Мелодия дождя Валерий Столыпин
        Жизнь - бесконечная череда случайностей. Но ведь и от нас тоже что-то существенное зависит. Судьба каждому преподносит сюрпризы: иногда вкусные, порой неожиданные, больше похожие на аттракцион с непредсказуемым итогом. Герои повести влюбляются, переживают, страдают, но не сдаются, несмотря на молодость и отсутствие житейского опыта. Содержит нецензурную брань.
        Валерий Столыпин
        Мелодия дождя
        Мелодия дождя Глава 1
        А ветер дни осенние листает,
        Но я не верю в сказки октября…
        Ты - облако, которое растает,
        Оставив мне мелодию дождя…
        София Егорова
        Всё началось осенью, когда природа и жизнь после расслабляющего летнего тепла начинает неожиданно понимать, что заканчивается некий отрезок существования и нужно срочно что-то предпринимать, изменять, вновь приспосабливаться.
        Только совсем неизвестно, чего именно можно ожидать в дальнейшем, ведь всё, что могло помнить, осталось в прошлом, поэтому предполагается бесконечный праздник жизни.
        Природа преображается внезапно, меняет устоявшийся строгий стиль повсеместных нарядов привычных оттенков зелёного спектра на весёленькие разноцветные шелка и ситцы, намеренно молодятся, пытаются доказать, что время не властно над тем, что даёт плоды.
        Деревья и травы переодеваются, выставляют напоказ предпочтение к оранжевым и пурпурным одеждам, по большей части многоцветным, украшенным яркими узорами.
        Осень задумчиво шевелит опадающими листьями, нехотя соскакивающими с насиженных мест, кружит их облетающие тела в вихре воздушных потоков, срывает порывами ветра насильно, считая такую игру исконным правом.
        Наблюдая осенью за природой, можно прийти к ошибочному мнению, что она не стареет, напротив, молодеет день ото дня.
        Каждый из сезонов года, отличающихся особенными, только им присущими изысканными манерами, дорог для Лёньки по-своему. Но только осень пробуждает в нём мечтательность и романтизм настолько ярко.
        Временами он даже берётся писать стихи про обманчивую природу любви, непостоянство, искушение, соблазны. В его-то годы.
        Октябрь для него всегда особенно дорог, потому, что это месяц зарождения первой и последней любви, а также время, когда она умирала в муках.
        Пережитые и утерянные чувства сделали его весьма чёрствым. Лёнька ни за что не хотел бы повторения даже части того, что тогда испытал.
        Сказать, что это была трагедия, значит, ничего не объяснить. Для неокрепшей юношеской психики расставание с любимой стало драмой, послужившей причиной полной переоценки жизненных ценностей.
        Одним моментом парень разуверился в любви, в дружбе, в том, что жизнь прекрасна, поскольку его милая девочка, ставшая смыслом жизни, ничего не объясняя, променяла Лёньку на его же лучшего друга, Витьку Ермакова.
        Это был удар под дых, точнее в солнечное сплетение, когда человек утрачивает способность дышать, видеть и думать одновременно.
        Подружку звали Мила. Её имя сладко перекатывалось на языке, когда он в разнообразных вариациях произносил это божественное слово.
        Даже сейчас, хотя прошло много времени с момента расставания, Лёнька не утратил ощущения влюблённости.
        Знал он эту девочку ещё с детского сада. Но тогда, впрочем, и позже, уже в школе, никакого интереса для него Мила не представляла, потому, что никогда не принимала участия в играх, которыми увлекались во дворе дети.
        Мила, в отличие от большинства ребят, была девочкой занятой. Она ходила в музыкальную и художественную школу, в кружки хорового пения и танца, учила английский язык.
        Её время было расписано по часам и минутам. Среди сверстников Мила числилась белой вороной, выскочкой и зазнайкой, хотя на самом деле была премиленькой, исполнительной и послушной, только и всего.
        Во дворе её дразнили "Милка - копилка", кричали "наша Мила модница, с ней никто не водится, душится духами, ходит с женихами" и ещё "мама мыла раму, Мила рыла яму. Ха-ха-ха!"
        Ничего из этих обзывалок на неё конкретно не указывало, кроме имени, но кричали дружно, вкладывая своё презрение и неприязнь к непохожему на них ребёнку.
        Когда девочка шла на занятия с папкой для нот или этюдов, мальчишки старались толкнуть её, обрызгать водой из лужи, дёрнуть за длинную, свисающую ниже пояса русую косу цвета спелой соломы.
        В школе мальчишки могли забросить Милкин портфель на крышу входа, откуда его трудно достать, спрятать учебник, поставить подножку.
        Лёнька не имел ничего против самой Милы, но был членом стаи и идти против всех не мог, поэтому принимал посильное участие в травле.
        Девочка к их действиям относилась спокойно, насколько это было возможно, но иногда плакала от отчаяния.
        Папа её драл мальчишек за уши, пытался разговаривать по-доброму, угощал конфетами, жаловался директору школы. Тщетно.
        Нападки сами собой прекратились в восьмом классе, когда пришла пора романтических грёз и любовных разочарований. Именно за ней начали пытаться ухаживать все те, кто до этого обижал.
        Не обошло стороной такое увлечение и Лёньку. В один прекрасный день он открыл чуть шире глаза и увидел в ней девушку, внушающую безотчётную симпатию.
        Юноша никак не мог понять, почему до сих пор видел иначе. Это была всё та же девочка, но к её имени теперь само собой прилипало слово милая.
        Глубокие тёмно-серые, иногда отдающие голубизной добродушные глаза, стройная фигурка, плавные движения, ангельский голосок, как у Настеньки из кинофильма "Морозко."
        Лёнька всё ещё оставался тем же мальчишкой, разве что у него ломался голос и проступал тёмный пух над верхней губой, а Милу уже вполне можно было назвать девушкой.
        Её облик приобрёл соблазнительные округлости. Лицо выделял обворожительный томный взгляд. Детскую косичку заменила стильная причёска. Исчезли без следа голенастые коленки, превратив тоненькие некогда ножки в предмет зависти сверстниц.
        Прямоугольный корпус преобразился в плавную изогнутую линию с акцентом на узенькой талии.
        Эти трансформации выделяла скромная, но довольно стильная одежда, подчёркивающая зарождающуюся женственность.
        Неожиданно для всех обижающих её мальчишек Милочка пригласила их на свой день рождения.
        Мальчишки в попытке перещеголять друг друга изводили матерей на предмет парадной одежды и подарков, однако все, как один выглядели на фоне повзрослевшей девочки неказисто, чересчур ребячливо.
        Милочка, никому не выказав предпочтения, выбежала им навстречу, увидев в окно, насколько те нерешительны и потащила в дом, где был накрыт большой праздничный стол.
        Мальчиков было приглашено столько же, сколько и подружек. Когда все уселись и немного успокоились, ребята начали дурачиться, неловко шутить, пытались привлечь её внимание.
        В этот момент к гостям вышли родители, поздравили дочку, подарили ей пальто и золотые серёжки. Папа, прищурив глаз, с немалой долей сарказма обратился к мужской половине вечеринки, - молодые люди, прежде, чем мы с мамой покинем ваше гулянье, мне бы хотелось кое-что услышать от джентльменов. Вы ничего не хотите сказать имениннице?
        Мальчишки переглянулись. Их лица, налились краской.
        - Лёнька, давай ты, отвечай за всех. Мы тебе доверяем, - выкрикнул Витька Ермаков. - Все согласны?
        Нестройный гул голосов, очень неуверенный, всё же выразил единодушное одобрение.
        Лёнька встал, отвернув взгляд в сторону начал говорить, обращаясь совсем не к Милочке, - Сергей Степанович, нам очень стыдно, что столько лет незаслуженно обижали самую лучшую девочку нашего городка. Я, например, очень её люблю.
        - Так не честно, - закричал Витька, - мы Милу тоже любим. И тоже извиняемся.
        - Ну и ладно, настоящий мужской поступок. Дальше разберётесь сами, а мы с мамой в кино пойдём. Только без хулиганства. Леонид, раз уж тебе все доверяют, назначаешься старшим. За порядок отвечаешь ты. У меня всё.
        Немного погодя ребята начали разговор о том, что для настоящего праздника не хватает вина или пива. Лёнька, высказался решительно против этой затеи.
        - Мы тебя старшим не назначали. Дома будешь командовать. Любит он, видите ли. А нас спросил? Милка, ты-то что скажешь, сбегаем? - Спросил Витька. - Какие танцы без пива? Скучно же будет.
        - Ребята, я вам запретить не могу, но не хочется расстраивать родителей. Давайте так потанцуем, а? Ну что, включаю музыку?
        - Может быть, для начала ты нам поиграешь, а Мила? - Спросил Лёнька.
        - Давай, сбацай что-нибудь весёленькое. - Добавил Витька. Все начали просить в голос сесть именинницу за пианино.
        Мила играла быстро, ритмично. Все слушали, но не очень внимательно.
        Кроме Лёньки.
        Юноша тоже ничего не понял, но нравилось ему буквально всё, что девушка делала. Однако с огорчением отметил, что мальчишки, не сговариваясь, дружат против него, поэтому не стал выражать вслух своё мнение.
        Гости начали шептаться, толкались, хихикали. Мила реакцию гостей определила правильно, уловив желание погрузиться в более понятные для них увеселения.
        Грациозно исполнив последнюю ноту, она вскочила из-за инструмента, подбежала к проигрывателю и поставила пластинку с медленной танцевальной мелодией, приготовленной заранее.
        Объявив белый танец, Мила плавной походкой обошла всех, словно выбирала. Пригласила Лёньку.
        Это не было заготовкой, как подумали все, решение родилось спонтанно и не выражало никаких предпочтений.
        Лёнька смутился. Не то, чтобы отказывался, просто почувствовал неприкрытую враждебность во взглядах друзей, каждый из которых претендовал на право танцевать с именинницей первым.
        Соперничество принимало дурной оборот, превращало приятелей в недоброжелателей. Он колебался, не понимая, как поступить.
        Мила решительно вытащила мальчишку в круг, взяла на себя роль ведущей и начала кружиться.
        Танцор из Лёньки был так себе, совсем никакой, но он старался, тем более что девушка приклеила его руку к своей талии, что оказалось до жути приятно.
        Под тонкой материей платья скользила шёлковая ткань сорочки, но даже два слоя одежды не могли отгородить руку от ощущения её живого тепла.
        Лёнька чувствовал, как напрягаются и расслабляются девичьи мышцы, рука в руке передавала импульсы движений, шлейф возбуждающих запахов приводил в состояние эйфории.
        Голова юноши шла кругом.
        Мальчишка двигался, не чувствуя под собой ног, пристально, не мигая, вглядывался в её завораживающие глаза, но думал лишь о том, чтобы не наступить ненароком на миниатюрную ножку.
        Увы, именно это он и делал раз за разом, проклиная себя за неуклюжесть, а Милочка старательно делала вид, что ничего не происходит.
        Лёнька даже не заметил, как закончился танец, дрожал к тому времени всем телом и дышал через раз.
        Девочка присела в реверансе, сказала спасибо.
        Сразу после танца мелодично зазвенел её музыкальный голосок, приглашая к столу.
        Рядом с Лёнькой не сел никто, выразив тем самым ему презрение.
        Мила, не задумываясь, приняла его сторону, сев справа.
        Это было похоже на прямой вызов. Однако девочка думала быстро и умела принимать решения, чему с успехом научил её папа.
        Дальше Мила танцевала со всеми по очереди. Больше Лёньке не досталось ни одного тура. Но и это не спасло ситуацию.
        Мальчишки наперебой стремились завладеть хозяйкой бала, совершенно не обращая внимания на её подруг, которые, в свою очередь почувствовали себя лишними.
        Тогда Мила предложила прогуляться всем вместе на пруд или в лес, пока светло.
        Она шла впереди всех, спиной назад и читала стихи.
        На её возбуждённом лице отражались эмоции, к которым девочка была ещё не вполне готова, но неосознанно стремилась. Она неудержимо взрослела.
        Мальчишки тем временем, пользуясь моментом, тихо сбегали за вином.
        Выпивали незаметно, но скрыть поведение и запах перегара было невозможно.
        Не пил только Лёнька.
        Ему даже не предлагали, просто, не сговариваясь, объявили бойкот, единогласно решив, что он выскочка.
        Скорее всего, это была зарождающаяся ревность.
        Мелодия дождя Глава 2
        Середина октября отличилась великолепной сухой погодой. Деревья, приодевшиеся в багрец и золото, пестрели новомодными нарядами.
        Разноцветный ковёр из палых листьев пестрел повсюду, дополняя экстравагантные наряды основательно поредевших, но выглядящих ещё более привлекательно крон.
        Молодые люди шуршали резными листьями, нагребали их целыми охапками, бросали вверх. Одна шалость потянула за собой прочие, запустив спонтанно игру в салочки. Детство-то ещё не закончилось.
        Кто-то предложил ввести в игру в качестве приза тому, кто осалил, поцелуй.
        Условия приняли. Девчонки с удовольствием подставляли щёки, визжали, делали вид, что сопротивляются.
        В пылу азарта и под действием вина правила неожиданно изменились. Мальчишки начали зажимать подружек, пробовали тискать за грудь, целовать в губы.
        На этом этапе характер сопротивления и тональность посягательств вышли из-под контроля.
        Одному из навязчивых джентльменов прилетело коленом в пах, другому девочка локтем рассекла губу.
        Лёнька давно отошёл в сторону, не решаясь что-либо предпринять. Ему было не по себе, но Мила молчала, что могло означать только согласие с правилами забавы.
        Опасная игра переместилась к пруду.
        Уже начало темнеть, в сумеречном свете стали исчезать тени.
        В эту минуту Леонид стал искать глазами Милу.
        Кто-то из ребят повалил её на ковер из листьев. Девушка молча, но слишком энергично отбивалась.
        Лёнька побежал к заигравшейся парочке, ему показалось, что пора вмешаться.
        Мила закричала, вывернулась, резко бросилась бежать к пруду. Мальчишка преследовал, почти настиг.
        Судя по ситуации, это уже точно не игра.
        Девочка стремительно приближалась к воде, свинцовой в это время года от холода. На траву уже опустилась роса, делая подступ к берегу скользким.
        Если сейчас она не остановится, не изменит круто направление движения, непременно окажется в ледяной воде, - подумал Лёнька и оказался прав.
        Какие мысли крутились в её головке, неизвестно, только Мила оступилась и полетела кубарем прямо с обрыва.
        В этом месте было довольно глубоко, Лёнька это знал.
        Мальчишка-преследователь остановился, как вкопанный, уставился на барахтающуюся в воде именинницу.
        И ничего не предпринимал. Он явно не рассчитывал на подобный ход событий.
        Милочка кричала, почти захлёбывалась, беспорядочно шлёпала руками по воде, ещё больше удаляясь от берега.
        Её обучили многому, но подобного события папа предусмотреть не сумел. Плавать девочка совсем не умела.
        Лёнькино сердце выскакивало из груди. Он приближался прыжками, в ужасе понимая, что может не успеть, на ходу скидывал верхнюю одежду, которая в воде моментально намокнет и потянет ко дну.
        Не такой уж хороший он пловец, чтобы быть уверенным в себе.
        Прыгнув в пруд, он поплыл под водой, запомнив направление, так получается быстрее.
        В висках застучало от холода, мышцы начали застывать моментально. Хорошо, что под водой отличная слышимость. Звук барахтанья он слышал отчётливо, поднырнул прямо под Милу.
        Девочка, почувствовав прикосновение, испугалась ещё больше, отчего начала усиленно сопротивляться. Пытаясь спастись, она ухватила юношу за волосы, чего он никак не мог ожидать.
        Спустя мгновение оба скрылись под водой. Почему и как действовал Лёнька, впоследствии он даже объяснить не смог. Руки и ноги двигались сами, на автомате.
        Видимо инстинкт самосохранения, получив адреналиновый допинг, спасал их помимо умений и воли, включив природные резервы возможностей.
        Так или иначе, оба оказались на берегу, изрядно нахлебались воды, но в сознании.
        До дома было совсем недалеко. Предложение зажечь костёр, было сходу отвергнуто. Это не выход. Лёнька много раз в походах бывал. Сушиться у костра, значит испортить одежду, а у Милы дорогое праздничное платье.
        - Уйдите! Уйдите все! Нам нужно выжаться, иначе Мила подхватит воспаление. Да живее же. Скройтесь с глаз. Я прошу вас, - почти кричал Лёнька.
        Девочки потащили мальчишек в сторону дома, чуть ли не силком. Желание досмотреть спектакль до конца сопротивлялось в них, вино требовало веселья и лихости.
        Лёнька решительно и быстро разделся до трусов, начал выжиматься.
        - Не стой же столбом, Мила. Какого хрена стесняться? Здоровье дороже. Снимай с себя всё и жми. Я помогу. Не обращай на меня внимание. Неужели никогда не видела раздетого мальчишку? Не смотрю я на тебя. Больно нужно. - Мила всё ещё не могла прийти в себя. - Давай вещи сюда. Куртку только помоги выкрутить, одному никак.
        Мила слушалась, только старалась повернуться боком, закрывалась руками.
        - Молодец, - пытался подбодрить он подругу. - Теперь одевай скорее. Что, руки не слушаются, замёрзли? Сейчас помогу. Да не трогаю я тебя. Только не мешай. Живее. Вот дурёха-то! И пусть задом наперёд, никто на нас не смотрит. Главное быстрее, - комментировал и подсказывал Лёнька.
        - Пока снимаешь и надеваешь опять липнущую к телу мокрую одежду - совсем застынешь. Всё, умница. Дрожишь-то как. Теперь приседай. Приседай, говорю. Быстрее. Ещё быстрее.
        Девочка отвернулась, начала энергично приседать, бегать на месте. Она почувствовала, что таким способом можно вернуть телу тепло, но соображала пока вяло.
        - Жарко стало? Это хорошо. Значит, заболеть не должна. Задыхаешься? Тоже хорошо, терморегуляция включилась. Побежали. Руку давай. Держись, не отпускай. Стемнело совсем, ничего не видно. Шаги делай маленькие, чтобы не споткнуться. Двигайся энергичнее. Нам обязательно нужно как следует вспотеть. Слушай мой голос, ничего не бойся. Я с тобой. Сейчас добежим до дома, засунем тебя в горячую ванну, отогреем, будешь, как новенькая. Вот ведь какой запоминающийся у тебя день рождения. Это же настоящее приключение. Читала про Гекльберри Финна и Бэкки? Детям своим рассказывать будешь. Такое не забывается.
        - Если выживу.
        - Ну, слава богу, голос прорезался. Мила, ты просто прелесть. Мне бы такую невесту.
        - Белую ворону?
        - Прости, девочка. Дураки были. Вспомнить стыдно. Какая же ты ворона? Синичка. Чик-чирик. Я ведь не соврал, что люблю тебя.
        - Лёнька, ну, какая любовь в пятнадцать лет? - Мила остановилась, видимо хотела посмотреть Лёньке в глаза, но видно было только его силуэт. Зато она хорошо чувствовала его сильную руку.
        - Настоящая, Мила, настоящая любовь. Мы же с тобой сейчас утонуть могли, на полном серьёзе. Может, нас бы тогда в одном гробу похоронили. Но мы живые и здоровые. Что, если нас любовь спасла?
        - Скажешь тоже.
        - Устала? Всё равно бежать нужно. Через не хочу. Сейчас второе дыхание появится. Я знаю. Вон уже дом показался. Только не упади. У меня силы кончаются, не донесу, если что.
        У подъезда собралась вся компания, кроме Генки Копытина, дурачка, который загнал Милу в воду. Испугался, видимо.
        Там же был Сергей Степанович, выбежавший только что на шум.
        Увидев мокрую дочь и Лёньку, он с укоризной, без злости, но обиженно, сказал, - Я на тебя рассчитывал. Думал, ты мужчина, сумеешь защитить девочку. А трепался, что любишь.
        - Не трепался, правда, люблю. По-настоящему.
        - Да, рано вам ещё вечеринки устраивать. Не доросли. А любить и подавно. Ишь ты, по-настоящему.
        - Милу, в горячую ванну нужно. Срочно, чтобы не заболела. Растереть и в тёплую одежду.
        - Разберёмся, без сопливых.
        - Папа, он меня спас. По-настоящему. Я ведь уже захлебнулась совсем, а Лёнька вытащил. Не ругай его, пожалуйста. Я сама виновата.
        - Потом расскажешь. Живо домой. Мокрая принцесса. Кто тебя только воспитывал?
        - Ты, папочка. Ты. Я ничего такого не сделала.
        - Сказал, разберёмся. Но не сейчас.
        Ни Мила, ни Лёнька, не заболели. На следующий день они пришли в школу.
        Все участники праздника вели себя странно. Девочки сторонились мальчиков и наоборот. Похоже. Что детство вчера закончилось.
        Мила относилась настороженно ко всем, включая Лёньку. Молчала.
        После уроков она быстро ушла домой.
        Парень не мог понять, что случилось. Что он мог сделать не так? Вино не пил, девчонок не тискал, Милу спас. А теперь с ним никто не разговаривает. Абсурд.
        Думы о девочке не покидали его ни на миг. Ни о чём, кроме неё, мыслить стало невозможно. Понятно, что конкурировать со всеми парнями, например, с Витькой, красавцем, спортсменом и отличником, он не мог.
        Однако, у него тоже есть козырь, если спасение можно отнести к добродетели. Так это или нет, Лёнька теперь совсем не уверен. Иначе, почему Мила ведёт себя подобным образом?
        Вечером к ним домой пришёл Сергей Степанович. Попросил позвать родителей.
        - Извини, Леонид, что вчера тебя отругал. Мила мне всё рассказала. Ты один поступил, как настоящий мужчина. Я запретил дочери общаться с участниками тех событий, кроме тебя. Хочу пригласить вас, всей семьёй, прямо сейчас, к нам в гости. Надеюсь, не откажетесь.
        - Ну что же, - сказал Лёнькин папа. За такое дело и выпить не грех. Я - за дружбу. А ты, мать, как думаешь?
        - В гости, так в гости. Мне нужно минут тридцать, чтобы собраться. С собой чего взять?
        - Стол уже накрыт. Ждём. Очень обяжете.
        Смущать Лёньку, как он боялся, никто не стал. Сергей Степанович пожал руку и обнял, по-мужски.
        Ребята поели и пошли в Милкину комнату.
        Девочка, молча, показывала ему комнату, альбомы с фотографиями, книги. Она явно стеснялась. Что-то в отношениях между ребятами изменилось. Но пока неосознанно.
        Немного погодя Мила села за пианино. Рядом поставила стул для Лёньки.
        - Мила, я тебя чем-то обидел? Почему ты со мной не разговариваешь?
        Девочка задумчиво играла, время от времени украдкой бросая на Лёньку смущённый взгляд.
        Краска не сходила с её лица.
        На середине мелодии она подняла руки, беззвучно захлопнула крышку инструмента.
        Жесты и взгляд давали понять, что она хочет что-то сделать, но никак не решается.
        - Я ведь понимаю, что ты спас мне жизнь. И про любовь, о чём несколько раз повторил, тоже всё помню. Не представляешь, как мне перед тобой стыдно. Я была совсем голая. А ты не врач, не моя мама, не девочка, наконец. Просто не понимаю, что мне теперь делать с этим позором. Считаешь, что я обязана выйти за тебя замуж? Но ведь я тебя не люблю. Не уверена, что бросилась бы тебя спасать, как ты меня. Зачем ты всё испортил? Лучше бы дал мне умереть.
        - Ничего себе! Никто не заставляет меня любить. Если хочешь, могу уйти. Совсем. И никогда больше не подойду. Только скажи. Ты мне ничем не обязана. Да и умирать тебе рано. А любить всё равно буду. Это мои чувства, значит, и решать тоже мне. Ну что, уйти?
        - Нет, побудь со мной. Мне нужно подумать. Серьёзно подумать. Не хочу в пятнадцать лет быть женой.
        - Глупенькая ты, Милка. Любовь приходит, когда захочет, если есть, кому дарить свои чувства, но это совсем не значит, что нужно жениться. Всё будет хорошо, вот увидишь.
        - Лёнь, а почему, когда мы в догонялки играли, ты меня целовать не стал, как другие мальчишки?
        - Мне не нужен такой выигрыш. Если бы ты сама захотела, чтобы я… чтобы тебя… Я по любви хочу. Ты очень красивая. И вообще…
        - А ты всё успел рассмотреть?
        - Ты о чём? Да ничего я не видел. Совсем. Некогда было разглядывать. Думал лишь о том, чтобы ты не заболела.
        - Я сама удивилась, что никаких последствий. Даже насморка нет. Обычно, ноги промочу и готово - воспаление, простуда, температура. Мы же в холодной воде купались, голышом потом скакали. А у меня ничего. Что, если это правда, любовь? Хотела у мамки спросить да боюсь, ей мои вопросы не понравятся.
        - Если любовь, никого спрашивать не придётся. Она сама о себе даст знать. Главное, ничего выдумывать не нужно. Знаю я вас, девчонок. Из чего угодно можете роман сочинить.
        - Я тебя попросить хотела. Только ничего такого не подумай. Давай поцелуемся. Мне нужно.
        Мила зарделась, опустила глаза, ожидая ответ, словно расстрельный приговор трибунала.
        - Давай. Кто, кого целовать будет?
        - Сначала ты. Потом я. Хочу узнать, что лучше.
        - А если, то и то плохо? Если не понравится?
        - А мне и не понравилось, когда мальчишки слюнявили. Особенно Генка. Я почему побежала-то? Он, паразит, в трусы полез.
        - Хочешь, я ему морду набью?
        - Зачем? Если ещё приставать начнёт, я сама сдачи дам.
        - Мила. Можно и я тебя попрошу?
        - Давай.
        - Когда целоваться будем, глаза не закрывай, ладно?
        - Я постараюсь. Только сразу предупреждаю, я щекотки боюсь.
        Мелодия дождя Глава 3
        Когда в комнату постучали родители, поцелуйная проба входила в продолжительную стадию. Оба были красные, как раки, но счастливые. Кажется, Миле эксперимент понравился.
        - Ну-ну, - сказал Сергей Степанович, - не увлекайтесь. Ишь разошлись. Рановато мне ещё внуками обзаводиться. Я против ранних браков.
        - Па, ну чего ты, мы только попробовали.
        - Вот именно. С этого всё и начинается. Тоже мне, герои-любовники. Попридержите коней. Мамка, ты, во сколько лет первый раз целовалась?
        - В четырнадцать, а что?
        - А Миле пятнадцать. Ты мне этого не рассказывала. Хочешь сказать, что ей уже можно? Ну и дела. Тогда извиняйте. Только это, ну, под моим контролем. Без меня - ни-ни. Усекли? Когда они вырасти-то успели?
        До конца октября не пролилось и капли дождя. Лишь бесноватый ветер портил погодную идиллию, забираясь в кроны деревьев, срывая пурпурные и оранжевые листья с зелёными прожилками.
        Ребята бродили, по драгоценным россыпям золотого листопада, крепко держась за руки, пинали и подбрасывали резные банкноты, которыми деревья расплачивались с осенью, думали о любви и вечности.
        О чём же ещё думать в пятнадцать мальчишеских лет, как не о бесконечности, которая в этом возрасте предпочитает не торопить события, щедро раздавая обещания?
        В почти облетевших кустах чирикали, обсуждая свои птичьи проблемы, стайки нахохлившихся воробьёв, время от времени затевали драку из-за лакомой находки, хотя кругом ещё было полное изобилие.
        Синички, ни с кем не ссорясь, отрывали алые ягодки рябины, улетали и вскоре возвращались обратно за новой порцией.
        Пахло прелыми листьями, тучной почвой, холодным воздухом и конечно девочкой Милой, благоухающей молодой свежестью от свалившегося на неё безразмерного счастья.
        Теперь она понимала, что совсем не обязательно знать, что такое любовь, если это чувство уже с тобой, точнее в тебе.
        Неужели действительно один единственный поцелуй способен зажечь неугасимое пламя самого настоящего, накрывающего с головой, растворяющего в мареве чувственности личного счастья? - Рассуждала девочка, старательно создавая сценарий продолжения, наделяя между тем Лёньку бесконечным списком неоспоримых, поистине волшебных достоинств.
        Потом началась зима со снегами и метелями, когда они развешивали в лесу кормушки для белок, катались на санках и лыжах, читали дома, в тепле, книжки вслух.
        Незаметно с обилием интересных событий пролетела весенняя колесница, разбрасывая вокруг букеты и клумбы, а следом плоды и ягоды.
        Начались летние каникулы, когда Милочку увезли, сначала на берег моря, позже к бабушке в деревню. Потом Лёньке пришлось тащиться в отпуск со своими родителями, хотя душа рвалась к Миле.
        Он не просто скучал, страдал, усердно вычёркивал дни на календаре до момента встречи.
        Свидание было настолько радостным и бурным, что началась со слёз.
        И снова пришла осень. Только теперь Лёнька шуршал и хрустел листьями совсем один.
        Перемены в их отношениях наступили в середине сентября, когда Мила неожиданно и резко стала избегать встреч, ничего толком не объясняя.
        Впрочем, о причинах нечего было гадать. Она пересела за Витькину парту. С ним же шла домой.
        Назвать такую метаморфозу изменой или предательством было невозможно. Мила ничего ему не обещала. В любви тоже никогда не признавалась.
        Это Лёнька постоянно твердил о своём чувстве. Может только из-за этого девочка приняла детскую влюблённость за настоящую страсть?
        На шестнадцатый день рождение его не пригласили.
        Парень весь вечер, пока гости не разошлись, пока не погас в окнах свет, стоял во дворе, надеясь на чудо.
        Его не произошло. Осень наступила не только как сезон года.
        Листья, окрашенные в пурпур обливающейся кровью души, облетали с его первой любви.
        На следующий день Лёнька решился на серьёзный, откровенный разговор с Милой.
        Девочка колебалась, прежде чем впустила его в квартиру, усадила в кресло и будничным голосом сказала, что пора понять, что она любит другого и это не обсуждается.
        - Прости, Лёнечка, я не виновата, что влюбилась.
        - Значит, меня ты не любила?
        - Я же честно говорила, что не знаю. Мне с тобой было хорошо. Но настоящие чувства оказались совсем другими.
        - Ты уверена, что они настоящие?
        - Наверно я его и раньше любила, только не понимала этого.
        - Как же ты об этом узнала? Мы целый год вместе, что-то я ничего между вами не замечал.
        - Лёня, я не хочу выяснять отношения. Мне тоже непросто. Мама сказала, что первая любовь обычно быстро кончается, что её нужно пережить, как ненастный сезон года, а потом о ней помнить, как о самом светлом в жизни чувстве. Я никогда не забуду, как ты меня спас. Даже если мы любили друг друга, наверно выросли из этого незрелого чувства. У нас же с тобой ничего не было, мы только целовались и всё.
        - Ты шутишь, Мила? Как это ничего?
        - Я имела в виду, ничего серьёзного.
        - Разве может быть что-то, весомее самой любви? Ты же совсем не знаешь Витьку. Ты уверена, что он действительно любит?
        - Прости. Мне очень жаль, что так вышло. Давай останемся друзьями. Ты очень хороший. Наверно даже лучший.
        - Видно, недостаточно хорош. Скажи, Мила, чего ты нашла в нём? Точнее, чего у меня-то не хватает?
        - Я не знаю ответ. С Витей у нас не так, как с тобой. Когда мне исполнится восемнадцать, мы поженимся.
        - Значит, ты не передумаешь?
        Мила покачала головой, выражая тем самым решимость, глаза её сверкали влагой наворачивающихся слёз, и открыла дверь, чтобы выпустить Лёньку.
        Честно говоря, девочка сама себя не понимала. Она стояла с обратной стороны двери и ревела.
        Это был самый тяжёлый, самый бессмысленный год в его жизни. Лёнька поклялся: ни за что и никогда не связываться с девчонками, не верить им, не любить.
        Мелодия дождя глава 4
        Как же нелепо и нелогично устроена жизнь, если каждый из нас, глядя на один и тот же предмет, видит его по-разному.
        Разве можно не заметить, даже пренебречь направленными на тебя нежными чувствами? - размышлял Лёнька.
        Её глаза… Не могли же они обманывать.
        Лёнька отчётливо видел искренность и честность, с которой Мила прижималась к нему, испытывала восторг единения. Какая сила должна была вмешаться в их отношения, чтобы походя разорвать эту связь?
        Что он может сделать, чтобы показать любимой, насколько она дорога ему?
        Лёньке так хотелось вернуться к прошлому, выяснить отношения, объяснить ошибочность Милкиного поступка. Она просто не понимает…
        Время шло, но легче не становилось. Умом юноша понимал, что придумал для себя замечательную сказку с красивым сюжетом, но она неожиданно начала жить самостоятельно, независимо от его желаний, не дождавшись, когда естественным образом последует романтическое продолжение.
        Любимая девочка решила жить иначе, что оказалось для него болезненным.
        Отпустить её, точнее не её, себя, с бесплодными переживаниями и накрученными эмоциями? Но, как? Милкин образ впитался в его плоть и кровь, в каждую клеточку его тела.
        Между ними возникла незримая, но реально чувствительная связь, природу которой он не в силах понять.
        Каждую ночь Мила приходит к нему во сне: смеётся, дурачится, танцует, не подпуская при этом близко. Потом разворачивается, призывно манит рукой, бежит, оглядываясь, в сторону обрыва, громко смеётся и смело прыгает.
        Каждую ночь прыгает.
        Лёнька пытается остановить девочку, хватает на последних сантиметрах перед пропастью. Мила увлекает его за собой.
        Её лицо во время падения, долгого, мучительного, страшного, становится бледным, потом вытягивается, глаза краснеют, длинные зелёные волосы колышутся, словно в невесомости.
        Девушка ласково, но решительно, берёт его за руки. Они вместе падают в воду, сразу погружаются в темнеющую пучину, кишащую пузырьками воздуха, словно к их ногам прикрепили тяжёлый груз.
        Через мгновение они начинают задыхаться.
        Мила зловеще смеётся, затем растворяется в ночи, исчезает. В лёгкие между тем вместо воздуха вливается вода.
        От удушья и сознания того, что жизнь прекращается, Лёнька просыпается в холодном поту, беснуясь от предчувствия чего-то реально произошедшего.
        Заснуть после этого не получается.
        Каждый раз Лёнька задаёт себе вопрос, - спас бы Милу, если точно знал, что будет дальше, хотя понимает, что рисковал совсем не для того, чтобы ей обладать?
        Юноша очень хочет, чтобы любимая была счастлива, но ещё больше, чтобы вместе с ним.
        Он понимает, что болен любовью, что надежды на взаимность напрасны и бессмысленны, но не видит выхода.
        Иногда Лёнька останавливается, увидев Милу на улице, смотрит с вопросом во взгляде, пытается окунуться в глубину её серых глаз, словно нарисованных на картине, но девушка краснеет и отворачивается, отчего становится ещё больнее.
        Ему до жути хочется с ней поговорить, узнать о чём девочка думает. Что чувствует. Невозможно поверить, что можно вот так, запросто, выкинуть из головы и сердца человека, с которым была счастлива.
        Как же это унизительно и ужасно, нуждаться в том, кому ты совсем не нужен.
        Юноша не нашёл другого выхода, кроме попытки отвлечь внимание на учёбу и спорт.
        Была ещё мысль попроситься в армию сразу после десятого класса, но Лёнька ненавидел оружие и право сильного. Это остановило от скоропалительного решения.
        Тогда его умом завладела мысль стать заметным и значимым. Опять же, не просто так, чтобы доказать ей, Милке, как же она не права. Вот только интересует ли девушку судьба бывшего парня, он не знал.
        Любые, даже самые сильные переживания, невозможно множить и чувствовать вечно. Как и всякая материя, они выцветают, тускнеют, блекнут.
        Со временем приходит понимание невозвратности, быстротечности, бренности. Боль стихает. Остаются сладкие воспоминания, может быть самые яркие из всех, которые предстоит пережить. И благодарность, к тому, кто их подарил.
        Жизнь продолжается. Не всегда происходит так, как хочется. Наверно, это тоже для чего-то необходимо. Значит, нужно позаботиться о будущем, точнее о настоящем, сделать правильные выводы из уроков судьбы.
        Прежде всего, нужно исключить из меню предсказуемых событий любовь, раз уж она доставляет столько душевных страданий и боли. Не важно, кто виноват. Наверняка, Мила переживала не меньше. Но верить женщинам Лёнька больше не намерен.
        То, чего невозможно понять и объяснить, не должно иметь власти над разумом. Любовь слишком непредсказуема. Сколько бы она не имела плюсов, это азартная игра со случайным исходом, а горячая голова и кипящие мозги не могут способствовать настоящему счастью.
        Человеку всегда будет мало того, что имеет, как бы хорошо ему не было.
        Любовь нанесла Лёньке сокрушительный удар, но он не собирается на него отвечать тем же. Нужно научиться жить без любви, только и всего.
        Но письмо Милке юноша написал, хоть и не отправил. Томила необходимость хоть кому-то излить душу.
        Для исповеди понадобились десять тетрадных листов и два вечера. Лёнька старался, пережил повторно каждое мгновение, воспроизвёл множество диалогов, вспомнил выражения лица девушки, её мимику, жесты, голос, запахи, вкус поцелуя.
        Временами ему казалось, что всё происходит в реальности, что ещё не поздно вернуться к самому началу, повторить, исключить ошибки.
        Когда текст был закончен, Лёнька начал его редактировать. Исключил все слова и фразы, обвиняющие любимую, дающие ей негативную оценку, добавил по максимуму восхищённых эпитетов и сравнений, всё, что сумел вспомнить, в конце написал многократное спасибо с большими восклицательными знаками.
