Я, ты и шизофрения Клэр Твин
        Аманде Хилл семнадцать лет. Казалось бы, прекрасный возраст для любви, планов на будущее и волшебной истории, что останется в памяти навечно. Если, конечно, вы не больны шизофренией. Молодая девушка не стремится закончить школу, поступить в колледж и начать взрослую жизнь. Аманда скрывает от близких людей, что больна, пытаясь справиться с проблемами самостоятельно. Но один день меняет все. Девушка встречает парня, с которым ей суждено пройти через огонь и воду.
        Жестокость, как всякое зло, не нуждается в мотивации; ей нужен лишь повод.
        Джордж Элиот
        Любовь и галлюцинация очень схожи между собой - в обоих случаях трудно определить «настоящее».
        Слова автора
        Идея о романе пришла ко мне странным внезапным образом. Почти также неожиданно, как молния в ясную погоду. Перед глазами будто снизошло озарение. В ту секунду я точно знала одно - каким будет конец этой истории, и мне показалось это таким завораживающим и интересным, что руки сами принялись вытворять слова, затем предложения, а затем абзац и потом уже целые главы. Для меня это было в новинку.
        А теперь, пожалуй, поговорим о самом романе и о том, что в нем вас ждёт. Прежде чем вы начнёте читать, я бы хотела добавить пару слов о шизофрении главной героини. Аманде, взяв на себя смелость, я позволила мыслить, говорить, а главное осознавать, что она больна; также девушка различает, где «сказка», где реальность. Поэтому, грубо говоря, данное произведение разрешается считать фантастикой.
        Из-за описаний психического расстройства, рекомендуется читать роман лицам крепким, не поддающимся мнительности и больной фантазии автора, то есть, меня.
        В любом случае, читатель, я желаю вам хорошо провести время за прочтением моего творения. Желаю оставаться всегда собой. Желаю верных друзей. И гоните от себя страхи!
        С любовью, Клэр Твин.
        Глава 1. Безрассудство
        Никогда не знаешь, что может произойти за пять секунд. Казалось бы, такой маленький промежуток времени, но последствия могут быть большими. В первую секунду ты ощущаешь необычное чувство, которое появляется резко, но образуется постепенно. Во вторую секунду ты перестаёшь видеть «краски мира», все, что было интересно и привлекательно - теперь серая куча хлама из-под кровати. В третью секунду твоё сердце выдумывает совершенно новый ритм биения. В четвёртую тебя начинают посещать мысли о кончине, о бессмысленности этого мира, о ненависти и несправедливости. А в пятую ты становишься больна.
        Именно с этими пятью секундами я столкнулась. Прямо сейчас. Чувствую, как внутри меня что-то рвётся наружу; возможно, это моя кипящая подобно лаве кровь, циркулирующая по венам. Или может, это мои тараканы вьют себе уютные гнёздышки, радостно подпевая вслух песенки.
        Я всегда отличалась от других девушек: была мрачнее тучи, любила одиночество и, как бы странно не звучало, я обожала романтические фильмы. Просто хочу предупредить, что рано или поздно, но вы столкнётесь с пятью секундами сумасшествия. Родители еще не в курсе, что их единственный ребенок в семье съехал с катушек. Им не стоит знать об этом, пока что… Врачи говорят, что осознание проблемы - прямой путь к её решению. Полная чушь для слабонервных людей, которые считают, что их болезнь - это конец жизни. Не завидую таким слабым людям. С ними скучно.
        - Аманда, давай ужинать! - доносится до меня крик мамы.
        - Сейчас!
        Я выключаю сайт в интернете о нервнобольных, неуравновешенных людях, то есть, о таких же, как и я, и вскакиваю с мягкого стула. Пройдя по валяющейся скомканной на полу одежде, бледными исхудалыми руками приоткрываю дверь. В лицо сразу ударяется запах свежевымытых овощей и приправ. Направившись в кухню, я увидела беседовавших между собой родителей о налоговой службе и параллельно уплетавших приготовленную мамой стряпню. Не то, чтобы мама плохо готовила, но она любит «творить», потому нам с отцом приходится привыкать к «заморским» блюдам. Однажды ей на ум пришла мысль приготовить Хаггис[1 - Национальное шотландское блюдо из бараньих потрохов], получилось, мягко говоря, отвратительно. Женщина все напутала и только лишь перевела продукты… Да уж, готовкой я вся в мамочку.
        Порой мне кажется, что комната, в которой я провожу двадцать четыре часа в сутки, считается единственным местом, где тихо, темно и спокойно, куда люди не смогут войти; это своего рода моя крепость - безопасное гнездышко. Наша кухня, по словам родителей и гостей, красивая, уютная - не спорю, но здесь нет особой атмосферы покоя. Эти белые шторы, бежевые шкафчики, стол с беловатой скатертью и кружевными узорами, темный паркет, на котором разместился ковёр, что цветом напоминал грецкий орех. Все это меня отталкивает, как сильный порыв холодного ветра. Но об этом никак не решаюсь заговорить, да и зачем? Главное, чтобы другим нравилось, ведь так? Или?..
        Я с шумом отодвинула стул и присела за небольшой столик, на котором было много еды: от бутербродов с ветчиной до запеканки с грибами. Однозначно, все выглядело и пахло вкусно, но в горло ничего не лезет. Такое ощущение, будто мне довелось поужинать две минуты назад. Тупо смотрю перед собой и не знаю, с чего начать. Странно? Ох, нет, для меня это абсолютно нормально и привычно.
        - Что тебе положить? - мама хватает мою тарелку и вопросительно смотрит на меня, ожидая ответа. Её улыбка излучала свет, в то время как моя кислая физиономия лишь негатив.
        - Я сама, мне уже не пять лет, - я выхватила из её рук белую посуду и раздражительно начала класть в нее салат с перцем. Боже, и зачем ты, Аманда, так себя ведёшь?!
        Родители украдкой переглянулись и молча продолжили есть, будто ничего и не было, изредка бросая свой взор в мою сторону. Возможно, вы не заметили, но я правда стараюсь сдерживать себя и не показывать своё расстройство. Мне не нужны эти бессмысленные походы по белым кабинетам, чтобы услышать то, что я и так знаю. Во мне словно какой-то вирус, который мутирует мой характер; так хочется накричать на кого-то и сломать какую-нибудь вещь, например, тарелку. Ха, отыграться из-за своего ужасного характера на посуде, - что может быть проще?
        - Как дела в школе? - мама улыбнулась, приложив к губам серебряную вилку.
        Факт: она так делает всегда, когда ей что-то приходит в голову. За прошлым семейным ужином мама точно с таким же выражением лица и вилкой на губах предложила сделать в моей комнате косметический ремонт. Конечно же завязался спор, и я одержала убедительную победу. Просто никто лишний раз не хотел ругаться.
        - Нормально, - лишь бросила я, играясь с листьями салата.
        - А как поживают Алиса и Лара?
        Бросаю на стол вилку, после чего послышался продолжительный звонкий шум хрусталя. Родители хмуро посмотрели на меня и обменялись друг с другом волнительными взглядами. Хотя у отца был скорее рассерженный вид - он ненавидел мои капризы и «странный способ общения». Мое сердце ненормально постукивает в груди, обещая вот-вот остановиться. Я чувствую, как злость выходит из моих ушей, подобно горячему пару. Дыхание участилось, и сейчас я похожа на кота, которого дернули за хвост. Коготки уже наготове.
        - Ты меня допрашиваешь?! - я повысила голос.
        Алиса и Лара, как вы уже могли догадаться, не самая мною любимая тема для обсуждения, тем более с предками.
        - Нет, дорогая, мне просто интересно.
        - Аманда, ты в порядке? - вмешался отец.
        Когда он спрашивает «ты в порядке?», значит, мне пора закрыть рот и успокоиться. Это, своего рода, предупреждение от папы. Но…
        - Как можно быть в порядке, когда вы тут устроили допрос?! Я уже поесть спокойно не могу! - вскакиваю с деревянного стула и смотрю на растерянные лица родителей. - Оставьте меня в покое, ладно?!
        Мама хотела что-то добавить, но я лишь цыкнула и выбежала из кухни, жалуясь на все живое и мертвое. Я хочу контролировать эту болезнь, но во время вспышки мое сознание отключается, и я нахожусь в руках «темной себя». Вот вы можете контролировать дождь? Ураган? Извержение вулкана? Вот точно также я не в силах контролировать себя.
        Алиса и Лара - мои лучшие подруги. То есть, бывшие лучшие подруги. Звучит необычно… Мы перестали общаться после того, как я поняла, что со мной что-то не так. Весёлый был день, однако! Вам бы понравилось… Обозвав их лживыми стервами, мы больше не обменивались ни словом.
        Я хлопнула белой дверью своей комнаты и заперла её на замок. Мне так часто доводится хлопать ею, что с потолка сыпется белая штукатурка. Наверное, поэтому мама решила устроить ремонт.
        Еще один минус психического расстройства - невозможность сдержать слезы. Только представьте: ты просто видишь бездомного котенка и ревешь навзрыд, смотришь мелодраму и ощущаешь влагу на щеках. Любая мелочь - и ты плачешь. По-моему, это нормально быть психом в наше время. С таким окружением - это ожидаемо.
        На самом деле мне страшно. Я чувствую, как болезнь поедает меня изнутри, убивая еще работающие клетки мозга, разрушая все хорошее, выпуская все темное… Почему я не расскажу родителям, что больна? Я просто не хочу. Не хочу, чтобы они нервничали и кричали из-за того, что их семнадцатилетняя дочь изнутри погибает. Может, это болезнь запрещает мне рассказывать все родителям, догадываясь о моем излечении? Не знаю. Но это еще цветочки, ведь иногда мне мерещатся несуществующие люди. Что-то типа фантомов, которых не было и не будет никогда. В те злополучные секунды я ещё не понимаю, что передо мной очередная галлюцинация, для меня это обычные люди, животные или существа. Если верить википедии (а я верю), то у меня шизофрения второго ранга, но вялотекущая[2 - Вялотекущая шизофрения - это одна из разновидностей шизофрении, характеризующаяся медленным программированием болезни, отсутствием шизофренических психозов и явных продуктивных симптомов болезни]. То есть, признаки психического расстройства есть, но при этом я могу работать, думать и общаться с простыми смертными, по крайней мере, сейчас… Раньше мне
слышались лишь голоса, которые говорили, как я прекрасно рисую и пишу стихи, но теперь… Теперь я вижу мерзких людей, противно смеющихся и издающих страшные звуки, вроде скрежета, отчего по спине льется холодный пот. Это длится не больше минуты, но для меня это целая вечность. Просто представьте всех тварей из ужастиков Стивена Кинга. Представили? Я их вижу. Только лишь для меня они реальны.
        Порой у меня не выходит думать. Звучит глупо, но на самом деле неописуемо страшно. Я просто теряю «нить» мыслей. Это ужасно, но я не знаю, что поделать. Иногда я ощущаю разные запахи, например, бензина или вонь гари. Позже оказывается, что это очередная выходка шизофрении. Самое ужасное то, что я не соображаю, где реальность, а где галлюцинация. Я просто теряюсь. Я настолько изменилась, что перестала ценить всех и вся.
        Один раз мой глупый язык окликнул маму по имени и отчеству. Родители тогда чуть не упали в обморок. Это было чудовищно, честное слово. Но и это ещё не все. Иногда мне плевать на своих родителей. Мне становится противно при их виде, и это печально. В одну секунду ты думаешь, какие же мама и папа прекрасные, замечательные люди! В другую - тебя охватывает злость в сопровождении ненависти, и тебе уже не кажутся твои родители такими уж и милыми. Мне кажется, это просто непростительное поведение. Но, к сожалению, шизофрения не спрашивает моего мнения.
        * * *
        Выхожу из «Ауди» родителей, игнорируя их чистосердечное: «Удачи в школе». Просто медленно иду вперёд, будто и не спешу на занятия в Старшой школе. Мое учебное учреждение напоминает колонию для тугодумов. Нет, отличники у нас имеются, но это ничего не меняет - люди здесь сами по себе гнилые. По крайней мере, те, с которыми мне, к огромному сожалению, довелось общаться.
        Одеваюсь я соответственно своему диагнозу: серая толстовка, юбка и чёрное, как и сегодняшнее небо, пальто. Откидываю голову назад, чтобы взглянуть на небосвод, но как я и сказала, оно чёрное и не по-детски унылое, погружающее в печаль. Словно с нами решили сыграть в злую шутку, заменив день кромешной тьмой. Всему виной грозовые тучи. Где-то точно идёт дождь. На дворе февраль, от того зябко и холодно. Но этот холод не сравнить с холодом в моей голове. Голые деревья добавляют в мою жизнь одиночество и какое-то странное чувство опустошенности. Вот смотришь по сторонам и ничего… Мир серый, хмурый, люди одинаковые: кто-то бежит на первый урок, кто-то, наоборот, сбегает прочь, боясь быть пойманными и загнанными обратно в класс. Люди любят бежать от проблем, решения откалывая на потом. Нет здесь ничего прекрасного, от того и грустно.
        Школьный коридор ещё большее дно, чем улицы города. Подростки напоминают муравьев, которые спешат куда-то и непонятно для чего. Серые стены заклеены плакатами с глупыми надписями о том, что наркотики приносят вред и приводят к смерти. Серьезно? Они считают, что если люди прочтут стенды, то перестанут принимать эту дрянь? Все равнодушны к этим плакатам, ведь они никого не цепляют и не вдохновляют на подвиги. Это тоже самое, что если написать: «Эй, урод, хватит быть уродом». Но кого это волнует?
        - Смотри куда идешь, Хилл! - кричит мне один старшеклассник, игрок футбольной команды. Я задела его плечом, а он сразу накричал на меня. И как после этого верить в добро и искренность людей? Извини, но добрых фей и пони не существует. Вот она реальность - полный мрак и лишение светлых качеств. Люди испытывают любовь к чему угодно, только не к самим людям. Их сердца полны токсинов, которые убивают их, при этом заражая остальных людей. Выдохнув, ускоряю темп своих шагов и плетусь дальше.
        Я прошла в класс и уселась за свою парту, закинув на спинку стула рюкзак. Первый урок история - скучный, ибо наш учитель больше отдаёт внимание диктантам по известным для человечества датам, нежели теории. Хотя, если у педагога хорошее настроение (кстати, большая редкость), весь класс смотрит документальный фильм про Первую Мировую войну. Иногда мою голову посещают мысли о том, что если бы я могла видеть фантомы известных людей, таких как: Линкольн, Аристотель, Шекспир, Вашингтон и других, то мои оценки имели бы успех. Но нет, мечтать не вредно. Мне мерещатся какие-то чудики и монстры.
        Прозвенел звонок, от которого закололо в висках. Все ученики заняли свои места, но продолжали говорить между собой, обсуждая последние новости и сплетни, типа: кто с кем встречался, будет ли у нас самостоятельная работа по химии, зачем какая-то девушка сменила цвет волос и прическу. Ух ты, как интересно! Они бы ещё начали обсуждать, зачем люди стригут ногти, и это больше бы имело смысла.
        Я посмотрела на Алису с Ларой. Эти две куклы даже не косятся на меня. Хотя, чего я жду? Назвала их стервами и сейчас думаю о том, почему они со мной так грубы? Я точно спятила.
        - Доброе утро, класс, - вошёл в спешке учитель. Мистер Тейлор рухнулся на свой стул и облегченно вздохнул. - Откройте, пожалуйста, страницу сто сорок один.
        Все послушно раскрыли толстые учебники и принялись листать чуть пожелтевшие от старости страницы. Историк сразу же приступил к уроку и начал о чём-то дискуссировать, медленно проходя по рядам и пристально наблюдая за каждым учеником, словно тот искал в чём-то провинившегося человека. Мужчина провел рукой по щетинистой бородке, как будто про себя думая: «Да, надо бы побриться». Согласна с ним. Ему около тридцати лет, он вполне красив, умён, хорошо сложен. Именно поэтому все старшеклассницы влюбляются в него, как ненормальные. Почти все. Меня этот красавчик не привлёк. И вообще, он же для нас стар!
        - Аманда Хилл, просьба пройти в кабинет директора, - послышался голос из микрофона, прикрепленного в уголке потрескивавшей стенки, рядом со шкафчиком для вещей.
        По телу прошлись мурашки. Черт возьми, зачем? Все уставились на меня, включая учителя, и продолжали пожирать глазами несколько секунд, а потом вновь занялись своими незначительными делами. Я неловко сглотнула горький комок, застрявший в горле, и встала с места. Ноги не подчинялись, они будто вросли в пол. Собираюсь с силами и делаю неуклюжий шаг.
        - Наша тихоня натворила бед, плохая девочка! - произнёс Питер, задира года. Все засмеялись, и мне стало хуже.
        - Пошел ты! - огрызнулась я, выпустив злобный оскал. Если он продолжит дальше, беды не миновать.
        - Аманда, не выражайся в классе! - громко произнёс историк.
        Я нехотя покинула кабинет и направилась по пустому коридору в указанное направление. Боже! Пытаюсь угомонить внутреннего психа, которого разбудил Питер и подхожу к белой двери с матовой табличкой «Директор». Серьёзно, я не знаю, что случилось. Вроде бы на этой неделе все было спокойно…
        Вдруг за спиной послышался низкий мужской голос, от которого по спине прошёлся холодный пот:
        - Аманда, иди за мной, - я резко обернулась и увидела в пяти шагах от себя нашего школьного психолога, посла доброй воли нашего учреждения и психотерапевта. Пришлось послушно последовать за ним, параллельно предчувствуя неприятность. Всем моим телом овладел жар и самый, что ни на есть настоящий ужас. В коридоре так было тихо, что, наверное, даже мистер Мартин (тот самый психолог) услышал учащенное биение моего сердца. Это нормально, ведь я боюсь психотерапевтов и тщательно избегаю их. До недавних пор получалось просто замечательно. Нельзя, чтобы кто-то узнал о моей проблеме, нельзя.
        Мы вошли в светлый кабинет. Кончик носа сразу уловил запах мяты и свежести. Стены украшены рисунками и грамотами почета. Мистер Мартин усадил меня в кожаное кресло на колесиках и сам сел за своё место. Я оглядываюсь. Впервые нахожусь в его кабинете. Комната небольшая, но уютная, заражающая положительными эмоциями. Стоп, что я сейчас сказала?..
        Слева от меня находится диван такого же материала, что и кресло. Стол сделал из тяжелого светлого дерева, на нем много бумажек, различных книг, подсвечник и фоторамка. Если полюбопытствовать и немного наклониться вправо, то можно заметить какое-то изображение, но я не стала. Мне было сейчас не до этого. Мужчина надел на свой нос коричневую роговую оправу очков и сложил руки на тумбочку. Вот и момент истины, от которой хочется бежать прочь. От волнения мой живот скрутило, потому выражение лица стало более кислым, чем прежде.
        - Ты, наверное, думаешь, зачем я тебя позвал? - начал было психолог.
        Я кивнула, после чего мои глаза забегали в страхе, что тот все знает. Не может быть! Мужчина аккуратно достал из белой стопки две бумажки, а затем положил их передо мной.
        - Что это? - продолжает мистер Мартин.
        Я присмотрелась и сразу же узнала тест, который мы недавно писали всей школой. Психологический тест. Помню мне тогда приходилось внимательно перечитывать вопросы, чтобы не просчитаться и ответить верно. Так, сейчас я чувствую себя ещё хуже.
        - Это тест, - ответила я, как можно спокойнее. Перевожу туманный взгляд на рамку с очередной грамотой и в отражении вижу своё побледневшее лицо. Господи, словно мертвец только что кивнул мне из Зазеркалья.
        - Верно, но это уже тест с результатами, - мистер Мартин подвинул листок ко мне ближе. - Это твой, а это другого ученика. Посмотри внимательно, тебя ничего не смущает?
        Я взяла в руки листок с записями и пристально вгляделась в него, узнав своей почерк с наклонном направо и завитушкой у буквы «р». Мой результат имел тридцать пять баллов, а в другом было девяносто семь. Боже, нет, нет, нет, нет…
        - Я не понимаю, что вы хотите этим сказать.
        Мартин глубоко вздохнул и убрал листовки.
        - Ты набрала меньше всех баллов по тесту. Если ты была внимательна, то наверняка заметила провокационные вопросы, я не ошибаюсь? Каждый вопрос и ответ имеет свой подтекст, который мы, психологи и психотерапевты, позже выявляем.
        - Ясно, - мои пальцы железной хваткой вцепились за серую толстовку. В висках начало барабанить. Только не это! Только не то, о чем я думаю, умоляю…
        - Аманда, это тест на психическое состояние человека, и у тебя оно нестабильно.
        По спине прошёлся холодный пот, а сердце начало биться быстрее. Он знает… Знает!!!
        - Я…
        - Я должен сообщить об этом твоим родителям, ты понимаешь? Нельзя запускать психику, это опасно, Аманда! - строго проговорил он. - У меня есть хорошие знакомые, я направлю тебя к лучшим специалистам и решим все проблемы.
        Боже! Он расскажет все родителям! Я готова упасть перед ним на колени и заплакать. Вот и все, конец моей тайне! Сердце содрогнулось.
        - Мистер Мартин, сэр, в этом нет необходимости, то есть… - главное быть убедительней. - Они и так все знают. Мы уже посещаем специальный центр, уже начался курс лечения.
        - Курс лечения? - недоверчиво переспросил мужчина и поднял одну бровь. - Если так, то вы должны были поставить меня, школьного психотерапевта, в известность. Я бы направил вас…
        Он не успел договорить, как я, с натянутой улыбкой, перебиваю:
        - Сэр, мои родители и я не хотели бы распространяться об этом.
        Надеюсь, я прозрачно ему намекнула.
        - Аманда, я давал клятву Гиппократа, никто бы не узнал о твоей проблеме, - «о твоей проблеме» пульсирует в голове. - В любом случае, если не сложно, могли бы твои родители навестить мой кабинет? Мы все обсудим.
        Господь всемогущий, нет, нет! Только не это… Я сжимаю кулак и пытаюсь произнести хоть слово, но что-то мне мешает - страх. Легонько кивнув, перевожу дыхание.
        - Конечно, но… просто они сейчас очень заняты, как будет свободное окно, мы сразу придём.
        Психолог откинулся на спинку своего стула и осмотрел мой внешний вид, который был просто ужасным. Мне будто довелось со своими мертвыми предками поговорить, иначе как объяснить эту белизну на щеках? Верно - никак.
        - Хорошо, но лучше не затягивать. Если обнаружится что-то серьёзное, я попрошу директора перевести тебя на домашнее обучение, ты же не против?
        Черт, это, наверное, единственный плюс шизофрении. Хотя бы не буду видеть рожи двуличных козлов. Но что-то все равно мне не давало покоя… Я не могла успокоиться: ладошки стали потными и холодными, как лёд, сердце все ещё скулит, лицо бледное. Но опять же, мне не даны силы это контролировать.
        - Не против, но не думаю, что у меня что-то серьёзное, - сказала я, и на лице мужчины показалась одобрительная улыбка.
        Мистер Мартин открыл свой шкафчик и немедленно достал визитку, протягивая её мне в руки. Визитка… Значит он хочет, чтобы мои родители ему позвонили. Неугомонный человек.
        - Передай это маме и папе. Пусть свяжутся со мной, если это не составит проблем.
        Встаю с кожаного кресла, периодически кивая на его слова, когда в мыслях все спутано и скомкано. Ничего не могу уловить, вся его речь сквозь пальцы проходит.
        - Хорошо, мне можно идти? - психолог кивнул, после чего я направилась к белой двери. Чем быстрее свалю из этого кабинета, тем скорее окажусь в безопасности. Потерпи ещё секунду, Аманда! Будь сильной!
        - Аманда, - окликнул моё имя Мартин, и я обернулась, успев схватиться рукой за дверную ручку, - если тебе захочется поговорить, я всегда здесь.
        Мило с его стороны, но он последний человек в списке, с кем бы мне хотелось обсудить свои проблемы. Натянув неправдоподобную улыбку, быстро киваю:
        - Спасибо. До свидания.
        Я вышла из кабинета и побежала в одну из уборных. Все тело сразу начало гореть. Меня охватил какой-то приступ, от которого невозможно дышать, говорить и видеть. Черт подери, меня почти раскололи! Нет, не верю! Слезы переполнили глаза, но, несколько раз моргнув, я выпускаю воду, которая прожигает щеки, однако, увы, не чувствую облегчения. Душа рвётся на части. Мне так страшно, что родители узнают правду, а ещё страшнее оказаться в психушке. Но я им ни в коем случае не скажу, это строго воспрещено. Снова проснулась мука, показывающая себя через пульсирующую боль в висках, отдаваясь на ноющее сердце. Звон голосов начал увеличиваться, они все оглушительно орали! Я не могу разобрать, что они говорят, что им нужно. Не понимаю, где мои мысли и где мысли внутреннего «я». Боже… Это правда. Я действительно больна.
        Глава 2
        Еще минут пять, и слезы перестали лить из опухших глаз, после чего, наконец, я ощутила опустошение. Покрасневшие глаза и обветренные губы были ярко-красного оттенка. Мои жизненные силы на исходе. Быть морально убитой - одно, а эмоционально - другое. Мои голоса говорят, чтобы я покончила с собой, просто взяла и покончила. Пошла домой и сделала это. Набрала воду, взяла лезвие… Но нет, я не собираюсь умирать, пока не попаду на концерт своей любимой группы, пока не увижу вживую своих любимых актёров и писателей. Шизофрении придётся подождать.
        Я сбежала с уроков. Убежала домой. Не смогла переварить то, что узнала, а точнее то, что узнал Мартин. Холодный воздух развивает мои тёмные пряди в сторону. Город такой хмурый и серый. Он нагоняет сильную, дикую тоску, отчего хочется взять и спрыгнуть с моста, чтобы хоть как-то разнообразить минуты, последние минуты своей жизни. Погода пасмурная, но солнце пытается пробиться сквозь грозовые тучи. Это так забавно: солнце подобно некоторым людям, которые отважно бьются с проблемами, стараясь преодолеть все препятствия. Странный мир и странные люди.
        Если посмотреть вокруг себя, то можно увидеть большие здания, все такие же серые, высокие, лысые деревья, которые напоминали о неминуемой кончине; дорогие магазинчики, что забиты очередями людей, вечно чем-то недовольными. Хоть улицы и переполнены постройками, машинами, они все равно пусты и одиноки, как и любой человек на грешной земле.
        Продолжаю неспешно идти, считая шаги и проваливаясь в темноту собственных мыслей, как неожиданно врезаюсь в какого-то человека, а позже оказалось в парня. Черт… Я, прищурив глаза, подняла голову наверх и взглянула на него, пристально изучая незнакомца. Ему было лет семнадцать-восемнадцать, похож на коренного американца; на нем: черная куртка, джинсы и шапка. Волосы незнакомца, которые были под головным убором, тёмные, видно, он брюнет. Губы алые или даже кроваво-красные, нижняя губа полнее верхней, а на подбородке небольшая родинка. Носик ровный, с острым концом. Парень явно был хорош собой. Его карие глаза уставились в мои, наладив зрительный контакт, и от смущения я опустила голову, отчего мои волосы повисли как листья ивы. На мгновение страх покинул меня.
        - Извини, - произнёс юноша, поджав мягкие губы в неловкой улыбке. Его голос мелодичный, нежный и невероятно пленительный, как свет для глупых мотыльков. Не знаю почему, но этот тенор напоминал мне голос одного певца. Я улыбнулась.
        - А ты меня.
        - Измеряешь шаги? - он кивнул на мои ноги, и по его улыбке было ясно, что тот считает это забавным.
        - Нет, считаю, но… Уже сбилась.
        - Причудливо, - ухмыляется незнакомец.
        Ощущаю прилив крови к щекам.
        - И вовсе нет, меня это, зовут Аманда.
        Зачем я ему это говорю? Чтобы я знакомилась с кем-то или просто начала болтать? Странный феномен, но мое оправдание в том, что этот парень зацепил меня своими изумительными глазами и голосом, или может мне просто грустно? Да, точно, я просто ищу утешение.
        - Сэм.
        Я искренне улыбаюсь и продолжаю смотреть на него, не издавая звука, будто находясь под гипнозом. Минуты, секунды, иначе говоря, время отступило, и весь мир остался где-то позади. Ветер развевает мои волосы и щекочет покрасневшие то ли от холода, то ли от смущения щеки. Не понимаю, это дело рук шизофрении? Мы продолжаем наши гляделки, и на секунду я забываю о своих проблемах, окунаясь в омут нового знакомого. Это слишком странно, даже для меня. Я заметила, как один прохожий пристально смотрит в мою сторону. Мужчина в капюшоне с выпученными глазами глядит на нас с Сэмом, а когда замечает мой взор на себе, сразу же убирает взгляд и застенчиво улыбается. Я улыбнулась в ответ. Господи, улыбнулась! Я улыбнулась! Невозможно…
        Тут происходит какое-то движение. Моя шея повернулась к Сэму, но его уже не было. Он словно испарился. Сбежал… На сердце стало пусто и невыносимо тяжело, как было до этого судьбоносного столкновения. Я знала лишь его имя, больше ничего: ни адреса, ни номер сотового, ни даже фамилию. Лишь его имя. Почему у меня такое странное чувство, словно бы я его знала сто лет? Уверена, вижу его впервые в своей жизни, но лицо уж больно знакомое, точно также и голос. Но благодаря ему я забыла обо всем темном и плохом, это было здорово - стать на мгновение свободной.
        Постояв еще минутку, я сделала шаг вперёд и поспешила домой, думая о новом знакомом, прокручивая нашу с ним недолгую беседу. Дома никого не было, лишь сквозняк в моей комнате. Я подбежала к окну и прикрыла его, чтобы ветер перестал насылать холод, которого во мне было предостаточно. Мое окно было огромным и имело большой внутренний подоконник, на котором я могла вечерами сидеть и читать книги, попивая фруктовый чай; также висели жёлтые гирлянды, дополнявшие мой маленький мир какой-то необъяснимой магией. Смотря в оконную раму, я представляла, как девушка и парень танцуют вальс под дождём, как они кружатся и смеются, наслаждаясь друг другом; как парень берет и целует свою половинку, обнимая её за талию. Меня никогда не любили. Таких как я не то, чтобы не любили, таких вообще не замечали. Невидимка для всех, что может быть ужасней?
        Я собрала мятые вещи, разбросанные по полу, и засунула их шкаф, который лучше не открывать ближайшую вечность. Махровый белый пушистый ковёр ласкал мои ступни и теперь был хотя бы виден, ведь кофточки и джинсы были повсюду. Большая деревянная кровать не застелена, хоть мама и настаивала убрать её где-то миллион раз. Но мне всё равно на наставления мамы, как пустой звук. Она могла это понять, но делала вид, словно не замечает, или же я не услышала. Тоже своего рода иллюзия.
        Я сижу на ковре, облокотившись спиной на неубранную кровать, и пытаюсь начать вести дневник. Зачем - не спрашивайте. Сама не понимаю, наверное, просто очень устала молчать. Мне его подарили на шестнадцатый день рождения, но я им не пользовалась до этих пор. Наверное, просто пришло время.
        «Дорогой Дневник, я не знаю, зачем пишу эти строки, просто мне очень надоело играть в молчанку. Я знаю, что больна и схожу с ума, знаю, что постепенно умираю, но продолжаю скрывать этот факт. Сегодня я решила, что буду стараться исправить себя, хотя бы потому, что скоро будет повторный тест, который сыграет в моей жизни важную роль. Страшно ли мне? Да, но я справлюсь».
        Я хотела продолжить заполнять дневник своими бесконечными мыслями и потайными страхами, как услышала какой-то шум за окном. По коже прошлись мурашки: я боюсь, что вновь начались галлюцинации. Они могут быть разные: от милой старушки до страшного клоуна-убийцы. Слышу, как бьется мое сердце - оно уже барабанит во всю. Шум стал чётче и ближе. Собравшись с силами, я медленно подошла к подоконнику и схватила первое, что попалось под руку. Линейка. Серьезно? Снова шум и снова шаг. Оглядываюсь в окошко, но вроде никого нет. Так мне показалось в первую секунду, а затем… вижу знакомую куртку и шапку. Стоп, что? Около меня оказывается недавний малознакомый паренёк. Улыбка скользнула по моим губам. Я судорожно открываю окно и впускаю внутрь Сэма. Он с грохотом входит в комнату, не переставая смеяться. Не верю своим глазам.
        - Что ты тут делаешь? Как ты меня нашёл? - я в спешке закрыла окно и подошла к названному гостью, поправив прядь темных волос за ухо.
        Парень пытается отдышаться. Я стою в полном недоумении.
        - И тебе привет, Аманда.
        - Что ты тут делаешь? - повторилась я.
        - Я здесь неподалеку живу, мы почти соседи!
        - Шутишь? - на моем лице сверкает детская улыбка.
        Сэм лучезарно улыбнулся в ответ, а затем принялся оценивающе разглядывать мою комнату, подбросив густые брови вверх.
        - Значит, это твоя комната? - оглянулся брюнет, подарив мне тёплый взгляд.
        И только сейчас до меня дошло, как вовремя я решила убрать свои вещи.
        - Да, она самая.
        - Ну что, как будем веселиться? - Сэм сбросил брови ко лбу, и я замечаю морщинки под его глазами.
        - Что?
        Он шутит. Точно шутит.
        - Не хочешь посмотреть фильм?
        Я пялюсь на него, будто парень какой-то сумасшедший, что случайно забрёл в мою комнату. Он по-детски улыбается, а затем принимается ходить из стороны в сторону, с интересом разглядывая мои книги на полках, школьные принадлежности и бижутерию, точнее то, что от неё осталось. Почему-то с ним я чувствую себя комфортно. Это мне было понятно сразу. Может, он не позволит моей болезни убить меня? Парень снял с себя верхнюю одежду и прыгнул на кровать. Не знаю, забавляла ли меня его наглость, наверное, да. Складываю руки на груди, осматривая Сэма с головы до ног.
        - У меня есть свободное время, так что? Какой фильм? - продолжает тот, поправляя подушку под своей головой.
        - Эй, какой еще, черт возьми, фильм? Я совершенно тебя не знаю! Мы познакомились с тобой пару минут назад, а ты уже хозяйничаешь в моей комнате!
        Кажется, его это ничуть не напрягает.
        - Тогда давай поговорим? Чтобы тебе хотелось обо мне узнать? Я общительный парень, это тебе на заметку.
        Я присела рядом с ним и поправила запутанные волосы, сдерживая ухмылку, которая так и рвалась наружу. Ладно, дам ему шанс. Но только потому, что мне скучно.
        - Ну, допустим, сколько тебе лет? - выдыхая горячий воздух, поинтересовалась я.
        - А тебе? - игриво прищурился тот, моё сердце поразил укол.
        - Я первая спросила.
        Парень некоторое время молчал, а затем с безмятежной улыбкой на лице предложил:
        - Давай вместе? - это идея мне понравилось, и мы одновременно произнесли «семнадцать». Сэм смотрит на меня, не отрываясь, будто сканируя каждый атом моего тела. Его взгляд замораживал и отчасти пугал. Но тогда почему я ничего не предпринимаю?
        - Как ты нашёл мой дом? И вообще, что ты тут делаешь?
        Сэм глубоко набрал воздух, будто ему наш разговор наскучил. Затем брюнет покинул кровать и вновь принялся бродить по небольшому помещению, рассматривая трещинки на потолке.
        - Я проследил за тобой, - спокойно ответил тот.
        Молчание.
        - Проследил? - удивлённо переспросила я, все ещё находясь в лёгком шоковом состоянии.
        Бог мой. Он что, маньяк?
        - Да.
        - А зачем? - меня нельзя было уже остановить. Я всегда добивалась правды. Всегда.
        Наконец, мягкий взгляд остановился на мне, и тогда я ощутила озноб по своей спине. С этим человеком я ощущаю себя простуженной.
        - Ты мне стала интересна. Не каждый день приходится знакомиться с девушкой, которая считает свои шаги, - пожал плечами брюнет, продолжая, - и вообще, как говорит мама: «Первые мысли в голове всегда гениальны», а я сразу подумал познакомиться с тобой поближе.
        Не знаю, что именно чувствую в это мгновение, наверное, лесть. Я хотела было ответить, но внезапно услышала голоса родителей. Сердце начало вырабатывать адреналин, ведь если мама с папой увидят мальчика в моей спальне, то могут меня не понять. Это будет концом моей жизни! Я вскочила на ноги и подбежала к Сэму. Хватаюсь за его плечи мертвой хваткой и веду к окну. Тот с недоумением оглядывается.
        - Что ты творишь? - то ли смеётся, то ли ругается новый друг.
        - Мои родители вернулись, они не должны тебя здесь видеть!
        Я открыла окно, и парень второпях полез в него. Он смотрит на меня, но я не могу понять его взгляда, что брюнет имеет в виду? Затем, быстро сообразив очевидное, мои руки потянулись к его верхней одежде, и я бросила её на голову юноши. Тот звонко рассмеялся, пока я дрожу как осиновый лист от адреналина и страха. Надеюсь, соседи не видят этого… Наконец, парень спустился на землю.
        - До завтра, Аманда! - улыбнулся Сэм и побежал вниз по улице.
        Впервые чувствую такую щекотку в животе. Моя улыбка не может сойти с губ, будто её запечатали. В голове много вопросов: Кто он? Где живет? Его фамилия? У него есть девушка?
        Последняя мысль не к черту, но она все же пробежала по больным стенкам мозга. Боже…
        Дверь спальни резко отворяется, и в комнату забегают взбудораженные родители, словно гром среди ясного неба. Они с каким-то недоверчивым взглядом смотрят на меня и продолжают молчать, будто набрав воды в рот. Хотя я прекрасно понимала, что им есть много чего мне сказать. Стоп, а если Мартин уже сообщил им о нашем разговоре? М-да, тогда все предельно ясно. Сглатываю накопившуюся во рту слюну и выпрямляюсь.
        - Что? - бросила я и прошла к кровати, прыгнув туда, где две минуты назад лежал Сэм.
        Надо выглядеть спокойной. Не подавать виду.
        - Ты сбежала с уроков? - мама тычет мне телефоном, а значит, что ей позвонил учитель.
        И я смогла спокойно выдохнуть. Получается, никто ничего не знает, уже хорошо. Осталось лишь заблокировать номер мистера Мартина в телефоне родителей. И все, можно быть поспокойнее. Но не понижать бдительность.
        - На то были причины, - сквозь паузу отвечаю я.
        - Какие? Что с тобой происходит, Аманда?! Почему не просвещаешь нас в курс дела?
        Разговоры такого плана заставляют меня нервничать и тревожат мою расшатанную психику. Я так и чувствую, как злость собирается в кулаке. Голоса шепчут напасть на родителей, но я еще в своем уме и не буду калечить дорогих мне людей. Голова начинает болеть и создаётся впечатление, как будто она опухает и вот-вот рванет на микроскопические кусочки. И тут щелчок.
        - Господи, мне стало плохо, ясно?! Хватит лезть в мою жизнь! И хватит входить в мою комнату без стуков! - я взялась за голову и принялась кричать. Родители переглянулись.
        - Аманда, ты наша дочь! И хочешь ты того или нет, но мы будем вмешиваться в твою жизнь, - папа пытается держать себя в руках, но его бешеный взгляд говорил об обратном. Будь я на его месте, то давно бы влепила себе пощёчину.
        - Выйдите из моей комнаты! Оставьте меня в покое!
        - Аманда, что с тобой, дочка? - мама сдерживает слезы и с выпученными глазами глядит на меня. Папа нежно кладёт свою ладонь на её плечо, и, поглаживая, направляет маму к выходу. Они ушли и оставили меня одну, как я и хотела. Но, может, этого хотела не я, а болезнь? Слезы вырвались из глаз и шлейфом пронеслись по холодным щекам. Страдать от гнева и одиночества очень страшно, тем более, когда оно может тебя убить. Подхожу к двери и, протирая мокрые глаза, подслушиваю разговор родителей.
        - …Это просто переходный возраст, все пройдет, - произносит мама. - Просто она раньше не вела себя так, я поэтому переживаю!
        - …Успокойся, Лилиан, мы выясним, в чем дело. Все будет хорошо.
        Мне так больно: все зависит от меня, но я не справляюсь с эмоциями. Все чувства усилились и образовали вихрь, над которым правит мое Альтер эго. Я так боюсь, что может произойти страшная вещь. Особенно ночью, когда комната наполняется тенями. Мне мерещится разная дрянь, и если в детстве меня спасало одеяло, то теперь оно лишь скрывает мой страх, но не является надёжным защитником. Я боюсь открывать лишний раз глаза и увидеть перед собой какого-то «человека», которого нет в природе. Я сошла с ума.
        Подхожу к компьютеру и включаю его. Сев на стул, я открыла Google и принялась читать про шизофрению и лёгкий бред, надеясь найти способ сдерживания этого безрассудства. Повсюду лишь симптомы, симптомы и никаких советов об удержании этого отклонения. Голова вновь заколола, словно кто-то ущипнул меня так сильно, что все закружилось вокруг. Холод, чувствую неимоверных холод позади себя. Минута, длиною в вечность. Оборачиваюсь, боясь увидеть очередную галлюцинацию, но к моему везению все было спокойно. По крайней мере, до этих пор.
        Вдруг на стенке образовалась чёрная воронка, из которой вышло паукообразное существо, только вместо восьми пар лапок у него было восемь красных глаз. Я вскочила со стула и с округлёнными до предела глазами полезла на кровать. Эта тварь начала приближаться ко мне, вселяя ужас и время от времени высовывая змеиный язык. По спине и лбу льётся холодный пот ужаса и страха, ноги подкашиваются и трясутся, как ветки дерева при сильном урагане. Мои недлинные каштановые пряди теряют окраску и превращаются в белые безжизненные нити. Где-то глубоко-глубоко внутри я осознаю, что это лишь мой бред и видение, но мне все равно страшно. Оно живое, и оно здесь! Сейчас!
        - Пошел прочь! Исчезни!!! - я бросила в существо свои вещи, но тот успел отпрыгнуть.
        Боже, теперь мне еще страшнее. Судорожно оглядываюсь, пытаясь найти что-нибудь весомое. Есть! Хватаюсь за толстую книгу и резким размахом бросаю её на монстра из моего подсознания, тот с неприятным шипением обращается в прах.
        Глаза уставились на стенку, где недавно была чёрная дыра с размером с моего отца, но теперь это обычная плоскость. Боже, меня до сих пор трясёт…
        Бегу к зеркалу и смотрю на своё отражение. Во что я превратилась? Мои карие глаза были пусты, когда раньше они издавали радостный блеск; губы дрожали со страху и были опухшими. А мои бедные волосы… Некоторые пряди обратились в белоснежные ниточки, подобно паутине. Поседеть в семнадцать лет? Не думаю, что это входит в мои планы.
        * * *
        Школьные будни не желают заканчиваться. Я сижу на скамье и наблюдаю за тем, как мои сверстники живут обычной жизнью нормального человека. Например, Билл: парень очень умён, но делает глупый вид в надежде, что понравится одной девушке. Или Фауста: эта девушка ненавидит свою подругу, но притворяется, что обожает её, что она лучшая и незаменимая. Как можно быть такими лицемерами? Заставляет задуматься. Никто не ангел, но надевать фальшивые маски - не круто. Все, что мы делаем плохое, однажды вернётся к нам. Только будет больнее.
        - Привет, - слышу за спиной довольно знакомый мужской голос. Рядом со мной сел Майкл - мой одноклассник. На парне надета кожаная куртка, напоминавшая цвет шоколада, потертые джинсы и немного испачканные кеды. Темные волосы Майкла напоминали воронье гнездо, но ему эта прическа подходила. Могу сказать, что одноклассник у меня симпатичный, а также довольно умный, даже очень. Но не стоит удивляться, мы с ним мало общаемся, точнее это третий раз за весь год.
        - Чего тебе, Майк?
        Он улыбнулся.
        - Ты помнишь, что нам задали лабораторную работу по физике?
        Физика. Ненавижу этот предмет. С самого первого дня, когда мы только начали её проходить, я поняла, что у меня будет неудовлетворительная оценка. Конечно, если не открываешь учебник, то ничего не поймёшь. Но это просто ненависть с первого взгляда. Я даже не удивлюсь, если ко мне прибудет галлюцинация в виде учебника физики. Ужас!
        - …Завтра сдавать, а мы даже не начали проводить опыт, - продолжает парень.
        - Ладно, после школы пойдем ко мне домой и начнём готовиться, - я встала на ноги и кивнула Майклу.
        Класс, вечер в компании учебника физики и старины Майкла Стивенса.
        - Аманда, ты в порядке? Ну, смысле, все хорошо? Ты какая-то грустная, - неожиданно спросил тот.
        Меня это не удивило. Всех волнует, что стало с жизнерадостной Амандой Хилл. Когда они спрашивают «Ты в порядке?», мне приходится кивать. Да, я в порядке. Может, не сегодня, не завтра, но я в порядке. А разве это кого-нибудь волнует? Не-е-ет, людям просто любопытно, что со мной стало. Они гадают: умер ли у меня кто-то, бросил ли меня кто-то? Но по правде, никого не волнует, что со мной. Опять же - это игра.
        * * *
        Мы с Майклом молча идем ко мне домой. Погода солнечная, что меня и раздражает. Можно подумать, что я любитель дождя и молнии в сопровождении грозы? Нет, это не так. У меня нет любимой погоды. Меня любая погода выводит из себя. Жаль, что не существует пустота - ни солнца, ни облаков, ни туч, ни грозы, а лишь пустое небо. При этом, чтобы воздух был и не тёплым, и не холодным, а что-то среднее. По-моему, это ненормально, что я так думаю. Ах, да, я забыла. Ненормальность - мое призвание.
        - Ты далеко живешь? - спросил одноклассник, прерывая неловкую тишину.
        Я осмотрелась. Дома были красивые, большие, но одинокие. Либо это шизофрения постаралась, либо это просто детская фантазия, но я смотрю на дома и вижу лица. Окна - это глаза, входная дверь - рот. У некоторых носов нет, но если есть балкон, то и у дома автоматически появляется носик. По окнам-глазам видно какие дома весёлые, радостные, счастливые, а какие - несчастные, брошенные, печальные. И ты хочешь спросить у них: «Эй, друг, что не так»? А они в ответ: «Все не так».
        Вообще-то я вижу лица не только в домах, но и в машинах. Если фары, прищуренные и не растянутые вверх, то эта машина-азиат: возможно, китаец или японец, ну, или кореец. А если фары опущены вниз как-то угрюмо и злобно, то и в итоге машина будет считаться недоброй. По бамперу определяешь: улыбается автомобиль или грустит. Можете смеяться, можете считать меня психом (хоть так и есть), но меня такие вещи радуют. Так я не чувствую себя одинокой.
        - Нет, почти пришли, - после долгой паузы ответила я.
        У Майкла в руках коробка с каким-то проектом для физики. Он тяжело дышит и растеряно идет, видно, тот устал.
        Я стараюсь этого не замечать и глядеть по сторонам. Повсюду люди. Они так торопливо идут, не видя ничего на своём пути или делая такой вид. Я посмотрела налево и заметила знакомую фигуру. Через дорогу на тротуаре, около булочной, стоит мой недавний знакомый. Сэм увидел меня и радостно улыбнулся, а затем энергично помахал рукой. Опять эта дурацкая улыбка, застывшая на моем лице. Не могу перестать улыбаться. Парень что-то произнёс, но, к сожалению, мне не удалось разобрать его речь. Прищуриваюсь.
        - Аманда, помоги, пожалуйста… - произносит Майк, и я поворачиваю к нему голову.
        Он положил коробку на сухой асфальт и начал тяжело дышать. У парня отдышка. Когда напарник по заданию отдышался и вновь был готов поднять тяжеленную коробку, я снова посмотрела на то место, где стоял Сэм. Но его уже не было. Трепет в груди пропал быстрее, чем успел появиться. Когда человек западает в душу, ты не можешь его оттуда прогнать, это просто невозможно. Теперь этот человек часть тебя, то есть Сэм - моя часть. Нет-нет, я не влюблена. Это даже не симпатия, а просто привязанность. У меня такого никогда не было, чтобы за одну встречу так крепко привязаться к человеку.
        Мы пришли домой, где была только мама. Она открыла нам дверь и начала вытирать свои испачканные руки полотенцем. Сейчас начнётся.
        - Здравствуйте, миссис Хилл, - поприветствовал маму мой одноклассник. Та искренне улыбнулась и помогла парню с коробкой.
        - У нас общий проект по физике, так что… - произнесла я и неловко улыбнулась.
        Я уточнила это для мамы, ведь она уже успела представить нас с Майклом в свадебных нарядах. Мамы, они такие…
        - Хорошо, ясно. Как сделаете работу, приходите ужинать, у нас жареный цыплёнок, - женщина восторженно заулыбалась, и, когда в воздухе повис запах гари, она побежала прочь. Да, к этому мне удалось привыкнуть.
        Мы с Майком вошли в мою комнату, которая, к счастью, была убрана. Видно постаралась мама. Хотя, чего играть в паиньку? Я никогда и не скрывала себя настоящую.
        Наконец, усевшись на ковёр, мы принялись раскладывать нужные предметы для задания: книги, тетради, огромные линейки-раскладушки, а также этот громадный прибор, который нёс в руках парень. Работа предстоит тяжелая.
        - Начнём с простых азов, ты ведь читала тридцатую главу? - вздохнул парень и взял в руки ручку.
        Сейчас он удивится.
        - Нет, я вообще не открывала учебник, ни разу.
        Майкл, как и предполагалось, удивлённо и немного осуждающе посмотрел на меня, после чего начал дёргаться, играясь ручкой. Я же говорила.
        - Вообще? О чем ты думала, Аманда? От этой работы зависит наша оценка за семестр!
        Почему люди не поймут, что мне плевать? Мне плевать на физику, плевать на свою оценку, на будущее. Мне хочется лишь есть тако и смотреть мультфильм «Гриффины».
        - Ну, извини, мистер Всезнайка, мне было не до этого! - раздражительно ответила я.
        Болезнь может взять вверх надо мной, и тогда конец бедному парню.
        - Ладно, не будем ссориться… Ну, хоть что-то ты знаешь, да?
        - Я знаю, что земля круглая, достаточно?
        Тут парень сорвался:
        - Это не смешно, Аманда! Мы завалим проект!
        Я вскочила с ковра и прошла к столу, где лежал пузырёк с белыми таблетками. Зная своё положение, я купила успокоительное. Надеюсь, поможет.
        - Черт возьми, да пойми же, мне плевать на все! На физику, на твой провал, понимаешь?
        - Да, понимаю… Понимаю, что мне придётся пахать всю ночь за двоих! - парень обиженно взглянул на меня и начал собирать вещи.
        Он сложил учебники в рюкзак, а большой прибор обратно в коробку.
        - Ладно, проваливай!
        Майкл выходит из комнаты, а я иду за ним. Слышу, как к нам несётся со всех ног мама. На ней фартук, а на правой руке кухонная перчатка.
        - Уже закончили? - улыбнулась она. Парень развернулся и пристально поглядел в мою сторону. Наверняка сейчас наябедничает.
        - Нет, просто Майклу уже пора домой! - я сложила руки на груди и облокотилась об стенку.
        Мама с недоумением смотрит на меня, а затем на обиженного одноклассника. Мне и самой неприятна эта ситуация, но я слишком гордая для обычного «прости».
        - Извините, миссис Хилл, до свидания! - выдохнул тот и покинул дом.
        Не дожидаясь его ухода, я прошла на кухню и схватила чищеную морковь, которую приготовила мама для салата. На плите парятся овощи, и слышится запах обещанного жареного цыплёнка. Мама быстрыми шагами забежала в комнату и встала напротив меня. Она сложила руки на пояс и нервно кинула взгляд в мою сторону, ожидая объяснений. Но я продолжала молчать в тряпочку.
        - Ну, и что это было? - решила подытожить та.
        Включаем дурочку.
        - Ты о чем?
        Мама подошла к плите, схватила ложку и начала по часовой стрелке помешивать овощи, что были в сковородке. Женщина уголком глаз следит то ли за мной, то ли за прожаркой, недовольно что-то бурча под нос. Я продолжаю хрустеть морковью, тем самым раздражая её ещё пуще.
        - Вы поссорились?
        - Лично я ничего не сделала, он сам решил уйти! Ну и пусть, мне плевать.
