Возвращение незнакомца Кейт Уокер
        Любовный роман — Harlequin #530
        Леди Катарина Чарлтон часто думала о мальчишке, который долгие годы был ее лучшим другом, защитником и напарником по всем детским проказам. Она думала, что никогда больше не увидит его, но однажды Хит вернулся в ненавистный ему город. Рваные джинсы сменил сшитый на заказ костюм, а жгучий темперамент — ледяное спокойствие и непоколебимая уверенность в себе…
        Кейт Уокер
        Возвращение незнакомца
        Kate Walker
        The Return of the Stranger
                        
* * *
        Глава 1
        Итак, он вернулся.
        Хит стоял на холме, разделившем на две практически равные половины путь от одного дома, сыгравшего роковую роль в его прошлой жизни, к другому. Змеей убегавшая вверх дорога вела к мрачному особняку, известному в народе как Ферма в холмах. За прошедшие годы поместье пришло в упадок и отчаянно нуждалось в ремонте: разросшийся сад, облупившиеся оконные рамы, рассохшаяся от бесконечных дождей дверь. Дом выглядел мрачным и неприветливым призраком прошлого благосостояния. Внизу, в долине, располагалось имение Грейндж: шикарный особняк из светлого камня, окруженный ухоженным садом.
        В одном из этих двух овеянных воспоминаниями зданий прошло детство Хита, но он никогда не считал его своим домом, ведь жившие там люди ни на минуту не давали ему забыть о том, что он чужак. Человек, который когда-то назвал его своим сыном, умер, и вместе с ним исчезла иллюзия дружной семьи, оказавшаяся лишь плохо сыгранным спектаклем.
        Другой дом всегда был для него недоступен. Его жильцы считали, что он не достоин даже стоять на их пороге, не говоря уж о том, чтобы топтать грязными сапогами драгоценные ковры в элегантных, уставленных антикварной мебелью комнатах. Лишь однажды он продвинулся дальше холла, но лишь для того, чтобы его вышвырнули на потемневший от дождя гравий подъездной дорожки.
        Он снова здесь, но это ни в коем случае не было возвращением домой.
        Хит зло усмехнулся и с силой пнул лежавший у его ног камушек.
        Это место не было его домом даже в те годы, когда он искренне надеялся на это. Десять лет назад он, мальчишка без единого гроша в кармане, в последний раз позволивший людям, живущим здесь, предать его, ушел в ночь, полную ледяного дождя и продирающего насквозь холодного ветра, воющего голосами всех демонов ада. Он ушел, взяв с собой лишь некоторые вещи и сбережения — настолько скудные, что даже нищий вряд ли оценил бы столь жалкое подаяние, окажись оно у него в кружке.
        Тогда Хит поклялся, что вернется совсем другим человеком: настолько богатым и влиятельным, что ни Никольсам, ни Чарлтонам нечего будет противопоставить ему.
        На достижение цели ушло десять лет, но это того стоило. Говорят, месть — это блюдо, которое следует подавать холодным. Что ж, за эти годы Хит остыл настолько, что его хладнокровию и беспристрастности могла бы позавидовать ледяная глыба. Пришло время приготовить изысканное блюдо из юношеских обид и по чайной ложечке скормить его своим врагам.
        Он разработал сокрушительную для обороны противника стратегию и сделал первый ход. Месть оказалась точной, не допускающей ошибок наукой, и Хит преуспел в ее изучении.
        Порыв ветра разметал его темные волосы. Убирая с лица непослушную прядь, он привычно скользнул пальцами по шраму, рассекающему его скулу. Воспоминания о том, кто и при каких обстоятельствах оставил на его лице эту отметину, вызвали лишь мрачную усмешку.
        Не пройдет и недели, как Джозеф Никольс пожалеет о своем опрометчивом поступке. Как и о многих других.
        А что насчет его сестры?
        Катарина…
        Одной мысли о ней хватило, чтобы красочные воспоминания, которые, казалось бы, давно растаяли в глубинах памяти, вновь вспыхнули перед его внутренним взором. Огромные голубые глаза, мягкая волна темных волос, нежные губы — все это когда-то заставляло его тело пылать нестерпимым жаром желания.
        Хит зло тряхнул головой, прогоняя непрошеные мысли. Нельзя позволить воспоминаниям о девушке, когда-то похитившей его сердце, мешать его планам. Особенно если вспомнить о том, что похитила она его лишь для того, чтобы впоследствии растоптать своими красивыми ножками.
        Раны, нанесенные Кэт, оказались более глубокими и болезненными, чем те, что оставили на его теле ее брат и муж.
        Конечно, они встретятся. Нельзя приехать в такой крошечный городок, как Хоуден, и избежать встречи с Кэт. Они встретятся в последний раз, а потом он навсегда покинет долину.
        Но Катарине Никольс, точнее, Катарине Чарлтон, придется подождать. Сначала он разберется с ее родственничками, а очаровательную предательницу оставит на десерт.
        — Миссис Чарлтон, к вам гость.
        Внимание Кэт было полностью приковано к лежащим перед ней бумагам, поэтому она не сразу подняла взгляд на застывшую в дверях экономку. Слова Эллен привели ее в замешательство. Она не слышала ни звонка, ни стука входной двери, кроме того, раньше экономка сразу сообщала ей, кто пришел, не заставляя ее тратить время на дополнительные вопросы. Да еще и это официальное, режущее слух «миссис Чарлтон» вместо привычного «Кэт».
        Конечно, при Артуре все было по-другому: он настаивал на строжайшем соблюдении формальностей. Но Артур умер год назад, и вместе с ним канули в Лету и установленные им правила.
        — Кто там, Эллен?
        — Он представился как «гость из Лондона»,  — ответила экономка, и по ее тону Кэт поняла, что в холле ее ждет не просто гость.
        Через мгновение она вспомнила о том, кто собирался приехать к ней сегодня, и все встало на свои места. Адвокат Артура.
        Смерть мужа положила начало целой череде ужасных открытий, перевернувших весь мир Кэт, а внизу ждал человек, в чьих руках было ее будущее. А также будущее Эллен и всех остальных работников, чьи жизни были неразрывно связаны с поместьем. Кэт следовало сделать все возможное, чтобы сохранить их общий дом.
        О чем только думал Артур? Как он мог подвести всех этих замечательных людей?
        — Попроси его войти.
        Прислушиваясь к удаляющемуся стуку каблучков, Кэт перевела взгляд на лежавшие перед ней бумаги. Она очень надеялась, что у адвоката есть для нее хорошие новости. Что-то, с чем она сможет работать. Выход из этой безнадежной, изматывающей ситуации, который позволит ей хотя бы на время избавиться от постоянно терзающего ее беспокойства и обрести уверенность в завтрашнем дне.
        Проблемам, которые обнаружились после смерти Артура, не было числа. Бесчисленные долги, разваливающийся на части бизнес, незнакомые иностранные названия, вроде корпорации «Итабира», с которыми ее муж вел какие-то неведомые и явно не увенчавшиеся успехом дела…
        Мир Кэт рушился как карточный домик. Одно ясно: Артур обманывал ее со дня свадьбы. Втайне ото всех он вел совсем другую жизнь, на которую потратил все до последнего пенни, полностью разорив поместье. Человек, за которого она вышла замуж, никогда не существовал. Если бы она была в курсе хотя бы четверти его грязных дел, она бы никогда не пустила его даже на порог, не говоря уже о постели.
        Услышав шаги, Кэт нахмурилась. Если это действительно адвокат, то с момента их последней встречи он значительно набрал вес. Шаги были тяжелыми, уверенными. По коридору шел человек, точно знающий, чего он хочет, и всегда получающий желаемое.
        Шаги стихли, и Кэт поняла, что ее неведомый гость уже стоит в дверях и смотрит на нее. От этого тяжелого, внимательного взгляда по ее коже побежали мурашки.
        Глубокий, чуть хрипловатый голос раздался раньше, чем она смогла заставить себя поднять взгляд.
        — Привет, Кэт.
        Этот невозможно знакомый голос… Он принадлежал… Она была не в силах даже мысленно закончить это предложение, настолько нелепо оно звучало.
        Этот мужчина когда-то был огромной, неотъемлемой частью ее жизни. Не просто другом, с которым она делила все детские радости, горечь потери отца и подростковые проблемы, а кем-то гораздо важным и дорогим.
        Но десять лет назад он просто исчез, не потрудившись объяснить свой поступок, и с тех пор ни разу не пытался связаться с ней. Оплакивая эту потерю, Кэт утопила в слезах не одну подушку, а теперь он как ни в чем не бывало появляется на ее пороге.
        Что осталось в нем от того вечно чумазого мальчишки, которого она когда-то знала? Только внимательные темно-карие глаза да взъерошенные черные волосы. Все остальное изменилось до неузнаваемости. На смену юношеской горячности и порывистости пришли сила, мужественность и спокойствие уверенного в себе человека. Вместо ломаных линий подросткового тела Кэт увидела широкие плечи, сильные мускулистые руки, узкие бедра и длинные ноги. А вместо драных джинсов и застиранных маек — явно сшитый на заказ деловой костюм, буквально кричащий о благосостоянии своего владельца.
        — Хит?
        Уходя, Хит обещал вернуться и поставить с ног на голову привычный им мир с его жестокими и ненавистными ему правилами. Неужели сегодня он пришел, чтобы исполнить давнюю угрозу?
        — Ты ждала кого-то еще, леди Катарина?
        Ей не понравилась мрачная насмешка в его голосе. Еще одна новая черта. Хит, которого она знала, не был таким. Если подростком он казался Кэт диким, неприрученным, но чистым и искренним щенком, то сейчас перед ней стоял сытый хищник, который может позволить себе сколь угодно долго играть со своей жертвой, зная, что ей никуда не деться из его когтей.
        — Леди Катарина?  — Она скопировала его насмешливую интонацию, невероятным усилием воли удерживая невозмутимое выражение лица.  — Когда-то ты звал меня просто Кэт.
        — Потому что тогда ты была для меня Кэт.
        Снова холодность, отстраненность и глаза похожие на две колючие, черные льдинки.
        — Тогда мы были детьми.
        Хит растянул губы в скупой улыбке и, стараясь ничем не выдать внутреннего напряжения, опустился на стул, стоящий напротив письменного стола Кэт.
        Что он здесь делает? Он же приехал в Хоуден, чтобы свести счеты с двумя мужчинами, превратившими его юность в сущий ад: показать им, чего он на самом деле стоит, продемонстрировать ту власть, которую он имеет над их судьбами, заставить их подавиться своими оскорблениями, а затем уйти и больше никогда не оглядываться.
        Джозеф Никольс уже стал его мишенью, а вот Артур Чарлтон… Внезапная кончина помогла ему избежать мести. Узнав об этом, Хит испытал острое разочарование, которое и привело его в дом, порог которого он поклялся не переступать.
        Катарина Чарлтон, когда-то Катарина Никольс, десять лет назад разбила то немногое, что осталось от его сердца, а ее брат с лучшим другом довершили начатое.
        — Да, мы больше не дети,  — едва заметно кивнул Хит.  — И перестали быть ими уже очень давно.
        Сказав это, он понял, что совершил роковую ошибку. В поместье Грейндж его привело не только желание отомстить, но и ностальгия по тем счастливым годам, которые он провел рядом с Кэт. Он должен был вновь встретиться с ней, увидеть, как годы изменили когда-то любимое лицо.
        «Только один взгляд, чтобы узнать, какой женщиной стала та девочка,  — обещал себе Хит, пока пожилая экономка вела его по гулкому холлу.  — Один взгляд, а потом я уйду и навсегда забуду о нашем общем прошлом».
        Как оказалось, и один-единственный взгляд может стать роковым. Роковым для его душевного спокойствия и для готовности навсегда покинуть этот город.
        Но кто мог знать, что Катарина вырастет такой красавицей? Мягкие изгибы, сменившие подростковую угловатость, притягивали взгляд и заставляли сердце биться чаще. Вечно растрепанные волосы теперь были собраны в аккуратный хвостик. Пухлые детские щеки сошли на нет, открыв идеальную линию скул. Бездонные голубые глаза, обрамленные пушистыми черными ресницами, кажется, стали еще больше. Даже простое хлопковое платье сидело на ней с элегантностью расшитого драгоценными камнями королевского наряда.
        Перед ним была леди — далекая тень той девчонки-сорванца, которую он знал когда-то.
        — О, мы определенно уже не дети,  — сухо усмехнулась Кэт.  — Все это осталось в прошлом.
        Хит почти физически чувствовал холод, исходивший от Кэт, но это не остудило жар, пылавший в его теле. Хватило минутной беседы, чтобы желание, сжигавшее его тело в юности, вернулось, вспыхнув с новой силой. Она слишком хороша, слишком красива и привлекательна, чтобы он мог не обращать на это внимания.
        — О, ты определенно уже не ребенок. Ты стала леди Чарлтон до кончиков ногтей.
        Его тон не оставлял сомнений в том, что последняя фраза не была комплиментом, и Кэт следовало помнить, какие горькие воспоминания стоят за ней. Хит всегда был в поместье Грейндж персоной нон грата. Эти напыщенные аристократы считали, что он не достоин того, чтобы находиться с ними под одной крышей. Однажды ночью они с Кэт пробрались в сад Чарлтонов, чтобы нарвать яблок, не зная о том, что поместье охраняют сторожевые псы. Собаки напали на них и покусали Кэт. Узнав о произошедшем, хозяева дома выразили полную готовность позаботиться о Кэт: они тщательно обработали ее раны и уложили в роскошной комнате для гостей, а Хита, пытавшегося последовать за подругой, слуги пинками выгнали под проливной дождь, словно приблудную дворнягу. Когда он вернулся на ферму, Джозеф в ярости избил его за то, что он посмел потревожить покой его благородных соседей.
        Это был последний день их настоящей дружбы. Роскошь поместья Грейндж вскружила Кэт голову. Она вернулась домой другим человеком — стала больше похожа на своего брата-сноба, чем на милую девчонку-сорванца, которую он знал и любил.
        С каждым днем она все больше отдалялась от него, а сегодня он увидел результат этого безрадостного процесса: изящную леди с ледяными голубыми глазами, воспринимающую его как чужака, ворвавшегося в ее уединенный мир.
        Что ж, скоро она поймет, что он не просто чужак. Хотел бы он увидеть лицо Кэт, когда она узнает, насколько изменилось его нынешнее положение в обществе.
        — Да, я наконец повзрослела.
        О, в этом Хит не сомневался. Повзрослела и стала совершенно чужой. Прекрасной незнакомкой, для которой детская дружба давно поросла быльем. Да и была ли она? Если трезво проанализировать ситуацию, легко предположить, что их душевная близость была лишь плодом воображения исстрадавшегося от одиночества мальчишки.
        Правда, думать трезво в обществе Кэт оказалось не так-то просто. Когда-то Хит жаждал Кэт со всей страстью, на которую было способно сердце одиноко подростка, но она предпочла ему мужчину с деньгами и положением в обществе, к которому так стремилось ее маленькое алчное сердечко.
        Озлобленный мальчишка, сражающийся с целым миром, остался в прошлом, но желание обладать Кэт оказалось неподвластно времени. И сейчас он, взрослый, познавший жизнь в самых разных ее проявлениях, мужчина, вновь испытал это непреодолимое влечение.
        Когда Хит твердил себе, что лишь взглянет на Кэт и уйдет, он действительно верил в то, что так все и произойдет. Но сейчас, увидев потрясающую женщину, в которую превратилась его подруга детства, и испытав желание, которое вряд ли сможет долго сдерживать, понял, что ему придется задержаться.
        До последней минуты он верил в то, что целью его приезда была месть мужу и брату Кэт, но на самом деле его влекло сюда еще одно неоконченное дело.
        — Немало воды утекло с тех пор, как мы виделись в последний раз,  — сказал Хит.  — Все уже не так, как прежде.
        — Иначе и быть не могло,  — откликнулась Кэт, нервно заправляя за ухо выбившуюся прядь.
        Рядом с этим мужчиной, который одновременно был и не был Хитом, она чувствовала себя крайне неуверенно: не понимала, как вести себя и что говорить.
        — А я ведь до сих пор не услышал слов приветствия. Неужели Чарлтоны не научили благородную леди вести себя подобающим образом?  — с едкой усмешкой поинтересовался Хит.
        — После десяти лет молчания ты не заслуживаешь сердечного приветствия!  — заявила Кэт, надеясь, что ее голос звучит твердо.  — Похоже, за все это время ты ни разу не вспомнил обо мне.
        — Уверен, это было взаимно, мисс Катарина.
        В ответе Хита звучала циничная насмешка над ней самой и над уважительным обращением, на котором когда-то так настаивал ее брат. Сидящий напротив мужчина явно добился невероятного успеха в жизни и уже давно ни перед кем не склонял головы, а уважительное обращение использовал лишь для того, чтобы напомнить ей, как с ним когда-то обращались в этом доме.
        — Или, может, мне следует называть тебя леди Чарлтон?
        — Теперь это мое имя.
        Эта фраза прозвучала слишком холодно и отстраненно, и Кэт со злым смущением подумала, что Артур мог бы гордиться: женушка пошла по его стопам. Но ведь именно Хит задал тон беседе, так стоит ли раскаиваться?
        Если он вернулся сюда не как друг, значит, остается лишь один вариант — он считает себя врагом ее семьи. Следовательно, ей стоит быть очень и очень осторожной с этим почти незнакомцем.
        — Значит, ты уже знаешь о моем браке?
        Кэт было страшно даже представить, как Хит отнесся к этой новости — он всегда ненавидел Артура. Но какое он имел право судить ее? Разве не он ушел не прощаясь? Разве не он оставил в ее сердце и в ее жизни зияющую пустоту, которую так отчаянно хотелось заполнить?
        — Я слышал об этом и даже собирался прислать поздравительную открытку,  — медленно кивнул Хит. Его лицо в этот момент казалось высеченным из камня.  — К сожалению, твой муж оставил тебя вдовой раньше, чем я успел это сделать. Теперь мне остается только выразить свои соболезнования.
        — Спасибо, смерть Артура была ударом для всех нас.
        Это было правдой, но лишь отчасти. Кэт приходилось постоянно повторять эту вежливую фразу с того самого дня, как полицейские приехали в Грейндж, чтобы сообщить ей о смерти ее мужа, но чувства, которые она испытала, лишь отдаленно напоминали страдания молодой вдовы.
        Их брак, который все соседи считали событием десятилетия, вовсе не был идеальным. Но все, что не укладывалось в глянцевый шаблон счастливой пары, тщательно скрывалось за каменными стенами поместья. Кэт приходилось столько всего держать в себе, пряча свои чувства за вежливой улыбкой, что в какой-то момент это стало происходить инстинктивно. Возможно, таким образом Кэт подсознательно пыталась защитить себя от реальности, которая была намного ужаснее, чем она могла предположить.
        Кэт хотела бы забыть об этом кошмаре и двигаться дальше, но долги, оставшиеся в наследство от Артура, связывали ее по рукам и ногам.
        — После его смерти все изменилось.
        — Да?
        Вопрос, заданный Хитом, явно был риторическим. Не дожидаясь ответа Кэт, он поднялся и подошел к окну, за которым поблескивал окруженный цветочными клумбами бассейн. Лучи солнца легли на лицо Хита, подчеркнув рваную линию глубокого шрама на скуле. Кэт нервно поежилась, вспомнив, кто оставил на лице Хита эту метку. След от удара подковой, который ее брат Джозеф нанес ему в очередном приступе неконтролируемой ярости. Это произошло на соревновании по конной выездке. Выступление Хита на лошади, подаренной ему их отцом, во много раз превосходящее то, которое подготовил ее брат. Естественно, Джо воспринял это как личное оскорбление, вышел из себя и потешил оскорбленное самолюбие, избив Хита. Кэт не сомневалась, что он намеренно бил его по лицу, уверенный, что оставшийся шрам послужит наглому выскочке напоминанием о том, где его место.
        Кэт было больно вспоминать об этом. Она нервно пригладила волосы и спросила, надеясь, что ее голос не дрожит:
        — Может, чаю?
        — Нет, спасибо,  — покачал головой Хит.  — У меня есть еще дела в городе.
        По коже Кэт побежали мурашки. Она вдруг испугалась, что сейчас Хит выйдет за порог и вновь исчезнет из ее жизни на десять лет.
        — Подожди…  — Ее слова заставили его замереть.  — Ты так и не сказал, зачем пришел сегодня в Грейндж.
        Он чуть заметно усмехнулся, но в этой улыбке не было ни толики тепла.
        — По-моему, ответ на этот вопрос вполне очевиден.
        — Не для меня.
        — Чтобы увидеть тебя, конечно. Что еще мне здесь делать?
        — Увидеть…
        — Увидеть тебя, прекрасная леди Катарина,  — повторил Хит, и Кэт показалось, что его слова холодными колючими льдинками осыпаются к ее ногам.  — Посмотреть на тебя, а затем развернуться и уйти. Теперь уже навсегда.
        Глава 2
        Таков был план: увидеть Кэт и уйти — стряхнуть с ботинок пыль дорог Йоркшира, навсегда забыть этот богом забытый городишко и вернуться к своей новой жизни невероятно богатого и успешного бизнесмена, настолько не похожей на ту, что он вел здесь когда-то.
        Если бы муж Кэт все еще был жив, у Хита был бы повод остаться — увидеть, как осуществляется его месть. Джо Никольс уже знает о его приезде в город, знает, что потеряет все, что имел, и до сегодняшнего дня Хит думал, что этого будет достаточно.
        Но это было до того, как он встретил Кэт. Увидев, какой потрясающей красавицей она стала, почувствовав, как закипает в жилах кровь, а тело наполняет звериный первобытный голод, Хит понял: он уже не сможет уйти. Он думал, что забыл Кэт, но одного взгляда в ее бездонные голубые глаза оказалось достаточно для того, чтобы былая страсть вернулась и вспыхнула с новой неистовой силой.
        Если в юности, когда Кэт была еще девчонкой, красота которой напоминала нераспустившийся бутон, Хит жаждал ее со всем пылом юношеской страсти, то теперь, когда женская привлекательность пришла к своему расцвету, он понял, что сойдет с ума от желания, если не получит ее. Если не почувствует, как она изгибается навстречу его ласкам, не ощутит, как ее тело принимает его, не услышит стон, который слетит с ее губ, когда она испытает оргазм.
        Хит не мог уйти, не сейчас. Для этого он слишком сильно хотел, чтобы она отдалась ему. Но что еще важнее, он хотел, чтобы Кэт не только желала его так же сильно, как он ее когда-то, но и призналась в этом. Произнесла вслух все то, что он мечтал услышать в юности. Только тогда затянутся оставленные ею шрамы.
        Хит едва заметно поморщился — давние слова Кэт, сказанные Артуру Чарлтону, звенели у него в ушах. «Хит? Ты, должно быть, шутишь! Посмотри на него: ни денег, ни работы, ни общественного положения. Может, сейчас семья Никольс и переживает тяжелые времена, но это не значит, что мы утратили нашу родовую гордость! Кого может привлечь этот оборванец?»
        Изначально вендетта Хита была направлена против брата и мужа Кэт. Одна лишь мысль о тщательно сплетенной им паутине финансовых комбинаций, опутавших семьи Никольс и Чарлтон, приносила темное, мрачное удовлетворение.
        Но Кэт может стать источником удовлетворения совершенно иного рода: чувственного, плотского, первобытного. Хит едва заметно улыбнулся — его тело уже пылало в предвкушении.
        — Ты уже сделал это однажды.  — Голос Кэт вернул его к реальности.  — Ушел, не прощаясь. Тогда я думала, ты никогда не вернешься.
        Хит действительно не собирался возвращаться. Он хотел оборвать все нити, связывающие его с Хоуденом, но судьба распорядилась иначе. До него дошла информация о грязной афере, в которую Джо и Артур пытались втянуть одну из дочерних компаний его корпорации. Эти сведения подняли с темного илистого дна его памяти множество болезненных воспоминаний, и он решил раз и навсегда покончить с людьми, превратившими в сущий ад его юность.
        К сожалению, за то время, которое ушло на то, чтобы удавка финансовых комбинаций сдавила шеи и кошельки его врагов, Артур Чарлтон успел пасть жертвой собственного развязного образа жизни, нарушив часть его планов.
        Разочарованию Хита не было предела, но сейчас перед ним сидела Катарина Чарлтон, и в его голове рождался новый план.
        — Есть дела, которые я должен уладить.
        — Какие дела?
        — Старые счеты.
        Глядя в огромные голубые глаза Кэт, Хит чуть усмехнулся. Он мог бы раскрыть карты прямо сейчас — продемонстрировать козыри, которые он тщательно собирал, еще находясь в Бразилии. Стоило ему потянуть за кончик клубка долгов, в которые влезли нечистые на руку Никольс и Чарлтон, и их поместья, а также любой предмет, находящийся на их территории, будет принадлежать ему.
        У него есть все козыри, но хочет ли он поразить ими Кэт?
        Нет, он может сделать это куда изящнее и получить гораздо больше удовольствия в процессе. А Кэт пусть пока остается в неведении.
        Джо и Артур в свое время лишили его денег и крыши над головой, и теперь он собирался так же поступить с ними. Удар, нанесенный Кэт, был иным, но от этого не менее болезненным, ведь он попал в самое уязвимое место — в его душу, и возмездие должно быть соответствующим. Он заставит Кэт желать его так же сильно, как сам жаждал ее когда-то. Пусть она сама придет к нему, готовая отдаться, умирающая от желания, не способная сдерживать свои чувства.
        Кэт уже сделала первый шаг в этом направлении — Хит видел это в ее глазах. Конечно, придется потрудиться, чтобы она забыла о гордости и начала вслух умолять его взять ее, но он умеет быть терпеливым и добиваться своего. Она признает это, произнесет вслух, и вот тогда все будет по-настоящему кончено.
        — С-счеты?  — В голубых глазах Кэт мелькнул испуг.  — С кем?
        Конечно, она уже знала, чьи головы Хит хочет получить. Но насколько далеко он готов зайти в своей мести?
        Губы Хита скривились в злой усмешке.
        — Зачем спрашивать, если уже знаешь ответ? С твоим братом и мужем, если бы он был еще жив.
        — И со мной?
        — Я ведь уже сказал, что просто хотел взглянуть на тебя в последний раз.
        Его слова прозвучали почти нежно, но темные глаза оставались холодными.
        — Итак, ты увидел меня, и что теперь?  — Кэт очень надеялась, что ее голос не дрожит.
        — Теперь я ухожу. Полагаю, ты не сочтешь за грубость мой отказ от дружеского чаепития.
        Кэт поежилась: вряд ли возможно было вложить в одну фразу больше яда.
        — И больше не вернешься?  — Мысль о том, что она вновь потеряет его навсегда, отозвалась острой болью в сердце Кэт.
        — Это зависит…
        — От чего?
        — От тебя.
        — Какое я имею к этому отношение?
        Хит нетерпеливо мотнул головой.
        — Я думал, это очевидно. Хочешь ли ты, чтобы я вернулся? Примешь ли меня?
        О, как бы она хотела прямо ответить на этот вопрос. Но перед ней стоял вовсе не тот Хит, которого она когда-то знала и о возвращении которого так мечтала. Да и она уже не та девочка, которая делила с ним все радости и невзгоды.
        Возможно, Кэт колебалась слишком долго, но что она могла сказать? Глядя на мрачное, замкнутое, за десять лет изменившееся почти до неузнаваемости лицо, она ощутила чувство, которого до этого никогда не испытывала в присутствии Хита.
        Страх.
        Страх ледяной водой стекал по ее коже, подбираясь все ближе к сердцу. Страх перед мужчиной, который уже давно перестал быть ее лучшим другом.