        Прочитал послание ещё несколько раз, немного всплакнул, запечатал конверт… и сжёг, поставив тем самым жирную точку на самом факте неудачной любви.
        Пусть она останется в сердце светлым и ярким пятном, а не комком грязи, - решил Лёнька.
        Как приятно было после этого бродить по лесу в одиночестве, не произнося, не слыша ни единого слова. Лишь приглушённые звуки леса, шуршание, невнятные шорохи, полные таинственности, оттого, что не всегда возможно угадать их природу. То ли действительно что-то услышал или померещилось? Словно попадаешь в иную реальность, не совсем настоящую.
        Кажется, что под покровом огромных стволов, уносящихся ввысь, где шевелятся на холодном ветру ажурные переплетения голых ветвей, доносится тихий шёпот.
        Возможно, деревья делятся между собой впечатлениями. Очень тихо, чтобы не нарушить покой населения леса, крайне застенчивого и пугливого. Обитателей и увидеть-то можно лишь притаившись, да и то невнятно, мельком.
        Обернёшься на шум, травинка сухая вибрирует. Мышка ли пробежала, уносящая в норку последние предзимние припасы, пичуга ли вспорхнула, голодная и промокшая, а может просто сухая веточка надломилась и спланировала, но в голове скребутся выдуманные от испуга сказочные персонажи.
        Когда над кронами деревьев разгуляется ветер, недовольные стволы шумят и потрескивают, пытаются прогнать нежданного гостя, раскачиваются, скрипят, чтобы его напугать.
        В такие минуты к проходящим под ними людям подкрадывается страх, рождаются немыслимые фантазии, заселяющие поляны и чащи всякой выдуманной от страха или избытка впечатлительности нечистью.
        В детстве Лёнька много книг перечитал, где шишиги, лешие и кикиморы наводили ужас на любого, кто вступил ногой на их территорию. И ведь верил, по-настоящему. До дрожи в коленках и мурашек по всему телу.
        Несмотря на детские опасения, лес он любил беззаветно, проводил в нём всё свободное время. Поляны и чащи пробуждали сильные эмоции, дарили радость. Но сейчас Лёнька брёл, не разбирая дороги, не обходя бурелом, погружённый в трясину неразрешимых проблем.
        Собственно, леса он просто не замечал. Не до него. Душу рвало прощание с прошлым.
        Навалилось, назрело, словно воспалённый фурункул. Того и гляди прорвёт. Сцепились в голове непримиримые противники: любовь против совести. Оказывается и так бывает. Сколько ни бьётся Лёнька над решением, не может никак что-либо одно вывести за скобки, чтобы можно было со спокойной душой выбрать способ дальнейшего существования.
        Чего только не передумал. В голову приходили немыслимой дикости намерения, от планов мести до желания покончить с собой. Хотелось бросить всё, включая дом и родителей, взять в руки посох, отправиться, куда глаза глядят, вырыть землянку, поселиться в глухом заброшенном углу, жить в полном одиночестве, наедине с дикой природой.
        Как же тяжело было видеть её и его. Оба переполнены эмоциями: энергичные, счастливые, радостные от сознания своего влюблённого состояния.
        Вокруг Лёньки кипели события, которые его больше не интересовали. Совсем.
        Казалось, что первыми утренними заморозками, распускающимися белыми цветками на почве, застудило чего-то очень важное внутри, закупорило сосуды, питающие желание жить.
        Самая большая мечта юноши - стать путешественником, биологом. С детства Лёнька бредил странствиями.
        Он читал и перечитывал всё, что может достать, о географических открытиях и биосфере. Нет для него более благодатной нивы на Земле. Ещё больше хочется стать отшельником, чтобы не видеть больше коварных женщин, да и вообще людей.
        Поэтому и поступил учиться в Университет. Больше нигде на биологов не обучают. Сдать экзамены было очень не просто, но он справился.
        Там Лёнька и встретил Алину, сероглазую девушку. Чем-то она неуловимо напоминала Милку.
        Шуструю девчонку он поначалу не только не приметил, сознательно проигнорировал. Даже пытался поставить на место, чтобы не приставала.
        Девочка, однако, оказалась упорной, настойчивой.
        Непонятно, чем Алина руководствовалась в настырном желании познакомиться с юношей, но прилипла к нему, словно банный лист к голому заду. Не только разговорить сумела, намертво к себе приклеила.
        Он вообще старался не обращать внимания на девочек. Какое ему дело до коварных красавиц, у которых голова только тем и забита, что непрестанно думать о том, как они выглядят да что про них скажут.
        У Лёньки есть интерес и цель, которая с единственным пристрастием связана. Он учиться пришёл и не собирается забивать голову всяким романтическим вздором: капризным и легкомысленными особами, единственная мечта которых, встреча с героем, с самой колыбели шьющим для них алые паруса.
        Теперь он знает, что в поисках принца на белом коне они принимают второго за первого. Женщинам нельзя верить.
        Возраст сказок юноша благополучно перешагнул. Есть дела важнее и интереснее. Лёньку ждут путешествия и открытия.
        К чему ему думать о таких пустяках, как любовь? Это занятие для слабаков, у которых нет стремления к познаниям и странствиям, которые не испробовали, почём фунт лиха.
        Если им больше нечем заняться, пусть плодятся и размножаются, пускают романтические слюни, чтобы потом пожалеть о том, что упустили в жизни самое главное - возможность стать состоявшейся личностью.
        Придёт время, когда и им доведётся пожалеть, что спустили в канализацию возможность профессионального роста в пользу потреблению и телесных удовольствий.
        К тому времени, когда Лёнька станет знаменитым исследователем, они уже успеют разочароваться в любви и семейных ценностях, может быть задумаются о том, что в угоду страстям проигнорировали возможность стать известными и признанными.
        - У каждого своя жизнь, - рассуждал Лёнька. - Создавать и обустраивать её нужно своевременно. Для того и оделила нас природа разумом, чтобы им пользоваться.
        Лёнька думал и действовал азартно, самоотверженно, скрупулёзно впитывал знания весь первый курс. Дни и ночи он проводил в учебных аудиториях, лабораториях и библиотеке.
        Правда, реальность оказалась совсем иной, чем представлялась вначале. Работа биолога почти полностью состояла из лабораторных исследований, многочисленных однообразных опытов, нескончаемых регистраций исследований и записей, смысла которых Лёнька не мог понять, потому, что они никуда не вели.
        Никаких открытий не случалось. Заниматься рутиной было попросту скучно. Его тянуло на природные просторы, где свежий воздух, изумительные пейзажи, изобилие разнообразной жизни.
        Юноша жил и видел иначе. Он готов познавать и изучать, но хочет быть непосредственным участником реальных событий, которыми наполнена дикая природа.
        Путешествия и изучение жизни в полевых условиях оказались уделом немногих, кто уже успел состояться как учёный и имел финансирование. Все прочие горбатились на них, оставаясь в тени, не имея никаких перспектив.
        Синяя птица начинала рваться из рук, хотя он не успел её даже погладить. Собираемая им по крохам информация о возможностях выпускников указывала на то, что заниматься любимым делом можно, но для этого нужно отказаться от научной карьеры и жить отшельником. Такой расклад устраивал не очень.
        Поверить в своё фиаско, значит распрощаться с мечтой. Этого Лёнька себе позволить не мог. Значит, нужно стараться ещё более истово, чтобы заметили.
        Он и старался.
        До поры быть одним из лучших ему удавалось. И всё же усталость со временем дала о себе знать. На втором курсе, чтобы расслабиться, приходилось уезжать с книгами на природу, чтобы свежий воздух помог сосредоточиться.
        Однако, даже окунаясь в любимую стихию, Лёнька не мог собраться с мыслями. Тем более, осень и лес напоминали о первой любви.
        Что-то важное в его жизни ускользало, память сопротивлялась, несмотря на усилия.
        Сосед по комнате, Пашка Юдин, постоянно звал его на студенческие вечеринки. Что это такое, Лёнька понятия не имел, но когда в ум ничего не идёт, можно опробовать и такое лечение.
        Мелодия дождя Глава 5
        Родители Алины достаток имели довольно скудный, но по мере возможности баловали единственного ребёнка, посылали небольшие деньги на жизнь ежемесячно.
        Этих средств на всё не хватало, но бедствовать не приходилось. Девушка, как большинство сверстниц, любила яркую одежду, развлечения и сладкое.
        Она не отказывала себе в воскресных вечеринках, походах в кино и танцах. С мальчиками тоже общалась охотно, но была разборчива в связях.
        Может быть, потому её выбор и пал на Лёньку, что с любой стороны тот выглядел позитивно. Во всяком случае, его глаза не горели похотью, стремления волочиться за каждой юбкой тоже не наблюдалось.
        Было ли этого девочке достаточно, она и сама не знала, но возрастные особенности диктовали неодолимое желание общаться с мальчишками. Да и подружки начинали насмехаться над её скромностью.
        Алина сама была девочкой характерной, но в Лёнькином лице столкнулась с ещё большей проблемой. Парень был явно напуган любовью, категорически не хотел знакомиться.
        Девушка поначалу отчаялась, когда юноша сам нечаянно подсказал правильный ход. Сначала это была просто игра, развлечение. Со временем правила забавы менялись, выигрыш перестал интересовать, поскольку взамен появился более значимый бонус - яркие эмоции и невероятной силы приятные ощущения.
        Когда в уши полился поток сладких речей и нежностей, сердце Алины затрепетало, выдав подсказку, что это и есть любовь. А если так, необходимо её принять и ответить тем же.
        Дальше экспресс с чувствами полетел без остановок, разве что временами выскакивали, как чёрт из табакерки, некие сомнения, да и те исчезли, как только отношения перешли во взрослую плоскость.
        Алина намеренно отрицала перед любимым желание выйти замуж. Обычная женская тактика: хочешь иметь - завоюй. Всё, что даётся просто, не ценится.
        Уж чего, а это девочка усвоила на пятёрку. А ещё заманчиво-пленительный вкус манипуляций, позволяющих выдавать личные желания за его личные стремления.
        Лёнька со временем до такой степени впал в зависимость от улыбки и одобрения девушки, что испытывал от них поистине волшебное наслаждение. Плевать ему было на то, что свой эгоизм подружка даже не камуфлировала, выдавая для реализации нескончаемые желания открытым текстом.
        Что с того, что ему приходится работать и учиться в то время, когда подружка развлекается на вечеринке. Зато ему почти ни в чём нет отказа. Ведь Алина без пяти минут его жена.
        Кстати, девочка умеет быстро и вкусно приготовить, если есть из чего. Для ребят, живущих в общежитии на малую копеечку, это очень ценное качество.
        Для неё не проблема подшить, ушить или починить одежду. Алина умеет вязать тёплые вещи на спицах, всякие салфеточки и фенечки, вроде ажурных манжет и воротничков.
        Однажды девушка удивила Лёньку, связав себе за два вечера театральную сумочку, которую украсила разноцветным блестящим бисером, когда он пригласил её в театр.
        Выглядела Алина в тот день бесподобно, хотя практически не воспользовалась косметикой. Лёнька не столько смотрел спектакль, сколько наблюдал за её счастливой реакцией. И не он один, кстати.
        Конечно, сидели они на галерке, зато ужинали в кафе "Прага", где ели цыплёнка табака и пили марочное красное вино.
        Алина не стеснялась предложить Лёньке свои услуги, чтобы простирнуть что-либо по-быстрому, могла погладить брюки и даже рубашки. Лёнька обычно стеснялся, отказывался, но девочка умела настоять на своём.
        Единственное, что Лёньку расстраивало, упрямое нежелание знакомиться с родителями. Объяснять свой отказ, девочка не желала, предпочитая гасить вопросы поцелуями, нежными взглядами и хлопками ресниц.
        Юноша не настаивал. В конце концов, это личное дело каждого.
        Лёньку вполне устраивает формат отношений. Даже обидные слова и претензии Алина умеет подать без эмоций, не используя для этого силу голоса и агрессивную тональность.
        В конце концов, любые контакты имеют иногда негативный оттенок, что с того? Даже его родители порой беседуют на повышенных тонах, хотя имеют за плечами многолетний опыт общения.
        Не может и не хочет юноша обижаться на свою маленькую девочку, такую беззащитную и хрупкую. Когда Лёнька привлекает её к груди за голову, губами Алина едва дотягивается до его шеи. Чтобы поцеловать в губы - встаёт на носочки.
        Когда влюблённые остаются одни, парень берёт девочку на руки и кружит, пока не начнут мельтешить искорки в глазах. Тогда отпускает, удерживая едва стоящую на ногах Алину, и целует, целует.
        Слаще её губ наверно нет ничего на свете. Впрочем, отдать предпочтение отдельной черте лица Лёнька не может. Он день и ночь мечтает обо всём, что связано с ней.
        Однажды у них было несколько часов уединения в его общежитской комнате, когда Алина расхаживала в его рубашке. Теперь мальчишка кладёт её ночью на свою подушку, чтобы вдыхать божественный запах.
        Кстати, Алина до сих пор спит с мягкими игрушками, предпочитая маленьких плюшевых медвежат. Несмотря на созревшее тело, тренированный ум и развитую чувственность, она так и осталась ребёнком, способным заплакать, если чего-то не понимает или не может сдать зачёт.
        Лёнька сам ненамного опередил подружку в развитии зрелых качеств, но безоговорочно взял на себя ответственность за её благополучие.
        Глядя со стороны, кажется, что он относится к ней, как к своей дочке. Алина, напротив, поступает, как сварливая жена, постоянно поучая и требуя подчинения. То ли тренируется командовать, то ли заранее резервирует за собой право безоговорочно властвовать.
        Лёньку замашки её лидерства нисколько не раздражают.
        Появилась Алина в Лёнькиной жизни на одной из студенческих вечеринок, в первом семестре на втором курсе.
        Юноша, как обычно, устроился подальше от веселящихся товарищей, удовлетворяясь шумным фоном мероприятия с интересной книгой в руках. Ему достаточно было общего настроения вечеринки.
        Шум нисколько не мешал. Напротив, музыка позволяла сбросить напряжение.
        Первое время парня тормошили, предлагали выпить, курнуть или потанцевать, то теперь привыкли не обращать внимания на непонятного ботаника, которого не волнуют танцы, вино и девушки.
        Алина уверенно подошла к нему и уселась рядом. Долго сосредоточенно смотрела на Лёньку.
        - Довольно яркая девочка, как золотая осень. И что с того? - Отметил Лёнька.
        Он намеренно делал вид, что углублён в захватывающее повествование, не поднимал глаз. Видел лишь мельком, что она не знает, как приступить к штурму, но явно готовится перейти в наступление.
        - Ты всегда так поступаешь с девушками?
        - Как?
        - Не замечаешь, словно я пустое место?
        - И с мальчиками тоже. С некоторых пор не люблю праздность и близкие контакты вообще.
        - Тогда, зачем ты здесь?
        - Слушаю музыку. Пытаюсь избавиться от усталости, расслабиться.
        - Получается?
        - Не то, чтобы очень.
        - Ещё бы. Невозможно снять утомление от интенсивной учёбы чтением. Необходима перезагрузка. Смена вида деятельности или положительные эмоции. Например, любовь.
        - На кого я их должен положить, я имею в виду эмоции?
        - Допустим на меня. Подними глаза, улыбнись, расслабься. Я детишек не ем. Просто поговори со мной.
        - Ну, поднял. Дальше что?
        - Правда, я красивая? Меня, между прочим, Алина зовут.
        - Не берусь судить о степени вашей привлекательности. У меня нет на этот счёт буквально никакого опыта. По-моему, все девчонки одинаковы. К тому же у всех вас вздорный характер.
        - А мальчишки? У вас, конечно, с характером и прочим всё в порядке?
        - Зависит от интеллекта и темперамента.
        - Получается, ты, тебя ведь Леонидом зовут, ничем не интересуешься, просто зависаешь?
        - Допустим Леонидом и что?
        - Какой неразговорчивый. Разочарован в любви, тебя кто-то обидел?
        - Вот ещё.
        - Тогда почему злишься на всех девочек?
        - Чего тебе от меня нужно?
        - Поговорить. Как мне к тебе обращаться? Как называть?
        - Зачем меня как-то называть? Я не собираюсь знакомиться. Вы мне мешаете читать. Если не сложно, поищите другой объект для экспериментов.
        - Я тебе не понравилась?
        - Это не имеет значения. Сейчас вы пойдёте танцевать и забудете о моём существовании. Это же так очевидно. Со мной не интересно. Мне с вами тоже.
        - А мне, напротив, очень хочется познакомиться. Ещё на прошлой вечеринке приметила. В тебе чувствуется мужественность. Наблюдала, как ты ходишь, сидишь, думаешь, читаешь. У тебя широкие плечи, развитые руки, пружинистый шаг. Ты очень привлекателен, как мужчина. Иначе, зачем бы я к тебе подошла? Не верю, что ты на самом деле невежа. Хочется верить, что это напускное. Уверена, причина в женщине. Скорее всего, безответная любовь. Угадала? Впрочем, я не прорицательница. Ну что, поговорим?
        - Блажь. Ни вам, ни мне это не доставит удовольствия. В моих жизненных планах, во всяком случае, на ближайшие десять лет, контакты с женщинами исключены. Влюблённость, вожделение, страсть тоже не предусмотрена.
        - Позволь не поверить. Двадцать лет - возраст любви. Все мальчишки сгорают в пламени чувств. Ты что, особенный?
        - С чего вы взяли, что все мужчины - жертвы банальной похоти? Опыт?
        - Фу, как вульгарно. Разве можно ставить рядом любовь и похоть? Тебе непременно хочется меня оскорбить? Зачем? Неужели я выгляжу дешёвой девочкой, которая напрашивается на ночь в постели?
        - Как вы думаете, что может чувствовать мужчина к настырной незнакомке, которая пытается залезть к нему в душу, если он этого совсем не хочет? Открытым тестом говорю, мне неприятно ваше внимание.
        - Ах, вот, значит, как? Наглая, вульгарная, настырная девушка пытается навязать своё общество интеллигентному мужчине, продолжай!
        - Я так не говорил. Мне неизвестны, ни положительные, ни отрицательные ваши качества. Больше того, знать мне всё это незачем. Не ин-те-рес-но. Расслышали? Вы для меня просто надоедливая прохожая. Вот и проходите. Мимо.
        - Даже так? Да ты действительно грубиян. Девушка вежливо просит, не об услуге, просто поговорить и что слышит в ответ? Проходи мимо. Неужели тебя во мне ничего не зацепило? Я ведь хорошенькая, молодая, стройная. У тебя глаза есть?
        - И уши тоже. Они утомились. Нет у меня желания, разглядывать первую встречную, даже прехорошенькую. Скажите, Алина, если я внимательно посмотрю на вашу внешность и выражу своё мнение, вы от меня отстанете?
        - Смотря, какое мнение.
        - Положительное. Я вижу превосходно сложенную, физически развитую, опрятную, ухоженную, вполне подходящую для воспроизводства потомства самку человека. Если отдельно рассматривать экстрерьер, например, по пятибалльной шкале, то передо мной достойный представитель вида хомо сапиенс с оценкой четыре балла. Ещё мне бросилось в глаза, что объект половозрелый, активно стремящийся к удовлетворению инстинкта размножения. Что-нибудь ещё хотите узнать или этого достаточно? Тогда разрешите откланяться. Я вас больше не задерживаю.
        - Как самку ты меня оценил достойно. Это забавно, даже весело. Может быть, ты боишься, что я способна тебя съесть, как это делает после акта любви самка богомола?
        - Похоже, самка человека отъедает мозг мужчине задолго до того, как он решится с ней познакомиться. Почему вы такая настырная?
        - Ничуть. Мы же на вечеринке. Если ты не приглашаешь меня танцевать, должна же я чем-то заняться. Продолжаем знакомиться. Судя по твоей реплике, как сексуальный объект я тебя вполне устраиваю. А как девушка?
        - Алина, что вы можете сказать о стуле, на котором я сижу?
        - Он деревянный. Лакированный. С мягким сиденьем.
        - Вот именно. А ваш стул?
        - Они одинаковые.
        - Вы забыли сказать, что они не очень удобные. Спина устаёт. Так вот, для меня все девушки похожи, как эти стулья. Не вижу разницы.
        - Ни фига себе, теория. Ходят, значит, вокруг него одинаковые, очень неудобные самки, мечтающие об оплодотворении, да ещё имеют наглость приставать к мужчине, который нисколько не самец.
        - Приблизительно так. Нивелировать неточности не стану. Чем меньше понравлюсь, тем быстрее от вас отделаюсь.
        - Но чем-то мы, женщины, всё же, отличаемся? Я уже не говорю о том, что нас не стамеской делали. Например, запахом, причёской, фигурой, интеллектом, характером, мы совсем не похожи.
        - Извините, я вас не нюхал. Запах розы, сирени, ночной фиалки, знаю. Способен отличить один от другого, даже в темноте. А женщин, увы. Не вполне уверен, что мне ваш запах понравится. Ноги, попа, грудь, длинные волосы - то, что на виду, как под копирку. Чуть больше, меньше, различного цвета, только и всего.
        - Ты девственник?
        - И что в этом такого?
        - Просто интересно. Я тоже не имею постельного опыта. Однако испытываю определённые эмоции от общения с юношами. Могу уверенно сказать, симпатичны они мне или нет и чем именно. Честно говоря, удивляюсь, почему до сих пор с тобой разговариваю. Ты какой-то дикий. Но вполне симпатичный. Люблю интригу. Интуиция подсказывает, что мы поладим. Что касается самца и самки - мы неплохая пара. Тоже могу поставить тебе оценку четыре. У нас могли бы получиться красивые дети. Если не хочешь танцевать, давай прогуляемся.
        - Иначе вы не отстанете?
        - Определенно нет.
        - О чём мы будем разговаривать, ведь мы настолько разные? Вас, кроме любви и собственной привлекательности что-нибудь интересует?
        - Для начала, хочу просветить, чем отличается одна самка от другой, кроме тех внешних признаков, которые ты озвучил.
        - Интересная тема. И чем же?
        - Воспитанием, интеллектом, развитием, здоровьем, духовностью, внешним видом. Этого достаточно? Могу продолжить.
        - Убедили. Я и не утверждал, что природа ваяла женщин по одному лекалу. Однако, отличия минимальны. Разве что в размерах и форме. Те критерии, что вы обозначили, невозможно оценить визуально. Но на уме у вас только любовь, деньги и шмотки.
        - У твоей матери тоже?
        - Моя мать особенная. У неё тяжелая судьба. Ей было не до этого.
        - Выходит, не все женщины одинаковы? Одно исключение мы уже имеем. Она красивая?
        - Если судить по фотографии в молодости - да. Для меня она лучшая. Независимо от её внешней привлекательности.
        - Значит, ты достаточно хорошо знаком с прочими её качествами?
        - Естественно. Я ведь знаю её всю жизнь.
        - Чем она отличается от других женщин? За что ты её любишь?
        - Она добрая, нежная, умная, щедрая. Ещё, замечательная мама, хорошая хозяйка, рукодельница. От неё всегда вкусно пахнет. Умеет привлекательно выглядеть.
        - Выходит, её ты сможешь отличить по запаху?
        - Ну, да. Она же моя мать.
        - Тем не менее, она тоже женщина. Но для тебя она совсем другая. Не походит на всех нас, одинаковых, как деревянные стулья. А для меня моя мама особенная. И подруги у меня все разные. По внешнему виду, привычкам, характеру. Я даже со спины многих узнаю. И по голосу.
        - Ну, ладно. Просто мне хотелось быстрее от тебя отделаться. Если присмотреться внимательно, ты вполне симпатичная. Глаза, например, у тебя… просто… да не знаю. Вот привязалась. Глаза, как глаза.
        - Ага, уже на ты, это прогресс. Глаза заметил. Опиши, какими ты их видишь: маленькие, тусклые, косые?
        - Красивые, глубокие, серые, большие. Зачем ты меня пытаешь? Не всё ли равно, какие у человека глаза? Каким внешним видом природа наделила, с таким и живём.
        - Вот видишь, Лёня, мы уже научились договариваться. Ты признал, что и я не такая, как все, а очень даже ничего, вполне симпатичная. И глаза мои тебе понравились. А ты говоришь, самка. Я девушка. Посмотри, какая стройная. Моей фигуре все девчонки завидуют. Попробуй обхватить талию. Руками. Не стесняйся. Ты же биолог. Изучай. Крепче бери, не отломишь. Правда, приятно? Да не убирай так быстро. Неужели ничего не чувствуешь? Мне, например, понравилось ощущение от прикосновения, а тебе? Ты такой мужественный, сильный, а руки нежные.
        - Ты со всеми так?
        - Как?
        - Похвали, потрогай, обними. Всех так приручаешь? Я же не подопытный кролик.
        - Не смущайся так. Глупенький. Зачем так упорно сопротивляться? Понравился ты мне. Да и я тебе тоже. Если скажу, что всю жизнь такого искала, поверишь? Другие парни ужом вокруг меня вьются, а я тебя словно ребёночка малого уговариваю. Посмотри на меня добрый молодец. Оцени красу ненаглядную. Что мне ещё сделать, чтобы твоё спящее либидо расшевелить? Хочешь, станцую? Или спою? А может быть стриптиз?
        - Лучше займись чем-нибудь другим. Ты иди танцевать, а я спать лягу.
        - Тогда и я с тобой.
        - Ну, вот, начинается. Я тебя приглашать в свою постель не намерен.
        - Я не имела в виду, что с тобой лягу. Просто, тоже пойду спать. Раз тебе со мной неинтересно.
        - Я этого не говорил.
        - Так скажи. Так и так, можно я тебя поцелую? Долго тебя ещё уговаривать? Вижу ведь, как тебя моя талия возбудила. А ведь у меня кроме неё полно сюрпризов.
        - Прямо так сразу возбудила? Дай поцелую? А если ещё чего-нибудь попрошу, тоже не откажешь?
        - А если не сразу, ты спать уляжешься. Потом всю процедуру уговоров повторять придётся. Прикажешь мне за тобой до последнего курса бегать? Насчёт остальных просьб: за спрос, не бьют. Откажу или нет, узнаешь, когда вопрос задашь.
        - Ну, что за человек? Нечего за мной бегать, мне это неинтересно. Да и не умею я целоваться.
        - Верится с трудом. Впрочем, даже если так. Учись. Не боги горшки обжигают. Чего сложного-то? Губки слоником и чмок-чмок. Я даже глазки закрою, чтобы ты не стеснялся. Выдохни и вперёд.
        Лёнька решил уступить, чтобы отделаться. Чмокнул в щёчку.
        - Ну, вот. А то, не умею. Ох, шельмец ты братец. Очень даже не плохо у тебя получается. Теперь просто уверена, что девчонка тебя бросила. Понравилось целоваться? Мне тоже. Правда, у меня кожа бархатная, нежная? Что за мальчишки пошли? Три часа уговаривать пришлось, чтобы он решился удовольствие получить. Мычал, мычал, теперь присосался. Сам сказал, инстинкт размножения не дремлет. Раз так, значит, природа всему обучила ещё до того, как ты родился. Теперь на меня смотри. Внимательно. Как я тебе?
        - Я же уже сказал, симпатичная.
        - Как стул?
        - Нет. Как девушка.
        - Надо же! Признал. А приглянулось-то во мне что?
        - Глаза понравились.
        - Смелее. Я не кусаюсь. Смотри внимательнее, это даром.
        - У тебя губы жаркие. Такие… Дай ещё попробую.
        - Сначала скажи.
        - Запах. Не знаю почему, но для меня самая важная информация в ароматах кроется. Домашний такой, уютный дух. Сенокосом пахнешь, земляникой. И лесной фиалкой.
        - Значит, теперь ты и меня в темноте по запаху узнаешь? Выходит, разглядел.
        - Конечно, узнаю. И на вкус, тоже.
        - Оказывается, настырная незнакомая самка очень даже ничего. Завтра-то тебя ждать или уже нанюхался?
        - А чего завтра-то, можно и сегодня, - встрепенулся Лёнька. - Что-то мне спать совсем расхотелось. Давай лучше целоваться.
        - Ну, блин, разогнался. Теперь не остановить будет. Тогда давай признавайся.
        - В чём?
        - Ну, вот! Опять, двадцать пять. В любви, конечно. Не всё же мне одной за тебя делать.
        - Может, в другой раз? Я ещё не готов.
        - Целоваться, значит, готов, а признаваться нет? Ладно! Когда дозреешь, тогда и продолжим. А пока спать пойдём.
        Мелодия дождя Глава 6
        Как ни сопротивлялся Лёнька, Алина шаг за шагом завоёвывала пространство общения, навязывала ему нить и содержание диалога. Он сам не заметил, как в голове появились другие мысли и иные желания.
        - Алина, ну чего ты, правда? - Начал оправдываться юноша, не желая прерывать разговор. - Я же не знаю, люблю тебя или нет. Мы практически незнакомы. Мне никогда не приходилось беседовать с девушками на такую тему.
        - Ах, так! Считай, что ничего у нас с тобой не было. Ты совсем непробиваемый. Не было, так не было.
        - Было. Точно было. Сейчас. Минуточку. Значит, так, Алина, ты самая красивая девчонка на этой вечеринке. Я тебя обожаю.
        - Ладно, зачёт принят, но тему, как следует, не раскрыл. Обожают конфетки, мороженое, землянику. Вторая попытка. Время пошло. Что-то меня в сон клонит.
        - Ну не могу я так запросто сказать слово люблю. Я не уверен.
        - Не расслышала. Чего мнёшься, как нашкодивший первоклашка? Разве ты не рад со мной познакомиться? Ты же понимаешь, что сладкое нужно заработать.
        - Сам не ожидал, что захочу с тобой разговаривать. Ты меня гипнотизируешь, правда? Возможно, ну, правда, я даже не знаю, возможно, я тебя люблю, - осипшим голосом прошептал Лёнька.
        - Шёпотом любишь? Или вообще не понимаешь, о чём речь? Я, конечно, не Станиславский, но скажу, как он - "не верю". Эмоций не вижу. Таким тоном обычно говорят - "ну, я пошёл". А любовь, это… когда голова кружится, сердце поёт. Когда скакать хочется от радости, весь мир обнимать, когда нет на свете ничего важнее и дороже. Вот! Если есть желание с кем-то или чем-то сравнивать, то это не любовь, а так - желание. Может быть, даже похоть. А это ненадолго.
        - Так я и говорю, что вроде люблю. И голова кружится. Крикнуть, что ли? Я тебя люблю! Люблю, люблю, люблю!!! - Не понимая сути того, что говорит, заводился юноша.
        - Надо же, какой шустрый. С первого взгляда, что ли влюбился? Ладно, ёщё немножко потренируешься и поверю. Уговорил. Теперь целуй. Пока авансом. Завтра после занятий в кино пойдём.
        - А уроки?
        - Ого! Ты, Лёнечка, хочешь рыбку съесть, и косточкой не подавиться. Как знаешь. Можешь заниматься, сколько угодно. Одна посмотрю.
        - Что ты со мной делаешь, Алина? Я же учёным хочу стать. Путешествовать, животный мир изучать.
        - Сам сказал, что я самка. У меня чрезвычайно выраженный инстинкт размножения. Представь себе, что я интереснейший биологический объект. Во мне столько всего сокрыто, жизни не хватит подробно исследовать. Вот и изучай, сколько угодно, пока я добрая. Хоть всю жизнь. Женщина, юноша, ещё та загадка, можно сказать сокровенная тайна, сокровище, которое не каждому дано отыскать. Лишь избранным. Сколько не исследуют нас, а раскрыть до конца не могут. И тебе не дано. Потому, что двух одинаковых женщин не бывает. У каждой - своя изюминка. А я изменять себе не позволю. Уяснил? Или любовь навсегда, или адью. Со мной тебе скучно не будет. Обещаю. Можешь сразу журнал регистрации опытов завести. Каждый день по открытию гарантирую.
        Девушка смотрела на Леонида как-то странно, пристально вглядывалась прямо в глаза, словно пыталась узнать его потаённые мысли, которые выплывали неизвестно откуда и роились в голове, отодвинув далеко в сторону всё остальное.
        Никогда прежде подобного с ним не происходило.
        Лёнька выдержал пристальный девичий взгляд, силясь понять, что происходит, почему ему стало настолько любопытно проникнуть в глубину её дивных очей?
        Алина излучала какую-то загадочную, весьма сильную энергетику. Его трясло мелкой дрожью, а в голове гудел усиливающий трансформатор.
        Это состояние ошеломило, напугало парня. Что за странный интерес в нём проснулся, откуда это неожиданное любопытство? Отчего ему взбрело в голову восхищаться, давать лестную характеристику и размышлять, используя исключительно возвышенные эпитеты: дивная, чарующая, загадочная, восхитительная, милая?
        Неужели, правда, влюбился? Практически с первого взгляда?
        В голове гудело, вибрировало, шум не давал сосредоточиться, понять, чего же девушка от него хочет, но было понятно, что сам Лёнька увяз в желаниях, связанных с ней по уши.
        Это было мучительно, хотелось как можно быстрее прекратить ненужный диалог, тяжелый процесс, выворачивающий мозг наизнанку.
        Лёнька отвечал, словно под действием гипноза. Казалось, что ответы кто-то настойчиво, безапелляционно выуживает из его сознания. Даже свой голос казался ему чужим и далёким.
        Алина просила ответить, насколько красивой Лёнька её находит, что может сказать о глазах, губах, талии? Требовала признаться в любви. Он всё делал, как девушка просила, сам не понимая, почему поступает именно так, хотя ни разу не остановил надолго на её лице взгляд, краснел и потел лишь от одной мысли, что может внимательно его разглядывать.
        У Лёньки перехватывало дыхание, напрягались до спазмов мышцы, в глазах рябило и расплывалось. Если бы во время разговора или после его заставили составить словесный портрет Алины под страхом смерти, он ничего не сумел бы ответить.
        Различить юноша мог лишь размытый силуэт и сгусток светящейся энергии, расплывающийся и тающий, наподобие марева над раскалённым асфальтом.
        Когда он сказал девушке “люблю”, сам себе не мог поверить. Поклялся же не иметь с женщинами дел, а тут такое.
        Буквально через несколько минут картинка изменилась. Колеблющаяся пелена начала терять прозрачность и бесплотность, приобретала знакомые очертания девичьего стройного силуэта. Юноша начал успокаиваться.
        Лёнька поднял взгляд на лицо Алины и увидел объёмное изображение прекрасной девочки, сфокусированное, чёткое, несколько смущённое или просто раскрасневшееся в натопленном помещении.
        Добрая улыбка, внимательные глаза с хитринкой, пытающиеся уловить его настроение, приоткрытые губы, сверкающий влагой ряд белоснежных зубов. Что-то необычно тёплое прокатилось волной по телу, вызвало озноб, следом сдавило грудь, появилась слабость в ногах и желание её потрогать.
        Отчего-то вспомнилось жаркое лето, когда он с родителями долго бродил по лесу, собирая душистую землянику. Его руки тогда пропахли раздавленными ягодами, воздух вокруг пропитался настоявшимся духом цветов и трав, при лёгком дуновении ветерка долетал сладковато-терпкий запах разомлевших от зноя листьев берёзы.
        Лёнька всегда вспоминал этот удивительный день, когда со всех сторон их окружало восхитительное великолепие живой природы. Чего только не довелось увидеть и услышать в тот знаменательный день: зов кукушки, перестук дятлов, соловьиные звонкие трели.
        Там были стрекозы и бабочки, изумительной красоты разноцветные мушки, зависающие над раскрытыми лицами цветов, гудящие тучные шмели, замирающие в неподвижности ящерки, трудолюбивые муравьи. Да разве всё можно перечислить?
        Тогда папа расстелил на земле покрывало, а мама разложила припасённую для такого случая еду. Всё было такое вкусное. Потом отец лежал с закрытыми глазами, а Лёнька удобно устроился у мамы на коленках.
        Она запела, одной рукой перебирала его вихры, а другой гладила по голове отца. Наверно, это был самый счастливый день в его жизни.
        Румяное лицо Алины, её чарующая улыбка, да вообще вся обстановка сегодняшнего вечера, вызвали в его душе непонятный, но весьма направленный отклик. Руки сами собой потянулись навстречу девушке. Она сделала шаг вперёд и оказалась в его объятиях, прижав к груди руки.
        Лёнька обхватил Алину за плечи, зарылся носом в пушистые кудряшки, закрыл глаза и осторожно принюхался, почувствовав вдруг необъяснимое состояние, похожее на парение.
        Живое, тёплое и упругое тело девушки вибрировало. Когда Лёнька случайно захватил губами мочку её уха, она сжалась, задрожала, запустила ладонь в его волосы, совсем как тогда мамка.
        Ощущение бескрайнего счастья захлестнуло юношу с головой. Лёнька держал в своих руках трепетность и нежность, боясь отпустить.
        Не видение ли это?
        Алина начала медленно перебирать ногами в танцевальных па, увлекая за собой парня. Он никогда не танцевал, считая это развлечением бездельников, однако невольно повторял за ней шаги, подчиняющиеся музыкальному ритму.
        Неловкие движения обретали размах и уверенность. Девушка закружилась, он вместе с ней. В какой-то момент Ленька уловил темп шагов, услышал мелодию, включился в сам танец, увлёкся. Настолько, что не заметил, когда мелодия закончилась.
        Они кружились и кружились. Ленька так и не открывал глаз, стесняясь саму девушку, которую крепко обнимал, веселящихся студентов, нечаянно посетившего его восторженного состояния, своего отношения к происходящему.
