Любовный вираж Теннил Фрэнклин Теннил Фрэнклин
        Их сталкивает новогодняя ночь, а неодолимое влечение бросает в объятия друг друга. Их — таких непохожих… Женщина — офицер полиции, пережившая трагическую гибель мужа и оставшаяся с маленькой дочкой. Мужчина — свободный художник, дизайнер по металлу, привыкший жить по своим законам, и к тому же — рокер, предпочитающий всем удовольствиям сумасшедшую езду на мотоцикле. Каждый из них в глубине души уверен, что эта встреча — на одну ночь, не больше. Но все оказывается не так…
        Теннил Фрэнклин
        Любовный вираж
        1
        Его поцелуй на вкус напоминал шампанское — терпкий и пьянящий.
        — С Новым годом!  — пробормотал он совсем рядом с ее губами, когда часы пробили двенадцать.
        Офицер полиции Линда Бернини взглянула в серо-голубые глаза высокого мужчины, который только что поцеловал ее, и ощутила реальный толчок сильного желания. Дрожь предательским холодком пробежала по спине.
        Как давно это было… как давно ей дарил поцелуй мужчина, который желал ее? Слишком давно. Все поплыло у нее перед глазами. Она, чуть сощурившись, смотрела на Рея Хадсона, словно взглядом можно было ухватиться за него и обрести равновесие.
        Что-то в нем настораживало. Мужчина, от которого жди неприятностей. Его темно-русые волосы, небрежно зачесанные назад, открывали лицо, полное тайны. Черный свитер и черные джинсы, которые он носил, отнюдь не предлагали ключ к разгадке его личности, за исключением того, что свитер определенно был дорогим, а джинсы сидели как влитые. Он мог быть кем угодно — от строительного рабочего до поп-звезды.
        Линда совершенно не знала этого мужчину. Ее поцеловал незнакомец, который только и успел, что назвать свое имя. И все же его близость обжигала, и она, разрываясь между неодолимым влечением и страхом, чувствовала себя так, словно балансировала на проволоке.
        Держи себя в руках!  — подсказывал разум. Ты здесь даже не гость, ты на дежурстве… Пожелай ему счастливого Нового года и уходи отсюда.
        — Потанцуем?  — неожиданно спросил Рей и, не дожидаясь ответа, подал ей руку.
        Не протестуя, Линда позволила вытащить себя в пятачок, где уже теснились другие пары. Когда он притянул ее вплотную к груди, она вдохнула мужской свежий аромат, и возбуждение вернулось. Ее пальцы погрузились в теплую пушистость свитера, и она покрепче уцепилась за него, все еще боясь потерять равновесие. Он умело лавировал по площадке. Линда ощущала близость крепкого, сильного тела, замирала от медленных дразнящих прикосновений его груди и рук. Теплое дыхание слегка шевелило ее волосы. Голова сладко кружилась…
        Она вздохнула. С Новым годом, Линда!  — сказала она про себя. И в этот момент вдруг ощутила такую сияющую полноту жизни, словно наступивший Новый год и впрямь сулил оказаться поворотным на ее жизненном пути. С каждым тактом музыки, с каждым движением танца куда-то отступали тяжелые переживания последних лет. Горе, нахлынувшее после гибели мужа, страх за дочь, оставшуюся без отца, боязнь одиночества — все исчезало.
        Завтра она снова станет собой, но это будет завтра, а сегодня…
        Ей хотелось еще и еще шампанского, хотелось смеяться и, главное, забыть, что ее сердце разбито навсегда. Она силилась внушить себе, что ее пригласили на этот бал и что удары часов не означают конца, а наоборот — только начало…
        Да, она хотела танцевать с этим мужчиной. Прикасаться к нему, отчаянно, дерзко, безрассудно отдаться чувству, ворвавшемуся в нее.
        Не навсегда, но на сегодня. Он был искушением, от которого Линда не собиралась отказываться.
        Она закинула руки ему на плечи, сцепив их на шее. Он был таким высоким, что ее пальцы едва касались длинных волос, спадавших на воротник. Когда он наклонил голову, она взмахнула ресницами, и их глаза встретились.
        Возникло почти ощутимое напряжение. Мерцающие огни зала хороводом кружились вокруг нее. Линда ловила его улыбку, наблюдала, как смягчались его жесткие черты. Его смех ласкал слух, и новизна давно забытых ощущений охватила ее. Они были всего лишь незнакомцами, но в эту новогоднюю ночь, казалось, сам воздух был пропитан волшебством.
        Сначала все было похоже на игру, но, когда Линда решила уйти, он не отпустил ее, притянул к себе и поцеловал, заставив губы раскрыться и впустить в рот его язык.
        — Уйдем отсюда?  — спросил Рей Хадсон, продолжая целовать ее со все большей настойчивостью. Он крепко прижимал Линду к себе, и так они продолжали двигаться мимо других танцующих пар, прямо к выходу из «Роял-холла», где отмечалась встреча Нового года.
        Линда чувствовала себя как лунатик, слепо подчиняясь воле этого мужчины. Она была полна энергии, но не находила в себе сил, чтобы сопротивляться. Ни сил, ни желания… Отбросив всякую осторожность, она без колебаний отдалась безудержному порыву. Что произойдет, если он еще раз поцелует ее? Что плохого, если она позволит себе эту одну-единственную ночь?
        Он обнял ее за плечи и быстро повел через внутренний двор. Холод ночи окутал Линду. Куртка ее осталась в машине, и теперь она с трудом сдерживала дрожь.
        — Холодно?  — пробормотал Рей и, не дожидаясь ответа, крепче прижал Линду к себе.
        Они невольно остановились, и он снова приник к ее губам. Нет, больше ей не было холодно. Его поцелуй был так требователен, что, слегка вздохнув, Линда приоткрыла рот, подавшись к нему навстречу. Сильные руки скользили по ее спине, а пальцы нетерпеливо прокладывали путь под ткань рубашки, заставляя Линду вздрагивать и трепетать. Она застонала, и этот звук шокировал ее. Такие забытые ощущения!..
        — Сейчас, сейчас,  — шептал он, отрываясь от ее губ, чтобы сделать несколько вдохов.  — Пойдем.  — Он сжал ее руку и потащил за собой.
        — Куда мы идем?  — еле смогла вымолвить Линда.
        — Ко мне,  — ответил Рей, не глядя на спутницу.
        Не выпуская ее руки, он пересек двор и, не заметив, что шагает прямо по газону, направился к зданию в противоположном конце.
        Добравшись туда, он резко повернулся к Линде. Казалось, впервые сомнения охватили его.
        — Так ты хочешь войти?  — с подозрением спросил он. Наверное, до него только что дошло, что на ней форма и он имеет дело с полицейским.
        Да, Линда хотела войти в эту таинственную темноту вдвоем с незнакомым мужчиной. Она жаждала того, что он мог ей дать. Хотя и профессиональное чутье, и осмотрительность, и осторожность, и, наконец, просто здравый смысл говорили ей, что надо бы остановиться и подумать. Но отважная женщина, таившаяся под синим полицейским мундиром, не желала ничего слушать. Кто может ее осудить? Она вдова. Дочка оставлена под присмотром друзей. Все подруги имеют приятелей. Почему же она должна опять начинать новый год в одиночестве?
        Откуда-то издалека, словно сигнал тревоги, в памяти прозвучал голос старшего брата: «Откуда ты знаешь, может, он убийца?»
        Линда улыбнулась: для брата каждый мужчина, ухаживающий за ней, был потенциальным маньяком. Но это было так давно. Сейчас она достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе.
        — У тебя есть презерватив?  — поинтересовалась она.
        В темноте ночи улыбка Рея казалась ослепительной. Линда невольно прижала руку к груди, чувствуя частые глухие удары бешено бьющегося сердца. Он был прекрасен, когда улыбался. Ну, может, не идеально красив, но…
        — Они всегда со мной. Я никогда не ухожу из дому без них.
        Хадсон распахнул дверь и ждал, пока она войдет.
        Линда заглянула ему в глаза. Казалось, они так и излучали желание. Вздохнув, она отбросила сомнения и шагнула, словно начиная новую жизнь. Тусклый голубой неон высвечивал японскую цветную гравюру в углу комнаты с непременной изысканной каллиграфией и давал возможность оценить ее уют. Но Рей провел Линду дальше.
        Тишина, царящая здесь, заставила ее поежиться от беспокойства, но тепло руки, легко сжимавшей пальцы, и привкус поцелуев, все еще хранимый на губах, подавляли все сомнения.
        Следующей на их пути оказалась просторная комната, где Линда, увлекаемая сильными руками, успела заметить лишь огромный мотоцикл, сверкающий хромом и черным лаком, с гордой эмблемой «Харлей-Дэвидсон». Черная кожаная куртка была небрежно брошена на сиденье.
        Ее ум заработал, как счетчик. Так он рокер? Но тут Рей остановился и снова поцеловал ее, обхватив обеими руками. И Линда прильнула к нему, отбросив всякие опасения, о которых нашептывал внутренний голос.
        Рядом был сильный молчаливый мужчина. Обычно легко ранимая, Линда должна была бы испугаться, но нет, не испугалась. Она чувствовала себя в полной безопасности и была абсолютно неспособна отказать себе в том, чего так страстно желала. Этот мужчина казался таким надежным и реальным, и она так хотела его, что просто не могла отказаться от этой ночи.
        Рей увлекал ее к спальне, продолжая, как тисками, крепко сжимать обеими руками. Лишь когда они оказались у огромной кровати, его объятия слегка ослабли. Через мгновение Линда уже лежала на его широкой груди. Мы поменялись ролями, подумала она, теперь он в моей власти. Услышав стук ботинок, упавших на пол, она тоже сбросила туфли и прижалась к нему, как котенок в поисках тепла.
        Руки Рея уже устроились на ее бедрах.
        — Так хорошо?  — со смешком осведомился он.
        Линда, улыбнувшись в темноте и чувствуя тепло его пальцев, сказала в ответ правду:
        — Да. Думаю, мне понравится сверху…
        Он сдавил ногами ее бедра, прижимая к твердой выпуклости под джинсами, не оставлявшей сомнения в его желании.
        — Мне тоже нравится. Не стесняйся, покажи мне, чего ты хочешь.
        Он начал медленно покачивать ее вверх-вниз. У нее перехватило дыхание и пересохло во рту. Все тело словно воспламенилось, и, уловив ритм, она начала медленно двигаться в ответ. Обеими руками Линда обхватила его голову и погрузила пальцы в волосы. Она сама прильнула губами к его рту, а потом, раздвинув ноги, прочно обхватила его бедра и улыбнулась, услышав его стон.
        Голова шла кругом. Линда упивалась собственной страстью, поражаясь ее необузданной силе. Она привыкла жестко контролировать себя на работе и дома, свыклась с ролью одинокой матери. Но сейчас она ухватилась за возможность побыть с мужчиной наедине без вопросов, без комплекса вины, без видов на будущее. Ей казалось, что она осилила целую бутылку шампанского, а не пару бокалов.
        С удивившей ее решимостью она оттолкнулась от него, презрев обжигающие поцелуи, дразнящие касания языка, и села. Руки сами собой проникли под его свитер и потянули кверху. Нужно избавиться от него! Но Линда забыла о своем намерении, когда ощутила под ладонями теплый плоский живот и грудь, покрытую жесткой порослью волос. Ей неудержимо хотелось целовать эту безумно влекущую мускулистую грудь.
        Рей приподнялся и в один миг стянул свитер. Затем он вытянул из-под ремня ее синюю форменную рубашку и начал расстегивать кнопки.
        Реальность отступила. Линде казалось, что она катится по американским горкам: взлет, крутой вираж, падение; сердце то бешено колотится, то вдруг замирает; дыхание то невозможно частое, то его нет совсем… Дверь в прошлое закрыта и заперта. Этот мужчина расколол ее мир. Она задохнулась, когда сильные пальцы проникли под лифчик и завладели ее грудью. Выгибаясь ему навстречу, она замирала, когда его губы касались сосков, вбирая их в себя. Они оба тихо стонали от наслаждения, которое окутывало их глухой пеленой, отделяя от всего мира.
        Наконец Рей оторвался от ее груди и взялся за ремень брюк.
        — Помоги мне… Сними это,  — почти приказал он, а голос звучал прерывисто и глухо.
        Линда старалась помочь, но каждая попытка расстегнуть ремень кончалась неудачей. Рей мешал ей, атакуя новой лаской. Последовала серия коротких приказов, и она вообще перестала что-либо соображать.
        — Скорей, дорогая. Сними это! Скорей сними эти чертовы брюки! Я обещаю, тебе будет хорошо.
        После нескольких попыток она сумела расстегнуть ремень и спустить молнию. Он подбадривал ее поцелуями, заставляя действовать быстрее. Наконец их совместные усилия увенчались успехом, и злополучные брюки были сняты.
        Руки Рея скользнули вдоль ее обнаженной спины, и медленное поглаживание бедер отозвалось в ней будоражащей дрожью удовольствия. Она все еще была сверху.
        — Тебе хорошо?  — спросил Рей.
        — Ты еще спрашиваешь?
        Линда тихо засмеялась, и собственный смех показался ей странно чужим. Она не боялась и не собиралась останавливать его. Шагнув в этот шквал, она стремилась лететь дальше.
        — Тогда держись!
        Мягким движением Рей поменялся с ней местами. Он балансировал на локтях, удерживая над ней вес своего тела. Его пальцы скользнули по щеке Линды к губам. Она приоткрыла рот и зубами прихватила его палец.
        — Я включу свет,  — сказал он, на секунду оторвавшись от ее рта.  — Хочу видеть твое лицо.  — Рей потянулся к столу возле кровати.
        — Нет!
        Настойчивость голоса остановила его.
        — Пожалуйста, дорогая, я хочу…
        — Мне хорошо в темноте,  — прошептала она. Ей не хотелось портить волшебство момента объяснениями, но лишь в темноте она могла оставаться незнакомкой…
        В эту ночь она хотела принадлежать этому мужчине. Положив руки на его талию, она напомнила ему, что он раздет еще только наполовину. Рей, казалось, забыв о своей просьбе, медленно встал на колени и стянул свои брюки. Было достаточно света, чтобы увидеть, как широки его плечи, как мускулист торс, суживающийся к талии. Линде доставляло удовольствие наблюдать, как он стягивает джинсы, как наконец отбрасывает их…
        Затем Рей пристально взглянул на нее. Ее сердце стучало с такой силой, что она почти слышала толчки крови в венах. Возбуждение и страх, новизна и давно забытые ощущения, риск и невозможность отступить — эти чувства наполняли ее. Готова она или нет?..
        Но вместо того чтобы снова накрыть ее своим телом, он наклонился и соскользнул ниже, к ее бедрам, легко касаясь языком кожи. Добравшись до треугольничка мягких завитков, он прижался к ним ртом. Тело Линды отозвалось дрожью, когда он с глубоким вздохом погрузился в ее нежную влажность, будто хотел вобрать в себя ее вкус и аромат. Рей медленно раздвинул ее ноги, и бедра Линды дрогнули под его руками. Затем язык Рея прикоснулся к самому центру ее лона, и она застонала, чувствуя, что почти теряет сознание.
        Наслаждение переполняло ее, она стонала и трепетала от этих сводящих с ума прикосновений. Линда была так близка к тому, к чему они оба стремились, что не хотела останавливать его. Безусловно зная, что она испытывает, Рей внезапно оторвался от нее. Она почти умирала от желания, чтобы сладкая пытка продолжалась. Ей нужно было вернуть его назад. Не может он оставить ее! Нет, только не сейчас! Но он был неумолим.
        — Чудесно!  — продохнул Рей, переводя дыхание.  — Одну секунду…
        Открыв глаза, Линда поняла, почему он остановился. Он доставал презерватив. Если бы ее желание не было так мучительно, она бы улыбнулась.
        Через секунду он уже раздвигал ее ноги, и она пыталась помочь ему, подбадривая, заставляя спешить. Он вошел в нее, и сила страсти, вложенная в первое движение, медленное и мощное, высекла первые искры наслаждения, волной прошедшие сквозь нее. Она выгнулась навстречу, отвечая ему не меньшей страстью, вонзив пальцы в его плечи и побуждая его идти дальше…
        — Ты чувствуешь меня? Так хорошо?  — Низкий голос Рея ласкал ее слух. Он говорил, задыхаясь и дрожа. Его очевидное наслаждение окончательно лишило ее всякой возможности контролировать и свои эмоции.
        Еще толчок, еще, еще… И Линда уже не старалась заглушить стоны, лишь крепче стискивая его плечи и содрогаясь. От удовольствия, не от боли. Ее охватил трепетный, почти благоговейный страх. Никогда прежде, даже с Фрэнком, она не испытывала ничего подобного. Она чувствовала, как дрожат и напряжены руки Рея, поддерживая ритм, который превращался в не менее важную силу, чем ее собственное сердцебиение. Ей казалось, что с каждым ударом сердца кровь разносит восторг в каждую клеточку ее организма.
        — Иди же, иди ко мне,  — шептали ее губы. Линда хотела, чтобы он почувствовал то же, что и она, чтобы разделил наслаждение, которое дал ей, и все повторяла: — Иди, иди ко мне, дорогой!  — Почему-то она ощущала, что, хотя он сдается, но неохотно.
        С глухим стоном, словно вырвавшимся со дна души, Рей с дрожью еще глубже вошел в нее. Затем как-то сразу напряжение отпустило его, и крупное тело всем весом придавило Линду к постели.
        Это было так прекрасно. Его тяжесть была приятной. Грудь Рея поднималась и опадала, пока восстанавливалось дыхание. Линда, перебирая пальцами волосы на его шее, глубоко вздохнула. Итак, она наконец сделала это. Первый мужчина после Фрэнка! Сколько раз она представляла себе такую ситуацию, но ей и в голову не приходило, что все может быть так, как с этим мужчиной. Она не надеялась встретить мужчину, с которым ей будет лучше, чем с Фрэнком. Но так случилось, она не могла не признать.
        — Прости, Фрэнк,  — прошептала Линда, так и не поняв, что произнесла это вслух.
        Тогда мужчина, которого она обнимала, спросил:
        — Кто такой Фрэнк?
        2
        Линда кашлянула, прочищая горло.
        — Мой муж,  — пробормотала она.
        Каждый мускул его тела напрягся. Рей приподнялся, опираясь на локоть, и посмотрел ей в глаза.
        — Ты замужем?
        Странная интонация вопроса, смесь раздражения и удивления заставили Линду вздрогнуть. В мимолетные секунды замешательства она поняла всю сомнительность ситуации.
        — Да или нет?  — потребовал он ответа.
        — Нет, теперь нет,  — быстро ответила она, поразившись тому, насколько он разгневан, и надеясь смягчить возникшее напряжение.
        Простые слова, что она вдова, готовы были сорваться с ее губ. Но нет, она не могла произнести это, лежа голой рядом с мужчиной, с которым она только что… Линда не считала необходимым обсуждать с ним свое прошлое сейчас или когда-нибудь. И вовсе не потому, что боялась его. Нет, страха точно не было. Что случилось, то случилось. И хотя это могло показаться странным, но она чувствовала себя в безопасности.
        Хадсон потянулся и отбросил непослушную прядь с ее лица.
        — Хорошо,  — сказал он.  — Хотя обычно я узнаю такие подробности до того, как…  — Вздох облегчения теплом коснулся ее щеки.  — Хорошо,  — снова повторил он и нежно поцеловал в губы, прежде чем освободить ее от своего веса. И раньше, чем она могла оценить изящество его бегства, он повернул Линду и прижал к своему боку так, что ее щека оказалась у него на плече.  — Линда,  — прошептал он, выговаривая это имя так, словно произносил его впервые в жизни.
        Не было необходимости отвечать. Ей снова захотелось дотронуться до него и, как бы проверяя его готовность, Линда оставила ладонь на груди, такой теплой и сильной.
        — Линда,  — снова прошептал он ей на ухо.
        Звук растаял в темноте, а он потянулся к ней, продолжая шептать ее имя. Она повернула голову и тут же встретила его губы, и их жадное прикосновение разрушило все сомнения. Он желал ее так же, как она его. Приподнявшись и склонившись над ней, он притянул ее поближе, не встречая сопротивления. Объятия и поцелуя было достаточно, чтобы пробудить в ней неудержимое вожделение. Прижавшись к нему, Линда обвилась вокруг, подобно гибкому плющу, обвивающему мощный ствол дерева.
        Когда поцелуй кончился, Линда решила, что настала пора бежать. Но ей хотелось бы осуществить это без ненужных объяснений.
        — Я должна идти,  — сказала она, стараясь найти в себе силы, которые поддержали бы ее в этом намерении.
        — Нет…  — возразил он. Вибрация его низкого голоса и мужественная сексуальность, сквозившая даже в одном слове, согревала ее кожу, подобно ласке.
        Линда вздрогнула и придвинулась ближе. О, она прекрасно понимала, что он лишь на короткое время странным образом ворвался в ее жизнь, неожиданно и без приглашения. Но сейчас он лежал рядом, а она так долго была лишена секса…
        И вместо того чтобы продолжать ненужные выяснения и путаться в словах, она медленно, словно невзначай, придвинулась к нему так, что ее смуглые груди с более светлыми бутонами сосков коснулись его. Она обхватила рукой его шею и притянула к себе его губы. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять ее порыв и ответить на него.
        Рей пробудился и краем глаза заметил клин яркого утреннего света, пробившегося сквозь застекленную крышу потолка. Он не шевельнулся и не повернул головы. Снова закрыв глаза, продолжал лежать, смакуя приятное ощущение от близости обнаженного женского тела. Именно из-за него он нарушил большинство своих правил. Обычно он строго рассчитывал, с кем, когда и как ложиться в постель.
        Эта женщина не отпускала его большую часть ночи. Жаркое воспоминание принесло с собой тепло и напряжение. Он повернулся, чтобы взглянуть на нее.
        Она спала, отвернув от него лицо, а темные, почти черные волосы рассыпались по подушке.
        Наконец он смог рассмотреть ее черты: закругленные скулы, изящный женственный профиль. Кожа смуглая с золотистым оттенком. Густые ресницы. Длинная стройная шея, почти детская припухлость губ. Сочетание силы и нежности.
        Рей хотел, чтобы она открыла глаза. Тогда он мог бы увидеть, какого они цвета. Прошлым вечером, когда она взглянула на него, прежде чем ответить на поцелуй, цвет ее глаз был ему безразличен.
        Воспоминания мелькали перед ним подобно кадрам фильма. С ним такого не случалось со дней юности, с тех пор как он был подростком. Когда они закончили танец, Рей собирался спокойно отстраниться, но она уцепилась за него, словно стояла над пропастью и боялась упасть. Никто не обвинил бы его, что он ведет себя не по-джентльменски, но невозможно было оставить ее в таком состоянии. Как-то само собой получилось, что он наклонился, поцеловал ее и увел с танцплощадки. Ее лицо после поцелуя стояло у него перед глазами, впечатавшись в его память, словно выжженное раскаленным железом. Нежные губы были слегка приоткрыты, словно приглашали…
        Теперь ее веки были опущены. Рука покоилась на подушке ладонью вверх. Она дышала тихо и безмятежно, как ребенок.
        Рей отыскал рукой под простыней ее обнаженный живот, зарылся лицом в волосы, слегка пахшие шампунем и… Линдой. Он не собирался будить ее, нет. Просто хотел удостовериться, что она рядом.
        Когда он поцеловал ее, лаская языком мочку уха, она шевельнулась и, потянувшись, бессознательным движением прижалась к нему спиной. Неосторожный отклик пробудил его плоть. Он не мог противиться внезапному напряжению самой горячей части своего тела, неудержимому влечению. Его рука скользнула к бархатистому треугольнику между ее бедер, и она, сонно посапывая, чуть раздвинула ноги, помогая ему, открываясь для контакта.
        Проклятие! Даже сейчас, когда она спала, ему не удавалось отделаться от ощущения зависимости от нее. А ведь он едва знал ее! Рей колебался, нужно ли ему остаться джентльменом и не тревожить ее сон или сделать то, к чему стремилось все его существо.
        Его пальцы скользнули глубже, и она потянулась от удовольствия. Странно, но именно ее безмятежность пробудила в нем ревнивые чувства. Словно пружина, свернулось внутри напряжение. Он хотел, чтобы эта женщина принадлежала ему, и только ему, чтобы она не смела забыть его рот, тело, ласки. Когда он почувствовал, что не в состоянии противиться желанию овладеть ею, она вдруг сама повернулась и уткнулась лицом в его ключицу. Скользнув рукой вдоль спины, она требовательным коротким жестом притянула его ближе. Рей вспомнил о презервативе и подумал о расстоянии, которое отделяло его от ящика комода, и о том, что может разбудить ее, если потянется к другой стороне кровати. Но самое главное, он не мог заставить себя оторваться от женщины, которую хотел. Следовало с осторожностью дотянуться и достать презерватив. Но он не сделал этого. Ему хотелось войти в нее так, чтобы ничто не разделяло их, погрузиться в ее нежную плоть, почувствовать ее возбуждение. В последний момент ему, наверное, удастся уйти, обезопасив ее от последствий.
        Все его тело переполнилось желанием. Заманчивая мечта становилась реальностью. Рей с наслаждением вошел в нее, а Линда лишь потянулась и с глубоким вздохом рукой привлекла его ближе. Она поцеловала шею влажными безвольными губами и пробормотала что-то, чего он не смог разобрать. Ее вялые, полусонные прикосновения странно возбуждали его. Линда обхватила его ногами, и он застонал от наслаждения, не зная, проснулась она или все еще спит. Перевернув ее на спину, Рей начал двигаться в медленном ритме, и она отвечала ему в том же ритме. С каждым толчком он ощущал, как приближается к высшей точке, и остановился на мгновение, только на мгновение. Ему показалось, что Линда проснулась. Ее ноги, вдруг утратив прежнюю вялость, крепко обхватили его бедра, а пальцы впились в его плечи, притягивая ближе, ближе…
        Со сладкой жадностью, задыхаясь, он подгонял себя, стремясь разделить с ней окончательное наслаждение. Он подтянулся на локтях, чтобы успеть выйти, прежде чем произойдет непоправимое. Но Линда настойчиво притянула его назад со страстным стоном. Лицо ее раскраснелось от вожделения. Рею не удалось одолеть силу ее желанного тела, вовлеченного в оргазм. Первые конвульсии сотрясли его, прежде чем он успел оторваться от нее. Затем, уже оставив ее, он прижался бедрами к нежной коже ее живота, чувствуя, как страсть заставляет его содрогаться.
        — Доброе утро,  — прошептал он ей на ухо, когда дыхание пришло в норму.
        — Мм,  — не шевельнувшись, пробормотала она.
        Рей тоже лежал неподвижно, испытывая полное удовлетворение. Сейчас он не мог представить себе ничего лучше, чем лежать с этой женщиной в постели. Счастливое начало нового года! Он пошевелился, желая заглянуть ей в глаза. Линда лениво потянулась, провела руками по его бицепсам и собиралась что-то сказать. Но внезапно выражение ее лица резко изменилось. Высвободив руку, она просунула ее к своему животу. Теплая влажность свидетельствовала о завершенной страсти.
        — Презерватив порвался,  — тревожно сказала она.
        — Нет… Я… я собирался надеть его, но…
        Рей вдруг понял, что язык не слушается его, словно он потерял дар речи. Но на этот раз совсем не от наслаждения. Надо было убедить ее, что это нетипично для него, что еще никогда он не изменял правилам безопасности секса. Теперь он нарушил все свои правила и вряд ли мог объяснить почему.
        — Не беспокойся, я успел уйти, до того как…
        — Не беспокоиться?  — Линда выглядела так, словно собиралась немедленно звонить в Службу спасения. Но вместо этого она разъяренно толкнула его в грудь и воскликнула в панике: — Пусти меня! Я доверяла, а ты…
        Ничего не оставалось, как только отодвинуться и позволить ей встать.
        Она села на постели и принялась подбирать разбросанную по полу одежду. Рей пожирал глазами нежную смуглость ее обнаженной спины, темные пряди волос, свободно падающие на плечи.
        — Линда!
        Жесткий взгляд остановил его. Держа одежду в руках, она повернулась лицом к нему, и Рей не мог не заметить, что она пылает праведным гневом.
        — Не могу поверить! Я еще никому не доверяла так, как тебе!  — бросила Линда.  — Где душ?
        — За стеклянной дверью,  — ответил Рей, наблюдая за тем, как она шла к ванной, и силясь придумать какое-нибудь оправдание. Обернув бедра простыней, он подошел к запертой двери ванной комнаты.  — Я думаю, тебе не о чем беспокоиться. Клянусь, я совершенно здоров!  — Ответом было молчание.  — Линда!
        Он испытывал желание рвануть дверь, но понимал, что это только испугает ее, а она и так была взвинчена. Прислушиваясь к шуму воды, Рей думал, что она вряд ли захочет видеть его снова.
        Линда стояла под горячими сильными струями воды, пытаясь умерить бешеный бег сердца. Он сказал, что совершенно здоров, ничем не болен. Но откуда такая уверенность? Она прекрасно понимала, что такое случайная связь. Это всегда достаточно опасно. Мысль ужаснула ее, заставила почувствовать свою вину. У Виксен была только она. Если с ней что-нибудь случится, дочь останется сиротой. Затем другая мысль пришла ей на ум. Вдруг неосторожное приключение закончится тем, что она подарит Викки братика или сестричку?
        Стоп!  — приказала она себе. Не сходи с ума! Все будет хорошо.
        Но как она могла оказаться такой дурой? Как могла позволить себе подобную ночь, не опасаясь последствий? Доверилась мужчине, ничего не зная о нем. А ведь он явно был не таким, как ее обычные знакомые. Ей оказалось достаточно того, что он ужасно сексапилен.
        О, ничего бы не произошло, будь он одним из ее коллег по участку. Для мужчин, которые окружали ее на работе, Линда была просто матерью Викки. Свой парень, полицейский офицер, наконец — жена Фрэнка, даже теперь, когда его не было в живых уже три года. Для полицейских, работающих рядом с ней, она осталась женой Фрэнка навсегда, как если бы умерла вместе с ним в ту ночь. При мысли о безжалостных шуточках насчет того, что жена Фрэнка подцепила рокера, которыми станут перебрасываться парни из ее смены, у нее тоскливо заныло сердце.
        От новогодней решимости не осталось и следа. Как любой женщине, ей хотелось бы найти нормального парня, создать полноценную семью. Линда всегда мечтала об уютном доме, окруженном низким белым забором. Но ведь даже Фрэнк не мог дать ей этого.
        Образ Фрэнка всплыл в памяти, и чувство вины охватило ее с новой силой. Она любила его, всегда была готова помочь. Ее никогда не оставляли сомнения в правдивости тех признаний, которые Фрэнк записал на магнитофон. У Линды не было доказательств, лишь ощущение, что он попал в какую-то историю, которая привела его к гибели. Но что бы ни случилось, теперь она уже не могла помочь ему, как бы сильно этого ни хотела, и он больше не мог помочь ей. Он унес тайну с собой. Клятвы существуют, пока смерть не разлучает нас…
        В конце концов, ты одинокая женщина, размышляла она, давая выход гневу. Если тебе пришло в голову связаться с рокером, то это твой выбор. И не стоит перекладывать вину за это на Фрэнка или кого бы то ни было. Что за глупость!
        Она старательно намылилась. Вода всегда действовала на нее благотворно. Немного погодя Линда успокоилась и начала рассуждать трезво. Судя по обстановке, трудно поверить, что Рей — обычный рокер. Ванная комната блистала чистотой и великолепным дизайном. Большая часть стен состояла из стеклянных блоков, а через прозрачный потолок проглядывало голубое небо. Одно было бесспорно: в такой квартире мог жить человек, имеющий деньги. Линда покончила с душем и надела изрядно помятую полицейскую форму. Выдавив на палец зубную пасту, она почистила зубы. Хотя их сближало уже нечто большее, нежели зубная щетка, но не стоило испытывать судьбу. Правда, все равно пришлось воспользоваться его расческой. Пока она приводила себя в порядок, страхи снова вернулись к ней.
        Рей, босой, без рубашки, в поношенных линялых джинсах, готовил на кухне кофе.
        — Почему ты так уверен, что совершенно здоров?  — выпалила Линда, едва переступив порог кухни. Хуже всего, что она не доверяла не только ему, но, находясь наедине с ним,  — и себе самой. Зачем только он поцеловал ее на вечеринке!
        Хадсон, скрестив руки на груди, стоял, опираясь на стойку, отделявшую кухню от остальной комнаты. Линда поразилась, каким он был громадным. Мгновения прошлой ночи пронеслись у нее перед глазами. Она прекрасно помнила, какими нежными были его сильные руки, каким влекущим — рот. От одного воспоминания об этом ее словно обдало жаром.
        — Я сдавал кровь,  — ответил Рей.  — У меня исключительно редкая группа, и я часто делаю это, когда просят.