        — Что ж, я все понял,  — передернул плечами Хит.  — Оставляю тебя наедине с чаем. Больше я тебя не потревожу.
        Похоже, Хит принял ее молчание за отказ: он развернулся к двери, явно собираясь уходить. Но, даже учитывая странные и пугающие эмоции, которые будил в ней этот новый Хит, Кэт не могла допустить, чтобы он ушел так просто.
        — Постой…  — Она вскочила, хотела догнать его и остановить, но запнулась о край ковра и потеряла равновесие.
        В следующее мгновение случилось сразу несколько событий, причем они сменяли друг друга так быстро, что Кэт даже не сразу осознала, что происходит. Хит обернулся на звук ее голоса и увидел, как она падает. Инстинкты бросили тело вперед даже раньше, чем мозг успел отдать соответствующую команду. Через мгновение его руки сомкнулись на талии Кэт. Хит рывком притянул ее к себе, смягчая падение.
        Открыв глаза, Кэт обнаружила себя лежащей на груди Хита. Она знала, что в этой неловкой ситуации должна немедленно отстраниться, но словно оцепенела: нервное напряжение, которое она испытывала, находясь рядом с Хитом, неожиданно сплелось с уютом и домашним теплом его осторожных, почти нежных объятий. Эти два противостоящих друг другу ощущения разрывали ее разум и сердце пополам, не давая даже вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться.
        Лежавшие на ее плечах руки Хита вдруг скользнули вниз по обнаженной коже ее рук, лаская и притягивая ближе.
        — Кэт…
        Голос Хита вывел Кэт из оцепенения, в которое ее ввела эта неожиданная ласка. Тепло его дыхания щекотало ей лоб, и она невольно улыбнулась. Эти тепло и нежность напомнили ей прежнего Хита, которого она любила.
        — Катарина…
        Такой знакомый, родной голос. Может, Хит не так уж и изменился? Может, в этом крупном мускулистом теле за отполированной шикарной оболочкой все еще живет ее друг детства?
        — Хит…  — едва слышно прошептала она, слов но пробуя его имя на вкус.
        Собравшись с духом, Кэт подняла голову и взглянула на него. С такого расстояния невозможно было не заметить те изменения, которые оставили на лице Хита прошедшие годы: заострившиеся скулы, суровые складки у рта, твердая линия подбородка, серебряные ниточки седины в волосах.
        Их взгляды встретились, и что-то неуловимо изменилось: словно воздух вокруг сгустился и заискрился от напряжения. Прикосновения рук Хита стали более чувственными, теперь они скользили по ее спине, распространяя по ее телу жаркие, сладострастные волны.
        — Я…  — Кэт хотела что-то сказать, но чувственный шторм, бушевавший в ее теле, лишил ее способности мыслить связно.
        — Ты?  — Чувственный рот Хита изогнулся в многообещающей, безумно сексуальной улыбке.
        — Я…
        Возможно, Кэт нашла бы в себе силы закончить мысль, но тут Хит чуть подался вперед, и его губы нашли ее приоткрытый от изумления рот.
        Этот поцелуй был подобен удару молнии — внезапный и обжигающий. Кэт словно выпала из реальности, вдруг потерявшей всякое значение, растаявшей от жара жидкого огня, в который превратилась ее кровь. Она горела, текла, таяла, растворяясь в этом поцелуе.
        Хит никогда не целовал ее так. Он вообще никогда не позволял себе большего, чем братский поцелуй в щеку. Их дружба всегда балансировала на границе с любовью, но никогда не пересекала эту роковую черту.
        В сегодняшнем поцелуе Хита не было ничего братского. Ни один мужчина никогда не целовал ее так. И ни один поцелуй не вызывал у нее подобных чувств. Жар, возбуждение…
        И страсть?
        Может, это всепоглощающее, пылающее, зарождающееся внизу живота и волнами распространяющееся по всему ее телу желание и есть то, что женщина должна испытывать в мужских объятиях? Может, именно этого недоставало ее браку? Неужели Артур был прав и рядом с ним она была не способна раскрыть свою истинную женскую сущность?
        Эта мысль потрясла Кэт. Ее сознание разделилось на две противоборствующие части: одна жаждала раствориться в сладостных объятиях Хита, а другая требовала в панике оттолкнуть его, освободиться из-под его странной власти.
        Чувственные и умелые губы Хита дразнили ее, соблазняли, вели за собой в темные глубины первобытных желаний, лишая всякой способности к сопротивлению.
        Нет! Это уже слишком! Слишком близко, слишком интимно, слишком опасно!
        Кэт попыталась оттолкнуть Хита, но он лишь крепче прижал ее к себе. Его руки запутались в ее волосах, зафиксировав голову так, как ему это было удобно. Кэт хотела уже начать всерьез протестовать, но губы Хита вновь накрыли ее рот, и она забыла обо всем на свете. Если первый поцелуй был требовательным, властным, завоевывающим, то второй оказался неожиданно нежным и ласковым. Сама того не понимая, Кэт подалась ему навстречу.
        Ее руки скользнули по тонкой ткани рубашки, не скрывавшей рельефных, натренированных мускулов… Слишком дорогой рубашки для того Хита, которого она знала. В эту модную, явно сшитую на заказ одежду был облачен человек, которого Кэт сегодня встретила впервые в жизни. Незнакомец, сохранивший в себе лишь тень ее друга детства.
        Но, даже осознавая все это, Кэт не могла противиться страсти, охватившей все ее тело, подобно лесному пожару. Руки и губы Хита увлекали ее за собой, пробуждая самые древние, первобытные инстинкты, которые до сегодняшнего дня Кэт считала лишь плодом воображения авторов любовных романов. Их тела сплелись так тесно, что она чувствовала твердость его желания…
        — Кэт?  — Из-за двери раздался голос Изабель.  — Ты там?
        Ужас сковал тело Кэт, все еще находившейся в плену рук Хита. Она замерла, как кролик под взглядом удава, не в силах ни оттолкнуть его, ни даже пошевелиться. Несколько бесконечных секунд прошли в безмолвном оцепенении.
        — Кэт, надеюсь, ты не забыла, что мы собирались выпить чаю,  — раздраженно напомнила о себе Изабель.
        Ответом ей стал короткий злой смешок Хита, словно вырвавшийся из самых темных глубин его естества и мгновенно развеявший чувственную магию прикосновений его рук и губ.
        Кэт резко вскочила, стараясь унять бешено стучащее сердце. Хит немедленно поднялся и сделал шаг назад.
        Что же с ней творится? У Кэт кружилась голова, и это было неудивительно, ведь ее мир только что перевернулся с ног на голову и уже никогда не станет прежним. Кто та женщина, которая только что пылала страстью в объятиях Хита? Уж точно не всеми уважаемая леди Катарина Чарлтон.
        Кэт начала судорожно поправлять волосы. Бархатная резинка, которой она утром собрала их в аккуратный хвостик, осталась где-то на полу, так что теперь волосы ниспадали на плечи в хаотичном беспорядке. Платье смялось и задралось выше колен, и ей потребовалось приложить немало сил, чтобы привести его в относительный порядок. Она чувствовала на своем пылающем лице внимательный взгляд Хита. Он стоял неподвижно, словно мрачная тень, то и дело попадавшая в поле зрения, но Кэт не сомневалась, что про себя он смеется над ее беспомощностью.
        Вернув себе хотя бы видимость спокойствия и благопристойности, Кэт наконец подняла взгляд и замерла, завороженная эбеновой чернотой глаз Хита. Его чувственные губы изогнулись в улыбке, напомнившей Кэт оскал довольного сытого хищника.
        Этот человек вернулся в ее жизнь, чтобы мстить, и с порога открыто заявил об этом, а она… Ужас сковал сердце Кэт. Как она позволила этому произойти? Знакомая внешность Хита — лишь оболочка, за которой скрывается чужой человек, мотивы которого ей неизвестны. Вряд ли он стал бы симулировать возбуждение, но неизвестно, что послужило его первопричиной — страсть или желание столь изощренно отомстить ей?
        Господи, почему все так не вовремя? Почему она впервые ощутила свою женскую сущность в объятиях мужчины, которому стоит доверять в самую последнюю очередь?
        — Если бы ты знала, как долго я желал этого,  — промурлыкал Хит, и от его чуть хрипловатого голоса по коже Кэт побежали мурашки.  — Я ждал долгие годы…
        — И будешь ждать столько же, прежде чем я позволю тебе сделать нечто подобное вновь!  — выкрикнула Кэт, чувствуя, как к ее щекам приливает кровь.
        Мысль о том, что ее друг детства и защитник все эти годы скрывал подобные похотливые мысли, выбила почву у нее из-под ног.
        Хит цинично усмехнулся:
        — Хочешь сказать, я сделал что-то, чего ты не желала? Что ты не отвечала на мои поцелуи… Я приношу свои извинения за это недопонимание.
        Кэт изумленно моргнула. Последняя фраза была произнесена почти искренне. Изменилось все: тембр голоса, выражение лица, поза — неужели он правда извиняется перед ней?
        Но, вглядевшись в лицо Хита, Кэт поняла, что он разговаривает не с ней, а с кем-то стоящим за ее спиной. С Изабель, конечно.
        — Я не хотел заставлять вас ждать,  — продолжал тем временем Хит.  — Мы с леди Катариной должны были закончить кое-какие дела.
        До сегодняшнего дня Кэт и представить себе не могла, что человеческое лицо способно одновременно выражать столько противоречивых эмоций. На губах Хита играла обаятельная улыбка, но мышцы шеи были напряжены, демонстрируя внимательному наблюдателю, как непросто ему удерживать эту маску дружелюбия. Хит говорил с ее золовкой, и, соблюдая правила приличия, он повернул голову к ней, но под таким углом, что мог продолжать наблюдать за реакцией Кэт на происходящее. Каждое ее движение, каждый взгляд, каждое изменение выражения лица фиксировалось цепким взглядом темных глаз и оценивалось по неведомой шкале.
        Прежний Хит понятия не имел о том, как скрывать свои эмоции: он был открытой книгой, в которой каждый мог прочесть, что у него на сердце. Когда он счастлив, его лицо озаряла широкая теплая улыбка, которую так любила Кэт. К сожалению, в последние месяцы их общения она появлялась все реже. Когда в душе Хита клокотала ненависть, его лицо искажала маска злости: его чувственные губы сжимались в тонкую линию, а в темных глазах загорались угольки гнева.
        Нынешний Хит носил маску. Он предпочитал скрывать свои эмоции за идеально отполированной, лощеной оболочкой, которой он окружил свою душу, словно коконом. Эмоции, которым он позволял выйти наружу, были тщательно взвешены, направлены на достижение определенной цели и зачастую имели не слишком много общего с тем, что он испытывал на самом деле.
        Холодность, с которой Хит держался сейчас, невозможно было соотнести с тем ураганом страсти, который обрушился на Кэт всего пару минут назад и который она не желала анализировать, потому что он слишком походил на тот, что бушевал в ее собственной душе. От мысли, что сердце Хита сейчас бьется, как барабан, нервы напряжены до предела, а кровь бурлит в жилах, по коже Кэт побежали мурашки.
        — Не смею больше мешать вашему чаепитию.
        Как? Как он может быть таким невозмутимым, когда каждая частичка ее тела трепещет от желания и страха? Как может с такой невыразимой легкостью переходить от пылающей страсти к ледяному презрению?
        — Что ж, если ты не можешь остаться…  — Безукоризненно вежливые слова слетели с ее губ почти автоматически.
        — Да. К сожалению, меня ждут.
        — Поедешь в Хоуден?
        — Нет, на Ферму в холмах. Твой брат любезно предложил мне быть его гостем.
        — Что? Он не мог!  — выдохнула Кэт, не веря своим ушам.  — Джо бы никогда…
        — Думаешь?  — В усмешке Хита было столько яда, что по коже Кэт пробежал холодок.  — Тот Джо, с которым я разговаривал по телефону, горячо настаивал на том, что Ферма — лучшее и единственное место, где я могу остановиться.
        — Тогда тебе не позавидуешь,  — заметила Изабель.  — Без Кэт некому стало присматривать за домом, и он пришел в полнейший упадок. Тебе было бы гораздо удобнее…
        — Уверена, Хит разберется без наших советов,  — вмешалась Кэт, испугавшаяся, что ее золовке хватит глупости предложить ему остановиться у них.
        — Обязательно,  — кивнул Хит, не скрывая иронии.  — В конце концов, мне приходилось ночевать в гораздо менее комфортных условиях.
        В темных глазах Хита Кэт увидела вызов, но не посмела ответить на него. Ей было слишком стыдно за поведение своих родных, не подпускавших долговязого чумазого мальчишку даже к порогу дома, не говоря уже о кровати в когда-то принадлежавшей ему спальне. После похорон ее отца Хита вышвырнули из главного дома, отведя ему крошечную каморку в одном из подсобных помещений, куда не потрудились даже провести электричество.
        Чувство вины обжигающими тисками сжало горло Кэт: в свои пятнадцать она оказалась не способна ни уговорить Джо изменить свое жестокое решение, ни понять, почему Хит никогда не пытался дать ее брату отпор, с мрачной обреченностью снося любые издевательства. Прошло немало времени, прежде чем он все же не выдержал и ушел от них.
        — Поверь мне, в этот раз твой брат будет куда более гостеприимен.
        Хит попрощался с девушками и, развернувшись на каблуках, вышел из комнаты. Повинуясь внезапно возникшему желанию, Кэт подошла к открытому окну, чтобы посмотреть, как он неторопливо спускается по ступенькам и идет вниз по садовой дорожке.
        — Твой брат…  — Изабель всегда говорила слишком громко, так что Кэт не сомневалась, что Хит услышит ее и на полпути к воротам.  — Как он познакомился с этим красавцем?
        — Когда-то Хит жил на ферме. Работал с лошадьми.
        — Так это тот мальчишка-цыган?  — изумленно воскликнула Изабель.  — Не может быть! Он так изменился!
        Кэт молча кивнула. Она заметила, что Хит чуть замешкался у ворот, и поняла: он тоже слышал слова Изабель. Она не хотела даже думать о том, что он почувствовал, услышав старое прозвище, словно эхо долетевшее сквозь годы.
        Когда-то подобные комментарии в его адрес были в порядке вещей. Сейчас, глядя на то, каким мужчиной стал когда-то диковатый, замкнутый мальчик, только полный дурак или кто-то вроде Изабель, почти ничего не знавший о Хите, решился бы назвать его так.
        Хит вернулся, чтобы свести счеты. Эти слова вертелись в голове Кэт, заставляя ее трепетать от страха. В мире было всего два человека, ненависть к которым могла заставить Хита вернуться в этот богом забытый городок: с одним из них она состояла в кровном родстве, а за другого вышла замуж.
        Похоже, именно жажда мести гнала его вперед все эти годы. Но смерть Артура расстроила его планы, и теперь непонятно, на кого бросится этот хищник в поисках возмездия. Кэт невольно прижала ладонь к все еще пылающим губам. Нет сомнений в том, что в момент поцелуя Хит испытывал острое физическое возбуждение — даже самый искусный лжец не смог бы симулировать эрекцию, но что стало первопричиной: жажда овладеть ею или жажда мести?
        — Так, значит, это тот самый Хит?  — Изабель тоже подошла к окну и сейчас смотрела вслед удаляющейся фигуре их незваного гостя.  — Удивительно, как время меняет людей. Не думала, что все обернется таким образом.
        Кэт оставалось лишь кивнуть в ответ.
        День, о котором она столько мечтала, наконец настал, но он был невыразимо далек от всех ее фантазий. Мальчик, чей уход она оплакивала и чьего возвращения так ждала, давно исчез из этого мира. Его место занял мужчина с душой темной и опасной, как у волков, которые иногда забредали на их пастбища в поисках свежей крови.
        А сегодня волк получил приглашение остановиться на ферме ее семьи. Сводить счеты гораздо удобнее, когда объект ненависти находится всего в паре шагов…
        Кэт в панике схватила со стола телефон и нажала кнопку быстрого набора номера.
        — О Джо, пожалуйста!  — взмолилась она, но вместо брата услышала механический голос автоответчика.
        К сожалению, сегодня достижения технического прогресса не могли ей помочь — даже под дулом пистолета. У Кэт не получилось бы сейчас сформулировать внятное сообщение: ее мысли путались, а охваченное первобытным ужасом сердце билось с такой силой, что, казалось, в любой момент может выпрыгнуть из груди.
        — Не представляю, зачем такому человеку останавливаться на Ферме в холмах,  — покачала головой Изабель, уже потерявшая интерес к чаепитию.  — Это место — настоящая помойка. Никто в здравом уме не захочет там жить.
        Изабель, конечно, не знала, какой поток воспоминаний пробудили случайно брошенные ею слова. «Помойка» — именно так называли ферму красивые, модно одетые девочки из частной школы, куда отправил ее отец. Он хотел, чтобы Кэт получила лучшее образование, но в первую очередь ей доставались одни насмешки. В своих растянутых свитерах и потрепанных джинсах она то и дело ловила на себе презрительные взгляды. Неудивительно, что, получив возможность измениться, стать такой же красивой и яркой, как ее одноклассницы, она уцепилась за нее обеими руками.
        Кэт тяжело вздохнула. Сейчас она вовсе не была уверена в том, что игра стоила свеч. В детстве, пусть и проведенном «на помойке», она чувствовала себя гораздо счастливее, чем сейчас, в роскошном особняке Чарлтонов или в любой из дней их с Артуром брака. Впервые оказавшись в поместье Грейндж, она была поражена красотой и роскошью этих больших светлых комнат. Могла ли она предположить, что у этого прекрасного особняка и его красивых дружелюбных обитателей есть другая, темная, прогнившая насквозь сторона…
        Кэт хотела бы вернуться назад, в те времена, когда отец был еще жив, а сама она была веселой, беззаботной девчонкой, за которой долговязой худощавой тенью следовал ее лучший друг, а мир вокруг был теплым, чистым и дружелюбным.
        Но пути назад нет. Любимый отец давно умер, а вскоре после него исчез и диковатый, но бесконечно добрый в душе мальчик Хит, и тонконогая забавная девочка с вечно растрепанными волосами и широкой искренней улыбкой. Прошедшие годы поставили на их место мужчину, напомнившего Кэт готового к прыжку волка, и женщину, которую Кэт привыкла видеть в зеркале.
        Но, вспомнив о жарком поцелуе Хита, от которого ее кровь бурлила в жилах, Кэт невольно спросила себя, действительно ли она хочет вернуться в то время, когда они были лишь друзьями? Когда в ее жизни не было ничего, что могло бы заставить ее трепетать от страсти, жаждать большего и — да, бояться до жути. Никогда прежде голод желания не терзал тело Кэт — только сегодня она по-настоящему осознала, что значит быть женщиной.
        Кэт прекрасно понимала, что с ней произошло. Гормоны в ее теле отреагировали на сильного, красивого, невероятно сексуального мужчину, которым стал Хит. Но что он сам чувствовал в момент их поцелуя? Было ли это просто проявление его новой властной хищной натуры, или он вложил в этот поцелуй что-то еще?
        Покачав головой, Кэт отложила телефон. Вероятность того, что Джо перезвонит ей сейчас, крайне мала, а значит, ей нужно самой поехать на ферму и во всем разобраться.
        Старинные часы в гостиной пробили час дня, и Кэт поняла, что с момента, как Хит появился на ее пороге, прошел всего час. Лишь шестьдесят минут, а ее и без того шаткий мир рассыпался, словно карточный домик. Не зная, какие планы мести Хит вынашивал все эти годы, Кэт не могла даже предположить, как изменится ее жизнь после этой короткой встречи.
        Глава 3
        Свернув на изрытую колдобинами пыльную дорогу, ведущую к ферме, Кэт направилась к возвышающемуся на холме дому. Случайно брошенные слова Изабель эхом звучали у нее в голове. «Помойка». С этим сложно поспорить. Дом, уже в годы ее детства бывший достаточно ветхим, сейчас разваливался на части. Мать, на плечах которой в основном лежала забота о хозяйстве, умерла, когда Кэт не было и шести, а у отца, пытавшегося одновременно управлять фермой и воспитывать двоих не слишком послушных детей, не хватало ни сил, ни средств на поддержание в должном состоянии этого огромного дома.
        Вскоре после смерти отца Джо женился и ввел в семью новую хозяйку. Но Френсис, ставшая после беременности особенно капризной и болезненной, не интересовалась состоянием фермы и не желала заниматься обустройством старого дома. Она умерла через пару лет после рождения сына от болезни сердца.
        Бедная Френсис всегда ненавидела эту ферму. Выйдя замуж за землевладельца, она надеялась обрести богатство и положение в обществе и была жестоко разочарована, когда молодой муж привез ее в это богом забытое место. Неудивительно, что она так ратовала за сближение с семейством Чарлтон и полностью поддержала Джо в его стремлении выгнать Хита из дома, превратив его из члена семьи в обычного наемного работника, одного из многих. С той только разницей, что платить ему Джо не собирался.
        «Нам понадобится детская для нашего будущего ребенка»,  — заявила Френсис, с высокомерным презрением наблюдая за тем, как Хит собирает вещи. С тех пор ему было позволено заходить в дом лишь через черный ход и только на кухню — за едой.
        Хватило одного лишь взгляда на темный и мрачный дом, когда-то являвшийся сердцем фермы, чтобы по коже Кэт побежали мурашки. Если верить камню, врытому под раскидистым старым дубом, дом был построен в 1875 году. Когда-то это расположенное на вершине самого высокого в округе холма здание было самым большим и впечатляющим в округе. Построенное из темно-серого камня, с узкими, утопленными в стены окнами, защищенными от суровых зимних ветров мощными ставнями, не дававшими свету проникать в комнаты даже в солнечные дни, здание напоминало старинную крепость. Над крышей возвышались две мощных каминных трубы — одна над кухней, а другая над гостиной. За прошедшие годы дымоходы забились, но Кэт еще помнила запах дров, потрескивавших в камине, который отец разжигал на Рождество. С тех пор именно теплое пламя камина всегда ассоциировалось у Кэт с праздником, и неважно, где был разожжен камин — в бедно обставленной гостиной фермы или в шикарном зале поместья Грейндж.
        Но все это было давно. Сейчас дом выглядел почти заброшенным. Даже деревья, окружавшие со всех сторон дом ее детства, скрючились под гнетом лет и почернели. Почему же Хит решил остановиться именно здесь, а не в одном из куда более комфортабельных отелей?
        — Джо?..
        В доме было темно и тихо, как в склепе. Шаги Кэт гулким эхом разносились по пустому холлу. Она собиралась прийти сюда еще вчера, но вскоре после ухода Хита явился адвокат с дурными новостями, обсуждение которых заняло остаток дня. Попытки дозвониться до брата ничего не дали, так что сразу после завтрака она, снедаемая дурными предчувствиями, села в машину и поехала на ферму.
        — Джо?
        — Кто здесь?
        Из стоящего в центре комнаты кресла, пошатываясь, поднялась долговязая фигура. Хриплый, едва узнаваемый голос брата лишь подтвердил худшие опасения Кэт. Джо снова начал пить. И, судя по его отечному лицу и отросшей щетине, пил он уже не первый день.
        — А, это ты…
        Кэт проигнорировала не слишком радушный прием и, обойдя брата, дотянулась до выключателя. В желтоватом свете ламп Джо выглядел еще более удручающе. Господи, сколько же времени он провел в этом кресле в окружении бутылок? Судя по мятой одежде, он не снимал ее уже несколько дней.
        — Что с тобой произошло?
        — Он! Он произошел со мной! Проклятый Хит Монтана!  — выкрикнул брат с таким отвращением, словно это имя было ядом и жгло ему гортань.
        Кэт судорожно вздохнула. Страхи, терзавшие ее всю ночь, подтвердились и охватили ее с новой силой.
        Джо пошатнулся, и Кэт поспешно подхватила его под руку, не давая упасть.
        — Сядь, пожалуйста.
        Стараясь не морщиться от запаха перегара, прогорклым облаком окружавшего брата, Кэт усадила его обратно в кресло. Она уже не раз просила Джо, снова и снова являвшегося на ее порог в стельку пьяным, забыть о виски, но он не желал ее слушать.
        — Говорю тебе, он вернулся! Черт бы его побрал!
        — Хит был здесь?
        — Был?  — каркающе рассмеялся Джо.  — Он и сейчас здесь. Вернулся, как зачарованный пенни или, что больше похоже на правду, как кукушка в гнездо.
        — Да, кукушка снова в родном гнезде.
        Вкрадчивый бархатистый голос раздался так неожиданно, что у Кэт сердце ушло в пятки. Обернувшись, она увидела стоящего в проеме двери Хита. Сегодня он был в джинсах и футболке и до боли напоминал себя прежнего. С той только разницей, что у того мальчишки, дни напролет работавшего на ферме, не было возможности покупать себе одежду у известных дизайнеров или шить ее на заказ. Чаще он донашивал чужие вещи, которые висели мешком на его тощей долговязой фигуре. Нынешняя одежда была совсем другой: белая футболка из тонкой дорогой ткани льнула к телу Хита, словно вторая кожа, подчеркивая широкие плечи, рельефные мускулы и плоский живот. Голубые по тертые джинсы сидели идеально, облегая длинные тренированные ноги. И конечно, друг ее детства, проводивший дни в конских стойлах или в полях, никогда бы не надел эти мокасины из тончайшей кожи. Словно бросая вызов дождливой хмари за окном и затхлой темноте запущенного дома, Хит выглядел жизнерадостно и, чего уж скрывать, невероятно сексуально.
        — Может, мне стоит напомнить вам, сеньор Никольс, как кукушка поступает со своими птенцами?  — с нескрываемым сарказмом продолжил Хит.  — Подкинутый кукушонок растет и крепнет, а потом начинает одного за другим выпихивать остальных птенцов, ведь, когда с ними будет покончено, он станет полновластным хозяином гнезда.
        — Ты хочешь сказать…  — Страшная догадка тисками сдавила горло Кэт.  — Ты намекаешь на то, что теперь ты владеешь Фермой в холмах?
        На мгновение лицо Хита исказила злая торжествующая усмешка.
        — Я не намекаю, леди Катарина, а констатирую свершившийся факт.
        — Но…  — Кэт помотала головой, пытаясь привести мысли в порядок, и ее распущенные волосы рассыпались по плечам.  — Как это вообще возможно?
        — Возможно…  — Хриплый голос Джо звучал безжизненно.  — Вся эта чертова ферма до последнего сгнившего амбара принадлежит ему.
        — Я же сказал, что остановлюсь здесь,  — насмешливо заметил Хит, с интересом наблюдая за ее реакцией.
        — Вот именно, остановишься! Я думала, ты будешь гостем моего брата!  — воскликнула Кэт.
        — А ты бы поверила, если бы я начал утверждать обратное?
        Кэт вынуждена была признать его правоту: она бы решила, что это невозможно. Хотя сейчас, когда Хит Монтана владеет фермой, на которой когда-то был лишь чернорабочим, а ее брат, с которым Хита связывала взаимная лютая ненависть, принимает врага в своем доме, поздно говорить о возможном и невозможном.
        — И как давно ты являешься хозяином фермы?  — выдавила наконец Кэт, отчаявшись уложить в голове новую информацию.
        — Около месяца.
        Хит казался спокойным и расслабленным, но Кэт видела, что он пристально наблюдает за ее реакцией. Она с трудом сглотнула, стараясь взять себя в руки и не выдать охватившего ее смятения.
        — Так долго? Но почему же ты не сообщил мне об этом во время вчерашнего визита в Грейндж?
        Он чуть пожал плечами в ответ:
        — Я собирался, но подумал, будет лучше, если ты услышишь эту новость от брата.
        — Лучше? Чем лучше? Что вообще может быть хорошего в том, что ты завладел домом нашей семьи? Объясни, как это произошло? Джозеф ни словом не обмолвился о продаже фермы, а значит, сделка вряд ли была легальной.
