Город грехов Катерина Траум
        Он снова сегодня окажется в этом клубе, снова откинет шляпу на стол и закурит сигару в ожидании её выступления. А нимфа со сценическим псевдонимом Рейна Стоун будет петь для того, чей взгляд ощущает на себе каждый пятничный вечер.
        1. Клуб "Полночь"
        Мистер Заккари Брайан Грант усиленно старался убедить себя, что дело в хорошей выпивке и в приятном голосе, раздающемся с небольшого деревянного помоста в углу кабака. Но, как бы тонкие пальцы с двумя поблёскивающими кольцами-печатками не стискивали стакан, правда была в том, что пойло в нём абсолютно не подлежало глотанию. Уж точно не для истинного ценителя дорогих сигар и выдержанного в подвале отцовского особняка в течение десятилетий виски. А мелодичное сопрано, к которому прислушивались лишь пара посетителей, включая тёмноволосого долговязого мужчину (всё-таки уже имеющего право так себя называть, ибо звание «капитана», далёкого, впрочем от военных и полиции, обязывало ко многому вне зависимости от возраста), ничем особенным не выделялось. По крайней мере, мистер Грант мог легко вспомнить пару исполнительниц, чей голос мог брать столь же высокие ноты, но при этом не дрожа так, словно в гортани застрял миндальный орешек.
        Что-то не так сегодня, обычно Рейна пела без таких усилий. Конечно, вряд ли на это мог обратить внимание хоть кто-то из присутствующих. Официантки в коротких передниках виляли между круглыми столиками, отхватывая по пути шлепки особо перепивших гостей и скабрезные шуточки. Высокий широкоплечий бармен с рыжими волосами устало протирал стаканы, цепким холодным взглядом следя за хохочущей шумной компанией из мужчин в потасканных пиджаках и двух женщин, слишком демонстративно закидывающих ногу на ногу (так, что широкие юбки платьев колыхались, открывая вид на черные чулки и подвязки). Грант проследил за очередным таким жестом без особого интереса - два рядовых солдата из его же армии просто приманивают клиентов к своим подопечным. Он даже вроде помнил имена… Или нет. В любом случае, Заккари был не при исполнении, а потому имел право проводить личное время так, как его душе угодно.
        Нет, пора посмотреть правде в лицо: выпивка в этой забегаловке дрянь, долг службы обошёл его этим дождливым вечером стороной, а из-за уже совсем неприличного хохота даже слов звучащей песни не разобрать. Вроде что-то сладенькое, о любви и надежде. Такие тексты писались в пору войны, чтобы поднимать дух тех, кто проводил своих мужей и сыновей туда, откуда многие не вернулись. Но сейчас, спустя десяток лет после капитуляции чёртовых япошек и не менее чёртовых нацистов, в тёмном и прокуренном до слезящихся глаз кабаке, такие песни звучали, как американский гимн на похоронах ярого коммуниста. Неуместно, а оттого и не привлекало внимания публики. Так что же заставило мистера Гранта покинуть фамильное гнездо, надеть свой чёрный непромокаемый плащ и нырнуть под проливной дождь, грозя подхватить простуду?
        Такой простой вопрос и безумно сложный ответ, который так непросто собрать по крупицам бессвязных мыслей в голове. Он сбился со счёта, в который раз пристроился за этим крохотным столиком в самом плохо освещённом углу, в который раз заказал виски, к которому и не притронулся, в который раз высидел всё немудреное представление из плохого комика с пошлыми шутками, довольно вульгарно танцующей кареглазой девицы и очередного двойника Элвиса, похожего на него, как ночной горшок на китайскую вазу. И всё только для того, чтобы увидеть её. Не услышать. Увидеть. Светлые, всегда идеально уложенные в мягкие кудри локоны до плеч, украшенные повязкой с бантом. Тёмно-синее платье в крупный белый горох, по-модному затянутое на талии и уходящее в «колокольчик». Декольте, открывающее плечи и, самую чуточку, ямочку груди - всё в рамках приличия, но достаточно, чтобы привлекать внимание. Ярко-розовые пухлые губки и пронзительные зелёные глаза. Один из пяти её сценических образов: Рейна Стоун могла себе позволить не очень много подобных нарядов, о чём Грант уже успел догадаться. А ещё он смутно подозревал, что за
псевдонимом есть настоящее имя, как за ярким макияжем отчётливо виднелся настоящий румянец при взятии слишком высокой ноты для простуженного голоса. Теперь Заккари понял, наконец, что сегодня не так. Жалость к этой девушке, отправившейся на работу несмотря на болезнь, медленно опутывала его грудь ядовитыми ростками. Странное ощущение, после всего, что ему доводилось видеть и делать своими руками. Но при виде каждого безразлично отвернувшегося зрителя ему становилось всё противней здесь находится. Быть такой же равнодушной тенью к той, что так отчаянно вцепилась в стойку микрофона белыми пальчиками.
        И тогда он впервые решился. В конце-концов, Грант почти месяц как оставлял чаевые через бармена лично для неё, пора бы и выйти из тени. Такой привычной и ласковой, тьма его лучший друг с детства. Но всем иногда надо выходить на свет, особенно когда по болезненно пунцовым (от жара?) щекам скатилась робкая слезинка, а голосок в очередной раз дрогнул.
        Подхватив со столика бокал и шляпу, мистер Грант одним быстрым, бесшумным движением пересел за столик посреди зала, щурясь от неприятного света. Песня уже заканчивалась, а значит, терпеть недолго. Он просто покажет ей, что слушал, в отличие от остальных. Что Рейна старалась не напрасно. Даже сыну Сатаны иногда хочется совершать хорошие поступки. Девушка вздрогнула, заметив своего единственного зрителя. Моргнула, прежде чем встретиться с ним взглядом. Наверное, на его лице отразилось что-то, что заставило её голосок чуть окрепнуть. Пухлые ярко накрашенные губы растянулись в лёгкой улыбке.
        Впервые Гранту казалось, что он делает всё правильно.
        Наконец, последние строчки песни отзвучали, и музыка затихла. Не дожидаясь, пока Рейна останется проигнорированной, он громко захлопал в ладоши, привлекая внимание остальных. Опомнившись, к нему присоединились вежливые аплодисменты с соседних столиков. Улыбка артистки становилась всё шире, она сделала робкий реверанс прежде, чем уйти за кулисы. Напоследок Рейна снова посмотрела на своего самого преданного слушателя и благодарно ему кивнула.
        Стало неожиданно приятно - Грант привык иметь дело или с семьёй, или с блядями. Благодарность была чужда и в том, и в другом случае. Да и не совершал он раньше ничего такого, за что требовалось простое слово «Спасибо». В общем-то, так и не сказанное, но словно всё равно повисшее в воздухе. Поняв, что больше ждать нечего, Заккари поднялся и направился к выходу. Не забыв по пути задержаться у барной стойки и кинуть рыжему пареньку пару сложенных пополам купюр:
        - Для Эльзы от мистера Гранта.
        Сегодня не хотелось называться «анонимом» - его инкогнито всё равно рассекречено. Отец бы сказал что-то вроде «подставился, засранец». Но, слава деве Марии, главнокомандующего армией, босса семьи Клифтонских Змей, Заккари Гранта старшего здесь не было. А значит, его сын мог поступать так, как велит сердце. Откуда-то взявшееся под рёбрами и стучащее всё громче, пока проливной дождь не окатил мужчину, как из ведра, скатываясь по полям фетровой шляпы и смывая тревожные мысли о краснощёкой блондинке с зелёными глазами.
        ***
        В подсобном помещении, призванном служить артистам для подготовки к выступлениям, было, как обычно, шумно. Бекки наносила третий слой пудры перед потёртым и заляпанным зеркалом, в котором едва могла разглядеть своё отражение. Видно. Слишком видно, что температура держится уже вторые сутки, и чёрт возьми, ей просто некогда лечить лихорадку, бьющую тело всё сильней, и саднящее горло, которое повлияло на выбор сегодняшнего репертуара. Она и так отказалась от запланированных уроков музыки для соседских детей, так как не хотела стать источником заразы. Но в клубе «Полночь» всем было плевать на инфекцию. Сегодня пятница, и Рейна Стоун должна выйти на сцену. Или за дверь - навсегда, чего девушка допустить не могла. Слишком большая ответственность на плечах. Слишком много людей зависят от того, какие чаевые она сегодня принесёт в дом. А потому - третий слой пудры, скрывая румянец, поярче губы, чтобы отвлекали от писка, в который сегодня превратился её обычно приятный для чужих ушей голос.
        - Бекки, ну надень ты уже платье пооткровенней! - к ней подошла невысокая черноволосая девушка, ещё чуть задыхаясь от своего танца и поправляющая открытый костюм, демонстрирующий осиную талию, - Или так и будешь пахать за пару центов!
        - Лайла, прекрати, - глухо одёрнула она коллегу по несчастью, поправляя повязку с бантом на голове, - Ты же знаешь, это не для меня. Я просто пою.
        О, она бы хотела больше внимания, больше чаевых. Но не таким путём. Ребекка единственная из всего основного состава артистов клуба выступала под псевдонимом, каждый вечер молясь, чтобы среди посетителей не было родителей тех детей, что берут у неё уроки днём. Учительница, превращающаяся дважды в неделю в певичку дешёвого кабака - какой ужас, какой позор! Но разве можно иначе, если дома ждут инвалид-отец и бабушка? И никто им не поможет, кроме едва переступившей совершеннолетие девушки, единственное умение которой - нотный стан и худо-бледно звенящий голосок.
        - Чейз, твой выход, - в гримёрку мимоходом заглянул хозяин клуба, на всякий случай уточнив, - Уверена насчёт этой песни? Там сегодня и так кисловато. Может, что повеселей?
        - Уверена, мистер Мендрейк. Уже иду, - не рассказывать же ему о том, что никакую другую она попросту не вытянет больным горлом?
        Видимо, судьба всё же была на стороне Бекки, так как распорядитель тут же переключил внимание на так и стоящую рядом с ней Лайлу:
        - Отлично танцевала, детка. Разожгла огонёк в этих ребятах, - он игриво подмигнул, потуже затягивая бабочку на шее.
        - Огонь - моя специальность, мистер Мендрейк, - только глухой не уловил бы вызова, вспыхнувшего в глубоких карих глазах.
        Мужчина ухмыльнулся и скрылся в темноте коридора, ведущего на сцену - объявлять выступление. Лайла сложила руки на груди, явно недовольная таким поспешным бегством.
        - Нет, дорогая, ты видела это? Уверена, ещё чуть-чуть, и он позовёт меня на свидание, или я не Торн!
        - А как же Артур? - не удержала любопытства Бекки, внимательно следя за реакцией подруги.
        Однако, та нисколько не изменилась в лице, безразлично бросив:
        - Господи, Бек! Что может противопоставить владельцу клуба жалкий бармен?
        От цинизма заявления у Чейз уши едва не свернулись в трубочку, но пререкаться было некогда. Она уже слышала голос мистера Мендрейка, провозглашающий её выход. Торопливо смахнув несуществующие пылинки с платья, нырнула в коридор, по пути буркнув что-то нечленораздельное вроде «Прости, мне пора». Пусть это и было предельно глупо для девушки, выросшей без матери, а в годы войны оставшейся с престарелой подслеповатой бабушкой, но Бекки верила в настоящие чувства. Что они бывают, как в фильмах или песнях, или глубоко обожаемых книгах. Где-то там, в лучшем мире, где все всегда живы и счастливы.
        Не в Клифтоне. Не в городе грехов и разврата. Не в жизни Рейны Стоун, вынужденной под девичьей фамилией давно исчезнувшей матери развлекать пьяную гомонящую публику своим осипшим горлом. Срывая голос ещё больше, на каждой ноте, испытывая всё большую боль от каждой октавы, словно царапающей лёгкие изнутри острыми когтями. Только бы выздороветь к среде, к следующему выступлению. Ещё одного издевательства над собой она не перенесёт. В отчаянном поиске хоть кого-то, за кого может зацепиться взгляд, чтобы не отвлекаться на боль и на жар во всём теле, Бекки всматривалась в публику. Никто даже не смотрел на неё, воспринимая музыку фоновым шумом - она привыкла, но сегодня это было сложней.
        В тот миг, когда слова уже начали покидать головку, а колени задрожали от напряжения, грозя тем, что девушка свалится в обморок прямо на сцене, из дальнего угла показалась высокая худощавая фигура в длинном чёрном плаще. Она всегда знала, что где-то там и наблюдает за ней таинственный аноним, неизменно передающий такие нужные чаевые каждую пятницу. Возможно, интуиция, а может, просто ощущала на себе пристальный взгляд. В отличии от многих других, он не был грязным и отталкивающим. Скорее, Бекки чувствовала его интерес, хоть до этого момента ни разу даже не видела лица незнакомца.
        И вот, теперь он вышел из неизменной тени, садясь прямо перед ней, в центр зала, на самое заметное место. Словно представился ей, не называя, впрочем, имени. Слова песни лились сами, когда исполнительница старого шлягера поймала взгляд тёмно-зелёных глаз, невероятных в своей проницательности и глубине. Она могла поклясться, что вокруг зрачка видит радужку, сияющую охрой. Жидкое золото в черном омуте, гипнотизирующее и подчиняющее, дающее такой нужный ориентир трясущимся от напряжения голосовым связкам. Незнакомец был дьявольски красив, и это глупо отрицать. Небрежно расстёгнутая на три верхних пуговицы тёмная рубашка, высокий ворот чёрного плаща и очаровательные родинки на скуле - их видно даже отсюда. А волосы вообще казались чем-то волшебным, лёгкие вьющиеся пряди смольного цвета так и манили их коснуться. Бекки не знала, что давно улыбается, беззастенчиво рассматривая своего слушателя. Не заметила, как пропела последние строчки песни и видела лишь руки, громко одаривающие её аплодисментами - вот уж редкость в дешёвом кабаке! Тем более, за такую нудную композицию и такое откровенно халтурное
исполнение. Только, очевидно, мужчине в чёрном плаще оно пришлось по душе.
        ***
        Платье аккуратно развешано в шкафу, с лица смыта лишняя косметика, стягивающая кожу. Вместо ярких цветов видна бледность и болезненная румяность щёк. Бекки шмыгнула носиком и накинула на плечи тонкий светло-серый плащ, прикрывая подрагивающую фигуру. Предстоит долгая дорога до дома по ночному городу, и автобусы уже давно не ходят в такой поздний час. Но девушка не боялась стать жертвой хулиганов: в северной части Клифтона нападения были довольно редки, а жители большей частью друг-друга знали, никому бы и в голову не пришло причинить вред дочери ветерана войны. Ноги переставлять было трудно, словно к лодыжкам привязаны кандалы. Уже почти у самой двери из клуба её окликнул Артур, вынуждая обернуться.
        - Бек, погоди. Тебе передали, - он протянул ей сложенные купюры, - От мистера Гранта.
        Машинально приняв честно заработанные чаевые, Ребекка удивлённо подняла бровь. Уставилась на деньги, лихорадочно сопоставляя сегодняшнее провальное выступление и неплохую сумму, всё же не удержавшись от вопроса:
        - Это был… он? Аноним?
        - Ну, а сама как думаешь? - хмыкнул Артур, - Всё по расписанию, пятница же. Только в этот раз он представился, наконец.
        Бекки не нашлась, что ответить: фамилия ей ничего не говорила абсолютно, так что разницы между фразой «от анонима» и «от мистера Гранта» не было никакой. Но, по крайней мере, теперь она могла хотя бы мысленно к нему обращаться не как к «тому мужчине в углу зала» или, что возникло в голове сегодня, как к «чертовски привлекательному молодому человеку». Как-то вежливей было называть неожиданного благодетеля по фамилии. Даже в своих мыслях.
        - Арти, а ты мог бы в следующий раз передать ему от меня большую сердечную благодарность? - улыбнулась Бекки своим воспоминаниям о тёмных отливающих охрой глазах. Вот только, парень воспринял просиявшее личико на свой счёт.
        - Увы, он всегда даёт деньги перед самым уходом, я и слова вставить не успеваю, - пожал плечами и тут же перевёл давно не интересную в клубе «Полночь» тему: к поведению постоянного гостя тут привыкли, - Закрываемся через полчаса, не хочешь присоединиться к нам? Ребята хотели поиграть в бридж, даже мистер Мендрейк обещал посидеть с нами немного.
        Бекки уловила тот подтекст, что скрывался за этими словами: «А потом я провожу тебя домой и чем дьявол не шутит…». Вот только, несмотря на то, как небрежно отозвалась сегодня о нём Лайла, между ними явно было что-то большее, чем дружба. И пусть подруга вела себя, словно собака на сене, вставать между возможной парой Бекки совершенно не хотелось. Давать даже малейший повод для раздора и обид, которые бы непременно последовали, прими она предложение Арти. Зачем вообще он зовёт её, хочет вызвать ревность Лайлы? Голова болела всё сильней, и душное прокуренное помещение только усугубляло ситуацию. Вздохнув, Бекки сделала как можно более несчастный вид. Благо, особо изображать ничего не пришлось.
        - Прости, Арти. Мне сегодня нездоровится, да и завтра тяжёлый день. У кого выходные, а у меня ученики.
        - О, ну ладно, поправляйся. Тогда в следующий раз? - отказать с надеждой улыбающемуся парню было невозможно, да и лёгкие уже попросту давило приближающимся приступом кашля, а потому Бекки торопливо кивнула, незаметно пятясь к выходу, - Хорошо, что чаевые оставили, купи себе лекарства, договорились?
        - Конечно. До встречи.
        Она выскочила наружу, с наслаждением вдыхая прохладный воздух. Тут же шумно закашлялась, прикрывая рот цветастым платком. На глазах проступили слёзы, и пришлось с сожалением признать справедливость слов друга: деньги она будет вынуждена потратить на микстуру для себя, а не для отца. Без постоянно необходимого набора лекарств Гарри Чейз, страдающий от контузии, снова начнёт потихоньку сходить с ума и чистить ботинки зубной пастой… Но связки надо беречь, иначе в среду она может попросту вылететь с работы. Тяжёлые мысли развеял насмешливый женский голос, раздавшийся где-то у грязной стены.
        - Так-так, а вот и кузина. Ты часом, не чахотку подхватила? - притворное беспокойство выдало рыжую троюродную сестрицу с головой, но она и не пряталась. Выкинула себе под ноги остатки длинной дамской сигареты и вышла из тени под тусклый свет фонаря на крылечке клуба, - Ты мне нужна здоровой, малышка.
        - Не волнуйся, Дайяна. Справлюсь без твоего длинного носа, - прошипела Бекки, убирая в карман плаща платок, к свёрнутым драгоценным купюрам. Гордо подняв подбородок, спустилась по ступенькам и попыталась пройти мимо надоедливой девицы, но была остановлена её неожиданно цепкими и сильными руками, схватившими за предплечье почти до боли.
        - Не помешало бы проявить вежливость, Бекки. Всё-таки моё терпение не безгранично. Раз уж мы встретились, то я позволю себе напомнить о твоём долге.
        - Не стоит. Я отлично помню все свои обязательства. А также то, что мой срок ещё не вышел. Так что, убери лапки и иди командуй своими шлюшками, мисс Бакстер, - резко вывернувшись, Бекки зло сверкнула глазами, оценивая небрежно-шикарный вид соперницы.
        Идеально уложенные в высокую причёску рыжие пряди отливали багрянцем в свету, алые губы сочетались с такого же оттенка тонким пальто-бабочкой. Как всегда, богато и вызывающе, впрочем, в соответствии со статусом «мамочки» местного борделя. Отвернувшись, Бекки старательно делала вид, будто ей всё равно. Но Дайяну уже было не остановить.
        - Послушай, кузина. Я пыталась проявить понимание. Но и ты пойми, с меня спрашивают более значимые люди. Так что, даю тебе неделю, или твой долг будет передан самому Большому Змею, ясно? Я не собираюсь больше цацкаться с тобой, - посчитав разговор законченным, Дайяна смерила уничтожающим взглядом Чейз и поднялась по ступеням крыльца, покачивая бёдрами в узкой кожаной юбке, словно по привычке. Она просто была такой с ног до головы, и вряд ли Бекки могла винить в этом ту, кто откликнулась на отчаянную просьбу уже почти год назад. Признаться, и настоящей злости на неё у девушки не было. Они обе связаны обстоятельствами.
        Теперь Ребекка Чейз ощущала только холод, пробирающийся под тонкий плащ, боль в саднящем горле и дикий ужас при одной мысли, чем может закончится эта угроза. Умолять мисс Баксетр о снисхождении дело глупое и заведомо проигрышное, да и терять остатки достоинства не хотелось совершенно. Вот только, заоблачная сумма в пять тысяч долларов так просто с неба не свалится. Глубоко вдохнув, Бекки запустила сжатые кулачки в карманы и стремительным шагом направилась в лабиринт тёмных улиц. Снова начал накрапывать противный дождь, скатываясь ледяными каплями за воротник, а громкие шлепки ботинок по грязным лужам отдавали эхом в звенящей тишине.
        2. Значит, Бекки?
        A girl went back to Napoli
        Because she missed the scenery
        The native dances and the charming songs
        But wait a minute, something's wrong
        Песня была популярна, всем до жути знакома, а потому производила впечатляющий эффект на публику. Смелая, живая, зажигательная музыка, которая даже заставила несколько парочек подняться со стульев и пуститься в пляс. Их значительно подбадривала исполнительница, пританцовывая и задорно улыбаясь. Шёлковая розовая юбка колыхалась невесомой волной вокруг стройных ножек, ручки в белых коротких перчатках прихлопывали в такт музыке заводного припева:
        Hey, mambo! Mambo italiano!
        Hey, mambo! Mambo italiano
        Go, go, go you mixed up sicialiano
        All you calabraise - a do the mambo like a crazy with a
        Ни следа от хрипотцы и халтуры прошлой пятницы, сегодня Рейна была в ударе. Рыжий бармен едва успевал принимать чаевые для артистки, а она явно словила небывалый кураж. Зелёные глаза отливали золотом в лучах ламп, а высокие ноты словно осыпались радугой к её изящным туфелькам, сражённые силой юного голоса. Такой видеть мисс Стоун для её постоянного слушателя было гораздо приятней.
        «Вылечила своё горло - уже хорошо», - мистер Грант не мог посещать клуб по средам, но странное чувство лёгкой тревоги за неё всю неделю щекотало затылок. Вроде и старался не задумываться о той робкой слезинке на красной щёчке, но всё равно возвращался к этому снова и снова. Сегодня он едва дождался её выступления, даже выпив бокал с тем пойлом, что бармен гордо назвал «лучшим виски». И задорный огонёк в её взгляде, моментально метнувшийся к тёмному углу зала, был лучшей наградой. Она излучала энергию и свет, такой манящий, что Заккари был готов слушать её вечно. Знал, что на своём привычном месте он защищён от лишнего внимания Рейны, а потому позволил себе незаметно слегка притопывать ногой в дорогом блестящем ботинке в такт аккордам. Танцевать он не умел совершенно, но не заразиться озорством певицы и весельем вокруг было сложно, даже для обычно угрюмого Гранта. В этот миг для него не существовало привычной, но такой чужой и неправильной жизни гангстера. Лёгкость в груди при взгляде на Рейну Стоун - вот, что привело мужчину снова в этот кабак.
        Hey, mambo! Mambo italiano!
        Hey, mambo! Mambo italiano!
        Они вошли в клуб пятью бесшумными тенями, не сразу замеченные увлечёнными танцами гостями. Но быстро проредившая количество светильников и выбившая куски штукатурки автоматная очередь Чикагской пишущей машинки[1] мгновенно заставила музыку заглохнуть, а Рейну - заткнуться на полуслоге, расширившимися от ужаса глазами смотря в сторону выхода с открытым ртом. Дамы завизжали, быстро прячась под столики, а особо пронырливые кавалеры уже пятились к сцене - запасной выход имелся только через кулисы.
        - Леди и джентльмены, просим всех сохранять спокойствие и занять свободные места, - один из пятерых мужчин в чёрном плаще сделал шаг вперед и с лёгкой усмешкой обвёл взглядом паникующую толпу, - И будьте любезны, выполнять мои команды бесприкословно, или Билли сделает из каждого присутствующего решето, - его коллега справа быстро поднял свой пулемёт, и ещё одна очередь простучала в стенах клуба, на этот раз по полке с бутылками в баре. Осколки посыпались вниз, разлитый алкоголь закапал по дощатому полу, и из-за стойки выглянула рыжеголовая макушка бармена, прикрывающегося от острого стекла металлическим подносом.
        За прошедшие несколько минут Грант даже не шелохнулся, только цепким взглядом следил за каждым движением до боли знакомых солдат и их капитана. Пытался понять одно: этот захват приказ свыше или самовольная акция? Если первое, то его обязанность или помочь, или хотя бы не вмешиваться. Если второе… Что ж, как бы не прискорбно звучало, ему предстоит ненавистная работа. Краем глаза отметил реакцию Рейны, из жгучего любопытства: как она отнесется к тому, из чего обычно состоят его будни?
        Девушка была белой, словно мел. Румянец покинул щёки, руки стискивали стойку микрофона, а колени отчётливо дрожали. Она будто застыла, не сводя взгляда с Томми-гана в руках Билли. Грант вздохнул, понимая, что только этого и можно ожидать от юной девушки. Страх. Интересно, что бы она сказала, узнай, кто он? Наверное, сбежала бы, ломая каблуки. Стало противно - от себя самого, от того, кем является.
        - Ты, - предводитель захватчиков ткнул пальцем в бармена, продолжая представление. Достал из кармана пачку сигарет и ленивым, неспешным жестом закурил, распространяя удушливый дым, - Мухой метнулся и притащил сюда хозяина этого балагана. Если я успею докурить до его появления, начну резать глотки по одной, и первой будет… Ну, скажем, вон та симпатичная куколка на сцене, - он хищно усмехнулся, делая вторую затяжку.
        Словно крохотный молоточек ударил в висок, застилая глаза красноватой дымкой. Руки сжались в кулаки, так сильно, что запястья заломило от напряжения. Грант не успел проследить за своим обычно железным самообладанием: с оглушительным стуком стул упал на пол, когда мужчина вскочил с него, выходя из тени.
        - А ну, заткни пасть, Фил. Ты превышаешь полномочия, - его злость звенела в горле, но в следующую секунду, почувствовав на себе отвратительное до дрожи внимание всех присутствующих, он надел излюбленную маску невозмутимости и спокойствия. Задушив порыв выхватить из-за пояса револьвер и пустить пулю в лоб этого балбеса, превратившего обычный захват новой точки в шапито. Ну неужели сложно дождаться закрытия клуба и просто поговорить с хозяином, не устраивая бардак и не угрожая перепуганным до жути девчонкам…
        «Дилетант!» - ах, какая глупая, провальная попытка убедить себя, что бесит именно это, а не прозвучавшая угроза в адрес той, кто волновал Гранта больше всех из присутствующих.
        - Зак? - удивлённо вскинул брови капитан, мгновенно растеряв всю браваду. Оглянулся на свою свиту, ловя их неуверенные взгляды. Одной затяжкой докурил сигарету до фильтра и решил, видимо, сохранить лицо во что бы то ни стало. Тон его голоса снова стал лениво-безразличным, шипя потише, чтобы слышал только неспеша приближающийся Грант и напарники, но не посетители кабака - Какими судьбами в эту дыру привело самого Аспида?
        Скривившись от прозвучавшего слова, явно произнесённого, чтобы вывести Гранта из себя, Зак снова слишком отчётливо ощутил, как тянет к себе пояс с револьвером. Чёрт возьми, да почему же так сложно держать себя в руках, неужели не привык ко всему этому, неужели не знал своей неофициальной клички?!
        Наверное, всё потому, что смотрит она. Видит во всей красе, что он из себя представляет. Аспид, змея - любуйся, блистательная Рейна Стоун… Вряд ли он теперь сможет в следующий раз спокойно сидеть в своём уголке и наслаждаться её выступлением.
        - Я перед тобой отчитываться не обязан, малыш Филли, - ударил той же монетой Грант, в самых ядовитых уголках души желая не просто поставить его на место, а унизить в глазах четырёх солдат. За ту мерзкую угрозу хотелось вообще посмотреть, какого цвета кровь в венах ублюдка, но порядок превыше всего, о чём он и напомнил, - А вот как здесь оказалась твоя задница? Решил состричь дань в обход Большого Змея?
        «Давай», - мысленно молил Заккари, уже протягивая пальцы к рукояти револьвера, - «Только подтверди предположение, что это самовол, и у меня развязаны руки.»
        Но надеждам было не суждено сбыться. Фил фальшиво хохотнул и выкинул окурок себе под ноги, растирая его ботинком.
        - Думаешь, я такой болван, что пойду на дело без благословения свыше? Это прямой приказ, Грант. Сам знаешь, чей. Так что, или будь добр, притащи сюда хозяина кабака, или посторонись.
        - Тебе напомнить табель о рангах, Филли? Это ты исполняешь мои приказы, псина, - Заккари с удовлетворённой кошачьей ухмылкой смотрел, как краснеет от злости лицо капитана. Против правды не попрёшь, и против правил тоже. В этом жалком клубе он был куда более значимой фигурой, чем простые пешки и их предводитель. Он не любил пользоваться своим происхождением, но иногда это было необходимо. Резко повысив голос, Грант провозгласил уже на весь зал, - А теперь развернулись и шагом марш отсюда. Я сам выполню приказ. А вам только дай оружием помахаться, чтобы было больше поводов для разборок с копами, - соперники в нерешительности замерли, поглядывая на Фила, а тот продолжал буравить тяжёлым взглядом Зака. Он стиснул зубы, прежде, чем прорычать уже с явной угрозой, - Вон!
        - Ты ещё пожалеешь, Аспид. Я обо всём доложу Большому Змею. Идём, парни, - он развернулся, признавая поражение, и пятеро гангстеров покинули клуб, негромко переговариваясь.
        «Иди-иди, жалься папочке, засранец».
        По-прежнему ощущал спиной кучу направленных на него противных взглядов - ведь все окружающие поняли, что перед ними кто-то ужасно опасный, раз сумел прогнать бандитов с пулемётами. Мерзко, отвратительно. Повышенное внимание это именно то, что Заккари ненавидел больше всего. Ну, разве что, кроме своей работы.
        - Эм… Мистер Грант, так? - раздался позади неуверенный мужской голос, - Я мистер Мендрейк, хозяин заведения. Будьте любезны пояснить, что…
        - Любезничать будешь со своими официанточками, - грубо прервал его Заккари, разворачиваясь и кивая в сторону лестницы, ведущей в подвал, - А с тобой у нас будет особый разговор. Шевели задницей, пока я не набил её пулями, - для убедительности чуть отодвинул плащ, демонстрируя кобуру с револьвером. Побелев, мистер Мендрейк послушно проследовал в указанном направлении.
        ***
        В подвале, служащем кладовой для алкоголя и немудреных продуктов, отвратительно воняло плесенью. Заккари не сомневался, что тут вовсю пируют крысы, и дал себе мысленный зарок никогда ничего не есть в стенах этого заведения. Закрыв за собой дверь и повернув задвижку, он развернулся к довольно молодому мужчине, назвавшемуся хозяином. Странно, учитывая, что он помнил его, как обычного паренька, объявляющего следующее выступление.
        - Итак, Мендрейк, ты хозяин этой дыры? - на всякий случай уточнил Грант, прислоняясь к стене и доставая из кармана пиджака портсигар, - Куришь?
        - Спасибо, обойдусь своими. Да, клуб принадлежит мне согласно всем документам. А ещё вам придётся или пристрелить меня, или завтра же заявление о разбойном нападении будет у шерифа, - гордо вздёрнул подбородок мужчина, и Зак невольно восхитился его храбростью. Глупый, но смелый.
        - Да пожалуйста, - усмехнувшись, Грант не спеша закурил, восстанавливая каждой затяжкой расшатавшиеся нервы, - Могу даже подбросить пару слов для красивой бумажки. Как тебе «причинение материального ущерба» и «облили бензином мой вшивый клуб и подожгли вместе со всем добром»? Не будем долго развозить, ладно? Шериф Мароне кормится с рук Большого Змея Гранта, неужели об этом ещё хоть кто-то не догадался?
        - Так вы… из Змей? - шумно сглотнув, Мендрейк занервничал, не зная, куда деть руки. То сложил их на груди, то сунул в карманы. Заккари заметил даже испарину на его лбу. Эффект получился отличный, хоть и заниматься рэкитом не специальность младшего Гранта.
        Его роль совершенно другая. Каратель. Палач. Аспид.
        - А думаешь, у кого-то другого в этом грязном городишке хватило бы яиц просто придти и пострелять в народ с Томми-гана? Итак, давай к делу. Уж не знаю, по какой причине, но Большой Змей хочет взять твоё дельце под своё крыло. Так что, отныне тридцать процентов выручки принадлежат нам. Взамен обещаем, что клуб никто больше не тронет, причём не только мы. Любой, кто причинит тебе беспокойство, становится нашей проблемой. По рукам?
        - Будем откровенны: до прихода ваших парней меня никто не беспокоил. Да вы же и сами знаете, мистер Грант! Постоянный клиент, неужели думаете, что я не запомнил…
        Зак тяжко вздохнул, глубоко затягиваясь едким дымом. Конечно, знал. Что эта забегаловка в северной части города пользовалась популярностью разве что среди пьянчуг за дешёвую выпивку, да тихих джентльменов не первой свежести, сбежавших от жён. Что от обычного бара заведение отличало только наличие дважды в неделю программы из выступлений, повторяющихся с надоедающей периодичностью (разве что, Рейна любила менять репертуар и могла удивить, как сегодня). Что дохода клуб особо вряд ли приносит: достаточно взглянуть на не самый хорошо пошитый пиджак хозяина и его недорогие сигареты. А значит, и Змеям полакомиться тут нечем. Тридцать процентов от нихрена это, как ни крути, дырка от бублика. Но приказ есть приказ. Видимо, отец почуял потенциал «Полночи» и решил первым прибрать дело к своим жадным рукам.
        Нервно трясущегося мистера Мендрейка, который уже раз пять щёлкнул зажигалкой в попытке поджечь сигарету, было откровенно жаль. Да какой он «мистер», чёрт бы его побрал…
        - Как тебя зовут, парень? - Грант снова достал свою металлическую зажигалку с неизменной гравировкой - естественно, свернувшейся в кольцо змеёй, пытающейся укусить себя за хвост - и дал парню прикурить, - Я Заккари.
        - Ральф.
        - Так вот, Ральф. Если к тебе до сих пор никто не заявлялся, это не значит, что ты в безопасности. Кроме местных драчунов есть и ребята покрупней, например, из Ворчестера. Если кто-то из них заявится, Змеи отработают свою долю в твоём бизнесе, не сомневайся. Кроме того, мы в состоянии помочь раскрутить клуб. Дадим тебе одного из своих доверенных помощников, можем даже выдать кредит, под мизерные проценты, чтобы ты, наконец, сделал ремонт и закупил пару бочонков нормальной выпивки.
        Грант умел быть убедительным. Искусителем, чей голос звучал вкрадчиво и негромко, давя на самые нужные точки. Ральф сделал пару коротких затяжек, не сводя с него изучающего взгляда. Зак буквально слышал, как шуршат мысли в его голове, взвешивая возможную прибыль и риск. Видимо, жадность победила, потому как Мендрейк протянул чуть подрагивающую ладонь для рукопожатия:
        - Что ж, будем знакомы, Заккари. Надеюсь, что наше сотрудничество будет взаимовыгодным, а тех ублюдков, что попортили моему клубу репутацию и стены, я больше не увижу.
        ***
        Грант вышел на крылечко клуба, когда ночь уже вовсю раскрыла свои объятия. Сегодня она была прохладной, но хотя бы без дождя. Свежий воздух приятным холодком обдал прокуренные бронхи, и Заккари с наслаждением сделал ещё один глубокий вдох, прикрывая глаза. Что ж, дело сделано. Ральф Мендрейк оказался человеком понятливым и жадным до денег - с такими всегда проще договориться, чем с ходячими принципиальностями. Вдруг громкий, до покалывания в ладонях знакомый тонкий голосок разрушил ночную тишину.
        - Ещё неделю, Дайяна! Прошу, разве это много?!
        - Мне уже надоели твои отговорки, Бекки! Я ждала слишком долго, и ты напросилась! - ответное злое шипение также было откуда-то знакомо. Не удержавшись от любопытства, Зак развернулся к источнику звука у грязной стены.
        Невысокая блондинка в скромном сером плащике с растрепавшимися кудрями и без следа косметики на лице отчаянно кусала губы, пытаясь вырваться из хватки другой девицы. Рыжая фурия в кроваво-красном пальто - да это же сама мисс Бакстер, мать греха и всех блудниц Клифтона…
        Грант невольно нахмурился, лихорадочно сопоставляя факты. Если принять как данность, что бледная девчушка - это Рейна (надо же, как разительно отличался сценический образ от реального. Теперь она была такой… настоящей), то какого чёрта от неё нужно хозяйке борделя? Конечно, это всё девчачьи разборки, в которых ему не место. Но всё же это странно. Не в силах обозначить своё присутствие, оставшееся без внимания, Заккари прислушался к разговору.
        - Дей, я всё отдам. Я почти собрала. Верну до последнего цента, - продолжала торопливо уговаривать Рейна (или всё-таки Бекки? Хм, а ей идёт…).
        - О, вернёшь. Точнее, отработаешь, - хищно усмехнулась Бакстер, не разжимая хватки, продолжая стискивать руку девушки, - У меня такая птичка будет пользоваться спросом. Прости, кузина, но довольно обещаний. Не пойдёшь сама, попрошу Большого Змея притащить твою задницу. Видела сегодня его ребят? Твои первые клиенты, готова сделать ставку.
        - Какая самоуверенность, мисс Бакстер, - усмехнулся Заккари, медленно спускаясь по ступенькам крыльца, - Думаете, Большому Змею есть дело до какой-то второсортной певички и до твоих жалких проблем?
        - Мистер Грант? - пискнула Дайяна, тут же выпуская Бекки из цепких лапок и натягивая на лицо подобострастную улыбочку, - Простите, не знала, что вы здесь. Это мои личные…
        - Личные? Кажется, ты только что упомянула, что втянешь в эту дележку носовых платков отца. Или мне послышалось?
        - Просто… Ладно, - решилась Дайяна, кинув ненавидящий взгляд на Бекки, дрожащую, как осиновый лист. Видимо, на сегодняшний день страхов ей хватило, чтобы ещё и теперь терпеть присутствие Гранта. Но, очевидно, без его вмешательства не обойтись, если в следующий приход в бордель он не хочет оказаться клиентом милашки Рейны Стоун, - Эта девушка моя дальняя родственница, и должна мне денег. Пять тысяч. Я вытряхиваю их своими способами.
        «Дьявол, пять тысяч. Какая мелочь. Неужели из-за таких грошей можно заставить кого-то работать шлюхой?»
        - Можешь считать, что к Гранту ты уже обратилась, Бакстер. Я беру её долг на себя. Завтра же перешлю всю сумму тебе на счёт. Но если ты подойдешь к ней ещё раз - пеняй на себя, - не задумываясь, принял решение Зак, краем глаза заметив откровенный шок во взгляде Бекки, - А теперь кыш отсюда, вымогательница. Два раза не повторяю.
        Дайяна испуганно кивнула и буквально растворилась в темноте улицы. Что ж, великолепные способности выживания, что похвально. А вот так и прижатая к стене хрупкая фигурка, обнимающая себя за плечи, явно такими навыками похвастаться не могла. Её трясло, снова вызывая в Заккари ненависть к себе. Что же он за человек, если пугает её, ещё даже толком не познакомившись? А вот это точно стоит исправить. Встретившись с затравленным взглядом невозможных зелёных глаз, что дарили сегодня столько тепла и света, пока вечер не испортил кусок отвратительной жизни Аспида, Зак устало потёр переносицу, подбирая нужные слова. Так сложно. Вот когда требует долг, находить едкие фразы даже не приходится, они рождаются из ненависти к этому миру. Выплёскивать такую гадость на эту девушку не хотелось совершенно. Всё, на что его хватило, чтобы прервать затянувшуюся неловкую паузу:
        - Итак. Значит, Бекки?
        ________________________________
        [1] «Чикагская пишущая машинка», «Томми-ган» или просто ПП Томпсона - американский пистолет-пулемёт, использующийся с 1920-х по 1970-е годы. Наибольшую известность приобрел во время Второй мировой, а также пользовался «дурной славой» благодаря широкому распространению у мафии. Дорогое, но качественное оружие.
        3. Долгая ночь
        - Итак. Значит, Бекки?
        В ушах девушки звенело, взгляд предательски не хотел отрываться от растрёпанных тёмных волнистых волос Гранта, а пульсация в виске нарастала, каждым ударом сердца говоря: «У него за поясом револьвер. Прямо сейчас. Захочет - пристрелит на месте». Это плохо влияло не только на слух, но и на здравомыслие. Вроде бы, самое разумное, что нужно сделать - бежать, как Дайяна (которая, несомненно, была мадам не робкого десятка, но даже её фамилия этого мужчины заставила смыться быстрей крысы с тонущего корабля). Однако, ноги словно пристыли к земле, отказываясь подчиняться.
        Ох, надо же что-то ответить, раз не получается последовать примеру кузины, спасая свою шкурку. Да и как-то невежливо молчать: всё-таки этот человек спас её уже третий раз. Сначала от простуды, потом от тех бандитов, желающих перерезать горло артистке, а теперь ещё и от угроз Деи.
        Спас, или напротив, превратил её долг родственнице в новый ошейник? Хороший вопрос.
        - Ребекка Чейз. И… спасибо, мистер Грант, - нашла в себе осколочки храбрости Бекки, поражаясь тону своего голоса: охрипшему и тихому.
        Заккари тяжело вздохнул. Очевидно, что она перепугана насмерть. Но такое уж впечатление он производил на людей, чему, признаться, был несказанно рад до этого момента. Пытаться выглядеть лучше, чем он есть, ему ещё не приходилось. Однако, терпеть ужас, застывший в зелени её глаз, было невозможно. Невозможно, до тошноты в горле противно.
        - Мисс Чейз, я не причиню вам вреда, - серьёзно заверил он, убеждая заодно и себя. Решил, что вежливо-отстранённый тон это лучшее, на что он способен, особенно в свете того, что их знакомство состоялось секунду назад, - Поверьте, я не самый страшный человек в Клифтоне.
        - Я и не считаю вас таковым, - почему-то её губ коснулась лёгкая, тут же растворившаяся улыбка. Было забавно, что мужчина, который парой фраз мог обратить в бегство пятерых бандитов, стоит и оправдывается перед ней - простой «второсортной певичкой», как он сам же и выразился недавно. Но тиски страха, сковывающие мышцы, понемногу разжимали горло, и следующая фраза прозвучала уже почти нормально, - Хотя, похоже, стоит держать в голове то, что у вас при себе револьвер.
        - То есть, смущает только это? - хмыкнув, Заккари без всяких раздумий отработанным жестом выхватил из кобуры оружие. Щёлкнув барабаном, высыпал на ладонь шесть продолговатых пуль и вернул револьвер на место. Бекки настороженно следила за каждым движением ловких пальцев, нехотя признавая: поблёскивающая сталь словно создана для его умелых рук, а тонкие, аристократичные запястья практически просились быть запечатлёнными художником. Закончив, Грант протянул к ней кулак с сжатыми в нём пулями, - Будьте добры, вашу руку.
        Бекки не торопилась выполнять просьбу. Удивлённо подняла бровь, пытаясь понять намерения этого странного человека. Одновременно мрачного, сурового и пугающего, но тут же совершающего такие поступки, как его жест в прошлую пятницу. А вот открытая встреча с его внимательным взглядом - большая ошибка. Затянуло.
        Словно тёмный, отливающий зеленью и охрой у зрачка водоворот. Тягучий, магнетически прекрасный - казалось, она видит крохотные звёзды в ночном небе. Он действовал, как наркоз, парализуя мысли. И Бекки протянула навстречу Гранту ладонь, которую тут же накрыла его немного прохладная рука. Касание пальцев было практически невесомым, но от него моментально прошли мурашки, поднимаясь к груди и тут же уходя дрожью в позвоночник. Ледяные пули оказались в девичьей ручке, едва поместившись в маленькой ладошке.
        - За-зачем это мне? - от неожиданности своих действий и ощущений Бекки не сразу совладала с речью.
        - Теперь вы чувствуете себя в безопасности? - невозмутимо поинтересовался Грант, - Кстати, можно, мы опустим официозы? У меня от «выкания» зудит в печёнках, к тому же, мы условно знакомы, не так ли, Рейна Стоун?
        Ещё никогда ему не хотелось ничего так сильно, как заслужить её доверие. Появилась эгоистичная мысль: если он приходил каждую пятницу в клуб, чтобы увидеть эту девушку, ощутить её тепло и энергию, забыть на счастливые минуты о своей жизни, то каково было бы, если бы она была рядом только с ним? Пела для него одного, танцевала, заряжая позитивом не толпу пьяных незнакомцев, а лишь одного его… Нечеловеческим усилием он сдержался от того, чтобы облизнуть пересохшие губы.
        - Я совершенно не против, можешь звать меня Бекки, - поняв, что так и стоит с пулями в руке, она торопливо сунула их в карман плаща. И действительно, сразу ощутила себя спокойней. Возможно, впервые с того момента, как в бар зашли гангстеры, прервав её выступление, - Однако, твоего имени я так и не услышала, только кличку. Не самую лестную, буду честна.
        - Ох, где мои манеры, мисс Чейз, - закатил глаза Грант, оттягивая неприятный момент. К сожалению, неизбежный, - Заккари Брайан третий, но лучше просто Зак, - снова увидев удивление в глазах Бекки, он поморщился.
        Для него было отвратительно называться тупым фамильным именем. Дерьмовей только «Зет третий» или, ещё хуже, «Зет младший»: эти сокращения использовались ещё дедом. Словно он не оригинальный человек, не индивидуальность, а всего лишь копия. Фальшивый доллар, напечатанный на станке. Если бы мог, он был бы не против даже сменить фамилию, лишь бы с отцом его связывало как можно меньше. К сожалению, родословную из жизни не вычеркнешь, тем более, когда о ней напоминают ежедневно.
        - Итак. Значит, Зак? - повторила его недавний вопрос девушка, и в её глазах заплясали задорные огоньки, вынуждая Гранта пропустить такой необходимый вдох. Вот оно. Та искра, то тепло - всё ему одному, ни с кем не делясь. Божественное ощущение, словно греешь руки у камина. Какое счастье, что она не спросила про чёртово прозвище. Сейчас обсуждать это не хотелось совсем.
        - Раз мы закончили со светскими любезностями, не возражаешь, если я провожу тебя домой? Сегодня, как видишь, опасная ночь, - ему отчаянно хотелось растянуть момент. Не пять минут в неделю, а больше, больше, как можно больше. Возможно, она позволит себя ещё раз коснуться, даря чувство, словно притрагиваешься к пылающему фениксу - горячо.
        - И как же ты сможешь защитить от хулиганов, если оружие разряжено? - с хитрым прищуром поинтересовалась Бекки, безумно насмешив таким глупым вопросом. Тонкие губы Зака едва не превратились в улыбку, а в груди заклокотало что-то новое, проснувшееся от спячки - смех?
        Оказывается, он всё ещё способен смеяться и улыбаться. Неожиданное открытие, которое непременно стоит обдумать позже.
        - Неужели ты думаешь, что на нас кто-то нападёт, глупышка? - он даже на секунду представил, как улепётывают хулиганы, увидев татуировку на его предплечье или фамильное кольцо на указательном пальце с причудливо закрученной «G». Да ему, на самом деле, и не придётся демонстрировать знаки отличия. Если найдётся идиот в преступном мире Клифтона, не узнающий Аспида в лицо (шляпа осталась на столике в клубе, так что привычный образ сегодня рушился на глазах), то Зак будет лишь рад выпустить пар, сбив костяшки о чью-нибудь мордашку.
        - Думаю, на сегодня нападений достаточно, - устало вздохнула Бекки и, наконец, отлипла от стены кабака. С сожалением подумала на краю сознания, что плащик придётся завтра отнести в химчистку. Не спеша сделала пару шагов к дороге, тут же почувствовав, как её сегодняшний провожатый абсолютно бесшумно скользнул следом. Словно тень, - Пока есть возможность, я хотела поблагодарить тебя. За чаевые, - сочла она своим долгом, наконец, выразить свою признательность постоянному слушателю.
        - Не стоит. Они всё равно, видимо, были недостаточны, раз ты заняла деньги у такой особы, как мисс Бакстер, - в его устах фамилия Дайяны прозвучала, как ругательство, - И не волнуйся, можешь забыть про этот долг.
        Бекки нахмурилась и покачала головой. Видимо, объясниться придётся. Иначе он будет думать о ней чёрт те что, а она привыкла быть честной. К тому же, эта невообразимая щедрость и внимание такого опасного человека к её скромной персоне пугало до икоты. Может, он маньяк, у которого на уме вещи похуже тех, что придумала Дея?
        И с каких пор маньяки такие привлекательные и вежливые…?
        - Во-первых, я почти собрала всю сумму, так что, отдам всё до цента. Раз теперь мой долг принадлежит тебе, значит, верну тебе, и это не обсуждается, - твёрдо заявила она, не поднимая глаз от своих ботинок. Было ужасно стыдно, что Грант вообще застал её в такой ситуации, которую она намеревалась закрыть как можно скорей, - А во-вторых, я занимала год назад, когда только заканчивала школу, и у меня не было дохода. Это была вынужденная мера. Дайяна единственная, кто не отказала мне…
        - Вероятно, увидев в тебе перспективную сотрудницу её заведения? - не удержавшись, съязвил Зак, - В следующий раз думай, у кого берешь деньги. Бакстер та ещё стерва, всегда преследующая свою выгоду, - его всё ещё злило, что рыжая сучка могла так поступить со своей родственницей. Если бы только он не услышал разговор… Руки сжались в кулаки, и он их спрятал в карманы, чтобы не пугать девушку своим ядом. Сегодня Аспида внутри приходилось держать в узде.
        - Возможно, ты прав, и это был её план, - грустно пробормотала Бекки, тоже уже думавшая о таком варианте, - Но мне было не из чего выбирать. У отца начались эти приступы, и я…
        Она замолкла на полуслове, не желая загружать Гранта своими проблемами ещё больше. В конце-концов, он не Господь, а она не на исповеди. Зато в воскресенье, вероятно, не помешает лишний раз поблагодарить высшие силы во время молитвы. Чудо, что Заккари оказался сегодня так вовремя в клубе, защитив и от банды, и от незавидной судьбы.
        - Что за приступы? - заинтересовался Зак, - Бекки, ты можешь мне рассказать. Поверь, я точно не тот, кто ищет выгоду в чужой беде.
        - Понимаешь, папа после войны вернулся с сильной контузией, - всё-таки решилась, чтобы окончательно закрыть вопрос с этими проклятыми деньгами, - Он абсолютно глухой, но страшно не это. Мы научились с ним общаться, отец даже работал в типографии. Но год назад стало хуже. Сначала начал терять память, забывал, куда идёт или где лежат рубашки. Потом в один вечер он просто упал в жутком припадке, кричал, и из ушей шла кровь…
        Бекки вздрогнула от своих воспоминаний. Видеть отца, всегда такого сильного, прошедшего всю войну, абсолютно беспомощным, было страшно. И безумно больно. Словно образ её героя рухнул со своего пьедестала и рассыпался гранитной крошкой, которую она снова и снова собирала, пытаясь соединить обломки. Не поднимая взгляда от дороги, она продолжила рассказ - молчание собеседника её подбодрило, ведь обычно люди бегут от таких разговоров, переводя тему.
        - Тогда ему понадобилось три месяца под присмотром врачей и пять тысяч на содержание и лекарства. Теперь папа почти в порядке, если регулярно пьёт таблетки. Но если их нет, снова начинаются припадки или помутнения рассудка, - она не стала добавлять, что из-за того, что на прошлой неделе лечила свою простуду, отец уже три дня без своих препаратов. И что сегодня утром он уже с широкой улыбкой мазал тост гуталином, а в кофе клал щедрую порцию соли. Вся надежда была на сегодняшнее выступление, и Артур честно отдал ей заработанное после того, как они вместе убрали бардак. Осталось лишь дожить до утра, когда откроется аптека.
        Зак шёл рядом с ней, всматриваясь в тёмную улицу и не поворачивая головы. Его одолевали столько противоречивых чувств, что мысли никак не хотели устаканиваться. Для начала - жалость, что такая юная девушка тащит на себе инвалида. Потом - грусть, осознание того, что контуженного ветерана войны попросту бросили на самовыживание. И, наконец, жуткое чувство стыда, выжигающее грудь. Потому что кто-то на войне терял здоровье, а кто-то, как Заккари второй, нажился просто до неприличия, торгуя оружием и приобретая связи, на которых потом и построил свою «империю»…
        - Мне так жаль, Ребекка, - всё, что смог из себя выдавить Грант, и она лишь коротко кивнула:
        - Мне тоже.
        Некоторое время они шли молча, погружённый каждый в свои мысли. Засунув руки в карманы и смотря лишь себе под ноги - словно оба были до ужаса смущены создавшейся ситуацией. А впрочем, так оно и было. Когда девушка и её странный провожатый свернули на её родную улицу, она всё-таки нарушила неловкое молчание:
        - Возможно, я сейчас проявлю жуткую бестактность, но мне не уснуть сегодня, если ты не объяснишься, - решиться на такие слова было непросто, однако Бекки не могла отделаться от назойливых воспоминаний о тёмном силуэте в углу зала во время пятничных выступлений и, особенно, о той поддержке, что он оказал на прошлой неделе, - Я знаю, что ты приходишь в «Полночь» постоянно, уходишь сразу после моего номера и всегда оставляешь чаевые. А теперь ещё и вступился за меня перед сестрой, и у меня просто полная каша в голове. Объясни, пожалуйста, чем же «второсортная певичка» заслужила такое внимание самого сына Большого Змея?
        - Никогда меня так не называй, Ребекка, - на полном автомате отреагировал Зак, буквально прорычав злую фразу. Тут же отругал себя за этот тон, из-за которого девушка вздрогнула всем телом и словно сжалась в комочек, ускорив шаг, - Прости. Но я не понимаю твоих претензий, что, приятней петь перед толпой пьянчуг или срывать больное горло для тех, кто этого не способен оценить?
        - А что, было так заметно? - грустно выдавила из себя Бекки, понимая, что вот она, причина - жалость. Банальная, глупая, постыдная жалость… И нечего придумывать себе чушь.
        - Для того, кто не глухой - да. Давай закроем тему, хорошо? Я приходил, потому что мне нравился твой голос, и помог сегодня тоже лишь поэтому. Точка.
        Ему стало ужасно тоскливо от мысли, что отныне он такой радости лишён. Единственное, чего стоило ждать всю неделю, теперь ему недоступно. Не выйдет больше тенью скользнуть к своему столику, заказать для виду стакан виски и закурить сигару в ожидании её выхода. Потому, как теперь его узнает в лицо каждая крыса в этом вшивом кабаке, что плохо отразится на его и так подмоченной репутации. Теперь этот бизнес отчасти и Змей, так что, его рентабельность превыше всего. Порядок - на первом месте. Чувства… чувств вообще быть не должно, тем более таких навязчивых, настойчиво взывающих поднять, наконец, взгляд от серой дороги на свою спутницу, насладиться её теплом ещё разок.
        - Я так понимаю, больше не придешь? - тяжело вздохнула Бекки, также осознавая всё, что произошло этим вечером, - В таком случае, нам стоит договорится о следующей встрече, потому как мы на месте, - она остановилась и кивнула на небольшой домик за классическим белым заборчиком, ничем не выделяющийся среди других на улице.
        - Что? - не сразу сообразил Грант, и лёгкая искорка давно позабытой надежды затеплилась в груди. Неужели она не боится, неужели способна на что-то большее, чем просто благодарность…
        - Деньги, - пояснила, закатив глаза, Бекки, - Мне нужно знать, где искать тебя, когда я соберу свой долг. Думаю, через неделю я справлюсь с этим.
        «На выступление в среду надеяться не приходится, вряд ли будет много народу. Но у меня как раз предстоит расчёт за месяц занятий с миссис Левински, так что должно хватить. Достаточно я уже наворотила, чтобы тянуть дольше».
        Заккари с лёгким прищуром окинул её скептичным взглядом. Мысленно буквально пиная себя за каждый момент слабости, допущенный сегодня. За то, что вообще стоит в этом милом тихом райончике рядом с прилежной девочкой, которая наверняка днём возится в саду, а по воскресеньям слушает проповеди в церкви: как и положено таким вот «одуванчикам». Большей противоположности его жизни и представить сложно. Но вот, он перед ней и краем сознания продумывает лучший вариант для следующей встречи, зная, что она непременно будет. Тонкие губы изогнулись в кривой ухмылке, а глаза полыхнули коварным огоньком:
        - Я сам найду тебя, Ребекка Чейз. Доброй ночи, - кивнув напоследок, Грант развернулся и двинулся обратно, быстро исчезая в темноте. Чёрный расстёгнутый плащ развевался за его спиной, словно крылья. И чёрт возьми, он ощущал себя невероятно окрылённым иллюзией власти над той, которой лишь любовался исподтишка.
        - Доброй ночи… - пробормотала Бекки ему вслед, ошеломлённая таким неожиданным исчезновением и таким самонадеянным заявлением. Но вряд ли Заккари уже мог это услышать.
        ***
        Дома было тихо, что Ребекку безмерно порадовало. Шмыгнув в открытую дверь, она уже хотела быстро забежать на второй этаж, к своей спальне, пока не перебудила всех. Но в носу невовремя защекотало только-только начавшей отступать простудой, и Бекки закопалась в карманах в поисках платка. Выдернув непослушный аксессуар и оглушительно в него чихнув, она замерла, прислушиваясь к громкому стуку под ногами: так и оставшиеся у неё пули посыпались на деревянный пол, как горох.
        «Боже, неееет…» - зажмурилась, ожидая скрипа кровати в дальней комнате, и не напрасно:
        - Дорогая, это ты? Припозднилась сегодня, - приглушённо пробормотала бабушка Сара, шаркающей походкой уже направляясь встречать внучку, как обычно.
        Рухнув на колени, Бекки лихорадочно щупала ладошками по полу, собирая ледяные свидетельства её лжи родным дрожащими пальцами. Одна. Хлопнула дверь спальни бабули. Две, рядом и третья - скрип половиц всё ближе. Четвёртая у самого порога, возле потрёпанного коврика. Тихие бормотания старушки уже совсем рядом… Пятая пуля оказалась у ступеньки лестницы, и тут в коридоре включился свет, ослепляя непривыкшие глаза.
        «Шестая! Где, где шестая?!» - поздно, и девичья ручка быстро суёт всё собранное обратно в карман, убирая от взгляда вездесущей миссис Чейз.
        - Привет, ба, - Бекки даже удаётся нарисовать на лице фальшивое подобие улыбки, когда она, едва различая силуэты во внезапном свете, обшаривает глазами пол.
        - Ты чего так поздно, милая? - озабоченно поинтересовалась бабушка, кутаясь в старый застиранный халат, - Я ждала тебя два часа назад, уже хотела звонить миссис Мендрейк. Знаешь, это уже совершенно безответственно, если им требуется педагог в вечернее время, пусть обеспечивают тебе провожатого в такой час!
        - Бабуль, прекрати, - поморщилась Бекки, понимая, что пули нет, а значит, ей так или иначе придётся придумывать новую ложь утром, когда Сара будет подметать полы и обнаружит чужеродную этому дому деталь. Главное, чтобы не нашёл отец, совершенно неадекватно реагирующий на любые предметы, напоминающие оружие. Особенно в свете того, что он три дня без таблеток, - Всё в порядке, у них просто были гости и меня попросили сыграть и спеть. Дополнительно оплатили, так что не волнуйся.
        - Всё равно, мне это не нравится, сколько можно повторять? - гнула своё бабушка, - Ходишь за полночь, одна по тёмным улицам… Если этой выскочке Мендрейк настолько нужны эти уроки, почему бы не приходить сюда? У нас прекрасное пианино, если уж я тебя, егозу, на нём смогла научить, то и у неё выйдет не хуже.
        - Ба, давай утром продолжим, а? - устало вздохнула Бекки, окончательно вымотавшись от пережитого стресса и от нового вранья, - Я с ног валюсь, и голова болит. Пойду спать, а то завтра снова эти близняшки миссис Сантес.
        - Ладно, милая. Ты права, время уже позднее. Но не думай, что мы не продолжим разговор! - на всякий случай сочла своим долгом погрозить пальцем миссис Чейз, и Ребекка слабо кивнула в ответ:
        - Спокойной ночи, бабуль.
        Конечно, она не могла сказать жутко набожной бабушке, фактически заменившей мать, как именно зарабатывает по средам и пятницам. Соглашение с мистером Мендрейком включало в себя этот пункт: прикрыть её от родных, и он справился на отлично, выдумав несуществующие уроки игры на пианино для его матери. Вот только, чувство вины не уставало щемить грудь каждый раз, когда приходилось врать самым близким людям в лицо.
        Проходя мимо комнаты отца, Бекки не удержалась и заглянула в приоткрытую дверь. Он спал, беспокойно ворочаясь и слегка постанывая сквозь бредовые кошмары, которые, как девушка знала, мучали его уже десять лет. А без лекарств иногда и вовсе превращались в бессонницу, но, слава Богу, пока что Гарри Чейз не дошёл до такого состояния.
        «Завтра станет лучше, папочка. Обещаю» - тихонько притворив дверь поплотней, Бекки на ватных ногах двинулась к себе. Безумный, слишком долгий день хотелось закончить как можно скорей, упав на свою кровать и провалившись в лапы Морфея. Нырнув рукой в карман, она снова пересчитала пули, словно всё ещё помнившие тепло умелых рук владельца.
        Шесть. Шестая попросту оставалась там всё это время.
        Впервые за восемнадцать лет своей жизни Ребекка не могла уснуть до самого рассвета.
        ***
        Серебряный портсигар с неизменной гравировкой уже был пуст, и Заккари громко чертыхнулся - в предрассветной тишине парка Рузвельта звук вышел слишком громкий, но на это некому было обратить внимание. По земле стелился противный холодный туман, облизывая его ботинки, а пиджак и плащ уже не грели, и вдоль позвоночника то и дело прокатывалась дрожь. Но идти домой, в фамильный особняк с десятками пустых комнат и с огромным кабинетом с восседающим на своём троне отцом - не сейчас, это точно.
        Потому как Змеи существа ночные. И с восходом солнца все расползутся по углам, освобождая его дом от непрошеных визитов. Тогда Грант и прошмыгнёт в заднюю дверь, а оттуда - в спальню в конце тёмного коридора на третьем этаже. Вот только, сегодня вряд ли суждено поспать. Ведь за эту долгую ночь Большой Змей наверняка получил уже две жалобы на сына, а значит, оправдываться придётся немедленно.
        И Зак не торопился, скуривая одну за одной все свои сигареты на лавочке в пустом парке. Он был готов ответить за свои действия, по крайней мере, за произошедшее в клубе: в конце-концов, победа на их стороне, и Мендрейк согласился сотрудничать. Но выставлять капитана Фила дураком он не имел права, и за это получит своё наказание.
        Наказание от рук папочки - даже к двадцати двум годам он не мог не передёргиваться при такой мысли. Следы от плети на спине и шрамы на плечах горели от воспоминаний. Большой Змей растил не мальчика, а машину - выполняющего приказы Аспида. Наверняка, гордился своим творением, как Франкенштейн своим чудищем.
        Для него не было оправданий произошедшему с мисс Бакстер. И если рыжая сучка всё-таки пожаловалась, открыв отцу правду о внезапно возникшей белокурой сладкоголосой слабости, Зак получит очередной урок. Он это знал, и это было до тошноты противно.
        Больше тянуть нельзя. Лёгким движением вскочив со скрипнувшего дерева, Грант глубоко вдохнул, прочищая мысли. Почему же он так подставился за одну короткую ночь?! И почему, стоит только прикрыть глаза, как перед ними встаёт образ блондинки в розовом воздушном платье? А в ушах слышится озорной голос и обещание новой встречи…
        Hey, mambo! Mambo italiano!
        - Чёрт возьми, - в который раз проронил Заккари прежде, чем направится по знакомой дороге в то место, которое нормальные люди зовут домом.
        4. Большой Змей
        Можно было прошмыгнуть через задний вход.
        Можно было приставить лестницу и залезть через балкон сразу в свою комнату, как делал бессчетное количество раз.
        Можно было, в конце-концов, хотя бы не хлопать входной дверью так, что огромная безвкусная хрустальная люстра в холле задрожала подвесками.
        Но что бы это дало? Короткую отсрочку неизбежному? И в чём смысл, отложить тяжёлый разговор до следующего вечера? Заккари не любил тянуть со своими решениями. А потому уверенным шагом пересёк холодное помещение, разрушая тишину стуком ботинок по мрамору. Из холла было только три пути: наверх, в комнаты; вправо - в столовую для гостей; и прямо - в приёмную Заккари Гранта второго. Который, в отличии от своего отпрыска, именем гордился, не уставая повторять, что оно родовое. Хах, такая же покрытая пылью древность, как и весь этот вычурный особняк некогда большой семьи, а ныне состоящей из двух последних представителей вымершей династии. Словно выжженные с земли рептилии, от которых этот город стремился избавиться столетиями, но так и не смог вытравить хладнокровную заразу. И теперь герб семьи Грант красуется на предплечьях десятков людей.
        Несмотря на то, что недавно часы пробили пять утра, Большой Змей не спал. Он расслабленно развалился на мягком кресле в своём логове, сложив ноги в блестящих лаковых ботинках на дубовый стол и неспешно потягивая виски с любимым ароматом амаретто. В его руках была кубинская сигара из недавно привезённой партии контрабанды, но мужчина не спешил её раскуривать, то и дело поднося к носу и вдыхая запах хорошего табака, слегка прикрывая глаза от удовольствия. Услышав приближающиеся шаги, он лениво потянулся, разминая затёкшие конечности:
        - Зак, это ты?
        - А ты ждал кого-то ещё? - хмыкнул Заккари-младший, заходя в кабинет. Большой, с тяжёлыми бархатными портьерами на единственном окне и шкафом, доверху набитым оружием.
        - Конечно, ждал, - невозмутимо кивнул хозяин, - У тебя слишком раздулось самомнение, если ты думаешь, будто у меня больше нет дел, кроме как следить за твоими очередными глупостями.
        Зак покрепче сжал челюсти, проглатывая выпад. Да, для отца всё, что не является прямым приказом - глупость и трата времени. Урок был усвоен с раннего детства, когда его за уши притаскивали домой с берега реки или из парка, куда бы он не сбежал, прихватив книгу из пыльной фамильной библиотеки. «Ты не должен заниматься ерундой, парень! Тренируйся или учи арифметику, а твои книжонки не научат давать сдачи». В конце-концов, когда Заку было девять, перед самым уходом на войну отец, отобрав очередной томик с пожелтевшими от времени страницами, разозлился не на шутку. Выволок во двор все ящики с книгами, собиравшимися поколениями Грантов, и устроил грандиозный ведьминский костёр, с мрачной ухмылкой наблюдая за плачущим возле пламени ребёнком, лишившимся своей главной радости. Теперь на месте библиотеки в особняке была огромная пустая пыльная комната, как и все остальные… Как и тёмная дыра в груди младшего Гранта на том месте, где у людей должна быть душа. Огромная и прожорливая, кормящаяся чужими страданиями, словно так он способен был сорвать всю свою годами копившуюся злость на кого угодно.
        - Говори уже, - раздражённый затянувшимся молчанием, Заккари сложил руки на груди, стараясь сохранять будничный тон, - Я собирался идти спать, но вижу, у тебя прямо горит что-то мне высказать.
        Зет удовлетворённо хмыкнул и сделал щедрый глоток из своего бокала. Он искренне гордился смышлённостью сына, его смелостью и решительностью. Результат долгих трудов, когда он пытался сделать из сопливого мальчугана, тихо сидящего в своей комнате с бесполезными бреднями Дефо и Гюго, настоящего мужчину. Да, ломать испорченного сердобольной матерью ребёнка было тяжело. Не раз и не два в руках отца оказывались розги и нож. Но вот он, грандиозный результат, стоит перед ним, расправив плечи и буравя ледяным взглядом, который обращает врагов в бегство. Наследник и личное произведение искусства…
        - Что ж, сын. Думаю, ты и сам знаешь, что несколько часов назад здесь стоял Фил и докладывал мне о твоём вмешательстве в захват новой точки. А ещё знаешь, что теперь мне придётся его разжаловать в солдаты, потому как приказ он не выполнил, - мужчина многозначительно поднял бровь, ожидая объяснений.
        - Нет необходимости, потому как этот вшивый клуб наш, я всё уладил, - сухо отчитался Зак, но не смог удержаться от вопроса, - Зачем он вообще нам сдался? Кишащий крысами притон с дешёвым пойлом.
        - Змеям - действительно, не нужен, - вздохнул старший Грант, - Ты разве не понял? Это же мой подарок для тебя. Ребята доложили, что тебя там часто видят, похоже, местечко тебе приглянулось. Ты знаешь наши правила: если что-то хочешь, то просто возьми.
        Заккари мысленно простонал от бессилия, с трудом сохраняя каменное лицо. Хотелось от души так ругнуться на себя. Вот же наивный идиот, неужели и правда думал, что его визиты не привлекут внимания?! Что в этом грёбанном городке хоть что-то может остаться в тайне? Чёрт побери, главное, чтобы причина интереса к клубу не была известна отцу…
        - Не стоило, - отлично сыграл он небрежное безразличие, презрительно поджав губы, - Да, я иногда туда заглядывал - хозяин мой знакомый со школы, - назвать Мендрейка «другом» было бы уж слишком явным враньём, но даже такую лёгкую ложь Большой Змей уловил мгновенно: слишком хорошо знал своего отпрыска.
        - Со школы? - откровенно хохотнул он, - Ну да, да. У тебя. Со школы, - веселье на его смуглом лице резко оборвалось, он убрал ноги со стола и сел прямо, немигающим взглядом смотря на Зака, - Ты знаешь, что бывает, когда мне лгут в лицо?
        Что-то поменялось. Неуловимое, витающее в воздухе. Если раньше их противостояние было с позиций сильного и заведомо более слабого, то теперь оно шло на равных. Зак впервые в жизни не опустил глаза, не склонил головы и выдержал тяжёлый взгляд отца, вернув его с троицей. Он ощущал себя при этом безумно странно, непривычно. Словно за спиной стоит тень, которую нужно защитить любой ценой, даже нанося самому себе очередной глубокий порез на плече - наказание за ложь всегда было одно.
        - Какая тебе разница, зачем я там бываю? Клуб твой, приказ исполнен.
        - Ты прав, - моргнув, Большой Змей кивнул и снова откинулся в кресле. Ему, и правда, было плевать на мотивы Зака, пока он оставался под его контролем, - Но этот вшивый кабак теперь твоя проблема. Сам нянчись с его хозяином, начнет приносить доход - хорошо, нет - переоборудуем под казино, это всегда рентабельно, - словно закрывая тему, он, наконец, начал раскуривать сигару, наполняя кабинет дымом.
        - Хорошо, займусь им лично, - выдохнул Зак, старательно пряча своё облегчение. Он позаботится о том, чтобы заведение увеличило обороты. У них есть изюминка - артисты, а значит, и шанс на привлечение новой публики с более тугими кошельками, - Я могу идти?
        - Погоди секунду, - остановил его Зет, выдыхая носом табачный дым, - Как там Грета, вы давно виделись?
        Вопрос поставил Зака в тупик. Такого он точно не ожидал, думая, что ему-таки предъявят второе обвинение, от мисс Бакстер. Но, видимо, Дайяна предпочла замолчать ситуацию с угрозой, что безмерно порадовало: умная девушка. Однако упоминание имени матери из уст старшего Гранта, относящегося к нему, как к ругательству - что-то из ряда вон выходящее.
        - Мм, на той неделе я заходил к ней, вроде всё в порядке. А зачем ты…
        Мать - та единственная, которая всё ещё видела в нем человека, всегда имеющая в своём буфете его любимый чай с бергамотом. К сожалению, после возвращения отца с войны, Зак мог с ней общаться очень мало и редко. Потеряв последнюю ниточку тепла в своей мрачной жизни. Родители развелись, когда сын был совсем крохой, и он даже не помнил, что они когда-то жили вместе и отзывались друг о друге иначе, чем «эта злобная сука» и «этот конченный мудак». А теперь отец задаёт такие вопросы - значит, в курсе, что Зак поддерживает с ней хоть какую-то связь, иногда заходя на чай. В основном, под неловкое молчание, потому как тайны семьи не подлежат разглашению, а миссис Грант, несмотря на фамилию, частью семьи уже не являлась.
        - Затем, что тебе придётся пожить у неё какое-то время, - поморщившись, провозгласил Зет, вызвав у сына откровенный шок.
        - Позволь узнать причину? - только и смог выдавить он, лихорадочно соображая. Что такого могло произойти, почему его отсылают из логова Змей? Провинился? Наказание? Да отцу ли не знать, что такая возможность его только порадует. Тогда что, попытка подобраться поближе к бывшей супруге - но чем Большого Змея могла заинтересовать женщина средних лет, содержащая простую автомастерскую? Мысли мелькали в голове, отметая одно предположение за другим.
        - Я не обязан перед тобой объясняться, - отмахнулся старший Грант, не принося ни капли ясности, - Раз сказал, что тебе нужно пожить у Греты, значит, так надо. Ещё вопросы?
        - Никаких, сэр, - не сдержался от лёгкой ехидцы Зак, резко разворачиваясь к двери и прекрасно осознавая, что ответов ему не видать, - Отосплюсь и соберу вещи, - бросил он напоследок, тихо радуясь этой великолепной возможности временно уйти из-под зорких отцовских глаз. Раньше он даже не разрешал ночевать у матери, небезосновательно предполагая, что «эта сука избалует тебя». Нет, Грета никогда не была сродни мамочкам, воркующим над своими чадами до старости. Она просто, как любая женщина, пыталась защитить своего ребёнка, когда ему прилетало по поводу и без него, за любую провинность. От лёгких подзатыльников до тех самых розг, изрезанных собственными руками плеч и сломанных костей.
        Детство Заккари Гранта имело лишь одну цель - убить все слабости и превратить его в Аспида, не знающего жалости даже к себе. И неважно, что попутно медленно, с каждым новым ударом и увечьем, выжигалась его душа, пока от неё не осталась кучка золы и пустота под рёбрами.
        ***
        Едва только сын исчез из кабинета, Заккари второй, тяжело выдохнув струйку дыма, негромко позвал:
        - Я знаю, что ты здесь и всё слышала. Заходи.
        Из потайной двери, замаскированной под встроенный шкаф, показалась высокая статная блондинка лет сорока в узкой чёрной юбке чуть ниже колена и лёгкой светло-зелёной блузке, красиво оттеняющей цвет глаз. Пухлые губы были аккуратно накрашены яркой малиновой помадой, а высокие каблуки неспешно застучали по паркету.
        - Я что, слишком шумела, когда пришла? - удивлённо приподняла она бровь, даря мужчине обворожительную, чуть хитроватую улыбочку, - Не хотела вам мешать.
        - Ты никогда не мешаешь, Лил, - Зет отложил остаток сигары на стол, оставляя дымиться зазря, и расстегнул внезапно ставший слишком тесным ворот рубашки. Эта женщина всегда действовала на него совершенно неправильным образом, заставляя забыть обо всём: долге, чести, здравомыслии. Только ради неё он расстался когда-то с нелюбимой супругой, без сожаления разрушив брак, в котором подрастал едва начавший говорить малыш, - Иди ко мне, красотка, я скучал.
        Лилиан Стоун не надо было просить дважды. Привычно качая бёдрами, она приближалась к нему, ведомая выработанным многолетним инстинктом. Однако, кое-что всё-таки помешало ей сделать последний шаг, имя, неприятно царапнувшее старые глубокие ранки.