        Это было прекрасно, но совсем некстати. Неужели и он попался в ловушку непредсказуемых женских чар?
        Такой вопрос проскальзывал мельком, пугал и тут же растворялся в разноцветных эмоциях, заставляя вновь сосредоточиться на податливом теле подружки, позволяющей ему больше, чем когда-либо Лёнька мог себе представить в отношениях с противоположным полом.
        Неожиданно громкие аплодисменты заставили оглянуться вокруг. Юноши и девушки кричали нечто одобряющее и хлопали в ладоши. Лёнька с Алиной стояли в самом центре, это указывало на то, что овация, вероятно, предназначена им.
        Лёнька покраснел до кончиков волос, смутился, не зная, как реагировать. Зато Алина откликнулась на внимание публики моментально.
        Она приложила руку к груди, несколько раз наклонила голову, благодарно глядя партнёру в глаза. Потом взяла юношу за ладонь, другой рукой приподняла подол лёгкого платья и троекратно раскланялась во все стороны, приседая.
        Шум и рукоплескания только усилились.
        - Браво! Алина, как тебе удалось расшевелить этого отшельника? Всё парень, ты попал. Теперь, как порядочному мужчине, придётся жениться.
        Лёнька сделал попытку вырвать у девушки руку, чтобы покинуть вечеринку. Ему хотелось заплакать. Алина держала его крепко, видно предвидела такую реакцию.
        - Ну, и что тут такого? Разве это странно, что большой взрослый мальчик танцует с понравившейся ему девочкой? И нечего на нас так глазеть. Не завидую тому, кто попытается над нами шутить. Можно мы ещё потанцуем, на этот раз без аплодисментов?
        Тут же заиграла музыка. Алина внимательно посмотрела на потрясённого Лёньку, улыбнулась ободряюще, затем прижалась к нему всем телом, отыскала губы, поцеловала.
        - Ты сейчас выглядишь маленьким мальчиком с уязвлённым самолюбием. Нельзя так реагировать на невинные шутки. Никто не хотел нас обидеть. Продолжай танцевать, не обращай ни на кого внимания. Всё когда-то бывает в первый раз. Я тебя, кажется, реально люблю, Лёнька, разве этого недостаточно? Честное слово, мне с тобой так хорошо. Ты такой… такой необычный. В твоём возрасте парни уже разводятся, испробовав всё на свете, а ты до сих пор девственник. Я так счастлива, что ты такой недотёпа.
        Ребята снова закружились, с интересом разглядывали в танце друг друга, словно только что впервые встретились.
        Немного погодя о них забыли. Алина дотянулась до Лёнькиного уха и прошептала, - давай смоемся? Должен же ты когда-нибудь пригласить меня на первое свидание? Почему не сейчас?
        - Давай. Мне так хорошо, что если ещё что-нибудь произойдёт, у меня разорвётся сердце. Нужно успокоиться.
        Они долго бродили по маленьким улочкам. Алина бегала за снежинками, ловила их пушистой рукавичкой и слизывала. Потом ребята кидались снежками, падали спиной в свежие сугробы, наигравшись вдоволь, принимались целоваться. Это была настоящая сказка.
        Если бы Лёнька раньше знал, какие яркие эмоции дарит это непритязательное занятие. Он был безумно рад, что судьба свела их вместе. Все прежние мысли о том, что любовь - забава для слабаков, разом испарились.
        Спроси его Алина сейчас, любит ли он её, ответ был бы однозначным - несомненно, любит.
        Проводив подругу, Лёнька никак не мог унять беспокойное сердце. Оно то и дело принималось биться невпопад, заставляя непрестанно думать о любимой. Возможно, наоборот, начинало колотиться при мысли о ней.
        Кто же разберёт, когда девушка бесплотным видением перед глазами стоит, машет призывно рукой и шлёт воздушные поцелуи, передавая неведомые импульсы, заставляющие томиться от не совсем ясных желаний?
        Ненадолго проваливаясь в беспокойный сон, Лёнька опять и опять спешил на свидание. Алина бежала ему навстречу в коротеньком белом платье по травяному ковру. Бежала очень быстро.
        От стремительного движения развевались её непослушные локоны.
        Юноша раскрывал объятия, предвкушая наслаждение от слияния тел, но девушка, не снижая темпа, проскакивала каждый раз сквозь него и неслась дальше.
        Лёнька оборачивался, видел, что девушка пытается остановиться, в её глазах недоумение, испуг, но она продолжала стремительно удаляться, вскоре вовсе исчезала из вида.
        Как только он терял любимую из поля зрения, становилось темно и холодно, с неба начинали больно сыпаться колючие ледяные крупинки, поднимался жуткий ветер, сквозь его вой слышно было, как Алина его зовёт.
        Лёнька пытался бежать на голос, с разбегу разбивал лицо о прозрачную ледяную стену, за которой мелькал невнятный белый силуэт. Слышался, то ли плач, то ли хохот и тут он просыпался, понимая, что не хватает воздуха.
        Оказывается, ребята накрыли подушкой его голову и гогочут, потому, что своими жуткими криками парень разбудил всех обитателей комнаты.
        Остаток ночи Лёнька грезил наяву, нестерпимо мучаясь от ожидания встречи, но одновременно пребывал в дивных мечтах о своей девочке.
        Когда они встретились, уловить всю прелесть её внешности не представлялось возможным. Неловко было разглядывать, пялиться на неё, словно на картину в художественной галерее.
        Сейчас же, лёжа на скрипучей кровати в полной темноте, юноша представлял по памяти её дивный облик.
        Воображаемая Алина была удивительной, прекрасной, восхитительной, бесподобной. Более того, казалась совершенной, как древнегреческие богини.
        Лёнька разглядывал по памяти почти идеальную симметрию овала лица, разрез и цвет глаз, абрис губ, форму носа, цвет кожи, милые кудряшки, трогательный детский пушок над верхней губой, сладенькую мочку уха. Он не знал, придумал ли такой облик или Алина на самом деле так выглядела.
        Ему нравится эта девушка, это определённо так. Её внешность приводит юношу в полный восторг.
        Лёнька удивлялся, когда же успел настолько досконально рассмотреть каждую деталь, если наблюдал за ней лишь украдкой?
        Как же он был счастлив. Передать словами его удивительное состояние было невозможно.
        Мелодия дождя Глава 7
        На занятиях в аудитории университета Лёнька упорно клевал носом, пытаясь чего-то из объяснений преподавателя понять, но безуспешно. Мало того, что не выспался, так ещё эти видения.
        На второй юноша паре пересел на галёрку, уснул и снова бредил, представляя, что нежно трогает губами и подушечками пальцев желанное личико, просыпался каждый раз, как только ласки во сне входили в активную фазу и вызывали ощутимые физиологические реакции организма.
        Ожидание желанной встречи становилось мучительным. Его одолевали сомнения, не приснилось ли всё это? Слишком уж быстро и неожиданно развивались события.
        - Что, если Алина цинично пошутила или влюбила в себя на спор? - Лёнька верил и не верил девушке, однако тут же старался выдумать оправдание. - Всякое бывает. Но, ни во что нельзя верить безоговорочно. Бывает, предают, развлекаются жестокими шутками друзья, и даже близкие родственники.
        Всего несколько часов прошло от полного неприятия девочки до обжигающей мозги любви. Разве так бывает?
        Даже если это реальность, относиться к ней нужно с определённой долей скепсиса, чтобы возможное разочарование не разрушило жизнь повторно.
        Как не уговаривал себя парень, эмоции набегали спонтанно, захлёстывали с головой, то даря наслаждение, то вызывая невыносимые терзания и упадок сил. Что с того, что приятных переживаний было больше, если в целом они лишали сил?
        Так Лёнька и качался на волнах контрастных видений, пока не увидел Алину воочию. Встреча с ней развеяла сомнения.
        На возбуждённом, воодушевлённом лице девочки невооружённым взглядом читались ликование и восторг. Вряд ли так талантливо и убедительно можно сыграть.
        Подбежав, Алина повисла на его шее, слилась с любимым в страстном поцелуе, слаще которого юноша ничего прежде не пробовал. Глаза её горели предвкушением наслаждения и радостью близости.
        Напрасно Лёнька страдал и переживал. Девочка действительно влюблена. Теперь он в этом уверен.
        Алина разоткровенничалась, рассказала без утайки, что сотворили с ней вчерашние поцелуи. Поведала про бессонную ночь, про мучительное и сладкое одновременно томление, про цветные фантазии и целую тьму интимных желаний.
        Оказывается, ей тоже непросто дался первый контакт. Возможно, Алина не ожидала, что разбудит в себе такую страсть.
        Как бы то ни было, Лёнька безоговорочно поверил в искренность чувств, тем более, что они дарили столько прекрасных ощущений.
        Девочкам несчастная любовь способна доставить гораздо более серьёзные разочарования, чем мальчикам. Стоит ли из-за юношеского разочарования в любви отказываться от возможного счастья?
        Ребята бесцельно бродили по улице, заполненной потоком спешащих куда-то людей, никого и ничего не замечали, крепко ухватившись за руки, словно боялись затеряться и разговаривали, разговаривали.
        Из одного тела в другое через рукопожатие незаметно переливалась волшебная энергия любви, превращающая чужих людей в родных и близких, дарующая ощущение эйфории, полёта и неисчерпаемые силы.
        Лёнька больше не боялся внимательно рассматривать свою Алину. Теперь он видел гораздо больше того, на что способно зрение, находя всё больше поводов для исступлённого ликования. Девочка казалась ему прекрасной маленькой феей.
        Чем внимательнее он вглядывался, тем сильнее привязывался к её индивидуальным особенностям, отличающим от тысяч других девочек. То, чего не видели глаза, запоминало обоняние, осязание и слух.
        Лёньке до щенячьего восторга нравился её голос. То и дело он просил что-либо рассказать или повторить, лишь для того, чтобы ещё раз насладиться мелодией звуков, особенностями интонации, оттенками звучания.
        Ароматы, окружающие подругу, пробуждали поэтический дар. Свои чувства и эмоции он выражал лирическим восприятием событий, но говорить о них вслух пока не хотел, стеснялся.
        Больше всего о подружке узнавали губы и руки. Любое прикосновение, даже мимолётное, запоминалось своей остротой. По реакции Алины Лёнька чувствовал, какие касания вызывают у неё взрыв эмоций, какие были безразличны, нейтральны или вызывали неприятие.
        Юноша даже предположить не мог, насколько губы и руки чувствительны, как чутко реагируют на малейшие нюансы структуры кожи, её упругость и вкус. Стыдно сравнивать, но с Милой такого блаженства он не ощущал. Алина аккумулировала энергию прикосновений и отсылала её обратно многократно усиленной.
        С этого дня потерял Лёнька покой и сон. Окунулся в океан любви, а вынырнуть никак не может. И так ему хорошо, не передать словами. Лишь иногда внутренний голос начинает нашёптывать про осторожность, обязательность делать выводы и сомневаться, сомневаться, пока не убедишься в истинности и взаимном характере чувств.
        Каждый новый день встречает юношу свежим, роскошно оформленным букетом впечатлений. Волнения и переживания будоражат кровь. Тело стонет от избытка сказочных ощущений. Мозг разрывают на части эмоции и чувства.
        А сколько потрясающих открытий. Это ли не счастье?
        Сладострастие и непреодолимое влечение временно вызвали паралич воли. Ни о чём ином парень и думать не смеет. Откуда чего берётся, непонятно.
        - Интересно, - подумал Лёнька, - во что и как мы влюбляемся? Что в этой девочке особенное, не такое, как у всех? Глаза, руки, голос, одежда? Но ведь до того, как Алина прицепилась, - иначе первую стадию знакомства и назвать невозможно, - она была лишь одной из многих, на которой даже глазу не за что было ухватиться.
        Есть же в девочке нечто неуловимое, сладенькая изюминка, перевернувшая в её пользу Лёнькину Вселенную? Или он просто с ума сходит?
        Размышляя и сравнивая, юноша пришёл к неожиданному и парадоксальному выводу: видимо мозг мужчины заранее готов к контакту с любой женщиной, то есть ожидает его, надеется на него, потому моментально впадает в гипнотический транс, позволяющий внушить любые безумные чувства, включая любовь.
        Стоит только женщине задействовать механизм флирта, намекнуть на готовность принять участие в романтических играх, предполагающих вероятность возможного выигрыша, как мозг запускает серию импульсов, вынуждающих лабораторию грёз синтезировать любовные наркотики.
        Отсюда фантазии, возбуждающие страсть, полное или частичное отключение критического мышления, потеря контроля, постоянная эйфория. А кнопочки, включающие процесс в дальнейшем, есть и внутри, и снаружи.
        Это обоняние, осязание, зрение, слух. Именно потому невыносимо хочется прикасаться к Алине, вдыхать возбуждающие ароматы, наслаждаться созерцанием объекта вожделения и слушать, слушать, лаская все эти сигнальные системы.
        Чем больше получаешь информации о подмигивающей, манящей скрытыми тайнами девчонке, тем сильнее желание ей обладать. Ведь основная цель природы - воспроизводство, а для этого необходимо физическое проникновение в тайну тайн.
        - Неужели любовь настолько коварна и способен ли человек преодолеть столько соблазнов, обойдя все расставленные ей ловушки? - Рассуждал Лёнька, когда наступали моменты просветления.
        - Казалось бы, не такая уж сложная загадка, чтобы не суметь её разгадать, но отчего мужчины, зная о таком коварстве, стройными рядами стремятся попасть в расставленные сети? И я в том числе.
        Как же он мечтает освоить весь спектр эротических приманок, попробовать на вкус каждую из них.
        Даже готов оплатить неминуемые счета за блаженство, предъявить которые за вершину любви вынуждена каждая девочка. Кажется, парень становится прожжённым циником, рассуждая подобным образом. Или это нечто иное? Что же на самом деле заставило его поверить в реальность любви?
        Ведь он действительно уверен, что Алина - та, единственная девушка, без которой немыслимо счастье на Земле.
        Лёнька не знает, что такое настоящая любовь, хотя вокруг него все только о ней и говорят. Однажды уже обжёгся, приняв желаемое за действительность. Не промахнуться бы и в этот раз.
        И всё-таки, несмотря на сомнения, он безоговорочно во всём полагается на Алину. Девушка с самого начала ведёт себя так, словно все решения принимает загодя, задолго до того, как их случается озвучить.
        Она производит впечатление бывалого человека, прожившего нелёгкую жизнь, имеющего за спиной немалый опыт, а потому никогда не сомневающегося в том, как необходимо поступить. Неужели такими сразу рождаются?
        Парню нравится её манера общения, довольно жёсткая, колкая и ироничная в разговоре и полемике, но мягкая, ласковая и трогательная, стоит лишь слегка прикоснуться к ней.
        На трепетную нежность девушка отвечает удвоенной взаимностью, но, в отличие от юноши, никогда не теряет над собой контроль.
        У него же от физической близости в голове начинаются ураганы и вьюги, включается автопилот, который ведёт, то ли по приборам, то ли на ощупь, но однозначно без помощи разума. Парень сам не может понять, как в невменяемом состоянии справляется с управлением жизнью.
        Лёнька не сердится на её язвительные реплики. Алина произносит их как бы мимоходом, не акцентируя внимание силой голоса или ядовитой интонацией. Так девушка разговаривает со всеми, не делая исключений и для него.
        Резкость фраз и суждений подруга с лихвой компенсирует избыточной женственностью, способностью выразить посредством прикосновений и жестов своё безмерно восхищённое отношение к партнёру.
        Едва дотронувшись до любимой, Лёнька чувствует её трепетную дрожь, отзывчивую чуткость кожи, стремление возвратить силу чувственных переживаний, усиленную воспламеняющейся страстью.
        Нежно сжав ладонь подруги, глядя в её глаза, Лёнька может провалиться в неуловимо-призрачную сладость эйфории. Лаская губами соблазнительное тело, надолго выпадает из реальности. Однако даже в полубессознательном состоянии постоянно чувствует её ответное возбуждение, нарастающее, соблазняющее, манящее.
        Неуловимым давлением пальчиков Алина способна дирижировать своими ощущениями, направляя юношу по тому пути, который дарит ей тягучую сладость. Как получается, что подруга знает лучше, чем он потребности и желания, свои и его?
        Завести девушку можно лишь облизнув весьма чувствительную мочку уха, обнимая при этом за плечи. В её глазах моментально загораются искорки шаловливого желания, плещущего через край, а реальные поступки становятся решительными и дерзкими.
        Свои фантазии Алина передаёт страстными движениями рук, бессовестно проникающих в запретные владения любимого, не давая, однако, повода для чего-то большего, грозящего её целомудренности непредвиденными потерями.
        До поры влюблённые ограничиваются лишь весьма смелыми поцелуями, подкрепляя их нежными прикосновениями, довольно откровенными и вольными, но с чётко обозначенными пределами допустимого регламента.
        К более глубоким отношениям ребята всё ещё не готовы, что совсем не тяготит их, по причине девственной чистоты отношений и помыслов.
        Застывая в бесконечном поцелуе, ненасытно проникая в интимные физиологические границы тел любопытными языками, изучая влажные глубины ненасытных ртов на вкус, возбуждая чувствительные внутренние сферы, они могут стоять без движения часами, не теряя интереса к взаимному познанию.
        Поцелуи, дополненные ласками, в полной мере удовлетворяют их неразвитые потребности в сокровенной близости. Большее им пока только снится, да и то неразборчиво, размыто.
        Их не смущают уже громкие чмокающие звуки и случайные прохожие, их услышавшие. Вселенная замкнулась, оградив влюблённых от бесцеремонности посторонних суждений и завистливых шепотков, позволяя игнорировать их и не слышать.
        Люди всего-навсего занимаются любимым делом. Что с того? Отыщи в этом мире свою пару и займись тем же.
        Лёнька, обычно настолько застенчивый, что не может лишний раз чего-то спросить у прохожих, ведёт себя вызывающе с точки зрения общественного мнения. Как это странно.
        Выносить на всеобщее обозрение свои чувства считается неприличным и зазорным. Для подростков, заболевших любовью, это совсем не так. Их не коробит, напротив, забавляет нетактичное поведение злобствующих ханжей.
        Близкое взаимодействие любых предметов при контакте оказывает друг на друга сильнейшее влияние. Вот и Лёнька, напитавшись активной энергией девушки начал преображаться, неосознанно подражая ей во всём.
        Хорошо это или плохо для парня, сейчас не важно. Главная и единственная ценность теперь - милая нежная девочка, превратившаяся в центр личной вселенной. Она и начало, и конец его внутреннего и внешнего Мира.
        Влюблённые теперь вместе учат уроки, готовят, едят, ходят по магазинам, когда есть на что покупать. Только спят раздельно.
        Студенческая жизнь не балует изысками. Она целиком и полностью сосредоточена на получении знаний, оставляя за скобками потребление и материальное благополучие.
        Правда, у них есть занятие намного более важное, не терпящее, когда его задвигают на второй план. Зреющая чувственность диктует свои правила.
        Любовь не ведает конкуренции перед прочими критериями благополучной жизни. Если кто-то думает иначе, это его личное дело. Каждый волен распоряжаться судьбой, опираясь на личные суждения и собственный опыт.
        Лёнька с Алиной хотят распоряжаться жизнью лично, не оглядываясь на предрассудки и чужое мнение.
        Мелодия дождя Глава 8
        Каждый из нас в свой срок становится смыслом и любовью чьей-то жизни, делая его безмерно счастливым. Даже если со временем тебе предстоит убедиться в ошибочности личного выбора, стоит быть бесконечно благодарным человеку, которого считаешь любимым.
        Ведь он тоже, как и ты, находится в процессе поиска своей половины. Совсем не важно, ты ли найдёшь свою единственную любовь или она тебя. Не бывает фатальных ошибок, неотвратимыми и роковыми мы делаем их сами, заменяя одни иллюзии на другие, но не делая выводов.
        Жизнь, несомненно, состоит из цепочек случайных последовательностей. Никто не способен подсчитать, когда и сколько раз за жизнь мы вынуждены выбирать.
        Каждое мгновение перед нами бесконечное множество вариантов, каждый из которых ведёт к следующей расстановке вероятностей, тоже случайных.
        Что бы ты ни выбрал, никогда не удастся вернуться назад и проверить, угадал ли ты хотя бы шесть цифр из сорока шести вариантов, как в лотерее. А ведь это несопоставимо малая величина альтернатив, даже в малой мере не выдерживающая сравнения с реальным количеством влияющих на судьбу вариаций.
        Попытайтесь начертить упрощённую схему обычных жизненных коллизий с фиксированным числом версий и уже через несколько шагов потонете в безбрежном океане уводящих вас вдаль трансформаций и перемен. Реальная жизнь гораздо сложнее игры в лотерею.
        Но пугаться не стоит. Ведь мы никогда не узнаем, что сделали не так. Можно лишь гадать на кофейной гуще или бесконечно долго подбрасывать игральные кости с большими цифрами на гранях, результат торгов со случайностью не изменится.
        Что бы ни случилось, нужно идти вперёд, бороться за благоприятный лично для тебя исход, не унывая от ударов судьбы и всегда сохранять статус неисправимого оптимизма.
        Лёнька и так, и этак разворачивал нагромождение непредсказуемых событий, не желавших укладываться в чётко сформулированную им совсем недавно цель, стройность системы каждый раз превращалась в груду обломков, которую он характеризовал, как хаос.
        Тем не менее, встреча с Алиной, поселила в нём состояние гармонии и согласия с миром. Есть любовь или нет её, иллюзия это или реальность, состояние безграничной радости и блаженства с лихвой перекрывает неминуемые потери от беспорядка в жизни.
        Недоваренная каша в голове и в мятущейся, сомневающейся душе, абсолютно не мешает жить счастливо.
        Лёнька раз и навсегда в пределах сегодня действующей в его жизни концепции ценностей, решил для себя, что Алина - наиболее значительное и самое ценное приобретение, посланное ему слепым выбором судьбы.
        Значит, отныне все усилия должны быть направлены на её благополучие. И конечно на любовь. Он уверен, что позитивная энергия, устремлённая на любое явление или предмет, питает их активность.
        Любви и счастья много не бывает. Да здравствует Любовь!
        Как только юноша определился со своими мыслями, они начали обретать порядок и стройность. Отношения влюблённых крепли день ото дня, приобретая более благоприятную форму. Вместе с прочностью связей нарастала сила положительных эмоций и вера в подлинность чувств.
        Влюблённая парочка становилась неразлучной, превращаясь в достойный союз двух неравнодушных сердец. Конечно же, необъятное доверие подкрепляется физической и духовной близостью, желанием отдавать, в первую очередь самого себя.
        Безграничное доверие ребята выражают объединением интересов и тесным контактом. Разлука, даже кратковременная, кажется наказанием.
        Вот и сегодня влюблённые, как обычно вместе. Поделившись новостями, они сплетаются телами, выражая тем самым свою любовь. Нескончаемые поцелуи и чувственные прикосновения превращаются в праздник плоти.
        Их ненасытность не знает границ. Даря друг другу тепло губ, рук и энергию сердец, они стремятся доставить радость обоюдно. Влечение, наслаждение, блаженство, восторг и жажда лишь возрастают раз от раза, находя новые пути выражения отношений.
        Алина, уже в который раз возбудившись до дрожи в коленках, залезла шаловливыми пальчиками в запретную зону, обхватила обитающее там чудо в тот момент, когда они целовались, облизывая языки.
        Надо сказать, что по согласию сторон в тот день им освободили комнату в общежитии. Все её обитатели отправились на танцевальную вечеринку, возвратиться должны были не раньше, чем через четыре часа.
        Столько времени на уединение, и не где-нибудь в парке на скамейке, а в помещении, где есть кровати, пусть и узкие, для двоих влюблённых это немыслимая удача.
        Нет, у них не было отчаянных планов, заготовленных фантазий или согласованных желаний опробовать экстремальные методы взрослого эротизма. Всё происходило, как обычно. Всевозможные способы поцелуйной гимнастики, лёгкие прикосновения и тесные объятия, только и всего.
        Этот процесс происходит стоя или сидя, а тут первая возможность удобно примоститься на кровати. Это что-то новое, неизведанное.
        Лёнька решил сразу “взять быка за рога”. Поначалу нежно щекоча ямочку на ключице и шею, он ласково присосался к мочке чувствительного уха, сходу раззадорив подружку.
        Сегодня она и не думает себя сдерживать, выражает свои чувства достаточно свободно. Буквально через несколько секунд Алина затряслась, обхватив любимого так, что он едва не задохнулся, начала ёрзать грудью и промежностью по его телу, застонала, закатив глаза, выгнулась дугой.
        Её руки непроизвольно потянулись под Лёнькину рубашку, поднялись по животу до сосков, соскользнули за спину, сжали его кожу, словно тисками, сделав довольно больно, затем нырнули со спины в трусы и притянули к себе нежные ягодицы.
        Губы девушки впились в его рот, язык начал хозяйничать в нежной влажности, усиливая возбуждение многократно.
        Запах похоти окутал сплетённые тела плотным туманом, проникающим через обоняние прямо в мозг, зажигая ответные реакции, отключающие способность мыслить.
        От опрометчивого шага их отделяла лишь юношеская наивность и полное отсутствие сексуального опыта. Когда тело не имеет соответствующих навыков, оно не станет требовать неизведанных действий, если вы сохраняете толику контроля над собой.
        Есть проверенные методы, довольно невинной реализации страсти. Этого достаточно для творческого процесса удовлетворения желаний разгорячённой плоти, когда соблюдаются охранные правила пересечения пограничных линий.
        Собственно, никаких изменений эротического регламента ребята не планировали. Им и без того с избытком хватало сладости соприкосновения. Тела влюблённых гудели, словно трансформаторы высокого напряжения, время от времени сотрясаясь в конвульсиях.
        Юноша, повинуясь направляющим движениям любимой, опустился на корточки. Тут же забрался головой под её кофточку, начал, посредством поцелуев и облизывающих движений языка возбуждать девочку, продвигаясь от резинки трусиков по упругой кожице живота вверх.
        Затем облизал впадинку пупочка и отправился вдоль по ложбинке напряжённого пресса до солнечного сплетения.
        Лёгкого движения руками оказалось достаточно, чтобы бюстгальтер слетел вверх, оголив наливные яблочки спелых, вибрирующих в такт движения грудной клетки холмиков, увенчанных сладкими горошинами, твердеющими от круговых движений влажного языка.
        Девушка затрепетала, обхватила Лёнькину голову дрожащими руками, в то время как он принялся нежно сжимать тугие полушария, прощупывая сквозь тонкую кожу наполненные кровеносные сосуды и пещеристую структуру грудной девичьей мякоти, одновременно посасывая вишенки восставших сосков.
        Алина охнула от нахлынувших мощной волной ощущений, опустила руки, привычно скрестив их, захватила края кофты и рывком сдернула её через голову.
        Ей до страсти необходимо было видеть в деталях пикантный процесс, посылающий телу столь сладостные сигналы. Ещё секунда и гипюровый бюстик улетел куда-то в сторону, а любопытному взору открылась сцена немыслимого разврата.
        Алина, словно расчёсывая гребнем, нырнула раскрытыми пальцами в вихры любимого. Девушка почувствовала безграничную благодарность к нему. В сознании промелькнула стремительной тенью навязчивая мысль. Это было неосознанное до конца желание отдаться, сделать щедрый, фактически бесценный подарок другу.
        Внезапную эротическую рефлексию девушка старательно пыталась погасить в зародыше. Она испугалась даже призрака промчавшегося стремительно неразумного и опасного намерения.
        Под Лёнькиными бесстыдными пальцами в каждой точке их касания, глухо, но ощутимо затрепетало струсившее сердце.
        Казалось, будто оно уже не одно, что размножается, разлетаясь на маленькие кусочки, которые начинают жить собственной жизнью.
        Несколько маленьких сердец переместились вниз, в самый центр промежности, где что-то начало расти, расширяться, гореть.
        Заблудившиеся сердца завибрировали, начали конвульсивно сокращаться. По взбудораженному телу прокатились одна за другой волны немыслимого сладострастия, потом напряжение резко опало, а по ногам потекло липкое и горячее.
        Это было совсем новое ощущение. Алина помнила, что в детстве и юности несколько раз происходило нечто подобное, когда пришлось успокаивать письку, потому, что она чесалась.
        Те ощущения не были настолько яркими, да и не дотрагивалась девушка до глупостей, как они с подружками тогда называли сморщенный пирожок, произрастающий между ног.
        Это чувствительное место теперь и выглядит иначе. Скорее оно похоже на цветочный бутон, который так приятно раскрывать и ласкать в горячей ванной. Лёнька до него не дотрагивался, а оно между тем отреагировало неожиданно сильным возбуждением.
        Алина покраснела от осознания, будто нечаянно описалась. Что же ещё могло произойти? В комнате, как назло горит свет, сейчас парень увидит её конфуз, тогда конец любви и никогда больше ей не испытать того, что только что пронзило мозг и тело, разлившись впоследствии теплом и истомой.
        Во что бы то ни стало нужно Лёньку отвлечь. Может быть, за чем-нибудь послать или самой пойти, будто бы в туалет. Только как об этом сказать? Она же девочка, это так стыдно. И что делать? Значит, нужно выбирать то, что проще объяснить.
        - Лёнь, извини, любимый. Мне нужно в дамскую комнату. Я быстро.
        - Тогда я тоже.
        - Давай, по очереди. Сначала я. Только ты отвернись, не смотри на меня.
        - Может быть, чайник поставить кипятиться? У нас и печенье есть.
        - Это было бы здорово. А сколько времени?
        - У нас с тобой ещё больше двух часов.
        - Здорово. Ты тут пока хозяйничай.
        Раскрасневшийся Лёнька дышал, словно после спринтерского забега. Ему тоже непросто дались новые ласки, и трусы требовали срочной замены, но он-то знал причину, по которой у него протекло. Да и проще парню, поскольку происходило всё в его комнате.
        Пока Алина бегала, юноша успел переодеться, немного остыл, успокоился. Чайник на плитке согрелся, выдавая через носик рулады, а крышка вытанцовывала, отчаянно звеня.
        Эти движения и звуки вселяли уверенность, что всё просто замечательно. Как здорово, что они совсем одни.
        Нужно только не забыть запереть дверь изнутри, чтобы внезапно вернувшиеся друзья не узрели лишнего. Это совсем ни к чему. Только разговоров и сплетен ему не хватает. И так все ехидно подмигивают, показывая за его спиной неприличные жесты.
        Лёнька налил чай, встал наизготовку в ожидании подружки. В это время она приоткрыла дверь, протиснувшись в неё бочком, словно от кого-то пряталась.
        Неужели комендантша застукала, как она шла в мужскую комнату? На этот случай юноша припас большую шоколадку. Они ведь ничего такого не делают. Просто собрались попить чайку. Чего в этом зазорного?
        Алина вошла. В это время один из стаканов, слегка подпрыгнув, лопнул от кипятка, залив сладкой жидкостью стол, стул и часть пола.
        Лёнька бросился за тряпкой, начал затирать лужи. Ничего. Кипяток ещё есть.
        После эротических приключений горячий чай пришелся впору. Ребята пили, старательно дуя, грызли печенье с сухарями, поглядывая на часы, стрелка которых неумолимо двигалась в сторону финишной отметки.
        Не хотелось терять даром ни одной минутки. За оставшееся время можно столько всего успеть.
        Вытерев полотенцем пот, выступивший от горячего питья, влюблённые немедленно метнулись на кровать, чтобы продолжить процесс взаимного познания в более комфортной обстановке.
        Девушка, не задумываясь, сбросила одежду выше пояса и забралась под одеяло. Следом запрыгнул Лёнька, последовав примеру подружки, тоже с оголённым торсом.
        Они немного повозились, словно сытые шаловливые щенята и сплелись обнажёнными телами, почувствовав прохладу совсем незнакомых ощущений от тесного контакта.
        На этот раз в щекотливом положении оказался Лёнька. Прикосновение оголённой кожей к упругости нежных холмов обожгло незнакомой энергией, одновременно наполняя кровью совсем не детскую игрушку, восставшую в брюках колом.
        Подружка, ни о чём таком не догадываясь, ловко и стремительно нырнула рукой в этот опасный участок. Она и не предполагала, что мелкое хулиганство окажется дерзким вторжением в зону боевых действий. Но было уже поздно.
        Если раньше, проникая на мгновение на территорию противника, она находила там островок кудрявых волос и сморщенную холодную кожу, то теперь рука упёрлась в пульсирующий горячий рычаг приличного размера.
        Из озорства или от растерянности девочка обхватила его, зажав в кулак. Тут же почувствовала упругое сопротивление и биение в нём сердца. Во всяком случае, так ей показалось.
        Подержав это необычное живое нечто, Алину накрыло волной догадки. Всё-таки она уже не подросток и живёт среди людей, в большинстве своём давно уже познакомившихся с этим любопытным объектом.
        Разговоры о том странном агрегате случались при ней не раз, но девочка особенно к ним не прислушивалась. Однако кое-что из их слов уловить успела.
        Что это и для чего используется, поняла сразу. Сердце ухнуло и побежало галопом, подбрасывая тело, словно держала она в руках отбойный молоток.
        Испугавшись своей догадки, девушка сжала стержень ещё плотнее, вырвав тем самым у любимого стон.
        Его мозг моментально перемкнуло. Бразды управления телом перехватил природный инстинкт размножения, разбуженный внутренней химической лабораторией, получившей приказ глушить сознание, направив все силы на завоевание самки.
        Дальнейшее произошло быстро, словно готовилось заранее. Лёнька навис над девушкой, нежно, но уверенно. Аккуратно сдёрнув с неё трусики и юбку, раздвинул белые податливые бедра и устроился между ними.
        Алина готова была кричать и сопротивляться, но нечто, оказавшееся сильнее её, сковало движение мышц, парализуя волю.
        Девушка лишь наблюдала за процессом, происходящим, словно во сне, неспешно и неотвратимо, как замедленный кадр в кинофильме, не в силах противостоять совершаемым Лёнькой действиям.
        Юноша двигался, словно зомби. Или Алине это только казалось. Её глаза расширились в ожидании чего-то очень страшного, чего невозможно уже остановить.
        Лёнька потрогал влажные, расходящиеся в стороны лепестки налившегося горячей кровью цветка, поднёс мокрые пальцы к носу, вдохнул терпкий запах липкого нутряного сока, лизнул его и погрузил в горячую глубину палец.
        Девушка вздрогнула, выгнула спину мостиком, не предприняв, однако, никаких защитных действий.
        Парень взял в руку отвердевший окончательно рычаг, раздвинул лепестки набухшего цветка и осторожно ввёл оголённый наконечник в скользкую мякоть возбуждённого лона.
        Алина инстинктивно пыталась сдвинуть бедра, защищаясь от посягательства, но юноша оказался сильней и проворней, не дав раковине захлопнуться.
        Раскрыв пальцами благоухающий вход в пещеру девственных тайн, Лёнька не торопился, хотя инстинкт требовал брать силой, не рассуждая, пока девушка не пришла в себя.
        Юноша внимательно следил за реакцией подруги, боялся причинить ей боль. Лёньке хотелось остановиться, прекратить насилие, ведь девочка не давала ему согласие на проникновение, но зов природы оказался мощнее, вынуждая действовать.
        Остатки сознания боролись с нетерпеливым инстинктом, требующим немедленных грубых манипуляций с готовым к совокуплению цветком.
        Для генетически обусловленного поведения возбуждённого самца важен лишь результат, достичь которого можно только реальным оплодотворением.
        Как парнишке удалось одолеть превосходящие силы гормонов, непонятно, но он терпел из последних сил, погружаясь в бездну раскрывшегося цветка медленно и нежно. И всё же на пике воздействия гормонального допинга Лёнька чуть не сорвался в пике, почувствовав неудержимую похоть.
        Фаллос целиком скрылся в девственных недрах, не причинив при этом даже малейших страданий и боли любимой девушке, начав размеренные поступательные движения.
        В этот момент подруга вышла из оцепенения, но не посмела прекратить самовольное вторжение в интимные пределы девственного естества, зачарованно наблюдая за медленными качающими движениями мощного поршня.
        Когда Лёнька излился, не до конца сознавая смысл происходящего, прямо в жерло бутона, девушка закричала от отчаяния, колотя его кулачками в грудь. О последствиях извержения мужского секрета её предупреждали.
        Расстроенная девочка разрыдалась, заливая себя и постель потоками солёной влаги.
        В это самое время в комнату ввалилась команда подгулявших обитателей комнаты, ставшая невольными свидетелями финальной сцены.
        Влюблённая пара в костюмах первобытных обитателей библейского рая азартно выясняла отношения. Алина нападала, Лёнька вяло уворачивался
        Незадачливые влюблённые предстали перед зрителями во всей обнажённой красе. Дверь они так и не закрыли, потому, что отвлеклись на треснувший стакан.
        Пришлось срочно нырять под одеяло, но уже было поздно прятаться.
        Никто из пришедших не проронил ни слова. Все, молча, развернулись и вышли, дав ребятам время одеться, и замести следы своего греха.
        Дальнейшее происходило, словно во сне. Влюблённые оделись, красные, как раки вышли из комнаты, ни на кого не глядя.
        Лёнька всю дорогу шёл сзади. Перед своей комнатой Алина остановилась, с разворота влепила парню звонкую пощёчину, пустила слезу, всхлипнула и скрылась за дверью.
        Лёнька чувствовал себя конченым негодяем, насильником и предателем.
        Мальчишки при возвращении хлопали его по плечу и показывали кулак с поднятым вверх большим пальцем, а ему хотелось провалиться сквозь землю.