        — В карточной игре.
        Кэт прижала ледяные руки к груди, словно пыталась унять бешено стучащее сердце.
        — Нет…  — Она перевела испуганный взгляд на Джо, но тот лишь бессвязно бормотал что-то о единственной хорошей карте, которая все никак не шла к нему в руки.  — Неужели всю ферму?  — выдавила она.
        — Всю,  — кивнул Хит с мрачным удовлетворением.  — До последнего ветхого амбара. И даже это не покрывает всех долгов Джо — он все еще должен мне немало денег.
        — Все еще должен? Ох, Джо…
        Но ее брату явно было не до того. Его лицо еще сильнее побледнело.
        — Что-то мне нехорошо. Кажется, меня сейчас…  — простонал он и вдруг резко прижал ладонь ко рту.
        Не дожидаясь окончания фразы, Хит рванулся к нему и чуть ли не волоком потащил на кухню. Дверь с грохотом захлопнулась за их спинами, избавив Кэт от участия в окончании этой неприятной сцены. К тому моменту, когда она, преодолев внезапно сковывавшее ее оцепенение, поспешила за ними, все уже было кончено. Джо едва стоял на ногах, тяжело опираясь на стол. Комнату переполнял едкий кисловатый запах рвоты.
        — Его нужно уложить в кровать,  — сказала Кэт, но, вспомнив о шокирующей новости, тихо спросила: — У него все еще есть кровать в этом доме?
        — Все та же кровать и все та же спальня. По крайней мере, пока,  — откликнулся Хит.  — Я помогу тебе дотащить его до комнаты. Сам он явно не в силах подняться на второй этаж.
        Двигаясь по скрипучей лестнице вслед за тащившим ее брата Хитом, Кэт вдруг осознала, как давно не была тут. Навещая Джо, она редко проходила дальше гостиной. Сейчас, озираясь по сторонам, она вынуждена была признать, что опустевший дом ее детства постепенно разваливается. Когда они вошли в спальню, Кэт невольно поморщилась. Воздух здесь был тяжелым и спертым, словно комнату не проветривали и не убирали уже много дней. Простыни, на которые Хит положил Джо, от въевшейся за время долгого использования грязи приобрели неприятный желтоватый оттенок. Шторы на окнах держались лишь на нескольких крючках и были слегка задернуты, но Джо тут же начал жаловаться на то, что от света у него начинается мигрень.
        Под изумленным взглядом Кэт Хит пересек комнату и задернул шторы. Не говоря ни слова, он развернулся на каблуках и вышел за дверь. Кэт покачала головой. Вряд ли он посочувствовал Джо. Скорее всего, просто не захотел слушать его нытье.
        Она как раз пыталась стянуть с ноги брата засаленный сапог, когда Хит неожиданно вернулся и поставил на прикроватную тумбочку бутылку воды, предусмотрительно ослабив крышку.
        — Если ему удастся влить в себя хотя бы половину, он оправится гораздо быстрее,  — пояснил он.
        — Спасибо.
        Голос Кэт звучал хрипло, и неудивительно, ведь она была в полном смятении. Она не понимала, как реагировать на это внезапное проявление заботы к врагу. Оставалось надеяться, что Хит посчитает ее напряженность следствием неравной борьбы с сапогами.
        — Постой…
        Прикосновение сильной прохладной руки заставило Кэт отпрянуть в панике, но она тут же пожалела о своей реакции, когда увидела, как обиженно сжались чувственные губы Хита.
        — Давай лучше я.
        Не зная, что сказать, она послушно отступила.
        — Ну вот.
        Хит легко стянул с ног Джо сначала один, а затем и второй сапог и бросил их на пол. В установившейся напряженной тишине грохот падающей обуви прозвучал неестественно громко.
        — Спасибо, я…
        Хит оборвал ее на полуслове, нетерпеливо помотав головой:
        — Сначала я хотел вместе с водой принести пачку обезболивающих, но в таком состоянии он непредсказуем, а значит, неизвестно, сколько таблеток может принять зараз. Я не в том настроении, чтобы утром оказаться с холодеющим трупом на руках.
        — Уверена, ты был бы только рад, если бы нечто подобное произошло. Я ведь помню, как сильно вы ненавидели друг друга,  — огрызнулась Кэт, слишком утомленная для того, чтобы быть обходительной или хотя бы вежливой.  — Это стало бы решением всех твоих проблем…  — Она поняла, насколько грубыми были ее слова, когда увидела ярость, вспыхнувшую в темных глазах Хита.  — Прости, мне очень…  — начала было она, но Хит уже развернулся и пошел прочь.
        Скорость его шагов красноречивее, чем любые слова, продемонстрировала Кэт, насколько он зол. Она бросилась вслед за ним, но догнала лишь у входной двери, которую Хит был уже готов открыть, желая выбраться на свежий воздух из этого семейного склепа. Под окнами стоял блестящий на солнце «мерседес». Если бы Хит успел сесть в него, ей бы уже не удалось принести извинения.
        — Хит, пожалуйста!  — запыхавшись, выпалила Кэт.
        Он остановился так резко, что она, не успев затормозить, врезалась в его широкую спину. Прикосновение к нему было похоже на удар тока — по всему телу Кэт прокатилась жаркая, томительная волна, превратившая ее кровь в струящуюся по венам лаву.
        — Пожалуйста,  — едва слышно повторила она, тщетно пытаясь взять себя в руки.
        Хит медленно повернулся к ней. В другое время его пылающие гневом глаза могли бы напугать ее, но не сейчас. Она не могла позволить страху сковать ее.
        — Мне правда очень жаль.
        Хит действительно собирался сделать вид, что принимает ее извинения. Это был единственный путь, на котором он смог бы сохранить жалкие остатки своего самоконтроля и вернуть так необходимую для его душевного спокойствия дистанцию. Кэт всегда должна была находиться на расстоянии, превышающем длину его вытянутой руки,  — так он не смог бы, поддавшись инстинктам, схватить ее, заключить в объятия, запечатать губы невыносимо долгим и сладким поцелуем, как сделал вчера. Это была ошибка, которая могла разрушить так тщательно просчитанный план, и он поклялся себе в том, что подобное больше не повторится.
        Не повторится…
        Даже если кровь стучит в висках с такой силой, что он едва может слышать собственные мысли. Даже если каждая клеточка его скованного почти звериным желанием тела жаждет прикоснуться к Кэт. Даже если аромат ее кожи, в котором полевые цветы смешались с лимонной кислинкой, щекочет ноздри. Даже если в горле так пересохло, что он едва может дышать, а алая пелена желания застилает глаза, оставляя в поле зрения лишь прекрасное лицо Кэт. Ее глаза голубого цвета прикованы к его лицу, а нежные губы сжались в тревожную линию. О, как бы он хотел разомкнуть их поцелуем и взять в плен сладкий, податливый язык.
        Черт побери, нет! Хит не собирался поддаваться этому соблазну, даже если каждый дюйм его тела самым примитивным, животным образом сопротивлялся голосу разума.
        Он мог бы реализовать все свои желания — достаточно было один раз поцеловать Кэт, чтобы понять, что она не сможет долго противостоять его ласкам. Он мог бы получить ее прямо сейчас: довести до исступления поцелуями, подхватить на руки, прижать спиной к грязной коричневой стене этого полусгнившего коридора, сорвать с нее платье… Хит был уверен, что не услышит ни слова возражения. Десять лет назад он поступил бы именно так. Тогда он был диковатым, неотесанным мальчишкой, руководствовавшимся в первую очередь инстинктами, а не голосом разума. Он никогда не сдерживался рядом с привлекательной женщиной, готовой предложить ему себя, а их рядом с ним в те годы всегда было в избытке.
        Но Катарина Никольс — совсем другое дело. То есть леди Катарина Чарлтон, которая сейчас смотрела на него с таким ужасом, словно от его поцелуя ее кожа мгновенно превратится в камень, а губы в лед. Женщина, чьи глаза становились похожими на сияющие сапфиры, когда она боролась с желанием, которого не должна была испытывать. С чувственным голодом, который он будил в ней одним своим присутствием.
        Он почувствовал этот голод, когда впервые поцеловал Кэт — когда ее тело таяло под его руками, а губы из последних сил сдерживали готовый сорваться с них стон. Тогда Хит не пошел дальше. Это произойдет позже: когда она отбросит свою гордость и будет молить о его прикосновениях и ласках. Десять лет ожидания научили Хита быть холодным и расчетливым: анализировать ситуацию, планировать на много ходов вперед, расставлять ловушки таким образом, чтобы желанная добыча неминуемо попала в силки: будь то новая компания или прекрасная женщина.
        Фигуры уже расставлены, первые ходы сделаны, ему оставалось только хладнокровно ждать победы.
        Хит был не против того, чтобы подождать. И в полной мере насладиться предвкушением победы.
        — Что бы ни думал твой братец, я не тупое животное,  — бросил он.
        — Я знаю.
        Кэт действительно выглядела очень смущенной. Ее щеки пылали, а белые зубки впились в нижнюю губу с такой силой, что Хит испытал почти болезненное желание немедленно остановить эту добровольную пытку, заменив ее поцелуем.
        — Я никогда не должна была говорить тебе ничего подобного. Я не это имела в виду…
        — Что ж, у тебя действительно были на то некоторые основания.  — Хит с деланной безучастностью пожал плечами.  — Когда-то я желал твоему брату смерти. Но за прошедшие годы я узнал много нового. Например, что месть действительно следует подавать холодной. Тогда можно распробовать оттенки вкуса и смаковать каждый кусочек.
        От его слов по спине Кэт пробежал холодок, а сердце вновь сжалось от тоски по лучшему другу детства, которым Хит был когда-то. А был ли? За несколько месяцев, предшествовавших его уходу, Хит резко охладел к ней, а потом ушел, не прощаясь и не оглядываясь. Подобное поведение заставило Кэт задуматься, такое ли важное место она занимала в его сердце. Может, она была для него просто таблеткой от скуки, заполнявшей пустоту?
        — А еще говорят, что месть — это отравляющий душу яд.
        — Я готов рискнуть,  — ухмыльнулся Хит.  — Я бы согласился, даже зная, что яд убьет меня, при условии что своих врагов я заберу с собой.
        Как в одной фразе может быть одновременно столько насмешки и горечи? Кэт захотелось, как в детстве, обнять старого друга, но этот новый, невыносимо холодный и отстраненный Хит казался недостижимым для любых посторонних эмоций.
        — О, Хит…
        — Иди к своему брату, Катарина,  — сказал он, сопроводив свои слова властным жестом.  — Ты нужна там.
        «И не нужна мне»,  — закончила она про себя, чувствуя, как к глазам снова подступают неуместные слезы. Ему не нужно было произносить этих слов — они были отчетливо видны в его скрещенных на груди руках, безучастном выражении лица, сжатых в непреклонную линию губах.
        Кэт уже собиралась вернуться на второй этаж, когда ей в голову пришла шокирующая мысль.
        — А где Гарри?
        Она с ужасом представила, что ее одиннадцатилетний племянник видел Джо в таком плачевном состоянии. Ему и так нелегко, ведь он рос без матери, а теперь и отец довел себя до того же состояния, до которого перед этим довел ферму. Что мог подумать бедный ребенок, глядя на то, как его отец день за днем надирается до потери памяти, не проявляя к нему никакого интереса? А вдруг он спрятался где-то и плачет?
        — В школе, где ему и положено,  — чуть заметно пожал плечами Хит.
        — Но как он туда попал? Гарри ведь слишком мал, чтобы ездить туда одному…
        — Я отвез его.
        Ответ Хита совершенно выбил ее из колеи.
        — Ты?
        — А почему, черт побери, нет?!  — возмутился он, заметив ее изумление.  — Ребенку нужно было попасть в школу, а его отец явно не в том состоянии, чтобы вести машину. Тут ехать-то всего десять минут.
        И все же для человека, который всем сердцем ненавидел Джо, а значит, мог с полным правом распространить свою ненависть и на его отпрыска, это был очень благородный поступок.
        — Спасибо тебе…
        — Гарри просто ребенок, он не имеет отношения к нашим распрям.
        — Да, но…
        — Возвращайся к брату, Катарина. Ты нужна там,  — с нажимом повторил Хит и, чтобы прекратить затянувшуюся беседу, вышел за дверь.
        Через минуту Кэт услышала шум отъезжающей машины и тяжело вздохнула. Ноющая боль десятилетней выдержки сжала ей сердце. Хит опять стремился уйти от нее, она снова чувствовала себя брошенной и ненужной.
        Тихий стон отвлек Кэт от печальных мыслей. Джо, этот пьяный идиот, действительно нуждался в ней сейчас. Если ей удастся побыстрее привести его в чувство, она сможет наконец узнать подробности их с Хитом сделки и, может, даже выработать план дальнейших действий.
        Но оказалось, что Джо лишь перевернулся на другой бок и продолжил спать. Похоже, в ближайшие часы он не собирался прерывать это полезное занятие.
        Оглядев спальню брата, Кэт сокрушенно покачала головой. Все горизонтальные поверхности в комнате: стол, комод, подоконники — были заставлены бутылками, свидетельствовавшими о том, что на этот раз Джо увяз очень глубоко и ушел в самый продолжительный запой из всех, из которых Кэт приходилось его вытаскивать за последние годы.
        Страшно представить, каково все это время было Гарри. Оставалось надеяться, что Джо хватило ума надираться по ночам, пока его маленький сын спал.
        Похоже, для их семьи настали по-настоящему черные времена. А Кэт даже не могла предложить Джо свою помощь. Новости, которые ей сообщил адвокат Артура, оказались даже хуже, чем она ожидала. Она больше не была хозяйкой имения Грейндж. Долги покойного мужа были настолько велики, что ей оставалось лишь передать поместье крупной корпорации, которая и так уже владела большей частью земель в округе. Это казалось Кэт наиболее приемлемым выходом из положения: так она могла погасить большую часть долгов Джо, а части рабочим в поместье — сохранить свои места.
        Кэт тяжело вздохнула.
        «Возвращайся к своему брату, Катарина. Ты нужна там». Эта фраза по-прежнему крутилась в голове Кэт. Знает ли Хит, какую боль причинили ей его слова? Знает ли он, что чувствуешь, когда самый дорогой человек отворачивается от тебя? О да! Конечно, знает, и лучше, чем кто-либо, а значит, нарочно заставил ее почувствовать свою незначительность и беспомощность. Наверное, он сам испытал те же чувства, когда Джо вышвырнул его из дома, который он за столько лет привык считать своим, и отправил ночевать в крошечную неотапливаемую хибару.
        Сейчас в окружении знакомых стен воспоминания о том дне вдруг стал такими яркими, словно все произошло вчера. Как только Джо узнал шокирующую новость о смерти отца, он немедленно примчался на ферму, чтобы установить свои порядки. И начал он, конечно, с того, кого ненавидел больше всего на свете.
        Едва переступив порог, он с криком набросился на Хита:
        — Может, мой отец и позволял тебе жить в этом доме, мразь, но теперь я здесь хозяин.  — Он рывком распахнул дверь, за которой бушевала метель.  — С сегодняшнего дня ты будешь отрабатывать свою еду и кров, как остальные работники на ферме. И как и все они, ты не имеешь права на такую роскошь, как личная спальня в главном доме. Пошел вон, цыган! Вон из моего дома!
        — Но, Джо, ты не можешь!  — воскликнула Кэт, но брат не обратил на нее никакого внимания.
        — Убирайся!
        — Джо, нет!
        Кэт стушевалась под свирепым взглядом брата и замолкла, испугавшись, что ее слова только ухудшат и без того невыносимую ситуацию. Она хорошо знала Джо и понимала: если ему перечить, он будет еще яростнее настаивать на своем.
        Кэт поежилась, вспоминая те чувства, которые охватили ее в тот момент: смешались растерянность, беспомощность, боль… Все происходящее было бесконечно неправильным и несправедливым. Она просто не могла молчать. Но, набравшись смелости, чтобы еще раз попытаться убедить брата проявить милосердие, она натолкнулась на полный ярости взгляд Хита и вновь промолчала.
        Ради Хита она была готова бороться с братом, но вступать в спор с предметом семейного конфликта было чересчур. Хит хотел бороться с Джо своими методами, и все, что она могла сделать,  — это не мешать ему. Даже если ее сердце жаждало совсем иного.
        Кэт внутренне сжалась, со страхом ожидая реакции Хита. Но вместо того, чтобы ударить Джо или хотя бы сказать что-то в свою защиту, он просто смотрел на него. И Джо не выдержал: опустил взгляд, притворяясь, что очень заинтересован причудливым узором ковра. Тогда Хит повернулся к нему спиной и молча вышел, мгновенно скрывшись в снежном вихре. Джо поспешил к двери и с грохотом захлопнул ее, словно таким образом пытался оставить за собой последнее слово.
        Похоже, месть Хита действительно удалась.
        Он заставил Джо и его родных испытать то же самое, что когда-то чувствовал сам. Кэт не сомневалась: теперь, когда Хит стал полновластным хозяином фермы, лишь вопрос времени, когда он вышвырнет Джо на улицу. В конце концов, когда-то ее брат лишил его единственного дома, который он знал.
        Глава 4
        Заглушив мотор, Хит вышел их машины и с сомнением оглядел дом. Наверняка Кэт уже ушла. Убедилась в том, что на данный момент ничем не может помочь своему непутевому брату, и отправилась назад в Грейндж, где могла еще какое-то время играть в благородную леди и хозяйку поместья.
        Столько, сколько он ей позволит.
        Хит оставил своим юристам подробнейшую инструкцию: они должны были до последнего скрывать имя нового хозяина имения Грейндж, стоимость которого едва покрыла приверженность Артура Чарлтона к наркотикам и азартным играм. Когда-то это поместье стоило куда больших денег, но необходимость регулярно выплачивать огромные суммы шантажистам, угрожавшим раскрыть парочку грязных секретов Артура, подпортив репутацию аристократического рода, изрядно подорвала семейное благосостояние Чарлтонов.
        Скорее всего, леди Катарина уже наслышана о темных делах, в которых был замешан ее покойный супруг. Она должна радоваться тому, что кто-то снимет с нее неподъемный груз долгов, пускай и забрав в обмен поместье. На данном этапе Хит предпочел умолчать о том, что именно он стоит за всем, что происходит сейчас с ее семьей. Только получив от жены лорда Чарлтона все, что хочет, он раскроет карты. Позволит ей увидеть, каким мужчиной он стал.
        Но для начала пусть леди Катарина придет к тому, кем она считает его сейчас: везучему игроку, который завладел семейной фермой по чистой случайности. А она придет, даже если сама того не понимает. Может, разум благородной леди и отрицает такую возможность, но тающее в его объятиях тело однажды возьмет свое. Уже сейчас Кэт не может справиться с желанием, сжигающим ее изнутри, легко поддаваясь на его провокации. А что будет через пару недель?
        Хит замер на пороге. Ему в нос ударил аппетитный запах. Впервые с момента его появления в этом запущенном доме кто-то готовил.
        Вернувшись после десяти лет, Хит был поражен тем, во что превратилась когда-то цветущая ферма под чутким руководством Джо. А сколько было шума и амбициозных обещаний продемонстрировать деловой подход нового поколения!
        Но сейчас дом словно преобразился — в нем появилось ощущение тепла и уюта. Влекомый аппетитными запахами, Хит прошел на кухню. У плиты хозяйничала Кэт. Ее прекрасные волосы были забраны в высокий хвост, рукава закатаны по локоть, а изящная талия обвязана фартуком. Грубая, выцветшая от времени ткань удивительным образом подчеркивала изящество ее фигуры, и Хит судорожно сглотнул, стараясь подавить вдруг захлестнувшие его чувства, в которых переплелись нежность и боль.
        — Значит, твой братец приставил тебя к плите?  — нарочито безучастно спросил он в ответ на ее приветствие.
        — Джо еще спит. В ближайшее время он и пошевелиться не сможет, не говоря уже о том, чтобы раздавать приказы. Но скоро вернется Гарри, а в доме шаром покати. Я готовлю овощной суп, потому что ничего, кроме овощей, в холодильнике не обнаружилось,  — заявила она с недовольной гримаской.
        Такие фразы женщины обычно заканчивают воздев глаза к потолку и воскликнув: «Мужчины!»
        — У меня не было времени, чтобы съездить за продуктами,  — пожал плечами Хит.
        Он мог бы нанять целую команду уборщиков, ремонтников и декораторов, которые превратили бы этот обветшалый, заросший паутиной и пылью дом во дворец, а к плите поставить отличного повара, но тогда ему пришлось бы раскрыть карты. На данный момент он предпочел не спешить и наслаждаться игрой.
        Хит невольно улыбнулся, наблюдая за тем, как Кэт сосредоточенно помешивает суп. Она старалась сделать вид, что полностью поглощена своим занятием, но он то и дело ловил на себе ее взгляды.
        — Кроме того, у меня есть более важные дела, чем заниматься уборкой дома, практически разрушенного усилиями твоего брата.
        — Неужели? Еще не все карточные партии выиграны? Не все семейные состояния украдены, а жизни разрушены?
        Хит зло рассмеялся и покачал головой:
        — Моя дорогая леди Катарина, если ты считаешь, что эту давно пришедшую в запустение землю и пару обветшалых амбаров можно назвать состоянием, то тебе стоит заглянуть в толковый словарь — твое мнение явно не совпадает с общепринятым. А что касается кражи, уверяю тебя, ни одна буква закона не была нарушена: все абсолютно честно и легально.
        — Возможно, легально, но сомневаюсь, что честно!
        — Карточная партия была лишь последним звеном в цепочке долгов Джо. Я дал ему шанс немного отыграться, но он не смог им воспользоваться. Или ты хочешь сказать, что я жульничал?
        Последнюю фразу Хит произнес почти шепотом, но его тихий голос больше напоминал шипение змеи.
        — Нет! Что ты, конечно нет! Ты не мог, ты не такой!
        Кэт выпалила это с такой искренней горячностью, что внезапно вспыхнувший гнев Хита развеялся как дым. Он решительно сменил тему:
        — Пахнет вкусно.
        — Хочешь поесть? Или ты уже пообедал в городе?
        — Нет, не обедал, и — да, пожалуйста. Если, конечно, у тебя есть лишняя порция.
        — И даже не одна. Когда я берусь готовить суп, то варю на целую армию,  — улыбнулась Кэт, и через мгновение перед Хитом уже стояла полная тарелка горячего ароматного бульона.
        Странная смесь умиления и тоски переполнила Хита.
        Так вот какой могла бы быть его жизнь. Если бы ее отец не умер. Если бы ее брат не оказался жестоким и беспринципным домашним тираном, который пользовался любой возможностью, чтобы реализовать свою ненависть к миру. Если бы она не соблазнилась роскошью поместья Грейндж, дизайнерской одеждой, машинами и драгоценностями. Если бы она не отвернулась от него и не швырнула его сердце — единственное, что он тогда мог ей предложить,  — ему в лицо.
        Когда-то это было его заветной мечтой — настолько прекрасной и несбыточной, что Хит хранил ее в самой глубине своего сердца, не надеясь, что она однажды воплотится в реальность. Собственный дом — место, куда он был бы рад возвращаться после долгого рабочего дня. Дом, где его ждала бы любящая жена. И не просто некая абстрактная жена, а та единственная, о которой он всегда мечтал, в которую когда-то влюбился с первого взгляда.
        Женщина, которую жаждали его душа и тело. Катарина Никольс, а теперь Катарина Чарлтон. Женщина, которая отвернулась от него и вышла замуж за его злейшего врага.
        Прошло десять лет. Теперь у него есть недвижимость практически в каждом крупном городе мира, но ни одно из этих роскошных зданий не заслуживает того, чтобы называться домом, тем более домом его мечты…
        Эта кухня была первой комнатой, которую Хит увидел, оказавшись на Ферме в холмах. Сюда мистер Никольс привел его — одинокого, измученного, голодного сироту, которого нашел на одной из улиц Ливерпуля. Он был завернут в тяжелое мужское пальто, защищавшее его от бушевавшей за окном непогоды, но все равно дрожал как осиновый лист: не от холода, а от страха. С другого края стола на него смотрели две пары детских глаз: искрящиеся любопытством голубые глаза Кэт и водянисто-голубые, холодные — Джозефа.
        — Кто это, черт побери, такой и что он здесь делает?  — требовательно спросил Джо, брезгливо оглядывая незнакомца.
        — Я нашел его в Ливерпуле, где он просил милостыню на улице. Вы же понимаете, дети, я не мог оставить его там, тем более в такую ненастную ночь. Ему нужна горячая ванна, сытный ужин и чистая одежда — не может же он и дальше ходить в этом грязном тряпье. Джо, принеси ему что-нибудь из своих вещей.
        — Черта с два! Почему я должен делиться с этим попрошайкой?
        — Вот суп, поешь!
        Не обращая никакого внимания на возмущение брата, маленькая Кэт налила полную тарелку супа и поставила ее перед гостем. Точно такого же овощного супа, который сейчас медленно остывал в стоящей перед Хитом тарелке. В отличие от брата девочка сразу заметила болезненную худобу маленького цыгана и глубокие темные круги под глазами. Когда он замер в нерешительности, она взяла его ладонь в свою и вложила в нее ложку.
        — Ешь скорее, а то остынет.
        Хит не сомневался в том, что именно тогда и влюбился в эту голубоглазую девочку. И совершенно неважно, что ей на тот момент едва исполнилось семь, а сам он был на два года младше Джо, которому на тот момент было двенадцать.
        — Какого черта ты его притащил?  — допытывался тем временем Джо.
        — Ему нужна была помощь,  — чуть пожал плечами его отец.  — Думаю, что смогу в будущем добиться разрешения на усыновление.
        — Усыновление?!  — вскричал Джо, лицо которого исказилось от отвращения.
        — Да, у тебя будет брат.
        — Мне не нужен брат! Не желаю иметь ничего общего с этим цыганским отребьем!  — выкрикнул он, бросив на Хита полный ненависти взгляд.  — Я никогда не признаю его своим братом! И если у тебя осталась хоть капля здравого смысла, ты вернешь его на ту помойку, где нашел…
        — …извинения.
        — Que?  — Хит так ушел в свои воспоминания, что не раздумывая ответил на том языке, который за последние годы стал для него родным.
        — Я приношу свои извинения. То, что ты хочешь увидеть Джо мертвым… Я не должна была говорить ничего подобного.
        Хит чуть пожал плечами:
        — Не могу сказать, что эта мысль не приходила мне в голову.
        — Но ты ведь никогда не делал ничего такого, что могло бы воплотить желаемое в действительность. И это невзирая на бесконечные оскорбления и провокации со стороны Джо. Наверняка тебе не раз хотелось отвесить ему крепкую затрещину, но ты никогда… Что-то не так с твоим супом?
        Кэт показалось, что он обрадовался ее предложению поужинать, но с тех пор, как она поставила перед ним тарелку, прошло уже немало времени, а он так и не притронулся к еде — лишь рассеянно смотрел на нее, погруженный в свои мысли. Совсем не веселые мысли, судя по мрачной складке, которая пролегла между его бровями.
        — Нет, ничего…  — с вежливой улыбкой ответил он.  — Просто жду, когда остынет.
        — Если ты подождешь еще немного, он покроется ледяной корочкой.
        Но даже шуточный тон не избавил Кэт от тоски, которая сжимала ее сердце, когда она смотрела на Хита, сидящего за их старым кухонным столом.
        Словно и не было тех долгих десяти лет разлуки.
        — Ты не был таким медлительным, когда я впервые налила тебе суп.
