не очень серьезно или ухаживал за многими женщинами?
        - Странный вопрос.
        - Пожалуйста, Ботолф, я спрашиваю не из ревности и не из любопытства. Я не хочу знать, кого ты обнимал до меня.
        - Немногих, и очень недолго. И никого - так, как тебя. - Ботолф поцеловал жену, ругая себя за слабость, подсказавшую ему такие слова. Но от них невозможно удержаться, когда обнимаешь женщину, беременную твоим ребенком.
        Когда уста их разомкнулись, Саксан пришлось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы заглушить желание, которое он пробудил в ней.
        - Пожалуйста, я не могу сохранять ясную голову, когда ты меня целуешь, а мой разум должен быть трезв. Ботолф, пожалуйста, ответь на мой вопрос.
        Он пожал плечами:
        - Все знали, что я должен жениться. Мне представляли многих дам, но… да, я относился к этому не очень серьезно. Фактически только Оделла могла считаться возможной претенденткой, но не думаю, чтобы я всерьез ухаживал за ней. Правильнее сказать, что я не отвергал, ее попыток привлечь мое внимание. Поэтому всем, и в первую очередь ей самой, она казалась наиболее вероятной кандидатурой.
        - Тогда это она, - пробормотала Саксан. Гнев ее все возрастал, по мере того как она начинала понимать игру, которую ведет Оделла.
        - Что она?
        - Когда Сэсил говорил, что собирался оплодотворить твою первую жену и таким путем достичь цели, то сказал, что пытался сделать то же самое и с женщиной, за которой ты ухаживал. Но, когда она почти добилась цели, ей пришлось уступить дорогу мне.
        - Оделла!
        - Да, должно быть, он говорил о ней.
        - Она и ее отец исчезли в то утро вместе с наемным убийцей. Они заодно с Сэсилом.
        - Похоже, что так.
        - Более чем похоже. Они задумали женить меня на Оделле, чтобы Сэсилу было легче избавиться от меня.
        Саксан промолчала и только сильнее прижалась к нему, стараясь смягчить впечатление, вызванное предательством Оделлы. Эта попытка использовать его как полного дурака должна была глубоко ранить гордого графа, тем более что она почти удалась. Саксан не знала, что сделать и что сказать, чтобы утешить Ботолфа. Ей было жаль, что пришлось рассказать ему о заговоре, но у нее не было выбора. Всегда лучше знать своих врагов. Теперь Оделла и ее отец не смогут шпионить за Ботолфом, прикрываясь улыбками и притворной дружбой.
        - Неужели я никому не могу доверять! - в отчаянии воскликнул он.
        Саксан посмотрела на мужа и прижалась губами к его губам.
        - Ты многим можешь доверять. Можешь доверять мне, муж мой.
        Ботолф прочитал в ее глазах глубокую искренность и честность и обнял жену.
        - Да, могу. Я доверяю тебе.
        Она положила голову ему на грудь, и сердце ее радостно забилось. Это не были слова любви, которые она хотела услышать, но Саксан была не так глупа, чтобы недооценивать их. Она будет дорожить его доверием и не сделает ничего, чтобы злоупотребить им.
        - Прошла неделя, Саксан. Целая неделя. Может быть, стоит взломать дверь в ее комнату? - вслух рассуждал Ботолф, гуляя с женой по саду.
        - Сядь, Ботолф. - Она усадила его на скамью и села рядом.
        Саксан мучило чувство вины и тревоги за леди Мери, но сейчас она должна была успокоить мужа. Свекровь заперлась в своей комнате и отказывалась видеть кого бы то ни было. Только служанке позволялось входить в ее спальню.
        - Она регулярно питается и принимает ванну. Это хороший признак. Нужно время, - сказала Саксан.
        - Для чего? - спросил Ботолф.
        - Со временем она, может быть, поймет, какой опасности мы подвергаемся, и поверит наконец в виновность Сэсила, обдумав наши доказательства. Ей нужно время, чтобы свыкнуться с горькой правдой.
        - Похоже, она прячется от правды в своей комнате. Ее служанка Элизабет не хочет мне ничего рассказывать.
        - Ты не должен подвергать испытанию эту женщину, - упрекнула Саксан мужа. - Она сказала, что твоя мать здорова.
        - Она здорова телом, но что с ее сердцем и умом?
        - Мы можем только ждать. Леди Мери - взрослая женщина. Если она никого не хочет видеть, это ее право.
        Ботолф вздохнул и привлек Саксан к себе. Чем больше он беспокоился за мать, тем больше его тянуло к жене. В планы графа не входило сохранять дистанцию между собой и ею, но он ничего не мог поделать. Для Ботолфа Саксан обладала неким магнетизмом.
        Ночью, отдаваясь страсти, он ловил себя на том, что шепчет всякие глупости, которые было бы лучше не произносить, но не мог не вознаградить ее ласковыми словами за то наслаждение, которое она ему доставляла, и позднее сокрушался, что, возможно, слишком сильно проявлял свои чувства.
        Ботолф взглянул на головку Саксан, лежащую у него на плече, и решил, что если и выдал себя, то она либо не заметила этого, либо не собирается воспользоваться его слабостью. Ее поведение по отношению к нему не изменилось: она требовала мало, а отдавала много. Временами граф думал, что несправедлив к жене, но с некоторых пор в нем затаилась осторожность, которой Ботолф не мог пренебрегать. Он знал, что если Саксан станет злоупотреблять его чувством, это ранит его гораздо глубже, чем когда-то предательство Элис.
        Его мысли вернулись к матери, и Ботолф помрачнел. Саксан права: его мать - вполне самостоятельная женщина, и если ей хочется поиграть в отшельницу, это ее право. Однако эти рассуждения не облегчили его тревоги. Мать никогда раньше так себя не вела.
        - Я подожду еще неделю, а затем взломаю дверь, если потребуется, - сказал он.
        - Ну, если ты считаешь, что должен так поступить… - пробормотала Саксан.
        - Должен. Раньше такого с ней не случалось, и одно это вселяет в меня тревогу, независимо от того, питается она или нет. Кроме того, мы сделаем еще кое-что. Я больше не буду тянуть с объявлением о твоей беременности. Завтра вечером я сообщу ей эту новость. Кто знает, может быть, если она узнает о ребенке, то откажется от своего затворничества. Я попрошу Элизабет рассказать матери о моих планах.
        - Правильно. Возможно, леди Мери сочтет своим долгом выслушать тебя.
        Но и на следующий день добровольное изгнание леди Мери не закончилось. Новые события вытеснили из головы Саксан все мысли о свекрови. Ее дядя вернулся в Регенфорд и привез с собой Тьюсдей и все ее семейство.
        - О, она прелестна, просто прелестна! - воскликнула Саксан, беря на руки новорожденную племянницу. - Мне жаль, что я не могла присутствовать при ее крещении.
        - Если бы ты ездила на все крещения в нашей семье, то никогда бы не возвратилась домой, - рассмеялась Тьюсдей.
        - Это такой сюрприз - видеть вас.
        - Значит, он ничего не сказал тебе?
        - Кто он?
        - Твой муж, лорд Ботолф. Он написал Тине и мне, после того как на тебя напали. Но ты как будто в порядке.
        - Да. Если вы поспешили приехать из-за этого, то, право, не было такой необходимости, - сказала Саксан.
        - Нет, это не единственная причина. Я пропустила твою свадьбу и хотела посмотреть, как ты живешь. Мы с Тиной бросили жребий, кому из нас ехать, и я выиграла.
        - Как всегда, - заметила Тильда.
        - И вы встретили дядю Эдрика по дороге? - спросила Саксан.
        - Нет. Он заехал к нам сообщить, что едет сюда, и спросить, не нужно ли захватить что-нибудь с собой. - Тьюсдей рассмеялась. - Я думаю, он был ошарашен, когда я сказала, что он захватит нас всех.
        Саксан тоже рассмеялась, но ее внимание было поглощено ребенком, которого она держала на руках. Она знала, что Ботолфу нужны сыновья, но решила, что обязательно подарит ему и дочь. Ее мысли были прерваны Тьюсдей, положившей руку ей на плечо.
        - Когда ты ждешь ребенка?
        - Откуда ты знаешь? - Саксан изумилась проницательности сестры.
        - Твой взгляд, когда ты смотрела на маленькую Хани, ясно выразил желание, чтобы ребенок Ботолфа был таким же здоровым, как мой.
        - Ботолф собирается сегодня объявить, что я беременна.
        - Чтобы похвастаться своей удалью перед родственниками, ты хочешь сказать. Когда должен родиться ребенок?
        - В конце марта - начале апреля.
        - А, весной. Хорошее время. Как ты себя чувствуешь? Тошнит? - спросила Тьюсдей, садясь на кровать рядом с Саксан.
        - Я чувствую себя хорошо. Ни тошноты, ни обмороков. Наверное, поэтому я не сразу поняла, что беременна.
        - Да, меня тоже не тошнило. Разве что от кое-какой еды. И я не должна была волноваться, не то меня сразу начинало рвать. Годрик не спорил со мной в течение шести месяцев. - Тьюсдей улыбнулась. - Говорил, что со мной неинтересно спорить, если это заканчивается тем, что моя голова оказывается над ведром.
        - Меня тоже первый раз затошнило вскоре после нападения, когда я еще не оправилась от страха. Я и боялась, и злилась, и беспокоилась, что Ботолф бросит меня. Это был единственный раз, когда меня тошнило. Хотя, - Саксан состроила гримаску, - я обнаружила, что не могу долго стоять у конюшен. Запах, наверное.
        - А я не выносила запаха свинарника. Но скажи мне, Ботолф ведь не бросил тебя? Ты не похожа на брошенную жену.
        - Нет, не бросил.
        - Ах, Саксан, только ты могла заполучить в мужья графа, пытаясь вонзить нож ему в сердце.
        Саксан вздохнула и покачала головой:
        - Я вижу, эта история обошла уже всю страну.
        - Мне ее рассказали Хантер и Рок. Такой блестящий брак. - Тьюсдей похлопала сестру по спине. - Я бы никогда не подумала, что стану родственницей сеньора. И что король так быстро и охотно одобрит этот брак. Однако это не важно. Я хочу знать, почему ты вышла за него замуж. Ты счастлива? Он добр к тебе?
        - Боюсь, что причины, по которым я вышла замуж за Ботолфа, не очень ясны мне самой, Тьюсдей, - призналась Саксан. - Могу тебе сказать, что мне гораздо меньше хотелось сказать «нет», чем примириться с некоторой неопределенностью и выйти за него замуж. Но независимо от того, кончилось бы это свадьбой или нет, я бы позволила Ботолфу уложить меня в постель.
        - Да, огонь страсти может прямо-таки воспламенить кровь, - вмешалась Тильда, играя на кровати с ребенком.
        - Ты слишком молода, чтобы говорить об этом, - строго заметила Тьюсдей.
        - Тодды обучаются таким вещам в колыбели, сестра, - возразила Тильда.
        - Замолчи, дерзкая девчонка! - прикрикнула на нее Тьюсдей. - Скажи, Саксан, Ботолфу приятно, что ты испытываешь такую же страсть, как и он?
        - Конечно, а почему бы и нет? Тьюсдей грустно улыбнулась:
        - Не всем мужчинам это нравится. Я пережила подобное в начале семейной жизни. Я хотела Годрика, и мне нравилось заниматься с ним любовью, но его это шокировало. Его учили, что порядочная женщина не должна проявлять свою чувственность. Он ничего не говорил, просто оставался чужим. Каждый раз, когда он возвращался, я пыталась удержать его своей страстью, пробудить чувства, в которых так нуждалась. Но, сама того не сознавая, я только отталкивала его все дальше и дальше. Эта мучительная игра тянулась два долгих года.
        - Что же заставило его измениться? - спросила Тильда.
        - Прошло много времени, прежде чем я поняла, в чем дело, - ответила Тьюсдей. - Он как-то остановился у старого друга, который страдал из-за холодности своей жены. Когда Годрик рассказал ему обо мне, тот человек назвал его дураком, и Годрик скоро сам признал это. Только когда я начала от него отдаляться, он наконец понял, как обижал меня.
        - Ты отдалялась от Годрика? - с удивлением спросила Саксан.
        - Да. Когда тебя много раз отталкивают, становишься очень осторожной. Например, я сказала Годрику в первую брачную ночь, что люблю его, но потребовалось целых три года, прежде чем я повторила эти слова.
        - Ботолф ни разу не говорил мне о любви, - призналась Саксан.
        - Ох уж эти мужчины. - Тьюсдей покачала головой. - Мне кажется, они не представляют, как глубоко могут нас ранить. Ведь ты его любишь?
        - Да, хотя не сразу это осознала. Любовь такая сложная штука. Трудно сказать, как она возникает.
        Тьюсдей кивнула и улыбнулась:
        - Пожалуй, мужчины видят в любви проявление слабости, а мы знаем, как они боятся показаться слабыми.
        - Но Годрик любит тебя, - вставила Тильда.
        - Да, сестренка, но прошло немало времени, прежде чем он сказал мне об этом, и часто требуется много кружек эля, чтобы как следует развязать его язык.
        - Ботолф может выпить реку самого крепкого вина, но слова любви так и не сорвутся с его губ, - вздохнула Саксан.
        - Ты думаешь, он любит тебя?
        - Думаю, что любит, но насколько сильно?
        - Ты говорила ему, что чувствуешь? - Тильда схватила ребенка, подкатившегося к краю кровати.
        - Нет, Тильда, - ответила Саксан, - гордость связывает мой язык, и, кроме того, я боюсь сказать что-то такое, чем оттолкну Ботолфа от себя, предлагая то, чего он не просит.
        - Ты права, - согласилась Тьюсдей. - Мужчины - такие загадочные существа. Казалось бы, им должно быть приятно, когда их любят, но это не всегда так. Лучше молчать, если нет уверенности. Ну а помимо этого, ты счастлива, Саксан?
        - Да, очень счастлива. Ботолф очень добр ко мне. Он никогда не покидает мою постель, даже когда у меня месячные. Он поклялся в верности, и хотя мы женаты только четыре месяца, я вижу, что это не пустые слова. Он даже не смотрит на других женщин. Я хорошо знаю, какое это счастье для жены.
        - В самом деле, огромное счастье.
        - Иногда я лежу ночью без сна, смотрю на него и думаю: чего мне не хватает, чтобы заслужить его любовь?
        - Тебе всего хватает! - убежденно воскликнула Тильда.
        - Какая преданность, - улыбнулась Саксан, переглянувшись с Тьюсдей. - Возможно, дело не во мне, Тильда, но что-то мешает Ботолфу любить меня так, как люблю его я. Иногда я удивляюсь, как он может крепко обнимать меня ночью, желать меня - и никогда при этом не говорить о любви, возможно, даже не чувствовать ее. Но с моей стороны нехорошо жаловаться. Глупо сокрушаться о том, чего у меня нет, когда я имею так много. Большинство женщин позавидовали бы мне.
        - Конечно, позавидовали бы, - согласилась Тьюсдей. - Я уже слышала завистливый шепоток. Кстати, когда я познакомлюсь с леди Мери?
        Тяжело вздохнув, Саксан объяснила, почему Тьюсдей не может надеяться на встречу с ее свекровью. Понимание и утешение со стороны сестры несколько уменьшили чувство вины, но не тревогу. Затем Тьюсдей начала кормить дочку, а Тильда и Саксан вышли из комнаты.
        - Что ты делаешь? - рассердилась Саксан, когда Тильда остановилась в дверях зала, а потом отступила назад, чуть не сбив сестру с ног.
        - Дядя Эдрик стоит у дверей комнаты леди Мери и разговаривает с ее горничной Элизабет, - прошептала Тильда.
        Саксан попробовала заглянуть через плечо Тильды, но ничего не смогла увидеть.
        - Что там происходит?
        - Точно не знаю, но Элизабет только что пропустила его в комнату. Пойдем послушаем у дверей.
        Искушение было сильным, но Саксан не поддалась ему.
        - Нет. Мы все узнаем, если леди Мери спустится в большой зал.
        - О чем вы тут шепчетесь? - спросила подошедшая Тьюсдей.
        Саксан быстро поведала ей об Эдрике и леди Мери, и нежное сердце Тьюсдей было тронуто этой историей. Несмотря на радость от встречи с сестрой, в душе Саксан зародилось беспокойство.
        - Итак, милорд, нравится вам семейная жизнь? - бодро спросил Годрик, после того как Эдрик извинился и покинул зал.
        - К ней очень легко привыкнуть, - ответил Ботолф.
        - Да, это так. Мои слова сколько-нибудь помогли вам, милорд?
        Вспомнив страсть, которую он обнаружил в молодой жене в первую брачную ночь, Ботолф довольно улыбнулся:
        - Да, был момент, когда я… ну… удивился.
        Мне пришло на ум общепринятое представление, как должна вести себя леди в такой момент, и мне стало смешно.
        - К сожалению, должен признаться, что мне потребовалось два года, чтобы увидеть, насколько я был не прав, и еще год, чтобы исправить зло, причиненное моим невежеством.
        - Вы можете не отвечать, поскольку это личный вопрос, но все-таки: что заставило вас измениться?
        - Действительно, это личный вопрос, но мы женаты на сестрах, милорд, и для нашего же блага лучше быть откровенными друг с другом. Да, клянусь бородой Спасителя, женщины - странные существа. - Он засмеялся вместе с Ботолфом. - И Эдрик прав: стоит им собраться вместе - и они принимаются обсуждать нас. Надеюсь, у вас нет привычек, которые вам бы хотелось сохранить в тайне, - пошутил Годрик.
        - Боюсь, что теперь задумаюсь над этим, - улыбнулся Ботолф, чувствуя, что между ним и его новым родственником устанавливаются дружеские отношения.
        - Да, теперь о том, что открыло мне глаза на мою глупость. Однажды, в очередной раз сбежав от Тьюсдей, я встретил старого друга. За кружкой эля он пожаловался на холодность своей жены, думая, что я страдаю от того же. Представляете, как подействовал на него мой рассказ о том, что я считал своим проклятием. Я только благодарен Богу, что, пребывая в заблуждении и невежестве, никогда не был с другими женщинами. Нанести такое оскорбление Тьюсдей, когда она отдавала мне все, чего только может желать мужчина! - Годрик покачал головой.
        - Но все кончилось хорошо. У вас двое прекрасных сыновей, а теперь и дочь.
        - Да, моя маленькая Хани. Она заставит меня поседеть, когда вырастет.
        - Вы уже выбрали ей мужа?
        - Нет, милорд. Я следую традиции Тоддов: ей самой будет позволено сделать выбор. По себе знаю - это лучший способ. В нашем клане все браки заключались по любви. Если к кому-то лежит душа, это прекрасно, даже если настоящая любовь приходит позднее.
        - Я не оставил Саксан выбора, - тихо произнес Ботолф.
        - Выбор небогат и у мужчин в вашем положении. Готовность, с какой Саксан приняла ваше предложение, говорит о том, что она добровольно приняла решение. Если бы эта сумасбродка не хотела выходить за вас замуж, она бы дошла до самого короля, но не согласилась на этот брак. Не сомневайтесь. Девушка, которая отправляется на поиски предполагаемого убийцы ее брата с кинжалом в руке, - не из тех, кто падает на колени перед графами и королями, если ей этого не хочется.
        Ботолф почувствовал, как по его телу разлилось тепло, но отнюдь не от доброго эля. Внезапно он осознал, что, несмотря на пьянящую страсть Саксан и ее слова в ту ночь, когда она согласилась выйти за него замуж, у него все же оставались кое-какие сомнения. Слова Годрика уничтожили последние из этих сомнений: Саксан вышла за него по доброй воле. Если бы она не хотела, то боролась бы изо всех сил, а ее родственники, возможно, еще и помогали бы ей в этой борьбе.
        - Я всегда недоумевал, почему вы не наказали Саксан после ее нападения на вас, - сказал Годрик, прерывая размышления Ботолфа, пытавшегося разобраться, почему ему так важно знать, что Саксан действительно хотела его в мужья.
        - Помимо того, что оно не удалось, я не чувствовал необходимости наказывать человека за действия, совершенные в горестном ослеплении. Будь я на ее месте, то действовал бы так же. По поведению моих друзей я понял, что они не сочли решение оставить это дело без последствий проявлением слабости. Этому, конечно, способствовал тот факт, что Саксан еще очень юная. - Он лукаво улыбнулся. - Все думают, что она просто восхитительно темпераментна.
        Годрик расхохотался:
        О да, женщины из рода Тоддов весьма темпераментны, однако порой это приводит к неприятностям.
        - И за годы совместной жизни с Тьюсдей вы не пытались укротить ее?
        - Я и не хотел ее укрощать. А вы хотите?
        - Иногда, - задумчиво протянул Ботолф. - Например, когда Саксан бьет меня в грудь и называет лошадиным огузком.
        Годрик рассмеялся:
        - Я не привык к подобному обращению.
        - А как вы отвечаете на такое оскорбление?
        - Отвечать на подобные глупости я считаю ниже своего достоинства.
        - Ну да, конечно. А каких же действий требует достоинство?
        - Ну, в прошлый раз я вылил ей на голову ушат воды.
        Войдя вместе с сестрами в большой зал, Саксан взглянула на хохочущих мужчин и усмехнулась:
        - Ботолф и Годрик хорошо поладили друг с другом.
        Тьюсдей поморщилась, посмотрев на своего мужа.
        - Это наверняка означает, что нас ждут какие-то неприятности. Они, вероятно, утешали друг друга.
        Заметив, как внимательно Тьюсдей изучает Ботолфа, Саксан спросила:
        - В чем дело?
        - Ни в чем. Я думаю, твой муж, - очень скрытный человек.
        - Почему ты так считаешь?
        - Не могу сразу объяснить. То, как он смеется, наверное. Какие бы чувства его ни одолевали, он будет бороться с ними, а если проиграет борьбу, то тебе не признается. Нет, нужно большое терпение, чтобы любить этого человека.
        - Я уже это поняла.
        - Возможно, он никогда не скажет тебе о любви, Саксан. Ты готова к этому?
        - Должна быть готова. Он мой муж, и я люблю его. Мне придется найти свое счастье в том, что я от него получаю.
        Саксан знала, что это будет непросто. Она все время надеялась на ответное чувство, но что, если с годами любовь не появится? Постепенно она станет разочарованной и несчастной. Саксан страшилась такого будущего. Тщетное ожидание любви разрушит ее душу, медленно отравляя их семейную жизнь в Регенфорде.
        - Какие у вас торжественные лица, - сказал Годрик, когда жена села возле него.
        С помощью сестер Саксан быстро перевела разговор на семейные новости. Беседа затянулась, и она не могла остаться наедине с Ботолфом до самого вечера. Даже перед ужином ей пришлось подождать, пока Ботолф одевался с помощью Фаролда в гардеробной, которую оборудовал месяц назад. Как только они остались одни, Саксан поцеловала мужа.
        - Мм… Это еще за что? - спросил Ботолф, прижимая жену к себе.
        - Спасибо, что ты написал моим сестрам.
        - А, я думаю, что напрасно их побеспокоил. Тина тоже приедет?
        - Нет, - ответила Саксан по пути в большой зал. - Тина и Тьюсдей живут почти рядом, и сейчас неподходящее время, чтобы оба замка оставались без хозяев.
        - Каким же образом они решили, кому ехать?
        - Они бросили жребий.
        - Ваша семья любит азартные игры.
        - Очень любит, - согласилась Саксан. - Вот почему мы научились делать низкие ставки.
        Проходя мимо спальни матери, Ботолф вздохнул при виде запертой двери.
        - Неужели ничто не заставит ее прервать свое заточение?
        - Имей терпение, Ботолф. Быть может, она скоро выйдет. - Саксан знала, что ее дядя все еще находится в комнате леди Мери. «Интересно, что он там делает?» - подумала она.
        Сидя за столом, Саксан улыбалась, хотя и ожидала, что вскоре сделается центром всеобщего внимания, и побаивалась этого момента. Трапеза была обильной и праздничной в ознаменование предстоящего оглашения радостного известия. Любопытство собравшихся возрастало. Только один раз внимание гостей было отвлечено от Саксан, когда леди Мери, изящная и слегка порозовевшая, вошла в зал, опираясь на руку сэра Эдрика Хелдона.
        - Ты знала, что он заходил к ней? - прошипел Ботолф на ухо Саксан, пока леди Мери шла к столу.
        - Ну, он мне не говорил, но Тильда и я случайно видели, как он беседовал с Элизабет.
        - И Элизабет впустила его? - Ботолф улыбнулся матери, садившейся рядом с сэром Эдриком.
        - Дядя может быть очень убедительным.
        - Это видно.
        - Ты сердишься?
        - Странно, как ему это удалось, когда все остальные потерпели неудачу.
        Ответить Саксан было нечего. Во время ужина никто и не заикался о длительном добровольном заточении леди Мери. Однако все мысли о свекрови покинули Саксан, по мере того как наступало время открыть главный секрет.
        - Дорогая, почему ты так испугана? - спросил Ботолф тихо, беря Саксан за руку. - Новость, которую я собираюсь объявить, всем понравится.
        - Да, но все будут смотреть на меня, - пробормотала та.
        - С гордостью и надеждой. В тебе заключено будущее моего рода, и это так же важно для моих родственников, как и для меня самого.
        - Надеюсь, я не разочарую ни их, ни тебя, Ботолф.
        Тревога снова охватила Ботолфа, и он нахмурился. - Элизабет сказала, что наиболее опасное время миновало.
        - Да, и новая жизнь во мне все больше дает о себе знать. Движения его становятся все более сильными. Боюсь, - она робко улыбнулась, - что это может оказаться девочка.
        - Я хочу лишь здорового ребенка.
        - А что, если у меня будут одни девочки? При виде озабоченности на ее лице Ботолф едва не рассмеялся и ответил честно:
        - Не скажу, что не буду разочарован, но не стану обвинять тебя, Саксан. Все в руках Божьих. Однако я не думаю, что это случится, А ты?
        - Я тоже, но здравый смысл не всегда побеждает сомнения.
        - Это верно, - пробормотал он, думая вовсе не о поле ребенка, а об опасностях, подстерегавших Саксан при вынашивании и родах. - Приготовься, - предупредил Ботолф, затем встал и постучал по пивной кружке, призывая к молчанию. - У меня есть объявление, которое, как я надеюсь, обрадует многих так же, как оно обрадовало меня.
        Он протянул руку, Саксан взяла ее и поднялась.
        - В начале весны моя жена подарит мне нового Лавингтона.
        Саксан покраснела: все взгляды обратились к ней, и присутствующие принялись рассматривать ее еще стройную фигуру. Воздух огласился приветственными криками, и она видела, что собравшиеся искренне радуются этой новости. Заметив, что леди Мери и некоторые другие женщины вытворяют С Асания рода Лавингтонов владеет ими намного больше, чем она думала.
        - Тост! - закричал Весли, вскакивая на ноги. - За здоровье сына и наследника!
        - Да, Весли, тост. - Ботолф подмигнул Сак-сан. - За здорового ребенка!
        В последующие часы было провозглашено огромное количество тостов, и Саксан была уверена, что многие гости проведут ночь на полу в большом зале. Она начала кого-то искать глазами, но не сразу поняла, кого именно. Только тогда, когда ее внимание привлек один из гостей, Саксан осенило: она искала доносчика.
        Инстинкт подсказал ей, что Оделла не могла быть единственной осведомительницей Сэсила; наверняка он имел кого-то в свите Ботолфа. И сейчас ей показалось, что она нашла его.
        - Ботолф, - позвала Саксан. Разомлевший от вина и веселья Ботолф обнял ее и усадил к себе на колени.
        - Что тебе, ласточка?
