Наивна и очень опасна Надежда Игоревна Соколова
        Все люди, как люди, а я королева - вот мой девиз. Вот только в жизни мне не очень везет: родилась в обычной семье, с боссом-миллионером познакомиться не смогла, до двадцати трех лет ни разу замужем не была. Нужно исправлять ситуацию, да только подходящих кандидатур на горизонте нет.
        Глава 1
        Наша жизнь - следствие наших мыслей; она рождается в нашем сердце, она творится нашею мыслью. Если человек говорит и действует с доброю мыслью - радость следует за ним как тень, никогда не покидающая.
        «Дхаммапада»
        ***
        Мне нравится, что вы больны не мной,
        Мне нравится, что я больна не вами,
        Что никогда тяжелый шар земной
        Не уплывет под нашими ногами.
        Мне нравится, что можно быть смешной -
        Распущенной - и не играть словами,
        И не краснеть удушливой волной,
        Слегка соприкоснувшись рукавами.
        Марина Цветаева. «Мне нравится, что вы больны не мной»
        ***
        Красное пятиэтажное здание социально-экономического института подавляло своими огромными размерами и пугало необычайно извилистыми коридорами. Я работала в нем всего два месяца и уже дважды умудрилась заблудиться. Впрочем, для меня это было вполне нормально. Однажды я заблудилась в родной школе, в которой проучилась одиннадцать лет. Правда, шла я, засунув нос в телефон, параллельно набирая сообщение по ватсапу, но русичка моего объяснения не приняла и от щедрот душевных влепила мне тогда «неуд» за поведение.
        Сейчас я тоже заблудилась: вместо деканата, дошла до приемной ректора. Постояла пару-тройку секунд, недоуменно рассматривая коричневую железную дверь, собралась было поворачивать назад, топать на другой этаж, когда меня окликнули.
        - Кротова Елена Михайловна? - высокая крашеная блондинка, подошедшая к приемной, явно не вылезала из салонов красоты, тщательно ухаживая за своим лицом и телом. Смерив мою тушку с головы до ног презрительным взглядом и, похоже, не проникшись увиденным, она сообщила. - Вас хочет видеть Антон Викторович.
        Ага, то есть пришла я все же правильно. Вот только в груди почему-то появилось нехорошее предчувствие. Дядя меня к себе по рабочим вопросам никогда не вызывал. А тут еще этот предстоявший разговор с деканом… Ладно, вздернула подбородок повыше, мол, крутая, зашла вслед за блондинкой в приемную.
        - Антон Викторович, Кротова подошла, - открыв дверь в кабинет ректора, сообщила красотка. Причем по ее тону можно было сделать вывод, что это она сама, под конвоем, притащила меня сюда, а не я по ошибке появилась на этаже. - Впускать?
        И уже мне, холодно и официально:
        - Проходите.
        Подумаешь, фифа. Второй день на рабочем месте, а туда же, строит из себя опытную секретаршу, незаменимого помощника шефа.
        Я зашла, с радостью хлопнула дверью перед ее носом и направилась к столу дяди.
        - Вызывали, Антон Викторович? - игриво спросила я, плюхаясь на стул напротив кресла ректора.
        - Ох, Ленка, - тяжело вздохнул он, - и когда у тебя в голове мозги появятся? Или горбатого могила исправит?
        Высокий стройный шатен сорока лет, кареглазый и симпатичный, он всегда нравился женщинам, был холост и в ближайшее время жениться не планировал. И я могла понять новенькую секретаршу, мгновенно увидевшую во мне соперницу, пытавшуюся из-под ее носа увести такого перспективного кавалера. Могла, но не хотела. Вот еще, будут всякие фифы мне указывать, что и как делать.
        - Да что я сделала? - удивленно посмотрела я на дядю Тошу, как звала его с трех лет.
        - Ты мне что обещала, когда сюда устраивалась? - нехорошо прищурился он. - Ты мне клялась, что забудешь все свои глупости, включишь, наконец, мозги и начнешь думать, прежде чем делать или говорить. Ты мне клялась, что никаких противозаконных действий предпринимать не будешь. Было такое?
        Я недовольно передернула плечами.
        - Что ты меня, как ребенка маленького, отчитываешь? В чем еще я провинилась?
        Перед моим носом появилась стопка заявлений.
        - Читай, - приказал дядя.
        Ладно, я взяла верхнюю бумажку, нехотя опустила глаза в текст.
        «Я, Кузнецова Ольга Степановна, студентка первого курса экономического факультета, очного отделения, заявляю, что Кротова Елена Михайловна вымогала у меня взятку в размере двух тысяч рублей за положительный результат по экзамену русского языка…»
        - Было или нет? - внимательно глядя на меня, спросил дядя.
        Я раздраженно фыркнула.
        - Ну, было. И что? От их богатеньких родичей не убудет. Смогли пропихнуть детку на платное? Значит, деньги есть. А мою ситуацию ты знаешь.
        - Твоя ситуация называется глупость и жадность, - резко ответил дядя. - Тут двадцать заявлений. Вся группа написала.
        Передо мной на стол легла еще одна бумажка.
        - Пиши заявление по собственному желанию. Иначе по статье пойдешь. С коррупцией в нашей стране теперь борются, - язвительно проинформировал меня дядя.
        Я изумленно посмотрела на него:
        - Какое заявление? Я тут два месяца работаю!
        - Хочешь в тюрьму сесть? - вкрадчиво поинтересовался он. - Так я это устрою. Маринка, правда, вряд ли мне спасибо скажет. Но, может, в камере тебя уму-разуму научат.
        Какое там спасибо! Прибьет его мама, и правильно сделает! Это ж додуматься надо - родной племяннице тюрьмой угрожать! А как же родственные чувства?
        - Что? - иронично приподнял бровь дядя, услышав последний вопрос. - Какие родственные чувства? У тебя, Ленка, ума не хватило на работе удержаться, ты при всей группе расценки озвучила, а теперь намекаешь мне о родственных чувствах?
        Я прикусила губу. На глазах выступили слезы от обиды и несправедливого обвинения.
        - Ты на их шмотки посмотри. А косметика. Думаешь, все это копейки стоит? А я должна в общаге с девчонками ютиться и копейки считать, - всхлипнула я.
        - На меня твои слезы перестали действовать много лет назад. Деньги не твои, вымогать их ты не имела права. Так что или сейчас по собственному желанию пиши, или я соответствующим образом отреагирую на заявления группы.
        Закусив губу, чтобы не разрыдаться от обиды, я под диктовку дяди написала это чертово заявление. Блин, нашли причину! Из-за каких-то пары-тройки тысяч за экзамен! Там, на экономфаке, все тупые, как пробки! Ни одного правила за всю жизнь не выучили! А я, умница и красавица, должна на них за копейки свое время тратить! Ну вот где справедливость, спрашивается?!
        В бухгалтерии меня послали. Вежливо, но все же. Мол, ты же по собственному желанию писала. Мы тебе копейки за не использованный отпуск начислим, конечно, и на карту переведем, но на эту сумму ты, девочка, сможешь разве что до дома добраться да в дороге с голоду не помереть. Зарплату, выданную три-четыре дня назад, я уже распланировала и частично потратила, так что нужно было что-то решать с новой работой. Вот только куда можно устроиться?!
        Мне с самого начала не везло в самостоятельной жизни. Закончив вуз в двадцать два, я соблазнилась на уговоры родителей и пошла в свою родную школу, учить балбесов русскому языку. Платили, конечно, сущие гроши, но ведь и квартиру снимать не нужно: дома жить можно, все экономия, пока нормального места не найду. Вот только в школе меня приняли настороженно. И проработала я там от силы две недели. И ведь, блин-оладик, нашли тупую причину: видите ли, я на открытом уроке, при комиссии из Москвы, сказала: «Ложите свои тетради». И что? Ну оговорилась, с кем не бывает. Так мне припомнили все мои огрехи, в том числе и ранние, когда я еще там училась. И ведь, заразы такие, с умным видом сообщили, что, видите ли, все грамотн ые люди давно язык выучили, одна я отучилась на филфаке и без результата, только диплом получила. В общем, в школе я и копейки не получила. Плюнула, собралась и уехала куда подальше из того богом забытого городка.
        Дядя Тоша помог устроиться администратором в салоне красоты в городе-миллионнике, в котором сам работал, заселиться в общагу, мол, тебе, Ленка, надо учиться познавать трудности жизни. Познала, да. Сам, конечно, в собственной трехкомнатной квартире живет, один причем, только баб к себе, небось, иногда водит. А я должна в комнатке без удобств с соседкой ютиться!
        Администратором я проработала довольно долго, целых пять месяцев. А потом к нам как-то зашел просто офигительный мужчина: высокий, стройный, широкоплечий, красивый! Ах, какие у него были шикарные брови! Густые такие! А глаза? Черные, как ночь! И голос! Голос такой бархатный! Да и пахло от него дорогим парфюмом, наверное, стоимостью в половину моей зарплаты! А рядом с ним стояла сущая пигалица! Ни рожи, ни кожи! И он ее так нежно и ласково за плечики приобнимал. В общем, не вынесла душа поэта. Они к нам зачастили, этой дурынде нужны были различные косметологические процедуры, а он ее сопровождал и ожидал возле ресепшена. Ну и… Я стала ему глазки строить. Один раз даже намекнула, что свободна. Он намека не понял, дурак. А когда я откровенно сообщила, что всяко красивей его курицы, еще и начальству нажаловался. Пришлось искать себе другое место.
        И пошла я снова к дяде. Тот выслушал меня, пальцем у виска покрутил, но к себе взял. Как оказалось, ненадолго.
        До экзаменов оставался месяц, на носу - майские праздники, сегодня - последний рабочий день. Вроде настроение должно быть боевым: тепло, солнышко светит, отдыхать четыре дня. «Это остальным - четыре, а тебе все десять-двенадцать, пока народ после праздников не проспится», - ехидно напомнила я сама себе. Ну вот нет в жизни счастья! Я же им, дуракам таким, студентам своим бывшим, специально месяц дала, чтобы они могли привыкнуть к мысли, что за халяву, то есть за завышенные оценки на экзамене, платить нужно. А они? Взяли и сдали меня декану!
        Закончив себя жалеть, я хлюпнула носом последний раз и вылезла на свет божий из темного закутка коридора на одном из этажей. Сейчас пары, туалет рядом, а значит, есть шанс, что меня не заметят. Умыться было необходимо. Да, придется смыть и так чуть потекший макияж, но уж лучше добраться до дома без «боевого раскраса», чем показаться на улице с опухшим от слез лицом.
        Зеркало над умывальником в туалете прилежно отразило миленькую девушку, почти красавицу: голубоглазая брюнетка, губки бантиком, носик аккуратный, чуть вздернут, но это чепуха, ресницы длинные, густые, волосы, когда не забраны в хвост, ниже плеч, в общем, красавица. Вздохнув, я включила холодную воду. Бр-р-р-р! Терпеть не могу подобные процедуры! Я девушка нежная, легко ранимая! Помню, однажды, на первом курсе, на вечеринке в общаге, перебрала пива, стала с подругами песни горланить. Так наша комендант позвала старшекурсников, и они, сволочи, нас, с гоготом, холодной водой в туалете умывали. Стыдно было, жуть! А у меня еще и кожа нежная! Сухая! Мне нельзя столько воды!
