Вирус Мария Алексеевна Толмачёва
        Под гнётом мрачных обстоятельств жизни сложно удержать свои действия в рамках закона и здравого смысла. Особенно сложно - в период эпидемии вируса. Молодая девушка отправляется в путь, чтобы исполнить обещание, данное погибшему от заболевания младшему брату. Но на пути её ждёт масса непредвиденных трудностей: дружба и предательство, помешательство и безразличие, спасение и погибель. Приключенческий мотив крепко переплетён с прошлым девушки и её размышлениями о событиях настоящего. Но, кажется, она и сама не совсем уверена, что знает настоящие причины происходящего…
        Мария Толмачёва
        Вирус
        Глава I. Спасение, полиэтиленовый ребёнок и конец
        Он был более чем готов к тому, что вот-вот должно было случиться. Каждое размеренное движение говорило о том, что всё чётко спланировано. Не знаю, что не давало ей пошевелиться: было ли это сугубо человеческое стремление к идеальному расчёту и безукоризненному следованию плана; а может, это был лишь банальный интерес. Но одно я могу сказать точно.
        Она хотела досмотреть до конца.
        - На аквариум похоже, - подумал он, оглядывая спортивный зал. Почти панорамные пыльные окна и правда делали помещение подобием стеклянной коробки.
        - Только вместо воды - солнечный свет, и совсем нет зрителей, - продолжила она его мысли, ниже пригибаясь за спортивным инвентарём. Даже лучше, что здесь больше никого не было. У аквариумов вечно прилеплены дети, сопливыми носами приткнувшиеся к грязному стеклу. Им тут сейчас делать нечего.
        Размеренными шагами он направился к баскетбольному кольцу, открыл рюкзак, висевший на одном плече, и уставился на то, что лежало внутри. Девушка тщетно пыталась доглядеть, что крылось внутри. В следующую секунду она и замерла.
        Верёвка.
        Слово буквами отпечаталось в её голове, проплывало перед глазами на фоне незнакомого парня. В уши словно набилась вата - такая тишина стояла.
        - Останови его! - кричал её разум. Но, дожив до восемнадцати лет, она так и не научилась распоряжаться своим телом в экстренных ситуациях.
        Он попытался пару раз допрыгнуть до кольца. То ли нервы сказались, то ли причины, которые мы так никогда и не узнаем, но при своём огромном росте он не дотянулся до металлического обода. Громкий выдох, но такой спокойный, совершенно чистый от злости, но наполненный какой-то осознанной неизбежностью. Парень приземлился на грязный пол и снял с плеча потрескавшуюся ручку изношенного рюкзака. Они оба выглядели так.
        Изношенный человек.
        Иногда встречаешь такие вещи на пути - потрескавшиеся, порванные.
        Он сидел именно такой. Не по годам замученный кем-то, кто совсем не умеет беречь то, что у него есть. Наверное, когда-то он принадлежал кому-то. Хотя, нет. Он сейчас принадлежит. Только хозяин так и не научился ценить вещи.
        Девушка медленно встала, оправив передавившие ноги складки на джинсах, и вышла из своего убежища, протащила со скрипом через весь зал по дощатому полу тяжёлый крепкий стул, стоявший в углу зала, и громко поставила его перед смертником. Тот даже не поднял на незнакомку глаза.
        - Это тебе, - сказала она, но парень сидел с закрытыми глазами. Тогда она приземлилась на стул, напротив нового знакомого и сделала сложную позу человека, которому что-то интересно. Подобные телодвижения всегда разоблачают нетерпеливых.
        *ПОЗА ТРЕБОВАТЕЛЬНОГО, НЕТЕРПЕЛИВОГО, ЗАИНТЕРЕСОВАННОГО ЧЕЛОВЕКА:
        1. РУКА СОГНУТА В ЛОКТЕ.
        2. ЛОКОТЬ УПИРАЕТСЯ В КОЛЕНО.
        3. НА ЛАДОНИ ЛЕЖИТ ЛИЦО С ИЗУМЛЁННЫМИ ГЛАЗАМИ.
        4. В ГЛАЗАХ - ЖУТКИЙИНТЕРЕС.*
        Теперь он посмотрел на неё, но не издал ни звука.
        - Я Лиля, - протянула ему свободную руку девушка. Он сморщился и достал из рюкзака небольшую баночку с мутной жидкостью.
        - На, - первый звук, который он издал, - сначала обработай руки. Это антисептик.
        Лиля прыснула со смеху:
        - Серьёзно? Человек, который только что собирался повеситься просит меня обеззаразить перед рукопожатием? - она истерически рассмеялась. В этом, по правде, было мало весёлого, но девочку переполняли эмоции от того, что впервые за последние 64 дня она слышала человеческую речь. Костлявой рукой схватила из его рук средство и быстро растёрла несколько капель ладонями. Пахло приятно, хоть и немного отдавало спиртом.
        - Сколько ты уже тут сидишь? - он говорил очень тихо, словно их мог кто-то подслушивать.
        - Сколько ты уже хочешь повеситься?
        Лилия подняла брови и снова протянула ему ладонь. На этот раз он её пожал:
        - Мне кажется, это не твоё дело.
        - Но я готова дать тебе стул, если расскажешь, - она закинула ноги на сиденье и скрестила их, как йог. Он встал и, бросив в бездонный рюкзак антисептик, направился к выходу:
        - Чокнутая…
        - Смертник!
        Конечно, она хотел задеть его, чтобы тот остановился, но он упрямо направлялся к выходу, хоть и очень нерасторопно.
        - Да ладно тебе! - она вскочила со стула и пробежала несколько шагов в его сторону. Но не рассчитала и чуть не врезалась в него. Остановка. Шаг назад, - Ты всё равно это сделаешь! Расскажи хоть почему!
        - Ты словно с другой планеты! Что тут можно не понимать?! - он остановился, но не повернулся в её сторону, - Ты сама всё знаешь.
        Следующие слова он выкрикивал особенно чётко. Они резали воздух.
        *СЛОВА, ВЫКРИКНУТЫЕ НЕЗНАКОМЦЕМ:
        ЭПИДЕМИЯ
        ПАНДЕМИЯ
        ВИРУС
        СМЕРТЬ*
        Там было ещё одно.
        СТРАХ.
        Но оно не прозвучало. Оно не требовало этого, ведь было таким естественным в этом списке.
        - И где причина повеситься?! - Лиля подбежала к двери и громко её захлопнула, - Признавайся! - она вскинула руку, та тут же поняла неуместность своего перемещения и опустилась обратно. Девушка посмотрела на парня недовольно, как мама ругает ребёнка за какую-то маловажную провинность. Казалось, вот-вот она должна расплыться в улыбке, но сейчас ещё был черёд насупленных бровей, - Люди мрут каждый день от вируса. Поживи ещё немного, а когда надо, он сам тебя заберёт.
        Он положил руку ей на плечо. Сквозь тонкую кофту девочка почувствовала холод окоченевших пальцев:
        - Конечно! Ты права! - он смотрел ей в глаза и улыбался, - И как я сам не мог об этом подумать! Когда надо - сам заберёт! - процитировал он. Лиля расплылась в улыбке.
        - Как просто спасти человеческую жизнь! - думала она, - Мой первый спасённый!
        Но тут он резко оторвал руку от её плеча и нахмурился, поправляя изуродованную лямку старого рюкзака:
        - Ты такой реакции ожидала? - он оттолкнул её с прохода и нажал на ручку двери, - Одним больше - одним меньше. Без разницы.
        Он вышел.
        Громкий стук двери.
        - Мотиваторша грёбаная, - послышалось за дверью, затем удаляющиеся шаги.
        - Зато верёвка тут осталась, - подумала Лилия и направилась к баскетбольному кольцу. Она уже промаршировала пол зала, как вдруг дверь открылась:
        - У тебя сзади на джинсах белые ошмётки! - крикнул кто-то. Лиля обернулась. Навстречу нёсся смертник, как она его назвала. Девушка принялась оттряхивать штаны, обескураженная этой новостью. Штанины и правда были усыпаны мелкой рябью белой краски. Краска на стуле потрескалась и отошла, оставляла следы на каждом, кто приземлялся теперь на него. Лиля разозлено топнула ногой, сжав руки в кулаки. Но в следующую секунду она должна была разозлиться ещё больше. Возле стула не было верёвки, а парень промчался обратно в сторону двери с гулким возгласом.
        Лиля схватила всё тот же стул и помчалась за парнем. На лестнице она почти догнала его, но поскользнулась и, дабы не потерять баланс, остановилась, расставив руки в стороны. Она не упала, но добыча оторвалась от преследователя. Девушка подняла тяжёлый стул, выступавший теперь в роли оружия, и понеслась вниз по ступенькам. Через два пролёта она перегнулась через перила, скинула орудие и поспешила вниз. Стул пришёлся прямо по голове парню. Он лежал без сознания, но дышал.
        Лиля усмехнулась и, взяв его подмышки, оттащила с лестницы в один из школьных кабинетов.
        - Где я, чёрт возьми! - парень попытался встать, но не смог. Руки были связаны за спиной. Верёвка, которая должна была стать его проводником в другие миры, теперь надёжно скрепляла его с холодным металлом батареи, - Твою мать, как тебя там.. Лиля! Отвяжи меня!
        - Вежливость - залог счастливой жизни.
        - Значит, в нашей стране ею не злоупотребляли.
        - Хватит уже, - она встала из-за парты и села на корточки рядом со связанным, - Есть хочешь? - она протянула ему натёртое до блеска яблоко. В нынешних обстоятельствах выглядело противоестественно. Парень отвернулся и заёрзал, пытаясь высвободиться. Девушка хмыкнула и откусила яблоко, - Ну и зря. До следующего вечера есть теперь не будешь.
        - Я уже столько не ел, что мне твой один день ничего не сделает.
        - А два? - она снова приняла любимую позу, только на этот раз на полу. Во второй руке уже лежал огрызок вместо целого фрукта.
        - Хоть десять! - рявкнул он и снова заёрзал, - Только отпусти уже!
        - Предлагаю контракт.
        Она встала и несколько раз прошла перед его глазами из стороны в сторону. Убедившись, что всё его внимание теперь приковано к ней, девушка продолжила:
        *ПРАВИЛА ДОГОВОРА:
        1. ЛИЛЯ ОТПУСКАЕТ СМЕРТНИКА.
        2. СМЕРТНИК ЖИВЁТ ЕЩЁ НЕДЕЛЮ ВМЕСТЕ С ЛИЛЕЙ.*
        - Ты же понимаешь, как это глупо? Ты даёшь мне ещё неделю на то, чтобы я захотел этого ещё больше.
        - У меня будет целая неделя переубедить его, - подумала девушка.
        - По рукам? - она швырнула огрызок в открытое окно. Парень молчал, громко поглощая воздух. За окном громко залаяли собаки, - Хорошо им на воле… - протянула, улыбаясь Лиля.
        Он сжал губы:
        - По рукам!
        - Правда? - она запрыгала на месте, хлопая в ладоши.
        - Только развяжи меня уже!
        ДЕНЬ 1.
        - Ты уверена? - голос был наполнен тревогой, она выливалась через край, распылялась в воздухе.
        - Я делаю это каждую неделю, - заверила его Лиля и залезла в окно магазина.
        - Как ты в этой темноте хоть что-то видишь? - возмущался голос.
        - Дим, успех нашей вылазки зависит от кромешной тишины! - шикнула на него командирша и пробежала на цыпочках к прилавку, - Осторожно - много битого стекла. Через две минуты встречаемся здесь же.
        Тень кивнула и поспешила вглубь магазина.
        В назначенное время они оба были у выхода. По две набитые сумки в каждой тощей руке.
        - Всё успел?
        В ответ кивок.
        - Отлично, вроде чисто, сваливаем.
        Она спрыгнула первой, аккуратно прижав добычу к себе; он - следом.
        - Я думал, будет что-то вроде местных бандитов, - усмехнулся Дима и быстро направился в сторону школы, спеша за подругой. Она шикнула на него, тот заткнулся, и оба ускорили шаг.
        - Что взял?
        Из сумки торчали всевозможные чипсы и печенья.
        - Кретин… - прошептала Лиля, - я же сказала - НЕОБХОДИМОЕ! - Она вскочила с пола и приложила руку ко лбу.
        - Это самое необходимое, - заключил парень и пододвинул к себе добычу Лили, - Ты сама-то что набрала!
        Но на его удивление в сумке оказались только замороженные куски мяса в пластмассовых коробочках и какие-то немного полежавшее овощи с фруктами. Ниже были салфетки, туалетная бумага и несколько бутылок с соками и водой. Дима извинился и потупил глаза.
        - Ничего, - выдохнула Лиля и приземлилась рядом с ним, - Если тебе для счастья нужны только чипсы…
        Она встала, подтянула спадающие джинсы, бросила в друга толстовку и, подняв с пола вытащенный из сумки кусок мороженой туши, спокойно сказала, выходя из спортивного зала:
        - Во дворе разведём костёр, возьми с собой воду и салфетки, - и, переступив порог, обернулась, - ну и чипсы захвати.
        ДЕНЬ 2.
        Лиля проснулась раньше, укрыла Диму пледом и уселась на пол возле мутного окна. Каждое утро она садилась так, рассматривая улицу.
        Главной целью была, конечно, оборонительная. Нужно было просматривать всю окрестность на предмет новых лиц, особенно - групп лиц. Такие шайки сейчас будут для неё большой проблемой.
        *ПРИЧИНЫ, ЗАСТАВЛЯЮЩИЕ ЛИЛИЮ ДЕРЖАТЬСЯ ВДАЛИ ОТ КОМПАНИЙ:
        1. ОНИ МОГЛИ ПРЕДСТАВЛЯТЬ ОПАСНОСТЬ.
        2. ОНА НЕ ЛЮБИЛА ШУМНЫЕ КОМПАНИИ.*
        На этот раз было тихо и спокойно, не считая сильного ветра, хлеставшего деревья. По школьному двору у остатков от их вчерашнего ужина вертелись собаки. Они вечно тут ошивались и не представляли явной опасности. Лилия подкармливал их каждое утро. Вернее, оставляла им немного от своего ужина. Они были главным предметом её забот до появления Димы. Она обернулась, чтобы убедиться, что он спит, встала и на носочках прошла до скомканного на полу пледа, возле которого, свернувшись калачиком, спал длинный как шпала худой парень.
        - Сколько тебе лет? - подумала Лилия, сев напротив спящего. Она оправила чёлку, упавшую ему на глаза, и принялась изучать объект.
        *ЗАКЛЮЧЕНИЯ ЛИЛИ:
        1. ОН ОПРЕДЕЛЁННО ЕЁ ВОЗРАСТА.
        2. ВИДИМО, СОВСЕМ БЕЗ СЕМЬИ.
        3. СИМПАТИЧНЫЙ.*
        Что ж, нужно отдать ей должное. С последним она явно угадала. Парень был красавчиком. Тёмные кудрявые волосы. Отросшие пряди закрывали высокий лоб. Густые брови растянулись над линией узких глаз, окаймлённых длинными чёрными ресницами.
        Как и всегда, было одно НО.
        Он был таким привлекательным, только пока молчал.
        Как только пухлые губы выпускали сквозь узкую тёмную щель еле открытого рта хоть какие-то звуки, его хотелось пристрелить на месте.
        - И как я должна тебя спасти, если ты такое хамло… - подумала Лиля, громко выдохнула и щёлкнула ему по носу пальцем. Дима сморщил лицо, но глаза не открыл:
        - Что ты от меня хочешь? - он сел, но веки так и не поднялись, - Я ещё не готов вставать.
        Тем не менее, он натянул валяющуюся рядом толстовку и нахмурил брови:
        - Который час?
        - Нуу… - Лиля встала и направилась к свалке в дальнем углу зала, - это очень трудный вопрос.
        - У тебя нет часов? - он открыл глаза посмотрел на удаляющуюся фигуру.
        - Часы есть, - она покопалась в одной из сумок, стоявших под лавкой, и выудила оттуда наручные часы с коричневым кожаным ремешком, - Просто не вижу смысла знать, который сейчас час. Нам всё-таки торопиться некуда.
        В несколько широких прыжков она оказалась возле Димы и показала ему часы. Те показывали «06:12». Лили села возле Димы, часы выпали на плед, разостланный на полу.
        - Точно чокнутая, - он поднял часы, встал напротив Лилии и, взяв их за один край ремешка, повесил прямо перед лицом девушки, - вставать в такую рань. Еще и без будильника. Какого хрена ты меня разбудила?
        Она оттолкнула его, отошла обратно к окну и молча стала смотреть на дымившие за горизонтом леса.
        - Нам надо идти.
        Эта фраза повергла в шок всех присутствующих. Лилю в том числе.
        - Что? - Дима положил часы в задний карман брюк и начал складывать плед, аккуратно сопоставляя углы, - мне послышалось, что ты сказала…
        - Нам надо идти.
        В этот раз было громче и чётче.
        - Куда ты пойдёшь? К маме с папой? К родственникам уедем? Может, на море? Сейчас, только билеты закажу, секунду! - он бросил сложенный плед на пол и всплеснул руками, - Ты не боишься на самолёте летать? Самолётом-то быстрее будет, чем на машине или поезде!
        - Закрой рот.
        - Что?
        Девочка подошла к нему.
        Нет, сейчас она была самой настоящей женщиной.
        Женщиной-предводительницей.
        Она подняла плед, подушки и отволокла их в угол, где Фудзиямой возвышалась гора какого-то хлама, притащенного ею сюда ранее.
        - Море - отличная идея.
        Лиля уверенными движениями переложила часть вещей в рюкзак, сумку набила растаявшим мясом, стащенным вчера из магазина. Быстро подтянув к окну лавку, она встала на неё, чтобы дотянуться до ручки окна, потянула её на себя и вывалила за окно всё мясо. Оно громко шлёпнуло на асфальте во дворе. Снова залаяли собаки.
        Она прошла мимо оторопевшего парня, прошагала зал наискось и остановилась у двери с рюкзаком на плече:
        - Бери только самое необходимое, - она почесала маленький нос, - немного одежды, личные вещи и воду. Еда у меня.
        Вышла за дверь. Прошла к лестнице:
        - Чипсы свои не ищи! Я уже взяла! - крикнула она и поспешила вниз по лестнице.
        Спустя минуту, стоя на первом этаже у парадного входа, она услышала спешащие громкие шаги за спиной, но не посмотрела.
        -Почему ты решила, что я пойду за тобой? - спросил запыхавшийся Дима, уставившись на подругу. Она подпирала белую колонну, стоящую у выхода.
