(не) Его Малыш(ка) Нана Фокс
        Любовь вопреки #3
        - Ты кто?
        - Я… Я Агния. И я… - незнакомка коротко всхлипывает и нервно опускает ладони на выпирающий живот, - беременна от вашего сына. Он меня выгнал и мне некуда больше идти.
        - Сын, говоришь? - окинув ее холодным взглядом, я насмешливо хмыкаю. - Хорошая шутка, девочка. Только у меня нет детей.
        Мне 42. Я никогда не был женат и не собирался делить с кем - то свой дом. Но появившаяся на пороге пигалица перевернула с ног на голову мои планы.
        Глава 1 *Степан*
        Резкий телефонный звонок, словно раскат грома, прокатывается по комнате, взрывая предрассветную тишину требовательной мелодией. Электронные часы на прикроватной тумбе, мерцая таинственной синевой экрана, уверенно отсчитывают время истекающей ночи, намекая на скорое приближение утреннего пробуждения. За окном унылая серость, и затяжной дождь тонкими ручейками скатывается по стеклу, нагоняя на сонный мир беспробудную дремоту.
        Недовольно простонав, беру надрывающийся девайс и отвечаю абоненту.
        - Ты спишь еще, что ли? - удивленно уточняет Влад - владелец крупной компании, занимающейся разработками в сфере электроники (я, в свою очередь, являюсь начальником его службы безопасности).
        - Представь себе, - вздыхаю я, - иногда я все-таки сплю.
        - Да? А почему я думал, что бывшие военные спят стоя и всего пару часов в сутки? - подкалывает он меня.
        - Так по какому поводу ты поднял меня в такую рань? - уточняю я, зевая и даже не пытаясь это скрыть.
        - Решил ускорить встречу с будущей женой, - спокойно оповещает меня он о предстоящей командировке в соседний населенный пункт.
        - Хорошо, - соглашаюсь я, попутно вспоминая адрес проживания «счастливицы». - Буду с парнями у тебя к восьми. Едем на рабочем автомобиле, - делаю упор на безопасность.
        - Договорились, жду. - И первым обрывает разговор.
        Быстро отстукиваю сообщение одному из своих сотрудников с координатами предстоящей поездки и, отложив телефон, бодро поднимаюсь с кровати. Первым делом скидываю в небольшую дорожную сумку сменные вещи на пару дней. В кабинете со стола забираю папки-досье, над которыми корпел полночи, пялясь в мерцающий монитор рабочего ноутбука, штудируя различные базы данных и прочие нелегальные информационные источники.
        Оставив сумку в прихожей около входной двери, иду на кухню, где среди прочих современных кухонных приборов, облегчающих жизнь современного холостяка, имеется и отличная кофемашина. Закидываю в нее все необходимые ингредиенты для приготовления ароматного напитка и, выставив на дисплее соответствующую моим пожеланиям программу, клацаю по клавише «Запуск». Оставляю навороченный аппарат самостоятельно колдовать над чашкой любимого напитка, а сам направляюсь в ванную комнату.
        Шествуя по коридору до пункта назначения, стягиваю через голову серую футболку, закидываю ее в корзину для белья, как только пересекаю порог санузла. Туда же летят и домашние трикотажные брюки вместе с «боксерами», и я, вздохнув полной грудью, встаю под прохладные струи тропического ливня.
        Потоки воды, омывая меня, старательно уносят вместе с собой всю ночную усталость и недосып, водоворотом смывая их в канализацию. Прикрываю глаза, упираясь одной ладонью в стену душевой кабины, наклоняюсь немного вперед, позволяя воде колотить упругими струями по затылку, шее и плечам, расслабляя окаменевшие мышцы и развеивая сумбур в голове.
        Глубокий вдох, медленный выдох - и я выкручиваю на полную мощь вентиль холодной воды. Мысленно отсчитываю время, отведенное ледяной экзекуции, и тут же вырубаю его, стоит только зубам начать отбывать чечетку. Вздрагиваю, стряхивая с себя вместе с каплями воды стресс прошедших суток. Промокнув остатки влаги пушистым махровым полотенцем, обматываю его вокруг бедер и возвращаюсь на кухню.
        Блаженно жмурюсь от витающего в воздухе аромата свежесваренного кофе и, налив бодрящий напиток в чашку, присаживаюсь на стул. Но насладиться тишиной наступающего утра и вкусом любимого кофе, а заодно и собраться с мыслями, мне не дает звонок в дверь - прерывистый, словно нерешительный, но все же продолжительный.
        Чертыхнувшись, иду узнавать, кого принесла нелегкая в столь ранний час. Бросив по пути взгляд на настенные часы, отмечаю про себя, что до выезда на работу у меня осталось меньше часа свободного времени.
        Пара оборотов ключа, и я с удивлением взираю на маленькое взъерошенное беременное чудо, стоящее за порогом моего дома.
        - Доброе утро, - еле слышно, запинаясь, произносит пигалица, шмыгая носом и утирая катящиеся по щекам слезы… или это не слезы, а капли дождя, барабанящего по крыше и умывающего землю еще с ночи.
        - Доброе, - отвечаю я, внимательно рассматривая утреннюю визитершу: ростом метр с кепкой в прыжке, круглое личико, аккуратный маленький носик с россыпью бледных веснушек, огромные изумрудно-зеленые глаза в обрамлении черных, как смоль, длинных пушистых ресниц, пухлые губы, едва тронутые блеском, щечки-яблоки с легким румянцем.
        Милая куколка, наивная и зареванная. Так и хочется прижать, пожалеть и наказать урода, посмевшего ее обидеть. Детский сад какой-то!
        - Он прогнал меня! - всхлипывает незнакомка, прерывая поток моих нелепых размышлений.
        - Кто? - уточняю я ради приличия, продолжая рассматривать ее.
        - Стасик. - Поток её слез неиссякаем. - Я приехала к нему, а он не встретил меня, а когда дозвонилась до него, то просто сказал, что я ему не нужна, - рассказывает зареванная незнакомка, словно меня эта история хоть как-то касается.
        - Сочувствую, - равнодушно пожимаю плечами, - только я-то тут при чем? - удивляюсь я, делая большой глоток бодрящего кофе.
        Я и впрямь не могу взять в толк, почему она рассказывает все это мне, а я стою и слушаю, вместо того чтобы закрыть перед ее носом дверь и, допив в спокойной обстановке свой любимый утренний напиток, ехать разбираться с более важными делами. Но она, словно мокрый воробей, нахохленная, расстроенная и такая несчастная. Внутри что-то щелкает, включая во мне давно не использующиеся качества доблестного рыцаря, спешащего на защиту униженных и оскорбленных. Поэтому я просто стою перед ней в одном полотенце, повязанном вокруг бедер, чуть морщусь от порывов хоть и летнего, но все же прохладного ветра и жду продолжения ее драматического «мюзикла».
        Чертово воспитание, проснувшееся некстати, не позволяет мне вести себя иначе!
        - А вы Степан Станиславович? - с надеждой спрашивает пигалица, немного заикаясь от душащих ее обидных слез.
        Утвердительно киваю, продолжая при этом стоять на одном месте. Мы так и ведем наш непонятный диалог: я - в квартире с голым торсом и кружкой остывающего кофе, незнакомка - на крыльце, с потерянным взглядом, в мокром из-за проливного дождя платье и с чемоданом возле её ног.
        - Я - Агния, - представляется она.
        Мысленно отмечаю, что ей очень идет это редкое имя: невинная, почти ангел. Ухмыляюсь своим идиотским рассуждениям и отвечаю взаимностью, аккуратно сжимая в своей по-мужски широкой ладони ее маленькую хрупкую ладошку, робко протянутую мне.
        - А это ваша будущая внучка, - не давая мне что-либо сказать, продолжает наше знакомство незваная гостья, показывая на свой круглый животик, забавно обтянутый тканью длинного сарафана-майки.
        Сделанный пару секунд назад глоток все еще горячего напитка застревает в горле, и я, поперхнувшись, пытаюсь откашляться, да так, чтобы не забрызгать расстроенную малышку коричневой жидкостью. Прикрываю ладонью рот и складываюсь почти пополам. На глаза наворачиваются слезы.
        БЛИН! Картина маслом!
        Еще и полотенце норовит сползти, открыв мужские достоинства перед гостьей, чтобы показать меня, так сказать, во всей красе. Чертыхаясь, прижимаюсь задницей к стене, пытаясь удержать единственный предмет моего утреннего гардероба и не дать ему окончательно сползти с моих бедер. С грохотом водружаю чашку на высокую тумбу в прихожей, расплескав по ней кофе, и хватаюсь освободившейся рукой за край махрового одеяния.
        - Стасик разве вам про меня не рассказывал? - добивает меня кроха своим вопросом, машинально похлопывая меня по оголенной спине.
        С горем пополам выпрямляюсь, мимолетно стерев предательскую влагу с глаз, и мои вздернутые в немом вопросе брови вызывают у нее искреннее недоумение. А меня вся эта ситуация вводит в легкий ступор. Быстро проматываю в голове всех знакомых, даже тех, с кем судьба сводила довольно давно и на короткий срок, но Стасиков среди них точно нет. Даже Станиславов, за исключением моего отца, но эта малышка навряд ли обзывала бы его «Стасиком». Он - бывалый военный, и позволяет именовать себя только Станиславом Михайловичем, в редких случаях, и то только для очень близких людей, разрешается сокращение до имя до Стаса.
        Отца решительно отметаю, а других Стасиков я не знаю.
        - Вы…
        - Агния, - подсказывает меня девчонка, - и можно на «ты». - Шмыгнув носом и обхватив себя за плечи, она топчется на месте, отчего на белом ламинате остаются мокрые следы.
        - Агния, - киваю и, придерживая ее одной рукой, помогаю присесть на пуф, - ты, видимо, ошиблась адресом. Я не знаю никакого Стаса…
        - Ну как же? - взволнованно восклицает она, хватаясь ладошками за свой круглый живот.
        Вот только этого мне не хватало!
        - Станислав Степанович Рейн, - заикаясь, почти по слогам проговаривает эта наивная крошка, - ваш сын, мой парень и будущий отец моей дочки.
        - У меня нет сына, - обрываю я ее объяснение, гася искорки надежды, мерцающие в зелени ее бездонных глаз. - У меня в принципе нет ни жены, ни детей.
        Глава 2 *Агния*
        За полгода до этого…
        *Агния*
        Почему, когда день не задается с самого утра, то это проклятие снимается только с боем часов в темную полночь? А порой получается так, что начавшаяся черная полоса кажется просто бесконечной, затягивающей в трясину уныния и безысходности.
        В университет я проспала. Пока в панике собираюсь на учебу, умудряюсь обжечься чаем, подавиться бутербродом и удариться ногой о попавшийся под ноги чемодан.
        Опрометью выскакиваю из квартиры и, лишь сев в маршрутку, вспоминаю, что не прихватила с собой подготовленный для сегодняшнего коллоквиума реферат. Как итог - незачет, и вместо «автомата» по данному предмету мне светят отработка и обязательный экзамен.
        Весь день все валится из рук, необъяснимое чувство тревоги клубится в душе черной тучей. А когда в перерыве между парами и встречей с куратором курсовой работы мы с девчонками заходим в ближайшее кафе, я даже кусок любимой пиццы не могу проглотить.
        - Синцова, - обращается ко мне, прищурив свои зеленые глазищи, рыжеволосая одногруппница и подруга Катька Иванова, - ты, часом, не беременна?
        - Что? - Я давлюсь глотком имбирного чая. - Нет! - решительно качаю головой, откашливаясь.
        - Точно? - вступает в разговор Лиза Краева - еще одна моя сокурсница, истинная брюнетка с красивыми кошачьими глазами цвета янтаря, точеной фигуркой и правильными аристократическими чертами лица.
        Задумываюсь на мгновение, подсчитываю в голове даты, вспоминая свой женский календарик, и подтверждаю свой отрицательный ответ.
        - Странно! Ты такая взвинченная в последнее время, - пожимает плечами Катя. - Вон, от любимой пиццы нос воротишь.
        - Просто не хочется. - Я отодвигаю тарелку. - Расстроилась из-за испорченного теста, и вообще, сессия на носу, и нервы ни к черту.
        - Вы же со Стасом уже почти год вместе, - констатирует факты моей личной жизни Лиза. - Все может быть.
        - Так. - Я хлопаю по столу ладонями. - Стоп! Я не беременна! У меня все в полном порядке с настроением! Да и вообще, с чего вы все это напридумывали? - Немного повысив голос, пытаюсь притормозить их бурные фантазии, но получается громче, чем я планировала, и на нас косится немногочисленный народ, сидящий за соседними столами.
        Откидываюсь на спинку дивана и скрещиваю руки на груди, выдавая всем своим видом недовольство и обиду.
        - Да ладно ты, - наклоняясь вперед, тянет ко мне руку Катя в попытке усмирить мой гнев. - Не заводись. Мы же переживаем. Ты, правда, с неделю уже сама не своя.
        Я огорчённо вздыхаю и пусть и неохотно, но все же соглашаюсь с подругами. Я, и правда, уже несколько дней чувствую себя какой-то потерянной. Устала, наверно? Скоро новогодние каникулы, и Стас обещал устроить нам шикарные выходные. Снять домик за городом и отдохнуть от городской суеты. Только мы вдвоем.
        Мечтательная улыбка расплывается на моем лице. Да, надо думать об этом, и тогда все мелкие текущие неприятности будут восприниматься не так болезненно.
        - Ну вот, - подытоживает Лиза, - что я и говорю! С тобой, как на качелях, Синцова. Ты то готова разреветься, то спустя пару секунд уже довольно улыбаешься. Вот точно гормоны шалят! Проверься, - заботливо советует она.
        - Обязательно, - соглашаюсь я, лишь бы закрыть эту тему.
        После кафе я почти до вечера торчу в универе: вначале с преподавателем разбираем недочеты в моей курсовой работе, затем я штудирую литературу в местной библиотеке.
        Возвращаюсь домой, когда уже вовсю хозяйничают вечерние сумерки, затягивая улицы беспросветной мглой, а стражники света - фонари - спешат раскрасить все мрачные дворики лучами электрического солнца. По дороге от остановки общественного транспорта до многоэтажки, в которой мы снимаем квартиру, заглядываю в супермаркет, мысленно составляя меню на сегодняшний ужин и завтрашний день, а, стоя на кассе, задумчиво поглядываю на ленту, по которой медленно ползут мои покупки, и мысленно молюсь, чтобы лифт не решил сломаться именно в этот вечер. Взгляд цепляется за упаковку теста на беременность, и я решаю успокоить разволновавшихся подруг, предоставив им завтра его отрицательный результат.
        - Стас! - громко кричу я, переступив порог квартиры. - Забери пакеты!
        - Кис, - недовольно бубнит он, выходя в прихожую, - чего ты опять накупила? - Он сердито прячет телефон в карман своих домашних серых штанов, забирает у меня покупки, целуя мимоходом, и уносит пакеты на кухню.
        - Сейчас переоденусь и на ужин пасту сделаю, еще в мультиварку закину мясо с овощами на завтра, - скидывая угги и снимая синий пуховик модного сейчас фасона оверсайз, тараторю ему меню.
        - Угу, - летит в ответ невнятное, и Стас вновь с головой погружается в смартфон, проходит мимо меня и исчезает в комнате.
        Вздыхаю, убираю одежду в шкаф и иду на кухню готовить ужин, который спустя полчаса мы поедаем под неизменный аккомпанемент звукового оповещения о входящих сообщениях и легкого клацанья пальцев Стаса по экрану вездесущего девайса. Моя очередная попытка рассказать о том, как прошел мой день, тонет в спешных «да-да-да» и «подожди, Кис, мне надо ответить».
        - Стас! - Вилка со звоном падает на тарелку. - Может, ты уже расскажешь мне, с кем так активно переписываешь в последнее время?
        Я не умею требовать, кричать и быть сволочной стервой. Я допускаю, что у каждого человека есть его личное пространство, и стараюсь не выходить за рамки дозволенного, не лезть с советами, если не спрашивают, и не навязывать свое мнение и отношение к ситуации, но…
        Но сейчас я впервые за почти год наших отношений повышаю голос. Хочу хоть так привлечь к себе его внимание, ставшее в последнее время на вес золота.
        - А? - Он вскидывает голову, удивлённо смотрит на меня, словно и не слышал вопроса и тона, с которым он прозвучал, и только звук упавшей вилки отвлек его от важного занятия.
        - Расскажи! - требовательно повторяю я, кивая головой в сторону лежащего рядом с его тарелкой телефона.
        
        Как-то нехотя он откладывает столовые приборы. Медленно делает глоток из бокала с яблочным соком. Смотрит на меня внимательно, чуть прищурившись, словно решает, стоит ли открывать мне военную тайну. У меня даже аппетит пропал от повисшего между нами, напряжения.
        Стас откидывается на спинку стула, скрещивает руки на груди и, устало вздохнув, неспешно кивает своим невысказанным мыслям. А я, затаив дыхание и нервно теребя салфетку, с опаской жду, что же будет дальше. Сердце тяжелым камнем падает вниз и трепещет пойманной пташкой где-то в районе желудка. Страх накатывает черной тучей и, словно дементор, высасывающий из тебя жизненные силы, лишает меня душевного тепла.
        «Дура! - ругаю сама себя. - Зачем спросила? А если он сейчас скажет, что мы расстаемся? Что у него другая? Что он меня разлюбил?» Накручиваю себя до состояния нервной дрожи. Одно неверное движение, и я сорвусь на слезы отчаяния.
        - Это отец, - начинает Стас свое объяснение, когда до критического порога моего иссякающего терпения остаются считанные секунды.
        Не знаю, как объяснить то, что я сейчас испытываю. Облегчение, гора с плеч - эти выражения даже наполовину не описывают того эмоционального всплеска, расцветающего в душе. Во мне словно вспыхнула яркая лампочка, окрашивая мир в сочные тона. Я громко выдыхаю скопившееся напряжение, хватаю бокал с соком и залпом его выпиваю. В горле - словно пустыня Сахара, так же сухо и отчего-то горячо, а в голове - песчаная буря из миллиарда нелестных эпитетов в адрес своей бурной фантазии.
        - Я же тебе рассказывал, что он - бывший военный, работает на какого-то бизнесмена начальником службы безопасности, но планирует открывать свое охранное агентство, - напоминает мне Стас факты, когда-то вскользь им упоминавшиеся. Я киваю в подтверждение, а он продолжает: - Ну так вот, недавно он связался со мной и предложил мне должность в этом агентстве.
        - Это хорошо? - спрашиваю я, потому что по непроницаемому выражению его лица вообще невозможно понять, рад ли он тому факту, что спустя столько лет его отец решил вспомнить о существовании сына.
        - Конечно, хорошо! - восклицает он удивлённо и даже с толикой злости. - Я буду его замом. Как думаешь, это лучше, чем простой планктон в офисе?
        - Лучше, - соглашаюсь я. - А он здесь его открывает? - уточняю с надеждой.
        И вновь повисает тишина, холодком пробегая по спине. Я лихорадочно вспоминаю, упоминал ли Стас хотя бы раз, где живет его отец. И что-то мне подсказывает, что точно не в этом городе.
        - Нет, - рушит уверенным ответом мои упования. - Мне придется переехать к нему.
        - А… я? - тихо выдыхаю.
        - Кис. - Стас наклоняется вперед, тянется через стол и берет мои ладони в свои. - Ну, у тебя же учеба, и потом, это только ближе к лету будет. Так что поедем вместе. Отдохнешь на море. Ну, Кис! - Он обходит стол и, подняв меня с места, обнимает. - Ну не куксись. Все же хорошо.
        - Угу… - Утыкаюсь носом в его торс, обнимая за талию, и прижимаюсь так крепко, словно он уже сейчас собирает чемодан и отбывает в кругосветное плавание.
        - Ну, вот и хорошо! - Отстранившись от меня, он поднимает со стола телефон. - Спасибо за ужин! - Мимолетный поцелуй в лоб. - Я - спать, что-то устал сегодня безумно.
        Необъяснимое чувство горечи и надвигающейся катастрофы наваливается на меня. Глотая ком неизбежности, убираю посуду со стола, мою ее и иду в душ, а затем без сил падаю в кровать, наплевав на подготовку к завтрашнему семинару. Стас мирно спит рядом, он даже не пошевелился, когда я, пододвинувшись к нему вплотную, обнимаю его со спины. Утыкаюсь носом ему между лопаток и, вдыхая любимый запах его геля для душа с морскими нотками, проваливаюсь в пучину тревожного сна.
        Утром просыпаюсь с тяжелой головой, в глаза словно песка насыпали, а противная трель телефонного будильника методично сверлит мои виски. Быстро нахожу виновника противного звука, отключаю его и тихо, чтобы не разбудить спящего рядом Стаса, встаю с кровати.
        Сегодня без чашки хорошего, крепкого кофе не обойтись. На кухне щелкаю по клавише электрического чайника и пулей несусь в туалет, не забыв по пути прихватить из рюкзака тест. А через пять минут, когда я, уже умывшись холодной водой, прогоняю сонливость и восстанавливаю адекватность мыслительной деятельности, «волшебная палочка» показывает всего одну жирную полосочку.
        В общем, что и требовалось доказать - я не беременна. Это все нервы и стресс перед сессией.
        Аккуратно прячу тест обратно в упаковку и убираю его в сумку. Возвращаюсь на кухню за порцией бодрящего напитка и, соорудив бутерброды, завтракаю в гордом одиночестве. Затем, стараясь не шуметь, собираюсь в университет и выхожу из квартиры, слыша за спиной шорох шагов и сонный голос Стаса:
        - Пока, Кис, хорошего тебе дня.
        - И тебе! - кричу в ответ и с улыбкой закрываю дверь.
        Глава 3 *Агния*
        *Агния*
        День вновь пролетает «хреново запущенной ракетой», и единственное желание, которое я сейчас испытываю, - это, придя домой, забраться под бок к Стасу (ну и пусть он роется в своем телефоне, главное - что рядом). С ним мне спокойно, и дневные проблемы словно растворяются, когда я нахожусь в надежном кольце его рук.
        Мечты о вечернем релаксе в объятиях любимого не может испортить ни забитая пассажирами маршрутка, в которой я целый час добираюсь до нашего района, ни двадцатиминутное покорение снежных завалов, забытых коммунальными службами после дневной непогоды. Но зато их отлично может разрушить стоящий в прихожей большой чемодан и не менее объемная дорожная сумка.
        - Ста-а-ас! - кричу, едва прикрыв за собою дверь. - Нас выселяют?
        - Нет. - Он пожимает плечами, выходя мне навстречу из полутемной комнаты. - Я уезжаю.
        - Что? - хрипло звучит единственный вопрос, который я могу сейчас из себя выдавить, оседая на полку с обувью, прямо под висящую на вешалке куртку Стаса, и взирая на него в недоумении.
        - Кис, - недовольно морщится он, прислонившись плечом к косяку, - вот только давай без слез и истерик.
        - Но как? Почему сейчас? Ты же говорил летом? - нервно тараторю я.
        - Так получилось… - Он равнодушно пожимает плечами, скрещивая руки на груди и смотря на меня сверху вниз каким-то нечитаемым взглядом. На мгновение мне даже кажется, что в его глазах мелькнуло раздражение.
        - Как получилось? - Я не могу взять в толк, как всего за один день его планы изменились так кардинально.
        Паника накрывает меня, утягивая на дно пропасти, темной и безысходной. Как так? А как же наши планы на Новый год? А моя учеба? А наша совместная жизнь, его как-то вскользь упомянутое предложение о свадьбе? Как со всем этим быть?
        - Киса… - Стас нехотя отталкивается от стены и присаживается на корточки передо мной, берет мои ладони в свои и вглядывается в мое лицо, на котором наверняка отражаются все оттенки смятения. - Ну ты же понимаешь, что я это делаю для нас, для нашего общего будущего, - ненавязчиво убеждает он меня в правильности своего поступка.
        Он смотрит мне в глаза таким проникновенным взглядом, что мне становится стыдно за свое непонятно откуда взявшееся нытье и переживание. Я стараюсь, честно стараюсь понять. Но на душе словно кошки скребут, и ощущение такое, будто его внезапный отъезд непоправимо изменит нашу жизнь не в лучшую сторону.
        - Но… - теряюсь я, - мы же собирались вместе, - нерешительно напоминаю ему, - а я сейчас не могу, у меня еще целый семестр впереди и две сессии.
        - Ну, а я не могу отказаться от данного предложения. - Стас старается сдержать нарастающее возмущение, но желваки на его скулах играют так, что еще чуть-чуть, и он точно сорвется.
        - А я тут одна останусь, - хнычу я, не в силах успокоиться.
        Да, подруги все же правы: в последнее время мое настроение - те еще эмоциональные качели, а виной всему нервное напряжение перед грядущими зачетами и экзаменами, и это точно доконает меня.
        - И что? - Стас возмущенно вскакивает с места и, запустив пятерню в волосы, ерошит их. - Ты что, в захолустье, без благ цивилизации остаешься?! - рычит он, повышая голос. - Ты останешься в благоустроенной квартире, оплаченной, между прочим, на несколько месяцев вперед.
        - Да-да, прости, я все понимаю, - извиняюсь, стараясь заглушить очередной всхлип, смахивая навернувшиеся слезы: не люблю скандалов и всячески стараюсь их избегать. - Просто…
        - Что «просто», Кис?! - психует он. - Просто мне надо послать лесом выгодное предложение отца и остаться с тобой?!
        «Да!» - орет мое сознание, но вместо этого я лишь торопливо качаю головой.
        - Нет-нет! Конечно же, нет, - тихо, еле шевеля пересохшими губами, произношу то, что он желает от меня услышать.
        - А что тогда, а? - Он недовольно смотрит мне в глаза, и меня будто холодом обдает.
        - Прости, - извиняюсь я, поднимая на него свой взгляд, полный непролитых слез.
        - Не смотри на меня так, Кис. - В его голосе чувствуется угроза, и я задыхаюсь от сковавшего все мое нутро ледяного испуга: он никогда так не говорил со мной.
        В недоумении лишь молча тереблю в руках платок. Нервы, это все нервы и переживания. Мне все просто показалось, и сейчас он опять присядет передо мной, возьмет мои озябшие ладони в свои, согреет их теплом дыхания и скажет…
        - Кис, - мягко звучит, словно извинение, - ну, правда, чего ты? Ну, хотели вместе, а получается вот так. Зато я за это время найду нам квартирку. - Его улыбка растворяет все нечаянные обиды. - А ты приедешь ко мне, как только сможешь. Тем более, я пробуду там лишь до конца лета. А потом вернемся, и все будет по-старому.
        - Хорошо, - немного хрипло шепчу я, проталкивая звуки сквозь подкативший к горлу ком легкой грусти.
        - Ну, вот и славно!
        Стас поднимается, пряча руки в задние карманы своих зауженных светлых брюк, оглядывается по сторонам, словно проверяет, не забыл ли он что-то нужное. Его большой чемодан уже стоит у двери. А вылет намечен на раннее утро.
        Глава 4 *Агния*
        *Агния*
        Он уезжает этим же вечером. Вызывает такси, целует меня на прощание и выходит за дверь, не оборачиваясь. А мои и без того однообразные дни становятся нудными «днями сурка» во всех оттенках серости.
        Поставив перед собою цель закрыть сессию до новогодних праздников, я уверенно к ней иду. Загоняю себя учебой, старательно подтягивая все «хвосты», сдаю зачеты и экзамены и даже умудряюсь частично переделать курсовую. Мозг заполнен до отказа учебными знаниями, так что для остального в нем практически не остается свободного места.
        Все время бодрствования я провожу в университете. Домой приезжаю лишь для того, чтобы бездушной тряпичной куклой упасть в пустую и холодную кровать, закутавшись в большое одеяло, и провалиться в крепкий сон до самого утра, а проснувшись под протяжный звон будильника, вновь окунуться в очередной четко выстроенный день.
        Со Стасом мы созваниваемся почти ежедневно. Звонки всегда спонтанные, всегда только от него, и все как под копирку:
        - Привет, Кис. Как дела? - торопливо интересуется он.
        Я сумбурно отвечаю, потому что в этот момент непременно чем-то занята: либо я на лекции, либо запихиваюсь в переполненную маршрутку, либо еще что-то неотложное, не дающее просто спокойно поболтать.
        - Ну, хорошо, - констатирует он мой краткий отчет. - Пока, завтра позвоню. Сейчас спешу.
        И так каждый раз. А когда я нахожу укромный уголок и пятнадцать минут свободного времени на то, чтобы без спешки с ним поговорить, его телефон либо занят, либо вообще вне зоны доступа. Потом, правда, непременно от Стаса прилетает сообщение с коротким «Прости, был занят, перезвоню» - скупо, сухо, без единого смайлика.
        Необъяснимая обида комом встает в горле, но всякий раз я успокаиваю себя тем, что это временно. Что, как только я сдам летнюю сессию, я уеду к нему, может, даже переведусь на заочное обучение, и мы вновь будем вместе.
        Надо просто потерпеть.
        Закрываю глаза, ловя волшебный «дзен», и представляю себя девушкой полярника или капитана дальнего плавания, а лучше - агента спецслужб на тайном задании. Грустная улыбка, тихий вздох, и я в очередной раз принимаю действительность как неизбежный, но очень важный этап в развитии наших отношений.
        - Ты точно не хочешь поехать с нами? - в сотый раз уточняет у меня Катька, скептически прищурившись.
        Мы сидим в кафе, отмечая сданный только что экзамен, и для меня это было последнее испытание в первом семестре. Расслабленно вздыхаю, любуясь синим штампом в зачетке: сессия закрыта! Теперь я на каникулах.
        - Нет, девочки, спасибо! - Искренне благодарна им за заботу и всяческую поддержку, улыбаюсь самой светлой улыбкой, которую еще в состоянии выдавать мой исчерпавшийся позитивный настрой. - Я решила к Стасу поехать, - делюсь с ними своим окончательным планом на новогодние каникулы.
        - К Стасу? - В Лизкином вопросе столько недоверия. - А он знает? Или, может, сам тебя позвал?
        - Нет, - качаю головой, - не знает и не звал.
        - Но…
        Откладываю вилку в сторону и поднимаю настороженно-просящий взгляд на подруг. Я так хочу получить от них поддержку в этом спонтанном решении, потому что сама до сих пор сомневаюсь, что поступаю правильно. Который день накручиваю себя всякими «а вдруг…» и не решаюсь даже глянуть, есть ли билеты.
        - Но я очень хочу. - Я смотрю на них глазами, полными надежды.
        Девчонки переглядываются, затем, ничего не говоря, лишь пожимают плечами. Они вот уже неделю как приглашают меня поехать с ними на горнолыжную базу. Веселая компания студентов, три дня в горах, где море снега, большой дом с камином и баней во дворе и огромным количеством развлечений на любой вкус. Заманчиво, но не в этот раз.
        - Но ты все же позвони ему и предупреди, - советует Катя. - А то он у тебя такой занятой! - В её голосе слышится легкая издевка. - Приедешь, а он на сверхсрочном задании.
        - Катька! - немного злюсь я. - Вот умеешь ты поддержать!
        - А что? - Она округляет глаза в неподдельном недоумении. - Не так, что ли? - И пожимает плечами.
        Вздыхаю и отодвигаю от себя тарелку с почти не тронутым салатом: есть окончательно расхотелось. Меня саму гложут мысли о том, что мои желания могут разойтись с его, но позвонить и спросить я боюсь еще больше. Я боюсь услышать в ответ сухую отговорку «Не приезжай, у меня нет на тебя времени из-за занятости» больше, чем по приезде наткнуться на закрытую дверь.
        А с другой стороны, у нас же отношения, и я могу устроить сюрприз любимому. Не может же он и все праздники работать? И потом, я зря, что ли, убивалась над досрочным закрытием сессии, чтобы теперь пасовать и провести все каникулы в четырех стенах съемной квартиры одна, в тишине? Нет!
        Вернувшись вечером домой, бронирую на сайте онлайн-продаж билеты до теплого южного городка, в котором обосновался Стас. Смело вношу данные банковской карты для оплаты проездных документов, не обращая внимания на цену, а она не маленькая, потому что в наличии лишь места в СВ-вагоне. Но деньги ведь не главное в данный момент.
        Дрожь предвкушения прокатывается по телу, подбадривая, и я, напевая незамысловатый мотив, бодро пакую вещи в небольшую дорожную сумку. Улыбка непроизвольно расцветает на моем лице, пока я мысленно отсчитываю минуты до встречи с любимым.
        Я, как ребенок в канун Нового года, переполнена радостным чувством ожидания. Окинув внимательным взглядом собранный незамысловатый багаж, быстро отношу его в прихожую. Затем, приняв душ, ныряю в кровать, накрываясь с головой тонким теплым одеялом. Крепко-крепко зажмуриваюсь, надеясь, что так сон ко мне придет быстрее. Замираю и почти не дышу, чтобы не спугнуть сладкий морок сновидений.
        Но, видимо, из-за избытка эмоций, клубящихся во мне неугомонным ураганом «Катрина», уснуть мне никак не получается.
        Ворочаюсь с боку на бок, взбивая подушку и ища удобное местечко. Как в детстве, считаю милых барашков, наводящих сонливость, но все без толку. Я лишь начинаю злиться и вынимать из потаенных уголков сознания различные домыслы и переживания.
        Темнота усиливает страхи, а мне не хочется вновь погружаться в пучину сомнений. Расстроенно вздыхаю, поднимаясь и усаживаясь поудобнее на кровати. Включаю ночник, вмиг заливший комнату в янтарное тепло. Достаю телефон и открываю галерею фотографий, большая часть которых хранит воспоминания нашего со Стасом недавнего прошлого.
        Отматываю ленту вниз и, тапнув по одной из картинок, вывожу на экран ту, самую первую, с которой и началось наше знакомство. На фото нет ничего примечательного для стороннего обывателя, а для меня в ней все те эмоции, что испытала я в первые минуты встречи. Просто булыжники старинной мостовой, просто мужские и женские ботинки, а на моей душе теплеет, и я уплываю в омут воспоминаний.
        ***
        С утра порошит пушистый снег, маня выйти на улицу и гулять, наслаждаясь тишиной уснувшей природы и красотой зимней сказки.
        - Вы точно со мной не пойдете? - уточняю я у Лизы с Катей, оккупировавших диван в гостиной нашей съемной квартиры.
        - Не-е-е-ет! - в унисон восклицают они, отмахиваясь от моего предложения прогуляться по затерянным улочкам центра.
        - Может, лучше ты останешься с нами? - слышу я встречный вопрос от Лизы. - У нас точно интереснее, - улыбается она, кивая на журнальный столик, заставленный различными закусками и напитками.
        - А еще новый сезон «Форс-Мажоров», - вдохновенно вздыхает Катька, расплываясь в блаженной улыбке. - Там такие красавчики!
        На мгновение задумываюсь, взвешивая все «за» и «против», но решительно отказываюсь оставаться дома.
        - Все не съедайте, я «Мажоров» ночью посмотрю, - уверенно заявляю я, обматывая шарф вокруг шеи. Теплые ботинки, черные джинсы и мятного цвета пуховик составляют отличную экипировку для выхода в «уличный свет».
        - Ага! - летит мне вдогонку их ехидный отказ, захлопываю дверь, оставляя позади духоту небольшой четырех замкнутых стен.
        Я третий год живу в столице. И каждый раз, гуляя по ее улицам, площадям, паркам и набережным, открываю для себя что-то новое и неописуемо красивое в сплетении урбанистической реальности и несломленной старины.
        Вот и сейчас бреду по старинной мостовой, вымощенной булыжниками. Снимаю на телефон все, что кажется интересным моему неугомонному воображению. Опускаю взгляд и замираю, рассматривая невесомое кружево снежинок на почерневшем от времени каменном одеянии дороги. Не раздумывая, навожу фокус телефонной камеры на загадочный рисунок под ногами. В ракурс попадают еще и носки моих ярко-желтых замшевых ботинок.
        Класс! Сочетаем несочетаемое! Мне нравится то, что уже отображается на экране моего девайся, но не успеваю я щелкнуть мифическим затвором, чтобы сохранить в цифровом формате ценный для меня момент, как в кадр нахально входит пара мужских модных кроссовок, одним махом сбивая красоту и портя картинку.
        - Мужчина! - не отрывая взгляда от экрана телефона, возмущенно рычу я на нарушителя ценной инсталляции. - Отойдите, вы портите мне кадр.
        - А вы мешаете мне пройти. - Обволакивающий голос, почти шепот, раздается над моей макушкой, разгоняя мурашки по телу.
        Сглатываю образовавшийся в горле ком растерянности. Дыхание перехватывает, и я медленно поднимаю взгляд на незнакомца, с размаху окунаясь в серую дымку его озорных глаз.
        - Привет, - как ни в чем не бывало, радушно здоровается со мной этот красавчик.
        Смотрю на него, не моргая, и не верю собственным глазам. Стоящий передо мной парень словно только что сошёл со страницы модного женского журнала.
        Высокий, брюнет с классическими чертами мужественного лица, явно не страдающий от нехватки женского внимания. А его улыбка и ямочка на левой щеке окончательно добивают меня, затуманивая сознание.
        Непроизвольно делаю шаг в сторону, теряя дар речи. Хочу сказать что-то в ответ, но по закону подлости спотыкаюсь, теряю равновесие и падаю, смачно приложившись попой о мостовую.
        Позор! Так могу только я! Мне кажется, от стыда у меня даже уши покраснели и горят.
        - Эй, ты как? - Парень в считанные секунды подхватывает меня, помогая подняться, и внимательно осматривает. - Сильно ударилась?
        - Нормально. Не очень. Все хорошо! - тараторю я от растерянности, желая одновременно оказаться как можно дальше от него и быть рядом с ним, вот как сейчас - почти в объятиях.
        - Извини, это моя вина, - сокрушается он, продолжая держать меня за плечи и с волнением всматриваясь в мое лицо.
        А я, уже забыв о боли и о том, что светлый пуховик наверняка испачкан, мысленно ругаю себя за то, что, как обычно, пренебрегла даже легким макияжем. Стою вот сейчас перед ним во всей своей естественной «красоте», с веснушками на носу, бледными, пусть и пухлыми губами и ярким румянцем смущения.
        - Пойдем в кафе? - предлагает он. - Там ты пуховик почистишь, а я компенсирую неудачное первое знакомство чем-нибудь вкусным и поднимающим настроение.
        - Агния, - слетает с моего языка вместо согласия.
        - Стас, - отвечает он. - Будем считать, что это было твое «да», - констатирует он и, с легкостью взяв меня под руку, ведет в направлении ближайшего заведения.
        Глава 5 *Агния*
        *Агния*
        Настойчивые трели дверного звонка вместо будильника будят меня на рассвете. Открываю глаза и какое-то время не могу сообразить, явь это или еще сон, в который я, все-таки провалилась, словно в вязкую темноту.
        От резкого пробуждения в голове гул и состояние гулкой невесомости. Сердце бухает так сильно, словно я не спала спокойненько в кровати, а бежала стометровку для сдачи нормативов ГТО.
        Вдох - выдох.
        Мысленный счет до десяти.
        Вдох - выдох, и я медленно, но все же прихожу в себя, выныривая из прострации и тут же окунаясь в звенящую ночную тишину. Она окутывает меня, заставляя задуматься над реальностью звонка. Вновь падаю на подушку, натягивая край одеяла до самого лба. Закрываю глаза, в надежде спокойно проспать еще пару часов, до того, как прозвенит будильник.
        Но не успеваю даже сонно вздохнуть, как трель с удвоенной силой врезается в мое сознание. И как подтверждение, что все же это не сон, раздается еще и раздраженный стук недовольной соседки в стену. Бабуля - божий одуванчик, а слух у нее удивительным образом только ночью становится чрезвычайно чутким. Зато днем, когда она садится за просмотр очередного сериала, его вместе с ней слушает весь подъезд.
        Недовольно морщусь, откидывая одеяло и спуская босые ноги на холодный пол. Поежившись от резкого контраста температур, накидываю халат, прячу ступни, уже успевшие подмерзнуть, в большие и теплые тапочки. С трудом переставляя ноги, бреду к входной двери. В голове нет ни одной мысли о том, кого это нелегкая принесла в столь ранний час. Но, судя по тому, что звонок так и заливается противной мелодией, этот кто-то очень нетерпеливый.
        Послать бы его лесом и зарыться вновь в кокон одеяла, оставленный на кровати, да досматривать сны. У меня и без того чумное состояние, а еще сутки в поезде трястись, там я вообще спать не смогу.
        - Да иду я! - нервно вздыхаю, проходя по прихожей.
        Щелкаю по выключателю, и бра на стене вспыхивает теплым светом, не бьющим по глазам, но мягко разгоняющим темноту. Замираю около двери и, привстав на носочки, заглядываю в глазок, силясь рассмотреть в полумраке подъезда непрошеного гостя.
        Сердце пропускает удар, ухая вниз, а затем взмывает вверх, трепеща пойманной плашкой и с размаху врезаясь в грудную клетку. Пальцы дрожат от нахлынувших эмоций, а лежащая на тумбочке связка ключей выскальзывает из них, когда я пытаюсь ее подхватить, стремясь поскорее впустить желанного визитера. Металл звонко клацает по полу, а я, чертыхаясь, подбираю их и спешу наконец-то отворить дверь.
        - Кис, ну ты чего так долго?! - В квартиру вместе с морозной свежестью входит Стас, возмущенно бубня: - Я уже думал, весь подъезд перебужу! - отчитывает он меня, сбрасывая с правого плеча лямку дорожной сумки, и та с легким шорохом падает на пол.
        - Привет, - шепчу я охрипшим голосов. - Ты как здесь? - неверяще смотрю на него, а на лице расплывается блаженная улыбка.
        - В смысле?.. - Он хмурит брови, снимая куртку и скидывая ботинки. - Ты не рада, что ли?
        Рада! Рада! Я чертовски рада!
        Но произнести вслух ничего не получается, эмоции бурлят во мне, мешая здраво мыслить и вразумительно изъясняться. И все, что я сейчас могу, это шагнув к нему навстречу, обвить руками его крепкую шею, с размаху уткнувшись носом в тонкую ткань свитера, плотно обтягивающего грудь. И именно это я и делаю, прикрывая на мгновение глаза, вдыхаю родной аромат. Боже, как же я по нему соскучилась!
        Где-то в районе солнечного сплетения бабочки крыльями щекочут, а я лишь теснее прижимаюсь к любимому.
        Ладони Стаса уверенно ложатся на мою попу и приподнимают меня, побуждая обвить ногами его талию.
        Повисаю на нём, как маленькая обезьянка. Опутав его руками и ногами, утыкаюсь носом в изгиб шеи и с наслаждением вдыхаю терпкий аромат его любимого парфюма.
        - Привет, - повторно здороваюсь с ним, почти шепотом. - Я так соскучилась! - выдыхаю блаженно, крепко-крепко зажмурившись, чтобы прогнать навернувшиеся слезы, а в носу все равно предательски щиплет, и голос сбивается.
        - Угу.
        - А ты? - Я скольжу легкими поцелуями по острым скулам, покрытым колючей трехдневной щетиной, прикусываю подбородок.
        - И я, - приглушенно звучит его ответ почти около моих губ.
        Стас делает шаг в сторону комнаты, не отпуская меня, но спотыкается о сумку, стоящую на полу.
        - Черт! - ругается он, и балансирует, пытаясь удержать и меня, и равновесие.
        Получается, но с трудом, и только после того, как Стас убирает ладони с моей попы и опирается ими о стену. Я же, в свою очередь, ослабляю захват ногами его талии и соскальзываю на пол, тут же попадая в плен его мощного тела с одной стороны и кирпичной стеной в нашей прихожей с другой. Стою и смотрю в ожидании на его лицо, искаженное раздражённой гримасой. Почти не дышу. Аккуратно кладу ладони на вздымающуюся в неровном дыхании грудь, слушая стук его сердца.
        Раздражение сменяется задумчивой угрюмостью, он отталкивается от вертикальной поверхности и, чуть отойдя от меня, взирает на разбросанные в разные стороны вещи.
        - Какого хрена они под ногами валяются?! - грозно шипит он, поддевая одну из них носком. - Чье это вообще?!
        - Мое. - Поднимаю одну сумку, затем вторую.
        - Ты куда-то собралась? - Его брови сдвигаются к переносице, а взгляд становится подозрительным.
        - К тебе, - пожимаю плечами, а на задворках подсознания всплывает мысль, что идея все же была неудачной.
        - Ко мне?! - вспыхивает он, словно спичка, и я даже инстинктивно вжимаю голову в плечи из-за того гневного всполоха, что озарил его лицо.
        Заметив это движение и, видимо, мой легкий испуг, он быстро выдыхает, моментально становясь заботливым, а на губах расплывается ласковая улыбка.
        - Кис, ну я же просил без самодеятельности. Мы же с тобой сто раз обсуждали, что я не люблю всякого рода сюрпризы, - нежно говорит он и забирает сумки из моих ослабевших рук.
        - Да, точно, прости, - извиняюсь, прикусывая губу. У него пунктик на неожиданные визиты и спонтанные мероприятия.
        - Ну, вот и славно!
        Сумки он откидывает в сторону, не заботясь о том, куда они упадут и есть ли в них что-то хрупкое, сокращает разделяющее нас расстояние до пары сантиметров и обхватывает ладонями мое лицо.
        - Я соскучился по тебе, Кис, - ласково шепчет он и накрывает мой рот властным поцелуем.
        Я растекаюсь карамелькой, тая под натиском его уверенных губ. Глаза сами собой закрываются, а руки взмывают вверх, и пальцы путаются в его густых волосах на затылке. Как же это сладко, томно и невыносимо чувственно! Я млею, глотая собственные стоны.
        Выгибаюсь, позволяя его рукам, соскользнуть вниз, подхватить меня под попку и унести на кровать.
        Падая на постель, тяну его за собой. Я не могу без него! Я задыхаюсь, не живу! Он - мой мир, моя Вселенная!
        Быстро-быстро, путаясь в наших одеждах, мы скидываем лишнее, обнажаясь и касаясь друг друга.
        Скольжу ладонями по знакомым до боли кубикам пресса, чуть ниже, задевая пальцами восставшее желание и вызывая утробное урчание. Поднимаюсь вверх, целуя каждый сантиметр его каменного торса.
        Млею от горячих ладоней Стаса, скользящих по моему возбужденному телу, ласкающих потаенные местечки и дарящих неземное наслаждение. Взрываюсь от переполняющей меня эйфории, разлетаясь на миллиарды феерических искр, и на время теряю связь с реальностью, утонув в страстных объятиях любимого.
        - Ты же не уедешь до Нового года? - с надеждой интересуюсь я, лежа у Стаса под боком и вырисовывая пальцами замысловатые узоры не его груди.
        Почему-то именно это мне кажется сейчас самым важным. До праздника осталось всего два дня, и нашу первую новогоднюю ночь, я хочу провести лишь с ним и в его объятиях.
        - Скорее всего, нет, - помедлив, отвечает он и, тут же резко переворачиваясь и подминая меня под себя, жадно впивается в мои губы, а я вновь улетаю за пределы Вселенной.
        Глава 6 *Агния*
        *Агния*
        Стас остается на несколько праздничных дней, на удивление крайне редко заглядывая в телефон и практически не выпуская меня из своих объятий. Все выходные мы проводим дома, даже в соседний гипермаркет выходим лишь потому, что в холодильнике мышь от голода сдохла.
        - Ты чем вообще питаешься?! - возмущается Стас, инспектируя шкафчики и полочки на кухни в поисках хоть какой-то снеди.