        Отвлекшись от мыслей, я прекратила умывание, вытерла лицо носовым платком, подошла к окну. Надо подождать, пока вся краснота сойдет, тогда и домой можно. Домой… Я снимала комнату в старой общаге. Ремонта то здание, наверное, никогда не знало: обшарпанные стены, потолки с трещинами, того и гляди обвалятся. Вместо светильников - лампочки. Вода только холодная, вечно греть надо, и то льется небольшим напором. Кровати древние, на ржавых, постоянно скрипевших пружинах, с отвратными матрасами, двери в комнаты можно выбить с полпинка. Зато дешево. Для меня, конечно. И все равно третью часть зарплаты я отдавала за съем. Верней, уже отдала. Так что до конца месяца могу не рыпаться. Продуктов, правда, подкупить надо, тех же бич-пакетов хотя бы, лапшу, маргарин, картошку. Глядишь, и занимать ни у кого не придется. Да и как занимать, если фиг его знает, с каких отдавать?
        «Ленка, смотри, намылишься в город - кормить тебя не будем», - пригрозил папа, когда меня со скандалом вытурили из школы. Я тогда только плечами гордо пожала. Подумаешь, сама прокормлюсь. Вот встречу мужика побогаче. Угу, уже, аж три раза. Пока самым богатым мужиком на моем пути оказался дядя Тоша. Невезучая я…
        Глава 2
        Жизнь - это риск. Только попадая в рискованные ситуации, мы продолжаем расти. И одна из самых рискованных ситуаций, на которые мы можем отважиться, - это риск полюбить, риск оказаться уязвимым, риск позволить себе открыться перед другим человеком, не боясь ни боли, ни обид.
        Арианна Хаффингтон
        ***
        Дружить со мной нельзя, любить меня - не можно!
        Прекрасные глаза, глядите осторожно!
        Баркасу должно плыть, а мельнице - вертеться.
        Тебе ль остановить кружащееся сердце?
        Марина Цветаева. «Дружить со мной нельзя»
        ***
        Погода на улице радовала теплом, ярким солнцем и полным отсутствием ветра. От последней напасти в городе очень страдали. Я, самая настоящая мерзлячка, даже в солнечные дни, когда термометр показывал выше двадцати, могла кутаться в плащ просто из-за разыгравшегося ветра. Но теперь, на майские, можно было с полным правом красоваться в летних платьях. Что я и делала: каблучки задорно цокали по асфальту, я шла, задрав нос и надеясь, что в своем ситцевом платье до середины бедра привлеку внимание кого-нибудь из солидных состоятельных мужчин. В конце концов! Я молодая, привлекательная женщина, нежная, заботливая и ласковая! Почему я должна пахать как вол на этих дурацких работах?! Где это видано, чтобы такие как я трудились от зари и до зари, а не служили украшением интерьера!
        «Ты, Ленка, столько слов умных знаешь, научилась бы еще применять их правильно, может, тогда кто и замуж взял бы», - некстати вспомнила я насмешливое заявление своего бывшего одноклассника Кольки Савенкова, и щеки предательски заалели. Ну подумаешь, перепутала значения двух иностранных слов! Этот Колька вообще в своей жизни ни одной книжки, кроме букваря, не прочел, а туда же! У меня, между прочим, мама - учительница! Она нас всех четверых с детства читать приучила! А этот… Жердь!
        - Аккуратней! - недовольный возглас какой-то расфуфыренной фифы вывел меня из задумчивости.
        Ой, подумаешь, толкнула случайно! Я уже хотела высказать ей все, что о ней думаю, но сбоку засигналила машина, эта фифа оскалилась в свои искусственные тридцать два и на шпильке ракетой рванула на звук. Я повернулась тоже. «Рено логан». Красивый. Серебристый. Новый. А рядом… Челюсть медленно поползла вниз. Колька! В костюмчике! Да он в жизни костюмов не носил! А тут вырядился!
        Колька мазнул по мне равнодушным взглядом, видно, не узнал, нежненько так приобнял ту фифу, чмокнул ее в щеку, открыл услужливо переднюю дверь. Машина рванула подальше отсюда. А я так и осталась стоять на тротуаре с вытаращенными от изумления глазами. Колька. Савенков. На «рено»! Нет, чушь, это явно не его авто. Сто пудов взял у кого-то, чтобы пофорсить! Да, блин, откуда у него такие бабки?!
        Савенковы всегда жили более чем скромно. Детей столько же, сколько и у нас, работу, особенно нормальную, в нашей «деревне» хрен с два найдешь. Наши с Колькой отцы то и дело в ближайшем крупном городе шабашили. Ну и что? Мой папка за старую, подержанную «ладу калину» кредит выплачивает, еще пару лет точно платить будет. А тут вдруг новый «рено»!
        До общаги я дошла в полной задумчивости, не замечая вокергу никого и ничего.
        Деревянная дверь, скрипевшая при малейшем шорохе, впустила меня в чернильно темный холл. Я привычно достала мобильник, включила фонарик и стала подниматься по обшарпанным ступенькам. Лифт, как обычно, не работал. На моей памяти он, кажется, ни разу не включался. Я дошла до пятого этажа, чувствуя, что задыхаюсь. Одышка. А ведь я так мечтала с денег, что принесут на экзамен эти балбесы, оплатить тренажерку! Да, у меня практически идеальная фигура, но подкачаться не помешало бы! Да и чем черт не шутит, может, какого-нибудь богатенького мачо встретила бы. В книжках они вечно в тренажерках зависают, пузо свое убирают да на баб вокруг посматривают. А чем я хуже героинь каких-нибудь женских романов? Мама со старшей сестрой вечно эти книжки в библиотеке стопкой набирали, дома до дыр зачитывали, потом косились в сторону своих мужей и тяжело вздыхали.
        Хотя что Дашке вздыхать-то? У нее, в отличие от нашего отца, муж, Славка, с «вышкой» попался. Удачно подцепила, когда в городе училась, на одной из вечеринок постоянно к нему прижималась, сиськами своими терлась, ну вот он и клюнул. Программером работает, все больше многих в нашем «селе» получает. Они с Дашкой свой дом, двухэтажный, строят, скоро туда переедут, а пока здесь, в этом городе, квартирку снимают без удобств, клоповник настоящий, да к родителям нашим частенько в гости наведываются: поесть на дармовщинку. И машина у Славки лучше, «хендай соларис», все не наша «лада калина». Но нет, вздыхает Дашка. И ей миллионера подавай. И ведь если появится на горизонте кто-то более состоятельный, сбежит к нему, о родной сестре, пока еще незамужней, не подумает. Поскорей бы, что ли, Славка ей ребенка заделал. Кто ее, дуру такую, потом с «прицепом» возьмет?
        Катька, соседка по комнате, снова на кровати валялась, с книжкой в руках.
        - Что ты там читаешь? - хмыкнула я, садясь на кровать и стягивая с ног обувь. - Пособие по охмурению олигарха?
        - Что б ты понимал, - беззлобно фыркнула она, - это «Школа настоящей стервы». Мужики стерв любят.
        - То-то от тебя твой последний кавалер сбежал, роняя тапки, - поддела я приятельницу.
        - Ленька, что ли? Так он мямля. Да и нищий. Живет с родаками, как лох последний. Нет, мне побогаче кто нужен.
        Вот. И этой побогаче нужен. Сплошная конкуренция! Вот как жить, а? Не жизнь, а сплошной стресс.
        Небрежно кинув сумку на стул, я переоделась, натянула джинсы и топ, выгодно подчеркивавший мою грудь, обула старые кеды, тяжко вздохнула, оценила налик в кошельке и потопала в ближайший супермаркет. Надо было подкупить что-нибудь пожевать на вечер и завтра на утро.
        Шмотки из вуза я решила забрать в ближайшие рабочие дни. Там тех шмоток: пара-тройка учебников, кое-какие ксерокопии. В общем, кот наплакал. Но дарить заклятым врагиням с кафедры свое добро я не собиралась. Пока шла, обдумала свои возможности и решила, пока буду постоянное место искать, в репетиторы податься. А раз так, надо было запастись различной литературой. Не по учебникам учеников же заниматься. Несолидно это. Клиенты не поймут: пришла на работу с пустой сумкой, за что тебе, училка, деньги платить? В общем, из вуза я собиралась завтра выжать максимум. Так сказать, отступные за мое драгоценное время, впустую потраченное на всех этих идиотов.
        В супермаркете «Маркет», рассчитанном на людей с низким доходом, как обычно у самых бросовых товаров толпились пенсионеры, безработные и молодежь. Затарившись на пару дней вперед бич-пакетами, картошкой, дешевым печеньем и хлебом, я с тоской покосилась на спиртное: водку я не понимала и не принимала, а вот коньячок и вино уважала. Была бы я чуть побогаче… Эх… Хочется, как же хочется забыться… А нельзя. Мало того, что, как выпью, я становлюсь буйной и неконтролируемой, так еще и деньги выкину непонятно куда. А у меня сейчас каждая копейка на счету. В общем, привет, режим жесткой экономии.
        На улице, на одной из старых некрашеных лавочек, взасос целовалась парочка: девчонка, судя по возрасту, студентка-первокурсница, прямо вешалась на своего кавалера. Я оценивающим взглядом окинула их обоих. Ну вот что она в нем нашла? Потрепанные кеды, старая рубашка. Видно же, что до Рокфеллера ему далеко. Нафиг на таких кидаться? Они своих пассий раз в месяц если в кафешку сводят, чаем напоят, и то разорятся. Нет, если гулять, то с кем-то побогаче. А так… Смысл?
        Я вспомнила Савенкова Кольку с его «рено», и в груди заворочалось раздражение. Вот как он смог заработать на такое авто? Да пусть даже в кредит взял. Этот кредит еще выплачивать надо. Или та фифа, что ему призывно скалилась, помогает? А что? Я слышала много историй, как умненькие перспективные мальчики выбирали девочек состоятельных родителей. А Колька дураком никогда не был. Мог и подбить клинья к одной такой.
        Я чуть ли зубами не скрипнула, подумав об этом. Нет, ну почему я такая невезучая, а? Другие вон пары себе находят, денежные причем, а я последние кеды донашиваю!
        Да и родаки мои. Блин. Нет, я понимаю, им надо пацанов мелких кормить, те пока в восьмом классе учатся, в свободное плаванье еще пару-тройку лет точно не собираются. Но могли бы и почаще что-нибудь с дядей передавать! А то всего дважды картошки с салом и капусты квашеной изволили прислать. И крутись, доченька любимая, как хочешь! Хоть с голоду сдохни.
        В общаге за то недолгое время, что я ходила за продуктами, произошли серьезные изменения: Катька, уже красовавшаяся в уличном платье, вовсю красилась, девчонки соседки то и дело хлопали нашей и своими дверями, носились туда-сюда, прихорашивались.
        - Кого ждем? - я сгрузила еду на пол и начала разгружать пакет.
        - Инка Роднина недавно позвонила. Ее родаки на дачу сорвались, сказала, что приглашает всех, кто захочет, - сообщила Катька, не отрываясь от зеркала.