        День, когда отец привел в дом Хита — тощего грязного мальчишку, перепуганного, знающего всего пару слов по-английски, но из последних сил старавшегося держаться уверенно — навсегда врезался в ее память. В отличие от брата, который пришел в ярость от мысли, что ему придется жить под одной крышей с чужаком, Кэт сразу разглядела боль и одиночество, таившиеся в глубине темных глаз мальчика, и загорелась желанием помочь ему.
        Но, не зная его языка, она не могла просто сказать Хиту, что рада его видеть. Ей оставалось лишь использовать невербальные жесты — например, тарелку горячего овощного супа.
        — Тогда я бы и жареную подошву съел,  — усмехнулся Хит.  — Ты была первым, после твоего отца, человеком, предложившим мне помощь. В отличие от Джо, который зыркал на меня так, словно планировал зверское убийство.
        — Просто ты стал для него соперником в борьбе за внимание отца. У них всегда были очень непростые отношения, а с твоим появлением все только ухудшилось. В этом нет твоей вины. Папа говорил, что Джо пошел характером в деда, от склочного нрава которого стонала вся округа. Особенно доставалось его бедной жене, которую он ревновал к каждому дорожному столбу.
        — Да, уже тогда он счел меня кукушонком, пробравшимся в гнездо его семьи.
        — Но ты ведь не станешь спорить, если я скажу, что вначале проще было бы понять кукушонка, чем тебя.  — Кэт натянуто улыбнулась, лихорадочно соображая, что бы еще сказать.
        Для нее это была не просто светская болтовня. Она надеялась: общие воспоминания помогут ей достучаться до мальчика, которым Хит был когда-то. До своего лучшего друга, по прошествии десяти лет превратившегося в холодного, расчетливого бизнесмена.
        Вот она, ирония судьбы: когда-то Кэт мечтала о том, чтобы Хит получил образование, нашел себе высокооплачиваемую работу, добился успеха… Могла ли она предположить, что, воплощая ее мечту в реальность, он преобразится до полной неузнаваемости? Разделявший их сейчас стол мог с тем же успехом быть бездонной пропастью.
        Правда, стоит признаться хотя бы себе самой в том, что ни один мужчина никогда не будил в ней тех чувств и желаний, которые охватывали ее в присутствии этого нового Хита.
        — Никто не понимал ни слова из того, что ты говорил. Прошла масса времени, прежде чем мы поняли, что язык, на котором ты говоришь,  — португальский.  — Догадка пришла сразу же после того, как Кэт произнесла эти слова.  — Так вот почему ты отправился в Бразилию?
        Хит медленно кивнул:
        — Я надеялся узнать хоть что-нибудь о своих биологических родителях. У меня были кое-какие догадки. Мы с матерью переехали в Англию сразу после ее разрыва с отцом. К сожалению, ее материнские инстинкты оказались недостаточно сильны, и она бросила меня, как только поняла, что ни один состоятельный мужчина не посмотрит на женщину с маленьким ребенком.
        Кэт тяжело вздохнула. Когда Хит научился говорить по-английски, он рассказал ей о том, как оказался один на улицах Ливерпуля. Впоследствии представители социальной службы пытались отыскать следы матери Хита, но не преуспели в этом. В конце концов они оставили попытки и позволили ее отцу усыновить мальчика.
        Сердце Кэт сжалось от боли. Ей была невыносима сама мысль о том, что мать может хладнокровно оставить свое дитя, и ей было бесконечно жаль маленького мальчика, брошенного умирать от голода на улице чужого города.
        Естественно, по отношению к успешному, сильному мужчине, в которого превратился ее друг детства, эти чувства были неуместны. Желая прервать неловкую паузу, Кэт спросила:
        — Тебе удалось найти родителей?
        — Да. Моего отца.
        — И, судя по всему, он оказался императором Китая? Или, по меньшей мере, императором Бразилии?
        — Не совсем,  — усмехнулся Хит.  — Не стану отрицать, он весьма состоятельный человек. Он владеет несколькими шахтами в Минас-Жейрас. Причем я сначала устроился к нему на работу, а уже потом узнал, что он мой отец.
        — Так вот откуда взялось имя Монтана?
        — Да.
        — И твое богатство тоже?
        На этот раз Хит отрицательно покачал головой:
        — Я лишь один из многих внебрачных сыновей моего любвеобильного родителя, появившихся у него от множества не подозревавших о существовании друг друга любовниц. И насколько я понял, он не слишком трепетно относится к своим обязанностям. Наверное, именно поэтому моя мать оставила его и переехала в Англию. Свое состояние я заработал сам. Мой отец владеет шахтами, где добывают топазы и аквамарины, а я обнаружил богатейшее месторождение изумрудов.  — Хит прикоснулся к серьге, поблескивающей в его ухе.  — Это «Итабира» — первый изумруд, который был найден там.
        Кэт едва заметно нахмурилась. Это слово… Какая-то мысль крутилась у нее в голове, что-то важное, что-то, что было необходимо вспомнить… Но мысль ускользнула, оставив странное ощущение.
        — Похоже, мальчик, вместе с которым мы каждый вечер ужинали за этим столом, прошел долгий путь.
        — То же самое можно сказать и о тебе,  — с едва ощутимой горечью откликнулся Хит.  — И только эта кухня осталась прежней — именно такой я увидел ее, впервые попав в этот дом.
        Эта кухня осталась прежней и в тот день, когда он навсегда покинул ферму. Кэт на мгновение прикрыла глаза, и картины десятилетней давности вспыхнули перед ее внутренним взором.
        В тот день они с Хитом крупно поссорились. Она заявила, что он слишком груб с Артуром Чарлтоном и его друзьями, а он взорвался в ответ:
        — Предполагается, что мы с тобой друзья, но ты, похоже, совсем забыла об этом. Загляни в календарь и посчитай, сколько раз за последний месяц ты отправлялась в клубы со своими новыми друзьями или на очередную вечеринку в Грейндж!
        — Я просто хотела немного повеселиться. Не могу же я все время сидеть дома с тобой. Тем более в последнее время ты всегда такой мрачный. С тобой же совершенно невозможно разговаривать!
        — О да! Вот Артур Чарлтон, который однажды станет графом и владельцем целого состояния, он прекрасный собеседник! А ты никогда не задумывалась о том, почему в последнее время я в таком состоянии?
        — Потому что ты ревнуешь!  — выкрикнула Кэт и тут же почувствовала, как кровь приливает к ее щекам.  — Потому что ты должен оставаться на ферме и работать вместо того, чтобы радоваться жизни вместе с нами!
        — Если ты действительно так думаешь, нам не о чем разговаривать!  — рыкнул Хит, с трудом сдерживая закипающий гнев.  — Похоже, ты совсем не знаешь меня!
        — Может, и не знаю! Ты совсем не тот человек, каким был раньше. И я совсем не уверена в том, что хочу узнать нового тебя.
        Это были последние слова, которые Кэт сказала ему. В ту ночь он бросил в рюкзак свои немногочисленные вещи и ушел, не попрощавшись и не потрудившись объяснить, в чем же дело. Он просто отвернулся от нее и от всего, что их связывало.
        Усилием воли Кэт вернула себя в настоящее.
        — Здесь ничего не меняется. Даже суп остался прежним. Он ведь тебе всегда нравился?
        — Да,  — кивнул он и наконец отправил в рот первую ложку. Через мгновение его лицо осветила широкая улыбка.  — И правда, тот же самый вкус.
        — Почему ты улыбаешься?
        — Вкусно.
        — И это вызывает у тебя улыбку, потому что?..
        — Не думал, что ты даже после стольких лет в Грейндж сохранила навыки хозяйки.
        — Ну, знаешь ли…
        Она не смогла закончить предложение. Со второго этажа раздался грохот.
        — Похоже, твой брат решил пройтись, но не слишком в этом преуспел,  — невозмутимо заметил Хит.
        — Он же может покалечиться!  — испуганно воскликнула Кэт, вскакивая.  — Я должна уложить его назад и, если удастся, покормить. Уверена, после тарелки супа он почувствует себя лучше.
        На то, чтобы пересилить похмельное упрямство Джо и уложить его обратно в постель, потребовалось гораздо больше времени, чем ожидала Кэт. Вернувшись, она обнаружила, что Хит уже не только поел, но еще и вымыл за собой тарелку и теперь задумчиво вытирает ее полотенцем.
        — Ты сможешь забрать Гарри из школы или нужна моя помощь?
        Кэт бросила взгляд на часы и ужаснулась:
        — Я не успею! Моя машина осталась в Грейндж!
        — Неужели ты пришла сюда пешком?  — изумился Хит.
        — Да, хотела подышать свежим воздухом.
        Она ответила, не поднимая глаз, потому что боялась увидеть во взгляде Хита отражение собственных воспоминаний: сколько раз они гуляли по окрестным холмам, наслаждаясь свободой и обществом друг друга…
        — Тогда я могу подвезти тебя.
        — Это было бы очень мило с твоей стороны, но… Почему ты хочешь мне помочь?
        — По той же причине, по которой утром отвез Гарри в школу,  — кто-то должен это сделать.
        — Но он ведь сын Джо…
        — Господи, мы ведь все это уже обсудили! Я не собираюсь причинять вред твоему племяннику. Он невинный ребенок и не имеет никакого отношения к семейным распрям.
        — Но если ты вышвырнешь моего брата на улицу, то и Гарри…
        — А разве я говорил, что собираюсь сделать нечто подобное?
        — Я просто предположила…
        — Не надо предположений, леди Катарина. Они могут увести тебя по ложному пути.
        Кэт вгляделась в лицо Хита, пытаясь понять, была ли последняя фраза утверждением или угрозой. Она не знала, какой реакции он ждет…
        Пока она терзалась сомнениями, Хит аккуратно поставил тарелку в навесной шкафчик для посуды, повесил полотенце на крючок и отвернулся к окну, за которым плыли на запад тяжелые предгрозовые тучи.
        — Так что ты планируешь?  — собравшись с духом, спросила она.
        — Планирую?  — Хит безучастно пожал плечами.  — Я еще не думал об этом.
        Сейчас Кэт была уверена в том, что он лжет. Даже пары минут общения с замкнутым, сдержанным, холодным человеком, в которого прошедшие годы превратили ее партнера по детским проказам, было бы достаточно для того, чтобы понять, что он продумывает каждый свой шаг задолго до того, как сделать его.
        — Если ты и правда являешься новым владельцем фермы…
        — А оно так и есть.
        — …тогда у Джо больше ничего нет: ни дома, ни работы.
        Хит едва заметно приподнял левую бровь, словно говоря: «А мне должно быть до этого дело?»
        После небольшой паузы он сказал:
        — Я с радостью помогу ему с работой. Кажется, в свинарнике нужны рабочие руки?
        На губах Хита играла улыбка, которая могла бы показаться искренней, если бы не его холодные, злые глаза. И Кэт понимала почему. Она знала, какое отвращение вызовет у Джо эта работа. Или любая другая, предложенная Хитом. Таким образом он окажется в подчиненном положении у человека, разрушившего его жизнь и прибравшего к рукам состояние его семьи.
        — Естественно, вместе с работой ему будет представлена временная жилплощадь,  — с самым серьезным видом продолжал Хит.  — Уверен, моя старая койка в амбаре придется ему по вкусу.
        — Ты не можешь заставить его жить в этой развалюхе! Это бесчеловечно…  — Она замолкла на полуслове, увидев кривую ухмылку на лице Хита и вспомнив, сколько времени он сам прожил в этом сарае.  — Не понимаю, как ты мог там жить. Почему ты не ушел в тот момент, когда Джо выгнал тебя из главного дома?
        — Сам факт того, что ты задаешь этот вопрос, означает, что отвечать бессмысленно.
        С этими словами Хит подхватил висящую на спинке стула куртку и начал одеваться. Разговор был окончен, и Кэт не знала, как возобновить его или хотя бы разрядить повисшее в воздухе напряжение.
        — Если ты все еще собираешься забрать племянника из школы, то нам пора ехать,  — холодно заметил Хит и первым вышел за дверь.
        До школы они доехали в полной тишине. Лишь припарковав машину на школьной стоянке, Хит нарушил молчание:
        — Куда ты собираешься отвезти Гарри? Ему не стоит оставаться на ферме и видеть отца в таком состоянии.
        Хит догадывался, что молчание Кэт связано с ее беспокойством о судьбе племянника. Ах, если бы она знала правду. Гарри был слишком похож на того испуганного никому не нужного забитого мальчишку, которым когда-то был сам Хит. Хотя Джо и не отказался от сына, но в привычном для него нетрезвом состоянии не мог играть в жизни ребенка значительной роли.
        — Да, ты прав,  — кивнула Кэт, выискивая в толпе высыпавших из школы детей своего племянника.  — Кроме того, юридически эта ферма больше не является его домом…
        Хит чуть заметно поморщился.
        — Ты ведь понимаешь, что, выбросив на улицу Джо, ты сделаешь то же самое и с его сыном. Ты лишишь мальчика единственного дома, который он знал. Не могу поверить, что ты желаешь ему подобной участи.
        — Я же говорил тебе: прекрати строить гипотезы.
        — Ты не собираешься выгонять их?
        Хит провел рукой по волосам, отметив про себя, что в дверях школы мелькнула худенькая фигурка Гарри. Мальчику недавно исполнилось столько же, сколько было Хиту, когда отец Кэт нашел его на улице Ливерпуля и привел в свой дом.
        Пускай Гарри и был сыном человека, которого Хит ненавидел большую часть своей сознательной жизни, это не делало ребенка мишенью в его личной вендетте.
        — Ну что ж… Я был бы рад увидеть, как Джо горит в адском пламени, и сам с удовольствием подкинул пару дровишек… Но Гарри тут ни при чем.
        Не подозревающий о том, что сейчас решается его судьба, ребенок уже бежал к ним через игровую площадку. Его глаза, такие же голубые, как и у сидящей рядом с Хитом женщины, сияли. Этот невинный детский взгляд напомнил Хиту о той Кэт, которую он когда-то знал и любил.
        Хит тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. Что ж, следует посмотреть правде в глаза: он никогда не сможет причинить вред мальчику, на мгновение ставшему для него проводником в мир драгоценных воспоминаний. И неважно, кто его отец.
        — Как я могу так поступить с Гарри? Как я могу оставить мальчика без крыши над головой?
        Кэт не знала, говорит ли Хит с ней или с самим собой.
        — Я дважды испытал это на собственной шкуре и не допущу, чтобы из-за меня это случилось с другим ребенком.
        — Ты хочешь сказать…
        — Я хочу сказать, что твой брат последняя скотина, но он может оставаться на ферме до тех пор, пока не подыщет другое жилье. Его комната не нужна мне. Конечно, когда я начну приводить ферму в порядок, ему придется съехать, но до тех пор…
        Дверь машины распахнулась, и сияющий, как новенькая монетка, Гарри повис на шее у своей любимой тетушки. Салон тут же наполнился веселым детским щебетанием.
        Им срочно нужно было выбрать более уместную тему для разговора. Они переглянулись поверх вихрастой головы мальчика, и Кэт почти беззвучно прошептала: «Спасибо!»
        Кивнул в ответ, Хит повернул ключ зажигания.
        — Итак, куда мы едем?  — спросил он, изо всех сил стараясь думать о предстоящей дороге, а не о нежных полных губах Кэт.  — Ты хочешь вернуться в Грейндж?
        — Да, пожалуйста,  — кивнула она и с опаской добавила: — Если ты не против.
        Перспектива посещения поместья Чарлтонов не слишком радовала Хита, но он вдруг вспомнил о том, что во время первого визита вежливости юная Изабель Чарлтон отнеслась к нему более чем дружелюбно. Скорее всего, интерес Изабель не имел никакого сексуального подтекста, но у Кэт он вызвал всплеск острого раздражения. Леди Катарина не была бы собой, если бы не постаралась скрыть неуместные эмоции за маской вежливости. Но Хит привык улавливать малейшие изменения в настроении своих собеседников — это помогало ему и в бизнесе, и за покерным столом, к тому же на его жизненном пути встречались куда более умелые актеры, чем Кэт.
        Хит едва заметно улыбнулся и нажал педаль газа. Леди Катарина определенно испытывала нечто очень близкое к ревности, когда видела, как его внимание переключается на другую девушку. Что ж. Это станет неплохим козырем в их следующей партии.
        Глава 5
        Изабель в тысячный раз провела расческой по своим пышным золотистым волосам и повернулась к Кэт.
        — Хит сказал, мы просто поедем пообедать, но я уверена, что смогу уговорить его заехать в пару магазинчиков.  — Ее лукавой улыбке мог бы позавидовать сам Чеширский кот.  — И потратить на меня до неприличия крупную сумму денег. Он явно очень богат и не прочь подарить девушке пару милых пустячков. Я как раз присмотрела себе шикарные сапфировые серьги. Сама я бы вряд ли их купила, так что Хит подвернулся очень кстати, правда?
        Кэт заставила себя издать маловразумительное мычание, которое при достаточно развитом воображении можно было принять за одобрение. Ей было не слишком приятно наблюдать за тем, как ее золовка самозабвенно флиртует с Хитом, чья мужская привлекательность для Изабель была прямо пропорциональной размерам его банковского счета.
        — Бель, ты уверена, что действуешь разумно?
        — Разумно?  — Изабель скорчила недовольную гримаску.  — Нет уж, это для старых клуш вроде тебя, а я хочу развлекаться!
        — А Хит хочет того же?
        — Конечно! Мне осталось лишь убедить его в том, что я именно та девушка, с которой стоит это делать.
        — Ты уверена, что осознаешь, с кем связываешься?  — продолжила увещевания Кэт, внезапно почувствовав себя матерью непослушной девочки-подростка.  — Хит уже совсем не тот парень, которого ты знала. Он слишком…
        «Опасен!» — вот каким словом следовало закончить эту фразу. Но Кэт знала, что не сможет объяснить своей золовке причину такого отношения к ее новому кавалеру. В присутствии Изабель Хит играл роль блистательного джентльмена — был мил, учтив, галантен и очарователен. Похоже, одна только Кэт видела темную сторону нового Хита Монтаны.
        — А как насчет разницы в возрасте? Он ведь значительно старше тебя.  — Она понимала, что говорит ерунду — Хиту едва перевалило за тридцать,  — но более разумные доводы у нее иссякли.
        — Ну и что с того? Он же такой горячий, сексуальный, мужественный…
        Кэт невольно вздрогнула.
        — Ты хочешь сказать, что вы уже…
        Изабель звонко рассмеялась и покачала головой:
        — Нет, мы еще даже не целовались. Но, уверяю тебя, это не от отсутствия желания. По крайней мере не с моей стороны.  — Она недовольно нахмурила брови.  — Не понимаю, почему он медлит. То ли Хит слишком трепетно относится к правилам поведения настоящего джентльмена, то ли он гей… Нет, это невозможно — с его-то привлекательностью.
        Кэт, сама того не замечая, прикоснулась кончиками пальцев к губам, уже испытавшим сокрушительную мощь страсти Хита. Несколько дней назад она лежала, прижатая к полу его телом, а в ее бедра упиралось очевидное свидетельство его абсолютной гетеросексуальности. Кэт почувствовала, как к ее щекам прилила кровь. Она была вынуждена признать, что даже мимолетного воспоминания об этом поцелуе оказалось достаточно для того, чтобы внизу ее живота вспыхнул ненасытный огонь желания. А ведь сейчас объекта ее страсти даже не было в поле зрения. Что же произойдет, если он окажется поблизости или даже прикоснется к ней?
        Кэт никогда не испытывала ничего подобного. В постели с законным мужем ее обуревали совершенно иные чувства. Она искренне пыталась раздуть пламя их страсти, но тщетно. Причину неудач она узнала лишь после смерти Артура. Полицейские сообщили, что тело ее мужа, накачанное таким количеством героина, что хватило бы на три передозировки, было найдено в постели его любовника.
        Кэт невольно поежилась, вспомнив обо всех тех полных унижения ночах, когда она пыталась сделать свой брак реальным не только в гражданском, но и в физическом плане, но ответом на все ее усилия было лишь полное отсутствие эрекции и бесконечные обвинения в неженственности, фригидности…
        — Я знаю, что с тобой не так!  — Крик мужа до сих пор звучал в ее ушах.  — Тебе скучно в постели с настоящим джентльменом. Ты до сих пор грезишь о том грязном цыгане — вот какие мужчины тебя заводят!
        Кэт едва заметно улыбнулась. Конечно, Артур в первую очередь пытался оправдать собственную сексуальную немощь, но, сам того не подозревая, во многом оказался прав.
        — Конечно, я шучу,  — продолжала тем временем щебетать Изабель, крутясь перед огромным напольным зеркалом.  — Хит, вне всяких сомнений, натурал, но в чем же дело? Я давно дала ему зеленый свет, а он все медлит. А вдруг я ему неинтересна?  — Она рассмеялась и ответила сама себе: — Нет, это невозможно. Наверное, он просто решил подольше поиграть в джентльмена, раз уж имеет дело с леди. Но я в первую очередь женщина, а уже потом дочь графа, и заставлю Хита понять это…  — Она поправила легкий сарафан, подчеркивающий каждый изгиб ее аппетитной фигуры, и широко улыбнулась: — Для нашего свидания у меня припасено сногсшибательное платье. У него открытая спина, а декольте доходит аж до…
        — Бель, пожалуйста!  — взмолилась Кэт.  — Ты уверена, что мне нужно все это знать?
        — О, Кэт, прости, я не подумала… Наверное, этот разговор расстраивает тебя. Артур скончался почти год назад, а значит, ты уже очень давно не была близка с мужчиной…
        — Бель!
        Кэт не знала, плакать ей или смеяться. Неужели ее наивная золовка правда думает, что она может тосковать по сексу с Артуром? Что ей вообще есть о чем тосковать?
        Звонок в дверь избавил Кэт от необходимости продолжать этот странный разговор. Она выбежала из комнаты, но не успела проделать и половину пути, когда входная дверь распахнулась и предмет всех ее мыслей вошел в дом.
        — Доброе утро, мистер Монтана. Рада вас видеть,  — с холодной вежливостью процедила она.
        Возможно, доза яда в слове «рада» слегка превышала допустимую в рамках светской беседы, но Кэт было все равно.
        — А в Бразилии нынче принято врываться в дом, не дождавшись, пока хозяин откроет тебе дверь?
        — Bon dia, леди Катарина,  — в тон ей ответил Хит.
        В его темных глазах плясами бесенята. Словно он знал какой-то секрет, но пока не собирался им с ней делиться. Кэт на мгновение нахмурилась, пытаясь понять, что же скрывается за его лукавой усмешкой, но решила не загружать свою бедную голову еще и этим вопросом.
        — Это я сказала Хиту, что он может входить в наш дом, не дожидаясь приглашения. В конце концов, мы же теперь друзья. Не так ли, милый?  — пропела Изабель, проплывая мимо Кэт в распахнутые объятия гостя.
        — Конечно,  — кивнул он с едва заметной усмешкой, но, к огромному разочарованию Изабель, поцеловал ее не в подставленные губы, а в щеку.
        При этом его цепкий взгляд ни на секунду не отрывался от лица Кэт, подмечая и анализируя каждую промелькнувшую на нем эмоцию. Словно все происходящее было лишь тщательно отрепетированным спектаклем, специально разыгранным для единственного зрителя.
        Кэт понадобилось немалое усилие воли, чтобы сохранить вежливую улыбку и продолжить светский разговор:
        — Друзьям Изабель всегда рады в этом доме.
        Она сознательно сделала ударение на слове «Изабель», но вовсе не для того, чтобы уязвить Хита. Кэт хотела напомнить своему глупому разуму и еще более глупому сердцу о том, ради кого Хит сегодня явился в Грейндж. Но никакие увещевания не действовали. Ей приходилось прилагать немалые усилия для того, чтобы скрывать, как воздействует на нее присутствие Хита. Не так-то просто сохранять на лице насмешливую улыбку, когда твои ноги вдруг стали ватными, сердце колотится в груди испуганной птицей, а кровь бежит по венам раза в три быстрее, чем положено, распространяя по вдруг обмякшему и отказывающемуся повиноваться командам мозга телу жаркую томительную волну желания, но Кэт справилась.
        Видимо, сказались годы, проведенные замужем за Артуром, когда с утра до вечера ей нужно было, словно помаду, носить на губах фальшивую вежливую улыбку.
        — Особенно когда они предлагают отвезти ее на обед в «Кварто», да?  — улыбнулся Хит.
        Казалось, что Хит смеется, но в его темных глазах искрилась не радость от предстоящей встречи с красивой девушкой, а лед. Эта отстраненная холодность никак не вязалась ни с его выражением лица, ни с игривыми фразами, слетавшими с его губ, но все же Кэт почти физически ощущала это пугающее несоответствие. Словно к ним одновременно пришли два гостя: яркий, веселый, обаятельный красавец, способный с легкостью увлечь любую девушку, и остающийся безучастным ко всему, кроме интересующего его фрагмента реальности, наблюдатель, чьи цели оставались для Кэт загадкой. Она понимала, что увлеченная флиртом Изабель не заметит подвоха, пока не станет слишком поздно, а в этих отношениях явно был какой-то подвох.
        — «Кварто»?!  — радостно воскликнула ее юная золовка.  — Ты серьезно? Кэт, ты слышала, мы идем в «Кварто»!
        — Я в восторге,  — сухо кивнула она.
        — Не забудь надеть пальто, на улице прохладно,  — посоветовал Хит.
        — Сначала мне нужно переодеться. Этот сарафан не подходит для обеда в «Кварто»! Но не беспокойся, у меня есть нечто куда более впечатляющее. И откровенное.  — Она игриво подмигнула Хиту, не обращая внимания на поджавшую губы Кэт.  — Постой здесь, обещаю, это займет всего пару минут.
        Дождавшись, когда Изабель поднимется на второй этаж, Кэт стерла с лица неуместную в грядущем разговоре фальшивую улыбку.
        — Что ты задумал?  — с вызовом спросила она.
        — Задумал?  — с невинным видом переспросил Хит.  — Я везу твою золовку в ресторан. Что в этом криминального? Более того, я уверен в том, что она этому очень рада. А вот ты, похоже, не в восторге…
        Кэт нетерпеливо взмахнула рукой, желая остановить этот поток обтекаемых, бессмысленных фраз.
        — Я имела в виду не это. Какие у тебя намерения? В долговременной перспективе?
        Она замолкла на полуслове, заметив, как изменилось выражение лица Хита. Его темные глаза вспыхнули гневом, а губы сжались в тонкую злую линию.
        — В чем дело, леди Катарина? Думаете, я не достоин того, чтобы проводить время в компании вашей золовки? Может, мне стоит предоставить вам письма с рекомендациями и выписку со счета, чтобы вы могли принять решение?
        — О, не будь смешным!
        — Смешным? Таким я тебе кажусь? Тогда скажи мне, какое тебе дело до наших с Изабель отношений?
        — Я лишь хотела узнать, какие у тебя планы…  — смутилась Кэт.
        — Это касается только меня и Изабель.
        — Не только! Я обещала Артуру, что позабочусь о его младшей сестре.  — Она прикусила язык на мгновение позже, чем следовало. Не стоило упоминать об Артуре при Хите.  — Мы с ней одна семья, и я должна…
        — Она уже взрослая женщина.
        — Ей едва исполнилось двадцать!
        — А я начал жить один, будучи на два года младше, чем она сейчас.
        Кэт отвела взгляд. Хит был вынужден пойти на это лишь потому, что ее брат сделал его жизнь на ферме невыносимой, а ее будущий муж добился того, чтобы ни один человек в округе не взял его на работу.
        Но она не могла сдаться. Только не сейчас.
        — Изабель еще совсем ребенок! Она может сколько угодно строить из себя опытную роковую женщину, но на самом деле она ужасно наивна. И здесь, и в школе-интернате для девочек она жила словно под колпаком, не имея ни малейшего представления о том, каков на самом деле реальный мир.