        - Ты готов идти?
        - Если ответишь на мой вопрос.
        - Мы заключили договор, - она открыла дверь и вышла, - вот я и подумала, что ты… - улица съела звуки, и Дима не расслышал фразу.
        Да, Лили, он был человек слова.
        Двое шли долго, молча. Она - постоянно оглядываясь. Он - придумывая, как начать разговор. Вдруг, проходя мимо одного из прилавков магазинов, Лиля остановилась, повернулась лицом к чистому стеклу и начала разглядывать себя как в зеркале. Дима стоял немного позади, рассматривая начальницу.
        *ЧТО ВИДЕЛ ДИМА:
        КОРОТКИЕ ТЁМНЫЕ ВОЛОСЫ - ТОНКИЙ ШЁЛК, СТРУЯЩИЙСЯ НА ВЕТРУ.
        БОЛЬШИЕ, ЧТОБЫ НЕ СКАЗАТЬ ОГРОМНЫЕ, СЕРЫЕ ГЛАЗА.
        КРОШЕЧНЫЙ НОС.
        ГУБЫ ИДЕАЛЬНОГО РАЗМЕРА, ЧЁТКО ОЧЕРЧЕННЫЕ, НЕ СЛИШКОМ УЗКИЕ, НЕ СЛИШКОМ ПУХЛЫЕ.
        ОСТРЫЕ ПЛЕЧИ, ПРОСМАТРИВАЮЩИЕСЯ СКВОЗЬ МАТЕРИЮ ТОНКОЙ ФУТБОЛКИ.
        УЗКАЯ ТАЛИЯ, ВОКРУГ КОТОРОЙ - ДЖИНСОВЫЙ ЗАБОР ТОПОРЩИВШЕГОСЯ КРАЯ ШТАНОВ.
        ДЛИННЫЕ ТОНКИЕ НОГИ.*
        На ступни он не успел посмотреть. Лилия обернулась и, уперев руки в бока, улыбнулась:
        - Долго ещё будешь меня рассматривать?
        Парень не смутился:
        - Было бы на что смотреть, - он засунул руки в карманы толстовки. Лиля подтянула джинсы и скомандовала:
        - Нам туда, - она указала пальцем на виднеющуюся на горизонте сопку, покрытую густым оранжевым костром готовящихся к зиме деревьев. Она быстро пробежала вдоль стены и показала жестом Диме, чтобы тот не отставал за ней. Затем, скрылась за поворотом.
        Там, на кирпичной, разрисованной граффити стене магазина висела ржавая лестница на крышу трёхэтажного здания.
        - Идеальное место, чтобы осмотреться, - ответила Лили на немой вопрос смертника, - Я первая, ты за мной.
        Она быстро вскарабкалась по скрипящим перекладинам, легла на шершавую поверхность:
        - Ну где ты там? - она отряхнула руки от налипшей ржавчины, посмотрела на неторопливо взбирающегося парня, улыбнулась и проползла до края крыши.
        Дима встал во весь двухметровый рост, натянул капюшон на разлохмаченные волосы и рассмеялся:
        - Будто кто-то будет за тобой следить.
        - Быстро вниз! - шикнула Лили и, схватив рукав толстовки парня, притянула его к земле, - Нам нужно быть осторожнее.
        *ПРИЧИНЫ ПОЛЕЖАТЬ НА ГРЯЗНОЙ КРЫШЕ СУПЕРМАРКЕТА ПО МНЕНИЮ ЛИЛИ:
        1. КАК МОЖНО ЛУЧШЕ ИЗУЧИ НАПРАВЛЕНИЕ, В КОТОРОМ ДВИЖЕШЬСЯ.
        2. НУЖНО ОПРЕДЕЛИТЬСЯ, ГДЕ БУДУТ УСТРОЕНЫ ПРИВАЛЫ ВО ВРЕМЯ ПУТЕШЕСТВИЯ.
        3. ОСМОТРЕТЬ ТЕРРИТОРИЮ НА НАЛИЧИЕ ГРУПП ЛЮДЕЙ (ИХ ПРИДЁТСЯ ОБХОДИТЬ).*
        - Нелогично, - прошептал парень, поправляя навалившуюся на глаза чёлку, - Населения осталось мало. Скорее всего, они все имеют иммунитет. С такими можно, НУЖНО держаться рядом. Там может быть обустроенное жильё. Плюс еда. Никакой опасности…
        Он бы непременно продолжил список, но заметил, что командирша его не слушает.
        Она быстро зарисовала что-то чёрной ручкой на левой руке, снова огляделась и быстро сползла с крыши.
        - Карта? - спрашивал парень, спеша за Лили, - По крайней мере, это было очень на неё похоже.
        Лили молчала и быстро шла вперёд.
        - Ты ничего мне не скажешь?
        Девушка не отвечала.
        Дима обогнал её, схватил за руку, на которой было изображение округи, повалил девчонку на землю:
        - Куда ты так несёшься? Я хочу знать, куда мы идём.
        - Какая тебе разница, где ты покончишь жизнь самоубийством, смертник?
        Она сдула с лица пряди шёлковых волос.
        Парень поднял удивлённо брови, услышав своё прозвище.
        - Хочу знать, на что я потрачу последние пять дней своей жизни.
        - Во-первых, отпусти меня.
        Лили пнула парня в живот. Они поменялись местами.
        - Во-вторых, у тебя еще шесть дней, - она помогла ему встать на ноги.
        - А в-третьих… - продолжил Дима, отряхивая испачканную одежду.
        - Мы идём на реку, которая находится вон на той сопке, - она развернула ладонь и указала пальцем на кружок с крестом на карте, - вот сюда.
        Парень вглядывался в наспех нанесённый на кожу чертёж, насупив брови.
        - Мы здесь? - спросил он, аккуратно коснувшись нежной кожи девушки. Она едва-едва отдёрнула руку, удивившись его неожиданному прикосновению.
        - Да, - улыбка растянулась на её лице, - пойдем вот так, - она укрыла другой ладонью его руку и осторожно провела вдоль, сделав небольшой крюк посередине пути, - но вот тут, - она указала на жирно нанесённый знак вопроса, - я не знаю, как будем идти. Придётся импровизировать.
        - Почему?
        - Там глухой лес. Может оказаться всё, что угодно, - Лили отпустила его руку и посмотрела куда-то за горизонт, - пойдёшь?
        Тишина.
        Лёгкий шёпот ветра, рассеивающийся по всей округе.
        - Смертникам всё равно, где вешаться.
        Дима улыбнулся и зашагал вперёд.
        - А чего это ты первый побежал?
        - А когда общество стало матриархальным?
        - У нас сейчас вообще-то хаос, анархия…
        Они улыбнулись друг другу и пошли вровень…
        Стемнело быстро. Ветер пах ещё летом, но был уже прохладным, зябким, как после мелкого дождя весной. Лили поёжилась от проступивших на коже мурашек и растёрла ладонями плечи.
        - Дать кофту? - Дима снял капюшон и, собрав с нижнего края толстовку гармошкой, начал снимать её с себя, не переставая идти.
        - Нет-нет, - Лили остановилась и стянула с плеча рюкзак, - у меня есть своя.
        Она поставила рюкзак на землю и принялась искать там кофту.
        Женское волшебство.
        Они вмещают в крошечные сумки огромное количество предметов.
        На асфальт медленно водрузилось содержимое.
        *СОДЕРЖИМОЕ ЛИЛИНОГО РЮКЗАКА:
        КОСМЕТИЧКА, ЕДА, ЧЕТЫРЕ ПАЧКИ СИГАРЕТ, НЕСКОЛЬКО БРЮК, ФУТБОЛКИ, МЕЖДУ КОТОРЫМИ БЫЛО АККУРАТНО ПРОЛОЖЕНО КРУЖЕВНОЕ БЕЛЬЁ, АПТЕЧКА, НОСКИ, КЕДЫ И ЕЩЁ КАКИЕ-ТО МЕЛКИЕ ПРЕДМЕТЫ ВРОДЕ КЛЮЧЕЙ, ЧАСОВ И Т.Д.*
        Лили заметила, как Дима с интересом разглядывает содержимое, и быстро свалила всё обратно.
        Застегнула рюкзак и заключила:
        - Я оставила её в зале.
        Парень достал из рюкзака ещё одну толстовку.
        - Я надевал её всего раз, так что…
        - Да, - промямлила Лили, пряча руки в длинных рукавах кофты, - спасибо большое.
        - А мы будем ещё обносить магазины? - спустя несколько минут пути спросил Дима.
        - Что значит «ещё»? Мы не обносили магазины.
        - Ну, знаешь, как тогда мы вынесли всё из супермаркета…
        - Ах это… - она немного ускорила шаг, - Мы не крали, а взяли своё по праву.
        - А по праву наше теперь всё, что есть на пути? - усмехнулся парень.
        - Ну смотри. Пандемия вернула нас на много лет назад. Теперь твоя еда - твоя добыча. Что нашёл, то твоё. Если только оно ещё не перешло в чью-то собственность.
        - Интересно, кто пишет в наше время все эти правила, законы? Кто будет нашим новым правителем, когда закончится анархия? Кто станет теперь править человечеством?..
        Лили не ответила. И, хотя парень рассчитывал, что вопрос окажется не риторическим, что он услышит какие-то домыслы девушки, прозвучало очень философски. И теперь он злился на самого себя, что завёл этот диалог в тупик.
        Девушка хмыкнула, пригнув голову, сощурила глаза и тщательно осмотрелась:
        - Кто знает…
        Она знала.
        Они проходили мимо автостоянки, где, прилипнув к своим местам, стояло больше сотни машин. Дима подбежал к одной из них с разбитым окном у водительского места, - Права есть?
        - Нет, но водить умею, - она быстро перелезла через разбитое окно в салон и схватилась за руль, - Вот балбесы, - она улыбнулась и завела машину, - И бак полный, и ключи на месте. Садись, цыпочка! - она подмигнула ему, рассмеялась и начала настраивать радио, пока парень обходил машину.
        - В светлое будущее? - спросил, развалившись на пассажирском сидении Дима.
        - Смертникам нужно светлое будущее? - левая бровь немного приподнялась.
        - Ну, чтобы увидеть, куда повесить верёвку, нам нужно немного света, - улыбнулся пассажир.
        - Тогда мы поедем в кромешную тьму, - она выжала педаль газа и понеслась в узких рядах машин.
        Когда он уснул, Лили остановила машину, вышла, заглянула багажник. Он оказался пустым, не считая одного клетчатого бежевого пледа, пахнущего женскими духами. Лили вернулась за руль, укрыла попутчика и поправила его волосы.
        - Улыбается, - подумала Лили, - и это всего один день со мной! Я определённо вытащу его из петли.
        ДЕНЬ 3.
        Солнце залило весь салон автомобиля. Запах холодного утра морозил нос и пальцы. Лили неспешно вела машину по пустой автомагистрали. Лес частым забором окаймлял дорогу, пушистые ветви елей скрывали содержимое леса. От этого создавалось впечатление, что это и не лес вовсе, а две высокие зелёные стены. И в этих стенах глаза.
        У Лили всегда было ощущение, что за ней кто-то наблюдает, особенно сейчас, когда она не могла держать ситуацию с лесом под контролем.
        На дорогу не могли выскочить животные. Их осталось немного из-за вируса, а выжившие - прятались в самой глубине, спасая свою популяцию.
        Зато там могли быть люди.
        А у Лили определённо были причины сторониться людей.
        Дима начал просыпаться.
        - Не разбудила, надо же, - он потянулся и расправил плед, скрывающий ноги. Лили не спала всю ночь и теперь явно не шла на контакт, - Если ты не против, я могу повести машину. Недолго.
        - Если ты намекаешь на то, что мне пора бы прилечь, то ужа-а-асно ошибаешься, - на слове «ужасно» она протяжно зевнула. Обе руки на секунду оторвались от руля, но так медленно, что прикрыть рот не успели, и теперь упали обратно на обтянутую кожаным чехлом баранку. Девушка помотала головой, словно оттряхивала с себя сон, - Хотя знаешь… - она снова зевнула и растёрла глаза, - думаю, что ненадолго…
        - Класс! - парень не дал ей договорить и радостно заулыбался.
        Лили ещё не успела остановиться, как Дима уже открыл дверь и бежал к водительскому месту. На ручку нажали, дверь открылась. Оттуда вывалилась варёная Лилия. Она потрясла поочерёдно отёкшие ноги, потянулась, расставив широко в стороны руки, и, отвесив поклон открывшему дверь джентльмену, прошагала за машину.
        - Смотри, - она открыла багажник, где стояли три полные канистры.
        Дима кивнул, проводил спутницу до спального места, затем плюхнулся в машину и схватился за руль:
        - Правая - тормоз, левая - газ? Верно?
        - Ещё одна твоя чёртова шутка и машину поведу я.
        Лили уже закрыла глаза и укрылась пледом, начала засыпать, но Дима так и не начинал движение.
        - Что-то не так? - веки открылись только на половину, но даже так было видно, что водительское сидение пустело, - Дима?
        Она огляделась и увидела его фигуру на другой стороне дороге. Он стоял к ней спиной.
        - Какая дрянь! - кинула она ему, - Дотерпел бы до ближайшей заправки!
        Веки снова опустились на глаза. Лили сощурила нос, выражая своё неудовольствие, и быстро утонула в пелене сна.
        - Мам, ты в порядке?
        Девочка стояла напротив больничной койки. Пищали медицинские аппараты. Никогда не ясно, что означают эти звуки, но, даже если они сообщают что-то хорошее, атмосферу создают неприятнейшую. Лили держала за руку женщину. Хотя, если честно, она очень сильно напоминала труп.
        *КАК ВЫГЛЯДЕЛА ЖЕНЩИНА:
        КОЖА БЫЛА МЕСТАМИ БЛЕДНАЯ, А МЕСТАМИ - УЖЕ ПОЧЕРНЕВШАЯ. СИНЕ-ЧЁРНЫЕ ПОКРОВЫ ГУБ, БЕСКРОВНЫЕ, УЖЕ НЕ ШЕВЕЛИЛИСЬ ДОЛГОЕ ВРЕМЯ. КОНЕЧНОСТИ БЫЛИ ТОНКИМИ, ИЗМУЧЕННЫМИ КОСТЯМИ, ОБТЯНУТЫМИ ОТМИРАЮЩЕЙ КОЖЕЙ.*
        Если человек так выглядит, он и сам знает, к чему всё идёт. Даже если он себя не видел. Он просто знает это.
        Он сам уже - отмершая клетка многотонного организма.
        Общества.
        Ведь шелушащаяся кожа не сходит мгновенно. Она какое-то время остаётся на поверхности. Но, согласитесь, только портит внешний вид. И вы сами стараетесь её чем-нибудь снять. Иначе - зачем вам всевозможные скрабы, щётки и тому подобное?
        Только вот для отмирающих клеток общества щёток, масок и скрабов пока не придумали.
        Лили прижала тонкую кисть матери к своей щеке. Она не ждала ответ на свой вопрос. Это был элемент заботы. Дочь прекрасно понимала, что мама не способно сейчас что-либо говорить или слышать.
        Не способна сейчас ни на что.
        Уже никогда не будет способна.
        Напротив, на такой же койке, окружённой целым отрядом пищащих аппаратов, лежал ребёнок. Брат Лили. Она неспешно положила руку матери на кровать, осторожно и медленно, как ставят на дальнюю полку самый дорогой сервиз. Шаг, второй, третий. Каждый - медленнее предыдущего. Смотреть на брата было ещё труднее. Он был прозрачный. Сосуды паутиной растянулись по всему телу. Кожи словно и не было. Вместо неё - тонкий одноразовый полиэтиленовый пакет. На взрослой кровати он казался ещё меньше, чем был на самом деле.
        Слёзы навернулись на глаза. В палате всё размылось. Она села на кровать братика и наклонилась низко-низко к его голове:
        - Я обязательно отвезу тебя на море, - она сняла со своего запястья серебряные часы. На руке остались розовые следы, - Эти теперь твои, чтобы ты помнил, что я всё время была и буду с тобой. Даже если не рядом.
        Она застегнула ремешок так, чтобы диаметр был наименьший, но рука мальчика всё равно была слишком тонкой, чтобы подарок удержался на ней. Лили приподняла край подушки и достала оттуда часы с тёмно-коричневым кожаным ремешком:
        - Я обещала отвезти тебя на море. И отвезу, во что бы то ни стало…
        Лили погладила лысую голову брата, оттёрла скатившиеся слёзы на щеках:
        - Помнишь, когда я тебе их подарила, ты сказал, что будешь теперь с ними всегда?
        Она замолчала, словно ждала, что он сейчас кивнёт или улыбнётся.
        Но братик молчал.
        - Они теперь всегда будут со мной, до поездки на море. Значит, и ты будешь со мной, - она приложила ладони к лицу, громко выдохнула, чтобы не разреветься в голос, - Потом я тебя отпущу, - она снова взяла его за руку, поправила подаренные часы, - но лишь только потому, что очень сильно тебя люблю, - последние слова были совсем тихими.
        Они вылетели очень маленькие, крошечные, меньше шёпота.
        Маленькие слова для крошечного человечка.
        - Извини, солнышко, - сзади подошла невысокая пухлая женщина с тонким голосом, - тебе уже пора. Она была в широком белом костюме. Защитном, разумеется. Пластиковая перегородка перед её лицом была вся запачкана каплями её слюны с капельками солёной заражённой крови.
        Женщина жутко кашляла.
        Она положила руку девочке на плечо.
        Та медленно встала и, быстро отвернувшись, вышла из палаты. На секунду, пока нога перешагивала порог, Лиле показалось, что она слышала голос братика. Но слов разобрать было невозможно.
        - Если вдруг он спросит, где я, - сказала она медсестре, - скажите, что…
        - Да, конечно, я обязательно скажу, что вы были с ним тут всё время, - она уже выпроваживала девочку из больницы.
        - Нет. Скажите, что я на море.
        Медсестра кивнула и уставилась на прозрачное стекло двери. Даже в холе пахло таблетками, мазями и медицинской аппаратурой. Лили начало тошнить. Она помахала медсестре рукой и вышла на улицу, мысленно прощаясь с отшелушенной клеткой и полиэтиленовым мальчиком.
        Поймала себя на мысли о том, что они теперь не были её семьёй.
        Нет, они просто теперь не были.
        *ОБЪЯВЛЕНИЕ НА ДВЕРИ БОЛЬНИЦЫ:
        ВСЕМ, КТО ИМЕЕТ ИММУНИТЕТ К ВИРУСУ!