        Только недавно, вместе с Катькой, Инкой и несколькими девчатами с этажа закончив один вуз, мы еще поддерживали относительно тесное общение. Потом, конечно, жизнь разведет всех по разным углам. Но сейчас почему бы и не воспользоваться полезным знакомством?
        Инка, говорите? Роднина особо богатой не слыла, но деньги у ее семейства водились. А значит, и на халяву у нее поесть можно было. Я покосилась но свои покупки, тоскливо вздохнула и решительно полезла в шкаф.
        Дорогими нарядами я похвастаться не могла, все платья, взятые с собой из дома, были простенькими и сразу выдавали во мне девчонку из бедной семьи. Именно поэтому я предпочитала джинсы и кофты и не очень любила появляться на разных тусовках. Но если сегодня прогуляться к Инке, то купленное можно будет растянуть не на два, а на три дня, а это какая-никакая экономия.
        Достав ситцевое платье зеленого цвета с кружевами по подолу и рукавам, я переобулась в грязно-бежевые босоножки на небольшом каблучке, покопалась в косметичке, снова вздохнула и остатками карандаша подвела глаза, а купленной на зарплату в прошлом месяце бордовой помадой накрасила губы. Придирчиво осмотрела себя в карманное зеркальце. Да, явно не дочь олигарха. Как-то все блекло, тускло и дешево. Но другого, увы, не дано. Я снова вспомнила своих студентов, проворчала под нос пару неприличных ругательств и походкой от бедра пошла на выход.
        В отличие от меня и Катьки, Инке в жизни везло: и родаки с деньгами и своей квартирой, и прописка городская, и место после вуза неплохое. Инкин папаша расстарался, устроил дочурку любимую в какую-то фирму средней руки, торговавшую канцеляркой, сначала просто менеджером, а через полгодика, если будет справляться, то и старшим менеджером, этаким начальником отдела. А это - неплохая зарплата, явно выше моей, смехотворной, преподавательской.
        Когда я дошла до девятиэтажки, стоявшей минутах в двадцати ходьбы от общаги, ноги начали подавать первые признаки недовольства хозяйкой: они гудели и отчаянно просили снять с них обувь.
        На девятый этаж я поднялась на лифте и сразу же услышала рок, доносившийся из Инкиной квартиры. Представляю, как ее соседи сейчас матерят. Надо будет поесть, чуть подвигаться и домой поскорей сматываться. А то, не дай бог, ментов вызовут, и попробуй в отделении доказать, что ты мимо проходила.
        Глава 3
        Люди ищут удовольствия, бросаясь из стороны в сторону, только потому, что чувствуют пустоту своей жизни, но не чувствуют еще пустоты той новой потехи, которая их притягивает.
        Блез Паскаль
        ***
        Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
        Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес,
        Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой,
        Оттого что я о тебе спою - как никто другой.
        Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
        У всех золотых знамен, у всех мечей,
        Я ключи закину и псов прогоню с крыльца -
        Оттого что в земной ночи я вернее пса.
        Марина Цветаева. «Я тебя отвоюю у всех земель…»
        ***
        Дверь мне открыл парень лет двадцати-двадцати пяти, высокий, широкоплечий, с копной густых черных волос и карими глазами, обрамленными черными ресницами. Джинсы и футболка, на мой взгляд, стоили не очень дешево, но сейчас, ради понтов, и не то купишь, так что делать выводы я не спешила.
        - Привет! Я - Паша, а ты?
        - Лена, - я пожала протянутую мне широкую теплую ладонь и протиснулась в хорошо освещаемый коридор.
        Рок гремел в комнате Инки, самой дальней по коридору. В этой квартире я была несколько раз, так что расположение комнат запомнила: родительская спальня, гостиная, спальня Инки, кухня, раздельный туалет. Из кухни - выход на небольшой застекленный балкончик, обставленный как вторая гостиная. Уютно. Дорого. Богато.
        - Хочешь выпить? - гостеприимно улыбнулся мне Паша.
        На халяву, конечно, и уксус сладкий, но я вспомнила, как зажигала на столе после двух стаканов коньяка в этой квартире в прошлый раз, и решительно качнула головой:
        - Мне завтра по делам ехать, так что только сок.
        Уточнять, что это за дела и как именно я поеду, Паша благоразумно не стал, провел на кухню, указал на заставленный едой и напитками кухонный стол.
        - Только «Кола» и «Спрайт».
        Я подумала пару секунд и потянулась к «Коле». Эту гадость подделать сложнее. А под видом «Спрайта» можно что угодно налить. Плавали, знаем. Верку Наркову, тихоню и скромницу, отличницу на курсе, так однажды подпоили. Она по пьяни залетела, с последнего курса ушла, вроде академ взяла, сказала, рожать будет. А мне пока детей заводить рано, еще мужа с деньгами найти надо. Не плодить же нищету.
        - А, Ленка! - сзади хлопнула дверь, и в комнате объявилась хозяйка квартиры, уже явно навеселе.
        Одетая в ярко-красное обтягивающее платье, сидевшее на ее стройной фигуре, как вторая кожа, она собственническим жестом положила руку на плечо Паши.
        - Знакомься. Мой жених. Павел.
        - Очприятно, - на одном дыхании выпалила я, чуть не подавившись «Колой». Вот что за невезуха, а? Только встречу красавчика, а он уже чей-то жених!
        - Ин, тебе не хватит? - мягко улыбнулся своей пассии Паша.
        - Хватит, - согласно кивнула Инка и раздвинула в улыбке алые губы, - пошли целоваться!
        Я проводила парочку завистливым взглядом, повернулась к столу и без стеснения наложила в чистую тарелку порцию «оливье».
        Запив салат и кусок буженины «Колой», я уже собиралась в комнату к Инке, чтоб хоть подвигаться в такт музону, как в коридоре послышались шаги, и в кухне объявился тип, которого я видеть особо и не желала. Колька. Савенков.
        - О, Крот! И ты тут? - пьяно ухмыльнулся он, выряженный в деловой костюм, затем шагнул ко мне, навис надо мной этакой массивной горой и пахнул в лицо перегаром. - А ты красотка, Крот.
        Свое прозвище, полученное еще в школе, я ненавидела. Крот. Сами вы, козлы безрогие, кроты. А я - Кротова! Пропустив мимо ушей комплимент от подвыпившего бывшего одноклассника, я сделала движение, показывая, что хочу уйти. Ноль реакции.
        - Пусти, - процедила я сквозь зубы.
        - Еще чо, - еще одна ухмылка. Что ж он пил-то такое? Одним запахом с ног валит. - Вот поцелуешь, тогда и пущу.
        Ага. Щаз. Разбежалась. Надо мне - с этим алкашом целовать…
        Мужские губы без разрешения накрыли мои, язык прорвался в рот и начал играть с моим языком. Я почувствовала, как закружилась голова. Что за…
        Одно решительное движение, и Колька согнулся пополам, сочно матерясь. А вот нефиг невинных девушек этой самой невинности непонятно где лишать.
        Так, по-хорошему надо бежать. А то этот дебил щаз как очнется. И мало мне не покажется.
        Пять минут - и вот уже лифт несет меня вниз, к выходу из этого наполненного развратом дома.
        Говорила мне мама: «Лена, не шастай по хаткам. Сиди у себя в общаге». Но я ж умная. Решила поесть на дармовщинку. Поела, ага. Теперь отдышусь нескоро. А вообще, че-то непонятное случилось. Чтобы у меня и вдруг голова закружилась, да от поцелуя с этим… Кислородное голодание, не иначе.
        Этот козлина мне всю «малину» обломал. Я б еще пару раз поела, прежде чем домой идти. Все экономия.
        Мысли путались, скакали в голове, как блохи. К общаге я подошла, задыхаясь от быстрого шага и переполнявших меня эмоций. Нет, ну козел же! Какого он вообще ко мне полез?!
        На этаже было на удивление тихо. Вот же… Все девки там, у Инки, гуляют, одна я скучать тут должна!
        Я уселась на свою кровать, тупо уставилась в стену напротив. Сколько там отдыхают на майских? Восемь-девять дней? Поздравляю, Леночка, у тебя каникулы! И всем вокруг плевать, что тебе жрать нечего. Сиди с бич-пакетами в обнимку, наслаждайся их обществом. А уже потом, когда майские закончатся, можно попробовать учеников найти. Только перед этим надо шмотки из вуза забрать. Спорю на что угодно: дядя даже не подумает позвонить, узнать, как дела у любимой племянницы. И к себе на праздники не позовет. Что он, дурак какой-то, что ли? Небось, уже из города смотался, куда-нибудь в Сочи или в Турцию. А мне в общаге с тараканами веселиться…
        В тумбочке противно запиликал телефон. «Трубка» у меня была самая простая, самая скромная, а потому никаких песен в него закачать нельзя было. Приходилось прятать от студентов и коллег это убожество. Впрочем, что уж теперь…
        «Мама», - высветилось на экране телефона. Я поморщилась. Сто пудов дядя Тоша доложил.
        - Лена, - взволнованный голос мамы был, наверное, слышен даже за стенами общаги, - Лена, как ты могла?! Тоша тебя на такое место устроил! А ты?!
        «Неблагодарная», - добавила я про себя, держа «трубку» в паре сантиметров от уха, чтобы не оглохнуть. Действительно, такое место, такое место. Платят шиш, гонора до фига, все, блин, распальцованные, преподам никому и слова поперек не скажи, послушно кивай и восхищайся их талантами, студенты крутые, как яйца. И что в том месте такого, кроме названия?!
        - Лена, что ты молчишь?!
        - Здравствуй, мама, - как и положено вежливой дочери, поздоровалась я, - ты их машины видела? А косметику? А одежду? Она стОит дороже нашего дома.
        - Лена! - прервали меня. - Как ты можешь быть такой меркантильной?! Разве этому мы вас с папой учили?!
        О да, конечно, как я могу. Бедность - не порок, в тесноте да не в обиде, и прочая чушь, которую родаки вбивали нам четверым с младых ногтей. Отец продал двухкомнатную квартиру в городе, купил частично построенный одноэтажный дом в деревне, чтобы детки на свежем воздухе росли. Три комнаты, кухня, туалет с ванной, летняя кухня, летний душ. И двенадцать соток, на которых мы сызмальства упахивались вусмерть. Три комнаты. На шесть человек. Плюс родичи отца, часто приезжавшие в гости. Шикарные условия. Да я лет с двенадцати мечтала отдельно жить! В своей квартире, пусть и однокомнатной, но в своей! Нафига мне вот это вот «не в обиде»?! Я тишины хотела, покоя, когда после школы приходила, а по комнатам малолетние братцы ураганом носились!
        - Лена! - вывел меня из воспоминаний голос матери. - Ты совсем не умеешь быть благодарной!
        О! С запозданием, но все же я это услышала.
        - Да, мама, хорошо, мама, не умею, мама, пока, мама, - скороговоркой пробормотала я и поскорей нажала на отбой. Был, конечно, соблазн кинуть «трубку» о стенку, как в фильмах, но я сдержалась: новую покупать не на что, а если я не отвечу на два подряд звонка от матери, она на уши поставит и дядю, и ментов, и всех, до кого дотянется.