        - Аманда! - мама резко повернулась ко мне всем телом, устало выдыхая. - Что с тобой творится?! Ты перестала дружить с Алисой и Ларой, перестала выходить из комнаты, грубишь всем подряд. Что с тобой такое?!
        - Лара с Алисой просто выскочки, которым важен лишь статус в школе. Мне не нужны безмозглые подружки без собственного мнения, мама! Если я тебя не устраиваю такой, то, пожалуйста, можешь отдать меня в детдом!
        Мама стоит с открытым ртом и смотрит на меня, не веря своим ушам. Я вижу, как по гладким щекам спускаются слезы. Она схватилась за лоб и повернулась ко мне спиной. Я слышу, как родной мой человек, который любит меня больше всех, плачет, а я ничего не могу сделать. Причина её слез - это я. Не знаю, что сказать. Ненавижу себя! Ненавижу себя за то, что довела маму до такого состояния. Никто этого не заслуживает. Я разрушаю жизнь себе и своим близким, совершенно наплевав на все. Самое ужасное, что может сделать человек - это ранить близкого. Моя мама святая женщина, которая день и ночь была терпелива, умна и заботлива. Я всегда у нее была на первом месте, отчего папа порой жестко ревновал. И теперь «человек номер один» плюёт в её душу, говоря страшные вещи. Ненавижу себя, ненавижу! Сколько всего делают для нас мамы, а что делаем мы?! Ненавижу эту болезнь, которая расстраивает не только меня, но и моих родителей. Тут возникает вопрос: «Почему именно я»?! Мама продолжает лить слезы, совсем позабыв о цыплёнке. Я подхожу к ней и обнимаю её со спины. Чувствую, как бьется в судорогах её тело. Она пытается
сдержать поток солёных капель и перестать плакать, но выходит совсем худо. Остановить боль - тщетно. Слишком устала.
        - Мам, прости меня… Я не знаю, что на меня нашло, - проговорила я и прижалась щекой к её спине ещё сильнее.
        - За что ты так со мной, Аманда? - задыхаясь, спросила мама.
        Я просто обнимаю её и молчу. Мне нечего сказать в своё оправдание. Я ужасная дочь, ужасный друг, ужасный человек. Думаю, что мое рождение - это самая большая ошибка.
        Глава 3
        Я проснулась посреди ночи, захлёбываясь в собственных слезах. Раздался душераздирающий крик, на который немедленно прибежали родители. Им довелось увидеть следующую картину: их дочь сидит на кровати и плачет в подушку, лежащую на её коленях. Я не знаю, как объяснить то, что на тот момент чувствовала. Эмоции били через край.
        Мама подбегает ко мне и крепко обнимает. Она гладит мою спину, которая дергается в судорогах и пытается успокоить, поддержать, а главное показать то, что она рядом. Мне так страшно. Сердце чуть не выскочило из груди. Проблема в следующем: меня пытались задушить! Я проснулась из-за нехватки кислорода в своих лёгких. Подушка была на моей голове, и кто-то душил меня, пытался убить! Боже, не верится, сегодня могла быть моя последняя ночь. Я боюсь умереть. Галлюцинации хотят избавиться от меня, но зачем? А точнее, за что? Теперь мне и вправду страшно, ведь я не знала, что такое возможно.
        - Тише, дорогая, что случилось? - мама посмотрела прямо в мои глаза и начала вытирать солёные капли.
        Её горячая ладонь нежно гладит мои щеки и убаюкивает взбудораженное сознание. Пытаюсь укротить своё учащённое сердцебиение, а позже отрывисто выдыхаю.
        - Мне приснился кошмар, - соврала я и крепко обняла маму. - Прошу, не оставляйте меня одну!
        - Все хорошо, это всего лишь дурной сон. Мы рядом.
        Мама продолжает меня успокаивать, а после вновь поглядела на мое мокрое лицо, убеждаясь, что со мной все в порядке. Но на самом ли деле это так? Я снова легла в постель и укрылась одеялом, растворяясь в круговороте мыслей и вопросов. Как сильно бьется сердце, сотрясая грудь. Нежные руки матери гладят мою голову и поправляют пряди за ухо. Я с детства обожаю это. Папа стоит надо мной и улыбается, украдкой любуясь рамкой с семейной фотографией. На ней изображен отец, с любовью обнимающий маму, а я стою между ними и беззаботно смеюсь. Да так, что на снимке запечатлён даже мой кривой зубик, который через пару дней после этой фотосессии выпал. Эта моя самая любимая фотография - здесь мы по-настоящему счастливы. Как печально, что все хорошие моменты остались только на фотографиях.
        - Спи, завтра будет новый день, - прошептала мама мне на ухо и встала с края кровати. Нет, пусть только не покидает меня… Она подошла к ночнику и выключила свет.
        Это действие заставляет меня заволноваться.
        - Нет! Включи скорее! - панически крикнула я, и родителям пришлось повиноваться.
        Из-за психического расстройства теперь у меня фобии. Просто класс.
        - Спокойной ночи.
        И я осталась одна, когда требовалось чье-то присутствие. Комната находилась в полумраке, все еще насылая страх и недоверие, и казалось, что сейчас кто-то прыгнет на меня и начнёт свою расправу. Этой ночью я могла умереть! По-настоящему и н-а-в-с-е-г-д-а.
        * * *
        Коридор школы переполнен людьми. Все с интересом обсуждают нашумевшую историю о нашей ученице Беатрис Янг, которая покончила с собой, спрыгнув с двенадцатиэтажного дома. Если верить слухам, то она это сделала из-за парня, который бросил её и ушел к сестре Беатрис. Представляю, как себя чувствует эта сестра. Причина самоубийства Беатрис - она. Я бы на месте этой разлучницы полетела вслед за ней. А что насчёт слухов? Вы думаете, что кому-то жаль Беатрис Янг? Единственные, кто её оплакивает, так это родители девушки. Вот печальная правда: когда ты умрешь, плакать будут только твои родители. Остальные забудут и пройдут дальше, будто ты кусок мусора. Смотрю в сторону газет. На стенде вывешена фоторамка с изображением Беатрис в школьной форме и надпись: «Помним. Любим. Скорбим».
        Какая фальшивая игра. В этой школе пропадают великие актеры, серьёзно. Они забыли добавить частицу «не»: Не любим, не помним, не скорбим. Вот вся суть этих фальшивых лицемеров.
        - Она была хорошей девушкой, - проговаривает голос позади меня. Тело ощутило холодок. Я обернулась и застала перед собой Майкла, в руках которого были две зеленые тетради.
        - Думаешь, это какого-то волнует? Всем плевать на нее. Это стадное чувство: каждый просто делает то, что делают все, чтобы не выделяться из толпы и не стать изгоями.
        Парень неловко кашлянул и протянул мне одну из тетрадей. Мои брови нахмурились.
        - Что это? - неуверенно беру в руки тетрадку и начинаю рассматривать записи. Физика…
        - Ты думала, что я позволю тебе завалить предмет?
        Я улыбнулась. Несмотря на то, что я ему наговорила, он все равно помог мне. И честно говоря, я удивлена. Внутри стало как-то тепло и щекотно. Мысль о том, что кому-то на меня не все равно, заставляет парить над этим темным миром. Туман образовался в глазах, и я бросилась в объятия одноклассника, крича внутри во все горло: «спасибо, спасибо, спасибо». Он ответил мне, отчего ощущаю его тёплую ладонь на своей спине. Обо мне, кроме родителей, некому заботиться и переживать, а тут такой приятный сюрприз. Конечно, он сумел растопить лёд в моем сердце.
        - Хилл нашла себе дружка, только посмотрите! - раздался писклявый голос за спиной. В моих глазах загорелся пожар искр, и я резко отодвинулась от Майкла, ощущая жжение на коже. Передо мной стоят никто иные, как Лара с Алисой и их «шестёрка» Маргарет. Лара деловито накручивает свои белокурые волосы на указательный палец, оценивающе хмыкая, а её подружка хихикает подобно крысе. Противные девицы. Видимо, они пришли мстить за мой нехороший поступок в прошлом, но эти безмозглые куклы не знают, что во мне скрывается или, точнее, «кто». Сжимаю кулаки со всей силой, что даже белеют костяшки рук.
        - Найдите себе другое увлечение, ладно? - мои нервы расшатаны, но я стараюсь сдерживать свой гнев, ведь мы находимся в школе. А проблемы мне ни к чему.
        Девушки высокомерно фыркнули.
        - Ты ли будешь нам указывать, Аманда? Сделай одолжение и вернись в дыру, из которой вылезла, - прошипела, как змея Алиса, и я устремила на неё свой безумный взор. Да, и как мы могли быть друзьями? Ума не приложу. Её фиолетовые от помады губы дернулись в усмешке.
        - Расслабьтесь, девочки! - вмешался Майкл.
        - А ты вообще заткнись, недомерок!
        Вокруг нас собралась небольшая толпа таких же людей, как Алиса и её компания. Когда они начали смеяться надо мной и Майклом, я услышала женский голос в своей голове, который твердил: «Сделай это! Они заслужили».
        Впервые согласившись с галлюцинациями, мои руки полезли в карман джинсовых брюк и достали мятые зеленые купюры. На это и доллар не жалко потратить.
        - Это того стоит, - произнесли мои губы, а ноги повели к автомату с напитками. Все вопросительно смотрят на меня, ожидая продолжение этого триллера. Я купила газировку, открыла её и сделала непродолжительный глоток. Чувствую, как по пищеводу протекает жидкость, чувствую пузырьки, лопающиеся у моего носа. Мне становится хорошо.
        Все продолжают глядеть на меня и непонимающее шептаться. Что ж, скоро все поймут. Я подошла к Майклу и одарила его милой улыбкой, а затем внезапно для всех мои руки выливают содержимое банки на трёх девушек. Они начали громко кричать и барахтаться, подобно рыбам на суше. Раздался громкий хоровой смех подростков, окружающих нас как гиены. Возгласы девушек смешались со смехом ребят, в помещении стоял гвалт.
        - Освежитесь! - засмеялась я, чувствуя гордость за свой поступок.
        Майкл начал громко хохотать и показывать пальцем на мокрых девушек, напоминавших куриц, которым повезло попасть под дождь. Алиса и другие продолжали недовольно восклицать, осматривая испорченные блузки, цены которых превышали месячной зарплаты моих родителей. Тогда, получается, я сорвала джекпот. Скрестив руки на груди, я довольно хмыкаю и сверлю бывших подруг глазами.
        - Аманда Хилл, в мой кабинет, живо! - раздался не понятно откуда глухой крик.
        Я оглянулась на громкий властный голос и увидела неподалёку нашего директора. Все затихли и разбежались по сторонам, боясь стать следующей жертвой мужчины. Майкл с печалью уставился в мои глаза, а я ему кивнула и сказала идти на урок. Не хочу, чтобы ему досталось из-за моей глупой, но весьма смешной оплошности.
        Моя шалость не удалась, и теперь я сижу на стуле перед лицом директора, который раздраженно постукивает пальцами по деревянному столу. Он очень зол, это мне доказывают покрасневшие щеки и нос мужчины. Похоже, неприятностей не миновать.
        Тогда я решаю осмотреть его кабинет, лишь бы не пересекаться с ним взглядом. Помещение наполнено грамотами, кубками и медалями за игры в соккер и волейбол. Да, наша команда второй год подряд занимает первое место на городском соревновании, но не суть… Позади самого директора висит его портрет: стальной взгляд, благородное лицо, лёгкая улыбка и лысина… Да, замечательный портрет!
        - Твоё сегодняшнее поведение лишено всякого оправдания, Аманда! - начал лысоватый мужчина, нахмурив тоненькие брови.
        - Это не так, - возразила я.
        - Что?
        - Девушки, которых я облила, унижали меня и моего друга. Я должна была впитывать их высказывания?
        Директор не ожидал моих слов. Он помнит меня скромной, милой девочкой, которая не способна обидеть и мухи. Это объясняет его удивление.
        - Нельзя отвечать на насилие насилием!
        - О Боже, простите меня, мистер Гроув, но в наше время только так и общаются. Вы не знаете ничего о своих учениках и о том, что происходит в стенах этого учреждения. Говоря языком учебника истории, здесь творится междоусобная война! Одной рукой люди пожимают вашу ладонь, а другой вонзают нож в спину. Вот она правда, мистер Гроув.
        Мужчина внимательно слушал меня, совсем забыв, что тут директор он, а не какая-то левая и вдобавок наглая девчонка. Я закончила свою речь и ожидала момент казни, которую придумывал мне Гроув. Мужчина перестал барабанить пальцами об стол и посмотрел на часы. Ненавижу, когда люди мешкают, но продолжаю терпеливо ждать его слов, потому что ничего другого мне не остаётся делать.
        - Это ничего не меняет. Ты поступила неприлично, потому, Аманда, ты отстранена от занятий на два дня!
        - Что?! Мистер Гроув…
        - Нет, не делай хуже. Собери свои вещи и покинь это место на назначенный срок. Родителям сообщат о твоем проступке!
        Я смотрю на директора, пытаясь сдержать слезы обиды и злости. Ненавижу несправедливость. То, что меня не будет два дня в этой колонии, очень даже радует, но когда об этом узнают родители… Двумя словами: мне конец! Как же мне хочется сейчас оказаться в глухом лесу, где есть только я и моя собачка Догги, в своем маленьком домике, сидеть в мягком кресле у камина и пить вкусное какао, перечитывая легкий роман. Но нет, я нахожусь в реальности, где есть только боль, боль и боль.
        * * *
        Сижу в комнате и смотрю в своё любимое окно. На улице вечер. В домах горит тёплый желтый свет. Он так наполняет душу уютом, что ощущается умиротворение, по которому я давно соскучилась. Все тихо и так спокойно, отчего кажется, будто я не больна, словно я вновь вернулась в детство. Но, как обычно это бывает, идиллию нарушают шаги, а потом и голоса.
        В комнату ворвалась злая и нервная мама. Я знала, о чем пойдет речь, и была полностью к этому готова. Тем более мне незачем умалчивать правду, виновной я себя не считаю. Мама присела рядом со мной на подоконник и просто молчала, долго смотря куда-то во двор. Наверное, хотела обдумать свои слова и действия. Скажу в сотый раз, что моя мама очень терпеливая. Я люблю её за то, что она заботливая и понимающая женщина, всегда готовая придти на помощь, подобно супергерою. Жаль, ей лишь не повезло в одном - со мной. Некоторые мамы бы вбежали в комнату и снесли все к чертям, требуя подробных объяснений. Но не она.
        - Тебе уже все рассказали? - с какой-то тоской и усталостью произнесла я, не отрывая взгляд с неба, где плавали темно-синие облака.
        - Хочу услышать твою версию, что произошло? - она ответила на вопрос вопросом, но мне этого хватило, чтобы все понять.
        Протяженно выдыхаю через нос.
        - Ничего, просто Алиса и её подружки обозвали меня и Майкла. Я дала сдачу. Драма, - с насмешкой объяснила я и опустила голову в пол.
        - Мне кажется, что у тебя сейчас сложный период в жизни. Экзамены, выпускной класс - все это на тебя влияет, надеюсь, что скоро это пройдет, - мама взглянула на меня и улыбнулась так, как только свойственно ей одной: с заботой, любовью и пониманием. Она не стала на меня орать, она постаралась понять меня. Это ли не любовь?
        - Спасибо, мам… Я редко это говорю, но спасибо!
        Она встала с подоконника и подошла ко мне, поцеловала мою макушку головы и покинула комнату. Снова одиночество. Даже сейчас - вроде все хорошо, но мне очень плохо. Мне не хочется жить, но и умирать нет желания. В голову пробираются мысли сдаться и рассказать все родителям, может, так будет лучше? Возможно, они вовсе не упекут меня в психушку, а просто попытаются исправить сбавившийся механизм в моей голове. Остаётся лишь гадать и ничего больше.
        Меня поглотила тоска по детству. Помню, как на мое седьмое Рождество папа сказал, что Санта Клаус - мой дедушка. После этого он сделал меня самым счастливым ребенком на планете. Представьте, что ваш дедушка Санта. Это ведь невероятно круто. Когда мне было интересно, почему я его ни разу не видела, папа отвечал: «Он ведь Санта - занятой человек». Глупышка Аманда верила и хвасталась, что её дед - сам Санта Клаус. Папа любил меня удивлять. Сколько выдуманных историй рассказывал он: где только не бывал мистер Ди - выдуманный супергерой отца. Мистер Ди бывал в Гималаях, в Бермудском треугольнике, где поборол большого сверхъестественного осьминога; на Альпах, на корабле великого пирата. Вспоминаю, как сдерживала смех мама, видя мое счастливое лицо. Сколько воспоминаний, которые теперь всего-то картинки в голове. Родители всегда радовали меня. Не скупались и дарили самые дорогие игрушки, вещи. Почему я такая неблагодарная? Наверное, они меня избаловали, но вины их здесь нет. Я сама все порчу.
        Мои воспоминания развеял шум, исходящий из улицы. Отогнав мысли, я с любопытством посмотрела во двор и заметила карабкающегося по стенке Сэма. Сколько счастья испытало мое сердце в то мгновение! Я вновь чувствую жар, а затем холодок по спине - они сменяли друг друга, как достойные партнеры. Мое сознание требовало только его. Этот парень был мне дорог, хоть и совсем не знаком. Странно, не так ли?
        Я быстро открыла окно и впустила юношу в тёплую комнату. Он засмеялся. Его смех… такой живой и жизнерадостный. Приставив к своим губам палец и прошипев «тс-с-с», я заперла оконную раму и подошла к новому другу. Парень снял с себя куртку и бросил её на пол, а потом проникновенно посмотрел на меня.
        - Здравствуй, Аманда, - улыбается Сэм и вновь, как в первый день нашего знакомства, садится на кровать.
        Убедившись, что родители не слышат нас, запираю дверь на замок и со спокойной душой сажусь рядом с брюнетом. От него пахнет корицей, моя любимая!
        - Я тебя ждала, - улыбнулась я, совсем не понимая, зачем это говорю.
        - На чем мы остановились в прошлый раз?
        Улыбка на губах стала шире.
        - Ты называл мне свою фамилию, - обманула я, и парень понял мой прозрачный намёк. Сейчас я стала вести себя гораздо уверенней.
        - Сэм Гилмор к вашим услугам! - приложил руку к голове и произнес парень с офицерским акцентом. Мы засмеялись.
        Я пялюсь на него уже несколько секунд, и он это замечает, однако мне не удаётся убрать взгляд с его бархатного лица. Словно гипноз играет со мной шутки. Его тёмные густые пряди небрежно уложены в разные стороны, глаза большие и глубокие, а также у него пышные и длинные ресницы, что аж можно позавидовать; губы бордово-красные, как сладкая вишня или сочная клубника. Думаю, это из-за холода.
        - Почему ты так смотришь на меня? - засмущался Сэм.
        - У меня складывается впечатление, что мы знакомы сто лет.
        - Правда? И у меня также, - согласился тот и улыбнулся в тридцать два зуба. - Ты любишь фильмы? Потому что я - очень.
        Я развеяла ненужные мысли и встрепенулась. Парень схватил коробки из-под дисков, лежащие около кровати, а точнее почти под ней, и начал с интересом рассматривать их, считывая названия и корча рожу, если ему что-то не нравилось. А он смешной.
        - В основном мелодрамы, так что…
        - Великолепно, давай посмотрим? - вскочил с места Сэм и бегом подошёл к компьютеру.
        Заявление парня меня удивило. Впервые вижу человека, тем более мальчика, который любит романтические фильмы, как и я. Это что-то новенькое.
        - Эм, ладно, что будем смотреть? - я подошла к высокому брюнету очень близко.
        Сэм продолжал рассматривать диски, а потом остановился и залился довольной ухмылкой. Его рука показала мне коробку с надписью: «Привидение».
        На лице появилась тупая улыбка, а в горле застрял радостный визг.
        - Черт возьми, это мой любимый фильм!!! - ликую я.
        - Знаешь, не удивлён. Все девушки обожают его.
        Я натянула лисью улыбку и прищурила глаза, продолжая изучать лицо Сэма.
        - С девочками все ясно, а вот то, что ты его смотришь, немного ошеломляет, - призналась я.
        Парень открыл коробку и достал диск.
        - А что, по-вашему, мы не люди? Может нам тоже иногда хочется посмотреть что-то без кишков и дурацких шуток, - вскинул брови тот, и я задумалась.
        Меня поражает поведение Сэма. Не может быть такого, чтобы парень любил этакую мелодраму. Многие называют её «сопливой игрой». Но мне так не кажется. Этот шедевр способен заставить реветь навзрыд даже самого чёрствого человека. Спустя минуту Сэм закончил возиться с компьютером и наконец-то включил мелодраму, поудобнее усевшись на кровать.
        - Что-нибудь принести поесть? - поинтересовалась я.
        Парень отрицательно покачал головой и продолжил смотреть в монитор. Я плюхнулась рядом с ним. Расстояние между нашими руками не больше десяти сантиметров. Мы принялись за просмотр фильма и изредка комментировали волнующие нас моменты. Брюнет успел подметить, что главного героя зовут тоже Сэм, после чего мы обменялись улыбкой и продолжили любоваться величайшим фильмом. Поражаюсь игрой актёров. Как надо уметь играть, чтобы заставить человека плакать. Мой любимый актёр, не считая Брэда Питта, Джонни Деппа и других красавчиков, это - Патрик Суэйзи. Как и должно было быть, в конце фильма я разревелась. Сэм позволил себе приобнять меня за плечи и даже протереть мою слезу со щеки. И почему я ничего ему не сказала, не возразила?..
        Прошло больше двух часов, уже было десять вечера. Достаточно поздно. Я выключила компьютер и неловко уставилась на Сэма. Тишина. Неловкое молчание.
        - Самая сильная мелодрама, - поделился мнением Гилмор, грустно улыбаясь.
        Моя голова машинально кивнула.
        - Не забывай о «Титанике», - напомнила я, протерев мокрые глаза.
        - Ты в порядке?
        - А почему ты спрашиваешь?
        Мне так часто задают этот вопрос, что на кончике языка всегда есть ответ, но сейчас, когда рядом со мной Сэм, мне было хотелось узнать, что думает именно этот человек.
        - Выглядишь не очень…
        Последовал глубокий вдох.
        - Тебе можно доверять?
        - Да, - коротко и ясно ответил он.
        Его ответ внушал огромное доверие, и мне не терпелось открыться ему. Возможно, я совершаю самую большую ошибку в своей жизни, но скрывать правду ото всех я очень устала. Прошло, наверное, много времени, и все же я не была готова к этому.
        - Я больна… шизофренией, я сильно боюсь, Сэм! И я сегодня ночью чуть не умерла, меня хотели задушить, представляешь?! - от своих слов на глазах появилась новая пелена слез.
        Каждое мною выговоренное слово, как кинжал в сердце.
        - Кто? Кто это хотел сделать? - мне мерещится или он вправду переживает?..
        - Галлюцинация! Боже, Сэм, мне невообразимо страшно! Сегодня я действительно могла умереть!
        Парень взял мою руку и крепко сжал её, и я почувствовала ток по всей нервной системе. Его ладонь в моей руке. От прикосновения Гилмора мое сердце начало биться быстрее, вырабатывая адреналин в крови. Не знаю отчего, либо из-за болезни, либо я… Неважно… Сэм смотрит в мои глаза, а я в его. Время застыло. Ощущаю дикое желание обнять молодого парня и раствориться в чувствах, что сейчас щекочут меня изнутри, как пузырьки шампанского.
        - Твои родители знают? - спросил тот, но я промолчала. - Почему не расскажешь им об этом? Это ведь не шутки!
        - Не хочу пугать их, - я убрала руку, чувствуя, что вновь раздражаюсь.
        А меньше всего на свете мне хотелось навредить ему. Трепет потихоньку исчезал, и на замену пришла тоска.
        - Хочешь знать, что я об этом думаю? Ты обязана сказать все своим родителям, какая бы реакция после этого бы не последовала. Аманда, ты погубишь себя молчанием.
        Осознавая его правоту, мне хотелось разреветься. Но мне удалось сдержаться.
        - Я скажу, но только не сейчас…
        Сэм хотел было протестовать, но ему помешали голоса родителей. Я слышу, как они становятся ближе. В груди что-то кольнуло, скорее всего страх, и я схватила руку парня, ведя его к окну. Слава Богу, Гилмор не сопротивляется.
        - Опять прогоняешь меня? - ухмыльнулся тот. Я бросила в его руки куртку и открыла окно, не обращая внимания на слова.
        - Это для твоего же блага, верь мне!
        Сэм карабкается по стенке вниз и одновременно негромко смеётся. Он не может перестать хохотать и от этого срывается, падая прямо на землю. Последовал ужасный грохот, отчего я со всей силой зажмурила глаза. Сердце попятилась в пятки.
        - Сэм! Ты жив?! - с испугом кричу я, разглядывая парня в темноте. Несколько секунд молчания были длиною в вечность.
        - Жив… - послышался севший голос парня, и я облегченно вздохнула. Думаю, с ним все будет в порядке.
        Стук в дверь. Родители пытаются открыть её, но у них не получается. Я закрыла окно и мигом подбежала к двери. Привела себя в порядок, и мои руки впускают в комнату недоуменных маму с папой, после чего отхожу назад, спрятав волосы за плечи. Шоу начинается.
        - В чем дело? Почему ты заперлась? - спрашивает папа, осматривая комнату, словно разыскивая что-то или кого-то. Но он опоздал лишь на шестьдесят секунд.
        - Уже ничего, что не так? Зачем вы пришли? Что-то случилось?
        Мама грустно смотрит на меня, а папа как-то озлобленно. Мое шестое чувство подсказывает мне, что сейчас я заработаю новые проблемы. Может, папа узнал о моем отстранении от уроков?
        - Нам нужно поговорить с тобой, Аманда, - отец сел на край кровати.
        - Мы хотим отправить тебя к тёте Эмме, - проговорила мама, перебив отца.
        Я замираю в ступоре.
        - Зачем? Мне и здесь хорошо!
        - Так будет лучше для тебя, дорогая…
        - Лучше для меня или для вас?! Если я вам надоела, то просто скажите мне это прямо в лицо, а не высылайте к тете, как ненужную мебель!
        - Что ты такое говоришь? Мы тебя любим и всегда будем любить! - обиделась мама.
        Она печалит брови и пытается своим взглядом доказать свою правду. Я знаю об этом, просто делаю всем всегда больно. Папа напрягся ещё больше. Мне просто так обидно, что они хотят отправить меня в другой город. Просто зачем? Эти родственники не смогут вытерпеть меня, они спятят. Я всем только мешаю!
        - Вы сможете меня отправить только через мой труп!
        Я выбежала из комнаты, стирая слезы с глаз. Моя голова горит адским пламенем. Мысли все смешались в одну кучу. Все перевернулось с ног на голову. Резкая, глухая боль в затылке. Я чувствую, как ноги подкашиваются, а в глазах потемнело.
        - Аманда! - эхом донеслось до моих ушей.
        Последнее, что я вижу, это подбегающих ко мне родителей. А затем удар. Падение. Темнота.
        Глава 4
        Чувствовать боль и причинять её другим - совершенно разные вещи, но очень схожие в эмоциях. Это как эффект домино - тебе причиняют боль, а ты причиняешь боль другим, потом другой причиняет боль остальным, потому что ты причинил боль ему, и так по цепочке. Все начинают задумываться об этом после главной своей ошибки. Но лучше поздно, чем никогда, правда?
        Одно дело сделать это на эмоциях, а другое в целях простого издевательства. Не смогу забыть тот ужасный день, когда стало ясно, что со мной творится какая-то чертовщина. Вроде обычный день в школе, но за пять секунд все перевернулось с ног на голову. Мир навсегда изменился, а вместе с ним и вся моя жизнь.
        Я помню мы с Алисой и Ларой сидели в кафетерии, уплетая всякую гадость, от которой часто обостряется язва, но никто все равно не перестаёт глотать эту еду. Все было хорошо, даже лучше, чем просто хорошо. Лара, которую мы деловито звали «L», рассказывала о последних сплетнях в школе, а мы с Алисой, развесив уши, внимательно слушали её истории, время от времени смеясь, давая прозвища провинившимся. Но потом я задумалась: «Ведь те, с кем мы сплетничаем о других, могут сплетничать и о нас». Мои ослепшие от подхалимства глаза распахнулись, и я поняла, как глубоко ошибалась в людях. Обозвав лучших подруг сплетницами, стервами и тупыми куклами (отсюда и их сегодняшнее прозвище), я выбежала из столовой и канула прочь. С одной стороны я даже рада, что мы больше не общаемся. Я научилась различать людей, словно над их головами светятся значки: «Годен», «Гнилой». Но также мне порой без них тяжко, я скучаю по ним, по нашим разговорам, по шуткам, по весёлым похождениям. Я осталась одна, и меня это убивает, ведь шизофрения питается моим настроением, одиночеством и страхом. Она питается этим, подобно монстру.
        Одна секунда, за которую я оказалась на полу коридора, перед глазами прошло всего одно видение. И это было не воспоминание с детства, и не родительские лица, и уж тем более не разговор с мистером Мартином. То, что я увидела, было странно и прекрасно одновременно. Перед глазами призрачно блистал Сэм Гилмор, который нежно держал меня за руку, словно ангел хранитель. Не успела сказать, но ладонь этого парня была холодней льда, снега и Северного Ледовитого океана. Именно поэтому по мне прошлась дрожь, но речь сейчас не о терморегуляции его организма. Ровно пять секунд назад я упала в обморок. И прямо сейчас нахожусь в темноте своего рассудка, которого почти лишилась. Это немного необычно: вроде бы я в сознании, но не могу ничего предпринимать. Очень похоже на реалистичный сон, только наяву. Хотя кто его знает: сон это или реальность? То, что ученые не могут объяснить, они оправдывают фразой: «Временные аномалии, коллеги». Ха, кого они хотят оболванить? Люди не могут прожить без каких-либо чудовищ, призраков, вампиров и другой нечисти. Им нужно какое-то оправдание, иначе люди свихнутся. И я с ними
согласна, ведь жизнь и так скучна до потери сознания. Кстати о потери сознания… Я чувствую, как сильные папины руки помогают мне подняться, они хватают мое «безжизненное» тело и несут в гостиную. При этом слышен мамин вопль и отцовское: «Все будет хорошо». Уже через пару секунд я была на мягком диване, который пахнет домашним запахом. Это может быть печенье, или парфюм, или папироса. Думаю, вы поняли меня. В каждом доме есть свой запах уюта и тепла.
        - Аманда, открой глаза, дорогая! - мама судорожно гладит мою голову. Чувствуется, как её тёплые руки дрожат, а по голосу ясно, что она плачет. Если бы я могла, мамочка… Но не получается, веки словно под замком.
        Я нахожусь в сознании и одновременно вне границ разума. Будто придавило куполом, который невозможно разбить. Это не в моих силах…
        - Боже, Брюс, она не просыпается! Звони в скорую! - продолжает паниковать мама.
        Через мгновение я уже видела люстру и мамину улыбку безмерного счастья, облегчения и ликования. Ко мне подбежал папа, он начал смеяться подобно пятилетнему ребёнку, которому сообщили о поездке в Диснейленд. Наверное, они думали, что больше никогда не увидят мои карие глаза, да и у меня была такая мысль. Благо все обошлось…
        - Как же ты нас напугала! - вытирая слезы, смеётся мама, которая любит меня больше всех на этом свете.
        Они набросились на меня и крепко-крепко обняли. В этот момент понимаешь, что ты не одинок. Пусть это длится вечно.
        * * *
        Я сижу на своей кровати и собираю небольшой чемодан вещей. После долгого раздумья я все же решила, что будет лучше оставить этот дом и город на два дня. Мне нечего было терять, кроме встреч с Сэмом, по которому я уже успела хорошенько соскучиться. Родители поддержали меня, хоть и передумали отпускать, боясь, что у меня опять возникнут проблемы со здоровьем. Однако, моя взяла. Папа подвез меня до центра города, на вокзал, и посадил на нужный автобус. По пути, я точно знала одно - мне надо сесть возле окна любым способом, иначе нет смысла уезжать. И опять же, мне крупно повезло.
        Городок недалеко от нашего, время езды составит около трёх часов. Так что к обеду я буду там.
        Тётин дом прекрасен: он трехэтажный, расположен на окраине города, где растянуты кукурузные поля. Это место можно назвать фермой. У женщины двое детей - девятнадцатилетний Кайл и моя ровесница Джини. Мы не виделись три года, и я не знаю, о чем с ними говорить, какие у них интересы или хобби. Словно еду к малознакомым родственникам, с которыми мне доводилось видеться раз в жизни. Но ведь это не так…
        Спустя двадцать песен и один альбом любимой группы, я уже была у ворот большого немного потрепанного дома, чьи стены окрашены в бежевый цвет, однако невооружённым глазом была заметна ссыпающая штукатурка со стен. Дом постарел… Меня встретила собака по кличке Робинзон и служанка Наталия - полноватая женщина с дулькой на голове. Она дружелюбно улыбнулась мне, помогая с чемоданом, и открыла скрипучую калитку. Двор был большим. На желто-зеленой траве стояли ржавые качели и полностью заросшая мхом беседка. Боже, по груди ударила ностальгия.
        - Фу, проклятье божье, пошел прочь! - ругает женщина пса, который прыгает мне на ноги, высунув язык наружу и радостно виляя пушистым хвостиком. Робинзон просто хочет поиграть, возможно, ему одиноко?
        Наконец я вошла в тёмную прихожую, которая состояла из вешалки, комода и старенького зеркала. На испачканном паркете были разбросаны туфли и домашние тапочки: некоторые были очень старыми, другие почти новые и вкусно пахнущие. Наталия провела меня в гостиную и попросила подождать хозяев. Я кивнула и, не дожидаясь её ухода, принялась разглядывать большую комнату. Как все изменилось за это время. Раньше в гостиной стояло старое фортепиано и висели чучела оленьих голов, а теперь здесь расположились два кожаных дивана, большой старинный ковёр с непонятными рисунками, телевизор и деревянный стол в углу, покрытый лаком, на котором уместилась хрустальная ваза с подсолнухами. На секунду мне померещилось, что цветы начали двигаться, но это лишь очередная галлюцинация, к которой я успела уже привыкнуть.
        - Аманда! - поспешно входит в комнату статная женщина с тонкой талией. Её волосы черны, как ночь, и собраны в пучок ровно также, как и у служанки. На тете надета кофта с пуговицами, сверху шарф и строгие брюки. Этот дом не подвластен времени, как и его владельцы? Она подошла ко мне и крепко-крепко обняла, отчего я почувствовала хруст своих костей. До меня сразу доходит запах её парфюма, напоминавший запах лилий.
        - Тетя Эмма! Ты вообще не изменилась! - произнесла я, и она перестала душить меня в объятиях, принимаясь оценивающе разглядывать с макушки головы до кончиком пальцев ног.
        - Зато ты изменилась, выросла, похорошела! Как мы рады, что ты приехала к нам в гости! - не скрывая улыбки, хлопнула в ладоши тетя.
        Я продолжаю глупо улыбаться и смотреть в серые глаза тётушки, а затем мое внимание привлекает к себе молодая девушка, которая с широкой улыбкой буквально летит в нашу сторону. Ей понадобилось секунд шесть, чтобы предстать передо мною во всей своей красе.
        Я сразу же узнала Джини, которая за этот промежуток времени изменила цвет своих волос на рыжий, когда раньше пряди были бронзово-коричневые. С громким хохотом мы обняли друг друга и начали кружиться в разные стороны, восклицая, как скучали друг по другу. В детстве мы были не разлей вода, но потом все изменилось и наши пути разошлись.
        - Ах, как я рада! Разрази меня гром, какая же ты красотка! - щупает мои руки Джини.
        - Тоже самое говорю о тебе! Ты проколола уши?
        Мы продолжаем перебивать друг друга и не можем остановить поток слов, скопившийся у нас за три года. Тетя Эмма попросила дочку показать мою комнату, а потом спуститься к столу, обедать. Джини схватила мою ладонь и плавно повела за собой на второй этаж дома. Лестница на каждом шагу скрипела, и эти звуки наводили на меня ужас, особенно ночью, когда тени начинают бесчинствовать.
        Моя комната была светлой и пахла только что испёкшимся яблочным пирогом, поскольку под нами точно находилась кухня. Большая деревянная кровать с необычной вырезкой расположилась посередине уютной комнаты. Слева от двери стоял раритетный комод прошлого века и небольшое зеркало, которое местами было поцарапанным. Мы сложили мои вещи в шкаф и с облегчением прыгнули на пружинистую кровать, растянув руки в стороны. Тишина. Где-то далеко доносится рёв трактора и весёлые возгласы детей, играющих в салки. Несмотря на конец февраля, здесь было достаточно тепло.
        - Честно говоря, я удивлена, что ты приехала к нам, - произнесла Джини, боковым зрением уставившись в мою сторону. Неловко улыбаюсь. Вообще-то, я тоже.
        - Просто подумала, что пора сменить обстановку и повидать близких людей.
        - Да, - согласилась она, - я рада, что мы вернулись в детство! Сегодня разожжём костёр, будет весело!
        - Костёр? В честь чего? - я перевернулась на живот.
        - Наша соседка выходит замуж, а у нас традиция устраивать костер и провожать невесту. Тупость, но зато очень весело, - объяснила Джини и немного задумалась. - Ладно, вставай, ленивая задница, мама потушила рыбу специально для тебя!
        Я, Джини и тетя Эмма сидим за большим столом, который забит разной вкусной едой и посудой, хоть нас и было всего-то три человека. Наталия отказалась есть. Любопытно было спросить, зачем им столько сервиза, но я боялась обидеть родственников или показаться грубой невоспитанной девчонкой.
        Наталия положила в мою тарелку большой кусок рыбы, салат и по традиции апельсиновый сок. Джини рассказывает, как она победила в конкурсе танцев, получив первое место. Кузина очень талантлива и умна, полная моя противоположность. Родители не имели такую плохую привычку сравнивать меня с ней, однако за них это делала я. Мне всегда неуютно, когда семьи собираются вместе, делятся новостями и успехами. Я ничем не увлекаюсь, не люблю школу, не умею петь и танцевать. Все, что мне нравится, так это смотреть сериалы и есть вредную пищу. Папа пытался заинтересовать меня в спорте, а мама в вышивке, но бесполезно. Мои руки-макаронины ни на что не способны.
        - А где Кайл? - вспоминала я о кузене. Мы с ним еще не успели встретиться. Ясно одно - его нет дома.
        - Этот обалдуй в городе, - пробурчала тетя, видно она была зла на своего сына. - Он играет в группе и выступает в забегаловке! Позор!
        Джини закатила глаза и раздраженно вздохнула. Начинается семейная драма.
        - Мама, ему это важно! Он хочет этим заниматься, что тут плохого?
        - Джини, ты же знаешь, что ваш отец хотел другого! Кайл должен продолжить его дело, почему вы это не понимаете?
        Муж тети, то есть мой дядя, умер шесть лет назад. Это был чёрный день для всей семьи. Его схватил сердечный приступ, видно, он сильно перенервничал и его накрыл какой-то стресс. Дядя руководил большой компанией по производству бумаги, но после его смерти все пошло ко дну, а дело остановилось.
        Джини с тетей долго спорили, и мне стало как-то не по себе. Находиться между огнём и водой не очень приятно, знаете ли.
        - Мама, давай просто спокойно поедим и оставим этот спор, чтобы не портить друг другу настроение, ладно? - хмуро предложила кузина и уткнулась в свою тарелку.
        Тетя Эмма глядит на неё и разочарованно качает головой. Она подняла брови и посмотрела на пол, затем встала и молча покинула комнату. Обычно так себя ведут подростки, но и взрослым иногда хочется побыть наедине. Джини протяженно выдохнула и облокотилась на спинку стула, прикрыв лицо руками. Она бросила столовый предмет на стол, после чего послышался хрустальный звон, плавно переходящий в эхо.
        - Прости, тебе выпала участь стать свидетелем очередной семейной ссоры, - устало сказала сестра.
        - Все нормально, у меня дома тоже самое.
        - Просто мама не понимает, как для брата это важно! Это его мечта!
        - Мама не понимает, как это важно для брата, а брат не понимает, как это важно для мамы… Замкнутый круг, - я ухмыльнулась, и последовало молчание.
        Кажется, я сболтнула лишнего. Почему такое всегда происходит именно со мной? Джини продолжает молча сидеть и смотреть в одну точку, а затем её голова начала медленно кивать.
        - Ты права, - посмотрела она на меня. - Я и не думала, что для мамы это тоже важно. Вот черт, а! Я просто защищала интересы брата.
        - Я поняла, - моя рука коснулась стакана с соком, - ты в порядке?
        - Да, все нормально… Пройдёмся?
        Мы с сестрой встали со стульев и вышли во двор, где витал запах сена и все того же яблочного пирога. Наталия не переставала ругаться из-за того, что никто почти не притронулся к еде, которую она так долго готовила, но нас вернуть уже было нельзя. Желтовато-зеленый газон очень колюч и неприятен на ощупь. Джини, протерев рукой грязь, села на скрипучие качели и принялась медленно отталкиваться ногами от земли. Я же присела на беседку, покрытую мхом оранжево-жёлтого расцветка. Небо было бледно-голубым и на нем плыли облака, которые собирались в разные фигуры, а когда ветер подгонял их дальше, те меняли формы. Например, одно облако напоминало крокодила, другое - мужской профиль. От такой атмосферы стало зябко на душе.
        - Расскажи что-нибудь, - попросила Джини, все больше и больше раскачиваясь на качели. - Что нового?
        - Оканчиваю школу, планирую уехать в колледж, пока что все, - мне нечего было рассказывать сестре, ибо в жизни практически ничего не происходило. Не могла же я рассказать ей о лишении ума?
        - Я тоже оканчиваю школу и уезжаю учиться на хореографа, хочу покорить Бродвей! - мечтательно произносит она. - У меня есть парень, его зовут Эван. Ты сможешь с ним сегодня познакомиться!
        И вот еще одно: у Джини все хорошо в личном плане, в то время как у меня вязкое дно. Ну, она обаятельная девочка, которая способна подружиться с кем угодно, даже с драконом, если бы тот существовал. Я за нее рада, честно, просто мне не по себе… Дело в одиночестве. Хотя, разве со мной кто-то будет встречаться? Я же больная девчонка, которая не может сдерживать гнев и слезы. От меня всегда шарахаются парни. Думаю, дело в характере.
        - Это классно, - лишь вымолвила я, вспомнив о Сэме и нашем прикосновении.
        - А у тебя есть парень?
        Тишину заполнил живой смех, я ожидала этого вопроса.
        - Нет, но, кажется, что мне нравится один парень…
        Джини звонко рассмеялась, тем самым загнав меня в краску. Я чувствую, как кровь приливает к щекам. Раньше я бы сказала, что это простая простуда, но теперь с уверенностью скажу, что я чувствую трепет в животе. И пусть это прозвучало банально и по-детски. Вообще-то, мне кажется, что я влюбилась в Сэма с первой встречи, как врезалась в него. Он интересный, весёлый, любит романтические фильмы… С ним весело и хорошо, я знаю, что могу доверять ему.
        - Так, так, так, расскажи мне о нем поподробней! - сестра перестала качаться и теперь просто сидит, улыбаясь, смотрит на меня лисьим взглядом.
        - Он безумно красив, кареглаз, строен… У него приятный голос и улыбка! Он обожает мелодрамы и его любимый фильм - «Привидение»! - я продолжаю с восторгом рассказывать о парне, совсем не заметив, как улыбка дошла до ушей.
        Сердце ритмично и громко бьется, будто в микрофон. Это вышло само, но, когда я говорю о Гилморе, то вижу его лицо и наши руки.
        - Ты меня заинтриговала, как его имя?
        - Сэм Гилмор к вашим услугам! - я сделала руками точно так же, как и молодой человек, а потом засмеялась.
        - Ой, ты, подружка, по уши влюблена, - со смешком произнесла Джини и вновь принялась раскачивать качели.
        - Да, но… - я сделала паузу, чтобы правильно сформулировать предложение, но потом продолжила, глядя на жёлтый газон, - нравлюсь ли ему я?
        - А вы целовались?
        - Что? - будто мне предложили убить человека - этот вопрос заставил удивиться. Для меня самой это было неожиданно и как-то резко.
        - Вы целовались? - повторила она.
        - Нет, только держались за руки.
        - А в глаза друг другу смотрели? - продолжает Джини, словно она специалист в любовных делах. Хотя…
        - Смотрели…
        - Ты ему нравишься, расслабься!
        Я слабо улыбнулась, надеясь, что это правда, ведь тогда помимо моей разбитой психики, будет разбито и сердце. Чувствую на своём затылке холодок, потому испугалась, что это очередная галлюцинация. А затем ощущаю чьи-то руки на плечах.
        - Кто кому нравится? - произнёс мужской голос за спиной, и я обернулась.
        Кайл стоит в шаге от меня и смеётся, видя мое бледное испуганное лицо. Мы переплелись в объятиях, а затем кузен сел рядом со мной, обняв одной рукой за плечи. Мне стало так тепло и уютно. Кто бы мог подумать, чтобы я соскучилась по давним временам, когда мы втроем устраивали посиделки на этом самом месте. Все происходило как будто вчера: мы сидим у потухшего костра, рассказываем байки, которые слышали от взрослых. Уверена, каждый скучает по детству, когда мечты были досягаемы.
        Вдруг к нашей компании подбегает Робинзон, весело виляя пушистым хвостиком. Собака бегает вокруг Джини и громко лает. Он явно рад, что его хозяева впервые за долгое время вышли во двор. Животные тоже скучают.
        - Я даю советы Аманде, как влюбить в себя парня, - смеётся Джини.
        - Эй! - я выпучила глаза, давая понять, что Кайлу этого знать не нужно. Это девчачьи секреты.
        - Если хочешь понравиться парню, то обращайся ко мне, я в этих делах все понимаю! - вставил кузен.
        - Ты ли? Не смеши меня, твои девушки все убегали с криком!
        Брат и сестра принялись подстегивать друг друга, а Робинзон лёг рядом с моими ногами и переводил взгляд с одного человека на другого. Я была зрителем этого шоу, и верьте мне, было более чем смешно.
        - С криком о том, как я хорош! - не растерялся Кайл.
        - Эй, успокойтесь, сменим тему! - вмешалась я, поправляя волосы за ухо.
        - Не-а, я не успокоюсь, пока вы с Сэмом не начнёте встречаться!
        - Кто такой Сэм? - глаза кузена начали беспорядочно бегать. Он смотрел то ли на Джини, то ли на меня, ожидая долгожданных объяснений. Только не это…
        - Паренек, который нравится Аманде! - играется бровями девушка и головой кивает на меня.
        Я сдерживаю смех и жар, который овладел всем моим телом. Чувство стыда и стеснения показались на моем красном лице. Сердце поразил укол.
        - У вас уже было?.. - не договорив предложение, спросил Кайл меня, тем самым очень разозлив. Нарушенная психика опять взяла вверх, и я воскликнула:
        - Просто заткнись!
        Было уже поздно сожалеть о своём крике, но я скрестила пальцы, надеясь, что кузен не обиделся. Все так хорошо шло, потому я боюсь испортить эту идиллию. Черт подери. Но на крик Кайл и Джини рассмеялись и спокойно отреагировали на мою резкую реакцию и гнев. Вздох облегчения. Он не принял этот комментарий серьезно, что меня и очень радует.
        - Прости, больная тема? - продолжают хихикать они.
        Я театрально закатила глаза и пнула его локтем в живот. Вновь раздался звонкий смех.
        * * *
        На поле было полно людей. В темноте не разберёшь даже силуэты. На земле валяются засохшие стебли кукурузы и ветки от деревьев, которые приятно и расслабляюще хрустели, когда на них случайно наступали. В основном здесь молодые люди, а пожилые сидят на лавочках, что-то активно обсуждая. Наверное, думают, какие мы сорванцы. Или вспоминают свою молодость, кто знает?
        Мы с Джини собираем маленькие веточки и засохшие листья, а Кайл помогает друзьям поставить огромные стволы деревьев в форме палатки, чтобы сделать фееричный костёр. В наших руках мобильники с фонариками, чтобы случайно не упасть или не потеряться в кромешной тьме. Говорят, что кукурузные поля являются пристанищем для инопланетян. Я могу узнать об этом поподробнее, но зачем испытывать судьбу? Джини успела рассказать про каждого подростка, которого мы встречали. Такими темпами я была уже со всеми знакома и не ощущала себя лишней. Позже к нашему трио подоспел парень Джини - Эван. Он был среднего роста, худощав и немного сутул; белые кудри напоминали причёску пуделя, но, несмотря на это, он был симпатичным малым. В уме донеслось, что мой Сэм намного красивее Эвана. Это, конечно, нехорошо, но не буду же я обманывать себя, тем более это было правдой.
        Парень кузины оказался очень общительным и смешным. За несколько минут нашего знакомства он успел рассказать три шутки: про щетку и мыло, про продавца и клиента и про супермена с бэтменом. Конечно, я согласна, что парень должен быть обаятельным и смешным, но не могу понять, как Джини терпит его шутки? Даже если анекдот не смешной, кузина все равно над ним смеётся. Это достойно награды. Любовь - это смеяться над его не смешными шутками.
        - Аманда, на кого ты хочешь пойти учиться? - спросил меня Эван, хватая тяжелую древесину.
        - Если честно, то я еще не определилась, - отвечаю я мгновенно.
        К нам подбежала кузина и продолжила помогать.
        - У тебя есть еще пару месяцев, думаю, что ты найдёшь себя, - утешил меня тот.
        - Она пишет стихи, - вставила сестра, словно поняв, о чем мы говорим.
        - Это было давно…
        - Стихи! Круто, может, станешь журналисткой?
        - Все может быть, верно?
        Мы втроем улыбнулись и направились к большому костру. Перед моим носом стоял огромный шалаш, полностью сделанный из веток, древесины, соломы и сухих листьев. Один из парней подошёл вплотную и налил под палки какую-то жидкость. После мне объяснили, что это бензин. Затем к парню выбежала девушка, одетая в белое платье с венком на белобрысой голове, и взялась с ним за руки. Если логично рассуждать, то думаю, что это жених и невеста. Спустя мгновение вспыхнуло пламя, и я почувствовала жар. Огонь бьет в глаза и «топит» душу. Густой чёрный дым, танцуя, поднимался в небо, и было видно, что налетела мошкара.
        Джини схватила мою руку, а я взялась за руку другой девушки, справа от меня. Мы начали бегать вокруг костра, подпевая весёлую песню, которая доносилась из магнитофона. Нас было человек сорок, и мы все кружились в хороводе, громко и беззаботно смеялись, откидывая голову назад. Я по-настоящему счастлива. Ветер, который создали бегающие люди, развивает мои каштановые волосы, а давление, подаренное пламенем, режет лицо. Костёр был огромен, и уверена, что он даже виден со спутника. Все отпустили руки друг друга и просто начали танцевать, прыгать и плясать. Я ощущаю легкость и свободу, мне так хорошо, так хорошо! Хочется жить.
        На мою голову кто-то нацепил венок и покружил вокруг себя. Потом я увидела, что на голове каждой девушки были цветки. Сейчас я так благодарна директору, что он меня отстранил от уроков, а родителям за то, что отправили к тете. Джини хватает мои руки, и мы начинаем кружиться, как это делали в детстве. Мои ладони почти соскальзывают с её кисти, но мы продолжаем смеяться и вертеться из стороны в сторону. Когда же мы прекратили валять дурака, я присела с остальными на землю и принялась любоваться волшебным огнём. Пламя ничуть не потухло, казалось, что наоборот, стало больше. Неожиданно моя голова принялась жариться, по крайней мере, мне так казалось. Я со всей силой зажмурила веки от боли и начала тихо скулить, чтобы меня никто не услышал. Ломаная боль продолжалась, и мне стало так тяжело, что я выпустила слезу.
        - Какой приятный вечер, - произнёс кто-то рядом со мной. Я открываю глаза и вижу слева от себя взрослого человека, даже можно сказать дедушку. Он сидит и смотрит на танцующих людей, а во рту у него соломина.
        - Да, я с вами согласна, - массируя висок, киваю я, а затем поворачиваюсь к человеку.
        - Мучают головные боли? - продолжил тот. Однако он очень наблюдателен.
        - Да, - бесцветным голосом ответила я, подпирая коленки руками.
        - Сходите к доктору, и головная боль пройдет, и галлюцинации закончатся.