        А я стою, подпирая плечом дверной косяк, кутаюсь в его свитер, доходящий мне до середины бедра и так приятно пахнущий любимым мужчиной, смотрю на него, возмущенно хлопающего дверцами, и глупо улыбаюсь. Мне так хорошо, так душевно и спокойно лишь потому, что он просто рядом. Ходит по квартире в тонких брюках, соблазняя меня своим голым торсом, недовольно бурчит, отчитывая меня за голодовку и еще какие-то мелкие глупости, на что я даже не обращаю внимания. Главное - он здесь, он рядом, и я не одна в эти таинственно-волшебные дни.
        Надолго ли это? Я боюсь даже спрашивать. Пусть будет иллюзорная картинка настоящего, в котором он не в гости на пару дней заскочил, а вернулся навсегда. Или за мной приехал! Да!
        - Стас, - переминаясь с ноги на ногу, нерешительно окликаю его, - а может, мне на заочное сейчас перевестись? - закидываю «удочку».
        - Зачем? - Он удивленно смотрит на меня. - Не надо.
        - Но я думала…
        - Зачем ты среди учебного года вдруг решила сменить форму обучения? - недоумевает Стас. - Мы же, вроде, договорились, все решили? Что не так?
        Возмущение клубится в нем, сбивая дыхание, а я уже жалею, что рискнула высказать свое предположение. Присаживаюсь на табурет около обеденного стола и растерянно тереблю край свитера, натягивая его на голые коленки. Стас нервно хлопает ладонями по поверхности кухонной тумбы, чуть склоняется вперед, опустив голову, словно в попытке успокоиться. Мне не видно его лица, лишь напряженные мышцы спины и крепких рук.
        - Прости, - тихо извиняюсь я, не желая портить ненужными претензиями так хорошо начавшийся день, - ты прав. Подождем до лета.
        Он молчит, не оборачивается. А у меня дыхание перехватывает, и вновь, как в детстве, подкатывает стремление сделать все что угодно, лишь бы любимым было хорошо. Задвинуть свои желания, ведь они у меня не такие уж и важные, отказаться от планов или отложить все на потом. Все, что в моих силах, лишь бы не было ссор и разногласий по пустякам.
        Тишина, звенящая и пугающая своей неизвестностью, окутывает нас. Я, вроде, ничего крамольного-то и не спросила, а почему-то чувствую себя виновницей падения процветающей цивилизации.
        - Ста-а-а-ас… - севшим голосов обращаюсь к нему.
        Он вздрагивает, словно возвращается с потаенных миров ко мне, в реальность. Уверенно отталкивается руками от своей опоры и разворачивается ко мне. На мгновение в глазах Стаса мелькает бездна недовольства и раздражительности, но тут же его лицо расплывается в добродушной улыбке, взгляд становится игриво-заботливым, и он присаживается передо мной на корточки.
        - Кис, - ласково говорит он, накрывая своими теплыми ладонями мои, озябшие и лежащие на коленях, - я же там еще не устроился нормально. - Он перечисляет аргументы в защиту своей реакции на мою идею. - У отца живу, отдельную квартиру еще не нашел, да и времени нет. Дела только налаживаются, куча всего, я мотаюсь по региону.
        - А потом? Летом? К лету ты найдешь квартиру и не будешь уже так часто разъезжать? - с надеждой интересуюсь я.
        - Конечно!
        - Хорошо, - соглашаюсь я, - что-то я поспешила и не обдумала как следует свое решение.
        - Угу. - Улыбаясь, он тянется ко мне навстречу и растворяет все мои грустные мысли жаром томного поцелуя.
        О пустом холодильнике и полках в шкафчиках мы на время забываем, а возвращаемся к этому вопросу ближе к вечеру. Наскоро собираемся и идем штурмовать ближайший гипермаркет, запасаясь продуктами на несколько дней вперед.
        - И для новогоднего стола давай сразу все купим, - предлагает Стас. - Не хочу больше без особой надобности выходить на улицу в такой холод.
        - Холод? - смеюсь я, слепляя в ладошках снежный комок и с ехидной улыбкой запуская в него. - Даже на пару градусов теплее, чем было в начале месяца, - напоминаю ему, ведь тогда он был еще здесь и не жаловался на низкие температуры за окном.
        Стас недовольно передергивает плечами и деловито клацает по экрану телефона, выводя на экран прогноз погоды на морском побережье, откуда он совсем недавно прилетел.
        - Ну да, - согласно пожимаю плечами, - там теплее.
        Новый год встречаем вдвоем, только я и он. И из дома не выходим, даже праздничным фейерверком любуемся через окно, лежа на диване в объятиях друг друга. Потягиваем терпкий глинтвейн, едим различные замысловатые закуски, изготовленные днем на кухне в четыре руки, и наслаждаемся единением.
        Я даже пару раз себя щипаю, чтобы удостовериться, что все происходящее не сон. Стас, мой Стас сейчас рядом со мной, обнимает меня, целует в макушку и подкармливает сырной нарезкой. Видимо, разлука порой нужна, она встряхивает чувства, заставляя человека сильнее ценить любимого и не бояться это показывать.
        Жмурюсь от удовольствия, загадывая под бой курантов сокровенное желание: продлить наше счастье до бесконечности.
        Телефонный звонок ранним утром ставит жирную кляксу на моей скромной новогодней просьбе.
        - Ты же говорил, что до Рождества останешься? - Разочарование накатывает на меня удушливой волной, туманя взгляд пеленой слез.
        - Прости, Кис. - Поспешно одеваясь, Стас складывает все свои вещи в сумку. - У отца проблемы, надо ехать. - Он целует меня в макушку, а я, сонная и растрепанная, кутаюсь в одеяло.
        - Не провожай, дверь я сам захлопну. - И, наклонившись, оставляет прощальный поцелуй на губах.
        Замираю, укутанная в кокон одеяла, как испуганный суслик, забившийся в самый дальний угол своей норки. Практически не дышу, боясь того, что всего один глубокий глоток воздуха, пропитанного неизбежностью расставания, сорвет оковы, запирающие грусть где-то глубоко в моей душе. С трудом, но все же сдерживаю слезы, грозящие побежать весенними ручьями по бледным щекам, и быстро-быстро моргаю. Только киваю Стасу на прощание, прячась под одеялом, словно за спасительным щитом.
        - Пока, Кис. - Вполне себе довольный голос из прихожей заставляет меня до боли прикусить щеку изнутри, чтобы не дать заточенным эмоциям вырваться наружу.
        - Счастливо, - немного сорвавшимся голосом шлю ему в ответ пожелание удачи, надеясь на то, что легкое сипение он спишет на сонливость.
        Дверь хлопает, и я будто наяву слышу звон разбившейся надежды, моей надежды на длинные выходные вместе. Утыкаюсь носом в подушку, закрываю уши ладонями и беззвучно реву, будто это поможет выплеснуть горечь расставания, комом застрявшую в груди. Только после того, как пролита цистерна слез, я, все еще немного всхлипывая, растираю по лицу соленые дорожки. В голове туман, а в полуунылом сознании бродят успокаивающие мысли.
        Это же не насовсем. Он же не бросил меня. Он ведь еще приедет? Конечно же, приедет! Надо просто подождать, пережить это время без него, и все будет хорошо.
        Мне всего-то надо прожить без любимого два месяца зимы и три весенних. Разве это много - пять месяцев, сто пятьдесят дней, три тысячи шестьсот часов и…? О, нет, в минутах, а уж тем более в секундах я считать не буду.
        Пошатываясь, встаю с кровати, нахожу оставленный еще вчера днем на кухне телефон. Батарейка села, и девайс бездушно смотрит на меня черной дырой безжизненного экрана. Часы, висящие на стене, бездумно тикая, отсчитывают время, беззаботно сообщая о том, что полдня уже пролетело. Ну вот, я стала на несколько часов ближе к очередной долгожданной встрече.
        Скептическая ухмылка искажает мое заплаканное лицо. Вздыхаю и, поставив телефон заряжаться, иду в душ. Вода всегда помогает прийти в себя и смыть гнетущее напряжение. Что-то я, и без того крайне сентиментальная, за последнее время побила все свои рекорды по объему пролитых слез и нахождению в яме отчаяния и тоски.
        Вместо колючих струй, бьющих сверху, я выбираю спокойный шелест водяного потока, наполняющего ванну. Кидаю в воду ароматную соляную бомбочку, добавляю пены с идентичным ароматом и медленно погружаюсь в убаюкивающий релакс. Ни о чем не думать плохо получается, но я старательно отгоняю от себя все депрессивные размышления, стараясь думать о чем-то светлом, что было в прошлом.
        Стас у меня первый во многом, точнее, во всем, что касается отношений между мужчиной и женщиной.
        Мое первое настоящее свидание с парнем - он приглашает меня на каток, где я, словно корова на роликах, цепляясь за бордюр, обрамляющий ледовую арену, пытаюсь не упасть на лед лицом. Ноги после такого экстрима трясутся неимоверно, и мы, сидя в кафе, смеясь, решаем, что коньки - это не для меня.
        Мой первый взрослый поцелуй - морозным вечером, когда Стас провожает меня домой после неудачной попытки сделать из меня вторую Слуцкую. Под тусклым фонарём, освещающим лишь небольшой пятачок пространства на входе во двор университетского общежития, он припадает к моим губам вначале легким прощальным касанием, а затем… Затем меня уносит в водоворот сладких ласк его уверенного языка, и сознание теряет связь с реальностью, позволяя без раздумий вляпаться во власть мужской харизмы.
        Моим первым мужчиной тоже стал Стас. Через месяц после первого свидания мы арендуем первую совместную квартиру, и, проведя в ее стенах первую ночь с ним, я отдаюсь ему без остатка. На красном атласе постельного белья, под его тихий шепот и нежные ласки я становлюсь женщиной. Его женщиной.
        И вот теперь первая долгая разлука.
        Из омута воспоминаний меня выдергивает брякнувший оповещением телефон. Вздрагиваю, расплескивая остывшую воду на пол вместе с хлопьями пены. Вскакиваю и, кутаясь в большой банный халат, спешу к ожившему девайсу.
        Глава 7 *Агния*
        Шлепая по полу босыми ногами, оставляя за собой мокрые следы, я с замиранием сердца останавливаюсь около тумбы, на которой лежит аппарат. Экран медленно гаснет, скрывая имя абонента, приславшего сообщение. Успеваю поймать последние секунды до полной блокировки и провожу пальцем по гладкой поверхности дисплея, оживляя его.
        Вздох застревает в горле, а на лице расплывается счастливая улыбка. Быстро хватаю телефон, падаю на диван и дрожащими пальцами раскрываю послание от Стаса.
        «Привет, Кис! Долетел нормально. Дел по горло. Могу не быть на связи очень продолжительное время. Не теряй. Люблю. Целую».
        Ликование зашкаливает, от дурацкой, но такой счастливой улыбки аж щеки болят, и в душе словно солнышко вышло из-за туч. Так тепло и радостно! Так хорошо и даже спокойно.
        Он написал. Он любит. А я, дура недоверчивая, постоянно себя накручиваю. Делаю из мухи слона и пессимистически смотрю на мир.
        Волнение пробегает по телу легкой дрожью, мешая пальцам попадать по нужным буквам на электронной клавиатуре. Стираю в очередной раз неправильно написанное слово, а затем и весь незамысловатый текст. Поджимаю под себя озябшие ноги, укрывая их полами халата, откидываюсь на диванные подушки и, удерживая иконку аудиозаписи, наговариваю любимому голосовое сообщение:
        «Я тоже тебя люблю! Очень-очень! - Вздыхаю и жмурюсь от нахлынувших эмоций, свернувшихся будоражащим клубком где-то в районе солнечного сплетения. Голос чуть дрожит. - Уже скучаю и жду новой встречи! Звони мне, как будет возможность».
        Сообщение улетает, а следом еще и куча поцелуев смайликов.
        Какое-то время смотрю на экран в ожидании ответной реакции. Но, видимо, Стас уже вне зоны доступа, и мое послание так и висит с пометкой «доставлено, но не прочитано!. Чтобы вновь не уплыть в туманный омут грусти, откладываю телефон и иду наводить порядок в ванной, заодно размышляя над вопросом своей занятости в оставшиеся выходные дни.
        Девочкам звонить не вариант, они еще числа тридцатого декабря, радостные, улетели на морское побережье нежиться под лучами теплого греческого солнышка. Вернуться обещали не раньше Рождества, а значит, в ближайшие пять дней мне никто не составит компанию.
        Пока собираю пену с пола, спускаю воду и умасливаю себя различными кремами и увлажняющими средствами для тела, на ум приходит отличная идея. Раз я так внезапно оказалась абсолютно свободной от всего, надо бы вплотную заняться любимым делом. Из-за сильной занятости в прошлом месяце я на время сдвинула исполнение нескольких заказов. А сейчас имею все шансы и клиента порадовать, и свое время занять с пользой.
        На плите закипает чайник, в микроволновке разогревается приготовленный вчера плов, а я, переодевшись в удобный домашний комбинезон с мордашкой киски на капюшоне, в нетерпении жду, когда загрузится и начнет работать мой старенький ноутбук. Правда, стараниями Стаса мой «Левик» получил отличный апгрейд и теперь «летает», как новенький.
        - Как ты за ним вообще собираешься работать? - недоумевает Стас, клацая по клавишам «Левика». - Я даже примитивный сайт для твоей работы не могу запустить, что уже говорить, о чем-то требующем больших ресурсов.
        - Не получится, да? - сокрушаюсь о том, что мечта так и останется мечтой. У меня не появится свой собственный сайт, где бы я могла выставлять свои эскизы ландшафтного дизайна и тем самым находить для себя новых клиентов.
        - Получится. - Он задумчиво хмурит брови. - Но чуть позже, - все же обнадеживает меня.
        Стас - отличный программист, да и в «железе» разбирается неплохо. Так что спустя несколько дней у меня почти новенький ноутбук и свой личный веб-сайт.
        Завариваю душистый травяной чай, достаю разогревшуюся еду и, перетащив все это в комнату, с комфортом устраиваюсь на диване. Первым делом скидываю заказчикам электронные письма с вопросами-уточнениями. Достаю блокнот с ручными зарисовками местности и пометками на полях и с упоением погружаюсь в сотворение красоты.
        Пусть на улице зима и все покрыто пушистым снегом, но мое воображение в деталях рисует картинки того, как будет выглядеть тот или иной участок сада в загородном доме Марии Владимировны или альпийская горка около таунхауса Ольги Ильиничны, а еще пруд с живыми рыбками в обрамлении невысокого кустарника спиреи японской на дачном участке Владимира Алексеевича.
        С самозабвением ухожу в творческий процесс, порой напрочь забывая поесть, и только когда глаза сами закрываются, а мозг перестает следить за происходящим, я отправляюсь в кровать. Проваливаюсь в глубокий сон, как в мягкий и уютный кокон, чтобы, проснувшись, вновь уплыть в океан моих флористических фантазий.
        Требовательный телефонный звонок в рождественский сочельник ставит временную точку на моем дизайнерском загуле.
        - Привет, подруга! - радостно трещит Лиза. - Мы прилетели и завтра планируем клубный загул. Ты с нами? Или…?
        - Привет! Как отдохнули? - Откладываю карандаш и, прикрыв немного уставшие глаза, откидываюсь на спинку дивана.
        - Вот завтра встретимся и все расскажем.
        - Договорились, - соглашаюсь я, как-то молниеносно заряжаясь ее энтузиазмом и плещущейся через край энергией и не имея ни малейшего желания сопротивляться и отказываться.
        - Отлично! Днем прикатим с Катюхой к тебе, - бесцеремонно заявляет Лиза. - Или ты не одна? - тут же спохватывается подруга.
        - Одна, - вздыхаю я, - и я буду вас ждать.
        - Договорились. Ну, все, пока!
        Связь обрывается, я, улыбаясь, поглядываю на замолчавший телефон, краем сознания отмечая, что за прошедшие дни Стас так больше и не дал о себе знать. Вздыхаю, откладываю девайс в сторону и возвращаюсь к недоделанному эскизу, над которым тружусь уже второй день подряд. Но сегодня я намерена довести его до логического конца.
        Поэтому спать заваливаюсь, когда на часах далеко за полночь. Царство морока забирает меня в свой темный плен, стоит только моей уставшей голове коснуться подушки.
        А утром просыпаюсь от жуткой тошноты. Немного пошатываясь, иду, держась за стены, до туалета, и пока мой пустой желудок пытается вывернуться наизнанку, мысленно ругаю себя за безалаберное отношение к еде. Часть купленных еще в прошлом году продуктов можно было со спокойной совестью выкинуть, а не придумывать из них различные блюда, засыпая все тертым сыром или заливая майонезом.
        Глава 8 *Агния*
        *Агния*
        - Ну и сколько еще ты будешь пугать нас зеленым цветом своего лица? - помешивая соломинкой молочный коктейль и посматривая на меня чуть осуждающе, интересуется Катя.
        - Ты к врачу не думала сходить? - вторит ей Лиза, отламывая маленькой вилочкой кусочек от чизкейка.
        Я недовольно морщу нос, наливая из пузатого фарфорового чайника мятный чай в свою кружку. Вот уже две недели меня мучает тошнота, спасением от которой является только травяной чай с долькой лимона и румяный тост с тонким слоем ароматного меда. Ближе к обеду становится легче, и я могу спокойно съесть полноценный обед, да и ужин тоже нормально переносится моим взбунтовавшимся желудком. Но к врачу идти я не вижу смысла. Это всего лишь желудочный грипп, не больше, о чем я и сообщаю взволнованным подругам.
        - Да, блин, Синцова! - возмущается Катя. - Ты чего такой наивный валенок, а?
        - Кать!.. - почти обижаюсь я.
        - Что «Кать»?! - заводится она и, отодвинув от себя высокий стакан с недопитым коктейлем, скрестив руки, кладет их на стол, опираясь на них. - Даже если это грипп… Две недели, блин, Агния, целых две недели!..
        - Лиз… - Просительные нотки в голосе и мой несчастный взгляд, обращенный к ней, красноречиво просят ее поддержки. - Ну хоть ты ей скажи, а? Ну, нормально все.
        Подруга, поджав губы, качает головой, развеивая по ветру мои надежды на защиту с её стороны. Она достает телефон и, порхая пальцами по экрану, что-то быстро набирает. Задумчиво хмурит брови, затем опять печатает. Над нашим столиком в уютном кафе, куда мы часто любим заходить после учебы или, как сейчас, в выходной встретиться, поболтать, нависает гнетущая тишина.
        - Так, все! - первой нарушает молчание Лиза. - Собирайтесь, поехали! - И, не объясняя более ничего, она делает глоток чая из своей чашки и торопливо встает из-за стола.
        - Куда? - в один голос интересуемся мы с Катей, недоуменно взирая на активные сборы подруги.
        - В клинику, - спокойно заявляет та, пряча телефон в сумочку.
        - Воскресенье, - напоминаю ей, прищурившись.
        - Частные клиники работают без выходных и перерывов на обед, - с загадочной улыбкой констатирует Лизка, в нетерпении поглядывая на нас. - Ну же! - подгоняет она нас с Катей, видя, что мы так и сидим, не шелохнувшись. - Через десять минут за нами подъедет Слава, а в тетиолином медицинском центре нас уже ждут.
        - Отличное решение! - поддерживает ее Катька, встает следом из-за стола и начинает собираться.
        - Лиз, ну, правда, зачем все это? - канючу я, как маленький ребенок перед походом к стоматологу. - Все нормально, и потом, - вздыхаю, прикидывая в уме, сколько у меня денег на карте до следующих поступлений от родителей и гонораров от некоторых заказчиков, - частная клиника - это дорого.
        - Синцова! - строго одергивает меня подруга, снимая с вешалки мой пуховик. - Не нуди и не придумывай отмазки. Все решено. Быстро, давай!
        Нехотя покидаю насиженное место, забираю у Лизы свои вещи и, словно оттягивая время казни, медленно одеваюсь, подсознательно надеясь, что тот самый Слава, который должен нас забрать, не дождется и уедет, а значит, и медосмотр сорвется.
        Но не тут-то было! Темный седан ожидает нас на парковке. Быстро загружаемся в него и спустя минут двадцать уже стоим перед стойкой регистрации, оформляясь на внеплановую медкомиссию, ловко организованную Лизой. Удивленно смотрю на подруг, получающих такие же карты для посещения врачей, как и у меня.
        - А мы с тобой за компанию! - улыбаясь, поясняет Лиза. - А то вдруг тоже подцепили кишечный грипп и не знаем. - Она беззаботно пожимает плечами и, подхватив нас с Катей под руки, ведет в сторону лифта.
        - Тетя Оля - жена Славы и владелица клиники, так что нас сейчас обслужат по высшему разряду, - продолжает вещать она, нажимая на панели кнопку нужного этажа.
        - А Слава кто?
        - Брат! - расплывается в горделивой улыбке Лизка. - Двоюродный, но все же!..
        Мы, и правда, посещаем нескольких врачей, получаем направления на различные анализы и необходимые дополнительные консультации. А «на закуску» остается еще один врач, возле кабинета которого меня слегка мутит, и паника липкой струйкой стекает по спине, концентрируясь внизу живота леденящим комом смятения.
        Глава 9 *Агния*
        *Агния*
        На ватных ногах захожу в кабинет, растягивая губы в подобии приветливой улыбки. Я не фанат медицинских заведений, а специалистов данного направления люблю примерно так же, как хирурга-стоматолога, стоящего над тобой со щипцами для удаления зуба мудрости.
        - Здрасьте, - киваю я, делая робкий шаг к столу и протягивая свою карту приятной женщине в медицинском костюме персикового цвета.
        - Добрый день! - Добродушная улыбка и успокаивающий голос врача мягкими нотками разноситься по помещению. - Агния, - обращается она ко мне, прочитав имя на документах. - Присаживайтесь, - указывает на стоящий около ее стола стул для посетителей, обитый ярким кожзамом.
        Медленно опускаюсь на него, усаживаясь почти на край и складывая руки на коленках, жду привычных, порой неуютных вопросов.
        - Что это Лиза вдруг решила заняться своим здоровьем, да еще и подруг для компании сподвигла? - интересуется Ольга Сергеевна.
        - Не знаю, - пожимаю плечами, комкая в руках невесть откуда взявшуюся салфетку.
        - Ну, главное, что пришла, а то она уже пару раз откладывала поход в клинику под разными благовидными предлогами, - ведет она со мной беседу, словно мы давно знакомы. - Медосмотр раз в год обязательно надо проходить. - В ее голосе слышна материнская забота, убаюкивающей волной приходящаяся по моим взвинченным нервам.
        - Угу, - соглашаюсь я, хотя сама, так же, как и многие, хожу к врачам, только когда приспичит.
        Ольга Сергеевна отрывается от изучения бумаг, лежащих перед ней на столе, и передает их сидящей напротив медсестре.
        - Лан, внеси в базу и подготовь бланки для анализов, - дает ей поручение и вновь переключает все свое внимание на меня. - Ну а мы займемся осмотром. - Она поднимается из-за стола. - Проходи.
        Врач указывает рукой в сторону двери, ведущей в смежный кабинет. Обреченно вздыхаю и прохожу за ней следом. Пока Ольга Сергеевна занята приготовлениями к проведению стандартных медицинских манипуляций, я за ширмой наскоро оголяюсь и, как на эшафот, забираюсь на кресло для осмотра.
        - Не волнуйся ты так, - успокаивает она меня, - ничего болезненного и противоестественного я не буду с тобой делать. Ну же, расслабь живот, дыши глубоко и медленно. Носом вдыхай, ртом выдыхай, - советует она, ощупывая живот. - Ну вот, уже лучше. А то напряглась вся, словно еж, в клубок скрутилась.
        Я, и правда, чувствую, как от ее внимательного обращения и чутких действий расслабляюсь и почти не морщусь от неприязни к проводимым ею действиям.
        - Напомни мне, когда у тебя были последние месячные? - прищурившись, с легким подозрением, интересуется она.
        А я зависаю на мгновение, потому что за всей этой беготнёй с сессией, стрессом от разлуки с любимым и прочей нервотрепкой напрочь забыла о своем женском цикле.
        - Не помню, - признаюсь я, чувствуя, как полыхают щеки от стыда, а нарастающая паника тремором проходится по конечностям.
        - Ну-ну, ты чего так распереживалась? Это не так критично, чтобы впадать в ужас.
        Женщина откладывает инструменты и, немного отклонившись назад, цепляется рукой за передвижной столик. Подтягивает его к себе и раскрывает стоящий на нем аппарат, больше смахивающий на допотопный ноутбук - не потому, что он старый, а потому, что громоздкий.
        - Сейчас УЗИ сделаем и все узнаем более точно, - сообщает она мне, беря в руки странный датчик - вот явно она им не по животу собирается водить. - Срок небольшой, поверхностные датчики дадут не совсем четкую картину, - разъясняет она, приступая к исследованию.
        - Какой срок? - Осипший голос с лихвой выдает мою все сильнее нарастающую панику.
        На время воцаряется молчание, воздух с трудом проходит в мои легкие, а голова идет кругом от растерянности, и кровь пульсирует в висках.
        Этого не может быть! Я же делала тест, и он был отрицательный!
        Пытаюсь вспомнить, когда это было и посчитать даты, сроки и прочие показатели, чтобы уверенно заявить: Я НЕ МОГУ БЫТЬ БЕРЕМЕННОЙ!
        - Так… - задумчиво поглядывая на экран портативного аппарата ультразвукового исследования, нарушает гнетущую тишину Ольга Сергеевна. - Судя по параметрам развития плода, у тебя сейчас десять недель, и это значит, - продолжает она, щелкая по клавишам и крутя колесико на клавиатуре, - что где-то с середины ноября мы и будем вести отсчет.
        - Что?! - Услышанное не укладывается в моей голове.
        - Ну, если ты оставишь малыша, - поясняет она, убирая все приборы и снимая одноразовые перчатки, - то срок будем считать числа с двенадцатого, плюс-минус пара-тройка дней.
        Я не чувствую своего тела. Зависая в какой-то прострации, на автомате спускаюсь с кресла, натягиваю на себя сложенную аккуратной стопкой одежду и бреду вслед за врачом к ее рабочему столу.
        Беременна…
        Ребенок…
        Десять недель…
        - Но, учти, - продолжает она, - если ты… - Тут она запинается, а я и так понимаю, что она хочет сказать, и киваю ей в знак понимания. - Тогда у тебя очень мало времени.
        Машинально кладу ладони на еще плоский живот и растерянно смотрю на женщину. Что я могу сейчас сказать? Что она хочет от меня услышать? Что вообще мне со всем этим делать?
        Заботливые руки протягивают мне стакан с водой, мягкий голос предлагает выдохнуть, успокоиться и принять решение завтра - так сказать, на свежую голову. Мне впихивают в руки лист с записью на анализы, и я, словно сомнамбула, выхожу из кабинета.
        Перед глазами все плывёт, руки дрожат, и чьи-то взволнованные голоса доносятся до меня словно сквозь плотный кокон из тяжёлого ватного одеяла.
        - Хочу домой, хочу большую чашку какао с маршмеллоу - и в кроватку, - единственное мое желание на данный момент.
        Как там говорила любимая мамина героиня из какого-то старинного фильма? «Я подумаю об этом завтра…»
        Глава 10 *Агния*
        *Агния*
        А на следующий день я просыпаюсь со странным чувством покоя и умиротворенности. Всю ночь мне снится Стас и наша малышка (почему-то я уверена, что будет именно девочка, с его глазами и ямочкой на щеке, когда улыбается). Сон такой светлый, радостный и вселяющий надежду.
        На часах еще нет и семи. Я уверенно откидываю одеяло, чуть ежась от прохладного воздуха в комнате, накидываю на плечи халат и иду ставить чайник. По пути замечаю, что меня, на удивление, сегодня даже не тошнит, а это наверняка хороший признак.
        Улыбаясь новому дню, хотя даже за окном еще темно, я наполняю чайник водой из-под фильтра и ставлю его не плиту. По выработанной за две недели тошнотного утра привычке кидаю в кружку пакетик мятного сбора и дольку лимона. Поджариваю хлеб на сухой сковороде и щедро намазываю на него золотистый сладкий мед.
        Лежащий на столе телефон пиликает входящим сообщением, а следом раздается и звонок от долгожданного абонента. Так рано утром Стас еще ни разу не звонил, но почему-то и в этом я улавливаю положительное предзнаменование.
        Сердце подскакивает и колотится пойманной пташкой где-то в горле. От прокатившегося по телу волнения руки немного подрагивают, а улыбка становится еще шире.
        - Привет, Кис. - Таю от его ласковых интонаций. - Извини, что так рано. Соскучился. Ты как там?
        - Привет, - осипшим голосом произношу и замолкаю, подбирая правильные слова для шокирующей новости.
        - Все хорошо? - переспрашивает он.
        Раз, два, три…
        - Я беременна! - на выдохе звучит мое признание, и все, отступать уже некуда.
        - И?.. - спустя десяток гулких ударов моего взволнованного сердца звучит его полувопрос, отчетливо намекающий, что все дальнейшие события в моей жизни зависят только от правильности принятого сейчас решения и ответа.
        - Я не хочу… - Мой голос срывается, и я почти шепчу, всхлипываю от подкатившей к горлу удушливой волны. - Я не…
        - Эй, Кис, ты чего? Дыши глубже, - сквозь гул в ушах слышу его успокаивающий голос и глотаю спасительный воздух, словно выброшенная на берег рыбешка. - Кис, ну ты чего? Решила, что я буду против?
        - Нет? - хрипло спрашиваю я с надеждой.
        - Ну, нет, конечно же. - Мое настроение вмиг проходит все стадии времен года, как в сказке с волшебным колечком, и хрупкие росточки звенящей на ветру надежды устойчиво укореняются. - Просто ты подумай, как это отразится на твоих планах. Реши, готова ты их менять или нет.
        - А ты? Ты готов?
        - Я тебя поддержу, - уверенно заявляет он. Ты, главное, сама прими решение.
        - Я…
        - Ой, прости, Кис, мне надо бежать! Все! Потом созвонимся…
        И в телефонной трубке раздаются короткие гудки. Откладываю аппарат и с улыбкой на лице и весной в душе принимаюсь за завтрак. Затем собираюсь и еду в клинику сдавать анализы. Позволить себе наблюдаться в частном медицинском центре я, конечно же, не могу, но раз направления на процедуры имею, воспользуюсь ими, а дальше разберусь.
        Пока добираюсь до медучреждения, успеваю отписаться подругам, чтобы отметили меня на первой паре, а ко второй я уже успеваю подъехать. С мужеством переношу все эти проколы и заборы крови и, преисполненная какой-то необъяснимой воодушевленности, проживаю этот день.
        Да и неделя, а за ней и другие пролетают, словно лепестки с отцветающей вишни под порывом весеннего ветерка.
        Ольга Сергеевна по доброте душевной договаривается со своей знакомой, работающей в районной женской консультации, и та берется вести мою беременность по стандартному полису медстрахования. Все показатели моего здоровья в пределах нормы, и нет никаких патологий. Я не проблемная пациентка, строго соблюдаю все предписания и вовремя прохожу назначаемые обследования, Тамара Ивановна говорит:
        - Побольше бы мне таких спокойных, как вы!
        Желаю ей исполнения данной мечты и походкой уточки покидаю кабинет после очередного планового осмотра. С малышкой все хорошо, и это главное.
        В полупустой маршрутке добираюсь до университета и погружаюсь в стандартный учебный процесс. Уже почти четыре месяца я стараюсь планировать свой день так, чтобы все успевать, но при этом не уставать. При этом продолжаю по выходным заниматься любимым делом, уже не только оформляя чужие садики на бумаге, но и участвуя в реализации своих проектов. А большую часть заработанных денег откладываю на будущее. И с нетерпением жду завершения семестра.
        Стас звонит мне не часто, сетуя на то, что у него очень много работы и частые дальние командировки. Да и сами наши разговоры как-то незаметно становятся непродолжительными. Он обязательно задает мне стандартные вопросы о самочувствии, что-то в двух словах вещает о своем существовании, а как только я пытаюсь рассказать о себе, ему опять куда-то срочно надо бежать.
        Червячок тревожности нет-нет да подтачивает мою уверенность и душевный покой. Но я старательно гоню эти мысли прочь и с усердием погружаюсь в учебу, работу и подготовку к материнству. По вечерам читаю малышке сказки, а в телефоне у меня целый сборник релаксирующих мелодий. И субботние прогулки в парк стали частыми в моем расписании.
        Вот и сегодня, сложив в рюкзак тетради с конспектами и планшет, планирую заняться подготовкой к предстоящему экзамену на лужайке ближайшего парка, нежась в лучах первого летнего солнышка и вдыхая ароматы молодой зелени.
        Надеваю просторный хлопковый комбинезон, накидываю ветровку на плечи и только собираюсь сунуть ноги в удобные кроссовки, как в прихожей раздается характерный звук поворота ключа в замочной скважине.
        Глава 11 *Агния*
        *Агния*
        Сердце замирает в томительном предвкушении, и я застываю вместе с ним, занеся ногу над кроссовкой и становясь похожей на цаплю. Одной рукой придерживаюсь за стену, пытаясь удержать равновесие, не отвожу взгляда от медленно отворяющейся входной двери. Делаю глубокий вдох, а губы самопроизвольно растягиваются в радостной улыбке, тут же стекающей с моего лица словно плохой грим у «веселого клоуна», от шокирующей картинки.
        Воздух застревает в горле, перехваченном спазмом удивления, а я гляжу во все глаза на вошедшую в мою съемную квартиру женщину. В панике пытаюсь вспомнить, как выглядит хозяин данного объекта недвижимости и есть ли у нас с ним договоренность на вот такие неожиданные визиты.
        За полтора года аренды я ни разу не сталкивалась с арендодателями. Каждый месяц исправно перевожу на счет оговоренную договором сумму и оплачиваю все счета за коммунальные услуги. Но лично ни с кем не встречаюсь и, более того, даже не созваниваюсь. Нет необходимости. Все работает исправно. Ремонт идеальный. С соседями конфликтов не возникает.
        Все хорошо. Тогда отчего на меня с подозрением и какой-то настороженностью смотрит довольно милая дама предпенсионного возраста в льняном брючном костюме и парусиновых тапочках? Плату за текущий месяц я точно не просрочила.
        - Доброе утро. - Я стараюсь быть доброжелательной, хотя данное вторжение в частную жизнь, пусть даже и на ее территории, мне кажется неприемлемым. - А вы кто? - все же уточняю я, а то мало ли кого нелегкая принесла.
        - Нет. - Незваная гостья с грохотом захлопывает дверь, прожигая меня суровым взглядом. - Это ты мне скажи. - Она уверенно наступает на меня. - Кто ты такая?
        - Я?.. - Растерявшись от такого напора, запинаюсь и делаю шаг назад, упираясь спиной в дверцу шкафа.
        - Ты, ты! - тычет она в меня пальцем. - Кто ты такая и как сюда попала?
        - Я - Агния. - Взяв себя в руки, стараюсь казаться уверенной. - Квартиросъемщик. У меня есть договор и чеки об оплате.
        - Какой ещё квартиросъемщик?! - Возмущение в ее голосе нарастает. - Эта квартира не сдается и никогда не сдавалась.
        - Да что вы говорите?! - Боевой хомяк во мне все же вылезает из норки, складываю руки на груди и старательно хмурю брови, настаивая на своей правоте. - Полтора года сдавалась, и деньги исправно платились, а тут вдруг - «не сдается»! Ага! Если хотите поднять стоимость, так и скажите, но по договору предупредить о повышении вы обязаны за два месяца.
        Фух! Справилась! Но внутри от паники и нервной неуверенности все внутренности дрожат, как желе на блюдце.
        - Стоп! Стоп! Какой договор, какая оплата?! Что ты несешь?! - повышает она голос, а я вжимаюсь в шкаф и мгновенно сдаю позиции.
        - Обычный договор аренды жилья, - лепечу я, еле ворочая языком, прилипшим к небу. - Я вам его сейчас покажу.
        - Ну-ну! Покажи, будь так любезна!
        Юркой мышкой бегу в комнату и открываю верхний ящик комода, в котором у нас хранятся все документы. Перебираю папки и файлы, нахожу уже не нужную гарантию на смарт-часы, подаренные Стасу на прошлый «мужской» праздник, и еще кучу всяких документов. Вот только договора среди них нет.
        - Долго ещё? - подгоняет меня женщина, стоящая в дверном проеме, словно страж.
        - Минуточку. Я точно помню, что он был здесь.
        Был когда-то, когда мы только заезжали в эту квартиру, найденную Стасом. И с риелтором он общался, и договор он подписывал, правда, от моего лица. Да и плачу, в основном, я.
        Но сейчас его нет. Нигде нет.
        В растерянности опускаюсь на диван, а на глаза наворачиваются слезы. Как мне сейчас доказать этой даме, что я не мошенница, что я не вру и живу здесь на законных правах?
        - Так! - Вдруг вспоминаю, что она мне так и не сказала, кто она такая и по какому такому праву что-то требует от меня. - А сама-то вы кто будете?
        Откидываюсь на спинку дивана, подкладывая подушку под поясницу, и успокаивающим движением подгаживаю живот. Малышка, чувствуя мое взволнованное состояние, начинает активничать и чувствительно пинает меня, выпирая маленькую пятку под моими ребрами.
        - Тише, маленькая, все хорошо, мама со всем разберется, - шепчу я, смахивая скопившиеся в уголках глаз слезы.
        - Милая, - с ехидством обращается ко мне женщина, так и стоя в проходе, - я - хозяйка этой квартиры, точнее - мать хозяина. Мой сын два года как живет в Австралии со своей семьей, а квартира пустует.
        - Она не пустует, - качаю головой я, и меня даже немного отпускает накатившееся волнение, - мы… ну, в общем, сейчас только я ее снимаю. Вот, правда, договор куда-то делся… - Вновь предпринимаю попытку найти злополучную бумажку, чтобы расставить все точки над «Ё» и закрыть уже это недоразумение.
        - Не утруждайся, - останавливает меня она, - если он у тебя и есть, то он липовый.
        - Почему? - удивленно вскидываю бровь, застывая на месте.
        - Потому, что Слава никогда не сдавал свою квартиру и сдавать не собирается. У них нормально с деньгами, и пускать посторонних на свои законные квадратные метры у них с Олей нет никакой необходимости.
        - Но… - пытаюсь опровергнуть ее искреннюю уверенность в поступках сына.
        - Нет никаких «но», дорогуша. Да и если бы это было так, ты бы знала, что они возвращаются через два дня, и уже сама бы освобождала пространство.
        - Как - возвращаются?! Кто возвращается?! Куда…? - И снова мир плывет перед глазами, затягиваясь черной дымкой.
        - Ну-ну, не нервничай ты так. - Женщина подхватывает меня и помогает присесть. - Так уж и быть, не буду никуда на тебя заявлять.
        - Я не… - захлебываюсь словами.
        - Да поняла я уже, что ты сама жертва аферистов, - вздыхает она, уходя на кухню.
        А у меня голова идет кругом от стремительно меняющейся вокруг меня реальности. Все планы разом перечеркивает вскрывшаяся махинация нечистоплотного риелтора. Интересно, кому я деньги платила все это время? И что мне сейчас делать? Куда податься? А вещи?
        Жар паники опаляет щеки, и кровь пульсирует в висках, отдаваясь гулом в ушах. Мне не хватает воздуха, и руки дрожат.
        - Так, а ну-ка, на, выпей! - Командный голос и всунутый в руки стакан немного остужают нарастающее во мне смятение. - У тебя есть время до вечера, чтобы собрать свои вещи. Я вообще-то приехала навести здесь порядок, но это не критично. Пыли двухгодичной давности нет, а остальное я и завтра освежу.
        Клацая зубами по стеклу, делаю глоток воды с лимоном.
        - Спасибо, - хриплю я.
        - Угу, - кивает она и, обходя квартиру с досмотром, одобрительно так хмыкает. - В восемь заеду за ключами, - резюмирует, выходя в прихожую. - Надеюсь на твое благоразумие.
        Заверяю ее, что скручивать краны и портить обстановку в целом не намерена. Закрываю за женщиной дверь и с тихими всхлипами оседаю на пол, сползая спиной по стене. Прячу лицо в ладонях, словно это поможет избавиться от навалившихся проблем.
        Не помогает. Только голова начинает болеть, и отведенное мне на сборы время катастрофически утекает.
        Несколько раз набираю номер Стаса, но натыкаюсь лишь на равнодушный электронный голос, сообщающий мне, что абонент в не зоны доступа. Обида с жадностью впивается в сердце, но все гнетущие размышления я гоню прочь: не до этого сейчас.
        Затем вызываю на подмогу подруг, не вдаваясь в породности своего экстренного переезда, и прошу лишь на время приютить меня. Мне и надо-то всего недельку переждать, сдать последний экзамен и закрыть сессию.
        Катя с Лизой через двадцать минут после моего звонка приезжают с несколькими картонными коробками из строительного магазина и упаковками с вакуумными пакетами.
        - Только без расспросов и нравоучений, пожалуйста, - прошу я Катю, как только она с видом воительницы переступает порог квартиры.
        - Синцова, - вздыхает она, скидывая обувь и проходя в комнату, - ты меня умиляешь! Но, так и быть, я помолчу.
        В три пары рук мой нехитрый скарб упаковывается в коробки, убирается в пакеты и спустя несколько часов грузится в подъехавший пикап Лизкиного родственника.
        - Спасибо, девочки! - Слезы снова душат меня. - Я через неделю уеду, у меня уже и билеты куплены, и Стас ждет.
        - Ждет ли? - в сторону бубнит Катя, а я и сама уже не знаю ответа на данный вопрос.
        Но поеду и выясню.
        Глава 12 *Агния*
        *Агния*
        Экзамен сдаю на «отлично». Закрываю сессию и даже успешно и без проволочек оформляю перевод на заочную форму обучения. Но Стас так и не выходит на связь. Нет ни звонков, ни сообщений. И все, что у меня имеется на данный момент, это билет до приморского курортного городка, в котором он проживает, если верить геолокации на его фото в инстаграм и прежним нашим разговорам.
        - Синцова… - Катя смотрит на меня, нахмурив брови. - Ты вообще уверена в своем решении?
        Я прикусываю губу и молчу, потому что решительность во мне испаряется, словно тающая под лучами весеннего солнца льдинка. Но с какой-то не свойственной мне бараньей упертостью сжимаю в руках посадочный талон в ожидании вылета и верю, что все делаю правильно. Нельзя сворачивать с намеченного пути.
        - Да, Кать, - улыбаюсь подруге и в сотый раз поглядываю на табло.
        Регистрация на рейс пройдена, багаж сдан, рейс вылетает без задержек - обратной дороги у меня уже нет.
        Опрометчиво это или нет? Правильно я поступаю или сую голову в пасть льва? Узнаю постфактум, а пока… пока у меня впереди перелет и такси до городка.
        Лиза с Катей лишь многозначительно переглядываются между собой, пока мы ожидаем объявления посадки. Разговариваем на отвлеченные темы и больше не поднимаем вопрос о моей поездке.
        - Звони, как доберешься, и… - Катя запинается, в ее глазах тревога, она порывисто обнимает меня. - И пусть все будет хорошо.
        - Да, - поддерживает ее Лиза, и, отходя в сторону, они пропускают меня к стойке, служащей последним проверочным барьером на пути в мою туманную неизвестность.
        - Спасибо, девочки! - Сентиментально смахиваю накатившуюся слезу, посылаю им воздушный поцелуй и скрываюсь за дверями посадочного шлюза.
        Несколько вполне спокойных часов в небе на высоте чуть больше десяти километров от земной тверди, и я попадаю в пасмурно душную атмосферу южного побережья. Снимаю с телефона режим «в полете» и с затаенной надеждой вглядываюсь в экран. Так хочу увидеть сообщение о пропущенном звонке от недоступного абонента. Увы, из зоны недосягаемости телефонной сети он так и не вышел, и в ухо мне вновь звучит стандартная фраза, произносимая электронным голосом.
        Забираю свой чемодан с транспортерной ленты и, угрюмо волоча его за собой, иду к выходу из терминала. Улыбающиеся зазывалы таксисты окружают прилетевших отдыхающих, словно чайки выброшенных на берег рыбешек. Умело выводят их из равновесия и за баснословные деньги развозят по отелям.
        Не желая быть подверженной общему ажиотажу, ухожу за пределы парковочной зоны аэропорта и, присев на лавочку под навесом автобусной остановки, с помощью специального приложения вызываю такси. В качестве конечного пункта назначения пока выбираю лишь центральную площадь нужного мне городка.
        Желтый автомобиль с шашечками подъезжает довольно быстро. Услужливый водитель помогает мне загрузить чемодан в багажник и, придерживая заднюю пассажирскую дверцу, дожидается, когда я размещусь на сиденье. Усевшись за руль, уточняет адрес, удивленно посматривая на меня через зеркало заднего вида, и, получив утвердительный ответ, уверенно выруливает на основную трассу.
        Навигатор в приложении заверяет меня, что в дороге мы проведем часа полтора, и я, откинувшись на спинку, не оставляю надежду наконец-то дозвониться до Стаса. В сотый раз набираю его номер и вновь остаюсь ни с чем.
        - А можно попросить вас остановиться около ближайшего салона сотовой связи? - обращаюсь к мужчине за рулем. - Хочу купить местную сим-карту, - поясняю свою просьбу.
        - Хорошо, - кивает он и спустя несколько минут тормозит около небольшого павильона сотовой сети.
        - Спасибо! - хватаюсь за ручку на дверце. - Вы только дождитесь меня, пожалуйста. Я быстро.
        - Да без вопросов, если вы согласны оплатить дополнительную остановку!
        - Оплачу, - подтверждаю я и покидаю автомобиль.
        Расторопный парнишка оперативно оформляет мне сим-карту, подобрав самый оптимальный и недорогой тариф, и даже помогает установить ее в слот, потому что мои пальцы меня не слушаются.
        - Номер уже активирован, деньги на баланс зачислены, можете смело звонить, - улыбаясь, объясняет мне он и протягивает телефон.
        - Спасибо!
        Покидаю салон и спешу к ожидающему меня автомобилю, по пути выуживая из телефонной книги вызубренный до оскомины номер Стаса. Мне кажется, эти десять цифр я способна без запинки продиктовать, даже если меня разбудят среди ночи. Я родительские номера так не помню, да я даже в своем порой сомневаюсь, когда кому-то его проговариваю.
        Кликаю по экрану и, приложив телефон к уху, усаживаюсь в такси. Киваю водителю, что готова двигаться дальше, и с замиранием сердца слушаю длинные гудки. Надежда робким зеленым росточком пробивается сквозь корку разочарования, успевшего поселиться в моей душе. Даже легкая улыбка касается моих губ, и серая унылость курортного края уже не кажется мне такой давящей.
        Червячок подозрительности уныло уползает в темноту. Значит, все же Стас не внес мой номер в черный список! Значит, я зря себя накручиваю! Он просто занят на работе, в очередной командировке или на важном задании!
        И я уже собираюсь нажать отбой, развеивая свою мнительность по ветру, словно прах, как длинные гудки прерываются и чей-то недовольный раздраженный голос звучит из динамика.
        - Слушаю вас!
        Вздрагиваю, будто пойманная на подглядывании, и от неожиданности клацаю по экрану, разрывая связь. Откидываю телефон на сиденье рядом с собой, словно это ядовитая змейка, норовящая меня ужалить.