        - Это очень недостойный поступок с твоей стороны.
        - Конечно. Не напоминай мне об этом утром.
        - Обещаю. Послушай, ты помнишь разговор о возможности присутствия агента Сэсила в нашем окружении?
        Ботолф мгновенно протрезвел и насторожился.
        - Да, хорошо помню. Мы установили наблюдение, но никто не был уличен.
        - Ну… я не уверена, но, возможно, я нашла его.
        - Что заставляет тебя так думать?
        - Боюсь, что немногое. Я поймала себя на том, что изучаю всех находящихся в зале, и сама себе удивилась, но потом поняла, что каким-то образом отметила подозрительное поведение одного человека. Новость о ребенке очень заинтересует Сэсила, не так ли?
        - Безусловно. Он сказал об этом, когда напал на тебя.
        - Ну да. Его шпион постарался бы передать ему такую важную новость. И когда, ты думаешь, для этого самое подходящее время?
        - Когда все осоловеют от выпитого.
        - Именно так я и думаю. Этот человек, сидящий у стены - с рыжими волосами и в синем камзоле, - он пьет мало, но притворяется, что хлещет вино без остановки. Следит за всеми, но делает вид, что пьян и едва не засыпает.
        - Это Джеймс, Джеймс Пипп. Да, он был очень близок к Сэсилу. - Ботолф исподтишка посмотрел на этого человека и заметил то же, что и Саксан. - Он, может быть, и не предатель, но ведет себя странно и пристально следит за всеми. А, вот идет Весли. Хоть бы он был трезв.
        Сэр Весли не был пьян, хотя Саксан догадывалась, каких усилий стоило ему сохранять это состояние. Он окончательно протрезвел, услышав о Джеймсе, и Саксан вскоре убедилась, что Весли мог вести игру, которую затеял Джеймс, намного лучше его самого. Когда Пипп наконец удалился, Весли тенью пошел за ним.
        - Все, что я могу сделать, - это ждать, - пробормотал Ботолф и улыбнулся, заметив, что Саксан зевает тайком. - Мы скоро пойдем спать.
        - Тебе не обязательно идти со мной, - сказала Саксан, выпрямляясь и с сожалением отрываясь от его груди. - Ты можешь посидеть еще, если хочешь.
        - Нет, не хочу. Я только дожидался, пока уйдет Джеймс и Весли последует за ним.
        Как только они встали, к ним поспешили леди Мери и Эдрик. Саксан чувствовала, что они очень взволнованы, и догадалась, что Сэсил был не единственной темой продолжительного разговора дяди с ее свекровью.
        - У меня к вам просьба, милорд, - начал с серьезным видом сэр Эдрик, хотя взгляды, которые он бросал леди Мери, были веселыми и счастливыми.
        Ботолф сразу понял, в чем дело.
        - И что же это за просьба, сэр Эдрик?
        - Вы единственный мужчина в роду вашей матери, поэтому я прошу у вас ее руки. Я понимаю, что прошу слишком много, милорд…
        - О, Эдрик, - запротестовала леди Мери, но тот не обратил на нее внимания.
        - Однако, - продолжал он, - я решился на…
        - Все, что мне нужно, - это ты, Эдрик, - прошептала леди Мери. - Мне этого достаточно.
        Саксан затаила дыхание: Ботолф медлил с ответом. Он желал счастья матери, и ему нравился Эдрик, но это не означало, что он одобряет выбор леди Мери, собиравшейся замуж за простого рыцаря и вассала. Граф очень гордился своим именем и понимал, что такой союз ему повредит. Хотя он не имел права запрещать что-либо матери, его протеста было бы достаточно, чтобы та отказалась от счастья соединиться с Эдриком.
        Обе женщины вспыхнули от радости, когда Ботолф наконец улыбнулся и сказал:
        - Моя мать только что дала вам ответ, сэр Эдрик. Когда свадьба?
        Саксан потянулась в постели, еще не вполне проснувшись, и услышала, как кто-то вошел в комнату. Она приоткрыла один глаз и увидела всклокоченного Весли, наклонившегося к Ботолфу. Торопливое сообщение рыцаря, что тот нашел Пиппа с перерезанным горлом, потрясло ее, и она прижалась к мужу. Смерть этого человека не огорчила Саксан, поскольку он был предателем, но испугала. Каждый раз, когда они хоть немного приближались к Сэсилу, он опять ускользал от них. Смогут ли они покончить с угрозой их жизни.
        - Не вырывайся. - Ботолф поцеловал Саксан и прижал к себе.
        - Я должна пойти к Тине, она проехала такое расстояние, чтобы повидаться с нами. Я совсем не устала, Ботолф.
        - Тем не менее ты должна отдохнуть, прежде чем мы отправимся на свадьбу матери. Это будет длинный и утомительный вечер. Сейчас середина ноября, и Регенфорд погружается в зимнюю спячку. Все с нетерпением ждали этой возможности повеселиться, и свадьба может затянуться до утра.
        - Ты не очень удивился, когда король одобрил этот брак, правда?
        - Нет. Моя мать - дальняя родственница короля и уже вышла из детородного возраста. Земли у нее мало, да и та бедная, так что она не представляет для короля интереса.
        - Значит, она может выходить замуж за кого хочет?
        - Да. Я просил разрешения короля просто из вежливости. Ты уже говорила с матерью?
        Саксан состроила гримаску.
        - Нет, я боюсь. Все идет так гладко, и я не хочу причинять боль нам обеим. Может быть, об этом лучше забыть.
        - Разве ты думаешь, что она забыла.
        - Она ведет себя как раньше, до того как я обидела ее жестокими словами.
        - Тогда пусть все так и остается, если хочешь. Саксан оперлась на локоть и улыбнулась мужу:
        - Ты думаешь, мне следует поговорить с ней? Она тебе что-нибудь сказала? Намекнула на то, почему в конце концов решила покинуть свою комнату? Или почему теперь проявляет благосклонность к моему дяде?
        Ботолф положил голову жены себе на грудь и вздохнул:
        - Нет, ни слова.
        - Неприятно, что Весли потерял Пиппа из виду. Мы могли бы уже покончить с Сэсилом и перестать мучиться из-за этого.
        - Да, но как Сэсил узнал, что Весли шел за этим шпионом? И как успел его убить?
        - Перерезал горло человеку, который был верен ему, - прошептала Саксан и содрогнулась.
        - Сэсила интересует только собственная жизнь. Я понял это еще много лет назад. Он был злым ребенком, и эта злоба с годами усугубилась. - Ботолф провел рукой по волосам. - Мы найдем Сэсила и покончим с ним. Не бойся, маленькая.
        Раздался тихий стук в дверь к недовольству Ботолфа, поскольку граф просил его не беспокоить.
        - Кто здесь? - спросил он.
        - Твоя мать, Ботолф.
        Ботолф сел на кровати, жестом останавливая Саксан, которая тоже было привстала.
        - Войди. Увидев выражение лица леди Мери, он спросил:
        - Что-нибудь случилось?
        - Нет, сын. - Она закрыла дверь и направилась к кровати. - Я просто хочу поговорить с вами обоими. Лежи, - сказала она невестке, пытавшейся встать. - Беременной женщине полезно лежать в постели.
        - Что-то не так с подготовкой к свадьбе?
        - Нет, Ботолф. Я хочу поговорить о Сэсиле и о моем глупом затворничестве.
        - Это моя вина, миледи, - перебила Сак-сан. - Мне не следовало выплескивать свою ярость на вас в такой грубой форме.
        - Нет, Саксан, - возразила леди Мери. - Даже если бы я считала твои слова несправедливыми, то и тогда не стала бы осуждать тебя. Ты имела право на гнев, и я понимаю это, так что тебе не за что извиняться.
        - Забудем об этом, мама, - примирительно сказал Ботолф.
        - Хорошо, забудем, и я не желаю больше слышать о Сэсиле. По крайней мере как можно меньше.
        - Как хочешь.
        - Когда я думаю о том, какой была упрямой и слепой, то чувствую себя ужасной дурой.
        - Не надо так, миледи, - запротестовала Саксан.
        - Дурой, которая закрывала глаза на правду, Саксан, - продолжала леди Мери. - Сэсил мог быть очень ласковым. Он был для меня тем вторым ребенком, которого я не смогла подарить моему мужу. Мне просто трудно было понять, как он мог стать нашим врагом, когда его маленьким взяли в дом, его признали, ему доверяли. Как он мог выступать против Ботолфа, зная, что это значит действовать против меня! Какие только оправдания я не выдумывала для него, даже когда он был ребенком! Нет, Ботолф, я не закрывала глаза на его шалости и недостатки, но считала, что он просто остро мучается сознанием своей незаконнорожденности. Его нрав нельзя было назвать дурным, но когда Сэсил вырос, то сделался хуже. Когда начались покушения на тебя, Ботолф, я подозревала Сэсила, но не могла смотреть правде в глаза. Это походило на историю Каина и Авеля, и я просто не верила, что такой грех может случиться в моей семье.
        - Я всегда это понимал, мама.
        - Знаю, Ботолф, ты был очень терпелив. Но затем, когда он напал на Саксан… - Леди Мери содрогнулась. - Я услышала об этом, когда шла в ее комнату, но заткнула уши. От Сэсила исходило настоящее зло, которое я больше не могла не замечать. Здесь уже не было подосланного убийцы, чье нападение Ботолф мог Отразить и который был подкуплен кем-то. Причина, по которой твои слова сильно ранили меня, Саксан, в том, что это были те самые слова, которые эхом отдавались в моем сердце и уме, и они переросли в оглушительный рев. Я просто не могла вынести этого.
        - Мне так жаль, миледи, - прошептала Саксан.
        - Тебе не о чем сожалеть, дитя, - заверила ее свекровь. - Правда. На твоем месте я бы вела себя так же. - Она слабо улыбнулась. - Нет, я бы упала в обморок и, возможно, потеряла бы ребенка от такого потрясения и страха. Мы можем только благодарить Бога за то, что ты скроена из более крепкого материала.
        Леди Мери судорожно вздохнула и продолжала: - Я спряталась в моей комнате, чтобы остаться лицом к лицу с правдой. Хотя я и знала, что заставляю вас волноваться, у меня не было выбора. Мне требовалось побыть одной, не слышать никого, кроме внутреннего голоса. Пришло время столкнуться с моими страхами и заблуждениями, время погоревать об этом красивом темноглазом ребенке, которого я кормила своей грудью. Я мысленно оглянулась назад и вспомнила все, что говорили о Сэсиле, все, что я старалась представить себе как шалости озорного ребенка. Я думала о том, что ты сказала мне, Саксан, так как считаю тебя честной женщиной. О да, я знаю, что Ботолф тоже не лгал, но он никогда не сталкивался с Сэсилом лицом к лицу так, как ты, - ведь попытки убийства совершались другими людьми. Я содрогаюсь от ужаса, когда представляю Сэсила с кинжалом в руке. Никакие оправдания не могли больше изгнать этот образ - я знаю, что это был он.
        Тогда мне довелось пройти через осознание своей вины. Нет, не возражайте, - остановила она Ботолфа и Саксан, пытавшихся протестовать. - Я чувствую, что это моя вина. Любая мать в ответе за зло, совершенное ее ребенком. Эта борьба была тяжелой, но я выиграла ее. Зло, которое представляет собой Сэсил, сотворено не мною. Возможно, Господь решил, что пора подвергнуть Лавингтонов испытанию.
        Мне было очень плохо, когда появился Эдрик. При виде его моей первой мыслью было, что Сэсил и здесь приложил руку, поскольку из-за Сэсила я должна была отказаться от Эдрика. Я просила этого благородного человека забыть о своем долге или обо мне, потому что не смогла бы простить ему расправы над злодеем по имени Сэсил.
        - Меня очень удивляет, что Элизабет впустила его, - заметил Ботолф.
        - Да, Эдрик добился своего уговорами, а в его устах это мощное оружие. Даже Элизабет призналась, что открыла ему дверь, прежде чем сама поняла, что делает. С тем же он подъехал и ко мне. А меня держал в комнате стыд. Трудно встречаться с людьми, когда знаешь, что вела себя как дура и все так считают. Не отрицай, Ботолф, я знаю, что это так.
        - Никто не хотел обидеть тебя, - заверил Ботолф.
        Леди Мери кивнула:
        - Знаю, но я видела, что, щадя мои чувства, ты не защищал себя, как мог бы или как был должен.
        Эдрик убедил меня, что матери и даже отцы часто бывают слепы в отношении своих детей, что все это понимают и меня не осудят. Он говорил со мной очень твердо.
        Ботолф уловил нежность в голосе матери, когда она заговорила об Эдрике, ив какой-то момент почувствовал ревность. Как она могла любить другого мужчину после его отца? Не слишком ли рано ее сердце покорено другим?
        Но он отогнал эти мысли. Его мать нуждалась в любви - и не только в любви сына, но и мужа. Она не могла почерпнуть достаточно душевного тепла из одних только воспоминаний. Он был искренне счастлив за мать, рад, что в ее годы она будет окружена любовью доброго человека.
        - Эдрик убедил меня в том, что я не должна прятаться, - продолжала леди Мери, - что мне ничего не надо делать и даже не обязательно разговаривать о Сэсиле. Мне просто надо принять все как есть. Так я и сделаю. Я знаю, что Сэсил должен быть остановлен, принимаю это как печальную необходимость. Для меня Сэсил мертв. Ребенка, которого я нянчила у груди, больше не существует, и мне остается только ждать, когда его тело принесут домой, чтобы похоронить. Я прошу только об этом.
        - Обещаю, - поклялся Ботолф.
        - Спасибо. Теперь я пойду и приведу себя в порядок. Нехорошо опаздывать на собственную свадьбу.
        После того как леди Мери ушла, Саксан произнесла:
        - Это все-таки очень тяжело для нее.
        - Конечно, - согласился Ботолф. - Но она примирилась с действительностью, и тяжкий груз упал с моих плеч.
        - Да, теперь твои руки развязаны, и тебе не надо бояться, что каждый удар, который ты наносишь своему врагу, - это удар и по твоей матери.
        - Да, Сэсил - причина всей ее боли. Не я хотел этой борьбы, но я чувствую уколы совести. - Он вздохнул. - По большому счету я не хочу этого противостояния.
        - Конечно, ты его не хочешь, но Сэсил вынуждает тебя пролить кровь брата, чтобы выжить. По-моему, это самое большое зло, которое он тебе причиняет.
        После долгого молчания Саксан начала засыпать, но вдруг спросила:
        - Ты в самом деле одобряешь брак между Эдриком и леди Мери?
        - Да. Матери нужен муж. В этом ее счастье, а Эдрик - человек, который мне нравится и которого я уважаю. Уверен, что он будет беречь ее. - Ботолф улыбнулся, наблюдая, как дыхание Саксан становилось ровнее, по мере того как сон овладевал ею. - Матери нужно жить ради большего, чем только сын и его семья.
        - Дядя сделает ее счастливой. Вот увидишь, - сквозь сон пробормотала Саксан.
        - Я уже это вижу.
        Саксан разбудил Ботолф. Еще не вполне проснувшись, она вылезла из постели готовиться к свадьбе леди Мери. Приняв ванну и одевшись с помощью Джейн, она почувствовала себя бодрее. Вскоре радостное ожидание предстоящего события начало передаваться и ей. К тому времени как Ботолф привел ее в маленькую церквушку, Саксан уже с нетерпением предвкушала торжество.
        Сама свадебная церемония была короткой, но, на взгляд Саксан, очень красивой. Она смахнула слезы, выходя из церкви, и под руку с Ботолфом направилась в большой зал.
        Заняв место во главе стола рядом с мужем, Саксан поняла по настроению гостей, что застолье будет долгим и веселым, и решила, что ей нужно следить за собой, не очень уставать и побыть с гостями как можно дольше.
        Саксан улыбнулась своей сестре Тине, когда та села возле нее:
        - Чудесно, что ты смогла приехать, Тина. Жаль, дети не могли приехать с тобой.
        - Погода слишком неустойчивая в это время года, - ответила Тина. - Я не решилась взять их в такое долгое путешествие.
        - Конечно. Знаешь, меня удивило, что приглашение приняли ты и Томас. Я была почти уверена, что приедет Тьюсдей. Она почти всегда выигрывает.
        - Это правда, - подтвердила Тина, - но на этот раз у нее не было шансов выиграть.
        - Почему?
        - Я тайком утяжелила кости, и результат оказался в мою пользу.
        Ботолф, которому надоело притворяться, что он не слушает их разговор, расхохотался. В каждом из Тоддов живет дух азарта. Несмотря на годы замужества и растущее число детей, азартный огонек все еще горел в красивых глазах Тины. Да, с такими родственниками его жизнь никогда не будет скучна.
        - С вашей стороны очень любезно было взять Питни своим оруженосцем, милорд, - сказала Тина.
        - Мужчина должен быть полным дураком, чтобы не замечать того, кто обладает доблестью и преданностью и доказал это делом, миссис Тина, - ответил Ботолф.
        - Питни действительно обладает этими качествами» - подтвердила Тина с явной готовностью, затем улыбнулась Саксан. - Я постараюсь опять выиграть в кости, чтобы первой увидеть вашего ребенка. В это трудно поверить: ты еще такая худенькая.
        - А твой живот быстро округлился? - спросила Саксан.
        Тина захихикала:
        - Не только живот, а почти я вся.
        - Ну что, моя дорогая, соскучилась по своему муженьку? - пробасил Томас, подойдя к Тине и целуя ее в затылок.
        - Ты вылакал слишком много эля, - пожурила его Тина, высвобождаясь из объятий. - Ты поздоровался с его светлостью, нашим хозяином?
        Томас уселся рядом с женой, спиной к столу. Он улыбнулся Ботолфу:
        - Приветствую вас, ваша светлость.
        Ботолф усмехнулся и кивнул. За этим последовали многочисленные беззлобные подшучивания и поддразнивания. Ботолфу это нравилось. Он понял, что, женившись на Саксан, одним махом увеличил свою семью раз в десять. Уважение к его высокому положению не уменьшилось, но граф ощущал открытость и сердечность, распространявшуюся теперь и на него. Он являлся членом семьи, членом большого дружного клана, и это было ему приятно.
        Ботолф чувствовал, что со дня свадьбы в нем произошли перемены. Некоторая жесткость, поселившаяся в его душе, покинула его, и это делало его более уязвимым, но Ботолф просто не мог сопротивляться. Ему было слишком хорошо.
        Эдрик и леди Мери, рука об руку, присоединились к веселой группе, окружавшей Ботолфа. Обменявшись улыбками со всеми, Эдрик сказал Ботолфу:
        - Мы собираемся улизнуть незамеченными. Саксан улыбнулась, глядя на новобрачных.
        - Это, наверное, можно сделать очень просто, - сказала она.
        - Если хорошая погода продержится, мы скоро отправимся в мой скромный замок, - сообщил Эдрик.
        Саксан поморщилась. Она, в сущности, не задумывалась над этим, искренне любя леди Мери, но не испытывая сожаления при мысли о том, что та покинет Регенфорд. Ее свекровь могла ехать, куда ей будет угодно, но Саксан беспокоили чувства Ботолфа, поскольку мать раньше всегда была рядом с сыном.
        - Мы вернемся весной, дитя, - сказала леди Мери, целуя Саксан в щеку. - Я хочу присутствовать при рождении моего первого внука.
        Вскоре сэр Эдрик и леди Мери удалились, не заботясь о том, заметил ли это кто-либо. Однако не прошло и пятнадцати минут, как Эдрик примчался обратно. После короткого разговора с Ботолфом они вышли вместе. Саксан, как и остальные, сгорала от любопытства, успокаивая себя тем, что скоро все узнает. Но, вернувшись, ее муж и дядя принялись выискивать в зале более-менее трезвых мужчин. К тому моменту, как Ботолф подошел к Саксан, она прямо-таки умирала от нетерпения.
        - Пойди к матери, Саксан, - сказал он. - И возьми с собой, если можно, сестер.
        - Что случилось?
        - У меня сейчас нет времени объяснять. Мама сама тебе расскажет, - ответил граф и, заверив остальных гостей, что нет необходимости прерывать торжество, быстро ушел.
        Саксан потащила Тину и Тильду в комнату матери Ботолфа и застала ее в слезах. Леди Мери сидела на постели, держа в руках листок бумаги.
        Рядом с ней стоял набор серебряных пивных кружек. Тина молча налила ей вина и заставила выпить, а Саксан села рядом со свекровью и взяла ее холодную руку.
        - Что вас так огорчило? - спросила она.
        - Сэсил был здесь, - проговорила леди Мери сквозь слезы.
        - Вы уверены?
        - Да, кружки и письмо от него.
        - Их мог принести кто угодно, - предположила Тина.
        Леди Мери покачала головой:
        - Нет, письмо написано здесь. Это моя бумага, и я узнаю его почерк.
        Саксан вздрогнула, но попыталась улыбнуться.
        - Меня послали успокоить вас.
        - Моя жизнь вне опасности. Меня мучает страх не за себя, я думаю только о том, что угроза для тебя и Ботолфа стала опять реальностью. То, с какой легкостью Сэсил приходит и уходит, ужасно.
        - Ботолф перекрыл тайные ходы в Регенфорде, - сказала Тильда неуверенно.
        - Это неизвестно. Мы с Ботолфом проводили больше времени в Мирвуде, при дворе короля, чем здесь. Сэсил оставался один. Могут существовать неизвестные нам лазейки, которые он разыскал, а возможно, и сам сделала.
        - А может быть, зная, что стража сегодня не очень бдительна, он попал сюда обычным путем, - вслух размышляла Тина.
        - Возможно, - согласилась леди Мери. - Сэсил мог проверить, есть ли возможность проскочить мимо охраны, и воспользовался ею. - Она взглянула на письмо, которое держала в руке. - Сэсил все еще может написать красивую фразу.
        Свекровь попросила Саксан прочитать записку, и та неохотно согласилась. Это было нежное пожелание счастья. Саксан не могла не подумать о том, что чувства, выраженные в письме, рождены стремлением удержать приемную мать на своей стороне. Сэсил много знал о происходящем в Регенфорде, и вполне мог догадаться, что теряет власть над ней.
        - Он старается сохранить мою привязанность, - сказала леди Мери тихим, печальным голосом, словно читая мысли Саксан. - Каким-то образом Сэсилу стало известно о моем изменившемся отношении к нему.
        - Сэсил знает вас достаточно хорошо и, догадываясь, как вы отнеслись к его нападению на Саксан, надеется загладить вину, - сказала Тильда.
        - Он мог бы увесить всю комнату изъявлениями любви ко мне, но этим ему меня не завоевать, - твердо заявила леди Мери. - Он совершил преступление, которое я не могу ему простить. Мне нужно избавиться от этих кружек.
        - Нет, миледи, - возразила Саксан, - оставьте их как подарок от темноглазого ребенка, которого вы воспитывали и любили. Когда все кончится, может быть, вам захочется вспомнить, каким он был давным-давно, когда еще не мог делать вам такие дорогие подарки.
        - Я подумаю над этим.
        Уже темнело, когда мужчины вернулись с поисков Сэсила. Ботолф повел было жену и сестер в большой зал, но Саксан остановилась.
        - Я уже достаточно попраздновала, Ботолф, - сказала она.
        - Ты плохо себя чувствуешь? - спросил он, дотрагиваясь до ее лба.
        - Нет, просто устала. Хочу лечь в постель.
        - Я пойду с тобой.
        - Нет, возвращайся в зал, чтобы гости были уверены, что все в порядке. Со мной все будет хорошо.
        Муж неохотно оставил ее и отправился с Тильдой и Тиной обратно в зал. Саксан выглядела лишь немного усталой, но Ботолф не мог не волноваться за нее. Несмотря на просьбу жены уделить внимание гостям, граф принялся искать взглядом Тину, надеясь побеседовать с ней о Саксан.
        - Саксан не выглядела больной, на твой взгляд? - спросил он, когда свояченица села рядом с ним.
        - Нет, милорд, она только устала, как и сказала вам, - заверила его Тина. - Думаю, что мысль о том, что Сэсил бродит поблизости, немного напугала ее. Такие неприятности утомляют беременную женщину. Она поступила здраво, подчинившись требованиям организма отдохнуть.
        - Я боюсь за нее, ведь это ее первый ребенок.
        - И ваш тоже. Я знаю, как он для вас важен. Милорд, если женщине трудно вынашивать ребенка, это проявляется уже в первые месяцы. А Саксан даже не знала, что беременна. Все, что ей надо, - это хорошая еда и полноценный отдых. Она может делать то же, что и раньше, даже ездить верхом на лошади, но только не галопом. - Тина подмигнула Ботолфу. - Из того, что Саксан мне рассказывала и по тому, что я видела сама, мне ясно, что у нее будут, возможно, самые легкие роды из всех нас.
        Ботолф не вполне поверил этому, но слова Тины несколько успокоили его. Ее уверенность убеждала. Тина была сестрой Саксан и родила нескольких детей. Но все же графу хотелось покинуть торжество и пойти к Саксан, дабы убедиться, что с ней все в порядке. Чтобы развеяться и казаться веселым, он пил все время, пока находился в зале. В результате Ботолф не знал точно, в котором часу он нашел спальню, где, отказавшись от помощи шатающегося Фаролда, приступил к раздеванию.
        Саксан проснулась от возни в комнате, достала кинжал и выглянула из-под балдахина. Узнав Ботолфа, она облегченно вздохнула, улыбнулась и убрала оружие. Муж явно запутался в одежде. Она вылезла из постели и направилась к нему.
        - Тебе надо лежать, - пробормотал граф, когда Саксан взяла его за руку и повела к кровати.
        - Я сейчас лягу. Давай я помогу тебе.
        - Я сам справлюсь, - запротестовал он. - Я просто немного запутался.
        - Оно и видно. Позволить тебе продолжать в том же духе очень жестоко, - рассмеялась Саксан, стягивая с него одежду. - У тебя дрожат руки. Я никогда не видела тебя таким пьяным.
        - Я старался поддержать веселое настроение наших гостей.
        - И для этого потребовалось столько вина?
        - Да. Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?
        - Очень хорошо. Я сказала тебе, что просто устала.
        - Сэсил опять был здесь.
        - Да, это ужасно. Когда я узнала, что он опять проник сюда, то очень испугалась. - Она аккуратно сложила его платье и поправила одеяло. - Ты не обнаружил его следов?
        - Нет. Он словно растворился в воздухе. Сегодня охраны было недостаточно, но этого больше не повторится.
        - По крайней мере ты знаешь, что обшарил всё тайные ходы.
        Саксан легла в постель, и Ботолф прижал ее к себе, но, по ее мнению, он был слишком пьян для того, чтобы заниматься любовью. После нескольких поцелуев он тяжело вздохнул и перевернулся на спину.
        - Боюсь, что я слишком пьян, - пробурчал Ботолф.
        - Мне тоже так показалось, - рассмеялась Саксан.
        - И вообще я не должен этого делать.
        - Почему?
        - Потому что могу причинить вред ребенку.
        - Не думаю. Тина и Тьюсдей говорят, они никогда не замечали, чтобы это вредило, а прекратили это занятие, тогда когда обнаружили, что от него больше неудобств, чем удовольствия.
        - Я не представлял себе, что женщины говорят о таких вещах.
        - А о чем, ты думал, говорят женщины, когда их не слышат мужчины?
        - О рукоделии, сплетнях, модах. О том, чем они больше всего заняты.
        Его тело обмякло, язык стал заплетаться, но Саксан видела, что муж еще не засыпает.
        - Разве мы не заняты также нашими мужьями, любовью и вынашиванием детей?
        - Это верно. А многому вы учитесь друг от друга?
