Месяц в королевской спальне Сабрина Филипс
        Когда на электронную почту Калли Гринуэй пришло письмо от принца, она решила, что это чья-то дурацкая шутка. Однако на следующее утро к ней явился курьер с билетами на самолет, и Калли с изумлением поняла - ее действительно ждут во дворце!
        Сабрина Филипс
        Месяц в королевской спальне
        Глава 1
        Сердце билось так громко, что Калли Гринуэй казалось, будто все пришедшие на аукцион могли слышать его учащенный стук. В это время цена за предпоследний лот - полотно Моне, художника-импрессиониста, всегда пользующегося бешеной популярностью среди ценителей живописи, - достигла и вовсе астрономической суммы.
        Сделав несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, - но даже этот испытанный способ не помог ей унять волнение, - она уже, наверное, в сотый раз переложила ногу на ногу и посмотрела на часы.
        Через каких-нибудь десять минут сбудется ее давнишняя мечта, для осуществления которой ей пришлось приложить столько усилий. И почему вдруг в такой торжественный момент у нее сдали нервы?
        Закрыв глаза, Калли попыталась найти разумное объяснение своему поведению. Впрочем, что тут ломать голову над этим вопросом? Все объясняется просто. Ей, простому реставратору, не по душе крутиться среди элиты художественного мира, обожающей подобные мероприятия, где красота и искусство служат лишь корысти и утолению амбиций. На престижном аукционе дома «Кроуфорд» Калли чувствовала себя чужой, не то, что у себя в студии.
        Вот в чем кроется причина того, что ей никак не удается успокоиться и сконцентрироваться на словах аукциониста - слишком официальная и снобистская атмосфера царит в зале. А мужчина во втором ряду тут совершенно ни причем! Поправив черное шелковое платье, взятое на один вечер у сестры, Калли безуспешно старалась убедить себя в справедливости сделанного ею вывода. Пусть этот красавец сидит себе сколько угодно! Ей-то что? Его присутствие на аукционе никоим образом на нее не влияет!
        Она уже отругала себя за то, что вообще обратила внимание на появление этого мужчины в зале, а списывать на него свои психологические проблемы из-за расшалившихся нервишек - верх абсурда! Ни один человек в мире не способен оказать на нее такое сильное воздействие, а тем более тот, с которым она никогда прежде не встречалась. Ну, если уж проявлять педантизм… почти никогда. Два дня назад она мельком видела его на предварительном показе выставляемых лотов, но они, ни разу даже не столкнулись лицом к лицу и не обменялись, ни единым словом. Ведь встреча предполагает хоть какое-то общение, разве не так? А они лишь разок посмотрели друг на друга. Или… два? Впрочем, какая разница! На него просто нельзя было не обратить внимания: высокий, красивый, с отличной фигурой, в дорогом, явно сшитом на заказ костюме… какая женщина пройдет мимо? Уже одно его появление на аукционе подобного рода наводило на мысль, что незнакомец богат. Может быть, даже феерически. И кто знает, нет ли у него вдобавок ко всему какого-нибудь громкого и бессмысленного титула, вроде герцога или графа. Да, этот красавец был явно из тех,
кто если и удостаивает женщину взгляда, то лишь для того, чтобы оценить, не стоит ли провести с ней ночь. О втором взгляде, о второй ночи речь уже не идет. Но Калли все устраивает, так как у нее нет, ни малейшего желания знакомиться с подобным высокомерным и самодовольным типом. Одного такого хватило на всю жизнь. Достаточно!
        Тогда почему же у нее никак не получается выкинуть из головы мысли о синеглазом незнакомце? И почему приходится бороться со жгучим желанием обернуться на второй ряд кресел справа от нее? «А потому, что каждый раз, когда ты оглядываешься, его губы растягиваются в неотразимой обольстительной улыбке, от которой у тебя начинает кружиться голова», - подсказал ей неожиданный и весьма нежелательный ответ внутренний голос, однако Калли мгновенно заставила его замолчать.
        - И наконец, последний лот сегодняшнего аукциона, - услышала она. - Номер пятьдесят. Диптих художника девятнадцатого века Жака Ренара под общим названием «Женщина на берегу моря»; вне всяких сомнений, лучшая работа великого мастера. До того, как попасть к нам, произведение принадлежало Гектору Уолси, как вы все, конечно, знаете, недавно ушедшему от нас. К сожалению, обоим полотнам требуется серьезная реставрация, только после этого они смогут предстать перед нами во всем своем величии.
        Вот и наступил долгожданный момент! Калли закрыла глаза, стараясь упорядочить свои мысли и снять напряжение. Когда же вновь открыла их, то у нее от восторга перехватило дыхание: панель с лотами пришла в движение и развернулась на сто восемьдесят градусов… Какое великолепие!
        Она вспомнила, как впервые увидела эти две картины, вернее, их репродукции. Это произошло в школе, на одном из начальных уроков по истории искусств, преподавательница мисс Мак-Леллан продемонстрировала их в качестве примера творческой смелости Ренара: избрать в качестве объекта изображения не наделенную абсолютной красотой богиню, а обыкновенную женщину. В классе захихикали, поскольку героиня Ренара на одной из репродукций была полностью обнажена. Но для Калли этот момент стал поворотным в ее жизни. Естественность и красота картин произвели на нее столь неизгладимое впечатление, что она твердо решила выбрать себе профессию, так или иначе связанную с искусством. Шок, по силе равный ее предшествующему восхищению, Калли испытала, когда узнала, что подлинники обеих работ принадлежат некоему напыщенному аристократу и висят у него в поместье, где сыреют и впитывают табачный дым, а настоящие ценители прекрасного лишены возможности любоваться этими шедеврами.
        До недавнего времени! Теперь они перешли по наследству к Гектору Уолси-младшему, но тот, почти сразу же обратился к дому «Кроуфорд» с просьбой выставить их на аукцион. Молодой человек увлекался скачками и остро нуждался в деньгах. Городская галерея Лондона моментально приступила к сбору средств, для приобретения картин и поиску специалиста, способного восстановить поврежденные полотна. К восторгу Калли, ее энтузиазм, впечатляющее резюме и прекрасное знание творчества и техники Ренара помогли ей обратить на себя внимание руководства галереи и убедить его в том, что лучше реставратора им не найти. Она уже давно мечтала об этой работе, а успех гарантировал ей новый виток в карьере.
        После того, как была названа начальная цена, Калли оглядела зал и ободряюще посмотрела на сидевшую рядом с ней Джину, сотрудницу галереи. Гул нарастал: в него вплетались и голоса служащих аукциона, и восторженные возгласы присутствующих. Телефонистки то и дело подавали знаки аукционисту об очередной надбавке цены. За какие-то минуты она превысила сумму предполагаемой окончательной стоимости, указанной в каталоге. Калли напряженно сжимала свой буклет, и ей вдруг стало так жарко, что захотелось обмахнуться им как веером, но девушка вовремя спохватилась, ведь аукционист такие движения мог воспринять как желание вступить в торги. Момент слишком напряженный, чтобы допускать хоть малейшую ошибку.
        «Если бы не этот самоуверенный и потрясающе красивый джентльмен, мне сейчас было бы намного легче», - отметила про себя Калли, когда украдкой бросила взгляд в направлении незнакомца. Пульс ее еще больше участился, потому что тот расслабленно сидел в своем кресле, откинувшись на спинку. Ей не помешало бы иметь хоть капельку его хладнокровия. Ведь хотя Джина и поднимала руку при каждой новой цене, озвученной аукционистом, Калли никакого облегчения не чувствовала. Она не смогла бы расслабиться и в том случае, если бы ей пообещали, что исход аукциона предопределен и полотна окажутся в галерее.
        Как бы убедительно ни звучали слова представителей галереи, что у них достаточно средств для приобретения полотен, быть невозмутимым в данной ситуации мог лишь незаинтересованный человек. «Как, например, незнакомец», - не могла не подумать Калли. Но, что он тогда делал на аукционе? Он еще ни разу не участвовал в торгах с тех пор, как появился в зале после объявления тридцать восьмого лота. Но Калли не успела поразмышлять над возможными объяснениями его появления в зале, потому, что голос аукциониста дрогнул, и на несколько секунд наступила полная тишина.
        - У нас повышение цены на… простите… на десять миллионов. - Пораженный аукционист снял очки и посмотрел на одну из телефонисток. - Да, так и есть: новая цена - пятьдесят миллионов. Кто больше? Услышу ли я от вас «пятьдесят один миллион», мадам?
        Наступила зловещая тишина, и Калли почувствовала, что сердце выпрыгивает у нее из груди. С кем же они боролись за картины? По расчетам сотрудников галереи, все коллекционеры, имевшие виды на полотна Ренара, собрались в зале дома «Кроуфорд». Увидев застывшее выражение на лице Джины, не предвещавшее ничего хорошего, Калли с тревогой опустила глаза на каталог в своих руках. В конце концов, Джина утвердительно кивнула.
        - Пятьдесят один миллион, - тут же провозгласил аукционист, снова надевая очки и поворачиваясь к телефонисткам. - Будет ли пятьдесят два? Да? - Он крутил головой то в одну, то в другую сторону, напоминая судью теннисного матча. - Итак, пятьдесят два. Кто больше? Кто даст пятьдесят три?
        Джина кивнула, но уже с видимым напряжением.
        - Мадам предлагает пятьдесят три. Кто больше? - Аукционист снова посмотрел в сторону телефонов. - Внимание! Заочный участник нашего аукциона только что по телефону предложил шестьдесят!
        «Шестьдесят?» - повторила про себя Калли, не веря своим ушам.
        - Кто больше? Кто-нибудь скажет «шестьдесят один»?
        Все замерли, и Калли плотно зажмурилась.
        - Нет, никто не решается? Шестьдесят миллионов - два. Последний шанс. Нет желающих? - Калли беспомощно посмотрела на Джину, но та с извиняющимся видом покачала головой. - Шестьдесят миллионов… три! Продано за шестьдесят миллионов фунтов стерлингов.
        Звук удара молотком эхом отозвался в ушах Калли, и она вздрогнула.
        Городская галерея Лондона потеряла полотна Ренара!
        Ужас охватил Калли: ее любимые картины отправлялись неизвестно куда. Надежды на то, что ей поручат восстанавливать их, испарились в одно мгновение, как и перспективы карьерного роста.
        Панель снова пришла в движение, и полотна медленно скрылись от взглядов гостей аукциона.
        Аукцион завершился. Они проиграли.
        Люди вокруг поднимались со своих мест и направлялись к выходу, а Калли все сидела, молча уставившись на пустую панель. Она не обратила внимания на то, что незнакомец тоже задержался в зале, и едва заметила, что Джина, шепотом выразив ей сочувствие, ушла. Конечно, представители галереи всегда ограничены в денежных средствах и, кроме того, обязаны отчитываться перед спонсорами в своих тратах. Купить картины, которые привлекут посетителей, - это хорошо, но потратить почти в два раза больше денег, - риск нарваться на недовольство и лишиться таким образом спонсорской поддержки. Джина сделала все, что могла, и подняла цену даже выше, чем они договаривались. Кто-то очень хотел заполучить шедевры Ренара еще сильнее. Но кто?
        Эта мысль вывела Калли из ступора. Какая бы галерея ни купила картины, им обязательно понадобится специалист для того, чтобы отреставрировать их. Нужно действовать! Понимая, что нарушает все правила, Калли вскочила на ноги и бросилась к телефонисткам. Узнать покупателя представлялось ей единственным шансом исправить ситуацию, и она стремилась ухватиться за него.
        - Пожалуйста, - умоляющим голосом обратилась она к той, которая приняла звонок от неизвестного покупателя. - Скажите мне, кто купил полотна Ренара.
        Девушка, а вслед за ней и некоторые другие телефонистки удивленно посмотрели на Калли.
        - Я не знаю, мадам. Но в любом случае не могла бы ответить на ваш вопрос. Эта информация строго конфиденциальна.
        Калли с отчаянием посмотрела на нее.
        - Могу сказать лишь, что их купили по поручению частного коллекционера, - протянула телефонистка и сочувственно покачала головой.
        На дрожащих ногах Калли добралась до ближайшего кресла и упала в него. Закрыв лицо руками, она с трудом боролась со слезами, грозящими покатиться из глаз. Частный коллекционер! Именно этого следовало бояться больше всего. Теперь никто не увидит полотна, пока и этот владелец не умрет или не разорится.
        Впервые после расставания с Дэвидом у нее появилось чувство, что жизнь налаживается. И что? Никакой надежды теперь нет, ей оставалось отправиться в свой номер дешевого лондонского отеля, который она только и могла себе позволить, а завтра вернуться в небольшой дом-студию в Кембридже. Снова искать заказы, чтобы иметь возможность платить по ипотечному кредиту, и навсегда распрощаться с мечтами о карьерном росте.
        - Мне кажется, вам сейчас не помешало бы выпить что-нибудь. - У говорящего, был французский акцент.
        Калли вздрогнула еще сильнее, чем когда аукционист стукнул молотком и объявил о продаже полотен Ренара, возможно, оттого, что она сразу догадалась, кому принадлежит голос. Все ее клятвы, что ей удастся держать себя под контролем, если незнакомец вдруг окажется рядом с ней, разлетелись в пух и прах. Наоборот, от его близости у нее слегка закружилась голова. Собрав в кулак все силы, Калли как бы небрежно поправила волосы и развернулась к мужчине:
        - Спасибо, но я в порядке.
        «В порядке? - Калли рассмеялась про себя. - Когда надо мной нависает почти двухметровый француз?» С ней определенно что-то творилось, но она не могла разобраться в собственных чувствах, да и желания разбираться у нее не возникало.
        - Вы меня не убедили, - проговорил незнакомец, пристально смотря на нее.
        - А вы кто? Психолог, что ли? Вас наняли помогать участникам аукциона, огорченным его исходом? - с вызовом спросила Калли, теряя самообладание под его испытующим взглядом. - Пришли поближе к концу аукциона в поисках потенциальных клиентов?
        На лице мужчины появилась кривая, но, тем не менее обезоруживающая улыбка.
        - Так, значит, ты все-таки заметила, как я вошел в зал.
        - Вы не ответили на мой вопрос, - покраснев, пробормотала Калли.
        - Знаю.
        Она нахмурилась. Ей не нравились люди, кичащиеся своим богатством, но еще большую ненависть у нее вызывали те, кто любит уходить от ответов.
        - Благодарю вас за беспокойство, но мне пора возвращаться к себе в отель, - сказала Калли и, развернувшись, направилась к выходу.
        - Нет, - кинул ей вслед незнакомец. - Я не ПСИХОЛОГ.
        Обернувшись, она сразу же об этом пожалела: именно этого он, похоже, и ждал от нее.
        - Тогда кто вы?
        - Леон. Можно на «ты», - ответил мужчина, подходя и протягивая Калли руку.
        - И?..
        - Я тут по делам своего университета.
        Так он читает лекции в университете? Почему она не поехала получать образование во Францию? В Англии почти всем преподавателям искусства было за шестьдесят, и выглядели они так, будто никогда не пользовались ни бритвой, ни расческой. Сомнения в правильности своих выводов вдруг охватили Калли: ведь незнакомец на первый взгляд показался ей богачом, пусть и с хорошим вкусом. Может, все это объясняется лишь тем, что он француз? Представители этой нации известны особой утонченностью и умением стильно одеваться. Теперь все понятно: как лектору, ему небезынтересно посмотреть на шедевры, которые раньше были скрыты от глаз широкой публики. «Никогда нельзя торопиться с выводами!» - выговорила себе девушка.
        - Калли, - представилась она и машинально пожала руку незнакомца.
        Когда от прикосновения у нее перехватило дыхание и, на секунду-другую пропал дар речи, ей пришлось пожалеть о своей беспечности.
        - Ты, выходит, и есть огорченный участник аукциона? - с сомнением спросил мужчина, вопросительно изогнув бровь.
        - А почему этого не может быть? - возразила Калли, хотя сама не понимала, зачем спорит с незнакомцем. Ведь, как и она, Леон, работая лектором-искусствоведом, не смог бы купить бесценные полотна.
        - Мне кажется, ты сегодня не принимала участия в аукционе.
        - И вы… ты заметил меня в зале? - выдохнула она, испытывая почему-то радость от этой мысли.
        Глупости! Два дня назад, когда она не была разодета, как сегодня, он не нашел ее достойной своего внимания, так что тут все дело в платье сестры и макияже. Да и не все ли равно, сколько раз и когда он смотрел на нее? Такой, как Леон, ни одной юбки не пропустит.
        Он кивнул:
        - Признаюсь, заметил. И раз ты не ответила на мой вопрос, то будем считать, что мы квиты.
        Калли с сожалением посмотрела в сторону панели, и сердце у нее сжалось при воспоминании, как на ее глазах исчезали картины.
        - Мне на него сложно ответить. Ну, скажем так: сегодня вечером моя жизнь могла измениться в лучшую сторону, но этого не произошло.
        - Вечер еще только начался, - возразил он, широко улыбаясь.
        Она с трудом заставила себя отвести глаза от его губ и перевела взгляд на часы. Четверть одиннадцатого. Чтобы ни говорил француз, для нее этот вечер закончен, и даже любопытство не заставит ее искушать судьбу.
        - Как я уже сказала, мне пора возвращаться в отель, - решительно сказала Калли и, повернувшись, зашагала в сторону дверей.
        - Тебя кто-то уже пригласил на ужин или ты из тех женщин, которые боятся сказать «да»?
        Калли остановилась и лишь слегка повернула голову.
        - Нет. Я из тех женщин, которые знают, что, если незнакомый мужчина предлагает что-нибудь выпить, он имеет в виду совсем другое. Меня подобное предложение не интересует.
        Леон присвистнул.
        - Так тебе нравится, когда мужчины сразу переходят к делу, не теряя времени? Расскажи поподробнее, что должен предложить тебе мужчина, чтобы ты согласилась?
        Она покраснела.
        - Я бы предпочла, чтобы приглашение выпить обозначало бы приглашение выпить, и больше ничего.
        - Так ты все-таки согласна что-нибудь выпить, cherie.
        Калли нервно сглотнула и почувствовала, как у нее мгновенно пересохло во рту. Неужели она боится сказать «да»? - подумала она, одновременно испуганная и обиженная словами француза. А что, если он прав? Нет! Ничуть ей и не страшно, просто опыт и здравый смысл подсказывали ей, что из этого ничего хорошего обычно не получается. В конце тебя всегда ждет разочарование!
        На первом месте у Калли всегда стояла карьера, поэтому она предпочитала проводить вечера за изучением учебников и книг по реставрации, чем со своими подругами в клубах в поисках очередного ухажера. Семь лет жизни она потратила на построение карьеры, и к чему пришла в результате? Ни к чему!
        Горький вздох вырвался у нее. Согласие пойти с ним куда-нибудь почти наверняка вело к разочарованию, но перспектива возвращения в пустую комнату дешевого отеля тоже была не радужной. По крайней мере, приняв его приглашение, она сможет отвлечься от грустных мыслей. Что плохого в том, чтобы выпить бокал в обществе приятного мужчины?
        - При условии, что… - уверенно начала она, но потом подняла глаза и осеклась, увидев его сногсшибательную улыбку. Но отступать уже было поздно, - что мы не будем говорить о работе.
        - Договорились, - быстро согласился француз.
        - Хорошо, - пробормотала Калли, у которой снова закружилась голова. - Тогда… куда ты хотел пойти?
        Глава 2
        Хороший вопрос! У Леона не было в голове ни одного соображения на этот счет. Вот уже два дня все его мысли были заняты только девушкой, стоящей сейчас перед ним. Придя на предварительный показ коллекции аукциона, он с удивлением понял, что ему больше хочется смотреть не на выставленные шедевры, а на золотоволосую красотку с тонкой талией и округлыми бедрами, которая застыла перед полотнами Ренара и любовалась ими, не обращая ни на кого внимания. Он даже забыл, что пришел сюда ради них. И помимо его воли возникло желание. Конечно, соблазнительные формы девушки не могли ни одного мужчину оставить равнодушным, хотя девушка не только не стремилась выставить их напоказ, но, наоборот, казалось, постаралась скрыть с помощью помятой тусклой блузки и оливкового цвета юбки, доходящей ей до щиколоток. Если бы знал, что девушка благоразумно отнесется к его замечанию, Леон предложил бы выбросить и ту и другую моментально.
        Несмотря на столь скромный наряд, девушка, которая как зачарованная стояла перед картинами, не производила впечатления рассудительной и сдержанной. От нее скорее можно было ожидать взрыва эмоций и истерик по пустякам. Взвесив все за и против, Леон все-таки решил уступить любопытству и попытать удачу. А открытие, поджидавшее его в ходе разговора с одним из служащих аукционного дома, только утвердило его в этом намерении. Узнав, что Городская галерея Лондона собирается нанять девушку для реставрации полотен Ренара, Леон поразился иронии судьбы. Да ему просто необходимо все разузнать о таинственной красавице! Так почему бы не пойти на аукцион и лично не убедиться в правоте своего первого ощущения?
        Леон покосился на спутницу, которая шла рядом с ним, не обращая никакого внимания на шум уличного движения и прохладу июньского вечера. К его огромной радости, в этот раз она оделась со вкусом. Черное шелковое платье идеально сидело на ней, не скрывая изгибов фигуры, а глубокое декольте позволяло любоваться ложбинкой между ее грудями. Волосы, которые раньше были убраны в пучок, теперь волнами ниспадали ей на плечи. Все это давало Леону повод надеяться на то, что она не будет против того, чтобы закрутить с ним непродолжительный роман, к их общему удовольствию.
        - Выбор за тобой, - сказал он, когда они дошли до угла улицы, а у него так и не появилось ответа на ее вопрос.
        Калли, чьи нервы уже и так были напряжены до предела, оглянулась по сторонам в поисках ближайшего бара. Чем быстрее они распрощаются, тем лучше!
        - Мне все равно. В любом баре подают напитки. А больше нам ничего и не требуется. Так ведь?
        Он кивнул:
        - Разумеется.
        Они повернули за угол, и Калли увидела неоновую вывеску. Из окон лилась музыка.
        - Вот и отличное место, - решительно заявила она.
        Одна бы Калли в такое место зайти не решилась, но сейчас ее главной заботой было отыскать место пошумнее да помноголюднее, чтобы исключить всякую возможность даже намека на интимность обстановки за их с Леоном столиком.
        В этот момент из двери бара вывалилась явно перебравшая алкоголя пара и принялась целоваться. Молодой человек вел себя так, будто рядом никого не было, и откровенно лапал свою подругу. Леон посмотрел на них и с трудом смог сдержать улыбку:
        - Выглядит заманчиво.
        Калли покосилась на него, не уверенная в том, шутит ли француз или говорит серьезно. И в который раз пожалела о своей неосмотрительности. От одного взгляда на его невероятно красивое лицо, освещенное тусклым светом уличного фонаря, по ее телу пробежала сладострастная дрожь. Ей никак не удавалось подавить в себе странную реакцию, которую вызывал у нее Леон.
        - Замечательно! И мой отель находится неподалеку отсюда, - пробормотала Калли, пытаясь убедить себя, что ей не о чем волноваться. Они выпьют что-нибудь, а потом она быстренько укроется от него в своем номере в гостинице.
        - Замечательный план! Что может быть лучше? - протянул Леон, пожирая ее взглядом.
        Калли нервно сглотнула, когда они стали спускаться вниз по лестнице, ведущей в бар, и еще одна целующаяся парочка вышла оттуда подышать свежим воздухом.
        В баре царил полумрак, на сцене глубоким и страстным голосом пела певица, а на танцполе было многолюдно. «О да, Калли! Умница! Великолепное решение! Тут гораздо лучше, чем в тихом и спокойном баре», - промелькнуло у Калли в голове.
        - Так что ты будешь пить? «Крик оргазма» или «Секс на пляже»?
        - Прости? - переспросила Калли, резко разворачиваясь к Леону. Тот мирно просматривал меню бара, и это обстоятельство немного успокоило ее. - Я, пожалуй, возьму минеральной воды…
        Леон недовольно изогнул бровь и осуждающе посмотрел на нее. Калли сдалась и пробежалась по меню.
        - Ладно, уговорил. Мне тогда… Какие дурацкие названия! Коктейль «Кактус».
        Когда она вообще пила в последний раз? Бокал вина на крестинах племянника в январе. Боже! Ей действительно нужно почаще выбираться из дома с друзьями.
        Леон снял с себя пиджак и заказал им два одинаковых коктейля. Она не могла не отметить, с каким спокойствием и достоинством он держался. Ей же, в отличие от него, было неуютно в вечернем платье. Калли смущенно скрестила руки на груди, чувствуя на себе удивленные взгляды посетителей.
        - Только не говори мне, что ты тут часто бываешь, - сказала Калли, пораженная тем, как быстро ему удалось привлечь внимание барменши.
        Хотя если подумать, она бы легко назвала истинную причин такой необычайной услужливости. Леон поднял бокал.
        - За что будем пить?
        - Чтобы этот день поскорее забылся! Худший тост едва ли придумаешь!
        Леон усмехнулся, и они чокнулись. Глотнув желто-зеленую жидкость, оба поморщились от ее кислого вкуса.
        - Сегодня вечер пошел не по твоему сценарию, да? - наконец осмелился спросить Леон.
        - Можно и так сказать. Городская галерея Лондона собиралась предложить мне заняться реставрацией полотен Ренара, но приобрести их не удалось.
        - Тогда тебе стоит обратиться к тому, кто их купил.
        - Мне сказали, что их купил частный коллекционер, - с презрением и горечью в голосе сказала Калли.
        - А с чего ты взяла, что частный коллекционер не захочет поручить реставрацию именно тебе?
        - Мне это подсказывает жизненный опыт. Даже если и удастся выяснить, кто этот таинственный коллекционер, вряд ли он пригласит меня. Богатые люди предпочитают иметь дело с теми, кого они знают, либо нанимают целую группу, чтобы завершить побыстрее работу. Для них картины сродни машинам и виллам - очередное приобретение, повод, чтобы о них говорили. Они покупают картины для демонстрации своих финансовых возможностей и укрепления положения в обществе, а не для того, чтобы люди могли любоваться произведениями искусства.
        Леон замер на какое-то мгновение.
        - Так что ответишь, если тебе вдруг предложат эту работу? Правильно ли я понял, что твои нравственные принципы не позволят тебе заняться реставрацией полотен Ренара, да?
        Она отвернулась, чувствуя, что слезы наворачиваются ей на глаза.
        - Нет… Я соглашусь в любом случае.
        Калли понимала, каким беспринципным могло показаться ее заявление, - в сущности, оно и было беспринципным, - однако какое это имеет значение, ведь все равно никто ей не сделает подобного предложения. Кроме того, она понимала, что, кто бы ей ни предложил, она не сможет отказаться от возможности поработать над картинами. Именно желание участвовать в восстановлении полотен Ренара подтолкнуло ее к карьере реставратора. Многие годы она жила надеждой получить этот заказ. Пусть теперь оказалось, что все ее усилия напрасны, а мечты обернулись прахом.
        Калли тряхнула головой, еще не готовая признать поражение.
        - Нужно быть очень глупой, чтобы упустить такой шанс. Если бы я отреставрировала картины Ренара, то сразу стала бы известна в художественных кругах всего мира.
        Леон только кивнул в ответ. Значит, несмотря на первое впечатление, которое у него сложилось о Калли во время предварительного показа коллекции аукциона, ей нужно только одно - слава. «Да, все понятно! Какая женщина равнодушна к популярности?» - подумал он с презрением.