        — И ты уверена, что знакомство с реальным миром не стоит начинать с такого парня, как я?
        — Нет, я не это хотела сказать…
        — Хватит, моя дорогая Катарина. Тебе пора осознать, что Изабель уже давно не ребенок и может встречаться с кем захочет по своему выбору, оспаривать который ты не имеешь права.
        Кэт нервно провела рукой по волосам. Рядом с Хитом она не могла сосредоточиться: мысли путались, словно у нее был сильный жар. Хотя она не сомневалась, что, если сейчас рядом окажется врач с градусником, выяснится, что ее температура явно выше положенного. Одного взгляда на эти точеные скулы, чувственные губы и манящие темные глаза было достаточно для того, чтобы все ее тело вспыхнуло огнем.
        — Значит, твой любезный супруг перевернется в гробу, если его драгоценная сестричка начнет встречаться с грязным цыганом?
        — Я никогда не называла тебя цыганом!
        — Это так,  — кивнул Хит. Похоже, ее слова немного остудили его гнев.  — Ты была единственной, кто не использовал в мой адрес это обращение. И кстати, совершенно напрасно, потому что это чистая правда. Я сын цыганки, рожденной и выросшей в таборе. Именно поэтому мой биологический отец отказался жениться на ней и вынудил переехать в Англию. Вначале она пыталась найти здесь кого-то из родни, но, отчаявшись, начала искать нового могущественного и богатого покровителя. К сожалению, и в этом моя мать потерпела неудачу. В итоге она оказалась одна в Ливерпуле без гроша в кармане, зато с ребенком на шее.
        — Прости, я никогда не думала о тебе подобным образом…
        — Неужели? Тогда мысль о свидании Изабель с человеком не ее круга не должна выводить тебя из себя. Или дело не в этом?  — Губы Хита изогнулись в лукавой усмешке.  — Уж не ревнуешь ли ты, carina?
        — Ревную? Я? Ты, должно быть, шутишь!
        Кэт почувствовала, как к ее щекам приливает кровь. Эти слова прозвучали слишком резко и эмоционально. Даже она сама услышала в них фальшь, что уж говорить о человеке, обобравшем ее непутевого братца в игре в покер, требующей подмечать каждый жест противника, чтобы вовремя распознать блеф. Судя по насмешливому выражению лица Хита, за карточным столом с ним она не продержалась бы и партии.
        — Никаких шуток. И мне кажется, что сейчас вы лжете мне, леди Катарина.
        Кэт хотела бы отвести взгляд, но эти пылающие темные глаза сковали ее волю.
        — Я… Что?
        — Ты лгунья,  — усмехнулся Хит.  — Но очень красивая лгунья.
        — Красивая…  — эхом повторила Кэт.
        Как чувствует себя женщина, которой впервые в жизни сказали, что она красивая? Вечные обвинения мужа в уродстве, фригидности, отсутствии женственности, которые Артур с присущей ему жестокостью повторял вновь и вновь, казалось, вытянули из нее все силы и полностью лишили ее веры в себя. Но темные, манящие глаза Хита навсегда изменили ее представление о себе и об окружающем мире: рядом с ним она не просто чувствовала себя женственной, она чувствовала себя желанной…
        Но это же Хит! И не тот Хит, которого она когда-то знала, а странный, опасный, расчетливый незнакомец, которому нельзя доверять!
        Невероятным усилием воли Кэт освободилась из-под гипнотической власти стоящего напротив мужчины и вновь вернула на лицо маску ледяного спокойствия.
        — Я не лгу!  — холодно заявила она, скрестив руки на груди.
        — Неужели? А сможешь ли ты доказать это?
        — Конечно…
        Или нет? Кэт не знала, что ответить, впрочем, это было уже неважно, потому что Хит вдруг оказался так близко, что она уловила его пряный запах. Она хотела сделать шаг назад, но тело отказалось подчиняться. Стопы Кэт словно приросли к земле, и ей оставалось лишь ждать, что будет дальше.
        — Так как же мы узнаем правду?
        — Мы?  — едва дыша, прошептала Кэт.
        «Мы ничего не будем узнавать!» — должна была выкрикнуть она, но силы покинули ее, и она смогла выдохнуть лишь это короткое местоимение.
        Терпкий запах тела Хита наполнил ноздри Кэт, и она поняла, что хочет большего.
        — Мы…  — повторила она, пробуя на вкус это слово, которое вдруг обрело совершенно новый, почти магический смысл.
        — Мы…  — эхом откликнулся Хит.  — Ведь сейчас нас только двое, да, моя милая? Ты и я. Мы.
        Он произносил эти слова, подходя все ближе, и последнее «мы» прервалось, поглощенное поцелуем.
        Поцелуем, от которого ноги Кэт стали ватными, а голова пошла кругом. Мир вокруг вдруг стал зыбким и шатким, и ей пришлось вцепиться в плечи Хита, чтобы не упасть.
        Три поцелуя. Их связывало уже три поцелуя, и каждый из них не был похож на предыдущий. Первый поцелуй Хита показался Кэт огненным штормом, который мгновенно смел ее слабое сопротивление, разжег внизу живота неугасимый пожар желания и оставил ее опустошенной и обескураженной. Второй стал медленным, чувственным соблазнением, за которым последовало пробуждение ее женской натуры — страстной, жаждущей, переполненной новыми, неведомыми до этого дня ощущениями и желаниями. Но когда их губы соприкоснулись в третий раз, это стало для Кэт совершенно новым испытанием. Она поняла, что этот поцелуй может мгновенно свести ее с ума и оставить с разбитым сердцем.
        Это был поцелуй, которого каждая женщина ждет всю свою жизнь.
        Прикосновения губ Артура напоминали неуклюжие попытки полного энтузиазма, но совершенно неопытного подростка. Кэт списывала это на то, что до нее у него не было постоянной девушки, и надеялась, что со временем поцелуи Артура станут больше похожи на те, описания которых она тайком читала в любовных романах. Но после свадьбы все стало только хуже. В его ласках не хватало чего-то важного, чего-то, что Кэт не могла описать словами.
        Но на тот момент Кэт не знала, что бывает иначе, и, прикусив губу, терпеливо сносила неумелые ухаживания будущего мужа. Тогда Хит еще не показал ей, что может происходить между мужчиной и женщиной. Как мужчина должен целовать женщину. И она отвечала ему со всей страстью ее вдруг пробудившегося после стольких лет забвения женского естества.
        Этот поцелуй словно раскрыл для нее новый уровень восприятия: запах кожи Хита, тепло его тела, сила рук, прикосновения его губ и языка. Казалось, с каждым новым прикосновением жар, исходивший от тела Хита, проникает в нее, растекается по коже, бурлит в крови, бьется в сердце, пробуждая каждый нерв ее тела для новых, неизведанных ощущений.
        Внезапно Кэт поняла, что ей уже недостаточно просто целовать Хита. Она хотела чувствовать его тепло везде, всем телом: скользить ладонями по его спине, чуть царапая ткань рубашки, не дающей ей прикоснуться к его коже, притянуть ближе к себе, чтобы ощутить твердость его мускулистой груди и мощь страсти, упирающейся в ее бедра. От мысли, что она может вызвать в мужчине столь явное желание, у Кэт закружилась голова. Счастье осознания того, что она может быть привлекательна как женщина, стало бальзамом для ран, нанесенных Артуром.
        Когда ладони Хита медленно заскользили по ее телу, исследуя его мягкие изгибы, Кэт неожиданно для себя осознала, что дышит так, словно пробежала не меньше мили: ее сердце колотилось в бешеном первобытном ритме, а тело отказывалось повиноваться приказам мозга, зато взрывалось фейерверками чувственного наслаждения в ответ на каждое прикосновение Хита.
        Но Кэт было уже все равно. Она хотела получить от этого поцелуя все, что только возможно, и, набравшись смелости, приоткрыла рот и провела кончиком языка по горячим губам Хита.
        Он на мгновение замер, позволив ее язычку проскользнуть в его приоткрытый рот и сплестись с его языком. Эта дерзкая провокация не осталась без ответа. Хит едва слышно застонал. Его руки, до этого лежавшие на талии Кэт, скользнули выше и накрыли нежные холмики ее груди. Его пальцы сжались на выступивших под тканью блузки сосках, умелой лаской все сильнее распаляя бушующее в ее теле пламя желания.
        Кэт едва слышно застонала. Нараставшее возбуждение отзывалось на ласки Хита томительной жаркой пульсацией внизу живота.
        Так вот что это такое!
        Раньше Кэт не могла понять, почему люди поднимают столько шума вокруг секса, но теперь…
        Вот что скрывалось за всеми этими намеками, оборванными фразами, многозначительными взглядами, которыми обменивались те, кто уже был посвящен в эту тайну. Те, кто уже испытал этот сокрушительный шквал странных и будоражащих ощущений.
        Кэт чувствовала себя Спящей красавицей, наконец дождавшейся своего поцелуя. Вот только целовал ее не прекрасный принц, а Хит — мальчишка-цыган, друг ее детства, мужчина, вернувшийся через много лет другим человеком. Мужчина, чье тело и душа были обтесаны жизнью, обрушившей на его плечи все возможные тяготы и невзгоды, наполнившей его темной, мрачной силой, которой невозможно было противостоять.
        Как когда-то Пандора, Кэт открыла предложенную ей шкатулку и впустила в свой мир странные, неизведанные, почти невыносимые ощущения. Она знала, что уже никогда не сможет вернуть их назад, и не жалела об этом…
        Погруженная в этот чувственный транс, Кэт не сразу поняла, что означает скрип открывшейся двери, но уже через мгновение осознание ужаса сложившейся ситуации обрушилось на нее.
        Что она творит? Ее золовка, чьи тоненькие каблучки уже застучали по паркету второго этажа, так радовалась грядущему обеду с этим мужчиной, а она… Как она могла? Как позволила Хиту не просто прикоснуться к ней, а заставить все ее тело дрожать от томительного желания? Она ведь знала, что все его ласки — это лишь игра, способ отстоять свою точку зрения!
        Радость осознания собственной женственности и привлекательности в мгновение ока сменилась отчаянием. Кэт позволила давно копившейся в глубине ее души тоске по мужскому вниманию взять верх над разумом, и что в результате? Она оказалась беззащитна перед мужчиной, который теперь с легкостью сможет использовать ее уязвимость в своих интересах.
        — Нет!  — выдохнула Кэт едва слышно, в надежде, что Изабель не услышит ее слов.
        Но этот хриплый шепот был куда больше похож на приглашение продолжить их эротическую игру, чем на решительный протест.
        Хит тоже почувствовал это, и по его губам скользнула дьявольская усмешка.
        — Маленькая лгунишка,  — промурлыкал он и попытался вновь притянуть ее к себе.
        — Я сказала нет!  — прошипела Кэт и попыталась оттолкнуть его.
        Но то ли он подошел слишком близко, то ли Кэт слишком высоко подняла руки… В общем, по какой-то причине удар пришелся не по груди Хита, а по лицу.
        Звон пощечины прозвучал как гром среди ясного неба.
        Хит застыл, и Кэт показалось, что она слышит, как он медленно считает про себя. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но в темных глазах плескалась такая жгучая ярость, что ей стало страшно. Хит все еще обнимал ее, но каждой клеточкой своего тела Кэт чувствовала, как он отдаляется от нее, забирая с собой все, что только что дал ей испытать: страсть, первобытную эротическую энергию, жар, медленно испепеляющий тело изнутри…
        И как только все это исчезло, Кэт поняла, что не хочет терять ни одно из испытанных ощущений, ведь благодаря им она впервые почувствовала себя красивой, желанной, живой…
        Но, глядя на Хита, Кэт понимала: этого не будет. Он стоял перед ней, спрятав руки в карманы, больше похожий на неприступную мраморную статую, чем на живого человека, и, лишь заглянув в его ставшие почти черными от едва сдерживаемого гнева глаза, можно было догадаться о его истинных чувствах.
        — Ну хорошо,  — сказал он наконец, и от его ледяного тона по коже Кэт побежали мурашки.  — Я понял вас, леди Катарина. Вы выразили свою точку зрения предельно четко и ясно.
        — Не надо, Хит, пожалуйста, я…
        Не дождавшись продолжения фразы, Хит мрачно усмехнулся:
        — Я больше тебя не задерживаю. Уверен, ты захочешь принять душ, ведь к тебе только что прикоснулся грязный цыган.
        — Я…  — На этот раз у Кэт не было проблем с тем, чтобы выразить свою мысль, но ей не хватило времени.
        Сияющая Изабель уже бежала вниз по лестнице, с трудом балансируя на заоблачно высоких каблучках.
        Хит шагнул вперед и галантно предложил ей руку, на которую она с готовностью оперлась.
        — Мы можем ехать?
        — Да. Не жди меня к ужину, Кэт,  — прощебетала Изабель.  — И не беспокойся, я в надежных руках.
        Кэт очень сомневалась в том, что это действительно так, но что она могла поделать? Если она сейчас попытается отговорить Изабель от свидания, та поднимет ее на смех.
        — Можешь быть уверена, я о ней позабочусь,  — промурлыкал Хит, и промелькнувшая на его лице мрачная усмешка окончательно убедила Кэт в том, что ничем хорошим этот обед не кончится.
        Но прежде чем она, проклиная вдруг одолевшее ее сегодня косноязычие, успела придумать достойный ответ, Хит обнял накинувшую на плечи легкое пальто Изабель и вывел ее за дверь. Через минуту рык мотора известил Кэт о том, что свидание ее золовки началось.
        Машина Хита давно скрылась за поворотом, а Кэт все стояла у окна, глядя ей вслед. Она была не в силах ни сдвинуться с места, ни хотя бы пошевелиться, завороженная вновь и вновь повторявшимися в ее голове словами:
        «Ты лгунья. Но очень красивая лгунья».
        Лгала ли она или, напротив, говорила чистую правду? И в какой момент? Когда сказала Хиту, что не ревнует его к Изабель? Или когда, забыв обо всем, целовала его?
        Кэт искренне считала, что ее юной золовке небезопасно проводить время с Хитом, но не потому ли, что для нее самой он представлял угрозу: для ее рассудка, ее самоконтроля, ее сердца? Может, она спорила с ним так яростно, потому что чувствовала, как все глубже увязает в расставленных им сетях?
        Кэт тяжело вздохнула. Она знала только одно. Десять лет назад, узнав о внезапном отъезде Хита, она испытывала куда меньшую боль, чем сейчас, глядя на то, как его блестящий «мерседес» выезжает за ворота и устремляется прочь по петлявшей среди холмов дороге.
        Тогда, услышав, как Джо бесится и кричит, что все дела на ферме, за которые должен был отвечать Хит, заброшены: коровы не доены, овцы не кормлены, а лошади не чищены,  — она испугалась и бросилась в амбар, обветшалая пристройка к которому служила Хиту жалким подобием спальни. Там она увидела нетронутую кровать и пустой шкаф, где Хит хранил свои немногочисленные вещи. Единственного, чего там не хватало, чтобы окончательно засвидетельствовать его побег,  — это прощальной записки. Видимо, ее друг не посчитал нужным сообщить, куда он уезжает и собирается ли вернуться.
        Еще несколько месяцев после его ухода Кэт была совершенно разбита и несчастна. Потеря самого лучшего и близкого друга оставила зияющую брешь в ее сердце и в ее жизни…
        Но это не шло ни в какое сравнение с чувствами, которые она испытывала сейчас.
        Казалось бы, в этот раз Кэт должна чувствовать себя более уверенно, ведь она знает, куда он направляется и когда планирует вернуться. Но на самом деле мысль о том, что скоро Хит вновь постучит в парадную дверь поместья, приводила ее в ужас, потому что она не знала, как сможет посмотреть ему в глаза.
        Глава 6
        Первые раскаты грома возвестили о начале грозы, а через минуту по крыше машины уже стучали тяжелые капли. Хит затормозил у парадного входа в поместье Грейндж и с тревогой взглянул на спящего на соседнем сиденье мальчика. Громовые раскаты, похоже, напугали Гарри даже сквозь сон: он заворочался и забормотал что-то невнятное.
        — Тсс, все хорошо, спи,  — прошептал Хит, поплотнее укутав ребенка шерстяным пледом.
        Оставалось надеяться, что Гарри спокойно проспит до конца ночи и даст ему время разобраться с возникшими проблемами.
        Молния на мгновение осветила погруженное во тьму поместье. Очевидно, что в два часа ночи все обитатели дома давно спят. В своих собственных постелях. Это полностью устраивало Хита и наверняка ужасно бесило юную леди Изабель.
        Хит едва заметно усмехнулся. Его очаровательная спутница была не слишком довольна, когда их обед, едва начавшись, был прерван фальшивым звонком из офиса. Правда, Хит легко смог вернуть себе ее расположение: достаточно было предложить пригласить всех подруг составить ей компанию за обедом, а счет отправить ему. Девушка обрадовалась и заявила, что после ресторана поедет с подругами в ночной клуб и будет гулять до утра. Подобное решение было Хиту только на руку, ведь оно гарантировало, что этой ночью Кэт проведет немало неприятных минут, размышляя о том, до какой стадии успели дойти их романтические отношения.
        Жаль, что с Джо Никольсом не так легко найти общий язык.
        Хит машинально провел кончиками пальцев по шраму, рассекающему его щеку, прикоснулся ко все еще кровоточащей губе и едва слышно выругался. Будь проклят этот неугомонный идиот! Он только-только начал приходить в себя после запоя, но вдруг обнаружил припрятанную на черный день заначку виски, которую тут же превратил сначала в вереницу пустых бутылок, а потом в крошево битого стекла. Допившись до полной невменяемости, Джо за короткий срок создал такую кучу проблем, что теперь Хит не знал, с какой стороны к ней подступиться. Он с удовольствием предоставил бы Джо возможность самостоятельно разгребать созданный им хаос, если бы не Гарри…
        Хит взглянул на маленького мальчика, свернувшегося калачиком на сиденье. К счастью, он так устал, что даже громовые раскаты не разбудили его.
        Хит понятия не имел, куда отправился его идиот отец, и хотел разобраться в этом без участия Гарри, а значит, ему следовало поспешить: передать мальчика в руки родственников и отправляться на поиски.
        Трель звонка гулким эхом отозвалась в недрах спящего дома.
        — Ну же, Кэт!  — выдохнул он, ежась под ледяным струями дождя.
        Будь его воля, Хит ни за что не оказался бы сегодня на пороге Грейндж. Он бы предпочел дать Кэт время, оставить ее наедине с ее смятением. Ей недолго осталось прятаться за маской благородной хозяйки поместья. Во время их последнего поцелуя она была близка к тому, чтобы признать, как сильно она хочет его. Он чувствовал, как она трепещет под его руками, как жаждет его прикосновений… Но тут появилась Изабель, и Кэт отреагировала как испуганная кошка — отпрянула и выпустила коготки, за мгновение превратившись из пылающей страстью женщины в ледяную неприступную статую. Это ли не прямое подтверждение того, насколько ей отвратительна мысль о том, что кто-то может увидеть, как они целуются…
        Эти слова через десять лет продолжали звенеть в его ушах.
        «Посмотри на него: ни денег, ни работы, ни положения! Может, семья Никольс и переживает сейчас тяжелые времена, но это не значит, что мы забыли о нашей фамильной гордости! Кого может привлечь этот оборванец?»
        — Ну же, открывай.  — Хит с силой саданул кулаком по двери, пытаясь выместить на ней хотя бы часть клокочущей в нем злости, но замер, услышав приглушенный вскрик.  — Катарина!
        — Кто там?  — Ее приглушенный дверью голос чуть дрожал.
        Конечно, она испугалась. Любой бы испугался, если бы кто-то ломился в его дом посреди ночи.
        — Это я.
        — Хит? Что ты здесь делаешь?
        — Открой дверь, Катарина, и сама узнаешь…
        Какая ирония! Он пытается попасть в дом, который на самом деле со вчерашнего дня весь начиная с печной трубы и заканчивая этой проклятой запертой дверью принадлежит ему. Юристы уже закончили оформлять бумаги, и поместье Грейндж отошло его корпорации в уплату чудовищных долгов Артура Чарлтона.
        — Боже, ведь сейчас ночь. И на улице такая ужасная гроза…
        — Ты не поверишь, но я обратил внимание на непогоду, пока топтался на твоем пороге!  — теряя терпение, прорычал Хит.  — Открой чертову дверь!
        Стоп! Ругань явно не поможет ему уговорить испуганную девушку. Еще немного, и она вызовет полицию, а Хит не хотел бы вовлекать представителей закона в этот неприятный инцидент. Не сейчас, когда на сиденье его машины спит маленький мальчик.
        — Кэт, пожалуйста… Пожалуйста, открой дверь, ты нужна мне.
        Кэт застыла, не веря своим ушам. Неужели Хит правда сказал «пожалуйста», и при этом в его голосе не было ни толики сарказма?
        «Ты нужна мне».
        Господи, что происходит? Неужели этот ужасный день никогда не кончится? Сначала этот безумный поцелуй, сразу после которого Хит как ни в чем не бывало отправился на свидание с ее золовкой. Потом, всего через пару минут после того, как их машина скрылась за дальним холмом, позвонил адвокат Артура, чтобы сообщить о том, что все ее отчаянные попытки спасти хотя бы часть имения закончились ничем. Кредиторы отобрали у ее семьи все.
        — Кэт…
        А вдруг он болен? Или ранен? Последняя мысль привела Кэт в такую панику, что она тут же бросилась отпирать замок и отодвигать тяжелую бронзовую задвижку, на которую поместье закрывалось на ночь.
        В открывшуюся дверь тут же ворвался пронизывающий ночной ветер, смешанный с дождем. Кэт задрожала от холода, но не отступила, вглядываясь в лицо Хита, силясь понять, что же с ним не так.
        — В чем дело?..
        Но ее слова потонули в грохоте грозы, а виновник ее паники уже бежал вниз по ступенькам крыльца к машине, так что все, что она успела разглядеть,  — это облепившие лицо черные волосы, широкие плечи и потемневший от воды пиджак.
        В открывшейся машине автоматически включился свет, и Кэт увидела темный ком на пассажирском сиденье.
        — Что происходит, Хит?!
        Он проигнорировал ее крик, подхватив на руки что-то… или кого-то и поспешив со своей ношей обратно в дом.
        — Все хорошо, все в порядке,  — бормотал он, и Кэт поняла, что он разговаривает не с ней.  — Открой дверь пошире, Кэт.
        Его было едва слышно за грохотом грозы, но она и сама догадалась, чего он хочет, распахнув дверь и отодвинувшись, чтобы не мешать.
        — В гостиную!  — крикнул он ей и прошагал туда, оставляя за собой вереницу мокрых следов.
        К тому моменту, когда перепуганная Кэт заперла дверь и поспешила за ним, в гостиной горел свет, а Хит бережно укладывал на один из диванов свою ношу.
        Только сейчас при свете ламп Кэт смогла оглядеть его и была поражена тем, что увидела. Хит выглядел ужасно. Его одежда не просто промокла до нитки, она вся была в непонятных темных пятнах, похожих на сажу. Рубашка, которая утром была белее снега, сейчас потемнела от грязи, а на воротнике виднелись пятна запекшейся крови. Подняв взгляд выше, Кэт поняла, что кровь текла из разбитой верхней губы и глубокого пореза над правой бровью. Картину дополнял синяк на скуле, который уже начал наливаться синевой.
        — О, Хит… Что случилось?  — Но когда Кэт перевела взгляд на диван, она испытала новый приступ паники.  — Гарри? Господи, почему он здесь? Что произошло?
        — Что произошло?  — эхом откликнулся Хит, подкладывая подушку под голову мальчика.  — Твой драгоценный братец.
        — В каком смысле? Что он еще натворил?
        — О, он пошел ва-банк: вылакал четыре бутылки виски зараз и едва не сжег всю ферму и себя вместе с ней. А когда я попытался попасть в горящий дом, он напал на меня.
        — Я думала, ты с Изабель…
        — Да, но ты ведь не думаешь, что я мог оставить ребенка наедине с этим алкоголиком? Я нанял человека, который должен был присматривать за ним. Я собирался съездить по делам, но мне позвонили еще до того, как я добрался до шоссе.
        — А Изабель?
        Хит пожал плечами:
        — Когда она узнала, что я не могу предложить ей ничего, кроме роскошного обеда, она решила провести время с подругами.
        — Ничего…
        Кэт не знала, что и думать: облегчение боролось с изумлением и недоверием. Неуместная радость оттого, что свидание Хита и Изабель сорвалось, переполняла ее. Может, пора признать, что все это время ее беспокоила вовсе не безопасность ее юной золовки?
        Но тут Хит, поморщившись, прикоснулся к рассеченной брови, из которой до сих пор немного сочилась кровь, и все неуместные терзания тут же вылетели из ее головы.
        — Позволь мне помочь!
        Но он покачал головой и, поднявшись, направился к двери.
        — На это нет времени. Кто-то должен найти твоего придурка брата, пока он не навредил кому-то. Лучше позаботься о Гарри.
        — Найти…
        Кэт выводила из себя собственная неспособность сделать нечто более интеллектуальное, чем повторять фразы Хита, но, в конце концов, он же вырвал ее из кровати посреди ночи. Ей нужно чуть больше времени и желательно пара чашек крепкого кофе, чтобы прийти в себя.
        — Он где-то там.  — Хит кивнул в сторону входной двери.  — Едет куда-то на своей машине с дозой алкоголя в крови, в несколько дюжин раз превышающей все допустимые нормы. Позаботься о Гарри, а я позабочусь об остальном.
        Сказав это, Хит вышел за дверь и растворился в грозе, которая так разбушевалась, что за ее шумом Кэт не услышала, как отъехала его машина.
        Следующие несколько часов были ужасны — бесконечные, бессонные, наполненные тревожным ожиданием. От одного из особенно мощных ударов грома проснулся Гарри. Первым делом он спросил о Хите, потом об отце, но у Кэт не было ответов ни на один из этих вопросов, поэтому она отделалась парой успокаивающих фраз, напоила мальчика теплым молоком и отвела его в комнату, где он всегда жил, когда гостил в поместье.
        На рассвете гроза стала стихать. Только у самого горизонта, где небо уже посветлело, кружили тяжелые темные тучи. Когда небо начало розоветь, Кэт наконец заснула прямо в кресле, но уже через час ее разбудил звук подъезжающей машины. Она бросилась к двери и, поскользнувшись на натертом паркете, налетела на входившего в дом Хита.
        — Как ты? Ты нашел его? Что произошло?  — Вопросы сыпались из нее градом, но Хит покачал головой:
        — Пожалуйста, Кэт, дай мне присесть. Это была та еще ночка.
        Его голос был хриплым, глухим и бесконечно усталым, поэтому Кэт, невзирая на терзающее ее беспокойство, не стала спорить. Она взяла Хита за руку — сейчас этот жест казался ей совершенно естественным и не содержащим в себе никакого романтического подтекста, отвела его в гостиную и усадила на диван, где всего пару часов назад спал Гарри.
        — Я уложила его в комнате для гостей,  — сказала она в ответ на вопросительный взгляд Хита.
        — Хорошо,  — кивнул он.  — Вчера у него был тяжелый день, ему нужно выспаться.
        Кэт видела — и самому Хиту не помешал бы хороший отдых. Его лицо было ужасно бледным, а под глазами залегли темные круги.
        — Давай я сварю тебе кофе?
        Кэт хотела задать совсем другой вопрос, но не находила в себе сил, чтобы сделать это. Тяжелый взгляд Хита не оставлял ей надежды на хорошие новости.
        — Меня уже напоили кофе в полицейском участке.
        — В участке?..
        «Господи, пожалуйста, пусть это будет просто арест за вождение в пьяном виде, пожалуйста…»
        — Кэт…
        Вместо ответа, Хит внезапно поднялся и крепко обнял ее. Эти медвежьи объятия сказали Кэт больше, чем все слова на свете.