        Я тяжело вздохнула, покосилась на тумбочку с печеньем, вспомнила о маячивших впереди голодных днях, без зазрения совести стащила с кровати соседки ее «настольную книгу», улеглась на свою постель и начала просвещаться. Ничего нового, конечно, не узнала. Крути хвостом перед богатенькими, строй из себя недотрогу, при этом хлопай глазками и надумай губки. И не забывай изредка характер показывать. В общем, как я и ожидала, чушь полная.
        Весь следующий день я провела в парке, на лавочках, возле аттракционов, с мазохистским наслаждением наблюдая, как веселится народ. Первое мая, праздник весны и труда, блин. В кошельке оставалось не так уж много налика, ближайший банкомат находился возле моего, теперь уже бывшего, вуза, впрочем, и карта не могла порадовать крупной суммой. Утром, прежде чем идти гулять, я схомячила один бич-пакет, уверила себя, что сыта, насыпала в карман платья несколько печенюшек, захватила сумку и пошла гулять.
        Никогда не понимала, для чего мои бывшие однокурсницы, перед праздниками, имея в кошельке ноль рублей, постоянно торчали у красочно оформленных витрин. А примерки? Для чего ходить по магазинам, если заранее знаешь, что ничего из этой красоты позволить себе не можешь? Я, например, только расстраивалась каждый раз. А эти вертихвостки обсуждали фасоны, цвета, размеры, сыпали брендами. Как будто станут крутыми и богатыми, полюбовавшись на сумку из Италии или обувь из Испании. Потому по торгово-развлекательным центрам я ходила редко, предпочитая или сидеть в общаге, или дышать свежим воздухом.
        Сегодняшняя погода, солнечная и теплая, предлагала выбрать второй вариант, а потому я, надев платье и туфли, в которых была вчера на тусе у Инки, бесцельно шаталась по парку. Вокруг витали соблазнительные ароматы. Кавказская, корейская, русская кухни смешивались в одно непонятное нечто и дразнили мой исстрадавшийся желудок.
        - Какие люди, - этот насмешливый голос я узнаю везде. Савенков. Хорошо хоть на этот раз трезвый. Вроде. - Крот, ты точно меня преследуешь, признайся.
        Скамейка негодующе скрипнула, когда на нее с размаху приземлилось это тело.
        - Сова, ты шел мимо? Вот и иди, - буркнула я, припомнив вчерашний «подвиг». Чую я пятым местом: не простит мне этот тип вчерашнего, ой, не простит.
        - Че это? Парк общий, а натыкаюсь везде я на тебя, - ухмыльнулась эта наглая рожа.
        Я давно отчаялась искать смысл в его заявлениях, поэтому молча встала. Ну как встала. Попыталась. Меня сразу же дернули за руку, не рыпайся, мол. Несильно, но обидно.
        - Признавайся, Крот, за что тебя с работы турнули? - и снова наглая усмешка. Я глазами поискала камень, чтобы ее стереть, не нашла, увы. - Давай, колись. Твой дядя жутко зол на тебя.
        А, так это он с дядей Тошей пересекся. И когда успел только.
        - Денег захотела с богатеньких состричь, - буркнула я. - Сова, слушай, отвянь, а? И без тебя настроение гадкое.
        - Дурная ты, Крот, кто ж так стрижет-то. Не такой наглой надо быть, - и этот обормот выпятил грудь, красуясь в явно новеньком костюмчике. Не особенно дорогом, но и не самом дешевом. Вот же… Где он деньги нашел?! И почему у меня их нет?! - Во, гляди, красота, правда? Пара-тройка шабашек, и я одет и обут.
        Я хотела ответить что-то гадкое, пройтись по его фигуре и уму, чтобы сбить спесь, но… Мой желудок в очередной раз издал громкую трель. Я покраснела.
        - Ха, Крот, ты когда ела-то?
        - В прошлом веке, - признаваться в поедании бич-пакета ранним утром не хотелось. Когда ела, когда ела. Да час назад последние печеньки прожевала. Разве ж то еда?
        - Пошли, - меня буквально насильно подняли со скамейки, - я как раз в кафешку намыливался. Там поболтаем.
        В кафешку хотелось. Но не с этим умником. Вот с кем-нибудь постарше да побогаче…
        Желудок со мной категорически не согласился, сообщив, что его иногда тоже кормить надо. Я покраснела вторично и вложила свою ладонь в протянутую мужскую. Так и пошли, рука об руку, к «Веселому гусю», кафешке со столиками на улице и жутко завывавшим из динамиков каким-то модным певцом.
        - Я плачу, - усадив меня на пластиковый стул, хмыкнул Колька.
        Я воспряла было духом, потом вспомнила, где мы, и поняла, что шикануть не получится: не то место. Ну и ладно. Хоть поем нормально. А то матушка все время ворчит, что я себе, живя в городе, гастрит с язвой заработаю.
        Обворует душу ветер осенний.
        От загульной жизни нету спасенья.
        Чей-то взгляд сегодня сердце мне тронет
        И луна в вине, как в небе, утонет.
        Ночь-подруга ла ла ла ла ла,
        Со мной закрутит ла ла ла ла ла
        Ночь-подруга ла ла ла ла ла
        Завтра забудет.
        Ночь-подруга ла ла ла ла ла
        Меня закрутит ла ла ла ла ла
        Ночь-подруга ла ла ла ла ла
        Меня погубит[1],
        - кричали голоса из динамиков. Я особо не вдумывалась в тексты. Сидела, ждала еду под трели желудка.
        Официант, парень на вид не старше Кольки, принес заказ: «летний» салат, отбивную, картофельное пюре, черный чай мне и кусок шашлыка вместе с кофе Кольке. Жевала я активно. Ну в самом деле, когда еще наемся на халяву? О вчерашней «халяве» и ее последствиях я старательно пыталась не думать.
        - И куда ты теперь? - проглотив последний кусок шашлыка, спросил Колька.
        Я пожала плечами. На тарелке еще оставались картошка и часть отбивной, хотелось есть, а не обсуждать мои планы.
        - В репетиторы, пока нормальное место не найду.
        Я по глазам увидела: этот обормот хочет гадость сказать, вот просто кипит, как чайник, от нетерпения. Как только удерживается-то?
        - Что? - помогла я ему.
        - Ты ж ни на одном нормальном месте не удержишься, - не выдержал он, - сама ж все испортишь. Прешь как танк, напролом. Хитрее надо быть, Крот.
        Глава 4
        К чему бы мы ни стремились, каковы бы ни были частные задачи, которые мы сами себе ставим, мы в последнем счёте стремимся к одному: к полноте и завершённости… Мы стремимся стать сами вечной, завершённой, и всеобъемлющей жизнью.
        Виктор Франкл
        ***
        Кто создан из камня, кто создан из глины,-
        А я серебрюсь и сверкаю!
        Мне дело - измена, мне имя - Марина,
        Я - бренная пена морская.
        Кто создан из глины, кто создан из плоти -
        Тем гроб и нагробные плиты…
        - В купели морской крещена - и в полете
        Своем - непрестанно разбита!
        Марина Цветаева. «Кто создан из камня, кто создан из глины»
        ***
        - Например? - нет, пока не доем, я отсюда не уйду. Пусть себе болтает, а мне экономить надо.
        - Например, завалить на экзамене действительно тупых и назвать им сумму, но тихо, Крот, очень тихо, чтобы другие не слышали. Нахрена ты расценки перед всей группой озвучивала, да еще и за месяц до экзамена? - Колька явно чувствовал себя хозяином положения: развалился на пластиковом стуле с сытой ухмылкой.
        - И в кого ты такой умный? - так, картошку доела, теперь осталось отбивную прожевать.
        - Нет, Крот, правда, ты ведь неглупая девчонка, но наивная до жути.
        Я фыркнула и насадила мясо на вилку. Нашелся тут психолог. Сам-то, сам? Какой вуз закончил? Правильно, никакой. С третьего курса за прогулы турнули.
        - Я восстановился, - сообщил Колька в ответ на мои слова, - осталось полтора года доучиться. Там же, в институте, и военная кафедра есть. Так что у меня все учтено.
        Ну-ну. Нет, пора, пора искать мужа побогаче. Будут меня еще всякие деревенщины жизни учить.
        Отбивная закончилась. Черный чай я допила. В принципе, меня здесь больше ничего не держало, но я настолько разомлела после сытной еды, да еще и на солнышке считай (зонт над столом тени практически не давал), что и вставать не хотелось. Вот так сидела бы и сидела…
        - Сова, - я прикрыла зевоту ладонью, - а что за фифа на днях к тебе в машину садилась? Ты что, жениться собрался?
        Вообще-то, я хотела спросить, откуда у него бабки на такую крутую тачку, но язык почему-то выдал совсем другое.
        - Фифа? - изумление на лице Кольки довольно быстро сменилось весельем. - Ну ты сказанула, Крот. Это же Людка, моя двоюродная сестра. Они с родителями давно в городе живут.
        Людка? Я с трудом, но все же вспомнила высокую, наглую, сопливую девчонку, с которой несколько раз дралась до крови лет десять-двенадцать назад. Так вот почему она мне сразу не понравилась. Ишь, разоделась, надухарилась.
        - А ты что, ревнуешь? - поддел меня вдруг Колька, нагло ухмыляясь.
        Я удивленно взглянула на него и покрутила пальцем у виска.
        - С ума не сходи. Сдался ты мне очень. Так, интересно стало. Она больно дикая у тебя: по ногам прошлась и даже не извинилась.
        - Стоять скромней надо, а то ноги по всему тротуару раскидала, - сообщил этот обормот.
        Я фыркнула и нехотя поднялась. Ну его нафиг, пусть сам тут сидит. Умничает тут, пальцы веером.
        - Ладно, Сова, бывай. Спасибо, что накормил.
        «Надеюсь, больше не увидимся», - добавила я про себя.
        Колька даже не подумал встать и меня проводить. Кивнул так, по-царски, зараза такой. Но с паршивой овцы хоть шерсти клок. Пусть он и невоспитанный, а на халяву поесть у меня получилось.
        Из кафе я направилась прямиком домой, в общагу. Катька сбежала со своим дружком к нему домой, соседки по этажу разъехались, кто куда, значит, до вечера я точно в тишине побуду. В принципе, я тоже могла поехать к своим и побыть дома несколько дней. Но, во-первых, тогда деньги, чтобы вернуться в город, придется занимать у родаков, а во-вторых, мама от меня так легко не отцепится: и нотации, и поучения, все будет… Да и мелкие прилипнут, как банный лист: расскажи, Ленка, как в городе живешь. А что им рассказывать? Об обломе с работой и невезении в личной жизни? Или о задрыпанной общаге?
        Следующие два дня прошли в горизонтальном положении на кровати. В город я не выбиралась: экономила и деньги, и силы, и нервы. Правда, продукты экономить не получалось, и четвертого мая у меня оставалось несколько печенюшек, плюс полпачки маргарина. С таким набором не особо пошикуешь. Закончилось все, даже дешевый чай. Утром я угрюмо посмотрела на последние чаинки, плававшие в кипятке и едва окрашивавшие воду в светло-коричневый цвет. Пить пустой чай не хотелось, но сахар я последний раз пробовала в кафешке. Пришлось доедать печенье и переодеваться: сегодня нужно было забрать в вузе свои шмотки и на оставшиеся деньги купить продукты.
