Наказание Дамира Ана Сакру
        Керефовы #4
        Дамиру Керефову, успешному молодому человеку тридцати двух лет, не нужна жена… Да какая жена! Даже постоянные связи его мало интересуют. Он женат на своей работе и его это совершенно устраивает. А женщины приходят в его жизнь, робко топчутся на пороге и тихо исчезают, ни оставляя после себя никаких следов.
        Жене Дубиной, девушке - программисту двадцати шести лет, не нужен муж. Ей не нужен вообще ни один мужчина на этой планете. Она их избегает и делает все для того, чтобы они тоже избегали ее.
        Но одна случайная ссора в клубе, одна случайная встреча на работе после…
        И их мир уже не будет прежним.
        18+
        Вторая часть, «Искупление Дамира», уже на сайте.
        Ана Сакру
        Наказание Дамира
        1.
        - Жек, тебе еще принести что-нибудь? - Санька преданно заглядывает мне в глаза, и от этого мутит так, будто я уже пьяная в хлам.
        Нервно одергиваю ворот водолазки, неожиданно начавший давить на горло, и с досадой отвожу взгляд.
        Ну, что опять-то, Емельянов?
        Две лишних стопки, и ты вдруг снова решил, что выгорит перекочевать из железобетонной, уютненькой френд-зоны на минное поле эротическо-ванильных отношений?
        Да, почему я вообще, а? За что?
        Хочется обхватить Санькину короткостриженую твердолобую башку и приложить к декоративной кирпичной кладке, которой отделан этот то ли притон, то ли клуб.
        Но с друзьями так не поступают, поэтому вслух я громко говорю, перекрикивая музыку:
        - А, давай! - и расплываюсь в улыбке, - Виски с колой, двойной.
        - Окэ, - Саня, подрываясь с диванчика, лыбится наверно так же, как Вакула, когда его попросили добыть черевички, отдает мне честь, хоть с непокрытой головой и нельзя, а он у нас как-никак служил и такие вещи знает, и постепенно скрывается в танцующей толпе, направляясь к бару.
        Я шумно выдыхаю и откидываюсь на спинку дивана, потирая виски. Плохая была идея, зачем я пришла? Нет, у меня иногда есть настроение потанцевать, и я далеко не затворница, но именно сегодня желания веселиться не было совсем. Надо было оставаться дома и не поддаваться на Катины уговоры. Но попробуй ей откажи… Если Кате взбрело в голову, что у нее может что-то получится с братом Сани, который приехал вчера из Австралии, то разбить эту уверенность смогут только личные заверения этого брата в том, что он голубой.
        Как, впрочем, и произошло…
        И вот теперь расстроенная Катя, которая всё это затеяла, а именно подговорила меня вытащить Саню в клуб и заставить его прихватить своего однополо любящего братца с собой, ушла на танцпол в поисках новой жертвы, чтобы срочно восстановить свою веру в лучшее. Саня вновь питает робкие и совершенно необоснованные надежды по моему поводу и бегает мне за коктейлями, планомерно накачивая алкоголем. У меня уже начинает раскалываться голова от грохочущей музыки, количества виски в организме и мелькающих стробоскопов. А Санин брат сидит напротив через стол и самозабвенно обнимается с каким-то тощим блондином…
        Я приоткрываю глаза, косясь на них из-под полуопущенных ресниц, и тут же крепко зажмуриваю веки снова. Нет, уже не обнимаются - уже целуются… Я точно видела чей-то язык. И он будет являться мне теперь как минимум месяц в страшных снах.
        Может просто уйти?
        Вот только перед Саней было неудобно. Пусть это будет тебе уроком, Дубина - если собиралась окопаться дома, залипнуть на сериал и заказать пиццу, то так, и только так и поступай!
        Помимо всего прочего в клубе невероятно душно. Волосы неприятно липнут к затылку, на висках и вдоль позвоночника выступает испарина, а легкие не насыщаются, как глубоко не вдыхай. Я еще и одеться додумалась совсем не для такого жаркого места: растянутая шерстяная водолазка, плотные джинсы-бойфренды, беговые кроссовки… В общем, сделала все, чтобы Саня понял, что я позвала его не флиртовать, а посидеть по-братски за парой стаканчиков. Единственный плюс в моем луке - полное отсутствие макияжа - хотя бы ничего не потечет… Я-то сама уже давно растекаюсь по кожаному дивану. Голова слегка кружится от духоты и хочется разорвать на груди водолазку. Или это все-таки от виски? Я уже плохо понимаю…
        Повернувшись в сторону бара и таким образом не разглядывая милующихся голубков напротив, я мутнеющим взором пытаюсь вычленить возвращающегося Саню с коктейлями, но он всё не идет. Народу тьма, и, наверно, около бара тоже. Подпираю ладонью щеку и зеваю, думая, как бы тут в итоге не заснуть. Домой хочется жутко и раздражает буквально всё: музыка, стробоскопы, корчащиеся в танце тела, пьяные лица, чьи-то прорывающиеся выкрики, пошлые заигрывания, лошадиный смех…
        Ненавижу толпу, ненавижу людей, унесите меня домой.
        Когда на горизонте вместо ожидаемого Сани с коктейлями выплывает сияющая победной улыбкой Катя, мне хочется ударить себя по лбу и одновременно закатить глаза. Потому что Катя, профессионально виляя обтянутым микроскопической юбкой задом, ведет за собой незнакомого двухметрового мачо, по виду только что выпрыгнувшего из какого-нибудь тупого турецкого сериала. Или не турецкого…
        Но точно восточного или кавказского. Ко мне, ведомый Катериной, приближался жгучий брюнет с идеальным лицом для рекламы мужского парфюма и, судя по тому, как обтягивали его тело белая рубашка и темные джинсы, идеальной фигурой для рекламы мужского белья. Где-то в глубине души даже шевельнулась гордость за подругу - отхватить такой экземпляр при столь высокой конкуренции. А еще глубже начали попискивать собственные инстинкты, напоминая, что на мне растянутая водолазка и ни грамма косметики.
        И это разозлило! Я что, серьезно хотела бы такому понравиться? Пф-ф-ф…
        Нет, ни за что. Мы явно из параллельных вселенных. Да и он просто ищет с кем бы провести ночь, а я… Я точно не подхожу для такого.
        Подумав так, я с ленивым любопытством уставилась на приближающегося мачо, злорадно подмечая, как каменеет его идеальное восточное лицо при виде обнимающихся по левую сторону от меня голубков.
        Упс, да у нас тут почитатель традиций и по совместительству махровый гомофоб.
        Похоже, сериал я сегодня вечером все-таки посмотрю. Точно комедийный и возможно даже немного остросюжетный.
        Катя, присмотревшись к неординарной обнимающейся парочке и тоже слегка ошалев, замедляет шаг. Мачо оказывается вровень с ней, и становится видно, что она крепко держит его за руку. Так крепко, что я замечаю, как напрягаются мышцы на ее предплечье - будто боится, что красавчик убежит…
        Впрочем, учитывая ситуацию, шансы велики.
        Он, кажется, даже слегка побледнел. Меня это забавляет, и я, не отводя от его перекошенного лица любопытного взгляда, вслепую нащупываю полупустую пачку сигарет на столе. Чиркаю зажигалкой, хмурясь от попавшего в глаза дыма, и выпускаю сизую струю вбок. Только тут мачо замечает меня и пронзает таким же недружелюбным взглядом, как и парочку голубков. Я нагло улыбаюсь этому снобу, выгибая бровь и снова глубоко затягиваюсь, всасывая щеки. Мачо двигает губами будто мечтает плюнуть мне как минимум под ноги и отводит мерцающие во вспышках стробоскопа черные глаза.
        Видимо, курящие девушки ему тоже не по душе.
        Тем хуже для него, потому как Катя тоже курит, хотя сейчас наверно не признается в этом и под страхом смертной казни - так благоговейно пялится на него, приоткрыв накрашенный рот.
        После секундного замешательства моя подружка подается к мачо, встаёт на цыпочки и начинает что-то возбужденно ему говорить, махая рукой в сторону нашего развратного столика. Красавчик медленно кивает, вновь мазнув недобрым взглядом по мне и голубкам, и они с Катей снова начинают двигаться в нашу сторону. Я поудобней подставляю кулачок под щеку, наблюдая.
        Жалко, что Сани так и нет - не с кем поспорить, что дело закончится мордобоем.
        Кстати, где он вообще? Сколько можно заказывать этот несчастный коктейль? Такое пропускает…
        Я двигаю к себе пепельницу и как раз впечатываю в нее окурок, когда рядом со столом вырастает Катя и ее широкоплечий спутник. Ощущаю на себе его колючий взгляд, буквально вдавливающий в диван, когда поднимаю на них глаза.
        Мужик всё-таки красивый…
        Даже тянет стушеваться и поправить вечно вихром встающие прядки в моей мальчишеской прическе. Идиотизм…
        Он так презрительно смотрит, что меня не то что расческа не спасет, а даже вагон первоклассных стилистов…
        - Жека, знакомься, это Дамир! - орет Катя, пытаясь перекрыть оглушающие биты, долбящие из колонок, и хватает за руку этого самого Дамира так крепко, как Роуз не держалась за дверь во время кораблекрушения «Титаника».
        - Жека - Дамир, Дамир - Жека, - продолжает нас знакомить подруга.
        Мы одновременно киваем и бормочем себе под нос «здрасьте». После чего господин Дамир хмуро добавляет:
        - Никогда не одобрял, что здесь разрешают курить.
        Я лишь беспечно пожимаю плечами и широко улыбаюсь. Ну, и сидел бы дома! Или эскорт больше на дом не выезжает?
        - А это Эдик, - машет Катя рукой в сторону брата Сани, наконец-то отлипшего от своего паренька, - Правда сейчас он Эдвард. Он в Австралии живет.
        Последнее предложение Катя произносит, будто извиняясь, и невинно хлопает глазами, заглядывая в недовольное лицо своего пойманного мачо. Словно объясняет нынешней австралийской пропиской, почему язык бывшего Эдика только что шерудил во рту у другого мужика.
        Дамир снова сухо кивает, расчленяя при этом Эдика ледяным взглядом. Вставший было для приветствия Эдик слегка зависает, ощущая недружелюбный к нему настрой, но потом все-таки улыбается и подает мачо руку через стол.
        - Приятно познакомиться, Эдвард, - произносит он с заметным акцентом.
        Дамир кашляет в кулак и обводит ленивым взглядом зал.
        - Ты говорила сумку надо взять? - обращается к Кате после звенящих пары секунд, - Так бери и пойдем.
        У бедного Эдварда от обиды объективно отпадает челюсть. Видимо в Австралии так с ним не поступал никто. Он хватает воздух ртом, мгновенно багровея, набирает побольше воздуха и явно собирается что-то гневное сказать, но тут подскакивает паренек, которого Эдик целовал.
        - Да нет, что вы, садитесь, - парень заискивающе улыбается Дамиру и одновременно тянет оторопевшего Эдика за локоть, - А мы танцевать собирались. Да, Эдвард, да???
        Эти «да» как крики «забей на него», и их понимают все, кроме багровеющего Эдика, который уже заносит указующий перст, чтобы тыкнуть им в Дамира и поведать о либеральных ценностях.
        - Да пойдем уже! - орет блондинчик и с силой дергает Эдика на себя.
        Тот теряет равновесие, и они чуть ли не кубарем скатываются с диванчика.
        - Пойдем, дорогой, - тонет в громыхании музыки, а через несколько мгновений их поглощает танцующая толпа, густой полумрак и мерцание стробоскопов.
        Катя смотрит им вслед, а потом нерешительно улыбается Дамиру.
        - Ну что? Присядем тогда? Ненадолго…
        Красавчик переводит тяжелый взгляд на меня.
        - Ну… - обреченно вздыхает в мою сторону, - Давай.
        Я снова озираюсь в поисках куда-то пропавшего Сани, постукивая зажигалкой по столу. Перспектива одной сидеть напротив обнимающейся парочки и ощущать себя лишней мягко говоря не кажется мне заманчивой. Даже немного привстаю со своего места в попытке высмотреть бритую макушку Емельянова.
        Бесполезно, как сквозь землю провалился. Он здесь еще вообще?
        - Эй, парень, - пренебрежительно свистит кому-то Дамир и машет рукой в мою сторону, - Женя же, да?
        Я на секунду застываю. А потом медленно поворачиваюсь к похоже подслеповатому мачо. Парень… Это он мне???
        - Слушай, - Дамир чешет свой идеальный нос свернутыми вдвое банкнотами и небрежно швыряет их на стол, - Будь другом, за шампанским метнись и тарелкой какой-нибудь сырной. Сдачу можешь себе оставить. За ноги.
        Криво улыбается и откидывается на диван, одну руку занося за Катину спину. Я отупело пялюсь на две пятитысячные бумажки, разлетевшиеся около пачки сигарет. К горлу подкатывает разъедающий ком. В ушах начинает характерно шуметь от повышающегося давления.
        Что за придурка Катя сюда привела?
        Даже если он решил, что я парень, это что? Дает ему право вот так разговаривать с незнакомым человеком? Медленно поднимаю глаза на продолжающего лениво ухмыляться красивого козла, в то время как Катя начинает сбивчиво объяснять ему его оплошность.
        - Дамир, Женя - девушка, подруга моя, - лопочет Катерина.
        Тот неверяще хлопает даже в полумраке заметными густыми ресницами и смотрит на меня внимательней, хмуря высокий лоб.
        - Так что сам метнись! - добавляю я. И, схватив купюры со стола, комкаю их в плотный шарик и кидаю в красивое козлиное лицо.
        Хотела прямо между бровей, чтобы что-нибудь у него там открылось и прозрение наступило побыстрей, но в итоге случайно попадаю прямо в левый глаз.
        Кажется, сильно попадаю, так как Катя испуганно взвизгивает, а Дамир вдруг взвывает, прикрывая глаз рукой и исторгая длиннющую фразу на нерусском, заканчивая ее правда вполне обыденным: «…Охренела что ли???».
        - От охреневшего слышу, - кусаюсь я в ответ и нервно тянусь за еще одной сигаретой, бурча, - Мама в детстве вежливости не учила? Как там себя с незнакомыми надо вести…
        - Жека, твоё! - Саня вырастает рядом со мной с двумя наполненными стаканами ровно в тот момент, когда мачо подается ко мне, гневно хрипя и метая злобные молнии одним здоровым глазом:
        - Не смей упоминать мою мать, баба- мальчик или кто ты там вообще, я понять не могу! - выплевывает Катин ухажер, нависая надо мной через стол.
        Я невольно вжимаюсь в спинку дивана, пытаясь увеличить расстояние между нами, сжимаю кулак и случайно ломаю вытащенную сигарету.
        Черт, одни неприятности от этого мужика, а! Шел бы он уже… с Катей…
        Но, оказывается, неприятности только начинаются. Потому что тут в наш занимательный конфликт решает встрять Саня.
        - Э, ты кто такой? - басит грозно Санек, упираясь кулаками в бока и демонстрируя впечатляющий разворот могучих плеч и накаченные банки, - Шел бы отсюда, фраер южный, пока цел!
        - Это ты-то меня цельности лишать собрался, Алешка? - презрительно хмыкает Дамир, тут же забывая про меня и с каким-то восторженным азартом в черных глазах взирая на Саню, - Ну, давай! Попробуй…
        - Рискну, пожалуй, да, - Саня демонстративно заламывает пальцы, хрустя суставами, и разминает шею, вертя головой.
        - Не надо! - жалобно пищит Катя, хватаясь за выходящего из-за стола Дамира, - Может пойдем, а???
        - Не переживай, я быстро, - хмыкает красивый козел, вызывая у многоопытного Сани чуть ли не истерический смех.
        Мне становится совсем не по себе. Ну куда вот этот Дамир лезет, а? Если он наивно полагает, что Саня просто качок, тягающий железо в спортзале ради селфи, то это он очень зря. Саня - профессиональный боец… А судя по взгляду Емельянова, профессиональный боец, готовящийся убивать.
        - Сань, не надо, а? - это встреваю уже я, с мольбой заглядывая Емельянову в глаза, - Ничего ж такого не произошло.
        - Он тебя обидел. Будет знать! - отрезает Саня.
        - Са-а-ань… - просительно скулю я, тоже подрываясь с дивана.
        - Выйдем? - в это время деловито интересуется Дамир, закатывая рукава рубашки.
        - Да и тут тебе по лбу дам, - почти дружелюбно басит Саня, - Одного раза хватит с тебя.
        - Ну, как знаешь, - Дамир разводит руками, с сомнением оглядывая забитый людьми клуб, то ли высматривая охранников, то ли ища место поудобней…
        И тут Саня бросается вперед. Так быстро, что я успеваю только охнуть, не до конца уловив его движение. И охаю еще громче, когда становится понятно, что Дамир в отличие от меня не зевал, и успевает отклониться в сторону, из-за чего Саня пролетает мимо, а потом и вовсе спотыкается о подножку и грузно валится на пол.
        Сердечный ритм бешено тарабанит в ушах, в кровь впрыскивается ударная доза адреналина, на губах застревает протестующий крик, когда я словно в замедленной съемке вижу, как этот красивый козел разворачивается на пятках к повалившемуся ничком и распугавшему людей на танцполе Сане, делает быстрый шаг в его сторону и…
        Я не уверена: музыка долбит, кто-то кричит, стробоскопы мигают во мраке, выхватывая статичные картинки… Я не уверена, но мне кажется, что этот Дамир собирается наступить Сане прямо на лицо. И я с криком бросаюсь на него, рефлекторно вспоминая, с каким удовольствием я луплю на тренировках боксерскую грушу…
        Ударить человека - это совершенно особенное, ни на что не похожее ощущение.
        Это больно без перчаток, это будоражаще и это что-то такое запретное, от чего тебя буквально сносит от разом захлестывающих эмоций.
        Так сильно, как сейчас, я еще не ударяла человека никогда. Дамир был выше меня, стоял ко мне боком, и единственное болезненное место, до которого я могла с комфортом дотянуться, была его челюсть. И то получилось немного смазано - под подбородок слева. Рука тут же онемела от вспышки боли в костяшках, Дамир резко мотнул головой и пошатнулся, теряясь. Я скрючилась, обнимая ушибленную ладонь. Санька успел подняться…
        И тут подскочили охранники, которым я сейчас была искренне рада.
        Ну, вот и отлично, сейчас вышвырнут нас и все. Лишь бы на улице не продолжился весь этот дурдом.

* * *
        Как нас оперативно вывели в светлый холл, я почти не поняла - всё еще пребывала в легком шоке от своей собственной безрассудной смелости. Иллюзий я не питала - если бы этот Дамир захотел и успел бы мне ответить - он бы меня к праотцам отправил одним ударом. Может и не такой мощный как Саня, но все равно внушительный красивый козел обладал еще и, как показала эта короткая драка, неплохим опытом и отличной реакцией. От меня он пропустил удар только потому, что и в страшном сне его не ждал.
        И, судя по тому, как он сейчас сверлил меня тяжелым взглядом исподлобья, потирая распухшую слева челюсть, поверить в произошедшее Дамир не мог до сих пор. Я невольно попыталась подойти поближе к Сане под этим прибивающим к полу взглядом, но охранник лишь сильнее перехватил меня за локоть, и я послушно замерла.
        - Дамир Тигранович, вы? - удивленно воскликнул один из секьюрити и отпустил красивого козла, отступая от него на шаг. - Простите, темно там! Не разобрались.
        - Ничего, понимаю, - Дамир с брезгливо - хмурым видом стал обратно раскатывать засученные рукава рубашки. И будто невзначай кивнул в нашу с Саней сторону.
        - Этих на улицу.
        - Да, - с готовностью отчеканил охранник, держащий Саню, и тут же подтолкнул его в сторону входной двери.
        Дамир в последний раз мазнул по мне непроницаемым взглядом, погладив припухшую челюсть, в сторону Сани даже не повернулся и ушел обратно на танцпол.
        - Козел, - пробубнил Саня себе под нос.
        Я согласно кивнула, ощущая какое-то невероятное опустошение внутри. И смутную обиду…
        Он ведь решил, что я парень… Так неприятно от этого было почему-то. Понятно, что в клубе темно, и моя прическа, одежда… Но все равно внутри раздражающе скребло.
        Интересно, а вот он меня сейчас в холле увидел при свете и… Что подумал?
        Сама я себя считала симпатичной… Саня вот считал, что даже очень… А этот??
        Черт, почему я вообще об этом думаю!
        Я тряхнула головой, пытаясь выкинуть из нее красивого козла Дамира. Все равно, сто один процент, что и не увижу его больше никогда. И это хорошо.
        На улице было по-весеннему свежо.
        Если днем уже устоялась вполне теплая погода, то ночью отметка на столбике термометра еще подкрадывалась к нулю. Я зябко поежилась, вжикая молнией куртки до самого горла, спрятала подбородок в высокий ворот, косясь на удаляющихся секьюрити. Последний заходящий охранник громко хлопнул входными дверьми, всем своим видом показывая, что дорога в клуб нам с Саней теперь заказана.
        Я закатила глаза и ударила себя по карманам, ища пачку сигарет.
        Чё-ё-ёрт. Дерьмовый, дерьмовый вечер. Совсем. Осталась без сигарет в этой суматохе.
        - Ну, что, Жек, такси? - вздохнул Саня, приобнимая меня за плечи.
        Достал телефон из кармана джинсов и, открывая нужное приложение, тихо засмеялся:
        - А хорошо ты его, конечно. Но больше так не делай, а если бы он в ответ?
        - Больше не буду, да. Я что-то прям сама себя испугалась, - согласно кивнула я, - А Катя как же? А Эдик?
        - Звони Кате, я - Эдику. Если что, без них уедем. Взрослые, сами разберутся, - отмахнулся Санек.
        2.
        Сквозь плотную муть, царящую в голове, едва различаю трезвон будильника. Шипя, тянусь к телефону, вырубаю мелодию с третьего раза и снова проваливаюсь в вязкий сон.
        В следующий раз приоткрываю один глаз, когда Саня, оставшийся спать на диване в гостиной, начинает тормошить меня за плечо.
        - Женька, тебе на работу не надо?
        - Отвали, - хриплю в ответ грозно и запускаю в него подушкой.
        - Ну, как знаешь, я пошел, - хмыкает Емельянов и отстает.
        Я снова плотно закрываю глаза, проваливаясь в сон.
        Как хорошо, что у меня английский замок и провожать Саню не надо. Конечно, пару раз я оставалась из-за этого несчастного самозахлопывающегося замка в одних тапочках на лестничной клетке. Но это лишь доказывает, что нет в жизни совершенства.
        У всего есть обратная сторона. Вот вчера ночью нам, например, с Саней было очень весело вспоминать прошедший вечер и в тысячный раз обсуждать ошалелое выражение лица Дамира Тайгаровича, или как там его, получившего по щам от дамы.
        Вчера было весело, а сегодня встать не представляется возможным.
        Доехав со мной на такси, Саня купил виски из-под полы в ближайшем «24 часа», колу и пачку сигарет. Я достала лед из морозилки и обжарила креветки с чесноком. Нам было весело и вкусно почти до трех ночи. Но, ближе к трем, когда мы вышли на общий балкон парадки, Саня неожиданно вдруг решил, что мне жуть как холодно стоять в одной футболке и пижамных шортах, и решил меня обнять. А потом еще более неожиданно полез целоваться…
        Вернувшись в квартиру, я убрала остатки вина и креветок в холодильник и, молча, разложила Сане диван в гостиной. Он не возражал. Привык. И наверно даже ждал такого окончания нашего маленького пира, под копирку повторяющее десятки предыдущих.
        Мой психолог Елена Леонидовна говорит, что у нас не совсем здоровые созависимые отношения, но мне в принципе ср… все равно, что она там говорит.
        Когда Саня не пристает, мне с ним спокойно и хорошо. И на свете слишком мало людей, о которых я могла бы сказать тоже самое.
        Вот только не встать теперь… Ну кто напивается в среду?
        В третий раз за это утро меня будит гневный и настойчивый звонок от Тимофея. Я бы с удовольствием не брала, но он всё-таки босс.
        - Эй, Женька, ты где? - недовольный Тимкин голос с трудом прорывается в мое плывущее сознание.
        Тем более, что слышно Тимофея объективно плохо. Шум оживленной улицы заглушает слова, наполняя их хрипением и треском.
        - Ты помнишь, что у нас встреча с клиентом в одиннадцать? Ты мне там нужна! Если через полчаса в офис на подскочишь - езжай сразу на Межевой. Я там тебе геолокацию скину к какой проходной… Жень… Ты меня слышишь вообще?
        - А- а? - хриплю я голосом, достойным Омена, - Тим, слушай, я вообще… прости… Заболела…
        - Чт. Что???? Ты бл… издеваешься?? - Тимофей тут же переходит на зубодробительный фальцет, как бывает с ним в минуты только наивысшего волнения.
        На вас когда- нибудь орали фальцетом? Поверьте - жуткие ощущения… А с похмелья так вообще.
        - Ну - ка быстро жопу подняла! Там миллионы! Жека!!! - от так яростно пищал, что мне показалось, что из динамика до щеки долетела слюна.
        - Может, Колю? - всхлипываю я, пытаясь сесть.
        И тут же падаю обратно, покрываясь слабой испариной. Вертолеты, мать его… Кажется, меня сейчас вырвет.
        - Коля - дизайнер! - гневно попискивает в принципе разумные вещи Тимофей, - На кой сдался дизайнер при создании складской программы??? Быстро встала и пришла!
        - Хорошо, - шмыгаю носом я и сажусь на одной силе воли.
        - Хорошо? - переспрашивает Тимофей, будто не веря, что ему удалось.
        - Ну раз там миллионы… В половину буду у порта. Локацию присылай, - обреченно вздыхаю я.
        - Ок, сейчас вышлю, мне Дамир Тигранович только что прислал… - бормочет Тимка, отдаляясь и, судя по его пропавшему почти голосу и усилившемуся шуму проезжающих машин, уже копается в телефоне.
        А у меня бросает в холодный пот. Кто прислал?
        - Это кто такой? - хриплю невнятно, ощущая, как сильно задрожали пальцы.
        Да не…
        Быть не может, что тот. Тот Тайгарович был… Вроде. И, похоже, хозяин этого клуба несчастного. Причем тут порт?
        - Керефов Дамир Тигранович, генеральный ОАО «РЗК», серьезный мужик. Мы его отцу в сети хостелов делали общую программу, помнишь? - бормочет Тимофей, отправляя мне координаты нужной проходной по вотсапу.
        - М-м-м, помню… - тяну я, кусая губы, - А клуб у него есть, не знаешь?
        - Да нет вроде, - рассеяно сообщает Тим, - Я пробивал. Ну так, ради интереса… Все активы в порту. А что?
        - Фух, - выдыхаю с откровенным облегчением и, наконец, встаю с кровати, - Да так, забей… Имя просто… Как у одного козла…
        - Ну, Дамир - распространенное имя, - философски заключает Тимофей.
        - Ага, ну все, давай, пока!
        Я отключаюсь и пулей устремляюсь в ванную, чтобы начать приводить себя в более-менее приличный вид. Все-таки миллионы…

* * *
        Припарковаться на Межевом оказывается целым квестом, который я не способна осилить в своем нынешнем состоянии. Приходится проехать аж до Двинской и почти полкилометра буквально бежать до нужной проходной, слушая, как истерически разрывается мобильник в сумке- мешке, перекинутой через плечо и больно ударяющей меня по заднице. Словно Тимофей сговорился с моими вещами и немилосердно гнал меня вперед.
        Хорошо, что я не каблуках. В лоферах бегать не в пример удобней.
        Плохо, что на улице весенняя слякоть, и к концу моего спринтерского броска они уже не такие блестящие, как в его начале.
        Зато теперь все пришло в гармонию: моя одежда так же неопрятна и помята, как и мое зеленоватое несмотря на слой наложенной штукатурки лицо.
        Успокаивает только то, что вряд ли этот самый «серьезный мужик» Дамир Тирганович ждет, что к нему вместо двух зачуханных программистов явятся Джеймс Бонд и модель с показа Виктория Сикрет. Скорее наоборот, наш потертый с Тимохой вид лишь убеждает подобных людей, что в компьютерах мы действительно что-то понимаем. В отличие от жизни. Почему-то большинство людей уверено, что это невозможно совместить.
        Впрочем, завидев издалека своего босса, Тимофея Райкина, я склонна с этими людьми согласиться.
        Тима как обычно. Похож на жирафа, который не знает куда себя в окружающем пространстве деть. Неуклюжий, неловкий и сконфуженно смешной. Но при этом от него исходит такая аура, что ты вдруг сразу понимаешь, что этот долговязый парень наверно гений.
        Когда я вижу его длинную сгорбленную фигуру, нервно расхаживающую у проходной, мне хочется закатить глаза. Нет, Райкин почти причесался, соорудив хвостик в основном без петухов, надел пиджак и рубашку, и даже сменил вечные спортивные штаны с пузырями на коленях на вполне приличные брюки, вот только…
        Почему эти брюки тебе по щиколотку, Тимох?
        - С какого ребенка ты их снял? - фыркаю я вместо приветствия, когда подхожу к боссу ближе, и выразительно кошусь на выглядывающие из- под штанин его классических брюк желтые носки.
        - Шьют на коротышей, - бубнит Райкин, подталкивая меня к посту охраны и на ходу доставая паспорт, - А на любимых моих пятно оказалось, представляешь?
        - Представляю… - улыбаюсь я, - Меньше есть надо за монитором.
        - Не умничай, паспорт давай. Кстати, отлично выглядишь, Жень, - переводит Тим тему, окидывая меня быстрым оценивающим взглядом, - Почти дама…
        - Заткнись, - пихаю его вбок и лезу в сумку за документами, - Сам сказал - миллионы. Надо соответствовать…
        На этих словах я нервно оттягиваю черный галстук- селедку, тут же почему-то впившийся в шею. Не люблю весь этот парадный вид. Узкие синие брюки, строгая рубашка- туника, лоферы… Чувствую себя всегда немного скованно в таких официальных, откровенно офисных вещах. Пальцы нервно проходятся по светлому стриженному ежику на затылке, а потом пытаются привычным жестом заправить за ухо недостающую туда короткую челку. Привычка, от которой я не могу избавиться уже как лет пять.
        Длинные волосы исчезли, а попытка заправить их за ухо нет. Наверно так же люди пытаются писать ампутированной рукой.
        - В курс дела введешь? - интересуюсь я у Тимофея, когда мы, получив пропуска, направляемся к его машине, чтобы заехать на территорию порта, - Ты кроме того, что на встречу ездил, ничего не говорил.
        - Да, все очень быстро срослось. Керефову нужно срочно, отец его назвал нас, он позвонил, объяснил суть, сказал про сжатые сроки. Я сказал, что сможем. Ну, и вот, вуаля! - Тим пикнул сигнализацией и распахнул передо мной переднюю пассажирскую дверь.
        - Сейчас обсудим технические детали, предметно поговорим. Если договоримся, то на днях уже подпишем, - быстро тараторит Тимофей, заводя машину, - У них стоит импортная логистическая система, но у разработчика появились проблемы с продлением лицензии в нашей стране, и они перестали обслуживать софт должным образом. А в фирме Керефова добавились контейнерные перевозки, требуется небольшая адаптация программы. Так как лицензии теперь нет, то изменения мы спокойно можем внести сами. Но это надо сделать быстро. Разобраться в коде, отладить, их админам показать. Задача ясна?
        - Да, - пожимаю плечами я. Ну, на слух легкотня, - А на какой системе сейчас сидят?
        Тимофей называет, и я теряю весь задор. Черт, у них защита как у ЦРУ. Что-то с легкотней я погорячилась…
        - А сроки какие? - хриплю, тря переносицу и ощущая, как возвращается похмельная головная боль.
        - Месяц, - беспечно, а в данной ситуации, по моему мнению, просто безумно улыбается Тимофей.
        - С ума сошел… - закрываю лицо рукой я, - Может им проще новую прогу слепить?
        - За месяц? - иронично выгибает бровь Тимоха, а потом хмурится и тише добавляет, - Может и проще… Сейчас решим все…
        - Оке-е-ей, - тяну я, откидываясь на сидении.
        Он у нас босс - ему видней. Я всего лишь тестировщик. Внешне здание управления ОАО «РЗК» не производит на меня никакого впечатления. Безликое бетонное строение в четыре этажа, возведенное явно еще в советские времена. Немного в отдалении от общих административных построек, серое, унылое, в окружении бесконечных контейнеров и погрузочных кранов на рельсах. Единственное, что было в нем примечательным, это батарея дорогих тачек на парковке перед входом. Судя по их разнообразию, зарабатывали в ОАО «РЗК» хорошо.
        Только сейчас мои пальцы потянулись к поисковику в телефоне, чтобы набрать «РЗК» и узнать о заказчике подробности - до этого в немного отупевший с похмелья мозг такая светла мысль просто не приходила, н Тимофей уже хлопал дверью, покидая салон. Я с досадой отложила телефон. Ладно, сейчас и без поисковика все узнаю.
        Насколько непримечательным был офисное здание снаружи - настолько богато оно оказалось отделано изнутри. Я даже притормозила, шагнув за стеклянную вертушку, ощущая себя Алисой, провалившейся в кроличью нору. Гранитные белые колонны, пальмы по углам, старинные морские карты, выложенные мозаикой на стенах - все это производило неизгладимое впечатление, особенно на фоне контраста с внешним видом ОАО «РЗК».
        Это неожиданно нервирует. Здесь слишком фундаментально, вычурно, с претензией на роскошь. Мы точно потянем такой проект? И где нас закопают, если нет?
        Я мотаю головой, прогоняя пораженческие мысли, и тут же кривлюсь от прострелившей виски боли. В глазах на мгновение темнеет. Нет, резкие движения сегодня не мой конек…
        Тимофей тем временем уже оккупирован какой-то длинноногой моделью, старательно изображающей секретаршу генерального.
        - Здравствуйте, я - Элина, прошу за мной. Дамир Тигранович вас уже ожидает…
        Мы переглядываемся с боссом, идя позади Элины и пялясь на то, как бодро подпрыгивают ее круглые ягодицы в очень тесной юбке - карандаше.
        - Очень вдохновляюще, - жарко бормочет Тимоха, - Я уже готов работать тут сверхурочно…
        - Боюсь, эти «сверхурочно» заняты непосредственным руководителем, - шепчу одними губами я в ответ, ехидно улыбаясь.
        - Простите, что? Не расслышала… - поворачивается к нам Элина, простреливая льдистыми голубыми глазами и растягивая пухлые губы в ненатуральной улыбке.
        - Нет- нет, ничего, - Тимофей краснеет как нашкодивший драный кот, но при этом все равно пялится на ее блузку, натянутую вызывающе упругой тройкой.
        Элина перехватывает его взгляд и явно расслабляется, улавливая знакомые ей реакции. Слегка пренебрежительно косится в мою сторону, мол, завидуй молча, девочка, на тебя так разве что зек после десятилетней отсидки облизнется, и широким жестом приглашает нас в приехавший лифт.
        Стерва.
        Если бы я хотела, чтобы на меня так смотрели, я бы наверно сейчас не в лоферах и безразмерной тунике была…
        - Нам на четвертый, - сообщает она будто дебилам, нажимая кнопку «четыре».
        Да, она просто мне уже не нравится… Бывает.
        Наверно потому, что сложно ее представить только хорошим профессионалом с такими сосательными губами… Тимофею тоже, учитывая то, как он на эти губы смотрит.
        Четвертый этаж был еще более вычурный, чем первый. Белый мрамор стен, развешенные ретро фото порта, светлый гранит под ногами, по которому так гулко цокали шпильки, задевая мои расшатанные пьяным недосыпом нервы. Череда массивных дверей, своей редкостью указывающих на размер кабинетов. И какой-то тихий, едва уловимый гул за ними. Чувствовалось, что тут полно людей, что все они работают, но пространство и добротные материалы крадут звуки, создавая вакуумную тишину.
        - Прошу, - говорит Элина и, вопреки своему же приглашению, вплывает первая в очередную массивную дверь.
        Мы с Тимофеем оказываемся в белоснежной приемной. Элина небрежным жестом указывает нам на кожаный диван рядом с большим секретарским столом, на котором царит идеальный порядок. Мы было садимся, но не успеваем опуститься полностью, как она, предварительно поскребшись в следующую дверь, лопочет «Дамир Тигранович, к вам», а потом нетерпеливо кивает нам, чтобы заходили.
        Тяжело вздохнув, плетусь за заметно напрягшимся Тимофеем, мечтая только об одном - сесть побыстрее куда-нибудь, попросить у этой Элины ведро минеральной воды и сделать вид, что внимательно слушаю.
        3.
        Райкин заходит в кабинет генерального передо мной, и первые секунды его спина закрывает от меня того, кто сидит за большим дизайнерским столом напротив. Не теряя времени даром, бегло озираюсь по сторонам. Все те же белые стены, только теперь покрытые декоративной кварцевой штукатуркой, светлый гранитный пол, распахнутое окно несмотря на еще прохладную весну, пепельница на широком подоконнике, стеллажи с документами по одной из стен, у второго окна два глубоких кожаных кресла и журнальный столик между ними, тонкий запах табака, улицы, терпких мужских духов… Я делаю шаг в сторону от спины Тимофея, продолжая рассматривать кабинет.
        - Здравствуй…
        Глубокий мужской голос обрывается на полуслове, а меня бросает в жаркий пот.
        Этот тембр, отдающий назойливой вибрацией в самой груди… Я его помню.
        Это же… Резко поворачиваюсь.
        Блять.
        - … те, - заключает Дамир Тигранович, пожирая меня черными - пречерными глазами.
        Вернее, правым черным, а левым воспаленным, слезящимся и красным. Воспаленным и очень злым. Я недоуменно моргаю, пялясь в ответ. Это у него что? Из-за той несчастной бумажки что ли, которую я кинула? Так бывает? Боже мой…
        Керефов сурово сдвигает брови над переносицей и сглатывает, дергая кадыком. Зачарованно ловлю это движение глазами, с каким-то невероятным чувством облегчения подмечая, что если на челюсти у него и остался синяк после моего кулака, то под бородой не видно.
        Вспомнив об ударе, непроизвольно касаюсь пальцами сбитых костяшек на своей правой. Керефов опускает взгляд на мои руки, отмечая этот жест, и становится еще мрачнее. Хотя, я была уверена, что дальше некуда. Просто злобный, бородатый, почти одноглазый пират…
        От бешено загрохотавшего сердца кровь приливает к моей голове, становится нечем дышать, и я нервным движением ослабляю галстук - селедку на шее.
        И вижу, как Керефов делает тоже самое. Точно таким же жестом, зеркально повторяя меня.
        Его блуждающий по мне взгляд застывает на моих пальцах, вцепившихся в ткань несчастной селедки, губы шевелятся в неслышном, но отчетливом «блять», и он первый одергивает руку от своего воротника, оставляя галстук в покое.
        На смуглом лице Дамира появляется такое выражение, будто именно этот момент был для него самым оскорбительным. Когда он случайно мое движение повторил. Керефов поджимает губы в твердую линию, мажет по моему пошедшему пятнами лицу нечитаемым теперь уже взглядом и наконец отворачивается к Тимофею, протягивая ему руку.
        А мне хочется сползти по стенке и умереть.
        Да, Тимка, сорвались, похоже, твои миллионы…
        Но мой наивный и верящий в лучшее босс, кажется, ничего не замечает. Старательно улыбается Керефову, энергично тряся его смуглую ладонь. Да и для него прошла одна секунда - не больше. Это у меня, кажется, полжизни перед глазами отмотало.
        - Дамир Тигранович, очень рад снова встретиться с вами, - бодро рапортует Райкин, - Знакомьтесь, это Евгения Ду'бина, мой тестировщик. Очень толковый программист, мы давно работаем в тандеме. Она будет помогать отлаживать систему, находить ошибки и помогать их устранять, что значительно ускорит процесс. Также обучение вашего персонала новому интерфейсу - тоже её зона ответственности. И по функционалу все вопросы тоже будут к ней.
        - Незаменимая какая, - подает голос Керефов, стрельнув в меня сощуренными глазами и на мгновение растянув губы в ледяной улыбке.
        - Да, она у нас - настоящая соль, - смеётся Тимофей, в упор не замечая, что Керефов взглядом меня только что чуть не расчленил.
        - Соль? - удивленно вскидывает одну бровь Дамир, снова поворачиваясь к нему.
        - Ну, знаете, как в сказке, - начинает объяснять Тимофей, а мне хочется закатить глаза.
        Ну, что он вечно несет? Зачем это? Вот настоящий… программист.
        - Сказка была такая, - продолжает вдохновенно Тимофей, - Король попросил своих дочек принести то, с чем он у них ассоциируется. И вот младшая принесла соль, сказав, что может и не вкусно, и много не съешь, но без нее жизни нет… да…
        Райкин смущенно чешет затылок и начинает мяться под тяжелым, все таким же слегка недоумевающим взглядом Дамира.
        - … Ну, король, правда, обиделся и ее выгнал, - не в силах остановиться, неуверенно мямлит дальше Тимофей все более высоким от волнения голосом, - Но все закончилось хорошо… Вот и Женька… Как та соль… У нас…
        Замолчал.
        - Интересно, - изрекает Керефов через пару секунд.
        Снова задумчиво и недобро косится на меня. Нечаянно встретившись с ним глазами, я тут же начинаю тупить в гранитный пол, ощущая себя героем картины «Опять двойка». Пытаюсь тихо убедить себя, что вообще-то он вел себя как козел и заслужил, но выходит откровенно не очень.
        Ведь сейчас он нас выгонит.
        Со всеми сказками, галстуками и сбитыми костяшками. Просто потому что найти других не проблема, а целый месяц работать с женщиной, которая умудрилась подарить ему воспаленный глаз и попасть в челюсть, такой мужчина явно не будет. Я бы на его месте точно не стала бы.
        И все бы ничего. Но вот перед Тимом неудобно, он действительно хочет этот заказ. А я так глупо его подвела. Надо было хоть в гугле пробить этого Керефова! Вот я все-таки ду…
        - Ну, что ж, пойдемте тогда к моим программистам, - вдруг прорывается в поток моих уничижительных мыслей глубокий мужской голос, - Там обсудим сроки более реально, возможности, фронт работ. Договор по итогу разговора вам вечером скинет на почту юридический отдел.
        - Конечно, Дамир Тигранович, - с готовностью кивает Тимофей и хватает меня под локоть.
        Райкин тянет меня за собой, но от неожиданности я словно врастаю в гранитный пол.
        Керефов что? Нас берет?