        Я пошатнулась и резко посмотрела на мужчину. Откуда он знает о моей проблеме? Мой язык заплелся и не знал, что произнести. Как дубиной по голове. Мои веки прикрылись и через доли секунды вновь распахнулись, но мужчины уже не было. Головная боль мигом прошла, но зато ощущение пустоты осталось. Хорошо хотя бы то, что фантом оказался добрым человеком, а не злым, как тот, что хотел меня убить. По лбу прошел холодный пот, хоть мне и было очень жарко. Пустоту можно заполнить, а вот страх не вылечишь ничем.
        Глава 5
        Темнота. Я слышу лишь своё учащенное дыхание, напоминающее отдышку после долгой пробежки. Не могу ничего понять: где я? Чувствую холодок на затылке, словно мне кто-то отрывисто дышит в спину. Я прищурила глаза в ожидании, что сейчас кто-то или что-то схватит меня за ногу и потащит за собой, в бездну. Но секунды проходили, а меня все еще никто не убил. Щелчок. Ощущаю поток света, направленный откуда-то сверху прямо на меня, кажется, это прожектор. Через мгновение свет был уже повсюду, и я вижу в двадцати метрах от себя клоунов, много клоунов, которые окружили меня со всех сторон.
        Пусть это и банально, но самая страшная фобия детства - клоуны. Я всегда чувствовала мурашки при их виде, они странные. В голове мелькнула мысль, что все галлюцинации пришли прибить меня и избавить от мучений, но это было бы слишком просто. Что это? Когда глаза приняли картинку, которую я видела, они забегали из стороны в сторону и обнаружили не только этих чудовищ, но и кое-что ещё. Я нахожусь в цирке. Пустые трибуны вселяют еще больший страх и ужас, чем было раньше, ведь я одна среди толпы невеселых циркачей. Ничего не слышно, кроме моего бедного сердца, которое бьется все быстрее и быстрее, обещая в конце концов лопнуть, как мыльный пузырь. Такая давящая и гробовая тишина, что даже если бы в метре от меня пролетел комар, его звук отдавался бы громким эхом. Моя кожа покрылась мурашками и капельками пота, затем начал своё дело мандраж. Впервые вижу такой эффект. Клоуны продолжают смотреть в мою сторону и не двигаться, я же боюсь сделать и шагу лишнего движения. Что если они нападут на меня и начнут расправу? Слышу поблизости хлопки, исходящие из пустых и одиноких трибун. Я смотрю и пытаюсь найти
того, кто делает это. Аплодисменты увеличились, и теперь все трибуны издают громкий шум оваций, а затем и последовал смех. Помещение залито смехом и гулом. Что за чертовщина?..
        - Браво! Браво! - доносится крик со стороны трибун.
        Я не могу понять, что происходит. Первое апреля еще не скоро, так что же это? Вдруг клоуны, не моргая, принялись переглядываться. Их опущенные улыбки поднялись вверх, а глаза начали щуриться. Боже, я точно вижу их волчий оскал и острые, как меч, клыки. Один из шутников показал на меня пальцем и начал оглушительно смеяться так противно, так высокомерно, что мне началось казаться, будто я размером с муравья, а они с небоскрёб, и вот-вот этот небоскрёб расплющит меня.
        - Ха-ха-ха-ха! - смеются они. Этот смех раздвоился, и через мгновение уже все смеются надо мной.
        Мои барабанные перепонки готовы взорваться. Я схватилась за уши, крепко сжимая их, чтобы хоть как-то заглушить этот громкий противный смех.
        - Хватит! Перестаньте, черт возьми! - кричу, что есть силы, но мой голос стал писклявым, словно мои лёгкие накачаны гелием.
        В эту секунду смеющиеся надо мной изменились в лице. Их руки сделались в устрашающее положение, и они бежали ко мне, а точнее на меня. Ноги вмиг стали ватными и непослушными. Что я могла делать?! Они окружили меня! Я схватилась за голову, закрыла глаза и приготовилась к столкновению.
        - Нет! - завопил мой голос, а потом я почувствовала дрожь, будто меня ударили током.
        Открываю глаза. Сперва все размыто, но затем замечаю белый, потрескавшийся потолок. Я протяженно выдохнула и расслабилась, осознав радостную и в то же время ужасную реальность. Это был кошмар! Черт, это был очень реалистичный кошмар, где я чуть не отдала концы.
        Я вскакиваю из тёплой кровати и подбегаю к окну. Выдох. Впервые так рада солнцу, небу, облакам! Я так рада чувствовать порывистый ветер и слышать запах вкусного завтрака. Мне так хорошо не было давным-давно! Хочется жить, кричать и делать смешные необдуманные поступки. Но идиллия продолжалась недолго - в комнату кто-то постучался. Я повернулась лицом к двери и улыбнулась, догадавшись скрывавшегося за стенкой. На душе стало весело.
        - Скажи пароль! - улыбаюсь я и сдерживаю напор смеха с вагоном ностальгии. Мне было интересно, вспомнила ли Джини шифр, поскольку я не забывала о нем никогда.
        - Хризантема! - засмеялся голос за дверью, после правильного ответа я немедленно отворяю дверь, и в комнату входит кузина.
        Её рыжие, как огонь, волосы собраны в лохматый пучок, на девушке шелковый халат выше колен кремового цвета. Она прыгает на кровать и продолжает звонко смеяться, расправив руки в стороны.
        - Ты все ещё помнишь? А я тебя проверяла! - с хитрой улыбкой произнесла я, а затем прыгаю на кровать рядом с сестрой. Чувствую себя в раю.
        - Это тебя проверять надо, дорогуша!
        - Зачем? - театрально удивилась я. - Напомни, кто придумал этот код?
        Джини закатила глаза и краешком тонких губ улыбнулась. Тем временем я вся горю в ожидании её реплики, однако девушка не спешила с ответом.
        - Ты-ы, - наконец, протянула та. - Ты, ты и ещё раз ты!
        Я схватилась за белую подушку и ударила ею в лицо кузины, она же, в свою очередь, повторила за мной, после чего открылся самый настоящий бой подушками. Перья начали сыпаться, словно белый пушистый снег. Они были повсюду: в наших запутанных волосах, в одежде и во рту. Мы смеемся и выплёвываем белоснежные перья, но не останавливаем битву. Все же, в итоге победила Джини. Перья взяли меня в плен и были везде, даже в нижнем белье. Кузина всегда одерживает победу, причём не только в боях с подушками.
        - Завтрак уже на столе, сходи в душ, а потом спускайся к нам, - наставила меня сестра, вставая с «пушистой» кровати. Белые пёрышки упали на пол.
        - Есть, товарищ надзиратель!
        - Эй! - воскликнула Джини и показала мне непристойный жест.
        Я рассмеялась, утопая в море белых хлопьев.
        - Наталия нас убьёт, - заверила я, играясь в белоснежном море перьев.
        - Если, конечно, догонит нас.
        После горячего расслабляющего душа я накинула на себя халат и спустилась в столовую, чуть не сбив Наталию с ног. Женщина вспоминала всех своих предков, вплоть до матери прародительницы. Надеюсь, она меня простила…
        Стол был накрыт до такой степени, что не было видно свободного места. Выглядело все очень аппетитно и вкусно, пахло ещё лучше, отчего даже слюнки подступили к губам. Я села за стол, энергично ерзая на стуле, и поприветствовала Кайла, сидящего рядом с Джини, напротив меня. На нем чёрная футболка с изображением какой-то панк-группы и джинсы. В руках он держит хлеб с кунжутом, на который он равномерно чайной ложкой растирает мёд. Кузина тем временем насыпает в свою миску шоколадные хлопья, а затем заливает холодным молоком, предвкушая этот божественный вкус шариков.
        - Где тетя? - энергично произнесла я, схватившись за свою вилку. Наталия положила на стол последнее блюдо и скрылась, пропев с каким-то акцентом: «Приятного аппетита!»; ну да, она же не американка, я об этом совсем позабыла.
        - Договаривается с садовником, хочет сделать зимний сад, - с поднятыми бровями произносит Джини, хрустя во рту хлопьями.
        Я улыбнулась и, не мешкая, принялась завтракать. Неуклюже, чуть не рассыпав, хватаю мюсли и насыпаю их в тарелку, затем молоко и хлопья. Но вот опять мне не даёт покоя лишний сервиз. Сначала я подумала, что это тётин прибор, но её посуда находилась слева от меня, на том месте, где всегда сидят главы семьи. Мне так хотелось спросить и узнать, кому принадлежит эта посуда, что я не сдержала своё любопытство. Не смогла.
        - Ребята, - окликнула я, и они оглянулись. - А чья эта тарелка? Почему вы ставите на стол запасную посуду?
        Кайл ухмыльнулся и откусил бутерброд.
        - Это не запасная тарелка. Просто мама считает, что папа все еще с нами. Мы всегда ставим сервиз, словно он сидит здесь… сейчас, - объяснила Джини, украдкой рассматривая свободное место без хозяина.
        Мне стало неловко, знала же, что не стоит задавать глупых вопросов! Язык и глаза мои предатели, все делают не так.
        - Это что-то типа традиции, - добавил кузен и покрутил рукой.
        В комнату входит тетя. До наших ушей доносится цоканье её каблуков, которые бьются о кафель.
        - Доброе утро, - произносит оживленно она и садится за своё место, хваля руки служанки, которая мастерски умеет готовить.
        Все поздоровались и молча, не издавая лишних звуков, принялись за еду. После неловкой тишины образовалось напряжение между Кайлом и тетей Эммой. Казалось, будто каждый из них хочет что-то сказать, но комок в горле не позволял им этого сделать. Мы с Джини переглянулись и резко опустили взгляд в свои тарелки. Лучше помалкивать.
        - Как прошел вчерашний день, Аманда? - прервала тишину тетя.
        Ну конечно! Вы не замечали, что, когда в семье личные проблемы, и они не хотят разговаривать друг с другом, то все внимание приковано к постороннему человеку, то есть ко мне? Так всегда, даже в фильмах!
        - Прекрасно! Я так давно не веселилась, все просто супер! - искренне улыбнулась я и на минуту перестала есть, вспоминая, как вчера было хорошо и весело.
        Жаль, что сегодня надо возвращаться назад… В реальность. От этого факта скрутило в солнечном сплетении.
        - Мы рады видеть тебя всегда в нашем доме! Может приедешь на весенние каникулы?
        От предложения тети я чуть не взлетела к потолку. Боже, это самая лучшая новость за весь месяц! Здесь мне хорошо, и галлюцинации не так ужасны, как дома. Может, все зависит от места и атмосферы?
        - Конечно! Целая неделя рая, обалдеть!
        - Это будут лучшие каникулы, - вставила Джини, после чего мы с ней дали друг другу «пять».
        Лишь один Кайл молчит и поедает свой завтрак, неприятно чавкая. Я вижу, как напряжены его скулы, и думаю, что причина не во мне, а в его маме. Быть в ссоре с родителями - мучительно для всех. Уж я-то знаю в этом толк. Со мной такое происходит ежедневно. Ощущать одиночество, непонимание, потерянность… Хотя, может у кузена все иначе?
        - Ладно, - вздохнула тетя и подняла бокал с соком, - выпьем за все хорошее и за новые начинания!
        Мы с Джини поддержали женщину и подняли над столом свои фужеры. До ушей донёсся звон хрустальной посуды, когда они касались друг друга, и параллельно наш восторженный смех.
        Но затем снова наступила тишина, лишь были слышны столовые приборы, которыми мы ели пищу, и шум со двора, где Робинзон изредка лаял на прохожих.
        - …Я продала фирму вашего отца, - после долгой паузы произнесла тетя и исподлобья виновато посмотрела на своих детей.
        Джини перестала есть и с открытым ртом взглянула на мать, оставаясь в оцепенении. Кайл выглядел очень озлобленно и даже бешено. Да чего уж там, он точно осатанел! Его ноздри раздулись, а грудь нервно и быстро поднимается, а затем опускается. Замечаю мутный блеск в его раскрытых глазах. Кажется, сейчас начнётся хаос.
        - Ты что сделала? - переспросил кузен, своим севшим от ужаса голосом давая всем понять свою позицию.
        - Ты все верно расслышал, - выдыхает Эмма, сложив руки перед собой.
        - Мама, ты должна была сначала обсудить это с нами! - добавила обиженная Джини.
        Я сижу и наблюдаю за семейной драмой. В такие моменты хочется исчезнуть или притвориться невидимкой. Одно дело, когда ссоришься с родителями ты, а другое, когда твои брат и сестра.
        - Какой в этом смысл, дочка?! Вы сами отказались от этого места! А ведь жить на что-то надо, дорогие мои! Мне не прокормить дом за свои работы!
        Тетя у нас художница. И очень хорошая, её работы широко известны в этом городе.
        - Мама! - рявкнул Кайл.
        - Отец, наверное, в гробу перевернулся, - с тяжелым вздохом бросила кузина.
        Кайл вскочил изо стола и с ужасным грохотом покинул столовую. За ним побежала его сестра, бросив мимолетный взгляд на мать. В этой ситуации не поймёшь, кто виноват, а кто нет. Да, тетя не должна была делать поспешные решения, не обсудив это с детьми. А ребята должны понять маму. Хотя, мне ли выступать за правосудие? Больным людям слово не давали.
        - Прости, Аманда! - Эмма залилась слезами, и мое сухое сердце дрогнуло. Я смотрю на нее и не знаю, что сказать, как успокоить или чем помочь. От этой картины хочется застрелиться.
        - Прошу, тетя, не плачь, - вымолвила я и уткнула глаза в пол, чтобы не видеть мокрые щеки женщины.
        - Работать в фирме не хотят, продолжать дело своего отца не хотят, а денег требуют! Как же мне это надоело…
        Несколько секунд прошло после того, как тетя покинула кухню со слезами на глазах. Да уж, прекрасное утро. Я сижу одна в комнате, где полно еды и свободных стульев, лишь тиканье часов перебивало тишину. Мои руки схватились за бокал с соком, а глаза уставились на то место, где, по словам кузины, якобы сидит их отец.
        - Твоё здоровье, дядя! - я подняла кубок и кивнула на пустой стул. Разговаривать с теми, кого нет - моя работа.
        * * *
        Еще немного и я буду дома, ещё немного. Сейчас же я сижу в автобусе, сонно глядя в окно, где простираются широкие равнины. Меня встречают деревья, знакомые вывески и рекламные щиты. Ненавижу в поездках то, что, когда ты уезжаешь, хочется вернуться домой, а когда возвращаешься, хочется остаться. Не знаю, только ли у меня такое? Я смогла попрощаться с Наталией, тетей и с Джини. Кайл, разозлившись, покинул дом, и я не смогла с ним проститься. Но уверена, мы скоро вновь свидимся. Несмотря на семейные неполадки, я хорошо отдохнула, за что спасибо большое Алисе и Ларе. В душе было впервые за долгое время спокойно, ничто меня не тревожило. Я успела соскучиться по родителям, по старине Майклу и, конечно, по Сэму, который ни на секунду не выходил из моей головы и сердца. Я поняла, что люблю этого таинственного обожателя мелодрам. Теперь ясно, почему мне казалось, что мы знакомы сто лет. Это все любовь. Знаете, эти амурские чувства делают нормальных людей неадекватными психами. А что же сделает любовь с и так больным человеком? Любовь как рак - возникает незаметно, а даёт знать о себе резко, что спастись
уже невозможно. Но не все так плохо, да? Если я ему небезразлична, то я пойму все по глазам… Мне говорили, что у влюблённых свой инопланетный язык.
        * * *
        Как приятно снова вернуться домой и ощутить запах уюта, который есть в каждой комнате, в каждом уголке, в каждой трещинке. Ты растворяешься в этих мгновениях. Папа и мама встретили меня с распростертыми объятиями и широкими улыбками на лице. Мы минуты две стояли в дверях и просто обнимались. Идиллия закончилась, и родители пригласили меня за праздничный стол. Ого, это было неожиданно. Наверное, тому послужил мой внеплановый обморок. Может стоит почаще терять сознание, чтобы родители таяли? Подумаю над этим позже.
        Я бросила чемодан в свою спальню и, даже не переодевшись, примчалась на кухню, чтобы отужинать. И правда, стол был праздничным: жареная курица, которую я любила больше всего на свете, пицца, салат с морепродуктами, газировка (причем та самая, которую я вылила на девочек, теперь это мой любимый бренд). Как и все обычные предки, мои родители принялись расспрашивать о моем двухдневном отпуске. Я рассказала им, как проводила время с братом и сестрой, как они оба изменились и похорошели, как веселись в хороводе, как пели и танцевали. Правда о том мужчине на поляне я, конечно же, промолчала. Мама смотрела на меня с таким счастьем, будто я вернулась не от тети, а с того света и теперь делюсь впечатлениями. Они слушали мой рассказ и иногда комментировали забавные моменты или задавали новые вопросы, одобрительно хмыкая.
        - Так тебе понравилось? - смеётся мама, откусывая кусок шпината.
        - Очень, я уже договорилась, что еду к ним на весенний уикенд!
        Родители улыбнулись.
        - Ну вот и хорошо, мы рады, дорогая, что ты повеселилась, - обратилась ко мне мама и начала ласкать своей рукой мою ладонь.
        - Хоть и не заслужила этого, - добавил папа и посмотрел на маму, а потом на меня. Отчего-то я засмеялась.
        - Зато повидала родственников за столько-то лет, - разрядила обстановку мама, поправляя прядь моих каштановых волосы за ухо.
        Наверное, такого больше не будет, но сейчас мне очень хорошо. Будто я вернулась в прошлое, когда мы раньше так только и беседовали. Я, конечно, не умираю, но именно сейчас чувствую себя живой и счастливой. Моя нарушенная психика перестаёт грызть пока еще живые клетки мозга. В памяти всплывают воспоминания, когда мы с родителями отправились отдыхать в Мельбурн. Помню, как папа подбрасывал меня над океаном, и я воображала себя русалкой, вспоминаю, как он учил меня плавать и говорил, что я все смогу, что я королева рифа, хоть мне в это мало верилось. Когда я возвращалась на пляж, мама обмазывала меня мокрым песком, после чего я вновь прыгала в голубую воду, плескалась и громко хохотала. Или те прекрасные каникулы в Майами? Мы с мамой замучили отца в огромном торговом центре, накупив кучу всякой одежды и заставив его все это тащить на себе до отеля. Мне было четырнадцать лет, несомненно, я тогда еще фанатела от Джастина Бибера. Как жаль, что все это закончилось, и я больше никогда не вернусь назад. Взрослеть никому не хочется. Осознавать, что все то, что тебе было дорого, теперь не имеет никакого
смысла.
        Мы закончили ужинать, и я вернулась в свою чистую, пахнущую фиалками комнатку. Мама отменно поработала. Те же обои, та же стенка, в которой еще недавно была чёрная воронка, из который выполз паук; та же кровать, на которую я с грохотом прыгнула и закрыла глаза. Хочется просто сомкнуть веки, чтобы хотя бы пять минут ничего существенного не происходило… Чтобы постараться забыть обо все плохом и, наконец, встретить хорошее. Но у шизофрении другие планы.
        Время около шести часов вечера. На завтра мне нужно сделать много всякой домашней работы, но кто сказал, что я к ней вообще притронусь? Эта «отсрочка», которую мне подарили, ничего не изменила. Мне по-прежнему плевать на будущее, на оценки, на школу и на поучения мистера Гроува. Самое первое, о чем я подумала, вступив на порог дома: не пытался ли психолог добраться до моих родителей? Благо, до отъезда мне удалось заблокировать его номер, и теперь Мартин не в силах звонить маме или отцу. Но я все ещё боюсь, на каждом шагу паранойя и риск. Это очень напрягает, поверьте мне.
        Я вспоминала про свой дневник, который недавно начала вести. А вдруг мама его нашла и прочитала?! Поднявшись на ноги, бегу к шкафчику с книгами, где в самом конце, за огромной энциклопедией, лежал мой дневничок: он небольшой, голубого расцвета с белыми сердечками, и почему раньше моё внимание не привлекала его обложка?
        Я присела на ковёр и принялась записывать следующую запись:
        «Дорогой Дневник, несмотря на то, что жизнь правда приносит боль, я не хочу умирать, а уж тем более мне не хочется прожить её в клинике. Моя болезнь набирает обороты, мне подсказывает это селезёнка и ломанная боль в висках. Недавно меня отстранили от уроков и я уехала к тете. Было странно вновь окунуться в воспоминания, но мне нравится… Хочу сказать, что я влюблена! От его имени так сносит крышу! Это как увидеть свой первый снег, помню, мне было тогда пять лет… Сэм не просто обычный парень, который хочет со мной дружить, он очень… очень идеальный, по крайней мере, мне так кажется! Я только одного боюсь: вдруг он не чувствует того же, что и я?! Ха, как банально, неразделённая любовь… Ладно, забудем. В следующую пятницу будет повторный тест по психологии. Мистер Мартин все знает! Если я провалю тест, то он точно наведается к родителям! Понимаю, что он хочет мне сделать как лучше, но черт возьми, я об этом его не просила. Он не понимает, что портит мои планы. Черт, черт. Я должна стать нормальной, но как? Нам нужно решить эту проблему».
        Изложив мысли в дневник, я вновь спрятала его и присела на подоконник, любуясь пустой улицей, где за домами виднелись последние лучи закатного солнца, которое уже давно скрылось за горизонт, потому темнота накрыла город, как огромная скатерть. А вместе с темнотой приходит пустота. В домах сверкают жёлтые огни, а на улице свет фонарей и фар, изредка мимо проезжают машины, поднимая пыль, тем самым загрязняя воздух. На самом деле я села сюда не для того, чтобы смотреть на одинокую улицу, как делала это раньше, а на всякий случай, если появится Сэм. Мы не виделись два дня, и я уже соскучилась по его взгляду, улыбке и голосу. Мне безумно хочется с ним поболтать, обсудить новости и… обнять. Да, именно это я и хочу. Но проходил час, два, три… А его все не было.
        * * *
        Я бы обрадовалась школе, если бы так не ненавидела эту дыру.
        Снова синие, кое-где серые коридоры, напичканные учениками. Я невидимка для одних, и лузер - для других. Оба варианта немножечко смущают меня. Никто не заметил ни моего отсутствия, ни возвращения. Разве стоит удивляться, Аманда? Здесь каждый сам по себе, никто не будет перед тобой лебезить. Вхожу в класс биологии, где сильно пахло сыростью. Ненавижу… Все уже заняли места и просто болтают о своих важных, по их мнению, делах. У этих ребят такой маленький кругозор, прямо как у спички. Как только я переступила порог кабинета, то сразу же почувствовала негативную энергию, которая была направлена именно на меня одну. Как мило, я тоже по этим двуличным рожам скучала…
        - Аманда? Мы надеялись, тебя исключили, - произнесла Лара, поправляя белую блузку с треугольным вырезом, но я проигнорировала её высказывание и просто села за парту.
        - Хилл, выглядишь дерьмово, даже слишком для себя! - подстегнул меня футболист.
        Все начали смеяться и глазеть в мою сторону, изучая мой внешний вид, Неприятное зрелище, но мне настолько плевать, что лень даже было отвечать или грубить этому засранцу. И все же молчать я не собираюсь, это уже дело чести. Скажу так: кошка вас цапнет, если только её потянуть за хвост.
        - Да, Джонсон, я хотя бы дерьмово выгляжу, а ты просто дерьмо, вот и живи с этим! - слащаво улыбнулась я и распахнула старенький учебник биологии.
        Тот лишь фыркнул:
        - Твои слова ничуть не цепляют, Хилл, научись сначала говорить!
        Я испепеляю его взглядом ненависти и неприязни, пытаясь сдержать себя от гнева, который вот-вот готов вырваться из уст в виде противного сарказма. В класс входит преподаватель. Он, поправляя галстук на шее, поздоровался с нами и сел за свой стол, рассеянно складывая белые бумажки. Профессор Дюпре, так звали учителя с серой бородой, схватился за журнал и принялся искать очередную жертву, которой придётся отвечать домашнее задание. Хоть я и ни к чему не была готова, мне было все равно, наверное, я просто перестала бояться оценок. И не надо считать меня пофигисткой, просто я не вижу себя в будущем. Я не мечтаю о престижной работе, о муже, о детях. Меня вообще от детей тошнит! Они все время плачут и ломают вещи, причем самые любимые, словно у них чутьё. Наверное, я просто не умею жить и радоваться мимолетным мгновениям. Думайте обо мне, что хотите, но ничего не изменится.
        - Аманда Хилл, к доске исправлять двойку, - потёр лоб старик и задержал твёрдый взгляд на мне.
        Одноклассники покосились в мою сторону и довольно хмыкнули, догадавшись, что я не готова. Отлично!
        - Мистер Дюпре, можно я отвечу на следующий урок? - жалобно обратилась я к учителю, надеясь на чудо. Но в реальном мире чудес не бывает.
        - Нет, я вынужден выставить очередную двойку, - вздохнул он. - Какая эта по счёту? Ах, да, третья!
        До моих ушей дошёл смешок подростков, что меня еще больше взбесило, отчего я сложила руки в кулак. Мне так хотелось подойти к Дюпре и разорвать этот чертов журнал, а затем надеть ему на голову. А всех этих безмозглых одноклассников просто сжечь. Меня бы сейчас спросили: «Аманда, почему ты такая злая?», а я бы спокойно ответила, что просто ненавижу людей. Просто меня от них воротит! Вас наверняка хоть один раз в жизни предавали?! Меня тоже обижали, даже сейчас унижают, обзывают. Я сама все для этого делаю, но кто их просит со мной говорить? Черт, да мой самый преданный собеседник - это уличный кот, который поселился на нашей улице. Он просто смотрит на меня своими огромными зелёными глазами и молчит, изредка мурлыкая. Вот он - идеальный собеседник. Знаете, что я скажу?! Мы не обязаны помнить тех, кто нас предавал. Сотрите их как грязное пятно на майке, как ненужный смайлик в чате. Просто сотрите.
        - Садись, Аманда, - продолжил учитель, тем самым вернув меня обратно в реальный мир.
        Урок биологии прошел просто ужасно. Я терпела все сорок пять минут унижения: в мою спину и в затылок бросали бумажки, которые мне очень хотелось разорвать над лицами тех, кто бросал. Люди жестокие сами по себе, не стоит находить им оправдания. День обещал быть плохим для меня, но хорошим для Алисы и её дворняг. Вот сижу сейчас в кафетерии и смотрю на них, как им хорошо, когда они бранятся надо мной, весело и до коликов в животе смешно. Это так утомляет, серьезно. Меня тошнит от этого места и мне поскорее хочется вернуться в свою комнату и зарыться под одеяло. Ужасно жить каждый день для галочки. Все о чём-то мечтают, стремятся к цели, покоряя трудности. А я… я просто существую.
        - Привет, - произнёс Майкл. Он держал в руках поднос с едой, а на лице его запечаталась широкая расплывчатая улыбка, от которой у левого уголка рта была видна ямочка. Парень присел напротив меня и продолжал пялиться, словно увидел перед собой Бритни Спирс.
        - Салют, Майк.
        - Наказание закончилось? - продолжил тот, втыкая трубочку в отверстие яблочного сока.
        - Наказание? Да это просто было раем! Все бы отдала, чтобы вернуться к тете и никогда сюда не возвращаться! Гнилое место, - я посмотрела в сторону приятеля, тот внимательно слушал и неаккуратно ел бургер, отчего кусочки помидора попадали на поднос. Меня настолько все раздражало, что казалось, будто время в замедленной съемке. Боже, спаси меня.
        - Ты преувеличиваешь, здесь не так плохо, как ты говоришь.
        Я вздохнула и устало улыбнулась.
        - У меня нет сил спорить с тобой, - мои пальцы барабанили об металлический стол.
        - Пока тебя не было, мы успели написать тест по тригонометрии, - откусил большой кусок бургера брюнет, чуть запачкав подбородок майонезом. Мне стало забавно.
        - Вот, ещё один огромный жирный плюс, - хмыкнула я, взбросив брови вверх, - на одну двойку меньше.
        - Эм, Аманда… - окликнул меня Майкл. - Ты бы не хотела сходить со мной куда-нибудь?
        Меня удивило предложение парня, даже сбило с ног, будто внезапная подножка. Я не была готова к такому повороту событий. Не хочу, чтобы Майк дружил с неадекватной девушкой, которой мерещится всякая нечисть. Я плохая собеседница. Он связался не с той компанией, которая ему нужна. Мы полные противоположности друг друга: он добрый, я не очень. Брюнет хорошо учится, тем временем я утопаю в двойках. Майкл прилежный ученик и хороший мальчик, а Аманда Хилл - сплошная проблема.
        - Прости, но мне не хочется куда-нибудь ходить, - от моих слов парень поник, и мне стало неловко. - Но мы можем сходить потом, как-нибудь… - добавила я, чтобы не расстраивать одноклассника.
        - Да, когда-нибудь, - с насмешкой согласился тот и опустил глаза.
        Класс, я еще и обидела Майкла. Как же все навалилось, словно проблемы ждали пока я приеду, чтобы разом сесть на голову. Я краем губ печально улыбнулась и спрятала глаза подальше от приятеля, чтобы тот не видел, как мне нехорошо. Мне очень плохо.
        Ну вот и она - долгожданная кровать, по которой я так соскучилась за эти мучительные часы. Этот день прошёлся по мне и сломал все кости, раздавил, расплющил. Словно меня несколько раз обмакнули в воду, а потом принялись выжимать и выжимать, пока от меня ничего не осталось. Жаль, что в моей тумбочке нет револьвера, чтобы взять и застрелиться. В горле застрял горький комок, который не даёт спокойно дышать, да и вообще жить. Родителей дома нет: у них какое-то совещание на работе, поэтому до девяти вечера я буду одна, а может еще дольше. Обычно их совещания плавно переходят в поздний ужин в ресторане напротив их офиса. Делать домашнее задание мне не хотелось, единственное, к чему у меня была тяга, так это к еде. В мои планы входило взять упаковку сырных шариков и смотреть марафон сериалов, пытаясь не думать о снежном коме, свалившемся на меня. Но это позже, сейчас мне предстоит пообщаться со своим добрым приятелем - с дневником, потому усаживаюсь поудобнее и выдыхаю.
        «Дневник, занеси этот день в группу «Отстой отстойный»! Меня так все бесит, что я готова взорваться сама и взорвать все, как бомба! Чувства на взводе. Меня достали одноклассники, учителя, оценки и все люди. Как было хорошо у Джини в гостях; мне хочется назад, в тот день, когда я к ним приехала. Почему все хорошее приходится оставлять позади?..».
        Ну вот я и высказалась. На душе не стало легче, ни капельки. И это уже не помогает… Я вскочила с ковра и хотела уже выйти из комнаты, но тут мое сердце охватил жар, и я чуть не упала от страха. Спину покрыли мурашки, а ноги подкосились. Лишь крикнув, я подбежала к кровати, но затем, дав себе отдышаться, успокоилась. Господи, это… В окно постучал безмятежный Сэм, а затем весело помахал мне, головой кивая на запертую раму. Не знаю, как определить название своим эмоциям, бьющимся через край, подобно холодным волнам океана. Мне было хорошо и плохо одновременно. Хорошо от того, что я наконец его увидела и смогу побыть с ним наедине, а плохо, что он чуть не довёл меня до инфаркта. Мои руки сами потянулись к окну, затем быстро дергаю за белую ручку вниз, и та открывается. Вместе с парнем вошёл в мой дом запах улицы или, точнее, запах сырости и натертой резины.
        - Аманда! - воскликнул Сэм, снимая с себя кожаную куртку.
        Я еле сдерживаю себя, чтобы не обнять его, чтобы не наброситься и не убить в своих крепких руках. Но это так трудно и невыносимо… Представьте: ты не можешь обнять того, кого любишь. Хотя, что за бред? Некоторые даже не могут их увидеть…
        - Ну привет, Сэм Гилмор, - загадочно улыбнулась я, скрестив руки на груди, - ты как всегда эффектен!
        Парень, смеясь над моей репликой, прыгнул на кровать и невинно поглядел в сторону окна, где стояла я - онемевшая девочка. Брюнет чувствует себя, как у себя дома, и, видимо, моя кровать - его любимая мебель. Не знаю, забавляет ли это, но кажется, совсем наоборот, хотя не знаю. Черт.
        - Где ты пропадала, Аманда? Тебя здесь не было, - прищурился Сэм.
        Гм, значит, заметил… То есть, приходил сюда! Так, так…
        - В гостях. Внеплановая поездка, - поправляю волосы вперёд, и одна прядь прикрывает мои глаза.
        - Ага, теперь все встало на свои места, - заключает тот, - знаешь, я не очень люблю оказываться на улице, где холодно и темно.
        Стиснув зубы от смущения, проговариваю:
        - Ну извини, Сэм Гилмор, так получилось…
        Тот выдохнул и уставил свои карие глаза на аккуратно сложенную стопку дисков.
        - Какой фильм будем смотреть сегодня?
        - Если честно, то я не хочу смотреть фильмы, мне надоело. Это скучно, - я присела рядом с ним на кровать и набралась смелости взглянуть ему в глаза, которые светили непонятным блеском, от которого кружило голову. Готова потонуть в них…
        - Ладно, тогда предлагаю посмотреть другую картину, - парень взял мою тёплую ладонь и поволок за собой.
        Не успеваю ничего понять. Он схватил мою верхнюю одежду и принялся одевать меня, как маленького ребёнка, мило улыбаясь. Ничего не спрашивая, я просто послушно делала то, что говорил Сэм. Хочу доверять ему. Мы надели тёплые вещи, выходит, что наш путь ведёт на улицу. Боже, этот парень сумасшедший! Гилмор открыл окно и сказал смотреть, как он это делает. Что «это»? Брюнет прыгнул на рядом посаженное огромное дерево и начал карабкаться по веткам прямиком к крыше, как обезьянка. С ума сойти…
        - Давай за мной, - послышался голос откуда-то сверху. Я подбежала к окну и принялась смотреть вверх, пытаясь найти хотя бы тень парня. Что он творит?
        - Ты спятил?! Мы же грохнемся! - сглотнула воздух я, округлив глаза. Это бредовая идея!
        - Не бойся ты, просто делай, как я! Давай же!
        Взвесив все «за» и «против», я аккуратно залезла на подоконник, а затем, муравьиными шагами, подошла к краю окна. Сердце бешено бьется. Ноги предательски подкашиваются, но от чего-то я чувствовала гордость. Хоть здесь и высота семь метров, меня все равно трясёт от страха. А если я упаду и сломаю себе шею? Кто знает, что может произойти?
        - Ну ты идешь? - снова послышалась реплика с крыши дома.
        Я выдыхаю и, ёрзая на одном месте, делаю резкий прыжок, а после хватаюсь за ствол дерева, вцепившись в него руками и ногами. Главное не смотреть вниз! Меня переполнило чувство восторга и гордости, ведь я осмелилась на этот непростой шаг. С дерева можно увидеть половину моей комнаты: входную дверь, подоконник, шкаф, в котором я прячу дневник и вешалку. Поднимаю голову вверх и замечаю сотни голых веток, цепляющихся за мои темные пряди, а за ними черно-синее небо, на котором висят множество звёзд, похожих на светлячков. Подул холодный порывистый ветер и мои волосы принялись ласкать моё лицо, изредка прилипая к губам. Я смеюсь и поправляю их, чувствуя во рту вкус клубничного шампуня. Затем смотрю на плоскую часть крыши, где и сидел Сэм, откинув голову назад, любуясь огоньками. Он пристально глядит вверх и о чём-то долго думает, а возможно, и о ком-то…
        Мои руки плотно схватились за стволы дерева, и я принялась профессионально карабкаться по ним, будто делаю это не в первый раз, пока не дошла до края крыши. Взобраться на нее было не так легко, как казалось. Я три часа искала точку опоры, а когда нашла, сделала резкий рывок и еле-еле заползла на зеленую крышу, в некоторых частях покрытую мхом. Сэм смеётся надо мной, отчего мне стало неуютно или даже стыдно, но об этом лучше молчать. Хотя вряд ли, мои щеки горят, будто перед моим лицом растопили печь. Тем более я не знаю, добрый ли это смех или злой? Обидно, когда над тобой смеются, особенно любимый человек.
        - Мог бы и помочь, гений! - вытираю руки я и подхожу к парню.
        - И лишить себя такого зрелища? Прости, Аманда, но не сегодня, - он продолжал слабо смеяться.
        Я ухмыльнулась и боднула его. Но потом, когда мои глаза наконец заметили то, ради чего мы сюда взобрались, моя улыбка не могла уйти с лица ещё минут пять. Февральская луна, как в фильмах, очень большая и яркая, светит прямо в наши с Сэмом лица. Рядом с луной расположилась маленькая звезда, которая горела ярче всех. От такой красоты трудно оторваться, да я и не хотела. Невероятно… Появилось желание всю ночь сидеть здесь, на крыше, и смотреть в небо, размышляя о жизни, о любви и людях. Это удивительное чувство свободы. Казалось, что я могу летать, могу стать кем захочу, пойти на безбашенный поступок. Все это появилось в голове из-за луны и звёзд. Просто волшебно.
        - Очень красиво… - не сдержала восторга я и улыбнулась в тридцать два зуба, что сверкали на лунном свету. Иногда такие простые вещи, как луна и звезды, букет цветов, любимый человек, книга или душ делают нашу жизнь не такой жалкой, как нам кажется. Я снова поглядела на небо. Можете смеяться, но раньше, когда я была маленькой, думала, что луна состоит полностью из сыра, и что все летят на неё, чтобы попробовать поверхность планеты и устроить там пикник с чаем. Не знаю, что на меня так повлияло? Возможно, мультфильм «Уоллес и Громит», честно не знаю. Но то, что я сейчас вижу - нечто магическое. Улыбка сама по себе расплывается на губах, ещё долго не пропадая. Остановите время, умоляю вас…
        - Да, - согласился Сэм, - но эта картина уступает тебе.
        Я резко повернулась к нему, и мы пересеклись глазами. В сердце такой приятный и щекотный трепет, который вынуждал меня по-дурацки улыбаться. По телу прошёл ток, от которого волосы вставали дыбом. Я слышу это… своё сердце, оно бешено бьется о грудь, приятно сотрясая её. От смущения я опустила глаза вниз, но губы-предатели широко улыбались, а щеки горели красным огнём. Я понятия не имею, как себя вести. Наверное, надо сказать «спасибо», ведь он сделал мне комплимент? Но эта пауза продлилась долго, и уже поздно что-либо говорить. Лучше перевести тему разговора.
        - Все это намного лучше фильма, я с тобой согласна. Потому что это происходит наяву, - произнесла я, подняв взгляд. - И часто ты любуешься луной?
        Сэм усмехнулся, перекинув ногу на ногу.
        - Нет, просто внезапно в голову пришло. Сам не знаю, что со мной, - он шмыгнул красноватым кончиком носа.
        Какой он сейчас милый…
        - Это все полнолуние, - кивнула я в сторону луны и рассмеялась, и Гилмор поддержал мой хохот.
        - Как у тебя дела с астрономией? - с подвохом спросил Сэм, встрепенувшись. Расстояние между нами сократилось. Боже…
        - Полное дно, серьёзно, дно.
        Брюнет поджал губу и жалостливо улыбнулся, придвинув голову ко мне ближе. Я сейчас с ума сойду…
        Он поднял левую руку вверх и указал пальцем на море звёзд, старательно прищуриваясь. Смотрю на его профиль, на его ровный нос, глаза, красивые кроваво-красные губы и млею. Боже, Аманда, соберись! Из-за своих мыслей пропускаю половину диалога Гилмора.
        - …А это стрелец - пятое созвездие по величине зодиакальной группы. Самые яркие звезды в этом созвездии, это: Нунки, Асцелла, Каус Аустралис… Я, к сожалению, не знаю их порядок, но это исправимо. Его соседи Козерог и Скорпион, - тихо объяснял мне Сэм, и я чувствую его горячее дыхание, - вот, видишь? Соедини эти яркие звезды, получится стрела!
        Но как бы я не старалась, ничего не выходило. От миллионов огоньков глаза разбегались. Наступило молчание. Парень, улыбаясь, глядел на небо, а я тем временем пыталась хоть как-то соединить звезды в созвездия. Боже, это невозможно.
        - Хочешь открою секрет? - продолжил Сэм, повернув ко мне голову.
        Расстояние меньше пятнадцати сантиметров…
        - Хочу, - тихонько кивнула я.
        Парень улыбнулся, опустил голову вниз, затем вновь поднял и смущенно посмотрел на меня, не стирая улыбку.
        - Я очень соскучился по тебе за эти дни… А ты, эм, скучала по мне?
        Горячая волна чувств сбивает меня с толку. Я подумала, глупо будет поддаваться его чарам, поэтому включила остроумную Аманду Хилл:
        - Ну очевидно же, что ты пытаешься растопить лёд в моем сердце.
        План Гилмора был раскрыт, и он прыснул от смеха.
        - Это так заметно? Черт.
        - Да, - кивнула я и через пару секунд добавила почти шепотом, - но меня устраивают твои старания. Возможно, когда-нибудь ты сможешь добиться успеха…
        - Хорошо. Потому что ты начинаешь мне нравиться. И я не собираюсь сдаваться, пока ты не скажешь мне того же.
        Сердце словно насквозь пробили стрелами купидона. Все внутри ликовало, как праздничный фейерверк, как метеоритный дождь, как смех младенца, иначе говоря, как все прекрасное. Мне хотелось просто сидеть и смотреть на него. Смотреть в его карие, большие глаза; смотреть на губы, контур которых требовал поцеловать их. Мне стало все равно на то, что я поведу себя сейчас чересчур открытой, я хотела лишь его объятий. Улыбка до ушей застыла на моем лице. Мы продолжаем любоваться друг другом, пока наши головы не стали приближаться, стирая границы пространства. Сэм смотрит то ли на мои губы, то ли в глаза, как бы спрашивая разрешения, не против ли я поцелуя. Нет же, совсем не против!..
        Расстояние между мной и парнем все сокращалось и сокращалось, пока наши губы не сплелись в робком поцелуе. Холодный воздух осушил мои уста, но поцелуй сразу же оживил их. Я кладу свою руку ему на мягкое бархатное лицо и прижимаю к себе. Его же рука обхватила мою талию, отчего мне резко стало теплее. Это был мой первый поцелуй, и я счастлива, что он такой восхитительный. Губы Сэма напоминали лепестки роз - они были нежными. Время перестало существовать для нас, мы словно пробили границу между реальным миром и миром фантазий и чудес. Поцелуй длится еще мгновение, и мы снова отдаляемся друг от друга. Я не могу сдержать смешка, потому начинаю смущённо смеяться, прикрыв глаза. Мне по-настоящему хорошо, все вроде налаживается, и это очень радует. Боже, неужели все, что сейчас происходило со мной, правда? Не верю, черт, не верю…
        Сердце все ещё неимоверно стучит. Сэм обнял меня и прижал к себе ближе. Я слышу ритм его сердца. Такое впечатление, будто мы совсем в другом мире, без боли и проблем - восхитительный мир. Не хочу его покидать… Никогда.
        Мы любуемся большой луной и прелестными звёздами, наслаждаясь минутами тишины. Рука парня обхватила мои плечи, и я чувствую, как таю. Теперь мне жарко, я готова снять куртку и просто сидеть в объятиях Сэма, потому что это гораздо теплее даже солнечных лучей… Я просто-напросто счастлива. По-настоящему.
        Глава 6
        Если бы мне давали доллар каждый раз, когда я чувствую себя одинокой, то сейчас бы я чувствовала себя одинокой на своей собственной яхте. Да, это чувство со мной будет всегда - в колледже, на работе и уж тем более в гробу. Именно так я думала до того, как встретила Сэма Гилмора - парня, изменившего не только меня, но и представление о жизни в целом. Не могла ни заметить тот важный факт, что, когда он рядом со мной, то ко мне не приходят галлюцинации, а гнев подавляется и исчезает. Он делает меня лучше. Любовь к человеку заглушает те чувства, которые мне приходилось испытывать ежесекундно - поедавшее меня истощение, одиночество, отвращение к самой себе и безостановочные страдания. Но это не значит, что я здорова, к сожалению, нет. Чувства к Сэму лишь маскируют мое внутреннее безумие, которое рвётся, прожигая меня изнутри, ломая все, что во мне есть, наружу. Словно внутри, под кожей, находятся сотни раскалённых камней, испепеляющих мою ткань. Такую боль можно сравнить с сотнями разбитых стёкол, которые протыкают и всаживаются глубоко в тело; с тонким лезвием, проводящим очень медленно и мучительно
по шее, а потом по плечам, и так по всему телу, позволяя крови пролиться. По большому счету, что хочу сказать… Это больно.
        * * *
        Сижу во дворе школы. Погода угрюмая, будто на наши плечи сейчас свалится тяжелое небо и раздавит все на земле. Я еле терплю вид высокомерных подростков, которые скопились в очереди на вакансию ПДП - прислуга для принцесс. Более жалкого места мне встречать не доводилось. Серьезно, меня сейчас стошнит. Только жалкая, неуверенная в себе девушка пойдет на такое, и как печально, что таких в нашей школе, оказывается, много. Что в этом хорошего? Сплошные унижения.
        До моих ушей доходит одна и та же фраза: «Следующая кандидатка», а значит, что «королевы» не нашли подходящую замену несчастной Мери Розали. Бедняжка сломала руку, доставая из какой-то дыры зеркальце Алисы, которое упало туда по чистой случайности, так сказать. Мне хорошо известно, как оно туда попало. Но это долгая история. Подробностей полным полно, но порой лучше оставаться в неведении…
        Мои глаза спокойно перемещаются по девушкам, смотрящим с надеждой на Алису и её шайку необразованных девчонок. Неуверенные в себе школьницы считают, что так смогут стать популярными и более интересными для парней. Мне так жаль их. Индивидуальность не купишь в магазине.
        Я вижу, как одна из десятиклассниц проходит собеседование. Поглядим на это зрелище.
        - Сколько тебе лет? - спрашивает у той Лара, одновременно крася пухлые губы.
        - Шестнадцать, но в августе будет семнадцать, - донёсся до меня нежный голос брюнетки, которая стояла ко мне спиной. Краешком глаз вижу её дергающиеся руки, она серьёзно нервничает.
        - Итак, посмотрим, как ты выучила материал! Какой любимый цвет Алисы? - Лара решила не мешкать.
        - Голубой, а во время депрессии бронзовый.
        О Господи, эта девочка, наверное, так себя не знает, как Алису. Отвратительно!
        - Что любит Лара: смузи или коктейль? - встряла Алиса и покосилась высокомерным взглядом на бедняжку.
        - Коктейль, - ответила та. Алиса хотела что-то сказать, но её перебили, - желательно клубничный.
        Мои бывшие лучшие подруги переглянулись и удивлённо кивнули. Видимо, девушка их поразила. Я смотрю на все это и меня тошнит с каждой секундой все больше. Они устроили такой кастинг, словно предлагают ей роль в голливудском кино. У меня одной глаза раскрыты? Эй, очнитесь!
        - Хорошо, Мэдисон, молодец! - с сарказмом хлопает в ладоши одна из кукол.
        - Последний вопрос и мы примем решение. Готова ли ты вступить в контакт с Остином Маккензи?
        Весь двор залился смехом. Девушка, которую звали Мэдисон, неловко кашлянула и покрылась красным румянцем. Остин считается лузером в школе. От него несёт тухлыми яйцами, а внешность напоминает прыщавый свёрток. В общем, парень, которого все сторонятся. Но его вины в этом нет…
        - …С Остином Мак-к-кензи? - запнулась брюнетка.
        Она стоит и смотрит куда-то вдаль, при этом что-то бурча себе под нос, словно советуясь с собою: да или нет? Несчастная глупышка.
        - Либо ты это сделаешь, либо станешь наряду с ним! Тебе решать, детка! - сухо заключила Лара, вскинув тонкие брови вверх. Как же хочется хорошенько врезать ей!
        - Хорошо, я согласна…
        - Умница! Но нам нужны гарантии. Иди и поцелуй его. Вот он, стоит около мусорки.
        Нет, Мэди, будь умнее этого, не делай! На моем лице застыла искренняя жалость. Нельзя себя так не уважать и быть марионеткой в руках двух пигалиц, это нечестно. Мой дурной характер смешался с лишением ума, а точнее, с его полным отсутствием. Нельзя допустить этого кошмара! Я вскочила с холодного бетона и направилась к сборищу школьниц, которые терпеливо ожидали шоу. Все ахнули, увидев меня, расступаясь и давая проход к куклам. В голове проносятся разные реплики, а в груди все горит. Я встала рядом с Мэдисон и взялась её за руку, та, в свою очередь, оцепенела. Физиономии Алисы и Лары потемнели - они были похожи на сушеный чернослив, который я, кстати говоря, ненавижу.
        - Аманда Хилл, тоже хочешь вступить в наши ряды? - язвительно прошипела Алиса, ухмыляясь.
        Подул слабый ветерок, и белобрысые пряди девушки упали ей на глаза, отчего кукла их быстренько поправила.
        - Мечтай, - ответила я и повернулась лицом к бедной брюнетке, - Мэдисон, ты не должна делать то, чего не хочешь.
        Девушка растерянно взглянула на меня, её глаза забегали в разные стороны, что доказывало её неуверенность в решении. Она нуждается в помощи.
        - Я… я хочу быть популярной! А Лара и Алиса - самые популярные девчонки нашей школы, - заявила та, украдкой поглядывая на довольные лица принцесс.
        Моя гримаса изменилась. Меня до ужаса смутило это высказывание, даже можно сказать разочаровало. Для того, чтобы быть популярной, достаточно быть собой. Не надо никого копировать, не стоит прогибаться под глупых людей, которые просто имеют зеленые купюры в штанах. Деньги - далеко не признак индивидуума.
        - Тебе это не нужно, ты и так хороша! - сжимаю ладонь брюнетки крепче.
        - Ради Бога, Хилл, проваливай отсюда! Ты нам мешаешь! - рявкнула Лара.
        Я все еще горю надеждой, что Мэдисон передумает и поймет, как она прекрасна. И это правда. У неё большие зеленые глаза, немного пухлые губы, напоминавшие бантик, нежные розовые щеки, делавшие девочку ещё милее и краше. Но она молчит и переводит взгляд то на меня, то на принцесс, то на Остина Маккензи. Мэдисон в замешательстве.
        - Прости, Аманда, но по-другому никак… - с сожалением проговорила она.
        Эх, если б девушка знала, что жалеть надо не меня, а её. Теперь жизнь брюнетки будет похожа на жизнь Золушки, только намного ужасней. Без счастливого конца… Мне печально за неё.
        - Ты её слышала? Вали отсюда! - смеётся Алиса, прищуриваясь, а затем поправляя солнечные очки на голове. Она обожает носить их, даже если на дворе снег.
        Мои карие, полные ненависти глаза устремились к двум фальшивым куклам. Они настолько прогнили, что в могиле им нечего бояться, правду говорю. Мир жестоким делают люди. Вот такие поступки омрачают жизнь другим. Жаль, что только я понимаю это. Окружающие меня пустышки - все одинаковые.
        - Приказывать будешь себе подобным подружкам с таким же низким уровнем IQ, добро? - я нахмурила брови и выпустила злой оскал.
        Больше нечего было говорить, больше некого было защищать. Не могу же я насильно увести оттуда Мэдисон. Держу пари, что через два дня она станет такой же стервой, как и её хозяйки. Грязь передаётся. Меня это так злит, что хочется разбить свою голову об стенку, лишь бы не замечать этого ужаса. Забегаю в сортир, на стенах которого зарисованы разные мерзости и надписи. Лучшие сплетни вы найдете на стенах туалета. Можно узнать, кто с кем встречается, кто кому изменил, кто кого ненавидит. Ах, знаете, что самое смешное? Почерки. Я знаю наизусть все почерки. Например, надпись «У Лондон сделана грудь» выцарапала моя одноклассница, которая считается лучшей подругой этой самой Лондон. Вот теперь вы понимаете, почему у меня нет друзей? Оглянитесь: их вообще ни у кого нет! Это иллюзия. Наша голова полна информации, которую мы не можем умалчивать, и, чтобы не свихнуться, мы заводим друзей, которым, якобы, можно доверять. Извините, но вы знаете, что такое доверие? Это не просто семь букв, это не просто три согласных и четыре гласных звука. Доверие - значит любовь, значит, что человек будет рядом с тобой всегда и
никогда не раскроет твою тайну. Зачем же мне друзья, которые пишут обо мне гадости в сортире? Мы храним чужие тайны, когда другие говорят о наших. Это нечестно! Мне просто омерзительно от таких людей! И знаете что еще? То, что сейчас об этом задумывается каждый, типа, да, нельзя так поступать, при этом вы сами так делаете… Это не может не огорчать.