        — Когда это было в последний раз?
        — Три недели назад.  — Рей оттолкнулся от стойки и шагнул к ней.  — Я давно перестал испытывать судьбу…
        Это замечание странно задело Линду. Она машинально принялась скручивать волосы в жгут, потом заколола их на затылке, все время думая о том, как бы загладить свою резкость. Ничего не приходило в голову, и наконец она пробормотала:
        — Что ж, это успокаивает. Теперь одна проблема — как бы не залететь.
        Рей положил обе руки ей на плечи.
        — Ты не принимаешь противозачаточных средств?
        Может, боится, что она решит женить его на себе?  — быстро пронеслось у нее в голове.
        — В этом нет необходимости.
        Он закрыл глаза, отвел голову назад и, отпустив ее плечи, повертел шеей, словно от боли.
        — Прекрасно,  — вздохнув, произнес он и снова посмотрел на нее.  — Я понимаю, мне не следовало спрашивать.
        Линда почувствовала непонятную боль.
        — Да, не следовало,  — усмехнулась она.  — Ты говорил, что всегда пользуешься презервативом.
        — Действительно всегда,  — подтвердил Рей, продолжая смотреть ей в глаза.  — Кроме этой ночи. Думаю, все обойдется. Я был осторожен.
        — Осторожен?  — Линда вздрогнула, не в силах терпеть его спокойствия и собственного неодолимого желания прижаться к сильной груди и найти утешение в его объятиях.  — Хорошо,  — наконец сказала она.  — Я дам знать, что из этого выйдет.
        Повернувшись, она направилась к выходу, но не успела сделать и двух шагов, как Рей резко схватил ее за руку.
        — Подожди! Нам нужно поговорить…
        — Не о чем… Все сказано. Спасибо за вечер, который я надолго запомню.
        — Не уходи,  — попросил он. Его голос был так настойчив, что она заколебалась.  — Вернись.
        Линда только тут сообразила, что они уже вышли на лестничную площадку и стоят у всех на виду. Она поежилась от холодного январского воздуха. Оба не были одеты соответствующе, и идея вернуться назад выглядела заманчиво. Но мысль о дочери остановила ее. Викки уже давно заждалась в доме своей школьной подружки Салли, мать которой, Мэрион, наверное, названивает в участок.
        — Послушай, мне действительно надо идти. Меня ждет дочь, я должна забрать ее.
        Линда старалась высвободить руку из его мертвой хватки, но он не отпускал.
        — Как я могу найти тебя?
        — Телефон спасения девять-один-один,  — криво улыбнулась Линда.
        Рей, казалось, не оценил ее юмора.
        — Я должен знать, что у тебя все в порядке,  — сказал он,  — и хотел бы…
        — Линда?  — услышала она удивленный голос позади и заметила, как лицо Рея внезапно потемнело.
        Обернувшись, она увидела Юджина Дерви, приятеля своего и Фрэнка, крестного их дочери. Он шагал к ним по коридору.
        — Только этого не хватало,  — пробормотала она. Но было уже поздно что-либо предпринимать. Юджин всегда держался так, словно был ее братом, обязанным охранять. Больше всего ей не хотелось встретиться здесь с ним!
        — Что ты делаешь здесь?  — спросил Юджин таким тоном, будто имел на это право. Он окинул ее с ног до головы профессиональным взглядом бывшего полицейского, задержав глаза на руке Рея, лежавшей на ее запястье.  — С тобой все в порядке?  — Юджин перевел подозрительный взгляд на Хадсона.
        — Доброе утро, Юджин,  — нарочито вежливо проговорила Линда.  — Со мной все в порядке. Я как раз собиралась уходить.
        — Уходить?  — удивленно переспросил Юджин.
        Линда посмотрела на Рея в надежде, что он найдет повод вмешаться, но тот хранил молчание. Из страстного любовника он, казалось, превратился в осторожного незнакомца. Краем глаза Линда заметила вышедшую в коридор приятельницу Юджина. Вот уж некстати! Боже! Линда всего лишь провела ночь с незнакомым мужчиной, уверенная, что это останется в тайне. Но не тут-то было… Теперь эта история разнесется по всему городу.
        — Мне действительно нужно идти,  — поспешила сказать Линда, отступая назад в надежде избежать дальнейших расспросов, У нее самой достаточно вопросов к себе.  — Поговорим позже,  — бросила она, не забыв кивнуть Хилари и улыбнуться напоследок, чтобы исчезнуть, не теряя достоинства.
        Когда она наконец открыла дверь, то неожиданно столкнулась с мужчиной. Это был не кто иной, как Тимоти Симонс, управляющий жилым комплексом «Теннесси-парк».
        Он поспешно извинился и вопросительно взглянул на нее. Линда привыкла к таким взглядам. Она знала, что, когда на ней форма, люди относятся к ней иначе. Тимоти явно пытался сообразить, кого она посещала. Наконец, спохватившись, он улыбнулся.
        — С Новым годом!
        Линда, все еще пребывая в растерянности, не сразу ответила ему.
        — О конечно, с Новым годом!  — наконец откликнулась она и, повернувшись, заторопилась к стоянке, где оставила машину.
        Как только Линда ушла, Рей сунул ноги в ботинки и поспешил за ней. Не найдя ее машину на стоянке, он вернулся к дому. В дверях, будто специально поджидая его, стоял Тимоти.
        — Что, никто не напомнил, что на улице минус два?  — спросил он, ехидно улыбаясь.  — Неудивительно, что она так бежала! А ты выглядишь, как неандерталец — небритый, без рубашки…  — Он покачал головой и добавил: — Думаю, тебе стоит подстричь свой хвост, чтобы женщины перестали сбегать от тебя.
        Замечание Тимоти стало последней каплей. Недовольство собой и так переполняло Рея до краев. Но тут он поднял голову и погрозил Тимоти пальцем.
        — Может быть, я перестану не только стричься, но и бриться. Однако, если хочешь остаться в живых, советую прикусить язык. Немедленно.
        Он подождал с минуту, проверяя, не расхотел ли Тимоти жить, затем опустил руку. И, уже закрывая дверь, успел уловить брошенные вдогонку слова Тимоти:
        — С Новым годом, Хадсон!
        3
        — С Новым годом, мама!  — воскликнула Викки, когда Линда появилась в детской в доме своей подруги Мэрион Ли. Дочка Мэрион Салли пропищала:
        — С Новым годом!
        — С Новым годом!  — улыбнулась Линда, обнимая Викки. Хотя год начался с полного хаоса, любовь к дочери и ответственность за нее остались неизменными.  — Извини, что я задержалась,  — обратилась она к Мэрион, отпуская Викки.
        — О, не беспокойся, они прекрасно играли. Все, что мне пришлось делать, это кормить их время от времени.  — Мэрион окинула ее проницательным взглядом.  — Похоже, ты неплохо встретила Новый год?
        У Линды не было времени заехать домой и переодеться, поэтому она все еще была в форме. А Мэрион прекрасно знала, что дежурство подруги кончилось в одиннадцать часов прошлого вечера. Линда провела рукой по волосам и вздохнула.
        — Хочу кофе.
        — Сейчас.  — Мэрион подтолкнула ее к кухне.  — Я как раз поставила чайник.
        У Линды не было сил сопротивляться, и она позволила Мэрион суетиться вокруг, готовить для нее кофе и сандвич с сыром. Наконец Мэрион угомонилась и присела напротив в ожидании рассказа.
        — Я сотворила прошлой ночью ужасную глупость,  — начала Линда.
        Глаза Мэрион расширились.
        — Что случилось? Ты бросила работу?
        — Если бы!.. Нет, я…  — Линда оглянулась на детскую и замолчала, прислушиваясь к тому, что делают девочки. Мэрион придвинулась поближе.  — Я провела ночь с мужчиной, которого до этого не знала,  — выпалила Линда. Затем, вздохнув, оперлась подбородком на руки.
        — Все хорошо?  — спросила Мэрион.  — Ты выглядишь так, будто на тебя напали из-за угла.
        Подруга говорила с искренним беспокойством. Линда нервно рассмеялась. Напали? Вроде того, хотя и не причинили боли. Разве что сделали ребенка… Она вздохнула.
        — Надеюсь, все в порядке. Просто не могу поверить, что совершила подобное.
        — Кто он? Где ты его подцепила? Ты собираешься снова с ним увидеться?
        Вопросы сыпались градом. Линда смотрела на подругу, соображая, что ответить. Они дружили многие годы, и между ними не было секретов. Но… этот Рей… Почему-то ей не хотелось вдаваться в детали. Рассказывать Мэрион о том, чем они занимались ночью? Или о том, как он сексуален? Или о мотоцикле в одной из его комнат, превращенных в мастерскую? О мотоцикле, который стоит бешеных денег… Признаваться, что, по-видимому, он рокер, а значит, совершенно не подходит для нее — матери, вдовы и офицера полиции. Нет, она не могла сейчас говорить об этом.
        — Я встретила его на вечеринке в «Роял-холле»,  — ответила она, выбрав из всех вопросов второй: он казался самым безопасным.  — Я знала, что Юджин и Хилари будут там, и к тому же мое дежурство… Рей пригласил меня танцевать…
        — Рей?  — Мэрион произнесла это имя так, будто оно что-то говорило о его обладателе.  — А Юджин что, знает его?
        О Господи! Линда так торопилась к дочери, что совсем выпустила из виду Юджина и его предстоящие вопросы. Он знает о Рее Хадсоне больше, чем она сама. И теперь ему известно, что она провела ночь у него.
        — Вроде бы знает,  — ответила Линда и, поморщившись, потерла лоб.  — У тебя есть аспирин?
        Рей пнул ногой тормоз мотоцикла и выкатил из ворот. Он набрал скорость, студеный январский ветер обжигал лицо. Было чертовски холодно для поездки на мотоцикле, на дорогах местами гололед, но он подумал, что испытать боль сейчас совсем нелишне для него.
        Он не мог понять, на каком свете пребывает последние двенадцать часов. И не только потому, что нарушил раз навсегда установленные железные правила — спал с женщиной, о которой не знал абсолютно ничего. А тут еще Юджин Дерви и его подружка Хилари видели их и теперь начнут приставать с расспросами. Он был не в настроении оправдываться и уехал, чтобы побыть одному и подумать.
        Как он мог поступить столь опрометчиво? Во-первых, надо было спросить Линду, предохраняется она или нет. Во-вторых, ему следовало воспользоваться презервативом, как он прежде и делал. Мысль о том, что стоило ему лишь коснуться Линды, как все стало совершенно иначе, чем всегда, привела его в замешательство. Он не любил сложностей, зная по собственному опыту, как один необдуманный поступок может родить целую цепь неприятных последствий… а одна ночь с женщиной может привести к появлению на свет нового существа.
        Линда сказала, что у нее есть дочь. Мысли Хадсона обратились к его собственной дочери, которую он никогда не видел, за исключением дня, когда она появилась на свет. Сейчас ей… около десяти. Интересно, похожа ли она на него? Или больше на мать? Рей приучил себя думать, что у нее все в порядке и, возможно, она не станет ненавидеть его за то, что он исчез из ее жизни. В то время все считали, что ей будет лучше без шалопая-отца и матери, которая эмоционально не была готова к воспитанию ребенка.
        Теперь, десять лет спустя, его жизнь стала такой, как ему хотелось. Он делал то, что доставляло ему удовольствие. Без жены, без детей, без сложностей. Ничто не влияло на его выбор. Свободный художник, как называл его Тимоти. Рей научился не ворошить прошлое. Или это ему только казалось?
        Проклятие!..
        Нет, на самом деле ему не удалось ничего забыть. Он мчался по жизни на своем мотоцикле, удачно избегая проблем. Но удалось ли ему уйти от самого себя, от своего прошлого? Или он с ослиным упрямством обманывал себя все это время?
        Руки заледенели, он забыл перчатки. Еще одна глупая ошибка! Он дал газ, и мотор зарычал, словно давая выход его собственному раздражению. Рей никогда не полагался на судьбу, но, кажется, не иначе как судьба столкнула его с Линдой! С женщиной, разрушившей все защитные инстинкты, которыми он так упорно ограждал свою жизнь. Он не собирался брать на себя какие бы то ни было обязательства, не рвался заботиться ни о какой женщине, но случилось так, что… Ему придется повидать ее, чтобы узнать, не имела ли их встреча последствий.
        Проклятие! Он даже не знает, как ее найти. Разве что спросить у Юджина Дерви или у Хилари? Но будь он проклят, если позволит кому-то вмешаться в свою жизнь! Все, что произошло, останется между ним и Линдой.
        Однако можно сделать то, что предложила Линда: позвонить в полицейский участок. Он резко затормозил. Пока мотор работал вхолостую, Рей провел рукой по лицу под козырьком шлема и усмехнулся. Невероятно! Он переспал с офицером полиции! Это просто ирония судьбы.
        С точки зрения психологии Рея давно занимало, почему, хотя в идеале ему нравятся женщины, похожие на его мать, которую он бесконечно любил, в жизни он не сталкивается с такими. На его пути всегда попадались женщины, выходящие за общепринятые рамки. Женщины из мира риска. Все, что он мог предложить им, имело мало общего с женитьбой или другими долгосрочными обязательствами.
        Рей не афишировал, что его отец был полицейским. До кончиков ногтей неподкупным, следующим букве закона полицейским. Это вызывало в сыне внутренний протест и побуждало жить по собственным правилам. И то, что случилось, стало для него неожиданным. Он переспал с женщиной — офицером полиции, наслаждался ее близостью больше, чем хотел бы признать.
        У него была пара давнишних друзей, которым было известно его отношение к представителям закона. Они бы никогда не поняли его, если бы узнали. Проклятие! Рей снова завел мотоцикл и, разбрасывая гравий, рванулся вперед.
        Может быть, если ехать долго, холодный воздух остудит его ум, выбросит картины минувшей ночи из головы? Его мозг станет слишком холодным, чтобы помнить тепло Линды, слишком усталым, чтобы гадать, увидит ли он ее снова.
        Линда открыла дверь и не удивилась, увидев Юджина. У нее было пять часов передышки. Теперь пришел час расплаты. Он выглядел таким серьезным, что она не могла сдержать улыбку.
        — С Новым годом, дорогой!
        Но Юджин не удостоил ее ответной улыбкой. Долгое молчание нарушали только звуки телевизора, показывающего новогодний парад. Раздавалась бравурная мелодия марша.
        — Входи,  — сказала Линда и отодвинулась в сторону, пропуская его.
        В холле Викки встретила их, таща за единственную уцелевшую руку свою любимую куклу. Пара пластмассовых наручников свисала с запястья девочки.
        — Привет, дядя Юджин.
        — Привет, Виксен!  — Он порывисто обнял ее.
        — Посмотри мой новый полицейский автомобиль. Он совсем как мамин.
        — Через минуту, милая. Мне нужно поговорить с твоей мамой прямо сейчас.
        — У него настоящие фары и сирена…  — Викки умоляюще взглянула на Юджина.
        Линда втайне обрадовалась возможности отсрочить неприятное объяснение. Пусть Юджин поиграет с дочкой. Виксен так хотела продемонстрировать новую игрушку… Но Юджин ухватил Линду за руку и потащил на кухню.
        — Что-нибудь выпьешь?  — спросила она, стараясь выиграть время.
        — Пожалуй, кофе,  — ответил он, выпуская ее руку.
        Когда он уселся за стол, Виксен с машиной в руках вошла на кухню.
        — Вот он. Посмотри.
        Виксен наклонилась, поставила автомобиль на пол около его ног и нащупала переключатель под задним бампером. Машина начала двигаться, наверху зажегся красный свет мигалки, раздался рев сирены.
        — Вот это да!  — воскликнул Юджин.  — Совсем как настоящая.
        Линда взглянула на приятеля, наполняя кофеварку водой. Сирена была такой пронзительной, что любой заскрипел бы зубами. Но Юджин не выказывал никаких признаков нетерпения. Линда поставила на стол чашки, достала сливки и сахар.
        — Почему бы нам не выключить сирену?  — предложил Юджин девочке.
        Она толкнула машину вперед, а когда та остановилась, уткнувшись в его ботинок, подняла и выключила завод. Что-то щелкнуло, но сирена продолжала выть. Викки разжала маленький кулачок и показала Юджину. На ладони лежал кусочек пластика — кнопка переключателя.
        — Сломалась…  — Слезы выступили на глазах девочки, а сирена продолжала реветь.
        — Давай я посмотрю,  — предложил Юджин.  — Уверен, мы починим ее. Сначала нужно выключить сирену.  — Он взял машину из рук девочки и попытался засунуть палец в узкий паз, но безуспешно.  — У тебя есть отвертка?  — спросил он Линду.
        Следующие минут пятнадцать он чинил переключатель, пытаясь утихомирить сирену. Наконец вынул батарейки, и шум прекратился. Затем пришлось приклеивать отвалившуюся кнопку.
        Кофе успел остыть, когда Юджин закончил работу. Зато Виксен была счастлива. Линда тоже радовалась: неприятный разговор при дочке был невозможен. Спасибо Юджину за терпение, но, кажется, оно на исходе.
        — Ну вот, Викки, теперь позволь дяде Юджину выпить кофе,  — сказала Линда, помогая дочери спуститься с его колен.
        Юджин взглянул на часы.
        — Мне пора, и я…
        — Нет, подожди,  — проворковала Викки и замкнула наручник на его запястье.
        Юджин бросил на Линду беспомощный взгляд.
        — Только не говори мне, что она потеряла ключи от этой штуковины!  — Он кивнул на наручники.
        — Теперь ты попался и никуда не уйдешь,  — хихикнула девочка.  — Ты арестован.
        — Я не помню, чтобы были ключи,  — проговорила Линда, наклонившись над его рукой.  — Давай посмотрим.
        Рука Викки поднялась вместе с рукой Юджина. Линда незаметно подмигнула дочери.
        — Хм, боюсь, тебе придется остаться здесь навсегда. Но я попытаюсь освободить тебя.  — Улыбаясь, она нажала кнопку, и наручник раскрылся.
        — Слава богу,  — прорычал Юджин, уже не в состоянии сдерживать себя.  — Если еще кто-нибудь вздумает надеть на меня наручники, защекочу…  — Схватив Викки, он щекотал ее, пока она не завизжала громче сирены.  — А шалунов я запираю в туалете!
        Юджин поднялся, но Викки повисла у него на руке.
        — Как насчет того, чтобы отнести ее в детскую?  — пришла на помощь Линда.
        Юджин понес девочку, а Линда последовала за ним. Лишь после того как они поиграли в полицию, надевая наручники на куклу, и посмотрели телевизор, Викки разрешила ему уйти. Линда спустилась с ним в холл.
        — Я хотел поговорить с тобой, но не обязательно сегодня. Скажи мне лишь одно… О чем ты думала? Понимаю, что тебе бывает одиноко, но ты не должна была…
        — Юджин…
        — Я знаю, ты не девочка, но…
        — Юджин!
        Он нахмурился.
        — Ты знаешь, я просто беспокоюсь о тебе.
        Линда взглянула на лучшего друга своего мужа и внезапно почувствовала укол совести. Юджин всегда был рядом. Особенно после смерти Фрэнка.
        На этой неделе Юджин попал в неприятную историю: его чуть не застрелил полицейский, вместе с которым он работал. И ниточка опять потянулась к Фрэнку. В который раз Линде пришлось прослушивать магнитофонные записи голоса мужа, рассказывавшего о своей причастности к серии преступлений.
        Эта новая история всколыхнула прошлое, заставила снова копаться в нем. У Юджина было достаточно поводов для беспокойства.
        — Я понимаю тебя. Но мне самой следует отвечать за себя. Ты должен заботиться о Хилари,  — сказала она быстро, надеясь прекратить расспросы раз и навсегда.  — И я не хочу нарушать твое счастье, не хочу, чтобы ты тратил свое время, беспокоясь из-за меня.  — Она вздохнула и погладила его по щеке.  — Никогда не прощу себе, что разрушила твою карьеру. Ты был лучшим полицейским, которого я когда-либо знала, включая Фрэнка. Если бы я знала, какова цена твоей помощи мне, я бы никогда не согласилась.
        Юджин отвернулся на несколько секунд, затем похлопал ее по руке.
        — Если бы ты дала ложные показания на следствии, мы оба должны были бы пойти в тюрьму за лжесвидетельство.  — Он улыбнулся.  — Хватит о прошлом. Но я должен сказать тебе кое-что… И поверь, не из-за Фрэнка. Рей — я не первый день знаю его — не тот мужчина, на которого ты могла бы положиться. Он не способен к длительным отношениям. Будь осторожна, хорошо?
        Будь осторожна… Она уже сделала ошибку, доверившись Рею, и сейчас ей оставалось ожидать последствий. Возможно, ей придется примириться с фактом, что она встретит эти последствия в одиночестве. Хорошо хоть, что Юджин не грозится избить Хадсона… пока.
        — Обещаю, я буду осторожна,  — ответила Линда. Она никогда в жизни не хотела этого так сильно.
        — Я предупреждала, чтобы ты был поласковее с ней.  — Хилари стояла напротив Рея, глядя ему в глаза и упираясь руками в бока.  — Но я не представляла, что ты потащишь ее к себе.
        — Да никуда я ее не тащил,  — ответил Рей, сминая в кулаке банку из-под содовой и бросая ее в мусорное ведро.  — Она взрослая, и я тоже давно не мальчик.
        — Юджину это не понравится.  — Зеленые глаза Хилари опасно сверкнули.
        — Меня это не колышет.
        Рей замолчал, потирая лоб рукой. Он начинал терять терпение, и ему не нравилось это ощущение. Когда его жизнь превратилась в открытую книгу? Следовало посоветовать Хилари заняться своими делами и указать ей на дверь. Но она наверняка обидится. Вот что случается, когда ты подпускаешь людей близко. Они начинают давать советы, вторгаются в твою жизнь, представляют своим друзьям.
        Ему надо было бы держать Хилари на расстоянии. Тогда бы его не заботило, что она думает о его жизни, его поведении, о том, как он общается или не общается с женщинами. Если так будет продолжаться, то и недели не пройдет, как она вынудит его облачиться в костюм, всучит в руки букет и направит прямехонько к Линде.
        — Послушай, скажи Юджину, чтобы не беспокоился. То, что случилось между мной и Линдой, касается только нас. Мы оба этого хотели.  — Правда, он вовсе не был уверен, что Линда хотела, чтобы все произошло именно так, но сейчас это не имело значения. Неприятная мысль внезапно резанула его. А что, если она не захочет больше видеть его? Из-за Юджина или из-за его собственной неосторожности…
        — Что ты собираешься делать дальше?  — настаивала Хилари.
        — Что ты имеешь в виду? Ты хочешь знать мои намерения?  — Намерения были благородны, но Рею не нравилось, когда его допрашивали о них. Если у Линды будет ребенок, то он должен знать.
        — Ты собираешься встречаться с ней? Рей задумался, но затем принял решение.
        Он никогда не прилагал излишних усилий, ухаживая за женщинами, но Линду ему хотелось видеть снова, независимо от того, хочет ли она этого. Чтобы посмотреть ей в глаза и услышать от нее «да» или «нет».
        — Да. Хотя это совершенно не твое дело… Ты можешь сказать Юджину…
        Хилари подняла руку, останавливая его.
        — Я заинтересована в Юджине,  — сказала она с легкой улыбкой.  — Ты не возражаешь? Будь осторожен. Линда очень много значит для него, а он — для меня.
        Звонок в дверь удержал Рея от язвительного комментария по поводу Юджина.
        — Кто там еще?  — недовольно пробормотал он, направляясь к двери.
        На пороге стоял Тимоти. Он приветливо помахал рукой Хилари и с улыбкой Чеширского Кота перевел глаза на Рея. С первых дней, как он стал управляющим «Теннесси-парка», Тимоти сделался причиной не страшной, но постоянной головной боли его обитателей. Обычно Рей ценил его простодушные каламбуры, но иногда…
        Сейчас он был даже рад, что их прервали. Говорить с кем-либо о своей личной жизни, хотя бы и с Хилари, не доставляло ему никакого удовольствия.
        — Мы хотим попросить у тебя фургон, чтобы вывезти бутылки и банки после вечеринки,  — скорее потребовал, чем попросил Тимоти в своей обычной манере.
        — Не возражаю,  — кивнул Рей, направляясь к стойке, делившей комнату на жилую часть и кухню.
        Тимоти последовал за ним, схватив по дороге пустую банку из-под содовой.
        — С Новым годом, Хилари,  — вспомнил он.
        — Взаимно,  — ответила Хилари.  — Какие-то проблемы?
        Рей увидел, что Тимоти поморщился, словно от боли, глядя на пустую банку в руках.
        — Каждый год даю себе слово не устраивать новогодней вечеринки. Мои услуги никто не ценит.
        — О, вы не правы, мистер Симонс. Вечер был замечательный,  — пропела Хилари.  — Кое-кому даже крупно повезло.
        Рей сначала подумал, что она намекает на себя, но, подняв глаза, обнаружил, что оба не сводят с него глаз.
        — Одной полицейской даме,  — усмехнулся Тимоти.  — Закон и неандерталец… Кто бы мог подумать?
        — Я не собираюсь обсуждать это,  — перебил Рей, бросая Тимоти ключи от машины.
        Тимоти поймал их одной рукой и ухмыльнулся.
        — Лично я думаю, что это большой прогресс.
        Рей внутренне содрогнулся. Ему был знаком этот тон, за которым обычно следовали нравоучительные рассуждения о жизни.
        — Ты хоть знаешь, кого водить к себе? Эти красотки могут показаться воплощением любых фантазий, но на самом деле…
        — Бери ключи и убирайся!  — рявкнул Рей, догадываясь, какое наслаждение испытывает Тимоти, и стремясь прекратить разговор.
        Хилари засмеялась, а Тимоти бросил ей заговорщицкий взгляд.
        — Мне не следовало бы затрагивать эту болезненную тему, но в молодости у меня была одна девчушка-полицейский.  — Прежде чем продолжить, он опасливо взглянул на Рея.  — С ними ухо держи востро. Так и норовят все выведать…
        Тимоти шагнул вперед, хитро посмотрев на Хилари. Словно рассчитывая что-то сообщить Рею по секрету, он потянулся к его уху. Но Рею уже давно опостылел этот разговор.
        — Вон!  — указал он на дверь.  — Или я выброшу тебя!
        — Неудивительно, что у тебя нет друзей. Ты напоминаешь Кинг-Конга в гневе!
        Рей стремительно шагнул вперед, и Тимоти ретировался.
        — Спасибо за ключи!  — крикнул он, помахав рукой на прощание.  — Пока, Хилари.  — Он перевел глаза на Рея.  — Время покажет!
        4
        — С этим все в порядке.  — Сменный сержант взял со стола бумаги и поднялся.  — Будь осторожна,  — пожелал он и замурлыкал под нос сентиментальный блюз.
        Линда достала свои кожаные перчатки, поднялась и вместе с другими полицейскими направилась к выходу. Наконец-то после праздников жизнь вернулась в привычное русло. Она была рада. Достаточно было волнений за год. И, возможно, ей еще предстоит расплачиваться за свой фантастический полет с Реем Хадсоном…
        Теперь, ложась в постель, она почти физически ощущала сильные руки на своем теле, слышала низкий голос, произносящий ее имя. Фантазии! Ей следовало вернуться в реальный мир, у нее нет времени на пустые мечтания. Она не хотела думать о Хадсоне, надеялась задвинуть свои видения подальше, загружая себя тяжелой работой, постоянными домашними делами. Казалось, ей удалось справиться с беспокойством, заставив себя поверить, что ничего и не было. А если не было ночи, проведенной с ним, то нечего беспокоиться, что он мог подумать о ней и что будет, если…
        Шедший впереди Гарри Грин толкнул дверь и посторонился, предлагая Линде пройти. Рыцарство еще не умерло, хмыкнула она про себя, все еще украшает мир. Хотя его явно недостает.
        — Ну и как амурные успехи, Лин?  — спросил Гарри, когда она проходила мимо.
        — Не жалуюсь, Гарри,  — ответила она в том же шутливом тоне.  — Но это не твоя забота.
        — Может, тебе стоит сдаться и встретиться со мной?  — предложил он, закрывая дверь и стоя позади Линды.
        — Может, тебе стоит заняться собственной женой?  — привычно откликнулась она.
        Это была старая игра, но сегодня Линда, непонятно почему, была уязвлена. Слава богу, Гарри Грин не был ее напарником по смене.
        Внезапно ее глаза замерли на черном мотоцикле. Подняв их, она увидела сидящего на нем мужчину. Пульс словно споткнулся, а потом заколотился. Рей Хадсон!.. Ну просто ангел, сошедший с небес! Свой «Харлей» он, разумеется, припарковал в специальной зоне. Одет во все черное, джинсы подчеркивают мускулистые бедра, кожаная куртка наглухо застегнута. Казалось, он заполонил собой все зримое пространство. Линда не видела ничего, кроме него, признав наконец, что всю неделю думала о нем. Если бы попросили составить словесный портрет, то прежде всего она назвала бы его опасным, а затем — приковывающим внимание. Хадсон был из тех мужчин, которые способны поразить любую женщину и… увлечь. Ее взгляд упал на блестящий черный шлем, который лежал на сиденье перед ним.
        Вдруг Линде неудержимо захотелось прижаться к нему. Несмотря на морозный воздух, ее обдало жаром, щеки заалели при воспоминании о его поцелуях, теплых, чутких руках. Она почти физически ощутила его прикосновение. Голова слегка закружилась, а ноги перестали слушаться, стоило ей встретить холодную серо-голубую сталь внимательных глаз.
        Полицейские, обогнав ее, остановились, заинтересовавшись мотоциклом. Рей перебросил длинную ногу через багажник, встал и неторопливым движением расстегнул молнию куртки.
        — Прекрасный мотоцикл,  — одобрил один из полицейских.
        — Спасибо,  — ответил Рей, не спуская глаз с Линды.
        Линда понимала, что он не уедет, не поговорив с ней.
        — Вы кого-нибудь ждете?  — спросил Гарри Грин официальным тоном.
        Рей перевел глаза на него, и тогда Линда сделала шаг вперед.
        — Он ждет меня, Гарри,  — сказала она, не давая Хадсону ответить, хотя понимала, что это лишь усилит интерес окружающих к происходящему.
        Гарри Грин неодобрительно взглянул на нее.
        — Вы знаете, что здесь нельзя стоять?
        — Оставь, Гарри, я прослежу,  — бросила Линда, становясь между мужчинами. Она притворилась, что не ведает о заинтересованном взгляде Гарри. Дождавшись, когда полицейские отошли, она обратилась к Рею: — Зачем ты приехал?
        Хотя она стояла на тротуаре, Рей все равно возвышался над ней. Он был небрит, темная щетина на щеках подчеркивала стальной блеск глаз. Казалось, он просто сросся с личиной плохого парня, мало походившего на мужчину, который сжимал ее в объятиях.
        — Хотел увидеть тебя.
        Сердце Линды замерло, потом бешено забилось, готовое вырваться из груди.
        — Зачем?  — Она заметила сердитые искры в его глазах, когда он медленно оглядел ее с головы до ног.
        — Хотел узнать, как твои дела.
        — Прошла неделя, и я еще ничего не знаю,  — ответила она.  — Ты ведь об этом хотел спросить?
        — Не только.  — Рей нахмурился, взглянув на поджидавших ее полицейских, затем опять перевел глаза на нее.  — Как ты?  — спросил он просто.
        Линду удивил искренний интерес, прозвучавший в его приглушенном голосе. Честно говоря, она не предполагала, что проведенная вместе ночь все еще остается в его памяти, помимо мысли о возможных последствиях.
        — Все нормально. Работаю.  — Линда оглянулась и помахала своему напарнику Клайду.  — Я должна идти.
        Рей поднял руку, отбрасывая упавшие на лоб волосы, и взялся за руль мотоцикла.
        — Где я могу тебя найти,  — он снова взглянул на полицейский автомобиль, въезжавший в зону парковки,  — вместо того чтобы подкарауливать здесь?
        — Садись, Линда, пора ехать!  — крикнул Клайд, высовываясь в окно.
        — Почему бы не дать мне твой телефон?  — нашлась Линда, подумав, что это самое безобидное решение проблемы. Она позвонит ему, и они снова встретятся здесь. Так безопаснее, чем остаться с ним наедине. Она знала, что не может больше доверять себе, после того что произошло на Новый год.  — Я позвоню, если будут проблемы.
        Рей полез в задний карман и вытащил бумажник.
        — Позвони в любом случае,  — сказал он, протягивая визитную карточку.  — Мне хотелось бы, чтобы то, что произошло, осталось между нами.
        Линда взяла карточку, стараясь не касаться его пальцев. Даже это вызывало в ней дрожь. Она помнила ту ночь, когда он дал ей все, что она хотела. Ночь, полную волшебства.