        - Зачем ты отправил мальчика к Грете? - протянула она, выжидательно окидывая взглядом его лицо. Острые скулы, слегка покрытые щетиной, тёмные карие глаза, словно тянущие в пучину шоколадной глазури. Наваждение, перевернувшее всю жизнь и повлекшее за собой столько ошибок. Но противится коварному Змею Лили просто не умела.
        - Для его безопасности, - хмуро прошипел Грант с неожиданной злостью, - Вчера я обнаружил у своего порога это, - он чуть наклонился, выдвигая нижний ящик стола и доставая небольшую деревянную коробку. Поставив её перед Лили, на всякий случай предупредил, - Зрелище не из приятных.
        Она лишь усмехнулась - будучи негласной правой рукой своего мужчины, советницей, спутницей и, как назвали бы в мафии, «консильери», видела за эти годы такое, от чего многих бы вывернуло наизнанку. Не сомневаясь ни секунды, небрежным жестом скинула крышку с коробки и брезгливо поморщилась:
        - Какая гадость. И чей же это презент?
        Большая, абсолютно точно дохлая не первые сутки полосатая красно-чёрная змея с отрезанной головой, уже источающая вонь. Явное послание, о сути которого догадаться не сложно. Угроза. Кто же в Клифтоне настолько бесстрашен, что грозит самой крупной и мощной группировке?
        - Без понятия, Лил. Это нам и предстоит выяснить, - он поднялся с кресла и торопливо убрал коробку обратно в ящик, - А пока всем стоит быть начеку, особенно Заку.
        - Почему именно ему? - с отчётливой неприязнью поинтересовалась советница. Она ненавидела всем сердцем это живое свидетельство того, что у её мужчины была другая, что он смел касаться кого-то, кроме неё. Пусть это и было больше двадцати лет назад, - Разве это не он должен рыть землю носом в поисках творца этого безобразия, почему ты ему ничего не рассказал?
        - Потому, что это не просто змея. Это аспид, - устало потёр переносицу Грант, пытаясь отодвинуть беспокойство за сына на второй план, - Теперь он будет занят этим дурацким кабаком, за которым наши парни смогут присмотреть и при случае защитить его.
        - Защитить? - откровенно, в голос засмеялась Лили, - Дорогой мой, твой маленький садист не зря носит свою кличку. Это от него нужно защищать людей.
        - Вот именно. Кинется в омут с головой, порежет кого-нибудь не того и развяжет войну кланов, чего доброго. Спасибо, обойдёмся своими силами. Ты же со мной? - ему сильно хотелось в данный момент забыть о всех делах, и Грант знал только один, самый лучший и проверенный способ занять кипящие мозги чем-то другим.
        Его руки привычно легли на талию Лили, притягивая женщину к себе одним резким рывком. Аромат её французского парфюма моментально защекотал рецепторы, перебивая запах табака. Зет вдохнул поглубже, наслаждаясь этим восхитительным смешением и вспыхнувшими в больших зелёных глазах искрами. Её грудь, очертания которой угадывались под тонкой блузкой, прижалась к его торсу, вызывая горячую волну во всём теле. Он поражался тому, что когда-то любовница, а ныне просто любимая и единственная, могла с ним творить. Она словно никогда не угасала, грея своим телом и жаром из года в год, изо дня в день. Всегда рядом, всегда на его стороне, самая верная опора, не способная на предательство по одной простой причине - она его до последней клеточки.
        - Ты задаешь глупый вопрос, - Лили обняла его за плечи и подалась вперёд, ощутив на уровне подсознания, что нужна ему сейчас не как советница. Губы встретились в поцелуе, мягком и неспешном, но становящимся всё требовательней, действуя, как самый восхитительный виски. Пьяняще, волшебно, учащая пульс до рваного ритма. У неё начали дрожать колени, когда горячие ладони Гранта опустились с талии на ягодицы и сильно сжали их, крича о его намерениях.
        Одним сильным, быстрым движением усадив её на стол, Зет рывком задрал узкую юбку, пробираясь к кружеву чулок - эта чертовка умела сводить его с ума, не прилагая при этом особых усилий. Кто-то сказал бы, что ведя такую жизнь, как у Большого Змея, непременным атрибутом, дополняющим драки, перестрелки, торговлю оружием и море виски, должна быть толпа шлюх. Но только не для Гранта. За то время, что Лилиан была рядом, у него ни разу и мысли не возникло ей изменить. А зачем, если его всё равно не способна завести другая, если никто больше так не тает в его руках, не принимает что ласки, что грубость, с одинаковой благодарностью, не льнёт всем телом, зажигая пламя в груди… На мгновение оторвавшись от губ с размазанной малиновой помадой он поймал её взгляд, азартный и манящий.
        - Люблю тебя, моя Лил.
        ***
        Бекки вышла на улицу и с наслаждением вдохнула тёплый воздух, уже совсем по-летнему пестрящий ароматами свежескошенной травы и скорых жарких дней. Солнышко припекало, и она стянула с плеч свою вязаную кофту, накинутую с утра поверх скромного платья песочного цвета, не отличающегося ни пышностью, ни яркостью, ни экстремальностью длины до колена. Волосы стянуты в хвост, а в руках портфель с разлинованными нотными тетрадями - сегодняшние ученицы, две девочки-близняшки, пытающиеся освоить азы игры на фортепиано, изрядно её вымотали своими капризами. Бекки обычно легко ладила с детьми, но тут сама не могла сосредоточиться на уроке. Странное чувство тревоги, зудящее в затылке, всё не проходило. Даже то, что у отца снова полный набор лекарств, и он пока что в твёрдом уме и здравой памяти, никак не помогало отделаться от дурного предчувствия.
        И Чейз понимала причину, носящую одновременно две странные клички и таскающую с собой револьвер. Этот парень всё не хотел покидать головы, словно запустив свои ядовитые щупальца в каждую мысль. Бекки шла по залитой солнечным светом улице, а в лучах видела искры его сверкающих глаз. Зелёный газон заставлял вспомнить о их цвете, а тщательно спрятанная в потайном кармане портфеля пуля - о аристократичных руках с тонкими запястьями. Почему-то девушка нисколько не сомневалась в их силе…
        Стало слишком жарко, кончики пальцев закололо: непривычно душный день для конца мая. Смахнув испарину со лба тыльной стороной ладони, Бекки вдруг сменила направление, свернув к парку Рузвельта. Домой идти совсем не хотелось, дел на сегодня больше не предвидится, так почему бы не позволить себе полчаса тишины в тени деревьев с томиком Шекспира и сливочным мороженым? После буйных учениц ничего другого она и не желала. Но, видимо, не судьба.
        Позади раздался гудок автомобильного клаксона, и она резко обернулась. На обочине у противоположной стороны дороги стоял блестящий синий Форд, из которого тут же выскочила Лайла и махнула ей рукой:
        - Бек! Погоди минуту!
        Послушно ожидая подругу, она имела удовольствие наблюдать довольно странную картину. Из машины вышел мистер Мендрейк и, подойдя к Торн, что-то торопливо прошептал ей на ухо. Лайла широко улыбнулась и кивнула, а затем, чего Бекки точно не могла ожидать, чмокнула Ральфа в щёку, оставив след от помады. Попрощавшись таким образом, девушка буквально вприпрыжку перебежала дорогу, помахивая своей крохотной сумочкой и цокая каблучками по асфальту.
        - И что это было, мисс Торн? - невольно повеселела Бекки, моментально заразившись энергией и азартом подруги. Им невозможно было не проникнуться, Лайла сияла, излучая собой искреннюю радость.
        - Ох, милая, идём, потом объясню, - многозначительно кивнув на ещё не отъехавший Форд, она подхватила Чейз под руку и потянула в сторону аллеи в тени деревьев, - Так жарко, просто невыносимо! Хочу мороженого!
        В парке было людно и весело, играла по радио заводная ненавязчивая песенка с мотивом «в два прихлопа, три притопа». В кои-то веки хорошая погода, что было нечастым явлением в Клифтоне, создавала атмосферу почти что национального праздника: дети бегали по узким тропинкам вдоль клумб, с громким хохотом пуская мыльные пузыри, на лавочках робко обнимались милые парочки. Купив в ларьке по рожку сладкого лакомства, девушки прошли к ближайшей свободной скамейке, и Бекки уже не могла сдержать своего любопытства: уж сильно заинтриговало такое появление и прыгающая походка Лайлы.
        - Ну, я слушаю?
        - Дорогая, ты не представляешь, - закатила глаза Торн, - Он подвёз меня от танцзала, сказал, что был рядом случайно, но я же не идиотка! А ещё назначил свидание во вторник в кафе, и Божечки мои, конечно, я согласилась!
        - Не упоминай Господа всуе, - машинально пробормотала Бекки, - А как же Арти? Что ты ему скажешь, когда он узнает?
        Лайла откусила мороженого, задумчиво захрустела вафлей. Былой восторг немного поутих, и начались откровенные оправдания:
        - Ну, мы друг другу в верности не клялись и, признаться, отношений никаких не было. Так, лёгкий флирт, - словно уговаривала она саму себя, а на красивом личике отразилась вина, - Я думала, что-то может выйти, но Ральфи… Он не только лучшая партия, но и гораздо более решительный, и интереса ко мне проявляет больше. Я чувствую такие вещи.
        - Всё равно, это неправильно, Лайла, - покачала головой Чейз, имеющая свои представления о любви и верности. В её понимании был утрированный и идеализированный образ из книг: если любовь, то до гроба, если человек дорог - ты его не предашь никогда. Если же он безразличен, то и напрасных надежд давать не стоило…
        - Да ладно, правильная девочка, всем свойственно ошибаться. Кстати, Ральфи передал кое-что для тебя, - она потянулась к сумочке, не без труда одной рукой продолжая держать рожок, а другой копаясь в её недрах, - Да где же… А, вот, - протянув Бекки небольшой сложенный в аккуратный прямоугольник листок, она внимательно следила за реакцией подруги.
        - От кого вдруг? - приняв записку, Чейз почувствовала внезапное волнение. Ноги стали ватными, пальцы затряслись - да что это с ней?! А тут и причин искать не нужно - никто никогда не пытался с ней общаться таким образом. Никто из старых знакомых.
        - Ты мне скажи, - хмыкнула Торн, - Для кого я вдруг играю почтового голубя, а, скрытная моя?
        Сглотнув тягучую слюну пересохшим горлом, Бекки отдала своё мороженое подруге, а сама осторожно, будто боясь, что листок может укусить, развернула послание. Почерк был незнакомый, но очень ровный и без завитушек - явно мужской.
        «Буду в клубе в эту среду. Если вдруг понадоблюсь. З.Г.»
        Широкая, довольная улыбка озарила личико девушки, сияя ярче весеннего солнышка. Сердце сделало кульбит, а глаза вчитывались в единственную строку снова и снова. Умом понимала, зачем было это послание, но другая часть души готова была петь от простого осознания: она снова его увидит. Уже очень скоро.
        - З.Г.… - тихо прошептала Бекки вслух, бережно сворачивая записку и пряча в портфель под удивлённым взглядом Лайлы. В потайной карман, к холодной пуле из револьвера присоединился кусочек бумаги, которого касались его руки.
        5. Долг платежом красен
        Бекки напряжённо всматривалась в своё отражение в поисках изъянов макияжа, но кроме немного синеватых кругов под глазами, которые не удалось скрыть пудрой, ничего не наблюдала. Вроде и румяна легли ровно, и красная помада нанесена безукоризненно аккуратно. Но именно сегодня хотелось быть не просто милой, а поражающей, запоминающейся. Для Чейз это было в новинку, но она даже попросила Лайлу сделать ей высокую причёску, и та уже довольно долго колдовала с её волосами, закрепляя результат шёлковой алой лентой, смотрящейся на светлых прядях ещё ярче. Дополняло образ белое платье-колокольчик в мелкий цветок и широкий пояс под цвет помады и украшения на голове.
        - Мне нравится твой новый стиль, милашка Бекки, - подмигнула её отражению Лайла, последними штрихами закрепляя ленту, - Такая смелая. С чего бы вдруг?
        - Просто хочу разнообразить, - несмело улыбнулась в ответ Чейз, - У меня в идеях ещё один вариант, но он для определённой песни, которую я пока разучиваю.
        - Не терпится услышать. А что в репертуаре сегодня, судя по твоему виду, что-то весёлое? - Лайла понизила голос, и в шумной гримёрке её стало почти не слышно, но Бекки удалось разобрать, - Давай, порадуй меня и скажи, что я смогу пригласить Ральфи потанцевать.
        - Cross over the Bridge, - вздохнула она в ответ на это заявление, - Ты уверена? То, что ваше вчерашнее свидание прошло успешно, ещё ничего не значит. Зато увидев вас вместе, Арти будет очень неприятно удивлён. Да и для ребят из труппы это практически заявление…
        Лайла хмыкнула и резко оборвала её на полуслове:
        - А мы и не собираемся прятаться, дорогая. Я не сомневаюсь, что намерения у Ральфи самые что ни на есть серьёзные. А если заботиться о чувствах всех окружающих, легко забыть про себя, - вернув на лицо лёгкую улыбку, она заверила, - Выглядишь превосходно. Для кого бы ты не нарядилась сегодня.
        Бекки не успела возразить - со стороны сцены раздались аплодисменты, оповещающие о завершении выступления паренька-фокусника, а значит, следующий выход её. Быстро поблагодарив подругу за помощь с причёской, она выскочила из гримёрной в узкий плохо освещённый коридор, имеющий всего два пути: к запасному входу в клуб и на сцену. Она не успела сделать и трёх шагов в своих красных лаковых туфельках, как сзади её окликнул до дрожи в коленях знакомый чуть саркастичный баритон, уже почти неделю не покидающий навязчивых снов и фантазий:
        - Мисс Чейз, какая неожиданная встреча.
        Бекки обернулась, едва сдерживаясь от предательской улыбки. Юное глупое сердечко пропустило удар, а затем подпрыгнуло к горлу, грозя испортить голос перед пением. Но сделать было ничего нельзя, эта высокая худощавая фигура в строгом тёмно-сером костюме и шляпе с полями, с небрежно расстёгнутым пиджаком и руками в карманах брюк, неумолимо притягивала взгляд.
        - И вам добрый вечер, мистер Грант.
        - Снова на «вы»? - усмехнулся он, шагая ей навстречу, - Я думал, этот этап пройден.
        - Заметь, ты первый начал этот официальный тон, - с вызовом вздёрнула подбородок Бекки, чем безмерно его удивила. Грант и без того не мог оторвать от неё взгляд, то и дело останавливающийся на полукруглом вырезе платья, а уж с этими азартно вспыхнувшими глазами в груди вскипела даже некоторая тревога. Потому что через пару минут её увидят десятки незнакомых людей, большинству из которых плевать, что она певица - лишь бы хорошенькая мордашка радовала улыбкой. Руки сжались в кулаки от приступа неожиданной для самого себя злости.
        Сейчас она будет развлекать этим будоражащим кровь видом пьяную публику, а ему даже в зал не зайти, чтобы получить свою порцию радости - чревато паникой и уходящими посетителями. Ядовитая змея в груди подняла свою голову с тихим шипением, подчиняя каждый следующий жест и каждое слово.
        - Не думай, что я пришёл ради тебя, - преодолев последний разделяющий их шаг и не отрываясь от созерцания чуть побледневшего личика, он мягко толкнул девушку к стене, располагая сжатые кулаки по сторонам от её плеч, - У меня есть дела поважней, надо поболтать с Мендрейком.
        Бекки тоненько и испуганно пискнула, подчинённая его тёмными, как сама ночь, глазами и холодным голосом. Заккари оказался неожиданно близко, позволяя разглядеть россыпь родинок на скуле и выбивающуюся из-под шляпы кудряшку. В нос ударил его аромат: табак и цитрус, вливаясь опьяняющим коктейлем в вены. Дыхание девушки стало частым от неповторимой ауры опасности, что излучал он одним своим видом. Она не слышала слов - только бьющий в уши пульс.
        - Что ты делаешь? - вместо желанного сопротивления в её голосе лишь страх и мольба о пощаде.
        - Я просто хотел тебе напомнить про долг, - брякнул первое пришедшее в голову оправдание Зак, потому, как более здравых идей для ответа в голове не было. Сказать правду, что он в данный момент буквально питается её чертовски соблазнительным видом и ароматом яблок с корицей? Ну, уж нет - признавать свои слабости Грант не собирался. Вдохнул поглубже, разжимая правый кулак и невесомо, едва касаясь, провёл кончиками пальцев по её щеке, моментально вспыхнувшей румянцем. Проклял мысленно всё на свете и всех демонов в аду, потому, что такая отзывчивость моментально пробудила сотни не самых пристойных мыслей, о которых лучше забыть, если имеешь дело с такой, как Чейз. А она просто стоит, источая сладкий, домашний аромат, украшенная всеми возможными способами - чисто яблочное пирожное из изысканной кондитерской, бери и ешь…
        - Деньги с собой, - тихо отчиталась Бекки, заёрзав спиной по холодной шершавой стене и пытаясь вспомнить что-то, что может отвлечь от его глаз - хоть слова песни, хоть молитву, хоть детский стишок… Пусто, словно мозг расплавился от температуры её нагревающегося от простого невинного касания тела, - Отдам после выступления.
        «Боже, выступление!» - ахнув, она повернула головку в сторону сцены, прервав, наконец, зрительный контакт.
        - Ральф объявляет твой выход уже в третий раз, - с усмешкой шепнул ей на самое ухо Зак, вызывая волну мурашек, уходящую дрожью в живот, - Рейна Стоун. Иди, встретимся позже.
        С неохотой отстранившись, Заккари убрал руки, отпуская свою добычу. В груди торжествующе завывало, даря превосходное настроение и небывалый кураж, когда он смотрел вслед метнувшейся на рабочее место Бекки. Её превосходное лёгкое платье колыхалось вокруг ножек, а из аккуратной причёски выбилась непослушная прядь, внося в идеализированный образ лёгкую дерзость. Теперь она всё выступление будет думать не о публике и композиции, а о нём - эта самодовольная мысль грела до кончиков пальцев.
        А потом пришло запоздалое осознание - где-то он уже видел такие же зелёные глаза в сочетании со светлыми волосами. Только на более зрелом лице, всегда перекошенном ненавистью. Уже в пустоту, слушая отдалённые звуки начинающейся мелодии, Зак задумчиво произнёс, обращаясь к самому себе:
        - Стоун?
        ***
        And you forgot the rules of love that life has always taught
        /Вы забыли правила любви, которым учила жизнь
        Бекки изрядно трясло. Сосредоточиться на своём номере не выходило, а щека горела огнём, словно по ней ударили. Песня была непростой в вокальном плане, и пару раз голос сорвался, выдавая её напряжение. На помощь неожиданно пришла Лайла, выскочившая в зал и пригласившая на танец Ральфа, что позволило ещё нескольким желающим встать со своих мест. Покачивающиеся парочки помогали, отвлекая внимание от слегка халтурящей певицы пёстрыми женскими юбками и кружащими своих партнёрш кавалерами.
        Cross over the bridge, cross over the bridge
        Change your reckless way of livin', cross over the bridge
        Leave your fickle past behind you,
        And true romance will find you…
        /Через мост, через мост, изменить безрассудный способ жизни, через мост
        Оставьте ваше переменчивое прошлое позади, и настоящий роман найдёт вас…
        Пальчики стискивали стойку микрофона, а взгляд метался в поисках определённого слушателя. Похоже, он не соврал - ему и правда, некогда слушать её выступление. Тем лучше, потому как сегодня оно оставляет желать лучшего. Хорошо, что слова Бекки всегда знала назубок, иначе бы давно сбилась. В носу свербило от табака - нет, не от привычного царящего в зале смога дешёвых папирос, а от ещё звенящего аромата его напряжённого, как перед прыжком, тела.
        Cross over the bridge, cross over the bridge…
        Мысли путались, и Чейз попыталась их переключить на что-то другое. Лайла и Ральф танцевали прямо перед ней, прижимаясь почти до вульгарности тесно, совершенно никого не смущаясь. Бекки метнула обеспокоенный взгляд на Артура, и жалость растеклась по телу удушливой волной. Он сосредоточенно протирал стакан полотенцем, словно собираясь проковырять в нём дыру. Его лицо было красным, почти сливаясь с волосами, а челюсти сведены так, что девушка не сомневалась - подойди ближе и услышишь скрип зубов. Всё-таки, можно было сообщить ему и помягче, чем просто выйти и открыто обниматься с другим.
        Как же душно и накурено. Вычурное платье начало раздражать и липнуть к ногам, а высокие ноты давались с трудом, но Бекки удалось закончить композицию и даже словить скромные аплодисменты. Сделав привычный благодарный реверанс и кинув на подругу укоризненный взгляд, она спешно покинула сцену, молясь, чтобы сегодня не было выхода на «бис». Она точно не в состоянии. Оглядываясь в поисках тёмной фигуры, Бекки быстро шла по коридору, но он был совершенно пуст. Как и гримёрная - сегодня Рейна Стоун была последней, остальные артисты уже освободились и разошлись, а Лайла чересчур занята, играя чувствами сразу двух мужчин.
        Облегчённо выдохнув, Чейз не стала выдвигать ширму - всё равно никого нет. Торопливо скинула неудобные туфли и расстегнула молнию платья. Неприятная синтетическая ткань покинула её тело, тут же небрежно кинутая на стул, и Бекки сразу почувствовала себя лучше. Открыв шкаф, общий для всех артистов, достала свою обычную одежду, мечтая лишь как можно скорей принять привычный вид.
        Увлечённой избавлением от сценического образа девушке было невдомёк, что за ней вот уже минуту как наблюдают внимательные тёмно-зелёные глаза. Да, это было безумно неприлично, просто верх наглости, но Заккари не смог отказать себе в удовольствии. Прислонившись плечом к дверному косяку и сложив руки на груди, он скользил взглядом по внезапно открывшимся изгибам тонкого девичьего тела. Бледная и словно светящаяся изнутри фарфоровая кожа, простое белоснежное бельё и скромные бежевые чулки - такая кричащая невинность, такой контраст всем побывавшим с ним не больше одной ночи блядям… Так манит коснуться, по-настоящему, с силой. Превратить обожаемый чистый голосок в стон наслаждения. Вот только…
        Зак вздрогнул, на мгновение представив, как эти хрупкие пальчики пытаются притронуться к нему в ответ. Нет. Ни за что. Она слишком прекрасна для его мерзкой жизни и, тем более, для его постели. Ни одна девушка, ни обычная, ни продажная из борделя мисс Бакстер, не выдерживала с ним рядом больше одного раза. Из-за условий, которые он ставил и которые подвергали недоумению даже опытных шлюх. Из-за того, кто он - змея, отравленный изнутри уродец, извращённая жестоким обращением психика которого не выносила такого простого и понятного обычным людям понятия, как касания.
        Быть с явно невинной девочкой, не позволяя себя трогать - вот уж точно, что-то запредельное… Не поймёт. Испугается. Сбежит. Так к чему все эти детские записочки и глупые надежды, к чему только дразнить себя, наблюдая, как она неторопливо стирает косметику и накидывает на плечики плащ, завязывает поясок на тонкой талии…
        - Пресвятые угодники, и давно ты здесь стоишь, позволь поинтересоваться? - густо покраснела Бекки, заметив, наконец, его присутствие. Хлопнув дверцей шкафа, она с подозрением прищурилась, отмечая лениво-расслабленную позу Гранта.
        - Хм… - соврать и не смущать её ещё больше или сказать правду? - Только что подошёл. Хорошая песня, кстати, молодец. Как, впрочем, и обычно.
        - Спасибо, - облегчённо улыбнулась Бекки и подхватила со стула свою сумочку, - Не знала, что ты слушаешь.
        - Я стоял за кулисами.
        Он решился. Никаких поблажек. Никаких больше намёков, не позволять ей приближаться и не сходить с ума, мечтая о глупостях. Только холодность и отстранённость. Это ради её же блага. Пока не сломал столь хрупкую душу своей тьмой.
        Бекки достала из сумочки плотный бумажный конверт и решительно сунула его в руки Гранта, не допустив касания пальцев - её пугала неправильная реакция собственного тела на любой подобный жест.
        - Четыре тысячи девятьсот, - прокомментировала она, - Ещё сотню отдам в пятницу, сегодня мне вряд ли повезло с чаевыми.
        - Не отдашь, - хитро прищурился Зак, пряча конверт во внутренний карман пиджака и удивляясь его толщине - наверняка, она отдала теми деньгами, что получала в том числе и от него, мелкими купюрами.
        - Это почему? - удивлённо подняла бровь Бекки, - Не сомневайся, я не обманываю. Можешь хоть сейчас пересчитать…
        «Чёрт, да плевать мне на деньги - можешь хоть сейчас забрать обратно этот дурацкий конверт! Но ты же мисс гордость!»
        - Потому, как у меня есть для тебя гораздо лучшее предложение, - внезапная идея озарила Гранта. Если он не мог больше спокойно наслаждаться её выступлением… Раз лишился своего любимого развлечения… - В пятницу ты задержишься после закрытия. И споёшь лично для меня.
        Бекки поражённо приоткрыла ротик от этого странного заявления. По спине пробежал холодок, когда она представила, как выступает для него одного в пустом клубе. Судя по тому, что произошло сегодня в коридоре, с ним вообще опасно оставаться наедине.
        - Я могу отказаться? - тихо, несмело попыталась было пойти на попятную, приводя весомый аргумент, - А как же музыканты, их тоже попросить задержаться…
        - К чёрту музыку, справишься акапеллой, - усмехнулся Зак этой забавной растерянности в её глазках, - Главное, нарядись, как сегодня. Три любых песни из твоего репертуара, и забудем про долг окончательно. И нет, я бы не советовал отказывать мне.
        - Хорошо, - обречённо кивнула Бекки, - Тогда до встречи в пятницу?
        - До встречи, - он посторонился, пропуская её и не предлагая проводить. Решение было принято, и нужно его придерживаться. Как бы сильно не щипало под рёбрами сожалением.
        ***
        Ребекка вышла из клуба, уверенная, что кроме мистера Мендрейка, всегда засиживающегося в своём кабинете до полуночи, никого из персонала не осталось. Не знала, куда деть дрожащие руки - то сильней стискивала ими сумочку, то прятала в карман холодную влажную ладошку. Её обескуражило поведение Гранта. То он зажимает её в коридоре, откровенно демонстрируя интерес, то превращается в непрошибаемого ублюдка, заставляющего «отработать» остаток долга. Да уж, сегодня Бекки в тысячный раз пожалела о том опрометчивом шаге год назад…
        - Бек? - окликнул её вдруг голос позади, - Не составишь компанию? Ты обещала, - несмело улыбнулся ей Арти, показавшись внизу ступенек.
        - Конечно, - даже обрадовалась возможности не думать о Гранте хотя бы по дороге домой Ребекка, - Нам же, вроде, в одну сторону?
        - Ага, - как-то грустно кивнул друг, вызвав очередной приступ жалости у девушки. Похоже, парню просто необходима компания сегодня. Бекки была не из тех, кто бросает друзей наедине с их проблемами.
        - Сильно расстроился из-за Лайлы? - начала она не самый приятный разговор, чтобы Арти мог выговориться о наболевшем, - Если не хочешь, можешь не отвечать.
        Они не спеша пошли по тёмной улице, каждый втихомолку радуясь приятной компании, отвлекающей от внутренних демонов. Даже смотреть на него было больно - плечи ссутулились, губы искусаны, а обычно яркий цвет шевелюры словно помрачнел.
        - Да что тут говорить, - горько вздохнул он, - Лайла повела себя… отвратительно. Не знаю, в чём была сложность хотя бы нормально мне всё объяснить. Я бы понял.
        - Она сказала, что у вас и не было отношений в полном понимании этого слова, - робко заметила Бекки.
        - Да, всего-то пара поцелуев, кто сейчас обращает на такие мелочи внимание? - зло съязвил Арти, но тут же спохватился, - Прости. Ты не обязана выслушивать всё это. Мне просто реально больше некому… Никто не поймёт…
        - Арти, всё в порядке. Ты можешь выговориться, - улыбнулась ему Бекки, тихо удивляясь себе. Почему же рядом с рыжеголовым другом нет никакого напряжения, нет желания коснуться, нет манеры анализировать каждое слово и тон, ловя малейшее изменение градуса?
        Наверное, потому, что к нему не тянет, словно привязанную невидимым арканом.
        - Спасибо, Бек. Правда. Ты не такая, как Лайла. Ты… настоящая, - с лёгким восхищением Арти протянул ладонь, словно собираясь взять её за руку. Но Бекки тут же сунула её в карман, якобы не заметив этого порыва.
        - Кстати, у меня для тебя просьба, как к человеку, умеющему играть на гитаре, - ловко перевела она опасную тему, пока у самой не вышло ситуации, подобной конфузу подруги, - Я разучиваю одну новую песню, и мне не помешает твой талант. Выступишь со мной?
        - О, я бы с радостью, - просиял он и с азартом поинтересовался, - А что за композиция, раз понадобилась гитара?
        - Black Betty, - хищно и совсем не свойственно самой себе усмехнулась она, не заметив, как напрягся её провожатый.
        ***
        «Кретин» - мысленная оплеуха самому себе, от которой не стало легче.
        Эти милые улыбочки и то, как давил на жалость знакомый бармен, словно зная характер Бекки - поможет всем и всегда, наплевав на себя. Что-то горело внутри, распространяя зловонный ядовитый дым, душивший, как ледяные пальцы.
        «Сволочь, ты не проснёшься этим утром» - хищная ухмылка, пока Грант перебирает все известные ему способы убийства от простой пули в лоб до четвертования и инквизиторских пыток вроде запихать наглеца в железную бочку и подвесить над пламенем, слушая крики варящегося заживо урода.
        Две фигуры скрылись в ночи, и только тогда Заккари позволил себе выйти из тени. Смотреть, как она уходит с каким-то напыщенным придурком, было не просто противно, а действительно, почти что физически больно. Казалось, Грант знал всё о боли и мог прочитать лекцию о том, какой она может быть: ноющей и тупой; сводящей с ума и заставляющей кусать губы до крови; холодной и липкой, стискивающий свои мерзкие лапы на горле. Но такого ему не приходилось испытывать. Она прокатывалась по телу волнами, от середины пустующей груди вдоль натянутых нервов. Оседая в голове пониманием, что он не убьет глупого бармена, решив проблему привычным и вполне приемлемым для себя образом. Потому, что Бекки улыбается - а значит, этот олух ей дорог.
        Нервно закурив, Грант ушёл в противоположную сладкой парочке сторону, с каждой затяжкой лишь раздирая что-то внутри на рваные неаккуратные клочки и давясь своими чувствами, которые пришлось осознать в полной мере. Он и не знал, как это называется, и есть ли вообще название той буре, что завывала в груди.
        «Ты попал, Зак. Ты правда, в полном дерьме».
        6. Чёрная Бетти
        Дом был большой, четырёхэтажный, со старыми каменными фасадами и огромными глиняными вазами по бокам от резной двери, в которых, впрочем, никогда не было цветов. От самого порога всегда жуткой какофонией смешивались ароматы парфюма, алкоголя и табака. Заккари вздохнул и всё-таки постучал по благородному красному дереву специально предназначенной для этого тяжёлой металлической петлёй. Соблюдать приличия в публичном доме - ужасно странно, однако, хозяйка данного заведения была сторонницей строгого порядка, хотя сама буквально распространяла вокруг себя хаос.
        Заезжие гастролёры часто удивлялись молодости матери грешниц Клифтона, а местные лишь помалкивали, не рискуя открывать рот. Когда-то фамилия Бакстер пользовалась в городе уважением и имела нешуточное влияние, но это было до войны, забравшей жизнь отца семьи Роберта, трагически погибшего в Пёрл-Харборе. После этого его вдове не пришло в голову лучшей идеи, кроме как открыть бордель на все оставшиеся сбережения. Однако пять лет назад и основательница дома разврата таинственным образом скончалась - газеты писали слезливые некрологи о не выдержавшем сердце. Слухов стало ещё больше, когда на похоронах матери её единственная дочь не проронила и слезинки, а сын-морпех лишь прислал открытку с соболезнованиями сестре. Тихо, чтобы ненароком не услышали вездесущие Змеи, взявшие молодую особу под своё крылышко, люди шептались о чересчур внезапной кончине совсем не старой вдовы, но открытых обвинений так никто и не предъявил, справедливо опасаясь, что ночью придут хмурые парни в чёрных плащах и заткнут навсегда…
        Наконец, дверь распахнулась, предлагая вниманию Гранта саму хозяйку: неизменные огненно-рыжие волосы собраны в простой пучок, из которого совершенно несвойственно и неаккуратно выбились пряди; личико бледнее самой смерти, губы трясутся; красное расклешенное платье в странных тёмных пятнах - неужели это мисс Бакстер, всегда выглядящая безукоризненно и не устающая повторять, что она - лицо своего заведения?!
        - Дайяна? - от неожиданности Зак даже обратился к ней без обычной вежливой отстранённости, - Что с тобой? Ко мне прибежала твоя служанка, но толком ничего не объяснила…
        - Ты один? - взволнованно поинтересовалась Бакстер и посторонилась, пропуская гостя в дом, - Скорей, Грант. Зимний сад. Я понятия не имела, что делать, и потому обратилась к тебе. За тобой должок, сам знаешь: отмажешь меня, и мы в расчете.
        Заккари поморщился: глупо было предполагать, что её молчание о том случае с Бекки было безвозмездным. Послушно прошёл за нервно оглядывающейся на него через каждые пару шагов Деи, петляя по коридорам и не уставая гадать. Что же такое могло произойти, что она сочла самым разумным обратиться именно к нему? Лёгкое беспокойство, закравшееся в грудь, когда его на полдороги к клубу «Полночь» перехватила запыхавшаяся незнакомая девушка и попросила прийти немедленно, уверенно перерастало в звенящую тревогу.
        - Заходи, - Дайяна распахнула стеклянную дверь зимнего сада, но сама не спешила переступать порог, - Он в пяти шагах от входа, не споткнись.
        - Он?
        Но Бакстер оставила этот вопрос без внимания, лишь сложила руки на груди, и Зак заметил, наконец, как дрожит девушка, покрываясь мурашками. Отбросив сомнения, он прошёл в указанном направлении и сразу наткнулся на то, что и заставило этим вечером сменить планы не только хозяйку борделя.
        - Эх, Билли… - только и вздохнул Грант, снимая свою шляпу в знак почтения усопшему. Присел на корточки, рассматривая труп поближе, чтобы не осталось сомнений в его узнавании, - Невезучий ты оказался сукин сын.
        Эмоций не было никаких. Ни неестественно вывернутые конечности, ни синюшная кожа, говорящая, что смерть пришла к парню уже много часов назад, ни засохшая кровь на пиджаке, ни большая тёмная лужа под головой, ни перерезанное горло не вызывали у Гранта никакой жалости. С Билли он никогда не дружил и не общался, если не требовали дела. Впрочем, у него вообще не было друзей.
        - Давно ты его нашла? - деловито поинтересовался Зак, понимая, что как бы это не произошло и чьих бы рук дело не было - он обязан заняться вопросом, потому что искать врагов и обезглавливать как раз специализация Аспида. Защищать Змей, на которых совершено открытое нападение.
        - Два часа назад, - глухо пробормотала Бакстер, - Вторая моя девчонка побежала к твоему отцу, но что-то её долго нет. Грант, это не я, и точно никто из моих подопечных, я клянусь! - немного истерично пропищала она, и Зак, наконец, понял, что её волновало. Не труп в своем доме, а риск быть обвинённой в смерти Змея - закон кровной мести никто не отменял…
        - Расслабься, Дея, - вздохнул он и начал осматривать лежащее перед ним тело более внимательно, - Я знаю, что у тебя нет ни мотива, ни достаточной глупости на такое. Ты слишком любишь себя и своё дело, чтобы допускать кровавую баню под своей крышей. Но твоих девушек допрошу - каждую, - предупредил он.
        На мёртвом лице ни царапины, пиджак даже не помят. Словно Билли пришёл, сам улегся на пол и позволил себе провести ножом по горлу. Ни оружия в руках, ни-че-го… Преодолев лёгкое отвращение, Зак запустил пальцы в нагрудный карман, из которого торчал уголок какой-то бумажки, слегка запачканной алыми каплями. Быстро развернув листок, он стиснул зубы, сдерживая злое шипение. Цветными карандашами, рваными линиями на нём была нарисована полосатая красно-чёрная змея с отрезанной головой. И Грант знал, для кого это послание.
        Увлечённый осмотром трупа, он и не услышал, как по коридору простучали каблуки, а в дверях замерла ещё одна женщина, испортившая себе вечер.
        - Здравствуйте, мисс Стоун, - тихо поздоровалась Дайяна, - Вы одна, а где…
        - Он занят, - отмахнулась Лилиан, расширившимися глазами наблюдая за медленно распрямляющимся Заком, - Что-то нашёл, помимо этого куска мяса? Чёрт, Зет будет вне себя…
        - И тебе добрый вечер, - развернувшись, Заккари с прищуром окинул взглядом подошедшую, невольно вновь сопоставляя её надменное лицо и милую улыбку Бекки. Признать пришлось: сходство очевидное. Неужели, и правда - эта стерва мать его светлой девочки?
        «Стоп, Грант. Ты только что назвал Чейз своей? Рехнулся?»
        - Давай опустим любезности, мальчик, я не для того сюда тащилась в такой час, - вскинула подбородок Лилиан, - Если это просто труп, то я, пожалуй, пойду доложу Зету, и пусть он вызывает парней для зачистки этого дерьма, - зелёные глаза вылили на него ушат презрения, но Зак давно привык к этому со стороны отцовской подстилки - иначе разбившую его семью женщину он называть не мог.
        Подойдя поближе, Грант протянул ей свою находку, внимательно наблюдая за реакцией. Дайяна с явным любопытством попыталась заглянуть ей за плечо, но Стоун тут же рявкнула:
        - Чего встала, кукла?! Иди, готовь своих шлюх к допросу, и если хоть одна сбежит - пожалеешь, что на свет родилась! - Бакстер испуганно отшатнулась и унеслась исполнять поручение. Всё-таки, жизнь её здорово научила вертеться ужом.
        - Что скажешь, Лили, не твоих ли это рук дело? - тут же как можно более невозмутимым голосом поинтересовался Зак, - Прямое послание для меня, разве нет? Что, созрела, наконец, избавиться от ненавистного отпрыска…
        - Не пори чушь, глупец, - поморщившись, она отдала ему записку, - Я не такая дура, чтобы угрожать творению своего мужчины, зная, как он над тобой трясётся. К тому же, это не первый знак. Недавно Зет нашёл у себя под порогом коробку с обезглавленным аспидом - воняла эта дрянь просто отвратительно.
        - Почему сразу мне не рассказали? - даже несколько обиженно протянул Зак, привыкший к максимальному доверию со стороны отца, - Это же моя специализация…
        - Твоя, как ты выразился, специализация - наказывать врагов. Ты здесь видишь того, кому можно отрубить пару конечностей? - перебила его Лили, сделав ехидное замечание, - Идём, нужно допросить этих шлюшек, но вряд ли мы что-то узнаем - сработано очень чисто. И кстати, тебя не просветили, потому как мы опасаемся, что ты ринешься резать глотки в отместку и наломаешь дров.
        Зак только фыркнул в ответ: за кого отец его принимает? Да, громкая репутация бежит вперед него, особенно после того грязного случая два года назад в Ворчестере… Но сам факт того, что Змей посоветовался со своей мадам, а его оставил не у дел, был неприятен. Грант не боялся этой странной угрозы в его сторону - возможная смерть в принципе не пугала. Он столько раз её жаждал, столько молил об этом избавлении, что оказаться на месте Билли не казалось чем-то ужасным.
        ***
        Бекки волновалась, как никогда. Но за то она и любила сцену - возможность что-то сказать, показать свою позицию. Потому как в жизни такого шанса обычно не предоставляется. Возможно, если бы не тот некрасивый случай трёхнедельной давности, она бы не решилась сегодня исполнить эту песню, да ещё и выйти в таком виде: мужской брючный костюм в тонкую полоску, взятый напрокат из ателье. Волосы аккуратно убраны под классическую шляпу, на лице минимум косметики - только красная помада. Соседи по гримёрке удивлённо поднимали брови на сегодняшний образ Рейны, а она отчаянно искала в себе решимость. И воспоминания о том вечере, когда она всего-навсего уступила в переполненном автобусе место с табличкой «white» беременной чернокожей женщине, значительно подогревало злость, необходимую, чтобы голос обрёл характерную, несколько мужскую хрипотцу.
        Их обоих - и незнакомку на сносях, и Бекки - водитель попросту выставил из автобуса, вынудив идти несколько кварталов пешком. Девушку до сих пор грызла совесть за это: не уступи она по глупости место, как положено, обе бы спокойно доехали до своих остановок. И раз тогда закричать о несправедливости не вышло, она была готова высказаться сейчас - тем способом, что был ей доступен. Сказать этому гнилому разбитому на классы по внешним признакам обществу, что так быть не должно. Пусть и услышат всего пара десятков людей.
        Наконец, громко прозвучал её псевдоним, и Ральф освободил сцену. Стиснув зубы, Бекки снова прокрутила в голове те лица: измученное и уставшее - девушки-метиски и красное от злости - водителя. Укоризненные - остальных пассажиров, без труда соблюдающих правила сегрегации. Неожиданная по своей мощи злость захватила Чейз, и она смело ступила на деревянный помост.
        Зал притих. Ни звона бокалов, ни приглушённых разговоров, ни заказов бармену - он покинул своё место и пристроился с краю сцены с гитарой в руках, уже звеня первыми резкими аккордами. Непривычный образ обычно милой певицы заметили все. Глубоко вдохнув, Бекки подняла взгляд на зрителей: сегодня клуб забит до отказа, но… В углу зала пустота, от которой стало почему-то обидно. Она ждала его прихода. Так сильно мечтала предстать перед ним вот такой, смелой и безрассудной. Что ж… эта песня нечто большее, чем просто шанс покрасоваться. Это - крик.
        Whoa Black Betty, bambalam
        Yeah Black Betty, bambalam
        Black Betty had a child, bambalam
        Damn thing gone wild, bambalam
        Она видела, как на первых же словах расширились глаза у мужчин за первым столиком, забывших про тлеющие в руках сигареты. Двое даже потрясённо открыли рты, и такая реакция была предсказуема. А злость и кураж уже смешивались в крови, и, кинув на них вызывающий взгляд, Бекки продолжила, с хрипотцой, с надрывом, вкладывая в каждую строку всё, что ей не дали прокричать в тот вечер на холодной улице.
        She's always ready, bambalam
        She's so rock steady, bambalam
        Whoa Black Betty, bambalam
        Yeah Black Betty, bambalam
        Потихоньку, незаметной тенью трущийся у двери в подвал чернокожий уборщик замер - единственный в клубе представитель своей расы на положенном обществом месте. Он не мог не узнать старую песню рабов в новой аранжировке. «Черная Бетти» - так среди них называли плеть. Белая девушка в мужском костюме, исполняющая то, что никогда не должно было касаться уст столь нежного создания. Но она вообще в последнее время начала забывать, что такое страх и чувство самосохранения. Сумевший придать живости изначально схожей с кантри мелодии Артур тоже, судя по всему, словил этот драйв, что излучала Ребекка, притопывающая ножкой и разбивающая вдребезги все ноты вместе со стереотипами. Так усиленно её отговаривал от этого выступления, но теперь открыто улыбался, любуясь пританцовывающей девушкой, излучающей просто бешеную энергетику.
        Whoa Black Betty, bambalaaaaaaam!!!
        Последний, жизнеутверждающий аккорд, и Бекки, тяжело дыша, обвела взглядом зал. Тишина. Мёртвая, как на кладбище. Трое мужчин за первым столиком демонстративно встали со своих мест и, скрипнув стульями по полу, вышли из клуба. Вина за потерянных посетителей начала медленно оседать в её сознании - что же она наделала, теперь Ральф точно уволит их вместе с Арти… Прикусив губу, Бекки едва смогла расцепить непослушные пальцы, чтобы отпустить стойку микрофона. И тут раздались первые хлопки: уборщик возле подвальной двери отложил свою швабру.
        Шокированная публика присоединялась к его аплодисментам медленно, столик за столиком, официантка за официанткой. Улыбка озарила лицо исполнительницы, хоть горло и жутко болело, буквально разодранное хрипами. Публика поняла. Её услышали. Победа. Овации всё громче, купая Рейну в заслуженных лаврах, но больше всего её радовало, что всё было не напрасно.
        Вышел из кабинета мистер Мендрейк и одобрительно кивнул своей «звёздочке» - она ещё сделает этот кабак знаменитым.
        ***
        Пусть Грант не явился на само выступление - они же договорились о приватном концерте, и Бекки намеревалась выполнить свою часть сделки. Дождавшись, пока гримёрка освободится, а Лайла уймёт свои возмущения, Чейз переоделась в то самое белое платье с красным пояском, а волосы собрала в пучок.
        «Ты просто идиотка, Бек!» - ещё звучали в ушах вопли подруги, - «Хоть на секунду пойми, что наделала! Теперь ты - мишень для всяких ублюдков, обожающих гнобить негритят!»
        Конечно, она понимала. Что не все примут такую революцию. Но вера в лучшее в людях не покидала девушку ни на мгновение. Она видела, какой благодарностью горели глаза уборщика и это было дороже любых чаевых, которых, к слову, после этого провокационного номера ей отсыпали немало. Сидя в полном одиночестве в пустой гримёрной, Бекки обдумывала варианты для следующей песни, но сосредоточиться не получалось.
        Где-то вдалеке хлопнула входная дверь, оповещая об уходе даже хозяина клуба. Ральф оставил ей ключ от запасного выхода без всяких вопросов, услышав фамилию «Грант». Теперь она точно одна. Волнение охватывало её с каждой минутой всё сильней. И дело было совсем не в том, что придётся петь акапеллой - в планах было воспользоваться стареньким пианино. И не в том, что она боялась остаться с Заккари наедине - после пережитого все нервные окончания словно отсохли, никакого страха. А в том, что не могла сдержать свой пульс при одной мысли о смольных непослушных вихрах и тёмно-зелёных завораживающих глазах. Не могла унять дрожь в коленях, меряя шагами гримёрную в нетерпеливом ожидании. Не могла заставить себя вспомнить слова известных ей песен и ноты, потому как в голове словно вата. Полчаса. Час.
        Спустя полтора часа ей пришлось признать: он просто не пришёл. И не должно быть так ужасно тошно, понимая, что свидание (свидание?) сорвалось. Не должно так ныть посреди груди, выламывая рёбра. Вся эйфория волшебного вечера сошла на нет, растворяясь мутной дымкой. На её место медленно и верно пробиралась усталость и сожаление. Что поверила ему, что готовилась, что, как полная дура, хотела спеть что-то заводное, покружиться перед его голодным (голодным?) взглядом в своей пышной юбочке…
        Жалобно всхлипнув, Бекки сорвала с себя платье и скомканной тряпкой кинула в шкаф. Следом полетели и туфли, и перчатки, и шпильки из волос. Рваными движениями стерев с себя макияж и переодевшись, Чейз вышла из клуба, громко хлопнув дверью. Она была зла. Так сильно, что хотелось ударить кулачками стену, отпинать валяющиеся в переулке кирпичи и бутылки и заставить этого невыносимого ублюдка сожрать свой галстук за такое издевательство. Преступник ведет себя не по-джентльменски: ах, какое открытие!
        Провернув ключ в замке и сунув его в карман плаща, девушка, сморгнув откуда-то взявшуюся слезинку, отвернулась от двери. И тут же была остановлена насмешливым громким голосом, раздавшимся из темноты улочки:
        - Наконец-то, Рейна. Мы с парнями уже заждались, - впереди показались три смутно узнаваемых силуэта в потрёпанных костюмах, приближающихся медленно и неумолимо.
        - Простите, я тороплюсь, - от неожиданности Бекки едва не подпрыгнула на месте и метнулась вперёд в надежде обойти неожиданную преграду из незнакомых мужчин. Чуть пошевелив словно слипшимися извилинами, она вспомнила: это те ублюдки, что посчитали для себя неприемлемым слушать песню афроамериканцев и ушли из клуба. Видимо, недалеко.
        - А ну-ка, притормози, куколка, - схватил её за руку крайний из молодых расистов, сжимая так сильно, что девушка пискнула от боли, - Раз решила подлизать чернозадым, придётся научить тебя выбирать репертуар и уважать нормальных людей.
        - Пустите! - отчаянная попытка вырваться не увенчалась успехом, и внезапно второй из нападающих оказался сзади, прижимая к горлу что-то холодное и острое, - Я буду кричать!
        Дрожь била всё тело, от места соприкосновения кожи с металлом шли ледяные мурашки, опускаясь тяжестью в непослушные ноги. Инстинкт самосохранения вопил, что нужно что-то делать, наступить каблуком на грязный ботинок позади, толкнуть, пихнуть локтем. Но разум, пока ещё не покинувший головку, ясно отвечал: одна против троих с ножом это просто смешно.
        - Кричи, куколка, вряд ли тебя кто-то услышит, - немного нетрезво хохотнул третий, - Будешь слушаться, или твою хорошенькую мордашку порежем на совсем не хорошенькие лоскуты…
        - А вы не подумали, что её действительно услышат? - заставил всех находящихся в переулке замереть громкий, откровенно злой баритон, от которого в груди Бекки кольнуло острым жалом. Вместо яда - облегчение, и тут же жар, сворачивающий в спирали нервы.
        - Ты ещё кто такой? - недовольно протянул мужчина с ножом, - Иди, куда шёл!
        - К вашему несчастью, шёл я именно сюда, - Заккари вышел из тени, на ходу слегка отодвигая расстёгнутый плащ, чтобы была видна неизменная кожаная кобура. Поймал испуганный взгляд зелёных глаз, светящихся надеждой и чем-то… Чёрт побери, это радость? Определённо.
        «Конечно, ты рада меня видеть - ещё немного и тебя бы разорвали на куски эти ходячие смертники».
        - Парень, ты это… Мы можем поделиться, тут на всех хватит, - неуверенно предложил предводитель нападающих, заметив револьвер, и рука с лезвием дрогнула, едва не оставив кровавую полоску на горле девушки.
        Это точно было лишним. Грант и без того был на грани с момента, как увидел приближающиеся к хрупкой фигурке тени. В затылке стучало, каждым ударом заставляя шагать быстрей, хоть он и так безбожно опоздал, допрашивая девчонок Дайяны. Видеть чужие руки, так грязно хватающие Бекки и норовящие попортить совершенный идеал, было невыносимо. Заккари едва сдерживался, чтобы не выхватить оружие и не перестрелять этих псов, как мишени в тире. Сдерживало лишь то, что в глазах Бекки не хотелось падать так низко. Но вот ярость, клокотавшую в горле, не удалось усмирить:
        - Заткнули пасти, жалкие отродья, и убрали от неё свои лапы, - прорычал он, - Я, мать вашу, Зак Грант, и не повторяю дважды!
        Сверкнув чёрными глазами, полными до краёв жажды крови, Змей отработанным годами жестом выхватил револьвер. Но противникам было достаточно фамилии, прозвучавшей в грязном переулке, как смертный приговор.
        - Прости, Грант, мы не знали, чья она, - глухо просипел парень с ножом, убирая его от горла Бекки, - Уходим, парни! - явно занервничав, он, словно обжёгшись, отпихнул от себя девушку, тут же споткнувшуюся и рухнувшую на колени. Чертыхаясь, троица расистов сбежала из-под направленного на них дула револьвера, натыкаясь друг на друга. Лишь когда последняя фигура скрылась в ночи, Зак позволил себе выдохнуть и убрать оружие в кобуру.
        - Ты в порядке? - метнувшись к Бекки, он протянул ей свою тёплую шершавую руку, помогая подняться с грязного асфальта. Она медленно распрямилась, морщась от саднящих коленей и принимая помощь с явной неохотой. А вот ощутить сильную опору было на удивление приятно, мурашками вдоль позвоночника.
        - Все хорошо, - вздохнула Чейз, отряхивая ладони и с сожалением признавая, что чулкам капут, - Знаешь, я уже сбилась со счета, сколько раз должна тебя поблагодарить.
        - Не стоит, - словно пытаясь скрыть внезапное смущение, Заккари торопливо убрал руки в карманы, - В конце-концов, ты здесь в такой час из-за меня. Прости, что опоздал: видимо, твой приватный концерт придётся перенести.
        Бекки несмело улыбнулась, встречаясь с его взглядом: и как так может быть, что минуту назад в этих глазах горели костры ада, а сейчас в них только очевидная вина? От былого желания высказать Гранту все, что думает о его галантности, не осталось и следа. Она была безумно рада его появлению, и не только потому, что он спас от расистов.
        - На самом деле, ты здесь не при чем, - поспешила она пояснить, уже ощущая на уровне интуиции, как он посыпает голову пеплом, - Это я исполнила не ту песню по их меркам. Чертовы расисты, - тихо буркнула себе под нос и зажала рот ладошкой: с каких пор она позволяет себе такие выражения?
        - Ого, ты заставляешь меня жалеть о пропущенном выступлении ещё сильней, - вдруг подмигнул ей Грант, тоже безмерно удивлённый злостью обычно милой девушки. Это было безумно забавно, словно крохотный пушистый кролик, пытающийся скалить зубки, - Что же это была за песня?
        - Чёрная Бетти, - закатила глаза Чейз, понимая, как глупо выглядел её последний жест, - Это песня афроамериканцев с плантаций, и мне хотелось… А знаешь, неважно, - отмахнулась она от объяснений, не желая больше возвращаться к этой теме сегодня. За глупость надо платить, и она получила на сдачу ободранные коленки и ещё один долг перед Грантом.
        - Позволишь проводить, пока ещё какие-нибудь сторонники сегрегации не сочли одинокую девушку удачной жертвой? - максимально учтиво поинтересовался Зак, и перед глазами тут же встала картинка, как несколько дней назад её провожал рыжеволосый бармен, - А что же твой рыцарь тряпок и коктейлей, почему не счёл необходимостью после такой песни проявить каплю заботы о безопасности?
        Тон его голоса, как у обиженного ребёнка, у которого отобрали сладкий леденец, произвёл на Бекки небывалый эффект. Грудь разрывало смехом, и, не выдержав, она прыснула в кулачок:
        - Арти? Он, скорее, рыцарь-не-пропускающий-ни-одной-юбки, - посмеиваясь, девушка кинула на своего провожатого хитрый взгляд. Пусть она не была искушённой в познании мужских характеров, как Лайла, но уловить явную ревность вполне была способна. И хотелось не идти по тёмной улице, а лететь, не касаясь земли туфельками - он приревновал. А значит, что бы там не было и что бы не говорил - она ему не безразлична. Не просто привлекательная «второсортная певичка», - Значит, тебя моя безопасность волнует больше?
        Казалось бы, невинный вопрос, но Заккари не мог перестать нервничать - его словно загоняли в угол каждым словом, причём он и сам успешно справлялся с этой задачей, откровенно наслаждаясь внезапно повеселевшей девушкой. Она светилась, чуть подпрыгивая на каждом шаге, как ребёнок, светлые пряди растрепались в совершенном беспорядке, но такой Бекки нравилась ему даже больше. Что-то тёплое, уютное, до дрожи в пальцах и замирающего сердца настоящее.
        - Конечно, меня это волнует. Особенно в свете происходящих событий, я бы не советовал ходить одной по тёмным улицам.
        - Почему? - удивилась она, - Ты что-то знаешь, что не известно полиции?
        Он колебался меньше секунды, но всё же решил, что «кто предупреждён - тот вооружён», как любил повторять отец. Тем более, пока что никаких зацепок по сегодняшнему трупу в борделе не было абсолютно, зато угроза висела в воздухе. А если учесть, как часто в последнее время Чейз находится опасно близко к нему, да ещё и работает в кабаке, условно принадлежащем Змеям… Сомнений, что нужно сказать правду, быть не может.
        - В Клифтоне происходит что-то очень нехорошее, Бекки, - уклончиво начал Заккари, невольно смакуя её имя на языке, прозвучавшее, как нечто ужасно интимное. Торопливо продолжил, пока она не заметила этого, - Змеям поступила угроза, а сегодня мы нашли труп одного из братьев. Возможно, ты его помнишь - это тот парень с «Томми-ганом», Билли. Потому я и опоздал на нашу встречу.
        - Какой кошмар, - нахмурилась Ребекка, - Бедный парень. Однако, я не понимаю, как это может быть связано со мной.
        - Тут я снова вынужден просить прощения, - Зак опустил взгляд на свои ботинки, словно на них было что-то безумно интересное, - Потому, как угроза конкретно в мой адрес, с посланием Аспиду. А значит, те, кто видели тебя со мной, могут сопоставить… сложить два и два…
        «Ты - слабость. Тебя не должно быть. Ты - аномалия, ворвавшаяся в мою жизнь и перевернувшая её с первого вечера, как я услышал этот голос и увидел твои глаза, отливающие золотом. Так хотел погреться, что, похоже, сгорел… Идиот. Какой же я идиот».
        Молчание. Долгое, давящее, словно прозвучало вслух то, что никто из них не хотел признавать до этого момента. Казалось бы, слова можно воспринять совершенно по-разному, но тут оба уловили эту вибрацию, пробежавшую между даже не соприкасающимися телами, этот нагревшийся воздух обычно прохладной ночи.
        - Я не боюсь, Зак, - уверенно вздёрнула подбородок Бекки, не сомневаясь лишь в одном: она хочет находится сейчас здесь, рядом с ним. И это - правильно, что бы там ни говорила бабушка о коварстве мужчин, - Точнее, если я и испытываю страх, то за тебя и твою жизнь.
        - Я не знаю, что ответить, - честно признался Грант, ощущая, как сдавило рёбра неожиданной теснотой. Словно что-то внутри если не появилось, то, определённо, зародилось в этот момент, - Ты или безнадёжная глупышка, что до сих пор не сбежала от меня, или… или просто…
        - Просто не хочу бежать, - она вновь улыбнулась, и на этот раз Зак, не удержавшись, повернул голову, чтобы насладиться этим зрелищем и окончательно уплыть в сладкую негу, разливающуюся по венам от таких слов.
        Хотелось встать посреди этой чёртовой улицы и просто прижать её к себе, благодаря за этот миг. Но Грант лишь сильней стиснул кулаки в карманах, ускоряя шаг скорее от нервов. Скользкую тему нужно было перевести немедленно, и без того чересчур много откровений принесла эта безумная ночь.
        - Можно задать личный вопрос, связанный с твоей семьёй? - первое, что пришло в голову: к счастью, спросить хотелось давно, да еще и сегодняшняя встреча с отцовской подстилкой напомнила о намерениях разобраться. Получив утвердительный кивок, он продолжил, - Кто твоя мать, ты её знаешь?
        - Неожиданно, - пробормотала Бекки с лёгкой грустью, не связанной с болезненностью воспоминаний. Не может болеть то, чего нет, - С чего такой интерес?
        - Ну, ты ни разу о ней не упоминала. Только отец, - пожал плечами Зак, уже чувствуя, что было глупо спрашивать в лоб, - Не хочешь, можешь не отвечать.
        - Отец и бабуля, - поправила Чейз, - Моя семья. Матери я не знала, никогда её не видела. У нас нет ни одной фотографии, а с папой они даже не были женаты.
        - Как такое возможно, тебя удочерили? - ещё больше удивился Грант.
        - На самом деле, практически так и было. Мама и папа встретились на каком-то приёме у общих знакомых, и, как он рассказывал, напились до беспамятства. После одной-единственной ночи, которая и запомнилась-то урывками, Лили Стоун исчезла. Он вроде и думать забыл о той случайной связи, а потом ему пришло письмо, что в доме сестёр милосердия родилась его дочь. Они с бабушкой кинулись туда, и всё подтвердилось: мисс Стоун неделю назад родила ребёнка и бросила его вместе с запиской для Гарри Чейза. Мне жутко повезло, что они не стали отказываться от «подкидыша» и тут же забрали меня от монахинь, дав свою фамилию и вырастив, ни разу не усомнившись в нашем родстве. Я похожа на папу, так что сомнений у меня нет, - тихо, почти неслышно, закончила Бекки свой невесёлый рассказ, ожидая реакции слушателя.
        Заккари напряжённо молчал. Лилиан Стоун - подозрения подтвердились, и он не знал, как поступить и как не выдать своего волнения. Значит, эта сучка завела на стороне дочь, да ещё и бросила её… Навешала отцу на уши макароны из вранья - хах, сколько же лет он ждал подтверждения, что её «верность» липовая и не стоит выеденного яйца. Ещё больше поражал тот факт, что из всего населения Клифтона, да что там, из всей женской половины планеты именно дочь его злейшего врага оказалась способна ворваться своим ароматом яблок с корицей под кожу. Может, они с отцом похожи больше, чем ему бы хотелось?
        - А ты пыталась её искать, зная фамилию и имя? - осталось решить, что теперь делать с полученной информацией.
        - Нет, - решительно отвергла Бекки, - Я не хочу её знать, не хочу её видеть, и даже если мы столкнёмся нос к носу, я предпочту проигнорировать её присутствие. Думаешь, меня можно винить в этом?
        - Нет. Я понимаю. Вряд ли бы я на твоём месте жаждал встречи, - кивнул Грант, принимая решение: Бекки знать о местонахождении её родительницы совершенно ни к чему. Лишние нервы и переживания, а их и без того предостаточно.
        За долгим разговором они и не заметили, что уже давно пришли к дому Чейз и стоят, не в силах прервать его и разойтись по разным направлениям. Она - в тёплую семью, вероятно, с самыми добрыми и чистыми на свете людьми, способными растить вполне способную оказаться чужой девочку. Он - к отцу с докладом о происшествии у Бакстер.
        - Зак? - позвала вдруг она и прикусила губу, - Я думаю, мне давно пора.
        - Да. Конечно, - а ноги приросли к земле, не способные двинуться. Снова расстаться… До среды? До пятницы? Слишком долго. Опять поймал её взгляд, безнадёжно утопая в его расплавленном золоте в окружении мягкой зелени. Она похожа на Лили? Нет, она - её отражение.
        - Я так тебя и не поблагодарила, - для неё решиться было невероятно сложно. Но преодолеть давно терзающее желание просто нереально. Уничтожив разделяющий их шаг с тихим стуком каблуков по асфальту, Бекки глубоко вдохнула, выпалив, - Спасибо.
        Лёгкое, осторожное касание губами прохладной щеки, скорее попадая в скулу - смазано, неумело. Она не знала, с кем связалась, лишь могла подозревать.
        Яркое, пестрящее, как подожжённый бензин, пламя от этого жеста подпалило гранату в груди Гранта. Он не умел быть робким подростком - недаром негласный девиз Змей это «бери всё, и не отдавай ничего». Чуть повернув голову, Зак умело поймал её тёплые губы своими, срывая этот совершенно не поддающийся логическому объяснению поцелуй. Казалось, их тянуло сделать это с того вечера, как он впервые вышел на свет, представ перед ней во всей своей неприглядной красе. Тела потянулись сами, следуя за мягким движением соединившихся уст, руки Гранта легли на тонкую талию девушки, собирая в кулак ткань плаща - держать себя в руках непередаваемо сложно, когда от жара кипят все внутренности, когда сердце выламывает грудную клетку, а тот трепет, с которым отвечает Бекки, путает все мысли, смывает заложенные незыблемыми правилами барьеры, как цунами. Сладкий аромат её кожи, отдающий печёными яблоками, прописывается замысловатой закорючкой на каждой клеточке тела, заставляя углубить поцелуй слишком неприлично для молодой леди.
        Она пыталась. Пыталась не поражаться его настойчивости и властности, когда Зак уверенно вёл вперёд, словно в танце. Проскальзывая в плен её рта, выпивая из её души что-то важное, горячее. То, что она была готова с радостью подарить ему. Поделиться. Согреть его. Дыхание пропало, и лёгкие горели без кислорода, но остановиться Бекки не могла, подчиняясь тому ритму, с которым стучал их синхронно ускоряющийся пульс. Руки сами взлетели на его шею, касаясь кожи, и внезапно всё прекратилось.
        Резко отшатнувшись, словно не заметив лёгкого сопротивления, Грант потрясённо вдыхал ртом ночной воздух, пытаясь прочистить голову. Кто он - и кто она, стало понятно моментально, отрезвив хуже прохладного душа. И если губы горели от поцелуя, то шею, которой только что коснулись хрупкие пальчики, сводило судорогой, вызывая лишь отвращение и злость - его яд, его проклятье.
        - Спокойной ночи, Бекки, - пока всё не испортил окончательно, проснувшийся Аспид резко развернулся, лишь бы не видеть недоумевающего взгляда девушки и стремительно исчез в ночи. Пытаясь унять дрожь во всём теле и своих внутренних демонов, устроивших карнавал вокруг горящих тем самым костром из книг воспоминаний. О том, к чему ведут любые касания его тела чужими руками.
        «Не трогай меня.»
        Удар кулаком по скуле, выбивая молочный зуб.
        «Не трогай меня.»
        Пинок по рёбрам, до хруста собственных костей.
        «Не трогай меня.»
        Хлёсткий, резкий звук и приземляющаяся поперёк позвоночника плеть, оставляющая тонкий красный след.
        «Не трогай меня.»
        Мамина рука, пытающаяся погладить по щеке - поздно, нельзя, только не снова…
        «Не трогай меня, Бекки. Не смей прикасаться. Никогда.»
        7. Грешница
        «Прости меня, Боже, ибо я согрешила».
        Никогда ещё Ребекке не было настолько некомфортно в церкви. Сидя на деревянной лавочке рядом с бабушкой, она не могла перестать теребить подол своего голубенького скромного платья. Громкие проповеди, в которые Сара Чейз вслушивалась с привычным вниманием, почему-то вызывали у её внучки лишь жгучее чувство стыда. Ладошки потели, душное помещение, пропахшее миртом и ладаном, пробивало на тошноту. Она и раньше не особо любила эти воскресные визиты, но сегодня была здесь явно не в своей тарелке. Словно проститутка среди монахинь - именно такая ассоциация возникла первой.
        А всему виной произошедшее в пятницу. То, что не поддавалось никакой логике и никакому контролю - о каком контроле вообще может идти речь, если замешан Зак Грант?! Превративший невинное касание в первый в жизни девушки поцелуй. Да, в восемнадцать лет вполне не возбраняется иметь хоть какой-то опыт в таком вопросе, но не для Бекки. Ни разу еще не случалось такого, чтобы она настолько потеряла голову, настолько увлеклась кем-либо, настолько глубоко завязла в сиянии чужих глаз. Наставления бабушки и религии вообще учили её, что она должна свято хранить себя для будущего супруга, не допуская ничего подобного с человеком, с которым знакома меньше месяца.
        Лишил неприкосновенности её губы и тут же ушёл, словно ничего не случилось. Будто для него это ничего не значило, так, небольшой знак внимания. Оставил её посреди улицы задыхаться своим потрясением от осознания силы, которой обладают простые касания. И внезапной, скручивающей внутренности в тугой клубок жаждой повторения. Вот за что Ребекке было стыдно по-настоящему: за то, что она отчаянно хотела ещё. Ещё немного вдохнуть смеси табака и цитруса. Ещё немного сильных рук на талии, от которых мурашки по коже. Ещё капельку терпкого вкуса амаретто на языке и, самое главное, хоть одно мимолётное прикосновение к острым скулам… Плечам, груди, торсу - всему, до чего дотянутся руки. Воображение у Бекки всю ночь после того поцелуя работало слишком усердно, мысленно раздевая этого худощавого парня и предлагая варианты того, что она увидит под плащом и костюмом.
        «Прости меня, Боже, ибо я согрешила».
        Согрешила не в реальности, ведь ничего ужасного не произошло. Согрешила в своих снах, изгибаясь навстречу крепким ладоням с аристократичными запястьями, согрешила, просыпаясь в мокрых простынях с гулко стучащим сердцем. Продолжала грешить даже в этот момент, находясь в храме Господа и всё равно думая лишь о бархатном голосе, в котором звучало беспокойство и забота. А потому щёки пылали, а речи священника не могли пробиться сквозь словно заткнутые ватой уши. Бекки все эти два дня была не здесь. А с ним. С чёртовым (да, именно чёртовым! Ругаться оказалось так приятно) Змеем Грантом.
        «Прости меня, Боже, ибо я намерена грешить».
        Из церкви она, под руку с бабушкой, выходила в совершенно подавленном состоянии. Ей казалось, словно не оправдала надежд своей самой родной кровинки. Что у нее на лице написаны все неправильные мысли.
        - Милая, ты что-то совсем притихла сегодня, - заметила Сара странное состояние внучки, - Всё в порядке?
        - Конечно, ба, - натянуто улыбнулась Бекки, - Душновато сегодня.
        Оправдание сошло за правду - приходской дворик и правда, был залит светом, а тропинку, по которой неспешно покидали церковь люди, припекало солнце. Последняя неделя весны. Совсем скоро придёт жаркое лето, раскалив воздух и наполнив его ароматами цветов. Ребекка тут же подумала, что ни разу не видела Гранта днём, без костюма - он что же, и спит в нём? А как, наверное, невероятно сверкают на солнце его глаза, должно быть, становятся светлей…
        С силой стиснув зубы, Бекки мотнула головой, пытаясь избавиться от этого наваждения. Неужели теперь всё вокруг будет ассоциироваться только с ним?! Спасение от этого бреда пришло само: позади послышались торопливые шаги, и чья-то тёплая рука легла на плечо, вынуждая остановиться обеих Чейз.
        - Бекки, привет, - просиял широченной улыбкой Арутр и тут же торопливо добавил, - Здравствуйте, миссис Чейз.
        - Привет, - без особого энтузиазма кивнула ему Ребекка, немного нервничая: она не любила, когда встречались две половины её жизни.
        - Арти, мальчик мой! - явно обрадовалась Сара его появлению, - Вы с отцом тоже были на проповеди?
        - Эмм, да, - неловко замялся он, - Вы не разрешите пару минут поговорить с Бекки наедине?
        - О, конечно-конечно, - неожиданно подмигнула ему бойкая старушка, отпуская внучку, - Кажется, там впереди моя знакомая… А ты бы зашёл как-нибудь на чай, Бекки печет просто волшебную шарлотку! Пальчики оближешь!
        Младшая Чейз закатила глаза - о да, такой партии для неё бабуля была бы рада. Сынок прилежного прихожанина Френка, работающего прорабом в строительной фирме, красавец и вежливый мальчик, который рос практически на её глазах. Жаль, она понятия не имела, что Артур днём помогает отцу, а ночами подрабатывает барменом.
        - Непременно, миссис Чейз, - парень нетерпеливо сунул руки в карманы брюк.
        Поймав последний повеселевший взгляд бабушки, довольно шустро для своих лет шмыгнувшей вперед, Бекки ощутила себя ещё более неловко в образовавшемся молчании. Чтобы заполнить эту тишину, она спросила первое, что пришло в голову:
        - Как там дела в клубе после нашего выступления?
        - О, вчера был аншлаг! - азартно поддержал тему Арти, - Столько новых посетителей, причём много чернокожих. Очень расстроились, что артисты выступают только два раза в неделю. Ральф сходит с ума от счастья, уже считая прибыль.
        - Да уж, слухи расходятся быстро, - первая за день хорошая новость вызвала робкую улыбку девушки, - Похоже, нам придётся расширить репертуар.
        - Не думаю, что моя помощь понадобится. Мендрейк намерен нанять саксофониста, новая публика оценит джаз. Куда там моя гитара, - отмахнулся парень и глубоко вдохнул, словно решаясь, - Бек, я хотел тебя спросить кое о чём…
        - Так спрашивай. Я не кусаюсь, - заметив, как занервничал друг, она ободряюще положила руку ему на плечо. Поймав его неуверенный взгляд, мысленно молила: «Да не тяни уже, у меня куча дел, ещё в аптеку зайти, прибраться, подготовить материал для уроков на неделю…»
        - Может, сходим куда-нибудь вечером? - выпалил, наконец, Арти, - В кино там или кафе, или куда захочешь…
        «Что ж, приехали. А ты чего хотела, дурочка?» - отругала себя Бекки, - «Сама позволила ему думать, что у вас что-то может получиться. Теперь расхлёбывай. И чем ты лучше Лайлы?»
        - Эмм… Арти… - вздохнув, она старательно подбирала слова, - Я очень занята. Мне некогда ходить на свидания.
        «По крайней мере, с тобой».
        - А если в выходной, или я мог бы прийти, помочь с чем-нибудь…
        - Прости, мне правда, безумно жаль, - попыталась она объяснить помягче, но всё равно вышло не очень, о чём говорило мрачнеющее на глазах лицо парня, - Но тебе не стоит тратить на меня время. Я… я встречаюсь с другим, - последний гвоздь в крышку гроба с надеждами Артура пришлось слегка допридумывать. Проще говоря - соврать. А по телу прошла неожиданная волна тепла - сказать что-то подобное вслух, имея ввиду Заккари, было невероятно приятно.
        - Оу. Прости, я не знал, - пробормотал Арти, смутившись до покрывшейся красными пятнами шеи - Ты не говорила… А впрочем… Всё, забудь, ладно?
        - Рада, что мы разобрались, - утешающая милая улыбка явно не помогла вернуть парню обычной самоуверенности, и до дома они шли в тягостном молчании.
        ***
        Открыв утром глаза, Зак не сразу сообразил, где находится. Вроде далеко не первая ночь в этой комнате, но привыкнуть к нежным кремовым оттенкам стен, льющему в окно даже через шторы свету и слишком мягкой подушке было сложно. Не то, чтобы в доме отца он спал на холодном полу в подвале - но чрезмерное количество солнечных лучей немного раздражало. Ведя ночную жизнь, он привык ложится спать с рассветом, а просыпаться в полдень - у матери же валяться в постели не очень получалось.
        Поднявшись с кровати, он недовольно поморщился и прислушался к тишине в коридоре. Не раздавалось ни звука, а значит, Грета уже ушла на работу. Отлично, не придётся, едва открыв глаза, натягивать рубашку с длинным рукавом. Чтобы скрыть то, о чём на этом свете знали лишь два человека - сам Зак и его отец. Для матери до сих пор было загадкой, почему в один прекрасный день сын попросту отшатнулся от неё, не позволив больше провести по волосам или погладить по щеке. А всё просто: она лишилась доверия ребёнка. Все, всё человечество - ведь в любой момент самое простое касание может стать ударом.
        В зеркале шкафа в комнате простого двухэтажного домика Греты отражалась довольно подтянутая фигура в пижамных штанах. Изрезанная нитями шрамов спина, покрытые ровными толстыми выпуклыми полосами плечи до самого сгиба локтя. Каждый раз, когда их видел, Заккари вспоминал дни своих проступков и наказаний - а потому торопливо натянул майку, скрывая хотя бы самые глубокие.
        - Я предупреждал, - глухо и грозно звучит голос отца, - Предупреждал, что в доме не должно быть посторонних.
        Стоящий перед ним подросток вздрагивает всем телом, уже прекрасно зная, что будет дальше. Последняя, жалкая попытка оправдаться:
        - Джек просто попросил у меня учебник, мы не собирались оставаться здесь…
        - Но этого хватило, чтобы он увидел доставку товара и лица, которые ему нельзя запоминать, - рявкнул Зет, прерывая эти мальчишеские объяснения, - Мне плевать, есть правила, и ты их нарушил! Они существуют не просто так, пойми! Они защищают всех нас! А ты подвергаешь риску своих собратьев!
        - Они мне не братья, - вскидывает на отца злой, затравленный, как у волчонка, взгляд. И тут же в скулу прилетает кулак, без всякой жалости и сомнений, разбивая губу до крови. Отшатнувшись, Зак лишь щурится и оценивает ущерб, прижимая ладонь ко рту - что ж, бывало и хуже.