        * * *
        Я сижу в кабинете директора. Не знаю, что натворила на сей раз, но буду только рада, если меня снова отстранят от занятий. Я настолько привыкла ко всему плохому в жизни, что мой дух закалён медной наковальней. Просто пугает одно: вдруг Мартин рассказал обо мне директору, и тот теперь вызывает моих родителей в школу? Только не это, я не вынесу и просто взорвусь.
        Снова эти светлые стенки, кожаный диван, кубки, награды и, конечно же, портрет нашего директора, который висит напротив меня. Я в кабинете одна, директора все еще нет и мне неизвестно, когда он прибудет. Не сказав, в чем причина, меня заволокли сюда и приказали смирно ждать, что я сейчас собственно и делаю. Весело, однако… Ноги и шея ужасно затекли. Хочется нырнуть в ванную и забыть о внешнем мире и его обитателях. Просто взять и испариться.
        Дверь кабинета распахнулась, а затем в помещение вошёл мистер Гроув, одетый в деловой костюм и галстук в синюю полоску. Он был серьёзней, чем обычно. Это и настораживает… Его лысина сверкает на свету, хоть и на небе не было солнца. Мужчина присел на своё место и устало вздохнул.
        - Ну здравствуй, Аманда, - начал было тот, сухо откашливаясь.
        Чувствую своей почкой, что грядёт буря - и я в ней маленькая лодочка, находящаяся среди буйного океана.
        - Здравствуйте… - голос стал тоньше.
        - Знаешь, ты единственная, кто так часто оказывается на этом кресле, - с долей юмора осведомил меня директор и немного расслабился. Но мне не понятно: смеяться или плакать?
        - Что-то случилось?
        - Да, Аманда, еще как случилось! - Гроув достал красную, толстую папку из одной полки и начал её с шумом листать. Страницы разрезали воздух.
        По мне прошёлся холодный пот, а затем тело прогнулось под властью жара. Я испугалась, что директор в курсе моих проблем. Неужели Мартин все разболтал?! Если это так, то родители узнают об этом уже сегодня. Только не это, только не это!
        - Профессор Дюпре осведомил меня твоими успехами по его предмету! Что сказать? Это просто нулевая успеваемость! - продолжил он, листая папку, - …четыре тройки подряд, две четвёрки и пару двоек! - перечислил директор мои оценки, тем самым вгоняя в краску.
        Не знаю, почему, вроде мне все равно, но к щекам подступила кровь, именно поэтому они обрели малиновый оттенок. Меня отчитывают, как щенка, который разбил вазу хозяйки. Боже, кошмар какой-то. Мне хотелось провалиться сквозь землю или просто исчезнуть, как по волшебству. Типа: Би-би-ди-бо-би-ди-бум!
        - Я знаю, что в последнее время у меня не все гладко, но… - хотела вставить я, как меня прервал мужчина, в шоке округлив глаза.
        - В последнее время?! - ухмыльнулся тот и начал резче листать папку, пока не дошёл до нужной страницы. - Первое полугодие: шесть троек, одна пятерка, затем снова тройки…
        От низкого сердитого тона директора мне стало еще хуже. Стыд накрыл мою голову полностью, засасывая в дыру неловкости. Как жаль, что нельзя отмотать время назад и просто не рождаться. Очень жаль.
        Я лишь молчала. Мои мысли разлетелись по углам сознания, словно их наказали. Мистер Гроув смотрит на меня и кривит губой. Как же надоело.
        - Я поняла, начну исправляться, - лгу и себе, и ему, но я просто говорю то, что он так хочет услышать.
        - Даю тебе время до весенних каникул. Если твои оценки не улучшатся, то я приму серьёзные меры!
        Я вздохнула.
        - Ясно… Мне можно идти? - не дожидаясь ответа, я вскочила со стула и продолжила смотреть на мужчину, пытаясь ни о чем не думать.
        - Ступай, Аманда, и знай - мои глаза повсюду! - предупредил меня Гроув.
        - Значит, мне нужно быть настороже.
        Мы криво улыбнулись друг другу, после чего я быстро покинула кабинет и с дрожью в руках побежала, куда ноги поведут. Весь этот стресс туго на мне сказывается. Психическое расстройство все еще живет во мне, питаясь злостью, которой у меня хоть отбавляй. Куда бы её направить? Мной овладело безумное желание вернуться домой и сесть у окна, пока не придёт Сэм. А потом посмотреть с ним кино и лечь спать. Вот оно! Сэм Гилмор - мое лекарство, мой амфетамин, который я хочу употреблять каждую секунду. Нет страшнее наркотика, чем человек.
        * * *
        Который сейчас час? Возможно, около четырёх? Мое тело уже онемело от того, что я сижу в одном и том же месте много времени. Как только я прибежала домой, сразу схватилась за дневник и принялась делиться мыслями и чувствами. На тот момент они зашкаливали. Мама сидит на кухне вместе с подружками. Это что-то типа девичника за тридцать с плюсом. Отец на работе, задержится допоздна. А я продолжаю сидеть и ждать Сэма Гилмора, который плотно поселился в моем сердце. После того, как мы впервые поцеловались, во мне что-то щёлкнуло, и я стала мыслить по-другому, иначе. Это как удар тяжелым предметом, после которого в мультфильмах над головой летают звёздочки. Я никогда прежде не влюблялась, никогда не ощущала трепет внутри себя. Это как пузырьки шампанского, ласкающие сладкие губы. Вспоминаю, как мы с Сэмом смотрели на звезды и болтали обо всем на этой земле. Он рассказал мне много легенд, я узнала, что брюнет любит торты с бананом, хоть у него и аллергия. Знаете, такие банальные разговоры, как: веришь ли ты в жизнь после смерти? Любовь с первого взгляда? (хоть я и верю) В судьбу? Нет, мы об этом не
говорили. Мы еще более банальны. Наши разговоры посвящаются романтическим фильмам. Также Сэм рассказывал об уголках вселенной, в которых скрываются все ответы на вопросы. Мне кажется, что это фантазии парня, но не могу же я их разбить о реальность? Это жестоко.
        Прошел еще час, а потом еще. На улице уже темно, и люди зажигают свет. Мамины подруги давно ушли, пообещав в скором времени вернуться. Отец все еще на работе, но он сказал, что постарается освободиться пораньше. Да, все мы даём общения, которые не собираемся выполнять, лишь бы от нас отстали. Я сижу на своей кровати и делаю домашнее задание. Меня самой выворачивает от этого. Я просто убиваю время, пока не пришёл Сэм. К моему сожалению, Сэм не пользуется мобильником, он за живой способ общения. А мне очень хочется, как и любой девушке, набрать его номер и проговорить с ним до утра. Знать, что расстояние - это всего лишь пространство, которое нам не представляет угрозы. Голова снова заколола, и я ощутила холод на спине. Будто я медленно-медленно покрывалась льдом. Сердце начало биться быстрее, вырабатывая адреналин. Слышу, что за спиной что-то двигается. Чувство самосохранения говорит бежать, не оглядываясь. Но как противиться любопытству в такие моменты? Я медленно и испуганно поворачиваюсь, меня продолжает трясти, словно в шейкере. Но тут… Я вижу шесть женских рук, торчащих из стены комнаты. Боже,
что это?.. Мой мозг резко перестал функционировать, и показалось, что все стало черно-белым. Картинка на мгновение расплывается.
        - Интересно, она всегда так ужасно одевается? - говорит одна рука другой, при этом их пальцы сгибаются и делают различные движения.
        - Ты глянь на нее! Она просто нелепа сама по себе! - отвечает другая ладонь.
        Я ошарашено смотрю на эту картину и хочу что-то сказать, но мой язык заплетается, словно тот онемел. Черт!.. От этого мой страх еще больше усилился, и сердце почти вырвалось из груди. И теперь мне стало ясно. Все это время, пока я думала, что потихоньку излечиваюсь и все проходит, на самом деле все только становилось хуже. Ничего не поменялось. Шизофрения не только обрела новый уровень, но и сумела сломать мой разум. Это еще один симптом моей расшатанной психики - расстройство речи. Я не могу собраться с мыслями. Это как конструктор, который не можешь сложить, теряя запчасти. Я сошла с ума, спятила. Страх продолжает пробирать мои чувства, и я не замечаю, как уже плачу. Мои ноги ослабевают, после чего я падаю на колени. Слезы горячими потоками выходят из глаз и щиплют щеки. Сердце бьется в судорогах, все горит. Мне одновременно стало так страшно, так одиноко, что хотелось выпрыгнуть из окна. Но нет сил даже рукой пошевелить, это конец!
        - Ой, ты только посмотри на нее! Плакса! - продолжает тарабанить рука.
        - Плакса! Плакса! Плакса! - принялись скандировать все ладони, отчего я начинаю рыдать ещё громче.
        - Аманда, ты же знаешь, что делать… Так чего же ты ждешь? - нежно обратилась ко мне одна из них.
        Я продолжаю горько реветь, но нахожу в себе силы, чтобы встать. Все внутри меня бурлит в кипятке и только лишь твердит сделать это, подобно змею искусителю. Мысли были развязны. Я взялась за тонкое лезвие, когда-то давно припрятанное мною в шкафу, и приставила холодный металл к шее. Слезы медленно бегут по лицу и доходят до подбородка, а затем разбиваются об пол. Время остановилось. Руки, выпиравшие из стенки, больше не были слышны, единственное, что было слышно - мое сердце. Я была готова уже надавить лезвием на поверхность кожи, как почувствовала холодную ладонь, которая ловко выхватывает тонкий метал из моей руки. Это произошло мгновенно. Ничего не успеваю разглядеть. Моя голова резко повернулась, и я увидела перед собой растерянного Сэма. Он тяжело дышит и бешено глядит на меня. В груди кольнуло, будто я его предала. Все смешалось в один комок, который застрял в моем горле и не даёт дышать, я задыхаюсь.
        - Аманда?! - произнёс громко тот, отчего по телу прошёлся неприятный ток.
        Я подбежала к нему и обняла так крепко, что аж самой стало больно. По сути он спас мне жизнь. Он спас меня. Слезы шлейфом бегут к губам, но мне это не мешает поцеловать парня. Плач усиливается и становится больше и громче. Тело бьется в конвульсиях, но мне глубоко плевать на это. Сжимаю рукой рот, чтобы мама не дай Бог не услышала мою истерику, не то прибежит сюда и начнётся шоу. Гилмор поглаживает мои волосы и прижимает к себе, стараясь успокоить. Парень был очень холодный, будто пришёл не с улицы, а с холодильника. Чувства благодарности смешались с чувством стыда. Я чуть себя не прикончила! Шизофрения перешла на новый уровень, и теперь я стала опасней для людского общества… Особенно для родителей и Сэма. Мне страшно…
        - Зачем ты это делала?! - продолжает ласкать меня парень.
        - Это не я! Они сказали, чтобы я сделала… Они… - меня обрадовало хотя бы то, что я снова могу говорить.
        - Ты должна все рассказать родителям!
        - Нет!!! Не сейчас, только не сейчас, - мы посмотрели друг другу в глаза, - я клянусь, что расскажу им, но позже!
        Сэм хотел со мной поспорить, но понял, что проиграет.
        - Ты меня напугала, чертова мазохистка!
        Реплика парня немного меня рассмешила. Мы просто стоим посреди комнаты и обнимаемся. То, что мне было нужно.
        - Я тебя люблю! Господи, спасибо тебе! - я сама не поняла, к кому обращаюсь: к Богу или Сэму? Наверное, к обоим.
        - И я тебя люблю, Аманда! Давай ляжем, тебе нужно успокоиться.
        Я кивнула.
        Брюнет начал снимать с себя кожаную куртку, а я тем временем убирала тетради и учебники, которые небрежно валялись на постели. Заперев дверь и прикрыв окно (так вот как Сэм вошёл в комнату, я забыла закрыть окно, в надежде, что он придёт), мы легли на кровать. Парень укрыл меня тёплым махровым одеялом, а я положила свою голову и руки ему на грудь и принялась смотреть в окно. Замечаю серую пелену на небе, снова обещает пройтись дождь. Мы лежим в тишине и перевариваем то, что произошло, а точнее, что могло произойти. Мне стало очень страшно, впервые за столько лет. По-настоящему страшно. Что было бы, если Сэм не подоспел бы вовремя? Я только обрела любовь, мне не хочется терять его.
        Кареглазый парень играется пальцами в моих волосах, тем самым убаюкивая мое сознание. Стало немного легче.
        - Ты в порядке? - шёпотом спросил тот.
        - Нет…
        Он поцеловал мою макушку головы и выдохнул горячий воздух.
        - Все прошло, пожалуйста, постарайся не думать об этом, ладно? - попросил брюнет.
        - Я постараюсь, Сэм, но не знаю… - по лбу прошёлся холодный пот, - смогу ли?
        Моя голова поднимается и опускается вместе с его грудной клеткой. На губах привкус соли, которая содержится в слезах. Я стараюсь утешить себя мыслями, что он рядом, что все хорошо. Но мне что-то не даёт покоя - ощущение страха и тревоги. Видно меня сильно это напугало. И теперь боюсь стать параноиком.
        - Хочешь секрет? - продолжает шепотом Гилмор.
        - Угу.
        - Я никогда не был близок с девушками, как с тобой… Мне не хочется покидать тебя, - парень грустно хмыкнул.
        Я подняла голову к его лицу и посмотрела прямо в карие глаза, наполненные блеском.
        - Так не уходи… ты мне нужен.
        - Хорошо, - парень утешительно улыбнулся и приложил свои холодные губы к моему влажному лбу.
        Снова тишина. Иногда слышно, как бьется мое сердце. Оно такое неспокойное, а иначе невозможно. За дверью комнаты можно распознать шум включённого телевизора. Время около восьми часов, не думаю, что родители спят. Точнее мама, папы ведь еще нет.
        - Спасибо, Сэм, - прохрипела я.
        - Все будет хорошо, - парень начал гладить мои плечи.
        - Да, наверное…
        - Главное, что все осталось позади.
        В мыслях пробежало, что все только начинается и скоро произойдёт атомная война между мной и шизофренией.
        - Можешь мне кое-что пообещать? - в горле начало першить, что и объясняло его «ломкость».
        - Конечно.
        - Обещай быть со мной всегда рядом! Всегда вместе!
        - Обещаю, - ответил Сэм Гилмор и обнял сильнее.
        Глава 7
        Это утро по-особенному доброе. Я знаю, что открою глаза и увижу сонного Сэма рядом с собой. Увижу его взъерошенные каштановые волосы, пухлые губы, сомкнутые веки. Эта мысль пронзала мою грудь и заряжала небывалой энергией. Мне хотелось жить, смеяться, чувствовать любовь, несмотря на то, что вчера чуть было не произошло. Жить прошлым - значит и вовсе не жить. Так мне говорил мой покойный дедушка, отправившийся на тот свет девять лет тому назад, но для меня это все ещё свежая рана. Он говорил, что не стоит обращать внимание на людей, которые подстёгивают и обижают тебя. Причина их недружелюбия заключается в нехватки любви. Может, этих людей бьют дома? Или они голодают? Дедушка был слишком наивен и добр к людям; он настолько ослеп добротой, что не заметил, как пригрел змею на груди, которая вонзила ядовитые клыки в этого светлого человека. Но даже умирая, дедушка просил меня оставаться светлой и доброй девушкой, быть сильной, смелой, защищать слабых. Я не справилась. Я недобрая, необщительная и чёрствая. Это забота не моя, а Джини например. Лично мне уже не терпится взглянуть на своё место в котелке
Люцифера.
        Расплывчато улыбаясь, щупаю рукой место, где должен лежать Сэм. Однако… Его нет! Мои глаза прикрыты и нахмурены, руки судорожно проводят по холодной подушке и простыне. Что за черт?.. Я вскакиваю с постели и в недоумении оглядываюсь. Картинка в глазах была смазана, но после того, как я их протерла все стало на свои места и закончилось двоиться. Он сбежал. Не могу поверить в это. Я ещё мгновение просто сижу, пребывая в недоумении, но потом быстро встаю на ноги и начинаю одеваться. Время было позднее, и я с уверенностью могу сказать, что опоздала на первый урок.
        * * *
        Коридор школы. Прогуляв тригонометрию и историю, я просто сижу на подоконнике и смотрю во двор, где гуляет один лишь дворник. Оливер, так зовут этого одинокого прислугу, который каждый урок подметает двор, лениво метёт улицу. Почему он одинок? Я слышала, что этот седоволосый, мрачный и угрюмый мужчина раньше был жизнерадостным малым. У него была семья: красавица-жена, девятилетняя дочь, которая имела прекрасный дар к пению. Но один роковой день изменил все: в их доме произошёл пожар, как раз в тот момент, когда дворник был на работе. Жена и дочь погибли, а вместе с ними и сам Оливер, которого теперь называют «Мрачный», а иногда просто мистер «М».
        Как печально: один день способен разрушить всю жизнь. Это может произойти в любую минуту или даже прямо сейчас. Жаль, что нельзя предвидеть будущее. Это могло бы спасти много жизней. Теперь Оливер не верит в радость, в счастье, в любовь. Я не хочу быть в любви знатоком, но я просто хочу это ощущать. Мистер «М» лишился всего из-за одного дня. А если скоро наступит и мой день, который перевернёт меня изнутри? Что если я потеряю Сэма и больше не смогу никого полюбить? Меня это так пугает, что я готова заключить сделку с дьяволом. Он может забрать мою душу, но я буду уверена, что душа любимого человека в безопасности.
        Прозвенел звонок на перемену. Коридоры незаметно наполнились голосами людей, которым не терпится поговорить о своих важных, по их мнению, делах. И через несколько мгновений в помещении стоял гул. Я спокойно продолжаю сидеть на подоконнике, игнорируя пристальные взгляды тинейджеров и смотреть в пустоту, которую никто не сможет заполнить.
        - Ты прогуляла уроки?
        Ко мне подходит Майкл. Парень, выдыхая, садится напротив меня и пожирает взглядом, в котором было видно осуждение с долей наставления. Только этого мне не хватало… На однокласснике надета клетчатая рубашка, темно-синие джинсы и потертые мокасины. Все же, что-то в нем изменилось. Майк сменил причёску, и смело могу сказать, что он стал намного привлекательнее, чем раньше. Его волосы пострижены и уложены вверх, а по бокам головы коротко выбриты. Мне понравились такие перемены во внешности приятеля, так как, он напоминает одного из моих любимых солистов. На об этом я Стивенсу не сказала. Мысли нужно прятать, чтобы позже их не говорили вслух.
        - Я проспала, - мой голос прозвучал хрипло. Представляю себя глазами Майка: растрепанные каштановые волосы, фиолетовые мешки под опухшими глазами, обветренные неживые губы. Я выгляжу настолько дерьмово, что хочется выпрыгнуть из своего ужасного тела, а затем сжечь.
        - Уважительная причина, - усмехнулся тот. Я ничего не ответила и продолжила думать.
        Думать о Сэме Гилморе, сбежавшего рано утром, если ещё не ночью, как последний трус. Почему меня это так задело? Порой, мне не удаётся понять ход своих мыслей, и это сильно раздражает. Неожиданно, но захотелось высказаться о своих чувствах кому угодно, лишь бы не хранить груз эмоций на плечах. Такое желание я давно не испытывала, даже очень давно. В любом случае, это не так важно и секретно, чтобы молчать. Но, так как у меня нет подруг, то я решусь рассказать все своему приятелю, безмятежно сидящему напротив меня. Надеюсь, не позже пожалею об этом.
        - Эй, Майкл, - окликнула я его, - могу я с тобой поговорить?
        Парень легонько улыбнулся.
        - Да, конечно, ты можешь мне доверять.
        Последовал тяжёлый вздох, который сулил Стивенсу беседу на важную для меня тему. Наверное, ему будет не интересно, но я об этом не хочу думать. Мне просто хочется избавить голову от страшных мыслей. Вот и все. У каждого возникало чувство тяжести, от которого хотелось быстро избавиться.
        - У меня появился парень, - начала я, и Майкл изменился в лице: он стал серьезнее и мрачнее, по-другому описать нельзя. Видимо, Майк не любит беседы на такие темы. Что ж, придётся потерпеть.
        - Парень? Как его зовут? Я его знаю? - брюнет не скрывал своего любопытства.
        - Нет, не знаешь. Его зовут Сэм, Сэм Гилмор, если быть точной.
        - И? Что не так? Или ты просто захотела похвастаться, - слегка посмеялся тот, тем самым немного разозлив меня.
        - Что за бред?! Нет конечно!..
        - Тогда в чем дело?..
        Мое сердце учащённо бьется, молясь прекратить этот диалог. Но я не могу. Я так устала… Устала от галлюцинаций, от теста по психологии, от биологии и плохих оценок, практически от всего. Я могла спокойно наложить на себя руки вчера, но Сэм спас меня. И приходится гадать: стоило ли меня спасать вообще?
        - Мне было вчера нехорошо… И я попросила его остаться со мной на ночь… - аккуратно говорю я, словно избегая какого-то неприличного слово.
        - И? - протянул Майкл.
        - Мы легли на кровать и заснули…
        - …Заснули? - перебил меня Майк и с ухмылкой пронзительно посмотрел в мои глаза. - Просто заснули?
        - Да! Ничего не было!
        - Ладно-ладно, не злись, я просто уточняю.
        Я натянуто улыбнулась, хоть и хотелось громко крикнуть в неизвестность, и продолжила говорить:
        - …Но, когда я очнулась его уже не было! Я думаю, он сбежал. Ты ведь тоже парень, скажи почему он так поступил?! - снова началась истерика и я быстро протараторила речь, как будто меня ударило молнией. Невыносимо!
        - Э-э-э, может струсил? Ты вообще его знаешь? Какой он человек? Просто, - Стивенс перевёл дыхание, взвешивая каждое слово, - влюблённые девчонки отключают мозг и начинают парить в облаках. Ты хотя бы знаешь с какой он семьи?
        Вопрос друга меня заставил задуматься. А ведь верно: я вовсе не знаю Сэма. Но это моя вина: я не интересовалась им, ибо была занята своими проблемами. Черт возьми…
        - Я знаю сколько ему лет! - оправдала Гилмора я и надула губы, словно меня обидели.
        Хотя да, обидели.
        - Да, это многое меняет, Аманда! - смеётся тот.
        Я раздражённо спрыгнула с подоконника и бросила на Майкла свой фирменный бешеный взгляд внутреннего психа. Внутри меня все почернело и сгнило. Единственное, что я хочу - это плакать и кричать.
        - Аманда, ты что, обиделась? - кричит мне вслед парень.
        Но я, толкаясь, прохожу сквозь толпу людей, и не оборачиваясь, показываю брюнету средний палец, пусть тот и был абсолютно прав. Но я слишком глупа и горда, чтобы признать это.
        * * *
        Почему мне так холодно и одиноко, будто из меня выкачали всю радость? Такое ватное состояние. Все кажется бессмысленным… Например, зачем расцветают цветы? Они выходят из почвы такие все красивые, беззащитные, прекрасные. Их лепестки нежные, отчего хочется закрыть глаза и просто ощущать щекотливое чувство по коже. Цветы вкусно пахнут и дарят этому миру свою красоту, наполняя жизнь разноцветными красками. А потом их жестоко вырывают с корня и сдавливают в ладонях, бросая на холодную землю, где растение ждёт свою погибель. То же самое происходит с людьми, которых предавали и лишали любви. Говорят, что любовь бывает разной: нежной, робкой, страстной, дикой, ласковой, горячей, но только настоящая любовь включает в себя все эти качества. Это и делает её непредсказуемой и манящей. Любовь как грипп - они оба заразны, но от гриппа вылечиться можно, а от любви - нет.
        Как только мои глаза взглянули на идеальное лицо Сэма, сердце дало понять, что я нашла свое счастье. Но настоящее ли оно? Вот в чем вопрос. Майкл оставил кучу сообщений на автоответчике, с просьбой перезвонить ему. А мне лишь хочется спокойствия и тишины. Покой и много-много шоколада. Родители сегодня дома: у них выходной, который они безоговорочно заслужили. Я вхожу в кухню, где мама готовит ужин. Папа сидит в гостиной и смотрит свой обожаемый бейсбол. В кухне стоит приятный запах зелени, а именно петрушки и базилика. Мама умело нарезает овощи, тихонько подпевая мелодию себе под нос. Её волосы цвета меди, собраны заколкой, что вот-вот обещает отвалиться. Неужели дома тишина, с чего бы это?..
        - Привет, мам! - вздохнув, поприветствовала я, потом отодвинула стул и села на него.
        Женщина схватила зелень и поднесла к своим губам. Она повернулась ко мне лицом и оживленно улыбнулась.
        - Как дела? - спрашивает мама, помешивая содержимое в металлической кастрюле, а затем берет в руки доску, на которой мельчайшими кусочками нарезана петрушка и добавляет её, как я поняла, в суп.
        - Нормально, ничего нового, что готовишь?
        Ага, ничего нового, а как же шизофрения? Мне очень везёт в эти дни, не попадаюсь под глаза мистеру Мартину, но это не будет длиться вечно. Однажды придётся отвечать за свою ложь.
        - Ужин. Сегодня к нам в гости нагрянут Фоли, - объяснила мама и продолжила готовить еду.
        Я громко хмыкаю.
        - Фоли это те, которые задолжали нам пять кусков баксов?
        Мама переключила режим огня на плите, а затем схватилась за кухонное полотенце, протерев испачканную руку.
        - Уже нет, они вчера вернули долг… Вот я и подумала пригласить их в гости, чтобы смягчить углы, - произнесла она и задумчиво промолчала, после чего добавила: - Думаешь, не стоило?
        Ух ты, ей важно мое мнение?
        - Ох, мам, не мне тебя наставлять… В смысле, я сама еле-еле общаюсь с людьми.
        Молчание. Наш насыщенный диалог завершён, добавить больше нечего. Так обидно, что я не могу поделиться с мамой своими проблемами, ведь она скорее всего меня не поймёт. Жаль, что из-за своего характера я не могу найти себе подругу. Но она мне и не нужна. У меня есть кое-что получше всяких подруг.
        Я встаю со стула и бегом направляюсь в свою комнату, запираю дверь и беру из шкафа свой дневник.
        «Дорогой Дневник, может ли быть хорошо и плохо одновременно? Кажется, это ещё один фокус шизофрении. Я полностью готова к новым испытаниям, ведь я прочитала все сайты об этой болезни. Совсем скоро моя речь перестанет быть ясной, я перестану правильно мыслить, думать. Это как стать дауном, только ещё хуже. Обещаю, что скоро все расскажу родителям, но не сейчас. Я боюсь.
        Несколько слов о Сэме Гилморе, который ушёл сегодня от меня, как парень по вызову! Честно, зла на него не хватает! Не думала, что такое может произойти, но я очень обижена на Сэма! Мог бы записку оставить. Очень злюсь! А гнев девушки страшнее апокалипсиса, а тем более, если эта девушка больна».
        * * *
        За стенкой слышны счастливые голоса родителей и гостей, прибывших в наш дом четверть часа назад. Фоли - забавная семейка, но очень любящая просить денег в долг, а затем пропадать на два месяца. Пусть они и вернули пять кусков, но какой-то неприятный осадок все равно остался. Поэтому я решила не выходить в гостиную.
        На улице смеркается. Почти видно как за горизонт катится оранжево-красное солнце. Дома и многоэтажки мешают разглядеть этот восхитительный пейзаж, манящий за собой вдаль. Жаль, что я не могу куда-нибудь укатиться…
        Приняв три таблетки успокоительного, я легла на кровать и включила очередной фильм. Таблетки приходится прятать в коробку из-под обуви, которая находится под кроватью, где-то далеко в дыре, между моими старыми роликами и играми в монополию. Мама туда не решается заглянуть, и я её понимаю. Это Богом забытое место.
        Вроде бы я смотрю фильм, но мысленно нахожусь рядом с Сэмом, который ещё не приходил ко мне в гости. Что произошло такого, почему Гилмор удрал? Не понимаю… Но парень лёгок на помине. В окно постучались, и я пулей подбежала к белому подоконнику. Смех за дверью слишком громкий, потому никто не услышал грохот, который устроил кареглазый парень. Он споткнулся и упал, но быстро вскочил на ноги, словно ничего и не было. Мои бледные как январский снег ладони, заперли дверь на замок, и, выдохнув, я обернулась к Гилмору, обиженно сложив руки на груди. Наверное, ему есть что сказать в своё оправдание. Уж больно интересно послушать. Спокойно, Аманда, спокойно!
        - Привет, красавица! - с широкой улыбкой произнёс парень и хотел меня поцеловать, но я отдёрнула голову в сторону, озлобленно смотря в пол.
        - Ты сбежал, - с упрёком произнесла я, сбросив брови вверх, изображая удивление, обиду, гнев.
        Сэм устало фыркнул, будто я его заставила идти пешком до Мексики. На этот раз парень не снимал свою кожаную курточку и шляпу, и меня это ещё больше насторожило. Может, ему кажется, что мы слишком спешим? Или что-то случилось?
        - Я не сбегал…
        - Именно сбежал, Сэм! А как иначе это можно назвать? - руки нервно задёргались.
        - Мне пришлось уйти, я услышал шаги твоих предков, - оправдывается он.
        - А записку оставить нельзя было? Ты не представляешь как мне из-за тебя было сегодня фигово! - я подбежала к нему и начала бить по твёрдой груди, ослепнув от вспышки гнева.
        Парень крепко хватает кисти моих рук и прижимает к себе, отчего мое кривое недовольное лицо оказывается в двух сантиметрах от него. Но и эти сантиметры испарились: Сэм нежно коснулся моих губ своими, и я ощутила холод пробежавший по спине. По телу прошелся целый парад мурашек, сердце нервно забилось, сотрясая грудную клетку. Я ощущаю эйфорию внутри себя, и это светлое чувство заставляет летать. Наш поцелуй продолжался недолго, вскоре мы оторвались друг от друга, хотя это было очень трудно. Руки парня тоже были холодными, как лёд, но его любовь согревала меня. Злость как рукой сняло, словно по волшебству. Теперь чувствую облегчённость.
        - Аманда, прости. Я не хотел тебя расстраивать. Все хорошо? - проскользнула утешительная улыбка по устам Сэма.
        - Не совсем… - отдаляюсь от него, запустив ладонь в волосы. - Я подумала, что ты меня кинул.
        - Что? Ты серьёзно? - оскорбился брюнет. - Я бы не поступил так с тобой!
        Слова Гилмора заставили меня краснеть, а из-за расшатанных нервов, глаза хотели выпустить слезы, но я не посмела показаться слабой. Мои руки обвили шею Сэма, и я обняла его. Он по-прежнему был холодным.
        - Извини… Я просто не в себе, - вдыхаю сладкий запах парня. Боже, не хочу, чтобы это заканчивалось.
        - Аманда Хилл, - посмотрели мы в стеклянные глаза друг друга, - я понимаю твою недоверчивость, но во мне ты можешь быть уверена. Я ни за что тебя не предам.
        Его речь заставила меня расслабиться. Опустив голову вниз, я судорожно вздохнула, а после наладила с ним зрительный контакт.
        - Я верю тебе, Сэм, - вмиг мое выражения лица от грустного меняется в радостное, - как тебе удаётся быть таким открытым для людей?
        Гилмор прыснул от смеха.
        - Я много ем овощей, в этом и весь секрет! Так, Аманда Хилл, готова к приключениям?
        - Всегда!
        Глава 8
        Сэм помог мне выйти из комнаты, но я настолько неуклюжа, что споткнулась и чуть ли не упала с окна прямо на грязный бетон. Родители шумно беседуют на кухне, и меня это успокаивает. Убежать в неизвестность с любимым человеком не только безумно, но и честно, тем более не навсегда. К сожалению… На улице холодно и зябко: вот-вот пойдёт ледяной дождь, хоть это и не было обещано синоптиками. Несмотря на перемены в погоде, мое настроение лёгкое и воздушное, как творожное облако. Впервые мы с Гилмором встречаемся вне моего дома. Получается, что это наше первое свидание? Увы, на мне мое серое пальтишко с чёрным, как нынешнее небо, шарфом. Волосы собраны в хвост, и я более чем уверена, что многие пряди неуклюже разлетелись в разные стороны. Убедившись, что родители все ещё с гостями, мы, громко смеясь подобно детям, устраивающим пакость, побежали вниз по улице. Наш с Сэмом смех слышат все окружающие, которые странно на нас поглядывают, делая изумленный и рассерженный вид. Я стараюсь этого не замечать. Зачем портить своё первое свидание людьми?
        - Куда мы? - улыбаясь, спрашиваю я.
        Однако ответа не было. Сэм с загадочной милой ухмылкой ведёт меня под руку и молчит. Это было так странно и весело одновременно. Если даже он ведёт меня в ад, то я только рада. С ним пойду хоть в царство мертвых.
        До наших ушей доносится звук сирены, а затем глаза улавливают чёрную машину, которая чуть было не снесит половину квартала. За этой машиной гонится полицейский фургон. Не знаю отчего больше шуму: от того, что люди кричали и паниковали или от того, что между полицией и нарушителями началась перестрелка. На секунду мне показалось, будто я в боевике, и сейчас меня возьмут в заложники, властно требуя: «Не двигайтесь! Не то я прострелю ей башку!»; пусть это и банально, но эффективно. Вскоре звуки стрельбы и рев автомобилей уменьшился, пока вовсе не исчез. Вау, в нашем городе редко такое увидишь, нам, можно сказать, повезло. Мы с Сэмом молча идём по улицам и любуемся вечерним городом. Хочу заметить, что днём люди другие: какие-то нервные, раздражённые и все время куда-то спешат. А ночью они полная своя противоположность: свободные, весёлые и беззаботные. Меня это так радует, ведь однообразие погружает в депрессию, а депрессия превращает людей в комнатные цветы, которые нужно время от времени поливать. Да и сам наш городок ночью прекрасен, нежели днём: сейчас повсюду жёлтые или белые огоньки, светящиеся
неоновые вывески и рекламы, расслабляющая музыка в домах и падающие тени деревьев на пустые дороги. Замечательная атмосфера, я будто в другом мире.
        - Сэм, куда ты нас ведёшь? - вновь заговорила я, надеясь на этот раз получить хоть какой-то намёк.
        Парень облизал сухие губы и сосредоточенно нахмурил свои идеальные брови, но ничего не стал говорить.
        - Терпение, - ответил спустя минуту тот, но его ответ меня не удовлетворил, а наоборот, даже разозлил и разбудил такой интерес, что сердце на мгновение забилось быстрее.
        В голове появлялись разные мыслишки: от прекрасного ресторанчика до парка развлечений. Но надо было видеть мое удивлённое лицо, когда мы пришли к одинокому причалу у реки. На самом деле мне все равно на место, мне просто хочется быть с Сэмом, нужно с ним поговорить. Слова Майкла вонзились в меня как отравленные шипы, от которых я очень сильно хочу избавиться, также, как и от непонятной тревоги. Чертов Стивенс, надо было ему это мне внушать?! Я же очень мнительная особа! Мы присели на край ветхих сырых досок и принялись смотреть на чёрную, спокойную реку. На другом её берегу была вторая, более живая часть города, в которой живут тусовщики. Это как будто другой мир, отдельный от нашего. Там, на другом берегу, светят очень яркие фонари прожекторов и горят гирлянды на стволах деревьев. Иногда складывается такое ощущение, будто их забыли снять после Рождественских праздников, но не в этом суть. Я повернула голову к Сэму. Его идеальный профиль был в плену полумрака. Из-за слабого фонаря карие глаза парня блестели непонятным глянцем. Улыбка невольно прошлась по моим алым губам, которые немного
потрескались от холода, после чего во рту появился привкус железа. Не знаю какая сейчас температура воздуха, но ощущается, как по-настоящему зимняя: ветер холодный, отчего кожа покрывается мурашками, но воздух терпимый, если на тебе очень тёплая верхняя одежда. И всё-таки, здесь спокойно.
        - Ты чего так смотришь? - зрачки парня направились на мое лицо, а потом он повернул ко мне свою голову.
        Его голос прозвучал хрипло, наверное, из-за сухости во рту. Я улыбнулась.
        - Да так. Просто смотрю.
        Сэм ухмыльнулся, наклонил голову вниз и прикусил свою полноватую нижнюю губу. Какой же он сейчас…
        - Ты что-то не договариваешь?
        - Да? - я продолжаю вести себя достаточно глупо и игриво, но чувствую, что с крахом проиграю в этой потехе.
        - Заканчивай, Аманда, - уголком губ улыбнулся Сэм и широко распахнул глаза, - ты хочешь что-то сказать? Ты ведёшь себя странно.
        Я рассмеялась.
        - Я всегда странная, - выдыхаю я горячий воздух, - хочу отличаться от всех людей на этой планете.
        Сэм обнажил ровные зубы в улыбке.
        - Поверь на слово, ты сразу выделяешься из толпы, а точнее, сносишь её.
        Вспомнив первый день нашего знакомства, мы с брюнетом громко рассмеялись.
        - Обычно я никого не сбиваю… Это вышло случайно, - смущённо поправив прядь волос за ухо, пробубнила я.
        - Я не верю в случайности, Аманда. Все что происходит с нами - не глупое стечение обстоятельств, а… - Гилмор не успевает докончить речь, как его перебиваю я, возбужденно добавляя:
        - Судьба?
        Парень поджал губы в тонкую полоску и задумчиво прищурился.
        - Нет, я не верю в судьбу. Думаю, то, что мы с тобой встретились, было нашим предназначением… Недалекий парень и странная девочка, что может быть идеальней?
        Слова парня рассмешили меня. Да, я знаю, что странность - мой конёк, но слышать это от кого-то - завораживает, однако, не обижает.
        Но вдруг в голову опять пришли слова Майкла, который предательски вогнал в меня сомнения. Но это исправимо. Громко выдыхаю и уставляю свой взор на брюнета.
        - Сэм, - неуверенно произнесла я, - ты был прав… Я хочу с тобой поговорить.
        Парень бросил на меня взгляд «я так и думал», а потом повернулся ко мне на девяносто градусов. Я нервно заерзала на одном месте и откинула ноги к воде, но из-за того, что причал находился ближе к небу, чем к реке, ноги просто болтались в воздухе.
        - Я внимательно тебя слушаю. Что-то не так?
        Я не стала темнить и просто составила список из вопросов, накопившихся в уме.
        - Нет, мне просто захотелось узнать тебя получше. Где ты учишься? - начала я.
        Секунду Гилмор молчал, но позже спокойно ответил:
        - Я не учусь.
        Понятно. Идём дальше.
        - Работаешь?
        - Нет, - отвечает он, а затем быстро добавляет: - но помогаю дяде с ремонтом машин. Если повезёт, часть выручки идёт ко мне в карман.
        Брюнет явно что-то не договаривал, но мне не хотелось допрашивать его. Боюсь показаться назойливой, а парни этого не любят.
        Казалось, что свидание идёт к провалу и я все испортила, как и обычно, но Сэм перевёл тему, видя моё поникшее лицо.
        - Расскажи что-нибудь… из детства, - нежно попросил он. Его голос стал бодрее, как и он сам.
        Подул холодный сухой ветер, растрепавший наши волосы. Мои глаза сузились, защищаясь от холодного потока воздуха, а голова повернулась в противоположную сторону от Сэма. У меня много историй из детства. Все хорошее осталось позади. Все плохое происходит сейчас. Именно в детстве все было замечательно. Самые ужасные проблемы, с которыми мы могли столкнуться были: детский сад, невкусная каша, молоко с пенкой и страшная миссис Норбери, работавшая уборщицей в детсаде. Наша воспитательница пугала нас байкой о том, что эта измученная на вид женщина - оборотень, который забирает к себе домой непослушных детишек. Мне даже жаль эту женщину. Она не заслуживала такой отрицательной популярности среди детей. Старушка казалась доброй и такой одинокой. Когда наступал тихий час, я вместо того, чтобы видеть сны думала об этой уборщице. Что с ней? Почему она такая вялая? У неё есть семья, дети? Но однажды, то, что я увидела, раздавило мое сердце на всю жизнь. Оказалось, что миссис Норбери мать нашей воспитательницы, которая не любила её, даже ненавидела. Как-то раз, когда я не могла заснуть на тихом часе, в мою
маленькую голову пришла идея пойти поиграть в игрушки. Но вместо игрушек я увидела согнувшуюся на полу уборщицу, проливающую горькие слезы, она, задыхаясь, твердила под нос: «Прости, дочка, прости». Такая жгучая боль пронзила меня тогда, что я вспоминаю это и по сей день. Не знаю жива ли ещё Норбери, но надеюсь, что она счастлива. А нашу воспитательницу надо бы просто избить, чтобы та начала понимать, как важны мамы. Меня тошнит от неё! Придёт день, и она поймёт, как плохо обошлась с матерью.
        Пронзительный взгляд парня вернул меня в реальность, и я очнулась от грустных воспоминаний.
        - Однажды… мы с сестрой, её зовут Джини, гуляли по центральному парку Бервира… - я закрыла глаза, пытаясь вспомнить обломки того дня. - …И увидели слепого старика. Он был похож на бездомного, хотя так оно и было, наверное. У его ног лежала шапка с несколькими центами - старик просил милостыню. Потом пришёл охранник парка и начал кричать на слепого, что-то в этом роде: «Сколько раз говорил сюда не приходить! Проваливай отсюда!», не помню дословно. Мы с Джини решили помочь старику, и напали на охранника. Мы его кусали, били, толкали, - я засмеялась, увидев забавную картину в голове, - охранник на нас накричал и грозился вызвать полицию, но несмотря на наш возраст, а нам было лет восемь, мы сами вызвали полицию и пожаловались на этого пухлого человека в форме. Его оштрафовали, а нас похвалили. Слепой старик имел полное право там находиться, а этот болван просто был бессердечным козлом! Когда наши мамы увидели эту картину, улыбнулись и купили мороженое. Но мы его отдали старику. Помню… мороженое было шоколадным, с орешками сверху.
        Мои ладони превратились в кулак, а к горлу подступил горький комок злости. Мне захотелось заплакать или закричать, или ударить кого-то. В целом, я сильно разозлилась.
        - Я поражён… - брови Сэма поднялись вверх. - Ты борец за справедливость, Аманда.
        - Это неправда, - перебила я того и медленно покачала головой, - я злая, необщительная, нервозная.
        - Нет, Аманда. Это все последствия твоей болезни! Ты просто должна рассказать об этом родителям.
        - Черт подери, Сэм, это не так просто, как кажется на первый взгляд! Я… я не хочу быть обузой для них, понимаешь?! Мне страшно, что они не выдержат того, что их дочь психически неадекватна! - я начала разводить перед собой руками и громко говорить.
        По вискам начала бить кровь, отчего возникает ломанная боль в груди. К глазам подступила вода, но на этот раз я не смогла сдержать давление и сдалась. Увидев эту жалкую картину, Сэм обнял меня и принялся успокаивать, гладя тёплой ладонью мою спине. Его холодное тело слилось с моим. Рядом с ним мне хорошо. Я жадно прижимаюсь к нему ближе, стараясь спрятаться у его груди. В горле образовалась какая-то стенка, которая не позволяла что-либо говорить, будто у меня пропал голос, стало тяжело дышать. Глаза и нос быстро обрели розовый оттенок и стали похожи на фонарь. Ненавижу!..
        - Я не буду на тебя давить, расскажешь, когда посчитаешь нужным. Главное, чтобы не было поздно… - сказал кареглазый парень.
        Его голос звучал глухо от того, что он был уткнут в мои волосы, но это не помешало мне расслышать его слова.
        - Спасибо, Сэм…
        - Сэм Гилмор к вашим услугам, - со смешком произнёс тот и обнял сильнее.
        Я откашлялась.
        - Теперь расскажи ты мне что-нибудь…
        Гилмор набрал в рот воздух, а затем протяжно выдохнул, продолжая играться моими каштановыми волосами. Мы сидим, обнявшись, наблюдая за суетой проходящей мимо нас. Господи, пусть это не заканчивается никогда.
        - Я не такой борец за справедливость, как ты, Аманда. Я обычный парень без супергеройских способностей. Люблю английский футбол, до двенадцати лет занимался боксом, затем забросил…
        - Почему? - подняла взгляд я.
        - Травма головы, мама запретила мне посещать тренировки.
        Внутри стало как-то не по себе, я поёжилась. Это было совсем неожиданно, но мои руки лишь крепче обняли парня, давая понять, что я рядом. Теперь мы есть друг у друга, а значит, все будет хорошо. Я верю в это… хочу верить.
        - У тебя есть любимая книга? - спросила я.
        Спустя мгновение, Сэм отвечает:
        - Глупо разделять книги на «любимые» и «не любимые», просто есть книги, которые мы читаем и те, которые нам не суждено понять. Я, к примеру, симпатизирую Твену, но не понимаю Шекспира.
        - Почему? - удивилась я.
        - «Шекспир - самый известный из всех, никогда не существовавших людей».
        Спустя некоторое время, мы вновь находились в движении. Дорога обратно ко мне домой казалась намного длиннее. Может, это от того, что я не хочу возвращаться назад в свою комнату и в повседневность? Людей стало намного меньше: только иногда встречалась шумная компания молодых людей, пьющих пиво из красных пластиковых стаканчиков и целующихся периодически. Рука Сэма болтается на моем плече. Мы весело смеёмся над его шутками, даже если они не смешные. В этот момент я вспомнила Джини и её парня Эвана, вспоминала его надоедливые шуточки, под которые без конца смеялась сестра, хваля остроумный юмор парня. Почти тоже самое происходит со мной, только шутки Сэма правда смешные.
        Мы перешли улицу и поднялись вверх к моему дому по кварталу. Ещё немного и я буду около своего окна. К сожалению…
        Наше с парнем внимание привлёк сломанный пожарный столб, из которого мощными струями хлещет холодная вода. Поток фонтана направлен в небо и шумно разбивается об асфальт, струи которого убегают вниз по асфальту. Сэм резко схватил мою ладонь и повел за собой прямо к этому крану. Мелкие капли холодной воды касались моей кожи, отчего та вмиг становилась гусиной. Господи, неужели…
        - Ты что делаешь? - перекрикиваю я шум воды.
        - Это просто идеальный момент, - он хватает меня за лицо и через секунду целует.
        Я растворяюсь в этом мгновении, как в розовых облаках. Мне одновременно и холодно, и тепло. Сердце то ли бьется сильно, то ли медленно, почти беззвучно. Его мягкие губы сплелись с моими в нежном влажном поцелуе, и мы время от времени, сквозь поцелуй, звонко смеёмся, растворяясь под холодными каплями. Наши пряди покрылись маленькими капельками ила, похожую на утреннюю расу. Холодные влажные руки Сэма отпускают мое бледное ледяное лицо, и я медленно распахнула веки. Мы смотрим друг на друга и начинаем по-детски улыбаться, переплетая пальцы рук. Парень вновь обнимает меня, и мы, все ещё не в состоянии придти в себя, продолжаем своё маленькое приключение. Сердце ощущает такой ласковый, милый и очень хрупкий трепет, который питает меня радостью и счастьем. Кто бы мог подумать, что в меня кто-то может влюбиться? Таких как я любить не могут, их лишь могут ненавидеть. Однако…
        - Пока мы не пришли, расскажи ещё что-нибудь о себе, - произнесла я и повернула голову в сторону парня. Мои кофейные глаза уставились на Гилмора и умоляюще изучают его, как ребёнок вкуснейший леденец на прилавке. Сэм глядит куда-то вперёд и задумчиво кривит припухлыми губами.
        - Я вспыльчивый весельчак, люблю красивых дам, - когда он произнёс это, то прижал меня к себе сильнее, - обожаю фильмы, презираю расистов и люблю тебя.
        Я улыбнулась.
        - Мистер Загадка, вы можете быть красноречивей, м?
        Сэм засмеялся и скривил губы как бы говоря: «Не знаю, попробую». Я пихнула в него локтем, тот немного простонал от боли. Видимо я не рассчитала силу удара.
        - Хорошо, хорошо… - сдался парень. - …Моя мама работает медсестрой, а отца я никогда не видел. Он бросил нас с мамой, когда мне исполнилось три года.
        - Ты его искал? - перебила я его реплику, после пожалев об этом.
        - Зачем искать человека, которому ты не нужен?
        Ответ показался мне логичным и разумным. В сердце заиграла музыка печали.
        - …Есть отчим, - продолжал парень, - но у нас не все складно; вообще-то, я один раз разбил ему нос, но он заслужил. Я же говорил, что у меня вспыльчивый характер? - усмехнулся он над самим собой.
        - Я не знаю твоего отчима, но надеюсь, у вас все будет хорошо!
        Мы остановились и понимающе поглядели друг на друга. Сэм вновь робко поцеловал меня, и я залилась искренней улыбкой. Я так счастлива…
        - Аманда Хилл, ты переживаешь за меня? - изогнув одну бровь, хитро ухмыльнулся парень.
        - Да, но, как я понимаю, переживать стоит за твоего отчима. Ты ведь у нас боксёр, - не сдерживаю смешок я, и Гилмор недовольно фыркает.
        Мы подходим ближе к моему дому, отчего становится грустно на душе. Так не хочется, чтобы этот вечер заканчивался.
        На небе появилась блеклая луна, которую изредка заслоняли полупрозрачные тучи. Кругом слишком тихо, даже подозрительно, но я старалась не обращать на это внимание. Сэм задумчиво молчал, смотря под ноги. Черт, даже тишина рядом с ним прекрасна…
        Замечаю вдали какое-то движение, и подняв голову вверх, замечаю компанию ребят из четверых парней. Сердце словно дотронулись холодной рукой. Успокойся, Аманда, рядом с тобой Сэм, все в порядке, утешала я себя. Парни громко разговаривают и смеются, чокаясь банками из-под пива. Они ещё и пьяны…
        - Эй, красотка, присоединяйся к нам, - присвистнул один из молодых ребят, тот, что был блондином. Другие же его идею активно поддерживают.
        Меня будто сбивает с ног. Аккуратно перевожу взгляд на Гилмора, который в то время, злобно стиснув зубы, бешено глядит в сторону пьяной компании. Вижу играющие скулы на его лице, и мне становится хуже. Боже, только драки нам не хватало. Сэм делает резкий шаг вперёд, но моя рука его останавливает.
        - Сэм, нет! - тихо вскрикнула я. - Не делай этого… Они просто пьяные, ничего не соображают…
        Брюнет продолжает сверлить ребят разъярённым взглядом и тяжело дышать. Я прямо-таки чувствую его горячее дыхание на своём лбу.
        - Аманда, отойди, - полушёпотом просит парень, но я наоборот крепче за него хватаюсь.
        - Пожалуйста, ради меня, не лезь к этим парням. Просто проведи меня до дома, ладно?
        Наконец, он перевёл взгляд на мое лицо. Наши гляделки продолжаются недолго, я побеждаю. Сэм недовольно выдыхает и крепко сжимает мою ладонь в своих руках, бросив на пьяных ребят ненавистный взгляд.
        - Ублюдки… - прошипел тот, стиснув зубы.
        Боже, как же бешено стучит сердце. Никогда прежде не видела Гилмора в такой ярости. Мне страшно… Нет, я боюсь не его, а переживаю, что с брюнетом может что-то случится. Этого мне не пережить. Главное, чтобы Гилмор был в порядке.
        * * *
        День начался не очень хорошо. Галлюцинация в виде плывущего облака над головой застало меня врасплох. Благо, что ведение было безобидным, иначе я бы точно отдала концы. Думаю, это таблетки делали свою работу. Сегодня меня в школу подвезла мама. Всю дорогу она твердила об одном колледже в Нью-Джерси, где мне предлагают поступить на исторический факультет. Было трудно объяснить маме, что история меня не привлекает. Вообще-то меня ничего не привлекает, в этом вся беда. И на тот момент я думала не о будущем, а о том, чтобы мистер Мартин случайно не встретился с мамой, не то наступит катастрофа. Благо, мне в очередной раз крупно повезло.
