Так хочу быть рядом Барбара Ханней
        Приехав на встречу выпускников в австралийский городок Изумрудная Бухта, адвокат Грифф Флетчер не ожидал увидеть свою школьную любовь, приму-балерину Еву Хеннесси. Двадцать лет назад она покинула город под покровом ночи. Пришло время узнать, какую тайну она скрывала все эти годы…
        Барбара Ханней
        Так хочу быть рядом
        Reunited by a Baby Bombshell
        «Так хочу быть рядом»
        
* * *
        Глава 1
        Когда пришло приглашение, Ева Хеннесси находилась в Праге, танцевала партию Одетты в «Лебедином озере», а по возвращении в Париж обнаружила, что ее почтовый ящик забит до отказа счетами за услуги и журналами по танцам. Она поднялась на дребезжащем старом лифте в свою квартиру на пятом этаже. Ей в глаза бросилась яркая солнечная австралийская марка. Потом она прочитала почтовый штемпель.
        «Изумрудная бухта».
        Ева задохнулась от резкой боли в груди. Это была тоска по дому. Чувства к пляжному городу, где она выросла, намного сложнее. Последние годы она редко позволяла себе копаться в горько-сладких воспоминаниях.
        Всякий раз думая о Гриффине Флетчере, она прилагала немалые усилия, чтобы оставить ту жизнь позади. Ей пришлось.
        Сегодня, прислушиваясь к гулу парижских улиц, она вошла в квартиру, ставшую ей домом на протяжении последних десяти лет. Ева влюбилась в это место с первого же дня, едва увидела его. Консьержка Нанетта уже включила отопление, и квартира выглядела гостеприимной и теплой.
        Оформленная просто и непритязательно, в кремовых оттенках со случайными штрихами синего цвета, квартира выделялась главной жилой зоной, большую часть которой занимала стена с окнами, откуда открывался вид на черепичные крыши, дымоходы и церковные шпили до самой верхушки Эйфелевой башни. Ночью башня сверкала яркими огнями. Словом, зрелище, от которого Ева никогда не уставала.
        Остановившись на мгновение, она улыбнулась и оглядела детали интерьера, которые тщательно собирала на протяжении многих лет. Красивые подушечки, которые привезла с собой с гастролей, коллекция синей и белой керамики со всей Европы, глубокая миска, полная ракушек и камней, привезенных с пляжей Греции и Италии, Испании и Великобритании. Столько счастливых воспоминаний, и такой контраст с печальным прошлым.
        Она поставила на пол чемоданы, бросила конверт из Австралии на журнальный столик вместе с остальной почтой, прошествовала в ванную комнату и приняла горячий душ, массируя под напором воды ноющее бедро.
        Потом вымыла и высушила волосы полотенцем, позволив темным прядям струиться по плечам. Переоделась в спортивные штаны и широкую футболку.
        Скоро она приготовит ужин. Простого омлета с травами вполне достаточно. Но сначала бокал вина. Удовольствие, которое Ева могла позволить себе теперь, поскольку очередные гастроли в поддержку нового спектакля подошли к концу.
        Завалившись на диван с бокалом вина и подушкой для поддержки больного бедра, она наконец достала конверт из Австралии. Из него выпала открытка с изображением пляжа Квинсленда.
        Под снимком было небольшое послание. Собственно, приглашение на встречу одноклассников в честь двадцатилетия окончания школы.
        Ева почувствовала дурноту, ознакомившись с подробностями.
        Где: Гольф-клуб Изумрудной бухты.
        Когда: Суббота, 20 октября.
        Простая формулировка поразила ее, как удар в солнечное сплетение. На нее нахлынула тысяча давно подавленных воспоминаний. Пляж и острые ощущения от катания на волнах. Гладкий ствол пальмы за спиной, когда, сидя на песке, она ела соленую рыбу с хрустящей картошкой, завернутую в бумагу. Запах солнцезащитного крема и цитронеллы.
        Ева мысленно вернулась в жаркие летние дни в школьных кабинетах с широко открытыми окнами, откуда до учеников доносился морской бриз. А потом, несмотря на все усилия, вспомнила о Гриффине Флетчере.
        Грифф, сидящий позади нее в классе, лохматый и широкоплечий. Ловит ее взгляд.
        Грифф на футбольном поле. Обтянутые спортивной формой мускулистые бедра напрягаются, когда он забивает гол.
        Грифф обнимает ее в темноте. Удивительная нежность его губ.
        И вспышка. Между этими сладкими воспоминаниями, страхом и горечью ее страшная тайна. Горечь и боль.
        Достаточно. Ева сразу поняла, какой должен быть ответ. Конечно, она не поедет. Хотя и глубоко сожалеет, но принять любезное приглашение не сможет. Она очень благодарна старым школьным друзьям, которые по-прежнему ее помнят, но, ничего не поделаешь, слишком плотное расписание.
        И она не кривит душой. Скоро ей предстоит танцевать в «Щелкунчике». В связи с этим откуда возьмется свободное время. Тем не менее почему-то так хочется вернуться в бухту! Ее мать больше там не живет. Прошло много лет с тех пор, как та вышла замуж и поселилась в Кэрнсе на севере штата. Что касается одноклассников, Еве пришлось оставить их в прошлом.
        Вместо этого она работала, как проклятая, и все ради карьеры ее мечты. Плакаты Евы Хеннесси в роли Жизель, Золушки или Джульетты теперь украшают стены почти каждого театра или вокзала в Европе.
        После долгих лет напряженной работы это стало наградой. Критики в своих обзорах восторгались ее техникой и грацией. Куда бы она ни поехала, зрители кричали: «Браво!» и вызывали на бис. Ее грим-уборные всегда заставлены пышными букетами.
        Мир Евы изменился, перестал походить на жизнь, которую она вела в сонном приморском городе своей юности. Теперь она словно обитала на другой планете.
        Вкладывая открытку обратно в конверт, Ева убедила себя, что поступает правильно. Утром она напишет, что не может приехать, и забудет об Изумрудной бухте.
        Пчелы с жужжанием летали вокруг живой изгороди. Маленькие дети смеялись и визжали, плескаясь в плавательном бассейне под надзором матерей, болтающих голыми ногами в воде и потягивающих коктейли через соломинку. Запах жареного лука смешивался с морским бризом. Типичный воскресный день в пригородном Брисбене.
        В этот воскресный день Грифф Флетчер принимал у себя гостей - школьных друзей и их семьи. Он недавно гостил у них, и вот сейчас пригласил приятелей к себе. Его подруга Аманда уехала в Сидней по делам. Логично. Она не знала этих людей столько лет, сколько знал их он. К тому же она явно не вписывалась в их компанию, будучи намного моложе их жен, а детей недолюбливала.
        Грифф выложил стейки на раскаленную решетку для барбекю, друзья взяли себе по бутылочке холодного пива.
        - Итак, что вы думаете о встрече выпускников?  - спросил Тим, который, как и Грифф, перебрался из Изумрудной бухты в столицу Квинсленда.  - Поедешь, Грифф?
        Он пожал плечами, понимая, что Тим и Барни обязательно упомянут предстоящее мероприятие, но ему все равно.
        - Наверное, нет.
        Тим явно огорчился:
        - Неужели тебе не хочется повидать старых друзей? Узнать, как дела у наших?
        Грифф не сдержал кривой ухмылки:
        - Вас обоих я вижу достаточно часто.
        Барни неловко улыбнулся, Тим нахмурился и отпил пива. Грифф тоже нахмурился, переворачивая стейки. Он знал, что кто-нибудь из друзей вернется к этой теме.
        Тим покачал головой:
        - Я знаю, ты прекрасный адвокат, Грифф, но я не думал, что такой сноб.
        Грифф еще раз пожал плечами, переворачивая приготовленные для детей колбаски.
        - Просто не вижу смысла ворошить прошлое. Вы ведь знаете, как проходят встречи выпускников. Единственные, кто на них приходят,  - те, кто добились успехов, или те, кто обзавелись кучей потомков. И прямо-таки пышут самодовольством, сплетничая о тех, кто не приехал.
        - Это немного грубо,  - жестко заметил Тим.
        - Я вовсе не имел в виду тебя, приятель.
        Тима это не устроило.
        - Ты когда-нибудь был на встрече выпускников?
        - Нет, но легко могу себе представить.
        - А я был,  - отрезал Барни.  - Мои родители по-прежнему живут в бухте, поэтому я бываю там довольно часто и приезжал на десятилетний юбилей.  - Он выглядел немного воинственно.  - Было здорово снова встретиться со всеми. Даже через десять лет. Некоторые действительно изменились, иные остались точь-в-точь такими же, как раньше. Но разницы я не ощутил. Мы посмеялись, поболтали о прошлом. Было интересно услышать, кто чем сейчас занимается.
        - Вот видишь!  - крикнул Тим с победной усмешкой.
        Грифф снова пожал плечами и с помощью лопаточки передвинул дальше от огня луковые колечки, потом повернулся, чтобы позвать женщин.
        - Стейки почти готовы.
        - Ясно,  - отозвалась жена Тима Кайли.  - Ну что ж, пора раздать детям полотенца.
        Тем временем Тим подошел к Гриффу ближе и тихо пробормотал:
        - Ева Хеннесси вряд ли приедет.
        Грифф застыл. Его злило то, что простое упоминание о Еве до сих пор вызывает такую сильную реакцию. На самом деле какая разница, столкнется ли он с девушкой, которую знал миллион лет назад?
        Очень странная у него реакция. Да, конечно, Ева была его первой девушкой, но ему, в конце концов, пришлось смириться с тем, что она внезапно покинула город. Нельзя сказать, что он собирался жениться на ней сразу после выпускного и поселиться в бухте. У него были большие планы на будущее.
        Он окончил университет и сделал карьеру. Последние два десятилетия у него случилось множество связей с гламурными, красивыми, страстными женщинами. И он давно похоронил в себе чувства к Еве. Ну и к чему ворошить прошлое?
        - Конечно, ее там не будет.  - Он был доволен тем, насколько уверенно высказался.
        К этой уверенности примешивалось небрежное пожимание плечами, так, для пущего эффекта, но Грифф не стал развивать мысль, мелькнувшую в голове.
        Ева Хеннесси слишком занята и знаменита во всем мире, чтобы вернуться ради столь пустякового, не важного события.
        - Ну а Барни сказал, что придет, так ведь, Барнс,  - уточнил Тим у приятеля, который доставал надувной шар, вылетевший из бассейна.
        Барни показал большой палец.
        - И я считаю, нам троим будет здорово вернуться в бухту,  - не унимался Тим.  - Три мушкетера. Как в старые добрые времена.
        Грифф собирался было ответить отрицательно, но Тим остановил его:
        - Подумай, друг. Мы могли бы побывать в пабе на пляже, поймать волну, заняться подводным плаванием и понырять на рифе.
        - Ну да.
        В школьные времена их компания веселилась от души, наслаждаясь всеми удовольствиями, которые только могут найти подростки в маленьком городке.
        Семья Гриффа вернулась в Брисбен, едва он окончил школу. Он с трудом мог припомнить, когда последний раз надевал маску и ласты, чтобы погрузиться в подводный мир кораллов и рыб.
        А ведь было время, когда он жил и дышал дайвингом и занимался серфингом. В подростковом возрасте по полдня проводил на пляже, в море. И каждую ночь, лежа в постели, слушал, как бьется о песок прибой. Ритм моря был ему знаком так же, как биение собственного сердца.
        А теперь он почти не плавал. Разве что иногда занимался греблей на реке Брисбен, ровной и неподвижной.
        А вот море совсем другое. И город, где он вырос, тоже особенный.
        Более того, он любил школьных друзей. Правда, Аманда относилась к ним с подозрением, впрочем, неудивительно с ее-то склонностью к заносчивости. Она предпочитала общаться с другими адвокатами и их супругами. Зато Грифф понимал, что друзья не дадут ему зазнаться. Тим работает в банке, Барни - электрик. Они обеспечивают надежный противовес напыщенным судьям и чиновникам, которыми кишит рабочая жизнь Гриффа.
        И он не позволит воспоминаниям об одной хрупкой темноволосой девушке с изумительными синими глазами лишить его шанса вернуться в счастливое прошлое, снова обрести дух былого товарищества.
        - Я подумаю об этом,  - осторожно пообещал он.
        И был вознагражден восторженным хлопком по спине.
        Ева в ужасе уставилась на доктора. В голове эхом звучали два слова. Сродни похоронному колоколу.
        «Замена бедренного сустава, замена бедренного сустава».
        Хуже не придумать. Она отказывалась это принимать. Не хотела верить.
        Несколькими днями ранее на репетиции «Щелкунчика» Ева неловко приземлилась после выполнения шпагата в воздухе, очень сложного движения. Разумеется, она совершала этот прыжок тысячи раз, но вот на этот раз, когда приземлилась обеими ногами на пол, боль в бедре стала невыносимой.
        И с тех пор самочувствие не улучшилось. Она старалась не посещать репетиции, ссылаясь на сильную простуду, чего за ней никогда раньше не водилось. Обычно Ева танцевала несмотря ни на что. На сломанных пальцах ног, при простуде и гриппе, даже несколько недель подряд выступала с порванной связкой в плече.
        Стоицизм - необычное качество в балетных кругах. Такова культура. О травмах нужно молчать. Каждый танцовщик приходил в ужас оттого, что его могут заклеймить «хрупким». Все всё понимают, поскольку это означает конец карьеры.
        Однако на этот раз Еве было слишком сложно скрывать боль. Даже если могла вытерпеть занятия и репетиции, к тому времени, когда возвращалась домой, она едва могла ходить. Поэтому и записалась на прием к остеопату. И вот теперь, к ее ужасу, доктор показал тревожные результаты МРТ.
        Она никогда даже не представляла, что итог окажется таким ужасным.
        - Вы разорвали кольцо волокнистого хряща,  - торжественно объявил доктор, указывая на снимок.  - Оно обхватывает ваш левый тазобедренный сустав. Обычно кольцо поглощает удар, но,  - он покачал головой,  - появились и другие дегенеративные изменения.  - Он указал на снимок.  - Обширное артрическое воспаление всего сустава.
        Артрит? Ева обомлела. Разве это не болезнь пожилых людей?
        - Я настоятельно рекомендую полную замену тазобедренного сустава. Иначе,  - доктор раздраженно вздохнул,  - я не вижу, как вы можете этого избежать.
        На странице, вырванной из блокнота, он написал имена двух консультантов-ортопедов и травматологов и передал Еве.
        Ее лоб покрылся потом. Замена тазобедренного сустава равносильна смерти. Перспектива наполнила ее таким отчаянием, что она едва не разразилась слезами.
        «Это будет концом моей карьеры»,  - подумала Ева.
        - А больше ничего нельзя попробовать?  - спросила она в отчаянии.  - Помимо операции?
        Доктор пожал плечами:
        - Мы можем поговорить о физиотерапии, обезболивающих и диете. И покое,  - добавил он, мрачно глядя на нее.  - Но думаю, боль по-прежнему будет слишком острой, конечно, если вы хотите продолжать танцевать. Балет требует неестественных движений.
        Конечно, Ева и сама это знала. Она провела целую жизнь, совершенствуя сложные движения, которые большинство людей даже не пробовали. Пируэты, прыжки, вращения на пуантах сказывались на суставах, а ведь она всего лишь человек. Ей почти сорок лет, и у тела есть предел. Но она не могла отказаться от танцев.
        Нет, только не это! Она слишком много работала, слишком многим пожертвовала и, несомненно, знала, что карьера не может продолжаться вечно, но надеялась по крайней мере еще лет на пять.
        Танцы стали ее жизнью. Без них она исчезнет, полностью потеряет свою личность.
        Остеопат смотрел на нее с некоторым нетерпением. У него больше не нашлось рекомендаций.
        В оцепенении Ева встала со стула, поблагодарила врача и попрощалась. Закрыв за собой дверь, она прошла через приемную, стараясь не хромать, доказать себе, что доктор, должно быть, ошибается. Но даже ходьба причиняла боль.
        Стеклянные двери вели в длинный пустой коридор. Что она может теперь сделать?
        Ева попыталась мыслить ясно. Если она согласится на операцию, скорее всего, балетная труппа захочет ее вернуть. Конечно, не в качестве прима-балерины, она не могла примириться с мыслью, что придется вернуться в ряды обычных балерин.
        Хуже всего то, что эту проблему нельзя обсуждать с коллегами. Она не хотела, чтобы кто-нибудь в мире танца узнал о ее недуге. Новости распространяются, как лесной пожар. Эта появится в прессе уже к обеду. А к вечеру ее карьера закончится.
        Осторожно спускаясь по лестнице, Ева, всегда сильная и независимая, высоко ценящая неприкосновенность собственной жизни, никогда прежде не чувствовала себя более уязвимой и одинокой.
        - Приветствую, это Джейн. Чем я могу вам помочь?
        Грифф поморщился. Он не мог поверить, что так занервничает перед разговором с Джейн Симпсон. В школьные деньки Джейн была дочерью пекаря Изумрудной бухты. С тех пор она вышла замуж за фермера и теперь занималась организацией встречи выпускников.
        - Привет, Джейн.  - Он нервно прочистил горло и сразу же разозлился на себя.  - Это Грифф Флетчер. Я звоню по поводу выходных.
        - Ах да!  - Голос у Джейн был радостный.  - Здорово разговаривать с тобой после стольких лет, Грифф. Надеюсь, ты сможешь приехать?
        - Ну, я все еще пытаюсь разобраться, могу ли вписать встречу в мое расписание. Но мне любопытно, как складываются цифры?
        - Все отлично! Пока что я насчитала тридцать пять участников, без учета их вторых половинок,  - восторгалась Джейн.  - Надеюсь, ты сможешь к нам присоединиться?
        Со времени барбекю с Тимом и Барни Грифф все больше склонялся к тому, чтобы вернуться в бухту. И очень хотел расспросить о Еве. Мысль о том, чтобы столкнуться с ней перед всеми, с кем он знаком со школьной скамьи, портила картину. Между ними слишком много незавершенности. Без напряженности не обойдется.
        Такой простой вопрос. Грифф не мог поверить, что так взволнован.
        Нельзя сказать, что последние двадцать лет он провел в тягостных раздумьях о своей школьной возлюбленной. Многие отношения, в которых он состоял с тех пор, были сказочно страстными и серьезными.
        По общему признанию, Грифф и его женщины рано или поздно остывали друг к другу. Большинство друзей и коллег уже связали себя узами брака и родили детей, а у него по-прежнему не было подобных планов. Он либо уставал от подруг, либо они уставали ждать от него предложения руки и сердца.
        По крайней мере, они с Амандой все еще вместе. Пока.
        Теперь он, наконец, решился на телефонный звонок. Каждый день в суде он сталкивался с преступниками, судьями и присяжными и гордился тем, что задавал интересные и личные вопросы. Ему не составит труда спросить Джейн Симпсон о Еве. Быстро, по делу. Проще простого.
        - Наверное,  - начал он, но остановился. На него нахлынули воспоминания об улыбке Евы. Бледность ее шеи, когда она склонялась над книгами во время урока. Свежий вкус ее поцелуев. Тонкое, гибкое тело. Так близко.
        - Слышал ли что-нибудь о Еве?  - спросила Джейн, милостиво остановив поток его мыслей.
        В свое время она была одной из самых близких подруг Евы в школе, поэтому знала, что он и Ева когда-то были вместе.
        Грифф ухватился за предложение.
        - Нет, ничего не слышал уже много лет. Мы не общаемся. Она что, связалась с тобой?
        - Да. Жаль, что она не придет. Очень жаль, но у нее дела.
        Ну ладно. Зато теперь он все знает, даже спрашивать не пришлось. Грифф испытал одновременно и облегчение, и разочарование.
        - Я совсем не удивлен.
        - Нет, я уверена, Ева очень занята танцами. Как же здорово, что она стала такой знаменитой!
        - Да, здорово.
        - В любом случае, Грифф, дай мне знать, если решишь приехать. Будет весело. У тебя есть адрес моей электронной почты?
        Джейн продиктовала адрес, Грифф записал. Он выждет несколько дней, потом сообщит, что согласен. А пока надо заглянуть к Тиму, дать ему знать, что он свободен и сможет вместе с ним и Барни вернуться в город, где прошла их юность. И если снова увидит Еву, уж точно не потеряет самообладания.
        Ева сидела под красным навесом уличного кафе, сжимая в ладонях чашку вкуснейшего горячего шоколада и наблюдая за дождливым пейзажем Парижа. Через улицу виднелись огни еще одного кафе. Желтые маячки тепла в мрачный серый день.
        Даже в дождь Париж прекрасен, однако впервые за много лет Ева чувствовала себя туристом, а не жителем. Она больше не сможет танцевать здесь. Все изменилось.
        Она приехала в Париж работать, продолжить карьеру. До сих пор жила полноценной напряженной жизнью. Дни проходили в репетициях, растяжках, рекламных акциях, интервью, съемках и выступлениях.
        Если потеряет все это, что она будет делать?
        Ева не чувствовала такой печали с тех пор, как рассталась со своим русским бойфрендом Василием, тот бросил ее ради прекрасной блондинки из Нидерландов.
        Восемь лет Ева любила красивого Василия Степанова и его греховное волшебное тело. Они танцевали вместе, жили вместе, она считала его своим партнером во всех смыслах. Ева научилась готовить любимые русские блюда Василия - борщ, блины, картофельный салат с соленьями. Терпела его вспышки гнева. Даже училась его родному языку в надежде, что они поженятся, родят ребенка.
        Расставание явилось вторым самым тяжелым уроком в ее жизни после другого страшного события в далеком прошлом. Правда, теперь ужасная новость о суставе оказалась для нее куда более серьезным ударом.
        Потягивая шоколадный напиток и наблюдая, как мимо по мокрой улице проезжают автомобили, она жаждала солнечного света, вспоминая, что в Австралии солнце воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Потом она вспомнила пляж в Изумрудной бухте, песчаный берег и пенистые сине-белые волны.
        Вдруг, словно из ниоткуда, в голове мелькнула мысль.
        Она вернется домой в Австралию. На операцию.
        Она может попросить у труппы отпуск. Пьер уже репетировал с новенькой Кларой «Щелкунчика», дублерша хорошо справлялась с ролью. Ева во всех смыслах оказалась бы свободна. От перспективы вернуться домой она расплылась в улыбке.
        Она придумает какое-нибудь оправдание. В конце концов, они с мамой не виделись два года, а мама не становится моложе. Если ей сделают операцию в австралийской больнице, будет гораздо больше шансов избежать огласки, чем в одержимом балетом Париже.
        Может быть, даже существует шанс вернуться в Париж посвежевшей и здоровой. Она читала об одной американской танцовщице, которая вновь смогла выступать после замены тазобедренного сустава. Правда, девушка была моложе Евы, но тем не менее эта история давала надежду.
        «Кроме того, если вернуться в Австралию, можно съездить на встречу выпускников»,  - подумала Ева, допивая остатки шоколада. Джейн Симпсон говорила, что Грифф не определился, поэтому вряд ли они столкнутся лицом к лицу.
        Ей хотелось бы узнать, как дела у остальных, пообщаться с людьми, которые жили обычной жизнью.
        «Да,  - решила она.  - Надо поехать на эту встречу».
        Как только в голове появилась эта мысль, Ева заволновалась. За этим последовала дрожь страха, едва она вспомнила о Гриффе, хотя и постаралась не задерживаться на нем.
        Пришло время подумать о будущем, стать смелой и оптимистичной. Возможно, изгнать призраков прошлого.
        Глава 2
        Бухта сильно изменилась. Грифф и Тим были удивлены появлению новых пригородов и торговых центров, которые в их родном городе росли как грибы после дождя. Школа изменилась почти до неузнаваемости: администрация пристроила множество дополнительных помещений, включая большой новый спортзал и центр изобразительного искусства.
        Ну, по крайней мере, хотя бы рыбный магазинчик выглядел так же, покрашенный в белый цвет с синей отделкой и с большими голубыми горшками, в которых росла красная герань. Море, небо и пляж тоже оставались столь же заманчивыми, как прежде, хотя вдоль набережной раскинулось множество крошечных кафе, а чтобы добраться до берега, им пришлось пройти через парк.
        Приятели вспоминали, как раньше на пути к пляжу кто-нибудь из них запутывался в длинных зарослях сорной травы, а теперь на этом месте были аккуратно проложены пешеходные дорожки.
        Тем не менее друзья отлично провели день: падали с досок для серфинга, загорали, плавали и ныряли на прибрежных рифах.
        Естественно, Грифф обрадовался тому, что все же удалось приехать. Приятно провести время с друзьями. С некоторых пор он не раз ловил себя на мысли, что слишком много времени проводит на одних и тех же обедах и концертах с теми же самыми заносчивыми людьми, чьи взгляды на политику не особенно оригинальны, да и шутки заезженные.
        Теперь, когда солнце ушло на запад, озаряя небо ярким розовым румянцем, придающим морю оттенки золота, трио вернулось в отель принять душ и переодеться перед встречей.
        Грифф, облачившийся в светлые брюки и белую рубашку с открытой горловиной и длинными рукавами, закатанными до локтей, проверил телефон, ожидая сообщения от Аманды, хотя они и разошлись. Она уже высказалась по поводу его «мальчишника». И конечно, они снова поссорились. Он обвинил ее в том, что она ему не доверяет. Она утверждала, что поверит ему, лишь когда на ее пальце засверкает кольцо. В конце концов ушла, хлопнув дверью, а на следующий день отправила за вещами такси.
        К сожалению, она не первая его подруга, которая уходила подобным образом. Впрочем, Гриффу не хотелось думать о проблемах в личной жизни. После целого дня, посвященного солнцу, морю и дружбе, он чувствовал себя так, словно родился заново и хотел бы сохранить это ощущение подольше.
        Три мушкетера прошли по широкой лужайке, простиравшейся у входа в гольф-клуб Изумрудной бухты. Грифф внезапно остановился, словно натолкнувшись на невидимую стеклянную преграду.
        Он лишь краем глаза заметил на балконе миниатюрную темноволосую женщину, но сразу понял, что это Ева.
        Черт, ее здесь быть не должно!
        Она стояла на балконе в белом платье без рукавов, смеялась и болтала с остальными. Даже на расстоянии Грифф узнал ее. Никакая другая женщина не была такой стройной и подтянутой. И ни у какой другой женщины нет такой великолепной осанки, естественной элегантности.
        Вот черт!
        Теперь Грифф знал, что обманывает себя. Его уверенность, что при встрече с Евой он останется безразличным, оказалась ложной.
        Он вернулся в прошлое, вспоминая все, что было между нами. Как он помогал ей подобрать очки для подводного плавания, а потом учил нырять, делал с ней домашнюю работу по математике, танцевал с ней в школе. На ней было длинное шелковое платье цвета морской волны, оттенка ее глаз, рядом с ней он чувствовал себя принцем из сказки.
        Он копил деньги на доску для серфинга, но потратил все накопленные карманные деньги на день рождения Евы, подарил ей подвеску с аквамарином на серебряной цепочке.
        - Что случилось, Грифф?  - Голос Барни вторил его мыслям. Они с Тимом смотрели на него подозрительно.