        Мужчина откинулся на спинку стула.
        - Так ты увидела картины Ренара на предварительном показе?
        Калли вздрогнула.
        - Я… Я не думала, что ты заметил меня там. Леон дождался, когда она поднимет глаза и посмотрит на него.
        - Наоборот, я уже там решил, что хотел бы заняться с тобой любовью. Признаюсь, с этой целью я и пошел на аукцион.
        Глаза потрясенной Калли широко распахнулись. Но больше его слов она была поражена реакцией своего тела, поскольку от этих наглых слов ее охватил предательский чувственный трепет. То, что он обратил на нее внимание, - и не только обратил внимание, но и заинтересовался ею как женщиной, - когда она была одета в свою невзрачную привычную одежду, казалось невероятным. Неужели он действительно пришел в дом «Кроуфорд» специально, чтобы увидеться с ней? Возможно ли это? Она ведь никогда не обладала шармом и привлекательностью тех женщин, что притягивают к себе взгляды мужчин. Внезапно все причины ее недовольства и недоверия по отношению к Леону исчезли, а вместе с этим и решимость бороться со своим влечением к нему.
        - Я больше не могу здесь находиться. Я ухожу, - пробормотала она.
        - Хорошо.
        - Я… Я еще не допила коктейль.
        - А ты всегда делаешь то, что обещала сделать, Калли?
        Он специально обратился к ней по имени, причем произнес его с явным французским акцентом, словно зная, какой эффект произведет на нее. Безусловно, у него не было ни малейших сомнений в том, что она не сможет найти в себе силы попрощаться с ним и выйти из бара.
        - Ненавижу людей, которые не умеют держать слово.
        - Я тоже. - Леон пристально посмотрел на нее. - Но мне кажется, мы еще не обговаривали с тобой детали нашего соглашения, правда? Например, мы могли бы потанцевать сейчас. Ты не против?
        Калли резко выдохнула и с ужасом посмотрела на танцпол, где пары остановились в ожидании новой музыки. Через несколько мгновений вновь раздался хрипловатый голос певицы.
        - Ты шутишь?
        - А почему нет? Танец - это тоже искусство, он наполнен жизнью и энергией и помогает выразить себя.
        Жизнь, энергия… Когда в последний раз она позволяла себе расслабиться и получала от жизни удовольствие? - опустив глаза, подумала Калли. Потом взгляд ее пробежался по сидящему напротив мужчине: его глаза горели опасным огнем, и в ту же секунду она перестала чувствовать себя несчастной и забыла об аукционе.
        Калли протянула Леону руку.
        - Идем! - Ее собственный голос показался ей незнакомым.
        - Отлично, - прошептал Леон.
        Он одним движением обнял Калли за талию и притянул к себе, даже не подумав, насколько рискует, ведь его желание обладать этой, не похожей на других женщиной, сделалось столь сильным, что стало пугать его. Она чуть слышно шептала слова звучавшей песни, а Леон не мог оторвать взгляда от ее губ, с раздражением думая о том, что близок к тому, чтобы поступиться своими принципами.
        Калли теряла последние остатки самообладания. Леон заполонил все ее мысли. Она никогда не встречала прежде такого мужчину, как он. Они были знакомы всего ничего, однако - как бы избито это ни звучало - у нее возникло странное ощущение, что у них нет друг от друга секретов. Более того, ей стало казаться, будто он знал ее лучше, чем она себя. Находясь в объятиях Леона и вдыхая его аромат, Калли совсем потеряла голову, настолько, что не удержалась и провела руками по его мускулистой спине и сплела пальцы у него на шее. Мужчина осторожно вел ее по танцполу, все крепче прижимая к себе. Калли послушно следовала за ним.
        - Не помню, я тебе говорил, что ты очень сексуальна? - прошептал он ей в ухо.
        От его горячего дыхания по телу Калли пробежали мурашки. Она не сомневалась, что Леон опытный ловелас и всегда ведет себя, таким образом, с женщинами, но у нее все равно закружилась голова от его провокационных слов. Для нее-то все происходящее в новинку, и хотя здравый смысл подсказывал ей, что с Леоном играть в подобные игры опасно, тем более, что их правила ей неизвестны, однако тело, охваченное желанием, не желало ничего слушать.
        - А я тебе говорила, что ты очень сексуален? - судорожно прошептала Калли, с облегчением думая о том, что не видит выражения лица Леона.
        - Нет, - ответил он, наклоняясь ниже и еле заметно дотрагиваясь губами до ее шеи. - Ты об этом не говорила.
        Калли больше не могла терпеть. Прикосновения губ и языка Леона к ее коже дразнили и распаляли. Ей безумно захотелось поцеловать Леона. По-настоящему. Ослабевшей рукой она попыталась направить его голову так, чтобы их губы соприкоснулись. Калли сама не понимала, откуда в ней взялись такая смелость и уверенность. Догадывался ли Леон, что она не смогла устоять перед его ласками? Скорее всего - да. Но в тот момент ее это мало волновало.
        Леон сначала только скользнул языком по ее губам, отчего Калли недовольно застонала, но потом страстно приник к ним. Его рука медленно опустилась вдоль спины Калли и, очертив округлость бедер, остановилась.
        - Хочешь уйти отсюда?
        - Да, хочу, - выдохнула она.
        «Вот я и убедился в том, что ее словам верить нельзя. Запомни это хорошенько», - подумал про себя Леон, борясь с желанием. Ему не нужна такая женщина!
        Щеки Калли горели, а сердце учащенно билось, когда он провел ее сквозь танцующие пары и вывел на улицу. Подняв руку, Леон поймал такси.
        Когда машина остановилась, он открыл дверцу и помог Калли сесть, а потом спокойно захлопнул дверцу, оставшись стоять на тротуаре. Калли, нахмурившись, нервно опустила окно и посмотрела на него.
        - Я думала, мы поедем вместе.
        Леон непреклонно покачал головой:
        - Нет. Ты поедешь одна. Мы же хотели только выпить что-нибудь. Разве не так?
        Калли почувствовала, как у нее вспыхнули щеки, но теперь по другой причине. Леон дал знак шоферу и отошел от машины.
        - Негодяй! - воскликнула в сердцах Калли, но такси уже тронулось, и в ответ она услышала лишь обрывок песни, донесшейся из открытой двери бара.
        Глава 3
        Прижавшись щекой к окну поезда, Калли с унылым видом смотрела на сменяющие друг друга пейзажи. Она ехала домой, в Кембридж, и была решительно настроена, забыть обо всем, что произошло в Лондоне. Ей надоело копаться в воспоминаниях. Кроме того, выводы, к которым она пришла, оказались слишком неутешительными. Еще никогда в жизни Калли не приходилось испытывать такого стыда за собственное поведение.
        Она, Калли Гринуэй, чуть не завела интрижку с незнакомым мужчиной! И самое ужасное, где-то в глубине души затаилось разочарование, что у нее ничего не получилось.
        «Что за глупости! Конечно, мне ни капельки не хотелось запрыгнуть к нему в кровать», - старалась уговорить себя Калли. Но все тщетно! Правда колола глаза!
        Было бы намного легче, если бы он не отверг ее самым беспардонным образом или если бы она могла объяснить себе причины, двигавшие им.
        Всю последующую неделю Калли провела в размышлениях, но так и не пришла к однозначному выводу. То переживала из-за своей женской слабости и неуверенности в себе, то в ней разгорался гнев на Леона. В конце концов победила… досада на то, что ей никак не удается забыть события того вечера. Ей бы, дуре, радоваться, что она легко отделалась. И нет ни малейшего смысла разбираться в причинах, почему этот чертов француз отверг ее. Да он никто, пустышка, бабник, ничтожество… и их судьбы больше никогда не пересекутся.
        Сказать такое легко… Тогда почему же воспоминания о том, как он усадил ее в машину, а сам остался стоять на тротуаре, ранили сильнее, чем исход аукциона, из-за которого она потеряла самое выгодное, самое чудесное предложение в своей жизни? Ответ очевиден! Калли сжала губы… но разве себя обманешь? До того момента, в машине, ей казалось, что она потеряла только работу, о которой мечтала столько лет. Зато потом ей сразу стало ясно, что усердной работой она, лишь старалась скрыть пустоту собственного существования. Она жертвовала всем ради мечты, а в итоге осталась с носом. Горькое разочарование из-за того, что Леон никогда больше не обнимет ее и не поцелует, говорит об одном: пора заканчивать с затворничеством. Она же целыми неделями торчит в четырех стенах и лишь изредка выползает на улицу, да и то, чтобы навестить родственников. Никакой личной жизни!
        Хотя она получила хороший урок, и Леон подтвердил ее уверенность в том, что мужчинам доверять не следует, наступил момент, когда ей надо пойти на определенный риск и время от времени принимать приглашения друзей и знакомых мужского пола сходить куда-нибудь. Тем более, что список неотложных дел поредел. Калли не могла не признать, что заказы на ближайшие три месяца едва ли потребуют много времени.
        «Ходить по ночным клубам с парнями - наверняка занятие интересное, однако нельзя забывать и о том, что нужно зарабатывать деньги на жизнь», - подумала Калли и включила компьютер, чтобы проверить почту.
        В почтовом ящике ее ждали три новых письма. Первое прислали из компании, в которой она покупала материалы для работы. Калли, не открывая, удалила его, потому что не могла себе позволить купить что-либо сверх обычного заказа. Второе было от ее сестры Джен. Та писала, что вернулась из Флориды, куда ездила с семьей в отпуск. Ей не терпелось узнать, как все прошло у Калли и помогло ли черное шелковое платье. Джен надевала его на вручение премий в области журналистики и получила главную премию. Теперь она считала, что платье приносит удачу. Калли восхищенно покачала головой: просто удивительно, как ее сестра умудряется совмещать успешную карьеру и счастливую семейную жизнь. Но сейчас у нее слишком плохое настроение, чтобы отвечать Джен. Не дай бог, сестра еще что-нибудь почувствует и начнет переживать! От кого же третье письмо? Имя отправителя ей ничего не говорило, какой-то иностранец.
        Она открыла его и прочла:
        «Уважаемая мисс Гринуэй!
        Ваши успехи в области реставрации произведений искусства привлекли внимание принца королевства Монтез. Его королевское высочество пожелал встретиться с Вами и обсудить условия заключения договора на реставрацию его недавних приобретений. Обращаем Ваше внимание на то, что Вам необходимо явиться во дворец через три дня. Ваши билеты будут доставлены Вам завтра утром. В случае если наше предложение Вас по каким-то обстоятельствам не заинтересует, просьба известить нас об этом в ответном письме.
        С уважением,
        Бойэ Дюран по поручению его королевского высочества, принца Монтеза».
        Калли с изумлением уставилась на экран. Она не могла поверить своим глазам. В письме предлагалось бесплатно съездить на богатый средиземноморский остров! Ох, напрасно она его открыла. Надо было сразу выкинуть в корзину. Наверняка в нем содержится какой-нибудь вирус. И все же любопытство взяло вверх. Калли еще раз прочла письмо. Нет, оно не походило на спам, где вас объявляют победителем и просят позвонить, чтобы получить приз… Отправитель знал ее имя и род деятельности. Она всегда верила, что кто-нибудь оценит высокое качество нескольких отреставрированных ею картин, которые выставлялись в маленьких галереях, и захочет зайти к ней на сайт… но чтобы принц!
        Перечитав письмо в третий раз, Калли поразилась высокомерностью и надменностью его содержания. Кто такой принц Монтеза, чтобы ставить ей условия?
        Открыв поисковик, Калли впечатала в строку поиска «принц Монтеза». Информация о нем в Интернете была удивительно скудная. Нигде не указывалось даже его имени. Она вычитала, что в Монтезе принц являлся единоличным правителем. Год назад, после гибели в автокатастрофе принца Джирара, государство возглавил его брат, потому что у Джирара и его жены не было детей. Калли смутно вспомнила фотографии со свадьбы принца Джирара и его жены Тории, появившиеся на обложках всех глянцевых журналов в то лето, когда она окончила университет. А в конце прошлого года по радио действительно сообщали о его гибели. Но никакой информации о преемнике Джирара Калли найти не смогла. Хотя ей очень хотелось посмотреть на человека, который считает, что она бросит все свои дела и помчится на встречу с ним, потому что ему так хочется.
        У Калли даже возникло желание так и написать в ответ: принц, мол, ошибается, если считает, что она в состоянии найти для него время в своем плотном графике. Надо хотя бы за неделю просить об этом. Однако правда, заключалась в том, что он не ошибался. С заказами у нее действительно не густо!
        Взвесив все за и против, Калли решила не пороть горячку и дождаться курьера с билетами. Далеко не факт, что он явится. Письмо от принца - это либо спам с вирусом, либо чья-то дурацкая шутка. Тем сильнее было удивление Калли, когда на следующее утро в дверь позвонили…
        Она не верила в реальность происходящего даже в ту минуту, когда пилот самолета попросил всех пристегнуться, потому что самолет заходил на посадку в аэропорт острова Монтез.
        Калли только раз ездила во Францию, когда еще училась в средней школе. Большую часть однодневной поездки на пароходе в город Ле-Туке она провела в скучном супермаркете. Конечно, ей хотелось попасть в Париж, чтобы полюбоваться на Эйфелеву башню и сокровища парижских музеев, но откуда взять свободные деньги и свободное время?
        Когда она вышла из самолета и, перед ней открылся вид на лазурное море и великолепные горы, покрытые зелеными лесами и красными крышами, у Калли впервые за долгое время возникло желание взять в руки карандаш и бумагу для рисования. Желание ее только усилилось, когда машина, присланная за ней в аэропорт, остановилась у королевского дворца.
        - Пожалуйста, следуйте за мной, mademoiselle. Принц встретится с вами в Бальном зале, - с поклоном сказал шофер, помогая ей выйти из машины.
        Калли кивнула, с любопытством оглядываясь по сторонам. Вскоре они пересекли двор и подошли к подножию белоснежной лестницы, ведущей во дворец.
        Какая роскошь! Девушке стало не по себе от мысли, что черные жакет с юбкой и простая белая блузка не подходят для встречи с принцем. Надо было надеть что-нибудь подороже. Глупости! - тут же возмутилась про себя Калли. С какой стати ее должно беспокоить то, в чем она встретится с принцем?
        Обычный человек, ее потенциальный клиент. А до его титула и состояния ей нет никакого дела. Пусть лучше принц оценивает ее работу и способности.
        При этой мысли она еще крепче прижала папку с фотографиями своих работ к груди.
        - Сюда, пожалуйста, mademoiselle Гринуэй.
        - Спасибо, - прошептала Калли, когда мужчина показал ей на нужную дверь и открыл ее перед ней. Затем он низко поклонился и быстро ушел.
        Она с опаской вошла в зал, готовясь увидеть роскошный паркетный пол, дорогую мебель, лепнину на потолке. Однако не успела она сделать и несколько шагов, как замерла, пораженная и восхищенная…
        В центре противоположной стены висели оба бесценных шедевра Ренара. Калли бросила к ним, чтобы рассмотреть их поближе. Только на секунду она засомневалась в их подлинности, но все ее сомнения мигом улетучились после первичного осмотра. Сердце у нее запрыгало в груди, грозя выскочить. Неужели счастье само упало ей в руки? Ведь больше всего на свете ей хотелось разузнать имя таинственного покупателя картин, чтобы попытаться уговорить поручить реставрацию ей. А он сам нашел ее! О боже!
        Но уже в следующее мгновение девушку охватил ужас. Для чего она будет реставрировать эти полотна? Чтобы они висели во дворце, скрытые от глаз широкой публики?
        Калли закрыла глаза и приложила пальцы к вискам, стараясь успокоиться. Но в этот момент сзади раздался подозрительно знакомый мужской голос:
        - Увидела что-то знакомое?
        Глаза Калли распахнулись, нервная дрожь пробежала по телу, а из головы вылетели все мысли, кроме одной. «Леон! Леон? Что за чушь! - тут же отругала она себя. - Прекрати немедленно! Тебе уже повсюду мерещится этот наглый француз».
        Принц Монтеза говорил по-французски, только поэтому его голос и напомнил ей Леона. На самом деле пора почаще ходить на свидания, а то из-за одного ничего не значащего поцелуя она уже теряет связь с реальностью и вечно ей мерещится всякая галиматья, стоит кому-нибудь заговорить с ней по-французски.
        И тут до нее сознания дошла неприятная мысль: к ней обратился принц Монтеза, а она стоит к нему спиной и пялится в стену!
        Калли резко развернулась к мужчине.
        И… едва удержалась на ногах.
        Нет! Нет!
        Но у нее не было галлюцинаций. Перед ней стоял Леон, пугающе красивый в парадном костюме.
        Мысли Калли лихорадочно забегали. Она отчаянно пыталась осознать, что происходит. Леон работал в университете лектором. Возможно, его пригласили изучить полотна более детально? Простое совпадение, что они оказались вдвоем во дворце?
        Однако, увидев недовольное выражение лица Леона, который нетерпеливо ожидал, когда же до нее дойдет смысл происходящего, Калли вдруг поняла, что их встреча никак не являлась стечением обстоятельств. Ее первое впечатление оказалось верным: богатый, титулованный и бессердечный мужчина. А все остальное - фикция. Боже всемогущий, может, его даже не Леоном зовут?
        - Негодяй! - невольно вырвалось у Калли.
        На секунду Леон помрачнел, но потом снова спокойно посмотрел на нее:
        - Так ты меня назвала и при нашем расставании, Калли. Признаю, я предполагал, что ты будешь более осмотрительна в выборе слов теперь, когда знаешь, кто твой возможный клиент.
        Более осмотрительна? Калли даже онемела на несколько мгновений от подобной наглости.
        - Знаешь, поскольку я уверена, что мне не удастся относиться к тебе, как того требуют правила этикета, и ни о какой учтивости и любезности речь идти не может, то считаю, мне пора уходить. Согласен?
        Леон стиснул зубы. Он тоже думал о том, что ей лучше уйти. Но и в Лондоне ему казалось, что им следует разойтись, иначе бы она не уехала одна в такси. Однако после бесконечных бессонных ночей, которые он провел, ворочаясь в кровати, ругая себя за то, что упустил свой шанс переспать с ней, Леон не торопился соглашаться.
        Наоборот, он встал на пути Калли.
        - Останься ненадолго, мы что-нибудь выпьем.
        - И с чего это вдруг я захочу тут остаться хоть на секунду?
        - Потому что, как и в прошлый раз, ты выглядишь так, будто тебе абсолютно необходимо выпить что-нибудь.
        Неужели он пригласил ее сюда лишь для того, чтобы еще больше унизить и продемонстрировать свою власть над ней? Калли не собиралась играть с ним в его игры, поэтому постаралась, как можно более равнодушно посмотреть на него.
        - В аэропорту обязательно есть бар, так что не переживай за меня.
        - Ты куда-то торопишься? - спросил Леон, откровенно издеваясь над ней.
        Калли прекрасно знала, на что намекал хозяин дворца: у нее нет никаких важных дел. По этой же причине Леон не сомневался в том, что она приедет в Монтез, хотя приглашение пришло всего за три дня до назначенной встречи. Если она останется здесь, то это лишь обострит унижение, которое она сейчас чувствовала.
        - Нет, ты абсолютно прав, я никуда не тороплюсь. Но все лучше, чем находиться тут на острове с лжецом и обманщиком, которому больше нечего делать, как развлекаться, издеваясь над простыми англичанками, которых он соблазняет из спортивного интереса.
        - Англичанкой, - поправил Леон. - Тебе хочется думать, что ты никогда не ошибаешься в своих выводах, да?
        - Как я уже тебе сказала, сейчас я хочу уйти.
        - Удивительно, но твои жесты и твое тело говорят мне об обратном.
        Калли нахмурилась: разве она не отошла от него на разумное расстояние и не прижимала портфолио к груди, ограждая себя от него?
        - А ты всегда воспринимаешь отвращение к тебе за заигрывание?
        - Только когда оно связано с явным сексуальным неудовлетворением, - протянул Леон, подмигивая ей.
        - Тебе это приснилось!
        - Уверен, что и тебе кое-что снилось, - сказал он, окидывая ее оценивающим взглядом, и у Калли мгновенно зарделись щеки. - Я так и думал. Но ты только представь на секунду, как будет хорошо, когда мы займемся любовью на самом деле, cherie.
        - Возможно, у меня и хватило глупости рассматривать возможность переспать с тобой, но тогда я не знала, кто ты на самом деле, - выпалила Калли, пытаясь выбросить из головы воспоминания о своем фривольном поведении в баре. - Смею тебя уверить, я не имею ни малейшего желания повторять свои ошибки. И прекрати называть меня cherie. Я тебе не «дорогая».
        - Ты что, неравнодушна к тем, кто работает в университете? - поинтересовался Леон, задумчиво приложив указательный палец к нижней губе, будто изучал результаты какого-нибудь научного эксперимента. - Средиземноморские принцы тебе не по душе?
        Нет, она, оказывается, просто ненавидит мужчин с гипертрофированным самомнением, подумала Калли. Но почему же тогда она не в силах оторвать взгляд от его губ?
        - Мне не по душе лжецы, которые скрывают, кто они, делают вид, будто не так уж богаты, и притворяются чуткими и понимающими, добиваясь того, чтобы другие открывали им свою душу, в то время как… Именно ты виноват в крахе моей карьеры!..
        Мысли об аукционе нахлынули на Калли. Она вспомнила беззаботно сидящего Леона. Его невозмутимость объяснялась не тем, что он не участвовал в торгах, а тем, что у него хватало денег, чтобы обойти любого соперника. Дав поручение своим подчиненным поднимать ставки на полотна и купить их, Леон мог с удовольствием наблюдать за другими покупателями, которые еще не догадывались о своем неизбежном поражении. И на аукцион он пришел, чтобы упиваться собственной властью, а вовсе не потому, что хотел увидеть ее. И от этого Калли стало еще больнее.
        - Все? Ты закончила? - спросил Леон, приподнимая брови. - Хорошо, теперь я отвечу. Во-первых, я назвал тебе свое имя. О фамилии ты меня не спрашивала, да и свою тоже не называла. Во-вторых, я сказал, что был на аукционе по делам своего университета. И это правда. Я дал распоряжение построить в Монтезе университет. Недавно его открыли, вот и решил купить несколько произведений искусства для кафедры искусств. В-третьих, ты сама выбрала бар, а там мне никак не удалось бы продемонстрировать тебе свою финансовую состоятельность. И напоследок замечу, что ты сама предложила не говорить о работе, хотя потом рассказала мне о своих проблемах с карьерой. Это был твой выбор.
        - Ты хочешь сказать, что являешься принцем, да?
        - Да, и это очень ответственная и тяжелая работа.
        - Выходит, ты не лгал, а просто недоговаривал. Но вот смотри, представь, что мы с тобой женаты… - Калли запнулась, поздно осознав, что могла бы подыскать какой-нибудь менее идиотский пример. - И ты бы спал с другой женщиной, но не упоминал об этом. Считаешь, что это приемлемо?
        Леон сжал губы. Разве он не сразу понял, что Калли принадлежит к тем женщинам, у которых на уме лишь брачные отношения?
        - Приемлемо? Знаешь, для меня пока неприемлема сама идея женитьбы, так что боюсь, Калли, твой пример неудачен.
        - Какой сюрприз! - пробормотала она. - Но это лишь доказывает мою правоту.
        Ничего удивительного в том, что Леон не собирался жениться. Такие, как он, считают себя не созданными для брака. Но ей до этого нет никакого дела. У него своя жизнь, а у нее своя.
        - И все же ты должна быть довольна, верно? - Он сделал короткую паузу и продолжил: - Мне кажется, я не виноват в разрушении твоей карьеры, наоборот, именно мне ты будешь обязана своим успехом. Когда в твоем резюме появится информация о работе над шедеврами Ренара, оно станет значительнее весомее.
        «Обязана ему?» - Калли неприятно поразила эта мысль. Однако Леон предлагал ей работу, о которой она мечтала. Вот только…
        - Ты сказал, что в Лондоне покупал произведения искусства для новой кафедры в университете. Значит ли это, что оба полотна Ренара будут доступны для широкой публики после реставрации?
        Леон поднял руку и посмотрел на часы.
        - Я бы очень хотел обсудить с тобой все детали нашего соглашения прямо сейчас, но боюсь, мне нужно поторопиться на встречу с ректором университета. Уверен, что, раз ты так неравнодушна к университетским преподавателям, знакомство с профессором Лефевром стало бы для тебя хорошим стимулом. К сожалению, я должен идти один. Если ты не против, мы продолжим наш разговор за завтраком.
        - Прости?
        - За завтраком. Petit dejeuner. - Он посмотрел на ошеломленную Калли. - Есть такая картина «Завтрак гребцов». Ренуара, если не ошибаюсь. Тебе лучше знать, ты же у нас эксперт.
        Нахальства ему не занимать!
        - «Завтрак гребцов» Ренуара я знаю прекрасно. И признаться, с удовольствием позавтракала бы в их компании, чтобы затем они увезли меня куда-нибудь подальше от твоего острова. Но сперва, мне хотелось бы узнать, зачем ты пригласил меня сюда, если занят?
        - Прости, но я лишь сегодня утром узнал, что профессор Лефевр уезжает на неделю в командировку. А разговор у нас с ним важный и не терпит отлагательства. Но ведь у тебя нет никаких других планов, и мы вполне можем перенести наш разговор на завтра, разве не так?
        Калли кипела от гнева.
        - У меня самолет. Домой.
        - Ты способна принять столь ответственное решение, которое повлияет на всю твою карьеру, не узнав всех деталей?
        Глупо работать на человека, которому нравится унижать ее и постоянно ей лгать в лицо!
        «Но с другой стороны, об этой работе я мечтала столько времени», - с грустью подумала Калли. Ей внезапно припомнилось, как она когда-то работала в сувенирном магазинчике при галерее: начальник был мерзким похотливым типом, зарплата небольшая, но и то ничего, перебилась кое-как. Неужели у нее не получится потерпеть и в этот раз ради дела всей жизни? Хотя Калли почему-то не была уверена в том, что игнорировать Леона будет так же легко, как ее прежнего хозяина. Впрочем, можно добиться того, чтобы он не вмешивался в процесс реставрации! Можно снять студию на побережье и там заниматься картинами, а во дворец вернуться только по окончании работы. Разве не отличная идея? И никакого общения с Леоном!
        - Если я останусь… - вкрадчиво произнесла она. - Ты готов подробно обсудить со мной выполнение этого проекта?
        - Разумеется.
        Калли рассчитывала вернуться обратно домой уже вечером, поэтому быстро прикинула в уме, сможет ли позволить себе остановиться на одну ночь в местном отеле. Если учесть то, что из лондонского отеля она выехала на день раньше, то…
        - К какому времени я должна буду прийти сюда завтра?
        - Какие глупости! Не беспокойся ни о чем. Ты, естественно, заночуешь здесь, - сказал он, ускоряя шаг, так что Калли едва поспевала за ним.
        Они вышли из зала и двинулись по коридору. В конце него их с поклоном встретил мужчина.
        - Это Бойэ. Он покажет тебе твою комнату и принесет ужин.
        И прежде чем Калли успела возразить, Леон ушел.