        Сейчас я сижу в кафетерии и ем обезжиренный йогурт, стараясь не думать об ультиматуме директора. С биологией у меня, так сказать, фотосинтез не произошёл. Я попыталась извиниться и попросила Дюпре позволить мне написать реферат на любую тему, но тот сказал, что на днях будет тест, с помощью которого я смогу исправить положение в лучшую строну. Но как получить положительную оценку, если ничего вообще не знаешь? Сейчас жалею о том, что не открывала учебник. Мое внимание к себе привлекли девушки в розовых куртках. Три школьницы деловито проходят в мою сторону и краем своих змеиных глаз смотрят прямо мне в лицо. Черт, только их мне не хватало. Алиса и Лара улыбнулись и что-то сказали третьей девушке, убедительно кивая ей. Брюнетка, которой оказалась Мэдисон, подошла к моему столику и аккуратно села за него. Я непонятно смотрю на Мэди и ожидаю её дальнейших действий.
        - Привет, Аманда, - улыбнулась в тридцать два зуба Мэдисон.
        - Салют, что-то случилось?.. - недоверчиво скривила лицо я.
        - Понимаешь… теперь я среди крутых девчонок и мне надо вести себя соответственно… - она что-то не договаривает и медлит. Главный признак того, что сейчас начнутся проблемы. «Соответственно» - значит, вести себя как последняя стерва.
        - Ясно, и что дальше?
        - Прости, но я должна вылить на твою голову сок. Мне сказали Алиса и…
        Я фыркнула и ухмыльнулась. Девушка не является частью их команды, она лишь их тень, пыль. Жаль, что та этого не понимает.
        - Послушай меня, ты просто пешка в руках этих кукол. Ты должна быть сильной и независимой, не позволяй людям относиться к себе, как к мусору! Зачем тебе быть одной из тех, кого ненавидят? Ты не такая! - перебила я. Мне казалось, что мой долг открыть ей глаза.
        - Ты так говоришь, потому что я хочу облить тебя соком!
        - Это не так… Просто посмотри на себя! Они никогда не будут тебе подругами, очнись, Мэдисон! Тебе нравится обижать других? Нравится, когда тебя называют ведьмой? Алиса и Лара - лживые, гнилые и избалованные девушки, которые не умеют дружить. Если, например, Алиса попадёт в жуткую ситуацию, то Лара оставит её и уйдёт. Они не умеют быть друзьями.
        - Поэтому ты ушла? - Мэдисон занервничала.
        - Я ушла, потому что поняла, какие они на самом деле. Посмотри на Остина Маккензи, - мы с ней обе оглянулись на самый крайний столик в помещении, где сидел парень с необычной внешностью, - он не всегда был изгоем. Алиса и Лара постарались! Они сыграли с ним злую шутку, и теперь Остин одинокий парень, у которого, как оказалось, аллергия на паприку.
        Мэдисон снова взглянула на меня.
        - Откуда ты все об этом знаешь?
        Сердце выдавило три быстрых удара; мне стало так плохо и мерзко от самой себя, но я сдержалась, чтобы не упасть.
        - Потому что я тоже была замешена в этом… Я отвлекла Остина, а Лара добавила в его еду паприку, - мои губы на минуту перестали говорить. Мне так стало стыдно, совесть начала играть на струнах сознания, - теперь понимаешь? Ты должна перестать с ними общаться! Не совершай моих ошибок.
        Брюнетка тяжело вздохнула и встала изо столика, оставив меня наедине с собой. Мой взгляд устремлён на самый крайний столик. Остин сидит и скромно ест еду в своём контейнере. Не могу поверить, что я могла с ним так поступить! Мы все однажды совершали ужасные поступки, не представляя, как за это будем платить. Парень с необычной внешностью смотрит по сторонам и печально глядит на шумные компании, где ему нет места. Мое сердце готово было взорваться как водородная бомба. Через секунду я вскакиваю со своего места и медленно прохожу к столику, где сидел Остин. Все смотрят на меня с удивлением, типа, как я могу стоять рядом с этим человеком. Даже сам паренёк не ожидал, что к нему кто-то может подойти ближе, чем на два метра. Я стою напротив него и виновато пялюсь в пол, гадая, как начать мучительный для меня разговор. Язык заплелся и не мог выдавить ни слово, и меня это ещё больше убивало.
        - Привет, - наконец произнесла я, растянув губы в что-то похожее на улыбку.
        - Э-э-э, привет, - ошеломлённо глянул на меня Остин и сглотнул воздух.
        Я нервно играюсь со своими пальцами и не могу спокойно смотреть в глаза ученика. Парень продолжает на меня удивленно глазеть, ожидая продолжение шоу, которое я устроила.
        - Я хочу кое-что сказать… - заерзала я, - прости меня, пожалуйста, я очень перед тобой виновата!
        - Простить за что?
        - Частично, а может и больше, я виновата в том, что твоё лицо покрыто сыпью… Я участвовала в этом… В операции «Паприка».
        Мое сердце начало очень сильно стучать, а по лбу прошелся холодный пот. Не знаю, простит ли меня тот, но главное, что я смогла сказать «извини». Теперь мне стало душно.
        - Эм, ладно, ничего страшного… Что было, то прошло. Тем более прошлое уже не изменить, - с разочарованием произнес тот, и я поняла, что легче не стало.
        - Прости ещё раз…
        Мои ноги начали пятиться назад. Я вернулась к своему столику и с шумом уселась за него. Однако он уже было кем-то занят, а именно Майклом Стивенсом. Парень сидел и с какой-то гордостью косился на мое кислое лицо. Его куртка, которая напоминала чем-то одежку Сэма, была расстегнута, и под ней находился чёрный свитер. Майк открыл газировку и сделал короткий глоток.
        - Это достойно уважения, Аманда, - сказал он, видя мое подавленное настроение.
        Наверное, парень хочет заставить меня улыбнуться? Что ж, будет трудно.
        - Уважение? Какое ещё уважение, а?! Я испортила парню жизнь! Я просто монстр!
        - Ты слишком на себя наговариваешь. Ты очень хорошая, просто друзья у тебя были плохие.
        - Почему ты до тошноты ко мне добр?! Я нехорошая! Хватит это говорить! - во мне вновь проснулся псих, и сейчас я ко всему была равнодушна.
        - Потому что это правда! Прекрати думать, что ты ужасная! Если говорить так, то весь мир просто кошмар!
        Я ухмыльнулась и немного успокоилась. Буду делать то, чего хотят от меня люди. Да, я испортила жизнь Остину Маккензи, я была ужасной стервой. Удивительно, как на нас могут влиять люди, тем более, когда эти люди плохие.
        - Спасибо Майкл, ты настоящий друг, - смирилась я.
        - Я твой единственный друг, - уточнил тот, тем самым вызвал мой смех.
        - Точно…
        Парень вновь сделал глоток газировки.
        - Как дела? - продолжил он.
        Я задумалась. Если убрать тот факт, что я шизофреничка, что скоро тест по психологии, что я на учёте у директора, то все не так уж и плохо, вроде бы…
        - Нормально, а почему ты спрашиваешь?
        - Ты не подумай, что я лезу не в свои дела, но я все-таки спрошу: ты поговорила со своим бойфрендом?
        Я улыбнулась. У Майкла начали бегать глаза, но тот их спрятал и снова сделал глоток напитка.
        - Да, все прекрасно. Твои подозрения не обоснованы! - мои брови горделиво поднялись ко лбу.
        - Я не в чем его не подозревал, просто ты его мало знаешь. Вдруг он маньяк? Ты хоть представляешь сколько наивных девушек велись на внешность, а затем их тела находили в канавах?
        Я засмеялась, представив эту картину.
        - Нет, Майк, он не маньяк, - закатила глаза я, - к тому же, я не наивная.
        - Ладно, ты не наивная, а он не маньяк, тогда, быть может, вор?
        Мой взгляд, который говорил «перебор» устремился на друга, и тот замолк. Меня охватило такое странное чувство. Наверное, это ностальгия. Мне хочется жить сегодняшним днём, но, что будет завтра?
        Глава 9
        Знакомы ли вам слова такие как: жестокость, бессердечие, равнодушие, безразличие, ложь и лицемерие? Все эти качества плотно сидят в нашем мире, среди нас. Попав в город или даже мегаполис, многие люди ощущают растерянность и чувство сиротливости, несмотря на то, что вокруг них полно людей, целая армия. Никто вам не подскажет где поймать попутку, не помогут с тяжёлым чемоданом. Только лишь единицы, которые постепенно чернеют из-за излишней доброты и веры в людей. Человек - самое жестокое существо на земле, кровожаднее любого монстра. Никто ещё не смог понять, что такое «человек». Мы настолько непредсказуемы, настолько странны в мышлении, которое порой даёт сбой, отчего происходят поистине ужасные аномалии. Нет, вы не увидите эти изменения снаружи, только внутри человека происходят странности, которые постепенно меняют его сущность. Эта аномалия - безверие. Я могу привести пример, даже много примеров… Её звали Эмбер - она моя родственница, с которой я была мало знакома, но излишне наслышана о её родителях. Мне ещё не приходилось встречать такую талантливую и трудолюбивую девчонку, как она. Её всегда
ставили в пример. Эмбер была малообщительная, но очень милая, старалась всегда угодить родителям, которые в итоге погубили дочь и свою любовь к доброте. Шестнадцатилетняя девушка была и композитором, и поваром, и поэтом, но её маме с отцом все равно на умение простого подростка. Признаюсь, что в плане учебы у девушки были нюансы, но она училась средне, между четверками и тройками. Питер, так зовут отца несчастной, кричал на неё и говорил, как она бездарна и безалаберна; говорил, что его дочь ничего не добьётся, не станет человеком. Как же этот Питер был неправ… Однажды Эмбер предложили напечатать стихотворения и придумать свою собственную музыку, и она была счастлива. Печально, что её родителям было все равно. Она рассказала им об этом, но получила взамен лишь равнодушие и скупой, пустой, как их душа, взгляд. Эмбер перерезала себе шею. Были ли она больна? Да, но тому виной её семья. Подростка спасли, но теперь её дом находится в психдиспансере, на окраине штата Массачусетс. Вот что может сделать с человеком неверие. Эмбер лишилась всего: хорошего колледжа из Лиги плюща, светлого будущего, занятие
любимым делом, а именно сочинением музыки. Кто же знает, может, она стала бы великим композитором, на одном ряду с Моцартом, Бетховеном или Шопеном? Разочаровывает тот факт, что все это отняли у родной дочери, у родной крови её же родители. Иногда думая об этом, сам по себе назревает вопрос: «Кому можно доверять?», но как бы я не старалась, ответ обходил меня стороной. Когда нас предают, мы качаем головой и молимся, чтобы это было неправдой. Почему мы это делаем? Ответ прост - мы боимся. Боимся осознать, что вновь ощутили горький вкус предательства, боимся, что теперь остались одни. Признайтесь, мы ведь знаем, что нельзя доверять людям, но доверяем. Просто потому, что не хотим верить в такое чувство, как боль. Боль, которую нам причиняют родные и любимые люди.
        * * *
        Ощущаю покалывание в области затылка. Эта боль напоминает постукивание молотом об асфальт. В один момент все застыло: часы, которые противно и словно назло медленно тикают, люди, сидящие вокруг меня, мерзко оглядывающие, будто их обозвали или грозились убить. Сидеть за третьей партой в середине кабинета, с которого хочется поскорее убежать, очень скучно и раздражающе. Кабинет небольшой, старенький. В комнате пахнет, если не ошибаюсь, проводкой. Слева от меня расположился Кай Уокер. У парня свои взгляды на моду, которую по его словам «травмируют расисты». Мне не понять его речь, как не понять законы физики и силу притяжения, но многие считают парня гением. Справа сидит Мэйуми Исикава - девушка из Японии, по обмену. Она не очень разговорчивая, зато улыбчивая. Её узенькие чёрные глаза напоминают тёмное небо, кожа бледная и шёлковая, при этом не имеет ни одного изъяна, губы девушки розовые и по форме напоминают бантик. Если взглянуть на неё издалека, то можно подумать, что Мэйуми из аниме-мультфильмов. Мои кофейного цвета глаза устремлены на японку ещё минутку, но затем та ловит мой взгляд, и мне
пришлось спрятать лицо в раскрытую тетрадку. Учитель по химии вяло объясняет новую тему урока и почти засыпает у зеленой доски, царапая белым мелом реакцию Серебряного зеркала. Время предательски медлит, а глаза все больше и больше слипаются, словно их тянет магнитом. Наконец, прозвенел звонок, от которого я неожиданно вздрогнула. Медленно и сонно выхожу в коридор с синими стенами, направляясь к выходу. Свежий воздух моей перегруженной голове сейчас будет очень кстати, так как, урок мистера Одли был слишком вялым и утомительным. Люди беззаботно, словно их не ждут экзамены, плавно проходят по скользкому полу, на который успел упасть один из учеников, хоть и табличка «Осторожно! Пол скользкий» находилась посредине помещения. Вообще-то, это предупреждение ничего не даёт, только, кажется, наоборот насылает на учащихся злой глаз, от которого они и шлепаются на пол. Но это лишь мои дурные фантазии, которым нравится делать из меня параноика.
        - Хей, Аманда! - мою кисть руки хватает парень.
        Я безжизненно поворачиваюсь к нему лицом и чуть ли не падаю на влажный антресоль. Парень, которым оказался Майкл, подхватил меня за талию и не дал упасть на всеобщее обозрение. Время как будто замерло. Я облегченно вздохнула и одновременно обрадовалась появлению Стивенса. Хотя, если бы не он, то я могла бы и не поскользнуться…
        - Майкл, какой сюрприз, - с иронией произнесла я.
        Брюнет плавно убирают свою ладонь с моей талии, отчего-то покраснев, и взъерошивает уложенные вверх волосы. Мы подвинулись ближе к стенке, где расположился стеклянный шкафчик, в котором было много-много грамот и самая дорогая вещь в школе - кубок Флаут-винчерс. Наша школа получила его за победу в городском соревновании по игре в соккер. Если честно, то это моя самая нелюбимая игра на планете или даже во вселенной. Не люблю смотреть на то, как люди бестолку толкают друг друга, лишь бы забить этот чертов мяч в ворота.
        - Все хорошо? Выглядишь хуже обычного, - друг протянул к моему лбу свою ладонь и начал всматриваться в зрачки, словно изучая: зомби я или человек?
        - Да, просто химия… - перебила я саму себя, вновь почувствовав тупую боль в затылке.
        Мои глаза прищурились, а руки автоматически взялись за больное место. Майкл нагнулся ко мне и продолжает расспрашивать о моем самочувствии, но его слова доходили до меня эхом, будто парень где-то далеко. Боль меня оглушила. Я перестала слышать все звуки и голоса, как сконфуженная. Резкий противный звук, напоминающий скрежет гвоздя об стекло застань меня врасплох. Я скрутилась в клубок и продолжила сжимать глаза, отчего в темноте появились разные фигурки желтого и фиолетового цвета. Пустота. Теперь я знаю, что чувствовал Гарри Поттер, когда на него направился дементор. Холод, истощение, неописуемое одиночество. Это было очень странно и в то же время страшно, как в том кошмарном сне про клоунов… Но через пару мгновений боль волшебным образом проходит, и я снова распахнула веки. Все помещение плывёт…
        - Аманда! Аманда, что с тобой? - почти кричит Майкл, тем самым привлекая лишнее внимание учащихся, бросающих на меня косой взгляд.
        Я приложила к его губам свою тёплую ладонь и повелительным тоном произнесла: «Тс-с-с».
        - Все нормально, просто преследуют адские головные боли, забей, - объяснила я.
        Вдруг мои глаза заметили странное отражение в стеклянном шкафчике. Я медленно повернулась лицом к полупрозрачному предмету и присмотрелась повнимательнее к своему отражению. По телу прошелся холодок, сердце издавало бешеное движение, грозясь немедленно остановиться. Тело несколько раз вздрогнуло, и я готова схватить удар. Боже, не верю в это. Я вижу себя, но только без кожи, мясо и органов! Просто тупо чёрный гнилой скелет! Глаза выкатились из орбит, и мне захотелось было вскрикнуть от ужаса, который настиг меня врасплох. Боже, это правда я! Не могу поверить, отказываюсь верить. Так что это: реальность или байка? Чувствую как меня начинает трясти, тело пронзают тоненькие раскалённые иглы. Я перестала глядеть в одну точку, а именно в мои пустые, в прямом смысле этого слова, чёрные бездонные глаза. Время ускоряется и происходит перемотка, прямо как в фильмах.
        Я повернулась в сторону и увидела перед собой мистера Мартина - школьного психолога, знающего мой ужасный секрет. Черт возьми, мне же удавалось прятаться от него все эти дни, ну почему именно сейчас?.. Надо быть готовой к любым с ног сбивающим вопросам. И это так сложно. Не понимаю, что было страшнее: чёрный скелет или доктор Мартин? Сердце продолжает сотрясать грудь, словно мощный град. Тёмные глаза психолога мило улыбались мне, и это действие немного утихомирило мой страх. Может, это затишье перед бурей?..
        - Аманда! - радостно воскликнул доктор. - Как у тебя дела?
        Мы с Майклом переглянулись. На лице друга написано: «Что от тебя хочет этот парень?», а в моих нарисован лишь страх, страх и конечно… страх!
        - Здравствуйте, мистер Мартин, все хорошо, спасибо…
        - Надеюсь, ты готова к завтрашнему тесту, м? - холодно произнёс тот, вызывая во мне ещё большую панику.
        Господи, тест уже завтра!!! Как быстро прошла неделя. Я вовсе не готова, не готова! Надеюсь, психолог не заметил, как от нервов у меня передернуло глаз. Я натянула фальшивую улыбку и спряталась под мантией равнодушия.
        - Конечно! Я готова. - благо голос не дрогнул.
        - Ты поговорила с родителями? - не заканчивает тот.
        Боже, он издевается, да? Почему ему просто бы не оставить меня в покое?! Все же, отдышись, Аманда, будь спокойней.
        - Да, сэр… - сказала я, тот кивнул, давая понять, что ждёт дальнейших слов, - они должны подумать.
        Мужчина выдохнул.
        - Что ж, увидимся завтра, Аманда, - сухо произнёс Мартин и быстрым шагом покинул нас.
        А я тем самым провожала его печальным или скорее, разбитым взглядом. Ужасно осознавать, что завтра наступит тот самый день, когда придётся рассказать правду. Представляю лица родителей, предвкушаю запах больницы и таблеток, которые пропишут мне врачи. Уже прямо-таки вижу свою жизнь - сплошной кошмар. Невольно, но к глазам подступили слезы отчаяния. Мне не хочется признавать, что завтра придётся открыться. Борюсь с желанием закричать во всю глотку от злости и от беспомощности, которые перекрыли путь к лёгким. Плакать посредине школы перед Майклом и остальными.? Это ещё больше заставит меня перестать думать логически, что приведёт к нерациональным поступкам. Майкл оторвал недоверчивый взгляд от спины доктора и поглядел на мое бледное лицо. Его русые брови нахмурились и сделались тревожными. А мне было так тошно находиться здесь, да и вообще существовать. Горю желанием побежать домой, запереть двери, включить самую грустную музыку во вселенной и рыдать, пока не умру от обезвоживания.
        - …Ты в порядке? - пошатанно произнес парень, догадываясь насчёт ответа.
        Я лишь кивнула. Не могла перебороть себя и сказать «да», тем самым солгав и себе, и приятелю. Боялась, что если скажу это слово, то сразу же расклеюсь и начну реветь навзрыд.
        - Эй, ты не должна молчать, если тебе плохо, ладно? Можешь поговорить со мной, - Майкл сделал шаг на встречу и сократил между нами расстояние. Его тёплая ладонь ласкает мое запястье и заставляет меня успокоиться. Черт возьми, я так рада, что он сейчас рядом со мной…
        - Спасибо, Майк! Ты настоящий друг, - я еле-еле проглотила комок разочарования, чтобы не расплакаться, как маленький ребёнок, у которого отняли леденец.
        - Я твой единственный друг!
        Его слова заставили меня хоть немного, но улыбнуться. Вот только жаль, что на короткое время.
        * * *
        В воздухе витал приятный аромат. Кухня вновь собрала в себе всю семью: мама с папой мило беседуют о предстоящей сделке с крупным спонсором, который, по их словам, обещает воплотить мечты компании в реальность. Не знаю почему, но, когда люди так говорят, у меня сразу просыпается к ним недоверие. Может, я себя накручиваю? Не знаю.
        Наша кухня немного изменилась: стала светлее и просторней. Я смотрю на свою тарелку с супом и не могу притронуться к ней. Всё-таки в горле ком, а в душе что-то сломалось и теперь гложет меня. Мне известно, что со мной - я боюсь. Боюсь настолько, что вздрагиваю от любого движения и шороха, боюсь настолько, что вернувшись после учебы, побежала в комнату и принялась лить слезы. Страх на то и есть страх, чтобы всего бояться. У вас такое было: вы боялись бояться? Звучит глуповато, но у меня такая сущность. Так хочется перестать существовать… Просто взять и исчезнуть!
        - Дочка, почему ты не притронулась к еде? - мама привела меня в чувство.
        - А? - отвлекшись, я ещё мгновение пробыла в своей неуравновешенной голове, но сразу же спустилась на землю, в реальность и отряхнула ненужные мысли.
        Родители не отводят с меня глаз, продолжая уплетать суп, приготовленный мамой. Кстати, выглядело аппетитно.
        - У тебя все хорошо? Выглядишь…
        - …Устало, - перебил папа маму и сделал невинный вид.
        Я тяжело вздохнула, потому что мне очень не хотелось ни с кем говорить. Единственное к чему я испытывала интерес, так это к своей кровати, на которую я очень хочу лечь и заснуть. Желательно навсегда.
        - Все нормально, - я встала изо стола и направилась к выходу, - аппетит пропал, извините.
        Хочу было уйти, как слышу за спиной голос взволнованной мамы:
        - Аманда, если тебя что-то тревожит ты можешь нам рассказать, мы попробуем помочь тебе, ладно?
        Нет, вам не спасти меня…
        - Да, хорошо… - лишь выдохнула я, скрывшись за стенкой.
        «Дорогой Дневник, сегодня я чувствую себя ужасно! Мне хочется плакать и кричать, ибо мне очень тяжело! Я устала. Ты не знаешь такую боль, которую мне приходится испытывать день за днем. Завтра будет этот чертов тест, что предопределит мою дальнейшую судьбу. Я не готова к ответственности. Это невыносимо! Мне остаётся только сидеть и ждать своей кончины.
        Майкл… Сегодня этот парень был заботлив по отношению ко мне, даже слишком. Мы с ним просто друзья, но Майкл для меня, как ты… Я могу ему высказаться и объясниться, при этом зная, что он будет молчать. Только вот, он не знает о моей болезни, которая продолжает терроризировать мою жизнь! Как же я хочу сдаться… Руки сами опускаются. Я живу ради Сэма и родителей. Не хочу причинять боль тем, кого люблю, даже если неосознанно. Недавно, а точнее вчера, мы с Сэмом очень хорошо поговорили. Парень открылся мне совсем с другой стороны, отчего и влюбил в себя ещё сильнее. Надеюсь, он чувствует то же, что и я, ведь…».
        Мою идиллию прервал стук в окно. Не оглядываясь, я поняла кто это был, и на лице проскользнула счастливая улыбка. Вскакиваю с белого ковра, бросаю дневник и вразвалочку, а после подбегаю к оконной раме. Спустя секунды, она распахнулась, и я впустила в комнату Сэма Гилмора. Сразу чувствую запах корицы. М-м-м, восторг!
        - Привет, - ласково произнёс тот, но я не ответила, поскольку была занята тем, что запирала окно.
        Закончив с вознёй, я подбежала к парню и поцеловала его так, будто не видела несколько столетий. Мне это было необходимо, как солнце для цветка. Этот поцелуй, словно оживил меня и сделал энергичной, подарил желание идти дальше, не оглядываясь назад. А главное не сорваться. Чувствую как рука Гилмора приобнимает мою талию и крепко прижимает к себе. Вот мое лекарство - поцелуй с тем, кого я люблю больше всего на свете. Желание его не отпускать все увеличивалось, а негодование пропадало. Мы потихоньку отдалились друг от друга и взглянули в глаза. Как они прекрасны. Цвет не разобрать: вроде карий, но при этом и другой, немного темнее. Сердце радостно бьется в груди, означая умиротворение. Да, именно сейчас я и счастлива.
        - Вижу ты по мне соскучилась? - рассмеялся Сэм, а потом и я.
        Мои руки обхватили его шею, а тело почти что весит на нем. Улыбка счастья не сходит с лица, когда ещё недавно её и вовсе не было. Нет таких слов, чтобы описать любовь к человеку. А слова и не нужны.
        - Ты мне очень нужен, - я прижала его к себе сильнее.
        - В чем дело? - тревога блестела в карих глазах парня, меня это напугало. Зная вспыльчивость Гилмора, не хотелось его лишний раз напрягать.
        - Завтра будет тест по психологии. Если я провалюсь, то… то… - язык заплелся, а глаза вот-вот готовы были выдавить новые слезы.
        Я такая слабая, что аж тошнит от самой себя. Сэм меня вновь обнял и начал гладить по голове. Я всегда сходила с ума, в хорошем смысле этого слова, от прикосновений парня, но теперь это просто рай. Эх, если б он никогда меня не отпускал.
        - Не переживай, я не сомневаюсь, все будет хорошо, - твёрдо произнес Сэм.
        - Правда?
        - Ты мне не веришь?
        Его сильные руки отодвинули меня на небольшую дистанцию и продолжали держать за плечи. Он наклонил ко мне голову и поднял брови, как бы удивляясь вопросу. От этого на его лбу образовались складки. Меня это рассмешило.
        - Верю, конечно верю…
        Парень ухмыльнулся, будто он этого и ждал, а затем плюхнулся на кровать и боком смотрел в мою сторону.
        На нем все ещё надета верхняя одежда, которую судя по всему, он не собирается снимать. Сэм вновь сделал на лице ухмылку, и его рука потянулась к моему дневнику.
        - Так, так, значит ты ведёшь дневник? - смеясь, протянул брюнет.
        Мои глаза полезли на лоб. Я с открытым ртом взобралась на парня и принялась хватать бедный дневник, который парень не в коем случае не должен прочесть. Гилмор звонко смеётся, а я пытаюсь вернуть свой блокнот назад, в безопасное место.
        - Дорогой Дневник… - щурясь, начал считывать слова Гилмор и параллельно хохотать.
        В груди все горит. Это так неловко, когда парень, любой причём, читает твой личный дневник! Смех пропал, и я уже серьёзно начала злиться. Руки почти выхватили блокнот, но подлец Сэм лёг на живот, тем самым спрятав желанный предмет. В его глазах блестел азарт, ожидая дальнейших моих действий. Любит играть в кошки-мышки?
        - Отдай! - я протянула к нему раскрытую ладонь.
        Терпение было на исходе, но Гилмор не спешил повиноваться. Тот только ещё больше заулыбался, отчего показалось, будто его улыбка вышла за границу лица.
        - Отнимешь - отдам! Не отнимешь - прочту все записи!
        Ну и ультиматум… Это нечестно!
        - Черта с два! - пискнул мой голос.
        Сэм скривил губы, будто говоря: «Как хочешь, твоё дело», он напрашивается на драку? Уголок рта сделался в улыбку, и я села рядом с ним. Буду играть против правил, не нарушая их. Мое лицо все ближе и ближе к губам парня. Как вдруг…
        - Аманда, - позвала меня мама.
        Её шаги начали слышаться отчётливей, а это означает, что она идёт сюда! Нет, нет, нет!
        - Прячься! - мой голос дрогнул и показался звонким, как церковные колокола.
        Я начала толкать парня на край кровати, пока тот и вовсе не упал. Сэм недовольно кряхтит и прячется под мебель, параллельно смеясь над данной ситуацией. Сердце бешено колотит, и с одной стороны это так забавляет, а с другой убивает оставшиеся нервные клетки. Я быстро приняла удобную позу, будто заполняю свой дневник мыслями, делая вид, что тут нет никого высокого брюнета. Это абсурд! Мама отворяет дверь и пристально осматривает всю комнату. Её взгляд убийцы всегда заставлял напрячься, а сейчас тем более.
        - Что случилось? - с наигранным равнодушием спросила я и сделала вид овечки, которую хотят съесть на десерт.
        Мама все ещё молчит и смотрит по сторонам.
        - …Там к тебе гости… Майкл, - ответила женщина.
        Майкл? Что он здесь делает?
        Я встаю на ноги и быстрыми шагами выхожу в коридор, а потом и к входной двери, где на крыльце стоял Майк Стивенс. На парне надет красный пуховик и серая шапка, его нос и губы были красного оттенка. Он замёрз. Поправив торчащие волосы на голове, я прошла к выходу и облокотилась на косяк двери.
        - Привет? - как-то с вопросом произнесла я, ведь появление парня было неожиданным.
        - Помнишь ты мне обещала сходить куда-нибудь? - украдкой улыбнулся тот, проигнорировав мое приветствие.
        Мои каштановые брови задёргались и сделались хмурыми, потому что я забыла о нашем договоре. Неловко.
        - Ага, - скривила я губы.
        - Ну вот… Я подумал почему бы и не сегодня? Можем сходить в одну кафешку, там подают классные десерты.
        Как же все это не вовремя. Почему люди не предупреждают о своих планах, тем более, если это касается других? Тяжело выдыхаю, почесав рукой затылок.
        - Оу, прости приятель, но я не могу…
        - Если у тебя дела, то я могу подождать, - предложил Майкл, неловко улыбаясь.
        - Нет… Я сегодня вообще не могу. У меня в гостях Сэм.
        Как же эта ситуация неприятна мне! Лицо друга поникло и он попятился назад. Его руки, которые находились в карманах пуховика, на мгновение задёргались, а затем повиновались. Вот черт…
        - Ясно, значит, в следующий раз? - с надеждой спросил Майк.
        - В следующий раз.
        Парень неловко улыбнулся, все больше пятясь назад, а потом и полностью развернулся ко мне спиной. Я стою у двери и провожаю друга глазами, чувствуя вину за эту ситуацию. Его фигурка все дальше и дальше. Ладонью хватаюсь за ручку двери и медленно прикрываю её, пока силуэт Майкла и вовсе не исчез.
        Глава 10. Боль
        Всю ночь не спать и заснуть за час до того, как прозвенит будильник? Конечно, Аманда Хилл умеет и не такое. Хотя, мне кажется, что это оправданно моей бессонницей. Всю ночь я представляла, как меня забирают в психбольницу, как родители проливают слезы, как Сэм навещает меня в пустой комнате, где есть только кровать и маленькое отверстие в стенке, под названием «окно». Если моя жизнь будет такой, то скорее несите яд. Мне это не подходит. На протяжении долгого времени я пытаюсь справиться с болью, живущей во мне. Страшно всего лишиться. До теста осталось четыре часа и двадцать семь минут.
        * * *
        Я сижу за своей партой и считаю оставшиеся секунды до звонка. Я не готова! Хочу броситься под машину, лишь бы не проходить через все это. Таблетки, которые я употребляю, особо ничего не изменили. Все тело неимоверно горит, будто я приняла душ в кипящей лаве, но мне почему-то холодно. Словно с одной стороны мне в лицо дышит огонь, а с другой с вызовом шумит вода. Как бы Сэм не пытался мне помочь, у него ничего не вышло. Вот и все. Я слышу биение сердце, которое замедлилось: «Тук-тук, тук-тук, тук-тук», удары мощные, отчего кажется, вот-вот и оно выпрыгнет из груди. Все спокойно уселись за свои парты. Для них этот тест отличный способ прогулять физкультуру, но я бы сейчас выбрала девять кругов ада, нежели этот сущий кошмар. Никто ни о чем не волнуется. Конечно, зачем переживать, если у тебя с головой проблем нет?
        - Доброе утро! - в кабинет входит на удивление энергичный доктор Мартин.
        Его хорошее настроение даже немного раздражало. Мужчина что-то произнёс и принялся раздавать белые листовки. В горле опять застрял горький комок, который не даёт спокойно дышать. Казалось, что ещё чуть-чуть и мои слёзы капнут на заляпанную ручкой парту. Боковым зрением вижу как психолог подходит к моему ряду, потому я быстро протерла свитером мокрые веки. Все замерло.
        - Аманда, здравствуй! - по его голосу было ясно, что он улыбнулся.
        Я продолжаю прятать глаза. Мужчина положил на стол две бумажки и, не дожидаясь моего ответа, прошёл дальше. Бледные, похожие на скелет руки принялись дрожать, тем самым увеличивая мою панику. Глаза считывают первый вопрос, затем второй, потом третий. Я в панике! Чувствую, как по телу бегут мурашки. Но нужно вести себя как ни в чем не бывало… Все хорошо, все хорошо, хорошо! Замечаю пристальный взгляд доктора Мартина. Ставлю сто баксов, что первым он будет проверять именно мою работу. Гм, а как же иначе? Эти сорок пять минут были длинною в вечность. Сорок вопросов и пять варианта ответа: «Да», «Нет», «Часто», «Редко», «Никогда». Самое страшное было то, что все вопросы словно написаны под меня: «Мерещатся ли вам галлюцинации?»; «Слышите свой внутренний голос?» и тому подобный бред. Конечно, на эти пункты я поставила отрицательный ответ, но мне-то известна истинная правда. Правда, которую приходится скрывать. Промолчу про различные черно-белые рисунки, которые, естественно, что-то да значили и реп нужно было сказать что именно! Господи Иисусе, это кошмар! Мартин встал на ноги и принялся медленно и
надменном ходить по рядам, смотря, как ученики справляются с работой. Господи, только не это! Он подходит к моей парте, и будто назло останавливается рядом со мной, пристально вглядываясь в мой листок, что-то задумчиво бурча под нос. По лбу течёт холодный пот, а на руках пробежали мурашки. Только не это! Господи, прошу!
        - Как дела, Аманда? Все хорошо? - спросил тот спокойным тоном.
        Главное вести себя мирно и не вызывать подозрений.
        - Да, все хорошо…
        Он улыбнулся и прошёл дальше. Глубокий выдох. Почему в мире все так трудно? Адские сорок пять минут проходили по мне, сдавливая каждый орган, каждый нерв. Слезы готовы пробить плотину, что вот-вот развалится и даст путь воде. Щеки начали пылать огнём. Нет, нет, Аманда, нельзя сдаваться.
        * * *
        Не знаю как я выдержала этот урок. Я все трясусь, подобно листику на дереве, но, чтобы избежать встречу с психологом бегу прочь, подальше от этого проклятого кабинета. Почему мне так тошно? Я же прошла это чертово испытание. Когда я стану счастливым подростком, с такими проблемами, как «мне нечего надеть», а не «у меня шизофрения»? Бегу в кафетерий, где должен быть Майкл. Надеюсь на это… Уверена, что тот мне поможет успокоиться и прийти в себя. Открываю белые двери и вхожу в большое помещение. Люди сидят все на своих обычных местах и едят вредную для здоровья пищу, которую готовит для нас повар. Зайдя сюда, сразу чувствуешь какой-то негатив. И вправду, все люди были возбуждены. Краешком глаз замечаю Стивенса. Потому, взяв сок, яблоко и батончик, подсаживаюсь напротив друга и как можно только было улыбаюсь. Получается неправдоподобно.
        - Привет, - произнесла я, пялясь в глаза парня.
        На приятеле надеты толстовка серого цвета, джинсы и шапка. Он хмуро мешает ложкой какао и смотрит в сторону кукол. А ко мне ноль внимания. Класс, неужели Майкл на меня обижен?
        - А-у-у, диспетчер вызывает Майкла Стивенса, приём, приём! - помахала я перед его лицом, и тот очнулся. Его грудная клетка набрала воздуха, а затем выпустила.
        - Привет, прости не заметил тебя, - кашлянул тот.
        - На мне что, плащ невидимка?
        - Нет, просто сегодня все обсуждают последние новости…
        - …Что за новости? - перебила я, откусывая шоколадный батончик.
        Майкл удивлённо поглядел в мои глаза, сбросив одну бровь ко лбу. Так, и что я пропустила?
        - Ты правда не в курсе? - он не отрывает от меня глаза, а потом осознав, что я и вправду ничего не знаю, продолжил, - Мэдисон толкнула Алису с веранды её пентхауса!
        От услышанного меня повергло в шок. Эта маленькая, беззащитная, робкая девушка кого-то осмелилась толкнуть? Людьми движут бесы. Это точно. Вот ещё один прекрасный пример лицемерия и недооцененности в характере. Как она могла опуститься до такого уровня?! Я готова вновь расплакаться и разбить все к чертям собачьим. Не верю в это…
        - Это шутка?! Мэдисон… Та Мэдисон, которую мы все знаем?! - я почти кричу, не контролируя свои эмоции, точнее одну эмоцию - злость.
        - Видимо не знаем, - ухмыльнулся Майкл и повернул голову к столику кукол, - она просто хладнокровно взяла и толкнула её вниз.
        - А за что? Может, Алиса что-то натворила?
        Как тяжело это признавать, но я пытаюсь найти объяснение поступку Мэди, которая бы раньше и мухи не обидела. Из головы сразу повылетали собственные проблемы.
        - Ничего, они просто тусовались, а потом Мэдисон решила стать главой кукол… По крайней мере, такие слухи. Вот что делает с людьми власть!
        - Бояться надо того, что человек может сделать с помощью власти… - сглотнула я кислый комок в горле.
        Майк покосился в мою сторону.
        - Также говорят, что Алиса сказала Мэдисон что-то провокационное… Если не подводит меня моя память, ей было велено над кем-то подшутить. В итоге произошла драка. - выдохнул брюнет. - Даже не знаю кому верить.
        Мои глаза устремились на Лару и Мэдисон. Смешно, честно. Алисы среди них не было, и мне ясно почему. Я ошарашена. Лара лучшая подруга Алисы, но она сидит здесь с той, кто обидел её подружку. Простите, а вы знаете вообще значение дружбы? Люди меняются сами и меняют мир, от которого меня выворачивает.
        Я резко вскакиваю изо стола и направляюсь к месту, где сидят Лара и другие подобные ей люди. В голове все перемешалось, но чертежи слов есть. С одной стороны хочется дать деру, с другой рвать и метать. Просто в моей гребаной душе все сломалось, и появилось желание взять и высказать все, что накипело за эти месяцы. Многие уже обратили на меня своё внимание. Майкл пытался остановить мою упрямую персону, но у него ничего не вышло. И вот теперь я стою напротив Мэдисон и жду тот знак, который скажет: «Говори».
        - Аманда Хилл! - наигранно улыбнулась Мэди.
        Я узнаю этот взгляд и тембр голоса - так раньше приветствовала меня Алиса, когда намеривалась смешать с грязью любого на своём пути. Я же говорила - куклы сделали из простой Мэдисон чудовище. Шах и мат.
        - Мэдисон…
        - Говори быстрее, у меня вообще-то дела!
        Вот он! Знак! Терпеть сил нет, а значит надо действовать. Сейчас я поставлю этих выскочек на место, даже если это будет стоить моего отчисления.
        - Ничего, подождёшь! - я схватила белый стульчик, развернула к себе спиной и села на него, уперевшись руками. - Что ты творишь?
        - Ты о чем? - играя в святую невинность, произносит она.
        У кукол хорошо получается делать из себя дур.
        - Я спрашиваю тебя: что с тобой не так? Какого черта ты толкнула Алису?!
        - Прости, но тебе то что? Разве вы друг друга не ненавидите?
        Вау, какая она внимательная! Лучше бы за ум взялась.
        - Одно дело просто ненавидеть и не трогать, а другое толкать с балкона! - последнюю фразу я громко воскликнула, отчего в кафетерии стало тише, чем на кладбище.
        - Я должна была это сделать! Иначе бы… - она отступилась. - Просто забей и не лезь в это. Считай, что я так поступила ради мечты.
        - Мечты?! Но каким способом?! Очнись же, открой глаза! Это реальность! - я вскочила со стула и принялась вертеться не обращая внимания на сотни пар глаз, - твои надежды, мечты - все это - всего лишь иллюзия! В этом мире тебя ждёт только суровая реальность! Думаешь, если убьешь кого-то, то станешь счастливой?! Пойми, Мэдисон, жизнь - просто чья-то шутка, а мы, люди, не сбывшиеся надежды. Добро пожаловать в реальный мир, дорогая! Люди здесь становятся счастливыми только, когда другие несчастны!
        Я чувствую такую лёгкость, словно избавилась от тяжеленных оков. Наконец, все что я чувствовала, всем высказала! Пусть меня закидают камнями, пусть повесят во дворе, но своё мнение об этом ничтожном мире я высказала, потому так счастлива.
        Знаете, как бывает в фильмах? Девушка высказывает правду и все начинают задумываться на этот счёт, активно хлопая в ладоши и скандируя её имя. Так вот. Ещё одна шутка реальности - здесь этого никто не сделал. Все пристально пялятся на меня и время от времени переглядываются, делая неловкое выражение лица. Раньше бы я сбежала и начала реветь, потому что не любила, когда на меня смотрят, но отныне, я чувствую только свободу. Высказывать все о чем ты думаешь полезно и важно, ведь, если не говорить о своих мыслях, то можно в них задохнуться.
        - А Аманда права! - воскликнул сзади меня Майкл. Я оглянулась и увидела, как он вскакивает на стул. - Вы все уроды! Вы, школьная команда, вы, чертовы расисты и ублюдочные нацисты! Думаете, что если совать чью-то голову в унитаз, то вы будете крутыми? Я конечно не знаю какого это, мне просто рассказывали, но все же… Черт, чуваки, вы конченые козлы и куски дерьма! Уроды! - Майк начал кричать, а затем снял с головы шляпу и бросил её на пол.
        Все смотрят на него с выпученными глазами и хихикают. Бедный парень сам выдал себя… Думаю, это не приятно, когда тебя макают в унитаз. Радует то, что меня хоть кто-то поддержал. Хотя дело не в поддержке, а в осознании.
        - Я просто хочу сказать, что нужно перестать быть такими козлами. Хватит писать сплетни в сортире, хватит запирать людей в кабинках туалета, хватит обзывать друг друга обидными словами… Просто остановитесь и оглянитесь на плод своих «трудов»…
        Видя каменные лица подростков, я просто разочарованно фыркнула и вышла с кафетерия. Боже, это противно… Пытаешься донести до людей хоть какую-то светлую мысль, а они лишь смотрят на тебя и молчат, хлопая ресницами. Им нечего сказать. Все больше и больше убеждаюсь в том, что моя шизофрения не случайна. Это люди сделали со мной такое… Мир настолько прогнил, что я находила утешение в своих грезах, вот только не знала, что мои мысли мрачнее этого мира.
        * * *
        «Дорогой Дневник, я в тупике. Сегодня был плохой день, как и вчерашний, как и позавчерашний… Моя жизнь сплошной плохой день. Я написала тест, но не знаю пока результата! Главное, чтобы все было хорошо… Я очень этого хочу. Представь себе, Дневник, Мэдисон стала ведьмой! Алиса хоть и не моя подруга, но мне её жаль. Оказывается, девушка в больнице с переломом руки! Да уж, внешность обманчива!».
        Я отложила блокнот в рюкзак и слезла с любимого подоконника. Уроки подошли к концу, и теперь мы с Майклом идём в кафе, как я и обещала. Думаю, все пройдёт плавно. Только ужасно то, что об этом не знает Сэм. А вдруг он придёт ко мне домой и увидит, что меня нет? Однако настроение другу портить не хочется, тем более он поддержал меня в кафетерии, где все просто молчали и не могли ничего произнести, даже пискнуть. У каждого человека есть свой скелет в шкафу.
        Майкл что-то рассказывает о пицце с ветчиной, а я просто периодически киваю ему и иду вперёд. Свежий воздух пробивает мой немного заложенный нос. Деревья покрыты почками, которые обещают скорую весну. Конец февраля. Скоро вновь мой двор будет покрыт розовыми цветками дерева. А кстати, возможно ли такое, что давным-давно землю населяли феи и волшебники, которые окрашивали расстёгивая в разные цвета? Сколько глупых вопросов созревает в безумной голове. Я стараюсь не обращать на это внимание, ведь шизофрения старается напоминать о себе, хоть я и о ней ни на секунду не забывала.
        Город такой унылый. По серому небу плывут прозрачные облака, которые похожи на вату, солнце вяло светит и ничуть не греет землю. Наконец, мы дошли до кафе с зеленой вывеской, где нарисован стаканчик с блюдцем. Деревянная тёмная дверь открылась, и послышался звон колокольчика, висевшего на проеме. Майкл пропустил меня, сказав: «Дамы вперёд», а затем прошёл и сам, прикрыв за собой дверь. Как только я переступила порог заведения, то сразу же почувствовала запах свежих булочек и кофе. Я впервые в этом месте, но оно сразу мне переглянулось, словно мы здесь уже были… Когда-то давно… Деревянный паркет был немного стёрт, столики, находившиеся по углам окрашенных стен, украшены скатертью с красно-белыми клеточками. Посетители сидели друг напротив друга и о чём-то мило беседовали. Майкл легонько схватил меня за руку и поволок за собой. Мы уселись на крайний столик, около вешалки, рядом с окном, что выходило на главное шоссе перекрёстка. Миленько…
        - Что будешь есть? - ёрзая на одном месте, спросил Майк. - Советую заказать стейк. У них мясо получается отменным.
        Мои руки потянулись к толстой, кожаной книжке, на которой написано «Меню». Недолго думая, я заказала лишь апельсиновый сок, а Майкл салат и конечно же освежающий напиток.
        - Как дела с Сэмом? - продолжил неожиданно друг.
        Гм, ему это правда интересно?
        - Хорошо. Как говорится, любовь витает в воздухе.
        Майк кашлянул и упёрся к стенке.
        - Я рад за вас.
        - Что-то не верится…
        Молчание. Чувствую себя странно, словно кого-то предаю. Наверное, это все из-за того, что я не рассказала о встрече с Майклом Сэму. Ох, лишь бы не наломать дров.
        Нам принесли наши заказы, и мы жадно набросились есть и пить, как ненормальные. Ах, да, я забыла… Брюнет ест салат и изредка поглядывает на меня, а я в свою очередь в окно, разглядывая сероватые облака, соединяя их в разные фигуры. Как странно: у меня появился друг и парень, а мне все также одиноко. Да, я не ценю того, что имею, но все же эти чувства пожирают мою плоть. Вспоминаю, когда я впервые вскрыла вены из-за психического отклонения. Как мне тогда было хорошо и плохо одновременно. Не забуду, как я сидела на полу, облокотившись спиной к ванной, и плакала, отчего слезы смешались с кровью и образовали бледно-красный узор на запястьях. Я все ещё помню эту чёрную дату - двадцать восьмое января. Как жаль, что это было не галлюцинацией.
        - О чем думаешь? - прервал тишину Майкл.
        Я схватилась за резинку, что была на руке, и принялась завязывать каштановые пряди в узелок, обдумывая ответ.
        - Думаю о смерти.
        - Тупая шутка, - заметил парень.
        - Разве я смеюсь? Да ладно, забей.
        Тот ничего не ответил и продолжил есть. Я наблюдаю за тем, как его вилка собирает овощи. Одноклассник неуклюже забрасывает еду в рот, отчего у него все падает на стол. Меня начинает распирать от смеха. Брови друга нахмурились, и тот принялся вытирать губы салфеткой, ворча себе под нос. Щеки Майка обрели розовый оттенок. Парень смущён.
        - Эй, хватит хохотать, это не смешно!
        - Прости, приятель, но ты бы видел свой свинячий вид! - подстёгиваю я, прикрывая рот, чтобы остановить поток странного чувства.
        Помимо слез, я ещё и выплескиваю продолжительный смех, который напоминает хохот из страшных фильмов.
        Мои глаза покосились в окно и увидели человека, которого мне сейчас хотелось видеть меньше всех. Сэм!
        Он смотрит на меня и тихонько качает головой в знак разочарования. Сердце замерло и ушло в пятки. Улыбка сменилась грустной гримасой. Почему именно сейчас?! Сэм продолжает смотреть на меня, а через секунду разворачивается и уходит. Чувствую как горячая слеза прошлась по щеке. По спине прошёлся холодок, и я еле держусь, чтобы не разрыдаться. Мне срочно нужно что-то делать.
        - Аманда, ты в порядке? - услышала я голос Майкла.
        - Нет, - с шумом встаю на ноги, хватаясь за рюкзак, - мне надо идти…
        - Ты объяснишь мне, что случилось?
        - Потом, - бросила я, выбегая из кафе и оставив Стивенса одного.
        Ноги несутся искать Сэма. Почему, почему?! Я должна ему все объяснить, не хочу его терять. Ещё недавно сердце не было слышно, а теперь оно бьется, словно под энергетиком. Пелена слез загородила глазам картинку окружающего, но моргнув, все стало, как прежде, а слезы скатились по щеке и разбились об асфальт. Вдалеке вижу силуэт Гилмора, он в десяти шагах от меня.
        - Сэм! - кричу я, в глубине души надеясь, что он остановится. Но нет.
        Ещё чуть-чуть и я упаду на землю, и начну проклинать весь мир. Шаги ускорились, пока не превратились в бег. Я догоняю парня и со всей силой разворачиваю его к себе лицом. Боль. На лице парня не единой эмоции. Его сухие, чуть припухлые губы были краснее адского огня, глаза пусты и одиноки. В них блуждает сквозняк. Мне стало больно за него. Я так боюсь потерять то, что меня держит и заставляет каждое утро открывать веки. Потерять его значит - потерять смысл жизни. Как же мне страшно.
        - Что? - сухо спросил тот.
        Его голос словно мне не знаком. Он далек от меня, как я далека от звёзд.
        - Прошу, только выслушай меня, - я жадно глотаю воздух. Сердце сейчас, как хрусталь, разобьётся.
        Он стоит и молчит. И это молчание заменяло мне крики. Лучше бы Гилмор рвал и метал…
        - Это Майкл, мой друг! Мы с ним просто друзья, - продолжала я, - решили перекусить и…
        - Просто друзья?! Почему ты мне о нем не рассказывала?! Я впервые его вижу, и где? Ах да, с тобой в милой кафешке!
        - Зачем о нем рассказывать, и это же всего-то обед! Майкл просто мой одноклассник, не больше.
        - С просто одноклассниками так не ведут себя, Аманда. Ты бы видела себя со стороны, вы были похожи на влюблённую парочку, - с отвращением произнёс он последние два слова.
        От его высокого тона я вконец разревелась и даже не сдерживала всхлип. Все лицо уже горело и было влажным Парень ревнует меня, только не знаю: хорошо это или плохо? Зная его вспыльчивый характер, думаю, что очень плохо.
        - Я клянусь тебе, что мы просто друзья! У тебя нет права сомневаться во мне! - мои горячие ладони коснулись его лица, но тот резко убрал их и раздраженно скривил гримасу.
        Боже, нет, умоляю…
        - Аманда, возможно, ты к нему ничего не испытываешь, чего нельзя сказать о нем! - он облизал нижнюю губу и прищурился. - Он смотрел на тебя не как на друга.
        Реплика брюнета задевает меня за живое. В ужасе покачиваюсь и делаю шаг назад. Поверить в это не могу!
        - Что за бред ты несёшь?! Майкл не влюблён в меня!
        - Он не влюблён в тебя также, как ты не шизофреничка, - хмыкнул Сэм.
        От услышанного я опешила. Как он мог сказать мне такое? Сдерживая слезы обиды, я не издаю ни звука, не в силах подобрать нужные слова.
        Мокрые покрасневшие глаза выпучились на парня и готовы были скатиться прочь. Есть ли лекарство от такой боли, которую мне причинил Сэм. Начинаю задыхаться от переполняющих эмоций; тело вздрагивает в конвульсиях, которые потрошили грудную клетку, отчего она сильно болит. Сэм сделал шаги назад и прошёл вниз по улице, исчезая из моего поля зрения. Я все ещё стою и не могу собраться с мыслями. Он ушёл? Мы расстались? Ноги словно отказали, и я вмиг упала на холодный асфальт. Наплевав на людей, на весь мир, просто сижу и громко плачу навзрыд. Голос потихоньку начал пропадать. Не верю в то, что произошло. Он не мог так поступить.
        Ко мне подбежали люди. Многие пытались поднять меня на ноги, но у них не выходило. Кто-то хотел вызвать скорую помощь, и тут щелчок… Я растолкала толпу вокруг себя и побежала вперёд, что есть силы. Плачу и бегу, надеясь, что меня собьёт машина и тогда я перестану чувствовать такую сильную боль, проедающую дыру в груди. В голове лишь одно: «Он ушёл, бросив напоследок такие мерзкие слова»! Остановите это.