        Время я подгадала так, чтобы народ разбежался на пары. Нефиг было показываться во всей красе и перед преподами, и перед студиозусами. И те, и другие точно постарались бы грязью облить.
        Джинсы, майка, сверху кардиган - вдруг резко похолодало - и вот уже я топаю к пятиэтажке.
        На кафедре было пусто и тихо. Я спецом обула кеды, чтобы особо не шуметь, так что никто из преподов с других кафедр из соседних дверей не выглянул. Собрав в пакет свои учебники и прихватив пару брошюр местных «гениев», я немного поюзала ксерокс, наксерила себе небольшую стопку тестов и упражнений из дорогих учебников, принадлежавших кафедре, и утопала в общагу. Вылазку можно было считать успешной.
        В супермаркете я затарилась быстро - было бы чем. Смска, прилетевшая от банка, суммой не порадовала. Недельку еще я продержусь, и то в режиме жесткой экономии, а потом можно будет или на самой кладбище ползти, или на поклон к дяде являться, сразу с протянутой рукой.
        В красках представив себе, что он скажет, я вздохнула и вместе с продуктами потопала назад, в общагу.
        Вечер я провела, обложившись учебниками и распечатками - раз уж собралась в репетиторы, нужно хоть повторить эти долбаные школьные правила, а то снова сказану что-нибудь не то, и помашет мне мой заработок ручкой.
        В отличие от предыдущего телефона, подаренного родителями мне на восемнадцатилетие, нынешний не имел доступа в интернет. Да и вообще был практически бесполезной железкой, купленной из-за необходимости поддерживать связь с родичами и работодателями. Не любит меня техника, не хочет дружить. Вон, у девчонок соседок телефоны по пять-семь лет живут, а мои… Родительский на третьем курсе вуза сломался. Потом дядя подарил попроще «трубку», так та «крякнулась» два месяца назад. Пришлось с заначки покупать на барахолке вот это старье. А как современной девушке жить без интернета? Правильно, никак. Я уже молчу от соцсетях, но элементарные «ватсап» и «гугл»… В общем, издевательство одно, а не телефон. И ведь если бы был доступ в Сеть, можно было бы объявления поискать…
        - Чего страдаешь? - с соседней кровати раздался голос Катьки.
        - Думаю, как работу найти. Мне ж теперь бесплатный институтский интернет не светит.
        - И кем ты?
        - Пока репетитором. Там посмотрим. Надоело за копейки впахивать.
        - Это русский вроде?
        Я кивнула, плохо понимая, к чему такой допрос. Катька хмыкнула.
        - Делиться с народом надо чаще. У меня как раз приятельница сыну ищет кого-нибудь. Но много она не даст - сами не особо богаты.
        Озвученная сумма была явно меньше той, по которой работали другие преподы с кафедры, но я полезла за калькулятором, посчитала и согласилась - в вузе за то же время мне платили раза в два меньше.
        Через пятнадцать минут у меня появился первый ученик: мальчишка-пятиклассник, лентяй и двоечник, как охарактеризовала его приятельница Катьки. Мне, в принципе, было все равно, кого учить. Лишь бы платили. А с пацанами я справляться умела: не даром с младшими братцами не один день в детстве общалась. Единственный минус - договорились, что занятия начнутся после девятого. А значит, и денег мне до этого времени не видать… Легла спать я в смешанных чувствах: вроде и довольна, что работу получила, и в то же время хотелось денег. Очень так хотелось.
        А утром меня разбудил звонок. Я сонно щурилась, пытаясь понять, не сплю ли, а телефон продолжал надрываться.
        - Совесть имей, - буркнула с соседней кровати Катька.
        Я вздрогнула, нажала «Ответить», все еще не веря увиденному.
        - Ленка, соня, - раздался в трубке голос родного дядюшки, - полчаса тебе на сборы. Потом лично из кровати вытащу.
        Короткие гудки. Я удивленно посмотрела на «трубку»: что это было? С чего бы дяде Тоше вспоминать о несчастной голодающей племяннице? Я-то думала, он где-нибудь в Сочи или Турции отрывается.
        Ладно, время шло, а с дяди станется в общагу вломиться. Пришлось подниматься и тащиться в душ. Вымыться и одеться я успела за двадцать минут. Все еще сомневаясь, был ли звонок, или мне все приснилось, я уселась на кровать в позе ждуна.
        - Куда это ты намылилась? - высунулась из-под покрывала лохматая голова Катьки.
        - Дядя позвонил, сказал, через полчаса будет, - ответила я, - и фиг его знает, что ему надо.
        - Соскучился, - фыркнула Катька
        Я промолчала. Вряд ли. Скорее, он узнал, что я стащила с кафедры не свое. Впрочем, прижмет к стенке - отдам. А так, буду до последнего дурочку строить.
        Еще через десять минут я в джинсах, футболке и кардигане сидела в дядиной красной «ауди» на заднем сиденье.
        - Привет, воришка, - весело хмыкнул дядя Тоша, красуясь в брендовых брюках и рубашка, - не куксись, никто другой те методички забрать не мог, только ты у нас такая по-деревенски запасливая. Их стоимость я авторам выплатил. Считай, это тебе подарок на день рождения.
        У меня зубы от негодования сами собой заскрипели. Нет, ну не зараза, а?! Две каких-то левых книжонки - мой подарок!
        - Я по делам в приморский поселок, - словно не замечая моего раздражения, продолжил добрый родственничек. - Ты со мной?
        Он еще спрашивает! Конечно!
        - Только… Купальник, - вспомнила я.
        - Какой купальник, Ленка? Море еще холодное, - машина завелась с первого раза и рванула по улице. - Свежим воздухом подышишь, по берегу погуляешь. Ты решила, где будешь работать?
        - Репетитором пока, - пожала я плечами и тут же похвасталась. - Даже ученика себе нашла.
        - Ну и то дело. Город узнаешь, пару кило сбросишь, - на меня насмешливо посмотрели через зеркало заднего вида.
        Я только фыркнула. Еще и подначивает. Видит же, что я и так кожа да кости.
        Салон заполнила российская попса.
        А-а-а, бананы, кокосы, а-а-а, апельсиновый рай.
        Стоит только захотеть, можно и звезды
        Стоит только захотеть с неба собрать.
        Там цветут цветы и сладкие ночи
        Там мои, твои, любые мечты[2].
        Я скривилась и уставилась в окно. Мы успели выехать из города и сейчас довольно бодро летели по пустой трассе в сторону моря. Мимо мелькали зеленые поля, столбы и редкие дома. Я представила себя, как еду по этой же дороге с любимым мужчиной в дорогом статусном авто, например, «лексусе», довольно улыбнулась, прикрыла глаза и сама не заметила, как задремала.
        Снились мне красивые мускулистые миллиардеры, готовые положить к моим ногам весь мир и выстраивавшиеся в очередь, чтобы обратить на себя мое царственное внимание.
        - Ленка, - позвал не слишком вежливо один из них, - Ленка, кому говорю! Запру в машине!
        Я вздрогнула и открыла глаза. Миллиардеры растворились в воздухе, уступив место дяде Тоше.
        - Мы уже приехали? - я удивленно огляделась: кафешка, заправка, поля вокруг.
        - Я не завтракал. До моря еще час-полтора ехать. Ты со мной?
        С ним ли я в кафешку?! Еще спрашивает! Впрочем, желудок ответил за меня. Не один дядя с утра не завтракал!
        Миловидная стервочка официантка, косясь на меня и строя глазки дяде, поставила на наш столик поднос с салатом «оливье», картофельным пюре и тремя кусочками шашлыка. «На запить» дядя заказал два чая. Я не возражала. Какая разница, что есть на дармовщину?
        - Домой вернуться не хочешь? - дядя сделал глоток чая, выжидающе посмотрел на меня.
        - И что я там забыла? - пожала я плечами. - Из школы меня выгнали, уборщицей я и тут в крайнем случае устроюсь.
        - Замуж выйти?
        Я чуть не поперхнулась чаем и изумленно вытаращилась на невозмутимого дядю: он что, серьезно, что ли?!
        - Шутишь?! За кого? Там, кроме алкашей и строителей, нет никого. Как мать, родить четверых, а затем похоронить себя у плиты?!
        Дядя Тоша качнул головой:
        - Ох, Ленка… Гонору у тебя… Не по годам много… Смотри, вляпаешься во что-нибудь, вытаскивать некому будет.
        Я не стала отвечать, демонстративно засунув в рот полную ложку оливье. Мои родичи все как один были почему-то свято уверены, что из такой неумехи, как я, никогда ничего путного не выйдет. «Пойдешь ты, Ленка, на ферму, коровам хвосты крутить», - любила приговаривать папина сестра тетя Клава, глупая старая дева. Своих наследников у нее не было, она часто торчала у нас, якобы помогала маме с детьми, на самом деле постоянно шпыняла нас четверых. То то сделай, то это. Никакого, блин, отдыха! Так и стоит над душой! А сейчас и дядя туда же. Гонора. Да я еще скромная, по сравнению с той же Инкой, так и мечтающей об острове в личное пользование и частном вертолете, чтобы удобно было туда добираться. А я? Я всего лишь хочу удобств, комфорта и тишины!
        Дядя больше не поучал, Так что до моря мы доехали в молчании. Я бездумно смотрела за окно. Возвращаться в город и пытаться искать нормальную работу не хотелось.
        - Приехали, - мы остановились у небольшого кирпичного домика. - Море в десяти минутах ходьбы. Спускайся вон по той лестнице и наслаждайся. Мобильник взяла?
        Я кивнула. Куда ж я без мобильника? Оставаться в этой дыре? Нет, спасибо.
        Недлинная каменная лестница с выщербленными от времени ступеньками и ржавыми перилами закончилась практически на берегу моря. Синее, голубое, бирюзовое, оно переливалось под лучами солнца и так и предлагало окунуться. Я нагнулась, потрогала не особо кристальную воду пальцами. Холодная. Что ж, о купальнике можно забыть. Значит, буду просто дышать свежим морским воздухом. Когда еще сюда попаду?
        Пока ходила по бережку, подобрала и сунула в карман джинсов пару-тройку милых камушков, так, на память. Несколько раз на моем пути возникали любители молоденьких девочек, судя по одежде, не особо обеспеченные, скорее всего, аборигены. Мол, девица-красавица, тут кафе поблизости. И мотель недалеко. Приходилось вежливо отшивать: простите, мальчики, мой парень с минуты на минуту появится, домой поедем. «Мальчики» каждый раз понятливо хмыкали и отставали. Дядя позвонил, когда я посылала четвертого, особо настырного.
        - Ленка, где тебя носит?! - послышалось из динамика. - Пять минут, или поселишься здесь!
        Приставучий абориген, услышав голос дяди, впечатлился и быстро сбежал. Я негодующе фыркнула. Храбрые, блин, мужики нынче пошли. Как девчонку к стенке прижать, так они первые. А как с ее «парнем» пообщаться, так сразу ноги делают.
        Глава 5
        Праздность и ничегонеделание влекут за собой порочность и нездоровье - напротив того, устремление ума к чему-либо приносит за собой бодрость, вечно направленную к укреплению жизни.