* * *
        Пока я бреду за переговаривающимися Тимом и Керефовым, ощущаю себя в муторном сне. Похмелье и недосып на фоне вспрыснувшегося в кровь адреналина из обычной головной боли перерастают в какое-то лихорадочное, тошнотворное состояние. Мне душно и одновременно знобит. Хочется оказаться где угодно, только не здесь, и тут же подлететь к этому Дамиру Тиграновичу и прояснить ситуацию.
        Я не понимаю.
        Не понимаю его непроницаемого взгляда, едва задевающего меня, не понимаю желания сделать вид, что мы не встречались буквально вчера ночью и что, скорее всего, его красный правый глаз - моя вина.
        Я не люблю недомолвки, они меня знатно нервируют, и сейчас меня разрывает от желания обговорить случившееся. Я бы наверно даже начала первой, но… Но останавливает Тимофей и его очевидное желание понравиться этому человеку и сотрудничать с ним.
        А значит мне приходится засунуть в задницу вертящийся на языке вопросы «что с глазом?» и «это точно я?» и покорно молчать, плетясь за мужчинами по гулкому белоснежному коридору и вперив взгляд Керефову прямо в спину.
        То, как натягивается белое сукно рубашки у него между лопаток, меня почему-то завораживает. Мозг помимо моей воли отмечает, что Дамир Тигранович в отличной форме, и у него красивая спина - с широкими плечами и выраженной талией. А ниже узкие бедра, обтянутые плотной тканью брюк. И зад… Мда…
        Я резко вскидываю предательски сползающий вниз взор обратно к лопаткам, невольно думая, а лапала ли вчера Катя этот каменный зад? Я ведь с утра ей так и не звонила.
        От мысли, что лапала, почему-то начинает тошнить сильнее.
        Хотя сама Катя наверно в восторге будет от новости, что ее вчерашнее приключение - теперь моя новая работа… В таком восторге, что даже не хочется ей сообщать. Нет, мне не жалко, но ведь она замучает требованием всяческих подробностей.
        - Евгения…
        Я резко торможу, фокусируя рассеянный взгляд на смуглом лице Керефова. Непонимающе хлопаю ресницами, видя, как требовательно он на меня смотрит. А потом краснею, смутившись, и просачиваюсь мимо него в открытый лифт, в который он мне как даме предлагал войти первой. В голове вертятся обрывки знаний об этикете, но я никак не могу вспомнить, точно ли в лифт женщине стоит заходить первой. Вроде бы нет…
        Но, даже если нет, стоит ли мне по этому поводу язвить?
        Решаю, что не стоит, и покорно забиваюсь в дальний угол, давая место мужчинам.
        Дамир заходит последним и жмет на третий. Я тру нос, тайком косясь на него, так как слишком остро чувствую древесный аромат туалетной воды и тепло, исходящее от его тела.
        Настолько остро ощущаю (видимо, от волнения), что это почти некомфортно. Запах с древесными нотками въедается в кожу и пропитывает меня за какие-то жалкие мгновения. Лифт открывается на следующем этаже через несколько секунд, меня опять выпускают первой, но потом мужчины сразу обгоняют и идут вперед. Расстояние между нами увеличивается, а этот чертов запах все еще щекочет мне ноздри и невесомым облаком обволакивает одежду.
        Наверно, очень дорогие духи, раз такие стойкие, нахмурившись, думаю я, озираясь по сторонам.
        Третий этаж совсем не похож на четвертый. Да, здесь присутствуют все те же светлые тона в оформлении, и на стенах развешены ретро фото, связанные с морем и портом, но никакой давящей тишины и роскоши здесь нет и в помине. Мы попадаем в царство опен спейс, стеклянных стенок, снующих туда- сюда с пачками документов и распахнутых настежь кабинетов. Все кричат, звонят, суетятся, пьют кофе у автомата и сплетничают. Правда, завидев нас с Керефовым во главе, затихают и услужливо кивает, бормоча «здрасьте», а кто-то и протягивает руку своему начальнику. Но, стоит нам отойти, разговоры возобновляются как ни в чем не бывало.
        - Здесь расположены отделы продаж и логистики, - комментирует Дамир царящий вокруг упорядоченный хаос, - ИТ отдел в самом конце, за залом отдыха, там не так шумно.
        - М-м-м, - тянет Тимофей, с любопытством вертя головой по сторонам.
        Я не реагирую никак. Молча иду вслед за ними. Внутри нарастает смутное звенящее напряжение. Природу его мне понять сложно. Просто ощутимый нервный дискомфорт.
        Может, он просто не узнал меня? Не запомнил? Там было темно и сейчас я накрашена… хотя бы. Решил, что просто похожа, и не узнал?
        Но я ведь узнала! Сразу! За мгновение до мурашек пробрало…
        Тогда он почему не узнал? Не особо рассматривал, потому что счел, что и нечего рассматривать?
        Я насупилась сильнее, сверля спину Керефова тяжелым взглядом исподлобья… Козел…
        Зато теперь понятно, почему взял. Присмотрелся и решил, что в клубе другая драчунья была. А костяшки, ну мало ли… Там ссадин почти и не видно, чуть-чуть красные. Мог и вообще не заметить. Для Тимофея отлично даже, да и для меня… Вот только дико обидно!
        Похоже, правда, не узнал…
        Мельком оглядываю зал для отдыха, через который мы проходим. Краем сознания отмечаю, что тут очень стильно, и комната больше напоминает тайм кафе, чем стандартный для офисов закуток со столом, маленькой кухней, двухместным диваном и микроволновкой. Кресла- мешки, аэрохоккей, большая плазма на стене, несколько столиков, стеллаж с настольными играми и, кажется, под плазмой я даже вижу плейстешн.
        - Сотрудникам иногда приходится оставаться сверхурочно, - мимоходом поясняет Дамир, перехватывает изумленный взгляд Тимофея. Меня, как и прежде, господин Керефов практически игнорирует, лишь слегка мазнув по моему лицу черными глазами.
        Если бы меня спросили, как понять, что ты человеку совершенно неинтересна, я бы вместо слов спародировала Дамира Тиграновича сейчас.
        - Сюда, - Керефов указывает на непрозрачную темную стеклянную дверь в другом конце комнаты отдыха.
        Черные непроницаемые глаза вновь впиваются в меня в ожидании, когда я первой войду в открытую для меня дверь. Незаметно ежусь, вздергиваю подбородок и, вежливо улыбнувшись, прохожу внутрь, минуя придерживающего дверь Керефова. В нос опять на секунду заползает щекочущий древесный запах его туалетной воды.
        Очень раздражает.
        Переступив порог, я оказываюсь в просторном кабинете, разграниченном невысокими ширмами, создающими рабочие ячейки, словно соты заполняющие все видимое пространство. И даже звук здесь как улье. Все примечательно жужжит: тихие разговоры, оргтехника, шелястящая бумага, непрерывный стук клавиатуры. Атмосфера по сравнению с царством продажников неуловимо меняется на более камерную и собранную. Я быстро кручу головой, озираясь по сторонам. Видимо, это и есть отдел IT.
        - Алексей, Рома, в кабинет пошли, - бросает Керефов, мельком взглянув на грузного мужчину, склонившегося над компьютером в углу, а потом на парня, пьющего кофе у окна, - Влад…
        Тут Дамир резко останавливается и, не поворачиваясь, указывает рукой в мою сторону.
        - Это Евгения, она тестировщик подрядчика. Покажи ей нашу программу, пока мы будем задачу обсуждать.
        - Да, Дамир Тригранович, - из одной из ячеек тут же высовывается тощий мужчина неопределённого возраста и узором татуировки на шее.
        Я же в ступоре растерянно моргаю. А меня что? На обсуждение задачи не берут? Это как? Перевожу вопросительный взгляд на Райкина, и вижу, что у него точно такая же реакция. Даже вижу, как он поднимает палец вверх и открывает рот в попытке возразить, но Керефов затыкает его одним взглядом.
        - Пойдемте, Тимофей.
        И, не дождавшись согласия, направляется к белой двери слева, за которой, по-видимому, располагается кабинет начальника отдела. За Дамиром семенят грузный и молодой. Тимофей захлопывает рот, виновато на меня косится, пожимает и плечами и плетется в кабинет последним.
        Все, что мне остается, глядя на эту чисто мужскую процессию, это раздраженно выдохнуть «п-ф-ф-ф».
        Ну, какой же, оказывается, шовинист, а? Райкин же обозначил, что я важна!
        Бесит!
        Но потом я вспоминаю, что голова так и раскалывается, и что меня до сих пор мутит. И решаю, что именно сегодня шовинизм всяких Тиграновичей я скорее одобряю. Если еще и сам отладку за меня сделает, я вообще буду «за».

* * *
        Влад, которому меня откомандировали, оказался вполне приятным парнем, умеющим толково, хоть и невероятно занудно объяснять. Под его тихий бубнеж себе под нос меня так и тянуло в сон. Веки предательски опускались, а в щеке успела образоваться приличная вмятина от собственного кулака. Но я стоически держалась, подавляя зевоту и пялясь в его монитор.
        В общем, мне повезло.
        С их складской программой я была знакома. Немного другая модификация, но существенной роли это не играло. С их логистической программой была знакома тоже.
        Вот только как они собирались сделать из них гибрид, если там разные движки? Мда…
        Впрочем, это была головная боль Тимофея, а не моя. Мое дело - потом найти все косяки в том, что он состряпает, и попытаться вместе с ним их исправить. С здесь я была в себе вполне уверена.
        Уже через полчаса мы обсудили с Владом все, что можно по делу и, так как из кабинета начальника отдела так никто и не выходил, плавно скатились к неформальному общению.
        Оказалось, что Влад слушает русский рок, держит какаду и является фанатом третьих геройчиков (*компьютерная игра). Жена ушла, есть дочка. Дочку Влад очень любит, забирает на все выходные. Бывшую жену любит не очень, потому что она забирает половину его зарплаты. То есть законные алименты экс супруга получает десятого и тратит, а потом вдруг пятнадцатого выясняется, что дочке еще нужны лыжи, или новый портфель, или у них соревнования в другом городе. И так каждый раз. Влада это бесит, но поделать он ничего с этим не может. Так и живет.
        О себе я не рассказала ничего. Вместо этого, внимательно выслушав бедного лопуха Влада, я ему искренне посочувствовала и поинтересовалась, где тут можно покурить. Влад сказал, что на пожарной лестнице, и объяснил, как туда добраться. Кинув последний недовольный взгляд на закрытую дверь кабинета начальника, отсекающую меня от более интересных разговоров, я отправилась на поиски курилки.
        Искать пришлось недолго - буквально один поворот дальше по светлому коридору, и я оказалась у тяжелой железной двери пожарной лестницы.
        Сюда дизайнерский ремонт и не думал добираться. Старые бетонные обколотые ступеньки, ни с чем не сравнимый запах пыли и сырости одновременно, легкий аромат подвала, толстые стеклянные квадраты, уложенные мозаикой на торцевой стене, узкие амбразуры простеньких стеклопластиковых окон в пролетах, рядом с окнами трафареты дымящихся сигарет, нанесённые красной краской, и ощетинившиеся окурками банки - пепельницы на серых подоконниках.
        Я спустилась на один пролет, достала сигарету, зажала зубами фильтр, чиркнула зажигалкой и затянулась. Едкий дым вполз в горло, в голове тут же чуть-чуть поплыло - все-таки недосып сказывался, и сильно.
        Интересно, сколько мы еще тут проторчим?
        Хотелось бы уже уйти… Обняв себя за плечо, я затянулась снова, щурясь на тусклое солнце в окрытом окне и разглядывая унылый индустриальный пейзаж. Какой-то кран, контейнеры, щербатый асфальт, сквозь который прорывается первая трава, базарные крики жирных чаек…
        Тяжелая дверь за моей спиной хлопнула так неожиданно, что я вздрогнула всем телом и чуть не выронила сигарету. Резко обернулась на звук чьих-то приближающихся шагов, и так и застыла на месте, наблюдая как ко мне, на ходу доставая заправленную за ухо сигарету, спускается по лестнице сам Дамир Тигранович Керефов.
        4.
        Сощурившись, я затянулась снова, наблюдая как он останавливается напротив. Молчание между нами зазвенело гулом, отражаясь от бетонных стен. Керефов, не спрашивая, потянулся за пепельницей около меня и подвинул ее на середину подоконника. Сунул сигарету в зубы, достал зажигалку из кармана брюк, чуть наклонил голову, раскуривая, демонстрируя мне свою черноволосую макушку, сделал пару глубоких затяжек, втягивая щеки, резко выпрямился и, выпуская дым вбок, вперил в меня тяжелый изучающий взгляд.
        Невольно отступила - что-то на уровне инстинктов заставило крепче обхватить себя за плечо и упереться лопатками в бетонную крашенную стену в поисках опоры. На губах Дамира мелькнула едва заметная ироничная усмешка, и он отвел от меня взгляд, устремляя его в открытое окно.
        Стало легче дышать. Я затянулась еще раз, поднося сигарету к губам слегка задрожавшими пальцами. Рядом с ним стоять было невероятно нервно. Будто тебя размазывало под ноль чужим энергетическим полем. Хотелось, чтобы заговорил - слова всегда разбивают подобные, почти звериные ощущения, но он молчал, а я подать голос не решалась, не зная, чего от Керефова ждать. Вопрос «узнал или нет?» опять встал ребром.
        Сигареты тлели быстро. Покосилась на кончик своей, и с облегчением поняла, что еще пара затяжек для вида, и можно со спокойной совестью уходить. Выдохнула серый дым перед собой, через его неплотную завесу рассматривая стоящего напротив Керефова. У меня как-то не было возможности до этого его нормально разглядеть. Только спину глазами просверлила, пока спускались на второй этаж, а в клубе темно было…
        Породистый, но какой-то слишком мужик. От него веяло подавляющей агрессией. Высокий, широкоплечий, крепкий, движения нарочито расслабленные, будто ему невероятно комфортно в собственном теле и плевать на то, что о нем могут подумать окружающие. Стоит напротив вполоборота, расставив ноги и заправив одну ладонь в карман брюк с таким видом, будто меня вообще тут нет, и словно не понимает, что в этот момент я его внимательно разглядываю. На ладонях видны вены, сильная шея, короткий ежик на затылке и более длинные черные волосы на макушке, вроде бы и небрежно, но отлично уложенные, идеально ровная короткая борода на грани отросшей щетины, густые брови вразлет, правильные, все из прямых линий черты лица, пронзительные черные глаза…
        Которые вдруг резко уставились на меня.
        - Неважно выглядите, - произносит он, медленно обводя меня ироничным взглядом, поворачивается всем корпусом ко мне и снова затягивается, щуря покрасневший глаз, - Хотя вроде бы не так были и пьяны. Потом догнались с бугаем своим, Дубина?
        От его слов я чуть не давлюсь вдыхаемым дымом. И тут же по спине скатывается град жарких мурашек, переходящих в мелкую дрожь. Узнал…
        Мне необходимо дать себе пару секунд, чтобы примириться с этим фактом и выбрать линию поведения, поэтому я просто прямо смотрю в эти черные пронзительные глаза. Вернее, один пронзительный, а другой болезненно красный.
        - Если это из-за меня, то извиняюсь. Я не хотела, - намеренно небрежно тыкаю сигаретой в сторону подбитого левого, наконец нарушая звенящую тишину между нами.
        Дамир на это кривится, словно прожевал лимон.
        - Не хотела, - едко повторяет он за мной и, прищурившись, делает еще затяжку, - Не переживайте, Евгения, врач сказал, через пару дней пройдет. Просто уголок купюры случайно поцарапал глаз.
        Я киваю, не зная, что на это сказать, и снова кошусь на тлеющий кончик своей сигареты. Наверно, за удар в челюсть мне стоит извиниться тоже, но что-то останавливает. Возможно то, что он вел себя как козел и заслужил, а возможно ощущение, что напомнить ему об этом ударе будет еще большим оскорблением.
        Снова повисает густая, непроницаемая тишина, разрываемая лишь криками жирных чаек за открытым окном да скрежетом работающих в порту кранов. Сделав еще затяжку, я с невероятным чувством облегчения вдавливаю свою сигарету в забитую окурками банку. Нервно прокручиваю её, туша, и ощущаю, как предательски заметно подрагивают при этом пальцы. Облизываю пересохшие губы, кидая в сторону Керефова вороватый взгляд.
        - Это ведь не отразится на нашей работе? - севшим голосом интересуюсь я, прежде чем уйти, - Тимофей действительно профессионал, и одаренный программист, и…
        - Если больше с бодуна приходить не будете, Дубина, то не отразится, - обрывает меня Керефов, тоже туша свою сигарету.
        А я краснею от этой короткой отповеди до кончиков волос.
        - Обычно мне не свойственно, - с тихой агрессией цежу я, чувствуя, как огнем горят уши.
        - Очень надеюсь, - равнодушно бросает Дамир Тигранович и, мазнув по мне нечитаемым взглядом, первым покидает курилку.
        Железная дверь с грохотом закрывается за ним, заставляя невольно вздрогнуть. Я так и стою на лестничном пролете, ощущая себя полностью раздавленной, и даже не могу точно понять почему. Хочется орать. Но я, конечно, этого не делаю. Бормочу себе под нос «ой, иди на х…» и достаю еще одну сигарету.
        Возвращаюсь в IT отдел я с твердым намерением рассказать все Тимофею и попросить его свести мое участие в этом проекте к минимуму, если не вовсе отстранить, во избежание эскалации конфликта. Уверена, что Керефов будет только рад избавиться от необходимости часто сталкиваться с пьющей бабой- мужиком, какой он меня, похоже, себе представляет. Можно, в конце концов, подключить удаленку и протестировать все из нашего офиса. Идеальный для меня вариант.
        Тимофей с Керефовым и еще двумя сотрудниками ОАО «РЗК» выходят из кабинета начальника отдела как раз в тот момент, когда я переступаю порог офиса IT. Отлично, значит на сегодня наше пребывание здесь окончено.
        Я со смиренным видом делаю пару шагов им навстречу, тупя взгляд в пол, чтобы скрыть вспыхнувшие в глазах искорки облегчения.
        - Жень, знакомься, - Тимоха радостно орет мне практически на весь опен спейс, энергично махая рукой - видимо, переговоры прошли успешно.
        Я делаю еще пару шагов мужчинам навстречу и останавливаюсь в принятых этикетом паре метров от Дамира Тиграновича и его свиты.
        - Это Алексей Борисович, начальник отдела, - указывает между тем Тимоха на грузного мужчину лет сорока с круглым как блин, добродушным лицом.
        - Здрасьте, Евгения, - пыхтит Алексей Борисович, протягивая мне свою пухлую, мягкую как у младенца ладонь, - Очень приятно.
        Я улыбаюсь и пожимаю его немного влажную, теплую руку.
        - А это Роман, - продолжает Тимофей, указывая на долговязого, очень похожего на него самого, молодого парня, - руководитель проекта.
        - Женя, рад, - Рома бодро сует мне свою ладонь-лопату для рукопожатия. Я энергично ее трясу, думая про себя, что можно было обойтись и без этих знакомств - я все равно не планирую здесь больше появляться.
        На Дамира Тиграновича упрямо не смотрю, хотя мое лицо горит словно в печке от ощущения его тяжелого взгляда в упор на коже. Ну вот почему он так сморит, а? Боится, что прямо сейчас при всех достану флягу с коньяком, а потом кинусь с кулаками на круглолицего Алексея Борисовича?
        - Женя, пойдемте покажу ваше новое рабочее место, - меж тем произносит Роман - руководитель проекта, отпуская мою ладонь после приветственного рукопожатия.
        - А? - с немного тупым видом переспрашиваю я.
        - Жень, Дамир Тирганович настоял, чтобы, пока я меняю программы, ты работала здесь на постоянной основе, так как они ведь продолжат ими в это время пользоваться. Им нужен наш представитель здесь для устранения возможных проблем, - улыбаясь как ни в чем не бывало, поясняет мне Тимофей.
        Я медленно перевожу на него ледяной взгляд. Что?
        - А ты? - шиплю сквозь зубы.
        - Я тоже буду бОльшую часть времени здесь, конечно, но не весь же рабочий день, - улыбка на лице Тима застывает, превращаясь в напряженную маску. И он тише добавляет, - Ты же понимаешь…
        Я поджимаю губы, мечтая его убить. Да, я понимаю, да…
        Что у него есть еще проекты, и что он просто не хочет тут безвылазно торчать, заставляя это делать меня!
        О его пассаже, что это именно Дамир Тигранович настоял, предпочитаю вовсе не думать, так внутри все как-то странно тревожно дребезжит, стоит только мысленно повторить эти Тимохины слова…
        - Понимаю, - только и делаю, что вслух роняю я.
        - Ну, что, Жень, пойдем? - бодро зовет меня Роман- руководитель проекта повторно, и я, рассеянно улыбнувшись всем, кроме Дамира Тиграновича, на которого так и не захотела взглянуть, покорно плетусь к своему новому временному рабочему месту.
        Мда, план больше здесь не показываться с треском провалился, не успев оформиться. Греет только мысль, что IT отдел находится на втором этаже, а не на четвертом…
        5.
        Пока Рома уводил меня вглубь опен спейса, большой босс Керефов прощался с Алексеем Борисовичем и Тимофеем.
        Со мной, судя по всему, прощаться никто не собирался, еще раз подчеркивая, что я человек маленький и не особенно важный. Не то, чтобы меня это задевало… Нет, черт возьми, задевало! Не так уж и сложно выдавить из себя: «До свидания, Евгения». Ну или хотя бы крикнуть в спину: «Дубина, пока!». А вот это игнорирование, когда Тим представил меня как свою коллегу, просто хамство.
        - Что ж, Тимофей, до завтра, жду с бумагами, - глубокий голос Керефова раздавался уже на фоне звука открывающейся двери.
        - До свидания, - в который раз повторил Тимоха, и дверь опен спейса глухо стукнула, захлопываясь за генеральным ОАО «РЗК».
        У всех, находящихся в кабинете, как-то разом изменилась осанка. Плечи опустились, спины расслабленно ссутулились и на лицах появились безмятежные улыбки. Грозный начальник ушел, рабочий день подходил к концу, и мысли о дороге домой бегущей строкой засветились на лбах присутствующих сотрудников IT отдела.
        - Вот, Жень, - Рома подвел меня к огороженной просторной ячейке на три стола у самого окна, - Будешь тут обитать со мной и Верой, правда она сейчас в отпуске, так что только со мной…
        Последнее предложение он выдал с немного смущенной улыбкой, взъерошивая волосы на затылке. Я улыбнулась в ответ.
        - Проверяй пока железо, проги, смотри, что надо еще. Можем донести…
        - Ага, - кивнула я, садясь на стандартный офисный стул, - я кресло еще свое притащу, можно? Не могу на этих жёрдочках работать.
        - П-ф-ф-ф, да конечно! Хоть трон! - небрежно отмахнулся Роман, опираясь бедром о столешницу и с любопытством поглядывая на меня.
        - Класс, - довольная, я протянула ему руку, и он дал мне звонкое «пять», после чего мы заулыбались друг другу шире.
        Рома мне понравился, и я не видела повода это скрывать. Высокий, худощавый, молодой, с приятным, немного узким лицом, умными голубыми глазами и длинной романтичной челкой, то и дело ему мешающей. Он производил впечатление человека приятного, интеллигентного, со своими забавными тараканами, а главное - готового просто дружить, не переходя выставленные границы. И это успокаивало, позволяя мне чувствовать себя с ним комфортно.
        - Так - с, ну, давай смотреть, что мне завтра надо будет поставить сюда, - пробормотала я себе под нос, отворачиваясь от Романа и включая комп.

* * *
        В итоге из ОАО «РЗК» я выхожу только под самый конец рабочего дня. Тимофей собирается было подбросить меня до моей машины, припаркованной на Двинской, но на улице уже такие пробки, что я открещиваюсь от его щедрого предложения, и опять почти бегу до парковки, понимая, что уже опаздываю на прием к Елене Леонидовне, а опаздывать жуть как не хочется.
        Она никогда не ругает меня за опоздания прямо, но ее «Женя, это же ваше украденное время, не мое», произнесённое ласковым, успокаивающим голосом цепляет похлеще любой прямой отповеди.
        Забравшись, наконец, в машину и повернув зажигание, постукиваю пальцами по торпеде в ожидании, когда машина, прогреется, и с нарастающей нервозностью поглядываю на часы. Еще и все стоит… Черт! Ну точно опоздаю… Может отменить, мелькает малодушное в голове. Но давлю эту мысль. Во-первых, это свинство - отменять прием за полчаса до его начала, а во-вторых… Во-вторых, мне неожиданно дико хочется рассказать обо всем случившемся за последние сутки Елене Леонидовне.
        Поэтому, просмотрев все пробки в телефоне и выбрав оптимальный маршрут, я трогаюсь с места, спеша на прием к своему психотерапевту. В момент, когда я, вырулив с парковки, встраиваюсь в общий плотный дорожный поток, на дисплее телефона исчезает карта из-за пробивающегося звонка. А еще через секунду высвечивается имя звонящего.
        Катя.
        Я непроизвольно сильнее вцепляюсь в руль вмиг повлажневшими ладонями, кусаю нижнюю губу и хмуро поглядываю на трезвонящие четыре буквы. Я знаю, зачем она звонит. Хочет рассказать про вчерашний вечер, проведенный с Керефовым. Но хочу ли этого я? Нет, хочу… Наверно… Мне любопытно! Но… После секундного замешательства я все-таки сбрасываю настырную Катьку, отправляя ей шаблонное сообщение, что перезвоню позже и занята.
        Не сейчас. Сейчас я не готова это слушать. Позже…

* * *
        Домой я зашла, когда часы показывали почти девять. Упала на пуфик в прихожей, вытягивая гудящие от усталости ноги, прикрывая глаза и выдыхая в потолок длинной «пф-ф-ф». Если бы не требовательное урчание в животе, я бы наверно заснула прямо тут, свернувшись калачиком на придверном коврике. Но желудок требовал пищи, о остальные части тела - принять душ и найти место для отдыха поудобней.
        Кинув сумку - мешок на комод для обуви, и стянув надоевшие за день лоферы я поплелась на кухню. И первым делом открыла холодильник, с задумчивым видом уставившись на содержимое.
        Так…
        Из хороших новостей - у меня был отварен рис для суши, имелись огурцы и семга. Из плохих - их придется крутить… Не то, чтобы это так долго, но есть хотелось сейчас и сразу, а не через пятнадцать минут. Да и лень… Взгляд упал на недопитую с прошлых выходных бутылку пино гриджо. Мозг, до сих пор слегка мутный от похмелья, радостно запищал, и я, первым делом достав вино, все-таки решила, что роллам быть.
        За почти неделю пино гриджо успело слегка выдохнуться, отдаваясь на языке отчетливой кислинкой и сразу ударяя в тяжелую голову. Настроение ожидаемо немного поднялось, а по телу поползло расслабляющее тепло. Покачивая в руке бокал, я сходила за ноутом в спальню, принесла его на кухню и включила музыку. Достала все для суши, тихо подпевая.
        После Елены Леонидовны в душе царил штиль… Она всегда вводила меня в некое подобие транса своим ласковым монотонным голосом. И на какое-то время все тревоги отступали и казались совсем не существенными. Не знаю, был ли реальный толк от моих к ней визитах. Возможно, это тоже просто такая форма зависимости - оплачиваемые «свободные уши», готовые выдержать любое льющееся на них из тебя дерьмо. Главный плюс - желание выливать его на еще кого-нибудь помимо Елены Леонидовны почти полностью пропадало. И уже только ради этого стоило продолжать к ней ходить.
        Телефон я положила на кухонный стол. Достала упаковку с листами нори, бамбуковую дощечку, фольгу, сделала еще один глоток, ощущая кислинку на языке… Взгляд то и дело возвращался к экрану смартфона, на котором застыло всплывающее сообщение от Кати: «Ты там скоро???». И разъяренный смайлик в конце.
        Как же ей не терпится, а…
        Нарезала огурец, рыбу, распределила рис по нори и начала крутить первый ролл. Адреналин в крови нарастал от мысли, что сейчас придется Кате позвонить. Она ведь все равно не отстанет…
        Разрезав получившийся ролл на кусочки, отправила первый в рот. Сделала еще один большой глоток вина. Да, надо звонить сейчас.
        Я устроилась поудобней на стуле, поджав ноги под себя, и наконец взяла в руки телефон.
        Катя ответила практически сразу, будто только и делала, что караулила мой вызов.
        - Да!
        - Привет, звонила? - ровным голосом поинтересовалась я, отправляя в рот еще один ролл.
        - Конечно, звонила! - чуть ли не орет от возбуждения Катя мне в трубку, - А ты - то что не звонила, Жек?! Неужели не интересно, как я вечер провела, а?
        В ее тоне прослеживаются явные игриво- масляные нотки, которые мне приходится запить еще одним глотком. «Нет, не интересно», - так и хочется выдать в ответ и повесить трубку. Но грабли слишком притягательны, и я наступаю на них с разбегу.
        - Рассказывай уже давай, - фыркаю небрежным тоном я и отправляюсь за сигаретами, оставшимися в сумке.
        - Начнем с того, что на фига вы с Саней это устроили? - фыркает подруга в трубку и принимается меня отчитывать, - Ну перепутал Дамир тебя с пацаном, а кто виноват вообще, а? Ты себя в зеркало видела, Мась?
        Я слушаю её вполуха, прижав плечом телефон к щеке и копаясь в своей безразмерной сумке. Ага, вот! Нашла… Выуживаю пачку сигарет, зажигалку и топаю на лоджию.
        - Мне вот прямо обидно, ведь ты такая кукла, Жень! - продолжает в это время причитать моя подруга Катя, - Это мне, чтобы нормально выглядеть, три часа в салоне просидеть надо, а тебе - просто снять эти шмотки свои бомжацкие да лицо попроще сделать!
        - Я так понимаю, что весь вечер ты это со своим кавалером и обсуждала, раз тебе больше мне сказать нечего, - ехидничаю я, чиркая зажигалкой.
        Раскуриваю парой тяг, щурясь на открывшийся передо мной ночной двор. Едкий дым заползает в горло, и я выпускаю его изо рта тонкой струей. На лоджии зябко и приходится обхватить себя руками.
        - Нет конечно, - тут же кокетливо отметает мое предположение Катька и примирительно добавляет, - Просто о тебе беспокоюсь, Мась. На мужиков драться кидаться - это уже край вообще… Может, тебе того… Психотерапевта сменить, а?
        Я раздраженно тру переносицу. Ну не Фирсова, а просто святая мать Катарина… Заботливая такая!
        - Как мужик? - задаю вопрос в лоб, резко переключая Катю на главную тему нашего душевного разговора.
        И в ответ слышу ожидаемое…
        - О-го-о-онь! - с придыханием скулит Катя в трубку, будто он имеет ее прямо сейчас, - Женька-а-а, вот тебе такого бы надо! Сразу бы всю дурь из головы выбил…
        - Я не ковер, чтоб из меня что-то выбивать, - почти беззвучно бурчу я, затягиваясь, но Кате и не надо меня слушать. Она продолжает петь влажные дифирамбы Керефову.
        - Такой секси вообще-е-е! - мяукает Катя мне в ухо, - Но по порядку.
        Её голос становится более деловым, и мне хочется выкрикнуть «наконец-то!», потому что ее маловразумительные восторги Керефовым уже порядком выбесили.
        - Дамир, значит, вернулся, после того, как вас охранники выпроводили. Извинился, сказал, что с вами все в порядке. Ну и ты же потом звонила, спрашивала поеду ли я с вами. Кстати, его зовут Дамир. Красивое имя, ему идет, - тараторит Катя, перескакивая от возбуждения с одного на другое.
        - Дальше, - приказываю я, выдыхая дым.
        - Так… Нам принесли шампанское, сыр, фрукты. Ну, как обычно. Мы там немного поболтали… - тут Катя сдавленно хихикает как натуральная школьница и добавляет, - Ну так… Неважно о чем… А потом он меня поцеловал, и… О-о-о, он целуется как бо-о-ог, Же-е-ека!!!
        После этого громкого заявления Катя не выдерживает и вновь скатывается в свои мало связные протяжные восторги. Я прикрываю глаза, усилием воли давя закипающее раздражение внутри.
        Зачем я вообще это слушаю, а???
        Тем более что, стоило только опустить веки, как пред мысленным взором вдруг всплыло резкое мужественное лицо самого Керефова, и оно почему-то приближалось ко мне, будто это меня он сейчас будет целовать.
        Вдоль позвоночника прокатился жар, тяжелым приливом заколыхался внизу живота, и я резко распахнула глаза. Видение исчезло, вот только тело так и продолжало покалывать горячечными мурашками…
        - Поздравляю, - глухо роняю я, остервенело туша сигарету.
        Ну, класс! Моя единственная подруга, кажется, с ним переспала. Отлично, просто отлично.
        Вообще, не мое дело.
        Но почему-то горькое раздражение начинает сочиться буквально из каждой поры, и мне становится страшно, что этот вырабатываемый в ударных дозах яд сейчас выльется прямо на ни в чем неповинную Катькину голову.
        - Слушай, мне пора… - хриплю в трубку, пытаясь побыстрее закончить разговор.
        - Да подожди, дай хоть дорасскажу! - возмущается Катерина и опять переходит на быструю речь и повествовательный тон, - Ну, вот. Мы там, значит, обнимались… И уже прямо, знаешь, так… Откровенно…
        Катька опять псевдосмущенно хихикает, а я плотно сжимаю губы, покидая лоджию и думая, когда это уже кончится.
        - И? - поторапливаю восторженную подругу я.
        - Но тут подошел его брат, Рамиль, - он, оказывается, владелец клуба, - на каждом новом слове голос Кати звучал всё большей обидой и разочарованием, - И позвал куда-то Дамира. Он сказал мне, что вернется через минут десять, и…
        Фирсова тяжко вздыхает и траурным голосом заканчивает свою речь.
        - … не пришел. Такой облом, а! Не представляю, что там у него случилось! Хоть бы телефон оставил. Я прямо в тоске теперь, - плачется Катька, а я в это время тщательно прислушиваюсь к себе, проходя на кухню, и понять не могу, откуда в груди этот раздувающийся, теплый пузырь облегчения.
        Я ведь ей должна сочувствовать… Нет?
        - Мда… - тяну я, беря полупустой бокал вина, - А как же шампанское, сыры?
        - Да все оплачено было, - вздыхает Катя, - Так что да, выпила еще пару бокалов и домой пошла.
        - Ну… Может к лучшему? - предполагаю я, делая глоток, - На фиг он тебе сдался?
        - Ой, сдался, Жек! - плаксивым голосом возражает Фирсова, - Я там успела все пощупать. Прямо вот и сдался, и удался, и выдался! Такой там я, скажу тебе, крепкий экземпляр.
        Тут мы уже обе начинаем глупо хихикать, хотя я, наверно, предпочла бы жить без этой информации.
        - Эх, все бы отдала, чтобы его опять встретить, - мечтательно вздыхает Катя, а я в это время кусаю щеку, задумчиво крутя тонкую ножку бокала в руках.
        Наверно, сейчас самое время сказать, что вот я его уже встретила. И что, наверно, даже могу помочь Кате его встретить…
        Самое время сказать, но я молчу. Чувствую себя гнусно, какой-то предательницей, не понимаю почему так поступаю, но молчу!
        - Ну, может встретишь еще… - выдавливаю из себя я, бегая глазами по кухне. Даже на языке от самой себя кислит.
        - Да, может, - тоскливо вздыхает она.
        6.
        Следующее утро выдалось суматошным.
        Пришлось сначала, собрав все пробки, заехать в наш офис, чтобы скачать нужные программы, а еще развинтить и запихать в мою старенькую кию эргономичное компьютерное кресло, без которого я жить не могу. И только потом отправиться в порт, где базировалось ОАО «РЗК». И тут, конечно, я все пробки собрала тоже.
        А когда подъехала к проходной, выяснилось, что губастая помощница Керефова Элина пропуск на мою роднулю-кию так и не выписала. В итоге я сделала круг по уже под завязку забитому машинами району и снова припарковалась на Двинской в добрых пятистах метрах от проходной. Стул я тащить уж не стала, решив, что в обеденный перерыв попрошу Рому помочь мне - благо, он будет уже через пару часов.
        Ну, или добуду все-таки пропуск для машины на территорию, потретировав суперсекретутку Элину…
        Обдумывая варианты, я хлопнула водительской дверью, пикнула сигнализацией и, как и вчера, побежала в порт.
        Пулей проскочила проходную и чуть не взвыла, только, когда оказалась внутри, осознав, что до здания самого ОАО «РЗК» мне топать еще как минимум километр по самому порту. Вчера ведь меня подвозил Тимофей и туда - и обратно, и это казалось делом пары минут.
        Но, если идти пешком, картина вырисовывалась совсем не такая радужная. Огромные расстояния между строениями, широкие пустынные улицы, редкие, спешащие куда-то рабочие, машины…
        Мда…
        Повертев головой и вроде как вспомнив в какую мне сторону, я побрела в нужном направлении, с любопытством озираясь по сторонам.
        Бежать еще километр не хотелось - моя светлая безразмерная толстовка и так уже липла к повлажневшей спине, а дыхание с тихим хрипом вырывалось из разгоряченных легких.
        Приложив ладони к раскрасневшимся горящим щекам, я, щурясь, взглянула на ласковое сегодня весеннее солнце, оценила глубокую синь неба, поднимающую своим насыщенным цветом настроение сразу на десяток пунктов, и помахала кружащим над головой жирным портовым чайкам, которые недовольно закричали в ответ, не обнаружив угощения в моей пустой руке.
        Погода была идеальная - теплая, весенняя, бодрящая.
        Воздух, пропитанный близостью Финского залива, с острыми оттенками портового мазута и какого-то горючего, щекотал ноздри и приятно остужал водяной взвесью лицо. Легкая беспричинная улыбка тронул мои губы, и я, пиная кроссовкой попадающиеся по дороге камешки, никуда уже не спеша, шла дальше, с ленивым интересом рассматривая все вокруг: здания, краны, контейнеры, грузовики, попадавшихся по пути людей и виднеющиеся за складами и хозпостройками громадные, впечатляющие гладкие крашеные бока кораблей и судов.
        Жить все-таки так хорошо!
        И почему наиболее остро это ощущаешь именно в такие, ничем по сути не примечательные моменты? Просто солнышко припекает макушку, просто воздух пропитан северным морем, просто глаза твои с любопытством шире распахиваются, поглощая интересные картинки неизвестной тебе раньше стороны жизни. Просто…
        Автомобильный клаксон так резко и оглушительно гудит прямо мне в спину, что я подпрыгиваю на месте не хуже какого-нибудь олимпийского чемпиона, а сердце и вовсе застревает в горле, испуганно там колотясь.
        Обернувшись, впираю возмущенный взгляд в хищную морду черного седана, остановившегося чуть позади меня. Ну, и что это за шутки? Я вообще-то по пешеходной иду - никого не трогаю! Скрестив руки на груди, медленно разворачиваюсь к седану полностью и с суровым видом принимаюсь ждать объяснений.
        Наглухо тонированное (а по закону ведь нельзя!) стекло водительской двери медленно уезжает вниз, и моим глазам является…
        Ну, конечно, кто же еще! Хочется театрально закатить глаза к синему небу…
        Дамир Тигранович собственной персоной. И лицо его еще более хмурое чем у меня, отчего я инстинктивно слегка тушуюсь и отступаю на шаг назад.
        - Вы время видели, Дубина? - интересуется Керефов своим ровным глубоким голосом, рассеянным жестом проведя ладонью по короткой идеальной бороде.
        - Видела, и что? - в ответ хамлю я.
        И да, я это даже понимаю! Просто нечего было меня пугать. Сердце до сих остервенело бьет по гландам, не желая занимать отведенное ему место в грудной клетке.
        У Керефова от моей наглости на секунду взлетают вверх брови, а потом, упав обратно, сходятся на переносице в одну грозную линию.
        - И вы всегда приходите на работу в обед? Еще и таким прогулочным шагом, - нарочито ласково любопытствует он, - Я сзади ехал, переживал, что прямо на асфальте сейчас растянитесь прилечь - отдохнуть. Как бы не задавить ненароком.
        - Да, и поэтому оглушить меня решили, чтобы точно не уснула? - возмущенно буркаю я.
        Дамир поджимает губы, сверкнув черными глазами. Обводит всю меня быстрым сканирующим взглядом, кривится, будто у него кольнул ноющий зуб, и, тяжело вздохнув, кивает в сторону пассажирского кресла рядом с собой.
        - Садитесь, Евгения, я вас довезу.
        - Я дойду, спасибо. Постараюсь побыстрей, - гордо заявляю я, делая еще шаг в сторону.
        Черные глаза опасно сверкают второй раз, от чего меня бросает в странный жар, Дамир Тигранович берет паузу, почему-то уставившись немигающий взором на мою толстовку в районе груди, которую, конечно, за мешковатым балахоном можно разглядеть, только если у тебя вместо глаз рентген.
        По смуглым скулам Керефова прокатываются желваки, и он снова смотрит мне прямо в глаза.
        - Так, Дубина, быстро сядь, - цедит глухо, но в ушах у меня почему-то его низкий голос гудит как колокол, - Так понятно?
        Сглатываю. Выдерживаю секундную дуэль взглядов и… опускаю глаза.
        - Так понятно, - слабовольно киваю, признавая власть более сильного в данных обстоятельствах бойца, - Да.