        УВАЖИТЕЛЬНАЯ ПРОСЬБА ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К ГРУППАМ ЗДОРОВЫХ.
        ДАЛЬНЕЙШИЕ ИНСТРУКЦИИ ВЫ МОЖЕТЕ ПОЛУЧИТЬ НА МЕСТЕ.
        БЛАГОДАРИМ ЗА ПОНИМАНИЕ! БУДЬТЕ ЗДОРОВЫ!»
        Лили злило это объявление.
        Во-первых, потому, что они вовсе не просили. Это был закон.
        Во-вторых, потому, что ни к кому присоединяться ей сейчас не хотелось.
        А в-третьих, вечно доктора благодарят за понимание и говорят о здоровье несколько раз в одном объявлении.
        На улице орали громкоговорители, разрывая воздух. Всё ту же инструкцию для ещё живых, здоровых от вируса людей. Её взяли за локоть и повели в сторону одноэтажного белого здания. Всё такие же люди, как медсестра, в защитных костюмах. И у всех - кашель, и у всех - красные слюни на защитной маске.
        Лили не сопротивлялась. Как можно сопротивляться, едва потеряв остатки семьи. Да ещё и будучи несовершеннолетней.
        Здоровая масса общества, обитавшая в это здании, была весьма весёлой для живущих во время эпидемии. Все были разбиты на группы: одни играли, другие пели, кто-то просто разговаривал. Выглядело нормально. Терпимо.
        Не считая того, что в нескольких метрах в соседних зданиях трупов пытаются вылечить заражённые будущие трупы.
        Лилия откровенно не понимала суть этих сборищ людей с иммунитетом. С больными никому сейчас рядом быть не приходилось - они все либо умерли, либо лежали при смерти.
        - Согнали в стадо, - думала она, находясь среди здоровых.
        Будучи в толпе, она всегда смотрела на них со стороны. И всё это ей жутко не нравилось.
        Лили проснулась и принялась рыться в рюкзаке.
        - Эй-эй! Потише! Ты бы хоть проснулась для начала! - воскликнул водитель, наблюдая, как девушка разбрасывает вещи по всему салону, снова и снова пересматривая их, - Ты что-то потеряла?
        - Я, - она запнулась и снова всё перевернула, - я никак не могу найти свои часы. Ты не трогал мои вещи?
        - Клянусь всеми моими упаковками чипсов и печенья!
        - Неужели забыла их в зале? - подумала Лили и, укутавшись в плед, как в кокон, уткнулась лбом в оконное стекло.
        - Тебя сейчас лучше не трогать? - спросил Дима, поглаживая девушку по плечу. Лили тихо выдохнула, стараясь не заплакать, и уставилась на не меняющийся с уходящими километрами лесной массив…
        ДЕНЬ 4.
        Лили проснулась от желания курить. Спешным движением она достала пачку, на которой гордо стоял жёлтый верблюд. Однако внутри не оказалось ни одной сигареты. Брови на её лице почти встретились:
        - Где мои сигареты?
        Она сказала это остаточно громко, рассчитывая, соответственно, услышать ответ. Отвечала ей только тишина. Она резко обернулась на спутника, собираясь повторить вопрос, но удивление остановило её с приоткрытым ртом.
        На соседнем сидении сидел блондин.
        - Да какого чёрта? - обращение было явно к новому соучастнику путешествия, но тот никак не отреагировал на реплику девушки.
        Как чуть позже узнает Лили, это был Илья.
        *НЕМНОГО ИНФОРМАЦИИ О ЧЕЛОВЕКЕ, СИДЯЩЕМ РЯДОМ:
        ЕМУ БЫЛО ДВАДЦАТЬ ДВА, НО ВЫГЛЯДЕЛ ОН МНОГО СТАРШЕ.
        У НЕГО БЫЛИ ДОСТАТОЧНО ДЛИННЫЕ ВОЛОСЫ, СОВЕРШЕННО ПРЯМЫЕ.
        ПРЯМОУГОЛЬНОЕ ЛИЦО С ОСТРЫМИ СКУЛАМИ.
        АККУРАТНАЯ ОДЕЖДА. ВЫГЛАЖЕННАЯ, К СЛОВУ.
        ДА И ВЕСЬ ВООБЩЕ ОН БЫЛ КАКОЙ-ТО ХОЛЕНЫЙ.
        НЕ ПОХОЖ НА ЧЕЛОВЕКА, ЖИВШЕГО В ЭПОХУ НАШЕСТВИЯ ВИРУСОВ И ВСЕВОЗМОЖНЫХ ПРИРОДНЫХ КАТАСТРОФ.*
        Внешний вид многих людей говорит за них самих.
        Внешность Ильи предупреждала о том, что сейчас будет либо очень много лжи, либо очень много похвал самому себе. Если только это не одно и то же.
        Лили начала разговор первой:
        - Откуда ты?
        - Россия.
        - Хорошо, я уточню. Откуда ты взялся здесь?
        - Увидел остановившуюся посреди трассы машину.
        - Остановившуюся?
        - Да, - он громко кашлянул, отёр лицо изрядно потрёпанной салфеткой и спрятал её в карман, - Я не заразен, не волнуйся. Тем более, у вас иммунитет, как я понимаю?
        - У нас? Я здесь одна, как видишь. И как давно я здесь? Ты уже долго тут сидишь? А где…
        Парень заткнул её рот рукой и, улыбаясь, сказал сквозь стиснутые зубы:
        - Очень, о-чень, о-о-о-чень много у тебя вопросов, - он истерически рассмеялся, - я буду называть тебя пулемётчицей, - затем он отпустил её лицо и завёл руку за спину.
        Девушка резким движением вытащила из-под кофты небольшой, но, по всей видимости, достаточно острый нож. По тонким металлическим краям тянулся золотистый узор. Кажется, это были цветы.
        - Прекрасно! - воскликнул Илья и похлопал в ладоши.
        Так, как хлопают дети в цирке, когда от сливания в единое целое удивления, восторга и прочих эмоций ладони всей силой бьют друг о друга сами, не требуя каких-либо команд от мозга.
        Взрослые так не умеют.
        Они аплодируют, а не хлопают в ладоши.
        Думаю, разница очевидна: слова говорят сами за себя.
        Аплодировать.
        Какая пошлятина!
        Тем не менее, Илья хлопал как ребёнок, нервозно подрагивая при этом кончиками пальцев:
        - Какая ты милая! Непредсказуемая! - слова вылетали плотным потоком, быстро и точно, отчеканенные сквозь безупречный ряд ровных крупных лошадиных зубов, украшенных мелкой красной рябью оставшихся после кашля капель крови. При этом пухлые губы очень активно шевелились. Такие люди пугают, чтобы они ни говорили, - Интересно! Все женщины носят на лямке белья оружие или это твоя фишка? - он снова похлопал в ладоши, - Не отвечай! Это так прелестно!
        - Проваливай, - сказала Лили напористо, приказным тоном.
        - Да что ты, я тебе ничего не сделал!
        Небольшая паузы.
        Улыбка.
        Сильно шевеля губами, шёпотом, по буквам:
        - Л-и-л-и…
        - Твою ж мать, он и имя моё знает, - подумала девушка, крепче сжав рукоятку ножа, - Как же меня бесят уроды, ну, на вроде тебя, - это уже в слух.
        - Что ты сказала? - его голос словно скакал по лесенке.
        - Сказала, что бесит, когда люди так разговаривают. На хрена ты произносишь всё по буквам? Тратишь наше общее время. Говори, что хотел, и уматывай отсюда, или я…
        - Или ты что? Зарежешь меня? - он снова похлопал в ладоши. Это жутко раздражало, - а Диму не зарезала, хотя моментов было! О-о-ой! Уйма! - он закинул ногу на ногу, - И в спортивном зале, и всю дорогу, пока ты вела… Да-да, Ли-ли, уйма времени! Влюбилась что ли? Он, конечно, ничего… но я-то симатичнее всё-таки…
        Она приставила нож к его горлу. Её ладонь ощущала горячее частое дыхание Ильи.
        - Лили, - он сглотнул слюну, и девушка увидела, как дёрнулось горло, - можно мне тебя так называть?
        - Не надо меня никак называть! Что ты за идиот-то такой! Проваливай отсюда! - она оцарапала верхний слой кожи.
        - Ох, извини, мне так жаль… - он сделал вид, что смахивает с щеки слезу, - потому что мне придётся как-то к тебе обращаться во время нашей душевной беседы.
        У виска Лили появился пистолет, надёжно державшийся в крепкой руке Ильи:
        - Где Дима?
        Пробираться в лесу было трудно. Ветки цеплялись за одежду, на кофте оставались зелёные колючки от елей, из-под ног то и дело норовило что-то выскочить, пробежать мимо, не дав себя разглядеть. Дима шёл почти бегом, скоро перебирая ногами по неровной земле. Тропинок не было. Трава щекотала оголённые щиколотки, торчащие из-под укороченных брюк. Иногда приходилось перелазить через толстые стволы поваленных на землю стихией деревьев. Парень шёл уже пару часов, но, несмотря на то что он не спал почти сутки, в теле чувствовалась опасливая бодрость, навеянная паникой. Чем дальше он шёл, тем ближе друг к другу росли ели, тем больше животных можно было различить среди бурых ветвей и глубоких канав.
        Шаг, второй, третий. Движения были целенаправленными, стремительными, но в то же время ужасно неуверенными. Он даже не знал, куда идёт. Понимал только, что останавливаться нельзя.
        От кого он убегал?
        От кого прятался так далеко в заборах из высоких деревьев, пронизанных голодными дикими животными?
        От самого себя?
        Он не понимал, но очень боялся.
        Снова шаг, ещё и ещё… Но вдруг правая нога перестала слушаться. Вернее, не поднималась от земли. Дима нахмурил брови и сел на сырую рыжую траву. Он попытался поднять ногу, но ступня крепко прилипла к земле. Пальцы обхватили рукой пятку, ладонь поползла медленно между грязью и стёртой подошвой кроссовка, нащупывая причину остановки неуёмного движения.
        Что-то не давало продвинуться от пятки дальше, застряло между средним и указательным пальцем. Дима нагнулся ниже, почти приложив ухо к земле. Прядь отделилась от чёлки и упала на грязь. Он силой отдёрнул ногу от земли, помогая себе двумя руками, крепко обхватив голень.
        Пятку пронзила тупая боль, пробежала по икре и раздалась во всём теле.
        Из подошвы кроссовка торчал ржавый металлический штырь, похожий на обломок арматуры.
        По резьбе скользнула капля. Густая красная жидкость. Запахло солью и железом.
        Дима схватил согнутую в колене ногу и заорал. Где-то вспорхнули ввысь притаившиеся птицы, что-то прошмыгнуло недалеко в траве и снова затихло. Из глаз брызнули слёзы, парень, скованный шоком, часто дышал, покачиваясь.
        - Что бы сделала Лили? - вдруг спросил он вслух. Из травы выскользнула лягушка и бесстрашная села прямо перед лицом раненного. Парень сел на одно колено, оттряхнул одежду, на сколько смог, от мокрой грязной земли налипшей поверх бурой травы, с шумом выдохнул дрожащий воздух и обхватил ступню двумя руками. Пальцы крепко стиснули дрожащую ступню. По правде говоря, дрожали все конечности, но с разными частотами и амплитудами.
        Одно резкое движение.
        Кровь водопадом хлынула, смешиваясь с чёрной глиной земли, окрашивая траву, пропитывая воздух солью.
        Дима с силой сжал губы, собрал их плотной гармошкой бледнеющей кожи. Не издав ни звука, снял толстовку, оторвал рукав и разложил его на бедре согнутой ноги.
        *СЛЕДУЮЩИЕ СОБЫТИЯ ПРОИЗОШЛИ МОЛНИЕНОСНО И, БОЛЬШАЯ ЧАСТЬ ИЗ НИХ, ИНСТИНКТИВНО.
        РУКИ ВСЁ ДЕЛАЛИ САМИ:
        1. ДОСТАЛИ ОБЕЗЗАРАЖИВАЮЩЕЕ СРЕДСТВО И ОБРАБОТАЛИ КИСТИ;
        2. ИЗ ОТКРЫТОГО РЮКЗАКА ВЫВАЛИЛАСЬ БУТЫЛКА ВОДКИ;
        3. ЧЕРЕЗ ПАРУ МИНУТ РАНА БЫЛА ОБЕЗВРЕЖЕНА, ПЕРЕБИНТОВАНА ПРОПИТАННЫМ СПИРТОМ БЫВШИМ РУКАВОМ ТОЛСТОВКИ. ЧУТЬ ВЫШЕ НА ГОЛЕНИ БЫЛ КРЕПКО ЗАТЯНУТ КОЖАНЫЙ РЕМЕНЬ, СНЯТЫЙ С БРЮК.
        4. НЕМОЙ ВОПРОС ДИМЫ: «НЕУЖЕЛИ УРОКИ ОБЖ ПРИГОДИЛИСЬ?» СМЕХ.
        5. ПОЛНЫЙ РОТ ВОДКИ, НО ГЛОТАТЬ НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ.
        6. ЖЕЛУДОК ОПУСТОШАЕТСЯ, ЗАТЕМ ВСЁ ЖЕ НАПОЛНЯЕТСЯ СПИРТОМ.
        7. ПАРЕНЬ ПОДНИМАЕТСЯ НА НОГИ, БЕРЁТ РЮКЗАК, ОСМАТРИВАЕТСЯ.
        8. ПРОБУЕТ НАСТУПИТЬ НА НОГУ. БОЛЬ ЧУВСТВУЕТСЯ И ЗАЛИВАЕТСЯ ОЧЕРЕДНЫМ ГЛОТКОМ ИЗ БУТЫЛКИ.
        9. ЛЕС ПРЕВРАЩАЕТСЯ В АКВАРИУМ БЕЗ ВОЗДУХА, НО С ЗАПАХОМ ТОШНОТЫ И ТОЛЬКО ЧТО ВЫТЕКШЕЙ ВЯЗКОЙ КРОВИ.
        10. ПАРЕНЬ ПАДАЕТ, ПРИЗЕМЛЯЯСЬ НА БОК. ГРОМКИЙ ШЛЕПОК О ГРЯЗЬ ПРОБЕГАЕТ ПО ЛЕСУ. *
        Больно надо было тебе выходить из машины, Дима?
        ДЕНЬ 5.
        Опять забор из елей по сторонам.
        Опять нескончаемая дорога.
        Но раньше было чувство свободы и приключения, а теперь - приключения со страхом.
        За рулём сидел парень с пистолетом в правой руке.
        Лилия поджала ноги, обняв колени руками. Тело знобило, по коже то и дело бегали мурашки. Смотреть в окно осточертело - неменяющийся пейзаж угнетал. Девушка закрыла глаза, пытаясь вспомнить что-то ободряющее, но голова была забита другими мыслями.
        Куда она едет? С кем? И причём тут Дима?
        - Допустим, - думала она, - я знаю, с кем я еду. Илья. Психопат.
        Исчерпывающее описание.
        - На другие два вопроса, - продолжала Лили, - я точно не узнаю ответ сама. Мне нужно найти Диму. Самой.
        Она опустила ноги на силиконовый коврик на полу машины, поправила волосы и, ещё немного помолчав, повернулась к водителю:
        - А курить заложникам положено? - она кокетливо улыбнулась, решив, что так будет проще с ним разделаться.
        *Всемирно известный факт (известный для девушек):
        Ни для кого не секрет, что, если пофлиртовать с парнем, он забудет о чём угодно.
        Даже о том, что, возможно, собирался пару минут назад прикончить вас, приставив пушку к нежному виску.*
        Кокетливая улыбка - лучшее начало разговора, если вы в роли жертвы. Это с большей долей вероятности работает.
        - Кури, - он протянул пачку «Мальборо», самодовольно улыбаясь, - и ты не заложница.
        - А кто же я тогда? Вряд ли спутница, - смех распирал её, но девушка сдержалась, зажала фильтр губами и принялась шарить руками в карманах в поисках зажигалки. Исследования собственных джинсов, куртки и рюкзака не привело к успеху. Лили нервно вытащила сигарету, сухожилия пальцев напряглись, громкий выдох.
        - Ну что ты такая рассерженная? - он снова улыбнулся и подал ей металлическую зажигалку.
        - Если ухаживаешь за девушкой, то делай это до конца и красиво, - Лил скрестила ноги и снова зажала во рту фильтр сигареты.
        Плавным демонстративным движением он откинул крышку зажигалки, прокрутил ребристое колёсико и резко поднёс оранжевый язычок к лицу девушки. Она немного подалась вперёд, прикрывая веки. Кончик сигарет погрузился в пламя. Затяжка. Густой дым заполнил рот, опустился ниже, прополз по горлу и заполнил каждую клеточку лёгких. Едва приоткрыв губы, она выдохнула. Илья вёл машину, не отрывая взгляд от девушки и почти не контролируя руль. Лили протянула кисть свободную от сигареты в сторону водителя и медленно скользящим движением провела рукой по его бедру. Парень явно отвлёкся от вождения и сконцентрировался на девушке.
        Она ещё раз глубоко затянулась:
        - На что ты рассчитываешь? - улыбка. Выдох, - Кретин.
        Рука Лили быстро перескочила с бедра Ильи на руль и резко дёрнула его вправо.
        Толчок.
        Стук о лобовое стекло.
        Треск.
        Машина сошла с трассы, перевернулась и нырнула в лес, проползя на крыше несколько метров.
        ДЕНЬ 6.
        Всё ещё пахло собственной тошнотой, но уже так противно, словно она была чужая. Да, соглашусь, своя тоже не подарок, но чужая, всё же, совсем другое. Дима лежал на земле на боку, половина лица упала в лужицу тошноты. Там уже копошились какие-то букашки. Рядом пролетали крошечные мушки и садились на лицо лежащему человеку. Он был абсолютно недвижим, но не мёртвый. Если бы вы не знали, что это лежит человек, то наверняка приняли бы его за одно из повалившихся мшистых деревьев. Казалось, что лес вот-вот поглотит его. Деревья обовьют корнями жилистое тело, в волосах заведутся крошечные жучки, в рот и уши заползут черви, оставить внутри своё потомство. Лужица крови возле пораненной ноги совсем смешается с землёй, запах развеется, и в память об умершем останется только расстёгнутый рюкзак и прозрачная бутылка водки, обхваченная за горлышко закоченевшими пальцами когда-то живого человека…
        Веки медленно поднялись, лицо съёжилось от яркого света, лупившего прямо в глаза. Он попытался глубоко вдохнуть, но воздуха не почувствовал. Запах того, что вывалил его желудок наружу много часов назад, забил ноздри, не давай пройти кислороду. Дима попытался сдержать приступ новой рвоты, но, ощутив, как она налипла и присохла на его лице, снова вывернулся наизнанку - такое было у него ощущение.