        Точно так же он обнимал Кэт в ночь, когда умер ее отец. И точно так же, как тогда, она стояла словно громом пораженная и, прижимаясь мокрой от слез щекой к его груди, слушала, как бьется его сердце.
        В тот осенний вечер они сидели в гостиной с отцом: он в кресле перед телевизором, а она на диване с книгой. Было далеко за полночь, и Хит заглянул в комнату, чтобы напомнить Кэт о времени. Она сказала, что пойдет в постель, как только поцелует отца перед сном. Но когда она подошла к креслу, стало ясно, что все уже кончено. Его голова неестественно склонилась к плечу, а лицо было белым как снег и застывшим, словно у восковой статуи… И точно так же, как сейчас, Хит сгреб ее в охапку, увел из комнаты и долго держал в объятиях, давая выплакаться, поддерживая и оберегая.
        В этот раз боль в ее груди была не столь острой: она знала, что в последний год жизнь Джо покатилась по наклонной. Те же симптомы она видела у Артура за несколько месяцев до его смерти, но надеялась, что процесс еще можно обратить вспять. Похоже, что ее надеждам не суждено было сбыться.
        Когда буря в душе Кэт немного утихла, она отступила на шаг и выдохнула:
        — Расскажи мне, как это произошло.
        — Джо потерял управление: он был пьян, а из-за грозы видимость на дорогах была просто ужасная. Я сам едва видел, куда еду, что уж говорить о человеке, уговорившем четыре бутылки… Джо врезался в столб. Смерть наступила практически мгновенно. Он был настолько пьян, что, скорее всего, даже не понял, что произошло.
        — Ясно,  — выдавила Кэт, чувствуя, как новая порция слез жжет ей глаза.  — О господи, мне нужно будет как-то сказать об этом Гарри.
        — Я могу поговорить с ним.
        — Правда?
        Кэт знала: Хит справится с этой задачей лучше, чем она, ведь он сам когда-то был в подобном положении.
        — Конечно. Тебе нужно только попросить, Кэт.  — Хит осторожно провел кончиками пальцев по ее мокрой от слез щеке.  — Мне очень жаль. Если бы я мог спасти твоего брата, если бы я нашел его раньше…
        — Я знаю.  — Кэт тяжело вздохнула.  — Думаю, Джо слишком давно встал на путь саморазрушения, чтобы кто-то мог его остановить. Он всегда был таким болезненно мнительным, ревнивым, агрессивным. Френсис была его единственным шансом на счастливую жизнь, и когда ее не стало…
        — Что-то в нем умерло вместе с ней,  — закончил за нее Хит.
        В этот момент в его глазах была такая горечь, что Кэт поняла: он на собственном опыте испытал то, с чем столкнулся ее брат.
        Мысль о том, что он любил кого-то так сильно и потерял свою любимую, отозвалась в душе Кэт неожиданно острой болью. Неужели она ревнует Хита к давно покинувшей его девушке? Это же просто смешно. За прошедшие десять лет многое могло произойти. Она за это время успела выйти замуж и овдоветь. У Хита наверняка было немало женщин, и, видимо, одна из них оставила глубокий след в его сердце… Боже, она вообще не должна думать об этом, тем более сейчас!
        — Да,  — наконец сказала Кэт, усилием воли избавившись от неуместных мыслей.  — Это так. После смерти Френсис Джо окончательно озлобился и начал пить. Жизнь на ферме стала почти невыносимой. И переезд оттуда в Грейндж был словно побег в сказочную страну, далекую, красивую и спокойную…  — Она быстро огляделась, вспоминая, как выглядела эта комната во время ее первого невольного визита.
        — Той ночью они принесли тебя именно сюда?  — словно прочитав ее мысли, спросил Хит.
        — Когда сторожевая собака укусила меня? Да…  — кивнула Кэт, вспоминая.
        Они с Хитом долго гуляли в холмах, а возвращаясь, увидели сияющие теплым леденцовым светом окна Грейндж. Кэт всегда хотела узнать, как выглядит это прекрасное поместье изнутри. Она хотела всего лишь одним глазком заглянуть в одно из этих огромных окон, но Хит принял эту идею в штыки, заявив, что, если ее поймают, он не станет ее спасать и спокойно пойдет спать. Конечно, она проигнорировала его ворчанье и побежала к манившему ее особняку. Но едва она перелезла через забор и приблизилась к дому, как на нее с яростным лаем бросилась сторожевая собака. Она повалила Кэт на землю и вцепилась в ее лодыжку. От страха и боли она потеряла сознание, а пришла в себя уже в этой элегантной гостиной.
        — Когда я очнулась, вокруг меня хлопотала мать Артура: устраивала поудобнее, наливала чай, меняла лечебные компрессы на опухшей ноге. Все вокруг были такие красивые и дружелюбные. Я словно умерла и попала в рай.
        — Особенно после тех ужасных условий, в которых ты жила на ферме,  — криво усмехнулся Хит.
        Кэт почувствовала, как к ее щекам приливает кровь. В отличие от нее Хит не раз оказывался в гораздо худших ситуациях, но она ни разу не слышала, чтобы он жаловался.
        — Нет, дело не в этом…
        Она не собиралась говорить Хиту о том, что, даже наслаждаясь роскошью Грейндж, она не могла не думать о том, что он выполнил свою угрозу и бросил ее совсем одну среди чужих людей. Джо подтвердил это, когда на следующий день они с Френсис приехали забрать ее.
        — Самым приятным было то, что за мной ухаживала миссис Чарлтон. Ты же знаешь, моя мама умерла, когда мне было семь, и после этого никого похожего в моей жизни не было. А миссис Чарлтон отнеслась ко мне как к собственной дочери. Она столько всего мне рассказала…
        — В частности, о том, как краситься и кокетничать? Поэтому ты с таким энтузиазмом начала бегать по магазинам и часами крутилась у зеркала?  — с едкой усмешкой поинтересовался Хит.
        — Вот как это выглядело? Что ж, следует признать, все это казалось мне невероятно интересным. Я росла среди мужчин и понятия не имела о том, как это — быть девушкой. В школе девочки смеялись над моими растрепанными косичками и старыми джинсами. А миссис Чарлтон показала мне, как укладывать волосы и делать макияж. Эффект был просто потрясающий: одноклассницы перестали дразнить, у меня даже появилась пара подруг. У меня словно началась новая жизнь. И Артур Чарлтон, по которому сохли все девчонки, вдруг обратил на меня внимание…
        Нет, ей определенно не стоило упоминать об Артуре. Она увидела, как сжались в тонкую линию губы Хита, а глаза превратились в две черные льдинки. Он не пошевелился, но Кэт почувствовала, как он резко отдалился от нее.
        То же самое произошло после ее возвращения из Грейндж. Их отношения уже не были прежними. Хит не смог принять произошедшие в ней изменения и с каждым днем все больше отдалялся, замыкаясь в себе и своих обидах. Именно поэтому Кэт так сблизилась с Артуром и его друзьями. Она надеялась, что они смогут заполнить пустоту, образовавшуюся в ее жизни.
        Вспомнив об Артуре, Кэт невольно поморщилась. Он воспользовался ее наивностью и отчаянным желанием быть принятой среди сверстников и сделал их мнимые отношения красивым фасадом, за которым скрывались его истинные неприглядные наклонности. Она оказалась просто глупой пешкой в его жестокой эгоистичной игре.
        — Что же произошло с нами, Хит?
        На мгновение ей показалось, что она видит в его темных глазах отражение терзавшей ее тоски.
        — Это просто жизнь. Мы повзрослели. Изменились.
        — Не все так просто,  — зло помотала головой Кэт.  — Ты отдалился от меня… О чем я говорю, ты не отдалился — ты просто исчез из моей жизни. Словно ты больше не хотел быть моим другом.
        — Черт побери, да. Твоим другом я быть не хотел.
        Глава 7
        Разговор больше не был похож на спокойную беседу двух старых знакомых. Лицо Хита исказилось от гнева.
        Кэт уже видела его таким. Тогда она вернулась с первой в ее жизни вечеринки в ночном клубе. Она летела домой как на крыльях: впервые, усилиями парикмахера, к которому ее отвела миссис Чарлтон, ее волосы были уложены в высокую прическу, впервые она надела вечернее платье, впервые она танцевала всю ночь напролет и флиртовала с симпатичными молодыми людьми, в полной мере оценившими красоту ее нового образа. Но, войдя в дом, она нос к носу столкнулась со взбешенным Хитом.
        — Повеселилась?  — ледяным тоном поинтересовался он.
        — Да, все было просто отлично!  — неуверенно улыбнулась она.  — Ты не представляешь, как здорово проводить время с людьми, которые умеют веселиться…
        — Провести время и потратить деньги!  — зло прорычал Хит, обводя взглядом ее новый наряд.  — А знаешь, как называют женщин, которые проводят время с мужчиной только потому, что он богат?
        — Везучими?  — попыталась пошутить Кэт, но, похоже, только сильнее разозлила его.
        — Жадными! Конечно, есть и другое, гораздо менее лестное определение, но, если я озвучу его, ты тут же бросишься жаловаться своему братцу и меня вышвырнут с работы,  — фыркнул он.
        Его уверенность в том, что она с легкостью может предать его, ранила больнее всего. Кэт не выдержала и со всей силы ударила его по щеке.
        Как только она поняла, что натворила, то испытала огромное раскаяние, но было уже поздно.
        — Хит…
        Он осторожно провел кончиками пальцев по пылающей щеке и кивнул с таким видом, словно только что подтвердились все его худшие опасения на ее счет…
        Кэт обняла себя и покачала головой. Эти воспоминания все еще были слишком болезненны. Хит иначе истолковал ее жест. Он сделал шаг вперед и осторожно положил руку на ее плечо.
        — Ты должна понять. Дело было не в Джо и не в твоей новообретенной любви к роскоши и вечеринкам. Дело было в тебе самой.
        — Что ты имеешь в виду?
        Хит молчал так долго, что Кэт уже отчаялась дождаться продолжения, а когда он вновь заговорил, его голос был хриплым и глухим, словно он с трудом выдавливал из себя слова.
        — Ты…
        — Хит?..
        — Я хотел тебя, Кэт. Хотел так сильно, что начинал сходить с ума. Все мои мысли были только о тебе — во время работы, за едой, во сне.  — Он зло рассмеялся.  — О чем я говорю? Какой сон? Сомневаюсь, что в последние месяцы я вообще мог спать, хоть и пытался. Бог свидетель, я пытался. Я работал как проклятый в две смены, надеясь, что усталость поможет мне избавиться от мыслей, от фантазий о тебе…
        Кэт казалось, что привычная стройная картина мира неожиданно взорвалась тысячей мелких кусочков пазла и теперь они постепенно начинают складываться назад, но образуют уже совершенно иной рисунок.
        «Я хотел тебя». Эти слова стучали в сердце Кэт, пульсировали в венах, звенели в ушах. Он хотел ее!
        — Но ты никогда ничего не говорил,  — наконец пробормотала она, собравшись с духом.
        — Конечно, не говорил! На тот момент подобные желания были незаконны — тебе же было только пятнадцать. И представь себе, как бы отреагировал твой братец, узнай он, что у проклятого цыгана-полукровки есть какие-то виды на его красавицу сестру.
        — Но ты даже не пытался меня поцеловать…
        — Не пытался. Если бы поцеловал тебя хоть раз, то уже не смог бы остановиться. Я прекрасно осознавал, где находятся пределы того, что я мог вынести. Невозможность прикоснуться к твоим губам после того, как я однажды испробовал их вкус, определенно в них не входила. Я не знал, что может произойти, если я осмелюсь дотронуться до тебя своими грязными руками…  — Словно в подтверждение своих слов он продемонстрировал измазанные сажей ладони.  — В общем, это уже неважно. Наверное, мне стоит уйти…
        — Нет, Хит, пожалуйста, не надо!  — Кэт поймала его руки и с силой сжала их, словно боясь, что он попытается высвободиться.  — Это ведь еще не все.
        Он отвел взгляд:
        — Что ты хочешь, чтобы я сказал?
        — То, что произошло между нами… Это из-за меня? Из-за того, как я изменилась? Из-за того, что я начала много времени проводить здесь, в Грейндж?
        Он перевел взгляд на свои ладони, которые Кэт все еще сжимала, и чуть пожал плечами:
        — Ты оставила нашей дружбе не слишком много шансов.
        — Не понимаю, как ты вообще мог так долго терпеть поведение Джо и издевки Артура… Почему ты не дал им отпор и не ушел?
        Хит резко отстранился и начал ходить кругами по комнате, словно запертый в клетке хищник. Похоже, она задела больное место, но какое? Почему эти слова вызвали в нем такой сильный отклик?
        — Почему? Почему ты не ушел? Пожалуйста, Хит…
        Он вдруг остановился и повернулся к ней. На его лице застыло странное выражение, которое Кэт не знала, как истолковать.
        — Я остался ради тебя.
        — Ради меня,  — эхом повторила она, надеясь, что во второй раз эти слова прозвучат более реально.
        С одной стороны, ее сердце пело от одной мысли о том, что Хит испытывал к ней подобные чувства, готов был пойти ради нее на такие жертвы, сносить издевательства и насмешки ее брата, но с другой стороны, это признание лишь еще больше запутало и без того странную ситуацию.
        — Я видел, что ты еще слишком молода и наивна и не понимала, что задумал твой брат.
        Что он имеет в виду? Угрюмое выражение лица Хита подсказало ей — хороших новостей ждать не стоит.
        — Ферма Никольсов отчаянно нуждалась в деньгах, хозяйство с каждым годом приходило во все большее запустение, а у Чарлтонов на тот момент денег было достаточно. Точнее, они весьма успешно создавали видимость богатства и благополучия. Уверен, с годами ты поняла, что именно это семейство Чарлтон умеет лучше всего — создавать видимость и пускать пыль в глаза. Свадьба между членами этих семей решила бы все проблемы Джо. И Артуру Чарлтону эта идея тоже пришлась по вкусу. Брак с представительницей пусть и не богатого, но старинного аристократического рода дал бы ему дополнительный авторитет в глазах деловых партнеров.
        Кэт не верила своим ушам. Боже, неужели они все спланировали? Еще тогда?
        Новые кусочки пазла легли на свои места, заставляя ее пересмотреть всю свою прошлую жизнь. Только сейчас Кэт начинала понимать, насколько сложная игра велась за ее спиной. То, с каким энтузиазмом Джо поощрял ее визиты в Грейндж, деньги, которые появлялись словно по волшебству,  — на них она могла покупать наряды, которые ей подбирала миссис Чарлтон, ходить в клубы с Артуром и его друзьями… все сильнее отдаляясь от Хита.
        Да, именно тогда начались самые жестокие нападки Джо на Хита. Он заставлял его трудиться днем и ночью. Когда остальные рабочие, закончив смену, отправлялись на заслуженный отдых, Хит был вынужден выполнять поручения Джо, которым не было конца. В какой-то момент Джо дошел до того, что запретил Хит входить в главный дом. Стоило признать, что последнее Кэт приняла с постыдным облегчением — ей было больно после каждой веселой ночной вечеринки видеть мрачное неодобрение на лице Хита.
        Бесчисленное число раз она спрашивала себя, почему он не пошлет Джо к черту и не уйдет. Теперь у нее был ответ.
        Жаль, что она не знала его десять лет назад — может, ее жизнь сложилась бы совершенно иначе. Но тогда она была слишком юной и наивной, чтобы разглядеть страсть за мрачной озлобленностью Хита и коварство за обаятельной улыбкой Артура Чарлтона, на тот момент являвшегося самым завидным женихом в округе.
        И она дорого заплатила за свою наивность.
        — Насчет Артура…  — Хит был так откровенен с ней, и Кэт захотелось ответить ему тем же.  — Я думала, что знаю его… Но он оказался совсем не тем, кем я его считала. Они с Джо были похожи гораздо больше, чем мне казалось вначале. Артур тоже любил выпить и был одержим азартными играми. Причем за карточным столом он терял гораздо больше денег, чем мог себе позволить. Знаешь, от кого я узнала об этом? От толпы кредиторов, объявившихся в Грейндж раньше, чем успели увянуть цветы на могиле Артура. Общая сумма долга оказалась колоссальной. До этого я и представить себе не могла, что один человек, не доживший и до тридцати пяти, может потратить столько денег.
        Хит не выглядел ни шокированным, ни даже удивленным. На его лице не было сочувственного изумления, преследовавшего Кэт последние годы и превращавшегося за ее спиной в насмешливое перешептывание и нагромождения сплетен. Кэт была благодарна Хиту за это непоколебимое спокойствие человека, повидавшего гораздо более страшные вещи. Рядом с ним она могла расслабиться и рассказать, каким предстал перед ней молодой супруг уже в первую неделю медового месяца.
        Когда поток ее слов наконец иссяк, Хит какое-то время молчал, а потом наконец спросил:
        — Так зачем же ты вышла за него?
        Кэт тяжело вздохнула:
        — Я сделала самую большую ошибку в своей жизни. И в этом есть доля твоей вины,  — с вызовом закончила она.
        — Что?
        Она невольно улыбнулась, увидев искреннее возмущение на его лице.
        — Когда я впервые оказалась в этой гостиной, Артур показался мне очаровательным джентльменом, а Грейндж — сказочным замком. Но инстинкты подсказывали мне, что за этим роскошным фасадом скрывается нечто зловещее. Я была в панике и хотела, чтобы ты был рядом. Позднее Чарлтоны приложили немало усилий, чтобы я почувствовала себя тут как дома, но вначале все мои мысли были только о том, что ты бросил меня одну среди чужих людей.
        — Я не бросал тебя, Кэт. Чарлтоны вышвырнули меня вон, когда я попытался последовать за тобой,  — сухо откликнулся Хит.  — Уже тогда они стремились разъединить нас.
        — Но миссис Чарлтон сказала… И Джо, когда приехал за мной, подтвердил ее слова…
        — Ты должна была спросить об этом меня.
        — Я была слишком гордой. И слишком глупой.
        Ей было больно думать о том, что до этого дня она бездумно принимала на веру всю ту ложь, которой ее пичкали Джо и Артур. Она послушно смотрела на Хита сквозь призму искаженной ими версии событий, не задумываясь и не подвергая происходящее анализу.
        Набравшись храбрости, Кэт шагнула вперед и взяла Хита за руку. Он не оттолкнул ее, но и никак не отреагировал на прикосновение.
        — Прости меня, Хит. Пожалуйста, прости. Если бы я могла повернуть время вспять, я бы все исправила…
        Он тяжело вздохнул и едва заметно пожал плечами:
        — Мы не можем изменить прошлое.
        — Да, но мы можем оставить старые обиды в прошлом и попробовать начать все сначала.  — Хит молча смотрел на нее, и по его непроницаемому выражению лица Кэт не могла понять, о чем он думает.  — Мы сможем? Пожалуйста, Хит…
        Кэт чувствовала, что ее голос звенит от переполняющих ее эмоций, но ей было уже все равно.
        — Мы можем попробовать. Если ты готова…
        — О да!  — Кэт вдруг поняла, что ей недостаточно просто держать Хита за руку. Она хотела гораздо большего, но для начала можно было попробовать хотя бы поцеловать его. В конце концов, чем скреплять подобное обещание, как не поцелуем?  — С радостью!
        Она приподнялась на цыпочки и осторожно поцеловала его в уже поросшую короткой колючей щетиной щеку. Кэт не рискнула прикоснуться к губам Хита. Если бы он оттолкнул ее или, что еще хуже, остался холоден, словно мраморная статуя, это разбило бы ей сердце.
        Что бы она делала, если бы мужчина, которого она…
        Кэт замерла, не в силах ни пошевелиться, ни даже вздохнуть. Последняя мысль стала для нее полной неожиданностью. Она была настолько странной и чуждой ее обычным размеренным размышлениям, что Кэт даже не решилась закончить ее. Слово, которое было необходимо для этого, до сегодняшнего дня находилось вне ее вселенной. Еще недавно она боялась, что никогда не встретит мужчину, к которому сможет применить его. Но вкус кожи Хита словно яд проникал все глубже в ее тело, не оставляя места сомнениям.
        Любит. Хит — мужчина, которого она любит!
        — Кэт…
        От его хрипловатого голоса у Кэт все сжалось внутри. Она по-прежнему могла дышать, двигаться и говорить, комната осталась такой же, какой была вчера, в окна лился знакомый утренний свет… И все же в ее мире произошли глубокие и фундаментальные изменения, и он уже никогда не станет прежним. Но она не осмелилась произнести те слова, которые на самом деле жгли ей язык.
        Она снова потянулась к его щеке, но Хит чуть повернул голову, и поцелуй пришелся в губы.
        Кэт податливо приоткрыла рот навстречу его губам, и Хит оправдал ее ожидания. От яростного вторжения его языка по всему телу Кэт побежали мурашки, а ноги стали ватными. Она бы, наверное, упала, если бы Хит не прижимал ей к себе. Кэт почувствовала, насколько он возбужден.
        — Querida…
        Хит стянул с ее плеча белый махровый халат, который она набросила поверх голубой ночной сорочки, и начал медленно продвигаться вниз от ее рта по щеке к шее и ключицам, губами и языком лаская вдруг ставшую невероятно чувствительной кожу. Когда его пальцы сомкнулись на проступивших сквозь тонкую ткань вишенках сосков, Кэт, сама того не осознавая, выдохнула:
        — О, Хит…
        Его имя прозвучало сквозь стон вожделения, которое она не могла больше скрывать. Ее грудь вдруг отяжелела, соски набухли и стали настолько чувствительными, что даже тонкая ткань сорочки ощущалась как грубая раздражающая помеха, а внизу живота все сильнее полыхало пламя желания, которое уже не могли утолить эти легкие ласки. Теперь она хотела большего, гораздо большего: ощущать его каждой клеточкой своего тела, прикасаться к его жаркой обнаженной коже, вновь почувствовать ее солоноватый вкус…
        Руки Кэт сковывал халат, поэтому он полетел на пол, а сама она, освободившись, потянулась к пуговицам на рубашке Хита. Через пару секунд одна из них уже катилась по полу, а губы Кэт заскользили по его груди, покрытой черными завитками волос. В ответ он еще крепче прижал ее к себе, лаская языком нежную мочку ее уха.
        — Хочу тебя…  — Это было больше похоже на стон, чем на осмысленную фразу.  — Я так хочу тебя…
        Впервые мужчина сказал Кэт эти сокровенные слова. У нее закружилась голова, а ноги стали вдруг совершенно ватными, поэтому она опустилась на ковер, увлекая Хита за собой.
        Кэт сама не поняла, как оказалась лежащей на спине с задравшейся до талии ночной сорочкой, а губы Хита уже скользили вниз по внутренней стороне ее бедра. Ощущения, которые она испытывала в этот момент, не были похожи ни на что из того, что Кэт испытывала в жизни. Ее тело сотрясала томительная дрожь желания, с каждым прикосновением Хита разгоравшегося все сильнее. Она закрыла глаза, полностью отдавшись его рукам и губам, готовая принять все, что он может ей дать…
        Но вдруг Хит замер. Кэт в недоумении открыла глаза, но лишь для того, чтобы увидеть, как жаркая страсть в глазах Хита сменяется злостью.
        — Хит?  — испуганно позвала она.
        — Nao!  — почти прорычал он, резко отстранившись.  — Нет! Ни за что!
        Даже если бы Хит ударил ее, Кэт вряд ли почувствовала себя более потерянной и дезориентированной. Она не понимала, что произошло, и не могла подобрать нужных слов, чтобы спросить об этом.
        Кэт чувствовала, что должна немедленно сесть, отстраниться от вдруг утратившего контроль над собой мужчины и как можно быстрее вернуть себе подобающий вид, но у нее не было сил. Колючий ворс ковра под ее спиной казался единственной надежной опорой в мире, который уже не в первый раз за прошедшую ночь готовился развалиться на части.
        — Что, Хит?  — выдавила она, надеясь, что утраченное волшебство мгновения еще можно вернуть.
        Но, глядя в лицо Хита, Кэт была не уверена даже в том, слышал ли он ее. По крайней мере, он не потрудился ответить. Вместо этого он резко выпрямился и сделал шаг назад, сознательно увеличивая расстояние между ними. От прежней страсти не осталось и следа. Сейчас Хит был мрачен и предельно собран.
        — Я сказал «нет».  — Вырывавшиеся сквозь сжатые зубы слова были больше похожи на рычание.  — Этого не произойдет. Не сегодня. Не так.
        — Но…
        «Не так… Не так…» Эта фраза рефреном крутилась в голове Кэт: слова Хита, помноженные на оскорбления, которые не раз повторял в ее адрес Артур, резали, словно ножи. Она не вынесет, если сейчас Хит, как и ее бывший муж когда-то, откажется от нее как от женщины.
        Нет, сейчас все иначе. То, что Хит хочет ее, было очевидно даже сейчас. И именно он спровоцировал начало этого эротического безумия…
        Но потом вдруг передумал. Почему? Кэт не могла этого понять. Ей оставалось принять его решение как данность и реагировать соответственно.
        Она наконец нашла в себе силы приподняться, но встать так и не смогла. Ноги были ватными, а пол от неожиданно подступившего головокружения качался так, словно она была не в старинном доме с крепким фундаментом, а на палубе корабля. Кэт начала суматошно поправлять растрепавшиеся волосы и сбившуюся одежду. Хит делал то же самое, не обращая внимания на то, что заправленная в джинсы с одной стороны рубашка неряшливо свисает с другой и застегивается лишь на несколько оставшихся пуговиц.
        — Я сказал «нет»,  — повторил Хит, и Кэт не знала, кого он сейчас пытается убедить: ее или себя самого.
        Движения Хита были скупыми и предельно напряженными, словно он не доверял своему телу и не знал, что оно может натворить в следующий момент.
        Кэт с силой прикусила нижнюю губу, надеясь, что физическая боль отрезвит ее. Она не понимала, что происходит. Могла ли она ошибиться и принять за страсть то, что ею не являлось? Стоит признать, у нее недостаточно опыта для того, чтобы с уверенностью судить о подобных вещах. Да и откуда бы ему взяться рядом с мужчиной, который не слишком интересовался ни женщинами в целом, ни своей женой в частности.
        Вполне возможно, ее собственное недавно пробудившееся либидо ослепило Кэт, заставив поверить в то, что Хит хочет ее так же сильно, как и она его. В то, что страсть, десять лет назад сжигавшая его тело, все еще жива. Тогда она была наивной девчонкой, не подозревавшей о его чувствах. Сейчас она выросла и в полной мере поняла, что испытывал Хит. Но не слишком ли поздно пришло это осознание? Может, отказавшись от нее, Хит отказался и от своих чувств к ней?
        Последняя мысль отозвалась в сердце Кэт невыносимой болью. Неужели десять лет назад она была слепа, а сейчас прозрела лишь для того, чтобы узнать, что опоздала?
        Как это страшно: осознать, что любишь человека, который уже давно разлюбил тебя! Сейчас Кэт была уверена в том, что любит Хита. И любила все эти годы, подавив свои чувства, заставив себя поверить в то, что это лишь тоска по покинувшему ее близкому другу.
        Даже будучи уверенной в том, что Хит бросил ее, даже позволив роскоши поместья Грейндж и лицемерному обаянию семейства Чарлтон соблазнить себя, она продолжала любить его.
        Именно поэтому, узнав о его внезапном уходе, она так долго не могла прийти в себя. Лишь предательство любимого человека может оставить в душе такую глубокую рану…
        Но ведь Хит не предавал ее. Он до последнего оставался рядом с ней, невзирая на издевательства, оскорбления и невыносимые условия, на которые обрек его ее брат.