* * *
        Захлопнув за собой дверь автомобиля Керефова, я попадаю в другой, тревожный для себя мир. Здесь слишком бесшумно, слишком интимно и слишком все пропитано хозяином машины. Запах выделанной кожи, качественного пластика, чистоты и мужских духов заполоняет легкие и въедается в одежду мгновенно. И я всерьез начинаю переживать, что мне от этих ароматов и за день не избавиться.
        Откидываюсь на спинку своего сидения, зажимаю ладони между коленок и устремляю невидящий взгляд прямо перед собой. Пара минут, и мы уже будем на месте. И это разъедающее насквозь чувство неловкости уйдет. Это глупо, но при такой близости к этому мужчине ощущаю себя блохастым котенком, которого подобрали из жалости. Опускаю взгляд на свои короткие не накрашенные ногти и снова прячу руки между ног - ощущение усиливается. Далее мой взгляд падает на запылившиеся во время прогулки, когда-то белые кроссовки, и это мерзкое чувство достигает апогея. Черт…
        Тем более, я то и дело почти физически ощущаю на себе чужой напряжённый взгляд. И что Керефов, разглядывая меня исподтишка, тоже все это подмечает. Мне бы, конечно, хотелось верить, что я ошибаюсь, но…
        Машина трогается с места.
        - Евгения, вообще-то у наших офисных работников принят дресс - код. И это точно не спортивная обувь и не толстовки, снятые с бывшего парня, - расслабленно выдает Дамир Тигранович, откинувшись на своем сидении и плавно поворачивая руль одной рукой.
        Щеки мгновенно жарко вспыхивают. И я кусаю губы, чтобы не выдать что-нибудь лишнее. Инстинктивно поджимаю грязные кроссовки под свое кресло и бросаю быстрый злой взгляд на блестящие чистотой, идеальные ботинки Дамира… Будто сам себе их перед выходом вылизал… Козел.
        - Я не ваш офисный сотрудник, Дамир Тигранович, - отвечаю наконец через пару секунд, поворачиваясь к нему. Вижу, как мгновенно каменеет его лицо от одной моей попытки возразить, и добавляю, чтобы смягчить свое заявление, - И меня никто не предупреждал.
        У Керефова дергается кадык. Почему-то при виде этой прозаичной картины мне тоже хочется сглотнуть.
        - Считайте, что я вас сейчас предупреждаю, Дубина, - чеканит он, так прямо и не смотря на меня. Его длинные смуглые пальцы, покоящиеся на руле, на секунду сжимаются крепче, и Дамир вкрадчиво добавляет, - И временно вы - МОЙ сотрудник. А значит ВЫ приходите к девяти, не нарушаете субординацию, придерживаетесь делового стиля. Ясно?
        И мне достается косой жгучий взгляд. Такой жгучий, что лицо начинает гореть сильнее, а во рту так печет, будто мне насыпали на язык чили, и я теперь вполне способна изрыгать огонь. Но я держусь… Пока.
        - Ясно, - и все-таки голос предательски звенит, словно натянутая тетива, - Ещё что-нибудь?
        - Не бухать по будням, но я уже говорил, - неожиданно весело хмыкает Дамир Тигранович, чем выбивает почву у меня из-под ног, потому что я только что очень- очень злилась, но он… Что? Шутил?
        - Ну, и юбки приветствуются, Дубина, - уж совсем странным бархатным голосом добавляет Керефов и хитро косится на меня, - Есть у вас?
        - Извините, Дамир Тигранович, бывших парней в юбках у меня не было, - глухо парирую я, мстительно вспоминая ему характеристику, данную моей любимой толстовке.
        Боковым зрением ловлю, как он давит в себе загорающийся внутри смех. И почему-то меня буквально парализует эта картина. То, как он поджимает губы в тонкую упрямую линию, но на щеках все равно проступают глубокие, совсем мальчишеские ямочки, и даже коротко стриженная борода их не способна скрыть. То, как вспыхивают искорками черные, пронзительные глаза и словно начинают светиться изнутри. Воздух в машине будто густеет, пропитывается чем-то и мне становится сложно дышать. Накатывает легкая паника, душно, мозг смутно сигнализирует об опасности… Я хмурюсь и тру лоб, прикрывая глаза. Кажется, мы уже приехали, и Керефов паркуется. Немного отпускает…
        - Ну, это радует, - роняет Дамир, выключая зажигание и отщелкивая ремень безопасности.
        - Что? - рассеянно интересуюсь я, потеряв нить разговора.
        - Что в вашем послужном списке не было ни извращенцев в юбках, ни лесбиянок, Дубина.
        - Ну и что, даже если бы были, Дамир Тигранович, - лениво огрызаюсь я, тоже отстегивая ремень, - Какая вам разница?
        - Вот и я не понимаю, какая, - будто сам себе говорит Керефов и покидает салон, сильно хлопнув дверью.
        Не дожидаюсь, пока он проявит галантность и откроет мою, и выхожу тоже.
        Минуя проходную, мы направляемся к лифтам. Керефов жмет кнопку вызова и опирается плечом о гранитную стену, исподлобья смотря на меня и рассеянно потирая щетину.
        - А почему пешком шли? Не на машине? - интересуется он, когда металлические двери кабины разъезжаются, - Сюда неудобно добираться на общественном транспо…
        - Я на машине, - перебиваю я, первой заходя в лифт. Оборачиваюсь к нему, лопатками упираясь в металлическую стену, и пытаюсь сказать без ехидства, но у меня, похоже, ни черта не выходит, - Просто ваша профессиональная помощница Элина не заказала на нее пропуск. В итоге меня развернули на проходной и пришлось парковаться на Двинской, а потом идти пешком.
        Не знаю, что такого смешного я сказала, но четко очерченные губы Дамира вновь дрогнули от сдерживаемой улыбки, когда он нажимал на четвертый.
        - Мне на второй, - напоминаю я, смотря на панель с цифрами.
        - Вам со мной, - отрезает спокойно Керефов и все-таки улыбается. Криво и щуря черные глаза, - И она не помощница - она секретарша. И да, вполне профессиональная.
        - Пф! Не сомневаюсь, - фыркаю я тихо, с трудом удерживаясь, чтобы не закатить глаза.
        Дамир улыбается шире. И я машинально подмечаю, что глаз у него почти прошел… Когда он вот так снисходительно щурится, будто слишком много плохого думает о тебе в этот самый момент, красноты почти не видно…
        - Не сомневаетесь в чем, Дубина? В ее профессионализме как администратора? - с иронией тянет Дамир, засовывая руки в карманы и облокачиваясь спиной на кабину, - Или намекаете, что у нее есть более интимные обязанности, в которых она профи?
        Я вспыхиваю до кончиков ушей. Опять. Я не ханжа, но все-таки это очень скользкая тема для общения с малознакомым человеком, еще и твоим временным начальником.
        Боже, он уже достал меня - вгонять в краску каждую долбаную минуту! И вообще, почему мне должно быть стыдно? Я что ли с секретаршей сплю?!
        - А у нее правда есть такие обязанности? - в итоге с вызовом интересуюсь я, выгибая бровь и зеркаля его позу с руками в карманах.
        Настает очередь Керефова раздраженно фыркать.
        - Пф! Я что, похож на героя анекдотов?
        Я бы ответила, но лифт дергается, останавливаясь. Двери разъезжаются, выпуская нас наружу. Керефов выходит первый, и мне ничего не остается, как семенить за ним по гулкому белоснежному коридору, не понимая, зачем он вообще меня с собой потащил. Спрашивать почему-то не хочется. Наверно потому, что каждая наша попытка заговорить заканчивается как-то неоднозначно. Дамир идет быстро, не оборачиваясь, утыкается носом в свой телефон по дороге. На один его широкий шаг выходит два торопливых моих, приглушенной дробью разносящихся по длинному коридору.
        - Алло, да, звонил? - уже говорит с кем-то по телефону, а меня начинают терзать сомнения, что Дамир вообще помнит о том, что я семеню за его спиной.
        Может просто развернуться и пойти на второй? Керефов дергает на себя ручку его приемной и все-таки придерживает передо мной дверь, не переставая с кем-то говорить. Нет, все-таки не забыл…
        - Пропуск на машину ДубИной выпиши, - бросает подскочившей с места секретарше, на секунду прикрывая ладонью динамик, - И Крачкову через десять минут ко мне позови с документами по Новороссийску.
        - Здравствуйте, Дамир Тигранович. Конечно, Дамир Тигранович, - раболепно бормочет профессионалка Элина, провожая липким взглядом начальника до самой двери кабинета, пока та за ним не захлопывается.
        Я шагаю к столу Элины.
        Даже не поздоровался с Санчо Панса своим. Мда… Ну, хоть не с одной мной Дамир - сама вежливость. Тепло улыбаюсь профессионалке, почувствовав родственную душу.
        Но, оказывается, что очень зря.
        Потому что, как только дверь за большим боссом с глухим стуком закрывается, овечье выражение сползает с ее прекрасного лица, и на меня взирает шипящая змея, а не готовая на все ради Керефова секретарша.
        - Могла бы и не жаловаться сразу. Я просто забегалась, - цедит она, плюхаясь в свое кожаное кресло, - Знаешь, есть и поважнее дела, чем пропуск на ДУбину выписывать.
        Бросает на меня ядовитый взгляд и начинает хихикать.
        - Ой, извини. НЕЧАЯННО ударение не туда…
        - Ага, - киваю я, думая, что надо бы как-нибудь сообщить ей о своих тренировках по боксу, - Пропуск выписывай, Элина.
        7.
        - Сегодня я узнала, что мужчина, которого я ударила в ночном клубе, мой новый босс…
        - Вы дрались вчера в клубе, Женя?
        - Да… Это вышло случайно, правда. Он принял меня за мальчишку и…
        - Вас это задело? То, что он вас принял за мальчика?
        - Нет. Нет… Задело, что он отправил купить меня выпивку ему и моей подруге в достаточно грубой форме.
        - И за это вы его ударили?
        - Нет. Я, если честно, сейчас даже точно сказать не могу, за что…
        - Вы жалеете о своем поступке?
        - Нет. Наверно, это ужасно звучит, но я не жалею. После этого что-то мелькнуло в его глазах. Изменилось. И мне кажется, он теперь все время на меня по-другому смотрит.
        - По- другому… И что изменилось? Как бы вы одним словом обозначили эту эмоцию?
        - М-м-м… Одним не могу… Наверно «желание понять»…
        - Вам это льстит, Жень?
        - Да.

* * *
        - Эй, Жек, не спи! - голос Тимофея врывается в моё сознание даже сквозь шум музыки в наушниках, и я выдергиваю капельки из ушей, поворачиваясь к нему.
        - И не думала, - отвечаю я, ощущая, как моя искренняя улыбка становится напряженной, когда я обнаруживаю, что Тим заглянул ко мне в ячейку не один.
        Медленно сажусь правильно, потому что до этого я залезла в свое любимое кресло, которое притащил Ромка на обеде, с ногами, и киваю Дамиру, хмуро взирающему на меня. Сначала на меня, а потом на открытую пачку чипсов около моей клавиатуры и бумажный стаканчик кофе. Мне хочется рявкнуть, что я просто не успела пообедать из-за этого чертового стула, а так я, конечно, в курсе, что не принято в таких компаниях хрустеть за рабочим столом, но я не собираюсь оправдываться.
        - Евгения, не хотелось бы вас учить… - занудным голосом начинает Дамир, а я упрямо поджимаю губы и выпрямляю спину, - Просто попросите ребят показать вам, где у нас кухонный уголок, если сами не нашли.
        На этом Керефов отворачивается от меня, демонстрируя, что разговор окончен, а я в который раз ощущаю, как у меня начинает гореть лицо. Сейчас на вопрос почему я не жалею, что ударила его, я бы ответила Елене Леонидовне точно по-другому.
        - Тимофей, до завтра, - Дамир показательно тепло улыбается моему непосредственному шефу и энергично жмет ему руку.
        - До завтра, Дамир Тигранович, - кивает Тим, и Керефов уходит, так больше и не взглянув на меня.
        На прощание я уже даже и не претендую… Злопамятный грубиян!
        - Ну, что подписали? - обращаюсь к Тимохе, запуская руку в пакет с чипсами.
        - Да, отлично все, - кивает Райкин и недовольно морщится, смотря на меня, - Что тут реально за свинарник устроила, Жек! У тебя даже на щеке крошки!
        - А, правда? Черт… - стряхиваю предательские чипсы с лица, - А я и думаю, что он так смотрит на меня…
        - Да, мне показалось, что сейчас взглядом подожжет, и ты задымишься, - смеется Тим, опираясь задницей о край стола, - Ну, что? Все установила? Разобралась?
        - Да, уже час сижу бездельничаю - вообще заняться нечем, - вздыхаю я, - То хоть с Ромкой можно было потрещать, а он на совещание какое-то пошел… Может поговоришь с Керефовым, чтобы у меня был свободный график, а?
        - Давай попозже, - отмахивается Тимофей, и устанавливает на мой стол свой ноут, а потом ворует у отсутствующего Ромы стул, - Только начали работать. Там по ходу разберемся как удобней будет, да?
        - Ладно…
        - Ну что, давай начинать? Мне к системе надо подключиться… - Тим уже запускает свой ноут, в предвкушении потирая руки.
        Я тоже активизируюсь. Наконец-то начинается наша непосредственная работа. Чем быстрее закончим, тем лучше.

* * *
        Неделю спустя.
        - Может все-таки пойдем, а? Завтра доделаешь, - Ромка опирается плечом о тонкую офисную перегородку и вертит ключи от кабинета между пальцев.
        - Не доверяешь? - киваю на связку в его руке, улыбаясь.
        - Боюсь, забудешь сдать. Опять! - закатывает на это глаза Злобин, - А мне потом от безопасников выслушивать.
        - Обещаю - сдам!
        - Ла-а-адно, - и ключи с металлическим грохотом падают мне на стол, - Поверю в последний раз. Снова до ночи сидеть будешь?
        - Тим только выслал всё, - вздыхаю я, разминая шею, - Но надеюсь, не до ночи. У меня еще бокс в девять.
        - Ясно, - хмыкает Ромка, пятясь из нашей общей ячейки, - Завтра, значит, к обеду ждать… Ну, все, Жек, давай, пока! Не засиживайся.
        - Ага, пока!
        - Пока!
        Ромкины удаляющиеся шаги глухо разносятся по опустевшему опен спейсу, щелкает выключатель, оставляя неоновый свет ламп только над моей головой, хлопает дверь и становится тихо-тихо. Только мерное жужжание моего компьютера и серверов в углу разбавляют эту гулкую густую тишину.
        Я с наслаждением потягиваюсь в кресле и встаю, чтобы купить себе кофе в автомате в коридоре. Обожаю оставаться одна. Это какая-то совсем особенная рабочая атмосфера. Здание после шести словно засыпает, и собственные мысли слышатся четче. А то, что на все четыре этажа остались только я и пара охранников на первом, странно будоражит нервы.
        Работать в ОАО «РЗК» оказалось не так и ужасно, как поначалу я себе представляла. Во- первых, вопрос с моим рабочим графиком решился уже на третий день благодаря адекватности и человечности Алексея Борисовича, начальника IT отдела. Дело в том, что Тимофей, верный себе и своему совиному образу жизни, садился за программу строго после 15:00, а то и позже. Пару раз он приехал в офис, остальное время мы с ним трудились через удаленку, но всегда это было ближе к концу рабочего дня. А еще иногда Тимофею необходимо было участие Романа, а так как у Ромы рабочий день строго до 18: 00, его он привлекал первым, а я оставалась на закуску. То есть подключалась тогда, когда все нормальные люди уже собирались домой. Учитывая, что по требованию господина Керефова, являлась я строго к девяти, это, конечно, было не справедливо. И Алексей Борисович на третий день поинтересовавшись, правда ли, что вчера я опять ушла из офиса в девятом часу, разрешил приходить попозже.
        Что думал по этому поводу сам Дамир Тигранович, я была без понятия, потому что после первого дня я его практически не видела. Два неловких пересечения в лифте с дежурным вопросом с его стороны «Как продвигается проект, Дубина?» и моим не менее дежурным ответом, что «Я думала, Тимофей вам доложил», и в общем-то всё.
        Ещё один раз мы столкнулись на парковке. Но Керефов был так увлечен сажанием в свой седан профессионалки Элины, что меня, кажется, даже не заметил. Я решила не здороваться с этой чудесной парочкой и быстрее прошмыгнула в офисное здание. Хотя, конечно, очень хотелось узнать, куда это после работы начальники возят своих губастых секретарш… Пф… Не спит он с ней… Конечно!
        Впрочем, мне было глубоко плевать…
        И то, что я, забежав в фойе ОАО «РЗК» остановилась за зеркальными дверьми, из-за которых с улицы невозможно было разглядеть что внутри, и, незамеченная, проводила взглядом машину Дамира до самого поворота, ровным счетом ничего не значило. Просто…
        Просто, когда ты знакомишься с человеком таким странным способом, а потом еще более неожиданно встречаешь его на следующий день, невольно начинаешь обращать на него слишком много внимания. Может, даже верить в некую связь…
        Если бы я была фаталисткой, то… Но я не она.
        Работа над проектом потихоньку продвигалась, и я начинала верить, что за месяц мы действительно все успеем. Сотрудники в IT отделе мне нравились, с Ромкой даже успели сложиться вполне приятельские комфортные отношения. С несчастным занудой Владом тоже, хоть от его рассказов меня, как и в самый первый раз, дико клонило в сон. Премия, если мы не оплошаем, мне светила просто огромная, и я уже присматривала билеты на Бали и серф лагерь - давно мечтала научиться, а себя, как известно, нужно радовать.
        Правда, мама умоляла приехать на день рождения к отцу в Новороссийск через месяц. Но я пока не хотела появляться в этом городе. Да и с папой мы виделись перед Новым годом во время его командировки в Питер.
        Поставив двойной эспрессо рядом с клавиатурой, я открываю то, что прислал на обработку Тимофей, и не могу удержать протяжный страдальческий стон. Кошусь на часы в углу монитора и стону еще раз. Твою мать, почти семь вечера! А тут работы часа на три. Плакал мой бокс кровавыми слезами. Третий стон вырывается из меня, когда я беспомощно кошусь на спортивную сумку, сиротливо ютящуюся в углу офисной ячейки. Не хочется пропускать тренировку.
        Так, ладно. Что успею до половины девятого - сделаю, и побегу. Остальное - утром. Раньше двенадцати Тимка все равно проверять не будет. Решив так, засовываю капельки наушников в уши, включаю БИ-2 и приступаю к работе.

* * *
        Часы на мониторе безжалостно подбираются к 20:30, а я сделала только половину. Тру ладонями уставшие глаза, откидываясь в своём кресле. Позднее время уже дает о себе знать, и соблазн пропустить тренировку растет с каждой секундой. Вот только в голове стоит тихий гул от перегрузки, и вряд ли я сейчас, если останусь, смогу все закончить - скорее всего, прокрастинируя, просто буду тупо пялиться в монитор.
        Так что лучше уж побить грушу.
        Тем более Санька обещал подъехать в зал и устроить мне жесткий спарринг, а значит точно взбодрюсь. Сладко потянувшись до хруста в затекших шейных позвонках, я сохраняюсь и сворачиваю программы. Хватаю сумку с формой и перчатками, пока гаснет монитор, быстро навожу на рабочем месте косметический порядок и покидаю ячейку. Мои быстрые шаги гулким эхом разносятся по пустому опен спейсу. Уже в дверях придирчиво обозреваю офис на предмет незакрытых окон и, удовлетворенная, щелкаю выключателем, погружая большой кабинет в густую темноту. Закрываю опен спейс на ключ и спешу к лифтам.
        В пустынном коридоре лампы, снабженные датчиками движения, четко высвечивают пару метров передо мной и пару за, создавая эффект, что я иду в черное «никуда» из мрачного «ниоткуда». Слух невольно напрягается, пытаясь распознать еще хоть какие-то признаки жизни в опустевшем здании, но здесь мертвенно тихо. Я знаю, что на первом этаже дежурит охрана - целых два человека, но здесь, на втором, ни души, и это инстинктивно нервирует. Я ускоряю шаг, перебрасывая спортивную сумку поудобней через плечо, объясняя себе свою торопливую походку тем, что просто не хочу опоздать.
        У лифтов светло и пусто. За панорамными окнами в холле уже совсем темно, лишь грустно мерцают одинокие портовые фонари. Работа кранов не останавливается, но она какая-то бесшумная и унылая по сравнению с дневной суматохой. Нажимаю кнопку вызова и опираюсь плечом о стену. Тихий скрежет пришедшего в движение лифтового механизма доносится до моих ушей. На секунду устало прикрываю глаза, думая об одном из кодов, который прислал Тимоха. Он мне не нравится - что-то не идет. Нутром чую, что вылезет ошибка. Лишь бы все не перекосило из-за нее…
        Створки пришедшего лифта медленно разъезжаются передо мной, и я, не глядя, задумчивая ступаю внутрь, на ходу, с большой амплитудой сбрасывая с плеча сумку.
        - Твою мать, Дубина! - рычит кто-то темный в углу лифтовой кабины.
        Темный, большой и, судя по недовольному рыку, очень злой. Я отшатываюсь в противоположную сторону словно смертельно раненая лань и встречаюсь с черным сверкающим взглядом.
        - Извините, Дамир Тигранович, не заметила, - бормочу смущенно, прижимая сумку к животу, будто это щит.
        - Ну, да, - язвительно хмыкает Керефов, потирая ушибленный бок.
        Моргаю, и он одним каким-то невероятно стремительным движением оказывается от меня всего в паре сантиметров. Тут же органы чувств оглушает от лавиной навалившегося ощущения тепла чужого тела и запаха, пробирающегося в нос. Я шире распахиваю ресницы, чувствуя, как приоткрываются губы и вдоль позвоночника скатывается колкий нервный жар. Дамир криво улыбается, продолжая смотреть прямо мне в глаза, чуть наклоняется ближе, упираясь животом в мою спортивную сумку и… просто нажимает кнопку лифта у моего плеча.
        Нажимает и делает пару шагов назад, пока не упирается спиной в противоположную стенку поехавшего лифта. Черные глаза внимательно следят за мной, не скрывая насмешку.
        Такой идиоткой я не чувствовала себя наверно никогда. Я что? Реально думала, что он меня сейчас тут зажмет? Думала и просто замерла??? Хочется провалиться в лифтовую шахту со стыда… Хмурюсь и опускаю взгляд на свои руки, обнимающие спортивную сумку, потому что смотреть в лицо, похоже все понявшему Керефову, нет никаких моральных сил…
        Всего один этаж, каких-то несколько секунду, и мы приедем… Мысленно начинаю отсчет.
        - Вы там не принтер решили унести, Дубина? Зачем вам такая огромная сумка? - интересуется тем временем Дамир Тигранович, вдруг решивший поговорить.
        - Ваши принтеры оставьте себе, - глухо огрызаюсь я, - У меня тренировка по боксу.
        - Боксу? - в голосе Керефова сквозит искреннее удивление. Сначала. Потом он уже с иронией добавляет, - А, ну да, справа удар у вас хоро…
        Но Дамир не договаривает, так как свет в кабине ярко вспыхивает, моргает, лифт судорожно дергается, со скрежетом стопорится. Лампы жалобно звякают… И всё. Мы останавливаемся и погружаемся в кромешную тьму.
        8.
        Нет!
        Только не это! Нет!!!
        В глазах черно. Я ничего не вижу. Вязкая, непроглядная тьма душной паникой окольцовывает горло, мешая вздохнуть. Мысль, что я в железной подвешенной коробке, из которой не выбраться, парализует. Тепло слишком близко стоящего чужого мужчины прошивает опасностью, и на коже выступает липкая испарина.
        Я судорожно сглатываю, прикрывая глаза.
        Ничего такого - уговариваю себя. Просто чернота. И мне страшно… Страшно так, что подкашиваются ноги, что сердце отказывается стучать.
        Все, что вокруг меня сейчас - мой оживший кошмар: тьма, закрытое пространство и резкий аромат мужских феромонов. Я пытаюсь мыслить логически, пытаюсь договориться со своей сломанной головой, что именно здесь, именно с ним мне ничего не грозит. Но ни черта не выходит! Это слишком глубоко внутри, засело на подкорке, и я столько лет уже не могу это вытравить.
        Логика? К черту логику! Я просто хочу выйти!!!
        - Бл… - словно сквозь вату доносится до меня раздосадованное бормотание Керефова, - Сейчас вызову охрану…
        Гул в ушах все нарастает…
        Слышу, как Керефов жмет на кнопки лифта. Наверно, на колокольчик, чтобы вызвать диспетчера. Черноту вокруг разрывает засветившийся экран его мобильника, и я хотя бы могу сдавленно вздохнуть. Темный профиль мужского лица в полумраке выглядит пугающим и резким, но это хоть какая-то связь с реальностью. Вжимаюсь лопатками в стену кабины и до боли впиваюсь ногтями во влажные ледяные ладони в попытке подавить нарастающую паническую атаку.
        Где-то на краю уплывающего сознания понимаю, что, если дам ей сейчас волю, потом мне будет очень… ОЧЕНЬ стыдно…
        И я усилием воли глушу подступающую истерику в себе. Нас сейчас вытащат, свет заработает. Сейчас! Он ничего… ничего мне не сделает… Это глупо!
        Керефов в это время протяжно вздыхает и устало трет глаза.
        - Не ловит. У вас ловит, Жень? - его черное, едва подсвеченное снизу лицо поворачивается ко мне.
        Я кусаю губы, не сразу понимая, чего он от меня хочет. Слышу только «Жень», впервые сорвавшееся с его губ. И в данной обстановке это звучит пугающе интимно. Жень… Будто в темных углах кабины засели лангольеры и пожирают сейчас так необходимые мне барьеры между нами. Жень…
        Керефов чего-то ждет, продолжая смотреть на меня.
        - С вами все в порядке? Вы слышите? - наконец напряженно интересуется он, и поворачивает экран своего мобильного так, чтобы можно было разглядеть мое лицо.
        Чёрт… Отшатываюсь и резко опускаю наверняка круглые от ужаса глаза.
        Женька, соберись! Он просто хочет, чтобы ты позвонила…
        - С-сейчас, - голос дрожит тихой истерикой.
        Начинаю суетливо копаться в сумке. Пальцы не слушаются - дрожат. Стены давят… Мне кажется, или они правда сужаются??? Громко всхлипываю, не будучи в состоянии выудить из этого адского мешка телефон. Да что такое, а???
        - Жень, вы что? - в голосе Керефова отчетливо прорезается то ли раздражение, то ли тревога. И это неожиданно немного успокаивает - четко ощущается, что находиться здесь с истерящей мной - последнее, о чем он мечтал, - Испугались что ли? Ничего страшного не случилось! Просто свет отключили наверно.
        - Да, я знаю, - опять всхлипываю, - Просто не люблю закрытые темные пространства… Очень… Не люблю…
        - У вас клаустрофобия в придачу ко всему? - по голосу слышно, что хмурится, - Давайте я поищу телефон, можно?
        И, не дождавшись разрешения, мягко вырывает сумку из моих ослабевших пальцев.
        - Не то что бы клаустрофобия, - я обнимаю себя за плечи и незаметно пячусь подальше от мужчины, - Просто, когда именно темно и с кем-то… Не люблю…
        Дамир на секунду вскидывает голову в мою сторону, и я не вижу, но остро ощущаю его прожигающий взгляд.
        - Звучит так, будто у вас неприятие именно этой ситуации и именно меня, - делает неправильные выводы он.
        Я отрицательно мотаю головой, но Дамир уже не видит, продолжив копаться в моей сумке. Находит гаджет.
        - Трындец… Тоже связи нет, - постучав затылком по кабине, он протягивает мне бесполезный телефон, а сумку ставит на пол.
        Я сглатываю захлестывающую горькую панику, снова вжимаясь в стену и прикрывая глаза. Ну… И сколько нам тут торчать? Тут хорошая вентиляция? Ощущение, что удушье уже подкрадывается и воздуха на двоих катастрофически не хватает… У меня с собой есть вода… 0,5 бутылочка… Зарядка телефона 10 %… Почти на нуле…
        - Давайте кричать? Может, охрана услышит? - устало предлагает Дамир.
        - Давайте, да.

* * *
        - Эй! Кто-нибу-у-удь!!! Э-э-эй!!!
        И ничего в ответ. Лишь скрежещущие звуки наших ударов кулаками о металлические стенки кабины лифта.
        Я сдаюсь первой. Отступаю на пару шагов от закрытой двери, пока не упираюсь спиной в противоположную стену, и медленно сползаю по ней прямо на пол. Это бесполезно. Если бы охрана сидела в холле - они бы точно услышали, но они наверно ушли в свой закуток, а он гораздо дальше по кабинету.
        - У себя, похоже, сидят, - мрачно дублирует вслух мои мысли Дамир.
        В жиденьком свете телефонного дисплея вижу, как он закатывает по локоть рукава своей темно-синей рубашки, бьет еще раз кулаками по двери, но больше от бессилия, и пытается хоть чуть-чуть разомкнуть створки лифта. На полсантиметра выходит.
        - Мы между этажами, - констатирует Керефов, вполоборота повернувшись ко мне, - Ну… Через пару часов они все равно поймут, что мы еще не выходили, и пойдут проверить. Так что…
        Он отпускает тут же плотно сомкнувшиеся двери и, уперев кулаки в талию, подходит ко мне.
        - Остается просто подождать, Жень…
        - А если не пойдут проверять? - жалобно скулю я, поджимая под себя ноги, потому что Керефов то ли случайно, то ли специально коснулся меня носком своих ботинок.
        - Пойдут, - уверенно отрезает он и опускается рядом со мной на пол.
        Близко. Очень. Впритык. Будто мы с ним шпроты в банке. Бедро вжимается в бедро, плечо в плечо, и меня тут же окатывает душным паническим жаром. Я отскакиваю от него, словно ужаленная, сжимая до хруста корпус телефона в пальцах - даже не думала, что это физически возможно - отпрыгнуть, сидя на попе и вжавшись лопатками в стену.
        И, конечно, то, как я отпрыгнула, Керефов и не собирается оставлять незамеченным. Черные, бездонные в свете фонарика глаза прошивают меня насквозь с ехидным интересом.
        - Женя, вы боитесь меня? - насмешливый бархатистый голос звучит с издевкой, - Учитывая, кто кого постоянно бьет, это мне бы следовало от вас шарахаться…
        - Учитывая, что вы только что пытались вдавиться в меня словно сиамский близнец, а на помощь мне не позвать, не вижу в моем желании держать дистанцию ничего удивительного, - витиевато парирую я, потирая плечо, которое до сих пор жжет от фантомного ощущения тепла его тела.
        - Я просто помочь хотел, - хмыкает Керефов, откидывая голову назад и прикрывая глаза, - Думал, у вас именно с темнотой проблемы. Обычно, ощущение, что кто-то рядом, помогает. Но как хотите…
        - Со мной все в порядке, - бормочу я, обхватывая себя руками.
        - Как хотите, - вяло повторяет Керефов, - Сколько у вас зарядки на телефоне?
        Я смотрю на экран и не могу сдержать разочарованный вздох.
        - Уже восемь процентов…
        Вырубаю много жрущий фонарик. Света становится еще меньше. Тусклый дисплей не дает ничего. Я перестаю видеть Дамира. И неожиданно понимаю, что он прав…
        Сидеть будто одной, в этом черном вакууме почти невыносимо. Но пока страх перед физическим контактом с чужим, потенциально опасным мужчиной превалирует, и я лишь крепче обнимаю себя, тихо молясь, чтобы это быстрее закончилось…
        - У меня пять, - подает откуда-то из черноты голос Керефов.
        Такой мягкий и низкий тембр у него во мраке, что даже мурашки собираются на загривке. И ощущение, что я не одна… Хочется, чтобы сказал хоть что-то еще.
        - А вы уже застревали в лифте? - спрашиваю первое пришедшее в голову.
        Мне плевать на самом деле - просто нуждаюсь в том, чтобы он говорил дальше… Чтобы не слышать собственную тихую, клокочущую внутри истерику.
        - Настроены поболтать, Дубина? - ирония, когда слышишь только голос, так очевидна. И мурашек становится больше. У него немного хриплый голос, приятный. Ему бы озвучивать что-нибудь…
        - Вы хотели помочь? Это мне поможет, - немного резко отвечаю я, раздосадованная на собственные реакции.
        - А-а-а… - слышна тихая усмешка, но добрая. Удивительно, раньше я и не замечала, сколько интонаций скрыто в обычных словах. Это будоражит.
        - Нет, не застревал, - продолжает тем временем Дамир, - Но один раз мы с братом потерялись в пещерах, когда мелкие были, блуждали несколько часов. Хотите расскажу?
        - Да, хочу… Давайте.