        Всю ночь ему снилось повторение случившегося, внизу живота не отпускало напряжение.
        Сколько ни анализировал Лёнька ситуацию, никак не мог решить: хорошо он поступил или плохо.
        Мелодия дождя Глава 9
        Больше недели Алина не разговаривала с Лёнькой, хотя тот ходил за ней по пятам: уговаривал, извинялся, вставал на колени. Она не злилась, не предъявляла претензий, просто не замечала, словно он пустое место.
        Парень, было, совсем отчаялся, но девочку внезапно отпустило. Алина сжалилась над ним или рассчитала ходы, как в шахматной партии, но поманила выразительным движением указательного пальчика, подкрепив его воздушным поцелуем.
        Подруга отвела Лёньку в тёмный конец длинного коридора, взяла за руку, прижалась всем телом, спрятав лицо на его груди. Парень забыл, как нужно дышать, стоял и не решался обнять. Он чувствовал себя, как в начале знакомства, когда каждое касание давалось неуверенно, с оглядкой на отклик.
        Алина удовлетворённо сопела, прижимаясь холодным носом к его шее, не предпринимая, однако, активных действий. Ожидала, когда инициативу проявит любимый.
        Лёнька обмирал от желания вернуть отношения в прежнее русло, но чувство вины останавливало.
        - Ты прощён, Лёнька. Я тоже виновата.
        - Я не хотел. Сам не понимаю…
        - Не оправдывайся. Если честно, мне было очень хорошо, только я не сразу это поняла. Но если залетела, не знаю, что с тобой сделаю. Придётся замуж идти. А учёба? Нафига тогда я два года горбатилась? Придётся, наверно, аборт делать.
        - Я не согласен.
        - Чего! Как это, не согласен, получил, чего хотел и в кусты?
        - Аборт не согласен.
        - Научишься рожать, тогда будешь права качать. Не согласен он. А жить, на что будем? Пожрать толком не на что. Вот ты, чего сегодня в завтрак ел? А в обед? Молчишь? Я тебе скажу. Ни черта ты не ел. Загляни в карман. Не стесняйся, высыпай всё, что найдёшь. А до стипендии ещё больше недели. Вот и прикинь. Даже слушать не хочу. Моли создателя, чтобы наше эротическое приключение добром кончилось.
        - И как мы узнаем?
        - Угадай с трёх раз. Знаешь, что такое месячные?
        - Ну, так, схематично. Я же биолог. Овуляцию, охоту, течку, изучали.
        - Так чего спрашиваешь? Ты первый узнаешь. После меня. Если залетела, берегись.
        - Я жениться готов. Хоть завтра.
        - Шустрый какой. Конечно, такой исход исключать нельзя. Может и правда придётся. Но скромно, без помпы. Родители ничего знать не должны. Только друзья. Маленькая студенческая вечеринка. Потанцуем, салатиков поедим и всё.
        - Как же без родителей? Почему?
        - По кочану! Это моё условие.
        Лёнька спорить не стал, согласился безоговорочно. У него на примете даже предложение подработать было. Надо же на что-то купить необходимое для свадьбы.
        Временную, но хорошо оплачиваемую, физически очень тяжелую и грязную работу на стройке ему предложили однокурсники. Трудиться придётся преимущественно по ночам, зато за пару месяцев вполне можно заработать на приличную вечеринку.
        Юноша ликовал. Обстоятельства, как ему виделось, складывались замечательно. Взять в жёны любимую девушку, это же предел мечтаний каждого. Тем более, что Лёнька удостоверился в своей мужской состоятельности, а заодно и целомудренности невесты.
        А ещё… ещё у них теперь нет никаких преград, ограничивающих пределы общения. Пусть случившееся не совсем правильно. Но ведь если по совести разобраться, Алина сама спровоцировала процесс дефлорации.
        Для чего было преждевременно переступать черту? Может быть, даже к лучшему, что ни ей, ни ему не пришлось мучиться, переживать, как и когда на такой шаг решиться?
        Ведь можно всю голову сломать одной только мыслью, получится или нет? Одновременное превращение подростков во взрослых прошло без сучка и задоринки, если только это событие не омрачит нечаянная беременность.
        Откуда Лёньке было знать, что эти явления взаимосвязаны? Теперь, конечно, просветили.
        Когда шустрые головастики отправились в путешествие в недрах материнского лона, он понятия не имел, откуда это берётся и для чего нужно, хоть и изучал все эти процессы детально. Думал, что человек и зверь - не одно и то же.
        Изменить случившееся невозможно, значит, и переживать по этому поводу бесполезно.
        В конце концов, даже такие наивные невежи, как Лёнька, должны понимать - соль жизни заключается в том, что она совсем не сахар. За любые поступки приходится отвечать, зачастую ограничивая потребление и свободу.
        Живём, однажды. Других попыток не будет.
        Если стараться, можно любой минус превратить в плюс. Тем более что теперь они вдвоём, можно сказать, семья.
        Любимая заменила ему всё на свете. Лёнька перестал воспринимать Алину, как отдельное существо. О чём бы ни шёл разговор, себя и подружку он называет “мы”. Неразрывная связь заставила на все явления смотреть иначе. Его уже не коробит от слов любовь, семья, ребёнок.
        Друзья входили в положение, освобождая молодым комнату, чтобы могли уединившись насладиться друг другом. Дело-то молодое. Шутили, конечно, непристойно, ржали, как кони, но при девочке делали вид, что ничего не видят, не слышат и не понимают.
        Всё реже Лёньку посещают мысли о путешествиях. Разве можно мотаться по свету, бросив любимую, отказавшись от счастья? Ну и пусть он не станет выдающимся учёным. Разве есть что-то, важнее любви?
        Время шло, Лёнька свыкся с мыслями о браке, уверил себя, что это необходимо. Как ещё он может доказать свою преданность?
        Разговор об этом он заводит всё чаще. Однако, Алина, убедившись в том, что беременности не последовало, чего она опасалась больше всего, стала избегать ответов и полемики на эту горячую тему.
        Оставаясь одна, девочка размышляет о плюсах и минусах, пытается из отдельных фактов собрать законченную мозаику, но отдельные фрагменты никак не стыкуются. Ей кажется, что Лёнька и она слишком торопятся связать себя непосильными, преждевременными обязательствами.
        С чего они могут начать? Нет у них, не то, что фундамента, даже первого камня, который можно положить в основу. Чувства и эротику на хлеб не намажешь.
        Приятно, конечно, иметь взрослые отношения: возбуждает, нервы щекочет, эмоции, словно дрожжи на опаре, переполняют всё осязаемое существо, душа, то и дело отлетает в неведомые дали. Да что там говорить, разве можно сравнить опьянение от любви, когда паришь в невесомости, допустим, с алкоголем?
        Алина учится скоро два года. Насмотрелась. Студенческие свадьбы, то и дело случаются. Только созданные семьи, рождённые возвышенными чувствами и неземной страстью, распадаются, не просуществовав и года. Большинство - по причине измен. Причём, изменяют оба. А что это значит? Да то, что никакой любви в помине не было. Игра такая.
        Закономерно задать вопрос: - женились-то зачем, если в соседский огород сильнее тянет, чем свой обихаживать хочется? Ей такая игра не по вкусу.
        Зато у Лёньки свадебная лихорадка. Только о том и думает, как после этого они счастливо заживут. Что у него на уме, непонятно.
        - Я тебя очень люблю и надеюсь прожить рука об руку до самого конца. Даже не представляешь, это такое счастье, когда любовь и вообще, - наступает Лёнька.
        - Извини, не расслышала, что ты сказал про конец? - Ловко парирует Алина.
        - Да, жизнь полна сюрпризов. Интересно, о чём ты думаешь, когда я чего-нибудь говорю? Похоже ты на концах зациклилась. Тебе не хватает секса?
        - Ну, что ты, милый. Просто о нас с тобой задумалась. Молодые мы ещё очень. Стоит ли нам жениться? С одной стороны, вроде хорошо. Совместное хозяйство, ответственность, любовь, секс, сколько влезет. Пока влезает, конечно.
        - К чему твой сарказм? Вопрос слишком серьёзный.
        - Несомненно. О том и речь. С другой стороны, ерунда какая-то получается: а нафига мне это совместное хозяйство с ответственностью вместе? Если я, допустим, сегодня в кино хочу, а ты в бассейн? К примеру. Не важно, куда, просто у меня настроение в кровати поваляться. Одной. Помечтать, себя потрогать, поплакать, да мало ли какие у человека желания могут случиться. Депрессия у меня, сердце болит, видеть никого не могу.
        - На клубничку потянуло? Как бы развлечений не хватает?
        - Я же сказала - к примеру. Хватает мне. Сегодня, во всяком случае. Ещё не наелась. Допустим, устала от общения или неприятности одолели. Одиночества хочется. Лежу, мечтаю. О хорошем. Пальчиком помогаю. Солнышко в окне. Тени ажурные. Небо в плывущих облаках. Тепло, уютно, сладко. Никуда не хочется. Нирвана. Закроешь глаза и паришь. А тут, бац! В магазин беги, завтрак готовь, мой, стирай. Ответственность. Потом ты домой припрёшься, усталый, вонючий. Жрать подавай, секса и зрелищ! Но мне-то, мало того, что лениво, состояние полного блаженства. И секса, даже если желание есть, хочется не такого, как тебе.
        - Нашла проблемы. Неужели сложно обсудить, куда, как, сколько? Язык-то на что? И про одиночество тоже. Понятно, что у каждого должна быть неприкосновенная интимная зона, куда посторонним вход воспрещён. Научимся договариваться.
        - А если нет? Таблички развесим? Не влезай - убьёт! Осторожно - высокое напряжение! Так? Тебе сегодня одно важно, мне - совсем другое. Я заранее чего-то запланировала. Мечтала провести время с подругами или на вечеринке, старалась, настроилась. Тут муж нарисовался. Собирайся. Пошли. Надо. Кому надо? Тебе нужно, иди. Допустим, завелись не на полную катушку, сумели вовремя на тормоз нажать. Любовь, всё же. Но и уступить не можем. Ты направо, я - налево. Обида. Мысли всякие. Подозрения. Сомнения, опасения, недоверие, гипотезы, допущения, догадки. Ничего не упустила? Брак ведь права налево лишил обоих. Права, но не возможности. Ясно излагаю? Ты не можешь расслабиться, думаешь, предполагаешь, всю голову сломал. Я - тоже. Накрутили в мозгах килограмм спагетти с пикантными приправами, специй набросали солёных и острых, варим. Домой возвращаемся, похлёбка кипит, наружу вываливается и булькает. Смотрим друг на друга волками, которых подозрениями и предположениями накормили. Ты мне слово, я те два. И понеслась… по кочкам. Хлоп тем варевом в морду. Ты - такая, ты - такой! Ты плохая - ты плохой.
        - Все неразрешимые проблемы в браке через постель решаются.
        - До неё ещё добраться нужно. Мы же друг другу не верим. Думаешь, если у меня в голове бубен звучит, я перед тобой ножки раздвину? Чёрта с два. Мне захочется тебе в бубен дать или коготками татуировку на личико нанести. Не так-то просто уложить в постель разъярённую фурию.
        - Не фантазируй. Перегибаешь, передёргиваешь. Не станем мы так далеко заходить.
        - Ой, ли? Ты и не заметишь, как ситуация дозреет. Миллион раз видела, как это происходит у друзей, подружек, да и у родителей.
        - Мы же люди трезвые, образованные. Чего сами не знаем, в книжках прочтём, совет спросим.
        - Хочешь сказать, что сорятся только недоучки? Жизнь сложнее и проще. Сейчас я предполагаю, выстраиваю конструкцию возможной закорючки. Кроме того, у нас нет отдельного жилья. Свободная кровать в общаге, сам понимаешь, дефицит. Всем оттянуться хочется. Не только тебе. Комнату снять не на что. Лавы наны, как говорится. Нас же, меня по крайней мере, родители содержат. Котелки наши возбуждённые кипят, это понятно, женилки, взвинченные ситуацией, наливаются, разбухают, требуют доказательств любви, сатисфакции, удовлетворения. Немедленного. А возможностей, удовлетворить страсть, нет. Каждый остаётся при своём, с чем и разбегаемся по своим норам, каждый в свою комнату. Мечтать, грезить, самоудовлетворяться. Процесс развития провокации успешно продолжается, у каждого свой. Вопрос-то завис, даже задать его друг другу, мы не имеем возможности. Во, как. Какая же это семья? Да и не знаем мы друг друга.
        - Нагнетаешь на пустом месте. Пара поцелуев, томный взгляд, позитивная улыбка и нет проблем.
        - В это время подружка заскакивает, вон с той соседней койки, Милка зовут. Красотулька зеленоглазая с офигенными сиськами и ножками от ушей. Улыбается. Хлоп-хлоп развратными зенками. Подсознательно искушает. Просто так, на всякий случай. Флирт - это когда девушка не знает, чего хочет, но всеми средствами добивается этого… С ней всё понятно. Она свободная, зато ты женат. На мне, между прочим. Но на неё пялишься. Без задней мысли. Вроде, ради приличия. А я закипела. От тебя желанием и эротикой за версту прёт. Ты же возбуждён. Понятно, что девку переклинит. Но и тебя тоже. Тут, как говорится, Остапа понесло… Я руки в боки и… могу и глаза случайно выковырнуть. Не веришь? А ты попробуй.
        - Тебе бы романы писать. Фантазируешь убедительно. Это же мелочи жизни. Выясним, что подозрения беспочвенны и все дела.
        - Не тут-то было. Разведка, конечно, факты установит. Со временем. Но осадочек останется. В другой раз ещё слой и ещё. Долго мы так выдержим? Рано или поздно нарыв лопнет.
        - А мы его пивом. Я хотел сказать, нежностью, любовью и сексом. Можем прямо сейчас и начать.
        - Допустим. Жена - не невеста. Ей большего захочется. Туфельки там, пальтишко, машинку стиральную. Бельё эротическое. А ты - гол, как сокол. Любовью сыт не будешь. Девушка, между прочим, кушать хочет, в кино сходить, колечко с бирюзой, причёску. По мелочи. Догадываешься, сколько всякой хрени нам, девушкам, нужно, чтобы ты с придыханием в глаза-озёра заглядывать мог, имея на то реальные основания?
        - Другие же живут как-то. И счастливы. Тебе же не каждый день всего этого хочется.
        - По-разному. Бывает, что каждый. Есть счастливые пары, не спорю. И такое случается. Лично ты готов к настоящим семейным трудностям? Какие у тебя планы на дальнейшую жизнь? Всё ещё учёным стать хочешь и путешествовать? Кабанам и ласточкам глазки строить будешь? С ними же и сексом заниматься? Не выйдет. Женитьба и тебе карьеру с судьбой поломает. Как думаешь, когда у тебя в очередной раз в головушке закипит, кого винить будешь? А если плоды любви созреют? Оглянись вокруг. Посмотри, сколько ребят после опрометчивых студенческих свадеб учёбу бросают, идут строителями и грузчиками работать, а параллельно ищут удобную и необременительную сексуальную скорую помощь.
        - Ты рассуждаешь, как бывалая дама, трижды сходившая замуж. А молодые соки, энтузиазм, максимализм? Не боги горшки обжигают.
        - И обжигаются при этом. Чувствуют себя, как запечённая утка: с поджаристой корочкой, духовитая и румяная, в яблоках, с острыми специями. Просто объедение. Но в духовке. А я жить хочу, пока молодая, красивая, аппетитная и желаний имею не счесть сколько. Ты ведь даже не представляешь, о чём я мечтаю. Жизни не хватит, чтобы все мои желания выполнить.
        - Не пойму тебя, Алина. Отговорить пытаешься? Себя или меня?
        - Рассуждаю, прикидываю. Не прикидываюсь, а размышляю, обдумываю. Понимаешь Лёнька, женятся второпях, вроде понарошку, а детей настоящих между тем рожают. И что потом?
        - Думай, не думай, сто рублей - не деньги.
        - Именно так. Твоей стипендии даже на презики не хватит. Рожать будем? А учёба тогда как? Завяжем с этим гиблым делом? С образованием. Или член бантиком завяжешь? В семье кто-то непременно должен быть лидером, решения принимать. У нас, кто на это способен?
        - Не хохми, подруга. Из любой ситуации есть выход. Думаю, не один. Рано пока решать, кто в семье главный. Обычно это тот, кто больше ответственности на себя берёт. Работать пойду.
        - Надорвёшься. Учиться и работать долго не выдержишь. Болеть начнёшь от переутомления, потенцию потеряешь, про желания забудешь. Сам потом скажешь, - “да пошла она, грёбаная семейная жизнь.” А виновата в твоих глазах я буду.
        - Получается, ты мне сейчас на дорогу камешек с информацией выкатила, на котором, как в сказке: налево пойдешь, направо или прямо, однозначно всё теряешь. Предлагаешь повеситься? Или другой выход видишь?
        - Пока нет. Думаю. Откуда мне знать, что у нас любовь настоящая?
        - Какая же ещё? Что скажешь, если я недельку к тебе ходить не буду?
        - Заскучаю. На стенку кидаться буду. Нырну в виртуальный мир.
        - Значит, любишь?
        - Сказала же, не знаю. Ты мороженое любишь?
        - Обожаю. Но тебя больше.
        - Представь себе, что мы женаты. Я тебя на работу собираю, выставляю на стол миску пломбира. На работу укладываю в сумку литровую банку Ленинградского мороженого, с шоколадной глазурью. Вечером - торт мороженое и коктейль, из него же. И так каждый день. Что скажешь?
        - Бредовая идея. Так не бывает. Объешься и блевать начнёшь.
        - Тогда другой пример. Сколько раз в день ты меня хочешь?
        - По-разному. Иногда три, бывает, что три раза за час.
        - Да ты просто гигант. Не объелся ещё?
        - Не дождёшься. Я и говорю, что это любовь.
        - Ответ не верный. Это похоть. Гормоны. То же мороженое. Рано или поздно объешься. Сейчас для тебя секс - изысканный деликатес. Пройдёт немного времени - будешь называть это приевшееся лакомство супружеским долгом. А долги, увы, напрягают всех. Очень уж неприятно своё отдавать. Зато в соседнем огороде такая аппетитная клубника поспевает.
        - Ты же знаешь, я однолюб. Ответственность, чувство долга, совесть, наконец. Семья на таких ценностях держится.
        - Опять всё на долге замыкается. На несвободе, на цепях, принуждении. Одно дело, когда в охотку. Прикинь разницу, между сексом, как хобби, удовольствии и обязанностью трахать. А за углом свободная мечта, Милка длинноногая. Смотрит на тебя с вожделением и разводит аппетитные белые бёдра, как пожелаешь. Забежал к ней на секундочку, чмокнул в носик, приник к сладкому источнику, опростался. С удовольствием. И никому ничего не должен.
        - А позитивное мышление? Зачем так усложнять. Не сексом единым жив человек. Эротические ощущения лишь приятная добавка к любви. Главное - духовное единство, общие цели. Работать пойду. Неужели думаешь, что я для тебя не постараюсь? Одному, конечно, поначалу сложно будет. Вдвоём - справимся.
        - Выкладывай, как?
        - Решать проблемы по мере их поступления.
        - Вот тебе первая. Сними комнату.
        - Зачем она нам? Лучше денег на свадьбу подкопим.
        - Это называется отложенный спрос. Забываешь, Лёнька, что я на экономиста учусь. Отложить, значит перенести на неопределённый срок. Зарезервировать долг. Берёшь кредит без обеспечения и бодреньким шагом топаешь к банкротству. Нет в жизни ничего постояннее, чем временное. Тебя устраивает быстрый приходящий секс на чужих кроватях? А меня нет.
        - Чем он хуже секса, на своей? Ты же не кровать ублажаешь, любимого? Того же самого.
        - Не скажи. Вспомни, как нас дружки твои спалили. Я была готова сквозь землю от стыда провалиться.
        - Элемент случайности неизбежен. Даже если всё предусмотрено.
        - Твой оптимизм я понимаю так: жить собираешься семьёй, но ответственность за неё возложить на случайности. И на родителей. Это называется инфантилизм.
        - Ну и что? Начнём работать, вернём с лихвой.
        - Бабушка надвое сказала. Думаешь, если два недозрелых фрукта положить вместе, они автоматически созревают? Боюсь, скорее, начнут гнить. Ты будешь делегировать ответственность и обязанности мне, я - тебе. Потом начнём кивать друг на друга, обвинять. Он раньше таким не был! Был. В том и проблема, что мы не меняемся. А розовые очки со временем выцветают.
        - Хочешь, чтобы я бросил учёбу?
        - Не хочу. Ты мужчина, у тебя возможности упущенные иные. Давай я пойду работать. Переведусь на заочное отделение, в другой институт.
        - Много ты заработаешь без образования? Я хотя бы тяжёлым трудом могу копейку добыть.
        - Не знаю сколько. Зато картина прояснится. Нужда заставит что-то менять, будем стараться выбраться. Это не конкретное предложение, размышление вслух.
        - Тогда работать нужно идти мне. На стройку, на производство. Но биологов заочно не обучают. Придётся менять профиль, рушить то, на что силы и время уже потрачены.
        - Не хочется, правда?
        - Конечно, нет.
        - А жениться?
        - Это вопрос решённый.
        - Когда и кем? О чём тогда мы беседуем, если ты без согласия меня замуж выдал?
        - Ты меня Алина намеренно путаешь. У тебя не голова, а самогонный агрегат. Загружаешь одно, на выходе совсем другое, причём гораздо крепче. Слушаю тебя и торчу, словно пару стаканов жахнул.
        - Всё намного проще. Боюсь обмануть твои ожидания. Свои - тоже. Нищета и бесперспективность не для меня. Ты, например, кем будешь? Не знаешь. Вот и я тоже не ведаю.
        - Никто не знает своё будущее. Даже если что-то сразу не получится, можно начать сначала.
        - Лежишь, весь такой волшебный, мечтаешь, ничего не делаешь. Потом жмёшь плечами, - ну, не смогла я. И приступаешь делать сначала. То есть опять ничего не делать? Как-то так, да?
        - Пешком не пойду, на лошади не поеду, а на такси - денег нет. Давай Алина сессию сначала сдадим, махнём в стройотряд, заработаем денег, тогда снимем квартиру. Поживём, поваримся в настоящем семейном соку. Тогда и решим, что и как.
        - Я не против любого реального решения. А если не заработаем, тогда как? А если сок забродит?
        - Тогда пойду работать на стройку. Или в такси. Переведусь в педагогический на заочное или вечернее. Детишек учить буду. Биология, география, природоведение. По рукам?
        - Предлагаю записать сказанное. Будем считать это эскизом, черновиком, декларацией о намерениях. Дальше, как карта ляжет. Скрепим договор символическими подписями, поцелуем например, и продолжим жить, как прежде, не заморачиваясь на невыполнимых задачах. Кстати, любимый, поинтересуйся, сколько педагоги зарабатывают. Я жить хочу, а не выживать.
        - Один ум хорошо, а два лучше. Я же говорил, что обо всём можно договориться.
        - Вот и проверим, настоящая наша любовь или так, на пару-тройку прогулок. Я же не против любви. Я за то, чтобы её пощупать на прочность.
        Мелодия дождя Глава 10
        Казалось бы, всё серьёзно обговорили, но Лёньке неспокойно. Какие странные разговоры. Он ведь книжки тоже читает. Девочки от рождения о свадьбе мечтают. Если вдуматься, получается, что он за семью, а Алина - против.
        Возразить невозможно, в каждом суждении истина, которой сложно чего-то противопоставить, а он добивается непонятного.
        Лёнька столько раз представлял себя в роли отца и мужа, что проблем попросту не видит. Хоть сегодня готов начать семейную жизнь. Мелочи в виде съёма квартиры абсолютно не значимы для него, юноша готов на любые лишения ради любимой.
        - Лёнька, устала я от серьёзных разговоров, - говорит девушка, - Мозг скоро взорвётся. Давай просто жить с удовольствием. Зачем пытаться лезть туда, где притаилась неизвестность? А если там темно, сыро, опасно, противно, об этом не подумал?
        - Любой путь начинается с первого шага. Если не пробовать, никогда не узнаешь, чего нашёл и что потерял.
        - Тебе нравится меня целовать? Я достаточно нежна и желанна? Пользуйся, пока жизнь представляется праздником. Мне тоже хорошо с тобой. Зачем собственноручно создавать проблемы, которые могут оказаться неподъёмными? Успеем ещё стать скучными озабоченными взрослыми. Предлагаю идти на улицу хрустеть снегом. Я в этом году ещё ни разу неспешно не дышала морозом. Ты когда-нибудь замечал, что студёный воздух пахнет арбузом? Сегодня свежий снег выпал. Белый, сверкает. Красиво. Конечно, я больше весну и золотую осень люблю, но выбирать не приходится. Как ты думаешь, рисковать лучше или пользоваться доступными благами, судьбу испытывать, или снегом хрустеть?
        - В детстве я все сезоны любил, но зиму, наверно, больше. Коньки, хоккей, санки. Сосульки грызли. Можно и снегом хрустеть, и семейную жизнь налаживать. Но тогда тебя ещё не было. Я тебя люблю.
        - Не усложняй, Лёня. От добра добра не ищут. Ты был, а я ещё не родилась, так что ли? Мы ровесники.
        - Раньше была другая жизнь, в которой тебя не было, а у меня была другая невеста.
        - Ах, изменник. Колись. Сколько лет было девушке? Красивая?
        - Обыкновенная. В первом классе было дело. Мы поклялись в вечной любви и готовились к свадьбе. Родители тогда поздно с работы возвращались, времена тяжёлые были, а мы предоставлены сами себе. Гулять мы могли сколько угодно, хоть до восьми часов вечера. В это время уже совсем темно было. Кушать хотелось, страсть. А газ нам зажигать не разрешали, чтобы дом не спалили. Хлеба с солью или сахаром наедимся и опять гулять.
        - А родители знали о ваших планах?
        - Нет, конечно. Я, почему о том случае вспомнил, мы тоже пошли хрустеть снегом. Самые большие сугробы лежали за жёлтым домом, самым старым в городке. Мы с Олей, держась за руки, брели по снежной целине, проваливались по пояс и глубже. Ощущения фантастические: мороз, щёки горят, жить хочется. Мы тогда семьёй себя с ней чувствовали. На полном серьёзе. Даже детей намечали завести, только не знали с чего начать.
        - Теперь знаешь?
        - В общих чертах. В тот день отопление прорвало в первом подъезде. Мы об этом не знали. Пар видели, но думали, что это туман от мороза. Я предложил в сугробе пещеру вырыть, убежать от родителей и жить там. Не знаю, о чём мы думали, но за работу взялись с энтузиазмом. Копали, радовались, намечали, где что у нас будет из мебели и вообще. Эти действия замечательно глушили голод. Когда всерьёз чем-то занят, вроде и есть не очень хочется.
        - Прикольно. Ты уже тогда подсел на тему семьи. Понятно, почему тебе жениться приспичило. Комплексы, тяжёлое голодное детство, деревянные игрушки. В пещеру не пойду, не уговаривай. У меня другие планы.
        - Да ну тебя. Никогда не слушаешь. Дорылись мы до того места, куда из батарей горячая вода протекла. Обрадовались, что у нас в пещере тепло будет. И провалились в яму, где кипяток скопился. Конечно, он уже основательно остыл, но обожглись всё равно. Мокрые полностью. Темнота. Снег подмыло, свод нашего тоннеля обвалился. Мы кричим, никто не слышит. От неожиданности и темноты потеряли ориентир, не знаем, куда копать, чтобы из западни выбраться. У Оли истерика. Я вместе с ней, за компанию, разревелся. Семья же.
        - Хорошо, что рассказал. Буду знать, что ты человек несерьёзный.
        - Напротив. Взял я себя в руки, невесту ведь спасать нужно. Реву и рою. Откопался. Замёрзли страшно. Одежда обледенела. Побежали ко мне домой. Родителей ещё нет. Разделись догола, мы тогда о стеснении ничего не знали. Залезли в горячую ванну, а одежду, чтобы быстрее высохла, я в зажжённую газовую духовку засунул. Насыпали мы в воду резиновых игрушек: уточек, корабликов, воды горячей налили, согрелись. Играем, весело.
        - Вот когда ты уже с женщинами романы крутил. Голые, значит?
        - Голые. Заигрались мы. Весь пол в ванной залили, безобразничаем. Здорово. Нас тогда тело мало интересовало. И вдруг гарью потянуло. Тут я вспомнил, что одежда сушится в духовке. Выскочили, вся квартира в дыму. Растерялись, не знаем, что делать. Открыли духовку. Представляешь запах горелой одежды? Схватил я половник, давай выгребать горелую ветошь. Обжёгся, весь в саже, голый, рожа в соплях. Невеста не лучше. Одежда тлеет. Схватил я кастрюлю, набрал воды из ванной, заливать начал. В кухне, пол из линолеума. Скользко. Оля за меня держится, испугалась, истерит, тушить мешает. Встаём, падаем. Пол чёрный, липкий, плита такая же. По всему коридору сажа и скользкая вода, ванна не лучше. Вот-вот родители придут. Подружку даже завернуть не во что, всё тлеет. Залез в гардероб, достал мамкино платье. Попутно свалил с полок постельное белье, кое-что ещё. Начали обратно заталкивать. Короче, комнату и содержимое шкафа заляпали полностью.
        - Не знаешь, почему мне смешно?
        - Догадываюсь. Мне теперь тоже. А тогда не до смеха было. И тут родители пришли, дверь своим ключом отрывают. Да не одни, с Олиной мамой. Навстречу два растрёпанных, сопливых, голых негритёнка. Как у тебя с воображением?
        - Образно рассказываешь. Дальше-то, что?
        - Меня выдрали ремнём, отмыли и уложили спать. Но сначала я наревелся до икоты. Одежда в то время была в единственном экземпляре. Пришлось родителям в кассе взаимопомощи деньги просить. Была тогда такая палочка-выручалочка. Олю её родители не тронули. Я всю вину на себя взял. Заболели мы оба. Температура, лихорадка, постельный режим. Все наши с подругой мечты о семье и детях рухнули в одночасье. Дружить со мной ей запретили. Совсем. Одежду для Оли мой папка вручную шил. Их три сестры, а зарплаты у родителей копеечные. Купить не на что. Тогда все так жили.
        - Джентльмен. Пытаешься убедить меня в своей надёжности?
        - Нет. Рассказываю, как снегом хрустел. Совпадений боюсь. Пойдём сейчас с тобой, нахрустимся досыта и ты меня бросишь.
        - Неужели так хочется детскую мечту осуществить? Скажи, как так получается, о чём бы ни начали разговаривать, опять на свадьбу тему сворачиваешь? Может быть ты семейный маньяк?
        - Я не специально. Просто мне с тобой очень хорошо. А у тебя раньше была любовь?
        - Ещё какая. Только мы про свадьбу не разговаривали. Нас больше отличия в анатомии интересовали. У моего жениха мама медицинская сестра в хирургии была. Закрывались, разглядывали отличия, трогали. И целовались. Я тогда мечтала, чтобы у меня такое же было, как у Генки. Смехота. Очень мне нравился его хобот.
        - Больше не мечтаешь?
        - Дурак. Зачем мне это нужно? Вон, вокруг, сколько претендентов, только свистни.
        - Кажется, мы вступили на опасную дорожку. Хочешь сказать, одного меня тебе мало, варианты подбираешь?
        - Поживём - увидим. Договорились же, сначала сессия, потом стройотряд. До диплома о детях и прочем не может быть и речи. Дальше, как сложится. Учись зарабатывать, Ромео.
        - Тогда ладно, пошли хрустеть. Я тебе ещё чего-нибудь расскажу. У меня историй много. И любви достаточно, даже на двоих, чтобы испытание пройти.
        - Вот и чудненько. Знаешь, Лёнька, мне тоже захотелось с тобой в горячую ванну с уточками, голышом. Но живём мы в общаге и такой кайф нам недоступен. Вот и подумай. Завёл ты меня своим рассказом, до хруста. Закрывай дверь на ключ, пока девчонки не пришли. Ну, ловелас. Вон ещё когда нашего брата соблазнять начал. А что дальше будет?
        - А сама-то, сама.
        - Не болтай ерунды. Давай, быстрее в кровать. Я мокрая уже вся. Да не мешайся, сама разденусь. Ух, ты! И это всё моё?
        Сколько раз разбухший поршень ласково и нежно проникал в глубины чувствительного естества, столько раз запирало дыхание, сжимало и выкручивало каждую точку соприкосновения, засасывая мозг, растворяя рассудок и обнося голову.
        Хотелось ещё и ещё, сильнее и глубже. Что-то прекрасное и большое накатывало, подступало, переполняло радостью, вливалось в каждый нерв фейерверком восторгов, отключало сознание, словно стремительно катишься на американских горках.
        Нахлынувшие внезапно чувства вихрем уносили вверх, резко бросали с высоты. Сердце заходилось от предчувствия скорой гибели. В этот миг что-то таинственное и сильное подхватывало, кружило, переполняло предчувствием скорого взрыва.
        Серия сильнейших толчков, сокращающих мышцы, вызвала жар, по телу прокатилась многократно волна эйфории, даря невиданное блаженство. Мозг озарило вспышкой опьяняющего счастья, небывалой благодарности за состоявшийся аттракцион и медленно затихло, посылая телу полное расслабление.
        Усиленное дыхание никак не могло успокоиться. Лица ещё некоторое время сохраняли каменные выражения. Разлившаяся по груди и шее краснота выдала недавнее напряжённое действо.
        Воздух, переполненный терпким мускусным запахом, окутавшим их разгорячённые тела, посылал в окружающее пространство незримую, но весьма прозрачную информацию о том, чем здесь только что занимались.
        В дверь нетерпеливо колотились соседки по комнате.
        Раскрасневшаяся Алина сыто потянулась, расцеловала Лёньку куда попало, настолько ей было хорошо и лениво.
        - Счастье моё. Спасибо, что ты есть. Одеваемся, живо. Ну и физиономии у нас. Даже гадать не нужно, чем занимались. Блин, неужели опять прокололись? Точно догадаются. Ну и ладно, пусть завидуют.
        Студенческая жизнь очень не проста. Порой так завязнешь в круговороте недоделанных заданий и отложенных проблем, что времени не хватает не то, что на любовь, даже о себе позаботиться.
        Всё в общежитии не просто. Даже сготовить поесть проблема.
        Сварить обед на общежитской кухне - занятие архисложное. Сначала нужно всё иметь под рукой и ждать, когда освободится конфорка. Отходить нельзя: недоваренное снимут, готовое могут незамедлительно съесть. Голодные почти все. Достаточно пары минут, чтобы остаться без ужина.
        Лёнька с Алиной уже наелись спагетти с маргарином, в которое добавили пару яиц. Макароны накручивали на вилки и глотали, не снимая с плиты, Жестковато, слегка не доварено, но весьма сытно.
        Захотелось кофе. Турку арендовали у соседей, молотый кофейный порошок Алина предусмотрительно носит в своей сумочке в пузырьке из-под валерьанки. Так надёжнее, не вызывает подозрения.
        Пошли варить кофе вдвоём, чтобы выпить сразу, пока никому не взбрело в голову попросить поделиться. Кружки с кусочками сахара держали наготове. Запах умопомрачительный. Вот-вот напиток закипит.
        Слюна на пол капает от предвкушения.
        В кухне полно девчонок. Одна первокурсница нечаянно засовывает руку в кипящую кастрюлю. Лёнька, как обычно, бежит спасать пострадавшую. Такая натура, привитый родителями альтруизм.
        Алина ревниво смотрит на его действия.
        Девочка симпатичная. Кофе тем временем убегает. В прямом и переносном смысле. Совсем.
        Опорожненная досуха турка сиротливо покоится рядом с конфоркой, на которой уже стоит чей-то чайник. Пришлось пить воду из-под крана. Ничего не поделаешь - так устроен студенческий мир.
        Иногда ребята так устают, что забывают, на кого учатся. А уж когда приходится ко всему этому хаосу добавлять необходимость зарабатывать параллельно обучению, да к тому же по ночам, миксер, перемешивающий в голове мысли набирает такие обороты, что возможность сосредоточиться исчезает начисто.
        От перегрузки спасает только молодость. Да ещё сознание, что стараешься не для себя, для любимой.
        Лёнька не ропщет на судьбу-злодейку. Даже когда разгружали и укладывали неподъёмный деревянный брус и тяжеленные мешки с цементом, мысленно он разговаривал с Алиной. На его застывшем от напряжения лице блуждала счастливая улыбка.
        Окружающие принимали её за признак недалёкого ума, потому старались незаметно нагрузить сверх меры. Усталость и усердие сказывались днём, когда невозможно было уловить смысл сказанного лектором, а сон неожиданно уносил в непроглядную тьму, целиком отключая сознание.
        Несмотря на это, Лёнька умудрялся не зарываться в ворох задолженностей по учёбе, вовремя сдавал зачёты, чего не удавалось Алине. Похоже, его влюблённый мозг питался восторгами и восхищением, вырабатывая энергию в количестве, которого хватало на всё, включая саму любовь.
        Время на свою милую девочку он находил всегда, самозабвенно одаривал её эмоциями страсти. При Алине он выглядел так, словно вёл не особенно обременённую непосильными занятиями беззаботную студенческую жизнь.
        Любимым их совместным занятием стали полемики по любому поводу, которых находилось множество.
        Сегодня они сидели в комнате у Алины одни, предварительно съев приготовленный девочкой суп из сосисок, купленных Лёнькой, с удовольствием соревнуясь в острословии.