        Я добежала до крыльца дома. Судорожно открываю ключом замок, затем хлопнув дверцей, снимаю с себя верхнюю одежду и бросаю её на пол. Мои крики продолжаются и с каждой секундой только становятся громче.
        - Засранец! Как ты мог?!
        Забегаю в комнату. Перед опухшими глазами картина, где мы с Сэмом сидим на кровати и смотрим фильм, где мы просто лежим и наслаждаемся тишиной, где он меня обнимает… Воспоминания только все ухудшили. Я взялась за статуэтку, которая стояла на полке шкафа и швырнула её об стенку. Та вдребезги разбилась, а её осколки разлетелись в разные стороны. На этом я не остановилась. Все только начинается… Хватаю все, что попадётся под руку: вазу, рамку, шкатулку, стакан. В горле застрял комок, который мешает мне со всей силой выкрикнуть всю боль. Я прыгаю на кровать и начинаю орать в подушку, заглушая этим крик. Сил уже не осталось. Но боль в сердце ничуть не ушла… Задыхаясь, я вздрагиваю и поворачиваюсь на спину, хватаясь руками за волосы и крепко за них цепляясь, пытаясь, заглушить душевную боль физической. Но тщетно, ничего не помогает.
        - Нет! Пожалуйста, остановите эту боль! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!..
        Голос окончательно охрип и теперь напоминает старый мотор машины.
        - Сэм!!!
        Я зову его, но он не приходит.
        Боль внутри все жгуче и жгуче, будто я проглотила раскалённый камень. Слезы все ещё бегут из глаз, а губы потрескавшись, покрылись кровью, которая добавляла привкус железа во рту.
        Я его потеряла. И он ушел.
        Глава 11
        Уверена звезды насмехаются надо мной, показывая пальцем и говоря, как я была глупа. Моя шея вытянута к чёрному бескрайнему небу, у которого я пытаюсь найти ответ на терзающий меня вопрос. Прошло два дня с тех пор, как Сэм Гилмор ушёл из моей жизни. Это было самое трудное. Человек, который заменил тебе воздух - ушёл, тем самым лишив кислорода. Любить - значит быть с человеком, даже если он этого не хочет. Он не хочет быть со мной… Два дня в аду сознания. Два дня пустоты. Два дня настоящего ужаса. Смогли бы вы сидеть сорок восемь часов на одном месте, смотря в одну точку и думая об одном человеке? Мне так холодно, так одиноко и больно, что в конце концов все это просто-напросто меня убьёт. Пустоту может заполнить только человек, а я довольствуюсь сквозняком, блуждающим в моей душе. Меня начинает трясти, когда в голове появляются очертания Гилмора: его губы, манившие поцеловать, глаза, как горький шоколад, непослушные волосы, которые переливались на февральском солнце. Думая о нем, я начинаю невольно плакать, потому что больше не смогу прикоснуться к нему и почувствовать себя счастливой. Почему меня
не предупредили, что терять людей очень больно? Мы любим их, дарим и посвящаем им свою жизнь, а они просто уходят. Уходят без оглядки. Сегодня они обещают быть с нами всегда, а завтра уже дают обещания другим людям. Два дня назад, когда он пробил дыру в моем сердце, я прибежала в комнату и попыталась уйти из жизни, но я большая слабачка. Струсила, когда раньше спокойно могла делать все со своими запястьями и не думать о последствиях.
        Сейчас я сижу на полу, оперевшись спиной к кровати, руками обхватывая колени и смотря в одну точку. Жаль нельзя выключить чувства, так было бы легче жить. Чувствовать все и одновременно ничего - совершенное нормальное состояние, если тебя бросили. Сейчас я не думаю о смерти - я о ней мечтаю.
        Мои уши улавливают какой-то шорох за стеной, а после кто-то постучал кулачком об дверь и замер. Как же мне не хочется никого видеть, а уж тем более говорить. Почему нельзя оставить меня в покое на некоторое время? Я так много прошу?
        Не получив ответа, человек за стенкой открыл дверь и вошёл в мою комнату. Мама. Сейчас пойдут вопросы, наставления, придирки. Господи, как же все достало!
        - Аманда, - произнёс родной голос, - пошли обедать?
        - Я не голодна, - сухо ответила я и нахмурила брови, сглотнув кислый комок в горле.
        - Ещё как голодна. Ты не ела два дня! Я тебя жду, - она хотела выйти, но моя реплика её остановила.
        - Мама, я же сказала, что не хочу! Просто оставь меня…
        - Ты посмотри на себя! - женщина сделала шаг ближе, - ты похожа на покойника!
        - Плевать! Мне все равно, ясно?!
        - Что происходит? Ты все выходные просидела в комнате, ни разу не вышла на свет, ничего не ешь? У тебя проблемы? Расскажи мне, может, я смогу чем-то помочь? - настаивает она на своём.
        - Господи, я просто хочу побыть одна! Выйди сейчас же из моей комнаты! - мой голос казался слабым, но весьма громким.
        Мама с расстроенным подавленным взглядом смотрит в мою сторону и сдерживает слезы, которые обещали пробежать по её плоским щекам. Как же я себя ненавижу! Меня обидели, а я отрываюсь на человеке, который несмотря ни на что продолжает любить такую сумасшедшую, как я.
        - Если ты этого хочешь…
        Мама вышла из комнаты, тихонько прикрыв дверь за собой, почти бесшумно. Внутри все сжалось. Омерзительно находиться в своём теле, да и вообще быть собой. Мне просто тяжело осознать, что он ушёл! Сэм Гилмор ушёл!
        Следующие три часа я пролежала на полу, прикрывая рот руками, чтобы мама не услышала мои всхлипы. Теперь мой внешний вид соответствовал диагнозу: глаза красные и опухшие, тому виной бессонница и слезы; губы в трещинах с засохшей кровью, вокруг глаз оттёки, и как не стыдно признать, но лицо покрыто жирным блеском и морщинками. Девушка, которой семнадцать лет выглядит на тридцать. Про шевелюру стоит промолчать, но скрывать очевидно не стоит: каштановые шёлковые пряди превратились в ломкую солому. Так забросить себя за два дня? Хотя, для кого мне выглядеть хорошо?
        «Дорогой Дневник, я устала. Сэм ни разу не пришёл к моему окну, а я все ждала и ждала. Сперва я была на него очень зла, но сейчас понимаю, что сильно скучаю по нему… В глубине моей чёрной души я надеялась, что он придёт. Почему люди уходят?! Теперь мне ясно: хуже смерти только любовь! В мечтах все розово и прекрасно, именно поэтому мы ненавидим реальность! Все не так. Я скучаю по нему. Каждая секунда без него, как один удар дубиной прямо по голове. Сэм думает, что Майкл ко мне не ровно дышит, но он сильно ошибается! Мне больно! Слезы уже закончились, а я все ещё хочу плакать. Я боюсь признаться самой себе, что он не вернётся. Надеяться - значит бестолку верить. Я опускаю руки… Когда доктор Мартин получит итоги теста, и если они будут отрицательны, то я выпрыгну из окна. Зачем мне жить, если нет смысла?».
        * * *
        - Аманда, к тебе пришли! - послышался голос мамы за дверью.
        В сердце что-то щёлкнуло, и мне стало не по себе. Я вскакиваю с ковра и незамедлительно бегу к крыльцу. Это Сэм! Это точно он! Но надежды не оправдались. Я отворила входную дверь и увидела перед собой Майкла, который выглядел, как голливудский актёр. Блеск в моих глазах пропал, и я вновь стала живым мертвецом. Не то, чтобы приход Майкла меня не обрадовал, просто его хотелось видеть в последнюю очередь. Причина мне неизвестна. Я облокотилась на стенку и поглядела на парня так равнодушно, что тот это почувствовал и изменился в лице. На друге надеты красный свитер, куртка, немного потёртые джинсы, имиджные очки с тонкой железной оправой и его шапка. Он улыбается, продолжая пялиться на мое бледное лицо.
        - Привет, - вздохнул тот.
        - Салют.
        - Не хочешь сходить куда-нибудь?
        Он это серьёзно? Почему все парни такие несообразительные?! Майкл должен был понять, что я не горю желанием с ним болтать, после шестого пропущенного звонка и переполненной голосовой почтой.
        - Э-э, нет, не могу. Я наказана и не могу выйти за порог этого дома, - соврала я, пряча глаза от парня.
        В горле запершило и стало сухо.
        Наверное, мама подслушивала наш с ним разговор, потому что, когда я солгала Майклу, та прибежала и встала около меня. Её улыбка внушает доверие и заставляет жить.
        - Привет, Майкл! - пропела ласково мама.
        - Добрый день, миссис Хилл, - кашлянул приятель, - можно похитить вашу дочь?
        Пожалуйста, мама! Скажи «нет»!
        - Конечно! Ты как раз вовремя. Свежий воздух ей не повредит, - мама глянула на меня и приобняла за плечи. Вокруг одни предатели.
        Она пригласила парня в дом, а меня отправила приводить себя в порядок. Пришлось принять душ и выбрать наряд. Хотя, я просто напялила на себя джинсы, чёрный свитер и серое, как мое состояние, пальто. Волосы собраны в растрёпанный хвост, но мне просто все равно на внешний вид: я даже не нанесла макияж.
        Майкл сидит на диване в гостиной и мило беседует с мамой. Вот только о чем? Я подошла к дверному проему и прислонилась к стенке, чтобы меня не заметили. Интересно…
        - Вы с Амандой друзья? - спрашивает мама у Майка.
        - Да, вроде того.
        - Она мне ничего не рассказывает, поэтому я мало знаю о её личной жизни.
        О Боже!
        - Эм, мы с Амандой просто дружим… - ответил парень. По его голосу стало ясно, что он смущён.
        Так, если я сейчас же не войду в гостиную, мама завалит его вопросами. Я резко распахнула дверь, но не вошла в комнату. Все уставились на меня, а после Стивенс вскочил с мебели и быстро прошёл ко мне.
        - Ладно, до свидания, миссис Хилл, - улыбнулся парень моей маме, а она в свою очередь ему.
        - О, прошу, зови меня Лилиан!
        Мы покинули дом и направились в сторону парка, который находится неподалёку от моей улицы. Небо усыпано хмурыми облаками. В городе все словно вымерли: ни машин, ни людей, никого вообще. Мы с приятелем перешли пустую трассу и подошли к голому безлюдному парку. Обнаженному, потому что на деревьях не было листьев, только пару оранжевых сухих листочков, что сумели пережить зиму, и то, только в «убитом» виде. Дорога в виде мозаики мокрая от того, что вчера шёл ливень, который был очень кстати для моего душевного состояния. Майкл хотел сесть на скамейку, но все они были влажными, либо грязными. Пройдя в глубь парка, мы дошли до ржавых качелей, которые почти остались без краски. Как мило. Ветер легонько раскачивал одну карусель и внушал нам страх и скорую смерть. Однако мне страшно не было. Я прошла к сырой качели и села на неё, несмотря на промозглость. Майкл по этому поводу со мной спорить не стал, осознавая, что только разозлит меня. Парень стоит и просто поглядывает, как я раскачиваю ржавые качели. Тишина.
        - Может, поговорим? - прищурился тот, когда из-за облаков выглянуло слабое солнце.
        Протяжённый вздох, а затем выдох.
        - О чём именно?
        - Ты стала зажатой, в чем дело? - Майкл заерзал на одной ноге, а потом встал в удобную для себя позу, опираясь другой, левой, ногой об сырую почву.
        Нет, нет, нет, хочу домой!
        - Все хорошо, разве не видно? - фыркаю я.
        - Будешь говорить загадками или как?
        - Просто мир - дерьмо, и я - дерьмо, - поспешно дала ответ я. И меня вновь заело.
        - Нет, Аманда. Мир - недопитый бурбон в бокале Дьявола, - убежденно произнёс Майк.
        В его голосе послышался грустный смешок. Он обожал говорить своими цитатами. Сколько себя помню, Стивенс вечно придумывает афоризмы, высказывания. Это его фишка.
        Я перестала раскачивать ржавую железяку и просто глядела в небо. Солнце опять скрылось за пеленой серых облаков, которые насылали угрюмое настроение. Как обидно, что все плохое случается с хорошими людьми. Хотя, что я несу?! Я нехороший человек. Ненавижу себя и свои действия. Хочу прикрыть веки и заплакать. Заплакать так, чтобы люди почувствовали дрожь на сердце.
        - Что случилось? - продолжает настаивать Майкл, - в пятницу ты сбежала, оставив меня в кафе одного, как последнего лоха. Я жду ответа.
        Как же мне хочется закричать от боли, терзающей меня. Кричать о том, как меня тошнит от самой себя. Я потеряла единственного, кто внушал в меня веру. Хочу хоть краем глаз увидеть его и крепко-крепко обнять. Эта боль сравнится с тысячью ножевых ранений, сотней пуль в сердце. В моей душе погибают цветы, которые ты посадил. За что ты так со мной, Сэм? Я чувствую, что прямо сейчас, что прямо здесь, начнётся истерика. Комок уже подобрался к горлу и готов меня душить. Если бы я знала, что он уйдёт, то и вовсе бы с ним не знакомилась. Я хотела бесконечную любовь, а получила бесконечную боль. Любовь и огонь - одно и тоже - также манит и обжигает.
        - Все в порядке, - солгала я.
        - Ты не похожа на человека, у которого все в порядке, - обернулся ко мне спиной он и прошёл ко второй качели. Майкл вытер деревянное сиденье и плюхнулся на него, после чего послышался противный скрежет, - ты с кем-то поругалась?
        Он словно прочёл это в моих бездонных глазах.
        - Да.
        - Со своим бойфрендом?
        - Он больше не мой бойфренд, - сглатывая комок в горле, произношу я.
        Говорю одно, но думаю совсем другое.
        - Все так плохо?
        - Все ужасно! Он увидел нас в кафешке и подумал, что у нас с тобой свидание. Меня это убивает, Майкл! Ненавижу тот чертов день, ненавижу! - не выдержала я и накричала.
        Наверное, после такой вспышки парень уйдёт, также, как и Сэм, но он продолжает сидеть на ржавой железке и грустно смотреть на меня.
        - Ты не объяснила ему, что это недоразумение? - нахмурился Майкла, слегка побледнев.
        Бросаю на него испепеляющий взгляд.
        - Издеваешься? Конечно я попыталась ему все объяснить, но он заупрямился!
        Через минутку Стивенс говорит:
        - Знаешь, он тебя не заслуживает, - спокойно произнёс он и оторвал взгляд с моего лица. Его ноги начали отталкиваться от земли и раскачивать качели.
        - Ты его не знаешь, Майкл, и не можешь объективно судить. Я понимаю Сэма, - пожала плечами я, - я бы тоже невесть что подумала, увидев его с другой девушкой.
        - Может и так, но это мое мнение.
        Тишина. Сейчас каждый думает о своём. Лично я думаю о Гилморе и о том, как же было бы классно оказаться здесь с ним. Поговорить с ним, объясниться и забыть те слова, которые она выпалил. Как было бы воздушно, если бы Сэм обнял меня, а затем нежно поцеловал. Но этому не бывать…
        - Майкл, веришь ли ты в любовь? - наивно спросила я.
        Дурацкий вопрос, но назревший глубоко в душе.
        На лице молодого брюнета появилась ухмылка. Его русые брови нахмурились, и он покачал головой.
        - Любовь - обман, что проверяет нас на прочность. Надеюсь, я ответил на твой вопрос, - твёрдо заверил он, продолжив: - Любовь самое бессмысленное занятие на земле. Тупо. Не амбициозно. И сопливо. Я отношусь к числу тем, кто увлекается тригонометрическими задачами, а не способами вычисления чувств на ромашке.
        Вау. В чём-то Майк был прав. И это я прекрасно понимала. Моя голова наклонилась, а глаза устремились куда-то вперёд. Прищуриваюсь. Замечаю вдалеке мужскую фигуру, которая стоит ко мне спиной. Я прищурилась ещё пуще. Сердце начало биться быстрее, и я чувствовала, как становлюсь живее. Боже, Боже! Это был Сэм! Господи, это точно он!
        Я вскакиваю с качели и делаю стремительных два шага вперёд.
        - Ты видел его?! Видел?! - обращаюсь я к Майклу, продолжая смотреть на силуэт в чёрной куртке.
        Сердце говорит бежать к нему, а голова кричит, чтобы я стояла и даже не смела сделать и шагу вперёд.
        - Ты о ком? Кого видел? - не понял тот.
        - Это Сэм! - я снова сделала шаг и улыбнулась детской улыбкой восторга.
        Боже, я наконец смогла его увидеть. Два дня были вечностью.
        - Где? - Майкл подходит ко мне.
        Я повернулась к парню лицом, не стирая кривую улыбку и весело хлопнула его по плечу. Тот смотрит на меня, как на сумасшедшую. Хоть это было правдой…
        Затем я разворачиваюсь на девяносто градусов и смотрю вперёд, где должен стоять молодой человек, но там уже никого не было. Снова окутала пустота, будто из меня выкачали все жизненные силы. Мне померещилось… Либо он уже успел удрать. И на что я надеялась? Глупая, глупая!
        - Аманда, - позвал меня Майкл, и я обернулась, - где ты его видела?
        - Мне, наверное, показалось, забей… - с разочарованием высказала я.
        Сколько досады в моем голосе. Меня разбили, как вазу, которая спокойно стояла на столе. Почему же мне так больно? От чего?
        «Привет, Дневник. Не буду мучить тебя разговорами о своём внешнем и внутреннем мире, просто скажу, что я являюсь ходячим трупом. С каждой секундой я становлюсь только слабее. Сон помогает мне жить, ведь во сне ко мне приходит Сэм. Там мы с ним лежим на нашей крыше и смотрим друг в другу глаза. Он держит мою руку, и я становлюсь счастливой. А потом, я просыпаюсь… Два дня без него стали для меня настоящим испытанием, которое я боюсь провалить. В пятницу, когда мы с ним поругались, я вскрыла вены, но увы не скончалась. Я струсила и не смогла сделать этого… Любовь делает нас слабыми. Не хочу испытывать это чувство. В интернете я нашла сайт про анонимных шизофреников и хочу туда сходить. Возможно, когда родители узнают о моем неуравновешенном состоянии, то отдадут меня в эту секту. Секту, смешно звучит. Таблетки помогают лишь на время, а так я периодически вижу галлюцинации в виде серой массы с большими клыками и с красными глазами, пауков, которые имеют змеиный язык, голоса, которые спорят насчёт политики, о которой я вообще не имею понятия. Кратко выражаясь, схожу с ума дважды. Я постепенно умираю».
        * * *
        На урок английского я пришла с большим опозданием. Отёки под глаза говорили: «Отвалите от меня», и кажется, люди это знали. Им повезло.
        - Хилл, хорошо что вы хотя бы вообще решили посетить мой урок, какая честь, входите! - прорычала миссис Флоренс.
        Ничего не ответив, я присела за свободное место, скрывая пылающие от злости щеки. Погода бушевала, внушая ещё большее одиночество, чем у меня было прежде. Наш город, наверное, не любимое место Иисуса, иначе почему здесь днями напролёт выпадают осадки? Растрепанные волосы лезут под глаза, и мне приходится время от времени поправлять их за ухо. Флоренс чётко проговаривает английские слова и испепеляющим взглядом глядит на весь класс. Послышался звук грома. Он был настолько мощным, что судя по всему где-то вблизи ударила молния. Сильный ветер скосил поток дождя, и теперь капли барабанят и разбиваются об большие окна.
        Послышался шум, а затем отворилась дверь, и в кабинет вошёл промокший насквозь Майкл. Народ начал противно хихикать и издавать возгласы. Лично мне было его жаль. Он прям, как мокрый котёнок, которого вышвырнули на улицу. Бедняжка…
        - Простите за опоздание, миссис Флоренс, - пропищал опоздавший.
        Та брезгливо кивнула и разрешила войти. Майкл плюхнулся на стул и безмятежно улыбнулся.
        Урок прошёл, и я облегчённо вздохнула. Мы с брюнетом, шутя про его внешний вид, вышли в коридор и направились прямиком к окну. Голова сильно колит. Боюсь, чтобы вновь не возникли галлюцинации. Признаюсь: лекарства, которые я принимаю помогают мне, но не сдерживают гнев. Поэтому вернувшись после прогулки с Майклом, я накричала на родителей и поругалась с ними. Ненавижу себя за это.
        - Как ты? - интересуется брюнет.
        Мы остановились у окна, за которым бушевала буря. Майк выжимает мокрую толстовку и ругается под нос.
        - Ну точно лучше тебя, - пошутила я, стараясь не обидеть друга.
        Майкл взглянул на меня и обнажил свои белоснежные зубы.
        - Ты знаешь о чем я, - проговорил он, продолжая приводить себя в более сухой вид, ну хотя бы сырой.
        - А я уверена, что ты знаешь ответ, - спокойно ответила я и украдкой посмотрела назад.
        В нескольких шагах от нас стояли Мэдисон и Лара. Они бурно о чём-то говорили, даже казалось, что ругались. Какое зрелище.
        - Кажется, у них назревает драка, - заметив мой взгляд, грустно усмехнулся Майк.
        - Да, - согласилась я и опрокинула свой холодный взгляд на парня, - но нас это не касается.
        - Серьёзно? Ты не вмешаешься?
        - У меня своей драмы хватает.
        Я глянула в окно. Дождь только усиливался и грозил затопить весь город. Добираться на плаву домой? Не есть хорошо. Перед глазами нарисовались картинки моментов с Сэмом Гилмором. Помню, как мы лежали на кровати, держась за руки и беззаботно болтали о книгах. Помню, как долго сидели под открытым небом и любовались звёздами, а те в свою очередь нами. От этого мне становится хуже. Ужасно, когда единственное, что у нас остаётся от человека, это - воспоминания. Я все ещё надеюсь. Мое сердце твердит не сдаваться, и, возможно, скоро он вернётся ко мне. Я верю в это. Мое сердце всегда будет биться его именем, всегда.
        - Кажется, Мэдисон нужна помощь, - вернул меня в реальность бархатный голос Стивенса.
        Он локтем оперся об подоконник и посмотрел в сторону кукол. Нехотя пришлось оглянуться и мне. Лара железной хваткой держит руку невысокой брюнетки и что-то кричит ей в лицо. Из-за гула в коридоре почти ничего не было слышно, однако, до ушей дошли фразы: «Тебе конец, простушка, ясно?!», звучит многообещающе.
        - Думаешь, мне вмешаться? - с неуверенностью обратилась я к парню, продолжая глазеть на двух девушек.
        - Решай сама.
        Этот ответ меня не удовлетворил. Я же прошу совета! Так сложно сказать точно? Не знаю зачем, но я сделала неловкие шаги в сторону учениц. Будет обидно, если меня смешают с грязью, но все же… Я попробую помочь Мэдисон, несмотря на то, что та полностью стала своей противоположностью. И меня это не радует.
        - Ты поняла меня?! Поняла?! - кричит Лара, вгоняя малютку Мэди в шок.
        Я подбежала к ним и резко выхватила руку брюнетки, которую держала кукла. На глазах Мэдисон блестели капельки слез, а значит, что её сильно напугали. Что ж, это нужно исправить.
        - Отпусти её, Эделен! - велела я Ларе, хоть и сама уже убрала руку.
        - Черт возьми, тебя тут не хватало! Уйди отсюда! Без твоих бредовых наставлений обойдёмся! - нервно ответила та.
        Бледная Мэдисон не проронила ни звука. Она стоит и сдерживает слезы. Просто интересно: что такого ей сказала эта кукла с соломой в голове? Грудь перепуганной девушки вздрагивает в конвульсиях. А совсем недавно все было иначе. Жестокостью Ларе не занимать. Однако у жестоких людей есть своя предыстория. Так было всегда.
        - Отвали от неё по-хорошему! Не делай из себя ещё большую дуру, чем ты есть, - язвительно пригрозила я, смотря в её серые глаза, что пылают злостью.
        Мы ещё несколько секунд стоим и меряемся жесткими взглядами, а затем Лара сдаётся и убирает глаза на Мэдисон.
        - Это ещё не конец, - обратилась она к зажатой у стены брюнетке.
        Кукла прошла прочь, оставив после себя запах дорогих духов. Жертва угроз расслабилась и выпустила горькую слезу.
        - Мэдисон, смотри мне в глаза! Скажи, что случилось? - я схватилась за девушку и принялась приводить её в чувство.
        К нам подбежал Майкл. Мы оба начали расспрашивать брюнетку о случившемся.
        - …Она грозилась мне отомстить за Алису, - пискнул голос девушки.
        Я и Майклом переглянулись.
        - Что она сказала? - вмешался приятель.
        - Оказывается, Алиса сломала ещё и ногу… Потому она в больнице! Лара обещала переломать мне все конечности, включая пальцы ног и рук! - сглотнула она. - Но ведь я не думала, что так все выйдет. Лара была в ссоре с Алисой, она даже поддержала меня, но теперь… Боже…
        Мэдисон хватила истерика. Послышались всхлипы, которые она не в силах сдержать. Не знаю даже кого защищать? В этой истории все являются паразитами. Странно, но меня охватил такой гнев на девушку, что я хотела сама ей дать по голове. Надо было слушать меня, я ведь предупреждала, но она так хотела стать одной из кукол, что забыла о хороших качествах. А теперь ничего не исправить. Популярность, власть, зависть, роскошь - эти качества делают из людей настоящих роботов, которые не умеют чувствовать. Каждый второй человек страдает от избытка внимания и позитивных тенденций. Разве это нормально обзывать человека только из-за того, что у него нет дорогого мобильника и брендовых вещей? Если люди будут ценить только это, то мир станет чёрным и злым, как наша школа. Жаль, очень жаль, что никого это не волнует, а потом будет поздно. И вот, новой жертвой этой зависти и популярности стала маленькая Мэди, которая раньше испытывала тягу лишь к учебникам. Но все изменилось.
        - Прости, Мэдисон, но эту кашу будешь расхлёбывать одна. Я пыталась тебя остановить, но ты ведь горела желанием стать популярной! - с отвращением проговорила я и попятилась назад.
        Девушка смотрит на меня, и я вижу, как лишила её последней надежды. Но меня не терзало чувство вины. Даже если я поступаю неправильно, все равно останусь при своём мнении.
        - Аманда… - протянул Майкл.
        Я покачала головой и быстро ушла. Пусть меня называют бессердечной стервой, но Мэдисон виновата сама. Зачем толкать человека с веранды? А если бы она умерла? Алиса конечно не ангел, но это не значит, что её нужно сталкивать вниз. Снова загорелась злость на саму себя. Такое странное ощущение, будто я предала девушку. К глазам подступила вода, которая заслонила картинку окружающего мира. Меня словно парализовало. В горле застряли все чувства: страх, злость, обида, печаль, сожаление и гнев. Гнев, как дорогое французское вино - чем дольше стоит, тем больше желание его открыть. Именно сейчас я хочу открыть это вино. Мои ноги ускорили шаг, а затем я начала бежать. С грохотом открываю входную дверь школы и выхожу на улицу. Огромные капли дождя мигом сделали из меня мокрый комок. По телу прошлись мурашки, и кожа стала вмиг гусиной. Глаза прищурились из-за воды, что течёт по лбу, а потом к подбородку. Сейчас мне так не хватает объятий Сэма, которые заменяли мне весь внешний мир. Жаль, что он не может мне сказать: «Я рядом, ничего не бойся», меня это ещё больше злит. Люди уходят именно в тот момент, когда
ты в них нуждаешься. В небе вспыхнул свет, а после последовал продолжительный грозный шум грома. В запутанных мыслях только одно - бежать домой! Недолго думая, я рванула к железному загромождению и открыла калитку. Холодная дрожь пробирает мое мокрое тело, тем самым, сильно раздражая меня. Дождь разбивается об асфальт и образует большие лужи, которые я не замечаю и периодически наступаю в них. Люди с зонтами смотрят на меня с жалостью, не завидуя моему внешнему виду. На город лёг густой туман. Фары машин издают оранжево-желтое свечение, пытающиеся пробиться сквозь пелену серого тумана. Пресные капли дождя смешались со слезами, которые горячим потоком лились из глаз. Мне очень обидно. Сэм обещал быть со мной всегда. Почему я не догадалась, что это ложь?! Ненавижу себя за свою доверчивость! Но на него я зла не держу, только не на него. Я сама во всем виновата.
        Делаю рывок и перепрыгиваю огромную лужу. Руки вытирают мокрые глаза и поправляют липкие пряди, которые постоянно лезут в рот. Я добавляю усилия и бегу быстрее. Трасса. Машин почти не видно: их очень мало. Я пробегаю через дорогу и слышу какой-то звонкий шум. По спине прошёл холодок, а ноги автоматически остановились. На сердце стало тяжело и холодно, но и одновременно горячо. Я посмотрела налево и увидела два светящихся глаза. Страх набросился на меня, и от этого я не смогла пошевелиться. Оцепенение. Послышался продолжительный сигнал, затем сильный удар и темнота.
        Глава 12
        Чувствую резкую боль в области ребра. Такое ощущение, что по мне проехал грузовик, хотя может так оно и есть, ведь со вчерашнего дня я ничего не помню. Уверена, что уже наступило «завтра», так как в мои прикрытые веки бьют лучи солнца. Чувствую подавляющую слабость. В голове мелькают вопросы: где я? Что со мной?
        Теперь я ощущаю влажный холодный поцелуй на своём лбу. Приятно… От этого мои веки задёргались, и я попыталась открыть глаза. Поток света набросился на мое лицо и принялся резать зрачки, не позволяя полноценно видеть мир. Пришлось несколько раз зажмурить веки, чтобы картинка перестала плыть. Я словно была в отключке лет сто, и после пробуждения все мои чувства заработали - осязание, обоняние, слух и зрение. Мои уши сразу зафиксировали шум больничного прибора, который издавал писк, судя по всему, моего пульса. А нос уловил очень знакомый и родной запах одеколона. Когда же глаза вновь заработали, я увидела бархатное лицо молодого человека, и от этого машина, фиксировавшая мое состояние, начала быстрее издавать писк. Боже, это сон? Я умерла? Это ведь…
        - Сэм? - чуть слышно прошептала я.
        Мой голос был неузнаваем: хриплым, низким и сломанным. Говорить был тяжело: что-то мешало.
        Парень взглянул в мои кофейные глаза и выдавил жалостливую улыбку. Его рука скользнула по моему лицу и нежно-нежно начала гладить щеку. Теперь я уверена, что мне не кажется, это точно Гилмор! Счастью нет предела. Я попыталась подняться, но физически не смогла это сделать. Мои брови нахмурились. Я как могла постаралась осмотреться и заметила следующее: бежевые стены, пластиковое окно, которое прикрыто белыми жалюзи; такого же цвета железная кровать, на которой я лежу и на мне синее одеяло. Шея затекла, поэтому было очень больно, когда я повернула голову влево. Рядом стоит огромный сенсорный монитор, на котором изображен мой пульс, мое давление и состояние в целом. Сомнений нет: я в больнице.
        - Что случилось? - спросила я, повернув голову к парню.
        Сэм вновь грустно улыбнулся и тяжело выдохнул, не переставая рукой поглаживать мою щеку. Его прикосновения меня растопили. Если же ранее состояние было ватным, то сейчас это хотя бы доставляло удовольствие.
        - Тебя сбила машина, ты ничего не помнишь?
        Перед глазами появилась картинка произошедшего: два жёлтых глаза, которыми оказались фары легковушки, приближались ко мне; затем я увидела быстродвижущийся дворники на лобовом стекле. Разбивающиеся капли дождя… Потом резкий шум тормоза, продолжительный сигнал и мощный удар. Последнее, что я видела был мокрый асфальт и чёрный автомобиль, из которой выходил мужчина.
        О Боже… Вспомнив все, я почувствовала себя намного хуже. Сердце сильно колотится, а в лёгких замер воздух. Главное не паниковать, не паниковать! Сенсорный прибор запищал.
        - Помню… Чтобы мне тебя увидеть, стоило попасть под машину? - заметила с издёвкой я.
        - Перестань! Это совсем не смешно, - рассердился Сэм и убрал руку.
        - Забей. Но несмотря на все, я рада тебя видеть… Хотя надежда угасала.
        - Не говори так, ладно? Как только узнал об аварии, то сразу примчался сюда! Думал… не важно, не стоит говорить об этом вслух, - он снова начал меня ласкать.
        Плакать было больно, но я не смогла сдержать слезы радости и грусти. Пусть звучит странно, но объяснить это нельзя. Наверное, я показалась вам легкомысленной, но мной завладела печаль и разлука, от которой хотел бы избавиться любой человек, и поэтому мои губы требовали поцелуй Сэма. К сожалению, он этого не знал. Читать мысли Гилмору не дано, очень жаль. Когда к голове начала поступать кровь, я задалась вопросом: как парень узнал об аварии? Наверное, от соседей. А это и не важно, важно то, что он здесь.
        - Думал, что я умерла? - закончила я реплику Сэма, и он кинул на меня бешеный взгляд, в котором играла буря эмоций.
        - Да. Но Слава Богу, ты цела.
        - Сэм, скажи, мы все ещё вместе? Я же объясняла, Майкл мой одноклассник, который относится ко мне только как к другу! Скажи, что мы вместе, сейчас же! - не спросила, а скорее потребовала ответа я.
        Где-то в глубине души было страшно услышать «нет», но парень развеял мои сомнения и страхи, когда его мягкие губы коснулись моих. Он исполнил два заветных желания: поцелуй и ответ на мучавший меня все эти дни вопрос. Улыбка не сходила с наших лиц. Знаю, что он даже и не воображает как я страдала эти два дня, как изводилась. Но сладкий вкус его любви залечивал все раны.
        - Обещай мне, что больше не оставишь меня! Клянись! - велю я, хмурясь от боли в ребре.
        - Клянусь.
        * * *
        Сэм Гилмор ушёл спустя полчаса, когда мы услышали голоса приближавшихся родителей, только на этот раз не через окно. Видеть лица счастливых мамы и папы заставили пролить свежие слёзы. Они кинулись меня обнимать, игнорируя слова доктора о том, что мне нельзя резко двигаться. Боль в ребре объяснили тем, что, оказывается, мне наложили швы. Я потеряла немало крови, но это пустяк по сравнению с тем, что могло произойти. На самом деле, я очень рада этой аварии, как бы ужасно это не звучало. Благодаря этому мы с Сэмом помирились. Это того стоило.
        - Что-нибудь ещё беспокоит? - спрашивает ровный голос доктора, осматривающего мою историю болезни.
        На нем белый халат, как и полагается, через шею накинут стетоскоп. Типичный врач.
        - Голова, - сообщила я и невольно схватилась за неё.
        - Голова пройдёт, мы вкололи тебе обезболивающего, так что, не переживай. В следующий раз будь аккуратней.
        - Надеюсь, следующего раза не будет, - усмехнулась я.
        Мама сжала мою ладонь и поцеловала её. По ней сразу видно, как сильно она плакала и переливала. Отец стоит над моей головой, рядом с мамой и гладит мои каштановые волосы. Только сейчас поняла, как по ним скучала… Люблю их.
        - Доктор, когда мы можем забрать Аманду домой? - спросил папа.
        - Гм, уже сегодня, лучше будет после обеда. Ей ни в коем случае нельзя делать резких движений и поднимать тяжёлые предметы. Постельный режим, но уже потом, постепенно, давать нагрузки, - объяснил мужчина.
        Родители поблагодарили человека в белом халате, и тот оставил нас. Затем мама с папой принялись со мной болтать, расспрашивая о моем самочувствии. Мама передала пожелания поскорее поправиться от своих подружек и наших соседей. Приятно знать, что кто-то о тебе волнуется. Хотя, может быть, они хотят выглядеть вежливо. Спустя, наверное, минут двадцать, предки оставили меня одну, уехав за продуктами. Несмотря на всю эту ситуацию, я счастлива. И как странно: для полного блаженства нужен лишь один человек.
        Теперь мою голову мучают вопросы по поводу теста. Наверное, мистер Мартин давно проверил мою работу. Может, родители уже в курсе насчёт моего психического расстройства? По спине прошла холодная дрожь, которая позже сменилась жаром. Сердце местами бьется быстрее, а потом замирает в страхе и снова колотится. Вдруг до меня дошёл звук сообщения на телефоне. Я повернулась вправо, где располагалась тумбочка, и увидела на ней свой мобильник. Протянув руку, я кое-как схватилась за телефон, разблокировала экран и увидела сообщение от Майкла:
        «Надеюсь, после аварии твои мозги встали на место? А так, желаю скорейшего выздоровления!»
        Губы застыли в улыбке. Я просто смотрю на экран и не знаю, что ответить, ведь эмоции не дают нормально мыслить. Через мгновение кто-то постучался в дверь палаты, и в комнату вошёл Майкл. Его детская улыбка и шарик с надписью «Не умирай, пожалуйста», заставили меня хохотать. От этого мне стало больно, и я испугалась, что швы разойдутся. На плечах парня весит халат, в его одной руке воздушный шар, а в другой бумажный пакет с моими любимыми булочками. Я продолжаю смеяться. Стивенс подходит ко мне и целует в щеку.
        - Как ты узнал про булочки? - продолжаю смеяться я. Парень сел на стул и протянул мне пакет с едой.
        - Пришлось три часа листать твой Твиттер. Я был уверен, что ты говорила про шоколадные булочки, - гордо произнёс он и заерзал на одном месте.
        - Ты маньяк! - усмехнулась я. - Черт побери, я так рада тебя видеть!
        - Это взаимно. Интересно, мазохисты попадают в рай?
        Я рассмеялась, понимая на что парень намекает. У меня было прекрасное настроение, а Майкл его только закрепил.
        - Это вышло случайно… Ну, какие новости? Как Мэдисон? - и зачем я спросила?
        Приятель вздохнул и быстро изменился в лице. Меня это напугало. Что могло произойти за один день, если не меньше?
        - Не молчи, - требую я.
        - Вчера, после физкультуры, мы услышали крик из женской раздевалки, - начал рассказывать Майк. Господи, что могло произойти?! - Мы побежали на шум и увидели Мэдисон в полотенце. Она стояла напротив зеркала и повторяла: «Мои волосы! Мои волосы!». А потом я увидел, как она своими руками пучками снимает с головы… свои волосы!
        Меня передернуло. Я не верила в то, что слышала. Сожаление смешалось со злостью, но я не могла ничего предпринять или изменить, и это ещё больше расстраивало. Чувствую, что в этом есть и моя вина. Почему - не знаю. Стало душно.
        - И что теперь?! - почти крикнула я, задыхаясь.
        Майкл молчит.
        - Ответь мне! Что с Мэдисон?!
        - Она облысела. Лара добавила в её шампунь средство для удаления волос.
        Его слова меня добили. Бедная малышка Мэди. Я смотрела на друга с открытым ртом и не могла ничего произнести. К злости ещё и добавилось желание мести. Это отвратительно!
        - Господи… Как она?
        - Ужасно, скоро сама увидишь, - поджал губы Стивенс.
        Я сделала глубокий вдох. В глазах загорелся огонь.
        - Скажи-ка, Майкл, не хочешь ли ты мне помочь отомстить Ларе? - я лукаво улыбнулась.
        Приятель недоуменно поднял брови и молчит.
        - Что нужно делать?
        * * *
        Наконец-то моя любимая, мягкая кровать, которая пропахла пиццей. Эти до боли знакомые стены, шкафчики, пустующие из-за моего нервного срыва. Теперь все статуэтки, фоторамки, вазы покоятся в мусорном ведре. Я медленно встаю на ноги и подхожу к тумбочке, оттуда беру таблетки и глотаю их. Я рада, что купила эти таблетки. Особенно хорошо, что они выдавались без рецепта. Антипсихотики являются сильнодействующими препаратами для лечения неврологических, психологических расстройств и психоза, включая шизофрении, потому с лёгкостью мне удалось приобрести эти препараты. Меня не было чуть меньше суток, а ощущение, что я только что вернулась с полугодового отпуска. Хотя отпуском это трудно назвать, язык не поворачивается. С полки достаю свой немного потрёпанный дневник и ложусь на кровать, как можно удобнее, чтобы не повредить швы.
        «Салют, Дневник!
        У меня есть для тебя новости: хорошие и плохие. Начнём. Меня сбила машина, но благо я цела. Нет, я не пыталась покончить с собой, хоть и были такие мысли, не скрою. Главное, что ко мне пришёл Сэм! Мы помирились! Господи, Дневничок, я просто на седьмом небе от счастья! Чувствовать его запах, ощущать его губы, видеть глаза… Оказывается, я очень-очень по всему этому соскучилась. Обалдеть!
        Итак, новости продолжаются. Лара осмелилась добавить в шампунь Мэди средство для облысения! Я просто была в шоке, понимаешь? Но мой план мести уже готов, и скоро я сделаю это! Возмездие наступит! Что насчёт теста… Результатов я ещё не знаю, но это лишь вопрос времени. Перед смертью не надышишься».
        Я отложила дневник в сторону, когда услышала уведомление на телефоне. Схватив его, вижу сообщение, которое пришло на почту. Открываю его.
        «Дорогая Аманда Хилл, мы будем рады видеть вас в нашем клубе «Анонимный шизофреник». Беседы длятся около часа. Чтобы получить пропуск, вам нужно отправить ваши документы на нашу почту. Информация конфиденциальна.
        Ждём вас в среду 3:00 p.m. на Броус-стрит, дом №18.
        С уважением, команда клуба».
        Не знаю радоваться ли мне или грустить? Я отправила запрос с целью - подурачиться, но если меня приняли, то я хотела бы пойти. С болезнью лучше справляться, находясь с такими, как ты… Психами. Но есть и плюсы этой болезни: я увидела истинное лицо этого мира, а именно - злого, мерзкого, лживого и лицемерного мира. Может, в этом клубе я найду родную душу? В этом большом мире мы все одиноки. И дело не в людях, а в нас. Нельзя просто взять и прочитать мысли человека, а если бы это было можно, то, смело могу заявить, было бы неинтересно. Я встала с кровати и подошла к компьютеру. Затем схватила флешку с документами и отправила содержимое на нужный адрес, моментально получив ответ:
        «Благодарим вас за внимание, пропуск будет доставлен на ваш адрес завтра в 4:30 p.m.».
        Слышу знакомое пыхтение. Вскакиваю со стула и тихонько направляюсь к окну. Сэм был уже около подоконника, когда я открыла пластиковую раму. Он быстро чмокнул меня в губы, и я покраснела. Парень вошёл в комнату, одновременно снимая с себя верхнюю одежду. Я, выдохнув, подбежала к нему и поцеловала. Сердце быстро, но умиротворенно бьется. Сэм прижимает меня к себе, а я жадно держусь за его тёмные пряди. Не передать словами, как мне было это нужно. Я не могу перестать целовать его, а он меня. Ладони брюнета гладят мое лицо и нежно хватаются за тело. Боже, как же мне этого не хватало.
        - Как же я скучала, - сквозь поцелуй произношу я.
        Сэм улыбнулся и взглянул в мои глаза, а затем обнял меня так сильно, что я почувствовала хруст своих костей.
        - Прости меня, я не имел права говорить тебе такое… - шепчет парень.
        Я киваю и продолжаю его обнимать. Не могу поверить, что мы могли расстаться. Он для меня, как воздух. Ненавижу тот день теперь ещё больше, чем раньше.
        - Если честно, сначала я сильно на тебя злилась, но потом пришла безумная тоска, - призналась я.
        - Я кретин! Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня, Аманда. Я заслужил твоей ненависти.
        - Эй, - легонько касаюсь его гладкого подбородка, пронзительно посмотрев в глаза, - я тебя не ненавижу. Сэм, я давно простила тебя. А сейчас заткнись и обними меня!
        Моя реплика его рассмешила. Он ещё раз отнимает меня, исполняя мое желание, а после отрывается от меня и бросается на его любимую кровать. Парень сложил руки под голову, демонстрируя свою мускулатуру. Я последовала за ним. И вот, все как прежде. Моя голова на его груди, и мы просто молчим. Счастье.
        - Как ты себя чувствуешь? Ничего не тревожит? - спросил Сэм, смотря на мое скорчившееся лицо.
        - Не волнуйся. Все хорошо, - сказала я, прикрыв веки.
        Внезапно Гилмор ойкнул и присел на край кровати, а за ним и я. В недоумении смотрю на брюнета и вижу, что он достаёт что-то из заднего кармана джинсовых брюк.
        - Чуть не забыл, это для тебя, - Сэм протянул мне раскрытую ладонь, на которой красовалась красивая старинная брошь с большим камнем.
        От восторга я раскрыла рот и не имея понятия, что сказать, аккуратно взяла подарок в руки и подняла глаза на брюнета. Он по-детски улыбался моей радости. Боже, это так мило.
        - Какая красота, - разглядывала брошь я, наклонив голову.
        На ней красивыми буквами вырезано надпись «…так сильно я тебя люблю».
        - Это принадлежало моей бабушке, она подарила его мне, пожелав встретить ту, которой не надоест слышать «как сильно я её люблю»… - растолковал Сэм, и по моей щеке пробежала слеза.
        Я приобняла парня одной рукой и шепнула ему на ухо «спасибо».
        - Я спрячу его в надежное место, - подхожу к шкафу и кладу брошь сперва в небольшую коробочку для украшения, а затем в книгу-шкатулку. Разворачиваюсь к Гилмору лицом и осознаю, что с ним что-то не так, - Сэм, все хорошо?
        Он мгновение поколебался, но в конце концов не стал молчать:
        - Не совсем. Вчера я снова подрался с отчимом…
        От услышанного стало трудно дышать. Я в ужасе прикрыла рот рукой.
        - Что? Но почему?
        Вернувшись на своё место, я положила ладонь на плечо брюнета и с сожалением взглянула ему в глаза. Господи, только замечаю ссадину у него на лбу. С осторожностью убираю взъерошенные пряди назад, и моим глазам открывается вид на свежую рану. Сердце сжалось.
        - Пустяки, - отмахнулся Сэм, убирая мою руку с его головы, - а поспорили из-за того, что он законченный козлина! Представляешь, ублюдок крутит шашни с другой за спиной моей мамы…
        На лице Гилмора застыла ярость, он сжал челюсть и поглядел куда-то в пустоту. Зная его характер, его срочно нужно вразумить.
        - Как ты узнал об этом? - прикусила губы я, нахмурив брови.
        - Она подвезла его до дома, а я как раз в это время копался в гараже. Искал инструменты. - на секунду парень умолк, а затем, вновь осатанев, продолжил: - Знаешь, что самое противное? Она старше моей мамы, и как я понял, этому уроду были нужны её деньги. Черт, я забыл название… как таких как он называют?
        Брюнет прищуримся, пытаясь вспомнить подходящее слово. Видя его мучения, я решила ему помочь:
        - Альфонс, - кивнула я.
        - Точно! Он альфонс! Конечно я набил ему морду и рассказал обо всем во всех подробностях маме, - выдохнул горячий воздух Сэм.
        - А она?
        Тишина. До нас доносился лишь шум из улицы.
        - А она выгнала его вон. Давно пара.
        Смягчив взгляд, я кладу голову ему на плечо и устало выдыхаю. Мне так жаль, что Гилмору пришлось пройти через это. Никто не заслуживает подобное обращение к себе.
        - Это самый лучший финал, Сэм. Все будет хорошо.
        - Я схожу с ума… - выдохнул тот.
        Молчание.
        - …Каждый раз, когда я буду сходить с ума - сходи со мной, - поддержала его я и поцеловала парня в шёлковую щеку.
        * * *
        Прошел день после того как меня привезли домой. Отпросившись у родителей, после чего не получив разрешения, - они меня наказали и не хотели пускать, - но я еле как спустилась через окно, не задев шрама, я смогла сбежать. Мы с Майклом договорились встретиться в шесть часов вечера кварталом ниже от моего дома. Захватив с собой заначку, которую откладывала на чёрный день, я надела на себя пальто и прибежала к чёрному джипу, за которым сидел Майк. Он помог открыть мне переднюю дверь, и с трудом, но все же я уселась. На улице темно, но сухо, однако, скоро туман спуститься на землю, и будет влажно.
        - Все в силе? - спросила я, поправляя волосы за ухо.
        Майк кивнул. Лысая Мэдисон сидела на заднем сидении. Когда я ей позвонила и объяснила свои планы, девушка обрадовалась и не думая согласилась, поддержав меня во всем. Я понимаю бывшую брюнетку, понимаю, как ей хочется отомстить, высказаться. Девочка многое пережила: её родители недавно развелись, и теперь Мэдисон разрывается между ними. Ужасно, когда твои родители ссорятся, а еще ужаснее то, что ты не в силах им помочь.
        Мэди надела на голову чёрную шляпу, но это не помогло скрыть её пробел. Представляю, как она себя чувствует… Это странно. Просто представьте себя лысыми, хоть на минуту. Какого это?
        Стивенс повернул ключ зажигания, и чёрный джип дрогнул с места. В машине стоит запах ментола, а по магнитофону играет одна из моих любимых песен, под которую я не стесняясь подпевала:
        I only call you when it's half past five
        The only time that I'll be by your side
        I only love it when you touch me, not feel me
        When I'm fucked up, that's the real me
        When I'm fucked up, that's the real me, yeah.[3 - The Hils - The Weeknd]
        Признаю, что песня описывала мое внутренне состояние. Я еду на войну, и эта музыка совпадала с ритмом моего разума.
        - И в чем состоит план? - Мэдисон облокотилась на сидение Майкла.
        - Ну… - протянула я, - смотрела ли ты боевики?
        Мы остановились на светофоре.
        - Я не смотрю фильмы.
        Мы с брюнетом переглянулись и грустно рассмеялись.
        - Почему? - спросил приятель, нажимая на газ, когда светофор загорелся зелёным цветом.
        - Родители говорят, что фильмы портят людей, - объяснила та.
        - Твои родители ошибаются. В фильмах нет ничего плохого.
        Мы выехали на тёмную улицу, где одиноко светила одна лишь вывеска супермаркета.
        - Останови здесь, - приказала я, открывая дверь машины.
        Мы все вступили на землю. Воздух был холодным, потому-то изо рта выходил тёплый пар. Я тихонько направилась к дверям супермаркета. Поток белого, почти больничного света прожигал глаза, которые привыкли к темноте. Повсюду полки с едой, предметами быта и конечно же люди. Типичный магазин.
        - Что мы здесь потеряли? - спрашивает Мэдисон, плетясь за мной хвостиком.
        - Скоро узнаешь.
        Мы пришли в отдел хозяйственной продукции, где можно было найти все, что угодно. Мои глаза ищут нужную полку, где и хранится «оружие». Есть! Я схватилась за три аэрозольных красок в баллончиках и вручила их своим коллегам. Они удивлённо посмотрели на меня.
        - Зачем? - с недоумением спросил Майкл.
        - Что ты задумала?
        - Все просто, - начала я, шагая к кассе, - мы поедем домой к Ларе и устроим радужный дождь!
        Кассирша взяла баллончики и пробила их по компьютеру. Кинув на металлический стол пару скомканных зелёных купюр, я и ребята вышли из магазина. И вот уже находимся на пути к дому Лары.
        - Мы нарушаем закон! - вопит малышка Мэди.
        Последовал резкий поворот, отчего я чуть ли не выпала из машины. В боку закололо.
        - Правда? - злобно ухмыльнулась я. - А разве ты не нарушала закон, когда чуть не убила Алису?
        Девушка покраснела и замолкла. Майкл водил просто несносно, и это ещё мягко говоря. Проехав несколько перекрёстков, мы добрались до окраины города, где проживают богатенькие людишки. Опять резкий поворот налево, и опять мы чуть не въехали в дерево.
        - Господи, Майкл, где ты купил права? - вскрикнула я, цепляясь за поручень.
        - Нигде. У меня их вообще нет! - заявил тот, тем самым загнав нас с Мэдисон в шок.
        - Что?! А если нас остановит полиция?! - бывшая брюнетка железной хваткой вцепилась за ремень безопасности и судорожно начала его застёгивать.
        - Успокойтесь! Я нормально вожу! Все под контролем!
        Мне бы оптимизм Майкла.
        Последовало молчание. Я смотрю в окно и слежу за мелькающим пейзажем. Одни холмы и деревья, но уже скоро появились дорогие пентхаусы и красивые виллы с пальмами. Продолжаю смотреть в окно, как вдруг… Черт, на дороге собака! Сердце екнуло и меня бросило в жар.