        - Зачем жить, - думал парень, опустошая желудок, - если вся жизнь превратилась вот в это.
        Лужа рвоты, засохшая на лице. Чувствую, как жучки ползают по щеке. Почему я не упал на этот штырь? Останусь здесь. В конце концов умру от потери крови или гноения ноги. Может быть, какое-нибудь животное придёт мною полакомиться. Хотя лакомство, признаться, так себе.
        - А как же Лили? - говорил внутренний голос.
        - А что с ней будет? - он поправил чёлку, вымоченную в собственной крови и позже окунувшуюся в рвоту, но она застыла от панировки, крепко прилипшей к ней, и висела на лбу, как примороженная сосулька, - Она такая храбрая, смелая, сильная…
        - И красивая… - продолжал голос.
        - Ну это сейчас ни к чему здесь, сопли разводить, - он закрыл глаза, - это не важно. А я принял решение. Останусь здесь. Умру как герой.
        - Ну, во-первых, ты умрёшь как подстреленная птица, а в этом нет ничего героического. Тем более, что ты оставил хорошего человека в беде. В самой настоящей беде.
        - Бред. Ну какая ей может угрожать опасность! Она из всех ситуаций выкрутится. Наверняка, росла на приключенческих фильмах про выживание, - улыбка расползлась по его лицу.
        - Твой брат настоящий кретин. И ты это знаешь. Оставил бедную девочку с этим козлом. Он же чокнутый урод.
        - Хватит обзывать моего брата.
        - Я твоё сознание. Ты сам его обзываешь.
        - Он вполне нормальный.
        - Он убил ваших родителей. И это ещё будучи ребёнком.
        - Это была случайность.
        - И ты в это сам веришь?
        Он выпустил бутылку водки из руки, привстал на руках и осмотрел место, на котором лежал. В паре метров лежало разлагающееся дерево. Он положил на себя рюкзак, зажал подмышкой бутылку водки и, хрустя суставами локтей, скрипя зубами, изо всех сил стараясь не заныть, отполз к дереву и оперся на него спиной. Нога зудела, чесалась под импровизированной повязкой. Дима достал бутылку воды и, выливая понемногу на ладонь, умылся; остатками зубной пасты из тех же недр рюкзака были вычищены зубы. Пальцем получалось не очень качественно, но мятный вкус на зубах всё приятнее блевотни. Парень переоделся в чистую футболку, скомкал грязную и швырнул её в сторону. Та повисла на одной из нижних ветвей ели, под которой тут же что-то квакнуло, заёрзало и вылетело в противоположную от владельца хлопкового снаряда сторону. Оставалось самое трудное.
        - Ну и нужна тебе эта Лили? - спросил он себя в слух. Словесного ответа не последовало, но то, как резко он стянул с ноги окровавленный рукав толстовки, служивший бинтом, явно говорило само за себя.
        Снова запахло железом и солью.
        Дима согнул ногу в колене и положил ступню на бедро левой ноги, развернув её так, чтобы лучше рассмотреть рану. Та ещё кровила; по краям, как рамочка, окаймляла отверстие корочка засохшей бардовой жидкости. Дима громко сглотнул слюну, чтобы снова не стошнить:
        - Какая же дрянь.
        В расход пошёл второй рукав толстовки и оставшаяся половина бутылки водки.
        Когда процедура была окончена, он даже почти нашёл в себе сил улыбнуться. Но мозг тут же выдал картинки с изображением того, что брат сейчас мог вытворять с Лили. Вариантов была куча, но ни один из них Диму не обрадовал. Он через силу подняла на ноги, повесил на спину рюкзак и направился в ту сторону, откуда пришёл, раненной ногой стараясь наступать только на пальцы. Каждый шаг давался с внутренним боем и вопрос «Ну зачем?». Ответ не заставлял себя ждать, и Дима делал ещё один упрямый шаг.
        Тем временем между бетонной полосой шоссе и рядами бесконечно стремящихся вверх деревьев Лили выкарабкивалась из перевёрнутой машины.
        Открыв глаза, он первым делом проверила наличие Ильи в машине.
        Его не было.
        Только его труп.
        Кость торчала из сломанной шеи, кровь капала на крышу машины, обтянутую светлой тканью.
        - Вряд ли мне стоит проверять твой пульс, - хмыкнула девушка. Она поправила ему волосы, - А ты, и правда хорош. Не был бы таким кретином, могли бы и подружиться…
        Открыть дверь было проблематично: то ли механизм ручки был повреждён, то ли была повреждена девушка, и не хватало сил сделать это небольшое физическое усилие. Всё же, немного поборовшись с чудом механики, она справилась. Рука почувствовала влажную землю. Улыбка растянулась на лице Лили. Она быстро выкарабкалась и стащила на землю повисший на подголовнике сидения рюкзак.
        Отошла от машины и села на асфальт. Солнце слепило глаза.
        - Утро? - нахмурилась Лили, - Какого чёрта! Мы пролежали так весь вчерашний день и ночь? Ничего не помню.
        Рука достала из кармана «Кэмл» и зажигалку. Девушка открыла пачку, скрестила ноги как йог и заметила на руке кровь:
        - Твою ж мать! - палец скользнул по красному на руке. Девушка вскрикнула и попыталась рассмотреть руку. От плеча до локтя тянулся глубокий порез. К середине он расходился шире, откуда сочилась кровь. Теперь, когда Лилия его видела, по коже бегало от одного края раны до другого что-то колкое. Кожу пекло. Она тихо выругалась и вскочила к машине. В багажнике лежала аптечка. Через пару минут руку змеёй оплетал белоснежный чистый бинт. В одном лишь месте, где повязка была уплотнена ватой, краснела капелька вишнёвого цвета.
        Лили снова взяла пачку сигарет.
        - Ну хоть вы целые, - он подкурила и уставилась на машину. Она выкурила две сигареты подряд, достала третью, зажала фильтр губами и поднесла зажигалку к лицу, как вдруг брови на её лице снова заходили. Глаза вопросительно смотрели на перевёрнутую машину, - И как она до сих пор не взорвалась?
        Язычок пламени ел бумагу, в которую был спрессован табак. Лили сидела на влажном от прошедшего за ночь дождя асфальте, рассматривая, во что превратила средство передвижение:
        - Зато я жива, - констатировала она мысленно.
        Хлопок.
        Уши забило ватой.
        В глазах вспыхнуло пламя.
        Девушка отпрыгнула назад, пододвигаемая волной.
        Машина вспыхнула как спичка.
        Лили сидела на двойной сплошной, ничего не слышала и медленно дрожащей рукой, то поднося, то отводя от губ сигарету, выкуривала одну за другой, рассматривая сгорающего мужчину в машине.
        - Не кричишь, - думала она, еле слыша свои мысли, - Вряд ли ты бы этому обрадовался, будь ты жив.
        В лесу всё шуршало и затихало, выскакивало и ёжилось, бегало и ползало, прыгало и пропадало в зарослях жухлой травы. Словом, всё жило.
        Дима пробирался, хромая на правую ногу, сквозь ели. Он плохо понимал, куда идет, и уже не был уверен, что держит нужное направление. Движение становилось бессмысленным, потому что с каждым шагом он всё больше уверялся в том, что заблудился. Чтобы придать хоть какое-то значение своему передвижению, парень начал рассматривать всё, что было под его ногами в поисках чего-то интересного, особенного. «Что может быть особенного в лесу?» - спросите вы. Да на самом деле - всё, что угодно, если это что-то появилось на свет не в лесу. Про каждую такую найденную вещь, занесённую сюда неизвестно каким образом, можно было сочинять истории, которые оживляли хромого путника, спешащего на помощь подруге.
        Сначала он находил крупные предметы - их легче было обнаружить. Разобранный стул, а рядом - старое кресло, усаженное червями, запорошенное листьями; велосипедная рама, розовая с мелкими блёсточками; на пути встретился ещё шкаф, тумбы, даже телевизор, достаточно новой модели. Но больше всего парня заинтересовывали мелкие предметы: блестяшки, монетки, медальки, какие-то искарёженные кусочки металла с причудливыми мятыми изображениями.
        Стимулом к передвижению всё ещё оставался шанс выйти и спасти подругу. Но он так стремительно растворялся, что Дима начал терять веру в то, что он вообще выйдет из леса.
        - Может, и лучше для меня, что я закончу здесь. Вряд ли кто-то найдёт мой труп тут. А значит, я никому не доставлю неудобств своей смертью.
        - Не неси ерунду, - отвечал он теперь вслух сам себе, - она нужна тебе.
        - Зачем же?
        В голове всплыл её образ, нежный, но в то же время невероятно стойкий, храбрый. Сначала он думал только об её волосах, но через пару минут воображение начало вырисовывать плавные линии её фигуры. Вскоре мозг просто переключал все воспоминания подряд, соучастницей которых она была. Дима невольно улыбнулся. Еле заметно, на несколько секунд. Три или, может, четыре. Но факт остаётся фактом.
        - Да ты только посмотри на себя! Вспомни, болван, когда ты в последний раз улыбался! - ликовал внутренний голос. Дима остановился и закрыл глаза. Он представлял, что девушка стоит рядом. Не касается его даже рукой. Её запах скользит по воздуху, наполняет его лёгкие. Мятный, с небольшой примесью сигаретного дыма, одновременно и сладкий, и горький.
        - Идиот, - сказал он вслух и стремительно зашагал в сторону, где, казалось, ели росли не так густо.
        Час, два, три - сколько прошло с момента последней остановки? Сколько он уже бродит по лесу? За острыми верхушками елей не разглядеть солнце, даже небо было видно едва. Свои часы он оставил в машине вместе с Лилией.
        Диму всё ещё ела совесть, когда начал петь желудок, извещая парня о том, что ему для жизни иногда необходимо забрасывать что-то в топку. Кроме чипсов в рюкзаке не было ни чего обнаружено, что его нимало не расстроило.
        Соль на языке напоминала вкус того, что всё ещё сочилось из ступни. Голова немного кружилась: то ли от усталости, то ли от того, что крови натекло немало, то ли от того, что организм получил долгожданную пищу и теперь не мог нарадоваться, вырабатывая гормоны счастья.
        Тонкие поломанные куски жареного картофеля, напичканного хорошей порцией специй, вынимались из пачки и залетали в рот, хрустели на зубах. Пачка шуршала в руке. Голодному жующему парню леса не было слышно. Вдруг кто-то схватил его за плечо:
        - Погоди же!
        Дима обернулся и перестал жевать. Кусочки чипсов, еще не проглоченные, начали размягчаться на языке, прилипать к нёбу.
        Напротив него стоял невысокий пухлый, очень симпатичный парень с огромным рюкзаком за спиной. По возрасту - что-то около Димы. Светловолосый смотрел на путника смеющимися серыми глазами:
        - Я уже давно бегу за тобой, ты не слышал?
        - Когда будешь бегать за следующей жертвой, советую не произносить эту фразу.
        Парень рассмеялся, едва Дима договорил:
        - С чувством юмора, - теперь он полностью закинул руку раненному на плечо, - это хорошо! В такой обстановке это только в плюс! Ты тоже идёшь до Поселения?
        - Ты очень много трындишь, - Дима сбросил руку приставучего молодого человека, - это «во-первых». Во-вторых, если ты надеешься, что мы сейчас пойдём куда-то вместе, то ты очень сильно заблуждаешься. А в-третьих,..
        - Давай на чистоту! - перебил его блондин, улыбаясь во все зубы, - Заблудился тут ты. А у меня есть карта, компас и немного заряда на телефоне, если быть откровенным. По моим расчетам, хватит ещё на несколько часов работы GPS. Но расходовать нужно разумно. Ты тратишь наше общее время. Предлагаю идти вместе, - он посмотрел, как собеседник скривил лицо, - я взамен предоставляю карту местности и довожу тебя до твой точки назначения.
        Дима запрокинул голову назад, закрыл глаза, прислонился к дереву:
        - Если появился шанс - хватай! - крикнул разум, - Вряд ли такой мальчик будет нам угрозой. Пусть даже и незнакомый. Тем более, ты ранен. А он и поможет, и посочувствует. Такие всегда сочувствуют…
        - По рукам, - сказал Дима и протянул руку незнакомцу. Тот пожал её, снова оголив зубы:
        - Что у тебя с ногой? - сочувствие и внимание не заставили себя ждать.
        - Проткнул обломком арматуры, торчащим из-под земли, - Дима поднял ногу, согнул в колене и попытался размотать повязку, но болтливый его остановил:
        - Стоп. У меня есть аптечка. Давай сядем и забинтуем по-нормальному.
        Дима кивнул.
        - Меня Миша зовут.
        - А я Дмитрий.
        Они сели на поваленный ствол дерева. Миша ловко обращался с ногой, аккуратничал, в хорошем смысле. Дима даже поблагодарил его, когда тот закончил.
        - Так куда ты идёшь? - Миша собрал всё, что осталось от аптечки в металлический ящичек, спешно запихнул его в рюкзак и протянул новому знакомому прозрачную бутылку.
        - Водка? - спросил Дима.
        - Нет. Вода, - рассмеялся парень.
        - Шутник хренов, - Дима открутил крышку, обхватил горлышко бутылки, громко глотнул обжигающую горло жидкость и поплёлся в том же направлении, что и раньше, - Мне нужно выйти к шоссе.
        - Тебе повезло, что оно тут одно, - Миша посмотрел на карту, - туда, - он тыкнул пальцем в том же направлении, куда и шел Дима, - А ты разбираешься, парень! - он поспешил за хромающим.
        Спустя час неуёмной болтовни Миши, их глазам открылась картина, которую я описала вам чуть раньше. Лили посреди дороги. Только теперь машина не горела, а дымила. Зато Лили не дымила. Сигареты в пачке оказались не в бесконечном количестве. Хоть и пахло от неё сейчас так, словно она жарила шашлыки несколько дней подряд, лицо было кое-где испачкано чёрным, окутанная в серые клубы, она была невероятно красива. Короткие волосы растрепались, одежда измялась, впитала вонь костра. Дима подбежал к ней так быстро, как мог. Он радовался. То ли тому, что Миша заткнулся, то ли тому, что Лили жива, то ли тому, что он выбрался из леса, то ли всему вместе.
        - Ты в порядке? Что случилось? Где Илья? - он сел рядом и обнял девушку. Миша ошарашенный стоял, разглядывая тлевшую машину.
        Лили отмерла, обняла парня в ответ и разревелась. Слёзы текли по грязной щеке и впитывались в рукав футболки Димы. Тот гладил её по спине, удивляясь тому, что подруга умеет плакать. Вдруг она его оттолкнула и вскочила на ноги:
        - Что произошло?! - крик, - Что произошло?! Ты меня спрашиваешь! Ну нет! Это я тебя спрашиваю: «Какого хрена это было!» Что за Илья, почему он искал тебя? Почему ты сбежал? - на последнем слове она посмотрела на его ногу, - И что с твоей грёбаной ногой? - из-за машины вышел Миша, - Отлично! Кого ты с собой привёл? Нового маньяка? Того мне было достаточно! - она развернулась лицом к нескончаемой дороге и теперь кричала в другую сторону, медленно, немного сутуло, шагая вдаль, - С меня хватит!
        Сказать, что Миша был удивлён этой сцене - ничего не сказать. Он снова застыл.
        - У самого болтливого человека в мире не нашлось слов, - подумал Дима, глядя на него, вскочил и доковылял до уходящей Лили:
        - Стой, - он схватил её за запястье, - я тебе всё расскажу. Не уходи, - он улыбнулся, умоляюще глядя на девушку, - пожалуйста.
        Теперь они трое тяжело дышали. Двое - от влюбленности, один - от впечатления.
        - Ты нужна мне, Лили, - Дима немного наклонился к лицу Лили, посмотрел в её тёмные глаза, поправил, еле касаясь пальцами нежной кожи, прядь волос, прилипшую к её губам, и не спеша, немного неуверенно поцеловал её. Когда он снова закрыл глаза, веки Лили ещё были закрыты. Она улыбалась:
        - Сразу так нельзя было, - она хотела как-нибудь его обозвать, в привычной манере, но притупила это желание и вместо этого подарила ответный поцелуй.
        У Миши отвисла челюсть. Правая рука приложилась к сердцу, в глазах - радость и умиление:
        - Дмитрий, я надеюсь, что узнаю эту историю полностью!
        - Ты мне больше нравишься, когда молчишь, - крикнул ему через плечо Дима.
        - Я буду молча слушать, обещаю!
        - Он как маленький ребёнок, но очень много знает. Можем взять его с собой, - это уже он прошептал Лили.
        - Он человек, а не животное или твоя собственность, - немного помедлив, она кивнула и добавила, - Можем взять с собой.
        Компания развела костёр в нескольких метрах от сгоревшего автомобиля. Уселись рядом, Лили положила голову на плечо Димы и рассматривала искорки, вылетающие из огня.
        - Он там? - спросил вдруг парень, - Сгорел?
        - Нет, - Лили напряглась, скрестила руки на груди и села ровно, немного нагнув голову так, что волосы едва ли не полностью закрывали лицо от собеседника, - в смысле, да. Он там. Но умер не от пожара.
        Дима вопросительно уставился на рассказчицу.
        - Давай по порядку, - предложила она, оправляя волосы с лица, - сначала ты расскажешь, кто он вообще такой. Потом - кто это такой, - она указала пальцем на Мишу. Затем резко отдёрнула руку, обожгла указательный палец горящим воздухом костра, - Потом - моя история.
        Дима кивнул. Он посмотрела на Мишу. Тот незамедлительно повторил телодвижение Димы, немного побаиваясь «этой чокнутой, но невероятно привлекательной девчонки», как он окрестил её у себя в голове.
        - Прекрасно, - закончила Лили, - тогда приступай.
        Дима выпрямил спину, готовясь к предстоящему рассказу.
        *ИСТОРИЯ ДИМЫ О ТОМ, КТО ЖЕ ТАКОЙ ИЛЬЯ*
        Они были тогда ещё совсем крошками, когда угодили в «необычный» интернат (так его называл Дима всё детство, пока не подрос и не понял, что это было что-то вроде психушки для детей). Не помню, как он назывался, если у него вообще имелось какое-то название.
        *ПРИЧИНЫ ПОПАДАНИЯ В «ОСОБЫЙ» ИНТЕРНАТ:
        1. СМЕРТЬ РОДИТЕЛЕЙ.