        - Ничего,  - быстро ответил Грифф.
        Парни нахмурились, пожали плечами и пошли дальше. Грифф, резко помрачневший, не отставал от них.
        Вот черт! Ничего, он справится. Привык скрывать свои чувства. Он делал это каждый день в суде. Конечно, можно было сыграть роль старого друга, который за последние двадцать лет почти не вспоминал о бывшей однокласснице. Да, он стиснет зубы и все вытерпит. Подумаешь, какие-то выходные.
        Джейн предупредила Еву о приезде Гриффа лишь в самую последнюю минуту. Причем это было даже не предупреждение. Она сообщила об этом с большим восторгом, уверенная, что Ева обрадуется.
        К тому времени Ева уже прибыла в бухту и поселилась в мотеле, в уютной комнате с видом на океан, соответственно, путь к отступлению уже отрезан. Когда Джейн поделилась этой новостью, она улыбнулась через силу и притворилась довольной.
        - Подруги с ним не будет,  - добавила Джейн. Существование подруги стало хорошей новостью. Вероятность того, что Грифф все еще одинок и свободен, беспокоила Еву. А поскольку он состоит в стабильных отношениях, то и зла на нее не держит.
        Ева убеждала себя, что волнуется зря. Прошло столько лет. Грифф, наверное, ее уже давно забыл. С чего бы ему интересоваться ею? После того как она покинула город, он окончил университет и вел уверенную борьбу в системе правосудия. Теперь Гриффин Флетчер очень влиятельный адвокат. Справедливость для всех. Такая высокая и благородная цель.
        Без сомнения, он посмотрит на балерину, которая целями днями кружится и совершает пируэты, и сочтет ее глупой, никчемной пустышкой.
        По крайней мере, Ева смогла совладать с эмоциями на публике, а теперь, когда встреча выпускников в полном разгаре, беззаботно общалась со старыми школьными друзьями. Всем хотелось услышать о ее танцевальной карьере и жизни в Европе, но она старалась не афишировать лишние детали.
        Ева была рада услышать об обычной жизни бухгалтеров и учителей, медсестер и фермеров, охотно смотрела фотографии их очаровательных детишек. Она как раз умилялась фотографии шестимесячных близнецов Роуз Гарднер, когда услышала взволнованный голос Джейн.
        - О, привет, Барни, Тим. Привет, Грифф.
        Грифф.
        Несмотря на все усилия, сердце Евы затрепетало, словно пойманная в силок птица. Желание увидеть его было слишком велико, и сопротивляться ему она не могла.
        Она думала, что хорошо подготовилась к первой встрече, но через мгновение поняла, что это вздор. Она дрожала, как последний осенний лист на ветке.
        Вот он. Человек, который будет выделяться в любой толпе. Наверное, не выше, чем раньше, но, конечно, шире в плечах и груди. Непослушные каштановые волосы, высокие скулы, кривоватый нос и квадратная челюсть. Все как раньше. Те же умные серые глаза, от которых невозможно спрятаться.
        Гриффа Флетчера нельзя было назвать красавцем, но, несомненно, он очень мужествен. На щеках залегли складки, которых не было в восемнадцать, он потерял свою легкую мальчишескую улыбку и теперь напоминал гладиатора, готового к битве. Ева почувствовала, что сама вот-вот вспыхнет в языках пламени.
        - Грифф,  - тараторила Джейн.  - Как приятно снова тебя видеть! Разве не замечательно, что Ева тоже смогла приехать.
        Джейн с улыбкой повернулась к Еве и поманила ее.
        - Я сказала Гриффу, что ты не придешь.  - Она хихикнула, будто это была удачная шутка.
        Ева увидела яростное пламя в глазах Гриффа. У нее сложилось впечатление, что он определенно остался бы дома, узнав, что она приедет на встречу.
        Она отчаянно хотела убежать, но заставила себя выпрямиться и выдавить из себя улыбку. Стало легче, когда она перевела взгляд с Гриффа на бывших одноклассников, Тима и Барни.
        Барни изрядно поправился и уже не мог похвастаться пышной гривой, зато его голубые глаза мерцали, а улыбка была искренней и приветливой.
        - Привет, Ева,  - обрадовался он.  - Приятно тебя снова видеть.  - Он пожал ее руку и поцеловал в щеку.  - Мне нужно будет получить твой автограф для дочери Софи. Она только начала учиться балету.
        - Как замечательно. Твоя Софи молодец.  - Ева улыбнулась Барни.  - Сколько у вас сейчас детей?
        - Мальчик и девочка, и мы ждем третьего.
        - Барни хочет собрать собственную футбольную команду,  - прокомментировал Тим, послав нахальную усмешку в сторону приятеля.
        Ева рассмеялась:
        - Надеюсь, жена твой план поддерживает, Барни.
        Тим тоже чмокнул ее в щеку, сообщив, что работает в банке и у него с женой есть сын, двухлетний Сэм.
        Наступила очередь Гриффа приветствовать Еву, и беззаботная атмосфера тут же сошла на нет, будто кто-то щелкнул выключателем. Внезапное напряжение стало ощутимо всем. Сердце Евы громко билось, она испугалась, что они услышат.
        Грифф улыбнулся ей. Приветливой его улыбку не назовешь, однако случайным прохожим она, вероятно, показалась бы дружелюбной. Ева тем не менее отметила выражение его глаз. Холодное. Непостижимое. Вызывающее.
        - Как у тебя дела, Ева?  - Он слегка обнял ее и коснулся губами щеки. Ее кожа вспыхнула огнем, и она с трудом перевела дыхание, когда его большие руки коснулись ее обнаженных плеч, теплые и твердые. Потребовалось мгновение, чтобы оправиться и вспомнить, что надо ответить на простой вопрос.
        - У меня все очень хорошо, спасибо, Грифф.  - Слава богу, Ева умеет говорить спокойно, ведь в ее словах нет ни слова правды. Она чувствовала себя больной и испуганной. В конце концов, у нее есть тайна, которой она ни с кем не делится, надеясь, что так будет и впредь.
        Ее бедра ныли в агонии. По глупости, в припадке тщеславия она надела высокие каблуки и теперь платила за это высокую цену. Взгляд серых глаз Гриффа задержался на ней. Ева снова затрепетала.
        - А у тебя как дела?  - с запозданием спросила она.
        - Прекрасно, благодарю.
        С условностями было покончено, и в воздухе повисла неловкая тишина. Тим и Барни обозревали свои ботинки, потом друг друга.
        - Мы должны выпить,  - предложил Тим.
        - Конечно,  - согласился Барни с явным энтузиазмом. Оба повернулись и направились к бару. Похоже, им не терпелось уйти.  - Еще увидимся.
        Грифф остался неподвижным, наблюдая за Евой с каменным выражением лица. Под его взглядом она чувствовала себя одним из тех преступников, которых он отправлял на скамью подсудимых. На этот раз ее лицо вспыхнуло, и она знала, что он это заметил.
        - Ты не изменилась,  - тихо отметил он.
        Она покачала головой. Конечно, изменилась. Все они изменились - как снаружи, так и, без сомнения, внутри. Но она подыграла ему.
        - И ты, Грифф. Ты тоже совсем не изменился. На этот раз улыбка почти коснулась его глаз.
        Она спросила себя, собирается ли он сказать что-то примирительное. Было бы уместно, по крайней мере, поделиться несколькими любезностями, чтобы проложить мостик через пропасть долгих лет и безмолвия. И тайн.
        - Слышал, ты добилась больших успехов. Теперь ты всемирно известна. Мои поздравления.
        Получив эту похвалу от Гриффа таким ледяным тоном, она едва не заплакала. Но проглотила стоящий в горле ком, расправила плечи и подняла подбородок.
        - Ты тоже очень успешен.
        Он ответил едва заметным кивком и приподнятым краешком губ.
        - Мы оба много работали.
        - Да.
        Люди вокруг них оживленно разговаривали, смеялись, пожимали друг другу руки и обнимались, но Еве ничего не лезло в голову.
        - Если ты меня извинишь, Ева, я отправлюсь в бар и выпью.
        - Конечно.
        - Я уверен, мы снова встретимся в выходные.
        - Я… да, обязательно.
        Кивнув на прощание, он ушел, оставив ее со странным чувством. Будто она одна на сцене под ослепительным светом софитов, и все на нее смотрят. Она почти слышала музыку, сопровождающую партию «Умирающего лебедя», печальные ноты одинокой виолончели.
        О, ради бога. Ева моргнула и огляделась. Вечер был в полном разгаре. Балкон и большая столовая полны веселых людей, которые на нее даже не смотрели.
        Она побродила по клубу, сжимая в руке бокал шампанского. Посмотрела на доску, к которой были прикреплены старые фотографии. Снимки класса, спортивных команд, школьной поездки на остров Фрейзер. Ева увидела себя в волейбольной команде, Гриффа и его друзей в полосатых футбольных майках и шортах. Еще на одной фотографии она в балетной пачке и пуантах выступает соло на школьном концерте.
        Старые фотографии вызывали непрошеные воспоминания - школьная дискотека, когда они с Гриффом танцевали вместе первый раз, свидания, когда он возил ее на машине в кино и они целовались до боли в губах в пахнущей попкорном темноте, барбекю в день его восемнадцатилетия, костер на пляже. А потом…
        - Не хотите ли что-нибудь съесть?
        Ева обернулась. Совсем юная девушка предлагала ей канапе на подносе.
        - Прошутто кростини с сушеными вишнями и козьим сыром или картофельные кексы с копченым лососем,  - перечисляла девушка.
        Ева не была голодна, но взяла картофельный кекс. Все лучше, чем смотреть на фотографии. Ей даже удалось улыбнуться девушке, довольно, кстати, интересной, с темными волосами, подстриженными в модном асимметричном стиле. Нос у нее проколот серебряным гвоздиком, а в волосах пурпурные прядки, обрамляющие симпатичное личико в форме сердечка. Девушка ответила на улыбку.
        - Возьмите салфетку, пригодится,  - посоветовала она, кивнув на стопку.
        - Спасибо.
        Девушка смотрела на Еву, и в ее серых глазах было что-то интригующее, почти знакомое.
        - Вы - Ева Хеннесси,  - догадалась та.  - Балерина.
        - Да, все верно.
        Глаза девушки загорелись.
        - Вау! Вы живете в Париже, так ведь? Очень приятно познакомиться.
        Ева улыбнулась, чувствуя себя спокойнее в знакомой атмосфере.
        - Так здорово снова приехать в Австралию. А ты из бухты?
        Девушка немного нервно рассмеялась:
        - Вроде того. Но сейчас учусь в университете в Брисбене.  - И тут она, должно быть, поняла, что слишком долго стоит на одном месте.  - Я лучше пойду.  - И она поспешила к соседней группе.
        Вскоре Ева влилась в другую группу одноклассников, снова задавала дружеские вопросы или слушала рассказы об учителях, работе, детях, отпусках в Новой Зеландии или на Бали. Ей удавалось держаться в стороне от Гриффа, и она немного расслабилась. Если они с ним по обоюдному согласию будут подальше обходить друг друга, в конце концов вечер может выйти приятным.
        Грифф чувствовал себя спокойнее, стоя в окружении одноклассников у бара. Половина его старой команды по регби пришла на встречу, и теперь парни взахлеб делились воспоминаниями о региональном турнире.
        Однако все это время Грифф остро ощущал присутствие Евы, хотя она стояла в дальнем конце комнаты спиной к нему. Он сделал все возможное, чтобы перестать искать ее взглядом, но у него будто появился специальный радар, оповещающий о каждом ее передвижении.
        - Не хотите ли что-нибудь, сэр?  - спросила девушка, предлагая канапе.
        - Спасибо.  - Закуски выглядели аппетитно. Грифф улыбнулся.  - Я возьму две штуки.
        Девушка засмеялась, в ее глазах и улыбке промелькнуло что-то знакомое. На мгновение взгляд задержался на Гриффе, словно она изучала его. Чувство, обуревавшее его в тот момент, было тревожным, он даже приготовился что-то сказать, но она отошла к другим гостям и больше не смотрела на него. Он решил, что, должно быть, встреча с Евой вывела его из равновесия.
        Ужин был подан, все устроились за длинными столами. Ева села со старыми подругами и их мужьями. Грифф нашел место за два стола от нее, почти вне поля зрения, и она делала все возможное, чтобы не стрелять глазами в его сторону. Дважды он поймал ее взгляд, оба раза выглядел сердитым, и она чувствовала, как ярко горят ее щеки.
        - С тобой все в порядке, Ева?  - спросила Джейн, которая сидела напротив.
        - Да, конечно.  - Ева чувствовала, что, скорее всего, пылает румянцем, и потянулась за своим бокалом.  - Просто жарко.
        Джейн сочувственно кивнула:
        - Тебе, наверное, сложно переносить нашу жару после европейской прохлады?
        - Да. Обычно мы забываем о жаре и просто помним прекрасный солнечный свет.
        Остальные кивнули, соглашаясь, или вежливо рассмеялись.
        Когда они покончили с главным блюдом, начались речи. Джонно Бриггс, который после школы стал профессиональным футболистом, рассказал забавную историю о том, как встретился с Барни в пабе Глазго. Отдали и дань уважения паре учителей, которые также пришли на встречу. Потом кому-то пришло в голову поговорить о самых успешных одноклассниках, и Еву попросили встать среди прочих. Когда она несколько неохотно поднялась с места, раздались громкие аплодисменты.
        - Сделай для нас пируэт, Ева!  - крикнул Барни. Она внутренне содрогнулась, вспоминая, как любила хвастаться своим мастерством в школьные годы. Сколько раз на пляже выполняла арабески и прыжки со шпагатом.
        - Я не могу.
        - Да ладно, давай,  - подначивал шутливый парень с дальнего стола.
        - Увы. Мое платье слишком тесное.
        Ответ был принят с добродушным смехом.
        По крайней мере, не пришлось говорить о боли в бедре. Она предпочла бы, чтобы никто об этом не узнал.
        Пришел черед десертов. Еву снова обслуживала девушка с фиолетовыми волосами, которая говорила с ней раньше. Она весело улыбнулась ей и хитро подмигнула, словно они были давними подругами.
        Ева обычно старалась не есть десерты, вот и на этот раз тоже съела лишь половину крем-брюле. Все стали подниматься из-за стола и собираться в группы. На одном конце бара была кофемашина, и Ева взяла чашку.
        - Мы должны поговорить,  - раздался глубокий голос за ее плечом.
        Голос Гриффа. Ева чуть не пролила кофе.
        Выражение его лица было серьезным. Можно было предположить, что он собирается узнать, почему она уехала. Попытается ли он раскрыть ее секрет?
        Ева задрожала от ужаса.
        - О чем ты хотел поговорить?
        Улыбка Гриффа сказала ей, что сейчас не время шутить.
        - Думается мне, мы оба выиграем от откровенного разговора. Давай выйдем на улицу. Кофе можешь взять с собой.
        Ева и без того страдала от боли в бедре, а тут еще и высокие каблуки. Ей точно не донести чашку с горячим напитком.
        - Я бы предпочла выпить его здесь.
        Его выражение оставалось невозмутимым.
        - Как хочешь. Нам некуда спешить.
        Пытаясь подавить нервозность, она силилась выдавить из себя улыбку.
        - Двадцать лет-то уже прошло. Куда бы ты хотел пойти?
        Он кивнул в сторону стеклянных дверей, которые вели к другому балкону, поменьше.
        - Там нас никто не потревожит.
        Наедине с Гриффом. Отлично. С того момента, как решила вернуться в бухту, Ева знала, что этой встречи не избежать.
        Когда он открыл перед ней дверь, она очутилась на балконе, освещенном лишь светом луны. Они стояли лицом к морю, бриз доносил до них шквал соленых брызг. Луна сияла над прибоем, бросая свет на серебристый завиток волн и белую пену.
        Ева схватилась за балконную решетку, благодарная за опору. Теперь, при свете луны, Грифф казался даже выше.
        - Итак.  - Она смело взглянула ему в лицо.  - Что бы ты хотел обсудить?
        - Я думаю, ты и сама знаешь, Ева. Возможно, надеешься, что через двадцать лет я даже не заметил, как мы расстались, а я хотел бы знать, почему ты вдруг уехала из города, ничего мне не сказав.
        Ева кивнула, глубоко вздохнув. Конечно, она догадалась, о чем он намерен спросить, и знала, что должна сказать ему правду. Если бы это было так просто! В молодости они могли говорить бесконечно, делились всеми своими тайнами. Ну, или почти всеми. Только вот прежнюю легкость и откровенность уже не вернуть. И теперь они практически незнакомцы.
        У нее возникло искушение сослаться на мать в качестве оправдания, но это было бы трусостью. Хотя уехать тайком предложила именно мать.
        «Я тебя понимаю, Ева,  - сказала она в ту роковую ночь, когда они под покровом темноты покидали Изумрудную бухту. Ева плакала и просила разрешить ей увидеться с Гриффом.  - Будь благоразумна, дорогая. Если ты постараешься объяснить, что мы собираемся сделать, расскажешь ему все. Он может предъявить свои требования, а это лишь все усложнит».
        Ева попыталась возразить, но мать настояла. «Тебе нужно порвать с прошлым раз и навсегда. Ты должна думать о своей карьере. У тебя большое будущее, дорогая. Все так говорят - твой учитель, комиссия, судьи. Ты не можешь похоронить твой талант. Я тебе не позволю».
        В глазах матери стояли слезы. Потенциальная карьера Евы была невероятно важна для нее. Она начала одевать Еву в балетную пачку, когда той было три года. Балетная карьера восемнадцатилетней Евы, вероятно, была Лиззи Хеннесси важнее, чем самой Еве.
        Намного позже, набравшись опыта и повзрослев, Ева поняла, что ее бедная, одинокая мать отчаянно пыталась уберечь дочь от ошибки, которую совершила сама. Ева никогда не сомневалась в правоте матери. Словом, сделала то, что сделала. И карьера вознаградила ее тысячу раз.
        Ветер взметнул волосы к лицу, Ева отвела их в сторону дрожащими пальцами.
        - Мне стыдно, что мы уехали в такой спешке. Я всегда чувствовала себя виноватой.
        - Ты была моей первой девушкой. И к тому же первой девушкой, которая меня бросила.  - Он не выглядел агрессивным, больше походил на прежнего приветливого Гриффа.  - Я признаю, мое самолюбие сильно пострадало.
        Он подошел к перилам, встав рядом с ней и засунув руки в карманы. Ева могла видеть его профиль: широкий умный лоб, губы, которые когда-то пробовала на вкус с волнением и дерзостью.
        - Я думал, что, должно быть, чем-то тебя огорчил. Мы оба были девственниками. В то время мне казалось, что ты этого хотела. Понимаю, ты была увлечена, но я часто задавался вопросом, не напугал ли я тебя.
        - О, Гриф, никогда.  - На глаза Евы навернулись слезы.  - Дело не в этом, правда. А в том…
        - Извините.
        Они обернулись на голос. Это была та девушка - официантка с фиолетовыми прядками.
        Может, ее послали за ними? Ева не могла определить, что чувствует - раздражение или облегчение.
        - Что такое?  - огрызнулся Грифф.
        - Я надеялась поговорить с вами обоими.  - Теперь девушка выглядела менее уверенной. На ней были белая рубашка и черная юбка, и еще она возилась с застежкой на талии.
        Ева взглянула на Гриффа и увидела, что его глаза сузились.
        - Ну?  - нетерпеливо бросил он.
        - Я хотела представиться.  - В ее больших серых глазах можно было прочесть волнение. Или страх.  - Понимаете.  - Она подняла руки ладонями вверх в нервном беспомощном жесте.  - Я ваша дочь.
        Глава 3
        Гриффу показалось, будто его сшибли с ног, вдавили в землю, и вот он лежит в канаве, побитый и потрепанный. Он в недоумении уставился на девушку. Конечно, он ослышался.
        Их дочь? Тогда он использовал все меры предосторожности, правда, был неопытным и возбужденным. Чертовщина. Последовавшие события говорили сами за себя: быстрый отъезд, молчание Евы.
        И вот двадцать лет спустя эта привлекательная молодая девушка, высокая и темноволосая, с бледной кожей и блестящими серыми глазами, показалась ему неуловимо знакомой. Эмоции обрушились на него, как волна прибоя. Шок. Злость. Печаль. Сожаление. А потом еще и бушующая волна гнева.
        Все это время, все эти годы Ева держала его ребенка в секрете? Однако беглый взгляд на нее показал, что она потрясена не меньше его. До глубины души. Она села на перила, белая, словно привидение, и дрожащая. И к сожалению, не отрицала слов незнакомки.
        - Простите, я знаю, это, должно быть, огромный сюрприз для вас. Я это ожидала. Но я так хотела встретиться с вами обоими. Вот почему взялась за эту работу, как только услышала о встрече выпускников. Я была так взволнована, когда увидела список имен и поняла, что вы оба приедете.
        Грифф потер виски. Может ли эта девушка действительно быть соединением его и Евы генов? Жизнью, которую они создали?
        Тысяча вопросов потребовала ответов, но он не был готов выказать перед девушкой свое полное невежество и в данный момент ответить на ее слова.
        - Как тебя зовут?  - спросила Ева, сжимая пальцами перила, будто лишь они держали ее в вертикальном положении.
        - Лайне. Это имя мне дали вы, ведь так? Лайне Элизабет?
        Слезы засияли в глазах Евы, когда она печально и медленно кивнула.
        - Да.  - Она одним слогом ответила на главный вопрос Гриффа.
        - Сейчас я Лайне Темплтон. Или Летти, для самых близких друзей, потому что мои инициалы Л.Э.Т. Люди, которые меня удочерили - Темплтоны,  - живут в Брисбене.
        - И они рассказали тебе обо мне?  - Ева бросила испуганный взгляд на Гриффа.  - О нас?
        Лайне покачала головой:
        - Нет, я не хотела их расстраивать, поэтому пошла в агентство по удочерению. Мне больше восемнадцати, так что я была вправе узнать имена моих родителей.  - Ее взгляд был обращен на Гриффа.  - Я изучаю юриспруденцию. Такое совпадение. Судя по тому, что я узнала из Интернета, вы - адвокат.
        Гриффу казалось, будто он проглотил стекло. Он хотел проявить сочувствие по отношению к Еве, но оказался слишком занят собственными переживаниями.
        Ева не должна была держать в тайне существование ребенка, его ребенка, нести это бремя в одиночку. Конечно, они были молоды, только что окончили школу, и оба лелеяли грандиозные карьерные амбиции, не планируя создавать семью. Он не был готов стать родителем, но его сильно задел отказ в возможности решить эту проблему самостоятельно, по крайней мере, принять хоть какое-то участие.
        - Послушайте, я знаю, что свалилась как снег на голову.  - Лайне, сделав шаг назад, внимательно посмотрела на Гриффа и Еву.  - Я просто хотела представиться, но, полагаю, вам нужно время, чтобы все обдумать.
        - Да, вот именно,  - сказал ей Грифф гораздо строже, чем намеревался.
        Она неловко улыбнулась.
        - Прости,  - пробормотала Ева дрожащими губами.  - Я… я…
        Ясно, она изо всех сил пыталась выговорить что-либо членораздельное.
        Лайне подняла руку и застенчиво улыбнулась.
        - Хорошо. Должно быть, я появилась не в самое удобное для вас время.
        Грифф почувствовал, как в нем борются эмоции. В конце концов, это его дочь, а он только и смог ей сказать «Привет» и «До свидания». Но он слишком потрясен, чтобы думать.
        - Послушай, это действительно очень неожиданно,  - согласился он.  - Может быть…
        - Может быть, завтра?  - подсказала Ева.
        - Да, конечно,  - согласилась Лайне.  - Извините, если я вас расстроила. Я… я…
        - Мы можем, по крайней мере, обменяться контактами завтра,  - предложил Грифф. Казалось, Ева вот-вот рухнет без чувств.
        - Спасибо,  - сказала Лайне.  - Тогда еще увидимся.
        Она быстро развернулась и ушла через стеклянные двери. Ева открыла рот, будто хотела попрощаться, но не издала ни звука.
        Грифф снова шагнул к Еве, разрываясь между желанием потрясти за плечи и отчаянным состраданием. Что чувствует мать, воссоединившаяся со своим ребенком после девятнадцати лет разлуки?
        - С тобой все в порядке?
        Ева покачала головой:
        - Нет.
        Она все еще цеплялась за перила, словно за спасательный плот. Понятно, ей нужно присесть, а ему поговорить с ней наедине.
        - Не мог бы ты проводить меня в мотель?  - попросила она, вторя его мыслям.
        А это, пожалуй, идеальный вариант.
        - Конечно, пойдем.
        Грифф обнял Еву за плечи, ощутив мягкость обнаженной кожи, силу, скрывающуюся за внешней хрупкостью. Но теперь он знал, что за великолепную карьеру заплачена огромная цена. И он не уверен, что сможет простить ее.
        Каким облегчением было опереться на надежное плечо Гриффа и почувствовать обхватившую ее крепкую руку, когда они шли через газон к прибрежному мотелю, где поселилась Ева. Однако теперь ее мысли заняты одной лишь Лайне. Таким потрясением было увидеть дочь сейчас. Внезапно. Удивительно взрослой и красивой.
        И Грифф. За одну ночь она снова встретила и любовь всей своей жизни, и дочь, которую бросила. Это уж чересчур. Ева никогда не ощущала столь противоречивых эмоций, колеблющихся между радостью, и печалью, и виной.
        - Не было и дня, когда я не думала о ней.  - Она поняла, что произнесла это вслух, лишь почувствовав, как рука Гриффа сжалась вокруг нее.
        Однако он ничего не сказал. Ева пыталась представить, что у него в голове. Конечно, он очень зол. Она причинила ему боль. Сможет ли он когда-нибудь ее простить?
        Наконец они добрались до мотеля. Грифф убрал руку с плеч Евы, а она принялась рыться в сумочке в поисках ключа от комнаты.
        - Хочешь зайти?  - Она знала, что не сможет отправить его восвояси, не ответив на вопросы.
        - Да, конечно. Нам нужно поговорить.
        Она кивнула, открыла дверь и включила свет. Комната была большой и удобной, с небольшой зоной отдыха, состоящей из нескольких кресел, журнального столика и настольной лампы.
        Ева быстро выключила лампы у огромной кровати. Глупая реакция, без сомнения, но ей не хотелось привлекать внимание к соблазнительным подушкам и серому шелковому одеялу. Она сбросила туфли. Бедро просто кричало от боли, и она, закрыв глаза, помассировала воспаленный сустав большим пальцем, а когда их открыла, увидела, что Грифф смотрит на нее с тревогой в сощуренных глазах.
        Она слабо улыбнулась.
        - По-моему, я слишком стара для высоких каблуков, не находишь?
        Он покачал головой, и Ева быстро сменила тему.  - Хочешь выпить, Грифф?  - Она открыла мини-бар.  - Кажется, здесь у меня есть все. Скотч, джин, ром, пиво, красное и белое вино, шампанское.
        - Уверен, что мне понадобится скотч.
        - С водой или льдом?
        - Небольшой кубик льда.