* * *
        Время течет, как нагретый воск. Окутывает, липнет, и ты вязнешь в нем словно муха в тягучем меде. В кабине лифта становится ощутимо жарче. Душно. Постепенно она превращается если не в баню, то в предбанник точно. Нам слишком тесно здесь вдвоем. И паника, что кислорода до утра не хватит, а раньше нас не найдут все ощутимей.
        Дамир говорит и говорит, ровно и спокойно, но это уже нам обоим мало помогает… Я теперь не слушаю его слова - я ловлю совершенно другое. Те совершенно нелогичные, звенящие тревогой паузы в его мерной речи, когда ему вдруг кажется, что снаружи что-то происходит, и он начинает вслушиваться в обволакивающую нас вакуумную тишину.
        Эти паузы для меня громче любых криков, потому что они означают, что нервничаю я тут не одна. А я не хочу, не хочу, чтобы он нервничал!
        До истерики хочу, чтобы сказал, что не о чем нам переживать. Сказал так, чтобы я поверила. Кабина словно спрессовывается, становится уже. Одежда пропитывается неприятной, грязной испариной. Духота…
        Воду мы почти допили. Мой телефон сел, и я не знаю, сколько секунд или часов назад. Зарядку на своём Дамир почему-то бережет и гаджет не включает… Вокруг черно так, что вытягиваешь руку, и не уверен, что она вообще есть у тебя - еще одна причина, почему замолкающий голос Дамира и моментально наваливающаяся тишина ощущаются так пронзительно.
        Меня давно мелко трясет - хорошо, что этого не видно. Я пытаюсь дышать ровно, чтобы не выдать себя. Так сильно пытаюсь, что давно уже не обращаю внимание, что именно Керефов говорит. Просто нет сил вслушиваться и воспринимать информацию.
        И все-таки судорожный всхлип вырывается из меня. Дамир моментально замолкает, и вокруг звенит тревожная, напряженная тишина, а потом спертый, прогретый нами воздух приходит в движение, и через секунду чужое горячее тело снова сбоку вжимается в меня.
        Только сил отшатнуться уже нет. Я лишь каменею вмиг, словно заразилась столбняком, дыхание замирает и сердце трусливо пропускает удар.
        - Да не бойся, ты - затихла сразу… Не обижу, - показательно лениво тянет Керефов, пихая меня плечом в плечо, как сделал бы с каким- нибудь приятелем.
        И так естественно и правдоподобно у него это выходит, что в ответ я делаю сразу две катастрофические, непоправимые вещи, о которых после буду сильно жалеть.
        Потому что, мне кажется, именно тогда я изменила все. Сама. Встала на рельсы, с которых уже не свернуть. Остается только нестись вперед. Даже если с горы, даже если впереди стена, даже если отказали тормоза. Ты понимаешь, что разобьешься, тебе до одури страшно, но ты лишь шире распахиваешь глаза в попытке уловить каждую стремительно мелькающую секунду.
        Итак, я сделала две вещи: пропустила, что мы вдруг перешли на «ты», и в каком-то отчаянном порыве крепко- крепко обвила руками сильную мужскую руку и уткнулась носом Дамиру в плечо, жмурясь.
        Он явно не ожидал от меня такой горячности.
        Ощущаю, как Керефов на мгновение застывает в моей стальной хватке, а потом расслабляется, чуть сползая спиной по металлической стене кабины, и рассеянно треплет меня по волосам.
        - Ну, что ж ты, Жень… Нормально всё. Скоро уже придут, - насмешливо и тихо говорит он.
        Я на это только всхлипываю ему в рубашку и отрицательно мотаю головой, отчего получается, что трусь носом о его плечо.
        Вздыхает. Мужская рука, горячая и сухая, поглаживающим движением опускается с моих волос на предплечье, обнимает, и Дамир крепче прижимает меня к себе. Не знаю почему именно сейчас меня это не пугает. Наверно, потому, что в этих прикосновениях совершенно нет сексуального подтекста. Кажется, совершенно дружеские, бесполые касания…
        И потому их хочется больше.
        Я устала дрожать внутри, устала сдерживаться. Душное, непроницаемое пространство так давит, словно я нахожусь внутри черной дыры. И мне предлагают единственный вариант почувствовать себя в безопасности. И, конечно, я хватаюсь за него, торопливо и жарко, словно в каком-то бреду. Ни черта не видно, мозг плывет от спертого воздуха и длительного стресса, и я почти уверена, что это всё не по-настоящему.
        Подтягиваюсь повыше в этой кромешной тьме, пальцы жадно ощупывают чужое сильное, такое горячее тело под немного влажной рубашкой. Чувствую, как мышцы Керефова деревенеют под подушечками. Он перестаёт дышать - только сильное сердце разгоняется в грудной клетке так, что его быстрые толчки отдаются мне в ладонь. Замер и ждет. Наверно, он ошарашен… И это успокаивает и гипнотизирует тоже. Кажется, что здесь решаю только я, и что я в любой момент могу прекратить это.
        Но сейчас не хочу. Я ничего не вижу. Ничего не слышу. И я хочу чувствовать чужое тепло в этом разогретом, спёртом воздухе.
        Приподнимаюсь еще выше, подаваясь к замершему Дамиру на волне какого-то будоражащего азарта. Утыкаюсь носом ему уже в шею, глубоко вдыхая терпкий запах кожи, горячей и влажной. Пальцы проходятся по второму плечу, скользят вверх, царапают короткую бороду, обводят ушную раковину, скребут по колкому ежику на затылке. Только тут Керефов рвано выдыхает, подавая хоть какие-то признаки жизни, и едва заметно поворачивает ко мне лицо. Медленно наклоняет голову, щекоча бородой мой висок, потом щеку, ниже… К губам…
        Если бы он хотя бы попытался обнять меня или двигался резко, я бы очнулась от этого временного помутнения и отпрянула, но он не сделал ничего из этого.
        И поэтому выходит так, что я просто в какой-то момент ощущаю, как к моим губам прижимаются его губы.
        9.
        Они мягкие, горячие и терпкие. Концентрированный вкус чужой кожи смешивается с моей слюной. Дамир не торопится, медленно втягивает мою нижнюю губу, отпускает, изучающе ласково касается верхней, ненавязчиво давит, и я словно в трансе приоткрываю рот, впуская его язык и ощущая, как внизу живота разрастается жаркий, затягивающий вакуум. Меня наверно никогда не целовали так. Обстоятельно и чувственно, никуда не спеша, не намекая, что это просто прелюдия. Как будто сам Керефов тоже не мог поверить в происходящие и просто пытался до конца понять, какие же именно ощущения у него наш поцелуй вызывает.
        Его язык неторопливо снова проходится по моей нижней губе, трогает зубы, губы мягко сминаются, и он проникает в рот. Мне кажется, из меня вылетают остатки пыльного, спертого воздуха. Мои пальцы крепче вцепляется в короткий ежик на мужском затылке, когда язык Дамира медленно соприкасается с моим, сплетаясь лениво и чувственно. Он будто пробует на вкус что-то смертельно опасное, но не может остановиться. И по моей коже бегут чувственные мурашки. Рецепторы покалывает от вкуса его слюны, и кровь начинает шуметь в ушах. Мне нравится его вкус, нравится, как он целуется, неторопливо и жарко, нравится, что не пытается сейчас ни к чему подтолкнуть меня…
        И потому я еще проявляю инициативу и перекидываю ногу через Дамира, сев ему на бедра. Скорее ощущаю, чем слышу, как он напряженно выдыхает мне в рот. Замирает на секунду, и плотном, разогретом воздухе вокруг нас мгновенно что-то меняется. Безжизненно лежащие до этого руки Дамира вдруг с силой сдавливают мои бедра и прижимают к мужскому паху. Отчего я рвано всхлипываю, потому что ощущаю, как в промежность сквозь ткани нашей одежды вдавливается вставший горячий член, а язык, до этого лениво ласкающий мой, требовательно толкается мне в рот, сбивая дыхание и жестко имитируя то, что хочет сделать налитый орган снизу. Шум в ушах становится громче, но это уже прилив нахлынувшей паники.
        Я такая дура! Сама виновата, но так я не хочу!
        Упираюсь Дамиру в грудь, пытаясь оттолкнуть его и уклониться от поцелуя. Сердце гулко и испуганно начинает колотиться, когда в первую секунду он протестующе рычит и прикусывает мне губу, грубее сминая руками задницу. Я жалобно мычу, упираясь сильней. Он хлестко шлепает меня по левой ягодице и… отпускает.
        Я резко отклоняюсь, выдыхая. Всматриваюсь в черноту перед собой, пытаясь разглядеть мужское лицо напротив, угадать его выражение. И не вижу ни-че-го. Дамир молчит, шумно и глубоко дыша. Большие горячие ладони больше не держат, но продолжают лежать на моей попе, кажется, оставляя на ней ожоги словно тавро. И в мою промежность до сих пор вжимается вполне однозначная твердость… Она нервирует меня больше всего.
        Пытаюсь перевести дух. Щеки горят стыдом и нервным возбуждением.
        - Не хочу так… - тихо роняю вслух.
        Молчит. Жду пару секунд хоть какой-то реакции. Не дожидаюсь и пытаюсь встать. Руки на моих бедрах тут же приходят в движение, возвращая обратно.
        - Давай, как хочешь, - его голос совсем низкий и хриплый, и до чертиков хочется увидеть его лицо…
        Руки на моей заднице в знак полной отдачи мне инициативы снова расслабляются, переставая держать. Дамир шумно выдыхает и, судя по звуку, откидывает голову назад, упираясь затылком в стену кабины. Я почти уверена, что он прикрыл глаза. Кусаю губы, взвешивая все за и против. И все-таки снова подаюсь к нему, целуя сама. Опять медленно и нежно. Пробуя на вкус, играя с губами и языком. Не думая о продолжении и запрещая думать ему. Просто поцелуй в кромешной тьме. Долгий, чувственный и сладкий. Мои руки сами тянутся к его шее, обнимают крепче, прижимая к себе, ногти ласково царапают густой ежик волос на затылке.
        Чувствую, как Дамир рассеянно гладит мои бедра горячими ладонями и каждый раз замирает, подбираясь к ширинке брюк, а потом нехотя убирает оттуда руки. Подозреваю, такие поцелуи - не то, что нужно взрослому мужчине, но Дамир принял мои правила игры, ни на чем большем не настаивая. Наверно, решил, что все равно в этом чертовом лифте больше заняться нечем. А я…
        Я и забыла уже - что это - просто целоваться. Как это - так остро чувствовать чужое тепло и касания…
        Яркая вспышка света ошеломляет нас обоих, заставляя крупно вздрогнуть и резко отстраниться друг от друга. Лампы моргают один раз, второй… И кабину заливает ослепительный после темноты электрический свет. Лифт пикает, загорается нажатая кнопка первого этажа, кабина дергается и начинает ехать вниз. Чувство невероятного облегчения сходит лавиной. Всё???
        Я в какой-то прострации перевожу на Дамира потерянный взгляд. Его лицо так близко. И такое выражение на нем… Кажется, ни одна я здесь полностью сбита с толку и не знаю, что сказать.
        Ожидаемо становится невероятно стыдно. Уши горят. Облизываю припухшие влажные губы, остро ощущая вкус Керефова на языке и неуклюже встаю с его колен, отводя взгляд.
        - Простите, - хриплю я, - Просто я…
        - Все нормально, Жень, - немного раздраженно перебивает меня Дамир, тоже вставая и отряхивая брюки, - Не надо мне каяться.
        - Вы должны понять. Правда огромный стресс для меня, - упрямо мямлю я.
        - Хватит, а! - отрезает Керефов.
        Я прикусываю язык. Ну, и ладно. Возможно, и правда не о чем говорить. Хоть и обидно немного, да…
        Лифт тормозит и двери открываются. Не могу сдержать радостный писк и пулей вылетаю в холл первого этажа, подхватив спортивную сумку. Сейчас главное - избавиться от давящего теперь общества Керефова, сесть в свою машинку и добраться до дома. А уже там я смогу спокойно все обдумать. Только там - точно не сейчас.
        - До свидания! - бросаю через плечо Дамиру, не оглядываясь на него и спеша к выходу, - Простите еще раз. За все!
        - Жень!
        - Что? - приходится тормознуть.
        - Жень, я сейчас схожу к охране.
        Я оборачиваюсь и вижу, как Дамир в упор разглядывает меня, взъерошивая ежик на затылке пятерней. Взгляд невольно прикипает к его руке, и на заднице начинают гореть фантомные следы его ладоней. Гоню это прочь…
        - Может, подождешь меня? - тем временем продолжает Дамир.
        - Зачем?
        - Домой отвезу, - пожимает Керефов плечами.
        - Я на машине, - отказываюсь я, и вижу, как Дамир недовольно щурит свои черные глаза.
        - Уверена, что сможешь вести? - интересуется он.
        - Конечно! Но спасибо за предложение, Дамир Тигранович. Пока!
        - Ну пока… Женя.

* * *
        Когда я уже почти въезжаю в свой двор, мне звонит Санька. Я поджимаю губы, крепче вцепляюсь в оплетку руля, и, потянув пару секунд, все-таки принимаю вызов.
        - Женька, ты чего на тренировку не пришла? - недовольно басит Емельянов по громкой связи.
        - Да я… - задумчиво тру переносицу и говорю правду, - В лифте застряла, представляешь? Какой-то сбой электричества, или чёрт знает, что это было.
        - Одна?
        - Да нет, с начальником…
        - М-м-м, - слышно, что Саня насторожился, - С Тимофеем что ли?
        - Нет, с другим, - я кусаю щеку изнутри, - Ты его не знаешь…
        - Ясно, - Саня замолкает, и я почти слышу, как он задумчиво трет подбородок, - Так с тобой все в порядке?
        - Д-да, - тяну я, хотя совсем в этом не уверена, - Слушай, я сейчас уже парковаться буду, к дому подъехала. Так что давай, пока?
        - У тебя точно все в порядке? Хочешь - заеду? - не сдается Санек.
        - Да не, не надо. Пока, - отрубаю его сама.
        Выдыхаю протяжное «пф-ф-ф», пока занимаю во дворе свое негласное парковочное место. Руки до сих пор мелко трясет, а стоит прикрыть глаза - и я снова оказываюсь в душной черноте, насквозь пропитанной Керефовым. Непроизвольно нюхаю рукав куртки, прежде чем выйти из машины. Точно… Он буквально въелся меня. Надо все закинуть в стирку… Не расхаживать же так.
        Забрав спортивную сумку, хлопаю дверью машины и пикаю сигналкой. Запахиваю расстегнутую куртку на груди, пока бегу к своему подъезду через заставленный соседями маленький двор. На улице уже ночь, и с наступлением тьмы снова веет не желающей уходить зимой. Зябко.
        Моя крохотная двушка встречает меня тишиной. Иногда мне хочется завести собаку, но ведь с ней надо гулять и думать, куда ее пристроить, если я уеду в отпуск. Еще чаще я задумываюсь о котенке, но и с ним нужно играть, уделять время, а меня почти никогда нет дома…
        Ну, а ко всяким хомякам и крысам я была равнодушна изначально. И вот поэтому я живу совершенно одна. Обычно меня это никак не беспокоит, но именно сегодня тишина в пустой квартире воспринимается пугающей и гулкой. Чтобы разрушить это ощущение я, не разуваясь, прохожу на кухню, затем в гостиную, и везде включаю свет. Щелкаю пультом телевизора, и только после заоравшей рекламы на музыкальном канале, возвращаюсь в прихожую, чтобы скинуть ботинки и снять куртку. Перед тем, как повесить верхнюю одежду на вешалку, замираю, подношу пуховик к носу, вдыхаю резковатый запах мужского парфюма. Я ведь хотела ее постирать…
        От нее буквально несет Дамиром…
        Так и стою пару секунд в замешательстве, а потом быстро вешаю куртку на место и захлопываю дверцу гардеробной.
        Сердце начинает биться как сумасшедшее, но я запрещаю себе анализировать и думать об этом. Вместо этого иду ставить чай.
        10.
        Не помню, собиралась ли я когда-нибудь на работу с такой тщательностью, как в это утро. Внутри стоит постоянный нервный звон. Контрастный душ, завтрак и… в гардеробе я зависаю. Руки сами собой тянутся к вязаному платью - чулку, доходящему мне почти до колен, и замирают в нерешительности, останавливаясь в каких-то паре сантиметров. Я не хочу, чтобы Керефов, если, конечно, мы встретимся сегодня, решил, что я впервые надела платье на работу из-за него…
        Тем более, что это совершенно не так! Просто вдруг захотелось…
        И это платье, облепляющее меня как вторая кожа, отлично смотрится с новыми грубыми ботинками. Кусаю губу и выбираю брюки по щиколотку и голубую рубашку косого кроя. Стильно и невозможно заподозрить меня в желании понравится, а это то, что надо, да? Прикрываю лицо руками, когда бросаю выбранный комплект перед собой на кровать. Бл… Я такая жалкая!! Не из-за него, как же! Не из-за него, ты пятнадцать минут выбираешь одежду, Женя, когда обычно не тратишь на это и десяти секунд.
        Но я так много думала ночью…
        И поняла, что мне это не нужно. Да и Дамиру, скорее всего, то же. Подозреваю, Керефов уже и забыл о нашем маленьком приключении в лифте, как выкинул из головы Катю в клубе, стоило ему только отойти от стола. Но даже если нет - если он помнит…
        Я знаю этот тип мужчин слишком хорошо, и слишком хорошо помню, чем это может закончиться…
        По телу бежит холодный липкий озноб, как происходит всегда, стоит только хоть краешком задеть свои самые темные воспоминая. И я решительно отметаю вариант и с выбранными брюками тоже. Выбираю безразмерные шаровары на широком поясе, оставляя блузку. Так я выгляжу почти всегда.
        На макияж времени почти не остается, и я довольствуюсь консилером, тушью и матовой помадой. Уже немного опаздывая, выхожу. По дороге собираю, кажется, все пробки в городе. Залетаю в отдел IT, ощущая, как внутреннее тревожное дребезжание достигает наивысшей точки. Взгляд лихорадочно скользит по кабинету, пока иду к своей ячейке, вычленяя любого более-менее высокого мужчину. Не знаю, откуда у меня такая уверенность, что я его встречу сейчас. Внутренне готовлюсь к нашему неизбежному столкновению. Готовлюсь сделать спокойное, равнодушное лицо и успеть убрать этот лихорадочный блеск из глаз, который так хорошо чувствую.
        Дохожу до своего стола, здороваюсь с сидящим рядом Ромкой, рассеянно киваю на его предложение переслать мне нужные файлы и, ощущая резко нахлынувшее унылое разочарование, включаю комп. Дамира здесь нет. Да и с чего ему тут быть, собственно? За всю неделю он появлялся в отделе лишь пару раз.
        Он уже и думать про меня забыл, а я просто чокнутая, сама не знающая чего хочу, дура!
        - Ром, а кофе мне принесешь из автомата? - поднимаю на вставшего со своего места Ромку вопросительный взгляд.
        - Ноу проблем, Жень, - вальяжно тянет он, - Двойной эспрессо?
        - Да, спасибо!
        Ромка салютует мне и покидает нашу ячейку, а я усилием воли выбрасываю из головы Керефова окончательно, и переключаюсь на недоделанную вчера вечером работу. Стрелки часов уже ползут к десяти, а Тим, скорее всего, потребует внесенные изменения к обеду - так что мне есть чем заняться помимо непонятных и бесполезных душевных метаний.
        Вставляю капельки наушников в уши и постепенно полностью погружаюсь в программу и коды, забывая обо всем, что вне монитора. Мир вокруг для меня практически полностью перестает существовать. Поэтому я испытываю настоящий шок, когда сквозь припев играющей песни до меня все-таки долетает раздраженный мужской голос, требовательно цедящий: «Дубина!».
        Отрываю от монитора рассеянный взгляд, поднимаю вверх - туда, где заканчивается невысокая пластиковая перегородка ячейки, и застываю, наткнувшись на черные пронзительные глаза, устремленные на меня. Дамир кивает на наушники в моих ушах, и я медленно их вынимаю.
        - Женя, пойдемте, - кивает Керефов в сторону выхода, стучит пальцами по перегородке, которая доходит ему до уровня груди, а затем отталкивается от нее, собираясь первым выйти из кабинета.
        - Куда? - растерянно интересуюсь я, уставившись на его удаляющуюся спину, обтянутую белой классической рубашкой.
        - Пойдемте, - только и делает, что с нажимом повторяет Дамир, не оборачиваясь и не оставляя мне никакого выбора, кроме как кинуть на наблюдающего за нами Ромку недоуменный взгляд, свернуть программу на мониторе и поспешно встать из - за стола.
        Чувствую себя в полном раздрае, послушно семеня за Керефовым по длинному, шумному в это предобеденное время коридору второго этажа. Нервно поправляю несуществующую длинную челку за ухо, когда останавливаемся у лифтов, и Дамир нажимает кнопку вызова, не смотря на меня.
        - Мы куда? - тихо хриплю, когда створки кабины разъезжаются.
        Вместо ответа требовательно - вежливое «Жень», и Дамир мягко заталкивает меня в лифт, положив свою горячую руку мне на поясницу. Спину тут же прошивает, словно он меня ошпарил. Делаю шаг, и вчерашний вечер, проведенный здесь с ним, в этом крохотном закрытом помещении, обрушивается на меня сотней маленький будоражащих воспоминаний. Занимаю самый дальний угол, держа спину прямо и стараясь не выдать себя. Дамир скользит по мне внимательным, чуть насмешливым взглядом и нажимает на первый.
        - Мы куда? - повторяю требовательней, косясь на горящую кнопку «один» на приборной панели.
        - Я - пообедать. Составишь мне компанию.
        - Это предложение?
        - Это утверждение, Жень, выходи, - и подхватывает меня под локоть, выводя из стальной кабины.
        Сильные пальцы крепко впиваются мне в предплечье, и от еще одного мимолетного несанкционированного телесного контакта у меня вспыхивает лицо. Обычно я просто сильно раздражаюсь, когда меня кто-то без спроса трогает, но сейчас к привычной досаде примешивается какое-то совершенно животное, неконтролируемое волнение. Отчего я злюсь еще больше, и резко вырываю руку, стоит только выйти из лифта.
        - У меня еще куча работы, которую нужно закончить до обеда. Я не могу, - останавливаюсь у лифта, буквально врастая в пол.
        Дамир по инерции делает пару шагов вперед, по всей видимости привыкший, что за ним следуют без лишних возражений. И только потом останавливается и медленно поворачивается ко мне, засовывая руки в карманы брюк.
        - А у меня всего полчаса, а потом встреча, - с нажимом сообщает он, - Позже закончишь.
        - Не могу - говорю!
        - Жень, я не собираюсь спорить из-за какого-то несчастного обеда. Пошли, - черные глаза раздраженно сверкают. Керефов кивает головой в сторону выхода и снова направляется к стеклянной двери на улицу.
        А у меня дыхание спирает от возмущения. Все с ним понятно. Спорить он не собирается… Или скорее даже попытаться узнать, чего я хочу, а не только он.
        - Тимофею нужны от меня результаты теста к обеду, - бурчу я Керефову в спину, все-таки плетясь за ним.
        Не устраивать же цирк с криками «я никуда не пойду» прямо в холле при охране и других сотрудниках. Он просто не оставил мне выбора.
        - Если что, ссылайся на меня, - великодушно предлагает Керефов и пропускает меня вперед, открывая стеклянную дверь.
        - Что вы хотите обсудить? У вас вопросы по моей работе? - выйдя на улицу, я ежусь и обнимаю себя руками. Ветерок очень зябкий, а я даже не взяла куртку…
        - Нет, личное обсудить хочу, - будничным тоном сообщает Керефов и подталкивает оторопевшую меня к своему хищному седану, припаркованному прямо у входа.
        Пикает сигнализация, передняя пассажирская дверь распахивается передо мной, приглашая сесть в кожаный, пропитанный хозяином салон. Я не хочу… Тем более, что меня даже никто и не спрашивает!
        - Не думаю, что есть что обсуждать, - мямлю я, - Я, наверно, лучше пойду.
        - Садись уже, - тихо рявкает Дамир, которому, видимо, надоело изображать из себя хотя бы чуть-чуть вежливого парня, и буквально впихивает меня внутрь автомобиля.
        Нахохлившись, занимаю своё место. Бесит всё. Исподлобья наблюдаю сквозь стекло, как Керефов огибает капот и открывает водительскую дверь. В теплый салон врывается прохладный весенний ветер и будоражащий древесный запах мужского парфюма.
        - По кухне есть предпочтения? - уточняет Дамир, включая зажигание и поворачивая руль.
        - Я не голодна, - отрезаю я, - Если это, конечно, хоть кому-то здесь интересно…
        Мне достается ироничный взгляд, тихий смешок в бороду, и мы выезжаем с парковки.
        Свободный в своем выборе, Дамир привозит меня в небольшой грузинский ресторанчик, находящийся от порта в каких-то десяти минутах езды. Судя по тому, как улыбается ему парень- официант и бармен за стойкой, Керефов здесь частый и уважаемый гость. Пока мы, сопровождаемые девушкой-администратором, проходим к отдельному кабинету, я с любопытством озираюсь по сторонам.
        Почти пустой в это обеденное время, но такой уютный зал: деревянные грубо сбитые столики, цветные расшитые салфетки, мягкие кресла вместо стульев, диваны с горой подушек, черно-белые фотографии горных деревушек и перевалов, развешенные по красным кирпичным стенам, кое-где задрапированным пестрыми циновками, старинная посуда на полках. В этом месте веет временем и чужой, интересной мне культурой.
        Впервые задумываюсь о национальной принадлежности Дамира. Я ни черта в этом не смыслю, но человек с фамилией Керефов - вряд ли грузин…
        Администратор раздвигает перед нами тяжелые портьеры в конце зала и пропускает в небольшой уединенный кабинет. Здесь царит интимный полумрак несмотря на день, стол окружен мягким диваном, расположенным буквой П, по стенам развешаны глиняные расписанные тарелки, а также старинные ножи и сабли, а в углу на полке ждут своего часа несколько кальянов разной формы и высоты.
        - Очень аутентично, - констатирую я, опускаясь на диванные подушки и беря в руки меню, поданное администратором.
        - Да, - рассеянно кивает Дамир и поворачивается к девушке, - Мне как обычно.
        - Конечно, Дамир Тигранович, - подобострастно кивает она, улыбаясь так, будто сейчас же умрет, если он не поверит в ее искренность.
        Потом девушка кидает в мою сторону тщательно замаскированный вежливостью оценочный взгляд, кивает еще раз и, пробормотав, что официанта мне сейчас позовет, оставляет нас вдвоем.
        Керефов вальяжно разваливается на подушках, небрежным жестом кидая телефон на стол. Я нервно сглатываю и утыкаюсь в меню. Есть не хочется от слова совсем, но не сидеть же просто так полчаса, наблюдая, как он поедает своё «как обычно»…
        - Может быть что-нибудь посоветуете, раз часто здесь бываете, Дамир Тигранович? - быстро поднимаю на него глаза и тут же вновь утыкаюсь в меню, перехватив его наглый изучающий взгляд, устремленный прямо на меня.
        - Не знаю пока, что ты любишь, - тянет Дамир бархатисто-медовым тоном.
        Который царапает по нервам похлеще ржавого гвоздя, потому что полностью отметает хоть какую-то приличную дистанцию между нами. И эта его двусмысленное «пока»… Что это значит? Пока… От этих четырех букв вдоль позвоночника скатывается жаркий озноб.
        - Мне не комфортно, что вы обращаетесь ко мне на «ты», Дамир Тигранович, - вслух выдаю, захлопывая перед собой меню, - Вы мой заказчик и на данный момент начальник. Ассорти пхали, пожалуйста, и чай с чабрецом.
        Это я уже показавшемуся в раздвинутых портьерах официанту. Мальчишка кивает и тут же исчезает вновь. Дамир провожает его долгим взглядом, постукивая смуглыми пальцами по столу, и только потом отвечает мне, щуря свои черные сверкающие глаза.
        - Жень, если бы ВЫ мне язык в рот вчера не засунули, я бы и не стал тыкать, - тихо с легкой усмешкой выдает он, - А теперь как-то поздно рассуждать о приличиях, не находите?
        Я чувствую, как вся кожа болезненно вспыхивает огнем, и молюсь только о том, чтобы не пойти красными пятнами. Пальцы от нервного возбуждения начинают подрагивать, и приходится начать теребить салфетку, чтобы хоть как-то это скрыть.
        - Если уж и говорить о приличиях, - дрогнувшим голосом сообщаю я, - То это неприлично - напоминать мне об этом. Я извинилась, я была не в себе. Нечего меня стыдить…
        - Я не стыжу, - хмурится Дамир, подаваясь ко мне через стол. Голос становится глубже и перестает звучать ехидно, - Женя, я не это хотел сказать.
        - Я бы предпочла вообще не говорить на эту тему…
        Дамир сцепляет руки в замок, смотря мне в глаза, молчит пару секунд, буравя меня тяжелым взглядом, под скулами отчетливо прокатываются желваки. Я невольно замираю, выжидая. Чувствую, что сейчас он что-то решает для себя.
        - Жень, я бы хотел тебя пригласить куда - нибудь, - наконец вкрадчиво заявляет он.
        - Куда? - вырывается из меня еще до того, как я успеваю подумать.
        - Не знаю, куда бы ты хотела? - немного снисходительно улыбается Дамир, явно входя в привычный для себя образ.
        - Зачем? - более осмысленно интересуюсь я.
        И улыбка застывает на его лице, а в глазах сверкает что-то чувственное и очень порочное.
        - Мне кажется, это очевидно, - отвечает Керефов, и черный масляный взгляд выразительно перетекает на мои губы, а потом возвращается к глазам, оставляя после себя раскаленные борозды на моем лице.
        И от такого неприкрытого сексуального посыла у меня внутри все начинает дребезжать. Хочется курить… И убежать отсюда к чертовой матери… Просто встать и уйти.
        - Гештальт не закрыт? - выгибаю одну бровь, скрывая за сарказмом нарастающую внутреннюю нервозность.
        - Если тебе угодно, - нагло соглашается Дамир, откидываясь на подушки и вытягивая руки по спинке дивана.
        Рубашка натягивается на его плечах, и я невольно обращаю внимание, как у него хорошо развита грудная клетка, а еще подмечаю торчащие из расстегнутой на пару верхних пуговиц рубашки темные курчавые волоски. Почему-то эта картина кажется мне очень волнующей и пошлой. Я не хочу думать, какой он без одежды, не хочу знать, что у него волосатая грудь. Поднимаю глаза выше и встречаюсь с насмешливым черным взглядом.
        - Я не собираюсь никуда с вами ходить, Дамир Тигранович, только потому, что вы вдруг решили, что обязаны меня трахнуть, - выпаливаю глухо.
        У Дамира на секунду каменеет от изумления лицо, но он быстро приходит в себя, вперев в меня хищный, горящий нездоровым азартом взгляд. Такой, что у меня слегка пересыхает в горле.
        - Хорошо, Жень, можем никуда не ходить… Я только за… Просто после работы поехали ко мне.
        От необходимости сразу реагировать на это шокирующее предложение меня спасает раздвигающий портьеры официант. Он неловко косится на Дамира, профессиональным чутьем улавливая, что жуть как не вовремя, бормочет «ваш салат с говядиной» и ставит перед ним огромную расписную тарелку. Керефов никак не реагирует на парня, вперев в меня жгучий немигающий взгляд, от которого я мысленно бессильно расщепляюсь на молекулы, рассыпаюсь по дивану. Воздух вибрирует напряжением, тревожно, точно по нервам, звякают раскладываемые приборы.
        Передо мной появляется тарелка с тремя разноцветными шариками пхали. Внутри полная энтропия.
        Что Керефов только что сказал?
        Немею и перестаю соображать. И почему-то обдумываю (!!!) его слова, вместо того, чтобы сразу послать Дамира в известном направлении, пока официант ставит передо мной стеклянный чайник.
        В голове совсем не вовремя всплывает недавняя беседа с Еленой Леонидовной, что мне необходимо пытаться почаще ближе подпускать к себе мужчину. Хотя бы для просто физического контакта, не избегать его… Разве не об этом она говорила? С сомнением смотрю сквозь полуопущенные ресницы на объективно сексуального, красивого мужчину напротив. Как бы на его предложение отреагировала другая? Та же Катя - моя подружка, например,? До мурашек пробирает мысль, что, наверно, бы уже делала ему пол столом минет…
        Это ведь унизительное предложение!
        Или нет?
        Поднимаю на Дамира растерянный взгляд и понимаю, что он не выглядит, как человек, мечтавший унизить. Скорее, как человек, очень желающий получить положительный ответ… Он весь застыл, смотря на меня в упор через стол, словно хищник перед прыжком на охоте. Словно, если я сейчас дернусь и попытаюсь убежать, он молниеносно рванет следом, и тогда меня спрашивать уже никто не будет.
        От этого давящего ощущения выбора без выбора на языке становится горько, по лопаткам тянет холодком, и я наконец отмираю, переварив первый шок. Официант как раз выгружает перед Дамиром с подноса последнее блюдо - хинкали с тремя видами соуса, и, поклонившись, пятится назад, пока не исчезает за тяжелыми портьерами.
        Дамир тянется за приборами и вопросительно выгибает бровь, не сводя с меня прожигающего взгляда.
        - Думаете, я способна на это согласиться? Почему? - интересуюсь насколько возможно ровно.
        - Думаю, ничего такого в этом нет. Мы - взрослые люди, - пожимает плечами Дамир, ловко принимаясь за первый хинкали. На его четко очерченных губах опять расцветает кривая полуулыбка, когда он отвечает на второй вопрос, - И потому, что нам будет хорошо.
        - Пф, - коротко выдаю на такую самоуверенность, закатывая глаза, - А если нет, мне дадут жалобную книгу?
        Черные глаза напротив весело сверкают.
        - Весь интернет в твоем распоряжении, Жень, - заявляет Дамир и отправляет кусочек хинкали в рот.
        - Я подумаю, - беспечно киваю я, чувствуя, как расслабляюсь от того, что все в итоге сводится к обмену шутками.
        Но, Керефова такой вариант, похоже, не устраивает. Либо он понимает меня не так.
        - Конечно, думай. На «подумать» у тебя ровно шесть часов. К восемнадцати жду на парковке, - совершенно будничным тоном заявляет он и пододвигает к себе салат.
        На это мне хочется закатить глаза еще раз, но лень повторяться.
        - Зачем же так долго? - ехидничаю я, не скрывая сарказм, - Еще и ехать куда-то… Может прямо тут предложите, как надумаю через пол часика?
        - Где тут? В ресторане? - немного шокировано уточняет Дамир. Даже для него, похоже, это слегка дикий вариант.
        - В офисе, - уточняю я.
        - А-а… Нет, Жень, в офисе не предложу, - отрицательно качает он головой и разливает нам чай по стеклянным пиалам.
        - Интересно, - тяну я, подбирая кулачком подбородок и с любопытством взирая на своего собеседника, - Это из принципа? Действительно на работе никакого интима?
        Керефов криво усмехается, снова принимаясь за салат.
        - Не в этом дело, Жень, - сообщает мне тоном, которым обычно ведутся дружеские беседы, но точно не договариваются о «переспать», - Просто секс в офисе он - быстрый, агрессивный, физически не очень удобный. Подозреваю…
        Черные насмешливые глаза опять гарпунами впиваются в мое лицо, ловя каждую эмоцию.
        - Подозреваю, ты пока с такого не кончишь, - доверительно заканчивает свою мысль Дамир.
        Он замолкает, а я чудом не давлюсь своим несчастным пхали. Легкий шутливый флер, витающий до этого над нами, тут же пропадает, и в этом душном, уплотнившемся вокруг воздухе мне становится нечем дышать. Кровь приливает к лицу пульсирующим жаром.
        - Неожиданный ответ, - бормочу я, чтобы сказать хоть что-то, и отвожу глаза, потянувшись за своим чаем.
        - Я хочу, чтобы у тебя был оргазм, что тут неожиданного? - просто добивает меня Керефов своей способностью будничным тоном произносить обычно непроизносимые вещи.
        Вместо ответа шумно глотаю чай. Он застревает где-то посередине шеи, царапая горло.
        - И всё же я, пожалуй, откажусь. Нет, - сообщаю хрипловатым голосом, желая любым способом поставить точку в этой безумной беседе.
        Керефов хмурится, сцепляя руки в замок перед собой и подаваясь ко мне через стол. Препарирующий взгляд шарит по моему порозовевшему лицу, ища каких-то объяснений. Я буквально кожей ощущаю, что Дамир не понимает, что меня не устраивает… От этого неловко. Неожиданно чувствую себя ущербной. Нормальная женщина бы согласилась… Наверно. По крайней мере, точно не обрубила бы эту фривольную игру.
        - Жень, а что у тебя с тем парнем, с которым мы в клубе закусились? Дело в нем? - вкрадчиво интересуется Керефов, а я невольно улыбаюсь.
        Нашел виноватого…
        - Между нами ничего нет, - отрицательно качаю головой.
        - А с его стороны? - не отстает Дамир.
        - Почему вы спрашиваете?
        - «Ты», - поправляет Керефов меня.
        - Ты, - послушно повторяю, и твердое «т» тяжело вибрирует на языке, еще больше сгущая пространство между нами.
        В глазах дамира мелькает сытый довольный огонь. Уступка… А я вдруг очень остро ощущаю, что мы отгорожены от всего мира тяжелыми портьерами, и что здесь царит томный полумрак.
        - Просто он на тебя так смотрел, - пожимает Керефов плечами, щуря свои жгучие глаза, - Так смотрят на женщину, которую мысленно себе уже присвоили, даже если в реальности это не так.
        - Интересно… - я веду пальцами по теплому стеклу пиалы с чаем. - Претендуете… ешь, на то, что разбираешься в людях? На то, кто там как на кого смотрит?
        - Да, немного разбираюсь, - хмыкает Дамир.
        - И что разобрал во мне? - хочется вырвать себе язык за этот вопрос, ведь Керефов очевидно примет его за флирт, но мне правда жутко любопытно.
        Ленивая улыбка застывает на его губах, становясь загадочной.
        - В тебе, Жень… В том и соль, что я не знаю, что в тебе. С виду ты вполне знакомый типаж. И, честно скажу, он не мой, но…
        - Но… - повторяю я за ним, когда Дамир замолкает и начинает задумчиво постукивать пальцами по столу, будто решая, стоит ли продолжать. А я очень хочу, чтобы продолжил. Прежде всего потому, что его это «не мой типаж» неприятно полоснуло что-то внутри.
        - Но вчера мы застряли в лифте, и я понял, что это… Маска, если хочешь. Игра.
        - Кхм, - я откашливаюсь, чувствуя, как по телу ползет нервная дрожь. В голове зажигаются красные стопы - слишком опасный разговор, но… Сложно остановиться.
        - И как же ты это понял? - роняю намеренно небрежно.
        Дамир откидывается на спинку дивана, утопая в подушках, и смотрит на меня, прикрыв веками глаза.
        - С виду ты ершистая, даже агрессивная, намеренно не женственная… Но потребности при физическом контакте у тебя совершенно другие.
        - Я не обязана быть агрессивной при физическом контакте, - тихо огрызаюсь я.
        - Обязана, - возражает Дамир, снова подаваясь ко мне через стол, - Секс - это квинтэссенция человека. Его концентрированное «я». По тому, как человек трахается, можно сказать про него очень много, если не всё.
        - И ты значит решил меня изучить, а не только гештальт закрыть, да? - язвлю я, но голос предательски тонко дрожит, выдавая вновь накатившее нервное возбуждение.
        Ну, как мы опять свернули на эту тему, а? Очень тяжелая для меня…
        - Да, тянет, - отвечает Дамир, кривая улыбаясь.
        Черные глаза с пляшущими в них чертями жадно впиваются в меня, а я…
        А я не могу теперь не думать о том, как занимается сексом он. Ведь Керефов, просто сидя через стол и разговаривая, буквально сносит меня своей сдерживаемой давящей энергией и напором как бульдозера. Он сказал, что секс - это концентрированное «я»…
        В голове опять очень не вовремя, или наоборот слишком кстати всплывает голос Елены Леонидовны, советующей попроще относиться в интимной стороне жизни. Тело тяжелеет от этих сумбурных мыслей, становясь горячим и ватным.
        Взгляд падает на смуглые, сцепленные в замок руки Дамира, подмечает выраженные вены, темные волоски. Перетекает на запястье, скрытое простыми с виду мужскими часами, ползет по предплечью… Мне не хочется его представлять в самые интимные моменты, но… Невозможно остановиться.
        - Я подумаю, - хрипло выдаю я неожиданно даже для самой себя, - Но точно не сегодня, у меня сегодня психотерапевт.
        - Психотерапевт? - брови Дамира сначала ползут вверх, но быстро возвращаются на отведенное им место, и он так искренне страдальчески бормочет, - И почему я не удивлен… Бокс, психотерапевт, вредные привычки… Что еще, Жень?
        Мне становится смешно. Будто силком его тащу, бедный…
        - Еще у нас уже обеденное время заканчивается, - весело ехидничаю я.
        Дамир, хмурясь, косится на часы.
        - Бл… Да. Давай, минуту тебе на пхали, и пойдем. Встреча у меня.
        11.
        - Как дела, Жень?
        - Все хорошо…
        - О чем бы хотели поговорить сегодня? Вы выглядите взбудораженной.
        - Правда? Кхм… Знаете, сегодня я получила одно очень странное предложение, и теперь оно не идет у меня из головы.
        - Да? И какое же? Расскажете?
        - Да… Эм… Помните, я говорила вам о том, что повздорила в клубе с одним человеком, а он потом вдруг оказался нашим новым заказчиком, и я оказалась его подчиненной.
        - Да, конечно, помню. Дамир, кажется?
        - Да-а… Ну, так вот… Вчера вышло так, что мы случайно застряли с Дамиром в лифте вдвоем. Какие-то перебои с электричеством… А сегодня… Сегодня во время обеденного перерыва он отвез меня в ресторан и предложил… Кхм… не отношения, а… А просто интимную близость.
        - Так и сказал?
        - Ну… Практически. Предложил сходить куда-нибудь, но было очевидно, для чего. И потом, когда я спросила прямо, не отрицал.
        - Ясно… И вас это взбудоражило.
        - Конечно!
        - Обидело?
        - Н-нет…
        - Что вы ответили?
        - Боже, я… Это самое ужасное! Я сказала, что подумаю. Хотя тут не о чем думать, да? Но я была в таком ступоре от этого разговора…
        - Что же в этом ужасного? Ничего ужасного нет. Женя… Вы начали свой рассказ с того, что застряли в лифте с этим человеком, Дамиром… Что-то случилось в этот момент? Почему он сделал вам такое предложение?
        - Да… Выключился свет, лифт остановился, было ни черта не видно, и я запаниковала… Знаете темнота, маленькое пространство, невозможность сбежать, мужчина рядом. Меня такая беспомощность охватила. С трудом сдерживалась, чтобы не впасть в истерику… Дамир, похоже, понял, что со мной что-то не так. Начал рассказывать всякие истории, ну, знаете из детства… Я не особо вслушивалась, но у него такой приятный низкий голос. Особенно в темноте. Успокаивающий. И я… Я его поцеловала.
        - Поцеловали?
        - Да… Потом извинилась, когда появился свет и лифт починили, но он… Он, кажется, не так меня понял. Решил, что это приглашение.
        - Ясно. И что вы теперь намерены делать?
        - Я… я не знаю.
        - А чего бы вы хотели, Жень?
        - Да не знаю я, господи…
        - Вы его сами поцеловали? Он проявлял инициативу?
        - Нет, сама. Потом уже вовремя… Попытался проявить, ну… Вы понимаете, о чем я. Но я… Меня это только напугало, потому что мы в лифте, заперты. Физически он гораздо сильнее меня, и мне бы было с ним не справиться. Я вообще не хотела такого контакта. Мне просто нужно было почувствовать защиту, человеческое тепло. Без секса, понимаете?
        - Понимаю. То есть вы его оттолкнули?
        - Да, попросила не переходить границы…
        - Он вас услышал? Остановился?
        - Да.
        - Вы продолжили целоваться?
        - Да.
        - Как вы думаете, он бы остановился, если бы вы зашли дальше?
        - Кхм…
        - Вы ведь именно этого боитесь, да, Жень?
        - Насколько я вижу, он достаточно жесткий и властный человек…
        - Но ведь это не делает его жестоким?
        - …
        - Жень, послушайте. Вам необходимо научиться слышать свои желания, а не свой страх. Страх всем нам необходим, очень полезен. Это защитный механизм, придуманный природой, чтобы включать инстинкт самосохранения. Чувствовать страх - это нормально, естественно. Но невозможно жить полноценной жизнью, руководствуясь только им. Если вам определенно нравится этот человек, то почему бы не попытаться подпустить его немного ближе, следуя другим своим желаниям. В конце концов за почти год нашего общения с вами, я в первый раз слышу, чтобы вы первая кого-то поцеловали, пусть и в такой нестандартной ситуации.
        - Думаете, мне стоит согласиться?
        - Нет, это решать только вам. Но это решение не должно быть основано на страхе, необходимо попытаться услышать именно себя. Постарайтесь отречься от страха, убрать. Если в лифте вы почувствовали себя защищенной с этим человеком, то почему бы не попытаться воскресить это ощущение? Сделать на нем крючок? Давайте попробуем с вами одну практику…
        - Он все равно не кажется мне безопасным.
        - Что именно кажется вам опасным? Сам человек или те эмоции, которые он в вас вызывает?