        2. НАСИЛЬСТВЕННАЯ СМЕРТЬ РОДИТЕЛЕЙ.
        3. «ДВА СЫНА СООБЩА ИЗРУБИЛИ ТОПОРОМ МАТЬ, ОТЦА И ГРУДНУЮ СЕСТРЁНКУ» - ГЛАСИЛИ ЗАГОЛОВКИГАЗЕТ.*
        Не надо думать, что это был Дима. Да, тихие люди часто оказываются убийцами, наркоманами и увлечёнными другими видами незаконной деятельности, о которых вы, разумеется, не помышляете. В этой семье тихим был только младший - Дима, но зато было три «громких».
        Мать была патологической вруньей, и, как это полагается большей части жён богачей, была хороша собой. Крашеные жженые тоннами осветлителей волосы каждое утро укладывались на плечи, на которых из последних сил держалась тонкая полупрозрачная материя блузки с откровенным вырезом, оголявшим не менее откровенные части тела. Лицом она не была так красива, как остальным телом (она была невероятно фигуриста), но на это никто и не обращал внимания. Спала со всеми друзьями мужа и, кажется, не сильно от него это скрывала. К детям своим относилась так, как вы относитесь к большинству людей: вы просто знаете об их существовании. Но даже у таких дамочек есть свои правила, хоть и своеобразные.
        - Я никогда не буду спать с врагами мужа! - клялась она себе каждое утро себе, глядя в зеркало, - Я преданная.
        Супруг тоже всегда был верен. Но только тому, чем мог обладать: своей кампании и своей супруге. Он любил её (эта фраза распространяется на оба предмета обожания). Он был высокий, очень полный с бледной пористой кожей. С детьми разговор был таким же коротким, как и у жены.
        Они оба уходили рано: он - не опоздать на работу, она - успеть к любовникам. Оба успевали, усердно тратили своё время и нервы на благо семьи и вечером возвращались, когда дети уже были уложены в свои кровати на втором этаже особняка. Тут, немедля ни секунды, они оба ложились спать, чтобы запастись силами на очередной день труда. Спали супруги в разных комнатах, даже в разных половинах дома, встречались только за завтраками и некоторыми Важными вечерами. Это такие мероприятия, где все богачи сливаются в одну кучу вместе с литрами элитного алкоголя и проституток и делают вид, будто их семья - самая счастливая, благополучная и, разумеется, богатая.
        У зажиточных свои соревнования.
        Дети всё своё время находились под строгим надсмотром огромного количества специалистов. Дом был наполнен, пожалуй, всеми профессиями, какие вы только знаете и не знаете. Расписание дня было чётким, не позволяло никаких вольностей. Завтрак, школа, обед, уроки, спорт, занятия музыкой и другие мучения, выдуманные любящими родителями. Раз в неделю были медосмотр, в том числе посещение психолога, который непрестанно следил за душевными переживаниями детей и должен был следить за любыми отклонениями от нормы. Но этому явно мешал роман психолога с одной из медсестёр, который занимал у бедолаги всё время от работы. Так что отклонения не были выявлены. Вернее, они были замечены, но с небольшим опозданием. Тогда богатеньким родителям на всё это дело было уже наплевать. Трудно волноваться о чём-то, когда ты мёртв.
        *НЕСКОЛЬКО ФАКТОВ ОБ УБИЙСТВЕ:
        1. БЫЛА НОЧЬ.
        2. ТАМ БЫЛ ТОПОР.
        3. РОДИТЕЛИ ЗАРЕЗАНЫ НА КРОВАТИ НА СОБСТВЕННЫХ КРОВАТЯХ.
        4. ДЕВОЧКА УМЕРЛА В СОБСТВЕННОЙ ЛЮЛЬКЕ.
        5. БЫЛ ОДИН УБИЙЦА.
        6. БЫЛО ДВА ВЫЖИВШИХ ЧЛЕНАСЕМЬИ.*
        Разумеется, если вся твоя семья мертва, а ты остался жив, к тому же - вы богаты, тебе не избежать вопросов типа: «Почему или как ты выжил?». Вариантов развития событий у окружающих будет масса. У взрослых - самых гадких и непристойных, у детей - самых мистических, словно вы сошли со страниц книги ужасов. Но на самом деле самым страшным и в тоже время самым естественным будет предположение о том, что именно твои руки в крови. Чаще всего, как знает это большинство детей, взрослые не разбираются в сложных делах. Они не любят трудности, потому что с ними нужно разбираться. Это занимает время и деньги. А других драгоценностей у них, зачастую, нет.
        Братья - убийцы.
        Одно клеймо на двоих.
        На одного - виновного, на одного - обвинённого.
        Путёвка в «Лечебный санаторий» не заставила себя ждать. Но Дима, пережив столько потрясений за одну ночь, рассчитывал на самый обыкновенный отдых под присмотром врачей, купленных на родительские нескончаемые запасы. О своём прозвище он узнал только тогда, когда прибыл в своё новое место обитания.
        Шёл мелкий дождь. Капли падали на землю и тут же плавились на солнце и исчезали. Лето выдалось жарким. На деревьях жухли листья, умирая от жары, палясь под лучами. Диму и Илью привезли на большой чёрной машине, на которой обычно возили в школу. Мальчики вышли по очереди: сначала - нетерпеливо выскочил старший, за ним - медленно, осторожно ставя ноги на раскалённый асфальт, появился младший. Последний лупил глазами свои странные пальцы, торчащие из босоножек, изредка осмеливался приподнять глаза на обувь других детей. Илья же уже успел отлупить какого-то выбежавшего ему навстречу мальчишку, много младше его самого. Илью взяли под руки двое высоких мужчин и увели куда-то вглубь груды высыпанных на улицу детей.
        Толпа шепталась. Здесь были лица самых разных возрастов. Грудничков только видно не было. Все они выглядели самыми обычными, если не смотреть им в глаза.
        О, там сидели отпечатки их преступлений.
        Но скромный ребёнок не смотрел в глаза жителям этого городка. Он отметил лишь три факта.
        *ФАКТЫ, ОТМЕЧЕННЫЕ ДИМОЙ:
        1. РОДИТЕЛЕЙ ЭТИХ ДЕТЕЙ ЯВНО ТУТ НЕ БЫВАЕТ.
        2. ТОЛПА ВРАЧЕЙ.
        3. ВСЕШЕПЧУТСЯ.*
        Обстановка разъяснилась в одну секунду, единственным громким словом, заглушившим весь мир.
        - Убийца! - крикнул кто-то из толпы. За ним послышался громкий хлопок, словно кому-то подарили звонкий подзатыльник. Дети всполошились. Одни истерически гоготали; другие ревели, истерили и кричали; третьи дрались; кто-то очень громко пел. Но Дима ничего не слышал. Кроме бесконечно повторяющегося слова, выпавшего из толпы. Мальчик начал плакать, закрыв лицо руками. Какая-то милая медсестра присела на корточки рядом с ним.
        - Тише, - шептала она. Дима не слышал, но понимал по губам, - ты не хочешь, чтобы над тобой смеялись? - мальчик замотал головой из стороны в сторону и вытер кулаками слёзы. Руки погрузились в карманы шорт, - Тогда пойдём со мной.
        Ребёнок посмотрел на неё. Девушка протянула ему длинную худую руку. Мальчик снова помотал головой:
        - Я не хочу, - тихо сказал он, - я поеду домой.
        Он повернулся спиной к дружелюбной медработнице и нажал на ручку дверцы машины. Та щёлкнула, дверца приотворилась, но запрыгнуть внутрь он не успел. Дима не мог разглядеть лиц людей.
        - Они оба сюда попали, - сказал низкий голос, - для всех одинаковые правила.
        Мальчик почувствовал, как что-то кольнуло в шее, голова закружилась, веки медленно накрыли глаза. Его подхватили, когда тело ослабло и резко начало тянуться к асфальту. Пронесли через толпу бушующих существ, по длинными коридорам здания доставили до его новой комнаты, где уже принуждённо спал привязанный к кровати за руки и ноги брат.
        - Утро у нас начинается рано, - верещала женщина, зашедшая в комнату. В её руках был поднос с едой, - Я всегда приношу первый завтрак новеньким, но завтра ты сможешь делать это вместе со всеми. Не проспи.
        Дима неспешно сел за стол, торчавший из стены, пододвинул к себе огромный поднос. На нём стояло множество тарелок. Видимо, это были все виды блюд, предлагаемые на завтрак. Мальчик немного потыкал ложкой в кашу, усыпанную малиной, поковырял вилкой высокий омлет, но так ничего и не положил в рот.
        В углу комнаты на кровати мычал привязанный Илья. Тряпка во рту не позволяла издать других звуков. От слюней она намокла и на месте рта темнело пятнышко. Дима встал из-за стола и подошёл к брату.
        - А… - он не знал, как обратиться к этой женщине. Она сменила простыню под привязанным и сейчас переодевала его, - Извините. А что будет есть Илья? Вы ведь не принесли ему поднос.
        - У твоего брата будет особенный рацион, - она улыбнулась и положила руку на плечо мальчика. Кисть оказалась невесомой, - Не переживай. Здесь о нем позаботятся.
        Чем-то эта забота не понравилась Диме, но он только кивнул, удовлетворившись ответом, и лёг обратно на кровать. Потом, немного подумав, спросил, когда девушка как раз выходила из комнаты:
        - Когда мне можно вернуться домой?
        Девушка опять как-то неестественно улыбнулась:
        - Не скоро. Привыкай к нашим условиям. Расписание висит на стене, но доктор ещё зайдёт к вам и всё-всё-всё расскажет.
        Большую часть рассказа из этого эпизода Дима опускает.
        Может, не помнит, потому что был ещё очень мал. А может, ему есть что забыть из этого отрезка жизни.
        Но один кусок этого пирога, не самый вкусный, но я вам выдам.
        Дима сидел на кровати, поджав ноги, в своей комнате. Илья лежал уже без повязки на рту, потому что обещал медсёстрам не орать. В последнее время он многое вытворял, даже будучи привязанным, но сейчас не об этом.
        - Нас называют братьями-убийцами, - сказал вдруг младший, - ты не знаешь, почему? Да. Я понимаю, - лепетал, - что наших родителей кто-то убил, - на этих словах глаза наполнились влагой, - но это ведь не мы убили.
        Старший брат истерически засмеялся, пристукивая свободными пальцами правой руки по кровати:
        - Можешь так и думать! - он снова смеялся, но теперь как-то пугающе, - Никто тебе не поверит!
        - Ты о чём? Перестань так себя вести, ты меня пугаешь!
        В ответ - смех, стук о кровать, истерика.
        - Ты? - Дима встал с кровати и подошёл к брату, - Это ты сделал? - он уже плакал, шептал слова, захлёбываясь, - За что? Мы их почти не видели, не знали. Зачем убивать их? И почему убийцы мы оба?
        - Вероятно, - вдруг серьёзно сказал старший, - так думает полиция, - на последних словах он улыбнулся и рассмеялся.
        Дима вышел из комнаты и шёл по коридору, вытирая подтекающие сопли, в надежде встретить хоть одну медсестру. На пути не был никого, кроме молчаливой девчонки, имя которой никому так и не стало известным, и нескольких, носящихся из стороны в сторону, ребят. Тогда Дима спустился по лестнице на первый этаж. Это была запрещённая зона. Территория докторов и пыток. Сюда приводили по одному. Могли выпустить через пять минут, но могли и через пять дней. Кто-то рассказывал, что видел, как туда отвели какого-то новенького, но так за шесть лет и не выпустили. В этом пугающем месте Димой был отыскан его психолог. Имени его никто не знал, но вся психушка звала его Доктором.
        - Доктор, - Дима распахнул дверь в большой полупустой кабинет, - Доктор! - второй раз было очень жалобно и беспомощно. Доктор сидел за большим высоким столом у окна. Перед ним лежала стопка каких-то бумаг. Он листал их длинными пальцами-иголками, но как только зашёл мальчик, Доктор поправил очки, сдвинул бумаги на край стола и уставился на ребёнка, - Я не убивал их! Честно слово! Я их не любил, но только потому, что не знал! Я не убивал! Я топор ни разу не брал в руки за всю свою жизнь! Я не убивал! Не убивал! Не я! - тараторил он.
        Доктор встал из-за стола, в несколько широких шагов прошёл всю комнату до двери, где стоял плачущий обманутый ребёнок.
        - Я знаю, - его рука погрузилась на его голову, - я знаю.
        Доктор взял его на руки и посадил на небольшой диван, стоявший у стены:
        - Мы скоро отпустим тебя домой.
        - Но мне…
        - Дай закончить, хорошо?
        - Малыш кивнул и закрыл рот крошечной ладошкой.
        - Тебя возьмут домой. Вернее, в новый дом. У тебя будет новая семья. Они будут не такие богатые, но очень любящие. Хорошо?
        - А Илья?
        Дима затаил дыхание в ожидании ответа. Доктор громко вздохнул:
        - Твой братец очень много всего натворил, понимаешь? - одна длинная нога легла на другую, руки погрузились в карманы длиннющего белого халата, - Я не могу подвергать людей такой опасности. Если он будет вести себя хорошо и перестанет доставлять нам столько неудобств, то мы сможем выпустить его, когда ему будет около двадцати лет.
        - Почему так долго?
        - Знаешь, когда мы его выпустим, он должен быть уже взрослым и послушным, хорошим и спокойным человеком. Чтобы стать таким ему нужно время.
        Дима закрыл глаза, мышцы на лбу напряглись, брови дёрнулись:
        - Идёт, - сказал он, - когда мне можно уехать?
        - Вообще-то, - Доктор встал с дивана, прошёлся по комнате, сел за стол и покапался в бумагах, - твои родители, - он поводил пальцем по странице какого-то документа, - они приедут сегодня вечером.
        Чтобы осчастливить ребёнка, ему нужно дать совсем немного. Надежды достаточно.
        Он был окрылён и счастлив.
        Вечером за ним подъехала машина. Эту новость принесла какая-то новая медсестра. Они всегда были новыми. Лица работников никогда не повторялись. Количество детей ежедневно росло. Только Доктор был здесь константой.
        Илья уже знал об отъезде брата и истерически орал в комнате, давясь затекающей в горло слюной.
        - Я убью! И тебя убью! Предатель!
        Дима плакал и просил брата успокоиться, но тот его и не слышал. Он орал одно и то же, как заевшая пластинка. Дима спустился с медсестрой на первый этаж и прошёл по коридору до выхода на улицу. Девушка подала ему его рюкзак с вещами и подтолкнула наружу.
        Горячий воздух ударил в лицо, обжёг кожу, ноздри изнутри засохли. За невысоким кованым забором стояли двое - мужчины и женщина. Она - копия его матери, но одежда немного скромнее; он - копия его отца, но немного худее. Любовью от них не веяло. Разве что любовью к деньгам.
        - Почему вы взяли ребёнка из такого не престижного места? с таким жутки прошлым? - крикнет он им через пару лет во время очередной ссоры. Ответ его ни чуть не ошарашит:
        - Мы же добрые, милосердные.
        - К тому же, - добавит отец, - у нас куча денег! - смех у него мерзкий, конечно.
        Дима проживёт с ними до восемнадцати лет. Уедет с рюкзаком в другой город, подальше, где не найдут родители. Они его и не искали. А ещё через полгода в съемную квартиру придёт письмо с единственным предложением и без подписи:
        *ТЕКСТ ПИСЬМА:
        Я ВЫШЕЛ.*
        Конечно, это от него. Это Илья.
        Дима сразу это признает. Не по корявому почерку, не по подходящему времени. Но по внутреннему ощущению.
        В тот же день он будет скитаться по городу. Пандемия была помощницей. Она вносила хаос и давала шанс того, что Илья может счесть брата больным или мёртвым и не явится к нему.
        Решение проблемы нашлось быстро.
        Повеситься.
        Крайне лёгкое решение.
        Вены резать не хотелось. Можно было проглотить таблеток, но Дима никогда их не любил. Перебирать другие способы парень не решился и остановился на способе с верёвкой.
        - После я встретил тебя, - Дима улыбался и смотрел на Лили. Теплый свет костра освещал его довольное лицо. Миша сел в позу заинтересованного человека (да-да, ту, которую я вам описала в начале повествования).
        - Ну и дрянь, - прошептала Лили. Миша кивал головой, - А этот тут откуда?
        - Я Миша, вообще-то.
        - Ладно-ладно, прости, - она собрала волосы заколкой, надела толстовку Димы и обняла колени, - А этот Миша что ту забыл?
        - Эй! - Миша нахмурил брови.
        - Ты не замёрзла? - спросил Дима, поправляя лохматую причёску.
        - На ещё одну историю твоих путешествий меня хватит.
        - Прекрасно, - Дима, улыбаясь, в красках начал описывать, как бежал от Ильи, завидев брата на горизонте.
        - Но вы не виделись столько лет. Как ты его узнал?
        - Я бы узнал его, даже если бы он сделал пластическую операцию, - Дима почесал нос, - не знаю, в общем. Некоторые вещи просто знаешь.
        - Я пустился на утёк, оставив тебя в машине…
        Компания поделилась историями, разъясняющими случившееся, и улеглись спать, укрываясь одним пледом и какой-то сбережённой одеждой. Спали на земле, возле костра. Было тепло от тлеющих угольков и рядом лежащих тел.
        - Толпа живая, - подумала Лилия, ныряя вглубь, - единый живой организм.
        Она не узнавала здесь ни одного человека, но все лица выглядели так, словно она их где-то встречала. Это существенно ускоряло её шаг - не очень-то хотелось сейчас говорить. Трудно рассказывать, как у тебя дела, когда ты только что, можно сказать, похоронила младшего братика и маму в недрах больничных палат.
        - Лил! - вдруг раздалось откуда-то справа. Девушка тут же юркнула в левую сторону. Разгребая людей руками. Звук повторился, но уже ближе, а бежать стало некуда - она остановилась возле стены. Здесь стояли напитки. Соки в разноцветных картонных коробках; в прозрачном пластике - вода, газированная и нет; в кувшинах были налиты морсы; в электрических металлических чайниках кипела вода, и из носиков тонкой струйкой выбегал пар. Пахло кофе и чаем. В общем-то, никакого алкоголя.
        - Ничего нужного, - проскочило в голове Лили, как раз, когда её догнали.
        - Ты куда бежишь? - парень с фигурой высоко шкафа стоял за ней.
        - От тебя подальше.
        - Очень откровенно, - парень потянул руки к девушке, видимо, собираясь её обнять. Лили тут же, словно рефлекторно, шагнула назад и ударилась бедром о столешницу. Красный пластиковый стакан опрокинулся, оголяя пустое дно.