        Реальность бьет наотмашь, заставляя сердце подскочить и биться где-то в горле, с каждым ударом лишь увеличивая скорость. Щеки опаляет жаром, и от нахлынувшего разочарования меня бьёт крупная дрожь.
        Но Вселенной, видимо, этого мало: за одним ударом следует другой, окончательно втаптывающий меня в грязь и не оставляя ни малейшего шанса на благополучный исход даже такой скверной ситуации. Телефонный звонок от Стаса на старый номер моего телефона сжигает мосты окончательно.
        - Синцова, - зло и гадко хмыкает он в трубку, - ты, как была безмозглой овцой, так ею и осталась! Ты с первого раза не поняла, что нафиг мне не упала, особенно со своим ребенком.
        - Но… - пытаюсь вставить слово и… оправдаться, что ли?
        - Без «но», Синцова! Раз тебе надо все по словам произнести, иначе до тебя не доходит, то слушай и запоминай: Ты. Мне. Не. Нужна. Все! Точка!
        Звонок обрывается.
        Непослушными руками достаю бутылочку с водой, глотаю, захлебываясь, ставшую теплой жидкость и никак не могу успокоиться.
        - Девушка, вам плохо? - интересуется встревоженный водитель.
        - Укачало, - вру ему. - Остановите, пожалуйста, мне надо немного подышать воздухом.
        Таксист паркуется у обочины витиеватой горной дороги, и я вываливаюсь из салона под непрекращающийся моросящий дождик. Подставляю лицо под мелкие брызги и дышу - глубоко, жадно, словно это последние мои вздохи. Стою в оцепенении и полном опустошении.
        Моя сказка рухнула. Похороним под обломками ростки доверия и веры в людей. Он мне лгал. Он все это время мне лгал.
        «Зачем? За что?» - мысленно ору во Вселенную, а в ответ лишь шелест проезжающих мимо автомобилей и шорох летнего дождя.
        Немного продрогнув, обхватываю себя руками и, уставившись в одну точку, где-то там вдалеке мерцающую маячком отчаяния, пытаюсь понять, как жить дальше. А главное - где?
        Малышка, почувствовав мое замешательство, легонько толкает меня изнутри то ли кулачком, то ли пяточкой, будто поддерживает и верит в меня. Да, моя хорошая, мы с тобой сильные, да? Мы справимся! Но для начала…
        Возвращаюсь в такси. В инстаграме нахожу его страничку (странно, пока я еще не заблокирована и могу спокойно пролистать все его посты). Нахожу несколько тех, где он на фоне одного и того же шикарного таунхауса, и даже геолокация отмечена.
        - Это далеко? - спрашиваю у водителя, показывая карту.
        - Почти там же, куда мы сейчас и едем, - пожимает он плечами.
        - Мне туда.
        - Хорошо, - соглашается он.
        Оставшуюся часть пути мы едем в полной тишине, даже радио отказывается работать, не желая разрушать траурность обстановки. Слезы катятся по щекам. Несмотря на мою решительность лично увидеть отца моего ребенка и, дабы чувствовать себя отмщенной, дать ему в рожу, ну, или хотя бы плюнуть в нее, соленые ручейки безостановочно омывают мою израненную душу.
        На въезде в закрытый коттеджный поселок стоит КПП, и шлагбаум перегораживает дорогу.
        - Дальше меня не пустят, - с легким сожалением сообщает мне таксист, выходя из автомобиля и доставая мой чемодан.
        Благодарю его, оплачиваю поездку и с непонятно откуда взявшейся уверенностью топаю через пункт пропуска, сделав морду тяпкой. Охрана провожает меня ошарашенным взглядом, но не останавливает. Сверяюсь с картой в телефоне и довольно быстро нахожу указанный дом.
        Красивый кованый забор обрамляет безликий зеленый газон, а тяжелая калитка не заперта, и я спокойно прохожу на территорию. Двухэтажное здание из красного кирпича, точно такое, как у Стаса на фотках, лаконичное и словно не обжитое.
        Поднимаюсь по ступенькам, волоча за собой чемодан. На миг замираю перед тяжелой металлической дверью, а затем давлю на клавишу звонка до упора. Почти не дышу. А когда дверь открывается, с размаху ныряю в знакомые омуты серых глаз. Вот только это не Стас.
        Глава 13 *Агния*
        *Агния*
        - Доброе утро, - запинаясь, произношу я, разглядывая незнакомого мужчину.
        - Доброе, - заинтересованно звучит его голос с легкой хрипотцой, словно незнакомец простужен.
        Он окидывает меня внимательным и даже чуточку заинтересованным взглядом. А я сквозь пелену слез рассматриваю его, пытаясь найти хотя бы малейшее сходство.
        Высокий - я даже в туфлях на самой высокой шпильке едва ли достану своей макушкой до его подбородка. Широкоплечий - тот случай, когда выражение: «как за каменной стеной» получает наглядное воплощение. Налитые мускулы и кубики пресса. Узкая талия и прокачанные ноги. Большие ладони, бицепсы, трицепсы и прочая физическая идеальность.
        Он красив. Красив настоящей мужской красотой. Не гламурный пижон, а уверенный в себе адекватный представитель сильного пола. Грубоватые черты лица: квадратный подбородок, нос с горбинкой, пухлые губы с немного размытым контуром, глубоко посаженные глаза в обрамлении черных ресниц, густые черные брови. Небрежно зачесанные темные волосы, немного влажные после душа, добавляют ему толику харизмы. А белое банное полотенце, обмотанное вокруг бедер, заставляет на миг потерять дар речи.
        Сходство со Стасом почти незаметно, разве что цвет глаз и этот строгий, чуть надменный взгляд… ну, еще и пол. Да, точно, пол у них определенно один и тот же: мужской, сволочной.
        Хотя… Не стоит, наверное, вешать ярлыки раньше времени и дуть на воду, обжегшись на молоке. И раз это не отец моего ребенка, следовательно, его дед. Вот пусть и вправит сыну мозги.
        Из-за закоулков памяти вынимаю все, что я знаю о данном субъекте, а знаю я мало, крайне мало. Но имя и отчество его мне известны, и это главное.
        Да, малышка, дедушка у тебя шикарный! Боже, о чем я только думаю, стоя тут на пороге чужого дома, мокрая, словно уличная кошка, и растирающая по щекам слезы обиды!
        Ловлю на себе подозрительный взгляд и дрожащим от волнения голосом жалуюсь ему на Стаса.
        - Сочувствую, - с полным ко мне безразличием пожимает он плечами. - Только я-то тут при чем? - недоумевает он и делает глоток из чашки.
        - А вы Степан Станиславович? - все-таки решаю уточнить. - А я - Агния, - представляюсь сама, получив утвердительный кивок, а затем радую мужчину новостью о скором приобретении статуса «дед».
        - Что, простите? - Он давится только что сделанным глотком, закашливается и неуклюже пятится к стене.
        Машинально, даже не задумываясь, делаю пару шагов вперед, переступая порог дома, в который меня так и не пригласили войти. Похлопываю по спине согнувшегося от кашля мужчину и продолжаю свой мини-допрос.
        - Стасик разве вам про меня не рассказывал? - смущенно уточняю и отступаю на шаг назад, как только Степан выпрямляется.
        - Вы… - Он запинается, прищуривается и смотрит пристально, будто вспоминает, как меня зовут.
        - Агния, - подсказываю я ему и немного запрокидываю голову, чтобы смотреть в его суровое лицо, а не утыкаться взглядом в оголенную грудь, прослеживая глазами за лабиринтом татуировки, витиевато сплетающимся и ускользающим по левому боку за кромку полотенца.
        Сталь серых глаз проходится по мне сканирующим холодом. Мне становится зябко, еще и мокрое после дождя платье липнет к телу, доставляя дополнительный дискомфорт. В нерешительности нервно переминаюсь с ноги на ногу, обхватив себя за плечи. Безрезультатно пытаюсь хотя бы немного согреться.
        - Агния, - еле заметная ухмылка скользит по его губам, - ты, видимо, ошиблась адресом. Я не знаю никакого Стаса…
        - Ну как же?! - взволнованно восклицаю я, а малышка опять недовольно пинает меня, и я машинально хватаюсь ладошками за свой круглый живот. - Станислав Степанович Рейн, - заикаясь, почти по слогам проговариваю, - ваш сын, мой парень. - Пока упускаю, что бывший. - И будущий отец моей дочки, - настаиваю я, скорее, по инерции.
        - У меня нет сына, - ни капли не сомневаясь в своем утверждении, спокойно добивает меня этим высказыванием. - У меня в принципе нет ни жены, ни детей.
        Качаю головой, все еще не веря в происходящее. В то, что это лишь злая шутка судьбы, лихо разыгранная умелым музыкантом по идеально прописанным нотам.
        Паника разочарования скручивает меня изнутри, сжимая сердце в тиски и мешая дышать. Ну как же так? Кто-то из них врет? Кто? Или они заодно?
        Да, точно! Просто гулена папаша, закоренелый холостяк, судя по отсутствию кольца на правой руке и не молодежному возрасту, когда-то, видимо, так же бросивший своего ребенка без тени стыда и угрызений совести, поддерживает сейчас легенду безответственного сына - великовозрастного детины, не желающего брать на себя ответственность за новую, маленькую и беззащитную жизнь, теплящуюся у меня под сердцем.
        - Но… - всхлипываю я, теряя последнюю надежду на положительный исход дела.
        Боже, куда я попала и о какой помощи и поддержке может идти речь?! О чем я только думала?!
        Устало вздыхаю, глотая слезы, а в голове полный кавардак. Хорошо, что немногим ранее успела присесть на небольшой пуф, стоящий тут же, в прихожей, иначе упала бы. Меня бьет такая крупная дрожь, что зуб на зуб не попадает. Пытаюсь что-то еще сказать: донести истину, достучаться до сознательности, но лишь открываю рот и издаю невнятные хрипы. Горло саднит, и слезы обжигают щеки.
        - Так, дорогая. - Несостоявшийся «дед» строго смотрит на меня, скрестив руки на груди. - Вот только давай без этих театральных жестов! - возмущается он. - Иди в ванную, умойся и переоденься в сухое. - Он кивает в сторону двери, изготовленной из серого матового стекла и расположенной по левую сторону от небольшой прихожей, в которой мы все еще находимся. - А то, не дай Бог, еще заболеешь.
        В ответ я только киваю ему, пребывая в полном смятении от происходящего. А мелькнувшие в его грубоватом голосе нотки заботы вводят в приятное замешательство, несмотря на то, что они моментально исчезают и на меня льется холод его недоверчивого взгляда.
        Встать не могу, ноги, словно ватные, и голова идет кругом. Пережитое волнение дает о себе знать неприятным спазмом и подкатывающей тошнотой. А если к этому добавить еще и то, что ела я последний раз на борту самолета стандартный, почти безвкусный паёк пассажира эконом-класса, штормит меня ещё и из-за голода.
        - Да твою же налево! - цедит сквозь зубы недовольно хозяин дома, захлопывает все еще открытую входную дверь, отрезая нас от улицы и сырых порывов ветра. - Сиди здесь, я сейчас, - кидает мне приказным тоном, ослушаться которого я не смогу, даже если бы очень сильно захотела. У меня просто нет на это никаких сил.
        Уходит куда-то вглубь дома. До моего слуха доносятся только его тяжелые шаги, да и те постепенно затихают. Звенящая тишина окутывает меня, накрывая плотным саваном, и такое же безмолвие в моих мыслях. Сижу, смотрю в одну точку на стене прямо передо мною. Хорошо, наверно, быть амебой - бесчувственной, безэмоциональной, бесхребетной…
        Глава 14 *Агния*
        *Агния*
        Мир расплывается перед глазами, теряя четкие линии и растушевывая краски. Озноб охватывает меня полностью, и я лишь крепче обхватываю себя руками, пытаясь хотя бы чуть-чуть успокоиться и заставить свой мозг рационально мыслить. Но отчаяние, словно вредоносная плесень, попавшая в питательную среду, с каждым моим вздохом все сильнее заполняет серостью мое сознание.
        В носу свербит, и я громко чихаю, прикрывая рот ладонью.
        - Будь здорова, - буднично желает вернувшийся в прихожую хозяин дома. За непродолжительное время своего отсутствия он успел переодеться, и сейчас на нем черные джинсы, сидящие на нем как влитые, и серая футболка. - Пошли, помогу дойти до ванной. - Осторожно придерживая меня, он помогает подняться, и мы шагаем в сторону той самой стеклянной двери.
        Помещение ванной комнаты просторное и оформлено лаконично, функционально и без излишеств. Стены, покрытые мозаичной стеклянной плиткой всех оттенков коричневого цвета, словно кусочками солнечного янтаря, придают помещению настроение летнего вечера. Просторная душевая кабина расположена справа от двери, а слева стоит тумба с вмонтированной в нее раковиной, над которой висит огромное овальное зеркало. Еще здесь есть высокий двухстворчатый шкаф с солнечно-желтыми глянцевыми фасадами. Необычно, непривычно и как-то успокаивающе.
        - Держи полотенце. - Отворяя одну из створок, он достает большое белое банное полотенце и протягивает мне. - Халат на двери чистый, можешь надеть его.
        - Спасибо. - Я смущенно откашливаюсь.
        - Погрейся в душе, - кивает Степан Станиславович в сторону кабины, больше смахивающей на транспортную капсулу межгалактического космического корабля с кучей кнопочек и электронным дисплеем. - У тебя не больше двадцати минут, - строго ограничивает он время на гигиенические процедуры. - А-а-а… еще, - добавляет он, тормозя у двери, как будто вспомнил что-то важное, - новая зубная щетка в тумбе под раковиной.
        - Хорошо, - киваю немного растерянно.
        - Жду тебя на кухне, - говорит он и покидает ванную, плотно прикрыв за собою дверь.
        - Хорошо, - как попугай, повторяю я в пустоту.
        По привычке запираю дверь изнутри, а затем беглым взглядом окидываю комнату. Полотенце оставляю на невысоком табурете, стоящем как раз около душевой кабины. Быстро скидываю с себя все мокрые вещи и, войдя в современную ультранавороченную кабину, плотно прикрываю стеклянные створки. Нажимаю наугад на одну из кнопок, затаив дыхание, поворачиваю рычаг и тихо охаю, когда сверху на меня начинают падать мягкие потоки теплой воды, словно морось из туч, нагретых июльским солнцам.
        От неожиданности первые секунды фыркаю, как кошка, шумно хватая ртом влажный воздух. Водяные струйки бережно стекают по телу, согревая и успокаивая. Запрокидываю голову, подставляя под нежный аквамассаж заплаканное лицо. Закрываю глаза и на время уплываю в нирвану, где полное безмолвие нарушается лишь шелестом тихого потока.
        От стоящих на полочке флакончиков с гелем и шампунем исходит тонкий аромат хвои с древесными нотками. Выдавливаю на ладонь каплю прозрачного геля, накрываю второй ладонью и млею от расползающегося по влажному воздуху терпкого запаха. Взбиваю в пену, намыливаюсь и тут же смываю. Волосы тоже приходится мыть мужским шампунем.
        Вспомнив о времени, быстро сворачиваю водяной релакс, вытираюсь полотенцем, а затем из него же сооружаю на голове что-то наподобие тюрбана, пряча под него мокрые волосы. Большой банный халат укутывает меня с головы до пят. Затягиваю потуже пояс и босиком выхожу из ванной комнаты.
        - Проходи на кухню, завтрак готов, - раздается из глубины дома голос хозяина.
        В воздухе витает аромат бодрящего кофе, румяных тостов и еще чего-то очень съедобного. Я, словно мышь из Диснеевского мультика о бурундуках-спасателях, иду на манящие запахи, чувствуя, как урчит в животе и рот наполняется слюной.
        - Присаживайся, - кивает он мне на один из стульев, стоящих около накрытого к завтраку стола. - Я через полчаса уезжаю по делам, - буднично раскрывает мне свои планы. - Могу тебя в город подвезти. Если поедешь на такси, то вызывай сейчас.
        - Такси.
        - Ну, как хочешь… - пожимает плечами Степан Станиславович и опускается на стул с противоположной от меня стороны стола.
        Растерянно озираюсь по сторонам в поисках своего телефона, медленно соображая, что он остался в сумке в прихожей. Непослушными пальцами цепляюсь за полы халата, постоянно норовящие разъехаться в разные стороны и оголить мою грудь, ставшую из-за беременности больше размера на полтора.
        - Я… Сейчас… Мне… Надо… Там…
        - Угу, - безразлично кивает мужчина и принимается с аппетитом поглощать воздушный омлет, больше не обращая на меня внимания.
        «Дура ты, Синцова, полная и неизлечимая! - Бреду прочь из кухни, хватаясь за стены. - Размякла, наивная овца! На что только рассчитывала? Что мужчина, увидевший тебя впервые в жизни меньше часа назад, проникнется сочувствием к твоей плачевной ситуации, раскроет объятия и примет, как родную? Да с чего бы ему это делать?!»
        Он вообще имел полное право выставить меня за дверь сразу, как только я появилась. Я ему никто. Мой ребенок для него никто. И все, что сейчас происходит в моей жизни, не его забота.
        Дрожащими руками достаю смартфон, батарейка на котором опасно мигает критическим процентом заряда. Сквозь пелену набежавших слез смотрю на расплывающиеся иконки на экране и лишь с третьего раза попадаю пальцем по нужной, открывая приложение для вызова такси. Геолокация определяет мое местоположение. Не раздумывая, ввожу адрес места назначения - ближайший городок от данного коттеджного поселка - и жму клавишу заказа, не обращая внимания ни на время прибытия автомобиля, ни на стоимость поездки.
        Затем с горем пополам выуживаю из чемодана чистые, а главное - сухие вещи, и еще зонтик достаю и кладу его в сумку. Дождь на улице так и не прошел. Мне бы и обувь поменять, а то мои кеды тоже промокли, пока я топала от КПП до дома, но в открытых сандалиях по лужам шлепать будет еще менее комфортно.
        
        В ванной быстро облачаюсь в льняной комбинезон и простую белую футболку. Оставленные на раковине мокрые вещи складываю в пакет и, убрав его в чемодан, возвращаюсь на кухню. Аппетит куда-то пропал, и я, присев на стул, нехотя ковыряюсь вилкой в еще не остывшем омлете, кладу маленькие кусочки в рот и жую их, не чувствуя вкуса. Запиваю теплым травяным чаем.
        - Спасибо, - не поднимая глаз на мужчину, благодарю, отодвигая от себя тарелку. - Все очень вкусно, но мне пора. Такси подъехало.
        - Счастливо! - Пожелание слетает с его губ, обдавая холодом и вновь вызывая во мне противное чувство обманчивости надежд, словно в разгар майской жары зима решила напомнить о себе, припудрив молодую нежную зелень белым пушистым снегом. - Дверь захлопни за собой, - добавляет он, не вставая с места и продолжая что-то набирать в телефоне.
        - Хорошо. - Сглатываю ком непонятной обиды и бреду в прихожую.
        Наскоро сую ноги в мокрые кеды и морщусь от дискомфорта. Накидываю сумку на плечо, хватаю чемодан за телескопическую ручку и, гремя колесиками по выложенному каменной плиткой полу, покидаю дом, крикнув на прощание:
        - Прощайте!
        Ответа нет, ну, или я его просто не слышу, захлопнув дверь. Не разбирая дороги, иду вначале по вымощенной брусчаткой тропинке к калитке, затем - по обочине дороги в сторону КПП. Такси еще нет. Да и судя по счетчику в приложении, будет оно не раньше, чем минут через двадцать. Но я лучше подожду его на лавочке около въезда в поселок.
        Любимый желтый зонтик сегодня не справляется со своей задачей - дарить мне частичку солнечного тепла в серый дождливый день. Еле переставляю ноги, словно к щиколоткам привязаны пудовые гири. Чемодан постоянно норовит провалиться своими и без того стертыми колесами в непонятно откуда берущиеся выбоины на идеально гладком дорожном полотне элитного жилого комплекса, а сумка оттягивает плечо, и слезы жгут глаза, обливая душу горечью самокритики.
        На мое счастье, скамья около КПП оказывается пустой, и она скрыта от непогоды козырьком. Присаживаюсь на нее, ставлю чемодан рядом и в надежде, что телефонного заряда хватит на ближайшие полчаса, открываю приложение в поисках подходящего жилья на ближайшие несколько дней. За десять минут перелистывания страниц с различными вариантами все больше мрачнею от цен и наличия свободной жилплощади.
        - Девушка, вы кого-то ожидаете?
        - Что, простите? - вскидываю голову и натыкаюсь взглядом на стоящего в паре метров от меня мужчину в форме охраны.
        - Спрашиваю, кого вы здесь ждете? - четко повторяет он свой вопрос, подозрительно окидывая меня профессиональным взглядом.
        - А! Такси жду, - киваю в сторону подъездной дороги и пытаюсь улыбнуться.
        - А из какого вы дома? - продолжает он допрос.
        - Я? - хлопаю я глазами, нервничая.
        - Вы, - настаивает он, - предъявите-ка мне свои документы.
        - Зачем? - удивляюсь я, поднимаясь со скамьи. - Я ничего не сделала, просто жду такси, - испуганно шепчу, пытаясь обойти охранника, преградившего мне дорогу и явно решившего не отпускать, пока не выяснит, кто я такая и что я вообще здесь делаю.
        - Что у вас происходит? - врывается в наше зрительное противостояние строгий мужской голос.
        Глава 15 *Степан*
        *Степан*
        Пока гостья принимает душ, я успеваю приготовить на скорую руку омлет. Себе варю вторую порцию кофе, а для нее заливаю кипятком в большой стеклянной чашке пакетик травяного чая. Аферистка эта самая Агния или нет, мне, в общем-то, пофиг. Оставлять девчонку у себя я не собираюсь, вникать в ее проблемы и решать их - тем более. Но она промокла под дождем, пусть даже летним и вполне себе теплым, а выставлять за порог вот такую растрепанную, растерянную и подавленную рука не поднимается - по крайней мере, пока она не приведет себя в порядок. А там подкину ее на машине до города, и поминай как звали.
        Шум воды, и так едва слышный, стихает, и через некоторое время раздаются робкие шаги босых ног. Непроизвольно бросаю взгляд на часы. «Пунктуальная!» - отмечаю про себя, ставя на стол тарелки с дымящимся завтраком и чашки с напитками.
        - Проходи на кухню, завтрак готов! - кричу ей, чтобы в растерянности не бродила по дому.
        Она заходит тихо, как мышка. Смотрит на меня немного смущенно, но уже не испуганно, и даже легкая улыбка скользит по ее пухлым розовым губам. Разомлевшая после душа пигалица кажется такой невинно-домашней, что первоначальное желание защитить вновь дает о себе знать легкими угрызениями невесть откуда взявшейся совести. Пресекаю всколыхнувшуюся сентиментальность ментальным подзатыльником и твердым напоминанием о предстоящей деловой поездке. Быстро оглашаю гостье свои планы и принимаюсь за завтрак.
        Неприятное чувство разочарования уверенным щелчком гасит встрепенувшееся было во мне сочувствие, стоит только взглянуть в моментально затухающий взгляд неуверенно переминающейся с ноги на ногу расстроенной гостьи. Видимо, я не ошибся, предположив, что девочка рассчитывала, в лучшем случае, остаться в доме, а в худшем - повесить на меня свои проблемы. Не выйдет, милая. Не к тому человеку ты обратилась со своими заморочками.
        Да будь даже этот Стасик моим сыном, я бы все равно не стал настаивать на их воссоединении: не вижу смысла. Признать ребенка, дать ему свое имя, помогать материально - это да. Но не жениться и не сохранять семью во имя малыша. Нет, от этого никто счастлив не будет: ни он, потому что будет жить с нелюбимой и, скорее всего, изменять, ни она, потому что жить с человеком, который тебя не любит, еще тяжелее, чем не любить самой. А самое главное - несчастен будет сам малыш, живущий в такой искусственной семье. И если взрослые осознанно сделали свой выбор и, мучась, терпят сложившиеся обстоятельства, то ребенок загнан в эти условия без права что-либо изменить.
        Я не оправдываю поганого поступка данного идиота, но и пигалицу не могу считать жертвой обстоятельств, зная нынешнюю алчную и корыстную молодежь.
        Так что в данном случае, девочка, ты прогадала вдвойне. Прячу злую ухмылку за чашкой, делая большой глоток обжигающего кофе, а малышка, словно потерянная собачонка, не знает, куда бы ей приткнуться на эту пару минут, что ей позволено провести в уюте чужого дома.
        Стараюсь не смотреть на нее и не прислушиваться к происходящему в прихожей, куда она уходит, пролепетав что-то о телефоне, и в сотый раз за утро просто погружаюсь в виртуальное общение со своими спецами, уточняя некоторые мелочи по порученному мне делу.
        Девочка возвращается, зачем-то отчитывается о такси, ковыряется в тарелке, пьет чай и даже благодарит за завтрак, оставляя его почти не тронутым. И тихо уходит.
        Что-то мешает вздохнуть с облегчением. Что-то заставляет все же встать и в окно проследить за тем, как ее хрупкая фигурка, наполовину скрытая большим зонтом, медленно и даже чуть пошатываясь, волоча за собой тяжелый чемодан, удаляется по тропинке к калитке, а затем и исчезает за ней. Отчего-то хочется вернуть малышку, даже несмотря на то, что весь ее глупый сценарий шит белыми нитками.
        Задергиваю шторку - закрыли и забыли.
        Телефонный звонок возвращает меня в рабочую реальность. Вызванные мною парни уже подъехали и ждут меня в условленном месте. Кидаю взгляд на часы и морщусь от накатывающей тугими волнами раздражительности.
        Черт! Эта кроха сбила мне все планы и рабочий настрой!
        Нервно пересекаю гостиную, в кабинете быстро складываю документы, затем спешу на выход. Подхватываю на ходу ветровку и, сунув ноги в удобные кроссовки, уже нажимаю на пульте кнопку дистанционного запуска двигателя автомобиля, мирно урчащего мотором и преданно поджидающего меня в гараже. Пара минут, и я уверенно выруливаю со двора, а когда подъезжаю к КПП, вновь чертыхаюсь, замечая «живописную» картинку.
        Черт! Вот, какого лешего она еще здесь?! Ведь, уходя, сказала, что такси подъехало, а это было минут пятнадцать назад. Машина не пришла? Или девочка отказалась ехать? Что-то задумала?
        И чего к ней охранник пристал? Видно же, что смотрит на нее враждебно, словно в чем-то подозревая. А она? Она опять запуганная мышь. Кроха.
        Мне бы проехать мимо: служебные обязанности ждут, и парни будут подозрительно поглядывать на начальника, опоздавшего впервые в жизни. Но я торможу автомобиль, опускаю стекло и интересуюсь у парочки обстоятельствами их диалога.
        - Здравствуйте, Степан Станиславович! - раздается бодрый голос охранника. Он как будто даже очень рад, что я интересуюсь обстоятельствами происходящего. - Да вот, задержал странную дамочку, - кивает он в сторону озадаченной пигалицы, а та лишь молча цепляется за ручку своего чемодана и смотрит на меня невинно-просительным взглядом.
        - И что она успела натворить? - интересуюсь, выходя из автомобиля.
        - Да кто же ее знает? - Он пожимает плечами. - Может, обокрала кого-то? Вон, чемодан какой большой! А показать мне документы отказывается. Я-то всех здешних жителей знаю, а эту впервые вижу. Значит, не местная, а раз не местная, то отчего на территории и не признается, по какому адресу приехала?
        - Я… - пытается вклиниться девчонка и замолкает под моим тяжелым взглядом.
        - К кому ты приехала? - наседает он на нее, видимо, еще жестче, чем до этого, потому что девочка, нервно теребя лямку накинутой на плечо сумки, снова пытается что-то сказать, но тушуется и отступает к лавке.
        - Она ко мне, - пресекаю дальнейший допрос. - Спасибо за проявленную бдительность! - благодарю охранника и, забрав чемодан из ослабевших рук Агнии, несу его к машине. - Дальше я сам разберусь.
        - Точно, Степан Станиславович. - Оставив без внимания бывшую подозреваемую, охранник спешит следом за мной. - А может, стоит полицию вызвать, и пусть она с ней разбирается? Зачем же вы это будете делать, время свое занимать?
        - Я сказал: она ко мне, и я сам разберусь! - строго обрываю его, закидывая багаж на заднее сиденье автомобиля.
        Мужик так и мнется рядом, с любопытством поглядывая то на меня, то на девушку, все еще сидящую на лавке. Злюсь, потому что времени нет, я дико опаздываю, а она продолжает смотреть на происходящее каким-то отрешенным взглядом.
        Приходится возвращаться и, подняв ее с места, настойчиво тащить за собой к машине. Вот на какой ляд мне все это сдалось?! Нахрена опять возвращаюсь к тому, от чего спокойно так пятнадцать минут назад избавился?! Мне нужна эта головная боль с ее проблемами и каким-то затравленным видом?!
        - Садись в машину, - тихо шиплю ей на ухо, открывая переднюю пассажирскую дверцу. - У меня и так времени в обрез.
        Она покорно усаживается и даже ремень безопасности пристегивает, аккуратно подведя его под округлый живот. Нервно хлопаю дверцей - так, что девчонка вздрагивает. Обхожу капот и, усевшись на водительское сиденье, сжимаю до побелевших костяшек руль, шумно втягивая ноздрями воздух, словно бык на корриде, разгоряченный тореадором.
        - Спасибо, - еле различимо звучит ее взволнованный голос. - Я, правда, вызвала такси, - говорит она, словно оправдывается.
        - Угу, - выдыхаю я.
        - Высадите меня у любого ближайшего городка, я дальше сама разберусь, - предлагает она, пряча взгляд.
        Именно так мне и стоит поступить - довезти до соседнего городка, расположенного в получасе езды от коттеджного поселка, высадить и, попрощавшись, забыть о ней как о досадном недоразумении.
        В салоне повисает гнетущая тишина.
        Киваю, мысленно соглашаясь со своими размышлениями, и завожу мотор.
        Глава 16 *Степан*
        *Степан*
        Только отчего-то я разворачиваюсь и еду обратно, игнорируя сверлящий меня удивленный взгляд Агнии. Черт, я и сам пока не пойму, зачем везу ее в свой дом! Более того, собираюсь ее в нем оставить - одну, пусть даже на день, но все-таки одну в моей пустой квартире.
        - Мне некогда сейчас тебя куда-то завозить, - поясняю ей и словно сам себя уговариваю. - Оставлять тебя одну на улице, я так понимаю, небезопасно. - Торможу около ворот и выхожу из автомобиля. - Поэтому побудешь денек у меня, я к вечеру вернусь, и посмотрим, что нам дальше делать. - Открываю пассажирскую дверь и протягиваю ей руку, предлагая свою помощь.
        - Зачем? Не стоит… Я сама… - заикаясь, тараторит она, пытаясь непослушными пальцами отстегнуть заевший ремень безопасности.
        - Ага, я уже увидел, как ты сама… - перебиваю ее.
        Тихо закипаю, наблюдая за ее безрезультатными попытками освободиться, а она смотрит на меня просящим взглядом. Сдерживаю рвущуюся наружу нецензурную брань, начиная жалеть о своем опрометчивом решении, но все же наклоняюсь к ней так близко, что практически касаюсь грудью ее выпирающего живота, намереваясь помочь в борьбе с непослушной застежкой. Наши ладони сталкиваются на заклинившем замке, запуская легкие разряды тока по венам. Малышка отдергивает руку, машинально прижимая ее к груди, вжимается в спинку кресла и, затаив дыхание, смотрит на меня широко распахнутыми глазами.
        Спешно освобождаю девчонку из плена ремня безопасности и отстраняюсь, делая глубокий вдох, а воздух словно пропитан ее тонким, чуть дурманящим ароматом. Теплый запах луговых трав, нагретых полуденным солнцем, заполняет легкие и пробирается под кожу, настырно будоража приятные, но давно забытые чувства.
        - Идем, - намеренно сухо чеканю, почти приказываю, забирая ее багаж с заднего сиденья.
        Не оборачиваясь, быстрым шагом направляюсь к дому, слушая лишь легкие шаги за спиной. Открываю входную дверь и пропускаю Агнию вперед, следом вкатываю огромный чемодан, оставляю его в прихожей и, не разуваясь, прохожу в гостиную.
        - Я уезжаю до вечера, самое позднее - завтра утром вернусь, - посвящаю ее в свои планы. - На кухне в холодильнике и шкафах бери все, что хочешь. Ванна ты знаешь, где, с телевизором, думаю, тоже разберешься.
        Раздаю инструкции, так и стоя к ней спиной, улавливая, словно летучая мышь ультразвуки, неуверенные шаги и шорох снимаемой обуви.
        - Это точно удобно? - раздается почти над ухом ее сдавленный шепот.
        Вздрагиваю, резко разворачиваюсь и чуть не сбиваю малышку с ног. Ловлю на лету, усаживая на диван, а сердце в легкой панике подкатывает к горлу, колотясь немыслимо быстрыми ударами. Частый вдох - выдох, перевожу дыхание и отступаю.
        - Мне пора. - Сбегаю, как нашкодивший мальчишка, потому что еще чуть-чуть - и я заплыву за буйки в настороженных озерах ее зеленых глаз.
        Лишь у самой двери вспоминаю, что забыл рассказать ей еще об одном квартиранте. А эта рыжая морда сама напоминает о себе, вальяжно выходя из ванной комнаты.
        - За Кощеем пригляди! - кричу, хватаясь за ручку входной двери.
        - Что? - Удивленный возглас - и Агния выглядывает в прихожую, а, проследив за моим взглядом, расплывается в довольной улыбке. - А почему Кощей? - ласково и нараспев вопрошает она.
        Мысленно вздыхаю от набившего оскомину стандартного вопроса от всех, кто видит впервые этого рыжего обормота с круглой наглой мордой, толстым пузом и длинным пушистым хвостом.
        - Он же больше на Гарфилда похож, - разглядывая животинку, выносит свой вердикт кроха (и это, кстати, тоже привычное сравнение).
        Агния осторожно присаживается и берет кота на руки. Не успеваю предупредить, что зверюга не любит «телячьих нежностей», как эти двое уже милуются, и рыжий предатель, мурлыча, тычется мордой в маленькую женскую ладошку, выпрашивая ласки. В замешательстве смотрю на все происходящее и медленно офигеваю.
        - Потому что, когда этот шерстяной мячик прибился ко мне, он был тощим и истерзанным собаками, но до чертиков живучим, - поясняю происхождение клички. - Его еда на кухне в нижнем ящике, в туалет он ходит на унитаз, так что дверь в ванную на первом этаже не закрывай - на улицу он не любитель ходить.
        - Хорошо, - мелодично тянет она, поглаживая кота и даже не поднимая на меня глаз, а я экстренно сваливаю с собственной территории.
        Прихожу в себя, только когда стрелка на спидометре неумолимо близка к критической отметке. Несколько участников дорожного движения, движущихся по встречной полосе, сигналят мне передними фарами, сообщая о стоящих в кустах блюстителях порядка на трассах. Сбавляю скорость, немного разжимаю пальцы, вцепившиеся в рулевое колесо до хруста пластика, и громко-громко выдыхаю все известные мне нецензурные выражения. Становится чуть легче, и захватившее меня напряжение медленно ослабляет хватку, позволяя дышать ровнее и прочистить мозг.
        Что это вообще такое было? Чем меня накрыло? Старею, что ли? Становлюсь до жути сентиментальным и сердобольным? Вот на кой ляд я ее оставил у себя?!
        Ищу хоть какое-то оправдание своему нелепому поступку, но не нахожу и шлю все необъяснимые домыслы лесом. Сейчас не до мозгокопательства. Сейчас важнее работа.
        Работа всегда была, есть и будет на первом месте! И именно ею я сейчас и должен заниматься, а не гонять в голове образ взволнованной, напуганной, обиженной, ранимой крохи.
        Въезжаю на автостоянку, занимаю зарезервированное за мною парковочное место, глушу мотор и пару минут просто сижу, пялясь в одну точку. Методично гашу эмоциональные волны, напрямую связанные с настырно всплывающим в памяти образом утренней гостьи. Настраиваюсь на рабочий лад дольше обычного. Нехило меня так зацепило!
        Так, стоп! Вырубаем Робин Гуда! Не до этого сейчас.
        Девчонка пристроена, и ладно, с остальным буду разбираться позже, и то если она не сбежит в мое отсутствие, а пока… пока есть более важные вопросы. Например, как бывшая мачеха Владислава Аркадьевича Виннера волшебным образом оказывается совсем не бывшей, а в свете последних событий так вообще богатой вдовой, да еще и с ребенком, родившимся спустя семь месяцев после, как теперь выясняется, фиктивного развода. Зачем ей весь этот спектакль? И если эта афера дело ее рук, почему не предъявляет права и даже носа не кажет из того городишка, в который переехала два года назад? А если не ее, то кто за всем этим стоит? Как провернули и чего от них ожидать?
        Вопросов море. Ответов нет. А начальство ждет.
        Забираю с пассажирского сиденья папки и рабочий планшет. Выхожу из автомобиля и, набрав номер одного из спецов, назначенных мною на сопровождение в сегодняшней поездке, уточняю мелкие детали, согласую вторую машину и подтверждаю выезд в ближайшие пятнадцать минут.
        - Все, ждите нас около входа, - завершаю разговор, заходя в лифт. - Мы сейчас спустимся.
        Влад ждет меня в своем рабочем кабинете. Захожу в помещение, едва стукнув костяшками пальцев по дверному полотну, номинально обозначив свое появление.
        - Ну что, за ночь нашел что-то более вразумительное для объяснения, какого хрена происходит? - не отрывая взгляда от экрана работающего ноутбука, с ходу спрашивает он.
        - Нет. Надеюсь, на месте и при личной встрече будет больше пользы.
        - Тогда поехали.
        Несколько часов пути я упорно занимаюсь анализом уже имеющихся сведений, по десятому кругу перечитывая одно и то же, пролистывая распечатанный материал и перезванивая по некоторым не ответившим мне вчера номерам. Да и последующие два дня забиты делами так плотно, что об оставленной у себя дома крохе я вспоминаю, когда рано утром на мой служебный телефон приходит вызов от команды быстрого реагирования.
        - Степан Станиславович, - чеканит спец, - прошла сработка по проникновению в ваш дом. Команда направлена на место. Ждем особых указаний.
        - Черт! - выдыхаю я, проводя раскрытой ладонью по лицу в попытке стереть остатки сна. - Без меня ничего не предпринимайте. Скоро буду.
        - Есть.
        Я совершенно забыл предупредить девчонку о сигнализации, настроенной таким образом, что если в течение суток входная дверь не открылась хотя бы один раз, система автоматически срабатывает и ставит дом под охрану. Так и случилось. Только зачем она дверь открывала, чего ей в доме не сидится? И в доме ли она вообще?
        Гоняя в голове все эти мысли, быстро собираюсь. Отзваниваюсь Владу, оставляю с ним вторую машину и одного из водителей-тельников, а сам на предельных скоростях мчусь выяснять, что произошло за время моего отсутствия.
        На удивление быстро, без происшествий, но, видимо, собрав все возможные штрафы, я доезжаю до коттеджного поселка. У ворот замечаю автомобиль моей команды и, кинув свой рядом, не спрашивая ничего у стоящего около калитки бойца, влетаю в дом. Торможу лишь на пороге гостиной.
        - Ну и чье это чудо? - с ухмылкой в голосе интересуется старший команды, кивая в сторону сидящей на диване Агнии с котом, вольготно растянувшимся на ее коленках.
        - Моё, - отвечаю на автомате, сканируя глазами обстановку.
        - Да?
        - Можете быть свободны, я сам разберусь. Сработку отметь как ложную.
        - Угу. - Пряча ухмылку, спец разворачивается и уходит.
        - Он просто гулять захотел, - нарушает повисшую на мгновение тишину тихий извиняющийся голос крохи.
        А я только сейчас замечаю, что все это время сердце безумно колотилось и успокоилось лишь при виде Агнии в домашней пижаме, скромно сидящей на самом краешке моего дивана в гостиной. «Не ушла», - тихо вздыхает ошалелое сознание, и я делаю несколько шагов вперед. Присаживаюсь в кресло напротив этой забавной парочки и просто молчу некоторое время. Рассматриваю их и делаю неутешительные выводы.
        Глава 17 *Агния*
        *Агния*
        День тихим, но уверенным шагом подбирается к своему логическому завершению. Прощальные лучи заходящего солнца щедро окрашивают гостиную небрежными мазками ярких закатных красок. Все пространство вокруг безропотно погружается в теплую вечернюю негу, приносящую с собой покой и тишину. Дневная суета постепенно затихает, мир успокаивается, словно готовится ко сну. Даже нудный дождь, моросящий второй день подряд, и тот, устав бесцельно орошать землю, еще пару часов назад свернул свои «мокрые дела» и, забрав серые тучи, молча покинул нас, благодаря чему появилась бесценная возможность насладиться глубокой синевой летнего предзакатного неба.
        На душе так спокойно, что я, на мгновение затаив дыхание, прислушиваюсь к тишине, наполняющей меня какой-то необъяснимой уверенностью в завтрашнем дне. Губы самопроизвольно растягиваются в умиротворенной улыбке, и я лениво поглаживаю кота, с комфортом устроившегося на моих коленях.
        Кощей довольно урчит, словно внутри него спрятан маленький моторчик, заставляющий его грузную тушку монотонно вибрировать, и от этих мерных колебаний по моему телу толпами носятся кайфующие мурашки. Откладываю в сторону блокнот, в который я заношу все свои заметки, касающиеся ландшафтного дизайна в целом и модернизации неухоженного заднего дворика, отлично просматривающегося сквозь большое панорамное окно в гостиной.
        Да, я знаю, что меня и близко не подпустят к этому немного дикому клочку земли. Знаю, что в этом доме я всего лишь гостья, что мое пребывание на данной территории кратковременно и, скорее всего, завершится так же внезапно, как и началось, стоит только хозяину вернуться из поездки.
        Чуть расстроено вздыхаю и беру в руки альбом и акварельные карандаши. Надо чем-то занять вдруг разыгравшееся воображение, старательно подкидывающее мне сюжетные линии недалекого будущего, моего будущего. Да и кружащиеся в голове яркие картинки идеально распланированного садика необходимо срочно выплеснуть на чистые листы бумаги, иначе мне потребуется глобальная перезагрузка всей нервной системы.
        Наугад составляю карту участка, не зная точных размеров и скрытых нюансов территории. Переношу на бумагу лишь то, что разглядели мои любопытные глазки через большое окно. На улицу мы с Кощеем не выходим. Прямого запрета на прогулки нам не давали, но и разрешения тоже не было. Так что я пока не буду искушать судьбу нарушением границ дозволенного. Нам с Кошиком с лихвой хватает уже изведанной территории первого этажа: уютной кухни, просторной гостиной и функционального санузла.
        Зависнув на целый час в творческом процессе, я отрываюсь от художественных эскизов, только когда мой желудок недвусмысленно намекает о пропущенном полднике. Выспавшийся кот сладко потягивается, выгибая спину и подергивая пушистым хвостом. Спрыгивает с насиженного места и, обернувшись, посматривает на меня призывным взглядом.
        - Что, Кошик, проголодался? - интересуюсь у него, убирая альбом и поднимаясь из кресла.
        - Мяу-у-у! - разлаётся в ответ с четко утвердительными нотками.
        - Ну, пойдем, поедим, - предлагаю я животинке, неспешно шагая на кухню и разминая по пути затекшую спину и чуть уставшие от однообразного сидения, ноги.
        Кот, опережая меня, несется к чашке и недовольно фыркает, ткнувшись носом в пустоту. Получив желаемое, с необъяснимой жадностью набрасывается на хрустящие кусочки кошачьего корма.
        А я тем временем принимаюсь за приготовление ужина. Еще с утра в раковине размораживаются нарезанные порционно аппетитные свиные стейки. Обжариваю их на гриль-сковороде, приправляя лишь щепоткой соли и веточкой розмарина. Нарезаю овощи для салата, сбрызгивая их растительным маслом. Незамысловатая, но очень сытная еда готова, как и вчера - на две персоны.
        Только порцию для Степана я вновь складываю в контейнер и убираю в холодильник. Мою посуду, пока закипает чайник. Завариваю в чашке травяной чай - тот самый которым угощал меня хозяин дома, и, медленно потягивая душистый напиток, наблюдаю за тем, как последние солнечные лучики все еще сражаются с подступающими сумерками.
        Но ночь неизбежно вступает в свои права, а с ней и неприятное чувство тревоги противно свербит в районе солнечного сплетения.
        Пытаясь подавить неприятные предчувствия, убравшись на кухне, я иду в душ. Вода всегда меня успокаивает, смывает легкую дневную усталость и расслабляет напряженные мышцы. После водных процедур облачаюсь в удобные пижамные штаны и свободную белую футболку с забавным принтом - нахальной мордой рыжего кота. Выключаю в доме верхний свет, оставляя включенной лишь бра в прихожей, словно маячок в ночи для заблудившегося.
        Спать, как и в прошлую ночь, укладываюсь на диване в гостиной, укрывшись пледом, лежавшим на спинке кресла, а в качестве подушки отлично подходит небольшая декоративная подушка, чехол на которой вышит гладью. По немного неровным краям и нечеткому рисунку видно, что это не фабричная работа, а ручная, оттого и веет от нее домашним теплом.
        Кошик (ну, не подходит ему кличка - Кощей, совсем не подходит, из него Кощей, как из меня космонавт!), забравшись на диван, устраивается в ногах. Громко зевает и кладет свою моду мне на щиколотки.
        - Спокойной ночи, Кошик! - улыбнувшись, желаю животинке, получая в ответ добродушное «мяу».
        Сквозь незанавешенное окно в комнату заглядывает луна, и в ее тусклом свете, серебристой дорожкой пробегающем по полу прямо до дивана, все вокруг наполняется неповторимой загадочностью. Мерное урчание кота и ночная тишина навевают сонливость, и я не замечаю, как проваливаюсь в беспокойную дремоту.
        Всю ночь тревожно верчусь, то выныривая из объятий Морфея, то вновь в них проваливаясь. Да и малышка отчего-то сегодня крайне активна. Ей не нравится ни одна из выбранных мною поз для сна, отчего ее толчки чувствительнее обычного. И, просыпаясь каждый раз, я растерянно пытаюсь понять, приснился мне очередной ее недовольный пинок или нет.
        Под утро встаю и, полусонная, бреду на кухню попить водички, а, вернувшись в гостиную, усаживаюсь в кресло, подложив под поясницу подушку. Невидящим взглядом смотрю в окно на занимающийся рассвет, да так и засыпаю - сидя, склонив голову к плечу и сложив руки на животе.
        Очередное пробуждение больше походит на грубый пинок, выкидывающий меня в реальность. Истошный кошачий вопль и противный скрежет его когтей по пластику сродни какофонии неслаженного оркестра.
        - Коша! - кричу я, потирая глаза и медленно потягиваясь в кресле. - Перестань хулиганить.
        Естественно, в ответ ноль внимания, фунт презрения и не менее протяжный возглас недовольства. Приходится встать и идти на разведку, дабы определить, что же расстраивает кота и чем ему можно помочь. Мимоходом бросаю взгляд на настенные часы, морщу нос и выговариваю неразумной животинке за раннюю побудку.
        - Потерпеть не мог? - наигранно хмурю брови, натыкаясь в прихожей на нарушителя тишины. - Что ты хочешь?
        Присаживаюсь на пуф и протягиваю руки к Кошику, предлагая свои объятия в качестве успокоительного. Кот лишь недовольно дергает хвостом и возвращается к «увлекательному» занятию: царапать входную дверь и требовательно орать.