        — Я тоже,  — согласилась она, уставясь на уголок его рта.  — Послушай…  — начала она, но вдруг смолкла, не в силах вспомнить, что собиралась сказать. Взяв себя в руки, Линда шагнула в сторону.  — Спасибо за внимание.
        Спасибо за внимание!.. Линда поморщилась, устраиваясь на сиденье патрульной машины. Что за глупость она сказала? Обычно ей приходилось произносить эти слова, когда ее вызывали в школу из-за очередной проделки Викки. В конце концов, стоит ли переживать? Скорее всего ей не доведется встретиться с ним вновь. Она вздохнула и поменяла угол обзорного зеркала в тот момент, когда «Харлей» дал газ и, сделав круто поворот, вырулил с площадки.
        Одинокий мужчина верхом на черном мотоцикле. Один во всем мире. Внезапно в ее памяти всплыла картинка из какого-то фильма: черный рыцарь верхом на вороном жеребце. Когда огни мотоцикла исчезли, по радио раздался голос диспетчера, и, очнувшись от воспоминаний, Линда взяла микрофон.
        — Три-четыре-ноль слушает,  — сказала она, когда они выехали со стоянки.
        Взглянув на своего напарника, Линда поймала многозначительную ухмылку. Ну, конечно, он не упустит случая поддразнить ее.
        — Даже не начинай,  — предупредила она.
        Рей Хадсон вошел в свою мастерскую и с грохотом захлопнул за собой дверь. Все летело к черту. Ему не нравилось, что он слишком много думает об этой женщине. Так много, что не нашел ничего лучше, как потащиться к полицейскому участку. Но у него не было выбора. Он должен был увидеть ее, понять по ее реакции, скучала ли она по нему, думала ли о нем с той ночи…
        Но ничего не получилось. Пожалуй, он только поставил ее в неловкое положение. Она была на работе, кругом ее сослуживцы, любопытные взгляды. Конечно, она держалась отчужденно. Казалось, сама судьба стремится держать их на расстоянии друг от друга, не дает возможности побыть наедине. Полицейские, которые работали с ней, бросали на него настороженные взгляды, всем видом показывая, что полны решимости в любую минуту защитить ее. Стоило ли удивляться? Они относились к нему точно так, как он сам относился ко всем,  — с презрением.
        Почему, собственно, что-то в его жизни должно измениться? Рей давно считал себя закоренелым холостяком. Он уже прекратил попытки что-либо изменить в своей жизни, раз и навсегда покончил с этим. Ему было жаль времени и бесплодных усилий, которые ни к чему не приводили. Цена казалась слишком высокой.
        Его вполне устраивали необязательные связи, вносившие некоторое разнообразие в жизнь и вместе с тем ничем не обременявшие. Еще в канун Нового года его жизнь шла по заведенному порядку. Он и его очередная подружка заранее созвонились, но по какой-то причине, о которой он тут же забыл, она не смогла составить ему компанию на новогодней вечеринке. Это не омрачило его настроения. В ту ночь, поднимая тост за Новый год, он думал о своих успехах, о будущей работе. Его мысли не занимал никто, кроме него самого.
        И тут случай столкнул его с Линдой. Кажется, они сразу понравились друг другу. Но он вовсе не ожидал, что внезапно столько людей начнут интересоваться его делами. Юджин, Хилари и, конечно, бравый малый в синей форме, который старался не подпустить его к Линде, разумеется, для ее же блага. Линда ворвалась в его жизнь так неожиданно, что он не успел предложить ей ничего другого, кроме одной страстной ночи. Почему-то это не давало ему покоя, заставляло хотеть видеть ее снова.
        Что, если его неосторожность будет иметь последствия?
        Вспоминая растерянный взгляд Линды, когда она выходила от него в тот день, Рей потер лоб. Пытаясь сосредоточиться на работе, отвлечься от своих мыслей, он наклонился и подобрал молоток, оставленный на полу. Но мысли упрямо возвращались к той ночи. Как он мог быть таким неосмотрительным? После истории с Моникой, после того, через что ему пришлось пройти тогда… Теперь-то он не был юнцом! Рей с гневом отшвырнул молоток на верстак. В глубине души он прекрасно знал, почему это случилось, но ему не нравился ответ. Просто он потерял контроль над собой, нарушил собственные правила, а сейчас пожинает плоды.
        Все это означает, что рано или поздно Линде придется общаться с ним.
        Рей взглянул на календарь на своих часах. Понедельник. Если Линда не позвонит в четверг, он сообразит, как подкараулить ее одну. Да наконец, просто будет ждать на углу улицы. И ей придется выслушать его. Или пусть арестует за приставание.
        В понедельник до дня рождения Виксен оставалось всего пять дней, а Линда все еще не закончила приготовления. Вполуха прислушиваясь к болтовне по рации, она строила планы. Мэрион предлагала помочь с готовкой и украсить квартиру, но Линде хотелось придумать что-нибудь особенное. Девочке исполнится семь лет. Осенью она пошла в школу и сейчас волновалась, впервые ожидая в гости школьных друзей. Линда ломала голову, чем бы их развлечь.
        — Есть хочешь?  — спросил Клайд, когда они проезжали мимо цепочки маленьких ресторанчиков.
        — Конечно,  — ответила Линда без особого энтузиазма. Ей надоели всевозможные гамбургеры, но на дежурстве это было решением проблемы. Можно было взять их с собой, не прерывая связи.
        Когда они повернули на шоссе, Линда заволновалась. Навстречу им несся автомобиль, и расстояние между ними неумолимо быстро сокращалось.
        — Клайд!
        — Я вижу,  — ответил он, стараясь сбавить скорость. Он мигнул фарами, надеясь обратить внимание шофера на ошибку.
        Машина стремительно приближалась.
        — Проклятие!  — воскликнул Клайд.
        Линда видела, как он пытается избежать столкновения, перейдя в другой ряд. Но, зажатые между другими машинами, они не могли изменить направления. Единственное, что оставалось Клайду, это нажать на тормоз и лечь на гудок в надежде, что водитель очнется, остановится или свернет. В последний момент тот действительно проснулся и, придя в ужас, резко свернул. Но было уже поздно: при всем желании он не смог миновать их. Линда нагнула голову, обхватила себя руками и сжалась в преддверии удара. Она подумала о дочери, но перед глазами вдруг промелькнуло видение: черный рыцарь на вороном коне. Последнее, что она услышала, были скрежет тормозов и непристойная брань Клайда.
        5
        Со вторника погода повернула на тепло. Термометр поднялся до десяти градусов. Рей растянулся в шезлонге, закрыл глаза и утонул в приятной прохладе воздуха. Было около четырех часов пополудни. Он провел день, работая над проектом для одного из своих старых клиентов. Речь шла о курорте неподалеку от Мидлвуда. Заказчики хотели преобразить ограждение, придать ему более изысканный вид, заменив каменную стену на ограду из витого железа. Бюджет был достаточен, и Хадсону гарантировали полную свободу. Но, привыкнув к большим проектам, он без особого энтузиазма взялся за работу, несмотря на то что клиент был его приятелем.
        Проснувшись утром в непонятном раздражении, он решил, что полезно загрузить себя работой. Дел было хоть отбавляй. Не давая себе поблажки, он позанимался в тренажерной комнате, принял холодный душ, сделал несколько звонков и сел за чертежи, стараясь не думать о Линде.
        Почему он словно очарован ею? Потому что она ничего не хочет от него? Ее прикосновения, аромат, рассыпавшиеся по подушке волосы так запали ему в душу, одна мысль о ней согревала и волновала его.
        Даже полицейская форма не отталкивала, хотя, казалось, вовсе не придавала ей сексуальности. Лишь их близость позволила ему узнать, что скрывается под ней: нежная кожа, трепетный порыв, от которого перехватывало дыхание. Рей снова желал ее, и его терзало, что в ней не было заметно ответной страсти. Звонка не было, а ведь она обещала позвонить…
        Он довольно долго пребывал в блаженном забытьи, перебирая в памяти сладостные мгновения их ночи. Лучи зимнего солнца — слабая имитация летнего тепла — нежно касались его лица. Он уловил легкий порыв ветра, ворвавшегося во внутренний дворик. Что-то прошуршало в кустарнике рядом с ним. Птица, наверное голубь, подумал Хадсон, не открывая глаз. Шуршание раздалось ближе. Где-то неподалеку хлопнула дверь, и женский голос позвал:
        — Викки!
        Рей открыл глаза и в двух шагах от себя увидел маленькую девочку. Она стояла, устремив на него шоколадные глаза, и перебирала руками полы синего форменного пиджачка с вышитой на нем школьной эмблемой. Короткая юбка и белые гольфы дополняли форму. Он моргнул, но не шевельнулся, боясь напугать ее. Откуда она взялась?
        — Меня зовут Викки, Виксен Бернини,  — произнесла девочка, наклонив голову и искоса глядя на него. Она быстро шагнула, нагнулась и, прежде чем он успел что-либо сообразить, надела на его запястье наручник.  — Ты арестован,  — торжествующе сказала она.
        Хадсон невольно улыбнулся. Девочка совсем не боялась его и нисколько не была смущена.
        — Ты победила, я сдаюсь.  — Через плечо девочки Рей увидел Хилари, которая пересекала двор, спеша к ним.
        — Вы имеете право хранить молчание,  — сообщила Викки.  — А мы вынуждены позвонить вашей маме.
        — Викки!  — Взгляд Хилари был странно напряжен. Наверное, что-то случилось. Ведь не могло же ей прийти в голову, что он обидит ребенка. Какая чушь! Он отбросил нелепые мысли и очень серьезно спросил:
        — Ты освободишь меня?
        — Извини,  — проронила Хилари, увидев наручники.  — Любимая игрушка.
        — Он под арестом!  — Викки сделала страшные глаза, показывая на руку Рея.
        — Но он не сделал ничего плохого,  — возразила Хилари.  — Он мой друг, его зовут Рей.
        Виксен с интересом взглянула на него.
        — Ты когда-нибудь прогуливал школу?
        — Нет, никогда,  — рассмеялся Рей.  — По крайней мере, не очень часто.
        — У тебя есть дети?
        Прежде чем он успел ответить, Хилари резко сменила тему:
        — Дядя Юджин звонил, что скоро заедет за нами. Я хотела приготовить тебе поесть. Ты должна перекусить, прежде чем мы поедем к маме.
        Лицо Хилари оставалось серьезным. Рей потом самому себе не мог бы признаться, хотелось ли ему услышать то, что было сказано дальше.
        — Викки — дочь Линды,  — пояснила Хилари.
        — Дочь Линды?  — Что-то напряглось в груди Рея. Он изучал лицо девочки, пытаясь уловить сходство.
        — Моя мама… в больнице,  — запинаясь, проговорила Викки.
        — В больнице?  — выдохнул Рей.  — Но почему?
        Хилари, наклонившись, нажала кнопку и высвободила его руку, затем выпрямилась и посмотрела ему в глаза.
        — Она попала в автомобильную катастрофу вчера, во время дежурства.
        — Она не умерла,  — сказала Викки не очень уверенно.
        Хилари сжала ее руку.
        — Конечно нет, детка. Мама поправится, когда доктор вылечит ее ногу.
        — В какой она больнице?
        — На Харрисон-стрит,  — ответила Хилари и потянула Виксен за собой.
        — Он может поехать с нами?  — спросила девочка.
        — Нет, не сейчас. Рей занят.
        — Но он же просто сидит и ничего не делает,  — возразила Викки.
        Хилари беспомощно взглянула на Рея, а он вдруг понял, что должен немедленно поехать в больницу и выяснить, что с Линдой.
        — Ты можешь пойти с нами?  — снова спросила Викки и требовательно уставилась на него.
        Рей не мог отказать ей.
        — Да, конечно.  — Он поднялся. Девочка ухватилась за его руку и потащила за собой.
        Это невероятно, думал Рей часом позже. Викки сидела у него на коленях и читала ему книгу. Невероятно! Она сама захотела почитать ему. Рей не просил ее читать и не заставлял рассказывать о матери. Но почему-то его не оставляло чувство вины. Когда он искал возможность увидеть Линду, он вовсе не собирался добиваться дружбы ее дочери. Это было бы слишком коварным приемом.
        Но Викки вела себя так чертовски настойчиво, что он не в силах был отказать. Она сама шла к нему в руки. Ее ничто не останавливало. Рею всегда казалось, что девочки в таком возрасте более стеснительны. Но не Викки…
        Хотя, положа руку на сердце, много ли он знал о маленьких девочках? Его не было рядом, когда их с Моникой дочь была в возрасте Викки, он не участвовал в ее жизни и не видел, как она становилась личностью. Рей никогда так близко не общался с ребенком, никогда не ощущал цепкие пальчики на своей руке. Сейчас он наблюдал, как она упрямо добивалась того, что задумала, и ничто не могло остановить ее.
        Дочь Линды. Ему хотелось увидеть ее, узнать о ранении больше, чем могла рассказать Хилари. Но смущала необходимость объяснять Линде, как он познакомился и подружился с ее дочерью.
        Дверь распахнулась, и, прежде чем Рей смог вежливо избавиться от доверчиво дружеской близости Викки, Юджин Дерви появился в холле. Поцеловав Хилари, он прошел в комнату и остановился как вкопанный при виде Хадсона с девочкой на коленях.
        Увидев Юджина, она соскользнула с колен Рея, стремглав бросилась к нему и повисла у него на шее.
        — Хелло, дядя Юджин!
        — Привет, дорогая,  — ответил Юджин, не спуская настороженного взгляда с Хадсона.
        Так и не выпустив книгу, Рей внезапно ощутил укол зависти. Он вовсе не претендовал на внимание Викки, но, лишившись его, почувствовал себя уязвленным.
        — Мы пойдем к маме сейчас?
        — Конечно, пойдем, через пару минут. Хорошо?  — Юджин потрепал девочку по голове.
        — Хорошо. Это Рей, он лучший друг Хилари,  — заявила Викки.
        Лучший друг?.. Рей взглянул на Хилари и непроизвольно пожал плечами. Встретив недовольный взгляд Юджина, он решил, что пора исправлять положение, поднялся и положил книгу рядом с рюкзачком Викки.
        — Я ухожу,  — сказал он, освобождая Юджина от необходимости просить об этом. Он знал, что Юджин опекал Линду и это покровительство распространялось и на ее дочь. Рей не хотел послужить причиной их ссоры. Но он не мог отказать себе в удовольствии слегка уколоть Юджина.  — Увидимся в больнице,  — добавил он и, не давая Юджину ответить, повернулся к Виксен: — До свидания, озорница.
        — Я просил тебя позвонить, если возникнут проблемы.
        Линда смотрела на серьезное лицо Рея Хадсона. На этот раз на нем были рубашка из грубой хлопчатобумажной ткани и потертые джинсы. Она вдруг почувствовала себя почти голой в тонком больничном халате.
        — Я…
        — Черт!  — вырвалось у него, когда его взгляд скользнул по ее правой ноге ниже колена.  — Что случилось?
        Линда пыталась произнести хоть слово и не могла, будто лишилась дара речи. Комок подкатил к горлу. Странно, но с появлением Рея в палате болезненные ощущения, мучившие ее последние двенадцать часов, исчезли. Она молчала, и тогда он придвинулся ближе и осторожно прикоснулся губами к ее лбу, ниже марлевой повязки.
        — Что случилось?
        Голос Рея стал низким, совсем таким, как в ту ночь, которую она провела в его объятиях.
        От неподдельной заботы, звучавшей в этом голосе, слезы хлынули из глаз, и она еле сдержала желание прижаться щекой к его руке. Линда заморгала, стараясь укротить поток своих эмоций. Должно быть, изнурительная боль так ослабила ее. Не было причины для слез, худшее позади…
        — У тебя было сотрясение?  — Пальцы Рея легко дотронулись до ее лба.
        — Легкое.  — Линда отвела голову, опасаясь его прикосновений, которые мешали ей взять себя в руки. Она уже убедилась, что не может думать трезво, когда он касается ее.  — Я здорово порезалась о стекло. Врач сказал, что пришлось наложить несколько швов. Это не так страшно, как выглядит,  — добавила она, делая усилие, чтобы улыбнуться. Неизвестно почему, но ей не хотелось предстать перед ним беспомощной. Хотя, по правде сказать, ее очень беспокоило, как она сможет работать, как будет заботиться о Викки, оставаясь на костылях.
        Рей снял руку с ее лба и перевел глаза на гипс на лодыжке.
        — А что с тем парнем, который налетел на вас?  — спросил он.  — Обошлось?
        — Лучше, чем со мной. Ему оказали помощь и отпустили.  — Линда шевельнулась, чтобы лечь поудобнее.  — Мой напарник отделался переломом носа. Удар пришелся на мою сторону.
        — Удивлен, что ты не арестовала нарушителя,  — пошутил Рей.
        Линда поддержала шутливый тон.
        — Да, я спросила Клайда, почему бы не пристрелить водителя, но он больше беспокоился о своем носе и о том, как бы не испачкать кровью новую форменную рубашку.
        Рей улыбнулся, а Линда вдруг успокоилась. Как хорошо повидать его! Не имеет значения, насколько опасно, что ей это приятно. В конце концов, она не обязана никому рассказывать.
        Движение в холле привлекло ее внимание. Дверь распахнулась, и Юджин пропустил вперед Викки и Хилари, которая держала в руках букет цветов. Глаза девочки стали величиной с блюдце, и сердце Линды упало.
        — Мама?
        — Я здесь, дорогая.
        Юджин выпустил руку девочки, и Викки бросилась к кровати. Линда потянулась навстречу, чтобы приласкать дочь и отвлечь ее внимание от гипса. К ее изумлению, Хадсон перехватил Викки на полдороге.
        — Давай-ка я подержу тебя,  — предложил он, и Викки без колебаний пошла к нему.
        Линда была поражена. То же произошло с ней. Стоило ему протянуть к ней руки, как она упала в его объятия. Наверное, придется поговорить с дочерью, объяснить, что нельзя доверяться незнакомому человеку. Особенно если он мужчина. Но прежде чем она успела заговорить, Викки заявила:
        — Мама, ты еще не знаешь: это мой друг Рей. Он живет рядом с Хилари.
        В комнате воцарилось молчание. Линда перевела взгляд с дочери на Хилари, которую, казалось, волновало только, куда бы пристроить цветы. Юджин, косясь на Рея, хмурился.
        — Ты пойдешь домой с нами?  — спросила Викки, потянувшись к матери.
        Рей осторожно усадил девочку на край кровати.
        — Нет, солнышко,  — ответила Линда, почти физически ощущая напряженность, повисшую в палате.  — Я должна остаться здесь еще на немножко.
        — Но на мой день рождения ты уже будешь дома?
        — Твой день рождения?  — В глазах Линды промелькнула тревога.
        — У меня будут гости,  — похвасталась Викки, повернувшись к Рею.
        — Надеюсь, я тебя не подведу,  — успокоила дочку Линда, хотя не очень представляла, как сможет все устроить, даже если уже встанет на костыли. Придется просить Мэрион о помощи.
        — Я говорил с твоим начальством,  — вмешался Юджин, и Линда была благодарна за перемену темы.  — Они обещают выплатить компенсацию. Пока ты совсем не поправишься, будешь свободна от регулярных дежурств. Считай, что у тебя отпуск.
        — Пока совсем не поправлюсь,  — задумчиво повторила Линда.
        — Мы должны найти кого-нибудь, кто бы мог помочь тебе дома. Правда, это будет стоить денег.
        — Юджин,  — прервала его Линда, не желая обсуждать свои финансовые проблемы во всеуслышание,  — я еще недостаточно готова принять решение.  — Когда он сердито посмотрел на нее, она добавила: — Но я подумаю. Обещаю. Не беспокойся.
        Не беспокойся… Прекрасный совет! И смешно, что он исходит от нее. Разве не она последние два часа, лежа на больничной койке, мучилась беспокойством? Не хватало только обсуждать в присутствии других ее финансовые проблемы и хлопоты, связанные с днем рождения…
        — Я подумаю. Да, конечно… Итак, Викки,  — отчаянно пыталась Линда переменить тему,  — как ты провела ночь у дяди Юджина?
        — Он разрешил мне посмотреть смешной фильм. Ну, знаешь, где переодеваются в женщину…
        В Линде мгновенно проснулась материнская тревога, и она сурово взглянула на Юджина.
        — Это правда?  — Ей показалось, что позади раздался довольный смешок Рея.
        В этот момент в палату вошла медсестра.
        — Вы что, не знаете, что только два посетителя могут одновременно находиться в палате?  — возмутилась она.  — К тому же мы везем сюда другого пациента, поэтому, пожалуйста, поторопитесь.
        — Я подожду в коридоре,  — предложила Хилари. Затем она повернулась к Хадсону.  — Рей?
        Линда наблюдала за лицом Юджина и впервые за день с трудом подавила улыбку. Он, казалось, позеленел, увидев, что Хилари собирается выйти с Реем.
        — Спасибо за цветы, Хилари. Они чудесные.
        — Пожалуйста! Я подумала, они напомнят тебе о весне.  — Хилари улыбнулась, направляясь к двери, но Юджин удержал ее за руку.
        — Мы вместе подождем Виксен в коридоре,  — проговорил он, искоса взглянув на Рея.
        Когда дверь за ними закрылась, Викки принялась болтать.
        — Хочешь, я тебе почитаю?  — Она попыталась вытащить книжку из рюкзака, и Рей потянулся, чтобы помочь ей.
        Через четверть часа, когда рассказ приближался к концу, в палату опять заглянула сестра.
        — Прошу прощения, но вашему мужу и дочери придется уйти. Нам нужно устроить нового пациента.
        Ее муж и дочь? Линда не могла заставить себя поднять глаза на Рея после этих слов. Поправить сестру — только усугубить ошибку. Она обняла Викки и, притянув к себе, поцеловала.
        — Я так скучаю по тебе,  — прошептала она, гладя ее волосы.
        Пальчики Виксен теребили простыню.
        — Мама, возвращайся домой скорее.  — В ее высоком голоске таился детский страх, и сердце Линды сжалось.
        — Ну конечно, я обещаю,  — сказала она, отрываясь от дочери и глядя на Рея.
        Он подошел к девочке, и та послушно протянула ему руку. Глаза Линды наполнились слезами, хотя она навряд ли понимала почему. Только чувствовала, что не может произнести ни слова.
        Ее боль словно эхом передалась Рею. Он помог Викки надеть рюкзак и сказал:
        — Мы пойдем.  — И добавил: — Мы еще вернемся.
        — Хорошо,  — прошептала Линда и отвернулась к стене.
        6
        В больнице Рей впервые увидел Линду без формы, исключая тот раз, когда она была в его постели. Без формы, нагоняющей страх на любого нормального человека, она казалась мягче и юнее. Почти как ее дочь, на первый взгляд такая же упрямая, пока он не пообщался с ней. Линда смотрела на него с подозрением, точно он был из числа любителей приставать к маленьким детям. Проклятие! Рей вытер тряпкой руки и отбросил ее в мусорное ведро несколько сильнее, чем требовалось.
        Как она могла так подумать о нем! Или это ему показалось? Может быть, он вообще не занимает ее мысли. Ничего не значит для нее… Что же произойдет, если они в ту ночь зачали ребенка?
        Однажды так уже случилось в твоей жизни, нашептывал внутренний голос. Она заберет ребенка, а ты по-прежнему останешься один.
        Но ведь именно этого он всегда хотел. Быть одному, жить так, как нравится, не отчитываясь ни перед кем. Он был не из тех, кто стремится к женитьбе. Но все же с тех пор, как сделал себе имя и начал прилично зарабатывать, он откладывал деньги на ребенка, которого никогда не видел. Просто хотел, чтобы у дочери был свой капитал.
        Рей давно свыкся с мыслью, что в жизни дочери ему нет места. Но сейчас он не мог себе представить, что можно оставить такого ребенка, как… Викки. Она напоминала его самого в детстве, врывающегося в жизнь, не думая о последствиях. Годы и несколько хороших щелчков остудят ее пыл, глубокомысленно размышлял он. Через все это он прошел, вздохнул Рей и почувствовал, как мурашки побежали по спине. Господи, он думал о девочке, как будто был ее отцом. Хорошо бы получить хоть какую-нибудь информацию от Юджина и Хилари. Например, что за человек отец Викки и почему он оставил ее и Линду. Ему даже представлялось, как он находит этого малого и дает ему пощечину. Потому что Викки еще слишком мала, чтобы сделать это. Ведь ей так нужен отец, который защищал бы ее от нее самой и от всех зол мира!..
        Хадсон зажег газовую горелку, спустил маску и начал резать металл. Это был его мир, то, чему он всецело принадлежал. Трепещущее пламя, искры, скрежет металла соответствовали тому, что творилось у него в душе. До сих пор он не разрешал себе задумываться слишком глубоко, и тем более — брать на себя заботы других. Он всегда был сторонним наблюдателем и предпочитал им оставаться. Обыденная жизнь не привлекала его. И ему не верилось, что ее можно изменить. Рей всегда избегал проторенных дорог и научился прокладывать собственные пути.
        В дверь позвонили в тот момент, когда Рей натягивал чистые джинсы. Он взглянул на часы: половина четвертого. Колокольчик зазвонил снова.
        Виксен собиралась опять нажать кнопку звонка, когда Рей открыл дверь. При виде девочки он невольно улыбнулся. Ее школьная форма выглядела так, будто она только что дралась или гоняла мяч на школьном дворе. Белая блузка выбилась из юбки, а коленки потемнели от грязи.
        — Рей!  — торжественно, как заклинание, произнесла она.
        — Хелло, Викки,  — приветливо кивнул Рей, протягивая руку, чтобы пригладить ее волосы. Но в этот момент он заметил Хилари, стоявшую за спиной девочки, и его рука повисла в воздухе.
        — Мы можем войти?  — спросила Викки и, не дожидаясь ответа, шагнула вперед, с любопытством заглядывая в комнату.
        — Подожди,  — удержала ее Хилари, положив руку на плечо Викки.  — Ты ведь хотела пригласить Рея к нам?  — Рей перехватил взгляд Хилари, скользнувший по его обнаженному торсу.  — Но, видимо, сейчас неподходящее время для визита.
        Рей присел на корточки перед девочкой. Казалось, ей наскучил разговор. Приподнявшись на цыпочки, она заглядывала через его плечо. Он обернулся, пытаясь понять, что ее так заинтересовало. Может быть, ее привлекла красота японской каллиграфии?
        — У тебя есть какие-нибудь игрушки?  — спросила Викки. Она так сильно потянулась вперед, что потеряла равновесие и чуть не упала на него.
        Рей оглянулся на Хилари, прежде чем ответить:
        — Только для взрослых.
        — Можно посмотреть?  — умоляюще произнесла Викки.
        Если бы она была постарше и не такой хрупкой, ему было бы проще отказать. За долгие годы он привык так поступать с женщинами, которые стремились вмешаться в его жизнь, с теми, кого интересовали его деньги, кто требовал его внимания. Но еще никогда ему не приходилось сталкиваться с таким бесстрашным доверием, пока… Он вздрогнул.
        — Ну разумеется. Подожди минутку, хорошо?  — сказал он. Хилари взяла Викки за руку, чтобы та ничего не трогала.  — Я должен надеть рубашку и туфли.
        Когда Викки двинулась следом за ним, Хилари потянула девочку назад, и ее зеленые глаза сузились от раздражения.
        — Где твои наручники? Сейчас они были бы очень кстати.
        — Учительница их забрала и сказала, что не отдаст, пока мама не придет в школу.
        Рей не смог подавить улыбку, вспомнив, как она надела на него наручники. Но улыбка исчезла, когда он подумал, что кто-то должен поговорить с Викки насчет общения с незнакомыми мужчинами. Да и Линде не помешает лекция на эту тему, вздохнув, подумал он.
        Рей натянул рубашку, надел туфли. Общение с нормальными людьми требовало определенного поведения, заставляло вспоминать правила, которых придерживались его родители в своем доме: не садиться за стол без обуви или без рубашки, относиться к женщине с уважением, не доверять незнакомым людям.
        Когда он повернулся, Викки рассматривала его мотоцикл.
        — Ты меня покатаешь?  — спросила девочка, тыча пальцем в шину.
        — Нет, извини. Это игрушка для взрослых,  — ответил Рей.  — Тебе придется немножко подрасти.  — Он не собирался обещать ничего такого, за что Линда убила бы его.
        — Но я…  — начала Викки.
        — Хочешь что-нибудь выпить?  — обратился он к Хилари.
        Викки оторвалась от мотоцикла.
        — У тебя есть кока?
        — Давай посмотрим,  — ответил Рей. Что он понимал в детской еде? Он направился к холодильнику, Викки не отставала от него.  — У меня есть кока,  — сообщил он, решив, что говорить о пиве не стоит,  — и молоко.
        Рей достал молоко и пакет с печеньем.
        — Шоколадное!  — воскликнула Викки.  — Мое самое любимое. А можно мне коку?
        — Думаю, тебе лучше выпить молока,  — решил Рей, наливая молоко в чашку.  — Согласна?
        Девочка кивнула.
        — Знаешь, о чем я подумала?  — вдруг сказала Хилари.  — Мы с Юджином должны быть в пятницу в суде, чтобы дать показания о той истории с полицейским. Никак не можем придумать, кто бы забрал Викки из школы…  — Она вопросительно посмотрела на Хадсона.  — С тех пор как ты и Виксен познакомились…
        — Не думаю, что это хороший выход,  — прервал ее Рей, вспомнив, как смотрела на него Линда, когда он прикасался к девочке.
        — Ты занят?
        — Нет, но…  — Рей не собирался обсуждать проблему при девочке и решительно прекратил разговор: — Поговори с Линдой, прежде чем назначать меня на должность гувернера.
        Когда Рей Хадсон открыл дверь в палату, Клайд, напарник Линды, как раз пустился в рассказ о полицейском Гарри Грине, который пытался снять с дерева кошку, не применяя оружия.
        Линда исподлобья взглянула на Рея. Тот в замешательстве остановился в дверях. Наверное, подумала Линда, он собирался застать ее одну, так как пришел, когда часы посещений уже подходили к концу.
        — Привет,  — сказал Рей. Он перевел глаза с Линды на Клайда и помешкал, словно ожидая, что его попросят уйти. Но они молчали, и Рей мимо Клайда направился к кровати Линды, остановившись в ногах.  — Ты была бы не против…  — начал Рей без всяких предисловий. При взгляде на его напряженные скулы Линда занервничала.
        — Клайд, это Рей,  — представила его Линда и замолчала. Воспоминание о том, как она лежала рядом с ним в постели, мешало сосредоточиться.
        Рей, уставившись на нее, ждал продолжения, но, так и не дождавшись, добавил:
        — Хадсон.
        Когда мужчины пожали друг другу руки, Линда сказала:
        — Клайд — мой напарник. Он был со мной, когда случилась авария.
        — Неплохой фингал,  — оценил Рей, бросив беглый взгляд на Клайда.
        Клайд машинально поднес руку к пластырю на носу.
        — Да, но уж лучше бы мне побольше досталось, чем ей. Я был ужасно зол.
        Повисло неловкое молчание. Рей расстегнул молнию и снял кожаную куртку. Линда старалась не смотреть на его широкие плечи, не замечать поднимавшегося в ней возбуждения. Она провела рукой по волосам и повернулась к Клайду.
        — И что же, Гарри вызвал пожарных, чтобы снять кошку?
        — Нет, до этого не дошло. Сосед принес лестницу, и Гарри смог подняться.  — Клайд рассмеялся.  — Дерево было не очень высоким. Он заработал пару царапин и разбил рацию. Мы посоветовали ему носить с собой банку с кошачьей едой, тогда проблем не будет. Ну конечно, разговоров хватило на целую неделю, все припоминали свои истории, связанные с животными. Помнишь, как Фрэнк нашел ту паршивую собаку в багажнике своей патрульной машины?
        Линда улыбнулась.
        — Как я могу забыть после того, что этот пес натворил? Потребовалось три дня, чтобы выветрился запах.
        Клайд рассмеялся, но сразу погрустнел.
        — Да, мне не хватает Фрэнка. Он был свой парень. И чертовски хороший полицейский,  — добавил он и тут же спохватился, что вообще не стоило затрагивать эту тему. Он взглянул на Рея и перевел глаза на свои часы.  — Ну что ж, я пошел?  — вопросительно обратился он к Линде.  — Рад узнать, что тебя выписывают. Желаю поскорее вернуться к работе.  — Он повернулся к Хадсону: — Приятно было познакомиться с вами.  — Кивнув Рею, он пожал руку Линде.  — Ребята передают тебе привет. Позвони, если что-нибудь понадобится.
        — Конечно, Клайд, и спасибо за все.
        С уходом Клайда Линда не почувствовала облегчения. Она расправила плечи, поудобнее устраиваясь в постели лицом к Рею. Он взглянул на пустую соседнюю кровать.
        — Что случилось с твоей соседкой?
        — Выписали,  — ответила Линда.