        Гиппократ
        ***
        Неподражаемо лжет жизнь:
        Сверх ожидания, сверх лжи…
        Но по дрожанию всех жил
        Можешь узнать: жизнь!
        Марина Цветаева. «Неподражаемо лжет жизнь»
        ***
        К своему первому занятию в качестве репетитора я готовилась даже усердней, чем к практике в школе или к парам в вузе. Пришлось топать пару кварталов в библиотеку, записываться там, брать учебники по русскому языку для пятого класса и сидеть выписывать правила. Параллельно я читала упражнения, а кое-что даже отксерила, потратив свои кровные. И вот вроде все ясно и понятно, написано четко, а какое-то сомнение все равно остается. А ну как этот обормот вообще ничего не знает? А если я сама что-то забуду? А что скажет его мать после нашего занятия? В общем, на занятие я шла, хорошенько перенервничав. Катька даже валерианкой меня отпаивала. Помогло, правда, не сильно, но к нужному дому я пришла, внешне спокойная.
        Дом как дом. Такая же обшарпанная многоэтажка, как и десятки в этом районе. И даже дверь с домофоном солидности ей не придавала.
        Пятый этаж. По лестнице, потому что лифт не работал. То еще счастье, да. Но я успокаивала себя мыслью о заработке - на карточке оставалась смешная сумма, даже закупиться толком нельзя. Так, хлеб с маргарином и дешевый чай купить. Дядя после поездки на море на моем горизонте не появлялся, самой мне звонить ему без крайней нужды не хотелось, а потому приходилось крутиться.
        Трясущейся рукой я нажала на кнопку звонка и заставила себя улыбнуться клиентке, открывшей дверь. Что ж, пора показать, чему я училась все эти годы в вузе.
        Урок… Урок прошел нормально. Во всяком случае, явно лучше, чем я ожидала. Парнишка, сначала подозрительно косившийся на меня, к концу занятия взбодрился, начал задавать вопросы и даже уточнил, когда ожидается следующее занятие. В общем, я была на седьмом небе от счастья и от суммы, полученной на руки. По меркам бывалых репетиторов копейки, конечно, но затариться на два-три дня я могла. Мама, удостоверившись, что ее чадо в русском не полный ноль и толк от учебы будет, уверила меня, что занятия по часу два раза в неделю их семейный бюджет точно выдержит. А значит, очень скоро я смогу пополнить и свой.
        Следующая неделя прошла в активном поиске работы, включая репетиторство. Девчонки из общаги подкинули мне еще двух учеников, так что теперь я параллельно готовилась сразу к трем занятиям. Нет, был и четвертый, в элитном доме, с консьержем и охраной. Но там вышла очень некрасивая история. В конце первого же занятия, когда мы с клиенткой договаривались о следующем занятии, вернулся с работы папа ученика, высокий, довольно молодой, представительный мужчина. Прямо при жене смотрел меня с ног до головы, чуть ли не облизываясь, задал несколько вопросов насчет моего образования, а потом, когда я появилась снова под их дверью, пришла, как примерная репетитор, на следующее занятие, надеясь снова увидеть того папу, родительница из-за двери сообщила мне, что в моих услугах больше не нуждаются. Было жутко обидно, я чуть не плакала. Ну вот почему, а? Почему какие-то фифы с ногами от ушей живут в квартирке на пять комнат и шикуют, а я вынуждена ютиться в общаге, считая каждую копейку?!
        Я фырчала про себя, но к оставшимся трем ученикам бегала регулярно. Единственное, что меня беспокоило: скоро должно было начаться лето. Оставалось всего две недели мая, а так как учились мальчишки до двадцать третьего-двадцать четвертого числа, то и работать я могла не больше десяти дней. А потом… Потом снова на горизонте маячил голод…
        Колька в очередной раз появился в моей жизни внезапно: я как раз раздумывала, стоит ли ехать до общаги три остановки на автобусе, или все же можно вспомнить издевательскую фразу дяди насчет фигуры и прогуляться по вечернему городу. Серебристый «рено» плавно подкатил к тротуару, стекло медленно опустилось.
        - Крот, подвезти?
        Ну конечно, да!
        Я, не раздумывая, открыла дверь и плюхнулась на сиденье рядом с водителем, окинула его задумчивым взглядом. В пиджачке, черных брючках, белой рубашечке. В общем, форсит, зараза. Не то, что я: в потертых джинсах и видавшей виды футболке.
        - Тебе куда?
        А то у меня есть выбор.
        - В общагу.
        Колька кивнул, машина газанула.
        - Крот, заработать хочешь?
        Я насторожилась. Чтобы Сова и вдруг предложил заработать? Да еще и мне?
        - Кого прибить надо?
        Колька хмыкнул.
        - Я серьезно. Надо квартиру после ремонта вымыть. И не раскатывай губу. Там однушка в старом фонде. Ремонт делали косметический. Мужик, хозяин, с пивным животом и без счета в банке.
        Вот же сволочь. Так на корню обрубить молодые мечты. Может, я мысленно уже медовый месяц на Канарах представляла себе?!
        - Сколько платят?
        - Заплатить за месяц проживания в общаге хватить. Еще и останется.
        Я прикинула свои финансы и кивнула.
        - Не вопрос. Но «химия» его.
        - Естественно.
        Мужик мне и правда не понравился. Я с таким даже за большие бабки в постель не легла бы: глазки маленькие, масленые, так и бегают, пузо даже не пивное, а, блин, будто он два-три шара для боулинга проглотил, еще и губы постоянно облизывает, то ли из-за похоти, то ли из-за диабета. В общем, я была рада, когда Колька увел этого типа - оставаться с ним под одной крышей, да еще и раком при нем становиться я не рискнула бы.
        Помыть полы, протереть пыль и грязь, вымыть все, до чего дотянусь - пахала я часа три-четыре. Зато на полученную сумму в июне могла спокойно сидеть без учеников. Правда, оставалась общага - там надо было платить за месяц вперед.
        Где-то дня через три Колька появился вновь. И вновь с предложением помыть квартиру, уже на другом конце города. Подобная подработка отлично сочеталась с работой репетитором, так что я согласилась без вопросов.
        Так закончился май и прошел июнь. Колька два-три раза в неделю возил меня на разные объекты, как он называл такие квартиры. В пути мы с ним болтали, иногда он покупал мне в киосках что-нибудь перекусить вроде той же шаурмы или хот-дога. В общем, оказался не такой сволочью, как я думала раньше. Никаких миллионеров на моем жизненном пути пока не попадалось, богатых бизнесменов - тоже. Но я не теряла надежды.
        Очередной июньский вечер воскресенья я провела за уборкой. Колька забрал меня с объекта, окинул взглядом джинсы, футболку и кепку и вдруг предложил:
        - Крот, не хочешь перекусить съездить? Куда-нибудь в ближайшую кафешку?
        Из-за усталости я не сразу поняла смысл сказанного, а затем удивленно уставилась на Кольку: это что, меня на свидание только что пригласили, что ли?
        - Сова…
        - Да ладно тебе, - немного нервно хмыкнул он, - просто перекус, ничего лишнего.
        Угу, знаю я их, этих мужиков. Хотя… Почему бы и нет. Никаких миллионеров на горизонте пока не было, а на безрыбье и Колька - рыба. Пусть и не особо крупная.
        Миленькая кафешка «Арлекин» радовала глаз гуляк неоновой вывеской, горевшей в наступавших сумерках чересчур ярко. Внутри царил приятный полумрак. Из динамиков доносилась негромкая музыка.
        Нет, я не смогу тихо смириться
        С этой правдой, доле покориться.
        Быть, когда тебя, неба не видя, жить.
        Ты в каждом окне, в каждом прохожем,
        Где-то рядом прячешь свои лица,
        Здесь, рядом с моим, время твоё бежит.
        Удержи, не отпускай, моё сердце у тебя в руках,
        Ты один меня согрел, Лучик Мой Любимый Л.М.Л.
        Всё пройдет, а ты свети белым светом на моём пути,
        Ты один меня согрел, Лучик Мой Любимый Л.М.Л.[3]
        «Как в тему, блин», - проворчала я про себя. Хотя чего еще от отечественной попсы ждать?
        Колька усадил меня на лавку за один из столиков подальше от входа и махнул официантке. Борщ, овощной салат, кофе, чай, пирог с мясом - на двоих не так уж много, если вдуматься. С голодухи я смела все за пять минут и сидела цедила чай через соломинку, пока Колька расправлялся со своей порцией. От нечего делать я смотрела в окно. Люди, люди. Бегут, неторопливо тащатся, стоят. У каждого своя жизнь, свои мысли и мечты. Я вздохнула.
        - По миллионеру вздыхаешь? - беззлобно поддел меня сидевший на одной со мной лавке Колька.
        - Иди ты, - беззлобно откликнулась я. - С миллионером можно не корячиться за копейки. И вообще. У нас свидание? Ну так поцелуй меня.
        Сама не знаю, откуда взялись последние две фразы. Вряд ли они действительно жили в моей голове. Зато послужили спусковым крючком для Кольки. Он наклонился, приник своими губами к моим. И мир почему-то поплыл. В голове зашумело, хоть я и не пила. Губы у Кольки оказались мягкими и вкусными.
        Когда мы оторвались друг от друга, то оба тяжело дышали.
        - Это что?.. - ошарашенно спросила я.
        - Понравилось? - коварно поинтересовался Колька.
        Я могла только кивнуть.
        До общаги я добралась в состоянии, близком к прострации.
        - Эй! Ленка! Ленка, ау! - голос Катьки немного привел в себя, но я все еще мало что соображала.
        - Он поцеловал меня, - выдала я растерянно.
        - Кто? - не поняла Катька.
        - Сова.
        - Ты поцеловалась с птицей?
        - А? Да при чем тут птица! Катька, меня поцеловал Колька. Я его терпеть не могу, не могла, а он… Он меня поцеловал!
        - Так ты в афиге от самого факта поцелуя или от того, кто это сделал? - насмешливо поинтересовалась Катька.
        - Иди ты, - фыркнула я.
        - Да я-то пойду, но ты сначала валерьяночки выпей, что ли, а? А то станешь лунатиком, ночью из окна шагнешь, как я потом твоей птице объяснять буду?
        Зараза. У меня тут душевные метания, раздрай в мозгах, а она со своей валерьяночкой привязалась!
        Валерьянку я проглотила, не глядя. На душе спокойней не стало, но хоть руки прекратили мелко подрагивать. Нет, ну вот что это такое, а? Жду миллионера, ищу богатого бизнесмена, а кайфую от поцелуя бывшего одноклассника! Мозги, ау! Вы в какую степь сбежали?! Вам нужно разрабатывать стратегию и тактику по покорению финансового Олимпа, а вы?! Какой, блин, Колька?! Что у него, кроме машины, есть?! Я снова вспомнила губы Савченко, его прикосновения его пальцев… По коже пробежали мурашки. Идиотка!
        Следующие два дня я тщетно пыталась забыть тот поцелуй, при этом тайком посматривая на экран мобильника и считая дни до следующего объекта.