        - Ты же не любишь прогулки? - напоминаю ему, вспомнив слова Степана. - Что ты туда рвешься? Пошли на кухню, дам вкусняшку, - заманиваю, наверняка голодного зверюгу.
        В качестве отказа - презрительный взгляд, и мне ничего не остается, как открыть ему эту чертову дверь. Накидываю на себя снятую с вешалки ветровку, сую ноги в мужские кроссовки (они большие, и мне не надо наклоняться и тратить время на то, чтобы их надеть) и выхожу вместе с котом на крыльцо.
        Поганец царственной походкой спускается по ступенькам крыльца, вальяжно проходится по ближайшим тропинкам, что-то внимательно вынюхивает в траве, словно собака-ищейка, и, пожевав пару травинок, деловито виляя хвостом, возвращается ко мне.
        - И это все? - кутаясь в тонкую куртку, строго укоряю его, провожая осуждающим взглядом его дефиле по ступенькам вверх и до двери.
        Глубоко вдыхаю терпкий древесный аромат, окутывающий меня, отчего голова немного идет кругом. Или это все от бессонной ночи и неудачного подъема? Да, точно, в этом вся вина, а еще в голоде, от которого живот громко урчит.
        - Кошик, я не злопамятная, но…
        Но коту уже все равно, он скрывается в ванной. Закрываю дверь, убираю на место все мужские вещи и возвращаюсь в гостиную, намереваясь еще немного поспать. Я даже успеваю улечься с комфортом, когда в дом врываются двое бойцов в камуфляже, брониках и строгим требованием:
        - Ни с места!
        Панический испуг мощной волной прокатывается по телу, парализуя меня. В ужасе смотрю на двух мужчин, и все, что могу сейчас делать, это открывать и закрывать рот, силясь пропихнуть в легкие хотя бы глоток воздуха, ставшего вдруг колючим и царапающим мне горло.
        - Вы кто? - строго спрашивает один, тот, что ближе ко мне.
        - Я… - Пересохшее горло саднит даже от одного-единственного звука, в голове бессвязные мысли и жуткий тремор во всем теле. - Я…
        - Кто вы и как вы здесь оказались? - с нажимом допрашивает уже второй.
        - Я… - К щекам приливает кровь, они горят, словно я злоупотребила солнечными ваннами.
        - Удостоверение личности предъявите, - требует вновь первый.
        Голова идет кругом, перед глазами все плывет, и я словно проваливаюсь в удушливые облака из плотной ваты.
        - Эй, ты чего? - слышу сквозь вязкую пелену взволнованный мужской голос. - Черт, парни, какого хрена вы девчонку перепугали?! Станиславыч же сказал, без самодеятельности! - отчитывает парней мой заступник. - Он приедет, разберется.
        - Ну, мы же… - басит один из парней.
        - Марш на улицу, ждите там! - командует, видимо, старший в их команде.
        Я медленно приоткрываю отяжелевшие веки, робко делаю глубокий вдох и старательно фокусирую расплывающиеся пятна в единую, более четкую картинку.
        - Ты как? - интересуется мужчина, приложив свою увесистую шершавую ладонь к моему лбу. - Может, водички?
        Пытаюсь проглотить вставший в горле комок и неуверенно киваю, надеясь, что он сейчас отойдет и мне станет легче дышать, соображать и вообще существовать.
        - Стоять! - гаркает он, а я вздрагиваю. - Воды принесите. - Сухой командный голос вновь заставляет меня съежиться, подтягивая колени к животу и втягивая голову в плечи.
        - Держи, - более мягко, но все равно строго звучит его голос, и у меня в руках оказывается стакан с водой.
        Делаю несколько жадных глотков, и прохладная жидкость, словно живительный напиток, приводит меня в чувства. Дышать становится намного легче, и шум в ушах постепенно спадает. Только страх неизвестности и присутствие посторонних мужчин все же не дают мне окончательно успокоиться. Клацаю зубами по тонкому стеклу, продолжая вливать в себя жидкость, и исподлобья разглядываю сурового и пугающего мужчину.
        Высокий, плечистый, по возрасту - ровесник Степана… Станиславовича. Короткий ежик темных волос на висках подернут сединой. Грубые, но не отталкивающие черты лица, словно высеченные из камня. Нос с горбинкой - видимо, когда-то был сломан. А в уверенном взгляде темных глаз мелькает подозрительность.
        - Я посижу здесь, парни побудут на улице. Степан Станиславович подъедет в ближайшее время и сам решит, что с вами делать, - ставит меня в известность громила, присаживаясь в кресло, и сверлит холодным взглядом, четко давая понять, что предпринимать какие-либо попытки к бегству сродни сумасшествию.
        Вновь я лишь киваю, не в силах произнести ни слова. Аппетит пропал, и я, допив все, что было в стакане, отставляю его на стоящий рядом столик. Хочется прилечь, но мышцы будто свело. Устраиваюсь поудобнее на диване, мысленно посылая сигналы Вселенной с мольбой о скорейшем возвращении того, кто разберется в этой нелепости.
        - Он сам разрешил мне пожить здесь, когда уезжал.
        Прочистив горло, я все-таки пытаюсь объяснить этому здоровяку, что я не воришка и не взломщица.
        - Угу, - кивает он без каких-либо эмоций, скрестив руки на груди и вольготно откинувшись на спинку кресла.
        Время тянется мучительно долго, я успеваю проголодаться, да и сделавший все свои утренние дела Кошик чинной походкой возвращается в гостиную. Заприметив постороннего, вначале недобро фыркает, а затем и вовсе выказывает незваному гостю свое непочтение. Проходя мимо, словно невзначай метит мужскую кроссовку.
        - Кощей, зараза! - орет потерпевший, подскакивая. - Я тебя точно когда-нибудь прибью! - злится он и на время покидает комнату, а из ванной раздается шум льющейся воды.
        - Мяв! - звучит кошачий посыл в пеший поход недовольных, и кот, горделиво вскинув голову, запрыгивает ко мне на колени.
        - Отомстил? - Еле сдерживая смех, я поглаживаю кота между ушами и млею от его довольного мурлыканья. - Мой защитник, - тихо хвалю его и встаю с дивана, так и держа его на руках. - Пошли, покормлю.
        Легкий перекус для себя, кошачий корм для котейки и чашку кофе для бойца, вернувшегося в гостиную после «химчистки». Запах ему, вроде, удалось уничтожить, но эти двое смотрят друг на друга с нескрываемой злобой. А меня это даже успокаивает: видимо, у них такие отношения уже давно, а следовательно, мужчина вхож в этот дом и хорошо знаком с его хозяином. Значит, можно не опасаться, что, не дождавшись Степана, он сдаст меня в полицию.
        И все-таки, когда хлопает входная дверь и по дому прокатывается уже знакомый мне мужской голос, в котором, как мне кажется, я слышу нотки беспокойства, я выдыхаю с облегчением.
        Глава 18 *Степан
        *Степан*
        - Погулял? - спрашиваю, глядя на кота; тот, в свою очередь, недовольно фыркает, нервно бьёт хвостом и демонстративно отворачивает наглую морду, утыкаясь носом в маленькую женскую ладошку, словно напрашиваясь на ласку.
        - Что? - удивленно переспрашивает Агния, немного хмуря брови и поглаживая Кощея.
        - Кот, спрашиваю, нагулялся? - перевожу взгляд с животного на девушку и душу в себе непонятное чувство ревности.
        Дожил! Ревную! Кота к женщине или женщину к коту? Но эти двое так гармонично смотрятся вместе, что меня пробирают до дрожи те непонятные чувства и шквал неописуемых эмоций, что бушуют во мне с неутихающей силой.
        - А-а-а! - улыбается Кроха, и я вижу, как напряжение отпускает ее.
        Она делает глубокий вдох, будто до этого момента и не дышала, а затем поднимает Кощея так, что его безумно довольная морда находится на одном уровне с ее лицом, и их носы почти соприкасаются.
        - Травки ему захотелось пожевать с утра пораньше, - с укоризной смотрит на него, но голос добродушный. - Погрыз пару травинок и домой пошел.
        - Мяв!
        Это мохнатый оболтус еще и отвечает ей, поддерживает диалог, словно понимает все до последней буковки. Спелись, блин! Но на душе нет ни капли злости или раздражительности.
        - Ясно, - говорю я, опираясь ладонями о подлокотники кресла. - Ты сама как? - все же интересуюсь, желая усмирить внутренний тремор, выводящий меня из равновесия.
        - Хорошо. - Агния почти не смотрит на меня и не спускает кота с рук, а тот и не рвется покидать ее объятия, мурлычет и жмурится от удовольствия.
        - Точно?
        - Испугалась немного, - негромко произносит она, как будто и не жалуется вовсе, а так, констатирует факт. - Неожиданно просто все…
        Внимательно слежу за ней, сканируя каждую эмоцию на бесхитростном лице. За прошедшие два дня я так и не дал задания парням пробить ее по всем возможным базам, да и про мнимого сынка тоже не вспоминал. А сейчас?
        Сейчас я сижу, смотрю на нее и даже рад, что пока она для меня одна большая загадка, которую я хочу разгадывать сам - не спеша, внимательно и с давно забытым чувством азарта. По имеющимся базам я, конечно же, прогоню ее данные. Только сделаю это сам, без привлечения посторонней помощи. И еще, отчего-то мне очень хочется многое о ней узнать от нее самой.
        - Извини. - Поднимаюсь из кресла и тут же прячу ладони в задние карманы брюк, обрывая мимолетное желание провести пальцами по абрису ее милого личика. - Пойду парней отпущу. - Сбегаю, как нашкодивший пацан.
        Мне надо срочно усмирить рой необъяснимых чувств и неведомых доселе эмоций, клубящихся во мне. Загасить тупую ревность к коту, что ластится к ней, словно эта Кроха его истинная хозяйка, а я - так, «мимо_проходящий крокодил».
        Выскакиваю на крыльцо, чуть сильнее хлопая дверью. Резко торможу на первой ступеньке, заприметив, с каким интересом на меня исподлобья поглядывает Константин - тот самый старший смены, что просидел в моей гостиной несколько последних часов. Он безуспешно прячет усмешку, прикрывая рот кулаком. Но веселящиеся в его глазах бесенята выдают с головой его настрой на дружеские подколы.
        - Ну и откуда она у тебя, Станиславыч? - не выдерживает он.
        - Из столицы нашей Родины, - бросаю небрежно. - Езжайте в офис, я скоро буду, - обрываю дельнейшие расспросы.
        Уверенной походкой спускаюсь по ступеням, по пути вынимая из полупустой пачки никотиновый стрессопоглотитель.
        - Ты же завязал? - напоминает мне Костя, чиркая зажигалкой.
        - А я и не развязываюсь, - пожимаю плечами, делая всего одну затяжку, и то неглубокую, тут же выпуская дым изо рта, и просто позволяю сигарете медленно тлеть, источая чуть едкий аромат дорогого курева.
        Костя порывается еще что-то сказать, но осекается, протягивает мне руку для крепкого рукопожатия, а после покидает мой участок. Гипнотизирую еле теплящийся огонек, погружаясь на миг в медитативную отрешенность. Позволяю мелким искоркам выжигать не только элитный табак, но и дистанционно прочищать мои мозги.
        Вдох-выдох…
        Теплый воздух, пропитанный запахом моря, смешивается с тонким табачным дымком, щекочет нос и действует на меня успокаивающе. Глубоко вдыхаю эту смесь и прикрываю глаза. Задираю голову вверх, подставляя лицо под лучи летнего солнца.
        Вход-выдох…
        Внутренний тремор медленно отпускает, оставляя после себя лишь еле уловимое чувство растерянности. Провожу раскрытой ладонью по лицу.
        - Офигеть - ревновать кота или к коту?! - восклицаю я в пустоту, не ожидая от Вселенной никакого ответа. - Бред!
        Вдох-выдох…
        Вроде, отпустило?
        Четким щелчком забрасываю в урну истлевший окурок, отправляя вслед за ним и всю пачку. Раз завязал с пагубной привычкой, то нечего давать себе послабление. Кручу в руках зипповскую зажигалку, чиркая запалом. Маленький робкий огонек то загорается, то гаснет, навевая странные ассоциации.
        Убираю прирученное пламя назад в карман и уверенным шагом направляюсь к дому. Взлетаю по ступенькам и, открыв входную дверь, с удивлением натыкаюсь на стоящий почти на пороге чемодан. Медленно перевожу взгляд с увесистого багажа на его владелицу и, удивленно вздернув брови, поглядываю на Агнию. Кроха сидит на пуфике и, морща нос, скользит пальцем по экрану телефона.
        - Ты куда-то собралась? - даю о себе знать, видимо, погруженная в свои мысли, она не услышала моего возвращения.
        - Ой! - Агния вскидывает голову и смотрит на меня с искренним смущением. - Я, вот, - говорит она, протягивая в мою сторону свой девайс с мерцающим дисплеем, - такси хотела. - Она хмурится и вновь что-то кликает на экране. - А их нет, - сокрушенно вздыхает.
        Смотрю на нее внимательно, пытаясь считать фальшь и игру. Наблюдаю за тем, как Кощей трется о стройные женские ножки и преданно заглядывает Агнии в глаза. На его нахальной морде без утайки появляется такое несчастное выражение, что и впрямь начинаешь верить в любовь с первого взгляда, пусть даже вот такую неклассическую. Словно почувствовав мой взгляд, котяра зыркает на меня предупредительно: дескать, уйдет она, уйду и я. И, нервно постукивая хвостом, вербально добавляет: «Когда вернусь - отомщу».
        О да! Весомый аргумент! Его кошачья месть пострашнее химической атаки будет!
        Но удерживать девочку силой я не имею никакого права, и даже Кощеевы предостережения не в силах что-либо изменить.
        - Я еще немного позлоупотребляю вашим гостеприимством? - неуверенно интересуется она, вновь поднимая на меня взгляд, полный мольбы.
        Киваю, потому что способность говорить резко подводит. Скидываю кроссовки и сбегаю из прихожей. Отчего-то дико хочется что-нибудь сожрать, а еще выпить огромную чашку крепкого кофе.
        Глава 19 *Степан*
        *Степан*
        Захожу на кухню, где царит идеальный порядок. В кошачьи миски насыпан корм и налита вода. На плите в маленькой кастрюльке со стеклянной крышкой стоит отварной картофель, посыпанный свежей зеленью, еще горячий и распространяющий аппетитный аромат. Явно сварен совсем недавно. Когда только она успела?
        Замираю на мгновение, окидывая знакомое пространство любопытным взглядом. Вокруг все точно так, как и было, когда я уезжал, но чувство, что все изменилось. И пахнет как-то по-особому, словно дом пробудился ото сна, встрепенулся и из просто комфортного жилья стал еще и уютным.
        Быстро заправляю кофемашину нужными ингредиентами, задаю программу и отхожу к холодильнику. Натужно пытаюсь вспомнить, что в нем есть из съестного или того, что можно быстро превратить в сытный поздний обед для мужика и маленького взъерошенного воробья.
        - Ты голодна? - повышаю голос, открывая металлическую дверцу.
        - Не очень, - раздается совсем близко, и я, резко обернувшись, почти сталкиваюсь с Агнией нос к носу, - но давайте я вас покормлю. - Искренняя забота, робкая улыбка и милая ямочка на щеке, как пропущенный хук слева, вышибают почву из-под ног. - Присаживайтесь, - кивает она в сторону стола. - Я сейчас, тут все готово.
        Я подчиняюсь и, словно в трансе, слежу за тем, как она ловко накрывает на стол. Передо мной, как по волшебству, материализуется миска с овощным салатом и тарелка со стейком, на гарнир к которому идет тот самый картофель. Пикнув, кофемашина оповестила о готовности напитка, и Агния тут же поставила на стол чашку с дымящейся жидкостью.
        - А ты? - Замечаю, что сама она отходит в сторонку, словно обслуживающий персонал в ожидании, когда хозяин отобедает. - Поешь, и поедем в город.
        - Вы меня отвезете?
        - Да, - выдавливаю из себя, пытаясь определиться, отчего в горле вновь образовался ком. - Только давай договоримся: сейчас ты поедешь в город без своего чемодана.
        - Почему? - Она в недоумении немного резко опускает тарелку на столешницу.
        - А ты уже сняла себе жилье?
        - Нет.
        - Ну, вот когда снимешь, тогда и переедешь, а пока просто погуляешь, осмотришься и прозвонишь по объявлениям.
        Молча соглашается, опустив взгляд в свою тарелку и разламывая вилкой и без того рассыпчатый картофель. Киваю, принимая ее согласие, и дальше мы едим в полной тишине. Лишь клацанье столовых приборов и изредка требовательные возгласы Кощея, отирающегося около ног Агнии, сопровождают наш совместный обед.
        - Спасибо, - благодарю ее, убирая тарелку в посудомойку, - все очень вкусно. - И, не оборачиваясь, спешу к выходу, притормозив в дверях, чтобы не споткнуться о кота, шмыгнувшего вслед за мной. - Жду тебя на улице.
        - Спасибо, - роняет она.
        - Не спеши, - советую ей, подхватываю животинку на руки и вылетаю на улицу на запредельных скоростях сверхзвукового самолета.
        Бред! Что за бред творится в моей голове, в моей душе, о существовании которой я уже и позабыл, в моем сердце, давно разучившемся чествовать?! Может, и впрямь стоит прямо сегодня отвезти ее в город, оплатить номер в одном из отелей, принадлежащих Владу, и забыть все, что было?
        - Как ты думаешь, а? - заглядываю в хитро прищурившиеся кошачьи глаза.
        - Мяв! - категорично и безапелляционно отвечает Кощей.
        Кроха выходит из дома раньше, чем я успеваю прийти хотя бы к какому-то консенсусу со своими внутренними ощущениями и Кощеевыми претензиями. Тихо стоит на верхней ступеньке, озираясь по сторонам и прижимая к груди небольшой рюкзачок. Кот, заприметив ее, словно бесхребетная медуза, выскальзывает из моих рук и несется навстречу девчонке, с размаху утыкаясь в ее ноги. Малышка, присев, поглаживает его по голове и что-то тихо приговаривает, а этот предатель мурчит от удовольствия. Мне остается только исподлобья поглядывать с ухмылкой на эту идиллическую картинку.
        - Поехали, - прерываю их общение и, подойдя к автомобилю, открываю переднюю пассажирскую дверцу.
        Агния бесшумно подходит, чуть неуклюже забирается на сиденье и усердно оттягивает ремень безопасности, чтобы пристегнуться. На меня она не смотрит, а я громко хлопаю дверцей и, обойдя капот, усаживаюсь за руль.
        Врубив погромче музыку, выруливаю со двора и на максимально допустимой скорости глотаю километры асфальтного полотна. Я словно убегаю от пугающих меня мыслей и взбудораженных чувств. Только толку ноль, потому что источник моего необъяснимого состояния сидит рядом и тихо сопит, вцепившись обеими руками в ручку над дверью.
        - Прости. - Я сбавляю скорость, глушу басы русского рока и, крепче сжав руль, мысленно извергаюсь отборной бранью.
        - Я просто боюсь высоких скоростей, - не своим голосом шепчет она. - Может, я лучше на автобусе поеду? По дороге была остановка, наверняка и маршрутки ходят, - продолжает она тараторить, видимо, «заедая» панику.
        - Прости, - повторяю уже с нажимом, - я по привычке, - лукавлю я. - Автобусы ходят, но по расписанию, и вряд ли в них безопаснее.
        - Просто не хочу вам мешать, вы же торопитесь, а мне не к спеху, я на маршрутке… - продолжает она настаивать, а меня это отчего-то коробит.
        - Мне повториться? - строго пресекаю ее лепет и давлю в себе не нужный сейчас гнев - больше даже не на нее, а на себя. - Я же уже извинился.
        Сжимаю руль до побелевших костяшек и стараюсь усмирить внутренний ураган, затягивающий меня в воронку нарастающего эмоционального сумбура.
        - Извините, - слышу легкое недовольство в ее голосе, кидаю беглый взгляд и замечаю плотно сжатые губы и хмурую складочку между бровей.
        А Кроха умеет показывать зубки!
        - Автобусы ходят по расписанию, - уже спокойнее повторяю я. - Интервал между рейсами около получаса. Не самый удачный вариант - проторчать на трассе в ожидании переполненного пассажирами общественного транспорта и неизвестно, как добраться до города.
        Остаток пути проходит под тихий аккомпанемент какой-то радиоволны и невысказанное возмущение Крохи. Я молча слежу за дорогой и отсчитываю по спидометру расстояние до конечной точки данного маршрута. Путь до офиса еще никогда не казался мне таким длинным.
        В городке мы расходимся в разные стороны, как только я паркую автомобиль на стоянке в паре метров от красивого старинного здания, в котором расположен основной офис. Мимоходом уточняю текущую ситуацию на объекте у парней, стоящих в холле первого этажа, и, игнорируя гостеприимно распахнутые двери лифта, резво взбегаю по ступеням на последний этаж.
        Не успеваю дойти до своего кабинета, когда в тишине коридора административного этажа раздается, словно набат, рингтон входящего звонка на экстренный номер. Эти цифры знает только Влад и еще пара проверенных людей, на экране светится незнакомый мне номер, и я все же пару секунд раздумываю, прежде чем нажать одну из двух клавиш.
        - Слушаю, - строго кидаю, ответив на звонок.
        Сдавленный женский всхлип врезается в сознание мощным ударом, переворачивая мое сознание, да и самого меня разворачивая на сто восемьдесят градусов.
        «Что-то с Агнией!» - пульсирует тупой болью неприятная мысль, и я мчусь в обратном направлении, спешу на улицу, надеясь, что она где-то рядом.
        - Степан! - Паника в знакомом голосе действует на меня двояко: я испытываю облегчение, и в то же время новый укол неприятного предчувствия свербящим толчком отдает между лопаток - Влад пропал! - захлебываясь паникой, сообщает мне Карина, новоиспеченная жена босса.
        Мне нужно время - всего несколько минут для осознания происходящего и настройки своих возможностей на выполнение сверхзадач. Быстрыми и скупыми фразами успокаиваю женщину, отключаю телефон и выбегаю на улицу. Сканирую открытое пространство возле офиса, с надеждой всматриваясь в прохожих.
        Не могла Кроха далеко уйти, не в ее положении. Значит, она где-то рядом. Анализирую всевозможные пешие маршруты из точки нашего с Крохой расставания и словно по наитию иду мощеной улочкой в сторону набережной. Запоздало вспоминаю, что мы не обменялись номерами и позвонить она мне не сможет ни при каких обстоятельствах, равно как и я ей.
        Черт!
        Ускоряя шаг, верчу головой по сторонам, словно неискушенный турист, впервые выехавший за пределы своего места обитания. Спотыкаюсь о прохожих, наскоро извиняюсь и иду дальше.
        - Агния! - восклицаю, заметив знакомый затылок и разворот хрупких плеч за столиком одного из уличных кафе.
        Она оборачивается, и мое сердце делает невероятный кульбит, подскакивая к самому горлу. Грудь словно сдавливает тисками, мешая мне нормально дышать. Медленно сглатываю образовавшийся в горле ком растерянности из-за странных чувств, вызванных присутствием Крохи в радиусе моего личного пространства. Я всегда строго контролирую пересечение данных границ лицами любого пола, но эта малышка, ворвавшись маленьким цунами, сносит эти границы, к чертовой матери. Старательно пытаюсь вернуть все, как было, но, видимо, кто-то во Вселенной решил побаловаться и усиленно мешает мне отмотать все до той секунды, когда моя жизнь стремительно сменила траекторию полета.
        Глава 20 *Агния*
        *Агния*
        В летнем кафе, со столиками на улице под натянутым тентом немноголюдно. По воздуху плывет аромат свежей выпечки и томного умиротворения.
        С грохотом опускаю свой рюкзак на сиденье плетеного кресла, сама присаживаюсь в соседнее и роняю телефон на стеклянную столешницу. Официант лишь мимоходом бросает на меня вопросительный взгляд, но не решается что-либо сказать. И правильно делает. Необъяснимая обида клокочет во мне безудержным гейзером.
        Вот и чего он злится?
        Я же не навязывала ему своего присутствия, и подвозить до города не просила. Я вполне самостоятельная личность и могу сама спокойно добраться до нужного мне пункта. Да и задерживаться у него не планировала, это же его инициатива. Чего тогда всю дорогу молча пыхтел, как горячий самовар?
        Непонятно…
        Надо срочно искать жилье и дальше разбираться со своей жизнью самостоятельно.
        Пальцы подрагивают, и это жутко мешает мне вбивать в поисковой строке приложения о найме жилья необходимые параметры для его поиска. С завидным постоянством тыкаю не на те клавиши на виртуальной клавиатуре и все сильнее раздражаюсь. Не добавляет спокойствия и то, что который день все подряд летит в неизведанную бездну.
        А может, мне и впрямь стоит вернуться домой? Нет, не в столицу, на съемную квартиру к девочкам, а к родителям, в город на другом конце нашей необъятной Родины? От этой мысли меня аж передергивает, и по телу пробегает дрожь, несмотря на летний солнечный день и дуновение теплого ветерка, доносящего до меня крики чаек.
        Я лучше сниму здесь за баснословные деньги убогую комнатушку с удобствами на улице (после деревенских каникул у любимой бабули меня не напугать деревянным туалетом в конце огорода), но к родителям я не поеду. Они до сих пор даже не знают о том, что вскоре сменят свой статус на бабушку и деда. Вот пусть и остаются на ближайшее время в блаженном неведении, а года так через три я их осчастливлю.
        Вот как только получу высшее образование, устроюсь на работу, так сразу и скажу, иначе ничего этого у меня просто не будет, а будет родительская квартира и постоянные косые взгляды и укоры. Ну уж нет!
        Оглядываюсь по сторонам в поисках официанта, решив все же сделать заказ. Стакан холодного чая и порция творожного пирога просто обязаны поднять мое настроение и придать оптимизма!
        - Одну минуточку. - Дружелюбно улыбаясь, парень принимает мой заказ и удаляется.
        Меня понемногу отпускает затопившая душу раздражительность. Даже чувствую, как расслабляются мышцы спины, и руки уже не сжимаются машинально в кулаки. Откидываюсь на спинку плетеного ротангового кресла и возвращаюсь к первостепенной задаче: мне срочно нужен жилой угол. Пусть это будет комната у старушки или койка в хостеле, но срочно и как минимум на пару недель. За это время я решу, как и где мне жить дальше!
        - Агния! - Знакомый голос с еле уловимыми нотками волнения вводит меня в ступор.
        Да ну! Мне показалось? Это слуховые галлюцинации или просто очень похожий голос. Ну, а то, что мое имя прозвучало, так что в этом удивительного: я ведь не одна Агния на белом свете… Встряхиваю головой, разгоняя морок иллюзии.
        Но любопытная мышь все же скребется внутри меня, побуждая повернуть голову на зов. Медленно, но все же потакаю ее желанию и оборачиваюсь, моментально округляю глаза от удивления.
        Мой слух меня не подводит, да и зрение тоже.
        Сердце ухает куда-то вниз, а затем подскакивает к самому горлу и частит с удвоенной скоростью. А я в это время наблюдаю, как уверенный мужчина, словно ледокол в морях Арктики, рассекает людской поток, пусть и не плотный, и целенаправленно, не спуская с меня цепкого взгляда, направляется в мою сторону.
        - Агния… - немного сбивающимся голосом повторяет Степан, подойдя вплотную к столику, за которым я сижу. - Пойдем. - Это больше смахивает на приказ о немедленном подчинении, а не на предложение прогуляться в компании с ним по берегу моря.
        - Куда? - интересуюсь я, скрестив руки на груди и задрав голову.
        - Парни отвезут тебя домой, - как-то нервозно отвечает он на мой вопрос, скользя настороженным взглядом по окружающим.
        - Куда? - недоверчиво уточняю я, теряясь в догадках, что вообще сейчас происходит.
        Его секундное замешательство и чертовски сосредоточенное выражение лица, словно он мысленно решает сложную головоломку, настораживают меня.
        «А может, он что-то узнал о Стасе? - мелькает тревожная мысль в моем неспокойном сознании. - Может, это все недурная шутка судьбы, и Степан действительно его отец и, следовательно, дед для моей малышки?» Из-за данных размышлений отчего-то щемит сердце, и в носу предательски щекочет.
        Степан нервно выдыхает и опускается в кресло напротив меня. Упирается локтями в подлокотники и наклоняется над столом, сокращая тем самым расстояние между нами.
        - У меня нет времени сейчас на лишнюю болтовню! - чуть громче положенного и более грозно произносит он, сдвигая брови к переносице.
        - Ну так… - пытаюсь напомнить, что это он сюда пришел и требует чего - то.
        - Давай поступим следующим образом… - Он все же понижает голос, чтобы не привлекать к нам лишнего внимания - косые взгляды и без того мелькают среди посетителей. - Ты сейчас едешь с Кириллом домой, ко мне домой, - тоном, не терпящим возражения, уточняет он, - а вечером я вернусь, и мы все обсудим.
        - Что обсудим, Степан Станиславович? - Недоумение грызет уставший от недосказанности мозг, мешая мне выудить из всей этой катавасии разумное зерно. - я не понимаю. - Теперь уже я голос повышаю голос. - Что происходит? Вы что-то узнали о Стасе? Он в чем-то замешан? Это опасно?
        - Нет! - жестко обрывает он поток вопросов. - И по этой причине тоже, тебе сейчас стоит находиться в более безопасном месте.
        Паника липкой паутиной опутывает меня. Ладони холодеют, и становится трудно дышать. Видимо, все это красноречиво отражается на моем побледневшем лице, потому что Степан чертыхается и, хватая за руку официанта, просит (хотя скорее, требует) немедленно принести стакан воды. Сам же он, как только парень удаляется исполнять указания, протягивает руки над столом и берет мои озябшие ладони в свои, большие и горячие.
        - Успокойся, - глядя мне в глаза, советует он строгим, но в то же время каким-то заботливым голосом, - дыши глубже. - И сам в унисон со мной проделывает дыхательные упражнения.
        Чувствую, как холод отступает и в голове затухает противный, давящий на виски звон. К щекам приливает кровь, и воздух уже не кажется таким колючим, спокойно проникает в легкие, возвращая мне способность здраво мыслить.
        С чего я себя накрутила до такого состояния? Ведь ничего трагичного не случилось, и Степан не мог за такое короткое время докопаться до истины… или мог?
        Тогда что он узнал и почему вдруг решает оставить меня при себе? Я что, пленница? Боже, да что же все-таки происходит?!
        На столе появляется принесенный расторопным парнишкой запотевший стакан из тонкого стекла. Беру его немного дрожащей рукой и делаю жадный глоток минеральной воды без газа, но с долькой лимона. Поднимаю на Степана взгляд, полный мольбы.
        - Послушай меня, - говорит он, и я киваю ему, подтверждая свою готовность внимательно слушать и не делать поспешных выводов, - пропал босс крупнейшей сети отелей на побережье.
        - Ваш босс? - перебиваю его шепотом.
        - Да. Дело нечистое, и я еще до конца во всем не разобрался. Может, и твой Стас имеет к этому отношение. - Почему-то меня коробит от данного словосочетания, и я морщу нос. - Может, и нет. Но мне будет спокойнее, если ты какое-то время поживешь в моем доме.
        Он замолкает, и я понимаю, что большей информации ждать не стоит, да и этой вполне достаточно, чтобы не создавать Степану лишних проблем и принять его гостеприимное предложение.
        - Пошли. - Поднимаясь с места, он протягивает мне руку.
        - У меня заказ, - робко упоминаю, поглядывая в сторону двери, за которую шныряют официанты с подносами.
        - Сейчас разберусь.
        Он отходит и спустя пару минут возвращается, держа в руках большой бумажный пакет. Молча протягивает мне раскрытую ладонь, и я вкладываю в нее слою. Подхватываю рюкзачок с соседнего кресла и безропотно следую за мужчиной. Так мы доходим до того здания, около которого разошлись в разные стороны совсем недавно: не разговаривая и держась за руки.
        Лишь в фойе первого этажа Степан неохотно отпускает мою ладонь, легонько подталкивая к небольшому диванчику.
        - Подожди здесь, я сейчас с Кириллом свяжусь. - Объясняя мне свои манипуляции, Степан тем временем что-то набирает в телефоне.
        - А можно… - несмело интересуюсь я, - можно мне с вами остаться, ну хотя бы на чуть-чуть, - прошу его, потому что не имею ни малейшего желания вновь трястись в автомобиле, по крайней мере, в ближайшие несколько часов. - Вы мне чай с пирогом не дали съесть, - киваю чуть укоризненно на пакет в его руках.
        Он переводит вопросительный взгляд с меня на упаковку и обратно, так и держа телефон около уха. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» - мерцает в моих глазах мольба большими неоновыми буквами. И он сдается. Сбрасывает вызов, убирает телефон в карман, а затем, подав мне руку, аккуратно ведет меня в сторону лифта.
        Глава 21 *Агния*
        *Агния*
        - Э-э-э-эй… - слышится тихий шелест над самым ухом, еле уловимое дыхание касается моего виска, и теплая ладонь ложится на предплечье. - Просыпайся, - чуть настойчивее звучит мужской голос, вытягивая меня почти за шкирку из ватного кокона дремоты.
        Медленно открываю глаза и с размаху погружаюсь во встревоженные омуты его глаз. Губы машинально растягиваются в умильной улыбке, а я потягиваюсь сытой кошкой, разминая затекшие мышцы спины. Каким бы удобным ни было шикарное офисное кресло в зале для совещаний, это все же не кровать. Хотя… Кровать в моей съемной квартире нельзя было назвать чрезвычайно комфортной.
        - Привет, - тихо шепчу я, медленно выталкивая звуки сквозь пересохшее горло, все еще пребывая в легком трансе. - Я нечаянно уснула, - пытаюсь извиниться за оплошность, чуть морща нос, и потираю глаза в попытке прогнать сонливость.
        Но за большим панорамным окном уже вечер, солнце томно плывет к горизонту, окрашивая небо во все оттенки розовой неги, и общая усталость моего беременного организма за день даёт о себе знать. Окончательно расстаться с убаюкивающим ощущением дремы не получается, и я предпринимаю попытку покинуть уютные объятия чертовски удобного кресла. Барахтаюсь в нем, намереваясь сесть прямо, а не растекаться по сиденью выброшенной на берег медузой. Получается из рук вон плохо, и я, размахивая руками и неуверенно дергая ногами, достающими до пола лишь вытянутыми носочками, дико смущаюсь от производимых мною действий. Со стороны это я наверняка выгляжу непрезентабельно, словно неуклюжая букашка, упавшая на спинку и не способная самостоятельно перевернуться.
        - Это я заработался и совсем про тебя забыл. - В словах Степана звучит растерянность. - Прости, - извиняется он и протягивает руку, помогая мне преодолеть притяжение офисного кресла.
        - Спасибо, - немного запинаясь, благодарю я, чувствуя, как полыхает румянец на моих щеках, будто алеющие флаги на первомайской демонстрации бабушкиной патриотической коммуны. - У меня все хорошо, - продолжаю запальчиво. - Я тут… - Сбиваюсь, подхватываю с соседнего сиденья свой альбом для зарисовок и быстро перелистываю до нужной мне картинки. - Вот! - разворачиваю и почти под нос сую ему свой эскиз, будто доказательство того, что я все это время не скучала в гордом одиночестве.
        Степан отшатывается от меня в немом недоумении, затем все же вглядывается в то, что я ему показываю. Всего лишь на несколько секунд между нами повисает тишина. Она словно накрывает нас незримым куполом, и все посторонние звуки поглощаются этим защитным слоем. Я, не моргая, с замиранием сердца слежу за тем, как меняется выражением сурового лица Степана - от недоверчивого до слегка удивленного.
        - А что это? - кивает он на рисунок, переводя на меня озадаченный взгляд.
        - Ваш конференц-зал. - Взмахом руки обвожу помещение, в котором мы находимся. - Просто с небольшой эко-зоной. - Смущенно пожимаю плечами и закрываю альбом.
        «Вот же я дуреха! - ругаю себя, поспешно пряча все свои художественные принадлежности в рюкзак. - Ему это вообще не интересно. У него и без этого проблем полон воз».
        Украдкой кидаю внимательный взгляд на стоящего рядом мужчину. С тревогой замечаю его уставший вид и стрелки глубоких морщинок вокруг глаз. Видимо, день у него был нелегким.
        - Не нашли? - тихо интересуюсь, припомнив, по какой причине я сейчас нахожусь здесь, а не гуляю по городу или вообще обустраиваюсь в новом съемном жилье.
        - Что? - Словно выныривая из раздумий, Степан смотрит на меня непонимающе. - А-а-а-а! - доходит до него интересующий меня вопрос. - Нет? - отрывисто выдыхает он, на мгновение прикрывая глаза и отрицательно качая головой.
        Он утомленно проводит ладонью по волосам, ероша их, а в глазах мелькает досада на себя за случившееся или за то, что до сих пор не решил данную проблему.
        - Поехали домой… - Поехали домой… - произносим мы в унисон такую простую, на первый взгляд, фразу, но отчего-то по телу пробегают мурашки, а мир вокруг замирает. Глядя друг другу в глаза, мы одновременно замолкаем.
        Наши губы синхронно, словно отражаясь в зеркальном полотне, расплываются в добродушных улыбках, и я с удивлением наблюдаю за тем, как преображает мужчину эта вполне привычная для всех эмоция. Его взгляд теплеет, а суровое лицо уже не кажется высеченным из гранита, приобретая более мягкие очертания. Отросшая за день темная щетина добавляет его строгому облику убойную дозу харизмы, вызывая во мне дикое желание пробежаться по ней кончиками пальцев, разгладить усталые морщинки на лбу, очертить контур губ…
        Во рту моментально пересыхает и сердце отчего-то бухает на сверхскоростях, а легкое головокружение на мгновение лишает меня фокуса зрения. Хорошо, что все еще сижу, потому что меня слегка штормит, и приходится не мгновение прикрыть глаза, чтобы восстановить внутреннее равновесие, успокоить дыхание и привести в порядок частоту зашкаливающего пульса.
        Боже, что со мной происходит?! Я знакома с этим мужчиной чуть больше суток. Я практически ничего о нем не знаю.
        Отчего тогда все внутри замирает лишь от одного взгляда на него? Почему я вдруг осознаю, что искренне желаю, чтобы вранье Стаса было именно враньем? Почему мечтаю увидеть его и сказать большое спасибо, за то, что благодаря его непонятной игре я встретилась с…?
        Делаю глубокий вдох, прогоняя прочь все неуместные мысли.
        Это все гормоны. Да! Во всем виноваты они! Все эти чувства, ощущения и неисполнимые мечтания лишь плод моего постоянно скачущего гормонального фона.
        - Эй, - вновь тихо, но в то же время взволнованно звучит голос Степана. - Агния, - окликает он меня, - ты как?
        Я медленно открываю глаза, словно давая самой себе время на возвращения в реальность. Когтуры окружающих меня предметов неспешно формируются в цельную и четкую картинку, и я немного хрипло выдыхаю:
        - Нормально.
        - Поехали-ка, для начала поедим, а потом уже домой. - Его заботливые сильные руки настойчиво вынимают меня из кресла.
        - Хорошо, - соглашаюсь почти шепотом, и впрямь ощущая легкий голод.
        Сконфуженно отстраняюсь от Степана, боясь утонуть в его дурманящем аромате. Отвожу взгляд в сторону, успев мельком заметить, как его брови сходятся к переносице в досадливом жесте. Я спешно подхватываю свой рюкзачок, стремясь поскорее покинуть помещение, атмосфера в котором окатывает меня волнами необъяснимых эмоциональных переживаний.
        - А Кирилл еще получит «леща» за невыполнения прямого указания, - негромко бубнит Степан, сдвинувшись в сторону и освобождая мне проход до двери. - Сказал же отвезти домой…
        - Ой, не надо! - спохватываюсь я и суетливо, перебивая его, заступаюсь за парня. - Он не виноват, я сама. Просто у вас здесь так хорошо и красиво! - тараторю я.
        Резко взмахиваю рукой в сторону огромных, во всю стену, окон, за которыми открывается умопомрачительной красоты пейзаж: неспешные волны лазурной бухты нежно ласкают песчаный берег, группки отдыхающих, разомлевших на солнце, неспешно собираются по домам, а блики, клонящегося к закату небесного светила игривыми зайчиками пляшут на воде.
        - И я, вот… - запинаюсь на полуслове, - я рисовала… - смущенно вздыхаю, понимая, что моя прихоть стала причиной чьего-то неподчинения указаниям начальства.
        - Ладно, разберемся, - прерывает Степан мои оправдания. - Пошли, - кивает он в сторону двери.
        Молча выходим из зала для заседаний и направляемся к лифту. Так же молча спускаемся на парковку и размещаемся в автомобиле. Пока я пристегиваю ремень безопасности, Степан успевает кому-то позвонить и предупредить о нашем скором появлении.
        - Да, Марат, как обычно, только с учетом женских предпочтений, - бросает он в трубку. - Не дождешься! - обрубает собеседника и отключает связь.
        Небрежно откинув телефон на заднее сиденье, Степан заводит мотор, и мы выезжаем на трассу. Едем недолго, буквально до выезда из города. Степан уверенно ведет автомобиль, не превышая скорости выше положенной на городских дорогах, и попутно объясняет, кто такой Марат и куда мы сейчас направляемся.
        - Марат - владелец сети ресторанов и небольших кафе кавказской кухни, расположенных на всем побережье, - аккуратно перестраиваясь в крайний ряд, рассказывает он мне. - Ну, и мой друг, по совместительству. - Легкая улыбка трогает его губы. - Мы сейчас заедем в одно из его заведений. Оно как раз по пути.
        - М-м-м-м, шашлычок! - Я даже облизываюсь в предвкушении. - Хочу мяса! - мечтательно вздыхаю. - Давно не ела правильно приготовленную на углях баранину. - И тут же чувствую, как рот наполняется слюной, сглатываю ее и жмурюсь в ожидании вкусного ужина.
        Глава 22 *Агния*
        *Агния*
        Ненавязчивые мелодии инструментальных треков кружат по салону, теплый ветер врывается в приоткрытое окно, окружая нас запахами надвигающейся ночи. Автомобиль неспешно шуршит шинами по раскаленному за день асфальту, и спустя непродолжительное время мы плавно съезжаем с основной трассы. Петляя по извилистой узкой дороге, незаметно выезжаем к архаичному двухэтажному зданию, сложенному из белого кирпича.
        Старинные кованые светильники с фонариками, стилизованными под свечи, развешены по периметру первого этажа. Их теплый желтый свет лишь игриво разгоняет спускающиеся на землю сумерки, создавая антураж затерянности и отрешенности этого места от всего мира.
        Само же здание величаво возвышается над обрывом, а внизу этого природного архитектурного сооружения плещут буйные волны. Пенясь белыми барашками, врезаются в скальную породу и рассыпаются мириадами брызг, искрящихся в свете восходящей луны.
        Легкая музыка доносится до нас. Прислушиваюсь и угадываю звуки виртуозной игры на гитаре. Плавные ритмы струнных аккордов просачиваются в кровь и наполняют тело томной негой. Хочется прикрыть глаза, вдохнуть поглубже чуть влажный соленый воздух и раствориться во Вселенной. Плыть по волнам убаюкивающей безмятежности и не думать ни о чем. Совсем ни о чем не думать!
        - Пойдем? - негромко интересуется Степан, берясь за ручку двери, но не открывая ее.
        Смотрю на него немного отрешенным взглядом. Глубоко вдыхаю аромат неторопливого вечера и, решительно отстегнув ремень безопасности, бойко распахиваю дверцу автомобиля. Не удержавшись, с размаху вываливаюсь на улицу, и голова немного идет кругом, словно я опьянела от происходящего и от той атмосферы умиротворения, что клубится вокруг.
        - Если хочешь, мы можем просто забрать приготовленный для нас ужин и съесть его дома, - предлагает мне Степан, успевший так же быстро покинуть водительское сиденье и теперь галантно поддерживающий меня под руку, пока я пытаюсь восстановить равновесие после своей спешной выходки.
        - Нет, нет! запальчиво отрицаю этот вариант. - Вот еще, дома с Кошей придется делиться, а ему вредна жирная пища, - пытаюсь пошутить, отмечая про себя, что делиться придется не только ужином, но и вниманием.
        Черт, черт, черт! Что опять за мысли?!
        - Давайте здесь поедим, - продолжаю я. - Я так давно не была…
        Прикусываю щеку изнутри, сдерживаясь от дальнейших комментариев. Они никому не интересны.
        - Степан! - раздается радостный возглас.
        Я в любопытстве привстаю на носочки и выглядываю из-за плеча загораживающего меня Степана. С интересом наблюдаю, как навстречу нам спешит статный мужчина специфической внешности, не оставляющей никакого сомнения в том, что это Марат, хозяин данного заведения. Он высок, плечист, облачен в белую футболку поло и темные джинсы - с первого взгляда и не скажешь, что он крутой ресторатор. Чуть смуглая кожа, черные с едва заметной проседью волосы, распахнутые карие глаза, орлиный нос, квадратные скулы и волевой подбородок. Мускулистые руки с широкими ладонями раскинуты в стороны в приветственном жесте. И речь такая певучая с легким акцентом. На вид он едва ли старше Степана Станиславовича.
        - Ты чего это держишь барышню на улице? Отчего не заходите внутрь? Прячешь ее от меня? - Поток вопросов звучит наигранно-обиженно, а в глазах плещется веселье. - Давай, заходи! Все уже готово, шашлык остывает.
        Степан как-то нехотя отступает, затем разворачивается и, приобняв меня за округлившуюся талию, театрально так вздыхает, словно он рассержен вмешательством бесцеремонного приятеля. А я крепко сжимаю губы, давя рвущееся наружу веселье. Ошарашенное выражения лица встречающего нас мужчины выглядит так комично, что удержаться от веселого смешка не получается. Я прячу лицо, уткнувшись носом в плечо Степана.
        Да, видимо, Марат не ожидал увидеть друга в компании глубоко беременной «подружки».
        - Э-э-эм! - почесывая затылок, собирается с мыслями ошеломленный горячий кавказский мачо.
        - Молчи! - грубовато обрывает его Степан, и Марат лишь пожимает плечами в ответ. - Идемте уже, а то на улице прохладно, да и есть очень хочется.
        Нас встречают, как самых дорогих гостей. Шикарно накрытый стол, в лучших традициях кавказского гостеприимства, ломится от обилия блюд, большинство из которых источает аппетитные ароматы. Ловлю свою падающую челюсть и тихо интересуюсь у Степана, все еще придерживающего меня за талию, не ожидаем ли мы кого-то еще для компании за ужином.
        - Нет, - спокойно пожимает плечами он и, подведя меня к стулу, отодвигает его, предлагая присесть. - Не переживай, что не съедим, Марат любезно упакует «на вынос». Отказываться бесполезно. Расслабься и наслаждайся вечером и вкусной едой.
        Окидываю ошалевшим взглядом раскинувшийся передо мной гастрономический пир и в растерянности поднимаю глаза на мужчину, присаживающегося напротив меня.
        - Я все хочу попробовать, но как бы мне не лопнуть, - сглатываю собравшуюся во рту слюну и в растерянности решаю, на чем стоит остановить свой выбор.
        - Пробуй, - беззаботно подначивает меня Степан и тянется за бокалом с рубиновой жидкостью. - Это сок, - уточняет он, видимо, заметив проскользнувшую в моем взгляде тревожность.