        - Я смотрю, ты совсем не понимаешь, кем являешься, - спокойно продолжает отец и достаёт из кармана складной нож, - Я тебе напомню. Ты - мой сын, и должен вскоре стать моей правой рукой. Капитаном. Знаешь, как капитан Змей получает погоны?
        Заккари сглатывает смешанную с кровью слюну с лёгким беспокойством. Он знал. Солдат - одна полоса. Капитан - две. На каждом плече. В знак того, что принятый в ряды новобранец способен на всё ради семьи, не боится пыток и не испытывает жалости к себе. Но он и не подозревал, что это случится так скоро. Что нож Большого Змея окажется в его руке уже в пятнадцать лет. И ему было до одури страшно. Заносить лезвие над собственным плечом, прижимать к коже, надавливая всё сильней под внимательным взглядом отца.
        - Я тебя поздравляю, сынок, - усмехнулся старший Грант, видя, как трясутся мальчишеские пальцы, - Ты будешь иметь столько отметин, сколько нет ни у одного Змея. Потому, что ты выше их всех.
        Зет Грант всегда выполнял свои обещания. Но заставляя сына покрыть себя «погонами» он думал, что это будет поводом для гордости, свидетельством его стойкости. Вместо этого Зак не испытывал при обнажении своего тела ничего, кроме злости. Словно ядовитая дыра внутри выступала наружу через эти полосы, ярко показывая: урод внутри, он такой же изуродованный и внешне. А уж если кому-то выпадало несчастье обратить внимание на шрамы, вспышка гнева приходила мгновенно - возможно, именно поэтому в последние пару лет он не пытался начинать отношения с девушками, довольствуясь время от времени шлюхами от Бакстер, умеющими держать рот на замке. Связывая им руки, а особо любопытным и глаза, чтобы удовлетворение потребностей не будило внутренних демонов.
        А теперь весь тщательно выстраиваемый порядок осыпался осколками под ноги, и Заккари паниковал. Каждый раз, когда мысли возвращались к подпрыгивающей на ходу девушке с белокурыми волосами, источающей аромат печеных яблок и корицы. Каждый раз за эти два дня, слишком часто вспоминая её мягкие губы и робкий ответ, а потом сразу пальчики на шее - и тело бросало в холодную дрожь. В ночь пятницы он вообще не смог уснуть, виски стискивала боль, а едва прикрывал глаза, как Гранта тут же кидало в волны памяти, словно лодку в океан. Он задыхался. Задыхался от той боли, что приносило каждое воспоминание, которое словно въелось в кровь и которое не удавалось прогнать. А еще от понимания - не бывать такой светлой девочке, как Ребекка, с таким сломанным чудовищем, как он.
        Так он думал в пятницу. А к вечеру субботы - что если он отступит, отпустит, сломав себя и преодолев свои желания не в первый раз, то Бекки попросту уйдет под ручку с тем же рыжим барменом. Только представив, как этих нежных, карамельно-сладких губ касается кто-то другой, Зак готов был рычать от бессилия. Тупик, как не крути: подпустить ближе не выйдет, оттолкнуть - ещё сложней. Как он вообще допустил всё это, как позволил себе погрязнуть по уши в этой девочке-радуге?
        На тумбочке его ждала записка от Греты, безмерно удивив - и как он не проснулся, когда мать оставила её? Развернув листок, он, чуть нахмурясь, прочитал кривые, торопливые строчки:
        «Оставила тебе на плите яичницу с беконом, а в турке кофе. Если надо молоко - забери на крылечке, его привезут в десять. Целую, буду поздно. P.S. Что за Бекки ты звал во сне? Вечером расскажешь.»
        Недоумение не сходило с лица Зака, пока он вновь и вновь перечитывал записку. Ему оставили завтрак? Серьёзно - ему? Кто-то, действительно, пытается позаботиться о нём? Смешно. Значит, последние десять лет мать он видел не больше нескольких часов в неделю, перекидываясь парой фраз за чаем и старательно пряча свои шрамы. А теперь она ему готовит и оставляет вот такие послания…
        Больше всего испугало послесловие. Он звал Бекки? Чёрт возьми, похоже, так и есть. Придётся придумать достойное оправдание к вечеру. Вот только, для себя оправдания не было никакого. Она ему снилась. Снилась каждый хренов раз, когда закрывал глаза. И глупо отрицать очевидное. Вместо того, чтобы спуститься на кухню и позавтракать, Заккари открыл ящик тумбочки, намереваясь бросить туда записку, но замер в нерешительности.
        Там до сих пор валялся сунутый впопыхах толстый бумажный конверт - четыре тысячи девятьсот. Идей, как вернуть девушке дурацкие деньги, до этого момента у него не появлялось. Перевести на счет - поймет, от кого, и явно возмутится. Думал отдать после приватного выступления как «чаевые», но и тут был риск отказа. А вот теперь он видел чётко, что нужно сделать.
        Какая разница, кто их видел вместе - теперь уже ничего не исправишь, и рядом с ним она всегда будет в опасности.
        Будет. Рядом. С ним. И никаких вариантов. Никаких рыжих барменов.
        Жуткое чувство собственника не позволяло ему допускать другую мысль. Пока она рядом, он защитит от всего, что только возможно представить, и от любого маньяка, охотящегося на Змей и на Аспида в частности. Но если его нет поблизости, а Бекки явно из тех, кто любит находить неприятности вроде тех идиотов-расистов? Таких отпугнет простое имя, знак, символ принадлежности…
        Четыре тысячи девятьсот - как раз для его задумки. Для подарка, от которого она не сможет отказаться. Защиты.
        ***
        Никогда ещё Ребекка не была так рада среде. Каждый день, выходя на улицу, она ждала: возможно, сегодня он, наконец, не выдержит, придёт, захочет встречи… Но увы. И пришлось ждать до самой середины недели, пока не наступит время следующего выступления в клубе «Полночь». Уже смеркалось, когда Бекки бежала к запасному входу кабака, чтобы сразу шмыгнуть в гримёрку, минуя наполняющийся зал. Переулочек, в котором совсем недавно так вовремя появился Грант, встретил девушку перегоревшим фонарём и полумраком, в котором существовал риск споткнуться о бутылки, но её это мало волновало.
        У самой двери она заметила сидящего прямо на земле, прислонившись спиной к грязной стене, мужчину с надвинутой на глаза шляпой в довольно добротном пиджаке. Вздохнув - всё-таки почти опаздывает - Бекки негромко позвала уже успевшего напиться посетителя:
        - Эй, мистер, с вами всё в порядке?
        Мужчина не ответил, и никак не подал виду, что услышал её. Стоило позвать охрану, но тогда незнакомца отправят в вытрезвитель, а мало ли, какие у него были причины наклюкаться в такой ранний час. Мысленно простонав и ругая себя за мягкотелость, Бекки подошла ближе и присела на корточки, осторожно положила руку на его плечо:
        - Мистер, очнитесь, пожалуйста, или мне придётся позвать охрану, - угроза не подействовала, и девушка мягко потрясла его, желая привести в чувство, - Вам плохо? Вызвать врача?
        То, что произошло дальше, надолго врезалось в память восемнадцатилетней особы, воспитанной в лучших традициях религии и морали. Очередной толчок её руки оказался слишком сильным, и деревянное тело мешком съехало вбок по стене, наклоняя голову и демонстрируя глубокую алую рану на перерезанном горле. На девичьи пальчики хлынула тёмная, густая кровь, оставаясь каплями на сером плаще.
        Нечеловеческий вопль вырвался из уст девушки, с диким ужасом отпрянувшей от трупа: шляпа откатилась в сторону, показывая абсолютно мёртвое лицо с закатившимися стеклянными глазами. Ледяной пот проступил на спине Бетти, в полной панике переводящей взгляд с заливающего кровью переулок тела на свои запачканные руки с трясущимися, словно у эпилептика, пальцами.
        - Нет… нет… Господи… Эй, помогите кто-нибудь!!!
        На очередной отчаянный вопль из двери выскочили пара ребят из труппы во главе с самим мистером Мендрейком. Немая сцена, которая предстала перед их глазами, могла быть истолкована только единственно правильным образом: окровавленный труп мужчины и перепачканная его кровью девушка, выставившая вперед руки, словно специально демонстрируя, как с них капает алая жидкость с металлическим запахом смерти.
        - Бекки? - негромко позвал Мендрейк, - Что тут произошло?
        Окончательно потеряв дар речи, девушка, дрожа всем телом и совершенно не соображая, открывала и закрывала рот, не в силах больше издать ни звука. Липкая, резко пахнущая жижа на ладонях - всё, о чем она могла думать в этот момент. По щекам покатились слёзы отчаяния, а живот скрутило тошнотой.
        - Господа, я думаю, нужно вызвать шерифа, - раздалось предложение одного из артистов, и ему никто не вздумал возражать.
        8. Принадлежность
        Заккари торопился. Очень не хотелось снова опоздать на выступление Рейны, но пришлось задержаться. Пока выслушал отчёт о том, как прошла переправка через границу с Мексикой партии контрабанды; пока забрал свой заказ у ювелира; пока помог матери разобраться с каким-то заносчивым клиентом её автомастерской - к счастью, хватило пары фраз и словно случайно продемонстрированного символа на зажигалке. Результат был неутешительным: если не прибавит шагу, точно пропустит все самое интересное, а он отныне и так мог быть зрителем лишь из-за кулис.
        Первое, что насторожило, когда он свернул в знакомый проулок: осколки разбитого фонаря. Лёгкое беспокойство трепыхнулось в груди, заставив ускориться. И вот, впереди виднеется чёрный полицейский Додж с белой дверцей и красным мигающим фонарём на крыше. Сердце Гранта пропустило удар, когда он увидел, кого тащит шериф Мароне в свою машину, застёгивая стальные браслеты на хрупких запястьях. Окрашенных… кровью?
        - Что тут происходит? - стараясь, чтобы голос звучал как можно более безразлично в связи с окружившей Додж толпой зевак, Зак заставил шерифа повернуть голову в его сторону, на мгновение отвлекаясь от арестованной до боли знакомой блондинки.
        Поймал её отсутствующий, абсолютно безумный взгляд, словно не видящий ничего перед собой - это явный шок. Личико влажное, поблёскивающее в красноватом свете полицейской мигалки, а тельце от дрожи едва не подбрасывает на месте - не такой он хотел увидеть сегодня мисс Чейз. Внутри что-то больно сжалось, и Заккари выжидающе посмотрел на шерифа, требуя объяснений.
        - Убийство, мистер Грант, - вздохнув, провозгласил он, - И думается мне, с покойным вы знакомы.
        Мысленно чертыхнувшись, Зак, наконец, заметил валяющееся бесформенной кучей в луже крови тело у стены. Знакомый пиджак, смутно припоминаемое лицо. Да, это, определённо, Змей. Снова. Но обследование трупа вполне подождёт - сейчас есть дело поважней.
        - А при чём здесь эта девчонка? - нахмурившись, Грант сунул сжатые кулаки в карманы, чтобы не выдавать своего напряжения.
        - Её нашли у трупа, всю в крови, - пояснил шериф, - Так что, она задержана до выяснения…
        - Можно вас на минуту, мистер Мароне? - прошипел Зак сквозь стиснутые зубы, намеренно не употребив официальное обращение к представителю закона, - Есть разговор.
        Нервно дёрнувшись, мужчина отпустил руки Бекки и, буркнув ей: «стой здесь», подошёл к Заку поближе, уходя из зоны слышимости посторонних, наблюдавших за развернувшейся картиной с явным недоумением.
        - Мистер Грант, вы компрометируете меня в глазах общественности, - тихо заметил он, - Дождитесь, пока не разойдутся зеваки, и я обещаю, что дам вам осмотреть труп…
        - Плевать на труп, Майкл, - отмахнулся Зак, уже и так прекрасно понимая, что найдёт в нагрудном кармане покойника, - Ты арестовал жалкую девчонку, которая к этому не имеет отношения. Да посмотри на неё, она же сейчас в обморок грохнется! - едва не сорвался на повышенный тон, грозя быть услышанным чужими ушами.
        - Она единственная подозреваемая, что мне оставалось…
        - Заткни пасть, придурок, - не сдержавшись, Грант схватил его за ворот рубашки двумя руками, выливая на уже чуть виновато сутулящегося законника ушат клокотавшей в крови злобы, - Тебе платят достаточно, чтобы ты делал то, что велят. Я говорю, чтобы ты сейчас же её отпустил, сняв все обвинения, и ты это сделаешь, или мне будет искренне жаль тебя и твою семью.
        - Я… я что-то не понимаю, Грант, она что… - чуть заикаясь, Мароне пытался найти хоть какое-то логическое объяснение этой злости, понимая, что гнев печально известного сына Большого Змея - совсем не то, что он хочет испытать на своей шкуре.
        - Она принадлежит мне, и ты сделал большую ошибку, когда застегнул на ней свои браслетики, - без раздумий пояснил Заккари, вдыхая поглубже, чтобы успокоить дыхание. Выпустив абсолютно побелевшего шерифа, он требовательно протянул ему раскрытую ладонь, - Ключи. Живо.
        Тут же получив желаемое, тенью скользнул к стоящей столбом трясущейся фигурке, громко и жалобно всхлипывающей. Так, что каждый звук словно бил острым лезвием в висок. Довести солнечную девочку до такого состояния… Ублюдки. Идиоты. Все кругом - придурки. Избавив её от наручников и кинув их вместе с ключами шерифу, он осторожно потянул Бекки за предплечье:
        - Идём.
        Чувствуя спиной направленные на него мерзкие любопытные взгляды, старался лишь сохранять самообладание, держась на мысли, что наткнувшейся на труп девчонке в разы хуже. Она совершенно не сопротивлялась, когда Зак повёл её за собой к двери клуба, у которой тёрлись артисты и Мендрейк. Окатив его злобным предупреждающим холодом из почти почерневших глаз (ещё скажет ему пару добрых слов попозже), завёл Бекки в тёмный коридор кабака.
        - Где тут у вас уборная? - глухо пробормотал, обращаясь к девушке, но не уверенный, что получит ответ. Так и вышло - она просто неопределённо мотнула головой, тряхнув чуть влажными от слёз волосами, обрамляющими бледное личико. Но, к счастью, сама поплелась вперёд, пока не свернула в заветную комнатушку с умывальником. Снова замерла, прикрывая глаза и глотая душащие горло слёзы.
        Она не видела ничего вокруг, чувствуя лишь тошнотворный запах крови и ужас. Плохо помнила, как приехал шериф и без раздумий надел на неё наручники. Даже сейчас, стоя рядом с Заком, не могла успокоить трясущиеся посиневшие губы и преодолеть холод, сковавший всё тело плотными тисками. Хотелось обнять себя за плечи, растереть их, как на морозе, но ладони до сих пор были покрыты уже засохшей красной корочкой. Новый громкий всхлип, отразившийся от стен уборной, не удалось погасить.
        - Тшш, успокойся. Всё хорошо, Бекки. Сейчас всё исправим, - как ребёнка, уговаривал Грант, потихоньку расстёгивая заляпанный плащ девушки, - Давай-ка снимем это, умоемся, и тебе станет намного лучше, - он очень хотел в это верить.
        Осторожно стянул совершенно испорченную верхнюю одежду, под которой у Бекки была тонкая розовая кофточка с отложным воротничком и серая юбка в мелкую складку чуть ниже колена. Кровь на них не попала - уже хорошо. Небрежно откинув плащ прямо на пол (всё равно выкидывать), включил тёплую воду, мягко подтолкнув девушку к раковине. Она послушно, как кукла, подставила руки под струи, заворожённо наблюдая за утекающей в слив розовой водой. Отвратительный запах и металлический привкус на языке стали острей, и из зелёных глаз снова потекли бесконтрольные слёзы.
        - Бекки, слушай внимательно, - вкрадчиво, используя все свои таланты влияния на людей, начал Грант с тихим вздохом, - Тебе нужно взять себя в руки. Глубоко вдохни. Я знаю, что видеть это впервые непросто. Но ты со мной, и тебе больше нечего бояться. Обещаю, - медленно, стараясь, чтобы жест был понят правильно, он положил руку на её плечо, мягко сжимая сквозь ткань.
        Словно проснувшись, Бекки сморгнула мутную плёнку перед глазами и, шумно шмыгнув носиком, начала яростно отмывать руки. Тёрла и тёрла нежную кожу, хотя всю кровь уже давно унесло в канализацию. Но она словно осталась, мерещась и переливаясь рубиновым блеском на тонких пальчиках. Поняв, что сама Чейз не остановится, Заккари перекрыл воду.
        - Умница. А теперь идём со мной. Ральф ведь закрыл на сегодня клуб, я правильно понимаю? - как можно более будничным тоном поинтересовался Грант, очень надеясь, что Бекки хоть немного отошла от шока и может говорить.
        Она лишь пожала плечами, потому как не имела ни малейшего понятия. Логично предположить, что да. Не объяснять же гостям присутствие полицейской машины. Мысли словно слиплись, думать ей совсем не удавалось. А холод пробирал уже до костей, скручивая их, как пластилин. Бекки тащилась за уверенно нашедшей направление в подвал фигурой в привычном тёмном пиджаке, почему-то без шляпы, с растрёпанными смольными кудрями - и когда только снял. Ноги не гнулись, но она заставила себя спуститься по скрипучей деревянной лестнице и только потом подала сиплый голос, впервые с того крика в проулке:
        - Зачем мы здесь?
        - Затем, что мне нужно знать в подробностях, что произошло, а тебе - выпить, - криво улыбнулся Заккари, без всяких сомнений подходя к бочонкам и полкам с алкоголем. Словно потеряв к ней интерес, скользнул взглядом по отпечатанным на дереве названиям, - Ну и пойло. Вот сказал же Мендрейку, купи нормальной выпивки… Хм, ладно, это сойдёт. Хоть не отравишься, - с этой обнадёживающей фразой он взял со стеллажа небольшую пузатую бутылку с янтарно-золотистой жидкостью.
        - Я не пью, - глухо пробормотала Бекки, снова поёжившись от холода. Колени подкашивались, грозя тем, что она-таки рухнет сейчас на грязный пол кладовой от полного эмоционального истощения.
        Обернувшись, Грант встретился с ней взглядом, и лёгкие защипало от недостатка воздуха. Не затхлая сырость подвала тому виной - блестящие зелёные глаза, словно потемневшие и потерявшие что-то важное. Святую невинность, которую она излучала раньше.
        «Что ж, добро пожаловать в мой мир, Бекки Чейз» - пронеслась неприятным кусачим насекомым мысль в голове Гранта.
        Он подошёл к большой стоящей у стены деревянной бочке с неясным содержимым и смахнул с неё несуществующую пыль. Кивнув трясущейся девушке, добавил в тон голоса приказных ноток, передавшихся нежеланным наследством с кровью Змея:
        - Сядь. Пока не свалилась, - понурив головку, что сделало её вид ещё более хрупким и болезненным, Бекки подошла к бочке и, чуть подпрыгнув, уселась на тёплое дерево. С хрустом свернув пробку у бутылки, Зак, преодолевая лёгкое сопротивление девушки, сунул выпивку ей в руку, избегая касания пальцев, - А теперь пей.
        Она с сомнением опустила прищуренный взгляд на этикетку - ром, а большего в марках и не понимала. Что-то было такое в глазах Гранта, что она не посмела ослушаться или хотя бы попросить стакан. Да и желание согреться, прогнать мысли о трупе на улице было в разы сильней своих прежних убеждений. Баритон Заккари словно подвязывал к её рукам ниточки, как к марионетке, и Бекки приложилась к бутылке, делая первый крошечный глоток незнакомой жидкости.
        - Фу, ну и гадость, - сморщилась она, едва заставив себя проглотить это. Однако, Грант лишь одобрительно улыбнулся и отошёл от бочки на полшага. Для безопасности?
        - Умница. Ну, раз к тебе вернулся дар речи, можешь рассказать, что же произошло, во всех подробностях?
        Чейз снова шмыгнула носиком, пожалев, что платок остался в кармане плаща. Вспоминать не хотелось - хотелось забыть сейчас же. Ещё один глоток рома, уже посмелей и побольше, опустился горячим согревающим шаром в живот, распространяя по телу долгожданное тепло и помогая решиться. Сорванный к чёрту голос звучал хрипловато, когда она буквально в трёх предложениях описала, как нашла труп.
        - Значит, никаких других людей не видела, - задумчиво уточнил Зак, - Даже теней? Это ведь не ночь была.
        Отрицательно покачав почему-то потяжелевшей головкой, Чейз, немного осмелев, поёрзала на бочке, устраиваясь поудобней. Факт случившегося было легче признавать с каждым словом и каждым новым глотком рома. Под взглядом Гранта, внезапно более ясно осознав его такое долгожданное присутствие в паре шагов от себя, Бекки и вовсе смогла отгородиться от мыслей о крови на руках. Всё хорошо - потому что Зак здесь. Рядом с ним она ощущала себя, как под невидимым непроницаемым куполом, куда не проберутся никакие неприятности.
        - Никого больше не было, правда. Знаешь, а ведь я снова должна тебя благодарить, - опустив глаза, она рассматривала носки своих туфель, болтая не достающими до пола ногами. Странное, щекочущее затылок ненормальное веселье зарождалось в венах, и требовало своего выхода. Слишком резкий переход от паники к лёгкой пьяной эйфории для молодой особы, - Кажется, мне не расплатиться с тобой приватным концертом. Я уже слишком сильно увеличила свой долг.
        - Что правда, то правда, Бекки, - со смешком признал Зак, - Первый труп подбросили Бакстер, второй тебе. Похоже, тут есть связь…
        - Не нужно быть гением, чтобы понять, кто именно является связующим звеном, - пожала плечами Чейз, - Но знаешь, я этого так не оставлю. Кто бы не заставил меня такое пережить, я намерена помочь тебе найти его, - гордо вздёрнув подбородок, она решительно откинула назад прядь волос, то и дело падающую на розовеющее личико.
        То, что случилось дальше, стало едва ли не главной неожиданностью сумасшедшего вечера. Заккари честно пытался сдержаться, но горло разрывало, и он громко, разрушая тишину в подвале этого вшивого кабака, разразился смехом. Эта девчонка, едва не свихнувшаяся от вида крови, болтающая ногами, сидя на грязной бочке в своей светлой юбочке, собиралась вершить вендетту - ничего смешней Грант не видел очень, очень давно. Пожалуй, достаточно, чтобы рассмеяться впервые за десять лет.
        - Эй, прекрати, - невольно заразившись этим весельем, ещё и подогреваясь изнутри алкоголем, Бекки улыбнулась, тихо радуясь, что увидела и такого Зака, а не только мрачного типа в шляпе, - Я серьёзно, перестань, там человек умер, вообще-то!
        - Прости, - хохотнув в последний раз, он вновь подошёл к ней ближе и вырвал полупустую бутылку из её пальчиков, - Кажется, тебе уже хватит, потому как ты несешь чушь, - небрежно откинул брякнувший об пол ром в сторону, тут же уловив, как участилось дыхание девушки от такой резкости его движений, - Боевая девочка.
        И оба услышали в лёгкой хрипотце этой фразы то, что осталось лишь подтекстом - «моя». Бекки с усилием сглотнула, облизнув ещё горьковатые от алкоголя губы инстинктивным жестом. В голове шумело, а границы дозволенного стирались на глазах, возвращая в те мечты и сны, что одолевали её столько дней. Она не контролировала свои руки, словно всё ещё связанные ниточками кукловода, когда её пальчики робко, боясь получить отказ, притронулись к его груди, скрытой плотной тканью пиджака. Заккари застыл, не шевелясь, будто ждал, что она сделает дальше. И Бекки, осмелев окончательно, подняла вторую руку, мягко скользя по гладкому материалу всё выше, к вороту белой рубашки, не смея даже смотреть на его лицо.
        Близость её тела, словно окутанного ароматом яблок, а сегодня еще и терпкой карамельной ноткой алкоголя, дурманила ничуть не меньше, чем безрассудная смелость и улыбка, от которой ускорялась циркуляция крови в артериях. Зак не знал, что она собралась сделать и на что была способна - но узнать хотелось до мутнеющего сознания. Когда хрупкие пальчики скользнули по вороту рубашки, словно колеблясь перед тем, как расстегнуть пуговицу, его терпение испарилось - слишком опасно было ходить по лезвию ножа. Перехватив девичьи запястья одной рукой, Грант без труда одним рывком закинул эти возможные орудия пыток над головой Бекки, прижимая их к стене. Она ахнула от неожиданности, но звук тут же был заглушён прижавшимися к приоткрытому рту сухими губами.
        Эта резкость. Необузданность. Сила, с которой Зак сжимал запястья. Вкус табака и амаретто, пестрящий на языке, когда он без прежней аккуратности ворвался внутрь, словно пытался исследовать каждый уголок её рта. Горячая волна стремительно разрасталась, рискуя накрыть с головой потерявшую ориентир в пространстве девушку. Сердце гулко било набатом по рёбрам, а пальцы сжались в кулачки, слабо попытавшись дёрнуться, но Грант только усилил хватку, грозя оставить синяки. Прижатые к стене руки заставили Бекки выгнуться ему навстречу, совершенно бесстыдно вдавливаясь грудью в его торс и жалея лишь о барьерах ткани между ними. А Зак словно совсем не заботился о её желаниях, лишь углубляя поцелуй, делясь с ней своим жаром и буквально крича о том, что как бы холоден Аспид не был снаружи, внутри у него горячей, чем в аду.
        Он всё не мог насытиться, хоть уже давно пора остановить это безумие. И Бекки совсем не помогала вернуть контроль в их до этого момента ходящие по границе между дружбой и чем-то большим отношения. Она чуть раздвинула ноги, по-прежнему прикрытые широкой юбкой, позволяя Гранту придвинуться ещё ближе, хотя казалось, что ближе некуда. Рваные, судорожные дыхания окончательно смешались, а нарастающее с каждым мгновением напряжение искрами тока скользило по коже. Он впитывал в себя карамельно-терпкий вкус её губ, смешанный с солоноватой ноткой от слёз, пытаясь запомнить навсегда это странное, сводящее с ума сочетание. Где-то наверху раздались громкие голоса, и только это помогло разорвать затянувшийся поцелуй.
        Синхронно повернув голову к лестнице и не увидев никого, кто мог бы им помешать, Бекки неловко попыталась отстраниться. Это было слишком. Слишком для границ, которые она не намеревалась нарушать. Губы горели, глаза Зака были так близко, что она видела и охру у радужки, и чуть расширившиеся от явного возбуждения зрачки. Он словно пожирал её взглядом, посылая мурашки гулять по спине.
        - Зак… Я… Это всё алкоголь, - слабо пискнула она, как пойманная в силки охотника добыча. В глупое оправдание не поверила даже сама. Однако для того, чтобы разрушить магию момента, этого оказалось достаточно.
        - Да. Конечно, - моргнув, чтобы сбросить хоть каплю наваждения, Заккари тут же отпустил её запястья и чуть отступил назад, - Прости, я сделал тебе больно?
        - Ничего подобного, - улыбнувшись такой заботе, никак не вязавшейся с недавним демоном, готовым разорвать её на части, Бекки мельком взглянула на свои руки. Красноватые следы окольцевали их, будто въевшись под кожу. Но оно того стоило. Каждой секунды. Хотя, объяснение такому поведению получить всё же хотелось. Но, похоже, не сейчас. В зале клуба над ними снова раздались громкие голоса, и Зак с тяжким вздохом прокомментировал:
        - Похоже, наша беседа несколько затянулась. У меня ещё куча дел. Но твоя способность влипать в неприятности начинает меня уже не на шутку тревожить, мисс Чейз.
        Он сунул руку в карман брюк и достал маленький бархатный чёрный мешочек. Вложив его в ладошки Бекки, явно напрягся, ожидая реакции.
        - Что это? - удивилась она неожиданному подарку, - Зак, я не понимаю…
        - Открой, - и вновь этот приказной тон, лишающий способности думать, - Это не просто побрякушка, это моя защита. Пусть не от всех и всего, но от тех же расистов вполне поможет. И не даст больше идиотам вроде Мароне посметь тебя арестовать.
        Развязав шнурок, Бекки вытряхнула содержимое мешочка на ладонь и тихо ахнула. В тусклом свете подвала поблёскивал золотой браслет в виде извивающейся змейки с крохотными глазками-изумрудами. Явно сделанный на заказ и единственный в своём роде.
        - Зак… Я не могу это принять, - нахмурившись, она решительно протянула ему подарок обратно вместе с мешочком, - Это очень красиво, но прости, для меня слишком дорого.
        - Альтернатива - татуировка на предплечье, или ты хочешь, чтобы я сторожил тебя круглые сутки? - привёл Грант заранее продуманный аргумент, - Не будь ребёнком, малышка. Я же сказал, это не просто украшение. Если бы на тебе это было сегодня - шериф бы откланялся тебе в ножки и угостил чашкой кофе.
        Бекки задумчиво кусала губы, не зная, что ответить на такое заявление. Что же, ей носить его постоянно? А что сказать бабушке и папе? Что это бижутерия - но Сара не настолько слепа… Последним, что подтолкнуло её к правильному выбору, были накрывшие ладонь с подарком прохладные пальцы, от которых пробежала дрожь до самой середины груди.
        - Прими, пожалуйста. Так мне будет спокойней. Ты не обязана носить его всё время, только когда направляешься в места вроде своей работы или выходишь на улицу вечером, - голос звучал мягко и вкрадчиво, опутывая, как паутинкой. Что ни говори, а он умел быть убедительным.
        Вздохнув, Бекки согласно кивнула и позволила Заккари застегнуть браслет на ещё немного красном запястье с тихим щелчком. Золотая змейка обвила его, как родная, а драгоценный металл был почему-то тёплым. Оковы или защита? Определённо можно сказать лишь одно: символ принадлежности.
        - Спасибо, - тихо прошептала Бекки, робко улыбнувшись абсолютно довольному лицу Гранта.
        ***
        - Ты всё понял, Мендрейк? - как можно более строго поинтересовался Зак напоследок, - Отвезёшь её домой. Никаких остановок. И так виноват перед ней, так что отвечаешь головой.
        - Хорошо, Грант, - хмуро кивнул Ральф, бросая на Бекки виноватый взгляд, - Прости, я правда, не знал, что предпринять.
        - Всё в порядке, я в норме, - улыбнулась она в ответ, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, - Зак, я в состоянии дойти до дома сама, не нужно…
        - На улице ночь, а ты без плаща. Ещё не хватало снова простыть, - оборвал её на полуслове Зак, - И мне так спокойней.
        - Хорошо, - вздохнула она, понимая, что связалась с человеком, абсолютно не терпящим возражений, - Тогда до встречи?
        - До скорой встречи, - уточнил зачем-то Грант, поймав последний лучик тепла в виде просиявшего личика. Смотрел вслед семенящей за придурком-Мендрейком фигуркой, радуясь, что хотя бы по этому поводу можно не переживать. Теперь нужно заняться своей работой. Он уже слышал, что у чёрного входа целый консилиум из Змей, к которому стоит присоединиться поскорей.
        Почувствовав на себе чей-то неприятный взгляд, Заккари обернулся и увидел за барной стойкой неизменного рыжего труженика тряпки, следящего за сценой прощания с недобрым прищуром.
        - Тебе чего? - рявкнул и так изрядно потрепавший себе сегодня нервы Зак, - Иди домой, клуб закрыт, - этот парнишка его изрядно бесил своим явным интересом к Бекки.
        - Вы мне не хозяин, мистер Грант, - не остался в долгу бармен, - Так вот, значит, кто таинственный ухажёр Чейз? И как же я сразу не догадался…
        - Мальчик, давай ты свои комплексы на меня не будешь сваливать? Если она тебя отшила, я здесь не при чём, - едкая улыбочка сама собой расцвела на его лице и он, больше не утруждаясь перепалками со всякими рыжиками, унёсся обратно в коридор, ведущий в тёмный проулок у запасного выхода. По пути всё-таки прокрутив в голове побагровевшее лицо, ведь догадка оказалась верной: Бекки отказала бармену, и, судя по всему, прикрылась тем, что у неё есть другой. И это было приятно до почти такой же теплоты под кожей, как когда он надевал на её запястье свой браслет.
        Но, едва оказавшись на улице, Зак откинул все свои мысли об отправленной в мягкую постельку блондинке: трое Змей тихими тенями укладывали труп собрата в небольшой грузовичок, ещё одна высокая фигура хмуро наблюдала за ними, покуривая сигарету. Видимо, происшествие стало таким громким, что сам Большой Змей решил выползти из логова.
        - Привет, - сунув руки в карманы брюк и нашарив портсигар, Зак тоже вытащил папироску и закурил, с наслаждением вдыхая сизый дым, - Опознали?
        - Наконец-то, Мароне сказал, ты опрашиваешь свидетельницу, - Зет недовольно сплюнул на асфальт, не удостоив сына взглядом, - Опознали, это один из мелких сошек, кличка Лис. Никто его не видел после того, как он вернулся на той неделе с Флориды, где была поставка оружия. И он там был вместе с Билли. Смекаешь?
        - Видимо, кому-то они там наступили на хвост, - не очень уверенно предположил Зак, - Но тогда причём тут я? У этого Лиса была записка?
        Старший Грант молча достал из пиджака листок и продемонстрировал сыну. Точно такая же полосатая змея-аспид. Поморщившись, Зак глубоко затянулся тлеющей в руке сигареткой. За себя ему не было страшно. А вот за неё - до негнущихся коленей.
        - Понятия не имею, зачем им ты. Может, хотят так добраться до меня. Может, вспомнили твои старые грешки. Твоя свидетельница что-то может рассказать?
        - Ничерта. Когда пришла, Лис был уже дохлый, и явно не первые несколько минут, - чуть более торопливо, чем требовалось, отвёл он любые подозрения отца. Но тот и сам был не дурак, чтобы винить в подобном девчонку.
        - Значит, у нас нет другого выхода. Я уже допросил всех остальных ребят из той поездки. Сказал им залечь на матрасы до выяснения всех подробностей и объявления войны тому, кто это делает. Наша с тобой задача - найти ублюдков и тогда уже включать вендетту. Мне рассказали, что во Флориде во время передачи товара у ребят вышло небольшое недопонимание с местными, какими-то высокомерными недоитальяшками. Крови не было, но так как больше вариантов нет, придётся проверить, не пошли ли они в итоге по следам наших парней. Поручаю это дело тебе.
        Зак слушал отца с некоторым недоумением: допустим, Змеи повздорили с другим кланом, но зачем тогда эти записки, зачем угрожать ему, если можно сразу идти против самого Большого Змея или просто семьи в целом? Что-то тут не вязалось совсем, и Зак никак не мог перестать думать о самой очевидной версии:
        - А тебе не кажется, что всё гораздо проще? И не стоит искать иголку в стоге сена, а достаточно взглянуть на того, кто рядом? Подскажу - в твоей постели, - с раздражением бросив под ноги окурок, он смотрел на реакцию отца. Тот, впрочем, даже не поменялся в лице.
        - Глупости. Прекрати во всех бедах винить Лили. Она никогда не пойдет против меня и моей семьи. Точка, и закроем тему.
        - Ты так уверен в её преданности, - хмыкнул Зак, решив, что пора достать свой козырь, - А тебе известно, что у мадам Стоун имеется на стороне дочь, которую она родила не от тебя и бросила в монастыре?
        Он так наслаждался, произнося это вслух. Месть всегда приятна. Но тут вышло полное фиаско - никакого удивления Зет не показал, только пожал плечами:
        - Все мы в молодости совершали ошибки. Конечно, я знаю. Откуда выяснил ты - вот это уже интересно… - задумчиво протянул Зет но, видимо, решил, что тяжелые времена требуют откровенности во всём, - Мы с Лил тогда сильно поссорились, я еще был женат на твоей матери, а тебе было… Два или три года, кажется. Не помню. Грета узнала об этой интрижке, устроила скандал, наговорила Лили всякой ерунды. И та исчезла, надолго. Конечно, я потом её вернул, для этого и пришлось оформить развод. Но та успела со своим характером наделать глупостей…
        - Постой, ты знал?! - остолбенел Зак, пытаясь всё это осознать, - Знал, что сука, с которой спишь, бросила свою новорождённую дочь?!
        - А ну, придержи язык, - рявкнул Зет, прерывая тихий поток брани из уст сына, - Она была не в себе, ясно? Эли сильно раскаивалась после, говорила, что пыталась искать девочку, но её удочерили анонимно. Если бы мы нашли малышку, она бы стала частью нашей семьи - без сомнений.
        Словно получив ледяной душ, Заккари открывал и закрывал рот, не находя достойных слов. Пыталась искать?! Да Лилиан прекрасно знает фамилию человека, от которого родила! Если бы хотела - нашла. Но тут… Последняя фраза отца заставила думать, что ненавистная ему женщина поступила верно, не став тащить дочь в логово Змей. Он рос в нём. И там не было места детям. Получить то детство, что было у него, вместо любящей бабушки и заботливого папы; получить тренировки, погоны и татуировки вместо воскресных молитв и уроков пения; получить удары от «отчима», которого бы возненавидела также, как он, вместо сказок на ночь о добрых феях. И выросла бы вторая Лили Стоун, а не девочка-радуга Бекки…
        Этот разговор убедил Зака в одном: если он хочет для своей малышки счастья, ей никогда нельзя встречаться с матерью. Никогда не входить в семью Змей. Ни-ко-гда.
        9. Шарлотка
        Если бы у Заккари осталась хоть крупица разума, он бы, конечно, не стал принимать такое решение. Но когда отец закончил свой инструктаж перед поездкой в Орландо словами: «И прихвати кого-то, кто прикроет спину. Лучше девчонку, иначе итальяшки вас и не пустят в свою нору, у них такие порядки. Девчонки не испугаются…» Грант крепко задумался. Да, выслушав все, что Змеям было известно о подозреваемой в причастности к трупам группировке во Флориде, стало понятно предостережение отца и то, почему он отправил на разведку одного Зака. Выходцы из Италии, а ныне просто американцы с вычурными фамилиями, знатно гордящиеся старым громким словом «мафия», промышляли так же, как и соседи-конкуренты. Нелегальная торговля контрабандным товаром, включая веселые травки из Мексики, но основной их бизнес был давно легализован и превращён в сеть казино. «Крёстным отцом» значился некий Эллиот, довольно молодой, но уже подающий надежды лидер. Вариант, что он захотел подмять под себя бизнес соседей, неплохо возвысившись в глазах подчинённых, исключать было нельзя. А потому Зак с самого утра намывал свою машину, готовясь к
долгой дороге - только подумав о шести часах в обществе какой-нибудь напыщенной Змейки, он хотел просто наплевать на предостережение отца и ехать в гордом одиночестве. Любимый ярко-красный кабриолет Кадиллак Эльдорадо с белыми кожаными сиденьями, купленный в прошлом году скорее для статуса, выгонялся из гаража только по самым особым случаям. Но конкурентам необходимо продемонстрировать, что дела у Змей идут как нельзя лучше.
        Факт кричал в лицо: приехать в казино мафии, изображая богатого игрока, как было запланировано, без сопровождения какой-нибудь яркой красотки - практически нарушение этикета, что сразу вызовет подозрения. А раз от общества «сестёр» его тошнило ровным счётом также, как от варианта нанять первую попавшуюся девчонку из заведения Бакстер, то выбора особо-то и не было. Ему нужен человек, которому можно доверять, который рвётся в бой по личным мотивам и с которым можно не бояться остаться наедине во время долгой дороги в соседний штат. А ещё красивая, как ангел, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что это не шлюха из эскорта. И достаточно сообразительная, чтобы помочь в случае, если сам Зак не придумает, как добиться аудиенции у Эллиота. Хм, если бы ещё играла в покер… Она там вчера собиралась «так этого не оставить», разве нет?
        С такими мыслями, но все еще одолеваемый сомнениями по поводу правильности авантюры, Зак шёл к дому Чейз в лёгком смятении. На улице было тепло, и пришлось с явным сожалением расстаться со своим пиджаком. Облачиться в лёгкие летние брюки и белую рубашку, впрочем, всё также с длинным рукавом: ни к чему демонстрация татуировки на предплечье среди бела дня. Несмотря на все невесёлые мысли, настроение было приподнятым: есть повод увидеть Бекки. Он понятия не имел, как она отреагирует на смелое и, даже, несколько неприличное для молодой особы предложение. Но чёрт с ним, откажется - он поедет один, на свой страх и риск. Только представив, как они вместе исчезнут из этого грязного городишки на несколько дней, обычно хмурому парню хотелось улыбаться, делясь раздирающим грудь счастьем на весь мир. Что-то большое, горячее, сжимающее внутренности в тугой клубок зародилось на том месте, где всего месяц назад свистел холодный ветер от пустоты. Заккари понятия не имел, что это значит. Как назвать эйфорию, схожую с расслабляющим никотином, когда ловил взгляд огромных зелёных глаз, в которых словно расплавилось
золото. Как отнестись к преследующему воспоминанию о вкусе карамельных губ и перестать мечтать сорвать с них стон. А ещё лучше - свое имя в момент оргазма… О, он бы смог довести её до края - в этом Зак не сомневался. Уже чувствовал, какое пламя горит в прилежной девчонке и как реагирует её юное тело на его касания. Остался последний вопрос: как разрешить себе разрушить её жизнь. Как заткнуть орущую совесть. О, она, оказывается, ещё осталась у него?
        Скрипнув калиткой и преодолев белоснежный идеально ровный заборчик, Зак с любопытством окинул взглядом двор, в который попал впервые. Присыпанная щебнем тропинка к высокому крылечку, бочка с водой для полива, скромно пристроившаяся у стены дома и раскрашенная яркими цветами - почему-то подумалось, что это дело рук Бекки. Девочка-радуга пыталась выплеснуть свою палитру даже на такой скучный старый предмет. Остальное место во дворе занимали клумбы: целые непроглядные зелёные заросли, настоящие джунгли. В начале лета цвели только ярко-розовые и красные пионы, местами набирали цвет лилии, но большая часть была засажена шипастыми кустами, которые скоро покроются розами. Что ж, вполне ожидаемо, наверное, бабушка Чейз любительница занять себя, копаясь в саду.
        От этой мысли Зак в лёгкой неуверенности притормозил у самых ступенек крыльца. А вдруг её семья дома? Как они отнесутся к незваному гостю? Чёрт, надо было всё-таки дождаться вечера или подождать, пока Бекки сама выйдет… Вдруг она вообще не тут…
        Внезапно дверь распахнулась, и перед Заком показалась знакомая тонкая фигурка в удивительно домашнем виде. Старенькое застиранное голубое платье в мелкий красный цветочек с коротким пышным рукавом было прикрыто белым полукруглым фартуком, местами покрытым желтоватыми пятнами от джема. Широко улыбнувшись, Бекки посторонилась и торопливо пояснила:
        - Прости, у меня там бардак, я сейчас всё уберу, дай минуту! Проходи, не стой, я одна, - словно догадавшись, что заставило Гранта притормозить, Бекки метнулась на кухню, и Заку ничего не осталось, как пойти за ней.
        - Ты даже не удивилась моему приходу? - эта милая суета была для него чем-то чуждым, но таким тёплым. Мягко притворив за собой дверь, он глубоко вдохнул и чуть не простонал в голос от окутавшего лёгкие сладкого запаха выпечки. Вот он, источник постоянного аромата яблок от нежной кожи Ребекки. Во рту проступила слюна, которую Зак сглотнул с трудом: не особый любитель сладкого, сейчас он до слабости в коленях захотел попробовать… но не шарлотку из духовки.
        - Я видела в окно, как ты пришёл, - ответила Бекки, и голос потонул в звоне посуды, так что пришлось добавить в него октав, - К тому же, ты сказал, что мы увидимся скоро: я ждала тебя, - не стала скрывать очевидный факт Бекки, торопливо скидывая тарелки в раковину и убирая со стола кожуру от яблок.
        Конечно, она не была уверена на сто процентов, что правильно истолковала вчерашнее прощание. Но ей настолько хотелось сегодня встретится с ним, что в планах было, несмотря на четверг, вечером пойти в клуб в качестве гостя: а вдруг он будет там… К счастью, рисковать не пришлось. Отправив отца в больницу на еженедельные процедуры в сопровождении бабушки, она почему-то тут же занялась готовкой. Хотелось занять свои руки, которые так и норовили за что-нибудь ухватиться. Выплеснуть всё нетерпение от ожидания, оказавшегося не напрасным. Вот только, прибрать устроенный на кухне хаос она не успела, и теперь металась туда-сюда, спиной ощущая направленный на неё заинтересованный взгляд.
        - Грустно признавать, что я так предсказуем, - с притворным сожалением вздохнул Заккари, складывая руки на груди и скользнув взглядом по непривычно оголённым ножкам: короткое платье едва доходило до середины бедра девушки. Голод усиливался, покоряясь аромату яблок и корицы, и с едой он был совершенно не связан. Хотелось зажмуриться, чтобы только не видеть, как несносная девчонка мечется от духовки к раковине, как живописно перепачканы пальчики мукой, как спутался хвостик на белокурой головке и покрылись румянцем щёчки. Дрожь прошла по его телу, заставляя сцепить зубы и плотнее вжаться в стену за спиной.
        - А мне очень даже нравится такая предсказуемость, - тихо пробормотала Бекки, убавляя огонь в духовом шкафу. Ситуация стала немного нервировать: слишком беззащитный у неё сейчас вид и слишком странно понимать, что Зак находится в её доме, на её скромной кухне, без уже привычных пиджака, шляпы и лёгкого налёта отстранённости. Она давно хотела увидеть его днём - и, судя по всему, это было опасное желание. Потому, как при каждом мимолётном взгляде на застывшую у двери фигуру у Бекки перехватывало дыхание от восторга. Мягкие волны смольных волос, простая белая рубашка и светлые брюки, и всё это ещё и украшено лёгкой коварной усмешкой пухлых губ.
        Платье девушки колыхнулось мягкой волной вокруг стройных бёдер ещё раз, словно специально дразня и без того потихоньку теряющего ниточки контроля Зака. Будто что-то рвётся внутри, каждый нерв, один за одним, как перетянутая тонкая струнка: дзинь, дзинь… Последняя капля для лопающегося самообладания: Бекки облизнула пересохшие губки, заставляя тут же вспышкой вспомнить их вкус.
        К чёрту.
        Скользящий, тихий шаг к ней, даже не замеченный увлечённой уборкой муки со стола девушкой. Зак окончательно потерялся в своих желаниях, когда подошёл максимально близко, достаточно, чтобы ладони без тени сомнения легли на гибкую талию, украшенную белым бантом фартука.
        - Значит, я предсказуемый, так, девочка-радуга? - шепнул он, сжимая хватку и преодолевая лёгкое сопротивление дёрнувшегося от неожиданности тела. Что только усугубило ситуацию - упругие бёдра, скрытые лишь тонким подолом платья, прижались на мгновение к его паху, почти превратив последние слова в жалобный стон. Никакие брюки не могли спасти от жара этой маленькой искусительницы, так быстро заражающего, словно лихорадка.
        - Зак, ты что, пусти…
        Снова попытавшись чуть отстраниться и лишь сильнее вжавшись в стол, Бекки прикрыла глаза, пытаясь совладать с дыханием. Так близко. Так горячо, что от касания его рук кожа плавится. А Зак словно и не чувствовал сопротивления, тут же, впрочем, утонувшего, когда его губы уверенно скользнули вдоль синеватой венки на шее к учащённому пульсу. Мурашки наслаждения вынудили Ребекку вцепиться пальчиками в край столешницы, чтобы только удержаться на ватных ногах. Она не представляла, что это может быть настолько прекрасно: ощущать спиной прижимающееся всё тесней напряжённое крепкое тело, восхитительно горячие поцелуи на шее и… да, с ума сойти, упирающаяся в ягодицу отчётливая твёрдость, о которой скромным девочкам не положено знать вообще.
        - Ты разве не поняла, малышка? Я теперь тебя не отпущу, - выдохнул Заккари ей на самое ушко, тут же прикусывая мочку и утопая в её аромате. Сладкая, домашняя, на каких-то инстинктах вильнувшая бёдрами так, что в груди что-то оборвалось и ухнуло в низ живота тяжёлым комком. Когда-то он сравнил её с яблочным пирожным, но теперь мог сказать наверняка: Бекки не просто сливочный крем, она играет на языке гораздо большей палитрой вкусов. Девочка-радуга, каждый цвет - новая грань её характера. И сейчас это был красный оттенок.
        - И не надо, - едва слышно, как жуткую пошлость, прошептала Ребекка, не смея открыть глаза и растворяясь в каждом касании рук Гранта, уверенно поднимающихся к груди. Два слоя материи - вся преграда, ведь дома она не носила нижнего белья. Вероятно, это большая ошибка. Да, впрочем, всё происходящее никак иначе не назовёшь: позволять мужчине так бессовестно лапать себя, да ещё и практически рассыпаться на куски в его руках это явно то, что бабуля и приходской священник окрестили бы словом «разврат».
        К чёрту.
        К чёрту, потому что ладони Зака накрывают мягкие полушария и осторожно сжимают, разливая по венам шипящий кипяток. Потрясённо приоткрыв ротик, Бекки ловит воздух, пропитанный ароматом табака и цитруса, того самого, что преследовал неделями. Пальчики вцепляются в столешницу уже до хруста суставов, сердце ломится в грудную клетку, а Грант все настойчивей, сильней стискивает пальцы, и тихий, скулящий девичий стон добавляет новый звук к частым прерывистым дыханиям двух окончательно погрязших в своей жажде людей.
        - Ох, чёрт, Бекки!
        Этот столь желанный звук смывает все разумные доводы «против», которые по дороге сюда ещё были у Заккари: какая может быть речь о совести или ещё каких-то глупостях, если их обоих трясёт от такой близости. Продолжить. Получить больше, попробовать этот десерт… Только придётся немного обезопасить себя от цепких пальчиков, до сих пор перемазанных мукой.
        Он хватает её за запястья и, не встретив и капли возмущения, заводит руки Бекки за спину. Подхватив со стола какое-то полотенце, быстро связывает их вместе, практически не соображая, что делает. Аромат яблок и корицы подчинил себе каждое движение, а странная покорность девушки только ещё больше завела тикающую бомбу внутри. Не в силах медлить, Зак разворачивает Ребекку к себе лицом и впивается в губы глубоким, жадным поцелуем, встречая лишь не менее пылкий, пусть и неумелый ответ.
        Наверное, именно так и тонут окончательно. Подвластная каждому движению его языка, вытворяющего форменное безобразие у нее во рту, связанная не только оковами на запястьях, но и тугими нитями вокруг сердца, Бекки не могла и не хотела сопротивляться. Жар разливался от самых сплетённых губ вдоль прижатой к мужскому торсу груди и до самого живота, в котором уже нещадно тянуло новыми ощущениями. Словно чего-то не хватает. Важного. Необходимого до боли.
        А Заккари совершенно перестал думать головой. Выпивая вкус карамельных губ, врывался в её ротик снова и снова, пытаясь прокричать о своих правах на него, отметить, завоевать и поставить свой флаг. Две его сущности, две грани противоречивого характера сливались в одном стремлении: и тихому мальчику, любящему темноту и одиночество; и жестокому Аспиду жизненно необходима была эта девчонка. Вся. Пока лёгкие не разорвет от очередного забытого вдоха, пока от легкого трения ее груди о его рубашку не загорится кожа, пока руки, бесстыдно спускающиеся на её бёдра, не начнет ломить от сдерживаемой силы. Рывком приподняв свою долгожданную добычу, Грант усадил её на стол и тут же расположился между ног, наплевав на задравшееся платье. С трудом заставив себя оторваться от припухших истерзанных губ, вернулся к нежной шейке, оставляя влажную дорожку рваных поцелуев.
        Бекки попыталась дёрнуть руками, мышцы сводило от желания коснуться этих мягких тёмных волос, напряженных плеч. Но осознав всю безнадежность своего положения, лишь откинула голову, предоставляя лучший доступ Заку, от каждого его поцелуя воздуха становилось все меньше. Его пальцы уверенно потянулись к вороту платья в явном намерении расстегнуть пуговицы, и все, что сдерживало Бекки от следующего опрометчивого шага: понимание, что позволь она продолжится этому безумию, и лишится девственности на кухонном столе. Не то, чтобы она была категорически против, учитывая, как сильно ей хотелось ощутить Зака без всяких преград в виде одежды. Но - ведь всегда есть но! - в любой момент вернутся бабушка и отец, и вряд ли им понравится это зрелище.
        - Зак, - задыхаясь от продолжающих сжимать бедро тонких раскалённых пальцев, едва смогла выдавить Бекки, - Хватит. Пожа…луйста. Я не могу, - последняя фраза дополнилась громким всхлипом, относящимся не к разумным мыслям (которые вышибало из головы с выводящим узоры вокруг ключиц языком), а без слов дополнялось «не могу больше терпеть». Слишком пылало внутри сводящей с ума пустотой, проступая влажными следами на трусиках.
        - Бек… - вдохнув напоследок аромат её кожи, Грант попытался оторваться и не мог заставить себя, - Ты слишком… Черт, как же я хочу тебя, малышка, - полусознательные обрывки слов были заглушены вновь соединившимися губами. Она кружила ему голову своей сладостью и неповторимым вкусом, взрывая незнакомый реактив чувств.
        Он уговаривал себя остановиться, пока не стало слишком поздно - да впрочем, уже было невозможно заставить себя разомкнуть пальцы на её подрагивающих от возбуждения бёдрах. Одна мысль о том, как горячо и узко у неё внутри, рвала горло хрипящим свистом. Надо. Прекратить. Немедленно.
        Помогла опомниться сама Бекки, дёрнувшись и попытавшись отстраниться. Позволив ей разомкнуть поцелуй, Зак встретился с абсолютно помутневшим взглядом зеленых глаз, в которых вместо золота горел настоящий огонь.
        - Прости, - быстро и чуть хрипло прошептала она, - Но я не могу, я же… чёрт! - звонко ругнувшись, она зажмурилась и покрылась красными пятнами смущения до самой шеи.
        - Бекки, - он обхватил ладонями ее лицо и приподнял, заставляя смотреть себе в глаза, - Тебе не за что извиняться. Я понимаю. Это ты прости…
        С виноватым видом Зак торопливо развязал ей руки, но когда Бекки с улыбкой потянулась пальчиками к его скулам, тут же отшатнулся:
        - Нет. Вот почему тебе нужен кто-то другой, малышка, - решившись, наконец, объясниться, он с плохо скрываемой злостью откинул полотенце на пол, - Ты слишком хороша для меня.
        - Неправда, - она нахмурилась и, опомнившись, соскочила со стола, поправляя платье, - Зак, дело не в тебе, просто сейчас не время и не место…
        - О, нет. Посмотри на свои запястья: они красные. А ведь еще даже ничего не было, - горько усмехнулся Зак, - Я не переношу касаний. Потому, что я чудовище, которое вдруг решило стать счастливым.
        Глупые, глупые мысли и не менее наивные желания. Отвернувшись от застывшего с отчётливым потрясением на личике ангела в белом передничке, Зак понял, что пришёл зря. Лучше уйти, никогда больше не приближаться…
        На плечо несмело легла маленькая девичья ладонь, невесомо, как крыло птицы. Через рубашку касание не вызывало злости и отвращения - только недоумение и тепло.
        - Расскажи мне. Расскажи, что тебя мучает, Заккари Грант.
        ***
        Он не знал, почему было так легко. Почему не было больше порывов замкнуться в себе, проглотить весь яд, давясь им в очередной раз. Возможно, виновата чертовски вкусная яблочная шарлотка и положенный заботливыми ручками второй кусочек яблочно-коричной выпечки. Может, в чай вместо бергамота Бекки подсыпала дурман. Или дело в том внимании, с которым она слушала его рассказ, ни разу не перебив и давая высказаться, наверное, впервые за долгие годы. О пылающих книгах во дворе холодного поместья, в которое нельзя водить друзей. О том, что вся жизнь - приказы и подчинение. Про подробности отношений с отцом и свои погоны Зак тактично умолчал, отделавшись фразой «когда любое касание превращается в удар, ты просто перестаешь их желать».
        - Прости, конечно. Но твой отец - чудовище, а вовсе не ты, - уверенно заявила Бекки, когда Грант замолчал, допивая остывший чай.
        - Я не хочу, чтобы после того, что услышала, ты начала считать меня слабым, - признался Грант в своём самом неприятном опасении.
        - Тебя? - улыбнулась девушка и доверительно накрыла его лежащую на столе руку своими тёплыми пальчиками, - Ты за прошлый месяц спас мою жизнь минимум три раза, а если считать, что запустив простуду, я могла свалиться с чахоткой, то все четыре. Неужели думаешь, что я хоть на секунду поверю в такой бред? Если вынес всё, что рассказал мне - значит, ты, наоборот, самый стойкий человек из всех, кого я знаю.
        - Что ж, спасибо, - он не стал отодвигать руку, чем вызвал у Бекки ещё больше вопросов.
        - А ты можешь пояснить, как именно тебя не стоит касаться?
        - Это… сложно, - вздохнул Заккари, не отрываясь следя за её пальчиками, словно ожидая, что они превратятся в злобных монстров и разорвут его на части, - Я привык к рукопожатиям, руки вообще не очень чувствительны. Как видишь, поцелуи также не вызывают проблем. Всё дело именно в касании чужими руками, - он вздрогнул, вспоминая их первый поцелуй на улице, - Если коротко: всё, что угодно, но только не трогай руками неприкрытую кожу.
        Бекки изрядно призадумалась. Она понимала причины такой странности, но как с этим бороться? Неужели ей не суждено, как она мечтала, запутаться пальчиками в этих тёмных волнах волос, провести по твёрдой груди… Как вообще можно быть с ним, не касаясь? Всегда позволять ему связывать свои руки?
        - Кстати, шарлотка просто невероятная, - быстро перевёл Зак скользкую тему, заметив смятение Бекки, - Не знал, что ты так вкусно готовишь.
        - Спасибо. Но неужели ты пришёл попробовать мою стряпню? - подхватила возможность обдумать всё позже и игриво наклонила голову набок, словно стараясь разглядеть на его лице ответ.
        - Хм. Нет, конечно. У меня было к тебе предложение… Довольно странное и даже самую капельку вульгарное, - заразившись этими лучиками оптимизма, Зак следил за её реакцией. Ребекка с сомнением хмыкнула, словно спрашивая «Что, ещё одно?». Но вслух произнесла:
        - Вряд ли ты меня удивишь сегодня ещё больше. В чем дело? Это связано со вчерашним… происшествием?
        - Конечно, связано, - кивнул Зак и начал объяснять, - Мы подозреваем, что в этих смертях виновата группировка из Орландо, мафиози, управляющие сетью казино. Так вот, моя задача съездить в их логово на разведку и сыграть партейку в покер. Но дело в том, что мне нужен рядом человек, которому я могу доверять, и желательно девушка, чтобы не вызвать подозрений. К тому же, идти в казино с таким «украшением» это практически местный этикет, - он вздохнул, поймав хитро вспыхнувший взгляд Бекки. Чёртова девчонка видит его насквозь, - А если совсем честно, то шесть часов дороги я бы предпочёл провести с тобой, чем не видеться ещё несколько дней.
        Просиявшее искренней радостью личико девушки в ответ на эти слова тут же сменилось лёгкой грустью:
        - Зак, я бы с радостью. Правда. Мне безумно приятно, что ты так доверяешь… Но как же завтрашнее выступление? - немного виновато нахмурилась она, - Ещё у меня уроки завтра и в субботу.
        - Уроки? - удивлённо приподнял бровь Грант, - Ты учительница?
        - А что тут странного? - гордо вздёрнула она подбородок, - Преподаю музыку и клавишные инструменты в частном порядке. Но если занятия я могу перенести на потом, то как быть с клубом, и что сказать бабушке…
        - Я поговорю с Ральфом, за это не переживай, - тут же отозвался Грант, тихо поражаясь тому, как она все успевает, - А родным можешь сказать, что тебя пригласили выступить в Орландо какие-нибудь родственники друзей. Допустим, петь на свадьбе, - ляпнул первое пришедшее в голову оправдание, встреченное, впрочем, с одобрением.
        - Вообще-то, логично. Попрошу Лайлу, у нее целый табор в родословной…
        - Бекки, - посерьёзнев, Заккари сжал её пальцы покрепче, словно предупреждая, - Только имей в виду, насколько это опасно. Я не гарантирую, что всё пройдет гладко. Да, моя фамилия нас защитит, но лучше её не оглашать, ни к чему нам конфликты с мафией, если это пустые подозрения. Мы - разведчики. И только. Но я должен знать, что ты понимаешь риски.
        - Я обещала помочь, - твёрдо провозгласила Бекки, не дрогнув, - И я помогу, чем смогу. В конце-концов, мне знакома игра в покер. Когда выезжаем?
        - Утром, - облегчённо вздохнув, Заккари поднялся из-за стола, - Я заеду в девять, вещей много не бери, мы вернемся в субботу к вечеру. И Бек… спасибо, - искренняя благодарность, совсем недавно абсолютно чуждая его существу, распирала изнутри. Он был безмерно рад, что проведёт время с ней вдали от Клифтона, наедине. Никаких больше любопытных взглядов. Вся она только для него, без лишних сомнений и раздирающих на части противоречий.
        Он бы удивился, но милая девочка в голубеньком цветастом платьице в этот момент думала не о подстерегающих их в логове мафии опасностях. А том, что, вероятно, стоит запихать в свою сумку лишний комплект белья.
        ***
        Выспаться категорически не получилось. Бекки ворочалась, несколько раз вставала, чтобы проверить свой тщательно собранный багаж в небольшой клетчатой тканевой сумке. В итоге с утра пришлось сильно постараться, чтобы бабушка не заметила её волнения и кругов под глазами. Сара, конечно, поохала над неожиданным предложением для внучки, но услышав заветное «друзьям надо помогать», не стала вставлять палки в колёса. Правда, для того, чтобы она не упала в обморок, Ребекка попросила Зака подъехать не к дому, а остановиться в начале улицы. Что он, впрочем, и сделал, в ожидании попутчицы докуривая сигарету, облокотившись на капот кабриолета.
        Бекки даже рот приоткрыла от неожиданности, увидев эту картину: в утренних лучах красный блестящий металл переливался и сверкал ничуть не меньше, чем широкая улыбка Заккари, заметившего её издалека. Сегодня вид его был ещё более небрежный, волосы уже успел растрепать ветер, а рукава рубашки были закатаны до локтя, показывая большую зеленую татуировку. Но в ранний час улица была немноголюдна, и обратить на это внимание вряд ли мог кто-то, кроме Бекки. А она видела не рисунок - ярко выраженные сухожилия и аристократичные запястья, вспышкой вспоминая тонкие пальцы на своём теле.
        - Доброе утро, Бек, - отбросив сигарету, Грант принял у нее багаж и кинул на заднее сиденье, - Готова?
        «Нет» - хотелось пискнуть ей, но вместо этого она, набравшись смелости, сама сделала шаг вперёд и потянулась к его губам. Нежный приветственный поцелуй быстро закончился, оставив приятную щекотку под рёбрами и прокатившись по коже лёгкими мурашками.
        - Как видишь, готова. А поскромней машины не нашлось? - с усмешкой кивнула она на кабриолет, радуясь тому, что погода обещала быть солнечной.
        - Разве часто у нас есть возможность прокатиться на чём-то подобном? - Грант галантно открыл ей дверцу в приглашающем жесте, и Бекки со вздохом скользнула на кожаное сиденье, признав справедливость этих слов.
        Спустя минуту кадиллак Эльдорадо уже мчался на юг, к выезду из этого треклятого, полного людей, погрязших в своих пороках, городишки. Отлаженный мотор приятно урчал, а солнечные блики играли на алом капоте. Казалось, словно пассажиры скинули с себя тяжёлый груз, летя навстречу неизвестности. Переглядываясь хотя бы раз в минуту, словно зная общий секрет, и улыбаясь этому пятничному утру, как выигравшие в лотерею счастливчики.
        Естественно, ни Бекки, ни Зак, не обратили ни малейшего внимания на мрачно наблюдавшего со своего двора за этим бегством рыжеволосого парня.
        10. Зеро. Часть 1
        Совсем недавно Ребекка о таком и не мечтала. Что сможет вот так, беззастенчиво, в течении шести часов любоваться своим водителем. Как играет смольными вихрами ветер, как уверенно и будто небрежно сжимают руль сильные пальцы, как чертовски сексуально выглядит его расслабленная фигура в белой рубашке с закатанным рукавом и подтяжками на плечах. Почти всю дорогу на губах Заккари играла лёгкая улыбка, украшая и без того привлекательное лицо. Померкла она лишь дважды: первый раз Бекки спросила, в числе прочего, о семье (тут он моментально сморщился и попросил передать солнечные очки, проигнорировав вопрос) и второй, когда она, не в силах преодолеть любопытство, попыталась рассмотреть татуировку на левом предплечье (Зак торопливо одёрнул рукав). Он вообще мало рассказывал о себе, больше спрашивал сам.
        Орландо встретил их довольно солнечной погодой, снующими вдоль улицы работягами со строящегося завода оборонной промышленности и пустой парковкой у придорожного кафе, в которое они заехали перекусить. Выслушав кучу восхищённых слов хозяина-латиноса по поводу машины, то и дело срывающегося на испанский, устроились за дальним столиком, и тут Бекки решилась спросить:
        - Ты любитель испанской кухни?
        - Нисколько, - закатил глаза Зак, - Но в этом городишке ты или ешь паэлью, или почти наверняка отравишься местной едой. Мне доводилось тут бывать несколько раз по делам.
        - Чем же это кафе заслужило твоё доверие? - она с интересом обвела взглядом ничем не примечательное заведение на десяток небольших столиков и не особо заполненное посетителями. Видимо, среди дня большинство людей были на работе.
        - Отвечу на этот вопрос, когда ты поешь, хорошо? - несколько загадочно улыбнулся Грант и с аппетитом принялся за еду, - Давай, у нас ещё куча дел, которые надо успеть до вечера.
        - Кстати о вечере, - последовав его примеру и послушно взяв вилку, решила, наконец, разобраться в своей роли Ребекка, - Не поделишься своими планами? Какая вообще у нас цель?
        Зак даже немного заразился её азартом от этого вопроса. Поездка, изначально представлявшаяся ему абсолютно скучной и бесполезной тратой времени, с подключением к делу девочки-радуги заиграла новыми красками. Он внезапно понял, какая редкая возможность ему представилась: не просто побыть с ней рядом, впитывая лучики тепла, подобно жадному вампиру из старых книжек Брэма Стокера. А, действительно, узнать Бекки получше, все оттенки её характера. Прибавив своему лицу напускной серьёзности, которую удавалось поддерживать с трудом, наблюдая за увлечённо ковыряющей паэлью девушкой (чей милый и немного растрёпанный из-за ветра вид и так изрядно отвлекал предыдущие шесть часов), Грант начал тихо разъяснять:
        - Итак, наша цель: добиться аудиенции у дона, что не так просто. Его зовут Эллиот Гвидиче, он всего год у власти и, судя по слухам, заносчивый павлин, окруживший себя охраной из страха за свою шкурку. Известно, что логово его клана в казино «Sun of Italy», жутко пафосное местечко. Мы с тобой идём туда под видом игроков, и будем сорить деньгами, как только возможно. Таким образом, выгодных клиентов, как принято, пригласят на частную игру, где есть шанс встретить дона.
        - Погоди, - Бекки нахмурилась, осмысливая сказанное, - Почему ты не можешь попросить о встрече, как Грант, представитель Змей? И как быть, если нас в итоге никуда не позовут?
        - Правильные вопросы, малышка, - не сдержал одобрительной улыбки Зак. Он вообще за этот день улыбался чаще, чем за предыдущие пару лет, - Прийти в открытую, да еще и с обвинениями об убийстве братьев - практически объявить войну мафии, а ведь в нашем арсенале лишь подозрения, никаких улик. Хуже Гитлера, обещавшего мир, а затем напавшего исподтишка… С соседями лучше не ссориться. Если не позовут, будем напрашиваться, громко обсуждая с тобой, что с такими смешными ставками и делать в этой помойке нечего. Подыграешь? - он нисколько не сомневался в артистизме своей напарницы. Имел удовольствие им наслаждаться столько раз.
        - Для того я и здесь, - согласно кивнула Бекки, встречаясь с ним взглядом и, тут же поддаваясь искрящему в них веселью, нервно сглотнула от защекотавшего под кожей желания коснуться этих родинок на острых скулах. Тряхнув головой, чтобы выкинуть из нее несвоевременные мысли, решила занять их другим, - Признаться, заносчивую леди из высшего общества мне изображать не приходилось.
        - Если бы я хоть секунду мог подумать, что ты не справишься, то не позвал бы с собой, - внезапно его теплая рука накрыла её нервно теребившие салфетку пальцы, словно прочитав по глазам, с каким именно желанием Бекки сражается в данную минуту, - Не беспокойся. Все будет хорошо. А даже если вдруг что-то пойдет не так, всегда можно огласить настоящие имена.
        - Настоящие? - удивилась Бекки, изогнув бровь, - То есть, мы идем в казино под псевдонимами?
        - Для тебя это не в новинку, - хмыкнул Зак, - Джон и Рейна Стоун, как тебе?
        - Звучит неплохо, - внезапное смущение от его пристального взгляда окрасило щёки румянцем, - Ммм, семейная пара? - неуверенно предположила она.
        - К семьям больше доверия, - как ни в чем не бывало пояснил Зак, сжимая тонкие девичьи пальчики покрепче, - Не забудь браслет, только держи его под перчаткой, а не сверху. Это план «Б». Ты же не забыла его дома?
        - Нет, я просто не ношу днем. Не хочу вопросов, да и боюсь потерять, - поспешно объяснила она.
        - Мне было бы приятно видеть его на тебе, - выдохнул Зак неожиданно сам для себя, следя за её рукой в своей ладони: такая маленькая, что буквально тонет в ней. Увидеть её изумлённый взгляд и страшно, и хочется до щекотки под рёбрами.
        - То есть, это не просто защита, так? - слишком очевидный вопрос срывается с губ Бекки. И пусть знает, что это лишнее, но как же хочется признания вслух того, что искрит током по коже…
        Разорвав зрительный контакт, Заккари тут же откинулся на стуле, отодвигая руку. Он знал, что хочет слышать любая девушка, получая такие подарки и ощущая то напряжение, что учащало пульс всякий раз, когда малейшая близость сводит с ума. Тем более, понимал, что воспитание Ребекки идёт в разрез с тем, что между ними происходит, и ей нужны хоть какие-то гарантии, что это не игра. Но… Она связалась не с тем человеком, который может говорить о чувствах. Зак и сам не понимал, что же сделала с ним эта ходячая радуга, так каким, мать его, образом, он должен объяснить ей?
        Никаких гарантий. Никаких надежд, которые могут оказаться ложью. И будь, что будет.
        - Ты хотела знать, почему я выбрал эту забегаловку? - резко перевёл Зак слишком опасную тему, с лёгким неприятным уколом в центр груди заметив налёт грусти на светлом личике, - Через дорогу находится какой-то жутко вычурный магазин, и тебе стоит подготовиться к вечеру.
        С этими словами он вытащил из кармана бумажник и, откинув на стол пару купюр за обед, достал пачку банкнот потолще. Под изумлённо расширившимся взглядом протянул её Бекки, тут же торопливо убравшую руку под стол.
        - Зак, ты с ума сошел? Да, я понимаю, что нужен образ, но можно ведь и не вываливать за пару тряпок целое состояние! - возмущенно прошипела она. Ребекка знала цену деньгам, зарабатывая их каждый день, и ей становилось тошно от мысли тратить их так глупо, - Я кое-что взяла с собой, думаю, подойдёт…
        - Ты не понимаешь, - вздохнул Зак, уверенно положив прямо перед ней купюры, - В таких местах ценят не гармоничность и вкус, который, несомненно, у тебя есть. А яркую бирочку на платье и вес украшений на шейке. Так что, прекрати так яростно сверкать своими умненькими глазками, бери деньги и иди, развлекайся. А я пока поспрашиваю этого ценителя автопрома, где в их городишке можно заночевать и не подхватить какую-нибудь заразу.
        Проглотив все, что вертелось на языке, Бекки сгребла доллары и пихнула их в свою сумочку, преодолевая раздражение. Её бесило брать у него деньги. Бесило, что нужно соответствовать статусу, которого у нее не было. Но больше всего бесило, что Зак перевел тему.
        «Ах, так? Ты будешь не рад, что дал мне такую свободу выбора» - мстительно подумалось ей.
        ***
        Последующие полдня были синонимом к слову «неловкость». Сначала посещение бутика с фирменными платьями, от количества нулей на ценниках в котором у Бекки начался нервный тик. С трудом совладав с собой и с услужливыми продавщицами, норовящими впихнуть клиентке что подороже, она остановила выбор на тонком шёлковом платье насыщенного синего цвета, чёрных туфлях (скептично оценив высоту каблука которых подумала, что вечеру желательно не сильно растягиваться, дабы пожалеть её ноги), ридикюле в тон обуви и контрастных белых перчатках до локтя, как и наставлял Зак. Сэкономив половину суммы, она с жутким трудом, но честно впихнула ему остатки, аргументировав тем, что неизвестно, сколько денег им ещё понадобится сегодня.
        Второй раз Ребекке хотелось провалиться сквозь землю, когда в гостинице не оказалось свободных двух соседних одноместных номеров. Зак даже раздумывать не стал и снял двухместный, к счастью, с кроватями в разных комнатах, что позволяло «мистеру и миссис Стоун» не переодеваться перед друг другом и давало хоть какую-то уединённость. Но покраснеть перед администратором девушке всё равно пришлось: соглашаясь на поездку, она как-то и не подумала о том, что подразумевается ночь в отеле.
        Теперь, последним штрихом к своему образу натягивая перчатки поверх браслета-змейки, Бекки снова испытала приступ стеснительности. В небольшой комнате, отведённой ей, обезличенная обстановка состояла из широкой кровати, тумбочки и деревянного шкафа, к счастью, с зеркалом на дверце. И собственный внешний вид смущал девушку до ужаса: идея поразить Зака таким образом уже не казалась удачной. Платье было узким, без лямок и бретелек, держась на груди лишь благодаря правильному покрою. Оно легло, как вторая кожа, и пусть длина была чуть ниже колена, достаточно приличной, но разрез доходил до середины бедра - такая откровенность была для Бекки почти шокирующей. Что ж, у богатых свои причуды - в провинциальном Клифтоне её бы приняли за девушку лёгкого поведения. Сердце ломилось из груди, когда она представляла реакцию Джагхеда, которую не могла предсказать абсолютно. Памятуя о его ужасно ревнивом нраве, она предполагала, что это может его взбесить: и открытые плечи, хоть и частично прикрытые мягкими кудрями волос, и яркий макияж, на который убила почти час.
        Глубоко вдохнув, чтобы собраться с духом, Бекки осторожно выглянула из комнаты в общий холл, разделяющий две половины номера. Зак ещё не ждал её, как она думала (девушке вообще казалось, что они уже безбожно опаздывают). Нервная дрожь пробежала по спине, когда она подумала, что, возможно, Грант просто устал ждать и спустился на первый этаж отеля, к бару. Ей что, выйти в таком виде одной? Боже. Какая глупая была затея. Решив проверить наверняка, Ребекка осторожно потянула ручку двери соседской комнаты и замерла от неожиданности.
        Зак стоял спиной ко входу и скептично вертел в руках белую рубашку, едва слышно чертыхаясь себе под нос. Всё бы ничего, если бы кроме брюк (к счастью), на нём ничего не было. У Бекки совершенно пропал дар речи, когда она увидела, что скрывал этот парень под одеждой. И нет, дело совсем не в идеальном телосложении, красиво перекатывающихся мышцах и даже не в очаровательных ямочках на пояснице, что заставило пульс на мгновение остановиться, а затем пуститься вскачь: реальность оказалась намного лучше фантазий и более… жестокой.