        - Кое-чему. Но некоторые женщины не любят делиться секретами. Мы же ничего не скрываем друг от друга, поскольку являемся сестрами.
        - Ты привела с собой большую семью.
        - Тебе это не навится? - спросила Саксан, нахмурившись.
        - Нет; просто мне надо к этому привыкнуть. Он положил руку на ее округлившийся живот и почувствовал внутри слабое движение. На мгновение охватившее его чувство разогнало пьяный туман, застилавший мозг. Ботолфу было трудно поверить, что он скоро станет отцом, поскольку внешние признаки беременности были не очень заметны. Все усиливающееся движение в животе Саксан было единственным реальным доказательством, и граф чувствовал одновременно восторг и тревогу. Роды в равной степени предвещали огромную радость и трагедию боли.

«И еще остается Сэсил, с которым надо покончить», - подумал он с тоской. Этот человек отравлял его будущее. Его угрозы висели над ним как дамоклов меч и были пугающе реальны. Сегодня он опять доказал, что может подобраться очень близко.
        - Я не отдам тебя ему! - произнес Ботолф вслух с такой угрозой в голосе, что Саксан вздрогнула.
        - Что ты сказал?
        - Сэсил… - Ботолф поцеловал жену в затылок, зарывшись лицом в густой мягкий шелк ее волос. - Он не получит тебя.
        - Я тоже не хочу этого, но больше боюсь за тебя.
        - Я могу за себя постоять.
        - Да, но, возможно, придется убить его, а это тебе будет больно.
        - Да, будет больно. Как бы там ни было, Сэсил все-таки мой брат. Но теперь он угрожает тем, кто для меня дороже всего, - моей жене и будущему ребенку. Мы могли бы быть так же дружны, как Хантер и Рок, могли бы вместе делить радости и заботы о поместье, которое оставил отец, но Сэсил предпочел стать моим врагом и теперь загоняет меня в угол, не оставляя выбора. - Ботолф вздохнул и потерся о щеку Саксан. - Я бы предпочел, чтобы кто-нибудь другой лишил его жизни, но если другого не будет, это сделает мой меч. Конечно, меня будет обуревать гнев на Сэсила, заставившего убить его, и сожаление о том, что все могло быть иначе. Но эти чувства со временем угаснут, не оставив шрама в моем сердце.
        Саксан молча гладила его руку, молясь о том, чтобы слова мужа оказались правдой и чтобы чей-нибудь другой меч - не Ботолфа - наконец покончил с его братом-врагом, и тогда им никогда не придется узнать, сбудутся ли надежды Ботолфа.
        - Не бойся, Сэсил здесь больше не появится, - сказал граф. - У наших окон и дверей стража. Ты в безопасности.
        Саксан кивнула, решив не объяснять, какие мысли заставляют ее так прижиматься к мужу.
        - И мой кинжал лежит под подушкой. Он сонно рассмеялся:
        - Моя храбрая маленькая Саксан.
        - Ему больше не застать меня беспомощной.
        - Это тебя так волнует?
        - Да. Я думаю, что ощущение беспомощности вызвало у меня не меньший страх, чем его угрозы.
        - Он больше не тронет тебя.
        Саксан едва не рассмеялась, когда сонная клятва Ботолфа мгновенно сменилась громким храпом. Выпитое вино наконец оказало свое действие, и ей пришлось толкать и дергать мужа, пока не удалось перевернуть его на бок, чтобы храп прекратился. Тогда она пристроилась возле него, обвив его бессильно повисшей рукой свою талию.
        Глядя на мужа, Саксан грустно улыбалась. Ей так много хотелось доверить этим сильным, изящным рукам с длинными пальцами, но Ботолф не интересовался подобными вещами. Эти руки, ласкающие ее в ночи, могли поднять меч на ее защиту при первом намеке на опасность. «Удивительно, - подумала Саксан, - они искусны в столь разных делах». При мысли о том, что им, возможно, придется отнять жизнь сводного брата, ее ненависть к Сэсилу удвоилась. Она поцеловала ладонь Ботолфа, словно вкладывая в нее талисман, защищающий от греха пролития братской крови.
        Ребенок внутри нее задвигался, и Саксан, вздохнув, закрыла глаза, отдаваясь во власть сна. Ей было трудно ждать, и Ботолфу, она знала, тоже. Саксан была уже на шестом месяце, прошло больше половины срока, но весна казалась еще очень далекой.
        Тильда подняла глаза от вышивания: - Оттого что ты будешь кружить по комнате, лошади быстрее не побегут.
        Саксан согласно кивнула, но не перестала ходить из угла в угол. Она не находила себе места, с тех пор как Ботолф снова отправился на охоту за братом. Со дня появления в замке Сэсила, омрачившего свадьбу леди Мери, прошел месяц, и вот теперь граф снова получил известие о том, что злодея видели неподалеку.
        Со вздохом Саксан присела рядом с сестрой и стала смотреть на ее работу. Когда ребенок внутри нее вновь зашевелился, или, как она говорила, отчаянно пытался выбраться на свет, Саксан схватила руку Тильды и положила на живот.
        - О, надо же, какой шустрый ребенок! - Глаза Тильды расширились от удивления. - Как ты можешь спокойно сидеть, когда в тебе такое творится?
        - По правде говоря, я не всегда хорошо отдыхаю и ложусь, как только он затихнет, не важно, днем или ночью. Однако тебе не кажется, что там происходит что-то странное?
        - Что значит странное? В тебе рождается новая жизнь, и это замечательно.
        - Да, слава Богу. Но скажи, как ты думаешь, там не слишком много жизни для одного ребенка?
        На мгновение Тильда наморщила лоб, но потом радостно воскликнула:
        - Ты думаешь, что носишь близнецов?
        - Да, такая мысль уже посещала меня. Уж очень большая активность. - Саксан покачала головой. - Такое ощущение, что меня толкают одновременно во многих местах.
        - Ты говорила Ботолфу об этом? - спросила Тильда, возвращаясь к работе.
        - Нет, незачем пугать беднягу.
        - Пугать? Не думаю, что Ботолф испугается.
        - Всякий мужчина может испугаться такого чуда. Они видят большой живот женщины и догадываются, что внутри есть ребенок, но понять это они не в состоянии. Им известно также об осложнениях во время родов, опасных неожиданностях, против которых никакой меч не может помочь.
        - О, Саксан, не говори о таких вещах.
        - Почему нет? О, я не думаю об этом часто или подолгу, но только дура будет ими пренебрегать. Врать не буду - иногда они меня пугают, как и всех женщин. И все же я не верю, что мой конец наступит в родильной.
        - В самом деле не веришь?
        - Настолько, насколько можно не верить, зная, что все в руках Божьих. - Саксан снова взглянула на работу Тильды. - Ты хорошо вышиваешь. Это портрет папы?
        - Да. Я пытаюсь представить, как он выглядел в молодости.
        - Очень красиво, впрочем, как и другие твои работы.
        Тильда заметила, что Саксан снова задумалась, и рассмеялась:
        - Твои мысли подгоняют Ботолфа.
        - Я ничего не могу с собой поделать. Возможно, это беременность делает меня дурой, но у меня плохое предчувствие.
        - Ты должна верить тому, что сказал человек от самого Хантера.
        - Что там о самом Хантере? - спросил знакомый голос.
        Саксан и Тильда завизжали от восторга, увидев братьев, стоящих в дверях, и бросились приветствовать Хантера, Рока, а также своих кузенов Удолфа и Кина. Джейн, которая провела мужчин к сестрам, улыбаясь наблюдала за тем, как родственники целовались, обнимались и подтрунивали друг над другом. По знаку Саксан она поспешила уйти готовить угощение.
        Порозовевшая, смеющаяся Саксан провела братьев в большой зал, предвкушая, как будет рад им Питни, когда вместе с Ботолфом вернется с поисков Сэсила. Они вместе проведут святки. Это был неожиданный подарок.
        - Почему же ты приехал вслед за своим посланцем, Хантер? - спросила Саксан, когда они обменялись семейными новостями.
        Хантер нахмурился.
        - Я никого не посылал сюда, Саксан, даже пажа. При этих словах у Саксан кровь застыла в жилах, и она молча смотрела на своих братьев. Плохое предчувствие, которое появилось у нее в связи с отъездом Ботолфа, усилилось, нагнетая удушающий страх. Ее забила дрожь, братья вскочили и бросились к ней. На их лицах отразилась тревога. Тильда побежала за Джейн.
        - Это ловушка, - прошептала Саксан.
        - Какая ловушка, Саксан? - спросил Хантер. - В чем дело? Мы не сможем помочь тебе, пока ты нам все не расскажешь.
        - Ботолф угодит в ловушку, расставленную Сэсилом, - сказала она более твердым голосом, пока Джейн согревала ее ледяные руки и умоляла хозяйку успокоиться ради ребенка. - Пришел какой-то человек и сказал, что послан тобой. Поскольку он знал много личных подробностей, мы ему поверили.
        - И он направил Ботолфа на поиски Сэсила? - спросил Удолф.
        - Да, к какому-то месту около дороги, в десяти милях к востоку от деревни.
        - Этот человек еще здесь? - воскликнул Хантер.
        - Он не поехал с Ботолфом, сказал, что очень устал, - ответила Саксан.
        - Я узнаю, где он, - предложила Джейн.
        - Приведи его сюда, если найдешь, - крикнул ей вслед Удолф.
        Ни Саксан, ни ее братьев не удивило, когда горничная вернулась и сообщила, что ложного посланника уже давно нет в Регенфорде. Саксан почувствовала, как самообладание, которое она с трудом сохраняла, покидает ее. Ботолф и его люди были хорошими бойцами, но умелая ловушка дает неоспоримое преимущество тому, кто ее расставил. Саксан очень боялась за Ботолфа и Питни.
        - Сэсил каким-то образом узнал, что наш клан присоединился к его поискам, и воспользовался этим, - сказал Удолф, ударив кулаком по столу.
        - Это не так сложно было узнать, - вставила Тильда.
        - Мы отправимся на поиски его светлости? - спросил вошедший оруженосец Хантера.
        - Да, - сказал Хантер. - Нам понадобятся свежие лошади, но мы возьмем только своих люде Неразумно оставлять Регенфорд без надежной о; раны. Возможно, Сэсил на это и рассчитывал, заманивая графа и его воинов.
        - Я приготовлю лошадей, милорд. - Оруженосец быстро удалился.
        - Сколько у тебя людей, Хантер? - спросила Саксан.
        - Только двенадцать человек, но нас там не ждут, и это очень поможет. Питни отправился вместе с графом?
        - Да, хотя он с недоверием отнесся к словам этого человека. Видишь ли, никто из нас не узнал его, но он сказал, что поступил к тебе на службу в Бервике. Поскольку с тех пор у нас не было возможности познакомиться с твоими людьми, мы не могли назвать его лгуном.
        - Да, я действительно взял несколько новых людей. Это была хитроумная проделка со стороны Сэсила.
        - Я устала от его хитроумных проделок.
        - Ну перестань, Саксан, забудь свои страхи, Мы привезем тебе нашего сеньора. Эти волнения отнюдь не полезны ребенку, которого ты носишь. - Хантер поцеловал ее в щеку.
        - Лошади готовы, - доложил оруженосец. Саксан наблюдала за тем, как братья ускакали.
        Их ободряющие слова звучали в ушах, но тревога только удвоилась. Пока Ботолф не вернется целым и невредимым, даже мысль о ребенке не могла заставить ее успокоиться.
        - Пожалуйста, миледи, вам надо лечь, - упрашивала Джейн.
        - Лечь? Нет, я буду ждать здесь, - отрезала Саксан.
        - Вы можете волноваться и лежа, по крайней мере это будет лучше для вашего малыша.
        - Ты становишься очень смелой, Джейн.
        - Да, но его светлость позволил мне это.
        - Я не уйду из этого зала.
        - Тогда я принесу сюда тюфяк, и вы ляжете здесь.
        - Это, может быть, и лучше, Джейн, - сказала Тильда. - Так она хотя бы не будет бояться пропустить какие-нибудь новости и не начнет бегать по лестнице при первых признаках возвращения мужчин.
        - Я не могу лечь здесь, где меня все видят, - запротестовала Саксан.
        - Тогда ложитесь в какой-нибудь из ваших комнат, - твердо сказала Джейн, покраснев от собственной смелости.
        - Что ж, неси тюфяк. Я не уйду отсюда, пока Ботолф не вернется.
        Ботолф сердито косился на лес. Деревья были еще все в снегу. Ему с самого начала не нравилась эта погоня. Теперь, когда они никого не нашли и возвращались с пустыми руками, его беспокойство усилилось. Взглянув на молодого Питни, он понял, что юноша чувствует то же самое, и это мало его успокаивало.
        Больше всего граф боялся за Саксан. Он взял на поиски Сэсила почти всех людей, оставив в Регенфорде немногочисленную стражу. Он не думал, что кто-нибудь сможет проникнуть в замок, но страх за жену часто не подчинялся здравому смыслу. Даже когда Ботолф был рядом с ней, за надежными стенами Регенфорда, его не оставляла тревога. Теперь к волнению из-за Сэсила добавлялся страх ожидания родов. Несмотря на все старания, он не мог не видеть в ребенке угрозу для жизни Саксан, перебирая в памяти разные осложнения, которые порой сопровождают беременность.
        - Милорд, - обратился к нему Питни.
        - В чем дело, Питни?
        - Боюсь, это звучит глупо, но у меня плохое предчувствие.
        Подъехавший Весли кивнул:
        - У меня тоже, а я обычно не суеверен. Может быть, это просто потому, что мы никого не нашли.
        - Это только усиливает мое беспокойство. Не думаю, чтобы Хантер послал нас сюда, не будучи уверен в успехе.
        - Да, судя по всему, здесь давно никого не было, - пробормотал Ботолф.
        - Но если это просто трюк с целью заставить нас покинуть Регенфорд и ослабить его защиту, почему мы не встретили тут засаду? - спросил сэр Весли.
        - Засада! - закричал ехавший впереди всадник, и его крик оборвался на высокой ноте боли и страха, когда кинжал пронзил его грудь.
        Питни вытащил из ножен меч и приготовился защищать своего сеньора от выскочивших из леса и окруживших их людей. Началась рукопашная схватка, и рыцари Ботолфа вскоре спешились, сброшенные вставшими на дыбы лошадьми или нападавшими врагами. Ботолф сам соскользнул с седла, когда его конь стал слишком норовистым и он не мог с ним справиться. Он заметил, что Питни, Весли, Роджер и Талбот сделали то же. Талбот старался убрать лошадей с дороги.
        Люди из Регенфорда быстро оправились от неожиданности, но у них было мало шансов на победу. Они просто старались выстоять против намного превосходящих сил противника. Ботолф понимал, что скоро его воины устанут и их каре, в которое они выстроились для обороны, рассыплется.
        Внезапно граф оказался лицом к лицу с Сэсилом. В Ботолфе бушевали ненависть и ярость, но он не давал им волю, так как они могли заставить его действовать рискованно и необдуманно, что было на руку Сэсилу. Ботолф испытывал также сильное сожаление, что двое мужчин, имеющих одного отца, вынуждены поднять меч друг на друга.
        - Ты больше не прячешься по ночам за спинами наемных убийц? - обратился он к Сэсилу ледяным тоном.
        - На сей раз незачем, братец, - ответил Сэсил. - Когда тебя и этих людей найдут, большинство твоих родственников подумает, что на вас напали разбойники или шотландцы. Никого не останется в живых, чтобы это опровергнуть. Нет, он мой! - вскричал Сэсил, когда несколько всадников попытались помочь ему расправиться с Ботолфом.
        - Тогда мы закончим здесь, - сказал Ботолф.
        - Да, братец, - ухмыльнулся Сэсил, - но не волнуйся, я позабочусь о твоей маленькой вдовушке.
        Хоть это было и непросто, Ботолф оставил без ответа упоминание о Саксан, как и другие язвительные насмешки Сэсила. Он знал эту игру слишком хорошо, чтобы попасться на удочку. Они с Сэсилом были так похожи, что только сильная усталость или ослепляющий гнев могли дать одному из них преимущество, и Ботолф был полон решимости не давать его Сэсилу. Он старался не отвечать на провокации брата, хотя они ранили его в самое сердце. До того как он начнет уставать, Ботолф должен покончить с этой битвой не на жизнь, а на смерть.
        - Прекрати, Сэсил, - сказал он, - ты ничего этим не добьешься.
        - Я добьюсь всего, что принадлежит мне по праву рождения, - ответил тот.
        - У тебя нет никакого права. Ты даже не старший брат. Отец достаточно обеспечил тебя.
        - Нет, недостаточно.
        - Значит, ты позволишь своей жадности стать причиной гибели нас обоих?
        - Я не намерен умирать, братец.
        - Возможно, ты умрешь не первым, но все равно умрешь. Слишком много людей знает о твоем предательстве. Они поймут, чьи руки запятнаны моей кровью, и выследят тебя. Тебе не долго придется праздновать победу.
        - Это мы еще увидим.
        - Милорд, кто-то приближается! - вскричал один из рыцарей Сэсила. - Это люди из Регенфорда.
        Сэсил был явно поражен этим известием, но Ботолф не сумел воспользоваться возможностью, представившейся ему, когда Сэсил отвлекся. К тому времени как он решился нанести ему удар, Сэсил уже вскочил на коня, которого ему подвел оруженосец.
        Ботолф взглянул на скачущих к ним людей. У первых четверых мужчин не было шлемов, и их светлые волосы, развевающиеся на ветру, подсказали ему, кто скачет на выручку. Он обернулся к Сэсилу, но слишком поздно. Проклятие сорвалось с губ Ботолфу, когда кинжал брата вонзился ему в грудь.
        - Святочный подарок для твоей хорошенькой женушки, - крикнул Сэсил, пуская лошадь в галоп. За ним поскакали остальные.
        - Догоните этих псов! - прорычал Хантер, подъезжая к Ботолфу, которого подхватили Питни и Весли.
        Следующие несколько минут оказались тяжелым испытанием для Ботолфа: ему пришлось изведать мучительную боль, вызванную торчащим в груди кинжалом. А потом еще более дикую боль, когда кинжал вытаскивали. Он смутно осознавал, что лежит на одеяле и видит вокруг встревоженные лица. Ботолф понимал, что остановить кровотечение не удается.
        - Вы прибыли из Регенфорда? - спросил он едва слышно.
        - Да, милорд, - ответил Хантер. - Мы приехали, чтобы провести праздник с нашими сестрами. Саксан спросила о человеке, которого я будто бы послал к вам. Поскольку я никого не посылал в Регенфорд, мы поняли, что это ловушка.
        - Это все ваши люди?
        - Мой, милорд. Мы никого не брали из Регенфорда, чтобы не оставлять замок без надежной охраны, на что, возможно, рассчитывал ваш брат.
        Ботолф чуть заметно кивнул головой.
        - Сэсил больше не считает нужным скрывать свою подлость, - сказал Весли.
        - Он был уверен в своей победе. - Ботолф поморщился от боли. - Возможно, он еще выиграет. Но будут свидетели убийства.
        Саксан не сразу поняла, что Джейн стоит возле нее и протягивает дымящийся ароматный напиток.
        - Выпей, Саксан, - уговаривала Тильда. - Ботолф жив и здоров.
        - Нет, мне кажется, с ним что-то случилось.
        - Почему ты так думаешь?
        - Чувствую. Вот здесь, в груди.
        - А может быть, что-то случилось с Питни? - с беспокойством спросила Тильда. - Ведь вы всегда были словно связаны невидимой нитью.
        - Нет, я думала о Ботолфе, когда у меня кольнуло сердце. - Саксан неожиданно улыбнулась, увидев страх на лице горничной. - Не бойся, Джейн, я не занимаюсь черной магией. Просто я чувствую, когда кому-нибудь из близких плохо.
        - Словно ваши сердца соединены вместе? - подсказала Джейн.
        - Да, - согласилась Саксан. - Это правильное описание.
        - И ты чувствуешь, что Ботолфу плохо?
        - Да, Тильда, хотя стараюсь надеяться, что только мои собственные страхи создают плохое предчувствие. Возможно, я просто внушила себе, что он ранен. И зачем только я встретила Сэсила!
        - А это при чем?
        - Теперь я знаю моего врага, человека, который хочет разрушить все, что для меня дорого.
        - Разве не лучше знать своего врага? Многие считают именно так.
        - Я знаю, Тильда, и во многих случаях так оно и есть, но я не воительница, и встреча с врагом лицом к лицу только усиливает мой страх. До того как я увидела Сэсила, он был для меня просто плохим человеком, очень похожим на Ботолфа. А теперь, - она покачала головой, - я увидела злобу, ненависть и ревность, терзающие его душу, увидела его вероломство и хитрость. Я знаю, у него хватит ума поставить ловушку Ботолфу, и в нем нет ни жалости, ни братской любви, чтобы остановить его меч. Если Сэсилу представится возможность, он ее не упустит, и Ботолф умрет от руки своего сводного брата, так же как его жена и сын. И Сэсила не будет мучить совесть.
        Тильда обняла Саксан за плечи и прижалась к ней.
        - Я не верю, что Бог принесет в жертву такого хорошего человека, как Ботолф, такому дьяволу, как Сэсил. Ты ведь тоже не веришь, Саксан, и забудь свои страхи, которые могут только повредить ребенку.
        Саксан старалась прислушаться к словам Тильды - в них была доля правды, - но против воли продолжала вспоминать разные случаи, когда хороший человек становился жертвой плохого. Каковы бы ни были у Бога соображения, он не всегда следил, чтобы победило Добро.
        - Мужчины возвращаются, миледи, - громко закричал паж, бросаясь в зал, и, повернувшись на каблуках, вылетел обратно.
        Кляня свою неповоротливость, Саксан поднялась с постели с помощью Тильды и, не обращая внимания на просьбу Джейн ходить осторожно, поспешила во двор. Еще до того как она увидела Ботолфа, холодный ужас охватил ее. Люди разговаривали приглушенными голосами, и это означало, что ее предчувствие сбылось.
        При первом взгляде на мужа Саксан закачалась и упала бы, если бы Тильда и Джейн не подхватили ее. Однако теперь она нашла в себе новый источник сил. Страхи неосязаемы, от них нельзя излечиться с помощью лекарств и обычных средств. Но можно лечить рану Ботолфа и бороться за его жизнь. Расправив плечи, Саксан двинулась туда, где стоял Крошка Питер, держа на руках Ботолфа. Она потрогала лоб мужа, и глаза его открылись. Саксан улыбнулась Ботолфу, чтобы скрыть тревогу.
        - Саксан, - прошептал он, стараясь разглядеть ее сквозь пелену, застилавшую его глаза.
        - Только такой гигант, как Крошка Питер, мог принести мне тебя на руках, как ребенка, - с вымученной улыбкой сказала она. - Питер, пожалуйста, иди за мной.
        Она направилась в комнату. Хантер подбежал к ней и сказал:
        - Это была ловушка, как мы и боялись.
        - Да, - подтвердил подошедший Питни. - Но мы храбро сражались. А когда появился Хантер со своими людьми, псы Сэсила начали разбегаться.
        - Как ранили Ботолфа? - спросила она тихо, удивляясь тому, как спокойно говорит.
        - Этот трус Сэсил всадил в него кинжал, отступая.
        - Это похоже на Сэсила, - заметила Саксан, заходя в спальню. - Положи Ботолфа на кровать, Питер, и раздень его.
        - Нужно перевязать рану, Саксан, - сказал Питни, помогая Питеру. - Там мы не смогли это сделать.
        - Хорошо, что не смогли, потому что сначала ее надо как следует промыть.
        С помощью Тильды и Джейн Саксан приготовила все, что было нужно для перевязки. К этому времени Ботолфа уже раздели и уложили в постель. Саксан приблизилась к кровати, но Хантер остановил ее.
        - Может быть, тебе не следует ухаживать за ним, - сказал он.
        - Он мой муж.
        - Да, но ты ждешь ребенка, и это может тебе повредить. Перенапряжение опасно в такое время.
        - Оно опасно в любое время. Но я хорошо это делаю, Хантер, может быть, лучше, чем другие. Я говорю это не из хвастовства. Я должна ухаживать за ним. Мне будет труднее стоять в стороне и позволить другим, менее умелым рукам заботиться о нем.
        Саксан удалось остановить кровотечение. Потом она помылась сама и попросила Питни поставить для нее стул возле кровати.
        - Ты должна отдохнуть, Саксан, - настаивал Хантер.
        - Я отдохну здесь.
        - Саксан…
        - Не волнуйся, Хантер. Я не наврежу ребенку, о котором молится Ботолф. Но я позабочусь о моем муже.
        - Ну, как хочешь. Крошка Питер останется здесь. Пусть поднимает его светлость и делает всю тяжелую работу.
        - Спасибо, Хантер. Сэсил не был ранен?
        - Боюсь, что негодяй получил всего несколько царапин от меча Ботолфа.
        - Я пытался помириться с ним, - прошептал Ботолф. - Был готов все простить, если бы он остановился.
        Саксан влила ему в рот немного приготовленного Джейн настоя. Крошка Питер осторожно приподнял графа и попросил:
        - Не разговаривайте, милорд. Вам надо отдыхать. Это единственная возможность выздороветь.
        Уже погружаясь в сон, Ботолф обратился к жене:
        - Тебе тоже нужно отдохнуть ради малыша.
        - Малыш в порядке, - ответила Саксан, хотя знала, что он уже не слышит ее. - Хантер, - обернулась она к брату, - надо известить леди Мери.
        Не стоит скрывать от нее, что Ботолф ранен. Возможно, она не приедет, но сообщить ей надо.
        - Я отправлю к ней гонца на рассвете, - пообещал Хантер.
        - Пойди приведи себя в порядок, - бросила ему Саксан. - Ты здесь сейчас не нужен. Пусть Фаролд поможет Питеру переодеться в той комнате. - Она махнула рукой в сторону гардеробной, где обычно одевался Ботолф.
        - Хорошо. Я пришлю вам еды.
        - Джейн, - обратилась Саксан к горничной, когда братья вышли из комнаты, - нам понадобится тюфяк для Питера.
        - И для вас, миледи, - твердо сказала Джейн.
        - Я помогу тебе, Джейн, - заявила Тильда, последовав за горничной.
        Пришел Фаролд и увел Питера, и Саксан наконец осталась наедине с Ботолфом. Тогда она встала на колени у кровати и стала страстно молиться о выздоровлении мужа. Рана была серьезной, но Саксан не переставала надеяться. Надежда даст ей силы пройти через испытание, которое ее ожидало.
        Джейн и Тильда скоро вернулись с двумя другими служанками. Они разложили тюфяки для нее и гиганта оруженосца. Несмотря на свое горе, Саксан не могла не улыбнуться, видя, что Джейн не сводит глаз с Крошки Питера. Было непонятно, понравился ли он ей или просто она никогда раньше не видела такого великана.
        Тильде пришлось подтолкнуть Джейн, чтобы она вышла из комнаты. Хантер сам принес еду Сак-сан и Питеру, сказав:
        - Надеюсь, ты понимаешь, какую честь я тебе оказываю.
        - Да, братик. Я очень польщена, - поддержала шутку Саксан.
        - Так и надо. А теперь поешь. Тильда придет посидеть с графом, так что ты сможешь отдохнуть.
        Саксан не стала спорить. Ей позволили остаться с Ботолфом, и этого достаточно. Пока муж болен, Хантер займет его место в качестве ее опекуна, а она знала, что брат не потерпит непослушания. Ей нужны силы, чтобы заботиться о муже и будущем ребенке. За едой, показавшейся ей безвкусной, Саксан расспросила Хантера о сражении.