        - Останови машину! Стой! - кричу я и одновременно бью рукой об сидение водителя.
        Следующую секунду все произошло быстро. Резкий шум тормоза и тишина. Я быстро дышу и пытаюсь понять, что произошло, даже забыв о ране в области ребра.
        - Ты что, спятила?! - заорала Мэдисон.
        Я игнорирую её и продолжаю смотреть по сторонам. Затем открываю дверь тачки и выхожу на дорогу. Боже, меня всю трясёт… Майкл последовал за мной. Ноги ведут меня к капоту, и я начинаю заглядывать под него, пытаясь найти мертвого пса. Однако никого не было. Не понимаю…
        - Что ты ищешь? - слышу голос за спиной.
        - На дороге была собака… - еле слышно ответила я.
        - Не было там никакой собаки. С чего ты взяла?
        Я, кряхтя выпрямляюсь и поворачиваюсь к Майклу всем телом, пытаясь привести себя в порядок. Руки и ноги дрожат, но не от холода, а от страха. Грудь быстро набирает воздух, а затем протяжённо выпускает.
        - Была! Я видела своими глазами!
        - Аманда, наверное, на тебя все ещё действует успокоительное. Тебе показалось! - подвёл итог Майкл и вернулся в машину, громко хлопнув дверцей.
        Я продолжаю стоять на холоде и смотреть на небо. Мне не показалось… Это была галлюцинация! Тем более, что мне не вкалывали никакого успокоительного. Боже мой… Меня ещё больше начало трясти. Господи, я могла устроить аварию! Набрав воздух в лёгкие, возвращаюсь в машину, и мы снова пустились в путь.
        Спустя время, мы подъехали к дому Лары. Он двухэтажный и просто огромный, как чертов дворец. Большие пластиковые окна, стены кремового окраса и большой бассейн с подсветкой - все это уставилось на нас. Мы сидим в машине и обдумываем план действий.
        - Вы купили маски? - спрашиваю я, показывая пальцем на чёрную ткань в своей руке, а затем лёгким движением надеваю её на себя.
        Ребята кивнули и повторили за мной. Мы вышли из машины, тихонько проходя на задний двор дома. Окна на втором этаже отдавали слабый свет, а значит мы здесь не одни. Возможно, это сама Лара, но отступать я не собираюсь.
        Мэдисон бурчит под нос «Господи, Господи» и бесшумно проходит за мной. Меня и саму немного трясёт… Но я стараюсь выглядеть уверенно и стойко.
        - Я знаю этот дом, как свой. Нужно убрать видеокамеры на заднем дворе, - шёпотом сказала я.
        Задний двор такой же большой, как поле для гольфа. Здесь кроме газона с шезлонгами ничего нет. Но я-то знаю, что под слоем травы спрятан ещё один бассейн на пульте управления. Майкл посадил на шею брюнетку, и та выпустила краску на объектив камеры. Так мы поступили со всеми отслеживающими устройствами. Я чувствую адреналин и щекотливое ощущение в животе. Мне хочется смеяться так громко, насколько это только возможно. Иногда появляется страх, что нас непременно заметят, но он сразу же сменяется жаждой приключений.
        - А что делать теперь? - шёпотом кричит Майкл.
        На моем лице появилась злая улыбка, а через секунду я взболтнула баллончик и выпустила жёлтую краску на газон, написав неровными буквами: «Стерва».
        Спустя тридцать минут весь газон был исписан невежливыми словами. Мы смеёмся, как мышки, продолжая извращаться с краской.
        - Здесь живого места нет! - говорит Мэдисон, подбегая ко мне.
        Выпускаю воздух из легких.
        - Погоди, - произнесла я и подошла к стенке дома. Рука лёгким движением надавила на белую кнопку и выпустила краску: «Око за око, дрянь!» - Теперь можно идти домой! - улыбнулась я.
        Мы, смеясь, побежали к машине и быстро залезли в неё. Майкл завёл мотор и принялся разворачивать джип. Господи, я точно сошла с ума, но дело не в шизофрении. Я просто хотела поставить Лару на место. Причём очень давно. Совесть немного грызёт меня, но я стараюсь этого не замечать. Главное, чтобы никто не понял, что это были мы. Боже мой!
        - Черт, мы точно спятили! - смеётся Мэдисон на заднем сидении.
        - Угу, - согласился Майк, не отводя глаза с дороги.
        - А что мешает Ларе сделать следующий ход?
        Я ухмыльнулась.
        - Она ничего не сможет предпринять, поверь мне, - заявила я и уселась поудобнее.
        - С чего такая уверенность? - продолжает Мэди.
        - Потому что у меня есть на неё такой компромат, что она будет на коленях ползти, лишь бы я уничтожила его.
        - Так почему мы не использовали этот компромат для мести?! - малютка Мэди удивилась.
        - Эта наша страховка и план «Б»! Сразу видно, что ты не смотришь фильмы, это простая стратегия, - я улыбнулась.
        - Тебя стоит бояться, Аманда, - сказал парень и на секунду перевёл вделался с дороги на меня.
        - Это точно.
        На лице застыла довольная улыбка. Но меня что-то мучает. Хоть бы это была не совесть. Завтра будет новый день, и возможно, завтра доктор Мартин объявит результат теста.
        По телу прошли мурашки. Я включила мобильник и увидела восемь пропущенных звонков от мамы. Кажется, мне конец.
        Глава 13
        - Привет… - я неловко вздохнула и опустила голову в пол, пряча глаза. - Меня зовут Аманда Хилл, и я страдаю шизофренией.
        Я осмелилась поднять глаза на людей, сидящих напротив меня. Их было человек десять, а то и больше. Все они сидят на мягких ковриках и пялятся в мою сторону, отчего мне становится не по себе. На стенах белые обои с золотистыми цветочками, красивая люстра, напоминающая кокон гусеницы, настенные часы, которые указывают почти на четыре часа дня. Вы не прогадали: я нахожусь в клубе «Анонимный шизофреник». Люди продолжают с интересом разглядывать меня и улыбаться, вызывая румянец на щеках. От страха я потеряла нить своего рассказа. Когда на тебя выпучены десять пар глаз, то, естественно, можно запнуться и засмущаться.
        - Так, - протянул мужчина зрелого возраста, поправляя коричневые очки на носу, - продолжай, Аманда!
        Как бы он мне не хотел помочь и поддержать, я всегда останусь неуверенной девушкой, у которой трясутся коленки при мысли о том, что нужно выступать перед кучкой людей. Снова неловкая пауза, продолжавшаяся чуть ли не вечность для меня, и секундой для других.
        - Мне семнадцать. Заканчиваю старшую школу и собираюсь уехать в колледж, - наконец закончила я.
        В колледж? Аманда, кому ты врешь?
        За мной пристально наблюдали несколько пар глаз: рыжая девушка в чёрной блузке, молодой парень, который все время грыз ногти и нервно вздрагивал при лишнем шуме и черноволосая женщина, выглядевшая на тридцать лет. Остальные же просто сидели и занимались своими делами. Например ели шоколадное печенье, которое лежало в коробке возле всех участников клуба, пили сок, судя по всему, ананасовый. Выбор был большой: начиная с конфет, заканчивая пиццей.
        Ещё чуть-чуть и я готова была с криком выбежать из этой комнаты, лишь бы они перестали смотреть на мое лицо. Это невыносимо! Я нервно кручу на пальце кольцо и долго пялюсь на мужчину с очками, которого звали Райли. Он и был руководителем клуба шизофреников, хоть сам и не проходил через психическое расстройство. Вообще-то, он психиатр. Я продолжаю испепелять его взглядом, как бы говоря: «Давай же, отпусти меня!».
        - Аманда, о чем ты мечтаешь? Чем увлекаешься? У тебя есть хобби? - улыбаясь, спросил Райли.
        И почему бы ему меня просто не посадить на коврик и продолжить рассказывать о том, как важно быть вместе? Зря я сюда пришла.
        - Мечта?.. - переспросила я. Мужчина кивнул и вновь поправил очки, что сползали с его носа. - У меня нет мечты.
        - Совсем?
        Я напрягла свои извилины, пытаясь придумать что угодно, главное, чтобы меня перестали допрашивать. Знаю, он это из благих побуждений, но вопросы начинают плохо воздействовать на моего внутреннего психа. Короче говоря, я раздражаюсь.
        - Наверное, я просто не нашла себя, - ничего не придумала и сдалась.
        Мужчина напрягся и задумчиво поглядел в окно, сняв очки и приложив заушник к губам, изредка прикусывая его. От этого легче мне не стало. Чего он мешкает?
        - Гм, - кашлянул тот и повернулся к остальным участникам клуба, - кто-нибудь хочет задать вопрос Аманде?
        Он что, издевается?! Господи, я этого не вынесу.
        К потолку потянулась рука. Рыжая девушка слабо улыбнулась и глянула в мои глаза, спрашивая разрешения на один вопрос. Отлично.
        - Аманда, сколько времени ты уже страдаешь шизофренией? - послышался приятный голос девушки.
        - Ну точно больше одного месяца, - парирую я.
        Райли поблагодарил меня и попросил, наконец, присесть за свой коврик, что я немедленно и сделала. Люди, окружавшие меня, начали приветствовать и желать скорейшего выздоровления. Это звучало странно, будто все они не больны, а только я. Не буду скрывать, что мне стало приятно находиться среди тех, кто тебя понимает. Многие эти люди выглядели болезненно. У кого-то в глазах блуждала пустота, у кого-то ярость. Один мальчик (могу дать ему лет тринадцать) выглядел уныло. При его виде сразу хочется вскрыть вены. Справа от меня, на желтом коврике, сидела девушка с белыми, как снег, волосами. Она что-то рисовала на белом альбомном листке и тихо напевала мелодию, напоминавшую лунную сонату. Мне конечно не страшно, что она может как-то неадекватно себя повести, но волосы дыбом стояли. Хотя, по-моему, я к ней несправедлива. Судить по её внешним качествам - нехорошо. Может, она здесь потому, что кого-то потеряла или у неё кто-то умер? Как она себя чувствует? Ей одиноко? Больно? Я знаю, что такое боль. Все знают, что такое боль, потому что они её чувствовали. Все люди, которые сидят вокруг меня имеют свою
историю, о которой они молчат. Кого-то бросил муж, у кого-то умерла собака, кто-то утратил любовь. Самое страшное, это - разочароваться в любви. Я думаю, что если человек перестал испытывать к чему-либо любовь, значит он умирает. У меня такое бывало. Однажды, человек, который поселился в твоей душе уйдёт, и тогда ты познаешь истинную боль, что начнёт терзать тебя, как яд.
        Надо быть начеку всегда.
        Райли энергично потер ладонь о ладонь и схватился за какие-то белые бумажки. Он что-то начал говорить, но я его не слушала. Мои глаза устремились на шоколадные батончики и газировку, которые лежали в тридцати сантиметрах от меня. К сожалению, я не могла взять их, уж слишком стеснялась и не хотела выглядеть нагло в первый же день в клубе.
        - Итак, мы все уже большие молодцы! - начал мужчина, обращаясь к нам. - Мы признались, что больны, начали лечиться, смогли принять правду! Это большое достижение!
        Забавно, что Райли говорит «мы», он ведь не болен. Думаю, этот парень святой человек, либо ему неплохо платят за все то, что он нам говорит. Его слова заставляют задуматься, они вдохновляют и окрыляют. Наша болезнь - не рак, но все же несёт большой ущерб нашему здоровью и внутреннему состоянию, после которого трудно вернуться в обычное русло. Многие люди так и не смогли прийти в себя. Они не получили от жизни ничего, а только лишь отдавали и отдавали, наживая взамен хороший пинок под зад. Знаете, я благодарна этой болезни, серьёзно. Не будь её, то я продолжала бы жить в забвении, думая, как прекрасен этот мир. Однако это не то, чтобы маленькая ложь, это просто бездонная яма лжи. Оглянитесь: войны, мятежи, насилие, грабежи и пожары. Если бы планеты могли разговаривать, то они бы плакали и кричали от той боли, что приносят им люди. Ради забавы, просто интересно, остался хоть кусочек такого места, где люди ещё не успели нагадить?
        Райли перестал тараторить и устремил свой туманный взгляд на часы. Он почесал затылок и глубоко вздохнул.
        - Ах, как время быстро летит, - удивился руководитель, - на сегодня все! Увидимся в среду в три часа дня. И помните…
        Мужчина не успел договорить, как народ с усталостью произнёс:
        «Быть вместе - значит быть здоровым».
        Видимо это был девиз клуба, который мне придётся вызубрить. Все встали с пола и начали собираться домой. Пришлось немного подождать, чтобы люди смогли выйти из дверного проёма. Я подошла к вешалке, где висела моя верхняя одежда и школьный рюкзак. Все произносят «До встречи» и выходят на улицу, покидая «Анонимный шизофреник». Подхожу к стеклянной стойке, за которой сидит смуглая девушка. Она выдала мне мой пропуск и улыбнулась. Чувствую вибрацию в куртке. Это точно был мой мобильник, и я не прогадала. Ко мне подходит рыжая девушка и тоже, как и я получает пропуск. Стараюсь не замечать её изучающего взгляда в мою сторону, но это не просто. Опять вибрация. Звонит мама.
        - Да? - ответила я на звонок.
        - Дорогая, ты где?
        - Я в кафешке… С Майклом, - обманула я.
        Рыжая девушка ухмыльнулась, завязывая шарф и поправляя воротник накидки. Теперь и я смотрю на неё и параллельно отвечаю на вопросы мамы. После вчерашней моей «выходки» - цитирую папу - родители стали доверять мне меньше. Я соврала, что мне захотелось подышать воздухом, потому и сбежала, так сказать. Мама доверилась мне, а папа хмуро кивнул, как бы говоря: «Ладно, сделаю вид, что поверил». Не могла же я сказать о своём плане мщения? Это было бы шоком для них. Но вернёмся в реальность. И почему она так смотрит?
        Я выключила телефон и принялась одеваться. Рыжая продолжает глядеть, тем самым смущая меня и приводя в недоумение.
        - Твои родители не знают, что ты посещаешь этот клуб? - заговорила девушка. Я пристально на неё посмотрела, не зная, что ответить. Да и вообще, какое ей дело до меня? - Эшли, - протянула руку она.
        Немного поколебавшись, я протянула ей ладонь.
        - Аманда, - без улыбки ответила я и прошла к выходу.
        Девушка идёт наравне со мной. Мы вышли из дома под номером восемнадцать, ощущая резкий холод на коже. Не знаю как она, но я точно ощутила холодок.
        - Зачем ты соврала? - продолжает Эшли.
        - А ты любопытная, - с раздражением заметила я, ускорив шаги.
        Однако девушка и не думает отставать.
        - И все же?
        - Потому что так нужно…
        - Твои родители не знают, что ты больна?
        Я резко остановилась. В груди кольнуло от того, что теперь ещё один человек знает мой секрет. Это так пугает, кто-то может тебя предать. Идиотская паранойя! Таить больше нечего, она все знает! На моем лбу написано: «Я вру родителям»?
        - С чего ты взяла? - я решила попробовать обмануть её.
        Надеюсь, актриса из меня неплохая. Эшли выгнула одну бровь и перевела дыхание.
        - Все указывает на это.
        - Нет. Они все знают. Ты промахнулась.
        - Аманда, - уголки её рта дрогнули, - я не дура. Они не знают о твоей болезни!
        Черт. Мы долго смотрим друг на друга, и в конечном счёте я сдалась.
        - Пожалуйста, не говори… - уже начала молить я, но девушка улыбнулась и перебила мою реплику.
        - Расслабься, я не скажу. Но дам тебе совет: лучше расскажи своим родителям, пока не стало хуже. Поверь на слово, уж я-то знаю, - она кивнула и пошла в противоположную сторону от меня.
        Её слова, как морфий. Я ещё долго стою и думаю над каждой буквой. Да, она абсолютно права. Я расскажу, но только не сейчас. Это произойдёт скоро… Надеюсь. Ещё меня удивила её фраза «уж я-то знаю». Что это значит? Неужели, Эшли проходила через тернистую дорогу вранья?
        * * *
        Мама с папой оставили меня одну, а сами уехали на день рождение к их общему другу Гарри. У меня ужасно болит голова, думаю, это грипп, поскольку я ещё умудрилась заработать насморк.
        В данный момент я лежу на кровати и пишу задание по арифметике, с которой у меня, как и с физикой, все очень печально. Сэм лежит рядом со мной и наблюдает как я потею над учебником. Он изредка улыбается и многозначительно вздыхает. Его очень забавляет мой вид? Я стараюсь это игнорировать. С учебой все и так не гладко, а добавлять масло в огонь не хочется. Уже среда, а доктор Мартин все молчит. В последнее время мужчину и вовсе не видно в школе. Странно… Возможно, он поджидает подходящего момента, чтобы сделать свой ход. Повторюсь: это вопрос времени. Прошло достаточно дней, и он должен был уже сказать результаты. Зачем тянуть?..
        Я вскочила с мебели и подошла к рюкзаку, валяющемуся на полу, около кровати. Мои руки судорожно начали хвататься за нужные предметные тетради. Признать, я рада закончить школу, но грустно от того, что придётся начинать с нуля. Или не грустно…
        - Когда ты уже закончишь эту возню? - напрягся Сэм.
        От неожиданности я вздрогнула, но быстро пришла в себя, продолжая копаться в портфеле.
        - Будто у меня есть выбор, - ответила я, не оборачиваясь.
        Сэм недовольно цокнул и перевернулся на живот, кинув голову на подушку.
        - Знаешь, я подумал и решил, - пробормотал он, - было бы хорошо отдохнуть от суеты… Как насчёт второго свидания, а?
        На лице появилась довольная улыбка. Эта новость была чудесной, в связи с последними событиями, как нельзя нужной. Бросив учебники на кровать, я прыгнула за ними и приползла к груди парня, смотря на его лицо, а потом в глаза…
        - И где же?
        - На этой самой крыше. Потрясающий вид на звёзды.
        На моем лице скользнула детская ухмылка. Поражаюсь: как можно быть таким романтичным? Мне даже стыдно. В обычных парах романтичные девушки, а не юноши. Но меня это забавляет. Мы необычные. Не такие как все.
        - Вид на звёзды везде красив, - прищурилась я, приближаясь к Сэму. Как же он вкусно пахнет.
        - Нет. Только там, где есть ты.
        - Ага, - ухмыльнулась я, - там, где я, ты и шизофрения…
        Сэм привстал и обхватил рукой мои плечи. Он глубоко вздохнул и легонько улыбнулся. Тишина. Она так прекрасна. Я невольно задумалась. Задумалась о тесте, о завтрашнем свидании, о словах Эшли и о клубе. А Сэм не знает, что я теперь состою в секте шизофреников. Думаю, он имеет право знать.
        - Сэм, - окликнула его, - я записалась в клуб шизофреников…
        Парень нахмурился.
        - Зачем? Неужели, ты рассказала все родителям?
        - Нет.
        Парень отдалился от меня и недовольно выдохнул воздух, а его лицо потемнело на глазах. Так, мне это резкое изменение не по душе.
        - Что опять не так? - наклонила я голову набок.
        - Аманда, когда ты, наконец, признаешься им? Это ведь твоё здоровье, а не дневник с плохими оценками. Почему ты трусишь?
        Меня начало вновь колотить. Все вокруг правы: я не должна умалчивать правду. Но почему никто не хочет меня понять, встать на мое место? Это страшно, и да, может, я трушу! Однако поделать с собой ничего не могу. А может, это все болезнь? Я читала, что такое возможно, а я вроде бы ничем не отличаюсь от других.
        - Сэм, пожалуйста…
        - Нет, - перебил тот, сев на ноги, - меня убивает то, что я знаю о твоей проблеме и молчу! Меня бесит это! Ты должна все рассказать!
        - Я знаю, но дай мне время!
        - Аманда, время давно прошло. Я не хочу смотреть, как эта болезнь тебя убивает изнутри…
        - Со мной все в порядке, - внушаю нам обоим я, улыбнувшись краешком губ.
        Он смотрит на меня в упор. И это заставляет меня напрячься.
        - В порядке? Аманда, вспомни, ты чуть не перерезала себе глотку! - голос Гилмора стал звонче и озлобленней.
        Аж мурашки пробежали по телу.
        - Я же обещала, что скажу. Просто нужен подходящий момент…
        - Такими темпами этот твой подходящий момент не скоро настанет! - фыркнул тот.
        Дышать стало тяжко, будто в лёгких пробили тысячу дырок. Губа, как у ребёнка, дрожит.
        Гилмор прав. Все правы.
        - Ты ко мне несправедлив, Сэм. Я не хочу с тобой ссориться. Ты знаешь мою позицию, а я твою. Пусть так и будет.
        Гилмор продолжает смотреть на меня, медленно качая головой. Он импульсивно вскакивает с постели и подходит к вешалке, на которой висит его куртка. Я понимаю, что он уходит, но почему? Нет, нет, пожалуйста.
        - Сэм…
        Он проигнорировал меня и продолжил одеваться. Потом подошёл к окну и открыл его, напоследок обернувшись в мою сторону. Я со всей силой прикусываю нижнюю губу и умоляюще смотрю на брюнета. В голове одно: «Хочу, чтобы он остался!». Мне так жаль, что это происходит с нами, со мной. Все в моих гребаных руках, но я слишком глупа, чтобы что-то исправить или предпринять. Мерзость!
        - Не уходи, - пробормотала я, надеясь на положительный ответ.
        - Я так не могу, Аманда. Побудь одна и хорошенько обо всем подумай, - Сэм нахмурился, покачал головой и аккуратно залез на подоконник, а затем пропал во мраке ночи, оставив меня одну со своими запутанными мыслями.
        Мне так обидно, так больно, что хочется взять и уничтожить себя и все, что обо мне напоминает. Из-за слабости мы не делаем верных шагов, которые могли изменить все к лучшему. Но скоро все закончится. В этом мире нет ничего бесконечного, кроме боли, конечно.
        Вдруг на руки капают слезы, как только что начавшийся дождь, и насморк увеличился, делая меня ещё более жалкой. Я расскажу все родителям. Если не сегодня, то завтра… или послезавтра.
        «Дорогой Дневник!
        Сегодня был мой первый день в клубе, где тусуются анонимные шизофреники. Мне понравилось. Да, ты не ослышался, я правда полюбила это место. И дело не в печеньях и газировках, просто люди, что сидят там - мое отражение. Да, многие из них перенесли ужасные больничные дни, и смело могу заявить, что я их поклонница. Эти люди смогли перенести правду, боль, страх… Я удивлена тем, что в наше время столько страдающих шизофренией! Просто ужас… Когда к нашему дому подъехала белая машина с логотипом клуба, я быстро рванула на улицу, чтобы забрать свой пропуск. К счастью, родители остались в неведении, мне повезло.
        Теперь поговорим обо мне, Майкле и Мэди. После того, что мы натворили во дворе Лары, у нас появилась своя шайка. То есть, я не одинока. Несмотря на мой вспыльчивый характер, эти люди продолжают общаться со мной. Хотя, кажется, Мэдисон просто боится кукол, которые грозятся ей вырвать язык. Для неё я своего рода щит. Но есть и хорошая новость: никто не понял, что той ночью бандитами, как выразилась Лара, были мы. У неё очень много врагов, которые мечтают поставить дурочку на место, просто не решаются бросить вызов её семье. А в наше время по-другому никак: правда и справедливость нищенствуют по сравнению с властью и деньгами.
        Мэди перестала прятаться и стыдиться своей лысины. Повезло, что в двадцать первом веке все модно.
        Завтра у нас с Сэмом свидание. Я счастлива. Очень сильно. Когда он рядом я чувствую, что жива. Если Сэм уйдёт, меня на станет. Боюсь будущего, которое затмит настоящее, а мне здесь и хорошо, и плохо. Надеюсь, я заслужу быть счастливой».
        Глава 14
        Сегодня ночью мне снова приснился кошмар. Там были все: Сэм, родители, Майкл и Мэдисон. Во сне все друг с другом ругались, и речь точно шла обо мне. В этом заключается и весь кошмар: неприятно, когда твои любимые люди ругаются, а тем более из-за тебя.
        Это и объясняет мой «разжеванный» вид. Я встала пораньше, чтобы принять холодный душ и избавиться от тревоги, которая возникла со вчерашнего вечера. Но мы-то прекрасно знаем, что простым душем от этого не отделаешься. Одевшись, я выпила таблетки и спрятала упаковку в шкатулку с замком, где ещё и хранится брошь, на всякий случай, если мама захочет зайти в комнату. А она захочет.
        - Привет, - хмуро произнесла я, усаживаясь за кухонный стол, который был уже накрыт завтраком.
        Мама поцеловала мой лоб и подошла к холодильнику, вытащив упаковку молока. Я сделала резкое движение и почувствовала боль в ребре. Надо быть осторожней.
        Смотрю в окно, за которым открылся вид на трассу, ведущую в центр улицы. Дорога пустая, только иногда да проезжает какая-нибудь машина, после которой остаётся шум в ушах. Типичное утро.
        - Брюс! Кофе! - громко обратилась мама, находившемуся в своей спальне отцу, судя по скрипу его комода.
        Из-за маминого крика я вздрогнула и немного оживилась, однако, на сон все ещё тянуло. Если бы передо мной стоял выбор: взять два миллиона долларов или хорошенько выспаться, я бы без колебаний выбрала второе. Папа залетает в кухню, застегивая запонки и что-то говоря себе под нос. Он сел напротив меня и бодро улыбнулся. Ха! Мне стало аж завидно. В чем секрет его каждодневной бодрости и свежести? Я без всякого интереса хватаюсь за хлопья и насыпаю их себе в тарелку, заливая холодным молоком.
        Мама поднесла отцу его долгожданный кофе и сама присела за стол, громко отодвинув стул. Тишина. Если женщина сейчас начнёт задавать вопросы о моем здоровье и тому подобное, то я точно расплачусь - настроение паршивое. Может, мне рассказать обо всем сейчас? Вот он подходящий момент, чего же я молчу?!
        - Мам, пап, - мой голос был настолько тихим и плаксивым, что на душе стало тяжко.
        Господи, неужели я признаюсь?! Родители смотрят на меня с интересом и время от времени прикладывают к губам чашку с чёрным напитком. Кажется, я не смогу…
        - Я должна сказать…
        Боже, голос с каждой мной выговоренной буквой становится тоньше и тоньше. Тело полно адреналина, который волной прошелся в моей крови. От страха и напряжения ладошки вспотели, поэтому я безостановочно дёргаю свой белый свитер. Я так боюсь, что они меня не поймут и отправят в психбольницу, вдобавок ещё и заплачут, тем самым окончательно меня добив. Не вынесу этого. Они продолжают хлопать ресницами и смотреть в мои глаза, которые нервно бегают по всей комнате.
        «Аманда, только не плачь! Не плачь!», - слышу чужой голос в голове. Я сделала глубокий вдох, собрала все силы в кулак и хотела уже признаться, но тут мама вскочила изо стола и принялась проклинать весь белый свет. Яичница, что была на плите, сгорела, и теперь по всему дому стоит запах гари. Может, это был знак? Как бы я не хотела признаться, но продолжала надеяться на чудо, и это чудо - яичница. Мама продолжает махать полотенцем по воздуху, разгоняя неприятный запах и ворча: «Чтоб тебя!».
        Облегчение я не почувствовала, даже наоборот, мне стало только хуже. В этот раз меня выручила еда, а в другой? Какая же я трусиха…
        * * *
        Сижу одна в кафетерии. Мэдисон и Майкл где-то блуждают, а мне так одиноко. Самое обидное, что и от них приходится скрывать свой глупый диагноз. Уверена, как только бы слухи дошли до ушей друзей, то они бы перестали со мной общаться. А кто бы хотел дружить с шизофреничкой? Вот ещё одна причина, по которой мне стоит молчать.
        Охватываю все помещение глазами. Меня выворачивает при виде этих людей. Они сидят за столиками, в их руках еда, дорогие мобильники, ключи от машин, а в голове гуляет ветер. Меня тревожит то, что в мире происходит хаос, а люди только подмешивают масло в огонь. Например, девушка по имени Кэндис. Полчаса назад я слышала, как она ругалась с кем-то по мобильнику из-за кредитной карты. Думаю, её родители наконец поняли какая она эгоистичная девушка, которую ничего не волнует, кроме своего внешнего вида. Все это помещение заполнено эгоистами, и, как не стыдно признаться, я одна из них. Может, в мою голову и приходят мысли о глобальном потеплении и о взаимоотношениях стран, но мои мысли ничего не изменят. Знаете, что меня ещё бесит?! У этих людей есть много денег, которые они тратят только на себя, а есть люди, у которых не то, чтобы лишней зеленой купюры, у них даже хлеба нет дома! Что насчёт больных раком? Все эти плакаты в коридорах школы, разве это просто так? Мне так обидно. Серьёзно, возьму и пойду сегодня в благотворительный центр и пожертвую последние деньги, которые останутся в кармане. Надо хоть
с чего-нибудь начинать.
        Мысли развеялись, когда за стол присел Майкл. Он снял с себя рюкзак и глубоко вздохнул.
        - Привет, - улыбнулся тот.
        - Салют, а где Мэдисон?
        Майк пожал плечами. Я оглянулась и увидела потерянную подружку. Она несёт в руках поднос с газировкой и салатом и направляется к нашему столику. Невольно на моем лице скользнула улыбка, которая сразу же стерлась, когда я увидела Лару, поставившую Мэди подножку. Боже!..
        - Осторожно! - вскочила я с места, но уже было поздно.
        Мэдисон упала на пол, а на неё и еда с подносом. Кафетерий залился хохотом. Боже, невозможно объяснить ту злость, что я испытала. Руки сжимаются в кулаки до того сильно, что костяшки пальцев белеют. Лара дико смеётся и гордо что-то говорит девушке, но слышно не было из-за возгласов со стороны людей. На секунду я уловила голос в голове, который приказал расправиться с недоброжелателем, и я его послушалась. Схватив у одного парня шоколадный пудинг, я быстро направилась к Ларе и выплеснула в её лицо десерт. Послышался душераздирающий крик, от которого у каждого волосы на голове седели. Кукла судорожно вытирает десерт с лица и злобно пищит. Она похожа на вулкан, который обещает вот-вот взорваться. Снова раздался смех, только теперь в сторону Лары. Все возвращается бумерангом, слышали о таком? Школьники принялись фотографировать куклу, и даже её окружение насмехается над ней. Вот тебе и друзья.
        - Ты! Я тебя уничтожу! - кричит Лара, протирая испачканные щеки.
        Я помогла Мэдисон встать на ноги и убрать с её головы остатки салата.
        - Тебе повезло, что это был пудинг. В следующий раз получишь то, что правда заслуживаешь!
        - Ты больная?! - кукла продолжает вопить.
        По сравнению с её голосом, писк комаров просто мелодия.
        - Вообще-то да.
        Мы с Мэдисон хотели было развернуться, как тут услышали низкий голос директора. Черт!
        - Аманда Хилл, Лара Эделен, Мэдисон Фол, немедленно в мой кабинет! - приказал Гроув.
        Все затихли и мгновенно перестали смеяться. Класс, снова беда на мою голову. Мы прошли в кабинет и встали напротив директорского стола, куда позже прошёл и сам Гроув. Он присел на кожаный стул и принялся противно стучать пальцами об поверхность, пожирая нас взглядом.
        - И кто мне объяснит, что произошло?! - прервал накаляющуюся тишину мужчина.
        Все переглянулись.
        - Аманда плеснула в мое лицо пудинг! - пискнула Лара и указала на грязную физиономию.
        - Тебе так даже лучше, - пробурчала я, и мистер Гроув сделал мне замечание.
        - А с тобой что Фол? Тоже Аманда постаралась? - продолжал директор, глядя на испачканную кофточку Мэдисон.
        - Нет, это Лара!
        Мужчина вздохнул и откинулся на спинку стула.
        - Дело было так, - решила начать я, видя усталое лицо лысоватого директора, - Лара поставила подножку Мэдисон, отчего та упала, а на неё еда. Я решила отплатить Ларе той же монетой.
        Молчание. В голове вырисовывается наказание, что уже придумал мне Гроув.
        - Фол, Эделен, марш умываться! - сказал директор, кивнув в сторону двери, и те быстро исчезли из кабинета, - Аманда, а тебя попрошу остаться.
        Звучит многообещающе. Господи, вот хочешь справедливости, а получаешь наказание! Нечестно.
        - Сколько раз я говорил, что не потерплю в своей школе насилие?!
        - Несправедливо! - вырвалось у меня.
        - Что-о?!
        - Я плеснула десертом в её лицо, потому что она заслужила! То есть, когда я пытаюсь сделать все по совести, вы меня ругаете, а то, что Лара смешала шампунь Мэдисон со средством для облысения, так ей это позволительно?! Перед вашим носом все происходит, а вы не видите, или не хотите видеть!
        - Аманда! Не забывайся! - рявкает директор.
        - Нет! Я скажу! Вы считаете меня дурой?! Я же знаю, что спонсором нашей школы является отец Лары, именно поэтому вы ей потакаете! Ну, извините, извините меня за то, что мой отец всего-то какой-то аудитор!
        - Аманда! - крикнул Гроув.
        Я даже заметила, как он покраснел от злости.
        Ладони, что невольно собрались в кулак, разжались. Сердце замерло, и ярость потихоньку отступала. О Боже, что же я наделала?! Вспышка безумия и несправедливости меня ослепила! К глазам подступили слезы, но на этот раз я сдержалась. Гроув вывел меня из себя, и теперь он в моем чёрном списке «паразитов этого ничтожного мира». Чертов коррупционер! Вдох, выдох… Я просто стою и жду своей казни.
        - Чтобы завтра твои родители были здесь! Тебе понятно это?! А теперь ступай и подумай хорошенько о своём отвратительном поведении! - прорычал мужчина, и я пулей вылетела из кабинета.
        Что на меня нашло? Как я могла высказать такое директору? Мои ноги несутся в туалет. Перед глазами все плывёт… Я забегаю в кабинку и начинаю громко реветь. Реветь от жгучей обиды. Мне так плохо, что я готова спрыгнуть с окна вниз, чтобы раз и навсегда покончить с болью. Сердце начало неимоверно колоть, как и шрам на ребре. Я руками зажимаю рот, чтобы не было слышно моей истерики, но всхлипы все равно просачиваются сквозь пальцы. Я уже готова рассказать родителям правду, и буду только рада уехать в психиатрическую клинику. Нет больше никаких сил бороться с этим.
        Слышу шум: кто-то вошёл в сортир. Голоса… Вижу только две пары женской обуви. Девушки стоят и о чём-то болтают, даже не подозревая, что здесь кому-то плохо.
        - Кто тебе сказал? - спрашивает одна ученица у другой.
        - Все только об этом и говорят. Мне его жалко.
        Послышался шум воды. Девушка моет руки.
        - Да уж, это ужасно! Главное, чтобы операция прошла успешно.
        Не могу понять, о ком они говорят. Кто-то умирает? Черт возьми, что творится в этом мире?!
        - Доктор Мартин, наверное, сходит с ума… - продолжают они.
        - Ну конечно! А если бы у твоей дочки обнаружили рак желудка?!
        Меня бросило в жар. Не верю своим ушам! У мистера Мартина дочь больна раком и прямо сейчас её оперируют?! Господи, какой кошмар… Меня ещё пуще прежнего начинает распирать от эмоций, все смешалось. Так вот почему ещё не объявили результаты тестов! Видимо, он даже и не проверял мою работу, а то все же сообщил бы родителям. Поэтому Мартина не видно в школе. Теперь все встало на свои места. Девушки вышли, оставив меня наедине с собой. Холодный пот льётся по лбу. В горле застрял комок, который не даёт ни дышать, ни говорить, ни плакать. Это ужасное чувство.
        * * *
        В моих ушах наушники, на голове серый капюшон, а на лице пустота. Этот мерзкий день просто прошелся по мне, как мощный ураган. Я настолько эмоционально истощена, что готова прыгнуть под машину, чтобы хоть что-то почувствовать. Так мерзко от самой себя. Не понимаю, почему мой язык все высказал Гроуву? Или это очередная игра шизофрении? Как же все достало. Выручает только музыка. Эти строчки, как спасательный круг:
        My love, leave yourself behind,
        Beat inside me, leave you blind,
        My love, you have found peace.[4 - My love - Sia]
        Глаза заметили большое стеклянное здание с пёстрыми клумбами цветов. Я перешла пустующую трассу, оглядываясь по сторонам, и вошла в стеклянное помещение. Красивая люстра, напоминавшая одуванчик, стены белые, кроме одной: она была салатовый и давала отблеск. У этой стенки размещалась белая стойка, за которой сидели две девушки в одинаковых белых рубашках. Одна разговаривала по телефону, а другая разбирала документы. Стянув с ушей наушники, я подошла к ресепшену и натянуто улыбнулась.
        - Здравствуйте, чем мы можем помочь? - спросила блондинка, разбиравшая бумаги.
        Я вздохнула и достала из кармана джинсовых брюк скомканные купюры.
        - Я хотела бы пожертвовать эти деньги в благотворительный фонд.
        - Конечно, - девушка улыбнулась и убрала все бумажки в сторону, затем я увидела на её груди бейдж, на котором написано «Сара», - в какой фонд именно вы бы хотели пожертвовать?
        - Для детей больных раком, - ответила я и протянула девушке зеленые купюры.
        Не знаю, принимают ли они наличными, но по-другому никак. Сара улыбнулась шире.
        - Благодарим вас за вашу доброту.
        На секунду я начала гордиться собой, но сразу же перестала. Гордость - рушит людей, делая из них каменную статую. Я просто сделала то, что было необходимо. Может, эти несчастные купюры спасут кому-то жизнь?
        - Аманда? - слышу за спиной знакомый женский голос.
        Я резко обернулась назад и увидела перед собой рыжую девушку. Это была Эшли. Она стоит в униформе (белая рубашка, чёрная юбка и на её груди нацеплен бейдж, а значит она сотрудник) и улыбается мне. Хочу сказать, что встреча была неожиданной, как для неё, так и для меня. Вообще-то, я в полном замешательстве.
        - Привет, Эшли, - робко произнесла я.
        Если честно, то я рада видеть девушку. У меня к ней целый список вопросов, на которые мне срочно нужны ответы.
        - Рада тебя видеть!
        - Да, и я… Слушай, можно с тобой поговорить?
        Девушка кивнула, будто ждала этого вопроса. Мы прошли в белый коридор и сели на кожаный диванчик. Я ерзаю на одном месте, не зная, как начать долгожданную беседу. Боюсь обидеть девушку - мне этого очень не хочется. И так слишком много драмы за последнее время.
        - Так о чём ты хотела поговорить? - вздохнула Эшли.
        К горлу подобрался комок. Я приоткрыла рот, но не смогла издать и звука. Что со мной происходит? Голова закружилась, и мне начинает казаться, что все вокруг раздвоилось.
        - Гм, - кашлянула я, - мне хочется понять, что ты имела в виду, когда сказала «уж я-то знаю». Что это значит?
        - Я знаю, что значит поздно.
        Девушка изменилась в лице: её брови слегка нахмурились, а улыбка пропала с тонких губ. Может, я не вежливая, но мне просто не терпелось узнать правду. Ненавижу себя…
        - Ты врала родителям?
        - Я скрывала свои проблемы, сваливая все на стресс. Но потом все закрутилось, и я провалилась на самое дно… Позже я начала лечение, все вроде бы налаживалось, но… Мои родители погибли в авиакатастрофе, и у меня снова начались галлюцинации. А они так и не узнали, что их дочка больна шизофренией.
        Слушать это было невозможно. Перенести такую боль сможет не каждый. Потерять все за один день… Опять стало холодно внутри. Я спрятала свои глаза, чтобы Эшли не увидела в них сожаление. Она продолжает рассказывать, а я уже не могу слушать это, ведь еще мгновение, и мне станет худо.
        - Прости меня, мне очень жаль, извини… Господи, - я испытала такую тоску при одной мысли, что могу лишиться мамы и папы. Что может быть хуже этого?
        - Аманда, ты должна немедленно все рассказать! Ты не сможешь вечно прятаться и говорить, что это депрессия! Правда всегда выходит наружу именно тогда, когда мы её не ждём!
        - Да, знаю…
        - Ты хоть представляешь сколько таких, как мы мечтают о полноценной жизни? - голос Эшли стал звонче.
        - А сколько людей с полноценной жизнью хотят умереть…
        - Аманда, если ты не расскажешь правду сейчас, будешь жалеть об этом до конца своей жизни…
        Я медленно киваю и начинаю терять дар речи. Меня всю скрутило. Сердце болезненно бьется в грудной клетке, заставляя ощутить новый поток боли. Кажется, настало время правды.
        * * *
        Когда я сказала маме, что их с папой вызывают в школу, она чуть ли не упала в обморок. Её очень обидело то, что я могла так некрасиво поступить с директором и с Ларой. Однако я не считаю себя виноватой. Лара - ведьма, которая ломает жизнь людям, а директор - подкаблучник. Этот мир построен на деньгах. Нет денег - нет человека, и это печально. Папа был строг и посадил меня под домашний арест. Я согласилась. Мне особо и некуда ходить, кроме школы и клуба шизофреников.
        Заперев дверь, я принялась приводить себя в порядок: расчесалась, нанесла блеск для губ, оделась поприличней. На улице уже стемнело, так что Гилмор должен явиться с минуты на минуту. Это наше второе свидание и оно должно пройти прекрасно. По этому поводу я даже нанесла макияж! Надеюсь, Сэм больше не злится на меня, не хочу ссориться. Это невыносимо… Надев на себя пальто, затем взяв корзину с едой и напитками, я открыла окно и прыгнула на дерево. И поверьте, это было сложно. Корзинка чуть не упала на землю, благо, я удержала и повесила её на одну из веток. Ух, какой адреналин, тем более, если меня засекут предки или соседи. Я уже упоминала, что не люблю ни один вид спорта, и это объясняет мою гибкость, если так можно сказать. Чуть не сломав ногти, я забралась на крышу и с облегчением вздохнула. Ура, я сделала это! Погода предательски изменилась. По небу плывут облака, сквозь которые просачивается лунный отблеск, но звёзд, к великому сожалению, не видно. Может, стоит подождать? А больше ничего и не остаётся. Я накрыла на холодную поверхность крыши плед, а на него конфеты, фрукты и шампанское,
которое нашла в кухонном шкафу. На лице всплывает улыбка, когда я представляю как Сэм поднимется сюда и видит все это. От этой картины сердце начало приятно биться, и я почувствовала лёгкую приятную по телу дрожь. Сажусь на плед, обхватываю ноги руками, и гляжу на небо. Оно такое чёрное, словно это не небосвод, а крышка от коробки, в которой нас закрыли. Иногда мне кажется, что кто-то следит за мной сверху. Улыбается, когда мне хорошо и плачет, когда мне плохо. Хотя, это нормально, что я так думаю. Мои галлюцинации и не такую реальность могут приготовить.
        Я вижу как открывается соседнее окно дома и наружу высовывается пожилая женщина. Её морщинистое лицо подозрительно устремилось в мою сторону.
        - Аманда, что ты делаешь на крыше? - кричит она.
        Женщина думает, что я хочу покончить с собой?
        - Смотрю на звёзды, миссис Нюберг, - ответила я и мило улыбнулась.
        Старушка недоверчиво взглянула на небо, а затем вновь на меня. Она ещё минуту просто пялилась в мою сторону, а затем скрылась за своей занавеской, что-то бурча под кривой нос.
        Время все шло, а Сэма не было. Мне стало страшно, что он все ещё злится на меня. Опаздывают на свидание обычно девушки, но у нас с Гилмором все наоборот. Конечно, я не очень злюсь, но на улице не лето, и мне очень холодно. Зато за это время небо немного прояснилось, и засияли первые звёзды. Однако время все тикало…
        Наконец, Сэм явился. Он, пыхтя, взобрался на крышу и слабо улыбнулся. Тем временем я сияла во все тридцать два зуба. Гилмор надел официальный костюм с бабочкой! Я так смеюсь, ведь поверх рубашки парень накинул не пиджак, а пуховик. Но нельзя его судить: на улице конец февраля. Швы на ребре готовы разойтись, вот так сильно я смеялась.
        - Боже! Ты надел костюм! - не перестаю хохотать я.
        Сэм подходит ко мне и нежно целует в щеку, доставая из ниоткуда букет с пышными розами. От этого я начинаю таять. Приятный аромат цветов щекочет мой нос, и я крепко обнимаю Гилмора тысячу раз поблагодарив его.
        - Я мог прийти в спортивной одежде? - спросил он, плюхнувшись на плед и вытянув длинные ноги.
        Бросаю на него лисий взгляд, и уголки моего рта приподнимаются.
        - Однозначно, нет, - ухмыльнулась я и поправила волосы за ухо.
        Мне становится неловко, но не знаю в чем причина. Сэм смотрит на меня и расплывчато улыбается. Кто знает, о чем он думает? Почему его карие глаза так пристально следят за мной? От этого я чувствую кровь, приливающую к щекам.
        - Ты красивая, - заметил Сэм.
        Боже, мое сердце сейчас остановится!
        - Спасибо. Запомни меня такой, Сэм, поскольку я больше никогда не стану краситься и напяливать на себя это зеленое платье, - буркнула я, театрально закатив глаза.
        - Значит, ты пошла сегодня на подвиг, чтобы только угодить мне?
        Я аккуратно беру в руку конфету и бросаю в рот.
        - Ну да, размечтался. Я так вырядилась, потому что не хотела на твоём фоне выглядеть как мышь.
        Гилмор звонко рассмеялся и протянул руку к бутылке шампанского. Он несколько мгновений изучает обёртку, а затем с довольной гримасой устремляет взгляд на меня.
        - Поммери! Не плохо, совсем не плохо. Откуда оно у тебя?
        На губах застывает загадочная улыбка. Я разжёвываю виноградину во рту и наконец глотаю её, готовясь дать ответ.
        - Стащила из запасов родителей. Хочешь сказать я сорвала джекпот?
        Сэм вновь бросил взгляд на шампанское, а потом на меня.
        - Да, но пить мы шампанское с тобой не будем, - заявил со спокойным тоном брюнет, отложив изумрудную бутылку в сторону.
        - Почему? - прищурилась я в недоумении.
        - Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня. Лучше верни его на место, ладно?
        Мы смотрим друг на драга достаточно продолжительно. Между нами идёт немая битва, и Сэм, разумеется, побеждает. Я закатываю глаза и громко цокаю.
        - Ты большая зануда! Тебе говорили об этом или это всеми известный факт?
        Гилмор вместо того, чтобы обидеться взял и рассмеялся моей колючей шутке.
        - Я просто осторожный, - попытался оправдаться брюнет, склонив голову набок.
        - Теперь это так называется? - хмыкнула я и съела ещё одну виноградину.
        Тишина. Сэм ничего не ответил. Он только лишь наблюдает за тем, как я с аппетитом уплетаю фрукты. Внезапно его губы вытягиваются в забавной улыбке, и я понимаю, что на его гениальный ум пришла не менее гениальная идея. Ничего не озвучивая вслух, Сэм тянется к гроздьям белого винограда и отрывает пару штучек бледно-зелёных больших «капелек». И тут меня ждал сюрприз… Ни о чем не подозревая, я смотрю куда-то вдаль и думаю о своей никчемной жизни, как тут в мою щеку врезается холодный виноград. От неожиданности, я вздрогнула и резко повернулась к Сэму, но вновь сразу же получаю в нос ягодой. В негодовании и в бешенстве раскрываю рот и хочу было начать ругаться, но все слова застревают в горле.
        - Ты что творишь? - наконец, выдавила я, расслабив плечи.
        Гилмор смеётся над моей реакцией и подбрасывает ягоды винограда в воздух, а после ловко ловит ртом.
        - Сумеешь так? - жуёт и параллельно бросает мне вызов он.
        Ребёнок, ей Богу! Я лишь фыркаю и отворачиваю голову в сторону.
        - Да брось! - протянул Сэм. - Не будь ханжой, Аманда. Надо всего лишь поймать виноградинку.
        Взвесив все «за» и «против», я соглашаюсь на игру и усаживаюсь поудобнее, а именно на ноги. Сэм выпрямился и подготовил «снаряды» для это дурацкой затеи. Боже, наверное, со стороны это выглядит очень глупо. Широко улыбнувшись мне в знак поддержки, Гилмор бросает первую ягоду, но она попадает мне между глаз. Я ахнула и недовольно посмотрела на брюнета, надеясь, что мне расхочется его убивать.
        - Боже, кто же так бросает? - усмехнулась я, на что Сэм прыснул от смеха.
        Парень сделал ещё одну попытку, и я быстро вытянула шею и сумела поймать виноград. Есть! Мы с Гилмором победоносно захохотали и дали друг другу «пять». Эта игра продолжалась минут десять, пока гроздь винограда не осталась без единой ягоды: они либо попадали мне в рот, либо катились вниз по крыше и падали на землю.
        Эмоции били через край, и улыбка долго не могла сойти с моего лица. Невероятное чувство!..
        - Такой будь всегда, - улыбается мне искренне Гилмор, - радостной и счастливой. Не хочу видеть тебя другой.
        Я по-дурацки улыбнулась. Его слова для меня, как щекотка.
        - Такой делаешь меня ты, Сэм. До знакомства с тобой, моя жизнь была ужасно мрачной, - призналась я, грустно нахмурив брови, - я думала, что мой образ жизни уничтожит меня…
        - Аманда, - проницательно произнёс брюнет, - никогда не сдавайся, ладно? Ты победишь свою болезнь и тогда все будет хорошо.
        На моем лице возникла кривая улыбка. Прохладный воздух замораживал мое лицо, что блестело на лунном свету, превращая меня в лёд. Мы молчим и смотрим на звёзды, а те в свою очередь глядят на нас.
        - Как странно, - завыла я, удивившись.
        - Что странного?
        Сэм шмыгнул красноватым кончиком носа.
        - Все это, - продолжаю я, - не думала, что смогу кого-то полюбить, но полюбила, - губы двинулись в ухмылку.
        - Я счастлив, что тебя встретил, - Гилмор уставился на меня своими сияющими глазами. - Счастлив, что ты врезалась в меня.
        Вспомнив первую встречу, мои щёки принялись гореть.
        - Впервые моя неуклюжесть была очень кстати, - неловко засмеялась я.
        - Знаешь, Аманда, неуклюжесть является положительным качеством. Просто люди неправильно её применяют.
        - Правда? Приведи пример.
        Гилмор всерьёз задумался. Он почесал лоб и взглянул в противоположную сторону от меня.
        - Ну-у-у, - протянул тот, - одна девушка из-за своей нелепости спасла свою же жизнь. Она переходила дорогу, как уронила пакет с продуктами. В эту секунду, в двух шагах от неё проехала машина с бешеной скоростью. Если бы она не порвала пакет, то погибла бы.
        - А может это случайность? - вбросила одну бровь я.
        - Случайностей не бывает.
        - Да, - согласилась я, кивая головой.
        Мне стало как-то грустно, думаю, причина кроется в страхе. Боюсь потерять Сэма. Я встала со своего места и подошла к парню, затем села рядом с ним и крепко прижала к себе. Мои руки обхватили его шею. Мне так хорошо, когда он рядом. Гилмор просто обнял меня, а я готова взлететь к звёздам. Сэм поцеловал мой холодный лоб, а затем вдохнул аромат моих каштановых волос.
        - Аманда, спасибо тебе, - заговорил он почти шепотом.
        Чувствую его горячее дыхание на своём лбу.
        - За что?
        - За то, что тебе удаётся делать мою жизнь лучше.
        Я приподнимаю голову вверх и нежно смотрю в его карие глаза, сверкающие в полумраке.
        - Спасибо и тебе, Сэм. За то, что смог сделать меня лучше.
        Брюнет улыбнулся. Мы переплели пальцы наших ладоней и облегченно вздохнули. Все о чем я мечтала уже получила.
        - Не хочешь лечь? - предложил Гилмор.
        Снова тупая улыбка на лице.
        Мы легли на спину и принялись смотреть в чёрное небо. Яркие звезды только-только принялись загораться. Сэм любуется этим пейзажем, а я любуюсь им. Его ссадина на лбу начала заживать, меня это радовало. Все плохое остаётся в прошлом. Счастье наполнило мое сердце, и я с облегчением прикрываю веки.