        - Прости, - извиняюсь я, хватаясь за стакан с водой, и залпом ее выпиваю.
        Отставляю пустую емкость и все же выбираю то, чем отужинаю сегодня. Румяные кусочки мяса лоснятся от жира и манят обмакнуть их в соус из чего-то кисломолочного, перемешенного с ароматной зеленью, к чему я незамедлительно и приступаю, наколов на вилку самый аппетитный кусок и отправляю его в рот.
        Марат почти сразу оставляет нас, сославшись на море неотложных дел. Но прежде чем уйти, строго предупреждает, что вернется, когда мы в своей сытости дойдем до распития чая с «плюшками».
        - Обязательно, - кивает ему Степан.
        Едим мы молча. Когда с моей тарелки бесследно исчезает вся еда, я отваливаюсь на спинку стула, словно тюлень на лежбище, а глаза мои от сытости сами по себе закрываются. По телу расплывается сонливая нега, и я почти клюю носом.
        - Марат, дорогой, спасибо за все! - слышу я бодрый голос Степана и силюсь держать свои очи широко раскрытыми, чтобы не показаться неблагодарной. - Но давай чай с «плюшками» в следующий раз.
        - Конечно, друг! О чем речь? Пару минут всего подожди, сейчас вам все с собой завернут.
        - Марат… - для приличия пытается отказаться Степан.
        - Степан! - звучит бескомпромиссно в ответ.
        Из кафе мы выходим с двумя объемными пакетами, наполненными едой. Отказаться - значит, обидеть хозяина.
        - Ну, завтра можно ничего не готовить, - шутит Степан, пожимая на прощание протянутую ладонь друга.
        Он аккуратно сгружает пакеты на заднее сиденье автомобиля, галантно помогает мне уместиться на переднем и, сев за руль, трогается с места, лишь когда я застегиваю ремень безопасности. И вновь тихая музыка наполняет салон, а в лобовом стекле виднеется бархат ночного неба с серебряным диском луны в обрамлении бриллиантовых звезд.
        Я прикрываю глаза на краткий миг, убаюканная негой тишины и покоя, и мягко проваливаясь в нежные объятия безмятежного морока. Теряюсь во времени и сквозь сон чувствую, как меня поднимают на руки. Вяло пытаюсь сопротивляться такому галантному поступку, невнятно бубня, что и сама могу дойти. Но оплетаю крепкую шею Степана ослабевшими руками и утыкаюсь носом куда-то в ключичную впадину.
        - Угу, - звучит в ответ на мои нелепые попытки.
        Его аромат действует на меня словно дурман, и я плыву, растворяясь в невесомости. Степан аккуратно опускает мое безвольное тело на кровать, заботливо укрывает одеялом, и его теплые губы касаются моего виска. Как же это упоительно, до пощипывания в носу, до прерывистого дыхания, до… До головокружительного безобразия и аморальности!
        Натягиваю одеяло до лба, прячась под ним, как под непроницаемым куполом, за который не проникнет ни одна неправильная мысль, мечта, тайное желание…
        - Спокойной ночи, - слышится его шепот над ухом, и дыхание опаляет мою чувствительную кожу.
        «Это все сон, - уговариваю себя. Просто сон… Сладкий, приятный, будоражащий, но только сон».
        - Кощей, - еле слышно ругает животинку строгий мужской голос, а кот, игнорируя хозяина, крутится у меня в ногах поверх одеяла в стремлении «угнездиться» на ночевку. - Брысь, я кому сказал?
        Недовольный «мявк» кота и бормотание хозяина, строго отчитывающего его, сливаются в успокоительную какофонию каких-то до боли домашних звуков.
        - Кошик, слушайся хозяина и не бузи, - заплетающимся языком выговариваю я и проваливаюсь в умиротворяющие объятия блаженной тишины.
        Мне еще что-то снится, но все теряется в необъяснимых ощущениях покоя и забвения.
        Глава 23 *Агния*
        *Агния*
        Просыпаюсь от тихого, но очень настойчивого звука, словно кто-то царапает дверь. С минуту глазею отрешенным взглядом в белый глянцевый потолок, очень медленно соображая, где я нахожусь.
        Услужливая память, словно крупье за игорным столом в покер, добросовестно подкидывает мне картинки вчерашнего дня и завершающего его вечера. Улыбка самопроизвольно растягивает мои губы, и на душе ромашки распускаются. Довольно жмурясь от нахлынувших чувств, сладко потягиваюсь, но тут же замираю, а глаза от удивления распахиваются так широко, что мультяшные герои аниме мне откровенно завидуют.
        Хватаю край одеяла и резко задираю его вверх. Мать моя женщина! На мне мужская футболка! Бегло ощупываю ладонью грудь и попу, проверяя наличие нижнего белья.
        - Фу-у-у-х-х-х-х! - расслабленно выдыхаю, убедившись, что все на месте.
        Щеки моментально вспыхивают алыми кострами смущения.
        - Кощей! Хвостатая зараза! Отойди от двери! Я кому сказал?! - раздается за дверью грозный мужской голос.
        И пусть негромкий, и выговор этот не мне адресован, я все равно, словно трусливая мышь, шустро прячусь под покрывало, натягивая его до макушки.
        - Ну что, булочка, - шепчу я малышке, оповещающей меня о своем пробуждении легкими толчками под ребра, - как думаешь, кто нас вчера переодевал?
        Вопрос, конечно, риторический, и ответ на него мне прекрасно известен.
        - Ну да, не Кошик же? - пожимаю плечами, смущаясь из-за непонятных чувств, пробуждающихся во мне.
        В душе расплывается ванильный сироп, и так, до щекотки в носу, приятна эта чуткая забота, что у меня моментально к горлу подкатывает ком. В уголках глаз образуются маленькие соленые озера и, переполнившись сентиментальностью, изливаются тонкими ручейками по вискам.
        Прикусываю нижнюю губу, чтобы не всхлипнуть, и, сделав глубокий вдох, на мгновение задерживаю дыхание. Пытаюсь прогнать прочь всю эту эмоциональную чушь, но не выходит. Даже ментальный подзатыльник и строгое напоминание самой себе о прошлой безоглядной привязанности к субъекту противоположного пола никак не помогают мне очистить сознание и мыслить разумно.
        И я наконец-то признаюсь самой себе, что за эти полгода я просто устала от одиночества и самостоятельности. И мне сейчас всего лишь хочется побыть, хотя бы недолго, маленькой девочкой, оставить в стороне все заботы и печали и просто пожить в тишине и созерцании.
        Глупо? Наверное, да!
        Можно ли довериться малознакомому мужчине? Конечно, нет!
        Но отчего-то так не хочется ровнять Степана со Стасом и дуть на воду, обжёгшись на молоке!
        В том, как складывались наши отношения со Стасом, есть и моя вина. Я просто позволила себе верить в то, что это любовь, в то, что так и должно быть. Мы же пара, мы должны поддерживать друг друга! И я поддерживала - морально, финансово, домашним уютом и всем, чем могла. А он? Он пытался строить карьеру, меняя работодателей с завидным постоянством. Усиленно формировал себя и свое окружение, посещая различные тусовки и «важные» мероприятия (один!).
        Видимо, поднявшись на очередной уровень, он окончательно понял, что я не тот балласт, который стоит тащить за собой в свое «светлое будущее». Обидно? Нет! Ни капельки!
        Я только сейчас отчетливо поняла, что не любила его никогда. Чувства были, но это точно не любовь.
        А еще я никогда не испытывала рядом с ним тех неописуемо волнующих ощущений, когда бабочки в животе порхают так, что перехватывает дыхание. Когда сердце замирает так, что, кажется, уже не запустится вновь, но при этом в голове такая эйфория, и весь мир замирает, оставляя нас одних. Со Стасом этого не было, а вот…
        «Боже, о чем ты вообще думаешь?! Очнись, Агния! Беременность совсем мозг отшибла! Степан, вполне возможно, дед твоей малышки, а ты тут розовые замки строишь!» - истерично орет мой разум.
        Горько вздыхаю, соглашаясь с доводами не совсем еще отключившегося разума. Утираю слезы и, откинув одеяло, поднимаюсь с постели. В гостях, как говорится, хорошо, но надо и совесть иметь. Вчера мне не дали найти квартиру, значит, займусь этим сегодня. Прозвоню по объявлениям и обязательно что-нибудь найду. Негоже создавать неудобства холостому мужчине, пусть даже он сам меня вчера никуда не отпустил.
        Окидываю внимательным взглядом комнату, оформленную в теплой цветовой гамме шоколадных оттенков. Здесь все, что нужно, и в то же время нет ничего лишнего - минимализм в самом практичном выражении. Большая кровать, на которой я восседаю сейчас, выполнена из темного дерева с витиеватым кованым изголовьем. Справа от двери - высокий комод, у окна - столик и два кресла, на одном из которых лежит мой рюкзак, а на спинку накинут комбинезон.
        Быстро переодеваюсь. Аккуратно складываю футболку, послужившую мне ночью отличной пижамой. В ванной комнате, примыкающей к спальне, нахожу новую зубную щетку. Умываюсь, собираю волосы на макушке в высокий «хвост»-петельку и, окинув себя критическим взглядом, принимаю решение.
        - Доброе утро, - обозначаю свое появление на кухни тихим приветствием.
        - Доброе.
        Повернувшись от плиты, Степан кивает мне в ответ, быстро пробегается внимательным взглядом и вновь возвращается в готовке. Аккуратно помешивает деревянной лопаткой, что-то вкусно скворчащее на сковороде. Тяну носом соблазнительные запахи, и рот наполняется слюной.
        - Мяв! - раздается отрывисто где-то под моими ногами.
        Опускаю взгляд и дарю одобрительную улыбку умильной кошачьей морде, смотрящей на меня снизу такими искренне просящими глазками, что мне ничего не остается, как, опустившись на стул, позволить Кошику уместиться на моих коленях.
        - Спасибо за футболку, - смущённо кладу сложенную вещь на краешек стола, - но не нужно было, - запинаюсь и под конец фразы вообще сиплю, утыкаясь носом в пушистую шерстку на теплой грудке кота.
        - Тебе было неудобно, ты ворочалась, и резинка давила на живот.
        Он говорит это все так спокойно, словно каждый день в его доме спят беременные в неудобных комбинезонах, а он их переодевает в свою футболку. Меня просто затапливает краской неловкости. Способность говорить на время атрофируется, и все, на что я способна в данный момент, это оторваться от кота и просто смотреть на шикарную, крепкую и очень надежную спину этого невозможного мужчины.
        Вдох-выдох…
        - Спасибо, - все же сиплю я, сглатывая вязкую слюну в попытке хотя бы так аннулировать пустыню Сахару в моем горле.
        Нет! Я долго не протяну в его присутствии! Мне срочно, очень срочно надо искать собственное жилье.
        Это же неправильно, это чертовски неправильно - испытывать то, что испытываю сейчас я к мужчине, который может быть мне «косвенным» родственником. Да, черт возьми, это вообще аморально в моем положении - все это чувствовать!
        - Не за что, - врывается в хаос моего сознания беззаботный голос Степана. - Яичница с беконом подойдет? Или тебе мяса хочется?
        Степан ловко орудует приборами, расставляет тарелки и выкладывает со сковороды аппетитную яичницу-глазунью, а сверху еще и хрустящие ломтики бекона.
        - Спасибо, - повторяю я, словно неигровой персонаж в электронной игре с ограниченным набором фраз. - Яичница - отличный завтрак.
        Глава 24 *Агния*
        *Агния*
        Мне вообще уже давно никто завтраки не готовил. А из рук Степана я готова и кашу гречневую есть…
        Черт! Черт! Черт!
        - Мне срочно нужна своя квартира…
        - Зачем? - удивляется мужчина, даже с толикой обиды в голосе (или мне показалось?).
        Прикусываю губу и крепко-крепко зажмуриваюсь.
        «Я произнесла это вслух, да?»
        - Так зачем тебе жилье? - повторяет он вопрос лишь после того, как я открываю глаза. - Мы вчера, вроде, выяснили данный вопрос? - строго напоминает он мне, крепко сжимая вилку.
        - Ну, я… - запинаюсь, стараясь придумать адекватное оправдание, - мы же…
        - Повторяю еще раз, - прерывает он мои беспомощные потуги. - На время выяснения всех обстоятельств загадочного «дела» ты остаешься у меня! Скинь мне все данные своего загадочного Стаса…
        - Он не мой, - перебиваю я расстроено и добавляю: - Уже не мой.
        - Жалеешь?
        - Нет, - не задумываясь, отвечаю я.
        На неопределенное время между нами повисает тишина - упругая, гулкая, давящая на барабанные перепонки и словно выкачивающая из атмосферы не только кислород, но и яркие краски неподдельных эмоций. Лишь легкое клацанье вилок о столовую керамику дает мне понять, что со слухом у меня все в порядке.
        - В общем, скинь сообщение на мой номер со всеми данными и страницы всех его социальных сетей, - нарушает негласный обет молчания Степан. - Я передам все своим парням, они покопаются.
        - А ты? - машинально вылетает у меня, и я смущенно прикусываю щеку изнутри.
        - А я?
        Он смотрит на меня (я это чувствую своей макушкой), и мурашки пробегают по телу. Наклонив голову и уставившись расплывающимся взглядом в тарелку, безжалостно ковыряю вилкой несчастный завтрак.
        - Кроха… - Из его уст это звучит так интимно, что мое сердце ухает вниз и трепещет пойманной бабочкой где-то в самом потаенном местечке моего тела. - Я просто надеюсь, что это… - Степан словно не может подобрать правильное определение для Стаса, а по имени называть не хочет. - В общем, что он никак не связан с той ерундой… - подбирая слова, объясняет мне, хотя я чувствую, что парой-тройкой витиеватых ругательств он все это описал бы быстрее и красноречивее. - что творится сейчас вокруг семьи Влада. Еще это его исчезновение…
        - Прости! - запальчиво извиняюсь я, искренне сожалея, что вообще свалилась на его голову в самое неподходящее время. - Мне жаль, мне очень жаль, что все так…
        - Перестань! - осаждает он мои причитания. - И не смей себя винить! - обрубает, словно читая мои мысли.
        - Хорошо.
        - В общем, ты остаешься здесь, пока все не выяснится, поняла? - Отодвигая тарелку с остатками недоеденного завтрака, Степан тянется за чашкой с ароматным кофе, дожидается моего кивка и продолжает: - Ты не стеснишь меня, ты не помещаешь и не объешь, но сделаешь мне большое одолжение, если будешь чувствовать себя как дома. Ну, и за Кощеем присмотришь.
        Кот, будто учуяв, что говорят о нем, подает голос из-под стола. Идиллическая картинка правильного семейного завтрака полупрозрачной ширмой отделяет мою прошлую жизнь от настоящего, того, что происходит сейчас. И я позволяю тем чувствам, что кружатся во мне сейчас, завладеть ситуацией, и будь что будет.
        - Ключи. - На мою ладонь ложится связка холодных металлических «отмычек». - За пределы поселка постарайся не выходить, - инструктирует меня Степан, направляясь в прихожую, - но и дома не обязательно сидеть.
        - Я прогуляюсь по двору, - обещаю ему, наблюдая за тем, как он собирается на работу: проверяет содержимое карманов куртки, что-то сверяет в телефоне и, кивнув каким-то своим размышлениям, прячет аппарат в заднем кармане темных джинсов, затем надевает черные кроссовки и накидывает поверх серой футболки легкий темно-синий бомбер.
        - Можешь до пляжа пройтись, только не купайся, пожалуйста. - Блин, ну нельзя же быть таким… таким… у меня опять в носу защипало! - Все, я уехал, - добавляет он на прощание, подхватывает ключи от автомобиля и на мгновение замирает, а я непроизвольно тянусь к нему, но моментально отшатываюсь назад, смущенно краснея.
        - Счастливого дня, - сиплю пересохшим горлом.
        - И тебе, - так же хрипло отвечает Степан. - Пока! - прощается и сбегает, плотно прикрыв за собою дверь.
        Гипнотизирую гладкое полотно, прислушиваясь к гулкому стуку своего сердца. Тишина и пустота накрывают меня непроницаемым куполом, сквозь который не способны пробиться никакие доводы разума. Мне просто вдруг становится одиноко и холодно, словно меня в одном купальники сбросили без парашюта в сугроб за полярным кругом. Будто я вмиг осталась единственным жителем на этой планете.
        Обхватываю себя за плечи, пытаясь унять это пугающее чувство, и вздрагиваю, завороженно наблюдая, как дверь открывается.
        - Ты мне данные не дала, - заходя в прихожую, объясняет Степан свое возвращение.
        Пузырь вокруг меня звонко лопается, а я растерянно смотрю на Степана. Запутавшись в собственных мыслях, медленно соображаю, чего он от меня хочет.
        - Ой! - Я шлепаю себя ладошкой по лбу и, спохватившись, с максимальной поспешностью, на которую только способна в своем положении, семеню на кухню. - Сейчас! - кричу я, хватая со стола аппарат.
        Разворачиваюсь и врезаюсь в груду прокачанных мышц. Отшатываюсь, отступая и вскидывая голову, и крепкие руки успевают поймать меня. Подхватив под мышками, Степан с легкостью приподнимает меня над полом и усаживает на обеденный стол. Опирается ладонями на столешницу по обе стороны от моих бедер. Смотрит на меня проникновенно, до мурашек по позвоночнику.
        - Аккуратней, Кроха, - выдыхает он, касаясь теплым дыханием моих губ.
        - Хо-ро-шо, - не своим голосом шепчу я, жадно ловя воздух.
        Мы целую вечность тонем в глазах друг друга, замирая и не дыша. Я не хочу выныривать из пучины, что так сладко меня утягивает на дно. Тянусь к нему, и… Телефонный звонок кувалдой проходится по хрустальному замку, смачно и безжалостно руша его и возвращая меня на пустынную, продуваемую всеми ветрами землю.
        - Да! - резко бросает Степан абоненту. - Ждите. Скоро буду! - отключает аппарат и возвращает свое внимание мне. - Данные, - официально-сухо, как с подчиненной, говорит он, и взгляд его подернут инеем.
        - Да, - порывисто киваю, спешно активизируя свой телефон. - Сейчас.
        Захожу в социальные сети, чтобы скинуть ссылку на профиль Стаса, и обомлеваю: его нет! Нервно, дрожащими пальцами вбиваю в поисковик, но результат тот же. Нет ни страницы, на которую я была подписана, нет даже в принципе такого человека.
        На меня словно ушат ледяных помоев опрокинули, и в панике меня колотит, похлеще бездомного щенка под забором в лютый февральский мороз. К голове приливает кровь, так сильно пульсируя в висках, что уши закладывает.
        Лезу в инстаграм, и там такая же картина, но добивает меня не это. Врезает под дых и заставляет сложиться пополам, захлебываясь застрявшим в горле жутким испугом, совсем другое: отсутствие во всех приложениях и облачном хранилище хотя бы намека на то, что был в моей жизни такой человек.
        - Что? - Горячие ладони ложатся на мои щеки. - Что случилось? - взволнованно интересуется Степан, приподнимая мое лицо.
        Мне стыдно и страшно смотреть в его глаза, и я крепко-крепко жмурюсь. Сбивчиво объясняю ему все и уже мысленно ищу на планете Земля то место, в которое мне стоит прятаться.
        - Но я не врала, - всхлипываю я и рискую открыть глаза.
        - Верю. - Всего одно слово, но сказано так, что у меня не вызывает сомнения, что именно так, а не иначе.
        Шершавые пальцы проходятся по моей коже, стирая слезинки. Настойчивые ладони зарываются в волосы на затылке, а теплые губы касаются моего лба.
        - Верю, Кроха, - негромко повторяет он. - Давай свой телефон, мои парни разберутся.
        Без лишних вопросов отдаю ему девайс и молча провожаю его удаляющуюся фигуру, так и сидя на столе. Резкий щелчок с грохотом закрывшейся входной двери действует на меня, как догоревший запал на тротиловой шашке. Я взрываюсь громким рыданием, соскользнув со стола и усевшись прямо на полу. Слезы очищающим потоком катятся по щекам, и я не в силах их остановить. Я просто сдаюсь на милость эмоционального опустошения, реву белугой от ощущения, что мною попользовались и выкинули за борт.
        Сколько бы я так просидела, сколько бы еще пролила слез, не знаю. Настойчивое мяуканье и тыкающийся в мой бок нахальный нос Кошика, словно крепкие канаты, вытягивают меня из пучины истерики.
        Встаю, утираю полотенцем лицо, предварительно бросив в него пригоршню холодной воды, наклонившись над раковиной. Старательно запираю на большой амбарный замок в самом дальнем закоулке своей памяти все мысли и воспоминания о Стасе и сложившейся ситуации.
        Часа два вожусь на кухне, занимаясь приготовлением обеда и маринуя мясо для ужина. Затем переодеваюсь в просторное длинное платье из мягкого трикотажа насыщенного синего цвета, сую ноги в удобные сланцы и, прихватив полотняную сумку с художественными принадлежностями, спешу на выход.
        - Кошик, - окликаю животинку, рысью метнувшуюся к двери, - ты дома остаешься. - Не настаиваю, но я не во дворе решаю погулять, а сходить на берег.
        - Мяв! - Кот настойчиво царапает косяк, оставляя некрасивые борозды.
        - Ну, хозяин тебя за это не похвалит, - беззлобно журю кота, аккуратно отодвигая от двери, чтобы открыть ту.
        - Мяв! - летит в ответ, и меховая торпеда вылетает на крыльцо, стоит мне лишь немного приоткрыть тяжелую дверь.
        - Ну, пошли! - смеюсь я, спускаясь по ступеням. - Мой защитник!
        Путь до пляжа оказывается недолгим, а сам пляж - идеально обустроенным для отдыха, но безлюдным в этот дообеденный час. Занимаю один из шезлонгов, вытягивая ноги, и приподнимаю подол, позволяя лучам ласкового солнышка ласкать бледную кожу щиколоток.
        Успокаивающий шум неспешно набегающих на песчаный берег волн, Крики голодных чаек, шелест морского бриза - все это действует успокаивающим бальзамом на мою смятенную душу. Мне не хочется шевелиться. Я даже не достаю альбом для рисования, чтобы запечатлеть эту красоту. Я просто жадно напитываюсь ею зрительно и духовно.
        Кошик по-царски располагается на соседнем лежаке, вытянув лапы и мурлыча вполне в духе довольного жизнью беззаботного существа.
        Домой мы возвращаемся, когда я начинаю чувствовать легкий голод. Во дворе стоит автомобиль Степана, и приятное чувство охватывает меня. Но стоит мне перешагнуть порог, как взгляд натыкается на пару женских сандалий и маленьких детских кроссовок.
        Глава 25 *Степан*
        *Степан*
        Сжимая вилку в кулаке до побелевших костяшек, не чувствуя вкуса еды, я с горем пополам доедаю завтрак и сбегаю из собственного дома, напуганный тем шквалом сбивающих с ног эмоций, что вызывает во мне Кроха.
        К взбудораженному состоянию из-за бессонной ночи, проведенной в бредовых миражах с участием мирно спящей за стеной малышки, добавляются еще и утренние фантазии о совместных завтраках, обедах, ужинах…
        Дискомфорт в паху все еще дает о себе знать, оттопыривая ширинку. А в памяти, будто на повторе, транслируются картинки вчерашней ночи.
        Зачем, спрашивается, меня перед сном потянуло заглянуть к ней в комнату? Выгнать кота из спальни, чтобы не мешал Крохе спать!
        Ну да, ну да!
        Только ради этой благородной миссии я и зависаю около ее кровати, вглядываясь в тонкие черты умиротворенного лица. Лунные блики, скользя по чистой коже, придают девичьему облику невинности. Агния, словно изящная фарфоровая статуэтка - хрупкая, нежная и бесценная.
        Затаив дыхание, медленно провожу подушечками пальцев по бархатной коже ее скулы и дурею от того, как бессознательно она откликается и тянется за лаской, словно кошка, соскучившаяся по хозяину и давно не получавшая привычных проявлений чувств от того, кого безгранично любит. В груди собирается жаркий ком желания придушить придурка, который приручил и бросил этого беззащитного котенка.
        Агния беспокойно вздыхает, переворачиваясь на спину, и недовольно морщит нос. Сквозь сон что-то бормочет и, скинув одеяло, потирает свой округлившийся животик. Вот тут в мою голову приходит очередная гениальная идея!
        Малышке неудобно спать в этом комбинезоне. Его необходимо снять!
        Шарить в чужом чемодане не считаю правильным, даже в поисках пижамы. Иду в свою спальню, находящуюся по соседству, достаю из комода самую удобную футболку и, вернувшись в комнату к своей Спящей красавице, самонадеянно приступаю к переодеванию.
        Собрав в кулак все силы, крепко стиснув зубы, аккуратно расстегиваю мелкие пуговки на одежде. Почти не дышу, действуя, как сапер на неизведанном минном поле. И сам пугаюсь от громкости собственного выдоха, когда под комбинезоном обнаруживаю простейшее, плотное хлопчатобумажное нижнее белье. Вот только этот вид меня цепляет сильнее, чем самое роскошное кружевное и порочное неглиже на отвязной милашке из эскорта.
        Никогда в жизни я так не материл самого себя, как сейчас, когда дрожащими, как у подростка, листающего запретный мужской журнал, пальцами бережно спускаю с плеч Агнии лямки. Боясь разбудить, приподнимаю ее и почти молниеносно натягиваю на оголившееся тело, футболку, словно это скафандр, способный придать ее телу непрезентабельный вид.
        Мечтай, придурок старый! В моей одежде она становится еще желаннее.
        Поспешно сбегаю, согнав на прощание кота с кровати и выдворив его за дверь. Тот, злобно фыркая, выказывает мне свое негативное отношение к данной депортации. Демонстративно сворачивается клубком около порога и, зыркнув на меня предупреждающим взглядом, явно мысленно собирает все кары небесные на мою несчастную голову.
        Кощей сторожевым псом остается у ее двери, а я спешу в свою спальню.
        Душ не спасает, и я заваливаюсь спать неудовлетворенный, злой и непрестанно корящий себя за аморальные чувства к малышке, выискивая кучу причин, почему не должен испытывать к ней что-то большее, кроме простого человеческого желания помочь в трудной ситуации.
        Утро не приносит облегчения, особенно, когда Агния появляется на пороге кухни, бодрая, скромно улыбающаяся и искренне благодарящая, а за завтраком аппетитно жмурится и облизывает розовым язычком пухлые губки. Что-то тихо вещает о съеме жилья, приводя веские причины. Тут же получает от меня категоричное «нет!» и своим ошарашенным взглядом вынуждает меня придумывать убедительные причины для данного заявления.
        Монотонно кивает в ответ, сглатывая положенный в рот кусочек бекона, и вновь кончиком языка слизывает крошку в уголке губ. И мне дико хочется зацеловать ее. Притянуть к себе, спрятать в своих объятиях и никуда не отпускать.
        Влив в себя обжигающий кофе за пару жадных глотков, ретируюсь из-за стола. Выдаю Крохе ключи, чеканю последние инструкции и отгораживаюсь массивной входной дверью.
        Сбегаю по ступенькам крыльца, размашистым шагом направляясь к урчащему работающим мотором автомобилю и еще пару минут сижу в нем, вцепившись в руль мертвой хваткой и приводя свое внутреннее состояние в привычный рабочий режим.
        Я не должен испытывать к ней ничего подобного! Да, черт возьми, я на это прав никаких не имею! Бред полный и помешательство на старости лет! А как еще это назвать, когда между нами разница почти в двадцать лет? И я не могу сбросить со счетов тот факт, что ее бывший козел может быть моим биологическим сыном.
        Молодость была буйной, и даже армия, а после неё и служба по контракту, не уменьшили число любовных похождений. Но все они всегда заканчивались обоюдным согласием и без претензий. И я не припоминаю, чтобы хотя бы одна из моих бывших, даже однодневных, предъявляла мне требование по признанию отцовства. А это, на минуточку, стопроцентная гарантия если не кольца на пальце, то полного финансового содержания мамы и ребенка. Но нет! Нет на моей памяти такого.
        Все еще не сдвинувшись с места, так и сижу в своем автомобиле, пялясь в лобовое стекло, за которым лучи игривого солнца пробегают искристыми бликами по росам на неухоженном газоне. Ветер, приносящий с побережья крики чаек и запах соли, путается в листве нестриженых кустарников. А бардак на заднем дворе красноречиво напоминает мне о том, что я давно хотел пригласить специалиста по всей этой ботанической чепухе.
        Вздыхаю, проводя раскрытой ладонью по лицу, будто это поможет стереть из памяти хотя бы мизерную часть хаотично всплывающих картинок с Крохой в главной роли. Трясу головой, пытаясь все же урезонить вихри путаных мыслей. Хватит витать за пределами реальности, надо срочно разгребать навалившиеся дела и кардинально решать вопрос с одним «загадочным» у… «умником»!
        Тянусь за телефоном, брошенным на переднюю панель. Открываю мессенджер, ожидая увидеть в нем сообщение от Агнии, чтобы тут же перенаправить все данные парням из отдела электронной безопасности. Но чат пуст.
        Не задумываясь, покидаю автомобиль и спустя два широких шага взлетаю по ступенькам, распахиваю входную дверь и с размаху окунаюсь в удивленно-взволнованный взгляд. Кощей опять недовольно фыркает, словно я своим вторжением нарушил его коварные планы на девушку. Агния растерянно смотрит на меня, пряча в уголках губ искрящуюся радостью улыбку.
        Запальчиво объясняю Крохе, на кой ляд я вернулся, напитываясь неописуемыми эмоциями, что взрываются во мне только тогда, когда она рядам. Я - будто устаревшая батарейка в доисторическом кнопочном телефоне, которая жить может лишь, будучи присоединенной проводом к источнику электропитания. Она для меня этот самый источник.
        Глупо? Но это так! Всего два дня смогли кардинально изменить мою жизнь. Меня изменить.
        Против ли я таких резких и, похоже, безвозвратных перемен?
        Пытаюсь понять. Но точно знаю, что вот сейчас, когда Кроха смотрит на меня немного удивленно, немного смущенно, заставляя разум тонуть в изумрудных озерах ее глаз без попытки выплыть, когда она сидит на столе, пойманная моими руками, уверенно захватившими ее в плен, когда наши губы на расстоянии одного вдоха и меня магнитом тянет коснуться их, попробовать на вкус и окончательно «отравиться» этой сладкой Крохой, когда все это бьет в голову с прицельной точностью, я знаю одно: я не отдам ее никому.
        Лишь телефонная трель спасает нас от опрометчивого шага, к которому мы оба еще не готовы.
        Звонок Кирилла выдергивает меня из засасывающей воронки чувственных желаний, охлаждающим душем проходится по оголенным нервам, нейтрализует искрящееся между нами напряжение, спасая предохранители от вышибания. Иначе я бы уже сминал требовательным поцелуем Крохин шикарный рот, исследовал бы ладонями все изгибы ее манящего тела и кончиками пальцем ласкал чувственные местечки. Довел бы нас до состояния невесомости и обоюдного восторга. Но…
        - Алло! - грубо бросаю в трубку, так не вовремя (или все же вовремя) позвонившему Кириллу. - Скоро буду! - не дослушав его монолог, обрубаю я.
        Отключаю девайс и возвращаю все свое внимание малышке. Та сосредоточенно роется в телефоне, а потом, подняв на меня испуганный взгляд, чуть не плачет, выворачивая мою душу наизнанку. Закусывает губу, сдерживая рвущееся рыдание, и отчего-то оправдывается.
        - Верю, - уверенно заявляю ей, потому что это истинная правда.
        Я еще не пробивал ее по базам, не искал о ней никакой информации, но внутреннее чутье бывалого вояки меня еще ни разу не подводило. Эти переполненные влагой изумрудные озера, эти пухлые губы и стыдливо румянящиеся щечки бесхитростны, и все ее эмоции легко считываемы.
        А вот тот, кто использовал ее для каких-то своих грязных дел, тот, кто посмел ее обидеть, нечист на руку. И даже если он, по немыслимому стечению обстоятельств, окажется моим сыном, возмездия ему не избежать. Он даже малыша не посмеет назвать своим!
        Зарывшись ладонями в шелк ее волос, нежно касаюсь губами лба Крохи. Вдыхаю ее аромат, что растворяется под кожей, забивая собой все поры, клеймит меня и без боя пленит. Тихо шепчу ей что-то успокаивающее и, забрав телефон, вновь покидаю дом.
        Ярость наполняет кровь дополнительной порцией адреналина. Старенький Крохин телефон в моей крепко сжатой ладони жалобно хрустит потертым пластиком. Убираю его в бардачок, боясь раскрошить, словно сухое печенье. Сажусь за руль и как только выезжаю за пределы коттеджного поселка, вдавливаю педаль газа в пол до свиста ветра, врывающегося в приоткрытое окно.
        Так быстро до офиса я еще ни разу не добирался. Наплевав на правила и на неминуемые «письма счастья» от патрульно-постовых служб, агрессивно паркуюсь. Решительно пересекаю широким шагом холл первого этажа, шествуя по направлению к лифту. Попутно здороваясь с сотрудниками, раздаю замечания и указания.
        - Зайди ко мне, - кидаю Кириллу, инспектирующему парней на входе.
        - Что-то важное?
        Не проходит и пяти минут, как мой почти зам появляется на пороге моего кабинета. Не дожидаясь приглашения, проходит уверенной походкой до рабочего стола и присаживается в кресло для посетителей.
        - Держи, - протягиваю ему телефон и кратко обрисовываю картину случившегося, а также важные пожелания. - Вытащите из этой развалюхи все, что можно и нельзя. Восстановите удаленные данные, что-то из них точно для Крохи имеет важную ценность.
        - Для Крохи? - Он ехидно вздергивает брови.
        - А ты, смотрю, давно на ринге в челюсть не получал, - предупредительно так щурюсь.
        - Оу! - не унимается он. - Даже так? А ребенок-то твой?
        Вопрос добродушный и без издевки, но отчего-то челюсти сводит спазмом и кулаки самопроизвольно сжимаются.
        - Эй! - идет на попятную - Не кипятись. - И поднимает руки в примирительном жесте. - Разберемся.
        - Держи меня в курсе. - Моя просьба настигает его на пороге.
        - Само собой.
        Глава 26 *Степан*
        *Степан*
        Битый час таращусь в монитор, пересматривая кадры с дорожных камер видеонаблюдения, перелистывая отчеты и пытаясь понять, куда мог деться Влад, силюсь найти хоть бы какую-то ниточку, чтобы размотать загадочный клубок произошедших вчера событий. Но из всего увиденного и прочитанного вывод пока только один, и он награни фантастики. А я не верю в сказки и в истории о летающих тарелках. У любого эпизода в нашей жизни есть свое логическое объяснение, и у этого необъяснимого пока исчезновения тоже. Но логики я никак не могу найти.
        Первая мысль - похищение с целью выкупа - отпадает. Прошло уже больше суток, а никаких требований до сих пор не выставлено, что больше всего меня и настораживает, так как может означать желание организаторов никого не оставлять в живых.
        Черт! Осознание неутешительного факта бьет по моим натренированным нервам сильнее, чем приказ участия в боевых действиях в годы моего служения на благо Родины. Там я всегда был собран, сконцентрирован и непоколебим, знал, с кем воюю и за что. Сейчас же меня гнетет состояние какой-то недосказанности, неизвестности, словно я что-то упускаю - что-то, плавающее на поверхности, мелькающее перед глазами, но в то же время неуловимое ускользающее.
        Не могу сидеть на месте. Мне надо в «поле», надо в гущу всего происходящего. Только там, где все произошло, я смогу связать «несвязуемое» и найти недостающие кусочки этой головоломки.
        Тянусь к селектору, чтобы вызвать к себе Кирилла, но не успеваю нажать на кнопку, как дверь в мой кабинет открывается.
        - Можно? - В приоткрывшемся проеме показывается голова Кирилла.
        Дождавшись моего утвердительного кивка, он уверенной походкой подходит к столу, и передо мной на столешницу с легким стуком опускается флагман заграничной фруктовой электроники, загадочно подмигивая кучей камер на матовой поверхности белого корпуса с еле различимой эмблемой.
        - Держи. - Он опускается в кресло. - Сделали все, как ты и просил, - отчитывается Кирилл и не может сдержать ехидной ухмылки. - Дорогая игрушка, - все же подначивает он.
        - Могу позволить, - безразлично пожимаю плечами,
        Убираю телефон в коробку. Я даже не задумываюсь о его цене, мне главное, чтобы Кроха была на связи и при этом все привычные для нее функции из старенького смартфона спокойно перекачивали в новый.
        - Малышка оценит, - довольно лыбится Кирилл, и в его голосе слышится легкая издевка.
        - Агния, - цежу я сквозь стиснутые до скрежета зубы.
        Легкий треск сломавшегося пополам в моей ладони карандаша, словно раскат грома, проходится по кабинету. Сотрудник понимающе кивает и стирает с лица ухмылку. Кирилл - боевой друг, и нарушение субординации в наших рабочих отношениях позволено лишь в общении тет-а-тет, в остальном - все четко по регламенту. Поэтому сальные шутки о бабах допускаются, но именно сейчас меня коробят его намеки, и желание почесать кулаки каленым железом жжет внутренности.
        - Информации не много, но… - Кирилл раскрывает принесенную с собой папку и сосредоточенно перелистывает страницы. - Она и не особо ценная. - Он пожимает плечами.
        - Что там? - тянусь за досье.
        - Все по стандарту. - Кирилл передает мне тонкую папку с парой листов стандартного формата. - Ничего необычного, и к нашему делу эта информация точно не имеет никакого отношения. Ну, во всяком случае, явно и преднамеренно.
        - Угу, - киваю я, вчитываясь в скромную биографию Крохи.
        - А вот со вторым все сложно, - продолжает Кирилл. - Его словно нет в реальности вообще.
        Удивлённо вздергиваю бровь, недоуменно глядя на друга. Такого быть не может!
        Кроха мне врала? Зачем?
        Да ну, нет! Не верю!
        Вдох-выдох…
        Всему! Всегда! Есть! Объяснение!
        Надо просто лучше искать.
        - Нет, какой-то му… хакер точно рылся в ее телефоне, причем продвинутый и продуманный - так все запутал, что парни пока до конца не разобрались.
        - Значит, все-таки был. - Я не спрашиваю, лишь для себя констатирую факт, скользя взглядом по нечетким контурам ее наивного лица на размытой фотографии, явно взятой из социальных сетей.
        - Видимо, да. Но вот именно Станислава Степановича Рейна нет ни в одной базе данных.
        - Ну, так ищите! - отчего-то злюсь я.
        - Ищем, - кивает Кирилл. - Я пойду.
        Он поднимается с кресла, намереваясь покинуть кабинет. Я останавливаю его окликом, но не успеваю ничего сказать. Нас прерывает скрип открывающейся двери.
        - Его до сих пор нет. - На пороге, всхлипывая, стоит Карина.
        Я смотрю в эти заплаканные глаза, полные какого-то непереносимого отчаяния. А она прикусывает губу, сдерживая рыдание, и сильнее прижимает к себе малыша, чертовски похожего на Влада. Хотя чему я удивляюсь? Буквально пару лет назад Карина уже носила фамилию Виннер. Только замужем она тогда была за отцом, а вот теперь - за сыном.
        Черт, как же все запутано! Как во всем этом разобраться и не свихнуться?
        Не желая вдаваться в подробности, отпаиваю ее ромашковым чаем, кормлю печеньем и мысленно составляю план дальнейших действий, отправив Кирилла подготовить команду на выезд.
        - Все готово! - В кабинет вновь заглядывает Кирилл. - Парни ждут на стоянке.
        Киваю, забираю со стола несколько папок и свой рабочий планшет, а также подарок для Крохи. Помогаю Карине подняться с кресла. Она берет на руки малыша, потирающего кулачками сонные глазки, и мы на лифте спускаемся в гараж. Рассаживаемся по автомобилям, Карина с ребенком удобно располагаются на заднем сиденье моей машины.
        Я, как всегда, собран и четко следую обговоренному немногим ранее плану. Но где-то в районе сердце противно ноет, щемит и мешает нормально сосредоточиться. Сжимаю крепче руль, стараясь не думать о том, что Кроха снова останется одна, утешает лишь то, что в этот раз я позаботился об охране.
        Стараюсь не думать о возможной опасности для нее и малыша, но чем черт не шутит, тем более подробная информация о Стасе так и не появилась. А это может значить одно: он нечист. Поэтому быть до конца уверенным в том, что до Агнии ему нет никакого дела, я просто не имею права. В чем-то я параноик - в нашей работе по-другому нельзя, иначе просто не выживешь.
        И я паранойю, страшно - до зудящей боли между лопаток, до скрежета зубов, до дикого желания запереть ее в башне, да так высоко, чтобы ни одна пылинка на нее не упала.
        Притихшая сзади Карина безучастно следит за монотонно скользящим пейзажем в боковое окно. Малыш, сморенный мерным шуршанием шин по асфальту и плавным покачиванием движущегося автомобиля, прикорнул, прильнув немного курчавой головенкой к коленям матери.
        Мы едем в полной тишине, нарушаемой лишь сонным сопением мальчонки и горькими женскими вздохами, не добавляющими оптимизма.
        - Я быстро. - Торможу около ворот своего коттеджа. - Мне надо пару вещей взять, - объясняю Карине. - «И Кроху увидеть», - добавляю уже про себя, надавливая на ручку и открывая дверь.
        - А можно с вами? - летит в спину робкий вопрос.
        Оборачиваюсь и ловлю ее потерянный взгляд. Карина прижимает к груди проснувшегося сынишку и смотрит на меня поверх его макушки. Она, словно боится оставаться одна где бы то ни было. Как вообще до офиса-то добралась?
        - Пошли, - пожимаю плечами и открываю дверь, помогая ей выйти.
        Машина сопровождения останавливается на обочине дороги чуть поодаль. Кивая Кириллу, стучу указательным пальцем по наручным часам и показываю ему раскрытую пятерню. Получаю в ответ утвердительный кивок и исчезаю за воротами.
        Взлетаю по ступеням, словно подгоняемый невидимой силой. В душе клокочет приятное чувство, то, что раньше даже не значилось в списки испытываемых мною положительных эмоций.
        Пара оборотов ключа чуть подрагивающими от нетерпения руками, и я распахиваю дверь. Тишина и пустота упругим потоком окатывает меня. Я еще не переступил порог, но точно знаю: Крохи дома нет. Даже кота нет!
        - Проходи, - сиплю пересохшим горлом, пропуская Карину с малышом вперед.
        Черт! Так не должно быть! Я не имею права на все те чувства, эмоции и глупые ощущения, что прорываются наружу, мешая действовать рационально, туманя мой мозг, забирая большую часть мыслей.
        Но…
        Бросаю ключи на тумбу, непроизвольно потирая грудь кулаком в районе гулко стучащего сердца. Что за глупости вообще творятся со мной?! Бредятина полная!
        - Там гостиная, там кухня, здесь ванная, если вдруг…
        Инструктирую девушку, проходя в глубь квартиры. Она кивает и исчезает с Васяткой за дверью в санузел. Я же взбегаю на второй этаж, спешно иду в свою спальню, но на полпути останавливаюсь и все же заглядываю в комнату Крохи.
        Пусто, чисто, и лишь мелкие детали, оставленные ею на комоде, кровати и кресле, солнечным лучиком пробираются под кожу. Вдыхаю тонкий аромат ее духов и с какой-то глупой улыбкой тихо прикрываю дверь, будто боюсь разрушить ауру чего-то сверхчуткого и неимоверно нежного, поселившегося здесь. И я не против, если она решит завоевать и остальное пространство моей берлоги.
        Захожу в спальню, достаю из гардероба пару сменного белья и лишь сейчас вспоминаю, что дорожная сумка осталась в кладовой на первом этаже. А когда спускаюсь за ней, то в прихожей натыкаюсь на Кроху. Смятение бьет под дых яростнее удачного соперника, нашедшего лазейку в моей обороне.
        Глава 27 *Степан*
        *Степан*
        - Кроха, ты чего? - подскакиваю к ней и обеспокоенно, будто не своим голосом, выдавливаю скупой вопрос. - Что-то случилось? - присаживаюсь перед ней на корточки, пытаясь заглянуть в её низко опущенное лицо, а внутри спиралью закручивается страх за нее, и за… за, черт возьми, за малыша, что растет у нее под сердцем!
        - Привет… - Глухой шепот, вымученная улыбка, а в глазах - растерянность и капельки слез в уголках.
        - Привет! - улыбаюсь в ответ, но легче ей не становится.
        - А там кто? - сглатывая, сипит она, кивая в сторону гостиной.
        Прослеживаю за ее взглядом и замечаю две пары обуви - видимо, они и приводят малышку в замешательство. Вспыхивающая догадка отпускает тугую пружину, и та, раскручиваясь, сметает прочь застывшее напряжение.
        Она что, решила, что у меня семья - жена с ребенком? Или еще одна невестка с внуком? И какие мысли клубятся сейчас в ее маленькой головке? Судя по взгляду и прикушенной губе, отнюдь не радостные.
        Не успеваю успокоить невесть что напридумавшую Агнию, когда в прихожую выходит мальчуган. Забавно переваливается, чуть неуклюже переставляя пухлые ножки (ходить он научился не так давно). На его лице расплывается счастливая улыбка, а глаза так и сверкают неподдельным детским восторгом.
        - Кыся, - лопочет он на своем языке и, раскинув ручки, прет на Кощея, вертящегося около ног Крохи.
        Кот не успевает вовремя ретироваться и попадает в цепкие объятия маленького сорванца. Издав робкое «мявк», как-то безропотно сдается на волю любвеобильного ребенка, а тот, в свою очередь, крепко-крепко прижимает животинку к своему тельцу и тащит в сторону гостиной.
        - Мама! - Радостный возглас ребенка оглашает тишину дома. - Кыся! - сообщает он ей, и в прихожей появляется наша вторая гостья.
        Карина смотрит на нас каким-то потухшим взглядом заплаканных глаз.
        - Здравствуйте. - Легкая улыбка касается лишь уголков ее губ. - Васятка, - обращается она к сыну, - котику больно, так нельзя, - поучает его, пытаясь спасти Кощея из захвата.
        - Кыся, - повторяет малыш и плюхается попкой на пол, опуская кота, но не давая тому сбежать.
        - Кроха, - возвращаю внимание Агнии, так и сидя на корточках, - это Карина - жена Влада. - Малышка в ответ понимающе кивает, не сводя с меня проникновенного взгляда.
        В воздухе словно лопается резиновый шарик. Кроха громко с облегчением выдыхает и поднимает взгляд на Карину.
        - Очень приятно! - Она дарит той ответную улыбку. А я Агния, - представляется.
        - Взаимно!
        Спешно объясняю Крохе, что мне надо уехать и снова оставить ее одну на неопределенный срок. Она бредет за мной следом через гостиную в кабинет, понимающе кивает - сдержанно так, словно боится неловким движением оборвать тонкую нить, что незримо опутывает нас, сооружая кокон единения. Мне и самому чертовски не хочется именно сейчас покидать ее. Но поиски Влада невозможно вести дистанционно, а поручить кому-то я это дело не могу. Не имею права!
        - Карин! - повышаю голос. - Мы выезжаем, - предупреждаю ее, стараясь не смотреть на малышку, напоминающую сейчас брошенного котенка.
        - Я постараюсь максимально быстро разобраться во всем. - Не сдержавшись, беру лицо Крохи в свои ладони, пристально смотрю в ее глаза и тону в них. - Будь аккуратна и не рискуй понапрасну, - предупреждаю, на всякий случай не столько ее, сколько еще и себя.