        Джо… О Джо… За свою жизнь он сделал много ошибок, но все же он оставался ее старшим братом. А сегодня его не стало. Какая ужасная ночь…
        А что, если… Что, если Хит снова пытался защитить ее?
        Эта ночь принесла Кэт столько боли, заставила ее почувствовать себя одинокой и потерянной. И конечно, сейчас ее тянуло к Хиту сильнее, чем обычно, ведь его объятия могли хотя бы ненадолго дать ей ощущение безопасности и тепла.
        Неужели Хит понял это и не позволил себе воспользоваться ее уязвимостью?
        Он сказал: «Не сейчас». Но если не сейчас, то когда?
        Кэт не хватило храбрости задать прямой вопрос. Слишком страшно было услышать в ответ: «Никогда». Зато ей наконец хватило сил подняться на ноги и усилием воли унять сотрясавшую все ее нутро дрожь.
        — Уходишь?
        Вопрос был явно риторическим, потому что Хит уже надел пиджак и поспешно застегивал пуговицы, но она должна была сказать хоть что-то, чтобы прервать это неловкое молчание.
        — Да. Я зайду попозже и поговорю с Гарри. Если есть что-то еще, что я могу сделать для тебя, только скажи.
        — Хит…  — Она замялась.
        — Да? Что ты хотела?
        — Я… Я только хотела спросить…  — Она стушевалась под холодным пристальным взглядом и вновь замолкла. Не оставалось сомнений в том, что страстный, чувственный, нежный Хит, которого она обнимала всего пару минут назад, исчез, уступив место неприступному незнакомцу в ледяной маске.  — Ты придешь на похороны?
        Господи, что она опять сделала не так? Почему он снова застыл, словно мраморное изваяние? Только его темные глаза вспыхнули на мгновение, но он тут же опустил их, пряча свои чувства под длинными черными ресницами.
        Ох, ну конечно! Идиотка! Полная, законченная идиотка! О чем она только думала, когда попросила Хита явиться на похороны его заклятого врага.
        — Прости, я…
        — Все в порядке.  — Хит поднял на нее взгляд и коротко, резко кивнул: — Если ты хочешь, я буду там.
        Глава 8
        Когда за последним пришедшим принести свои соболезнования гостем закрылась дверь, Кэт устало опустилась прямо на пол.
        — Ну наконец-то.
        — Все ушли?  — спросил выглянувший из-за кухонной двери Хит.
        — Слава богу! Я знаю, люди хотят выразить свое сочувствие, но с момента смерти брата прошло уже две недели, а они продолжают приходить.
        — Просто они беспокоятся о тебе.
        — Я знаю и очень благодарна им за это,  — вздохнула Кэт и устало потерла виски.  — Но ведь каждый день мне вновь и вновь приходится пересказывать историю смерти Джо, и от этого становится легче. Постой, тебе не нужно этого делать!  — воскликнула она, услышав шипение воды.
        — Не нужно делать что? Мыть пару кружек? Но я уже на кухне. Вряд ли это серьезно подорвет мои силы.
        — Да, но… Прости, я просто не ожидала, что ты решишь заняться уборкой.
        — Поверь, это не первый раз, когда я мою за собой чашку.
        — Не сомневаюсь,  — устало улыбнулась Кэт.  — Помнишь, сколько посуды мы перемыли в детстве? И всегда спорили о том, кто будет мыть, а кто вытирать.
        — И ты настаивала на том, что займешься сушкой, а я смогу одновременно и помыть посуду, и очистить грязь, скопившуюся под ногтями в процессе чистки лошадей.
        — Да, раньше ты почти все время проводил в стойлах,  — улыбнулась Кэт, но через мгновение ее улыбка померкла.  — На нашей ферме больше нет лошадей. Их там давно уже нет… А ты до сих пор ездишь верхом? У тебя в Бразилии есть лошади?
        — Несколько,  — уклончиво ответил Хит, с излишней тщательностью протирая вымытые чашки.
        Лошади, которые ждали его в Бразилии, были прекрасными, породистыми животными, но они не вызывали у него и десятой доли той восторженной любви, какую он испытывал к маленькой лохматой лошадке, которую когда-то подарил ему мистер Никольс и которую сразу после его смерти Джо поспешил отобрать.
        Хит провел рукой по и без того взъерошенным волосам, отгоняя непрошеные воспоминания, и посмотрел на Кэт.
        — Ты выглядишь усталой,  — заявил он, внимательно оглядев ее с ног до головы.  — Присядь и…
        — Нет, только не чай!  — слабо рассмеялась она.  — За эти дни я выпила столько чая, что скоро он польется у меня из ушей.
        — Ты отлично справлялась.
        — Кто-то должен был,  — вздохнула Кэт.
        Вглядевшись в ее усталое лицо, Хит не мог не заметить того, как заострились черты ее милого лица. Под глазами пролегли темные круги, свидетельствовавшие о том, что со дня аварии она плохо спала. Невзирая на то что Кэт старалась держать лицо, было видно — произошедший с Джо несчастный случай стал для нее тяжелым ударом.
        — Ты очень помогал мне все эти дни. Жаль, что ты отказался принять мое предложение и какое-то время пожить здесь вместо того, чтобы каждое утро тратить час на поездку от фермы до поместья. Особенно если вспомнить, во что превратился дом после последнего пьяного дебоша Джо…
        — Я представил, что подумают твои соседи, если я вдруг и правда переберусь жить сюда, и решил не рисковать.
        Хит очень надеялся, что Кэт устроит подобное объяснение. Конечно, дело было вовсе не в соседях. Просто Хит понимал, что жизнь в Грейндж превратится для него в сущую пытку, каждое мгновение которой он будет осознавать, что предмет всех его желаний и фантазий находится всего в паре шагов. Он будет знать, когда она принимает ванну, переодевается, ложится в постель… Даже находясь на ферме, Хит закрывал глаза и видел Кэт — соблазнительную, сексуальную, манящую. Настолько сексуальную, что каждое утро он просыпался в поту, с бешено бьющимся сердцем и почти непреодолимым желанием найти Кэт и сделать с ней все то, что мог позволить себе лишь во снах. Ему нужно было преодолеть это расстояние, разделявшее ферму и Грейндж, чтобы остыть, успокоиться и привести мысли в порядок.
        Какая горькая ирония. Он пообещал себе дождаться того момента, когда Кэт сама упадет в его объятия и попросит заняться с ней любовью,  — но когда этот день наконец настал, он отступил. Глупо, конечно, но как он мог воспринимать всерьез слова, которые Кэт произносила той ночью? Как мог пойти на поводу у своих желаний, если не был уверен в том, что она понимает, что делает?
        Кэт потянулась к нему в момент отчаяния. Разве он мог воспользоваться ее плачевным состоянием? Ночь не бесконечна, даже ночь любви. В безжалостном свете следующего дня она пришла бы в себя и поняла, что, поддавшись минутной слабости, совершила вторую худшую ошибку в своей жизни. Нет уж. Один раз Кэт уже отвергла его: тогда он с трудом пришел в себя и был не готов пережить это вновь.
        Может, изначально он приехал в Хоуден для того, чтобы отомстить Кэт, но тогда Хит понятия не имел о том, что ей пришлось пережить. Сейчас он меньше всего на свете хотел причинить ей новые страдания. На ее долю их и так выпало достаточно.
        А значит, все, что оставалось Хиту,  — это держать дистанцию. И неважно, что необходимость постоянно сдерживаться и подавлять вспыхивающие в присутствии Кэт желания вызывала у него уже почти физическую боль.
        — Мне уже неважно, что они подумают,  — вздохнула Кэт.  — В конце концов…
        Хит знал, почему мнение соседей не волнует Кэт. Почему она с такой тоской смотрит на окружающие ее вещи, почему так часто прикусывает нижнюю губу и прячет взгляд. Именно об этом он хотел поговорить с ней после ухода гостей.
        — В конце концов, это не их дело,  — наконец закончила она.
        Хит взглянул на часы и глубоко вздохнул. Время пришло: этот разговор больше нельзя было откладывать. Может, вино поможет сгладить острые углы грядущей беседы…
        — Если ты категорически отказываешься от чая, может, выпьешь бокал вина? Уже семь тридцать, самое время для крепких напитков.
        — С удовольствием,  — улыбнулась она.
        Пока Хит открывал бутылку, Кэт достала из антикварного серванта два хрустальных бокала на тонкой ножке и поставила их на стол.
        — Гарри звонил?
        Последние дни мальчик после школы уходил ночевать к лучшему другу. Кэт надеялась, что это отвлечет его от грустных мыслей о старом пустом доме, куда уже никогда не вернется его отец. Присутствие Хита в Грейндж тоже очень помогало Гарри: они подолгу гуляли, плавали в бассейне, играли в мяч и много разговаривали. После бесед с Хитом Гарри становился очень молчаливым и задумчивым, но зато Кэт больше не видела в нем той всепоглощающей тоски, которая переполняла его в первые дни после похорон.
        Кэт кивнула и улыбнулась:
        — Он сказал, что они с Майком собираются вечером посмотреть какой-то триллер — из тех, где никто из главных героев не доживает до финала. В обычный день я бы ни за что не разрешила ребенку смотреть подобное кино, но думаю, в сложившейся ситуации стоит сделать послабление. Он опять спрашивал о тебе. Похоже, ты стал его героем.
        То же самое Кэт могла сказать и о себе. В последнее время Хит стал очень важной частью ее жизни. Сейчас она уже не понимала, как справлялась без него все эти годы. Именно он сумел найти подход к Гарри, который, после смерти отца, замкнулся и никого к себе не подпускал. Именно он сумел успокоить вернувшуюся домой в самый разгар подготовки к похоронам Изабель.
        Похороны. Кэт взяла стоящий перед ней бокал вина и сделала большой глоток. Она не представляла, как смогла бы пройти через все это без Хита. Он все время был рядом с ней: решал то и дело возникавшие проблемы, делал выбор в те моменты, когда ее собственные силы были уже на исходе, постоянно находился рядом, чтобы поддержать ее в те моменты, когда становилось особенно тяжело. Кэт казалось, она перенеслась на десять лет назад: она опять всего лишь пятнадцатилетняя девчонка, и ее верный друг никогда не покинет ее.
        Но она знала: Хит не может вечно оставаться рядом с ней. Скоро он вернется в Бразилию, ведь его дом теперь находится на другом континенте, а она останется здесь. Однажды Кэт уже смогла пережить его отъезд, но теперь все будет гораздо сложнее: десять лет назад он теряла друга детства, а сейчас ей предстоит пережить расставание с любимым мужчиной.
        Она посмотрела на Хита. Сегодня он не был похож на шикарного бизнесмена, ворвавшегося в ее жизнь меньше месяца назад. Он сменил деловой костюм на джинсы и зеленую рубашку и, похоже, даже забыл побриться. Черневшая на его подбородке щетина и сверкавшая в ухе серьга с изумрудом делали его похожим на пирата.
        Синяк на его лице постепенно бледнел, разбитая губа почти зажила, но Кэт все еще вздрагивала, вспоминая, что все эти ссадины — дело рук ее брата. Тогда он вновь и в последний раз, срывая гнев, дал волю своим кулакам, избив Хита и разнеся все, что попалось под руку.
        Кэт нахмурилась, вспомнив о том, во что превратился их старый дом.
        — Мне больно думать о том, что тебе опять придется возвращаться на ферму,  — вздохнула она.
        — Сейчас там не так плохо, как в первые дни. Я нанял пару рабочих, и они постепенно приводят дом в порядок. Там уже вполне можно жить.
        Это был отказ. Вежливый и осторожный, но все же отказ. С той ночи, когда Кэт была готова отдаться ему и не пыталась этого скрыть, Хит больше ни разу не прикоснулся к ней. А чего еще она ожидала? Что он вдруг передумает и откажется от своих слов? Кого она обманывает?
        И все же в глубине души Кэт была уверена в том, что той ночью Хит жаждал ее так же сильно, как она желала его. Так почему же…
        — Буду рада увидеть наш дом отреставрированным,  — вымученно улыбнулась она.  — Сколько времени займет ремонт?
        — Несколько недель, возможно месяц.
        — Что ты собираешься делать после того, как ферму приведут в порядок?
        — У меня есть кое-какие планы.
        Планы, в которые он не собирается посвящать ее…
        Кэт сделала большой глоток вина, надеясь, что терпкая пьянящая жидкость сможет приглушить боль, пронзавшую ее сердце всякий раз, когда на лице Хита появлялось это отстраненное, замкнутое выражение. Он словно закрывался от нее стеной, о которую разбивались все ее попытки сблизиться с ним.
        Значит, через несколько недель он вновь покинет ее. Вернется к своей роскошной жизни, которую будет вести невообразимо далеко от нее. Месть, за которой Хит приехал в Хоуден, свершила сама судьба, а значит, больше ничто его здесь не держит. Вряд ли в полной жарких, томных красавиц Бразилии он станет вспоминать о девушке, с которой его связывают воспоминания о совместных детских проказах и несколько поцелуев.
        Совсем скоро Кэт останется одна. А значит, пора перестать оглядываться на прошлое, каким бы прекрасным оно ни было, и заглянуть в будущее.
        Но пока Кэт не могла даже предположить, каким оно будет. Пока она могла быть уверена только в одном: оно не оставит камня на камне от ее прежней жизни.
        Единственным светлым пятном в окружающем мраке было сообщение от компании, которая с недавних пор владела Грейндж. Ее представитель прислал Кэт письмо с соболезнованиями по поводу постигшей ее семью утраты и предлагал ей отложить переезд из поместья на несколько недель, которые потребуются на то, чтобы привести в порядок дела.
        Подобная щедрость кредиторов стала для Кэт приятной неожиданностью, но она не могла пользоваться ею вечно. Этот дом ей больше не принадлежит, и скоро ей придется собрать те немногочисленные вещи, которые не отписаны в счет уплаты астрономических долгов Артура, взять с собой своего маленького племянника и уехать.
        Возможно, Хит сможет помочь… Не финансово, конечно,  — она бы никогда не стала просить у него денег,  — но, может, он посоветует ей, куда двигаться дальше.
        Кэт уже приоткрыла рот, чтобы задать этот вопрос, но не проронила ни звука. В последние дни у них с Хитом установилось некое подобие перемирия, и Кэт не хотела его пошатнуть. Она боялась, что, если случайно, сама того не ведая, вновь затронет болезненную для Хита тему, он замкнется в себе или даже уйдет.
        Страх вновь потерять его оказался настолько острым, что Кэт невольно вздрогнула, и несколько капель вина выплеснулось из уже поднесенного к губам бокала на ее подбородок.
        Заметивший это Хит молниеносно протянул руку и кончиками пальцев поймал стекающие по ее лицу капли, не давая рубиново-красной жидкости добраться до белого воротничка рубашки.
        — Осторожнее, ты…  — начал было он, но вдруг замер, пристально глядя в лицо Кэт.
        — Спасибо.
        По крайней мере, именно это Кэт собиралась произнести, но ее голос сорвался на середине слова, так что Хит услышал лишь неразборчивое бормотание.
        Но для того, чтобы произнести даже эту пару звуков, ее язык должен был скользнуть к губам, где невольно соприкоснулся с теплыми пальцами Хита. У Кэт закружилась голова. Раз попробовав солоноватый вкус его кожи, смешанный с виноградной терпкостью вина, она уже не могла остановиться. Ее язык вновь скользнул по его пальцам: пробуя, лаская, соблазняя.
        Она услышала, как Хит резко втянул в себя воздух, собираясь что-то сказать, и замерла, ожидая его реакции на ее маленькую провокацию.
        — Кэт…
        Внезапно она осознала, что уже не раз слышала в голосе Хита эти хриплые нотки. Но тогда она была наивным подростком и не понимала, что они значат, а сейчас… Сейчас все было иначе.
        — Я собираюсь поцеловать тебя. И если ты не хочешь этого, лучше сразу…
        — Это именно то, чего я хочу!
        И в доказательство своих слов Кэт первая потянулась к нему.
        Через мгновение горячие губы Хита нашли ее податливо приоткрытый рот. Этот момент был настолько волшебным, что на мгновение Кэт захотелось, чтобы он длился вечно.
        Но теперь Кэт было недостаточно просто чувствовать вкус Хита. Она хотела гораздо большего.
        Она не знала, кто первым встал из-за стола, но вдруг обнаружила себя в объятиях Хита. Теперь от его тела ее отделяла лишь одежда, которая не только не скрывала, а скорее подчеркивала нараставшее в нем желание.
        Губы Хита были такими же жадными, ищущими, требовательными, как и ее. Эротический танец их языков стал безмолвным приглашением продолжить то, что они начали, а частое дыхание и бешено колотящиеся сердца — подтверждением их готовности идти до конца.
        — Querida… namorada,  — прошептал Хит.
        Фраза длилась не дольше одного вдоха, но Кэт и эта пара секунд показалась вечностью. Она обвила руками шею Хита и притянула его к себе, требуя продолжить ласки, в которых сейчас так отчаянно нуждалась.
        Еще через несколько ударов сердца Кэт обнаружила себя лежащей на столе, за которым они только что вели светскую беседу. Она невольно рассмеялась, услышав, как заскрипела антикварная столешница под весом их переплетенных тел.
        Но уже через мгновение ей стало не до смеха, потому что умелые руки Хита, легко преодолев сопротивление пуговок на ее блузке, заскользили по ее ставшей невероятно чувствительной коже, а его губы сжались вокруг обтянутого тонким кружевом бюстгальтера соска. Она не смогла сдержать стон и, повинуясь инстинкту, выгнула спину навстречу его ласкам.
        Казалось, что Хит намерен покрыть поцелуями каждый дюйм ее тела. Каждое его прикосновение отзывалось в теле Кэт новыми яркими всполохами желания, которые стекались к эпицентру, пульсирующему между ее ног, обвивших бедра Хита.
        — Где мы это сделаем?  — прошептала она, поражаясь собственной смелости.
        Кэт спросила именно «где», потому что ответ на вопрос «Сделаем ли мы это?» был уже совершенно очевиден. Она бы просто умерла, если бы Хит вновь решил проявить благородство и отступить в самый последний момент.
        Но похоже, благородные порывы сейчас интересовали Хита в последнюю очередь. Услышав ее жаркий шепот, он заглянул в потемневшие от страсти глаза Кэт, словно пытался понять, понимает ли она, о чем спрашивает, а потом подхватил ее на руки и понес к лестнице, ведущей на второй этаж.
        Но, поднявшись лишь на пару ступенек, Хит замер. На его лице появилось странное уязвимое выражение, которое Кэт не знала как истолковать.
        — В твою комнату,  — хрипло выдохнул он.  — Не…
        Ему не нужно было заканчивать фразу. Кэт итак поняла, что он имеет в виду.
        — В мою комнату,  — эхом откликнулась она.
        Хит мог не волноваться. Она бы никогда не допустила того, чтобы их первый раз произошел на злосчастном брачном ложе, которое она когда-то была вынуждена делить с Артуром.
        Ее первый раз. О боже!..
        Эта мысль оглушила Кэт. Ласки и поцелуи Хита так зачаровали ее, что она забыла упомянуть об одной маленькой, но значимой детали. И откладывать момент признания было уже нельзя. Оставалось молиться, что подобная мелочь не будет иметь для Хита особого значения…
        Поэтому, когда Хит пинком открыл дверь в ее спальню — сюда она перебралась, когда бесплодность попыток наладить с Артуром нормальные супружеские отношения стала полностью очевидной,  — и опустил на кровать, она поймала его лицо в ладони и прошептала:
        — Я должна тебе кое-что сказать!
        — Кэт…  — Ее имя прозвучало как протестующий стон, но тем не менее Хит остановился.
        Она видела, каких усилий ему стоило взять под контроль свои желания, и понимала, что он чувствует, ведь та же неутолимая жажда терзала сейчас и ее. Но то, что они начали, можно было продолжить лишь после того, как все точки над «i» будут расставлены.
        — Знаешь, Хит… Эта кровать, моя кровать…  — собравшись с духом, начала она.  — Ты можешь не беспокоиться об Артуре. Мы никогда… Ни в этой кровати, ни в какой-либо другой. О, черт, я пытаюсь сказать, что я еще никогда не делала этого…
        — Ты?..
        Хит выглядел совершенно потрясенным. Какое-то время он напряженно переваривал новую информацию, а потом, схватив Кэт за плечи, притянул ее к себе и с напряженным вниманием уставился в ее лицо.
        — Ты никогда?..
        — Ни с кем,  — кивнула Кэт.  — Никогда.
        В эту секунду он казался таким отстраненным, изумленным, что она затрепетала от страха. Неужели волшебство момента вновь будет разрушено?
        — Это слишком для тебя?  — осторожно спросила она.
        — Нет, querida! Милая, ты и представить себе не можешь, какой подарок мне сделала!  — Следующий поцелуй Хита, еще более пылкий и страстный, чем все предыдущие, развеял страхи Кэт.  — Ты моя, только моя… Так и должно быть.
        Руки Хита скользили по ее телу, лаская, соблазняя, распаляя. Сомнения остались в прошлом, как и все, что предшествовало этому моменту. Имело значение только то, что происходило между ними прямо сейчас. Они потерялись в собственном тайном чувственном мире, где не было места никому, кроме них двоих.
        — Не бойся! Я покажу тебе, как это может быть прекрасно.
        Но Кэт и так не испытывала страха. Наслаждение, которое дарили ей руки Хита, поглотило ее, не оставив места ни для каких иных эмоций. Казалось, Хит знает все ее тайные мысли, все укромные уголки ее тела. Знает, как сделать так, чтобы все ее тело трепетало от доселе неведомых ей ощущений, раскрываясь навстречу его рукам и губам, словно бутон до сих пор дремавшего цветка.
        Одежда, в какой-то момент оказавшаяся помехой для продолжения взаимных ласк, полетела на пол. Обнаженная кожа Кэт пылала внутренним огнем, который под поцелуями Хита разгорался все ярче. Казалось, еще немного, и она растает в этом пламени. Кэт не могла поверить в то, что простые прикосновения мужчины могут заставить ее испытывать нечто подобное.
        Может, дело в том, что этим мужчиной стал Хит?
        Она крепче прижалась к нему, желая каждой клеточкой ощущать жар его тела, и прошептала:
        — Иди ко мне… Иди ко мне, я так хочу тебя!
        — Но, Кэт…  — неуверенно начал Хит, но она оборвала его на полуслове.
        Кэт не могла допустить того, чтобы в душе Хита зародились сомнения. Только не сейчас.
        — Я твоя. Ты сам сказал, что я только твоя, так возьми меня.  — Она произнесла эти слова и увидела, как выражение неуверенности на лице Хита сменяется всепоглощающей страстью.
        — Да, ты моя! И я покажу тебе, как сильно…
        Его последние слова потонули в криках наслаждения, которые Кэт была не в силах сдержать. Казалось, Хит хочет попробовать на вкус каждую частичку ее тела, довести ее до исступления. Она уже была готова умолять Хита войти в нее, но вдруг почувствовала, как он мягко разводит в стороны ее ноги. Через мгновение он навис над ней, и Кэт обнаженной кожей бедер почувствовала всю силу переполняющего его желания.
        Но даже сейчас терзаемый страстью и нетерпением Хит готов был остановиться. Он медленно провел кончиками пальцев по пылающей щеке Кэт и спросил, вглядываясь в ее лицо:
        — Ты готова?
        Не в силах найти слова, выражающие всю глубину переполняющих ее чувств, Кэт подалась ему навстречу, открываясь и принимая его в себя. Почувствовав это, Хит сделал движение вперед и замер, давая Кэт время прийти в себя после острой боли, пронзившей ее тело.
        Испугавшись, что Хит сейчас решит, что причинил ей слишком сильную боль, и отстранится, Кэт всем телом прижалась к нему, обвив его руками и ногами.
        — Я никуда не денусь,  — словно прочитав ее мысли, промурлыкал он ей на ухо.  — Просто скажи мне, когда…
        — Сейчас!  — выдохнула она. Боль уже ушла, оставив после себя яростный, неведомый ей доселе голод.  — Пожалуйста, прошу, сейчас!
        Освободившись от необходимости сдерживаться, Хит дал себе волю, и Кэт наконец получила то, чего так жаждало ее женское естество. Сама того не замечая, она впивалась коготками во влажную горячую кожу Хита, оставляя на его спине длинные красные полосы. С каждым вздохом с ее губ слетало имя Хита; ее тело было полностью подчинено его движениям, отзываясь на каждое его прикосновение, каждую ласку. Каждое новое мощное движение их двигающихся в унисон тел приближало к пределу, за которым почти невыносимое наслаждение превращается в блаженство и негу. Кэт в последний раз вскрикнула, сама того не замечая, впиваясь ногтями во влажную, горячую кожу Хита, и откинулась на смятые подушки.
        С ней только что произошло нечто совершенно невообразимое: дикое, сильное, мощное, сводящее с ума… Сейчас Кэт не понимала, как могла жить, не ведая этих потрясающих ощущений. Похоже, все эти годы она ждала именно этого дня и именно этого мужчину, который освободит ее от оков сомнений, неуверенности, неудачного брака. Освободит, чтобы сделать своей.
        Глава 9
        Следующее утро наступило для Кэт гораздо позже обычного. Она всегда вставала с рассветом, но ночь, наполненная любовными ласками, взяла свое. Когда Кэт наконец открыла глаза, комната была залита ярким теплым солнечным светом.
        Осторожно пошевелившись, она с изумлением почувствовала, как ноют мышцы, о существовании которых до сегодняшнего дня она даже не подозревала. Но Кэт была рада этой томной, тягучей боли: для нее она символизировала начало нового этапа в жизни. Она наконец с полным правом могла назвать себя женщиной. Более того, женщиной, у которой есть любимый.
        Стараясь не шуметь, она перевернулась на бок, чтобы посмотреть на мужчину, который за короткий месяц занял огромное место в ее жизни и в ее сердце. Пушистые черные ресницы отбрасывали длинные тени на точеные скулы Хита, а на его губах играла едва заметная улыбка. За время, проведенное в Англии, его бразильский загар побледнел, но росчерк шрама все еще ярко выделялся на оливковой коже.
        Кэт было больно вспоминать о том, как Хит получил этот шрам. Она не могла избавить его от этой отметины: за эти годы она стала такой же неотъемлемой его частью, как и цвет глаз, линия подбородка или широкий чувственный рот. Но она была бы рада стереть поцелуями горькие воспоминания о том, как ее брат, движимый яростью и ревностью, обращался с ним. Стараясь не шуметь, Кэт приподнялась на локте и поцеловала белую полоску кожи, а когда отстранилась, увидела, что Хит проснулся и внимательно смотрит на нее.
        — Кэт…  — мягко произнес он, и она внутренне затрепетала, вспомнив, как прошлой ночью он вновь и вновь повторял ее имя.
        Хит бросил взгляд на висевшие на стене часы и вдруг нахмурился:
        — Querida…  — В голосе послышались странные напряженные нотки.  — Я должен тебе кое-что сказать…  — Хит задумался на мгновение, подбирая слова, но не смог продолжить.
        За окном раздался шум подъезжающей машины.
        — Кто это?  — встрепенулась Кэт.
        Сердце тревожно застучало в груди. Она не понимала, что вызвало такую странную перемену в настроении Хита.
        — Катарина, нам нужно поговорить,  — взмолился он, садясь и яростно протирая глаза, чтобы быстрее избавиться от последних остатков сна.  — Дай мне всего пару минут.
        Но Кэт сделала вид, что не слышит, бросилась к окну и осторожно выглянула из-за незадернутой шторы.
        Напряженные нотки, звучавшие в голосе Хита, лишили ее последней надежды на удачный исход грядущего разговора.
        «Нет, только не сейчас! Ведь все было так хорошо!»