        - Очень честно. Когда ты уже оставишь меня в покое?
        - Ты же не хочешь этого, - он улыбался, но приятным этот разговор назвать было трудно.
        - Я не просто хочу этого. Мечтаю днями и ночами! - вот-вот и голос сорвётся на крик. Хотя, из-за шумной толпы, разговор и так получался довольно громким. Лили отвернулась от назойливого поклонника и принялась делать вид, что выбирает напиток.
        - Ну что ты… - ещё шаг в её сторону.
        - Влад, отстань. Мне не до тебя.
        - Все девушки так говорят, - широкоплечий явно был настроен на победу, - а потом…
        «Интересно, почему парни за миллионы лет эволюции так и не научились принимать отказ?» - подумала жертва Влада.
        - Знаешь, это даже удивительно, - она резко обернулась, не дав парню закончить фразу, - насколько ты упёртый!
        - На себя посмотри, Лил, - он ухмылялся.
        - Перестань делать такое самодовольное лицо. Меня стошнит.
        - Вообще-то… - начал было оправдываться он, но Лили снова не дала закончить фразу:
        - Перестань, прошу! Перестань преследовать меня всюду. Ты уже как моя тень! Перестань рассказывать о своих спортивных подвигах. Ты огромный молодец, поздравляю. Но меня это не интересует. Поэтому, отстань, - она взяла одну из пластиковых бутылок, медленно открутила крышку и сделала пару глотков.
        - Дамочка! - заорал кто-то, - Не пейте из горлышка! Есть ведь стаканчики, - неприятная на вид женщина растолкала толпу и появилась перед утоляющей жажду девушкой, - Здесь всё общее, - она была очень полная и очень низкая. Влад начал что-то говорить. Кажется, извинялся за подругу.
        - Так, Влад, - она закрыла ему ладонью рот, - замолчи. Переговоры - не твой конёк. Что вас не устраивает? - это уже, разумеется, женщине. Она молчала, тупо уставившись на девушку, активно жестикулирующую с бутылкой воды в руке.
        - Ау! - крикнула Лили ей прямо в лицо, - Тумба, вам слово! - капелька слюны брызнула женщине на щёку. Та оттёрла его пухлым пальцем, напоминавшим сардельку, насупила брови и выдала артиллерию высококлассных аргументов:
        - Хабалка! Хамло! Куда родители только смотрят! Вот я своих детей воспитываю!.. - и многое другое в том же духе.
        Теперь рука Лилии упала на рот женщины:
        - Помолчите, а. Значит так. Тут всё общее. А значит, есть каждому понемногу. Это, - она потрясла бутылкой в руке, обрызгав Влада, - моя дневная норма воды. Я её выпью. Это моё право.
        Она убрала руку в карман и ушла, оставив замерших от удивления стоять на своих местах.
        - Вот же…
        - Заткнитесь, пожалуйста, - Влад отодвинул женщину с прохода и сиганул за скрывшейся девушкой.
        Она так её больше и не увидел. Через пару часов она села в машину матери, стоявшую у входа в больницу, и уехала.
        - На море, - сказала она вслух, вставляя ключ зажигания.
        Миша сидел за столом на кухне. Напротив - мама. Высокая, стройная, глупая домохозяйка. Идеал женщины, по мнению многих мужчин. Сын ничем не походил на мать, также как и на отца. Она пила утренний кофе, отставив мизинец в сторону. Миша был не сильно придирчив, но таких пошлостей, как утренний кофе, отставленный мизинец и другие раздражающие вещи, которые делала его мать, он терпеть не мог чуть ли не с рождения. Поэтому мальчик поморщился и встал из-за стола вместе с тарелкой каши.
        Мама даже не заметила. Он доел в своей комнате, сел за чтение.
        - Михаил! - раздался женский голос, оглушил всех соседей, - Михаи-и-ил!
        Через несколько секунд он уже стоял перед ней. Мать всё ещё пила кофе из маленькой фарфоровой кружечки с позолоченными краешками. Женщина поправила халат, встала с высокого стула и направилась к выходу, прошла мимо сына.
        - Ты меня, кажется, звала? - спросил Миша. Мама остановилась, но молчала.
        Есть такие женщины, которые опускают самооценку всех окружающих одним взглядом. Причем совершенно не важно, куда они смотрят. Она была такой.
        - Хорошо, я уберусь, - пролепетал пухленький мальчишка и принялся начищать посуду, составленную горкой в мраморной раковине. Иногда неловким движением он стучал одной тарелкой о другую. Очень старался.
        Женщина вышла с кухни и прошла в гостиную. Через пару секунд раздался писк телевизионных звёзд, которые снова скандалили. Мать заливалась смехом.
        Что нужно, чтобы понять, что тебя не любят?
        Признание?
        Унижения?
        Отсутствие внимания?
        Или, может, нехватка понимания?
        Мише хватило одной кружки. Его кружки. Мама собрала всю грязную посуду: отца, четырёх сестёр, но оставила Мишину кружку, из которой он пил чай за завтраком.
        Может быть, она просто не заметила её. Может быть, ей показалось, что там ещё остался чай, и сын придёт допить его.
        Но ребёнок увидел ситуацию иначе.
        Он взялся дутой ручкой за кружку. И в ту же секунду внутри - словно что-то лопнуло.
        - Она меня не любит, - раздавалось в голове снова и снова.
        Слёзы брызнули из глаз.
        Почему такие мысли навевает забытая кружка?
        Кто знает. Может, он ассоциировал себя с оставленным мамой предметом; может, он просто перестал чувствовать себя частью их семейного сервиза; а может, просто так совпало, что именно в этот момент он вспомнил все обиды, которые причиняла ему семья.
        Наверное, это было известно только ему одному.
        Дима мчался по нескончаемой дороге. Под ногами серел бесконечный асфальт. За ним кто-то гнался. Он не видел, но был более чем уверен.
        - Стой! - кричал знакомый голос, - Я должен выполнить обещание.
        Ещё один человек слова.
        Теперь Дима был уверен ещё и в том, что он знает преследователя.
        Парень бежал из всех сил от своего старшего брата, ноги отнимались, он чувствовал, что теряет скорость.
        Вдруг что-то больно ударило в спину. Дима пытался посмотреть на бегу, что так больно колет в спине. Вдруг он понял, что никто теперь не гнался за ним. Остановка. Рука ощупывает собственную спину, неудобно изогнувшись. Что-то деревянное. Он потянул со всей силы. Стало больнее. Крик. В руке топор.
        ДЕНЬ 7.
        Дима вскочил с расстеленной на земле толстовки, служившей ночью чем-то вроде наволочки. Широко открытые глаза, внутри - испуг. Суматошно смотрит в стороны, истерично шарит рукой по спине.
        Лили уронила кусок мяса, насаженный на палку, в костёр и подползла к парню:
        - Ты чего? - она обхватила его лицо двумя руками, - Дыши.
        Всё плыло в тумане. Он не слышал слов, но видел улыбающуюся девушку.
        Её губы выводили «дыши», и он послушно исполнял приказание.
        - Кошмары? - спросила она. Дима закивал головой. Миша подполз и сел рядом:
        - У меня тоже. И у неё.
        Он держал палку, которую уронила девушка. На мясо налипли угольки. Пепел приставал к коже, дым - в глаза. К губам прилипла Лили.
        Паника не отпускала, сковывал страх. Ощущение погони засело где-то внутри, в груди что-то ёкало.
        - Ну всё, всё, дурачок, - Лили села напротив и заправила волосы за уши. Ушки у неё были не маленькие и не большие, в самый раз. Пряди растрепались и торчали в разные стороны. Кое-где были мятыми или закрученными. Выглядело немного неаккуратно, но очень естественно и романтично. На щеке ещё оставался след от руки, которую она подкладывала под голову во сне.
        Дима глубоко дышал, но успокоиться не мог.
        - Ладно, - сказал он, натягивая на собранные в кулаки пальцы рукава толстовки, - хватит со мной возиться, как с маленьким.
        - Это называется забота, - подсказала Лили, поднимаясь на ноги. Она выхватила импровизированный шампур из рук Миши и скомандовала готовиться к завтраку. Она разрезала перочинным ножиком мясо на небольшие куски и уложила их на обрывки салфеток.
        - Мясо на завтрак, - декламировал светловолосый парень, - мы как пещерные люди. Вот если бы мы были в Поселении…
        - Где-где? - Лили чуть не подавилась, смеялась и кашляла одновременно, - Только не говори, что ты туда идёшь.
        - Почему ты так настроена? Поселение - прекрасное место, там…
        - Вы найдёте всё, что нужно для жизни в апокалипсис, - продолжила девушка. Она протёрла рот салфеткой, та испачкалась жиром и полетела куда-то в траву, - Это всем рассказывают. Там сдохнуть можно! Столько людей…
        Дима не ел и не разговаривал. Он и так был очень тихим, но сейчас - как-то особенно.
        Миша отстаивал свою точку зрения:
        - Там предоставляют и еду, и воду,..
        - И гадкую компанию! - продолжала парировать Лили, отложив остывающий кусок мяса, - Да пойми, что там невозможно жить. Лучше скитаться по умирающей России и умереть от какого-нибудь заражения, чем провести всю жизнь в таком гиблом месте, - она снова откусила кусок мяса и посмотрела на молчаливого спутника, - Кстати, что там с заражением? Как твоя нога?
        - Нормально всё, я уже поменял бинты, - тихо сказал он, - жить буду.
        Они молча продолжили есть.
        - А куда ты собираешься? - Миша вскинул голову, чёлка дёрнулась и приземлилась на почти невидимые брови.
        - На море еду, - на оглянулась и смирила взглядом останки автомобиля, - вернее, иду на море.
        - Я никогда не был на море, - сказал блондин и, громко выдохнув, как-то печально продолжил грызть мясо.
        - Эй, Дим, - шикнула Лили, - пойди-ка на пару секунд.
        Они одновременно встали и отошли в сторону.
        - Я не сильно сожалеющая, но, может…
        - Договаривай.
        - Возьмём его с собой?
        - Ты опять с ним, как с домашним животным. Он человек, Лил.
        - Вот именно! - она поняла, что прозвучало слишком громко, и прикрыла рот рукой. Продолжила шёпотом, - У него тоже есть чувства.
        - Нечего было его отговаривать от его целей. Сама виновата. Мы не оставим его, - Дима начал хромать в сторону парня, о котором они так скромно шептались. Тот уплетал завтрак, пачкая щёки в пепле, осыпавшемся с мяса.
        Лили схватила руку Димы и тихо пропищала:
        - Ну пожалуйста. Нельзя с ним так поступить.
        - С каких пор ты вообще интересуешься моим мнением? - левая бровь подпрыгнула от удивления.
        - И правда, - она отпустила руку парня и подлетела к Мише, почёсывая кожу под бинтом на руке, - Пойдешь с нами.
        Ликованию не было предела. Он, кажется, даже пританцовывал сидя.
        Дима явно был не впечатлён, но не ворчал. Молча восседал на своём рюкзаке, поправляя ремень, всё ещё стягивающий ногу.
        Спустя полчаса они уже выдвигались к морю.
        - А зачем тебе туда? - любознательности нового сообщника не было конца.
        - Есть незаконченные дела, - коротко отрубила Лили и пошла чуть впереди.
        На удивление, даже для него самого, Миша шёл молча. Наверное, повлиял сон.
        К вечеру они добрались до автозаправки. Там было несколько машин. Лили, набрав на заправке еды, запрыгнула в чёрный Мерседес:
        - Как вам моя новая развалюха? - смеялась она, уплетая зефир из огромной упаковки, на которой были изображены жутковатые лица детей.
        Миша приземлился на заднее сидение, обитое кожей, поставил бутылку водки на подлокотник и открутил крышку, но пить не начал.
        - Будешь? - предложил он девушке. Та повертела головой и открыла пачку сигарет.
        - Я больше табак предпочитаю.
        - А по тебе не скажешь, что ты не пьёшь.
        - Во-первых, комплимент неудачный. А во-вторых, я этого не говорила, - она улыбнулась и попробовала подкурить сигарету. Зажигалка упрямилась. Тогда девушка громко щёлкнула металлической ручкой дверцы и вприпрыжку умчалась к магазину:
        - Я быстро, - кинула она пассажиру и скрылась за оклеенной дверью прилавка.
        Знакомое чувство охватило вдруг.
        В животе закололо, запрыгало и стало пусто во всём теле.
        Вдруг кровь наполнила каждую клетку. Лили застыла и, не моргая, смотрела на Диму.
        Она видела только его штаны и кроссовки. Они неестественно свисали откуда-то сверху.
        Неудивительно. Если ноги висят расслабленные сверху, они не могу выглядеть естественно.
        Девушка сорвалась с места и подбежала к висящему под потолком Диме.
        Нет, он уже не был Димой. Это было просто тело.
        Она вскочила на кассовый столик, откуда, наверное, и соскочил смертник. Перерезала верёвку так быстро, как смогла.
        Не достаточно быстро.
        Он шлёпнулся на кассу. Лили плакала, целовала его. Чёрные брови. Бедный лоб. Закрытые веки. Синие губы. Поправляла сползающую на лицо чёлку.
        - Нет, нет, нет, - причитала она, - Почему? Скажи - почему?
        Но Дима молчал.
        Минут через десять она отпустила смертника, аккуратно уложила его на пол. Стащила с него толстовку и надела на себя.
        Перед выходом на коврике лежал исписанный обрывок салфетки, развеваемый скользящим по рельефным плиткам пола сквозняком. Лили подняла его, оттерла рукавом слёзы.
        *ТЕКСТ НА САЛФЕТКЕ:
        ПРОСТИ МЕНЯ, ЛИЛИ.
        НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ВИНИ СЕБЯ.
        ТЫ СДЕЛАЛА ПОСЛЕДНЮЮ НЕДЕЛЮ МОЕЙ ЖИЗНИ ПРЕКРАСНЕЙ НА СТОЛЬКО, ЧТО Я СМОГ ВЛЮБИТЬСЯ. В ТЕБЯ, РАЗУМЕЕТСЯ.
        НО Я НИКОГДА НЕ СМОГУ ЗАБЫТЬ ПРИЗРАКОВ ПРОШЛОГО. В ЧАСТНОСТИ, ОДНОГО ИЗ НИХ, С КОТОРЫМ ТЕБЕ ПОСЧАСТЛИВИЛОСЬ ПОЗНАКОМИТЬСЯ.
        Я МОГУ СКАЗАТЬ ТЕБЕ ЛИШЬ СПАСИБО ЗА ТО, ЧТО ТЫ БЫЛА СО МНОЙ.
        Я НЕ ХОЧУ КРАСТЬ ТВОЁ ВРЕМЯ.
        ПРОЩАЙ. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.
        (В НИЖНЕМ УГЛУ СТОЯЛА ПОДПИСЬ «СМЕРТНИК»)*
        Лили сложила записку и убрала в задний карман джинсов. Перешагивая порог магазина, она заметила блестящий циферблат, валявшийся на месте, где недавно лежало последнее письмо. Часы с коричневым ремешком. Часы её брата.
        Она вспомнила, как швырнула их Диме в их первую встречу.
        Лили медленно дошла до машины и села за руль. Миша заметил опухшие глаза и красные щёки спутницы:
        - Что случилось? Где Дмитрий? - он держал в руке бутылку водки.
        - Конец, - прошептала Лили, повернула ключ зажигания. Повернулась к Мише. Крепкая рука отобрала у парня бутылку, прислонила к губам девушки. Лили громко отхлебнула, вернула бутылку и вернулась в исходное положение, - Нам пора.
        Педаль газа плавно опустилась, шины заскрежетали по асфальту. Ревел двигатель. Машина удалялась от заправки…
        Глава II. Предательство, поселение и помешательство
        Дорога стремилась вдаль и кончалась где-то за горизонтом. Лили мчалась, уверенно держа ногу на педали газа. Чем быстрее мчалась машина, тем быстрее отдалялась линия горизонта.
        - Лили? - спросил Миша, заметив, что глаза водительницы стали такими же, как прозрачная пуста бутылка в её руке. - Может, я поведу? Ты уже достаточно долго ведёшь. Надо немного поспать. Нельзя так себя мучить.
        - Мне нормально, - рявкнула девушка, оттёрла мокрое под носом и сжала челюсти, чуть скрипнув зубами.
        - Тогда хотя бы скорость сбавь, пожалуйста, - он привстал, поправляя смятый плед, и повторил, - пожалуйста.
        - Тебя что-то не устраивает? - она переходила на крик, с каждым словом голос становился всё громче и истеричнее. - Тогда можешь выметаться! Тебя тут никто не держит! Вали!
        Машина резко затормозила, шины засвистели, затрещал асфальт, автомобиль стремительно направлялся в сторону леса. Миша вжался всем телом в кресло. Он схватил руль и вывернул его влево. Описав крутой вираж, мерседес остановился, развернувшись чуть больше чем на 180 градусов. Лили как ни в чём не бывало вышла из машины, обошла её перед капотом и открыла Мише дверь.
        - Можешь идти! - она швырнула рукой в сторону леса, - Тебя никто не держит! Не устраивает мой стиль вождения - скатертью дорожка! В лесу полно животных, не вымерших от вируса! Они с радостью примут тебя на один из их приёмов пищи!
        Миша вышел из машины и встал напротив Лили в паре шагов. Девушка снова начала кричать, но на этот раз её крики переходили на рёв, вой. По щекам катились слёзы. Она не пыталась их остановить, а даже если и пыталась, то у неё это совсем не получалось. Миша сделал шаг, второй, и обнял девушку. Она растворилась и обмякла, всё ещё поскуливая. Парень уложил её на заднее сиденье и, укрыв пледом девушку, сел за руль.
        В машине сильно пахло перегаром и табачным дымом. Так что первым делом Миша отрыл окна, создав тем самым сквозняк.
        Лили так крепко спала, что ни в коей мере не ощутила даже лёгкого дуновения. Она погрузилась в забвение, абсолютно оторвавшись от мира в настоящем времени.
        Мерседес неспешно ехал по трассе ещё около часа, а потом свернул с дороги в сторону леса. Травяная гладь была разрезана двумя широкими линиями, идущими параллельно друг другу - следами некогда проезжавших машин. Автомобиль увеличил скорость и помчался по знакомой водителю дороге. Миша то и дело оборачивался на спящую Лили, но девушка всё ещё пребывала в отключке, так что у него не было причин волноваться, что после выпитой её бутылки водки она могла бы сейчас проснуться и активно бодрствовать. Лили лежала на левом боку, лицом к Мише. Одну руку она положила под голову, а вторая кистью касалась силиконового коврика для ног.
