Золушка Татьяна Михайловна Тронина
        Фомина сдетства была крайне осмотрительной ипримерной вовсех отношениях. Вотивыросла очень консервативной ислегка старомодной девицей. Неизменная тугая коса — потому что так удобно, институт рядом сдомом — потому что близко. Свободное время — закнигой, потому что неза мужчинамиже ей бегать! Даивообще, отношения кактаковые ее ине интересуют. Новсе это — ровно дотех пор, пока лучшая иединственная подруга незнакомит ее сосвоим женихом Демидом. Демушка сказочно красив, какледенец вяркой рождественской обертке. Устоять невозможно! Итут вголове скромницы Золушки возникает по-настоящему коварный план…
        Татьяна Тронина
        Золушка
        
* * *
        Фомина, сколько себя помнила, была девицей крайне осторожной иконсервативной. Больше всего насвете она нелюбила чего-либо менять иидти наэксперименты. Авдруг хуже будет?! Надо ценить то, чемуже обладаешь.
        Ещевдетском саду воспитатели хвалили Фомину запримерное поведение иосторожность.
        Потом родители отправили ее учиться вобычную школу. Сначала ничего, апотом, ближе кподростковому возрасту, стали одноклассники дразнить Фомину — зато, чтокаждый день она приходила вшколу содной итойже прической — косой. (Хотя насамом деле коса — это очень удобно. Ненадо тратиться настрижки, думать обукладке, всебыстро ипросто. Заплел сутра — ипорядок.)
        Хотела Фомина перевестись вдругую школу, гдедети добрее, ноне стала. Можно ипотерпеть. Ну,ачто дразнят всякие идиоты — так это нестрашно. Вон, говорят, бывают школы, гдебьют, гдепьют игде наркотики. Игде нателефон разборки снимают, апотом — позор навесь Ютьюб. Бр-р, вотнастоящий ужас-то… Вдруг втакую компанию попадешь? Нет, лучше наодном месте оставаться.
        Куда поступить после школы, Фомина долго недумала. Унее тетка преподавала встроительном институте неподалеку, могла помочь припоступлении. Набюджетное! Внаше время попасть набюджетное — большая редкость, надо вундеркиндом быть. Иливот, поблату — какв случае Фоминой.
        Строительство кактаковое совершенно неинтересовало девушку, нораз появилась возможность — зачем упускать? Сдругим вузом могло ничего неполучиться, даикакая разница, чтостроительный… Лишьбы корочку получить.
        Когда Фомина училась напоследнем курсе, ейпредложили работать вархиве — тутже, приинституте. Выдавать бывшим студентам справки, оформлять документы. Платили немного, нозато иработу искать ненадо. Ачто? Внаше время даже самые лучшие специалисты безработными ходят… зачем рисковать, искать чего-то? Кризисже. Потом, далеко ехать ненадо, тратиться надорогу, давиться вобщественном транспорте опятьже…
        Ипокатилась налаженная, тихая жизнь. Днем Фомина сидела всвоей комнатушке приинституте, глядела намир через окошечко впластиковой стене, асвободное время любила проводить дома, надиване — вобществе интересной книжки ипакетиков ссоленым печеньем. Впрочем, иногда она спохватывалась — годы идут, ажениха все нет. Нопотом вруки попадалась новая интересная книга, идевушка опять забывала онеустроенной своей жизни.
        Вконце концов, мужчины нынче ненадежные. Ужлучше одной, чемабы скем. Ивообще, внаше время семья неактуальна. Этораньше настарых дев пальцами показывали, атеперь всем плевать.
        Имелась уФоминой одна-единственная задушевная подруга, Маня Симакова. Наголове — роскошные кудри, стиль одежды — гламурный шик (родители Симаковой, обауспешные архитекторы, дочку баловали). Аеще Маня — энергичная, веселая, ссумасшедшинкой. Обожала риск. Вечно влипала вразные истории иглупость норовила совершить. Ипритом хорошенькая — доневозможности! Мужчины вокруг нее так ироились. НоМане Симаковой предстояла нелегкая задача — выбрать изних самого достойного.
        Маня — полная противоположность Фоминой, нобез рассудительной подруги — никуда. Только ее советы ислушала. «Ябы безтебя, Фомина, совсем пропалабы! Тыодна мне мозги можешь вправить!» АФомина вответ добродушно шутила: «Нуда, Маня, япритебе, каксанитарка вдурдоме!»