        - Так ты считаешь, что вы хорошо отделали людей Сэсила? - спросила она, после того как брат рассказал ей все, что ему было известно.
        - Да. - Он убрал остатки еды. - Если это все его войско, то ему долго придется собирать новое.
        - Но его план чуть было не удался.
        - Да, но он дорого заплатил за это.
        - Сэсил достаточно умен и понимает, что во второй раз эта хитрость не сработает.
        - Правильно, но мы должны быть осторожны. Он показал, что очень искусен в нечестных играх.
        - У этого человека нет чести.
        - Никакой, - согласился Хантер. - Удар, обрушившийся на твоего мужа, был ударом труса.
        - К сожалению, бесчестные удары ранят так же, как и честные.
        - После этого Сэсил утратил всякое право на уважение.
        - Оно было им утрачено, еще когда он прибегнул к услугам наемного убийцы.
        - Да. - Хантер поежился. - У нас нет доказательств, что за этими нападениями стоял Сэсил, хотя в этом никто не сомневается. Но теперь есть свидетели того, что он хотел убить Ботолфа. С таким, как он, все средства хороши. Я сам не задумываясь всажу ему нож между ребер.
        Вошла Тильда, и Саксан встала, собираясь пойти отдохнуть. Она наклонилась, чтобы поцеловать мужа, и то, что она почувствовала, превратило ее кровь в лед. Рука ее дрожала, когда Саксан потрогала лоб мужа, желая убедиться в том, что сказали ей глаза и губы. Все ее надежды рушились.
        - Лихорадка, - прошептала она и, взглянув на присутствующих, поняла, что не одинока в своем беспокойстве за его жизнь.
        Саксан вошла в спальню и оцепенела от зрелища, представшего ее глазам. У постели Ботолфа стоял незнакомый священник, совершая последний обряд.
        Вне себя от ужаса она закричала «нет!» и бросилась к кровати.
        - Убирайся отсюда! - крикнула Саксан священнику. - Ботолф еще не умер. Я не потерплю, чтобы этот человек кружил над ним, как стервятник.
        Она опустилась на колени и припала к руке мужа, не сводя глаз со священника. Хантер отвел его в сторону, и они стали тихо разговаривать. Потом Хантер подошел к сестре:
        - Саксан, послушай меня, пожалуйста.
        - Ботолф не умер, - повторила она.
        - Конечно, и никто из нас этого не хочет. Но, Саксан, у него уже четыре дня лихорадка. Ты не можешь отрицать, что он серьезно болен.
        - Я не отрицаю, но не хочу, чтобы здесь говорили о смерти.
        - Ты хочешь, чтобы он умер без причастия?
        - Он не умрет!
        - Тогда посмотри на это просто как на предосторожность, но не препятствуй священнику ради твоего мужа. Надо быть готовыми ко всему, как бы это ни было горько.
        - Ладно, - неохотно согласилась она со слезами в голосе.
        Когда священник вернулся к изголовью кровати, Саксан закрыла глаза и прижалась лбом к ладони мужа, не желая ни смотреть на ритуал смерти, ни участвовать в нем. Ей казалось, если она еще верит в то, что Ботолф выздоровеет, он справится с лихорадкой, железной хваткой вцепившейся ему в горло.
        - Все, Саксан, - сказал Хантер через некоторое время. - Священник ушел.
        - Ты считаешь меня дурой? - спросила она и посмотрела на него из-под мокрых густых ресниц.
        - Нет. - Хантер сел на краешек кровати и положил руку ей на плечо. - Однако понадобилось все мое красноречие, дабы убедить священника в том, что ты не еретичка.
        Саксан ухмыльнулась:
        - И что ты ему сказал?
        - Что это ребенок делает тебя сумасшедшей. Ребенок и страх за мужа, - добавил он мягче.
        - Значит, по-твоему, я сумасшедшая? - Саксан принялась менять воду и губку, которой обтирала Ботолфа в нескончаемых попытках победить лихорадку. - Это обряд смерти, я не хотела участвовать в нем.
        - Понимаю и думаю, что священник тоже поймет, когда оправится от шока. Ты ведь назвала его стервятником.
        Она слабо улыбнулась:
        - Я наложу на себя епитимью за это. Почему ты привел его, а не отца Чесни?
        - Отец Чесни гостит у своих родственников.
        - Леди Мери не приехала?
        - Нет. Погода была очень плохой.
        - Он не может умереть, - прошептала Саксан, не сводя глаз с мужа.
        Хантер обнял сестру.
        - Все молятся за него, Саксан. Рыцарей из Регенфорда засыпают вопросами о здоровье графа.
        Все счастливы иметь такого сеньора. Если их молитвы будут услышаны, он поправится.
        - Знаешь, я чувствовала, - сказала Саксан тихо, стараясь найти успокоение в поддержке брата.
        - Чувствовала что, дорогая?
        - Рану, которую получил Ботолф. Когда кинжал пронзил его тело, я почувствовала это. Я молилась о том, чтобы всего лишь мой страх заставил меня испытать боль в сердце.
        - Ты стала так близка с ним?
        - Он - вся моя жизнь.
        - Теперь тебе надо думать о другой жизни, - напомнил он.
        - Знаю. Мое дитя.
        - Это часть его, Саксан. Будущее Регенфорда. Твой муж не позволил бы тебе рисковать новой жизнью. Да, пока Ботолф болен и нуждается в уходе, он не думает о вашем ребенке. Но это его наследник, и если что-то случится с Ботолфом…
        - Ничего не случится.
        - Если что-то случится с Ботолфом, - продолжал Хантер, словно не слыша ее слов, - ты обратишься к жизни, которую он зародил в тебе, к части его самого, которую муж оставил внутри тебя.
        - Ты прав, брат.
        - Не забывай об этом. Ты выглядишь усталой, дорогая. Ты ведь почти не спала.
        - Я так боюсь отойти от Ботолфа, словно если я буду рядом, то смогу прогнать смерть. Это смешно?
        - Нет. Это нормально. Хотя известно, что смерть может подкараулить каждого, даже когда он окружен сотней вооруженных рыцарей, мы все же боимся оставить того, кого любим, в одиночестве, если он болен. Мы не хотим также, чтобы наши близкие встречались со смертью один на один, и чувствуем себя виноватыми, если так случается. Но это не должно мучить тебя, сестренка. Ты же знаешь, Ботолф хочет, чтобы ты думала прежде всего о ребенке. В нем будущее Регенфорда и всех, кто живет в нем.
        - Как бы я хотела, чтобы Ботолф был рядом и помогал мне строить это будущее, - печально сказала она.
        - Все хотят того же, Саксан. Церковь переполнена людьми, которые молятся за лорда Ботолфа. Однако не стоит убеждать себя, что он обязательно выздоровеет, что ему не уготована другая судьба. Теперь перед ним две дороги, и ты должна быть готова к любой.
        - Знаю, Хантер. Я стараюсь думать о его выздоровлении, но не могу забыть и о другом исходе. Мой разум не позволяет утешиться самообманом.
        - Это к лучшему, дорогая. Боюсь, что я потеряю своего оруженосца, - вдруг сказал Хантер, переводя разговор на другую тему.
        - Ничто не может отнять у тебя Питера. Он так тебе предан.
        - Тогда ты потеряешь Джейн.
        - Ты тоже заметил? Сначала я думала, мне только кажется, что она не может оторвать от него глаз.
        - Многое удивляются, глядя на такого великана.
        - Но по-моему, это не просто удивление. Хотя у меня не было времени задумываться над этим или понаблюдать за Джейн.
        - Ты будешь по ней скучать?
        - Да. Джейн - хорошая, честная девушка. Она будет служить Вулфшед-Холлу верой и правдой.
        - Она была с тобой слишком смелой.
        - Это Ботолф приказал ей. Он хотел быть уверен, что я хорошо позабочусь о себе и ребенке, которого ношу, но не мог все время приглядывать за мной. Джейн краснеет и иногда дрожит от страха, когда спорит с хозяйкой, но все равно стоит на своем.
        - Это только достойно похвалы.
        В этот момент в комнату вбежала леди Мери. Один взгляд на бледное лицо женщины заставил Саксан забыть собственные страхи, чтобы успокоить свекровь. Хантер оставил их одних.
        - О, Саксан, - заплакала леди Мери, бросаясь к постели Ботолфа.
        Саксан налила ей вина.
        - Вы видите, как ему плохо, миледи. Но он не умер.
        - Слава Богу, он жив. А священник был? - спросила она, беря руку сына.
        - Да, Хантер приводил его. - Саксан изобразила подобие улыбки. - Не очень приятно было видеть, как он склонился над Ботолфом, словно над падалью, но, хотя я сильно обидела священника, Хантер убедил меня позволить ему совершить обряд.
        - Понимаю. Мне бы тоже было тяжело это видеть, но я рада, что Ботолф… - она прерывисто вздохнула и продолжала, - не умрет без причастия.
        - Он не умрет, миледи, - твердо сказала Саксан и, нахмурившись, посмотрела на Ботолфа.
        Леди Мери неожиданно рассмеялась.
        - Что здесь смешного?
        - Ничего. Просто ты говоришь и смотришь на мужа так, словно приказываешь ему, дитя.
        Саксан улыбнулась:
        - Это правда. Я внушаю ему, что он должен жить.
        - Надеюсь, ты не очень переутомилась. Ты выглядишь измученной.
        - Я действительно устала, но стараюсь держаться. Здесь достаточно людей, которые следят за тем, чтобы я ела и отдыхала. - Она указала на тюфяк. - Мне устроили постель прямо здесь.
        Леди Мери посмотрела на тюфяк и покачала головой:
        - Не думаю, чтобы мой сын одобрил такую постель. - Она подняла руку в ответ на протест Саксан. - Я понимаю. Это отличный выбор. Но на твоем месте я бы поставила сюда кровать. Каким бы мягким ни был тюфяк, он не может заменить кровать.
        - Правда. Мне и в самом деле трудно подниматься на ноги. - Саксан вздохнула. - Я могу выдержать горькую правду, миледи. Так что скажите мне, как, на ваш взгляд, он выглядит?
        - Он еще жив, и это хороший знак. Рана не гноится?
        - Нет, я меняю повязки несколько раз в день.
        Рана заживает хорошо.
        - Еще один добрый знак. Значит, дело только в лихорадке. Он страдает ею четыре дня?
        - Да, миледи. Нам иногда удается влить ему в рот немного бульона. Я думаю, не было ли яда на кончике кинжала, что привело к отравлению организма, но сама рана, как я сказала, кажется чистой. Только бы справиться с лихорадкой.
        - Это всегда трудно. Лихорадка часто приводит к смерти, поэтому мне страшно за его жизнь. Умом я понимаю, что он еще жив и еще есть надежда, но сердце разрывается от горя. Вы посылали за врачами?
        - Нет. - Осознав, что ответила резко, Сак-сан перевела дух, чтобы успокоиться. - Они бы только ставили ему пиявки, а он и без того потерял много крови. Я не верю этим людям.
        - По правде говоря, я сама не очень доверяю врачам. Похоже, они знают не больше нашего, а их готовность применять кровопускание как метод лечения всегда мне не нравилась. - Мать погладила сухой, горячий лоб Ботолфа и прикусила губу. - Боюсь, что я не знаю верного способа сбить лихорадку.
        - Мы купаем его в прохладной воде по нескольку раз в день. Это помогает, но ненадолго. - Саксан подавила зевок.
        - Мне кажется, тебе пора отдохнуть. - Леди Мери встала, взяла Саксан за руку и помогла ей подняться. - Я побуду с Ботолфом и сообщу тебе в случае чего.
        - Вы не хотите вымыться или отдохнуть после долгого пути?
        - Я могу помыться прямо здесь. Я хочу побыть с сыном. А тебе надо поспать.
        Саксан легла на тюфяк, и свекровь накрыла ее легким одеялом.
        - Вы разбудите меня, если что-то произойдет? - пробормотала Саксан, засыпая.
        - Конечно. Что бы ни случилось.
        - Он не умрет, миледи.
        - Если желание жены поможет исцелению, Ботолф непременно выздоровеет.
        - Саксан!
        Голос явно доносился с кровати, но он был таким слабым и дребезжащим, что Саксан не узнала его. Ей хотелось броситься к мужу, но страх пригвоздил ее к полу. Было ли это к лучшему или он хотел благословить ее? Когда она заснула, Ботолф находился в том же беспамятстве, без намека на улучшение. Зов мужа, раздавшийся впервые за четыре дня, не принес Саксан радости, как она ожидала; наоборот, он поверг ее в ужас.
        - Миледи, он зовет вас, - сказал Питер.
        - Слышу.
        Саксан набрала в грудь побольше воздуха и шагнула к кровати.
        Ботолф посмотрел на нее, и даже в тусклом свете свечи его глаза казались ясными. Ее рука дрожала, когда Саксан дотронулась до его влажного от пота лица. Кризис миновал. Саксан качнулась, и Питер вовремя подхватил ее.
        - Лихорадка прошла, - сказала она, едва сдерживая рыдания.
        - У меня была лихорадка? - спросил Ботолф.
        - Да, четыре долгих дня. - Саксан благодарно улыбнулась Питеру, приподнявшему Ботолфа, чтобы напоить его медом. - Это смягчит твое горло, муж мой.
        Ботолф потянулся к жене, но был слишком слаб, и Саксан сама взяла его руку.
        - Мы искупаем тебя и сменим белье.
        - Я слаб, как младенец, - пожаловался Ботолф, закрывая глаза. - Ты заботилась о себе?
        Саксан улыбнулась прозвучавшему в его голосе намеку на прежний повелительный тон.
        - Да, достаточно хорошо. А теперь мы должны позаботиться о тебе, чтобы ты чувствовал себя удобно.
        С помощью Питера Саксан смыла пот с тела сменила белье и повязки. Хотя они старались действовать осторожно, к тому времени как они закончили, Ботолф совсем обессилел. Саксан поспешила напоить его крепким бульоном, до того как он опять уснет. Несколько раз она трогала его лоб и убеждалась, что жара нет.
        - Мне следовало бы позвать леди Мери, но я не хочу беспокоить ее, - сказала Саксан. - Она приехала сегодня днем и сидела несколько часов у твоей постели. Незачем будить ее сейчас, когда ты скорее всего опять уснешь.
        - Скажи Элизабет, и пусть она решает, - сказал Ботолф, глотая суп и морщась от боли. - Клянусь Спасителем, я слишком слаб, чтобы глотать.
        - Теперь, когда лихорадка миновала, силы скоро вернутся. - Она взглянула на Питера. - Сообщи, пожалуйста, горничной леди Мери, что граф пришел в себя. - Когда великан выходил из комнаты, она добавила: - Не забудь сказать, что он скоро опять уснет.
        - Ты говоришь об этом так уверенно, - пробормотал Ботолф, когда Питер ушел.
        - Тебе нужен сон, - ответила Саксан, отставляя тарелку.
        - Хотя я спал четыре дня?
        - Да, это время ты провел в тяжелой борьбе с лихорадкой, которая отняла у тебя все силы. Теперь ты будешь спать, чтобы восстановить их.
        Он постарался пожать ей руку.
        - И ты будешь командовать мной.
        - Конечно. - Саксан прижалась щекой к его ладони. - Я слишком хорошо помню, как мы чуть не потеряли тебя. Наверное, я становлюсь очень сварливой.
        - Не особенно. - Ботолф вздохнул и поморщился от боли, которую причиняло ему малейшее движение. - Сэсил почти победил.
        - Только если его единственным желанием было, чтобы ты умер. Но все равно он бы никогда не получил Регенфорд. Даже землю на свою могилу. Я бы скорее вырвала его сердце.
        - Очевидно, Сэсил не представляет воинственности моей жены.
        - Ничего, скоро представит. - Саксан погладила мужа по голове. - Отдохни.
        - Мне хочется побеседовать с тобой, хотя говорить особенно не о чем.
        - Наверное, из-за того, что почти четыре дня ты молчал.
        - Ты хочешь сказать, что я не пел и не бредил, пока был в лихорадке?
        - Да, милорд. Вы ничего не произносили, не считая нескольких нелюбезных замечаний, касающихся Сэсила. - Она улыбнулась, когда он тихо рассмеялся, но потом посерьезнела, вспомнив, как переживала, пока он был без сознания. - Но лучше бы ты кричал, ругался и бушевал. Твое молчание было ужасно и ясно говорило о том, что у постели стояла смерть.
        - Она, очевидно, устала ждать меня. И я не намерен приглашать ее, пока не состарюсь и не увижу детей моих детей.
        Саксан понимала, что он шутит, но молилась о том, чтобы его слова оказались пророческими. Улыбнувшись, она положила его руку на свой живот. К ее радости, ребенок внутри нее бурно ответил на прикосновение. Глаза Ботолфа, испещренные красными прожилками, расширились, когда он почувствовал, как брыкается младенец.
«Интересно, - подумала Саксан, - понимает ли он, что для одного ребенка там слишком много движения?»
        Ботолфа захлестнула такая волна чувств, что она затопила его слабость. Он ощущал движения в животе Саксан и раньше, но никогда они не были столь сильными. Тот факт, что он чуть не умер, придавал остроту его ощущениям. Маленькая женщина, улыбавшаяся ему, и его семя, произраставшее в ее чреве, были единственной причиной, заставлявшей Ботолфа упрямо бороться со смертью. Раньше у него никогда не было такого неистового желания жить.
        - Нет сомнения в том, что наш ребенок жив, - сказал граф.
        - Никакого сомнения. Здесь чувствуется сила.
        - Она нужна сыну. - Он улыбнулся. - Или дочке.
        - Нужна, - согласилась Саксан, затем встала и поправила его одеяло. - Хочешь попить, прежде чем уснешь?
        - Разве я усну?
        - Да, по крайней мере скоро. У тебя уже глаза красные от усталости и язык стал заплетаться. Если ты не будешь отдыхать, лихорадка опять вернется.
        - А я слишком слаб, чтобы еще раз ее выдержать. - Ботолф вздохнул и закрыл глаза. - Когда мама решит нанести мне визит, разбуди меня. Если я поговорю с ней, это ее успокоит.
        - Разбужу, но я начинаю думать, что она решила подождать до утра.
        - Ты должна отдохнуть. Судя по брыканиям в твоем животе, тебе понадобится много сил, чтобы выносить этого ребенка.
        Саксан кивнула, нагнулась и поцеловала его в губы. Быстро взглянув на мужа, она поняла, что вложила в этот поцелуй гораздо больше чувства, чем собиралась, но ей было все равно. Ботолф чуть было не умер и если обратил внимание на страстность ее поцелуя, то, вероятно, припишет это драматизму момента.
        - Спокойного сна, Ботолф, - прошептала Саксан и направилась к тюфяку.
        - Ты спишь здесь? - спросил он, когда жена улеглась.
        - Временно. Мы поговорим об этом позднее.
        - Обязательно поговорим.
        Саксан улыбнулась, обрадовавшись тому, что муж собирается с ней спорить. Это доказывало, что силы возвращаются к нему. Немного погодя она услышала, что вернулся Крошка Питер. Зная, что оставляет мужа в надежных руках, Саксан погрузилась в сон.
        - Ты видишь, мама, на чем она спит?
        - Тихо, Ботолф. Это только несколько дней. Ей нужно находиться рядом с тобой.
        Саксан прогнала остатки сна. Голос Ботолфа окреп и стал больше похожим на прежний, что явилось следствием нормального сна и отсутствия лихорадки и развеяло ее последние сомнения относительно выздоровления мужа. Она потянулась и поняла, что голодна - впервые с тех пор, как раненого Ботолфа привезли в Регенфорд.
        - Я знаю, что ты не спишь, - произнес Ботолф, несмотря на просьбу матери не разговаривать.
        - Как я могу спать, если ты визжишь как резаный поросенок? - Саксан подмигнула леди Мери, поспешившей помочь ей подняться. - Ты быстро сделался словоохотливым, муж мой.
        - Тебе повезло. Я еще слишком слаб, чтобы кричать, - пробурчал он, обмениваясь с женой поцелуем. - Я был вчера не в состоянии заметить, что твоя постель не годится для женщины в положении.
        - Ты говоришь громко и длинно. Это хороший признак.
        - Саксан! - Ботолф строго посмотрел на улыбающуюся мать. - Тебе нельзя спать на холодном влажном полу.
        - Между мной и полом тюфяк, овечья шкура и простыня. - Она погладила мужа по щеке, радуясь здоровой прохладе его кожи. - Я проведу здесь еще одну ночь, а затем найду более подходящее ложе. Теперь же я должна принять ванну и позавтракать.
        - Ешь как следует, - бросила ей вслед леди Мери. - Я посижу с Ботолфом.
        И она поставила поднос с едой на кровать сына.
        - Саксан плохо ела все это время? - спросил Ботолф, глотая горячий бульон.
        - Она и ела, и спала достаточно хорошо, хотя, конечно, не так, как тебе хотелось бы. Саксан хорошо понимает, что все это сказывается на ребенке. Однако ей надо было также сидеть возле тебя.
        - Ну, ей не стоило так усердно исполнять свой долг по отношению ко мне. Будущий ребенок намного важнее.
        - Странно, что мужчины, которые считают себя способными командовать другими, могут иногда быть такими глупцами, - пробормотала леди Мери.
        Ботолф удивленно уставился на мать:
        - Что ты хочешь сказать?
        - Ты в самом деле думаешь, что долг держал это дитя у твоей постели день и ночь? Долг требовал только, чтобы она обеспечила тебе наилучший уход. Наверняка не долг заставил ее обидеть священника, назвав его стервятником, и отрицать саму возможность твоей смерти. Нет, долг - неподходящее слово, чтобы оценить поведение Саксан.
        - А как бы ты оценила его?
        - Эта девочка любит тебя. - Леди Мери вздохнула, глядя на нахмурившегося сына. - Ты не хочешь, чтобы жена тебя любила?
        - Я хочу спокойной семейной жизни, - сказал он, борясь с внезапным приливом радости, который почувствовал при словах матери. - Любовь не всегда приносит спокойствие и счастье. Я уже имел возможность в этом убедиться.
        - Нет, ты имел дело с бессовестной шлюхой, которая не поняла бы, что такое любовь, даже если бы сам Господь Бог объяснил ей это. Элис нравилось, что ты любил ее, но сама она любить не умела. Брак с ней не дает тебе права говорить, что ты познал любовь.
        - Я был глуп, позволив заманить себя в ловушку красивыми словами о любви.
        - Разве Саксан давала тебе повод думать, что она хочет поймать тебя в ловушку или как-нибудь обмануть?
        - Нет, но она знает, что у нее нет надо мной власти. Я не давал ей такую власть.
        - И изо всех сил стараешься никогда не дать, - сказала леди Мери тихим, печальным голосом. - Я не представляла себе, как глубоко Элис ранила твое сердце.
        - Да, она дала мне урок, и я хорошо усвоил его.
        - Нет, ты неверно усвоил урок, решив, что действия бессердечной развратной женщины отражают поведение всех женщин, включая меня. Я думала, что, несмотря на свой горький опыт с Элис, ты с моей помощью убедишься, что не все женщины на нее похожи. Вместо этого ты ставишь слова Элис выше моих, предпочитая видеть только самое плохое.
        - Нет ничего плохого в том, что я осторожен. - Ботолф поежился под сердитым взглядом матери.
        - Дело не в осторожности. Ты запер свое сердце. Разве покушения Сэсила заставили тебя не доверять всем остальным людям? Конечно, нет. Естественно, ты осторожен, но все же ты по-прежнему веришь друзьям. Однако предательство одной глупой девчонки побуждает тебя не доверять женщинам.
        - Дело не только в Элис. - Ботолф хотел оправдаться, но вдруг его аргументы показались ему глупыми. - При дворе много женщин, подобных Элис.
        - И ты осмеливаешься судить о мире по тому, что происходит при дворе! Ты что, действительно представляешь мир наполненным льстецами, шлюхами и интриганами? - Леди Мери покачала головой. - Возможно, это моя вина. Я знаю, что могу быть наивной, чересчур доверчивой и слишком склонной видеть в людях только хорошее. Очевидно, я не подготовила тебя к взрослой жизни, наградив только наивностью, и это заставило тебя чувствовать боль острее других чувств.
        Ботолф дотронулся до ладони матери и, несмотря на пронзившую его боль, все же взял ее руку.
        - Ты не виновата, мама, - искренне сказал он. Прежде чем леди Мери смогла ответить, вошли Крошка Питер и Хантер. Ботолф вздохнул с облегчением: разговор с матерью начал тяготить его. Но взгляд ее говорил, что разговор не окончен, а только отложен, и Ботолф тихо выругался. Ему больше не хотелось говорить на эту тему, потому что в словах леди Мери было слишком много правды.
        Саксан проскользнула в комнату Ботолфа как можно тише, но он сразу проснулся.
        - Тебя долго не было, - проворчал он. Она села на краешек кровати.
        - Долгая ванна, сытная еда и немного сна. После первых двух мне захотелось третьего. Ты хорошо себя вел?
        - Да, меня покормили, искупали, перебинтовали и при этом всячески мной помыкали.
        - Ну что ж, я рада, что тебя так хорошо развлекали. Ты поспал?
        Саксан поддалась искушению потрогать его лоб и довольно кивнула, обнаружив, что он восхитительно прохладен.
        - Да, мне было приказано спать.
        Она откинула прядь волос, упавшую мужу на лоб.
        - Надеюсь, ты подчинился. Сон - лучшее лекарство. Каждый раз, когда ты спишь, к тебе возвращается здоровье, а Регенфорд требует, чтобы ты опять был сильным.
        - И я должен быть сильным, чтобы бороться с Сэсилом. Он не появлялся?
        - Нет. Этот человек имеет способность исчезать, как клубы дыма при сильном ветре. Хотя то, что он вынужден прятаться, нам на пользу. Зная, что его ищут, он не подберется близко, пока ты прикован к постели - а потребуется, возможно, несколько недель, пока ты полностью выздоровеешь. У нас есть маленькая передышка. Дай Бог, нам повезет и все кончится до того, как ты будешь достаточно сильным, чтобы снова взять меч.
        Ботолф усмехнулся:
        - Это было бы замечательно, но я уверен, что Сэсил будет ждать меня, и мне придется покончить с ним самому.
        Саксан согласно кивнула, но в ее глазах появилось выражение печали и страха. Ботолф подумал о том, насколько мать была права в отношении Саксан. Мысль, что жена его любит, была такой пьянящей, такой искусительной, что он инстинктивно отогнал ее прочь. Ему хотелось открыть ей сердце, позволить своим чувствам выплеснуться наружу, но он боялся. Если Саксан предаст его, ее обман причинит ему такую боль, что смертельная рана, которую нанес ему Сэсил, покажется уколом булавки. Хотя Ботолф не хотел признаться себе в этом, у него не хватало мужества рисковать, испытывая чувства Саксан.
        - Ты чересчур много занимаешься, - упрекнула мужа Саксан, когда, войдя в комнату Ботолфа, застала его фехтующим на мечах с Весли.
        Граф отложил меч и, отослав Весли, принялся оправдываться:
        - Я должен восстановить силу и мастерство, утраченные за три месяца, пока я был прикован к постели.
        - Ты не был прикован к постели все три месяца. - Саксан села на его кровать и вздохнула. - Я знаю, что ты выздоровел. Даже шрам начинает бледнеть. Но мне нелегко отделаться от воспоминаний, как ты лежал при смерти и священник совершал над тобой последний обряд. Из-за этого я иногда слишком осторожничаю.
        Умывшись, Ботолф сел рядом, обнял ее и крепко поцеловал.
        - Похоже это на поцелуй человека, который все еще близок к смерти? - спросил он хриплым от желания голосом.
        Саксан улыбнулась и обвила его шею руками.