* * *
        На следующее утро на работу я снова опаздываю. И снова потому, что собираюсь не в пример дольше обычного. Слишком тщательно.
        Сегодня я всё-таки надеваю юбку.
        Простой шерстяной карандаш с завышенной талией длиной до середины икры. Сверху укороченная рубашка, доходящая лишь до конца ребер. Поэтому, если поднять руки или наклонится, то между высоким поясом юбки и краем рубашки светится тонкая полоска оголенной кожи. Ничего особенного, но ощущаю себя практически нагой…
        Не потому, что я не ношу юбки, нет. Именно эту я достаю из шкафа довольно регулярно, наряжаясь для походов в театр или на выставки. Я знаю, что она мне идет и красиво облегает ягодицы и бедра. Знаю, что на меня неизменно обращают внимание мужчины, когда я выгляжу так. И их даже не смущает короткая мальчишеская стрижка и удобные ботинки без каблука. Всё знаю…
        Но я ни разу еще не надевала эту юбку в ожидании реакции совершенно определённого человека… Тем более, что я не совсем понимаю, зачем мне эта реакция вообще нужна. Ведь я почти всю ночь думала над тем, что предложил мне Дамир, и что потом говорила на приеме Елена Леонидовна, и решила, что Керефову я откажу. И все же…
        Его реакция на юбку, если она, конечно последует, мне будет чертовски приятна.

* * *
        Пока я паркуюсь у бетонной коробки здания ОАО «РЗК», мне звонит Тим и сообщает, что через час он тоже подъедет, потому у него назначена встреча с начальником склада и Керефовым для получения «отборных люлей»… Оказывается, вчера, при заливке обновления, программа начала сбоить на добавлении новых данных, а обнаружили на складе это только ночью. Тимофея подняли в три, и все это время он дистанционно исправлял баг. Исправить - исправил, но все в ярости. И звонит он мне не просто так, а предупредить, что, пока его нет, эта ярость может обрушиться на меня.
        - Почему ты меня не разбудил? - раздраженно шиплю в трубку, захлопывая дверь машины и пикая сигнализацией, - Я бы помогла!
        - Не помогла бы. Ты лучше сейчас проверь - я тебе там на почту выслал… Всё, Жек, пока. Я собираюсь.
        - Ок. Пока…
        В трубке раздаются гудки. Задумчиво смотрю на гаснущий экран мобильника. Внутри разливается смутное тоскливое разочарование, и я не сразу нащупываю его причину. А когда понимаю, начинаю злиться на себя… Всю ночь они не спали, получается, злые, у них проблемы. И явно будет не до меня… Одергиваю юбку, пошедшую складками на бедрах, и направляюсь ко входу в ОАО «РЗК». Солнце над головой скрывается за тучу, и небо серой многотонной массой неожиданно давит на плечи.
        Не до меня…
        Ну, и ладно! Так даже лучше, да?

* * *
        Стоит открыть дверь ITотдела, как на меня наваливается уверенность, что случилась какая-то ж… очень непростая ситуация. Обычно спокойная, почти убаюкивающая атмосфера опен спейса сейчас наполнена нервным жужжанием, напоминающим растревоженный улей. Ребята носятся туда- сюда между ячеек, размахивая какими-то бумагами, сквозь зубы спорят между собой по углам, что-то доказывая, нервно трут искаженные напряжением лица.
        - Привет, - машу я всем и одновременно никому, пытаясь побыстрее прошмыгнуть к своей ячейке.
        В меня тут же впивается десяток недовольных глаз. И раздражение в половине из них сменяется удивлением, а взгляды ощутимо липко оседают на юбку. Вернее, на той ее части, что плотно обтягивает бедра и задницу.
        - Жень, ты что к порке у генерального подготовилась, да? - весело фыркает зануда Влад на весь отдел, - Эх, жаль, я не додумался - не в платье.
        Звенящий от общего напряжения отдел взорвался нервным, освобождающим хохотом.
        - Тебя из без платья нагнут, Владон!
        - Оставь на выход…
        - Что за веселье?! - дверь кабинета начальника отдела неожиданно распахивается и оттуда показывается круглая, красная, и впервые совсем не добрая физиономия Алексея Борисовича, - Заняться что ли нечем не пойму!
        Все тут же утыкаются в мониторы, но в воздухе еще витает фантомный призрак недавнего смеха.
        - Евгения, - Алексей Борисович переводит тяжелый взгляд на меня, и мне невольно хочется под ним вытянуться по стойке словно провинившемуся солдату, - Через пол часика зайдите ко мне…
        - Хорошо, Алексей Борисович.
        Дверь кабинета захлопывается, я пару раз моргаю, переваривая тот факт, что добрый колобок Алексей Борисович вообще так умеет, и, одернув не оставшуюся незамеченной юбку, иду на свое рабочее место.
        - О, Женька, привет! - Ромыч стягивает наушники и откидывается в кресле, - В курсе уже? У нас тут апокалипсис. Борисыч ревет как подстреленный медведь…
        - Ага, меня к себе через полчаса вызвал, - я кидаю сумку на тумбочку и включаю комп, - Пора за вазелином бежать по ходу…
        Ромка ожидаемо ржет над моей плоской шуткой.
        - Да у него свой есть - поделится. Его там Керефов сейчас дрючит по-любому от души. Там два танкера неправильно учли на складе. Перелопачивать капец сколько…
        - Керефов здесь? - голос тонко вздрагивает, и мне хочется себя за это придушить, но Ромка, конечно, не понимают причину столь неожиданного фальцета.
        - С самого утра! То тут, то на складе. Весело, короче. Готовься.
        - Ага, - рассеянно оброняю я, загружая программы и почту, - В чем баг - то был именно? Тим напортачил?
        - Да там Влад еще отметился… - Ромка чешет затылок обеими руками и косится на меня. Его взгляд медленно стекает по моей фигуре и останавливается на бедрах, - М-м-м, в юбке?
        Вспыхиваю.
        - Это преступление?
        - Нет! Ты прям классная… Собралась куда-то вечером?
        Мне не нравится, как тепло и заинтригованно горят его глаза. Ощущаю, словно меня облапывают липкими невидимыми щупальцами. Я не против внимания незнакомых - оно мне даже льстит, как и любой другой девушке, но я не хочу его от человека, с которым провожу минимум по восемь часов в день. И работаю…
        - Нет, просто так, - холодно бросаю я и показательно утыкаюсь в монитор. Надо посмотреть, что там прислал Тим, и что ж все- таки за баг тут у них приключился.
        - Просто так… - повторяет за мной Ромка, будто перекатывая слова на языке. А затем вдруг поднимается со своего кресла, - Жек, пойдем покурим, а?
        Кусаю губу в растерянности и смотрю в его открытое, улыбающееся лицо.
        - Эм… ну, пойдем.

* * *
        Ромка услужливо чиркает передо мной зажигалкой, давая прикурить. Я наклоняюсь к неверному маленькому пламени и делаю затяжку. Горьковатый дым ползет в легкие, туманит голову. Откидываюсь спиной на бетонную крашенную стену и, щурясь, наблюдаю за Ромой, прикуривающим себе. Мой ровесник, чуть старше, высокий, худой, но не сутулый, скорее жилистый, чем тощий, с симпатичным лицом, теплыми глазами, работающими мозгами и отличным чувством юмора. Однозначно, Ромка - классный. Наверно, другая бы давно заигрывала с ним. Наверно, он и от меня этого ждет… Он выпускает дым, пряча зажигалку в карман брюк, и перехватывает мой взгляд.
        - Ты классная в юбке, я тебе говорил?
        Вроде в шутку, но голубые глаза смотрят внимательно и цепко.
        - Повторяешься, да, - фыркаю с иронией, - Больше не надену, чтоб тебя не заедало.
        Смеется.
        - Больше и не надо, я запомню навсегда.
        - Прекращай, - хмурюсь.
        - Женька… - Ромка качает головой, продолжая улыбаться. В воздухе между нами вместе с дымом сгущается едва заметная покалывающая нервозность, - Слушай, а что сегодня вечером делаешь, если никуда не идешь? Пятница все - таки…
        Я затягиваюсь еще раз, отворачиваясь от него. Ладони влажнеют, и мне хочется стать дымом, который я выпускаю изо рта, чтобы вылететь в открытое окно.
        Зачем, Ромка, зачем? Не переводи на это… У нас отличные отношения, легкие и дружеские, и мне отчаянно хочется в них удержаться. Дать ему это понять, не обижая, не делая так, что между нами потом останется негласная отчужденность.
        Как это сделать? Как?
        - Да не знаю пока. С подружкой встречусь наверно, - я говорю это намеренно небрежно, и это скорее всего правда. Катька почти каждую пятницу пытается меня занять. Пока еще никаких предложений от нее не поступало, но ведь нет и двенадцати.
        - М-м-м… - тянет Роман, отвлекаясь на сигарету, и потом продолжает слишком легким, наигранным тоном, - Слушай, может на концерт сходим в А2? Там музыкальный фестиваль сегодня. Друзья мои играют, познакомлю. Проветришься, после того, как точно сегодня начальство навешает. Ну, как идея? Пойдешь?
        И замолкает в ожидании ответа, продолжая улыбаться и в упор смотря на меня.
        - Не знаю даже… Что за музыка?
        - Разная, фолк в основном.
        - Эм, я не большая поклонница…
        - Да пошли, Жень! - умоляюще, - Че ты? Просто как друзья…
        Кусаю нижнюю губу, раздумывая. Как друзья… Возможно, это отличный вариант: я ведь действительно могу неплохо провести вечер и заодно дать Роме понять, что между нами ничего не будет, в неформальной обстановке. Все-таки, когда ты на работе, всегда остается ощущение, что если вы выйдете за ее пределы, то станете ближе, что все сложится по-другому. Но по-другому не будет, Ром.
        - Ладно… пошли.
        - А-а-а… Класс!! Женька-а-а!!! - и прежде, чем я успеваю хоть как-то среагировать, Ромка уже кружит меня по лестничной клетке, душа в своих неожиданно крепких объятиях, - Будет супер, обещаю! Зажжем!
        Стук металлической двери пролетом выше заставляет Романа так и замереть в обнимку со мной и резко вскинуть голову. Я тоже поворачиваюсь в сторону пришедшего, и уже в следующее мгновение резко отшатываюсь от Злобина, ощущая, как совершенно нелогично подскочившее сердце больно застревает где-то в горле. Это ужасно глупо, но меня так и тянет начать оправдываться и что-то объяснять, глядя в черные сощуренные глаза зашедшего в курилку Дамира.
        12.
        Гулкая дребезжащая тишина отражается от бетонных стен, и мне чудится, что всем слышно, как зашумело у меня в ушах.
        - Дамир Тигранович, здрасьте, - Рома оживает первым. Хотя, наверно, мне только кажется так, и он и не думал превращаться в истукана. Для него ведь в этой ситуации нет ничего необычного. Просто начальник. Просто зашел покурить…
        Злобин уже протягивает руку для приветствия еще и не думающему спускаться на нашу лестничную клетку Дамиру, а я наоборот отступаю на шаг, подальше от них обоих, и не останавливаюсь пока спина не упирается в высокий подоконник. И всё это время тяжелый нечитаемый взгляд Дамира провожает меня.
        - Здравствуй, Роман, - ровно отвечает Керефов Ромке и, так и не взглянув в его сторону, легко спускается к нам по ступенькам.
        Небрежно жмет, но сильно тряханув, протянутую руку, а затем становится ровно между нами и напротив окна. Я делаю еще шаг в сторону, чтобы не загораживать пепельницу и чтобы он случайно не задел мое плечо, когда к ней потянется. Дамир на это едва заметно криво улыбается, приподнимая уголок губ, быстро скользит взглядом вниз по моей фигуре, застопоривается на бедрах, обтянутых юбкой, и отворачивается к окну. Вижу, как дергается его кадык, когда он в профиль… И хочется себя прибить, за то, что вообще обращаю на это внимание.
        - По какому поводу веселье? Починили что ли всё?
        Тёмная бровь Керефова иронично выгибается, когда он косится на мгновенно стушевавшегося Рому, а затем тяжелый начальственный взгляд вновь перетекает ко мне.
        Крепче обнимаю себя руками и подношу сигарету к губам, тупя глаза в пол.
        - Да нет, - Ромка нервно взъерошивает волосы на затылке и виновато улыбается, - Но уже почти, Дамир Тигранович, часа два максимум, и все устраним! А веселье… Так пятница же, Женя вон со мной на свидание согласилась пойти. На концерт…
        Моментально вскидываю голову, расчленяя Злобина взглядом. И чувствую, как недобро вспыхнувшие черные глаза напротив поджаривают меня.
        - Свидание? - неверяще тянет Керефов.
        - Дружеское, - выпаливаю я, смотря на Рому.
        Тот бесшабашно пожимает плечами. Он просто не понимает…
        - Хм… Дружеское, - у Дамира голос становится бархатным, как у заклинателя змей, и это до чертиков нервирует, - Жень, так у вас вроде бы уже есть один… ДРУГ… этот… как его… Александр.
        Рома переводит на Керефова непонимающий взгляд, и мне тоже все-таки приходится повернуться и посмотреть Дамиру в лицо. В ушах тут же начинает шуметь во сто крат сильнее, когда я напарывающий на его прошивающий насквозь взор. Дамир, продолжая буровить меня исподлобья, зажимает фильтр зубами, чиркает зажигалкой и, поднеся к сигарете пламя, делает глубокую затяжку.
        - Вам не много мужиков - ДРУЗЕЙ? - вкрадчиво продолжает, стряхивая огонь и убирая зажигалку в карман, - Вы их, Жень, что? Со’лите?
        Краем глаза вижу, как у ни черта не понимающего Злобина от такой грубости отвисает челюсть. Вспыхиваю. Мне почему-то стыдно. Стыдно за двоих, потому что Керефову, по всей видимости, на Ромку плевать. Он вообще смотрит только на меня и, кажется, даже не мигает.
        - Друзей много не бывает, Дамир Тигранович, - пою самым сладким голосом, на который вообще способна, и наглею до такой степени, что призывно улыбаюсь, добавляя:
        - А вы разве с женщинами не дружите?
        По заросшим щекам Дамира прокатываются желваки, а жгучие глаза щурятся от выпускаемого сигаретного дыма.
        - Я начинаю думать, Жень, что то, что я делаю с женщинами, вы и называете «дружбой»…
        Меня так передергивает от этого заявления, что я случайно ломаю сигарету, сжав кулаки, и падающий крапарь чуть не прожигает мне юбку.
        - Чёрт! - я раздосадовано смахиваю пепел, разрывая наш будоражащий как электрический стул зрительный контакт.
        От гнева слегка штормит, пока отряхиваюсь. Каждое биение сердца с силой толкает кровь по венам, заставляя покачиваться.
        Он меня что? Сейчас шлюхой назвал? Козел… Хрен ему, а не свидание!
        - Значит, концерт? - разносится над моей головой голос Дамира, - И куда идёте?
        Подбираю разломанную сигарету с бетонного пола и выпрямляюсь. Щеки горят.
        - В А2 сегодня. Там фестиваль, знакомые мои играют, - немного растерянно рапортует Роман, пока я отхожу от них, чтобы выбросить мусор.
        - Сегодня? - в голосе Дамира так четко звенит злое удивление, что на мгновение мне хочется поддастся соблазну и не возвращаться к ним, а так и остаться стоять у окна.
        Но это глупо, я не могу просто застыть у мусорки к ним спиной. Возвращаюсь. И даже поднимаю на Керефова сверкающие злостью глаза.
        Шлюхой, значит, меня назвал… Получай!
        - Да, пятница, Дамир Тигранович. Не дома же сидеть? А никаких других нормальных предложений у меня не было.
        Развожу руками и невинно улыбаюсь, смотря как опасно сверкают черные глаза.
        - Ну, что, Ром, пойдем? - не давая Дамиру и шанса ответить, я подхватываю Злобина под локоть обеими руками так крепко, что буквально повисаю на нем. В животе взрывается что-то горячее и темное, когда вижу, как при этом темнеет лицо Дамира, - А то не успеем еще все исправить до конца рабочего дня… А у нас планы, да?
        Тяну совсем потерявшегося Злобина по лестнице вверх, не оборачиваясь. Он что-то бормочет извинительное Дамиру и покорно плетется со мной.
        - Хорошая юбка, Дубина, - летит глухой угрозой мне спину. И от его хрипловатого тембра дыбом встают волоски на затылке, а задницу начинает прилично припекать от ощущения тяжелого, провожающего ее взгляда, - Вам идет…

* * *
        Даже спустя десять минут, когда я уже сижу за компом и упорно пытаюсь вникнуть, почему именно сломался код на выкате обновлений, меня ощутимо потряхивает. Мелкая нервозная дрожь, будто каждая клеточка в организме не находит себе места. И мысли мечутся им под стать.
        Это наверно всё.
        После такого точно больше никуда не позовет. А мне и не нужно, да? Я ведь… Как он там сказал в ресторане? Не его формат…??? Пф-ф-ф, ну, и пожалуйста. Он тоже не мой! Грубый, жесткий, самовлюбленный… Красивый…
        Последнее слово само невольно всплывает в мыслях, когда я, повинуясь какому-то животному инстинкту, вскидываю голову вверх, отрываясь от монитора, и замечаю поверх невысокой перегородки ячейки, как Керефов стремительно проходит в кабинет начальника отдела, убирая телефон в карман брюк. Хмурый такой… И красивый… В мою сторону не смотрит - только вперед. За ним громко и сердито хлопает дверь кабинета. Я вздрагиваю и вновь утыкаюсь в монитор… Черт…
        - Женька, а что Керефов такое нес в курилке? - шепотом интересуется Ромка, перегибаясь ко мне через стол.
        Не могу сдержать ироничной усмешки, взглянув на него. Десять минут прошло, а он только сейчас ожил и решился спросить… Надо же так бояться начальника.
        - Да ничего, не обращай внимание…
        - Че он там про друзей нёс? Я ни хрена не понял. Александр какой-то… - набравшийся смелости Рома теперь не отставал.
        - Да-а-а, знаешь… Мы компанией в клубе были, и мой приятель повздорил с Керефовым, который тоже там оказался, но я тогда еще его не знала. Ну и вот. Подкалывает меня теперь… Забей, - я повела плечом и показательно уткнулась носом в монитор, показывая, что, кроме этих сумбурных объяснений, ничего из меня не выбить.
        - М-м-м, - Рома явно не удовлетворен. Подается еще ближе, привставая со своего стула. Я на секунду устало прикрываю глаза. Да, отстань…
        - И кто тебе этот… приятель Александр? - тихо допытывается Злобин.
        - Друг, Ром, просто друг! - кидаю на него раздраженный взгляд.
        - Все, понял, отстал! - Ромыч тут же возвращается в кресло и поднимает руки вверх, будто сдается. Его губы растягивает шальная, теплая улыбка.
        - Слушай, Жек, смотри, может тут скрипт уберем, и тогда ровно встанет? - моментально переводит тему.
        - Хм… Где именно?
        - Ну, вот!
        - А, давай… Хотя нет, лучше так…

* * *
        Втянувшись в работу, я потихоньку унимаю надоедливую внутреннюю дрожь. Отвлекаюсь. Тем более, что вместо смутных, тягостных переживаний меня начинает охватывать радостный азарт, так как мы похоже, нашли с Ромой из-за чего засбоило. Вернее, баг обнаружили еще ночью, до нас. Но из-за чего он возник и как сделать так, чтобы больше не повторялся, мы нащупали только сейчас. Окрыленные, кликнули Влада, потому что проблема и правда оказалась с его стороны. Прогнали еще раз. Да!
        - Дубина, зайдите!
        К тому моменту, как хмурый Алексей Борисович распахивает дверь своего кабинета, приглашая меня к себе, я уже вскакиваю, радостная, со стула, от того, что все идеально работает.
        - Да, иду! - я по-дружески трясу Ромку за плечо, пока вылезаю из своего рабочего места, Влад дает мне «пять», улыбаясь.
        Я широко улыбаюсь в ответ, звонко хлопаю по подставленной пятерне, разворачиваюсь и…
        Нет, это уже даже не смешно…
        Натыкаюсь на тяжелый взгляд Дамира, выходящего из кабинета начальника отдела. Керефов недобро щурится, быстро косится на свои наручные часы и, пожав руку Борисычу, идет к выходу из отдела. И соответственно мне навстречу… При этом у него такое выражение лица, будто я не «пять» дала своему коллеге, а грудь при всех показала…
        Мое лицо непроизвольно начинает гореть как у нашкодившего первоклашки и это… бесит!
        Почему?
        Почему я все время себя чувствую при нем, будто в чем-то дико виновата??
        - Жень?! - поторапливает меня Борисыч, тоже нетерпеливо поглядывающий на часы.
        Расправляю плечи, вздергиваю подбородок и иду в кабинет начальника. Навстречу Дамиру. В голове совершенно по-идиотски вдруг начинает играть музыка из «Джанго Освобожденного». Тянет достать револьвер из фантомной кожаной кобуры и поправить несуществующую ковбойскую шляпу. Губы начинают дрожать в нервной улыбке от этих мыслей, и я ничего не могу с этим поделать.
        Просто гордо иду навстречу хмурому, как грозовая туча Керефову, улыбаясь и прямо смотря в черные, сверлящие меня насквозь глаза… Еще полметра… Вот сейчас, если бы мы были в вестерне, мы бы остановились, шаркнув сапогами и подняв клубы пыли. И где-то сбоку от страха за своего главного клиента Керефова тонко взвизгнула бы наблюдающая за нами проститутка…
        Дамир приближается вплотную. Жгучий взгляд скользит по моему лицу. Керефов притормаживает и чуть склоняет голову, чтобы тихо поинтересоваться.
        - Жень, до сих пор веселитесь? Вы сюда точно работать ходите, а не «друзей» заводить?
        На мгновение выбивает дух от возмущения. И от того, что меня окутывает терпким запахом его мужского парфюма. Я незаметно хватаю воздух ртом и язвлю в ответ, косясь на Алексея Борисовича, наблюдающего за нами.
        - Насчет работы не переживайте, Дамир Тигранович, мы только что все починили…
        Дамир делает еще шаг и касается меня своим горячим плечом. Легонько мажет, но кожа начинает гореть, даже сквозь одежду. Это нервное…
        - А насчет «друзей», - кусаю губу, поднимая глаза и встречаясь с его черным, плавящимся взглядом.
        - Завидовали бы молча… - едва слышно шепчу.
        Дамир улыбается краешком губ и наклоняется совсем близко, чтобы ответить.
        - Я не то, чтобы завидую, Жень. Скорее рассчитываю сам с вами сегодня… «подружиться»…
        - До сих пор рассчитываете? - выходит с насмешкой, но как-то предательски хрипло.
        Не отвечает. Мне достается снисходительный взгляд с высоты его роста, и Керефов дальше идет к выходу. А я, выдохнув, на слегка нетвердых ногах семеню в кабинет Борисыча. Кровь шумит в висках. В голове полный раздрай… Хорошо, что мы все починили, и вряд ли разговор с начальником отдела будет долгим. Выслушаю с отрешенным видом, что такое не должно повториться, покиваю. И всё.

* * *
        Рабочий день тянулся, как жевательная резинка. Казалось, бесконечно. Дамир в отделе больше не появлялся, и от этого меня скручивало каким-то тоскливым, выматывающим ожиданием. Керефов ведь сказал, что до сих пор рассчитывает на совместный вечер. Ну и… Он ведь тогда должен зайти за мной? Или как? Телефонами мы не обменивались…
        Как и когда мне отказывать?
        Бесит…
        Хоть от Борисыча мне особо и не досталось, но после такого серьезного промаха нас с Ромкой просто закидали тем, что еще необходимо проверить. А ближе к концу дня Тимофей выкатил еще один новый код, и мы со Злобиным начали подозревать, что накрывается наш поход на концерт медным сверхурочным тазом. Но нет, успели! Почти вовремя, задержавшись всего на час. Только времени съездить домой уже не оставалось, поэтому было решено вызвать такси и поехать в клуб прямо с работы. На такси, чтобы иметь возможность расслабиться и выпить после такого насыщенного трудового дня. Когда мы выходили с Ромычем из здания ОАО «РЗК» у меня зазвонил телефон. Катька…
        - Привет, Дубик, как дела? Какие планы? - ее веселый голос в трубке такой громкий, что, судя по Ромкиному заинтересовавшемуся лицу, слышен даже ему.
        - Да ничего, только с работы выходим. Вот в А2 с коллегой собираюсь…
        Ромка тянет меня в сторону его машины, чтобы доехать на ней до проходной, где нас, если верить приложению, уже ждет такси.
        - А что там в А2? - любопытствует Катя.
        - Да, музыкальный фестиваль какой-то, я сама не в очень в курсе, - кидаю задумчивый взгляд на Злобина, открывающего передо мной пассажирскую дверь, и добавляю, - Если хочешь, подъезжай!
        Вижу, как у него от немого протеста на мгновение каменеет лицо. Но я не собираюсь извиняться или отменять приглашение. Это ведь не свидание, да? А значит, чем больше, тем веселей…
        - Эм… - Катька думает, - Я вам не помешаю… С коллегой?
        - Пф, да нет, конечно! - фыркаю я, пристегивая ремень и ощущая недовольный тяжелый взгляд Ромы на своем виске, - Давай, приезжай, не тупи!
        - А, ну ладно, - в Катином голосе слышится беззаботная улыбка, - Только я еще Маринку возьму? Которая массажистка у нас, мы с ней с работы вышли…
        - Бери кого хочешь! Все, концерт в восемь в А2, пока!
        13.
        На пятачке у входа в А2 уже битком, хотя мы и подъезжаем почти за час до начала. С тоской смотрю на шумно-пеструю вереницу очереди и отхожу в сторонку, к газону, чтобы покурить.
        - Подожди, сейчас позвоню, - Ромыч лезет за мобильником в карман брюк.
        Одновременно тоже достает пачку сигарет, выбивает оттуда зажигалку и чиркает ею передо мной. Киваю с знак благодарности, прикуриваю и становлюсь побалансировать на высокий бетонный поребрик. Пока Злобин набирает кого-то, разглядываю толпу, обхватив себя руками и ежась от зябкого вечернего ветра. Все такие цветастые, кто-то с дредами, кто-то чуть ли не босиком… Сборище хиппи. Как будто в семидесятые попала. Не мой формат. В голове мелькает пораженческая мысль, что я устала, что у меня нет настроения, что Ромка мне никакой не друг, а даже приятель с натяжкой, что надо было ехать домой, ну, или на крайний случай пересечься с Катькой в каком-нибудь баре в нашем районе, а не переться на фестиваль музыки, в которой я ни черта не понимаю и не люблю. Мысль мелькает, но…
        - Все, пошли! - Злобин хватает меня за холодную, продрогшую руку и тащит за собой к отдельному входу в стороне от общей толпы.
        Я удивленно кошусь на него. Что, даже VIP? Хм…
        Двое охранников у входа смотрят на нас с подозрением недолго, так как навстречу из клуба выбегает грузный невысокий парень в каком-то разноцветном индийском балахоне, дредах, вязаной желто-красно - зеленой шапочке и совершенно обычных кедах и джинсах.
        - Эй, Ромаха, здоров, брат! - явный поклонник Ямайки и Гоа кидается обнимать раскрывшего объятия Злобина.
        - Как жизнь, Лёх?! - Ромка хлопает парня по спине и тут же отстраняется, - Знакомься, коллега моя, Женя.
        - Да, нормально, чек закончили уже, с вами посижу… Женя, очень рад. Алексей. Для вас Алекс, или Леша, или Лёха. Как будет угодно такой очаровательной девушке.
        - Ага, спасибо, Леш, - киваю я в ответ на его галантный, слегка неуместный как по мне, выпад и выкидываю в рядом стоящую урну докуренную сигарету.
        - Ну, что, пойдемте? Ребят, это со мной, с Ирой я договорился, - это Леша уже охранникам.
        Ромка как-то уж очень фамильярно кладет руку мне на талию и подталкивает внутрь. Я сжимаю челюсти, подавляя вспыхнувшее раздражение. Еще даже зайти не успели, а уже начинается… Ненавижу… Ненавижу, когда ко мне вот так несанкционированно прикасаются. По позвоночнику от поясницы к затылку ползут крупные противные мурашки.
        - Постойте, - вдруг торможу, вспоминая, - Леш, там мои две подружки еще приедут минут через двадцать. Можно, чтобы их тоже пропустили?
        - Э-э, да, - Леха-Алекс-Леша выглядит слегка растерянным.
        - Через Иру, - бубнит через губу один из охранников.
        - Я договорюсь, все ок, - отмахивается от него Леха и уводит нас внутрь погруженного в полумрак коридора.
        Оказалось, что VIP вход в А2 особо не дает никаких преимуществ, кроме нестояния в очереди, потому что выходим мы в итоге к общим раздевалкам. Оставив куртки в гардеробе, поднимаемся на балкон, который здесь считается VIP зоной, получаем проходные бейджики от дерганого администратора Иры.
        Настроение мое потихоньку ползет вверх, потому что я активно озираюсь по сторонам и постепенно пропитываюсь общей атмосферой предвкушения хорошего вечера. Все-таки любой концерт - это как минимум живой звук, дребезжащий в самой груди, мощная энергия зала и возможно чей-нибудь классный вокал. Нет, теперь я не жалею, что пришла. Это точно лучше, чем сидеть с Катькой с местечковом баре и обсуждать ее мужиков и клиентов.
        На балконе есть столики с барными стульями, выполненные в стиле лофт, диванчики, повсюду шныряют официанты. Здесь мягкий свет, хорошая акустика, не так людно, как внизу, бар на расстоянии вытянутой руки и отлично просматривается пестрое, взволнованное человеческое море на первом этаже для простых смертных. Пока что людей не так много - плотно кучкуются они только у сцены, уже забивая фанатские места.
        Леша подводит нас к длинному столу - барной стойке немного слева от центра, говоря, что это будут наши места. Там уже расположились с противоположного края стола два каких-то парня. Леша подходит к ним, торопливо здоровается и предлагает нам сесть с другого конца. Ромка услужливо отодвигает мне барный стул. На сцене внизу какая-то группа начинает финальную настройку инструментов, периодически оглушая визжащей не той нотой электрогитарой. Под ложечкой начинает непроизвольно взволнованно сосать от ощущения, что скоро все начнется.
        - Ромка сказал, вы фолк играете? - обращаюсь к Леше, беря в руки лежащее передо мной заламинированное скудное меню.
        - Ну, скорее регги- рок, - улыбается Леша, опускаясь на барный стул рядом.
        - Регги- рок… Такой бывает? - я смеюсь.
        Леша тоже смеётся.
        - Сам в шоке, да, - отвечает он. Его взгляд скользит по моему лицу, изучая. Шестым чувством определяю, что в его интересе нет пошлости - лишь дружелюбное любопытство, и расслабляюсь.
        Не то, чтобы Леша мне нравится с первого взгляда - немного развязный, явно страдающий панибратством, но он кажется занятным и одновременно бесхитростным человеком. С такими людьми всегда легко и комфортно говорить. Они создают иллюзию, что вы с ними уже сто лет знакомы. И невольно хочется познакомиться реально: расспросить о творчестве, пути, узнать пару смешных историй и много чего еще.
        Но сделать это именно сейчас не удается. У Леши звонит телефон и, извинившись, он убегает к своей группе за сцену, оставляя нас с Ромкой вдвоем. Провожаю музыканта долгим взглядом, потому что неожиданно чувствую неловкость рядом со Злобиным и на него смотреть не хочется совсем.
        - Что ты будешь, Жень? - и руки моей касается.
        Будто случайно, но… Убираю свою ладонь из-под его. Поднимаю на Ромку твердый взгляд.
        - Я уже выбрала, - отворачиваюсь и машу проходящему мимо официанту.
        - Женька, да я оплачу, - напряженно улыбается Рома, пытаясь настоять на своем.
        - Не надо.
        - Жень, ну я пригласил же! Просто скажи, не ставь меня в дурацкое положение.
        - Ром, - вздыхаю и устало тру переносицу, - Это ты ставишь меня в дурацкое положение. Ты! Это не свидание, понимаешь, да?
        Поджимает губы. В голубых, почти прозрачных в этом полутемном помещении глазах мелькает обида пополам с упрямством. Мне это неприятно. Чувствую вину… Тяжелое такое, тоскливое ощущение…
        - Я просто оплатить хотел, что уперлась-то? - со скрытой злостью цедит Ромка, кидая свой листок меню на стол.
        - А я просто хочу сама, - отвечаю глухо, но стою на своём.
        Подходит официант. Прошу принести алкогольный мохито. Ромка берет три Б-52. Я, подумав, Б-52 в свой заказ добавляю тоже. Официант уходит. Тягостно молчим. Так душно между нами, что впору топор вешать.
        - Женька, ты может по девочкам, а? - вдруг тихо интересуется Роман, не смотря на меня.
        И тут меня взрывает смехом. Сотрясает до колик. До брызнувших слёз. Я так искренне истерически смеюсь, что Ромка невольно заражается, и тоже начинает подхихикивать.
        - Нет, ну если тебе так легче, то пусть будет «да», - с трудом выдавливаю из себя сквозь хохот.
        - Нет, ну а что я должен думать? - брызжа весельем, оправдывается Роман, - Такая вся своя в доску, не заигрываешь, ниче, одеваешься как пацан…
        - А что ж тогда пригласил?
        - Да в юбке сегодня пришла… Я подумал, а вдруг… Так-то ты красивая такая, Женька. Как кукла. Я таких и не видел никогда. Тебе бы в модели, а ты… В балахонах этих вечно своих, рубашках мужских… По-другому бы вела себя, и весь отдел бы уже за тобой по пятам ходил, пройти бы не смогла.
        Мой смех резко обрывается, потому что в голове от этих слов мелькают картинки из прошлого, и становится дурно.
        - Не надо мне, чтобы пройти не смогла, - глухо роняю я, пододвигая к себе замигавший телефон, - Там Катя на выходе. Пойду встречу…
        - Давай, - немного растерянно кивает Рома, не понимающий резкую смену моего настроения.

* * *
        - И давно вы знакомы с Женей? - Ромка говорит громко, чтобы перекрыть долбящую со сцены музыку и крики подпевающей внизу толпы. Катя сидит сбоку от него и двусмысленно ласкает трубочку, торчащую из коктейля, длинными наманикюренными пальцами.
        - Уже скоро десять лет, да, Жек?! - Фирсова исподтишка оценивает Ромку взглядом.
        И, похоже, мой неудавшийся ухажер проходит первичную проверку. В её темных миндалевидных глазах вспыхивает скрытый интерес. А мне становится скучно. Озираюсь по сторонам, разглядывая толпу. Что-то ищу в этом море людей и не нахожу никак. Ощущаю себя чужой и ненужной. Незнакомые песни, не любимая музыка, флирт, предназначенный не мне…
        Мы здесь уже полчаса, и мне тоскливо. Хочется уйти все больше с каждой секундой…
        Пододвигаю к себе второй б- 52. Вот допью шот, разделаюсь со своим мохито и извинюсь перед всеми, сказав, что у меня разболелась голова. Тем более, что к тому времени Роме с Катей, скорее всего, будет уже совсем не до меня, а мало знакомая мне Марина - не моя зона ответственности.
        - Мы в одной группе в универе учились, - тем временем щебечет Катя, кокетливо заправляя за ухо прядку, выбившуюся из высокого хвоста, - Информационная безопасность. Только Женька отличницей была, а я…
        Катя заразительно смеется, запрокинув голову и демонстрируя ряд жемчужных зубов и длинную тонкую шею.
        - А я… просто красивая. Вечно списывала у нее. Без Женьки и не закончила бы, наверно. Хотя Женька тогда тоже шикарная была…
        И Катька резко обрывает себя, кидая на меня виноватый взгляд. Тяжело смотрю на нее исподлобья. В ее темных расширившихся глазах светится «прости, я больше не ляпну ничего». И я отворачиваюсь.
        Фирсова как всегда.
        - Ну, в смысле стиль другой был. Знаешь, южный, - тараторит Катька, натянуто смеясь, - Мы же с моря, а это каблуки, мини с тринадцати лет, раскраска боевая на лице, все дела…
        Ромка тоже хмыкает, скользя по Кате масляным взглядом, который оседает в районе ее глубоко, щедро наполненного декольте.
        - Тебя представить такой могу. Женьку, конечно, вряд ли, - бормочет Злобин, - Так ты тоже программист?
        С трудом поднимает глаза к Катиному лицу.
        - Не-е-е, да какой? - отмахивается она, - Говорю же, ничего не понимала вообще. Я еще во время учебы в салоне одном работала администратором. Выучилась на барбера между делом. Когда диплом получила, меня сделали старшим администратором сети. А потом одного… кхм… мужчину встретила и переехала сюда, в Питер. Тем более, что Женя уже здесь жила. Уехала сразу после учебы. Этот… эм… мужчина… помог мне устроиться…
        Катя делает паузу, видимо раздумывая, стоит ли вообще это все рассказывать, но Ромка слушает внимательно и заинтересованно, никак не демонстрируя, что его что-то смущает, и она все-таки решает продолжать.
        - Ну, - слегка нервно улыбается и тянет коктейль из трубочки, - С жильем там, небольшой салон купил, где я теперь хозяйка. Поддерживал меня… Но несколько месяцев назад мы разошлись. Мирно. Так что теперь я одна…
        - Точнее свободна, - масляно улыбается Ромка, - Такие девушки одни не бывают.
        - Ну, да, - довольно хихикает Катя.
        А я отворачиваюсь от них, чтобы не заметно было, как закатываю глаза.
        И боковым зрением улавливаю смутно знакомый силуэт. Там, справа, за огромной акустической колонкой. Сердце болезненно пропускает удар и на мгновение нечем дышать. Вглядываюсь, и щеки горят… Медленно сажусь ровно, невидящим взором наблюдая за происходящим на сцене внизу. Вдоль позвоночника ползут колкие электрические мурашки.
        Он здесь из-за меня???
        Да нет… Но ведь… И спросил, куда мы пойдем, и точно не похож на раста - хиппи, коих здесь подавляющее большинство… В груди тесно, и в голове смятение.
        Из-за меня???
        А вдруг не заметил. Не найдет… Тут такая толпа? Может подойти? Чёрт…
        Мой блуждающий взгляд случайно падает на рядом сидящую Катю, и мне становится нехорошо. А ведь не сказала ей, что мы работаем вместе… Нет, лучше бы не нашел!
        - Здравствуйте, - низкий голос прямо за моей спиной отдается в груди ударной волной, равной по силе атомному взрыву.
        До побелевших костяшек сжимаю стоящий передо мной коктейльный бокал. Сердечный ритм отбивает чечетку, и я ни черта не знаю, что делать и говорить. Даже повернуться пока не могу… Чужой горячий корпус мягко прижимается к моей спине, и Дамир протягивает обалдевшему Роману руку для рукопожатия.
        - Здра-а-асьте… - Ромка оторопело тянет приветствие и пожимает смуглую ладонь начальника. Я тоже смотрю на нее как зачарованная, - Дамир Тигранович, вы как тут?
        - Да, мимо проезжал, - Керефов не утруждает себя придумыванием внятной легенды, - Можно?
        И садится на пустой барный стул рядом со мной, не дожидаясь ответа.
        - Конечно, да… - мямлит не ожидавший его увидеть Роман.
        Сглатываю, поерзав на стуле. Дамир занимает слишком много места. Есть такие люди, которые любое пространство сжимают и перекраивают под себя. Его плечо впечатывается в мое, обжигая. На нем черное поло с коротким рукавом, и оголенная кожа предплечья кажется горячее во сто крат. Мой нос щекочет запах терпкого мужского парфюма, губы неконтролируемо вздрагивают в нервной улыбке. Дамир, расположившись, широко расставляет ноги, отчего его бедро плотно прижимается к моему, и мне хочется тихонько протяжно выдохнуть. Кончики пальцев начинает покалывать, я рассеянно глажу прохладный стакан с мохито перед собой. И натыкаюсь помутневшим взором на изумленную Катю.
        Чёрт… Резко прихожу в себя.
        В это же мгновение ощущаю, как Дамир весь непроизвольно напрягается. Видимо, Катю заметила не только я. Словно в замедленной съемке вижу, как у нее открывается алый, идеально накрашенный рот.
        - Приве-е-ет! - тянет она, улыбаясь Керефову во все тридцать два, - Помнишь меня???
        - Да, - Дамир откашливается в кулак, щурясь, и небрежным жестом подзывает официанта, - Екатерина, если не ошибаюсь…
        - Катя, да, - медленно кивает она, оценивая каждое его микродвижение. И выражение моего лица тоже…
        В итоге улыбка застывает на губах Фирсовой, становясь неуверенной. Над нашим столом повисает гнетущее молчание, которое, слава богу, не так очевидно из-за идущего концерта. Дамир сцепляет в руки в замок, подается вперед и в упор смотрит на меня, повернув голову. Так пристально, что вся левая сторона моего лица моментально начинает зудеть. И от такого явного внимания Керефова, на меня тут же переключаются все остальные: Рома, Марина и, конечно, Катя тоже…
        Мне хочется сгореть со стыда в эту секунду…
        Подружка, прости, я правда не знаю, почему я… Ведь ничего такого, да?
        - Вы… - Катины глаза истерически поблескивают в мигающих лазерах освещения, - … Да?
        Во рту сухо, и я сначала сглатываю, пытаясь прогнать дерущее ощущение в горле, прежде, чем ответить…
        - Дамир Тинранович - наш начальник, - поясняет Рома, встревая раньше меня и опять не до конца понимая, что вокруг происходит, - Дамир Тигранович, это Марина, а это Катя, вы знакомы?
        Катя кивает, продолжая пристально смотреть на меня. Мысленно проваливаюсь на первый этаж. С точки зрения Фирсовой мой поступок равноценен деянию Иуды, я знаю. И уже вижу приговор в ее миндалевидных глазах.
        - Очень приятно, - бросает Дамир, равнодушно мазнув по Марине, не взглянув больше на Катю, и снова поворачиваясь ко мне, - Что будешь, Жень? Тебе заказать что-нибудь?
        Катя резко подскакивает с барного стула, так что металлические ножки противно скрежещут по полу. Я вздрагиваю и поднимаю на нее глаза.
        - Жек, пойдем в туалет.
        - Эм… - я совсем не уверена, что куда-то хочу с ней сейчас идти.
        - Пойдем, поможешь…
        Но кто меня спрашивает? Катя уже подскакивает ко мне и стягивает с моего места как какую-то куклу. Приходится, всем улыбнувшись, плестись за ней и, пока иду, морально готовиться к разговору.