        Сытные ужины случались не часто, возможность остаться наедине и того реже. Настроение у влюблённых добродушно-ликующее. Разговор вдруг коснулся внешней привлекательности девушек.
        - Красивая женщина - серьёзная опасность для окружающих. В древности от них избавлялись при помощи костра, - говорил, улыбаясь, юноша. - Если судьи были против нерачительного употребления красавицы, по причине своей меркантильности (не пропадать же добру даром), правда, случалось это очень редко, девушку оставляли в живых… Но потом, всё равно сжигали.
        - Какой же ты, Лёнька, пошляк. Всё к одному и тому же сводишь.
        - Просто я однолюб. Для меня ты самая-самая, причём единственная. По этой причине боюсь и не хочу потерять. Терпеть не могу напрасных усилий. Приручаешь, стараешься, потом, бац - вторая смена. Всё должно быть рационально. Очень удобно, когда каждая вещь на своём месте. Попытаешься разлюбить - сожгу. И себя заодно. Так и знай.
        - Вещь, значит? Стул. Деревянный. Конспиратор, а сам про любовь втирал. Главное, чтобы у него спинка удобная была и ножки правильно разведены?
        - Ножки, да, сама понимаешь. Это основное условие. Неправильно разведённые и зафиксированные ножки приводят к преждевременному разводу. Тебе это нужно?
        - Не заговаривай зубы. У меня создаётся впечатление, что ты не меня любишь, а то, что цветёт между ног.
        - Твоя ошибка в том, что отрицаешь логику. Первое не исключает, а дополняет второе. Не нужно ловить меня на оттенках речи. Судить нужно не по словам, а по делам. Разве непонятно, что я прикалываюсь? Представь себе, что я стал зануда и бука. Пилю тебя, пилю. Всё меня раздражает, бесит, ревность там и прочее.
        - Я бы сразу дала от ворот поворот.
        - Вот. Это я и хотел услышать. Не бросаешь, значит любишь. Пожалуй, сжигать тебя пока не стану. Помилую. Такая корова нужна самому. Можно, кое-что попросить?
        - Валяй, издевайся. Но ещё чего-нибудь сморозишь, пеняй на себя.
        - Пеняю. Разрешите посмотреть, милая дама, одну деталь, о которой вы только что упомянули.
        - Я много о чём говорила. Какую именно?
        - Вы сказали, что у вас что-то расцвело. Между ног. Разрешите взглянуть. Я, как биолог, очень интересуюсь этим вопросом, исключительно для познания истины.
        - Так и знала. Ничего другого от тебя невозможно ожидать.
        - Есть у меня такой недостаток. Каюсь. Это от молодости. Говорят, что любовного энтузиазма и пыла хватает в среднем на три года, потом мы становимся скучными и унылыми. Как все. Если не научимся относиться к жизни с юмором.
        - Неужели все мужчины такие? Вам ещё что-нибудь бывает интересно?
        - Как же. Я, например, грудь твою обожаю. И попку тоже. А ещё…
        - Надо же, целый список, это можно в письменном виде изложить. А душу, например?
        - Непременно. Очень мне любопытно, какая она и где.
        - Потому и не видишь, что голова другим занята.
        - А ты? Ты уже обнаружила, в каком месте у меня душа? Сколько с собой живу, а где она обитает, не знаю.
        - Давай вместе искать.
        - Так и я о том же. Но ведь ты опять ругаться начнешь. Дело в том, что любые изыскания начинают от печки. А у тебя особенно горячо между ног. Так с какого места начнём поиски?
        - Девочки любые исследования начинают со своей сумочки.
        - Именно поэтому мы не девочки. Кто где ищет, тот там и находит. Душа всегда там, где твои мысли. Если я правильно понял, мои помыслы и мечты сосредоточены на тебе и внутри тебя, а твои - где-то далеко и снаружи. Бери лист бумаги и карандаш. Рисуй большой круг. В нём ещё два, поменьше, перекрывающие друг друга. Один маленький сектор - ты, другой - я, вместе они составляют наш общий дом. Всё остальное, ограниченное замкнутой линией, среда обитания. Я сосредоточен конкретно на нас. Мужчине без женщины ничего, в сущности, не нужно. Есть, пить, спать. Всё, что он делает, исключительно для неё, своей богини. Мне приходится контролировать среду обитания полностью, чтобы чувствовать уверенность и комфорт. Твоя душа, напротив, обитает вовне. В той самой сумочке, размер которой заполняет всё видимое пространство жизни, включая космос. Но для твоего спокойствия важнее то, что находится внутри дома. Там сосредоточены твоё внимание и усилия. Но, только объединившись, мы можем отслеживать и регулировать всё поле жизни. В этом и состоит смысл семьи. Лично я вижу так. Можешь оспорить, если я не прав.
        - Я запуталась. Рассуждения меня совсем не убедили, но интуитивно я понимаю, что разумное зерно в твоих мыслях есть. Скорее всего. Нужно подумать. Считаешь, что нам нужно становиться семьей? Какой? Что ты конкретно мне можешь предложить, кроме секса?
        - Мне кажется, что всё необходимое у нас уже есть. Нет, я в этом уверен. Маленькое зернышко падает в голую землю и прорастает. Не потому, что имеет всё, напротив, лишь стремление жить и энергию желания. И потом, я же тебя люблю.
        - Однако думаешь в первую очередь об удовлетворении страсти.
        - Когда ты голодна, хочешь пить или нечем дышать, на чём сосредоточены твои мысли? Только на стремлении утолить голод. А если не испытываешь таких потребностей, можешь расслабиться и заниматься другими делами. Хочешь, чтобы мужчина сосредоточился на том, чтобы строить, защищать и добывать, удовлетвори его голод. Даёт или не даёт женщина, определяет, будет ли удовлетворена одна из его основных потребностей. Думай о мужчине и его потребностях, он добудет тебе всё, будет любить и стараться. Это аксиома.
        - Выходит, что любовь, в некотором роде, эгоизм?
        - Несомненно. Как же иначе? Человек появляется на свет один и уходит тоже. Любовь - способ выживания вида, симбиоз. Одним целым супруги стать не могут, как бы ни старались. Но отдавая, не задумываясь о дивидендах, каждый из них получает многократно больше, чем подарил. Как-то так.
        - Как же тогда романтика?
        - Лишь красивый чувствительный фон, музыка, декорация бытия, внешнее оформление основного.
        - В чём тогда смысл любви, жизни?
        - Обеспечение непрерывности существования вида. Сладкая конфетка, которую получаешь, взваливая на себя тяжкое бремя осведомлённости о скоротечности бытия. Иной пользы для нас природа не заложила.
        - Но это так бессмысленно и грустно. Зачем? Зачем мы завели этот глупый разговор?
        - Извини, Алина, я думал ты уже взрослая.
        - Поклянись, что будешь любить меня вечно.
        - Вечность каждого из нас не может превышать продолжительности личной жизни. Увы. Впрочем, даже этого срока я не могу гарантировать. Судьба человека - череда, цепочка случайностей, зависящих от нас лишь в малой степени. Со мной может произойти что-то трагическое, со страной, с миром. У тебя, предположим, изменятся ценности и клятва потеряет смысл. Во всяком случае, сегодня, сейчас я люблю тебя больше всего на свете. Ты - моя единственная и главная драгоценность.
        - Хочу от тебя ребёнка. Сегодня, сейчас.
        - Что с тобой, милая моя девочка, чего же ты так испугалась? Конечно, мы все умрём, но сначала у нас будет много-много счастья. Совсем недавно у тебя было иное мнение, ты доказывала, что брак - бессмысленное и вредное мероприятие. У нас непременно будут дети, но не потому, что страшно жить. Дети должны появляться от любви. Я всё обдумал. Почти всё. Ты была права, нам нужна отдельная жилплощадь, чтобы понять, настоящая у нас любовь или обыкновенная иллюзия. Ответственное решение примем , как договорились, осенью, хорошо?
        - А если я умру? Вдруг?
        - Не так фатально. Всему свой срок.
        - Иди ко мне. Успокой. Почему мне так хочется плакать?
        - Только плакать и всё?
        - Не всё. Но сначала поплачу. Ты специально наговорил ужасов?
        - Дверь закрывать?
        - Нет, сейчас в коридор выйдем и устроим публичное интимное шоу. Для тех, кто ещё не видел, как мы этим занимаемся. Устроим, мастер класс, позовём зрителей, продадим билеты и заработаем на аренду квартиры.
        - А если опозоримся? Давай сначала потренируемся, отрепетируем, как следует. Ты у меня самая лучшая девочка в мире. А я, самый счастливый претендент в мужья.
        - Со светом или без?
        - Сама подумай, зачем нам нужна Света? Я с двумя не справлюсь.
        - Ну и дурак. Сейчас обижусь и не дам.
        - Вынужден предупредить, что с таких необдуманных заявлений начинаются все бракоразводные процессы. Возможен бунт, бессмысленный и беспощадный.
        - Ха-ха! Ничего смешного не вижу.
        - Я и не шучу. Предупреждаю.
        - Ладно, на первый раз прощаю.
        - Я верил в тебя, моя принцесса. Ты не можешь поступить жестоко .
        - Пользуйся моей добротой. Это тебе конфетка. Авансом. Будешь должен.
        - Век буду помнить, богиня! Знаешь, Алина, что-то мне расхотелось секса. Пойдём лучше гулять. Снегом похрустим, сосульки погрызём, снежками покидаемся.
        - Ну, уж нет. Назвался груздем - полезай в кузов.
        - Каждый пролетарий имеет право на революцию.
        - Поэтому они обычно и пролетают. Броневик у тебя уже стоит?
        - Он всегда на боевом посту. Боюсь разбудить лихо. Сдаётся мне, чтобы не нарваться на неприятности, главное, не трогать Аврору.
        - Только посмей откосить. Народ уже легли и ждут залпа.
        - А последствия?
        - Под твою ответственность.
        - Заложником берешь?
        - Напротив, сдаюсь безоговорочно, капитулирую.
        - Тогда вынужден буду назначить налог и контрибуции. Пожизненно.
        - Поясни.
        - Требую безоговорочной поставки сексуальных услуг по первому требованию.
        - Ну, ты и хам, Лёнька! А если у меня голова заболит или ещё чего? Как это безоговорочно?
        - Перебинтую, таблетку анальгина дам. Массаж сделаю. Короче, победителя не касается, как ты соберёшь необходимую сумму. Готовность номер один двадцать четыре часа в сутки.
        - Это рабство. Я не согласна.
        - Добровольное рабство, сладкое, по любви.
        - Ну, тогда ладно. Сдаюсь. Увяз коготок - всей птичке пропасть. Бедная я, бедная.
        - Долго препираться будешь? Товьсь! Блин, торжественный момент, можно сказать, взятие зимнего, а у нас ни оркестра, ни проигрывателя, чтобы победный марш и прочее. Что мы потом сможем предъявить потомкам?
        - Их самих и предъявим. Когда сделаем.
        - Значит еще не скоро. Я, как победитель, требую закончить прения. Не могу заниматься двумя делами сразу.
        - Вот мной и займись.
        - Уже.
        - Ой
        Мелодия дождя Глава 11
        Учебный год стремительно двигался к завершению. Лёнька потихоньку втянулся в немилосердный ритм жизни, ожидая поездку в стройотряд, способную решить почти все проблемы, во всяком случае, текущие.
        На серьёзный заработок и возможность провести лето на природе с любимой он рассчитывал очень конкретно.
        Алина нервничала, срывалась, иногда кричала. Парень, как мог, гасил напряжённость, хотя ему было не легче. Иногда их встречи заканчивались ссорой. Инициатором свары всегда оказывалась девушка. Она то и дело пыталась доминировать, ставить любимого на место, грубила.
        - Алиночка, почему ты сегодня такая сердитая?
        - Опять зачёт не сдала. Курсовую который раз завернули. Да этот грёбаный препод ко мне просто придирается. Другие девочки совсем ничего не знают, а он им удовлетворительно ставит. Мне просто жить из-за него не хочется.
        - От неудач и депрессии есть одно замечательное средство - шоколад "Алёнка". У меня случайно в кармане одна плитка завалялась.
        - Давай сюда. Сладкое тоже не помогает. Не поверишь, в глотку уже не лезет. Эта плитка третья сегодня.
        - Странно. А любовью лечить пробовала?
        - Тебе только бы поржать.
        - Я серьёзно. Радикальное средство. Секс до полного изнеможения, потом двести граммов ликёра и расслабляющие танцы. Под ламбаду, например. Неприятности, как рукой снимает.
        - Ну, если по-другому нельзя…
        - Можно. Двести граммов коньяка с лимоном, потом любовь. И в кино. Но это дороже. И дольше. Сама знаешь, после возлияния половой акт может никогда не закончиться. Хотя, для пьяного какая разница?
        - Мне уже всё равно, лишь бы сессию не завалить. Коньяк, так коньяк. Наливай.
        - Ну и умничка. За что я тебя и люблю. Никогда не перечишь. Просто идеальная жена.
        - Но-но! Не люблю, когда подкалывают. Вопросы семьи и брака мы до осени отложили. Кстати, примерь свитер. Я почти связала, осталось определиться, где резинки на рукавах начинать.
        - Классный свитерок. Это для кого?
        - Догадайся с трёх раз.
        - Какая же ты рукодельница.
        - Научишься тут, когда карман пустой. Не представляешь, как хочется пожить по-человечески, чтобы не нужно было экономить, жрать недоваренные макароны, унижаться перед экзаменаторами. Между прочим, меня обещали консьержкой на зиму устроить. Ты рад?
        - Если честно, не очень. Ты ведь на лекциях спать будешь, не говоря про секс. Без того тебе учёба трудно даётся. Давай оставим этот разговор на потом. Хочу иметь качественную эротику с жизнерадостной девочкой, а не со скрюченной недугом усталой дамой.
        - Тогда и ты бросай свою подработку. А свадьбу отложим до диплома.
        - Обещаю тебе, Алина, я выдержу. Честное пионерское. Снимем квартиру, поживём вместе, притрёмся. Я без тебя не могу. И не хочу. Ну что, наливать?
        - Так ты заранее знал, что я опять зачёт завалила? Коньяк приготовил, лимон, шоколад. Откуда у тебя столько деньжищ?
        - Каюсь. Доложили. С девчонками договорился, нас никто не побеспокоит до девяти вечера. Небольшая взятка шоколадом и все дела. Гуляем, любимая. Вдвоём. Выбрасываешь из головы всё. Кроме меня, разумеется. За вас, красивых женщин, из которых получаются замечательные, самые лучшие в мире жёны! И матери тоже.
        - Врёшь, не получаются. Из меня, точно ничего хорошего не выйдет.
        - Уже вышло. Готовить умеешь, вязать тоже. Для начала очень неплохо. Я уж не говорю про секс.
        - Ха, все девчонки это умеют, и что с того?
        - Глупая. У них нет такого Лёньки. Вместе, мы сила.
        - Хвастун. Наиграешься и тоже бросишь.
        - Не дождёшься, родная. А ты, ты не такая?
        - Откуда мне знать, какая я? Сама себя не понимаю.
        - Зато я знаю. Давай сейчас напишем, каждый своё предположение, что будет с нами через год и через три года. Запечатаем в конверты и отдадим кому-нибудь на хранение. Вскрывать будем вместе.
        - Я боюсь.
        - Чего именно?
        - Напишу, а выполнить не смогу. И что тогда? Ты даже не представляешь, о чём я думаю. Самой иногда страшно.
        - Не справишься, я помогу.
        - А если мне это совсем не нужно будет?
        - Об этом и напиши. Главное, себе не врать.
        Писали долго. Намеренно отвернулись друг от друга, чтобы не видеть реакцию другого. Расстались, отчего-то, довольно холодно. Что выплескивали на бумагу, неизвестно, но настроение было испорчено основательно. Вроде и причины никакой нет, а что-то происходит. Словно кислород перекрыли.
        Одно дело поцелуи и объятия и совсем иное - пытаться разметить судьбу на годы вперёд.
        Когда отбрасываешь мажорные фантазии, вплетая в рассуждения реальные проблемы, настоящие претензии, пытаешься всерьёз воссоздать картину жизни, события не желают выстраиваться в линейку, норовят улизнуть далеко в сторону.
        Откуда ни возьмись появляются амбициозные суждения. Хочется намного больше, чем уже есть. В голову лезет нечто немыслимое. А ещё больше чего-то не хочется. И всегда, получая желаемое, понимаешь, что на самом деле хотел совсем другое. Попробуй, определись, если единственный оппонент и советник именно ты.
        Лёнькины суждения уместились на двух тетрадных листках. Он сложил их вдвое и положил в конверт.
        Алина писала, комкала, выбрасывала, начинала снова. Сосредоточенно, нервно, закрывала листки ладонью. Потом разорвала всё на мелкие кусочки и сказала, что это нелепая затея.
        - Откуда мне знать, что с нами может быть? Мало ли чего я хочу на самом деле?
        - Об этом и напиши.
        - Не хочу.
        - Это же игра, фантазия.
        - Вот именно. Жизнь слишком серьёзна, чтобы над ней шутить.
        - Тогда давай целоваться.
        - Хочу побыть одна.
        - Значит до завтра, любимая.
        - Прощай.
        После Лёнькиного ухода Алина не удержалась, прочитала, что он написал. Это было пространное признание в любви. В конце было обозначено три пункта: свадьба, диплом, рождение дочки.
        Она заплакала, начала собирать из разорванных кусочков свои записки, в которых так и не смогла поверить в серьёзность своих намерений. Именно своих.
        Лёнька смог.
        Когда он пришёл на следующий день, девушка всё ещё злилась. Разговор не клеился.
        Юноша взялся читать случайно купленный на улице еженедельник. Одна из статей навела на мысль, что наладить отношения проще всего при помощи юмора.
        - Алина, тут пишут, что самая распространённая женская фантазия, практически поголовная, жить с двумя мужчинами сразу.
        - Зачем ты читаешь жёлтую прессу? Это бред. Ты же совсем не знаешь женщин.
        - Почему, бред? Просто ты не умеешь слушать до конца. Дальше написано, что один из мужчин готовит, а другой убирает и следит за детьми.
        - Так бы и сказал.
        - Не успел. А мы сегодня…
        - Мне некогда.
        - Как хочешь. Хотел в кафе пригласить.
        - И какие проблемы?
        - Ты отказалась, сказала некогда. Придётся одному идти. Так хотелось сделать для тебя что-нибудь хорошее.
        - Э-э! Я же не тебе сказала. В кои-то веки пожрать можно по-человечески. Через двадцать минут буду готова.
        - Да, голод - не тётка. А поцеловать?
        - Покупаешь?
        - Мирюсь.
        - Я своё письмо завтра напишу. Можно? Только ты не сможешь со мной жить, я чувствую. Сама не понимаю, чего хочу, мыслей своих боюсь. И всегда разная чепуха на уме. Лёнька, прости, а?
        - Дурочка. Я же люблю тебя. Лучше скажи, в какое кафе пойдём.
        - В дорогое можно?
        - Если денег хватит. Вот, считай, тут вся наличность.
        Когда ребята пришли из кафе, в окно смотрел ясный небосвод без единого облачка, усеянный звёздами. Почти полная Луна отражалась от волглого снега жёлтыми искрами. Ажурные остовы деревьев отбрасывали невесомые колышущиеся тени.
        Фантазии уносили мысли в замечательный мир, где могли исполниться любые сокровенные желания, которые толпились в очередь на воплощение. В них можно было загадать всё, что угодно, не таясь раскрывать душу, которая переполнена страстью и нежностью.
        Лёньке хотелось дотронуться до родного лица, обнять, поцеловать в мягкую шею, взъерошить непослушные волосы, прикоснуться губами к пушистой щеке, раскрасневшейся от смущения.
        Он хотел, чтобы желание близости первой выказала Алина, поэтому с надеждой и верой смотрел в её затуманенные сомнениями глаза. Девушка несколько смущённо положила голову ему на плечо и вздохнула.
        Её влажные ресницы дотронулись до Лёнькиной шеи, по телу от этого прикосновения пробежала волна нежности. Юноша прижал любимую к груди, во весь объём лёгких вдохнул аромат родного тела, прильнул к её горячим губам. Этого стало достаточно, чтобы погасить любые сомнения
        Больше ничего говорить стало не нужно. Дальше решения принимали вошедшие в незримый контакт оголённые души, которые давно и точно знали, что произойдёт дальше и чем это всё закончится, но не могли и не желали в это верить.
        Голубоватый небесный свет отражался в её глазах, родных и желанных.
        Любимая, единственная, родная.
        На этой романтической ноте они и расстались. Всё замечательно. Разве можно прожить без сомнений?
        *****
        Алина подбежала к Лёньке, как только он закрыл за собой дверь её комнаты. Юноша привлёк к себе хрупкий девичий стан, физически ощутил волнение нежного тела.
        Подруга провела ладонью по его волосам, тыльной стороной нежно прикоснулась к его лицу, закрыла глаза и требовательно протянула свёрнутые трубочкой губы.
        Горячие поцелуи покрывали лицо, губы, шею, грудь, руки жадно ласкали упругие округлости. Наслаждение медленно поднималось из глубин возбуждённых тел, мягко обволакивая их нетерпеливой дрожью.
        Прикосновения значили для них больше, чем слова, поэтому хотелось продлить такое состояние как можно дольше.
        Алина всхлипнула, оставив на Лёнькиной шее невидимую, но весьма ощутимую слезинку. Собственно, по этому поводу он и пришёл. Если девушка не закроет сессию, а это становится вполне возможным, им придётся расстаться почти на все каникулы: в стройотряд не берут неуспевающих студентов.
        Поцеловав её несколько раз в губы, юноша посмотрел в смоченные слезами глаза. Девушка была похожа на обиженного ребёнка, которого невыносимо хотелось приласкать и успокоить.
        - Алина, напрягись, нас же предупредили: кто сессию завалит - в стройотряд не возьмут.
        - Я стараюсь. Этот старый козёл, Мирошников, всё время подмигивает и непристойно на грудь пялится. У меня впечатление создаётся, что преподаватели делают всё, чтобы я чётко усвоила, чем мне до конца жизни не захочется заниматься. Он же старый. Ему, наверно, лет сорок.
        - А учить не пробовала?
        - Не умничай, Лёнька, я же не блондинка какая-нибудь. Вот, сам проверь. Если на какой вопрос не отвечу, с меня…
        - Раз тестирую я, значит и условия, предъявляемые к испытуемому, тоже мои. Один неверный ответ - готовишь ужин, два - наказание, три - переэкзаменовка. Учить тогда будем вместе.
        - Какое еще наказание?
        - Не волнуйся, приятное.
        - Я тебе что, часто отказываю в близости или ты сексуальный маньяк?
        - У кого чего болит? С чего ты взяла, что я про это подумал? Тогда у меня другие условия. Чтобы исключить эротический фактор, сначала нужно освободить голову. Клин - клином вышибают. Значит, сначала секс до отрыжки, чтобы потом неделю не хотелось, а тогда знания проверять.
        - Ага, умник! Тогда мне спать захочется. Кстати, если я на все вопросы отвечу, тогда как? Ты сколько денег накопил? Мне Алка за двести рублей джинсы предлагает, настоящие Левисы. И импортную помаду.
        - Торговаться будешь или на вопросы отвечать?
        - Денег зажал для любимой девушки?
        - Так мы никогда ничего не накопим. Сама же хотела комнату снять.
        - А если я на все вопросы отвечу, но всё равно не сдам?
        - В деканат пойду. Скажу, что Мирошников до невесты домогается.
        - Тогда он меня совсем закопает. Ты этого хочешь?
        - Не этого. Хочу вместе в стройотряд поехать, заработать денег, снять квартиру, на тебе жениться. И тебя постоянно хочу. А для этого, прежде всего, нужно сессию вовремя сдать. Раздевайся, начнём.
        - Дурак. Дверь, хотя бы запри. Жених хренов! Не все же такие умные, как ты. И вообще, к тебе-то не пристают.
        - Ещё как домогаются.
        - Кто?
        - Ты, например.
        - А ещё?
        - Алинка, ты же знаешь, я парень видный.
        - Ещё одно обидное слово и я оденусь.
        - Вот и помолчи. Делом займись. Дай человеку сосредоточиться. Мне ещё экзамен принимать, а я не могу от посторонних мыслей освободиться. Выставила напоказ свои прелести, а разговор завела о пристойности.
        - Замуж выйду - отомщу. Каждый день буду зачёты по всем предметам принимать: стирка, уборка, готовка. Не сдал - наказание. Не удовлетворил - переэкзаменовка.
        - Хватит ворчать, любимая. Какая же ты сладенькая у меня. Просто съесть хочется. Здесь, здесь и вот тут. Везде.
        - Не сомневаюсь. Там тебе всегда хочется.
        - Можно подумать тебе всё равно.
        - А ты не думай. Делай вид, что добиваешься моей любви. А я, будто бы смущаюсь.
        - Это как?
        - Помнишь, как было в первый раз? Сделай так же.
        - Не получится.
        - Это ещё почему?
        - Я всё помню. Как по морде получил, тоже.
        Мелодия дождя Глава 12
        По окончании сессии Лёнька поехал в стройотряд.
        Алине пришлось остаться, чтобы подтянуть хвосты. Её в отряд не взяли по причине неуспеваемости.
        Настроение у парня катастрофически испортилось, несмотря на то, что отношения у них последнее время основательно разладились. С подругой происходило что-то непонятное: нервы у Алины гуляли. Иногда такое предъявляла, что жить не хотелось, причём без объяснения причины.
        - Любовь и не такие проблемы уравновешивала, - рассуждал Лёнька, - закроет все учебные задолженности и повеселеет. Мне ли не знать, какая она на самом деле.
        Влюблённые часто не замечают очевидных реалий, потому, что живут в иной, параллельной действительности, где фантазии и грёзы воедино сливаются с настоящими событиями, образуют собственный сказочный мир, где есть место лишь для двоих.
        Лёнька однажды уже выпадал из подобной иллюзии, имел опыт перехода из одного пространства в другой, знал, насколько это больно, но жить без веры в любовь уже не мог.
        К тому же привязка в виде стабильного секса. Как ни крути, эротические забавы вошли в привычку, стали необходимыми, как вода или пища. К порции допинга, превращающего события обыденные и серые в разноцветные и живые привыкаешь быстро.
        Алина последнее время пыталась жёстко доминировать: разговаривала грубо, старалась больно ущипнуть самолюбие юноши, обидеть, даже унизить. Она обращалась с Лёнькой, как с подопытной собачкой, которую приучают беспрекословно исполнять приказы, несмотря на побои. Лёнька терпел, находил объяснения для любых её неблаговидных действий.
        Кто знает, зачем она устраивала скандалы на пустом месте. Возможно, хотела разбудить у парня чувство вины, чтобы легче было им манипулировать. Лишь она одна могла знать настоящую причину.
        Алина капризничала, иногда срывалась в истерику, затем высказывала мнимые претензии, следом озвучивала свои потребности, которых у неё становится все больше, а потом выкладывала в качестве примирительной меры, порционно, немножко сладенького, в виде близости.
        Дальше она смотрела на реакцию: если начинается разговор о любви, о том, как решить ту или иную проблему, где заработать денег, - следовала добавка.
        Завести Лёньку для неё пара пустяков. Девочка сообразительная, шустрая. Парень ещё только принюхивался к ней, от прикосновений и запахов млел, а Алина уже досье на его эмоциональные и чувствительные реакции изучала, подбирала набор кнопочек, посредством которых можно чего угодно добиться.
        Алина всерьёз училась управлять Лёнькой, словно легковым автомобилем, получая от процесса вождения немалое удовольствие. Нажмёт на тормоз и газ придерживает: не разговаривает, губки дует, скандалит, выливая на него ушат неожиданностей, а когда видит, что парень желания накопил столько, что все прихоти исполнить готов - выходит на сцену вся такая симпатичная, сексуальная и хвостиком на готовность к спариванию показывает, аппетитным задом виляет.
        Лёнька, после такой процедуры, на что угодно готов, лишь бы погасить дрожь во всём теле и разогнать застой крови внизу живота. А за добавку его заблокированный похотью мозг готов и с жизнью расстаться.
        Обиды Лёнька быстро забывает. Не умеет хранить в себе ярость и злость. Лишь только утихает скандал, видит свою девочку, словно на глянцевой обложке: тёмно-серые оленьи глаза-омуты, милое личико с фантастически привлекательной улыбкой, почти идеально пропорциональное; носик, который так и хочется облизать, полупрозрачные аккуратные ушки, просвечивающие насквозь, как у младенца.
        А ведь есть ещё аппетитная грудь, хоть и не большая, но упругая, как мячик для тенниса и такой привлекательной формы, что у Лёньки слюни текут. Когда в руку берёт, от восторга захлёбывается. Про талию уже говорил. Это нечто. Парень её ладонями обхватывает.
        Фигура, осанка, походка. Всё при ней, да какое. Может это только он так видит, но на девчонку каждый встречный оборачивается.
        - И чего Алина во мне нашла, непонятно. Обычный парень. Только очень счастливый.
        Такую невесту видеть Лёньке приходится теперь не часто. Это, так сказать, выставочная упаковка. Или подарочная. Красивый фантик, внутри которого может оказаться и слипшаяся конфетка.
        Юноша хранит угощение в неразвёрнутом виде, как драгоценность, поэтому содержимое его мало интересовало. До поры.
        Он и сам не понимает, почему иногда стал воспринимать внешность Алины в зависимости от её настроения и эмоционального состояния иначе.
        Когда происходят очередные любовные разборки, перед ним совсем другая девочка: истерический тон выплёвываемых ей оскорбительных фраз преображает всю внешность.
        Перед Лёнькой оказывается некто с перекошенным раздражением и злобой лицом, изборождённым глубокими морщинами. Особенно неприятно в такие моменты она морщит нос, становящийся красным. Моментально пятнами покрываются шея и грудь. Со стороны это похоже на неприятную болезнь витилиго.
        Сощуренные глаза превращаются в щёлочки, из которых словно искры сыплются, настолько заметен в них избыток негативной энергии. Прибавьте к этому покрасневшие белки и собранные в куриные лапки морщины в углах глаз.
        Неприглядная картина, не правда ли? Но это бывает очень редко и забывается быстро. Жизнь - не статичная картинка, не стоит на этом заострять внимание.
        Но и это ещё не всё. В иные моменты, когда конфликт закипает особенно бурно, появляется активная жестикуляция, напряжённая, угрожающая поза, резкие движения рук и ног. Алина настолько входит в роль Бабы Яги, что для полной картины не хватает метлы и ступы.
        А ведь есть ещё третий образ. Так сказать, нейтральный. Нежный, уютный, незаметный. Такой она выглядит дома, в спокойной расслабленной обстановке. Именно эта Алина дороже всего для Лёньки. Обыкновенная, ничем не примечательная девочка. Именно та, которую он, так ему кажется, любит.
        В дорожный рюкзак парень положил домашнюю фотографию Алины. Этот слепок её души он и повёз с собой, чтобы ничто не напоминало о тех двух, настолько полярных во всех отношениях женщинах, которые появляются ненадолго, но оставляют заметные следы в эмоциональной памяти.
        Ведь он собирается зарабатывать деньги на счастливую жизнь, поэтому нельзя отвлекаться. Ни на первую, вызывающую в нём похоть, ни вторую, от которой раскалывается голова и хочется убежать на край света.
        Лёнька пытался анализировать сложившуюся мозаику отношений, выписал даже на отдельные листки бумаги положительные и отрицательные моменты. Тех и других оказалось почти поровну. Он считал число строчек, а не качественные характеристики, которые невозможно оценить в единицах измерения.
        Все его рассуждения не дали результата. С какой бы стороны ни рассматривал Лёнька вопрос, не удавалось поставить точку. Ему хотелось и рыбку съесть и на санках прокатиться. Желания взаимно исключали друг друга, не давая возможности прийти к единому мнению.
        Ещё сложнее парню было ответить на вопрос: любит он Алину на самом деле или подчиняется гипнотическому действию плоти?
        Лёнька не был самолюбивым павлином, понимал, что сам не идеален, но увидеть собственные недостатки ему было не под силу. Во всяком случае, юноша старался как можно меньше беспокоить невесту, не создавать искусственных сложностей.
        Ему было очень приятно сделать для Алины что-то, способное вызвать на её лице улыбку одобрения. Любил накормить, если представлялась такая возможность, дать деньги. Запросто мог постирать и выгладить платье, даже трусики.
        Любая положительная эмоция Алины вызывала в нём импульс восторга. Если его девочке было хорошо, Лёнька тоже был счастлив.
        Но, долго находиться в хорошем настроении Алина не могла. Ей становилось скучно, хотелось драйва, развлечений. За неимением материальных средств, способных отвлечь от обыденности, она развлекалась по-своему, закатывала скандал, словно умела насыщаться негативной энергией.
        Возможно, так и есть. Лёнька читал про энергетических вампиров, высасывающих энергию из своего донора. Нечто подобное душевному и психическому опустошению чувствовал и он после поединка острословия. Зато у Алины временно появлялся задор. Не могла девочка остановиться, пока не побеждала вчистую.
        Дорога в стройотряд дальняя. Лёжа на верхней полке в плацкартном вагоне чего он только не передумал. Мысленно Лёнька был с ней. Разговаривал, полемизировал, говорил комплименты. Вспоминал.
        Разве чувствовал бы он такое притяжение, не будь по-настоящему влюблён?
        - Приеду и сразу напишу ей письмо. Про всё то, чего невозможно выразить в разговоре, потому, что аргументы приходят в голову с большим опозданием, когда Алина уже разнесла в пух и прах все доводы. Может, удастся передать свои мысли посредством бумаги и ручки?
        Хочется верить в возможности здравого смысла, если таковой вообще существует. У Лёньки теперь есть время, чтобы разобраться, наконец, в себе.
        Включится в физическую работу и страсти утихнут. В отдохнувший мозг должны приходить рациональные, трезвые мысли. Утро вечера мудренее. Да и Алина соскучиться успеет. Тоже большой плюс.
        Лёнька засыпает, отвернувшись к стенке. К нему снова приходит она, Алина. Именно третья, которая не завлекает его тугой грудью и влажными губами в постель, а та, единственная, настоящая, его любимая девушка.
        Ночная гостья. Откуда Лёньке знать, что это сон, попросила подвинуться, чтобы ей хватило места, удобно устроилась, положив руку на Лёнькину голову, и говорила, говорила. Тихо, почти шёпотом. О любви.
        Очень хотелось ей верить. Нет, не так: он слушал и боялся проснуться, чтобы она никогда не исчезла. Лёньке ужасно захотелось прожить с ней до глубокой старости, растить детей, обустраивать семейное гнёздышко.
        Он никак не мог понять, почему она появляется в его жизни так редко и куда постоянно исчезает. Ведь раньше, в самом начале с ним была только эта Алина.
        Девушка посидела в его изголовье и стала прощаться. "Я люблю тебя. Верь мне" - сказала она и пошла. Лёнька хотел вскочить, удержать, но руки и ноги окаменели.
        Парень проснулся в холодном поту, вскочил, ударился головой о багажную полку. Его постель вместе с матрасом, валялась на полу вагона, а попутчики весело смеялись.
        - Извини, парень, мы не смогли её удержать. Скользкая, как уж.
        - Кого?
        - Да Алину твою. Видно у тебя давно не было секса. Ничего. Это дело поправимое. Оглянись. Половина вагона отборных красоток. Если хочешь, можем прямо сейчас подогнать. Есть тут одна, не пожалеешь.
        - Да пошли вы.
        - На вот, лучше, водочки глотни. Полегчает. Слезай. Знакомиться будем. Лежишь там, как бирюк, всю дорогу. Всё-таки нам работать вместе. Нельзя от коллектива отрываться.
        Мелодия дождя Глава 13
        Лёнька слез с верхней полки, представился, хотя особенного желания знакомиться у него не было.
        Весёлые попутчики пили и закусывали. Тот, кто завёл с ним разговор, Коля Дерябин, оказался бывалым стройотрядовцем. На месте ему предстояло быть бригадиром, но это там, сейчас, в дороге, он мог позволить себе расслабиться.
        От выпивки Лёнька отказался, но разговор поддержал. Так вышло, что незаметно, за беседой обо всём и ни о чём, они подружились. К концу поездки Николай твёрдо определил юношу своей правой рукой. Ему понравился характер парня, отсутствие тяги к алкоголю и его физическая форма.
        За неделю до приезда основного состава отряда был отправлен десант, в задачу которого входила подготовка лагеря. За это время были выстроены кухня, столовая, танцплощадка, сцена, разбиты ровные ряды армейских палаток.
        Бригадирская палатка, намеренно или случайно, оказалась возле кухни. В ней поселился и Лёнька.
        Немного поодаль от неё стояли штабные палатки, куда сразу по приезду вызвали Колю Дерябина. Заседали довольно долго. Определили фронт работ, обязанности и ответственность. Собственно, почти все вопросы были оговорены заранее, ещё до поездки.
        Вечером, когда все организационные вопросы были решены, бригадиры решили отметить начало сухого закона на весь период работы лагеря последним стаканом. Для этой цели была заранее припасена водка, которая стояла под одной из раскладушек.
        Когда был объявлен отбой, в центре палатки зажгли керосиновую лампу, на импровизированном столе расставили кружки и тихонечко разлили в них водку. Закуска ритуалом предусмотрена не была. Все подняли свои ёмкости, опрокинули в рот и недоумённо уставились друг на друга.
        Во всех бутылках оказалась обыкновенная вода. Шутника так и не выявили, зато был повод для смеха. Одну из бутылок позже повесили в центре палатки с плакатом об объявлении сезона трезвости. К алкоголю руководство относилось очень серьёзно.