        - Может быть, бой на мечах - это не все, в чем тебе надо практиковаться? - пошутила она.
        - Когда ты вернешься в мою постель? - вдруг спросил он.
        Саксан покраснела, стараясь не смотреть ему в глаза. Впервые, с тех пор как спала лихорадка, Ботолф спросил об этом напрямик, но намекал уже в течение нескольких недель. С возвращением сил к нему вернулось желание, и Саксан внезапно почувствовала робость. Ей казалось, что она стала непривлекательной. Каждый раз, раздеваясь, она видела свой округлившийся живот, который из-за движения внутри сам иногда двигался. Хотя ей нравилось то, что таила эта бесформенность, она находила ее уродливой и была уверена, что Ботолф тоже. Саксан боялась, вернувшись в супружескую постель, обнаружить, что муж не хочет ее.
        - Я боялась, что это плохо отразится на заживлении твоей раны.
        - Моя рана заживает уже несколько недель. Ее нельзя открыть теперь даже кинжалом.
        - Тебе надо хорошо спать, а я бы тебе мешала. Ботолф взял жену за подбородок и, повернув к себе ее лицо, спросил, глядя прямо в глаза:
        - Это беременность является причиной твоего нежелания снова разделить со мной постель?
        Саксан нервно закусила губу под его странным, испытующим взглядом и решила, что самым разумным будет, не боясь показаться глупой, открыть правду.
        - Я толстая, - прошептала она.
        - Что ты сказала? - Ботолф смотрел на нее, не понимая.
        - Я толстая, неуклюжая, и мой живот ходит ходуном.
        Ботолф засмеялся; как она и боялась, он нашел ее глупой. Саксан начала думать, что легче будет просто лечь с ним и увидеть, как он отвернется. Теперь она одинаково боялась показаться глупой и быть отвергнутой. Все тело Саксан напряглось, когда муж поцеловал ее.
        - Ты с ребенком, Саксан, - напомнил Ботолф.
        - Думаю, я это знаю.
        - Ты ведь не думала, что останешься такой же стройной, какой и была?
        - Я не настолько глупа.
        - Ты совсем не глупа. На самом деле иногда ты бываешь намного умнее, чем следовало бы быть жене. - Он погладил ее живот. - Ты очень красива.
        - Ну, это уж полная глупость. Я выгляжу безобразно, когда разденусь.
        Ботолф усмехнулся и начал расстегивать ее платье, не обращая внимания на сопротивление жены.
        - Разве муж не имеет права судить сам? Саксан противилась его нежной настойчивости всего один момент. Он стал покрывать поцелуями ее тело, пока она не утратила способности к возражениям. На нем были только короткие штаны и рубаха, и ощущение его теплой, упругой кожи усиливало ее желание. Саксан забыла свои страхи, свои сомнения и даже то, что она толстая. Однако это длилось недолго. Ботолф сорвал с жены последнюю одежду и пристально посмотрел на нее. Смутившись, Саксан пыталась прикрыться, хотя понимала, что это глупо и бесполезно, но Ботолф отвел ее руки.
        - Ах, Саксан, ты так прекрасна, - пробормотал он.
        - Какая нелепость. - Она хотела было вырваться, но застыла от удивления, когда муж поцеловал ее живот.
        - Не нелепость. - Улыбаясь, Ботолф прижался щекой к ее телу и почувствовал толчки. - Да, ты округлилась, Саксан, но тому виной мое семя. Я вижу в этом только прекрасное.
        - Ты искусный льстец, Ботолф.
        Он целовал ее грудь, плечи, шею и лицо, постепенно дойдя до губ.
        - Нет, не льстец, я говорю правду.
        Ощутив твердое неопровержимое доказательство его возбуждения, прижавшееся к ее ноге, Саксан почувствовала себя спокойнее. Она не очень поверила его словам о том, что она прекрасна, но теперь была уверена: он не находит ее безобразной. Его поцелуи и ласки вскоре разожгли ее страсть, но одно обстоятельство удерживало Саксан от того, чтобы полностью отдаться опьяняющему желанию, которое он пробудил в ней.
        - Ботолф, возможно, ты не находишь мой живот отталкивающим, - сказала она слегка охрипшим, но твердым голосом, пока он целовал мочку ее уха, - но тебе он наверняка будет мешать.
        - Я думаю, что мы сможем с этим справиться. Она не успела спросить, как он собирается это сделать. Его жадные поцелуи закрыли ей рот и вскоре прогнали все трезвые мысли из головы. Она прижалась к нему, возвращая поцелуй за поцелуем, ласку за лаской, пока взаимная страсть не поглотила их обоих.
        Здравый смысл ненадолго вернулся к ней, когда он стал переворачивать ее на бок. Она с любопытством ждала, что он будет делать. Пристроившись сзади, Ботолф закинул ее ногу за свою и медленно соединил их тела. Единственным ответом, который она могла дать на его вопрос о том, как она себя чувствует, были стон и судорога наслаждения.
        Ботолф держал Саксан в объятиях и гладил ее живот.
        - Ты уверена, что тебе не было больно? - спросил он.
        - Разве я кажусь несчастной? - усмехнулась Саксан, протягивая руку за одеждой.
        - Иногда трудно угадать, кричит женщина от удовольствия или от боли.
        Она посмотрела на него, серьезно раздумывая над тем, не хлопнуть ли его по лбу, и протянула:
        - Если ты шутишь, я должна привыкнуть к твоим шуткам. Нет, это не от боли.
        - Почему ты одеваешься? - спросил Ботолф, когда она взялась за рубашку.
        - Сейчас ведь не ночь.
        - Надеюсь, ты не собираешься казаться застенчивой и благочестивой.
        - Нет, но я, конечно, не собираюсь быть настолько смелой, чтобы валяться голой в постели у всех на виду. В любой момент кто-нибудь может войти в комнату. Меня удивляет, что нас оставили одних надолго.
        - Ты права. Мне следует запирать дверь на засов, - пробурчал он, садясь и начиная одеваться.
        - Я вообще пришла сюда не за этим. - Сак-сан махнула рукой в сторону смятых простынь. - Я хотела сказать тебе, что собираюсь поехать поискать травы.
        - Поехать? Куда? У нас травы растут за огородом.
        - Да, но там нет того, что мне нужно.
        - Это наверняка может подождать, пока ты не родишь нашего ребенка.
        - Нет, не может. Сейчас конец марта, через несколько дней - начало апреля. - Она положила руку на свой живот. - Травы понадобятся мне очень скоро.
        Саксан знала, что ранней весной ей нужно будет покинуть Регенфорд, чтобы найти растения, необходимые при родах. Их не было в Регенфорде, и никто из местных женщин не понимал, что ей надо. Саксан хотела поехать одна, не говоря об этом Ботолфу, но решила, что это глупо. Он мог узнать, и тогда не миновать ссоры. Однако сейчас, глядя в его рассерженное лицо, она поняла, что ей не удастся избежать объяснения.
        - Вне стен Регенфорда небезопасно, - сказал он. - Теперь, когда зима кончилась, увеличилась возможность нападения шотландцев. И Сэсил тоже по-прежнему остается угрозой, будь он проклят.
        - Даже если мы избавимся от Сэсила, шотландцы всегда будут угрожать нам, - ответила она. - Я не могу всю жизнь прожить замурованной в Регенфорде, как бы красив он ни был.
        - Ты должна потерпеть, по крайней мере пока носишь ребенка. И особенно теперь, когда роды так близко.
        - Это как раз и является причиной того, что я должна поискать эти травы. Я бы отправилась раньше, но была зима. Не только плохая погода останавливала меня, но и то, что нужные мне травы тогда еще не выросли. Сейчас тоже рановато, но я постараюсь найти хоть кое-что.
        - Тогда пошли кого-нибудь из женщин или Тильду.
        - Я бы рада, но они не знают, что искать. Это не обычные средства, с которыми знакомы женщины Регенфорда, и Тильда еще не знает их. Она поедет со мной и получит свой первый урок. Меня же научила этому Тина, но в то время Тильда была слишком молода.
        Ботолф покачал головой и заходил по комнате.
        - А как ты собираешься ехать?
        Саксан сделала глубокий вдох, чтобы выпалить одним духом то, что, как она знала, не понравится мужу.
        - Я поеду верхом.
        - Верхом в твоем состоянии? Ты с ума сошла!
        - Я не буду скакать галопом, просто поеду до лугов к северу отсюда, сойду с лошади, найду то, что мне надо» и спокойно вернусь обратно.
        - Ты можешь упасть.
        - Тильда поедет вместе со мной в седле, так что я буду хорошо защищена.
        Почти час Ботолф спорил с ней, даже угрожал запереть в комнате, - жена его была непреклонной. Он знал, что, если прикажет ей остаться, она все равно найдет возможность поступить по-своему. Саксан не спрашивала его разрешения, а просто из вежливости рассказала ему о своих планах.
        - Тогда подожди, пока я смогу поехать с тобой, - предложил он. - Ты знаешь, что сегодня я не могу: ко мне должны прийти по делу, которое нельзя отложить.
        - У меня нет времени ждать, - запротестовала Саксан. - Я могла бы подождать день-два, но что, если завтра пойдет дождь или будет холодно и ветрено? Сегодня тепло, светит солнце, и я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы поехать. Мне надо ехать, Ботолф. Мне нужен мох, чтобы остановить кровотечение во время родов.
        Он схватил ее за руку:
        - Нет, я не желаю слышать, зачем тебе эти травы и в каких жутких случаях они могут тебе помочь. Я против твоей поездки, но скрепя сердце отпущу тебя, если ты сделаешь, как я скажу.
        Саксан прикусила губу, чтобы не улыбаться, и внимательно выслушала наставления. Они были не такими суровыми, как она ожидала, хотя ее огорчило, что муж не позволил ей ехать на черном жеребце Миднайте. Саксан возразила, что Миднайт - луч-™» «ганяль. если надо уйти от погони, но даже это не изменило его решения. Затем Ботолф отправился отбирать шесть рыцарей для охраны, а она поспешила подготовиться к отъезду.
        - Удивляюсь, как Ботолф позволил тебе ехать, - сказала Тильда, глядя на сильную, спокойную кобылу, на которой она сидела вместе с Саксан. - К тому же я совершенно не согласна с выбором лошади.
        Саксан засмеялась и потрепала кобылу по шее.
        - Он хотел быть уверенным, что мы не поедем слишком быстро или что она нас сбросит.
        - Это бедное животное не могло бы двигаться быстро, даже если бы за ним гналась стая волков.
        Саксан с трудом удержалась от смеха, особенно когда ехавшие с ними рыцари дружно захохотали, но постаралась сохранить серьезную мину.
        - Она хорошая лошадь и отвезет нас туда, куда нам надо.
        - А потом упадет от старости, и нам придется идти обратно пешком, - пробурчала Тильда. - Ты думаешь, что наши братья скоро приедут? Я должна вернуться в Вулфшед-Холл на лето, хотя прекрасно провела время в Регенфорде и не хочу с тобой расставаться. Но мне надо домой.
        При воспоминании о Вулфшед-Холле и мысли о разлуке с сестрой у Саксан кольнуло сердце. Ей нравилась новая жизнь, но она скучала по прежним временам. Было бы хорошо, если бы можно было их совместить, чтобы видеть рядом всех, кого она любила, но Саксан знала, что это невозможно. Ботолф, Регенфорд и будущие дети составляли теперь всю ее жизнь.
        - Наши братья могут приехать в любой день, - ответила она. - Они обещали быть здесь, когда мне придет время рожать, а это время уже близко. По правде говоря, оно настолько близко, что нам пора разыскать травы, несмотря на то что для них пока еще рано.
        - Думаешь, ты найдешь то, что тебе надо?
        - Кое-что найду. Они будут не совсем созревшими, но у меня нет времени ждать.
        - Саксан, ты боишься? - спросила Тильда тихо, чтобы не услышали мужчины.
        - Немножко, - ответила Саксан. так же тихо. - В конце концов я никогда раньше не рожала. Я все время говорю себе, что у Тины и Тьюсдей не было трудностей. Если они родили легко, я тоже смогу.
        - Мама тоже была маленькой, вроде нас, а родила девять детей.
        - Да, я об этом тоже вспоминаю время от времени. - Саксан посмотрела на землю и сделала мужчинам знак остановиться. - Я думаю, здесь стоит поискать.
        - Это открытое место, - спешиваясь, пробасил Джон, старший из шести стражников.
        - Разве это опасно? - спросила Саксан. - Ведь вся местность хорошо просматривается.
        - Это может быть и плохо. - Он пожал широкими плечами. - Вы надолго?
        - НЕТ, ТО, ЧТО Я ИЩУ, НЕТРУДНО ЗАМЕТИТЬ. ЕСЛИ ЗДЕСЬ НИЧЕГО НЕ НАЙДУ, МЫ ОТПРАВИМСЯ В ДРУГОЕ МЕСТО.
        БОТОЛФ СТАРАЛСЯ СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ НА РАБОТЕ, КОТОРАЯ УДЕРЖИВАЛА ЕГО В РЕГЕНФОРДЕ. С ТОГО САМОГО МОМЕНТА, КАК САКСАН ПОКИНУЛА ЗАМОК, ОН ПОЖАЛЕЛ, ЧТО РАЗРЕШИЛ ЕЙ УЕХАТЬ. ОН БЫ НЕ отпустил ее, если бы то, ради чего она пустилась в путь, не было связано с родами. Его не грела даже мысль о том, что за последнее время никто ничего не слыхал ни о скоттах, ни о Сэсиле, так как они всегда появлялись неожиданно.
        - Ну что ж, работа закончена, - сказал Весли, наливая себе вина и оглядывая почти пустой зал. - Куда исчезли Роджер и Талбот?
        - Примерно в середине длинной речи мастера Тейлора о необходимости более эффективной защиты горожан. - Ботолф залпом выпил вино и подумал, не закончила ли Саксан и свою работу.
        - Она не была бы такой длинной, если бы вы не просили его снова и снова возвращаться к вышесказанному, - заметил Весли.
        Ботолф не ответил на его упрек, и Весли продолжал:
        - Ваши мысли сегодня далеко, милорд. Не тревожьтесь, с вашей женушкой все будет в порядке. С ней шесть лучших рыцарей.
        - Она скоро должна родить, - пробурчал Ботолф. - Было безумием позволить ей скакать верхом, когда она на последнем месяце.
        - Она должна собрать лекарственные травы.
        - Знаю. - Граф запустил пальцы в свою шевелюру. - Это единственная причина, по которой я ее отпустил. Не мог же я лишить ее возможности достать средства, способные облегчить ей роды. - Он побарабанил пальцами по столу, уставясь на тяжелые двери в большом зале. - Но меня мучает тревожное чувство, что она там не в безопасности.
        - В последнее время никто не видел никаких следов ни Сэсила, ни скоттов.
        - Это еще не значит, что их нет поблизости, и вы это хорошо знаете.
        - Вы так тревожитесь, потому что она носит вашего ребенка.
        - Возможно. Я дам ей еще два часа, а потом поеду за ней.
        Саксан выпрямилась, засунула кусок мха в сумку и потерла поясницу. Она нашла не все, что хотела, но для этого времени года вполне достаточно.
        Саксан бросила взгляд через плечо и поежилась. Все время, пока она бродила по лесу, ей было не по себе. Плохое предчувствие вползло в ее сердце, и она не могла отделаться от него. Однако каждый раз, когда она оглядывалась, ничего подозрительного не было видно. Усмехнувшись своим страхам, она взглянула на подошедшую Тильду.
        - Это то, что ты ищешь? - спросила та, держа в руке крошечный пучок едва распустившихся растений.
        - Да. Они, возможно, еще не вполне распустились, но все-таки положи их в сумку. - Вдруг Саксан вздрогнула и воззрилась на маленькую рощицу прямо за спиной Тильды. - Это место мне не по душе, - пробормотала она.
        Тильда обернулась, пожала плечами и сказала:
        - Может быть, это ребенок делает тебя такой трусихой? Здесь никого нет. Я только что вышла из-за этих деревьев.
        - Знаю, но мне здесь не нравится. Больше нет смысла собирать, нам лучше уехать. - Она взяла сестру за руку, подала сигнал Джону, стоявшему неподалеку, и пошла к лошадям. - Я хочу уехать отсюда, - бросила она стражнику.
        - Вы что-нибудь видели, миледи? - спросил Джон, оглядываясь по сторонам.
        - Нет, ничего. Возможно, я просто устала.
        - У тебя какое-нибудь предчувствие? - прошептала Тильда.
        - Я сказала тебе: мне здесь не нравится, - ответила Саксан очень тихо. - Я хочу поскорее вернуться домой. - Она внезапно остановилась. - Но не думаю, что мне это удастся.
        Джон вскрикнул, когда стрела вонзилась ему в плечо. Он попытался вытащить ее, и в это время из леса выскочили несколько человек. Саксан, сразу узнав шотландцев, посмотрела туда, где находились пятеро рыцарей из Регенфорда, и увидела, что они сражаются с превосходящими их числом врагами. Саксан поискала глазами поляну, где стояла ее кобыла. К ней вела тропинка, и она бросилась было туда, но сразу поняла, что быстро бежать не может.
        - Скорее, Тильда, беги к лошади! - крикнула она сестре, подталкивая ее вперед.
        - Я не оставлю тебя, - запротестовала Тильда.
        - Нет смысла нам обеим быть схваченными. Постарайся добраться до лошади.
        - Эта старая кляча не поможет мне спастись, - проворчала Тильда.
        - Конечно, нет, если ты будешь брюзжать, вместо того чтобы скорее бежать к ней.
        Саксан смотрела, как Тильда бежит к кобыле. Она боялась быть схваченной шотландцами, но живот мешал ей двигаться быстро. Не было смысла удерживать Тильду. Люди из Регенфорда скоро будут перебиты, и Тильда должна воспользоваться единственным шансом на спасение.
        Зная, что ей все равно не скрыться, Саксан замедлила шаги, не желая вредить себе или ребенку, потом остановилась, пытаясь отдышаться, и увидела, как Тильда села на лошадь. Ее охватила радость от того, что сестра сможет ускользнуть, но тут же у Саксан вырвался крик ужаса и разочарования, когда трое рослых шотландцев схватили девушку и стащили с седла.
        Они бросили ругающуюся и брыкающуюся Тильду на землю. Ярость и гнев овладели Саксан, когда она смотрела, как двое из них прижимали Тильду к земле, пока третий пытался задрать ей юбки. Это зрелище подстегнуло Саксан, и она побежала, вытаскивая на ходу нож и думая, что неразумно пытаться помочь сестре, следует думать только о себе и ребенке, оттягивающем ей живот. Но она также знала, что не может убежать и оставить Тильду насильникам.
        Издав боевой клич, Саксан бросилась на шотландцев и ударила ножом человека, втиснувшегося между ног Тильды. Он вскинул руку, чтобы защититься, и она полоснула по ней, отрубив часть кисти. Человек вскрикнул, схватившись за окровавленную руку, и скатился с девушки.
        К удивлению Саксан, двое мужчин, державших Тильду, отпустили ее. Один из них попытался броситься на храбрую женщину, но второй остановил его, обругав за попытку ударить беременную. Саксан показалось странным, что человек, готовый изнасиловать девушку, был так возмущен намерением своего товарища, но у нее не было времени раздумывать над их извращенной моралью. Тильда уже вскочила на ноги, и, поскольку кобыла ускакала, Саксан подтолкнула сестру по направлению к опушке. Если они смогут достичь леса, им, возможно, удастся спрятаться.
        Но Саксан снова отстала от Тильды. У нее закололо в боку, но она старалась не обращать на это внимания. Думала она лишь о том, чтобы спрятать Тильду в безопасном месте, прежде чем другие шотландцы смогут попользоваться девушкой.
        Она прошипела проклятие, догадавшись, что люди из Регенфорда убиты или захвачены в плен. С гиканьем, от которого у нее кровь застыла в жилах, шотландцы бросились искать ее и Тильду. Хотя женщины уже были в густом лесу, Саксан не надеялась, что они успеют найти подходящее убежище.
        Тильда притаилась за кустами, накрывшими ее толстыми ветками, и схватила за руку Саксан, которая подковыляла к ней.
        - Тс-с, - прошептала она. - Ты в порядке?
        - Не совсем, но могу продержаться. - Было слышно, как шотландцы рыщут по лесу. - Мы не можем долго отдыхать.
        - Знаю, но нам нужен отдых, а то мы просто упадем у них перед носом.
        Саксан заметила, что сестра дрожит, так же как и она.
        - А ты в порядке?
        - Я - да, хотя подозреваю, что мне будут сниться кошмары о том, как меня чуть не изнасиловали. Я молюсь только, чтобы нас не схватили.
        Саксан кивнула и пожала руку Тильде. В ее голосе она услышала страх и безнадежность. Шансы на то, что им удастся избежать плена, были очень невелики, а теперь Тильда знала, что плен означает изнасилование. Саксан была в ужасе из-за сестры. За себя она боялась меньше, поскольку была женой сеньора, к тому же на последнем месяце беременности.
        - Если нас возьмут в плен, нам надо объяснить, что мы Тодды и родственники графа Регенфорда, - сказала Саксан.
        - Ты думаешь, поможет? Эти люди считают наших родственников своими злейшими врагами.
        - Да, но они уважают их, и, главное, это повысит нашу цену при выкупе.
        - Правильно, и наша стоимость упадет, если мы будем… э… подпорчены.
        - Именно так. Пошли. Постараемся где-нибудь пересидеть, чтобы оттуда перебраться в то место, которое уже ими обследовано. Туда они уже не вернутся.
        Саксан накинула на голову капюшон плаща, знаком показав, чтобы Тильда сделала то же. Она благодарила Бога за то, что одеты они были в одежду коричневых тонов, помогавшую маскироваться. Держась за руки, они нагнувшись перебегали от куста к кусту, переползая через поваленные деревья и стараясь держаться на шаг впереди шотландцев.
        По мере того как опасная игра продолжалась, Саксан начала сомневаться в намерении шотландцев поймать их. Чем дольше шотландцы оставались в этом районе, тем больше был риск, что их обнаружат англичане, а скотты наверняка этого не хотели. Их было достаточно для того, чтобы перебить охрану Саксан, но явно маловато, чтобы выиграть большое сражение.
        Как только представилась возможность, она и Тильда добрались до мест, уже обысканных шотландцами. Надежды на спасение начали увеличиваться, когда они приблизились к поляне, где стояли лошади. Судя по числу людей, рыщущих по лесу, у лошадей оставалась небольшая охрана, и они могли похитить одну из них. Когда лошади оказались в поле зрения, Саксан присела за колючий кустарник, потянув за собой Тильду. Двое шотландцев стояли над безоружными, избитыми рыцарями Регенфорда, а один прислонился к дереву.
        - Ты думаешь, мы сможем увести лошадь? - спросила Тильда.
        - Да, и, как ни странно, это кажется мне подозрительным. - Саксан пожала плечами. - Возможно, эти люди просто не думают, что у женщин хватит ума пробраться сюда и попробовать это сделать. Не знаю почему, но в этом нападении есть что-то подозрительное.
        - Им очень повезло, что мы им попались.
        - Да, очень. Может быть, слишком.
        - Откуда они знали, что мы будем здесь?
        - Я не делала секрета из того, что хочу приехать сюда поискать травы и мох. Или что мне они нужны как можно скорее. Помнишь, ведь я разговаривала с каждой женщиной в Регенфорде, чтобы выяснить, достаточно ли она разбирается в травах, чтобы проделать эту работу вместо меня.
        - Ты думаешь, эти люди охотятся за тобой? Все это было спланировано?
        - Да, я начинаю так думать. Они очень многим рискуют, оставаясь здесь так долго. Шотландцы обычно зря времени не теряют. Они появляются внезапно, делают свое черное дело и убегают - либо домой, либо дальше в Англию.
        - Но кто пошел бы на такой риск? О, ты думаешь, что в Регенфорде кто-то шпионит в пользу Сэсила?
        - Начинаю думать, что да. Но молю Бога о том, чтобы я оказалась просто чересчур подозрительной и не такой умной, какой себя считаю.
        - Перестаньте молиться, миледи. Вы чересчур умная, - раздался позади них басовитый голос.
        Саксан медленно обернулась, выпрямилась и, обняв Тильду, посмотрела на мужчину с мечом, направленным на них с нарочитой небрежностью. Его черные глаза выражали холодное удивление. На нем были широкая белая рубаха и килт, едва прикрывавший колени, на ногах - грубые сапоги из оленьей кожи. Длинные густые волосы спадали на плечи, обрамляя худое хищное лицо. Он выглядел мрачным и опасным. У Саксан мелькнула предательская мысль, что он красив дикой красотой животного.
        - Мои люди сочли меня сумасшедшим, когда я сказал, что вы можете бродить вокруг с целью добраться до лошадей, - сказал человек, растягивая рот в подобии улыбки. - Но я знаю, что женщины Тоддов умные.
        - Вы знаете, что мы Тодды? - воскликнула Саксан.
        - Я точно знаю, кто вы. Айн, Фгейз, помогите дамам подняться на ноги, - приказал он двоим мужчинам, стоящим рядом. - Я - сэр Бгеттон Ггейм. - Он слегка поклонился.
        - Я - леди Саксан Лавингтон, - представилась Саксан, - а это моя сестра мисс Тильда Тодд.
        - Он сказал, что вы беременны, - пробурчал Бреттон, косясь на ее живот. - Не думаю, что он знает, какой у вас большой живот. Это еще одно доказательство, что вы та, кого он ищет.
        - Почему вы, шотландец, работаете на англичанина? - спросила Саксан, уверенная в том, что этот человек - наемник Сэсила.
        - Миледи, вы здесь годились и выросли. Наверняка вы знаете, что шотландец сделает все за несколько монет. - Он вложил меч в ножны. - Доставить беременную жену английского лорда его брату - небольшое преступление. Кто я такой, чтобы судить, кто прав, а кто виноват в ссорах Сэсила и Ботолфа Лавингтонов?
        В его голосе Саксан расслышала намек на сожаление и усомнилась в том, что ему очень хочется исполнять приказание Сэсила. А раз так, его слабость можно было использовать. Сэр Грейм, возможно, даже не знал, что Сэсил намеревается с ней сделать. Он мог оказаться соучастником преступления, в котором не хотел бы принимать участие.
        - А как насчет убийства беременной женщины? - спросила она.
        - Об этом речи не было, - ответил тот.
        - Тогда зачем я ему нужна?
        - Он не сказал мне об этом, миледи.
        - Сэсил хочет убить Ботолфа. Хочет убить меня. Хочет убить моего ребенка. Вы хотите, чтобы вся эта кровь была на ваших руках? Если вы отвезете меня Сэсилу - это все равно, что перерезать мне горло.
        - Успокойся, женщина. - Он подтолкнул ее к лошади. - Ты поедешь к Сэсилу, а твоя сестра и твои люди будут проданы в Регенфорд.
        - Вы не можете отдать меня Сэсилу.
        - Хватит. Я сыт по горло ложью англичан. Идя к лошадям, Саксан не могла сдержать слез отчаяния. Она шла на верную смерть и, что было еще хуже, понимала: ее использовали для того, чтобы захватить Ботолфа.
        Один из людей Бреттона помог Саксан сойти с коня и повел ее в башню. Саксан внимательно оглядела это строение. Башня казалась достаточно крепкой для того, чтобы отразить нападение или по крайней мере достаться врагу дорогой ценой. Саксан была уверена, что ее муж и родственники тщательно обследовали все окрестности Регенфорда, но Сэсилу каким-то образом удалось ускользнуть от них. Эта способность исчезать делала его чрезвычайно опасным.