* * *
        Вместо того, чтобы свернуть к туалетам, мы слетаем по лестнице на первый этаж и, минуя веселую полупьяную уже толпу, пробиваемся к курилке. Катька буквально впечатывает меня в стену рядом с одной из урн и, отпустив, дрожащими пальцами лезет за сигаретами в свой клатч.
        - Кать, я не думала, что… - замолкаю. Не знаю, что сказать на самом деле. Жутко неловко, - Решила, что так лучше будет…
        - Спишь с ним? - бросает Катька и чиркает зажигалкой. Получается прикурить у неё не с первого раза. Вижу, как тонкие руки от гнева дрожат.
        - Нет! С ума сошла?
        - А что так? Цену набиваешь? - она щурится и выпускает дым мне прямо в лицо, - Хотя, это правильно… Не то, что я, да?
        - Кать, чушь не пори. Он просто заказчик Тима новый, - вяло огрызаюсь я, растирая лоб. Чувствую, как катастрофически быстро начинает болеть голова.
        - Ага, заказчик… Ой, Жек, вот только мне не заливай, а? Будто я ебаря от заказчика отличить не смогу! «Просто» он у нее, ага, - Катька тычет в меня сигаретой и своим хищным ногтем, - Так просто, что на лабуду эту за тобой приперся, хотя в жизни наверно не слышал такого! Заказчик он!
        - Ка-а-ать… - тяну я, растирая заломившие виски, - Ну, извини! Ну, даже сказала бы я, что на него работаю, толку? На работу бы ко мне пришла???
        - А может и пришла! - огрызается Фирсова, все больше заводясь, - Только дело то не в этом, Жень, совсем! Совсем не в этом!!!
        - А в чем?
        - А в том, почему ты скрысила! Ты! Лучшая подруга моя! И ведь ты всегда такая была, всегда! Ничему жизнь не учит! Всех на хрен пошлешь ради мужика! Опять та же история, да??
        Я каменею, смотря в её раскрасневшееся возбужденное лицо. Я не была готова к тому, что она ЭТО приплетет.
        - Прекращай… - тихо цежу я.
        - Что «прекращай»? Что? Тебе уже и слова сказать нельзя! - но, если Фирсова завелась, то остановить ее - все равно что затормозить товарняк, выбежав на рельсы. Мне остаётся только озираться по сторонам и радоваться, что здесь и без нас громко.
        А еще бороться с нарастающим в геометрической прогрессии желанием дать Кате по лицу…
        - Ты всегда такая была! - верещит Катя, наступая на меня, - Еще в универе! Вся типа не при делах, а хоп! И все мои ухажеры твои! Совершенно так случайно, да? Вся такая дружелюбная, епта! Веселая, своя в доску, и они думали, тебя завалить можно на раз- два. А ты потом только глазами хлопала. Как это так выходит, Кать? Ничего я Никите не улыбалась! Подумаешь, с ним ночью поехала гонять, подумаешь, договорились вместе на стажировку… Так мы же друзья!
        - Спасибо бы мне сказала… За Никиту… - занемевшими губами тихо огрызнулась я, чувствуя, как немилосердно трясет. Даже перед глазами все пошло красными пятнами.
        - А что спасибо? Он бы может со мной так и не поступил никогда! - истерически дрогнувшим голосом хлестает меня словами Катька.
        Мир словно чернеет. Вот это да…
        - То есть я сама виновата, да? - ровно интересуюсь я.
        Но мне уже все равно, на самом деле, что она скажет. Я уже все услышала. Хватит…
        - А… А может и сама! - Катя уже не так уверена, но ей не затормозить, - Ведь жизнь, блять, ничему не учит, да, Жень? Вот опять и напарник, и начальник вместе прибежали, хвосты трубой, а ты вроде и не понимаешь, как же такое происходит!!! Наивная…!!! Одному даже по роже дала, а, гляди, пришел! И опять в итоге нарвешься, и опять будешь виновата сама!
        - Все, Кать, я пошла…
        Отрываюсь от стены и ухожу из курилки.
        В висках так долбит, что я уже не различаю - это от музыки, или от подскочившего сердцебиения. Какая-то совсем потерянная выхожу в забитый людьми холл на первом этаже. В голове на репите Катины слова, и я не знаю, не понимаю, как их выключить.
        Так больно.
        Больно, потому что это мой самый страшный, самый глубинный секрет. Где-то внутри мне отзывается, резонирует. Это, то что она сказала… Это, наверно, правда…
        Ведь это не происходит со всеми? Может быть, я сама…
        Слюна становится горькой. Я скольжу взглядом по забитому холлу, пытаясь прийти в себя и понять, что сейчас делать. Лучи прожекторов долетают сюда из зала и выхватывают отдельные, будто застывшие в гримасах лица. Чужие мне, бездумные, жуткие… Надо домой, но наверху моя сумка и номерок из гардероба. Подниматься не хочется, видеть тех, кто там остался: Марину эту, Ромку, может уже вернувшуюся Катьку, Дамира… Дамира видеть хочется меньше всего. Я ощущаю себя оплеванной, грязной, и мне почему-то кажется, что он обязательно увидит эту грязь, стоит ему только взглянуть на меня.
        Проверяю карманы. Черт. Нет, ничего с собой нет. Совсем. Ни телефона, ни денег… Я обреченно смотрю на лестницу, ведущую на второй этаж. Что ж…
        Делаю шаг и… Меня тормозит чья-то рука, крепко перехватившая за локоть. От испуга пронзает током. Я вздрагиваю и резко поворачиваюсь к наглецу, сжимая ладони в кулаки и лихорадочно вспоминая все знакомые мне приемы самообороны. Одновременно дергаю рукой, пытаясь высвободить локоть, но перестаю сопротивляться, наткнувшись на слегка насмешливый взгляд черных глаз.
        - За этим собралась, Жень? - Дамир кивает на мою сумку в своей левой руке.
        - Да, спасибо, - выходит немного хрипло.
        Я совсем не ожидала его увидеть… Тянусь к сумке, но он не отдает. Вместо этого разворачивает меня и мягко подталкивает к гардеробу. Подчиняюсь и иду в заданном направлении, пытаясь быстро сориентироваться в происходящем. В голове миллион вопросов. Я немного не понимаю… Он слышал наш разговор? Решил проводить? Останется здесь? Или хуже - не останется? Или это НЕ хуже???Что? Что происходит???
        - Спасибо, что спустили мои вещи, Дамир Тигранович, - наконец решаю прощупать почву, когда мы встаем в небольшую очередь в VIP - гардероб.
        - Не за что. И Дамир, - немного небрежно поправляет Керефов, протягивая мне наконец сумку, - Номерок доставай, Жень.
        Беру. Это дикость, но даже этот невинный жест вдруг обжигает какой-то мучительной интимностью. Наверно потому, что когда Дамир передает мне сумку, то смотрит открыто и в упор. Будто хочет удостовериться, насколько я буду послушной и точно выполню его указание. Пальцы на мгновение соприкасаются. Я опускаю глаза, роюсь в своем безразмерном мешке, мучительно краснея.
        - Нашла, - зачем-то говорю вслух через пару секунд.
        - Давай, - опять говорит немного насмешливо и протягивает за номерком руку.
        Отдаю. У меня просто нет сил сейчас ему сопротивляться. Даже в таких мелочах.
        - Как вы догадались, что я хочу уйти? - это немного дурацкое в нынешней ситуации «вы» - пожалуй, мой единственный вялый протест против происходящего.
        - Подруга твоя поднялась - сказала, что наверно, лучше тебе сумку отнести, - ровно сообщает Дамир.
        - М-м-м, - тяну я, кусая губы и отводя взгляд.
        В груди вспыхивают и начинают бороться два противоречивых чувства. Первое - облегчение, что Дамир нас не слышал. Второе, что… Значит он просто принес мои вещи и остается, да?
        С какой-то жадностью наблюдаю за ним исподтишка. Как он кидает быстрый взгляд на мой номерок в своей руке, чешет короткую, идеально постриженную бороду и… Тут в груди ёкает, и пульс вновь начинает частить… Достает из кармана брюк свой номерок.
        - Вы… тоже уходите? - интересуюсь сухим ломким голосом.
        Дамир устремляет на меня свой фирменный, чуть насмешливый, оценивающий взгляд.
        - Да, отвезу тебя домой.
        - Знаете, спасибо, но я, наверно, доеду сама.
        Он на это лишь молча криво улыбается, скользя по мне черными бесстыжими глазами, пока отдает наши номерки гардеробщику. Тарабанит пальцами по стойке в ожидании вещей. Распахивает передо мной мою куртку, вынуждая принять его помощь в одевании. Я покорно поворачиваюсь к нему спиной, попадаю в рукава. И застываю, как вкопанная, боясь вздохнуть, когда Дамир вдруг крепко сжимает мои плечи и, наклонившись к самому уху, бархатно шепчет:
        - Сомневаюсь, что ты ко мне домой сама доедешь, Жень. Всё, пошли.
        Я только ошалело моргаю, а Керефов уже отстраняется и, обхватив меня за талию, подталкивает к выходу. Услужливо распахивает перед нами дверь. Выхожу на улицу, впав в какой-то ступор. Слишком много всего за последние полчаса. Мои, закоротив, микросхемы сгорели окончательно…
        Ночной промозглый ветер ударяет прямо в лицо, мгновенно забирается под распахнутую куртку, заставляя вздрогнуть. Чернота вокруг, расцвеченная миллионами уличных огней, слепит контрастами городского вечернего пейзажа, и я наконец немного прихожу в себя.
        - Чего-о-о? - выдаю совсем неженственно и буквально врезаюсь в асфальт ботинками около его седана, не собираясь залезать в машину ни при каких обстоятельствах, - Я к вам не поеду! Это вон…
        Неопределенно машу рукой в сторону клуба.
        - … к Кате…
        Дамир иронично выгибает бровь, видимо невербально говоря мне «правда, что ли???» и пикает сигнализацией. Смотрю, как он легкой походкой огибает капот и открывает водительскую дверь. Переминаюсь с ноги на ногу в ожидании, что начнет уговаривать.
        Ну, должен же, да? А я откажу… Конечно…
        Керефов лениво облокачивается одной рукой на крышу, другой на распахнутую дверь и разглядывает меня, щурясь. Хочется оправить юбку, которая пошла складкой на бедре, но я только нервно сжимаю пальцы.
        - Я не собираюсь с тобой спать, - вдруг выдает он, улыбнувшись, и кивает на переднюю пассажирскую дверь, - Садись уже, Жень.
        - В смысле? - я произношу это с совершенно искренним возмущением, наблюдая, как Дамир, игнорируя мой вопрос, занимает водительское кресло и захлопывает за собой дверь.
        Растерянно стою рядом с машиной, думая, что такой сбитой с толку дурой я наверно не чувствовала себя никогда. Передняя пассажирская дверь распахивается, и в темном проеме показывается лицо Керефова, искаженное нетерпением.
        - Ну?
        Что делать? Сажусь. Интимное тепло салона тут же окутывает меня. Нос щекочет запах выделанной кожи, освежителя и хозяина автомобиля. Задерживаю дыхание, когда Дамир перегибается через меня и поплотнее захлопывает пассажирскую дверь. Провожаю его глазами, пока он не занимает свое место. Наблюдаю, как включает зажигание.
        - И зачем я тогда вам дома, позвольте узнать? - нервно усмехаюсь, сминая в руках ручки своей сумки, лежащей на моих коленях.
        - Да так… - Дамир расслабленно пожимает плечами, смотря на дорогу и плавно выруливая с парковки, - Поболтаем в более спокойной обстановке…
        - И я должна в это поверить? Что вам вдруг поболтать в ночи стало не с кем? - фыркаю я.
        Керефов кидает на меня быстрый взгляд, и я вижу, как от сдерживаемой широкой улыбки на его заросших щеках прорезаются ямочки.
        - Да, представляешь, - доверительно и скорбно тянет он, - Все остальные хотят просто спать…
        И коротко, тихо смеётся. Это так заразительно, что я тоже начинаю улыбаться.
        - Сочувствую, Дамир Тигранович.
        - Дамир, - поправляет Керефов.
        Оставляю без внимания, отворачиваясь к окну, за которым мелькает ночной, такой волшебный город. Пятница и, несмотря на позднее время, в центре на улицах людно. Романтичные парочки, шумные компании, спешащие куда-то одиночки…
        - Мы можем просто заехать в любое место, если так хочется поболтать, - подаю голос я.
        - Я хочу выпить и не собираюсь бросать машину - утром у меня дела, - отвергает этот вариант Дамир.
        - Хм, тогда почему бы не поехать ко мне? Почему именно к вам? - говорю чисто из чувства противоречия и тут же прикусываю язык, вдруг осознавая две поразительные вещи.
        Во- первых, я уже, кажется так просто и без боя смирилась с тем, что ночевать мы будем вместе. А во-вторых, я только что позвала к себе домой малознакомого мужика. Судя по тому, как Дамир посмотрел на меня долгим темнеющим взглядом, снова повернувшись, он тоже это все осознал. И от этого становится душно и жарко, и губы сами приоткрываются от какого-то внутреннего мучительного трепета.
        - Просто потому, что ближе, Жень, - его голос звучит хрипло и интимно в сгустившейся тишине салона, - Мы уже приехали.
        И сворачивает с Аптекарского в закрытый двор одной из элитных новостроек, прилегающих к набережной.
        - Эм, - от мысли, что УЖЕ приехали, у меня потеют ладони, - Знаете, где живу?
        - Знаю, - едва заметно улыбается Дамир. В этот момент я вижу только его четкий профиль, так как он смотрит перед собой, въезжая на подземную парковку.
        - Откуда?
        - Служба безопасности, Жень, откуда еще? - слегка снисходительно.
        - Значит дело мое смотрели, - я говорю в обвинительном тоне, потому что от нахлынувшей нервозности все больше завожусь.
        Особенно когда он начинает парковаться. Это же сейчас выходить. Боже…
        Спина покрывается испариной. Это я через секунду пойду к нему? Я…
        Я в легкой панике, и в то же время мне не физически страшно. Я слишком хорошо знаю это свое ощущение, и понимаю, что по отношению к Дамиру его почему-то не испытываю. Мне хочется верить ему.
        Я не верю до конца. Но хочется - жуть…
        Дамир останавливается и выключает зажигание. Не торопится выходить - вместо этого вспарывает меня изучающим вопросительным взглядом.
        - И что еще высмотрели? - я встречаюсь с его черными глазами, сканирующими меня.
        - Номер телефона, возраст, семейное положение, краткую биографию, - Дамир устало откидывается в водительском кресле, улыбается краешком губ, - Ну, и еще, что ты считаешь своим достоинством - умение работать в команде, а недостатком - непримиримость. Слегка взаимоисключающие понятия, не находишь, Жень?
        - Нет, не нахожу, - поджимаю губы, - Почему?
        - В обществе, а команда - это маленькое общество, всегда приходится наступать себе на горло и с чем-то мириться… Ну, что пойдем?
        Дамир хлопает себя по бедрам, открывает дверь и выходит из машины. Быстро огибает капот и галантно распахивает дверь передо мной. Я вылезаю на нетвердых от волнения ногах. Но, надо признать, он все-таки увлек и отвлек меня разговором.
        - И с чем же миритесь вы? - интересуюсь я.
        И снова мне достается быстрый, полный скрытого ехидства взгляд.
        - Ну, сейчас, например, с тем, что ты хочешь разговаривать, а не трахаться, - бурчит под нос будто сам себе и тут же быстро добавляет, пока я не успела вновь впасть с свою обычную панику, - Но ты не переживай. Даже если ты вдруг с какого-то перепугу сама начнешь приставать - ничего не будет.
        От этого восхитительного в своей наглости и абсурдности заявления из меня тут же вылетает громкое «П-ф-ф-ф!!!»
        - Ну, во-первых…
        - Не дождусь? - подсказывает Дамир, улыбаясь и пикая сигнализацией.
        - Да! - киваю я, идя с ним к лифту. Наши шаги гулким эхом разносятся по бетонному мешку парковки, - А во-вторых, - Это почему же «нет», собственно, если сама начну?
        - Потому, что, Жень, - сообщает Дамир, нажимая на кнопку вызова, - Я почти на 100 % уверен, что утром, чтобы я не делал, ты будешь жалеть. И, знаешь, нет ничего более раздражающего, чем скорбное лицо женщины, после того, как ты с ней сексом занимался. Ты кончил, а нее будто кот сдох. Так что нет, спасибо.
        Громкий сигнал приехавшего лифта ставит точку в этой возмутительной речи, двери разъезжаются, и Дамир бесцеремонно подталкивает меня в кабину. Внутри меня отчаянно кипит столько всего, что я даже не сразу нахожу, с чего начать возмущаться.
        - Что-то я не вижу логики, - наконец интересуюсь подрагивающим из-за захлестнувший эмоций голосом, когда Дамир нажимает на седьмой, - Если все так ужасно, то зачем со мной вообще о чем-то разговаривать? Да еще и тащить к себе домой???
        - Как зачем? - искренне удивляется Дамир, - Хочу дождаться момента, когда тебе и в голову не придет о чем-то жалеть.
        - Так говорите, будто уверены, что он настанет, - с сарказмом фыркаю я, закатывая глаза.
        Дамир улыбается, ничего не отвечая, и кивает на разъезжающиеся двери лифта за моей спиной.
        - Жень, выходи.
        14.
        - Проходи, - Дамир мягко, но уверенно подталкивает меня вглубь квартиры.
        Дыхание невольно прерывается, когда переступаю порог. Здесь пахнет чистотой, пространством и… хозяином. И от этого коктейля охватывает еще большая нервозность. Словно в логово попала. Моргаю от вспышки света, когда Дамир щелкает выключателем и закрывает входную дверь. Озираюсь по сторонам, пока он снимает с себя куртку и ботинки. Просторный белый коридор, пара картин с горными пейзажами…
        - Так и будешь стоять, Жень? - насмешливый голос Дамира звучит тепло и как-то по-особенному расслабленно, будто теперь он точно знает, что я никуда не убегу…
        - Нет… Конечно, нет, - смущаюсь почему-то, когда снимаю куртку, - А где можно руки помыть?
        - Направо, вторая дверь, - Дамир кивает головой в сторону одного из ответвлений коридора, а сам направляется в другую сторону.
        - Так, ок… - тихо вздыхаю я себе под нос, пока провожаю взглядом его удаляющуюся спину.
        Ладони потеют, у меня мандраж. Стоило Керефову на секунду оставить меня одну, как вся абсурдность ситуации наваливается бетонной плитой. Такой тяжелой, что я едва переставляю ватные ноги, направляясь к указанной двери.
        Ну, вот и что мы будем делать? Просто говорить? Серьезно?
        Хочется истерически рассмеяться, запрокинув голову. Но вместо этого я поворачиваю латунную ручку и захожу в уборную. Серый камень, черная сантехника, белоснежные полотенца. Все очень стильно и… слишком идеально что ли… Будто в гостинице живет… Осматриваю полочки около зеркала над раковиной и ловлю себя на том, что проверяю, точно ли одна зубная щетка и точно ли мужская… За это хочется себя прибить. Но щетка одна. Электрическая. И даже второй насадки поблизости не наблюдается. Открываю кран и аккуратно протираю горящее лицо холодной водой, смотря на себя в зеркало. Подсветка делает мои и без того расширенные зрачки совершенно дикими. Я - живое воплощение лихорадки.
        Успокойся, Женя-я-я. Ничего не будет, да? И даже если… Даже, если будет. Ты ведь хочешь этого сама. Признайся! Я смотрю в свое отражение и у меня нет сил ему лгать. Хочу… Хочу так, что руки дрожат и внизу живота требовательно жарко ноет… Он тебя не заставит. Не должен. Все будет так, как ты хочешь сама. А Катька… Она от обиды это ляпнула… Сейчас не тот случай. Всё совсем не так!
        Я еще раз зачерпываю в ладони ледяную воду и протираю ей лицо. Остывающую кожу приятно покалывает. Выхожу из ванной в какой-то отчаянной решимости. И оказываюсь в совершенно пустом коридоре.
        - Дамир? - самовольно искать хозяина по квартире как-то не хочется.
        - Я здесь, Жень, - доносится глухое с конца коридора.
        Идя на голос, сворачиваю направо и оказываюсь на просторной кухне, погруженной в уютный полумрак, потому что Керефов включил только подсветку над рабочей поверхностью столешницы.
        - Садись, - Дамир кивает на стол у панорамного окна, за которым расстилается расцвеченный огнями ночной город.
        - Спасибо, - устраиваюсь на одном из стульев-кресел и отворачиваюсь к окну, подперев подбородок ладонью.
        Будто мне все равно, что в это время Дамир делает. Абсолютно не слежу за ним… Только кожа непроизвольно покрывается мурашками от малейшего шевеления воздуха с его стороны. И боковое зрение улавливает каждое движение. Как он быстро режет какое-то мясо, сыр, достает фрукты из холодильника.
        - Что пить будем, Жень? - насмешливый бархатистый голос раздается над самой моей макушкой и горячим колким импульсом разливается по коже головы, когда Дамир ставит на стол две тарелки с закусками.
        - А что? Для разговора обязательно что-то пить? - ершусь я.
        На Дамира не действует. Лишь в глубине черных глаз вспыхивают ехидные огоньки.
        - Могу сварить кофе, - сообщает он примирительно.
        Вздыхаю и сдаюсь.
        - А есть коньяк?
        Керефов издает что-то типа веселого «пф-ф-ф», видимо, означающее «так и знал», и лезет в один из верхних кухонных шкафов. Через пару секунд передо мной появляется бутылка без опознавательных знаков с жидкостью густого янтарного цвета, а следом за ней и два пузатых бокала.
        - Это что? - я с сомнением рассматриваю необозначенное никакой этикеткой пойло, крутя бутылку в руках.
        - Это дед мой гонит, - сообщает Дамир, выуживая из холодильника лимон, - Мягки-и-й… Правда сносит не хило… Не напьешься, Жень?
        Керефов наконец садится напротив, прожигая меня своими чернющими глазами, - Сколько ты Б-52 выпила? Три?
        - Считал?
        - Да.
        - Не любишь пьяных? - выгибаю бровь, пока он разливает самопальное что-то по коньячным бокалам.
        - И курящих, - добавляет Дамир, смотря на меня в упор и подаваясь ближе.
        По спине пробегает дрожь, потому что все в его позе, взгляде, устремленном на меня, кричит о том, что он думает немного не то, что говорит.
        - И коротко стриженных? - чуть более звонким от эмоций голосом интересуюсь я.
        - И драчливых тоже не люблю, - подается еще ближе Дамир.
        Я замираю, смотря на его лицо. Оно так близко, что я вижу тусклые отблики света в черных глазах, замечаю маленькую родинку на левой щеке и как на мгновение дрогнули крылья его носа, ощущаю теплое терпкое дыхание на своей коже. Я даже помню, какое оно на вкус… Резко отстраняюсь и беру свой бокал.
        - Ну, значит, за то, что мне тогда точно ничего не грозит, - выходит неестественно беспечно, тем более что Дамир продолжает всё так же тяжело и душно смотреть на меня.
        Наконец медленно берет свой бокал и отстраняется от меня, откидываясь на стуле. Дышать становиться не в пример легче…
        - Определенно, ничего, - хмыкает он, и мы чокаемся.
        Делаю глоток и тут же жмурюсь. Крепкий, зараза… И сладковатый, и насыщенный, с яркими дубовыми дымными нотками, густой патокой разливающийся на языке, обжигающий горло и согревающий, кажется, саму душу…
        - М-м-м… Деду мои комплименты, - выдаю свой вердикт, - Не совсем коньяк, но очень вкусно!
        - И голова потом не болит, - довольно улыбается Дамир, беря дольку лимона.
        - Было бы неплохо… - вздыхаю мечтательно, чувствуя, как, вместе с жаром от выпитого в груди, начинает мягко туманиться мозг.
        И правда, похоже, очень… Очень крепкий… С подозрением кошусь на развалившегося напротив и похожего на нежащегося огромного кота Дамира. Может, надо было все - таки попросить кофе?
        - Же-е-ень… - лениво тянет тем временем Керефов, почесывая коротко стриженную бороду, - Скажи мне, а ты почему подружке своей не сказала, что работаешь со мной, м?
        Моментально напрягаюсь и сажусь ровно, пальцы нервно оглаживают гладкую поверхность стола.
        - А должна была?
        - Ну, судя по её реакции, да, - улыбается одним уголком губ Керефов.
        - А вы бы хотели, чтобы сказала?
        Дамир фыркает и снова наполняет наши бокалы.
        - Хотел бы, чтобы ты честно ответила на вопрос, почему ты так сделала, Жень. Хотя бы себе… - протягивает мне бокал, - За честность, да?
        - Да.