        Его спина была изрезана тонкими полупрозрачными нитями шрамов. Как причудливый морозный узор на зимнем окне. Две полосы были потолще: от левой лопатки и до середины позвоночника, они словно въелись под кожу, искажая идеальный баланс, созданный природой. Да, Бекки поняла по разговорам, что Большой Змей не чурался телесных наказаний (что, в общем-то, не было редкостью среди её знакомых), однако такого она точно не ожидала. Тихо ахнула, прижимая руку ко рту, когда Заккари чуть повернулся, и её взору предстало его правое плечо, покрытое широкими выпуклыми полосами, ровными, чёткими, без следа присущих таким шрамам точек от швов по краям. Почему-то в голове девушки горела только одна мысль: их не зашивали. Они заживали сами, как… как в средневековье, или словно они были оставлены с определённой целью: причинить как можно больше боли.
        Словно почувствовав, что уже не один, Зак резко дёрнулся, оборачиваясь и замечая в приоткрытом дверном проёме белокурую головку. Привычная волна раздражения захлестнула его, как цунами, когда он понял, что она видела, и Бекки быстро прикрыла дверь, осознав, что обнаружена:
        - Прости! Я не хотела… Чёрт, как глупо получилось, - зажмурилась, злясь на свое любопытство. Но, как бы его тело не было изуродовано, оно всё равно казалось ей волнующе-прекрасным. До внезапной дрожи внизу живота. До сжавшегося горла.
        - Плевать, - вздохнув, Зак усиленно уговаривал себя, что ничего страшного не случилось. Это не конец света.
        «Дыши. Раз. Два. Три… Всё в порядке. Дыши, Грант!» - прикрыв глаза, он попытался вернуть себе самообладание, и волна паники понемногу начала отступать.
        - Заходи, Бек. Кажется, мне всё равно нужна твоя помощь, - нехотя признал он, и девушка тут же шмыгнула в комнату, не поднимая взгляда от пола и краснея всё сильней с каждой минутой.
        - Прости ещё раз, - выпалила она, добавив что-то ещё, но Заккари уже не слышал остаток фразы. Да, он ожидал чего угодно, но не такого… великолепия.
        Светлые аккуратно завитые локоны отливали золотом, правильно подчёркнутое макияжем лицо буквально сияло, а тёмно-розовая помада придавала губам ещё больший объём и желанность. Но всё это не производило бы такого сногсшибательного впечатления, если бы не изгибы хрупкой девичьей фигуры, выставленной напоказ тончайшим шёлковым платьем. Грант видел и косточки ключиц, тут же чувствуя проступающие на коже мурашки от жажды покрыть их своими метками, закричать, что все это - его. Видел и почти до неприличия высокий разрез, через который тонкой полоской проступала молочная кожа, и желал коснуться этих стройных бедер, сжать покрепче, так, чтобы тишину разрушил её стон…
        За всеми этими мыслями Зак и не заметил, что весь контроль над собой давно направлен не на то, чтобы успокоить нервы, а чтобы унять огонь внизу живота. И что Бекки давно смотрит прямо на него, видит все его уродства, - он попросту забыл, что стоит голый.
        - Выглядишь…
        Великолепно? Привлекательно? Волнующе? Никакое слово не могло отразить всех его эмоций, да и не умел Зак делать комплименты. Поэтому, немного смущённо прокашлявшись, оговорился:
        - Думаю, повышенное внимание нам сегодня обеспечено, - но даже эта скупая фраза была встречена широкой искренней улыбкой.
        - Рада, что не разочаровала. Ещё раз прости, что я без стука. Ты просил о помощи?
        Бекки как ни в чем ни бывало подошла поближе, и лишь сила, с которой она сжимала ридикюль, выдавала её напряжение. Она смотрела только в глаза Зака, прекрасно теперь понимая причину его страхов. А еще: что такой человек, как он, точно не из тех, кто захочет к своим шрамам повышенного внимания. Нацепила непроницаемую маску на лицо, чтобы не проскочила ни одна искра жалости, которая неприятно тянула внутри.
        И, похоже, это помогло. Просто проигнорировать проблему проще, чем копаться в ней, топтаться по больному армейскими сапогами. Зак глубоко вдохнул, и вместе с ноткой яблок ощутил приятный освежающий парфюм, что кружило голову ещё больше. Помогая окончательно отвлечься от своего беззащитного вида.
        - Я оторвал пуговицу, - наконец, признался он с виноватой полуулыбкой, - И как раз верхнюю. Может, у тебя найдётся булавка, чтобы спрятать под галстук…
        - Грант, ты хуже ребёнка, - закатила глаза Бекки, забирая из его рук рубашку, - Дело трёх минут, сейчас пришью, - присев на кровать, она открыла ридикюль и достала волшебным образом там оказавшийся маленький моток белых ниток и иголку под удивлённым взглядом Зака.
        - Ты всегда носишь с собой швейные принадлежности? - с усмешкой поинтересовался он, наблюдая, как девушка, быстро стянув перчатки, вздёргивает нитку в иглу.
        - Привычка, - пожала она плечами, не отвлекаясь от дела, - Мои костюмы обычно не самого лучшего качества, частенько приходится чинить их уже в гримёрке. Пуговица это сущий пустяк.
        - Поддерживай внешний вид, что бы ни делал?
        - Ты не единственный, кто знает мудрость Диккенса, - бросив на Зака мимолётный хитрый взгляд, Бекки быстрыми движениями пальчиков исправляла проблему.
        - Ты точно сегодня решила сразить меня наповал, удивляя уже не впервые. Неужели читала старину Чарльза? - чего он точно не ждал, так это возможности обсудить с ней предпочтения в литературе, оказавшиеся поразительно похожими.
        - Шутишь? «Рождественская песнь» одна из самых потрёпанных книг в моей библиотеке, - перекусив нитку зубками, Бекки с сомнением осмотрела результат работы, - Готово, можешь надевать, - она протянула ему рубашку и не спеша убрала нитки обратно.
        - Спасибо, - от души поблагодарил Грант, быстро накидывая одежду на плечи и сразу чувствуя себя гораздо уверенней, - Ты просто волшебница. Что бы я без тебя делал? - шутливый вопрос совсем не кажется шуткой, когда задан с такой искренностью.
        - Заколол бы ворот булавкой, которая потом впилась бы в шею в самый неподходящий момент, - хихикнула девушка, поднимаясь с кровати и поправляя платье. Поморщившись, всё же решилась поинтересоваться прямо, хоть и взгляд Гранта говорил лучше слов, - Всё это точно, не чересчур? Мне кажется, словно я сотрудница заведения Дайяны.
        - Глупости. Бек, ты сегодня просто невероятна. Хотя знаешь, ты выглядела ничуть не хуже и вчера, в том милом передничке и по уши в муке, - вроде хотел сделать комплимент, но да, таланта к ним у него не было.
        - Балбес, - тихо пробормотала Ребекка, наблюдая, как Грант пытается одной рукой застегнуть запонку, - Дай сюда уже, - не спрашивая разрешения, она подтянула к себе его руку, сама удивляясь своей смелости. Наверное, рядом с ним у нее просто потихоньку отмирают нервные окончания, а они, как известно, не восстанавливаются. Иначе бы она точно не задала тихий, еле слышный вопрос, - Я понимаю, что ты не хочешь это обсуждать. Но позволь спросить…?
        Он поморщился, понимая, что Ребекка имеет ввиду. Конечно, ему придётся объяснить. Вот почему он ненавидел любопытные взгляды: в них всегда или жалость, или отвращение. Ни то, ни другое, Зак боялся просто не вынести от девочки-радуги. Но кажется, намереваясь сегодня рисковать собой по одной лишь его просьбе, Бекки заслужила право на один вопрос.
        - Спрашивай, - глухо пробормотал Грант, не отрываясь смотря, как она застёгивает запонку на втором рукаве. До тошноты боясь посмотреть в её глаза.
        - Почему раны на плечах не были зашиты?
        - А?
        Он открыл рот от неожиданности, пытаясь осмыслить это. Первое, что её заинтересовало: ни кто, почему и за что, ни когда, ни еще миллион глупостей, которые он слышал уже неоднократно. Тупик. Мозг застыл до состояния желе.
        - Я спрашиваю, почему эти раны не зашивались, ведь ни у одной нет точек от ниток по краям, - совершенно спокойным тоном (и только Бог знал, каким трудом это давалось!) повторила Ребекка, отпуская его руку и делая шаг назад - для безопасности. Иначе они точно сегодня никуда не пойдут, потому как привычная смесь табака и цитруса уже щекотала рецепторы.
        - Потому, что это не совсем наказание. Это погоны, которые есть у каждого Змея, и их не зашивают, чтобы прочувствовать всю боль, когда будут заживать, - от лёгкого шока Грант ответил откровенно, между прочим, раскрывая тайны семьи, - Одна полоса на каждом плече - солдат, две - капитан.
        - У тебя их четыре, Зак, - наконец, осмелилась поднять взгляд Бекки, констатируя очевидный факт, - Генерал?
        - Всего лишь сын Зета Джонса, - сглотнув, Зак отступил на шаг и мотнул головой, пока наваждение от такой близости не разбило все планы в пух и прах. На счастье, вспомнилась одна важная деталь, и он метнулся к своему багажу, доставая чёрный бархатный футляр, - Чуть не забыл, последний штрих к твоему образу. Прихватил из запасов матери на этот вечер, должно подойти. Повернись спиной, пожалуйста.
        Послушно выполнив просьбу, Бекки в лёгком волнении прикусила губу. Её уже начало изрядно смущать умение Гранта легко переводить неугодную ему тему. Манипулятор. Внезапно по коже прошли волны мурашек: Заккари осторожно отодвинул её волосы, перекидывая локоны через плечико. Даже не дотронулся до шеи, а все тело уже натянулось, подобно тетиве у охотничьего лука, звеня в предвкушении касания. Вместо этого декольте Бекки украсило блестящее десятками камней разной величины ожерелье, немного холодное и тяжелое. Она не стала протестовать: это просто часть костюма. Она - Рейна Стоун в новом образе, и не более.
        Щёлкая застёжкой, пальцы Зака всё же скользнули по нежной коже, тут же унося дрожью в позвоночник реакцию Бекки, слегка прогнувшуюся в спине совершенно непроизвольно. Стрела натянута, и выстрел уже совсем скоро. Почувствовав такую невероятную отдачу от одного невинного жеста, Грант всё же не сдержался и повторил касание, заменив руки пересохшими губами и впитывая в себя новые нотки её аромата. Он не парфюмер, и понятия не имел, как их идентифицировать. Что-то лёгкое, воздушное и сладкое, но в то же время чуть терпкое. Иными словами - Ребекка Чейз, загадка, которую ему никогда не разгадать.
        - Я думаю, нам давно пора, миссис Стоун, - с трудом совладав с хрипотцой в горле, Грант отодвинулся от дрожащей фигурки, скрывая свое сожаление.
        ***
        «Sun of Italy» было заведением широкого размаха. Первый этаж - общий зал, примитивные рулетки и автоматы, бойкая музыка и сцена, по которой прыгали, задирая пышные юбочки, девчонки из бурлеска. Тут был расчет на случайно забредших гостей со средним кошельком, и задерживаться в этой клоаке Бекки и Заккари не стали и минуты. Обменяв круглую сумму на цветные фишки, сразу направились к лестнице на второй этаж - вот, где шла игра поинтересней.
        Никакой мишуры и столпотворения. Четверо чернокожих музыкантов в углу исполняли лёгкий джаз, радующий слух ненавязчивой мелодией и ритмом. Видимо, у мафии не было предубеждений по поводу расы. Зал отличался небрежным шиком, прекрасной отделкой лепниной и сусальным золотом, а также невероятной услужливостью персонала. Едва новые клиенты переступили порог, как тут же словно из-под земли вырос тощий паренек в форменной красной жилетке и с улыбкой поприветствовал их:
        - Добрый вечер, могу я вам помочь? Блекджек, покер, бура…
        - Покер, - холодно-небрежно бросил Зак, собственническим жестом обвивая талию Бекки и притягивая её поближе, - И будьте любезны, столик с опытными игроками, - вторая рука ловким движением отправила в нагрудный карман парня крупную купюру, сделав и без того слишком вежливую улыбочку ещё шире. Он скользнул оценивающим взглядом по идеально сидящему костюму Гранта, затем - по его очаровательной спутнице, остановившись на кричаще дорогом ожерелье, и тут же отозвался:
        - Непременно, мистер…
        - Стоун. Джон и Рейна Стоун.
        - Прошу за мной, столик с нашими постоянными клиентами, в число которых вы, условно, уже вошли, - парнишка скользнул в зал, уверенно лавируя между игроками и официантами, пока не проводил гостей до предложенного места в центре зала, - Предложить вам что-нибудь выпить?
        - Дэлмор, льда не нужно. Малышка, тебе мартини?
        - Сам прекрасно знаешь, милый, - промурлыкала Бекки, старательно изображая искушенную в элитной выпивке особу. И пусть тот ром в подвале клуба и пара бокалов вина за семейными праздниками - весь её опыт.
        Компанию для игры парень им выбрал идеально. Суровый мужчина с хмурым лицом, опрокидывающий явно не первый бокал и проигравший не первую стопку фишек в закончившейся партии. Молодящаяся дама в возрасте, жеманно прикладывающаяся к тонкой сигарете в мундштуке, обвешанная безвкусными украшениями так, что тощая шея сгибалась. И молодая пара, судя по всему, больше увлеченная друг другом, чем игрой: девушка бесстыдно восседала на коленях спутника, подкидывая вместо него фишки в банк.
        Первая же партия закончилась ожидаемой победой пожилой дамы, хищно усмехнувшейся вновь прибывшим, поставившим крупную сумму. Видимо, она ожидала разочарования на лице «мистера и миссис Стоун», но Зак только неспешно закурил сигарету, выдыхая дым в сторону от спутницы, которая с улыбкой пригубила свой бокал. Оба знали, что на его руках был стрит, удачно слитый в никуда: чтобы стать выгодными для казино клиентами, нужно ему проиграть в пух и прах.
        Вторая партия протекала вяло, ставки не повышались, и Бекки позволила себе отвлечься, рассматривая игроков за соседними столиками. Все, как на подбор: или разодетые барышни, или мужчины с зализанными гелем волосами, или хихикающие девчонки-спутницы, вся роль которых - разбавлять скуку. За соседним столиком скрипнул стул, и привыкшая замечать уход гостей по профессиональной привычке Ребекка обратила внимание на необычный вид покинувшей игру девушки. Молодая, но без сопровождения мужчины. Лёгкая накидка на плечах, а наряд из неприметного, но явно дорогого чёрного платья дополнен сверкающими украшениями и хитроумной причёской. Всё бы ничего, если бы незнакомка не унесла с собой весь банк соседнего стола - так игру не ведут, всегда дают шанс отыграться.
        - Скучно, - капризно протянула Бекки, понимая, что таким темпом они ничего не добьются, - Дорогой, моя мамочка и то не боится повышать ставки.
        - Полностью согласен, даже с твоей старухой играть интересней, - подхватил Заккари с намёком для соперников и кивнул ей на фишки, - Ещё тысячу, малышка, или мы все умрем от скуки и никакой виски не поможет.
        Ребекка небрежным жестом кинула фишки в центр стола, и сверху тут же упала еще пара стопок:
        - Поддерживаю, - ухмыльнулся мужчина, опустошая свой стакан.
        - Поддерживаю, - с лёгким раздражением (видимо, из-за слова «старуха»), последовала его примеру дама с мундштуком.
        - Пас, - пожал плечами паренек, откидывая карты с абсолютно проигрышной комбинацией, - Хорошего вечера, дамы и господа, - парочка с хихиканьем удалилась, освободив место за столом.
        - Что ж, вскрываемся, - мужчина открыл свои карты, демонстрируя флеш с лёгким торжеством.
        Зак тяжко вздохнул. План летел к чёрту. У него был фулл хаус, и вряд ли дама способна побить его - так и оказалось. Изображая искреннюю радость, Бекки сгребла неплохой банк, пододвинув его в их сторону.
        - Отлично, малыш, - отпраздновав победу глотком мартини и стараясь при этом не морщится, она снова отвлеклась на остальной зал, пока крупье собирал карты.
        Снова эта девушка, выделяющаяся своим небрежным шиком и явным желанием остаться неприметной. На этот раз она показалась за столом в блекджек, и опять сорвала куш. Смела в свою сумочку фишки и грациозной походочкой последовала в коридор из зала, ведущий к уборным. Это уже было действительно странным. Не выдержав, Бекки поднялась со стула, поймав удивлённые взгляды.
        - Я попудрю носик, Джонни, а ты постарайся пока не проиграть все наше наследство, - не касаясь скулы, она изобразила звонкий чмок и уверенно направилась вслед за невероятно везучей особой.
        Даже в дамской комнате все сияло позолотой: рама большого зеркала, ручки кабинок и смесители умывальников. У Бекки уже начало рябить в глазах от этой вычурности и пафоса. Но, здесь хотя бы не было так накурено, как в основном зале, что радовало. Преследуемая брюнетка стояла у раковин, поправляла помаду, глядя в зеркало, и на вошедшую внимания не обратила. Ребекка вдохнула, пытаясь успокоить вопящую интуицию: ну, подумаешь, девушка без спутника. Подумаешь, обыгрывает все столики за одну партию. Подумаешь, всего-то…
        Быстро встав рядом, Бекки стянула перчатки, дабы проверить своё предположение. Включив воду, начала не торопясь мыть абсолютно чистые ручки, и браслет на запястье был умело показан подозрительной девушке. Та замерла с открытой помадой в руке и испуганным взглядом поймала отражение Чейз в зеркале. Побледнев буквально за секунду до цвета мела.
        - И каким ветром к нам в гости занесло Змею, мисс? - прошипела она, подтверждая свою принадлежность к хозяевам казино.
        - Не волнуйтесь, мы с моим спутником просто хотим поболтать с мистером Гвидиче, - тихо ответила Бекки, на всякий случай добавив лёгкую угрозу, - Уверена, вы сможете устроить эту встречу, или я вернусь в зал и расскажу как можно громче о том, что заведение нагло обманывает клиентов, подсылая подставного игрока.
        10. Зеро. Часть 2
        Двустворчатая широкая дверь распахнулась, и Заккари с облегчением выдохнул. Видимо, небольшое совещание между брюнеткой, выполняющей в казино роль подставного игрока, и её хозяином прошло удачно. Два высоченных амбала-охранника посторонились, пропуская их с Бекки в просторный кабинет, больше похожий на ещё один игровой зал - третий этаж был недоступен для гостей.
        Грант до последнего сомневался, что идти за странной девчонкой хорошая идея, но глаза Чейз просто горели азартом и уверенностью в их победе, когда она вытащила его из-за стола и торопливо объяснила шёпотом ситуацию, обжигая дыханием. Оказалось, что у неё просто магическая интуиция, потому как тут же раздалось громкое приветствие:
        - Добро пожаловать в «Sun of Italy». Змеи всегда почетные гости… Хоть и незваные, - чуть тише уточнил хозяин апартаментов, показываясь вошедшим.
        В том, что высокий светловолосый парень, настолько лощёный, что со смазливого личика едва не капал елей, никто иной, как сам молодой дон Гвидиче, сомнений не было никаких. Слишком развязные жесты, слишком нервно переминалась за его спиной с ноги на ногу их провожатая, явно только что получившая выговор. И слишком оценивающий взгляд он бросил на Ребекку, заставляя Зака сцепить зубы покрепче, чтобы не зарычать, как раненый зверь.
        Никто. Не может. Так. Смотреть. На нее.
        В жутком приступе злости Грант едва не раскрыл их настоящие имена: это бы точно добавило вежливости свежеиспеченному дону. И превратило бы невинную разведку в угрозу, чего нельзя допустить ни в коем случае.
        - Добрый вечер, мистер Гвидиче, - максимально вежливо, насколько позволяла клокотавшая в груди злость, начал Зак. Не сдержавшись от демонстрации, все-таки положил руку на талию Бекк, якобы случайно, но дон понял жест, чуть хмуря брови и возвращая взгляд с декольте девушки на лицо собеседника, - Джон и Рейна Стоун, с небольшим визитом вежливости.
        - О, прошу, просто Элио, - азартно хлопнув в ладони, парень гостеприимно указал на небольшой белый диванчик, - Вы уже сумели меня впечатлить, так что и я позволю себе опустить формальности. Не каждый день мою сестру разоблачают такие красотки, - подмигнув Бекки, он махнул рукой брюнетке, чье волнение становилось все заметней. Складывалось впечатление, что перед ними - театр одного актера, умело сыгранный. Что любой следующий жест может стать приказом мнущейся у двери охране достать оружие.
        Сестра Эллиота медленно, словно боясь именно этого, подошла к нему и сказала что-то по-итальянски. Он ответил тем же, только более раздражённым тоном, и девушка, помрачнев, вышла из кабинета, закрывая за собой дверь.
        - Простите мою грубость, девочка просто безмозглая дурочка, - с прежней фальшивой улыбочкой продолжил Гвидиче, - Присаживайтесь, обсудим, с каким вопросом вы пожаловали в мое скромное жилище.
        Бекки закатила глаза: вся эта игра начала жутко ей надоедать. Она в принципе не понимала, чем ещё может помочь Заккари, а потому чувствовала себя очень неуютно, лишней деталью вычурного интерьера. Пристроившись рядом с ним на диване, невольно удивилась тому, что сам хозяин остался стоять. Однако уже спустя секунду поняла всю хитрость психологического приёма: так он словно возвышался над ними, нагнетая и без того напряжённую обстановку.
        - Думаю, ни для кого из нас не секрет, что недавно между ребятами из наших семей произошёл конфликт, - без предисловий начал Зак, тоже ощутивший давление и дикое желание как можно скорей уйти и увести Бекки подальше от жадных рыбьих глаз Элио.
        - О, да-да, припоминаю… Инцидент на парковке, когда ваши хладнокровные собратья пытались втюхать товар нашему бывшему клиенту… Неприятно, неприятно…
        Словно задумавшись, дон потёр подбородок, а затем демонстративно хлопнул себя по лбу:
        - Что же я? Где мои манеры, Imbecille, может, кофе, виски, сигару? Дама желает вина? - ленивой походочкой он подошёл к большому шкафу со стеклянными дверцами, распахнул их и оглядел содержимое, - Есть и травки покрепче, а, Джон?
        - Спасибо, но мы не планируем задержаться, - сдержанно отказался Зак, все сильней раздражаясь манере парня вести дела. Он дон целого клана или шут из шапито? - Если клиенты были для вас бывшими, то в чём суть конфликта?
        - Только в том, что меня окружают одни stupido Bastardo! - устало вздохнул Гвидиче, доставая из шкафа портсигар и зажигалку, - Те парни просто мелкие Soldato, до которых ещё не дошла новость о том, что клиент поменял предпочтения. Я надеялся, что мистер Грант не станет обострять ситуацию, все мои парни уже наказаны, включая их Capo.
        Вопросительно приподняв бровь, Элио закурил сигарету, с явным сомнением не сводя глаз с гостей. Зак поспешил объясниться, пока ситуация не накалилась до опасных температур:
        - Змеи ни в коем случае не собирались продолжать конфликт. Он был исчерпан на месте, недоразумение улажено. У мистера Гранта нет претензий.
        - Однако, ты и твоя очаровательная спутница здесь? - с усмешкой констатировал Элио, затягиваясь никотином.
        - Уверяю, нас бы не было в твоём доме, если бы не внезапная череда преждевременных смертей в наших рядах, - откровенно устав ходить вокруг да около, выдохнул Зак, внимательно следя за реакцией дона.
        Нет, каким бы превосходным актёром он не был - такое удивление сыграть невозможно. Забыв про сигарету в руке, Элио мрачнел всё больше, пока, наконец, не проронил, сбросив все маски и все напускное веселье:
        - Будь я проклят, если семья Гвидиче станет уничтожать конкурента исподтишка, подобно крысам. Нам знакомо понятие о чести, а с Грантом имеется мирный договор, по которому мы не вмешиваемся в дела друг друга. Не бывать тому, чтобы я стал первым доном, нарушившим свое слово, - твёрдо и уверенно заявил он, буравя Зака тяжёлым взглядом. Теперь в нем ярко прослеживались наследственные черты истинного мафиози и настоящего лидера - похоже, излюбленный образ веселого парня не всегда был к месту. Не когда речь о людских жизнях и возможной войне кланов.
        - Я понимаю, Элио, - кивнул Зак, все больше убеждаясь в том, что эта ниточка, с самого начала казавшаяся слишком прозрачной, и вовсе оборвалась, - Но у нас уже три трупа с перерезанным горлом, и Большой Змей жаждет крови. Проверяем все варианты.
        - Мы - не вариант, Джон. Я готов поклясться на костях своего папаши, что не отдавал приказов о вендетте, а если в этом вонючем Merda замешан хоть кто-то из моих парней, я лично привезу его на ваш порог и разрешу отрезать голову, как вшивому псу.
        Долгую минуту в кабинете царило мрачное молчание. Бекки, о которой, казалось, и вовсе позабыли, имела удовольствие наблюдать за открытым противостоянием напряжённых взглядов, буквально метавших молнии. И хоть Элио произвел странное, двойственное впечатление, она была готова поверить этим словам. Судя по всему, Заккари также был склонен к такому варианту.
        Моргнув, он согласно кивнул и поднялся с дивана, уверенно направляясь к хозяину. Не долго думая, протянул ему руку, ожидая символического жеста в ответ и тут же его получая.
        - Я рад, что мы друг друга поняли, Грант, - улыбнулся Элио, отвечая на крепкое рукопожатие, - Не удивляйся, я сразу понял, кто ты. Поразительное сходство с Зетом.
        - Так зачем весь цирк? - закатил глаза Зак, понимая, как глупо было вообще ехать в Орландо, основываясь на одних догадках.
        - Было любопытно понаблюдать за будущим соседским доном в действии, - признал Гвидиче, - И за твоей крошкой-Amante. Поразительно умная девушка… И красивая.
        - Мы не используем таких терминов, Элио, - поморщился Грант, - И с чего ты взял…
        - Да ты бы видел себя. Словно готов был проломить мне голову за один взгляд на неё, - усмехнувшись, молодой дон, наконец, разорвал рукопожатие, - Идите. И передай отцу, что семья Гвидиче готова оказать любую помощь в поимке вашего киллера.
        ***
        Рассматривать потолок в абсолютной темноте может быть довольно увлекательным времяпровождением, если есть, чем занять голову. Бекки было, что обдумать. Вернувшись в отель и по дороге сойдясь с Заком во мнении, что Элио не врал (отрицательный результат - тоже результат), они разошлись по разным комнатам, пожелав друг другу спокойного остатка ночи.
        Но со спокойствием мысли девушки имели очень мало общего. С наслаждением скинув туфли, изрядно поднадоевшее открытостью платье и все остальные украшения, смыв макияж и расчесав волосы, переодевшись в простую льняную сорочку, Бекки улеглась в кровать. Но сон не шёл. Матрас казался жёстким, подушка неприятно пахла незнакомой отдушкой, а свет фонаря бил в окно, окончательно развеяв желание спать. К тому же, завтра они вернутся в Клифтон, где снова придётся довольствоваться жалкими минутами встреч, которых ждёшь порой не один день. Кто его знает, как всё повернётся уже через сутки, какие новые проблемы свалятся на голову Гранта, попутно задев и её.
        Бекки честно пыталась молиться, пыталась прогнать липкой паутинкой окутывающие её воспоминания о губах на своей шее, о тех собственнических жестах в казино, от которых сердце замирало в удовольствии. Ей было до безумия приятно, что Зак пытался её защитить и явно ревновал к каждому брошенному вслед его спутнице взгляду, не говоря об открытом интересе Элио. И, как бы Грант не избегал темы, седьмое чувство шептало, что это - настоящее. Не громкие слова, не слепые признания, как в стихах Шекспира. Именно в той заботе, что она ощущала, как невидимую шаль на плечах, с момента, когда он впервые вышел из тени в том прокуренном клубе. В горящих восхищением глазах, в сияющей охрой радужке.
        Сомнения прочь. Она, действительно, этого хочет. Хочет принадлежать ему по-настоящему. Так, как он пожелает.
        Решительно откинув одеяло, Бекки соскользнула голыми ступнями на скрипнувший пол, но мурашки вдоль позвоночника пробежали не от холода. Сердце стучало где-то в горле, сжавшемся и пересохшем. Было немного страшно, но предвкушение горячих рук на своём теле давало решимость, когда девушка, задыхаясь от восхитительного чувства чего-то запретного, избавилась от белья и тут же вышла из комнаты, боясь передумать.
        Заккари тоже не мог уснуть, а потому, пользуясь удалённостью от дома, наконец решил дочитать давно начатый роман Фицджеральда при свете лампы на прикроватной тумбочке. Но строчки мелькали перед глазами, не касаясь сознания. Словно буквы осыпались со страниц, а вместо них мерещилась сияющая улыбка девочки-радуги. Amante… Почему же Элио так её назвал? Неужели все, что Зак не собирался признавать, настолько очевидно?
        Подумать обо всем получше не получилось: тихонько скрипнула, отворяясь, дверь комнаты, в которой показались светлые пряди и чуть испуганные зелёные глаза. Торопливо откинув книгу на тумбу, Зак сел на кровати, не на шутку обеспокоившись этим внезапным появлением.
        - Бек? Что-то случилось?
        Нервно сглотнул, когда увидел несмело шагнувшую вперёд фигурку в простой белой сорочке на тонких бретельках, абсолютно босую и немного дрожащую. Олицетворение юности и невинности, невероятно хрупкая и так отчаянно манящая. Тихо порадовался, что догадался не откинуть одеяло, теперь надёжно прикрывающее нижнюю часть тела, отреагировавшую моментально не самым приличным образом.
        - Нет. Да, - сбивчиво выпалила Бекки, и вдруг закрыла лицо руками, прислоняясь спиной к закрытой двери, - Я не знаю, Зак. Наверное, всё-таки да.
        Окончательно запутавшись и чувствуя, что краснеет на глазах, она закусила губу, пытаясь совладать с собой. Зачем вообще пришла? Дура, какая же безнадёжная идиотка… В груди клокотало от волнения и страха, и желание развернуться и уйти крепло всё быстрей. Пока не раздался тихий щелчок от выключаемой лампы, погружающий комнату в полумрак - единственным источником освещения осталась почти полная луна за окном.
        - Иди ко мне, - мягкий, повелительный тон его голоса сковал мышцы, и не подчиниться ему было невозможно.
        Она ступала неслышно, но уверенно, пытаясь дышать поглубже, и всё равно голова немного кружилась от недостатка кислорода. Не сводя взгляда с его лица, впитывая тёмный, порочный свет глаз и понимая, что не намерена отступать. Не сегодня. На оголённый торс старалась не смотреть, боясь его реакции на повышенное внимание. И уж точно, та робкая девчонка, какой она считала себя совсем недавно, никогда бы не стала так храбро садиться поверх одеяла, располагая ноги по сторонам от мужских бедер.
        Заккари и не думал возражать - почему-то с первого взгляда на Бекки понял, что роится в этой светлой головке. Она хочет поиграть, что ж, вполне закономерное желание. Чуть улыбнувшись тому противоречию, что видел перед собой: откровенная поза в сочетании с румянцем на щечках, Грант невесомо провёл по мерцающим в лунном свете волосам, откидывая мягкие пряди назад.
        - Ты невероятно красивая, девочка-радуга, - прошептал он, потихоньку погружаясь в плен её аромата, как в сладкую карамель. И тут же одним рывком вперёд уничтожил жалкие сантиметры между ними, накрывая розовые чуть приоткрытые в ожидании губы решительным поцелуем.
        Бекки уже начала привыкать к его темпераменту. К этому дерзкому напору, к лёгкому привкусу табака и томительной неге, в которую погружало её каждое движение горячего языка. Словно вальс, в котором может быть лишь один ведущий. Подчиниться и растаять в сильных руках, уже сжимающих хватку на тонкой талии - первое её желание. А второе - расцепить сжатые кулачки и коснуться Зака в ответ, провести пальцами по напрягшейся груди и впиться ноготками в изрезанные шрамами плечи, чтобы не вылететь из этого мира, когда ставший совсем развязным, с голодным покусыванием губ, поцелуй посылает искры под кожу. До самого сердца.
        Наслаждаясь словно пульсирующим телом в руках, Грант совсем забыл о потенциальной опасности. Едва нашёл в себе силы разорвать поцелуй, но только для того, чтобы покрыть влажными касаниями губ пылающую щеку, уходя к чувствительному месту за ушком. Тут она пахла ещё сильней, ярче: никакого следа парфюма, только яблоки и корица. Кажется, из-за неё у Зака развивается неправильная реакция на безобидный сладкий запах: импульс напряжения тугим комком нервов опустился в пах, и никакое одеяло не способно этого скрыть. А ладони уже сами скользят на упругие бёдра, слегка приподнимая подол сорочки и сжимая бархатистую кожу, от ощущения которой дыхание перехватывает. Дышать вообще можно случайно забыть, покрывая поцелуями девичью шею и чувствуя, как Бекки непроизвольно двинула бёдрами навстречу жадным рукам.
        Ох, пресвятые ангелы, он же не железный!
        - Малышка, мы заходим слишком далеко, - шепчет не Грант, а остатки его совести и самообладания, чуть отстраняясь и ловя полыхающий всеми огнями ада взгляд.
        Прикусив губу, оглушённая собственным пульсом, Ребекка без всяких сомнений протягивает вперёд сомкнутые руки, словно крича о своей принадлежности. Жест встречен недоумением и даже - самую капельку - страхом. Зак пытается разглядеть на светлом личике хоть что-то, что способно его сейчас остановить, но Бекки не даёт ему пытаться внушить ей праведные мысли:
        - Просто свяжи меня, пока я не причинила тебе боль. Потому как не смогу сдержаться сама. Я пришла, потому что не собираюсь сегодня останавливаться.
        - Бекки…
        Зажмурившись, он пытается выкинуть эти отчаянные слова из своей головы, хватает её за запястья и прижимается к ним губами, заглушая всё, что хочет сказать. Это неправильно, кем он будет считать себя, если так поступит с ней? Лучше быть честным. Честным до конца. А в ушах звенит только красивое итальянское слово. Amante…
        - Я ничего не могу тебе обещать. Ничего не могу дать. Ни в чём не могу поклясться. Я не человек, а пустая выпотрошенная оболочка, Бекки, - с ужасной, скручивающей внутренности болью даются эти по-настоящему честные слова, пока не случилось ничего непоправимого, - Уродец, убийца, Аспид. И ты хочешь подарить себя такому чудовищу?
        - Я хочу быть с тем, кто кажется мне самой цельной и самой сильной личностью, кто защищает меня, кто одним словом и касанием может перевернуть мою душу, - тонкий голосок даже не дрогнул, потому что Бекки не верила в сказанное Заккари. Это - лишь его разум. Не сердце. Потому, что интуиция была сильней пустых жестоких фраз: она знала, что у него есть внутри гораздо больше. И что так громко стучащий пульс, который девушка ощущала легкой вибрацией между их телами, говорит гораздо лучше, - Ты ничего мне не должен обещать, я просто хочу, чтобы этой ночью мы уснули вместе.
        Этого оказалось достаточно, чтобы послать все остатки благоразумия к черту. Зак знал, что они оба пожалеют утром - но это будет завтра. А сейчас есть только снова соединившиеся губы и трепет подавшегося навстречу тела. Он приподнял её за ягодицы и перевернул их, откидывая Ребекку на подушку. Занимая главенствующее положение, нависая сверху над абсолютно послушной девушкой и выпивая карамельный вкус губ. Кровать жалобно скрипнула, заставляя его вспомнить о предупреждении Бекки, что она не сможет сдержать свои желания.
        - Я не хочу, чтобы тебе было больно. Но мне придётся тебя связать и, как ты, надеюсь, понимаешь, первый раз…
        - Не пытайся заставить меня передумать.
        Словно для того, чтобы не дать ему пути к отступлению, Бекки потянула вверх и без того задравшуюся почти до поясницы сорочку и, глубоко вдохнув, стянула её через голову, откидывая в сторону. Её смелость сегодня граничила с безумством - теперь она лежала в его постели абсолютно голая, и лунный свет скользил по молочной коже, заставляя её мерцать изнутри таинственным сиянием.
        - Чёрт возьми, - почти простонал Заккари, не в силах оторвать взгляда от этого юного, маняще раскинувшегося тела. От небольшой, налившейся от такого внимания тяжестью груди, крохотной родинке на нижнем ребре, подрагивающего напряжением животика. И всё - ему одному. Чем он заслужил такой подарок? А Бекки с какой-то хитрой улыбочкой вновь протянула ему сомкнутые руки, и на этот раз Грант не стал больше медлить. Потянувшись к изголовью кровати, на которой висел галстук с сегодняшнего мероприятия, счёл его достаточно подходящим инструментом.
        Движения быстрые и чёткие, отработанные годами. Обмотав хрупкие запястья гладкой тканью, Заккари осторожно закинул её руки вверх, привязывая к металлической дужке кровати. Вот и все, все опасения прочь, теперь она в его власти и, судя по вспыхнувшим огонькам в зелёных глазах, совсем не против такого результата. Жаждущая внимания девичья грудь вздымалась так часто, что игнорировать это было преступно. Быстрый, смазанный поцелуй уже чуть припухших губ, и Грант спускается ниже, исследуя руками чуть дёрнувшееся, будто от электричества, тело. Он сгорит в аду за то, что делает сейчас - но там и так давно его ожидает отдельный котёл за все прегрешения.
        - Зак! - потрясённо ахнула Бекки, когда его горячие влажные губы достигли желаемой цели, накрыв бутон соска и мягко его сжимая зубами. Зажмурившись от нахлынувших ощущений, схожих одновременно и с полётом, и с падением, она запрокинула голову, дёргая связанными руками.
        А он уже погряз в исследовании своей долгожданной добычи, утопая в тонком аромате её возбуждения и собственном безумии. Теперь точно не остановиться. Ладони скользят вдоль талии к бёдрам, а язык выписывает странные узоры на её груди, то и дело касаясь чувствительного бутона, заставляя Бекки жалобно всхлипывать, глотая напрашивающийся стон. Это только начало - слишком долго Грант ждал такой возможности, чтобы сейчас сдаться быстро. Он доведёт её до такого же сумасшествия, в котором живет сам уже не первый месяц - маленькая месть коварного змея.
        Дорожка поцелуев вдоль ложбинки груди, заканчивающаяся под левым полушарием, прямо над бешено стучащим в рёбра сердцем. Звук так прекрасен, что в глазах темнеет. Грант не контролирует порывы, когда без раздумий впивается в нежную кожу, оставляя свой след с победным гулом внутри, словно тысячи барабанов отбили марш. Бекки дёргается от неожиданности, но это именно то, что она готова ему позволить. То, чего хотела - принадлежать этому тёмному принцу до последней крупицы воли. И потому получать его метки не больно, а приятно до немеющих пальчиков на ногах.
        - Моя, - выдыхает Грант на наливающийся кровью след, - Моя маленькая, прекрасная девочка-радуга.
        - Твоя, - соглашается она с лёгкой улыбкой, и тут же словно сжимается, пытаясь сдержать стон: ладонь Зака, наконец, добирается до внутренней стороны бедра, поглаживая чувствительную мягкую кожу. Всё выше и выше, пробуждая мурашки и скручивая нервы в причудливые завитушки. Выгибается навстречу умелым пальцам, кусая губы почти до крови, когда он дотрагивается до горящей огнём влажности у неё между ног, нежно и осторожно. От незнакомых ощущений кровь вскипает, и Бекки сдаётся: скулящий стон сквозь стиснутые зубки вырывается из самого центра груди.
        Заккари упивается этим звуком, обещая себе, что он не последний. Никогда ему еще так сильно не хотелось доставить девушке удовольствие. Да, знал, что ей будет больно, но показать малышке, как прекрасна может быть близость, увидеть её в момент оргазма и знать, что довёл до края именно он - азартное желание захватило все мысли. Лёгкими круговыми движениями поглаживая комочек нервов и с тихим торжеством ощущая на пальцах влагу, Грант спускался поцелуями вдоль уже не на шутку дрожащего тела.
        Бекки казалось, что она горит. От каждого касания пальцев и губ разливался жар, захлёстывая удушающей волной. Безуспешно дёргаясь под ним, словно в непроизвольной попытке отстраниться, она лишь сильней тянулась навстречу. Удовольствие сладким ядом текло по венам, и тут руку Гранта заменил не менее жадный язык, сводя с ума окончательно.
        - Ох, да! - внезапный для самой себя вскрик истратил последние запасы кислорода в лёгких, и Бекки попыталась чуть отстраниться, пока не задохнулась от наслаждения, что приносило каждое касание, всё более уверенное. Он облизывал и посасывал её клитор, быстро превращая жар в чистое пламя. Пустота внутри становилась все болезненней, тянула низ живота и сводила судорогой мышцы.
        Её невинность таяла на глазах, показывая натуру настоящей Ребекки: горячей и страстной, отдающейся в его власть с томными стонами, рассыпающимися эхом в его груди. Заккари никогда ещё не видел столь прекрасного создания, сотканного из противоречий. Он хотел открыть новую грань её характера, и Бекки послушно следовала за его касаниями, пока, наконец, не задрожала в его руках, вспыхивая с громким стоном. И в этот момент, с разметавшимися по подушке светлыми прядями, затуманенными глазами и впивающимися в его галстук ноготками она была подобна ангелу.
        - Давай, девочка моя, вот так, - он чуть отстранился, избавляясь от чертовски мешающего его возбуждению белья и наблюдая за бьющейся в долгом оргазме девушкой, как за произведением искусства. Согнутые в коленях ножки тряслись, а влага блестела на фарфоровой коже, и больше Зак не мог вынести. С тихим рычанием поверженного зверя он накрыл собой её тело и ворвался внутрь, не дожидаясь, пока удовольствие её отпустит, резко и без промедлений разрывая естественную преграду на своем пути.
        - Чёрт! - всхлипнула она от внезапной боли, быстро опускающей с небес на грешную землю. Её предупреждали, но подготовиться к такому невозможно. Чувство незнакомой ранее наполненности было странным. Бекки пыталась к нему привыкнуть, и неспешный томительный поцелуй отвлёк от неприятных ощущений, увлекая в сплетение губ.
        Грант держался, как мог. Инстинкты рвали его на куски, а невероятная теснота невинного доселе тела сжимала, как тиски. Напряжение требовало своего выхода, и трение её груди о торс совсем не помогало собраться, как и кажущийся отчаянным ответ на поцелуй. Знал, что виноват в скользнувшей по щеке слезинке, но еще больше - в том, что она не может ухватиться за него в этот момент, что падает без твёрдого плеча под своими ручками.
        - Прости, - выдохнул он, собирая соль с её щеки губами.
        Бекки сморгнула пелену с глаз, встречаясь с его взглядом. Тяжёлые дыхания смешались, а тянущая боль потихоньку угасала, и она несмело вильнула бёдрами ему навстречу, без слов давая разрешение продолжить. Следующий осторожный толчок закончился тихим синхронным стоном: она - от разливающейся неги там, где недавно горело огнём, он - от понимания, что просто не может больше ждать.
        - Я хочу тебя, - уверенно прошептала Бекки, скрещивая ноги на его пояснице, - Всего тебя.
        Заккари сжал её в своих руках крепче, и ниточки контроля обрывались одна за одной, когда обоюдное стремление вылилось в нарастающий темп движений. Сердце отбивало дикий ритм, а весь мир словно померк - есть только девочка-радуга, её свет и тепло мягкого, податливого тела. Это не просто соединение всех чувств и желаний, это слияние на уровне душ, и что бы там не говорил сам Грант - она у него была.
        И она принадлежала Ребекке Чейз.
        Впившись губами в её шейку, он пытался не кричать, чувствуя, как цвета жизни словно возвращаются в пустоту в груди, вновь наполняя мир красками. Её волосы - золото, глаза - сияние изумрудов, губы - коралловые лепестки. Бекки рвалась из своих пут, растворяясь в ощущении цельности, что приносил каждый новый толчок, и новая волна эйфории приближалась к ней медленно и уверенно, смывая все остатки боли. Она искала его губы, чтобы не разлететься на куски, находя в них единственный ориентир в туманящемся мире. И находила, находила жадный язык и игривые укусы. Стон рот в рот, и Зак едва успел покинуть охваченное дрожью тело, изливаясь на плоский животик.
        Их трясло. Снова слившись в поцелуе, делились общим пиком своего удовольствия, понемногу приходя в себя после произошедшего. Такого не мог ждать никто из них: что отстраниться окажется невозможно даже, когда напряжение, наконец, найдёт свой выход. Видимо, скользящим по коже искрам не суждено погаснуть.
        Уже было почти утро, когда они уснули. Бекки - в его крепких руках, прижимаясь спиной к твёрдой груди и улыбаясь абсолютно счастливой улыбкой. А Заккари долго пытался привыкнуть к этому: что не хочется уйти, что он готов держать её в объятиях хоть всю ночь, охраняя сон своей девочки-радуги. Он никогда ещё не спал с кем-то в прямом понимании этого выражения. Слушая её мерное, уставшее дыхание, вдыхая аромат яблок от спутанных белокурых волос, на краю уплывающего сознания прошептал, соглашаясь со странным словом:
        - Amante…
        И даже если бы Ребекка могла это слышать, она все равно не знала итальянского.
        11. Ябеды
        Понять, где сон, а где явь, Бекки удалось не сразу. Сначала в запутанные картинки перед глазами просочился тонкий аромат свежесваренного кофе, а приоткрыв веки, она увидела на тумбочке поднос с дымящейся чашкой и парой круассанов. Моргнув, чтобы сбросить остатки сна, девушка перевернулась на спину и внезапно слишком остро осознала, что в постели находится одна. Стало жутко тоскливо, но ровно до момента, пока где-то неподалёку не раздался чуть насмешливый голос, сразу заставляя вспомнить о том, как его может искажать хрипотца.
        - Доброе утро, засоня, - улыбнувшись, Заккари отбросил на стул вчерашний пиджак, который пытался свернуть в свой багаж, и подошёл к кровати. На нём уже была свежая голубая рубашка и брюки, что явно говорило: встал он давно, - Я думал, тебя придётся будить. Уже почти полдень.
        - Доброе утро, - просияла она в ответ, и тоску тут же сменило понимание, что Грант с просто хотел дать ей выспаться. Волна нежности прокатилась до самых кончиков пальцев. С наслаждением потянувшись и почувствовав приятную усталость в мышцах, Бекки попыталась сесть, и одеяло соскользнуло с груди, напоминая, что она по-прежнему совершенно голая. Тихо ойкнув и покраснев (видимо, способность смущаться она не утратила вместе с невинностью), девушка тут же подхватила вредную ткань, натягивая повыше. Значит, ей не приснилось. Всё это было на самом деле. При свете дня казалось, что прошлая ночь не более, чем разыгравшееся воображение.
        Жест не остался незамеченным. Тяжко вздохнув, Зак подошел к кровати и осторожно присел на самый край, пытаясь поймать немного потерянный взгляд Бекки и понять, что у неё на уме.
        - Жалеешь?
        Он не хотел слышать подтверждения. Искренне считая все произошедшее едва ли не самым прекрасным, что с ним случалось, Грант ужасно боялся сейчас узнать, что сама девушка считает эту ночь ошибкой, которой не суждено повториться.
        Нахмурившись, Бекки почувствовала неприятный укол в груди: неужели он не хотел этого? Нет. Не может быть. Собравшись с духом, свистящим шёпотом выпалила:
        - А ты?
        - Должен был. Но проснувшись рядом с тобой, я понял, что… счастлив? - слово прозвучало тихо и неуверенно, но другого определения не нашлось. Видеть, как утром солнечные лучи играли в золотистых прядях, как спокойно и умиротворенно её светлое личико, ощущать тепло тела, которое так грело, что холод в груди, казалось, совсем растворился. В этом, почему-то, и оказалось далёкое и недоступное понятие искреннего счастья.
        - Зак…
        Снова засверкав широкой улыбкой, Бекки уже без сомнений подалась вперёд, наплевав на вновь упавшее одеяло. Пользуясь тем, что Грант в рубашке, притянула его за плечи, тут же получая его горячие ладони на талию, от которых тело привычно бросило в жар. Поцелуй был неспешным, полным невысказанной нежности, заставляющей сердце трепетать от восторга. Пальцы Зака впились в бархатистую кожу чуть сильней, осторожно отодвигая девушку от себя:
        - Малышка, если ты не прекратишь, мы точно никуда не поедем, - с нескрываемым сожалением прошептал он, едва заставив себя разомкнуть поцелуй.
        - Да. Прости, надо собираться, ты прав, - говорит одно, а делает другое, робко скользя губами вдоль скулы, к родинкам.
        - А ты, оказывается, коварная, - с лёгким восхищением Зак мягко отстранился, выпуская её из своих рук, - Одевайся и завтракай, девочка-радуга. Я пока рассчитаюсь с администратором, - чуть усмехнувшись покрывшимся румянцем щекам, он встал с кровати и решительно направился к двери, пока она не победила и не затащила его обратно. Им правда, уже совершенно некогда медлить, как бы не хотелось.
        Бросил напоследок хитрый взгляд на белокурое чудо в своей постели и маленькую синеватую отметину у неё прямо над сердцем. И пообещал себе, что теперь, совершенно определённо, не отдаст её никому.
        ***
        Вернуться в Клифтон оказалось грустно: словно закончился праздник, и впереди снова суровые будни. Но Бекки радовало хотя бы заверение Заккари, что они встретятся, как только он сможет вырваться. У него впереди был разговор с отцом, и после всего увиденного Большой Змей вызывал у девушки настоящий ужас и даже легкое отвращение.
        Прощальный поцелуй ещё горел терпким послевкусием на губах, когда она зашла в родной дворик. Ощущая себя словно другим человеком, более сильным и решительным. Каникулы в Орландо не прошли даром. Главный урок она усвоила: под лежачий камень вода не течет, если что-то хочешь - надо действовать. Дом встретил Ребекку какой-то напряжённой тишиной, и она немного нервно дёрнулась, пристраивая свою сумку справа от двери. Пройдя в гостиную, ещё больше убедилась в предположении, что что-то не так: отец с хмурым видом уткнулся в газету, а бабушка смерила вошедшую откровенно неприязненным взглядом.
        - Привет, ба, - сделав вид, что ничего не заметила, Бекки подошла к сидящему на диване Гарри и легко чмокнула его в щёку: здороваться вслух с глухим было не принято, - Как вы тут без меня?
        - Прекрати, Ребекка! - одёрнула её Сара, складывая руки на груди, - Лучше скажи, и давно ты нам врешь?
        Холодок пробежал вдоль позвоночника, и Бекки с огромным трудом заставила себя сохранять непринуждённый вид, словно претензия не имеет оснований. Хотя, их было более чем предостаточно - она обманывала родных не первый месяц, ведь они никогда бы не одобрили работу в клубе. Так что, пришлось с деланным оскорблением на личике уточнить:
        - Бабуль, что ты имеешь ввиду?
        - Ты и сама знаешь! Уехала почти на два дня, а я, дура, поверила твоим россказням про родственников Торнов…
        Сара всплеснула руками, и голубые глаза в окружении лучиков-морщинок подозрительно заблестели, заставляя Бекки остро ощутить давящее грудь чувство вины. Отец оторвался от газеты, заметив немой для него скандал и вопросительно поднял бровь.
        - Мама, прекрати, - подал он вдруг голос, - Она взрослая девушка, и если даже провела несколько дней с парнем, это совершенно не конец света, - неожиданное заступничество и порадовало, и насторожило: откуда они знают, с кем уезжала их воспитанница…
        - Не конец? Не конец, Гарри? - лёгкие истеричные нотки прорезались в голосе бабушки, когда она начала чётче выговаривать слова, чтобы сын мог читать по губам, - Это был Грант! Змей затащил нашу девочку не пойми во что! Нашу малышку, пресвятая дева Мария, соблазнил этот выродок…
        - Так, во-первых, откуда вы знаете, с кем я была? - начала медленно закипать Бекки, уже откровенно раздражённая этими причитаниями. Хорошо, хоть не назвала её Евой, а Зака - дьяволом в змеиной шкуре с запретным плодом в зубах, - А во-вторых, ты его совсем не знаешь. Не суди о людях по их родословной.
        - Да при чём тут родословная, девочка моя?! Ты бы слышала, что о нём говорят мои знакомые прихожанки, это же кошмар! Преступник, проходимец и развратник, как и его папаша. Вот Артур, между прочим, честный мальчик, обходительный, заботливый - я бы и слова не сказала, если бы ты уехала с ним! - последняя фраза подтвердила смутные догадки Ребекки о источнике, сдавшем её бабушке. А проходимец тут явно не Зак. Видимо, Арти решил играть грязно.
        - Мне плевать, какой там Артур хороший и сколько раз в день он молится, - с возрастающей в геометрической прогрессии злостью прошипела Бекки, уставшая от этих пустых обвинений во всех смертных грехах. Заключительный аргумент в защиту Гранта вырвался абсолютно бездумно, - Я люблю Зака.
        Сказала и сама потрясённо открыла ротик, осознавая это. Что, серьёзно? Вот так просто? Пальчики затряслись от волнения, а метка на груди начала ощущаться неожиданно чётко, распространяя тёплую волну по коже, как невидимую поддержку.
        - Ребекка… - бабушка покачала головой с тяжёлым старческим вздохом, - Ты сама-то его знаешь? Я не потерплю, чтобы ты губила свою жизнь и девичью честь с таким безбожником!
        - Тогда ты немного опоздала! - выпалила Бекки и, развернувшись, чтобы не видеть застывшего на родном лице ужаса, громко стуча туфлями по деревянному полу, направилась к двери. Находиться в этой душной комнате, рядом с женщиной, не понимающей и грамма тех чувств, что полыхали внутри внучки, было невыносимо.
        - Бекки! - раздался ей вслед голос отца, но она уже не слышала, оглушённая своим пульсом. Обида клокотала под рёбрами, настойчиво требуя хоть какого-то выхода, и девушка с силой хлопнула калиткой, пулей вылетая с покрытого зеленью дворика.
        Какого чёрта?! Какого чёрта Арти решил вмешаться, какого чёрта бабушка судит о Заккари по каким-то глупым слухам и оглядываясь на его семью… Глаза защипало, и Бекки моргнула несколько раз, ощущая неожиданную влагу. Ноги несли по знакомой с раннего детства улице, и она не знала, куда её приведёт. Все, что хотела в этот момент - оказаться подальше от дома, в котором не считаются с её мнением и её словами.
        Слова… Прозвучавшие вслух в порыве гнева и желания защитить Зака от нападок и клеветы, теперь они ощущались чётко, медленно доходя до сознания. Признание, что он давно перешагнул черту в её сознании между дружбой и любовью (если их отношения вообще хоть когда-то можно было назвать дружбой). Да, возможно, бабушка права, и Бекки не знает о Гранте и десятой части того, о чём судачат в городе. Но она знала гораздо более важные вещи, чем список его грехов.
        Знала, какой он стойкий и решительный. Знала, что его сила, которой она имела удовольствие любоваться уже не раз, взялась из пережитых кошмаров и издевательств. Знала, что он был с ней искренним, что ни разу не обманул, а особенно - этим утром, когда сказал, что счастлив рядом с ней. Ей не нужно было большего подтверждения в том, что чувства, от которых перехватывает дыхание, взаимны. Пусть он вряд ли способен это признать и не умеет доверять людям - всё может измениться.
        Нет, бабушка говорит чушь. Бекки знала, какой человек Заккари Грант. Настоящий, не внешняя оболочка. Внутри него гораздо больше, чем даже он сам пытается ей внушить.
        За всеми этими мыслями, сменяющими друг друга в беспорядочном калейдоскопе, она не заметила, что стоит на пороге церкви. Видимо, подсознание сработало лучше затуманенного разума. Помявшись в неуверенности пару мгновений, Бекки глубоко вдохнула и всё-таки вошла внутрь.
        Сегодня, вечером субботы, в церкви было почти пусто. Две женщины на первом ряду скамеек, тихо о чём-то переговаривающихся, да неизменная вдова мистера Свенсона в чёрном платье, несмотря на жаркую погоду. Бекки раздумывала недолго, устроившись на краю последней скамьи и напряжённо всматриваясь в большой деревянный крест перед собой.
        Неужели она, и правда, совершила нечто такое, за что её душу отправят в адский котёл?
        Сколько раз за свою жизнь слышала, что близость между мужчиной и женщиной - великий грех, и имеет место быть только после венчания. Прописная истина никогда не вызывала у нее вопросов. Пока в мирную жизнь не ворвался ураган по имени Зак. Его вопрос о том, жалеет ли она, на который так и не было ответа, вновь вспыхнул в голове. И ведь сейчас, перед лицом Господа, она должна и правда, испытывать жгучий стыд и каяться в своём грехе.
        Но ничего подобного не было. Злость на Арти и бабушку медленно растворялась в том ощущении тепла и света, что разливалось по венам от воспоминаний о прошлой ночи, о его улыбке и той нежности, с которой Грант то и дело во время дороги домой сжимал её пальчики. И назвать это грязным не поворачивался язык. Напротив, одна мысль о нём приносила в душу девушки спокойствие и радость. Гораздо большую, чем от проповедей священника. Не сравнимую ни с чем.
        Вера… то, что было с ней всегда. Но разве она в том, чтобы носить нательный крест и исправно ходить в церковь? Нет. Она глубоко внутри, ты просто знаешь, что правильно, а что нет. Не потому, что так велит религия. Потому, что есть свои мерила нравственности. И Бекки с каждой секундой убеждалась: она не совершила ничего, за что ей может быть стыдно перед Богом. Она никого не обманула и не предала ожидания бабушки. Была с тем, с кем велит сердце.
        Любить - не грех, а благословение.
        ***
        В кабинете Большого Змея было немного душно и жарко, даже открытое окно не помогало проветрить помещение. Заккари второй расслабленно развалился на своём кресле, широко расставив ноги и медленно вдыхая дым сигареты с прикрытыми от наслаждения глазами. С тела ещё не сошла испарина, брюки валялись где-то под столом, а расстёгнутая рубашка едва прикрывала торс. Дыхание было сбивчивым и частым, и табачный дым не помогал восстановить ритм. Да и невозможно это рядом с так довольно улыбающейся блондинкой.
        Лилиан восседала на столе, закинув ногу на ногу и откровенно любуясь своим мужчиной. Тем, как скатилась влажная капля вдоль его груди, как растрёпаны жесткие пряди волос, которые она со стоном оттягивала минуту назад, улетая в крепких руках в долгий оргазм, последствия которого ещё заставляли немного подрагивать пальчики с тонкой дамской сигаретой.
        - Детка, лучше оденься, - с коварной ухмылочкой предупредил Зет, приоткрывая глаза, - Или окажешься в спальне, и я за себя не ручаюсь. А у нас ещё столько дел…
        Лили звонко расхохоталась, запрокинув голову так, что вьющиеся волны волос скользнули вдоль обнажённой спины. Глубоко затянувшись сладковатым дымом, ответила:
        - Дорогой, побереги сердце - ты уже не мальчик для таких марафонов, - хитрый прищур, ведь знает, что это прямой вызов. И готова к последствиям - жаждет их каждой частичкой души. Всегда будет мало, сколько бы лет не прошло.
        - Ах, так?
        Вскочив с кресла, отбрасывает окурок в пепельницу справа от Лил и тут же располагает руки по сторонам от её бёдер, упирая в стол сжатые кулаки. Взгляды встречаются, просачиваются друг в друга, говорят громче любых слов. Нет напряжения - оно схлынуло только что, горячей лавой вдоль соприкасающихся тел - только безграничное доверие и счастье обладания. А ведь они планировали заняться графиком поставок, но вместо этого не в первый раз использовали стол далеко не по назначению. Зет накрывает припухшие от поцелуев губы, вновь впитывая их вкус и дыша своей малышкой Лил, дурманящей, как наркотик.
        Где-то далеко за стенами кабинета хлопает входная дверь, разрушая все планы. С тяжелым вздохом Зет выпутывается из уже взлетевших на шею рук и отстраняется:
        - Зак вернулся. Одевайся, надо нам поболтать о вчерашнем.
        - С чего ты взял, что это он? - недовольно протянула Лили, послушно соскальзывая со стола.
        - Только мой сын считает, что может в этом доме хлопать дверьми.
        Аргумент был железным, и больше возражений не последовало. Пока Лили собирала разбросанные по полу бельё, юбку и остатки пострадавшей блузки, Зет натянул брюки и вышел в холл, представая перед Заком в громкоговорящем взъерошенном виде. Сын на это только закатил глаза: он давно привык к подобным выходкам.
        - Как погодка в Орландо? - не торопясь, застёгивал старший Грант рубашку, с лёгким недоумением оценивая слишком сияющий вид отпрыска. Он что, улыбается? Попытавшись припомнить, когда видел подобное задумчиво-мечтательное выражение на лице Зака, Зет даже растерялся: не было таких воспоминаний.
        - Жарковато для июня. И ты зря послал меня к Элио, он не при чём, - спешно отчитался Зак, уже мечтая вернуться в дом матери и принять душ после долгой дороги. Тем более, мешать отцу приятно проводить время очень не хотелось.
        - Уже знаю, - отмахнулся тот, кивая в сторону столовой, - Идём, есть разговор. И мне надо выпить.
        Зак послушно поплёлся за ним, на ходу подмечая, что на воротнике рубашки алая помада - он даже оттенок знал, самый ненавистный. Понимая, что без самой мадам Стоун не обойдётся, спросил:
        - Лилиан присоединится?
        - Позже, - усмехнувшись, Заккари второй подошёл к буфету в большой столовой и, чуть посомневавшись, остановил выбор на пузатой бутылке с бурбоном, - Будешь?
        Получив отрицательный кивок, налил себе отливающей янтарём в гранях стакана жидкости и с тяжким вздохом начал рассказ:
        - Знаю, что ребятки Эллиота не при чем. В пятницу Мароне выловил из Гринвотер ещё один труп, и он не из группы, которая сцепилась с мафией.
        Нахмурившись, Зак развернул к себе от стола резной деревянный стул с изогнутой спинкой и сел, складывая руки на груди. Что ж, поездка была пустой тратой времени, как он и предполагал изначально. Хотя… Нет, всё-таки она далеко не бесполезна.
        - Дай угадаю, перерезанное горло и записка в кармане?
        - Именно. Но на этот раз сработано было не так чисто, - Зет залпом опрокинул в себя бурбон и поморщился, - Шериф сказал, трупу уже сутки. Я отправил Фила прошерстить всех местных, кто мог быть на реке в ту ночь, и он нашел одного рыбака, удачно присевшего с удочкой и бутылкой подальше от любопытных глаз.
        - Отлично. Что известно?
        - Еще даже не стемнело, когда к противоположному берегу подъехал чёрный Бьюик, из него вышло два парня. Дедуля не видел лиц, только тени. Они вытащили из багажника мешок и бросили его в реку, как на помойку. Сразу уехали, а наш свидетель залпом допил свое пойло и смылся, пока не отправился следом за трупом.
        Зак призадумался. Город маленький, машин в нем не так много. Чёрный Бьюик - это уже зацепка, и не слабая. Можно попросить Мароне предоставить списки автовладельцев, раздать ребятам приказ прочёсывать все дворы в поисках злополучной кареты смерти… Запоздало понял, что эти очевидные варианты отец уже явно пустил в ход.
        - Я так понимаю, пока глухо?
        Зет только пожал плечами и плеснул себе ещё половину бокала бурбона:
        - Как в очке у черножопого. В Клифтоне официально всего три Бьюика, и среди них ни одного подходящего. Будем искать дальше, но тебе пока лучше не выходить из дома без ствола. А лучше - вообще лечь на матрас и не высовываться. Или следующий труп в Гринвотер может оказаться твоим, - он никогда бы не сказал этого вслух, но беспокойство за сына жгло всё сильней. Лишиться своего главного творения, своей гордости - для Большого Змея было бы хуже смерти. Равноценно он мог волноваться только за малышку Лили. Но та никогда не боялась прикрывать его спину и всегда рвалась в бой с безрассудством, несвойственным её годам.
        - Обсуждаете машины, мальчики? - словно поняв, что вновь заняла все мысли Зета, Лили появилась в столовой в наспех накинутом простом синем платье до колена, - Привет, Зак. В Орландо было весело, как я посмотрю? - с хитрым прищуром протянула она, поселяя в груди Гранта-младшего лёгкую тревогу. Такой довольной эта особа могла быть только, если задумала очередную гадость в его сторону. И он не ошибся, - Как твоя очаровашка-спутница?
        Резко выпрямившись на стуле, он пытался прочесть на ненавистном лице хоть что-то о её намерениях, но оно лишь сияло торжеством. Рука с украшенными кольцами пальчиками по-хозяйски легла на плечо Зета, словно крича о том, кто теперь хозяйка положения.
        - Какая спутница? - заинтересовался отец, - Ты брал с собой Джессику или кого-то из девчонок Бакстер?
        - О, нет, дорогой, - хмыкнула Лили, не сводя горящего жаждой мести взгляда с Заккари. Он сглотнул, почувствовав выступивший на лбу пот, а руки сжались в кулаки от прокатившего по венам ледяного ужаса.
        «Нет. Не делай этого. Женщина, ты не представляешь, о ком идёт речь!»
        - Одна птичка из тех, что у нас караулят соседей в Орландо, напела интересный рассказ, - продолжала Стоун, явно упиваясь видом кусающего губы юного врага. Она отчаянно хотела отплатить ему за то, что он заставил отца вспомнить о самом отвратительном эпизоде её жизни. Что снова всплыл разговор об оставленной для её же блага девчонке, при мысли о которой Лили крутило от чувства вины. Но тогда не было другого выхода, - Оказывается, Зак был у итальяшек не просто с какой-то шлюшкой из эскорта, это была отмеченная его символом Змейка. Всё бы ничего, если бы среди нас не было блондинок, кроме меня.
        - Это ничего не значило, браслет был только для плана, - чёрт, слишком торопливая ложь, чтобы обмануть Большого Змея. Чувствуя, как покрывается шея красными пятнами от сдерживаемой злости на языкастую суку, он зажмурился, лишь бы не сказать лишнего слова.
        - Как интересно, - Зет глотнул из бокала, напряжённо всматриваясь в лицо сына. Теперь причина его радости стала ему очевидна. Что ж, когда-то это должно было случиться. Раздражало только, что он узнал об этом таким образом, - Раз ты заявил о её принадлежности Змеям, я просто обязан с ней познакомиться.
        - Нет!
        Зак вскочил со стула, тяжело дыша от скручивающего нервы страха. Тащить в это болото Бекки, которая почти наверняка узнает в Лили свою мать и неизвестно, как отреагирует - да ни за что. Перетрясти все грязное бельё восемнадцатилетней давности, подвергнуть свою девочку такому испытанию… Нет, нет, и ещё раз нет. Попытавшись собрать в кучу разлетающиеся в панике мысли, Зак глубоко вдохнул и попытался сыграть полное безразличие:
        - Я имею в виду, что это просто девчонка. Одна… одна из шлюшек Дайяны. Я забрал у неё браслет, как только мы пробрались к Элио на аудиенцию, - ложь звучала фальшиво, и даже сам он это осознавал. Тем более, подлившая масла в огонь Лили не дала и шанса на оправдание:
        - А мой информатор сказал, что вы вышли из казино в обнимочку, как самая сладкая парочка. И мы же недавно допрашивали девушек из борделя - я не помню ни одной блондинки, подходящей под описание. Как нехорошо обманывать отца, Зак, - в притворном осуждении цокнув языком, она смерила его взглядом победительницы.
        - Какого хрена, Зак? - откровенно устав от развернувшегося представления, Зет поставил бокал на стол с оглушающим стуком, - Если это шлюха - не смей отмечать её нашими знаками. Если она для тебя важна - я же не зверь какой-то. Приводи, познакомь, я буду только рад за тебя.
        «Пока не узнаешь, чья она дочь. И не захочешь принять в Змеи» - мрачно подумалось младшему Гранту.
        - Это совершенно лишнее, отец. Нам и так есть, чем заняться. Искать машину, искать убийцу…
        Попытка перевести тему не увенчалась успехом. Нахмурившись, Большой Змей сделал шаг вперёд, вставая к сыну почти вплотную. Так, что того обдало запахом алкоголя и отвратительных сладких духов стервы Лили Стоун. Противостояние взглядов было не долгим, потому как можно пытаться отвертеться и отрицать, но приказ отца есть приказ.
        - Ты ставишь на девчонке клеймо Змей. Значит, она принадлежит нам. И ты приведёшь её ко мне. Разговор закончен.
        Дёрнувшись, как от пощёчины, Зак едва не зашипел от отчаяния. Ловушка Лили захлопнулась, и отступать теперь некуда. Глупая женщина сама вырыла яму, в которой они все сварятся живьем.
        12. День, который ты запомнишь
        Шестое июня 1955 года выдалось очень жарким понедельником. Солнце просто бесновалось, выплёскивая всё тепло после достаточно промозглой весны. Сквер Рузвельта не мог вместить всех горожан, желающих посетить ежегодное большое мероприятие: день основания Клифтона, а потому оно проходило в центральном парке за зданием мэрии.
        Суета началась с раннего утра. Между аттракционами для детей наставили ларьки с мороженым и напитками, рабочие сколотили из грубых щитов небольшую деревянную сцену и притащили оборудование. А вот чего Ребекка не ожидала: приглашения от мэра Мендрейка (по совместительству - отца Ральфа) выступить сегодня с парочкой песен, да еще и за неплохую плату. Отказываться мысли даже не возникло, хоть настроения особо и не было.
        А откуда ему взяться? Все воскресенье Бекки просидела дома, в своей комнате, с хмурым видом составляя конспекты для уроков на неделю и приводя в должный вид костюмы. Отказалась идти в церковь, чем вызвала ещё большее напряжение в отношениях с бабушкой. Отец, на удивление, принял новость о невесть откуда взявшемся ухажере достаточно спокойно, даже изъявил желание познакомиться. А вот Сара Чейз всем своим видом демонстрировала неодобрение и осуждение выбора внучки. В результате сегодняшним ясным утром за завтраком Бекки, откровенно устав от бойкота со стороны родного человека, пообещала во что бы то ни стало изменить её предвзятое мнение.
        Но даже не отношения с родными были причиной грусти. А давящая грудь тоска, от которой хотелось выть, как волку на луну. Сорок три часа и двадцать восемь минут без тёмно-зелёных глаз с радужкой цвета охры. Без его ласковой улыбки и без настойчивых губ, от мыслей о которых начиналась щекотка в животе. Всё, что она получила за вчерашний день: закинутую в почтовый ящик записку тем же аккуратным ровным почерком: «Прости, малышка. Срочные дела. Уже скучаю без тебя». Бекки даже удивилась: раз проезжал мимо, так почему не зашёл в дом? Но тут же поняла, что бумажка была подброшена не руками Заккари, а, вероятно, кем-то из его подручных. Что ж, он не забыл о ней, тупо воспользовавшись, как не уставала вторые сутки верещать бабуля. Уже хорошо.
        К полудню народа в парке становилось все больше, и после традиционного поздравления Мартина Мендрейка началось представление. Лайла, узнав, что Бекки в списке артистов, по секрету ей сообщила, что это просьба посетителей клуба «Полночь», причём именно чернокожих, лично к мэру. Уж очень запала в душу девушка, не боящаяся петь на злободневные темы. Потому и первую песню Ребекка выбрала из репертуара восходящей чернокожей звезды Перл Бейли, хоть и тональность была несколько чужда её тонкому голоску. В композиции не было провокации, а весь внешний вид Чейз сегодня был просто кричаще милым: ни к чему скандал на таком мероприятии. Лёгкое белое платье в крупный красный горох с расклешённой юбкой, завязанная на белокурых волосах бантом алая лента и блестящие лаковые туфельки.
        Стоящая в первом ряду зрителей вместе с отцом бабушка только покачала головой, видимо, потихоньку смиряясь с очередной выходкой внучки. Бекки пела, пританцовывая и заводя публику пуститься в пляс вслед за ней в этот солнечный летний день. Улыбалась и заигрывала, то поводя плечиком, то притопывая каблучком - что поделаешь, это сегодняшний образ Рейны Стоун. А сама по привычке рассматривала лица, ища то самое, единственно желанное.
        Вот ей с сияющим, полным гордости видом улыбается отец, поднимая вверх большой палец тайком, чтобы не увидела скептично хмурящаяся Сара. Даже не может слышать голоса дочери, но один её задорный вид и факт, что она приглашена на такое мероприятие, для него уже настоящий комплимент. Смотреть на него немного грустно, понимая, что Гарри не суждено насладиться выступлением в полной мере, а потому Бекки отводит взгляд, чтобы не сбивать настрой и не начать фальшивить.
        Чуть поодаль замечает более позитивную картину: Лайла, нарядившаяся в симпатичное бежевое платьишко, стояла под ручку с Ральфом. Тот, похоже, на артистку внимания обратить был не способен: его забирала девушка рядом. В её тонкой ручке была зажата палочка с большим засахаренным яблоком в кленовом сиропе, от которого Мендрейк то и дело норовил откусить. Подмигнув подруге, Лайла, наконец, позволила ему это сделать, а сама впилась в сладкое лакомство с другой стороны, встречаясь с Ральфом взглядом. Бекки не нужно было большего доказательства того, что дела у них идут отлично, а судя по тому, что в следующую секунду яблоко упало на землю, а молодые люди сплелись в тесных объятиях - Лайла с ним, действительно, счастлива. Лёгкий укол зависти стал для Чейз неожиданностью: как бы она хотела также, наплевав на публику, стоять и наслаждаться обществом Заккари.
        Артур мрачно взирал на развернувшееся перед ним действо, сидя на дальней от сцены скамейке. Бекки не стала на нём задерживать взгляд: она еще не отошла от его подлого поступка, а потому на сегодняшнее приветствие ответила молчанием, чтобы не начать вываливать на парня все, что о нем думает. Они поговорят. Позже. Когда она будет готова выносить его вид, не испытывая желания расцарапать старому другу лицо.
        Композиция закончилась, и Бекки, словив бурные аплодисменты, тут же начала следующую, ещё более живую и весёлую.
        Bah-bah, botch-a-me, bambino
        Bah-bah-bo, bo, boca piccolino
        When you kiss me and I'm a-kissa you
        Tra la la la la la la la la loo
        Смысла в ней не было никакого, но народ встретил музыку с воодушевлением. Уж очень заразительна крутящаяся на деревянном помосте исполнительница, одной ручкой сжимающая микрофон, а второй прищёлкивающая пальчиками. Лайла и Ральф не удержались и начали танцевать, каблучки девушки проваливались в прогретую солнышком землю, и Мендрейк, приподняв её за талию, поставил бойкую спутницу на свои ботинки, не боясь испортить дорогую кожу. Лайла засмеялась, обвивая его шею и излучая собой ауру полнейшей радости.
        Bee-oo, bye-oh, bee-oo, boo
        Won't you botch-a-, botch-a-me?
        Bee-oo, bye-oh, bee-oo, boo
        When you botch-a-me, I a-botcha you and ev'rything goes crazy
        В рядах зрителей началось лёгкое шевеление, и вперёд вышла до замирающего сердца знакомая худощавая фигура. Поймав искрящийся взгляд зелёных глаз, артистка едва не начала подпрыгивать на месте. Пришел. Он пришел. Как всегда, самый преданный ценитель голоса Рейны, на своём месте. В своих бежевых брюках со свободно висящими подтяжками, белой рубашке с непременно длинным рукавом и небрежно расстёгнутым воротом. Та самая - почему-то Бекки и не сомневалась, что одну из пуговиц пришивала своими руками. Сохранять сосредоточенность стало ещё сложней, когда Заккари обезоруживающе улыбнулся, заставив сопрано певицы буквально звенеть от напряжения. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не бросить на сцену микрофон и не броситься в его руки сейчас же, не медля больше ни мгновения. Сорок три часа и сорок пять минут. Она готова взлететь от желания коснуться его губ, но вместо этого поёт адресованные ему слова:
        Bee-oo, bye-oh, bee-oo, boo
        When you botch-a-me, I a-botcha you
        C'mon a-you, kissa me, eh?!