        Знаю, что за домом будут приглядывать мои парни, но душа всё равно не на месте.
        - Хорошо, - кивает она и тянется ко мне навстречу. Поддаюсь мимолетному порыву и целую ее, ласково проходясь губами по нежной коже и втягивая носом чарующий аромат ее волос.
        С трудом отрываюсь, тяжело выдыхая, и, прежде чем уехать, все же оставляю уйму различных рекомендаций и получаю искреннее обещание звонить в любой момент и по любому поводу.
        - Обещаю, - в сотый раз качает головой Кроха и прячет улыбку в пушистой шубке Кощея, забравшегося к ней на руки, как только Васятка вместе с Кариной выходят за дверь.
        - Хорошо. - И над нами на мгновение повисает тишина.
        Смотрю на малышку, а внутри гадливое чувство затягивает холодом где-то в подреберье, словно тонкой коркой льда осенние лужи. Жестко царапает сердце это потерянное выражение на милом личике. И дыхание застревает в горле, мешая сказать то, что разгонит тучи над горизонтом.
        - Держи, - кладу на ее ладонь увесистую коробочку. - Там парни все перенесли, и мой номер вбит на быстром наборе, - неуклюже отчитываюсь, а она смотрит на меня немигающим взглядом, в котором плещется коктейль необъяснимых, но таких завораживающих чувств, что я не могу устоять и вновь молниеносно притягиваю Кроху к себе. - Береги себя. - Мой шепот касается волос на ее макушке, и мимолетный поцелуй отпечатывается на лбу.
        Отрывая ее от себя, хлопаю входной дверью и быстрым шагом выхожу к автомобилю. Быстрее уеду - быстрее вернусь! Утешаю себя данной мыслью и хмуро поглядываю на Карину, мнущуюся неподалеку. Подхожу ближе, и до слуха доносится детский плач. Он не требовательный, не истеричный, но такой жалобный, что кровь в венах стынет.
        - Кы-ы-ы-ыся… всхлипывает мальчуган, утирая пухлыми кулачками катящиеся по щечкам слезы. - Кы-ы-ы-ся. - Вой невыносим.
        - Что? - в шоке перевожу взгляд на растерянную Карину.
        - А можно… - заикается она, - можно мы у вас останемся? - В её взгляде и в голосе слышится мольба. - Хотя бы на денек? Пожалуйста. Если ваша жена не против, - тут же добавляет она.
        Слова застревают в горле. Боже, да что со мной?! Молча подзываю Кирилла, вышедшего из автомобиля сопровождения и в недоумении поглядывающего на нас, отдаю новые распоряжения, оставляя его с девочками в своем доме. Так даже лучше. Кроха и Карина сейчас в чем-то схожи: обе потеряны, обе в раздрае.
        Сажусь в свой автомобиль, как только троица исчезает за воротами. С остервенением давлю на педаль газа и срываюсь с места, свистя шинами по асфальту. Скорость прочищает мозг, настраивает на рабочий лад, и спустя сотни километров «сожранного» дорожного полотна я, как в омут, ныряю в поисковые работы.
        Почти неделю вспахиваю окрестности вокруг того городка, из которого он выехал в сторону дома, да так и не добрался до места назначения. В сотый раз проезжаю весь маршрут от точки старта до точки исчезновения. Переворачиваю все вверх дном в радиусе десятка километров - толку ноль.
        Злюсь от бессилия, срываюсь в очередной «марш-бросок» по лесной просеке, что отходит в сторону от еле заметной проселочной дороги. Да все без толку. Здесь тоже нет следов ни Влада, ни его машины - ничего!
        - Как такое вообще может быть?!
        Кирилл обреченно вздыхает, когда я заканчиваю очередной мини-отчет о проделанной работе. Не обязан: все же я - начальник, он - подчиненный, но так проще не свихнуться, аккумулируя всю информацию на себе, да и выводы делать в две головы эффективнее.
        Мы общаемся каждый вечер. Мне просто до безумия необходимо знать, как дела у Крохи, но звонить ей я не решаюсь. Боюсь услышать ее голос и сорваться. Корю себя за помешательство на ней, а сделать ничего не могу. Поэтому мчусь на запредельных скоростях домой, как только последний сантиметр ближайшего пространства по пути следования Влада исследован до мельчайшей песчинки.
        Глотаю километры пустой вечерней трассы и, распрощавшись с парнями из группы сопровождения на подъезде к коттеджному поселку, глушу мотор своего автомобиля в паре метров от собственных ворот. Складываю руки на руле и утыкаюсь в них подбородком, смотря почти невидящим взглядом вдаль сквозь лобовое стекло.
        Внутренняя буря дрожью проходится по телу. Мысленно считаю до десяти и обратно. Пара глубоких вдохов с медленными выдохами. Взбегаю по ступенькам, стараясь не шуметь, распахиваю дверь и застываю прямо на пороге. Открывшаяся картинка заставляет сердце пропустить удар, вышибая весь воздух из легких.
        Глава 28 *Агния*
        *Агния*
        Почему я раньше даже не замечала, каким бесконечно долгим может быть день, какими длинными становятся ночи и как медленно одни сутки сменяют другие, а неделя просто бесконечная? Даже когда уехал Стас и разлука с ним окрасила мои будни с тусклые тона, я не чувствовала себя такой брошенной, несчастной и потерянной. Я не переживала так наше расставание и не ждала его возвращения с такой щемящей болью в сердце.
        Я только сейчас понимаю, что таких ярких и всепоглощающих чувств к Стасу никогда не испытывала.
        Шок? Не то слово!
        Я прожила с ним больше года. Я считала, что люблю его, что это настоящее и на всю жизнь. А выходит - нет… Это было все что угодно - дружба, привязанность, привычка, да просто та самая соломинка, за которую я ухватилась, чтобы не считать себя ущербной, чтобы поставить незримую галочку в списке достижений к двадцати с хвостиком годам, кому-то что-то доказать, показать и не быть «неполноценной».
        Но… Нет! Это была не любовь! Точнее, это была совсем не любовь!
        Сейчас меня даже не цепляет то, как он со мной обошелся, не задевает та грубая точка, что он поставил, обрывая наши отношения, не гнетет его уверенное «удаление» меня и нашей малышки из своей жизни. Мне все равно! Я словно сама вычеркнула то время, что провела с этим человеком. Закрыла дверь без сожаления. Дико? Неправильно? Странно? Наверно, так и есть.
        Оглядываясь назад, я жалею лишь о том, какой была дурой, что втюрилась в него и просто за уши притягивала все то, что было, между нами, считая это настоящими чувствами, и не только его ко мне, но и моих к нему.
        - Агния! - Обеспокоенный голос Карины врывается в водоворот моих аналитических размышлений. - Ты с нами?
        - Что? - вздыхаю я, тряся головой и возвращаясь в реальность. - Прости, я немного задумалась. - Теплая улыбка скользит по моим губам и лучиками тихого счастья растворяется в душе.
        Мы сидим на веранде, выходящей на задний двор. Васятка развлекается с Кошиком на свежем изумрудно-зеленом газоне, облагороженном на всей прилегающей к дому территории. За время отсутствия хозяина я все-таки набралась смелости и привела в порядок садик. И теперь здесь есть небольшое озеро - пока без рыб, но с каменистым дном и несколькими лотосами, шикарная альпийская горка, на которой, сменяя друг друга, зеленеют и цветут разнообразные растения. В дальнем углу за декоративным кустарником возвышается беседка с мангалом, большим деревянным столом и расставленными вокруг него складными стульями.
        Кирилл, помогая мне, бурчал, что начальство не любит самоуправства и вмешательства в личное пространство. Но я просто не могла сидеть сложа руки, мне до трясучки надо было чем-то полезным себя занять.
        - Я так и поняла, - прикусывая губы, прячет ехидную улыбочку Карина, словно догадывается о моих мыслях. - Ну, так ты едешь с нами или…?
        - Нет, - качаю головой, - я сегодня здесь останусь, а вы поезжайте.
        Карина с Васяткой в сопровождении Кирилла отбывают в семейное имение семьи Виннер, а я, вдохнув поглубже прогретый солнцем воздух, напитанный ароматом цветущих трав и нотками соленой свежести, прикрываю глаза и подставляю лицо солнышку. Кошик, предупреждающе мурлыкнув, запрыгивает ко мне на колени и забавно трётся мордашкой о мой выпуклый живот. Малышка отвечает ему легким толчком, и я вновь поражаюсь их невербальному общению.
        Время приближается к закату, но дневная жара не спешит отступать. Подхватываю кота, вольготно развалившегося на мне, немного неуклюже поднимаюсь с шезлонга и походкой отъевшегося пингвина направляюсь в дом. Оставляю открытой дверь на веранду, позволяя летнему ветерку вольготно прогуливаться по просторам гостиной.
        Захожу в кухню и, опустив кота на пол, наливаю ему воды в миску. На столе в плетеной корзинке, лоснясь ароматными спелыми боками, лежит маняще душистая клубника. Запах тонким облаком расплывается по воздуху, щекоча нос и легким туманом оседая на все вокруг. Хватаю ягодку и впиваюсь в нее зубами, словно жадный вампир в податливую плоть. Кайфую от сочных брызг, взрывающихся на языке, и жмурюсь от удовольствия.
        - М-м-м-м… - Я не могу сдержать стона, облизывая губы, собирая капельки ягодного нектара. - Как же это вкусно!
        - Мяв! - требовательно звучит откуда-то снизу, а мягкие лапки опираются о мои ноги.
        - Держи, мой хороший, - отламываю зелень от ягоды и кладу лакомство в миску. Кто бы мог подумать, что коты с такой жадностью могут поглощать клубнику? - Ешь, а я пока в ванную схожу, а потом мы с тобой еще полакомимся, - обещаю Кошику пиршество и выхожу из кухни.
        Подниматься на второй этаж, чтобы принять душ, мне неохота, и я, скинув трикотажный сарафан-майку на пол санузла на первом, закрываю за собой створки душевой кабины.
        Вода нежными струями барабанит по плечам, словно заботливые пальцы массажиста, разминая уставшие мышцы и унося с собой скопившееся в них напряжение, прохладными ручейками струится по телу, расслабляя и смывая дневную суету. Прикрываю глаза и запрокидываю голову вверх, позволяя аквацелительным потокам погружать мен в релакс.
        В голове одна за другой неспешно сменяются картинки, и разум мой уплывает за горизонт реальности, томительными волнами прокатываясь по телу и концентрируясь там… в самой сердцевине. Желание распаляет меня..
        Вдыхаю аромат мужского геля для душа, окутывающий меня плотным облаком, скольжу ладонями по разомлевшему телу, вышибая напрочь остатки разума, растворяясь в запретных мечтаниях и упиваясь этой порочностью.
        Напряженная шея…
        Чувствительная грудь…
        Живот…
        Ниже… ниже, туда, где скручивается в тугой узел желание.
        До боли впиваюсь зубами в нижнюю губу, еле сдерживая рвущийся из груди стон неудовлетворения, и - да! - задеваю пальцами чувствительное местечко, а по телу словно электрические волны проходят. Несмелые, но такие острые касания выкидывают меня за грань приличия, утягивая в марево влажного безумия, и в голове яркими вспышками его глаза, его улыбка и эти руки.
        Спутанное сознание и невероятно острые ощущения его ладоней на моей возбужденной плоти. Во мне… Везде!
        Гортанный стон оглушает меня. Одной ладонью упираюсь в запотевшую стеклянную стенку кабины, другой… От плавных и одновременно дерзких движений пальцев мои щеки покрываются краской стыда, и в то же время я низвергаюсь в пучину блаженства, взрываясь в ярком фейерверке запретного удовольствия.
        В голове полнейший туман. Тело охватывает истома, и нет никакого желания шевелиться. Кажется, из меня выкачали все силы, взамен наполнив эйфорией с нотками смятения. Частое дыхание и сердце, стучащее где-то вне грудной клетки… как же это все неправильно! Как же это все греховно-сладко и желанно!
        Трясущимися руками перекрываю кран, приоткрываю створки кабины, выпуская наружу клубы пара, сплошь пропитанного бьющим в голову коктейлем моего наслаждения. На ватных ногах переступаю через бортик поддона и только сейчас понимаю, что мой банный халат ожидает меня в другой ванной комнате.
        Со стоном легкого разочарования, шлепая мокрыми ногами по кафельному полу, подхожу к шкафу. На полках лишь полотенца разных размеров. Выбираю самое большое и оборачиваю его вокруг своего округлившегося во всех местах тела.
        - М-м-м-м да-а-а-а! - вздыхаю, морща нос и рассматривая себя в зеркало.
        Края моего импровизированного одеяния с трудом сходятся на выпирающем животе. Остается только радоваться тому, что в доме, кроме Кошика, других мужиков нет!
        Высушив вторым полотенцем волосы, за неимением расчески прохожусь по ним пятерней. Сброшенные на пол сарафан и нижнее белье отправляю в стиральную машинку и, запустив режим быстрой стирки, выхожу из санузла.
        Оглядываюсь в сторону кухни, где меня ожидает корзинка сладких ягод. Рот наполняется слюной, и я облизываюсь, словно кошка, увидевшая блюдце с валерьянкой. Робкий шаг в сторону, узел на груди опасно съезжает, намереваясь оголить и без того слабо прикрытое тело. И вновь у меня вырывается вздох разочарования, и я разворачиваюсь и бреду к лестнице на второй этаж.
        Не успеваю сделать и пары шагов, как входная дверь отворяется, и я замираю, словно пойманный кролик. Мертвой хваткой сжимаю ладони на краях полотенца, парализованная его взглядом.
        Глава 29 *Степан*
        *Степан*
        Ошалелым взглядом прохожусь по её обалденной фигуре. Залипаю на манящих округлостях, прикрытых лишь куском махровой ткани. Ловлю нереальное удовольствие от созерцания столь упоительной картинки и просто скидываю с себя всю усталость и напряжение, владевшие мною все это время вдали от нее. Я, словно неприкаянное суденышко, нашел наконец-то нашел свою гавань, путь по которой ярким маячком прокладывает мне она.
        Кроха.
        На задворках сознания противной сиреной гудит предупреждение: малышка, все же не твоя, прочь лапы, животное! Но разум отказывается воспринимать любые сигналы, кроме одного, самого значимого. Во рту пустыня. От шквала переполняющих меня эмоций сердце стучит на повышенных скоростях, и тяжесть в паху безжалостно срывает все предохранители.
        Мы пристально смотрим друг на друга, и румянец на щечках Крохи опаляет мое нутро жаром предвкушения. Меня прошибает очередным разрядом желания, и устоять от искушения просто немыслимо.
        Сжимаю до боли кулаки, стараясь из последних сил угомонить взбунтовавшееся либидо.
        - Ой! - сипло выдыхает она, но даже не делает и попытки сбежать, а только хлопает пушистыми ресницами, и ее глаза с поволокой затягивают меня в тайный омут, выплывать из которого я не спешу.
        Кроха зачарованно проходится кончиком языка по припухшей нижней губе, а затем прикусывает ее в невинном жесте. Замечаю, как сбивается ее дыхание, и частые глубокие вдохи лишь усиливают эффект притяжения. Окончательно отключаю разум и совесть, заодно и на пару широких нетерпеливых шагов сокращаю расстояние, разделяющее нас.
        - Привет, - тихо, еле касаясь манящих губ своими, шепчу я, боясь спугнуть малышку. - Скучал, - следом срывается признание, и я беру в плен ее лицо.
        Мои ладони на ее румяных щеках. Мой лоб упирается в ее лоб. Наши вздохи-выдохи в унисон, и сердца на запредельных скоростях колотятся где-то на одной волне.
        - Ты пахнешь клубникой, - с хрипом выдыхаю я, царапая горло, и глубоко вдыхаю неповторимый, только ей присущий аромат. - И мной, - добавляю, делая еще одну затяжку, и это так неописуемо потрясно - чувствовать на ее нежной коже запах своего геля для душа!
        - Клубника там… на кухне… хочешь? - запинаясь, шепчет Кроха, чуть нервно сглатывая, и машинально дергается в сторону дверного проема, но я стопорю этот маневр легко, без какого-либо сопротивления.
        - Хочу…
        Очень хочу - ее!
        До дрожи в руках боюсь все испортить. До тремора в теле хочу мою девочку, и чтобы только этот запах клубники с нотками морского бриза окутывал хрупкое девичье тело.
        - Тебя хочу…
        Подушечками больших пальцев провожу по бархатной нежной коже. Ловлю прерывистый взволнованный выдох. Немного отклоняюсь, чтобы поймать в фокус изумруд ее затуманенных глаза и читать Кроху, как раскрытую книгу. Там, в глубине, плещутся наивность, удивление, волнение и… желание! Этот убойный коктейль, словно зажженная спичка, поджигает бикфордов шнур моего терпения. Еще не рвануло, но уже на грани.
        - Можно? - Я держусь из последних сил, но мне важен, очень важен ее ответ.
        Ее разрешение или…
        Нет о втором я даже думать не хочу, но исключить не могу, и поэтому, затаив дыхание, просто жду. Трясусь в ожидании не хуже юнца на первом свидании.
        А она… Она разрывает в хлам мою выдержку. Несмело приподнимается на носочках, разжимая пальчики на краях стремящейся опасть с ее тела тряпки. Цепляется ладонями за мои плечи, тянется ко мне, словно одуванчик за лучами солнца, и…
        И чуть неуклюже касается своими губами моих. Терпеливо жду, молясь лишь об одном: «Смелей, мой цветочек, все будет только так, как ты того захочешь».
        Неуверенные движения ласковых рук от плеч к шее опаляют оголенные нервы. Самоконтроль трещит по швам, разгоняя по венам убойные дозы адреналина. В ушах - бешеный гул, перед глазами - легкая пелена. Но малышкино дыхание на моей коже, ее невесомые касания и несмелые поцелуи стоят того, чтобы временно потерпеть ноющий дискомфорт в штанах.
        - Я… - срывающимся голосом шепчет она, запутываясь тонкими пальчиками в моих волосах на затылке, - тоже… - нервно выдыхает, вверяя мне самое ценное, что у нее есть: себя!
        Глаза в глаза - и мир вокруг перестает существовать. Есть только мы и то, что творится между нами. Эта нереальная химия! Этот восторг и эмоциональный взрыв! Это так бесценно и ответственно - взять то, что предлагает она, и сделать только своим.
        К черту летит ее полотенце, оседая бесформенным комом где-то за моей спиной. Злое «мяв» раздается из-под него, а я лишь добавляю в эту кучу свою футболку.
        - Там Кошик, - путано переживает за обиженную животинку моя заботливая Кроха.
        - Он еще мал, чтобы подглядывать за взрослыми, - шепчу я, улыбаясь в ее приоткрытый рот, и накрываю его поцелуем - жарким, жадным и клеймящим. Сплетаю наши языки в таком бешеном танце, что воздуха не хватает и кажется, еще чуть-чуть - и я взорвусь, как незрелый юнец.
        Подхватываю Агнию на руки и спешно направляюсь в сторону лестницы. Она, обвив мою шею руками, утыкается носом в ямочку ключицы. Жар её взволнованного дыхания разгоняет по моему телу мурашки.
        - Я же тяжелая, - тихо сопротивляется Кроха, но все же крепче прижимается и затихает в моих руках.
        - Ты идеальная. - Я дурею от аромата ее волос и пинком открываю дверь в свою спальню.
        Бережно опускаю Кроху на кровать, замирая от открывшейся моему взгляду картины. Обнаженное шикарное тело, разрумянившееся и безумно желанное. Манящие полушария упругой груди, округлый животик, хранящий маленькую жизнь. Точеные ножки, плотно сдвинутые в смущении, старательно прячущие от меня сокровенное местечко. Широко распахнутые омуты зеленых глаз, глядящих на меня с надеждой и легкой нерешительностью. Пухлые клубничные губки и розовый кончик шаловливого язычка, проходящийся по ним.
        Боже, Кроха, что ты со мной делаешь?! Я же сдохну, если ты сейчас пойдешь на попятную. Я сдохну, если это все не навсегда!
        Не разрывая нашего зрительного контакта, медленно стягиваю с себя джинсы вместе с трусами, выпуская на свободу томящееся в заточении естество. Прохожусь по нему сжатой ладонью, желая хоть бы чуть-чуть ослабить напряжение, чтобы не слететь с катушек раньше, чем малышка получит свою порцию наслаждения. Она не отворачивается, следит за моими движениями, и взгляд ее медленно, но верно наполняется мороком пьянящей страсти, безжалостно растворяя сомнения и страхи.
        Опускаюсь на кровать около ее разгоряченного тела, а ладони покалывает от потребности прикасаться к ней, заласкать до томных стонов, вышибая из памяти все предыдущие ночи с другим (я отчего-то уверен, что я - второй ее мужчина, и к тому же последний!).
        Вновь поцелуи, и её бархатная кожа под моими руками полыхает огнем безудержного желания. Скольжу по телу Агнии, не в силах насладиться, стремясь продлить прелюдию до умоляющих всхлипов нетерпения. Покрываю поцелуями все чувственные местечки, обходя лишь самое потаенное.
        Скулы сводит от потребности погрузиться в нее, но…
        - Кроха, - сипло выдыхаю, прикусывая мочку ушка, - нам можно или…?
        Вопрос на миллион, самый важный в данном положении. Я не хочу навредить ни ей, ни малышу.
        - Я не знаю… - смущается она, царапая тонкими ноготками мою спину, цепляясь за меня, как утопающий за спасательный круг. - Я не разговаривала с врачом на эту тему. - Казалось бы, куда еще больше смущаться, но она, словно хамелеон, меняет цвет с нежно-розового, на пунцовый. - Мне не…
        - Все хорошо, милая, - успокаивающе провожу костяшками пальцев по алеющей щечке, - мы разберемся с этим позже. - Легкий поцелуй. - А пока и так есть куча способов получить удовольствие. - Одариваю ее улыбкой и вновь утягиваю нас в пучину наслаждения.
        Руками, губами довожу малышку до взрыва, чувствую, как сжимается ее естество вокруг моих пальцев, и в сотый раз в упоении шепчу:
        - Моя, только моя, Кроха!
        Ее гортанный вскрик разрывает тугую пелену окутывающей нас страсти, врезается в барабанные перепонки оглушающим разрядом неповторимого экстаза.
        Ее тело, выгибающееся подо мной в конвульсиях эйфории, ее несмелые ладошки, нежно сжавшие меня в кулачок, за пару ласковых движений доводят до грани и выкидывают за пределы Вселенной и разрывают прежние шаблоны, создавая новые и только наши.
        Блаженно опускаюсь на постель рядом с Крохой. Прижимаю ее к себе и проваливаюсь в сладкое забытье, дыша только ею.
        Глава 30 *Степан*
        *Степан*
        Робкие шевеления вытягивают меня из омута умиротворенного забвения. Нехотя приоткрываю глаза и сквозь полуопущенные ресницы наблюдаю за Крохой. Она, смутившись, тянет на себя покрывало и, стараясь меня не потревожить, пытается выбраться из плена моих рук и ног.
        Я не облегчаю ей задачу, лишь чуть-чуть сдвигаю руку, и ладонь ложится на её округлый живот. Агния замирает, а я прислушиваюсь к новым для себя ощущениям. Необычно и в то же время так естественно, словно так было всегда. Во мне нет ни капли отторжения к этому, еще не родившемуся малышу. Более того, уже сейчас мне небезразлично все, что с ним связано, и уж тем более его мама.
        Догадка кувалдой ударяет по разомлевшем мозгам, и я резко подскакиваю на кровати. Осматриваю удивленно притихшую Кроху с ног до головы и в панике, немного запинаясь, терзаю ее вопросами:
        - Кроха, ты как? Что-то случилось? Где-то болит? Может, к врачу?
        Она смотрит на меня, почти не моргая, и натягивая плед почти до носа. Качает головой, нисколечко не успокаивая меня.
        - Все нормально, - смущенно шепчет Кроха - Я просто… мне надо в… в туалет, - выдыхает она.
        А я чувствую, что это не так. Нет, не отвергаю того, что малышка и впрямь хочет посетить санузел, но это не первопричина. Глупыш мой маленький! Аккуратно наклоняюсь, отбираю ненавистную тряпку, за которой она старательно прячется и, глядя ей в глаза нежно, но в то же время строго даю понять, что все, что произошло это не разовая акция для спуска взбесившихся гормонов, это нечто другое.
        - Не пугай меня Агния, - прошу Кроху, покрывая её лицо невесомыми поцелуями. - Сейчас мы сходим в душ, потом поужинаем, а потом… - продолжаю, сопровождая каждое слово нежными ласками, - потом мы все это повторим, и потом… и потом… и потом…
        Зацеловываю каждый миллиметр желанного тела, с упоением слушая тихие вздохи и наблюдая за тем, как маленькие ладошки комкают смятые простыни. Она такая чувственная, что нескольких касаний моего языка к запретному местечку хватает, чтобы вновь погрузить Кроху в бездну удовольствия. А меня спасет только душ.
        Когда взгляд Агнии вновь становится осознанным, а щечки розовеют от новой волны смущения, я подхватываю ее на руки и несу в ванную комнату. Большая душевая кабина с комфортом вмешает нас двоих. Я бы с большим удовольствием понежился в джакузи, но боюсь, в Крохином положении небезопасны такие водные развлечения.
        - А я ничего на ужин не успела приготовить! - спохватывается моя заботливая девочка.
        - Ну и ладно, закажем доставку. - Настраиваю воду, и нас окатывает теплый тропический ливень.
        Агния от неожиданности фыркает, словно кошка. Такая забавная и такая желанная.
        Разворачиваю ее спиной к себе, прижимаю к вздымающемуся в неровном дыхании торсу и неспешно вожу ладонями по влажному телу. Шепчу на ушко разные нежности и в очередной раз дурею от ее неподдельной живой реакции. Кроха смелеет и, взяв в руки флакон геля, выдавливает на ладонь немного ароматной субстанции. Взбив мыло в пену, скользящими движениями изучает мое тело.
        - Агния, милая, еще чуть-чуть, и я взорвусь, - цежу сквозь зубы, путаясь пальцами в ее полосах, сжимая их в кулак и оттягивая голову, чтобы заглянуть в эти зеленые омуты.
        - Хорошо. - Она проходится язычком по губам и, крепче сжав ладони, вырывает из моей груди рык наслаждения.
        Быстро ополаскиваюсь сам и обмываю Кроху. Выхожу из душевой, обмотав вокруг бедер полотенце. Достаю с полки еще одно и свой банный халат. Спешно, но очень нежно кутаю Агнию в него и, промокнув влажные волосы, сооружаю на голове тюрбан. На улице лето, но сквозняки способны и в жаркий июльский день подкосить здоровье, а нам это ни к чему.
        - Я привыкну, - разомлев, шутит она.
        - Я тоже, - с улыбкой, но на полном серьезе заявляю я и, сунув ее ножки в тапочки, отправляю девушку на кухню.
        По-армейски молниеносно привожу себя в порядок, натягиваю домашние штаны и присоединяюсь к Крохе, растерянно стоящей около открытого холодильника. Вместе инспектируем его содержимое. Единогласно решаем, что заказывать ничего не будем, а в четыре руки приготовим пасту и салат.
        Недовольное кошачье урчание аккомпанирует нам все время готовки, и наглая морда каждый раз норовит оккупировать коленки Агнии, стоит той только присесть.
        С непомерным рвением Кощей выказывает мне свою ревность, за что получает удаление с игрового поля. Хватаю обнаглевшую зверюгу за шкварник, открываю входную дверь и с кайфом выпроваживаю его на улицу - правда, по настоянию Крохи, всего на несколько часов, хотя я бы оставил его там до сильных заморозков.
        - Может, все же запустим?
        Перемешивая овощи в салатнике, Агния смотрит на меня таким умоляющим взглядом, что я уже готов сдаться и выполнить любую ее просьбу.
        - Нет!
        Все же настаиваю на своем, качая головой, притягивая малышку к себе и целуя в висок. Прохожусь кончиком носа по нежной коже.
        - Сегодня ты только моя… - Вдыхаю запах ее, еще немного влажных после душа, волос. - Вот уеду завтра на работу - будете миловаться.
        Стараюсь держать серьезную мину, но ее сокрушенное «угу» и ладошки под моей футболкой пагубно влияют на самоконтроль.
        - Все готово, - стряхиваю накатившийся морок желания, - давай уже поедим.
        Глава 31 *Степан*
        *Степан*
        В четыре руки мы сервируем журнальный столик в гостиной. С комфортом размещаемся на большом диване и, включив «плазму», под песни и кривляние звезд шоу-бизнеса в очередном телешоу приступаем к еде. Посмеиваясь и обсуждая события, происходящие на экране, с аппетитом уплетаем сытный ужин. Потом пьем душистый чай и отправляемся спать, когда Кроха начинает клевать носом, а за окном уже давно серебряный диск луны главенствует на черном бархате ночного неба.
        За весь вечер я так и не решился заговорить с ней о загадочном исчезновении данных из ее телефона и уж тем более о том самом Станиславе Степановиче Рейн, которого, как, оказывается, вообще не существует. Для начала я хочу максимально сам во всем этом разобраться, не привлекая Агнию и не тревожа ее. Внутренняя чуйка меня никогда не подводила, положусь на нее и в этом деле.
        - Э-э-э-э! - хватаю Кроху за руку, когда в коридоре второго этажа она делает шаг в сторону своей комнаты. - Ну уж нет, - качаю головой и подталкиваю ее к приоткрытой двери в спальню, где кровать все еще хранит пикантные воспоминания.
        - А пижамка? - игриво так звучит девичий голосок, и я, сдвинув в сторону огромную дверь гардеробной, беру с полки первую попавшуюся футболку, возвращаюсь к Агнии и сам переодеваю её.
        Откидываю прочь махровый халат и тут же натягиваю на желанное тело совершенно не привлекательную хлопчатобумажную вещь серой неприглядной расцветки. Словно камуфляж надел. Но, черт меня дери, на ней моя растянутая футболка смотрится круче кружевной сорочки от известного бренда женского нижнего белья.
        - Быстро в кровать! - командую, стиснув зубы, и сбегаю в ванную.
        Вот только там мне спрятаться не удается. Кроха беззастенчиво заходит следом и, отыскав на полке новую зубную щетку, принимается чистить зубы. Ловлю ее взгляд в зеркале, подхожу вплотную и становлюсь за ее спиной. Наш зрительный контакт не разрываем. Наши действия в унисон, так, словно мы это делаем вот уже миллионный раз подряд. И так же синхронно споласкивает щетки, умываемся, сталкиваясь лбами над раковиной и, смеясь, тянемся за одним и тем же полотенцем, перетягивая его каждый на себя. Тщательно вытираем мокрые лица, неустанно касаясь друг друга, и есть в этом, что-то бередящее сердце, западающее в душу.
        Вместе идем в спальню и ныряем под большое одеяло, мирно укладываясь спать. Спать, и больше ничего. Оба сытые и умиротворенные. И я почти уже проваливаюсь в объятия безмятежного сна, когда с легкой паникой Кроха подскакивает на кровати.
        - Кошика так и не запустили! - Скидывая с себя покрывала, она спускает ноги на пол с готовности нестись на помощь угнетенной животинке.
        - Кроха, на улице лето, он не замерзнет. Ему полезно, и нам мешать не будет.
        - А вдруг дождь пойдет? - не унимается она, и мне ничего не остается, как встать и выполнить ее желание.
        Да-да, взгляд этот уже из меня веревки вьет!
        - Все. Кот дома, жив, здоров и безумно злой, так что я не ручаюсь за порядок в помещении. В гневе он чертовски безобразен.
        - Угу…
        Забираюсь в кровать, притягиваю Агнию к себе и наконец-то проваливаюсь в блаженный сон.
        Просыпаюсь от ощущения пустоты рядом. Не задернутые занавески беззаботно позволяют слепящему глаза солнцу проникать в помещение. Тишина в спальне давит на уши, и только примятая подушка рядом с моей красноречиво говорит о том, что все происходящее прошлым вечером мне не приснилось. Улыбка растягивает уголки губ и жарким сгустком необъяснимого счастья концентрируется в груди.
        Бросаю беглый взгляд на часы и от удивления присвистываю. Так допоздна я не спал уже давно, точнее, с того момента, как надел кирзу и пошел служить на благо Родины. Девять утра, а я еще в кровати, довольно потягиваюсь и прислушиваюсь к звукам, доносящимся в приоткрытое окно. Щебет проснувшихся птиц, шорох листвы на деревьях и радостный стук моего сердца - отличный аккомпанемент для начала нового дня, хотя сонный голос Крохи был бы шикарным дополнением ко всей этой утренней симфонии.
        Пойду исправлять недочет.
        Бодро поднимаюсь с постели. Быстро принимаю душ, натягиваю домашние брюки и сбегаю по лестнице на первый этаж. В кухне никого, только запах свежесваренного кофе и томящегося на плите в большой сковороде омлета с овощами. Рот наполняется слюной, и желудок предательски урчит, как трактор. Но голодный обморок мне не грозит, так что продолжаем розыскные действия.
        Гостиная также пуста, лишь настежь распахнутые стеклянные двери, ведущие на террасу и задний двор, впускают в дом звуки наступающего дня. Легкий ветер треплет занавески, скрывая от меня еле проглядывающий силуэт Агнии. Спешу преодолеть разделяющее нас расстояние и застываю на пороге, ошарашенный увиденным.
        - И когда успели? - сиплю пересохшим горлом, окидывая удивленным взглядом все метаморфозы, произошедшие на территории за время моего отсутствия.
        - Ой! - восклицает Агния, сидящая в шезлонге на террасе.
        Кот, нагло развалившийся на ее ногах, поднимает морду и злобно фыркает на меня. Игнорирую его выпады, делаю шаг, так и не сводя взгляда со двора, и равняюсь с этой парочкой.
        - Тебе не нравится? - Её голос звучит тихо-тихо, с легким заиканием и волнением.
        Прислушиваюсь к эмоциям, гуляющим во мне, и пытаюсь дать им чёткое описание. С одной стороны, я чертовски не люблю посягательства на свое личное пространство, с другой - все, что я сейчас вижу перед собой, настолько гармонично и созвучно с тем, чего бы мне хотелось, что и добавить нечего.
        - Прости, - так и не дождавшись моего ответа, шепчет Кроха поникшим голосом, - я…
        - Эй, ты чего? - Я наконец-то отрываюсь от созерцания окружающей красоты и присаживаюсь перед ней на корточки. - Очень понравилось, - провожу пальцем по нежной щечке, стирая грустную слезинку, - я просто онемел от увиденного.
        - Тебе нравится? - недоверчиво переспрашивает она.
        Киваю, заглядывая в омуты зеленых глаз.
        - Пойдем завтракать, и ты мне все про это расскажешь, - машу головой в сторону раскинувшейся клумбы, появившейся беседки и прочих изменений.
        Прижимая к груди Кощея, Кроха делает попытку подняться, барахтаясь, словно упавший на спину жук-скарабей. Забавная! Протягиваю руку и, поддерживая за округлившуюся талию, помогаю ей встать.
        - Кот у нас, смотрю, совсем обленился, - смеюсь, наблюдая за тем, с какой довольной мордой эта зверюга восседает на руках Крохи.
        Малышка смущается и все же спускает кота на пол. А затем с воодушевлением начинает рассказ о преобразившемся заднем дворике. Оказывается, это еще не все. По ее задумке, не хватает пары каких-то заморских кустов, и текстиля в беседке, и кованых светильников в одном стиле с мангалом.
        - По договору, когда должны доделать? - внемлю ее монологу, кивая в знак понимания.
        - По какому договору? - удивляется она, подходя к плите с тарелкой.
        - Ты у частника заказ делала, что ли? - уточняю, доставая из холодильника сырную нарезку и хлеб.
        - Я сама… - В её голосе вновь слышится смущение, и она прячет взгляд, ковыряясь в сковороде с омлетом.
        - А поподробнее? - Ни хрена не понимаю, присаживаюсь за стол и внимательно слежу за Крохиными манипуляциями с нашим завтраком.
        - Я сама все распланировала, сделала эскизы, составила чек-лист. - Кроха словно отчитывается передо мной, как перед недоверчивым заказчиком. - Потом мы с Кириллом съездили в большой строительный магазин, закупились строго по списку. А уже здесь всем занимался Кирилл с парнями и Карина. - Она подводит итог, ставя на стол две тарелки с ароматно пахнущим воздушным омлетом. - Ну, еще Васятка старательно помогал.
        - Счет предоставь…
        - Зачем? - Агния присаживается напротив меня и берет в руки вилку, та чуть подрагивает, да и глаза малышки наполнены непониманием и даже еле заметной обидой.
        - Я не дурак, с математикой дружу и примерно представляю, в какую копеечку тебе вылились эти ландшафтные преображения.
        - Только стройматериалы, - пожимает плечами Кроха. - Растительностью щедро поделилась мама Кирилла, а парни твои сами натаскали и камней, и грунта. Да и вообще они у тебя рукастые.
        Она говорит все с таким восхищением и искренней радостью, а у меня черная пелена перед глазами, и зубы сжимаются до скрежета эмали. Прибью всех вместе и каждого по отдельности!
        Маразм! Но ничего поделать не могу, кроет меня.
        Вдох-выдох…
        Мысленный счет до десяти и обратно…
        Все что угодно, лишь бы вернуть мозгам способность рационально мыслить и задушить в зачатке невесть с какой стати проснувшуюся ревность. Да и противный голос задетого мужского самолюбия тоже не мешало бы заткнуть.
        - Прости… - Ее тихое извинение кувалдой стыда шарахает под дых. Я с трудом проталкиваю воздушный омлет в глотку и запиваю его большим глотком ароматного кофе.
        - Надо было все согласовать с тобой, а я решила просто сделать сюрприз и таким вот образом поблагодарить тебя за все. Мне не сложно, правда, это же моя специализация, я скоро диплом получу. Если все сложится удачно, со временем хочу свою студию открыть. Я люблю этим заниматься. Я… - Она запинается, жадно глотает воздух и дышит часто-часто, а щеки румянятся, и в глазах плещется столько разноплановых эмоций, что, того и гляди, перельются через край, затапливая все кругом. Во избежание потопа откладываю вилку, встаю из-за стола и, обогнув его, подхожу к Крохе. Подаю ей ладонь, и, как только она поднимается, заключаю в объятия - прячу в кольце своих рук, прижимая голову к своей груди и тихо-тихо говорю:
        - Все именно так и будет! Спасибо тебе большое, Кроха. И это я тебе благодарен за то, что ты появилась на моем пороге. С финансами после разберемся.
        Еле уловимое «угу», и мир наполняется теплом и пониманием. Стоим так еще какое-то время, наслаждаясь тишиной и покоем. Даже Кощей не рискует встревать в наш дуэт.
        Но время неумолимо бежит вперед, и мне пора бы выдвигаться на работу.
        - Можно с тобой? - спрашивает Кроха, убирая посуду со стола и складывая ее в посудомоечную машину. - Мне в женскую консультацию надо, - смущенно отвечает она на мой немой вопрос.
        Соглашаюсь, сразу продумывая, кого из парней приставить к ней в качестве водилы-тельника. Через пятнадцать минут Агния уже стоит в прихожей, одетая в легкое трикотажное платье цвета спелой вишни. На ногах - удобные кеды, идеально белые, словно она и не ходит в них по земле. На плечо накинута лямка рюкзачка.
        До офиса добираемся быстро, и там я со «скрежетом» передаю ее в руки опытного спеца, тут же получающего от меня миллион дополнительных ЦУ, и, оставив легкий поцелуй на сладких губах Крохи, погружаюсь в рабочий процесс.
        Ближе к обеду, когда с основной массой запланированных дел покончено, созваниваюсь с малышкой.
        - Я уже выхожу из консультации, - отвечает она на мой вопрос, - но меня не приняли, там запись уже на месяц вперед забита.
        - Не волнуйся, разберемся. Я на обед вырвусь через полчаса, давай в кафе встретимся?
        - Давай, - соглашается Агния, - в том, которое около офиса, у них пирожные вкусные.
        - Договорились.
        Спустя оговоренное время откладываю все документы и спешу на встречу с Крохой. Подходя к кафе, сразу замечаю ее, сидящую за тем же столиком, и парня, спешно отходящего от ее столика, а затем и вовсе теряющегося в потоке уличных зевак.
        Глава 32 *Агния*
        *Агния*
        Стас выныривает из ниоткуда, словно черт из табакерки.
        - Привет, - звучит так буднично, будто мы и не расставались с ним больше, чем на полчаса.
        Будто вот только утром проснулись в одной кровати, вместе позавтракали, вместе же поехали по делам и разошлись на краткий миг, чтобы потом вновь встретиться и вместе пообедать.
        Смотрю на него и удивляюсь сама себе и тем чувствам, что беззаботно гуляют в душе. Точнее, там только одно, но очень яркое: простое безликое удивление.
        Во мне нет сожаления о том, что этот человек когда-то был в моей жизни, но и вернуть его назад я не желаю. Да и общаться мне с ним уже не интересно. Даже знать не желаю, каким зигзагом судьбы наши пути вновь пересеклись.
        То, что было между нами, можно смело записывать в раздел судьбоносных ошибок, без которых невозможно познать настоящее счастье, научиться чему-то значимому и осознать всей ценности бытия. Так что я не злюсь и даже мысленно благодарю его, поэтому спокойно поднимаю на него взгляд и равнодушно отвечаю на его приветствие.
        - Привет, - безразлично пожимаю плечами, помешивая соломинкой тугую молочную пену в высоком стакане с коктейлем.
        - Как дела? - интересуется он, самоуверенно выдвигая стул и присаживаясь за мой столик, не соизволив даже поинтересоваться согласием.
        Удивленно вздергиваю бровь, чуть склоняю голову к плечу и поглядываю на него с немым укором. Полное игнорирование отчетливо читается в надменном выражении его лица. Стас откидывается на спинку стула и вытягивает вперед ноги, скрещивая их в щиколотках. Руки складывает на груди в замок и смотрит на меня… с каким-то превосходством, что ли?
        - Ну и чего ты добиваешься?
        - Прости? - От такой наглости я закашливаюсь, подавившись глотком клубничного напитка.
        Отставляю стакан чуть в сторону, чтобы не опрокинуть в эмоциональном порыве. Наклоняюсь вперед, опираясь локтями о столешницу, и вглядываюсь в знакомые до зубного скрежета черты лица. Пытаюсь понять: эта напускная наглость - недавнее его приобретение или давнее, но тщательно скрываемое?
        - Ну, ты же не просто так здесь! - произносит с такой уверенностью в своей правоте и в том, что меня он знает на «пять с плюсом», что я не могу сдержать снисходительную улыбку и лишь прикрываю ладонью рот, чтобы не засмеяться ему в лицо.
        - И какая, по-твоему, у меня причина здесь находиться?
        Стас сканирует меня холодным взглядом, придвинувшись вплотную к столу и отзеркалив мою позу. Теперь мы смотрим друг другу в глаза. Стас гневно дышит, покрываясь красными пятнами, а меня, отчего-то это веселит. Улыбаюсь.
        - Ты!.. - Он сдвигает брови к переносице.
        - Я! - киваю и продолжаю нашу игру в «гляделки». - Может, расскажешь мне, зачем стер информации на моем телефоне? - спокойно интересуюсь. - Хотя ты знаешь, мне это не интересно, как и не интересно вообще ничего, что с тобою связано.
        - Да ну?! - В голосе Стаса и в дернувшемся уголке его губ проскальзывает замешательство, он словно поверить не может в то, что перестал быть центром моей вселенной.
        - Ну да! - откидываюсь назад, глубоко вздыхаю и, задержав на мгновение воздух в легких, прислушиваюсь к своим ощущениям.
        Ничего! Вот вообще ничего нет! Ни обиды, ни злости, не сожаления - ничего. Словно рядом сидит абсолютно посторонний человек. Громко выдыхаю и впервые за всю свою недолгую жизнь употребляю такой витиеватый мат, от которого завянут уши даже у пропитых портовых грузчиков. Тщательно обрисовываю мужчине, сидящему напротив меня, куда ему идти, и сообщаю все, что я о нем думаю.
        - Ты насквозь лживый! - завершаю свой монолог. - Все, от первого знакомства до твоего отъезда к мнимому отцу - одна сплошная ложь! - Я не спрашиваю, а озвучиваю факты, удивляясь самой себе и той смелости и решительности, что сейчас бурлит во мне. - Мне ничегошеньки от тебя не нужно. Я сама со всем разберусь. Я тебя не люблю, да и не любила никогда. И запомни: ребенок мой и только мой!
        - Хм… - Язвительная ухмылка кривит его губы. - Какая ты стала смелая! С чего бы это?
        - Учителя хорошие были.
        - Ну-ну…
        Стас словно пытается взять в свои руки утерянный контроль над ситуацией, вернуть себе былое превосходство и увидеть трепет в моих глазах. Он буравит меня взглядом, что-то хочет сказать, но, бросив взгляд мне за спину, шлепает ладонью по столу, поднимается и, наклонившись вперед, злобно шепчет:
        - Ты была удобной подстилкой, киса, не более. - Он плещет ядом так, что все же задевает меня, и ком горечи подкатывает к горлу. - Такой и осталась. - И, выпрямившись, уходит.
        Глава 33 *Агния*
        *Агния*
        Откат наступает моментально. Как бы я ни ерничала, как бы ни хорохорилась, обида все же больно жалит ядовитой змеей. Чувствую предательское пощипывание в носу, и взгляд туманят горячая влага.
        - Кто это был? - раздается знакомый мужской голос с нотками еле уловимого раздражения.
        Степан стоит сзади, обняв горячими ладонями мои плечи, и губы его легонько касаются волос на моем затылке. Я сглатываю ком, прочищая горло, быстро-быстро моргаю, стряхивая накатившие слезы, и надеюсь, что он не заметит моего расстроенного состояния.
        - Стас, - с легкой хрипотцой произношу это имя, больно царапающее мою душу.
        Ладони на моих плечах еле уловимо сжимаются, а дыхание рваным потоком обжигает макушку, вызывая толпу мурашек вдоль позвоночника и страх, что Степан все не так поймет.
        - Что хотел?
        - Предположил, что я за ним слежу и хочу вернуть его обратно.
        - А ты хочешь? - все так же подчеркнуто строго задает он пугающие меня вопросы, стоя за спиной и не делая попытки обойти стол и присесть.
        На глазах вновь проступают слезы, и нервная дрожь мешает рационально мыслить. Молча качаю головой, отрицая его предположение и шмыгая потекшим носом.
        - А где, черт возьми, твоя охрана?! - Чувствую затылком, как он скидывает с себя напряжение и тут же срывается в недовольном возгласе в сторону парня, что приставлен ко мне. - Какого хрена он подпустил к тебе этого уро… - Степан сбивается, отпускает мои руки, отходя в сторону, а мне моментально становится холодно и одиноко.
        Оглядываюсь назад, пытаясь поймать выражение его лица, но он успевает повернуться ко мне спиной, и я вижу лишь его мощную спину. Широкие плечи словно загораживают меня от всего мира.
        Смахиваю сорвавшиеся с ресниц слезинки, быстро утирая их бумажной салфеткой, и хватаюсь за стакан с недопитым молочным коктейлем. Делаю жадный глоток, игнорируя трубочку, пью прямо через край. Горло саднит от кома непонятных чувств, вызванных во мне нахлынувшими воспоминаниями вчерашнего вечера, ночи и вообще всего, что дарит мне Степан.