* * *
        - А-а-а-й! Твою ма-а-ать!!! - я истошно визжу, когда мне в спину врезается направленная струя воды.
        Оборачиваюсь и пытаюсь выстрелить из своего водного пистолета в этого бородатого безжалостного монстра, но черт! У меня закончилась вода! Дамир победно, совершенно не по - джентльменски и пьяно ржет, и следующая струя четко попадает мне прямо в задницу.
        Делаю рывок, чтобы добежать до спасительной кухни, и чуть не поскальзываюсь на уже полностью мокром полу. Лодыжку неприятно тянет, но я не обращаю внимания - бегу. Сердце бешеным гонгом стучит, кажется, везде: в висках, ушах, горле животе. Захлопываю за собой дверь. Пытаюсь отдышаться, облокотившись об нее спиной. Перед глазами плывет. От адреналина и этого чертового самопального коньяка. И внутри так счастливо и звонко. Прижимаю к груди розовый игрушечный водный пистолет и тупо улыбаюсь сама себе.
        - Же-е-енька-а-а! - гортанно и весело мурлычет Керефов за дверью. Ручка шевелится, но дверь Дамир пока не толкает, понимая, что я упираюсь в нее спиной, - Сдае- е-ешься?
        Убираю мокрую прядь, налипшую на лоб, и громко пренебрежительно фыркаю в ответ это идиотское предположение. Никогда! Расфокусированный взгляд падает на двоящийся кухонный кран. На нетвердых ногах подбегаю к нему и быстро как могу набираю воду в резервуар. Правда, могу я не очень быстро - я пьяная в хлам. Спасает только то, что мой соперник не сильно трезвее.
        Я не знаю, как мы дошли до этого за четыре прошедших часа. Вернее, знаю, но в голове до сих пор не очень укладывается. Никогда бы не подумала, что именно с этим человеком мы, пьяные и мокрые, будем носиться по квартире в три часа ночи и ржать как кони. Еще каких- то четыре часа назад я сидела перед ним ни жива - ни мертва и называла его Дамир Тигранович. Но коньяк шел хорошо, провокационные темы мы быстро оставили, переключившись на безобидное кино, потом решили посмотреть пару шоу на ютубе, плавно и непонятно как переместившись в гостиную, потом уже просто над чем-то смеялись, выходя покурить на открытый балкон с шикарнейшим видом на ночную набережную. А потом я зашла во вторую ванную комнату, которая была ближе к гостиной, и нашла там два ядовито-розовых водяных пистолета…
        Дамир толкает дверь на кухню за моей спиной и вваливается внутрь.
        - Ну, всё, Женька, ты…
        И не успевает договорить, потому что я выстреливаю прямо ему в лицо. Струя с приличным для игрушки напором попадает ему рот заливает в лицо под мой дикой счастливый хохот.
        - Бл… ть… - невнятно ржет и одновременно возмущается Дамир, сначала пятясь назад от неожиданности, а потом вдруг с рыком кидается на меня.
        - Э-эй! Так не честно! Ах-хах-ха, - я пытаюсь колотить его, когда Керефов скручивает меня в три погибели и легко взваливает себе на плечо.
        - Отпусти! А-а-а! А-ха-ха, рухнем же! - ору, потому что Дамир слегка качается, когда тащит меня куда-то вглубь квартиры. Но он лишь перехватывает меня поудобней, одной рукой опирается о стенку и властно бурчит:
        - Не каркай!
        Доходит до дальней комнаты. Включает в ней свет. Я приподнимаю висящую вниз голову в попытке оглядеться. Спальня…
        А через мгновение меня швыряют с размаху на кровать, словно я мешок или разыгравшийся ребенок. Падать мягко, лететь неожиданно весело, и это вызывает новый короткий приступ пьяного смеха.
        Короткий… Потому что мы с Дамиром встречаемся глазами, и улыбка застывает на моих приоткрытых губах. Пальцы сами собой тянутся проверить, застегнуты ли все пуговицы на рубашке, потому что он ТАК смотрит…
        Дотрагиваюсь до насквозь мокрой ткани, и понимаю, что в пуговицах нет необходимости - слишком плотно все облегает, просвечивая насквозь. Черные затуманенные глаза Керефова медленно и не скрываясь скользят по моей фигуре, и я поджимаю ноги в мокрой юбке, покрепче сводя их вместе. И все равно чувство, что я почти голая, не исчезает. Мне так жарко становится, что, кажется, сейчас вода из ткани испаряться начнет и накроет меня белым облаком…
        - Ну, наигралась? - как-то хрипло интересуется Дамир, вновь смотря мне прямо в глаза.
        Он тоже мокрый. Весь. Черное поло облепило его торс как вторая кожа, челка прилипла по лбу. И мне кажется, я даже могу разглядеть капельки влаги на его длинных прямых ресницах. Правда, они двоятся немного, как и его невозможные глаза.
        - Это твоя идея была, - фыркаю я, отползая подальше от края огромной кровати и от него.
        Тут же опять смотрит на мое тело, а не на лицо. Как хищник ловит любое движение. И от этого сердце бьется чаще.
        - Не надо! Твоя, - криво улыбается Дамир, - Я сказал - племянниц пистолеты, а ты начала: «Ты врешь - ты врешь, сам в розовые пистолетики играешь»… Довела меня…
        - Играешь же, - улыбаюсь я, поджимая под себя ноги и скрывая их оголенные части от слишком обжигающего взгляда Дамира.
        Он недовольно поджимает губы, когда это замечает.
        - С тем, кто старше десяти, играл в первый раз, - хмыкает Дамир.
        Я улыбаюсь в ответ, но все равно отползаю на кровати от него еще дальше, пока не упираюсь спиной в резное изголовье. От мокрой одежды начинает знобить, кожа на руках становится гусиной. Хочется хотя бы укрыться одеялом. Но… Это ведь ЕГО одеяло. ЕГО постель… Я не могу. Меня охватывает какое-то невероятное нервное смятение.
        Не знаю, чего хочу. Не знаю…
        А он явно стоит и ждет!
        Черт! Хоть бы помог…
        - Зачем ты меня сюда притащил? - дрогнувшим голосом интересуюсь.
        - Спать пора, поздно уже. Четвертый час, - ровно сообщает Дамир, складывая руки на груди.
        - Я и в зале могу поспать, - делаю попытку подняться, но он меня останавливает.
        - Не надо, я сам в зале посплю, - кивает подбородком на кровать, чтобы не дергалась, - Отдыхай.
        - Л-ладно… - после секундного колебания решаю послушаться и откидываю одеяло.
        Дамир продолжает стоять у изножья, пристально наблюдая за мной.
        - Ну, тогда… пока? - нервно улыбаюсь, теребя край подушки.
        Он не отвечает на улыбку, все так же серьезно смотрит.
        - Спокойной ночи, Жень, - глухо отвечает.
        И через секунду уже оказывается рядом. Я не понимаю, как это возможно - так быстро. Ничего вдруг не осознаю. Может это одурманенное сознание играет со мной злую шутку, но вот я только улыбалась ему дрожащими от волнения и озноба губами, а вот уже его горячий рот прижимается к моему. Мягко, но требовательно, и дыхания совершенно нет, как и сил отказать. Я уже знаю, что у него мягкие, горячие губы, я помню их терпкий горьковатый вкус, и он вновь так ярко разливается на языке, заполняя восторгом каждую клеточку. Руки сами поднимаются вверх, обнимая Дамира за шею, чтобы притянуть ближе, пальцы зарываются во влажные волосы на затылке. Язык робко находит его язык, и из горла вырывается прерывистый стон.
        Я тяну Дамира за собой, ложась на кровать, и ощущаю, как бешено и невероятно быстро бьется в груди в обезумевшее сердце. Мягко кусаю его нижнюю губу, всасываю язык, крепче вцепляясь в шею и… Застываю растерянности, потому что он вдруг резко отстраняется.
        - Все, Жень, пока… - сипло бормочет выпрямляясь.
        А я только глазами хлопаю от непонимания и острой обиды. Что не так?! Ведь, я знаю. Вижу, что он хочет!! Как одурманенный смотрит на меня! И я… Я тоже в кои то веки хочу! Я вообще уже даже помню, когда в последний раз так мужчину хотела…
        Так почему???
        Пятится от кровати.
        - Останься… - жалобно шепчу я, мучительно краснея.
        Это неожиданно так унизительно…
        - Я же говорил, не хочу видеть, как ты с утра убиваешься. Нет, - немного горько фыркает Дамир, проводя пятерней по волосам.
        И щелкает выключателем. Спальня мгновенно погружается во мрак, лишь его черный, словно вырезанный, силуэт виден в подсвеченном из коридора дверном проеме.
        - Сладких снов, - шагает из комнаты и закрывает дверь.
        Я остаюсь в черноте. Растерянная, возбужденная, обиженная, беззащитная… Не знаю. Мне вдруг так горько, что хочется выть. Не хочет он, чтобы я утром жалела себя! А сейчас? Сейчас я разве себя не жалею???
        Нет уж…
        Так не пойдет! Раз притащил к себе домой, то, знаете, что, Дамир Тигранович, уж будьте добры!
        Отбрасываю в сторону одеяло, спрыгиваю с кровати и решительно топаю босыми пятками по полу прямо в гостиную, то и дело наступая в оставленные нами лужи.
        В ушах шумит, и пальцы заметно подрагивают, когда поворачиваю ручку двери и ступаю в открывшийся черный проём гостиной.
        Такая густая тишина… Может Дамир уже спит?
        На мгновение меня охватывает трусливое облегчение. Но я все равно закрываю за собой дверь и прохожу внутрь, стараясь ступать бесшумно. Из двух широких окон в комнату льется серебристо-желтый свет тысячи электрических огней ночного города, порождая глубокие черные тени и резко очерчивая предметы. С возрастающим внутренним трепетом перевожу взгляд на разложенный широкий диван в центре гостиной и замираю.
        Потому что Дамир не спит, а молча приподнимается на локтях, смотря на меня в упор.
        Глотаю образовавшийся в горле ком и ощущаю, как вдоль позвоночника волной прокатывается дрожь. Его черные глаза прожигают меня даже в темноте. В голове мелькает мысль, что Дамир, похоже, был уверен, что я приду… Сама.
        Хочется развернуться и, ни слова не говоря, уйти.
        Но я словно под гипнозом - наоборот делаю шаг к нему на слабеющих ногах. Кровь в ушах шумит уже на какой-то запредельной частоте, делая происходящее почти нереальным, а туман в голове от выпитого коньяка придает отчаянной, беспечной смелости.
        Поэтому, когда Дамир протягивает мне руку в темноте, я без колебаний вкладываю в его ладонь свою. И не сопротивляюсь, когда он мягко, но уверенно тянет меня на себя.
        Тишина звенит и густеет, обволакивая нас плотным облаком. И в тоже время она такая хрупкая, что страшно издать лишний звук, сказать что-нибудь, спугнуть… И мы молчим.
        Я молча сажусь на его бедра поверх одеяла. Он молча кладет мне руки на талию и медленно тянет вверх влажную ткань рубашки.
        Его шероховатые пальцы задевают мои оголяющиеся бока, пересчитывают ребра, оставляя горящие фантомные следы на покрывающейся мурашками коже. Задираю руки вверх, позволяя снять с себя рубашку через голову. Верхней половине тела становится холодно, а между ног так горячо. Рубашка летит куда-то на пол. Я встречаюсь с Дамиром взглядом. Его черные глаза словно две бездонные сияющие воронки в этой темноте, крылья носа вздрагивают как у зверя, учуявшего добычу.
        Чувствую, как мужские руки крепче сжимают мою талию. Дамир приподнимается и полностью садится на кровати, облокачиваясь спиной об изголовье. Его левая рука начинает путешествие от талии вверх по моему телу. Пальцы мимолетно задевают грудь, прикрытую гипюром бюстгальтера, оглаживают лопатку, плечо, зарываются в волосы, когда горячая мужская ладонь обхватывает мой затылок, крепко фиксируя. И я невольно вздрагиваю от этого жеста.
        - Что не так, Жень? - интересуется Дамир тихим, вибрирующим в ночи голосом.
        Я молчу. Лишь губы размыкаются. Меня немного пугает, как он всё замечает. И радует, что ему не приходит в голову ответ. Не хочу, чтобы догадался. Я со стыда умру. Пусть лучше и дальше думает, что я немного с придурью. Он ведь именно это думает, да?
        Дамир хмурится в ожидании ответа, но потом его взгляд перетекает на мой приоткрытый рот, и он, поколебавшись, подается вперед. Наши губы встречаются, и внутри меня словно случается какой-то взрыв. Копившееся до этой секунды напряжение, сотканное из всех страхов и неуверенности в своих действиях, схлопывается в миг, и по телу растекается негой безвольное облегчение.
        Все, можно дальше не думать… Уже нечего решать…
        Его губы такие горячие, терпкие… Движения неторопливые, словно замедленные. И от этого я так остро ощущаю каждый миг. Как он чуть надавливает своими губами на мои, размыкая их шире. Как язык проникает мне в рот и встречается с кончиком моего языка. Как мужская ладонь на моем затылке сжимается, прихватывая и пытаясь собрать в пучок короткие волосы. В ответ крепко обвиваю мужскую шею. Ощущение его голой горячей кожи под руками запускает по телу колкие электрические разряды. Прижимаюсь сильнее, впечатываюсь в мужскую грудь. Сплетаю наши языки, и с губ срывается облегченный вздох из-за поцелуя превращающийся в невнятное мычание. Рука на моей талии опускается ниже, оглаживает, сминает ягодицу, а потом подбирает выше тянущуюся ткань, пока вся юбка не оказывается комком у меня на поясе. Чувствую, как Дамир непроизвольно подается бедрами вперед, вжимаясь в меня сквозь одеяло, и от этого с губ срывается еще один невнятный стон. Хватка на затылке становится крепче, надежно фиксируя голову и давая уклониться от глубже толкающегося языка. Все более шумное, прерывистое мужское дыхание оглушает, рука на моем
бедре оглаживает кружево трусиков, все дальше его отодвигая. К горлу подступает едкая, бессмысленная паника, но я давлю ее в зародыше. Нет, я просто расслаблюсь, просто…
        Намеренно обмякаю в его руках и крепче закрываю глаза, ощущая себя тряпичной куклой. Пусть делает что хочет, пусть… Мне ведь приятно… Пока.
        Дамир очень четко ловит этот момент. В воздухе что-то неуловимо меняется, движения из ленивых превращаются в четкие и уверенные. Его рука проникает под гипюр трусиков и оглаживает мои ягодицы, пальцы проходятся между, достают до входа в лоно и остаются там. У меня от этого интимного прикосновения вышибает дух. А Дамир еще и вдруг отстраняется, и снова облокачивается спиной об изголовье кровати. Распахиваю глаза, ощущая, как он медленно глубже проталкивает два пальца в меня. Взгляд Дамира, совершенно пьяный и шальной, блуждает по моему лицу.
        - Уж думал - девочка, - фыркает хрипло он, и один уголок губ ползет вверх в кривой полуулыбке, - Хорошо, что нет.
        Я было хочу возмутиться, но Дамир не дает - затыкает мне рот поцелуем, жадным и требовательным, глубоко толкая в меня язык. Наваливается всем телом, и я оказываюсь на спине, придавленная к дивану всем его немаленьким весом. Внутренняя поверхность бедер ощутимо напрягается от того, как широко приходится развести ноги, чтобы он устроился между них. В голову приходит непрощенная мысль, что, наверно я просто забыла это ощущение, поэтому сейчас оно воспринимается так остро. Еще острее - чувство, что в мою промежность сквозь ткань вдавливается обжигающе горячая твердость… Это так остро, что мне становится нечем дышать. Внизу живота рождается требовательный, зудящий трепет, и бедра сами, непроизвольно подаются навстречу, чтобы несмело потереться о напряженный мужской пах.
        Дамир довольно урчит на это и отпускает мой рот. Прихватывает нижнюю губу напоследок, ведет ртом влажную дорожку по подбородку, шее, целует, втягивая кожу. Вниз, к ключице, груди, всасывает в рот напряженный сосок вместе с тонким царапающим гипюром, перекатывает на языке, отчего меня простреливает болезненным сладким импульсом, и я, тихонько выдохнув, зарываюсь пальцами в его густые короткие волосы, царапая ногтями кожу головы. Его борода колет нежную кожу, натирая, и от этого ползут мурашки.
        А когда он отгибает ткань и целует уже голую грудь, легонько прикусывая сосок, я не выдерживаю и начинаю почти беззвучно постанывать, то пытаясь отстраниться, то выгибаясь навстречу. Пока он не прикрывает мне рот рукой, протолкнув между разомкнутых губ большой палец. Вкус табака и кожи разливается на языке. Губы плотно обхватывают фалангу, и между ног становится так горячо и влажно, что я ощущаю, как насквозь промокает белье. Странное, немного стыдное чувство, от которого кружится голова… Но Дамир меня быстро от него отвлекает. Нервно сжимаю пальцы в кулаки, наверно больно хватая Керефова за волосы, когда он спускается ниже и целует мой дрогнувший от этого живот. Еще ниже… Я перестаю дышать… Целует низ живота уже сквозь тонкий гипюр, лобок… Кусаю губу, деревенея…
        Дамир отстраняется и стягивает с меня одновременно юбку, до сих пор скомканную на талии широким поясом, и трусы одним быстрым движением, заставляя приподнять сначала попу, а потом ноги.
        - Не дрожи, Жень… - Дамир старается сказать это мягко и с привычной насмешкой, но я слышу, как вибрирует прорывающимся возбуждением его голос.
        И от этого дрожу еще сильней. Свожу было ноги, закрываясь, но он не дает, подхватывая меня под колени и снова широко разводя их в стороны. На мгновение становится холодно. А потом он опускается и… очень жарко.
        15.
        Когда я чувствую, как его горячее влажное дыхание опаляет нежную кожу промежности, то вытягиваюсь в звенящую струну. И снова крепко вцепляюсь Дамиру в волосы в смешной сейчас попытке оттолкнуть.
        А потом его губы касаются меня там, и остаётся только шумно, протяжно выдохнуть, обмякая.
        По бедрам и вниз, до самых кончиков пальцев ног, волной прокатывается дрожь. Это так…
        Лицо заливает жаром и начинают полыхать щеки. Мои приоткрытые губы сохнут в нарастающей горячке, и так и тянет их облизать, выдыхая томительное «А-а- а-х-х».
        Я чувствую его язык. Очень остро. Так остро, что, закрыв глаза, я почти вижу в своем воображении, что именно он делает. Вот широкое мягкое прикосновение во всю длину, раздвигающее пульсирующие, мокрые складки. Вот Дамир целует вход в лоно, будто это чертов рот, язык толкается внутрь, я и хриплю что-то стыдливое и нечленораздельное, сильнее вцепляясь ему в волосы и рискуя оставить себе парочку на память.
        Мне кажется, или то, как шумно он выдыхает мне прямо в «святая святых», больше похоже на смех???
        Возмущенно дергаю еще раз, и, вместо ответа, мне на живот ложится мужская горячая ладонь, впечатывающая посильнее в диван, чтобы не дергалась. Язык поднимается выше и бьет по набухшему клитору, в лоне его заменяет палец, второй и…
        - О-ох… М-м-м… - голова запрокидывается сама собой, а дрожащее тело услужливо выгибается в пояснице. Я зажимаю себе рот, прикусывая ладонь.
        Всё, мыслей больше нет.
        Мне просто хорошо. И это так невероятно, что я жадно ловлю каждое мгновение, расчленяя его на микроскопические составляющие. Тяжелая ладонь на моем конвульсивно напрягающемся животе рассеянно гладящая покрывающуюся испариной кожу. Оглушающий шум крови в ушах, пошлые чавкающие звуки, запахи разгоряченных тел, напряжение и расслабление мышц в инстинктивной попытке приблизить развязку. Жесткая, царапающая борода Дамира, два пальца, ритмично растягивающие меня внутри, шероховатый горячий язык, то нежно, почти невесомо гладящий клитор, то бьющий по нему коротко и быстро…
        Так быстро, что мне кажется, что Дамир хочет добыть из меня огонь, потому что из глаз уже сыпятся искры. По телу все чаще прокатывается электрическая волна, заставляя все тело конвульсивно напрягаться, тихие стоны превращаются в рваные плаксивые всхлипы. Я то беспорядочно глажу его такие шелковистые, густые волосы, словно в попытке уговорить помочь мне… То требовательно прижимаю черноволосую голову к своей промежности и сжимаю ее бедрами для пущей убедительности. Так пульсирует, что просто невыносимо.
        - О, чёрт, пожалуйста… - жалобно.
        - Пожалуйста… - резче.
        - Пожалуйста… Да, блин! - это я уже ору.
        - М-м-м… ну. ну… - и снова побеждает умоляющая плакса.
        Горячечный ком внизу живота словно живой. Растет, давит, заставляет ерзать от мужских языка и пальцев, хныкать, стонать. Разливает кипяток в лоне, который потом струится по венам. Я чувствую, что ещё чуть-чуть, почти уже ступаю за такую томительно- сладкую грань. Тело вытягивается в предоргазменной судороге…
        И Дамир отстраняется. Я подвисаю. Мне так жарко. Пульсирующие мышцы болезненно замирают. Дыхание прерывается, клубясь в груди.
        - Блять, сейчас… - недовольно и хрипло бормочет Керефов, быстро стягивая боксеры по бедрам.
        Приподнимаюсь на локтях и зачарованно впериваю взгляд в его член. На крупной потемневшей от притока крови головке в полумраке блестит капелька смазки. По моему телу прокатывается режущий сладкий импульс. Оседает требовательным зудом между ног. Дамир зажимает член в кулаке, машинально ведет по нему вверх- вниз, пока нагибается за штанами, валяющимися на полу. И у меня даже ладони начинают вибрировать от того, как хочется повторить это движение. Рот наполняется вязкой слюной. Сглатываю…
        Дамир рвет зубами серебристый квадратик, раскатывает по стволу презерватив, поднимая на меня глаза. Лоно мучительно сжимается в спазме опять, ловя пустоту…
        - Иди сюда, - рывок за щиколотки, и я вновь падаю на кровати.
        Тяжесть тела, жесткие волоски на его торсе, царапающие мои грудь и живот, влажный поцелуй в губы со вкусом моих соков, обжигающая бархатистая головка, давящая в промежность, руки обнимающие мою голову, плечи, по-хозяйски сгребающие под себя. Толчок и… Меня уносит почти сразу от того, как мне под ним горячо.
        Это еще не оргазм, но какой-то бесконечный экстаз, смахивающий на транс. Сознание плывет, перед закрытыми глазами все расцвечивается красными всполохами. Мне так жарко, сложно дышать - он слишком крепко обнимает, наваливается всем телом, смешивая наши запахи, пот и, кажется, сами клетки. Входит медленно и глубоко, двигает бедрами внутри, почти не выходя, и в лоне словно кипяток. Такое ощущение, что я сейчас сгорю и его спалю заодно. Я чувствую, что он тоже это ощущает. Слышу по его сбивчивому рычащему дыханию, по тому, как он хочет сильно отстраняться, как ему хорошо во мне, и это сводит с ума. Целую влажную соленую ключицу, прижимаюсь лбом к плечу. Его рука на моей макушке прижимает голову сильнее.
        - Горячая какая, Женька… - неразборчиво бормочет Дамир, постепенно ускоряя темп и меняя угол, от чего я начинаются резко впечатываться в диван, - Что там у тебя там, м?
        - Как у всех, - шепчу около уха, отпуская его.
        Руки безвольно раскидываются по кровати, будто не мои. Ноги тоже ощущаются ватными. Все средоточие моей жизни сейчас в пульсирующем низу живота. Куда Дамир с каждой секундой быстрее вбивается. И уже почти ничего не соображаю. Только думаю, чтобы ещё, ещё…
        - Ну да. Ка у всех… - фыркает он, и мне кажется, что это звучит раздраженно, почти зло, но я не в том состоянии, чтобы точно утверждать.
        Тем более Дамир наконец приподнимается с меня, практически садится, крепко перехватывает за предплечья, прижимая их к телу, словно сдавливает тисками и начинает быстро- быстро трахать меня, так что диван жалобно стонет под нами. Лоно немеет, мышцы сжимаются от напряжения, из горла вырывается прерывистый стон, и меня скручивает в долгожданном пароксизме оргазма. Еще пара сильных, глубоких толчков, и Дамир резко наклоняется, прижимаясь лбом к моему лбу. Ловим дыхание друг друга через рот. Я медленно открываю глаза. Вижу совсем близко его пьяный расфокусированный взгляд. Поднимаю руку и медленно глажу от ягодицы вверх, по влажной спине, напряжённому плечу, бородатой щеке. Он поворачивает голову и целует мою руку. Быстро и отрывисто.
        А потом встает.
        Сразу холодно. Тянусь за одеялом. Тело еще тихонько вздрагивает от затухающих волн оргазма. Между ног так сыро, что отчаянно хочется в душ, но спать все-таки больше. Дамир стягивает презерватив и зажимает его в кулаке. Не стесняясь, пялюсь на него голого - у него красивое тело, на которое хочется жадно смотреть.
        - Воды принести? - его спокойный голос, будто ничего не произошло, режет по-живому.
        Натягиваю одеяло выше. Наверно меня это даже заденет. Завтра. Если вспомню. А сейчас мне просто дико хочется спать.
        - Да, спасибо, - пытаюсь подавить зевок и поуютней сворачиваюсь под одеялом.
        - Только не засыпай, Жень, - хмыкает Дамир, выходя из гостиной.
        - Почему?
        - Ещё хочу! - летит насмешливое из коридора.
        - Пф-ф-ф, - фыркаю я и вырубаюсь, едва закрыв глаза.

* * *
        Я с трудом разлепляю тяжелые веки и тут же жмурюсь снова от яркого солнечного света, слепящего глаза.
        Черт! Уже утро?
        Закрываю лицо руками, перекатываясь на спину и откидываясь на подушках. В голове обезумевшим калейдоскопом проносятся картинки вчерашнего дня. Меня мутит от одних воспоминаний. И становится совсем плохо, когда краткое содержание дня заканчивается и пред внутренним взором всплывает ночь…
        Ох, твою мать… Я что? Я… САМА???
        Мучительно, невыносимо стыдно. Топит с головой, будто с разбегу нырнула в вязкое, вонючее болото. А воспоминания всё идут и идут, добивая меня. Как первая пришла, как сама на него залезла, как он…
        Я свожу колени и зажимаю между ними ладони, ощущая, как горячо простреливает между ног. Вся внутренняя поверхность бедер стянута от моих высохших соков. Грязная…
        И ведь… От этой пришедшей мысли лицо полыхает так, что, кажется, сейчас сгорит до тла.
        И… ведь у меня… пушок! Я, твою мать, на секс не рассчитывала!!! А он…
        Перед глазами мелькает картина, как черноволосая макушка торчит между моих разведенных коленей, и я стону уже в голос, сгорая от запоздавшего стыда.
        Чё-ё-ёрт!
        - Жень, проснулась? - тут же долетает до меня голос Дамира, судя по запаху кофе, находящегося на кухне.
        Я подскакиваю на диване и зажимаю рот рукой. Чёрт! Не хочу его видеть, не хочу!
        Взгляд в панике мечется по гостиной, перетекает на смятую рядом со мной простыню, еще, кажется, хранящую тепло мужского тела, а потом замирает на окне. Какой этаж? Может выпрыгнуть?
        Нет, идиотская мысль…
        - Же-е-ень??? - требовательно кричит Дамир.
        Из страха, что он решит прийти удостовериться, проснулась я или нет, нахожу в себе силы и каркаю:
        - Да!
        - Хорошо, вставай, скоро выходим, - удовлетворенно сообщает невидимый Дамир.
        - Куда? - кричу я в ответ, мысленно добавляя «на принудительную депиляцию???», и краснею еще гуще.
        - У меня дела, - доносится с кухни, а потом что-то начинает громко шкаврчать. Судя густому, аппетитному запаху - бекон.
        - Так… - бормочу себе под нос, пытаясь побыстрее сориентироваться.
        Блуждающий взгляд падает на мою валяющуюся неопрятным комком на полу одежду.
        Первым делом надо бы одеться, да.
        Покосившись на дверь и убедившись, что в ближайшие пару секунд никто сюда не зайдет, откидываю одеяло и спрыгиваю с дивана. Из одежды на мне остался только бюстгальтер, и тот сполз за ночь куда-то на талию, содрав при этом крючками кожу на спине. Быстро возвращаю его на место, при этом находя парочку маленьких засосов на моей скромной груди, впопыхах натягиваю трусы, многострадальную юбку. Дрожащими пальцами застегиваю пуговицы на мятой, будто из задницы, рубашке. Делаю глубокий вдох и, крадучись, открываю дверь и высовываюсь в коридор. Проверив, что всё чисто и Дамир точно на кухне, стрелой залетаю в ванную. Плотно закрываю за собой.
        Возможно, это невероятно глупо, но видеть хозяина квартиры я не хочу вообще!
        Сейчас надену оставшиеся тут высыхать пошли нашей водной перестрелки колготки, умоюсь, переметнусь в коридор, заберу валяющуюся там мою сумку, крикну «пока» с чистой совестью и убегу. Отличный же план!
        Мне по крайней мере так будет безгранично легче…
        А потом… А что потом? Ничего такого не произошло… Ну, переспали по пьяни - с кем не бывает. Керефову точно не нужно что-то большее, чем разовый секс и очередная галочка. А мне… А мне тем более не нужно ничего! Ни от него, ни от кого-то другого.
        Натянув колготки, замечаю длинную стрелку от пятки до самого колена.
        Чё-ё-ёрт… Почему-то это обыденная неприятность доводит меня чуть ли до слёз. Я итак выгляжу ужасно сейчас. Мятая рубашка, не уложенные, примятые с одной стороны волосы, потекший макияж, нездоровая краснота щек, безумно сверкающие глаза. Еще и стрелка эта дурацкая! Ненавижу…
        Я включаю холодную воду и остервенело тру лицо, смывая круги туши под глазами. Становится легче. Я почти окончательно прихожу в себя… Только зрачки все так же расширены и фанатично блестят. И капли воды мокрыми пятнами расползаются по рубашке.
        Странная… Страшная… Грязная… Я.
        Ненавижу…
        Закрыв воду, на цыпочках выхожу в коридор. Мимо кухни практически бесшумно пролетаю и, выдохнув, достигаю входной двери. Стараюсь, не издавая ни звука, надеть ботинки, снимаю с вешалки куртку…
        - Так, стоять, Жень! - раздраженно рявкает Дамир прямо у меня за спиной, отчего я, испугавшись, с грохотом роняю на каменный пол вешалку.
        Звук упавшей железяки дребезжащим гулом расходится по коридору, пока я медленно поднимаю глаза на Дамира. Поднимаю и быстро туплю обратно в пол, не в силах на него смотреть. Лицо горит. От стыда, смущения, ощущения, насколько всё по-идиотски…
        И еще от того, что он в одних спортивных хлопковых штанах, как-то очень условно держащихся на крепких бедрах. Картинка его голого торса с черной порослью на груди и жесткой дорожкой от пупка до пояса так и стоит перед глазами, пока я сажусь на корточки, чтобы поднять вешалку и вещи.
        - Я сам, завтракать иди, - недовольно роняет Дамир, наклоняясь и первым перехватывая вешалку.
        - Нет, спасибо, я наверно пойду… - лопочу я, вновь поднимая глаза на него и замирая, потому что наши взгляды встречаются.
        И в его нет ничего… НИЧЕГО хорошего.
        - Спасибо… - повторяю неуверенно, не совсем понимая, почему Керефов с виду такой злой. Что? Эта вешалка ему особо дорога? Молчит и только и еще более сурово смотрит.
        - ИзвиниТЕ… - решаю добавить я, чтобы как-то разрядить обстановку.
        Не помогает. По тому, как нервно дергаются его губы, похоже, я делаю только хуже.
        - Жень, на кухню иди, - тихо рычит Дамир, с грохотом ставя вешалку обратно.
        Нагибается за разброшенными куртками, бормоча себе под нос что-то не по-русски, но, судя по тону, точно для меня не очень лестное.
        - Да мне домой надо… - начинаю я и, сглатывая, осекаюсь, - … бы…
        - Я отвезу, иди - ешь! - отрезает он, больше не смотря в мою сторону.
        Открываю было рот возразить, что не голодна, но духу не хватает. Поэтому встаю с колен и покорно плетусь на кухню. В ушах так шумит, что начинает мутить. Особенно после вчерашнего коньяка и коктейлей на концерте.
        Ну, почему? Почему я не успела уйти? На кой черт вообще к нему поехала? Зачем этот завтрак дурацкий? Меня сейчас от одного запаха воротит. И в глаза посмотреть нет никакой возможности…
        Всё, о чем могу думать, что не хочу здесь сейчас находиться. С раздражением кошусь на тарелки с беконом и яичницей и иду к кофемашине. Не буду я есть! Делаю себе американо и остаюсь стоять около кофемашины, опираясь бедрами о столешницу.
        Когда входит Дамир, он первым делом косится на нетронутые тарелки, а потом устремляет на меня тяжелый взгляд. Невольно ежусь и покрепче обнимаю себя свободной рукой, второй подношу чашку к губам, желая как можно сильнее от него скрыться.
        - Есть не будешь, Жень? - с каким-то скрытым сарказмом, выгибая одну бровь.
        - Я не голодна.
        - Ла-адно, - садится, занимая стул напротив меня.
        Берет приборы и ловко справляется с яичницей, так и продолжая сверлить меня черными глазами. Хоть бы моргнул…
        - Чем-то недовольна? - криво улыбается и отправляет в рот бекон.
        - Просто хочу домой, - снова прячусь за чашкой, делая маленький глоток.
        - Почему?
        Я мучительно краснею вместо ответа на этот вопрос. Дамир раздраженно фыркает и дальше справляется с содержимым тарелки без попытки побеседовать. Я молчу стою и жду с чашкой почти допитого кофе в руках. Не знаю, куда себя деть. Чувствую лишней в этом теле, в этом месте, в этом мире. Пытаюсь проанализировать ситуацию, свои эмоции, но не состоянии это сделать рядом с ним. Мне нужно убежать, нужно подумать. Всего произошедшего за последние сутки слишком много для меня.
        Дамир кидает на меня мимолетный взгляд исподлобья. Быстрый, но такой режущий, хищный, что вдоль позвоночника выступает холодный пот. Вдруг вспоминается Катька и ее вчерашние слова, что я сама довожу… Кусая губы, отвожу глаза. Воздух будто вязкий от его почти осязаемого раздражения. Давит на плечи. Горблюсь, сильнее закрываясь.
        Делаю глоток почти допитого кофе. Дамир встает из-за стола. Невольно с облегчением выдыхаю - я устала от этого густого напряжения. И вижу по тому, как прокатываются желваки под скулами Дамира, что он заметил этот вздох. Дамир небрежно, с грохотом кидает грязную тарелку в раковину и подходит ко мне. Я не успеваю охнуть, а он уже упирается руками в столешницу, окружая собой со всех сторон и не оставляя не единого шанса вырваться.
        Мой взгляд упирается в его приоткрытые губы, которые вдруг так близко. Посмотреть выше нет никакого желания, сердце моментально начинает грохотать где-то в горле от животного чувства опасности и одновременно странной безвольной слабости, разливающейся по телу.
        - Что не так, Жень, м? - хрипло интересуется Дамир, чуть наклоняясь к моему левому уху и щекоча висок горячим дыханием.
        - Ты же, блять, сама пришла? Нет?
        Я только моргаю, вновь кусая губы. Кажется, за это утро я их съем. Чувствую, что мое молчание только еще больше его бесит, но я не знаю, что сказать. Мужские руки напрягаются и крепче впиваются в столешницу по обе стороны от меня. А потом Дамир поднимает правую руку и крепко перехватывает меня за подбородок. Так, что не увернуться, но я все равно инстинктивно дергаюсь в сторону, отчего он сжимает пальцы так, что мне почти больно.
        - Ну, Жень, посмотри на меня, - обманчиво ласково и так близко, - Тебе ведь понравилось…
        - Я была пьяна, - ломким голосом отвечаю, наконец подняв на Дамира глаза.
        - Попробуй трезвой.
        - Я…
        Не успеваю договорить, потому что Дамир меня целует. Хотя это меньше всего похоже на поцелуй. Такие мягкие вчера губы требовательно давят на мои, размыкая. Язык глубоко толкается в рот, словно мечтая задушить. Дыхание рвется жалобным всхлипом, и я пытаюсь отклониться, вжимаясь задницей в кухонную столешницу, но Дамир и миллиметра мне не уступает. Перехватывает за шею сзади, отпустив подбородок, и сразу лезет под юбку второй рукой.
        Перехватываю его запястье, всаживаю ногти. Бесполезно, оно словно каменное, и я…
        Я не готова по-настоящему сопротивляться. В голове взрывается бешеный коктейль, расползается по телу дезориентирующей отравой. Коктейль из паники, потому что он давит, не спрашивает и применяет силу, и одновременно меня начинает мелко потряхивать от того, что это именно он. И мне безумно нравится его вкус, запах, тяжесть вжимающегося в меня тела. И поэтому я лишь протестующе мычу, не понимая, что делать и как поступить. И, кажется, это его бесит тоже…
        Дамир кусает мою нижнюю губу и отстраняется, тяжело дыша. Прижимается лбом к моему, крепко держа за шею. Черные глаза, смотрящие в упор, раздваиваются и, кажется, забирают себе все пространство вокруг - так они близко… Его рука у меня между сведенных ног пролезает в трусы и шероховатые пальцы болезненно царапают сухие складки. - Ну, что ты, Жень, а? - тихо и зло. Всхлипываю, думая, что наверно, сейчас отпустит. Нет… Просовывает руку дальше, погружает палец в лоно и возвращается к клитору, ведя за собой влажную горячую дорожку. Еще раз всхлипываю, когда мягко нажимает на чувствительную горошинку, и отпускаю его запястье. Упираюсь лбом в голое горячее плечо, ощущая, как мелко напрягаются его мышцы, когда он кружит пальцем, стимулируя меня. Какое-то сладкое безволие накрывает окончательно.
        Не отпустит уже…
        Мои приоткрытые губы касаются его груди чуть повыше темного соска и на них оседает вкус его кожи, а по телу разносится быстрый стук чужого сердца. Я прикрываю глаза, чувствуя, как внизу живота быстро-быстро нарастает горячечный зуд. Шероховатые пальцы уже не доставляют дискомфорт, они требовательно скользят в густой влаге, так мучительно приятно, что её выделяется ещё больше.
        Я обхватываю талию Дамира слабыми руками просто потому, что мне надо за что-то держаться. Ноги становятся ватными и, кажется, что упаду. Он упирается подбородком мне в макушку, грея ее своим жарким влажным дыханием. Так и не отпускает мою шею, рассеянно поглаживая выступающие позвонки.
        И это прикосновение такое…
        Я остро чувствую, что он спокойно перехватит её одной рукой и заставит меня перестать дышать и, кажется, он тоже думает об этом… Дамир давит мне на шею, заставляя запрокинуть голову, и развязно целует в губы, глубоко толкая язык. Высовывает руку у меня из-под задранной юбки, и приспускает домашние штаны, высвобождая налившийся член. У меня закрыты глаза - я не вижу, но ощущаю, как он, обжигающий и твердый, упирается мне в живот. Между ног постреливает тонкой иглой паники и одновременно словно обдает кипятком. А потом я чувствую, как Дамир, продолжая целовать, давит мне на плечо, требуя опуститься перед ним на колени. И я…
        Я только резко отстраняюсь от него, прерывая поцелуй. Наши взгляды встречаются лишь на мгновение, скрещиваются словно рапиры, а потом Дамир снова хватает меня за шею и прижимает к себе. Его рука соскальзывает на плечо, рывком разворачивает к нему спиной. Упираюсь ладонями в столешницу, покрываясь крупными нервными мурашками…
        Прямо так?
        Дамир небрежно задирает мне юбку на талию, тянет вниз капроновые колготки, оставляя их сразу под задницей, и теперь они словно путы у лошади, стягивают вместе мои ноги, врезаясь поясом- резинкой в кожу. Мужская ладонь спускается с плеча вниз, ведя по позвоночнику, требовательно нажимает на поясницу, заставляя прогнуться, гладит, а потом оттягивает в сторону ягодицу. Прохладный воздух касается влажной промежности, вызывая дрожь. Рвано выдыхаю, сжимая руки, упирающиеся в столешницу в кулаки. Прикрываю глаза и опускаю голову, когда чувствую, горячая и тугая, направляемая рукой головка проходится по набухшим складкам. Раз, еще раз…
        Жмурюсь, когда давит и протискивается внутрь, с чавкающим звуком раздвигая плоть. По бедрам проходит озноб, коленки слабеют, и меня по инерции клонит вперед.
        - О-о-ох… - я просто не могу сдержать вырывающийся стон.
        Слишком светло, слишком быстро, слишком пошло и слишком реально сейчас для меня. Я не знаю более реальней чувства, чем ощущение его члена, растягивающего меня изнутри. Мужские бедра вжимаются в мои ягодицы.
        Правую руку накрывает его рука, крепко, до боли в костяшках, переплетая наши пальцы. Дамир наклоняется и утыкается носом мне в шею, сбивчиво дыша, отчего от загривка по телу расползаются колкие электрические мурашки.
        - Я чист… - неразборчиво шепчет он и проводит по позвонкам на шее языком.
        Пальцы на моем бедре крепче впиваются в плоть, удерживая, и Дамир выходит, чтобы через мгновение снова глубоко и резко войти. И еще раз, сразу задавая бешеный темп, не жалея. Явно думая только о себе. Чувствую себя резиновой куклой, которую используют для самоудовлетворения, ну и наверно… чтобы что-то доказать. Это, наверно, унизительно, но я…
        Я просто не могу сопротивляться тому, что он вызывает во мне ответную реакцию. Стенки лона немеют от трения, и становится дико горячо. Напряжённые ноги покрываются испариной и дрожат. И я привстаю на носочки, чтобы подставиться сильнее, оглушенная влажными шлепками сталкивающихся бедер. Его рука так и сжимает мою на столешнице, и расфокусированный взгляд застывает на наших переплетенных пальцах. Контраст бледной и смуглой, покрытой темными волосками кожи, завораживает. Мелькает неоформленная мысль, что это одна из самых эротичных, виденных мной картинок.
        Другая рука Дамира с моего бедра поднимается выше, рассеянно гладит поясницу, ведет по ребрам, задирая рубашку, добирается до груди и отодвигает левую чашечку бюстгальтера, оголяя колышущееся полушарие. Немного играет с ним, оттягивая и перекатывая между пальцев сосок, отчего в низ живота простреливают короткие болезненно- сладкие импульсы, и Дамир отпускает мою грудь. Крепко хватает за плечо и толкает на себя, натягивая сильнее.
        - О-о-ох-х-х… М-м-м… - я начинаю мычать и стонать на каждой ускоряющейся фрикции, потому что это невозможно терпеть.
        Лоно горит огнем, конвульсивно сжимая таранящий член, перед глазами прыгает и плывет. Шумное, быстрое дыхание Дамира, его резкие, рваные движения, все говорит о том, что он тоже близок.
        Его рука с моего плеча перемещается на затылок. Пальцы скребущим жестом пытаются сгрести слишком короткие для этого волосы и оттянуть их назад. Какое-то глубоко инстинктивное движение мужчины по отношению к распростертой под ним женщине, которое со мной невозможно. И я чувствую, как это буквально разрывает его.
        Мужское дыхание сбивается, превращаясь в тихий требовательный рык. Дамир перехватывает меня за плечи, зажимая мою шею в локтевом сгибе, и резко дергает на себя, заставляя до предела прогнуться в пояснице. Расплетает наши пальцы и накрывает освободившейся рукой мою промежность. Немного больно и щекотно тянет за короткие светлые волоски, а потом сжимает ладонью лобок, давя на клитор. Мое тело вытягивается в струну, напрягаясь, мышцы набухшего лона сильнее сжимают член, двигающийся внутри. Я замираю, переставая дышать. Дамир дергается резче и глубже, хрипло стонет, прижимаясь сзади губами к основанию моей шеи. Еще один глубокий толчок, и он прикусывает меня за холку, словно какой-то зверь. Меня так пробирает в этот момент, что тело постреливает острым, болезненным спазмом. Ярким, но слишком коротким, почти вынужденным. Дамир рычит, чувствуя мой оргазм и резко выходит, кончая мне на ягодицы. Горячая, пульсирующая головка трется о кожу, размазывая сперму по бедру.
        Дамир поворачивает мою голову к себе и коротко, небрежно целует в уголок губ. Еще раз прижимается лбом к моему затылку, коротко, шумно выдыхает и наконец отпускает, делая шаг назад. А я словно деревенею. Так и стою со спущенными колготками и задранной юбкой, опираясь ладонями о кухонную столешницу и пытаясь прийти в себя.
        Я что… кончила это этого??Он же меня как… Бл…
        Вздрагиваю, выныривая из внутреннего шторма, только когда ощущаю прикосновение бумажного полотенца к своим ягодицам. Надо же, вытирает… На губах расцветает едкая улыбка. Заботливый какой…
        - Спасибо, я сама, - отбираю у него салфетку и быстро привожу себя в относительный порядок.
        Дамир недовольно поджимает губы, но пережитый оргазм еще не отпустил его. Черные глаза не так режут по-живому, поддернутые чувственной ленивой дымкой. Так что он просто передергивает плечами, мол «да как хочешь», и подходит к кофемашине, слегка отодвигая меня, чтобы заварить себе эспрессо…
        Бесит меня!
        - Ну, что? Теперь можем идти? - я просто не могу сдержать вдруг вспыхнувшее во мне ядерным грибом раздражение.
        От непонятной, почти животной потребности вцепиться в это невозмутимое бородатое лицо и расцарапать его, зудят пальцы.
        Дамир делает глоток, сканируя меня черными глазами поверх чашки, и демонстративно медленно опускает ее на столешницу.
        - Да, ТЕПЕРЬ можем. Только оденусь - минуту подожди.
        И, больше ничего не добавив, уходит в спальню.
        16.
        Когда Дамир появляется в коридоре, идеальный до зубовного скрежета в своей белоснежной рубашке, темно-синем костюме и галстуке, я уже подпираю спиной входную дверь, сгорая от нетерпения.
        После всего произошедшего меня буквально размазывает от усталости, пережитого нервного напряжения, недосыпа и все-таки накрывающего муторного похмелья. Еще и живот от голода начинает крутить, а запах остывающего бекона так и тянет с кухни… Зря я отказалась…
        А еще курить страшно хочется…
        И пару раз посещает мысль не дождаться Керефова и сбежать, но… Что-то держит. Возможно, у меня не осталось сил воевать с ним, а, возможно, просто греет мысль, что не надо вызывать такси и уже через полчаса я наконец окажусь дома.
        Черные прищуренные глаза заполнившего собой пол коридора Дамира мажут по моим ботинкам, коленкам, бедрам, застегнутой наглухо куртке, скрещенным на груди рукам и стопорятся на искусанных за эти сутки губах.
        - Ты спешишь куда-то? - ровно интересуется Дамир, косясь на дверь за моей спиной и забрасывая объемную спортивную сумку, совсем не вяжущуюся с его классической одеждой, себе на плечо.
        - Нет, - насупившись, тихо отрезаю.
        На моё «нет» в его черных глазах опять явно вспыхивает подавляемое раздражение, но быстро гаснет, сменяясь непроницаемым спокойствием.
        - Ясно… - бормочет себе под нос, надевая ботинки.
        Резко отстраняюсь от двери, когда Дамир тянет руку, чтобы ее открыть. У Керефова под скулами прокатываются желваки и во взгляде опять мелькает что-то нехорошее. Воздух плотнеет. Я буквально кожей ощущаю, как он заводится… снова. Поэтому делаю самое, на мой взгляд, разумное - пулей вылетаю из квартиры, как только он открывает дверь. Мысль ехать с ним вдвоем в машине уже не кажется мне столь удачной. Я неимоверно устала это этого напряжения рядом с ним. Хочется просто выдохнуть. Одной. В тишине. Всё.
        Забиваюсь в дальний угол лифта, потирая лоб и прикрыв глаза. Дамир, ни слова не говоря, заходит следом и нажимает на минус первый. Лифт плавно везет нас вниз, и сердце стучит быстрее от непрошенных воспоминаний, как мы в первый раз оказались в лифте вдвоем. Я точно помню, что до того момента, я его совершенно как женщина не интересовала. Я во всем виновата сама…
        А сейчас? Что это? Спортивный интерес? Просто желание сделать поперек? Он ведь видит, что я…
        Лифт дергается, останавливаясь и прерывая мои бессвязные мысли. Дамир поправляет сумку на плече и направляется к своей припаркованной машине, не оборачиваясь на меня. Покорно плетусь за ним, исподтишка разглядывая его высокую спортивную фигуру, облаченную в классический костюм. Внизу живота что-то предательски сжимается - ему так идет…
        Наверно, я совсем сумасшедшая, что чувствую себя сейчас такой разбитой. Катька бы точно прыгала от счастья довольной мартовской кошкой…
        - Садись, - бросает Дамир, пикая сигнализацией.
        Я забираюсь на переднее пассажирское и жду, пока он кинет сумку в багажник и займет водительское сидение.
        - На тренировку потом? - вяло интересуюсь, чтобы хоть что-нибудь сказать и нарушить гнетущее безмолвие в салоне.
        - В костюме? - язвительно хмыкает Дамир, выгибая бровь, а затем отрывисто добавляет, - Нет.
        И это «нет» так идеально повторяет тон моего «нет», сказанного в коридоре, что я невольно вздрагиваю и, нахмурившись, отворачиваюсь к окну.
        Какой он всё-таки, а… Вредный.
        Дамир в это время включает зажигание, выруливает с парковки и, проехав двор, плавно вливается в плотный поток машин. Рассеянным взглядом слежу за пейзажем за окном.
        Набережная Невы всегда прекрасна. Сейчас, в утренних солнечных лучах, темная вода блестит и искрится, быстро неся свои воды в Финский залив. Каменные старинные дома на том берегу сменяются стеклянными современными бизнес-центрами и зелеными островками небольших парков, и пришвартованные кое-где кораблики, накрытые брезентом, ожидают начала судоходства. Машина едет плавно, убаюкивая меня. И даже тишина, царящая в салоне, постепенно перестает так угнетать.
        Лишь немного напрягаюсь и сажусь ровнее, когда Дамир наоборот расслабляется. Потому что его далеко отставленное колено задевает мое, прошивая тело электрическим разрядом. Недовольно кошусь на Керефова - на языке так и вертятся колкие слова про танцоров, которым все жмет, и еще, что, так сильно развалившись, логичней курить кальян, а не вести машину, неся ответственность за наши жизни. Но я благоразумно останавливаю себя.
        Еще не довезет…
        Только скорбно вздыхаю и снова отворачиваюсь к окну, подальше отодвигая от колена Дамира ноги. В этот момент до меня доходит еще одна вещь - что адрес он не спросил… По позвоночнику тут же ползет холодок.
        - А куда мы едем? - требовательно пищу я.
        - Ты - домой, - лениво тянет Дамир.
        - Знаешь, где я живу?
        - Я говорил.
        Поджимаю губы, не зная, что на это ответить. Молчим. Через пару минут понимаю, что, и правда, знает, потому что мы сворачиваем в мой район. Меня одолевает очень странное, противоречивое чувство: в районе груди схлопывается пузырем и растекается облегчение, и одновременно накатывает тупая тоска.
        Ну вот… И всё.
        Секунды текут быстрее, словно разгоняясь с каждым метром, приближающим меня к дому. Время неумолимо. Не остановить. Двор мой.
        Кусаю истерзанные губы, быстро моргая и так и не поворачивая головы в сторону Дамира. Может я в чем-то не права?
        - Парадная какая?
        - Здесь тормози, - выходит как-то хрипло.
        Дамир недовольно, шумно вздыхает, но послушно прижимается к обочине. Останавливается, включает аварийку. Еще один вздох.
        - Жень…
        - Спасибо, что довёз, пока, - перебиваю я и дергаю ручку.
        Не поддается. Дергаю ещё раз. Что? Перевожу на своего провожатого изумленный взгляд.
        - Жень, - с нажимом повторяет Дамир, игнорируя мой немой крик- вопрос. Садится ко мне вполоборота, положив одну руку на руль, а другой опершись на водительское кресло, - Слушай…
        Он делает паузу, сглатывает, отчего у него явственно дергается кадык, и я вдруг понимаю, что ему очень сложно говорить это.
        - Если я обидел тебя, то извини. Я не хотел, - выдает Дамир то, что я вообще никак не ожидала услышать.
        Застываю в ступоре. Даже моргнуть не могу. И так в сто раз сложнее вынести его прямой, простреливающий меня насквозь взгляд.
        - Просто… - Дамир осекается и разводит руками, не договорив. Вместо слов на его губах расцветает кривая чувственная улыбка.
        От которой у меня проходит ступор и бросает в дрожь.
        - Я не обиделась, - выпаливаю я, снова дергая ручку.
        Дамир, проследив за моим паническим жестом, хмурится.
        - Не обиделась ночью или утром? - с сомнением уточняет он.
        - Вообще! Дверь открой, - демонстративно дергаю несчастную ручку еще раз.
        Он снова смотрит на мои пальцы, судорожно сжимающие хромированную поверхность.
        - Тогда что с лицом? - наконец поднимает на меня пропитанный ядовитым сарказмом взгляд.
        - Не нравится мое лицо? - выгибаю бровь.
        - Ну-у… - лениво тянет Дамир, - Скорее его выражение.
        - И какое же у него выражение, интересно знать? - передразниваю его ехидный тон.
        - Будто тебя толпой насильно поимели, а не сама ко мне пришла, - фыркает Дамир, а я буквально леденею.
        Наверно, он чувствует, что что-то не так, потому что улыбка сползает с его лица.
        - Дверь открой, сказала! - сквозь занемевшие губы чудом цежу я.
        Постепенно меня начинает колотить, и я остро чувствую накатывающую лавиной истерику. С силой дергаю ручку еще раз. Дамир наконец отжимает замок. Раздается характерный щелчок. Дергаю еще раз и наконец распахиваю эту чертову дверь.
        - Блять… Ты просто какое-то наказание! - летит неразборчивое мне в спину.
        - Так не связывайся! - ору я и от души захлопываю за собой.
        Домой я залетаю как ошпаренная. Трясет. Собственный срывающийся в истерику голос до сих пор звенит в ушах.
        Вдох-выдох- вдо-о-ох.
        Прижимаюсь спиной к дверному полотну и закрываю глаза.
        Выдо-о-ох - вдох…
        Вроде отпускает. Перед закрытыми глазами мелькают зелено-кровавые мушки. Напряжение на грани откатывает волной, оставляя тело ватным и разбитым. Словно атмосферное давление достигло сверхзвуковых перегрузок. Хочется сползти по двери и позорно растянуться на полу. Прямо тут. В прихожей.
        Вместо этого открываю глаза и первым делом плетусь на балкон. Открываю валяющуюся там на столике пачку, торопливо чиркаю зажигалкой, затягиваюсь и выдыхаю едкий дым, рассеянно рассматривая двор с высоты своего этажа. Ласковое весеннее солнце, утренняя влажная свежесть, птички поют, безлюдно и молодая зелень такая яркая, что режет глаза. И когда все успело так распуститься. Я не заметила даже. Вот это да…
        Машины Дамира во дворе уже, конечно, нет.
        Он так и не сказал, куда ему нужно в такую рань в субботу. Возможно, просто сплавить из квартиры меня. Неудивительно - я бы такую гостью тоже с удовольствием сплавила. В груди и до самого низа живота простреливает стыдом. Картинки прошлой ночи и особенно сегодняшнего утра мельтешат перед глазами. Я столько всего натворила разом, что даже не в силах это осознать. И уж тем более разложить по полочкам. Просто удушающе стыдно. До безумия. Так что кожу содрать хочется. За всё.
        Успокаиваю себя тем, что за выходные это разъедающее выворачивающее наизнанку ощущение собственной неполноценности поутихнет, а Керефов и вовсе выкинет меня из головы, как какую-то неадекватную девку.
        Так и будет, да…
        Размазываю окурок по пепельнице и покидаю балкон. Апатия накатывает, делает всё вокруг унылым и серым. Дома до одури тихо и пусто, отчего я слишком четко слышу обрывки своих уничижительных мыслей. Поэтому включаю телевизор, валюсь на диван… Узнаю кадры из «Кубка огня» про Гарри Поттера… Натягиваю плед по самые уши… Сегодня суббота, надо бы что-то придумать… Погода шикарная, может… Нет, к черту всё! Делаю звук тише и закрываю глаза.