        Грифф не сказал «пожалуйста», вероятно, демонстрируя, что рассержен. Казалось, он заполнил всю комнату своим темным задумчивым присутствием, пока Ева выливала содержимое бутылки в стакан, потом вынула пару кубиков льда из маленькой морозильной камеры холодильника и бросила их в стакан. Высыпала пакет орешков в маленькое зеленое блюдце и поставила перед ним на стеклянный журнальный столик.
        - Спасибо,  - сказал он, принимая стакан.  - Выпьешь со мной?
        Ева сомневалась, что спиртное сможет успокоить потрясенные нервы, однако выбрала белое вино и села напротив Гриффа, потихоньку подсунув подушку под ноющее бедро.
        Грифф, напротив, выглядел на удивление непринужденно. Она постоянно цеплялась за него взглядом: привлекательный, в белой рубашке с расстегнутым воротом, с закатанными рукавами, обнажающими мускулистые плечи, и густыми волосами, завивающимися на концах.
        Подняв стакан в приветственном салюте, он улыбнулся, хотя в улыбке грусть смешалась с нерешительностью.
        - Выпьем. Думаю, я должен сказать: «За нашу дочь».
        «Нашу дочь». Его слова, как осколки, поразили сердце Евы. Она снова вспомнила малышку Лайне, годы мучительной потери и тоски, и ей пришлось прижать кулак к губам, чтобы сдержать всхлип. Не сейчас.
        - Лайне такая красавица, правда?  - не выдержала она.
        - Да, да.  - Грифф глубоко вздохнул.  - Ты должна мне кое-что объяснить.
        - Знаю.  - Она поставила бокал, даже не потрудившись попробовать вино. Ее рука дрожала, и немного вина пролилось на столик.  - Полагаю, теперь ты понимаешь, почему я так спешила покинуть бухту.
        - Я сложил два и два, да, но понятия не имею, почему ты решила оставить меня в неведении.  - Глаза Гриффа были полны гнева.  - Я имел право знать, что стану отцом.
        - Да, Грифф. Я знаю. Прости.  - Трудно мыслить ясно под столь бдительным оком. Ева бросила взгляд на серый ковер.  - Я виновата.
        - Так почему ты от меня это скрыла?
        Ева нервно сглотнула, зная, что оправдание не прозвучит столь же убедительно, как ей когда-то казалось.
        - Помнишь дебаты в школе, когда ты выступал за аборт?
        Из губ Гриффа вырвался задушенный вздох.
        - Не особо. Мы часто занималась дебатами. Но только не говори мне…  - Он остановился, явно потрясенный.
        - Ты был таким умным и убедительным, Грифф. Четко обосновал свою позицию, подкрепил аргументами, уничтожая все доводы, которые приготовила оппозиция. Даже в школе ты уже казался блестящим адвокатом.
        - Но это были просто дебаты, ради бога.  - Грифф смотрел на нее в полном недоумении.  - Ева, мне дали эту тему. Я не выбирал, чью сторону принять. Ты же знаешь, как работают школьные дебаты.
        - Да, но в то время, когда я только что узнала о моей беременности, казалось, ты говоришь со мной, утверждая, что самый правильный выбор, единственный выбор - аборт.
        Он сердито покачал головой:
        - Я даже не могу вспомнить те проклятые дебаты, хотя, не исключено, этот аргумент чисто теоретический. Возможно, я был убедителен. Хотел, чтобы наша команда выиграла. Но ты должна понимать: это вовсе не означает, что я именно так отреагировал бы в реальной жизненной ситуации.
        - Ну да, сейчас знаю,  - вздохнула Ева, понимая, как это его расстраивает.  - Но ты действительно звучал очень убедительно, Грифф. И я хотела оставить ребенка. По крайней мере, хотела, чтобы он родился. Я испугалась, если скажу, что беременна, ты, возможно, захочешь, чтобы я избавилась от него, и я не смогу отстоять собственное мнение.
        Она ожидала, что Грифф возразит, но в его глазах было столько тревоги, что ей стало трудно дышать.
        - Я находилась под большим давлением со стороны матери. Она очень хотела, чтобы я прервала беременность. Она была матерью-одиночкой, знала, как это тяжело, и хотела, чтобы у меня жизнь сложилась иначе. Боялась, что я утрачу все шансы стать балериной.
        - Я вполне уверен, что такую возможность исключать было нельзя. Разве ты тогда не проходила пробы?
        Ева кивнула:
        - Да, в Австралийскую балетную школу. Я прошла региональный отбор, и меня выбрали в финале в Мельбурне. Для меня это многое значило. И для мамы. О боже мой, мама была вне себя.
        - Значит, ты отправилась в Мельбурн?
        Она покачала головой:
        - Нет, какой в этом смысл? Я намеревалась родить ребенка.
        Грифф сглотнул, нахмурился и задумчиво уставился в стену. Наблюдая за ним, Ева подумала, что, вероятно, так выглядит судья во время слушания дела, взвешивая доказательства, прежде чем вынести приговор.
        - Итак, теперь твой выбор оправдан,  - обронил он наконец.  - У тебя блестящая карьера, и ты смогла увидеть, что твой ребенок превратился в здоровую и умную молодую женщину.
        Да. Ева проглотила ком в горле. Итог оказался не столь замечательным. Она принимала решение с самыми лучшими намерениями, но, скрыв от Гриффа существование Лайне, а потом и передав ее на удочерение, она навсегда изменила три жизни.
        - Сожалею, что не сказала тебе.  - С языка едва не сорвалось, что отказаться от него было так же сложно, как и от ребенка. Ее сердце разбилось дважды. Но теперь слишком поздно рассуждать о романтических чувствах двадцатилетней давности. Она могла представить недоверчивый смех Гриффа.  - Я всегда чувствовала себя виноватой в том, что утаила от тебя беременность.
        Он прямо встретил ее взгляд:
        - Что случилось после того, как ты уехала отсюда? А если не поехала в Мельбурн, то куда?
        - В Боуэн.
        Боуэн? Грифф выглядел потрясенным. Боуэн - маленький городок далеко-далеко отсюда, в Северном Квинсленде.
        - Там было тихо. Никто нас не знал. Мама устроилась на работу в закусочную. Я несколько месяцев помогала в местной балетной школе, пока живот не стал слишком большим.
        - Итак, Лайне родилась в Боуэне?
        - Нет, мы уехали в Брисбен на последний месяц беременности. К тому времени мы уже договорились об удочерении.
        Ева отвернулась, пристально глядя в стену, чтобы не заплакать. Она не добавила, что тем не менее пыталась найти Гриффа в Брисбене перед самым рождением ребенка. Не было никакого смысла рассказывать ему сейчас, что она едва не отправилась к нему в университет.
        Последний, отчаянный шанс.
        В то время она все еще лелеяла детские мечты о том, что будет воспитывать ребенка вместе с Гриффом. Он учился бы в университете днем, она по вечерам работала в балетной школе. Ей казалось, что вдвоем, возможно, они бы и справились. Но, в конце концов, несмотря на очарование этих грез, она не пошла к Гриффу.
        Не хватило смелости. В итоге он не поехал за ней, когда она исчезла. Хотя мог бы последовать, найти ее. Если бы ему было не все равно, он бы поехал за ней. И не важно, что она бросила его. Он все равно мог бы попытаться ее разыскать. Глупо, но тогда ее согревала лишь эта мысль.
        Грифф нахмурился:
        - Тебе, должно быть, пришлось невероятно тяжело работать, чтобы прийти в форму после родов. Балетная сцена очень конкурентоспособна. Ты ведь все еще могла отправиться в Мельбурн, да?
        - Нет, я упустила этот шанс. Мы с мамой переехали в Сидней, и я поступила в пригородную балетную школу, просто чтобы вернуться в форму. Но, пока училась, я ходила на мастер-классы профессиональных трупп и однажды познакомилась с хореографом из Нидерландов. Он дал мне совет попробовать себя в Европе и был уверен, что я найду там дом.
        Грифф поднял бровь:
        - Полагаю, это был хороший совет. У тебя, конечно, получилось, но ведь ты была слишком молода, чтобы отправляться в одиночное плавание?
        - Мне было почти двадцать лет, я родила ребенка и чувствовала себя очень взрослой.
        Он признал ее правоту печальной улыбкой.
        - Я гастролировала с четырьмя или пятью разными труппами в Европе.  - Ева стремилась закончить свою историю.  - Последние десять лет работаю в Париже с одной командой.
        - Как их звезда, прима-балерина?
        - Не сначала, но да, в конце концов, я ею стала.
        Высказавшись, Ева отпила немного вина. Грифф молчал, будто переваривал все, что она поведала. Она спросила себя, станет ли он и дальше выпытывать, почему она держала ребенка в секрете. Или уйдет? Они не какие-нибудь старые друзья, чтобы болтать всю ночь напролет.
        - Ты так и не вышла замуж?
        Это прозвучало почти как обвинение. Ева чувствовала себя так, будто получила пощечину. Она сразу выпрямилась в кресле, заводя за ухо прядь темных волос.
        - Нет.
        - Вероятно, не из-за отсутствия предложений. Она почувствовала, как обожгло румянцем щеки, но гордость не позволила рассказать Гриффу о восьми годах с Василием и его последующем уходе. Ева придержала язык.
        - Полагаю, у тебя не было времени,  - сухо заметил Грифф.  - Ты слишком занята гастролями.
        - Ну да, этакая цыганская жизнь. Постоянно на сцене.
        Его глаза задорно засверкали.
        - Цыганская? Какой же у тебя караван?
        - Квартира в Париже. В седьмом округе. Мне она очень нравится.
        Грифф, явно впечатленный, кивнул.
        - Ты там бывал?
        - В районе Эйфелевой башни? Да, конечно.
        Еще один небольшой шок. Грифф бывал в Париже. Должно быть, находился совсем рядом с ее домом. Может, даже прошел мимо нее по улице.
        Они так далеки друг от друга, однако она хранит столько воспоминаний. Как плавала и занималась дайвингом с Гриффом, как бегали на тайные свидания за дюнами.
        Помнит ли о них Грифф?
        Воспользовавшись паузой, Ева задала ему вопрос:
        - У тебя ведь есть подруга?
        Темные брови Гриффа высоко взметнулись.
        - Кто тебе сказал?
        - Джейн Симпсон.
        - Ах да, Джейн. Ну, знаешь, она ненадежный источник информации.
        - Потому что сказала, будто я не собираюсь на встречу?
        Грифф сделал последний глоток.
        - И это тоже, а кроме того, мы с Амандой расстались.
        Ева сглотнула, глядя на него, и почти обрадовалась этому, но вовремя вспомнила, что не в том положении. Но не могла не спросить, что случилось. Неужели возможно такое, чтобы кто-то бросил Гриффа по собственной воле.
        - Вы, должно быть, разошлись недавно?
        - Да.  - Он на мгновение запнулся, будто собирался добавить что-то еще, но, должно быть, передумал.
        - Но не потому, что…  - Она прикусила губу.
        - Да не переживай ты так. Мы с Амандой уже находились на грани разрыва, и это воссоединение стало последней каплей.
        Его откровенность удивила Еву.
        - Мне жаль.
        - Не надо. Я уже поднаторел в прекращении отношений.
        Последнее откровение ее потрясло. В нем не было никакого смысла. Грифф, которого она знала, был хорош собой, умен, легок в общении. Идеальная пара для любой женщины. Ева вспоминала сильную мучительную любовь, которую когда-то испытывала к нему. Детская влюбленность, которая за одно лето переросла во что-то огромное.
        Грифф Флетчер был звездой в учебе и на спортивном поле и тем не менее выбрал ее, Еву Хеннесси, хотя единственное, в чем она была хороша,  - это танцы.
        Она вспомнила, как он когда-то смотрел на нее, как его умные серые глаза светились сильным чувством. Никто другой, даже мать или Василий никогда не смотрели на нее с такой трогательно искренней любовью.
        Должно быть, другие женщины тоже млели под этим страстным взглядом. На протяжении многих лет Ева представляла их множество, и все бросаются на шею Гриффу. Временами ей становилось плохо от мыслей о Гриффе и всем том, что она упустила.
        - Ты, должно быть, устала?  - Его глубокий голос проник ей в мысли, и Ева встрепенулась.
        - Да, наверное. День выдался насыщенный.
        - Столько событий,  - согласился Грифф. Его лицо было напряженным, несчастным.
        Еве показалось, что они стали немного ближе.  - Что мы будем решать насчет Лайне?
        Грифф нахмурился:
        - Сейчас я не чувствую себя в состоянии принимать какие-либо решения. Мне нужно подумать. Обо всем.
        - Да, конечно.
        Он поднялся. Она тоже встала. Теперь, когда она была босиком, он возвышался над ней, но она сопротивлялась искушению приподняться на цыпочки.
        И он смотрел на нее печально. Или нежно. Или печально и нежно.
        Все промелькнуло на его лице.
        - Я не покривил душой, говоря, что ты не изменилась, Ева.
        Она посмотрела на него, отметив складки в уголках его губ, паутинку морщинок у печальных глаз и несколько серебристых нитей в густых непослушных волосах. Но во всем, что имело значение, он по-прежнему оставался красивым парнем, которого она когда-то любила.
        - Я тоже была честна, когда сказала о том же самом.
        Он улыбнулся и промолчал. Подошел ближе, положил руки ей на плечи. Сердце Евы дрогнуло в груди. Неужели он ее поцелует? Она затаила дыхание. Грифф стоял совсем рядом, удерживая ее в плену своих серебристых глаз.
        Ее горло настолько пересохло, что она сглотнула, хотя и знала, что не остановит его, если он попытается ее поцеловать. В конце концов, ведь это Грифф.
        Он коснулся ее щеки кончиками пальцев.
        - Я просто хочу сказать, что понимаю, как сильно ты любила танцы, насколько они были для тебя важны, и думаю, сделала очень смелый выбор.
        Ева была так рада и благодарна, что едва не обняла его, но прежде, чем успела что-либо сделать, Грифф поцеловал ее в лоб, быстро отошел и повернулся к двери.
        - Спокойной ночи,  - бросил он через плечо, но теперь в его голос закралась нотка сарказма. Сегодня никто из них не сможет уснуть спокойно.
        Грифф ушел, затворив за собой дверь с тихим щелчком.
        Глава 4
        Выходя из мотеля, он разрывался от противоречивых эмоций. До этого вечера он всегда считал себя довольно спокойным и разумным человеком, но сегодня эта вера сильно пошатнулась. Черт, он едва не поцеловал Еву! О чем он только думал?
        Подойдя к краю парковой зоны рядом с пляжем, Грифф остановился, засунув руки в карманы и глядя на освещенное лунным светом море. Ему нужно собраться с мыслями до того, как он доберется до отеля и встретится с Тимом и Барни. Его товарищи в курсе, что он ушел с Евой, и, хотя они обещали не донимать его вопросами, нужно подготовить оправдание, не включающее Лайне.
        Он не готов поделиться потрясающими новостями о дочери, поскольку еще не привык к мысли о ее существовании, не говоря уже о том, что Ева рассказала сегодня вечером.
        Его обуревали эмоции - от недоверия и гнева до чувства вины и сожаления. И тем не менее, слушая рассказ Евы, он постоянно ловил себя на том, что наблюдает за ней, подмечая приметные детали. Блеск ее темных волос, изящество шеи, выразительные руки, великолепные ноги, удивительно красивые глаза.
        Теперь она стала еще красивее. В ней появилась глубина, которую он очень хотел постичь. Но это не значит, что он должен был сказать вслух, что она прекрасна, как и прежде. На самом деле ему было досадно, что Ева по-прежнему имеет над ним власть. Любой мог подумать, что ему еще восемнадцать.
        «Я должен был прислушаться к своим чертовым инстинктам и держаться подальше от этого места»,  - думал Грифф. Порыв ветра долетел до него с моря, принося с собой свежий запах соли и водорослей. Он смотрел, как высоко в ночном небе сияет луна. Прямо здесь, под этой луной, на этом пляже, он поцеловал ее впервые.
        Он все еще помнил, какой мягкой и сексуальной она была в его объятиях, несмотря на ее мышцы и силу, как засмеялась от удивления, когда он привлек ее к себе. Смех замер, когда она поняла его намерения.
        Он боялся, что она отвернется. В этот момент они были лишь друзьями, частью компании таких же подростков, которые почти все свободное время проводили на пляже. Они даже не были на свидании. Но, странно, Ева стремилась к поцелую так же, как и он.
        «Рядом с тобой я чувствую себя такой мерцающей»,  - сказала она ему позже той ночью.
        «Мерцающей?»
        «Да, сверкающей и звенящей. Это своего рода картинка, звук и чувство, все в одном».
        Если он еще в нее не влюбился до того, то в этот момент потерял голову окончательно.
        И он, и Ева попрактиковались в поцелуях. Но прошло еще несколько месяцев до той роковой ночи, когда он пригласил ее к себе домой. Его родители и сестра находились в Брисбене.
        Грифф приготовил рыбу и картофель с салатом из авокадо, на стол поставил вино и с полдюжины свечей. Он так переживал. Ему хотелось произвести впечатление.
        Ева усмехнулась, когда увидела, как он постарался. «Боже, Грифф, ты ведь не станешь меня соблазнять, да?»
        От ее шутки он поник. Ясно, перешел все границы. Как идиот. Полный неудачник. Соблазнение должно быть незаметным.
        Но вдруг Ева удивила его, прыгнув в его объятия. «Знаешь, тебе не обязательно утруждать себя всеми этими хлопотами,  - объяснила она, прижимаясь губами к его уху.  - Мы уже несколько недель соблазняем друг друга, и я не могу ждать ни минуты. Пообедаем позже».
        К тому времени, когда они добрались до еды, рыба в духовке высохла, листья салата увяли, но никто из них не был против.
        Черт!
        Грифф стиснул зубы, рассердившись на то, что едва не прослезился, вспоминая о прошлом. Какой смысл вспоминать юную глупость? В их прошлом не было ничего, что он или Ева могли бы изменить. Он даже не уверен, захотят ли они.
        Теперь и вовсе нужно сосредоточиться на последствиях. Ребенок, воспитанный в другой семье. Дочь. Боль на лице Евы, когда она увидела их ребенка. Его собственное ощущение потери.
        Если бы он знал. Если бы только Ева ему рассказала. Он заслуживал это знать.
        «И что бы ты сделал?»  - прошептала его совесть. Разумный вопрос.
        Говоря по правде, что бы он сделал в возрасте восемнадцати лет? Они были так молоды, вчерашние школьники, и оба амбициозны. Он не был готов к ребенку, не говоря уже о любви или браке.
        И притом безнадежно влюблен в Еву. Так что все возможно.
        Глубоко вдохнув морской воздух, Грифф покачал головой. Поздно размышлять, что могло бы быть. Но что теперь? Лайне - прекрасная дочь, живущая рядом, изучающая юриспруденцию. Мысль о том, что она жила в одном с ним городе все это время, была мучительна.
        И Ева, прелестная и завораживающая, как, впрочем, и всегда. В одну минуту он хотел направиться в ее комнату, взять на руки и попробовать на вкус обольстительные губы. Проследить руками форму гибкого соблазнительного тела. Унять тоску, которая бушевала внутри, сводя его с ума.
        В следующую минуту он опомнился, зная, что ему пора домой. В Брисбен.
        И тогда - помоги ему небеса - он снова возжелал Еву. Отчаянно.
        Черт возьми! У него впереди очень долгая ночь.
        Ева большую часть ночи ворочалась с боку на бок. В три часа она встала, чтобы заварить чашку ромашкового чая и походить по комнате.
        Грифф. Увидев его снова, она вернула к жизни тщательно подавляемые чувства и желания, напоминающие обо всем, что она потеряла, когда бросила его. Любой мог бы подумать, что она вернулась в свои восемнадцать. Неопытная. Наивная. Без ума от одного парня.
        И она опять увидела Лайне в тот же вечер. Каждый день на протяжении всех этих девятнадцати лет она снова и снова переживала момент, когда впервые взяла ее на руки, теплую и беспокойную, плотно завернутую в одеяло. Она снова прикасалась к влажным темным волосам дочери, вспоминала ее блестящие глаза и опьяняющий запах, маленькую родинку в виде бабочки на левой лодыжке.
        Малышка отчаянно пыталась выбраться из одеяла, выпростав одну ножку и помахивая крошечной розовой ручкой у лица Евы.
        Глубокая болезненная любовь проснулась в груди Евы, застряла в горле горестным всхлипом. Через несколько минут медсестра унесла ребенка.
        «Мы не можем позволить ей расстраивать тебя, дорогая»,  - сказала тогда мама, крепко обняла Еву и заверила снова и снова, что это решение было правильным. Однако Ева была безутешна. Плакала так долго и так горько, что, в конце концов, ее заставили принять таблетку. И потом она заснула.
        Она увидела Лайне еще раз в тот день, когда подписала документы.
        Они дали ей фотографию, и это все, что у нее осталось. С годами она пыталась представить, как Лайне превращается в малыша, девочку, подростка. Хотелось выведать подробности. Как она выглядит? Счастлива ли? Спортивная ли она и умная, как Грифф, или больше походит на нее, мечтательную и артистичную?
        Праздники были особенно тяжелыми. День рождения Лайне, Рождество, День матери. Ева справлялась, как могла, танцуя от рассвета до заката.
        Она утешала себя тем, что поступила правильно. Лайне отправилась в хороший дом, к родителям, которые отчаянно хотели ее и подарили счастливое детство. Правда, Лайне было отказано в знакомстве с настоящими родителями. Независимо от того, насколько хорошо о ней заботились, на некотором подсознательном уровне она, должно быть, знала, что ее бросила женщина, которая, по идее, должна была любить ее больше всех. Мать.
        Еве хотелось, чтобы в восемнадцать лет она знала, что эта тайна оставит в душе огромную трещину. Ей сказали, что ощущение потери будет временным, а оно никуда не ушло.
        Ева наконец снова заснула после рассвета и спала допоздна. Проснувшись, по-прежнему чувствовала себя одинокой и испуганной.
        Обидно испытывать эти чувства после стольких лет. Она так старалась оставить прошлое позади. Балетная компания, с которой она работала в Париже, обожала ее. Ее жизнь была предсказуемой и правильной.
        Едва она вернулась в Изумрудную бухту, как уверенность растаяла, словно мираж. Во всех отношениях, которые действительно имели значение, Ева чувствовала себя неудачницей. Решения, которые она приняла ради благих целей, бросив Гриффа и отказавшись от Лайне, уже не имели смысла.
        Услышав стук в дверь, Ева вышла из душа. Сначала подумала, что это, должно быть, Грифф, и ее сердце пустилось в пляс. Накинув гостиничный халат, она поспешила к двери.
        Действительно, на пороге стоял Грифф.
        Он выглядел таким же усталым, как и Ева, не побрился, правда, темная щетина ему вполне к лицу. Он был одет в выцветшие джинсы и свободную белую футболку, что делало его похожим на прежнего Гриффа. Ее парня со школьной скамьи.
        Ева глубоко вздохнула.
        «Успокойся. Просто выслушай, что он скажет. Представь, будто ты на очередном выступлении».
        - Вероятно, я должен был предупредить тебя, что приду.  - Он явно ощущал ее напряжение, однако не пытался скрыть любопытство при виде ее халата и влажных волос.
        Смутившись, Ева затянула поясок.
        - Чем я могу тебе помочь?
        - Не знаю, как у тебя, а у меня выдалась довольно мрачная ночь. У нас столько незавершенных дел. Голова идет кругом. Нужно поговорить о Лайне и…  - Грифф замолчал, не договорив.
        - Да, конечно.  - Ева приложила руку к горлу.  - Входи.  - И распахнула дверь, немного отступив назад.
        Естественно, от его взгляда не укрылись смятые простыни на неубранной кровати, однако он вежливо отвел глаза. Тем не менее Ева успела залиться краской, ощущая себя абсолютно голой.
        - Садись,  - нервно сказала она.  - Сможешь подождать, пока я оденусь?
        - Конечно.
        Ей пришлось в его присутствии доставать из комода нижнее белье и снимать самый удобный предмет одежды с ближайшей вешалки в шкафу.
        - Я налью в чайник воды, и ты сможешь приготовить нам кофе,  - нашлась она.
        - Конечно.
        Ева передала Гриффу наполненный чайник и скрылась в ванной.
        Однако при этом уловила интерес в его глазах, когда через несколько минут появилась в комнате в голубом платье без рукавов. Она надеялась, что он не заметит, как запылало ее лицо.
        По крайней мере, судя по аромату, заполняющему комнату, Грифф сварил хороший крепкий кофе.
        - Спасибо.  - Ева приняла из его рук чашку и сделала блаженный глоток.  - М-м-м… то, что нужно.
        - Разве ты не завтракала?
        - Нет, я спала, но меня вполне устраивает кофе. Они сидели друг напротив друга, как и в прошлую ночь. К сожалению, сейчас Ева не чувствовала себя спокойнее, чем тогда. Она сделала еще один глубокий глоток кофе.
        - Итак, нам нужно поговорить о Лайне.
        - Да.  - Грифф поерзал на стуле, будто ему было не совсем комфортно.  - Полагаю, ей тоже плохо спалось. Не каждый день знакомишься со своими давно потерянными родителями.
        Ева печально кивнула:
        - Мы должны поговорить с ней. Я половину ночи провела, жалея о том, что ее отдала. Бедной девочке, должно быть, хочется узнать, что мы думаем о ней, что будем делать дальше.
        Лицо Гриффа посуровело.
        - Такое мероприятие, как встреча одноклассников, не лучшее место для личных откровений.
        - Да уж, ты прав.
        - Последнее, что нам нужно,  - дать старым школьным сплетникам новую пищу для обсуждений.
        Ева была вынуждена защищать дочь.
        - По крайней мере, Лайне хватило здравомыслия подойти к нам, когда мы стояли одни.
        - Правда.
        - Это просто такой шок. Мысли спутались.
        Она крепче сжала кофейную кружку. Их взгляды встретились. Сегодня утром Грифф не выказал никаких признаков того, что затаил гнев или недовольство от ее скрытности. Ее беспокоила не только собственная вина. Серебристо-серое мерцание в глазах Гриффа преследовало ее двадцать лет, теперь ей стало жарко, будто она снова превратилась в застенчивую, безнадежно влюбленную школьницу.
        - Ты сердишься на меня, Грифф?
        - Да.  - Он встретил ее взгляд.  - Вообще-то я колеблюсь между гневом и…  - Он пожал плечами.  - Если честно, мне не по себе.
        - Прости.
        - Да, я знаю, тебе жаль. Даже не нужно говорить об этом.
        Ева с грустной улыбкой приняла этот небольшой упрек.
        - Ну, я беспокоюсь, как чувствует себя Лайне. Надеюсь, она не очень разозлилась на меня.
        - Мне так не показалось. С ее стороны это нормальное здоровое любопытство.
        - Возможно.  - На Еву снова нахлынули слишком знакомые воспоминания о ребенке, которого она отдала. Маленькое тельце в плотном одеяле. Она вздрогнула.
        - С тобой все в порядке?  - забеспокоился Грифф. Ева покачала головой. Руки мерзли, несмотря на теплую погоду, и она терла их друг о друга.