        Однажды, где-то вконце мая, Маня познакомила Фомину сочередным своим претендентом наруку исердце. Звали претендента винтажным, редким именем — Демид. Дема, Демушка… Ибыл Дема сказочно красив — рост поддва метра, голливудская улыбка идаже сережка вухе. Правда, глуповат еще парень, по-щенячьи, ноэто возрастное, излечимое.
        Как-то решили они втроем прогуляться поцентру Москвы, поТверской. Вкафе летнем сидели. Лизали мороженое, щурились наярком весеннем солнышке. Каки всякий влюбленный, Демид болтал сМаней очем-то веселом иглупом, мало обращая внимания наневзрачную Фомину. Фоминаже почему-то нечувствовала нивкуса мороженого, нитепла, даримого солнцем. Тоидело бросала она мрачные взгляды наМаниного приятеля, исердце ее наполнялось наичернейшей завистью. Фоминой хотелось, чтобы Дема принадлежалей, чтобы только ей говорил он эти восхитительно-нежные глупости. Себя она втот момент почти ненавидела — такую скучную, вунылой одежде ис примитивной косой назатылке.
        «Онтебе нравится? Одобряешь?» — шепотом спросила Симакова, улучив удобный момент. «Одобряю…» — стоской ответила Фомина.
        Стоской — потому какнечто странное случилось сней. Словно переключатель какой вмозгу щелкнул. Двадцать пять лет прожила набелом свете одним человеком, апотом р?раз — ивсе сног наголову перевернулось! Появился другой человек.
        Влюбилась наконец-то?
        Потому что после этой прогулки она неспала несколько ночей кряду, думая только оДемиде. Перебирала неутешительные подробности — Демид работал манекенщиком уизвестного российского кутюрье иодновременно снимался длякакого-то крутого журнала, для«Плейбоя», чтоли… Красавец, хоть ис сережкой. (Впрочем, в«правильном», гетеросексуальном ухе.) Эти подробности лишний раз подтверждали его красоту итем самым — невозможность любви между ним искучной девицей скосой.
        «Нопочему невозможно?» — вдруг подумала Фомина, отбрасывая отсебя пачку соленого печенья итомик фэнтези. «Ачто, если…»
        …Она начала изнурять себя диетами ифитнесом. Особо толстой она никогда невыглядела, скорее — бесформенной.
        Скоро здоровый образ жизни дал свои результаты. НоФомина поняла, чтоэтого мало. Стройных девиц сейчас пруд пруди. Вототкуда взять столько денег, чтобы ссимаковским шиком подчеркнуть спомощью одежды свои новые, упругие формы? Родители уФоминой — пенсионеры, помочь деньгами немогут, асобственная зарплата — этоже смешно. Господи, дакакона только согласилась сэтим архивом связаться! Приее-то образовании…
        Высшее образование. Да,среди многочисленных минусов уФоминой имелся неоспоримый плюс — высшее образование. Она — инженер-строитель.
        Работу поспециальности найти, впринципе, можно. Но,опятьже, этобудут копейки. Онанедизайнер, неархитектор, неаудитор, нипиар-менеджер даже, нахудой конец… Очем она только думала раньше, согласившись наэтот скучный вуз, вкотором работала ее тетка?
        «Чтоделать, чтоделать?!» — металась обезумевшая Фомина, нина мгновение незабывая голливудскую улыбку Демушки.
        Потому что сдаваться она нежелала. Онапринялась перебирать все свои школьные иинститутские знакомства, чтобы ухватиться хоть зачто-нибудь, хоть какую-нибудь ниточку найти, котораябы вывела ее кобеспеченной жизни.
        Обычно Фомина людей сторонилась, общения нелюбила — оно тяготилоее. Есть Симакова рядом — иладно. Атут пришлось залезть всоциальные сети, болтать совсеми подряд, втом числе ис теми, ктоей был неприятен, ктодразнил ее вдетстве застаромодную косу, потом встречаться сэтими людьми вреале…
        Всвоем маниакальном упорстве Фомина перестала походить насебя прежнюю — ленивую иробкую. Онабойко сыпала умными словами, расточала добротные, широкие улыбки иуже осенью сумела устроиться наработу вкрупную строительную фирму. Даже поспециальности! Платили внесколько раз больше, чемвинститутском архиве.