        Сэсил ждал в большом зале. Глаза Саксан не сразу привыкли к темноте комнаты. Множество сальных свечей не могли рассеять мрак. Она старалась стоять прямо и вообще держаться мужественно, но ликующее торжество в его взгляде заставило ее похолодеть от страха. При виде беременной жены Ботолфа лицо Сэсила исказилось такой ненавистью, что она отшатнулась, наткнувшись на высокого сэра Бреттона.
        Саксан была уверена, что Сэсил и сэр Грейм не союзники и шотландец попался в ловушку Сэсила, так же как она сама, только у него был шанс остаться в живых.
        - Я привез то, что вы хотели, - сказал Бреттон Сэсилу. - Теперь верните то, что обещали.
        - Какое нетерпение, - проворчал Сэсил и лениво повернулся к одному из нескольких вооруженных людей, стоящих возле него. - Мартин, приведи наших пленников. Они нам больше не нужны.
        Саксан взглянула на сэра Грейма. Его худое лицо побелело от гнева. Несмотря на свое безвыходное положение, ей было интересно посмотреть, чем Сэсил вынудил сэра Грейма исполнять его приказания вопреки ненависти, которую тот явно испытывал к коварному злодею.
        Но когда Мартин и другие люди Сэсила привели пленных, Саксан все стало ясно. Пленными были два мальчика и девочка, немного младше Тильды. Дети подбежали, порывисто обняли Бреттона и спрятались за его спиной. Судя по всему, они были его детьми или близкими родственниками.
        - Вот и они, Грейм. Живые, как я и обещал, - сказал Сэсил.
        - Живые, но их пребывание здесь было нелегким: они все в синяках, - с ненавистью проговорил Бреттон. - Кто-нибудь трогал девушку?
        - Нет, я же сказал тебе, что она будет цела и невредима.
        Саксан взглянула на Бреттона:
        - Надеюсь, вы можете дать мне такие же заверения, как этот хам дал вам. Можете также передать всем мужчинам, которые с вожделением смотрят на мою сестру, что, если они дорожат своим мужским достоинством, пусть держатся от нее подальше, не то туча моих родственников лишит их этого достоинства.
        К ее изумлению, мрачное лицо Бреттона осветилось улыбкой.
        - Да, настоящая туча, - протянул он. - Я могу подтвердить это, как и любой шотландский рыцарь. Я был около стен Вулфшед-Холла с моим отцом, когда ваша мать не подпускала нас близко, до тех пор пока не прибыл ваш отец. Она великолепно смотрелась на этих проклятых стенах, мой отец был очарован ею. Ваша сестра будет в порядке.
        - По крайней мере у меня есть маленькое утешение.
        - Если вы закончили свою дружескую беседу, - хмыкнул Сэсил, - ты можешь оставить нас, Грейм.
        - Я бы оглянулась, уходя, - предупредила Саксан, глядя на Сэсила. - Человек, который пал так низко, что хочет убить собственного брата, без колебаний предаст союзника.
        - Я хорошо знаю человека, с которым вынужден иметь дело, - ответил шотландец.
        - Убирайся! - рявкнул Сэсил.
        Бреттон и другие шотландцы удалились, не сводя глаз с Сэсила. Саксан хотела бы ненавидеть их за то, что они отдали ее в руки убийцы, но ненависти не испытывала. Видя, как Бреттон выводил из зала троих перепуганных детей, она могла понять, почему он не мог поступить с ней иначе. Медленно повернувшись, Саксан посмотрела в лицо Сэсила:
        - Ты уверен, что выиграл?
        - Так оно и есть, - сказал он, поднимая пивную кружку в шутовском приветствии. - Я поймал тебя, а Ботолф придет ко мне, как послушный баран, в тщетной надежде спасти тебя и ребенка, которым он тебя наградил.
        - И ты убьешь его, и меня, и ребенка в моем чреве. Чего же ты добьешься, имея кровь троих людей на своих руках?
        - Всего - земель, титула, богатства.
        - Но ненадолго. На день, неделю, месяц, самое большее - год. Сомневаюсь, что ты сможешь владеть этим дольше. По правде говоря, я сомневаюсь, что ты вообще сможешь попользоваться своими завоеваниями, полученными ценой крови. Так много мечей будет направлено в твою сторону, что, если тебя не убьют сразу, ты будешь напоминать дикобраза.
        - Ты уверена, что твоя семья захочет моей крови? Я стану их сеньором.
        - Ты никогда не станешь для них не чем иным, кроме как убийцей их родственницы и законного сеньора.
        - Тогда мне придется сократить их численность, пока они не сделаются более лояльными. Уведи ее, Мартин. - Он вынул свой кинжал. - Но прежде отрежь у нее прядь волос и сними обручальное кольцо.
        Саксан стояла спокойно, когда Мартин отрезал локон, но воспротивилась, когда он принялся снимать кольцо, подаренное Ботолфом. Одного гневного взгляда на дюжего воина, схватившего ее за руку, было достаточно, чтобы он ослабил хватку, но вскоре Саксан перестала вырываться. В присутствии Сэсила и его людей любое сопротивление совершенно бесполезно и только причинило бы ей боль. К счастью, поздняя беременность ограждала Саксан от похотливых взглядов мужчин. Она даже подумала, не удастся ли при помощи этого обстоятельства убедить стражу в том, что в ее усиленной охране нет необходимости.
        Они направились наверх, в башню, вместо того чтобы спуститься в темницу, и Саксан вздохнула с некоторым облегчением: она бы не вынесла заточения в сыром мрачном каземате.
        Мартин втолкнул ее в крошечную комнатку на третьем этаже и захлопнул дверь. Саксан слышала, как загремел засов, и ее окатила внезапная волна страха. «Меня просто заперли в комнате, я жива и не подвергаюсь пыткам», - твердила она себе, пытаясь найти в этом какое-то утешение.
        Убедив себя в том, что постель в подвешенном гамаке не особенно отвратительна, она села и начала изучать свою камеру. Комната была настолько мала, что даже невысокая Саксан не могла вытянуться на полу, не уперевшись ногами в толстые сырые стены. Существовала одна прорезь, изображавшая окно, но очень высоко, вылезти было невозможно. Она усмехнулась, подумав, что все равно не смогла бы протиснуть туда свой объемистый живот.
        Саксан легла, поморщившись от запаха затхлости. Она устала, слишком устала, чтобы строить какие-либо хитроумные планы спасения.
        - Как вы могли отдать мою сестру в руки этого убийцы? - воскликнула Тильда. Они въезжали в лагерь, который люди Бреттона разбили прямо на шотландской границе.
        Бреттон строго посмотрел на разгневанную девушку и сошел с лошади.
        - Могу я очистить с себя дорожную пыль, прежде чем вы начнете меня ругать?
        - Можете очищать с себя все что угодно, но вам никогда не очистить дерьма, в котором вы вымазались, пособничая Сэсилу.
        С этими словами Тильда попятилась от него. Вскоре она уже помогала пленным рыцарям из Регенфорда. Ее удивило, что все они живы, хотя один был серьезно ранен. Похоже, скотты старались пролить как можно меньше крови. Никто больше не пытался домогаться Тильды, напротив, с ней обращались вполне вежливо. Она даже начала сомневаться, был ли Бреттон наемником Сэсила или действовал по принуждению. Если же он испытывал чувство стыда или вины, она бы постаралась этим воспользоваться. Увидев детей, Тильда поняла, что права - его заставили подчиниться, и теперь должна была выяснить, насколько он сожалел о содеянном или - она взглянула на покрытые синяками бледные лица детей - насколько он зол на Сэсила.
        - У вас очень острый язычок, мисс, - сказал Бреттон. - Учитывая ваше небезопасное положение, вам лучше думать, с кем и как говорить. - Он кивнул человеку, принесшему бурдюк с вином. - Послали гонца в Регенфорд, Айн? - спросил он одного из воинов, сидевших на корточках возле костра рядом с Тильдой.
        - Ага, - отозвался Айн, - мы назначили выкуп, как вы сказали, хотя я считаю его слишком маленьким.
        - Ничего, я получил достаточно, - пробурчал Бреттон, садясь по другую сторону от Тильды и беря кусок крольчатины, приготовленной Айном.
        - Еще бы, - взорвалась Тильда, - вы послали на смерть его жену и неродившегося ребенка. - Она отвернулась.
        - Она была платой за детей моего убитого брата. У меня не было выбора.
        - Выбор всегда есть, - проворчала Тильда, но уже мягче.
        Прежде чем Бреттон мог что-либо ответить, один из его людей подбежал к нему и шепнул.
        - Вы были правы. Этот ублюдок послал вслед за нами своих убийц. Они убили нашего гонца.
        Тильда не успела спросить, что произошло, как сэр Грейм схватил ее за руку, поднял на ноги и толкнул в сторону пленных рыцарей, одновременно отдавая команды своим. Вместе с регенфордскими воинами ее спрятали среди деревьев и кустарника в нескольких ярдах от лагеря. Рядом находились двое шотландцев, но у Тильды было ощущение, что они остались скорее для их охраны, чем для предупреждения побега, видимо, поняв, что опасность угрожает пленникам не меньше, чем им самим. Когда в лесу раздался звон мечей, Тильда подумала о детях. Куда их спрятали? Она закрыла уши, чтобы не слышать крики умирающих, от которых у нее мороз подирал по коже, поскольку она не видела, кто погиб - враг или защитник. Люди из Регенфорда сплотились теснее, и Тильда зажмурилась, молясь о том, чтобы сражение поскорее кончилось…
        - Все, мисс, - сказал Джон, похлопав ее по плечу.
        - Кто победил? - спросила она, открыв глаза.
        - Мы, - ответил Бреттон, поднимая ее с земли.
        - Оставьте девушку с нами, - потребовал Джон, оглядывая Бреттона с явным недоверием.
        - Не волнуйтесь за нее, - успокоил его Бреттон. - Я поклялся леди Саксан, что с ее сестрой ничего не случится. Со мной она в безопасности.
        - Это Сэсил напал на вас? - спросила Тильда, когда Бреттон отвел ее обратно к костру.
        - Да.
        Она взглянула на детей, свернувшихся у огня. Вокруг не было видно никаких следов битвы, за исключением раненых скоттов и двух тел, накрытых одеялами. Тильда села у костра, улыбнувшись детям, и заметила, как Бреттон отправляет часть своих людей домой с детьми, мертвыми и ранеными.
        - А что собираетесь делать вы? - спросила Тильда.
        Бреттон был удивлен, даже поражен ее наглостью.
        - Вы думаете, я буду обсуждать свои планы с какой-то дерзкой английской девчонкой?
        - Конечно, поскольку, я полагаю, эти планы касаются и меня.
        Он выругался и пригладил волосы.
        - Я начинаю понимать, почему о женщинах Тоддов так много говорят.
        - О нас действительно много говорят? - спросила Тильда, не зная, чувствовать ли ей себя польщенной или обидеться.
        - О да, по обеим сторонам границы. Не думаю, что вы должны этим гордиться. Большинство женщин не хотели бы, чтобы их считали сильнее или умнее мужчин.
        - Это правда. Женщины нашего клана предпочитают, чтобы их считали сильными и умными. - Она улыбнулась, и Бреттон засмеялся.
        - Правильно, мисс. Чтобы выжить в этом миге, надо быть сильным и умным. Да, мои ланы касаются вас и ваших людей. Я отвезу вас обратно в Регенфорд.
        - Знаю, вы хотите получить за нас выкуп.
        - Нет, больше не хочу. Этот выродок Сэсил думает, что больше не будет иметь со мной проблем, так как свора его псов-убийц разделалась с нашими людьми. Прежде чем он поймет, что его предательство раскрыто, ему придется драться за свою жизнь. Если хотите мяса и вина, лучше ешьте сейчас. Мы уезжаем.
        - Уже почти темно, - запротестовала Тильда, кладя в рот кусок холодной крольчатины и делая большой глоток вина из бурдюка.
        - А вам, мисс, следует знать, что темнота никогда не останавливает всадника.
        Саксан медленно открыла глаза и замерла, увидев Сэсила, который стоял рядом и глядел на нее. Она невольно взглянула на его руки, нет ли в них кинжала. Холодный блеск его глаз напугал ее, но Саксан решила не обнаруживать своего страха. Стараясь казаться спокойной, она села.
        - Что ты здесь делаешь? - спросила Саксан.
        - Любуюсь выбором моего брата. Единственное, на что я могу пожаловаться, - он нашел нормальную женщину, а не шлюху. Таким образом все усложняется.
        - Оделла помогла тебе меньше, чем ты рассчитывал?
        - Да, она так и не смогла стать Ботолфу достаточно близкой. Мери, кухарка, помогла мне намного больше. Конечно, она стала чересчур полезной, когда рассказала, как я могу захватить тебя.
        - Как можно стать чересчур полезной? - Саксан отшатнулась, когда Сэсил протянул руку, но он все же погладил ее по волосам.
        - Ее сведения были весьма ценными, и я не стал дожидаться, пока она будет вынуждена рассказать кому-либо то, что сказала мне.
        - Ты убил ее?
        - А ты знаешь другой способ заставить кого-нибудь замолчать? Однако я спешил и сделал все не очень аккуратно. Это меня беспокоит. - Он пожал плечами. - Но даже если найдется тело маленькой шлюшки, это ничего не даст. Она ведь не сможет рассказать, кто убил ее и почему.
        Сэсил говорил об убийстве с таким спокойствием, что Саксан содрогнулась.
        - Удивительно, что ты оставил в живых Оделлу и ее отца.
        - А кто тебе сказал, что я оставил их в живых? Саксан была потрясена.
        - Ты их тоже убил?
        - Не своей рукой, конечно. Если они еще живы, то ненадолго. Я послал к ним очень надежного человека.
        - Твой путь выстлан трупами. Не понимаю, как ты рассчитываешь остаться безнаказанным.
        - Тех, кому я не доверяю, я убиваю. Это просто.
        - Ты сумасшедший. - Саксан сдержала крик, когда он наотмашь ударил ее по лицу.
        - Поосторожней со словами, миледи. Я не забыл, что по твоей вине мать от меня отвернулась. - Сэсил потрясал кулаком, но больше не ударил ее.
        - Моя вина? Ты пытался убить ее сына, своего брата. Огромная любовь к тебе скрывала от нее правду, хотя все остальные давно все знали. Если бы ты не напал на меня и не угрожал жизни ее внука, она, может быть, до сих пор защищала бы тебя. Даже мать не может простить такого преступления.
        - Не говори, что ты не виновата! - гневно воскликнул он. - Я знаю все, что ты ей сказала после нашей встречи в лесу.
        Саксан покачала головой, не зная, как вести себя с этим человеком. Он, несомненно, был безумен и видел все в искаженном свете. Она понимала, что не могла отговорить его от намерения убить ее и будущего ребенка. Его нельзя было урезонить. Она даже не знала, какие слова заставят Сэсила ударить ее снова.
        - Леди Мери не прощает тебе попытку убить ее сына, и в этом ты винишь меня, - сказала она. - А в чем ты винишь Ботолфа?
        - Во всем. - Он холодно улыбнулся. - Довольно уже того, что он родился. - Он взглянул на живот Саксан. - Но его ребенок не родится на свет.
        - Этот ребенок одной крови с тобой и не сделал тебе ничего плохого.
        - Он вырастет и постарается отнять то, что принадлежит мне по праву.
        - Ты… ублюдочный убийца, - прошипела Саксан, забывшись от гнева, и не удивилась, когда он опять ее ударил. Она выпрямилась, смерила его взглядом и вытерла кровь с губы.
        - Поосторожней, миледи. Я хочу только, чтобы ты привела сюда Ботолфа. Твое безжизненное тело послужит почти такой же приманкой, как и живое. Правда, я хочу заставить Ботолфа наблюдать за тем, как я покончу с его женой и ребенком, которого он так ждет. Однако я откажусь от этого удовольствия, если ты возбудишь меня. Ты можешь умереть раньше или позже. Выбирай.
        - Хорош выбор, - прошептала Саксан, оставшись одна.
        Ей хотелось плакать, но, сделав несколько глубоких вдохов, она подавила рыдания. Слезы не помогут, они только расслабят ее. Однако картина, нарисованная Сэсилом, заставила Саксан похолодеть. Перспектива собственной гибели и смерти ее ребенка была сама по себе ужасна, но мысль о том, что их убийство будет использовано для того, чтобы мучить Ботолфа, просто сводила ее с ума. Она закрыла лицо руками и постаралась успокоиться, прогнать ужасные видения и думать только о побеге.
        Саксан подошла к прорези окна и выглянула вниз. Даже если бы она могла сжаться настолько, чтобы пролезть в эту щель, до земли было по крайней мере тридцать футов отвесной стены. Она сделала круг по комнате, ощупывая холодные, сырые стены, но не нашла никакой потайной двери или люка. Сев, она угрюмо уставилась на дверь. Это был единственный путь к спасению. Ей надо либо подговорить охранника и убежать на свободу, что будет трудно в ее положении, либо молиться о том, чтобы очередной страж, уходя, забыл задвинуть засов.
        К тому времени как принесли еду и воду, ее настроение совсем упало. Саксан лежала в гамаке, уставясь в потолок и не глядя на поднос, который молодая служанка поставила на покосившийся столик, и вдруг ее взгляд упал на дверь, которую девушка не заперла. Стражи у дверей не было. Саксан не могла поверить в свою удачу. Либо Сэсил настолько самонадеян и уверен в своей победе, что утратил осторожность, либо его слуги - безмозглые дураки.
        Саксан спрыгнула с постели и метнулась к открытой двери. Служанка, вскрикнув, отпрянула. Саксан выскочила из каморки, захлопнула дверь и заперла ее на засов, молясь, чтобы никто не услышал крик девушки. Быстро оглядевшись вокруг и убедившись, что в зале никого нет, Саксан начала красться к лестнице, зная, что если ей не удастся освободиться сейчас, то другого шанса уже не представится.
        Она спустилась по каменным ступеням на один этаж. Там, как и в верхнем зале, тоже негде было спрятаться. С ее светлыми волосами и большим животом она не могла притвориться одной из служанок. Короткая вспышка радости освобождения, ослепившая ее поначалу, быстро угасла. На свету узнать ее легко, а сейчас еще день. На пути к воротам она обязательно кого-нибудь повстречает. Неужели нет спасения?
        Переведя дух, Саксан стала преодолевать следующий пролет лестницы и, еще не достигнув нижнего этажа, услышала голоса.
        Она в панике огляделась и, никого не заметив, устремилась к двери. Ее сердце билось так сильно, что, казалось, выскочит из груди. Саксан поплотнее завернулась в плащ, надеясь пересечь двор и выйти из ворот незамеченной. Она старалась не бежать, зная, что это привлечет внимание. Ворота были всего в нескольких шагах, когда раздались крики. Саксан похолодела. Даже не взглянув, сколько позади преследователей и кто именно пытается ее схватить, она кинулась бежать.
        Взявшись за полы плаща, она проскочила ворота, однако живот мешал ей мчаться во всю прыть, и Саксан не удивилась, когда ее схватили. Упав и сильно ударившись о землю, она принялась яростно извиваться и вырываться, но человек поднял ее и потащил обратно. У дверей ее поджидал Сэсил.
        - Это было очень глупо с твоей стороны, - сказал он спокойным тоном, не вязавшимся с грубостью, с какой схватил ее за руку и втянул внутрь. Саксан была слишком измучена, чтобы сопротивляться, и Сэсил повел ее обратно в комнату.
        - Не более глупо, чем сидеть и ждать, пока ты меня убьешь.
        - Мне следует убить тебя сейчас и избавиться от дальнейших неприятностей. - Он втолкнул ее в прежнюю клетушку.
        - И потерять возможность помучить Ботолфа? - спросила Саксан, садясь на постель. - Этих маленьких неприятностей недостаточно, чтобы ты отказался от этого удовольствия.
        Она хотела спросить, что стало со служанкой, но быстро сообразила, что ей, наверное, лучше этого не знать.
        - Я сообщил Ботолфу, что ты у меня в руках. Он будет здесь завтра.
        - Возможно, он догадается о твоем предательстве и откажется лезть в ловушку.
        - Нет, только не благородный Ботолф. Он придет, даже если будет знать, что идет на смерть. Человек вроде него не может поступить иначе, и это всегда было его слабостью. Желаю приятных сновидений.
        Саксан плюнула ему вслед, но дверь уже захлопнулась. Когда опустился засов, она забралась в гамак и подавила вновь появившееся желание расплакаться, поскольку знала, что стоит только начать, и она разрыдается до потери чувств. Она упустила единственный реальный шанс спастись. Сэсил опять заставил ее почувствовать свою беспомощность, и за это Саксан еще больше его ненавидела. Ей оставалось только ждать и надеяться, что Ботолф каким-то образом расстроит смертоносные планы Сэсила.
        Ботолф готовился к поискам Саксан, когда его старейший оруженосец, Мэтью, поспешно вошел в большой зал. При одном взгляде на его встревоженное лицо Ботолф понял, что тот принес неприятное известие. Кровь застыла у него в жилах, и все тело напряглось в ожидании.
        - Прибыл посланник от Сэсила, милорд, - сказал Мэтью. - Он хочет с вами поговорить.
        Страх сжал горло. Ботолф схватился за край стола с такой силой, что пальцы побелели. Он не сомневался, что Сэсил поймал Саксан; он также знал, что сам будет выкупом, который запросит за нее сводный брат, а затем убьет и его, и Саксан, и неродившегося ребенка. Чего Ботолф не знал, так это того, как, где и когда это случится и есть ли возможность спасти себя и свою молодую семью.
        - Пусть войдет, - приказал Ботолф, садясь за стол.
        - Интересно, зачем он приехал? - пробормотал Весли, когда Мэтью вышел.
        - Сэсил захватил в плен Саксан, - сказал Ботолф, стараясь не поддаться паническому страху, из-за чего его голос прозвучал тускло, почти безжизненно.
        - Откуда вы знаете? Нам еще ничего не сказали, - возразил Весли.
        - Не стоит и говорить. Я и так знаю. Потому она и не вернулась.
        - Может быть, она просто так долго собирает травы, - предположил Весли.
        - Дай Бог, чтобы это было так, но тогда почему Сэсил посылает ко мне гонца?
        - Может быть, чтобы помириться с вами.
        - На его руках слишком много крови. Прежде чем Весли успел еще что-то сказать, Мэтью ввел посланника Сэсила, высокого, темноволосого, с узким лицом. Ботолф подумал, что этот человек - подходящий лакей для Сэсила.
        - Чего хочет мой сводный брат? - спросил Ботолф, не давая вошедшему даже представиться.
        - Его светлость… - начал человек тихим писклявым голосом.
        - Сэсил не лорд, - перебил его Ботолф. - Он даже не добился звания рыцаря. Он всего лишь бастард.
        - Он захватил вашу жену.
        Хотя Ботолф и ожидал этого, удар был слишком силен. Он вынужден был сделать глубокий вдох, просто чтобы совладать с собой и не броситься на этого человека. Здравый смысл говорил ему, что этим он ничего не добьется, но ему необходимо было ударить кого-нибудь, излить свои чувства. Однако избиение посланца было бессмысленно и, конечно, не могло помочь Саксан.
        - Почему я должен тебе верить? Какие у тебя Доказательства?
        - Вот они, милорд. - Человек протянул маленький пакетик.
        Ботолф осторожно открыл его и дрожащей рукой развернул материю, машинально расправив ее, когда из нее выпал до боли знакомый локон серебристых волос, обмотанный вокруг кольца, которое он надел на тоненький пальчик Саксан в день их свадьбы. Подняв голову, он увидел, что посланник Сэсила поспешно отступил к двери. Если хотя бы часть гнева, который испытывал Ботолф, отразилась в его глазах, у этого человека были все основания испугаться.
        - Значит, моя жена в ваших руках, - сказал граф. - А где ее сестра и мои люди?
        - Они у шотландцев, которые скоро потребуют за них выкуп.
        - А чего хочет Сэсил за мою жену?
        - Вас, милорд.
        - Где и когда?
        - Ботолф, - запротестовал Весли, но тот резким жестом приказал ему молчать.
        - Завтра днем у ворот Коллинбернской башни. Если вас не будет там к заходу солнца, ваша жена умрет. Вы должны войти в ворота один, но вам разрешено взять с собой в дорогу трех человек для безопасности.
        - А что станется с моей женой, если я попаду в руки Сэсила?
        - Ее отпустят.
        - Хорошо. Скажи моему сводному брату, что я буду у ворот завтра до захода солнца.
        Аудиенция закончилась, и Мэтью вывел посланца Сэсила из большого зала. Тут же Весли бросился к Ботолфу:
        - Вы не можете так просто сдаться ему; Это безумие. Его обещание освободить вашу жену ничего не стоит, и вы это знаете.
        - Но у меня нет выбора, - ответил граф. - Если я не пойду, Саксан умрет. Если пойду, то по крайней мере оттяну время. Она моя жена и носит моего наследника. Я не могу отвернуться от нее, даже если выкупом является моя жизнь.
        - Это всего лишь ловушка. Негодяй будет торжествовать.
        - Возможно. Я только не могу понять, откуда он узнал, что Саксан будет в тех местах. Мне казалось, что мы обнаружили предателей в Регенфорде и выгнали их.
        - Должно быть, ему рассказал кто-то из наших людей. Посторонних в Регенфорде не было.
        - Думаю, я знаю, кто ему рассказал, - вмешался вошедший Мэтью и подошел к столу, за которым сидели Ботолф и Весли. - Я как раз собирался сообщить вам ужасную новость, когда пришел гонец от Сэсила. - Он поклонился. - Не пройдет ли ваша светлость со мной?
        Ботолф нехотя последовал за Мэтью. Они вышли за стены замка и подошли ко рву, окружавшему Регенфорд. Трое мужчин стояли возле предмета, завернутого в одеяло. Все еще держа локон и кольцо Саксан в руке, Ботолф дал знак поднять одеяло и увидел труп молодой женщины.
        - Это Мери, кухарка, милорд, - объяснил Мэтью. - Она исчезла почти три дня назад. Мы думали, что она убежала с мужчиной. Стефен, - он кивнул в сторону самого молодого из трех мужчин, - искал торф для растопки и нашел бедную Мери в этой яме.
        - Ты думаешь, это она снабжала информацией Сэсила?
        - Боюсь, что да. Одна из кухарок начала подозревать ее. Но уже поздно помочь ее светлости леди Саксан.
        - И слишком поздно, чтобы помочь бедной одураченной Мери. За свою преданность она осталась с перерезанным горлом. Совершенно ясно, Сэсил хотел быть уверенным в том, что мы никогда не обнаружим предательства Мери. Он, должно быть, торопился, потому и закопал ее так небрежно. - Ботолф усмехнулся. - Боялся, как бы мы не узнали, что он опять находится поблизости. Он и теперь поблизости, в Коллинбернской башне, всего полдня езды отсюда.
        - Трудно найти человека, знающего здесь каждый уголок, - покачал головой Мэтью, дав знак мужчинам унести тело Мери. - Я только жалею, что мы не нашли предательницу раньше. Это послужило бы уроком.
        - Достаточным уроком, чтобы я не отпустил Саксан. - Ботолф взглянул на дорогу, услышав топот копыт. - Что-то сегодня слишком много неприятных сюрпризов, - пробормотал он, узнав во всадниках братьев Саксан.
        - Почему неприятных? - возразил Весли.
        Они могут помочь нам спасти Саксан.
        - Потому что я должен сказать им, что одна из сестер захвачена нашим смертельным врагом, а другая удерживается скоттами. - Ботолф вздохнул и направился к замку. - И я должен уговаривать их подождать и ничего пока не предпринимать. Нелегко будет убедить их, что это лучший способ помочь Саксан.