        - Я не хочу, чтобы Лайне думала, будто она - самое худшее, что когда-либо случилось со мной.
        - А разве нет?  - резко бросил Грифф.
        Ева заметила, как в его глазах отразились ее собственное беспокойство и боль. Она не могла ему признаться, обнажить перед ним душу. Отдать Лайне стало ее единоличным решением.
        - Полагаю, вчера вечером мы сделали самое разумное предложение, и Лайне возьмет наши контактные данные.  - Она решила быть более позитивной и практичной. По правде говоря, ей очень хотелось провести время с дочерью, чтобы узнать о ней все.
        - Мне бы тоже хотелось пообщаться с Лайне,  - согласился Грифф.  - Не желаю, чтобы моя дочь думала, будто мне все равно.
        Моя дочь. Кожа Евы покрылась мурашками, когда он сказал эти два простых, но таких значимых слова.
        - Наверное, нам нет нужды видеться с ней вместе,  - предложила она.  - Собственно, я хочу сказать, уже завтра мы пойдем каждый своей дорогой.
        - Да, можно и так сказать,  - сухо согласился Грифф.
        - Итак,  - расхрабрилась она,  - думаю, лучше всего, если мы в свое время свяжемся с Лайне поодиночке.
        Грифф кивнул.
        - Как твои родители?  - спросила она, чтобы хоть ненадолго его задержать.
        Грифф явно удивился вопросу и пожал плечами.  - У них все хорошо. Пышут здоровьем. Они уже на пенсии, живут в маленьком городке близ горы Тамборин.
        - Там, должно быть, красиво. А твоя сестра?  - Ева вспомнила сестру Гриффа, Джулию, наводившую на всех страх своим умом. Она была президентом класса, когда они учились в восьмом классе, а на выпускном вечере забрала все мыслимые награды.
        - Джулия замужем. У нее пятеро детей. Она тоже судья, представь себе.
        - Неужели? И пятеро детей? Как ей это удается?
        - Понятия не имею. Я не думаю, что кто-то в курсе, но у нее есть целая свита нянь и помощниц по хозяйству.  - Грифф криво усмехнулся.  - Она - гордость нашего отца.
        Ева вполне могла это себе представить. Родители Гриффа всегда возлагали большие надежды на своих детей, и, хотя он преуспел, все равно находился в тени сестры.
        Родители Гриффа так и не познакомились с Евой, дочерью незамужней хиппи. Хотя, впрочем, и не одобрили бы ее; возможно, именно поэтому Грифф сбегал на пляж при первом же удобном случае.
        - Я думал о том, как нам повезло вырасти здесь.  - Он смотрел в окно на золотой пляж.  - Столько солнечного света, свежего воздуха и открытого пространства.
        - Знаю.  - Ева полночи вспоминала о своей жизни в бухте.  - Никому бы и в голову не пришло, что мы слишком мало двигаемся.
        - Наоборот, родителям всегда приходилось затаскивать нас в школу.
        Они обменялись улыбками, но, к ужасу Евы, улыбка Гриффа была почти столь же опасной, как и в подростковом возрасте. Она бросила взгляд на кофейный столик между ними и заметила кусок обветренного коралла, который вчера нашла на пляже.
        Теперь она потянулась к нему. Он потерял цвет от снега, моря и солнца. Ева могла, не опасаясь, провести пальцем по гладким кончикам, которые когда-то были заостренными ветвями.
        Грифф поднял бровь:
        - Сувенир?
        - Может быть. У меня целая коллекция камней и ракушек, которые я находила на разных пляжах по всему миру.
        - И ты хранишь все в Париже?
        - Да.
        Он задумчиво кивнул:
        - Уверен, тебе нравится жить в таком красивом городе.
        - Да. Там замечательно.  - Говорить о Париже просто. Еве внезапно захотелось оправдать собственный выбор жить за границей.  - Там столько всего прекрасного. Восхитительная архитектура, сады и парки, еда.
        - О боже мой, французская еда!  - Грифф с преувеличенным стоном потер живот.  - И не просто еда в ресторанах. А эти удивительные рынки.
        - Да, горы грибов осенью. Вкусные ягоды весной и летом, лавандовый мед.
        - Не говоря уже о фуа-гра.
        Она посмеялась над его энтузиазмом, вспоминая, как он еще со школы был одержим едой.
        - У Парижа еще один бонус - не нужна машина,  - добавила она.  - И я обожаю цветы. Можно купить красивый букет всего за три евро!
        - Похоже, ты полностью адаптировалась к городской жизни.
        - Ну да. В таком городе, как Париж, одиночество невозможно, даже если сидишь в баре один.
        Грифф бросил на нее вопросительный взгляд.
        - Ты часто бываешь одна?
        Ева поморщилась, поняв, что угодила в ловушку. Но печальная правда заключалась в том, что с тех пор, как Василий ее бросил, она проводила в уединении больше времени, чем хотела бы.
        Правда, признаваться в этом совершенно ни к чему.
        - Не так уж часто,  - увильнула она.  - Тем не менее мне нравится находиться одной в любой момент, если захочу.
        - И это понятно,  - легко согласился Грифф.
        - А что насчет твоей жизни в Брисбене?  - Ей очень хотелось сменить тему.  - Ты рад, что переехал в большой город?
        - Ну да, не могу жаловаться. Я живу в пригороде, в предгорьях горы Кутта. Это совсем рядом с городом, так что почти не трачу времени на дорогу, зато поблизости множество пешеходных дорожек. Словом, я взял лучшее из обоих миров.
        Прозвучало довольно заманчиво. Несмотря на любовь к Парижу, Ева скучала по Австралии. Не раз жаждала почувствовать запах эвкалиптов или увидеть, как на фоне ясного голубого неба распускаются ярко-желтые акации, мечтала попробовать первый сочный манго в самом начале лета.
        Они замолчали. Ева больше не чувствовала себя не в своей тарелке, как раньше. Она знала, что мечтать было глупо, но ей казалось, что она могла бы провести весь уик-энд, разговаривая с Гриффом, узнавая его заново.
        Немного поколебавшись, она сказала:
        - Хорошо, что тебе нравится место, где живешь. Это важно.
        - Да.  - Грифф посмотрел на часы.  - Полагаю, мне пора.
        До обеда оставалось еще час. Ева подумала, что он не захочет проводить с ней времени больше, чем необходимо из соображений приличия. Они не стали обсуждать важные вещи, например, что они все еще чувствуют друг к другу и почему оба по-прежнему одиноки. А чего она ожидала? Ее тайна ранила Гриффа, и просто повезло, что он оказался настолько терпимым.
        Они поднялись с кресел, и она проводила его до двери. Он поцеловал ее в щеку. Такой простой поцелуй, но, когда Ева почувствовала прикосновение Гриффа, уловила запах его кожи, поняла, что сейчас восприимчива к этому человеку так же, как и в восемнадцать лет.
        Она хотела, чтобы его губы, теплые и ищущие, прижались к ее губам. Хотела поцеловать его, глубоко и смело, чтобы его руки обняли ее, когда она бы прижалась к его большому мощному телу.
        Грифф был настолько близок, что она чувствовала в нем такое же напряжение. Он не двигался, и в тот момент она ощутила, что они рискуют уступить сумасшедшей ностальгической тоске. Их страсть была бы бурной, в этом Ева не сомневалась. В ее венах бурлила кровь.
        Потом она приметила нечто новое. Предостережение в глазах Гриффа. На этот раз он не собирался ошибаться.
        И сделал шаг назад.
        Только не это.
        Грифф не мог поверить, что едва не поцеловал Еву. Он видел понимание в ее глазах. Хуже того, осознавал, что и она тоже этого хочет, почти желает, чтобы он ее поцеловал. Но это просто безумие.
        Список причин, по которым они не должны уступать своей страсти, можно было бы растянуть отсюда до Парижа. Только вот одна проблемка.
        Грифф не мог вспомнить ни одной причины. Все его внимание было приковано к женщине, стоящей перед ним.
        Ева. Такая прекрасная.
        Бледная, стройная, как тростник. Самый сладкий соблазн, который он когда-либо знал. И вместо того чтобы отступить, он подошел ближе.
        Так близко, что путь к отступлению оказался отрезан. Прикосновение кончиков пальцев к ее лицу послало электрический ток по его жилам. Ева издала мягкий звук, подняла к нему свое прекрасное лицо, позволила прочитать откровенное желание в ее глазах, и он потерялся в них.
        Их губы встретились, они поцеловались, он подтолкнул ее в комнату, закрывая за ними дверь. Это была буря, готовая грянуть с тех пор, как они встретились вчера. Теперь они целовались со всей яростью слишком долго подавляемой страсти.
        К тому времени, как они подошли к кровати, рубашка Гриффа валялась на полу, а он развязывал пояс на платье Евы.
        - Мы не должны.  - Ее голос переполняло желание.
        - Я знаю,  - прошептал он.  - Это безумие.
        Но вместо того, чтобы прислушаться к голосу разума, они помогли друг другу выбраться из остальной одежды, все время обменивались безумными, нетерпеливыми, отчаянными поцелуями.
        - Безопасно?
        Ева кивнула и прошептала ему в губы:
        - Да, я обещаю.
        Она потрясающе красива. Темные шелковистые волосы скользили по бледным плечам, тело танцовщицы было гибким, грудь маленькой, мягкой и упругой, как и тогда. Когда он опустил голову к каждой розовой вершине, Ева отдалась страсти с тем же безрассудством, как и прежде, и эмоциональной честностью, которой он никогда не знал.
        Вина вернулась, когда они уже лежали вместе. Ева прижималась спиной к широкой груди Гриффа, его рука плотно обхватила ее бедро.
        Их близость была настолько красива, что Ева снова балансировала на грани слез, но была слишком взволнована, слишком взвинчена, чтобы уступить им.
        Теперь они лежали очень тихо, но в ее голове роились беспокойные мысли. Ей никогда даже не снилось, что заниматься любовью с Гриффом может быть даже лучше, чем она помнила. Настолько красиво, страстно, захватывающе и упоительно, что, казалось, на них наложено заклинание.
        Еще одно приятное воспоминание, которым она будет дорожить.
        К сожалению, Ева знала, что это заветное воспоминание она заберет с собой, когда вернется в Париж после операции. Грифф вернется к важной работе. И они оба, по отдельности, будут пытаться наладить новые отношения со своей дочерью.
        Лайне.
        Боже мой. Почему она не подумала о Лайне до того, как они слились в поцелуе? Почему Грифф про нее не вспомнил?
        Холодная дрожь потрясла Еву. Как они глупы, ничем не лучше подростков, которыми они были.
        И какая банальность - школьные возлюбленные бросаются друг другу в объятия на встрече выпускников, не в силах противостоять соблазну.
        Несомненно, оглядываясь назад, они будут вспоминать об этом дне, как об очередной ошибке. Жаль, конечно, ведь еще несколько минут назад Ева чувствовала себя счастливой, а теперь с опаской поворачивалась к Гриффу лицом.
        Глубина эмоций в его глазах потрясла ее. Он просто молча смотрел на нее. Время, казалось, застыло, они словно боялись озвучить собственные мысли, будто оба знали, что слова могут испортить этот идеальный момент, развеять волшебное заклинание.
        Но потом в глазах Гриффа появилась слабая улыбка и слегка приподнялись уголки губ.
        - Ну, это отвечает на множество вопросов,  - тихо заметил он.
        Она кивнула. Теперь они знали, что их влечет друг другу с той же силой, что и прежде, возможно, даже больше.
        Он проследил изгиб ее талии рукой и остановился на бедре.
        - У тебя болит бедро?
        Ева поморщилась. Она так старалась скрыть несколько моментов боли.
        - Иногда. Это одна из проблем стареющей танцовщицы.
        Грифф пожал плечами:
        - Наверное, у танцоров существует предел, как у спортсменов.
        - Боюсь, что так.  - Ева чуть не рассказала ему о своей операции, но в ней слишком глубоко укоренилась привычка замалчивать подобные темы.
        Грифф убрал руку. Ей стало холодно. Он по-прежнему внимательно наблюдал за ней.
        - Ты уже знаешь, что будешь делать после выхода на пенсию, Ева?
        Сердце испуганно забилось, и она быстро села в кровати. Куда он клонит?
        - Не нужно паниковать. Мне просто любопытно.
        Да, конечно. Она слишком остро отреагировала. Случайный вопрос о ее планах не означает, что он попросит ее провести с ним всю свою жизнь.
        Они занимались сексом, но лишь из чувства ностальгии, и, хотя разделили незабываемые мгновения страсти, они не могли снова угадывать эмоции друг друга, когда все закончилось. Они остались чужими людьми.
        Они знают друг друга поверхностно, и истинное понимание невозможно после двадцати лет, проведенных порознь. И теперь так легко сказать какую-нибудь глупость.
        Самым мудрым решением было бы позволить этому дню остаться навсегда в их памяти волнующим, трогательным моментом единения. Им представился шанс сказать друг другу «прощай».
        Конец. Больше ничего. Это явно не начало чего-то нового. Ну почему ей никогда не удавалось сохранять трезвость ума, когда дело касалось Гриффа Флетчера?
        Сознавая растущую неловкость между ними, она потянулась к краю кровати.
        - Мы опоздаем на обед.
        - Да,  - согласился он со вздохом.  - Полагаю, мне лучше уйти.
        Ева поспешно набросила халат и села на край кровати спиной к Гриффу, пока он одевался. Она не хотела видеть, как его сильное мужское тело исчезает под одеждой.
        Теперь она наконец призналась, что скучала по этому мужчине. И близость с ним подтвердила худшие страхи - ни один человек, даже Василий, не смог бы заменить ее первую любовь.
        Когда они с Гриффом снова расстанутся сегодня, она будет по нему тосковать, скучать по нему очень долго. Удручающая перспектива.
        В мгновение ока Грифф оделся и теперь стоял посреди комнаты, готовый уйти.
        - Значит, скоро увидимся в гольф-клубе?
        - Да.  - Ева тоже встала с кровати, поморщившись от боли в бедре. Она чувствовала себя скованной в движениях, как старушка, хотя ей еще не исполнилось сорока.
        Она заставила себя улыбнуться. Нужно было как-то прокомментировать случившееся. Но что сказать?
        - Полагаю, я должна поблагодарить?  - предположила она.
        - Не смей. Не так.  - Грифф снова посуровел, хотя трудно сказать, злится ли он на нее или на себя.
        - Все остальное слишком банально. Или сентиментально.
        В его глазах мелькнул озорной огонек, выражение лица смягчилось. На мгновение они снова стали родственными душами.
        «Но я бы не посмела рассказать, как к тебе отношусь, Грифф»,  - промелькнуло у нее в голове.
        - Мне пора.
        Ева кивнула. Однако, вместо того чтобы уйти, он обошел кровать, взял ее за подбородок и снова поцеловал.
        - Ты прекрасная мать моего ребенка.
        О, Грифф! Прежде чем она смогла придумать подходящий ответ, он повернулся и снова направился к двери.
        - До встречи в гольф-клубе,  - бросил он через плечо, и на этот раз Еве показалось, что она теряет что-то жизненно важное.
        Глава 5
        Барни и Тим устали ждать Гриффа в холле отеля. Он принял душ, переоделся в спешке и нашел их в клубном баре. Друзья подозрительно уставились на него.
        - Привет, незнакомец.  - Тиму никогда не приходилось осторожничать.
        Грифф замял тему и спросил, как прошел утренний турнир по гольфу. По-видимому, его товарищам не улыбнулась удача.
        Тим очень хотел узнать, что случилось.
        - Так что у вас с Евой?  - спросил он с намеком.
        Грифф привык давать непринужденные ответы на почти любой каверзный вопрос, но тут замешкался.
        - Нам многое нужно было обсудить.  - Он понимал, насколько глупо это звучит.
        Тим закатил глаза:
        - Без шуток?
        - Кое-что случилось,  - добавил Грифф, потому что не мог обмануть товарищей.  - Произошло нечто очень важное, и нам с Евой потребовалось это обсудить.
        - Хм…  - недоверчиво протянул Тим.
        Барни, всегда более чуткий, сочувственно кивнул:
        - Еве нужен совет юриста?
        Грифф проигнорировал реакцию Тима на столь невинный вопрос.
        - Я скоро смогу вам все рассказать, ребята. Возможно, в машине по дороге домой.
        По крайней мере, друзья оставили свои расспросы и направились поболтать с остальными. Грифф остался у стойки, вглядываясь в кружку с пивом и размышляя над сумасшедшим поворотом событий, изменившим его жизнь за одни лишь сутки.
        С самого начала он знал, что должен был остаться дома. А ведь всего-то намечалась простая встреча с одноклассниками. Ха! Близость с Евой лишила его отстатков рассудительности. Ну почему эта женщина всегда выбивает у него почву из-под ног?
        Конечно, Ева была его первой любовью. И что? У каждого парня была первая любовь, но не каждый ведет себя как одинокий мореход, плывущий на зов мифической сирены. Естественно, он врезался в опасные скалы.
        С тяжелым вздохом Грифф оставил кружку в сторону, не сделав ни глотка. Будучи адвокатом, он отлично разбирался в анализе поведения и мотивах других людей, как невинных, так и виновных. А сейчас не мог понять причину собственных поступков.
        По крайней мере, он уверен в том, что хочет быть частью будущего Лайне. И не станет держать ее существование в тайне.
        Как ни странно, его чувства к Лайне были на удивление ясными и простыми. Хотя чувства к Еве бросали вызов разуму и логике.
        Более того, он понял, потрясенный, что его первая девушка осталась образцом, по которому он оценивал каждую женщину, с которой встречался. Неудивительно, что его личная любовная жизнь была сущим хаосом.
        - О, вот ты где!  - Джейн Симпсон чуть не набросилась на Еву.  - Я думала, что тебе пришлось уехать рано и мы пропустили прощание.
        - Нет, я все еще здесь. Извини, что опоздала.  - Ева потянулась к сумке.  - Я нашла в чемодане программки «Лебединого озера» и подписала их для твоей дочки и ее подруг. А также для дочери Барни, Софи. Я знаю, они с ума сходят по балету.
        - О, Ева!  - Глаза Джейн сияли.  - Как чудесно! Девочки будут в восторге.
        Она изучала программки, которые передала Ева, с особым интересом разглядывая ее фотографию на обложке, одетую в костюм Одетты - белая пачка и знаменитый белый головной убор.
        Джейн коснулась подписи, нацарапанной черными чернилами.
        - Мы поместим это в рамку. Наша маленькая Молли сможет повесить ее на стену в своей спальне. Она будет так рада. Ева, спасибо.
        - Не за что. Мне очень приятно.  - Ева заметила Гриффа возле бара и, несмотря на магнитное притяжение его тела, осталась с Джейн и остальными подругами. Кто-то спросил у нее о матери, о которой многие школьные друзья помнили с нежностью.
        Неудивительно. Мама Евы всегда была спокойной и милой, с чувством юмора. Единственный вопрос, к которому Лиззи Хеннесси относилась с серьезностью и строгостью,  - это карьера Евы.
        Для всех остальных в Изумрудной бухте мама Евы, в саронгах в стиле хиппи и браслетах на лодыжках, всегда казалась непосредственной, почти легкомысленной. Только Ева и ее балетный педагог видели в Лиззи дух соперничества.
        Ева собиралась занять свое место за одним из длинных столов, установленных для обеда, когда заметила, как среди гостей с подносом для напитков ходит Лайне. Ей трудно было отвести взгляд от дочери, хотелось следить за каждым ее шагом, каждой улыбкой. Показалось ли ей, или девушка выглядела бледной и усталой?
        Извинившись, она направилась к девушке:
        - Привет, Лайне.
        Та повернулась, и на ее личике тут же засияла улыбка.
        - Ева, привет.
        - Я просто хотела поздороваться, а то вдруг у тебя другие планы. Извини, у нас нет времени поговорить. Я не ожидала с тобой встретиться.
        - Да, я знаю.  - Девушка улыбнулась, хотя в ее глазах блестели слезы.
        - Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты приехала в бухту, чтобы найти меня, найти нас обоих.  - Ева перевела дыхание.
        Она протянула Лайне листок бумаги с контактными данными, написанными аккуратным почерком. Я буду в Брисбене через неделю.
        Глаза девушки расширились.
        - Значит, мы можем встретиться снова? Это было бы здорово. Мы с Гриффом собираемся выпить вместе кофе.
        - Вот как?
        Значит, Грифф уже пообщался с дочерью. После того как Ева вернется в Париж, Грифф и Лайне могут продолжать видеться друг с другом. Она ощутила острый приступ ревности.
        - Вот здорово. Надеюсь, ты сможешь оставаться в контакте с Гриффом.
        - Да. Он классный, правда?
        Еще бы.
        - Где Лайне?  - донесся до них строгий женский голос.
        - Мне нужно вернуться к работе.  - Лайне провела ребром ладони по горлу.
        Разговор получился слишком коротким.
        - Пожалуйста, позвони мне,  - попросила Ева, когда девушка поспешила прочь.
        - Да, конечно,  - пообещала Лайне.
        Глаза Евы так затуманились, что она почти ничего не видела.
        Она поговорила с Гриффом лишь после обеда. Все выслушали заключительные речи и договорились создать страничку для их класса в «Фейсбуке» и обязательно встретиться через десять лет.
        Ева предполагала, что все, как и она, думают, где будут через десять лет. Она, конечно, понятия не имела, какое ее ждет будущее, хотя и была уверена, что уже не будет танцевать.
        Она думала о планах Гриффа. Станет ли он судьей, как его старшая сестра? А Лайне? Что будет делать она? Ева снова почувствовала себя одинокой.
        - Ева.
        Она вздрогнула, услышав голос Гриффа, и быстро повернулась.
        - Мы с парнями скоро уезжаем,  - пояснил он.
        - Да?  - Она поднялась со стула.  - Вы на машине?
        - Да, с Тимом и Барни. Как насчет тебя?
        - Я лечу обратно в Брисбен, а утром буду в Кэрнсе.
        Он кивнул:
        - Повидаешься с матерью?
        - И с ее мужем.
        Их разговор был слишком осторожным, совсем не похожим на недавнюю вспышку страсти.
        Теперь она должна забыть эту страсть. У нее нет прав на Гриффа. Она отказалась от них много лет назад.
        - А потом, наверное, вернешься в Париж?
        - Да, чуть позже.
        И снова Ева решила не рассказывать ему об операции. Операция и недели физиотерапии, которые за ней последуют, станут настоящим испытанием, которое она планирует пережить в одиночку.
        И дело не просто в гордости. Чем меньше людей знают о ее состоянии, тем меньше шансов на то, что обо всем узнает балетная труппа.
        Грифф сделал глубокий вдох и расправил широкие плечи.
        - Было здорово снова увидеть тебя, Ева.
        - Тебя тоже.  - Она попыталась улыбнуться, но не смогла. Грифф казался напряженным, впрочем, как и она. В уме продолжались воспоминания, как он прикасался к ней, как трогал ее, дразнил, доводя до экстаза.
        - Я постараюсь присматривать за Лайне,  - пообещал он.
        - Да, она обмолвилась, что вы договорились встретиться за чашкой кофе. Замечательно. Я очень рада.
        Грифф кивнул.
        В этот момент Еве нестерпимо захотелось поверить, будто ему не все равно, и он даже захочет стать частью ее будущего, но она понимала, что это нереально. Нельзя позволять себе отвлекаться на глупые капризы. Необходимо помнить о цели, которую она поставила перед тем, как отправиться на эту встречу.
        - Тогда пора прощаться,  - напомнил Грифф.
        - До свидания.  - Произнести эти слова оказалось куда сложнее, чем покинуть Изумрудную бухту двадцать лет назад, когда они с матерью уехали, и Ева плакала до самого Боуэна.
        Грифф поцеловал ее в щеку, она подавила вздох, который так легко мог превратиться в рыдание.
        «Будь сильной, Ева. Не смей устраивать сцену»,  - приказала она себе.
        - До свидания, Грифф.  - Ева вернула ему поцелуй.
        Он крепко сжал ее руку, и она заметила в его глазах знакомое выражение. Как и в прошлом, взгляд глубоко проник ей в сердце.
        Теперь, когда Грифф отошел, ей пришлось постоять, не моргая, чтобы сдержать слезы. Потом он подошел к двери, где, без сомнения, ожидали друзья.
        - Грифф!  - позвала она.
        Он повернулся к ней, в его глаза снова закралась осторожность.
        - Да?
        - Могу я просто задать один вопрос?
        - Какой?
        Ева сделала два шага к нему.
        - Ты никогда не приходил посмотреть, как я танцую?
        В его лице что-то дрогнуло.
        - Нет.
        Ее давно волновал этот вопрос, поэтому она продолжала сыпать соль на рану.
        - Можешь сказать почему?
        Сначала он не ответил, но потом проговорил с грустной улыбкой:
        - Я никогда не был частью этого мира, хотя и знал, что ты горишь, как свеча. Мне не обязательно было это видеть. Ты родилась, чтобы танцевать. Рождена побеждать.
        С этими словами он продолжил свой путь. Его спина была прямой, плечи напряжены.
        И на этот раз он не повернулся.

* * *
        - Угадай, кто появился на встрече одноклассников?
        Ева с мамой пили чай на балконе нового дома в Кэрнсе, построенного мужем Лиззи, владельцем собственной строительной фирмы. Это было красивое современное строение из дерева, расположенное на заросшем тропическим лесом холме с захватывающим видом на Коралловое море, совсем не похожее на скромный домик на две спальни, где жили Лиззи и Ева в Изумрудной бухте.
        Лиззи пожала плечами:
        - Откуда мне знать? Я не думаю, что на встречу выпускников явился твой школьный парень. Он сейчас такая крупная шишка. Как его зовут, напомни?
        - Ой, мама, не притворяйся, что забыла.  - «Ты знаешь. Грифф. Гриффин Флетчер». Даже произнесенное вслух его имя отозвалось у нее внутри.  - Да, Грифф приехал, хотя, как мне кажется, его друзья, Тим и Барни, притащили его туда чуть ли не пинками. Но там был и еще кое-кто.
        Мать нахмурилась. Теперь она сменила свои крашенные вручную саронги на более элегантную одежду: белые льняные брюки и зеленую шелковую блузку. Вьющиеся седые волосы были выпрямлены и обесцвечены до пепельно-русого цвета. Но, несмотря на внешний лоск, казалось, Лиззи не по себе, словно она чувствовала, что Ева вот-вот поймает ее на слове.
        - Могу только предположить, что там была Джейн Симпсон. Впрочем, всех я не помню.
        - Лайне там тоже была,  - тихо сказала Ева.
        Лиззи вздрогнула:
        - Лайне? Твоя…  - Она остановилась, будто не могла заставить себя закончить предложение.
        Ева кивнула:
        - Моя дочь. Твоя внучка.
        Лиззи тихо выругалась - отзвук ее грубого прошлого.
        - Как?
        - Лайне была там официанткой, мама. Она узнала, что мы с Гриффом приедем, и ей удалось получить подработку на выходные.
        Лиззи побледнела, ошеломленно качая головой.  - Ради всего святого.  - Она потянулась за чашкой чая, но ее рука дрожала.  - Как она?