        — Ты тоже собираешься домой?
        — Да, завтра,  — вздохнула Линда с облегчением.  — Наконец-то смогу спать в собственной постели…
        Впервые с той ночи они остались наедине. Глаза Хадсона потемнели, стали совсем синими и глубже, чем казались прежде. В течение нескольких секунд Линда молчала, просто утопая в их глубине. Но ей нужно было кое-что обсудить с ним, и откладывать она не могла. Это касалось и Викки, и ее самой.
        — Виксен сказала мне, что ты мог бы забрать ее из школы завтра… на своем мотоцикле.
        — Я не говорил, что могу забрать ее,  — возразил Рей, чувствуя неловкость.  — Хилари сказала, что им надо быть в суде и…
        Линда провела рукой по волосам, откидывая их назад. Господи, до чего же она ненавидит свою беспомощность! Как она собирается заботиться о Викки, да и о себе самой, если даже не может сесть за руль?
        — Я хотел, чтобы они спросили тебя,  — проговорил он, хмурясь, не понимая, почему должен оправдываться.  — А о мотоцикле не было и речи.
        — Мне так и подумалось, что это идея Виксен.  — Линда не могла сдержать улыбки.  — Тебе следовало взглянуть на лицо Юджина…
        — Я никогда не обижу ее,  — твердо произнес Рей.
        Улыбка Линды угасла. Он выглядел так, словно она в чем-то обвиняла его.
        — Мне и в голову не могло прийти, что ты можешь ее обидеть.  — Линда и вправду так не думала. Рядом с ним она почему-то испытывала ощущение защищенности. Но все же заставила себя добавить: — Кроме меня… и Юджина никого нет, кто бы заботился о ней. И я понимаю, что она немного…
        — Не немного,  — перебил Рей,  — а слишком непосредственна. Она идет по жизни напролом, как поезд без тормозов, и в этом похожа на тебя.  — Он придвинулся ближе к краю кровати и положил руку на перекладину.  — Где ее отец?
        Линда проглотила комок в горле, прежде чем ответить. С тех пор много воды утекло, но ей все еще трудно было говорить на эту тему.
        — Муж умер три года назад,  — наконец сказала она. Что-то удержало ее от дальнейших объяснений, от того, чтобы поведать Хадсону, что Фрэнк покончил жизнь самоубийством. Ей не хотелось, чтобы Рей думал, будто Фрэнк был плохим отцом и… мужем. Она сама в это не верила, хотя и не могла понять, как Фрэнк мог сам уйти из жизни, оставив их.
        — Это и был Фрэнк? Тот самый полицейский, о котором только что говорили?
        — Да,  — пробормотала она и опустила глаза, машинально перебирая пальцами край простыни.
        — Как это случилось?
        Вопрос застиг Линду врасплох. Она не предполагала, что Рей захочет объяснений. Смерть есть смерть.
        — Какая тебе разница?  — спросила она, смотря ему в глаза.
        — Я хочу знать. Твой напарник говорил о нем словно о герое.
        — Он был полицейским.  — Линда на секунду задумалась. Герой? Фрэнк просто был ее мужем… ее героем.  — Его застрелили,  — добавила она и могла бы уточнить, что из собственного ружья. Но не стала этого делать, не желая давать повод для новых вопросов.  — Он умер в Рождество, не дожив до дня рождения Виксен. Тогда ей исполнилось четыре года.
        Тишину в палате нарушали только удары ее сердца, такие сильные, что, казалось Линде, их нельзя не слышать.
        — Извини,  — проговорил Рей скорее сердито, чем виновато.
        Линда не могла заставить себя спросить, что его сердит. Она откинула голову, чтобы дать отдых шее, и уставилась в потолок. Внезапно Рей склонился к ней совсем-совсем близко, глядя прямо в глаза.
        — Прости, что я заговорил об этом,  — нахмурясь, сказал он.
        — Ничего страшного.  — Линда почувствовала, что слезы подступают к глазам. Извинение было неожиданным.  — Ничего,  — повторила она,  — я не сержусь на тебя. Это было давно. У Викки и у меня… у нас все хорошо. Если бы не эта история со мной…  — Она передернула плечами и поморщилась.  — Я устала от этой палаты, оттого что бессильна что-либо изменить. Моя спина окаменела, словно она тоже в гипсе. Может, попросить, чтобы мне вкололи что-нибудь наркотическое?  — добавила она, усмехнувшись, хотя в этой шутке была доля правды.
        — Я умею делать великолепный массаж спины,  — предложил Рей.
        Линда замерла. Он говорил серьезно, не похоже, чтобы подшучивал. Бесшабашный рокер исчез. Перед ней снова был мужчина, которому она без раздумий отдалась в ту ночь.
        — О нет! Спасибо.  — Она вспомнила его руки, ощущение тепла и уверенности. Но момент был неподходящим для возобновления близости, да и место — тоже.
        Рей нежно прикоснулся к повязке на ее лбу.
        — Мы ведь не чужие?
        Всматриваясь в его серьезное, неулыбчивое лицо, Линда твердо ответила:
        — Нет, чужие.  — То, что было между ними, подумала она, ничего не меняет: они по-прежнему ничего не знают друг о друге.
        — Я знаю, что сделать, чтобы ты почувствовала себя лучше,  — словно не слыша, продолжал Рей.  — И не беспокойся, я не собираюсь забираться к тебе в постель. Разреши мне помочь.  — Его низкий голос снова напомнил ей о той ночи, когда она умирала от наслаждения. Желание вновь ощутить власть его рук грозило захлестнуть ее. Рей принял молчание за согласие.  — Хочешь сесть или попробуешь перевернуться?
        — Я сяду,  — неуверенно произнесла Линда, все еще сомневаясь. Но несколькими минутами позже Рей уже сидел позади нее. Сильные руки массировали ее плечи, и ей казалось, будто она рождается заново. Она глубоко дышала и слегка вздрагивала, когда он дотрагивался до особенно болезненного места.
        — Прости,  — извинялся Рей, продолжая массаж и стараясь осторожнее прикасаться к ней.
        Линда опустила голову и отдалась его пальцам, ладоням. Это лучше, чем цветы, думала она, улыбаясь. Сильные руки двинулись ниже, и у нее непроизвольно вырвался стон удовольствия. Это лучше, чем…
        Объявление, прозвучавшее в холле, дошло до ее сознания, как сквозь пелену. Часы посещений истекли.
        Чем дольше Рей массировал, тем нежнее становились его руки. Горячее дыхание словно обволакивало ее теплом. Постепенно уходили нервозность, напряжение, отступала боль. Линда снова ощущала себя женщиной, нежной и слабой, отдающейся под защиту надежных рук.
        Внезапно дверь скрипнула, в палату вошла сестра. Линда вздрогнула, как будто ее застали на месте преступления, но Рей, глазом не моргнув, спокойно продолжал свое дело.
        — Часы посещения закончились,  — предупредила сестра.
        — Еще пять минут,  — попросил Рей.
        — Хорошо. Но только пять минут,  — согласилась сестра и удалилась.
        Интересно, улыбнулся ли он своей неотразимой улыбкой или просто сестра пожалела ее? Как бы то ни было, Линда была довольна. Впервые с тех пор как она очутилась в больнице, ей удалось расслабиться. Так расслабиться, что, когда руки Рея, с силой пройдясь вдоль спины, застыли на плечах, Линда в изнеможении откинулась назад и оперлась на него, положив голову ему на плечо. Естественным движением он склонился над ней, обняв одной рукой. Линде не хотелось ни шевелиться, ни думать, лишь бы как можно дольше оставаться в его надежных объятиях. Если бы она могла заснуть так, положив голову ему на плечо! Она вздохнула и постаралась прогнать сумасшедшую мысль.
        — Спасибо,  — прошептала она.
        — Тебе хорошо бы сейчас поспать,  — раздался низкий голос около ее уха.  — Когда проснешься, уже пора будет собираться домой.
        — Рей!  — Линда не шевелилась и не открывала глаз. Слова сами слетали с ее губ.  — Когда меня привезли сюда, то спросили, не могу ли я быть в положении.
        К его чести, он не отодвинулся и даже не вздрогнул. Просто продолжал прижимать к себе, будто слыша ее скрытые мысли. Остался бы он здесь с ней на всю ночь, если бы она попросила об этом?
        — Я сказала, что не знаю,  — еле слышно произнесла Линда, которую клонило в сон, хотя прикосновения его груди и рук все еще были реальны.  — Они сделали тест, но результата пока нет, еще рано.
        — Все хорошо,  — прошептал он, почти касаясь губами ее уха.
        Линде показалось, что он поцеловал ее в лоб, но поцелуй был так мимолетен… больше похож на вздох. Эта мысль заставила ее улыбнуться сквозь сон. Такой большой, сильный мужчина боится поцеловать ее? Последнее, что она услышала, было тихое слово:
        — Спи.
        Но она уже и так погрузилась в сон.
        7
        — Говори прямо, что тебя беспокоит?  — спросил Рей, с трудом сдерживая раздражение.
        Юджин Дерви, окинув его недружелюбным взглядом, провел рукой по волосам.
        — Послушай, это семейные дела. Я забочусь о Линде и Викки так, как если бы это была моя семья. У них достаточно проблем, а тут еще некто вроде тебя врывается в их жизнь.
        Некто вроде тебя… Рей поежился, бодрящий воздух, казалось, стал еще холоднее. После посещения Линды он припер к стенке Юджина, встретив его во дворе, и твердо сказал, что сам заберет Линду из больницы и отвезет домой. Его мучил предстоящий спор. Он мог сколько угодно просить, но это не изменило бы ответа. Нет — без всяких объяснений.
        — Итак, Фрэнк умер и завещал тебе опеку?  — уточнил Рей.  — Но не слишком ли много ты взваливаешь на себя? А как же твоя работа? Твои судебные дела? И вообще твои идеи о спасении человечества?  — Рей нападал, аргументы сыпались один за другим, он волновался, отстаивая право на победу в этом споре. Ему вспомнились бурные, но бесполезные споры с отцом, которые так часто возникали между ними в его юные годы, и он пришел в бешенство.  — Чего ты добиваешься, воротя нос от меня?
        Казалось, еще немного, и дело дойдет до драки. Но не это беспокоило Рея, а совсем другое. Он мучительно искал ответа на вопрос, почему отношения с Линдой вдруг стали так важны для него. А это не вызывало сомнений. И Рей был полон желания бороться — даже с Юджином Дерви, которого он, несомненно, уважал,  — чтобы добиться своего.
        — Фрэнк был моим лучшим другом. Он умер, но оставил мне Линду и Викки. Кто позаботится о них, если не я?  — сказал Юджин низким глухим голосом.  — Для меня это свято.
        Рей отвернулся, сожалея о возникшем споре. Он не намеревался покушаться на память Фрэнка Бернини. Мужа Линды. Героя. Фрэнк умер, но его тень, казалось, все еще управляла жизнью женщины, с которой судьба свела Рея.
        — Мне очень жаль твоего друга. Но Линда не умерла, и она доверилась мне настолько, что провела ночь в моей постели.  — Он скрестил руки, предоставляя Юджину возможность ударить первому, если тот сочтет его заявление оскорбительным и захочет драться. Но удара не последовало, и Рей продолжил: — Подумай об этом. Я хочу заботиться о ней. Ей нужна помощь, прямо сейчас, и я готов ее предложить.  — Рею показалось, что Юджин колеблется, и он усилил натиск: — Ты сомневаешься в моей благонадежности? Если так, то можешь поинтересоваться в соответствующих инстанциях. Исправный налогоплательщик, вполне законопослушный…
        — Я уже поинтересовался.  — Юджин удовлетворенно хмыкнул.  — Просто еще не воспользовался этим.  — Рей удивленно приподнял брови. Но, прежде чем он заговорил, Юджин продолжил: — Ты и Линда?.. Это не укладывается в голове. У вас так мало общего, как если бы вы жили на разных планетах. Она — прямая, как стрела, а ты неуловимый, уклончивый, почти невидимый.  — Он посмотрел на Рея долгим испытующим взглядом, словно размышляя, стоит ли выдавать основной козырь, потом решился: — Ты делаешь это, чтобы позлить меня? Из-за того, что я отбил у тебя Хилари?
        — Извини, но должен разочаровать тебя, Дерви. К тебе это не имеет никакого отношения. Кроме того,  — усмехнувшись, добавил Рей,  — если бы я хотел, то мог бы стать лучшим другом Хилари. Поверь мне.
        Как ни странно, но Юджин улыбнулся.
        — Знаешь, я ведь чуть не пристрелил того парня, который сунулся к ней. Так что лучше тебе не попадаться на этой дорожке.
        — Ты прав,  — кивнул Рей. Он помнил ту ночь и лицо Юджина, когда тот узнал, что Хилари чудом избежала насилия.  — Если ты беспокоишься, видя меня рядом с Викки, пожалуйста, забери ее из школы сам. У меня есть машина, и я собираюсь привезти Линду из больницы домой.
        — Ты всегда добиваешься своего?  — поинтересовался Юджин.
        — В большинстве случаев,  — ухмыльнулся Хадсон.
        С минуту они молча смотрели друг на друга.
        — Линда сказала, что позвонит мне, как только ее выпишут,  — наконец сдался Юджин.  — Ее подруга Мэрион обещала навести порядок в доме и что-нибудь купить из еды. Она оставит Викки у себя и утром отведет ее в школу. Я должен быть в суде, а потом заберу девочку.  — Он помолчал, хмуро глядя на Рея, и добавил таким мрачным тоном, словно сам не верил, что уступил: — Я позвоню тебе утром, когда Линда будет готова к выписке.
        — Буду ждать,  — коротко ответил Рей и облегченно вздохнул, радуясь одержанной победе.
        Линда, неумело вращая колеса инвалидной коляски, медленно приближалась к фургону. С трудом поднявшись, она оперлась на новенькие костыли и неловко забалансировала на одной ноге, морщась от боли. Казалось, кто-то вбил ей под мышки металлические клинья. Свежий январский ветер пробирался в легкие хлопковые брюки, трепал отрезанную штанину на поврежденной ноге. Тупая ноющая боль в лодыжке под гипсом напомнила ей, что даже и думать нечего опереться на больную ногу. Постельный режим и костыли по крайней мере на неделю — таково было предписание врача.
        Она добралась до фургона, вся дрожа то ли от напряжения, то ли от холода, и тут потеряла равновесие, едва не упав. Руки Хадсона вовремя поддержали ее. С трудом выдохнув слова благодарности, Линда подняла на него глаза и заставила себя улыбнуться, словно подшучивая над собой. Она никак не ждала Рея и, когда он появился в палате, решила, что это галлюцинация. О чем, интересно, думал Юджин, когда послал вместо себя Рея? Хотела бы она взглянуть на его лицо! Сейчас самонадеянность Юджина особенно ее раздражала… Но почему она так счастлива видеть Хадсона?
        Рей забросил бумажный пакет с ее формой на заднее сиденье.
        — Держись за меня и дай мне костыли.
        Линда скакала на одной ноге, лавируя между фургоном и Реем, направлявшим ее к дверце машины, которую он подпер костылем. У дверцы он обхватил Линду одной рукой и, прежде чем она успела запротестовать, поднял, пригнул ей голову и усадил на заднее сиденье.
        — Ну как? Все в порядке?  — Он выпрямился, заботливо глядя на нее.
        Ему, по-видимому, не приходило в голову, что каждое его появление, каждое прикосновение отзывались в ней тревогой. Воспоминания о сильных руках, которые массировали ей спину в прошлую ночь, согревали.
        — Все хорошо,  — солгала Линда. Господи, сидя здесь со сломанной ногой, она желала только одного — ощутить прикосновение его рук. Наверное, обет безбрачия, взятый на себя, довел ее до предела, в смятении искала она причину своего состояния. Любой мужчина вызвал бы такие ощущения.
        Но стоило ли лгать себе? Она работала среди мужчин, сталкивалась с докторами и студентами, пока лежала в больнице, но ни один из них не будил никаких желаний. Правда, ей не приходилось лежать обнаженной рядом с…
        — Думаю, здесь, на заднем сиденье, тебе будет удобнее. Кстати, не забудь пристегнуть ремень.  — Взгляд Рея не допускал возражений.  — Таково правило…
        Прежде чем она успела что-либо ответить, Рей захлопнул дверцу.
        По пути домой Линда испытывала некоторую неловкость, но в общем их маленькое путешествие прошло спокойно. Хадсон вел машину, как осмотрительный старец лет восьмидесяти,  — не слишком быстро, воздерживаясь от внезапных поворотов и остановок. Линда разглядывала в окно поток машин, пешеходов, спешивших по своим делам, а иногда, уставясь на затылок Хадсона, пыталась догадаться, какие мысли бродят в его голове.
        — Спасибо, что заехал за мной,  — наконец нарушила она молчание, которое уже начинало тяготить ее.
        — Нет проблем…
        — Викки будет страшно разочарована, что не увидит тебя,  — пробормотала Линда, надеясь, что слова звучат безобидно. Ей казалось, что говорить о чувствах дочки безопаснее, чем о своих собственных. Да и кроме того, ведь это правда. Дочь будет разочарована. Она уже успела привязаться к Хадсону. Викки нужен отец, виновато подумала Линда. Отец и нормальная семья. А ей самой?.. Перед глазами пронеслись кадры из фильмов: развевающаяся фата невесты, рука, затянутая в белый атлас перчатки, держащая свадебный букет, и жених — обязательно в черном, неотразимый, ослепительно улыбающийся — склоняется к невесте и что-то шепчет ей на ухо… Она вздохнула. Ее жизнь скорее можно сравнить с любым телевизионным сериалом о полицейских буднях. Да и герой ее романов словно вышел из таких фильмов. Крутой секс… Мотоцикл… Холодный блеск кожаной одежды…
        — Когда ты была девочкой, ты тоже была такой смелой?  — вдруг спросил Рей.
        — Я?..  — Линда задумалась. Ее жизнь так отличалась от жизни дочери, она-то росла в большой семье.  — Да, но по-другому. У меня было три брата. Я училась у них, как постоять за себя.  — Она засмеялась, вспомнив, как отец запрещал Паоло, старшему сыну, задирать ее. Не имело значения, виновата она или нет. Этим преимуществом она умело пользовалась в школе.  — Викки уже не маленькая, на этой неделе ей будет семь… О, на следующем светофоре нужно повернуть налево.
        Машина наконец свернула на дорожку, ведущую к дому, и Линда облегченно вздохнула. Дом, казавшийся таким пустым после смерти Фрэнка, сейчас был желанным убежищем. Она не могла дождаться, когда окажется там и отдохнет. Но ей не удастся расслабиться, если Рей будет рядом. Линду беспокоила мысль, что нужно пригласить его в дом. Это был не страх, а просто беспокойство. Рей стал частью ее фантазий. Она не была готова связать эти фантазии со своим домом, гостиной, спальней…  — словом, со своей реальной жизнью.
        Хадсон подогнал машину как можно ближе к дому, затем выпрыгнул и открыл заднюю дверцу. Он протянул руки, помогая ей встать на здоровую ногу, и она позволила поддержать себя. Затем он снял куртку и набросил ей на плечи.
        Она сделала на костылях несколько шагов, которые показались ей непомерно долгими. Мэрион Ли вышла навстречу, заботливо спрашивая:
        — Как дела?
        Еще не успев ответить, Линда заметила, что подруга смотрит не на нее. Мэрион во все глаза уставилась на Рея. Судя по выражению ее лица, она была потрясена и, пожалуй, несколько испугана.
        — Я думала, что Юджин…
        — Мэрион, это Рей Хадсон, мой знакомый,  — перебила ее Линда.  — Мэрион Ли, моя подруга.  — Она вдруг ощутила такую усталость, что больше не думала о том, какое впечатление кто на кого производит. Хотелось лишь поскорее добраться до стула и сесть.
        Тишина за спиной оглушала. Линда слегка покачнулась на повороте в гостиную, и сильные руки тут же поддержали ее. Когда она наконец села, сердце стучало как барабан. Рей положил пакет с ее вещами рядом и, наклонившись, заглянул ей в глаза. О Господи, ей показалось, что сердце не выдержит и разорвется.
        — Я могу еще что-нибудь сделать для тебя?
        Линда опустила глаза. Она была не в состоянии думать, когда он так смотрел на нее. Это было для нее очевидно, но не стоило углубляться в эти размышления.
        — Вы разбираетесь в механике?  — спросила вдруг Мэрион.
        Хадсон повернулся к ней.
        — Думаю, кое-что смыслю.
        — Отлично. Нужно заменить дверь в ванной комнате внизу…  — Она кивнула на гипс на ноге Линды. Ей будет трудно пользоваться спальней и ванной наверху.
        Рей поднялся.
        — Проводите меня, я посмотрю, что можно сделать.
        Как только Мэрион и Хадсон скрылись за углом, Линда провела рукой по лицу, стараясь успокоиться. Но достаточно было оглядеться, чтобы снова расстроиться. Гостиная выглядела так, словно по ней пронесся тайфун. Тайфун по имени Виксен.
        По всей видимости, Мэрион пыталась навести хоть какое-то пособие порядка, но под столом громоздились забытые игрушки, свитер девочки свисал со спинки стула, а пара кроссовок валялась у камина. Посмотрев в открытую дверь детской, Линда поняла, что Мэрион переставила ящик с игрушками и маленький стол так, чтобы Викки сама могла вытаскивать свою кроватку, которая убиралась под большую кровать матери.
        Уставившись на гипс, она покачала головой и вздохнула. Конечно, хотелось бы спать в своей собственной постели. Но ей придется спать здесь, в комнате Викки, а вся ее одежда и все остальное было наверху. Мрачные мысли внезапно оборвались, когда вернулась Мэрион.
        Она стремительно подошла к Линде и присела рядом, взяв ее за руку.
        — Где ты откопала этого парня?  — спросила она, прерывисто дыша, и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Это ведь Рей? Тот самый, которого ты встретила на новогодней вечеринке?
        Ее Новогодний Рыцарь. Линда почувствовала, как теплая волна нежности заливает ее, и закусив губу, стараясь сдержать стон. Не стоит об этом…
        — Он такой…  — глаза Мэрион на мгновение округлились,  — огромный. А когда он глядит на тебя… Когда мы были вдвоем в ванной, я едва могла дышать.
        Линда про себя рассмеялась. Она испытывала то же. Только тогда она лежала под ним. В ту ночь.
        — Не представляю, как ты могла…  — Мэрион осеклась, словно опасаясь высказать вслух то, что было у нее на уме.  — Знаю я таких парней и, честно говоря, побаиваюсь.  — Она нахмурилась.  — Хотя догадываюсь, почему ты решилась. Конечно, одна ночь ничего не значит, но меня он напугал бы до смерти.
        — Где дверь, которую вы хотите поставить?  — спросил Рей, неожиданно появившись в гостиной.
        Линда взглянула на него, пытаясь понять, не слышал ли он их разговор.
        — В подвале,  — ответила она.  — Мэрион, будь любезна, покажи Рею и заодно поищи там форму для торта. Она, должно быть, в коробке, позади рождественских украшений. Викки хочет на свой день рождения торт в виде кролика.
        Мэрион подпрыгнула на тахте, будто ее ужалила змея. Она пробурчала что-то себе под нос и нехотя поднялась.
        Линда вздохнула. Все же как хорошо оказаться дома! Она подтянулась на руках, забралась поглубже на тахту и облокотилась на подушки. Бумажный пакет с ее вещами сполз на пол. Линда нагнулась, подняла его и открыла.
        Форменные брюки пришлось разрезать, когда ее привезли на «скорой помощи». Она хладнокровно рассматривала неровную линию от ножниц. Затем вытащила рубашку и увидела пятна крови. Это была ее кровь из раны на голове.
        Она могла умереть. Как Фрэнк. И никогда бы не увидела, как будет взрослеть Викки, как закончит школу, выйдет замуж. Вместе с ней умерла бы и ее мечта о нормальной жизни, замужестве, любви, о доме, окруженном низким белым забором.
        Она всегда знала, что быть офицером полиции опасно. Но при определенном внимании можно избежать нападения или выстрела. На практике подобное случалось не так уж часто. В больнице ей вспомнились слова одного из полицейских, готовившего ее к работе: «Для полицейского офицера опасной может оказаться остановка на обочине или посреди дороги на автостраде. Вы скорее можете пострадать в автомобильной катастрофе, чем от рук преступника».
        Забыв, что машина может стать смертельным оружием, она и Юджин допустили ошибку, думала Линда, машинально поглаживая пятно на рубашке. Постоянно занятая своей работой, хлопотами по дому, воспитанием дочки, размышлениями о смерти мужа, она вообще совершенно не думала о собственной безопасности.
        Смех Мэрион вырвал ее из воспоминаний. Она быстро засунула свою форму обратно, прежде чем подруга, улыбаясь, вошла в комнату в сопровождении Рея.
        — Я слышала, что Викки по-прежнему не расстается со своими наручниками,  — сказала Мэрион.  — Она отвязалась от Салли потому, что та знает, как открывать их. Салли — моя дочь, лучшая подружка Викки,  — пояснила она, усаживаясь напротив Линды.  — Значит, Викки теперь арестовывает незнакомцев? Когда она вырастет, то определенно будет офицером полиции.
        Волна страха окатила Линду, но она, стараясь не подать виду, заставила себя улыбнуться. Викки — офицер полиции? Но хочет ли она, чтобы дочь стала полицейским, как ее отец… и мать?
        — Во всяком случае, кое-что из снаряжения у нее уже есть. Правда, учительница отобрала наручники и заперла их в стол,  — сказала она, маскируя улыбкой растерянность.
        — Садитесь, Рей,  — предложила Мэрион, опередив Линду.
        Глаза Рея остановились на Линде, как бы спрашивая ее разрешения, и она почувствовала себя виноватой. Ее так захватили собственные неурядицы, что она даже не предложила ему сесть.
        — Да, конечно, садись,  — заторопилась она, отодвигая от себя бумажный пакет.
        Хадсон взял его и положил на стол, прежде чем сесть около нее. Он вытянул длинные ноги, закинул одну на другую и скрестил руки, всем своим видом показывая, что намерен задержаться надолго. Он совсем близко, подумала Линда, но попыталась отогнать прочь эту мысль.
        — Итак,  — начала Мэрион,  — что ты собираешься делать с днем рождения Викки? Я ничего не покупала и не обдумывала, за исключением приглашений. Викки, Салли и я занимались этим вчера вечером и сегодня отнесли их в школу.  — Она нагнулась за сумкой и достала из нее блокнот.  — Вот смотри! Мы пригласили весь класс, двадцать два человека.
        — Двадцать два?  — тихо повторила Линда. Как, ради всех святых, сможет она развлекать такую ораву, да еще на костылях?!
        — Кто-то наверняка не придет, но мы должны планировать по крайней мере человек на двадцать.
        Линда потерла виски и ответила полушутя:
        — Может, найдем десять пар наручников и наденем на всю компанию?
        — Не получится.  — Мэрион снова улыбнулась Рею.  — Они умеют открывать их. А как имя того затейника, которого приглашали на день рождения Одри? Биппо? Или Баппо?
        — Не помню.
        Мэрион вынула ручку из сумочки и что-то записала в блокноте.
        — Постараюсь узнать, но сомневаюсь, что нам удастся заполучить его тотчас же. Вряд ли ты хотела бы, чтобы двадцать детей играли в прятки и носились по дому, перевертывая все вверх дном. Обсудим все завтра утром, а сегодня мне надо поработать, а ты…
        — Я знаю одного человека, который устраивает подобные мероприятия,  — внезапно вступил в разговор Рей. Он взглянул на Линду.  — Ты помнишь новогодний вечер в «Роял-холле»?
        Ее словно обдало жаром. Она смогла только кивнуть. Конечно, она помнит. Этого ей не забыть…
        — Тимоти устраивает великолепные вечеринки.  — Рей выделил слово «великолепные», не сводя глаз с Линды, и она поняла, что именно он имел в виду.
        — Кто такой Тимоти?  — удивленно приподняла тонкие брови Мэрион.
        — Управляющий «Теннесси-парка».  — Пока Мэрион осмысливала информацию, Рей добавил: — Как раз там я живу.
        Линда представила себе сверкающие звезды, световые эффекты и роскошное убранство зала.
        — Но у нас всего лишь детский праздник,  — возразила она и смущенно добавила: — Кроме того, я не располагаю большими деньгами.
        — У Тимоти постоянные связи в городе, свои поставщики и всевозможные скидки…  — Рей пожал плечами.  — Словом, я беру это на себя.
        На мгновение Линда потеряла дар речи.
        — Как это понимать?
        — Да просто попрошу Тимоти устроить праздник для Викки.
        — Я не могу тебе позволить,  — сопротивлялась Линда.  — Откуда тебе известно, есть ли у него время и вообще — захочет ли он тратить на это силы?.. Ведь он нас совсем не знает.
        — Поверь мне, Тимоти родился для этого. Обещаю тебе, он сделает все, если я попрошу его.
        — Он знает какого-нибудь затейника?  — спросила Мэрион, не без удовольствия наблюдая смятение подруги.
        — Мэрион!
        — Послушай,  — засмеялась Мэрион,  — если этот Тимоти возьмется за двадцать четыре часа устроить праздник для двадцати двух детей, я голосую за то, чтобы предоставить ему право на такую попытку.
        — Он сделает это,  — сказал Хадсон.  — Поверь мне.
        — Ты всерьез хочешь, чтобы я за это взялся?  — Голос Тимоти поднялся на октаву.
        — Мне нужно завтра устроить праздник для двух десятков детей.
        — Может, ты выпил лишнего?  — ехидно поинтересовался Тимоти.  — Во-первых, так быстро ничего не делается. Во-вторых, я никогда не имел никаких дел с детьми.
        — Я возьму на себя детей, а ты — вечеринку,  — успокаивал Хадсон. Когда ответа не последовало, он добавил: — Для меня это очень важно.
        — Охотно верю, но не собираюсь брать на себя такую ответственность.
        Хадсон сжал телефонную трубку, борясь с поднимающимся раздражением, и решил, что правда подействует лучше, чем все уговоры.
        — Это для моей знакомой, Линды, она полицейский. Для ее дочери… И я обещал…
        — Ну и ну…  — Послышался глубокий сочувственный вздох.  — Давай говорить прямо. Ты обещал? Отлично! Сколько ей лет?
        — Исполняется семь.
        — Ты обещал семилетнему ребенку, а я должен за тебя отдуваться?
        — Я обещал ее матери.  — Хадсон лихорадочно соображал, какие доводы он мог бы еще использовать.
        — Мне это нравится!  — хихикнул Тимоти. Рей понял, что последует дальше.  — Предположим, я соглашусь ради тебя, хотя это еще под большим вопросом, но ты станешь моим должником на долгое время. Это справедливо?
        — Да,  — ответил Рей.
        — И если я составлю список всех твоих прегрешений, вроде игр во дворе с этим твоим зверем, которого ты называешь мотоциклом, мы можем надеяться на перемены?
        — Да,  — обреченно вздохнул Рей.
        Тимоти поворчал немного, удивляясь про себя, что Хадсон на все согласен. В действительности его не слишком беспокоило предстоящее мероприятие: он был уверен в своем умении так развлечь Викки и ее гостей, что все будут счастливы.
        — Тогда позволь, я прочитаю тебе наши правила…
        — Не сейчас… Ты готовишь вечеринку, я следую правилам.  — Рей мысленно видел, как Тимоти потирает руки от удовольствия.
        — Хорошо. Но я должен побольше узнать о Викки и о том, где и когда… Да, и, конечно, сколько я могу тратить? Ты знаешь, когда что-то делается в последнюю минуту, обычно это влетает в копеечку.
        — Трать столько, сколько нужно,  — сказал Хадсон, только потом вспомнив, что Линда беспокоилась по поводу денег. Он не собирался позволять ей платить за это, но предвидел ее реакцию, если она узнает.  — Учти, что Линда не в восторге от этой идеи, поэтому давай постараемся держать ее в стороне. Я дам тебе телефон ее подруги Мэрион, с ней ты сможешь оговорить детали. Она скажет тебе все, что ты захочешь узнать.
        — Отлично,  — произнес Тимоти тоном настоящего бизнесмена. Он усмехнулся.  — Не терпится рассказать Филу.
        — Спасибо, Тимоти.
        — Пока еще рано благодарить меня,  — отрезал Тимоти.  — Тебе предстоит ознакомиться с новыми правилами, составленными специально для Рея Хадсона.
        — Все равно спасибо…
        — Пожалуйста,  — ухмыльнулся Тимоти с удовлетворением.  — А теперь повесь трубку и позволь мне вплотную заняться делом.
        8
        Рей открыл дверь в квартиру Тимоти и, придерживая ее плечом, просунул внутрь большую коробку.
        — Я хочу, чтобы ты передал это Викки.
        Тимоти так взглянул на коробку, доходившую ему до пояса, словно она вот-вот взорвется.