        Глава 4
        Калли потянулась за телефоном и посмотрела на светящийся в темноте экран. Ничего себе, уже три часа, а сон все не идет и не идет. Она перепробовала все: пыталась заснуть и на спине, и на животе, и на боку - безрезультатно! Калли закрывала окно, чтобы не слышать шума моря и попытаться убедить себя, что она лежит у себя в кровати. Потом открывала с надеждой, что звуки прибоя подействуют на нее как колыбельная. В конце концов, Калли бросила попытки заснуть и легла, уставившись в потолок.
        Зачем она вообще сюда приехала? Чудес не бывает, и только в сказках принцы совершают благородные поступки. Ей, как никому другому, известно, что мужчины, занимающие привилегированное положение, непременно бывают эгоистичными и непорядочными. Но разве можно было догадаться, что принцем, приславшим письмо, окажется Леон? Хотя пару лет назад фотографии его брата с женой мелькали во всех журналах. А внешнее сходство братьев очевидно!
        Калли невольно посочувствовала Леону. Смерть Джирара, наверное, стала для него сильным ударом. В одно мгновение он потерял брата и, на него свалилась ответственность за судьбу государства. «Если только в его накачанной груди есть сердце», - с грустью подумала Калли. То, как он с ней обращался, скорее свидетельствовало об обратном. Нет никаких сомнений в том, что Леон предпочел не раскрывать себя во время их встречи в Лондоне для того, чтобы как следует позабавиться над простушкой-англичанкой!
        Впрочем, кто знает? Главное, чтобы он не решил, будто она должна ему что-нибудь, раз осталась во дворце на ночь! Мысль оказаться в долгу перед Леоном пугала Калли. Из-за этого она, несмотря на разыгравшийся голод, даже отказалась от ужина, который ей принес Бойэ. И не дотронулась ни до одной бутылочки в ванной комнате… м-да, не совсем так, не удержалась, конечно, и открыла некоторые, но исключительно для того, чтобы понюхать. Хорошо, что она догадалась захватить с собой немного косметических средств!
        Когда через четыре часа зазвонил будильник, Калли проснулась разбитой. Лучше бы она и не спала совсем! Но затем к ней в голову пришла трезвая мысль: а что она так психует, непонятно? Единственное, что имеет значение в данной ситуации, так это картины Ренара, предложит ли Леон ей реставрировать их или нет. Всё! Остальное - чушь собачья. У нее с принцем никаких других общих дел нет и быть не может!
        Следовательно, и к завтраку нужно относиться соответственно - хотя, что кривить душой, дело нелегкое, - их застольная беседа есть не что иное, как собеседование с работодателем. И никаких тайных подтекстов! Разумеется, Калли предпочла бы прийти на собеседование в чем-то новеньком, а не во вчерашнем мятом костюме, но разве у нее есть выбор? По крайней мере, она каким-то чудом захватила с собой смену белья и вторую блузку. Кто бы мог подумать, что они ей понадобятся! Вот что такое - женская интуиция! Бойэ уже успел сообщить ей, что Леон будет ждать ее на веранде в половине девятого.
        В назначенное время Калли вышла на веранду. Оттуда открывался удивительный вид на бухту, а море в лучах утреннего солнца сверкало и переливалось всеми цветами радуги. Однако нельзя было не признать, что Леон мог поспорить с окружающей красотой. Он сидел скрестив ноги, с газетой в руках. Белая льняная рубашка была расстегнута на две верхние пуговицы.
        - Понравился вид? - протянул он, складывая газету.
        Калли развернулась к морю, понимая, что ее застукали на «месте преступления».
        - Думаю, что вид с побережья Британских островов ничуть не хуже, - пожала плечами Калли, решительно настроенная больше не обращать никакого внимания на Леона.
        - О да, конечно, Англия хороша… однако у нас тут без тумана и вечных дождей, - усмехнулся он и указал ей на стул.
        Она села, положив портфолио к себе на колени, и опустила глаза. Вот черт, в то время как ее тело полностью напряжено, Леон принимает тут очередную расслабленную позу! И откровенно разглядывает ее лицо!
        - Ты ужасно выглядишь, Калли, - после небольшого молчания произнес он. - Плохо спалось?
        Его слова оскорбили Калли. Может, ей и должен было льстить тот факт, что Леон продолжает притворяться увлеченным ею, однако у нее это вызывало лишь раздражение. Разве трудно представить женщин, с которыми он обычно завтракал: с идеальным макияжем, в дизайнерской одежде из самых дорогих бутиков? Они выглядели так же, как Портия, когда та одним далеко не прекрасным утром открыла перед ней дверь апартаментов Дэвида, вертя с улыбкой кольцо с огромным розовым бриллиантом.
        - Боюсь, Леон, что все нормальные женщины, которые не пользуются услугами визажистов, обычно смотрятся по утрам именно таким образом.
        Он покачал головой:
        - Ты не из тех, кому вообще нужен макияж. Я имел в виду, что ты смотришься уставшей и разбитой.
        Комплимент застал ее врасплох, и Калли не сразу нашла что ответить.
        - Ты прав, я не выспалась, - в конце концов, призналась она.
        Леон с трудом подавил улыбку и постарался сделать обеспокоенное лицо.
        - Комнату только что обставили заново. Меня уверяли, что матрас - это лучшее, что есть на рынке. Придется поменять, - произнес он, наливая Калли черный кофе, причем, даже не поинтересовавшись, хочет ли она его.
        «Как это на него похоже! Чертов принц! - подумала Калли, пытаясь игнорировать ароматный запах кофе. - Считает, что любую проблему можно решить с помощью денег и дорогих вещей».
        - С кроватью все в порядке, за исключением того, что она находится в твоем дворце.
        - Боишься больших пространств или темных комнат? - спросил Леон с наигранной озабоченностью.
        В этот момент на веранде появился Бойэ. На подносе, который он принес, было все: и свежий хлеб, и мед, и различные фрукты, и натуральный йогурт, и два кувшинчика со свежевыжатым соком, один с мякотью, другой - без. У Калли потекли слюнки, и заурчало в животе, и ей пришлось закашлять, чтобы скрыть это.
        - Ты прав в том, что тут слишком много комнат, но дело не в этом. Веришь или нет, но у меня просто нет никакого желания общаться с тобой.
        - Но ты все еще здесь.
        - Как ты сказал, мое личное отношение к тебе, тут ни причем. Глупо будет принимать решение, которое повлияет на мою карьеру, не обговорив всех деталей.
        - За завтраком, - кивнул он. - Но ты еще не сделала ни единого глотка, да и к еде не притронулась. Так что давай, прошу к столу.
        Ей очень хотелось заявить, что она не голодна, но запахи были настолько соблазнительными, что Калли сдалась и потянулась за булочкой.
        Наблюдая за тем, как она откусывает небольшой кусочек булки своими аккуратными зубками, Леон думал о том, что никогда не видел зрелища более эротичного. Неожиданно его гостья недовольно скривила губы.
        - Ни одна из женщин, с которыми я завтракал, не выглядела столь несчастной, как ты.
        Напоминание о длинной череде женщин, которые побывали до нее на этой веранде, только добавило Калли нервозности, она поерзала на стуле и застегнула пуговицу жакета, хотя утро разгоралось и солнце начинало припекать.
        - Эмоции к делу не относятся, так ведь? - спросила Калли, приказывая себе не обращать внимания на принца, и положила портфолио на стол. Для нее их встреча - собеседование, так что нужно вести себя так же, как и при встречах с работниками Городской галереи Лондона. - Тут представлены фотографии всех моих наиболее важных заказов и результаты после реставрации, а также описание моих достижений и навыков. Кстати, моя диссертационная работа в университете была посвящена творчеству Ренара.
        Он небрежно взял папку, просмотрел фотографии, а потом пробежался взглядом по резюме.
        - Тут сказано, что ты училась в Лондоне, но не закончила обучение. Почему? - спросил он с любопытством, поднимая, голову.
        «Вот подлец, не преминул-таки обратить на это свое внимание», - раздраженно подумала Калли. Она вспомнила, как подобный вопрос возник и у сотрудника галереи во время второго собеседования. Тогда ей удалось ответить на него честно и с достоинством, потому, что за ее спиной уже были накопленный опыт и положительные отзывы о работе. Так почему стало стыдно и неловко теперь, когда тот же вопрос задал Леон?
        - Нет. Я не окончила обучение в Лондоне. - Калли глубоко вздохнула. - К сожалению. Однако я два года занималась самостоятельно, хотя работала, и у меня был полный рабочий день. Потом меня приняли в Кембриджский университет, где я занималась проблемами хранения и консервации картин.
        - Так почему ты бросила учебу в Лондоне? - Леон закрыл портфолио и бросил его на стол, даже не посмотрев на вторую страницу резюме. - Влюбилась в профессора и была отчислена по причине безответной любви?
        - Не думаю, что это имеет какое-либо значение в данной ситуации.
        Леон заметил в ее глазах вспышку, которая подсказала ему, что он задел Калли за живое. У него было огромное желание копнуть глубже, но в то же время мысль о том, что она расскажет ему в ответ о своих прошлых любовниках, да и сам факт того, что они у нее были, показались Леону неприятными. Что было абсолютно нелепо, поскольку обычно он встречался с женщинами опытными.
        - На самом деле я считаю так: то, как человек строит свои взаимоотношения с другими людьми, помогает представить его в роли подчиненного.
        Вдруг Калли осенило: она поняла истинную причину их похода в бар с Леоном. Ей мгновенно сделалось жарко и захотелось скинуть жакет. Все дело заключалось в том, что принц решил провести собственное расследование, чтобы разузнать о ней побольше. Леон проверял ее, и Калли оставалось только догадываться, к каким выводам он пришел! Надо же было такому случиться, что именно тогда, когда она вела себя в нарушение абсолютно всех своих принципов, ей, оказывается, наоборот, следовало проявить свойственное ей благоразумие! С другой стороны, кто ему дал право судить о ней и том, как она работает, основываясь на ее поведении в тот вечер? Он же принц, а не священник и не наставник?
        Калли решительно посмотрела на Леона:
        - Тогда вам лучше не знать, что о вас говорит ваше собственное поведение, ваше высочество.
        - Поскольку из нас двоих только ты собираешься заняться реставрацией картин Ренара, то, как веду себя я, не имеет значения. А вот твое…
        - А зачем было вызывать меня сюда, если я уже провалила твой жалкий тест?
        - Потому что, cherie, хотя ты и показала, что доверять твоим словам нельзя, а кроме того, открыто признала, что твоей целью является достижение известности, а значит, и денег, тем не менее, проанализировав за прошедшую неделю твои способности и возможности… - Леон говорил размеренно, делая паузы, будто наслаждаясь реакцией Калли, - я пришел к выводу, что лучшего кандидата для этой работы мне не найти.
        Она была настолько потрясена смешением оскорблений и высокой оценки ее заслуг, что не смогла ничего ответить. Подождав минуту, Леон продолжил:
        - Таким образом, я хотел бы нанять тебя. Но на одном условии. Известности ты не получишь. Ты вольна упомянуть о работе в своем резюме, но обсуждать мой заказ с кем бы то ни было не сможешь. На острове запрещено печатать что-либо обо мне и моих служащих, не относящееся к публичной работе, которая входит в мои прямые обязанности. Эту политику я провожу и в отношении информационных изданий всего мира. Так что все мои сотрудники, нынешние и бывшие, обязаны придерживаться этого условия. Всегда.
        «Вот и объяснение отсутствия информации о нем в Интернете», - подумала Калли, озадаченная тем, что Леон считал свое условие крайне сложным для нее, но в то же время подначиваемая желанием напомнить ему о праве любого человека на свободу слова.
        Она нахмурилась.
        - Вчера ты намекал на то, что приобрел полотна Ренара для университета. Разве это не часть твоей общественной работы?
        Леон раздраженно провел рукой по волосам. Он догадывался, что она начнет изворачиваться, пытаясь изменить ситуацию в свою пользу!
        - Нет. Они куплены для моей частной коллекции. Для университета я приобрел на аукционе картину Гойи. Слава богу, ей реставрация не требуется.
        Калли взорвалась:
        - Значит, полотнами Ренара сможешь любоваться ты один? Очередное дорогое приобретение для личного удовольствия? Да?
        Он не спеша отпил кофе и снова посмотрел на нее:
        - Если тебе хочется так воспринимать мою покупку, то - пожалуйста.
        - Ты опять солгал мне! - воскликнула Калли разгневанно.
        - Ошибаешься. Я не лгал. И ни единым словом не упоминал о своих намерениях. - Леон равнодушно пожал плечами. - Ты сейчас начнешь утверждать, что для тебя имеет огромное значение, где будут висеть картины? Я правильно тебя понял?
        - Конечно!
        - Интересно! Насколько я помню, ты мне сказала, что ничто тебя не остановит, и ты в любом случае возьмешься за реставрацию полотен Ренара, если тебе предложат эту работу. Разве только…
        - Что?
        - Разве только ты опять не собираешься взять свои слова обратно.
        Их взгляды пересеклись, и Калли почувствовала, что он бросает ей вызов. Внутренний голос подсказывал ей бросить все и убраться подобру-поздорову. Леон купил картины, чтобы хвастаться ими на светских раутах. Он обманщик и лжец. И ни один мужчина так не унижал ее… и так не манил ее к себе.
        Но что ее ждет, если она уйдет? Пустой ежедневник и ворох счетов. Только станет еще хуже, поскольку шанс поработать над полотнами Ренара будет навсегда упущен. Неужели она из гордости отвергнет предложение и тем самым позволит Леону думать, будто не отвечает за свои слова? «Хотя какая разница, что он обо мне думает?» - мысленно отругала себя Калли.
        Нет! Надо смотреть правде в глаза! Если она откажется, то, кроме нее самой, никто больше не проиграет. Леон быстренько наймет кого-нибудь другого, а она в очередной раз позволит богатому мужчине разрушить свои мечты. Ярость проснулась внутри Калли. Пусть Леон и его планы раздражали ее, но почему она не может воспользоваться сделанным им предложением?
        - Хочешь, чтобы я начала работу прямо сейчас?
        - Сначала мы должны подписать договор. Там обязательно будет пункт, согласно которому я смогу разорвать договор в одностороннем порядке, если ты нарушишь мои условия.
        - Я готова, не вижу никаких препятствий.
        - Тогда можешь приступать к работе уже днем. Калли вяло улыбнулась:
        - В таком случае я хочу получить предоплату, чтобы я могла снять студию для работы…
        - Снять студию? - перебил ее Леон с явным раздражением.
        Она кивнула.
        - Бог мой, зачем тебе снимать что-то? Ты же сама намекала на то, что дворец слишком большой и комнат тут предостаточно!
        - Потому что… потому что я не представляю, как смогу работать и жить здесь при данных обстоятельствах.
        Он хитро изогнул бровь.
        - Каких таких обстоятельствах?
        Ей стало еще жарче, и Калли пожалела, что завела этот разговор.
        - Не придуривайся! Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
        - Если бы мы с тобой переспали, то я бы понял, та belle, о чем ты говоришь, но раз ты так убеждена, что мы не должны заняться любовью, то не вижу никаких проблем, d'accordi.
        «Нет! Есть проблема! - подумала Калли. - Видеть твое красивое лицо изо дня в день! И слушать, как ты называешь меня та belle, то есть, если я не ошибаюсь, «моей красавицей».
        - Прости, если я скажу «d'accord», значит - соглашусь?
        - Да!
        - Тогда d'accord. Твоя взяла. Я остаюсь здесь и работаю во дворце. Но мне нужно оборудование, материалы и… - Калли посмотрела на свой костюм. - Я ведь думала, что приеду на несколько часов, поэтому надо, чтобы мне прислали одежду из дома. Ты же не станешь отрицать, что она мне пригодится, пока я тут нахожусь? - выпалила девушка, не подумав о двусмысленности последней фразы.
        - Понадобится ли тебе одежда в моем доме, покажет время, Калли, - протянул Леон чрезвычайно довольным тоном, специально называя ее по имени. А потом фыркнул. - Глупости, ничего не надо вести из Англии. Все, что требуется, тебе пришлют из Парижа, в том числе и новый гардероб.
        - Мне не нужна новая одежда!
        Леон окинул ее критическим взглядом:
        - О! Тут я бы с тобой поспорил.
        Щеки Калли вспыхнули.
        - Но меня, к счастью, не интересует твое мнение, особенно по этому вопросу! - моментально взорвалась она.
        - К счастью?.. Тебе не кажется, что это звучит чересчур эмоционально и откровенно? - насмешливо произнес Леон, допив кофе.
        - Но… - Калли вся кипела от возмущения.
        - А пока, думаю, ты хочешь осмотреть картины, - продолжил Леон, не обращая внимания на ее недовольство. - Составь список необходимых материалов и инструментов и передай его Бойэ в конце дня. Он проследит, чтобы все было куплено и доставлено. И хотя твою новую одежду привезут из Парижа только завтра, думаю, тебе все-таки стоит пораньше снять жакет. Ты от этого не умрешь. Нет, я бы сказал даже, что, наоборот, я уже начинаю бояться, что ты можешь с минуты на минуту брякнуться в обморок.
        Он встал из-за стола, и Калли последовала его примеру. Ей не хотелось, чтобы Леон ушел и тем самым закончил их разговор.
        - Может, некоторые женщины и брякаются в обморок в твоем присутствии, Леон, но я, уверяю, совершенно холодна и спокойна.
        - Ну, если ты сейчас холодна, дорогая, то жду не дождусь того момента, когда ты распалишься от страсти, - пошутил он и направился к дверям.
        И получилось, будто она специально встала, как того требовал протокол!
        - Тебе следует запастись терпением! - закричала вслед Калли, а затем упала в кресло и скорей, скорей стащила с себя жакет. Еще немного, и она действительно могла упасть в обморок.
        - Не уверен, что оно мне понадобится, - неожиданно раздался рядом голос вернувшегося Леона. Он опустил взгляд на ложбинку между ее грудей. - А как у тебя обстоят дела с терпением?
        Глава 5
        Спустившись на следующее утро по лестнице на первый этаж, Калли столкнулась с Бойэ. Вокруг него на полу находилось великое множество всевозможных пакетов. Картина напомнила ей Рождество в доме Дэвида восемь лет назад. Тогда она нашла целую гору подарков, но по глупости уговорила Дэвида поехать к ее родителям. Его кислое лицо, когда он увидел те несколько коробок, что лежали под елкой, мгновенно всплыло у нее перед глазами.
        - Отнести пакеты в вашу комнату, mademoiselle Гринуэй?
        - Я думаю, что найду среди всего этого богатства что-нибудь удобное и подходящее для работы. Спасибо вам, Бойэ. Давайте вместе отнесем.
        Несмотря на все протесты дворецкого, Калли помогла ему перенести более пятидесяти пакетов наверх. Однако, пересмотрев их содержимое и завалив весь пол бумагой, она обнаружила, что ошиблась в своем предположении. Среди туфель на высоком каблуке, вечерних платьев и огромного вороха белья ей удалось откопать лишь пару льняных брюк и одни дизайнерские джинсы, но в пакетах не нашлось ничего из того, чтобы Калли могла надеть для работ с красками. Купленная одежда скорее пригодилась бы любовнице, чем реставратору, а ведь работа ей предстояла нелегкая и грязная.
        «Может быть, это и был гардероб для любовницы?» - предположила про себя Калли, вспомнив замечание Леона о многочисленных женщинах, деливших с ним завтрак. У него, наверное, составлен список, и для каждой новой любовницы покупается определенный набор одежды и белья. Ну, она-то сюда приехала с другими целями и задачами, а вовсе не для того, чтобы наряжаться для Леона, напомнила себе Калли. Придется ей самой позаботиться об этом!
        Двадцать минут спустя Калли, захватив с собой джинсы и голубую блузку, уже спускалась по лестнице вниз в студию, чтобы приступить к работе.
        Маникюрные ножницы помогли ей укоротить джинсы и срезать с них все ненужные украшения, хотя вряд ли в них теперь можно было выйти на улицу. Наверх она надела голубую шелковую блузку и завязала ее концы узлом на талии.
        Студия оказалась раза в три больше, чем та, в которой Калли работала у себя дома. Благодаря высоким стеклянным дверям из комнаты открывался вид на море, а сама комната была залита светом. Но конечно, вначале взгляд приковывали к себе полотна Ренара.
        Когда вчера она сидела на веранде после завтрака, к ней подошел Бойэ и сообщил, что картины Ренара скоро будут перенесены в мастерскую, где она будет работать. Обрадованная возможностью наконец-то заняться делом, Калли вспомнила, что должна поговорить с дворецким принца о материалах, необходимых для реставрации. Она составила список и отнесла его Бойэ, от которого с облегчением узнала, что Леон уехал и не вернется до самого вечера.
        Взяв стул, Калли поставила его перед полотнами и глубоко вздохнула, стараясь выкинуть из головы все мысли и сконцентрироваться на предстоящей работе, но мысли все равно разбегались. Возможно, из-за того, что в мастерской стояла непривычная тишина, а она привыкла к постоянному шуму дорожного движения за окном. Калли огляделась и заметила лежащий на диване CD-плеер. Пробежавшись взглядом по дискам, стоявшим на полках шкафа, она выбрала сборник современного джаза.
        Умение концентрироваться на работе всегда считалось одним из ее главных достоинств. В Кембридже вместе с ней училось много студентов более одаренных, чем она, но, как говорил преподаватель, ни один не относился к учебе так же серьезно, как она. Остальные студенты большую часть времени развлекались и начинали заниматься только перед экзаменами или сдачей проекта. Калли же заканчивала одну работу и тут же приступала к следующей.
        Конечно, когда-то Калли лелеяла надежды стать художницей. Смешно, но ее творения, если бы она их завершила после расставания с Дэвидом, имели больше шансов оказаться на выставках и в музеях, чем полотна Ренара. «Как это возможно, что человек, который открывает университет и ратует за повышение интереса к искусству, может скрывать от людей одни из самых впечатляющих картин девятнадцатого века? - терялась в догадках Калли, сжимая кулаки. - Университет, как и все остальное, - часть его обязанностей. Он вечно играет роль, и далеко не все, что Леон делает, отражает его искренние чувства». Об этом ей забывать никогда не следует.
        Калли нахмурилась и потянулась за фотоаппаратом.
        - Первым делом нужно все сфотографировать, - громко сказала она сама себе, настраиваясь на работу.
        - Все думаешь о своем распрекрасном портфолио, cherie.
        При звуках голоса Леона рука Калли дрогнула, и она виновато опустила фотоаппарат.
        Он напугал ее! Как можно так бесшумно подкрадываться к человеку? Ей было неприятно оттого, что она не имела ни малейшего представления о том, сколько времени Леон наблюдал за ней. Удивительно, вроде бы музыка в наушниках не была такой уж громкой!
        - Снимки исходного состояния картины - это начальная стадия любого реставрационного процесса, - сказала Калли, оправдываясь, и повернулась к Леону.
        Приход принца застал ее врасплох. На нем были светлые выцветшие джинсы, которые плотно облегали бедра, и белая майка, не скрывающая плоский живот. Но и в такой простой одежде от него веяло властью и мощью. Калли нервно сглотнула, почувствовав, что в горле у нее пересохло.
        - Ты чего-то хотел?
        - Пришел проверить, не подверглась ли ты атаке какого-нибудь маньяка, - пошутил он, показывая отрезанные куски джинсовой ткани, которые он держал в руках. - Стефания была несколько озадачена, когда нашла вот это в твоей комнате во время уборки.
        Калли постаралась улыбнуться:
        - Ну, как видишь, со мной все в порядке.
        - Жаль, что про джинсы этого не скажешь.
        - Жаль, что ты не позволил мне послать за моей собственной одеждой. Как, по-твоему, я могу работать в обтягивающих платьях известных марок, которые вдобавок нельзя стирать?
        Откуда ему знать, в чем работают нормальные люди! Она постоянно забывает о том, что он принц. Смешно, что сам Леон относился к тому, что делал, как к работе, но быть принцем - не должность, это его сущность. «Как же ему удалось выдать себя за университетского преподавателя в лондонском баре?» - промелькнуло у Калли в голове.
        Она убрала фотоаппарат в сумочку и села на стул.
        - Сегодня утром у тебя нет никаких встреч?
        - Нет, хотя позднее я приглашен на прием к президенту Франции, - ответил он, довольный тем, что Калли предпочла сесть на стул, из-за чего джинсы с приспущенной талией сползли достаточно низко, чтобы его глазам открылась весьма привлекательная картина.
        - О! - вырвалось у Калли. - Тогда тебе, я уверена, нужно много времени, чтобы подготовиться к выходу.
        - Если тебя это не будет отвлекать, я тут посижу тихонько, понаблюдаю за тобой.
        Едва ли это был вопрос. В любом случае ответа на него Леон не ждал. Калли множество раз приходилось работать перед аудиторией - студентами и клиентами, полным энтузиазма, однако присутствие принца угрожало обернуться катастрофой. Ей предстояло всего лишь отчистить картины от пыли, грязи и сажи, но даже для этого требовалась полная концентрация внимания и твердая рука, иначе - не дай бог - можно и полотно проткнуть!
        - Если хочешь…
        Леон заметил сомнения в голосе Калли и улыбнулся про себя.
        - Ты уже можешь начать реставрацию?
        Профессиональный вопрос помог Калли почувствовать себя немного свободнее. Она всегда с охотой разговаривала о работе.
        - Чистку - да. Тут главное - терпение, на первых порах никакие инструменты не помогают.
        - Терпение во всем нужно, - сказал Леон, намеренно медленно.
        Однако Калли решила пропустить мимо ушей его намеки и никак не реагировать на них.
        - Один из моих преподавателей говорил так: когда ты поставил диагноз - полдела, считай, сделано, но каждая картина - как пациент. Симптомы могут напоминать друг друга, а решение проблем и предписываемый курс «лечения» всегда особые, даже уникальные.
        Леону оказалось достаточным представить себе Калли в медицинском халате, склоняющейся над его постелью в больничной палате, чтобы возбуждение, которое уже и так возникло при виде ее ног, усилилось.
        - Так ты всегда мечтала реставрировать картины?
        - Ну, сначала я хотела рисовать сама. Кто не хочет стать художником? Но потом все изменилось. Сейчас мне уже не до творчества, - ответила Калли, ожидая услышать едкий комментарий или очередной каверзный вопрос, но, к ее удивлению, они не последовали.
        - В жизни не всегда все складывается так, как нам бы хотелось, да?
        - Верно, - отозвалась Калли, которая, набравшись смелости, приступила к осмотру одной из картин.
        Она решила, что Леон имеет в виду неожиданную смерть брата, ведь если бы Джирар не погиб, то ему не пришлось бы брать на себя управление королевством.
        - Пути Господни неисповедимы, согласись! Судьба порой преподносит нам сюрпризы, - неожиданно нарушил наступившую тишину Леон.
        - Звучит, на мой вкус, излишне романтично.
        Калли заметила краем глаза, что Леон чуть наклонился в сторону, пристально разглядывая ее профиль.
        - Ты хочешь сказать, что не веришь в романтику, та belle?
        С трудом оторвавшись от картины, она все-таки обернулась к нему:
        - А что? Ты разве веришь?
        - Я француз, Калли, - громко рассмеялся Леон. - Мы, французы, большие романтики.
        - Очень интересно! Еще вчера ты мне заявлял, что мысль о браке для тебя невыносима.
        Он скептически оглядел ее:
        - Удивительно, как ты все умудрилась запомнить, хотя утверждала, что тебя это совсем не волнует.
        - Хорошая память при моей работе просто необходима, - поспешила ответить Калли. - Чтобы запомнить различные химические формулы и названия реагентов.