        Ева вполне могла представить шок мамы и рассказала все в подробностях о Лайне, ее приемных родителях, ее учебе.
        - Как удивительно.  - Теперь Лиззи выглядела намного спокойнее.  - Ну, я думаю, все вышло просто прекрасно, согласна?
        - В некотором роде,  - согласилась Ева.
        - Во всех отношениях, Ева. У тебя была блестящая карьера. Я уверена, что Лайне очень обрадовала Темплтонов, и, похоже, они прекрасно позаботились о ней. Я не вижу минусов.
        - За исключением того, что я скучала по ней.  - Еву душили эмоции.  - Я скучаю по моей дочери, мама. Каждый день.  - Когда она сказала это, боль начала нарастать снова. Ева закрыла глаза и приложила руку ко рту.
        - О, Ева.  - В голосе матери было не только сочувствие, но и раздражение.  - Опомнись, дорогая. Не преувеличивай. Ты была так занята танцами. У тебя такая прекрасная и успешная карьера.
        - О да. Конечно, у меня были танцы.
        И она услышала голос Гриффа: «Ты рождена, чтобы танцевать. Рождена побеждать».
        Она решила не поддаваться слезам. Не сейчас, перед матерью. За последние пару дней она пролила их столько, что хватит на всю жизнь. Если бы осталась в Париже, она могла бы избежать этой боли. Теперь, снова увидев Лайне и Гриффа, Ева точно знала, что потеряла, и ей было трудно поверить, что она когда-либо думала, будто танцы важнее двух очень особенных людей. Даже осознание того, что Лайне любима в своей семье, никогда не сможет вычеркнуть тот факт, что Ева отдала своего драгоценного ребенка и отказалась от возможности быть с Гриффом, как со спутником жизни, так и матерью его ребенка.
        - Ты же не винишь меня, Ева?  - спросила Лиззи мягким, почти испуганным голосом.  - Не думаешь, будто это я заставила тебя отдать Лайне?
        Было бы так легко возложить вину на мать, но Ева не настолько жестока. Кроме того, это не облегчит ее боль.
        - Нет,  - заявила она.  - Я не виню тебя, мама. В конечном счете это было мое решение.
        - Но я чувствую себя виноватой,  - призналась Лиззи.
        Ева слегка улыбнулась.
        - Я начинаю подозревать, что большинству матерей удается найти причины для вины, даже если они старались поступать правильно.
        Лиззи мгновение смотрела на нее печальными глазами, потом улыбнулась и поднялась с места, вытянув руки.
        - Иди сюда,  - позвала она.  - Обними меня, и тебе сразу станет легче.
        Когда мама прижала ее к себе, Ева подумала, что ей хотелось бы получить прощение Гриффа. Их страсть была чем-то совершенно иным.
        Глава 6
        Прошло два дня после операции. Ева уже могла передвигаться при помощи костылей. Выходя из ванной, она увидела около своей кровати силуэт высокого мужчины. Это был не доктор в белом халате. Это был Грифф в темном костюме с галстуком. Еву его появление сильно удивило, и она чуть не споткнулась.
        Грифф поспешил ей на помощь, поддержав за локоть твердой рукой.
        - Я не хотел тебя пугать. Ты в порядке?
        - Да, все хорошо,  - ответила она слегка резковато.  - Что ты здесь делаешь?
        Только теперь она заметила, как он взволнован.  - Я пришел к тебе с тем же вопросом. Ева, что случилось?
        - Это все из-за бедра,  - успокоила она и пожала плечами, будто это плевое дело.
        Грифф вздохнул с облегчением. Еве оставалось только гадать, что он вообразил. Ее беспокоило то, что он переживает за нее. А не должен. Теперь они идут разными дорогами.
        - Тебе помочь лечь в постель?
        Ева могла бы справиться с этим сама, но от присутствия Гриффа колени подгибались.
        - Спасибо.
        Она была слегка шокирована его приходом, тем более он застал ее в ночной рубашке и без макияжа. Тем не менее Ева была безмерно благодарна его сильным рукам, с легкостью опустившим ее на кровать. Грифф позаботился и об удобстве ее бедра, подложив подушку.
        Однако ей пришлось попросить Гриффа подать ей еще несколько подушек.
        - Как ты узнал, что я здесь?
        - Лайне мне сказала.
        - Лайне?  - Какая-то бессмыслица.  - Но откуда она узнала? Я ей не говорила.
        Ева лишь написала дочери пару кратких сообщений, намереваясь скрывать правду, пока не заживет бедро.
        Ситуация только ухудшилась, когда вместо свободного стула, который занял бы вежливый посетитель, Грифф взгромоздился на край кровати. Снял пиджак и бросил его на стул для посетителей, потом расстегнул воротник рубашки.
        Он выглядел безумно сексуально. Ева почувствовала, что слишком заинтересована его внешним видом. Невозможно не восхищаться его красивыми чертами лица и чисто выбритой челюстью, идеальный образ дополняли дорогой костюм и белоснежная рубашка, оттеняющая мощные плечи. Видимо, он отправился в больницу прямо из зала суда.
        - Лайне звонила тебе,  - пояснил он,  - когда ты только отошла от наркоза. Видимо, медсестра дала тебе трубку, но ты еще не могла говорить. Тогда медсестра извинилась и положила телефон.
        Грифф пожал плечами:
        - И тогда она позвонила мне. Мы поняли, что ты в больнице и, конечно, очень переживали за тебя. Мне удалось тебя найти. Я знаком с парочкой врачей этой больницы.
        - Ты и Лайне - прекрасная команда,  - пробормотала Ева, стараясь не демонстрировать свое состояние.
        - Ну, это началось недавно. Похоже, она готова к общению. Я не хочу упустить этот шанс, Ева.
        - Да, разумеется.  - Ева почувствовала, как внутри рождается надежда. До этой поры она не смела и надеяться на то, что Грифф и Лайне смогут преодолеть пропасть тайн и упущенных лет.
        Через пару недель она вернется в Париж, а они будут продолжать видеться. В ближайшие месяцы станут еще ближе. Ева быстро подавила порыв ревности от этих мыслей. Грифф хмурился, пристально глядя на нее.
        - Так что случилось, Ева? Что за операция?
        - Замена тазобедренного сустава.  - Она показала глазами на ногу.  - Звучит так, будто я старушка.
        Он неловко пожал плечами:
        - Наверное, чертовски болезненная штука. Как ты себя чувствуешь?
        «Старой деревяшкой, полной боли»,  - подумала она и солгала:
        - Замечательно. Говорят, я быстро поправляюсь.
        - Отлично. Ты в прекрасной форме благодаря танцам. Уверен, ты еще побьешь все рекорды реабилитации.
        Ну, есть в его словах доля правды. Придется разбить в пух и прах все мировые рекорды, если она хочет вернуться к танцам в роли прима-балерины. Ей предстоят тяжелые недели напряженной работы, но ведь в прошлом она была сильной, а потому и сейчас снова станет такой.
        - Как долго ты пробудешь в больнице?
        - Наверное, пару дней.
        - А потом?
        - Перееду в квартиру неподалеку, и меня будут посещать медсестра и физиотерапевт.
        Грифф снова нахмурился:
        - Не особо весело торчать в одиночестве.
        - Грифф, речь не о веселье. Дело в выздоровлении. В любом случае в Париже я живу одна.
        - Это совсем другое.
        Ева опустила глаза, отлично понимая, насколько изнурительные недели ждут ее впереди. Да, в Париже жизнь - совсем другое. Там она большую часть времени проводила в танцевальной студии - репетировала или выступала. В свободное время встречалась с друзьями или развлекалась где-то. Но даже если оставалась одна, в пешей доступности всегда были галереи, театры, кафе и парки.
        - Все будет хорошо, Грифф. Планирую больше читать.
        Гриффа ее план, очевидно, не впечатлил.
        «Ева явно храбрится»,  - подумал Грифф.
        Он смотрел на ее мрачную улыбку и настороженный взгляд, уверенный, что она изо всех сил пытается скрыть, насколько сейчас уязвима и напугана.
        В конце концов, она всю себя отдала карьере. Даже отказалась от ребенка. А теперь столкнулась с угрозой потерять все, над чем так долго трудилась.
        И опять пытается ускользнуть из его жизни, запершись в какой-то мрачной квартире. А потом поспешит обратно в Париж, оставив его с кучей вопросов без ответа.
        Кто такая Ева Хеннесси сейчас? Настоящая Ева? Что чувствует по отношению к Лайне? Были ли в ее жизни еще мужчины? И самое главное, как она относится к нему?
        Тогда в бухте они поддались порыву химии и хорошо пообщались. Но после секса наговорили лишнего.
        Грифф всегда хотел знать ответы. На работе он прилагал максимум усилий, чтобы понять своих клиентов и докопаться до истины.
        И все же Ева, его первая любовь и мать его ребенка, оставалась для него загадкой.
        - Можешь остаться у меня,  - предложил он.
        Ева выглядела изумленной.
        - Я не могу остановиться у тебя,  - еле слышно проговорила она.
        К ее досаде, Грифф улыбнулся в ответ.
        - Ошибаешься. Тебе лучше остановиться у меня. У меня просторный дом и свободные комнаты на первом этаже, так что тебе будет легко заходить. Он в центре, значит, будет удобно и медсестре, и физиотерапевту. Есть велотренажер и бассейн, что поможет тебе в реабилитации.
        Звучит действительно заманчиво. Однако неразумно проводить столько времени рядом с Гриффом. Они уже попрощались в Изумрудной бухте. Все теперь позади.
        Или что, опять!
        По крайней мере, она пыталась забыть о нем, хотя и безуспешно.
        - Слушай,  - он внимательно смотрел на нее,  - я знаю, как тебе неудобно после того, что случилось в бухте.
        Его лицо, казалось, не выдавало никаких эмоций, однако он нервно сглотнул. Вспышка в его глазах зажгла в ней искру.
        - Я понимаю, это не самый разумный поступок, но, возможно, это должно было случиться.
        Наступило неловкое молчание. Ева старательно разглаживала простыню под ногами.
        - Сейчас я хочу предложить мой дом только из дружеских соображений,  - убеждал он.
        Не дожидаясь ответа, Грифф подошел к окну. Ева знала, что вид из окна не может его заинтересовать, там не было ничего, кроме пары больничных зданий.
        - Мне невыносима мысль о том, что ты заперта в стенах какой-то квартиры, в то время как мой дом свободен.
        Он просто предлагал свой дом, а потому, очевидно, не понимал, насколько уязвима Ева. Не понимал, что опять возвращаются прежняя тоска, боль, надежда и отчаяние.
        - Это мило с твоей стороны,  - начала она.
        Он ждал продолжения. Примет она предложение или откажется? Ева должна прояснить свою позицию.
        - Я покину Австралию, как только смогу, Грифф. Вернусь в Париж, понимаешь? Я поставила перед собой цель.
        - Очень похвально.
        - Ты спрашивал, когда я планирую выйти на пенсию. А я не хочу даже думать о покое. Хочу танцевать сколько смогу.
        - Я не собираюсь вставать у тебя на пути,  - твердо пообещал он.  - А сможешь ли ты и дальше танцевать на профессиональном уровне после замены тазобедренного сустава?
        - Конечно.  - Ева упрямо выдвинула вперед подбородок.  - Должна признаться, подобное случается нечасто. Только я не сдамся так просто.
        - Разумеется, не сдашься.  - На этот раз в улыбке Гриффа не было и намека на веселье.  - Я не ожидал от тебя другого.
        Он вернулся к окну, сложив руки на груди.
        - Это ничего не меняет, Ева. Ты можешь использовать мой дом в качестве перевалочного пункта.
        - Но…
        - Расслабься, женщина! Сколько раз повторять, это не коварный замысел, чтобы вернуть тебя.
        - Нет, конечно, я понимаю.  - Ева надеялась, что Грифф не догадается, сколько глупых сценариев развития сюжета проскочило у нее в голове.
        - Так у меня будет больше возможностей видеться с Лайне,  - добавил он.
        Ева тоже подумала об этой соблазнительной перспективе, и, несмотря на страхи, ее позиция ослабла.
        Грифф отступил от окна, взял пиджак и небрежно забросил на плечо.
        - Ты так и не ответила,  - напомнил он.  - Подумай об этом. Я позвоню тебе завтра.
        - Хорошо.  - Ева сглотнула.  - И спасибо.

* * *
        Грифф вел машину в загруженном вечернем трафике, проезжая мимо больницы. Он уже твердо решил, что поступает правильно, пригласив Еву к себе в дом. И в свою жизнь.
        В конце концов, она сейчас восстанавливается после операции, так что постель в спальне не соблазнит их. Его приглашение - всего лишь добрый жест старого друга.
        К тому же Ева решительно настроена вернуться к карьере. Поэтому правила изначально ясны.
        Разумеется, они смогут справиться с ситуацией без подросткового максимализма. Теперь они взрослые люди, более того, у них взрослая дочь! Следует заложить базу для дальнейшего общения.
        План казался разумным, а мотивы безупречными. Не имеет значения тот факт, что он до ужаса испугался, когда услышал, что Ева в больнице. Она явно в порядке. Теперь он спокоен.
        На деле подобная близость к Еве Хеннесси позволит ему исцелиться от чар подростковой любви, затянувшейся на годы. Общение с ней в роли друга поможет разобраться в своей жизни и двигаться дальше.
        Наконец-то.
        Он не может перестать надеяться.
        Решение не из легких. Возможность проводить с Гриффом больше времени, захватывающая и интригующая, искушала Еву. В то же время этот шаг предоставлял хорошую возможность ближе познакомиться с Лайне. Она постоянно думала о дочери, вспоминая ее в черно-белом наряде официантки.
        Интересно было узнать малейшие детали, даже увидеть, как дочь выглядит в обычной одежде.
        Что обычно носит Лайне? Джинсы и футболку или платья? Любит она ткани в цветочек или полоску? Какой ее любимый цвет? Любопытство было сильным, поэтому Ева приняла приглашение Гриффа, когда он позвонил.
        В тот же день он забрал ее из больницы на большом «мерседесе» с роскошной кожаной обивкой. Умело проехал к дому в час пик, и, как обещал, они приехали через пятнадцать минут.
        Дом был огорожен высокой кирпичной стеной серого цвета. Современное здание с большими окнами, обрамленными натуральным деревом. Бетонные стены окрашены в синевато-серый цвет, который выгодно смотрелся на фоне австралийских растений.
        Ворота гаража открылись с пульта, но Грифф остановился на подъездной дорожке и помог Еве выйти из машины.
        Она старалась не реагировать на каждое его прикосновение. В конце концов, он оказывает помощь, в которой она нуждается. Но пока сила воли терпела поражение. Его прикосновение к локтю или спине вызывали нелепые волны тепла.
        У входной двери их встретила улыбающаяся женщина в старомодном фартуке поверх простого синего платья. Волосы ее были убраны в тугой пучок.
        - Это Малина,  - представил Грифф.  - Она управляет здесь хозяйством и приготовила тебе комнату.
        Малина отличалась приятной полнотой, ярким румянцем на щеках и сильным акцентом, возможно, польским. Пока Грифф ставил машину, она показала Еве просторную спальню в современных тонах, с мягким серым ковром. Огромная белая кровать была застелена алым теплым пледом, в изголовье лежала целая гора серых и ярко-розовых подушек. Телевизор напротив кровати, чтобы удобнее было смотреть. Из окна спальни открывался великолепный пейзаж.
        - О-о!
        Ева застыла на месте, очарованная прекрасным видом на холм, покрытый стелющимися растениями с пятнистыми стволами. Между гранитными валунами разрослись стебли акации с ярко-желтыми цветами. Типично австралийский пейзаж, тихий и спокойный.
        Трудно представить, что всего в квартале отсюда проходит магистраль с интенсивным движением. Боже, да это же кустарниковый большеног в своем черном оперении, с красно-золотой головой, гуляет по склону.
        Грифф прав: здесь идеальное место для отдыха и исцеления.
        - Я покажу вам, где кухня!  - крикнула Малина.  - Вы всегда можете сделать себе чай или кофе.
        - Спасибо.  - Ева пошла за ней, аккуратно передвигаясь на костылях.
        Малина оставила готовую еду в духовке и поехала домой. Ева и Грифф поужинали жареным ягненком с грибами и салатом из шпината. Из комнаты открывался вид на деревянный настил, окружавший элегантный бассейн.
        - У тебя прекрасный дом,  - оценила Ева.  - Понимаю, почему тебе здесь понравилось.
        Грифф выглядел польщенным.
        - Рад, что тебе понравилось.
        - Особенно мне приглянулся вид из моей комнаты на поросший кустами холм. Я даже видела кустарникового большенога.
        - Да, здесь их полно. И скальных валлаби тоже.
        - Валлаби…  - улыбнулась она.  - Тогда я точно дома.
        - Дома?  - Грифф вопросительно поднял бровь.
        - В Австралии,  - быстро объяснила Ева.
        - Значит, ты воспринимаешь Австралию как дом?
        - Ну да, наверное.
        Ева чувствовала себя некомфортно. В этот момент ее любимая квартира и сверкающая Эйфелева башня показались чем-то далеким. Будто они принадлежали иному миру. Выдуманному миру со сценой и декорациями, в которых она танцевала.
        Это явилось своевременным напоминанием, что ей следует быть осторожной. Не стоит соблазняться добротой и жилищем этого прекрасного мужчины, их общим прошлым. Они заключили соглашение, и его следует придерживаться. Она вспомнила поставленную перед собой цель - вернуться в Париж полной сил.
        Неужели так сложно напоминать себе, сколько усилий она приложила к этому последние двадцать лет?
        Следующие несколько дней прошли спокойно. Медсестра и физиотерапевт были довольны прогрессом, когда навестили ее в доме Гриффа. Ева редко видела Гриффа. Разве что по утрам, когда он уезжал на работу. В течение дня Малина готовила ей легкие питательные блюда. Ева сознательно выполняла назначенный ей комплекс упражнений. Остальное время посвящала книгам из обширной библиотеки Гриффа.
        Вечерами обедала с Гриффом, что было невероятно ценным временем. Она понимала, что не стоит ждать этого общения, но ей нравилось сравнивать сегодняшнего Гриффа с образом из Изумрудной бухты.
        После бокала хорошего вина они обычно общались как старые друзья. Говорили о путешествиях, музыке и фильмах. Грифф рассказывал смешные случаи из жизни, а она раскрывала ему мир балета. Оба были яркими и активными, соответственно, их общение складывалось весело и непринужденно.
        Наконец они осмелели и стали прощупывать более зыбкую почву, разговаривали о религии и политике и были очень удивлены тем, как совпадают их взгляды.
        Долгое время они избегали вопросов об отношениях, но в конце концов Грифф подколол Еву.
        - Не могу поверить, чтобы толпы мужчин не бросались к твоим ногам.
        Ева рассказала ему о Василии.
        - Восемь лет?  - удивился Грифф, глядя на нее с сочувствием.  - Слишком долгий срок, чтобы вкладываться в отношения, которые все равно не сложились.
        - Ты прав,  - согласилась она, отметив, что боль от потери Василия притупилась, стоило ей вернуться в Австралию, но не стала это озвучивать или далее комментировать ситуацию.
        Расставание после таких вечеров было очень осмотрительным. Никаких прикосновений, даже поцелуев в щеку. Они твердо придерживались озвученных правил. Но Ева видела, что это легче дается Гриффу, чем ей.
        Каждую ночь она часами обдумывала их разговор, вновь проигрывая вечер в голове и вспоминая каждый его жест и взгляд. Осознавала, что вновь влюбляется в него, хотя это глупо и опасно.
        Днем было проще. Ева восстанавливалась, сил становилось все больше, двигаться легче. Уверенность, что она сможет достигнуть цели, росла.
        Хотелось бы еще почувствовать себя счастливой.
        Глава 7
        Через несколько дней Лайне позвонила Гриффу.  - Могу я поговорить с тобой и Евой? Это очень важно.
        Грифф ощутил волнение и беспокойство, не зная, следует ли ему предварительно обсудить это с Евой, хотя и был уверен, что она захочет встретиться с дочерью. В последнее время они много говорили о Лайне, и оба уже преодолели потрясение, готовые ближе познакомиться с Лайне.
        - Конечно, приходи. Постарайся не затягивать. Ева вряд ли долго пробудет тут.
        - Приятно, что ты беспокоишься о ней.
        - Я совсем не пекусь о ней,  - быстро поправил ее Грифф.
        Лайне засмеялась:
        - Ну конечно.
        Он подавил вздох.
        - Я скоро буду.
        Грифф положил телефон, надеясь, что инстинкты его не подвели и Ева действительно готова к следующему шагу.
        Он нашел ее в гостиной, она сидела в теплом свете лампы, при котором кожа выглядела еще бледнее, а темные волосы блестели, как шелк. Грифф боролся с желанием поднять ее из кресла и заключить в объятия.
        Черт! Он думал, все будет намного легче, считал, что пребывание Евы у него пройдет проще. Надеялся, что через пару дней, как только узнает ее настоящую, романтический образ юности развеется, он увидит все ее недостатки. И разочаруется.
        К сожалению, он ошибся.
        - Лайне звонила, хочет поговорить с нами.
        - И ты сказал «да», я надеюсь?
        - Да.
        - Но ты чем-то обеспокоен?
        - Разве? Я в порядке. Знаешь, Лайне казалась взволнованной.
        Теперь и Ева начала волноваться. Глаза стали еще ярче, на щеках выступил румянец. Она быстро подскочила на ноги. Возможно, не следовало так торопиться.
        - Я надеялась с ней встретиться. Мы пригласим ее на ужин?
        - Думаю, да.  - Грифф попытался ее успокоить.  - Оставайся, где стоишь. Я принесу костыли.
        - Нет, все в порядке. Я пришла без них.
        Он задержал взгляд на ней, не сумев отвести глаза от румянца на щеках и блеска синих глаз.
        - Что такое?
        Разве она не догадывается, как соблазнительно выглядит, когда волнуется? Под его взглядом румянец стал еще ярче, и она отвела взгляд. Неужели отгадала ход его мыслей?
        - Почему бы не заглянуть в холодильник?
        - Отличная идея. Твоя Малина - настоящая находка. У нее наверняка что-нибудь припрятано в холодильнике.
        Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди, когда прозвучал звонок в дверь. Грифф пошел открывать. Ева последовала за ним так быстро, как могла.
        Лайне была одета в джинсы и простой топ с орнаментом цвета лаванды и синего моря. Ева купила бы такой топ, если бы увидела в магазине. В груди кольнуло, когда она отметила связь с собой.
        Ее дочь.
        Она не знала, как поприветствовать девушку. Поцеловать в щеку? Обнять?
        Нет, не сейчас. Она не хотела смущать бедняжку.  - Я рада, что ты остановилась в доме Гриффа,  - сказала Лайне, когда они обменялись вежливыми поцелуями в щеку.
        - Да, это очень мило с его стороны.
        - Мило?  - рассмеялся Грифф.
        Конечно, Ева хотела все объяснить.
        - Лайне, ты, наверное, ничего не знаешь. Я нахожусь здесь, пока восстанавливаюсь после операции.
        - Да, я в курсе. Грифф постарался объяснить мне, что вы долгое время не общались и вам многое нужно обсудить.
        Огоньки в глазах предполагали, что она считает их отношения глубже, чем они говорят.
        - Ну да.  - Немного опешив, Ева постаралась удержать на губах улыбку и жестом указала дорогу.  - Входи, Лайне. Как насчет чашки чаю?
        Все выбрали чай, но Грифф настоял на том, чтобы Ева не занималась этим, а провела время в гостиной с дочерью.
        Казалось, Лайне чувствовала себя непринужденно. Грифф пошел на кухню, и она поинтересовалась бедром Евы, а Ева расспросила дочь об учебе.
        Ей стало спокойнее, когда в комнате появился Грифф с дымящимися чашками и крошечными вишневыми тартами, которые она посоветовала разогреть в микроволновке.
        Увидев отца и дочь вместе, Ева отметила внешнее сходство: форма рта, серые глаза, похожий прищур.
        Лайне сидела, скрестив длинные ноги. Джинсы немного поднялись, оголив стройную лодыжку. Ева заметила маленькую розовую бабочку, которую хорошо помнила.
        «Успокоиться и дышать»,  - приказала она себе.  - Какая вкуснятина!  - воскликнула Лайне, пробуя вишневые тарты.  - Ты их испекла, Ева?
        - Ну нет.
        Когда она их нашла в холодильнике, то так обрадовалась, будто бы сама испекла. По правде, она не сильно преуспела в домашней работе, поскольку следила за весом, соблюдала диету. Особенно это касалось выпечки.
        - Их испекла экономка Гриффа. Я посчитала, что они будут прекрасным дополнением к чаю.
        - Они божественны.  - Лайне облизывала крошки с пальцев.
        - Думаю, у тебя накопились вопросы,  - напомнил Грифф.
        - Сотни,  - призналась девушка.  - Для начала, меня заинтриговало то, что вы держитесь на расстоянии. Тяжело застать вас вдвоем.
        - Это легко объяснить. Никто из нас не знал, где второй.
        - Неужели?  - Глаза Лайне расширились от удивления.  - Значит, вы не общались до этого?
        Ева и Грифф покачали головой.  - Значит, вообще не общались?
        - Нет.  - Ева сглотнула.
        Лайне озадаченно покачала головой.
        - Сколько вы не виделись?
        Ева старалась не встречаться с Гриффом глазами, но правду не утаить.
        - С тех пор как уехали из бухты. Двадцать лет.
        - Боже!  - Глаза Лайне стали большими, как блюдца, когда она это услышала.  - То есть вы виделись только на встрече выпускников?
        - Да.
        Лайне повернулась к Гриффу:
        - Я правильно понимаю: ты не знал о моем существовании?
        Ева напряглась, сжав чашку в руках.
        - Нет, не знал,  - спокойно ответил он.
        Девушка выругалась и уже не выглядела такой веселой.
        - Значит, только на встрече выпускников ты узнал обо мне?
        Грифф кивнул. Ева затаила дыхание. Лайне побледнела, глядя на отца.
        - Каково было узнать обо мне сейчас, спустя столько лет?
        - Конечно, это стало шоком.  - Казалось, Грифф подыскивает нужные слова. Ева легко могла представить, как он отбрасывает в сторону фразы, описывающие мучительную пропасть, в которую упал в тот роковой вечер.
        - Главное, я счастлив, что знаю о тебе сейчас. Лайне кивнула и на мгновение замолчала. Потом обратилась к Еве, глядя на нее серыми, как у Гриффа, глазами.
        - Почему ты не сказала ему?
        Черт! Ожидаемый вопрос. Ева не была к нему готова. С чего начать?
        Раньше она возлагала большую часть вины на мать и Гриффа. Но сегодня не хотела этого. Пришло время признать, что окончательное решение приняла сама. Но как она могла оправдать выбор карьеры в ущерб собственному ребенку?
        - На то были веские причины.  - Грифф галантно принял удар вместо Евы.
        - Ну тогда мне просто необходимо их услышать,  - сказала Лайне.  - Я хочу знать, почему вы приняли такое решение и как сейчас его оцениваете. Это очень важно для меня.  - Она переводила взгляд с одного родителя на другого. Лицо ее было серьезным и напряженным.  - Видите ли, я беременна.