        Заккари криво усмехнулся: конечно, он понял. Даже в глупой песенке, призванной лишь развлечь скопившуюся в парке аттракционов публику, она умудряется вставить что-то своё, личное. Невероятная девушка с потрясающей харизмой, излучающая энергию и свет ярче, чем сегодняшнее солнце. Он не планировал сейчас здесь быть: у него была важная задача, организовать Змей на поиски злополучного Бьюика. Вчера Зак ездил в соседний Ворчестер, проверить у местного шерифа списки зарегистрированных машин, и снова лишь потратил время: там вовсе не было ни одной нужной марки. Но сегодня с утра отец снова напомнил, что жаждет встречи с Ребеккой, и Гранту пришлось сдаться. Тем более, самого уже нещадно глодало желание увидеть её. Он заметил, что с каждой минутой, что проводил не рядом с ней, становился все раздражительней. Чуть не дал по морде шерифу Ворчестера, когда тот начал противиться взятке. Грубо рявкнул на паренька на автозаправке: Заку казалось, что тот специально не торопится.
        Но сейчас, вновь любуясь девочкой-радугой, он мог лишь улыбаться и всей душой жаждать окончания песни. Словно услышав его негласную мольбу, Бекки завершила исполнение лёгким реверансом - традиционным. Она даже не дослушала адресованные ей аплодисменты, торопливо пихнула микрофон в стойку и метнулась за кулисы, чтобы как можно скорей оказаться вне поля зрения бабушки и отца.
        Заккари оказался проворней. На последних отзвучавших аккордах рванув за сцену, он дышал своим нетерпением. Слишком долго ждал. Слишком сильно желал послать все к чёрту и просто впитывать в себя ауру своей девочки, без которой жизнь лишалась всяких красок. Она уже спускалась по ступенькам помоста, скрытая от любопытных глаз, когда Грант, не выдержав, подхватил хрупкую фигурку за талию, вынуждая упасть в его руки.
        - Зак…
        Бекки не могла остановить затрепетавший до боли в рёбрах пульс и обняла его за плечи, жадно ловя каждый вздох. Заккари же не хотелось говорить: чувствуя, словно в груди с громким щелчком что-то встало на место, он впился в розовые губки долгим поцелуем, наплевав на помаду. Сжимая пальцами тут же податливо прильнувшее тело, притянул её еще ближе, впитывая каждой клеточкой аромат печёных яблок и корицы, любимый карамельный вкус на языке, пестрящий, как фейерверк. Знал, что уже лишнее, но не мог заставить себя оторваться, погружаясь все глубже в плен своего безумного наваждения по имени Ребекка.
        Она ощущала его жар, тут же охватывающий и её, передающийся заразной болезнью, от которой нет лекарства. Лёгкие ныли от нехватки кислорода: снова забыла дышать, отвечая на каждое касание его языка со всем возможным пылом, копившемся почти два дня. Зак слегка прикусил её нижнюю губу, немного отрезвляя и напоминая, где они находятся - и что в любой момент станут достоянием общественности Клифтона. Бекки даже немного обиженно и тоненько заскулила, когда Грант мягко отстранился, не выпуская, впрочем, её из своих рук, по-хозяйски обвивающих затянутую красным пояском талию.
        - Я тоже скучал, малышка, - Зак улыбнулся её протесту и обнял ещё крепче, выдавливая остатки воздуха из груди - да он и не нужен, потому как Бекки дышала уже таким привычным запахом из смеси табака и цитрусового одеколона.
        - Я так ждала, - пользуясь моментом, она осторожно коснулась губами его шеи, тут же почувствовав проступившие на коже мурашки. Он не пытался оттолкнуть - а значит, действительно, все его проблемы лишь в касании руками, - Думала о тебе каждую минуту.
        Сейчас такие откровения уже не кажутся чем-то шокирующим и неправильным. Бекки не могла сдержать улыбки, а в душе словно распускались пышные яркие пионы - потрясающее ощущение цельности, нужности. Ради этого стоило ждать.
        - Сегодня я весь твой, - прикрыв глаза от удовольствия, Зак бездумно давал такие обещания, которые придётся выполнять, - И никуда не отпущу. Так долго, как только ты позволишь.
        - Я бы с радостью позволила тебе забрать меня хоть до утра, - тяжко вздохнула Бекки, понимая, что теперь таким встречам будут постоянно вставляться палки в колёса, - Но у меня большая проблема с родными.
        Заккари чуть нахмурился и поймал погрустневший взгляд, от которого сердце сделало причудливый кульбит. Ему и так нужно сегодня подготовить её к тяжёлой встрече, которую не избежать. А теперь еще и со стороны Чейзов предвидятся неприятности?
        - Дай угадаю: вскрылась ложь с выступлением в Орландо?
        - Хуже, - поражаясь его проницательности, начала каяться Бекки, - Артур, не знаю, помнишь ли ты его, это бармен из клуба, рассказал про нас бабушке. Без понятия, какого чёрта он полез в это, но она объявила мне бойкот за то, что я связалась…
        Она запнулась, не желая озвучивать все глупости, которых натерпелась за выходные. А Заккари стиснул зубы, прекрасно понимая, что именно могла подумать о нём обычная горожанка, наслушавшаяся бредней (хотя, признать стоило: не у всех слухов не было оснований). А вот подставы со стороны рыжего хрена он точно не ожидал: видимо, уязвлённое самолюбие у него оказалось непомерно раздутым. Грязное поведение, не достойное ни настоящего соперника, ни взрослого мужчины.
        - Этого Артура надо бросить на съедение крысам в подвале вашего клуба.
        - Нет! - искренне испугалась Бекки, мотая головой и рассыпая по плечикам светлые кудряшки, - Обещай, что ничего ему не сделаешь, хорошо? Я сама разберусь, - храбро вздёрнув подбородок, гордо провозгласила она, вызывая у Гранта лишь умиление. Но после поездки в Орландо он ни секунды не сомневался, что эта девушка решительней даже его отца, который вот уже хренову тучу лет не может сделать своей мадам официального предложения.
        - Как скажешь, - легко согласился он, в глубине души всё-таки мечтая отрезать рыжему ублюдку длинный язык, - Но вот с бабушкой ты сама точно не справишься, тут нужно вырвать заразу в виде предубеждений. Не зная меня лично, она никогда не поверит, что я не представляю для внучки угрозы.
        - И что ты предлагаешь, познакомить вас? - потрясённо открыла ротик Ребекка, пытаясь представить, как это должно происходить. И как уберечь Зака от громких возгласов вроде «ирод, совративший невинную девочку!». На мгновение перед глазами встала картинка, как Сара хлещет его своей клетчатой сумкой по голове, и нервный смешок вырвался из груди Бекки.
        - Я вполне серьёзно, малышка. Тебе нужно помириться с родными, а мне - отпросить тебя до самой ночи, как минимум. Так что, пошли, я знаю, что они наверняка тут сегодня, - ход был прекрасный, одним махом решить все проблемы. Кроме того, после этого не будет сложности уговорить Бекки прийти знакомиться с его семьёй, так сказать, в ответ. Решительно взяв её тёплую ручку в свою большую ладонь, он ободряюще улыбнулся панике в золотистых глазках, - Я буду сама галантность, обещаю.
        ***
        - Добрый день, миссис Чейз. Приятно, наконец-то, познакомиться, после всех рассказов Бекки, - бархатным голосом Заккари изо всех сил пытался обаять явно чувствующую себя жутко неуютно голубоглазую старушку. Если у него и были таланты манипулятора, сейчас их пришлось включить на максимальный уровень.
        - Не могу похвастаться тем же: она молчала, как партизан, что у нее есть молодой человек. Надеюсь, гадостей обо мне не говорила? - бросив грозный предупреждающий взгляд на неуверенно переминающуюся с ноги на ногу внучку, Сара сложила руки на груди. Эта встреча была очень неожиданной, как и робкое дрожащее «Разрешите представить, Заккари Грант» из побелевших губ Бекки. Но признать пришлось: представший перед ней парень был хорош, как ожившая картинка. Ещё и улыбался совершенно искреннее… Неужели, и правда, слухи преувеличены?
        - Что вы, только самое лучшее. Например, о ваших восхитительных розах.
        Попадание было прицельным: всё-таки пригодилась природная наблюдательность при визите к Чейзам. Лицо Сары чуть смягчилось, даже пара морщинок на лбу разгладились. Скрывая тихое торжество внутри, Зак решился на следующий шаг: осторожным целомудренным жестом пристроил ладонь на талию Бекки, сразу ощутив ее дрожь. Малышка явно волновалась больше всех из присутствующих, тихо недоумевая, как Зак быстро сумел подобрать ниточки к сердцу бабушки.
        Видимо, слабость к Грантам у их семейства передаётся по наследству.
        - Что ж, скоро самый сезон, надеюсь, ярмарка цветов в этом году пройдет также удачно, как в прошлом, - было видно, что о любимом увлечении Саре говорить приятно, а самое главное: отвлекает от лишних вопросов.
        - Прекрати, мам: вряд ли ему интересно это слушать, - одёрнул Гарри, уже понимая, как она может долго разливаться в своей любви к садоводству, - Рад познакомиться, Заккари. Можешь звать меня просто Гарри, - он протянул Гранту руку и тут же получил крепкое мужское пожатие в ответ.
        - Для меня честь, сэр, узнать лично почётного ветерана боевых действий, - кивнул он, - А Бекки, и правда, похожа на вас, - тут уже было немного лукавства: если бы Ребекка видела мать, она бы поняла, чьей копией является. И что блондинка она не в отца, хоть цвет глаз у нее явно от Гарри. До этого момента Грант немного сомневался, родная ли кровь воспитывала её, или Лилиан просто спихнула ребенка на случайного любовника. Видимо, нет.
        Поняв, что Гарри его слов не совсем разобрал, Зак немного смутился, осознав ошибку: надо говорить чётче. Но Бекки уже спешно перевела ему фразу с помощью жестов, вызвав смешок у отца:
        - Да уж, такая же упрямая и своенравная! Сущее наказание, а не девушка, так что поосторожней! - добродушная улыбка на лице Гарри подтвердила, что у него как раз никаких предрассудков не имеется.
        - Пап! - смущённо возмутилась Бекки, но желаемый эффект был уже достигнут: обстановка заметно разрядилась, и даже бабушка слабо улыбнулась.
        - Что «пап»? Восемнадцать лет уже «пап», пора бы и спихнуть тебя на кого-нибудь, - продолжал веселиться Гарри, получая от матери ощутимый тычок локтем под рёбра.
        - Пост сдал - пост принял, сэр! - подхватил Заккари, окончательно смывая все остатки напряженности и вновь поселяя румянец на щёчки Ребекки, - Надеюсь, вы не против, если я сегодня украду у вас дочь на вечер, поиграть в бридж с Ральфом и Лайлой? Обещаю вернуть её в целости и сохранности, скажем… к полуночи?
        Сара опасливо переглянулась с сыном, но тот явно и не думал возражать. Вздохнув, она признала поражение: этот парень совсем не выглядел опасным преступником, завораживая своей обаятельной улыбкой. А уж то, с каким умоляющим взглядом посмотрела на неё внучка… Видно, что он для неё важен. Весь разговор она неосознанно льнула к нему поближе, что не укрылось от проницательной миссис Чейз. Всё-таки, она любила внучку больше всего на свете, стараясь, чтобы та всегда была счастлива.
        - Что ж, проверим, насколько вы способны держать слово, Заккари. К полуночи, - смирилась она, и Бекки радостно подпрыгнула на месте, торопливо целуя её в щёку:
        - Спасибо, ба.
        ***
        Время штука капризная. Чем больше ты его хочешь укорить, тем оно медленней тащится. И наоборот: когда проводишь его с правильным человеком, мечтаешь, чтобы часы встали и прекратили отсчитывать минуты, время летит незаметно. Так было и этим днём в центральном парке Клифтона.
        Поболтав немного с Лайлой и Ральфом, чтобы те в случае вопросов подтвердили, что они все вместе сегодня планируют играть в бридж в клубе, Бекки и Зак не стали больше мешать им наслаждаться друг другом. Мендрейк проводил открыто обнимающуюся парочку понимающим взглядом, даже позволив себе шуточку, что «неспроста мы начали сотрудничать со Змеями». Грант не отреагировал: ему было откровенно плевать на общественное мнение. Чувствуя маленькую хрупкую ручку в своей ладони он вовсе забывал про злость и любые другие плохие эмоции. Им не место рядом с девочкой-радугой. Его малышкой. Его Amante, как он мысленно стал называть Бекки.
        Остаток дня пролетел слишком быстро. По окончанию концерта попрощавшись с направившимися домой Чейзами и ощутив долгожданную свободу, Бекки и Зак не могли сдержать счастливых улыбок. Грант абсолютно не умел веселиться, не понимал, что хорошего во всеобщем столпотворении и носящихся по парку с мороженым шумных детишках. И Ребекка взяла на себя смелость показать ему всю прелесть праздника. Первым делом в ход пошёл тир. И это было верное решение: именно то, что Зак воспринял с энтузиазмом. Без особого труда выбив все мишени под медленно расширяющимся взглядом Бекки, он со смехом отдал ей пневматическую винтовку:
        - Твоя очередь, детка.
        Она обхватила довольно увесистую железку с лёгким сомнением и некоторой опаской, словно ожидала, что оружие, пусть и не смертельное, её укусит. Гранта все больше веселила ситуация, в которой он увидел прекрасную возможность для новых касаний.
        - Тут нет ничего сложного. Позволишь? - он накрыл её руки своими, осторожно разжимая пальчики, - Так, смотри. Приклад упираешь в плечо. Левой рукой поддерживаешь снизу, правую на спусковой крючок, - переставляя девичьи руки, он показывал ей правильное положение.
        - Зак, я все равно не умею, - со вздохом призналась Бекки, - Мне и одной мишени не сбить.
        - Никогда не надо себя недооценивать. Все получится, - уверенно заявил Грант, вставая позади неё и, поддерживая под локти, направляя винтовку на цель, - Давай, вон та сова прямо по центру: это не так сложно.
        Ощущая спиной тепло его тела, Ребекка закусила губу от напряжения, совершенно не улавливая слов. Внизу живота отчаянно заныло, и она непроизвольно придвинулась ближе, соприкасаясь скрытыми пышной юбкой ягодицами с его бедрами. Бекки так и не стала переодеваться из сценического образа - не хотелось терять время, утекающее, как песок сквозь пальцы. И теперь пожалела, ведь тонкая ткань не создавала никаких преград для того, чтобы ощутить прокатившийся между телами жар, от которого вены плавились и обугливались. Он поднимался к груди и тут же ревущим пламенем опускался вниз, от чего ноги стали ватными и непослушными.
        - Сосредоточься. Смотри в прицел, точно на мишень. Прислушайся к своему пульсу: когда поймаешь момент между двумя ударами - стреляй, - продолжал инструктаж Заккари, чуть сильней, чем нужно, сжимая пальцы на её предплечьях. Глубоко вдохнул дурманящий аромат от светлых кудряшек, едва не простонав от связавшей горло терпкой сладости. Он понятия не имел, как продолжить этот вечер, но теперь начинал осознавать, что если не ощутит Бекки сегодня всем своим существом, то просто рассыплется на мраморную крошку, как памятник человеческой глупости.
        Момент между ударами?! Он в своём уме? Потому как сердцебиение отчаянно частило, а пытаясь поймать в фокус красный кругляшок на теле деревянной совы, девушка поняла, что видит лишь тонкие пальцы на своих локтях. Плюнув на безнадёжное дело, она нажала спуск абсолютно наобум, лишь бы прекратить эту пытку. Если бы не люди вокруг…
        Вместо совы пуля совершенно случайно прилетела в соседнюю летучую мышь, сбивая мишень с негромким хлопком. Довольно, хоть и несколько удивленно усмехнувшись, Грант отодвинулся от Бекки и полез в карман брюк за еще парой мятых долларов, кидая их на прилавок:
        - Еще десяток. Я научу тебя пользоваться оружием, мисс Чейз. И не пытайся делать вид, что вообще целилась.
        - Ну, я же не обязана выполнять все, что ты просишь, - совершенно по-детски показав ему язык, она отдала винтовку распорядителю в тире для перезарядки.
        Уже начало смеркаться, а люди потихоньку расходились по домам, когда они, закинув в машину Гранта честно выигранного плюшевого медведя, устроились на лавочке в тени деревьев. Заккари забрал с переднего сиденья свой пиджак и, не замечая протестов, накинул на открытые плечи Бекки: всё-таки вечером становилось довольно прохладно. Она ела сладкую вату, отщипывая маленькие кусочки лакомства, а он впервые за последние часы закурил, выдыхая дым в сторону от Бекки: нужно было как-то сообщить ей о готовящейся встрече с семейством Грант.
        - Тебя это совсем не смущает? - несмело поинтересовалась она, с лёгким любопытством поглядывая на проходящих мимо людей. В парке стремительно темнело.
        - Что именно?
        - Тот факт, что теперь и мои родные, и друзья, да считай что весь город думает, что ты мой… эмм…
        Зардевшись и так и не подобрав слова, она торопливо пихнула в рот комочек сахарной ваты. Не хотелось лепить никаких штампов, тем более, Зак честно её предупреждал, что ничего серьёзного не обещает. А сегодняшнее его поведение все больше убеждало девушку: он вполне способен быть ближе, чем ему кажется возможным.
        - А разве это не так? - как что-то само собой разумеющееся спросил Грант, с лёгкой улыбкой затягиваясь сигаретой и наблюдая за впавшей в некоторый ступор Бекки. Ему до жути нравилось вгонять её в краску. Сразу становилась такой взволнованной, милой девочкой.
        - Но я думала…
        Вздохнув, Зак выбросил сигарету в урну с краю лавочки и пододвинулся ближе. Уверенно взял за руку и переплёл с ней пальцы, тщательно подбирая слова, чтобы она поняла все правильно.
        - Малышка, я бы никогда так с тобой не поступил. Знаю, что пытался тебя предупредить и оградить от себя, но это лишь потому, что ты слишком для меня важна. Я не хочу причинить тебе боль, потому что, кажется, меня это раздавит сильней. Да, я понятия не имею, что со мной будет завтра: может, этот маньяк все-таки доберется до меня, и больше мы с тобой не увидимся. Но сегодня, сейчас, я рядом. Я готов хоть всему миру прокричать, что ты моя. И, кстати говоря, есть кое-кто на очереди, кому пора это узнать.
        Бекки даже не дышала во время этой немного сумбурной, но так греющей сердце речи. Улыбка понемногу расцветала на её лице, а тепло от его пальцев вызывало слабость в мышцах. Нервно сглотнув, она поймала почему-то немного потемневший взгляд:
        - Я так понимаю, это кто-то важный для тебя? - осторожно поинтересовалась, выдавая первый пришедший на ум вариант, - Твоя мама?
        - Нет, - закатил глаза Зак, - У нее пока хватает ума сдерживать свое любопытство, хотя она ещё раньше меня поняла, что в моей жизни кто-то появился. Это отец и… мачеха, - поморщившись, он все же назвал её именно так, хоть Лилиан не получила заветной фамилии. Отец клялся, что женится на ней, когда она родит ему ребенка, но, видимо, судьба решила подшутить. Потому, как за все эти годы Стоун не смогла забеременеть. Что, вероятно, было еще одним поводом ненавидеть Заккари: она так и не заменила его более «удачным» наследником.
        - У тебя есть мачеха? - удивленно подняла брови Бекки, тщательно скрывая свой страх. Встретится с Большим Змеем, зная, что он творил с сыном… Она искренне боялась одного: не выдержать и надавать ему пощёчин или высказать все, что думает о подобном «воспитании».
        - На самом деле, с отцом они не женаты, но вместе уже много лет.
        Нервы начали сдавать, и Грант выпустил дрожащую руку девушки, вновь потянувшись к портсигару в кармане брюк. Зажигалка скользила в ладони, и закурить удалось лишь раза с третьего. Сколько стоит ей рассказать? Предупредить? Но тогда она откажется идти. Он бы легко пережил гнев отца и пятые погоны, чтобы оградить Бекки от этого. Но вот смысла бежать нет: Зет все равно выяснит, кто она, и притащит хоть силком. И тогда уже милого семейного ужина не выйдет. Все, на что удалось уговорить старшего Гранта, это провести встречу не в особняке, а на людях, в ресторане. Это давало хоть какой-то мизерный шанс, что скандала удастся избежать.
        - Зак, ты уверен, что хочешь этого? - на светлом личике отражалась задумчивость, и она опустила глаза, с некоторой резкостью откидывая в мусор так и недоеденную сладкую вату. Аппетит пропал совершенно, как и настроение. Да, она не может ему отказать, это было бы совершенно нечестно. Но почему-то Бекки не сомневалась, что такому человеку, как старший Грант, она не придётся по душе гораздо больше, чем Заккари набожной бабуле. Абсолютно обратная ситуация.
        Хочет?! Да если бы у него был выбор, Зак бы не допустил этой встречи вообще никогда. Лгать было противно, а потому молчание прерывалось лишь глубокими вдохами сизого дыма. Поняв, что делает только хуже, он докурил сигарету и, дав себе мысленный пинок, заставил голову работать.
        - Хэй, тебе совершенно не о чем волноваться. Я буду рядом, и всё пройдет хорошо, - пытался он заверить то ли её, то ли себя. Бекки робко кивнула, но глаз так и не подняла. И тогда Заккари решился: раз уж ему не суждено успокоить волнение словами, он способен отвлечь её своими методами.
        Хитро улыбнувшись, он поднялся со скамейки и протянул ей руку. Девушка безропотно вложила холодные пальчики в его ладонь, вставая следом:
        - Куда теперь? Раз отпросил Золушку до полуночи, думаю, у тебя есть планы?
        - Просто пошли со мной, - он настойчиво тянул её за собой, и Бекки, вздохнув, подчинилась. Едва успевая семенить ножками за широкими шагами Зака, она немного нервно оглядывалась по сторонам, но парк был уже совершенно пуст. Даже уборщики понемногу покинули дорожки, и звенящая тишина накрыла это место, пробивая на дрожь. Мрачновато и зловеще.
        - Зак, куда мы идём? - поняв, что он взял курс совсем не к парковке, девушка совершенно растерялась. В горле пересохло, и она начала жалеть о злополучной сахарной вате, - Это уже не смешно.
        - Тебе понравится, я обещаю, - оглянувшись, он улыбнулся ей, буквально осветив темноту парка.
        Заккари, в отличии от нее, прекрасно знал, какое испытание им предстоит. А потому хотел одного: расслабить её, дать хоть что-то, раз не может, как нормальные мужчины, гарантировать, что будет с ней всегда. Но беда в том, что у Зака Гранта не было ничего в душе, чем можно поделиться. Только долгие холодные ночи на балконе в ненавистном особняке, когда он в молчаливом бессилии взирал вверх, пытаясь понять, за что. За что вновь кровоточат плечи, за что он носит позорное клеймо под рубашкой, за что же, мать его, он родился чертовым Грантом. До встречи с Бекки он знал лишь одну красоту, и теперь хотел отдать этот кусочек прекрасного ей.
        - Шпильку одолжишь? - невозмутимо попросил он, подойдя к железной будке оператора у колеса обозрения.
        - Так, мне это уже совсем не нравится. Я не собираюсь нарушать закон, - решительно сложила ручки на груди Ребекка, но, учитывая, что на ней все еще был его слишком большой для хрупкой девушки пиджак, выглядело это совсем не угрожающе, а скорее комично. Однако, покопавшись в заколотых с двух сторон кудрях, она всё-таки вытащила маленькую стальную шпильку.
        - Превосходно, - пробормотал Грант, тихонько копаясь в старом висячем замке. Тот, похоже, и так был готов развалиться от времени, если рвануть посильней, так что долгих усилий не понадобилось. Добившись нужного щелчка, парень отбросил замок в сторону и отворил дверцу, - Прошу на борт, мисс, - шутливо провозгласил он, кивая на застывшие кабинки аттракциона.
        - Ты бредишь, - не сдержала звонкого смеха Бекки, - Прекрати, это глупо. А как же охрана?
        - Я тебя умоляю, Бек, кому нужна эта рухлядь? - Зак поморщился, протягивая руку к механизму, запускающему колесо. Пару мгновений оценивая нехитрый пульт управления, торжествующе хмыкнул и со скрипом опустил рычаг, - Вперёд, карета подана.
        Она колебалась недолго. Соблазн посмотреть на Клифтон с такой высоты ночью был слишком велик, а ощущение запретности происходящего подогревало нервы. Махнув рукой на возможные последствия, она подошла к медленно проплывающим мимо кабинкам, в которых не раз каталась в далёком детстве на коленях отца.
        - Обещаешь, что я не пожалею? - на всякий случай уточнила она прежде, чем сделать последний шаг.
        - Даю слово.
        Откинув сомнения, как совершенно лишнюю деталь, Бекки зашла в очередную пустующую кабинку, и Зак тут же последовал за ней. Ему безумно нравилась такая Чейз: ведомая его словами, как единственно верным ориентиром, и в тоже время словно стесняющаяся этого. Невольно вспомнил, как несколько дней назад белокурый ангел в хлопковой сорочке посетил его ночью, будто благословение свыше. Как свет луны мерцал на белоснежной коже…
        - Итак, мы взломали аттракцион, чтобы просто прокатиться? - Бекки недоверчиво растягивала слова, - Или с определенной целью?
        - Конечно, с целью, - как можно более серьезно кивнул Грант, - Ты просто взгляни на это.
        Он мягко развернул ее за плечи, подводя к краю металлического ограждения. Знал, что оценит разворачивающийся с каждой секундой вид, и не ошибся.
        Бекки тихо ахнула. Внизу, все дальше и дальше, разворачивался наполненный огнями Клифтон. Он словно пылал неоновыми вывесками и уличными фонарями, фарами пробегающих по дорогам машин. Как большая сверкающая рождественская игрушка, протяни руку - и возьмешь. Но еще более живая и естественная красота была над этим великолепием. Темный ночной небосвод сиял сотнями тысяч мелких ярких точек, ослепляя своей таинственной аурой.
        - Смотри, прямо над твоим домом - Кассиопея, - тихо, на самое ухо, шепнул ей Зак, и чувствительную кожу обожгло его дыханием, - А над клубом…
        - Малая медведица и полярная звезда, - все еще в некоторой прострации закончила Бекки. Она знала созвездия, но никогда бы не подумала, что увидит их так близко. Словно в вихре из яркого света, пронизывающего насквозь. Дыхание перехватило от нахлынувшего восторга.
        Он был безумно рад такой реакции. До последнего боялся, что Бекки сочтет подобную выходку слишком романтичной или глупой, но звезды отражались в распахнутых зеленых глазах, жадно впитывающих открывшееся чудо. Это то, что оставалось у него глубоко внутри. То немногое, чем он мог с ней поделиться. Его душа - такая же темная ночь, но проблески звезд на ней были всегда.
        - Это… просто невероятно. Спасибо, Заккари, - с искренним восторгом поблагодарила Бекки, разворачиваясь к нему лицом, - Я рада, что ты мне это показал.
        Губы слились в неспешном, нежном поцелуе, ярко говорящем о всех тех чувствах, что полыхали в груди. Колесо достигло верхней точки, и теперь Бекки ощущала себя птицей, готовой взлететь ввысь от трепета в груди. Обхватив ручками приятно твёрдые мужские плечи, не смогла сдержать своих желаний и прильнула к нему всем телом, углубляя поцелуй. С наслаждением отдаваясь во власть момента, в кружащий голову терпкий вкус табака и близость самого отчаянно желанного мужчины.
        Заккари кричал себе, что нужно быть нежней. Нужно, как хорошему парню, чью роль он так успешно отыграл сегодня, остановиться и отвезти свою Золушку домой. Но никакие внутренние уговоры не могли заставить его выпустить этого трепещущего ангела из своих рук. Он столько времени сдерживал свой темперамент, что больше просто не осталось сил. С хриплым рыком прикусив пухлую нижнюю губу, Грант запустил ладони под свой пиджак, крепко сжимая талию девушки и тут же скользя ниже вдоль этого чертового платья, весь день распаляющего самые непристойные фантазии. Спустился на любезно предоставленную шейку влажными и долгими поцелуями, с нечеловеческим трудом удержавшись от того, чтобы оставить свое клеймо.
        Бекки прикрыла глаза, понемногу растворяясь от неожиданного напора. Но ей безумно нравилась эта настойчивость, уверенно приподнявшие подол руки, опустившиеся на бедра и требовательно сжавшие кожу. Она ощущала себя по-настоящему желанной. По венам вихрем прокатилась горячая волна, разжигающая внизу живота искрящее возбуждение. Знала, что ни за что на свете не даст ему остановиться, и лишь выдохнула, в шоке от самой себя и того, кем становится рядом с этим Змеем:
        - Хочу тебя.
        - Моя горячая девочка, - довольно промурлыкал обволакивающим бархатным голосом Грант, рывком стягивая с её плеч свой пиджак и откидывая на пол. Вряд ли теперь она замерзнет. Но опасность была не в этом.
        Маленькие ручки Бекки прошлись вдоль прикрытой рубашкой спины порхающими движениями, словно напоминая, что они могут оказаться там, где им быть не положено. Заккари вздрогнул, когда пальчики робко дотронулись до ворота рубашки, уже прикидывая, как ему защититься. Бекки не дала ему думать рационально, снова встречаясь с его губами. Томительно. Глубоко. Жадно. Мысли разлетались, как песчинки во время урагана. Ладони Гранта снова нырнули под юбку, сжимая упругие бедра. Сильней. А внутри уже все закипает, кровь шипит в венах от желания быть еще ближе.
        Ребекка не могла себе доверять. Слишком хотелось запутаться пальчиками в этих непослушных прядях, слишком жгло потребностью не просто быть его, но и ощущать, что он также принадлежит ей. Рука взлетела к своим кудряшкам, развязывая так и оставшийся на них алый атласный бант и вытягивая его из волос.
        - Этого хватит? - с придыханием спросила она, едва сумев оторваться от настойчивых горячих губ, словно выпивающих из нее душу. Зак опустил взгляд и увидел протянутую ему ленту, не сразу сообразив, что Бекки хочет сказать. А поняв - готов был задохнуться от безрассудности этой девчонки.
        - Вполне, - только и удалось хрипло прошептать ему. В следующее мгновение лента алой змейкой обвила хрупкие запястья, а другой конец оказался крепко привязан к высокой металлической перекладине немного покачивающейся кабинки.
        - Ты знаешь, что мы психи, Грант? - с неожиданным весельем выдала Бекки, рванув руками и проверяя надежность своего плена. Он бросил на неё полный голода взгляд кажущихся почти чёрными глаз, вынуждая нервно сглотнуть от нетерпения. В ногах появилась неожиданная слабость, и девушке отчаянно понадобилась опора.
        - И разве это не прекрасно?
        Говорить больше не хотелось, да и не нужно. Заккари не успел вдоволь полюбоваться своей добычей: напряжение искрило между ними, раскаляя прохладный ночной воздух до немыслимых температур, требуя немедленного продолжения начатого безумия. Набросившись на умоляющие о поцелуе губы, он смаковал их сладкий вкус, как гурман изысканный десерт. Бекки слабо простонала ему в рот, дрожа от нетерпения, и Зак рванул вниз пышный рукав её платья с негромким треском. Освобожденный участок мерцающей в звёздном сиянии кожи непреодолимо манил его. Быстрые и мокрые поцелуи выступающих ключиц, плеча и ложбинки груди, вдыхая в себя аромат яблок. Руки на её бёдрах, поглаживая и сжимая, неизбежно поднимаясь выше. Бекки дышала чертовски громко, разрушая тишину ночи.
        Его губы обжигали, выводя загадочные дорожки по нежной коже. Неспособное удержаться на порванном рукаве платье скользнуло вниз, открывая его взору прикрытое простым белым бельём полушарие груди. От лишней ткани Зак избавился быстро, и пробежавший холодок заставил бутоны сосков огрубеть, а мурашки пробежать вдоль позвоночника, заставляя девушку выгибаться ему навстречу. Жадные губы не оставили без внимания ни миллиметра, подбираясь к чувствительной вершинке и втягивая в себя кожу прямо возле неё, нанося новый крошечный след. Бекки вскрикнула, но лёгкая боль только добавляла остроты в и без того сводящую с ума ситуацию. Словно протестуя всему происходящему, механизм аттракциона громко скрипнул в ответ, но звук утонул в свистящих дыханиях.
        Заккари не уставал поражаться тому, как она реагирует на него - вспыхивает, подобно спичке, готова на все, чтобы быть в его руках. Которые совершенно бессовестным образом стянули с неё нижнюю часть белья, тут же проскальзывая между ног. Она уже была влажной и горячей, от чего хотелось застонать в голос, представляя себя внутри. Ткань брюк давила на жаждущую освобождения плоть.
        - Чёрт, ты уже так хочешь меня…
        - Да! - жалобно заскулила Бекки, ощутив, как его пальцы мягко поглаживают пульсирующий комочек нервов. Готова признать вслух что угодно, лишь бы сладкая пытка закончилась, - Зак, пожалуйста… быстрей…
        Истинный джентльмен никогда не заставит даму ждать. С хитрой улыбкой покрывая поцелуями её шею, он осторожным, но уверенным движением ввел в нее сразу два пальца, утонувших во влажности. Девушка дёрнулась, как на электрическом стуле, чуть шире расставляя ножки, слабость в которых заставляла подкашиваться колени. Ещё несколько поступательных движений вовсе лишили её способности держаться, и Заккари едва успел подхватить Бекки за ягодицы, закидывая её на себя. Она благодарно скрестила ноги на его пояснице, а лента вокруг рук натянулась, почти угрожая синяками, но ей было откровенно плевать. Внизу разгоралось пламя, которое пробивало на дрожь. Новый поцелуй приоткрытых губ испарил все крупицы кислорода вместе с терпением. Брякнула пряжка ремня, когда Грант непослушными пальцами пытался избавиться от своей одежды, и Бекки вновь пожалела, что не может ему с этим помочь: вышло бы гораздо быстрей. Сердце стучало где-то в горле, и все, что она могла: отвечать на поцелуй со всей жадностью, всей страстью, что горела в груди.
        Зак стянул брюки, выхватив из заднего кармана удачно припасенный контрацептив - в прошлый раз все было слишком неожиданно, но теперь, понимая, что его темперамент абсолютно сопоставим с характером белокурой малышки, это не было лишним. Бекки словно специально дразнила, покусывая губы. Потёрлась о него бедрами, уже понемногу теряя над собой контроль от их обоюдной потребности друг в друге. Распаленная до состояния, близкого к живому пламени, она даже не заметила, как Зак, без труда поддерживая её одной рукой, другой раскатал по напряженной плоти презерватив. Тут же, больше не в силах ждать и секунды, ворвался в истекающее желанием хрупкое девичье тело: сразу, резко, на грани с грубостью, на всю длину.
        - Да! - громко ахнула она, запрокидывая головку и принимая его в себя. Казалось, что горящие в ночном небе звезды полыхнули в ее глазах яркими искрами.
        Зак абсолютно терял ниточки контроля, обрывающиеся вместе с натянутыми нервами. Тесная, горячая, отчаянная девчонка, тоненько заскулившая от следующего глубокого толчка. Она заставляла его забыть обо всем, весь мир, даже эта чёртова луна над головой меркла в сравнении с Ребеккой. Он помогал себе руками, приподнимая её за ягодицы и вновь опуская на свой член, и с каждым движением всё сильней клокотала кипящая под кожей кровь. Он не смог оставаться нежным, как в прошлый раз. Просто. Не смог.
        - Чёрт возьми! - сдаваясь во власть своей тёмной стороны, Заккари все ускорялся, срывая с опухших губ Бекки новые стоны. Они не помогали собраться, а напротив, только еще больше распаляли. Раздираемый на части этой пульсацией вокруг его плоти, он с отчаянным рыком вцепился зубами в плечо Бекки, пытаясь заставить себя вернуться в состояние равновесия. Безуспешно. Только причинил новую боль, но она словно и не заметила, на каких-то инстинктах поймав этот жёсткий темп и поддерживая его, ничуть не уступая в своих желаниях.
        Словно пытаясь поблагодарить за это, Зак вновь впился в ловящий воздух ротик, даря рваный и смазанный поцелуй. Вдоль позвоночника скатилась влажная капля: эта ночь совсем не была для них прохладной. А Бекки рвалась ему навстречу, дёргая руками и тихо поскуливая от того, что не может показать ему, как сильно хочет его, как действительно, готова отдавать всю себя. Внизу живота уже тянуло от мягкими волнами подступающей яркой вспышки.
        - Сильней, да, ещё…
        Её бездумная просьба сорвала последние цепи. Вжимая пальцы в упругие девичьи бёдра с силой, от которой наверняка проступят синие следы, Зак врывался в её тело все резче, насаживая на себя в диком темпе, от которого пульс буквально взбесился. Громкий протяжный стон девушки наверняка было слышно до самой мэрии, когда новый толчок слил тела воедино. Он чувствовал, что уже готов раствориться в ней, и ещё тесней сжавшиеся вокруг его плоти мышцы не дали шанса на отступление.
        - Зак!
        Вскрикнув, Бекки уронила голову ему на плечо, пронзаемая острым, ни с чем не сравнимым удовольствием. Дрожа и всхлипывая, совершенно потеряв любой ориентир в пространстве, кроме горячего крепкого тела, стискивающего её, словно стальные оковы. Внутри разливалась сладкая нега, а последнее движение Заккари, со стоном отдавшегося во власть этого наваждения, было встречено мягким, успокаивающим поцелуем. Делясь друг с другом своими восхитительно прекрасными ощущениями.
        - Малышка…
        Он словно падал - или взлетал. Кабинка раскачивалась просто угрожающе, но заметить это было сложно. Поймав её сияющий взгляд в окружении растрёпанных кудряшек, подумал, что ничего прекрасней не видел за всю свою жизнь, и никакая звезда в ночном небе не сравнится с его девочкой-радугой. Дышал ей. Хотел начать извиняться за грубость, но Бекки не дала и слова сказать:
        - Ты просто потрясающий, - лёгкое касание губ и улыбка, выворачивающая душу, громко говорящая сама за себя. Ему не за что просить прощения, потому что она готова принимать всё.
        Никто из них не знал, сколько кругов успело совершить колесо обозрения, сколько людей слышало странные звуки из центрального парка. Сколько предстоит пережить в самое ближайшее время и сколько будут длиться эти отношения. Оба знали лишь то, что счастливы в этот миг. Миг полной принадлежности друг другу.
        13. День, который ты захочешь забыть
        Заккари устал. Весь день он провел в делах и разъездах. Сначала сгонял в Таунстон, аналогично с Ворчестером проверить списки машин. Там Бьюиков оказалось целых пять, и ни одного чёрного. Причем два из них не на ходу, как он выяснил у хозяев. Вернувшись в Клифтон уже с закатом, почувствовал щемящую тоску в груди: опять почти сутки не видел Ребекку.
        Вернув её домой в понедельник ровно в полночь, со своим пиджаком на плечиках (скрывая порванный рукав платья) и с большим плюшевым медведем из тира, он надеялся, что больше у Сары Чейз не вызовет возмущений. Но проверить не вышло. Теперь они увидятся лишь завтра, как договорились, перед ужином с Грантами. Предстоящее знакомство вновь погружало в мысли, что все это - эти неправильные, противоестественные самой природе их противоположных миров отношения - большая ошибка. Что надо было прекратить всё до того, когда стало поздно. А теперь нет ни шанса на отступление, ведь даже жалкие часы без девочки-радуги превращались для Заккари в испытание силы воли.
        В городе темнело и, подумав, что стоит заехать за матерью на работу, раз уж всё равно на машине, Грант свернул на узкую слабо освещённую улочку. Оказался прав: фонарь у входа в мастерскую еще горел, значит, Грета пока что не отправилась домой. Она всегда уходила последней. Припарковавшись, Зак вытащил из кармана портсигар и достал папироску. Лёгкие приятно защипало дымом от первой затяжки, и он откинул голову на сиденье, выдыхая серую струйку в оранжево-красное от заката небо.
        Прикрыл от наслаждения глаза, и перед ними тут же возникла она. В белом передничке со смешными рюшами и перемазанными мукой руками. Бекки улыбалась, а в её взгляде было веселье и некоторый призыв, ощущаемый кожей. Почему-то сразу захотелось шарлотки, в меру сладкой, с ароматом корицы и печеных яблок.
        Сглотнув не вовремя проступившую слюну, Зак тряхнул головой и в две затяжки прикончил остатки сигареты, прогоняя никотином этот образ. Снова лёгкая нервозность заставила скрипнуть зубами: никакой, даже самый отборный, кубинский табак не мог заменить карамельных губ и сияния изумрудных глаз. Мягкости светлых кудряшек и тепла юного, тающего в его руках тела. И эта зависимость начинала его беспокоить.
        Выскочив из машины и громко хлопнув дверцей, Грант резким движением кинул окурок под ноги и с каким-то маниакальным удовольствием вдавил в гравийную дорожку. Вздохнув, не стал больше медлить и зашел в автомастерскую, тихонько притворив дверь. Рабочих уже не было, только большой практически пустой гараж. Свет приглушен, и лишь из дальней двери кабинета хозяйки раздавалось шуршание бумаг. Направившись туда, Зак обогнул один из автомобилей и замер, потихоньку осознавая открывшуюся картину.
        Рядом с добротным Фордом мирно собирал пыль старенький чёрный Бьюик без номеров. Словно в насмешку сверкая стеклом выпуклых фар. Грант нахмурился и подошёл ближе, осторожно касаясь гладкого металла, надеясь, что злополучная карета смерти, за которой он гоняется не первый день, исчезнет. Может, ошибка, может, это просто автомобиль…
        Дверца не была заперта. Распахнув её и заглянув внутрь, он не увидел абсолютно ничего подозрительного. На пассажирском сиденье валялись ключи, и Зак сцапал их резким движением, стараясь сохранять спокойствие. До последнего надеялся, что это просто неудачное совпадение: мало ли, кто мог пригнать Бьюик для починки. Мало ли, чей он может оказаться.
        Учитывая, что он не зарегистрирован ни в Клифтоне, ни в двух соседних городах.
        Метнулся к багажнику, вспоминая все детали рассказа свидетеля с реки. С лёгким скрипом открыв его, не смог сдержать громкого возгласа:
        - Блядь!
        На тёмном тканевом коврике, который даже не потрудились сжечь, отчётливо виднелись красноречивые засохшие пятна. Гранту даже всматриваться не нужно было - уж кровь он узнает всегда. Видимо, из перерезанной глотки убитого Змея знатно текло по дороге к его последнему пристанищу в виде вод Гринвотер.
        - Зак, это ты? - на звук вышла из кабинета сама Грета, с некоторым удивлением посмотрев на сына. Он захлопнул багажник, медленно обходя злополучную машину, - Я тебя не ждала.
        - Чья это тачка, мам? - с легким прищуром спросил он, прикидывая все возможные варианты.
        Миссис Грант откинула назад пышную прядь шоколадно-коричневых волос и вопросительно приподняла бровь:
        - А в чем проблема?
        - Просто расскажи, кто пригнал тебе её, - нервозность нарастала, а ответы, за которыми бегал так долго, хотелось получить немедленно. Но и объяснять матери все подробности дела ему было нельзя: вопросы Змей не подлежат обсуждению на стороне. Он и так нарушал закон, слишком во многое посвящая Бекки. Не хватало подставить и мать.
        - Так, дай припомнить… - задумалась Грета, с сомнением кинув взгляд на Бьюик, - А, так это не машина клиентов. Точнее, она ей была, в прошлом году. Но когда мы обсчитали стоимость ремонта, оказалось, что дешевле купить новую. Тогда заказчик мне ее продал на запчасти. Она не на ходу, Зак.
        - Ты так в этом уверена? - желая доказать матери, что она заблуждается, он крепче сжал ключи в кулаке и вернулся к распахнутой водительской дверце. Пихнул ключ в зажигание и провернул, на что двигатель утробно заурчал.
        На лице миссис Грант отразилось искреннее потрясение.
        - Но… как…
        - Очень просто, мам. Тебя водят за нос собственные механики! - раздражение достигло точки кипения, Зак зашвырнул ключи под сиденье и с грохотом захлопнул дверцу. Потихоньку осознавал: а ведь таинственный убийца гораздо ближе, чем он предполагал. Ничего не стоило какому-нибудь обиженному Змеями или лично Аспидом мужичку устроится к Грете на работу, получая прекрасную возможность шпионить. Проще простого, - Мне нужны списки твоих сотрудников. Всех. Вплоть до поломойки, - голос превратился в змеиное шипение.
        Грета вздохнула и подошла к сыну поближе. Его злость всегда выбивала её из колеи. Эти вспышки ярости, которые она не могла унять. А потом он просто отдалился, не позволив больше ни откровенных разговоров, ни касаний. Для матери видеть, во что превращается её единственный ребенок, было просто физически больно. Решившись, она все-таки осторожно положила руку ему на плечо и посмотрела в глаза: темнеющие с каждой секундой. Пугающие даже её. Заккари вздрогнул, но не отодвинулся, и это уже был огромный прогресс: видимо, что-то в нем все-таки начало меняться.
        - Зак, конечно, я тебе дам списки. Завтра же составлю, с именами и адресами. Успокойся. Чем бы тебя не заинтересовала эта машина, мне самой любопытно, каким образом рухлядь оказалась вполне рабочей. А сейчас просто выдохни, мы во всем разберемся, - чуть улыбнувшись, она поймала его взгляд.
        Зак моргнул, приходя в себя. Да, это было странно: так срываться из-за пустяка. Наоборот, надо торжествовать: след убийцы найден, скоро все вернется на круги своя. Чёрт, из-за всего происходящего он становится просто неуравновешенным психом. Ещё и мать напугал.
        - Прости. Я просто… немного не в себе, - покачав головой, признал он.
        - Понимаю. Это из-за предстоящего ужина? Волнуешься за свою девушку?
        Заккари поморщился. Мысли снова потекли в другом направлении. Уже завтра. Завтра Бекки встретится с женщиной, которая её бросила после рождения. Завтра предстанет перед Большим Змеем. Завтра выльется вся тщательно скрываемая грязь и ложь. И виноват в этом только сам Зак.
        - Бекки не место в Змеях, мам, - честно признался он, прекрасно это понимая, - И я понятия не имею, как её защитить.
        - Знаешь, из того немногого, что ты мне о ней рассказал, я могу сделать два вывода, - Грета мягко сжала его плечо, с нечеловеческим трудом преодолевая желание обнять сына, подбодрить или хотя бы погладить по щеке. Знает, что он только отшатнется. Но голос звучит твёрдо, пытаясь донести самое важное, - Первое: эта девушка смелей, чем тебе кажется. Не нужно её недооценивать. И второе: ты совершенно прав, и твоему отцу не придётся по душе милая девочка, какой ты её описал. Но вот, что я тебе скажу: не Зету решать, с кем тебе быть. Ты становишься лучше рядом с ней, гораздо более открытым, и мне это нравится. Не позволяй отцу отнять это у тебя. Он и так забрал слишком много.
        - Хорошо, - глухо пробормотал Зак, пытаясь унять беснующуюся в груди тревогу. Мать не знала всех деталей касательно Лили, а потому и не могла успокоить его даже такими словами, - Поехали уже домой. Завтра возьму у тебя списки.
        ***
        Странное ощущение, когда чего-то очень хочешь и в тоже время боишься. Бекки ужасно хотела вновь увидеться с Заккари, нервно притопывала ножкой, стоя в ожидании у окна. И одновременно не могла сдержать волнения, от которого горло сжималось. Внешний вид был тщательно продуман, до каждой мелочи. Скромное коричневое платье до колена, минимум макияжа, заколотые с двух сторон в простую прическу волосы и браслет-змейка на запястье. Увидев его, бабушка недовольно цокнула языком, но никаких претензий больше не предъявляла. Хорошо, что она так и не узнала про испорченное в понедельник платье…
        Наконец, к дому подъехала знакомая машина, сверкнув фарами в вечерних сумерках. Резко выдохнув, Бекки подхватила со стула в гостиной свою маленькую сумочку и вышла из дома, стараясь не срываться на бег. Соскучилась. И почему им так редко удаётся побыть вместе?
        Едва дождавшись, пока она сядет на соседнее сиденье, Зак резко притянул Бекки к себе, находя губы, которые мерещились ему столько часов. Она улыбнулась в поцелуй, сразу ощущая такую необходимую уверенность и спокойствие. Все будет хорошо - потому что Зак рядом. Моментально согревшись, девушка переплела с ним пальцы, погружаясь в эту ауру надежности, закрывающую, как невидимая скорлупа.
        - Привет, - прошептал Зак, мягко и с сожалением прерывая касание губ. Ободряюще сжал её руку, пытаясь и самому собраться с мыслями, разлетающимися от одного вида своей девочки-радуги, - Готова? Выглядишь чудесно.
        - Спасибо. И нет, я не готова совершенно, - честно призналась Бекки, опуская взгляд, - Но все равно поехали.
        - Храбрость, граничащая с глупостью, - усмехнулся Зак, отворачиваясь к рулю и заводя двигатель с глухим урчанием отлаженного мотора, - Не волнуйся, отец не кусается. Почти. И мы будем на людях, так что все должно пройти хорошо.
        Лгун из него просто отменный. Внушать то, чего не ощущает сам и в помине - техника настоящего мастера. Но он чувствовал свою вину за все происходящее так остро, что необходимость её загладить хоть как-то тикала в висках, словно заведенный механизм бомбы, отсчитывающий оставшиеся минуты радости.
        - Я не настолько умею втираться в доверие, как ты к моей бабушке, - вздохнула Бекки, с наслаждением ловя такой необходимый свежий воздух, когда мимо начали проплывать дома родной улицы, - Она больше меня не третирует сплетнями от своих подружек, так что спасибо.
        - Тебе совершенно не за что меня благодарить, - вина становилась все острей, и Зак крепче сжал руль, стараясь не отвлекаться от дороги.
        - Кстати говоря, ты так и не рассказал, где пропадал в воскресенье и вчера весь день.
        Бекки не хотела, чтобы это звучало, как обвинение. А еще понимала, что не все стороны жизни Гранта ей позволено знать. Но она ни на секунду не прекращала думать о том, что где-то в Клифтоне есть маньяк, желающий ему смерти. И больше всего на свете боялась, что однажды он просто исчезнет, а все, что ей останется: некролог в местной газете.
        Порадовавшись возможности отвлечься, Зак не стал темнить и рассказал откровенно:
        - После нашего возвращения из Орландо оказалось, что в реке выловили еще одно тело. Свидетель видел, что убийц было двое, и они приехали на черном Бьюике. Предыдущие два дня я ездил в Ворчестер и Таунстон, проверял списки зарегистрированных машин, так как у нас таковых не значится. Выяснилось, что это было зря, потому, как Бьюик нашелся в автомастерской моей матери. Она думала, что он сломан, был выкуплен на запчасти. Оказалось, ее обманывают собственные работники…
        - Постой, так убийца - механик? Ты нашел его?
        - Скорее всего, - кивнул Зак, - Я сегодня там потерся, послушал местные разговорчики. Из десяти работников этой машиной занимались двое, и у меня уже есть их имена. Если бы не сегодняшнее мероприятие - занялся бы ими, но пока просто приставил к парням слежку, чтобы не натворили лишнего. Нужно все знать наверняка, - вот тут уже была капля лукавства.
        Заккари прекрасно знал свои обязанности. Допрос подозреваемых как раз из их числа. Выбить правду, а потом доложить все отцу. Но вновь заниматься этим перед сегодняшним ужином не хотелось совершенно. Позже. Все потом. Сейчас важней Бекки.
        - Я рада, что хоть что-то начало проясняться, - с видимым облегчением улыбнулась она, - Если тебе понадобится помощь, любая…
        - Не понадобится, - уверенно отверг Зак, не желая больше впутывать её в это дерьмо. Хватило. И так сам же подставился, когда взял её с собой в Орландо. Теперь придётся отвечать за последствия необдуманного решения. За все в этой жизни нужно платить.
        Припарковавшись у ресторана, в котором была назначена встреча, он с лёгким сомнением посмотрел на изящную деревянную входную дверь. Еще один бизнес, частично принадлежащий Змеям, скромное, но пользующееся спросом заведение. Гораздо лучше холодного поместья на краю города, из которого не так просто сбежать… Стоит ли идти, или лучше, пока не поздно, увезти Бекки подальше отсюда? Пока улыбку на светлом личике не заменили другие эмоции. Пока она не озвучила Лилиан свою фамилию. Пока не увидела в чужой женщине свое отражение.
        - Мы идем, или как? - в неуверенности прикусила губу Бекки, ожидая его решения. Все сомнения отражались на лице Гранта, вновь разжигая тревогу в её груди. Почему же он так не хочет знакомить её с семьей? Может, она зря все себе напридумывала, и никаких серьёзных намерений нет, просто приятное времяпровождение с глупой влюблённой девчонкой? Неприятные мысли отошли на второй план, когда Зак вышел из машины и, обогнув её, решительно протянул ей ладонь:
        - Пошли.
        ***
        Второй этаж ресторана был чуть менее шумный, чем первый. Аккуратные квадратные столики с белыми кружевными скатертями, вышколенные официантки в форменных передниках, нисколько не пошлых, как в той же «Полночи». Приятная, тихая музыка, не мешающая разговорам. В будний день посетителей было немного, всего пара занятых столов. А за самым дальним от лестницы, угловом, пристроился с сегодняшним выпуском газеты Заккари Брайан старший - один. Небрежно расстёгнутый пиджак и полупустая чашка кофе на столе говорили, что ждет он давно.
        С облегчением выдохнув, Зак чуть более уверенной походкой двинулся к нему, ни на секунду не выпуская трясущейся руки Бекки. Возможно, Лили просто плевать - ничего нового, и когда её вообще волновала жизнь «выродка Греты»? Неужели, провидение не слепо, и решило послать в голову блондинки мысль, что ей не будут рады?
        - Привет, пап, - негромко позвал он, вынуждая отца поднять голову от чтения, - Знакомься, Ребекка Чейз. Бекки, это и есть Заккари Брайан Грант второй.
        Торопливо откинув газету, Зет поднялся со стула и - неожиданно - улыбнулся.
        - Добрый вечер, мисс, приятно познакомиться, - он пожал протянутую хрупкую ручку в обычном акте вежливости, - И прошу, зовите меня просто Зет.
        - Очень приятно, сэр. Тогда просто Бекки, - просияла в ответ максимально искренне она, с интересом изучая мужчину. Он был довольно симпатичен для своих лет - теперь ясно, у кого Зак унаследовал внешнюю привлекательность. Высок и подтянут, только глаза казались совсем черными. Неужели это и есть тот самый грозный Большой Змей, о котором она столько слышала? Который мог бить плетью собственного сына и заставлял резать плечи… Верилось с трудом.
        - А где… - Зак до того не хотел произносить имя вслух, до последнего надеясь, что все обойдется миром. Но увы, следующими словами Зет разрушил эти мечты на корню:
        - Лил немного задержится, у нее небольшие дела с Бакстер. Придёт через полчасика, не волнуйся. Присаживайтесь, мне очень интересно узнать подробности вашего знакомства. Не думал, что мой сын вообще способен проявлять интерес к таким… девушкам, - пропущенное слово буквально заискрило в воздухе, заставляя Бекки чуть нервно сжать кулачок. «Милым». Слишком милая.
        Устроившись напротив Зета, Зак ободряющим невесомым жестом погладил Бекки по дрогнувшему колену. Видимо, помогло слабо: она лишь ещё сильней напряглась. Вздохнув, Грант подозвал официантку и сделал заказ. Бекки даже интереса к этому не проявила, позволив выбрать за нее. Она чувствовала на себе изучающий взгляд старшего Гранта, от которого становилось не по себе.
        - Ещё Дэлмор и два бокала, - добавил Зет, но Зак его тут же одёрнул:
        - Один бокал. Я за рулем.
        Вопросительно подняв бровь, Зет пытался уловить на лице сына хоть каплю обычной ненависти ко всему сущему, которую сам же успешно в нем растил. С каких пор он отказывается выпить только потому, что приехал на машине? С каких пор он так обходителен и вежлив с простыми официантами, с каких, мать его, пор, Аспид так нежно улыбается какой-то девчонке, да ещё и смотрит на неё, словно сам божий ангел снизошел с небес… Обычная, ничем не примечательная девушка, разве что, кого-то смутно напоминающая. Слишком зажатая и до зубовного скрежета обыкновенная.
        - И как же вы все-таки встретились?
        - Я пою в клубе «Полночь», - тут же честно ответила Бекки. Лукавить вообще не ее конек, она даже бабушку обмануть не может. Одно дело - играть роль перед чужими людьми. И совсем другое - пытаться понравиться отцу своего молодого человека. По совместительству - главарю самой большой группировки преступников в городе.
        - Так вот оно что…
        С усмешкой Зет откинулся на стуле, ловя обеспокоенный взгляд сына. Все детальки встали на места. Стал понятен и интерес к этому вшивому кабаку, и ситуация с Филом. Играет в защитничка? В хорошего парня? Пытается произвести впечатление? На кого, на жалкую второсортную певичку?
        Зак сильно пожалел, что не догадался придумать правдоподобную легенду заранее. Настолько волновался за Лилиан, что про отца и не подумал. А тот не дурак. И уже сопоставил все события последних недель в одну логическую цепочку.
        - Получается, свидетелем произошедшего у клуба, которого «допрашивал» Зак, была ты? - задумчиво протянул он, не спрашивая разрешения закурить, доставая портсигар, - Мароне арестовал…тебя. А мой сын решил вдруг стать рыцарем в сияющих доспехах, - он даже не знал, что его взволновало больше. Что эта девчонка уже настолько глубоко в делах Змей, или факт, что его творение превращается на глазах в комок соплей. Столько лет вытравливать из него всяческую жалость, даже к самому себе, чтобы теперь какая-то пронырливая девка превратила все старания в ничто?!
        Раздражение росло, и Зет закурил, не замечая, что выдыхает дым девушке в лицо. От вежливой отстраненности не оставалось и следа, заменяя ее желанием немедленно пресечь подобное извращение.
        - Отец, прекрати, - стальным тоном попытался остановить намечающуюся грозу Зак, - Какая разница, она это была или нет? Бекки со мной. Точка. И это не изменится. Так что будь добр, дыми куда-нибудь в сторонку.
        На этот раз противостояние взглядов было недолгим. Зеленые глаза младшего Гранта полыхали сдерживаемой злостью. Что ж, знакомство состоялось, этикет соблюден. Видимо, милого ужина не получится, одни взаимные обвинения. Зак уже собирался встать и увести Бекки немедленно, пока она не выслушала о себе какой-нибудь гадости. Но не успел.
        К столику стремительно приблизилась женская фигурка в элегантном тёмно-фиолетовом брючном костюме. Лилиан словно и не заметила повисшего мрачного молчания: звонко чмокнув Зета в щеку, развернулась к молодой парочке:
        - Всем добрый вечер. Зак, представишь?
        Вспомнив о приличиях, Бекки не дала ему соврать или попытаться выкрутиться из ситуации. Встала со стула и протянула незнакомке руку:
        - Ребекка Чейз, мэм.
        На мгновение Лили показалось, что мир осыпался осколками ей под ноги. А призраки прошлого тянут свои костлявые пальцы сквозь пучину времени. Смотрит на миловидное личико, а видит себя двадцать лет назад. У нее были такие же шелковистые светлые волосы, правда, гораздо длинней. И носик она морщила совершенно также, даже сейчас не избавилась от привычки. Только глаза абсолютно чужие.
        - Ч-чейз? - едва смогла она выдавить из себя, застыв, как статуя. Холод подбирался от самых кончиков пальцев на ногах, все выше и выше, пока не проступил влагой на глазах.
        - Эмм… С вами все в порядке? - Бекки смущенно убрала руку, поняв, что пожатия не будет. Реакция женщины была странной.
        - Лили? - уже чуть взволнованно позвал Зет, взяв в ладонь её абсолютно ледяные пальцы, - Милая, ты здорова?
        Она не выдержала. Даже железной леди иногда приходится признавать слабость. Всхлипнув, Лили прижала ладонь ко рту, заглушая рыдания, и унеслась от этой треклятой девчонки как можно дальше, пытаясь сбежать от собственной совести. С легким подозрением метнув взгляд на Бекки, Зет тут же последовал за ней, обескураженный непонятной реакцией.
        - Лил! Стой!
        Зак с отчаянным стоном вцепился в волосы, складывая локти на стол. Хуже. Хуже, чем он предполагал. Они даже не поговорили. В слабой надежде, что Бекки не поняла причины этого спешного бегства, он смотрел на бледнеющую на глазах девушку. Она сжимала и разжимала кулачки, дыша все глубже, чаще. Плохой знак.
        - Лили…
        Ни к кому особо не обращаясь, в пустоту. Стыкуя все детальки в один пазл. Пытаясь осознать, что единственный человек, про которого она смело могла сказать, что ненавидит его всем сердцем, только что стоял перед ней. Как чудовищная насмешка судьбы.
        - Стоун…?
        Неуверенно, предполагая. Боясь признать очевидное. Ничем другим не могла Бекки объяснить произошедшее. Плечики задрожали, а в груди жгло, ужасно, горько. Даже теперь она от нее сбежала. Как из монастыря, оставив малышку в пеленках с глупой запиской сверху…
        - Бек, я все объясню, - вдохнув, начал было Зак, поднимаясь со стула и подходя к ней. Попытался положить руку на плечо, но она тут же отшатнулась. В глазах - слезы, выворачивающие душу наизнанку, а голосок звенит от напряжения, с которым даются слова:
        - Ты знал, - потрясенно осознает она. И боль от этой лжи добавляет еще больше горечи в горле. Кого она пыталась идеализировать? Дура. Какая же дура. Он просто жалкий лжец, - Знал с того самого дня, как я сказала её имя. И молчал. Молчал даже сегодня.
        Руки тряслись, и Бекки едва смогла вытереть злую слезу с щеки. Всхлипнув, отошла еще на шаг, чтобы не дать ему возможности дотянуться до нее. Колени подгибались, словно весь небосвод рухнул ей на плечи своей тяжестью, прижимая к земле. Вот она, реальность.
        - Я хотел тебя уберечь от этого.
        Видеть её такой было ужасно. Внутри щипало, словно в глотку залили едкую щелочь. Хотелось обнять, сказать все, что столько дней переваривал в своей голове, но слова словно застыли: какая уже разница, если она все видит именно так. Да и не умел Заккари оправдываться. И не собирался.
        - Уберечь? - тонко, надрывно, срываясь в слишком высокий тон, - А я просила о такой защите, основанной на лжи?!
        - Ты сама не хотела знать, кто твоя мать! - логика Бекки была ему совершенно непонятна. Ставила в тупик.
        - Но это не значит, что меня не надо было хотя бы предупредить, что я с ней встречусь сегодня!
        Посетители ресторана уже начали обращать внимание на все повышающую голоса парочку, но оба были слишком распалены несправедливостью обвинений, чтобы видеть это. Зак предпринял последнюю попытку вразумить её, но Бекки явно не была способна его слышать сейчас. У нее перед глазами все еще стояла мутная пленка, в которой угадывались очертания лица матери.
        - Бек, ты не понимаешь! Я обязан был привести тебя, у меня не было выбора…
        Он сделал лишь хуже. Громкий всхлип вырвался из ее груди, а слёзы текли уже бесконтрольно, смывая весь потускневший свет, который обычно излучала девочка-радуга. Правда била ее наотмашь хлесткими пощёчинами, не давая прийти в себя. Зак Грант просто обманщик и проходимец, а казавшийся демонстрацией серьезных намерений шаг познакомить с отцом - лишь приказ свыше, и не более. А начал он его выполнять, очаровав своей лживой улыбочкой ее родных… И ее саму.
        Просто игра, на которую она так легко повелась.
        Резким движением сорвав с запястья обжигающий холодом браслет, Бекки швырнула золотую змейку на стол. Тонкое сопрано превратилось в чистый лед.
        - Не подходи ко мне больше, Грант. Никогда.
        Не в силах даже выносить его присутствие, она развернулась на каблуках с легким скрипом. С каждым шагом от него пыталась закрыть свои беснующиеся чувства подальше, но они все равно растекались по крови мерзкой жижей. Обманута. Во всех своих лучших ожиданиях, во всех мечтах.
        Заккари открывал и закрывал рот, не находя слов - а после их уже и некому было сказать. Ожидал чего угодно, но только не того, что она просто-напросто уйдет. А может, и правильно? Может, это единственно верное решение для всех? Чтобы никому больше не было больно…
        - Уходи. Умница. Беги нахер отсюда, - пробормотал Зак вслед стремительно удаляющейся фигурке в коричневом платье, - Ни к чему тебе все это дерьмо. И я тоже.
        Поморщившись, он только сейчас заметил давно принесенную бутыль виски. Одним четким движением откупорил ее, пытаясь всячески игнорировать, как сердце ломится в ребра и словно хочет подпрыгнуть к горлу, задушив его. Яд. Его личный, почти забытый в последние недели. Он окутывал в свой плен каждую клетку тела, преобразуя ее в совершенно обратное состояние. Игнорирует бокал, и пять обжигающих рот глотков алкоголя огнем опускаются в сжатый спазмом желудок. Тошнит. От себя самого.
        Как же он себя ненавидит.
        Знал же, что ничего не выйдет. И все равно позволил этой девчонке растоптать себя. На глаза попадается злополучный браслет, и сцапав его со стола, Зак сжимает драгоценный металл до хруста суставов пальцев. Не отрезвляет. Еще глоток. Зажмуривается, понимая, что больше зверя не удастся сдержать на цепи, потому что ее обрубок в его руке.
        - Твою мать!
        Нервы рассыпаются в пыль, и больше ничего не способно остановить его. Наполовину пустая бутылка летит в стену, вдребезги разлетаясь на тёмные осколки. По залу проносится лёгкий ропот возмущенных гостей. Не слышит. Даже звона стекла не слышал, только грохочущий пульс и затопивший все его существо яд проснувшегося Аспида. Тьма вокруг, забытое, давящее ощущение. Больше некому развеять ее. Некому разогнать тучи своим светом. Один.
        Только он и его безумие.
        14. Аспид
        Красный кадиллак мчал по тёмным улицам, освещая фарами сгущающиеся сумерки. Водителю было плевать на дорожные знаки: он вжимал педаль газа так сильно, что ногу неприятно сводило судорогой. Небрежно прокручивая руль одной рукой, в другой держал очередную сигарету, то и дело прикладываясь к ней за новой глубокой затяжкой, не приносящей никакого расслабления сжатым мышцам. Шины протестующе взвизгнули на очередном повороте, только звук не пробивался через заложенные ветром уши.
        Заккари умел избавляться от боли: жизнь научила. Физическую он вообще не воспринимал, как препятствие. Но что делать с той дырой посреди груди, которая засасывала в свою черную бездну, понятия не имел. Раньше жизнь казалась Гранту сплошным дерьмом из крови, грязи и лжи. Но только теперь он мог утверждать наверняка: тьма - это отсутствие света. Когда ты увидел лучшую жизнь, узнал, какое на вкус настоящее счастье (почему-то у него был аромат печеных яблок), а потом лишился этого за минуту, щелчком пальцев. По собственной глупости, повинуясь издевательской ухмылке судьбы. И самое мерзкое, от чего нестерпимо жгло внутри: понимание, что так и должно быть, что все случилось именно так, как нужно. Бекки Чейз пронеслась по его жизни, как яркая комета по ночному небу, исчезнув со стуком каблучков в свой правильный, лучший мир. Все верно. Все логично. Все… настолько паршиво, что сдержать себя, отодвинуть тупую, тянущую боль на задворки сознания не получалось.
        Злость кипела в венах, как расплавленная сталь. Сердце словно замерло, застыло, покрывшись ледяной коркой. Зубы сцеплены до скрипа, а черные глаза всматриваются в дорогу невидящим взглядом. Все, что осталось в голове - «Не подходи ко мне больше, Зак Грант. Никогда». Фраза звенела её слезами и отдавала горьким привкусом во рту, который он снова перебивал сигаретами. Почему позволил этому произойти, почему просто дал ей уйти, почему не догнал и не сказал так громко, чтобы глупая девчонка услышала, что она для него значит?!
        Ответов не было: лишь гул двигателя и ветер в лицо. И опалившая пальцы истлевшая сигарета.
        Как бы Зак себя не чувствовал, как бы ему не хотелось просто пойти и напиться до состояния овоща, долг звал настойчивей. Нельзя было тянуть, давая ублюдкам из мастерской шанс сбежать. И если мать все сделала, как он просил, то сегодня оба этих механика должны были задержаться за ремонтом одной из машин после закрытия. Тьма внутри, разбуженная после долгой спячки, медленно поднимала свою змеиную голову. Не было больше возможности просто сбежать в крохотный прокуренный клуб и полюбоваться веселой девушкой на сцене, чтобы боль в груди унялась. Не было больше шанса коснуться карамельных губ, вытягивающих из души всю ярость, как яд из загнившей раны. Не было нежного голоса, который действовал на Аспида, как на змею мелодия из дудочки заклинателя. Свободен. Одинок. И готов выплеснуть все, что бушует пламенем внутри.
        У двери в мастерскую горел фонарь, что говорило: Грета все сделала, как просил сын. Не задавая вопросов и не пытаясь понять ничего. Она всё-таки была когда-то замужем за Зетом и привыкла не вмешиваться не в свое дело. Зак не спешил, хоть ночь уже приближалась, грозя тем, что он опоздает. Возможно, какая-то часть его души хотела опоздать. Отсрочить неизбежное. А вот другая, та, что сегодня проснулась и жаждала крови - не важно, чьей - тихо ликовала в предвкушении.
        Он спокойно достал из-под водительского сиденья черные перчатки из тончайшей кожи, натянул их на ледяные пальцы. Движения четкие, отработанные. Предельное спокойствие и сосредоточенность, а все лишние эмоции одна за одной погружаются в плотный светонепроницаемый ящик. Не стал заморачиваться с кобурой и просто сунул револьвер за пояс брюк, прикрыв темно-серым пиджаком. Вот и вся немудреная подготовка. Джаг привык обходиться подручными материалами, а не таскать с собой арсенал.
        Зайдя в мастерскую неслышной тенью, он тихо притворил за собой дверь и задвинул железный засов. В гараже звучали два мужских голоса и звенели инструменты, но проверить все-ж таки не мешало, и Грант вышел под тусклый свет старых ламп:
        - Добрый вечер.
        Два механика, один совсем молодой худощавый парень, а второй - крепкий темноволосый мужчина где-то за тридцать - резко обернулись на неожиданного посетителя. С явным сомнением окинув взглядом добротный костюм и чем-то знакомое лицо, мастер постарше поднялся с колен, прекратив осмотр приподнятой на домкрате Шевроле.
        - Добрый. Простите, мы уже закрыты. Приходите завтра, сэр, - произнес он, отряхивая свой серый рабочий комбинезон от пыли.
        - Я знаю. Мне не нужны ваши услуги, - чуть усмехнулся Зак, и от него не укрылось, как очевидно занервничал второй парнишка, засовывая руки в карманы, - Том Миллиган и Фред Патерс, все верно?
        Механик вздрогнул, видимо, понемногу осознавая, что происходит. Бросил откровенно испуганный взгляд на своего подмастерье, которого начало потряхивать, и начал медленно пятиться назад, в явном намерении спрятаться за машину. Большего доказательства Гранту и не было нужно: повисший в воздухе аромат паники просачивался в легкие, узнаваемый моментально.
        - А какое вам дело до наших имен? - пискнул парнишка, окончательно стирая все сомнения, и его напарник попытался, пользуясь моментом, рвануть за Шевроле. Но не успел. Давно готовый к такому исходу событий, Зак выхватил револьвер из-за пояса и без тени колебания, почти не целясь, одним точным выстрелом прострелил неудачливому беглецу колено. Запах пороха и крови смешался с отчаянным воплем мужчины.
        - Чёрт! - он рухнул на пол, изрыгая проклятия и пытаясь зажать руками рану, пока его молодой помощник в ужасе отшатнулся к стене, ударяясь о полки с инструментами, с оглушительным грохотом попадавшими на грязный бетон, - Сукин сын!
        - Ошибочка, ублюдок: сын Большого Змея, - с удовлетворенной первым результатом улыбочкой, Заккари приблизился к дергающемуся и шипяшему от боли мужчине, не убирая револьвер, - Вы сунули свои носы в слишком вонючее болото, идиоты. Ты, - повернул он голову к белому, как полотно, парнишке, - Свяжи своего приятеля, да покрепче. Если мне не понравится, как ты это сделаешь - твоя коленная чашечка тоже получит дырку, - для достоверности угрозы махнув стволом, он выжидающе поднял бровь.
        - Это… это какой-то бред, мы ничего не делали, ничего… - по-девчачьи всхлипнув, парень трясущейся рукой нащупал на полке за своей спиной широкий автомобильный тросик. Судя по всему, колени ему были дороги, - Том, скажи ему, скажи…
        Но мужчина на полу мог лишь стонать, а из простреленной ноги уже натекла немаленькая лужа. Зак скользнул по ней равнодушным взглядом, не ощущая совершенно ничего. Ни сочувствия. Ни раскаяния. Все стерто, как ластиком. Только темнота и холод, и даже перчатки не греют пальцы. Отлаженный безупречный механизм, который никогда не должен был дать сбой.
        - Шевелись, салага, - устал ждать Грант, направляя револьвер на ногу парнишки, - Я не собираюсь тут всю ночь стоять!
        Прекратив пускать сопли, Фред метнулся к товарищу и, бормоча под нос извинения, начал опутывать его тросом. Тот бессильно заскрипел зубами, не сопротивляясь этим действиям. Только когда пришлось отпустить рану, чтобы прижать руки к бокам, он вновь грязно выругался, а рубиновое пятно под ним стало чуть шире. Одобрительно кивнув, Заккари потянулся к полке с инструментами и взял второй тросик.
        - Отлично, садись рядом с ним, - приказал он закончившему свое дело Фреду, и тот быстро повиновался под дулом револьвера.
        Грант для начала проверил крепость узла на первой жертве, и только потом начал связывать вторую. Хватило нескольких четких, отработанных движений, чтобы зафиксировать парнишку в сидячем положении с прижатыми к груди коленями. Выпрямившись, Зак удовлетворенным взглядом обвел результат своего труда и с облегчением отложил оружие на капот Шевроле.
        - Да что тебе от нас надо, ублюдок?! - не выдержал Том, явно в ужасе от спокойствия и какой-то будничности этого человека. Словно открывает утренний выпуск газеты, не хватало только посвистывать на ходу.
        - Только правду. И ничего, кроме правды. Итак, начнем нашу милую беседу, - обойдя своих жертв кругом, Зак понемногу раздумывал, с чего начать. Будет слишком скучно, если они расскажут все сразу: злость, клокочущая под кожей, требовала своего выхода, - Отвечать нужно честно, если не хотите ощутить на своей шкуре мою изобретательность. Вы починили старый Бьюик, который был выкуплен на детали?
        Пока говорил, Грант обратил внимание на валяющийся у самых ног Тома молоток, упавший с полки. Слишком близко. Нагнувшись, подхватил его, взвешивая в руке - вот и выдумывать ничего не пришлось. Выжидательно обвел взглядом механиков: Фред, ссутулившись, тихонько ныл в свои колени, не поднимая головы. Второй, похоже, немного очухался от боли и только искал своими маленькими серыми глазами пути к отступлению. Отвечать не стал ни один из них, медленно вводя Гранта в бешенство, смешанное с лёгким удовлетворением. Он подошел ближе и всей копившейся последние часы яростью и долго сдерживаемой силой, размахнувшись, ударил молотком Фреда по плечу, с хрустом ломая кость ключицы. Громкий, жалобный вой эхом ударил в серые стены гаража автомастерской, падая осколками в груди Гранта, в черную бездну, прожорливо поглотившую страдания парня.