        - Похоже, прибыли мои братья, - сказала Тильда, глядя на Регенфорд с седла лошади, на которой она сидела перед Бреттоном. - По-моему, это Хантер идет к замку от конюшен.
        - Теперь может быть труднее, - пробормотал Бреттон.
        - Труднее сказать мужу, что вы отдали его беременную жену убийце?
        - Я вижу, ночь, проведенная на холодной земле, не смягчила твой нрав.
        - Когда вы решили поехать ночью, я подумала, что мы отправимся прямо сюда. Не понимаю, почему вы остановились лагерем на полпути.
        - Я не хотел оставаться там, где меня может разыскать Сэсил, - объяснил Бреттон, пуская лошадь шагом. - Один из псов Сэсила приезжал сюда накануне, так что граф знает, какая опасность угрожает его жене, и, быть может, обратит внимание на то, что я собираюсь ему сказать.
        - Или захочет убить вас.
        - Возможно, потому-то ты будешь моим щитом, пока мы не придем с ним к соглашению.
        - Вы будете прятаться за моей юбкой?
        - Да, если это поможет сдержать гнев сеньора и он выслушает меня. Тогда мы спасем твою сестру.
        - Вы намекаете, что можете помочь, но не говорите как.
        - Скоро узнаешь. А сейчас молчи. Тебе лучше подумать, как не дать своим родственникам убить меня, прежде чем я смогу предложить им помощь.
        Ботолф потягивал из кружки эль и наблюдал за остальными. Они собрались в большом зале, чтобы перекусить перед дорогой в Коллинбернскую башню, но ни у кого не было аппетита. Прошлая ночь казалась графу самой длинной в его жизни. Каждый раз, когда он закрывал глаза, его преследовало кошмарное зрелище Саксан, мучившейся в руках Сэсила. Он вообще не спал, но после многих часов размышлений плана освобождения жены от мертвой хватки своего брата-убийцы все еще не было.
        Мрачные лица братьев Саксан ясно говорили, что они тоже не могли думать ни о чем другом. Когда они узнали о несчастье, случившемся с сестрами, Ботолфу стоило большого труда удержать их в замке. Было уже совсем темно, когда Тодды достаточно успокоились, чтобы внимать здравому смыслу. Сообщение о том, что граф мог приблизиться к башне только с тремя рыцарями, помогло их убедить. Братья не хотели ждать, но еще больше не хотели оставаться за воротами.
        - Вы не поверите, кто только что прибыл в Регенфорд, - объявил Хантер, входя в большой зал.
        Когда за ним вошел высокий темноволосый человек, прижимавший к себе Тильду, за которым следовали трое дюжих вооруженных людей, Ботолф и все остальные вскочили на ноги, сразу поняв, что это те самые шотландцы, которые работали на Сэсила. Ботолф был поражен, что они осмелились требовать выкуп за одну сестру, в то время как вторую своими руками отдали убийце.
        - Мне следует зарубить тебя на месте, - прошипел Ботолф, вытаскивая меч.
        - Вам придется сначала загубить девушку, - парировал Бреттон.
        - Значит, ты будешь трусливо прятаться за юбками девушки, чтобы спасти свою проклятую шкуру?
        - Нет, хочу только сохранить голову на плечах до тех пор, пока жажда крови перестанет застилать вам глаза и вы будете готовы выслушать то, что я собираюсь сказать.
        - Скажи, какой ты хочешь выкуп, и убирайся.
        - Выкуп за девушку и шестерых ваших людей тот, что вы позволите мне помочь вам покончить с этим бастардом Сэсилом.
        - Все мои люди живы? - спросил Ботолф, чье удивление пересилило ярость.
        - Да, хотя один тяжело ранен, но пока не умер, так что еще есть надежда.
        - Я не ошибаюсь, ты один из тех, кто отдал мою жену Сэсилу?
        Бреттон пожал плечами:
        - Сэсил захватил троих детей моего покойного брата. - Он отпустил Тильду, и мужчины медленно спрятали мечи в ножны. - Ваша жена служила выкупом за них. Сэсил не хотел в обмен ничего иного, даже моей жизни. Поэтому я сделал за него эту подлую работу.
        - Ты хочешь заверить меня, что не знал о его намерении убить мою жену?
        - Нет, я догадывался. Он дал мне это ясно понять.
        Ботолф медленно убрал меч и сел, остальные последовали его примеру.
        - Ты не мог прийти сюда только затем, чтобы объясниться. Ни один скотт не станет беспокоиться о том, что о нем подумает англичанин. И не верь ни один Грейм - а если я верно догадался по твоему символу и пледу, ты из Греймов.
        - Сэр Бгеттон Ггейм, милорд. - Он слегка поклонился.
        - Я все еще не совсем понимаю, зачем ты здесь. Обычно не принято привозить пленных с собой, когда вопрос идет о выкупе.
        - Я сказал, что не прошу за них выкуп. Но я хочу помочь вам вернуть вашу жену и убить этого предателя.
        - Вы не сумели вернуть своих детей, не отдав Сэсилу мою жену, каким же образом вы сумеете помочь мне? Я не могу подъехать к Коллинбернским воротам с целой армией. Тогда Сэсил не колеблясь убьет Саксан.
        - Я знаю, как пройти в башню незамеченными, - заявил Бреттон.
        - Тогда почему вы не спасли детей, вместо того чтобы торговать моей женой?
        - Потому что мне это рассказали дети. Долгое время Ботолф смотрел на шотландца, не зная, доверять ли ему, но понимая, что у него нет выбора. Если с появлением Бреттона представился малейший шанс, он должен воспользоваться им. Все выглядело логично: сэр Грейм сожалеет о том, что ему пришлось сделать по принуждению Сэсила, и теперь старается исправить причиненное им зло.
        - Сэр, - обратился Ботолф к Грейму, еще не вполне доверяя ему, но желая послушать, что тот скажет. - У меня мало времени, так что вам надо поскорее убедить меня. Я должен быть в Коллинберне до захода солнца.
        - Начну с того, что вы не должны попасть в Коллинберн раньше, чем зайдет солнце, - сказал Бреттон, усаживаясь напротив Тильды и ее братьев и наливая себе вина.
        - Я не могу тянуть время. Это может стоить Саксан жизни, - возразил Ботолф.
        - А я не могу проникнуть в башню средь бела дня.
        - Откуда я знаю, что это не очередной трюк Сэсила?
        - Ниоткуда, и я никак не могу заставить вас поверить мне. Но подумайте: у вас нет выхода, кроме как идти к Сэсилу и погибнуть вместе с вашей женушкой и ребенком. Даже если я обманываю вас, разве вам может быть хуже?
        - Не может. Рассказывай о своем плане.
        Саксан поплотнее укуталась в плащ, чтобы согреться в холодной сырости Коллинберна, и наблюдала за Сэсилом, вышагивающим по большому залу. В ожидании прибытия Ботолфа он выпустил ее из комнаты, но в присутствии охранников, стоящих по обеим сторонам ее стула, у нее не было возможности убежать. Она неотступно думала о том, что скорее всего не сможет защититься, когда Сэсил нанесет ей последний удар. И Ботолф тоже не сможет. Если им суждено умереть, то уж лучше встретить смерть как воинам, с мечом в руке, а не как животным, которых закалывают на жаркое.
        Она выглянула из узкой бойницы и удивилась, что уже стемнело. Если Ботолф собирается прийти, ему стоило бы появиться в тот момент, когда солнце скрылось за горизонтом. С одной стороны, Саксан хотела, чтобы любовь мужа оказалась достаточно сильной для того, чтобы он пожертвовал ради нее своей жизнью, но, с другой стороны, надеялась, что муж разгадает замысел Сэсила и останется дома, не присоединившись к ней и ребенку в смерти. Это бы ничего не дало, кроме удовлетворения его чувства чести и долга, да и кровожадности Сэсила. Ей совсем не хотелось умирать, но думала Саксан о Ботолфе.
        - Возможно, я переоценил его благородство, - сказал Сэсил, останавливаясь перед ней. Он грубо схватил ее за подбородок и заставил взглянуть в глаза. - Ты хорошенькая, но, видимо, недостаточно для того, чтобы внушить любовь.
        - Любовь? - Саксан засмеялась и произнесла слова, которые причинили боль ей самой: - Ботолф не любит меня.
        - Мой брат способен на сильные чувства.
        - Конечно, но после того как ты кобелился с его женой Элис, он решил держать в узде такие размягчающие чувства, как любовь и нежность. Это, наверное, не входило в твои планы?
        - Ты просто не смогла заставить мужа полюбить себя и теперь ищешь объяснений, чтобы успокоить свое уязвленное самолюбие.
        Эти слова сильно задели Саксан. Она знала, что это неправда, но постаралась не подавать виду. Если Сэсил подумает, что может воздействовать на нее словами, ее последние часы станут еще более мучительными.
        - Мое самолюбие не нуждается в любви кого бы то ни было. Нужно быть дурой, Чтобы возлагать надежды на такую зыбкую вещь, как любовь.
        - Значит, ты возлагаешь надежды на ребенка. Теперь это тоже оказалось зыбким.
        - Возможно. - Саксан поражалась своему внешнему спокойствию, потому что внутри у нее бушевали ужас и ярость. - Но даже если бы ты захотел вырастить его как собственного ребенка, я бы предпочла, чтобы он умер, нежели воспитывался сумасшедшим, вонючим убийцей вроде тебя.
        Сэсил ударил ее по лицу, но Саксан смело взглянула ему в глаза:
        - Что, не нравятся мои слова?
        - Ботолф, наверное, решил оставить свою жену мне, чтобы избавиться от твоего острого языка. - Он подошел к окну и ударил по стене кулаком. - Он должен быть здесь. Если и не из-за тебя, то потому, что того требуют долг и честь.
        - Он не дурак. Возможно, он придумал план, который позволит ему удовлетворить требования долга и чести, не попавшись в твою ловушку. Ты не думаешь, что это возможно?
        - Я думаю, что твоя смерть для меня не необходимость, а удовольствие.
        - Милорд, - обратился к Сэсилу один из его людей, махнув рукой в сторону окна, - мне кажется, он идет.
        Саксан хотела посмотреть, не входит ли Ботолф в башню, но Сэсил грубо толкнул ее обратно на стул.
        - Не думаю, что тебе нужно волноваться, как бы я не предупредила его об опасности, - сказала она. - Ботолф вполне понимает, что его ждет, если он войдет сюда. Сомневаюсь, что он поверил твоим обещаниям отпустить меня.
        - И все же он пришел, - пробормотал Сэсил.
        - Ты не оставил ему выбора. Жаль, но честь требует, чтобы он поступил именно так. Кто бы ни сочинял кодекс чести, он, очевидно, не ожидал, что порядочным людям придется иметь дело с предателями и убийцами вроде тебя. - Саксан увернулась, когда он замахнулся, и его рука только задела ее щеку. - Если ты теряешь время, слушая мои оскорбления, то пропустишь и Ботолфа, - заметила она, когда Сэсил приготовился ударить ее снова.
        - Следи за ней, - приказал Сэсил стражнику. - Я не хочу, чтобы она встретилась с мужем. Не знаю, что могут сделать вдвоем тот дурак и эта женщина, и не хочу знать.
        - В отличие от твоего брата ты боишься умереть, - усмехнулась Саксан.
        Она не отвела глаз и наблюдала за ним холодным взором, когда он сел напротив двери. Казалось невозможным, что Ботолф вот так войдет и сдастся своему брату, а затем Сэсил убьет их обоих. Саксан молилась о том, чтобы этого не случилось и чтобы у Ботолфа был какой-то план.
        - Он вошел в башню? - спросил Хантер у Бреттона, когда он и другие братья Саксан прятались в зарослях кустарника.
        - Да. Трое его рыцарей находятся во дворе, - ответил шотландец, увидев сигнал с наблюдательного пункта.
        Хантер оглянулся на человека, которого Бреттон поместил высоко на дереве.
        - Вы можете догадаться об этом по нескольким взмахам рук?
        - У нас много сигналов, которые мы хорошо знаем, и мы придумываем новые по мере необходимости, - ответил сэр Грейм, взглянув на небо. - Я думаю, мы можем идти в потайной ход. Уже достаточно темно, и мы будем двигаться осторожно.
        - Трудно представить себе, что Сэсил сделал ошибку, позволив детям заметить секретный вход, - с сомнением сказал Питни, подозрительно глядя на Бреттона и укрепляя на поясе ножны.
        - Многие люди не проявляют осторожности при женщинах и детях, - ответил тот. - Они слишком самонадеянны и думают, что никто, кроме мужчины, не может сделать ничего такого, из-за чего им следовало бы беспокоиться. Да, те, кто не имел дело с детьми, не знает, что ребенок все видит и понимает. Мой племянник заметил, что Сэсил пропустил эту сучку Меги в потайную дверь, и решил это запомнить.
        - Возможно, это еще одна причина, по которой Сэсил убил Меги, - вслух подумал Хантер, идя за Бреттоном, пробирающимся сквозь кусты. - Он боялся, что кухарка выдаст не только его планы относительно Саксан, но и местонахождение потайного хода.
        - Да, может быть, - согласился Бреттон. - А возможно, он из тех, кому просто нравится убивать людей. - Он выругался, когда колючая ветка больно ударила его по лицу. - Не исключено, что девушка просто не захотела принимать участие в убийстве беременной женщины и Сэсил понял, что больше не может ей доверять. Вот мы и пришли.
        Хантер и Бреттон остановились так внезапно, что Питни, чертыхнувшись, налетел на них.
        - Где? - раздраженно спросил он.
        - Прямо внутри этих зарослей, - ответил шотландец, указывая на стену колючих кустов.
        - Понятно, никому не вздумается лезть сюда или даже заглядывать внутрь. Я удивляюсь, что наша кухарка осмелилась на это.
        - Влюбленная женщина ни перед чем не остановится, чтобы попасть к своему мужчине. - Бреттон дал знак одному из его людей, который неловко пополз вперед с толстыми одеялами в руках. - Расстели их на той стороне, приятель.
        - Дети, возможно, сказали вам, что существует тайный ход, но откуда они могли знать, где он начинается? - высказал свои сомнения Питни.
        - Вы слишком подозрительны для такого молодого человека, - пробурчал Бреттон. - Мой племянник слышал, как ваша кухарка жаловалась на колючки, и Сэсил тоже говорил что-то о кустах. Я заранее послал сюда людей отыскать вход.
        - Но…
        - Прекрати, Питни, - перебил его Хантер.
        - Я не стану извиняться за то, что осторожен, - заявил Питни. - Даже если бы я мог закрыть глаза на то, что он скотт, один из тех, с кем Тодды сражаются, с тех пор как был заложен первый камень Вулфшед-Холла, я не могу забыть, что он похитил наших сестер и отдал Саксан на растерзание Сэсилу. Почему я должен верить, что он на нашей стороне?
        - Потому что у тебя нет выбора, а из того, что рассказывала Тильда, у него не было тоже. А теперь полезай-ка первым в эту дыру.
        - Ну да, чтобы мне первому перерезали глотку!
        - Это заставит замолчать твой трескучий, дерзкий язык, - с раздражением заметил старший брат.
        - Тебе, наверное, не приходило в голову, что Сэсил может покончить здесь со всеми Тоддами сразу, - не унимался Питни, подползая под кусты.
        - Нет, не со всеми, потому что один из вас отсутствует, - усмехнулся Бреттон. Тодды уставились на него. - Нет большого секрета в том, что лорд Вулфшед-Холла имел пятерых сыновей. Поскольку я не слышал, чтобы кто-то из вас умер, должен предположить, что один из вас остался где-нибудь в другом месте.
        - А зачем нам это надо? - спросил Хантер.
        - Чтобы не все Тодды погибли. Такой способ я применял сам, делая все, чтобы мой брат остался жив, если бы мне пришлось взяться за меч. - Он пожал плечами. - Важно, чтобы один из кровных родственников имел несколько сыновей, до того как вступит в сражение. А теперь, мне кажется, нам пора. Не думаю, что его светлость сможет так долго поддерживать беседу с братом.
        - Что ожидает нас при выходе? - проговорил Хантер, подталкивая Питни, проползающего в отверстие люка.
        - Дверь в подземелье и один или два стражника. - Бреттон двинулся вслед за Питни. - Если в подземелье никого из нас не схватят, значит, там никого нет.
        Хантер пополз вслед за ним.
        - Это была бы невероятная удача, а я думаю, что мы ее заслужили.
        Саксан обернулась. Двери в большой зал открылись, и двое людей Сэсила ввели Ботолфа. Она сумела ему улыбнуться, когда он взглянул в ее сторону. Хмурое, рассерженное выражение, появившееся на его лице, сказало ей лучше любого зеркала, как разукрасили ее кулаки Сэсила. Ботолф попытался сделать шаг вперед, но его схватила стража. Саксан увидела, что ножны его пусты, и ее сердце упало. Даже если бы они попробовали убежать, он бы не смог обороняться.
        - Тебе не следовало приезжать, - сказала она.
        - Я не мог тебя здесь оставить.
        - Ты в самом деле думаешь, что он отпустит меня?
        - Нет, я давно знаю, что его обещания ничего не стоят. И все же я не мог оставить тебя здесь.
        - Слабое утешение знать, что ты умрешь вместе со мной.
        - Мы еще не умерли, милая.
        Саксан улыбнулась, но внутреннее напряжение усилилось. «Мы еще не умерли». Это были простые слова, однако то, как муж их произнес, ободрило ее. Инстинкт подсказал ей, что у него есть план. Саксан не знала, что он может сделать, когда оба они, безоружные, находятся в комнате с семью вооруженными людьми, двое из которых стояли возле нее, двое - возле него и двое - возле Сэсила. Тем не менее она напряженно ждала сигнала от Ботолфа. Если у него есть план, она должна быть наготове. Она не отводила глаз от мужа, веря и надеясь.
        Ботолф встал перед Сэсилом и постарался совладать с ненавистью и гневом, которые испытывал к этому человеку. Ему нужна была ясная голова. Саксан находилась рядом, и это было преимуществом, но ее охраняли двое вооруженных людей, которые могли помешать исполнить задуманное. Он не имел возможности сказать ей что-либо или даже намекнуть из страха, что Сэсил поймет намек. Ботолф мог сообщить что-то лишь глазами и тоном голоса, и это требовало от него огромного напряжения. Он старался успокоиться и выиграть время.
        - Ты можешь отпустить мою жену, Сэсил, - сказал он. - Мои рыцари отвезут ее в Регенфорд.
        - Нет, я передумал, - ответил Сэсил, потягивая вино. - Глупо позволить ей уйти. Мне придется снова охотиться за ней позднее, за ней и за ее отпрыском.
        - Ты ожидал удивить меня отказом?
        - Ты, возможно, немного шокирован, ведь я оскорбил твою честь.
        - Моя честь - лишь малая доля того, что ты оскорбил. - Ботолф наблюдал за тем, как Сэсил потянулся за своим мечом. Однако тот явно не хотел убивать их так скоро, и Ботолф знал, что может воспользоваться этим. - Освободи Саксан, Сэсил. Ты ничего не добьешься, убив ее.
        - Она носит твоего наследника, и это может помешать мне.
        - Если ты причинишь ей зло… Сэсил прервал его резким смешком:
        - То ты призовешь мертвых, чтобы убить меня?
        - Нет, не я. Самое большее, что я смогу сделать, - это преследовать тебя в снах, и я так и сделаю. Однако если хотя бы волос упадет с головы Саксан, ее родственники налетят на тебя роем. У тебя не будет времени даже выпить кружку вина за столом в Регенфорде, прежде чем они придут за тобой. Правда, я сомневаюсь, что ты проживешь достаточно долго, чтобы ее кровь просохла на твоем мече.
        По тому, как сузились глаза и сжались губы Сэсила, Ботолф понял: негодяй знает, что слова графа не пустая угроза.
        - Мои люди справятся с ними.
        - У тебя никогда не будет достаточно людей, чтобы справиться со всеми Хелдонами, Тоддами и Джагерами, которые будут стремиться вырезать твое сердце. Ты сам знаешь, что никогда не сможешь победить их. Они сделают твою смерть своим крестовым походом, и каждый из их сыновей и дочерей будет охотиться за тобой, когда вырастет. Отпусти ее, Сэсил, и у тебя будет немного времени, чтобы насладиться победой надо мной. Родственники Сак-сан не станут раздумывать, если ты убьешь ее.
        - Ты рассчитываешь напугать меня, но это не пройдет. - Сэсил наклонился к Ботолфу. - Ты приписываешь много преданности и решимости этим людям, а они такие же, как и все остальные. Я буду их сеньором, а они моими вассалами. Сейчас они могут говорить о чести и мщении, но запоют по-другому, когда я стану ими править.
        Ботолф покачал головой. Он был убежден, что Сэсил безумен. Другого объяснения его слепой прямолинейности, его отказу видеть вещи такими, какие они есть на самом деле, не находилось. У этого человека не было никакого законного права на наследство отца, и в своей жадности он забыл о щедрых дарах, которые оставил ему покойный граф. Было также ясно: Сэсил не верит, что понесет наказание за свои преступления, и считает, что убийца-узурпатор будет принят вассалами, а тех, кто его не примет, убьют или заставят замолчать. Сэсил уже утратил способность разумно мыслить.
        Ботолф силился придумать, о чем заговорить с Сэсилом, чтобы заставить его спорить и тем самым оттянуть время. Если шотландец не окажется еще одним наемником убийцы, то помощь скоро придет. Но Ботолфу нужно было еще несколько минут. Он решил дальше умолять брата сохранить жизнь Сак-сан и ребенку. Сэсил, безусловно, получит большое удовольствие от унижения Ботолфа.
        - Вместо того чтобы убивать Саксан, почему бы тебе не взять ее в жены? - предложил он. - Она красива, а ты мог бы считать ребенка своим.
        - А на черта мне это надо? - расхохотался Сэсил, поднимаясь. - Зачем мне твои отбросы?
        - Мои отбросы раньше согревали твою постель. Честно говоря, я сомневаюсь, что ты сможешь соблазнить еще какую-нибудь женщину. Ты уже никого не в состоянии возбудить.
        - Проучите его, - приказал Сэсил, ударив кулаком по столу с такой силой, что кружка упала и эль разлился.
        Саксан вскрикнула, когда Ботолфа грубо схватили и бросили на пол. Тому пришлось извиваться и изворачиваться, чтобы избежать самых сильных ударов.
        - Ну что, теперь ты не такой самоуверенный, брат мой? Не так полон власти и тщеславия, а? - злорадно рассмеялся Сэсил. - Я не намерен убивать тебя быстро, нет, я буду смаковать твою смерть. Ты так долго был у меня занозой в боку, что я заставлю тебя поплатиться за это. И ты не умрешь первым, - прошипел он, - сначала я заставлю тебя наблюдать за смертью твоего ребенка, которого ты так хотел, и твоей хорошенькой женушки. Я намерен заставить тебя унижаться, ползать передо мной. Хочу, чтобы ты полностью утратил свою волю.
        Ботолф плюнул в Сэсила кровавой слюной, чувствуя, что у него разбита губа и выбит зуб.
        - Я буду драться с тобой, - решительно заявил он.
        - Дурак, ты проиграл! - вскричал Сэсил. - Признайся в этом. Ты умрешь здесь.
        - Нет, Сэсил, - сказал Ботолф, услышав, как дверь большого зала распахнулась от удара. - Это ты умрешь здесь.
        Саксан даже не взглянула, кто ворвался в комнату. Быстрый взгляд Ботолфа послужил ей сигналом, она соскользнула на пол и стала отползать в сторону. Стража не обращала на нее внимания, так как вооруженные люди, ворвавшиеся в комнату, представляли большую опасность. Питни подскочил к ней, затащил в безопасный угол и остался подле нее.
        - Это сэр Бреттон Грейм? - спросила она, заметив высокого шотландца.
        - Ага, - ответил Питни, не сводя глаз со сражающихся. - Это он привел нас сюда.
        Саксан прижалась к брату, наблюдая за тем, как Ботолф и Сэсил сцепились между собой.
        - А где остальные? - прошептала она.
        - Они сражаются во дворе замка, - ответил Питни.
        Саксан кивнула и вдруг вскрикнула - острая боль пронзила ее живот. Она машинально потянулась к сумке с лекарствами. Если приближаются роды, возможно, вызванные всем пережитым, ей было необходимо как можно дальше оттянуть их начало. Она не хотела рожать в Коллинберне, месте, которое едва не стало могилой ее и Ботолфа. Делая медленные, глубокие вдохи, чтобы уменьшить боль, Саксан сосредоточила внимание на муже.
        Ботолф вырвал меч у одного из стражников, прежде чем тот остановил его, и, когда Сэсил предпринял атаку, оказался вооруженным и готовым к обороне. Оба были одинаково вооружены, но внезапно у Саксан появилась уверенность, что Ботолф победит. На этот раз у Сэсила не будет пути к спасению. Она жалела, что именно Ботолфу придется убить своего сводного брата, но надеялась, что он сделает это быстро. Довольно бессердечно с ее стороны, но Саксан хотела, чтобы Сэсил побыстрее встретил свой вполне заслуженный конец. Погода портилась, и, значит, их путь в Регенфорд окажется более длинным. Ей было необходимо срочно добраться до своей постели и иметь поблизости женщин, которые могли бы ей помочь.
        - Теперь Сэсилу пришел конец, - заверил Питни.
        - Знаю, - ответила Саксан и улыбнулась брату. В его глазах светилась та же уверенность, что и у Саксан.
        Ботолф выругался, когда острие меча Сэсила поранило его левую руку. Они ходили кругами, делая выпады и парируя удары, и Ботолф заметил, что Саксан в безопасности и ее охраняет Питни. На лице жены было спокойное ожидание скорой победы графа и непреклонной веры в нее. Уверенность Саксан усиливала его собственную.
        - Сдавайся, Сэсил! - вскричал Ботолф в последней попытке избежать братоубийства.
        - Зачем? Чтобы самому влезть в петлю? - Голос Сэсила был хриплым от ярости. - Нет, я или выиграю, или умру.
        - Ты не можешь победить. Все твои люди мертвы, взяты в плен или убежали в горы. Остались только ты и я. Даже если ты убьешь меня, тебя зарежут, прежде чем я ударюсь об пол.
        - Я не собираюсь висеть на плахе или дереве.
        - Может быть, мы придем к соглашению - высылка или участие в Крестовом походе?
        - Если тебе не хочется меня убивать, то дай мне уйти. - Сэсил перевел дух.
        - Если ты меня вынудишь, я убью тебя. Сдавайся.
        - И отказаться от возможности окрасить твои руки моей кровью, кровью брата? Нет, если мне суждено умереть, то я хочу, чтобы ты убил меня. Тогда по крайней мере меня утешит мысль, что чистый и благородный Ботолф будет вечно мучиться братоубийством.
        - Ты мне не брат, - сказал Ботолф ледяным тоном, и Сэсил побледнел. - Ты разорвал все родственные узы, когда стал угрожать жизни моей жены и неродившегося ребенка. Теперь для меня ты обыкновенный убийца, который должен заплатить за свои преступления собственной кровью. Если мне приходится пролить ее, пусть так и будет.
        По выражению лица Сэсила Ботолф убедился, что тот полностью утратил самоуверенность. Граф был готов к яростной схватке, но не к тому, что она так быстро закончится, и даже не понял, как его меч вошел в тело Сэсила. Ботолф глядел в глаза противнику, наблюдая за тем, как их заволакивает пелена смерти, затем вынул меч, и Сэсил упал. Все было кончено, и, несмотря на боль, Ботолф испытывал сильное облегчение.
        - Ботолф, - позвала Саксан, направляясь к нему.