        Неизвестно, чья челюсть отвисла первой, Евы или Гриффа. На мгновение Ева в шоке уставилась на Лайне. А когда до нее дошел смысл этих слов, она встала с кресла и открыла объятия дочери. С минуту нелепо стояла, раскинув руки, как птица в полете. Лайне тоже поднялась и, поначалу застенчиво, подошла к ней.
        Они обнялись. Мать и дочь рыдали и крепче сжимали объятия. Ева чувствовала, как дрожат плечи Лайне, как ее окутывает тепло дочери, наполняет любовь, снося все на своем пути.
        Двадцать лет тоски. И теперь драгоценная дочь столкнулась с той же потенциальной болью и потерей, которая принесла столько горя матери.
        Так они и стояли, пока не вспомнили о Гриффе. Бедный, он беспомощно наблюдал за ними.
        Ева отпустила Лайне и вытерла ей слезы.
        - Боже, только посмотри на нас. Кажется, тут где-то есть коробка с бумажными платками.
        - Я найду их,  - предложил Грифф с явным облегчением. Наконец-то и он пригодился.
        Он быстро вернулся с коробкой бумажных салфеток. Лайне и Ева вытерли слезы.
        - Какая мы парочка.  - Ева улыбнулась.
        Лайне в ответ тоже слегка улыбнулась ей. Они снова сели и взяли остывший чай. Вот и появились первые нити, связывающие их. Жаль, что обстоятельства не столь счастливы.
        Грифф взял чашку, но так и не присел, будто дистанцировавшись от женских эмоций. Ева послала ему слабую улыбку благодарности.
        В ответ он поднял брови, будто спрашивая: «Что будем делать дальше?»
        Первой заговорила Лайне:
        - Знаю, звучит безумно, но я тоже беременна. История повторяется.
        - Уже третий раз,  - ответила Ева.
        Лайне нахмурилась:
        - Третий раз?
        - Твоя бабушка тоже была матерью-одиночкой. Она родила меня в девятнадцать.
        Теперь челюсть упала у Лайне.
        - Вот это да!
        Ева одарила дочь слабой улыбкой.
        - Прости. Мне так жаль, Лайне. Тяжело найти себя, особенно в студенческие годы.
        - Да, жизнь путает все карты, так ведь? Значит, тебя тоже удочерили?
        Ева сделала глубокий вздох, прежде чем ответить.
        - Нет, моя мама воспитала меня в одиночку.
        «В отличие от меня».
        Слезы подступили к глазам, но Ева сделала еще один глубокий вздох, подавив их.
        К ее удивлению, она почувствовала руку на плече. Грифф стоял позади, поддерживая ее таким образом. Она ощутила всплеск благодарности, осознав, что недооценила его способность к состраданию.
        - Тогда Ева находилась под сильным давлением,  - подчеркнул он.
        - Из-за танцев?
        - Да,  - одновременно ответили Грифф и Ева. Ева посмотрела на него, по коже пробежал электрический разряд. В его глазах опять появился тот сверкающий блеск, который она не смогла забыть.
        Лайне внимательно наблюдала за ними.
        - У тебя потрясающий талант, Ева. Могу представить, какое давление ты испытывала. Я не особенно одарена. Хорошо окончила школу, правда, без особых успехов. Тем не менее тоже чувствую давление. Хочется просто избавиться от проблемы.
        Она почувствовала себя некомфортно и села прямее.
        - Я еще не говорила ни моим приемным родителям, ни парню. Пытаюсь понять, что делать. Время на исходе. Скоро нужно принять решение. Я буду благодарна за любой совет.
        Ева нервно провела языком по сухим губам. Как бы ей хотелось стать мудрее. Неужели она не может извлечь уроков из собственного опыта?
        - Если хочешь знать, жалею ли я о своем решении, должна признаться: да, жалею.
        Лайне кивнула и сжала губы, сдерживая слезы:  - Но ты построила прекрасную карьеру.
        - Да,  - согласилась Ева. Она и сейчас цеплялась за карьеру, будто это смысл жизни. Но вдалеке от Европы, рядом с дочерью и этим мужчиной не могла вспомнить, почему танцы так поглотили ее.
        - Мои родители, Темплтоны, хорошие люди, обычные работяги. Папа - учитель, а мама работает в детском саду. Они экономили как сумасшедшие и сейчас впервые собираются за границу. Они так счастливы перед поездкой, я не хочу их огорчать.  - Лайне вздохнула.  - Что касается моего парня, он студент-медик. Уверена, он был бы в ужасе, если бы в кругу его друзей-умников узнали, что он дал маху и его девушка забеременела.
        - Но ты не знаешь точно его реакцию,  - сказал Грифф, впервые вступив в разговор.
        Лайне нахмурилась:
        - Полагаю…
        - Разве ты не скажешь парню об этом?
        Лайне беспомощно пожала плечами:
        - Я не знаю. Уверена, он не хотел заводить пока семью. Я тоже не уверена, что хочу. Я думала… Мы, конечно, безумно любим друг друга, но я не хочу остепеняться.
        Воцарилось молчание. Ева поняла, что все трое осторожно подбирают слова.
        - Я думала о том, как поступила ты, Ева, отдав ребенка на удочерение. Я бы хотела окончить учебу. Не могу представить, что ухаживаю за ребенком самостоятельно и учусь. Не хочу обременять родителей, когда они уже хотят жить спокойно…  - Она посмотрела прямо на Еву.  - Стоило ли оно того? Стоило ли оставлять меня ради карьеры?
        Сердце Евы чуть не выскочило из груди. Теперь секреты прошлого не просто будут раскрыты, но и рассмотрены со всех сторон и оценены. У нее нет выбора. Теперь придется столкнуться лицом к лицу с мучительной правдой, которую она так долго избегала.
        Не время для трусости. Нужно обнажить душу и собраться с силами, быть честной с Лайне.
        - Я не могу ответить за тебя, что делать. У меня есть возможность оценить жизнь, но ты еще молода и сталкиваешься со столь сложным решением.  - Ева сглотнула и продолжила:  - В таком трудном решении следует выслушать аргументы обеих сторон. Напомню: отказаться от ребенка непросто. Мне сказали, что боль пройдет, но…  - Рот не подчинялся Еве, пришлось перевести дыхание, прежде чем продолжить:  - Это не так. Боль осталась со мной. Я снова и снова вспоминаю тот день.
        В глазах Лайне стояли слезы.
        - И,  - не глядя на Гриффа, добавила Ева,  - мне действительно плохо оттого, что я отобрала у отца право общаться со своим ребенком.
        - Я… понимаю.
        Лайне посмотрела на Гриффа. Его подбородок дрожал, эмоции отражались в глазах. Потом она повернулась к Еве:
        - Но, думаю, всемирная известность важнее.
        Ева вздрогнула.
        - Звучит очень эгоистично.
        - Тяжело от этого отказаться. Ты уже в юности должна была знать о своем таланте. Немногие становятся прима-балеринами.
        Тяжело было поверить, что возвращение в Австралию полностью изменит ее взгляд на жизнь. Ни одно из решений теперь не казалось таким разумным. Тем не менее Ева не хотела вносить сумятицу в голову дочери.
        - Полагаю, лучший совет,  - осторожно продолжила она,  - следовать за своим сердцем. Сделай выбор, который подходит тебе. Не думай о том, что говорят другие. Грифф прав: ты должна поговорить со своим парнем.
        - Хорошо. Спасибо.  - Лайне посмотрела на часы.  - Наверное, мне пора. Я обещала, что не задержу тебя.
        - Я в полном порядке,  - запротестовала Ева, но Лайне уже поднялась.
        - Спасибо за общение. Было бы здорово еще раз встретиться с вами. Конечно, вы не сможете решить моих проблем, но было бы полезно пообщаться. И немного узнать вас.
        - Ты знаешь, где нас найти. Мы оба хотели бы продолжать общение,  - уверила ее Ева, поднимаясь.
        Она попыталась улыбнуться, но вечер выдался слишком тяжелым. Кажется, Лайне чувствовала себя так же. Попрощавшись, она быстро ушла, но на прощание улыбнулась и поцеловала их. Ева не последовала за ней, ее проводил Грифф. Она слышала их голоса в отдалении, когда они прощались. Как ей повезло, что ни Лайне, ни Грифф не держат на нее горькую обиду.
        Наконец-то она встретилась с Лайне. По-настоящему. Теперь она знала, как выглядит дочь, как звучит ее голос, что ей нравится чай.
        Грифф сел на кресло напротив нее.
        - Мы не сфотографировались,  - сказала она. Он закатил глаза и криво усмехнулся.
        - Возможно, у нас были проблемы поважнее? И вы бы все равно возненавидели это фото. Твое лицо распухло от слез.
        - Вероятно. Тот еще ужас.  - Слава богу, она не наносила сегодня макияж.
        Пару минут они провели в полной тишине.
        - Ты хорошо справилась, Ева,  - мягко заметил Грифф.
        - Ты так считаешь? Как думаешь, мой совет ей поможет?
        Он кивнул в ответ.
        - Это тяжелое бремя.
        - Бедная девочка. Не могу поверить, что все повторяется.  - Она послала ему застенчивую улыбку.  - Спасибо, что вступился за меня. Ты не обязан. Однако в сложившихся обстоятельствах я тебе благодарна.
        - Девушке и так предстоит сложное решение, сейчас не время для ссор ее родителей.
        - Ты прав.  - Ева задалась вопросом, всегда ли он был таким мудрым. Она поставила пустую чашку на стол.  - Интересно, что решит Лайне?
        - Надеюсь, она расскажет своему парню.
        - Думаю, да. Особенно после встречи с тобой. Она расстроилась, что ты не знал…  - Ева замолкла и сжала губы, стараясь совладать с новой волной отчаяния.
        - Уже поздно,  - сказал Грифф.
        - Да.
        Продолжать разговор было бессмысленно. Ева понимала, что расплачется, а Грифф будет страдать еще больше от женских слез.
        - Просто,  - выдавила она,  - мне жаль, что лишила тебя возможности быть отцом.
        Слезы предательски потекли по щекам.
        - Ева.  - Его голос стал хриплым от эмоций.
        Ева почувствовала прикосновение к своей руке и отдернула ее.
        - Нет!  - вскрикнула она.
        Самое худшее, что она может сделать,  - упасть в его объятия. Ева испугалась, что потеряет силу воли, сломается окончательно, уступив отчаянию и тоске.
        Она не может это допустить. Ослепнув от слез, она поспешила в свою комнату.
        Грифф не пытался ее догнать.
        Глава 8
        Ей едва удалось уснуть в эту ночь, а когда это удалось, во сне она вновь вернулась в Изумрудную бухту.
        В то дождливое утро она лежала в постели в небольшом коттедже, где жила с матерью, недалеко от скалистого мыса. Совсем рядом волны бились о берег, а дождь стекал по желобам вниз. Она снова ощутила приступ тошноты. Уже третье утро подряд. У нее случилась задержка три недели.
        Ева понимала, что это означает.
        Стоило мелькнуть мысли о Гриффе, как она чудесным образом оказалась на пляже, рядом со своим парнем-серфингистом. Дождь закончился, все вокруг заливало солнце, а его руки обнимали ее за талию. Она прижалась щекой к его загорелой груди. Его кожа впитала тепло солнца и аромат морской соли.
        Его объятия стали еще крепче, и она почувствовала себя в полной безопасности. Счастливая и безумно влюбленная. Счастье бурлило внутри, как пузырьки шампанского в бокале.
        - Не волнуйся,  - прошептал Грифф ей на ухо,  - не беспокойся ни о чем, Ласточка.
        Он прозвал Еву Ласточкой после их первого плавания на риф, тогда она была в полном восторге от маленькой желто-голубой рыбы-ласточки.
        - Но что мы будем делать с ребенком?
        - Станем родителями.  - Слова Гриффа казались такими простыми и разумными.  - У нас появится маленькая ласточка, и мы счастливо заживем втроем.
        - Но ты ведь поступаешь в университет!  - протестовала Ева.
        - Ш-ш-ш.  - Он приложил теплый палец к ее губам.  - Не думай об этом. Тебе нельзя волноваться, Ева. Я все улажу.
        Грифф улыбался и держался уверенно, так и хотелось ему поверить.
        Но разве все может быть так просто? Родители Гриффа были бы в ярости, узнай они о беременности. Возможно, посчитали бы, что она пытается захомутать их сына.
        И все же… Глубоко в душе Ева чувствовала, что это не важно. Шестое чувство подсказывало ей, что Грифф справится с любой проблемой.
        Что бы ни случилось, он собирался ее защищать и заботиться о ней.
        «Я все улажу».
        - Неужели ты не боишься?  - удивилась она.
        - Нет.
        - Почему?
        Он улыбнулся и поцеловал кончик ее носа.
        - По одной причине.  - Его серые глаза сияли от волнения.  - Ты - моя Ласточка, и я тебя люблю. Я без ума от тебя. И сейчас хочу тебя поддержать.
        Ева проснулась, окутанная счастьем и умиротворением. Пару блаженных мгновений она провела в этом счастливом мире между сном и реальностью. За окном на дереве засмеялась кукабара. Ева открыла глаза и осознала, что находится в спальне Гриффа в Брисбене. На нее обрушилась жестокая реальность.
        Грифф никогда не обещал ей ничего подобного. Она не дала ему такой возможности. Вместо этого сохранила беременность в тайне, выбрала долгий и трудный путь к славе.
        Мучительная боль заняла место тепла и света. Ева лежала в постели, прислушиваясь не к звукам моря, а к шуму Гриффа, который готовил себе кофе. Потом она услышала его удаляющиеся шаги, входная дверь скрипнула, и машина выехала из гаража. Теперь дом будет в тишине до прихода Малины.
        Ева встала и принялась за упражнения, назначенные физиотерапевтом. Она добросовестно относилась к этому. Разумеется, забота о теле - ее вторая натура.
        Если бы только она могла избавиться от щемящего чувства потери. Ева продолжала думать о том, как все могло бы сложиться. Думала о том, чего никогда не сказала и не сделала. Молилась, чтобы Лайне приняла верное решение и была счастлива.
        Два дня спустя она занималась на велотренажере, когда в дверь позвонили. Малина в это время куда-то отлучилась.
        Бедро шло на поправку, но Ева пока не могла быстро передвигаться. Ей потребовалось время, чтобы дойти до входной двери.
        В дверь звонила молодая девушка. Красивая блондинка с хорошей фигурой, одетая в облегающее черно-белое платье. Ярко накрашенные губы округлились от удивления, как и большие голубые глаза.
        - Ой!
        - Я могу вам помочь?  - спросила Ева.
        - Э-э… Грифф дома?
        - Нет.
        - У нас была назначена встреча.  - Девушка надула губы.
        - Извините, Грифф не говорил, что кого-то ждет.  - Ева отчаянно пыталась понять, что это за встреча.  - Уверена, он на работе.
        - Хм.  - Девушка осмотрела ее с головы до ног. Ева представила, как, должно быть, выглядит со стороны - в спортивных лосинах и топе без бретелек.  - Кто вы?  - спросила девушка.
        - Ева Хеннесси.  - Она улыбнулась и протянула руку.  - Старая знакомая Гриффа.
        - О, неужели!  - Девушка выглядела настороженно и лишь слегка пожала руку.
        - А вы?  - Ева заставила себя улыбнуться.
        - Джози.
        - Приятно познакомиться, Джози.
        Джози не ответила. Она все еще дулась. Ева сделала все возможное, чтобы ее успокоить.
        - Я здесь восстанавливаюсь после операции,  - пояснила она.  - Мне заменили тазобедренный сустав, и Грифф любезно предложил остановиться у него.
        Бровь изогнулась, выдавая сомнение.
        - Это так мило с его стороны,  - поспешила продолжить Ева.  - Я пробуду здесь недолго. Как только поправлюсь, вернусь во Францию.
        - Во Францию?  - Джози сразу засияла от такой перспективы и, ободренная этой мыслью, гордо подняла подбородок.  - Разве Грифф не говорил о наших планах на выходные?
        - Вроде бы нет.  - Ева пыталась скрыть удивление и невесть откуда взявшуюся ревность.
        - Значит, ничего не говорил.  - Теперь Джози выглядела раздавленной.
        - Ну, может быть, что-то упоминал, но я забыла,  - быстро добавила Ева.
        - Мы едем на остров Страдброк.
        - Как чудесно.
        К своему разочарованию, Ева внимательно присматривалась к девушке. Джози моложе, вероятно, ей даже нет и тридцати. Тщательно продуманный макияж. А Ева едва ли вообще наносила косметику. После долгих лет работы со сценическим гримом она лишь очищала кожу и пользовалась легким увлажняющим кремом. Вероятно, она выглядит простушкой на фоне такой красавицы. Образ дополняли высокие каблуки, которые Ева никогда не носила.
        Нет, все это не имеет значения. Она же не пытается завоевать Гриффа. Тем не менее почувствовала укол ревности оттого, что он даже не упомянул о своих планах на выходные.
        Джози выглядела расстроенной, и Ева ощутила укол жалости.
        - Как я уже сказала, мы знакомы с Гриффом давным-давно. Вместе учились в школе, одноклассники. Мы просто друзья. Я сейчас живу в Париже и, как только поправлюсь, вернусь туда.
        Когда Джози уехала на своем маленьком седане, Ева задумалась, не переусердствовала ли с объяснениями.
        Грифф позвонил почти в семь.
        - Я сегодня задержусь,  - объявил он.  - Занимаюсь сложным делом, так что потребуется больше времени. Поужинай без меня.
        - Хорошо.  - Ева старалась скрыть разочарование.
        - Или мы можем встретиться в городе и поужинать,  - быстро нашелся Грифф.  - Если подождешь еще часик, я отвезу тебя на ужин.
        - Малина сделала лазанью,  - пояснила Ева.
        - Ничего страшного. Съедим завтра, Малина уберет ее в морозильную камеру. Ну давай, Ева. Ты торчишь дома весь день. Тебе нужно развеяться.
        Ева не могла отрицать, что ей нравится идея прогуляться и поужинать в городе. С Гриффом. Мысленно она уже перебирала свой гардероб. Вдруг по спине пробежал холодок.
        - Джози не будет возражать, если мы поужинаем вместе?
        - Джози?  - резко спросил Грифф.
        - Милая блондинка, видимо, хотела с тобой встретиться? У вас запланирован важный уик-энд? На острове Страдброк?
        - Черт побери!  - тихо выругался он.
        - Ты не забыл про Джози?
        - Тут и забывать не о чем,  - бросил он.  - Не волнуйся, я позвоню ей. Так что насчет вечера? Ты поедешь на ужин?
        Ева засомневалась. У нее есть всего пара минут, чтобы подумать. Ужин в городе казался свиданием, но им с Гриффом нельзя начинать отношения.
        - Я пошлю за тобой машину,  - заявил Грифф.
        - Но…
        - Ласточка, ты же не собираешься переживать по этому поводу?
        Ева не могла поверить, что он вновь назвал ее Ласточкой. Эхо мечты волной прошло по телу, разнося тепло.
        - Я дал тебе слово, ты должна мне доверять. Я не буду на тебя давить.
        - Хорошо. Я тебе доверяю, Грифф.
        - Отлично. Не беспокойся о внешнем виде. Можем пойти в какое-нибудь кафе. Рядом с офисом есть отличный итальянский ресторанчик. У них потрясающая паста. Тебе понравится.
        - Хорошо, я с удовольствием пойду. Спасибо.
        - Я пришлю машину к восьми.
        Грифф переговорил со своим секретарем по поводу пропавших документов, потом пообщался с детективами, работающими над запутанным делом, которое ему предстояло отстаивать в суде. И только потом позвонил Джози.
        - Кто такая Ева Хеннесси?  - требовательно спросила она, едва услышав его голос.
        Грифф стиснул зубы. У него не осталось сил спорить. Он ужасно устал. Кроме того, ничего не обещал Джози. Она одна из тех девушек, с которыми знакомятся на вечеринке, а потом быстро остывают к ним.
        Сейчас ему не нужны дополнительные сложности.  - Старый друг,  - пояснил он.  - Из прошлого.
        - Она так же сказала,  - раздраженно произнесла Джози.
        - Так и есть.
        - Да? Тогда почему она ходит по твоему дому в лосинах и топике?
        Серьезно? Оказывается, Грифф пропустил такое зрелище! Ева всегда одевалась скромно, когда он приезжал домой.
        - Ну, она танцовщица,  - попытался объяснить он.
        - Что она танцует?
        Ему хотелось поддразнить ее и сказать, что Ева - стриптизерша, но он сдержался.
        - Классический балет.  - И вообще, Джози это не касается.  - Слушай, Джози, ты, похоже, что-то неверно поняла. У нас не было планов на эти выходные.
        - Есть. Ты обещал.  - Она капризничала, как маленькая девочка.
        - Нет, я ничего не обещал.
        Максимум, мог что-то сказать мимоходом.
        - Я купила новое бикини!
        Грифф прижал два пальца к морщинке между бровями.
        - Прости, но я сейчас очень занят. Просто нет на это времени. Придется все отменить. Мне пора идти.
        Когда он повесил трубку, раздался звонок от детектива Суини. И Грифф благополучно забыл про Джози.
        Итальянский ресторан был полон посетителей, их веселые голоса смешивались в один общий гул. Здание было выполнено в деревенском стиле, с кирпичными арками, каменными полами и простыми деревянными столами и стульями. Силуэты смягчались светом свечей в янтарных канделябрах. В воздухе витали ароматы поджаренных помидоров, чеснока и специй.
        Грифф снял пиджак и галстук, ослабил ворот рубашки и закатал рукава. Он выглядел уставшим. И слишком сексуальным.
        Он ждал Еву за столиком, а увидев ее, поднялся и поцеловал в щеку в знак приветствия. Ева надела белые джинсы и простую шелковую блузку. Он одобрительно улыбнулся, окинув ее взглядом.
        - Ну как, разобрался в проблемах?
        - Несколько решил, спасибо. Улики становятся все более прозрачными.
        Он пояснил, что работал с детективом и судебным психологом по особо сложному делу. Ева слышала в новостях, что местную жительницу обвиняют в убийстве собственных детей. Интересно, Грифф работает над этим делом? Его детали, безусловно, ужасны, поэтому ему необходимо расслабиться.
        Они заказали красное вино и обратились к меню, болтая о любимых блюдах и незабываемых моментах прошлого.
        Ева выбрала равиоли из сладкого картофеля, а Грифф морепродукты. Когда принесли еду, они поделились своими блюдами. Ева упомянула книгу, которую нашла в библиотеке - вдохновляющая автобиография о том, как сохранить дух авантюризма и не застрять в спокойной безопасной жизни.
        - Жаль, я запоздала с этой книгой,  - сокрушалась она.
        Грифф улыбнулся:
        - Никогда не поздно вдохновиться новыми идеями.
        - Ты прав.
        - Многие считают, что у тебя и без того жизнь полна приключений. Колесишь по всей Европе.
        - Честно говоря, гастроли изматывают.
        - Но это более увлекательная жизнь, чем у какой-нибудь Джейн Симпсон, которая все эти годы провела в Изумрудной бухте.
        Ева рассмеялась.
        - Что смешного?
        - Просто на встрече выпускников я позавидовала хорошей жизни Джейн, спокойной и тихой, рядом с семьей и пляжем. Почти ежедневный праздник.
        Глаза Гриффа сузились. Трудно было угадать, о чем он думает.
        - Ты понимаешь, как завидует Джейн твоим достижениям?
        - Возможно. Трава у соседа всегда зеленее.
        - Может быть.  - Он положил вилку и поднял бокал.  - Джейн сказала, что ты сделала щедрое пожертвование, чтобы помочь Кэйти Джонс.
        - Да.  - Внезапная смена темы удивила Еву. Кэйти, их одноклассница, в возрасте двадцати лет попала в ужасную аварию.  - Джейн обмолвилась, что ты тоже помогал Кэйти. Думаю, ты согласишься, это меньшее, что можно сделать для школьного друга. Я была так опустошена, когда услышала об этой аварии. Она была многообещающей танцовщицей. Так ужасно знать, что ее парализовало.
        - Представь, она пытается попасть в «Глайдерс», австралийскую баскетбольную сборную колясочников?
        - Это чудесно. Надеюсь, у нее получится!
        Чуть подумав, Ева заметила:
        - Этот шаг требует огромного мужества.
        Грифф кивнул. Они встретились глазами.
        - Думаю, мужество требуется всегда, иначе жить полной жизнью не получится.
        Сердце Евы забилось чаще. Использовала ли она свою жизнь по полной?
        Вернувшись в Австралию, она чувствовала все меньшую уверенность в собственном выборе. Правильное ли направление она выбрала в жизни?
        С точки зрения карьеры, конечно, преуспела, но внутренний мир испытал сильное потрясение. Ева больше не чувствовала уверенность и удовлетворение.
        - Как думаешь, нам больше нужно мужество или мудрость?
        Он долго смотрел на нее, прежде чем ответить.  - Мужество без мудрости - мало хорошего.
        - Ты прав,  - согласилась Ева, размышляя о Лайне. Когда ее отдавала, она чувствовала себя сильной и мужественной, но с тех пор постоянно сомневалась в правильности своего решения.
        - О, привет, ребята! Рад вас видеть!
        Громкий возглас заставил обоих повернуться. Друг Гриффа, Тим, стоял рядом, улыбаясь, как дурачок. До Евы донеслось рычание Гриффа. Он явно напрягся.
        - Отлично, просто отлично!  - Тим улыбнулся еще шире, если такое вообще возможно.
        Ева решила утихомирить старого приятеля Гриффа, пока тот не начал их дразнить, и быстро рассказала про операцию и период восстановления. Но, как бы тщательно ни обрисовывала ситуацию, Тим лишь продолжал усмехаться.
        - Как здорово видеть вас вместе, ребята,  - не унимался он ухмыляясь.
        Грифф и Ева закатили глаза, когда он ушел. Раздражало то, что Тим, как, впрочем, и Лайне сделали неверные выводы.
        Даже Малина отметила, как приятно видеть мистера Флетчера таким счастливым.
        - Вы словно лекарство друг для друга,  - заявила она утром.
        Учитывая обстоятельства, подобные мысли следует отгонять в конце приятного вечера. Когда они вышли из ресторана, повисло молчание. Грифф крепко взял ее за руку и направился к припаркованной машине. Ева знала, что это отнюдь не романтичный жест, но, к сожалению, это не помешало ей наслаждаться сладким моментом близости.
        Грифф вел машину по оживленным улицам в молчании. Ева решила, что он занят мыслями о клиенте.
        - Спасибо за прекрасный вечер,  - обронила она, стараясь отвлечь его.
        - Было здорово,  - ответил Грифф.
        На светофоре она увидела его улыбку.
        - С тобой хорошо проводить время.
        Черт! Небольшой комплимент взволновал ее сильнее, чем следовало.
        - Должен признать,  - продолжил Грифф,  - я считал, что ты меня быстро допечешь.
        Этот комментарий моментально опустил Еву на землю.
        - Почему?