        — Это Рендольф, мой юрист. Не представляю, что случилось, но, видимо, что-то важное, раз он примчался сюда без предупреждения, чтобы лично сообщить мне об этом.
        Она продолжала говорить и одновременно одевалась: поверх белья натянула зеленое трикотажное платье, больше похожее на удлиненную приталенную футболку, прошлась расческой по спутавшимся за ночь волосам и бросилась к зеркалу, чтобы чуть подкрасить глаза.
        — Кэт…
        Тон Хита стал тверже, требовательнее, но сейчас у нее не было времени на разговор по душам: незваный гость уже звонил в дверь.
        — Я не могу оставить его топтаться на пороге, извини.
        С этими словами она скрылась за дверью, а Хит, проклиная все на свете, бросился искать свою одежду. К сожалению, его рубашку и брюки отличало наличие пуговиц, которые следовало застегнуть перед тем, как выйти к гостю, поэтому, когда он спустился на первый этаж, Кэт уже вела юриста в гостиную.
        — Вы уверены в том, что не хотите выпить чаю?  — Голос Кэт звучал неожиданно спокойно и собранно.
        — Нет, спасибо.
        Черт бы побрал этого Джордана Рендольфа! Ну что ему мешало согласиться на предложение Кэт? Тогда она бы пошла заваривать чай, а у Хита появилась бы пара свободных минут на то, чтобы ввести его в курс дела, а точнее, объяснить, о чем не следует упоминать в присутствии прекрасной хозяйки дома. Теперь ему оставалось только молиться и надеяться, что Джордан заметит его намеки и сможет сымпровизировать.
        Надежда умерла, как только Хит вошел в комнату.
        — Доброе утро, сеньор Монтана. Не ожидал вас здесь увидеть.
        — Сеньор Монтана?  — удивленно переспросила Кэт, и на ее лице отразилось все то, что Хит не хотел бы там увидеть.  — Вы знакомы?
        — Нет,  — открестился он, мысленно проклиная болтливый язык юриста.
        Когда слово уже сорвалось с его губ, Хит понял, что выдохнул его слишком быстро и резко, чтобы это было похоже на правду. Недоверчивое выражение лица Кэт подтвердило его худшие опасения.
        — Мы никогда не встречались лично,  — подхватил уловивший суть дела Джордан, пытаясь переключить внимание Кэт на себя.
        Но это не помогло. Более того, похоже, ее подозрения только усилились.
        Тонкие брови Кэт сошлись на переносице, выдавая терзающие ее сейчас подозрения, а изящные пальчики нервно забарабанили по спинке кресла, около которого она стояла. Сейчас Кэт казалась одинокой и потерянной, совсем не такой, какой Хит запомнил ее прошлой ночью: счастливой, открытой, готовой с радостью принять все, что он мог ей дать. Осознание этого разительного контраста острой болью отозвалось в его сердце. Если Джордан скажет еще хоть слово, их отношения, которые Хит так тщательно выстраивал в течение последнего месяца, рухнут словно карточный домик.
        — Мы созвонились, и я попросил мистера Рендольфа о встрече. Но,  — он бросил обвиняющий взгляд на вжавшегося в кресло юриста,  — я попросил его приехать в десять тридцать.
        — Уже десять тридцать,  — откликнулась Кэт, махнув рукой в сторону больших настенных часов.  — Это мы встали слишком поздно. Извините нас, мистер Рендольф.
        Хит видел, как на ее лице появляется тень сожаления. Казалось, счастье, в котором они оба купались вчера ночью, сейчас сочится из каждой поры Кэт, стекает по ее телу и впитывается в ковер под ее ногами, чтобы исчезнуть навсегда. И Хиту было страшно представить, что придет ему на смену.
        — Ну что вы,  — бодро откликнулся Джордан, готовый на все, лишь бы снять повисшее в комнате напряжение.  — На сегодняшнее утро я не планировал никаких других дел. У меня для вас есть новость. Настолько важная, что я решил лично приехать и сообщить ее вам.
        — Неужели?  — Кэт с вызовом посмотрела на юриста, а потом перевела взгляд на Хита.
        Похоже, пытаясь действовать заодно, они не только не развеяли ее подозрения, но, напротив, многократно усилили их.
        — Это не то…  — начал Хит, но она оборвала его на полуслове:
        — Не надо мне говорить, чем это не является. Скажи мне, что происходит!  — потребовала она, стараясь не обращать внимания на вставший в горле комок.  — Скажи, почему адвокат Артура здесь, хотя я его не приглашала? И заодно расскажи мне, сеньор Монтана, при каких обстоятельствах вы познакомились? Единственное, что мы когда-либо обсуждали с мистером Рендольфом,  — это передача поместья корпорации «Итабира» в уплату долгов Артура и… О господи!  — Она перевела взгляд на серьгу, поблескивающую в ухе Хита. Он сказал, что это был первый изумруд, найденный в его рудниках. «Итабира»… Если бы на этот момент у нее оставалась надежда на ошибку, мрачное выражение лица Хита разбило бы ее вдребезги. Она резко обернулась к юристу: — Мистер Рендольф, скажите мне правду!
        — Нет,  — вмешался Хит.  — Это личный разговор, Кэт. Я ведь уже не раз упоминал о том, что нам нужно поговорить.  — Он подошел к двери в гостиную и демонстративно распахнул ее.  — Простите, Джордан, я должен попросить вас уйти. Мне жаль, что вы зря проделали весь этот путь. И пожалуйста, оставьте бумаги, которые вы привезли.
        — Хорошо,  — с явным облегчением кивнул адвокат и, положив на стол увесистый конверт с бумагами, выскользнул за дверь.
        — Я не хочу слушать твою ложь!  — выкрикнула Кэт, как только они остались наедине.  — Да это и не нужно. Я прекрасно знаю, что здесь происходит!
        — Знаешь? Неужели?
        Как? Как он может быть таким хладнокровным и отстраненным после всего, что произошло между ними этой ночью? Как он может спокойно стоять, скрестив руки на груди, пока ее сердце разрывается от боли?
        — Да! Во-первых, ты всегда ненавидел Джо и Артура, что неудивительно, учитывая то, как они с тобой обращались. Во-вторых, десять лет назад ты ушел, пообещав отомстить, а потом вернулся и буквально с порога объявил, что приехал, чтобы свести старые счеты.
        Кэт показалось, что Хит хочет что-то сказать, может быть, опровергнуть ее обвинения, но он промолчал.
        — В-третьих, ты уже завладел фермой и всем, что имел Джо. В-четвертых, все это время ты подбирался ко мне, чтобы закончить свою месть.
        В этот раз реакция Хита была очевидна: он явно хотел опровергнуть ее слова, но вновь сдержался. Похоже, он хотел дождаться того момента, когда она выскажет ему все до конца.
        — В-пятых, корпорация «Итабира» — твоя компания — предъявила иск о компенсации долгов Артура. Колоссальных долгов, о которых я не имела никакого представления, и в счет их уплаты юристы корпорации собираются отобрать все, что есть у моей семьи, включая Грейндж! Весь последний месяц мы с Рендольфом пытались как-то договориться с ними, обсуждали условия выплат с их представителями… То есть с твоими представителями! А ты все это время знал, что происходит!
        — Да.
        Это короткое слово заставило Кэт вздрогнуть, словно от пощечины. Неужели это все, что он может сказать?
        — Значит, все было спланировано. Ты сыграл мной как пешкой, и теперь, когда партия подходит к концу…
        — Нет!  — На этот раз Хит почти кричал.  — Я никогда не играл с тобой!
        — Ну конечно! Твоя компания собирается отобрать все, что у меня есть, а ты за целый месяц не нашел времени, чтобы рассказать мне об этом, но нет, ты не играл со мной!
        Кэт уже не слушала его.
        Когда она произнесла последние слова вслух, весь ужас происходящего невыносимым грузом обрушился на ее плечи, сдавил тисками сердце. Вдруг вспомнилось, что в день, когда они вместе забирали Гарри из школы, Хит спросил, как она собирается поступить с Джо и Гарри после того, как он окончательно вступит в права владения фермой. Он выслушал ее, но не предложил перевезти брата с племянником в Грейндж. Потому что он уже знал, что поместье тоже будет принадлежать ему.
        — Ты провел последние недели втираясь ко мне в доверие, пока твои юристы пытались вытрясти из меня все до последнего пенни! Ты получил меня! Ты добился восхищения Гарри…
        Кэт хотела сказать «любви Гарри», но, когда попыталась вымолвить это роковое слово, в горле встал комок. Она не могла произнести его, даже если речь шла не о ней самой, а лишь о ее маленьком племяннике. А ведь совсем недавно она думала, что любит Хита, и надеялась, что он испытывает к ней похожие чувства. Как он обнимал ее после того, как сообщил о смерти Джо, поддерживал во время похорон и помогал во всем. Она доверилась ему, и…
        Слезы подступили к глазам, но Кэт неимоверным усилием воли подавила их, не желая, чтобы этот предатель видел ее отчаяние. Она отдалась Хиту, подарила ему свою невинность, поверив в то, что действительно небезразлична ему. Ей казалось, он хочет быть рядом и заботиться о ней и о Гарри, а не просто обладать ее телом. Но похоже, именно обладание домами, деньгами, землями, ею — это все, что его заботит.
        — Ну что ж.  — Кэт оставалось радоваться тому, что ее голос не дрожит.  — Ты получил все, что хотел? Все имущество и деньги этой семьи теперь твои.
        — Неужели ты правда думаешь, что дело в деньгах?  — спросил Хит, искоса взглянув на лежащую на столе папку.
        — Это же очевидно…
        — Очевидно? Если это, черт побери, настолько очевидно, то объясни мне, почему я в первый же день не сообщил тебе о своих планах? Почему не дал тебе понять, что сейчас ты и все твои близкие в моей власти и я в любой момент могу лишить вас всего?
        — Потому что… Потому что…
        Кэт нахмурилась, пытаясь отыскать причину. Почему Хит пошел по такому длинному, странному и утомительному пути, когда эта партия была выиграна им еще до приезда в город? Может, он все же?.. Нет! Она не должна позволять пустым надеждам затуманить ее разум.
        — Почему ты не сделал этого?
        — Потому что ни деньги, ни собственность не имеют для меня никакого значения. У меня больше денег, чем человек может потратить за всю жизнь,  — зачем мне желать большего?
        — Тогда дело в мести? Ты ведь вернулся, чтобы свести старые счеты…
        — Да. Я хотел, чтобы Джо и Артур оказались в том же положении, в котором когда-то был я. Что бы, как и я когда-то, они остались без крыши над головой, без поддержки, без власти… И конечно, они должны были узнать, каждый в свое время, из-за кого они лишились всего и кто теперь будет решать их дальнейшую судьбу.
        — И поэтому ты отобрал у них все.
        Хит чуть заметно пожал плечами:
        — Не отобрал. Все, что я имею, я получил совершенно легально. Когда я начал действовать, Артур уже был по уши в долгах и продолжал целенаправленно разрушать свою жизнь. Он с компаньоном решил с помощью финансовых махинаций разорить одну из дочерних компаний моей корпорации. Вместо этого я разорил его. Именно из-за меня Артур влез в эти колоссальные долги. Так что я получил от него сполна, прежде чем он умер.
        — Тогда зачем ты вернулся?
        Хит опустился в кресло, положив босые ноги на кофейный столик. Возможно, изменение позы свидетельствовало об изменении его настроения, но Кэт понятия не имела о том, в каком направлении движутся его мысли.
        — Ты знаешь ответ на этот вопрос.
        — Знаю?  — удивленным эхом откликнулась Кэт.
        Он медленно кивнул, не отрывая темных глаз от ее лица.
        — Да, потому что я уже давал ответ на похожий вопрос. Ты ведь помнишь?
        Как она могла забыть, если эти слова много дней подряд преследовали ее?
        «Я остался ради тебя».
        Кэт нервно провела рукой по волосам, пытаясь собраться с мыслями. Она чувствовала на себе напряженный взгляд Хита. Казалось, его темные глаза смотрят прямо в душу, подмечая малейшие изменения в ее настроении.
        — Но… Если ты приехал ради меня, то почему вообще ушел?
        Судя по изменившемуся выражению лица Хита, на этот раз Кэт задала правильный вопрос. Внезапно она поняла: причиной его ухода было не только скотское отношение Джо.
        — Я уехал из-за тебя.
        Кэт медленно выдохнула и скрестила руки на груди в надежде, что это защитный жест поможет ей взять себя в руки.
        — Из-за чего-то, что я сделала?  — осторожно спросила она и, заглянув в лицо Хита, поняла, что уже знает ответ.
        Господи, неужели он слышал те глупые, жестокие, а главное, не имевшие никакого отношения к реальному положению дел слова?
        «Хит? Ты, должно быть, шутишь. Посмотри на него: ни денег, ни работы, ни положения. Может, семья Никольс и переживает сейчас тяжелые времена, но это не значит, что мы забыли о нашей фамильной гордости! Кого может привлечь этот оборванец?»
        Щеки Кэт вспыхнули жаром, а сердце сжалось и, совершив болезненный акробатический кульбит, ухнуло в пятки.
        — Т-ты… ты все слышал?
        — Да.  — Короткое бесстрастное слово, как удар топора, разрезавший их прошлое на две разительно отличающиеся части.
        — Прости… Мне так жаль…  — Кэт наконец отважилась поднять глаза и замерла в изумлении. Удивительно, но на лице Хита не было ни ненависти, ни обиды. Ей даже показалось, что в уголках его губ прячется понимающая улыбка.  — Прости, я не должна была говорить ничего подобного.
        — Может, и должна.
        — Что?  — не поверила своим ушам Кэт.
        — Может быть, ты сказала именно то, что мне следовало услышать.
        — Нет, что ты,  — испугалась она.  — Я бы никогда не сказала о тебе ничего подобного, если бы не…
        — Если бы не Джо?  — тихо закончил Хит.  — Или все-таки Артур?
        — Оба,  — тяжело вздохнула Кэт.  — Артур злился и ревновал меня к тебе. Он убедил Джо в том, что ты постоянно увиваешься за мной и не даешь мне проходу. Джо пришел в ярость. Он кричал, что если узнает, что ты хоть пальцем меня тронул, то убьет тебя. Он все твердил, что давно надо было вышвырнуть тебя прочь с нашей земли без денег и рекомендаций. Артур пришел в восторг от этой идеи и заявил, что позаботится о том, чтобы никто в округе не дал тебе работу. Знаешь, я тогда очень испугалась…
        — И решила, что, подыграв им и заявив, что не хочешь иметь со мной ничего общего, сможешь защитить меня?
        — Да! Так ты сразу все понял?  — изумленно переспросила Кэт.
        — К сожалению, нет,  — горько усмехнулся Хит.  — В последние месяцы я думал, что с каждым днем ты все больше отдаляешься от меня, и твои слова показались мне вполне логичным итогом. Я был совершенно разбит. Эта фраза сломанной пластинкой крутилась у меня в голове, постепенно сводя с ума. И я уехал. Ты четко дала понять, что я тебе не нужен, а значит, оставаться там, где я хотел быть больше всего на свете — рядом с тобой,  — больше не имело смысла.
        «Рядом с тобой». Сердце Кэт забилось быстрее. Оставалось надеяться, что она не делает поспешных выводов.
        — Прости меня, Хит. Я понятия не имела о том, что ты слышал этот разговор. Если бы я только знала…
        — Эй…  — Хит поднялся и, приблизившись к Кэт, положил руки ей на плечи.  — Тебе не за что извиняться. Я все понимаю.  — Он нежно провел кончиками пальцев по ее пылающей щеке.  — Тебе было всего пятнадцать. Джо был твоим старшим братом, Артур — представителем местной аристократии, а я… Знаешь, ты была во многом права.
        — Что? Нет, я…
        — Да,  — твердо сказал Хит и, заметив, что она хочет возразить, мягко приложил палец к ее приоткрытым губам.  — Да, querida. Я был никем. «Ни денег, ни работы, ни положения» — эти слова идеально описывают мое тогдашнее состояние. Они стали для меня той самой отрезвляющей оплеухой, в которой я, сам того не понимая, отчаянно нуждался. Все то время я жил иллюзиями. Убеждал себя в том, что остаюсь на ферме ради тебя, но что бы я делал, если бы однажды произошло чудо и ты обратила на меня внимание? Мне было абсолютно нечего тебе предложить.  — Хит покачал головой, словно пытался отогнать горькие воспоминания, прочно засевшие в его памяти.  — Ярость, которую я испытывал, когда думал о том, как мало значу для тебя, придала мне сил. Я больше не мог оставаться на ферме. Я должен был найти свое место в мире, найти самого себя и стать мужчиной, достойным твоей любви.
        — Достойным? Как ты можешь такое говорить?  — Кэт не могла больше молчать. Она уклонилась от руки, смыкавшей ее губы, и продолжила: — Ты всегда был достоин… всего. О господи, что же ты подумал обо мне, когда узнал, что я вышла замуж за Артура?
        Хит провел рукой по волосам, собираясь с мыслями.
        — Я хочу быть полностью честен с тобой, поэтому скажу правду. Я ненавидел тебя всеми фибрами своей измученной души. Долгие годы обида и злость разъедали мое сердце. Именно они гнали меня вперед, заставляли добиваться все новых и новых высот. Но однажды я остановился, заставил себя обернуться и со всей возможной беспристрастностью взглянуть на того мальчишку, которым я был когда-то. В тот момент я понял, что у меня нет права осуждать тебя. Артур Чарлтон мог предложить тебе куда больше, чем я. Я мечтал о том, как мы будем счастливы вместе, но это были мечты о рае в шалаше — романтичном, но недолговечном. Осознав все это, я понял, что проиграл ему еще тогда, в юности. Мне оставалось лишь отступить и надеяться, что Артур сможет сделать тебя счастливой.
        На мгновение лицо Хита исказилось, как от острой боли. Этот откровенный разговор заставил его вновь пережить отчаяние, которое он испытал, приняв это решение. Он тяжело вздохнул и продолжил:
        — Но потом мне сообщили о том, что Артур и Джо попытались втянуть одну из дочерних компаний моей корпорации в крупную финансовую аферу. Распутывая клубок их махинаций, я узнал, что скрывалось за лощеной оболочкой безукоризненного джентльмена и аристократа, каким хотел казаться Артур Чарлтон. И он получил по заслугам. Нанятые мной частные детективы быстро раскрыли еще несколько грязных дел, в которых он был замешан, потом подтянулись разгневанные кредиторы, вскрылась его тяга к наркотикам… В общем, назревал грандиозный скандал, но произошло то, чего никто не мог предвидеть,  — Артур умер. Хотя, если вспомнить о том, какой образ жизни он вел, это не кажется такой уж неожиданностью. Артур скончался, а весь неподъемный груз проблем, которые я так тщательно собирал в единую сокрушительную лавину, влекущую за собой полный финансовый и общественный крах главы семейства Чарлтон, рухнул на его молодую жену. Поверь, Кэт, я не хотел сделать тебя несчастной.
        — Дело не в тебе. Я была несчастна задолго до твоего возвращения. С того самого дня, как сказала «да» Артуру Чарлтону. Оказалось, что он способен стать для меня кем угодно, но только не мужем.
        Воздух в гостиной звенел от напряжения. Хит почувствовал: Кэт собирается сказать ему что-то важное. То, что была вынуждена скрывать все эти годы даже от самых близких людей.
        — Даже если бы Артур не был таким негодяем, каким оказался, из нашего брака все равно ничего бы не вышло. Дело в том, что я никогда не привлекала его. Конечно, он пытался заняться со мной сексом, но каждый раз, когда мы оказывались в одной постели, у него пропадала эрекция.  — Кэт чуть поморщилась. Раньше, вспоминая об этой стороне ее супружеской жизни, она испытывала жгучий стыд, но теперь, узнав всю правду об Артуре, наконец успокоилась и вновь обрела веру в себя. Она тяжело вздохнула и заставила себя продолжить: — Надо отдать Артуру должное, он пытался пересилить себя, но не мог… Только после его смерти я узнала, что мой муж был геем. Сам он, конечно, никогда бы этого не признал. Ему было гораздо проще обвинять меня во всех наших сексуальных проблемах. Он говорил, что я недостаточно привлекательна…
        — Недостаточно привлекательна?  — недоверчиво переспросил Хит.
        — Да. Артур часто повторял, что не может возбудиться только потому, что я прикладываю для этого недостаточно усилий. Что меня заводят только грубые, грязные работяги… Вроде тебя…  — Она коротко рассмеялась и, протянув руку, погладила Хита по щеке.  — Прошедшая ночь может считаться прямым подтверждением его слов. И, Хит…  — Кэт глубоко вздохнула, стараясь собраться с мыслями. Если она хочет, чтобы между ними больше не было взаимонепонимания, то должна сказать ему все.  — Ты должен знать, наши с Артуром отношения были мало похожи на супружеские. Они могли показаться таковыми стороннему наблюдателю, но, даже обменявшись кольцами, мы остались чужими друг для друга. Принимая предложение Артура, я думала, что он мне небезразличен, но на самом деле просто пыталась заполнить ту зияющую пустоту, которая осталась в моей жизни после твоего ухода. Я была уверена в том, что потеряла тебя навсегда, а значит, не имело особого значения, кому сказать «да». Все равно ни один мужчина не смог бы пробудить во мне те чувства, которые я испытывала к тебе.
        Хит на мгновение прикрыл глаза и медленно выдохнул. Было видно, что он пытается осмыслить новую информацию и соотнести ее с прежними представлениями об окружающей действительности. Кэт не нужно было спрашивать, как он относится к ее внезапному признанию,  — ответ на этот невысказанный вопрос был виден по его глазам: в них блестели слезы, которые Хит больше не пытался скрыть от нее.
        Похоже, разделявшая их неприступная стена наконец рухнула, и Хит почувствовал, что готов открыться перед ней. Это придало Кэт храбрости.
        — Я спрошу тебя в последний раз. Зачем ты вернулся?
        — В начале я считал, что приехал сюда ради мести.  — Голос Хита был хриплым от переполнявших его чувств.  — Но правда в том, что я вернулся в Хоуден потому, что так и не смог забыть тебя. Сейчас я здесь только ради тебя, Катарина. И если ты попросишь, но только если ты сама попросишь меня об этом, я уйду. Но вначале…  — Хит подошел к кофейному столику и взял оставленную юристом папку.  — Это дарственная на поместье. Грейндж теперь принадлежит тебе. Тебе и Гарри. Неважно, какое решение ты примешь по окончании нашего разговора, у вас будет дом, который уже никто не посмеет отнять, будет поместье, и земли, и… Какого черта?
        Кэт не могла не рассмеяться, такой обескураженный был у него вид. Вряд ли изумление Хита можно было назвать немотивированным, ведь, взяв протянутые ей документы, она медленно разорвала их на мелкие кусочки и бросила их ему под ноги, словно бесформенное конфетти. Кэт понимала, что Хит искренне хотел помочь ей и ждал совсем не такой реакции на столь щедрый подарок, но сейчас действие казалось ей единственно правильным.
        — Мне ничего этого не нужно,  — сказала она, обводя печальным взглядом обставленную антикварной мебелью элегантную гостиную, приводившую в восторг всех гостей.  — Это поместье было домом Артура, Изабель, других представителей рода Чарлтонов, но только не моим. Я больше не хочу иметь ничего общего с местом, где так долго была несчастна. Если ты действительно хочешь пере дать кому-то право владения Грейндж, передай его Изабель — она должна унаследовать имение по праву рождения, а не я.
        — Но как же ты? Куда ты пойдешь? Вам с Гарри нужен дом. Если ты не хочешь больше оставаться в Грейндж, может, переедешь на ферму? Когда-то она была прекрасным местом, и я уже нанял подрядчиков, которые готовы в кратчайшие сроки отремонтировать и модернизировать дом. Не пройдет и месяца, как он станет идеальным местом для того, чтобы жить и растить ребенка. Я хочу быть уверен в том, что обеспечил для тебя наилучшее будущее. Для тебя и Гарри, конечно. Хочу знать, что вы счастливы.
        Кэт почувствовала, как к ее глазам подступают слезы. Даже после того, как ферма пришла в запустение, она все равно оставалась для нее домом, наполненным самыми теплыми и нежными детскими воспоминаниями. Но без Хита она потеряет большую часть своего очарования. Неважно, насколько шикарный ремонт там будет сделан, ферма останется просто зданием, пустой оболочкой, из которой ушли любовь и тепло.
        Кэт судорожно вздохнула и с несчастным видом покачала головой.
        — Нет?
        — Нет, Хит, я не могу принять этот подарок. Неужели ты не понимаешь? Ни один дом из тех, что ты можешь подарить, не нужен мне, если в нем не будет тебя. Мне больно даже думать о том, что после того, как я наконец соглашусь на один из предложенных тобой вариантов, ты развернешься и опять уйдешь из моей жизни. На этот раз навсегда.  — Кэт всхлипнула, не в силах больше сдерживать переполняющие ее эмоции, но заставила себя продолжить: — Я не хочу, чтобы ты уходил. Не хочу, чтобы ты когда-нибудь…
        Кэт хотела закончить свою мысль, но неожиданно он заставил ее замолчать нежным поцелуем.
        — Хит, я…
        — Нет, Кэт, пожалуйста, дай мне сказать.
        Она подняла взгляд и увидела, как в глубине его темных глаз разгорается крошечная, еще такая слабая и уязвимая искорка надежды. От любого неверно сказанного слова этот огонек мог вновь потухнуть, и Хит не решился облечь его в слова. Но он позволил ей увидеть это чувство в его глазах. А может, Кэт смогла разглядеть его потому, что оно было отражением ее собственных переживаний?
        — Кэт… Я знаю, что все делаю не так, как полагается и не в том порядке: предлагаю тебе дома вместо того, чтобы сначала предложить самого себя. Примешь ли ты меня? Станешь ли ты моей женой? Позволишь ли быть с тобой и любить тебя, как я всегда и мечтал?
        Кэт хотела ответить сразу, но голос срывался от захлестнувших ее эмоций, поэтому какое-то время она могла только обнимать Хита, спрятав лицо на его широкой груди.
        — Я тоже всегда мечтала об этом,  — наконец выдохнула она.  — Я никогда не смогу стать счастливой, если тебя не будет рядом со мной. Мы две половинки одного целого, существование которых невозможно друг без друга.
        — Так ты выйдешь за меня замуж?
        Долгий нежный поцелуй стал наилучшим способом выразить свое согласие, и по тому, как страстно Хит поцеловал ее в ответ, Кэт поняла: слова не нужны, и все же она хотела произнести это вслух:
        — Да, любовь моя, да. Я выйду за тебя замуж и отправлюсь за тобой туда, куда ты скажешь: на ферму или в Бразилию. Любое место, где ты будешь рядом со мной, станет для меня наилучшим домом.
        — Я никогда не считал Бразилию своим домом,  — покачал головой Хит.  — Как я мог, если мое сердце навсегда было приковано к Хоудену и к тебе? Ты совершенно права, мы с тобой две половинки одного целого, десять лет тосковавшие друг без друга и наконец соединившиеся в единое целое. Мы станем семьей, построим на месте старой фермы прекрасный новый дом для тебя, меня и Гарри. И наша Ферма в холмах вновь оживет: на полях вырастут посевы, на лугах будет пастись скот, а в стойлах появятся лошади. А в главном доме будет звучать детский смех. Я очень надеюсь, что вскоре у Гарри появится маленький братик или сестренка. Это будет наш дом и наше общее будущее.
        — Настоящий дом.  — Кэт нежно взяла лицо Хита в ладони и заглянула в его сияющие счастьем глаза. Она знала: теперь, когда он наконец вернулся домой, любые мечты могут осуществиться.  — Самый лучший дом на свете. Как может быть иначе, если ты здесь? Мой дом, единственное место для меня во всем мире, находится рядом с мужчиной, которого я люблю.