        - Я задал вопрос! - прорычал он, пытаясь перекрыть вопль, - И мне надо отвечать быстро, четко и по делу! Повторяю для дебилов: вы чинили машину, которую не велено было чинить?!
        - Да! - торопливо отозвался Том, потому, как молоток уже кружил над ним, примеряясь для удара, - Да, мы привели его в порядок, нам разрешила хозяйка…
        Зак не стал утруждаться, попросту сжав кулак и, нагнувшись, двинул ему по лицу, разбивая губу и вынуждая откинуть голову назад. Мужчина охнул, стискивая зубы, чудом оставшиеся целыми.
        - Я сказал, правду! Если вы, ублюдки, хотите пережить эту ночь, советую быть максимально честными! Грета понятия не имела, что машина на ходу!
        - Она… наверное, забыла, что дала разрешение… - слабо простонал позади Фред, и слова тут же утонули во всхлипах. Что ж, такое вполне могло быть, и Зак не стал больше заострять внимание на этом вопросе. В конце-концов, важно не это.
        - Допустим. Вы пользовались этой тачкой, чтобы отвезти на берег Гринвотер тело Дрейка Кембелла, Змея, находящегося под защитой имени Грантов?!
        - Нет, это были не мы! - слишком поспешно по сравнению с предыдущей несговорчивостью отозвался Том, и в еще большем отчаянии забегавшие глаза буквально кричали о лжи. Заккари устало вздохнул и, бегло осмотрев его тело, наметил следующую цель. Прижав отчаянно пытающуюся сопротивляться руку к полу, чуть отодвинув тросик, которым она была привязана, он с легким прищуром примерился и совершил новый удар молотком. Сразу два скребущих по бетону ногтями пальца смялись, как пластилин, а тонкие кости раскрошились под отчаянный крик боли.
        - Еще одна ложь сегодня, и вы отправитесь в реку вслед за беднягой Дрейком! - уверенно пообещал Зак, словно не замечая рыданий жертвы. С отвращением отбросил свое грубое оружие - наскучило. Механики оказались на редкость глупы.
        - Да, да, это мы отвезли тело… - простонал Том едва разборчиво.
        - Глотку ему тоже вы перерезали? Отвечай! - наступив на изуродованную руку своим ботинком, Зак надавил, вырывая новый стон и признание:
        - Да…
        - И чем же он вам не угодил?
        - Да мы его знать не знали, нам заплатили, - ответил Фред, тоненько поскуливая от ужаса.
        - Кто?! Кто заказчик?! - его взбесило, что нужно вытряхивать каждое слово. Что не могут рассказать все, как есть, даже из страха за свои шкуры. Придурки. На последний вопрос снова не было ответа, и Зак, повинуясь тянущей потребности в окружающей его тьме, взял с полки металлические кусачки. Щелкнув ими на пробу, довольно ухмыльнулся. В самый раз.
        Вырывая ногти один за одним у панически бьющегося и орущего паренька, Грант ощущал лишь ледяной холод и отвращение к себе.
        ***
        В кабинете Большого Змея этой ночью было мрачно и тихо. Полупустая бутыль виски, распитая на двоих, не очень помогла успокоиться абсолютно раздавленной своим прошлым женщине. Лилиан сидела в его кресле, все еще дрожащими пальцами сжимая бокал.
        - Это глупости, Лил. Зак не мог сделать такое специально, - в который раз уверенно заявил Зет, пытаясь добраться до разумной части сознания мисс Стоун. Он не верил, что его сын настолько мелочен, что отыскал потерянную девочку намеренно, чтобы причинить боль ненавистной отцовской пассии. Да и его взгляд на Ребекку говорил совершенно ясно: все происходящее лишь совпадение. Ужасное, глупое. С которым надо смириться и принять.
        - Не мог? - тонким высоким голосом выпалила Лили, снова прикладываясь к бокалу, - Да он спал и видел, как до меня добраться, как нас рассорить! - зубы стучали о стекло, алкоголь скользнул в горло с сопротивлением.
        - Но я все понимаю. Мы давно обсуждали это. Только, выходит, ты знала, какая у девочки фамилия? - не давала покоя Гранту эта мысль, когда он анализировал произошедшее в ресторане. Столько лет Лили внушала, что не имеет понятия даже о имени дочери. И узнала ее за несколько мгновений.
        - Да, - горько усмехнулась она, опуская взгляд. Как сказать ему, что пыталась защитить малышку от судьбы Зака, которую имела неудовольствие лицезреть на протяжении долгого времени? Что не хотела для спокойно росшей с отцом и бабушкой девочки ничего другого? Видимо, это просто насмешка провидения или наследственное проклятье - попасть в сети Гранта, - Когда я узнала, где она, ей было уже семь. Счастливая семья, отличное образование, никакой нужды - я ей была не нужна, - частичная ложь своей половинке отдает тупым уколом вины в грудь, и бокал с раздражением отставлен на стол.
        Зет вздохнул и накрыл её дрожащие руки своими ладонями, пытаясь унять, наконец, потерявшую всякий былой кураж женщину. Он верил. И понимал. И, как бы там не было…
        - Вам нужно с ней поговорить. Да, она мне не нравится, буду честен. Не пара моему сыну, абсолютно. Но она рождена частью нашей семьи, а значит, должна ей стать официально.
        Лилиан в легкой панике приоткрыла рот, пытаясь найти пути выхода. Восемнадцать лет избегать в крохотном городке малейшей возможной встречи с Чейзами, оберегая Ребекку от этого, чтобы сейчас потерпеть поражение. Аргумент нашелся легко, выдыхаемый с чуть наигранной стервозностью:
        - Я не хочу. Не хочу видеть её осуждающий взгляд. Она, наверняка, меня ненавидит, так зачем все это…
        Договорить не вышло. Вопреки всем установленным порядкам, дверь кабинета распахнулась без стука. Со злым раздраженным прищуром обернувшись, Зет уже хотел пообещать вышибить смельчаку мозги, но слова застыли в горле.
        На пороге стоял Зак. Нет - это был не он. Не милый парень, тайком приобнимавший свою спутницу всего несколько часов назад. Темные волосы растрепаны, глаза черней ночи, полыхающие ненавистью. На рукаве расстегнутого пиджака отчетливые алые пятна, как брызги, мелкие смазанные точки…
        - Заносите, - прошипел он, не сводя взгляда с отца. В кабинет вошли, чуть нервно переглядываясь, четверо солдат-Змей, затаскивая два больших черных мешка. О содержимом догадаться было не трудно.
        - Какого… - взял было угрожающий тон Зет, едва рядовые удалились из его логова, прикрыв дверь.
        - Заткнись и слушай, - тем же пустым, ледяным голосом продолжил Зак. Ни разу даже не шелохнулся, всматриваясь в лицо своего создателя и пытаясь найти в нем хоть что-то, что должно быть в настоящем отце. Безуспешно, - Эти двое были на реке. Это они убили Дрейка, их наняли, подкинув записку и деньги в шкафчик в раздевалке. Кто, не знали. О других убийствах тоже не имели представления - поверь, я был убедителен, выбивая правду. Заказчик мог быть кем угодно. Ублюдки казнены по закону Змей, отплатив кровью за кровь, - закончив свой сухой, абсолютно безэмоциональный отчет, Зак перевел взгляд на мрачно взирающую на него Лили. Сморщился от отвращения, которое неизменно вызывала эта сука - а после сегодняшнего ее просто хотелось убить. Также, как этих двух механиков - раздробив кости и вырвав все ногти из пальцев, воткнув ржавый железный прут в живот, чтобы мучилась подольше.
        - Постой, как ты… Откуда… - пытался понять суть происходящего Зет, уже чувствуя знакомый металлический запах смерти от черных мешков. Гордость за свое творение, все выяснившего и расправившегося с этим делом в одиночку, смешивалась в его венах с холодным, липким страхом. Кто он… кто этот человек, что стоит перед ним с перекошенным ненавистью лицом…
        Заккари вдохнул, пропитываясь ароматом крови, осевшем в лёгких мутной дымкой. Сделал шаг вперед, снова впиваясь взглядом в карие глаза отца. Кровь застыла до состояния желе, как и все одеревеневшее тело. Больше никаких сомнений. Никакого подчинения. Хватит.
        - Это неважно. А вот, что я скажу тебе, отец. Если ты или твоя шлюха еще хоть раз подойдете к Ребекке Чейз, в этих мешках будут ваши тела. И мне плевать, кто ты. И плевать, что ты думаешь. Я предупредил.
        Развернувшись, он вышел из кабинета, тихо и без всяких театральных хлопков дверью. Намереваясь снять пропитанную чужой и своей болью одежду, смыть всю кровь, а потом пить, пить так долго и много, пока печень его не придушит.
        А Большой Змей несколько минут в ужасе смотрел прямо перед собой немигающим взглядом, пытаясь понять, что за чудовище он вырастил.
        ***
        Работать, развлекая публику, не всегда может быть приятно. Никто не спрашивает, в настроении ли ты, способна ли сегодня весело прыгать по сцене и задорно улыбаться - будь любезна, выйди и пой, да еще так, чтобы толпа рукоплескала. Хотелось надеть клоунскую маску с нарисованной улыбкой, потому, как настоящая поселиться на лице Бекки была не способна уже вторые сутки. Вечер среды, в клубе не пробиться, все ждут только набирающую популярность местную звездочку. Которая сидела в гримерной, скептично покрывая слишком бледные щёки румянами, которые пришлось одолжить у Лайлы - сама ими редко пользовалась, от природы краснея довольно легко. Не сегодня.
        Вчерашний вечер казался дурным сном, и Бекки до последнего надеялась, что ляжет в кровать, закроет глаза, а открыв - проснется заново, забыв этот кошмар. Но так просто избавиться от тяжести в груди, тянущей к земле, словно многопудовая гиря, не вышло. Отмахнувшись от вопросов бабушки банальным «устала, потом поговорим», она честно пыталась уснуть. И даже не знала, от чего льются в подушку тихие, бесконтрольные слезы: от того, что мать снова от нее сбежала, как от прокаженной, или обмана, которого не хотела признавать до последнего. Двойная боль, двойное предательство. Двойной груз на сердце.
        И если от горе-матери, о которой бабушка отзывалась всю жизнь не иначе, как о «прошмандовке, случайно прыгнувшей в постель моего сына», ждать другого было глупо, то от Заккари, скрывшего факт, что эта самая «прошмандовка» спит с его отцом уже много лет, принять ложь было больней. Еще хуже понимание, что вся его напускная приветливость на дне города, все улыбки - просто фальшь, чтобы она согласилась пойти на этот ужин, чтобы он мог выполнить приказ отца.
        А может, и все эти отношения - приказ, чтобы привести её к матери…
        Да, Бекки понимала, что связалась далеко не с ангелом. Но ни разу за их знакомство не допускала мысли, что ее обманывают в самых первых, самых робких и нежных чувствах. Не могли врать эти глаза с охрой у радужки, не могли быть ненастоящими те слова на лавочке в парке и касания лунной ночью в гостиничном номере. Не может быть.
        Снова подняла взгляд на свое отражение, видя сверкающие влагой расширенные зрачки. Не поможет. Никакая косметика не скроет её боль, никакая напускная веселость не удержится на личике и минуты. Надо что-то делать с этой тошнотой в горле - с чего бы, если она не смогла себя заставить за целый день ничего съесть. От тут же закружившей возле нее бабушки, норовящей пихнуть своих травяных настоек, Бекки попросту сбежала, взяв двойную нагрузку по сегодняшним ученикам - хоть немного отвлеклась. Но перед детьми ей не нужно было изображать радость. А через пятнадцать минут будет необходимо.
        Вздохнув, она сморгнула непрошеные слезы и направилась к бару. Впервые в жизни ей было так паршиво, что хотелось выпить чего-нибудь покрепче. Чтобы пережить грядущее выступление. В зале было много народу, все столики заняты, и даже возле барной стойки нет свободных стульев. Наплевав на то, что её синее платье-колокольчик помнется, Бекки протиснулась через толпу, заходя за стойку. Запоздало вспомнила, что именно в таком виде была в тот самый вечер, когда таинственный аноним вышел из тени поддержать простудившуюся певицу. В груди зажгло сильней, отвратительным ядом.
        А может, она все себе придумала? Может, преувеличила в гневном порыве, может, стоит обдумать другие варианты, найти всему объяснение…
        «Прекрати его оправдывать, дура! Тобой просто попользовались, как и твоей наивностью!»
        - Беккс, привет! - с явно нарочитым энтузиазмом поприветствовал Арти, и неприятный холодок пробежал вдоль позвоночника, вынудив свести плечи. Он не вовремя. Сильно, - Полный аншлаг, надеюсь, ты в голосе?
        - Нальешь бокал рома за счет заведения - буду в голосе, - огрызнулась она, уже сама протянув руку к бутылке. Под удивленным взглядом бармена плеснула в первый попавшийся стакан коричневой остро пахнущей жижи и влила в себя, не почувствовав вкуса. Поморщилась, поняв, что он на нее смотрит, как на сумасшедшую, и неожиданно для себя рявкнула, - Чего тебе?! Иди, еще разок настучи бабуле, какая я сука!
        Пульс бил в висок, а пальцы дрожали - алкоголь не помог успокоиться, только еще больше сорвал все тщательно удерживаемые ниточки контроля над собой. Держалась целые сутки. Не давала себе окончательно расклеиться. И не могла больше терпеть эту кипящую под кожей злость, совершенно ей несвойственную. Раньше. До того, как чертов Зак Грант перевернул ее мир. До того, как она в него влюбилась, как полная дура. До того, как сказала, чтобы он больше не подходил к ней. Дрожащие пальчики нащупали первое, что попалось под руку среди груды посуды и стаканов - деревянная рукоять ножа.
        - Бекки, я просто волновался за тебя, - со вздохом отбросил тряпку Артур и развернулся к ней, - Грант совершенно не тот человек, с которым…
        От прозвучавшей вслух фамилии внутри все сжалось в плотный тошнотворный комок. Резким, быстрым и совершенно неосознанным движением Бекки воткнула маленький кухонный ножик в деревянную стойку, оставив глубокую трещину. Скрипнув зубами, с усилием выдавила из себя:
        - Я сама буду решать, с кем мне быть, Артур! - прошипела она, вперив взгляд в блестящее лезвие, чуть не погнувшееся от силы удара, - А если снова полезешь в мою жизнь, я гарантирую, что последствия тебя не порадуют!
        Отпихнув пустой бокал, Бекки стремительным шагом ушла за кулисы, стуча каблуками. Скоро ее выход. Надо быть при полном параде. Для зрителей, которые ей безразличны. Понимая, что самого долгожданного не будет среди них ни сегодня, ни когда-либо еще.
        ***
        Проспался после долгой попойки Заккари только часам к шести вечера. Со стоном открыв глаза, обвел взглядом свою комнату в доме матери: слишком светло, режет. Следующей же мыслью в голове была одна: да к черту все. К черту гордость и все глупые громкие слова, сказанные в ссоре. Терпеть эту дыру в груди не оказалось сил. Ему настолько остро нужна была хоть одна улыбка, хоть какой-то лучик сияющих зеленых глаз, что он готов был встать перед ней на колени, моля о прощении. Надо будет - встанет. Только чтобы это прекратилось, чтобы она снова была рядом.
        Повезло, что сегодня среда. Рейна Стоун должна уже быть на работе, а значит, у него все шансы ее увидеть. Зак собирался быстро, боясь, что любое промедление окончательно его раздавит. Как в армии: холодный душ, вымывая следы похмелья, стакан воды, чистые брюки и пиджак, накинутый на белую рубашку. Фетровая шляпа на еще чуть влажные волосы и наплечная кобура с револьвером - меры предосторожности никто не отменял. Не желая пользоваться машиной в не самом лучшем физическом состоянии, Зак решил пройтись пешком - благо, до клуба недалеко, а лишний раз подышать воздухом не помешает.
        Смеркалось, но выступление Бекки еще не должно было начаться. И Зак искренне надеялся, что все получиться. Что он снова придет, открыто наплевав на то, что его могут узнать. Что дождется конца песни и пройдет в гримерку, а там пусть требует хоть звезду с неба - достанет. Что угодно, лишь бы простила его обман. Да, он не достоин и волоска на этой светлой головке. Мерзкое чудовище, чьи руки по локоть в крови. Но ради нее он был готов избавиться от этой стороны своей жизни - и вчера, допрашивая механиков, понял это совершенно отчетливо. Что перемены назревали давно. И начались, когда он сбросил оковы Большого Змея со своей шеи. Ради нее. Ради девочки-радуги.
        Погрузившийся в свои мысли, Зак не сразу заметил, что за ним неслышно следуют три тени. В знакомой до боли улочке снова перебиты все фонари - а может, не заменены еще с прошлого раза. Только над мелькающим вдалеке крылечком клуба горит почти перегоревшая лампочка. Ноги несли его сами, лишь бы скорей оказаться возле Бекки и вдохнуть, наконец, полной грудью.
        Сзади резко навалился неожиданный груз, а на горле оказалась тонкая удавка. Помогли инстинкты и натренированные мышцы - не дав внезапному нападающему шанса задушить себя, Грант пригнулся и перекинул его через плечо, удивляясь легкости молодого паренька. Тот охнул, заваливаясь на землю, но радоваться оказалось рано.
        Вторая тень, мужчина покрепче во фланелевой рубашке, хищно оскалился, перекидывая из руки в руку нож. И метнулся на своего врага, рассекая лезвием воздух. Зак, еще не до конца осознавший, что нападающих много, не успел отскочить в сторону или достать оружие, и холодная сталь полоснула по ребрам, легко вспарывая одежду и плоть. Глухо зарычав от злости, Грант перехватил руку мужчины, выворачивая её со всей возможной силой. И получил пинок в живот с другой стороны, от которого согнулся пополам, ловя ртом воздух.
        - Сука, это тебе за наших парней! - раздался грубый голос над головой, и в следующий момент в скулу прилетел кулак, а во рту проступила кровь. Отшатнувшись, абсолютно дезориентированный гулом в ушах Заккари скользнул рукой за пазуху, пытаясь нащупать револьвер. Не успел, и ещё один порез холодом обжег грудь: уже целенаправленный удар в сердце соскользнул по коже, не дойдя до цели лишь чудом или природной изворотливостью Аспида. Сцепив зубы сильней, он, наконец, смог выхватить свое оружие и направить на цель, взводя курок:
        - Прочь! Отошли все, или я стреляю!
        Закашлявшись, сплюнул в сторону кровь, мешающую говорить. Чувствовал, как промокли рубашка и пиджак, но инстинкт самосохранения заставил сосредоточить взгляд на нападающих. Чёрт, одна из рож точно знакома - да это же еще один работник мастерской Греты Грант!
        - Уходим! Уходим, парни, живо! - тени рассосались в сумерках также быстро, как возникли - а может, так показалось Гранту, у которого темнело в глазах безумно быстро.
        Простонав, он шатающейся походкой направился к заднему входу в клуб: нужно скрыться с такого открытого пространства как можно быстрей. Силы покидали его вместе с каждой каплей крови и каждым нетвердым шагом. Не исключая возвращения врагов, он продолжал сжимать рукоять револьвера, дыша хрипло и рвано. Не так страшна боль, вполне себе привычная, как шум в голове и мутная пленка перед глазами.
        Он не помнил, как добрался до грязной стены возле черного входа и как прислонился к ней, медленно сползая на землю. Не помнил звучащих где-то вдалеке голосов и шумных разговоров. Запомнился только стук железной двери, невесть откуда взявшийся аромат яблок с корицей и тихое:
        - Заккари… Боже мой, Зак!
        И маленькие, ужасно теплые руки на его лице.
        15. Приват
        Выступление далось Бекки с невероятным усилием. Она даже не помнила слов, которые пропела на автомате и абсолютно без эмоций. С последним аккордом просто убежала со сцены в уборную, не дождавшись аплодисментов и забыв про вежливый реверанс. Фальшивая улыбка слетела с личика, обнажая суть - бледная, с синюшными кругами под глазами, с трясущимися губами. Остатки блистательной Рейны Стоун, растоптанной своей тоской по самому желанному зрителю.
        Долго и тщательно умывалась, избавляясь от следов потекшей косметики и глотая новые слезы. Успокоиться не получалось, словно в горло вцепились острые когтистые лапы, пытаясь задушить. Когда Бекки, наконец, смогла найти в себе силы и вышла из уборной, в коридорчике уже было тихо: ее номер был последним, артисты разошлись по домам. Судя по стихающим голосам в зале - посетители тоже понемногу покидали клуб. Грудь давило духотой и непонятной тревогой. Перед тем, как переодеться и последовать всеобщему примеру, Бекки решила выйти на улицу и вдохнуть свежего воздуха, пока снова не сорвалась в истерику.
        Чего она точно не могла ожидать - темной фигуры, прислонившейся к стене возле двери запасного выхода. Первый укол страха тут же сменился узнаванием и паникой, обжегшей вены и уничтожившей кислород.
        - Заккари! Боже мой, Зак!
        Из помутневшей головки моментально выскочили все мысли и всё, что она переваривала в себе вторые сутки. Даже в полумраке темного проулка на сером пиджаке угадывались алые пятна, а в воздухе стоял уже знакомый аромат крови, окончательно разбивший рассудок и всю напускную холодность девушки на миллионы крохотных осколков. Наплевав на болтающееся на ней концертное платье и грязь, Бекки рухнула на колени, обхватывая его мертвенно бледное лицо ладошками.
        - Зак! Очнись, ты слышишь меня?!
        Истончавший от ужаса голосок срывался в панику - нет, нет, не может быть, не так, не сейчас… Она же просто растворится, если это правда, рассыплется.
        От жара на своих щеках - непривычного, давно забытого ощущения касания чужих рук - Зак вздрогнул, выплывая из мутной пучины вокруг. В голове шумело, а в горле сильно пересохло, но он заставил себя приподнять веки. Что, вот так просто? Отбросил копыта из-за каких-то двух ударов зубочисткой? Жалкий конец жалкого создания. Потому, что только на границе между жизнью и смертью ему могли привидеться эти огромные изумрудные глаза, в которых сейчас застыл отчетливый страх.
        - Малышка… - выдохнул он, и от шевеления грудной клетки возле ребер зажгло, пропитывая кровью рубашку. Со стуком упал на землю револьвер из с трудом расслабившихся пальцев.
        - Живой, - облегченно всхлипнула Бекки, вдруг слишком остро осознав, насколько же сильно испугалась. Сердце готово было развалиться на куски от одного вида едва сумевшего сфокусировать взгляд Гранта. Но голова понемногу начала соображать, и первым же делом девушка отняла ладони от его лица, пока до Зака тоже не начало доходить произошедшее, - Не вставай, я сейчас принесу аптечку, нужно остановить кровотечение…
        - Не уходи.
        Умоляюще, хрипло. Он знал каким-то шестым чувством, что раз Бекки ему не привиделась - все будет хорошо. Не первые его раны, не первая драка с ножевыми. И в голове шумит не от кровотечения, а от удара. Иначе бы он давно уже здоровался с присяжными на Божьем суде. Откровенно испугавшись, что Ребекка уйдет и бросит его подыхать на этой грязной улице, он вцепился пальцами в стену и попытался подняться. Туманная дымка перед глазами не дала сделать это успешно, и Зак тихо простонал, сцепив зубы от ярости, что тело отказывается подчиняться.
        - Ты что делаешь?! - тут же подставила плечо Бекки, чтобы он мог опереться, но Грант упрямо не переносил на нее свой вес, - Идиот, если ты сегодня сдохнешь, я тебя на том свете достану, понял?! Мазохист хренов. Обопрись! - неожиданно для них обоих рявкнула она срывающимся голоском. Страх все еще сковывал вены своим холодным дыханием, придавая смелости и несвойственной ей грубости. Но Зак с тяжким вздохом подчинился, и они смогли, наконец, подняться на ноги.
        - Напомни позже… сказать тебе… спасибо, - просипел он, чувствуя, как онемевшие ноги начинают слушаться, позволяя Бекки тащить его к двери клуба.
        - Напомни позже спросить, какого черта ты валяешься посреди улицы, залитый кровью.
        На это у него слов не нашлось, да и не до разговоров, когда в животе тошнотворный комок, видимо, из-за метко прилетевшего в него ботинка. Протиснувшись в дверь, Бекки уверенно повела Зака к уборной по знакомому маршруту, ощущая странное дежавю. Не так уж давно они были в противоположных ролях. С каждым шагом Грант ступал все крепче, что давало ей надежду на лучшее: возможно, все не так страшно, как показалось на первый взгляд.
        Завалившись в уборную, Зак с хрипом оперся о раковину, глубоко вдыхая затхлый воздух. Зажмурившись, попытался прогнать муть перед глазами и сфокусироваться на своем отражении в зеркале над умывальником, но в висках стучало, как метроном. Сплюнув скопившуюся во рту кровь от разбитой губы, он включил прохладную воду и набрал ее в подрагивающие ладони. Бекки наблюдала за его действиями с настороженностью и немым шоком: неужели умыться для него важней, чем остановить кровь из ран на груди? Псих.
        - Зак, надо снять… осмотреть, - несмело протянула она руку и положила на его плечо, мягко сжимая.
        - К черту, - еще раз сплюнул он, прополаскивая рот и обдавая себя холодной водой, скатывающейся за воротник - стало в разы легче, и в голове прояснялось, - Это просто царапины.
        - Просто? - задохнулась возмущением Бекки, хмурясь и бесцеремонно разворачивая его к себе, - Ты весь в крови, и это просто?! Даже если раны неглубокие - а если заражение, а если…
        - Как-то не сдох раньше, и сейчас переживу, - огрызнулся Зак, хоть и понимал справедливость ее слов. Но страх был сильней. Страх попросить помощи. Признать слабость перед ней.
        - Хватит играть в героя, - решительно сдернула Бекки пиджак с его плеч и потянула вниз, - Если не разденешься сам, я заставлю тебя это сделать.
        - Мне расценивать это, как домогательство, мисс Чейз? - нашел в себе силы на слабый подкол Грант, и девушка в ответ закатила глаза:
        - Извращенец, - а сама порадовалась внутри, что раз хватает соображения на язвительность - значит, мозги на месте.
        Помогая ему выпутаться из испорченной одежды, кинутой в угол вместе с кобурой, она старалась оценивать его состояние трезво, хоть и в медицине никаких познаний не имела. Но даже без них, увидев красные следы на груди Заккари, не могла сдержать ледяной дрожи. Два пореза - один на ребре, прошедший вскользь и неглубокий, а другой, ближе к сердцу, более широкий и, в отличии от первого, еще не подсохший. С него понемногу сочилась кровь, и Бекки вдруг пришла идиотская мысль, что рядом с таким мужчиной точно не будет лишним иметь медицинскую практику. Она понятия не имела, как ему помочь, и за это ощутила легкий укол вины.
        - Я в порядке, Бек, - словно прочитав ее мысли, заверил Грант уже чуть окрепшим голосом, - Это ерунда. Правда. Бывало и гораздо хуже. Просто надо обработать и перебинтовать. Найдется тут перевязочный материал или хотя бы чистая ткань?
        - Да. У Артура должна быть аптечка, - пробормотала Бекки и сняла с крючка на стене полотенце, - Давай сначала хотя бы смоем кровь.
        - Я сам, - вздрогнул Зак, накрывая ее руку своей, и тут же чувствуя тепло, о котором грезил вторые сутки. Запоздало вспомнил, что она его уже коснулась, там, на пороге клуба. Но никакой волны отвращения не было - наверное, он просто был недостаточно в сознании, чтобы принять простой факт. Но позволить ей вытирать с него кровь сейчас, так сильно рискуя… Дилемму решила сама Ребекка, без тени сомнения намочив полотенце и заверив:
        - Я осторожно. Правда. Потерпи. Сам ты только хуже сделаешь, - она коснулась влажной тканью его ребер, и Зак тут же в панике перехватил ее запястья. Слишком близко. Слишком опасно. Рефлексы работали лучше головы, на что Бекки, окатив его раздраженным взглядом, заявила, - Не будь ребенком, Грант! Не дашься сам - свяжу, - пригрозила она, словно одному из своих непослушных учеников. Вывернув руки из хватки, осторожными движениями начала стирать размазанные красные полосы с его груди.
        - Будешь мстить? - не сдержался он, буквально купаясь в этой близости своей девочки-радуги. Так правильно. На расстоянии вдоха. Эти светлые кудри прямо перед ним. Сразу забывалось, что она не хотела его больше видеть.
        Бекки вопрос предпочла проигнорировать, но едва заметная, секундная улыбочка на короткий миг осветила лицо и эту крохотную уборную. Тут же сосредоточенно нахмурила бровки, продолжая стирать кровь и стараясь не задевать кожи руками. Хотя соблазн был невероятно велик. Напряжение росло, нагревая воздух и искря вдоль побелевших от напряжения пальцев. Нервно сглотнув, Бекки как можно более невозмутимо поинтересовалась:
        - Не хочешь рассказать, кто тебя так?
        - Думаю, решившие отомстить за своих дружков ребята из мастерской.
        Мысленно пообещал себе, что больше никогда не будет ей врать. Ни в чем. Достаточно. Если он хочет прощения - лжи между ними не место. И пусть лучше она знает все, чем снова решит, что он не думает о ее чувствах. Внезапно следующее движение Бекки вышло чуть менее аккуратным, и кончики холодных от воды пальцев скользнули в сантиметре от первого пореза.
        Заккари зажмурился, сцепив зубы так, что челюсть заныла. Привычная волна отвращения разливалась под кожей от самого центра груди, тошнотворной горечью проступая во рту. Хотелось отпрянуть, не дать этому продолжаться, не давать покрытым пылью воспоминаниям завладеть им. А они уже вихрем проносились в голове, яркими кадрами. Удары, острое лезвие на плече, жгучие полосы поперек позвоночника. Снова. И снова. Тихое шипение сквозь сжатые зубы - все, что он себе позволил. Только не отпугнуть ее. Не дать вновь исчезнуть. Похрен, какую цену придется заплатить. Быть без нее еще хуже.
        - Прости, - прошептала Бекки, стирая последние следы крови. Она уже свернулась и не сочилась из ран, что приносило девушке невероятное облегчение, - Так, ммм… Отомстить? За что?
        - Ты правда, хочешь это знать? - поймал Заккари ее внимательный взгляд, и сердце совершило причудливый кульбит от желания дотронуться до этих закушенных от напряжения губ. Всю ненависть смыло, как холодным душем - невозможно поддаваться таким эмоциям, когда легкие разрывает от аромата печеных яблок.
        - Не знаю, - вздохнула Бекки, отворачиваясь к раковине, чтобы прополоскать полотенце, - Не думаю, что мне стоит это знать. Хотя, ты любитель скрывать правду, - не удержалась она от легкого упрека и вспомнила, что не должна подпускать его так близко. Этот человек сеет хаос вокруг себя, и нельзя позволять ему затянуть в этот водоворот и ее.
        А может, уже поздно…
        Заккари разрывало от противоречия. С одной стороны: все сложилось, как нельзя лучше. Нужно просто поблагодарить ее за помощь, стащить из гримерной чей-нибудь свитер и уйти, оставив Бекки в покое. Не подвергать опасности, в которой она непременно будет рядом с ним - а произошедшее показало, что даже Аспид не может защититься от всех, кто желает ему зла. Но… всегда есть большое, жирное «но». И оно заключалось в том факте, что Грант попросту не мог без этой девчонки. Только сейчас, рядом с ней, он дышал полной грудью. Когда же это произошло, когда Бекки стала для него важней воздуха? Какая теперь разница. К черту все. Несмело положил руку на ее дрогнувшее плечико, но Бекки даже не обернулась, продолжая усиленно мыть руки. Что ж, придется говорить в спину.
        - Прости. Я знаю, что был не прав, когда скрыл от тебя информацию о матери. Не хотел… именно того, что в итоге произошло. Да, надо было рассказать, но это могло принести еще худшие последствия для тебя. Ты бы отказалась идти, и тогда…
        - Не смей, Грант, - ледяным тоном прервала его Бекки, выключая воду, - Никогда не думай, что можешь решать за меня. Ты должен был предупредить нас обеих. И тогда все бы заранее подготовились к встрече, если бы все еще хотели, чтобы она состоялась. Но не так.
        Она не могла отрицать, что от его слов в груди понемногу теплело. Ему не плевать. Возможно, он шел сюда извиниться - иного повода оказаться сегодня в клубе она не видела. Возможно, все ее выводы о его отношении к ней надуманные… Или преувеличенные. Но ей нужно было чуть больше, чем простое сожаление. Бекки знала, с той самой ночи в Орландо, что значит для нее Зак Грант - и не переставал значить ни на секунду, как бы не хотелось вырвать эти чувства из груди. Но больше она не хотела быть слабым звеном, ведомой. Той, кто любит, рядом с тем, кто позволяет себя любить.
        - Я облажался, - признал он, и как-то разом забылся и шум в ушах, и порезы на груди - лишь бы она сейчас позволила обнять себя, насладиться своим теплом, - Давай просто вычеркнем тот дурацкий день. Тебе не придется больше видеться с Лили, если только сама этого не захочешь. Все, что захочешь, Бекки. Только прости меня.
        Он не умел говорить такое вслух. Совершенно. Не мог выразить всего, что горело внутри. Сердце стучало в ребра, крича, что если она его отвергнет - он просто не переживет. Пойдет, найдет специально тех механиков и позволит им себя растерзать на куски. Но жить с той тьмой в груди, что засасывала в себя боль, как в черную дыру, просто невозможно.
        Бекки вздохнула, так и не поднимая на него взгляд. Нет - он не лжец. Сейчас, в грязном туалете, порезанный и избитый, он был с ней искренен, и это витало в воздухе невесомой паутинкой. И вроде бы хочется сказать, что прощает…
        - Идем к бару, - отвернулась она к двери, - Там есть аптечка. Перебинтовать все равно нужно, да и продезинфицировать, - скрывая слабую улыбку, вышла в коридорчик, и шаги за спиной подсказали, что Заккари идет за ней.
        - А что, все уже разошлись? - смирился он с тем, что пока его девочка не готова говорить на эту тему. Его. Была, есть и останется. Ничего, подождет. Только сейчас заметил, что на Бекки сегодня то самое синее платье-колокольчик в белый горох. Как в вечер их «почти знакомства». С каждым шагом за ней чувствовал, словно тяжелые кандалы, которыми были обвиты ноги, ослабляют хватку. Самочувствие улучшается или так действует его волшебная девочка? Черт бы его знал.
        - Конечно. Думаю, уже давно никого не осталось, иначе бы мы услышали. К тому же, у меня есть запасной ключ, так что не волнуйся, мистер стесняшка - никто тебя не увидит, - настроение стремительно исправлялось, и походка становилась легкой, чуть подпрыгивающей.
        В общем зале и правда было пусто. Включив свет, Бекки уверенно направилась к барной стойке. После того нападения Змей Арти обзавелся небольшим набором медикаментов, которые сейчас не помешали бы. Хоть какая-то польза от рыжего балбеса. Вспомнив, как несколько часов назад хамила ему и угрожала, девушка ощутила вину - нервы сделали из нее истеричку. Надо будет поговорить с ним нормальным языком, не хотелось терять друга из-за всего произошедшего. В нижнем ящике стойки нашлась простая картонная коробка с парой пузырьков и бинтом - вполне достаточно.
        Заккари с возрастающим сомнением наблюдал за тем, как Бекки смачивает комочек ваты перекисью. Справился бы и сам, но что-то подсказывало, что она не даст ему ковыряться в ранках в одиночку. Он не хотел сегодня ей возражать. Но как вытерпеть касания, без которых вряд ли обойдется?
        - Бекки, я… не уверен… - он уже хотел предложить ей, и правда, связать его.
        - Иди сюда. Я аккуратно, не волнуйся. Ты справишься, - она, наконец, подарила ему свою теплую улыбку, от которой уверенность начала крепнуть. В конце-концов, он не настолько слабый и жалкий, чтобы девичьи пальчики могли принести ему боль. Ведь они ее забирают. Решившись, Заккари подошел к Бекки поближе и замер, на всякий случай прикрывая глаза. Будто так легче. Каждая мышца в его теле напряглась, как в ожидании удара.
        Почти невесомые касания ваткой вдоль первого пореза, обрабатывая края. Немного щиплет, но Грант этого практически не чувствовал. Только невероятную нежность, с которой Ребекка дотрагивалась до его кожи, робко, как крылья бабочки. Не выдержав, Зак улыбнулся, пропитываясь этим теплом, пронизывающим его маленькими лучиками, и приподнял веки.
        Бекки была максимально сосредоточена, проходясь ваткой вдоль раны так, чтобы не трогать пальцами кожу. Видела, как часто начала вздыматься грудь Закккари и слышала его учащающееся дыхание над головой. Желание исполнить давнюю фантазию, провести рукой по этому напряженному торсу, ощутить его жар, мешало оставаться невозмутимой. Сглотнув, Бекки заставляла себя не думать об этом, но Грант нисколько не помогал, когда вдруг ужасно трогательным жестом заправил выбившуюся прядь её светлых волос за ухо. Она прикусила губу, чтобы только не сорваться, но все ее существо уже реагировало на его близость, как настроенный на одну волну радар. Мурашки вдоль позвоночника, а пальцы Зака скользнули по скуле, оставляя румянец на щеках. Мотнув головой, Бекки отвернулась к стойке, положила ватку и взяла бинт. Разочарованный вздох заставил её вновь улыбнуться.
        - Приподними руки, - скомандовала она, примеряясь к его груди. Раны выглядели уже совсем неплохо, подсохшими и не такими пугающими. Зак подчинился, и Чейз начала обматывать его бинтом, благо, оба пореза находились почти на одном уровне. И первое же ее движение - прижать ладонью к ребрам кончик повязки - вызвало протестующее шипение. Он дернулся, и такая реакция явно будет ей мешать.
        Бекки вздохнула и отложила бинт. Подняла на Гранта взгляд, тихо удивляясь черноте обычно зеленых глаз. Словно в расширившихся зрачках отражались все его демоны. Но ей не было страшно - она чувствовала, что гораздо больший вред может принести сама. А еще - что вся его проблема лишь в голове, что им придется с этим справиться так или иначе.
        - Послушай, Заккари, - успокаивающим тоном проговорила Бекки, глядя ему в глаза, - Я понимаю, что ты многое пережил. Такое не проходит бесследно. Скажи, что ты чувствуешь, когда тебя касаются?
        - Ненависть, - прошептал он, не смея врать, когда она так смотрит на него, словно хочет донести что-то важное, - Сразу вспоминается… все. Каждый чертов раз, когда чужие руки приносили боль.
        - А разве ты думаешь, что я способна тебя ударить? Способна ранить? - тихим, обволакивающим голосом продолжила Ребекка. Словно пытаясь это доказать, подняла руку и максимально осторожно дотронулась до его груди, - Зак, я никогда не причиню тебе боль. Обещаю. Доверься мне, - касание пальчиков становилось все более ощутимым.
        - Я верю тебе, - утопая в расплавленном золоте её глаз, признался Грант. Его разрывало надвое: одновременно и хотел отодвинуться, пока новая волна отвращения не вызвала тошноту и боль в висках; и, неожиданно для себя самого, позволить ей больше. Та нежность и трепет, которые передавались через соприкосновение, посылали короткие сильные импульсы под кожу, и это было приятно.
        А её рука опускается ниже, и вот уже вся маленькая теплая ладонь гладит подрагивающий от напряжения торс, грозя разорвать привычный мир Заккари на куски. Он дышит все чаще, пытаясь совладать со вспыхивающими в голове отвратительными воспоминаниями, которые смешиваются с легким томлением внизу живота. Черт возьми. Как не вовремя и как… странно.
        - Итак, раз мы с этим разобрались, может, позволишь уже замотать тебя? - как ни в чем не бывало и словно не заметив его реакции, Бекки снова взялась за бинт.
        - Да, - кивнул Зак уже уверенней, убеждая беснующуюся внутри темноту, что опасаться нечего. Эти руки не принесут ему вреда.
        - Отлично.
        Она справилась с повязкой за пару минут - без сопротивления Гранта это оказалось совсем несложно. А он все пытался осознать, каким же образом её глаза убедили его настолько довериться, задвинуть свои незыблемые не первый год правила в дальний ящик. Да еще и… Боже, ему понравилось! Да, это точно было чем-то сверхъестественным. Но ему казалось, что этой девушке вообще можно все. Она настолько пленила его, что могла попросить о чем угодно. Это точно требовало переосмысления. Словно все жизненные принципы, до этого момента расставленные по полочкам, смели в одну беспорядочную кучу, принося полный хаос. Выходит, касания - это не только боль? Проверить теорию хотелось немедленно, но Бекки уже закончила с перевязкой, убирая медикаменты обратно в коробку.
        - Видишь, все не так плохо, - прокомментировала она результат своей работы - широкую белую полосу поперек мужской груди.
        - Черт, мне точно надо выпить, - наконец, облегченно выдохнул Грант.
        - Думаю, с этим ты обратился по адресу. Бурбон, виски, ром? - Бекки подошла к полкам позади стойки и окинула взглядом их содержимое. Удачная возможность отвлечься - уж слишком волнительно оказалось дотронуться до ранее недосягаемого тела, которое все еще продолжало манить своей приятной твердостью и гладкостью. Этой тонкой дорожкой черных волос, скрывающейся за ремнем брюк…
        - Все равно, - отмахнулся Заккари, понимая, что, по сути, уже ночь. А значит, Бекки давно ждут дома, и у нее нет повода остаться с ним подольше. Только представив, как придется ее отпустить, так и не получив прощения, он ощутил морозную волну вдоль позвоночника. Он еще не согрелся. Хватаясь за любую причину, чтобы только она не ушла, Грант усмехнулся своим мыслям, - Кстати говоря, а ведь ты забыла про наш уговор.
        Руки Ребекки, которыми она стискивала первую попавшуюся бутыль, дрогнули, чуть не проливая виски на пол мимо стакана. Удивленно вздернув бровь, пыталась додуматься, чего же Зак хочет добиться этим заявлением, но никаких идей не было. И как понять человека, который несколько минут назад просил прощения, а теперь напоминает про неоплаченный долг?
        - Я думала, ты сам давно не помнишь.
        - Как же? - притворно возмутился Грант, забирая у нее бокал, - Я жду свой приватный концерт, малышка. Думаю, все сложилось, как нельзя лучше.
        Раздраженно передернув плечиками, Бекки откинула назад волосы и крепко задумалась. Что-то крылось за этим напускным весельем Заккари, буравящего её таким взглядом, что мурашки прошли по коже. Коварные искорки у радужки буквально кричали, что дело нечисто, но отказать было нельзя. Вздохнув, она поставила бутылку на стойку и с сомнением осмотрела пустующее помещение с задвинутыми у круглых столиков стульями. Впрочем, это выступление давно было готово и спланировано. А потому, собрав все путающиеся мысли в кучку, она одернула свое уже изрядно помятое платье-колокольчик и уверенно направилась к углу зала, где пылилось старое пианино. На нем очень редко играли - сама Ребекка не хотела, чтобы в ней слишком часто узнавали учительницу музыки, а последний пианист был уволен за пьянство еще в начале весны. Убрать инструмент в подсобные помещения у Ральфа все не доходили руки, и сегодня это было удачным выходом из положения.
        - Рейна Стоун за пианино - вот это настоящая эстетика, - улыбнулся Зак и пригубил бокал. Вслед за настроением стремительно улучшалось и самочувствие, перетянутые бинтом порезы лишь слегка саднили, в голове прояснилось. Только губу немного защипало от алкоголя. Вальяжной походкой прошел к ближайшему от инструмента столику, развернул к себе стул и устроился на нем, широко расставив ноги и облокачиваясь на спинку. Не сводил взгляда с фигурки в синем платье, с пальчиков, робко приоткрывших деревянную крышку над клавишами.
        - Только давай ограничимся одной песней? Я сегодня не в голосе, - она нащупала педали и несколькими пробными нажатиями клавиш проверила настройку - вроде все в порядке.
        - Просто спой мне, девочка-радуга.
        Мягкая просьба подбодрила Бекки, и она, глубоко вдохнув, начала играть первые тихие ноты. Спокойная, нежная мелодия полилась из старого инструмента, обволакивая в свою невесомую магию. Если что Ребекка и умела, так это превращать касания клавиш в витающие в воздухе чувства. Прикрыв глаза, она растворялась в музыке, совершенно забыв про зрителя.
        The touch of your lips/
        Поцелуй твоих губ
        Upon my brow/
        На моем челе,
        Your lips that are cold/
        Твоих губ, холодных
        And sweet/
        И сладких…
        Заккари качался на волнах любимого голоса, впитывая каждую ноту. Успокаивающая, бархатная мелодия словно оборачивала в махровое одеяло. Бесновавшаяся последние сутки чернота в груди сжималась, сворачивая свои рваные края. Вся злость и весь яд вытягивались сквозь кожу, рассыпаясь в сверкающую пыльцу. Будто пламя, залитое водой. Гранту хотелось прошипеть от облегчения, от той легкости, что появлялась в душе с каждой секундой. Сделав еще один короткий глоток виски, отставил бокал на столик - ни к чему, он и так пьян. Ей.
        The love in your eyes ashine
        Любовь в твоих светящихся глазах/
        And now, at last/
        И сейчас, наконец-то,
        The moment divine/
        Этот божественный момент…
        Погрузившись в музыку и слова, которые хоть так можно было сказать вслух, Бекки не заметила, что единственный слушатель покинул свое место. Заккари бесшумно подошел к ней, вынимая из кармана брюк отвергнутый браслет-змейку. Нагревая в сжатом кулаке драгоценный металл, пытался совладать со своим сердцебиением. Не получалось. Аромат яблок и корицы от немного спутанных кудряшек цвета солнца заменял кислород. И уже не существовало ничего, кроме теплого, будоражащего кровь света девочки-радуги, её нежного голоса и всепоглощающего чувства, обжигающего грудь. Песня закончилась, и Бекки доигрывала последние аккорды, когда Зак накрыл её руку своей, прерывая музыку.
        Ребекка вздрогнула от неожиданности, не смея поднять взгляд от клавиш. Глубоко дышала, но унять пульс не выходило. Касания этих аристократичных пальцев имели над ней какую-то особую, невероятную власть. Она не могла сопротивляться, не могла отодвинуться. Чувствуя спиной жар его тела, придвинувшегося еще ближе, закусила губу от желания сказать ему все, что кипит лавой под ребрами. И это не раздавить несколькими сказанными в шоке и запале фразами.
        - Знаешь, есть миллион причин, по которым нам лучше расстаться, - начал говорить Грант, разрушая повисшую тишину, - Но я устал о них думать. К черту. Я не хочу в своей жизни дороги, на которой тебя не будет рядом. Ты - мой путь. И я буду идти им столько, сколько смогу.
        Не встретив протеста, он вновь застегнул на тонком подрагивающем запястье свой браслет, сверкнувший в свете ламп. Бекки следила за этим жестом, абсолютно не дыша. Такой откровенности она никогда бы не стала от него ждать. И это было гораздо больше, чем признание любви. Он хочет быть рядом - и будет сущей глупостью сейчас сказать, что она возражает. Бекки повернула голову, и его теплые пальцы тут же скользнули по скуле порхающим движением, на что она отозвалась на силе тяготения в разы выше, чем земное. Губы встретились в полном нежности и трепета поцелуе, которого, возможно, оба ждали с первого же взгляда друг на друга.
        Неспешно погружаясь в карамельную сладость, Заккари чувствовал, что в душе начался настоящий бразильский карнавал, пестрящий всеми цветами радуги. Нет больше темноты. Только этот робкий ответ Бекки и ее ласка, от которой вскипает кровь. И плевать, что разбитая губа саднит, а на языке привкус крови. Его уже ничто не остановит, не тогда, когда он смог произнести вслух то, что думает.
        Его маленькая, прекрасная Amante.
        Бекки поднялась со скамьи, не прерывая поцелуя и повинуясь тянущим ее за плечи рукам. Необходимо до дрожи. После стольких выплаканных слез хотелось ощутить всем сердцем, что сказанные слова это правда. Что нужна ему. И она это чувствовала, в той властности, с которой сжались пальцы на ее талии, в том усиливающемся напоре губ и языка, превращающем нежность в страсть в мгновение ока. Грудь опалило горячим воздухом от следующего короткого вдоха, и Бекки, решившись, обхватила его лицо ладонями, ожидая худшего.
        Заккари чуть отстранился, но нисколько не ослабил хватку. Чтобы не дать тьме вернуться, смотрел в ее глаза, в которых расплавленным золотом светилось солнце. Он ждал, что от касания ее рук прокатится привычное отвращение, но этого не происходило. Долгое, показавшееся целой вечностью мгновение они не разрывали зрительного контакта, находя в чужих глазах свое отражение.
        - Я прощаю тебя, - наконец, прошептала Бекки едва слышно, спускаясь от его лица вдоль шеи, вкладывая в касания всю нерастраченную нежность. Зак дышал все чаще, но не делал попыток прекратить это. Ладони девушки свободно гуляли по его груди, наслаждаясь ощущением. И только когда Бекки попыталась дотронуться до покрытых шрамами плеч, Зак зажмурился:
        - Прошу. Только не их. Пока я не могу, - он пытался прогнать проступившие перед глазами красные круги, и Бекки не стала настаивать. Вернула ладони на его торс, поглаживая круговыми движениями, и пока этой поблажки было достаточно. Снова коснулась его губ, слизывая кровь и погружаясь в горячий плен.
        Все требовательней и глубже, заявляя новые права. Зак упивался ей, как алкоголик элитным виски - не смакуя вкус, а поглощая сразу и без остатка. От теплых девичьих рук внезапное возбуждение прокатилось по нервам до самого низа живота. И унять его могла только та, что разбудила. Та, которой позволено дотрагиваться. Та, что вжималась в его грудь все тесней, выдавливая воздух.
        Бекки Чейз - та, кого он любит всеми крупинками своей черной души.
        Она словно не могла поверить, что границы рухнули. Что этот человек принадлежит ей ничуть не меньше, чем она ему. Растворяясь в умелых руках, уже бесстыдно приподнимающих пышную юбку, Бекки едва сдерживала свое желание ощутить его всего, узнать реакцию на каждый ее жест. Но сейчас не было времени на эксперименты. Лишь одно себе позволила: запутаться пальчиками в этих жестких черных прядях, оказавшихся просто удивительно шелковистыми. Резкий выдох, когда Зак в ответ, словно пытаясь отомстить, обхватил ее бедра своими горячими ладонями.
        От потока новых ощущений, льющихся в вены и плавящих кожу, Зак сходил с ума. Никогда не позволял ничего подобного абсолютно никому, и вдруг вот так, разом, уничтожился весь порядок вещей. Оказалось, что отдавать кому-то себя тоже может быть восхитительно. Спускаясь влажными поцелуями на шею Бекки, вдыхая ее неповторимый аромат, он не мог заставить себя притормозить. Легкий укус, чтобы она трепыхнулась в его руках, пронзаемая их общим электричеством. И тихий стон его девочки-радуги, от которого застучало в висках и снесло голову совсем.
        Подхватив ее под ягодицы, путаясь в чертовой юбке, Зак усадил Бекки на пианино - она только и успела, ахнув, захлопнуть крышку над клавишами, едва не прищемив пальцы. Не желая отвлекаться, снова начала выписывать руками узоры на его напряженной спине, наслаждаясь силой мышц. И пусть это неправильно - хотеть человека, который час назад истекал кровью, но поделать с томительной негой внизу живота она ничего не могла. Тем более, когда, наконец, преодолена преграда, и ей позволено почти все. Зак встал между ее ног, ни на секунду не отрываясь от нежной кожи возле ключиц даже для вдоха. И Бекки, окончательно осмелев, обняла его поясницу своими бедрами в тонких чулках. Платье задралось до самой талии, но другого никто из них и не хотел.
        Азарт и острота ситуации словно становились их личным афродизиаком. В любой момент мог вернуться Ральф или кто-то из сотрудников, что лишь подогревало нервы. Потребность друг в друге вышла на первый план, затмив все слабые доводы разума. Глухо рыкнув от нетерпения, Зак рывком стянул с Ребекки белье, слегка приподняв ее над довольно сомнительной опорой, жалобно загудевшей от такого вандализма. Не сдерживая улыбки, Бекки притянула Гранта к себе для нового глубокого поцелуя, скользя ноготками вдоль его торса и слегка цепляя наложенную повязку. До самого низа, до тех самых жестких завитков…
        Он пытался не дрожать, привыкая к ее касаниям, и тяжесть в паху становилась все сильней, угрожая ткани брюк. Не страшно разрушать свой мир, если ты знаешь, кто отстроит его с фундамента. Кто есть и будет основой основ. Позволяя девичьим пальчикам сражаться с его ремнем, Грант мягко сжимал её округлые бедра, поражаясь невероятной бархатистости кожи, вспыхивающей от каждого движения. Реакция его девочки была просто удивительна, словно она была создана для него, для его темперамента, его неукротимых желаний.
        - Что ты со мной делаешь… - всхлипнула Бекки, роняя головку ему на плечо, когда тонкие пальцы уверенно подобрались к влажности между ног, поглаживая и дразня и без того распаленную девушку.
        - Могу задать тот же вопрос, моя горячая малышка, - промурлыкал Зак, не прекращая своих манипуляций, от которых Ребекка начала мелко подрагивать, прикрывая глаза - лучшее зрелище, какое только может быть, самая интересная часть приватного концерта. Высокий, тонкий стон исполнительницы главной роли рассыпался в груди раскаленными углями, и только сейчас Грант заметил, что шаловливые ручки, сегодня получившие свободу, уже избавили его от нижней части одежды. Сдавленно прошипел, когда напряженная плоть коснулась внутренней стороны бедер Бекки. И ведь хотел же не спеша… Но промедление грозило, что он кончит от следующего стона из этих припухших губ.
        - Пожалуйста, - она совсем не помогла собраться, когда эти самые губы прошлись влажной тропинкой по его шее до самого уха, а зубки вдруг прикусили мочку, посылая искрящий импульс в кровь, - Ну же, Зак…
        Больше терпеть не имело смысла, и он вошел в податливо раскрывшееся для него единственно желанное тело с хриплым выдохом. Бекки вцепилась в его спину сильней, вдавливая ногти в бледные белые полоски шрамов и не подозревая об этом, но Заку было откровенно плевать, когда единственный ориентир в пространстве - она. Первый же резкий толчок заставил нещадно поруганный инструмент издать протестующий скрип ножек по дощатому полу. Но опора вышла удачной - никаких препятствий, только два переплетенных тела и следующее движение, соединяясь в едином порыве.
        - Да!
        Бекки чувствовала, как все напряжение последних суток скапливается внутри, превращаясь в тикающий часовой механизм, готовый взорваться от любого неосторожного касания. Сама бы не поверила, что готова настолько потерять разум, настолько хотеть этого, что прикусила губу до легкой боли, откидывая голову назад. Обнажившееся горло тут же не осталось без внимания, покрываемое рваными поцелуями, оставляя смазанный красный след от окончательно раскрывшейся ранки на губе Гранта. К черту, еще толчок, набирая размах и усиливая это невероятно приятное давление в ускоряющемся темпе.
        Снова поцелуй, в острой потребности дышать одним воздухом. Сплетаясь языками, добавляя к скрипу и гудению пианино влажные звуки. Бекки скрестила ножки в лаковых туфельках на его спине, притягивая еще ближе, хотя ближе уже некуда. Потрясающая наполненность, восхитительно твердый и горячий член, от которого дрожь разливалась по телу. Она не знала, куда себя деть от разрывающих ее ощущений, и могла только держаться за крепкую спину Зака, вдоль которой уже стекала капля испарины. Слишком. Горячо.
        - Чееерт, да, ещё! - простонала она, когда от силы толчков начала ударяться о дерево за спиной, а пальцы на ягодицах впились в кожу, оставляя синяки. Огонь разрастался, и перед глазами мелькали цветные точки, кислород совершенно закончился, и Бекки в безумном порыве подавалась Гранту навстречу.
        - Бекки… Моя… Моя девочка, да! - прорычал Зак ей в шею, на грани между небом и грешной землей. Обхватившая его так тесно, что контроль утерян окончательно. Темп все возрастал, доходя до беспорядочного и рваного. Впился в ее кожу, заглушая стон тем, что втянул в себя воздух - неприличный след обеспечен, след принадлежности ему. Пульсация хрупкого тела в его руках ощущалась все острей, пока Бекки с протяжным криком не сжалась вокруг его плоти, улетая в свой оргазм. Он едва успел выйти из нее, со стоном изливаясь на сведенные судорогой удовольствия бедра.
        Тяжело дыша и дрожа, Ребекка упала головой на его грудь, слушая бешеный ритм сердцебиения. Как барабанная дробь. Блаженная улыбка расцветала на лице, и она оставила на Заккари легкий смазанный поцелуй, упиваясь этим моментом близости. Он отпустил ее ягодицы, чтобы поднять руки к плечам и запутаться пальцами в мягких кудрях.
        Говорить не хотелось. Только чувствовать друг друга всем телом. Тишина клуба прерывалась шумными дыханиями, пытающимися вернуться в нормальный ритм. Бетти подняла голову и поймала взгляд Гранта: незамутненный, чистый, сияющий охрой у радужки. Дарящий всю нежность, на какую способен человек с кличкой «Аспид».
        - Я больше никогда тебя не отпущу, моя девочка-радуга. Ни за что на свете, - твердо заверил он прежде, чем слиться с ней в поцелуе: мягком и легком, ярко контрастирующем с предыдущими. Крича без слов о всем, что внутри.
        «И не надо» - подумалось Ребекке, когда она вновь обхватила его лицо руками.
        16. Доверие
        К хорошему привыкаешь быстро. Так и Заккари за последнее время жизни в доме матери смирился с солнечными лучами, бьющими в окно по утрам, с гремящим у входной двери бутылками ровно в десять молочником и с запахом свежесваренного кофе в турке на газовой плите. Грета почему-то еще не ушла, а на сковороде шипела яичница с беконом. Спускающегося по лестнице сына с заспанным лицом и спутанными торчащими волосами она встретила легкой улыбкой.
        - Как спалось? Слышала, ты вернулся уже почти под утро. Все в порядке? - миссис Грант озабоченно нахмурила брови, заметив припухшую разбитую губу Зака. И вроде нельзя вмешиваться, но материнское сердце заныло тревогой.
        - Мм, мало, - парень широко зевнул и закатал рукава своей клетчатой фланелевой рубашки. Единственный минус проживания здесь в том, что вынужден прикрывать плечи, а сегодня еще и перебинтованную грудь, дабы не ловить ее шок и сочувствие, - Пахнет ужасно вкусно, а почему ты не на работе?
        - Там сегодня… генеральная уборка с утра пораньше, - Грета отвернулась к плите и начала раскладывать завтрак на две тарелки, закусив губу.
        Зак вздохнул. Конечно, когда он вызвал ребят из Змей помочь с трупами, те должны были убрать все следы его «развлечения». Но, видимо, руки у них из задницы. Лучшая защита - нападение, и Грант, присев на скрипнувший деревянный стул, решился-таки спросить:
        - Кстати говоря, где ты набираешь персонал? Вчера кое-кто из твоих механиков завязал небольшую потасовку…
        - Это они тебя так? - вздохнув, Грета отставила тарелки и развернулась к сыну, - Не знаю, чего ты ждал. У меня очень сплоченная команда, и не думай, что пропажа двух сотрудников не была замечена. Я слышала вчерашние разговоры: ребята были напуганы и хотели идти к Мароне, но потом передумали. А уж что у них было на уме после, я понятия не имею, - она тщательно подбирала слова, чтобы не было видно, как много знает того, чего не положено.
        Но Зак и сам понимал, что мать далеко не дура. Сначала интерес к Бьюику и спискам сотрудников, потом просьба задержать двоих после закрытия, а затем их исчезновение… Тут и на голову больной инвалид сложил бы два и два. Он знал, что такое погружение в дела Змей постороннего не понравится отцу, но теперь было откровенно плевать. Зак избавился от этой удавки на шее. И после вчерашнего разговора по пути до дома Чейз вообще раздумывал над важным решением.
        Ночь была удивительно теплой и звездной. Хлопнула металлическая дверь заднего входа в клуб, и Грант поднял так и оставшийся на земле револьвер. Сунул его за пояс брюк и прикрыл слишком большим чужим полосатым свитером - все, что нашлось в гримерке, но это лучше рваной окровавленной рубашки и пиджака.
        - Ты так и не рассказал, что произошло, - несмело напомнила Бекки, поправляя свою кофту на плечиках. В обычном сером платье, с собранными в хвостик на голове волосами, она выглядела безумно милой и домашней. Еще более привлекательной, чем в испорченном концертном наряде. До замирающего сердца. Никаких больше отговорок. Никакого вранья.
        - Что ж, если совсем кратко и без неприятных подробностей… После неудачного ужина я поехал разбираться с механиками. Выяснил, что они и убили того парня, которого сбросили в реку. А вот к остальным смертям не причастны, - пытаясь сохранять спокойный тон, Зак взял Бекки под руку, чтобы ощущать ее тепло, и они двинулись в темноту улицы.
        - Наверное, мне лучше не спрашивать, как ты добился таких выводов и что с ними стало, - понурила голову Ребекка, усиленно рассматривая носки своих туфель, - Теперь понятно, почему ты решил, что их друзья пришли сегодня отомстить. Но как они узнали, что это был ты?
        - Нетрудно догадаться, малышка. Это моя работа. Палач. Аспид.
        Баритон звучал тихо и глухо. Зак до мурашек испугался, что сейчас до нее начнет доходить, с кем связалась. То, чего боялся с самой первой такой встречи на ночной улице, все-таки произойдет - в изумрудных глазах появится отвращение. Он этого не вынесет.
        - Кстати, раз уж ты сегодня решил быть честным - откуда взялась твоя кличка? Она странная, - на удивление, Бекки не отодвинулась ни на миллиметр, продолжая идти с ним бок о бок. Наверное, все дело в том, что она приняла эту сторону его жизни очень давно. Еще когда впервые увидела Гранта в действии, в этом самом кабаке, усмиряющем толпу бандитов с пулеметом одним взглядом и звучанием имени. Эта сила была одной из составляющих его характера, закаленного годами. И Бекки любила даже такого Зака - ведь невозможно было разделять его личность на составляющие.
        Он не хотел рассказывать. Именно поэтому ненавидел, когда кличка звучала вслух. Из-за воспоминаний. Его личный позор, который будет преследовать в каждом кошмаре до гробовой доски. Источник той тьмы в груди, от которой никогда уже не избавиться до конца.
        - Если я расскажу - ты меня возненавидишь, - прикрыв глаза, прошептал он, и вдруг стук каблучков стих, а Бекки остановилась, мягко разворачивая его к себе. Ласковая улыбка и блеск ее глаз влили новую порцию решимости в густеющую от холодка кровь.
        - Никогда, Зак. Даже не сомневайся, - она уже почти привычным жестом невесомо коснулась его скулы своим пальчиками, соединяя родинки. Теперь не было тошноты - словно его демоны подружились между собой, прекратив разрывать грудь на куски.
        - Однажды, когда мне исполнилось восемнадцать, отец отдал приказ, - начал Зак, не отрывая взгляда от сверкающих в темноте изумрудов и не выпуская ее маленькой теплой ладошки, сжимая девичьи пальчики все сильней, - Он сказал, я готов занять свое место в Змеях. И должен доказать свою преданность. У него были проблемы с одним человеком, который переманивал людей в свою организацию, грозя стать нашим конкурентом. И мне предстояло избавиться от него с особой жестокостью, чтобы больше ни у кого не было соблазна, - он замолк, тяжело дыша, как от пробежки. Первое убийство стояло перед глазами яркими красными пятнами, затмевая все вокруг.
        - Что было потом? - абсолютно невозмутимо поинтересовалась Бекки, словно не замечая, что пальцам уже немного больно от силы его руки. Происходило что-то важное, и она не хотела это прекращать.
        - Он жил в Ворчестере со своей семьей. Я пришел ночью в его дом, совершенно не представляя, как это сделаю. А потом… все случилось само. Словно мне давно нужно было лишь это. Причинить кому-то боль, большую, чем испытывал сам. И я убил их, и мужчину, и его жену. И только уходя из кровавого ада, в который превратился этот дом на окраине города, заметил, что под кроватью пряталась маленькая девочка… Она все видела. С тех пор живет у сестер милосердия и не сказала ни слова.
        Резкий выдох, и легкие щиплет почти также сильно, как глаза. Огромный черный комок вины, которая никогда не исчезнет. Она съедала его изнутри, отрывая куски, подобно голодной гиене. Скалилась и смеялась над ним, сверкая теми напуганными маленькими карими глазами, в которых поселилось безумие - из-за него.
        Бекки всхлипнула, не удержав своих эмоций. Ждала чего-то подобного. И как бы ей не было жаль ту семью и того ребенка, она видела сейчас, как сильно раскаивается сам Зак. Что столько лет избиваемый и подавляемый подросток не мог поступить иначе, получив приказ. И это было не оправдание его поступку, а принятие случившегося. Уже поздно исправлять. Можно только попытаться простить себя.
        - Ты должен это отпустить.
        - Не могу, - покачал головой Зак, с облегчением понимая, что Бекки не отстранилась, не убежала и не начала обвинять, - Я всегда буду виноват в этом. Сколько бы лет не прошло.
        Она осторожно обвила его шею руками и обняла - крепко, согревающе. Словно пыталась забрать себе хоть грамм его тяжелого груза. И черт возьми, у девочки-радуги это получалось. Она, точно, настоящая?
        В тот момент Заккари понял, что с него хватит. Нет больше необходимости временами выпускать черного демона наружу. Прижимая к себе свою маленькую Amante, он совершенно ясно осознал, что не хочет больше ничего подобного. Не хочет думать о том, что на них могут напасть из темноты. Могут причинить вред этой светлой малышке. Могут потащить ее в Змеи, на самое дно. Вся грязь в его жизни имела один источник, и от него стоило избавиться - без жалости, без раздумий, без сомнений.
        Молчание затянулось, Грета все еще ждала ответ, а Зак сильно погрузился в свои мысли. Наконец, она поставила перед ним чашку ароматного эспрессо, и запах немного прочистил голову. Подняв взгляд на мать, он тихо произнес:
        - Я ухожу из Змей. Разберусь с последним делом и закончу это все.
        Грета задержала дыхание, словно боясь, что ей показалось. Столько лет она ждала, что сын дойдет до этого. Что сможет вырваться из-под влияния отца. Но ему все не хватало чего-то, важного. Стимула, который толкнет к этим изменениям. Похоже, теперь он появился… Женская интуиция кричала, что имя ей - Бекки.
        - И последнее дело связано с моими механиками?
        - Да. Чем быстрее я разберусь с этим, тем скорее избавлюсь от Змей, - уверенно кивнул Зак, и мать с легкой улыбкой положила руку ему на плечо, - Прошу, мам: если тебе известно хоть что-то…
        - Мне известно лишь то, что я тебе рассказала. А еще - что мой сын, наконец, начал думать своей головой. Я горжусь тобой, - совершенно забывшись от столь долгожданной новости, Грета провела ладонью по его спутанным волосам. Тут же одернула руку, ожидая обычной реакции: уверток, гнева, нахмуренных бровей. И замерла в потрясении.
        Он словно не заметил материнского жеста. Совершенно спокойно отвернулся к столу и взял в руки чашку с кофе.
        - Спасибо на добром слове, но вряд ли я тот сын, которым можно гордиться, - легкая улыбка прежде, чем пригубить чашку. И пусть змея внутри с возмущенным шипением подняла голову, Зак, словно заклинатель с дудочкой, успокаивал ее словами Бекки: «Разве я способна причинить тебе боль?». Руки матери тоже не несли угрозы - пора внушить себе и это. Доверять хоть кому-то приходилось учиться заново, но у него был лучший проводник на этом пути, который только начинался.
        - Не знаю, что сделала с тобой эта девушка, - все еще пытаясь осознать, что впервые за много лет коснулась собственного сына, Грета рассуждала вслух, - Но она мне уже нравится. Не хочешь нас познакомить? Обещаю, что буду сама приветливость, - ей и не хотелось грубить той, кто смогла вернуть Заккари верное направление в жизни. Миссис Грант уже была ей безмерно благодарна - хотя бы за этот момент.
        Зак нервно хохотнул, отставив чашку, пока не пролил горячий напиток на ноги. И пусть мать у него не вызывала ни малейших сомнений в своей искренности, рисковать только что установленным миром в своей душе он не мог.
        - Думаю, одной половины Грантов ей хватило по горло.
        - Что, папаша показал характер? - тяжко вздохнула Грета.
        - Не совсем, хотя он тоже был в ударе. Ребекка - дочь Лилиан. Так что, сама понимаешь…
        Легкое беспокойство пробежало по лицу миссис Грант, но она тут же взяла себя в руки. Зак запоздало осознал, что данный факт играет не в пользу Бекки, учитывая отношение матери к женщине, уничтожившей её семью. Торопливо пояснил:
        - Мам, она совсем не такая. Родителей не выбирают, а воспитывали её совсем другие люди. Возможно, она ненавидит Лили, которая ее бросила после рождения, ничуть не меньше, чем ты.
        - Боже, Зак, разве я сказала хоть слово? Да, ужасное совпадение. Но я же вижу, как ты к ней относишься - ни одна девушка не вызывала у тебя такого желания ее защитить, - Грета вздохнула и осторожно, ожидая отказа, мимолетно погладила его по щеке. Вздрогнул, но не отодвинулся - еще одна крохотная победа для них обоих. День начинал играть для миссис Грант новыми красками с каждой минутой.
        ***
        А вот для Бекки день был полон сюрпризов. Начались они с самого утра, когда бабушка, ночью не услышавшая прихода внучки, даже не стала задавать вопросов. Спокойно пожелала доброго дня и пошла копаться в саду. Видимо, свято верила, что Бекки есть, кому проводить до дома - и тут не ошиблась ни капли.
        Вчерашний (а если быть точнее, уже сегодняшний) разговор с Заккари после бурного примирения заставил Ребекку понять, наконец, насколько глубоко она влезла в змеиную яму. Что жизнь Гранта это сплошные кровь и убийства, ранения и хаос. Он и сам это признавал. Вот только беда в том, что уже невозможно повернуть назад. Ни теперь, когда осознала, что попросту разваливается на куски без его сильных рук и улыбки. Остается лишь приспосабливаться под его окружение - а значит, нужно решить проблему с матерью, так или иначе. Пока что никакого желания встречаться с ней Бекки не ощущала и в помине.
        Второй сюрприз был, когда она пришла проводить занятие в дом миссис Сантес. Близняшки Рейчел и Моника встретили ее с неожиданным воодушевлением, сразу потянув любимую учительницу в гостиную, к пианино. Оказалось, Бекки ждали не только десятилетние девочки и их мать. В гости из самого Чикаго приехал брат миссис Сантес, мужчина лет сорока в добротном бежевом костюме и с неуемной энергией.
        - А вот и та звездочка, о которой я столько наслышан! - энергично пожимал он руку Ребекки, а с немного полного лица не сходила улыбка, - Люси мне все рассказала о вас, безумно приятно познакомиться, мисс Чейз!
        - И мне, мистер…
        - Бен Баттон, для вас просто Бен! О, я уже понял, что вы не любите светить настоящее имя, предпочитая выступать под псевдонимом. Но, скажу по секрету, я несколько раз бывал в клубе «Полночь», и видел концерт на дне города - это же великолепно! - торопливо начал он прояснять ситуацию, и Бекки нервничала все больше. Да, конспирации в последнее время пришел капут, но она все равно чувствовала себя неловко от такого открытого восхищения и, тем более, что это слышат ее маленькие подопечные.
        - Спасибо большое, - залившись румянцем, она потупила взгляд, - Но я сегодня здесь в качестве учительницы музыки, и не более…
        - Да, да, Люси говорила. Но позвольте, прошу, одну песню на ваш выбор: можете даже не всю, хотя бы до половины. Покажите девочкам мастер-класс, - подмигнул Бен, и Бекки, вздохнув, не посмела отказать. В конце-концов, ей оплачиваются часы. Если их желают потратить так бестолково - да пожалуйста.
        Устроившись за пианино, она даже думать долго не смогла - в груди тут же всколыхнулись воспоминания о вчерашнем вечере, о другом инструменте… О руках, в которых таяла и загоралась, взлетала и падала. Кинув настороженный взгляд на непрошеного зрителя, вздохнула и прикрыла глаза, представляя другого человека на его месте. Аромат табака и цитруса, сияющую охру радужки… Мелодия заструилась из-под пальцев, а слова вплетались в ноты, подобно воздушному кружеву - вчерашняя песня, пропитанная её чувствами к Заккари.
        Бекки даже до второго куплета дойти не успела, как из легкого небытия, в котором пребывала, её выдернул громкий хлопок в ладоши:
        - Превосходно! Это же просто чудесно, какой голос, какие эмоции! Рейчел, Моника - учитесь у этой девушки, она точно знает, как произвести впечатление!
        - Что ж, мистер Баттон, если я удовлетворила ваше любопытство, позвольте мне начать урок? - Ребекка встала со скамьи, уже чуть морщась от его энергии. После почти бессонной ночи было не очень весело развлекать чужого человека.
        - Конечно-конечно. Похвальное рвение. Но должен вам сообщить, что вы только что прошли первый отбор юных талантов для нового шоу, которое я имею честь организовывать в Чикаго. Это будет совершенно необычное зрелище, частью которого, как я надеюсь, вы непременно станете. Не оставите ваш адрес, чтобы я мог выслать приглашение?
        Сказать, что Бекки была в шоке - не сказать ничего. И теперь, когда шла по улице к дому, сжимая в руках неизменный портфель с нотами, никак не могла смириться с такой новостью. Её зовут в настоящее шоу? Выступать не перед толпой пьянчуг тайком от бабушки, а в крупный проект… Казалось, она спит. И стоит открыть глаза - снова окажется в своей кровати, а на тумбочке будет противно пищать будильник. Но это было совершенной правдой, и подтверждением стала небольшая анкета, которую она заполнила и отдала Баттону, не прекращающему повторять, как же им повезло встретиться в этом захолустье. Как реагировать и что ответить на приглашение она понятия не имела, а потому предпочла пока особо не радоваться: кто знает, не найдет ли завтра Бен девочку с голосовыми связками посильней.
        На улице сегодня немного пасмурно, на сером небе собирались небольшие тучки. Скоро пойдет дождь, а у Бекки не было с собой зонта. Да и оделась она слишком легко: льняное серое платье да тонкая голубая кофточка на плечах. Браслет-змейка уже не покидал запястье, а волосы собраны в простой хвост. От очередного порыва ветра девушка поежилась, ускоряя шаг. Уже у самого сквера Пиккенса, в двухстах метрах от дома, ее остановил незнакомый женский голос - вот и третий сегодняшний сюрприз.
        - Ребекка? - немного вопросительно воскликнула высокая статная брюнетка с пышной гривой волос, поднимаясь со скамьи, мимо которой проходила Чейз, заставив ее вздрогнуть и остановиться.
        - Мы знакомы, мэм? - она зябко обняла себя за плечи, потому как кофта не спасала от начавшего моросить дождя. В глазах и лице этой дамы в красивом темно-сером брючном костюме виделось что-то до ужаса родное.
        - Пока нет, - улыбнулась она совершенно открыто, одарив теплом, - Я Грета Грант, мать Заккари.
        - Оч-чень приятно, - не удержавшись от стука зубов, продрогшая девушка протянула руку и получила крепкое пожатие очень мягких пальцев. Встреча была еще более неожиданной, чем с шоуменом из Чикаго. И нервов напрягала тоже гораздо больше.