        Лёньку с Николаем определили строить в местном совхозе коровник. Машина за ними должна была прибыть часам к девяти. После завтрака оставалось довольно много времени.
        - Эй, дядька, подсоби, - крикнула девушка, обращаясь к нему, - Машка руку порезала, в медицинскую палатку побежала, а мне обед готовить нужно. Не сварю, все голодные ходить будете.
        На Лёньку смотрела щуплая рыжеволосая девчонка в кожаном фартуке и цветастом платке, повязанном на манер "Солохи" из "Вечеров на хуторе близ Диканьки", картинно уткнувшая руки в боки.
        Перед ней на скамейке стоял вместительный чан с водой, который нужно поднять на огнедышащую жестяную печь. Выглядела девица довольно решительно и весьма живописно.
        На её руки были надеты огромные фетровые рукавицы почти по локоть, из-под длинного фартука торчат безразмерные резиновые сапоги.
        Непослушная прядь вьющихся волос, выбившаяся за пределы платка, нагло лезла в отдающие голубизной прищуренные цепкие глаза. Кухарка то и дело сдувала её или поправляла тыльной стороной рукавицы, но безуспешно.
        Веснушчатое лицо девушки, и без того от природы довольно яркое, пылало от раскалённой поверхности плиты. Нос она все время почёсывала и морщила, словно что-то в нём сильно мешало ей жить.
        - Разве вам не оставляют дежурного по кухне?
        - Сегодня не дали, наверно забыли. Глазами меня сверлить будешь или поможешь всё же?
        - Мне не трудно, только за мной сейчас приедут. Машина вот-вот должна подойти. Говори, что делать.
        - Сначала котёл на плиту поставить. Воды накачать. У нас насос помповый, тяжёлый очень. Дров наколоть. Работы по горло, а я одна.
        - Вижу, что одна. Как же ты справишься? Тут не заскучаешь. Это точно. Меня Леонидом зовут.
        - Катя. Ты извини, мне с тобой влюбляться некогда. Если есть охота поговорить - приходи вечером на танцплощадку. Там состязание будет. Я участвую.
        - Что за состязание?
        - Вместе с нами ещё один комсомольский отряд определили жить, разве ты не знаешь? Для соперничества. Социалистическое соревнование и всё такое. Сумгаитский Университет. Каждый вечер перед отбоем будем предъявлять свои таланты. Публика решает, чья команда лучше. Разве тебя не спрашивали, что умеешь?
        - Вроде нет. А ты, значит, талантливая?
        - Романсы пою, на гитаре аккомпанирую. Я музыкальную школу закончила.
        - Уговорила. Приду послушать, если успею. У нас аккордный подряд. Если задание не выполним, бригадир заставит остаться - будем строить, пока материал не закончится.
        - Ничего, если не успеешь, я тебе индивидуальный концерт устрою. Должна же я как-то за помощь рассчитаться.
        - Ничего ты мне не должна.
        - Чего засмущался-то? Я за выступление плату не беру.
        - Да не в этом дело. Невеста у меня. Не хочу давать повод для сплетен и пересудов. Да и сам…
        - Эвон ты о чём. Жених, значит. А я приставать не буду. Или ты сам сорваться боишься? Вот ведь мужики пошли, подмигни, коленку покажи и делай с ними что хочешь? Так чего невесту с собой не взял? Или она не наша, не студентка?
        - Сессию не закрыла. Отказали из-за успеваемости.
        - Невеста у тебя двоечница? Плохих девчонок любишь? Ладно, шучу. Прикалываюсь. Больно уж ты, Лёнька, застенчивый, робкий. Как красна девица. А туда же, жениться удумал.
        - У нас с ней действительно серьёзно.
        - Оно и понятно. Если девка ноги раздвинула, значит, застолбила участок. Джека Лондона любишь читать?
        - Белый Клык?
        - Я его просто обожаю. Джека, конечно. Собак тоже люблю. Вон в тот котёл воды натаскай. А вон и Машка идёт. Чего там у тебя подруга, работать сможешь?
        - Куда же деваться? Справлюсь. Когда успела хахаля отхватить?
        - Знаешь, как в анекдотах про Штирлица, - у вас есть славянский шкаф? Ответ - был нужен, уже взяли. Опоздала я, подруга. Как обычно. Сама знаешь, нам, красивым рыжим девчонкам всегда одни шкурочки остаются.
        - А я бы сейчас, подруга, и от шкурочек не отказалась.
        - Тю, да ты же только приехала. Оглянись, этого добра здесь навалом. Какие ребята из Сумгаита. Один вчера стихи Низами Гянджеви три часа под их народную балалайку, то ли пел, то ли читал. Говорят у него рекорд - двенадцать часов без перерыва и ни разу не повторяется.
        - Экзотика, хорошо, конечно, но я своих хлопцев больше люблю.
        - Думаешь у них шкурочки другие?
        - Не знаю, не проверяла.
        - Машка, я чего- то не догоняю. Кто мне вчера клялся в абсолютной невинности?
        - Любишь ты чужие секреты раскрывать. Я себе репутацию создаю, ты - разрушаешь. Кому сейчас девственницы нужны? На весь Универ, только мы с тобой вдвоём и остались, дурочки нетронутые. А почему? Глянь, подруга, на мою внешность. И ты тоже глянь. Ножки, во, - Машка задрала халат до самых трусиков, потрясла налитые грудки, втянула животик, приосанилась, - а охотников нет. Есть, значит в нас с тобой некий изъян, Катюха. У тебя - свой дефект, у меня свой. Со стороны виднее. Тебя как зовут, красавец?
        - Леонид.
        - А у него своего языка нет? Лёнька, мать твою, оцени, только честно. Взял бы такую девку в жёны?
        - Да ну вас, девчата. Языкастые вы больно. На каком курсе учитесь?
        - Теперь на третьем.
        - Так гуляйте, пока молодые. Куда торопитесь? Такое добро даром не пропадёт. Ещё выбирать начнёте.
        - Уже начали. Я, например, тебя хочу сосватать, а ты Катюха?
        - Я в чужой огород не лезу. Дёржаными не интересуюсь. У меня одна любовь будет, на всю жизнь.
        - Не болтай ерунды, Катька. Как это одна? С чем сравнивать будешь? Сначала нужно попробовать, посмаковать, базу данных наработать, чтобы было из чего выбирать.
        - Тонны любви, километры желаний, так что ли? Чем измерять-то будешь, Маша, эталон не распухнет?
        - Справлюсь. Я же не в затяжку. По чуть-чуть. Одну тютельку.
        - Тютелька, понятное дело, одна, твоя, а эталонов сколько?
        - Линейкой измерять буду или микрометром.
        - По принципу, после первой не закусываю? А если сразу залетишь?
        - Вот ещё. Думаешь, я совсем блондинка? Меня на мякине проведёшь.
        - Девчонки, я вам не мешаю? Вы не меня, часом, делите? Обычно при мужчинах о таком не говорят.
        - Так у нас же нормальная ориентация. Мы замуж хотим.
        - Машка, о себе говори. У него уже есть невеста.
        - А мы её подвинем. Лёнька, ты оладушки любишь? Вот, Катька, с чего нужно начинать завоевание мужчин. С сегодняшнего дня, парень, у тебя контрамарка на кухню. В обмен на любовь.
        - Ну, вас, девчата. Пожрать мы все любим, это понятно. А насчёт любви, у меня другой абонемент, пожизненный.
        - Ой, ли? Какие мы верные. Небось, думаешь, что испортить жизнь только одной женщине намного лучше, чем осчастливить несколько? Тебя природа наградила потенцией, для чего? Чтобы свои следы оставить на Земле. Вот и действуй!
        - Весело тут у вас. Только разговоры опасные. Ладно, меня зовут, поехал.
        - Леонид, а поцеловать?
        - Машка, ну чего к человеку пристала? Лёнь, ты с чем оладушки любишь, с повидлом или со сметаной?
        - Без сметаны тоже.
        Весь день Лёнька вкалывал не покладая рук. Какие уж тут танцы и состязания. Поесть и спать завалиться. На большее его не хватит. Хорошо ещё, что зимой сиднем не сидел, мышцы натренировал, а то вовсе бы расклеился.
        Приехали со стройки затемно. Лагерь уже поел. На сцене горел свет, было шумно. То и дело раздавались аплодисменты и смех.
        На одном из столов стояла завернутая в тёплые одеяла еда, накрытая белой простынёй. Не горячая, но и не остывшая. Порции получились большие. Всё было вкусно. Хотя, после тяжелой работы любая еда кажется изысканной и аппетитной.
        Засыпать Лёнька начал с ложкой в руке прямо за столом, несколько раз даже носом в миску клюнул. Бригадир предложил умыться холодной водой или сходить искупаться в ручей. Ничего уже не хотелось, но за кампанию пошёл.
        Проплыв несколько десятков метров в студёной воде, поиграв в салочки, Лёнька ожил. Откуда не возьмись, появилась бодрость. Почему бы не сходить на танцплощадку? Может, удастся послушать, как поёт Катя.
        Впрочем, он не один так подумал. Другие ребята тоже потянулись на весёлый шум.
        На сцене сидела Катя и ещё одна девушка со смоляными волосами. Они играли на гитарах и пели по очереди. Аплодировали той и другой.
        Сидячих мест не нашлось. Лёнька притулился сбоку скамеек, почти в темноте, но близко к сцене.
        Девушка из Сумгаита пела прочувствованно. Это была баллада на русском языке, длинная и печальная. Играла она тоже замечательно. Зрители аплодировали, улюлюкали, скандировали её трудно произносимое имя.
        После небольшой паузы играть и петь начала Катя. Она исполняла романс "В лунном сиянии". Зрители замерли. Её голос совсем не был похож на тот, которым она разговаривала на кухне.
        Девочка пела с закрытыми глазами и плакала. Одна эмоция сменяла другую, гитара рыдала вместе с исполнительницей. Звуки вибрировали, дрожали, тосковали, кручинились.
        Катя допела до конца, вскочила и выбежала со сцены в сторону столовой. Слишком эмоционально, подумал Лёнька, нельзя так вживаться в роль. Не раздумывая, он пошёл за ней.
        Девочка сидела на стуле, головой уткнувшись в стену, и беззвучно плакала. Юноша дотронулся до её плеча. Катя, словно ожидала его прихода, даже не вздрогнула, не удивилась, просто обхватила, не поворачиваясь, его запястье своей ладошкой.
        - Подай, пожалуйста, полотенце. И не смотри на меня. Не хочу, чтобы ты видел опухшее лицо. Я и так не красавица.
        - Напротив. Ты очень привлекательная, милая девочка. Только чересчур темпераментно и чувственно реагируешь на своё же пение? Какие-то болезненные ассоциации?
        - И да, и нет. Привычка сопереживать. Ничего не поделаешь, очень чувствительная. Я на фильмы и книги так же реагирую. Не всегда, под настроение.
        - Кто-то тебе его испортил?
        - Напротив. Я рада нашему знакомству. Только не думай, не собираюсь вставать между тобой и невестой. Просто ты так похож на моего папу. У него глаза, волосы, голос… Только его уже нет. Сгорел от рака. А ты есть. Извини. Сама не думала, что буду страдать каждый раз, как только вспомню о нём. Если тебе не трудно, приходи ко мне чаще. Только не вздумай влюбиться. Обещаю вернуть тебя невесте в целости и сохранности. Как её зовут?
        - Алина.
        - Красивое имя. Наверно она очень счастлива. У тебя есть её фотография.
        - Конечно. Но я бы не хотел показывать.
        - Ну и не нужно. Так даже лучше. Не будет повода завидовать. Совсем забыла. У меня для тебя сюрприз, как и обещала. Садись, сейчас принесу.
        Через пару минут Катя притащила объёмный свёрток, в котором была большая тарелка горячих оладий, завёрнутая в телогрейку, а из сумочки достала банку молока и банку сметаны.
        - Думал, я забыла? Ешь. Люблю смотреть, как мужчины едят.
        - Очень вкусно. Но, может не нужно тебе увлекаться мной? Я имею иммунитет. Любовь, замечательный сторож, охраняющий от неожиданностей и глупости. А ты, кажется Маша говорила, что ты любви ещё не нюхала, можешь вляпаться по уши, впасть в обманчивый соблазн. Я не только не могу ничего обещать, твёрдо знаю, что наше знакомство ничем не закончится. С точки зрения романтических грёз.
        - Пусть. Друзьями-то мы можем быть?
        - Мальчики с девочками не умеют дружить. Между ними обязательно проскочит искра. Сильный человек выдержит, а для слишком чувствительной девчонки это может обернуться большой бедой. Не хочу быть причиной твоих несчастий. У меня был не вполне удачный опыт первой любви. Знаю, что это такое, разочарование. Сейчас ты думаешь, что всё легко и просто, а когда поймёшь, что поймала пустоту, призрак, будет очень больно. Ты этого хочешь?
        - Даже если такое случится, что же, я выбираю дружбу добровольно. Давай сменим тему. Хочу сказать, чтобы ты не обращал внимание на Машкины закидоны. Она бравирует. Сюда сбежала от несчастной первой любви. Мальчишка, в которого она была влюблена по уши, домогался, требовал секса, она отказала. Не совсем, просила до свадьбы подождать. Он обозвал её дуррой, стал встречаться с другой девушкой. Послушать её - прожженная дама с сомнительным прошлым. опытная обольстительница. Она хорошая, только несчастная.
        - Я бы и не смог ей поверить.
        - Пошли к ручью. Запалим костёр. Я тебе спою. Ты очень устал?
        - Хотел написать невесте письмо.
        - Мы его завтра напишем.
        - Мы? Очень интересно. Представляю себе картину: Катя и Лёня пишут письмо моей невесте.
        - Ты обиделся?
        - Пока нет. Но винегрет в мозгах потихоньку превращается в паштет. Ладно, идём палить костёр. Предупреждаю сразу: любви не будет. Только музыка.
        - Годится. Пионерское расстояние: сорок сантиметров зазор между твоей рукой и моей грудью. Никаких поцелуев. Тёплые штаны и телогрейка, чтобы не возникло соблазна обольщения. Песни о любви исключены. Комсомол и весна. Нет, весна, тоже слишком откровенно эротическая тема. Могу для надёжности вымазать лицо сажей. Есть свежие запасы. Проще всё обговорить сразу. Твои предложения?
        - Рыжик, не заводись. Если всё настолько серьёзно, лучше притормозить сразу. Думаю, на сегодня мы выполнили программу максимум. У тебя неуёмный темперамент. Сорок сантиметров, поверь мне, не спасут. Искра пробивает гораздо сильнее. Мне стыдно, что завёл тебя и в некоторой степени обнадёжил. Прости, не намеренно. Хотелось бы сказать, давай будем друзьями, но вижу, как тебя колотит. Давай, лучше никем не будем.
        - Тебе проще. Ты хозяин своему слову, а я не владею даже своими мыслями. Хорошо. Давай с этим переспим. Приходи утром, поможешь воду накачать. Постараюсь с собой справиться. А письмо всё-таки напишем вместе. Это я себе наказание такое назначила. Психотерапия. Клин, клином вышибают. Хочу убедиться, что ты её по-настоящему любишь. Не могу же я отказаться от малюсенького шанса.
        - Не хочу тебе этого обещать, но подумаю. Иди спать. Скоро вставать. Ни за что бы не подумал, что соглашусь на такие разговоры. Я считал себя более взрослым. Лучше бы было промолчать, чем теперь казаться идиотом.
        - Не расстраивайся. Я в своих глазах выгляжу гораздо хуже. Надо просто вываляться в грязной луже, чтобы иметь наглость соблазнять чужого жениха.
        - Для невинной девочки это вполне нормально.
        - Я тебе хотя бы нравлюсь?
        - Ты имеешь в виду симпатию или нечто иное?
        - Выражение моего лица тебя вдохновляет?
        - Ты вынуждаешь меня на откровенность, но тебе лучше не знать правду.
        - Ошибаешься. Я сильная.
        - Сомневаюсь. Я когда-то тоже так думал. К сожалению, природа сильнее нас. Любовь и страсть способна на немыслимые сюрпризы. Мы даже не догадываемся, чего на самом деле хотим.
        - Тогда у меня есть шанс.
        - Теоретически. Тебе очень не понравится, если поймёшь, что я изменник, тряпка. Предавший однажды будет обманывать всегда.
        - Возможно, ты прав. Но, представь, что сильно хочешь пить.
        - Мне это уже говорили. Очень хочу. Но грязную воду пить не буду.
        - Значит, не очень-то и хочешь. А я готова выпить даже отраву.
        - Это напускное, мимолётное. В конце концов, лучше выпить собственную мочу, чем умереть от заражения.
        - Я тебе не говорила, что влюбилась?
        - И не говори. Ты ошибаешься. Любовь с первого взгляда - миф.
        - Возможно. Мы здесь будем два месяца. Сказанное сегодня, эскиз, набросок. Обещаю, во всяком случае, постараюсь, больше эту тему не поднимать. Одно условие.
        - Какое?
        - Поцелуй.
        - Однозначно нет. Катя, я тебя предупреждал сразу. Не нужно меня провоцировать.
        - Возможно, я ошибаюсь. Мне показалось, ты не очень убедителен, когда говоришь о своих чувствах к невесте.
        - Катя, милая девочка, не нужно испытывать меня на прочность. Любой материал имеет свои пределы надёжности. Допускаю, что ты способна меня соблазнить, но это не гарантирует тебе счастья.
        - Тогда остановимся на этом. Пока остановимся. Спокойной ночи.
        - Не возражаешь, если мы больше не будем встречаться?
        - Посмотри мне в глаза. Давай попробуем. Ты же первый не выдержишь. Я же вижу, что зацепила… Ты меня тоже.
        Мелодия дождя Глава 14
        На следующий день Лёнька с Катей встретились лишь мельком. Девушка дождалась, когда бригада приедет с объекта, всех накормила, хотя это не входило в её обязанности.
        Они вместе убрали со стола, помыли посуду, накачали воды во все ёмкости и разошлись по своим палаткам, поскольку остаться наедине, не удалось.
        Единственное, что парень явственно видел, у девушки горели уши. Глаза она старательно прятала.
        В бригадирской палатке все сразу улеглись спать. Только Лёнька, отгородившись в своём углу, чтобы никому не мешать, под мигающий тусклый свет керосиновой лампы, сидя в неудобной позе на раскладушке, принялся сочинять письмо Алине.
        Глаза слипались, натруженные руки не слушались, но сознание работало вполне ясно, выдавая стройный поток мыслей, которые Лёнька пытался передавать бумаге.
        “Доброй ночи любимая. Все заснули, один я полуночничаю, откровенничаю с тобой. Не знаю, когда ты прочитаешь эти строки, не важно, главное, чтобы ты знала, как я тебя люблю.
        Вроде бы расстались несколько дней назад, а я так соскучился, что думаю только о тебе.
        Наши случайные размолвки не должны повлиять на отношения. Наверно ты нервничала из-за проблем с учёбой.
        К сожалению, в жизни случается всякое. Нельзя придавать серьёзное значение мелочам. Самое важное - наши чувства и желание создать крепкую семью. У меня оно есть.
        Надеюсь, в дальнейшем мы сумеем избежать ссор. Ведь причиной всему банальные недоразумения. У любящих не может быть разногласий.
        Меня взяли в строительную бригаду со сдельной оплатой труда. Работы хватит на весь сезон. Денег, которые я привезу, вполне хватит, чтобы оплатить аренду квартиры до весны. Я всё подсчитал.
        Живу надеждой на нашу любовь. Постоянно смотрю на твою фотографию. Какая же ты у меня красавица. Я самый счастливый жених на свете”.
        Лёнька заснул, уткнувшись лицом в недописанное письмо. Ночью его растормошил Николай, заставил лечь под одеяло.
        Пробуждение было тяжёлым. Даже когда юноша сбегал на ручей и искупался, голова всё ещё не желала руководить телом.
        В столовой к нему подошла Катя, сунула свёрток с едой. Сил едва хватило, чтобы поблагодарить кивком головы и криво улыбнуться.
        Целый день бригада вязала арматурную сетку из металлического прута для заливки фундамента, заполняла подошву основания бутовым камнем. Плечи и руки гудели, поясница не желала сгибаться, а работы всё ещё было непочатый край.
        В обед Лёнька спал. Переданные Катей оладьи со сметаной и кусок мяса он так и не тронул. Лишь на обратном пути сжевал без аппетита несколько оладышек.
        Здоровяк Колька смеялся, подшучивал. Его энергии хватало на всё. После ужина он побежал на танцы, был неутомимо активен и весел.
        На следующее утро Лёнька достал из-под подушки недописанное письмо, перечитал, но дополнить не смог. Голова гудела, как церковный колокол, призывающий к обедне. В желудке бурлило, начинало мутить.
        - Вот тебе и заработал. Мальчишка с непомерным самомнением.
        Николай сказал, что такое состояние для неопытного работника вполне нормальное. Нужно, мол, втянуться и тогда всё встанет на своё место. Если что, обещал дать передохнуть.
        Лёньке подобный выход не нравился. Он мужчина, должен выдержать, иначе грош ему цена.
        Несмотря на плохое самочувствие, юноша крепился, работал, старался не отставать от остальных. Вечерами в его палатку приходила Катя. Это было для него настоящим испытанием.
        Она ставила Лёньке компрессы, давала нюхать нашатырный спирт, рассказывала новости, иногда приносила гитару и пела. Само собой подкармливала, чем могла, даже шоколадом и какао. Парни шушукались.
        Ему было ужасно стыдно, что не такой, как все, что оказался мальчишкой и слабаком. Даже девочка справлялась со своими, отнюдь не простыми обязанностями. Объём работ на кухне был совсем не детским, а она находила силы ещё и за ним ухаживать.
        Стыдно-то как.
        Катя стала в бригадирской палатке совсем своей. Лёнька иногда думал, что кто-нибудь из ребят вполне может проговориться, когда приедут домой, возможно, даже неумышленно.
        Юноша просил девушку не приходить, пытался честно объяснить причину, но Катя об этом и слушать не желала.
        - Поправишься, тогда делай, что хочешь. И нечего стесняться. А если мне станет плохо, ты что, мимо пройдёшь? Не верю.
        - А если Алине расскажут, что у меня в лагере была девушка?
        - Ты что, её собственность? Почему этой девочки здесь нет? Если бы я была на месте Алины, сделала бы всё, чтобы оказаться с тобой. А она? Считай, что я сестра милосердия, только и всего. Ты же не стесняешься ходить к врачу.
        - Я не больной. Просто тяжело приспосабливаюсь к нагрузкам. Мне не нужна нянька. Все парни смеются. Зачем ты меня так подставляешь?
        - Кто это смеётся? Колька, ты про Лёню шуточки распространяешь?
        - Чего сразу я? Больно надо. Я первый сезон тоже болел. Недельку перетерпит и всё будет нормально. Вот увидишь. Ещё на танцы побежит. Ты лучше бы не торчала здесь. Накормила и топай по своим делам. Пусть поспит.
        - Можно подумать, я мешаю. Пусть спит на здоровье.
        - Ты, Катька, глупая или придуряешься? Как он может спать, когда рядом сиськами трясут? Да у него, небось, сердце из груди выпрыгивает и ещё кое-что из штанов.
        - Циник ты, Колька. И срамник. У тебя, наверно, все мысли только в штанах. Видела я, как ты к Машке подкатывал, за зад её лапал. Как она тебе оплеуху за это отвесила, тоже видела. Только посмей девочку обидеть, со мной будешь дело иметь.
        - Напугала ежа голой задницей. Для чего, скажи, тогда бабы нужны, как не для этого?
        - Не бабы, а девушки. Я же не говорила, что любовь и всё прочее, это обязательно пошло. Если настоящие чувства, думаю совсем не постыдно. Ты что, влюбился в Марию? Нет. Вот и не лезь к ней.
        - Без тебя как-нибудь разберёмся. Тебе откуда знать, по любви или без?
        - Любовь в душе, а не под юбкой.
        - Я виноват, что у неё зад аппетитный? Пусть прячет. Нечего напоказ выставлять.
        - Надо же, молодец какой? У Машки зад не такой, я сиськами трясу. Попробуй-ка меня притиснуть, посмотрим, насколько ты крепок.
        В палатке все загоготали. Колька взял папиросы, пошёл было на улицу.
        - Я ведь серьёзно с Машей. Подумаешь, не туда руку положил.
        - Посмотрим, серьёзно или нет. Я за вами пригляжу.
        - А ты в курсе, что у Лёньки невеста есть, сестра милосердия, бля?
        - Знаю. Я ей не конкурентка. Как видишь, за задницу его не щиплю. Мы с ним друзья. Как я могу его бросить, если человек в беде?
        - Не срами мужика. Какая, к чёртовой матери, беда? Эх ты, недоразумение. Думаешь, он тебе за это спасибо скажет?
        - Ты, Колька, знаешь, что такое альтруизм?
        - Знаю, что всем девчонкам от мужиков нужно. Приручишь, посеешь в голове семена сомнения, и урожая ждать будешь. Когда у вас башку от желания сносит, вы все ласковые.
        - Приземлённый ты, прозаичный. Вот скажи, чего ты со мной лаешься, если у тебя к Маше серьёзное отношение? Иди, добивайся.
        - И добьюсь. Лёнька, давай уже прекращай притворяться. Подруга твоя жизни нам не даёт, достала ходить.
        - Катюша, пошли у костра посидим. Чего ты Кольку задираешь?
        - Думает, раз бригадир, ему всё можно. Фигушки. Машку в обиду не дам.
        - Идём. Мне уже лучше стало. Парни, отвалите от девчонки.
        Дней через десять Лёнька втянулся. Работать и жить стало легче. Даже не так, физические усилия стали приносить радость. Параллельно с этим повышался градус острот и насмешек, которыми сопровождалось общение обитателей бригадирской палатки.
        Шутки становились всё более скабрезными, намёки конкретизировались. Лёнька понимал, что связь с Катей становилась опасной. Да, она производит на него неизгладимое впечатление. Её внимание не просто приятно, оно завораживает, отнимает желание думать, сопротивляться.
        Конечно, в сравнении с Алиной она здорово проигрывает. Яркая, симпатичная, живая, интересная, да, но совсем не красавица. Достоинств у неё достаточно, однако, не конкурентка девушка Лёнькиной невесте.
        Это и хорошо. Алина - любимая, родная, Катя - случайная девушка. Мало ли кто может быть симпатичен? Лёньке, например, Жанна Агузарова нравится и что? Странная, эпатажная, а парень смотрит на неё, как на богиню. Катя тоже производит приятное впечатление. Таких девушек он ещё не встречал.
        Больше недели после утомительного рабочего дня Ленька вваливался в палатку без сил, не в состоянии даже на ужин идти. Руки болели от кровавых мозолей, мышцы и кости казались чужими. Его тошнило.
        Остальные члены бригады уставали не меньше, но по ним этого не было заметно. Признать своё поражение, перейти на другую работу, было не сложно, но это значило отказаться от серьёзного заработка, на который Ленька так рассчитывал.
        Именно деньги на начало общей с Алиной жизни, где они были бы только вдвоём, в его понимании и было смыслом поездки. Только они могли обеспечить реализацию мечты, которая обрастала в его фантазиях соблазнительными деталями.
        Столь серьёзный стимул не позволял расслабиться и отказаться от вожделённой цели. Выдержать, втянуться в ритм стройки, стать сильным и выносливым, как другие студенты, работающие с ним бок о бок, во что бы то ни стало.
        Только об этом он думал.
        Всё это время Катя была рядом. Честно говоря, ему было настолько плохо, что не хотелось видеть и её тоже. Но сказать девушке об этом было выше его сил.
        Катя не была неприятна или назойлива, напротив, слишком предупредительна и заботлива. Лёньке было неудобно, даже стыдно принимать такие очевидные и понятные знаки внимания, говорящие о многом. И всё же он ждал появления этой рыжеволосой девчонки, даже расстраивался, если она опаздывала на несколько минут.
        Её постоянные визиты моментально вошли в привычку, стали неким незыблемым ритуалом, в предвкушении которого юноша находился с самого утра, когда она протягивала узелок с горячим завтраком, мило улыбаясь, намеренно передавая его таким образом, чтобы их руки не могли соприкасаться.
        Лёнька не раз задумывался над тем, почему желание ощутить тепло Катиной кожи посещает его постоянно. Очень хотелось дотронуться, чтобы понять…
        Чего именно хотел почувствовать, слегка соприкоснувшись рукавами, юноша прятал даже от себя, отгоняя это наваждение, переключая внимание на Алину, её пунцовые губы и страстные глаза, которые давали надежду на будущее.
        Почему только надежду, Лёнька никак не мог понять. Ведь они уже почти всё решили, обсудили многократно до мелочей, не забывая в рассуждениях ничего, даже мельчайшие детали отношений.
        Невеста, по-другому он не называл Алину, никогда не позволяла поставить в фантазиях точку. Она растушёвывала, окутывала туманом будущее отношений, заканчивала любой диалог размытыми, как бы перечёркивающими всё сказанное ранее, фразами.
        Посмотрим, давай сначала сделаем это, куда ты торопишься, обсудим позже, надо подумать. Вот Лёнька и размышлял.
        Как бы там не было, невеста давала повод надеяться. Время от времени она включала богатое воображение, в котором так ярко и чувственно расписывала совместное будущее, не озвучивая, правда, с кем именно. Но ведь это и так понятно, раз она разговаривает с Лёнькой, ему заглядывает в глаза, к тому же, держит при этом за руку.
        Представить себе, что девушка способна целовать его, представляя при этом некие иные варианты развития событий, было юноше не под силу. Так не бывает. Он-то всё время думает только о ней.
        На этом месте Лёнькины мысли спотыкаются, как слепой конь о норку крота.
        Он мельком видит развевающуюся на ветру рыжую шевелюру поварихи, её легкие шаги, разворот головы, глаза и улыбку. Зачем? Ведь он сейчас думает о своей любимой, которая ждёт, надеется.
        Что за ерунда? Разве у него есть повод для сомнений?
        Во что верит его любимая девочка, какими мыслями питается, что чувствует, разве Лёньке что-то об этом известно? Наверно всё дело в этом.
        Странное поведение любимой в последнее время, непонятно откуда вырастающие скандалы, как шампиньоны после летней грозы на футбольном поле, хоть и старается он об этом не думать, напрягает.
        Кажется, только разъединили после страстного поцелуя чувственные губы и уже перекошенное в непонятном раздражении лицо, искривлённое яростной мимикой, недовольство, претензии.
        Сколько раз Лёнька пытался воспроизвести последние минуты общения перед грозовыми раскатами по секундам и ничего не находил, ни одной зацепки, никакой закономерности. Кроме, пожалуй, постоянно звучащей темы, касающейся учёбы. Но ведь они студенты.
        О чем ещё могут беседовать люди, целью которых является получение образования? Значит, это отпадает. Лёнька пытался препарировать чуть ли не каждое слово, прежде чем высказаться, но итог оставался прежним.
        А непонятный отказ знакомиться с родителями? Что в этом плохого, если они узнают о невесте сына? Стесняется?
        Что за ерунда, почему мысли о невесте, вместо того, чтобы напоминать о нежном чувственном теле, волшебных эмоциях единения, натыкаются на одни и те же ассоциации, гуляющие по кругу, но неизменно возвращающиеся в болото проблем?
        Лёнька, тем временем, размешивал бетон, размеренно зачёрпывая совковой лопатой с края и перемещая его в середину, чтобы получилась однородная масса, пригодная для укладки фундамента. Он уже почти приспособился к этому нелёгкому занятию, научившись тратить энергии меньше, чем прежде.
        Всё дело в том, что он слишком много и неправильно двигался в сравнении с другими работниками. Поняв принцип процесса можно не уставать. Оказалось, что это совсем просто. Конечно, мышцы по-прежнему ныли, но появилось время для размышлений, возможность разглядывать окружающее.
        К строителям приблудилась собака. Большой рыжий пёс, лохматый, добродушный. Ребята стали его подкармливать, а тот делал вид, что охраняет, облаивая всех проходящих мимо.
        Сейчас собака играла со своим хвостом, бегая за ним по кругу. Совсем, как Лёнькины мысли. Посмеявшись глупому занятию животного, парень неожиданно понял, что делает то же самое, рассуждая о причинах неприятных вспышек эмоций у подруги.
        Ничего не поделаешь, она такая. Во всяком случае, разве это может стать преградой для развития отношений? Если любишь по-настоящему, должен быть готов к любым неожиданностям, пусть и неприятным.
        Нужно искать компромисс, вызвать Алину на откровенность, в чём-то уступить. Подумаешь, покричала немного. В остальном-то она хорошая, можно сказать лучшая, единственная.
        Лёнька задумался, не замечая, что изменил темп работы бригады. Готовые замесы следовали один за другим, ребята не поспевали за ним, но молчали.
        - Лёнька, ты никак в повариху втюрился. Такой темп взял, а вчера ещё помирал. На танцы сегодня с Катюхой полетишь? Гляди, братва, что любовь животворная с людьми делает. Чтобы сегодня же у каждого по любимой было, а завтра двойная норма выработки. Так держать, дружище. Мы ещё покажем, как умеют работать студенты Университета имени Ломоносова. Всем сопли утрём.
        - Какие танцы? Задумался я. Сами знаете, вечером помирать буду.
        - Теперь не будешь. Втянулся. Второе дыхание открылось. Не забудь Катюхе в благодарность цветочки подарить. Девки это дело шибко любят.
        - Вы же знаете, у меня невеста.
        - Она там, а ты здесь. Кто тебя каждый вечер выхаживает да подкармливает? Катька. Ну и что, что не невеста? Цветы и подругам дарят.
        - Ладно, расшалились. Погоготали и будет. Любовь и прочее, вечером. Сейчас работаем.
        Вроде пошутили, а мысли сами собой переключились на повариху. Хорошая девушка. Не сказать, что красавица, но зацепила. Потанцевать Лёнька бы с ней не отказался.
        Да разве она пойдёт? Принципиальная. Сказала, что невесте вернёт, значит так и сделает. Это он уже понял. Да и самому заводиться не хочется. Кто знает, какие энергии заблудились в её худеньком теле? Недаром то и дело притягивает внимание, словно стрелку у компаса.
        Впрочем, не такая Катя и худая. Руки и шея, конечно тонюсенькие, зато грудь что надо.
        Стоило только подумать про эту выдающуюся деталь, как внутри сладко заныло, а низ живота пронзило знакомое ощущение, трактовать которое можно лишь однозначно, как желание.
        Этого только не хватало. Похоже, пора завязывать игры в дружбу. Так и до беды недалеко. Наверняка, сейчас Алина чего-то нехорошее почувствовала. Как такое вожделение можно назвать, если не изменой?
        Лёнька, если бы такое позволила себе Алина, точно бы учуял.
        - Девушка мне доверилась, а я, как шакал, мечтаю ощутить тепло руки другой. Придётся с Катёнком серьёзно поговорить.
        - С кем, с кем? С чего бы её так называть? Случайно в мозг влетело, помимо воли. Что я могу поделать, если девочка и правда похожа на маленького беззащитного рыжего котёнка, пушистого и нежного, которого хочется прижать и гладить, гладить. По шерстке, очень нежно.
        Лёнька представил себе буквально на мгновение голову Катеньки на своих коленях и руку, блуждающую в её мягких податливых кудрях.
        Эта мысль только сверкнула, даже не успела оформиться, как следует, но ладони умудрились вспотеть, лицо обожгло приливом крови, сердце понеслось вскачь, дыхание заперло.
        Отогнать наваждение никак не получалось. Бесовщина какая-то, да и только.
        Лёнька попытался, сохранив ощущения, заменить в грёзах повариху на Алину. Мысли путались, воображение сопротивлялось, меняя ход мысли с одной на другую, но эмоции не унимались, делая своё чёрное дело внизу живота, пока не выплеснулись фонтаном страсти. Хорошо хоть успел забежать за кучу песка.
        Оглядевшись, растерянный парень пытался выяснить, кто чего успел заметить. Все были заняты работой. Цемент закончился. Скоро конец рабочего дня. А там…
        Как он будет теперь смотреть Кате в глаза? Ведь она наверняка его встретит. Прямо сейчас, в эту самую секунду, в этом Лёнька нисколько не сомневается, девушка печёт для него блины и думает тоже о нём.
        Юноша даже не понимает, с кем он только что был в больном воображении. Это ужасно. Нужно искать выход, что-то с этим всем делать. Что?
        Может быть, взять и рассказать Кате, всё как есть? Но это совсем не по-мужски. Вроде как передал эстафету. Узнала, теперь сама мучайся.
        Видно ведь, невооруженным взглядом, что девчонка влюбилась не на шутку. Этот пожар гасить нужно, а не раздувать.
        Лагерь слишком мал, чтобы можно было скрыться. Общаться всё равно придётся. Катя, девочка настойчивая. На словах она ни на что не рассчитывает, а на деле?
        Лёнька ведь тоже клянётся самому себе в любви к Алине, а сам вспоминает скандалы да размолвки.
        Такая непростая реальность. Самое ужасное, что невыносимо хочется хоть ещё раз увидеть улыбку девушки, её ласковые глаза, услышать голос. Как же она замечательно поёт.
        Значит, встречи будут продолжаться и неизвестно, чем могут закончиться.
        В конце концов, нужно уяснить, хотя бы для себя, какое из желаний сильнее?
        Столько всего хорошего и разного связано с Алиной. Кроме духовного союза их связывает таинство взаимного проникновения, полная сексуальная и эротическая гармония, месяцы общения. Разве этого мало?
        Почему Лёньке приходится разгадывать этот странный ребус, вроде гипотез Ходжа или Римана, над которыми бьются все учёные мира?