        Он пожал плечами:
        - Думал, спустя двадцать лет у нас не осталось ничего общего. Мы могли стать противоположностями во всех смыслах. Скажем так, я надеялся, что ты начнешь меня раздражать.
        - Неужели?  - Ева смутилась.
        - Это порядком бы облегчило мне жизнь,  - признался Грифф.
        Неужели таким способом он пытался намекнуть, что она по-прежнему небезразлична ему?
        - Ты сегодня назвал меня по телефону Ласточкой. Помнишь.  - Она не могла не спросить.
        - Конечно.
        Он говорил медленно, вкладывая в слова особое значение. Когда они свернули к дому, Ева заметила в его глазах огоньки страсти. Внезапно ее охватил тот же огонь. До этого момента она думала, что он неосознанно назвал ее Ласточкой.
        Теперь, когда он повернул на подъездную дорожку, Ева едва помнила, как дышать. Она не успела разобраться с мыслями в голове, как Грифф вышел из машины, открыл ей дверь и помог выбраться, поддерживая за локоть.
        Она пробормотала в ответ слова благодарности, и больше они не разговаривали. Ее сердце билось как безумное, а кожа горела от его прикосновения.
        Ева чувствовала такое же возбуждение, как тогда, будучи подростком. Неужели это химия между ними? Может быть, он поцелует ее?
        О боже! Она так надеялась, что поцелует. Отчаянно надеялась, заглушив внутренний голос, кричавший об опасности.
        Когда они вошли, в коридоре зажегся свет. Грифф неподвижно наблюдал за ней. Она почувствовала, как он напряжен, и осталась на месте, едва осмеливаясь дышать.
        Грифф тоже не двигался.
        Несмотря на затянувшееся молчание, они стали ближе, будто между ними протянулась невидимая нить. Грифф прошептал: «Ева» и прикоснулся к ней.
        Но в этот момент зазвонил телефон. Грифф выругался.
        - Я должен ответить,  - сказал он с мрачным видом, доставая трубку из кармана.
        Колени ослабели, сердце билось изо всех сил. Ева оперлась на стену. Как зачарованная, слушала разговор Гриффа. Лицо его помрачнело.
        - Клиентка в ужасном состоянии,  - сообщил он, закончив разговор.  - Она может причинить себе вред. Я должен ехать.
        Ева кивнула:
        - Конечно.
        Грифф выглядел очень расстроенным, как, впрочем, и она. Они так сблизились, нарушая правила осторожности. Теперь здравый смысл взял верх.
        - Желаю спокойной ночи,  - вздохнул Грифф.  - Не знаю, когда вернусь.
        - Увидимся, когда вернешься. Удачи во всем.
        - Спасибо.  - Ему удалось слегка улыбнуться. Дверь за ним захлопнулась. Ева надеялась, что с его клиентом все обойдется. Она не могла не пожалеть Гриффа. У него выдался сложный день, и только небеса знают, как пройдет эта ночь и с чем он столкнется утром.
        Себя она тоже жалела. Важный драгоценный момент был упущен, возможно, навсегда.
        Глава 9
        Следующие две недели Грифф был занят. Несколько дней возвращался только к ночи. Иногда просил Еву составить ему компанию за ужином в городе.
        Она полагала, что он уже осознал свою ошибку. Что ж, это к лучшему. Ей следует благодарить его работу за то, что им помешала.
        Когда он ужинал дома, они вели приятные беседы. Время от времени смеялись над забавными воспоминаниями. Их разговоры стали глубже, затрагивали философию, политику и настоящее время. Однако любая близость оставалась под запретом.
        Ева усердно выполняла комплекс упражнений, постепенно становясь вновь сильной и гибкой, даже начала верить, что вернется в балет. Несомненно, ей предстоят месяцы тренировок, но она привыкла работать на пути к сложной цели. Насколько она могла судить, у Гриффа такой же взгляд на жизнь.
        Однако четко поставленные цели вели их абсолютно разными путями, и единственной связующей ниточкой оставалась дочь. Ева благодарила небо, что Грифф и Лайне общались с ней открыто и дружелюбно. Ее роль в их будущем будет минимальной. Ева надеялась, что ей не придется вновь напоминать себе об этом.
        Перед отъездом в Париж Малина позвала Еву к телефону.
        - Привет! Это Лайне,  - сказал взволнованный голос.
        - Привет.  - Ева была рада ее услышать.  - Как твои дела?
        - Все хорошо, и я счастлива. Я рассказала моему парню, Дилану, о ребенке.
        - Отлично. Как он воспринял эту новость?
        - Он очень рад.
        Лайне была перевозбуждена, и рассказ получился скомканный. Дилан сказал ей, что безумно любит и, несмотря ни на что, поддержит ее. Лайне быстро поправила, что они оба найдут способ поддержать друг друга и ребенка, пока не окончат учебу.
        Она не говорила о помолвке. Конечно, сейчас не время тратить драгоценные деньги на кольца и остальное. Все будет позже.
        - На первом месте ребенок, потом выпускные экзамены Дилана, а потом уже свадьба.
        Ева поняла, что к этому времени она уже планирует вернуться на сцену, возобновив карьеру, но не стала об этом упоминать. Лайне сказала, что собирается взять академический отпуск на семестр или даже год. Дилан найдет работу на неполный рабочий день и подаст заявку на стипендию.
        - Это…  - Ева едва проглотила ком, внезапно появившийся в горле, поскольку от мыслей о свадьбе дочери едва не расплакалась.  - Это замечательно, Лайне! Я так рада за вас. Спасибо, что сообщила мне. Я передам хорошие новости Гриффу.
        Позже ее вновь позвали к телефону. На этот раз звонок был от члена правления «Балет-Пасифик», престижной компании, базирующейся в Брисбене.
        - Наш художественный руководитель уходит, переезжает в Чехию через шесть месяцев. Нам понадобится замена, и первая мысль была о вас, Ева. Поэтому мы вам первой предлагаем это место. Я знаю, у вас за спиной огромный опыт современного и классического балета. Мы слышали, что вы вернулись в Квинсленд. Как вы думаете, мы сможем удержать вас здесь?
        Ева была ошеломлена:
        - Как вы меня нашли?
        - О, сплетни в балете распространяются со скоростью ветра, как и прежде.
        Ева предположила, что представитель «Пасифик» знает об операции. Вероятно, считает, что она больше не сможет танцевать.
        - Ева, вы никогда не думали о должности художественного руководителя? Мы бы хотели показать нашу труппу.
        - Я видела ваших танцоров.  - Ева посетила несколько выступлений в те вечера, когда Грифф был занят. Она была на симфоническом концерте, в балете «Квинсленд», а также в «Пасифик».  - У вас замечательные танцоры. Мне понравились их выступления.
        - Спасибо за вашу оценку.  - Женщина была в восторге от ее слов.  - Это высокая похвала. Наша компания набирает силу последние годы, и мы бы хотели сделать вам щедрое предложение.
        Ева стояла, сжав трубку в руке. Искушение согласиться было просто головокружительным. Художественное руководство - это очевидное продвижение для танцовщицы, стоящей перед угрозой завершения карьеры. Принятие такой должности в Брисбене - заманчивая перспектива. Она сможет видеться с Лайне и ее ребенком. Потребуется всего лишь короткий перелет. Она даже могла бы представить Лайне своей матери.
        Но…
        Конечно, всегда существует «но».
        Во-первых, Ева поставила перед собой важную цель - доказать, что может вернуться к карьере. Последние несколько недель ей стало тяжело работать, она никак не могла сосредоточиться на триумфальном возвращении в парижские театры.
        Во-вторых, Грифф.
        Если она останется в Брисбене, значит, будет находиться в радиусе достижения для Гриффа Флетчера, но при этом всегда на вежливом расстоянии.
        Конечно, это нельзя считать проблемой. Но, к сожалению, для Евы это огромная проблема. Способность противостоять этому мужчине явно ничтожна. Опять.
        Ежедневное общение с Гриффом становилось опасным. То, чего она так боялась. Теперь она знала, что любит его - облик, образ мыслей, дом, привычки. Вот здесь и таилась проблема. С тех пор как они сходили на ужин и чуть не повторили прошлую ошибку, Грифф обходил ее стороной. Ясно, он не готов к отношениям с ней.
        Она ужасно обидела его в молодости и теперь не заслуживала ни единого шанса вернуть любовь этого мужчины. Но, учитывая силу собственных чувств, она не сможет жить в одном городе с ним, ведь у их отношений нет будущего. Единственный шанс - бегство на другую сторону света.
        Она была рада, что представитель «Балет-Пасифик» не видела ее лица, когда она отказывалась от такого прекрасного предложения.
        - Простите, но я планирую вернуться в Париж.
        - Ну что ж.  - Женщина явно была удивлена и разочарована.  - Мы рады за вас, Ева. Хотя для нас это, конечно, не очень хорошо.
        Ева повесила трубку и отправилась на длительную прогулку, стараясь думать о Париже и своей прекрасной квартире. О людях и местах, которые ее там ждали. Нанетта, консьержка. Селеста, хозяйка цветочного ларька за углом. Льюис, официант в любимом кафе. Все ее друзья-танцоры.
        Она вспоминала любимые места. Вид на крыши и трубы из квартиры, красивые сады, ночные киоски, прекрасные соборы и ее личный ориентир - Эйфелева башня.
        Когда Грифф пришел домой, она поделилась с ним новостями о Лайне. Конечно, он порадовался за дочь.
        - Дилан вырос в большой семье,  - Ева пыталась связать воедино сбивчивый рассказ Лайне,  - и ему важна семья. Он хочет, чтобы ребенок стал частью этой «большой счастливой толпы».
        Кроме того, в семье куча рук, готовых помочь с ребенком, поэтому им не придется тратиться на няню. Похоже, для Дилана важно благополучие Лайне и малыща. Они справятся втроем.
        В глазах Гриффа появилась печаль. Ева была уверена, что он вспомнил, что ему не дали шанса сыграть роль бойфренда, героя. Как сейчас Дилану.
        Удивительно осознавать, что Лайне не станет третьим поколением матерей-одиночек. Она оставит ребенка и получит поддержку семьи.
        Значит, у Евы больше нет причин беспокоиться о ней и ребенке. Она сможет вернуться в свой мир, где ждут мечты о карьере.
        Она приняла решение, и теперь поздно менять свои планы. Особенно сейчас, когда оказалось, что поддержка не понадобится. Ей нет нужды оставаться в Брисбене.
        Грифф снова пригласил ее на ужин в ночь перед отъездом во Францию. На этот раз они отправились в ресторан, с удивительной стеной из стекла, в которой находился аквариум от пола до потолка, наполненный великолепными тропическими рыбками. Здесь обитали полосатые, пятнистые, розовые, фиолетовые и зеленые рыбки. И конечно, симпатичные синие рыбы-ласточки с ярко-желтыми плавниками.
        - Я думал, тебе понравится,  - объяснил Грифф.
        - Как в старые добрые времена?
        Его глаза блестели при свете свечей.
        - По крайней мере, воспоминания о море счастливые.
        - Да,  - прошептала она, хотя и ненавидела большую часть своих воспоминаний.
        Даже последние недели восстановления были прекрасны, хотя переполнены эмоциями из-за Гриффа и его влияния на нее. Пару раз Ева всем сердцем хотела забыть об обещании вернуться на сцену.
        Если бы Грифф попросил ее остаться, возможно, она бы с радостью передумала. Он верен слову, гостеприимный хозяин, удивительно интересный собеседник и друг. Соблазнительный мужчина, который при этом недоступен.
        Очевидно, в том мотеле в Изумрудной бухте он совершил ошибку и не собирался ее повторять.
        Самое сложное испытание выпало на следующее утро, когда Ева должна была лететь во Францию. Грифф настоял, что отвезет ее в аэропорт.
        - Я специально оставил это время свободным,  - кратко ответил он на ее возражения.
        В аэропорту он настоял помочь с багажом и сопроводить ее вплоть до таможни. Дальше идти он не мог.
        Все это время Ева думала, точнее, надеялась, что Грифф сопровождает ее, чтобы сообщить нечто важное, прежде чем она покинет Австралию.
        На самом деле она не думала о том, что это их последняя возможность поговорить, лишь переживала, пожалеет ли он об ее отъезде.
        Она не знала, как отреагирует, если он даст хотя бы малейший намек, что испытывает к ней чувства. Возможно, просто бросится в его объятия и скажет, что всегда хотела быть рядом с ним. И сейчас хочет остаться с ним. Навсегда.
        Сердце трепетало, ноги не слушались, когда они остановились около таможни. Лишь очередь отделяла Еву от входа. Она посмотрела на посадочный талон и паспорт, потом подняла глаза, чтобы взглянуть на Гриффа. И почувствовала укол боли.
        О, Грифф! Выражение его глаз чуть не потопило ее. В них отражалась такая грусть, будто он не хотел прощаться даже больше, чем она.
        - Вот и все.  - Он грустно усмехнулся.
        Ева сглотнула.
        - Спасибо большое за все, Грифф.  - Ее губы дрожали, но она продолжила:  - Ты был очень великодушным. Я говорю не только о гостеприимстве, но и о Лайне. Ты не стал винить меня, хотя имел полное право злиться.
        - Ты делаешь из меня святого,  - улыбнулся в ответ он.  - Мне не идет ореол.
        В его глазах загорелся опасный огонек, напомнивший Еве о поцелуях и прикосновениях, о его страсти. Она почувствовала собственную пробуждающуюся страсть и чуть не бросилась к нему в объятия.
        - Скорейшего тебе выздоровления. Уверен, ты с триумфом вернешься на сцену.
        Она подавила подступающие слезы. Глупо сейчас расстраиваться. Конечно, Грифф не мог прочитать ее мысли. Он сдержал обещание: не вмешивался в ее планы. Слишком поздно все менять.
        Только худшие женщины пытаются в последний момент ворваться в чью-то жизнь, когда неделями до этого играли в недоступность.
        - Спасибо,  - обронила Ева.
        Очередь двигалась вперед. Приехала очередная группа туристов. Все счастливые и взволнованные.
        Грифф улыбнулся Еве:
        - Передавай привет Парижу.
        - Конечно,  - кивнула она, ослепительно улыбаясь, несмотря на разбитое сердце.  - Не забудь отправить мне фото ребенка. Лайне, вероятно, будет слишком занята.
        - Обязательно.
        - Надеюсь, ты иногда будешь видеться с ней, пусть и не за кофе.
        - Обязательно. Честно говоря, Лайне с удовольствием пьет чай с мятой.
        - Так вы собираетесь встречаться по субботам?  - удивилась Ева.
        - Да. Недалеко от моего дома в Паффингтоне есть любимое кафе Лайне.
        - Это замечательно.  - Ева гордилась, что смогла выдавить эти слова, не залившись слезами. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой и забытой.
        «Все правильно»,  - грустно признала она про себя.
        На Гриффа не давил груз вины и ошибок. Конечно, ему было легко принять роль отца. Ева же отказалась от дочери и боялась, что никогда не сможет дать ей правильный совет.
        Она расправила плечи. Нет смысла продлевать агонию. Пора отпустить беднягу.
        - Тебе нужно идти,  - сказал Грифф.
        - Да.
        Ева задрожала, хватит ли Гриффу духу поцеловать ее при всех в аэропорту. Страстно и эмоционально. Он шагнул вперед, слегка коснулся ее плеча и поцеловал. В щеку.
        - Береги себя, Ева.
        - Ты тоже.  - Она смотрела на него, не видя, ее глаза были полны слез.
        Яростно заморгав, Ева смахнула слезы и заметила его взгляд, полный отчаяния. Боль отражалась не только на лице, но и в сбившемся ритме сердца. Он развернулся и ушел.
        Каждая клеточка тела кричала Еве догнать его, сказать, что они совершают ужасную ошибку. Они нужны друг другу, как части пазла.
        Нет. Она потеряла это право двадцать лет назад. Теперь уже нет выбора. Только присоединиться к очереди счастливых пассажиров, направляющихся в Париж. Она прошла паспортный контроль и вошла в зал вылета. В это время Грифф уже должен был дойти до машины. Он вернется в город, к своей работе, к своей жизни. К девушкам вроде Джози.
        Ева села в кафе и заказала кофе, который так и остался нетронутым. Она вспоминала слова Гриффа на встрече выпускников.
        «Ты родилась для танца».
        Итак, все кончено. Ева ушла.
        Грифф въехал в оживленный поток утренних машин, убеждая себя, что все в порядке. Конечно, он в порядке. Он уже давно привык прощаться с женщинами. Даже мог бы преподать урок другим. Он тщательно планировал очередной разрыв.
        Сначала он испытал облегчение. Единственная разумная реакция.
        Грифф смог выдержать присутствие Евы Хеннесси в своем доме. Он сошел с ума, когда пригласил ее к себе. Ему потребовалось самообладание. Да это чуть его не убило!
        Тем не менее он прошел это испытание.
        Больше не было глупых страстей, и Ева благополучно улетела во Францию.
        Теперь можно спокойно возвращаться домой после тяжелого дня. Там больше не ждет гибкая, соблазнительная нимфа. Больше не смущают ее стройные ножки. Не завораживают ее улыбка и приятная беседа.
        Он снова может вдохнуть, не ощущая свежий аромат ее духов.
        Ева улетела. Грифф почувствовал облегчение. По крайней мере, он пытался доказать это себе.
        Припарковавшись, он поймал свое отражение в зеркале заднего вида. В глазах застыла мрачность, в уголках рта залегли складки. Он скучает по Еве. Уже. Черт возьми, да! Он безумно скучает по ней!
        Спустя все эти годы он по-прежнему хочет ее и так же безнадежно влюблен, как и в восемнадцать лет.
        Черт, он хочет быть рядом с ней не только в постели, но и в жизни. Сколько раз за эти недели он был готов излить ей свои чувства! Останавливала проклятая гордость.
        Проще говоря, он не был готов к еще одному отказу.
        Он понял причину исчезновения Евы из его жизни двадцать лет назад, принял ее молчание о дочери. Танцы всегда будут у нее на первом месте. Теперь она вернулась в Париж, и у него не оставалось выбора. Надо жить дальше.
        Глава 10
        Вновь фото Евы Хеннесси красовалось на афишах по всему Парижу. Пресса пронюхала про пятимесячный перерыв в карьере и тут же взялась за слухи. Когда было объявлено о первом выступлении, кулисы театра жужжали о возвращении Евы на сцену. Она должна была вновь выступить в знаменитом балете «Ромео и Джульетта», который когда-то сделал ее знаменитой.
        Ева очень волновалась. Боли остались в прошлом, врачи были довольны тем, как прошла реабилитация. Поначалу хореограф, режиссер и даже ее партнер Гильярм Белэйр опасались, что Ева может потерять равновесие, зато теперь дружно заявляли, что ее танец живой и прекрасный, как никогда.
        В конце генеральной репетиции «Ромео и Джульетты» балетная труппа аплодировала Еве.
        - Ослепительно!  - воскликнул хореограф, обнял ее и расцеловал в обе щеки.
        Критик, которому разрешили присутствовать на репетиции, сообщил в утренней прессе, что возвращение Евы стало «триумфом силы воли и настойчивости», а она привнесла «новое, более печальное звучание» роли Джульетты.
        В своей квартире Ева почувствовала спокойствие и делала последние приготовления к спектаклю. Подготовила три пары пуантов, которые использует на премьере, подшила ленты и убедилась, что все на месте.
        Обувь, безусловно, важна для танцора. Если она не подогнана под размер, это сродни танцу на чужих ногах.
        Пока проверяла обувь, Ева постоянно думала о Лайне и ребенке, который скоро появится на свет. Вспомнила маленькую ножку дочери, выглядывающую из-под одеяла. Мысли о Лайне непременно сопровождали болезненные воспоминания о Гриффе.
        Он в Изумрудной бухте. Их страстная ночь. Он у себя дома в Брисбене в роли гостеприимного хозяина. Он в итальянском ресторанчике, их разговор о мудрости и мужестве.
        Сколько раз после отъезда из бухты Еву охватывали тоска и гнетущее одиночество. Несколько раз она уже тянулась к телефону, чтобы узнать, закрыта ли должность художественного руководителя в «Пасифик». Но всякий раз вспоминала отстраненность Гриффа и чувствовала бессмысленность своего возвращения. Все, что он готов ей предложить,  - это вежливое дружелюбие.
        Лучше оставаться здесь, следуя за карьерой.
        Сейчас ее мысли вновь витали вокруг Гриффа, пришлось перевести их в более безопасное русло.
        Танец всегда заставлял ее концентрироваться на происходящем. Каждое движение, каждый жест должны были быть точными и нежными.
        Она сможет хорошо станцевать, если перестанет думать о прошлом. Все, она вернулась. Надо сосредоточиться на этом.
        После разминки и растяжки Ева легко позавтракала и отбросила в сторону мысли об Австралии. Она - Ева Хеннесси, ей предстоит триумфальное возвращение на сцену. Сегодняшнее выступление должно пройти безукоризненно.
        Если все пройдет хорошо, ее ждут годы выступлений. Она преодолела огромное препятствие и готова двигаться к своей мечте.
        Самолет коснулся посадочной полосы в аэропорту Шарль де Голль. Грифф ощущал спокойствие, появившееся после принятия окончательного решения.
        Он здесь, в Париже, чтобы смотреть выступление Евы. Впервые он сможет увидеть ее на сцене, когда она отдает всю страсть и сердце искусству, которое выбрала вместо него.
        Грифф ничего не говорил Еве. Они почти не общались после ее возвращения в Париж. Большую часть новостей он узнавал от Лайне, даже заглядывал в Интернет и следил за новостями из Парижа. Как только появились известия о возвращении Евы на сцену, он безумно захотел ее увидеть, наконец осознав, насколько она нужна ему. А еще он понял, что не может претендовать на нее, пока не примет ее страсть к танцам. На встрече выпускников она задала важный вопрос: видел ли он, как она танцует, посетил он хотя бы один спектакль?
        Тогда он оттолкнул ее ответом. И потребовались недели, чтобы понять: его рассердила правда, ведь он не смотрел ее выступления, потому что ревновал. Ревновал к танцу, как к любовнику.
        Возможно, такое можно простить неразумному подростку, но Грифф намного старше и мудрее и должен отбросить бредовые предрассудки.
        Настало время встретиться лицом к лицу со своей глупостью. Он хотел посмотреть выступление Евы.
        Итак, он в Париже, городе влюбленных.
        На сей раз Еве не придется выбирать.
        В двенадцать началась разминка.
        Ева никогда не уставала повторять простые рутинные движения, привычные, как вздох, но тем не менее важные для любого танцора.
        - Разверните ступни. Наклон назад. Теперь вперед и вниз.
        «Счастливая и спокойная,  - мысленно напомнила себе она, выполняя деми-плие.  - Не думай о Гриффе. Оставайся счастливой и спокойной. Это твой день. Ты справишься».
        Счастливая и спокойная.
        К счастью, времени на раздумья не оставалось. После разминки предстояла финальная репетиция. Художник-постановщик Оливер Дамсон хотел еще раз убедиться, что каждое движение доведено до совершенства.
        Если Ева не находилась на сцене, то отыскивала тихое местечко и мысленно проигрывала свою роль. Вот Джульетта впервые видит Ромео. Готовится к балу. Вот сцена на балконе и танец любви. Далее драматический третий акт, красивая сцена в спальне Джульетты.
        Ева изо всех сил старалась погрузиться в эйфорию молодых влюбленных, но в мысли неустанно вторгался Грифф.
        Она вновь представляла его молодым парнем, потом зрелым и сексуальным мужчиной, отцом ее ребенка, внесшим сумятицу в ее сердце.
        Грифф Флетчер - источник глубочайшей тоски и величайшего счастья. Она бежала от него. Снова.
        Вдруг в середине финальной репетиции она осознала правду, от которой бежала.
        «Я идиотка. Я полная дура».
        Ева ясно поняла, что должна делать.
        Оставалось полтора часа, в течение которых танцоры гримируются и меняют костюмы. Ева сделала важный телефонный звонок. Нужно найти Оливера Дамсона и сообщить о своем решении. Важном и окончательном.
        Будучи в Париже, Грифф избегал посещения Гранд-опера, а сегодня поднимался по ступеням, ведущим в это великолепное здание, и понял, почему его считают одним из величайших домов оперы и балета.
        Фасад здания был украшен ангелами и горгульями, но даже он не шел в сравнение с внутренним убранством. Величественные мраморные лестницы, ослепительно прекрасные люстры, потрясающая роспись на потолке, всевозможные балюстрады и балконы. И конечно, все это величие дополняло главное сокровище - сцену.
        Знаменитая сцена, на которой выступает Ева Хеннесси, простая девушка из маленького австралийского городка.
        Грифф надел новый черный костюм и галстук-бабочку. Никогда прежде он так не нервничал, как сейчас. Где-то за этим величественным бархатным занавесом его ждет Ева.
        Его Ева.
        Когда он занял свое место, его хладнокровие испарилось.
        Грифф пытался сосредоточиться на программе. Его удивляло, что из всех известных балетов Ева выбрала историю о молодых влюбленных. Он не мог не думать о собственном злополучном романе, в душе проснулось чувство вины.
        Он посмотрел на фотографию Евы на программке. Черно-белое изображение подчеркивало элегантность тонкой шеи и плеч, создавало контраст между бледной кожей и черным цветом волос.
        Как она прекрасна!
        Скоро она предстанет перед ним в танце.
        Он закрыл программку и решил расслабиться, наблюдая за зрителями, заполнявшими зал. Гламурные парижане в модных нарядах. Интересно, кто-нибудь из них задумывался о корнях Евы? О ее жизни в маленьком прибрежном городке Австралии?
        Сколько же усилий приложила она, чтобы попасть сюда! Только талант и природные данные могли привести на эту сцену танцовщицу. Остальное далось тяжелым трудом и упорством.
        Ева многого достигла. Грифф не мог даже представить, что она согласится покинуть это место.
        Этот вечер стал откровением для Гриффа. «Ромео и Джульетта»  - умелое сочетание остроумия, юмора, романтики и трагедии, приправленное завораживающей музыкой Прокофьева и изысканной красотой танца. Он не ожидал, что будет настолько очарован и тронут.
        Сюрпризов оказалось много. Во-первых, он ожидал увидеть девушек в пачках и на пуантах, с собранными в пучок волосами. Танцоров-мужчин в облегающем трико и с нелепыми выпуклостями ниже пояса. Но в спектакле все были одеты в богато украшенные костюмы эпохи Возрождения. На протяжении первого акта Ева - Джульетта танцевала в розовом платье, доходившем ей до голени. Волосы аккуратно убрали от лица, закрепив на затылке, откуда они рекой спускались на спину.
        Она выглядела прекраснее, чем в его самых смелых мечтах. Грифф не мог отвести от нее глаз, едва смел дышать.
        Быстрая и изящная, она порхала по сцене, безупречная и неотразимая во всех смыслах этого слова, глубоко вжилась в свою роль. Ее влюбленный взгляд на Ромео разрывал Гриффу душу.
        Неудивительно, что она любит мир балета. Балет отвечает ей взаимностью.
        Ему даже хотелось убить ее партнера по танцу с безупречным телосложением и прекрасной танцевальной техникой.