        Машина остановилась перед высоким зелёным забором пяти метров в высоту. Широкая дверь распахнулась. Появились десять человек с оружием. Они начали было требовать открыть багажник, предоставить документы, но Миша подмигнул одному из вооружённых людей, он был порядка двух метров ростом с широкими, раскачанными плечами и массивными руками. Он тут же завопил:
        - Отставить! Это ж Миша! - человек снял чёрный шлем и чёрную трикотажную маску с лица. У него были очень правильные черты лица: нос и рот были не слишком большими, и не слишком маленькими, глаза были выразительные, тёмно-голубые. Единственное, что мешало наслаждаться его красотой - шрам, разрезавший правую часть лица на пять почти ровно очерченных треугольников. След был уже прилично потемневший, но ещё давал понять, что появился он недавно.
        Миша вышел из машины и протянул мужчине руку.
        - Ты так вовремя, Миша. Как всегда, вовремя! Самый ценный сотрудник Поселения! - он хлопал Мишу по спине, тот довольно выпрямлял спину, с каждым прикосновение ладони мужчина с пистолетом в руке ощущая себя всё более важной персоной.
        - Я, я,… - мямлил он, - сделал всё, как вы велели. С днём рождения, Отец!
        - Слова - это прекрасно, Миша. И твои поздравления мне очень приятны. Но я бы уже хотел получить мой подарок. - Мужчина отошёл от машины, жестами объяснил команде вернуться за забор и открыть ворота. - Так где то, о чём мы договаривались?
        - Но, если это сделка, вы должны выполнить все условия. - Миша сжал губы, переживая, что выразился нетактично. Но реакция мужчины его приободрила: Отец Поселения смеялся, возвеличивая смелость одного из своих детей.
        - Разумеется, ты прав. Вот, - он достал из-за пазухи сложенный пополам зелёный конверт. Миша торопливо разорвал край и вытащил бумагу с подписью, проставленной красным цветом.
        - Твой отпуск на неделю! - торжественно объявил Отец, пытаясь заглянуть в машину, но затемнённые пыльные стёкла ему мешали. Он прикусывал губу, сгорая от нетерпения. Этак картина вызывала одновременно смех и какое-то неприятное волнение.
        - Она там, в машине, - кивнул Миша, - приятная, симпатичная. Здоровая - я брал тест, пока она спала. У неё иммунитет. Можно отправить работать в больницу поселения. Уверен, что она быстро освоится. - он замешкался, открыл багажник. - И ещё кое-что. Вот. - он достал пистолет. - последняя модель. Говорят, таких больше найти. Дополнение к подарку.
        - Да-да, несомненно. Ты тогда можешь идти к себе, а об этом мы позаботимся.
        - Лили, её зовут Лили, - подсказал Миша, скрываясь за зелёным забором.
        - Лили, - прошептал мужчина, открыв заднюю дверь. Девушка лежала головой в его сторону, согнув в коленях ноги. На лицо упали несколько прядей выжженых волос. Отец смахнул их с её лица и провёл указательным пальцем по нежной коже, повторяя следы высохших солёных слёз. - Плачущие девушки - это прекрасно, -восторженно прошептал он, нагнулся над её шеей и глубоко вдохнул. - Водка. Отлично. Замечательный подарок.
        Он провёл языком от её шеи до мочки уха. Девушка дёрнула рукой:
        - Миша, отстань. Я ещё немного посплю. Мне так хреново… - протянула она и, повернувшись на другой бок, снова замолчала.
        Мужчина выпрямился, тихо прикрыл дверь и, сев за руль, въехал за забор поселения. По широкой однополосной дороге он проехал через всю территорию. Вся она была поделена на участки, подписанные табличками. Всего территорий было четыре.
        *1. РАБОЧАЯ ЗОНА.
        ТУТ ТРУДИЛИСЬ, НЕ ПОКЛАДАЯ РУК, С ВОСЬМИ УТРА И ДО ОБЕДА ЛЮДИ ИНЖЕНЕРНЫХ ПРОФЕССИЙ.
        ПОЛИТИКА ПОСЕЛЕНИЯ ЗАСТАВЛЯЛА ВСЕХ РАБОТАТЬ, НО ДАВАЛА ЩЕДРЫЕ БОНУСЫ - ЛИЧНЫЕ ВЕЩИ, ЕДУ БОЛЕЕ ВЫСШЕГО КАЧЕСТВА И ДОСТАТОЧНОЕ КОЛИЧЕСТВО ЧАСОВ ОТДЫХА. ЛЮДИ РАБОТАЛИ ТОЛЬКО ДО ОБЕДА, А ПОСЛЕ РАЗГУЛИВАЛИ ПО ПОСЕЛЕНИЮ ИЛИ СИДЕЛИ С ДЕТЬМИ ПО ДОМАМ.
        2. ЗОНА БОЛЬНИЦЫ.
        БОЛЬНЫХ НА ТЕРРИТОРИИ НЕ БЫЛО. ЭТОГО ВСЯЧЕСКИ СТАРАЛИСЬ ИЗБЕГАТЬ. БОЛЬНЫХ СПРОВАЖИВАЛИ В БОЛЬНИЦУ, А ЗАТЕМ ВЫПУСКАЛИ ЗА ГРАНИЦЫ ПОСЕЛЕНИЯ В СПЕЦИАЛИЗИРОВАННЫЕ УЧАСТКИ.
        3. ЖИЛАЯ ЗОНА. ОНА ПРЕДСТАВЛЯЛА СОБОЙ НЕСКОЛЬКО ДЕСЯТКОВ ДВУХЭТАЖНЫХ ЗДАНИЙ С ШИРОКИМИ ПАНОРАМНЫМИ ОКНАМИ. НЕВООРУЖЁННЫМ ГЛАЗОМ МОЖНО БЫЛО НАБЛЮДАТЬ ЗА ЖИЛЬЦАМИ, ТАК КАК ШТОРЫ БЫЛИ ЗАПРЕЩЕНЫ. ВСЕ ЛЮДИ ДОЛЖНЫ БЫЛИ БЫТЬ РАВНЫ МЕЖДУ СОБОЙ. ОНИ НЕ ИМЕЛИ ПРАВА НА ТАЙНЫ, ПОТОМУ ЧТО ПОСЕЛЕНИЕ - ЭТО ИХ СЕМЬЯ. А ОТ СЕМЬИ НЕ БЫВАЕТ СЕКРЕТОВ.
        4. ЗОНА УПРАВЛЕНИЯ.
        ОГОРОЖЕННАЯ НИЗКИМ КОВАНЫМ ЧЁРНЫМ ЗАБОРОМ ТЕРРИТОРИЯ С ДВУМЯ ОДНОЭТАЖНЫМИ БЕЛЫМИ ДОМАМИ. ПЕРВЫМ ПО ДОРОГЕ ВСТРЕЧАЛОСЬ ЗДАНИЕ СУДА, КОТОРЫЙ, ВПРОЧЕМ, ЕСЛИ НЕ БЫЛ ПУСТЫМ, ТО ВСЕГДА БЫЛ МЕСТОМ ОБИТАЛИЩА БОЛЕЕ ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫХ БЕЗДЕЛЬНИКОВ, ЧЕМ ОСТАЛЬНЫЕ ЖИТЕЛИ ПОСЕЛЕНИЯ. А ДАЛЕЕ СТОЯЛО ЗДАНИЕ, В КОТОРОМ РАБОТАЛ МИША. ЗДАНИЕ ИЩЕЕК. ТАК ИХ НАЗЫВАЛИ. САМОПРОВОЗГЛАШЁННЫМ УПРАВЛЕНЦЕМ БЫЛ ВЫСОКИЙ ТЕМНОВОЛОСЫЙ МУЖЧИНА СО ШРАМОМ НА ПОЛ ЛИЦА, С КОТОРЫМ ЧИТАТЕЛЬ УЖЕ ЗНАКОМ.
        ЕГО ЗВАЛИ ТУТ ОТЦОМ ПОСЕЛЕНИЯ, НО В ЕЩЁ СОХРАНИВШЕМСЯ СВИДЕТЕЛЬСТВЕ О РОЖДЕНИИ ЧЁТКО ПРОПЕЧАТАННЫЕ БУКВЫ ЗНАЛИ НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ. ИНОГДА, ЧТОБЫ НЕ ЗАБЫТЬ СОБСТВЕННОЕ ИМЯ, ОН ДОСТАВАЛ ДОКУМЕНТ ИЗ СТАРОЙ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ И ЧИТАЛ, ПРОВОДЯ ПАЛЬЦЕМ ПО ЧЕРНИЛАМ «ВЛАД».*
        Всюду сновали люди в одинаковой белой одежде. Девушки все непременно были в платьях, а мужчины в рубашках и брюках. Выглядело так, словно в раю решили построить маленький городок из фильмов жанра антиутопий.
        На окраине участка остановился возле высокого двухэтажного коттеджа из тёмного дерева. Панорамные окна были завешаны плотными велюровыми шторами насыщенного чёрного цвета. Он вышел из машины, взял спящую Лили на руки, забросил её на плечо и, оглядываясь, зашёл в дом.
        Девушку приземлили на огромный диван в гостиной, обитый чёрной кожей. Напротив него, что традиционно, стоял камин. На каменной полке над камином - телефонный аппарат, какими пользовались ещё сотню лет назад. Провод металлического чёрного агрегата прятался в стене дома и, видимо, соединял дом Отца поселения со зданиями управления и рабочей территории.
        Влад прошёлся по комнате, снял бронежилет и свалил его вместе с оружием на кофейный столик, стоявший возле кресла с высокой спинкой. Он сел на шкуру тигра, служившую ковром, и, подперев лицо обеими ладонями принялся рассматривать жертву. Она лежала почти не подвижно, если не считать дыхания и периодического шевеления губ в пьяном бреду. Влад водил указательным пальцем от её виска по скуле, вниз по шее и обратно. Лили ничем не отвечала на эти манипуляции. Ей снился Дима.
        Повешенный в том магазине на автозаправке.
        Она стояла на пороге магазина. Тело его висело как-то странно, словно бы он ещё был живой, и всё это было лишь одним кошмарным сном, злой шуткой пытливого разума. Руки торчали в стороны, а пальцы были напряжены, словно он готовился выцарапать кому-то глаза. Шея была переломана, из-под кожи торчали сломанные позвонки, кое-где соприкасаясь с затхлым воздухом пыльного магазина. Вдруг голова, до этого неподвижно висевшая вниз, упираясь подбородком в плечо, вскинулась назад. Налитые кровью глаза воззрились на Лили. Это был не Дима. Шрам, пересекавший половину лица, был словно бы разрезан так, что щёчная мышца торчала наружу.
        Лили вскрикнула, открыла глаза. Всё тело тряслось мелкой дрожью. Но совсем плохо стало в следующую секунду, когда она увидела его перед собой.
        - Какого чёрта?! - она вскочила с дивана. Влад схватил её за плечи и усадил на мягкую обивку. Лили пыталась вырваться, но его руки зажали её словно в тиски. Она вся дрожала, словно это Влад её тряс. Так это выглядело со стороны.
        Девушка истошно орала, в глазах страх смешивался с непониманием.
        Влад медленно заставил её лечь или, вернее сказать, почти сам силой уложил её. Напряжённое тело девушки всё ещё занималось судорогой. Мужчина отпустил её на секунду, и в этот момент она снова вскочила.
        - Прошу тебя, дорогая, успокойся.
        Влад сам сел на диван и смотрел на Лили снизу вверх.
        - Моя дорогая, такие девушки как ты никогда не должны испытывать таких мук. Да и вообще, у моей девушки никогда не будет никаких проблем. - Он провёл ладонью по бедру девушки.
        - Спасите! - закричала она, направляясь в сторону двери. Она толкнула её ногой, затем ещё раз уже всем телом, больно ударившись рукой. - Спасите! - истошно орала она.
        - А ну заткнулась, курица! - рявкнул Влад и схватил с кофейного столика пистолет. - Ты хочешь устроить в поселении переполох? Мы тут живём в мире и счастье, тишине и спокойствии, благополучии и любви. Особенно последнего у нас в избытке. Так что я намерен делиться ею со всеми своими гостями. Особенно с тобой, моя дорогая, - он подошёл к девушке и приставил дуло пистолета к её подбородку, - Ли-ли, - произнёс он по слогам. - Будет обидно, если мир лишится такой красоты.
        Девушка застыла в ожидании. Тело больше не тряслось. Мышцы напряглись, грудная клетка еле-еле вздымалась, позволяя набрать необходимое количества воздуха, чтобы организм не погиб от недостатка кислорода. Дышать было трудно. Это всегда трудно, если рядом оружие, и оно не в ваших руках, и оно у вашей головы.
        - Я столько лет тебя слушался! - яростно прошептал вдруг Влад. - Пока мы были одноклассниками, пока были друзьями. И потом, - он запнулся и отвёл пистолет от её лица, опустил его по направлению к полу, - я всегда хотел быть для тебя кем-то большим, чем просто друг. Разве ты этого не замечала?
        Он сделал шаг назад, брови его поднялись, а губы скривились, словно он вот-вот заплачет.
        - Влад, ты чего? - Лили шагнула в его сторону, вытянув руки вдоль туловища. - Я всегда любила тебя, Влад. Всю свою жизнь. Я пыталась найти поселение, чтобы, - она подошла к нему вплотную, дышала в его широкую грудь. Задрав голову, она смотрела ему в глаза, не моргая. - чтобы наконец найти тебя, - заключила Лили. Он прижал её к себе свободной от оружия рукой. Лили уткнулась носом в хлопковую чёрную водолазку. Он рывком поцеловал её, больно закусив девушке губу. В этот момент Лили схватила пистолет, отпрыгнула на пару шагов назад и направила ствол в его сторону.
        - Лили? - на глаза его навернулись слёзы. - Что ты делаешь? - через секунду он опешил, - Все твои слова были ложью? Ты обманула меня? Но… но…
        - Что «но»? Рассказывай, где я нахожусь, живо! И какого чёрта я очнулась в этой, - она огляделась, - уродской пошлой комнате из фильмов про убийства и насилие? - она широко расставила ноги, держала пистолет в вытянутой как струна правой руке. Пошатываясь из стороны в сторону, она несколько раз оправила спутанные волосы за ухо, но они снова и снова падали на лицо.
        - Ну что ты, дорогая. Мы дома, - он сделал шаг в её сторону, Лили снова оцепенела. Она пыталась спустить курок, но руки не слушались. Влад подходил всё ближе и ближе. Он вытащил из её напряжённой кисти пистолет и швырнул его на диван. Затем, снова обнял её, крепко сжав, так что она еле могла вдохнуть. - Пойдём лучше в спальню. Тебе надо отдохнуть после долгой дороги. Наконец-то ты дома, со мной. Я никогда, никогда тебя не отпущу.
        Он взвалил девушку на плечо, та всё ещё не могла расслабиться. В голове путались мысли, и чем сильнее они переплетались, тем более испуганным становилось её лицо.
        Когда они поднялись на второй этаж, Влад буквально сбросил Лили на огромную кровать, занимавшую не меньше половины комнаты и застланную тёмно-бордовым покрывалом. Девушка, поджимая ноги, отползла изголовью, выполненному из тёмного дерева. На нём были врезаны какие-то фигурки, но сейчас Лили это мало волновало, так что она никак не могла понять, что изображено на кровати.
        Влад посильнее задёрнул шторы и повернулся спиной к окну.
        - Ты сегодня особенно красива, дорогая. Как в первый раз, когда я тебя увидел. Я был тогда ещё ребёнком. Но уже испытывал к тебе чувства. Со временем они становились только сильнее, - он прошёл вдоль комнаты и закрыл дверь. Затем, повернул ключ в замке и положил его на полку, висевшую чуть ли не под самым потолком. Теперь Лили заметила, насколько огромной была комната и какой маленькой и беззащитной она оказалась. - Ты становился всё красивее, всё привлекательнее, сексуальнее, - продолжал Влад. Он сел на край кровати, забросил ногу на ногу и принялся медленно развязывать шнурки на ботинках. Следующее его действие потрясло Лили не меньше, чем всё, что произошло до этого. Он аккуратно вытащил шнурки из ботинок, сложил их несколько раз пополам и положил отдельно друг от друга на тумбочку у кровати.
        - Больной ублюдок, - подумала Лили, вжимаясь в спинку кровати. Позвоночник, туго обтянутый тонкой нежной кожей сквозь полупрозрачную ткань футболки чувствовал деревянные головы, выточенные в изголовье. Нос одного из изображений впился под лопатку, но Лили этого не чувствовала. Она думала только о том, что собирался сделать бывший одноклассник.
        Влад неспешно расстегивал пуговицу за пуговицей и освободил тело от рубашки. Он расстегнул ширинку джинсов и встал с кровати. В любой другой ситуации Лили бы непременно уставилась на его идеальную фигуру. Но сейчас эта фигура вызывала только лишь непреодолимый ужас.
        Мужчина медленно подошёл к тому краю, у которого чуть ли не вся вжалась в кровать Лили. На прикроватной тумбе, подле шнурков, стоял старый проигрыватель для пластинок.
        - Немного музыки? А то ты какая-то напряжённая.
        Он поставил «Pretty Woman». Странно двигаясь в такт, Влад сел на кровать и за ноги пододвинул к себе Лили.
        Она кричала себе:
        - Беги, дура! Ударь его! Вскочи с кровати!
        Казалось бы, схвати ключ да беги. Но Лили знала, что она не сможет. Ей придётся пережить то, что сейчас должно было произойти.
        - Буду идти по пути наименьшего сопротивления. - Решила она.
        Тело её расслабилось, она бревном легла на кровать и крепко сжала веки.
        Мужчина снял с неё джинсы, девушка даже не пошевелилась.
        Влад схватил её одной рукой за горло - другой за талию. Невыносимая боль - физическая и душевная раздирала её. Кровать немного шаталась в такт его движениям, в такт музыке. Лили раскрыла глаза. По щекам катились слёзы. Она отвернула голову, чтобы не смотреть на его лицо. Слева на тумбе она увидела шнурки, лежавшие прямо перед её носом. Она медленно подняла одну руку, так, чтобы Влад не заметил, схватила шнурки.
        Когда песня доиграла во второй раз, Влад издал странный звук, рассмеялся и лег возле Лили. В этот момент Лили закатила глаза и увидела над кроватью свой портрет. Она в объятьях Влада. Холст, масло.
        Девушка часто заморгала.