        - Да позвони ему сама, - проворчала недовольно Катька, наблюдая, как я выливаю в раковину чай, в который по рассеянности добавила вместо сахара маргарин. - Нефиг продукты переводить.
        С последней фразой я была согласна целиком и полностью. Первая же… ну нет. Звонить Кольке?! Да пошел он!
        Не пошел. Позвонил сам, через четыре дня, предложил новую шабашку. Наряжаться на мытье полов смысла не было, хоть и очень хотелось, а потому я вышла на улицу в привычных джинсах, кедах и футболке. Колька стоял у машины. С цветами. Крупные белые ромашки. Как я люблю.
        - Это тебе, - улыбнулся он и протянул мне букет.
        Я покраснела, пробормотала «спасибо» и спрятала лицо в букете. Блин, мне двадцать три, а веду себя, как будто только вчера исполнилось шестнадцать!
        Глава 6
        Человек, который ограничен в сердце и мыслях, склонен любить в жизни то, что ограничено. Тот, у кого ограничено зрение, не может видеть дальше длины одного локтя на дороге, по которой он идёт, или на стене, о которую он опирается своим плечом.
        Джебран Халиль Джебран
        ***
        Не думаю, не жалуюсь, не спорю.
        Не сплю.
        Не рвусь
        ни к солнцу, ни к луне, ни к морю,
        Ни к кораблю.
        Не чувствую, как в этих стенах жарко,
        Как зелено в саду.
        Давно желанного и жданного подарка
        Не жду.
        Марина Цветаева. «Не думаю, не жалуюсь, не спорю»
        ***
        Объект, двухкомнатная квартира, оказался недалеко от общаги, каких-то пять остановок на автобусе. Оставив цветы в машине, я за три часа вымыла всю необходимую площадь. Пока мыла, старалась отрешиться от мыслей в голове. Наивной дурочке я не была и прекрасно понимала, что нравилась Кольке, иначе он вряд ли стал бы тратиться на кафе и цветы. Да и я к нему, если честно признаться, тоже неровно дышала: вон как после поцелуя руки дрожали. Но, блин. А как же моя мечта о богатой и сытой жизни?! Я ведь еще со школы хотела выйти замуж и сидеть дома, чтобы только за хозяйством смотреть и ни дня не работать! Мама сразу после всех декретов снова в школу вернулась, пашет там, как проклятая, чтобы вместе с отцом двух братьев в люди вывести. Выходит, что и меня ожидает та же участь? В общем, к Колькиной машине я шла с твердым намерением резать по живому, пока еще не слишком поздно, пока чувства оформиться до конца не успели.
        Подхожу, смотрю, а этот обормот с какой-то фифой длинноногой, модно одетой, болтает, лыбится да ржет. Она, блин, ему глазки строит. Моему. Кольке! Убью заразу!
        Я, конечно, «включила» походку от бедра, жаль, что в джинсах и кедах это смотрится не особо эффектно.
        - Милый, я пришла, - а сама только на него смотрю, ее игнорю. Он хмыкнул, клюнул ту стерву в щеку и в машину сел.
        - Подруга моя, - а на губах ухмылка наглая.
        - Жизни? - не выдержала я.
        - Крот, ты что, ревнуешь? - машина завелась и помчалась по полупустой улице.
        - Вот еще, больно надо, - фыркнула я и отвернулась к окну.
        Так и дулась вплоть до кафешки. Оттаяла, только когда передо мной на стол поставили тарелку с куском пиццы, ванильное мороженое в вазочке и черный кофе.
        - Крот, - вкрадчиво позвал Колька, разделавшись с куском мяса.
        Я недовольно подняла на него глаза.
        - Ты правда ревнуешь, что ли?
        - Иди ты, - недовольно буркнула я, удивленная собственной реакцией: сама же расстаться хотела, а как увидела его с другой, сразу забыла о своем желании. А вот вырвать волосенки этой дуре мысль была. Да и вообще в груди сразу как узел тугой завязался. И что это, спрашивается, как не ревность? Эй, мозги, нам миллионер нужен!
        Колька между тем поднялся со своего места, обошел столик и надо мной склонился. А в следующую минуту я снова ощутила, как плывет мир и шумит в голове.
        - Крот, а ты вкусная. Особенно после мороженого, - поддел меня этот дурак.
        Я даже толком ответить не могла - пыталась в себя прийти. Лишь локтем ему несильно в живот въехала.
        Ромашки я, естественно, забрала в общагу, торжественно поставила их на зависть жившей без парня Катьке в пластмассовую бутылку с обрезанным горлышком и любовалась ими весь вечер.
        - Ну вот чего тебе не хватает? - недовольно фыркнула приятельница, когда я в подробностях рассказала ей о сегодняшнем инциденте. - Парень симпатичный, самостоятельный, в институте восстановился, машина есть, за тобой ухаживает. Что ты носом крутишь? Уведут же такие фифы, как сегодняшняя. У них нюх на перспективных мужиков. Вдруг это будущий миллионер, а?
        - Слушай, совесть имей, - возмутилась я, - тут и так хреново, а еще ты со своими нравоучениями. Думаю я, думаю.
        - Пока ты думаешь, жизнь идет.
        Зараза!
        Следующие дни я провела, как на иголках: нервно огрызалась подначивавшей меня Катьке, то и дело поглядывала на темный дисплей телефона, порывалась даже позвонить сама, но как-то стыдно было. Даже на Степку, Катькиного братца, приехавшего в очередной раз навестить сестру, внимания не обратила, хоть он и пытался со мной заигрывать. Какой, нафиг, Степка, когда тут бывший одноклассник не звонит?!
        С Колькой мы встретились через три дня. Едва услышав трель телефона, я кинулась к нему, чуть не упав при этом, а потом метеором бросилась одеваться. Опротивевшие джинсы и старая футболка вместо платья, волосы, забранные шпильками, кеды, и вот я готова к очередному свиданию. Колька поцеловал меня при встрече в щечку, я снова вспыхнула, спрятала лицо в новый букет. На объекте все сделала быстро, деньги получила.
        - Крот, а пошли в кино? - забрав меня из квартиры, неожиданно предложил Колька.
        «А почему нет?» - подумала я и кивнула.
        Фильм я не запомнила: мы с Колькой почти все время целовались на верхнем ряду, и у меня постоянно сладко ныло внизу животу. Было хорошо, от эмоций кружилась голова, и я боялась, что упаду с крутых ступенек кинотеатра.
        - Крот, ты точно ничего не пила? А то очень похоже, - весело рассмеялся Колька, подхватил меня на руки, снес вниз, поставил на асфальт. В ответ я положила ему голову на плечо и счастливо вздохнула. Да уж, похоже, я влюбилась…
        Следующий объект оказался внеплановым. Колька позвонил на сутки раньше обычного, обрадовав меня своим появлением, и поехали мы с ним за город, в какой-то там элитный поселок.
        - Дом купили, ремонт сделали, теперь срочно убрать надо, - сообщил
        Колька, следя за дорогой
        Я кивнула, подавив завистливый вздох. Как же все просто, когда есть деньги! Купили дом, сделали ремонт! И все это так обыденно! В то время как мои родители наш дом два года ремонтировали! И еще два мебель в нем обновляли! И сидели все мы при этом на супе и черном хлебе! До сих пор как вспомню то время, так вздрогну.
        Небольшой уютный коттедж я убрала быстро - сказалась сноровка - и уже собиралась уходить, как входная дверь распахнулась, и на пороге показался парень. Высокий, симпатичный, пьяный. Пьяных я боялась с детства, еще с того момента, как хорошо поддатый дальний родич надел какую-то страшную маску и начал, шатаясь, пугать нас, малолеток, завывая и кривляясь. Парень передо мной стоял без маски, но тоже шатался.
        - Ой ты, куколка какая, - он демонстративно облизнулся. - И что это мы тут делаем, а, красотка?
        Он шагнул вперед, я - назад.
        - Э нет, так не пойдет, - ухмылка у красавчика оказалась на редкость мерзкой. - Куда ж ты, милая, бежишь? А поразвлечься?
        По коже дружным строем промаршировали мурашки. Я судорожно сглотнула. И где носит этого Кольку, когда он так нужен?
        Следующие пару-тройку минут мы кружили по дому. Я пыталась сбежать, он целенаправленно загонял меня, будто дичь. Сердце в груди билось, как сумасшедшее. Вот же, пьяный козел! И что ему неймется! Козел между тем загнал меня в угол, ухмыльнулся снова, протянул руки к моей груди.
        Дальнейшее я помнила смутно. Вот он тискает меня, вот врывается разозленный Колька, вот они дерутся… Потом провал в памяти. Очнулась я в Колькиной машине, на заднем сиденье, судорожно сжимая в руках бутылку с водой и периодически хлюпая носом. Колька гнал по дороге прочь от поселка.
        - Пришла в себя? - посмотрел он на меня в зеркало заднего вида. - Знаешь, кто это был? Сынок местного депутата. Тебе сейчас в общагу возвращаться нельзя. Поедешь к родителям. Я отвезу.
        Я судорожно закивала и испугано спросила:
        - Ты его убил?
        - Дура, - фыркнул Колька. - Рожу почистил, но он вряд ли успокоится, пока тебя не найдет. - Колька замолчал, потом спросил с непонятным вызовом. - А то, Крот, мы и вернуться можем. Ты же хотела миллионера. Чем этот плох?
        Я испуганно икнула. Нафиг мне такой психованный миллионер нужен?! И вообще! Я Кольку люблю!
        Доехали за два часа - летели, как на крыльях. Я за это время успела немного успокоиться, прийти в себя и выпить всю воду.
        Родители возвращения блудной дочери не ждали. Когда машина Кольки подкатила к забору, возившаяся на участке мама изумленно всплеснула руками:
        - Леночка, детка, что случилось?!
        Действительно, что. Я ж, сволочь такая, просто так приехать не могу. Мне обязательно причина нужна. Нашли причину, спасибо высшим силам. Я снова дома. Уж не знаю, к добру или к худу это возвращение.
        Я прохладно попрощалась с Колькой, обнялась с мамой, папой, братьями. Все вместе зашли в дом. На сердце было неспокойно. Вот и что дальше делать? Всю жизнь от одного идиота прятаться? Остаться здесь? Или, может, в другой город податься? Так там не будет дяди Тоши. И Кольки… В общем, реальность меня не радовала. И ведь, блин, только-только начала на ноги вставать! Деньги, пусть и небольшие, зарабатывать стала. Хотела себе новые сапоги купить взамен старых, практически развалившихся. А теперь что?!
        - Лена, только честно: что у тебя с Савенковым? - после ужина, когда мы с мамой собирали со стола, спросила меня она.
        Я плечами пожала.
        - Нравится он мне, мам. Но не знаю…
        - Да что там знать, - решительно перебили меня. - Ты, Лена, уже взрослая, замуж тебе пора. Давно причем. Коля - парень видный, правильный, его отец недавно рассказывал, что мальчик работу хорошую, денежную, нашел. Чем плохой жених?
        Я вздохнула. Кто говорит-то, что плох?