        Он другой. С ним все по-другому. Я боюсь утонуть во всех этих чувствах, которые испытываю рядом с ним. Их ядреная смесь просто сшибает с ног, даря поистине неповторимые ощущения и жажду жить, творить, любить… Его любить!
        Задыхаюсь от осознания этого, и дрожь пробегает по телу, а легкая паника окрашивает щеки румянцем. В ушах какой-то гул, и голова слегка кружится. Словно сквозь толстый слой тяжелого ватного одеяла, до меня доносятся слова склонившегося надо мной Степана.
        - Эй, Кроха! - жуткое волнение и легкий испуг в его взгляде. - Ты чего?
        - Все хорошо, - спешу успокоить его. - Я просто немного испугалась. - Язык плохо слушается, и слова я произношу очень медленно. - Я … - запинаюсь, ведь я же не могу ему сказать, что чертовски боюсь будущего.
        Будущего без него я уже не представляю, и это пугает меня еще больше. Мы же знакомы всего ничего. Я беременна, возможно, его внучкой, и может так случиться, что, разобравшись со всеми загадками моего появления на его пороге, он…
        Отчаянно качаю головой, пытаясь прогнать тревожные мысли. Но слезы все же бегут по щекам неудержимыми ручейками.
        - Убью! - цедит сквозь сжатые зубы Степан.
        В недоумении вскидываю голову и смотрю на него широко распахнутыми глазами. Он зол, безумно зол, желваки на его скулах перекатываются, а кулаки сулят стремление крушить.
        - Кроха, ты не пугай меня, - хрипит он. - Я не железный и мысли читать не могу. Что случилось?
        - Он, правда, ничего мне не сделал, а водителя я сама попросила не ходить за мной в кафе: ну что тут может со мной случиться? - Я тараторю, пытаюсь подняться, но тут же хватаюсь за низ живота и вскрикиваю: - Ой!
        Глава 34 *Агния*
        
        *Агния*
        Я даже не успеваю сообразить, что произошло, а Степан уже подхватывает меня на руки, чертыхается и спешит на выход.
        - Сумка! - кричу я.
        В сторону летит строгий указ захватить мою поклажу, а его шаг лишь ускоряется.
        - Поставь меня на землю. - Мне становится немного стыдно, неудобно.
        - Сейчас, - спокойно произносит он, словно и не несется с космической скоростью и с утяжелением в виде моей нелегкой тушки, - до машины дойдем, и я тебя поставлю.
        - Я до нее и сама могу дойти. - Улыбка самопроизвольно растягивает уголки моих губ. - А если ты хотел уйти из кафе, так и надо было сказать, а не хватать меня и тащить в пещеру, как…
        Договорить не успеваю. Степан бросает на меня грозный взгляд, сулящий мне допрос с пристрастием, а после еще и строгий выговор. И вновь сумасшедшие мурашки бороздят мое тело и дыхание сбивается. Малышка продолжает активничать, пиная меня уже под ребра.
        - Сте-е-е-е-п, - тихо зову его, осознав, что впервые называю его по имени, просто по имени, - у меня ничего не болит.
        - Ага, - кивает он и опускает, наконец-то меня на землю, - сейчас в клинику съездим и проверим.
        Смотрю на него, такого большого, сильного и… растерянного? Да, растерянного и еще взволнованного. По телу растекается сладкая патока умиления.
        - Со мной все в порядке, - вкрадчиво произношу я.
        Улыбаясь, беру Степана за руку и кладу его большую горячую ладонь на свой живот, как раз на то самое место, куда «стучится» малышка. Внимательно слежу за всеми метаморфозами, происходящими на суровом лице Степана. Ловлю удовольствие от того, как маленький толчок детской пяточки способен ввести бесстрашного мужчину в немой ступор. В его глазах море неподдельных эмоций - от удивления до восторга, от испуга до восхищения. Он словно прикоснулся к чему-то сказочному, неизведанному и необъяснимому.
        - Она просто пнула меня в мочевой пузырь, - ответила я на его немой вопрос, - а это не очень приятно, особенно когда тот переполнен.
        - Это, правда, не больно? - недоверчиво спрашивает он, отнимая ладонь и смотря на нее, как на предмет из далекой Галактики.
        - Нет, - качаю головой, - и в клинику я не хочу. Сейчас не хочу. Я хочу есть, и домой, - лукаво улыбаюсь и ласково добавляю: - К Кошику.
        Степан хмыкает, пряча за этим жестом неловкость. Распахивает переднюю пассажирскую дверь своего автомобиля. Аккуратно придерживая меня, помогает разместиться на сиденье и застегнуть ремень безопасности.
        - Сейчас, я только сделаю пару звонков, и мы поедем. - Он закрывает дверь и, отойдя от нее на пару шагов, погружается в телефонный разговор.
        Я вновь любуюсь его шикарным телом, налитыми мышцами спины и крепких рук, модно подстриженным затылком и красивой сильной шеей. Кутаюсь в эмоциях, что навевают воспоминания о произошедшем всего пару минут назад. Его забота чертовски приятна! Жмурюсь сытой кошкой и пропускаю момент, когда Степан открывает водительскую дверь.
        - Что? - взволнованно разносится по салону.
        - Все хорошо, - отвечаю с улыбкой и открываю глаза.
        - Кроха, ты меня до инфаркта доведешь! - журит он меня, как нерадивого ребенка. - Поехали к Марату, поедим. Потом домой, а на завтра, на раннее утро, у тебя назначен визит к гинекологу с полным осмотром.
        Я напоминаю себе китайского болванчика, постоянно качающего головой.
        Спокойная дорога, вкусный обед и опять пакет еды на вынос, а дома - релакс в гамаках на террасе и неспешная беседа о пустяках. На ужин я поглощаю овощной салат и уплетаю за обе щеки миску клубники под тихий бубнеж телевизора. Там же, в гостиной, на широком диване, видимо, и проваливаюсь в сон.
        Просыпаюсь от нежных поцелуев и ласкового шепота. Выспавшаяся и довольная, не открывая глаз, потягиваюсь в кровати, позволяя уверенным рукам Степана делать все, что им заблагорассудится. Но дальше аккуратных поглаживаний он не заходит.
        - Кроха, вставай, - тормошит меня, - через полчаса выезжаем.
        - Куда? - приоткрываю один глаз и наблюдаю за тем, как Степан встает с кровати и идет в ванную.
        Опять залипаю на его широченной спине и млею от красоты литых мышц, перекатывающихся под гладкой, немного смуглой кожей. Сглатываю скопившуюся слюну, боясь запачкать наволочку.
        - Ты забыла? У тебя запись к врачу, - напоминает он, прикрывая за собой дверь.
        Потягиваюсь, морща нос, а затем все-таки следую его примеру и тоже покидаю уютную кровать. На прикроватной тумбочке нахожу пластиковую баночку с красной крышкой, и щеки отчего-то загораются румянцем смущения. Хватаю ее, сжимая в кулаке, и стремглав мчусь в свою прежнюю комнату.
        Легкий душ освежает меня. Вынимаю из гардероба простую белую футболку и свободный сарафан из голубого денима. Спускаюсь на первый этаж и в прихожей сталкиваюсь со Степаном, уже полностью готовым к выходу: черные джинсы, белая футболка и кроссовки. В его руках подставка с двумя термокружками и бумажный пакет.
        - Наш завтрак, - поясняет он, пока я выуживаю из обувницы свои слипоны.
        К медицинскому центру мы подъезжаем, когда его автомобильная стоянка только начинает заполняться транспортными средствами сотрудников и таких же, как мы, ранних пациентов.
        В регистратуре нас будто ждут. Все быстро и без проволочек оформляют, выдают бланки для анализов и полный список всех кабинетов с пометкой времени их посещения. Ведомая Степаном, прохожу все обследования, как в тумане. Меня о чем-то спрашивают, я отвечаю, врач выносит вердикт, кропотливо занося его в электронную медицинскую карту. А еще обязательно выдает заключение, глядя при этом не на меня, а на Степана, неизменно присутствующего на каждом осмотре.
        - Я тебя отвлекаю от работы, - сетую я, когда остается лишь один не охваченный нами врач и мы сидим на диванчике около его кабинета, ожидая приема.
        - Пара часов - не критичный прогул, - улыбается он. - Сейчас Давид вернется с операции, осмотрит тебя, и мы поедем.
        - Угу, - соглашаюсь я, откусывая вкуснейший бутерброд со ржаным хлебом, сыром и ломтиками ветчины и запивая его ароматным фруктовым чаем, и смиренно жду осмотра.
        Седовласый мужчина лет пятидесяти уверенной походкой направляется в нашу сторону. Я дожевываю свой завтрак и перевожу взгляд с подходящего к нам врача, на Степана.
        - Ну, вот и Давид, - подтверждая мою догадку, кивает и поднимается с кресла.
        - Здравствуй дорогой, - с легким акцентом, раскинув руки в стороны, с добродушной улыбкой на устах и с сияющими искренней радостью глазами приветствует врач Степана, словно давнего хорошего друга.
        - Здравствуй, Дав. - Степан вот так вот запросто протягивает ему руку, и крепкое братское рукопожатие с похлопыванием по плечу окончательно убеждает меня, что эти двое очень хорошо знакомы.
        - Ну, наконец-то! - восклицает Давид (интересно как по отчеству?) и лукаво поглядывает на меня. - Когда Марик мне сказал, я даже не поверил. Ан нет, все так и есть. Только какого ты так долго от нас ее прятал, а? Срок-то, вон, не маленький.
        - Так получилось. - Степан не вдается в подробности. - Так ты нас примешь или будешь дуться?
        - Конечно-конечно, проходите. - Давид прикладывает пластиковую карту к специальному табло на двери и, распахнув ее, широким жестом приглашает нас в кабинет.
        Степан протягивает мне руку, помогая подняться. Стоит мне встать, как его ладонь сразу же ложится на поясницу, словно обозначая свои владения.
        - Хотя ты знаешь, я бы такую красоту тоже от всех прятал, - бросает Давид, закрывая за собою дверь.
        Стандартная для данного срока беременности процедура осмотра, положенные замеры, и вот мы уже почти свободны. Я почти не смущаюсь, когда Степан задает врачу вопросы по поводу моего состояния, внимательно выслушивает все рекомендации по прогулкам, питанию и отдыху, мысленно молясь, чтобы не спросил о…
        - А как насчет интимной близости?
        Черт! А заливаюсь краской стыда с головы до кончиков пальцев на ногах.
        - Ну, ты у нас мальчик не маленький, - ухмыляется Давид, и он явно имеет в виду не рост и возраст. - Я бы посоветовал повременить со стандартным получением удовольствия.
        - Угу. - Степан понимающе качает головой, чуть крепче сжав в кулаке выписанный рецепт на витамины.
        - Но нестандартные вполне допустимы и даже в чем-то полезны, - добавляет Давид, переводя на меня лукавый взгляд, и добродушно улыбается. - Ну что, пойдемте, посмотрим на вашего богатыря, - поднимаясь из-за стола, предлагаетон, проходя в соседнюю комнату.
        - Зачем? - В голосе Степана слышится легкий испуг. - Что-то не так?
        - С чего ты взял? - Давид оборачивается и окидывает друга удивленным взглядом. - Ты чего это, папаша, побледнел? Я же сказал, что согласно срокам, у твоей девочки все параметры в пределах нормы, беременность протекает без патологий. А УЗИ по графику ведения беременности как раз необходимо провести. Что же вы с ним сделали, Агния? - смеется Давид. - Я не узнаю его. Видимо, это и есть настоящая любовь. - Последняя фраза теряется в стуке колотящегося сердца.
        Глава 35 *Степан*
        *Степан*
        Ошарашенно смотрю на Кроху и пытаюсь осмыслить хотя бы часть из того, что с улыбкой на устах вещает Давид. Агния лежит на кушетке, оголив свой кругленький животик, и смущённо прикрывает простынкой все, что ниже ажурной резинки её симпатичных трусиков.
        - Надо было брюки надевать, - сетует она, заливаясь румянцем.
        Ее тонкие пальчики нервно комкают край хлопкового полотна. Она смотрит на меня с потаенным страхом, и мое сердце пропускает очередной удар. Делаю решительный шаг, присаживаюсь на стул, стоящий рядом с кушеткой, и беру ее маленькую ладонь в свою.
        - Ну что, готовы увидеть маленького? - добродушно спрашивает нас Давид, выдавливая прозрачный гель на оголённое тело Крохи.
        Немой кирок - на слова я пока не способен. Подношу к губам маленькую ладонь, зажатую в моей, и согреваю подрагивающие пальчики своим дыханием. Поднимаю взгляд на монитор, висящий на противоположной стене, и забываю, как нужно дышать.
        Мозг отказывается адекватно мыслить. Я словно в прострации, как та Алиса, что провалилась в кроличью нору. Ощущаю себя в невесомости, медленно теряя связь с реальностью. Плавно погружаюсь в пучину не испытываемых ранее чувств.
        - Да ты счастливчик, друг! - выдергивает меня из глубин неизведанного голос Давида (я даже отчетливо слышу в нем нотками добродушной зависти). - У тебя теперь две принцессы.
        - Чего? - недоуменно поглядываю то на него, то на экран, на котором транслируется нечто за гранью понимания, что-то потаенное.
        - Дочка у тебя, папаша. Хорошенькая.
        Он продолжает ещё что-то говорить, а я впиваюсь взглядом в картинку на большом мониторе. Рассматриваю ее, улавливая смазанные черты маленького личика.
        Сюр! Нереальность! Дух захватывает, и я чуть крепче сжимаю Крохину ладошку.
        Картинка в формате 3D нечеткая, но позволяет многое рассмотреть, и я, как зачарованный, слежу за разворачивающимся на мониторе действием.
        - Стеснительная, - комментирует Давид, когда малышка на экране прикрывается ручками.
        Умильный жест наполняет душу теплом. Она ещё не родилась, но уже забрала моё сердце, так же, как и её, мама.
        Это что-то за гранью! Это то, ради чего стоит жить. Это…
        Это переворачивает твою жизнь с ног на голову, а ты только радуешься и удивляешься, как ты жил раньше без всего этого.
        Давид делает несколько снимков, попутно сообща, что параметры эмбриона в пределах нормы, патологий нет и все у нас хорошо. Назначает дату следующего посещения и категорично так заявляет:
        - Рожать будете у меня! И по любому вопросу звоните, не обращая внимания на время.
        - Спасибо, - робко благодарит Кроха, вытирая живот большой салфеткой.
        - Ну, я вас оставлю, собирайтесь спокойно, - добавляет он, поднимается и отдает мне монохромные картинки - первые фотографии нашей малышки.
        Альбом, что ли, купить? От мимолетной мысли уголки губ вздергиваются в легкой улыбке. Помогаю Агнии обуться, и, забрав у Давида лист назначений, мы покидаем клинику.
        - Я тебя задерживаю? - спрашивает Кроха, осторожно спускаясь по ступеням. - Ты поезжай в офис, а я прогуляюсь и на такси доеду.
        - А давай вместе прогуляемся, - предлагаю ей. - Пару часов они без меня еще продержатся.
        - Точно? - Она недоверчиво смотрит на меня.
        - Угу - киваю, открывая пассажирскую дверцу автомобиля.
        Но телефонный звонок кардинально меняет наши планы.
        Одного беглого взгляда на мерцающий дисплей нервно гудящего девайса хватает, чтобы поставить жирную точку в планах на спокойную прогулку. По имени, высвечивающемся на экране, с уверенностью могу сказать, что знаю, о ком пойдет речь, и о том, что этот звонок оставить без ответа никак нельзя.
        Агния словно чувствует охватившее меня напряжение. Смотрит чуть растерянно, сжимая в руках свой смешной тряпичный рюкзак, прижимается спиной к машине и не решается занять пассажирское сиденье.
        Черт, как же все не вовремя!
        - Кроха, садись в машину. Мне надо переговорить, а потом… - Я замолкаю, потому что не знаю, что будет после разговора с парнем, которому вчера я поручил проштудировать все камеры в округе и хоть из-под земли достать мне урода, рискнувшего появиться рядом с малышкой.
        - Хорошо, - кивает она, неуклюже забираясь в салон.
        Помогаю ей, придерживая за руки. Усевшись, Агния расправляет на коленях подол сарафана, отводя взгляд, в котором я успеваю заметить не высказанный вопрос, ответ на который и так очевиден.
        - Я быстро, - обещаю ей под аккомпанемент все еще дребезжащего телефона.
        - Угу… - Хриплое, словно потерянное и какое-то безвыходное согласие больно царапает по сжавшемуся в нехорошем предчувствии, сердцу.
        Захлопываю дверцу, еле слышно проронив скомканное извинение. Отхожу на пару шагов и, нервно тапнув по экрану, отвечаю на вызов.
        - Слушаю, - сухо кидаю абоненту, без приветствий, строго по делу.
        - Нашли. Он у нас.
        - Ждите. Скоро буду, - отдаю односложное распоряжение и обрываю разговор.
        Кого нашли и где «у нас», мне понятно без лишних разъяснений, так же, как и моим парням - короткие, но емкие приказы. Хрупкий пластик несчастного девайся скрипит в зажатом кулаке. Пара глубоких вдохов-выдохов немного прочищают мозг, возвращая его в рабочее состояние. По венам с шипением растекается адреналин, и мир теряет розовые краски.
        Оборачиваюсь, ловлю в боковом окне взволнованный взгляд Крохи. Старательно растягиваю улыбку, помня о том, что волноваться ей нельзя. Лишь одними губами шепчу: «Все хорошо!» и уверенной походкой обхожу автомобиль.
        - Планы немного поменялись, прости, - извиняюсь, усаживаясь на водительское сидение, - меня ждет в офисе одно очень срочное дело.
        - Хорошо, - безропотно кивает она, хватаясь за ручку на двери. - Ты тогда поезжай, я сама доберусь. - Ее голос немного дрожит, пробираясь мне под кожу и выворачивая душу наизнанку.
        Нет, она не капризничает. Она лишь немного расстроена, но старается это скрыть. Даже уголки ее нежных губ чуть вздергиваются в легкой улыбке, будто говоря: «Все нормально, я все понимаю и совсем-совсем не обижаюсь».
        - Ты позвони, как освободишься, чтобы я успела ужин приготовить, - продолжает она и слегка толкает дверь.
        - Эй, ты куда? - успеваю перехватить ее, захлопываю дверь и даже щелкаю на клавишу блокировки. - Ты чего это, Кроха? Куда собралась?
        Смотрю в ее глаза, утопая в искренних чувствах. Ладонями обнимаю ее лицо и легкими поцелуями касаюсь лба, разглаживая на нем складку грусти, затем - бархатных щечек, стирая незаметные слезинки, и сладких губ, наслаждаясь ею до умопомрачения.
        Черт, как же мне не хочется сейчас оставлять ее одну! После той эмоциональной близости, которую я пережил всего несколько минут назад в кабинете УЗИ-диагностики, мне просто до безумия не хочется портить все предстоящей встречей.
        - Я отвезу тебя домой, потом поеду по делам. Вернусь, как только освобожусь, и мы прогуляемся по местному пляжу или найдем более интересное занятие, - еле разорвав наш поцелуй, хрипло выдыхаю я, дурея от ее прерывистого дыхания.
        - Хорошо… - Сбившийся голос, жадные вздохи и румянец на щеках.
        Моя Кроха. Только моя.
        Дорога пуста, и спустя минут сорок я завожу Агнию в дом, снова повторяю весь свой план, целую и вновь оставляю ее одну. Обратный путь занимает гораздо меньше времени, но и его мне хватает, чтобы настроиться на «серьезную» беседу. Внутри все кипит, ладони все крепче сжимают рулевое колесо, и я вдавливаю педаль газа до упора. Глотаю километры трассы, мечтая поскорее расквитаться с делами и вернуться к Крохе.
        Паркую автомобиль на подземной стоянке и тут же быстрым шагом направляюсь к входу на цокольный этаж, где расположены помещения для работы моих спецов. Еще здесь имеется спортзал и даже тир. Прохожу по длинному коридору, освещенному большими лампами дневного света, толкаю тяжелую металлическую дверь и захожу в небольшую полупустую комнату.
        - Ну что? - останавливаюсь около стола, скрещиваю руки на груди и оценивающим взглядом прохожусь по оппоненту. - Давай знакомиться, «сын».
        Глава 36 *Степан*
        *Степан*
        Надменный взгляд исподлобья, расслабленная поза. Весь его вид намекает на превосходство, несмотря на положение, в котором он находится: неудобный металлический стул, руки, скованные наручниками за спиной, и яркий свет бьющий в глаза.
        - Не понимаю, о чем вы… - А вот голос все-таки сбивается и выдает его с потрохами.
        - Да ну? - хмыкаю я и беру со стола тонкую плотную папку.
        Пробегаюсь глазами по занимательному досье, понимая теперь, по какой причине мы не смогли сразу найти его.
        - Да ты у нас даже не Стасик! - подмечаю я. - А что не так со своим-то именем? Просто не нравится или на то есть более веские причины?
        - Вы кто вообще такой, и по какому праву меня здесь удерживают? - А нервы-то начинают сдавать!
        Отлично! Не надо будет долго возиться!
        - Это не важно, - спокойно обрываю его, с противным скрежетом металла о каменный пол отодвигаю стул, присаживаюсь напротив и, положив руки на стол, чуть наклоняюсь вперед. - Важно то, что будет с тобой потом, - медленно произношу я, пристально глядя в его глаза.
        Он злобно дергается, звякая «кандалами». Киваю парню, стоящему около двери, и тот без лишних слов отстегивает наручники, но остается стоять рядом - внушительной такой скалой, подавляющей.
        - Давай, Савелий Степанович Ракитов - хакер со стажем и даже с приводами, - подчеркиваю немаловажный пункт в его нечистой биографии, - рассказывай, для чего ты затеял всю эту «игру»? Скучно стало или есть какие-то иные цели?
        - Не пойму, о чем вы… - повторяется он, пожимая плечами, и потирает запястья, на которых хорошо видны красные следы от металлических браслетов. - Я вас не знаю, что вы там нашли на меня - понятия не имею. Так что идите вы лесом! А я пойду по своим делам! - Он хлопает ладонями по столу, резко поднимаясь, что и стул отодвигается с противным скрежетом.
        На считанные секунды он нависает надо мной, грозно сопя и пылая праведным гневом. Вскидываю голову, ухмыляюсь.
        - Сядь, - не повышая голоса, выдаю строгую команду.
        Глаза в глаза. Буравим друг друга взглядами.
        - Сядь! - повторяю с нажимом, не моргнув и глазом, и тяжелая рука «надзирателя» ложится на плечо парня.
        Пошатнувшись под прессом, он оседает, неуклюже опускаясь на край неудобного сиденья. Восстанавливает равновесие, пододвигая стул, и вновь откидывается на спинку, складывая руки на груди.
        - Давай так, - решаю я предложить ему мнимую победу, - ты рассказываешь мне, для чего был весь этот цирк с Агнией, а я закрываю глаза на все остальные твои делишки. - И хлопаю папкой по столу.
        - Ха! - расплывается он в надменной усмешке. - Так и знал, что эта наивная овца такая только с виду!
        Кулак чешется прогуляться по его роже, но я лишь крепче его сжимаю. Успею чуть позже и при других обстоятельствах, а в том, что они появятся, я не сомневаюсь. Ему с рук ничего не сойдет.
        - Почему Стас, а не Савелий? - Я стараюсь не выказывать, что меня задевает его скотское отношение к Агнии и что мне нужна информация. Рожу начистить я ему всегда успею.
        - Мать так называла, - безразлично пожимает плечами он. - Говорила, так звали моего деда. - Он делает паузу и, чуть прищурившись, глядит на меня. - По отцу.
        Уточнение звучит с еле уловимым ехидством, но на меня не производит никакого впечатления: мало ли Станиславовна свете?
        - Как мать зовут? - продолжаю допрос.
        - Полина Яковлевна, - все с той же небрежной интонацией выплевывает он.
        Прокручиваю это имя в голове на разные лады. В памяти неуловимой кометой мелькает воспоминание, но поймать его за хвост и раскрутить маховик воспоминаний у меня не получается.
        - Отец кто?
        Злая ухмылка кривит его губы. Он резко подается вперед, кладет руки на стол и ядовито цедит сквозь стиснутые зубы:
        - А отец - ТЫ!
        Спорно.
        - ДНК покажет, - безапелляционно заявляю я, вновь открывая папку и выискивая глазами сведения о его матери.
        Имя, фамилия, отчество мне ни о чем не говорят. Память наглухо отказывается радовать меня воспоминаниями о присутствии девушки Полины на жизненной орбите моих юношеских лет, судя по возрасту объявившегося «сыночка».
        Дата рождения его матери указывает на то, что мы с ней одногодки. Ну, а место рождения, а также нынешнего проживания, всего лишь намекает на возможность нашего мимолетного знакомства, и то только из-за дислокации в одном и том же провинциальном городке.
        Негусто.
        Мысленно делаю пометку дать парням задание на сбор полного досье, обязательно с фотографиями, в том числе и детскими.
        - А я не соглашусь! - нагло скалится «Славик», словно тот кот, что обладает девятью жизнями.
        Отрываюсь от изучения бумаг, переводя взгляд на охранника. Ловлю его ухмылку и легкий кивок, подтверждающий, что все необходимые для анализа биоматериалы уже взяты. Мнением «подопытного» по данному вопросу никто не интересовался.
        - Дальше, - возвращаю внимание к парню, сидящему напротив меня, и давая взглядом понять: терпение мое на исходе, но пока я стараюсь держаться.
        - А что конкретно, папа, тебя интересует из жизни сына, о котором ты знать ничего не хотел? Ни разу за двадцать три года ты не поинтересовался мной. Так что изменилось сейчас?
        Он выплевывает это почти на повышенных тонах. Обида скользит в каждой фразе. Пытаясь казаться безразличным, надев маску надменности, он все равно ведёт себя, словно маленький ребенок, у которого отняли игрушку и запретили шалить. Виноваты все кругом, но не он.
        Только меня все это не цепляет. Не вызывает сочувствия, и уж тем более не просыпаются во мне отцовские чувства. Совесть молчит, а интуиция подсказывает: не верь!
        - Сопли утри! Меня не разжалобить! Не хочешь сам все по-хорошему рассказать? Не вопрос. - Опираюсь ладонями на край стола, предпринимая попытку встать. - Жень, отдай его дела парням из спецслужб, они разберутся, - говорю я, глядя прямо на «Стаса» (или Савелия - так точнее), и отдаю распоряжение бойцу за его спиной.
        - Будет сделано! - Парень протягивает руку за папкой, но не успевает взять ее со стола.
        - Хорошо, - сдается мой лже-сын, теряя весь налет надменности и превосходства. - Что конкретно тебе интересно?
        А вот борзый нрав нет-нет да проскакивает! И эта его фамильярность в обращении бесит до чертиков!
        - Мне пофиг на твои прошлые махинации, с этим пусть разбираются соответствующие органы. Мне интересно: зачем ты морочил девочке голову, зачем назвался моим сыном, а потом сбежал от нее?
        Это первостепенно. Сейчас меня волнует лишь те аспекты его жизни, что хоть как-то касаются Крохи, и то, по какой такой причине он вдруг объявился на моем горизонте. Остальное мои парни сами раскрутят. Пока же оставим «Стасику» мнимую веру в безнаказанность.
        Парень подозрительно щурится. Опасно долго молчит, словно прокручивает в голове выгодность сделки. Затем нахально хмыкает и, откинувшись на спинку стула, расслабляется.
        - Да эта лохушка… - Он на мгновение замолкает, поймав мой многозначительный взгляд, откашливается и уже менее дерзко продолжает: - Познакомился просто так, заняться в тот день было нечем. А она вся такая наивная, невинная и легко внушаемая. Грех не воспользоваться. Через знакомого нашел квартиру, хозяева которой уехали за бугор, но сдавать не стали. Левый договор на съем. Счет для оплаты аренды и коммунальных платежей мой. Ну, а если что не так, документы везде только ее фигурируют. Я чист.
        Рассказывает он об этом так, будто хвастается, а мне все сильнее хочется проехаться по его наглой роже. - Потом она мне поднадоела, драйв прошел. Вот я и «свинтил» от нее, а чтобы не было всех этих тупых бабьих слез и выяснений отношений, сказал, что еду к отцу. Хотя это, в общем-то, была правда.
        - Да? - удивляюсь я. - Только что-то тебя я только сейчас вижу, и то лишь потому, что сам нашел.
        - А я передумал. - Он пожимает плечами.
        - Информацию с ее телефона тоже ты стер… - Не спрашиваю, знаю наверняка.
        - А так проще. Не надо номера менять и аккаунты в соцсетях переделывать. Ну и потом, зачем ей фотки со мной? Я вот только не пойму, как она на тебя вышла? - интересуется «Стас», словно имеет на это право.
        - По геолокации на твоем фото в одной из соцсетей.
        Разговор мне уже надоедает. Понимаю, что он чего-то недоговаривает, но давить сейчас нет никакого смысла. Проще отдать его парням под незримое наблюдение и ждать, когда он потеряет бдительность и расколется. А он обязательно расколется, выдав свою истинную натуру и намерения, вот тогда-то и возьмем.
        А пока… Пока пускай валит на все четыре стороны, но с предупреждением!
        - Ты забываешь о ее существование напрочь! Ты меня понял? Только попробуй рыпнуться и появиться в радиусе ближайших десяти километров от нее, и все твои делишки окажутся на столе у отдела по борьбе с преступлениями в сфере IT-технологий. Фэйсам как раз квартал закрывать, они не будут разбираться, загребут за милую душу, галочку в отчете поставят и премию получат.
        По глазам вижу, что он уловил всю информацию. Еле заметный кивок подтверждает мои догадки, и парень уходит, ведомый бойцом. Забираю папку со стола и выхожу следом. На лифте поднимаюсь на свой этаж, раскидывая в голове план работы, фильтруя важное и не очень, максимально расчищая место для личного.
        Достаточно быстро раскидываю все намеченные дела, и как только понимаю, что мое присутствие в офисе не обязательно, а некоторую мелочевку могу сделать и с домашнего компа, оставляю за старшего своего зама и мчусь домой.
        По пути заезжаю в гипермаркет, затариваюсь продуктами и разными гастрономическими изысками. Кидаю в корзину большую упаковку ароматной клубники, вспоминая, с каким удовольствием Кроха ее поглощает - жмурится довольной кошкой и облизывает розовым язычком пухлые губы, слизывая ягодный сок. От всплывающих перед глазами картинок дыхание сбивается, застревая в районе солнечного сплетения сгустком тепла и желания.
        Быстро инспектирую наполненную продуктовую корзину и разворачиваюсь в сторону касс. А проходя мимо детского отдела, не могу устоять от покупки плюшевого зайца с большими ушами, милой мордочкой и носиком-пуговкой. Помедлив, беру еще одного - у меня ведь две девочки!
        Сердце танцует неугомонное ча-ча-ча, когда я, нагруженный пакетами, поднимаюсь по ступеням на крыльцо собственного дома. Тихо открываю дверь и с радостью тону в уюте и покое, накрывающих меня, стоит только переступить порог.
        - Ой! - Удивленный возглас Крохи и её огромные, сверкающие неподдельным восторгом глазищи дарят незабываемый кайф.
        - Привет! - Я опускаю пакеты на пол, притягиваю к себе такую домашнюю и такую желанную малышку, впиваюсь жадным поцелуем в ее приоткрытые губы и вновь дурею от шквала наших чувств.
        Глава 37 *Агния*
        *Агния*
        Выходные пролетают, словно летние каникулы в детстве - вроде, только вчера были выставлены годовые отметки, а уже пора собирать портфель, срезать астры на клумбе, оборачивая их в шелестящий целлофан, и топать за новыми знаниями.
        Степан лишь несколько раз за два дня отлучается из дома, ссылаясь на срочные дела. Я все понимаю и не претендую на его полное внимание, лишь немного грущу, оставаясь одна. Но и это ненадолго. Ведь каждый раз он быстро возвращается и, переступая порог обязательно притягивает меня к себе, заключая в крепкие, теплые объятия, бережно одаривает поцелуями и, как фокусник из цилиндра, вынимает очередной презент.
        И теперь на комоде в спальне сидят два зайца, в холодильнике одна полка полностью забита контейнерами с ароматной клубникой. А единственная в этом доме ваза с трудом вмещает в себя огромный букет дурманящих пионов с тугими бледно-розовыми соцветиями-шариками.
        Я тону в его заботе, зажмуриваюсь довольной кошкой, размеренно считая до десяти и обратно, а затем медленно открываю глаза, и… Нет, это не сон, это все происходит со мной в настоящем. Неистово благодарю того, кто наверху широким жестом управляет моей судьбой, и молю лишь об одном: пусть это продлится как можно дольше. Не претендую на пожизненное счастье рядом с самым замечательным мужчиной в мире, но старательно впитываю, бережно записывая в файлах памяти все, что чувствую, все, что ощущаю рядом с ним.
        - Кроха, не грусти, - вкрадчиво звучит его голос, и теплое дыхание касается моих губ. - Сегодня я буду поздно, очень поздно. Важный выезд, но я на связи. и за воротами мои парни, если вдруг ты захочешь прогуляться за территорию поселка.
        Непонимающе хмурю брови, чуть отстранившись и вглядываясь в его встревоженное лицо.
        - Все нормально, не нервничай, это так - на всякий случай, - успокаивает меня Степан, обхватив ладонями мое лицо, и смотрит так пристально, словно безмолвно передаёт мне ту уверенность, которой наполнен сам.
        - Хорошо, - киваю я, растягивая губы в улыбке.
        - Вот и отлично! Он быстро касается губами моих губ и отстраняется, подхватывая ключи от автомобиля, и уже на пороге. - Ведите себя хорошо, девочки. Кощей, а ты за старшего.
        Кот важно мурлычет и трется о мои ноги. Степан посылает мне воздушный поцелуй и закрывает дверь с обратной стороны. Киваю мурлычущей животинке в сторону кухни, и мы вместе идем заниматься неспешными делами.
        Пусть Степан и не приедет на обед, но я готовлю сытный томатный суп. Мариную мясо, чтобы к ужину запечь его в духовке вместе с молодым картофелем. Все время улыбаюсь, потому что внутри меня розовым воздушным облаком клубится неподдельное счастье и тихая-тихая радость.
        Я созваниваюсь с Кариной, и часа два мы в онлайн-режиме корректируем с ней дизайн и функционал моего сайта. А потом договариваемся встретиться на днях в городе за чашкой чая в кафе около моря.
        Ужинаю я в одиночестве, если не считать Кошика, ходящего за мной по пятам и выпрашивающего ласку и вкусняшку. Степан лишь присылает сообщение с кратким «Доброй ночи, Кроха. Еще на выезде, буду поздно. Не жди и ложись спать». Шлю ему в ответ забавный стикер с засыпающим котенком и, взяв тарелку с клубникой, уютно располагаюсь в гостиной на большом диване.
        Фоном работает телевизор, разгоняя тишину ночного дома, и Кошик, запрыгнув ко мне на колени, по-хозяйски укладывается на них, свернувшись в клубок. Запускаю пятерню в его теплую пушистую шерстку и только на миг прикрываю глаза, медленно перебирая её пальцами. Вибрирующее урчание живого антистрессового плющевого друга отдается в ладошку микроимпульсами, убаюкивает и расслабляет. Я не замечаю, как проваливаюсь в сон, а просыпаюсь от того, что сильные руки аккуратно приподнимают меня.
        - Эй, ты пришел? - хриплю я пересохшим после сна горлом.
        Мои руки самопроизвольно обвивают его шею, а я утыкаюсь носом в плечо и жадно втягиваю носом любимый аромат. Его аромат.
        - Я пришел, а ты должна была спать…
        - Я спала, - резонно опровергаю обвинение, слышащееся в его голосе.
        - Да, но не там, где надо, - укоризненно говорит он, делая шаг в сторону лестницы, - так что я исправляю данную оплошность.
        - Нет, нет! - Я предпринимаю попытку освободиться и, отклонив голову, вглядываюсь в его лицо. - Ты устал и явно голоден, - ставлю ему диагноз, проводя ладонью по его колючей из-за отросшей за день щетины щеке. - Пойдем на кухню, я тебя накормлю. И не спорь! - пресекаю готовые сорваться с его уст отговорки. - Ужин в духовке на подогреве.
        он сдается, но с рук меня не спускает. Просто меняет маршрут и, зайдя в кухню, бережно опускает на диванчик. Строгим взглядом припечатывает меня к месту, не позволяя и пальцем пошевелить, и делает все сам. А когда его тарелка наполовину пустеет, я решаюсь задать вопрос:
        - Расскажешь?
        Только одно слово, но мы понимаем друг друга без наводящих уточнений.
        Вилка чуть громче звякает о край тарелки. Напряженный звук разносится по кухне, словно удар в боксерский гонг, сопровождающий начало нового раунда. Дыхание замирает, и я во все глаза смотрю на сидящего напротив меня мужчину. Силюсь увидеть в его уставшем взгляде хотя бы маленькую искру надежды.
        Всколыхнувшаяся в душе тревога застилает глаза мутной пеленой. Осознание того, что вот сейчас может все закончиться ушатом ледяной воды, обрушивается на меня. Прикусываю изнутри щеку, в растерянности глотая ком, и с замиранием сердца жду.
        Не спуская с меня столько пристального взгляда, Степан решительно отодвигает стул и встает из-за стола. Уверенной походкой сытого хищника обходит его и, подойдя ко мне, присаживается рядом. По-хозяйски, словно пушинку, перетаскивает мое грузное тельце к себе на колени, заключая в крепкие объятия.
        Я вмиг оживаю, прогоняя все зимние заморозки из окоченевшей души. Прижимаюсь к нему, укладывая голову на плечо, и растворяюсь в нашем молчаливом единении. Словно лиана-паразит, оплетаю его шею руками, и его широкие ладони бережно гладят мою спину и робко скользят по округлому животу.
        - Хочешь сегодня? - с тихой заботой в голосе интересуется Степан, обдавая горячим дыханием мою макушку.
        - Не знаю… - Разомлев в его объятиях, я начинаю сомневаться в необходимости вообще что-либо узнавать о прошлом.
        Но, с другой стороны, оставить все как есть тоже неправильно.
        - В общем, - вздыхает Степан, набирая полные легкие воздуха, будто готовится к затяжному прыжку, - твой Стас…
        - Он уже не мой, - с легкой укоризной перебиваю его, поежившись, и еще плотнее прижимаюсь к его телу, словно ища его защиты и выказывая свое доверие.
        - Хорошо, не твой. - Я не вижу, но остро чувствую его победное ликование. - В общем, он и не Стас вовсе.
        - Чего? - резко отстраняюсь я и ошарашенно смотрю на Степана.
        Неприятные чувства обманутости и использованности противной горечью концентрируется в груди.
        - По паспорту он Савелий Степанович Ракитов, - продолжает обличающий рассказ мой личный Шерлок Холмс.
        - Но как же… - запинаюсь я; разум отказывается понимать и принимать услышанное. - Я же видела…
        - Что?
        А и правда, что я видела? В ускоренном темпе перематываю в памяти все воспоминания с самого первого дня нашего знакомства и понимаю, что ни разу не видела официальных документов «Стаса». Даже договор на аренду жилья был составлен на меня, и я не придавала этому особого значения. Я ведь любила и была уверена, что любима.
        - Все было липой, Крох. - Степан зарывается пятерней в пряди моих волос на затылке, смотрит своим проницательным взглядом мне в душу, запрещая корить и винить себя за наивность и дурость. - Но ты не виновата. Ты же любила, - озвучивает он мои собственные мысли.
        Его пальцы нежно массируют мою голову, разгоняя по телу толпы мурашек, и я вновь расслабляюсь. Теряюсь в его заботе и чутком отношении, возвращаясь в прежнее положение - моя голова на его плече.
        - Я не буду вдаваться в подробности нашего с ним разговора и договоренности, но ты знай одно: он больше и близко к тебе не подойдёт. Мои парни незримо следят за ним, и как только он оступится…
        - Хорошо, - прерываю Степана, не желая знать, что будет с тем, о ком я и думать уже не хочу.
        - И еще, сегодня я ездил к его матери…
        Глава 38 *Степан*
        *Степан*
        - Точно, все в порядке? - обеспокоенно спрашиваю и Давида, придерживая Кроху за талию.
        С прошлого визита прошло чуть больше двух недель, и следующая встреча у Агнии назначена на ближайшие дни. Но то, как она беспокойно спит всю ночь, а утром отказывается от любимой овсянки с фруктами и, думая, что я не вижу, как она морщит носик и поглаживает ладонью низ живота, настораживает меня. И, сделав всего пару глотков бодрящего кофе, я не выдерживаю гнетущего прессинга нашего идеального утра, отставляю чашку и поднимаюсь из-за стола.
        - Поехали! - Мой голос звучит чуть жёстче и настойчивее, чтобы у неё даже мысли не возникло ослушаться.
        Протягиваю Крохе руку, помогая встать, и уверенно веду за собой к выходу. По пути подхватываю ее рюкзачок, в котором всегда лежат все необходимые документы и какой-то стратегический запас. Даже сменить домашние тапочки на удобные кеды она не успевает, но не сопротивляется, а просто с какой-то странно довольной, как у сытой кошки, улыбкой следует по пятам и усаживается в машину.
        Фиксирую ремень безопасности, аккуратно прикрываю дверцу и все же возвращаюсь в дом за женской обувью.
        - Не спорь, - пресекаю любую ее попытку возразить и поставить под сомнения мои тревоги.
        - Не буду, - все так же тепло, тихо и проникновенно соглашается она, откидывая голову на подголовник, и смотрит на меня проникающим в душу взглядом.
        Спустя максимально короткое время, затраченное на поездку с учетом скоростного режима, мы стоим под дверями кабинета в ожидании врача, рабочий день которого еще даже не начался.
        - Ну и зачем ты поднял эту панику? - спокойно так интересуется Кроха, присаживаясь в кресло для посетителей, потирает поясницу и оглядывается по сторонам. - Я вот есть хочу, а тут только автомат со снеками.
        - Сейчас Давид осмотрит тебя и…
        - Я не лягу в больницу, - качает она головой, хмуря брови.
        - Посмотрим.
        Давид появляется спустя минут пять. Быстро, но с нужным вниманием проводит осмотр, о чем-то спрашивает Кроху, а та с довольной улыбкой ему отвечает. Они словно разговаривают на каком-то понятном только им языке, а я, как истукан, лишь верчу головой от одного к другому, пытаясь уловить ход их беседы.
        - Ну, ты и паникер! - подкалывает меня Давид, протягивая Агнии медкарту. - Всего лишь кишечные… небольшой кишечный дискомфорт, - красиво маскирует он «диагноз» Крохи. - Ничего страшного.
        - А, может…
        - Нет! - в унисон звучит их обоюдный протест.
        - Точно? - Я все еще надеюсь на снисхождение к моим переживаниям и поддержку со стороны Давида, но тот лишь отрицательно качает головой, давя ехидную улыбку.
        - Есть хочу! - категорично заявляет Агния, поднимаясь с кушетки. - Поехали, не будем мешать доктору принимать действительно нуждающихся в его помощи.
        Решаем заглянуть в кафе около офиса, а затем мои парни отвезут Агнию в гости к Карине до вечера. Всю дорогу до пункта питания малышка искоса посматривает на меня, силясь спрятать насмешливую ухмылочку и искорки во взгляде.
        По телу растекается неописуемая нежность к моей Крохе. Беру ее маленькую ладошку, подношу к губам и покрываю поцелуями костяшки хрупких пальчиков. Дурею от всего происходящего и поверить не могу, что она моя. Сидит рядом, ласково поглаживает животик, в котором растет «наша» малышка.
        Да, ребенок не родной мне по крови. Абсолютно не родной. Но это ведь ничего не меняет? Они мои, и точка!
        Надеюсь, что точка. Потому что Стасик-Савелий за прошедшее после нашей встречи время залег на дно и не проявляется. Мои спецы не спускают с него глаз ни формально, ни фигурально. За ним следят, на всякий случай, но в его же интересах, чтобы случай этот не наступил.
        НИКОГДА!
        Стоит нам с комфортом разместиться за столиком в кафе и даже сделать заказ расторопному официанту, как мой молчавший все утро телефон взрывается требовательной мелодией входящего звонка. Бросаю беглый взгляд на номер абонента, а сердце на миг замирает: что-то случилось, и это что-то далеко от радужных сказок.
        Черт! Как все не вовремя!
        Сжимаю аппарат в кулаке, гипнотизируя картинку дребезжащего колокольчика на его экране, словно она может исчезнуть без остатка, как будто ничего и не было.
        - Стё-о-о-оп! - продирается сквозь тревожные мысли в моей голове взволнованный голос Крохи, такой ласковый и такой заботливый.
        Только она может так произносить мое имя, что все проблемы разом отступают на задний план, а вокруг нас моментально разворачивается незримый защитный колпак.
        - Что-то случилось? - Моя проницательная малышка протягивает руку и накрывает мою ладонь своей.
        По телу моментально растекается тепло от ее незатейливого жеста поддержки, и я стараюсь как можно правдоподобнее произнести отговорку. Не желаю ее тревожить даже простой запаркой в рабочих делах.
        - Все хорошо, - улыбаюсь ей, поглаживая большим пальцем тыльную сторону её хрупкой ладошки. - Это по работе.
        Она понимающе кивает, а я чуть крепче сжимаю ее руку, как будто надежный якорь в пучине бушующих волн моей необузданной вселенной. Вселенной, в которой ей порой придется волноваться за меня, в которой мне будет страшно не вернуться к ней, и от этого я буду лишь сильнее переживать и спешить туда, где она. Ждет, скучает, любит…
        - Слушаю, - отвечаю настойчивому абоненту, прервав себя на недопустимых мыслях.
        - Приветствую тебя! - раздается в трубке вполне доброжелательный голос Мирона Фомина - начальника местного УВД. - Не хочу обнадеживать, но и огорчить тоже не спешу, - завуалированно начинает он, а я уже пытаюсь просчитать исход нашего разговора и мысленно надеюсь на положительный результат.
        - Появились новости о …?
        Я не успеваю договорить, всегда занятой человек при погонах прерывает меня:
        - Да, - подтверждает он мою догадку, - подъезжай ко мне, это не телефонный разговор.
        - Хорошо, скоро буду.
        Коротко прощаемся, и я откладываю телефон на край стола. Нам как раз приносят наш заказ, вот только Агния подозрительно смотрит на меня и не спешит браться за столовые приборы. В немом вопросе изгибаю брови, вынимая из плетеной корзинки вилку и нож. Нарочито медленно отрезаю от сочной свиной отбивной самый аппетитный кусочек и, наколов его на вилку, протягиваю Крохе.
        - Мы вначале поедим, - объясняю ей свое поведение, - а затем ты поедешь к Карине, а я по делам.
        И вновь я ловлю кайф от того, как она бесхитростно, чуть подавшись вперед, одними губами снимает с вилки предложенную еду. Затем проводит кончиком языка, слизывая с уголка губ невидимые капли. Жует, жмурясь от удовольствия, и вызывает во мне лишь одно желание: кормить ее там ВСЕГДА!
        - Вкусно, - как ни в чем не бывало говорит она и принимается с аппетитом поглощать заказанный ею томатный суп.
        Потом мы запиваем наш сытный завтрак-обед душистым чаем и расстаемся на пороге кафе. Я уезжаю к Мирону, а Кроха едет с одним из моих парней на встречу с Кариной в небольшой прибрежный ресторанчик, в котором они за прошедшее время уже встречались несколько раз. Заведение проверено и одобрено всеми моими службами.