        - Сейчас или никогда, - подумала она и вскочила на колени. Ноги жутко болели, по внутренней части бёдер текла кровь. Лили взяла шнурки обеими руками за концы, успев туго намотать их на кисти; она прижала горло Влада шнурками, запрыгнув на него сверху. Его тело было мокрым от пота и горячим. Он попытался разжать руки Лили и оттянуть от себя шнурок, но её хватка оказалась мёртвой. Он начал дёргать ногами, ворочаться. Глаза налились кровью, а лицо позеленело. Лили ударила его коленом в пах, чтобы тот не рыпался. Влад взвыл и затрясся. Он вцепился пальцами в бёдра девушки. Она посмотрела на его руки. Точь-в-точь как руки в её сне. Сквозь её кожу просачивалась кровь. Его ногти больно продавливали мышцы, но Лили не отпускала шнурки. Вдруг он перестал шевелиться. Руки ослабли и упали вдоль тела. Голова отвернулась в сторону проигрывателя, где в четвёртый раз играла та же песня.
        Лили встала на ноги, вытерлась простынёй и сняла пластинку.
        - Боже я ненавижу эту песню.
        Она сняла ключ с полки, оказавшейся не так уж и высоко. Чтобы достать до неё, пришлось всего лишь встать на носочки. Она открыла дверь и решила, что, пожалуй, выходить в простыне на улицу не стоит. Надев трусы и джинсы, Лили спустилась вниз, на первый этаж.
        Девушка аккуратно выглянула в окно и приятно удивилась, увидев возле дома свою машину.
        Прихватив пистолет, она вышла на улицу и села за руль.
        Босые ступни опустились на педали. Лили оттерла снова проступившие слёзы и сдала назад, развернулась и направилась в сторону огромных металлических ворот.
        Вырваться из поселения оказалось не трудным - забор был металлическим, но капот машины оказался прочнее. Так что Лили просто снесла его и скорее направилась дальше от этого треклятого места.
        Она спешила по удаляющейся дороге. По щекам текли слёзы. Она напевала какую-то заунывную мелодию, но никак не могла вспомнить песню. Лес заканчивался. Теперь дорогу окружали бескрайние поля. Пустые и безжизненные. Изредка где-то каркала одинокая ворона, но Лили этого не слышала. Воздух, проносящийся сквозь настежь открытые окна автомобиля, шумел в ушах.
        Она снова вытерла слёзы, выпрямила спину, достала пачку сигарет. Там была одна и зажигалка.
        Лили скурила её за пару тяг и выбросила в окно.
        Схватив баранку двумя руками и запела почти шёпотом:
        - Pretty woman, walkin' down the street, - а затем всё громче и громче.
        - Нет смысла забывать обо всех неприятных вещах. - подумала Лили, - надо извлекать из них уроки. В конце концов, это всё моя история.
        Глава III. Вакцина от всех болезней
        Лили ехала по пустой дороге, когда на горизонте в туманной дымке показалось море. Машина резко затормозила. Девушка вышла и залезла на крышу автомобиля. Яркое солнце слепило, вставая из-за голубой дали, к которой стремилась путница. На лице воссияла улыбка, словно отвечая своим светом солнцу.
        Лили забралась с крыши в салон и быстрее прежнего поспешила к намеченной цели.
        На дороге показались две фигуры. Когда машина Лили приблизилась к ним, она совершенно точно установила, что одна из них ей хорошо знакома.
        - Миша! - воскликнула она, остановившись на обочине. - Вот гадёныш.
        Миша уверенно направился навстречу вышедшему из машины водителю, но увидев, в каком расположении духа тот находился, опешил, развернулся и, набирая скорость, понёсся в противоположную сторону.
        - Лили! - кричал он набегу, зная, что девушка, догонявшая его, точно услышит, - Это недоразумение! Я … я… - он запыхался и остановился, не в силах больше бежать. - Думаю, ты меня поймёшь!
        - Что?! - она догнала его, прыгнула ему на спину, от чего Миша повалился на землю. - Ах ты недомерок! Продал меня Владу! Урод! Люди не продаются! Скажи хоть за сколько купил! - верещала она, яростно тряся его. - Сколько я стою?! А?! - она запрокинула руку и сжала пальцы в кулак.
        - Эээм, Лили… Если ты это сделаешь, то никогда не узнаешь свою цену! - боязливо запищал Миша. - А ну слазь! - он попытался скинуть её с себя, мотая туловищем из стороны в сторону, но неповоротливое тело плохо помогало в битве. К тому же, Лили крепко держала его коленями. Вдруг она отпустила его и упала рядом, обхватив ноги руками, она прижала колени к груди. Миша вскочил и побежал в сторону второй фигуры, всё ещё удивлённо смотревшей на них издалека.
        - Это! Лили! Я тебе… рассказывал… - пытался выговорить Миша, тыкая пальцем в сторону, пытаясь справится со сбитым дыханием. Но друг его уже не слушал. Он направлялся к лежавшей на обочине дороге девушке.
        - Хэй, Лили, кажется? - спросил он, садясь рядом. - Не сладко тебе пришлось, раз тебя продали Владу. Говорят, он делает эмм… - он замялся и взглянул на девушку. На её глазах проступили слёзы. Она попыталась встать, но ноги жутко болели и не слушались хозяйку. - ужасные, ужасные вещи. - Парень сел встал на колени и поднял Лили на руки. - Ты не против, если я отнесу тебя в машину?
        Лили показалось, что она уже где-то видела этого человека. Она кивнула, и парень, как и сказал, усадил Лили на водительское кресло.
        - Можно я сяду рядом? - снова спросил он. Лили опять кивнула. Парень обошёл машину и сел на пассажирское сиденье.
        - Знаешь, - сказал он, немного понаблюдав за девушкой, - Миша сделал это, хм, как бы сказать, не из зла к тебе. Он мучался всю дорогу, рассказывая мне, как ужасно поступил, продав тебя в рабство Владу. В поселении много слухов о том, что происходит с такими как ты, попавшими под опеку отца. Влад часто просил всё новых и новых девушек…
        - Больше не попросит, - прошептала Лили.
        - Ты, эм, ты убила его? - с опаской посмотрел на неё парень. - А это случилось до или… а, видимо, после. - он осмотрел девушку с ног до головы. Всё её тело было зеленовато-голубого цвета. Вся бледная, в синяках и начинавших проступать гематомах. - Но ты должна знать, что была особенной. Миша искал тебя несколько месяцев. Влад бредил тобой.
        Лили недоумённо посмотрела на собеседника. Чем больше он говорил, тем более знакомым казалось его лицо.
        - У нас в каждом здании висит по несколько твоих портретов. Влад считал, что ты его жена. Не знаю, что между вами происходило до Вируса. Но он, наверное, совсем сбрендил от твой красоты. - он почесал в затылке, поправил густые пшеничные волосы, - Миша хотел пойти тебя спасать, но было уже поздно. Когда мы подошли к дому Влада, там уже играла пластинка. Так что мы поняли, что опоздали. По правде говоря, я не ожидал увидеть тебя, эм, живой. - последнее слово он произнёс с вопросительной интонацией.
        Перед капотом машины появился Миша и испуганно уставился на сидевшую на водительском сидении.
        - Ты на него не сердись. Он поступил как урод.
        - Кретин.
        - Точно. Самый настоящий кретин. - покачал головой парень, - Но, когда на кону стоит свобода, люди готовы делать порой страшные вещи. Даже продавать других, ни в чём невинных людей. Ради свободы люди готовы пойти на многое. А ещё ради данных когда-то обещаний. Вот мне Миша обещал поездку на море, например. А ты куда направляешься?
        Лили молчала. Она хмурила брови, пытаясь казаться серьёзной, чтобы не выглядеть жалкой.
        - Слушай, всё, что с тобой произошло - это ужасно. Но ты встретила нас. А мы, клянусь, отличные парни. - он улыбнулся, - Забыть это не сможешь, это верно. Но ты всегда можешь вынести урок, а приключение на всю жизнь останется в твоей памяти. К тому же у меня возникло желание дать новое обещание.
        Лили вопросительно посмотрела на милого парня, сидящего рядом. Он широко улыбался, смущённо играя голубыми глазами. Почему ему хотелось верить. Лили не могла себе это объяснить, но знала, что этот человек пойдёт на многое, защищая её.
        - Торжественно обещаю никому не давать тебя в обиду и заботится о тебе столько, сколько ты это будешь мне позволять! - он открыл окно, - Эй, Миша, иди-ка сюда! Засвидетельствуй моё обещание!
        Миша неспешно с опаской подошёл к двери машины. Лили улыбнулась сначала незнакомому парню, а потом и Мише. Она жестом показала садится в машину.
        - Слушай, - сказал вдруг парень, - ты сейчас не в лучшем состоянии. Без обид. Но давай я поведу.
        Лили немного поупрямилась, но согласилась. Светловолосый парень сел за руль, а Лили села на его место на переднем сидении.
        Всю дорогу они проговорили. Только они вдвоём. Лили и незнакомец. Миша смирно наблюдал за оживлённой беседой, решив, что не хочет вмешиваться.
        К вечеру «мерседес» выехал на пляж. Незнакомец открыл Лили дверь, и она вышла.
        Прохладный белый песок окутывал ступни. Морской воздух заполнял ноздри и был таким солёным, что казалось, что ты весь покрываешься солью. Солнце садилось за горизонт, отражаясь в уходившей в даль тёмной воде.
        Лили села у самой воды и принялась бросать в неё камушки.
        - Мечта сбылась? - спросила она у парня. Тот незамедлительно закивал головой. Он стоял возле неё и следил за тем, куда уходят камушки, брошенные рукой Лили.
        Девушка поджала испещрённые ссадинами от произошедших приключений ноги, обняла их руками. Парень снял с себя джинсовку и накинул её на плечи Лили. Она дрогнула и повернула голову на него. Он взглядом спросил разрешения сесть рядом, лили кивком позволила.
        - Знаешь, я мог бы провести тут всю жизнь, - сказал он, любуясь лицом девушки. Даже с синяками под глазами, замученная она была прекрасна. Вдруг девушка вскочила на ноги.
        - Всю жизнь, - прошептала она и засунула руку в задний карман.
        - Что прости? - переспросил парень.
        - Я тоже давала обещание.
        Она достала часы с коричневым кожаным ремешком и аккуратно разложила их на холодном песке. Песчинки в тот же миг приподнялись ветром и засыпали циферблат. Лили показалось, что она услышала смех брата. Перед глазами встала их последняя встреча. Полиэтиленовый мальчик. Девушка смахнула выскочившие слёзы.
        - Красиво, Лили, красиво. Но не до слёз. - улыбнулся Миша. - всё, что с тобой произошло, должно вызывать, наверное, куда больше эмоций. - он стоял за её спиной и смеялся. Каждый новый залп его смеха бил девушку по лопаткам, словно её кололи ножом.
        Лили хотела развернуться, оттолкнуть его, ударить, но сил поднять руки не было. Ветер трепал её волосы и, казалось, выдувал из неё все силы.
        Вдруг раздался шум. Уши заложило. Лили обернулась, с трудом стоя на ногах. Миша выронил пистолет, приложил руку к животу, широко расставив пальцы. На голубой ткани футболки проявилось тёмное пятно. Оно росло с каждой секундой, как и шок Лили. Друг подстреленного приобнял её за талию левой рукой. Правой заложил свой пистолет за ремень джинсов:
        - Нам нужно срочно уходить отсюда.
        - Ты, ты, зачем сделал это? - говорила Лили, но не слышала собственного голоса. Парень кивнул в сторону выпавшего из руки Миши оружия.
        - Он не хотел тебя спасать. Он продал тебя за свободу, а когда ты сбежала, об этом сообщили через службу ищеек поселения. Он решил, что ты можешь представлять опасность.
        Не успев дослушать, о чём говорил новый знакомый, Лили сделала шаг в сторону Миши:
        - Это правда, кретин? - орала она.
        Миша быстро кивал головой и молил о пощаде. Лили принялась пинать его, что есть сил.
        - Как ты мог, урод?! Мало того, что продал меня, как вещь, так еще и… - кричала девушка, не в силах совладать с гневом.
        - Хватит Лили! - кричал парень. Лили не успокаивалась. Тогда он схватил её за руки и прижал к себе. Только сейчас девушка заметила, какой он высокий. Она еле доставала ему до плеча. Силы были не равны, и Лили утихла. Она оперлась на него. - Лили, - прошептал парень, - он и так получил сполна.
        Лили кивнула.
        - Ты не против, если я отведу тебя в машину?
        - Нет, - сказала Лили одними губами, - не против.
        Парень взял её на руки и усадил на переднее пассажирское сиденье. Сам сел за водительское и уставился в окно. Там, метрах в ста от машины, на холодном песке, окружённый хитрыми чайками, лежал Миша. Он уже не шевелился. Обе руки были раскинуты в стороны, а на песке, вокруг него, расползалось тёмно-бордовое пятно. Парень вышел из машины и спешно дошагал до тела. Он взял Мишу под руки и отволок его к волнам.
        После чего он вернулся в машину.
        - Как тебя зовут? - спросила вдруг Лили. - И почему ты меня спас? Что вообще происходит?
        - Что прости? Я не расслышал. - он развернулся лицом к девушке, бросил пистолет в бардачок и устремил всё своё внимание на Лили.
        - Твоё имя?
        - Скажу, если обещаешь ехать со мной вместе.
        - Куда? И что вообще происходит?
        - Мы с Мишей были близкими друзьями, почти братьями. В начале эпидемии, когда стали собирать людей для поселения, Миша тут же заболел идеей попасть туда. Я отказался с самого начала. Все мои родственники и друзья, кроме Миши, умерли. Апатия захватила меня в жестокий плен уныния и отчаяния. Я жил в лесу. Около года. Время я не считал. Забыл, что такое жизнь. Но вдруг меня нашёл Миша.
        - Это объясняет тот факт, что Миша набрёл на Диму в лесу. Но, выходит, всё было не случайно. Он знал о нашей поездке заранее?
        - Вообще-то ты попалась ему случайно.
        - Какое везение, - пробубнила Лили.
        - Для него это и правда было огромной удачей. В противном случае он либо вернулся бы в поселение ни с чем, либо остался жить со мной. Но на одной из прогулок он заметил тебя на обочине с каким-то типом в машине. В тот вечер он вернулся уже совершенно другим. Он словно бы переменился. Стал каким-то жестоким, вспыльчивым. А на следующее утро он исчез, оставив мне записку. Там было всего два предложения, - он покопался в карманах брюк и выудил скомканный кусок салфетки, - «Через сутки жди у поселения. Мы едем на море.»
        - Я сразу и не поверил, но решил, что схожу. Всё равно терять мне было нечего.
        - Но ты говорил, что вы вместе подходили к дому Влада в поселении.
        - Я соврал, чтобы выждать момент, когда можно будет… Он всю дорогу рассказывал мне, как поступил с тобой, с Димой.
        - С Димой?
        - Лили, это он уговаривал его покончить с жизнью, пока ты старалась убедить парня в обратном. Они не раз оставались на едине, пока ты тонула в своём гневе, пока отходила, психовала. Миша находил много удачных моментов. И повесится на заправке - его совет.
        Лили шумно набрала полные лёгкие воздуха.
        - В общем, момент не заставил себя ждать. Я думал, он сделает это ещё в машине, поэтому старался выводить тебя на непрерывные разговоры, чтобы ты не уснула, чтобы знать, что этот урод ничего не успел провернуть, пока я следил за дорогой.
        Они оба замолчали. Крик чаек доносился с пляжа, с места, где проходила расправа над виновным.
        - Я еду вдоль побережья. Хочу там обосноваться. Где-то, где не слишком много народа.
        - Учитывая ситуацию, сейчас много народа только в Поселении. - хмыкнула Лили.
        - Просто хочу найти спокойное место, вырастить детей и встретить старость в окружении внуков. Ты поедешь со мной? - он умоляюще посмотрел на неё и взял девушку за руку, - И, может, простишь меня за то, что тогда в детском саду, я отрезал волосы твоей кукле? - он улыбнулся.
        Лили нахмурила брови и внимательно пригляделась.
        - Макс! - выкрикнула Лили. - Ты так изменился! - она снова окинула его взглядом. - Тебя не узнать…
        - А я вот сразу понял, что это ты. Ещё по описаниям Миши. - Он ненадолго замолчал, а затем снова спросил, - Ты поедешь со мной? Обещаю, что никогда не дам тебя в обиду и не обижу сам.
        - Ты уже отрезал волосы моей кукле! - улыбнулась она, - Даже и не знаю, удастся ли зарыть этот топор войны?
        - Я буду очень стараться, если ты позволишь, - он улыбнулся ей в ответ и подмигнул. - Между прочим, я сделал тебе предложение руки и сердца ещё в детском саду. А ты мне тогда так и не ответила! Так что кто кого ещё больше обидел.
        - Я согласна, - кивнула Лили.
        - Это ответ на предложение?
        - На предложение о поездке по берегу моря, - хмыкнула Лили. - Но я подумаю.
        - Будешь долго думать, я могу и забрать свои слова назад.
        Макс выжал педаль газа и «мерседес» помчал по узкой плохо асфальтированной дороге вдоль морского залива.
        - Ну и забирай. Тогда я откажусь от поездки.
        - Но вообще-то, я жизнь тебе спас. Могла бы мне хоть чем-то приятным отплатить. - он сделал вид, что обиделся, с трудом пытаясь сдержать улыбку.
        Лили потянулась у нему губами и чмокнула его в щёку.
        - Это ответ на предложение? - рассмеялся он.
        - Следи за дорогой. Я согласилась пока только на поездку.
        Они улыбнулись друг другу и долго ещё спорили о том, где остановятся на ближайшую ночь. Она достала пачку сигарет из рюкзака, оказавшегося под ногами, и швырнула её в окно.
        Густое небо покрывалось тёмными красками, выглядывали звёзды-пайетки из-за синевы. Дорога уходила куда-то за горизонт. Спокойствие и размеренность покрыли всё на несколько тысяч километров вокруг. Единственным, что было лишено спокойствия, было море. Оно напевало свою вечную песню волнений. Волны никогда не выдадут тайн моря, никогда не ответят на вечные вопросы. За кого или что вечно волнуется море? Сколько скрывает тайн? Напитывается ли оно жизненной силой, когда другие её лишаются? И забирает ли море в свои пучины только достойных или оно жадно поглощает всех? Мы никогда не найдём ответа. Но за это, наверное, не стоит волноваться. В жизни каждого слишком много проблем, чтобы думать о чужих волнениях.