        Следующую неделю ничего не происходило: папа позвонил дяде Тоше, тот согласился забрать из общаги мои вещи и привезти их сюда попозже. Вроде бы я оставалась дома, этот вопрос не обсуждался, и я видела, что родители были довольны моим возвращением. Свободного времени у меня было мало: лето, пора то урожай снимать, то в земле возиться. Да еще и маме помочь по дому нужно. Так что занята я была чуть ли не сутки напролет. Колька не звонил. Я мрачно посматривала на мобильник, но сама набирать знакомый номер не решалась: шиш ему, мужчины должны делать первый шаг, иначе что они за мужчины?!
        Сделал, угу. Приехал через неделю, торжественно одетый в черный костюм, с букетом роз, всучил мне цветы, маме - торт, а у папы попросил моей руки. Моя челюсть резко грохнулась на пол, а сердце пугливой птицей забилось в груди. Вот же… Обормот! А меня спросить, согласна ли я?! Как будто уверен, что у меня нет выбора!
        - Леночка, ты же выйдешь за меня? - словно прочитав мои мысли, повернулся ко мне этот… этот… и улыбнулся.
        Я почувствовала, что таю от этой улыбки… Зараза такой! Конечно, выйду!
        - Да, - я почувствовала, что краснею.
        За спиной заржали, будто кони, братцы.
        Глава 7
        Нужно, чтобы каждый человек нашел для себя лично возможность жить жизнью высшей среди скромной и неизбежной действительности каждого дня.
        Михаил Михайлович Пришвин
        ***
        А ты думал - я тоже такая,
        Что можно забыть меня,
        И что брошусь, моля и рыдая,
        Под копыта гнедого коня.
        Анна Ахматова. «А ты думал, я тоже такая»
        ***
        Целоваться на глазах у родителей мы с Колькой, конечно, не стали: предки мои воспитания старого, чуть ли не дореволюционного, такую вольность не поймут. А потому отложили поцелуи на другое время, хотя, признаться, по губам Колькиным я соскучилась. Да, впрочем, и не только по губам.
        Кольку пригласили в дом, мы все вместе посидели немного за столом, выпили чай с принесенным тортиком, обговорили, когда будем свадьбу играть. Получалось, что лучше всего - через пять недель, как раз и у Кольки отпуск начнется, и родители наши с ним успеют подготовиться к этому мероприятию.
        - Мам, никакого торжества, - предупредила я вечером, - распишемся, за столом посидим, и все.
        - Как скажешь, милая, - покладисто кивнула мама, а я поняла, что меня не услышали. Слишком уж сосредоточенным был вид у родительницы: явно раздумывала, как сэкономить на праздничном столе и где подешевле купить свадебное платье.
        Я вздохнула. Ну какой, блин, праздник? Ну вышла и вышла. За Кольку же, не за богача какого. И чем тут кичиться? Зачем родню созывать? Глупость несусветная! Такие траты!
        Ночью мне снилась шикарная свадьба с каким-то не особо молодым миллиардером. Я, одетая в роскошное белое платье, давала клятвы у алтаря, когда рядом вдруг появился Колька.
        - Изменяешь, любимая? - грозно прищурился он.
        Я проснулась и долго лежала, уставившись в потолок. За окном уже рассветало. Где-то недалеко, наверное, у соседки тетки Зинки, пропел петух. Да уж, вот что предсвадебная лихорадка с людьми делает. Миллиардер, блин. Голову тебе, Леночка, лечить надо.
        Естественно, никакого миллиардера за эти пять недель на моем горизонте не появилось. Мечтать, блин, не вредно. Тут даже завалящий бизнесмен давно и безнадежно окручен и женат, с придатком в вид одного-двух детей. Так что мечтать не вредно, и губозакатывающая машинка мне, конечно, не помешала бы.
        С Колькой мы виделись по воскресеньям, когда он приезжал проведывать родителей. Изредка, когда оставались одни, целовались, отчего у меня по телу всегда разливалось тепло, но чаще вместе с родичами обговаривали все нюансы подготовки к свадьбе.
        - И чего ты, Ленка, трясешься, - хмыкнул как-то Колька, сразу после предложения руки и сердца начавший называть меня по имени. - Не мы первые, не мы последние женимся.
        - Я не трясусь, - фыркнула я. - Вот кому нужны все эти двадцать-тридцать человек гостей? Зачем так много?
        - Не мешай нашим родителям показывать свою любовь к нам, - Колька обнял меня, прижал к себе. - И вообще, Лен, не на твои же деньги все устраивается, экономная ты моя.
        Я снова фыркнула, но промолчала. В Колькиных объятиях мне было хорошо и комфортно.
        За три дня до свадьбы приехали Дашка со Славкой. У сестры оказалось пузо, причем не очень маленькое.
        - Пятый месяц уже, - с блаженной улыбкой Дашка погладила живот, - толкаться начинает.
        Вот тебе и любительница миллионеров. Рожать-то от мужа собирается. Вон, как Славка сияет, жену на руках носит, каждый каприз ее исполняет. Ну, оно-то правильно. Дом они вроде почти достроили, там по мелочи работ осталось, плюс отделка, сантехника и мебель. И то, с первым и вторым Славкины родители помочь обещали. Так что ребенок уже в своем доме расти будет. А построились они недалеко от нас, на первых порах, чую, мама будет там дневать и ночевать - с мелким помогать. Да уж, так и разбиваются о реальность голубые мечты…
        Чем ближе свадьба, тем сильнее невроз.
        - Да что ты волнуешься, Лена, все в порядке будет, - обнимая, успокаивала меня Дашка.
        Я кивала в ответ. Будет. Угу. Как же. Аж три раза. Трясло меня конкретно. Сама не знала, чего боялась, но общий настрой был похоронный. Дошло до того, что в ночь перед бракосочетанием я поняла: уснуть не смогу. Не помогла даже валерьянка, щедро налитая мамой. В голову лезли шальные мысли: может, зря я все это затеяла? Может, Колька вовсе и не моя судьба? Может, нужно всего лишь немного подождать, и такой желанный миллионер сам появится на моем пороге?..
        - Лена, - в комнату, зевая и прикрываясь ладонью, заглянула мама, - ты спать собираешься? На часах второй час. А вставать в шесть.
        - Мама, - я села на кровати, обхватила колени руками, - может, все зря, а?
        - Что зря? - мама села рядом, внимательно посмотрела на меня. - Чего ты боишься?
        - Ну смотри: я - домохозяйка, он работает. Катается, где хочет. Кто ему мешает мне изменять? А потом, года через три-четыре, когда я рожу ему двойню и стану толстая и не красивая, он скажет: «Прощай, милая, я нашел другую», и я останусь у разбитого корыта…
        - Лена, - мама обняла меня, прижала к себе, как в детстве, - помнишь сказку, которую я вам рассказывала в детстве?
        Я кивнула. Сказок было несколько, но чаще всего повторялась, в назидание нашим страхам, сказка об умной Эльзе, этакой дурынде, что еще до свадьбы боялась, как ее не рожденный ребенок свалится с лестницы в подпол и разобьется. Да уж, похоже, я стала второй Эльзой.
        Спала я плохо: ночью снились кошмары с Колькой в главной роли. То он не появляется на свадьбе, то бросает меня у алтаря, то отказывается от наших детей. В результате я встала не в шесть, а в пять, заварила крепкий черный чай, выпила две чашки. Помогло не особо. Были бы мы в городе, я бы плюнула на экономию, сгоняла бы в круглосуточный супермаркет за тоником, чтобы хоть свадьбу пережить, увы, в нашем поселке городского типа, гордо именующимся «городом», но называемом местными жителями «деревней», таких «зверей», как круглосуточные магазины, не водилось. Здесь все открывалось не раньше восьми, а я в это время должна была быть совсем в другом месте.
        Мама встала в пять тридцать, зашла на кухню, осуждающе посмотрела на меня, но ничего не сказала. Скоро подтянулись и остальные члены семьи. Из-за практически бессонной ночи подготовку к бракосочетанию я практически не запомнила, все вокруг словно плавало в туманной дымке: меня кто-то одевал, красил, наряжал, как новогоднюю елку, я покорно крутилась в разные стороны, стараясь не упасть, сцеживала зевоту в кулак и мечтала поскорей расписаться. А там уж трава не расти…
        Очнулась я в машине, везущей меня вместе с семьей в загс. Там уже должен был ждать Колька с родней. Должен был. А если нет? Если сон оказался правдой? Тогда что? Я почувствовала на лбу капельки пота, стало тяжело дышать. Меня захлестнула паника.
        - Лена, - мама крепко сжала мою руку, - Лена, успокойся, слышишь? Все будет в порядке. Лена!
        Я механически кивнула, заставляя себя сделать очередной вдох. Будет, да. В порядке.
        Из машины я выходила на подгибавшихся ногах.
        Как ни странно, Колька ждал у загса. Я шла к нему в купленном родителями белоснежном платье с пышными юбками и чувствовала небывалое облегчение. Идиотка, да, переволновалась напрасно. Еще и маму своим состоянием напугала.
        Роспись, праздник в кафе - скидывали обе семьи, вот мы наконец вдвоем. Боже, блаженство. Я с вожделением посмотрела в сторону кровати в квартире, которую нам, молодоженам, в рассрочку продала дальняя Колькина родственница. Вот оно, счастье.
        - Тебе так не терпится заняться любовью? - хитро прищурился уже муж.
        Я в изумлении посмотрела на него, стараясь понять, о чем речь.
        - Какая любовь?! Я спать хочу!
        Колька секунды две обдумывал услышанное, а затем заржал, как боевой конь.
        - Лена, ты неподражаема!
        Эпилог
        - Ну что, Лена, не жалеешь, что замуж вышла? Разводиться не собираешься? - спросила мама.
        Мы с ней сидели в летней кухне, чистили картошку к очередному семейному торжеству, времени поговорить было много.
        Я только фыркнула в ответ. Какой там развод. Двое на руках, третий в животе, рожать скоро. Да и к отцу мелких, этому обормоту, я душой прикипела, хоть сначала и убить его хотела. Через две недели после свадьбы он проговорился, что та сцена с богатеньким сынком депутата была подстроена, и лапал меня его приятель, которого Колька попросил сыграть сволочного «золотого мальчика», мол, надо девушке одной мозги вправить. Вправили, два дебила. Как я тогда орала, как материлась. Наверное, вся деревня слышала. Посуду не била - жалко стало. Но наоралась вдоволь, в красках сообщив этому дураку все, что думаю о нем и его родне.
        Колька спал в те дни на диване и вымолил прощение только через три дня, и то когда я узнала, что медовый месяц у нас будет в Турции. Две недели моря, отдыха, бассейнов и полного безделья. Кто ж в здравом уме откажется от такой лафы?
        Ну а оттуда я уже вернулась с животом - муженек мой ненаглядный время даром не терял. Так что через год после свадьбы я родила. Но вообще нам с сестрой грех жаловаться: ни один из наших мужей не пьет, в кабаках и казино не пропадает, все до копейки домой приносит. Да, не миллионеры. Но и не бедствуем. Так что какой там развод. Не дождется.
        - Обойдется без развода, - буркнула я, задумавшись и чуть не порезав палец. - Не с его счастьем. Пусть детей растит, обормот этакий.
        Примечания
        [1].А’Студио. «Ночь-подруга»
        [2].Блестящие. «Апельсиновый рай»
        [3].ВИА Гра. «Лучик мой любимый»