        Глава 39 *Агния*
        *Агния*
        - Агния, - окликает меня Карина, - у тебя все нормально?
        Выныриваю из тягостного болота встревоженных мыслей. Недавний вечерний разговор отчего-то именно сегодня не дает мне покоя.
        - Она была моей соседкой в юности. Училась в параллельном классе и, как оказалось, безответно была влюблена в меня, - поделился со мной Степан давней историей.
        - А ты ее совсем-совсем не любил? - поинтересовалась я, продолжая сидеть у него на руках и вдыхать успокаивающий аромат его, при этом тёрлась носом о его шею и слегка касалась губами теплой кожи.
        - Не отвлекай меня, - беззлобно одернул он и, чуть отстранившись, заставил взглянуть в его глаза. - Я практически не был с ней знаком, - продолжил он, - но у нее было другое мнение. Я не давал ей никаких поводов думать, что у нас может что-то получиться, что я когда-то обращу на нее внимание. Да я ее с трудом вспомнил, даже рассматривая школьные фотографии!
        - Отчего тогда Стас решил, что ты его отец?
        - Она ему все детство это талдычила. Но это не так, понимаешь? Даже тест ДНК отрицает мое отцовство, но…
        - Она утверждает обратное, - закончила я за него.
        - Да, - устало выдохнул он. - Ты мне веришь?
        - Да, - почти шепотом проговорила я, и мы столкнулись лбами, - и верю, что правда обязательно откроется.
        - Конечно, - безапелляционно заявил Степан и накрыл мои губы нежным поцелуем.
        За две с небольшим недели, прошедшие с этого разговора, мы больше не возвращались к этой теме. Более того, негласно поставили на ней жирную точку и вычеркнули из своей жизни.
        И вот сейчас какое-то внутреннее чутье мне подсказывает, что точка переросла в многоточие. На душе неспокойно, но об этом Карине не стоит знать. Поэтому я растягиваю губы в добродушной улыбке, пряча за ней не покидающую меня тревогу. Перевожу взгляд с бесформенного пятна, маячащего где-то на линии горизонта, и возвращаю все свое внимание сидящей напротив меня подруге.
        - Все нормально, - успокаиваю ее.
        Хочу еще что-то сказать, но лежащий на столике рядом с моей тарелкой телефон взрывается веселой мелодией. Теперь уже улыбка не столь натужная, и «бабочки» в животе оживают.
        - Прости, - извиняюсь перед Кариной и поспешно хватаю аппарат, - слушаю, - взволнованно отвечаю абоненту.
        - Кроха… - Голос Степана в динамике новенького девайса звучит немного отрешенно. - Мне надо срочно уехать из города.
        - Куда? - вырывается у меня необдуманный вопрос. - Ой, прости!.. - тут же осекаюсь.
        - Не могу пока сказать ничего конкретного, но это касается Влада. Карине не говори.
        - Хорошо.
        - Я сейчас подъеду. Вы же еще в ресторанчике на набережной?
        - Да, - киваю я, а сердце колотится так бешено, что, кажется, сейчас покинет грудную клетку, да еще и низ живота опять неприятно тянет.
        Откладываю замолчавший телефон и еще пару секунд смотрю куда-то вдаль отрешенным взглядом. Вновь пугаю подругу, и та, услышав о том, что Степан уезжает по делам за город и неизвестно когда вернется, предлагает мне отправиться к ней в гости с ночевкой. Соглашаюсь сразу и без раздумий. Внутренняя тревога противной горечью застревает в горле, и мне не хочется сегодня оставаться одной.
        Подъехавший спустя каких-то минут десять Степан одобряет наш незапланированный девичник и самолично доставляет до места дислокации. На прощание берет с меня честное слово вести себя хорошо и при любом недомогании звонить Давиду.
        - Обязательно! - улыбаясь, заверяю его и нехотя отпускаю.
        Дверь за ним закрывается, словно тяжелый занавес отделяет акты на сцене театра жизни. Вмиг становится очень тихо, пусто и тоскливо. Все вокруг будто замирает, глубоко вдохнув и застыв на время. Время без него.
        Лишь ноющая боль в пояснице выводит меня из оцепенения, вынуждая пройти в гостиную и присесть на диван. Карина еще не спустилась со второго этажа, куда поднялась для того, чтобы уложить в кроватку сынишку, задремавшего в машине по дороге домой.
        В ожидании хозяйки дома достаю из рюкзачка свой планшет и, разблокировав его, быстро нахожу папку с надписью «садик для Карины». Работа - лучшее лекарство от скуки и замечательный времяпоглотитель. Перелистываю эскизы и (пока только мысленно) отмечаю, какие изменения еще можно внести в ландшафт.
        - Что-то случилось? - раздается взволнованный голос подруги. - Может, врача вызвать?
        - Да нет, не стоит, - растягиваю губы в успокаивающей улыбке и заверяю ее, что все в полном порядке.
        - Хорошо. - Карина делает вид, что соглашается с моими убеждениями, и присаживается в кресло напротив. - Чем займемся?
        Протягиваю ей планшет с набросками, и на какое-то время мы с головой уходим в обсуждение масштабных работ по изменению внешнего вида прилегающей к дому территории. А после пробуждения Васятки все вместе дружно ужинаем на кухне, пренебрегая большой столовой, и весело проводим остаток вечера: играем в различные игры с неугомонным карапузом под аккомпанемент шедевров отечественной мультиндустрии, болтаем о чем-то отвлеченном и отправляемся спать, когда огромный диск луны смело заглядывает в огромное не зашторенное окно гостиной.
        Оставшись наедине, я могу расслабиться и снять маску, за которой прятала все это время свою тревожность, не желая волновать и без того растерянную Карину. Шутка ли, уже около месяца от Влада нет никаких вестей! Да и сама история их знакомства и замужества не пышет радужными красками и ванильными воспоминаниями.
        Скидываю на кресло, стоящее около окна, всю свою одежду и в одном нижнем белье иду в ванную комнату. Теплая вода мягким потоком омывает меня, расслабляя уставшее мышцы, и немного смягчает одолевающий меня внутренний дискомфорт. Натягиваю на еще влажное тело мужскую белую футболку, радуясь, что утром отчего-то решила сунуть ее в свой рюкзак. Даже постиранная вещь пропитана его ароматом, и это подобно защитному кокону, в котором мне хорошо и спокойно.
        Забираюсь в кровать под большое, почти невесомое одеяло, прикрываю глаза и, сделав глубокий вдох, стремлюсь поскорее заснуть. Вот только сон не спешит приходить, да и тянущая боль внизу живота возвращается, вызывая тревогу и легкую панику.
        Дыхательная гимнастика, счет овечек и самовнушение не помогают. Вспоминаю все, что говорил мне Давид, прислушиваюсь к ощущениям, засекаю время между схватками и спустя продолжительное время все же решаюсь признаться самой себе: время пришло, пусть даже раньше срока на целых восемь недель.
        Превозмогая страх, боль и нарастающую панику, забираю с тумбочки телефон и, насколько это возможно в моем положении, спешно иду к выходу. Комната Карины в противоположной стороне, мне не хочется ее будить, но сама я точно не справлюсь.
        - Кажется, я рожаю, - стиснув зубы из-за очередной схватки, сиплю я, вцепившись в косяк открывшейся двери, а на пороге стоит Карина, уже одетая в джинсы и футболку.
        - Значит, едем в больницу, - спешно заявляет она, подхватив меня и, придерживая за талию, помогает спуститься по лестнице.
        Боль так резко опоясывает мое тело, что я даже не спешу спросить у нее, почему она в три часа ночи не спит и с кем остался Васятка, когда мы усаживаемся в автомобиль. За рулем Кирилл, и он тоже не задает никаких вопросов, а просто выруливает на трассу и мчится на гране штрафных санкций по пустой трассе в сторону города.
        На полпути вспоминаю о звонке Давиду и своём «тревожном чемоданчике».
        - Не волнуйся, - уверенно звучит голос Кирилла, - я уже позвонил ему, а вещи в багажнике: Степан еще днем позвонил и наказал мне забрать их из вашего дома. Словно чувствовал, - хмыкает он с легким удивлением.
        После этих слов во мне словно включается программа антистресса, блокирующая большую часть эмоций и размывая происходящее. Все вокруг окутывает туман, и я плыву в нем, на автомате выполняя все предписания не отходящего ни на шаг от меня Давида, соглашаюсь со всеми процедурами и выныриваю из этого омута, когда родильный зал оглашает недовольный писк моей малышки.
        Слезы катятся по моим щекам, боль и страх отступают на задний план: ведь маленький комочек счастья лежит на моей груди. Прижимаю крошку к себе и целую в макушку. Шквал эмоций захлёстывает меня, вытесняя все, оставляя лишь безмерную любовь к дочке.
        - Все хорошо, Агния, тебе надо отдохнуть, а ребенку необходим специальный уход, - объясняет мне Давид действия неонатолога, забирающего у меня малышку. - Сейчас тебя переведут в палату, - продолжает он, а я уже уплываю в блаженное марево долгожданного сна.
        Не слышу и не ощущаю ровным счетом ничего, только непроглядное марево успокоительного беспамятства затягивает меня на дно тишины и блаженства, из которого в реальность меня возвращает до мурашек знакомый и такой родной голос.
        - Привет, Кроха. - Легкий поцелуй в пересохшие губы, его крепкая ладонь, сжимающая мою, почти безжизненную, и теплое дыхание, опаляющее кожу. - Вы чего это тут без меня устроили?
        - Я не хотела, - честно признаюсь, с трудом приоткрывая глаза, и заливаюсь румянцем смущения, потому что представляю, какой он меня сейчас видит: уставшей, всклокоченной, с темными кругами под глазами и далеко не красоткой в бесформенной больничкой сорочке.
        - Ну, у нашей малышки свои планы. - При слове «нашей» мое сердце замирает всего на несколько секунд, а на глаза вновь наворачиваются слезы.
        - Эй, ты чего, Кроха? Где-то болит? Позвать врача? - взволнованно интересуется он, проводя ладонью по моему лицу.
        - Нет, - прикусываю губу. - Просто «наша» - это…
        - Наша. Ты моя, а она наша, - уверенно и безапелляционно заявляет Степан, присаживаясь на край моей кровати. - И я ее уже видел, - с восхищением хвастается этот большой и сильный мужчина, словно покорил Луну. - У нее все хорошо, правда, полежать в больнице вам придется чуть больше положенного, но зато у меня будет время все приготовить к вашему возвращению.
        Он еще что-то говорит, а я лишь киваю, паря в небесах от необъяснимого умиротворения.
        Глава 40 *Степан*
        *Степан*
        - Но это не точно. - Мирон кладет передо мной тонкую папку с собранной информацией. - Машина найдена в лесополосе, далеко от дороги, и вообще не в нашем регионе. Сильно обгоревшая, но проведенная экспертиза подтверждает, что она точно принадлежит Владу. А в местной больнице уже месяц лечится неопознанный пациент, которого, избитого до полусмерти, нашёл лесник. По описаниям подходит, но у него амнезия и чего-то толкового о себе мужик сказать не может.
        Слушаю Мирона, просматривая фотографии сильно покореженного автомобиля, по очертаниям действительно похожего на транспортное средство Влада. Далее есть еще пара снимков с тем самым беспамятным клиентом местной клиники. Исхудавший, с темными кругами под глазами, небритый и нестриженый, да и вообще не особо ухоженного вида человек далек от образа моего друга и босса Владислава Аркадьевича Виннера. Но чем черт не шутит, и лучше так, чем…
        Встряхиваю головой, прогоняя самые страшные мысли.
        - Я поеду туда и проверю, - делюсь своими планами. - Если это он, организую его перевозку в клинику к Селиванову.
        - Хорошо, - кивает Мирон. - Звони, помогу, чем смогу.
        - Угу…
        Хватаю папку с данными и поднимаюсь из-за стола, намереваясь как можно скорее покинуть кабинет начальника местного УВД, но не успеваю и рта раскрыть, чтобы попрощаться, как на стол передо мной падает еще одно досье. Смутное подозрение сдавливает виски тисками неприятного предчувствия воскрешения скелетов прошлого.
        - Это то, о чем я думаю?
        - Это информация о…
        - Хорошо, - прерываю его, и так зная, о ком собраны сведения в данном картонном конверте. - Я могу его забрать?
        - Да, это копии уничтоженного дела двадцатичетырехлетней давности.
        - Если оно было уничтожено, и так давно, то как ты…?
        - Не важно, у меня свои источники, - ухмыляется Мирон. - Главное - знай: я не верю тому, что там написано. И лучше будет, если это дело больше нигде не всплывет.
        - Спасибо! - благодарю его.
        Забираю конверт, прощаюсь с Мироном и как можно скорее спешу покинуть это здание.
        Сев за руль своего автомобиля, сжимаю рулевое колесо до побелевших костяшек и с презрением поглядываю на неприметное бумажное изделие канцелярской промышленности. Хранящаяся в нем информация, бесспорно, прольет свет на загадочное появление в моей жизни мнимого сына и женщины, которая упорно утверждает, что я был с ней и что ее ребенок точно от меня.
        Но на данный момент я расставляю приоритеты по важности, и, да, Влад на данный момент на первом месте. Четко формулирую план действий, общаясь по громкой связи с Кириллом и выруливая на основную трассу. Затем связываюсь с Крохой и самолично отвожу ее и Карину в гости ко второй, в душе спокойно вздыхая, что в мое отсутствие Агния не останется одна дома (Кощей не в счет). Все же сегодняшнее малышкино недомогание не дает мне покоя, путь даже они с Давидом в два голоса утверждают обратное.
        Километры скоростной трассы глотаю с жадностью. Мчусь на запредельно допустимых скоростях, подгоняемый нетерпением и желанием поскорее во всем разобраться, чтобы вернуться туда, где меня ждут. Домой.
        Несколько часов пути остаются позади, и я, притормозив у здания местной больницы, бросаю свой автомобиль прямо у центрального входа. Парни из сопровождения делают то же самое, и, поймав мой кивок, один из них покидает авто, чтобы составить мне компанию.
        Вместе мы без труда и не встречая особых препятствий в виде сурового вида санитарок со шваброй и хотя бы какой-то охраны, проходим по коридорам пропахших лекарствами и чем-то еще безысходным. Нужная нам палата находится на последнем, пятом этаже. Все тот же запах, облупившаяся краска на стенах и старые кровати с продавленными основаниями из панцирной сетки, застеленные комковатыми ватными матрацами и застиранными простынями.
        Окидываю беглым взглядом пациентов данного четырехместного «номера» и безошибочно узнаю того, кого уже боялся не увидеть.
        Влад…
        Мы смотрим друг на друга, и в его глазах на мгновение мелькает то, что вселяет в меня веру. Веру в его полное исцеление и возвращение к нормальной жизни. Я не врач, но та сила и любовь к жизни, что есть в нем, не оставляют даже тени сомнений в положительном исходе дальнейшего лечения в кругу родных и близких.
        - Да, скорее всего, так и будет, ему нужна привычная среда и знакомые лица. Положительные эмоции и надлежащий уход. Мы делали все, что в наших силах, но вы сами видите… - извиняясь, пожимает плечами главный врач, отдавая мне историю болезни и помогая организовать отправку Влада.
        Состояние его не столь критично, так что решаем отказаться от санитарной авиации и, пусть и поздно ночью, но возвращаемся тем же маршрутом, что и прибыли сюда. А когда в клинике я передаю его ожидающим нас врачам, ловлю встревоженный взгляд Карины и каким-то шестым чувством понимаю: ее волнение связано не только с наконец-то отыскавшимся мужем.
        - Она в родильном отделении, - словно медиум, читающий мысли, отвечает она на мой невысказанный вопрос.
        Страх налетает на меня безжалостным коршуном, клюет в самое темечко, разгоняя по телу панику. Так страшно мне еще ни разу в жизни не было, даже на службе в горячих точках, даже на поле боя, даже… Да никогда, черт побери!
        Сердце делает кульбит, бухая где-то в горле, и единственная мысль сверлит мозг: «Только бы все обошлось!» На остатках сознания отдаю четкие распоряжения по размещению Влада, оперативно расставляю парней на охрану палаты и еще нескольких отправляю на сестринский пост и лестницы. Убедившись, что дальше и без меня справятся, опрометью мчусь в отделение, где хозяйничает Давид, попутно набирая его номер.
        Долгие монотонные гудки выворачивают душу наизнанку. Перескакивая через две ступеньки, взлетаю по лестнице, игнорируя лифт, и перевожу дыхание только тогда, когда оказываюсь на нужном мне этаже. Здесь на удивление тихо, и лишь сурового вида медсестра, хмуря густые брови, окидывает меня недовольным взглядом. Вроде, в здешнем заведении к пациентам и посетителям должно быть другое отношение, но эта дама, видимо, старой закалки, ее не прогнешь и ни за какие коврижки не заставишь лебезить и деланно улыбаться.
        - Папаша! - строго и достаточно громко окликает она меня. - Вы чего это посреди ночи тут шляетесь?! Не положено! - твердо заявляет дама, выставляя грудь вперед.
        - У меня жена рожает, - частично вру я (ну, не буду же я сейчас объяснять ей наш с Крохой социальный статус - так она тем более меня не пустит, и даже помощь друга тут может не помочь).
        - Имя! - коротко бросает она и подходит к небольшому столику, на котором стоит ноутбук.
        Без запинки выдаю ей данные Агнии и вновь пытаюсь дозвониться до Давида.
        - Долго вы, папочка, добирались! - осуждающе произносит женщина, а у меня отчего-то темнеет в глазах и дыхание застревает в легких. Пульс зашкаливает, тарабаня по вискам скорбным набатом. Боже, только ни это!
        - Родила уже и в палату переведена, - сообщает так, словно читает статотчет.
        - Номер! - требовательно наступаю я, готовый горы свернуть, но добраться до Крохи.
        - Ну чего ты тут шумишь? - раздается усталый, но такой довольный голос Давида, а сам он идет ко мне навстречу, снимая очки и сжимая двумя пальцами переносицу. - Все хорошо, - говорит он и мне, и Церберу в белом халате.
        - Можно к ней? - Слова вырываются вместе с остатками воздуха и той ядовитой паники, что сжирала меня последние несколько минут.
        - Пойдем, - кивает Давид, и я следую за ним, не разбирая пути. - Смотри.
        Меня словно вырвали из адова пекла и закинули на небеса. Я почти не дышу, прижавшись лбом к прохладному стеклу большого окна. Там, за прозрачной перегородкой, в бездушном кувезе, опутанная проводами, тянущимися от медицинских приборов, лежит она. Маленький комочек бездонного счастья.
        Огромный подгузник, какая-то, словно игрушечная шапочка и такие же малюсенькие носочки. Оголенная грудь малышки вздымается в частом дыхании, и мое сердце сжимается тисками боли и переживания.
        - Что с ней? - чужим безжизненным голосом хриплю я.
        - Все в пределах нормы. Мы подержим ее в интенсивке несколько дней, но это не критично, это лишь для мониторинга всех жизненных показателей. Да, она родилась раньше срока, но органы развиты полностью, она лишь не набрала нужный вес.
        Давид кладет свою горячую широкую ладонь на мое плечо, слегка сжимает, и я киваю в знак понимания и благодарности.
        - А Агния? - не отрывая взгляда от малышки, интересуюсь я, медленно возвращаясь в реальность, пусть и с новыми вводными, но жизнеспособную и вполне себе радужную.
        - Отдыхает в палате. Проводить?
        - Да… Конечно… Сейчас только…
        Я перевожу дыхание и вновь возвращаю своему сознанию способность здраво мыслить. Беру под контроль вспыхнувшие эмоции, загоняя в дальний угол все страхи. И спустя несколько минут я тихо вхожу в палату, боясь потревожить сон изможденной Крохи.
        Глава 41 *Степан*
        *Степан*
        - Как мы ее назовем? - еле слышно звучит голос Крохи.
        Она цепляется тонкими пальчиками за металлическую перекладину прозрачного кувеза, в котором лежит малышка, все такая же беспомощная, как и ночью, когда мне ее показывал Давид. Только сейчас мы можем коснуться ее, аккуратно провести подушечками пальцев по немного желтушному тельцу. Говорят, это нормально для новорожденных и пара процедур под специальной лампой нормализует все показатели в ее крови.
        - А как ты хотела? - задаю встречный вопрос, поддерживая Агнию за талию, и стараюсь не сводить глаз с них обеих. - Ведь многие мамочки, как только узнают пол малыша, придумывают и имя.
        - А я хотела… - Она сбивается, глубоко вздыхает и откланяется назад, крепче вжимаясь спиной в мою грудь. - Я думала, мы вместе… - И хрипло добавляет: - Мы вместе.
        Выдыхаю признание ей в макушку: И знаешь, что?..
        Чувствую, как она напряглась, вытянулась в струнку и почти не дышит. Глупышка моя маленькая! Мои руки крепче оплетают ее хрупкий стан, и я с улыбкой на устах млею от осознания, что теперь у меня две маленькие хрупкие принцессы. И пусть одна уже совершеннолетняя, а второй только день отроду, они обе одинаково беззащитны и наивно открыты для этого не всегда справедливого мира.
        - Я не дам вас в обиду, - шепчу Крохе на ушко, - вы мои, у нас теперь все только вместе, и прежде чем мы пойдем оформлять документы для нашей дочери…
        Замолкаю лишь на мгновение, чтобы перевести дыхание и наконец-то сделать тот самый важный шаг, который следовало сделать уже давно. Ведь я понял, что они - моя судьба, моя жизнь, моя любовь навеки, еще в тот день, когда как перепуганный осел, смотрел на монитор аппарата УЗИ и выглядывал в абстрактных завихрениях черты маленького личика.
        - Ты выйдешь за меня замуж? - на одном протяжном выдохе сдаюсь на милость этой маленькой, но такой сильной женщины.
        Время словно остановилось. Тишина давит на уши, и сердце резко перестает гонять по венам кровь. Секунды превращаются в минуты, минуты кажутся часами. И лишь тихий шелест ее ответа, словно сработавший запал на коробке с праздничным фейерверком, взрывается и раскрашивает мою реальность всеми красками настоящей жизни.
        - Повтори, - хрипло прошу ее, отклоняя слуховые галлюцинации.
        - Я согласна, - чуть громче произносит Агния. - Только… вот… как-то сейчас нам не до этого, - смущенно лепечет и разворачивается ко мне лицом.
        Бездонные глаза полны слез, щечки чуть розовые, а губы подрагивают. Она растерянно смотрит на меня, вновь переворачивая мою душу и без слов побуждая Землю перевернуть, только бы она была счастлива.
        - Давай я все улажу. Сейчас нас просто распишут, а когда ты будешь готова, мы сыграем свадьбу - такую, как ты хочешь.
        Агния прикусывает нижнюю губу, и слезы все-таки срываются с пушистых ресниц бриллиантовыми капельками. Они текут по бархатной коже щек извилистыми ручейками, и все, что я могу сейчас сделать, это просто стереть их подушечками больших пальцев, а затем зацеловать свою будущую жену до сбивающегося дыхания у обоих.
        Мы еще какое-то время стоим около кувеза. Улыбаемся, словно поймали самую неуловимую птицу счастья. Я крепко обнимаю Кроху, а она перебирает разные девчоночьи имена, складывая их с моим. Да, отчество у малявки еще-то - Степановна… Ну вот какое имя к нему подобрать? Мне все равно, ведь я-то в мыслях уже давно ее называю Даринка - самый ценный дар в моей жизни, после Крохи, конечно.
        - Дарина? - удивленно вскидывает голову и с интересом прокатывает на языке это имя Агния. - Дарина… А мне нравится! - Улыбка её ярче солнца, и глазки блестят, будто она клад нашла.
        На том и останавливаемся. Возвращаемся в палату, где Кроху уже ожидают сытный обед и уютная кровать. А я, поцеловав ее на прощание, покидаю клинику, но лишь на время. Планов на сегодня вагон и маленькая тележка, и начинаю я с того, что еду в ближайший детский гипермаркет и часа три третирую консультантов, опрометчиво вызвавшихся помочь с покупками.
        Разобравшись с покупками и оформив доставку, еду в офис, по пути решая насущные вопросы. Потом, в тишине своего кабинета, достаю ту самую папку и, глубоко вздохнув, словно готовлюсь к прыжку с запредельной высоты в неизведанную пропасть без должной подготовки и страховки, открываю ее.
        Несколько раз перечитываю информацию, отображенную на порядком пожелтевших листах, но осознание всей нелепости и даже в какой-то степени чудовищности попавших ко мне в руки сведений с каждым новым прочтением все сильнее и сильнее холодит мою кровь. Замешательство стопорит все мыслительные процессы. В полнейшем недоумении достаю телефон и набираю номер того, кто точно знает ответ на волнующий меня вопрос.
        Я задаю его, как только в трубке смолкают длинные гудки и знакомый голос на том конце беспроводной связи немного недовольно приветствует меня.
        - Зачем ты это сделал? - стиснув зубы, цежу, еле сдерживая гнев.
        - Что именно? - без особого энтузиазма и интереса уточняет отец.
        Наши отношения далеки от идеальных. В каждой семье так или иначе возникает конфликт поколений. В нашей это обрело боле зримые черты тогда, когда я бросил военную службу и подался на вольные хлеба. Вот тут старший Рейн и проявил всю свою авторитарность, заявив в ультимативной форме: либо я и дальше топчу кирзу и живу по уставу, либо… Я выбрал свободу, на чем мы и разошлись каждый в свою сторону.
        - Зачем ты замял дело, к которому я…
        - А надо было позволить этой девке испоганить твою характеристику? - прерывает он меня, без дополнительных уточнений сообразив, о чем идет речь. - Хотя ты знаешь, может, оно и лучше было бы. - Он источает яд. - Всё равно толку из тебя не вышло. Сам своими руками свою же жизнь и изгадил, - брезгливо продолжает он кусать меня, вот только нападки его меня давно уже не цепляют.
        - Я не имел никакого отношения к этому эпизоду в жизни данной особы. Мало того, я ее практически не помню, хотя она и училась в параллельном классе, мы не общались и даже компании у нас были разные. - Мой гнев нарастает, словно сошедшая с гор лавина, того и гляди, похоронит под собой все живое и светлое, что еще осталось в наших семейных отношениях.
        - Я поступил, как посчитал нужным. - Ни тени извинения за то, что поверил на слово чужому человеку, принял на веру ее слова и без капли подозрительности согласился с тем, что его сын может быть насильником. - Не тебе меня обвинять! - осуждающе звучит его желание вновь выставить меня виноватым во всем. - Я защищал интересы семьи, твои интересы. О какой элитной военной академии шла бы речь, если бы это дело хотя бы краем всплыло и коснулось тебя? Куда бы ты вообще поступил, кому бы нужен был, не замни я все тогда?
        - Не знаю, отец, - устало выдыхаю я. - Скорее всего, на время пришлось бы отложить поступление, но я не причастен к этому, я не виноват, и ребенок этот не мой…
        - Она пришла ко мне с освидетельствованием. Заявила, что уже и заявление написала; имен не назвала, но к заявлению приложила твое четкое описание, и взять тебя и навесить на тебя обвинение было лишь делом времени. Мне некогда было разбираться, ты это или нет, я просто задействовал все связи, чтобы все спустили на тормозах, а спустя время даже удалили из архива. С девкой этой парни из моей части строго поговорили, а я потом еще и финансово поддержал.
        Он замолкает, видимо, излив на меня все то, что так долго держал в секрете, будто облегчил душу и переложил груз вины на мои плечи. Гнетущая тишина повисает между нами, и этот самый груз давит на меня бетонной плитой несправедливости. Единственный выход не быть погребенной под нею - это найти истинного виновника и настоящего отца Стаса-Савелия, а Полину не мешало бы подлечить.
        - Спасибо, отец. - Мне не удаётся скрыть сарказм. - И, наверно, прощай…
        Откидываю телефон на стол, словно ядовитую змею, закрываю глаза ладонью и какое-то время просто сижу в полной тишине, запустив в голову лишь белый шум. Даже дыхание замедляется, и сердце стучит в монотонном ритме, на время вводя меня в транс.
        Глубокий вдох…
        Медленный выдох…
        Быстро и четко решаю оставшиеся на сегодня вопросы и спустя примерно час мчусь домой лишь для того, чтобы принять душ, переодеться и, накормив кота, вновь отправиться в клинику. С моими девочками все хорошо, я это знаю по отчетам, что сбрасывает мне вышколенный Давидом персонал, но отчего-то оставаться в пустом доме нет желания. Поэтому, несмотря на поздний час я, сменив одни джинсы на другие, обновив футболку и прихватив с собой зарядное для телефона, прыгаю в автомобиль. Вдавливаю педаль газа до предела, выруливая на основную трассу, а уже на подъезде к территории медицинского учреждения на глаза попадается цветочный салон.
        - Не припозднился ли ты, дорогой, с посещением? - ехидно ухмыляясь, интересуется Давид, когда я марширую по коридору в сторону Крохиной палаты с охапкой темно-бордовых тюльпанов.
        - А ты рискнешь меня прогнать? - Я вопросительно вздергиваю бровь, не меняя маршрута, только немного сбавив скорость.
        - Да Боже упаси! - ржет Давид. - Может, вторую кровать поставить? - продолжает подкалывать. - Могу и на больничный посадить, чтобы ты на полном основании в палате обитал. Вот, правда, не знаю, какой тебе диагноз нарисовать в моем-то отделении.
        Шлю ему красноречивый жест, но исключительно добродушно, и захожу в палату к Крохе.
        Глава 42 *Степан*
        *Степан*
        - Ну, когда нас уже отпустят домой? - устало вздыхает Кроха. - Все показатели в норме, кушаем мы хорошо, вес набираем отлично. Ну что еще, а?
        Она стоит около окна и держит малышку на руках «столбиком», легонько похлопывая по спинке. Девчушка только что сытно поела, и ее осоловелые глазки закрываются сами собой. Она забавно зевает, высунув розовый язычок, и старательно, но безуспешно борется с накатывающей дремотой.
        - Мы уже здесь десять дней. - Кроха продолжает выдвигать аргументы в защиту скорейшего избавления от ига больничных стен. - А я домой хочу…
        Агния хоть и понимает всю необходимость долгосрочного пребывания в больнице, но все же изредка срывается вот на такие стенания. И я прекрасно ее понимаю: палата, пусть и отдельная, со всеми удобствами и максимально комфортная, но это не дом. Да и я без нее соскучился. Без нее нам с Кощеем одиноко, и нас не покидает чувство потерянности.
        Слежу за Крохой, сидя все на том же диванчике для гостей, за последнее время ставшем мне и кроватью, и рабочим местом.
        - Давид обещал сегодня решить этот вопрос, - пытаюсь отвлечь ее от грустных мыслей, да и себя приободрить.
        Она с пониманием, но как-то уж обреченно кивает и аккуратно опускает уснувшую Дарину в кроватку. Бережно укрывает одеяльцем, нежно целует в щечку и забирается на свою кровать. Усаживается по-турецки и вновь в легком недоумении рассматривает обручальное кольцо, надетое мною на ее тонкий пальчик два дня тому назад.
        Нас расписывают без нашего присутствия. Просто нужный человек вносит все нужные записи в нужные документы, ставит штампы в наши паспорта, и - вуаля! - Кроха теперь моя жена. А в ближайшие дни мне необходимо озаботиться и сменой ее паспорта и прочих документов. Но это позже, а пока…
        - Пойду-ка я переговорю еще раз с Давидом, - почесывая затылок, поднимаюсь с диванчика и спешу на выход из палаты.
        Почти сбегаю, словно трус, но видеть ее расстроенное личико и ничего не предпринимать я не могу. Поэтому решительно шагаю по коридорам клиники, выискивая неуловимого Давида. Он - как ускользающий мираж: вроде, ты его почти настиг, но это обман. И каждый раз на мой вопрос у встреченного персонала: «Где ОН?» я слышу один и тот же ответ:
        - Только что был здесь. - И милые медсестрички в недоумении пожимают плечами.
        - Ушел куда-то, - уверенно добавляют они, указывая в неизвестном направлении, погруженные в свои дела врачи.
        Не отделение частной клиники, а сплошной Бермудский треугольник!
        - Стоять! - Моя команда зычно разносится по лестничной клетке, отскакивая раскатистым эхом от каменных стен. - Ни с места! - добавляю сурово, почти настигнув разыскиваемого.
        Давид замирает, затем нехотя разворачивается и всем своим видам показывает мне, как «рад» меня видеть. Неудивительно: за время нахождения моих девочек в его отделении я успел порядком потрепать ему нервы. Но мне простительно: я молодой отец. На этом и играю, каждый раз пытая его и врачей детского отделения по вопросам здоровья самых ценных пациентов.
        - Рейн, - вздыхает он, - когда ты уже свалишь, а?
        - Ну, так по этому вопросу и искал. - И, подойдя ближе, встаю таким образом, что перекрываю Давиду пути к отступлению.
        - Да ты-то хоть сейчас можешь быть свободен, а девчонкам твоим на завтра все выписные документы подготовят. Так что ближе к обеду забирай их, и отделение вздохнет с облегчением, - беззлобно парирует он.
        - Ну и отлично! - облегченно выдыхаю я, но не спешу уходить, грузя его еще несколькими вопросами - так, для закрепления информации.
        В палату возвращаюсь в приподнятом настроении, планируя завтрашнюю выписку и небольшое торжество. А еще дома надо бы кое-какие вопросы решить. Сегодня, видимо, ночую я вне стен клиники.
        - Давид сказал… - с порога спешу сообщить Агнии отличную новость, но в удивлении замираю там же. - А где малышка?
        Поганое предчувствие беды ядовитой лианой оплетает сердце, сживает в тиски и не дает нормально дышать.
        - Ее забрали, - нерешительно произносит Кроха, замолкает на миг, а глаза ее делаются большими и испуганными.
        - Кто? Куда?
        - Медсестра пришла сразу, как только ты ушел, - давясь словами, лепечет она, хватая ртом воздух и захлебываясь им и накатывающей догадкой. - Она сказала, что нужен какой-то анализ на генетические маркеры, его вчера не сделали, а без него не выпишут. Я хотела пойти с ней, но она… она сказала, что мне тоже надо на процедуру и что за мной сейчас придут…
        Тревога ознобом пробегает вдоль позвоночника. Осознание неминуемой беды скручивает внутренности, и большие испуганные глаза Крохи, ее дрожащие губы и тихий стон отчаяния, перекатывающийся в дикий крик, рвут реальность на куски.
        - Где моя девочка?! - Слезы градом катятся по ее щекам, затапливая мою душу ядом накатывающей злости.
        Злости на ту сволочь, что посмела своими грязными лапами посягнуть на самое светлое и, бесспорно, ценное в нашей с Крохой жизни!
        На пару минут прижимаю жену к себе так крепко, что кажется слышу, как трещат ее тонкие косточки. Путаюсь пятерней в шелке волос на затылке, удерживая голову прижатой к своей груди и немного глуша безутешный плач. А ярость меж тем нарастает.
        - Посмотри на меня, - немного отстраняюсь, говорю я и беру ее лицо в ладони. Наши взгляды встречаются. - Все будет хорошо, слышишь? Я все решу, я найду ее, - обещаю, искренне веря, что по-другому просто быть не может.
        - Пожалуйста… - всхлипывает она, растирая слезы, - пожалуйста, верни нашу дочь…
        - Обещаю. - Я нежно касаюсь губами мокрой, соленой кожи. - Никуда отсюда не уходи, я скоро вернусь.
        Она растерянно кивает, соглашается, но не отпускает. Стоит рядом, цепляясь пальцами за футболку на моей груди, комкает ткань в кулачках. Хрупкие плечики вздрагивают в безмолвном рыдании.
        Аккуратно подталкиваю ее в сторону кровати. Мелкими шажками подвожу обессиленную Кроху и помогаю забраться на широкую кровать. Бережно укрыв покрывалом, со щемящим сердцем все же оставляю ее, тихо прикрыв за собою дверь.
        Первым делом торможу первую из попавшихся на пути медсестер, желая уточнить координаты лаборатории, - так, на всякий случай стоит заглянуть и туда. Чем черт не шутит, вдруг малышка, и правда, там? Надежда призрачная, тонкая, как нить шелкопряда, но она есть и теплится где-то в районе солнечного сплетения, стараясь выжечь страх их души.
        - Но с пациентами она работает только по утрам, исключение - экстренные больные. А вы…
        - Мы не такие, да, - безжалостно рвет девушка в спецформе одну из нитей веры в быстрый и положительный исход.
        - Тогда мне нужен основной пункт охраны.
        - Он на первом этаже, - удивляется она, но все же сообщает номер кабинета и как быстрее до него добраться.
        - Спасибо! И вот еще: найдите Давида Германовича и сообщите ему, что он мне срочно нужен.
        - Хорошо.
        Я лишь взмахиваю рукой, уже спеша в сторону лифтов. По дороге набираю Мирона и, описав сложившуюся ситуацию, прошу прислать толкового спеца. А после все закручивается, словно в плохом кинофильме, где до счастливого конца, вроде, и рукой подать, но финал остается открытым.
        Вместе с подоспевшим Давидом мы просматриваем камеры наблюдения. Чертова медсестра, вынесшая из палаты нашу крошку, мастерски увиливает от обзора видеонаблюдения! Мы тратим почти час на то, чтобы найти хотя бы малейшую зацепку, дающую нам возможность действовать дальше.
        - Ты оставайся здесь, - тоном, не терпящим возражения, заявляет мне Мирон, когда на нужном отрезке записи, увеличенном до размеров размытых мегапикселей, нам удается разобрать номер автомобиля, на котором уехала предполагаемая похитительница.
        - Ты сдурел! - возмущаюсь я. - Там моя дочь, и я не могу сидеть и ждать, я должен… - Его спокойный тон бесит, но в то же время внушает уверенность, да и прав он. - Оставь это нам. Сейчас на поиски малышки задействованы все спецслужбы. Дело на особом контроле. Не спрашивай, не скажу: секретно. Но как только все разрешится, ты первым узнаешь все подробности.
        Он спешно уходит, не сказав больше ни слова, по пути кому-то отзванивается и исчезает за широкими дверями центрального входа. А мне ничего не остается, как вернуться к Крохе и попытаться ее успокоить, а еще молиться, чтобы все побыстрее закончилось.
        Мои парни сообщают, что Стас ведет себя смирно, подозрительно смирно, и это меня тоже настораживает. Но сейчас все же важнее малышка, а потому прошу их по-прежнему не спускать с него глаз.
        Ждать - самое отвратительное занятие, а ждать, когда сердце разрывается и ты от безысходности и бессилия не находишь себе места, вдвойне тяжелей.
        Мы сидим на кровати. Кроха, выплакав океаны слез, прижимается ко мне и лишь тихо вздыхает, уставившись остекленевшим взглядом куда-то вдаль. Через силу удается накормить ее почти остывшим ужином и в гнетущей тишине опостылевшей палаты считать минуты, неумолимо складывающиеся в часы.
        Звонок от Мирона разрывает полумрак, врезается острым клинком прямо в сердце. Вздрагиваю и хватаюсь за орущий телефон. За секунду до ответа успеваю прокрутить в голове все возможнее варианты того, что сейчас услышу, и приготовиться к самому ужасному.
        - Она у нас. - Усталый голос друга звучит ангельским песнопением. - Буду у вас через полчаса.
        Разговор обрывается, но мне большего и не надо. Делюсь потрясающей новостью с Крохой и вновь утопаю в ее слезах. Только теперь это слезы радости.
        Эпилог
        *Степан*
        - Не помешал? - раздается бодрый голос Мирона в ответ на мое уставшее «алло». - Можешь подъехать в управление? - не дожидаясь моего ответа спрашивает друг, пробуждая во мне желание стукнуть его за столь бодрый голос в этот ранний утренний час.
        Стрелки часов только-только дружно сходятся на цифре «шесть», и я жутко хочу спать, несмотря на то, что ранний подъем - мой привычный ритм жизни. Но так было раньше, до появления в доме маленького требовательного комочка, полночи возмущавшегося из-за режущихся зубок, а сейчас мирно сопящего в своей кроватке.
        - Что случилось? - сонно интересуется Кроха, повернувшись ко мне и ткнувшись носом между лопаток.
        - Все хорошо, Кроха, спи. - Я прикрываю динамик телефона и аккуратно, стараясь не потревожить своих девочек, встаю с кровати и выхожу за дверь.
        - Ну, так тебя ждать или… - нетерпеливо подгоняет меня с ответом начальник УВД.
        - Вы его задержали?
        - Да. Гаденыш уже и документы успел сменить, и следы почти подчистил, но твои парни неплохо реабилитировались после прошлого провала. Так что смотри, я могу его и сам допросить, а могу и тебя дождаться.
        Прикрываю глаза ладонью, делаю глубокий вздох, а в голове, словно кадры с кинопленки, мелькают нервные события последних месяцев. С содроганием вспоминаю тот день, когда ублюдок, назвавшийся моим сыном, похитил малышку - пусть не сам, но похищение произошло с его подачи и при его прямом участии. И то, что нашу девочку удалось быстро найти и вернуть, не умаляет вины отморозков, наживавшихся на продажи новорожденных.
        Жутко звучит, но это так. Под красивым названием организация, якобы с благородными намерениями, по сути, занималась криминальной деятельностью. Добрые побуждения помочь брошенным детям найти семью на деле выглядели совсем не благородно. Стас был одним из активных организаторов и участников всего процесса. Выгоднее «организовать хорошую жизнь» ребенку с чистой генетикой и анамнезом, а где таких взять? Правильно: родить. Вот этим он и несколько его подельников активно промышляли.
        Знакомясь на улицах, в кафе и парках с милыми, чуть наивными и обязательно приехавшими из далеких глубинок девушками, красивые городские парни завязывали близкие отношения, а спустя время находили очень выгодное решение для возникшей проблемы с нежелательной беременностью.
        Аморально? Да!
        Их давно отслеживали спецслужбы нескольких регионов и если бы не прокол с Агнией, кто знает, сколько еще невинных душ пострадало бы в этой алчной мясорубке.
        Я до сих пор благодарю Всевышнего, что мои девочки вовремя появились с моей жизни и остались в ней навсегда.
        С Крохой Стас прокололся еще на моменте завязывания отношений, самоуверенно полагая, что она их кандидатка, раз мало общалась с родителями, не летала на каникулах в гости к ним через всю страну, да и беременность свою скрывала до последнего. Но он ошибся. И даже если бы не случилось нашей встречи, ребенка Кроха не отдала бы.
        Это Стас отчетливо понял, когда столкнулся с ней в кафе, а затем еще и на меня нарвался. Но отступать было нельзя, карусель уже была запущена, деньги получены и частично потрачены, вот и рискнули провернуть похищение.
        Самоуверенные, алчные и бездушные.
        Суд был безжалостен, суров и справедлив.
        А около месяца назад нанятый мною детектив при негласной поддержке Мирона раскрутил и дело двадцатипятилетней давности. Виновник задержан, а моя замаранная часть отмыта окончательно.
        И, вспоминая всю эту грязь, я четко понимаю, что не хочу никуда ехать. Не хочу никого допрашивать, не желаю видеть никого из прошлого, даже несмотря на то, что в первые дни просто волнами накатывало желание расписать их рожи под Хохлому. Но…
        Да пошло оно лесом! Мне не нужна месть.
        Мирон не спустит на тормозах это дело, а я чуть позже все узнаю из его рассказа.
        - Ты знаешь, нет, - выдыхаю в трубку, ставя жирную точку на всем, что, так или иначе, нависало темной тучей над нашим с Крохой счастьем. - Разберись с ним по полной и со всей строгостью. А я тебе попозже позвоню.
        - Да не вопрос! Давай, на созвоне.
        Связь обрывается. Я полностью отключаю телефон и возвращаюсь в комнату. Тихо забираюсь под одеяло, бережно притягивая к себе податливое тело Агнии. Она мурлычет довольной кошкой, льнет и нежится в моих объятиях. Прикрываю глаза, утыкаясь носом в ее ароматную макушку, и проваливаюсь в блаженный сон.
        - Моя сладкая, давай мы не будем с тобой шуметь и будить нашего папочку. Это ведь он всю ночь не спал и гулял с тобой по дому. Пусть теперь отдыхает, а мы пойдем готовить вкусный завтрак, - сквозь сон слышу тихий голос Крохи, убеждающий нашу малышку вести себя тихо.
        Не открывая глаз, лежу неподвижно и с упоением купаюсь в уютной домашней неге настоящего семейного счастья. На днях должны приехать родители Крохи. Они немного шокированы, но безмерно счастливы за дочь. Да и мой отец, оттаяв, теперь раз в месяц приезжает навестить любимую внучку и очаровавшую его невестку.
        Дверь с легким щелчком закрывается, а я, довольно улыбаясь, переворачиваюсь на спину и во все глаза пялюсь в потолок, не в силах стереть с лица идиотскую улыбку довольного жизнью человека.
        За окном морозное утро, и в кои-то веки земля поутру покрыта белым одеялом, пусть невесомым и недолговременным, но сейчас все словно в сказке. Бриллиантовые переливы в лучах восходящего солнца запускают радужных зайчиков по стенам, полу и всем горизонтальным поверхностям, смело пробираясь сквозь неплотные занавески. Субботнее умиротворение нарушает лишь зудящая потребность позвонить Мирону и узнать последние подробности, чтобы уже окончательно завязать с паршивой историей из прошлого.
        Беру с прикроватной тумбочки телефон, твердым нажатием возвращаю его к жизни и тут же набираю друга. Ответ звучит незамедлительно, словно он ждал моего звонка, держа аппарат в руке и заранее заготавливая речь.
        - В общем, так… - довольный собой и проведенной операцией начинает он свое повествование. - Да, это сосед Полины, влюбленный в нее с малолетства, предлагавший ей отношения, но отвергнутый. Он знал, что она бредит тобой, знал, но все-таки надеялся, а когда она его послала в очередной раз, «крышу» у него и рвануло. Он подстроил все так, чтобы Полина решила, что это ты был тем поздним вечером в подворотне, что это ты над ней надругался. Надеялся, что тебя посадят, а он будет ее утешать и наконец-то добьется ее внимания. Но вышло так, как вышло. Затем Полина родила, уверенная, что это твой ребенок, постоянно ему об этом говорила, и тут опять мужика накрыло. Дело с детьми тоже он организовал, и сынка привлек. А потом подставил его так, чтобы тот решил на тебя выйти и чтобы, в случае чего, твое имя, опять же, было бы замешено в нехилом скандале.
        - Бред! - перебиваю я Мирона. - Я не политик, не крупный предприниматель, я же простой безопасник. Нафига все эти выкрутасы? Для чего? - Недоумение поглощает меня, разум отказывается воспринимать эту нелепую подковерную возню.
        - У всех свои тараканы, - вздыхает друг.
        - Надеюсь, сейчас он вместе со своими тараканами заперт в надежной ловушке? Или стоит вызвать дезинсекцию?
        - Не переживай. Я все уладил.
        Искренне благодарю друга за помощь и прощаюсь с ним. Откидываю телефон, бодро встаю с кровати, а после душа и всех положенных утренних процедур, спешу на кухню к своим девочкам.
        Они - моя вселенная. Я уже и жизни без них не представляю. Ах, ну да, пушистый комок шерсти, что вечно путается под ногами, без тебя тоже! Это моя семья, и ради них я готов на многое.
        - Люблю, - просто, искренне и ласково звучит каждое утро наше с Крохой приветствие.
        Вот и все, конец истории…
        Спасибо, что были со мной в этой книге.
        Конец