        - Девочка, да ты же так простынешь! - ахнула Грета, - Идем скорей, тут в двух шагах варят прекрасный кофе, согреешься. Давно хотела с тобой поболтать, ты же не против? - увидев, как сильно напряглась Бекки от такого заявления, она поспешно добавила, - Не волнуйся, я тут совершенно по доброй воле и с триллионом благодарностей. Идем скорей, подхватишь простуду - я даже не сомневаюсь, что Зак заразится первый.
        - П-почему - благодарностей? - Чейз не стала возражать и поплелась за Гретой, удивленно подмечая, что, видимо, синдром заботиться о ком-то это у Зака от матери. Неприятных эмоций она не вызывала - только любопытство. Прикрывая голову портфелем от холодных капель, Бекки поняла, что идут они к кофейне через дорогу от сквера, где она довольно часто бывала с Лайлой. Что ж, там её знает каждая официантка, так что опасаться нечего.
        - Потому что я впервые за много лет могу общаться с сыном, и в этом есть твоя заслуга.
        Звякнул колокольчик у двери, оповещая о приходе новых посетителей. Бекки удовлетворенно вдохнула ароматы свежей выпечки и горячего какао, понемногу согревая пальчики. Что ж, признать пришлось - решением переждать дождь в тепле миссис Грант уже покорила ее сердце. Присев за столик у окна друг против друга, они несмело переглядывались, словно не зная, как начать разговор. Ситуацию разрядила подошедшая официантка.
        - Чай с бергамотом, пожалуйста, и круассан с яблочным джемом, - на автомате заказала Бекки, и Грант ей снова улыбнулась:
        - Два чая и два круассана. Зак тоже любит чай с бергамотом. Это то немногое, что мне было позволено знать последние лет десять, - грустно вздохнула она, и официантка, кивнув, отошла от их столика.
        - Вы так мало общались с ним? Почему?
        - А разве ты еще не поняла? - пожала плечами миссис Грант, - Подписав бумагу о разводе, я лишилась всяких прав на воспитание сына. Первое время билась головой о стену, кричала о помощи, о том, что этому так называемому отцу и котенка доверить нельзя. Но кто меня слушал, где я и где Большой Змей? - горькая усмешка. Почему-то этой девушке не хотелось врать или умалчивать правду. Уж слишком живым интересом светилось личико, а зеленые глаза, так похожие на ненавистные змеиные той, что разрушила всю жизнь Греты, были совершенно искренними. Да, Зак прав - это не «отродье Лили», как мелькнула мысль в начале. Это другой человек, гораздо лучший.
        - Мне так жаль, миссис Грант. Я знаю, что детство Зака было… паршивым, - она понятия не имела, как много знает его мать. И не хотела выдавать ни одной известной ей детали, но оказалось, что зря.
        - О, не стоит уверток, девочка. Я не слепа. Как бы Зак не прятал, видела все его шрамы, все эти чертовы «погоны» - с отвращением прошипела она, буравя взглядом стол, - Он не давал мне даже коснуться себя до сегодняшнего утра. И думаю, тут есть твоя заслуга, ведь я не могла достучаться до него очень долго. А потому - спасибо, что помогаешь ему.
        - Меня совершенно не за что благодарить. Он сам смог перешагнуть этот барьер, - напряжение исчезало с каждой секундой. Весь вид Греты говорил, что они с ней на одной стороне баррикад. И Бекки понемногу начинала ощущать ее боль. Страшно представить, что чувствует женщина, когда у нее отбирают сына и превращают его в орудие для убийств. А она смотрит и ничего не может сделать, абсолютно… Ребекку передернуло от ужаса. Нет, все-таки Зет чудовище. А вовсе не Заккари, как принято считать.
        - У него появился стимул. Представляешь, утром он сказал, что хочет бросить Змей, - прошептала Грета, доверительно наклонившись над столом. Словно боялась спугнуть внезапное счастье, - Я знаю, что это ради тебя. И потому у меня будет просьба, - она накрыла рукой пальцы Бекки, мягко сжимая, - Пожалуйста, не оставляй его. Помоги ему сделать верный выбор.
        Взгляды встретились, и Ребекка, не скрывая потрясения от этой новости и, чего уж греха таить, радости, ответила:
        - Что вы, миссис Грант. Да я и не смогу. Я… Боже. Я люблю его.
        Широкая улыбка была ей лучшей наградой.
        - Я не ошиблась в тебе, Бекки. Вместе мы справимся. Скоро там уже принесут чай, а то ты до сих пор дрожишь?
        17. Убежище
        В пятничный вечер клуб «Полночь» был полон народу. Все также стучали бокалы и лился рекой виски, все также дымили дешевые папиросы и мелькали подвязки из-под пышных юбок легкомысленных девиц. Немного изменился разношерстный контингент: теперь можно было увидеть за круглыми столиками и компанию из темнокожих работяг, отдыхающих после смены на заводе, и лощеных мужчин в костюмах, потягивающих напитки подороже. Маленький островок терпимости, в который превратился простой кабак благодаря репертуару местной звезды.
        Бекки чередовала песни обоих классов, никому не отдавая предпочтения. Уже четвертая композиция подряд, и горло подустало тянуть ноты, но девушка почти не ощущала этого. Её любимый зритель сидел за центральным столиком, хлопая громче всех и следя за любым мимолетным жестом, так жадно, словно старался запечатлеть в памяти каждый момент. Большего заряда энергии ей было не нужно, и аккорды эхом отдавали в грудь, вызывая абсолютно счастливую улыбку. Как иногда приятно просто наплевать на общественное мнение, на то, что кое-кто из посетителей узнал сына Большого Змея и с опаской на него косился. Можно просто об этом не думать - теперь клуб столь популярен, что тем, кто не принимает его правила, дорога только за порог.
        Hey, hey, mambo, mambo Italiano
        Go, go, go, you mixed up Siciliano
        Любимую песню публики снова попросили на «бис», и Рейна Стоун не отказала - сегодня вообще хотелось осчастливить всех вокруг. Парочки пустились в пляс под предводительством Лайлы и Ральфа, и даже бармен уже не мог больше хмуриться, предпочитая не замечать ни этих голубков, ни переглядок певицы с ее обожателем.
        Все закончилось слишком резко, принося странное дежавю. Высокий широкоплечий мужчина в черном пиджаке ворвался в клуб, громко хлопая входной дверью и привлекая внимание. Зет Грант за секунду выловил из толпы гостей черноволосую макушку сына и направился прямиком к нему. Ребекка наблюдала за этим настороженно, рассеянно продолжая петь на чистой инерции. Зак вскочил со стула, преграждая отцу путь и буравя его тяжелым взглядом - музыка мешала говорить, но один его вид нес угрозу.
        - Замолкли все! - рявкнул Зет музыкантам, и те почему-то не посмели не подчиниться. Мало кто знал Большого Змея в лицо, но с этим грозным человеком шутить не хотелось. Песня прервалась, а посетители начали возмущенно перешептываться, - Ты идешь со мной, - поморщившись, он кивнул и на стремительно бледнеющую девушку на сцене, - И она тоже.
        - Черта с два, - прошипел Зак, не намереваясь уступать ему, - Я предупреждал…
        - Кончай мериться яйцами, - что-то было не так в резкости движений обычно спокойного старшего Гранта, и Зак слегка дрогнул - действительно, незачем устраивать концерт на публику, - У нас форс-мажор. Хочешь выжить сам и не дать сделать фарш из своей девчонки - быстро за мной, - открытый приказ уже не мог сковать мышцы, но вот угроза Бекки тяжелым камнем осела в груди. Зет нервно похлопал себя по карманам в поисках портсигара, и Зак тоже начал серьёзно волноваться. Таким напуганным отца он не видел никогда.
        Нахмурившись и собрав мысли в кучу, он без раздумий подошел к сцене и протянул Бекки руки. Она послушно позволила им обхватить свою талию, затянутую белым атласным пояском, и спустить с деревянного помоста.
        - Зак, что…
        - Идем, - кивнул он вслед уже стремительно направляющемуся к выходу Зету, крепко сжимая её ладошку.
        Пробегая мимо барной стойки, Бекки только и успела пискнуть Арти, не вполне уверенная, что он вообще услышал:
        - Скажи бабушке, что я у Лайлы!
        На улице было промозгло и холодно в преддверии дождя. Быстро скинув свой пиджак, Зак набросил его на плечи Бекки, прикрывая её голубое концертное платье. У самого крыльца была припаркована машина старшего Гранта, хищно сверкая желтыми фарами - черный Шевроле, и владелец даже не оглядывался, когда шел к нему.
        - Вы долго там будете стоять, как живые мишени?! - рявкнул он, отворяя дверцу, и больше Зак не стал колебаться. Уверенно повел Бекки за собой, и сел вместе с ней на заднее сиденье, крепко прижимая к себе подрагивающую девушку. Отец устроился за рулем и тут же завел двигатель, не выжидая и минуты.
        - Ты объяснишь уже, что происходит?
        - Полная задница происходит, Зак, - вздохнул отец с некоторым облегчением, что сын оказался умен и не стал пререкаться, - У нас новый труп. Прямо в моем гараже. И с посланием.
        Насвистывая себе под нос, Зет Грант зашел в гараж, являющийся пристройкой к особняку. Лили чуть задержалась, прихорашиваясь у зеркала. У них были планы на вечер, включающие игру в покер в подпольном казино. Которые разлетелись в пыль, когда Зет подошел к своей машине.
        Возле нее, в огромной густой луже крови, которая все еще медленно текла из перерезанного горла, лежал, раскинув безжизненные руки, один из самых лучших молодых капитанов. Стеклянные карие глаза смотрели в серый потолок, а возле черноволосой головы было тщательно выведено алыми буквами:
        «Я приду за тобой сегодня».
        - Фил… - схватившись за виски, медленно сел на корточки Зет. Если кого ему и было действительно жаль из всех погибших Змей - этого парня, исполнительного и верного до мозга костей. Как, как это, мать его, могло случиться - прямо здесь, в его доме?! Под самым носом, как в насмешку…
        Они нигде не в безопасности. И главное - где бы сейчас ни был Зак, ему нужна защита. Как никогда прежде, ему нужен отец. Заставив себя не смотреть на остатки Фила, Грант поднялся, а паника начинала подступать льдом вдоль позвоночника. Они все - лишь цели. Пора самому приняться за дело. Он не даст растерзать свою семью.
        - Кто? - только и спросил Зак, попутно пытаясь понять, куда они едут. Дождь все усиливался, стуча на крыше машины и по окнам, - И что за послание?
        - Филли, - Зет зашипел от досады и, наконец, смог поджечь одной рукой давно зажатую зубами сигарету, - За тобой придут сегодня.
        Услышав это, Бекки ахнула, сжимаясь в комок страха. Прикрыла глаза, придвигаясь к Заку еще тесней, словно хотела удостовериться, что он все еще с ней. Руки задрожали, и пришлось сильно стиснуть кулачки, борясь с подступающей паникой. Только не это. Убийца, которого не могли поймать уже около месяца, идет за ним?
        - Не трясись, девочка, - вдруг вполне миролюбиво отозвалсяЗет, выпуская в чуть приоткрытое окно струйку дыма, - Я везу вас туда, где ни одна тварь не достанет.
        - Охотничья избушка деда? - сразу догадался Зак. Другого места, о котором известно лишь его семье, и даже не всем Змеям, он не представлял, - Уверен, что дорогу не размыло дождем?
        Если Зак и испугался заявления отца, то только потому, что Бекки с ним. И может из-за этого пострадать. На свою шкуру ему было плевать давно. Но оставлять ее в черте города, когда о их отношениях не знает только ленивый - глупость. Использовать девушку в качестве приманки это банальнейший способ добраться до Аспида.
        - Лили уже должна была проехать вперед, и если уж ее машинка не застряла, то и эта проедет. Будете сидеть, как мыши, до самого рассвета. А я пока хочу услышать все, что ты выяснил, Зак. Куда копать. Откуда были те два жмурика.
        - Это механики из мастерской мамы, - решил не скрывать ничего младший Грант, - В среду их друзья напали на меня, хотели отомстить. Это могут быть они, а может, и нет.
        Зет нахмурился и, не отвлекаясь от дороги, выкинул окурок в окно. В любом случае, нужно было с чего-то начинать. Обезопасить всех, кто ему дорог.
        - Разнесем эту шарагу по кирпичику, - оскалился он, - И всех мастеров на эшафот. Виновны или нет - разберемся позже.
        - Что?! Нет! Ты не уничтожишь бизнес матери!
        - Что тебе важней, её крысятник или собственная жизнь?!
        В машине воцарилось мрачное молчание. Зак глубоко дышал, каждым новым притоком пропитанного ароматом яблок воздуха восстанавливая нервы. Черт, если бы не Бекки в его руках, уже бы точно выскочил из машины и придумал бы сам, как пережить эту ночь. Но признать пришлось - Зет выбрал самый надежный вариант, никто не станет рыскать ночью по лесу в поисках своей жертвы. Скорее всего, убийца будет караулить в клубе, зная привычки Гранта, или дома у Греты. Боже, мать…
        - Так значит, о Лили ты подумал, а о том, что могут заявиться к маме - нет?! - осознав, прошипел Зак, - Ну ты и мудила все-таки. Оставим Бекки в доме и поедем обратно вместе, нужно предупредить ее, предложить защиту…
        - Да кому она нужна? - цинично фыркнул Зет, и пресек эту попытку сына вмешаться, - Цель это ты. Думаю, тут все-таки замешаны те парни из Ворчестера, ты же тогда грохнул их главаря. Правда, почти пять лет прошло, хрен знает, почему так долго думали…
        - А ты не думаешь, что через мать до меня также можно добраться, как через Бекки? - огрызнулся Зак, когда откровенно наплевательское отношение к бывшей супруге резануло по ушам, - Если она пострадает…
        - О, Боже мой! - обреченно простонал Зет, уже сворачивая на узкую грунтовую дорогу с основной трассы, - Хорошо, я пришлю к ней ребят для охраны. Доволен? А ты должен остаться с Лил и Бекки, и защитить их. Понял меня?
        - Да.
        Он не стал больше пререкаться. Исчезнуть с улиц это, возможно, единственный его шанс. Если отец соврал, и Грета пострадает - что ж, ему же хуже. Да мать и сама была не робкого десятка. По крайней мере, дамский пистолет в ее сумочке жил постоянно. Немного успокоившись, Зак заметил, как сильно напугана его девочка такими разговорами - посиневшие губы дрожат, румянец покинул лицо. Притянул ее к себе и оставил поцелуй на макушке, тихо, чтобы не услышал отец, прошептав:
        - Все будет хорошо, малышка. Я тебя не оставлю.
        - Я не за себя боюсь, а за миссис Грант, - неожиданно заявила она, с ужасом представляя, как на мирно спящую в своем доме женщину нападает маньяк с ножом. После вчерашнего милого разговора ей совсем не хотелось, чтобы Грете причинили вред - она оказалась очень искренней и неглупой женщиной, с которой приятно поговорить. И явно была дорога Заку.
        - С чего бы вдруг? Вы же даже не знакомы. Или…
        - Или вчера мы пили вместе чай и обсуждали, каким врединой ты был в детстве, - слабая улыбка, немного разрядившая обстановку, и Зак облегченно выдохнул. Похоже, хотя бы с этой половиной его семейства у Бекки не будет проблем.
        - Я же сказал, как только вернусь в город, сразу пошлю к ней пятерых самых крепких парней, - услышав их разговор, попытался успокоить Зет. Машина припарковалась у крохотного деревянного домишки в окружении высоких зеленых елей. На покосившемся крылечке раскачивался на ветру тусклый старый фонарь, что радовало: генератор работает, значит, электричество есть. Справа уже стоял Форд Лили, и Бекки вздрогнула всем телом, почувствовав неожиданный холод - только сейчас поняла, что ей придется провести следующие часы в обществе мисс Стоун. Но альтернативы не было.
        Дождь все усиливался, и Заккари поправил на девичьих плечах чуть съехавший пиджак. Пошарив под сиденьем, нашел и зонт-тросточку, и уже собирался покинуть салон, но был остановлен отцом.
        - Подожди минуту, - Зет развернулся, ловя его взгляд, - У нас впереди долгий разговор. Сейчас не время, но просто хочу, чтобы ты знал, что я признаю свою ошибку. Мы не должны враждовать. Ты же мой сын, черт возьми.
        Зак замер, не зная, что ответить. Искреннее раскаяние в карих глазах это совсем не то, что он мог ждать. Сглотнув, согласно кивнул, про себя подумав, что эта доброжелательность лишь пока он не объявил о своем уходе из Змей.
        - Жаль, что ты вспомнил об этом только сейчас.
        Больше не желая продолжать эту бессмысленную болтовню, он вышел из машины вслед за Бекки, уже раскрывшей старый зонт.
        ***
        Охотничий домик Заккари Гранта первого был, действительно, очень мал. Скромная одноэтажная бревенчатая постройка, уже изрядно потрепанная временем и отсутствием хозяев. Внутри практически не было мебели, а разделенная символической перегородкой на гостиную и кухню комната не отличалась чистотой. Вместо люстры качалась на проводе лампочка, у дальней стены пристроилась продавленная софа и большое кресло с мягким клетчатым пледом, посреди гостиной добротный дубовый стол и пара стульев. Вот и все нехитрое убранство, если не считать трофейных оленьих рогов на стене.
        Когда Бекки и Зак вошли, с кухни раздался звон бокалов - похоже, Лили решила не тратить время впустую и расслабить нервы. Оглянувшись, она вздрогнула и не глядя махнула в себя разом полстакана виски.
        - А где Зет? - только и спросила, больше не поворачиваясь к вошедшим лицом.
        - Поехал разбираться со всем этим дерьмом, - Зак устало потер переносицу, второй рукой продолжая сжимать ладонь Бекки. Черт его знает, как она отреагирует на такую замечательную компанию. Беда в том, что даже других комнат нет, чтобы разойтись по углам - только уборная. Убежище не предполагало особых удобств и даже кроватей.
        - То есть как?! - ахнув, Лили все-таки развернулась к ним, отставив стакан и выходя в гостиную. Старательно не замечая спутницу Гранта, словно ее и нет вообще - так проще для всех, - Он должен был остаться с нами, это же опасно!
        Бекки передернуло от раздражения. Такой откровенный игнор ее присутствия, и такое неподдельное волнение за своего любовника. Как же мерзко. Неужели эта женщина и есть та, что дала ей жизнь? Невозможно. Они же совершенно не похожи. Внешность это просто оболочка. Внутри Лили казалась прогнившей тыквой с Хэллоуина, только и умеющей скалить зубы.
        - Раз такая умная, то надо было самой ему это сказать! - зашипел Зак, уже всей кожей ощущая, как сильно напряглась Бекки. Ему и самому хотелось заорать этой стерве в лицо, что она ведет себя, как последняя дрянь. Не удосужится даже слово сказать собственной дочери. Старательно сохраняя спокойствие, он приглашающим жестом кивнул Ребекке на софу, но та словно не заметила и осталась стоять, все также кутаясь в его пиджак.
        - Идиоты, - пробормотала Лили, - Мужчины - идиоты. Проходите уже, нам все-таки всю ночь терпеть друг друга. Могу предложить виски, прихватила пару бутылок, - видимо, это был верх ее гостеприимности.
        Но на самом деле, она понятия не имела, как это пережить. Как заставить себя не обращать внимания, когда Ребекка стоит прямо перед ней - такая хрупкая девочка, совсем юная. И уже повторяющая ошибки матери. Видимо, это родовое проклятие…
        - Может, хотя бы поздороваешься со мной? - не выдержала Бекки, и вся тщательно скрываемая злость, жгущая вены, начала прорываться наружу, - Или я не достойна даже этого?
        - Если тебе от этого легче: ну здравствуй, дочурка, - оскалилась Лили, выпуская свои иглы защиты, - Как поживаешь?
        - Не смешно, Лили! - одернул ее Зак, взволнованно поглядывая на медленно краснеющую Ребекку. Такой ярости в изумрудных глазах, плещущейся золотистыми всполохами, он не видел никогда, - Заткнись, сядь в угол и надирайся дальше! Или совершенно случайно запнешься и свернешь себе шею - я гарантирую.
        - Ну-ну, Зак! Не при даме сердца показывать свой нрав, маленький садист! К тому же, Бекки сама попросила поздороваться.
        Вздохнув, Грант только и мог в бессильном отчаянии смотреть, как мать и дочь буравят друг друга взглядами, словно ожидая, кто первый сдастся. Тысячи вопросов, и ни одного ответа. Чейз столько лет мечтала получить их, столько раз думала, как узнает, что на самом деле была нужна. Что у Лили были веские причины ее бросить. Тем временем, Стоун спокойно уселась на стул, складывая ногу на ногу. Прищурившись, словно считывала все мысли и, наконец, дала долгожданное разрешение:
        - Хорошо. Спрашивай. Я же вижу, что иначе ты не отстанешь.
        - Почему? - Бекки совсем по-детски шмыгнула носиком, и глаза заблестели влагой, - Ты не любила моего отца, я понимаю. Я была нежеланной, случайной - это тоже могу понять. Но неужели это повод бросить меня… - все копившиеся долгие годы обиды просыпались в ней с каждой минутой, и даже стискивающие руку пальцы Заккари не могли вытянуть застарелую боль, с которой смахнули пыль времени.
        - Ты не просто случайность. Ты - ошибка, - безжалостно били слова наотмашь, хлестко. Но Лили предпочитала вырвать все с корнем - всегда, - Моя короткая слабость, которая вылилась в стихийное бедствие. Хочешь знать, почему? Я тебя пожалела, дура.
        - Что? - тоненько пискнула Бекки, размазывая по щекам первые предательские соленые дорожки, - Как это понимать…
        - Как есть. Хорошо, давай с самого начала. Мне было примерно столько же лет, сколько сейчас тебе, когда я встретила Зета. И если мои глаза не слепы, ты прекрасно знаешь, что такое попасть в лапы Гранта, - она хмыкнула, складывая руки на груди, - А потом его сука-жена все узнала. Пришла ко мне, тогда еще наивной девочке, и пообещала прирезать меня в собственной постели, если я еще раз подойду к ее мужу. Я испугалась. Порвала с ним, пустилась в загул, пытаясь забыться. Дальше ты знаешь: встреча с твоим папашей, пьяная ночь… Когда ты родилась, я уже знала, что Зет развелся со своей фригидной стервой и ищет меня. Он сделал это ради того, чтобы я вернулась к нему. Потому что не мог без меня точно также, как я без него. И только крохотный орущий комок в пеленках стоял у меня на пути… Кн иг о ед . нет
        - То есть, ты предпочла любовника дочери? - всхлипнула Бекки, даже не представляя, как можно сопоставлять такие вещи. Неужели бы не принял, если уж у них такие же чувства, как у нее к Заккари? Неужели они важней собственного новорожденного дитя, нуждающегося в матери?
        - А вот дальше меня лучше поймет сам Зак, правда? - горько усмехнувшись, Лили все-таки продолжила, - Я уже видела, как Зет «любит» детей. И знала его дальнейшие планы на сына. О, он бы порадовался приемной наследнице, не сомневаюсь… Вот только меня это не устраивало.
        - Да чёрт возьми, какие планы?! - взорвалась Бекки, не в силах больше слушать этот бред и вырывая руку из хватки Гранта, - Заку и пяти лет не было, хватит нести чушь! Ты просто хотела от меня избавиться, чтобы спокойно прибежать к своему хахалю, давай, признай это! Хватит ломать комедию! - тяжело дыша, она закончила свою тираду, и Лили явно была разгневана таким выпадом.
        - Бек… - попытался вразумить ее Зак, уже понимая, что имела в виду Стоун Он не помнил, когда начались побои - казалось, они с ним всю жизнь. А потому вполне мог представить, как отец делится с любовницей грандиозными планами воспитания «наследника». Лили поступила мерзко, это правда. В идеале она могла просто исчезнуть вместе с ребенком, сменить фамилию, выйти за того же Чейза… Но. Большое, жирное но. Сети Гранта - не то, что можно легко разорвать. Он понимал, потому что сам бы ни за что не отпустил свою девочку, что бы она не сотворила.
        - Что?! Я не желаю слушать, что эта женщина якобы думала обо мне! Она любит лишь себя!
        «И его», - грустно подумалось Заку.
        - А ну-ка, заткнись, маленькая глупая девчонка! - не смогла больше терпеть этот концерт Лили, вскакивая со стула, - Ты просто наивная и безумно далекая от жизни Змей! Посмотри на своего защитничка, давай, обернись на себя! Ты такая же. В точности. Пошла по моей дороге, и укатишься вниз также быстро, как я. А с меня хватит этих обвинений, - она вдруг прошествовала мимо них, стуча каблуками по деревянному полу.
        - Стой! - слабая попытка остановить, - Лили, ты должна остаться тут, в городе небезопасно! - но слова Зака утонули в очередном яростном выпаде:
        - Да я лучше сдохну рядом со своим мужчиной, чем буду слушать эту неблагодарную дрянь, - и, хлопнув дверью, вышла под проливной дождь без зонта.
        - Черт возьми, - выругался Зак, понимая, что идти за ней и бросить Бекки он не может. Что ж, остается надеяться, что Лили ничего не ждет в городе, ведь угроза была не в ее адрес и даже не в адрес отца. Голову разрывали противоречивые мысли, все былые догадки потихоньку становились на места. Подумать хорошенько ему не дал шумный жалобный всхлип, мгновенно отрезвивший, - Малышка…
        Он шагнул к ней, зябко обнимающей себя за плечи, и притянул к себе, позволяя уткнуться лицом в грудь. Рубашка тут же немного намокла, но его больше беспокоило состояние Бекки. Её трясло, слезы не прекращали бесконтрольным потоком бежать по щекам. Обняв девушку покрепче, Грант глубоко вдохнул аромат печеных яблок от светлых и чуть влажных после дождя волос.
        - Она… Она просто… Джаг, да как вообще так можно…
        - Лили тебя защищала, - теперь он мог утверждать наверняка, вот только не был уверен, что Бекки правильно поймет, - Собираясь вернуться к отцу, она понимала, в кого он превратит тебя. В подобие меня самого. Она считает, что подарила тебе нормальное детство, нормальную жизнь.
        - Она выбрала не меня, - осталась при своем мнении Бекки, и в груди отчаянно защемило. Почему же так больно? Почему так ужасно тошно… Втянув в себя пропитанный табаком и цитрусом воздух, она прикрыла глаза, пытаясь успокоить кипящую в венах злость и обиду. Легкие затопило любимым коктейлем, самая капелька облегчения помогла чуть-чуть разжать тиски вокруг горла. Обвив руками крепкий мужской торс, Бекки все тесней придвигалась к нему, пытаясь раствориться в излучаемом тепле.
        Зак не знал, что сказать. Да и не умел он успокаивать девушек, тем более, в таких противоречивых ситуациях. Все, что мог - несмело поглаживать дрожащие плечи, позволять пальчикам гулять вдоль своей спины и прошептать:
        - Просто выкинь ее из головы, Бек. Не давай ей лезть в твою жизнь. Я с тобой, малышка. Что бы не случилось. Всегда.
        Она подняла на него замутненный слезами взгляд. Так нуждалась в его поддержке, этих руках, без которых, казалось, развалится. Необходим до дрожи, как единственная опора, единственное, что держит на плаву и не дает захлебнуться в своих чувствах, жалящих куда-то в самый центр груди. Больно. Так хочется, чтобы боль ушла…
        Совершенно не думая, что она делает, Бекки обхватила его лицо руками и притянула к себе, ловя пересохшие губы с еще не зажившей до конца ссадиной. От первого же касания ток пронесся искрами по коже, но самое главное - тепло. Жадно впитывая в себя его вкус - табак и амаретто - она чувствовала, как согреваются понемногу все клеточки тела, как крошится по маленькой пылинке камень на сердце от предательства матери.
        Все хорошо - потому что Заккари здесь.
        Он был безмерно удивлен такому неожиданному напору, но и мысли не возникло возражать. Не умеет утешать, так отвлечь точно в состоянии. Он ощущал исходящие от Бекки горячие волны столь острой потребности, что пальцы сводило от желания перехватить инициативу. Но малышке нужно унять свои взбесившиеся нервы - и Зак был готов дать ей свободу. Собирая в кулак собственный пиджак на ее спине, он поражался тому, какой жадной и страстной может быть его девочка-радуга. Глубокий поцелуй, сплетаясь языками и обжигая короткими выдохами, становился все голодней. А пальчики Бекки опустились к вороту рубашки, без тени сомнения расправляясь с первой пуговицей.
        Заккари перехватил ее запястья, мягко разрывая касание губ. Воздуха не хватало, а глаза потемнели от понимания ее намерений, и одного короткого утвердительного взгляда хватило, чтобы удостовериться в них. Ребекка торопливо скинула на пол пиджак, грохнув небольшим пистолетом в его кармане. Снова прильнула к Гранту всем телом, оставляя опаляющие короткие поцелуи на его шее, вызывая мурашки:
        - Согрей меня…
        На самое ухо, прикусывая мочку, отчего дрожь пробежала вдоль позвоночника. Его не нужно было просить. Впивается в ее шейку, вынуждая откинуть голову, находит синеватую тонкую венку и втягивает в себя, словно крича о том, кто среди них ведущий. Привкус соли на языке будоражит кровь и придает какой-то новый оттенок привычной карамели. Бекки тихо ахает, и ее руки поднимаются к его волосам, вплетаясь пальцами в волнистые пряди. Все еще немного боится отказа, но Зак слишком увлечен, покрывая поцелуями ее ключицы. С хрипловатым выдохом прикусывает косточку, заражаясь голодом и желанием своей малышки. Это их общее безумие, общая лихорадка.
        Холод отступает, а в крохотной избушке становится все жарче, воздух накаляется до туманной дымки. Бекки и не думала, что желание настолько ее захватит, что в животе начнет гореть от необходимости получить больше. Хотела согреться, но похоже, сгорит - недооценила своего змееныша… Где-то краем мутнеющего сознания слышит стучащие по крыше капли дождя, тут же затихающие под гулом в висках. Пульсация усиливается от каждого нового касания жадных губ, от слишком горячих рук на талии, прожигающих даже сквозь тонкую ткань платья. Как же он нужен ей, сейчас, весь, в ней. Чтобы заставил забыть о том, почему они здесь сегодня и как пережить эту ночь. Терпеть пустоту внутри нет сил, и Бекки резко тянет в стороны края его рубашки. Несколько пуговиц со стуком падают на пол.
        - Моя девочка сегодня в боевом настрое? - только и усмехается Грант, расправляясь с этой частью одежды окончательно и откидывая ее к пиджаку. Улыбка тут же сменяется сдавленным шипением, когда Ребекка, коварно сверкнув глазами, рывком расстегивает молнию на боку своего платья и стягивает его через голову, быстро и без малейших колебаний. Скидывает туфельки и остается перед ним в простом белом белье и бежевых чулках, последним штрихом призывно встряхивает волосами, чем окончательно сводит его с ума. Такая раскованная и смелая - просто потрясающая, невероятная… любимая.
        Бекки не хочет тратить больше ни мгновения: слишком остро нуждается в его касаниях. Льнет к нему всем телом, снова встречаясь в поцелуе, и от соединяющихся губ прокатывается волна жара. Его ладони на ее ягодицах, сжимая упругую кожу все сильней. Никто не хочет останавливаться, только продлить этот момент как можно дольше.
        Первый их секс был знакомством.
        Второй - неожиданностью и экстримом.
        Третий - примирением.
        И только сейчас он мог быть откровением и страстью, высвобожденной до конца.
        Теперь преграды пали, и Бекки могла изучать его тело своими руками и губами. Могла целовать родинки на скулах и наслаждаться мягкостью волос и твердостью мышц, умопомрачительно приятно перекатывающихся на спине и лопатках. Хотелось заявить свои права на каждый участок этого потрясающего тела, и только шрамов на плечах она не смела касаться. А Заккари не терял времени даром, избавив ее от верхней части белья и уже спускаясь поцелуями к ложбинке груди.
        Бекки шумно вдохнула сквозь зубы, когда его губы нашли вершинку груди и восхитительно горячий язык обвел ареолу соска. Прикрыв глаза от ударившей слабостью в ноги искр? напряжения, она вырисовывала кончиками пальцев невнятные узоры на его спине. А потребность лишь росла, настойчиво взывая к вниманию.
        - Зак… хочу… так хочу тебя…
        Он довольно улыбнулся, но лишь перенес свои ласки на вторую грудь, а руки на ее бедрах сжались еще крепче. Запустив одну ладонь под ткань ее трусиков, без всякого труда подобрался к пылающей жаром плоти, собирая сочащуюся влагу. И одновременно с этим слегка прикусил набухший сосок, заставляя выгнуться дугой ему навстречу с тонким стоном. Вот она - лучшая песня Рейны… Самая искренняя и идущая из самых сокровенных уголков души. Скользнув пальцами вдоль ее влажного комочка нервов, Заккари не сдержал потрясенного вздоха. Уже такая мокрая, словно ему достаточно одного поцелуя, чтобы эта девочка была готова принять его. От таких мыслей член в брюках дернулся, болезненно упираясь в плотную ткань.
        - Моя малышка… Чувствуешь его? - он дразняще прижался пахом к ее бедру, и от этого давления едва сам не растворился в космическую пыль - слишком ярко заполыхало в области груди, когда Бекки поймала его взгляд. Ослепляющее солнце в окружении пленяющей зелени подчиняло себе без остатка. А его девочка закусила алеющую пухлую губу и потерлась бедром о его ширинку, слабо простонав от ощущения его эрекции. Тонкие пальцы Гранта продолжали поглаживать пульсирующую плоть между ее ног, стирая всякие следы былой невинности и застенчивости. К черту, он ей нужен немедленно.
        Ей хватило пары секунд, чтобы расстегнуть ремень и спустить его брюки, оставив их болтаться в районе колен. Это затрудняло передвижение, но Бекки и не была намерена давать ему сегодня пальму первенства. Воспользовавшись коротким замешательством Зака, мягко толкнула его назад, к старому креслу, вынуждая упасть в него. Демонята в его глазах полыхнули черным огнем, в тайне наслаждаясь такой Ребеккой: решительной, немного грубой, и в тоже время дико возбужденной, с румянцем на щеках. Он притянул ее к себе за талию, второй рукой разрывая ее белье сбоку с негромким треском, который никто и не услышал. Только собственный бешеный пульс и тарабанящие в окно струи дождя.
        - Иди ко мне, малышка, - хрипло позвал Зак, - Давай, ты же хочешь. Я весь твой.
        С победной улыбкой Бекки села на его колени, расставив ноги по сторонам от его бедер. Губы соединились в поцелуе, а восхитительное трение ее сосков о его твердый торс, все еще замотанный повязкой, создавало новую волну жара внизу живота. Он сводил ее с ума, никогда бы раньше Ребекка не могла предположить, что будет вести себя подобным образом, да еще и так упиваться каждым моментом. Его напряженный член коснулся ее промежности, и девушка простонала прямо в поцелуй от желания как можно скорей ощутить его в себе. Зак тихо рыкнул от нетерпения, прикусывая ее губу. Подхватив Бекки под попку, одним безошибочным движением усадил ее на себя в более правильном положении, проникая в горячую влажность резко и на всю длину.
        - Черт! - она вскрикнула, запрокидывая голову, и белокурые пряди заструились по выгнувшейся спине. Долгожданная цельность, согревающая до самых хрупких и застывших уголков души, пробуждающая водоворот из эмоций: от сладкого томления до жажды выплеснуть все свои страхи и все переживания, сжечь их до пепла трением тел.
        Заккари не выдержал этого зрелища, этой прикрывшей в экстазе глаза девчонки, которая сейчас казалась просто богиней, снизошедшей до смертного. Со стоном приник губами к налившейся тяжестью груди, бессознательно покусывая мягкое полушарие и втягивая нежную кожу до новых следов. Бекки же осторожно приподнялась и вновь опустилась на его член, привыкая к новым ощущениям: полный контроль в ее руках и неожиданная глубина проникновения, сводящая судорогой пальцы ног.
        - Зак… Как же… Да! - впившись ноготками в его грудь, оставляя полупрозрачные белые полосы, она не спеша набирала темп, а воздух стремительно кончался, вынуждая задыхаться от притока невероятных ощущений. Он - её. Это правда. Весь в её власти, и только сила, с которой стискивали ее ягодицы его пальцы, помогая ускоряться, говорила о том, как же тяжело ему держать себя в узде. Дать ей то, что она хочет.
        - Давай, девочка моя, да, трахни меня! - распалял он ее еще больше, изучая губами двигающееся все быстрей юное тело, невероятно вкусное в любом месте, которого касался. Яблоко с корицей. Нет. Лучше. Чистое удовольствие, нарастающая внутри волна, скручивающая нервы в сотни крохотных узлов и рябь перед глазами, когда Бекки, всхлипнув, снова поймала его губы своими в отчаянном поцелуе, уничтожившем остатки кислорода у них обоих. И Зак не смог больше выносить столь сладостной пытки.
        Со звериным рыком он подхватил Бекки под бедра и, приподнявшись со скрипнувшего кресла, повалил их обоих прямо на пол, благо, там валялась их в спешке сброшенная одежда. Бекки благодарно обвила ножками его поясницу, и первый же резкий толчок Гранта заставил ее вскрикнуть от глубины и силы проникновения.
        - Да! Ещё!
        И уже плевать было на твердую поверхность и полную дикость происходящего - важно лишь дарить друг другу эту необходимую близость, сплетаясь в едином порыве в резком, первобытном темпе. Заккари впился зубами в ее плечо, пытаясь загасить громкое рычание, рвущееся наружу, когда это податливое тельце начало мелко дрожать в его руках, а ее внутренние мышцы запульсировали вокруг его члена. Она падала в свой оргазм, цепляясь за его спину и ягодицы, оставляя следы-полумесяцы на коже. А Зак не мог остановиться, продолжая вбивать ее в твердый дощатый пол, чувствуя себя словно в адовом пекле - эта малышка слишком, слишком горячая!
        - Бекки… черт! - оттянуть собственное освобождение невозможно, а она и не помогает, все еще поскуливая на каждый резкий толчок, все еще дрожа и всхлипывая ему в шею. Снова сжалась вокруг него, на этот раз так тесно, что Зак, зажмурившись от опалившего вены огня, кончил внутри неё со стоном полного поражения.
        Она ещё не испытывала ничего подобного этому. Чувствовать, как он заполняет ее собой до конца, оказалось просто невероятно, до замершего сердца восхитительно. Полнейшая нирвана, растворяющая каждую клеточку тела и уничтожающая все тревоги. Потянувшись к его шее за поцелуем, Бекки неожиданно для них обоих услышала тихий выдох:
        - Я люблю тебя.
        Мир заискрил пестрым фейерверком, и она поймала его взгляд. Полный нежности и всей искренности, на которую способен. Зак сам не знал, когда это понимание зародилось в его голове и почему вырвалось сейчас. Наверное, он просто больше не контролировал себя. Не рядом с этой невероятной девушкой. Она улыбнулась, чуть приподняв голову и мягко поцеловала его в губы. Ответов было много, но все казались слишком сентиментальными или глупыми. А потому Бекки просто обхватила его лицо ладошками и прошептала:
        - Я люблю тебя, Зак.
        Тесно переплетаясь на дощатом полу в крохотном охотничьем домике в окружении елей, слушая шум дождя по стеклу, они и не знали, что ночь, которая должна была стать худшей в их жизни, станет моментом счастья. Тем самым, который запомнится лишь полным единением чувств и слиянием двух заблудших душ. Тем самым, что люди вспоминают с улыбкой даже через много лет…
        18. Бумеранг
        В кабинете Большого Змея только что стихли мужские голоса капитанов. Заккари Грант второй может и был человеком, смело смотрящим в лицо опасности, но точно не безрассудным идиотом. Отправил небольшую группу людей в дом бывшей жены, еще одну - в клуб «Полночь», с надеждой поймать неизвестного маньяка. Остальные силы бросил на то, чтобы разнести мастерскую, а затем идти по домам и вытряхивать всех механиков из их постелей одного за одним. Сам же Зет остался в поместье, ожидать результатов. Глупо было соваться сегодня в эту кучу самому, а потому он устало развалился в кресле, прикрыв глаза. Хотелось спать. Только мысль о том, что сын и любимая в безопасности, грела его черную душу.
        Плеснув себе полбокала бурбона, он, по-стариковски покряхтев, потянулся к портсигару на краю стола. Пока не вернутся первые капитаны со своими докладами, спать не суждено. Придет рассвет, подарит спокойствие на ближайший день, и тогда можно будет отдохнуть. Все-таки возраст уже дает о себе знать: после марафона последних часов руки немного тряслись от волнения и физического истощения.
        - Славный вечер, Заккари, - раздался где-то слева холодный, ужасно знакомый голос. Пальцы замерли над портсигаром и, оглянувшись, Зет вздрогнул. Из-за деревянной потайной двери, предназначенной для того, чтобы скрывать кабинет советницы от недоверенных лиц, вышла статная брюнетка со спутанной гривой волос и горящими ненавистью карими глазами. Черный неприметный брючный костюм, кожаные перчатки и уверенно сжатый в одной руке дамский пистолет, направленный точно в голову Змея.
        - Боже, Грета, - хохотнул он, пару раз моргнув, чтобы удостовериться, что ему не привиделось сие шокирующее зрелище, - Ты просто мастер эффектных появлений, - нисколько не сомневаясь, что оружие лишь для полноты образа, мужчина все-таки взял портсигар и откинулся в кресле, рассматривая миссис Грант с изучающим прищуром, - Хм, а ты нисколько не изменилась.
        Грета лишь крепче сцепила зубы, собирая все возможные силы, чтобы только не нажать спуск немедленно. Эта расслабленная поза, этот наглый взгляд были ей слишком хорошо знакомы. Как же она ненавидела эту скотину. Безнаказанный, творящий все, что ему заблагорассудится. Возомнивший себя богом, способным кроить из человека что-то по своему образу и подобию. Из, черт возьми, ее единственного сына.
        - Что-то ты не выглядишь напуганным. Я рассчитывала на более эмоциональную встречу, - прошипела она, не опуская руки с пистолетом. Наблюдая с тихим бешенством, как бывший муж закуривает сигарету и лениво расстегивает свой черный пиджак. Она хотела все сделать не так. Хотела покаяния, мольбы и преклоненных коленей. Видимо, не получит…
        - А я рассчитывал, что ты сидишь дома и, как сказал Зак, нуждаешься в защите этой ночью, - хмыкнул Грант, затягиваясь дымом. Наведенное на него дуло не вызывало и капли страха, ведь он знал, что эта женщина не Лили. И на поступки не способна. Именно поэтому он так легко смог вырвать ее из сердца, - Что, прибежала сама, почуяв жареное? Или… погоди, откуда ты могла знать, что сегодня опасно оставаться одной? - первое понимание заставило его застыть, приоткрыв рот. В голове складывались два и два, с каждой секундой делая лицо мрачней, - Не может быть…
        - Может, Зет, - твердо заявила Грета. Поздно, слишком поздно отступать. Она шла к этому моменту слишком долго, чтобы сейчас давать слабину, - Это я. Давила твоих шавок, как мух, одну за одной. И знаешь, мне не жаль. Они сделали свой выбор, когда встали под знамена такого ублюдка, как ты.
        - Тупая сука, неужели ты настолько конченая тварь, что угрожала собственному сыну?! - забыв про сигарету в руке, Грант напряженно ждал ответа. Хотелось прояснить все до конца, и он точно не мог ждать, что его ночная гостья вдруг рассмеется. Звонко, разрушая тишину холодного поместья. Но при этом не опустив оружие ни на миллиметр, не сводя глаз с цели.
        - Нет, дорогой, это ты и твои шавки тупые, как полена. Первый же мой шаг, первая же угроза заставила тебя вернуть мне Зака. Я знаю тебя слишком хорошо, Грант. Тебе всегда было дорого то, во что ты вкладываешь силы. А в свое творение ты их вложил очень немало. Пытаясь слепить из моего сына монстра…
        - Я сделал из него мужчину. Сильного, крепкого. Какого никогда бы не вырастила ты.
        Тупой укол в области груди заставил Грету стиснуть рукоять пистолета до онемевших пальцев. Столько времени она мечтала об этом. Как выскажет ему все, всю свою боль. Боль пролитых слез от предательства любимого мужчины, который предпочел молоденькую девочку. Боль разрушенной семьи. Боль сына, терпящего удары и порезы - эта еще хуже, вдвойне. А понимание собственного бессилия вовсе превращало когда-то вполне самодостаточную и гордую женщину в мечущуюся из угла в угол птицу с подрезанными крыльями. Пока она не решилась действовать.
        - Нет, больной ублюдок. Ты издевался над ним год за годом, ломал его. Превращал моего тихого мальчика в чудовище, которое нужно тебе, в свою адскую гончую. Но всему приходит конец. Разве ты не понял, что Зак уже тебе не принадлежит? - она победно улыбнулась, вспоминая, как это - видеть сына счастливым, - Я и не собиралась причинять ему малейший вред. Лучше меня твои действия не предугадает никто. Дай предположить: Зак, его девочка и твоя шлюха сейчас в охотничьем домике, верно? - нервно дернувшийся Змей, раздраженно раздавливающий пальцем окурок в пепельнице, стал лучшим подтверждением, - Им ничего не угрожает, даю слово. В отличии от твоих свадебных клятв оно нерушимо.
        - Как, ради всего святого, как… - только и простонал Зет, понемногу сопоставляя факты. Как же он сразу не подумал… Да просто не ожидал, что у столько лет молчавшей женщины окажутся такие стальные яйца. Он помнил ее, как довольно мягкую и добрую особу, любящую возиться на кухне и признающую секс только при выключенном свете. Видимо, годы ее все же изменили… Или это сделал сам Змей.
        - Ну, раз тебе так интересно, - безразлично пожала плечами Грета, - Я наняла своих же механиков, подбрасывая им записки в шкафчики. Кто-то отказывался, кто-то нет: денег я не жалела, пару лет назад получила наследство от тетки из Огайо. Давала им подробную инструкцию, рисовала картинку с аспидом. Никогда не использовала одних исполнителей дважды. Труп у Бакстер было подкинуть элементарно: парни залезли в окно, подкараулили, пока в бордель не зайдет Змей, и быстренько прирезали его. Возле клуба тоже не возникло проблем, ведь после того, как ты его взял под крыло, твои шавки стали там часто ошиваться. Тут я не учла одного: что, оказывается, «Полночь» оказалась в твоих лапах из-за Зака, а он, в свою очередь, нашел там Бекки. Иначе бы точно не стала кидать труп так опасно близко к ним, - Грета тяжко вздохнула, глубоко сожалея, что о симпатиях сына узнала уже после второго убийства.
        - Но ты просчиталась, - Зет сложил руки на груди и ехидно заметил, - Третий труп всплыл слишком быстро, и Зак взял след. А потом еще и получил на орехи от твоих работничков - и кто же из нас родитель-садист? Я хоть не делаю независимую морду, как ты.
        - Это случайность, - Грета сморщилась, вспоминая, как увидела в мусоре окровавленный бинт и чуть не упала в обморок от ужаса, - Я дала ему разобраться с исполнителями, ведь знала, что они без понятия, кто наниматель. Но ребята взбесились, и я не успела предупредить Зака об опасности. Они сами решили его наказать. И все уже уволены к черту. Ты не представляешь, с каким удовольствием я смотрела сегодня на твою панику… Твой страх. Непобедимый Большой Змей испугался, как дитя, - хищно усмехнулась Грета, кормя свою жажду мщения.
        - Что ж, если ты собралась так стоять всю ночь, то советую соображать быстрей. Скоро вернутся мои капитаны, и клянусь, я им дам разорвать тебя на куски, как требует закон Змей, - спокойно пообещал Зет. Вся картина уже встала перед его глазами, и даже дополнения о смерти Фила не нужно: Грета жила когда-то в этом поместье и прекрасно знала все его тайные ходы. А уж от гаража вполне могла иметь оставшийся дубликат ключей, ведь замки со времен деда не менялись. Больше всего интересовало, что она собирается делать теперь, когда последний аккорд ее романса сыгран. Когда женская рука уже дрожит от тяжести оружия. Или от нервов?
        - Мне плевать, - откровенно заявила миссис Грант, сверкнув глазами, - Все равно, что станет со мной. Но я освобожу своего сына от его проклятья. От тебя, - глубоко вдохнув, она прицелилась точно в грудь мужчины. Тот даже не дернулся. Не в первый раз смотрел в черное дуло, пахнущее смертью. И точно был уверен, что та веселая девчонка с вечно спутанными волосами и пахнущими жасмином руками, на которой женился когда-то, не способна выстрелить. Нанять людей для убийства из жажды мести - да. Но не выстрелить самой.
        Видимо, Грета тоже начала это сознавать. В глазах застыли слезы, и она ругала себя на все лады, пытаясь растравить все свои обиды, вспомнить каждый раз, когда сын уворачивался из ее рук. Вспомнить, как ее выбросили на улицу, отобрав ребенка, лишь за то, что она хотела сохранить семью. Смотря на небритое лицо, которое, как знала наверняка, расцветает улыбкой, если начать целовать скулы. На грубые руки, очень давно, в прошлой жизни, любимые. Которые принесли столько страданий Заку… Закусила губу, чтобы сосредоточиться. Нельзя. Отступать. Сейчас. Рука дрожит до самого локтя.
        - Опусти пистолет, Грета. Ты знаешь меня, ты это использовала, - вкрадчиво начал уговаривать Зет, видя ее сомнения, написанные на лице, - А я знаю тебя. Ты же все помнишь. Ту ночь на реке, когда согласилась выйти за меня. Как мы ждали нашего сына, как хотели его. Как…
        - Ты предал меня, - оборвала она, громко всхлипнув и стиснув пистолет еще крепче, - Ты выкинул все это в дерьмо. Растоптал меня, как ненужную вещь. Все твои громкие слова были ложью. Не смей обмазывать ею даже те хорошие моменты, что у нас были.
        А в груди с каждым ударом сердца бьется понимание - она не может позволить этой пуле долететь до цели.
        ***
        Дождь сыграл с Лилиан злую шутку. Её машина все-таки увязла в грязи на грунтовой дороге, уже у самой трассы. Ругаясь, как сапожник, она выскочила из Форда, снова промокнув до нитки: блузка липла к телу, узкая юбка до колена затрудняла передвижение, а каблуки застревали в глине. Но ей было плевать. Нужно вернуться в Клифтон, к Зету. Было невыносимо оставаться рядом с этой девчонкой, кидающейся обвинениями (которые Лили и сама себе высказывала в течении восемнадцати лет). В глубине души она знала, что ей нет оправдания, что были другие варианты. Но ни один из них не включал Гранта, чего Стоун не могла пережить ни в прошлом, ни сейчас. Непонятная тревога гнала ее вперед, и Лили вышла на трассу в надежде на помощь.
        Тут ей повезло: относительно быстро остановился небольшой грузовичок, и водитель согласился вытянуть автомобиль из грязи. Вот только времени это заняло уйму. К моменту, когда Форд снова был готов к дороге, Стоун уже промокла чуть ли не до костей, а наручные часы встали от переизбытка воды на цифре «12». И черт его знает, как давно это произошло. С трудом разбирая дорогу, Лили неслась к поместью Джонсов, а тревога все нарастала, как катящаяся с горы лавина, набирала скорость, сметая все остальные чувства в плотный тяжелый комок. Увидеть его. Убедиться, что он в порядке. Обнять и вдохнуть аромат любимого одеколона. Большего не нужно.
        Дом встретил её холодом, и продрогшее тело покрылось мурашками. В туфлях противно чавкало на каждый шаг, и Лили с раздражением скинула их прямо в холле, оставшись в чулках. Оставляя влажные следы по мраморным плитам, она бесшумно летела к его кабинету, молясь, чтобы у ее Змея хватило ума самому не ехать на поиски маньяка. Негромкие голоса заставили ее ускорить шаг.
        - … Все твои громкие слова были ложью. Не смей обмазывать ею даже те хорошие моменты, что у нас были, - черт побери, как же ей знаком этот писк! Какого дьявола эта сука забыла в кабинете Зета?!
        - Грета?! - вопросительно воскликнула она в спину ненавистной женщине, безошибочно узнав гриву каштановых волос. И для миссис Грант это оказалось слишком большой неожиданностью, она вздрогнула всем телом, теряя контроль над собой.
        Палец соскользнул со спуска дамского пистолета, отправляя пулю по единственно возможной траектории. Оглушающий звук выстрела, разрывающий барабанные перепонки. Откровенное потрясение в карих глазах Большого Змея, и попавший четко в сердце холодный металл. Бумеранг судьбы, запущенный его руками, вернулся к Гранту, заставляя с хрипом откинуться на кресле, ловя ртом исчезающий воздух.
        - НЕТ!
        Лили метнулась к нему, не веря в происходящее. Если бы только увидела пистолет в руках Греты… Если бы машина не увязла, и она могла вернуться раньше… Если бы судьба не вела ее в этот миг столько лет, ожидая момента для свершения кармы… Пытаясь зажать руками рану, из которой хлестала темными сгустками на пиджак кровь, Стоун отчаянно ловила мутнеющий взгляд своего мужчины. Это не случится, нет, она промахнулась, конечно, промахнулась, а как же иначе?! Она же не убила смысл всей ее жизни, центр всего мироздания…
        - Милый, говори со мной, пожалуйста, говори, - звала Лили, уже чувствуя, как кровь пропитала рукава ее блузки, - Нет, нет, нет, не сдавайся, слышишь?! Ты же никогда не сдаешься, черт тебя дери! - всхлип, и зеленые глаза встречаются с карими в последний раз. На небритом лице Большого Змея навечно застыла печать удивления. Рот приоткрылся в предсмертном хрипе, и больше Заккари не шевелился, раскинувшись на своем кресле, как на троне.
        Грета выронила пистолет из похолодевших пальцев. Металл стукнул об пол, но никто этого не был способен заметить. Она думала, что испытает радость. Или, хотя бы, удовлетворение. Нет, жалости к бывшему мужу не было, и даже вид его крови не заставлял раскаяться в произошедшем. Случайности не случайны… Но и торжества ни капли. Только полная пустота внутри, будто с каждой секундой из вен вытекает яд. Теперь они свободны. Её сын свободен.
        Всхлипывания Лили становились все громче, трясущиеся окровавленные ладони обхватили мертвое лицо Змея, и она оставила на его губах прощальный поцелуй, впитывая последние крупицы тепла. Верить было невозможно, но пульса не было, а остекленевшие глаза смотрели прямо перед собой. Глубокий вдох, новый приступ рыданий сжал горло когтистыми лапами. Сердце разрывалось на куски, когда Лили, практически не отдавая отчет своим действиям, подняла руку и прикрыла веки погибшего, оставляя красные полоски от своих пальцев на его щеках.
        - Ты не можешь меня оставить…
        Сил держаться больше нет, и она медленно оседает на пол, складывая голову на его колени. Бессознательно гладит его руку, снова и снова подносит ее к губам, вдыхая аромат табака. Самый сильный, единственный. И вдруг пал от рук жалкой женщины. Лиил сжалась в комок, подтягивая к себе ноги, снова чувствуя себя брошенной девочкой, никому и никогда не нужной. Всегда был только он. Её Змей. А сейчас - чик-чик. Отрезали все ниточки, которые притягивали ее к земле. Оставив внутри только выжигающую легкие боль и отчаяние. Тихое скуление рвется из груди, словно побитый щенок у ног своего хозяина.
        Грета наблюдала за этим с откровенным потрясением. Она никогда и не подумала бы, что этот сукин сын мог быть кому-то настолько дорог. И вот тут уже в душе поселилось мрачное удовлетворение. Что ж, все получили по своим поступкам. Плюнув на пистолет, она шла к выходу из кабинета, и уже у самой двери обернулась, запоминая момент. Истекающий кровью садист и его сучка, безумным потерянным взглядом мечущаяся из угла в угол, словно пытаясь зацепиться хоть за что-то, удержаться. Прижимающая к губам его безжизненные пальцы, будто так можно вдохнуть в них свои силы.
        - Стоило подождать восемнадцать лет ради такого зрелища, - тихо констатировала Грета, уходя из этого проклятого дома. И если изначально хотела стереть с лица земли их обоих, то теперь не видела в этом необходимости. Ненавистная Лили Стоун все равно уже мертва.
        ***
        Софа в охотничьем домике оказалась безумно скрипучей и продавленной. Вдвоем на ней было спать тесновато, но Бекки категорически отказалась от того, чтобы Заккари лег на полу или в кресле. Без него ночью было слишком холодно - такой аргумент оказался весом, но больше всего ей хотелось проснуться в его руках. И пожелание было исполнено.
        Первые лучи рассвета просочились в крохотное окно высоко на стене, и Ребекка открыла глаза. Где-то снаружи заливались песнями на елях птицы, разрушая тишину леса. Тело затекло от неудобного положения: на боку, едва умещаясь на софе, но зато с тесно прижимающимся теплым телом позади. Накрывшись пушистым пледом, они даже не стали утруждаться одеждой, и теперь Бекки могла чувствовать приятное трение его торса о ее кожу с каждым глубоким вдохом. Улыбка сама заиграла на губах при воспоминании о прошлой ночи и понимании, что никто так и не потревожил их сон - а значит, ее Грант в безопасности. Никогда еще она так не радовалась утру.
        Теперь он, и правда, ее. Больше нет никаких сомнений. Он любит. Сердце трепетало от счастья, и даже легкое неудобство не помешало ей испытывать эйфорию. Коварно закусив губу, она осторожно придвинулась к нему еще ближе, прижимаясь бедрами к паху. Ой.
        - Осторожно, малышка: иначе мы здесь останемся на весь день, и твоя бабуля отрежет мне что-то лишнее, - промурлыкал Заккари ей в шею, крепче сжимая объятия, - Доброе утро, Бек.
        - Доброе… - рассеянно прошептала она, нежась в окружающем тепле. Чувствуя легкие поцелуи за ушком, вызывающие мурашки, и его эрекцию, все явственней вжимающуюся в ягодицу. Дыхание участилось, и тут она вспомнила кое-что важное, - Зак, а ведь мы вчера… Черт.
        Он усмехнулся, без труда поняв, почему девушка залилась краской до самой шеи. Втянул в себя ее аромат, и рука сама скользнула на упругую грудь, живописно покрытую его узорами.
        - Мне нравится, когда ты ругаешься. Звучит так смешно, словно ребенок в песочнице. Девочка моя, неужели ты думаешь, что я откажусь от ответственности при любых возможных последствиях?
        Бекки повернула к нему голову, ловя внимательный взгляд. Сегодня в нем не было и капли черноты: только светлая зелень и охра. Волосы спутались и торчали в художественном беспорядке, и она, не сдержав порыва, запустила в них руку, наматывая волнистую прядь на пальчик. Потянувшись, тут же получила мягкий поцелуй, от которого пульс замер на долгие несколько секунд. Неспешный. Смакующий.
        - Нет, - наконец, выдохнула она, когда губы разлучились, - Я верю тебе.
        Улыбки, отражающиеся друг от друга. Снова слившиеся уста, уже более требовательно, заявляя о своих желаниях. Бекки извернулась, обнимая ногами его поясницу, и плед скатился на пол. Легкий утренний холодок невесомым дуновением пробежал по телам, но им уже было достаточно тепло, чтобы не обратить на это внимание. Искры скользили по коже, а вдохи становились все более шумными и короткими, не дающими кислорода легким. Заккари сходил с ума от близости этой девочки-радуги. Упивался каждым касанием к ней, мгновенно выгибающейся навстречу. И, что точно было парадоксом, разрушающим основы мироустройства - наслаждался ее пальчиками на своей спине.
        Продолжить момент счастья не вышло. В дверь домика громко постучали, вынуждая Гранта со стоном сожаления оторваться от карамельных губ. Варианта было два: отец или Лили. Вот только, никто из них не стал бы так деликатно стучать.
        - Кого там принесло… - недовольно пробурчал Зак, с огромным усилием разрывая контакт тел и поднимаясь с софы. Пошарив глазами по полу, нашел свои брюки, и, ругаясь себе под нос, направился к ним, стараясь не смотреть на раскинувшуюся в призывной позе Бекки.
        - Не верю, что Лили будет стучать, - пробормотала она, вскакивая вслед за ним. Белье было испорчено, и пришлось просто натянуть свое голубенькое платье, - Наверное, послали кого-то за тобой, - с грустью признала, что неожиданный «выходной в лесу» закончился.
        Заккари натянул брюки и, убедившись, что Бекки также одета, подошел к двери. Уже подумывая, что стоит послать этого курьера с его новостями к дьяволу в пекло и остаться здесь на весь день. Нахер всех. Можно просто устроить себе маленький праздник…
        - Доброе утро.
        На пороге стояла Грета. Бледная, как сама смерть. Губы посинели, а глаза были полны каких-то неясных эмоций, слишком противоречивых, чтобы их разобрать. Одно только было точно: ее страх. Она боялась реакции, а еще не могла предположить, насколько глубоко вписаны в ее сына законы Змей.
        - Мама? - удивленно приподнял он брови и посторонился, пропуская ее в дом, - Как ты узнала, что мы здесь? Отец сказал?
        - Я… Боже, - она закрыла лицо руками, чтобы не видеть его глаз. Было стыдно. Да, она сделала все ради него, ради того, чтобы избавить его от боли и крови. Но теперь ей нужно было честно признаться собственному ребенку в совершенном, и на это не находилось сил.
        - Мам. Что случилось? - уже почуял неладное Зак и осторожно положил ей руки на плечи. Грета вздрогнула, собираясь с мыслями. И вдруг подалась вперед, обнимая сына, наплевав на то, что он без рубашки. Не отодвинулся, только еще больше забеспокоился, - Рассказывай, ты меня уже пугаешь. Кто-то причинил тебе вред?
        - Я… Зак, - она зажмурилась, набрала в легкие побольше воздуха и выпалила свистящим шепотом, - Я убила твоего отца.
        19. Розы и мрамор
        День выдался пасмурным и ветреным. Резкие порывы трепали листья на окружающих городское кладбище деревьях и свистели в ушах присутствующих. Деревянные скамейки и долгая прощальная речь священника, который даже не был знаком с усопшим. Его пришлось тащить чуть ли не силой, потому как официально Заккари Брайян Грант второй покончил с собой. Эта ложь обошлась в такую сумму взятки шерифу, что многим бы стало дурно от количества нулей. Но другого варианта не было.
        Зак наблюдал за организованной им же церемонией совершенно спокойно, только чуть хмурил брови время от времени. Бекки сидела рядом и ободряюще сжимала его пальцы. Он был ей благодарен уже за то, что пришла, но дело в том, что в поддержке Грант не нуждался. Совершенно. Что может чувствовать человек, закапывающий отца, которого ненавидел каждой клеточкой души? Вот именно, что ничего. Только удивление: неужели это правда, случилось, неужели самый сильный и властный мужчина, каких только могла носить земля, мертв? До сих пор не верилось, до сих пор казалось, что это огромная глупая театральная постановка. Что сейчас Зет встанет из своего деревянного ящика, рявкнет «Что это за сборище?», закурит сигару и пойдет строить своих капитанов…
        Но время шло. А отец все не вставал. Удивление Зака медленно и верно сменялось, наконец, осознанием. Это не шутка. Впрочем, он понимал, что мать не врала ему ни в чем, когда появилась на пороге крохотного домика в лесу.
        За грубым дубовым столом повисло тягостное молчание. Заваренный Ребеккой чай давно остыл, а Грета снова закрыла лицо руками, закончив свой рассказ. С самого начала, открыв сыну все карты. И теперь только ждала его реакции, которой, почему-то, не было.
        - Зак, я… Знаю, что, возможно, была не права, - осторожно попыталась говорить миссис Грант, внимательно следя за абсолютно застывшим лицом Зака, - Да, я теперь преступница, и меня, наверное, посадят в тюрьму… Но для меня важней то, что теперь ты свободен.
        - Никто тебя не посадит, - резко оборвал ее Грант, сам удивляясь ледяному тону. Лежащие на столе стиснутые кулаки тут же накрыли маленькие теплые ладошки Бекки, посылая такое нужное сейчас тепло. Возможно, только это не дало ему сорваться.
        Черт возьми, его мать пристрелила его папашу. Да еще и при свидетельнице. Да еще и… блядь, да она приказала убить четверых людей. И позволила ему прикончить тех двоих, прекрасно зная все. Грудь разрывало от противоречия: вбитые с пеленок законы Змей сражались со здравым смыслом и привязанностью к человеку, который до недавнего времени был единственной его поддержкой.
        - Отдашь меня Змеям? - понимающе кивнула Грета, нисколько не собираясь противиться любому решению. Глаза наполнились слезами, и она всхлипнула, - Я понимаю, правда. Хочу только, чтобы ты не держал на меня зла. Прости… Если сможешь.
        Заккари смотрел в родные глаза, потихоньку начиная принимать все сказанное. Не было никакой обиды на мать: ее мотивы написаны на лице также ясно, как искреннее раскаяние. Но как теперь ее защитить? Вздохнув, он встал и подошел к Грете, нервно дернувшейся от скрипнувшего стула. Положил руку ей на плечо и заверил в первую очередь себя самого:
        - Все будет хорошо.
        Он просчитал все. Скрыть реальную причину смерти Зета пришлось и от Змей, благо, никто не успел застать ту картину, какую увидели тем злосчастным утром в особняке Грантов Зак и Бекки. Грету предусмотрительно отправили подальше оттуда, чтобы не провоцировать Стоун. Но эта предосторожность оказалась лишней. Потому как Лили весь остаток ночи провела у ног покойника, так ни разу и не шелохнувшись. Оторвать ее от останков оказалось довольно непросто. Она истерически билась и царапалась, не давая вытащить себя из кабинета. Только когда Бекки догадалась влить ей разом полбутылки виски, Стоун обмякла и позволила уложить ее в постель. Зак со страхом ждал, что когда она проснется, начнется новый приступ и, вполне вероятно, желание отомстить. И тут снова пришлось сильно удивиться.
        Сейчас, спустя три дня, Лили сидела на последнем ряду скамеек, закрыв лицо черной вуалью. Неназванная вдова, так никогда и не вышедшая замуж. Никаких прав ни на что. Грант изредка поглядывал на нее, все еще ожидая концерта или того, что она огласит правду о смерти Зета. Но женщина за всю церемонию не пошевелилась, оставшись черной неподвижной статуей. И не заговорила ни с кем с той самой ночи. Все три дня провела, запершись в своей комнате: Зак сомневался, что она хотя бы что-то ела.
        Наконец, пришло время его речи. Распорядитель кивнул ему, и Гранту пришлось встать, теряя теплую ниточку, которую дарили руки Бекки. Он не умел говорить громких слов, а искренних у него не было. Проходя мимо гроба, вздрогнул всем телом, увидев застывшее белое лицо. Что ж, хоть в чем-то мать права: теперь они все свободны. На не до конца задвинутой крышке лежал традиционный для почивших солдат флаг, и Заккари почувствовал горечь во рту. Какое лицемерие. Хоронить его, как военного, когда во время боевых действий вся его задача была наладить в армии связи для дальнейшей преступной деятельности. Говорить, что он солдат, когда вся его заслуга перед страной в том, что обобрал ее склады с оружием… Противно. Все заученные слова испарились из головы, а новых не приходило. Но от него ждут чего-то настоящего… Где же найти хоть крупицу искренности, провожая отца в последний путь?
        Зак откашлялся, пытаясь тянуть время. Поймал внимательный взгляд Бекки, ее ободряющий кивок. Так старательно держала его на плаву эти дни. Помогала всем, чем могла: от уговоров священника до заказа формы, в которой сейчас лежал покойный. Все распри отступали перед лицом смерти, и радужная девочка по-прежнему излучала собой свет.
        - Те, кто его знали лично, сказали бы, что Заккари второй очень непростой человек, - тихо начал Зак, пытаясь представить, что говорит только с ней, а не стоит перед толпой суровых мужчин в черных пиджаках, - У нас были сложные отношения. Много разногласий. Разные взгляды на жизнь. Но я точно знаю, что более волевого и сильного характера никто из вас не встречал. Он показывал мне пример собой - каждый день.
        Неприятный укол в центр груди - не получается. Не выходит быть искренним. Что он несет, какой еще пример?! Если только наглядное пособие «Как обращаются со своими детьми садисты». Мотнув головой, Зак решил прекратить этот цирк, пока не слетела с лица маска вселенской скорби:
        - Я никогда бы не подумал, что все закончится так, - хоть какая-то правда, он и предположить не мог, что пулю в Зета пустит его бывшая жена, - Нам всем будет его не хватать. И…, - глубокий вдох, прислушиваясь к себе, пытаясь понять, что же не прозвучало… - Прости, папа.
        Совсем тихо, ведь знает, что виноват. Что не поехал вместе с ним. Последний порыв отца был защитить его, и сказанные в машине прощальные слова встали звоном в ушах. «Ты же мой сын…». Колючий комок разрастается в груди пониманием, что все, сейчас крышку закроют, и больше не будет грозного Большого Змея - только гнилые кости в земле. Как часто мы говорим что-то, не зная, что это последние слова? Как часто не ценим момент. Как часто принимаем все, словно должное. Прикрывает глаза, всего на мгновение. А открыв, потрясенно смотрит на собравшихся.
        Те самые суровые мужчины в черных костюмах встали со своих мест, поднимая вверх руку с символическим жестом - клыки змеи. Так голосовали, принимая какое-то решение. И теперь оно было единогласным и вполне понятным. Самая опасная группировка в городе признала в сыне вождя нового Большого Змея.
        ***
        Народ расходился, покидая продуваемое всеми ветрами кладбище. Зак стоял чуть в стороне от нового пристанища отца, принимая соболезнования уходящих. Для Бекки все его сомнения были буквально написаны на лице: вот он хмурит брови, а вот снова словно застывает, сливаясь цветом кожи с мраморной свежеустановленной плитой. Вздохнув, она сжала свой букет из четырех кремовых роз, которые сорвала утром в саду бабушки. Более подходящих цветов вроде гвоздик не нашлось, уже не сезон. Собравшись с духом, она подошла к могиле, с ледяной дрожью вдоль позвоночника читая фамильное имя на сером камне. Неприятное предчувствие скрутило живот тошнотой, уж слишком похожи имена отца и сына. Сглотнув, Бекки наклонилась и положила свой букет к остальным. Оглянулась на Заккари, но того уже окружили о чем-то негромко переговаривающиеся незнакомые мужчины. Что ж, она подождет.
        - Он не любил цветов, - хрипловатый, абсолютно севший и плохо узнаваемый голос за спиной заставил девушку вздрогнуть всем телом. Безжизненный пустой взгляд из-под черной вуали смотрел точно перед собой, не мигая. Ребекка зябко поежилась, чуть посторонившись, чтобы пропустить Лили. Но та не спешила, словно разговаривала сама с собой. Или с заваленной до половины букетами плитой, - Всегда говорил, что красотой нужно любоваться, пока она жива. А срезая цветы, мы их убиваем…
        Бекки не нашлась, что ответить. Сам тон голоса Стоун ее пугал. Она была похожа на привидение - словно за три дня из нее вытекли все жизненные силы, руки истончали, а глаза потеряли весь блеск и хитринку. Эта ли женщина так недавно порицала непонимание дочери? Кажется, что нет. Как бы то ни было, она ее мать, и теперь она осталась совершенно одна. И какие бы чувства Лили у нее не вызывала, сейчас ей нужна была поддержка - в этом Бекки была уверена. Прикусив губу, она думала всего мгновение, прежде чем предложить. Несмело, тихо.
        - Тебе нужна помощь? Только скажи…
        Но Стоун ее будто не слышала. Стоя возле его могилы в плотном черном плаще, она все равно не могла избавиться от холода. Казалось, этот лед в груди теперь будет всегда. Всегда будет пустая половина кровати. Всегда - одна чашка кофе с утра вместо двух. Всегда - никому больше не нужные рубашки и пиджаки в шкафу, пропитанные его одеколоном. Всегда - только тишина, звенящая в ушах.
        - Это был канун Рождества, - едва слышно начала она говорить, чтобы только эта тишина перестала ее давить своей тяжестью. Почти не обращая внимания на слушательницу, которая не спешила уходить, - Я ждала свой автобус, но он задерживался. Замерзла до ужаса. Он остановился и предложил подвезти. Сказал, что в Сочельник люди должны помогать друг другу… Мне было уже настолько плевать на себя, что я согласилась. Даже если бы он оказался маньяком - меня бы даже искать не стали. Жила на окраине города с матерью-алкоголичкой, которая ушла в очередной запой… А мне восемнадцать, и шикарный мужчина улыбается так тепло, что я впервые ощутила себя человеком, а не куском грязи.
        Бекки не перебивала и не пыталась остановить этот поток. Возможно, та единственная помощь, которая требовалась сейчас Лили - быть с кем-то. Быть услышанной. Это не так много, и хоть в каждом слове слышалась ее боль, Стоун продолжала говорить. Все крепче стискивая кулаки, все сильней сжимая зубы.
        - А потом его жена пригрозила прирезать нас обоих, если это продолжится. Я исчезла. Катилась по маминой дорожке, таскалась по любым вечеринкам с бесплатной выпивкой… На одной из таких и встретила Гарри. Помню, стояла на балконе, усиленно вливая в себя какое-то пойло, а он подошел и сказал, что никакой виски не зальет тоску в моих глазах, - она слабо улыбнулась, потому что столько лет не хотела себе признаваться: о той ночи не жалела. Только о последствиях, - Дальше ты знаешь. Я носила тебя в утробе, каждый день проклиная себя за глупость.
        - Почему нельзя было остаться с папой, если вы с Зетом уже расстались? - все-таки решилась на вопрос Бекки, пытаясь поймать ее взгляд. Безуспешно - он направлен только на имя на плите. Лили откинула вуаль с лица, и сердце девушки болезненно сжалось. Печать смерти застыла на нем, подобная на только что зарытом покойнике. Болезненная серость, заострившиеся скулы. И глаза… Настолько кричащие о боли, что лучше на них не смотреть.
        - И этот вопрос задаешь ты? - на короткое мгновение севший голос взял чуть более высокую октаву, но тут же снова охрип, - Роды были ужасно сложными. Я слышала, как монашки, у которых нашла приют, шептались, что не выживу. Адская боль, от которой я несколько раз теряла сознание… Когда очнулась, сестры посчитали это настоящим чудом: я два дня не приходила в себя. Огромная кровопотеря и повреждения, которые не позволили мне потом подарить ребенка Зету. Я так хотела увидеть, ради чего все это было…
        Слезы покатились по бледным щекам, и Лили прикрыла глаза, уходя в прошлое. То, что не забывает ни одна мать. То, что она так и не испытала. Бекки не дыша ждала продолжения, ведь так долго хотела искренности. Хотела настоящей правды о своем рождении. Точно не ожидала получить ее сейчас. Но Стоун словно… исповедалась? Словно хотела выплеснуть все.
        - За эти дни тебе нашли кормилицу. Я смогла дойти до тебя, едва переставляя ноги от кровопотери и слабости, как раз когда чужая женщина прижимала крохотный комочек к своей груди. И ты смотрела на нее сияющими глазками, сжимала ее палец своей ужасно маленькой ручкой. Такая красивая, словно солнышко, - почти безумная улыбка, и поток слез капает на ворот плаща, но слова льются, освобождая от самого большого груза, - И я поняла, что во мне не нуждаются. Что ты будешь счастлива без такой непутевой матери, которая и держать младенцев не умеет. Что все мои намерения после родов попытаться вернуться к Зету тебе лишь навредят. Ты никогда бы не получила от меня той любви, что подарили Чейзы. Я смотрела на твое спящее довольное личико и знала: лучшее, что я могу сделать, это избавить тебя от себя. И так ни разу и не взяла тебя на руки. Не стала мешать этому солнышку сиять.