        — Чтобы я передал это Викки?  — ошарашенно переспросил он.  — У меня что, своих дел мало? Нет уж, отнеси сам.
        — Но я не собираюсь туда…
        — Разумеется, ты не собираешься.  — Тимоти махнул рукой и отвернулся.  — Фил! Уже почти десять, а мне нужно по крайней мере два часа, чтобы все приготовить.  — Он хмуро взглянул на Рея.  — Погрузи эту коробку в фургон и смотри, не повреди там ничего.
        В комнату вошел Фил, старый приятель Тимоти. Они на двоих снимали эту квартиру. Фил отлично смотрелся в черном смокинге.
        — Не поможешь мне закрепить этот галстук? У меня никогда не получается прямо.
        Рей, насвистывая, разглядывал его, пока Тимоти поправлял бабочку. Фил вытянул руку, застегивая запонку на белоснежной манжете.
        — Я выгляжу так, словно собираюсь на похороны. Смогу ли я делать свои фокусы в смокинге? Я привык все вытаскивать из корсажа или из лифа платья, а тут придется использовать рукава. Как бы не провалиться!
        — Ты что, рехнулся? Работать в женском платье? Ты забыл, что это для семилетних детей? Что скажут родители, если ты заявишься под видом трансвестита? Ладно-ладно, я пошутил. Смокинг — то, что надо. Все будет отлично,  — подбодрил приятеля Тимоти, поправляя лацканы его смокинга.  — Теперь,  — Тимоти окинул комнату беглым взглядом,  — мы погрузили все, кроме нашего главного сюрприза. Я принесу его.
        — Что вы еще придумали?  — спросил Рей.
        — Это последний писк,  — подвел итог Фил, когда Тимоти появился, неся в руках сооружение, похожее на торт в большой чаше. Пока Рей соображал, что бы это могло быть, Фил добавил: — Вам говорит что-нибудь название «Плавающий замок»?
        — Это торт?  — спросил Рей не очень уверенно.
        — Торт?  — Тимоти приподнял брови.  — Нет, дорогой мой, это больше чем торт, это истинное произведение искусства. Я целое утро корпел над ним. Давай, Хадсон, неси коробку в фургон, если хочешь, чтобы мы отвезли ее.
        — Как ты на таком торте собираешься поставить свечи?  — поинтересовался Рей, беря коробку.
        — Ты не знаешь самого главного,  — сказал Тимоти, садясь в машину.  — Торт будет плавать в чаше с водой, как будто его окружает ров.
        — Ров с водой? Фантастика!
        — Детям очень понравится. Фил, не забудь ключи.
        Линда заканчивала оформлять торт в виде кролика. Из двух кусочков желе она соорудила что-то наподобие глаз. Мэрион возилась с посудой.
        — Не знаю, что бы я без тебя делала,  — с чувством произнесла Линда.
        — Пустяки! Для чего тогда друзья?  — усмехнулась Мэрион.  — Как твоя нога?
        — Меня больше беспокоит боль в плечах и в спине, чем нога.
        — Тебе нужно отдохнуть. Пойди приляг…  — За окном раздался гудок автомобиля.  — Викки и другие ребятишки приедут по крайней мере через час.  — Мэрион выглянула в окно.  — О, должно быть, это наши организаторы, Тимоти и его приятель.
        — Прекрасно. Хотя я до сих пор с трудом верю, что согласилась на это,  — проговорила Линда, хмуро косясь на больную ногу. Она все еще была совсем беспомощна. Хорошо хоть смогла вымыть голову, да и то с помощью Мэрион. Самой ей удалось только обтереться губкой.
        Мэрион с улыбкой взглянула на нее.
        — Тебе стоит прилечь на часок. Положись на нас. Мы все приготовим.
        — Но…
        — Нет, в самом деле.  — Мэрион протянула костыли подруге.  — Я разговаривала с Тимоти по телефону и уверена, что у него все получится. Ты приляг, а я дам тебе знать, когда все будет готово.
        Линда привстала со стула, опираясь рукой о край стола, и выпрямилась, стоя на одной ноге. Прежде чем покинуть комнату, она не удержалась от волновавшего ее весь день вопроса:
        — Хадсон с ними?
        Мэрион снова выглянула в окно.
        — Я вижу двух мужчин, но Хадсона среди них нет.
        Линда вздохнула. Она была разочарована, но не стоило показывать это.
        — Хорошо. Если ты уверена, что вы справитесь…
        — Абсолютно уверена. Это будет наш сюрприз для тебя и Викки.
        — Сюрприз!  — крикнула Мэрион полтора часа спустя.
        Линда мигнула, с удивлением разглядывая невероятно изменившуюся комнату. Она и вправду уснула и теперь надеялась, что сон поддержит ее силы.
        Комната напоминала витрину магазина, где выставлено все, что есть в продаже: раскрашенные утки и собаки, мыши, сидящие на шарах, лозунги, флажки… Над камином появилась разноцветная яркая надпись:
        С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ВИККИ!
        — Поразительно…  — прошептала Линда. Она повернулась к двум мужчинам, стоявшим в дверях. При внимательном рассмотрении лицо одного из них показалось ей знакомым. Он шагнул к ней навстречу.
        — Здравствуйте, я Тимоти Симонс,  — сказал он деловым тоном.  — Мы встречались однажды в «Теннесси-парке».  — Линда вспомнила, как столкнулась с этим мужчиной, когда убегала от Рея после той ночи.
        — Рада видеть вас,  — сказала она, протягивая руку.
        — А это мой незаменимый помощник Фил.  — Тимоти указал на стоявшего рядом мужчину.  — Он отлично умеет развлекать детей. Поверьте, даже самые отъявленные сорванцы сидят смирно, глядя ему в рот. Ты придумал себе имя на сегодня? Великий… На чем ты решил остановиться? Роджер-Доджер или Великий Джузеппе?
        — Пожалуй, последнее лучше всего. Пусть будет Джузеппе.  — Фил улыбнулся Линде.
        — Рада познакомиться с вами,  — улыбнулась в ответ Линда. Затем она снова оглядела комнату.  — Комната так выглядит…  — Она не могла найти подходящих слов, чтобы выразить восхищение. Тимоти, казалось, не замечал ее растерянности.
        — Из-за плохой погоды мы вынуждены были перенести все в дом,  — сказал он, картинным жестом обводя рукой комнату, словно рекламируя товар.  — Мы украсили гостиную и устроили сцену для Фила в столовой. Мой друг — сам отец и знает множество детских игр.  — Он повернулся и взял большой пластиковый пакет, полный маленьких бумажных пакетиков.  — Подождите, вы еще увидите, какое впечатление произведут на детей наши маленькие сюрпризы. Никто не останется без подарка. Мы еще должны приготовить разные напитки.
        Тимоти поставил пакет и заторопился к кухне. Линда взглянула на Мэрион, которая еле сдерживала смех.
        — Можешь быть уверена,  — обратилась та к подруге,  — этот день рождения Викки запомнит на всю жизнь. Посмотри, какой мы накрыли стол. Готова поспорить, что ты такого никогда не видела.
        Не веря глазам, Линда разглядывала искусно сервированный стол: розовая скатерть, розовые салфеточки, даже гвоздики в вазе нежно-розовые. Просто какое-то розовое великолепие!
        — А как тебе нравится «Плавающий замок»?  — спросила Мэрион.
        Линда с недоумением подняла глаза на подругу, но лицо Мэрион было совершенно серьезно. Тогда она снова обвела взглядом стол, напоминавший картинку из модного журнала. Великолепный торт возвышался посреди стола на пьедестале, помещенном в стеклянный круг, заполненный водой. Там плавали цветы и на специальных подставках были укреплены свечи, которые только и ждали, когда огонь прикоснется к ним. Русалка Барби сидела на краю.
        — Поразительно!  — восхищенным шепотом произнесла Линда.
        Посмотрев на свой скромный торт в виде кролика, который они с Мэрион украшали с таким старанием, она должна была признать, что он весьма проигрывает рядом с пышным сооружением из шоколада и взбитых сливок. Но Линда не расстроилась. Ясно, что никакая будущая вечеринка не выдержит сравнения с этой.
        Звук дверного колокольчика оторвал ее от дальнейших размышлений. Звонкий голос Виксен раздался в холле:
        — Мама, у тебя все готово?
        День рождения был в разгаре. Как и следовало ожидать, все были в восторге, особенно Викки, о чем говорило ее возбужденное личико. Приходилось развлекать четырнадцать детей и пятерых мамаш. Некоторых из них Линда едва знала. Она честно призналась себе, что не смогла бы устроить ничего подобного, даже если бы была абсолютно здорова.
        Великий Джузеппе показал целое представление, и Линда решила, что он лучше, чем все виденные ею затейники. Пришло время открывать подарки, вызвавшие новый взрыв восторга. Наконец дети устроились у телевизора смотреть любимые диснеевские фильмы. Взрослые, кроме Фила — Великого Джузеппе, который остался с детьми, получили передышку часа на полтора.
        Линда решила помочь с уборкой. Ковыляя к кухне, она обнаружила Тимоти, который обескураженно взирал на едва тронутый торт и на стол, выглядевший так, словно его атаковала саранча.
        — Не понимаю,  — обиженно пожал плечами Тимоти.  — Я всегда думал, что дети любят шоколад и ванильный крем.
        — Салли обожает,  — подтвердила Мэрион.  — И кое-кто из взрослых говорил то же самое.
        Но это не успокоило Тимоти. Он казался таким разочарованным, что Линда улыбнулась.
        — Не переживайте,  — уговаривала она его.  — Им все понравилось. Не хватало разве что мороженого.
        — И еще желе,  — добавила Мэрион.
        Тимоти вздохнул и бросил груду грязных бумажных тарелок в мусорное ведро.
        — Я запомню на случай, если еще когда-нибудь буду устраивать нечто подобное. Желе и мороженое!..  — Он грустно покачал головой, сокрушаясь по поводу испорченности вкусов.
        Линда передвинула костыли и коснулась его руки.
        — Вы все сделали потрясающе, Тимоти. Хорошая работа! Вы и Фил…  — Она не закончила, но для себя отметила одно упущение: с ними не было Хадсона.
        Хадсон гнал свой мотоцикл. Наконец он повернул на улицу, где жила Линда. Окраина, пренебрежительно подумал Рей. Похоже на те места, где он вырос и откуда бежал, когда решил жить по своим законам, а не по законам отца.
        Он не думал о том, что скажут соседи Линды, хотя и представлял себе, что низкий рокот мотоцикла привлечет их внимание, заставит подойти к окнам и с любопытством выглянуть наружу, когда он пронесется мимо. Если бы погода была теплее и дети гуляли на улице, матери, наверное, утащили бы их домой, подальше от него и его мотоцикла.
        Его не приглашали. Почему же он не остался дома, а понесся сюда, в этот район, который будил в нем неприятные воспоминания?
        Он мчался на мотоцикле сквозь холодный январский ветер потому, что хотел увидеть Викки… и Линду. Не просто хотел, а должен был сделать это. Ему надо было знать, получилась ли вечеринка, он хотел увидеть счастливые глаза Линды, улыбающейся… ему.
        Рей скрипнул зубами, злясь на себя за то, что не может противостоять желанию доставить ей удовольствие. В конце концов, не все ли ему равно, будет счастлива Линда или нет? Он едва знал ее, а она вовсе не стремилась сделать их отношения глубже. А ему хотелось бы этого? Возможно… Черт, у него сейчас достаточно трудное время и есть о чем подумать. Он вспомнил, как хорошо им было в ту ночь, когда их не разделяло ничего, кроме полумрака, вспомнил ее лицо в минуты, когда он дарил ей наслаждение. Но на следующее утро она почти что сбежала от него.
        Проклятие! Ему все равно нужно быть рядом. А что, если она беременна?
        Как только Рей выехал на улицу, где жила Линда, он нажал на газ, чтобы шум предупредил ее о его приближении.
        Линда безошибочно вычислила звук мотоцикла, опередив Викки. Фильмы как раз кончились, и дети вернулись в гостиную. Праздник подходил к концу.
        Линда не торопясь направилась к выходу, когда шум мотоцикла усилился. Мотор рявкнул в последний раз и стих. Викки бросилась к дверям, опережая мать. Линда схватила ее за руку.
        — Сначала накинь пальто.
        Викки повернулась к ней, и оказалось, что ее умоляющие глаза полны неподдельной радости.
        — Мама, это же Рей! И он на мотоцикле!
        Можно подумать, что это не Рей, а Санта-Клаус!
        — Знаю,  — ответила Линда, заставляя себя говорить спокойно, с материнской строгостью.
        Борясь с собственным нетерпением, она взглянула через застекленную дверь на мужчину, облаченного в черную кожу. Он спокойно снимал шлем. Несколько детей захотели присоединиться к Викки.
        — Возьмите свои пальто и можете выйти на несколько минут.
        Не прошло и тридцати секунд, как они выскочили наружу.
        Линда наблюдала, как Викки встала рядом с Хадсоном, которому приходилось удерживать детей на почтительном расстоянии от мотоцикла. Вот он наклонился, показывая на выхлопную трубу и, наверное, объясняя, как она действует. Викки подняла к нему руки. Ловким движением Хадсон подхватил ее и усадил на кожаное сиденье впереди себя.
        Затем он оглянулся, и их глаза встретились. Линда слышала, как стучит ее сердце,  — словно удары молота. Ей казалось, что она растворяется в этом гипнотическом взгляде. Голова слегка кружилась. Как ему удается заставить ее грезить наяву? И как ему удалось так быстро стать героем в глазах ее дочери? Линда нехотя отвела взгляд. И тут же испугалась, что он исчезнет, как видение, как порождение фантазии. Но он все еще стоял перед ней.
        Тимоти протиснулся вперед.
        — Ты хочешь, чтобы мы сейчас открыли подарок для Викки?  — спросил он Рея.
        Линда увидела, что Рей нахмурился вместо ответа. Он выглядел странно в ее дворе в окружении детей.
        Тимоти повернулся к ней.
        — Есть еще один подарок. Я приберег его под конец, но раз Хадсон здесь…  — Он вытер руки полотенцем и вопросительно посмотрел на Линду.  — Это в фургоне, Фил?  — поинтересовался он через плечо.  — Поможешь мне?
        Некоторые из мамаш, накинув пальто, вышли во двор. Тимоти и Фил пересекли газон, подошли к фургону и вытащили громадную коробку. Внезапно Линда почувствовала, как кто-то набросил пальто на ее плечи. Мэрион усмехнулась.
        — Может, хочешь посмотреть поближе? Выбирайся на крыльцо, а я укрою тебя пледом.
        Линда невольно опустила глаза. Из-за гипса она надела длинную простую юбку, да еще натянула на больную ногу шерстяной носок до колена. Она вздохнула. Как истинной женщине, ей хотелось, чтобы Рей увидел ее одетой по-другому. Тогда бы она не чувствовала себя перед ним так неуверенно. Она тряхнула головой и нахмурилась. Что за наваждение? После новогодней ночи она постоянно ощущала его власть над собой.
        Чуть позже, усевшись на крыльце, Линда наблюдала, как Хадсон сорвал бумагу с пакета размером с баскетбольный мяч. Викки ахнула, увидев яркий шлем, сверкавший розовым неоном. Линда нахмурилась. Хадсон привез Викки мотоциклетный шлем? Пугающая картина возникла перед глазами: дочь несется на мотоцикле вниз по дороге. А может, это все же не мотоциклетный шлем? Но тут Тимоти и Фил вынесли громадную коробку, и Линда сразу догадалась, что в ней.
        Хадсон снял Викки с мотоцикла, и, едва успев коснуться земли, она начала нетерпеливо сдирать бумагу с коробки. С помощью Тимоти и Фила коробка была открыта, и дети, окружившие Викки, восторженно загалдели. Новый, сверкающий розовым блеском велосипед!
        — Мама!  — взволнованно закричала Викки.  — Рей подарил мне розовый мотоцикл!
        — Что?  — переспросила Линда, пытаясь подняться и подойти поближе.
        Хадсон поправил девочку:
        — Это велосипед, но он больше других похож на мотоцикл, подходящий тебе по размеру.
        — Мама, иди сюда, посмотри!  — позвала Викки.
        Линда начала подниматься на ноги и заметила, что Хадсон направился к ней. Она взглянула на его хмурое небритое лицо. Опять играет в плохого парня? Зачем он выставляет себя в таком свете перед ее друзьями? Она хотела задать ему этот вопрос, но не успела слова произнести, как он наклонился и легко поднял ее.
        Путь от крыльца во двор был недлинным. Он поставил ее на ноги, прижимая к себе чуть ближе, чем требовалось. Дети, разумеется, ничего не заметили, но некоторые из мамаш уставились на нее, явно надеясь услышать, что она заполучила отца для своей дочки.
        — Он замечательный, дорогая,  — сказала Линда, стараясь говорить как можно спокойнее, чтобы скрыть свое смущение. Рей не позволил ей мучительно ковылять на костылях, но вместе с тем продемонстрировал окружающим свое право прикасаться к ней. И теперь, когда она уже стояла на своих ногах, он не отходил, готовый в любой момент поддержать ее, если она потеряет равновесие.
        — Можно мне прокатиться прямо сейчас?  — Викки с надеждой посмотрела на мать.
        Линда взглянула на хорошенькое личико дочери, затем перевела глаза на детей, которые плотным кольцом окружали ее. У Викки было сегодня столько развлечений, что Линда решилась, как ни горько, отказать дочери.
        — Нет. Не сейчас. Лучше поиграй со своими гостями. И потом, из-за ноги я не смогу помочь тебе. Давай отложим это на завтра, хорошо?
        Но Викки совершенно не удовлетворил такой ответ, и она продолжала канючить:
        — Ну пожалуйста, мама…  — Глаза девочки остановились на Рее, словно призывая его в союзники.  — Я знаю, у меня получится…
        — Виксен, а ты поблагодарила?  — напомнила дочери Линда.
        — Спасибо, Рей,  — вежливо проговорила Викки.
        — Пожалуйста, шалунишка!  — Поколебавшись, Хадсон потрепал Викки по голове.  — Думаю, тебе лучше продолжить твой праздник, а я попробую поговорить с твоей мамой. Может быть, она разрешит тебе покататься на велосипеде попозже… А я помогу тебе. Хорошо?
        В глазах Викки блеснула слабая надежда.
        — Мама, ты поговоришь с ним об этом?
        Линда предпочла бы поговорить с ним совсем о другом, о том, например, как ему удалось очаровать ее дочь.
        — Возможно,  — сказала она со вздохом.
        Через час праздник закончился. Гости разошлись, Тимоти и Фил упаковали свое оборудование и, пообещав Линде прислать счет, уехали.
        У Линды не было возможности поговорить с Хадсоном, так как им ни разу не удалось остаться вдвоем. Она представила его взрослым гостям как друга, хотя для всех было очевидно, что это не совсем так: друзья не покупают такие дорогие подарки. Но она не собиралась позволить Хадсону стать больше чем другом. Потому что все равно ничего не получится, слишком они разные.
        Эта мысль отчетливо читалась в глазах присутствующих женщин. Они рассматривали мотоцикл, искоса поглядывая на кожаное одеяние Рея, на его длинные волосы… К тому же он, словно нарочно, держался так вызывающе, будто хотел сказать: да, я такой, и мне наплевать, что вы обо мне думаете. Всегда один против всех, всегда испытывает удовольствие, шокируя людей. И было ясно, что никто не заставит его со временем измениться. Да Линда и не хотела бы этого. Он должен оставаться таким, какой есть. Привлекательный для других или нет — неважно, но себя она не могла обманывать.
        Поблагодарив Мэрион и попрощавшись с гостями, Линда наконец осталась наедине с Хадсоном.
        — Я признаю, что должен был бы спросить тебя…  — сказал он.
        — Да, должен бы…
        На мгновение оба замолчали. Потом Рей снова заговорил:
        — Не было времени. Надо было все успеть сегодня, и…
        — И?..
        Он поерзал на стуле, вертя в руках кофейную ложечку, затем посмотрел ей прямо в глаза.
        — Я так хотел купить велосипед, но боялся, что ты не разрешишь.
        — Правильно боялся.
        Ложечка звякнула о кухонный стол.
        — Тимоти должен был отдать подарок, а я не собирался заявляться сюда. Я знаю, что не был приглашен.
        Линда наблюдала за ним, ожидая, что еще он скажет, но Рей замолчал.
        — Я верну тебе деньги за велосипед.
        — Ни в коем случае.
        Его серо-голубые глаза стали холодными как лед. Линда впервые поняла, почему многие не могут принять его.
        В конце концов, должна же она узнать, чего ему надо от нее, от Викки.
        — Скажи мне, почему ты делаешь это? Из-за ощущения вины?  — Рей вскинул голову, но она продолжила: — То, что произошло в новогоднюю ночь, было…
        — Было… что?  — Рей уставился ей в глаза, и Линда на мгновение забыла, о чем хотела сказать.
        — Это было… было вроде автомобильной аварии. Случилось и закончилось. Теперь следует забыть об этом.
        Рей нахмурился.
        — Но порой случаются последствия?  — Он кивком указал на ее ногу.
        Линда поняла намек, но ведь она все еще не знала ответа. Голос Викки раздался поблизости так неожиданно, что она чуть не подскочила.
        — Мама, можно, я покатаюсь на велосипеде?
        Линда протянула руку дочери, и Викки подошла, не отрывая глаз от Рея.
        — Понравился тебе твой день рождения?  — спросила Линда.
        Викки кивнула и потерлась щекой о плечо матери. Хорошо зная дочь, Линда догадывалась, что, несмотря на усталость, ничто не заставит девочку отступить.
        — Можно, я прокачусь? Только один разочек?
        Линда повернулась к Рею. Он, казалось, готов был согласиться с любым решением, какое бы она ни приняла. Сумерки сгущались, через пару часов станет совсем темно. Если Хадсон не поможет Викки сейчас, то позже это некому будет сделать.
        — Хорошо, дорогая.  — Она поцеловала дочь в макушку.  — Но только недолго. Рею пора ехать домой, да и у тебя был трудный день. Нужно принять ванну и готовиться ко сну.
        Хадсон поднялся, и Викки в восторге кинулась к нему, ухватившись за его руку.
        — Надень пальто и шапку.
        Викки покорно отправилась одеваться.
        Вместо того чтобы идти за ней, Хадсон протянул руку, помогая Линде встать.
        — Я отнесу тебя на крыльцо, и ты сможешь наблюдать за нами.
        Линда не возражала. Ее силы были на исходе. Теперь, когда они остались одни, было так замечательно просто отдохнуть, подышать свежим воздухом, а главное, позволить ему ухаживать за ней, снова оказаться в его руках. Она накинула пальто и шарф, прежде чем Рей склонился к ней. Он вынес ее на крыльцо, а когда холодный воздух заставил Линду вздрогнуть, Хадсон обнял ее сильнее. Потом он медленно поставил ее на ноги, но не выпустил из объятий, лишь прижал к себе посильнее и заглянул в глаза.
        Обеспокоенный голос девочки раздался в холле:
        — Я не могу найти шапку!
        Не отводя глаз от Хадсона, Линда ответила:
        — Посмотри в детской или наверху, в моей спальне.
        Когда шаги Викки затихли в доме, тишина вокруг Линды и Рея, казалось, сгустилась.
        Он приподнял ее подбородок.
        — Я не думал о том, что будут болтать, просто купил велосипед — потому что хотел доставить радость Викки.  — Он мягко обвел пальцем губы Линды.  — И еще потому, что хотел видеть твою улыбку.
        Линда была не в силах улыбнуться, как бы ей этого ни хотелось. Она молча смотрела ему в глаза, чувствуя, как растет напряжение между ними. Но Рей не выглядел разочарованным. Он не мог отвести глаз от ее губ и наконец медленно, словно нехотя, наклонился к ней и поцеловал. Даже легкого поцелуя оказалось достаточно, чтобы ее губы раскрылись в ответ и дрогнули в ожидании продолжения. Но в то же время поцелуй напомнил ей, что необходимо держать свои чувства в узде. Иначе она снова утонет в море эмоций, порождаемых его поцелуями, его прикосновениями.
        — Рей, я…
        Викки с грохотом вылетела на крыльцо, словно в доме был пожар.
        — Я нашла ее!  — кричала она, радостно размахивая шапкой и нетерпеливо дергая Рея за руку.
        Рей помог Линде опуститься в плетеное кресло, накрыл шерстяным шарфом ее ногу.
        — Где твой шлем?
        Линда вздохнула, наблюдая за тем, как оба возились с велосипедом. Викки выкатила его на дорогу, а Рей помог ей усесться. Он был так добр к девочке и казался постоянным в своей симпатии. Что с этим делать? Девочка привяжется к нему, но что потом?..
        Ей нужно время, чтобы разобраться в этом. Он хотел близости, хотел войти в ее жизнь. Наблюдая, как он помогал Викки усаживаться на велосипед, Линда думала, что ничего не знает о нем. Кроме того, что он заставляет ее сердце биться, подобно птице, запертой в клетку, а тело — трепетать от его прикосновений. Но никаких подробностей о его жизни ей не известно. Был ли он женат, имеет ли собственных детей?
        Прежде Линда не задумывалась о его семейных связях, видимо, потому, что он казался одиноким. И довольным своим положением. Она взглянула на его мотоцикл и снова вздохнула. Ведь ей даже не было известно, как он мог позволить себе купить ее дочери такой дорогой подарок.
        Что, если он торгует наркотиками? Или занимается чем-то вроде этого? Следя за тем, насколько терпеливо он объясняет Викки, как управлять ручным тормозом, она отвергла свои опасения. Он выглядел слишком здоровым и держался так, словно подобное поведение было нормой. Нет, поправила она себя, для него это — не норма. Он не был похож на отца семейства, который знает все лучше всех, который живет в уютном домике за белым забором. Полицейский инстинкт подсказывал ей, что Хадсон слишком горд, слишком независим, чтобы быть вором или растлителем малолетних. Она, почти не тревожась, отдала свою единственную дочь в его руки.
        В этот момент Викки вырвалась из-под опеки Рея, с силой нажав на педали, и покатила на новеньком велосипеде. У Линды перехватило дыхание. Викки ездила на велосипеде несколько лет назад, но этот был большим, ее ноги с трудом доставали до педалей.
        — У тебя здорово получается,  — подбадривал Рей,  — но не отпускай педали!
        Викки катила все увереннее. Хадсон улыбнулся Линде и направился к ней. Странно, но его лицо светилось гордостью.
        — Она заслуживает похвалы,  — улыбаясь, сказал он.
        Линда улыбнулась в ответ. Но тут они увидели автомобиль.
        — Викки, осторожнее, машина!  — крикнул Рей и кинулся на дорогу. Вместо того чтобы посигналить, автомобиль замедлил ход, и кто-то, сидящий сзади, опустил стекло и помахал рукой. В окне показалось детское личико. Викки дала обратный ход и поравнялась с машиной.
        — Привет, Одри!  — крикнула она и, оторвав от руля руку для приветствия, помахала. Из-за этого она не смогла удержать руль и потеряла управление. Переднее колесо соскользнуло с асфальта на траву, и велосипед понесло вниз по холму.
        Линда инстинктивно вскочила, словно могла бежать. Она редко видела страх на лице дочери, но сейчас оно казалось окаменевшим от ужаса.
        — Викки!  — услышала Линда собственный крик.
        Ей оставалось лишь смотреть. Она увидела, как Хадсон в несколько прыжков оказался на пути велосипеда, будто мог остановить его. Линда дрожала, ожидая развития событий. Но Хадсон и не пытался удержать велосипед. Поравнявшись с ним, он просто схватил Викки с сиденья. Девочка прижалась к нему, дрожа всем телом. Закусив губу, она с трудом сдерживала рыдания, цепляясь за Рея так, будто он спас ей жизнь.
        Велосипед продолжал катиться вниз с холма, пока не стукнулся о забор, но это не беспокоило Линду. Хромая, она медленно сползла со ступенек крыльца, забыв о костылях, и заковыляла к дочери.
        — С Викки все в порядке,  — заверил ее Рей.
        Линда вздрогнула. Своим спокойным тоном он поддерживал и ее саму.
        Викки потянулась к матери. Ее руки уже обвили шею Линды, когда Хадсон заметил:
        — Викки, мама не удержит тебя сейчас. Ты сделаешь ей больно.
        Линда расстегнула шлем и сняла его с дочери.
        — Линда!
        Голос, позвавший ее, заставил Линду обернуться. Мать Одри остановила машину.
        — С ней все в порядке?  — спросила она.
        Рей поднял девочку повыше.
        — С тобой все в порядке, озорница?
        Викки кивнула, хотя глаза ее все еще были испуганными.
        — С ней все прекрасно,  — ответила Линда и помахала сидевшим в машине. Слегка покачнувшись, она ухватилась за Рея, чтобы не упасть.  — Почему бы нам не вернуться в дом?  — предложила она. Ей хотелось покоя.
        Хадсон медленно опустил Викки на землю. Девочка не двигалась, печально глядя на велосипед, свалившийся около забора под холмом. Затем она подняла глаза на Хадсона.
        — Мой велосипед сломался?
        — Я посмотрю попозже, но, думаю, ничего страшного. Настоящему велосипеду полагается иметь несколько царапин.  — Он положил руку на голову Викки.  — Теперь открой мне, пожалуйста, дверь, и я отнесу маму домой.
        Когда Хадсон наклонился и поднял Линду на руки, она не протестовала. Казалось таким естественным довериться его силе. Она уже успела привыкнуть к тому, что он рядом, что всегда можно на него опереться. Но в душе жила тревога. Ей нужен обычный парень, а не мужчина, одним видом отпугивающий окружающих и привыкший жить по собственным правилам. Ладно, подобно Скарлетт О'Хара, она подумает об этом завтра, а не сейчас, когда нуждается в его помощи, чтобы вернуться в дом.
        9
        Как только они вошли в гостиную и Хадсон усадил Линду, она привычно начала распоряжаться:
        — Виксен, не забудь принять ванну, но сначала смени белье на постели и приготовь чистую пижаму. Ты справишься сама?
        Хадсон с некоторым ехидством ждал, последует ли Викки приказам матери или займется более интересными делами. Но девочка не сделала ни того, ни другого. Она подошла к матери и, заглядывая ей в глаза, спросила:
        — Мама, можно Рею остаться у нас на ночь?
        Хадсон застыл в изумлении. Обменявшись удивленными взглядами, оба, не сговариваясь, ответили:
        — Нет.
        — Я не могу,  — добавил Хадсон, посмотрев на Викки.  — Мне нужно с утра быть на работе.
        Это была просто отговорка, ему лишь хотелось помочь Линде выпутаться из затруднительной ситуации. На самом деле перспектива спать в ее постели была куда более заманчивой, чем необходимость мчаться ночью через весь город.
        — Но я хочу, чтобы он остался,  — жалобно уговаривала Викки.  — Сегодня мой день рождения.
        — Викки, у тебя сегодня было достаточно развлечений. Кроме того, ты не должна ни с того ни с сего приглашать людей оставаться на ночь.
        Рей наблюдал, как краска заливает шею и щеки Линды. Его забавляло, что она не в силах поднять на него глаза, он еле удерживался от улыбки.
        — Пожалуйста, иди наверх!  — скомандовала Линда строгим тоном, не позволявшим ослушаться.
        — Не уезжай пока, хорошо?  — Девочка умоляюще посмотрела на Рея и скрылась в дверях.
        Усталым жестом Линда провела рукой по лицу и покачала головой.
        — Клянусь, нужны железные нервы, чтобы справиться с этим ребенком!  — Она вздохнула.  — У нее избыток энергии.
        — Полагаю, мне пора,  — проговорил Рей, хотя на самом деле ему совсем не хотелось уходить, и это вызывало в нем беспокойство. В его жизни уже была привязанность к женщине. Им пришлось расстаться. Несмотря на все его усилия сохранить хорошие отношения с Моникой, это не принесло ему ничего, кроме боли и разочарования. Он больше не искал родственных отношений.  — Мне пора…
        — Подожди. Посиди минуту,  — сказала Линда.  — Я должна поблагодарить тебя за то, что ты помог Викки не свалиться с велосипеда. Было бы ужасно, если бы мы обе оказались в гипсе.
        Хадсон, усмехнувшись, опустился на ближайший стул и уперся локтями в колени. Он опять почувствовал себя провинившимся мальчиком. Когда он покупал подарок, то не предполагал, что Викки может пострадать.
        — Что ж, получается, я во всем виноват. Не нужно мне было покупать этот велосипед… Может, ей больше не стоит садиться на него?
        Линда устало улыбнулась.
        — Но ей это нравится, и никому не удастся оттащить ее от него. А ты не разрешаешь мне заплатить за него. Я должна спросить… Ты можешь позволить себе такие дорогие подарки?  — Она быстро добавила, не дав ему ответить: — Мой бюджет, например, этого не выдержит…
        — Я могу себе это позволить,  — ответил Рей. Купи он десять велосипедов, это не потрясло бы его бюджет, но ему не хотелось вдаваться в подробности. Он не привык обсуждать свои финансовые дела с кем бы то ни было, особенно с женщиной.