        - Ну конечно! - воскликнул Леон с едва прикрытой иронией. - Твоя работа. Мы же ее сейчас обсуждаем. Тогда скажи мне, как получилось, что ты начала с картины, где женщина изображена в одежде, оставив обнаженную на потом? Или твой выбор обусловлен глубокими научными изысканиями?
        - Прости? - переспросила Калли, и ее рука замерла в воздухе.
        - Ты осознанно начала работать с менее поврежденным полотном?
        Она сжала губы, догадываясь, что за вопросом Леона скрывался какой-то подвох.
        - Да, осознанно. Таким образом, я лучше разберусь с проблемами и уже найду пути их решения, когда доберусь до наиболее поврежденных участков.
        - Терпение и еще раз терпение, особенно при «лечении» тяжелого больного, - кивнул Леон, и Калли поразилась тому, что принц, похоже, действительно слушал ее недавние объяснения. Посмотрев на нее и увидев, что она оторвалась от работы, он ухмыльнулся и продолжил: - Прости. Я обещал сидеть тихо и не мешать. Ладно, оставляю тебя работать в тишине и покое, вот только возьму пару вещей с собой.
        Когда хотел, Леон умел быть обходительным и вежливым. Однако Калли не до конца понимала, о чем он говорил, и с удивлением наблюдала, как принц подошел к одному из шкафов в комнате.
        - Я думала, они пустые и я их использую для инструментов и своих материалов, когда их привезут, - призналась она.
        - Так оно и есть. За исключением нескольких. Я избавился от почти всего снаряжения, поскольку теперь мне редко удается им воспользоваться.
        - Снаряжения?
        - Да, для дайвинга, - объяснил Леон, но Калли продолжала смотреть на него с любопытством. Решив, что вреда не будет, если рассказать ей о своей прежней профессии, он продолжил: - До того, как стать правителем острова, я работал водолазом ВМС.
        - Национальных военно-морских сил Франции? - воскликнула Калли, не сумев скрыть своего изумления.
        Адмиралом или капитаном - она бы поняла, но водолазом? У нее пересохло в горле, когда Леон схватился за края своей белой майки, чтобы, по всей видимости, переодеться. Вот и нашлось объяснение его потрясающей физической форме… которая, конечно же никакого интереса у нее не пробуждала. Просто у нее профессиональная привычка все оценивать с эстетической точки зрения!
        - Эта комната ближе всех к морю, и я, бывало, тренировался у берега, пока не подписался на роль принца, что теперь отнимает у меня все свободное время.
        Она, затаив дыхание, наблюдала за тем, как Леон обнажил мускулистую загорелую грудь и удивительно широкие плечи. От внимания Калли не ушел шрам, который спускался вниз от пупка. Отчего-то он привлек ее внимание. Интересно, а как Леон получил его? И каково будет провести по этой тонкой белой полоске пальцем от начала до конца, узнать, где шрам кончается и… «О чем я думаю?» - с ужасом прервала ход своих мыслей Калли.
        Сердце ее и так учащенно билось, а тут Леон принялся расстегивать ширинку! Калли быстро отвернулась к картине, сделав вид, будто она изучает один из поврежденных участков. Почему у нее никак не получается сконцентрироваться на одном из ярчайших шедевров? Ответ был слишком очевиден: красота находившегося за ее спиной мужчины не позволяла ей обрести спокойствие!
        Когда Калли осмелилась обернуться, на Леоне уже были только синие плавки. Снял ли он джинсы и остался в них либо переоделся прямо в комнате - разобраться в этом ей, слава богу, не удалось.
        - Сегодня выдался один из самых жарких дней за долгое время, - сказал Леон, подходя к маленькому холодильнику. Улыбнувшись, он достал бутылку воды и отпил большой глоток.
        У Калли моментально пересохло в горле. Ему бы минералку какую-нибудь рекламировать! Хотя нет… Ей нет никакого дела до минералки, она бы выпила сейчас все, что угодно!
        - Да, кажется, жарче, чем вчера, - ответила Калли автоматически.
        - Тогда присоединяйся ко мне. - Леон кивнул в сторону сияющего под лучами солнца моря.
        Присоединиться к нему? Калли посмотрела в окно, представляя, как было бы славно окунуться в прохладную воду. Однако потом ее взгляд обратился к профилю Леона, и к ней снова вернулось ощущение опасности.
        - Спасибо, но мне обязательно нужно завершить начатую работу.
        - Понятно, - протянул он. - А я все-таки окунусь. Жарко!
        Леон открыл двери, спустился по ступенькам, вышел за ограду и, подойдя к краю скалы, на которой высился дворец, прыгнул в воду. Калли понадобилось несколько минут, чтобы перестать пялиться на распахнутые двери. Рассерженная на себя за то, что ей так и не удалось в присутствии Леона сконцентрироваться на работе, она резко встала, чтобы размять ноги. «Вот сейчас выключу музыку и снова погружусь в работу», - пообещала себе Калли, но ноги уже несли ее к берегу моря.
        В дверях она заколебалась. Проведя рукой по волосам, Калли виновато посмотрела назад на оставленные картины, «Глупости! Мне что, уже нельзя и отдохнуть? Да меня никто и не увидит!» - успокоила она себя. С края скалы открывался потрясающий вид на голубое море, простирающееся до самого горизонта. Оно поблескивало на солнце, абсолютно спокойное, без единой волны. Где же Леон? Калли тщетно пыталась выкинуть его из головы, глаза сами собой бегали по водной глади в поисках. Наконец, она увидела, как он вынырнул на поверхность, и от сердца тотчас отлегло.
        Пейзажу, каким бы великолепным он ни был, не удалось зачаровать ее больше, чем вид мужчины, уверенными мощными движениями рассекавшего воду. Время от времени он нырял и подолгу исчезал под водой, так что Калли приходилось нервно всматриваться в море, и она каждый раз с облегчением вздыхала, когда находила глазами его голову и широкие плечи.
        Поразительно, но периодически ее охватывало желание раздеться и броситься в воду за ним. Однако голос разума напоминал ей, как неразумно поддаваться своим инстинктам. К тому же у них были чисто деловые отношения. Тогда почему, наблюдая за ним, она постоянно теребила блузку, будто хотела поскорее снять ее? И почему норовила закрыть глаза, чтобы сосредоточиться на внутренних незнакомых ощущениях, в то время, как рука тянулась к груди?
        «Потому, что ты полная дура, Калли!» - промелькнуло у нее в голове в тот момент, когда в памяти всплыл поцелуй во время танца в темном лондонском баре. Девушка мгновенно вспомнила аукцион и события, последовавшие после него. Осознание того, что Леон обманывал ее с самого начала, отрезвило ее. Пусть не обманывал, ладно, но в любом случае, ни к чему хорошему мысли о нем привести не могли. Так зачем же она стоит на берегу и наблюдает за ним, когда должна работать над заказом, о котором мечтала всю жизнь?
        Видимо, все это из-за того, что возможность реставрировать полотна Ренара появилась у нее при весьма странных и неприятных для нее обстоятельствах, которые заметно снизили радость от сделанного ей предложения. Сжав руки за спиной, Калли повернулась и пошла обратно в студию. Если бы картины купили представители галереи, все было бы по-другому. Она бы сразу же позвонила родителям и сестре, а еще ее бы охватила эйфория и желание полностью уйти в работу. Но ей пришлось согласиться восстанавливать картины для человека, представляющего тот тип людей, который она всем сердцем ненавидела. Хуже того, у него получилось разрушить ее спокойствие и уверенность в себе, когда она только начала привыкать жить без мыслей о Дэвиде.
        «Нужно поговорить с кем-нибудь, кто бы напомнил ей о важности, открывшейся перед ней перспективы. Обсудить произошедшее с человеком, который бы понимал, что значит для нее заказ на реставрацию картин Ренара», - подумала Калли и потянулась за сумочкой.
        Вытащив мобильный, она быстро нашла номер сестры. Джен почти сразу ответила, но, как обычно, в телефоне слышались шум и различные голоса. Иногда это были Дилан и Джош, пристающие к маме с различными просьбами, иногда - новости по телевизору или разговоры ее коллег-журналистов.
        - Калли? Как ты? С тобой все в порядке?
        - Привет, Джен! Да, все нормально, - ответила Калли, удивленная нотками озабоченности в голосе сестры. - Тебе неудобно сейчас разговаривать?
        Она еще никому ничего не рассказывала о своей поездке в Монтез. Когда они беседовали с сестрой последний раз, Калли была уверена, что письмо якобы от принца - обычный спам и никаких билетов ей не принесут. Когда же их все-таки получила, то предпочла дождаться результата собеседования, чтобы не сообщать потом всему миру о своей очередной неудаче.
        - Да нет, все нормально. Я на Даунинг-стрит. Ждем, когда выйдет премьер-министр. Но мы тут можем еще несколько часов проторчать. Просто я тебе оставила сообщение на телефоне с приглашением на ужин в воскресенье, а ты до сих пор ничего не ответила.
        - Когда?
        - Вчера вечером.
        «Еще суток не прошло, но сестра уже забеспокоилась», - нахмурилась Калли. Ей всегда казалось, что нужно быстро отвечать на письма с приглашениями, даже если ты вынуждена отказаться от него.
        - Спасибо, но я не смогу прийти. Я в Монтезе.
        - В Монтезе? - Удивление в голосе сестры задело самолюбие Калли. - Рада за тебя. Умница! Тебе давно пора отдохнуть.
        - Я здесь не отдыхаю. Я работаю над полотнами Ренара.
        - Калли! Это же великолепная новость! Каким образом? Расскажи мне все поподробнее! Ты узнала, кто их купил?
        - Покупатель сам нашел меня.
        - Ну конечно, лучше тебя никого нет! Разве я не говорила тебе, что так оно и будет? И кто он?
        Калли заколебалась, потому что совсем не ожидала, что ход разговора снова вернет ее к мыслям о мужчине, которого ей как раз хотелось выкинуть из головы.
        - Местный принц.
        Последовала пауза, но потом снова раздался взволнованный голос Джен:
        - Боже мой, сестричка! Ты хочешь сказать, что работаешь на Леона Монталлье?
        У Калли чуть телефон не выпал из руки.
        - Откуда тебе известно его имя?
        - Любой журналист знает его имя, нам только не разрешается ничего о нем публиковать. Немудрено, что его личность окутана тайной. Он для всех загадка.
        - Не загадка, а обычный негодяй, - поправила сестру Калли, поворачивая обратно, потому что во время разговора снова подошла к стеклянным дверям. - Все остальное уже и неинтересно.
        - Подожди-ка, что-то я тебя не понимаю, сестричка! Разве он не предложил тебе работу, о которой ты мечтала?
        - Да, предложил, - признала Калли. - И я очень ценю эту возможность, но…
        - Что такое? Только не говори мне, что его высочество позволяет себе приставать к тебе! - И без паузы: - Вот это да! Неужели все-таки пристает?
        Откровенность Джен всегда нравилась Калли, но сегодня от прямого вопроса сестры ей стало не по себе.
        - Нет, что ты… Он не планирует выставлять отреставрированные картины, представляешь? Будет хранить их у себя. Для него они только символ его состоятельности.
        - Ну, не могу сказать, что сильно удивлена этим, - откликнулась Джен. - Но это же не значит, что ты не можешь поделиться с нашими читателями информацией о ходе реставрации, правда?
        - Прости?
        - Мы можем написать отчет о процессе реставрации. Джулиан - она у нас пишет об искусстве - с удовольствием ухватится за эту тему. Можно сделать что-то наподобие детектива. Тем более, что рядом мелькает сам Леон Монталлье!
        - Да, занятная мысль, но Леон категорически против прессы, и в моем контракте даже прописано, что я не могу… Джен! - В телефоне зашумело. - Джен, ты слышишь меня?
        - Прости, сестричка, не могу больше с тобой разговаривать - работа!
        - Конечно, но… послушай, забудь о том, что я говорила тебе о принце, хорошо?
        Леон усмехнулся, когда, подойдя к стеклянным дверям, увидел Калли, с отсутствующим видом взиравшую на стену перед собой. Она, конечно, изо всех сил старается делать вид, будто поступает согласно своим заверениям. Надо отдать ей должное! Но его обмануть не удастся. Интересно, знает ли Калли, что он видел, как она подглядывала за ним со скалы? Впрочем, какая разница!
        Совершенно очевидно, что ее тянет к нему. Желание проскальзывает в каждом движении, в каждом взгляде с самой первой минуты, когда она посмотрела на него своими выразительными зелеными глазами. Сколько еще Калли будет бороться с собой, и делать вид, будто ее интересуют одни лишь картины? Вряд ли Калли забыла то, что произошло в лондонском баре, где она откровенно продемонстрировала ему свою страсть, ответив на его поцелуй? Ее главный жизненный стимул - стремление стать знаменитой, но он лишил ее такой возможности. Зачем же тогда она согласилась реставрировать картины? Надо полагать, у нее появилась новая цель - он! Леон прекрасно знал, что женщины любят притворяться полностью увлеченными работой, надеясь таким образом завлечь мужчину в свои сети. Все они готовы на любые хитрости, лишь бы женить его на себе.
        Калли пока еще не заявляла о своем желании выйти за него замуж, но Леон не сомневался, что если она хоть ненадолго задержится в его постели, то уже в самом скором времени начнутся мечтательные взгляды с долей укоризны в сторону витрин ювелирных магазинов.
        - Кто-то из любимых?
        Калли вздрогнула и резко развернулась. Голос Леона пронзил ее насквозь. Она не ожидала увидеть его пересекающим комнату с полотенцем, обмотанным вокруг бедер. Как он умудрился снова неслышно войти в студию? Калли невольно стала разглядывать его обнаженную грудь и слишком поздно поняла свою ошибку. Он, кажется, о чем-то ее спросил!
        - Прости! Что ты сказал?
        - Судя по тону твоего голоса, ты разговаривала с кем-то из близких, да?
        - Да. Я… Я уже отчистила один сегмент и как раз собираюсь приступать к следующему, - быстро ответила Калли, усаживаясь обратно на стул.
        В глазах Леона засверкали веселые искорки.
        - Я спрашивал не о картине, а о том, понравилось ли тебе, как я плавал.
        Калли замерла и, когда до нее дошел смысл слов Леона, почувствовала, что заливается краской. Ей захотелось умереть от смущения, и она принялась лихорадочно искать хоть какое-нибудь разумное оправдание своему появлению на берегу. Никакого оправдания, даже мало-мальски правдоподобного, ей найти не удалось. И она промолчала.
        Леон широко улыбнулся и продолжил:
        - Мне бы не хотелось прерывать твой монолог, но боюсь, что не могу заставлять французского президента меня ждать.
        Калли нервно сглотнула, когда он развязал полотенце и перекинул его через плечо. Еще, слава богу, что под полотенцем оказались плавки!
        - Завтра вечером я вернусь. Как раз к ужину, на который приглашен шейх Квазира с невестой. Я подумал, что, возможно, ты захочешь к нам присоединиться, расскажешь, над чем работаешь.
        Забыв о смущении, Калли с изумлением уставилась на Леона. Ее поразило, что он поинтересовался о том, хочет ли она пойти с ним на ужин.
        - Ты имеешь в виду шейха, о предстоящей свадьбе которого пишут во всех глянцевых журналах?
        Леон напрягся и молча кивнул.
        - И ты хочешь, чтобы я им показала картины?
        Несмотря на то, что она презирала богатых людей, которые хвастались перед друзьями своими дорогами приобретениями, Калли вдруг почувствовала радость от возможности хоть кому-то продемонстрировать шедевры Ренара.
        - Именно это я и сказал, - процедил сквозь зубы Леон, только теперь догадавшись, что, пока он представлял себе Калли рядом с собой в одном из купленных для нее облегающих платьях, та думала о перспективе познакомиться с богатыми и известными людьми.
        - Спасибо… Я буду рада принять приглашение, - сказала Калли.
        - Не сомневаюсь. А пока, я уверен, ты жаждешь продолжить то, ради чего приехала сюда, - сухо произнес Леон, разворачиваясь к двери.
        Глава 6
        Саркастические слова Леона продолжали преследовать Калли даже сутки спустя, когда она поднималась по ступенькам к себе в комнату. Работа не шла, и день прошел непродуктивно, хотя ей с утра доставили все необходимые материалы, которые она заказывала. Не помогло и то, что никто не мешал ей. Все равно у Калли не получалось сосредоточиться на работе, и она постоянно посматривала в сторону стеклянных дверей, представляя себе Леона, вернувшегося после купания в море.
        «Никогда прежде я не была такой рассеянной. Да еще бы из-за чего!» - с обидой подумала Калли, заходя в спальню. Разве, взявшись за проект, она не уходила обычно с головой в работу до самого его завершения? Единственное дело, которое она не довела до конца, - получение ученой степени в Лондоне. Значит ли это, что, как только в ее жизни появляется красивый мужчина, она мигом теряет способность сфокусироваться на своей карьере и целях в жизни?
        Калли вдруг вспомнила лето, когда встретила Дэвида. Она работала официанткой в кофейне, которая располагалась на первом этаже роскошного здания, принадлежащего отцу Дэвида. Ей льстило внимание человека из высшего общества, но все-таки тогда не доходило до того, чтобы все валилось у нее их рук. Дэвид очаровал ее, но она не теряла голову в его присутствии. Вот только Калли напрасно поверила его словам, что из нее никогда не получится настоящая художница, если она будет тратить время на получение степени. Позднее ей открылась истинная причина его настойчивых требований, чтобы она бросила университет: подобно своему отцу, Дэвид не признавал того, что женщины могут получать высшее образование, особенно та, у которой отец - почтальон.
        И что же теперь с ней творится из-за Леона? Калли вздохнула и открыла дверцу шкафа. К ее удивлению, помимо утонченного гардероба, аккуратно развешанного и разложенного по полкам, она обнаружила внутри новые майки и обычные вещи, в которых можно было работать. «Зачем мне обязательно надевать шикарное платье?» - поморщилась Калли. Этого требовал этикет: на аукцион она же пришла в черном шелковом платье сестры. С одной стороны, ей не хотелось спускаться на ужин, с другой - она была взволнована перспективой поговорить с шейхом и его невестой о полотнах Ренара.
        В конце концов, Калли выбрала красивое нефритового цвета платье с асимметричным подолом. Оно очень приятно шелестело, когда она спускалась по лестнице и шла по коридору по направлению к главной столовой дворца. Войдя в столовую, Калли не сразу осознала, что огромный стол был абсолютно пустым. Она посмотрела на часы на стене, решив, что пришла слишком рано. Нет, вовремя. Может быть, она перепутала место? Дворец - огромный, и Леон мог организовать ужин для шейха в любой из комнат.
        - Бойэ! - воскликнула Калли, заметив секретаря принца в коридоре. - Я должна была встретиться с его высочеством в восемь часов. Ужин перенесли в другой зал, не подскажете?
        - Боюсь, в планах его высочества произошли некоторые изменения, mademoiselle, - ответил Бойэ, почему-то опустив голову. - В последний раз я видел его высочество, когда он направлялся на берег с намерением поплавать.
        - В такую погоду? - воскликнула она, с ужасом глядя в окно на потемневшее небо и качающиеся от сильного ветра деревья. - Спасибо, Бойэ.
        Калли развернулась на шпильках и бросилась в студию уже не с той грацией, с которой спускалась по лестнице. Комната была погружена в темноту. Подойдя к стеклянным дверям, Калли нерешительно взялась за ручку, испугавшись того, что могла увидеть, потому что море шумело и высокие волны обрушивались на берег одна за одной. Дверной замок оказался запертым, поэтому она судорожно принялась копаться в сумочке в поисках ключа.
        - Что ищешь?
        Она развернулась и увидела Леона, сидящего на диване. В глазах у него тоже читалось недовольство, которое Калли отметила чуть позже и в голосе.
        - Бойэ сказал, что ты отправился плавать. Ты посмотри, что там творится! - сказала она, показывая рукой в сторону бушующего моря и стараясь не обращать внимания на зловещий вид Леона. Насколько ей было известно, причины сердиться имелись только у нее!
        - Я, правда плавал, - ответил он, когда она включила одну из ламп рядом с картинами.
        Сомнений в его словах у нее не осталось, когда Калли увидела, что майка Леона прилипла к коже, да и волосы были мокрыми. Если бы она позволила себе об этом задуматься, то, без сомнений, пришла бы к выводу, что никого более соблазнительного в своей жизни еще не видела.
        - Ты с ума сошел?
        - Из-за того, что опаздываю на ужин с важными гостями? - протянул он, оценивающе оглядев ее, из-за чего все удовольствие Калли, что она выбрала нефритовое платье, мгновенно улетучилось.
        - Нет, из-за того, что нырял, когда море неспокойно, - поправила его Калли. - Тебе одного шрама мало?
        Губы Леона скривились в довольной улыбке.
        - Твоя наблюдательность меня поражает, а заботливость трогает, но уверяю тебя, что плавать в бухте рядом с моим дворцом не так опасно, как заниматься разминированием на глубине ста метров в открытом море. Признаюсь, я давно не…
        - Понятно, - прервала его Калли, покраснев. - А что скажешь насчет ужина? Бойэ сказал, что у тебя изменились планы.
        - Верно. К сожалению, Калик и Тамара не смогут к нам присоединиться. Устали после перелета.
        - И ты не подумал, что было бы вежливо поставить меня в известность, чтобы я не одевалась зря к ужину?
        - Должен признаться, не ожидал, что ты так постараешься. Но надо было догадаться, не так ли?
        - Догадаться? - переспросила Калли, начиная раздражаться.
        - Что для тебя имеет большое значение все, что может принести тебе известность.
        - Известность? Ты о чем? - Калли с удивлением посмотрела на Леона.
        - Боже, как это у тебя хорошо получается. - Губы его досадливо скривились.
        - Что у меня получается, Леон? Скажи мне хоть, что я такого сделала нехорошего, чтобы я могла объясниться.
        Он что-то швырнул в сторону картин, и Калли невольно бросилась спасать картины, только через мгновение сообразив, что это была всего лишь скомканная газета.
        - Ты понимаешь, что делаешь?
        - Я хотел тебе задать тот же вопрос.
        - Что? - с возмущением вскрикнула Калли. - Ты мог повредить картины!
        - Мои картины, - напомнил ей Леон. - И я никак не мог их повредить. А вот ты… уже начинаешь заигрывать с прессой.
        Догадавшись, что она чего-то не знает, Калли подбежала к газете и, развернув ее, увидела на одной из страниц огромный заголовок: «Шедевры Ренара в надежных руках. Реставратор Калли Гринуэй делится своими секретами».
        Глаза Калли увеличились от ужаса. Она же сказала сестре, что нельзя об этом писать! Щеки ее покраснели, когда она вспомнила, что была неосторожна в разговоре с Джен из-за того, что все ее мысли были поглощены Леоном и его мускулистым торсом. Калли не сомневалась, что сестра не станет пользоваться полученной информацией, если только… В конце разговора появление премьер-министра вызвало такой шум, что она могла отвлечься и не услышать ее просьбу.
        - Произошло недоразумение! - воскликнула Калли. - Я велела ей ничего не печатать об этом.
        - Ей? Это кому же?
        - Моя сестра Джен - журналистка.
        - Фантастика!
        - Я ей позвонила, потому что хотела рассказать о том, что получила работу, о которой мечтала, - принялась защищаться Калли, но Леон продолжал на нее смотреть с явным недовольством. - Она мне тоже звонит, рассказывает, как у нее идут дела. Но я предупредила Джен, что ты не любишь прессу и об этом нельзя писать. Ее, наверное, отвлекли, и она не услышала меня.
        - Очень удобно! Прекрасное оправдание.
        - Ты хочешь сказать, что я лгу?
        Леон снисходительно посмотрел на нее:
        - Я имею в виду, если ты надеешься, будто я забыл тот вечер в Лондоне, то ты глубоко ошибаешься.
        Калли мгновенно покраснела еще больше.
        - Причем тут то, что случилось в Лондоне?
        - Неужели ты забыла, cherie. - Взгляд его остановился на ее губах. - Ты призналась мне, что хочешь восстановить картины Ренара ради славы и мировой известности. И как же после этих твоих слов я могу поверить, что статья - это случайность?
        - Я уже сказала тебе, что Джен меня не поняла. Давай я позвоню ей и все объясню.
        - Тебе не кажется, что одного звонка уже хватит?
        Она нервно вздохнула.
        - Я прощу прощения за то, что случилось… - Калли пробежала глазами статью. - Смотри, тут твое имя даже не упоминается. Все равно… эта статья - ошибка, но все ошибаются… даже ты.
        - Сейчас речь идет не обо мне. - Он сделал паузу. - Если ты, конечно, не хочешь сказать, что дело именно во мне.
        - Леон, пожалуйста, перестань говорить загадками!
        - Если не ради славы, то ради чего ты согласилась работать у меня? - Взгляд мужчины блуждал по ее телу.
        - Я же говорила тебе, что с детства люблю творчество Ренара, - ответила Калли, опуская глаза, чтобы случайно не встретиться с ним взглядом. - Неужели так трудно в это поверить?
        - Трудно, когда я знаю, что почти все время, пока ты работаешь над полотнами, ты думаешь обо мне.
        Калли захотелось спрятаться, и ею овладел страх: к ее стыду, он был прав и нисколько не сомневался в своей правоте, но главное, у нее самой возникли сомнения в том, ради чего она согласилась остаться на острове. Не из-за тех ли странных чувств, которые он в ней пробуждал? «Нет, - решительно отвергла эту возможность Калли. - Я согласилась ради своей карьеры и возможности поработать с картинами Ренара».
        - Ты ошибаешься, Леон, - почти шепотом пробормотала она.
        - Правда? Тогда как ты мне объяснишь следующие симптомы? У тебя зрачки расширены, ты учащенно дышишь, и каждый раз при взгляде на меня, облизываешь нижнюю губу Мне кажется, тут все очевидно. Ты рискуешь!
        - Я ничем не рискую! - воскликнула Калли - Я сама могу позаботиться о собственной безопасности.
        - В этом я не сомневался ни секунды, - отозвался Леон и, схватив ее за руку, повалил на диван. Потом притянул девушку к себе, так что она оказалась плотно прижатой к нему. Она замерла, думая о том, что должна оттолкнуть его от себя, но откуда взять на это силы?
        - Леон! Нет!
        Сначала он не двигался, а потом медленно провел пальцем по ее спине, не сводя глаз с губ.
        - Почему, cherie, мы же оба знаем, что ты хочешь меня.
        Она резко покачала головой:
        - Потому, что ты не хочешь…
        Его палец остановился, и Леон с удивлением посмотрел на нее.
        - Разве не видно я так тебя хочу, что теряю голову от желания!
        - Но в Лондоне…
        Он провел рукой по ее спине, дотронулся до шеи Калли и почувствовал, как сильно у той бьется пульс.
        - Кажется, в Лондоне мы оба многое недоговаривали.
        Калли откинула голову назад, чтобы посмотреть в глаза Леона. Она приоткрыла рот от удивления, когда увидела, как они потемнели, и поняла, что он не шутит. Леон хотел ее! Калли не думала, что такое возможно, не мечтала о том, что он разделит с ней страсть. Открытие настолько потрясало, что она мгновенно забыла о своих страхах и неуверенности в себе. Калли чувствовала, что если убежит, испугавшись собственных чувств, то не узнает, что такое жить по-настоящему. Пути назад отрезаны!
        - Леон, я…
        - Хочешь, чтобы я снова поцеловал тебя? - продолжил за нее Леон, наклоняясь к ней так, что его губы остановились в миллиметрах от ее рта.