        Бекки чувствовала, как горло сжалось. В груди щипало, и она с трудом преодолела желание обнять эту потерянную женщину. Глупая молодая девочка, пережившая столько боли. Утонувшая в своем отчаянии. Возможно, она поступила единственно верным образом. А может, просто поддалась чувствам. Ей так нужна была поддержка, хоть какая-то. Но она была совершенно одна, и некому было встряхнуть ее за плечи и крикнуть «Соберись, тряпка!». Едва не умерев в родах, так и не узнала, что быть матерью может быть счастьем.
        Лилиан торопливо вытерла слезы с лица, будто что-то постыдное. Слабость никогда нельзя было показывать. Не перед Зетом. А ведь он все еще здесь, все видит и слышит… Конечно же, слышит. У нее даже сомнений на этот счет не было. Он мог быть погребен под слоями земли, но точно никуда не исчез из ее сердца. С того холодного Сочельника. С первой улыбки и вспыхнувших озорством глаз.
        - Что ж, Ребекка, - она придала голосу твердости, собирая себя по кускам, чтобы закончить этот разговор и больше никогда к нему не возвращаться, - Теперь ты знаешь все. Я не буду тебе мешать жить, клянусь. Клянусь здесь, стоя у могилы самого дорогого мне человека.
        - То есть, никакой мести? - удивленно подняла бровь Бекки. Они с Заком уже несколько раз думали о том, чтобы предоставить Грете охрану. Но пока Лили не выходила из комнаты, решили повременить.
        - Всем воздастся по их делам, - неожиданно спокойно заявила она, - Я не собираюсь идти против нее. Потому, что у этой твари есть то, чего я сама себя лишила: ребенок, готовый перегрызть за нее горло любому. А я снова одна. Заранее проигранная битва, а если чему меня и научил Зет: сражаться надо только, когда есть силы. У меня их нет. Больше… нет.
        - Я рада, что ты все это понимаешь, - облегченно выдохнула Бекки. Оглянулась на Заккари, но он все также что-то с сосредоточенным лицом выяснял с двумя капитанами. Видимо, у нового главаря хотели прояснить детали того, чем теперь станут Змеи.
        Лили заметила ее взгляд и снова накинула вуаль, скрывая слезящиеся глаза. Ни к чему это все - Зет не любит слез. Непонятная тревога кольнула в грудь, как дежавю. Именно так она когда-то смотрела на старшего Гранта, как сейчас Бекки.
        - Я знаю, что не имею на это права - указывать тебе. Но надеюсь, что моя история хоть чему-то тебя научила. Что ты не повторишь моих ошибок. Не позволишь себе жить его жизнью, забыв про себя. У тебя есть свои мечты, свои стремления. Свои таланты. Ты не приложение к нему, а самостоятельная личность. Я забыла об этом рядом с Грантом. И, как видишь, умерла вместе с ним. Не забудь и ты. Не дай этому проклятью тебя уничтожить.
        У Бекки вертелось на языке много ответов - часть из них ехидные, а часть откровенно глупые. Пока она вновь не наткнулась взглядом на имя на плите. «Заккари Брайан Грант второй». Моргнула, и тут же померещилось, как цифра заменилась на «три». А ведь это легко - щелчок пальцами. Особенно теперь, когда Зак заменил отца. Сколько же мафиози выйдут на охоту за его шкурой… И в черной вуали будет стоять уже она. Нервная дрожь вдоль позвоночника: а в словах Стоун есть что-то очень важное.
        - Спасибо… мама.
        Лили дернулась, словно в порыве обнять, но тут же задушила это желание на корню. Только слабо улыбнулась и кивнула, отступая назад.
        - Надеюсь, ты меня услышала.
        - Куда ты теперь?
        - Туда, где мне будут рады. Если только я тебе понадоблюсь, ты всегда сможешь меня найти, - последний взгляд, и Лили отвернулась, подходя к могильной плите. Погладив буквы кончиками пальцев, глубоко вдохнула, - Прощай, Бекки.
        - Прощай.
        Больше не став задерживаться, черная фигура, немного сгорбившись, словно на плечах лежит что-то безумно тяжелое, побрела к воротам кладбища. Бекки смотрела ей вслед со смешанным чувством: она не могла ее ненавидеть после этого рассказа, и не могла простить до конца. Возможно, жизнь сложней, чем школьная задачка. Возможно, она не делится на черное и белое. И нужно просто учиться на чужих ошибках, не допускать их самой. Ветер трепал хвостик на ее голове, а приближающиеся шаги Зака ощущались на интуитивном уровне. Она не могла сказать, что жалеет о смерти Зета, не после всех его поступков по отношению к сыну. Но кое-что сказать напоследок все-таки захотелось:
        - Спасибо за урок, мистер Грант.
        ***
        Дом встретил Бекки запахом свежей выпечки и гремящей на кухне тарелками бабушкой. Отец устроился за столом с газетой, а Сара крутилась у плиты.
        - А вот и ты! - улыбнулась она вошедшей, - Как все прошло? Выглядишь уставшей.
        - Ба, это похороны. Как они могут пройти? - поморщилась Ребекка, расстегивая свою черную кофточку с явным облегчением, - Пироги с патокой? Есть повод?
        - Ну… Эм… Может, сначала поешь, а уж потом…
        - Мам, да отдай уже ей письмо, не томи! - вмешался вдруг Гарри и подмигнул застывшей в изумлении дочери. Письмо? Ей? От кого бы?
        Сара вздохнула и вытащила из кармана передника вскрытый лощеный конверт с виноватым лицом. Все-таки момент не самый подходящий, да и читать чужую почту просто верх неприличия.
        - Прости, дорогая. Я не удержалась и вскрыла его.
        Бекки только пожала плечами: другого от бабушки и не ждала. Приняв письмо, вытряхнула из конверта аккуратно сложенную бумагу и впилась взглядом в строчки.
        «Уважаемая мисс Ребекка Чейз, компания «Голден пацифик» с радостью сообщает, что Вы прошли отбор для музыкального шоу мистера Бена Баттона «Новые звезды». До начала съемок просим явиться первого июля в студию по адресу: Чикаго, Мэдисон-авеню, 23, для составления договора сотрудничества, которое, как мы надеемся, станет взаимовыгодным. Ждем Ваш ответ с нетерпением. С наилучшими пожеланиями, директор «Голден пацифик» Саймон Филлипс.»
        Бабушка явно не могла дождаться, пока она дочитает до конца. Едва не подпрыгивая от нетерпения, подошла к внучке и крепко обняла ее за плечи.
        - Мы так тобой гордимся, Бекки! Кто бы мог подумать! В шоу! Просто невероятно! - она щебетала что-то еще, а Ребекка осознавала, слишком медленно, чтобы проявить хоть какие-то эмоции. Не верилось. Её мечты, даже самые смелые, рядом не стояли с этим неожиданным письмом. Брат миссис Сантес не обманул. Надо же, - Милая, ну скажи хоть что-то! Ты рада?
        Так много мыслей в голове. Страшно, и в тоже время хочется улыбаться. Вот только, как она может оставить Клифтон, оставить семью, которая в ней нуждается… И Заккари. Сказанные буквально час назад слова матери вдруг доходят до нее холодной испариной на спине. Словно знала. Или чувствовала. Что никогда еще Чейз не могла разорвать свою связь с Грантом. Бабушка и отец ждут от нее ответа, а она и сама еще не представляет, что делать теперь.
        - Видимо, я еду в Чикаго?
        20. Моя
        Клуб «Полночь». Совсем недавно - дешевый кабак с набранными на улице артистами и разбавленным пойлом вместо виски. Теперь - одно из самых известных заведений в городе. Славящееся прекрасным обслуживанием, абсолютной расовой и классовой терпимостью и, несомненно, талантом местной звездочки. Было совсем рано, посетители еще не начали прибывать, и Бекки шла мимо столиков пока что в обычном бледно-розовом платье и без концертного образа. Артур приводил в порядок к вечеру барную стойку и улыбнулся, поймав ее взгляд. Она была благодарна, что он отмазал ее в ту ночь от вопросов бабушки, не поленившись зайти к Чйзам после смены. И даже когда Бекки не явилась утром, придумал слезливую историю о простывшей Лайле. Это явно был шаг к примирению, и больше ссориться со старым другом не хотелось - уж точно не сейчас.
        Каждый сантиметр этого заведения словно пропитан ее воспоминаниями. Вот столик в углу - любимый для ее когда-то тайного поклонника. Пианино с чудом не сломавшейся крышкой. Дверь в подвал, где она получила браслет на запястье и второй в жизни поцелуй. Барная стойка, в которую воткнула нож и возле которой обрабатывала его раны, впервые коснувшись желанного тела. И, конечно, деревянный помост. Место ее триумфов и провалов. Где родилась волшебная мечта. Сцена, которая свела Бекки с ее судьбой.
        Наконец, она оказалась у двери в кабинет Ральфа. Вдохнула, продумывая, что скажет. Мендрейк когда-то первый увидел потенциал в учительнице музыки. И было ужасно неловко теперь подводить его. Но решение принято. Уже двадцать четвертое июня. Билет взят, а письмо с согласием отправлено. И больше нет возможности сдаться. Слишком остро ощущался волшебный запах аплодисментов и пестрил в глазах фейерверк воплощающихся в жизнь снов.
        - Мм, можно? - несмело постучала она и приоткрыла дверь. Тут же опустила взгляд, поняв, что немного не вовремя: Лайла восседала перед Маендрейком на столе, подбираясь пальчиками к вороту рубашки, а он, в свою очередь, осторожными касаниями выцеловывал ее шейку, - Простите, зайду пот…
        - Кхм, заходи, Бекки! - тут же отодвинулся Ральф от стола и откинулся на стуле. Лайла залилась краской и встала на пол со стуком каблучков, поправляя подол расклешенной юбки, - Что-то срочное?
        - На самом деле, да, - вздохнула Чейз, улыбнувшись подруге: она была рада, что у Лайлы все гладко на личном фронте, - И новости не самые радужные.
        - Брось, Бек: выкладывай, - Торн ей подмигнула и сложила руки на груди, - Колись, твой Грант заставляет уволиться? А ведь я предупреждала, Ральфи, так и будет…
        - Нет. Я… Меня пригласили участвовать в шоу. В Чикаго, - кое-как смогла выдавить Бекки, признаваясь, наконец, хоть кому-то, кроме семьи. От учеников она отказалась на прошлой неделе, потихоньку прощаясь со своими подопечными. Но расставание с клубом оставила напоследок. Слишком тяжело. Тяжелей только обрубить последнюю ниточку.
        - Серьезно?! - ахнула Лайла, всплеснув руками, - Блеск! Бек, просто восторг! Ты невероятная умничка! - подпрыгнув на месте, она не удержалась и полетела к подруге, крепко обнимая ее за плечи и распространяя аромат своих лавандовых духов, - Безумно рада за тебя! Это же прямая дорога в Голливуд, малышка!
        - Не торопи события, Ли, - засмеялась Бекки с облегчением, краем глаза наблюдая за реакцией Ральфа, - Может, я им все-таки не понравлюсь и меня выпнут на следующий же день.
        - Пусть только попробуют! Будут иметь дело со мной!
        Шумно восторгающаяся Лайла не могла скрыть собой явно расстроенного хозяина клуба. Мендрейк устало потер переносицу, понимая, что его звездочку увели прямо из-под носа. Но все же прекрасно понимал, что она слишком талантлива, чтобы до старости развлекать местных пьянчуг.
        - Что ж, поздравляю, Бекки, - улыбнулся Ральф, принимая информацию, что придется искать новую артистку, - Признаю, тебя вряд ли кто-то сможет заменить. Но ты правда, достойна гораздо большего. Когда отъезд? Дашь последний концерт?
        - На самом деле, уезжаю через три дня, и хотела попрощаться сегодня. У меня и репертуар готов, - потупила взгляд Ребекка, так и не сумев выпутаться из рук Лайлы. Та громко ахнула от возмущения:
        - Вот же тихоня! И ни слова не сказала! С меня самый невероятный образ, какой только можно представить. Надеюсь, твой поклонник оценит, - она подмигнула, заставив Бекки передернуться. Улыбку сдуло с лица, и пришлось возразить:
        - Я не думаю, что он придет сегодня. Много дел.
        - Постой, - нахмурилась Лайла, - Ты ему что, до сих пор не сказала?
        Конечно же, нет. Откладывала разговор изо всех сил. Слишком многое свалилось на Заккари после смерти отца. Пришлось принять все его дела, познакомиться с капитанами и солдатами в новом качестве. Придумать правдоподобную ложь, чтобы заверить всех, что больше Змеям ничего не грозит. Он снова жил в особняке Грантов, теперь абсолютно пустом. И оттого еще более холодном. В комнате Зета и Лили так и остались их вещи, никому теперь ненужные. Не было сил разгребать этот завал. Стоун ушла из дома также, как и пришла, без ничего. Забрав с собой только воспоминания. По слухам среди прихожан местной церкви, ее видели у сестер милосердия, где она постоянно рисовала цветы.
        В такой ситуации Бекки казалось ужасным сваливать на Зака еще и новость о ее отъезде, ведь она представления не имела о сроках, на которые будет контракт. Возможно, несколько месяцев. А может, ей предложат что-то еще, и в Клифтон она больше не вернется. Как сказать об этом Гранту… Как найти слова. Как объяснить, что она не бросает его, что разлука временная. Или нет…
        ***
        За что Бекки больше всего любила сцену - она дает отвлечься. Развеять грустные мысли, не дать снова пытаться строить в голове предстоящий разговор с Заккари. Откладывать больше некуда, и сегодня, в свою последнюю пятницу в качестве Рейны Стоун, она хотела расставить все точки. Лайла постаралась на славу, соорудив высокую прическу с завитыми светлыми кудряшками и одолжив черное приталенное платье с пышными рукавчиками и лаковым пояском. Жаль только, среди зрителей, как и предполагала Бекки, не было Зака. А может, сегодня наоборот, хотелось попрощаться именно с публикой, с друзьями и прошлой жизнью, которая скоро останется позади.
        The sun is shinin c'mon get happy,
        The lord is waitin to take your hand/
        Солнце сияет, давай, будь счастлив,
        Господь ждет, чтобы взять тебя за руку
        Бекки уже исполнила все любимые песни зрителей, даже пресловутую «Black Betty», и горло подустало. Но она была действительно счастлива. Видеть, как хмурые лица озаряются улыбками, как дамочки тянут своих кавалеров плясать, забывая про выпивку и сигары - это заставляло сиять и саму Ребекку. Последняя песня в этих стенах была ее пожеланием всем, кто приходил послушать такие выступления. Всем, кто подарил уверенность в своих силах.
        Come on get happy,
        You better chase all you cares away! /
        Забудь о своих проблемах,
        Давай, будь счастлив!
        Качая бедрами под веселую мелодию, Бекки улыбалась, мысленно благодаря это место и своих друзей. Что бы не произошло, куда бы жизнь не забросила - она будет помнить всегда прокуренное помещение, рыжего бармена и танцующую Лайлу. И внимательный взгляд из самого темного угла, которой всегда ощущался на подкожном уровне. Последние победные аккорды, и громкие аплодисменты раздаются в клубе, купая артистку в лучах признания публики. Вместо привычного реверанса сегодня она поклонилась, и Ральф внезапно вскочил на сцену с букетом хризантем, от чего Бекки покраснела. Цветов ей точно еще не дарили.
        - Давайте еще раз похлопаем нашей малышке Рейне! - громко провозгласил он в микрофон на стойке и вручил ей букет под новый шквал хлопков и свист, - И скажем ей спасибо за все те вечера, что она провела с нами. Удачно покорить всех белых воротничков в Чикаго также, как покорила Клифтон!
        Щёки запылали, и Бекки прикусила губу: зачем же так громогласно… А ведь среди зрителей есть Змеи, она это точно знала. Если не скажет Заку сегодня же сама, снова спасовав, окажется в совсем глупой ситуации. Обвинений во лжи она точно не хотела. Набрав в легкие воздуха, улыбнулась уже чуть более натянуто.
        - Спасибо всем! - поблагодарила в микрофон и ушла за кулисы с деревянного помоста в последний раз. Все-таки, даже по запаху табака и пьяному свисту зрителей она будет скучать не меньше, чем по близким людям. Почему-то глаза начали слезиться - наверное, сегодня слишком накурено.
        ***
        Зак тяжко вздохнул, устало смотря в спины выходящим из кабинета капитанам. Его решениями были недовольны - это буквально чувствовалось, витало в воздухе. Возможно, многим из них, особенно тем, кто старше, просто претила мысль подчиняться «сопляку». За последние дни Грант забыл, когда в последний раз спокойно мог поесть или покурить. И виной всему отцовское наследие, нахрен ему не сдавшееся.
        Нет, он не был идиотом: хорошо налаженный бизнес, контрабанда, связи - все это приносило стабильный доход, от которого глупо отказываться. Вот только, у Заккари не было аппетитов Зета и его приближенных, которые хватали больше, чем могли проглотить. Казалось, желание наживы не знает предела, и никакое хождение по головам не способно остановить этих людей. Даже смерть главаря. Сегодня Зак в очередной раз попытался объяснить, что Змеи не будут расширять наркобизнес, как планировал отец. И людям это не понравилось. А Грант просто не хотел заниматься всей этой грязью.
        - Делавер, задержись, - неожиданное решение пришло само, пока он третировал взглядом черные фигуры. Один из недавно посвященных в «высший ранг» молодой парень остановился, недоумевающе оборачиваясь к командиру.
        - Какие-то проблемы, Грант?
        - Присядь, - Зак кивнул на стул и сложил руки на груди. Как же непросто. Но нужно что-то предпринять, пока ситуация еще под его контролем, - Слушай, а ты же итальянец?
        - Хм, ну, дед да, из эмигрантов, - расплывчато ответил черноволосый парень, смущенно поправляя пиджак, и сел на предложенное место, - А в чем дело?
        - Как у тебя с языком? - продолжал допрос Зак, а план все креп в голове, как единственно верный.
        - Ээээ… На троечку, но знаю, - окончательно растерялся неожиданному интересу Делавер, и в карих глазах мелькнул испуг.
        - Расслабься, - улыбнулся Заккари, поняв, как резко было это давление. Он еще не привык к тому, что любое его слово воспринималось приказом. Это было странно и, определенно, бесило. Зачем было столько лет оттачивать навыки влияния на людей, чтобы теперь все это летело в дерьмо? - Мне нужна твоя помощь. Вернее, помощь одних ушлых итальяшек, смекаешь?
        - Клан из Орландо? - мгновенно сообразив, к чему идет дело, нахмурился парень, еще больше занервничав, - Хочешь отправить меня переговорщиком? Зачем?
        Зак прислонился спиной к шкафу, тщательно подбирая слова в голове. Как же верно объяснить и не посеять панику… Все дело в том, что его не привлекала та жизнь, какую прожил отец. Ему хватило неполной недели, чтобы понять, как сильно претит его натуре командовать полным беззаконием. Одно дело, когда он сам был всего лишь пешкой. И другое - когда наследство свалилось на плечи, не спросив, а хочет ли он. Не хотел. Наживать себе врагов, все время волноваться за безопасность матери и Ребекки. До старости спать с револьвером под подушкой и потрошить чужие кишки. Совсем не предел его мечтаний. Если бы у Гранта спросили, чего он хочет от своей жизни теперь, когда оковы пали - спокойствия. Просто. Спокойствия. Засыпать и просыпаться с любимой девочкой-радугой. Вместе пить кофе с круассанами и слушать ее голосок, когда она готовит шарлотку. И самое смешное, что счет в банке мог позволить ему даже не волноваться по поводу насущных проблем вроде работы и жилья. Сиди в тихом загородном доме и читай книги, а еще лучше - можно попробовать писать самому… Но вот к счету прилагались десятки людей, которых нельзя
подвести. Нельзя теперь просто плюнуть и уйти, как собирался совсем недавно.
        - Мне нужно, чтобы ты попал на аудиенцию к Элио, - начал объяснять Грант, - Просто скажи охране в его казино, что новый Большой Змей шлет привет. Обязательно приходи с подарком, тут уж тебе видней, что может понравится итальянцу. Подмазывайся, как только можешь: этот напыщенный павлин может строить из себя шута, но не стоит терять бдительность. А потом попроси у него одолжить пару грамотных людишек, которые помогли легализовать весь их бизнес и превратить в казино.
        Брови Делавера поползли вверх, а челюсть, напротив, вниз. Он замер в надежде, что послышалось. Но Зак не собирался отступать. Он думал всю неделю. Даже посоветовался с матерью, которая его поддержала в этом стремлении. Теперь пришло время действовать.
        - Я что-то не понял, ты хочешь открыть казино?
        - Конечно же, нет, кому оно сдалось в Клифтоне? - закатил глаза Грант и пояснил, - Мне нужно знать пути, как можно прекратить торговлю из-под полы. Закрыть все возможные связи с беззаконием. И вместо этого организовать, скажем, сеть автомастерских или клубов, любой другой бизнес, в котором можно задействовать Змей и который не будет угрожать никому.
        - Ахренеть, - только и прошептал Делавер, - Зет бы тебя кастрировал.
        - Зета больше нет.
        Молчание несколько затянулось, заставляя Гранта жалеть о раскрытии своих планов. Наверное, стоило поехать к Элио самому, однако пока что не было и малейшей возможности покинуть город хотя бы на сутки. Завтра прибудет партия оружия, до сих пор не собрана «дань» с местных заведений, потому как некому было хотя бы составить список всех подконтрольных точек - Большой Змей умудрялся все держать в голове. И все требовало непосредственного контроля.
        - Может ты и псих, Грант, - наконец, решился Делавер, поднимаясь со стула, - Но я с тобой согласен. Давно пора было это начать. И да, я согласен поехать в Орландо в качестве твоего посыльного.
        Облегченно выдохнув, Зак крепко пожал руку этому смелому парню: надо же, не испугался ехать в логово мафии. Не зря носит чертовы погоны.
        - Зайди завтра с утра за деньгами и подробными инструкциями. Дорога будет долгой.
        Попрощавшись с подчиненным и подождав, пока дверь за ним закроется, он, наконец, потихоньку расслаблялся. Напряжение отпускало словно всегда готовые к прыжку мышцы. Расстегнул пиджак, изрядно опостылевший, и кинул на стул вместе с кобурой от револьвера. Устал. Не столько физически, сколько морально. И как отец умудрялся жить так из года в год и не сходить с ума? В окружении людей, готовых загрызть тебя живьем. Метнул взгляд на настенные часы: уже за полночь. Вроде и дела на сегодня закончены, и вечер все равно безбожно испорчен.
        Внезапно дверь скрипнула и отворилась. Зак резко обернулся, уже ожидая, что Делавер что-то забыл. Однако в кабинет нерешительно заглянула белокурая головка.
        - Привет, - мимолетная улыбка озарила полумрак комнаты, в которой сразу же стало на пару градусов теплей, - Скучал?
        - Очень, - честно признался Грант, в два шага преодолевая расстояние до Бекки, - Уже так поздно, как ты сюда добралась? - постоянная тревога за нее стала почти маниакальной, и вряд ли это можно было исправить. Руки сами легли на тонкую талию, притягивая хрупкую фигурку поближе. Глубоко вдохнул аромат печеных яблок, и сразу все проблемы начали меркнуть в сиянии изумрудных глаз.
        - Ральф подбросил, - Бекки обвила руками его шею, моментально теряя всю решимость. Нет, она не сможет. Совершенно невозможно сказать ему о своем решении. Особенно, когда больше суток не виделись, и теперь его близость действует, как крепкий алкоголь, превращая мысли в кашу. Не удержавшись от соблазна, потянулась к желанным губам, тут же получая мягкий, полный нежности поцелуй, от которого задрожали колени. Привычный привкус табака. Аромат его кожи, опускающийся в легкие терпкой ноткой. И новый план уже зреет в юной головке.
        - Не ждал тебя, - прошептал Заккари, оторвавшись от ее губ, - Но это приятный сюрприз. Прости, что не пришел сегодня. Выглядишь потрясающе.
        - Я не обижаюсь. И у меня для тебя еще одна новость, - глубоко вдохнула, собираясь с силами, но тут же вся решимость разлетелась в пыль под внимательным взглядом, - Дома меня сегодня не ждут, так что надеюсь, пустишь переночевать?
        - Глупый вопрос, - довольно улыбнулся Грант, - Моя кровать - твоя кровать, - касается губами скулы, медленно прокладывая дорожку к шее. Бекки тут же податливо наклонила голову, предоставляя ему доступ и прикрывая глаза, - Твой концертный образ заставляет меня еще больше жалеть, что не был с тобой сегодня.
        - Публика… была в восторге, - чуть помедлив из-за нехватки воздуха, выпалила Ребекка. Пальчики вплетаются в его волосы, превращая прическу в хаос - так гораздо лучше. От его поцелуев кожа плавится, а слабость в ногах все усиливается. Наслаждается каждой секундой, не замечая, как участился пульс. Его руки на талии сжимаются все крепче, и кроме как раствориться в своем нетерпеливом змее других желаний нет. Но… Сегодня все изменится, - Покажешь мне свою кровать или снова останемся на полу? - она игриво потирается бедром о его пах, вызывая глухой рык.
        - Идем, малышка, - нехотя отстраняется, искоса любуясь красноватыми следами, которые оставил на ее шейке. Тянет за руку, направляясь к выходу из кабинета, а оттуда - к лестнице. Бекки послушно семенит следом, и стук каблучков эхом раздается по пустому дому, отдавая от мраморных плит. Она уже бывала в комнате Заккари, и более безликого места сложно представить. Нехитрая мебель одинакового темного дерева, плотные темно-синие шторы и выход на балкон с коваными железными перилами. Словно гостиничный номер, а не место, где рос ребенок. На скромный вопрос, неужели тут всегда было так мрачно, Грант только плечами пожал - для него это было нормой. Разве что, про тайник с книгами в нише за шкафом он умолчал.
        Сегодня же рассматривать обстановку не хотелось. Торопливо щелкнув переключателем торшера в углу спальни, Зак снова притянул к себе свою девочку - соскучился. И ужасно хотел избавиться от всех тяжелых мыслей, отравляющих разум. Только она была способна уничтожить окружающий мир, заполнив его собой. Своими глубокими поцелуями, с полной отдачей, со сплетением языков и жаром, опаляющим грудь. Бекки льнула к его телу, как наэлектризованный проводник к противоположному заряду. Без шанса оторваться.
        Он нетерпеливо прикусил ее губу, тут же снова погружаясь в горячий плен карамели и патоки. Стало ужасно душно, словно из воздуха выкачивали кислород с каждой минутой. Она так нужна ему. Единственное, что еще не дает ему опуститься на самое дно. Бекки давала ему цель - быть лучше ради нее. Быть для нее всем. Руки опускаются на упругие ягодицы, скрытые подолом платья, мягко сжимают. Она одну за одной расстегивает пуговицы его рубашки, не прерывая поцелуя ни на секунду, разнося кипящую лаву по венам. Ночь только начинается, и она вся в их распоряжении, в кои то веки можно не торопиться. Упиваться этой близостью, позволять ей кружить голову и дурманить прекрасным ядом.
        На короткий миг Ребекка совершенно забыла о своих намерениях. Хотелось, как обычно, позволить ему все, что пожелает. Отдаваться в эти требовательные руки, уже так громко кричащие о нетерпении своими попытками пробраться под подол. Но ей нужно было сегодня убедиться, что ее слова не станут между ними преградой. Что их чувства сильней любых трудностей и расстояний, что они справятся. Бекки не сомневалась: имя Гранта вписано на ее сердце острым пером, и уже не сотрется никогда. Слишком въелось в кровь, сплелось с каждой клеточкой тела, сейчас поющего от жадности горячих касаний губ. А вот готов ли к испытаниям Заккари, и без того совсем недавно переживший столько потрясений - это стоило проверить. Так ли сильны его слова, прозвучавшие в охотничьем домике в первый и последний раз…
        А потому она не дала ему перехватить инициативу. Сдернув рубашку, тут же ненужной тряпкой отлетевшую на пол, Бекки со всей возможной силой толкнула его к кровати. Взгляды встречаются: ее, горящий озорными искрами, и его, немного шокированный таким напором, но абсолютно понимающий. Малышка хочет поиграть. И Заккари точно не был против такого исхода событий.
        - Боевой настрой? - кривая ухмылка, и он тянет ее к себе, обхватывая талию. Рывком усаживает на колени, и дыхание перехватывает от ощущения ее бедер на себе. Бекки же добавляет тяжести внизу живота, когда ерзает на его ногах, якобы устраиваясь поудобней - едва не застонал. Маленькая дьяволица, - Ты проиграешь, детка.
        - Посмотрим, - едва слышно тянет она, прижимаясь к его плохо скрываемому брюками возбуждению. Целует губы, и теперь их сплетение похоже на борьбу. Сражение на равных, и неясно, кто перехватит контроль: она, скользящая вдоль его спины ноготками так, что прошибает дрожь; или он, пользующийся ее положением и все-таки добравшийся до бедер. Сжимая и поглаживая, все выше и выше, наслаждаясь нежностью кожи.
        Увлекся. Слишком откровенно Бекки заводила его словно случайными движениями ягодиц, слишком погружало в желания их сражение. Он ощущал лишь сводящий с ума аромат своей девочки, эту сладкую смесь яблок и корицы, захватившую все мысли. И не заметил, как она давно развязала лаковый белый поясок на своей талии. Она была сосредоточенна, словно готова идти к своей цели до конца. Резко толкает его в грудь, и Зак падает на мягкий матрас, чуть хмурясь от такой наглости. И пока пытался понять, что же у этой малышки сегодня на уме, она уже оторвала его руки от своих ягодиц и начала переплетать запястья своим пояском.
        - Нет, - глухо просипел Грант, пытаясь это прекратить и вырвать руки из тонких пальчиков, - Нет, Бекки, - будто ребенка отчитывал за непослушание.
        - Это же нечестно, - сверкнула она глазами, затягивая тугой узел и поднимая связанные мужские запястья над его головой, - Я просто хочу справедливости. Сколько раз ты делал со мной подобное?
        - Значит, месть? - удивленно поднял бровь Зак. Сам не знал, почему позволяет ей это, но, видимо, порочный огонек в ее глазах был не менее гипнотизирующим, чем у него. И вот уже его руки привязаны к деревянному изголовью, а Бекки довольно улыбается результату своего труда. Что ж, если его девочка так хочет сравнять счет… Это даже любопытно. Больше не пытаясь сопротивляться, откидывается спиной на подушки и ждет ее следующий шаг, но она совершенно не торопится. Черт, рвануть бы сейчас это слишком соблазнительное платье, оставить свой след на молочной коже…
        Непроизвольный рывок, но поясок только натянулся - держит крепко, без шанса на освобождение. Разочарованно шипит сквозь зубы, и только безумно многообещающая улыбочка Бекки не дает сорваться в ругательства.
        - Сегодня ты мой, Грант, - мурлыкает она, наклоняясь к его лицу. Так близко, что до соприкосновения губ пара миллиметров, но кроме горячего выдоха - ничего. Осознание своей власти над ним ударяет в голову, и она отодвигается, любуясь его недоумением. Выдергивает из своей прически удерживающие ее шпильки, позволяя светлым кудряшкам упасть на плечи. Тихий вздох восхищения - лучшая награда. Это лишь начало.
        Сколько фантазий у нее было. Сколько нереализованных снов. И пусть сам Заккари считал свое тело уродливым - он просто не понимал его завораживающей притягательности. А вот Бекки едва могла оторвать взгляд от этого напрягшегося торса, от покрытых полосами плеч и дорожки черных волос, уходящих за пояс брюк. Хотелось немедленно воплотить все свои желания, но сначала избавиться от всего лишнего. Потянула вверх платье, освобождая себя от одежды и откидывая в сторону вместе с туфлями.
        Крепче сжала бедра, чувствуя внутренней стороной его возбуждение. Прикусив губу, проводит кончиками пальцев по его шее, спускаясь к груди. Видит, как его кожа покрылась мурашками и, осмелев, гладит торс уже всей ладонью. Бархатистый. Невероятно приятный на ощупь. Резкий выдох, Бекки, отбросив все сомнения, наклоняется и мягко целует его губы, начиная свой праздник. Тут же уходит поцелуями на скулу, соединяя родинки в созвездия.
        Заккари прикрывает глаза, не сдержав едва заметной улыбки. Столько любви и трепета в каждом ее касании, что говорить не нужно. Такая разная - секунду назад привязывала его к кровати, а сейчас выводит ручками узоры на его теле, погружая в свое тепло и сладкое томление. Никогда он еще не позволял девушке ничего даже близкого к этому. Но оказаться в ее власти совсем не страшно - он доверял своей девочке-радуге даже больше, чем самому себе. Лишь когда поцелуи начали приближаться к плечам, нервная дрожь все-таки прокатилась ледяной волной вдоль позвоночника.
        - Нет…
        Она будто не слышала. Касания губ все невесомей, когда они осторожно опускаются на первый бугристый шрам на правом плече. Мучительно медленно, вдоль бледной полоски, согревая всегда кажущуюся чуть холодней остального тела кожу. Зак непроизвольно дернулся, но путы держали крепко, и он открыл глаза, пытаясь понять, а чего, собственно, боялся?
        Нежные поцелуи Бекки не отталкивали. Не вызывали никаких мерзких воспоминаний. Лишь оборачивали в свое тепло, и он даже не заметил, что ее пальчики поглаживают второе плечо, совершенно спокойно касаясь ненавистных погонов. Горячий кипяток хлынул в кровь, но то было совсем не раздражение. Она принимает его. Таким, какой есть. Со всеми его уродствами. Сердце гулко ломилось в ребра, а перед глазами вспыхнула яркая радуга. В этом жесте Ребекки было больше интимности, чем в самом горячем поцелуе. Ниточками принадлежности до самых крохотных уголков души.
        - Я люблю тебя, малышка.
        Она чуть приподнимается, чтобы поймать его взгляд. Последняя преграда разрушена, и теперь между ними не может встать больше ничего, никакие жизненные обстоятельства. Просияв торжествующей улыбкой, находит его губы своими, продолжая пальчиками одной руки поглаживать плечо, уже более смело, а второй упираясь в грудь. Чувствуя ладошкой его пульс. Ощущая, как за спиной вырастают настоящие крылья. Хочется делиться этим счастьем, и не только через набирающий обороты поцелуй. Всей кожей. Передать ему, как же сильно любит своего первого, единственного и самого потрясающего мужчину. Пальчики скользят вниз, и Зак вновь дергается ей навстречу, желая перехватить инициативу. И снова лишь разочарованно вздыхает, когда Бекки отодвигается, а в её глазах горит настоящее пламя.
        - Я еще не закончила.
        Выцеловывая влажную дорожку вдоль его тела, вдыхая в себя неповторимый аромат табака и амаретто, добирается до плоского соска и, повинуясь лишь неясным инстинктам, слегка прикусывает его с коварной усмешкой. Шипение над головой и скрипнувшее дерево спинки кровати - прекрасный ориентир для впервые познающей свою власть над мужчиной девушки. Его реакция раззадоривает еще больше, пуская электрический ток по нервам, и Бекки спускается все ниже, наслаждаясь тем, каким шумным становится дыхание Зака. Обводит языком ямочку пупка, и по его коже вновь проносятся мурашки. Довольно улыбается - она и представить себе не могла, насколько это может быть приятно. И остановиться уже нереально. Только идти до самого конца, глубоко наплевав на любые остатки приличий и вспоминая все пошлые сплетни, которые только когда-либо слышала от Лайлы или Дайяны.
        Заккари понимал, что девочка мстит. За все те разы, когда он связывал ей руки, не давая дотронуться до себя. Но точно не ждал, что она решительно расстегнет его брюки и стянет вместе с бельем, откидывая в сторону. Потрясенный выдох, открывает рот, чтобы возразить, прекратить все это. Достаточно, он уяснил урок. Но Бекки сегодня словно подчинятся каким-то внутренним дьяволятам, а не разуму. И он бы соврал сам себе, если бы сказал, что ему не нравится, что не заворожен новым оттенком, который показывает эта распалившаяся не на шутку девочка. Да он и сам уже едва сдерживает себя, чтобы не простонать, когда ее пальчики впиваются в его бедра, оставляя следы ногтей. И возражения затухают по этим напором. Да пусть делает, что хочет. Он принадлежит ей.
        Впервые Бекки видит его эрекцию так близко. Впервые может дотронутся - это и страшно, и волнующе, и бесконечно приятно: знать, что виновница этого напряжения именно она. Ей кажется, что пьяна от аромата возбуждения, витающего в полумраке комнаты. Не хочется сдерживать свои порывы и желания. Любопытство и стремление доставить Заккари как можно больше удовольствия заставляют ее осторожно обхватить своей маленькой ручкой его член и обнажить от крайней плоти багровую головку. Нервно сглатывает, в предвкушении облизывает губы, и, наконец, наклоняется над ним, пробуя языком вкус.
        Он с тихим, все же сорвавшимся стоном откидывает голову на подушку, стискивая зубы до боли в челюсти. Никогда бы не подумал, что Бекки на такое способна. Вены горят от стремительно разрастающегося пламени, в висках стучит, а кулаки сжимаются до побелевших костяшек, когда головка члена оказывается в плену невозможно горячего рта.
        - Черт возьми… - тихо ругается Грант, не выдержав слишком высокой температуры. Снова дергает руками, и поясок скрипит от натяжения. Ощущать эти невероятно нежные ручки и осторожные движения языка - непередаваемо восхитительное ощущение, от которого подворачиваются пальцы ног. Боже, слишком… Это слишком, - Малышка…
        Но сегодня её не остановить. Изучая каждую реакцию его тела на такие касания, Бекки посасывает свою игрушку. Его вкус солоноватый, но приятный, вызывающий лишь азарт. Проходится языком от основания вверх и снова смыкает губы на головке, а от собственного безрассудства мутнеет в глазах. Любопытство просит дойти до конца, увидеть, как содрогнется этот всегда такой стальной человек под ее руками, но внезапно Грант срывается на рык, заставляя ее оторваться:
        - Черт, детка, просто трахни меня. Сейчас же, - в тоне прорезаются властные нотки, которым не хочется противиться. И Бекки быстро избавляется от верхней части своего белья, достав из-под кружева лифа припасенный контрацептив. Еще никогда в жизни этого не делала, но желание ощутить все это внутри себя слишком остро, управляет каждым движением, и немного подрагивающие пальчики раскатывают тонкую резину по члену. Последнее препятствие - откровенно промокшие от возбуждения трусики - отброшены в сторону.
        - А мне нравится твой вкус - везде, - ухмыляется Ребекка, снова садясь на его бедра, и готовый взорваться от напряжения член упирается прямо между ног, создавая желанное давление. Едва совладав с дыханием, резко остановившимся от пробежавшей под кожей искры, она подается вперед и находит его губы. Поцелуй голодный, требовательный, разжигающий еще большую потребность друг в друге. Сплетаются языками, а ее грудь соприкасается с его торсом, стирая остатки кислорода.
        Наконец, он проскальзывает в ее дрожащее тело, и обоюдный выдох облегчения сливается в один. Бекки прикрывает глаза от глубины проникновения и выпрямляется, наслаждаясь этой потрясающей цельностью. Первое поступательное движение бедрами, приподнимаясь и тут же опускаясь, вынуждает ее громко ахнуть от удовольствия, пропитавшего кровь.
        Заккари не может оторвать от нее взгляда - сверкающая в свете торшера фарфоровая кожа, припухшие губы и растрепанные кудряшки, чуть прогнувшаяся спинка, выставляющая аккуратную грудь с горошинами сосков напоказ… Туманят голову, и хочется уже прекратить игру, просто подмять это маленькое коварное совершенство под себя и трахать, пока не закричит о пощаде. Но все, что остается в этом положении - в бешенстве рвануть руками и позволить ей медленно и плавно двигаться, только еще больше разжигая желание, но без шанса его удовлетворить.
        - Бекки… Черт! Сильней!
        Всхлипнув, она набирает темп, но тело уже слишком непослушное, чтобы избавить их обоих от сворачивающего в узел нервы напряжения. Нет. Не быть ей главной - да она и не хочет. Тянет руку к своему пояску и отчаянно рвет узел, слишком затянувшийся, не поддающийся пальцам. Поняв, что она сдается, Зак, рыкнув от нетерпения, делает максимально сильный рывок, и путы не выдерживают: тихий треск, говорящий, что взбешенный зверь на свободе. Бекки успевает только издать громкий стон, когда Грант, метнувшись вперед, накрывает её тело собой и проникает в нее еще глубже.
        - Да! Зак… Да! - впивается ноготками в его плечи, находя долгожданную опору, в которой так нуждалась. Скрещивает ноги у него на спине, а он уже не собирается церемонится, просто вбивая ее в матрас каждым толчком, вышибающим воздух.
        Его темперамент берет верх над сознанием, и ритм движений рваный, неровный, резкий, но зато вызывающий тонкие стоны у извивающейся девушки. Грудь разрывает на части, дыхания нет совсем, а по телу проносится судорога, и Заккари вцепляется зубами в ее шейку. Укус сменяется багровыми следами, а крепкий узел внизу живота стянут уже невозможно сильно, грозя разорвать этот мир. Только она, его страстная девочка - все остальное уплывает в ничто.
        - Ааах! - она сжимается в комок ощущений, открываясь для него без остатка, а из глаз катятся слезы от силы толчков, от необузданности её любимого. Растворяется в его руках, и внутри словно взрывается пестрый фейерверк, - Да… - протяжно, громко. Тело бросает в дрожь, а сознание кидает, как лодку в океан.
        - Бекки…
        Стон ей в шею, впитывая аромат яблок и вжимаясь в нее так сильно, что, кажется, уже не разорвать. Он думал, что невозможно восхищаться кем-то больше. Но Бекки снова разрушала все рамки, показывая новую грань своей противоречивой натуры. Сжимает ее в своих руках, грозя оставить синяки, но знает, что ей плевать. Находит припухшие карамельные губы и дарит успокаивающий поцелуй. Бешеный ритм сердцебиений сливается в один, а вдоль спины скользит капля испарины.
        Сейчас, когда мысли еще спутаны, держать все в секрете просто невозможно. И едва только взгляды встречаются, Зак тут же замечает слезы на ее щеках.
        - Малышка? Я сделал тебе больно?
        - Зак… через три дня я уеду из Клифтона, - едва слышно признается, а сама обнимает его шею, словно боясь отпустить.
        ***
        Её рассказ был сбивчивым, торопливым. Заккари обнимал ее за плечи, позволяя уткнуться в грудь лицом при малейшем признаке новых слез. Вдыхал запах ее волос и слушал, медленно осознавая и принимая каждое слово.
        - Я одного не пойму, малышка: почему сразу мне не сказала? Неужели думаешь, что я не порадуюсь за тебя? Что не буду гордиться твоим успехом?
        Приподнявшись на локте, она шмыгнула носиком, так и не решаясь смотреть ему в глаза.
        - Не хотела… Когда у тебя и так куча проблем, добавлять своих.
        - Глупышка, - вздохнул он, мягко погладив ее по щеке, - Ты очень талантлива, Бек. И петь в кабаке совсем не предел твоих возможностей.
        - Я не смогу без тебя, - тихо призналась она в своей главной слабости, - Поехали со мной?
        - Никак, - прикрыв глаза от досады, Зак притянул ее к себе, и она послушно легла головой ему на грудь, - Я не могу покинуть этот чертов город, я привязан к нему. А тебе даже безопасней будет находится подальше отсюда.
        - То есть, ты рад от меня отделаться? - она царапнула его шею, возмутившись подобному заявлению.
        - Нет, я рад, что тебе ничего не будет грозить. Но знаешь, на всякий случай я бы поболтал с этим Баттоном, с его семейкой, так, для профилактики…
        - Эй, не смей запугивать моего работодателя! - наконец-то улыбнулась Бекки, понемногу успокаиваясь.
        В комнате стало тихо. Каждый обдумывал, какое будущее их ждет. Как справится с новым испытанием - расстоянием. Зак даже представить не мог, как отпустит ее. Как позволит уехать к черту на рога, одной, молодой привлекательной девушке. Нет, все же стоит наведаться к Сантесам и подстраховаться. Но самое страшное - как жить без нее. Без этих теплых улыбок, изумрудных глаз и маленьких ручек на своих плечах. Он знал точно только одно, то, что не подлежало и малейшему сомнению:
        - Запомни, Бекки. Где бы ты ни была, сколько бы миль между нами не лежало - ты все равно моя. И будешь всегда, чтобы не случилось. Моя Amante.
        - Что значит это слово? - тихо прошептала Бекки, до глубины души пораженная этой открытостью.
        - Любимая, - он накрыл ее тело своим, тут же находя губы. Слишком мало времени осталось. Не хотелось тратить больше ни секунды этой ночи.
        21. Очищение
        Сезон дождей завершен, и теперь днем стояла засушливая жара, а ночами лишь немного становилось полегче дышать. Зато от воды на берегу Гринвотер веяло долгожданной прохладой, которая скользила по разгоряченным телам легким дуновением. Неизменный красный кадиллак Эльдорадо припарковался у самой реки, в тени прибрежных деревьев, скрываясь от всего окружающего мира. Сбежали. В свой последний вечер они просто сбежали, не став никому ничего объяснять. К черту все дела. Последние часы, которые неслись слишком быстро, хотелось посвятить лишь друг другу. Кто знает, когда в следующий раз будет возможность тесно сплестись в одно целое на заднем сиденье машины. Только здесь их никто не найдет и не разрушит эту магию.
        - До сих пор не верю, что согласился тебя отпустить, - вздохнул Заккари, притягивая Бекки за плечи еще ближе. От соприкосновения обнаженной кожи вдоль тела прошла волна тепла, теперь принося лишь грусть. Как долго он будет привыкать к постоянному холоду? Совершенно один в этом чертовом поместье, которое ненавидел всей душой. Но это логово Змей, место их собраний. И ему, как главарю всего этого безобразия, придется хранить их гнездо, подобно коршуну. Привязан.
        - А я не верю, что готова уехать, - призналась Бекки, бездумно выводя пальчиками узоры на его груди. Положила голову на крепкое плечо, сглатывая комок в горле, - Знаешь, если бы не то, что случилось с мамой, я бы никогда не решилась. Но она сказала, что я должна жить своей жизнью, а не только твоей. Теперь понимаю, что Лили имела ввиду.
        - Оказывается, даже она оказалась способна на правильные мысли, - усмехнулся Грант и переплел пальцы с Ребеккой, - Я полностью с ней согласен. Что тебя ждет рядом со мной? Занять место Лилиан при отце, «консильере»? - презрительно фыркнул, даже на секунду не в силах представить подобный бред, - Это не твое. Совершенно. Признаться, и не мое тоже, но у меня выбора нет. А у тебя есть. Ты любишь музыку, ты любишь сцену и публику. Отнять это у тебя просто верх эгоизма. Я не стану препятствием на пути к твоим мечтам, - решительно, обдумав все до конца. Теперь он мог видеть ситуацию со всех сторон. И главное - как будет лучше для нее.
        - Ты не препятствие, - нахмурилась Бекки, - Никогда им не был. Я не хочу, чтобы ты… мы…
        Она задохнулась, но и без слов было все ясно. Глаза снова начало жечь, и она торопливо зажмурилась. Мягкий поцелуй в макушку вернул на секунду покинувшее самообладание.
        - Я же сказал: это не конец. Чикаго все-таки не Австралия, - попытался неуклюже подшутить Грант, но улыбка не удержалась на лице, - А если серьезно, то обещаю, что найду время и приеду к тебе, хотя бы на день. К тому же, почту и телефон никто не отменял. Даже если я далеко, это не значит, что не с тобой, - он неосознанно коснулся браслета на тонком девичьем запястье. Нисколько не сомневаясь, что они справятся. Но в груди все равно неприятно тянуло, и Зак поспешил перевести тему, - А как твоя семья? Бабушка справится с уходом за отцом?
        - Он же не совсем инвалид, - подхватила Бекки, пока новый приступ отчаяния не начал одолевать и затягивать в щемящую тоску. Сегодня не хотелось плакать, - Я буду присылать им деньги. И договорилась на всякий случай с нянечкой в больнице, что бабушка может обратиться за помощью даже ночью, если вдруг будет приступ. Но при регулярном приеме лекарств не думаю, что проблемы возникнут.
        - Я буду навещать их иногда, на всякий случай, - без раздумий пообещал Зак, понимая, что она все равно будет волноваться. Бекки благодарно чмокнула его в щеку, нежась в сильных руках. Где-то на том берегу в прибрежной зелени застрекотали кузнечики, и вверх взметнулась стайка светлячков, озаряя огоньками тихую гладь реки. Момент полного умиротворения. Затишье перед бурей.
        - Мне будет этого не хватать, - с грустным вздохом признала Бекки, завороженно наблюдая за удаляющимися крохотными точками света, - Я выросла в городе, где все друг друга знают. Где могла играть в мяч с мальчишками со своей улицы. А дома всегда пахло чем-то вкусным, и бабушка учила играть на пианино… А теперь окажусь в огромном Чикаго, где никого не знаю, - она впервые поняла, насколько же ей страшно, и поежилась.
        - Могу точно заверить тебя, что во-первых: я вчера все-таки зашел на чай к миссис Сантес, и она поклялась в добросовестности своего брата. А еще я ей тонко намекнул, что неплохо бы помочь тебе освоиться, посоветовать порядочную соседку, чтобы было не скучно жить одной, - Ребекка ошеломленно отодвинулась, ловя его чуть хитроватый взгляд. Вот же чертенок, - Так что, теперь Баттон отвечает за тебя своей задницей, и не думаю, что у него есть желание меня злить, - легкая ухмылка - от старых привычек не так просто отказаться, - Ну и во-вторых, в Чикаго у Змей осталось пара приятелей, к которым в случае крайней необходимости можно обратиться. Например, если соседка по комнате все-таки выведет из себя…
        Легкий шутливый удар девичьим кулачком в грудь заставил Заккари прекратить ее подкалывать. Но зато на светлом личике разлилась уже не натянутая улыбка, и Бекки в притворном возмущении надула щеки:
        - Ты неисправим, Грант! Ну вот как с тобой говорить серьезно?
        - А со мной не надо разговаривать, - низким обволакивающим баритоном, обвивая рукой ее талию. Но Ребекка внезапно вывернулась и встала на скрипнувшем кожаном сиденье. Абсолютно голая, с легкими синеватыми разводами на бедрах и покрытой багровыми следами шеей, она казалась сошедшей с Олимпа Афродитой в темноте ночи. Зак не успел насладиться зрелищем сполна. Бекки спрыгнула с машины босиком на каменистый берег и с игривым прищуром поманила его пальчиком:
        - Идем купаться. Днем так пекло: вода наверняка, как парное молоко.
        - Не хочу купаться. Хочу тебя, - чуть хрипло прошептал Зак, завороженный этой красотой. Искрами в мятной зелени огромных глаз, абсолютно беспорядочно спутанными кудряшками. И вся она - его. Невероятно.
        - Тогда догоняй, - последняя многообещающая улыбка, и Ребекка отвернулась, вприпрыжку убегая к воде. Мягкие волны лизнули пальцы ног, и она смело, с тихим плеском волн Гринвотер, сделала первый шаг в приятную прохладу. За спиной послышалось, как перекатываются камни под ногами Заккари, и она прикрыла глаза в ожидании.
        Теплые руки обвили ее плечи, а губы оставили поцелуй на шее, пробирая до мурашек. Горячий выдох на кожу, жаром уходящий в самый центр груди.
        - Сама напросилась.
        ***
        Если и существовало место в поместье Грантов, которое Заккари не любил больше всего, то это, однозначно, кабинет отца. Тяжеленные, всегда словно пыльные портьеры с безвкусными кисточками, через которые не видно окна. Полумрак, потому как верхнего света не было, только торшер и настольная лампа. Вычурная дубовая мебель, доставшаяся еще от деда. Кусочек пережитка прошлого. И эта комната была слишком пропитана духом Заккари второго, за месяц так и не став принадлежать его сыну. До сих пор валялись в нижнем ящике стола кубинские сигары. А новое кресло, заменившее то, что стало последним троном Змея, совершенно не вписывалось в обстановку кожаной обивкой. Как и сам Зак, напряженно крутящий в пальцах свою зажигалку с гравировкой. Нервная привычка появилась сама, неизвестно откуда. Когда - знал точно. Когда посадил свою девочку в самолет и закурил первую сигарету, прогоняя сладкий аромат. Который все равно упрямо мерещился…
        - Итак, мистер Грант, если вы ознакомились с документами…
        Зак поморщился. Маленький лысый мужичок, сидящий перед ним на стуле, вызывал раздражение. Рыбьи бесцветные глаза, полноватая фигура в довольно неплохом коричневом костюме и писклявый голос. Но выбирать не приходилось. Именно эта крысиная морда оказалась самым ушлым адвокатом из всех возможных, с легкостью одолженным семьей Гвидиче. И хоть вся писанина, врученная ему еще пару дней назад, была изучена вдоль и поперек, для присутствующей здесь же матери он попросил:
        - Не успел, простите. Огласите основные условия, пожалуйста, - поймав недоумевающий взгляд Греты, которая понятия не имела, что делает за этим столом в такой поздний час, Грант вздохнул и взял из портсигара папироску. Не спеша закурил, ожидая разъяснений адвокатишки. Как же его там… Лавлейс, кажется. Скользкая фамилия - как раз для скользкого типа.
        - Это очень беспечно с вашей стороны, - нахмурился он, открывая довольно объемную папку с бумагами, - Что ж, если быть предельно кратким: большая часть вашего банковского счета теперь уходит в оборот. Выкуплены все автомастерские города, а также сеть баров, включая такие заведения, как «Белый яд» и «Полночь». Являясь полным и безоговорочным владельцем, вы вправе задействовать для их функционирования любых известных вам лиц.
        Заккари рассеянно кивал на каждое слово, затягиваясь дымом. Все это и так знал. Смотрел лишь на реакцию матери, которая чуть нервно теребила рукава своей вязаной кофты. В карих глазах мелькало то полное непонимание, то едва заметный прищур сомнений.
        - Продолжайте, - хрипловато попросил Зак замолкнувшего Лавлейса, ожидая самого главного.
        - Ну и, я могу с уверенностью сказать, что теперь вся нелегальная деятельность тщательно скрыта, - все также невозмутимо вещал адвокат, - Контрабанда удачно замаскирована клубами и их потребностями. Касаемо оружия - что ж, чего только не найдешь в автомастерских… Ну, а от самой прибыльной части, как и договорились с мистером Гвидиче, вы отказываетесь в пользу его семьи на добровольной основе.
        - Совершенно верно, - едва заметно улыбнулся Зак и тут же снова пригубил сигарету, распространяя аромат дорогого табака. Полностью лишившись рынка «мексиканских травок», он испытал только облегчение. В далеких планах было и продажу оружия свести на нет, но пока что не стоило рубить все концы, вызывая гнев и без того не особо довольных новостями Змей. Рядовые и так имели какие-то подработки, не особо довольствуясь крошками с барского стола, а потому заметно обрадовались возможности иметь официальную должность хотя бы бармена. А вот капитаны… Тут сложней. Двенадцать человек со своим влиянием в городе, которых пришлось уговаривать принять новое направление. Пятеро покинули банду, распрощавшись со змеиным прошлым, и ушли в одиночное плавание (или в другие кланы - шут его знает). Остальных Грант обрабатывал каждый вечер, заливая в уши елей. За небрежной игрой в покер. За вечерами под хороший виски и сигары. Приводя сотни аргументов и цифр. Пока, наконец, они не согласились, что решение молодого главаря единственно верное для сохранения семьи в так быстро меняющемся времени. Их Зак назначил управляющими
в своих точках, и только в клубе «Полночь» номинальным владельцем остался Ральф.
        - Зак… Может, ты мне уже объяснишь, что происходит? - жалобно попросила Грета, совершенно потеряв нить понимания.
        - Мы уходим с дороги беззакония, мама - вот что уже произошло, - победно провозгласил он, и хоть пока это только первые шаги, но зато самые важные, - Теперь Змеи будут работать, а не отбирать хлеб, как присосавшиеся к городу паразиты. Что там по официальным данным, Лавлейс? Огласите вслух, будьте любезны.
        - Да, согласно всем документам, хозяином данных предприятий числитесь единолично вы, мистер Грант. И по вашему распоряжению, десять процентов прибыли будет идти на ваш счет, остальное - распределяться управляющими. О, и последний документ, который попросили составить - генеральная доверенность.
        - Доверенность? - нахмурилась Грета, и вспыхнувшая было радость и гордость за сына немного поутихла, - Зак, ты собираешься доверить какому-то Элио…
        - Боже упаси, мама! - хохотнул Грант и затушил сигарету в стеклянной пепельнице на столе, - Я же не настолько тупой! Моя плата за услуги уже названа, Змеи вышли из наркобизнеса и отдали его мафии. Доверенность на совершенно другое имя, - он кивнул адвокату, тот вытянул из папки желтоватую бумагу с вензелями, и положил перед носом Греты. Она несколько секунд вчитывалась в имя, медленно теряя дар речи.
        - Что… Не понимаю… Я?
        - А кто же еще? - пожал плечами Зак, - Нужно, чтобы кто-то имел право подписи помимо меня. Да и заниматься волокитой ты умеешь лучше, у тебя столько опыта с твоей мастерской, - он и секунды не сомневался в правильности такого решения. Не то, чтобы отказ от ответственности. Но хоть какая-то альтернатива, если его жизнь прервется также внезапно, как у отца.
        - Даже не знаю, что сказать, - совершенно растерялась Грета, с тяжким вздохом откидываясь на стуле.
        - Раз ко мне больше вопросов нет, разрешите откланяться, мистер Грант? - торопливо засобирался Лавлейс, поняв, что становится лишним в этом разговоре, - Все документы в папке, заверены и готовы к отправке в сейф. Не советую их терять.
        - Да, мистер Лавлейс. Хорошей дороги в Орландо, и передавайте привет Элио, - Зак встал и пожал немного влажную ладонь мужчины, стараясь не морщиться. Все-таки доверия он особого не вызывал, но это можно сказать про всех юристов.
        - Непременно, - кивнул адвокат, прижимая к себе свой портфель, - Удачи, мистер Грант.
        Едва дверь за ним закрылась, Грета подскочила со стула и сложила руки на груди.
        - Может, объяснишься? - хмуро начала она, напряженно покусывая губы, - Неужели ты считаешь правильным давать мне право подписи, учитывая, что мы с тобой скрываем второй месяц? Не думаешь, что все это, как минимум, неправильно?
        Заккари понимал, что она имеет ввиду. Что может сложиться впечатление: убила бывшего мужа, чтобы занять его место. Но это было в корне неверное предположение, потому как у нее не было корыстных целей. Мать до сего момента и не подозревала о его планах. К тому же, это лишь доверенность, а не право собственности.
        - Успокойся, - вздохнул Зак, - Мне просто нужно, чтобы в городе был кто-то, способный заменить меня в официальных случаях. А доверять больше, чем тебе, я не могу никому в Клифтоне. Теперь, - слово добавилось само, и неприятный укол в грудь заставил поморщиться. Так, прочь дурные мысли: сейчас не время.
        - Даже учитывая, что я натворила? - ахнула Грета, и в ее глазах мелькнула подозрительная влага. Сделав шаг сыну навстречу, она крепко обняла его за плечи, до сих пор не веря в происходящее. В то, что прощена, что он не держит на нее зла. Только этого миссис Грант боялась по-настоящему: лишиться его.
        - Забудь это, - решительно потребовал Зак, прижимая ее к груди, - Все в прошлом.
        Долгие объятия были лучше слов. Впервые Грета начала понимать, что перед ней стоит мужчина. Сумевший втельмяшить свои убеждения целой банде головорезов, идущий к цели несмотря ни на что. Она гордилась им, когда решил уйти из Змей. Но теперь, когда он смог их перенаправить, а главное, смог простить ей то, что обычно не прощают… Это была не просто гордость. А распирающее грудь счастье. И даже - самую капельку - отголосок благодарности погибшему супругу, что сумел сделать из мальчика взрослого и ответственного человека. Она бы никогда не призналась в этом. Но была благодарна.
        Зак едва смог отделаться от навязчивых вопросов и отправить Грету домой. Она все норовила выведать, какие еще секреты он таит, но сославшись на поздний час, Грант все-таки уговорил ее уехать вместе со всеми документами, включая доверенность и тайком подсунутую записку. Звонко расцеловав его в обе щеки и заставляя морщиться, она вышла из поместья, так до конца и не веря, что вся грязь с их фамилии начинает откалываться, словно пересушенная жарой.
        С облегчением выдохнув ей вслед, Зак развалился в кресле и открыл верхний ящик стола. Наконец-то один. Полдня ему не давали побыть наедине с собой и с ней. В руках аккуратным почерком подписанный конверт с бережно, ровненько наклеенными марками. Улыбка касается губ - всегда такая осторожность, и он чувствовал, как его девочка боялась, что почта перепутает направления. Взяв из ящика нож для писем, быстро расправился с бумагой и раскрыл испещренный маленькими буковками листок - в первый раз было ужасно непривычно, но теперь уже знал, что Бекки всегда рисует завитушку над «m» и с маниакальностью относится к запятым.
        … Возможно, мои каракули кажутся тебе сумбурными, но я пишу по несколько строк каждый день, так что не удивляйся. Рада, что бабуля тебя не прогнала с порога и даже напоила чаем - хотя мне написала, что вы болтали с папой о чем-то своем и игнорировали ее рассказ о ярмарке. Но не обращай внимания, ей только дай повод обидеться. Иногда мне кажется, что я все еще в Клифтоне, но каждое утро убеждаюсь в обратном…
        …У меня все хорошо. Правда. Теперь уже без преувеличения. Пока привыкала, сам знаешь - трудно. Но теперь мы отсняли уже десять серий шоу, и скоро оно появится на экранах. Представляешь?! Я окажусь в телевизоре! С ума сойти. До сих пор кажется сном. Надеюсь, ты будешь смотреть первый выпуск, он уже в этот четверг (ох, боюсь, что твой ответ точно не успеет дойти). А еще у всей труппы будет большой пятничный концерт в «Виват холле» в честь премьеры. Будем петь вживую для публики, а не открывать рот на камеру, а потом записывать звук. Ты не представляешь, как я по этому скучала. По клубу. И по тебе.
        Не знаю, сколько еще раз это напишу, но больше всего мне не хватает тебя. Первую неделю хотелось просто выйти в окно от отчаяния, но ко всему привыкаешь. Даже к холоду. Понятия не имею, почему без тебя так холодно. И… у меня плохие новости. Да, этот контракт закончится в сентябре. Но мне уже поступило предложение от Баттона продлить его до Рождества, если шоу наберет популярность. И я в смятении. Пока не сказала ему ничего, потому что жду ответа от тебя. Я знаю, что так долго не смогу. Ты обещал приехать после оформления всех бумаг (не знаю, может, оно уже прошло?) и я дождусь, чтобы обсудить все лично. Не хочу решать без тебя.
        Мне нравится Чикаго. Такой ритм жизни, что некогда копаться в себе. Но если остановиться, то сразу чувствуется одиночество. И его не заполнит никакая соседка и никакая публика. Даже музыка. И я жду продолжения той зарисовки, что ты прислал в прошлый раз - мне безумно понравилось, это совсем не так плохо, как ты думаешь. Не Диккенс, конечно, но я поражена и очень увлечена, надеюсь, ты обязательно продолжишь этот рассказ.
        Люблю и скучаю каждый день. Твоя Бекки.
        Глубокий вдох, и от листка чудится волшебный аромат: печеные яблоки, корица, карамель. Знает, что это лишь мираж, и его девочка-радуга не имеет привычки выливать духи на конверты, но воображение уже разыгралось. Он не мог дождаться, когда увидит ее хотя бы крохотной черно-белой фигуркой на выпуклом экране и услышит голос. Горло зажгло, как будто серной кислоты налили. Хватается за сигареты в стремлении в очередной раз использовать никотин, чтобы не свихнуться. И в последний момент засовывает портсигар в карман пиджака, оставляя в руке только металлическую зажигалку с гравировкой. Щёлкает. Раз. Другой. Звук звонко рассыпается в тишине кабинета, стучит в висках.
        Письмо бережно сложено вчетверо и отправлено вслед за сигаретами. Встав с кресла, Заккари обходит стол, скептично осматривая с детства знакомые скучные коричневые стены. Мир без цвета. Серый, блеклый. Без искр в зеленых глазах его маленькой звездочки - так и вовсе никакой. Чужой. Ненужный. Противный до тошноты, скрутившей живот спазмом. Он не хотел закапывать себя в эту яму, никогда не хотел, всю жизнь пытался бороться - через боль, через собственное «не могу». Вот чего не мог точно, так это терпеть сейчас ноющую пустоту под ребрами. Холод вдоль позвоночника. О да, он понимал, о чем пишет Бекки, потому что самого ломало также. Вот уже целый месяц твердил себе «Так лучше для нее», а сам сдерживал порывы немедленно забрать ее домой. И самое смешное - знал, что достаточно одной строчки в очередном письме, и его девочка бросит все, вернется. Но не мог с ней так поступить. А вот с собой, своим прошлым, был волен поступать так, как велит обливающееся кровью сердце. Единственно верным образом.
        Он шел в свою комнату, словно в тумане. Невидящим взглядом смотрел вокруг, мельком подмечая детали. Какие-то отвратительные картины на стенах, выцветшая мазня. Потрескавшийся от времени мраморный пол и плотно занавешенные окна - мелькнула глупая мысль о клетке с попугаем, которую накрыли тканью. Полумрак, бегущее вдоль коридора эхо от гулких шагов и витающие в затхлом воздухе пустых комнат призраки поколений Грантов…
        В найденный под кроватью с помощью света зажигалки чемодан отправились несколько рубашек и брюк, зубная щетка и одеколон. После недолгих сомнений отодвинул шкаф, открывая нишу за ним - сооруженный в пятнадцать лет тайник. И если обычно мальчишки хранят там записки от одноклассниц или портреты красавиц из журналов, то Заккари наполнил свой книгами. Фицджеральд и Дефо, Брэм Стокер и, конечно же, Диккенс. Украденные из школьной библиотеки, ведь отец никогда бы не дал денег на подобную чушь. Выбрав несколько самых любимых и самых затертых томов, отправляет их в чемодан - а больше и добавить нечего. Ничего не держит. Застегнув пиджак, Зак с легкой усмешкой надел на голову фетровую шляпу, скрывая лицо за полями. Сегодня не повредит.
        Все произошло быстро, движения четкие, без малейших сомнений. Он знает, чего хочет его душа. Выгнать кадиллак из гаража, метров на сто от дома. Закинуть на сиденье багаж и подхватить давно ждущую своего часа канистру с бензином. Вернувшись в поместье, он первым делом метнулся в кабинет. Вонючая жижа полилась щедрым потоком на стол Большого Змея и шкафы. Дорожкой в холл, распространяя резкий запах. Гул в ушах не дает думать, но это уже и не нужно - все давно пережевано, переварено и выплюнуто. Как этот чертов дом, стоящий на окраине города холодной каменной могильной плитой. Слишком много призраков. Слишком много боли впитали стены. Слишком ненавидит все, что это место собой олицетворяет. Мстительно выплескивает последние капли на герб своего проклятого семейства, выгравированный на входной двери. Металл не загорится, но это уже неважно.
        Капли пота застилают глаза, щиплют. Раздраженно стирает их и смотрит внутрь дома в последний раз. Хочется, чтобы он просто провалился в ад, где ему самое место. Но придется сделать проще. Щелчок зажигалкой, и она летит на блестящий бензином пол.
        ***
        Алое марево поднималось все выше, трещало, пуская в ночной воздух столбы черного дыма. Удушливого, едкого. Так горят все воспоминания. О каждом порезе, о каждом ударе, о каждой точно также сожженной книге под рыдания ребенка. Отпускало. Наконец-то. Отпускало. Кончики пальцев расслаблялись, а дыхание выравнивалось.
        Красный кадиллак Эльдорадо шоркнул шинами по гравию и скрылся на трассе, ведущей к выезду из клятого города грехов, в котором у каждого жителя есть свои скелеты в шкафу. Скелеты семейства Грант отныне унесло очищающее пламя. Даря последнему его представителю крылья, подобно восставшему из пепла фениксу.
        Теперь он свободен.
        ***
        Большой зеленый сад раскинул свои ветви вдоль узких тропинок. Здесь никогда не кричали, всегда переговариваясь полушепотом, словно говорить в полный голос это какое-то неуважение к окружающим. И тени. Скользящие по каменистым дорожкам, одинаковые тени в форменных голубых платьях с белыми воротничками. Застиранные и блеклые, но тут все цвета давала сама природа. Белые, кремовые, розовые и желтые розы, распространяющие тонкий аромат. Он не любил срывать цветы, и она послушно любовалась ими, пока живы. Все имеет значение лишь пока оно дышит.
        Рисунок не получался. Краски плохо ложились на холст, и высокая светловолосая женщина постоянно хмурила брови. Почему же сегодня не выходит? Запечатлеть красоту с натуры оказалось сложней, чем она думала. Вся жизнь - сложная, если в ней нет цели. А Лили Стоун и не жила. Доживала. Тянула свои дни, похожие один на другой и различающиеся только тем, переварена сегодня каша на завтрак или в самый раз. Погрузившись в свои мысли, старательно выводила лепесток за лепестком, словно надеясь однажды нарисовать чертовы розы так достоверно, что они оживут и вновь наполнят воздух своим запахом…
        Не оживут. Ничто не оживает.
        - Слышали новость, сестра Уильямс? - раздался тихий голос на соседней дорожке, и Лили раздраженно повела плечом: терпеть не могла, когда отвлекают. Сжала кисточку покрепче, но следующая фраза заставила навострить уши помимо воли, - Ночью был ужасный пожар в поместье Грантов. Говорят, и щепки не осталось, одно пепелище.
        - Правда? Неужели город ждут новые распри этого клубка гадюк?
        - О, не думаю. Видите ли, ходят слухи, что поджог совершил сам младший Грант. По крайней мере, его никто не видел с самого вечера, даже думали, что погиб. Но с утра его мать сделала заявление, что он оставил ей записку и просто уехал.
        - Надо же, - охнула Уильямс своей невидимой глазу Лили собеседнице, - Похоже, у парня серьезные душевные проблемы…
        Голоса удалялись, становясь все тише и неразборчивей. Мисс Стоун долго всматривалась в свою незаконченную картину, находя изъяны. В последнее время слова до сознания добирались очень медленно, как через вязкий туман. Она могла ни с кем не говорить неделями - благо, сестры привыкли и не к такому. И все чаще ловила себя на мысли, что стоит избавиться от этой выеденной оболочки, которой себя ощущала. Но не было решимости. Вообще ничего не было. А потому в голове словно стучали молоточки, все чаще. По вискам, по затылку. Даже сквозь беспокойный сон. Тук-тук. Тук-Тук.
        По саду вдруг разлился оглушительный, непристойно громкий смех, от которого тени в голубых платьях начали беспокойно озираться по сторонам.
        - Глупый, глупый мальчишка! Ты все равно Змей и не сбежишь от этого никогда!
        Эпилог
        Она скептично рассматривала свое отражение в зеркале над туалетным столиком. Результат трудов довольно умелой девушки-гримера радовал, но все равно было непривычно видеть себя такой. С ярким макияжем, гораздо более отчетливым, чем использовала сама - ее предел это алая помада. Тут же все было с легким, небрежным шиком, как положено. Хитроумная прическа, которую никогда бы не смогла закрутить Лайла, только заставляла жалеть о том, что снова придется раздирать пряди от лака. Иногда казалось, что она скоро облысеет совсем из-за постоянных экспериментов. Но все это меркло перед непередаваемым ощущением предвкушения от каждого всплеска аплодисментов со стороны сцены.
        - Готова, Бек? - в гримерную заглянул Баттон, как всегда, в идеальном белом костюме и с растрепанной шевелюрой, - Твой выход через пять минут.
        - Всегда, Бен, - улыбнулась она, поднимаясь с табурета. Привычным, скорее традиционным для себя жестом поправила несуществующие складки на мягкой атласной розовой юбке. Её образ сладкой девочки был до смешного прост, и даже играть особо было не нужно. А уж свою партию, которую исполнила уже раз тридцать на звукозаписи, знала на корочке подсознания. Но легкие мурашки все же прокатились между лопаток и Бекки, успокаивая себя, прокрутила на запястье браслет.
        - Может, все-таки снимешь? - неуверенно предложил шоумен, - Он совершенно не вписывается…
        - Никогда, - решительно отвергла Ребекка, вздергивая подбородок. И не потому, что хотела показать нрав. А просто не могла выйти на публику после столь долгого перерыва без своего талисмана. Ей казалось, что эта золотая змейка охраняет невидимым куполом от любых плохих мыслей. Хоть так Заккари всегда с ней.
        Баттон безнадежно вздохнул и посторонился, пропуская ее в коридор. Пререкаться с этой девушкой он не хотел совершенно - слишком большие ставки делала студия на ее голосок и светлые кудряшки.
        ***
        Every night I rush to my bed/
        Каждую ночь я спешу к моей кровати
        With hopes that maybe I'll get a chance to see you when I close my eyes/
        В надежде, что, может быть, я получу шанс увидеть вас, когда закрываю глаза
        Ребекка была шокирована количеством народа. Зал полон, и на нее смотрят десятки и десятки пар глаз. Молодые и пожилые, черные и белые, в костюмах и свитерах с подтяжками, в платьях до пола и в простых сарафанах. Музыка не делала различий, как и исполнительница на сцене, ощутившая легкую волну паники на первых нотах. Но голос креп с каждой пойманной улыбкой, каждым словом, пропитанным ее тоской по нему. Песня была медленной и чувственной, она не предполагала танцев, чему Бекки была лишь рада. Только сжатая руками в коротких белых перчатках стойка микрофона и мелодия, на которой можно качаться, будто на волнах своей памяти. О смольных кудрях под шляпой. О протянутых ей шести патронах, один из которых так и стал крохотным напоминанием в дамской сумочке. О шрамах на плечах, которые так быстро появилась привычка целовать. О всем, что видела каждую ночь во сне: сильные руки с аристократичными запястьями и пронзительные зеленые глаза с ободком охры у самой радужки…
        Моргнула, на короткое мгновение дрогнули связки. Но тут же взяла себя в руки, продолжая смотреть прямо перед собой, в первый ряд зрителей. Видимо, совсем помутнел рассудок от одиночества - в черноволосом парне с букетом белых лилий на коленях видится он.
        Sweet dream or a beautiful nightmare/
        Сладкий сон или красивый кошмар,
        Somebody pinch me, your loves toо good to be true/
        Кто-то ущипните меня, твоя любовь слишком хороша, чтобы быть правдой
        Но нет, прошла долгая минута, а наваждение не исчезало. Самый верный поклонник всегда на своем месте, чтобы не произошло. Сердце стучало все чаще, когда Бекки позволила себе поверить, что это не мираж. Еще крепче стиснула стойку, буквально рухнув в тот вечер, когда он впервые вышел из тени просто потому, что единственный услышал, как сильно простужена артистка. Голова закружилась, а колени стали ватными, глупая улыбка расцветала на лице. Тут же вернувшаяся с лихвой, безмерно удивившая. Даже больше, чем само его присутствие, от которого хотелось спрыгнуть со сцены прямо в любимые руки.
        Заккари улыбался. Впервые в жизни без груза на плечах. Только для нее, своей девочки-радуги, сияющей сейчас счастьем и нетерпением. Больше ничто не тянуло к земле, ничто не тащило его делать то, что не желает душа. Она трепетала распахнутыми в полную силу крыльями от непрерывного зрительного контакта, который уже невозможно разорвать. Ребекка пела для него - всегда - и он это знал.
        Пусть завтра придет день, который принесет новые испытания, новые победы и поражения. Пусть он проведет рядом с ней всего сутки, или неделю, или всю жизнь - столько, сколько отмерит судьба. Ценить нужно каждый, самый короткий миг, ведь мы не знаем, какой из них станет последним. Важно только сейчас. И сейчас, когда последние аккорды завершат триумф новой звезды, он обнимет ее так крепко, что слова будут лишними.