        Линда ждала, молча уставившись на него. И, не дождавшись продолжения, решила спросить напрямик:
        — Чем ты занимаешься?
        — Строительным дизайном.
        — Дома?
        — Нет.  — Хадсон откинулся на спинку стула, подыскивая нужные слова. Он всегда находился в трудной ситуации, когда ему задавали подобные вопросы. Стоило узнать, что ему платят невероятные деньги за изгиб стали, как многие меняли отношение к нему. А он не любил вдаваться в подробности и объяснять, какого труда это стоит.  — Я работаю с металлом. Мосты и все такое.
        — О!  — Линда переваривала информацию, не собираясь на этом останавливаться.  — Во всяком случае, спасибо за велосипед и шлем. У тебя есть дети?
        — Это что, полицейское расследование?  — резко бросил он, взглянув на Линду с недоумением.
        — Я… я бы не спросила об этом, если бы не увидела, как ты общаешься с Викки… Мне просто подумалось…
        Слушая, как она запинается, Рей вдруг понял, что ему вовсе не доставляет удовольствия вводить ее в краску. Может быть, лучше сказать ей правду?..
        — У меня есть дочь. Сейчас ей десять лет, но я видел ее всего один раз…
        — Один раз?  — потрясенно повторила Линда.
        — Давно, когда я был молодым и глупым, позволил себе неосторожный секс.  — Рей задумчиво посмотрел на Линду, словно не был уверен, стоит ли продолжать. Потом решился: — Я видел дочь в тот день, когда она родилась, прежде чем ее мать со своей семьей определили ее судьбу.
        — Ты не хотел ребенка?
        — Хотел, хотя не очень представлял, что это значит. Но семья Моники не приняла меня. Наверное, они были вправе поступить так. Я пытался делать все, что мог, без денег и без помощи Моники. Хотел разубедить их, но они в конце концов поставили на своем, считая, что ребенку будет лучше среди нормальных людей. Без отца вроде меня…
        — И ты никогда больше не видел ее?  — спросила Линда с изумлением, не в состоянии примириться с этим фактом.
        Он понимал ее чувства, особенно теперь, после знакомства с Викки. Но ему не нужна была жалость. К тому времени, как у него появились деньги, чтобы пройти через судебный процесс и отстаивать свое право на дочь, Моника вышла замуж. Сведения о новой семье его дочери были закрыты для него. Но с тех пор прошло уже пять лет, и он решил не вторгаться в жизнь дочери. Просто начал откладывать деньги на ее обучение в колледже, если когда-нибудь она захочет принять их от него.
        — Да, с того самого дня, когда она появилась на свет,  — ответил он.  — Но я знаю, что с ней все в порядке.
        — Прости! Мне не следовало поднимать эту тему.
        — Ничего.  — Рей встретил грустный взгляд и задумался, стараясь разгадать, что думает Линда о его признании. Как ни странно, сам он испытывал облегчение, сделав его.  — Я рад, что рассказал тебе.
        Он вдруг обрел давно утраченное спокойствие. Ему казалось, что вся атмосфера вокруг них изменилась. Хадсон не сводил глаз с Линды. Если бы они были более близки, он протянул бы руки и обнял ее. Но ведь это именно так. Сейчас у него появилось ощущение, что он знает эту женщину давно, и нет причины, по которой он не может обнять ее…
        — Мама?  — Викки заглянула в дверь в пижаме, с полотенцем, переброшенным через плечо. Она подбежала к матери и уткнулась ей в колени, а потом посмотрела на Рея. Она была готова идти спать, но вдруг смутилась.
        — Ты все сделала, что нужно?  — спросила Линда, гладя дочь по голове. Викки молча кивнула.
        Хадсон понял намек и поднялся.
        — Я должен…
        — Подожди!  — Викки стремглав бросилась из комнаты и через секунду вернулась с книгой.  — Ты можешь почитать мне?  — спросила она, поднимая на него умоляющие глаза и протягивая книгу.
        — Викки, ты так устала, едва держишься на ногах. И Рей должен ехать домой.
        — Пожалуйста,  — умоляла Викки, не сводя с него глаз и не обращая внимания на слова матери. Слеза скатилась у нее по щеке, и Хадсон почувствовал подозрительное покалывание в груди. Господи, лучше бы ему уйти отсюда…
        — Виксен…  — вмешалась Линда, пытаясь приподняться.
        Но Рей, присев на корточки, взял девочку за плечи и заглянул ей в глаза.
        — Если я прочту тебе один рассказ, ты будешь спать?
        Продолжая хмуриться, Викки кивнула. Рей посмотрел поверх ее головы на Линду. Она пожала плечами, неодобрительно покачав головой.
        — Хорошо,  — согласился он.  — Пойдем, покажешь мне, где ты спишь.  — Рей оглянулся на Линду.  — Я знаю, что сначала надо было спросить тебя, но ведь ты не возражаешь? Только один рассказ…
        — Нет, если ты не против. Она очень устала, а я не в силах бороться с ней… Если тебе удастся уложить ее в постель, ты дважды станешь героем за сегодняшний день.
        — Как ты справляешься с ней триста шестьдесят пять дней в году!  — воскликнул Хадсон, искренне считая, что настоящий герой — сама Линда. Он не мог представить, как чувствовал бы себя, если бы кто-то зависел от него хотя бы одни сутки.
        — Дни вроде сегодняшнего — исключение,  — спокойно заметила Линда.  — Спасибо за помощь.
        Когда Рей вошел в комнату, Викки стояла, склонившись над ящиком комода, и что-то искала среди игрушек. Увидев его, она бросила свое занятие, взяла книгу и нырнула под одеяло.
        — Мама обычно спит наверху, но сейчас она здесь, потому что у нее сломана нога.  — Викки кивнула на соседнюю кровать и подвинулась, чтобы он мог устроиться рядом.
        — Я сяду здесь,  — сказал Хадсон, опускаясь на пол. Он открыл книгу и начал читать.
        Спустя некоторое время Линда, опираясь на костыли, остановилась в дверях. Хадсон почувствовал на себе ее взгляд, но не стал отрываться от книги. Ручка Викки скользнула по его спине, отодвигая руку, чтобы разглядеть картинки. Маленькая ладошка запуталась в его рубашке. Он не ощущал неловкости. Лицо Викки было полно доверия, она просто благоговела перед ним. Как оставить ребенка, который доверяет тебе всей душой? Неужели ему действительно надо бежать отсюда?
        — Если вам ничего не нужно, я пойду в ванную и приготовлюсь ко сну,  — сказала Линда.
        Рей поднял на нее глаза и, секунду помедлив, кивнул. Сейчас не время думать о Линде… Следовало выяснить, что же случилось с пауком из сказки, которую он читал, дождаться, пока Викки уснет, и уйти.
        Так у Хадсона есть дочь? Линда пыталась свыкнуться с этой новостью. Она много чего напридумывала о нем, но ни о чем подобном не подозревала. Дрожь пробежала у нее по спине. Она провела рукой по животу. Что, если она беременна? Если да, то готова ли она принять это? А он? В его жизни уже была такая история…
        Она открыла кран и намочила махровую рукавицу. Не стоит думать об этом сейчас. Какой смысл? У нее и так достаточно проблем. Надо жить настоящим.
        Посмотрев на ванну, Линда представила, как ложится в теплую чудесную воду. После такого дня, как сегодня, даже десять минут были бы спасением, облегчив боль в плечах и спине. Она положила часы на раковину, прихрамывая, подошла к ванне и начала раздеваться. Только десять минут…
        Хадсон закончил второй рассказ и осторожно захлопнул книгу. Он сидел, не шевелясь, в ожидании, не попросит ли Викки читать дальше. Но девочка молчала, и он бросил взгляд через плечо. Да, она спала. А он уже начал опасаться, что девочка не отпустит его к Линде, когда она выйдет из ванной, придется продолжить чтение. Сначала он слышал шум бегущей воды, но сейчас в доме было тихо.
        Тишина соответствовала настроению. Казалось, с Нового года не было такого мирного момента в его жизни. Рей улыбнулся. Может, ему уже хватит свободы, которую он вкусил до встречи с Линдой?
        Рей глядел на маленькую ладонь Викки, лежавшую на его руке, и пытался представить себе свою дочь. Какая она сейчас? Такая же бесстрашная, как Викки? Спрашивает ли она об отце, как, наверное, делает Викки? Или она любит чужого мужчину, заменившего ей отца?
        Проклятие!.. Прошли годы с тех пор, как он раз и навсегда запретил себе подобные мысли. Вслед за ними сейчас же являлись вопросы, на которые у него не было ответов. Вроде того, почему ему не связать себя с женщиной, которая стремится создать семью. Мать часто спрашивала его об этом. Он хмурился, пожимал плечами и оставлял ее любопытство неудовлетворенным.
        Хадсон положил книгу на пол у кровати и оперся на руку, чтобы встать. Но ему это не удалось. Казалось, рубашка зацепилась за что-то. Он обернулся, чтобы понять в чем дело, и Викки шевельнулась во сне.
        Если продолжать попытки, он разбудит ее. Решив все же освободиться, Рей осторожно потянулся. К своему изумлению, он услышал треск материи и понял, что тащит за собой Викки.
        Что за черт? Он никак не мог понять, в чем дело, пока не догадался снять рубашку через голову. И тогда увидел булавку, прикреплявшую рубашку к ее пижаме. Так вот чем она занималась! Его разбирал смех, но лучше было не шуметь. Иначе девочка проснется, и все начнется сначала. Рей поднялся, держа в одной руке рубашку, а в другой — булавку. Ему не терпелось посмеяться вместе с Линдой.
        — Линда?  — окликнул он и тихонько постучал в дверь ванной. Ответа не было. Ему вспомнилось то утро, когда он точно так же стоял у двери ванной, уговаривая Линду выслушать его.  — Линда!  — снова позвал он, на этот раз чуть громче.  — Как ты там? Все в порядке?
        Он услышал всплеск, что-то упало на пол, и голос Линды произнес:
        — Проклятие!
        Хадсон тут же забыл о шутке Викки и в беспокойстве дернул ручку двери.
        — Можно войти?
        — Подожди, я не…  — воскликнула Линда. Прежде чем она успела договорить, Хадсон уже стоял подле нее.  — Не одета,  — докончила она, усмехаясь и потирая ушибленный локоть. Хотя густая пена в ванне рассеялась, но, слава богу, ванна была наполнена до краев.
        — Что случилось?  — спросил Рей. Беспокойство в его голосе удержало Линду от желания запустить в него куском мыла.
        — Я уснула.  — Она снова потерла локоть, стараясь прикрыть руками обнаженные груди.
        Рей окинул ее быстрым бесстрастным взглядом, задержавшись только на больной ноге, которую она положила на край ванны, чтобы не замочить гипс.
        — Интересно, как ты собиралась самостоятельно выбраться отсюда?
        — Я уже делала это. Я…  — Линда осеклась, вдруг сообразив, что он наполовину раздет и держит рубашку в руках.  — Почему ты в таком виде?
        Улыбка Рея пронзила ее. Вода в ванной была достаточно теплой, но горячий поток, пробежавший по коже, заставил поежиться, словно внезапно вода стала холодной как лед. Материнский инстинкт заставлял ее беспокоиться из-за того, что он разгуливает по дому полуголым, но женщина в ней все бы отдала за его улыбку.
        — Викки,  — произнес Рей.
        Линда забыла об улыбке и о своем виде. Она не могла скрыть тревогу в голосе, хотя и старалась оставаться спокойной.
        — Викки?
        Он поднял руку и улыбнулся снова.
        — Ради бога, не беспокойся, это была просто шутка.  — Он показал ей булавку.  — Твоя дочь изобрела уникальный способ удерживать гостей.  — Он склонился над ней.  — Дай-ка я помогу тебе выбраться из ванной.
        Это звучало убедительно. Линда и сама уже хотела выбраться. Ушибленный локоть давал о себе знать, и не хотелось рисковать, пытаясь сделать это самостоятельно.
        — Дай мне два полотенца,  — попросила она.
        Протягивая полотенца. Рей усмехнулся над ее излишней скромностью и наградил медленным оценивающим взглядом.
        — Ты забыла, что я уже видел тебя обнаженной?
        Линда все больше смущалась. Сейчас ее больше беспокоило его прикосновение, а не взгляд. Она уже знала, как опасно для них обоих оставаться наедине. Не придумав ничего лучше, она обернула одно полотенце вокруг больной ноги, повыше гипса, а другое держала над водой, загораживаясь от Рея.
        — Ну что ж, я готова,  — сказала она, надеясь, что голос у нее не дрогнет.
        Рей подхватил ее под мышки и вытащил из ванны. Их разделяло только полотенце, и грудь Линды касалась его торса сквозь мягкую ткань. Он поставил ее на ноги.
        Только затрудненное дыхание и падающие на пол капли нарушали тишину. Вода и вправду сняла напряжение, но тепло, разливающееся по телу, не имело ничего общего с температурой воды.
        Хадсон заглянул Линде в глаза, потянул тяжелое махровое полотенце, и оно упало на пол. Несколько секунд они стояли не двигаясь. Линда затаила дыхание, понимая, что Рей ждет ее согласия. Не дождавшись от нее ни слова, он медленно притянул ее к себе. Она не сопротивлялась…
        Удивительно!  — пронеслось у нее в голове. Его прикосновение обожгло ее, когда он, сухой и горячий, прижал к себе влажное и прохладное тело. Их тела словно растворились друг в друге, ее обнаженные груди прижимались к мускулистому торсу. Линда парила в невесомости, голова сладко кружилась, легкий стон вырвался из груди. Даже при том, что она так устала, он мог пробудить ее чувства и… заставить испытывать желание. Он поддерживал ее, и впервые за неделю она не ощущала своего веса, изнурительной тяжести гипса.
        Линда уткнулась лицом в его плечо, вдыхая мужской запах. Единственная ночь рядом с ним. Ночь, полная наслаждения. Ночь, которую она никогда не забудет. Дрожь возбуждения охватила ее.
        Рука Рея легла на ее затылок, пальцы перебирали волосы, которые она заколола, чтобы не замочить. Он расстегнул заколку, и темные пряди упали на смуглые плечи. Он медленно отклонился, и Линда посмотрела на него. Выражение лица Рея заставило ее вздрогнуть. Лицо человека, живущего в стороне от мира. Словно он оградил себя от тепла и света жизни, намеренно отстранился.
        — Ты помнишь ту нашу ночь?  — спросил Рей, быстрым движением отбрасывая прядку с ее щеки.
        Влажные ресницы Линды дрогнули. Ты еще спрашиваешь, казалось, говорили ее глаза. Но она молчала, не в силах произнести ни слова. Да и зачем? Глаза были красноречивее всех слов. Она опустила веки и с легким вздохом откинула голову.
        — Я хочу, чтобы это случилось снова,  — прошептал Рей, покрывая мелкими частыми поцелуями ее шею.
        Мурашки побежали по ее телу, соски еще больше напряглись. Она приоткрыла губы, не произнося ни звука. Хадсон правильно понял, расценив это как приглашение. Горячие губы приникли к ее рту, а язык скользнул внутрь.
        — Я хочу, чтобы это случилось сейчас,  — глухо повторил он.
        10
        Хадсон опустился на край ванны и посадил Линду к себе на колени. Он целовал ее страстно, с такой жадностью прильнув к губам, будто ее рот был чашей с водой, а он — путником, блуждавшим в пустыне и умиравшим от жажды.
        Кровь сначала ударила ей в голову, потом горячим, кипящим потоком устремилась вниз. Она гладила бедра Рея, все еще затянутые в холодную кожу, а его пальцы ласкали ей спину, затем коснулись груди.
        — Линда…  — хрипло прошептал он,  — Линда, позволь мне любить тебя опять.  — Дрожь пробежала по мускулистой груди, а руки еще сильнее сжали ее.  — Пожалуйста…
        Линда вспомнила все доводы, которыми убеждала себя, что им не следует быть вместе. Но он сжимал ее плечи и не оставлял даже слабой возможности мыслить рационально. Она хотела его, хотела даже сильнее, чем в ту новогоднюю ночь. Ведь теперь она знала, какое наслаждение он может ей подарить. И она слишком устала бороться с чувствами, которые были так прекрасны, что вытесняли сомнения и боль.
        — Дай мне халат,  — велела она, отбрасывая последние колебания. Она накинула халат так небрежно, словно ей это не внове. По правде говоря, ни один мужчина не был в ее постели с того дня, как она потеряла Фрэнка.  — Тебе придется помочь мне подняться наверх.  — Ее голос звучал ровно, но руки, завязывающие пояс халата, дрожали.
        Рей быстро поцеловал ее и отворил дверь ванной.
        Воздух был гораздо холоднее, чем заполненное паром пространство ванной. Линда уткнулась в теплое плечо Хадсона, пока он осторожно нес ее по лестнице наверх.
        — Налево,  — пробормотала она, когда они поднялись на второй этаж.
        Рей опустил ее на прохладные простыни громадной, королевского размера, кровати.
        — Рей?
        — Да?  — Он напряженно замер, ожидая, что она сейчас скажет, будто передумала, и попросит его уйти.
        — Проверь, пожалуйста, спит ли Викки, и запри дверь.
        Даже в темноте она ощутила, как напряжение покинуло его.
        — Конечно.
        Он вернулся, держа что-то в руке. Линда не могла разглядеть, что это. Его силуэт заслонил проем двери, затем дверь захлопнулась, и Рей повернул ручку, проверив, заперта ли она.
        Линда потянулась к ночному столику и включила лампу. Теплый желтоватый свет залил комнату.
        Теперь Линда смогла разглядеть, что он держал в руках лосьон для тела. Он скинул ботинки, сел на край кровати лицом к Линде и притянул ее поближе к себе.
        — Викки спит, и дверь заперта.
        Он наклонился и нежно поцеловал ее, прежде чем дотронуться до халата.
        — Давай избавимся от него.
        Три осторожных движения, и Линда осталась совершенно нагой, если не считать гипса, скрывающего часть ноги.
        Бросив халат на пол, Рей несколько напряженных секунд рассматривал ее обнаженное тело, затем поднялся с постели и начал расстегивать свои кожаные брюки. В комнате был полумрак, но Линда чувствовала, как краска заливает ее лицо.
        Черные эластичные трусы, наподобие велосипедных шорт, обтягивали бедра Рея как вторая кожа и скорее подчеркивали, чем скрывали, его мужское достоинство. Он откинул простыню, присел рядом и открыл флакон с лосьоном.
        — Я хочу повторить то, что делал тогда, в больнице,  — сказал он, наливая душистую жидкость на ладонь.
        Запахло малиной, и Рей начал массировать плечи Линды. Она испытывала явное удовольствие от медленных движений его руки. Приятное ощущение росло, проникая внутрь, затуманивая ум мечтательной дымкой. Кровь замедлила отчаянный бег, и в первый раз за все эти дни пришли расслабление и покой.
        Она не забыла его прошлых прикосновений. На этот раз они носили другой характер, были более чувственны, но не требовательны, не эгоистичны. Он осторожно массировал ее покалеченную ногу, сильными медленными движениями растирал подошвы ее ног, наклоняясь, нежно целовал каждый палец. Тепло чувственной волной поднималось выше, отзываясь волнующим ощущением.
        Он медленно растирал ногу выше гипса, уделяя особое внимание нежной внутренней поверхности бедер. Кожа теплела под его прикосновениями. Каждый раз, когда его рука приближалась к середине бедер, сердце Линды замирало.
        Линда не противилась, когда Рей помог ей перевернуться на живот. Она тихо постанывала, пока он растирал ее плечи и спину. Не от боли — от удовольствия. Еще никогда она не ощущала себя такой разнеженной. Ее охватило желание прикоснуться к нему, помочь и ему почувствовать то же.
        Когда Рей снова перевернул ее на спину, она обвила его шею руками. Его горячий рот встретил ее поцелуй более настойчиво, чем она ожидала. Поцелуй был требовательным, а прикосновения рук к ее бедрам — неспешными, спокойными, но отнюдь не робкими… Рей оторвался от ее губ.
        — Я еще не закончил массаж,  — пробормотал он, прерывисто дыша, и ускользнул, прежде чем она смогла удержать его.
        Его руки, смоченные лосьоном, легли на груди Линды, продлевая сладостные мучения, пальцы неторопливо прошлись вокруг сосков, заставив ее снова застонать от наслаждения. Она закусила губу и вцепилась в край простыни. Тогда Рей наклонился и стал целовать ее груди, медленно лаская их языком.
        Рей чувствовал, что Линда готова ответить на его страстное желание. Медленно лаская языком податливое тело, он ощущал, как ее пальцы все ближе притягивают ее голову. Линда была почти на грани оргазма, но Рей медлил, понимая, что не сможет овладеть ею так, как тогда, в ту ночь, жестко и быстро, хотя этого и требовало его тело. Она, казалось, забыла про больную ногу, но он помнил.
        Он мог сделать это иначе — руками… ртом. Высвободившись из ее настойчивых объятий, он спустился ниже, покрывая поцелуями ее живот, постепенно приближаясь к лону. Линда чуть не задохнулась. Странный низкий звук вырвался из ее груди, когда он прикоснулся к ней языком. Это еще больше укрепило его намерение. Она не пригласила его на вечеринку, но в постели — Рей знал это — он был для нее желанен. И он мог исполнить это желание. Он проникал все глубже, лаская ее нежную влажность, и чувствовал, как она трепещет под его ласками. Линда притягивала его голову все ближе, но внезапно оттолкнула.
        — Нет, я хочу… чтобы мы оба… вместе… Пожалуйста, Рей!
        Мгновение он колебался, но ее жар, ее вкус были слишком соблазнительны. Его останавливал лишь страх причинить ей боль. Хотелось, чтобы она доверяла ему, как это было в ту ночь, пока он не сделал непростительную ошибку.
        Рей снова приник ртом к ее лону, ощущая, как мускулы бедер сжались в ответной реакции. Он слегка приподнял ее бедра, придвигая все ближе и ближе к себе. Затем она громко застонала, содрогаясь под давлением его губ, его языка…
        Линда заснула в объятиях Рея. А ему потребовалось время, чтобы избавиться от напряжения. Но она заснула моментально, и он не хотел тревожить ее. Слушая размеренное дыхание, он не мог отказать себе в желании провести рукой по ее плоскому ровному животу. Она слегка шевельнулась во сне в ответ на его прикосновение. Что, если там, внутри, растет маленькое существо? Его ребенок… Вместо беспокойства он вдруг понял: это лучшее, что может случиться с ним. Хотя совсем не знал, что бы он делал с этим.
        Хадсон заворочался на кушетке и открыл глаза. Викки стояла рядом, в полном восхищении уставившись на него.
        — Ты остался на ночь,  — сказала она, констатируя очевидное. Затем протянула руку и одним пальчиком коснулась его подбородка.  — Ты такой колючий!
        — Ой!  — воскликнул он, притворяясь, что она сделала ему больно. Викки отдернула руку так быстро, что он рассмеялся, и девочка тоже залилась смехом. Он присел на кушетке и потер лицо.
        — Где мама?
        — Она наверху, в своей комнате,  — ответил Рей, глядя на свои часы. Четверть девятого. Слишком рано, чтобы вставать в воскресенье. Между тем Викки уже устремилась к лестнице.
        — Викки, почему бы нам не дать ей еще немножко поспать?
        Она остановилась и испытующе посмотрела на него.
        — А ты умеешь делать омлет? С беконом?
        Черт, если он мог читать ей книжки, то сможет и завтрак приготовить.
        — Это не очень сложно?  — спросил он и встал, натягивая свитер. Жаль, что у него не было с собой ничего другого, кроме кожаных брюк. Они были незаменимы для езды в холод, но для сна оставляли желать лучшего.
        — Достань бекон из холодильника. Встретимся на кухне.
        Викки полетела на кухню, таща за собой свое одеяло. Хадсон прошел в нижнюю ванную и закрыл дверь.
        Линда проснулась. Она могла поклясться, что слышала звонок в дверь. Затем поняла, что находится в своей комнате, лежит в собственной постели. Может, это был сон — она и Рей?
        Приглушенные мужские голоса прервали ее размышления. Услышав, как хлопнула входная дверь, она окончательно убедилась, что не спит. Часы показывали половину девятого. Она поднялась, подобрала с пола халат и надела его. Затем, прихрамывая, направилась к лестнице.
        — Рей?
        Она увидела его широкие плечи, но не могла рассмотреть, с кем он разговаривает. При звуке ее голоса Рей повернулся, и она разглядела Юджина.
        — Мама!  — Викки подбежала к лестнице.  — Дядя Юджин приехал. И…
        — Дядя Паоло,  — добавил знакомый голос.
        Голос, который Линда знала чуть ли не со дня своего появления на свет. При виде недовольного лица старшего брата она испытала безумное желание забраться назад в постель и спрятаться с головой под одеяло.
        — Паоло, что ты здесь делаешь?  — пробормотала она.
        — А что, существует закон, запрещающий брату навещать родную сестру?  — спросил Паоло, бросая косые взгляды на Хадсона.
        — Нет… нет…  — пролепетала Линда. Ей никак не удавалось взять себя в руки.  — Просто ты удивил меня, вот и все. Пожалуйста, чувствуй себя как дома. Я только оденусь и спущусь через пару минут…
        — Пусть Викки скажет мне, когда ты будешь готова,  — сказал Хадсон, направляясь на кухню.
        Пока Линда приводила себя в порядок, она слегка успокоилась и даже попыталась внушить себе, что ни у кого не возникнет нехороших подозрений. Надо лишь держать свои эмоции под контролем. Впрочем, достаточно взглянуть на нее, чтобы догадаться о событиях прошедшей ночи. А уж брату и старинному другу сразу все станет ясно.
        Она сидела на кровати, грустно уставясь в пустоту, когда Хадсон вошел в комнату.
        — С тобой все в порядке?  — спросил он, не прикасаясь к ней. Она кивнула, но не убедила его.  — Ты уверена?  — Он дотронулся пальцем до маленького шрама, едва заметного под ее волосами.
        Линда, глубоко вздохнув, снова кивнула.
        — О чем ты разговаривал с Паоло?
        Губы Хадсона скривились.
        — Да, собственно, ни о чем. Он спросил, мой ли это мотоцикл стоит у входа. Виксен уже успела рассказать ему, что я провел здесь ночь.
        Не сводя с него глаз, Линда мучительно раздумывала, как бы разрядить ситуацию. Было бы чудесно, если бы брат и Рей подружились… Но она знала своего брата, и из того, что успела узнать о Хадсоне, могла сделать один безрадостный вывод: эти двое никогда не найдут общего языка. А впрочем, какое это имело значение? Вот если бы она и Рей были помолвлены или что-то в этом роде, тогда недовольства брата было бы не миновать.
        Вы и были помолвлены прошлой ночью, нашептывал ей внутренний голос. Воспоминания о сильных нежных руках, о прикосновениях, о чувственном рте пронзили ее, заставили кожу загореться теплом. А Рей все еще молчал, наблюдая за ней. Она должна что-нибудь сказать.
        — Паоло всегда был чересчур осмотрителен,  — проговорила она, слегка пожимая плечами, и добавила, как будто это что-то объясняло: — Он ведет себя, как стопроцентный северянин.
        — Если дело во мне, я ухожу. Я уже выпил кофе.
        — Дело не в тебе,  — возразила Линда, хотя вовсе не была в этом убеждена. Она заметила, что Хадсон внутренне уже ощетинился и готов снова выступить в привычной роли типичного рокера.  — Это мой дом и моя жизнь. И хорошо, что здесь Юджин, он не допустит, чтобы у вас дошло до драки.
        Казалось, ее слова не убедили Хадсона, но он безразлично пожал плечами и наклонился, помогая ей встать.
        — Посмотрим, что он скажет.
        Линда почувствовала запах кофе и бекона еще на лестнице, когда Рей нес ее вниз. Вместо того чтобы пройти в гостиную, он повернул на кухню и направился к пустому креслу, стоявшему около стола напротив Юджина и Паоло. Они оба поднялись, когда Рей осторожно поставил ее на ноги. И тут Линда впервые поняла, как все это выглядело со стороны. Очевидно, Рей готовил кофе и завтрак для Викки и наверняка открыл дверь, как был, полуголый. Как будто только что встал с постели, как будто постоянно жил в этом доме, а не провел здесь единственную ночь.
        — Привет, Линни!  — Паоло порывисто обнял сестру. Затем бросил взгляд на ее ногу.  — Как ты?
        Знакомый акцент, с которым сама она свирепо боролась, вдруг заставил ее прослезиться. Уже давно, с тех пор как они с Фрэнком переехали в Монтгомери, Паоло изводил их уговорами вернуться в Кливленд, где оставалась ее семья. Но сейчас не время показывать, как она соскучилась по ним.
        — Со мной все в порядке,  — ответила Линда, передразнивая произношение брата. Она опустилась на стул и взглянула на Рея, который поставил перед ней чашку кофе.  — Я так понимаю, что вы уже познакомились?
        Паоло все еще стоял, сверля Хадсона колючим взглядом. Потом он пробурчал:
        — Да, вроде бы.
        — Дядя Юджин!  — Викки потянула его за руку, а когда он сел, забралась к нему на колени.  — Рей подарил мне велосипед!
        — Что ты говоришь?  — Юджин комически округлил глаза.
        Напряжение, висевшее в комнате, растаяло. Паоло улыбнулся племяннице.
        — Кажется, в моем чемодане тоже есть кое-что для тебя. Твоя бабушка прислала тебе ко дню рождения…
        — Подарок?  — Викки захлопала в ладоши.  — Где?
        Следующие несколько минут все молчали, делая вид, что заинтересованно наблюдают, как Паоло достает пакет, а Викки разворачивает его. Видимо, никто не решался начать серьезный разговор. Хадсон быстро вышел из кухни. Линда с облегчением вздохнула, услышав скрип ступенек под его босыми ногами. Теперь по крайней мере ни брат, ни Юджин не станут приставать к нему с расспросами, хотя вряд ли оставят в покое ее. Через несколько минут Хадсон вернулся уже в ботинках и кожаной куртке, невозмутимо насвистывая какую-то мелодию.
        — Рей, посмотри, целый миллион цветных карандашей!  — тут же позвала его Викки.
        — Здорово!  — одобрил Рей, рассматривая набор. Затем он взглянул на Линду: — Мне пора.
        Линда, опираясь на ручки кресла, попыталась встать.
        — Я провожу…
        — Нет,  — покачал головой Рей. Быстро шагнув к ней, он нагнулся и на глазах у всех легко поцеловал в губы.  — Поговорим позже.
        Он кивнул Паоло и Юджину, погладил по голове Викки:
        — До свидания, озорница.
        11
        — Ты надолго?  — поинтересовалась Линда у брата, когда Викки убежала в детскую с новыми карандашами.
        — Подожду, пока ты не соберешься ехать со мной,  — ответил Паоло. По его тону трудно было понять, серьезно он говорит или шутит.  — Знаешь, мама давно хочет повидаться с тобой, а поскольку ты сейчас все равно не можешь работать, то почему бы не воспользоваться этой возможностью?
        — Я не могу. Виксен ходит в школу, я — к врачу, и потом у меня есть кое-какие обязательства.
        — Догадываюсь,  — нахмурился Паоло и, усевшись в кресло, уставился на нее.  — Что это за тип?
        Говоря об обязательствах, Линда вовсе не имела в виду Хадсона. Она и вправду всю неделю безуспешно пыталась прогнать мысли о нем. Но нельзя допускать, чтобы между ними что-то осталось невыясненным.
        — Так, один знакомый.  — Линда уклонилась от прямого ответа.  — Юджин его знает.
        — Забавно! Юджин ни разу не упомянул о нем, когда я спрашивал о тебе. И кроме того, я догадываюсь, что если женщина проводит ночь с мужчиной, то это больше чем знакомый.
        — Вероятно, Юджин считал, что это касается только меня,  — вспыхнула Линда.  — Я уже взрослая, Паоло!
        — Для меня ты всегда останешься маленькой сестренкой. Я знаю, тебе пришлось нелегко, когда погиб Фрэнк. А теперь еще это несчастье с тобой… Тебе надо быть ближе к семье. Мы сможем позаботиться о тебе и Викки.
        — У меня здесь полно помощников: Юджин, моя подруга Мэрион и Хадсон.  — И наконец, подумала она, ей придется остаться здесь, пока не выяснится, беременна она или нет.
        — Хадсон…  — недовольно пробурчал Паоло.  — Что это за фамилия?
        Вечная предубежденность брата против всякого, кто не был итальянцем и, конечно, католиком, заставила Линду улыбнуться.
        — Типичная фамилия для южных штатов.
        — Типичная?  — проворчал он.  — Видимо, кожаные штаны и мотоцикл делают его неотразимым?