        У нее вырвался тихий всхлип, и слова Леону уже стали не нужны, он тоже застонал и приник к ней в страстном поцелуе. Волна желания, как и в прошлый раз, прошлась по ней, но теперь не было никакой музыки, которая бы задавала темп их движений, и они почему-то торопились, с жадностью ища губы, друг друга. Кроме того, от него по-другому пахло. К и без того сводящему с ума Калли аромату добавились терпкие волнующие запахи моря.
        - Давай поднимемся наверх, - предложил Леон, на секунду отрываясь от нее.
        Мысль о королевской спальне напугала Калли. В студии она иногда забывала о том, что он - принц, и не думала о том, что совсем потеряла голову, надеясь на что-либо. Надо принимать решение. Или сейчас, или никогда! Ей требовалась несвойственная ей решительность, чтобы возразить ему. Однако когда Калли посмотрела на Леона и увидела его горящие глаза, то почувствовала себе намного увереннее и, сглотнув, прошептала:
        - А… ты не против, если мы останемся здесь? При мысли о том, что он возьмет Калли прямо на диване в студии, Леона охватило ни с чем не сравнимое возбуждение.
        - Я? Против? - прохрипел он. - Почему ты все еще в платье?
        Его рука скользнула вниз по шее, потом по груди Калли. Инстинктивно она выгнулась, словно призывая остановиться и уделить внимание напрягшимся в ожидании ласк соскам. Однако пальцы Леона скользнули к спине, и он быстро расстегнул ей платье, а потом скинул с плеч бретельки.
        Только тут Калли вспомнила, что надела под платье нефритового цвета белье. Ей вдруг захотелось, когда она одевалась, примерить его. У нее никогда не было ничего подобного, а потом оно по цвету идеально подходило к платью. Теперь Калли почувствовала себя глупо. Что о ней подумает Леон? В кружевных лифчике и трусиках она больше походила на танцовщицу из «Мулен Руж», чем на реставратора из Кембриджа, которая уже много лет не занималась сексом и была совсем неопытной в подобных делах.
        Тем временем Леон стащил с нее платье и отстранился. На его лице появилось довольное выражение. Он с наслаждением оглядел ее, и Калли слегка успокоилась. Восторг в глазах Леона помог ей забыть о красивых женщинах, которые до этого побывали в его объятиях. Странно, как удивительно легко, оказывается, забыть обо всех сомнениях и думать только об обоюдном притяжении между ними.
        Со смелостью, удивившей ее саму, Калли потянулась к майке Леона и принялась вытаскивать ее из джинсов.
        - Позволь, я сам, - прервал ее Леон, быстро стянув с себя и майку, и джинсы.
        Когда на нем остались только шелковые трусы, Леон резко притянул Калли к себе, и она застонала, потому принц, наконец провел большим пальцем по лифчику вокруг выступающего соска.
        - Надеюсь, тебе не холодно? - спросил он, улыбаясь.
        - Нет, - покачала головой Калли, тяжело дыша. - Совсем не холодно.
        - Хорошо, - прохрипел Леон, свободной рукой расстегивая застежку лифчика.
        - А тебе? - прошептала Калли.
        - Что мне? - рассеянно переспросил Леон, целуя ее в шею.
        - Тебе не холодно?
        - А как ты думаешь? - ухмыльнулся он, откидывая лифчик в сторону и любуясь ее тугими грудями.
        Немного осмелев, Калли провела рукой по его животу, а затем коснулась шелковой ткани трусов.
        - Думаю, ты даже разгорячен.
        Леон закрыл глаза и застонал, когда она осторожно стянула с него трусы. Когда он снова их открыл, то увидел, что Калли, замерев, напряженно смотрит вниз.
        - Что с тобой? - спросил Леон, порывисто дыша.
        Калли моргнула. Она не знала, что ее поразило больше всего: собственная смелость, внушительный размер его мужского достоинства или то, что шрам уходил куда-то в темные завитки.
        - Такой большой, - выдохнула Калли наконец, снова занервничав.
        - Давай. Смелее! - шутливо поддразнил ее Леон.
        Она посмотрела в его глаза, и в голове у нее пронеслись эротические фантазии, о которых Калли раньше никогда не думала. Однако они нисколько не удивили ее, наоборот, забыв о том, что в постели она всегда чувствовала себя скованно, Калли выдохнула и, наклонившись, приникла губами к животу Леона. Потом ее поцелуи стали спускаться все ниже и ниже, пока он громко не застонал.
        - Все, больше не могу. Я хочу войти в тебя. Калли разделяла его желание, хотя и понимала, что это чистое безумие с ее стороны - заниматься любовью с принцем! Но уже отчетливо поняла, что мечтала об этом с первой же секунды, как увидела Леона. Ей было хорошо, как никогда. Однако до конца проанализировать свои чувства она не успела, потому что Леон вошел в нее и начал медленно двигаться.
        - Теперь вместе, - выдохнул он, замедляя ритм, призывая Калли действовать самой. Сначала смутившись, она приняла новые правила, когда Леон положил руки ей на ягодицы. - Расслабься! Закрой глаза!
        Дыхание ее сбилось окончательно, когда он приник губами к одному из сосков. Крик счастья вырвался из ее груди, и Калли непроизвольно ускорила темп, но потом, испугавшись нахлынувших эмоций, вдруг замерла. Охватившие ее ощущения были такими сильными и неожиданными, что она зажмурилась, не зная, что делать дальше. И даже осознание того, что она остановилась в одном шаге от своего первого в жизни истинного наслаждения, не смогло вывести ее из какого-то странного оцепенения.
        - Продолжай, - приказал Леон.
        - Я… прости. Я не могу.
        - Можешь, - прохрипел он, приподнимаясь. - О боже, а вот я, кажется, не в силах остановиться!
        Через несколько мгновений после того, как мужчина, тяжело дыша, прижался к ней всем телом, Калли вдруг поняла, что…
        Глава 7
        Едва завернутая в легкое покрывало Калли вдруг почувствовала, что по ее телу пробежал озноб. Как они могли поступить так опрометчиво? Словно наивные подростки, забыли о необходимости предохраняться! Она посмотрена на беспокойное море за окном, потом на Леона, который расслабленно лежал рядом с ней. Он же принц, в конце концов, и обязан думать о последствиях своих поступков! Да и для нее свойственно вести себя разумно. Разве, выходя на улицу, она не берет с собой зонт и пластырь на всякий случай? Тогда почему ни у одного из них не возникла мысль о презервативе?
        Калли открыла, было рот, чтобы поделиться с Леоном своей озабоченностью, но осеклась. Она вспомнила их разговор перед поцелуем и вдруг поняла, что он мог неправильно истолковать ее слова. «Боже, неужели Леон действительно посчитал, что она из тех, кто всегда пользуется противозачаточными таблетками?» - промелькнуло у Калли в голове. Или он сам пользуется каким-нибудь новым средством и просто забыл упомянуть об этом? А что если нет, тогда есть вероятность того, что она…
        «Смешно! - Калли покачала головой. - Такое только в фильмах бывает. Вероятность забеременеть в первую ночь минимальна. Вот Джен - она больше гола пыталась забеременеть. Нечего тут устраивать истерику и заниматься самоедством из-за того, что ты впервые в жизни потеряла голову и повела себя неразумно».
        Она снова посмотрела на Леона. Нет! Зачем говорить ему, что он неправильно истолковал ее слова? Какая у него будет реакция? Или посмеется над ней за беспокойство на ровном месте, или решит, что она нарочно ввела его в заблуждение, потому что хочет от него ребенка.
        Повернувшись, Калли села на диване, пораженная своим мыслям. И замерла. Неужели где-то на подсознательном уровне ей на самом деле хотелось забеременеть от него? - подумала она, и холодок ужаса пробежал по ее спине.
        Вдруг она представила себе идиллическую картину: Леон учит детей плавать. Мальчик похож на отца, а у девочки два золотых хвостика на голове. Калли быстро отмахнулась от этих образов: Леон ей даже не нравился, да и, вероятнее всего, у него такое же отношение к детям, как и к браку. Да и она сама разве не считала, что из нее не получится ни хорошей матери, ни хорошей жены? Калли не сразу смогла вспомнить свои доводы, но потом взгляд ее упал на картины Ренара.
        «Точно. Дети мне пока не нужны. Я собираюсь сосредоточиться на карьере», - подумала она. Но тут лежащая на полу газета напомнила ей о другой проблеме, которая должна была волновать ее: есть ли у нее по-прежнему работа, или через несколько секунд она, все еще голая, будет уволена? От этого принца можно ждать всего!
        Калли нервно вскочила с дивана и принялась собирать одежду. Найдя платье, она кое-как натянула его, решив, что так будет быстрее, чем, если начать копошиться с застежками и бретельками лифчика. То, что Леон наблюдал за ней и у него от возбуждения начали раздуваться ноздри, Калли не заметила, тем более, что его глаза оставались полузакрытыми.
        Странно, но Калли вначале произвела на него впечатление женщины, которая любит вечно усложнять ситуацию разговорами об отношениях. Кто бы мог подумать, что она способна нарочно разодеться, чтобы соблазнить мужчину. Собиралась якобы на ужин, а белье надела самое сексуальное. Неспроста! Нет никаких сомнений в том, что у нее частенько случаются мимолетные романы с мужчинами. Значит, принимает противозачаточные таблетки! Но почему тогда она бросилась искать свое платье вместо того, чтобы обниматься с ним после занятия любовью, как бы это сделала любая женщина в такой ситуации?
        «Много загадочного в ее поведении, - продолжал размышлять Леон. - Наверняка у нее было много мужчин». Но иногда у него почему-то возникало ощущение, что она искренне удивляется и радуется новым чувственным ласкам. И почему она внезапно остановилась? Хотела показать ему, что держит все под контролем? А он уже не смог остановиться!
        - Я поговорю с Джен завтра утром и объясню, что никаких статей о картинах быть не должно, - тихо проговорила Калли, чувствуя на себе его взгляд. - И обещаю, что сделаю все, чтобы не нарушить твоего запрета.
        Леон помрачнел, почувствовав нотки осуждения в ее голосе.
        - Это не мой запрет? Жизнь королевской семьи Монтеза всегда считалась запретной темой для журналистов. И на то есть веская причина. Если за нами будут бегать папарацци, как за звездами Голливуда, то никто не сможет работать и управлять королевством. Наша жизнь превратится в реалити-шоу.
        - Но твой брат…
        - Мой брат строго придерживался этого правила, пока не встретил Торию.
        Калли в первый раз после того, как встала с дивана, обернулась и смутилась, увидев обнаженного Леона.
        - Она вынудила его отступить от правила?
        - Да, вынудила. - Леон раздраженно вздохнул, не понимая, зачем ему рассказывать ей подробности их семейной жизни. - Тория приехала в Монтез сниматься в одном малобюджетном фильме. Я тогда служил во флоте. Талантом Бог ее не наградил, но зато она была удивительно красива и мечтала о славе. Узнав, что наследный принц холост и избегает прессы, Тория решила, что отказываться от лишнего пиара нелепо и ей необходимо воспользоваться благоприятной ситуацией. Джирар стал для нее легкой добычей. Он был на пятнадцать лет старше, и… ему льстило ее внимание. К моему приезду домой она уже успела убедить его жениться на ней, а до свадьбы разъяснила, что внимание журналистов необходимо для развития ее карьеры. Все бы ничего, если бы Тория согласилась, хотя бы на одну роль из тех, которые ей предлагали после того, как ее фотографии замелькали в газетах и журналах. Она уверяла Джирара, что ждет своей звездной роли, а тем временем таскала его на различные фотосессии, кинопремьеры и вечеринки для знаменитостей. Это крайне плохо отражалось на образе королевства, а Джирар все больше уставал. Ситуация обострялась чуть
ли не с каждым днем. - Леон помрачнел и опустил глаза. - Их пригласили на одну церемонию в Нью-Йорк. Но, в тот же день отмечалась годовщина смерти нашей матери, и, как обычно, во дворце должна была состояться поминальная служба. Тория потребовала, чтобы Джирар поехал с ней. - На лице его появилось чувство вины. - Я сказал, что не прощу его, если он уедет.
        - Он поехал с ней, - выдохнула Калли, вспоминая, что трагедия случилась в Штатах.
        - Нет. Джирар попытался совместить оба мероприятия. - Леон мрачно усмехнулся, подумав о том, как хорошо его брату удавалось улаживать конфликты и находить компромиссные решения. - Тория поехала без него, а он остался, чтобы присутствовать на поминальной службе, пообещав присоединиться к ней во время церемонии… Только по пути из аэропорта к месту ее проведения он заснул за рулем. - Глаза Леона наполнились болью. - Когда Тория позвонила мне, чтобы сообщить о его гибели, все, что ее волновало: почему он поехал без шофера.
        - Прости. Я так тебе сочувствую! - прошептала Калли, которой хотелось сказать ему, чтобы он не винил себя в смерти брата. - Я не знала…
        - Об этом почти никто не знает. Тория любила прессу, пресса отвечала ей взаимностью. После его смерти все хотели взять интервью у несчастной вдовы. - Он грустно рассмеялся. - Это был ее звездный час: лучшая роль за всю жизнь.
        Калли с трудом себе представляла, что мог чувствовать Леон в то время, потеряв брата и оказавшись перед перспективой стать правителем королевства.
        - И ты вернул старое правило?
        Лицо Леона сделалось непроницаемым.
        - Да, примерно тогда я вернул его.
        - А Тория?
        - Тория не простила меня за то, что я лишил ее возможности мелькать на первых полосах газет Монтеза, и некоторое время назад и вовсе переехала в Нью-Йорк. Она периодически появляется, чтобы угрозами вынудить меня поменять свое решение, хотя должна была уже давно понять, что все ее потуги бессмысленны.
        - Сочувствую тебе, - повторила Калли, понимая теперь, почему Леон решил, что она ищет славы и специально заказала статью. Ей показалось, что они стали ближе друг к другу, чем даже в тот момент, когда занимались любовью. Она посмотрела на газету, которую держала в руках, и скомкала ее еще больше. - И даю тебе слово, что больше подобных статьей и даже крошечных заметок не появится.
        Она не видела, как Леон скривил губы и отвернулся от нее.
        - Хорошо, - сказал он, поднимая джинсы. - Как моя любовница, ты должна будешь вести себя максимально благоразумно.
        Калли резко повернула голову в его сторону:
        - Твоя, кто?
        - Любовница, - недовольным тоном повторил Леон.
        Калли в ужасе уставилась на него, чувствуя, как пол уходит из-под ее ног.
        - И когда это я, интересно, согласилась на эту роль?
        Леон покачал головой.
        «Она наверняка пошутила. Неужели Калли всерьез полагает, что я куплюсь на ее попытку изобразить из себя святую?» - с раздражением подумал он.
        - Твое поведение было красноречивее любых слов, поверь мне. Или ты будешь утверждать, что облегающее платье и кружевное белье как-то способствуют реставрации картин? Или твои ласки несколько минут назад тоже часть работы? - Он посмотрел на нее, склонив голову набок. - Ладно, признаюсь, после них я чувствую себя посвежевшим и полным сил.
        - Неудивительно, что ты не хочешь, чтобы тебя в прессе цитировали. Ты такой жестокий… зачем пугать людей, что у них такой принц, - выпалила Калли, чувствуя себя униженной и оскорбленной.
        Лицо Леона исказилось, словно от боли, но через несколько секунд он вновь взял себя в руки.
        - Я думал, тебе нравится, когда мужчины тебя хвалят. Не говори мне, что это после секса ты стала такой чувствительной.
        - Едва ли.
        Калли отвернулась, борясь со слезами, которые подступили к глазам.
        - Тогда давай обойдемся без лекций Пора нам с тобой поужинать.
        - Я не голодна.
        - Правда? Или ты не можешь признать того, что я оказался прав.
        - Прав насчет чего?
        - Ты приняла мое предложение, потому что хотела переспать со мной.
        - А тебе не кажется, что причиной тому были годы учебы и профессиональной подготовки? - возмущенно воскликнула Калли.
        - Может быть, cherie. Все женщины заботятся о своей карьере до тех пор, пока не получают того, чего хотят на самом деле: славу, секс и так далее. Ты переспала со мной, можешь больше не притворяться.
        - Из-за того, что жена твоего брата искала дешевой популярности, а не пыталась реализовать себя в жизни, ты теперь всех женщин винишь в тех же грехах?
        Он презрительно изогнул бровь.
        - Наоборот, мои предположения строятся на наблюдении за тобой. Ты едва прикоснулась к картинам до наших развлечений. И боюсь ошибиться, но мне кажется, что и теперь они для тебя не на первом месте.
        Она отвела глаза, потому что Леон посмотрел на свое тело, будто вспоминая, где по нему путешествовали ее губы и пальцы. Поскорей бы уж он надет свою майку!
        - Картины Ренара всегда были и будут моей главной целью. В работу сначала надо войти, это не так-то легко. Ты нанял меня, потому что я лучше всех могу справиться с их реставрацией.
        - Ну, мы оба знаем, что я нанял тебя не только из-за твоих знаний и умений, - сказал Леон вкрадчивым голосом, с разгорающимся вновь желанием разглядывая Калли.
        - Что? - вырвалось у нее.
        - Не делай вид, будто удивлена, Калли. - Он спокойно потянулся за своей майкой. - Ты считаешь, что я поручил бы тебе работу после того, что случилось в Лондоне, только из-за того, что ты хороший специалист? Просто мы оба знали, что секс станет incroyable, то есть невероятным, незабываемым.
        Леон прав: секс оказался незабываемым. Однако Калли чувствовала страшную горечь в душе из-за того, что после всех ее стараний и усилий работа ей досталась не благодаря профессиональным качествам, а только из-за того, что Леон решил переспать с ней. Она не могла представить себе, что такое возможно, и открытие стало для нее ударом.
        - Я ненавижу тебя!
        Леон выглядел так, будто поражен ее заявлением, но это длилось не более секунды-другой.
        - И при этом ты все еще хочешь меня, - отметил он, снисходительно качая головой.
        - Больше нет, - воскликнула Калли, желая, чтобы так оно и было на самом деле. - Все позади. Так что если ты разрешишь мне продолжить реставрацию картин, то…
        - Ты действительно считаешь, что можно так легко забыть о взаимном притяжении, уступив страсти один раз? - Леон подошел к ней вплотную. - Мы дали волю своим желаниям, теперь их не так-то просто будет подавить.
        «У меня получится! Я должна!» - подумала Калли, прикусив нижнюю губу.
        - Прости, но вынуждена тебя разочаровать: это был всего лишь порыв страсти, и он больше не повторится, - громким, но дрожащим голосом произнесла она, тем самым с головой выдав себя.
        Леон рассмеялся:
        - Собираешься и дальше притворяться, что ничего не чувствуешь, cherie. Ладно, милости прошу, продолжай работать. Даю тебе неделю, потом прибежишь ко мне и станешь умолять взять тебя снова, потому что ты будешь чахнуть без моих ласк и поцелуев. - Он остановился возле двери и улыбнулся. - Или ты готова покончить со своими играми и присоединиться ко мне за ужином прямо сейчас?
        - Как я уже сказала, я не голодна.
        - Ну конечно, - подразнил ее Леон. - А в Лондоне ты пить не хотела.
        Он развернулся и вышел, оставив ее в студии одну.
        В последующие дни Калли приложила максимум усилий, чтобы забыть о том, как ей было приятно находиться в объятиях Леона Монталлье. Она пыталась найти оправдание своему безумному поступку и пришла к выводу, что только профессиональное любопытство подтолкнуло ее заняться изучением идеального тела Леона, которое не могло не вызывать эстетического восхищения. Однако ей не удавалось выкинуть из головы чувства, которые в ней вызвали его ласки. В свои двадцать шесть лет она никогда прежде не испытывала ничего подобного.
        И это казалось невероятным, ведь она не была девственницей. Пусть у нее и был всего лишь один мужчина, но разве секс не есть всего лишь секс? «Нет, видимо, все не так просто», - пришла к выводу Калли. То, что произошло между ней и Леоном, совсем не напоминало их занятия любовью с Дэвидом. Никогда она не получала такого наслаждения с Дэвидом, все происходило быстро, ей было стыдно и неудобно, и каждый раз Калли чувствовала себя неудовлетворенной. Однажды она, набравшись смелости, попросила Дэвида быть более ласковым и немного растягивать прелюдию, чтобы дать ей время подготовиться. Он ответил ей, что все это глупости и если ей не нравится заниматься с ним любовью, то лишь потому, что в ней нет настоящей сексуальности.
        Теперь-то она видела, что ей не хватало заботливого партнера. «Заботливого… Только в том смысле, что мужчина должен быть внимателен к женщине», - поправила себя Калли. Леон, может, и был хорош в постели, но он доказал ей, что принцы на белом коне существуют только в сказках. Что-что, а заботливым его никак не назовешь. Именно поэтому ей следовало выкинуть его из головы и сосредоточиться на работе над картинами.
        Удивительно, но постепенно Калли удалось войти в процесс, даже, несмотря на то, что Леон периодически приходил и сидел на диване, молча наблюдая за ней. Для нее это был тест на психологическую выносливость, который ей с трудом, но, все же удавалось проходить успешно. После того, как она очистила первую картину, ей даже стало легче и вернулась почти полная концентрация, с которой Калли работала раньше. Иногда процесс полностью захватывал ее и из головы вылетали все лишние мысли.
        Однако у нее возникло новое желание, которое иногда отвлекало Калли от полотен Ренара. Впервые после разрыва с Дэвидом ей захотелось написать свою собственную картину, и она даже набросала небольшой эскиз на свободном холсте.
        Еще ее отвлекали мысли о Леоне, но без особого сексуального подтекста. В процессе реставрации Калли то и дело ловила себя на том, что думает об их с ним разговоре после занятия сексом, когда Леон рассказал ей о своем брате и его жене. Она никак не могла забыть этот разговор и размышляла о причинах, подтолкнувших Леона отказаться от публичности. Они казались ей вполне разумными, а не прихотью диктатора. Кроме того, она размышляла над тем, почему он рассказал ей обо всем, хотя не любил вмешательства в личную жизнь. Значила ли его откровенность, что он… Калли гнала от себя любые выводы, напоминая себе, что Леон решил сделать из нее свою любовницу, поэтому мог позволить себе, немного пооткровенничать с ней.
        Когда в студии неожиданно появился Леон, она вздрогнула, но не обернулась.
        - У меня тут очень трудный участок. Я бы попросила тебя не наблюдать сегодня за ходом моей работы, - быстро проговорила Калли.
        - Ты боишься, я буду тебя отвлекать? - протянул он.
        - Дело не в тебе. Любой человек будет меня отвлекать своим присутствием, - солгала она.
        - Как скажешь. Я-то на самом деле зашел сказать, что Калик и его невеста приедут сегодня на ужин, так что ты должна быть во всеоружии к восьми часам.
        Калли побледнела. Она знала, что встреча с шейхом была перенесена на более поздний срок, но не предполагала, что… Леон же дал ей понять, что приглашал ее на ужин, считая, что она станет его любовницей.
        - Прости, но я планировала сегодня вечером перейти ко второй картине. Еще немного, и первая будет готова.
        Они оба повернулись к первой картине, реставрационная работа над которой действительно подходила к концу Разница между полотнами была более чем разительной!
        - Вот и сделаешь перерыв.
        - Я бы не хотела спускаться на ужин в любом случае.
        - Однако у тебя нет выбора.
        Она бросила на него обиженный взгляд:
        - Раз я отвергла твое щедрое предложение стать твоей любовницей, то считаю, что вправе самой решать, когда и с кем я ужинаю.
        - Это часть твоей работы, и я требую, чтобы ты присутствовала сегодня на ужине.
        - Интересное дело! Моя работа - реставрация картин. Неужели шейх привезет с собой картину, состояние которой мне нужно будет оценить между первым и вторым блюдом?
        - Калик не разделяет моего интереса к живописи, - проворчал Леон.
        - Тогда в чем будет заключаться моя работа?
        - Встреча будет частично деловой, частично развлекательной.
        - И зачем тебе я? Ты отлично умеешь совмещать бизнес с развлечением.
        Он нахмурился.
        - Калик и я должны обсудить договор о торговле, но я бы хотел отпраздновать покупку картин.
        - Похвастаться полотнами Ренара, как ты похвастался бы покупкой «феррари» или пентхауса в Дубае, - с сарказмом сказала Калли. - Но я-то тебе там зачем?
        - Ты не представляешь, как великолепно смотришься в том зеленом платье, - пробурчал Леон. - Но все это не важно. Я твой работодатель и считаю, что твое присутствие за ужином обязательно. Это не потребует от тебя каких-то экстраординарных усилий, поэтому отказ не принимается. Если только ты не боишься, что не сможешь совладать со своими желаниями, когда увидишь меня в смокинге.
        - Боже, ну и самомнение у тебя!
        - Так ты считаешь, что сможешь держать себя в руках?
        - Конечно! Я… Меня к тебе совершенно не тянет.
        - Значит, у нас нет никаких проблем. Увидимся в восемь. Да… надень то зеленое платье, хорошо?
        - Без всякого удовольствия.
        - Что так? Оно пробуждает у тебя слишком много воспоминаний? - Леон посмотрел ей в глаза, молча предупреждая, чтобы она не смела возражать. Калли встретила его взгляд, кипя от ярости. - Отлично. Значит, до восьми.
        Глава 8
        Подавляя в себе желание, броситься в комнату Калли, чтобы узнать, почему она до сих пор не спустилась вниз, Леон ходил взад и вперед по дворцовому дворику в ожидании гостей.
        Уже несколько месяцев ему никак не удавалось убедить Калика приехать к нему с девушкой, и вдруг тот сообщил, что приедет, и не один, а со своей невестой. Хотя в законе Квазира и прописывалось, что монарх обязан жениться для продолжения рода, Леон никогда не мог себе представить, что холодный и циничный шейх остепенится и найдет себе подходящую невесту. Услышав новости о помолвке друга, он даже принял их за слухи. Еще больше удивился Леон, узнав, что невеста - британская модель. Он решил, что отец подобрал Калику жену, а оказалось, тот сам нашел ее. Его беспокойство о будущем брака шейха показалось Леону неосновательным: в конце концов, шейх, в отличие Джирара, хорошо разбирался в людях и никогда бы не связал себя узами брака с женщиной, недостойной стать королевой и матерью его детей.
        Леон остановился, задумавшись, не связано ли беспокойство о Калике с мыслями о его собственной судьбе и будущем Монтеза. У Калика скоро появится наследник… Леон глубоко вздохнул: а ему, сколько времени еще удастся оттягивать исполнение своего долга перед королевством. А что, если Тория решит завести ребенка? Оставалось только надеяться на то, что у нее начисто отсутствовал материнский инстинкт. А причины его вдруг возникшего волнения кроются в том, что уже который день ему не дает покоя рыжеволосая охотница за мужчинами и славой.
        Калли… При одной мысли о ней Леона охватывало возбуждение. Здравый смысл напоминал ему, что она еще более коварна, чем невестка, и поэтому следует ее остерегаться. Однако иногда он думал о том, что обе женщины совсем не похожи.