        Он встретил ее посреди зала и прижал к себе.
        - Как ты?
        - Ничего. Мне очень жаль, что так получилось, - прошептала она и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку.
        - Мне тоже. Ты уверена, что не ранена?
        - Только пара синяков. Я хочу поскорее вернуться в Регенфорд.
        - Но сейчас ночь и идет сильный дождь. Лучше остаться здесь до утра.
        - Нет, - решительно сказала Саксан, - я должна покинуть это место.
        Ботолф попытался спорить с ней, но она была непреклонна, и он понял, что, споря с ней, только усугубляет ее страдания. Поблагодарив шотландца, Ботолф позволил ему и его людям отдохнуть в Коллинберне перед дорогой, и, хотя он не произнес вслух предложения взять с собой все, что они захотят, это было ясно без слов. Братья Саксан также попытались уговорить сестру остаться на ночь в башне, но она не желала слушать их, так что все стали готовиться к возвращению в Регенфорд. Ботолф надеялся, что, уступая жене и потакая собственному желанию побыстрее стереть из памяти мрачный Коллинберн, он не совершает непоправимой ошибки.
        Саксан натянула на себя плащ, но это было слабой защитой от холодного дождя. Никто не жаловался, но всем было не по себе от сырости и темноты. Она сидела на Миднайте впереди Ботолфа, который и не замечал, что у нее начались схватки. Саксан подумала, что роды - одна из тех вещей, которые мужчины никогда не замечают, потому что их это совершенно не касается. Она усмехнулась, подумав, что не могла бы желать более неподходящих помощников при родах. Схватки разрывали тело, слишком сильные и слишком часто повторяющиеся. Ясно, что она не доедет до Регенфорда. Впереди была хижина лесника, и Саксан поняла, что придется там остановиться.
        Ботолф обнял ее, стараясь защитить от ветра:
        - Погода ухудшается. Ты в порядке?
        - Нет, - сказала она сквозь зубы, когда очередной приступ сотряс ее тело. - Нам придется остановиться.
        - Ты ранена? - выдохнул он, придерживая лошадь и пытаясь разглядеть ее лицо в темноте.
        - Нет, но боюсь, наш ребенок не хочет ждать, пока мы приедем в Регенфорд.
        Наступило молчание; Ботолф словно окаменел.
        - Ботолф?
        - У тебя начались роды? Сейчас? - спросил он хриплым шепотом.
        - Ну, не прямо здесь, в седле, но это может случиться, если я не найду другого места как можно скорее.
        - Нам надо было остаться в Коллинберне.
        - Нет, я не хочу, чтобы мой ребенок появился на свет в этой могиле. Плохо уже то, что мы вынуждены везти с собой тело Сэсила, но я мирюсь с этим ради леди Мери. - У нее вырвался крик боли. - По-моему, недалеко находится хижина лесника. Она послужит нам укрытием.
        - Ты уверена, что не можешь потерпеть до дома?
        - Совершенно уверена.
        - Я не думал, что все начнется так неожиданно.
        - Не так уж неожиданно. Схватки начались, еще когда я была в заточении, просто старалась не замечать их, пока они не стали слишком сильными.
        Следующие несколько минут прошли словно в лихорадке. Ботолф послал троих вперед, чтобы сколько возможно подготовить хижину для роженицы. Несмотря на боль, Саксан нашла забавным неподдельный ужас мужчин при таком повороте событий. Они не очень много знали о родах и явно не хотели принимать в них участие.
        Когда они подъехали к хижине, в ней уже приветливо горел огонь. Ботолф внес Саксан внутрь, и она увидела, что мужчины сделали эту развалюху по возможности уютной, найдя сухой уголок и постелив там мягкий тюфяк. Она легла и посмотрела на мужа, троих рыцарей и четверых братьев, которые глядели на нее с нескрываемым ужасом. Они будут бесполезны, решила она. Ей придется быть не только роженицей, но и собственной повивальной бабкой.
        - Мне понадобится горячая вода, - сказала Саксан и чуть не засмеялась, когда все четыре брата бросились исполнять приказание.
        - Надо помочь им, - предложил Роджер Весли и Талботу, отправляясь с Тоддами.
        - Идет дождь, будет нетрудно собрать воду, - крикнул им вслед Ботолф и с удивлением взглянул на хихикающую жену. - Как ты можешь смеяться?
        - Мне смешно. - Она постаралась расслабиться и не сопротивляться скрутившей ее схватке. - Слушай внимательно, Ботолф. Совершенно ясно, что никто из вас, мужчин, ничего не знает о родах.
        - Это вообще-то женское дело, - пробормотал он, беря ее за руку, и она сжала ее, почувствовав приближение новой атаки младенца. - Боюсь, что не очень разбираюсь в этом.
        - Хантер тебе поможет. Прежде всего возьми сумку, которую я привязала к поясу на моей юбке. Руки Ботолфа дрожали, когда он отвязывал сумку, и ему пришлось попросить помощи у вошедшего Хантера. Поскольку гроза усилилась и нельзя было заставить мужчин ждать за дверью, Ботолф протянул через комнату веревку и повесил несколько одеял, чтобы загородить Саксан от посторонних взглядов. Потом он помог ей раздеться до сорочки. Саксан рассказала Ботолфу и Хантеру все, что знала о процессе родов и что требовалось от них. Ее смешило, что мужчины, которые не думали ни о чем другом, кроме кровопролитных битв, выглядят такими растерянными, когда дело касается рождения детей. Однако схватки сделались такими сильными и продолжительными, что она испугалась возможности утратить способность руководить своими помощниками. По указанию жены Ботолф стал готовить горячее питье из базилика, меда и мускатного ореха, но прежде протер ей лицо прохладной водой и смочил лавандой.
        - Что еще я вам не сказала? - спросила Сак-сан, тяжело дыша после очередной схватки.
        - Ты не сказала, где найти женщину, чтобы препоручить ей заботу о тебе, - улыбнулся Хантер.
        Она не смогла рассмеяться:
        - Мужчины любят закладывать в нас детей и совсем не любят извлекать их наружу.
        - Я не хочу, чтобы ты так страдала, - растерянно выдавил Ботолф.
        - Эта боль скоро пройдет и принесет большую награду. Надеюсь, вы хорошо запомнили, что нужно делать. Скоро, наверное, я буду слишком занята, чтобы помочь вам.
        Ее захлестнула волна ослепляющей боли, и она едва сдержала крик. Страдалица залпом выпила настой, который дал ей брат, и смочила лоб прохладной водой, пахнувшей лавандой, но это не помогло унять боль, теперь непрестанно терзавшую ее. Сквозь пелену, застилавшую глаза, она посмотрела на мужа и брата, жалея, что не может рассеять их страх. Но скоро потребность принести в мир своего ребенка вытеснила из ее головы все остальные мысли. Словно в тумане, она слышала ободряющие замечания Ботолфа и Хантера. Теперь боль перешла во всепоглощающее стремление выталкивать, и она тужилась из последних сил, до крови закусив губу, чтобы не кричать, глядя на мужа расширенными от муки глазами.
        Саксан уже стала впадать в беспамятство, но резкий крик новорожденного вернул ее к действительности.
        - Мой ребенок жив? - прошептала она.
        - Да, милая, - ответил Ботолф хриплым от волнения голосом. - У нас сын.
        Саксан повернула голову, чтобы взглянуть на младенца, которого осторожно держал на руках Ботолф, но успела бросить на него только беглый взгляд, так как тело ее снова потребовало полного внимания к себе. Хотя она и подозревала это в течение последних месяцев, новая сильная волна схваток застала ее врасплох. Она застонала и увидела бледные лица Ботолфа и Хантера.
        - Саксан, что случилось? - вскричал Ботолф.
        - Ничего не случилось, - произнесла они сквозь сжатые зубы. - Тебе лучше положить первого ребенка, Ботолф.
        Хантер рассмеялся:
        - Она еще не закончила. Вы, конечно, учитывали такую возможность?
        - Какую возможность? - выдохнул Ботолф в смертельном ужасе за жену.
        - Двойня, дурачок. В нашей семье их полно. Питни, - позвал Хантер.
        Ботолф подозревал, что Питни подсматривает с другой стороны занавески из одеял, и его подозрение подтвердилось быстротой, с какой юноша просунул внутрь голову, когда его позвали. Все еще не придя в себя от сногсшибательной новости, Ботолф следил невидящим взглядом, как, следуя указаниям Хантера, Питни взял первенца из его рук.
        - Искупай его, запеленай и пометь как старшего, - скомандовал Хантер.
        - Что значит «пометь»? - спросил Ботолф, стряхивая оцепенение.
        - Пока просто повязать кусочек материи на его запястье, - объяснил Хантер. - Ваш следующий ребенок может быть девочкой или совсем непохожим на брата, так что другая метка может не понадобиться.
        - Если же они будут похожи, мы делаем крошечный надрез, чтобы оставить маленький шрам, Ботолф, - сказала Саксан, надеясь успокоить мужа, прежде чем она утратит способность говорить. - Мы знаем по опыту, что, если дети очень похожи, даже родители могут их путать поначалу, и лучше пометить перворожденного, чтобы различить младенцев.
        Ботолф сморщился, когда она крепко сжала его руку при очередной схватке, и подумал, что понадобится несколько дней, прежде чем сойдут синяки, оставленные ее пальцами. Краем глаза он видел, как Питни унес младенца, и взглянул на Хантера.
        - Он знает, как с ним обращаться? - спросил он.
        - В нашей большой семье мало тех, кто не знает, как ухаживать за младенцем.
        Ботолф приободрился и опять сосредоточил внимание на жене. Все, вроде бы, было нормально, но он по-прежнему тревожился за нее. Саксан была такой крошечной, такой хрупкой - Ботолф не понимал, как она все это выдерживает, и продолжал нашептывать ласковые слова, хотя Саксан будто забыла о его существовании, стараясь произвести на свет второго ребенка.
        Второй сын был меньше первого, но сила крика младенца рассеяла сомнения новоиспеченного отца относительно его жизнеспособности. Ботолф постарался хорошенько обмыть Саксан: сменил подстилку и даже применил мягкую льняную тряпку для отсасывания крови, как его инструктировала жена. Хантер и Питни занимались малышами, помечая перворожденного, купая и пеленая их.
        Саксан почти не шевелилась, когда обоих мальчиков в первый раз приложили к ее груди, и это напугало Ботолфа. Молодая мать старалась превозмочь страшную усталость. Все ее тело ныло. Медленно открыла она глаза и посмотрела на своих детей. Хантер держал одного, а Ботолф протянул ей второго. В течение нескольких месяцев Саксан подозревала, что может родить близнецов, но увидеть их все равно было для нее потрясением. Она собралась с силами и поцеловала каждого малыша, прежде чем Хантер и Питни унесли их.
        Несмотря на все усилия Ботолфа заставить ее поесть, она отказалась от еды. У нее не было ни сил, ни аппетита. Улыбка, которой она одарила мужа, когда тот прилег рядом с ней, все же не могла полностью развеять его тревогу. Ботолф обнял ее нежно и ласково, убрал с щеки прядку волос, и ее сердце забилось сильнее.
        - Я в порядке, Ботолф, - прошептала Сак-сан, утонув в его объятиях.
        - Это правда? - спросил он тихим, слегка дрожащим от волнения голосом.
        - Правда, только я очень, очень устала…
        - Неудивительно, ты такая маленькая. - Он дотронулся губами до ее лба. - Спасибо за сыновей.
        - Пожалуйста, милорд.
        - Хотя я очень рад, что сумел помочь их появлению на свет, но предпочитаю оставлять это женщинам. - Ботолф погладил ее волосы. - Мне тяжело видеть, как ты страдаешь, и знать, что ничего не могу для тебя сделать.
        - Ты оказался очень умелым.
        - А ты оказалась намного сильнее, чем можно было предположить. Ты не представляешь, как я благодарен тебе, что ты испытала ради меня такие муки, я же могу дать тебе слишком мало.
        - Совсем не мало, - возразила Саксан, понимая, что не может противиться сну, и потому слова ее были едва слышны.
        - Нет, я лишаю тебя многого, потому что труслив.
        - Ты не трус, Ботолф.
        - Нет, дорогая, я большой трус, но сейчас не время обсуждать это. Ты должна отдохнуть.
        Саксан не хотела спать теперь, когда он заговорил так открыто, но сон навалился на нее с такой силой, что она не могла больше сопротивляться, как бы ей ни хотелось послушать мужа. Мужчины выбирают для откровений самое неподходящее время, подумала она и решила не дать Ботолфу забыть об этом разговоре.
        Ботолф вошел в спальню, и Саксан смотрела, как он умывался, готовясь ко сну.
4Прошло три месяца, с тех пор как близнецы вошли в этот мир в темной хижине лесника. Она приняла ванну и чувствовала себя достаточно сильной для возобновления интимной жизни.
        Пора было также продолжить ту доверительную беседу, которую Ботолф пытался завести в день рождения их сыновей. Он и раньше не был холоден или чересчур отстранен, но с той ночи определенно сделался более ласковым, более открытым, и в его глазах была заметна новая, пронзительная нежность. Что-то в нем изменилось, и она уже устала угадывать, что именно.
        Не отрывая глаз от мужа, Саксан медленно потягивала горячее питье из красивой серебряной кружки, которую прислал ей в подарок сэр Бреттон Грейм. Ботолф скинул одежду и скользнул к жене в постель.
        - Я все еще не уверен, что мы должны принимать подарки от этого шотландца, - пробурчал он, с недовольным видом глядя на кружку, прежде чем сделать глоток.
        - Это всего лишь один подарок, - возразила Саксан, отставляя свою кружку на прикроватный столик. - Маленький сувенир в качестве извинения за то, что произошло, и в благодарность за то, что мы назвали нашего сына Бреттоном.
        - По-моему, назвать сына сеньора по имени скотта было безумием.
        - Требовалось второе имя, не могли же мы назвать обоих мальчиков Леофрик в честь твоего отца. А сэра Бреттона никто не заставлял помогать нам, но он помог. - Она положила голову мужу на грудь и потянулась к нему, когда он поцеловал ее в лоб. - Я только не могу забыть, как он настаивал на том, чтобы его встретила Тильда, а она сделала это с большой радостью. Ну все, не будем об этом говорить.
        - А о чем ты хочешь говорить?
        - Я вообще не хочу разговаривать, - промурлыкала Саксан, поглаживая его живот.
        Когда ее маленькая ручка опустилась ниже и обхватила своими длинными, тонкими пальцами его мужское естество, Ботолф застонал, так как с трудом сдерживаемая страсть вырывалась наружу. Он боролся с ней со дня родов, но она росла и ширилась в нем, усиливая его томление. Вся цепь событий от захвата Саксан в плен до рождения близнецов дала ему понять, как много значит для него эта хрупкая женщина-подросток. Он безумно хотел заняться с ней любовью и таким образом выразить те чувства, о которых боялся говорить.
        - Не рано после трудных родов? - заколебался было Ботолф, но поддался искушению погладить ее бедра, задержав руку на ее лоне.
        - Они были не труднее обычных, просто немного более изматывающие. Но я в порядке.
        - Ты уверена?
        - Более чем уверена, - прошептала Саксан, лаская языком мочку его уха.
        С тихим урчанием он перевернулся так, что жена оказалась под ним.
        - Когда ты так возбуждаешь мужчину, то должна быть готовой платить за последствия, миледи.
        - Я вполне готова заплатить за некоторые из этих последствий, милорд. - Она стала тереться ногами о его бедра.
        - Ну, держись. - Ботолф расстегнул ее тонкую сорочку и отбросил ее в сторону.
        - Может быть, нужно побеспокоиться о твоей мужской силе?
        - Ого! Это вызов? Ты бросила мне перчатку, и я должен ее поднять. Какой мужчина сможет противиться такому вызову!
        - Ни один, я думаю. - Она рассмеялась, когда он поцеловал ее в кончик носа. - Однако некоторые, видимо, собираются рассуждать о принятии вызова, пока тот, кто его сделал, не заснет.
        Ботолф захохотал, но его веселость была сметена волной желания. Он пытался обуздать свое вожделение, чтобы насладиться слиянием их тел. Они не были близки всего несколько месяцев, но ему казалось, что прошли годы. Ботолф гладил и целовал ее, стараясь не оставить без внимания ни один изгиб ее стройного тела, прежде чем дать волю своей страсти. Яростное желание, которое открыто проявляла Сак-сан, быстро крушило все сдерживающие барьеры. Когда она принялась тереться об него своим телом, приглашая к соитию, он больше не мог ждать.
        Саксан разделяла его ненасытную страсть. Они одновременно достигли оргазма, и их крики освобождения слились воедино. Долгое время после этого Ботолф держал ее в своих объятиях, покрывая лицо и шею легкими поцелуями, и наконец перевернулся на спину, все еще прижимая к себе жену.
        - Я скучал по тебе, - пробормотал он, перебирая ее волосы. - Мы так долго были лишены этого.
        - Слишком высокая цена за детей? - спросила Саксан, подняв к нему глаза, горящие озорным огоньком.
        - Это трудный вопрос. - Ботолф нахмурился, сделав вид, что обдумывает ответ, но рассмеялся, когда она шутливо ударила его по груди. - Нет, нет, пощади меня.
        - Твои сыновья будут похожи на тебя, - сказала она, приглаживая его взъерошенные волосы.
        - Но с твоими глазами. Это потрясающее сочетание.
        - Очень красиво.
        Они улыбнулись друг другу, и Саксан почувствовала, что настал момент продолжить беседу, начатую три месяца назад. Однако ее вдруг обуяла робость, и слова застряли в горле. Что, если она неправильно истолковала его взгляд, разглядев в незначительной перемене нечто большее? Что, если на самом деле той ночью в хижине он ничего не собирался говорить о своих чувствах? Может быть, он хотел поговорить только о детях, а нежность, так внезапно проявившаяся, - не более чем естественная сентиментальность мужчины по отношению к матери его детей?
        - Ты выглядишь очень серьезной, дорогая, - улыбнулся Ботолф.
        - Правда?
        - Да. Ты хочешь мне что-нибудь сказать? С нашими сыновьями все в порядке?
        Саксан вздохнула. Ей было стыдно признаться себе, что она ревновала к собственным детям, к тому интересу и нескрываемой любви, которую проявлял к ним муж.
        Ботолф выглядел встревоженным и растерянным.
        - С Леофриком и Бреттоном все в порядке. Они крепкие, здоровые и растут не по дням, а по часам. Но ты и сам знаешь это, поскольку проводишь с нами много времени.
        - Почему же в твоем голосе я слышу недовольство?
        - В самом деле? Не знаю. Хорошо, что ты их любишь и стараешься видеть как можно больше. Немногие отцы так делают. Дети воспитываются вне дома, и отец замечает их, когда они уже достаточно взрослые, чтобы держать меч.
        - Ты уже беспокоишься об их воспитании? Если не хочешь отдавать их в пажи, скажи мне. Отец не видел необходимости отсылать меня для обучения наукам, которым я мог научиться в Мирвуде и Регенфорде. По правде говоря, ему не нравился этот обычай. Мне тоже не нравится. Что я приобрету, если отдам сыновей другому человеку? По-моему, ничего.
        - Очень немногие из нашего клана воспитывались на стороне. Они просто короткое время жили у родственников, если в этом была необходимость.
        Эта тема отвлекла Саксан от намеченного откровенного разговора. Воспитание детей пока еще не было для нее предметом для беспокойства, но она уже с тревогой думала о том, что придется отдать их в пажи незнакомым людям.
        - Я очень рада, что смогу следовать традиции воспитания детей, которой придерживались в моей семье.
        Ботолф гладил ее руку, изучающе глядя на нее.
        - А я рад, что могу тебя успокоить. Однако ты не из-за этого выглядишь озабоченной. - Он нахмурился. - Ну что, я должен гадать в надежде, что попаду в точку?
        - Нет. - Саксан робко улыбнулась. - Хотя должна признаться, что очень соблазнительно дать тебе попробовать угадать.
        - Тогда скажи мне, из-за чего ты так задумчива и серьезна.
        - Помнишь ту ночь в сторожке лесника?
        - Еще бы. Не думаю, что когда-нибудь еще испытаю такой ужас и буду захвачен происходящим в одно и то же время.
        - Ну так вот, ты сказал кое-что интересное, но я тогда была слишком слаба, чтобы продолжать разговор. Ты сказал, что, когда я отдохну, мы вернемся к нему. Прошло три месяца. Я думаю, что вполне отдохнула.
        Ботолф внимательно посмотрел на нее и провел по ее щеке кончиками пальцев. Ему было интересно, когда она напомнит о его обещании; несколько раз за эти три месяца он ловил на себе ее выжидательный, полный надежд взгляд. Давно пора было отбросить свои опасения. Прошло достаточно времени, чтобы разобраться в собственных чувствах и понять, что, причиняя ему сильную боль, они могли также доставить и большую радость. Его долг по отношению к Саксан требовал, чтобы он был с ней честен.
        - Ты представляешь себе, как я испугался, когда тебя поймал Сэсил? - спросил он, играя ее волосами.
        - Не меньше меня? - улыбнулась Саксан.
        - Наверное. Не могу сказать, что раньше никогда не испытывал страха, но знаю, что никогда не испытывал такого леденящего ужаса, угрожающего лишить меня всякого разума и рыцарского мастерства.
        - Мне не следовало уходить за пределы Регенфорда. Я подвергла опасности всех нас.
        - Ты упрямая, - сказал Ботолф улыбаясь, - но ты не могла изо дня в день прятаться за этими стенами, боясь, что из-за них появится злоумышленник. Это не жизнь. Мы все сделали правильно. Я даже начинаю думать, что последнее столкновение с Сэсилом было предназначено судьбой и мы никак не могли этого изменить.
        - Возможно, ты прав. - Саксан прильнула к мужу. - Но мне не нравится, когда что-то предназначено.
        - Да? А я думаю, что ты и я были предназначены друг другу судьбой. - Он опять поцеловал ее в кончик носа. - К тому, чтобы ты оказалась рядом со мной с мечом в руке, привела череда удивительных событий.
        - Потребовалось только, чтобы мои кузены, как обычно, оказались дураками.
        Ботолф рассмеялся и поцеловал ее в лоб.
        - С того момента, как я повалил тебя на пол и понял, что ты женщина, моя жизнь начала меняться. - Он вздохнул и крепко обнял жену. - Я запер свое сердце, Саксан. Когда я выздоравливал после лихорадки, моя мать пыталась убедить меня, что я не прав и глуп, но я не особенно слушал ее. Я не хотел. По правде говоря, я изо всех сил старался прекратить этот разговор, потому что в ее словах было слишком много правды. Я бежал от нее и не горжусь этим.
        - Люди часто бегут от правды, особенно когда она вынуждает их измениться.
        - И я бежал от тебя.
        Саксан отстранилась и непонимающе посмотрела на него:
        - Ты бежал от меня?
        - Старался. Каждый раз, когда ты касалась чего-то такого, что я хотел похоронить в себе, я пытался спрятать это подальше. Я искал в нашем браке спокойствия и утешения, Саксан, и искренне верил, что не получу этого, если позволю чувствам вмешиваться в наши отношения. Я был уверен, что плотской страсти вполне достаточно и ничего больше мне не надо.
        - Это из-за Элис?
        - Да, из-за нее и из-за других женщин, с которыми я был знаком, особенно при дворе.
        - И ты решил, что я такая же, как они? - воскликнула Саксан резким от негодования голосом.
        Ботолф с опаской посмотрел на жену: она выглядела так, словно хотела запустить в него чем-нибудь тяжелым.
        - Я был не прав, признаю. Думаю, я всегда понимал, что ты не такая, как они, но моей матери пришлось сказать мне это простыми словами, чтобы я прозрел. Она сказала, что я ведь не судил о всех мужчинах по действию некоторых, так почему я делаю это в отношении женщин? И в отношении тебя? Каждый раз, нежась в твоих объятиях, я говорил себе: «Осторожно». Нет, я никогда не считал, что ты похожа на Элис, но всегда боялся отдать тебе свое сердце, потому что знал: если ты мне изменишь, это ранит меня гораздо сильнее, чем измена Элис.
        Он посмотрел на нее с легким недоумением, когда она снова обняла его. Саксан сомневалась, что Ботолф осознает, как много заключала в себе последняя фраза и что она для нее значила. Она также понимала, что, как ни обидно для нее сравнение с Элис, сейчас не время сердиться. Ничто не должно помешать ее мужу закончить исповедь.
        - Я рада видеть, что ты пришел в чувство, - пробормотала Саксан.
        - Да, пришел, но путь был слишком долог. В результате целый год ты не видела от меня ничего хорошего.
        - Ты был хорошим мужем, Ботолф. Ты дал мне очень много.
        - Но ничего от меня самого, за исключением страсти. Но все, хватит наступать себе на горло из-за своей гордыни и страха боли. - Он взял в руки ее лицо. - Я люблю тебя. - Ботолф коснулся губами ее рта и увидел, что Саксан замерла и смотрит на него широко открытыми глазами. - Я понимаю, что ты можешь не разделять моих чувств, особенно потому, что я не сделал ничего, чтобы завоевать твое сердце…
        Она приложила палец к его губам.
        - Я не ожидала, что ты вот так выпалишь это, - сказала Саксан дрожащим от волнения голосом. - Я тоже люблю тебя. - Она счастливо засмеялась, когда он стал целовать ее голодными, жадными поцелуями. - Я думаю, что полюбила тебя с первого взгляда, - продолжала она, гладя его широкую грудь. - Я просто не знала, что такое любовь, и поэтому боялась называть свое чувство этим словом.
        - А я старалась подавить все признаки того, что влюблен в тебя. Думаю, что тоже полюбил тебя с первого взгляда, но не хотел себе в этом признаться.
        Ботолф стал гладить ее по спине, и она замурлыкала.
        - И когда же ты наконец перестал бороться с собой?
        - Когда Сэсил захватил тебя в плен и я столкнулся с вполне реальной возможностью потерять тебя навсегда. Одна эта мысль причинила мне сильную боль, и я понял, что ничего не добьюсь, борясь со своим чувством и скрывая его от себя самого. Мне было легко прийти к Сэсилу, потому что я не боялся умереть вместе с тобой, но очень боялся остаться жить без тебя.
        Саксан обвила руками его шею и стала целовать, стремясь выразить всю глубину охватившего ее чувства. Она добилась того, чего так желала. Счастье переполняло ее, и на глаза навернулись слезы. Ботолф осторожно смахнул слезинку с ее щеки.
        - Отчего же ты плачешь?
        - С тех пор как я поняла, что люблю тебя, я боялась, что ты никогда меня не полюбишь.
        - Прости, что я заставил тебя страдать. Я тоже испытывал подобный страх, но только короткое время, и я никому не пожелаю изведать эту муку. С самого начала ты дала мне очень много, а я требовал все больше и больше.
        - Нет, ты никогда не просил любить тебя, никогда не заставлял давать тебе больше, чем требовал мой долг, больше, чем постель и дети. Хорошо, что ты победил своих демонов до того, как освободил свое сердце, иначе старая рана омрачила бы твою радость. Теперь же ты можешь отдать мне свое сердце, не затуманенное сомнениями. Нам больше не надо бояться, что слово или действие могут ослабить нашу любовь; она будет только сильнее.
        - И продолжаться, освещая нашу жизнь до самого конца.
        - Не только жизнь. Даже смерть не сможет уничтожить любовь, которой я люблю тебя, мой прекрасный смуглый рыцарь.
        И Саксан ответила на его страстный поцелуй. Она оказалась права: Ботолф Лавингтон был действительно способен на сильные чувства, и она собиралась упиваться его любовью еще долгие годы.