        — Послушай, Паоло, давай не будем обсуждать Хадсона.
        — Почему? А как Викки? Что она думает по этому поводу?
        — О, Викки без ума от Рея.
        — И ты готова выйти за этого типа замуж? Вообще, что ты знаешь о нем?  — не уступал Паоло.
        Его активное неприятие заставило Линду ощетиниться, хотя подобные мысли приходили и ей в голову.
        — Никто не говорит о замужестве, мы только…
        Что только?  — внезапно спросила она себя. Только поиграли? Меньше всего Рей был похож на человека, склонного к флирту. Если уж ты отважился порезвиться в новогоднюю ночь, то хотя бы поинтересуйся последствиями.
        Паоло недовольно взглянул на нее.
        — Слишком легкомысленно для полицейского. Я не верю, что ты так наивна.
        — О чем ты?
        — У этого типа честные намерения? Кажется, он использует Викки, чтобы втереться к тебе в доверие. Ты не думала об этом?
        — Нет, ты ошибаешься.
        — Откуда ты знаешь? И что за интерес к ребенку? С чего это он купил ей велосипед?
        Линда понимала, что брат придирается, но вопрос был обоснованным. Действительно, откуда она знает? Когда все началось, Хадсон понятия не имел о Виксен. Тогда все дело было в их взаимном желании. Викки почему-то сама привязалась к нему, а его это даже удивило. Хадсон потерял собственную дочь. Может быть, отсюда его интерес к Викки? Не рассчитывает ли он, что Викки заменит ему дочь? Или он потом и ее оставит?
        — Еще и двух часов нет, как ты здесь, а уже успел довести меня до сумасшествия. Почему ты вмешиваешься в мою жизнь?  — возмутилась Линда.
        — Это мой долг,  — улыбнулся брат.
        — Чудесно,  — вздохнула Линда.
        В последнее время все в ее жизни перевернулось. В новогоднюю ночь она лишь мечтала начать все сначала, но никак не могла предположить, что перемены окажутся столь значительны. Поудобнее устроив ногу, она задумалась.
        Хадсон подписал чек и протянул его Тимоти.
        — Это слишком много,  — запротестовал тот, возвращая чек.
        — Возьми,  — настаивал Хадсон.  — Купи Филу все, что нужно для его фокусов.
        Тимоти нахмурился.
        — Но это гигантская сумма! Рей, что с тобой?  — Тот отвернулся, делая вид, что рассматривает чековую книжку. Он понимал, что выбит из колеи, но не отдавал себе отчета, насколько это заметно.  — Совсем не похоже на тебя,  — упорствовал Тимоти.
        — И ты туда же…  — Рей вздрогнул от собственных слов. Ему самому казалось странным, что он готов обсуждать свои дела.
        — Не делай из меня дурака. Что происходит?  — без всякого раздражения продолжал Тимоти.
        — Извини…  — начал Рей, но изумление на лице Тимоти заставило его умолкнуть.
        — Я лучше сяду. Что я слышу? Рей Хадсон извиняется!
        — Очень смешно.
        — Что случилось? Ты не заболел?  — Лицо Тимоти приняло еще более озабоченное выражение.  — Господи! Может, ты переметнулся в голубые?
        — Не пори чушь! Просто… это касается Линды.
        — Час от часу не легче,  — оживился Тимоти.  — Так ты влюбился?
        Я не влюбился, повторял про себя Хадсон, набирая номер телефона. Он прождал двадцать четыре часа и хотел лишь услышать голос Линды, убедиться, что у нее все в порядке. Он вовсе не влюбился.
        Трубку взял мужчина. Хадсон узнал голос Паоло. Все заготовленные слова вылетели у него из головы.
        — Линда дома?
        — Да. Кто ее спрашивает?
        — Рей Хадсон,  — ответил он без выражения, не собираясь доставлять этому типу удовольствие вывести себя из терпения.
        — Ей трудно подойти к телефону…
        Хадсон услышал отдаленный голос Линды, но не мог разобрать слова.
        — Возьми трубку,  — проговорил Паоло.
        — Хелло,  — раздался ее голос.
        Вся напряженность Рея исчезла, как только он услышал ее.
        — Привет, Лин. Я хотел навестить тебя, посмотреть, как ты там.
        — Сегодня лучше. Я не так устала.
        Она отвечала, тщательно подбирая слова. Рей понимал, что Паоло рядом и слушает их беседу. Он тоже решил перейти на официальный тон, но не знал, с чего начать. И просто спросил то, что хотел:
        — Я собирался зайти завтра вечером и пригласить вас с Викки на пиццу.
        — Ты знаешь… здесь мой брат. И потом, мне пока трудно прогуливаться в гипсе.
        — Я мог бы привезти пиццу к вам.
        — Не думаю, что это всех обрадует. Может быть, в другой раз?
        Рей хотел спросить, кто эти все, но сдержался. Он видел, как реагировал Паоло на его появление в доме. Его он явно не хочет видеть. Линда подчинилась ему.
        — Ладно! В другой раз.
        — В четверг я иду к врачу, мне заменят гипс на лангетку,  — сказала Линда.  — Кстати, у тебя нет телефона Тимоти? Он должен сообщить мне о расходах на праздник Викки.
        Все еще переживая нежелание Линды впустить его в свою жизнь, Рей утратил бдительность.
        — Я уже заплатил ему,  — не подумав, проговорил он.
        — Что? Ты заплатил? Я пошлю тебе чек.
        Ее дружеский тон вдруг исчез, сменился деловым, и это вывело Хадсона из себя.
        — Забудь об этом.
        В наступившей тишине он уловил ее дыхание.
        — Рей,  — наконец сдержанно произнесла она,  — я не могу позволить, чтобы ты платил за вечеринку.
        — Почему? Я с самого начала собирался заплатить за нее. Это была моя идея.
        — Неужели ты не понимаешь, как это выглядит?  — воскликнула она.
        — Как? Я хотел, чтобы у Викки был праздник, поэтому и заплатил за него. Это всего лишь деньги… Говорю тебе, я могу позволить себе это. Почему ты должна беспокоиться о том, как это выглядит?
        — Потому, что мне это не нравится.
        Она была права. Он это знал, но все-таки надеялся.
        — Понимаю. Поговорим, когда увидимся.
        — Спасибо.  — В ее голосе прозвучало облегчение.
        — Линда?
        — Что?
        — Не говори ничего, только слушай меня, ладно?
        — Хорошо.
        Рей сжал трубку и сказал то, с чего должен был начать:
        — Я знаю, что дела у тебя сейчас идут неважно, и частично причиной этому я. Не намерен ухудшать положение, но хочу тебя видеть. Думаю, ты понимаешь это.
        — Я…
        — Молчи, только слушай,  — повторил Рей и прижался лбом к прохладной стене. Он вынужден полагаться на ее решение, но, черт возьми, она могла сделать совсем не тот выбор, на который он рассчитывал.  — У тебя есть мой телефон, ты знаешь, где я живу.  — У него неприятно пересохло горло.  — Если хочешь меня видеть, то дай мне знать. Хорошо?
        — Да… Да!
        Хадсон взял плазменную горелку и опустил на лицо тяжелую защитную маску. За последние три дня он нарезал столько металла, что из него можно было соорудить парочку мостов. Во всяком случае, так это выглядело. Вилли, его помощник, взбунтовался. Рей работал с ожесточением, чтобы не обращать внимания на молчащий телефон. Прошло три дня, а Линда так и не позвонила.
        Он оставил выбор за ней, и ему оставалось только ждать. Единственным спасением была работа. Линда сама должна понять, что он чувствует. Сама должна захотеть увидеть его. Сама должна позвонить.
        Однажды у него была женщина, считавшая себя профессиональной колдуньей. Она утверждала, что умеет привораживать работу, деньги, любовь. В то время работа у него была, деньги — тоже, а любовь его не интересовала. Но сейчас… Какого дьявола он влез в эту путаницу? Он был твердо уверен, что не влюблен. Просто у него было правило: не причинять зла другим и не позволять обижать себя.
        Звонок в дверь совпал с вспышкой искр и прервал ход его мыслей.
        — Я открою!  — крикнул Вилли, перекрывая скрежет металла.
        Хадсон усмехнулся под маской. Вилли готов был на все, лишь бы устроить перерыв.
        Стоя перед дверью в обитель Хадсона, Линда готовилась обворожительно улыбнуться. Но улыбка мгновенно угасла, когда на пороге появился незнакомый мужчина.
        — Хелло! Рей дома?  — спросила она с наигранной беспечностью. Почему она нервничает? Ведь Рей сам приглашал ее.
        — Да,  — ответил мужчина, бросив взгляд на ее ногу. Он отошел в сторону, давая ей дорогу.  — Он в мастерской. Я могу позвать его или провести вас туда.
        Природное любопытство взяло в ней верх. Интересно посмотреть, как он работает.
        — Если вы так любезны…  — Линда собралась снять пальто.
        — Оно может вам понадобиться,  — предупредил Вилли.  — Там холодно.  — Поддерживая Линду под локоть, Вилли повел ее через гостиную. Они прошли мимо двери, которая, как помнила Линда, вела в спальню, и, миновав небольшой коридор, остановились перед входом в мастерскую. Металлическая дверь, украшенная гигантской стальной паутиной, поддалась под рукой провожатого, и она увидела спину Рея в дожде сверкающих искр.
        — Рей!  — окликнул Вилли.
        Искры угасли, и Рей, повернувшись, поднял маску. Сначала она лишь молча смотрела на него. Руки в тяжелых кожаных перчатках, поношенная футболка, джинсы, грубые рабочие ботинки, кожаный фартук почти до пола. Лицо в отблесках огня выглядело почти зловещим, но потемневшие глаза еще никогда не казались такими синими. Рей отложил горелку.
        — Привет.
        Настороженно глядя на нее, он снял маску, затем перчатки.
        Линда проглотила комок в горле. Кровь стучала в висках. Она так сильно хотела его видеть, что совсем забыла, как ошеломляюще он действует на нее. Женщина отвела глаза и начала рассматривать мастерскую. Пространство размером с баскетбольную площадку было заполнено незнакомыми инструментами, в углу стояло нечто, похожее на горн.
        — Прямо лаборатория доктора Франкенштейна,  — пошутила она.
        Рей, отложив перчатки и маску, скрестил руки.
        — Думаешь, мы создаем здесь новых монстров? Нет, они здесь не водятся.  — Он кивнул в сторону своего помощника.  — Это Вилли. Вы познакомились?
        Она кивнула.
        — Привет, меня зовут Линда.
        Вилли улыбнулся.
        — Вилли, пожалуй, пора прерваться,  — сказал Рей.  — Может, сходишь за деталями, которые я заказывал?
        — Хорошая мысль,  — обрадовался Вилли.
        Хадсон молча смотрел на Линду, пока Вилли не ушел из мастерской. Тогда он сказал:
        — Рад тебя видеть.  — Лицо его оставалось непроницаемым, и Линда не могла разобраться, как он настроен. Глаза Рея остановились на ее ноге.  — Как нога?
        — Лучше.  — Она слегка вытянула ногу, показывая ему.  — Сегодня заменили гипс на более легкий, и теперь я могу передвигаться без костылей.
        Рей шагнул к ней, протягивая руки, но внезапно опустил их, словно передумал.
        — Пойдем туда, где теплее. И мне нужно принять душ.
        Он провел ее по коридору и усадил у стойки, отделявшей кухню от остальной комнаты. Линде предоставился удобный случай изучить жилище Хадсона. Когда она была здесь в новогоднюю ночь, у нее не было на это ни времени, ни желания, она была слишком выбита из равновесия. Сегодня для этого не было причин. Она наконец получила ответ на вопрос, который занимал ее последнее время.
        Оглянувшись вокруг, Линда снова подумала, как мало знает о жизни Хадсона. В отличие от него: он, казалось, поставил своей целью все разузнать о ней, побывав и в полицейском участке, и в больнице, и у нее дома.
        Обстановка гостиной была стильной и носила отпечаток мужского вкуса. На фоне строгого интерьера, в котором преобладали темная кожа и металл, бросалась в глаза изысканность японской цветной гравюры с изящной каллиграфией. На столе цвета меди мягко светились бокалы венецианского стекла.
        Жилище взрослого человека — не то что дом с разбросанными повсюду игрушками. Здесь господствовал аскетический вкус хозяина. Ничего лишнего — ни фотографий, ни подарков, ни женских мелочей. Если в жизни Хадсона в недавнем прошлом и была женщина, ее присутствия не было заметно.
        — Теперь я немножко больше похож на человека,  — сказал Рей, подходя к ней и приглаживая на ходу еще влажные волосы.  — И могу сделать то, что хотел.  — Он погладил ладонью ее щеку, поцеловал другую, потом приник ко рту.
        Линда почувствовала немедленную реакцию своего тела, кровь бросилась в голову. Нет, сначала надо сделать то, ради чего пришла. Теперь она могла ответить на вопрос Хадсона. Ребенка не будет. Он имеет право это знать, а ее противоречивые эмоции по этому поводу — не в счет.
        — Рей, я… я не беременна.
        Она не уловила перемены на его лице, не услышала вздоха облегчения. Рей продолжал молча смотреть на нее, но глаза его сверкнули, прежде чем он отвел их.
        — Так…  — Он скрестил руки на груди и снова взглянул на нее.  — И как ты себя теперь чувствуешь?
        — Отлично,  — ответила Линда, хотя в глубине души содрогнулась от лжи. Да ничего подобного! Возможно, пришло облегчение, но не радость.  — В моей жизни за последние недели было столько трудностей, что новые осложнения не нужны. И ты…
        — Я бы помог тебе справиться,  — произнес он просто.
        — Верю,  — ответила она, слегка помешкав.
        — Что будет теперь?  — спросил Рей. Этот вопрос вертелся у нее в уме, но она решила уточнить:
        — Что ты имеешь в виду?
        — С нами…
        Линде стало совсем неловко. Что ему сказать? По лицу Рея было видно, что он эту тему не оставит. Ее рассудок кричал: мы такие разные, у нас нет ничего общего, мы даже толком не знаем друг друга. Более того, у нее не было сомнений, что, даже если бы они и знали друг друга, с этим мужчиной ее мечта о спокойной жизни, о семье, о доме за белым забором все равно не сбылась бы. Однако ее сердце помнило улыбку Рея, его заботу, доверие к нему Викки. А тело помнило каждое его прикосновение. Она провела рукой по лицу и вздохнула.
        — Не знаю.
        — Чего ты хочешь?
        Воздух словно сгустился вокруг них.
        — Мне не так уж много надо в жизни, но все это не то, что сделало бы счастливыми нас обоих.
        Хадсон придвинул стул и сел, склонившись к ней и уперев руки в колени. Он не спускал с Линды серьезных сине-серых глаз.
        — Чего ты хочешь?  — настойчиво повторил он.
        — От тебя? Или от своей жизни?
        — Я спрашиваю и о том, и о другом.
        Линда опустила первое и сразу перешла ко второму. Что ж, если ему хочется знать, она расскажет.
        — Я хочу дом с низким белым забором. Ты видишь перед собой временно неработающую одинокую мать. У меня опасная работа и дочь, которую нужно вырастить. Мне нужно то, чего хочет каждая женщина. Настоящая семья. Муж и отец для Викки. Человек, на которого можно положиться.  — Линда положила ладонь на руку Хадсона.  — А ты живешь, как тебе хочется. У тебя работа,  — она жестом обвела комнату,  — и все это. И неважно, насколько я для тебя привлекательна…
        — Подожди,  — остановил Рей, сжав ее руку в ладонях.  — Подожди секунду. Прежде всего, что касается меня, ты права. Я уже много лет живу так, как хочу, и давно не разрешаю людям вмешиваться в мою жизнь. Но я беспокоюсь о тебе.  — Он стиснул ее пальцы нервным жестом.  — Почему бы нам не начать жизнь вместе и не посмотреть, что из этого получится?
        Ей так хотелось согласиться, но она удержалась. Это означало бы напроситься на сложности. Она получит его, но не ту жизнь, которую хочет. Если они сейчас распрощаются, то останутся хотя бы чудесные воспоминания. А если продолжат… Ее чувство к нему оказалось сильнее, чем она ожидала.
        — Не уверена, что это хорошая мысль,  — возразила Линда.  — Я должна думать о Викки. Она успела привязаться к тебе. И я тоже.
        — Это плохо?  — спросил он, нахмурившись.
        Линда посмотрела ему в глаза.
        — Плохо будет, когда ты исчезнешь и мне придется объяснять почему.
        — Я не собираюсь исчезать.
        — И все же… Ты построил свою жизнь, как хотел. В новогодний вечер я решила добиться того, что хочу я: найти нормального хорошего парня, создать настоящую семью, иметь свой дом.  — Кивком она указала на комнату.  — Это не то. Это твое, а ты такой, какой есть. Понимаешь, о чем я?
        Рей отпустил руку Линды, охватил ладонями ее лицо, а пальцы погрузил в волосы.
        — Я могу быть хорошим, но от меня невозможно требовать, чтобы я стал как все. Так как же? Что будет с нами, с тобой и со мной?  — Твердая линия его скул смягчилась, взгляд потеплел и из требовательного стал ласковым. Рот, дразня, прижался к ее губам.  — Как с нашими чувствами друг к другу?
        Дрожь охватила Линду, пульс бешено зачастил. Невозможно было уйти ни от поцелуя, ни от ответа.
        — Если речь идет о нас с тобой…
        — Именно о нас,  — пробормотал он ей в ухо.
        Она откинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Он так и не понял! Не понял, как сложна ее жизнь. Когда есть семья, жить по собственным законам не удается. Линда пришла сказать ему, что никакого ребенка не будет и ничто не связывает их. Самое время разорвать их недолгие отношения, пока они еще никому не причинили боль.
        — Я полицейский, Рей, и давно научилась считаться с реальностью. А также соизмерять ситуацию с возможными проблемами… Подумай, мы такие разные…
        — Ты что, ясновидящая?  — спросил Рей с веселой улыбкой.  — И можешь заранее предсказать результат любой ситуации?  — Он отбросил шутливый тон, в одно мгновение став серьезным.  — Я беспокоюсь о тебе, я хочу тебя! Вот что реально. И ты хочешь меня.  — Его пальцы скользнули вниз по шее Линды и замерли.  — По крайней мере телом… Это неплохое начало.
        12
        Хадсон выпустил Линду и откинулся на стуле, словно выполнив дело.
        — Как ты здесь оказалась?
        Линде понадобилось время, чтобы собраться с мыслями. Как только Рей дотронулся до нее и поцеловал, собственное тело стало ее врагом и лишило самообладания.
        — Паоло подвез меня. Он сейчас у Хилари,  — с трудом выдавила она и представила, как брат сердито расхаживает взад и вперед.  — Хилари и Юджин пригласили нас в гости.
        — Добрый старина Паоло,  — пробормотал Рей без всякого выражения, скрестил руки на груди и снова замолчал.
        — Они просили позвать и тебя,  — добавила Линда.
        Это было правдой, но она вовсе не собиралась передавать приглашение. Пересекая внутренний двор, Линда перебрала в уме всевозможные неприятности и решила, что сидеть за одним столом с братом и Хадсоном весьма рискованно для ее душевного здоровья, не говоря уж о пищеварении.
        — Что ж, приду. Когда?
        Линда с трудом подавила страх. Брат был непреклонен, считая, что имеет полное право вмешиваться в ее жизнь, и не скрывал раздражения против Хадсона. Неожиданно ей пришло в голову, что эта встреча — хорошая возможность для Рея понять, что такое семья. Пора им обоим вернуться к реальности.
        — Мы заберем Виксен, заедем домой переодеться и будем здесь в половине седьмого,  — ответила она, изобразив легкую улыбку.  — Но должна тебя предупредить, что с моим братом нелегко иметь дело, когда дело касается меня и Викки.
        — Меня это не волнует. Я приду.
        Точно в половине седьмого в квартире Хилари раздался звонок. Викки опередила Линду у двери.
        — Хадсон!  — с восторгом и изумлением вскрикнула девочка.
        Линда испытала те же чувства. Он снова был одет в черное — в те же джинсы и свитер, что были на нем в новогоднюю ночь. Кроме того, он был тщательно выбрит.
        — Привет, Виксен!  — сказал Рей, одной рукой взъерошив ей волосы, а в другой сжимая бутылки.
        К этому вечеру Линда одевалась особенно тщательно. Рей видел ее только в форме и в той одежде, которую позволял надеть гипс. Сегодня ей хотелось скрыть его, и она надела ярко-синюю бархатную юбку, закрывавшую лодыжки, и такой же жилет, провисевшие в шкафу два года со времени праздника по случаю выборов мэра.
        Хадсон задержался, чтобы оглядеть ее с головы до ног, хотя Викки, вцепившись в его руку, уже тянула в комнату. С улыбкой он последовал за ней, успев лишь шепнуть Линде:
        — Ты выглядишь потрясающе.
        Он поцеловал ее в щеку, скользнул губами ко рту, коснувшись лица теплой скулой. Это прикосновение эхом отозвалось в Линде, по коже побежали мурашки. Со стороны это выглядело как невинное приветствие, лишь она знала, что все не так.
        Сказанные им днем слова всплыли в ее памяти: «Как с нашими чувствами друг к другу?» Линда вздрогнула. А что, если он использует предательскую реакцию ее тела против нее самой? Эта мысль принесла ей боль.
        Вечер начался вполне дружелюбно, и поначалу ничто не предвещало скандала. Хадсон, поприветствовав Хилари, Юджина и Паоло, поставил бутылки на стойку. Паоло задал тон беседе. Он вертел в руках одну из бутылок, разглядывая этикетку, затем одобрительно кивнул, оценив вино по достоинству.
        — Да, это вещь! Но, наверное, слишком слабо для вас? Я полагал, что вы принесете бутылку «Белого орла». Разве не это вы все пьете здесь, на Юге?
        Хадсон взглянул на него в упор, и Линда затаила дыхание.
        — У меня дома есть несколько бутылок. Могу принести, если вы хотите попробовать.
        Линде почудилась скрытая в ответе угроза, и она поспешила предостеречь брата:
        — Паоло, перестань!
        — Рей,  — прервала взрослых Викки,  — ты поиграешь со мной в «Поймай рыбку»?
        — Обязательно.
        — Почему бы нам не поиграть вместе?  — быстро добавила Линда.  — Ты, я и Рей. Все равно Хилари не позволяет мне помогать ей на кухне.  — Вслед за дочкой и Реем она вышла, заметив, однако, что Паоло посмотрел на нее, как на последнего предателя. Ей ужасно хотелось намекнуть брату, что он это заслужил. Но она прикусила язык и, сладко улыбнувшись, попросила:
        — Почему бы тебе не открыть бутылки, Паоло?
        Ужин проходит лучше, чем я предполагал, решил Хадсон, и главным образом потому, что за столом были женщины, и особенно — Викки. Если бы ее не было, атмосфера накалилась бы весьма быстро. Он все еще не понимал причину. Что он такого сделал брату Линды, отчего тот выглядел как натянутая струна? Казалось, Паоло намеренно вызывает его на ссору.
        За едой беседа шла в основном между Юджином и Паоло и касалась достоинств и недостатков жизни в Монтгомери и Кливленде. Хадсон не считал себя обязанным защищать свой город, пока Паоло не обратился непосредственно к Линде.
        — Знаешь, Кливленд — прекрасное место для ребенка,  — сказал Паоло, устремив взгляд на Виксен.  — Семейный уют, школа по соседству и…
        — Я там выросла,  — перебила брата Линда,  — и знаю, как там хорошо и как… холодно.
        — У нас тоже есть школы,  — не сдержавшись, вмешался Хадсон.  — И очень редко выпадает снег.
        — И все-таки Монтгомери — один из самых больших городов штата со всеми вытекающими отсюда последствиями,  — продолжал спорить Паоло.
        — Хотя Кливленд и меньше, но и там есть все проблемы большого города,  — заметила Линда.  — Преступность и наркотики. Они повсюду.
        — Да, но в Кливленде мы по крайней мере знаем наперечет всех проходимцев и негодяев…
        — Моя бабушка живет в Кливленде,  — вдруг выпалила Викки,  — но она не проходимец.
        — Ты не хочешь съездить к бабушке?  — ухватился за удобный случай Паоло.
        — Перестань,  — одернула брата Линда,  — это нечестно.
        — Поедем, мама?
        Прежде чем ответить, Линда сердито взглянула на брата.
        — Посмотрим.
        К половине девятого Викки начала клевать носом. Взрослые играли в карты, а она раскрашивала картинки, но ее сонные глазки закрывались. Хилари отнесла девочку в спальню. У взрослых появилась возможность поговорить. Паоло явно был расположен к беседе. Он налил себе вина и облокотился о стойку рядом с Линдой.
        — Чем вы зарабатываете на жизнь?  — атаковал он Рея.
        — Он делает разные вещи,  — быстро ответила Линда, стараясь отразить нападение брата.
        Паоло не отрывал глаз от Хадсона.
        — Какие?
        Первым порывом Хадсона было сказать Паоло, чтобы он не лез не в свое дело. Он перестал отвечать на подобные вопросы и оправдываться с тех пор, как в шестнадцать лет покинул родительский дом. Но Рей понимал, что Паоло заботится о сестре, и ценил это. К тому же Линда предупреждала его.
        — Я работаю с металлом,  — ответил Рей.
        — Он занимается промышленным дизайном,  — вмешался Юджин.
        Хадсон переключил внимание на Юджина. Его удивило, что, тщательно подбирая слова, Юджин явно озабочен тем, чтобы не навредить ему.
        — То есть?  — неумолимо продолжал Паоло.
        — Моя работа — изделия из металла: фонтаны, мосты, дизайн внутренних двориков. Это считается видом искусства.
        — На кого вы работаете?
        Терпение Хадсона начало иссякать.
        — На себя. Может, вам и декларацию о доходах показать?
        — Паоло, пожалуйста, налей мне вина,  — попыталась смягчить разговор Линда.
        — Сейчас.
        Рей взял свой наполненный бокал и протянул ей. Паоло встал, засунув руку в карман пиджака.
        — Я знаю, что у художников не так много денег, а вы, похоже, все вложили в свой мотоцикл.  — Он небрежно открыл чековую книжку.  — Я хочу расплатиться с вами за день рождения Виксен.
        — Ну хватит, Паоло,  — с угрозой произнесла Линда.
        — Почему? Ты даже толком не знаешь этого типа. Нельзя допустить, чтобы он платил за вечеринку и покупал велосипед твоей дочери.
        Рей вскочил.
        — Я в состоянии сделать это!  — бросил он, едва сдерживая ярость.
        Ему вдруг показалось, что история повторяется и никто не извлекает из нее уроков: после стольких лет он мог лучше владеть ситуацией. Если бы не Линда, он послал бы этого фаната Кливленда далеко и надолго.
        — Каким образом?  — продолжал допрос Паоло.  — Вы снимаете квартиру, работаете время от времени…
        — Это его собственное жилье,  — прервал Юджин.  — А работа… О, это можно назвать целой корпорацией.
        — Прекратите!  — приказала Линда, но поняла, что уже слишком поздно.
        Хадсон вдруг сделался абсолютно спокойным, а когда посмотрел на Линду, взгляд его был ледяным.
        — Вы правы,  — сказал он, и у Линды болезненно сжалось сердце.  — Что касается так называемых нормальных людей, я к ним не отношусь.
        — Рей…
        Он поднял руку, останавливая ее.
        — Извини.  — Он отвел глаза, словно ему было больно видеть ее.  — Попридержите свои денежки. Вы добились, чего хотели.  — Взглянув Паоло в глаза, он обошел стол и остановился перед Юджином.  — Не рассказывай того, что ты обо мне знаешь, или я здесь все разнесу и вышвырну всех на улицу. Ясно?
        Юджин кивнул.
        — Послушай, Хадсон…
        — Нет,  — отрезал Рей и вышел.
        Из окна Линда видела, как Хадсон пересек двор и подошел к входу в свои апартаменты. Полоска света на мгновение осветила его фигуру, затем дверь за ним захлопнулась. У нее было ощущение, что он забрал с собой ее сердце. Глаза наполнились слезами. Рей казался таким одиноким, загнанным в угол, словно он был подсудимым, а они — присяжными. И она не сумела защитить его!
        — Лин,  — раздался сзади голос брата.
        — Оставь меня, Паоло!
        — Я хотел как лучше для тебя и для Викки.
        Линда резко повернулась.
        — Откуда ты знаешь, что для меня лучше?  — спросила она, не в силах сдержать слезы.  — Разве ты сам настолько безупречен, что можешь судить других?
        — Я только…
        — Мне пора домой. И после того как ты отвезешь нас, прошу тебя ночевать у Юджина. Не хочу видеть тебя и разговаривать… сейчас.  — Она повернулась к окну и уставилась на дверь Хадсона.
        Не прошло и получаса с тех пор, как она вернулась домой, когда раздался звонок. Звонила мать. Со вздохом Линда сжала трубку, опасаясь, что дрожь в голосе выдаст ее.
        — Привет, мама, у меня все в порядке,  — солгала она, но ей не удалось обмануть мать. Разумеется, Паоло позвонил в Кливленд и рассказал о случившемся.
        — Мне бы хотелось, чтобы Паоло привез тебя сюда. Я так давно не видела и тебя, и Викки. Поскольку ты пока не работаешь, сейчас самое подходящее время.  — Линда вздохнула. Похоже, вся семья ополчилась против нее. С этим нажимом было трудно бороться.  — Если у тебя проблемы с деньгами, я с удовольствием заплачу за билет,  — продолжала мать.
        — Спасибо, мама. У меня миллион дел, я так занята.  — Незаконченные дела? Самым важным был Хадсон. Ей нужно поговорить с ним, сказать ему… Что? Прощай? Его лицо, каким оно было, когда он уходил от Хилари, все еще стояло у нее перед глазами. Она чувствовала себя опустошенной и понимала, что бегство от себя самой вряд ли поможет.  — Не знаю, как я со всем этим справлюсь,  — сказала она, надеясь, что мать не будет больше настаивать.
        — Что ж, позвони, если передумаешь.
        — Хорошо, мама. До свидания.
        Линда положила трубку и провела рукой по волосам. Она уставилась на телефон, пытаясь обдумать, что собирается сказать Рею: извини, мой брат такой упрямый… извини, у меня такая сложная жизнь… я бы хотела, чтобы все было по-другому… я скучаю по тебе. Она действительно скучала. Рей ворвался в ее жизнь в новогоднюю ночь, и все переменилось. А теперь он, кажется, ушел из ее жизни, и что ей делать, как справиться с бушевавшими в душе мучительными чувствами, она не знала.
        Хадсон бросил в фургон вторую сумку и захлопнул дверцу. Пора ехать. Ему трудно было признать, но Линда права. И Юджин прав. И даже неподражаемый Паоло. Все они правы: ему суждено оставаться холостяком.
        Последние дни его не оставляла мысль, что от новогоднего приключения может появиться ребенок. И эта мысль поколебала устоявшуюся привычку к независимой жизни. Рядом с Линдой и Викки ему хотелось того, о чем он прежде не разрешал себе задумываться. Но хотеть не значит получить.
        Выражение лица Паоло говорило об этом весьма недвусмысленно. И всего лишь потому, что он, Рей Хадсон, одевается и поступает не так, как другие. А Линда не сказала ни слова. Совсем как Моника! Но Моника была испуганным ребенком, еще не вышедшим из-под влияния родителей. А Линда — взрослая женщина, она знала, чего можно ждать от ее семейства, и все же позволила ему уйти.
        Что ж, Рей знал, каково быть изгоем. Он научился скрывать от отца свои подлинные чувства под непроницаемой маской, а потом воспользовался этим приемом, столкнувшись с семьей Моники. И никто не потрудился докопаться до истины. Сколько раз можно получать от судьбы по носу?
        Ему нужно уехать отсюда, подальше от Линды, забыть ее вкус, ее запах. И сделать это как можно скорее, пока он не натворил глупостей — например, не избил ее драгоценного братца.
        Рей подошел к дому, захлопнул дверь и запер. Вместо того чтобы оставить записку, он пересек двор и постучал к Тимоти.
        Линда не меньше пяти минут держала телефонную трубку, но никто не отвечал. Где Рей? Был ли он дома и просто не обращал внимания на звонки или, может, мчался сейчас на своем мотоцикле? Прихрамывая, она подошла к окну и отодвинула штору. Пусть лучше он откажется от нее, только бы не сидел за рулем в эту холодную ночь, снова один.
        Зазвонил телефон. Она сорвалась с места и, схватив трубку, бросила взгляд на часы. Половина двенадцатого. Если это снова Паоло со своими извинениями, то у нее есть более важные занятия, чем выслушивать их.
        — Хелло?
        — Что вы сделали с Хадсоном?
        В голосе Тимоти звучали недоумение и явная неприязнь. Линда медленно опустилась на стул.
        — Что вы имеете в виду?
        — Только то, что он уехал. И не похоже, что когда-нибудь вернется. Что вы с ним сделали?!