        Нои этого Фоминой было мало. Онанехотела останавливаться.
        Неуемное честолюбие внезапно проснулось вней, иочень быстро Фомина стала продвигаться послужебной лестнице. Онаделала карьеру! Теперь она читала другие книги — поэкономике. Ипродолжала лилейно заботиться освоей внешности. Дорогие французские кремы, делающие кожу розовой имягкой, бальзамы дляволос, придающие им блеск иневиданную шелковистость…
        Свою косу она теперь укладывала впарикмахерской. Какраз мода накосы-то пошла! Ейделали наголове нечто изысканное, французисто-небрежное…
        Звезда Фоминой засияла высоко иярко. Мужчины толпами бегали закрасавицей иумницей, ноона отвергала все ухаживания, онапомнила только ободном, самом красивом изних — иждала своего часа.
        …Гром прогремел всередине весны, когда Фомина узнала огрядущей помолвке Мани иДемида. Онабыла приглашена насемейное торжество — задушевная подруга как-никак. НоФомина невпала вотчаяние, ведь помолвка — это еще несвадьба. Ахотьбы исвадьба…
        Ееприческа, еемакияж, ееодежда — были строго продуманы, когда она появилась взагородном доме Симаковых, битком набитом гостями. Напразднике присутствовало множество красивейших девиц, ноФомина выглядела лучше всех. Даже лучше прехорошенькой невесты. Выбрав удобный момент, Фомина приблизилась кжениху изаговорила сним. Очем — неважно, важно — как. Короче, юный Аполлон понял, чтопришел его настоящий хозяин. Хозяйка.
        Фомина — победила. Ейповезло еще ипотому, чтоДема, несмотря насвою лакированную внешность, являлся мальчиком нежным иромантичным, покорным сильной воле.
        Вэтот вечер Дема ушел сней.
        Фомина торжествовала. Симакова рыдала, родители ее утешали, почем зря костеря коварную подружку дочери, акрасавчик Демид… Красавчик Демид терял голову вприступе новой любви. Сиренью благоухал май — ровно год прошел стой поры, какФомина решилась переменить свою жизнь.
        Сияло нежное майское солнышко, инежный Демушка вовремя прогулок поТверской шептал Фоминой наушко нежные слова, этакие восхитительные бредни, понятные только влюбленным, ностранно, красавица иумница Фомина их почему-то непонимала. Непринимала.
        Разлюбила?
        Когда прошла первая радость победы, онапочувствовала скуку вобществе Демида. Кконцу мая он окончательно надоел ей сосвоими нежностями ивосторгами. Смазливый щенок. Оначто, спятила — связываться скаким-то манекенщиком?!
        Да,она его разлюбила, нопоменяться обратно, превратившись вновь вскучную девицу, — тоже уже несмогла.
        Ивообще, какона жила раньше? Даже нежила, асловно внорке сидела, боясь сделать лишний шаг, боясь переменить что-либо… Аведь, оказывается, этотак интересно — меняться, рисковать. Идти вперед, вверх. Девушка уже думала оновой любви — смужчиной умным иволевым, смужчиной-завоевателем. Стакимбы она пошла еще дальше. Ксамому Солнцу!
        Решив так, Фомина безжалостно срезала свои ультрамодные длинные волосы, которые, какей казалось, делали ее похожей напринцессу-паиньку. Скороткой стрижкой она выглядела красивее ижестче, настоящей подругой будущего супермена.
        Повечерам сотовый телефон звонил непереставая, наэкране высвечивалось имя — «Дема». Фомина назвонки неотвечала.
        Однажды он сам явился кней домой — грустный, обиженный мальчик, истал обвинять ее вравнодушии. Онупрекал ее иза обрезанные волосы, егоиспугал облик новой — сильной ижесткой — Фоминой. Ноона его неслушала. Онаиспытывала только раздражение.
        Когда он сказал, чтоумрет безнее, чтоон выбросится изокна, повесится — по-детски так сказал, забавно, — Фомина расхохоталась. Онабросила ему влицо свою длинную черную косу, красиво упакованную вцеллофан, сословами — вот, мол, тебе веревка.
        Дема взял косу, грустно посмотрел наФомину иответил, чтоименно так он ипоступит. Фоминой было всеравно. Онатолько вздохнула облегченно, когда дверь заним наконец захлопнулась.