        Есть невеста и ещё случайная девушка, которая завладела его вниманием. Если отправной точкой считать слово случайная, ответ очевиден. Можно продолжать дружбу и быть при этом холодным, расчётливым, во всяком случае, вменяемым.
        - Просто общаться. Не обязательно мимолётные отношения переводить в чувственную плоскость. Даже если танцы, что с того? Для этого существует пионерское расстояние, когда соприкасаются только руки.
        - А ты пробовал? Пробовал соприкасаться и ничего не чувствовать? Всего несколько минут назад, без всякого контакта, лишь от промелькнувшей нечаянно мысли, пришлось бежать за кучку, чтобы выплеснуть секрет любви. Кому он был предназначен? Не знаешь? То-то.
        Можно попытаться взять себя в руки, испытать силу воли, если она есть. Риск? А как же, естественно. Но что делать, если нет другого выхода?
        Через несколько минут их глаза встретятся. Что произойдет? Утечка мозга, раздвоение чувств, отмирание нервов, сепарация впечатлений, взрыв всего? Что?
        А что, если плюнуть на всё разом и сбежать? Чёрт с ними, с мечтами, с деньгами, которые становятся камнем преткновения.
        Но без средств на съём квартиры договор с Алиной может утратить силу. Получается, что ожидаемая свадьба, это некий контракт, который условен?
        Лабиринт, не имеющий ни одного выхода? Так не бывает. Ответ наверняка лежит на поверхности, только неправильно выбран ракурс наблюдения. Нужно успокоиться и хорошенько подумать.
        - Ответь самому себе на вопрос, зачем тебе нужна девочка Катя, яркая и интересная, но не очень красивая? Чтобы весело и интересно провести время? Разве это предосудительно? Вовсе нет.
        - Отлично. Немного хорошего настроения в компании с прекрасным человеком никому не помешает. Танцуй, веселись. Только обозначь пограничную черту, за которую ни-ни. Это возможно?
        Катя ждала. Она была одета в персиковое шифоновое платье, струящееся по телу, такого же цвета туфельки на довольно высоком каблуке, словно знала, что сегодня Лёньке будет не до болезни.
        Девушка поздоровалась и пошла рядом, рассказывая, как приезжали какие-то тёти из санэпидемстанции в ослепительно белых халатах, которые придирчиво и въедливо проверяли кухню, нервно что-то записывали в журнал. В итоге одна из них так увлеклась, что угодила задом в огромную алюминиевую кастрюлю с отходами. Она кричала, топала ногами, грозилась закрыть лагерь.
        На крик прибежал руководитель отряда из Сумгаита. За пять минут, легко и непринуждённо поставил дамочек на место и отправил восвояси, снабдив, правда, нехилыми наборами провианта.
        - Ты бы видел, какие они ему посылали воздушные поцелуи. А грязный халат я себе забрала. В таком даже на танцы можно пойти. Я его уже простирнула. Лёнь, ты сегодня неплохо выглядишь. Может, на танцы рванём? Я спою. Ты же знаешь, что сначала будет состязание. На твой вкус петь буду, только для тебя. Пойдём, а?
        - Ладно. Уговорила. Но условие: без обнимашек.
        - Это как? Где ты видел, чтобы танцевали не прикасаясь?
        - Видел. Фильмы старые смотрела?
        - Тогда у меня тоже условие. Ограничение действует, если ты ни разу мне на ногу не наступишь.
        - А если наступлю?
        - Тогда я протокол дальнейших действий устанавливать буду.
        - Надеюсь, твоя выдумка не выйдет за рамки непристойности?
        - Вот скажи, о чём ты сейчас подумал? Разве я похожа на девицу лёгкого поведения? Мы же договорились, невесте сдам тебя по накладной в целости и сохранности. Надеюсь, дактилоскопию она проводить не будет? Вдруг я нечаянно до твоей щеки дотронусь?
        - Извини, Катя, наверно я переборщил. Просто не хочу попасть в щекотливую ситуацию.
        - Этого я обещать не могу, можешь заслужить и щекотку. Я же не знаю, насколько сильно ты вскружишь мне голову.
        - Постараюсь не увлекаться.
        - Если быть достаточно честной, совсем не обижусь, если хотя бы сегодня ты мной увлечёшься. Смотри, как нарядилась. Целый день переживала, понравлюсь или нет. А ты промолчал.
        - Катёнок, мне нужно поесть, умыться и переодеться. Придётся потерпеть.
        - Я готова хоть сколько ждать. Повтори, как ты меня назвал.
        - Катя.
        - Нет, по-другому.
        - Катёнок? Извини, вырвалось.
        - Меня ещё никто так не называл, даже мама.
        Лёнька вприпрыжку помчался купаться в ручей, потом нарвал в перелеске букет купальниц, правда, уже совсем зрелых, уже осыпаться начали, переоделся и степенным шагом, хотя душа требовала движения, отправился в столовую.
        Специально для Лёньки еда стояла в особенной посуде, красиво оформленная и горячая.
        Юноша неловко протянул Кате букет, вытащив его из-за спины, как факир достаёт из шляпы кролика, краснея при этом, отворачивая в сторону взгляд.
        Девушка с недоумением заглянула в Лёнькины глаза, окунула лицо в букет, резко отвернулась и вышла из кухни.
        Еда была предельно вкусная. Настроение, похожее на изысканный десерт, буквально приподнимало над землёй. Давно Лёньке не было так хорошо. А ведь хотел держаться в рамках.
        Разум требовал остановиться, а разгулявшаяся, восторженная душа настаивала на празднике.
        Он уже закончил ужинать, собрал и вымыл посуду, а Кати всё не было. В голову толпой ринулись недобрые мысли. Нужно идти искать.
        Это не понадобилось. Девушка принесла вазу с цветами, поставила на середину стола.
        - Спасибо, Лёня! У нас дома эти цветы называют жарки. Очень мило. Не ожидала получить от тебя такой дорогой подарок.
        Её лицо припухло. Было явно видно, что девушка недавно плакала и до сих пор не может остановиться. У глаз Катя держала платочек, носом продолжая швыркать. Высокая аппетитная грудь то и дело подпрыгивала от недавних рыданий, не в силах успокоиться, хотя для этого было достаточно времени.
        Смотреть на такое было невыносимо. Лёнька сам не понял, как что происходило, но девочка внезапно оказалась в его объятиях.
        Катины волосы щекотали нос, тело пронзали разряды, ноздри впитывали нежный девичий запах, почти детский, отдающий сладким молоком и лесной земляникой.
        Девочка сотрясалась в рыданиях, которые не прекратились, а усилились. Упругие бутончики грудей вздрагивали, чувствительно задевая Лёнькино тело, руки гладили тонюсенькую шею.
        Всё вышло почти так, как привиделось, когда он месил бетон. Не хватало ещё того же финала.
        Лёнька нежно, почти не касаясь кожи, поцеловал её в щеку и отстранился.
        - Извини! Раз уж я это безобразие начал, значит, мне и отвечать. Сегодня я согласен на любые твои условия. Кроме секса. Будем петь, танцевать, обниматься. Что угодно. Но только сегодня.
        Катя всхлипнула ещё разок и замолкла. На ресницах девушки висели бриллиантовые капельки слезинок, такие милые, что хотелось их слизнуть.
        - Петь я сегодня не буду. Во всяком случае, на сцене. Слишком переволновалась. А танцевать, сколько угодно, пока музыка будет. И обниматься, тоже. Спасибо за праздник! Не ожидала, что такое возможно.
        Они танцевали, увлечённо, долго, едва ли понимая и слушая музыку, один и тот же медленный танец, еле передвигая ногами, наступая друг другу на обувь.
        Их тела с каждым танцем всё сильнее прижимались, словно хотели срастись, руки весьма целомудренно давали волю воображению, изучая то, что не казалось вульгарным.
        Лёнька неоднократно целовал девочку в нос и глаза, а она его в подбородок, потому, что выше не могла дотянуться. Казалось, оба находятся в трансе, не замечая течения времени и окружающий мир, который был им совсем не интересен.
        Когда музыка иссякла, а свет потушили, ребята, не сговариваясь, пошли к ручью, где просидели неподвижно до самого утра в обнимку, не произнеся ни слова.
        Видимо вместо них разговаривали сердца и души, пребывающие в печали от осознания того, что продолжения не предвидится.
        Конечно, надежда теплилась, но чем ближе рассвет, тем меньше становился шанс встретиться в будущем. Ни он, ни она не собирались нарушать договорённости. Один вечер и одна ночь. И ещё полтора месяца общения, но на условии бесполой дружбы.
        Оба страдали и грустили, однако смирились с неизбежностью, которая лишала желанного счастья.
        Заканчивая сезон, они скупо попрощались. Совсем не сложно было оказаться в поезде в одном вагоне и даже купе, но ребята отказались от такой привилегии намеренно.
        И на память ничего друг другу не оставили, потому, что расстаться и знать, что встретиться невозможно, очень больно. Уж лучше проплакаться от души и попытаться забыть, хотя оба не были уверены в том, что такое возможно.
        Лёнька всю дорогу валялся на верхней полке, отвернувшись к стене, ни разу не притронувшись к еде. Он думал о рыжей Кате и её оладушках с пылу с жару, которые напоминали солнечное личико с весьма симпатичными конопухами.
        Алина в его воображении, хотя она гораздо красивее, отчего-то значительно померкла. Лёнька приписывает это долгому расставанию. Его мысли плутали и раздваивались, не в силах оформиться в нечто ясное. Одна половинка его личности требовала того, на что никак не соглашалась другая.
        Лёнька несомненно любит Алину, лишь её представляет женой и матерью своих детей, но при мыслях о Кате сердце вздрагивает и стонет, заставляя забывать о здравом смысле.
        Юноша настоятельно требует у себя забыть о существовании Катёнка и тут же отказывает второму я, оправдываясь тем, что фантазии не могут помешать реальности.
        Десять объёмных писем, которые он написал невесте, так и не дождавшись ответа, Лёнька помнит наизусть, как стихи. Почему от Алины не пришло за два месяца ни одного известия? Что с ней, где она, парень не знал. Да это уже не столь важно. Ещё несколько часов и они будут вместе.
        В предвкушении встречи у него сладко заныло тело, захотелось вполне приземлённых ощущений, которые будоражили воображение.
        Лёнька вполне реально чувствовал, как целует Алину и входит в неё. Не представляете, как это трудно, спокойно сидеть на чемодане, когда хочется кричать и прыгать на одной ножке.
        Буквально через пару часов его ждут незабываемые минуты долгожданной встречи, от предчувствия которой клокочет и коченеет всё внутри, сжимаются спазмами мышцы и натягиваются нервы.
        - Милая, родная, желанная, ласковая Алиночка. Как же я по тебе соскучился.
        Её губы манят Лёньку, как очаровательная сладость благоухающего цветка привлекает голодного мотылька.
        Прикоснуться, вдохнуть, напиться.
        И как можно скорее.
        Что может быть прекраснее желанной встречи после долгой разлуки?
        Пора забыть стройотряд и весёлую рыжую девчонку, подарившую ему незабываемые каникулы. Спасибо ей. Нужно лишь представить, что это было совсем в другой, не его жизни.
        Теперь все мысли нужно сосредоточить на Алине. Денег, чтобы до следующей весны жить отдельно, вполне достаточно.
        Вероятность иного исхода юноша даже в мыслях не мог представить.
        Предать любовь, разве такое возможно? Он ведь знает, насколько это бывает больно, когда человек, которого беззаветно любишь, уходит к другому.
        Мелодия дождя Глава 15
        С поезда Лёнька бегом отправился к Алине. Предвкушение встречи разогрело эмоции до состояния кипения, воображение рисовало яркие картинки. Он ликовал.
        Во внутреннем кармане куртки лежал увесистый свёрток с деньгами. Наконец-то его усилия увенчались успехом. Завтра они начнут искать квартиру, потом подадут заявление и поженятся.
        Парня накрывало ощущение триумфа. Вот сейчас, всего несколько шагов до полного счастья.
        Он ворвался в комнату Алины без стука, забыв, что там живут и другие девушки. Ему было не до этого. Невеста обернулась, побледнела. Глаза её забегали, руки задрожали.
        Лёнька не ожидал такой чувственной реакции. Ринулся с распростёртыми объятиями и уткнулся в отталкивающий, запрещающий жест.
        Алина часто дышала, было слышно, как колотится и трепещет её взволнованное сердце, ритмично вздымая блузку, в том месте, где лёгкую ткань дырявили вишенки сосков.
        Она вела себя несколько странно.
        - Ты меня случайно застал. Я знаю, что огорчу тебя, но менять что-либо поздно. Так вышло. Водку будешь?
        - Что- то случилось?
        - Нет. То есть, можно и так сказать.
        - Лучше без водки. Алина, говори, пожалуйста, я начинаю нервничать.
        - А я, пожалуй, выпью. Скоро всё-таки замуж выхожу.
        - Тьфу, напугала.
        - Не за тебя, Лёня. За препода, Мирошникова. Мы уже заявление подали. Я теперь у него живу.
        - Значит, сессию закрыла, зачеты сдала? Намёк прозрачен и ясен, как слеза новорождённого. Давно?
        - И зачёт, и всё остальное, ты прав. Теперь это не имеет значения. Виктор Петрович сразу предложил, как только ты уехал. Озвучил условие капитуляции. Я подумала и сдалась. Не сразу. Поначалу даже поплакала. Хочешь верь, хочешь, нет, тебя я действительно любила.
        - Понимаю. Кончилась любовь, потому, что нужно срочно устраивать судьбу. Как-то быстро у тебя все процессы происходят, словно под воздействием катализатора. Хотя, так и есть. Я Мирошникову не ровня. Не замечал раньше, что ты настолько меркантильная. Доучиваться-то хоть будешь или так сойдёт?
        - Лучше бы ты Лёнька за своим огородом следил. Теперь не знаю, стоит ли учиться дальше. Я ведь беременная. Пусть теперь муж за меня думает.
        - Уже? Поздравляю. У меня ощущение дежавю. Со мной всё это уже было. Помнишь, рассказывал, как меня Милка отшила? Думал, что выигрышный лотерейный билет вытянул. Оказалось, он был фальшивый. Не представляешь, как это тяжело, когда предают. Хотя, она мне ничего не обещала.
        - Я тогда много размышлял. Понял, что женщина всегда изменяет первой. Сначала мысленно. Обычные, казалось бы, ассоциации, которые она представляет в своих грёзах, когда подсознательное недовольство отдельными чертами или стилем поведения своего мужчины связываются совсем с другим персонажем. В принципе это нормально, искать лучший вариант.
        - У меня практически не было выбора.
        - Не знаю, если бы поехала со мной, скорее всего ничего подобного не могло бы произойти. Я про предательство. Уличить в виртуальной измене невозможно: мысли не совсем материальны. Но энергетическая связь партнёров изменяется существенно. Случайные речевые обороты, жесты, взгляды, дают основания понять, что им недовольны, не то, чтобы пренебрегают, но при случае вполне могут видоизменить характер отношений. Я чувствовал отчуждение, страдал от неопределённости и твоего раздражения.
        - Не суди строго. Жизнь однажды даётся. Нет времени на раскачку. Кстати, вот твои письма. Я их не вскрывала. Не хотела сыпать соль на раны.
        - Неужели ты переживала, страдала? Как это романтично. Сейчас заплачу. Честное слово. Ты же знаешь, у меня слёзы близко. Я тебе другое письмо напишу. Потом, позже, когда отойду немного. Водка, водка, водка. А наливай. Знаешь, я понимаю, скорее всего, это ничего бы не изменило, но дурацкий характер, себя жалко. Нужно было не предохраняться. Сейчас бы в тебе мой ребёночек жил.
        - Не создавай ненужных иллюзий. Думаешь, я решилась бы родить ребёнка в нищете?
        - Помнишь, как у нас в первый раз было? Смешно. Единственный случай, когда моё семя было у тебя в гостях. Я ведь, Алина, что-то такое предчувствовал, только понять не мог, что меня беспокоит. Ты ведь уже тогда варианты просчитывала, иначе с чего бы тебе было так беситься?
        - Да, я испугалась.
        - Когда мысли любимого человека убегают в сторону, сбивается тонкая настройка, некая незримая связь, удерживающая внимание на одной единственной. Самому не понять, что такие изменения происходят, но со стороны заметно. Когда у нас с тобой отношения в гору шли, ко мне ни одна девчонка на километр не подходила. И вдруг флиртовать начали, знакомиться, соблазнять. Я ещё удивлялся, с чего бы это всё?
        - Мне тоже жалко с тобой расставаться. Больше скажу, больно. Привыкла к тебе. Теперь утихло, а вначале здорово переживала. Репетировала, как объясняться с тобой буду, ревела. Представить себе не могла, как со стариком жить буду. Оказывается, то же самое. Никакой, в принципе, разницы. Только первый раз неловко. Он замечательный любовник. Подарками завалил. Шубу из серебристого песца подарил. Представляешь? Такая прелесть. В рестораны чуть не каждый день водит. Постель у нас, как аэродром, затеряться можно. Только он всегда занят. Ну и фиг с ним, привыкну.
        - Значит, Мирошниковой теперь будешь?
        - Конечно. Но не всё так прекрасно, как хотелось бы. Состояние дискомфорта, понимаешь, словно меня купили. Не чувствую я себя счастливой. Если хочешь, можем в последний раз эротическое прощание устроить.
        - Лучше не нужно. После него? Я так не смогу. Как представлю себе, что там кроме меня кто-то путешествует, бр-р! Бросай ты его к чертовой матери. Только совсем. Я с собой справлюсь. Честное слово. Воспитаем ребёночка, вырастим. Я же тебя люблю, значит и его тоже смогу полюбить.
        - Всё не так просто, Лёня. У нас брачный договор заключён. Виктор Петрович на этом условии сразу настоял. Он может расторгнуть брак, если я нарушу хоть один пункт договора. Но дело даже не в этом. Что нас ждёт, если поженимся, ты подумал? Сошлют в такую тьмутаракань после диплома - жить не захочется. Ни жилья, ни денег, ни перспективы. Мирошников, без пяти минут профессор.
        - Не боги горшки обжигают. Любой генерал когда-то был рядовым.
        - Пойми ты - не для меня рай в шалаше. Я слабая, комфорт люблю, удовольствия. Пока есть красота и молодость - нужно ими пользоваться.
        - Профессорша будешь. Наверно это здорово? Сразу все блага мира к твоим красивым ногам. Кроме любви. Помнишь, у Высоцкого - "Я признаюсь вам как на духу - такова вся спортивная жизнь: лишь мгновение ты наверху и стремительно падаешь вниз." Это про меня, но не в спорте, а в жизни. Только никак в толк не возьму, почему так? Чему меня жизнь так старательно учит? Казалось бы, все ошибки первой любви учёл, всё делал правильно, а итог тот же. Знаешь, что самое страшное в жизни?
        - Наверно, смерть.
        - Нет, когда тебе изменяют, предают, а ты об этом не знаешь. Мне, похоже, здорово везёт. Ты ведь не стала играть со мной в напёрстки. Представляешь, Алина, а в меня, там, на севере, девчушка втрескалась. Замечательная. Пришлось её огорчить. Я ведь врать не умею. Даже утешить не решился, посчитал, что это будет измена.
        - Ой ли? Хочешь сказать, что поднёс ягодку ко рту и не отведал?
        - Не подумай, я не жалею. Откуда было знать, что ты мне сюрприз приготовила? Я ведь тебе как самому себе верил. Теперь точно знаю, что судьбу нельзя подгонять под заранее заготовленный шаблон. Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло. А знаешь, Алина, пожалуй, я не стану с тобой пить. Передумал. Водка - отвратительное средство для душевной терапии. Лучше пожелаю тебе счастья, прощу. Даже спасибо скажу за науку. Ты хорошая, только сама об этом не знаешь. А жаль. Пойду, пожалуй. Думаю, больше не увидимся. Ни к чему травить душу.
        - Тогда забери это, - Алина сняла с пальца кольцо с рубином и положила его на стол. - Ещё хочу, чтобы ты отдал все мои фотографии. Сам понимаешь, это может меня случайно скомпрометировать. Этот чёртов брачный договор, такая засада. Я бы не хотела расстраивать мужа. И себя.
        - Алина, ты не находишь свой поступок слишком циничным? Ведь сама говоришь, что любила меня. Значит, его ты не любишь, ведь так?
        - Какое это теперь имеет значение? Когда тебе предлагают возможность реального выбора между раем в шалаше и нормальной жизнью в захудалом дворце, думаю, никто не согласится после этого жить на помойке.
        - По-твоему, семейная жизнь вчерашних студентов мало чем отличается от жизни нищего?
        - Однозначно, нисколько не лучше. Какие у тебя перспективы? Если оставят в универе, должность младшего научного сотрудника и жизнь в общаге на гроши. По распределению и того хуже. А у Мирошникова отличная квартира в Москве, машина, дача и приличный оклад.
        - За всё приходится платить. Ты не думала, чем нужно возмещать право пользоваться плодами чужих усилий? Молодость и тело само собой, а кроме этого?
        - Ерунда. Вот увидишь, это он будет мне должен. Не так я проста, как тебе кажется.
        - Возможно, ты права. Кто знает, на что способна женщина? Можно нескромный вопрос?
        - Валяй.
        - Ты сможешь говорить ему каждый день, - "я люблю тебя, милый"?
        - Зачем? Достаточно того, что раздвигаю для него ноги.
        - Возможно, сегодня этого действительно довольно. Но он не дурак, отлично понимает, что купил тебя. Когда ты начнёшь бросать взгляды на более привлекательные эротические пейзажи, а это обязательно произойдёт, ведь я, например, вдвое моложе и привлекательнее Мирошникова, тебе есть с чем сравнивать, он обязательно будет ревновать и требовать доказательств любви. Сможешь петь ему песни о любви?
        - И не думаю. С чего бы мне заниматься такими глупостями?
        - Это совсем не вздор. Попробуй поставить себя на его место. Ты приходишь на рынок зимой, покупаешь килограмм клубники за сумасшедшие деньги, видишь прекрасные плоды, вдыхаешь аромат. По дороге домой слюной давишься, предвкушаешь блаженство, а дома нежданные гости. Они ни о чём, в принципе, не просят, но запах и вкус чувствуют. Дать или не дать, вот в чём вопрос. Это, как бы начало вашей совместной семейной жизни. Естественно, делиться он не станет. Самому мало. А теперь другой вариант: клубника уже на столе, а гости беспринципные циники. Подходят и сами берут. Какие его действия?
        - Хватит фантазировать. Ничего подобного со мной не случится. Вся клубника ему достанется. Пусть подавится. Я же не дура, менять достаток и комфорт на безрассудный секс на стороне.
        - Это твои мысли сегодня. А его? Скорее всего, Мирошников начнёт прятать от всех не только ягоды, но и посуду, в которой они хранятся. Как тебе такой расклад?
        - Никак. Закормлю до посинения, чтобы тошнило, только и всего.
        - А он гурман, для которого весь кайф не в том, чтобы нажраться вдоволь: лизнёт, понюхает и начнёт медитировать на ощущение послевкусия.
        - Что за ерунда у тебя в голове? Лизнёт, понюхает. Ни один мужик не остановится на половине пути, сам знаешь, пока не кончит.
        - В двадцать, а ему пятый десяток пошёл. Это ты во вкус входить начинаешь, а ему скоро посмотреть достаточно станет.
        - Пусть разглядывает. Не за просто же так. И вообще, о чём я с тобой говорю? Тебе, Лёнька, какое дело, чем мы заниматься будем? Свечку держать хочешь?
        - Ни чем, а с кем. Вопрос задан не правильно. Ты же моя невеста, а беременна от другого мужика. Это как?
        - Была, Лёня, была твоя. Самку, помнишь, ты же сам меня так назвал когда-то, завоевать нужно. В честном соперничестве, на конкурентной основе. Ребёночек - это приз, возвышающий мужское достоинство, продолжающий род, единственный способ сохранить биологическое я. Считай, выставила на аукцион свой лот. Мирошников предложил больше, что тут непонятного?
        - А ничего, что ты со мной без конкурса спала? Думаешь, он тебе не напомнит про отсутствие целомудренности?
        - Я от него не скрывала, что жила с тобой.
        - А сама как к этому относишься?
        - Не знаю, о чём ты, но его прыщ ничем от твоего не отличается. Ощущения те же.
        - А любовь?
        - Ко всему привыкают.
        - Странный у нас разговор, Алина.
        - К тому же, очень долгий. Надеюсь, больше не встретимся. Постарайся меня понять.
        - Земля круглая. Мамка моя говорит, - знать, где упадёшь, соломки бы подстелила.
        - Не представляешь, Алина, как мне хочется твоего Мирошникова за яйца подвесить. Умом понимаю, что мы с ним, как та кобра, что танцует под дудочку факира, слепые и глухие, реагируем на вибрации и ритм заклинателя. Лот, говоришь? Сладкий был кусочек, вкусный, но не мой. Как подумаю, что судьбу решают несколько лишних рублей в кармане, жить не хочется. Знаешь, Алина, а ведь мы с тобой оба проиграли. Я в этом уверен. Читал где-то: когда ноги или руки лишаешься, хоть её и нет давно, а болит. Фантомная боль называется. Прирос я к тебе, не так просто будет ампутировать. Заживёт, конечно со временем, но ныть долго будет. Думаю, у тебя тоже. Прощай, любимая.
        - Влюбись лучше Лёнька в другую девчонку. Вон их сколько, с пушистыми ресничками. Уверяю тебя, между ног у всех одинаково.
        - Спасибо за совет, конечно. Подумаю.
        - Если что, я сегодня в общежитии спать останусь. Обращайся, если передумаешь.
        Лёнька скатился по лестнице вниз, забежал за угол дома, прислонился лбом к прохладной кирпичной кладке и только тогда осознал, что не дышал всё это время. Просто забыл, как это делать.
        Бравада, которую он демонстрировал в разговоре с Алиной, слетела моментально. Юноша почувствовал себя маленьким обманутым ребёнком. Ему непременно требовалось утешение.
        Хотелось дать волю слезам, но мимо то и дело кто-то проходил. В такие минуты душа требует одиночества и тишины. Лёнька поискал глазами детскую площадку или сквер, где можно сидеть с закрытыми глазами и ни о чём не думать.
        Для большинства людей, как это ни странно, счастливая жизнь так никогда и не наступает. Они привыкли читать сказки и верить в них. Им кажется, что лучше может быть только там, где их сейчас нет. Только там и больше нигде.
        Например, в соседнем городе или в квартире профессора, потому, что здесь они знают каждый куст и просто уверены, что ничего хорошего ни под одним из них быть не может. Проверяли многократно, ничего не обнаружили.
        Им невдомёк, что разбитые сердца и изломанные судьбы есть везде, именно потому, что никто не хочет трудиться над созданием лучшей жизни. Протянул руку и взял, что понравилось.
        А ведь точнее будет сказать, что кому-то пришлось по вкусу нечто, чем обладаешь ты и он готов отдать за это всё, что угодно, в пределах определённой суммы, которую условно можно обозначить “этого добра мне не жалко”.
        - Лёнька-Лёнька! О чём ты думаешь, кого жалеешь, Алину или себя? Помнишь, с чего знакомство с Алиной началось? Ты её послать пытался, говорил, что все женщины одинаковые, мысли у них только о красоте и потреблении, что они похожи на невкусные конфеты с красивым фантиком. Ведь так и вышло. Но жизнь-то на этом не заканчивается.
        Отчего-то ему в объёме и цвете представилась вульгарная сценка, где старый и дряблый человек без лица, в весьма неприглядной позе совокупляется с Алиной. Она извивается и стонет. Лёнькина кожа моментально покрылась мурашками, зачесалась.
        Что-то прохладное и мокрое уткнулось в его руку. Это прикосновение испугало.
        Юноша открыл глаза, увидел огромного лохматого пса трёхцветного окраса. Животное вело себя добродушно и уверенно, зарылось носом в его ладони. Он вспомнил, что недавно читал про эту породу. Это был сенбернар. Серьёзная бело-рыже-чёрная псина с огромной головой.
        - Что он здесь делает один? Породистых собак не бросают.
        Почти тут же подбежала девочка лет восьми в коротеньком платьишке. На её голове качались два огромных белых банта.
        - Дяденька, вы его не бойтесь. Он очень добрый. Его зовут Тайлер. Наверно почувствовал, что вас нужно спасать. Он очень восприимчивый, по запаху определяет настроение. С вами что-то случилось? Меня Рита зовут, а вас?
        - Меня Леонид. Да Риточка, мне очень грустно. Я потерял лучшего друга.
        - Хотите, мы с вами посидим? У нас есть время.
        - Большое спасибо, но мне хочется побыть одному.
        - Тогда мы побежали. Тайлер обязательно должен кого-то спасать, у него работа такая.
        - Он уже сделал это. Мне гораздо лучше.
        Лёньке действительно стало легче. Наверно оттого, что вокруг немало хорошего. Например, эта замечательная парочка, готовая спасать кого угодно просто так.
        - Алина. Зачем она так?
        Где-то в районе солнечного сплетения стало холодно. Лёнька посмотрел на осину, росшую напротив скамейки. Она шелестела дрожащими листьями. Их было много, очень много. Интересно, сколько? Вот вам, например, никогда не хотелось сосчитать что-либо необъятное, например число звёзд на небе?
        Для чего, спросите вы? Именно потому, что их много, а ты один. Совсем один на всём белом свете, хотя вокруг столько других людей. Неприятное, никчёмное ощущение. Может быть, это всего лишь собственный выбор или естественный отбор?
        Почему так тоскливо и гадко на душе лишь оттого, что долго шёл с кем-то по одной тропинке, которая закончилась, превратившись в две, но спутник не захотел идти с тобой, а ты отчего-то не можешь с ним?
        Лёнька представил себе встречу с Алиной через множество прожитых без неё лет. Узнает ли он ту, которую так любил? Что, если это только приснилось?
        Как грустно расставаться с мечтой, почти реализованной, осязаемой и желанной. Наверно, изумительные иллюзии, которые кружат нам голову предвкушением счастья, заставляют вглядываться в далёкие недоступные звёзды, в то время, когда следует смотреть под собственные ноги.
        Очень просто оступиться, танцуя и радуясь на осколке скалы, нависшей над пропастью, если рядом нет никого, кто откроет тебе глаза и предупредит об опасности. Видно мечта о совместном блаженстве слишком тяжёлая ноша для одного. Но как угадать, что рядом с тобой чужой, если видишь, что он живой и реальный.
        Сладкие губы, упругий стан, обворожительный взгляд, дрожь во всём теле, нежные прикосновения. Зачем это всё, если оно ненастоящее?
        Ящерка, избегая смертельной опасности, оставляет преследователю извивающийся хвост, сбивающий преследователя с толку. Она хочет жить, поэтому пользуется иллюзией присутствия. Зачем это нужно человеку, которому ничего не угрожает?
        Неужели причина обмана, лишь банальное желание не терять времени даром, получая попутно удовольствие от всего, что может одарить наслаждением?
        - Во что играют люди, разбивая, походя свои и чужие судьбы? Какие оценки они получали бы, будь на свете реальные школы негодяев? Хорошая ведь Алина, даже замечательная. Была…
        - Была хорошая. Как грустно думать так о девушке, которую любил ещё час назад. Разве она стала другой за это время? Отчего же хочется исчезнуть и не быть? Совсем.
        Когда отношения начинаются, сознание сразу выдаёт сценарий, в котором есть начало и продолжение. Как правило, очень позитивное. Лёнька в этом спектакле уже давно обзавёлся детьми, был счастлив и радовался. А когда открылся занавес, декорации оказались совсем иными. Они просто потрясли своим цинизмом.
        Как быть, что делать, чтобы обрести равновесие?
        В голове стало совсем пусто, неуютно.
        - Алиночка, девочка, как же дальше жить без тебя? Прятаться от жизни? Резать вены? Кому нужна такая нелепая, безрадостная жизнь?
        Вспомнилась песня о транзитном пассажире: я твой транзитный пассажир, меня, увы, никто не ждал, ты был транзитный мой вокзал.
        - Да, я её не удержал. Не удержал.
        Представить себе, что Алину ласкает некий безликий Мирошников, которого Лёнька ни разу в жизни не видел, что он лезет своими мерзкими руками, трогает его милую девочку, где ему заблагорассудится, даже там. Невыносимо, мерзко, страшно.
        - Зачем я отпустил Тайлера и Риточку?
        Он не хотел, слёзы потекли сами.
        Мелодия дождя Глава 16
        Прошло время после того, как Лёнька вернулся. Много.
        Давно уже начались занятия. Юноша не мог бросить подработки. Втянулся. После строительного студенческого отряда появились новые знакомые. Он много чему научился. Кроме погрузочно-разгрузочных работ появились заказы на ремонт квартир.
        Денег на жизнь хватало, даже оставалось.
        Что, если попробовать разыскать Катеньку? Она ведь не иголка в стоге сена. Сможет ли только понять и простить? Это со стороны сворачивание отношений, пусть мимолётных, неопределённых, и расставание, кажется обыкновенным, нормальным, правильным, на деле очень сложно, особенно для неё, и весьма обидно.
        Если не спросить её саму, никогда не узнаешь, как и что девочка думает по этому поводу. Выглядела она в последнюю встречу потерянной и несчастной.
        Хочешь быть нужным? Прежде всего, надо об этом поведать тому, чьё мнение хочешь узнать.
        Лёнька переживал по поводу предательства Алины. Не так, как тогда, когда расставался с Милкой, всё-таки сказывается предыдущий опыт. Как ни говори, когда начались размолвки, приходилось думать обо всём, в том числе и о расставании.
        Не то, чтобы он ожидал предательства, но прокручивал в уме, как бы поступил в таком случае. Не верил и всё же прикидывал варианты. Пытался отвергать такую перспективу, потому, что этого просто быть не могло, но иногда мелькала перед глазами, особенно после бурных разговоров, когда возбуждённая не в меру Алина отчитывала его, загибая пальцы, которыми обозначала его недостатки.
        Иногда на неё находило некое вдохновение, когда она принималась азартно перечислять, что считает в жизни самым необходимым, вываливая обилие нереализованных желаний списком.
        В такие минуты у неё горело лицо, пылали уши, непрерывно чесался нос. Алина говорила быстро, как бы выплёвывала слова, постоянно поправляла волосы, то рукой, то сдувала отдельные непослушные пряди.
        Девушка энергично тыкала указательным пальцем правой руки, направляя его на Лёньку, как это обычно делают учителя и родители, отчитывая неслуха.
        Список был слишком большой, чтобы запомнить его или обращать внимание на детали. Это эмоциональное шоу выглядело истерическим выпадом капризной девчонки, которая хочет, чтобы к ней относились, как к принцессе крови.
        Первую часть представления юноша слушал с интересом, пытаясь вставлять реплики, но подруга начинала нервничать, иногда даже кричать.
        Её раздражение озадачивало. Лёнька намеревался переждать, когда спадёт горячность, непонятно чем вызванная, но накал страстей лишь возрастал, постепенно перерастая в возмущённое перечисление его недостатков. Выходило, что он полностью состоит лишь из дефектов и несовершенств.
        Наиболее значимые пороки Алина символически складывала в ладошку, запечатывала их загнутыми пальчиками. Заполненную до отказа ладонь, девочка стряхивала освобождающим движением кисти с развёрнутой звёздочкой пятернёй, отряхивала, хлопала одну о другую ладони и принималась фаршировать следующую партию несовершенств.
        К этому моменту у Лёньки обычно кружилась голова, начинал дергаться глаз, но внешне он выглядел спокойно, что ужасно раздражало девочку. Она заканчивала нумеровать перечень, условно перечёркивая его рубящим, крест накрест, движением руки, затем сжимала ладонь в кулак, напрягая лицевые мышцы, ставя тем самым точку.
        Далее выдавалась развёрнутая описательная характеристика, склоняющая изъяны и убожества его облика во всех падежах. В Лёнькиной голове гудела сирена, пытающаяся заглушить весь этот ворох несправедливых и поспешных суждений. Ему ли не знать, что девочка говорила о ком-то другом. Никак он не мог отнести к себе эти несправедливые обвинения.
        Алина вставала в позу обиженной леди с высоко поднятой головой, слегка развёрнутой к оппоненту. Затем медленно разворачивалась, внимательно и жёстко глядя в глаза, проверяя силу и полноту реакции, которой не было.
        Точнее, резонанс был, но совсем не тот, на который она рассчитывала. Лёнька был смущён, растерян, обескуражен, напуган.
        Он пытался взять Алину за лицо, притянуть к себе и целовать, целовать. Девочка предупреждала его реакцию запрещающим движением руки, подкрепляя его недвусмысленной мимикой.
        Обычно у человека бывает такое выражение, когда он чувствует невольное отвращение, например, когда ему предстоит убрать чью-то рвоту.
        Понимая, что перегнула палку, получив совсем не тот эффект от сцены негодования, подруга нежно брала парня за руку, начиная нашёптывать что-то, вроде - "ну ты же должен понимать, я всё-таки девушка. Мне необходимо то-то и то-то".
        Вслед за этим в качестве конфетки следовали страстные поцелуи, объятия, иногда, если позволяли условия, эротическая прелюдия и секс.
        С некоторых пор у Лёньки появилось некое свойство памяти, позволяющее моментально забывать случаи агрессии и истерические сцены.
        Он просто вычёркивал их из списка воспоминаний, ограничивая свою впечатлительность от излишних страданий. Это не было насильственным или натренированным действием, навязанной извне психотехникой. Таким простым, естественным, но весьма эффективным образом он ограждал психику от перегрева, избегая депрессий.