        Сколько раз за последние дни он убегал из студии, потому что больше не в силах был наблюдать за ней, настолько сильным становилось его желание целовать ее до тех пор, пока она, не взмолилась бы заняться с ней любовью! Лучше и не считать! Играла ли с ним Калли в тонкую игру, пытаясь проверить его на прочность и выжидая, когда он сдастся? Тогда она зря на это надеялась. У него терпения предостаточно, чтобы заполучить ее в объятия на своих условиях. И пусть пока ему приходилось принимать холодный душ по нескольку раз за день. Тут вопрос времени, надо лишь дождаться, когда она явится к нему и признается, что хочет его. Учитывая то, как она боится спускаться на ужин, ждать оставалось недолго.
        - Шейх Азам и мисс Уэстон, ваше высочество, - объявил Бойэ, подходя к нему.
        - Благодарю. Вовремя.
        Жаль, что о Калли этого нельзя было сказать.
        Калли посмотрела на нефритовое платье, весящее на вешалке среди других нарядов. Леон загнал ее в угол. Если она не спустится ужинать, то не покажет свою работу гостям и может быть уволена, а Леон решит, что ей на самом деле трудно устоять перед ним. Дилемма, какое платье надеть, тоже стояла перед ней. Надеть другое - тогда он поймет, что зеленое связано у нее с тем вечером. Надеть зеленое, как приказал Леон, - показать, что она готова стать его любовницей. С другой стороны, весь гардероб был куплен им, так что выбирать ей не из чего.
        Вспомнив, что она довольно поздно закончила работу, только в половине восьмого, а простояла перед шкафом почти вечность, Калли взглянула на часы. Без пятнадцати восемь. Какой ужас! Леону можно объяснить, что ей потребовалось больше времени, чтобы завершить реставрацию первой картины для показа гостям.
        «Но кроме него за ужином будут присутствовать и другие люди. Нехорошо опаздывать! - вздохнула Калли и потянулась за нефритовым платьем. - Главное, не забывать о том, что кроме них за столом будут еще люди и к ним следует относиться уважительно».
        - А, Калли. Ты решила все-таки к нам присоединиться, - сказал Леон, грозно посмотрев на нее, когда заметил, как Калли спускается по лестнице.
        - Не думала, что у меня есть выбор, - прошептала она тихо, после чего обернулась к гостям с вежливой улыбкой.
        Калли готова была воспользоваться любой возможностью, чтобы не смотреть на потрясающе красивого Леона в идеально сидящем на нем смокинге.
        - Позволь представить тебе его королевское высочество шейха Аль-Захира Азама и его невесту мисс Тамару Уэстон. Калик, Тамара, Калли Гринуэй.
        - Приятно познакомиться с вами. - Калли с радостью пожала им руки. Шейх выглядел, как она и предполагала, величественно, а Тамара в вечернем платье кораллового цвета - сногсшибательно. Оба поразили Калли тем, что никакого пренебрежения к ней не выказали.
        - Вы живете здесь, на Монтезе? - дружелюбно спросила ее Тамара, когда все сели за стол.
        - Нет, в данный момент я работаю тут…
        - Калли живет во дворце. У нее много талантов, так вот один из них - реставрация картин. Она занимается полотнами Ренара, которые я приобрел в Лондоне на аукционе, - «Женщина на берегу моря», - вмешался в их разговор Леон.
        Калли поразило то, что он так бесцеремонно перебил ее, и она даже не заметила многозначительных взглядов, которыми обменялись мужчины.
        - Поздравляю, Леон. Ты, должно быть, очень доволен.
        - Я бы хотела на них посмотреть, если можно! - воскликнула Тамара, слишком воспитанная, чтобы обращать внимание на грубость Леона.
        - Буду рада показать вам картины, - ответила Калли, но после этого Леон засыпал Тамару вопросами, не дав ей продолжить разговор. В следующий момент он уже открывал бутылку шампанского, а слуги, которых она раньше во дворце не видела, вносили в столовую подносы с едой. Конечно, Леону хочется пообщаться с Тамарой, какой мужчина не будет увлечен ее красотой.
        «А вот я чересчур увлеклась красотой Леона», - уныло подумала Калли, не в силах отвести взгляда от его губ и чувствуя, как в ней просыпается ревность.
        - Вы, наверное, много путешествуете и постоянно открываете для себя новые страны? - спросила Калли, пытаясь включиться в разговор.
        Тамара кивнула:
        - Я много езжу, но, к сожалению, у меня обычно мало свободного времени. Я приезжаю только на съемки. Мне нравится путешествовать.
        - Все равно звучит заманчиво, - заметила Калли, восторгаясь своей собеседницей и думая о том, появится ли у нее когда-нибудь возможность путешествовать.
        Раньше она считала, что если получит заказ на реставрацию картин Ренара, то перед ней сразу откроются все двери. Однако сейчас, как ни обидно ей было это признавать, все ее мысли занимал Леон, и больше всего хотелось снова оказаться в его объятиях.
        - Иногда такие путешествия весьма опасны, - присоединился к разговору Калик. - Естественно, когда мы поженимся, Тамара прекратит работать, и беспокоиться мне больше не придется.
        Калли заметила довольное выражение на лице у Леона и почти возненавидела его за это. Она не сомневалась, что он мигом присоединил Тамару к числу тех женщин, которые строили свою карьеру лишь для того, чтобы стать чьей-то любовницей или женой. Как он ошибался! Они едва были знакомы, но Калли видела, что шейхом двигала забота о любимой женщине, а Тамара без радости восприняла заявление жениха.
        - Спасибо, Леон, все было чудесно, - сказала Тамара, когда вечер подошел к концу, и ее слова вернули Калли к реальности.
        - Надеюсь, вы сумеете убедить Калика не откладывать надолго ваш следующий визит, - ответил Леон.
        Тамара кивнула.
        - Обязательно, но сначала ты должен приехать к нам в Квазир, - добавил Калик.
        - Отличная идея, - согласился Леон, посмотрев на Калли, потому что сразу представил себе, как они занимаются любовью под жарким солнцем пустыни. - А теперь я должен попросить прощения, но я сегодня устал после долгого дня.
        Леон? Устал? Калли не понимала, что он задумал.
        - Я думаю, что шейх Азам и Тамара хотели бы посмотреть на картины перед уходом, - заметила Калли.
        - Это будет еще одна причина, чтобы вернуться, - улыбнулся Леон, но руки у него сжались в кулаки.
        - Но…
        Он сделал знак Бойэ подавать машину и покачал головой:
        - Так будет лучше, Калли. Спасибо.
        Она едва могла скрыть свое раздражение, пока принцы обнимались и все прощались друг с другом. Потом Леон проводил гостей к выходу и пожелал им красивой свадьбы и счастья. Когда он вернулся, Калли стояла наверху лестницы, упершись руками в бока.
        - Мог бы, по крайней мере, позволить показать картины гостям. Нет, твоему самолюбию достаточно того, что ты их купил. И бесцеремонно выпроводил гостей, хотя еще одиннадцати нет. Ты меня поражаешь своими отвратительными манерами.
        - Ничего страшного. Посмотрят в следующий раз. И я думаю, всегда можно сделать исключение, если людям хочется остаться наедине.
        - Соглашусь, они, кажется, сильно любят друг друга, - сказала Калли.
        Леон поймал ее взгляд и улыбнулся:
        - Я не их имел в виду.
        Она покраснела и опустила глаза.
        - Тогда ты не только повел себя некрасиво, но и неправильно понял ситуацию.
        - Неужели? - спросил он, подходя к ней на опасно близкое расстояние, так что Калли сразу же зажмурилась.
        Однако это ей не помогло, потому что при каждом вздохе она вдыхала его аромат, смешанный с цитрусовым одеколоном.
        - Да, ты все неправильно понимаешь! У тебя такое лицо было, когда Калик сказал, что Тамара бросит работу… Ты решил, что получил еще одно подтверждение своей теории о женщинах, которые строят карьеру, пока не заарканят в свои сети какого-нибудь мужчину. Ты ошибаешься! Просто Калик беспокоится о ее безопасности.
        - Считаешь, что знаешь моего старого друга лучше, чем я?
        - А ты не веришь, что два человека могут встретиться, полюбить друг друга и пожениться? - воскликнула Калли, не понимая, к кому относится ее вопрос: к Леону или к ней самой.
        Леон стиснул зубы. Снова она заговорила о браке.
        - Ты хочешь, чтобы я ответил «да» и ты могла помечтать об этом, cherie.
        - Я только… - Калли запнулась. - Тебя не беспокоит, что череде женщин в твоей спальне рано или поздно придет конец? Что ты останешься в одиночестве?
        Он помрачнел.
        - Ничего не имею против одиночества.
        - Я знаю, - выдохнула она, стараясь не смотреть ему в лицо. - Знаю… А вот я, наоборот, не хочу быть одной сегодня.
        Глава 9
        Ожидать от Леона Монталлье каких-либо сердечных признаний в ответ было, конечно, безумием. Но когда он нежно привлек ее к себе и провел рукой по спине, все мысли тотчас вылетели у нее из головы. Пусть она будет всего лишь любовницей, главное, что - Леона! Да и зачем сейчас портить себе удовольствие, все равно она скоро закончит работу и уедет домой, в Англию, навсегда! Зато потом будет что вспомнить!
        - На этот раз мы все сделаем наилучшим образом, - хриплым голосом произнес Леон и, подхватив Калли на руки, понес по незнакомой ей лестнице - незнакомой, потому что она вела в главную спальню. Там уже невозможно было даже на секунду представлять себе, что Леон - обычный мужчина, служащий французского флота. Нет, все напоминало о том, что он принц и что находятся они во дворце. Калли, признаться, даже немного оробела, уж больно все вокруг было похоже на сказку!
        - Я весь вечер хотел это сделать, - прошептал Леон, опуская Калли на мягкий ковер спальни.
        - Только вечером? - спросила она, удивляясь собственной дерзости - так заигрывать с принцем! Когда она находилась рядом с ним, в ней будто просыпалась другая женщина: уверенная в себе, сексуальная, решительная. Разве поцеловала бы прежняя Калли мужчину первой? Да ни за что на свете! А нынешняя была готова на любые самые смелые ласки!
        - А как ты думаешь? - поинтересовался он, с жаром отвечая на ее поцелуй.
        Калли, вместо ответа, принялась стаскивать с него смокинг. Вскоре тот оказался на полу, а Леон оторвался от нее на секунду и с удивлением посмотрел ей в глаза.
        - Знаешь, я еще не встречал женщину, которая с таким пренебрежением относится к эксклюзивной одежде.
        - Это плохо?
        - Наоборот, - резко выдохнул Леон. - В данный момент я нахожу эту твою черту великолепной.
        Он ухватился за декольте ее платья и одним движением разорвал его посередине, так что она осталась стоять перед ним в черном белье. Глаза Леона удивленно пробежались по простому лифчику и трусикам.
        - Я не выбирал такого комплекта.
        - Нет, - неохотно призналась Калли. Она изо дня в день стирала и надевала свои старые лифчик и трусики. В них ей было удобнее, к тому же они не вызывали воспоминаний о Леоне и его прикосновениях. - Не ты их купил. Какая-то проблема?
        - Сейчас увидим, - сказал Леон, отходя на несколько шагов от нее, но продолжая пожирать ее тело взглядом. - У меня тут приготовлен небольшой сюрприз.
        Колени Калли едва не подогнулись, когда Леон нажал на кнопку магнитолы, и из колонок полилась знакомая мелодия, под которую они танцевали в баре.
        - По какой-то причине я никак не могу выкинуть эту чертову песню из головы. Захотелось послушать еще разок.
        - Ну и как? - спросила Калли, начиная подтанцовывать в такт мелодии.
        От плавных чувственных движений полуобнаженной Калли у Леона пересохло во рту.
        - Что как?
        - Как тебе песня сегодня? Нравится?
        - Привязчивая, - кивнул он, а голос стал едва слышным. - Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень сексуальна?
        - Один раз, - улыбнулась Калли, вспоминая, как Леон прошептал ей эти слова на ухо на танцполе в баре.
        - Мне придется повторять это множество раз, потому что ты самая сексуальная женщина из всех, что я знаю.
        - И тебе понравится, если я… - невинным образом начала она, схватившись за края трусиков.
        - О!
        - Или сначала… - поддразнила его Калли, сбросив с плеча бретельку лифчика.
        Леон облизнулся, смотря на ее вздымающиеся груди, все еще спрятанные под тонкой тканью.
        - Я передумал, - пробормотал он, и Калли замерла, решив, что повторяется сцена у такси, но мужчина решительно подошел к ней. - Я больше не могу ждать.
        Он быстро подошел и расстегнул застежку лифчика, освобождая груди Калли. В следующее мгновение вслед за лифчиком на пол полетели и трусики.
        - Отлично, - восторженно выдохнул Леон.
        - Еще не все! - возразила Калли, тяжело дыша.
        - Не понял! - пробормотал Леон, прикасаясь губами к шее Калли.
        - Нет! Нет… Ты тоже должен раздеться.
        Она дрожащими пальцами принялась расстегивать пуговицы на его рубашке.
        Через несколько мгновений Калли могла воочию убедиться в том, насколько велико его возбуждение, однако, когда он принялся ласкать языком ее соски, она оттолкнула его.
        - Что такое? - испуганно спросил Леон, видимо решив, что она неожиданно передумала.
        - Я… нам нужно предохраняться. Он нахмурился:
        - Я полагал, ты на таблетках.
        Калли посмотрела в потолок, избегая встречаться с ним взглядом.
        - Я… я не предполагала так долго здесь пробыть, вот они у меня и закончились.
        - Без проблем, - отозвался Леон, пожав плечами.
        Он потянулся к ящику столика у кровати, а Калли стало стыдно за свою ложь. Однако вскоре она забыла обо всем на свете, отдавшись чувствам. В конце концов, это было всего лишь недопонимание, которое не должно было привести ни к каким последствиям.
        На этот раз Леон не спешил и долго мучил ее поцелуями и ласками, и, только когда она сама, устав от томительного ожидания, попросила его войти в нее, он послушно выполнил ее волю и в считанные мгновения довел до пика наслаждения, а потом уже и сам достиг кульминации. Ей было все равно, какие мотивы им двигали - доказывал ли ей свою власть или стремился убедить, что ей больше не надо сдерживать себя. Лежа в его объятиях, Калли хотелось верить, что Леон просто стремился доставить ей наивысшее удовольствие, о существовании которого она раньше даже и не догадывалась. Что бы ни случилось в будущем, за эти минуты она всегда будет ему благодарна.
        - Спасибо, - прошептала Калли, подвигаясь ближе к Леону.
        - Всегда пожалуйста, - улыбнулся он.
        - Со мной такое впервые.
        Леон посмотрел на нее с изумлением, невольно почувствовав себя победителем, но в то же время к внутреннему триумфу примешалось какое-то странное ощущение. Неужели в прошлый раз она не стремилась ничего ему доказать, а просто по неопытности не совладала с собственными чувствами и ощущениями? Нет, не может быть!
        - Иногда нужно время, чтобы получше узнать своего партнера, - сказал он, и его покровительский тон не понравился Калли.
        - Если ты намекаешь на мои якобы беспорядочные мимолетные связи, то ты ошибаешься, - разозлилась Калли и отодвинулась от Леона.
        Мужчина молчал, будто раздумывая, стоит ли задавать вопрос, крутящийся у него на кончике языка, но, в конце концов решился:
        - Тогда ты, может быть, поправишь меня? Просветишь немного?
        - Ну…
        - Я современный мужчина, Калли. Женщины, с которыми я встречаюсь, обычно имели до меня любовников. Меня это не волнует.
        «Вернее, обычно не волновало», - мрачно мысленно поправил себя Леон.
        - Как бы это тебе лучше объяснить?.. По сравнению с твоими знакомыми женщинами я совсем не опытна, и мне не о чем рассказывать, - тихо сказала Калли, стараясь не думать о любовницах Леона. - До тебя у меня был только один мужчина.
        От такого неожиданного признания у Леона широко распахнулись глаза, но затем в его сознании все стало складываться в единое целое, и он почувствовал укол совести. В первый раз, когда они встретились на предварительном показе аукционной коллекции, на Калли, как он сумел заметить, было простенькое черное белье… Да и одежда под стать. Калли вовсе не коварная соблазнительница, расставляющая для мужчин хитрые ловушки, она чиста и невинна! Ему стало стыдно.
        Однако хуже всего было то, что он ведь с самого начала почувствовал, что Калли из тех сентиментальных женщин, которые ищут истинную любовь и мечтают о браке. Однако он не поверил самому себе, ему оказалось легче и удобнее предположить обратное. Это дало ему возможность нарушить свои принципы.
        - Кто он? - спросил Леон, приподнимаясь на локте и внимательно глядя в глаза Калли. - Твой жених? Муж?
        Калли отрицательно покачала головой:
        - Нет. Дэвид никогда не собирался жениться на мне.
        - Но ты надеялась, да?
        Не сразу, но все же она кивнула:
        - Да. Я должна была с самого начала понять, что ему не пара.
        - Что ты имеешь в виду? - скривился Леон.
        - Дэвид - сын графа. Я работала в кафе в особняке его отца. Не знаю почему, но я упорно верила, будто разница в нашем социальном статусе не имеет важного значения. Из-за моих родителей, наверное, - Калли усмехнулась. - Они всегда говорили мне и моей сестре Джен, что в жизни нет непреодолимых преград. Как же они ошибались! Для Дэвида наши отношения были лишь развлечением. А я позволила ему уговорить себя на интимные отношения, потому что он сказал, что любит меня… Хуже того: по его совету я ушла из университета. Одна из моих подруг предупредила меня, что Дэвид разделяет женоненавистнические взгляды своего отца и считает, что женщины из низших классов не имеют права получать высшее образование. Но я не обратила особого внимания на ее слова, посчитав, что она просто завидует моему счастью с сыном графа. Пока однажды не приехала к нему домой и не обнаружила, что он уже помолвлен, о чем даже не удосужился мне сообщить. - Калли посмотрела на Леона и, не желая, чтобы он жалел ее, спросила: - А ты всегда расспрашиваешь женщин об их предыдущих любовниках прямо в постели?
        - Только если они признаются, что я - первый мужчина, который довел их до экстаза, - улыбнулся Леон.
        - Повышает самооценку?
        - Потому что фантастический секс - это как… искусство.
        - Ты имеешь в виду, что все должны получать от него удовольствие, как от шедевров, выставляемых на всеобщее обозрение в галереях?
        - Не совсем! - Он изогнул бровь. - Я имею в виду, что чем больше ты узнаешь, тем больше наслаждаешься.
        «И с большей вероятностью заметишь недостатки в работе непрофессионала», - подумала Калли. После ее признания Леон уж точно мог решить, что она спит только с мужчинами, в которых видит потенциальных мужей.
        - Когда надеялась выйти замуж за Дэвида, я была слишком молода, - быстро добавила она. - После нашего разрыва, конечно, вначале расстроилась, но потом пришла к выводу, что не хочу становиться ничьей женой.
        В глазах Леона мелькнул скептицизм.
        - Но ты говорила, что не хочешь быть и любовницей. Что за холодную жизнь ты планируешь вести, Калли? - Он провел пальцем по ее руке. - Если ты собираешься делать вид, что она тебя устраивает, то даже не пытайся: мы оба знаем, какая ты страстная.
        Калли печально покачала головой:
        - Нет, я не буду притворяться. Но я не хочу опускаться до уровня любовницы.
        Леон стиснул зубы, что не укрылось от ее внимания.
        - Мне кажется, ты оговорилась: не опускаться, а становиться.
        - Нет. Я горжусь тем, что зарабатываю себе на жизнь, как бы тебе это ни было трудно понять. Я не откажусь от работы и не буду сидеть и ждать твоих звонков. Тем более не допущу, чтобы ты решал, что мне носить и когда.
        - И чего ты хочешь?
        Для него самого вопрос оказался неожиданным. С каких это пор он позволял женщине диктовать ему условия? «Такого никогда еще не было раньше», - удивленно подумал Леон, любуясь золотыми волосами Калли, разбросанными по подушке. Но раньше он и не испытывал такого притяжения ни к одной женщине. Может, это и нарушало все его правила, но, пока она утверждает, что не думает о браке, проблем возникнуть не должно. Так ведь?
        - Мне бы хотелось продолжить работу над картинами… на прежних условиях, и еще… - Она замолчала в поисках слов. - Секс - совсем другое дело. Пока я нахожусь тут и у нас есть возможность заниматься любовью, я согласна быть твоей…
        Она замолчала, но так и не смогла закончить фразу.
        - Понятно! Я живу на берегу моря и поэтому плаваю. Примерно так? - усмехнулся Леон.
        - Точно, - кивнула Калли, не понимая, почему у нее внезапно защемило сердце.
        - Хорошо, - обрадовался Леон, услышав именно тот ответ, который и ждал. - Значит, мы с тобой договорились: днем ты можешь работать, а ночь будешь проводить в моей постели.
        Глава 10
        Когда Леон сравнил секс с искусством, Калли, честно говоря, подумала, что, как бы он ни был хорош в постели, его слова все-таки преувеличение, но в последующие недели она поменяла свою точку зрения. Ей теперь даже страшно было подумать о том, что она могла отказаться от такого удовольствия и вести серую скучную жизнь.
        Калли лежала, слегка утомленная, но довольная, на палубе яхты и загорала на солнце после целого часа плавания под водой с аквалангом. Хотя она настаивала, что днем будет работать, получилось по-другому. Леон обычно с утра уезжал из дворца по делам, но после обеда возвращался, и они проводили время вместе.
        И конечно, часто занимались любовью: в его спальне, в студии, иногда даже на террасе. Кроме того, Леон показывал ей интересные и красивые места острова: центральную площадь, местный рынок в порту, средневековую церковь и многочисленные красивейшие лагуны. И почти каждый день они катались на яхте и купались.
        Красота острова вдохновляла ее на создание собственной картины, да и сексуальный голод перестал мешать сосредоточиваться для реставрации полотен Ренара. Процесс пошел так быстро, что уже через несколько недель работа приблизилась к завершению.
        И теперь пришла пора задуматься о планах на будущее, а значит, и о своих отношениях с Леоном. Он не раз говорил ей, что французы - романтики, поэтому они не только занимаются любовью, но и иногда проводят время вместе.
        Ей казалось, будто она проснулась, не доглядев захватывающий сон.
        - Знаешь, мне уже совсем немного осталось до конца работы, - сказала Калли, стараясь говорить спокойным, нейтральным голосом.
        - Я в курсе.
        Она перекатилась на бок и оперлась на локоть.
        - Ты будешь рад, когда я все закончу?
        Глаза его остались закрытыми.
        - Конечно, я жду не дождусь, когда смогу увидеть обе картины полностью реставрированными в их первоначальной красоте.
        Калли некоторое время молчала.
        - Я тоже. Но должна признаться, мне будет грустно завершать работу над ними в этой студии и…
        - Ты же не хочешь, чтобы я попросил тебя остаться, когда ты закончишь работу, Калли? - прямо спросил Леон, открывая глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. - Должен тебе напомнить, ты сама настаивала на том, что мы спим вместе до тех пор, пока ты занимаешься картинами Ренара и… живешь во дворце.
        Она покраснела.
        - Нет…да… Просто утром я подумала, что закончу работу раньше, чем предполагала.
        - Уже месяц прошел.
        - Месяц? - повторила пораженная Калли. - Не может быть.
        - Когда тебе хорошо, время летит быстро, - протянул Леон, садясь и вытирая ноги полотенцем.
        Она уже целый месяц живет на острове? Ей почему-то казалось, что прошло около трех недель. Они почти каждый день занимались любовью, а у нее до сих пор не было месячных. Калли уже некоторое время назад стала волноваться и искать тому разумные объяснения. У нее иногда случались задержки. А если учитывать изменения климата, новую кухню, да еще появление сексуального партнера, то волноваться пока не следовало. Через пару дней они обязательно начнутся, а зачем паниковать раньше времени?
        - Ну я… я хочу сказать, что не думала о своих планах, пока не получила сегодня утром сообщение из Парижа. Одна галерея купила коллекцию картин прерафаэлитов и собирается на время расширить штат реставраторов. Меня им порекомендовали сотрудники Городской галереи Лондона. Они хотят встретиться со мной и узнать, не интересует ли меня их предложение.
        - Поздравляю, - мрачно произнес Леон. - Могла бы сказать раньше. Когда встреча?
        - Еще не знаю. Я пропустила звонок вчера и только утром прочитала эсэмэску.
        - Ты им не перезвонила?
        - Пока нет.
        Он с удивлением посмотрел на нее:
        - И что тебя остановило, cherie. Хотела посоветоваться со мной, стоит ли принимать столь выгодное предложение? Думаю, что нет. Значит ли это, что ты ждешь от меня более заманчивое предложение, да?
        - Ну, конечно! - нервно вскочив на ноги, воскликнула Калли, испуганная тем, что ее карьера опять оказалась под угрозой из-за мужчины, который ничего к ней не чувствовал. - Я предполагала, что ты выразишь хоть немного сожаления, что наш роман неизбежно подходит к концу.
        - Неизбежно? Почему? От Монтеза до Парижа всего ничего! У тебя же будут выходные?
        Калли даже рот раскрыла от изумления.
        - Ты имеешь в виду… Ты хочешь продолжать встречаться?
        - Если я не хочу жениться, это не значит, что мне не нужны отношения, которые нам обоим приносят удовольствие.
        Его слова покоробили Калли, но она отметила про себя, что Леон все-таки не хотел расставаться с ней.
        «Не будь смешной, Калли! Рано или поздно он тебя все равно бросит!» - пронеслось у нее в голове. Согласиться встречаться с ним означало только отложить миг прощания. Леон неизбежно потеряет к ней интерес, тем более, что вряд ли ему будет достаточно двух дней в неделю, чтобы утолить свои аппетиты.
        - А с кем ты будешь спать с понедельника по пятницу, Леон?
        Он скорчил недовольную гримасу:
        - Обещаю, ты будешь единственной женщиной в моей постели.
        Калли посмотрела на него, всей душой желая поверить его словам. Ей оставалось только надеяться, что ей удастся совместить карьеру и их отношения.
        - Тогда я надеюсь, ты не боишься высоты, Леон? - прошептала она.
        - А почему ты спрашиваешь?
        - Я хочу, чтобы ты показал мне Эйфелеву башню, когда приедешь в Париж навестить меня.
        - Думаю, у нас сначала будут дела поважнее, - улыбнулся Леон и, подмигнув, поцеловал ее.
        Калли закончила реставрацию через три дня. Отойдя от картин, она стала любоваться результатом своей кропотливой работы. Ее переполняли чувства. Одна из целей жизни была достигнута.
        Ей не терпелось показать полотна Леону. Калли посмотрела на часы и нахмурилась. Только половина первого. Он собирался вернуться около двух часов, и это означало, что целый час она могла заниматься своими делами. Впервые за долгое время у нее появилось свободное время. Поскольку месячные так и не начались, Калли решила сбегать в аптеку, которую она заметила в деревне около дворца, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Отсутствие месячных начинало беспокоить ее, хотя чувствовала она себя абсолютно нормально. Немного уставшей, конечно, но это объяснялось объемом выполненной работы и активной жизнью. Но вдруг она все-таки беременна?
        Внезапно послышались шаги, и Калли обернулась к дверям, широко улыбаясь. Леон вернулся раньше!
        - Закончила! - радостно воскликнула она. - Теперь я… О!
        Калли осеклась, увидев, что в студию вошла женщина. Ну конечно, она же никогда не слышала, как входил Леон. Да и как можно было не догадаться, что стучали каблучки туфель?
        - Могу ли я вам чем-нибудь помочь? - спросила Калли и только тут поняла, что перед ней Тория.