        В конце третьего акта Ева вышла на поклон, зрители поднялись, чтобы выразить свое восхищение. Ей дарили букеты и бросали цветы к ногам. Аплодисменты не смолкали.
        Несомненно, Ева принадлежит сцене.
        Раскрасневшаяся и взволнованная, Ева вернулась в гримерную с охапками цветов. Она достигла того, что многие считали невозможным, танцевала хорошо, как никогда. Она довольна выступлением.
        Ева села около зеркала, отодвинув цветы в сторону, и принялась снимать накладные ресницы, которые хорошо смотрелись на сцене, но в обычной жизни выглядели неестественно на лице. Оставалось снять сценический грим.
        Когда лицо было очищено, Ева заметила букетик белых маргариток с прикрепленной запиской. Маргаритки привлекли ее взгляд, заметно отличаясь от пышных роз, гвоздик и лилий. Она любила эти незатейливые цветы. И Грифф знал об этом, даже подарил ей их на выпускной.
        Мысли вмиг замерли, когда она увидела знакомый почерк. Сердце, казалось, перестало биться от волнения.
        «Я в Париже, посетил твое выступление. Прости, что только сейчас. Может, увидимся после спектакля?
    Грифф».
        Грифф здесь? Хочет увидеться?
        Ева вскочила, уронив стул в спешке. Она бежала к дверям раздевалки. Где он будет ее ждать? В фойе? Или проберется за кулисы? Знает ли он, кого спросить? Если бы знала, что он приедет, она бы обо всем договорилась.
        Она распахнула двери.
        Вот он идет по коридору, божественно красивый в черном смокинге.
        Сердце забилось сильнее. Ева дрожала, не смея поверить, что это действительно Грифф.
        Здесь, в Париже.
        - Привет,  - прошептала она.
        - Привет.
        Грифф выглядел сногсшибательно. Высокий и широкоплечий, с небрежно зачесанными волосами.
        Она не поблагодарила его за цветы. Не спросила, как он оказался здесь, понравился ли ему спектакль. Он, в конце концов, видел ее возвращение на сцену.
        Сейчас она руководствовалась инстинктами, которые так долго подавляла, безрассудно бросилась вперед и обняла его.
        - Рада тебя видеть.
        Грифф обнял ее:
        - Ласточка, ты потрясающе выступила.
        Она прижалась ближе, уткнувшись носом в его шею.
        - Я скучала по тебе.
        - Я так много хотел тебе сказать. Но потом увидел тебя на сцене.
        Они будто говорили на разных языках.
        Грифф поддался давлению суеты, в то время как Ева нуждалась в его объятиях. Схватив за руку, она притянула его к себе, прислонившись к двери гримерной.
        - Заходи.
        Ему не потребовалось повторять дважды.
        Вокруг грудой лежали букеты цветов.
        - Ух ты!
        Ева нетерпеливо покачала головой. Она не хотела говорить о спектакле. Сейчас это не важно. Она жаждала поцелуев Гриффа.
        Он снова сделал шаг назад. Неужели отступит, проделав весь этот путь?
        - Я так рада тебя видеть.
        - Я тоже.
        Она видела его смятение. Возможно, не следовало так набрасываться на него.
        - Итак, это твое знакомство с балетом? Какие впечатления?
        Грифф слегка улыбнулся:
        - Сказать честно?
        - Конечно,  - смело сказала Ева, хотя не была готова услышать критику.
        - Думаю, меня зацепило.
        - Балетом?  - Она хихикнула, как ребенок.  - Тебе понравился балет «Ромео и Джульетта»?
        - Мне понравилось.  - Улыбка Гриффа была теплой, а от света его глаз она растаяла.  - Особенно ты, Ева. Ты просто потрясающая.
        Она покраснела. Его похвала много значила для нее.
        - Я должен попросить прощения.
        Ева заволновалась:
        - За что?
        - Я долго не приходил на твои выступления. Я завидовал танцу. Я думал, ты любишь искусство больше, чем меня. Знаю, звучит глупо, обещаю стать мудрее.
        Ева резко выдохнула. Какое признание! Интересно, откуда у него такие мысли. Впрочем, сейчас это не имеет значения.
        - Теперь ты здесь.  - Она смело двинулась к нему.  - И не отвергнешь меня больше?
        Грифф издал мягкий звук, напоминавший то ли смех, то ли стон, но не отступил. Обнял ее и наклонился поцеловать.
        Глава 11
        «Не торопи события,  - мысленно предостерег он себя, когда их губы встретились.  - Прежде чем бросаться в омут с головой, следует обсудить ряд серьезных вопросов». Но сейчас в голову ничего не приходило. Добрые намерения вмиг улетучивались, стоило Еве приблизиться.
        Прошло несколько секунд, и Грифф потерял самоконтроль, утонув в восхитительном тепле ее тела и неповторимом аромате кожи. Его руки скользнули к ее бедрам. Он не мог сдерживаться.
        Все правила пользования гримерной были вмиг забыты. Грифф и Ева слишком долго ждали. Накал страстей слишком высок. Сегодня никаких запретов.
        Спустившись в фойе, Ева была вынуждена вежливо общаться с гостями, приглашенными на вечеринку по случаю ее выступления. Она надеялась, что выглядит не слишком возбужденной и счастливой, когда представляла Гриффа Оливеру Дамсону. Честно говоря, было трудно сосредоточиться. Присутствие Гриффа сбивало с мыслей. Она жаждала вновь прикоснуться к нему.
        Оливер посмотрел на Гриффа сверху вниз и пробурчал:
        - Значит, вот он, виновник?
        Грифф был озадачен вопросом.
        - Грифф не знает, о чем ты говоришь.
        - Хм.  - На лице Оливера расцвела отеческая улыбка.  - Вам пора бежать. Завтра вечером у Евы еще одно выступление, ей надо хорошо выспаться.
        Очевидно, он догадался, насколько она влюблена. Интересно, многие ли это заметили?
        - Что это было?  - Грифф пытался поймать такси.  - Чего я виновник?
        - Я все объясню. Ты поедешь ко мне?
        - Это приглашение?  - лукаво спросил Грифф.
        - Разумеется.
        Остановилось такси, Ева назвала водителю адрес. Они ехали на заднем сиденье, и она взяла его за руку, о чем давно мечтала.
        - Ты, наверное, не поверишь, но сегодня перед спектаклем я сказала Оливеру, что хочу уйти в отставку.
        Грифф посмотрел на нее:
        - Но ты столько усилий приложила, чтобы вернуться на сцену! Сегодняшнее выступление - просто фантастика.
        - Ну да. Я достигла поставленной цели, но поняла, что этого недостаточно.
        - И чего ты хочешь?  - Грифф встревожился.
        - Я уступлю дорогу молодым танцорам, а сама займу место в Брисбене в «Балет-Пасифик».
        - Будешь танцевать там?
        - Нет. В качестве художественного руководителя. Мне невероятно повезло. Они сделали мне предложение в ноябре, но я отказалась. Сегодня я им позвонила. Они уже собирались вызывать на собеседование отобранных кандидатов.
        - Они возьмут тебя?
        - Да. Я смогла вырвать эту работу.
        - Отлично!
        Теперь заволновалась Ева.
        - Ты рад этому?
        - Конечно. Прими мои искренние поздравления.
        Они молча подъехали к ее квартире. Ева познакомила Гриффа с Бальзаком, очаровательным серым котом консьержки.
        Лифт взлетел вверх. Повисла пауза. Они вошли в квартиру. Ева щелкнула выключателем.
        - Ух ты!  - оценил Грифф.  - Как красиво.
        Он вошел в гостиную, рассматривая картины и тщательно подобранный интерьер, подошел к коллекции ракушек и кораллов из Изумрудной бухты. Потом обратил внимание на потрясающий вид из окна на городские огни и Эйфелеву башню. И повернулся к ней:
        - Ты действительно хочешь отказаться от этого?
        - Да.
        Это всего лишь кирпич и стекло.
        Гриффу потребовалась пара минут, чтобы принять ее ответ.
        - Хочешь выпить?  - Она вспомнила об обязанностях гостеприимной хозяйки.  - Виски? Вино? Кофе?
        - А что будешь ты?
        Ева улыбнулась:
        - Горячий шоколад.
        Грифф засмеялся:
        - А я виски.
        Он прошел за ней в крошечную кухню. Она налила ему виски, а себе поставила подогревать молоко.
        - Лед нужен?
        - Пару кусочков.  - Взгляд Гриффа стал серьезным.  - Почему ты передумала насчет Брисбена? Хочешь находиться ближе к Лайне?
        - Ну да, возможность видеть Лайне - еще один плюс. Как она, кстати? Не верю, что еще не спросила о ней!
        Грифф улыбнулся:
        - Она борется с лишним весом. Утверждает, что стала гиппопотамом, хотя, на мой взгляд, выглядит мило.
        Грифф приехал в Париж, хотя дочь должна на днях родить.
        - Ты уверена, что хочешь отказаться от сцены? Ева кивнула. Нужно правильно объяснить свой выбор. Она тщательно подбирала слова.
        - На генеральной репетиции я вспомнила наш разговор о мужестве и мудрости. Внезапно поняла, что работа в Брисбене - самый разумный вариант, а отказалась от него, потому что боялась.
        - Боялась?
        - Да. Я боялась жить там, если ты меня не любишь.  - Ей достало смелости признаться в этом.
        Грифф хотел возразить, но она прервала его.
        - Сегодня после спектакля я ясно поняла, что буду скучать по тебе, где бы ты ни был. Даже здесь, в таком прекрасном и потрясающем городе, как Париж, ужасно скучала по тебе. В Брисбене у меня была бы возможность хоть изредка видеть тебя. Даже если мы не будем общаться.
        - Не будем общаться?
        - Ну, я не была уверена.
        - О, Ева.  - Опустив бокал, Грифф потянулся к ней.  - Я люблю тебя. Не знаю, почему так долго молчал. Ты нужна мне. Я хочу, чтобы ты была всегда рядом.
        Прилив облегчения захлестнул Еву. На мгновение она растаяла в его руках, но шипение за спиной напомнило о молоке на плите. Она быстро отставила кастрюльку остывать.
        - Зачем ты приехал?  - застенчиво улыбнулась она.  - Сказать, что любишь меня?
        - Да. Честно говоря, я тоже боялся. Не хотел отрывать тебя от мира балета. Даже изучал способы получения рабочей визы и подучил французский.
        - О, Грифф.  - Ее поразил тот факт, что он был готов отказаться от привычной жизни ради нее.
        Ева обняла его и поцеловала.
        - Я люблю тебя,  - прошептала она, прикоснувшись к его губам.
        Он тут же ответил на поцелуй, его руки крепко обняли ее стройное тело. Счастье текло по венам, когда поцелуй стал еще более глубоким и чувственным. Они забыли о напитках. Грифф привлек Еву к себе, они целовались страстно, как подростки. Или, скорее, как взрослые, которые смогли позволить себе насладиться моментом соблазнительной близости, которая опиралась на любовь и так долго ждала их.
        Глава 12
        Лайне и Дилан поженились в конце зимы. К этому времени Ева уже вернулась в Брисбен, а их сыну Лео исполнилось четыре месяца. Он рос хорошеньким, веселым малышом, дарившим всем улыбки и легко завоевавшим сердца окружающих, особенно Евы и Гриффа.
        День свадьбы выдался ясным и солнечным и идеально подходил для торжества на открытом воздухе. Голубое небо и лишь несколько перистых облаков. Теплое солнышко напоминало о наступающей весне.
        Большой белый шатер установили на открытой лужайке в доме родителей Дилана. Стулья для гостей расположили в тени огромной жараканды, а дорожку, ведущую к месту церемонии, украсили пальмами, установленными по краям в горшках, белыми атласными лентами и серебристыми шарами.
        - Приходи чуть раньше,  - попросила Лайне Еву.  - Я готовлюсь к церемонии в доме родителей Дилана. Так у фотографа будет больше возможностей сделать фото. Я бы хотела, чтобы ты находилась рядом.
        Приглашение дочери тронуло сердце Евы.
        - Я буду готовиться в маленькой студии в задней части дома,  - добавила Лайне.  - Дилану нельзя меня видеть до церемонии.
        Ева надела серое шелковое платье. Она прекрасно понимала, что в этот день матерью невесты должна выступать Рут Темплтон, а ей придется довольствоваться ролью второго плана.
        Главная задача сегодня - сдерживать эмоции. Лайне станет первой женщиной в трех последних поколениях ее семьи, которая выйдет замуж за отца ребенка. Первая, кто сможет дать своему ребенку полную семью. Ева очень гордилась ею и Диланом.
        - Ух ты!  - воскликнул Грифф, увидев Еву перед церемонией.
        Она тщательно подобрала серебряные украшения, и те гармонично сочетались с серым шелком. Волосы она собрала в пучок и украсила розовым бутоном.
        - Ты не слишком стильно приоделся.  - Она осматривала его красивый костюм угольного цвета и серый галстук.
        Они обменялись счастливыми улыбками, словно заранее договорились одеться в единой цветовой гамме. Будто они…
        «Даже не думай об этом»,  - предупредила себя Ева. Не стоит сегодня ностальгировать.
        Они были счастливы. Ева не сомневалась, что приняла верное решение, вернувшись в Брисбен. К сожалению, ошибки прошлого по-прежнему преследуют. Но сегодня ее взгляд устремлен в будущее. Она забудет о прошлом и годах, которые они потеряли.
        Сегодня нужно полностью сосредоточиться на Лайне и Дилане. Это их день.
        Когда прибыли Ева и Грифф, их поприветствовал отец Дилана, который выглядел очень торжественно в традиционном смокинге. На плечо он набросил полотенце, чтобы вытирать слюнки внуку. Лео с удовольствием сидел у него на руках.
        - Рады вас видеть!  - Отец Дилана сиял улыбкой и тут же предложил Гриффу выпить виски.
        - Вам помочь с ребенком?  - предложила Ева.
        - Чуть позже, не сейчас.  - Радостный хозяин махнул им в сторону дома.  - Там вас ждет невеста.
        - О, конечно!
        Ева нашла Лайне в маленькой студии в саду в задней части дома. В дверях ее встретила Рут Темплтон.
        - Рут, как ты хорошо выглядишь сегодня!
        Рут надела малиновый костюм-двойку, тщательно уложила седые волосы. Она была очень взволнована.
        - Спасибо.  - Ее счастливая улыбка стала еще шире.  - В такой день я хотела надеть что-то яркое и жизнерадостное.
        - Этот цвет очень вам идет,  - сделала комплимент Ева.
        Рут кивнула в сторону студии:
        - Подождите немного, и вы увидите нашу девочку.
        Нашу девочку. Ева не ожидала, что ей отведут такую роль сегодня, и почувствовала, как слезы подступают к глазам.
        Нет. Не сейчас. Нужно быть сильной. Небеса знают, сколько сил она всегда вкладывала, чтобы сдерживать эмоции во время выступлений.
        Но потом она увидела Лайне.
        Боже мой!
        Ее дочь потрясающе красива. Лайне уже практически вернула фигуру, как до беременности. Свадебное платье из изысканного филигранного кружева изящно подчеркивало слегка изменившиеся формы.
        Темные волосы блестели в свете солнца. Фиолетовые кончики уже отросли и обрамляли лицо, прекрасно дополняя образ. Цвет лица был безупречным. Лайне просто сияла. Она улыбнулась Еве, и ее серые глаза засияли от счастья и волнения.
        - О, Лайне!  - Ева едва произнесла имя дочери. Ей не хватало воздуха.
        - Дилан просто застынет на месте от такой красоты!  - воскликнула Рут, широко улыбаясь.
        - Да, безусловно!  - согласилась Ева. Ей было интересно, как Грифф отреагирует на взрослую дочь-красавицу.
        - Спасибо вам, мои дорогие.  - Лайне осторожно, чтобы не размазать макияж, обняла их.
        Потом фотограф сделал несколько снимков их троих в разных позах. Лайне взяла свадебный букет из коробки на столе. И уже шла обратно, когда это случилось.
        Еще минуту все было в порядке, она двигалась легко и уверенно. Но потом вдруг споткнулась и вскрикнула.
        Сердце Евы чуть не выскочило из груди.
        - Лайне!  - воскликнула Рут.
        Обе женщины тут же бросились на помощь дочери.
        К счастью, Лайне не упала. Она сняла одну туфельку. С тревогой в глазах подняла ее. Тонкий высокий каблук сломался.
        - О!  - вскрикнула испуганная Рут.  - О нет! Как так получилось? Что нам сделать?
        - Не знаю.  - Бедная девушка выглядела несчастной. Она смотрела на туфельку с болтающимся каблуком. В одно мгновение вдохновленную прекрасную невесту постигло полное разочарование.
        - У тебя есть запасные туфли?  - спросила Рут. Лайне печально покачала головой:
        - У меня с собой только кроссовки. Не сильно подходят для невесты.  - Она пыталась поставить вылетевший каблук на место.  - Может быть, их можно починить? Возможно, у родителей Дилана есть суперклей?
        - Не думаю, что это хорошая идея.  - Рут была раздосадована, но смотрела на туфли странным взглядом, будто ждала чуда.  - Тогда всю свадьбу мы будем ждать, когда же каблук опять вылетит.
        С разочарованием Рут посмотрела на собственные ноги.
        - Я бы предложила мои туфли, но они тебе великоваты. Ты из них выпадешь. И они черного цвета.
        - Я тоже не смогу помочь.  - Фотограф с грустной улыбкой показал свои черные ботинки.
        - Померяй мои,  - нашлась Ева, снимая туфли. Лайне удивилась:
        - Но…
        - Давай, давай. Может быть, они подойдут.
        - А ты? Что ты наденешь?
        Ева пожала плечами:
        - У меня в сумочке есть балетки. После проблем с бедром я всегда ношу их с собой на всякий случай. Если туфли подойдут, я буду очень рада. Мы не можем выпустить босую невесту.
        - Спасибо.
        - Лучше примерь их сидя.
        Лайне так и сделала. Аккуратно присела на край стула, поправив элегантное кружевное платье. Обе матери и фотограф затаили дыхание, пока она обувалась.
        - Кажется, подходит,  - осторожно прошептала Лайне, будто боялась спугнуть удачу.
        - Слава богу,  - вздохнула Рут.  - Примерь вторую.
        Ева подала ей вторую туфлю, Лайне надела ее. Ева заметила маленькую родинку в форме бабочки на лодыжке дочери и сразу вспомнила день ее рождения, когда впервые увидела родимое пятнышко. В этот момент Ева едва сдержала слезы. Ее спас спокойный тон Рут.
        - Лайне, попробуй встать. Проверь, сможешь ли ты в них идти.
        Девушка послушно поднялась со стула, прошлась по комнате, сначала осторожно, а потом уже более уверенно.
        - Подошли!  - взволнованно воскликнула она.  - Просто идеально сели. У нас, должно быть, одинаковый размер.  - С улыбкой она посмотрела на ноги, выглядывающие из-под подола платья.  - Серебристый цвет хорошо подходит!
        - Просто отлично.  - И Ева надела черные балетки.
        Лайне посмотрела на ее ноги:
        - Ты уверена?
        - Конечно, уверена, что ты должна их надеть, дорогая.
        Ева никогда еще не была так уверена в чем-либо. Впервые за двадцать лет она могла совершить маленький материнский поступок для своей дочери. Внезапно Рут обняла ее.
        - Спасибо, Ева,  - горячо сказала она.  - Спасибо за туфли. И спасибо, что подарила нам прекрасную дочь.
        Ева не могла произнести ни слова. Сердце переполняли эмоции. Она сияла от радости и впервые взглянула на удочерение как на счастливый шанс, а не мучительную жертву. Она увидела, как увлажнились от слез глаза Рут, как, впрочем, и ее собственные.
        - Эй вы, двое! Не время плакать,  - в шутку приказала дочь.  - Не хочу видеть в день свадьбы двух рыдающих матерей.
        Предупреждение прозвучало вовремя. Женщины смогли сдержаться и обменялись слабыми улыбками. В это время в дверях появился муж Рут Дональд.
        - Говорят, здесь прячется самая прекрасная невеста,  - усмехнулся он.
        - Так и есть,  - торжествующим голосом отозвалась Лайне.  - И теперь, когда у нее появилась пара туфелек, она с нетерпением ждет свадьбы.
        Грифф нахмурился, увидев Еву в балетках вместо серебристых туфель.
        - Болит бедро?  - забеспокоился он.
        - Нет, все нормально,  - заверила Ева и поведала о катастрофе во время сборов.  - Я одолжила Лайне мои туфли. Они пришлись ей впору.
        Она улыбалась, теперь уже чувствуя себя увереннее. Спокойная и счастливая. Она с облегчением сбросила хотя бы часть вины за прошлое и смотрела вперед, надеясь построить отношения с Лайне, Диланом и маленьким Лео. Интересно, что чувствует Грифф, глядя на взрослую дочь, которая стала невестой, и теперь другой мужчина ведет ее к алтарю в роли отца.
        - Я так боялась расплакаться,  - призналась Ева,  - но, думаю, у меня появился план. Всякий раз, как будут подступать слезы, я посмотрю на серебристые туфельки и помолюсь, чтобы выдержали каблуки.
        Грифф улыбнулся и взял ее за руку.
        - Отличный план.  - Они сплели пальцы, и он мягко сжал ее руку.  - Пойдем посмотрим, как наша дочь выходит замуж.
        Свадьба прошла прекрасно, как все и надеялись. Торжество было пропитано счастьем и радостью. Все гости растаяли при виде ослепительной улыбки Дилана, когда он увидел невесту, идущую к алтарю. Обеты, данные влюбленными в присутствии родных и близких, были искренними и прекрасными.
        Прием в шатре прошел в дружественной и расслабленной атмосфере. Остальные гости не знали, кем приходятся молодым Ева и Грифф, а если их спрашивали, они называли себя друзьями невесты.
        После первого танца молодых Лайне танцевала с Дональдом Темплтоном, приемным отцом. Ева и Грифф радовались за дочь. Но потом, к их удивлению, Лайне пересекла танцпол и направилась к Гриффу.
        - Давай,  - прошептала Ева, чувствуя его неуверенность.
        Лайне с улыбкой протянула ему руку, и сердце Евы чуть не выпрыгнуло из груди, когда Грифф поднялся и пошел навстречу дочери. Во время танца ее захлестнули эмоции, и она старалась сосредоточиться на серебристых туфлях.
        Десятилетиями она была профессиональной балериной, но этот простой вальс на деревянном помосте останется в ее памяти до конца дней.
        Глава 13
        Солнце поднималось над Изумрудной бухтой, заливая дома ярким светом. Годовалый Лео проснулся первым, подполз к краю кровати, схватился за бортики и поднялся на пухлые ножки. Его громкий плач разбудил Лайне в соседней комнате.
        - Я возьму его,  - сказал Дилан и соскочил с кровати.
        - Ты чудо.  - Лайне обожала сына, но всегда приветствовала энтузиазм мужа - тот стремился быть хорошим отцом. Она с радостью натянула простыню на голову и прижала голову к подушке, получив пару дополнительных минут сна.
        Грифф услышал плач ребенка и проснулся. В тот же миг рядом с ним проснулась и Ева. Прошел год, а он по-прежнему считал чудом просыпаться с ней каждый день. Наблюдал, как она медленно открывает глаза синего цвета, которые околдовали его еще в старшей школе.
        - Доброе утро,  - сонно пробормотала она, целуя его обнаженное плечо.
        - Доброе утро.  - Он поцеловал ее в кончик носа. Несколько минут они лежали, прислушиваясь к звукам моря и чаек. Ева зевнула и потянулась.
        - Пойду возьму Лео.
        - Думаю, Дилан тебя опередил.
        - Ну, тогда завтра будет моя очередь.
        - Как насчет поплавать?
        Ее глаза заблестели, но она остановила его.
        - Я обещала приготовить омлет на завтрак.
        - У нас еще есть время быстро окунуться.
        Ева усмехнулась:
        - Почему бы и нет.  - Она откинула простыню и спустила стройные ноги с кровати.
        Подавив желание повалить ее обратно, Грифф пошел к балкону за полотенцами, которые там сохли.
        Они купили этот дом в бухте полгода назад, и он оказался настоящим убежищем от суетной городской жизни. На Рождество можно будет поставить пару жилых фургонов во дворе, тогда появится место для проведения праздника всей семьей, включая мать Евы и ее мужа, а также Темплтонов, Лайне с Диланом и Лео, который стал всеобщим любимчиком.
        Завтра приедут родители Гриффа, которые часто их навещали. К его радости, они тепло приняли Еву в семью.
        - Здесь намного спокойнее, чем у Джулии с ее табором,  - призналась мать.  - Изумрудная бухта - невероятно красивое место.
        Так и есть. Выглянув из окна сегодня утром, она заметила, что осенью дни все такие же солнечные и ясные, а голубые волны призывно бьют о берег. Ева в мешковатой старой футболке выглядела невероятно юной и стройной.
        - Бегом к морю,  - засмеялась она.
        И не стала дожидаться, пока Грифф возьмет полотенца, со смехом вышла из дома в сторону каменных ступеней, вырубленных в скале, спустилась и прошлась вдоль скалистого мыса, но внезапно заметила синий отблеск и остановилась.
        - Что такое?  - Грифф подошел к ней.
        - Смотри.  - Она показала на небольшую заводь у основания скалы.  - Посмотри, кто здесь.
        Подойдя ближе, он увидел ярко-синюю рыбку с золотисто-желтым хвостиком, качающуюся в прозрачных водах.
        - Ласточка!  - воскликнул Грифф.
        - Она самая. Должно быть, ее прибило к берегу приливом. Разве она не прекрасна?
        - Она просто потрясающе красивая.
        Они стояли рядом, наблюдая за маленькой рыбкой, плавающей по кругу. Заметив их, та явно испугалась.
        - Не хочется, чтобы она здесь застряла,  - призналась Ева.  - Она ведь уплывет со следующим приливом?
        - Да.  - Грифф кивнул и отвел взгляд. Неприятная мысль пронзила его.
        - Что? Что такое?
        - Ничего.  - Он небрежно пожал плечами.
        Ева приобрела новую восприимчивость к его настроению, живя бок о бок, догадалась, почему он нахмурился и взяла его за руку.
        - Я никогда не уеду, Грифф.
        - Нет, конечно нет.
        - Ты мне веришь, Грифф?
        Теперь он улыбался. Ева посмотрела ему в глаза, заметив глубокий острый взгляд, который хорошо знала.
        - Я обещаю.
        - Отлично,  - быстро ответил он.  - Предполагаю, что пришло время показать хороший пример нашей дочери и пожениться.
        Ева глубоко вздохнула, внезапно оцепенев от шока и восторга.
        - Я думала, ты уже никогда не попросишь.
        - Я прошу тебя выйти за меня сейчас.
        Они стояли на скалистом берегу, где когда-то впервые поцеловались. Грифф взял Еву за руки.
        - Ты окажешь мне честь стать моей женой?
        - Да!
        Маленькая синяя рыбка сделала еще один круг по заводи. Ева, полная счастья и любви, нырнула в объятия Гриффа, единственного мужчины, который наполнял смыслом ее жизнь.