        В его воспоминаниях Алина всегда была нежной и любящей. Как ни пытался, он не мог представить девочку хищницей. С ней связано столько хороших воспоминаний. Именно Алина вырастила в нём здоровый эротизм, научила любить и быть любимым. Пусть всё закончилось ничем, но даже того, что было, достаточно, чтобы её боготворить.
        Отдельные неприглядные эпизоды выплывали маленькими кусочками помимо его воли. Наверно это было интуитивной защитой.
        Лёнька собирал их и складывал в цельную картинку, которая позволяла оформить расставание с Алиной, как некую необходимую закономерность.
        Скорее всего, так и было. Лёнька опять создал виртуальный мир, населил его очаровательными образами и жил в нём, пока не прозвенел колокол.
        Несмотря на это, убедить себя в том, что любимая всегда относилась к нему с некоторой долей меркантильности, не получалось. Он всё ещё любит Алину. Даже надеется на что-то призрачное, способное вернуть события в привычное русло, понимая, что намеренно обманывает себя.
        Теперь, когда он свободен, как ветер в поле, снова появилась возможность навещать чаще родителей. Их такая перемена в его жизни очень обрадовала. Нет, не расставание с любимой, о нём ничего не было известно, как и про саму Алину.
        Старики считали, что всё его время занимает учёба. Мама была по-прежнему щедра и ласкова, папа - строг и любопытен. Как же хорошо дома.
        На своей кровати, а его комната совсем не изменилась, снова снилась Милка, красивая и счастливая. К чему бы это?
        Обычно говорят, - на новом месте приснись жених невесте. Тогда это должна быть, скорее Катя. Нет, Мила, это пройденный этап, возврата к отношениям с ней совсем не хочется. Видимо родные стены так действуют.
        И всё-таки память спонтанно стала выдавать эпизоды, где они были вдвоём. Правда, совсем не те, что снились ему после расставания. Теперь накал страстей окончательно стих. Лёнька даже подумал, что было бы весьма любопытно встретиться с бывшей возлюбленной. Как она, какая, с кем?
        Он вспомнил, как отдыхали с Милкой на озере, куда ходили обычно загорать, хотя рядом был пруд. Они лежали вдвоём на покрывале, совсем близко.
        У неё была фантастически приятная, обласканная теплом и светом нежная кожа. Обниматься и целоваться на людях ребята стеснялись, но глаза и обоняние трудились вовсю: они разглядывали каждый миллиметр желанных тел, вдыхали атомы чувственных ароматов.
        Девочка была прекрасна. Конечно, в ней проглядывала угловатость, но именно она и притягивала.
        Мила тогда заснула, Лёнька щекотал живот и шею сухой травинкой. Она отмахивалась, принимая щекотку за нападение мухи или муравья. Было смешно. А ещё, невыносимо хотелось потрогать упругий животик губами.
        Эта мысль высверливала мозг, побуждая действовать. Соблазн был настолько велик, что выдержать это давление было не под силу. Мальчишка закрыл глаза, вытянул губы слоником и поцеловал чуть ниже пупка.
        Реакция последовала незамедлительно. Милка вздрогнула, хлопнула рукой, попав вместо мухи по Лёнькиной голове, испугалась, возможно, приняв этот предмет за чью-то проказу, не важно.
        Следующим невольным движением она взбрыкнула коленом, попала в самое чувствительное интимное место друга. Сдержать крик боли не вышло. Мальчик вскочил, начал прыгать. У него помутилось в глазах, заперло дыхание.
        Вокруг него с извинениями прыгала девочка, просила прощения, предпринимала попытки поцеловать. Затем из её глаз полились слёзы.
        Закончилось всё бесконечным поцелуем. Два обнажённых тельца стояли посреди загорающих, им было наплевать, что весь берег сосредоточен на них.
        Тогда Лёнька впервые почувствовал настоящую эрекцию непосредственно от поцелуя. Возможно, именно поэтому эпизод застрял в памяти.
        Ещё вспоминалось катание на качелях "Лодочка" в парке, велосипедные прогулки.
        Однажды он, задумавшись, зашёл в комнату, куда Мила ушла переодеваться. Просто хотел что-то спросить. А она стояла совсем голенькая.
        Такая милая и беззащитная. Было ужасно обидно, что девочка закричала, прикрылась покрывалом, которое содрала с кровати одним рывком. Разве так трудно было просто постоять, дать себя рассмотреть?
        Почёму память выуживает из своих тайников такие глупости?
        Сон, как говорится, оказался "в руку". Милку Леонид встретил в этот же день. Она, спотыкаясь, сгорбившись, шла с коляской и выглядела основательно постаревшей, осунувшейся.
        Лёнька хотел отвернуться, сделать вид, что не заметил, отойти в сторону. Дело было не во внешности бывшей подруги, именно в походке и позе, яснее ясного говорящей о том, что девочка пьяна.
        После школы прошло только два года и такая перемена. Куда делась цветущая юность?
        Прошмыгнуть незаметно не удалось.
        Милка бросила на парня мимолётный мутный взгляд из-под бровей, задумалась, видимо перелистывала в уме список знакомых, расплылась широкой улыбкой, - Лёнька! Я тебя сразу узнала. Пошли со мной. Поговорить надо.
        - Спешу я, Мила.
        - В кои-то веки встретились и сразу драпать? Так лучшие друзья не поступают. Проводи нас до дома. сынуля обосрался, а сменить нечего. Я так рада тебя видеть. Сейчас это дело обмоем. У тебя деньги-то есть?
        - Я не пью.
        - И не нужно. Такие люди нам нужны. Мне больше достанется. Чо ты, как не родной? Лёнька! Какой же ты красавчик. А возмужал. Вот я дура, махаря-то врезала.
        - Давай в другой раз поговорим.
        - Ну, уж нет. Так не пойдёт. Я что ли коляску на второй этаж поволоку? Не дамское это дело, когда мужик под боком.
        - А папа малыша где?
        - Витька что ли? Кто его, паразита, знает. У нас здесь клуб образовался из кандидаток в его невесты. За один сезон, говнюк, троих обрюхатил. Теперь вместе гуляем, подружки.
        - Ты же замуж за него собиралась.
        - Так и они тоже собирались. Долго думали. Надо было раньше очередь занимать. Да хрен с ним, чего о нём говорить? Сбежал и ладно.
        - Где ты теперь, чем занимаешься, почему в таком виде?
        - Чем тебя наружность моя не устраивает? Молодая, симпатичная. Разве что выпимши слегка. Имею право. Ребёночка, вот, воспитываю. Достал уже, говнюк.
        - Это ты так о своём сыне? Оригинально. Ты же была такая правильная. Мы тебе все завидовали. Музыка, танцы, английский язык. Ты же мечтала хореографию преподавать. Или музыку. И где все эти способности?
        - А этого урода куда деть? Может, он до конца дней младенцем останется.
        - Бабушка, дед. Они-то где? Кстати, у этого, имя есть?
        - Витькой зову. По документам, Илья. А родителей схоронила. Два года назад. С тех пор и пью. На машине разбились.
        - Живёшь-то на что? Я так понимаю, что не работаешь?
        - Барахла от предков навалом осталось. Пока продаю. Чего стоим-то, глаза людям мозолим? Пошли. Не хочешь водки - чаем угощу. А, забыла, заварки тоже нет. Ну и что, сейчас зайдём, купишь. Посмотришь, как живёт невеста твоя бывшая. Может, остаться захочешь. Тебе, Лёнька, никогда отказать не смогу.
        - Была да сплыла невеста. Слишком много воды с тех пор утекло. Ты не та, да и я другой. Разошлись наши пути-дорожки. Зачем вымучивать, то, чего никогда уже не вернуть?
        - Осуждаешь?
        - Не за что. Разве за пьянку. Каждый выбирает свою судьбу сам. Как дальше жить думаешь?
        - Может, кто пожалеет. Ты, например. Я ведь девка сочная. Глянь, сиськи какие справные. У меня в плане эротики всё на месте. Подмоюсь, надушусь, подкрашусь и хоть куда. Могу показать.
        - Это да. Протрезвеешь, накрасишься. Но про меня не думай. Честно говоря, очень жаль, что встретил в таком затрапезном виде. Я тебя другую помнил. Самую прекрасную девочку Планеты Земля. Были настолько светлые воспоминания, а теперь что? Милая Милка. Первая, абсолютно девственная любовь и ты сегодняшняя. Никак в толк не возьму.
        - Вот ты как? Думала, пожалеешь. Ты ведь даже котят бездомных никогда не бросал, раздавал, находил хозяев. А тут целая любовь. И тебе начхать? Вот ты и раскрылся. Не даром я тебе не поверила. Хотя, может и верила. Витька, он же гоголем ходил. Какой парень, право слово. Красавец. С ним интересно было. Мужик. Настоящий. Не то, что ты. И не церемонился. На первом же свидании трахнул.
        - Так вот в чём дело-то было. Ну, извини. Выходит ты девственностью своей тяготилась? В шестнадцать лет?
        - А ты как думал? Сам видел, меня до восьмого класса из дома не выпускали. Хотели светскую даму воспитать. А я девчонкам завидовала, которые гуляли, когда хотели, курили, пили пиво и с мальчишками целовались.
        - Теперь не завидуешь?
        - Я женщина свободная. Во всех отношениях. И молодая. Вот брошу завтра пить, поступлю в консерваторию. Думаешь слабо? Я ведь каждый день играю.
        - А ты психани. Возьми и докажи, что не лыком шита. Поступи. Да хотя бы играть куда устройся, аккомпанировать. Пусть даже в кафе, в детский сад. Какая разница. В себя верить нужно.
        - Поможешь?
        - Врать не буду, нет. Наши пути разошлись. Мне даже не жалко тебя, сам не знаю почему. Чувствую, что никуда не пойдёшь. И поступать не станешь. И не потому, что водка сильнее желания что-то делать. Просто тебя всё и так устраивает. Это видно.
        - На бутылку хоть дашь?
        - Запросто. Сколько? Вот, бери и разбегаемся. Извини, некогда мне.
        - Да пошёл ты, Лёнька! Между прочим, ты мне снился. Раньше, не сейчас.
        - Ты мне тоже.
        - У меня с тобой было, во сне. Сколько раз. Мне понравилось.
        - Без любви не считается. Постель - не повод для знакомства.
        - Я знаю.
        - Да, хотел спросить, этому, сколько?
        - Почти два.
        - Два года?
        - Ну да. Так и сказала.
        - А почему в коляске для грудничка?
        - Хочешь, покажу? Не испугаешься? Задержка в развитии. Не растёт, не говорит. Даже сидеть не может. Ходит под себя.
        - Как же так? Что врачи говорят?
        - Бес его знает, что с ним. Не растёт и всё. Говорят, чтобы в приют отдала, государство, мол, позаботится. Ага, держи карман шире. Заколют наркотой. Кому он такой нужен?
        - А с тобой долго проживёт? Зачем он тебе?
        - Я к нему привыкла. Лежит себе и лежит. Он ведь ничего не просит. Сын всё-таки. Я его рожала.
        - Жуть какая-то. Вы ведь так оба…
        - Договаривай. Сдохнем? Я не боюсь. Зря ты меня тогда спас. Сейчас никаких проблем бы не было. Я часто об этом думаю. Может, и родители живы бы остались. Они ведь ко мне тогда ехали. Я вены себе порезала. По науке, вдоль, чтобы не спасли. Чего всех так раздирает меня от чего-нибудь избавлять? И этого тоже, доброхоты, бля, с того света вытащили. Зачем спрашивается? Так вот, я и говорю, ты же любишь этот процесс, из дерьма вытаскивать. Не смущайся. Шучу. Никому мы с ним не нужны. Ладно, ступай. За язык тебя не тянула. Сам любопытство проявил. Теперь мучайся.
        - С чего ты взяла, что страдать буду?
        - Интуиция. Сейчас на себя примерять начнёшь, варианты просчитывать. Что было бы, если. Ничего бы не было. На роду так написано. Карма. Злая я. Тебе сейчас больно, а мне легче оттого стало. Давай, вали отсюда.
        Лёнька отвернулся и пошёл, чувствуя, как Милка сверлит спину глазами. Его душили слёзы, которые невозможно было унять. Как она и предсказывала, юноша начал прикидывать варианты, чем и как можно помочь.
        Непонятно откуда появилось чувство вины. Если бы. Бред. Жизнь невозможно повернуть вспять. Не-воз-мож-но! Независимо от наличия личной вины, её судьба сконструирована собственными руками.
        Предположим, попытается Лёнька вытащить Милку из лап зловещего будущего. Какова цена и реальны ли позитивные результаты?
        Беда в том, что это совсем не та девочка, которая любила, любила и разлюбила. От того прекрасного ребёнка осталась лишь внешняя оболочка. Волосы, губы, глаза, а то, что внутри, совсем другое.
        Время и обстоятельства искорежили её, завязав невинное тело и нежную душу в тугой узел, который уже не развязать. Тогда кого требуется вызволять?
        Дальше, что можно сделать? Дать денег, содержать? Бессмысленно. Придётся круглосуточно осуществлять контроль. Как и когда добывать средства? Тоже вопрос не праздный. Бросить учиться? Одно цепляется за другое.
        Другой вопрос: кто он ей? Ради чего жертвовать? Круг замкнулся.
        Лёнька убежал в лес, бродил, не замечая дороги, и мучился, испытывая реальную боль за совсем незнакомого, чужого человека. Будь это та Милка, он ,не задумываясь, бросился бы ей на помощь, но это была не она.
        Лёньке подсунули фальшивку, куклу, которая называет себя её именем. Независимо от этого, эта женщина задела за живое. Страдает она отнюдь не понарошку. И что делать?
        Промаявшись до темноты, опухший от слёз и растерянный, вернулся Лёнька домой. Родители ждали его, не садились ужинать.
        Парень прижался, как всегда это делал в детстве к матери, дав слезам возможность катиться без препятствий.
        - Что мне делать, как быть? Моего интеллекта и багажа житейского опыта недостаточно, чтобы разрешить проблему, которая разрывает сердце.
        Лёнька поведал родителям сам разговор, свои рассуждения и тупиковые выводы.
        Думали долго, основательно. Переглядывались. Мамкины глаза наливались слезами, папа достал бутылку водки, выпил целый стакан, чего никогда не делал.
        - Вот что я тебе скажу, сын. Это совсем не твоя проблема. На том же основании можно обвинить меня, мать, любого её соседа. Если бы такое случилось с тобой, другое дело. Мы бы напрягались и искали выход. Думаю, что нашли бы. Потому, что несём ответственность друг за друга. Если ты в ущерб своему будущему займёшься ей, сделаешь несчастным себя, нас и всё равно не сделаешь счастливой Милу.
        - Единственное, чем ты можешь успокоить совесть, докажи, что способен помогать в принципе. Не важно, кому. Просто делать добрые дела. Если хочешь, мы с мамой можем носить Миле еду, хоть каждый день, а ты будешь помогать средствами. Возможно, это остановит желание прожигать жизнь. Больше ты ничего для неё сделать не можешь. Что скажешь, мать?
        - Учись, сынок. Люби, будь любимым. Ты должен думать о своей судьбе. Это не эгоизм. Каждый из нас несёт личную ответственность за себя. Мы хотим нянчить своих внуков. А кормить Милку я согласна. Собирайся и уезжай, пока сердце не успокоится и совесть не уймётся. Мы тебя любим, сынок.
        - Спасибо за совет. Утром я уеду. Вот деньги. В стройотряде заработал. Хотел вам на сохранение отдать. Здесь много. Напишите, когда закончатся. А на водку ей не давайте. Я тут девушку потерял. Хорошую. Собственно, у нас ничего с ней не было. Лишь её ненавязчивое признание в любви ко мне. Не мог ответить взаимностью, потому, что у меня была невеста, Алина. Во всяком случае, я так считал. - Лёнька надолго замолчал.
        - Пока я работал в стройотряде, она вышла замуж за преподавателя. Обычная история для студенток. Мечта о красивой жизни. Только не думайте, что мне хронически не везёт. Возможно, наоборот. Я ведь не догадывался, на что эта девушка способна. Пожалуй, папа, я тоже с тобой выпью. Может, отпустит. Жалко Милку. Как-то несправедливо всё. За что на одного человека наваливается столько бед? Не хотел бы оказаться на её месте.
        - У каждого своё место в жизни, сынок. Мы с твоим отцом тоже горюшка хлебнули.
        - Ты рассказывала.
        - Не всё, сын. Не всё. Да и ни к чему коллекционировать чужие беды. Свои проблемы прямым текстом о том тебе вещают. И та, вторая невеста, наука для тебя. Впредь осторожнее будешь, мудрее. Пока опять не влюбился, подумай, чем вызваны скачки твоих подружек в сторону. В амурных делах всегда оба виноваты. Ты тоже. Крестить не буду, не верю, а благословение материнское даю. Вот увидишь, скоро настоящая любовь сама тебя найдёт. Думаю, недаром узнал ты правду о Милке. Судьба тебя бережёт. Как девочку твою зовут, что околдовала?
        - Катя.
        - Чует материнское сердце, невестку мою Катенькой звать будут. Какая она?
        - Не поверишь, рыжая-рыжая. Совсем не красивая, но такая милая, просто прелесть. Добрая. Только на язычок острая.
        - Я тоже в молодости языкастая была. Пока замуж не вышла. Сам-то, что к ней чувствуешь?
        - До конца не разобрался. От мыслей о ней тепло становится.
        - Это самое главное. Ищи её, сынок.
        Мелодия дождя Глава 17
        Легко сказать, ищи свою Катю, если это самое простое из всего. Она же не иголка в стоге сена. В глаза как ей смотреть? Дал девушке надежду, пусть не преднамеренно, закружил голову, ухаживал. О чём думал-то? Воспользовался человеческой слабостью, зажёг костёр чувств, подбросил в него дровишек и в кусты.
        Как же: там, в Москве, невеста ждёт.
        А как узнал, что невеста другому отдана и будет век ему верна, вспомнил нечаянную влюблённость и девчонку, которой сознательно сделал больно. Осталось только на груди у неё всплакнуть.
        Как и что можно объяснить девушке, которой прямым текстом сказал, - извини, нравишься ты мне, даже очень, но любовь свою другой обещал, с тобой лишь время приятно проводил.
        - Поступил, как последняя сволочь. Но ведь не мог я иначе, не мог. Это было бы нечестно по отношению к Алине.
        - Вот приду к ней, опущу голову и спрошу, - примешь? Объяснять начну, что, мол, разлюбили, обидели. Чего там ещё можно для усиления эффекта, чтобы пожалела, к сердцу прижала? Уязвили, обделили, как щенка шелудивого бросили. Как же я в подобном случае буду смешон и жалок. Собачонку пнули и побежала она искать утешение на стороне. Не важно, где, главное, чтобы по шерстке погладили и промяукали что-нибудь нежное, успокаивающее.
        - Ну что, Лёнька, закончился ещё один неудачный роман? Милка, Алина - далее везде? Страшно сделать следующий шаг? Разве можно из-за случайностей перечёркивать всю остальную жизнь?
        - Если Алина так легко и беззаботно поставила точку в отношениях, значит, не собиралась вести линию жизни до самого перекрёстка с твоей судьбой. Даже многоточием колебалась наши отношения отметить, отговорки искала, нервы портила.
        Лёнька сидел в общежитии и перебирал обломки любви, напечатанные на чёрно-белых фотографических карточках. Только теперь юноша начал замечать некие несоответствия.
        Алина на всех совместных снимках улыбалась снисходительно. Или покровительственно. Словно знала нечто такое, о чём Лёньке догадываться не обязательно. Ну да, даже в самом начале их чувственной связи в её глазах сквозило лукавство.
        Странно, почему он раньше не замечал этого? Да ничего он вообще не видел, кроме милых глаз.
        Как же не хотелось верить в реальность случившегося. Насколько хрупкая вещь однобокие человеческие отношения, когда один любит, а другой играет с чувствами.
        Он похож сейчас на преждевременно опавший лист, ещё зелёный и свежий в сердцевине, но сухой и потрёпанный на краях.
        Стоит ли хранить эти снимки, запечатлевшие иллюзии, чтобы, время от времени возвращаться в фальшивое прошлое или лучше предать их огню? Алина просила всё это отдать ей, но пламя надёжнее скроет следы памяти.
        Наверно, честнее и правильнее расстаться с несбывшимися мечтами полностью и навсегда. Но маленький червячок выгрызает в сердце потайной ход, где вполне мог бы пролезть призрак несостоявшейся любви. Или всё же свершившейся, но с истекшим сроком годности?
        Разве возможно столько времени, сколько они ласкали и нежили друг друга, видеть и чувствовать мираж, находиться в постоянном мороке? Реально ли держать в руках, ощущать тепло, вкус и запах того, чего не было, и нет?
        Химера, которую можно потрогать и попробовать, разве это не бред? Была, однозначно была между ними настоящая любовь, даже больше, есть до сих пор, ведь она никуда не делась, лишь от того, что её обнесли забором с колючей проволокой.
        Возможно объект, на который она направлена, стал недосягаем, но не утратил свой притягательной силы. В нём теплится, как в том опавшем листке, энергия жизни, которая иссякнет со временем, но не сейчас.
        Незачем торопить угасание чувств, пока они дают силы верить в то, что ещё не поздно всё исправить. Возможно, один из них сделал ошибку, но так ли она фатальна, чтобы пытаться разорвать незримую духовную связь ампутацией?
        Как и почему могло случиться непоправимое? Да Алина просто увлеклась глупой идеей, что довольно часто случается с девчонками и только.
        Какую счастливую семейную жизнь может гарантировать призрачный достаток, комфорт, который тебе даже не принадлежит? Она одумается. Иначе и быть не может.
        Что если прямо сейчас Алина сидит у окна, плачет, страдает, мучается от чувства невосполнимой утраты?
        Нельзя было уезжать в стройотряд без неё. Никак нельзя. Мирошников задурил девчонке голову, наобещал незнамо чего, она, глупая, поверила.
        А ему, Лёньке, получается, нет, не поверила? Разве не был юноша достаточно убедителен в своём постоянстве, в силе и глубине чувств? С какой стати он должен просто так отдавать то, что по праву принадлежит ему?
        По какому праву, чёрт возьми? Любовь - не товар, не вещь. Не может она никому принадлежать. Никак и никогда. Это её право, её личный выбор.
        Алина вольна распоряжаться своей судьбой. Если так, страдания напрасны и бессмысленны. Разве что-то может немножко умереть?
        - Почему я так слаб, что не могу расстаться окончательно? Нет, не горюет Алина, вполне обыденно поглаживает животик, в котором шевелится новая жизнь, причина которой возможно прямо сейчас находится внутри неё. Зачем одну сказку, которая оказалась совсем не волшебной, переделывать в другую, ещё более фальшивую?
        - И всё-таки, разве всё было так плохо? Как забыть месяцы безразмерного счастья, больших чувств, сказочных ожиданий? Что ты делаешь, когда очень торопишься, а автобус, как назло, уходит прямо из-под носа? Успокаиваешь дыхание и бесстрастно ожидаешь следующего.
        - Из того, что в красивом фантике оказалась не очень вкусная конфетка, вовсе не стоит делать вывод, что нельзя есть и другие сладости. Вспомни, наконец, про Катю. Возможно, девочка тоже страдает? А вдруг она живёт постоянным ожиданием счастья, которое видит в тебе? Почему меня раздирают непримиримые противоречия. Неужели так трудно выбрать: Алина или Катя. Определись, наконец!
        Лёнька задумчиво брёл по лесистому парку. Это успокаивало, давало возможность подумать не спеша. Опавшие преждевременно листья недовольно, сердито шипели под ногами, отпрыгивали в стороны.
        Иногда с зелёных ещё веток срывались новые отвергнутые деревом резные пластинки. Они планировали, кружили, словно попали в водоворот, выискивали своё место в редком кружеве таких же, как они лётчиков-неудачников. Не удалось им дождаться, когда природа начнёт раздавать разноцветные карнавальные костюмы. Не судьба. Может быть, у них совсем иное предназначение?
        Осень оказывает на Лёньку странное магическое действие. Большинство событий в его жизни, так или иначе, приходятся на сентябрь и октябрь, будь то большая любовь или горестная разлука.
        Сейчас, после периода мрачных переживаний на него опять начала нападать меланхолия, когда даже самые яркие краски видятся нелепой мазнёй, а всё вокруг блёклым и тусклым.
        Лёнька так и не научился быть циником. В нём живёт неисправимый романтик, который никак не желает верить в конечность любви.
        Он с удовольствием окунулся бы в океан безумств любви, для этого имелись все возможности. Само собой выходило так, что девчонки слетались к нему, как мотыльки на цветочный нектар. Он нормальный, его любят.
        С ним то и дело кто-то пытался познакомился, только Лёньке это было совсем не интересно. Разве что Катя частенько занимает его внимание, но её он сам оттолкнул, поэтому никак не решается начать поиски. Опять же Алина.
        Юноше было невыносимо стыдно начинать отношения с вероломного использования девочки в качестве временной подружки.
        Лёнька пробовал поставить себя на место Кати, вспоминал, что чувствовал, когда Милка огорошила его невыносимой правдой. Ведь видно было, что Катя всерьёз влюблена. Если бы он был настоящий мужчина, не позволил бы себе играть роль одноразового друга.
        Разве возможны обыкновенные приятельские отношения между девочкой и мальчиком в самый чувствительный период жизни? Сколько выдержки понадобилось лично ему, чтобы не переступить черту, за которой невинные отношения превращаются в неистовую страсть?
        Лёнька едва сдерживался, обнимая её на берегу студёного ручья. Время от времени стойкости не хватало, руки, да и тело начинало вибрировать, тянулось к недозволенным выпуклостям, которые стояли перед глазами прозрачным, но вполне чувствительным видением, дышали молодой упругой щедростью, дразнили и звали.
        Чего стоило сдерживаться всю ночь, знает лишь он один.
        А Катя? Разве она вылеплена из иного теста? Наверняка её грёзы были на порядок красочнее, потому, что влюбилась она впервые.
        Судя по поведению девочки, она понятия не имела о том, что является продолжением эмоциональной и чувственной свободы, которую обретают влюблённые, доверившись друг другу. Разве что в общих чертах, в объёме описанных в литературе влюблённостей.
        Лёнька обнял гладкий берёзовый ствол, прислонился к нему лбом, представляя, что это Катин стан и её лицо. Вопреки желаниям, тепло и уютно не стало. Поднялся откуда-то изнутри ком негодования: на Милку, на Алину, на Катю, на себя.
        - Почему кругом и всюду сплошные проблемы? Неужели нельзя влюбиться однажды и навсегда? Разве люди не понимают, что пытаясь пройти по двум дорогам сразу, они обрекают себя на бесплодные скитания? Можно сколько угодно искать самое лучшее место, где можно построить идеальный дом, но если ты не начинаешь его возводить, не приложишь усилий, у тебя не будет никакого дома.
        На этой мысли Лёнька остановился, перестал блуждать в лабиринте недодуманных до конца идей. Что такое семья и как в ней должны обстоять дела, он знал. Зримым идеалом являются родители. Пусть не всё у них шло гладко, но они прожили большую жизнь и вспоминают о ней с воодушевлением и гордостью.
        Если думать о Кате, то только предельно серьёзно, имея в виду супружеские отношения. Лёнька устал настраивать рассохшийся рояль, который всё равно не будет звучать как надо.
        Время летело. Желания что-либо изменять в жизни не было. Боязно, да и зачем? Алина исчезла из поля зрения, Катя так и не появилась.
        - Катенька… сам же её обидел.
        Это очень известный факт, что слепых мужчин не так много, глупых - больше, чем достаточно. Один не видит очевидного, другой замечает то, чего нет. Если бы влюблённые видели реальность такой, какая она есть на самом деле, не было бы стольких несчастных семей.
        Лёнька долго не мог решиться, но, всё же, отыскал девушку, которая в стройотряде занималась делопроизводством. В те времена документировать приходилось всё, поэтому выделяли специального человека.
        Конечно, документы были отправлены в архив, но анкеты студентов, Рита, так звали ту девушку, сумела отыскать и просмотреть.
        - Катя Смолякова, студентка факультета филологии, кафедра русского языка, третий курс.
        Остальное было не так сложно узнать.
        Лёнька нервничал, никак не мог решиться на встречу. В голову приходили дикие мысли: от неловкости за то, что проявляет интерес к девушке, не успев расстаться с невестой до сомнений в необходимости разговора вообще, по той простой причине, что отношения не захотел поддерживать именно он.
        Неизвестно, насколько сильно это может ударить по чувствительному самолюбию Кати. О том, какие эмоции девушка испытала, столкнувшись с отказом продолжать общаться, можно только догадываться.
        Несколько дней метаний и раздумий лишь добавили желания увидеть её.
        И наконец, встреча состоялась. У Лёньки горели лицо и уши, глаза бегали по сторонам, дыхание срывалось и останавливалось. Сейчас она непременно скажет, что он опоздал.
        - Катя, я хотел…
        - Я тоже. Не представляешь, Лёнечка, как я ждала этой встречи. Чувствовала, надеялась, предвидела, ждала. Я знала, что ты меня найдешь. Видишь, видишь, так и вышло?
        - Может быть мы…
        - Конечно, да, а как же. Милый, дорогой, ведь ты пришёл, чтобы сказать, что я тебе нужна, необходима? Ведь так, да, я права? Я знала, знала. Иначе, зачем мы встретились? Извини, я не даю тебе вставить ни одного слова. Просто очень волнуюсь. Ты и я… Как здорово, Лёнька! Ну чего ты молчишь? Ущипни меня, дай знать, что это не сон. Всё, всё, я спокойна! У меня даже руки не дрожат. Вот, смотри. Дай до тебя дотронуться, можно? Лёнька! Мой Лёнька…
        Катя растерянно и недоверчиво посмотрела ему в глаза, спрашивая кивком головы и выражением лица.
        - Мой, конечно мой! Да скажи же чего-нибудь.
        - Я тебя нашёл.
        - Вижу. Я ведь не слепая, Лёнечка. Зачем ты меня искал, миленький мой?
        - Сказать, что ты мне нужна, что очень хочу тебя видеть.
        - Смотри, сколько хочешь. Здесь, здесь, везде. Я готова всё тебе показать. Ты меня любишь? Извини, дурацкий вопрос. Ведь у тебя невеста.
        - Невесты больше нет. Она выходит замуж за своего преподавателя. Алина беременна от него.
        - Как же это здорово! Я так счастлива. То есть, я понимаю, что тебе больно и всё такое, но ведь это значит, что она никогда тебя не любила. Не расстраивайся. У нас тоже будут детки. Можно даже сейчас.
        - Чего сейчас?
        - Это… Ну да. Боже, я дура. Совсем расклеилась. Мы же ещё даже не обнимались ни разу. Но это не совсем так, Лёня. Я тысячу раз с тобой всё делала. И целовалась, и… Не смейся. Я же знала, что ты меня любишь. Ведь любишь, да?
        - Не торопи меня, Катя. Я не умею так быстро перестраиваться. Давай для начала просто общаться. В кино сходим, в кафе-мороженое.
        - А на танцы, на танцы можно?
        - Хорошо, вечером пойдём на танцы. У тебя какие планы на завтра?
        - Почти никаких.
        - Я хочу пригласить тебя поехать к моим родителям? Это не далеко, в ближнем Подмосковье. Они будут очень рады. Про тебя они знают.
        - Родители, да, это хорошо, это здорово. Родители. И что ты им скажешь, как представишь меня?
        - А как бы ты хотела?
        - Я? Конечно, хотела… Знакомая, подружка, девушка, любимая? Может, невеста?
        - Катя, ты действительно этого хочешь?
        - Не знаю, теперь ничего не знаю. У меня голова кружится. Я бы сейчас кофе напилась. И торт. Большой торт, целиком. И спать. Как же хочется спать. Глаза закрываются.
        - Давай, провожу в общежитие.
        - Давай. Нет, я сама. Можно, я одна побуду? До вечера.
        - Но, я не знаю, где ты живёшь.
        - Не знаешь. Конечно, ты прав. Проводи. Только не трогай меня, а то сердце разорвётся. Сейчас расплачусь. Да что со мной? Обними меня, пожалуйста. Как подружку. Нежно-нежно. Я закрою глаза, постою, успокоюсь.
        - Ты вся дрожишь.
        - Наверно замёрзла.
        - А я, наоборот, вспотел. Жарко сегодня.
        - Помолчи, Лёнька. Обними и стой. Горячий какой. Сердце стучит. Или это моё? Ну да, правильно, это два сердца. Я же знала. Я всё знала. Ты, правда, скажешь своей маме, что я невеста?
        - Скажу.
        - Не знаешь, любишь или нет, а невестой назовёшь? А потом возьмёшь и передумаешь, как Алина?
        - Не передумаю. Словами бросаться боюсь.
        - У тебя ножик есть?
        - С собой? Нет, конечно.
        - Пойдём, купим. Прямо сейчас.
        - Зачем?
        - Клятву дадим, зарок, и кровью скрепим.
        - Катька, да ты книжек начиталась. Ты мне не веришь, чего боишься? Не будем мы завтра ждать. Прямо сейчас и поедем к родителям. При них поклянусь любить только тебя одну. А чтобы не сомневалась, пошли в ЗАГС, прямо сейчас.
        - Не знаешь, почему я не верю, что это действительно ты и я? И что, у нас будет настоящая свадьба? Фата, белое платье, гости, крики "Горько!", всё будет?
        - Можно и не всё.
        - Подумать я могу? А если скажу, что у меня уже есть жених?
        - Я его застрелю.
        - Боже! Так не бывает. Значит, ты меня по-настоящему поцелуешь? В губы?
        - Могу и в губы.
        - Можешь, но не хочешь. Нет, Лёнька, не пойду я за тебя замуж. Вроде как напрашиваюсь, а ты меня даже не уговаривал. На коленях не стоял, руки не просил, сердце не предлагал.
        - Предложу.
        - Когда, Лёнька?
        - Прямо сейчас и предложу. Выходи за меня замуж.
        - Ты себя сейчас слышал? Про любовь ни слова.
        - Сама-то много про любовь говоришь, я же волнуюсь, нервничаю. Идём заявление подавать или нет? Последнее твоё слово.
        - Идём. Если скажешь, что любишь меня. И умолять будешь, на коленях.
        - Дело твоё. Нет, так нет. Ещё не невеста, а уже власть делить начинаешь.
        - Потом поздно будет.
        - Так бы и сказала, что любишь.
        - Я-то говорила. А ты?
        - Катенька, рыжий мой Катёночек, ты согласна любить меня всю жизнь?
        - А ты меня?
        - Всё, уговорила, айда ножик покупать. Будем резаться.
        - Будем. Любимый мой, будем!
        - Теперь целовать можно?
        - Без клятвы? А если обманешь?
        - Придётся так поверить.
        - Без клятвы не могу.
        - Катька, не морочь голову. Целоваться умеешь?
        - Ато!
        - Интересно, где научилась?
        - На котах тренировалась.
        - Сейчас проверим.
        - Вот ещё! Лёнь, ты меня не обманываешь, мы, правда, к родителям поедем?
        - Понял. Собирайся. Едем прямо сейчас. Нацеловаться ещё успеем.
        - Ага, ты-то успел уже, а я никогда не пробовала.
        - Катёнок, определись ты уже. Чего ни скажу, всё не так. И ведь не жена ещё, а дальше что будет?
        - Любовь у нас тобой будет, Лёнечка. Самая настоящая. Не обращай внимания, я не всерьёз. Боязно мне просто, что ты сейчас засмеёшься и скажешь, - я пошутил.
        - Кто же с чувствами играется?
        - А невеста твоя? Шутят, да ещё до слёз. Понимаю, что ты не такой, всё равно страшно.
        - Катёнок, да ты дитя совсем. Может рано тебе замуж выходить?
        - Я справлюсь. Сам знаешь, готовить умею. Остальному научусь. Не сомневайся во мне. Поехали.
        - А причёска, голову мыть, макияж, одежда?
        - Предлагаешь родителям парадный вариант предъявить? Нет, пусть посмотрят, какая я на самом деле. Ты же в меня без макияжа влюбился?
        - Кто тебе сказал, что влюбился?
        - Так вижу. Видела.
        - А тебе не противно, что вчера я одну любил, а сегодня совсем другую?
        - Нет. Ей ведь ты тоже не врал? Знаешь, Лёня, меня отпустило немного, мандраж вроде проходит, голова на место встаёт. Ты не обижайся на мои глупые шутки. Это от растерянности. Хоть и ждала встречи с тобой, надеялась на неё, но всё равно всё произошло слишком неожиданно. Едем к твоим родителям, хоть сейчас едем. Только никакая я не невеста. Ещё подумают, что охотница за пропиской. Подружка. Мы ведь только знакомимся. Нам ещё очень о многом нужно поговорить, узнать друг друга. Не будем торопиться. И про любовь: вижу, что неохотно о ней говоришь, потому, что не уверен, а врать не хочешь.
        - Запутался я в своих любовях. Теперь даже не знаю точно, были они или не были. Страсть была, желание любить тоже было. Скорее всего, ожидание сказки, фантазии я принимал за само чудо. Знаешь, Катя, наверно я неправильный. Вот тебя только встретил, ещё даже за руку не держал, а уже такого напридумал. Только не смейся. Пока мы с тобой разговаривали, я уже и нацеловался, и свадьбу справил, и детишек настрогал.
        - Не поверишь, Лёня, со мной, то же самое происходит. Наверно мы ненормальные. Я уже даже занавески в нашей будущей комнате повесить успела, представляешь?