        Она узнала ее лицо, которое много раз видела в журналах, и вспомнила слова Леона, что от нее стоит ждать одних неприятностей. Странно, что перед уходом он ни словом не упомянул о предстоящем визите Тории.
        - Я ищу Лео, - сказала женщина, судя по ее животу находившаяся на пятом месяце беременности.
        Она бесцеремонно и с нескрываемым презрением разглядывала Калли.
        - Вы, должно быть, Тория. - Калли едва не передернуло от возмущения.
        - А вы его очередная девица. Ладно, где он? Плавает? - Тория с отвращением посмотрела в сторону моря.
        - Его сейчас нет. Я тут одна и думала, что двери закрыты. Простите, но как вы вошли?
        - У меня есть ключи. - Тория покопалась в огромной сумке и выудила оттуда связку. - А что вы удивляетесь? Это мой дом.
        Калли нервно сжала руки в кулаки.
        - Леон в университете. И я понятия не имею, когда он вернется, - солгала она, надеясь, что так непрошеная гостья уйдет быстрее.
        - Может, вы ему позвоните и сообщите, что я приехала и у меня важные новости?
        Подумав, Калли решила, что ей действительно лучше связаться с Леоном и предупредить его о приезде Тории.
        - Конечно, - ответила она, как можно более любезно. - Подождите здесь.
        Поднявшись в кабинет, Калли набрала номер мобильного Леона. Никто не ответил. Пробежавшись по телефонной книге, она нашла телефон деканата университета.
        - Bonjour.
        Незнакомый голос сначала испугал Калли, но потом она все-таки собралась.
        - A… Je voudrais parler a Monsieur Montallier, s'il vous plait.
        - Я - профессор Лефевр, - представился мужчина. - Боюсь, принца здесь нет. Чем я могу вам помочь?
        - Он уже поехал во дворец? - спросила Калли с надеждой.
        - Нет, mademoiselle. Его сегодня не было в университете.
        - Вот как! - Калли нахмурилась. - Значит, вы его не видели со вчерашнего дня?
        - Вы ошибаетесь. Я не видел его уже… - Профессор Лефевр задумался. - Где-то около двух недель.
        Калли крепко сжала трубку.
        - А… Да, наверное, я ошиблась. Простите, что побеспокоила вас.
        Она еще долго держала телефон в руке, после того, как в нем раздались гудки. А ведь Леон говорил ей, что бывает в университете почти каждый день! Калли пыталась убедить себя в том, что не нужно переживать из-за этого. Возможно, ему проще сказать, что он едет туда, чем подробно описывать свои обязанности. Однако новость испортила ей настроение. А тут еще эта женщина… Собравшись с силами и растянув губы в улыбке, она спустилась в студию.
        - У мужчин искаженное представление о красоте, - сказала Тория, бросив быстрый взгляд на нее, когда Калли вошла.
        - Наверное, - ответила Калли. - Боюсь, Леон занят и сейчас с ним нельзя связаться. Он может еще долго отсутствовать.
        - У меня нет желания и возможности ждать его тут, - раздраженно бросила Тория, - поэтому передайте ему от меня сообщение.
        - С удовольствием.
        - Скажите ему, что я беременна. И у меня скоро родится наследник престола.
        Глава 11
        Взгляд Калли остался прикован к животу Тории.
        Беременна, наследником престола? Она пыталась сосредоточиться, чтобы понять ситуацию. Отец ребенка - Джирар? Не может быть: он умер год назад. При современном уровне медицины, возможно все, но ведь его смерть была неожиданной.
        Калли вдруг вспомнила, как Леон назвал Торию удивительно красивой и, как их гостья недавно потрясла связкой ключей и сказала: «Это мой дом». И ей вдруг стало не по себе.
        - Вы не хотите сказать, что Леон…
        Тория поколебалась какое-то мгновение, а потом посмотрела прямо ей в глаза:
        - Да Леон - отец ребенка.
        Каким-то чудом Калли дошла до дивана и села. Все ее тело дрожало.
        - Нет! Как?
        Женщина рассмеялась:
        - Как? Уверена, тут нечего объяснять. Перед Леоном Монталлье сложно устоять. - Она пожала плечами, увидев, что Калли закрыла лицо руками, и продолжила: - Благодаря введенному им хитрому закону, ничто не может испортить его репутацию на острове. Очень удобно. Не одна ты слушала эти сказки. Будь я на твоем месте, то уехала бы отсюда до того, как он сам вышвырнет тебя.
        Калли отвернулась и не увидела довольную улыбку, сверкнувшую на лице Тории.
        - Я буду иметь в виду ваш совет, - пробормотала Калли.
        - Вот и чудненько, - кивнула Тория, поправляя волосы. - Надеюсь, ты не забудешь передать ему новость. Меня провожать не нужно.
        Калли лежала на диване, свернувшись калачиком, и все вновь и вновь мысленно прокручивала их разговор с Торией. Неужели история повторяется? И она снова наступила на те же грабли. Вначале - Дэвид, теперь - Леон…
        Калли закрыла глаза, стараясь прогнать охватившее ее беспокойство. «А вдруг мы обе ждем от Леона детей?» - мелькнуло вдруг у нее в голове.
        Слезы подступили к глазам.
        Неожиданно раздался голос Леона:
        - Неудивительно, что ты настолько обессилела. - Голос был мягким и невыносимо нежным. Калли заставила себя открыть глаза. Леон стоял перед картинами. - Изумительно!
        Калли лежала не двигаясь.
        - Я не обессилела.
        - Нет? В таком случае, как насчет того, чтобы отметить… - Он перевел взгляд на нее и нахмурился. - Что случилось?
        - Тория была здесь.
        Было видно, что Леон мгновенно напрягся.
        - Тория?
        Она кивнула.
        - Чего она хотела?
        Калли понимала, что должна подготовить Леона к новости, но ей хотелось увидеть его реакцию, которая бы все ей объяснила.
        - Она заходила сообщить, что ждет от тебя ребенка.
        К ее удивлению, Леон рассмеялся:
        - Потрясающе! Она и раньше пыталась любыми способами избавиться от женщин, которые, по ее мнению, представляли для нее опасность, однако это уж слишком. Надеюсь, ты не поверила ее словам?
        - Меня убедили не слова, а ее живот, - прошептала Калли.
        Когда она увидела, как побелело лицо Леона, все сразу встало на свои места. Понимая, что, если у нее осталась, хотя бы капля гордости, ей нужно уйти, Калли поднялась. Реакция Леона однозначно показывала, что он не готов ни стать отцом, ни связать себя обязательствами с другим человеком. Нужно сначала убедиться, что она не беременна, а потом ее ждал Париж. И придется приложить все усилия, чтобы забыть о том, что она когда-то встречалась с принцем Монтеза.
        Она сделала несколько шагов по направлению к двери.
        - Ты куда собралась? - насторожился Леон.
        - Я уезжаю в Париж.
        - У тебя самолет только завтра.
        Калли медленно посмотрела на него. Неужели он ожидал, что она останется после случившегося?
        - При сложившихся обстоятельствах… Я не думаю, что…
        - Ну, конечно! - воскликнул Леон. - Тория сказала, что отец - я, и ты сразу ей поверила.
        - А зачем ей лгать? - с грустью отозвалась Калли.
        - Потому, что она… стерва, хладнокровная стерва.
        - Значит, ты хочешь сказать, что после смерти Джирара, когда вы оба жили во дворце, ты к ней не приближался?
        Леон скривил губы, как будто не понимал, зачем ему вообще нужно что-либо объяснять.
        - Нет. Я к ней вообще никогда не приближался.
        - Что это значит?
        - Это значит, что она попыталась меня соблазнить. Ей больше всего на свете хотелось быть принцессой, а кто принц - не важно. Но я четко дал ей понять, что у нее нет никаких шансов и близкие отношения между нами, невозможны ни при каких условиях. И она почти сразу же уехала с острова.
        - А откуда у нее ключи от дворца?
        - К моему величайшему сожалению, как вдова Джирара, она имеет некоторые права. Доступ во дворец в их числе.
        Калли закрыла глаза, с трудом дыша. У нее было такое ощущение, что она - судья и ей для решения представлено очередное дело, однако, какое решение ни принять, все равно ей легче не станет, да и сил разобраться в фактах у нее почти не было.
        - Понятно. - Калли немного помолчала, собираясь с силами. - Когда она пришла, я решила предупредить тебя о ее появлении и позвонила в университет. Но тебя там не оказалось. Ты там не появлялся уже две недели, хотя говоришь мне, что ездишь туда каждый день!
        - Я…
        - Нет, дай мне закончить. Я сказала себе, что этому должно быть разумное объяснение, я уверяла себя, что Тория говорила неправду. Я ждала, когда ты мне все объяснишь, но выражение ужаса на твоем лице, когда я сообщила тебе о ее беременности, было красноречивее всех слов.
        Леон задумался, в какой-то момент он почти решил все ей рассказать, но ему не хотелось говорить вслух о проблемах его семьи.
        - Я ужаснулся тому, что у такой стервы, как она, появится ребенок, - сказал он, скрестив руки на груди, и добавил: - А что касается университета, то я там действительно был, но с ректором не встречался. Вот и все дела.
        Калли молчала.
        Леон вздохнул и вновь заговорил:
        - Интуиция мне подсказывает, что все мои объяснения тебя не убеждают. Догадываюсь, суть твоих переживаний заключается в ином. Тебе просто хочется, чтобы я сделал тебе предложение, и мы решили завести, своих собственных детей. Я угадал?
        Калли постаралась сохранить остатки спокойствия, потому, что комната опять стала расплываться у нее перед глазами.
        - Нет, Леон. Я хочу уехать. Сесть в самолет и полететь в Париж, чтобы работать и строить свою карьеру. Между нами все кончено.
        - Кончено? - Леон громко рассмеялся. - Этого никогда не случится, cherie. Тебя неудержимо влечет ко мне.
        Калли не успела увернуться, и он схватил ее за плечо и развернул к себе. Его поцелуй был горячим, но без всяких чувств. Он как будто доказывал ей, какую власть над ней имеет.
        Ну, нет! Она больше не позволит страсти затмевать ей разум. Ей необходимо, как можно скорее уехать отсюда, пока у нее есть перспективное предложение и можно построить успешную карьеру. Хотя, если честно, работа уже и не имела для нее былого значения.
        «И все же это разумнее, чем целоваться с принцем Монтеза», - подсказал ей внутренний голос, и у Калли появились силы оттолкнуть Леона от себя. Пошатываясь, она вышла из студии.
        Глава 12
        Четыре месяца спустя
        Калли очень хотела, чтобы Париж ей понравился.
        И все вроде бы складывалось удачно. Она быстро нашла работу, благо чего-чего, а художественных музеев и галерей в Париже хоть отбавляй! Студия, в которой она работала, находилась недалеко от Сены. Во время обеденного перерыва Калли могла пройтись по набережной, зайти в Лувр или посидеть в кафе, наблюдая за прохожими. А после работы она возвращалась в снимаемую ею квартиру в нескольких кварталах от Эйфелевой башни. И денег, слава богу, хватало. Джен помогла ей найти жильцов в кембриджский дом, а учитывая гонорар за реставрацию картин Ренара, баланс на ее счете выглядел вполне оптимистично.
        «О да. На первый взгляд у меня все прекрасно, - думала Калли, сидя за столиком уличного кафе. - Если не учитывать двух маленьких обстоятельств». Сердце ее разбито, а ведь она живет в Париже, самом романтичном городе мира. А еще она ждет ребенка от принца Монтеза!
        Калли положила руку на живот и снова вспомнила тот день, когда она уехала из дворца. В аэропорту она первым делом бросилась к аптечному киоску. Но результат теста, мягко говоря, не обрадовал. Только после трех положительных тестов подряд и сочувственного взгляд кассирши, Калли пришлось признать, что она беременна.
        Как ни странно, осознание того, что они зачали новую жизнь, наполнило ее радостью. У нее даже возник порыв поймать такси и вернуться во дворец, чтобы поделиться с Леоном этой чудесной новостью. Однако внутренний голос подсказал ей, что он возненавидит ее и обвинит в том, что она с самого начала планировала забеременеть от него, чтобы женить на себе.
        Что же теперь ей делать?
        Первой мыслью было вернуться домой в Англию, в Кембридж, где она могла бы спокойно обдумать, как жить дальше. Не выход! Растить ребенка и перебиваться редкими заказами? И столько сил потрачено зря! Единственной ее серьезной работой станут полотна Ренара, и то, заказ она получила только потому, что их владелец вздумал переспать с ней. Хуже того, недели, проведенные на Монтезе, так и останутся самыми яркими в ее жизни.
        Нет, надо браться за новую работу и начинать новую жизнь, а Париж как нельзя лучше подходил для этого. Пусть даже временный контракт давал ей возможность доказать себе и всем остальным, что она серьезный профессионал, любящий свою работу. А жизнь в Париже по определению не могла быть скучной, а значит, и будет потом что вспомнить.
        Единственное, чего не учла Калли, так это того, что в Париже нет… Леона Монталлье.
        Калли по-прежнему мечтала начать создавать собственные картины, но, когда садилась перед холстом, работа не клеилась. Пустота холста напоминала о пустоте в ее сердце.
        «Может, оно и к лучшему», - подумала Калли, накалывая кусок блина, который заказала в кафе. Ей казалось, что пейзаж, написанный ею во дворце, вполне неплох, но постепенно начали закрадываться сомнения, что она смотрела на свое творение сквозь розовые очки. Надо было избавиться от него до отъезда. Калли нахмурилась, подумав о том, что Леон должен был наткнуться на него. Может, он вспомнит их разговор о том, что ей не нужно писать самой, потому что у нее нет таланта, и согласится с этим. Вероятно, Бойэ уже выбросил картину по его просьбе.
        Надежды, что со временем полегчает, и она перестанет чувствовать эмоциональное опустошение, становилось все меньше. На самом деле, Калли в Париже открыла для себя правду: она любила Леона и больше не могла этого отрицать. По истечении нескольких недель, чувства ее нисколько не ослабели, хотя Калли надеялась, что на новом месте уйдет в работу и забудет о месяце любви.
        На прошлой неделе Калли практиковалась во французском языке и слушала местную радиостанцию, как вдруг услышала имя Тории. Из сообщения она узнала, что та родила мальчика и отпраздновала его рождение вместе с отцом ребенка, профессиональным футболистом, с которым жила в Милане.
        Новость заставила Калли по-новому посмотреть на свои недавние поступки. Она даже серьезно задумалась о том, а не позвонить ли Леону, а может, и вообще слетать на Монтез. Однако, представляя себе реакцию Леона, Калли утратила решимость. Тот факт, что не он, был отцом ребенка Тории, менял лишь ее собственное отношение к нему. Но сам Леон не хотел детей, и, если бы, не ее идиотизм, она не была бы сейчас беременной. Зачем взваливать на него бремя ответственности за нее и за ребенка, если это ее ошибка? Калли покачала головой. Леон всегда мог связаться с ней, если бы понял, что она нужна ему.
        - Не против, если я присоединюсь к тебе? - раздался рядом мужской голос.
        Калли вздрогнула и опрокинула чашку с чаем. В руке Леона тут же возникла непонятно откуда появившаяся салфетка.
        - Леон! - выдохнула Калли с ужасом. - Что ты тут делаешь?
        Она подвинулась к столу, пытаясь скрыть очевидные признаки своей беременности.
        - Мне сказали, что я могу найти тебя здесь.
        - Кто? - спросила Калли, надеясь, что он разговаривал не с Селин. Ее подруга могла бы ему наболтать все, что угодно!
        - Какой-то мужчина. Не спросил его имени.
        - Микель, - с облегчением улыбнулась Калли, не заметив недовольное выражение, промелькнувшее по лицу Леона. - В любом случае я не об этом спрашивала. Что ты делаешь в Париже?
        - А как ты думаешь, зачем я приехал в Париж, cherie. - Леон так посмотрел на нее, что Калли испугалась: а вдруг он знает ее секрет.
        «Нет, этого не может быть», - успокоила она себя.
        - Приехал по делам? - предположила Калли.
        Леон усмехнулся и пробежался глазами по меню.
        - Отчасти. Тебе что-нибудь заказать?
        Отчасти? Что это могло значить? Он всегда связывает дела с удовольствием. Может быть, Леон любит иногда из чистого любопытства навестить своих бывших любовниц. Он-то наверняка считает, что после небольшого романа мужчина и женщина должны расставаться друзьями. Ему-то не бывает больно от разрыва.
        - Ничего, спасибо.
        - Тогда позволь мне проводить тебя до галереи?
        - Ой! - воскликнула Калли, вспомнив о том, какие преимущества дает стол между ними. - Я бы все-таки что-нибудь съела, а то потом быстро проголодаюсь.
        Леон стиснул зубы, в то время, как она сделала вид, будто изучает меню. Он-то знал, что двадцать минут назад Калли уже заказала себе основательный ленч.
        Три дня назад Бойэ оставил для него на столе газету, из которой Леон узнал, что в одной из галерей Парижа выставлена картина художника Россетти. Статью сопровождала фотография счастливых реставраторов.
        В первый момент Леон взвился от ярости чуть ли не до потолка. Калли - беременна! И он знал, что ребенок от него. Ее можно было обвинить во многих грехах, но уж точно не в распущенности. Однако Калли скрыла от него этот факт!
        Потом Леон, слегка подумав, удивился, что она не только, не удосужилась сообщить о беременности ему, но и не пошла в газеты, чтобы продать свою сенсационную историю. Ну ладно, если бы только это - Леон уже поверил в то, что Калли не та женщина, которая станет гоняться за мимолетной славой и легкими деньгами, - она не вернулась, чтобы попытаться заставить его жениться на ней. Черт, он был уверен, что Калли вернется к нему ради секса, как только огонь желания начнет снедать ее так же, как он снедал его, вынуждая принимать каждый вечер холодный душ. Однако, к великому разочарованию Леона, Калли не возвращалась. Почему, когда у нее появился отличнейший способ давления на него?
        Понимание того, что у него нет ответа на данный вопрос, заставило Леона всерьез призадуматься и смирить свой гнев. У него даже возникла мысль, что, возможно, ее беременность станет наилучшим решением сложной проблемы, с которой он столкнулся, узнав о ребенке Тории.
        Рассматривая сидевшую перед ним женщину, Леон решил, что настало время узнать правду. Неужели она считает его настолько глупым, что надеется, будто он не заметил произошедших с ней изменений?
        - Думаю, я возьму миндальное печенье, - сказала Калли, надеясь, что оно будет маленьким. - А ты?
        - Не знаю. Я бы хотел получить ответы на свои вопросы.
        - Прости?
        Калли постаралась уклониться от его внимательного взгляда.
        - Ответы на вопросы, - повторил Леон. - Например, почему ты не сказала мне, что ждешь от меня ребенка.
        Сердце Калли сжалось, и она почувствовала, что ее охватывает паника.
        - Как… Как ты узнал? - безжизненным голосом спросила она.
        - Не тем образом, каким я это заслуживал.
        Опустив глаза, она кивнула:
        - Ты прав. Прости. Я обязана была сказать тебе.
        - И что же помешало?
        - Я знала, что ты не хочешь детей, и… это моя вина, что так получилось, - призналась Калли.
        Леон нахмурился, не понимая, что она имела в виду, но подозревая, что ему не понравится ее объяснение. Если бы она пришла к нему с известием о свой беременности, он бы точно решил, что это тонко расставленная ловушка и Калли хочет женить его на себе. Тем не менее, она ничего не сказала ему. Нельзя отрицать того, что у нее появился прекрасный предлог распрощаться с карьерой и получить все, о чем только можно было мечтать. Однако Калли не воспользовалась им. Именно поэтому, несмотря на то, что он был вне себя от ярости, ему нужно спокойно обсудить с ней ситуацию.
        - Понятно, - выдавил он, прикусывая губу. Она вскинула голову:
        - Да… У меня были причины ничего не говорить тебе.
        - Но ты все-таки решила идти до конца.
        - То, что беременность моя незапланированная, не означает, что я задумывалась над тем, рожать мне или не рожать! - воскликнула возмущенно Калли, скрестив руки на животе, будто защищая своего будущего ребенка.
        - Хочешь сказать, что, узнав о беременности, ты изменила свое отношение к идее материнства?
        - Да.
        - А не подумала о том, что если ты сообщишь мне эту новость, то и мое отношение к отцовству может поменяться?
        Калли увидела, как смягчились у Леона черты лица, и глаза ее распахнулись от удивления.
        - Я… Я думала, что ты отреагируешь так же, как тогда, когда узнал о беременности Тории, - виновато протянула она. - Теперь-то я знаю, что ты тут ни причем.
        Леон утвердительно кивнул, не собираясь распространяться на темы причин своего испуга в тот день, однако Калли была слишком погружена в свои мысли, чтобы заметить это.
        - Так ты изменил… свое отношение? - прошептала она.
        Леон ответил не сразу, потому что ему нужно было вначале хорошенько обдумать свои слова.
        - Ты права в том, что я не мечтал о ребенке, Калли. Все дело в том, что я считаю, у ребенка должны быть родители, и он должен расти в семье. А я никогда не горел желанием жениться, поэтому и не рассматривал возможность отцовства. Но жизнь иногда преподносит сюрпризы, и что-то идет не так, как ты планируешь. - Официант направился в их сторону, но Леон жестом остановил его и продолжил, удивляясь тому, как легко ему говорить с Калли о таких, казалось бы, сложных вещах: - Это наш ребенок. И, кроме того… за последние четыре месяца у меня возникло желание - странное, неожиданное, удивительное для меня самого, - чтобы ты не только делила со мной кровать, но и все остальное время была рядом со мной.
        Теперь Калли с еще большим удивлением смотрела на него.
        - Леон!
        - Таким образом… То есть… Мои намерения изменились, и я хочу, чтобы ты, Калли, вышла за меня замуж. И как можно скорее.
        Ей хотелось ущипнуть себя, чтобы поверить в то, что происходящее ей не снится. Леон Монталлье, принц Монтеза, только что заявил, что хочет на ней жениться? Неужели это правда?
        Он на самом деле сделал ей предложение! И слова его прозвучали искренне.
        «Смогу ли я доверять Леону? - задумалась Калли. - И осмелюсь ли поверить в реальность осуществления своей самой потаенной мечты?»
        Конечно, нельзя рассчитывать, что все сложится идеально. Леон не зря отметил, что не всегда жизнь складывается так, как ты планируешь.
        - Ты не считаешь, что не следует торопиться со свадьбой? - колеблясь, спросила Калли, смотря на проходящих мимо туристов, чтобы Леон не мог прочитать в ее глазах, что меньше всего ей хотелось отговорить его от желания жениться на ней.
        - Нет, - ответил он твердо. - И уверен, что ты сама не хочешь откладывать нашу свадьбу.
        У Калли перехватило дыхание от осознания того, что Леону даже не нужно видеть ее глаза, чтобы прочитать мысли и точно понять, о чем она думает и чего боится. У нее вошло в привычку отвергать все новое, чтобы не нарушить свою размеренную жизнь. Если бы у них были длительные отношения, она все равно испугалась бы, услышав его предложение, и не сразу бы ответила согласием. От одной мысли, что нужно довериться другому человеку, в ее душе зарождались сомнения. Спешка - только предлог.
        - Возможно, ты прав, - признала Калли. - Но я не хочу, чтобы потом кто-то из нас, оглянувшись назад, заявил: наш брак - ошибка.
        - Никто не знает, что нас ждет в будущем, - возразил Леон, покачав головой, как человек, который много всего повидал на своем веку. - А главное: разве может быть ошибкой желание вместе вырастить нашего ребенка?
        Его последнее замечание окончательно убедило Калли в том, что ей следует согласиться. Как можно было даже думать, что она лучше вырастит ребенка одна в своем маленьком домике в Кембридже, чем вдвоем с Леоном в огромном дворце принца Монтеза? Как бы раньше она ни относилась к привилегиям, теперь Калли понимала, сколько положительных моментов может быть в том, что ее малыш вырастет в комфортных условиях. Тем более, что это будет наследник престола.
        Леон не упомянул о будущей роли ни ребенка, ни ее самой, и Калли была благодарна ему за это. Конечно, для него важно, чтобы наследник воспитывался на острове, но Леон не давил на нее. Однако не придется ли ей распрощаться насовсем со своей старой жизнью, если она согласится выйти за него замуж?
        - Я бы хотела, помимо воспитания нашего ребенка, еще и продолжать работать, - сказала Калли.
        - Конечно, - ответил Леон, и она не заметила ни капли сарказма в его голосе. - Ты можешь работать в студии над заказами.
        Калли с трудом верила своим ушам. Он не просил ее отказаться от работы! Конечно, будет нелегко и какие-то проблемы неизбежны, но если они оба готовы попробовать… Почему бы и нет?
        - Да, наверное, могу, - кивнула Калли.
        - Ты уверена, что не передумаешь выйти за меня замуж, cherie?
        - Да, Леон, уверена.
        - Вот и хорошо, - сказал он, наклонившись над столом и понизив голос. - Потому, что я уже арендовал церковь для венчания на следующей неделе.
        - На следующей неделе?
        Леон кивнул.
        Такой шаг с его стороны был, разумеется, весьма самонадеянным. Однако радость, охватившая Калли, оттеснила раздражение, и она импульсивно вскочила из-за стола, чтобы обнять Леона. Но тот почему-то, смутившись, остановил ее порыв.
        - Что такое? - вырвалось у нее, но она проследила за его взглядом и все поняла.
        - Я просто… - Леон, наконец, осознал, что у нее в животе растет новая жизнь, и немного растерялся. - Можно потрогать?
        - Да, конечно! - Калли с облегчением улыбнулась и, схватив его руку, положила к себе на живот. Она тоже оказалась неготовой к чувствам, захлестнувшим ее от нежных и робких прикосновений Леона.
        - Прости меня, - прошептала Калли, с грустью подумав, чего она лишила его. Из-за ее волнения ребенок вдруг начал толкаться, а Леон вздрогнул, отнял руку и со страхом посмотрел на нее. - Мне жаль, что я тебе не рассказала сразу. У меня назначено плановое УЗИ, через три дня в больнице. Двадцатая неделя. Пойдешь со мной?
        Он решительно кивнул, и Калли поняла: он ни за что не пропустит этот визит к врачу.
        - Обязательно, cherie, а потом поедем в Монтез.
        Глава 13
        Машина свернула на аллею, ведущую к дворцу.
        В лучах низкого ноябрьского солнца здание выглядело еще более потрясающим, чем Калли его запомнила.
        - А как тебе нравится имя Жак? - спросил Леон.
        Она посмотрела на разрешение, на вступление в брак, которое держала в одной своей руке, и на размытую фотографию УЗИ - в другой. Будь у нее третья рука, то Калли бы в который раз ущипнула себя.
        - В честь Жака Ренара? - предположила она, изучая фотографию с внимательностью и любовью, на которые, способна только мать, будто пытаясь понять, похож ли ее сын на Жака. Наконец, повернувшись к Леону, Калли улыбнулась. - Мне нравится! Они договорились сразу же узнать пол ребенка. Может быть, из-за того, что само его появление стало для них слишком неожиданным, либо потому, что им хотелось что-то сделать вместе… И теперь оба были счастливы.
        - Напомни мне еще разок, как зовут твоих племянников?
        - Дилан и Джош. Дилан постарше.