        Глава 15
        Папа сказал, что я изменилась, и он абсолютно прав. Нет больше той Аманды, которая хвостиком вертелась перед куклами. Многие родители даже и не подозревают через что проходят их дети. Когда мама с папой вышли из директорского кабинета, я очень сильно испугалась. Они хладнокровно посмотрели на меня и ничего не сказали! Понимаете? Ничего! Это дурной знак. Представляю, что только Гроув не рассказал родителям…
        Может, сегодня они все узнают. Кажется, я готова к правде, главное, чтобы и они были готовы.
        Сейчас я сижу на подоконнике в школьном коридоре и читаю учебник по истории, а рядом со мной стоит Майкл. Он нервно тыкает пальцем об экран мобильника и что-то злобно произносит. И, по-моему, я слышала, как его зубы стиснулись от гнева.
        - Майк, с техникой нужно быть нежнее, - смеюсь я, краем глаз смотря на эту жёсткую драку: человек против электроники.
        - Правда? Спасибо, Аманда, за такой дельный совет! Нет уж, к черту нежность!
        Его реплика заставила меня смеяться. Даже не знаю, кто победит в этой схватке. Я задумчиво посмотрела в окно, за которым светят ленивые лучи солнца. Неужели за столько дней выглянуло солнышко, как мило! Ощущение странное: мне и грустно, и весело, и хорошо, и плохо. Хорошо от того, что я влюблена, что у меня есть друзья; я посещаю клуб, где мне не так одиноко; плохо от того, что надо признаться в болезни, от того, что директор пожаловался на меня родителям, от того, что я все ещё больна. Все это смешалось и преобразовалось в большой ком, который летит прямо на мою голову и собирается уничтожить всю мою нормальную жизнь.
        - Вижу, что ты уже забыла о своих личных проблемах? - с каким-то акцентом произнёс Майкл, отвлекшись от мобильного телефона.
        Я, нахмурившись, оглянулась на молодого парня. Он хлопает ресницами и краем губ невинно улыбается. Не могу понять, о чем тот говорит. Проблемы?.. Ах, да, забыла. Майк ещё не в курсе, что мы с Сэмом помирились. И как я могла забыть ему такое рассказать? Хотя со всей этой заварушкой, времени для откровений не было.
        - У меня нет личных проблем, - я обнажила зубы в улыбке.
        - Да, ты хорошо держишься, мне бы твою силу воли!
        - Нет, нет, Майкл, ты не понял. Я и Сэм… Мы вместе, - брови поднялись домиком, а губы расплылись утешительной улыбкой.
        Парень пошатнулся и на секунду замер. Он перестал доставать свой телефон и облокотился рукой об стенку. Кажется, он не рад за меня.
        - Э-эм, - помешкался тот, - круто, классно… классно, что несмотря ни на что вы все ещё вместе!
        Что значит это «все ещё»? Меня кольнули его слова. Мы сверлим друг друга глазами и тихонько киваем головой. Может, мне и показалось, но лицо парня явно стало озлобленным.
        - Спасибо! Да, ни одна ссора не заставит нас отказаться друг от друга, - нарочно сказала я и сделала глупый вид, украдкой изучая реакцию парня, и она была кислой.
        Его губы некрасиво скривились, а скулы затвердели. Что не так-то?
        - Это радует… - сквозь стиснутые зубы проговорил тот и опустил голову.
        Я не стала ничего отвечать. Реакция брюнета меня настораживала. Зачем его провоцировать? Мне ясно только одно: он недолюбливает Сэма. Но спрашивается почему? Майкл даже в глаза его не видел. Что он может знать о нем и о его душе? Меня это обидело.
        * * *
        Я открыла входную дверь дома ключами и вошла в коридор с криком: «Мам, пап, я пришла!», на что услышала лишь мамин отклик. Надо быть осторожнее, где-то поблизости могут быть ловушки. Они же ещё не забыли о разговоре с Гроувом? Кинув пальто на вешалку, я прошла в кухню, где мама нарезала овощи для обеда. Конечно, как я и думала, мама очень зла. Потому-то она так резко расправляется с болгарским перцем. Я подошла к столу и облокотилась руками об стул, раскачивая его.
        - Мам… - аккуратно позвала я её, но ответа не было, только тупой звук ножа об кухонную доску. - Ты злишься на меня?
        Тишина.
        - Аманда, присядь, - попросила женщина и повернулась ко мне лицом, вытирая потный лоб тыльной стороной ладони.
        Я послушно села на мягкое сиденье и принялась готовиться к целому монологу от той, что сейчас на взводе. Сердце с каждым постукиванием набирало ритм, а вокруг груди прошелся холодок. Страшно, когда родители тебя ругают, но и одновременно забавно, хочется смеяться.
        - Я слушаю.
        - Аманда, что с тобой не так? У тебя есть все: родители, которые тебя любят и балуют, сестры и братья, которые рады видеть тебя в гостях, друзья, будущее! Почему ты все время высказываешь свои недовольства? - мама начала тарахтеть подобно бензопиле, буквально разрезая мою голову.
        От её речи появилась ноющая боль в висках. Боюсь, что могу сорваться и накричать на неё, и тогда мне точно конец. Делаю резкий выдох и стараюсь не выплеснуть все эмоции на любимого человека.
        - Что я такого сделала?!
        - Ты ещё и спрашиваешь? - мама повысила тон голоса на одну ступень выше. - Я тебе напомню: ты накричала на своего директора и облила бедную девочку пудингом!
        Бедная девочка?! Мои карие глаза округлились и чуть не полезли на лоб. Мамины слова, как лезвие ножа, об который я порезалась. Мои ладони сложились в кулак, а в голове зародилось огромное желание все перевернуть к чертям собачим. Люди не знают правды и делают поспешные выводы, и меня это очень огорчает.
        - Лара не бедная девочка, она избалованная выскочка, которой давно пора указать на её место! Ты думаешь, что я просто ни с того ни с сего взяла и набросилась на неё?! Нет! Она поставила подножку моей подруге и опозорила её, а ещё эта бедная девочка, - я сложила пальцы рук в кавычки, - взяла и добавила в шампунь Мэдисон средство для облысения! Вот какая она у нас невинная!
        Мама внимательно выслушала меня и застыла на одном месте. Я чувствую такое облегчение, словно избавилась от цепей на шее. Кулаки расслабились, а брови, что недавно были хмурыми, вновь разгладились. Я ждала маминой отрицательной реакции, но она молчала и просто смотрела в одну точку на полу. Потом женщина устало и протяжённо выдохнула, вновь начав нарезать болгарский перец кольцами.
        Я хмыкнула.
        - Когда знаешь, что я права - нечего сказать! - твёрдо произнесли мои губы, и я обиженно отвернулась в другую сторону.
        В комнате царит тишина. Слышны лишь удары ножа о доску и звуки горящего подсолнечного масла на сковороде, которая стоит и готовится на медленном огне. Могу быть уверенной в одном: маму срочно надо задобрить и заговорить, а то мне не хочется с ней не разговаривать.
        - Хочешь секрет? - произнесла я.
        Женщина секунду молчит, а затем с приятным тоном спрашивает:
        - Секрет?
        - Угу, - кивнула я и обернулась к ней лицом, - могу я тебе довериться, как дочка маме?
        Она повернулась ко мне всем телом и расплылась в улыбке. Её материнские глаза заблестели красивым блеском, давая понять, что она всегда рядом. Мое сердце трепетно пошатнулось. Кажется, это подходящий момент для правды. Главное не струсить! Главное не струсить!
        Боже! Нет!
        - У меня… - язык заплелся, а в горле застрял страх. Боже, что же я делаю?! А если она сойдёт с ума? Это выше моих сил! Мой рот продолжает быть приоткрытым. Мама любопытно глядит на меня и улыбается, ожидая ответа. - У меня… у меня появился парень!
        Черт, Аманда, какая же ты трусливая курица! Злости моей не хватает! Мама начала радостно смеяться и поглаживать мою щеку. Я не вижу своего выражения лица, но уверена, что оно ужасно. На губах застыла грустная улыбка. Мне так хочется взять кухонный нож и вонзить его в свою грудь, чтобы перестать чувствовать быть трусихой.
        - О Боже! Аманда, я за тебя рада, - продолжает смеяться мама.
        Она нежно смотрит в мои глаза, а рукой гладит плечо. Я даже не заметила, как она подошла ко мне. Трусливый человек всегда будет проигрывать лжи. И я проиграла.
        - Да, мам! Он особенный, - я улыбнулась, вспомнив очертания лица Гилмора.
        - Теперь все понятно… Эти твои психи, перемена настроения, плохие оценки! Ты влюбилась, - засмеялась она.
        Если бы мама только знала, что причина вовсе не в этом… Я промолчала.
        - Расскажи мне о нем! Как его зовут? Сколько вы уже вместе? Сколько ему лет? - мама закидала меня вопросами, тем самым сильно рассмешив.
        - Его зовут Сэм. Ему, как и мне семнадцать, общаемся около двух недель, может меньше, - я закончила говорить, но потом, увидев мамин взгляд, продолжила, - он жутко красив, мил и до тошноты романтичен, - она засмеялась, - Сэм знает, как мне помочь. Он часть меня…
        - Сэм значит… Ох, дорогая, я так счастлива за тебя! Надеюсь, тебе не нужно читать нотации о том, как нужно себя вести?..
        Я резко покачала головой из стороны в сторону и от неловкости засмеялась.
        - Не волнуйся мама. Сэм из старой школы!
        - Прости, не хотела тебя смущать, - мама приподняла руки, показывая, что извиняется. - А этот мальчик мне уже нравится!
        - Да, он прекрасен…
        - Судя по всему, как ты его нахваливаешь, так оно и есть… - я залилась улыбкой и почувствовала, как мои щёки горят. Мама это заметила, но не остановилась, - я бы хотела с ним познакомиться!
        Сердце ужасно быстро начало биться, а по спине прошелся холодный пот. Приятная дрожь окутала меня, заменяясь щекоткой. Я просто не могла поверить в мамины слова. Глаза хлопают ресницами, а головной мозг не может до конца воспринять данное предложение. Господи, я правда счастлива! Мои глаза залились слезами. Я вскочила с места и крепко-крепко обняла маму, сдавливая её рёбра.
        - Конечно! Боже, давай завтра! - хохочу я.
        Мама начала кивать, повторяя: «Хорошо». Я отстранилась от неё и загадочно прищурила глаза.
        - Только обещай, что папа об этом не узнает! Ты ведь в курсе, как он относится к таким вещам, м?
        Мама широко улыбнулась и вновь обняла меня. Мне стало так хорошо, что на пару секунд я забыла о своём главном секрете. И это меня мучает.
        * * *
        За моим большим окном смеркается.
        Папа пришёл и поговорил со мной на важную тему, то есть о моем поведении. Он поставил ультиматум, что если я не изменюсь, то он наймёт психолога, который будет приходить к нам домой каждый день. Кому такое понравится? Нет, конечно не мне! Я их избегаю! Однако я согласилась, и мы пожали руки, а значит, что договор в силе.
        Знаете, может никто и не задумывался раньше, какие же наши родители прекрасные люди. Сколько добра в их словах и действиях, хоть и не всегда верных. Мне просто крупно повезло с родителями. И это факт.
        - Аманда, идём ужинать! - зовёт меня мама.
        Я подошла к двери и крикнула: «Я не голодна, перед сном выпью чай», - на что та согласилась.
        Сейчас меня интересует только Сэм. Я не знаю как он отреагирует на то, что мама хочет с ним познакомиться. Это ведь важный шаг. Но, думаю, что тот обрадуется и поддержит эту идею. На лице появляется дурацкая улыбка, когда я представляю этот долгожданный момент: мы с Гилмором стоим напротив мамы. У него в руках букет роз, а на лице улыбка.
        Да, согласна, это глупо, но мне правда хорошо от таких мыслей. Я заперла дверь комнаты, подошла к комоду и достала таблетки, которых осталось всего-то пять штук. Проглотив белые капсулы, сажусь на любимый подоконник. Все изменилось. Раньше я просто сидела у окна и смотрела, как счастливы другие люди, как им хорошо, и тихо завидовала им. А теперь счастлива я. Мне не верится… Серьёзно, у меня есть идеальный парень, с которым, возможно, я буду сидеть на кресле качалке и смотреть, как растут внуки. От этого улыбка стала шире. Мне просто очень хорошо. И мгновенно захотелось жить.
        Увидев силуэт карабкающегося по стенке парня, я радостно открыла окно и помогла ему войти. Сэм не успел снять верхнюю одежду, как я подбежала к нему, схватилась за лицо и поцеловала. Его губы показались слаще обычного, и потому мне было все мало. Гилмор приобнял меня за талию и придвинул к себе, отчего я чувствую его рельефный живот. Так мы стоим ещё минуты две, а затем, еле-еле оторвавшись друг от друга, посмотрели в глаза. Парень улыбнулся.
        - Я рада тебя видеть, - начала я, видя потерянный вид Сэма.
        Он отпустил меня из своих объятий и присел на кровать.
        - Я тоже, только чуть больше. Будем делать домашнее задание или посмотрим боевик?
        Я отрицательно махнула головой.
        - Что, будем просто лежать и наслаждаться тишиной?
        - Опять мимо, - ухмыльнулась я и села рядом с Гилмором, - Сэм, у нас все хорошо?
        Парень непонятно улыбнулся, будто его попросили съесть лягушку.
        - Да…
        - И мы любим друг друга? - продолжаю я.
        - Да.
        - И у нас это по-настоящему?
        - Аманда, кончай уже говорить загадками! К чему ты клонишь? - Сэм прищурил глаза и жалостливо улыбнулся.
        Я вздохнула. Мне так страшно, что парень испугается и бросится к окну прочь из моей жизни. Мое сердце этого не выдержит. Он продолжает на меня смотреть с поднятыми бровями, прося вымолвить хоть слово. Но эти очень трудно!
        - Понимаешь Сэм, моя мама… Она хочет с тобой познакомиться… завтра, - аккуратно призналась я, кивая головой, словно парень слабоумный.
        Гилмор немного молчал, затем начал снимать с себя одежду, оправдываясь высокой температурой в комнате. Мое сердце вот-вот взорвется. Пусть уже что-то скажет, не то я схвачу удар. Кажется, он против знакомства. А значит, что у нас с ним все несерьёзно. О чёрт! Сэм продолжает кормить меня напряжённым молчанием и взглядом в никуда. Меня накрыло мурашками, которые не хотели уходить, и кожа все больше и больше начала походить на гусиную.
        - Что надо будет надеть? - звонко спросил Гилмор.
        Мое лицо засверкало радостной улыбкой, и я обняла парня, целуя его щеки.
        - Боже! Поверить не могу! - смеясь, продолжаю целовать Сэма.
        Его руки обняли меня, и мы просто сидим и наслаждаемся этим днём, который не обещал быть хорошим, но доказал обратное.
        «Привет, Дневник!
        Это просто сон! Прекрасный, черт возьми, сон! Ты не поверишь, но завтра я знакомлю Сэма с мамой! Ты хоть представляешь, как мне хорошо? Я готова прыгать по всей комнате, крича, как прекрасен этот мир! Я счастлива.
        Перейдём к плохим новостям. Я трусиха, пусть это и не новость, но факт. У меня была прекрасная возможность рассказать все родителям, но кровь в венах застыла, и я не смогла. Но это не значит, что я буду молчать, нет. Однажды мне придётся ответить за ложь, и это будет больно. Зато у меня налаживается жизнь. Таблетки, что я пью, помогают. Мне лишь иногда слышатся голоса, но галлюцинации закончились! Только порой мелькают паразиты, но сразу же исчезают.
        Знаешь, Дневник, ты мне очень важен. Ты мне очень дорог, тебе известны все мои секреты и сокровенные мысли. Что ещё могу сказать? Ах, да. Майкл. Стивенс недолюбливает Сэма. Причину мне ещё не удалось понять, но когда-нибудь я узнаю в чем дело. Правда всегда открывается, просто иногда не вовремя.
        Ладно, Дневничок, сегодня был насыщенный день. Хочу, чтобы завтра уже скорее наступило! Представляю, как мама улыбается Гилмору, а я улыбаюсь всем. Мечты сбываются, Дневник! Я очень счастлива!».
        Глава 16
        Ещё одна главная проблема подростковой молодёжи помимо наркотиков, алкоголя, это - интернет. Место, где мы проводим большую часть своей жизни. Люди зависят от социальных сетей, зависят от чужого мнения. Интернет - наркотик, от которого нельзя отказаться. Он повсюду. Вся наша жизнь является сплошным интернетом.
        Оглянитесь назад, люди держат в руках мобильники. Мы не можем противостоять самим себе. Одно сообщение, одно уведомление и человек уже с выпученными глазами бежим к телефону. Зомби апокалипсис давно настиг нас, люди просто не хотят этого замечать.
        * * *
        «Дорогой Дневник!
        Мне не очень хорошо. Я чувствую себя уставшей, будто по мне ездил грузовик всю чёртову ночь. Под глазами огромные синяки, а лицо полностью отекшее. Мне не удалось сомкнуть глаза за эти чертовы сутки. Причина в том, что я испытываю безудержное счастье и волнение. Это так странно, нет? Мама познакомится с моим парнем, которого я люблю всем сердцем, пусть и знакома меньше двух недель. Я полностью ему верю!».
        Руки вяло убрали блокнот в рюкзак. Да, я решила взять своего друга с собой в школу, чтобы в любую секунду делиться с мыслями. Как обычно, сижу на подоконнике в коридоре школы, на втором этаже и устало смотрю во двор, где играет школьная команда по соккеру. Настала весна. Это время года должно меня окрылять, однако, я ничего не чувствую, кроме огромного желания прыгнуть на свою кровать и укутаться в одеялом. В мои уши воткнуты наушники, и я тихо подпеваю своей любимой группе. От ритма музыки мои ноги принялись вальсировать, как и голова на плечах. Со стороны, наверное, выглядит странно, но я привыкла. Как прекрасна музыка. Думаете, это мы слушаем музыку? Нет, это музыка слушает нас, даёт советы, успокаивает и играет роль нашего друга. Нет лучше успокоительного, чем простая игра на гитаре или клавишных.
        Мой сонливый взгляд приклеился к девушке, которая быстрым шагом мчится в мою сторону. Лысая Мэдисон с надутыми губами, как у пятилетнего ребенка, подходит ко мне и что-то быстро начинает говорить. Я без всякого интереса смотрю на нее, продолжая слушать музыку в наушниках. Она это замечает и перестаёт тараторить, затем её рука потянулась к моим ушам, чтобы вытащить белые «кнопочки». Мелодия песни стала тише, пока вовсе не иссякла. Вот черт.
        - Ты меня вообще слушаешь? - послышался разъярённый голос Мэди.
        Её тон напоминал старую заржавевшую бензопилу, которую обычно возможно завезти с пятой попытки, а угомонить ещё труднее.
        Я вяло зевнула и принялась протирать глаза, медленно кивая головой.
        - И о чем я говорила? - продолжает та, скрестив руки на груди.
        - Наверное, о чём-то важном раз уж ты так напряжена, - заключаю я, прикусив сухие губы.
        Мэди лишь фыркает.
        - Аманда! Я уже три часа пытаюсь до тебя донести, что в школу вернулась Алиса!
        Какая новость! Не знаю почему Мэдисон это так волнует, но меня это никаким боком не касается. Мне плевать. Какая разница: в школе она или на Марсе? Я предпочитаю не думать об Алисе. Зачем нагружать себя лишний раз, тем более, для неё это слишком большая честь.
        - И что? Почему её так быстро выписали из больницы?
        Мэдисон села на подоконник, головой облокотившись на оконную раму. Я вижу на её пухленьком лице какую-то печаль смешанную с тревогой. Глаза издают слабый блеск, как у людей, пытающихся скрыть внезапную грусть. Что же это такое?
        - Она на инвалидном кресле, - увидев мое пораженное лицо, девушка немедленно добавила, - это на время, пока нога не заживет!
        Я тихо и облегченно вздохнула, устало принимаясь массировать висок головы. Такое ватное состояние. Именно в эти моменты хочется взять и испариться. Лопнуть подобно мыльному пузырю.
        - Ладно, а почему ты так взволнована? - хриплым голосом поинтересовалась я.
        - А то ты не знаешь? Да она меня в порошок сотрёт! Нужно что-то делать, пока эти стервы не уничтожили меня!
        Алиса и Лара, Лара и Алиса. Бла, бла, бла! Когда они, наконец, оставят меня в покое?
        - Я же объясняла! У меня есть козырь в рукаве. Тебе нечего бояться, ясно?
        Мэдисон легонько кивнула и, будто позабыв мои слова, взволновано прикусила нижнюю губу. Я вновь заткнула уши белыми наушниками, уходя в свою вселенную, где нет людей, проблем и кучу других морок. Прекрасное место…
        Девушка опять занервничала и что-то пробубнила, но я её хорошо игнорирую. Она недовольно и осуждающе взглянула на меня, закатила глаза и резко выхватила белые провода. Музыка стала доносится до меня эхом.
        - Ты верно издеваешься?! - устало завопила подруга.
        Мои действия не на шутку раздражали её.
        - Извини, я думала твоя истерика благополучно закончилась, но видимо… - с долей сарказма защищала себя я, сложив губы в невидимую линию.
        - Я не устраивала никакую истерику! Просто мне… эм, не по себе. Это ведь не тебя собираются смешать с грязью две куклы барби, - провела рукой по гладкой голове Мэдисон.
        Она хотела взъерошить волосы, которых больше нет. Привычки не меняются.
        - Расслабься. У тебя есть я, а это значит, что ты в безопасности.
        - Спасибо, - робко улыбнулась подружка.
        Я ответила на её улыбку и вновь поднесла наушники к голове, но быстро остановилась:
        - Теперь я могу послушать музыку?
        Девушка твёрдо кивнула, но прежде немедленно заметила.
        - Тебе не удастся сбежать от проблем, слушая музыку и смотря сериалы, ты же это знаешь?
        - Знаю, но пока получается, - и я вновь окунулась в свой волшебный мир без зла.
        Лысая девушка цокнула и спрыгнула с подоконника. Попрощавшись, Мэди покинула меня, оставив наедине с мобильником, на который как раз пришло сообщение. Это мама.
        «Милая, нельзя ли отменить встречу с твоим парнем? К нам придут гости. Извини. Целую!».
        Просто класс. Момент, которого я ждала с нетерпением не наступит, по крайней мере, сегодня. Меня это сообщение очень расстроило. Какие такие гости должны сегодня к нам наведаться? Я их уже ненавижу. Или, быть может, мама не хочет знакомиться с Сэмом? Что случилось?
        Грудь нервно начала подниматься и опускаться, кислорода словно не хватало.
        - Привет! - слышу перед собой голос Майкла.
        Я оторвала глаза от мобильника и посмотрела на своего приятеля, выглядевшего сегодня достаточно привлекательно. Его кожаная куртка, рубашка, джинсы - все это прекрасно сидело на нем. На лице появилась натянутая улыбка, но это не значит, что я не рада его видеть. Возможно, ему удастся поднять мне настроение.
        - Майк, - он сел на то место, где пару секунд назад находилась Мэдисон, - привет!
        - Что с тобой? На тебе лица нет.
        - Все нормально, - соврала я, пряча бегающие глаза и мобильник.
        Друг кашлянул и с ухмылкой исподлобья посмотрел на меня. Скрывать было нечего.
        - Сегодня я должна была познакомить маму с Сэмом…
        - Что-о?! У вас все так серьезно? - в ворчливом голосе Стивенса было чётко слышно недовольство.
        Да что с ним такое?!
        - Разве это плохо? - на мой вопрос я ответа не получила, пришлось продолжить дальше. - Но мама отменила встречу. Меня это очень огорчило. Не знаю, что стоит за этим…
        Русые брови парня удивлённо поднялись вверх. На его физиономии написано что-то непонятное. Есть люди, которых прочитать легко, а есть такие, как Майкл - очень скрытные и неприступные, как бездонный океан тайн.
        - Может, это к лучшему? Только подумай…
        И тут понеслось…
        - Майкл! Стоп. Почему ты так относишься к Сэму? - перебила парня я, нахмурив брови.
        Он замолчал. Минутная тишина.
        - Я нормально отношусь к твоему бойфренду. Все нормально.
        - Точно? - переспросила я, чтобы избежать неловкостей, но кто сказал, что Майк проговорит правду?
        Брюнет кивнул.
        Молчание, которое продлилось недолго. Я решила рассказать Майклу о Гилморе, надеясь, что тогда он поймет какой Сэм хороший.
        - Ты должен узнать его получше, - продолжала я, и парень поднял глаза на мое бледное лицо, - он очень добрый, красивый, всегда рядом. Сэм никогда не отказывает мне в чём-то… Я обожаю лежать с ним на кровати и вдыхать его запах, который очень напоминает мне корицу, - на лице появилась дурацкая улыбка, - мне нравится, когда он наблюдает за тем, как я делаю домашнее задание… Я его очень сильно люблю. Особенно, когда он меня целуе…
        - Хватит! - закричал Майкл, тем самым приведя меня в ступор.
        Я вздрогнула от неожиданности и ужаса, а мимо проходящие ученики с интересом поглядели в нашу сторону.
        - Ты чего?..
        Приятель сжал свои кулаки и сквозь стиснутые зубы заговорил:
        - Боже! Сколько можно мне говорить об этом Сэме?! Ты что, не видишь, как он меня бесит?! Достала!
        Я просто с шоком смотрю на парня, широко раскрыв рот. Он раздраженно указывает пальцами в разные стороны, а на его лице играют скулы. Мое сердце нервно бьется, а в венах застывает кровь. До меня не доходит, почему приятель так поступает со мной. Кошмар…
        - Майкл, в чем дело?! - взвыла я.
        - Ты реально не догоняешь?! Аманда, я влюблён в тебя! И представляешь, мне не нравится, когда ты нахваливаешь своего придурковатого дружка!
        Передо мной словно взорвалась мина. Я перестаю слышать весь мир. Мои глаза выкатились из орбит, а сердце перестало биться. Меня будто не существует. Господи, за что?! Я не хочу терять Майкла, как друга! Он мне слишком дорог. И тут в памяти всплывают слова Гилмора… Значит, это правда: я нравлюсь Майклу! Боже! Любовь уничтожает дружбу. Мне так обидно, так больно, что я позволила ему влюбиться в себя! Я же ничего не делала. Слезы вот-вот прольются наружу, но мне так надоело плакать, так надоело давать волю эмоциям. Я сейчас, как граната, готовая взорваться в любую секунду, уничтожив все живое. Меня начинает трясти, а ком, подобравшийся к горлу, только все усложняет.
        - Ч-что? - запнулась я, переваривая слова брюнета.
        Майкл грустно засмеялся, качая головой. Его брови печально нахмурились, и мне стало в тысячу раз хуже.
        - Ты правда ничего не замечала?! Аманда, я люблю тебя с восьмого класса! Ты для меня всегда была идеалом, даже, когда общалась с Алисой и её компанией! - продолжает тот.
        Я сглотнула горький комок и взялась за голову, повторяя в своём уме: «Боже, Боже».
        - Прости меня, Майкл… я не хотела, чтобы все так вышло!
        - Этого недостаточно. Мне нужны другие слова! - я понимаю на что он намекает, но не могу этого дать.
        - Эти слова принадлежат другому человеку, - извиняют каждой буквой, сказала я.
        Стивенс ухмыльнулся и лукаво посмотрел прямо в мои кофейные глаза. Мурашки по телу…
        - А я тебе не верю! - заверил тот.
        - Прости… мне очень жаль.
        Парень подходит ко мне вплотную, хватает меня за голову и целует. Его мягкие губы впились в мои, составляя немного грубый и дикий поцелуй. Я нахмурилась и со всей силой оттолкнула от себя Майкла. Время обратилось в прах. Он неровно дышит и поглядывает на меня. Я вытираю свои губы, раздраженно и одновременно жалостливо пялюсь на приятеля. Поступив так, он только оттолкнул меня на тысячу километров.
        - Я же сказала, что люблю Сэма! Один поцелуй ничего не изменит, Майкл! - громогласно сказала я, успокаивая своё сердце, что бешено колотится в грудной клетке.
        Я так хочу взять и исчезнуть, чтобы перестать приносить людям боль. Ненавижу себя! Майк с горечью смотрит на мое покрасневшее лицо и пятится назад. Он сейчас уйдёт! Что же ты молчишь, Аманда?! Но мне не удаётся ничего подобрать. Я не знаю, не знаю, что говорить! Попросить прощения? Накричать на него?! Что мне надо делать?
        - Все понятно, - еле послышался его бархатный голос, который вызвал миллион мурашек на моей коже.
        - Майкл…
        - Нет, мне лучше уйти.
        - Прости…
        Я смотрю в спину Майка, зажимая руку на губах, чтобы никто не слышал мои стоны и всхлипы. Мне так больно! Я потеряла друга из-за любви. Слезы градом обрушились на щеки, а сил сдерживать эмоции больше не осталось. Мне хочется закричать со всей силой и сломать все к чертям. В голове невольно всплыло высказывание из моей любимой книги: «Он был трусом, потому что боялся познать любовь. Боялся обнять её, вдохнуть аромат её глянцевых волос. Да, он трус. Потерять любовь всей жизни из-за страха познать истинное счастье, потерять любовь из-за гордости - означает трусость».
        Майкл хоть и не был трусом, но он молчал, и меня это убивает. Все это время я ему нравилась, кошмар… Если б я только знала, Боже! Сэм был прав, а я последняя дура! Любовь причиняет боль только из-за того, что другие её не чувствуют. И как же я завидую таким людям.
        * * *
        Я доплелась домой к трем часам дня. Мама пришла немного позже, а теперь она на кухне, впрочем, как обычно. Я сижу на полу и пытаюсь привести свои мысли в порядок. Все пошло наперекосяк. Хочется остановить планету, время и закричать, чтобы все разорвалось на сотни кусочков и исчезло. Помимо того, что я поругалась со своим лучшим другом, так еще ко мне пришло письмо от Джини, и вот, что в нем говорится:
        «Дорогая кузина, пишу тебе, потому что у меня проблемы личного характера, а кроме тебя мне некому довериться. Я рассталась с Эваном! Он сказал, что больше мной не заинтересован! Ты даже не представляешь, как паршиво я себя чувствовала в тот момент. Жаль, что тебя не было рядом…
        Кайл записал свой первый диск, и у их группы все хорошо. Мама злится на брата, но, думаю, что эта вековая война скоро закончится! Аллилуйя!
        А как дела у тебя? Признался ли тебе в любви паренёк - Сэм? Ответь мне в письме! Просто у нас вырубилось электричество, и интернет не работает! Целую и скучаю!
        Твоя Джини».
        Единственное, что меня порадовало, это то, что Кайл записал свой первый диск. В остальном все очень плачевно. Я думала, что у Джини с Эваном все серьезно, но этот парень порвал с ней. И почему? На самом деле очень страшно. Это может произойти в любой момент: раз - и тебя больше не любят. От этого хочется заплакать. Написав письмо кузине, я вышла из комнаты и направилась к входной двери, как услышала довольно знакомый мужской голос. Мои ноги приостановились у двери гостиной. Рукой я легонько приоткрыла её, намереваясь подслушать разговор. Боже мой! Меня схватил жар! Я просто стою и не могу ничего сделать. На секунду я забыла, как дышать и чуть ли не задохнулась на месте. Слезы шлейфом прошлись по красным щекам. Я просто не думала, что это произойдёт именно сегодня. Продолжаю смотреть в дверной проём и нервно вытирать холодный пот со лба. На диване сидит мама, а рядом с ней доктор Мартин! Черт возьми, это он!!! Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, образовав огромную лужу из крови. Не стерпев, я открываю дверь и вхожу внутрь комнаты. Две пары глаз уставились на меня, причем одна из них проливала слезы.
Нет, нет, нет, пожалуйста…
        - А вот и сама Аманда, - произнёс твёрдым голосом мужчина.
        Меня сейчас не волнует этот человек, прямо сейчас меня интересует лишь мама, которая вытирает слезы белым платком. Я, как рыба не могу ничего произнести, только держу рот открытым. Не могу поверить! Нет, не верю… Во что превратился этот день?! Я знала, что однажды правда раскроется и всем будет больно, но почему именно сегодня?! Так вот какого гостя ждала мама! Боль смешалась с обидой и гневом, и все это застыло на моем каменном лице.
        - Почему же ты нам не рассказала, Аманда?! - плаксиво спросила мама.
        Я не сдерживаюсь и начинаю реветь. Доктор Мартин с жалостью смотрит на меня, держа в руках какие-то документы. Я быстро моргаю, чтобы, как можно больше выпустить слез и избавиться от тумана в глазах, который мешает видеть происходящее полноценно. Как же мне больно!
        - Прошу не плачьте, миссис Хилл! Ваша дочь больна, но не смертельно! Если обратиться к специалистам, то Аманде можно помочь. Только жаль, что вашего мужа нет дома. Этот вопрос нужно решать всей семьей, - произнёс Мартин.
        - Мама, прости меня, пожалуйста! - наконец сказала я, переборов комок в горле. - Но правду говорю, я почти вылечилась!
        - Да, миссис Хилл, ваша дочь записалась в клуб «Анонимных шизофреников»! - поддержал меня доктор.
        Я ошарашено смотрю на него. Господи, откуда он все знает?! Мама еще больше расклеилась. Она набирает на мобильнике чей-то номер и, вздрагивая, шмыгает носом.
        - Как вы узнали про клуб?! - обратилась я к Мартину.
        Тот поднял на меня свой хладнокровный взгляд.
        - Я иногда работаю там психотерапевтом. И еще, Райли мой брат.
        Я просто смотрю в одну точку и пытаюсь сдержать крик, что вырывается наружу. Слышу, как мама говорит по телефону с папой и просит срочно его приехать. В этот миг мне ясно, что жизнь пошла ко дну. Я закрываю лицо горячими ладонями и судорожно вытираю слезы. Меня всю трясёт от шока. Я готова упасть на колени, прося Бога о помощи. Сейчас меня ничего не добьёт - все плохое уже случилось.
        - Вы проверили мой тест? - голос дрожал и был хриплым.
        - Не только. Я личный психотерапевт Эшли Пичер, она и рассказала мне обо всем. Сказала, что ты скрываешь свою болезнь от родителей! - Мартин устало выдохнул, осуждающе покачивая головой. - Аманда, ты ведь мне говорила совсем иные вещи. Не злись на Эшли, она по-дружески.
        От этих слов мне стало только хуже. Углубляясь в правду, становится только паршивей. Не могу поверить, что рыжеволосая могла растрепать все доктору! Вокруг одни предатели. И плевать, что она хотела как лучше!
        - Аманда, доченька… Господи! - скулит мама.
        Я перевожу свой разбитый взгляд на нее.
        - Мамочка, я почти вылечилась! У меня есть таблетки, они мне очень помогли! - даже не знаю, кого я убеждаю: себя или их?
        - Таблетки? - подозрительно переспросил доктор. - Можешь показать мне их?
        - Да, они в комнате, я сейчас принесу, - кивнула я, и рванула прочь из гостиной.
        Все тело дрожит, а ноги подкашиваются. Из-за пелены слез на глазах мне ничего не видно. Как только я забежала в комнату, сразу свалилась на ковёр и принялась реветь навзрыд. Во мне все кипит. Я не могу собраться с мыслями! Вот и все. Они знают правду, и мне вроде должно быть легче, так почему же мне только тяжелее?!
        - Аманда?! - слышу любимый голос за спиной.
        Ко мне подбегает Сэм. Его руки обняли меня и прижали голову к груди. Я продолжаю плакать, даже не взглянув на парня. Он убаюкивает меня, но на этот раз ничего не помогает.
        - Они все знают… Знают! - всхлипываю я.
        - Умоляю, не плачь! Это должно было произойти, - Гилмор целует мою макушку.
        - Боже, Сэм, я боюсь! Они упекут меня в психушку!
        - Не неси чушь! Они тебя любят и не сделают этого.
        Я вытираю слезы и отстраняюсь от него, затем нахожу свои таблетки, собираясь показать их маме. До меня все еще не доходит: они все знают!
        - Что ты делаешь? - спросил Сэм.
        Я не ответила и направилась к двери, но та резко распахнулась, и в комнату вошли мама с доктором Мартином. Я стою столбом и не знаю, что сказать. Сэм вскакивает с ковра и подходит ко мне. Все переглядываются. Сердце бешено колотится, а в уме одно: только не сейчас! Боже, как же я хочу упасть на пол и просто раствориться.
        - Мам… - судорожно вздохнула я. - Это Сэм, - моя рука указала в сторону парня.
        Гилмор робко смотрит на двух взрослых людей и молчит. В ожидании слов мамы, я чуть ли не лишилась ума во второй раз. Почему же ты молчишь?!
        Мартин и мама переглянулись. Она вновь заплакала и выбежала из комнаты. Я не могу понять, что произошло. Мы с парнем покосились друг на друга, а затем уставились на оцепеневшего доктора. Воцарилась гробовая тишина. Только слышался плач мамы, который доносился до наших ушей из соседней комнаты. В голове все запутано. Пытаюсь поймать одну мысль - улетает другая.
        - Аманда, кто такой Сэм? - чеканя каждое слово, произнёс доктор Мартин.
        Я слышу гул в своей голове.
        - Мой парень, - сказав это, я взглянула на Сэма, который, в свою очередь, хмуро и одновременно растеряно пялился на мужчину.
        - Твой парень сейчас здесь?
        Я резко повернулась к психотерапевту, вызывающему во мне только злость.
        - Что за идиотский вопрос? Вы сами не видите?!
        Мужчина заерзал на одном месте, тяжело вздыхая. Сейчас он выглядел, словно ему нужно сказать пациенту о тяжелом диагнозе. Эта молчанка сводит меня с ума. Сэм попятился к стенке и туманно посмотрел в окно, взъерошивая волосы на голове. В мыслях уже было ясно, что все это значит, но я не хочу этого знать, а тем более слышать!
        - Нет, Аманда. Его видишь только ты, - холодно произнёс доктор.
        Словно на меня упало небо. Я чувствую такую пустоту внутри себя, что готова просто разорваться от переизбытка воздуха. В глазах потемнело, и я не знаю от чего именно. Горячий поток слез охватило мое побледневшее лицо. Я просто смотрю на Мартина и пытаюсь вымолвить любое словечко, любой звук. Но просто не в силах этого сделать.
        - Это неправда, - подобно маленькому ребёнку не верю я.
        Мои губы надулись. Я сглотнула, и из глаз полились свежие слезы. Комок не даёт мне говорить, и мой рот просто держится открытым.
        - Я не вру тебе. Его не существует.
        - Вы врете! - закричала я, заглатывая солёную воду.
        Мне теперь все равно на правила поведения.
        - Я отказываюсь в это верить! Уходите из моей комнаты!!! Уходите! Оставьте меня одну! Уходите! - я кричу, размахивая руками и хожу по всей спальне, не зная за что ухватиться, чтобы сломать. Нужно утолить эту боль.
        Мистер Мартин покорно оставляет меня одну, наверное, осознав, что ситуация выходит из-под контроля. Я слышу, что за спиной он просит маму позвонить в скорую. Они хотят меня усыпить, как последнюю дворнягу? Даже те того не заслуживают! Я держусь за голову и наконец со всей силой кричу. Казалось, будто стены дрожат из-за криков, а стёкла треснули, отчего раздался неприятный треск. Я не могу сдержать все это в себе и просто кричу, разрывая своё горло.
        - Это все неправда! Неправда! - срываю голос я.
        Мои руки схватились за книжки, последние статуэтки, что остались в комнате. Я принялась рвать подушки, хотела порвать одеяло, но поняв, что не хватит сил, просто бросила его на пол. Сэм стоит у окна и безжизненно смотрит на меня. Внезапно я останавливаюсь и бегу к нему, а затем оказываюсь в его объятиях. Теперь мне ясно. Ясно все. Понятно, как он сейчас вошёл в комнату, когда окно закрыто. Вот почему он мне так знаком: Сэм придуман мною, а его голос, напоминает голос моего любимого исполнителя. Вот почему он холодный, а его запах - моя любимую сладость - корица. Теперь ясно почему мама ничего не знает о новых соседях - их просто нет и не было никогда. Сэм не работает и не учится. У нас с ним много общего. Ясно почему он любит мелодрамы. Я просто его придумала! От всего этого мне становится просто невыносимо. Я продолжаю крепко прижимать парня к себе, рыдая ему в плечо. За что мне такое? Я люблю человека, которого не существует! Как же мне сейчас плохо! Я просто не знаю, что чувствую, потому что чувствую все. Это убивает.
        - Они сейчас заберут меня, - севшим голос произношу я, оторвавшись от плеч парня.
        - Я должен уйти.
        - Нет, не надо. Они тебя все равно не видят, ты можешь остаться, - заглатывая воду, шепчу я, ужасаясь своему уже не знакомому голосу.
        - Ты не поняла. Я ухожу насовсем.
        Еще один нож прямо в сердце. Я с безысходностью в опухших глазах смотрю на него и медленно, не веря в эти ненавистные слова, качаю головой, прося, чтобы это было кошмарным сном. Да, это сон! Я ущипну себя и проснусь!
        Мой вдребезги разбитый взгляд ищет два карих огня, которые когда-то меня согревали, а сейчас предательски обожгли. Он не может уйти!
        - Что ты говоришь?! - закричала я так сильно, что в конце мой голос прозвучал отрывисто. - Ты обещал мне! Обещал, что больше никогда не уйдёшь! Это нечестно! Прошу тебя, не поступай так со мной!
        Я начинаю плакать по-новому. Мои ладони вцепились за волосы, крепко хватаясь за них. Я делаю шаг назад и хочу упасть, но у меня не выходит. Черт возьми, бессильна даже для этого! Сэм делает шаг навстречу.
        - А еще я обещал защищать тебя от всего! Даже от самого себя! Пойми, Аманда, я твоя болезнь!
        - Нет… Пойми же: без заката рассвет не наступит! Ты и есть мой рассвет! Нет… ты вовсе не болезнь!
        Я надеялась, мои слова смогут как-то повлиять на решение Гилмора, но он отказывался меня слушать. Сердце больно содрогнулось.
        - Ты пила эти чертовы таблетки и думала, что они тебе помогают! Но оказывается, твоих галлюцинаций стало меньше, только потому, что я был рядом! Я и есть твоя большая галлюцинация, тянувшая тебя ко дну!
        - Нет! Если ты и моя галлюцинация, то хорошая! И я тебя люблю! Ты не можешь меня бросить! Пожалуйста! - мои руки начались трястись еще больше.
        За дверью послышались голоса. Господи, они скоро будут здесь!
        Сэм подбегает ко мне и страстно целует. Я наконец ощутила тепло его тела, губ и рук. И думаю, причина в моих слезах. Наш поцелуй продолжается минуту, но для меня это необъятная вечность. Большие пальцы рук парня поглаживают мое шершавое от слез лицо. Лоб брюнета облокотился об мой, и я чувствую его приятное дыхание. Мне приходится периодически моргать, чтобы избавиться от пелены слез в глазах. Я понимаю, что Сэм прощается со мной. И мне этого очень не хотелось. Я просто умираю, изнутри.
        - Послушай меня, все будет хорошо, - шепчет он.
        - Нет… нет… - я зажмурила глаза.
        - Да, по-другому быть не может!
        Сэм берет меня за руки, и наши ладони сплелись. Мы синхронно опускаемся на белый ковёр. Я слышу, как сильно плачет мое сердце, как зовёт о помощи. Я смотрю на Гилмора и не могу перестать плакать. Слишком больно, слишком несправедливо.
        - Закрой глаза, - тихо произнёс Сэм.
        Я начала качать головой и всхлипывать. Грудь вздрагивает из-за плача, от которого у меня разболелась голова.
        - Нет…
        - Давай же, Аманда, доверься мне! Закрой глаза!
        - Нет… - говорю я, но слушаю Сэма.
        Мои веки сомкнулись. Перед глазами темнота, а в темноте плывут фигурки фиолетового цвета. Помимо голоса Гилмора я еще слышала шум за стеной. И он усиливался.
        - Представь свою крышу и представь как мы сидим на ней и смотрим на звезды, - попросил бархатный голос.
        В голове вырисовывается картинка, а на лице появляется слабая кривая улыбка. Руки Сэма гладят мои. Мы просто сидим и молчим. Затем я ощущаю робкий, мягкий поцелуй парня на своих губах. Слеза пронеслась по щеке и смешалась с нашим прощальным поцелуем.
        - Я люблю тебя, Аманда, - произнёс Гилмор.
        - Я люблю тебя, Сэм.
        Тишина. Я сижу с закрытыми глазами и просто плачу. Мои ладони больше никто не держит. Я боюсь открывать глаза, зная, что его больше нет! В груди стало очень больно. Я приоткрыла рот и хотела закричать, но крик получился бесшумный. Все горит. Падаю на пол и скручиваюсь в клубок. Набравшись мужества, я распахнула веки и увидела пустую комнату.
        - Сэм? - начинаю его звать, осознавая, что ответа не будет.
        Снова слезы. Нет, нет… Я даже не понимаю, как не умерла от обезвоживания. Мои крики смешались с плачем. Мне так больно! Я его люблю! Но он ушел, и теперь уже навсегда! Боже, остановите эту боль, прошу вас! Любовь - это новая форма мазохизма. И мне очень больно.
        Я просто зову его и пытаюсь не умереть от печали. Почему сердце так болит?! Хватит, пожалуйста! Боже, пожалуйста, остановите это! Мои слезы стекают по носу и падают на ковёр. В комнату кто-то забегает. Вижу мужские ноги и пару женских. Все их голоса смешались в одну кучу, но только один голос я слышу отчётливо. И он повторяет:
        - Я люблю тебя, Аманда.
        Эпилог
        Прошло две недели с тех пор, как Сэм Гилмор ушел также быстро, как и появился в моей жизни. Не знаю почему, но я чувствую себя декларативным папоротником. Вспоминая прощальный момент с Сэмом, меня начинает трясти. Доктор говорит, чтобы я перестала это делать, но я просто-напросто не могу. Именно таким способом мне удаётся увидеть очертания брюнета. В память о нем мне ничего не осталось - даже та брошь была иллюзией, её больше нет. Жизнь так стремительно идет ко дну, что я не успеваю набирать воздух и просто задыхаюсь. После того, как все хорошее закончилось, я начала посещать стационар, где мне пытаются помочь добиться ремиссии. Ещё я хожу на разные кружки, секции, продолжаю посещать клуб шизофреников. Мама и папа стараются помочь мне с учебой, но у них это неважно получается. Из-за всей этой заварушки, меня перевели на домашнее обучение. Но это мало что изменило… Наверное, вас интересует Майкл? Мы с ним как и прежде друзья. Когда я ему рассказала, что рассталась с Сэмом, тот обрадовался, надеясь, что у него появился шанс. Однако он не знает причину… У Мэдисон немного отросли волосы на голове, и
она рада. Хоть у кого-то жизнь налаживается.
        Лично меня ничего не радует. Я просто существую. Не живу, а именно существую. Я так пуста. Даже в космосе есть звезды, планеты, галактики, а во мне ничего. Я пыталась вызвать галлюцинацию в виде Сэма, но ничего не выходит. Однажды люди уйдут, сделав тебе больно, просто нужно вовремя их отпустить. Гилмор был для меня больше, чем просто воздух. Он был моей жизнью. Скажу так: больно не уходить, больно прощаться.
        Все кончено. Я опускаю руки.
        - Итак, как тебя зовут? - произнёс низкий мужской голос.
        Я сижу в темной комнате, где есть письменный стол, стул, на котором я сижу, и кожаный диванчик. Сквозь задёрнутые шторы проходит вялый солнечный свет. Я смотрю в одну точку и пытаюсь не заплакать.
        - Меня зовут Аманда Хилл.
        - Чем ты больна? - продолжает психотерапевт.
        - У меня шизофрения.
        - Кто такой Сэм Гилмор?
        - Парень, которого я люблю.
        Седоволосый мужчина снял с себя очки и устало протер глаза. Видимо, я ему очень надоела.
        - Еще раз, - мягко приказал тот, - как тебя зовут?
        - Мое имя Аманда Хилл.
        - Чем ты больна?
        - Шизофренией.
        - Кто такой Сэм Гилмор?
        - Мой парень, но, к сожалению, его больше нет.
        Доктор снова занервничал. Он перекинул ногу на ногу и тихо что-то начал говорить под нос, записывая все в блокнот в чёрной обертке. Я посмотрела на часы: время уже около двух. Тёмный кабинет нагонял тоску, но и одновременно насылал какое-то спокойствие.
        - Аманда, это последний раз! Соберись, хорошо? - сухо попросил доктор. Я кивнула. - Твоё имя?
        - Аманда Хилл.
        - Что с тобой, Аманда?
        - Я больна.
        - Кто такой Сэм Гилмор?
        Долгая пауза. Мой рот приоткрыт, но я не могу произнести и звука. Смотрю в одну точку, пытаясь собраться с оставшимися силами. Ощущаю, как по щеке прошлась горячая капля. Я сглотнула ком и моргнула, выпустив еще одну слезу, которая оставила после себя мокрую дорожку и разбилась.
        - Моя шизофрения.
        * * *
        Мы ведем борьбу со своими страхами, чтобы быть лучше. Жертвуем правдой, сохраняя ложь.
        Но помни - может, сегодня тебе стоит сказать «нет», чтобы завтра услышать заветное «да».
        Благодарности
        Хочу выразить искреннюю благодарность своим друзьям, поддерживающим меня в начинаниях. Они всегда твердили, что я все смогу.
        Спасибо моей доброй подруге за данную обложку книги, которая несомненно мне по душе!
        Благодарю каждого человека, тепло отзывающегося обо мне и моем творчестве. Я ценю каждое слово, дорогие, спасибо!
        Надеюсь, вам понравилось мое произведение, и я вас не разочаровала.
        По вопросам обращайтесь на мою электронную почту [email protected]
        Изображение обложки взято с Об авторе
        Многие считают, что я какая-нибудь тётка из Америки или Канады, может, даже кто-то думает, что я из Норвегии или Польши. Нет. Раньше я не решалась распространять о себе информацию, потому что желала оставаться загадкой. Или просто боялась осуждений от своих знакомых людей.
        Клэр Твин - мой псевдоним, а настоящее мое имя Карина. Мне не двадцать пять или тридцать восемь лет. Я обычный подросток, который наивно верит, что мечтам свойственно сбываться. Ладно, давайте по порядку. Как вы уже успели понять, я не живу на другом конце земного шара. Я совсем рядом, но где именно говорить не стану. «Я, ты и шизофрения» - не первая моя книга, но дебютная. Именно она послужила тому, что сейчас происходит. Написала я роман в шестнадцать лет. Ого, подумаете вы… Но это правда. Идея создания вот такой не очень веселой истории пришла мне летним днём (июль-август, точно не помню). Я стояла у зеркала и расчесывала волосы, думая о чём-то обыденном, но вдруг мои мысли завертелись. За одну секунду мне подумалось: «Это, наверное, ужасно - любить того, кого не существует». Сюжет, реплики, эпилог - все пронеслось перед глазами, и вдохновлённая трагичной концовкой, я взялась за «перо». Главы выходили на wattpad, а позже я решила рискнуть и вырваться в Литрес и тд. Получилось. Теперь многие знают меня, читают, советуют друзьям, публикуют цитаты… Это потрясающее чувство! Надеюсь, когда-нибудь я
буду держать плоды своих трудов в руках, видеть их на витринах книжных магазинов… «Я, ты и шизофрения» написана в 2017 году. Сейчас 2019 год. Считайте это послание из будущего, поскольку мне просто захотелось снять маску и прокричать своё имя. Я обычная девчонка, заканчивающая школу и отчаянно мечтающая стать известным писателем, которого поймут и примут. Надеюсь, мечтам и вправду суждено сбыться.
        P.S. Познакомиться со мной поближе (или, если вас просто распирает от любопытства поглазеть на меня) вы можете через социальные сети Instagram - IAMCLARETWIN или Twitter - CLARETWIN, а также группа VK, посвящённая моему творчеству, CLAREBOOK.
        Буду рада каждому из вас! И спасибо за то, что читаете мои книги! Люблю!
        notes
        Примечания
        1
        Национальное шотландское блюдо из бараньих потрохов
        2
        Вялотекущая шизофрения - это одна из разновидностей шизофрении, характеризующаяся медленным программированием болезни, отсутствием шизофренических психозов и явных продуктивных симптомов болезни
        3
        The Hils - The Weeknd
        4
        My love - Sia