        Ей не нужно было спрашивать, почему Тимоти винит ее. Наверное, все предвидели, чем все это кончится. Все, кроме Хадсона.
        — Он совершенно не заслуживал того, что случилось,  — призналась Линда, борясь со спазмами в горле.  — Что он сказал?
        — Ничего! В том-то и дело. Что собирается путешествовать и, возможно, не вернется.  — Тимоти помолчал, потом добавил: — Видели бы вы его лицо…
        Линда заморгала, и горячие слезы потекли по щекам.
        — Я пыталась дозвониться ему.
        — Вы что, не поняли? Он оставил мне ключи от квартиры и от мотоцикла и сказал, что, если решит не возвращаться, я должен все это продать.
        Линда всхлипнула и вытерла щеку ладонью. Даже сломанная нога не причиняла ей такой боли. Рей уехал, и все по ее вине.
        — Мне так жаль…
        — Ну вот, мы прибыли в прекрасный Кливленд,  — сказал Паоло, трогая машину от аэропорта.
        Прекрасный Кливленд… Линда посмотрела в окно на сугробы вдоль дороги и покачала головой.
        — Не знаю, как я смогу передвигаться по снегу в гипсе. Если сломаю здесь вторую ногу, тебе придется содержать меня всю жизнь.
        Пока жена Паоло расспрашивала Викки о полете, Линда грустила на заднем сиденье. Возвращение домой всегда навевало воспоминания о Фрэнке, о жизни, которая когда-то казалась важной. Кроме того, в Кливленде придется противостоять семье, всей семье, а не только Паоло. С тех пор как она уехала из родного города, ее жизнь всегда была под пристальным вниманием. Теперь ей предстояло убедить всех, что у нее все в порядке.
        На самом деле это было далеко не так. Хадсон уехал. Линде было безразлично, оставаться ли в Монтгомери или ехать в Кливленд. С их последней встречи минуло пять дней, а ей казалось, что прошла вечность.
        Прежде чем уехать, она несколько раз справлялась о Рее у Хилари и Тимоти, но о нем ничего не было слышно. Внушить себе, что они не подходят друг другу, это одно, но жить без Рея — совсем другое. Ее печаль подозрительно походила на горе. Горюя по Фрэнку, Линда хорошо узнала, что это такое.
        Но она ведь не влюбилась в Хадсона, это было просто физическое влечение, убеждала она себя. Линда прикрыла глаза, и воспоминания снова унесли ее к тому, как он сокрушил ее защиту… к низкому голосу, шепчущему ее имя… к внезапному жару, вспыхивавшему от одного только прикосновения, одного поцелуя. Потом перед ее мысленным взором возник Рей с Викки на руках, после того как девочка чуть не разбилась на новом велосипеде…
        Проглотив жгучие слезы, Линда открыла глаза. Любит она его или нет, не имело никакого значения. Его больше не было!
        — Приехали,  — произнес Паоло, сворачивая на дорожку, ведущую к дому матери.
        Прежде чем автомобиль остановился, дверь дома распахнулась, и на крыльцо высыпали братья Линды с женами и детьми. Открывая дверцу, Линда услышала:
        — Добро пожаловать!
        13
        Хадсон рубил дрова и складывал поленья, пока руки не покрылись волдырями и не заломило плечи. Он вытер содранные ладони о лицо и осмотрел аккуратно сложенную поленницу. Даже если он останется здесь на целую зиму, этого запаса, пожалуй, хватит с лихвой.
        Рей был рад приехать сюда. Хижина в горах, на севере штата Нью-Гэмпшир, была единственным местом, где он и его отец могли существовать в согласии, без лишних споров и ненужных пререканий. Точно это была святая земля. Жители округи общались с ним, как с сыном, потому что знали и уважали его отца. Хадсон не злоупотреблял их доверием, отбрасывая свои привычки всякий раз, когда приезжал сюда. Вот почему отец оставил ему эту землю и хижину, когда умер.
        Хадсон последний раз ударил топором и, отложив его в сторону, опустился на толстое бревно, которое еще ждало своей очереди. Это место, во всяком случае до сих пор, поистине было для него убежищем, думал он, вдыхая полной грудью чистый горный воздух.
        Проклятие!..
        Линда… Где она сейчас? Как они с Викки справляются без него? Наверное, прекрасно, ответило его раздражение. Пока с ними дорогой дядя Паоло. Но что будет, когда братец уберется восвояси? Не может же он опекать их постоянно… Хотя он способен уговорить Линду переехать в Кливленд.
        Хадсон надеялся, что, когда приедет сюда, боль успокоится, а расстояние притушит остроту потери. Но на деле уединение и окружающая красота дарили ему лишь время для размышлений. Он знал: если даже Линда останется в Кливленде, возросшее расстояние не повлияет на его чувство к ней.
        — Итак, отец,  — проговорил Рей, рассматривая голые ветки над головой,  — со мной произошло именно то, что ты предсказывал.
        Разве что ты не угадал насчет денег, подумал он. Никто не мог предположить, что его работы с металлом окажутся столь успешными. Но он остался одинок, как и предупреждал отец, предвидевший, что он не будет счастлив, хотя и уверен, будто это то, чего он хочет.
        Когда Рей узнал о беременности Моники и столкнулся с ее родителями-святошами, отец советовал ему бороться за ребенка. Не бросать Монику, не отказываться от дочери, потому что потом он пожалеет об этом.
        Рей вздрогнул, словно от удара, вспомнив, как Линда и Викки впервые появились в его жизни. Судьба даровала ему еще один шанс, он получил любовь из первых рук и… потерял ее. И сейчас он вдруг ясно понял: такого больше не будет в его жизни никогда.
        Так что же ему делать? Поступить так, как он сказал Тимоти: загрузить фургон и гнать по дороге, нигде не задерживаясь? Но ведь единственное место, где он хотел бы находиться, был Монтгомери.
        Он оглянулся на хижину, которую строил вместе с отцом, и постарался вообразить, что сказал бы ему сейчас отец. Ответ пришел быстрый и убедительный.
        Ему не изменить прошлое, потерянное много лет назад. Его заверили, что дочь счастлива и живет в прочной хорошей семье. Если он попробует сейчас войти в ее жизнь, то это будет продиктовано собственными эгоистическими побуждениями и навряд ли окажется хорошо для нее. Может быть, когда-нибудь, когда она станет старше… Но Линда и Викки… Они одиноки так же, как и он. И они нуждаются в нем сейчас, еще можно что-то сделать для них.
        Рывком вскочив, Рей поднялся на крыльцо, сбросил бутсы на коврик и вошел в дом. Через мгновение он уже набирал номер Тимоти.
        Решение бороться было принято.
        — Линда, это тебя,  — позвала мать.
        Линда отложила в сторону наполовину очищенную картофелину и, на ходу вытирая руки, направилась в гостиную к телефону.
        — Слушаю…
        — Линда?
        Она с удивлением узнала голос Юджина.
        — Что случилось?
        Юджин ответил не сразу. Казалось, он подыскивал слова.
        — Ты сядь, мне нужно сказать тебе что-то очень важное.
        Сердце Линды забилось в панике. Дочь была здесь, рядом, с семьей все в порядке. Она беспомощно огляделась и придвинула к себе стул.
        — Хадсон?  — еле выговорила она.  — С ним что-нибудь случилось?
        — Нет,  — ответил Юджин, затем заставил себя сказать: — Это касается Фрэнка.
        — Его убили, Паоло,  — тихо закончила Линда.
        Она и Паоло сидели в темноте на застекленной террасе, выходившей в заснеженный двор. Прошло несколько часов со звонка Юджина, и добрая половина жителей Кливленда уже знала новость от семьи и друзей. Но Линда все еще пыталась осмыслить то, что случилось тогда.
        — Я никогда не верил, что Фрэнк мог покончить с собой,  — заметил Паоло.
        — Я тоже,  — кивнула она.
        Линда никогда не могла поверить, что Фрэнк мог преднамеренно оставить их с Викки. Но официальное заключение гласило: самоубийство. Это повлекло за собой множество расспросов о ее муже, об их совместной жизни. Ее тогда осуждали… А Юджина как ближайшего друга ее мужа даже временно отстранили от работы.
        — И что же произошло сейчас?  — спросил Паоло.
        — Юджин рассказал, что все выяснилось в ходе другого процесса. Парень, который состоял в той группе, что недавно попыталась напасть на Юджина, признался на суде, в надежде избежать высшей меры. Оказалось, что Фрэнк был внедрен в эту группу, чтобы раскрыть их преступления, но они вычислили его. А потом под страхом смерти заставили сделать магнитофонную запись, ту самую, где он признается, что участвовал в делах банды. Они убили его и инсценировали самоубийство.
        — И что ты думаешь по этому поводу?
        — Об убийстве Фрэнка?  — Линда смотрела в темное окно на первые снежинки начинавшейся метели и глубоко дышала, как будто холодный воздух мог успокоить горечь в душе. Теперь оба они, и Фрэнк, и она сама, очищены от подозрений, как и Юджин.  — Теперь все знают то, во что я всегда верила: Фрэнк не был плохим.
        Они долго молчали. Потом Линда, взглянув на старшего брата, спросила:
        — Так ты теперь согласен, что я хорошо разбираюсь в людях? Да или нет?
        — Или нет,  — ответил Паоло, усмехнувшись.
        Мысли Линды обратились к дочери. Как все случившееся отразится на ней? Она осталась без отца, но это не значит, что она должна расти не защищенной и без любви.
        — Что ты ответишь, если я скажу тебе, что подумываю об уходе из полиции?  — поинтересовалась она небрежным тоном, просто чтобы увидеть его реакцию.
        — Я всеми руками за. Знаю, тебе всегда хотелось чего-то стоящего, но никогда не понимал, почему надо рисковать жизнью ради этого.
        Линда слегка усмехнулась.
        — Верно, я действительно хотела делать что-то рискованное, отличное от спокойной жизни в кругу семьи. Фрэнк понимал меня.
        — Я думал, ты это делала потому, что общая работа связывала вас. Но…
        — Фрэнка больше нет,  — закончила за него Линда.
        — Да! Но у тебя есть Виксен.
        — Теперь я завидую тому, что у тебя большая семья, дом… Я хочу, чтобы Викки узнала, что это такое.
        — Послушай, сестренка! Знаю, я говорил тебе это уже сто раз, но не устаю повторять: не хочу, чтобы ты уезжала отсюда. Можешь жить с мамой, продолжить учиться, стать юристом или учителем — тебе лучше знать… Ты можешь начать все сначала.
        Начать все сначала… Внезапно лицо Хадсона всплыло перед глазами Линды. Если она и Виксен переедут в Кливленд, ей больше никогда не увидеть его. А если они вернутся в Монтгомери… есть шанс. Слабый, незначительный, но шанс. Она хочет увидеть Рея, по крайней мере хотя бы еще раз. Наконец просто следует извиниться перед ним за неприятную сцену у Хилари.
        — Я подумаю об этом. Но должна предупредить тебя: Викки спрашивала меня сегодня, когда мы поедем домой. Она соскучилась по своим друзьям и новому велосипеду.
        — Мы оба отлично понимаем, что она может завести друзей и в Кливленде. И если она останется жить здесь, у нее будут санки. А возможно, и новый папа.
        Линда улыбнулась.
        — Тебе не надоело? Ты думаешь, в Монтгомери совсем нет подходящих мужчин?
        Паоло покачал головой.
        — Если свет клином сошелся на этом твоем рокере, тогда тебе нужно ехать, и поскорее.
        — Мама, можно, я пойду погулять?  — спросила Викки.  — Такой чудесный снег.
        — Метель очень сильная, Викки. Давай подождем, пока чуть-чуть утихнет,  — ответила Линда.  — И ты еще не закончила свой завтрак.
        — Я съела всю ветчину…
        — Доешь яичницу и хотя бы половину тоста,  — сдалась Линда, составляя посуду в раковину. Она мельком глянула в окно, но не смогла разглядеть ничего, кроме соседнего дома и снега, падавшего тяжелыми мокрыми хлопьями. Пришлось ей идти в гостиную, к главному окну.
        Пока сама она не может гулять с Викки, надо убедиться, что дочь не окажется одна, что другие ребятишки тоже выйдут погулять в парке в это снежное субботнее утро.
        Двое мальчишек играли с далматином. Линда рассмеялась, наблюдая, как собака, прыгая вокруг одного мальчика, толкнула его и он с визгом повалился в глубокий сугроб. Именно в тот момент, когда он, отряхиваясь, поднялся на ноги, желтая машина, притормозившая около дома, привлекла внимание Линды.
        Окна машины, запотевшие и припорошенные снегом, не давали возможности разглядеть пассажиров. Остановилась машина в неопределенном месте — между их домом и соседним.
        — Мама, ты ждешь кого-нибудь?  — поинтересовалась Линда.
        — Да нет. Не знаю, кто бы это мог быть.
        Она встала позади дочери. Викки выскочила из кухни и прибежала к ним.
        Пока они стояли в ожидании, передняя дверца машины распахнулась, и на тротуар шагнул мужчина в длинном драповом пальто. Когда он поднял голову, чтобы рассмотреть номер дома, сердце Линды рванулось и, казалось, перевернулось в груди.
        — Мама!  — крикнула Викки.  — Это Рей!  — И девочка бросилась к дверям.
        — Надень пальто!  — машинально напомнила Линда, едва ли понимая, что говорит.  — И поосторожнее, ступеньки очень скользкие.  — Сама она повернулась к окну, боясь отвести глаза. Ее дочь выбежала на дорогу, не обращая внимания на снег, и устремилась к мужчине, о котором Линда постоянно думала, боясь, что никогда не увидит его.
        — Кто это?  — спросила мать, лукаво улыбаясь.
        — Друг,  — ответила Линда, не отрываясь от окна.
        — Друг Виксен?  — продолжала допытываться мать.
        — Нет, мама, мой друг…  — отмахнулась Линда. Вдруг страшная мысль пронзила ее. Ну это просто ужасно! Хадсон всегда появляется без предупреждения. Откинув волосы со лба, Линда нервно спросила мать: — Как я выгляжу?
        — Ты выглядишь отлично.  — Мать несколько натянуто улыбнулась и похлопала ее по плечу.
        Держа в одной руке дорожную сумку, а другой прижимая к бедру Викки, Хадсон приближался к дому. По крайней мере девочка ему рада. Еще шаг… Осталось шагов тридцать, и он войдет. Рей чувствовал себя сопливым подростком, отправившимся на первое свидание. Ему это не нравилось, но он еще в хижине знал, что придется иметь дело с ее родственниками, если Линда согласится на что-то серьезное.
        — Как твоя мама?  — спросил он Викки.
        — Она купила луноходы, чтобы предохранить гипс от снега,  — сообщила Викки, как будто это была самая важная новость.  — У меня тоже есть такие, голубые. Ты приехал забрать нас домой?
        — Это как мама решит…
        Невинный вопрос Викки успокоил его больше, чем он предполагал. Значит, Линда еще не успела найти в Кливленде работу и начать новую жизнь. По крайней мере пока.
        — А твой дядя Паоло здесь?
        — Нет, только бабушка,  — ответила девочка. Но она уже потеряла интерес к вежливой болтовне.  — Ты поможешь мне сделать снеговика?
        — Конечно. Но сначала я должен поздороваться с твоей мамой и бабушкой,  — ответил Рей, медленно поднимаясь по заметенным снегом ступеням к входной двери.
        Хадсон успел постучать, прежде чем Викки дернула дверную ручку и ворвалась в дом. Дверь распахнулась, и его взгляд приковался к темным глазам женщины, которую он хотел видеть больше всего на свете и, казалось, не видел целую вечность.
        — Линда…
        — Рей!
        Ее голос прерывался. Рей не мог бы сказать, рада она ему или встревожена.
        Его сердце бешено билось. Он нагнулся и поставил сумку на пол. Викки взяла его за руку и потянула вперед. Но Линда все еще стояла в дверях, загораживая вход.
        — Я могу войти?  — спросил Рей.
        — Мама, пусть он войдет,  — потребовала Викки.
        Линда очнулась.
        — Конечно, входи.  — Она отодвинулась в сторону и тут же обратилась к дочери: — Викки, посмотри, на кого ты похожа. Твои носки и ботинки… Ты совсем промокла.
        — Я забыла надеть луноходы.  — Викки виновато посмотрела на мать.
        — Оставь пальто и ботинки здесь и поменяй носки.
        — Я помогу ей,  — проговорила мать Линды, появляясь на пороге,  — а ты…
        Она не договорила, в нерешительности взглянув на Хадсона.
        — Извини, мама. Это мистер Хадсон, Рей Хадсон. Моя мама Лавиния.
        — Рад познакомиться с вами, мэм,  — сказал Рей, начиная снимать пальто.
        — Мне тоже очень приятно,  — искренне откликнулась миссис Лавиния.  — Линда, возьми пальто мистера Хадсона. Я пойду с Виксен наверх, нужно переодеть носки.
        — Но я хочу поговорить с Реем,  — упиралась Викки, нехотя поднимаясь по лестнице вслед за бабушкой.
        — Потом, потом, успеется,  — убеждала внучку Лавиния.
        Оставшись с Линдой в холле, Рей вдруг подумал, что дом как-то съежился и затих. Им овладело гнетущее предчувствие, что не следовало приезжать сюда. Все проблемы остались, и не имело значения, дружелюбна ли мать Линды.
        Линда подошла взять пальто.
        — Ты не рада мне? Я могу уехать. Прямо сейчас…  — Ему нужно было услышать ее ответ.
        Она удивленно встретила его взгляд. Глаза ее стали теплее и смягчились. Это было все, что ему удалось сделать, не прикасаясь к ней.
        — Не говори глупости,  — пробормотала она, потянулась за пальто и оказалась в кольце его рук.  — Я рада видеть тебя.  — Слова звучали глухо, потому что она уткнулась лицом в его грудь.
        Рей уронил пальто и крепче обнял ее.
        — Линда…
        Больше он ничего не мог сказать. Лишь прижался щекой к ее волосам и позволил своему телу говорить за него. Если она хочет быть с ним, он никогда не отпустит ее. А семья может делать что угодно…
        — Я должна так много сказать тебе!  — наконец воскликнула Линда.
        — Я тоже,  — ответил Рей, но оба не могли найти слов.
        Когда Линда наконец отклонилась, чтобы посмотреть на него, в ее глазах сверкали слезы. Но она рассмеялась.
        — Как ты нашел нас?
        Хадсон смотрел на нее, и все слова, которые он заготовил, застревали в горле. Он уже успел забыть, как она прекрасна, как ее улыбка заставляет сердце переворачиваться в груди. Отведя за ухо несколько темных прядей, он провел пальцами по нежной щеке, словно все еще не веря, что наконец видит ее, и лишь затем ответил на вопрос:
        — Ты забыла, что Юджин Дерви — сыщик. Он быстро справился с заданием.  — Рей наклонился и потянулся к ее рту.
        Как только Линда встретила его губы, ее тело стало легким, рванулось куда-то, подобно воздушному змею, трепещущему на сильном ветру. Как она могла так долго существовать без его поцелуев?
        Поцелуй, сначала нежный, превратился в медленный, влажный поток тепла, постепенно согревавшего все ее тело. Линда не могла сдержать глубокий вздох, когда он закончился.
        — Ну, здравствуй,  — сказал Рей, не совсем оторвавшись от ее губ.  — Ты не забыла меня?
        Забыла? Много ночей она старалась забыть, но напрасно. Линда нежно поцеловала его в уголок рта.
        — Все возвращается. Ты можешь сказать мне, почему ты здесь?
        Рей набрал в грудь побольше воздуха, как бы собираясь с силами.
        — Я решил, что не могу позволить тебе и Викки уйти. Приехал, чтобы бороться.
        — Бороться?  — Линда в недоумении взглянула на него.
        — Мама!  — раздался с лестницы голос Викки.
        Хадсон округлил глаза, довольно рассмеялся и выпустил Линду.
        — Что тебе, детка?  — спросила Линда.
        — Бабушка спрашивает, можно ли нам спуститься вниз?
        Итак, мать пустила Викки на разведку. Ну что ж, улыбнулась Линда, я ведь сама заявила, что он мой друг. Что скажет на это Паоло?
        — Да, можете сойти вниз, дорогие.
        — Не уверена, что это хорошая идея,  — сказала Линда. Она стояла на лестнице и с сомнением смотрела на широкую спину Рея.
        Он взглянул на нее через плечо.
        — Думаешь, я уроню тебя?  — Обернувшись, он притянул ее к себе.
        — Мама, давай!  — восторженно закричала Викки.
        — Ты уверена, что тебе не будет холодно?
        Линда оглядела дочь с ног до головы, медля и не решаясь забраться на спину Рея. Затем махнула рукой и рассмеялась. На Викки было так много надето, что она выглядела как чучело.
        — Ну, мама!
        — Хорошо, хорошо,  — успокоила дочь Линда, сдаваясь. Она придвинулась вплотную к Рею и ухватилась руками за его плечи. Мягким движением он поднял ее. Никто не возил Линду на спине с тех пор, как она была маленькой девочкой. Рей сделал первый шаг, и она крепче обвила руками его шею.
        — Ты уверен, что донесешь меня?
        — Едва ли ты тяжелее, чем Викки. Думаю, справлюсь. Если ты не задушишь меня,  — смеясь, хрипло добавил он.
        Вместе с Виксен они пересекли улицу и вошли в парк. Рей опустил Линду, но сначала поставил на ноги, а затем смахнул снег со скамейки, чтобы она могла сесть. И тут он допустил первую ошибку, повернувшись спиной к Викки.
        Снежок попал ему точно в плечо, и, обернувшись, он увидел смеющееся лицо девочки. Она прыгала, радостно хлопая в ладоши.
        — Ты видишь, мама? Один — ноль в мою пользу.  — Она нагнулась, чтобы слепить следующий снежок.
        Линда наблюдала за их игрой, пока оба не задохнулись от изнеможения. Чистый, нетронутый снежный покров был нарушен маленькими и большими следами их шагов к тому времени, как Хадсон объявил перемирие. Задыхаясь, он опустился на скамейку рядом с Линдой.
        — У этого ребенка никакого уважения к старшим,  — притворно нахмурился он и, наклонившись, стряхнул снег со своей головы.
        — Так добивайся победы,  — предложила Линда с усмешкой.  — Ты немножко старше, чем она.
        Он ответил ей самой обворожительной улыбкой, которая напрочь лишала ее возможности здраво мыслить. Любой аргумент, который она приводила себе, доказывая, что они не могут быть вместе, растворялся в этой улыбке без остатка. Вне всяких сомнений, Линда понимала, что любит его. И что же ей теперь следует делать?
        — Рей!  — Викки подбежала и потянула его за руку.  — Пойдем, ты обещал… Сделаем снеговика.
        — А ты знаешь как?
        — Конечно,  — кивнула Викки.  — Сначала нужно слепить большой шар.  — Она как можно шире раскинула руки.
        К тому времени, как снеговик начал обретать форму, несколько других детей присоединились к ним. Когда Рей увидел, что Викки больше не нужна его помощь, он оставил детей и присел рядом с Линдой.
        Отвернув рукав своего пальто, он взглянул на часы.
        — Ты не замерзла?  — спросил он.  — Уже час, как мы здесь.
        В одной из самых теплых курток, хранившихся для гостей в шкафу ее матери, Линда чувствовала себя уютно.
        — О, мне тепло.  — Ей еще не хотелось возвращаться в дом. Теперь, когда Викки была занята, она решила воспользоваться возможностью поговорить с Реем.  — Я хочу извиниться за тот вечер у Хилари, когда мой брат приставал к тебе с глупыми вопросами.  — Она выдержала его взгляд.  — Мне было так неприятно…
        Рей отвернулся, глядя, как стараются дети.
        — Ерунда! Мне давно пора стать менее чувствительным к тому, как люди относятся к моей жизни. И я полагаю, твой брат был прав, стараясь защитить тебя…
        — Нет, не прав,  — возразила Линда, заставив Рея удивленно посмотреть на нее.  — Он защищал свою территорию, проверяя тебя. Но ему было отлично известно, что я не позволю никакому мужчине войти в мою жизнь, если он хоть в мыслях обидит Викки. Я ведь полицейский и к тому же мать. Я все это чувствую.  — Линда перевела глаза на свои руки.  — Прошу прощения, что не защитила тебя тогда. Больше это не повторится.
        Хадсон смотрел на нее несколько долгих секунд, прежде чем спросить:
        — Что значит «не позволю никакому мужчине войти в мою жизнь»?  — Он, казалось, задумался, как бы получше сформулировать вопрос, и, не дав ей ответить, продолжил: — Послушай, я знаю, что не похож на Фрэнка и что не смог стать отцом собственному ребенку, но я прошу тебя позволить мне заботиться о тебе и Викки…
        — Да, ты не похож на Фрэнка,  — согласилась Линда.  — Но ты здесь. И я поняла, что мне очень нравится, когда ты рядом.
        — Нравится?
        Ей некуда было скрыться от его пристального взгляда.
        — Да, очень,  — сказала она тихо, надеясь, что он найдет подтверждение в ее глазах.  — Больше, чем я думала тогда, на новогодней вечеринке. И у меня есть некоторые сомнения по поводу белого забора.  — Она улыбнулась.  — Я решила, что это не самое главное в жизни.
        — Ты так думаешь?
        — Да. Жизнь не определяется тем, где ты живешь.  — Она перевела глаза на заснеженный парк.  — Я видела, как ты лепишь снеговика с Викки, и подумала, что это и есть та реальность, из которой складывается жизнь. Это главное в тебе, Рей,  — добавила она, взглянув на него,  — что скрывается под маской плохого парня, которую ты носишь для всего мира.
        Его улыбка согрела ее, словно луч солнца.
        — Тогда твоему брату Паоло вряд ли удастся избавиться от меня.
        Когда Рей потянулся, чтобы поцеловать ее, Викки протиснулась между ними, задыхаясь и едва держась на ногах.
        — Пойдите и посмотрите,  — потребовала она, показывая на снеговика.  — Мы сделали ему глаза и рот.
        — Замечательно,  — ответила Линда, не отрывая глаз от Рея.
        — Нет, мама, посмотри,  — настаивала девочка.
        Линда взглянула на дочь вместо того, чтобы подчиниться ее капризу. Нос и щеки Викки были красными, как клубника, на руках не оказалось варежек.
        — Где твои рукавицы?  — спросила Линда. И, не дав дочери ответить, добавила: — Пойди найди их. Я думаю, нам пора домой, пока ты не превратилась в ледышку.
        — Но, мама…
        — Я попрошу бабушку приготовить тебе шоколад,  — слукавила Линда.  — Пойдем, дорогая. Ты сможешь погулять попозже.
        Без дальнейших уговоров Викки отправилась за варежками. Рей помог Линде подняться, затем, опустившись на колени, подставил ей спину.
        — Мне нравится этот способ передвижения,  — засмеялся он, поднимаясь на ноги и подтягивая Линду повыше.
        — Ты дьявол!  — Линда рассмеялась и слегка укусила его за ухо.
        — Любовь — страшная сила. Она творит с мужчиной невероятное.
        — Любовь?  — Линда затаила дыхание.
        — Конечно. Именно так называется то, что происходит между мужчиной и женщиной. Любовь. Навсегда.
        Она крепче обняла его и поцеловала за ухом.
        — Да,  — прошептала она.  — Я знаю.
        Миновав несколько машин, припаркованных вдоль улицы, они прошли последние десять шагов по тропинке, протоптанной Реем и Викки.
        Прежде чем Викки нажала на кнопку звонка, дверь открылась. На пороге стоял Паоло.
        — Что ты здесь делаешь?  — недружелюбно поинтересовался он, уставясь на Хадсона.
        Пока Рей осторожно опускал Линду, которая продолжала держаться за него, посылая брату молчаливый укор, Викки просто ответила на вопрос дяди:
        — Рей приехал забрать нас домой.
        Эпилог
        — Все замечательно!  — воскликнул Тимоти. Он оглядел украшенный весенними цветами двор, полный гостей, приглашенных на свадьбу, с видом хозяина, осматривающего свои владения.  — Уверен, что дождя сегодня не будет.  — Взглянув на часы, он поинтересовался: — Где жених?
        Хадсон увиливал от Тимоти почти все утро, но знал, что придет время уступить и следовать его приказам.
        — Я здесь,  — сказал он, догадываясь, что Тимоти, стоявший в нескольких шагах от него, рядом с Юджином и братом невесты, и так отлично его видит.  — Цветы у меня.  — Он поднял свадебный букет, который держал с трепетной осторожностью.
        — Выглядишь отлично. Смокинг… и цветы…  — ухмыльнулся Юджин.
        — Я думал, что не доживу до этой минуты,  — добавил Тимоти, драматически закатывая глаза.
        Рей пропустил шутки мимо ушей. Ничто не могло нарушить торжественности этого дня. Он добился всего, чего хотел: Линды и Викки. Все остальное не имело значения.
        — Ты сделал отличную работу, Тимоти. Как всегда,  — признал он.
        Однако Тимоти не выглядел удовлетворенным.
        — По крайней мере с погодой повезло.  — Нахмурившись, он повернулся к Рею.  — Ты чуть не довел меня до инфаркта, когда начал строить этот забор, но вроде бы я уже привык к нему. Одним небесам известно, что скажут хозяева нашего комплекса, когда увидят это.
        — Это из-за него ты звонил в «Нью-индастриал арт»?  — спросил Паоло.  — Кто-нибудь там слышал о белом заборе, прикрепленном к стене дома? И сделанном из металла?
        Тимоти уставился на ровные стальные планки, соединявшиеся в стилизованный забор, который пересекал входной фасад апартаментов Хадсона наподобие зигзагообразной молнии.
        Хадсон чуть улыбнулся.
        — Тимоти не позволил бы мне соорудить это во дворе,  — сказал он, многозначительно взглянув на Паоло.  — Но о вкусах не спорят. Линда мечтала о таком.
        — Да и ценность комплекса поднялась,  — добавил Тимоти.  — Владельцы примут это во внимание. Нам пора! Рей, отдай цветы Паоло. Ты, я и Юджин должны идти впереди.
        Паоло взял букет у будущего родственника. Он посмотрел Хадсону в глаза, как будто они были во дворе одни.
        — Теперь ты отвечаешь за мою сестру и Виксен. Понятно?
        Хадсон не улыбнулся, хотя понимал, что такие слова надо рассматривать как приглашение в семью.
        — Конечно, понятно,  — ответил он и двинулся вперед под арками из цветов, которые сконструировал Тимоти в конце двора. Вперед, к своему будущему.
        Салли, подружка Викки, шла первой, за ней ее мать Мэрион и, наконец, Виксен. Девочка в голубом платье, с лентами в волосах, разбрасывала лепестки роз и напоминала маленькую сказочную принцессу в облаке волшебной пыли. Рей подмигнул ей, когда она поравнялась с ним, и она улыбнулась, подбегая к Салли.
        Затем Хадсон увидел Линду, сопровождаемую Паоло, ведущим ее по проходу. Она тоже была в голубом, а Рей вспомнил о том синем мундире, в котором впервые увидел ее. Кто мог предположить, что он, Рей Хадсон, женится на офицере полиции, да еще в тот же день станет и отцом? Рей был уверен, что его отец глазам бы своим не поверил, если бы мог оказаться здесь и увидеть это. Но это была правда. Все пришло на круги своя, и теперь время было наполнено одним — любовью.
        Линда подняла на него глаза, и Рей, услышав трогательные слова: пока смерть не разлучит нас, улыбнулся и добавил:
        — Навеки!..
        ВНИМАНИЕ!
        ТЕКСТ ПРЕДНАЗНАЧЕН ТОЛЬКО ДЛЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ.
        ПОСЛЕ ОЗНАКОМЛЕНИЯ С СОДЕРЖАНИЕМ ДАННОЙ КНИГИ ВАМ СЛЕДУЕТ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ЕЕ УДАЛИТЬ. СОХРАНЯЯ ДАННЫЙ ТЕКСТ ВЫ НЕСЕТЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В СООТВЕТСТВИИ С ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ. ЛЮБОЕ КОММЕРЧЕСКОЕ И ИНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КРОМЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНО. ПУБЛИКАЦИЯ ДАННЫХ МАТЕРИАЛОВ НЕ ПРЕСЛЕДУЕТ ЗА СОБОЙ НИКАКОЙ КОММЕРЧЕСКОЙ ВЫГОДЫ. ЭТА КНИГА СПОСОБСТВУЕТ ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ РОСТУ ЧИТАТЕЛЕЙ И ЯВЛЯЕТСЯ РЕКЛАМОЙ БУМАЖНЫХ ИЗДАНИЙ.
        ВСЕ ПРАВА НА ИСХОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПРИНАДЛЕЖАТ СООТВЕТСТВУЮЩИМ ОРГАНИЗАЦИЯМ И ЧАСТНЫМ ЛИЦАМ.