        Калли продолжало изумлять, что Леон не только интересовался ее семьей, но и пригласил всех на свадьбу, даже сестру, несмотря на то, что относился с предубеждением к журналистам. Конечно, удивление Калли не могло сравниться с удивлением Джен, когда та узнала о предстоящем событии.
        - Замуж?! За принца Монтеза?! - воскликнула Джен после того, как в сотый раз извинилась за то, что прослушала просьбу сестры не печатать ничего в газетах о ее работе над полотнами Ренара. - Но… если не ошибаюсь, ты считала его негодяем!
        - Бывает всякое, - рассмеялась Калли. - Но я влюбилась в него, Джен, и… У нас будет ребенок. В марте.
        У дворца их встретил Бойэ и сразу бросился помогать Кали, разбирать привезенные вещи. Их было огромное количество, в том числе и детская кровать - подарок на прощание от Микеля, Селин и остальных сотрудников галереи.
        «Я всегда буду вспоминать с радостью друзей, приобретенных в Париже, - подумала Калли, пересекая двор. - Однако уезжать оттуда оказалось гораздо легче, чем когда-то из Монтеза». Конечно, ей предстояло привыкнуть к жизни во дворце, но она теперь постоянно вспоминала слова родителей, что ни социальное положение, ни состоятельность в отношениях не имеют значения. Любовь - ответ на всё! И Калли хотелось верить, что она не ошиблась, поверив в счастливый конец сказки.
        Пусть даже за последние несколько дней у Леона иногда возникал странный взгляд, и он, как будто уходил в себя, ставя между ними стену. Калли уверила себе, что появлявшаяся временами холодность с его стороны - явление вполне объяснимое. Они оба не привыкли жить с кем-то, так что на притирку им потребуется время. Она пыталась подавить страх, который прочно сидел в ее душе: а вдруг он всегда будет держаться на расстоянии от нее, а потом?.. Леон ни разу не спросил об ее чувствах к нему. Думал, что еще рано об этом спрашивать и она не готова ответить на этот вопрос? Или его не интересовал ответ?
        - Bonjour, mademoiselle.
        Калли вздрогнула и улыбнулась мужчине, который услужливо открыл перед ней дверь.
        - Bonjour, Boyet, да va?
        - Out, да va bien, merci, - ответил Бойэ, несомненно впечатленный улучшением ее произношения. (Впрочем, такие фразы, как «Добрый день!» и «Как дела?», Калли уже столько раз говорила в Париже, что было бы странно, если бы они у нее плохо получались!) Затем дворецкий повернулся к Леону: - Я случайно наткнулся на одну газетную статью, которая может заинтересовать ваше высочество. Сегодняшние газеты, как и всегда, на столе на террасе.
        Леон кивнул:
        - Спасибо, Бойэ.
        Они вместе вошли во дворец, но Калли направилась в ванную комнату, а Леон сразу же проследовал на террасу. Она нашла его там стоящим у стола. Настроение его заметно ухудшилось.
        - Что там написано? - с беспокойством спросила Калли.
        Он оторвал взгляд от статьи, и Калли удивили его холодные глаза. Ей даже показалось, будто он смотрит на нее так, как если бы никогда не видел раньше, однако в следующую секунду лицо Леона разгладилось, и он даже немного улыбнулся.
        - Ничего, cherie, - произнес он, сложив газету и положив ее к себе в карман пиджака. - Ничего интересного. Но боюсь, мне нужно срочно изучить несколько документов в министерстве финансов. Да, дай мне наше разрешение на брак, я заеду по пути к отцу Морису. День был изматывающим. Почему бы тебе не отдохнуть пока?
        «Почему бы тебе не рассказать мне, о чем статья, которую ты читал?» - нервно подумала Калли, но решила не возражать.
        Наверное, она зря волнуется, и если покажет Леону, что не доверяет ему, то он вряд ли станет более откровенным с ней.
        - Ты прав. Я действительно устала с дороги. Леон провел пальцем по ее руке и взял у нее разрешение на брак.
        - Я знаю, что прав, - усмехнулся он. - Вернусь через час-другой. Если захочешь, мы могли бы прогуляться по пляжу. В это время года не так тепло, но зато заход солнца всегда великолепен.
        Она кивнула после того, как он быстро поцеловал ее в губы.
        - С удовольствием.
        Калли пыталась заснуть, но у нее ничего не получилось. В голове роилось множество разнообразных мыслей. Последние несколько дней выдались чересчур насыщенными на события, да к тому же она мучилась из-за нерешенных вопросов. Как же, наверное, это смешно и глупо выглядит со стороны: переживать и сомневаться, лежа в королевской кровати, нося под сердцем ребенка принца и считая дни до свадьбы!
        Волнение, скорее всего, было вызвано неожиданным возвращением во дворец. Вначале она жила в нем, как нанятая Леоном работница, затем, как его любовница, а теперь нужно привыкать к мысли, что здесь будет отныне ее дом. А ведь она почти нигде не была, за исключением спальной и студии.
        Сев на кровати, Калли спустила ноги на мягкий ковер. Если она собирается растить во дворце сына, то должна знать, хотя бы, что скрывается за многочисленными дверьми. «Да, и своего будущего мужа получше знать не помешало бы», - промелькнуло у нее в голове. На все нужно время. А раз он сказал, чтобы она выбирала комнату для детской, почему бы не заглянуть за некоторые из дверей, не откладывая на потом.
        Выйдя из спальни, Калли повернула направо. В этом крыле находилось, по крайней мере восемь комнат, в которые она ни разу не заходила, не считая комнат на других этажах. С другой стороны, детская ее сына - детская Жака! - могла находиться только рядом с их спальней.
        Сначала Калли зашла в комнату, располагающуюся напротив спальни. Она была большой, но с видом на внутренний дворик, из-за чего в ней было менее уютно, да и лишать сына вида на море Калли не хотелось. У нее море ассоциировалось с Монтезом, да и с Леоном тоже. Вторая комната, в которую она зашла, располагалась справа от спальни. Она отличалась от первой - среднего размера, но с великолепным видом на залив. Калли без труда представила в ней детскую кроватку, игрушки и башни из кубиков. Она улыбнулась и положила руку на живот, сразу почувствовав успокоение.
        Внезапно ее внимание привлекла рамка, висящая на стене изображением внутрь. Удивленная, Калли подошла к ней, чтобы посмотреть, есть ли в ней картина. Перевернув рамку, она обнаружила под стеклом рисунок огромного генеалогического древа. Заинтересовавшись, Калли поставила ее на пол и присела, чтобы внимательно изучить предков Леона.
        Леон редко говорил о своей семье, но она понимала, что ему это трудно. Его родители умерли, а боль от смерти Джирара все еще не прошла. Ей же было очень любопытно узнать побольше о королевской семье. Калли пробежалась глазами по незнакомым именам принцев, их жен и детей. Потом перевела взгляд вниз, чтобы увидеть информацию о Леоне, проследить известные ей отношения и увидеть то, где появится новое разветвление с указанием двух имен, ее и их сына. Однако, отыскав имя Леона, Калли растерянно уронила руки, потому что картина, которая предстала перед ней, значительно отличалась от того, что она ожидала.
        Глубоко вздохнув, Калли постаралась разобраться в хитросплетении генеалогических веток. Мать Леона - Одетта - вышла замуж за Арно Монталлье принца Монтеза, и у них родился сын Джирар. Семнадцать лет спустя, после смерти Арно, он стал принцем Монтеза. Логично. Только через год после этого, у Одетты родился второй сын - Леон. Однако отцом его был не принц Арно, а мужчина, обозначенный как Рауль Ренар.
        Калли не могла поверить своим глазам. Неудивительно, что Леон относился к своему титулу, как к неожиданной обязанности, которую преподнесла ему судьба. Значит, со смертью Джирара прервалась прямая генеалогическая линия. Следовательно, Леон стал принцем только из-за того, что его мать была вдовой короля.
        Мурашки побежали у Калли по спине, когда она принялась развивать дальше свою мысль. И она поспешно принялась изучать дальше генеалогическое древо. Глаза ее остановились на линии, соединяющей Джирара и Торию. У Тории родился мальчик. Он, если брать за основу судьбу Леона, вполне мог претендовать на трон. Если только Леон не женится и у него не появится наследник.
        Слова Тории во время их встречи промелькнули у Калли в голове, наполненные новым значением. «Как обычно, ты ничего не поняла! - подумала Калли. - Тория воспользовалась этим, чтобы тебя помучить». Она действительно ждала «наследника трона». Именно из-за этого у Леона так исказилось лицо, когда он услышал о беременности: ребенок Тории являлся потенциальным наследником трона.
        В этот момент все доверие Калли к Леону Монталлье испарилось, а сердце болезненно сжалось. Он приехал в Париж вовсе не из-за того, что соскучился по ней, и сделал предложение не потому, что хотел жить с ней вместе. По всей видимости, узнав о ее беременности, Леон пришел к выводу, что лучше их ребенка объявить наследником, нежели сына Тории. Черт! Он даже специально дождался УЗИ, а затем, убедившись в том, что она ждет здорового мальчика, повез ее получать разрешение на брак. Вот откуда у него появился такой энтузиазм!
        Калли не выдержала и простонала: надо же быть такой дурой! А она решила, что он не говорит о наследовании, потому, что для него это не важно. Как могла забыть, что о самых важных для него вещах Леон всегда предпочитает умалчивать?
        Не в силах больше смотреть на доказательство очередной его лжи, Калли поднялась и на дрожащих ногах вышла в коридор. Ей стало невыносимым находиться во дворце, поэтому она спустилась вниз по лестнице. Оказавшись на берегу лагуны, Калли легла на траву и с тоской посмотрела на море. Слезы душили ее, и бороться с ними не было сил. Она даже не стала пытаться сдержать их, когда увидела, что к ней подходит Леон.
        Он присел рядом и наклонился к ней:
        - Что с тобой? Тебе больно? Что-нибудь с ребенком?
        - Нет, Леон, - выдохнула Калли. - Твой наследник в полном порядке.
        Леон нахмурил брови и быстро оглядел ее:
        - Тогда что? Я же вижу, что тебе плохо. Мне кажется, я имею право знать, что происходит.
        - Имеешь право знать? - повторила Калли. - А я имею право знать, что ты собираешься жениться на мне только ради того, чтобы сын Тории не был первым в списке престолонаследия?
        Он замер.
        - Она снова приходила?
        Где-то в глубине души Калли надеялась, что он станет отрицать ее вывод, но от реакции Леона сердце у нее болезненно сжалось.
        - Нет, Леон. Тория не появлялась тут. Твоя глупая невеста сама все поняла, посмотрев на генеалогическое древо.
        Леон сжал зубы: то самое генеалогическое древо в его детской комнате, которое ему подарила мать, чтобы он привыкал к своему положению, но из-за которого он раньше комплексовал!
        - Что ты там выискивала?
        - Выискивала? - взорвалась Калли. - Леон, я думала, это будет мой дом и дом моего сына.
        - Так оно и будет.
        - Нет, Леон! - покачала головой она. - Как дворец может стать мне домом, если я не имею права холить по нему? Только в том случае, если тебе нужна фиктивная жена… Видимо, что все именно так и есть.
        - Я не хочу, чтобы ты была мне фиктивной женой! - возразил он, слишком поспешно, по мнению Калли, и, поднявшись, принялся ходить взад и вперед по берегу.
        - Но ты еще вижу, не готов быть со мной до конца откровенным, а значит, и наш союз не станет настоящим, - прошептала она.
        Леон остановился и опустил глаза. Он заметил, как слеза скатилась по щеке Калли и упала ей на живот. Стыд, сожаление, страх охватили его. В тот день, когда она уехала в Париж, все, чего он хотел, было добиться ее доверия. Он окончательно осознал, что она не пытается поймать его в свои сети. Согласившись выйти за него замуж, Калли полностью доверилась ему, но из-за своего эгоизма и стремления самостоятельно решить свои личные проблемы он все опять разрушил.
        Понимая, что все объяснения запоздали, Леон сел на траву рядом с ней. Калли заслуживала знать правду, какой бы она ни была.
        - Я не горжусь тем, как я стал принцем, - признался он.
        - А должен, - возразила ему Калли. - Ты пожертвовал любимой работой ради своей страны. Я считаю, что такой поступок заслуживает восхищения.
        - Это был мой долг. - Леон глубоко вздохнул и посмотрел на линию горизонта. - Брак моей матери с Арно организовали ее родители. Они хотели добиться высокого положения в обществе. Любви между ними не было, но она родила Арно наследника и оставалась верна ему до самой его смерти. Через пару месяцев после этого - ей еще и сорока не исполнилось - один рыбак потерпел кораблекрушение в заливе. Она устроила его во дворце, чтобы он пришел в себя и починил свою лодку. Его звали Рауль Ренар. По словам матери, он был потомком художника Жака Ренара. Она влюбилась в Рауля и через несколько недель забеременела от него.
        Так вот почему Леон не пожалел денег на покупку полотен Ренара: Жак Ренар являлся его предком!
        Калли почувствовала себя виноватой за то, что обвиняла его в снобизме и желании похвастаться дорогим приобретением. Она ошиблась в своих предположениях о его намерениях. «Нет, не во всех», - подумала Калли, смахивая рукой слезы. В самом главном она не ошиблась: он не любил ее! И сделал предложение только потому, что ему срочно понадобился наследник!
        - А Рауль Ренар любил твою мать?
        - Да, думаю, любил. Но счастье их длилось недолго. Когда отец вновь вышел в море на своей лодке, у него загорелся мотор и он погиб. Из-за переживаний моя мать родила меня раньше срока, так что все жители Монтеза считали, что моим отцом являлся Арно. А личный помощник моей матери посоветовал ей никому ничего не объяснять. Я все равно мог претендовать на трон…
        Калли нахмурилась:
        - Но… почему?
        - В Монтезе своя система престолонаследия. Она зародилась в шестнадцатом веке. Король, правящий тогда Монтезом, был тираном. Свергнувший его сводный брат короля Себастьян объявил, что на Монтезе отныне никогда не будет королевства. Он хотел установить демократию. Но народ стал упрашивать его стать королем. В конце концов, Себастьян согласился, но при условии, что в Монтезе не будет королей. Поэтому он взял себе титул принца, чтобы все правители Монтеза помнили о своей связи с простыми людьми. - Леон нахмурился. - Во Франции Себастьяна не воспринимали, как правителя Монтеза, и тогда на острове изменили закон. Теперь вдова короля сохраняла свою принадлежность к королевскому роду, а ее ребенок имел право претендовать на трон при условии, что она не выйдет замуж повторно. Таким образом, было объявлено, что королевский статус Себастьяну достался от матери. А мне мой титул принца - от моей матери.
        Калли ясно поняла причину, по которой Леон не хотел спешить с женитьбой. Его супруга должна быть достойна своего звания и после его смерти.
        «Значит, он поверил в тебя», - неожиданно подсказал ей внутренний голос, но Калли проигнорировала его. Какое это имеет значение, если она сама не доверяет своему жениху? Леон в первую очередь принц, и для него брак - это долг перед жителями королевства.
        - Вот… теперь ты знаешь, что я стал принцем только из-за изменений в законе Монтеза. При этом во мне нет ни капли королевской крови.
        - Ты полагаешь, это имеет для меня хоть какое-либо значение? - сказала Калли с сочувствием, вспомнив со стыдом, что недавно сама клеймила всех, у кого есть титул. - Разве не самое главное, чтобы у принца на первом месте стояли интересы страны? И чтобы он заботился о ее жителях? Поэтому народ и поддерживал Себастьяна, хотя тот и не был сыном короля. И тебя люди тоже будут поддерживать.
        - Возможно. - Леон повернулся к ней, пытаясь понять, как он мог поставить под сомнения свои отношения с единственной женщиной, которой было не важно, принц он или нет. - После смерти Джирара мне очень хотелось открыть всем правду, но потом я понял, что это только усугубит и без того тяжелое положение королевства. К тому же все узнают, что любой, кто сделает ребенка Тории, станет отцом наследника престола Монтеза. Последствия могли стать катастрофическими.
        - Однако Тории все было известно? - спросила Калли, возвращаясь в горькое настоящее.
        - Джирар объяснил ей все особенности закона после свадьбы, но, только когда он умер, она увидела в этом выгоду для себя. Когда я не поддался на заигрывания, то Тория поняла простую истину: если о ее статусе узнают газеты, то она навсегда останется в центре их внимания. Тогда-то я и решил, что необходимо вернуть закон о невмешательстве в личную жизнь членов королевской семьи.
        - То есть, лишь забеременев, Тория могла добиться своего?
        Калли не могла понять, как женщина способна использовать материнство в таких эгоистических и низменных целях.
        - Раньше я тоже так считал. Однако теперь мне кажется, что забеременела она случайно, но потом решила воспользоваться подарком судьбы.
        - А ты хотел воспользоваться моей беременностью, чтобы разрешить эту проблему.
        - Не буду отрицать, у меня возникали подобные мысли. - Леон виновато покачал головой. - Но не все так просто. Я всегда полагал, что не хочу жениться. Однако после встречи с тобой я многое понял. Когда ты уехала в Париж, я пытался понять, почему мне не следует жениться на тебе, но так и не нашел ни одного довода против.
        - Допустим, все это правда… - кивнула Калли. - Но ты ничего не предпринял, пока не узнал, что должен действовать в интересах государства.
        Леон кивнул:
        - Думаю, я боялся и себе самому в этом признаться. Боялся, что ты уйдешь, если узнаешь и… Потом оказалось, что для королевства это не имеет никакого значения.
        - Что не имеет никакого значения? - спросила Калли, для которой его последняя фраза осталась загадкой.
        Она пыталась прочитать ответ на лице Леона, а он вытащил из кармана газету и протянул ей статью, которую смотрел днем и не показал ей.
        На первой полосе была фотография Тории в подвенечном платье. Разглядывая ее, жениха и младенца, Калли вдруг вспомнила то, о чем рассказывал ей Леон: сын вдовы короля считается членом королевской семьи, если его мать не выходит повторно замуж…
        А значит, выйдя замуж за футболиста, Тория, вернув себе внимание прессы, лишила сына права претендовать на трон Монтеза! Но, в то же время Леону уже не нужно было жениться на ней и он имел возможность отменить их свадьбу. Однако не сделал этого! Наоборот, отнес разрешение на брак священнику.
        Глаза Калли распахнулись от изумления.
        - Ты хочешь сказать, что тебе больше не нужно жениться на мне, но ты все равно собираешься это сделать?
        Глава 14
        Леон медленно кивнул.
        Сердце Калли разрывалось от радости и сомнений. Да, он хотел жениться на ней, но им двигала не любовь к ней, Если бы Леон любил ее, то рассказал бы обо всем давным-давно, а не после того, как она случайно наткнулась на генеалогическое древо королевской семьи.
        - Я понимаю, почему ты мне все обо всем рассказал, и мне ясны причины, по которым ты хочешь на мне жениться. Но когда я согласилась выйти за тебя замуж… - Она запнулась, но продолжила, понимая, что теперь пришел ее черед откровенничать с ним: - Я согласилась, потому, что полюбила тебя. Думаю, я влюбилась с первого взгляда, когда увидела тебя в Лондоне. И до сих пор считала, что смогу выйти за тебя замуж, даже, несмотря на то, что ты меня не любишь. Но я ошибалась - не могу.
        Леон слушал ее, думая о том, что никогда прежде не воспринимал слова любви, как выражение искреннего чувства. Именно в момент признания Калли он вдруг осознал, что ее любовь - единственное, что ему действительно нужно в этой жизни.
        - Позволь мне кое-что показать тебе, - ответил он поднимаясь.
        - Что?
        - Увидишь. Поедем.
        - Прямо сейчас? - спросила Калли, удивленная, что он никак не отреагировал на ее признание.
        Определенно, любовь ничего не значит для него, раз Леон предпочел сделать вид, будто она ничего не говорила.
        - Да, прямо сейчас. Если у тебя есть силы, разумеется. - Он озабоченно осмотрел ее с головы до ног.
        Калли чувствовала себя слишком измотанной, чтобы спорить, и молча последовала за ним. Они сели в машину, и Леон завел мотор. Во время поездки она не могла прогнать от себя мысли о настоящей причине, по которой он купил картины Ренара и почему ему нравится проводить время в море. Все эти вещи напоминали ему, что он обычный человек, а не принц.
        В конце концов, после бесконечных поворотов они подъехали к современному белому зданию на краю города.
        - Где мы?
        Леон вышел и открыл перед ней дверцу.
        - В тот день, когда ты искала меня в университете, я находился здесь.
        Она вздохнула. Четыре месяца назад ей больше всего хотелось, чтобы он показал, куда он уезжал по утрам. А теперь уже все равно.
        - Можешь мне ничего не показывать.
        - Нет, я должен.
        Калли устало побрела за ним к входу в здание.
        - Эту часть закончат к концу недели, - сказал он, когда они вошли внутрь. - А остальное уже готово.
        Они прошли в большой зал, и тут Калли увидела их. На стене напротив нее висели оба полотна Ренара, а по сторонам располагались огромные стеклянные окна с видом на Средиземное море. Она не могла не поразиться, как удивительно они были размещены, потом заметила висящую табличку с исчерпывающей информацией о художнике, его творчестве и самих картинах. И с указанием ее фамилии как реставратора.
        - Что это за дом?
        - С тех пор, как моя мама открыла мне, что моим предком является великий художник, я понял, что в Монтезе не хватает художественной галереи. - Леон пожал плечами, как будто теперь это для него не имело прежнего значения. - А когда я стал сотрудничать с профессором Лефевром, то увидел, что нужно место и для демонстрации работ студентов. И я начал строительство. Не хотел только об этом никому говорить, пока все не закончится.
        - Превосходное место! - с восхищением воскликнула Калли. - Известные имена, вне всякого сомнения, привлекут посетителей, тогда и студенческие работы удостоятся их внимания. И ты хочешь сказать, что изначально планировал выставлять полотна Ренара здесь?
        Леон провел рукой по волосам и опустил глаза.
        - Я бы хотел сказать «да», но, признаюсь, первоначально я купил для галереи лишь картину Гойи. Полотна Ренара я приобретал исключительно для себя. Мне хотелось, чтобы во дворце было что-то, напоминающее мне об отце. - Он встретился с ней взглядом. - Но ты дала мне понять, что если я буду хранить их во дворце, то стану похож на того деспотичного короля шестнадцатого века, а не на моих настоящих предков.
        - Если бы я знала, почему ты их покупаешь, то не была бы такой категоричной и бестактной, - с сожалением проговорила Калли.
        - Но, как ты сама сказала, тебе не важно, какая кровь течет во мне. Эти картины должны радовать всех. Должен признаться, с ними мне было легче расстаться, чем с этой картиной. - Леон показал на полотно, висящее за ее спиной, и Калли обернулась.
        - Моя картина! - воскликнула она, потрясенная увиденным. Ее картина висела рядом с полотнами Ренара. - Я думала, что ты избавишься от нее, когда найдешь.
        - Изумительная работа! - с чувством сказал он.
        - Едва ли!
        Леон удивленно изогнул бровь.
        Калли снова посмотрела на свою картину и пришла к выводу, что она все-таки лучше, чем ей казалось.
        - Я думал, ты сама не пишешь картины.
        - Не писала. После разрыва с Дэвидом. Но потом я встретила тебя.
        Теперь она могла признаться себе, что вдохновение появилось у нее потому, что рядом с ней находился любимый человек. Именно поэтому в Монтезе ей хотелось творить, а в Париже все ее попытки взяться за новое полотно окончились провалом.
        - Я, правда считаю, что она хорошая. Я видел, с какой страстью ты писала ее.
        Калли покраснела.
        - Не сомневаюсь, - пробормотала она.
        - Нет, я не об этом. Море, как будто живое. В каждом штрихе чувствуется твой восторг от окружающего мира.
        Калли почувствовала, как у нее на глаза вновь наворачиваются слезы, но в этот раз от радости. Он не стал смеяться над ее попытками стать художницей, не выбросил картину, а, наоборот, повесил ее в раме рядом со знаменитыми картинами, которые открыли для нее мир живописи.
        - Спасибо, - вдруг вырвалось у нее. - За то, что понял, сколько это значит для меня… Я думала…
        - Что я не серьезно отношусь к твоей карьере и считаю, что ты все бросишь, как только выйдешь замуж? Знаю, - понуро опустив плечи, произнес Леон. - Я должен был понять это раньше, ведь ты так стремилась работать над полотнами Ренара. Тебе столько пришлось вынести ради этого.
        Калли глубоко вздохнула. Мир как будто остановился. Все это время она была убеждена, что не нужна ему, потому что Леон не хотел понимать ее… И в то же время он понял ее лучше, чем кто-либо другой. Она с изумлением посмотрела на него.
        - Не так-то и трудно мне было, - прошептала она.
        Леон, казалось, не услышал ее.
        - Я должен был раньше тебя сюда привезти, - расстроенным голосом сказал он. - Так много вещей, которые я должен был сделать раньше. Но мне хотелось рассказать тебе о галерее на свадьбе. Я ждал, когда Джен сообщит мне, сможет ли она приехать на открытие.
        Калли удивилась еще больше:
        - Джен? Моя сестра Джен?
        - Я пригласил ее, чтобы она освещала открытие в прессе. Я планирую еще пригласить Калика с Тамарой, - продолжил он. - Может быть, мне нужно подумать над тем, чтобы стать более открытым и научиться строить отношения с журналистами.
        Когда она посмотрена на него, то увидела на его лице отражение душевной боли, но в то же время решимость, и поняла: все у них будет хорошо!
        - Как я счастлива, если бы ты знал! - прошептала она, чувствуя, что сердце грозится выскочить из груди.
        Леон с любовью взглянул ей в глаза.
        - То обстоятельство, что я решил выставить полотна в галерее, конечно, не может исправить всех сделанных мной ошибок. И все же ты изменила мое отношение ко многим вещам. Месяц, который мы провели вместе, - лучшее время в моей жизни. - Он нервно вздохнул. - Я знаю, что не имею права просить тебя об этом, но ты сказала, что любишь меня… позволь мне научиться любить тебя должным образом и любить нашего сына.
        Калли с замиранием слушала его, потому что с каждым словом в ней возрождалась надежда, что ей удалось все-таки найти путь к сердцу Леона.
        - Что-то подсказывает мне, что раз уж ты твердо решил учиться, то обязательно станешь хорошим учеником, и все будешь схватывать на лету, - улыбнулась она.
        - Я готов учиться, сколько бы мне на это ни потребовалось времени, - несмело проговорил Леон, чувствуя, что напряжение постепенно начинает уходить.
        Когда Калли сжала ему руку, то ей показалось, что он сморгнул с ресниц слезу.
        - Сколько бы времени ни потребовалось, - повторила Калли задумчиво. - Знаешь, ты научил меня, что иногда стоит действовать импульсивно, так, как тебе хочется.
        Глаза ее хитро заблестели.
        Леон осторожно приблизился к ней.
        - Что ты хочешь этим сказать, та belle - хриплым голосом спросил он.
        - Церковь уже зарезервирована? Через четыре дня, да?
        Леон взглянул на нее с надеждой:
        - Ты согласна выйти за меня замуж?
        На лице Калли уже сияла радостная улыбка.
        - Ну, если ты думаешь, что мы должны торопиться…
        Он покачал головой и прижал ее к себе.
        - Нет, любовь моя, моя самая лучшая женщина на берегу моря, - прошептал он. - Нам торопиться уже не надо. Ведь если ты станешь моей женой и сделаешь меня счастливейшим мужчиной на земле, то у нас с тобой впереди будет долгая и счастливая жизнь!