* * *
        Будит меня настойчивая мелодия телефона, доносящая из коридора. Сажусь на диване, хмурясь и пытаясь прийти в себя. От того, как быстро я подскочила немного кружится голова. Телефон замолкает и снова начинает разрываться. Вздохнув, плетусь посмотреть, кто там такой настойчивый. Давно надо бы поставить на каждого свою песню, чтобы заранее определять, хочешь ты брать трубку или нет… Пока копошусь в сумке в попытках найти гаджет, звонок обрывается, но через секунду верещит снова. Я хмурюсь, вываливая содержимое сумки на тумбочку. Ну, кто такой настойчивый, а? Может быть, что-то случилось? По затылку ползет холодок неприятного предчувствия, но тут же сменяется жаркой волной протеста, когда наконец нахожу телефон и упираюсь взглядом в горящий экран.
        Катя…
        Кусаю губы, стоя в ступоре пару секунд, а потом решительно иду на кухню. Да пошла она…
        В прихожей замолкает телефон. Ну наконец! Достаю банку кофе, мажу взглядом по часам на микроволновке. Почти шесть вечера, надо же… И вздрагиваю, чуть не рассыпав сахар, когда телефон верещит снова. С каменным лицом наливаю кипяток с термос пота. Замолкает. Размешиваю сахар. Телефон в прихожей снова оживает, и в груди натягивается нервная, вибрирующая струна.
        Нет, я так просто не могу!
        Подскакиваю с места и зло топаю в коридор за верещащим гаджетом. На экране до сих пор горит «Катя». Прежде, чем ответить, снова прохожу на балкон, ставлю чашку кофе на столик и подкуриваю сигарету. И, только сделав первые глоток и затяжку, нажимаю на «принять».
        - Ты и мертвого достанешь, ты в курсе? - с ходу начинаю рычу я.
        - И ты в курсе! - подобострастно хихикает Катька в динамике.
        Повисает тягучая пауза.
        - Же-е-ень, - первой жалобно тянет Фирсова в трубку, - Ну, прости, а? Прости! Я так не думаю, правда! Ты же знаешь, Дубик! Женька, я…
        Всхлипывает вдруг громко и некрасиво, сбиваясь, и я чувствую, как предательски влажнеют мои глаза. Перестаю дышать, чтобы не выдать себя.
        - Женька, ну! Мне потом так погано было! Всю ночь не спала… - еще один всхлип, короткое сморкание, - Жень, ну что мне сделать? Не молчи!
        С трудом проталкиваю царапающий ком в горле.
        - Не спала, а звонишь только сейчас, - холодно цежу в трубку.
        - Ну так… - Катя как будто теряется, - Я же к тебе Дамира отправила, не хотела вам мешать… Как у вас кстати? Всё хорошо?
        - Ты отправила? - с сарказмом фыркаю я.
        - Да, а кто же ещё? - её удивление звучит звонко и искренне, - Я его на лестнице встретила. Сказала, что ты наверно к гардеробу пошла. Ну, и рада будешь, если он с тобой уйдет…
        В этот момент я давлюсь вдыхаемым дымом.
        - Что? Сказала, что я буду рада? - хриплю я.
        - А разве нет? - голос Кати, становясь, уже дрожит от удивления, - Он же тебе нравится, иначе ты бы рассказала про него. Да и за столом было очеви…
        - Ладно, всё, я поняла, - перебиваю Фирсову я, тря переносицу.
        Отлично, просто отлично… Очень хорошо…
        Замолкаем.
        - Жень, ну так что? - опять канючит Катька через пару секунд, - Мир? Прости меня…
        - Знаешь, давай не сегодня… Я устала, хочу отдохнуть, - отрезаю я и нажимаю отбой.
        А после сразу вырубаю телефон. На сегодня с меня, и правда, хватит.

* * *
        Просыпаюсь в воскресенье, когда часы уже показывают полдень. Состояние разбитости, кажется только усилилось от того, что вырубилась я прямо в одежде на диване, так и не приняв с пятницы душ. Ужасная я… Во рту помойка, на волосы торчком во все стороны, левая нога затекла так, что до ванной я прихрамываю, ковыляя и морщась от невыносимых, чешущихся мурашек, и внутри все в мелкую крошку. Не осколки, не режет уже, но и не собрать…
        Включаю телефон только в ванной, чистя зубы. Вотсап завален голосовыми от настырной Катьки, которые я удаляю без сожаления, пара звонков от мамы, Тимофей. И всё. Больше сообщений о вызовах нет. Не знаю, чего я ждала, от кого непринятый, но в груди разливается давящее разочарование. Прогоняю его.
        Сплевываю пену от зубной пасты, полощу рот и Тимоху набираю первым.
        - Жень, привет!
        Слышно его паршиво, и я сильнее вдавливаю телефон в ухо.
        - Ты как? Что делаешь? - заходит мой непосредственный босс издалека.
        - Только встала? А что?
        Я уже знаю, что он скажет… Этот его преувеличенно дружелюбный ласковый тон…
        - Слуша-а-ай, - тянет Тимоха, - Там у «Мира диванов» фигня какая - то с заказами, а я с Андрюхой нашим на квадриках уехал погонять. В лесу. Воскресенье же… А там Чемизов оре-е-ет! Не посмотришь, а?
        - У меня к диванам доступа нет. Я же там почти ничего не делала, - вяло пытаюсь я увернуться от маячащей перед носом перспективы проработать весь оставшийся выходной.
        - Так доступ я тебе скину, Жень! - радостно сообщает Тим, - Пять минут, ща!
        Замолкает и потом решительно добавляет.
        - С меня премия!
        - Ну, да! - с сарказмом фыркаю я.
        - Ну, что? Сделаешь? - дожимает с отчаянной надеждой.
        - Ладно, кидай доступ свой…
        - Там, что не так, все на почте в переписке. Женька! Ты класс!!
        - Ну, да, - вздыхаю в ответ уже только для самой себя, потому что Тим отключается, видимо, боясь, что я успею отказаться за лишние пару секунд.
        Что ж… Выходной, конечно, я спущу в трубу, но это лучше, чем сходить с ума от безделья, жаления себя и безуспешных попыток не прокручивать в памяти разного рода картинки, ощущения и сказанные слова.
        А завтра уже понедельник…
        И от одной мысли, что я снова отправлюсь на работу в ОАО «РЗК», по телу прокатывается жаркая, неконтролируемая волна и начинают пылать щеки.
        17.
        В понедельник я просыпаюсь в шесть, хотя будильник поставлен на восемь. Распахиваю глаза, уставившись в потолок, и понимаю, что больше валяться не в состоянии. В крови бурлит, зудит нездоровая бодрость, не дающая даже просто спокойно лежать. Сдаюсь и первым делом направляюсь в душ. Долго стою под лупящими, тугими струями теплой воды, ловя себя на том, что шум стремительно падающих капель меня успокаивает, попадая в ритм с моим собственным сердцебиением, таким же быстрым и будоражащим. Эта нервная дрожь… Она зарождается где-то в самой глубине, внутри, и расходится по телу звенящей вибрацией, даря ожидание… Чего?
        Я не вру себе, но и пока не готова принять. Упорно стараюсь не думать, почему меня так волнует стандартный ритуал собирания на работу. Обычно делаемый небрежно, а сейчас с такой тщательностью. Провожу намыленной мочалкой по телу, ощущая, какой чувствительной вдруг стала кожа, реагируя даже схлопывающиеся мыльные пузырьки. Глажу ключицы, грудь, живот, девственно чистый лобок…

* * *
        Да, вчера я была на депиляции. Не специально - как-то само вышло. Просто стечение обстоятельств…
        Разбираться с багом «диванов» я закончила где-то к семи, и уже выбирала себе сериал для вечернего просмотра, обложившись двумя коробками заказанной тридцатисантиметровой пиццей, как мне позвонил Сашка Емельянов и позвал поспарринговаться, если я ничем не занята. Обведя глазами свое унылое лежбище на диване, я ответила, что буду в зале через полчаса.
        Это оказалось лучшим решением за все выходные. Разминка, тренировка, спарринг и снова груша до выбитой костяшки на левой руке. Дрожь перенапряжения во всем теле, ватные от усталости мышцы, пот градом, насквозь пропитавший легинсы и легкий топ, сбитое напрочь дыхание, больно колющий бок. И совершенная, идеальная, звенящая пустота в голове.
        - Ты что такая злая сегодня была, Жек? - смеялся Санька, которому я чудом все-таки пару пробила.
        Чаще все мне это не удается вообще, но в этот раз что-то животное внутри гнало вперед и вперед. Съедающее, стыдное желание сделать другому больно, когда ты сам словно раненая медведица.
        - Да Тим работой загрузил в воскресенье, козел… - отмахнулась я, отводя глаза и присасываясь к поильнику с водой. Не удержалась и немного воды вылила прямо на грудь и шею, остужая пылающую после тренировки кожу.
        - Так послала бы, - хмыкнул Саня, стягивая мокрую футболку с могучего торса, скомкал ее и принялся вытирать подмышки и влажный от пота торс.
        - Премию пообещал, - улыбнулась и отвела глаза.
        Я знаю, что ничего такого, но все равно не могу спокойно смотреть, когда Санька делает что-то подобное. Слишком интимно что ли… Я все-таки ему не друган, не мужик. И не девушка его тоже…
        - Все, я в душ пошла, - протягиваю ему поильник.
        - Давай, я в бассейн еще хочу, присоединишься?
        - Да, наверно, только на массаж загляну. Есть там места - нет.
        - Ок, - кивнул Саня, - Жду в бассейне, если что.
        Приняв душ после тренировки, я поднялась на второй этаж спортивного комплекса, где располагались администрация, врач, массажный и косметический кабинеты. Последние были объединены одним просторным холлом с мягкими диванчиками для ожидания своей очереди, кулером и большой плазмой на стене. Мне повезло - массажист оказался свободен, и я сразу прошла в кабинет. А еще через полчаса туда заглянула женщина из косметологического кабинета. Я не видела ее из-за ширмы, но услышала, как открылась дверь, а затем бряцнули кинутые ключи.
        - Люсь, у меня клиентка на депиляцию отменилась. Закроешь же? - поинтересовался приятный низкий голос какой - то невидимой женщины.
        - Да, конечно, Марин, не переживай, - ответила моя массажистка, разминая мне плечо.
        - Ну, все, пока.
        Скрипнула открывающаяся дверь. Еще секунда, и она бы ушла, но меня буквально дернуло что-то.
        - А можно к вам на депиляцию схожу? - резко вскинула голову я с массажного стола.
        Пару мгновений женщина, уже мыслями наверно едущая домой, молчала, а потом уточнила.
        - А вам что нужно девушка?
        - Глубокое бикини, - чуть смутившись, ответила я.
        - Хм, ну я вообще уже кабинет закрыла…
        - Я доплачу.
        Еще пара секунд раздумий.
        - Ладно, после массажа приходите - я вас жду, - наконец согласилась женщина и покинула кабинет.
        А я вновь растянулась на массажном столе, запрещая себе думать, что это с моей стороны было.
        Просто не упустила возможность, да?

* * *
        Пункт с завтраком я отметаю, как только захожу на кухню. Еще открываю в робкой надежде холодильник, но нет. Даже смотреть на еду неприятно… В животе все туже завязывается нервный узел, реагирующий подступающей дурнотой на любую мысль о чем-то съестном. Сдавшись, просто ставлю себе кофе и, налив чашку, отправляюсь с ней в спальню перебирать шкаф. Вопрос «что надеть» опять встаёт ребром.
        Точно не пятничную юбку…
        Может… Руки сами тянутся к брючному строгому костюму. Пожалуй, слишком нарядному для обычного рабочего дня, но он мне так идет…
        И эта белая мужская рубашка, наоборот, лишь подчеркивающая мое астеническое, хрупкое телосложение. И еще у меня были классические бордовые лодочки на тонкой шпильке… И помада где-то завалялась в цвет…
        Делаю последний алый мазок по губам и застываю перед зеркалом в коридоре. Слишком ярко, вызывающе, строго, женственно… Это… Это даже не пятничный образ, полный компромиссов со своими ботинками на толстой подошве и хипстерской укороченной рубашкой. Это…
        Я делаю пару шагов от зеркала в пол, разглядывая себя.
        Это… Строгий облегающий костюм, бордовые лодочки, тонкая как игла шпилька, алые губы… Это…
        Сердце замирает, пронзенное болезненным уколом, потому что это я пять лет назад. Вот только локонами бы встряхнуть и убрать это напряженное выражение лица. Я была плавной… На секунду меня даже охватывает той обволакивающей томностью уверенной в своей сексуальности, расслабленной женщины.
        Обволакивает, а потом парализует. Страхом.
        Чего я добиваюсь?
        Мечу загнанный взгляд на часы, но время неумолимо, мне уже пора выходить. Не хочу опаздывать. Я просто на работу…
        Ничего не случится, верно? Промокаю салфеткой губы, снимая излишки губной помады и делая их не такими яркими, и, выходя из квартиры, через приложение вызываю такси, так как моя машина так и стоит с пятницы у главного входа ОАО «РЗК».

* * *
        Такси высаживает меня на проходной, не имея возможности заехать на территорию порта. С тоской поглядываю на свои каблуки, вылезая из машины и прощаясь с водителем. Все-таки не лучшая идея была. Как я дойду? Ноги уже с непривычки ноют, зажатые в этой пыточной красоте, а впереди целый день…
        Каблуки глухо цокают по щербатому асфальту, то и дело норовя застрять в очередной выбоине. Поправляю сползающую с плеча сумку и поплотнее запахиваю пиджак от зябкого влажного ветра, дующего с залива. И куртку я не надела… зря! Это у меня во дворе, закрытом и уютном, уже кажется, что почти лето и жара, а здесь продувает насквозь так, что начинают стучать зубы.
        По мере нарастающего раздражения мысль «а ради чего это, собственно» всё отчетливей стучит у меня в голове в такт цокоту каблуков.
        За-чем-за-чем-за-чем…
        И нервозность увеличивается в геометрической прогрессии. Как я посмотрю ему в глаза? Что скажу?
        А он что скажет?… А вдруг ничего??? Сделает вид, что ничего и не было. Я ведь сама об этом просила…
        А я еще и нарядная! Ну, зачем я вырядилась? Зачем? Я же как ходячее признание, что… Что…
        Гудок клаксона раздается в спину так неожиданно, что я чуть не валюсь мешком на асфальт на своих тонких каблуках. Оборачиваюсь и показываю Тимофею кулак со сбитой костяшкой. Ржёт. Боковое стекло медленно съезжает вниз, и в прорезе появляется довольная, слегка загоревшая рожа моего непосредственного начальника.
        - Жек, прыгай, подвезу!! Или ты специально тут от бедра ходишь? Мечтаешь поймать морячка?
        Я закатываю глаза. Никакого уважения к красивой девушке!
        - Ты такой смешной, Райкин. Может в камеди пора?
        - Там, говорят, конкуренция большая, - вздыхает Тимофей и открывает для меня переднюю пассажирскую дверь.
        Огибаю капот и сажусь.
        - Спасибо, - совершенно искренне благодарю Тима, защелкивая ремень безопасности, - Думала - не дойду.
        - Тебе спасибо за «диваны». А в честь чего, собственно, шикарная такая? Я даже сразу не узнал, - Тимоха выгибает бровь, обмазывая меня оценочным взглядом с ног до головы, пока трогается с места.
        - Да- а-а… - я краснею, не зная, что соврать, - Потом в гости иду…
        - М-м-м… - тянет Тим. И, криво усмехнувшись, добавляет, - Ко мне в гости не так ходишь.
        - Не заслужил! - смеюсь я и торопливо увожу разговор со скользкой темы, - А ты что так рано на работу? Совещание назначили?
        - Да нет, - пожимает плечами Тимоха, смотря на дорогу перед собой, - Просто время поджимает. Нам же к первому уже сдать всё надо, а сегодня восемнадцатое. Да и меня Керефов так нагнул в пятницу. До сих пор сидеть больно, так что вот решил на месте пока всё делать. Так оно быстрее будет, да?
        Тим говорит это все спокойно и ровно, я у меня с каждым новым словом начинает закладывать уши. Я как-то забыла… Совершенно вылетело из головы, что контракт у нас срочный и первого уже дедлайн. И что сегодня восемнадцатое… И что осталось всего двенадцать дней… Нет, по работе мы все успеем, но… Но ведь это значит… Двенадцать дней… Вдоль позвоночника скатывается липкая неприятная волна, ладони влажнеют…
        - А совещаний, слава богу, ближайшее время не будет, - продолжает вещать Тим, совершенно не замечая моего состояния и усугубляя его, - Дамир Тигранович в командировку улетел. Вроде только в начале следующей недели вернется, так что обойдемся без дежурных люлей перед обедом.
        Тимка довольно улыбается, паркуясь у здания ОАО «РЗК». А я отворачиваюсь к окну и часто моргаю в бесплодной попытке смахнуть накатившее глубокое разочарование. И еще понимаю, что не хочу вылезать из машины. Зачем?
        18.
        - Елена Леонидовна, помните я рассказывала вам про своего временного начальника, Дамира? Ну… Что он предложил мне интимную связь.
        - Да, конечно, Жень.
        - Да… В общем так вышло, что в пятницу мы поехали к нему, выпили и… Не знаю, что на меня нашло опять. Я должна была ночевать в спальне, он ушел в гостиную, но… В общем я сама пришла к нему.
        - Вы жалеете об этом, Жень?
        - Нет… Я не жалею. Скорее… Скорее мне дико стыдно и кажется, что я всё испортила.
        - Почему вы так решили.
        - Утром мы плохо расстались. Я нагрубила и… Он не звонил, а сегодня, придя на работу, я узнала, что он вообще уехал в недельную командировку. Думаю, если бы он хотел… Ну… Продолжить отношения, он был дал знать, что уезжает.
        - Ясно… Жень, в любом случае я считаю, что вам на пользу то, что произошло.
        - Почему?
        - Вы ведь сразу после работы ко мне приехали?
        - Да. А что?
        - Я в первый раз вижу вас такой элегантной и на каблуках.

* * *
        Правда, на следующий день наряжаться у меня настроения не было. Как и на следующий, и на следующий…
        В четверг с трудом встала на третий звонок будильника. Душ, кофе на бегу, ботинки на толстой подошве, блузка оверсайз. Привычное опоздание… Алексей Борисович ничего не сказал, лишь мазнул по мне строгим взглядом. Тем более, что Тимофей обещал приехать только к обеду, а значит я здесь с ним до ночи задержусь.
        Ромка, когда зашла в наш с ним закуток, весело предположил, что у меня, похоже, лимит на женственность окончательно исчерпан, а он еще ждал и надеялся… И театрально повздыхал, что зря не сфотографировал меня в прошлую пятницу и понедельник. Для потомков, так сказать… За что и был послан по определенному адресу.
        Но он, конечно, не обиделся. Злобин вообще пребывал в прекрасном расположении духа. Оказывается, что, после того, как мы с Дамиром уехали из клуба, Катя переключилась на моего коллегу. И неожиданно очень удачно. Все выходные они провели вместе, а теперь без остановки переписывались во время рабочего дня. Меня немного раздражало, как Злобин бесконечно тихо хихикает, пялясь в телефон, вместо того, чтобы работать, но все-таки я была рада за них.
        Мне всегда казалось, что именно такой парень и нужен Кате: простой, веселый, неглупый, легкий на подъем. Ведь она сама такая, и Ромка в ней это ценит. Не считает глупой, доступной, не смотрит свысока, не пытается прогнуть, сделать удобной для себя. Многое в Кате, что у других мужчин вызывало легкое пренебрежение, Рому наоборот привлекало. Я это видела по тому, как сияли его глаза во время их переписок, как он рассеянно улыбался, глядя в экран, как аккуратно выпытывал у меня, что ей больше нравится, и что при ней лучше не делать.
        Что думала по этому поводу сама Катя, я не знала. Пока что мы не разговаривали. Она еще звонила несколько раз, но трубку я не брала. Не специально, не назло. Просто га данный момент не готова была ее слышать. Может быть, скоро это пройдет. Может быть… Нас слишком многое связывало, чтобы эти нити могли разрушить пара фраз, сказанных сгоряча. Но сейчас еще больно тянуло в груди, стоило вспомнить, и потому я избегала её.
        Вообще все постепенно входило в привычную колею, будто на прошлых выходных ничего и не было. Работа продвигалась быстро, и становилось очевидным, что к первому числу мы без проблем всё успеем.
        Я получу свой гонорар, наверно сразу попрошусь в отпуск. Отдохну…
        Я почти успокоилась и перестала себя грызть за произошедшее. Вот только от новой привычки избавиться пока не удавалось. Я стала маниакально следить за собственным телефоном. Вздрагивать от каждого звонка. Ладони влажнели при любом принятом сообщении. Я смотрела от кого и… не могла сдержать тонкий, болезненный укол разочарования. Понимала весь абсурд своих реакций, но ничего поделать не могла. И еще было обидно, что я тут терзаюсь, а он, видимо, нет…
        Возможно, лежа ночью в постели без сна, я бы давно написала что-нибудь сама. Какую- нибудь чушь, от которой бы сутки потом горели уши. Но у меня не было его номера. Я не могла.

* * *
        - Жек, может в обед до бургерной прокатимся? - интересуется Ромка, откидываясь в своём кресле и разминая шею, - А то неохота что-то в столовку.
        - Ну, давай, - равнодушно пожимаю плечами я, пялясь в экран.
        - Так, пошли, - Ромка встаёт.
        - А? - я поднимаю на него удивленный взгляд, затем перевожу его на часы на экране.
        Что, правда, уже обед? Я даже не заметила, как часы пролетели…
        - Слушай, мне осталось чуть- чуть доделать. Подожди.
        - Да потом доделаешь, - тянет Злобин недовольно.
        - Нет, пять секунд. Иначе собьюсь, - настаиваю я.
        - Ладно, я покурить пока тогда.
        - Давай.
        Ромка уходит, а я снова погружаюсь в код. И резко вздрагиваю, когда прямо за моей спиной вдруг вырастает начальник.
        - Так, Жень, а Злобин где?
        Вид у него обеспокоенный. Хмурит брови, озираясь в нашем закутке и упирает кулаки в мягкие бока.
        - Курить ушел, - рапортую я.
        - Вам бы лишь бы курить, - сетует Алексей Борисович, качая головой, - Работать когда?
        - Так обед же сейчас, Алексей Борисыч, - улыбаюсь я примирительно, - Мы с Романом в бургерную съездим. Вам взять что-нибудь?
        - Никаких бургерных, Дубина, - чеканит Борисыч строго, - там Керефов прилетел, через пять минут ждет тебя с твоим Романом у него. Так что давай, вызволяй его из курилки и вперед, к начальству, поняла?
        - Я-я-я… - от неожиданности открываю и закрываю рот, не в силах продолжить.
        В голове будто атомный взрыв. Бам! И ни одной мысли, только бешеный пульс в ушах частит.
        - Почему вдруг я? - только и хриплю я.
        Он ведь никогда меня не звал. Никогда. И…
        Уже прилетел?
        Как?
        Сегодня всего лишь четверг, а Дамир должен же был вернуться вообще на следующей неделе…
        - Как прилетел? - выдаю вслух второй терзающий меня вопрос, хотя Борисыч еще не ответил и на первый.
        - Как обычно прилетел, Жень. Самолетом, - бубнит Алексей Борисович, искренне не понимая моей реакции, - Успел, наверно все. И почему только ты. Там Тимофей уже наверху, и я подойду. Отчет от финансового получу только. Так, всё, давай. Иди за Злобиным, не рассиживайся.
        Он нетерпеливо машет рукой, чтобы я вставала, и я покорно поднимаюсь. Выдаю маловразумительное «ага» и направляюсь за Ромкой в курилку. Внутри полный бардак и хаос. Невообразимый коктейль, от которого закладывает уши и туманятся мозги. Из нервов, смущения, обиды, задетой гордости, трепета и еще миллиона всего, что я пока не способна распознать.
        Когда мы с Ромкой заходим в белоснежную приемную Керефова, то обнаруживаем, что Тимофей и правда уже там. Расселся на кожаном диване у окна с чашкой кофе и ноутбуком. Профессионалка Элина тоже была на посту, бодро печатая что-то за своим огромным секретарским столом, отчего цокот ее хищных ногтей эхом гулял по помещению. На нас взглянула лишь мельком: на меня снисходительно, на Ромку - сдержано, и кивнула в сторону дивана.
        - Здравствуйте, присаживайтесь пока, - и снова уткнулась точеным носом в монитор.
        - Здравствуйте, - буркнул Злобин и пихнул меня в указанном направлении, потому что я немного подзависла, пялясь в Элинино декольте.
        Мамой клянусь, две недели назад оно было беднее… Или это удачный пуш ап? Невольно горблюсь, пряча свои и без того ничем не примечательные возвышенности, которые недалеко ушли от равнины, и прохожу к дивану. Лицо потихоньку начинает гореть, видимо, пытаясь заменить отсутствующий макияж, сердце уже устало нитевидно и часто биться, отдаваясь тянущей болью в груди. Мысли о том, что эта далеко не самая лучшая моя рубашка, не покидают. И еще я злюсь. Злюсь на себя, что так реагирую и ровно ничего не могу с этим поделать!
        Он ведь даже не позвонил ни разу, Жень! ВСЁ!!! Ты ведь сама этого хотела…
        Незаметно вытирая влажные ладони о штаны, присаживаюсь на диван рядом с Тимофеем.
        - По какому поводу высокое собрание? - напряженным голосом интересуюсь у него.
        - Без понятия, - он равнодушно пожимает плечами, занятый разбором писем в корпоративной почте.
        - А ждем кого? - я не отстаю.
        - Только Борисыча вроде.
        - А-а-а… А я зачем? - не отстаю я.
        - Да откуда я знаю, Жень, - фыркает раздраженно Тимоха, и я замолкаю, поняв, что надо просто тихо посидеть.
        Это сложно, меня замыкает как на высоковольтном проводе. Просто не знаю, чего ждать…
        Через пару минут, за которые я успеваю вплотную подкатить к обширному инфаркту от перенапряжения, в дверях приемной материализуется Борисыч. Элина тут же оживает, нажимая на коммуникатор у себя на столе.
        - Дамир Тигранович, все пришли. Приглашать? - поет она голоском, от которого у меня невольно плотно сжимаются челюсти. Су-у…
        - Да, зови, - голос Дамира по громкой связи кажется еще более глубоким и резким, чем в жизни, и я, моментально забыв о сладкоречивой профессионалке Элине, чувствую, как все волоски на теле поднимаются. Чё-ё-ёрт.
        - Проходите, - приглашает Элина.
        Встаю на подкашивающихся ногах. Передо мной открывают дверь ЕГО кабинета, предлагая войти первой - я ведь девушка. На мгновение впадаю в ступор, пытаясь придумать, как этого избежать. Я бы предпочла спрятаться за долговязового Тимофея, но… бормочу «спасибо» и делаю шаг вперед с чувством, что прыгаю в пропасть.
        Казалось бы, какая-то дверь, не самая толстая стена - что это за преграда, а, переступив порог, я словно попадаю в другой мир. Здесь тоже светло и просторно, вот только едва уловимый, но такой знакомый личный запах хозяина кабинета, смешанный с легким привкусом сигаретного дыма, практически парализует.
        Мой взгляд тут же застывает на черных глазах напротив, устремленных на меня… Я сглатываю и тут же начинаю смотреть куда-то мимо, пока краска сходит с лица.
        Устремленных на меня совершенно равнодушно.
        Что ж… Я ведь этого и хотела, да?
        - Жек, что замерла? - тихонько буркает Тимофей сзади, толкая меня вперед.
        Отмираю и механическим шагом прохожу к овальному столу в центре кабинета, занимая самый дальний от Дамира стул. Сажусь первой, складываю руки перед собой и невидящим взглядом рассматриваю свой короткий нейтральный маникюр, пока вокруг скрипят отодвигающиеся стулья и раздаются сдержанные деловые приветствия.
        Зачем я здесь, боже?
        Наконец повисает тишина, и я боковым зрением улавливаю, что все головы поворачиваются к Дамиру. Все, кроме моей, потому маникюр мне гораздо интересней этого бессердечного козла.
        - Так, - начинает Керефов, откашлявшись, и вдоль позвоночника россыпью спускаются жаркие мурашки.
        Ну, почему у него такой тембр, а? Ненавижу, правда!
        - Я думаю все в курсе целей моей минувшей поездки в Новороссийск, - продолжает Дамир, а я понимаю, что из-за грохота собственного сердца с трудом вникаю в смысл его слов.
        Только непроизвольно вздрагиваю при названии своего родного города, но это лишь рефлекс на знакомое слово, которое много значит для меня. Но это лишь секунда, а потом я вновь погружаюсь в этот строгий бархатистый тембр, кусая щеки изнутри. Нить его речи теряется, да и плевать…
        - Кто не в курсе, там мы совместно с АО «Никос» открываем филиал. Сделку подписали вчера, - вещает Дамир для меня что-то мало понятное, - И по этой сделке уже с первого числа следующего месяца они передают нам свой портовый терминал, а мы закупаем для них еще одно судно. В связи с этим я предложил внедрить и там логистическую программу, разработкой которой вы сейчас занимаетесь. Тимофей уже в курсе, я у него вчера спрашивал о такой возможности.
        Только тут я отрываю взгляд от своих коротеньких ногтей и перевожу их на сидящего с серьезной миной Тима. Он вчера говорил с ним по телефону? Предатель… Мне ничего не сказал…
        - Роман подтвердил, что можно легко связать их в одну систему для удобства.
        Тут я ввинчиваю вспыхнувший взгляд в кивающего Ромку. И ему звонил? Ну бл… всем, кроме меня!!! Снова туплю в свои несчастные ногти, стараясь не сильно хмурить лоб и не слишком громко дышать.
        - Поэтому, - как ни в чем не бывало, продолжает Керефов, - мое предложение к вам, Тимофей, такое. Первого числа вы с Романом со мной вылетаете в Новороссийск, чтобы как можно быстрее отладить систему там и проконсультировать местных специалистов. Здесь же за работой уже следит наш IT отдел во главе с Алексеем Борисовичем. Ну, и Евгения наверно тоже будет полезна, оставшись на это время в отделе в качестве консультанта. Я правильно понимаю?
        От слов «наверно будет полезна» меня буквально подкидывает в кресле. Что??? И я, сжав кулаки, впервые за время его монолога устремляю взгляд прямо на Дамира, рискуя прожечь дыру в его профиле. Но Керефов похоже огнеупорный, потому что никак не реагирует на мои ментальные попытки его поджарить. Все его внимание отдано расплывшемуся в счастливой улыбке Тимофею. Я сначала не понимаю, отчего он такой довольный, но потом до меня доходит…
        - То есть вы продлеваете с нами контракт, Дамир Тигранович, да? - уточняет очевидное мой начальник.
        - Да, еще на две недели. Успеете же? - кивает Дамир.
        - Конечно, успеем. Сама программа ведь готова. Но это все-таки выезд в другой город…
        - Плюс командировочные. Сумму чуть позже обговорим, - отрезает Керефов, подаваясь к Тимохе через стол, - Вы лучше скажите, вы до первого точно всё успеваете сделать у нас?
        - Да! - хором выдают Ромка и Тим.
        Дамир на это криво и довольно улыбается, а я снова отвожу глаза. Не могу на него смотреть. Не могу… В животе становится горячо и что-то поднывает…
        «Наверно будет полезна»… Ну, да…
        - Что ж, - Дамир хлопает в ладоши, откидываясь в своем кресле, - Если всё всем понятно и возражений нет, то работаем.
        Кабинет тут же грохочет отодвигаемыми стульями. Я тоже поднимаюсь, старательно отводя взгляд куда угодно, лишь бы он не задел Керефова, и сдерживая желание растолкать всех и выбежать отсюда первой. Специально аккуратно отодвигаю стул…
        - Евгения, останьтесь.
        Замираю с этим чертовым стулом в полусогнутом положении. Все-таки поднимаю на Дамира глаза. Он всё такой же… Равнодушный и сосредоточенный… С виду.
        - Зачем? - дрогнувшим голосом интересуюсь.
        - Садитесь, - вместо ответа кивает на стул Дамир.
        Сажусь. Оглядываюсь на уходящих мужчин. Тимоха ободряюще подмигивает, Ромка пожимает плечами, Алексей Борисович пропускает их вперед, выходит сам и захлопывает за собой дверь.
        Медленно поворачиваю голову обратно к Дамиру и застываю, всем своим видом транслируя нетерпеливое ожидание. Керефов сцепляет руки в замок, исподлобья сверля меня своими выразительными черными глазами и расплывается в кривой улыбке.
        - Скучала, Жень? - бархатно мурлыкает он.
        - Нет! - вылетает из меня по инерции раньше, чем я успеваю хоть секунду подумать над ответом.
        Улыбка сползает с его лица и между бровей залегает вертикальная морщинка. Остается только пронзительный сверлящий взгляд, будто он мечтает выдрать из меня душу. Мне становится душно и неуютно от этих глаз, буквально ощупывающих меня. Словно фантомные прикосновения ползут по коже. Задевают щеки, нос, задерживаются на губах, отчего так и хочется их закусить. Стекают на шею, замирают в районе ключиц. Я знаю, что косточки у меня выпирают… сильно. И что шея тонкая - может слишком даже. И не могу не думать, что из этой безразмерной рубашки с широким воротником она торчит вверх как у мокрого гусенка…
        Не выдерживаю и опускаю глаза. Шумный страдальческий вздох доносится с той стороны стола, и Дамир резко встает со своего кресла. Из- под опущенных ресниц слежу за ним - как раздраженным жестом закатывает по локоть рукава голубой рубашки и подходит к одному из окон. Взгляд прилипает к мужской заднице, обтянутой классическими брюками, и меня тоже тянет страдальчески вздохнуть от непобедимой тяги к прекрасному в крови.
        Обладатель упругого тыла тем временем распахивает настежь окно и ставит на подоконник пепельницу. Выбивает из пачки сигарету, зажимает ее зубами и поворачивается ко мне, чиркая зажигалкой.
        - Будешь? - собирает Дамир лоб гармошкой, раскуривая и устремляя на меня вопросительный взгляд.
        Завороженно смотрю на тлеющий кончик его сигареты и даю себе собраться, чтобы опять сходу ничего не ляпнуть.
        - Тебе ведь не нравится, что я курю. Разве нет? - наконец поднимаю на Дамира глаза.
        Улыбается, опираясь задницей о подоконник в расслабленной позе хозяина.
        - Мне много что не нравится, что ты делаешь, Жень, - почти ласково сообщает, - Но разве это тебя когда - то останавливало? Иди сюда.
        Я непроизвольно слабо улыбаюсь в ответ, покусывая нижнюю губу. Подаюсь вперед, чтобы встать и подойти и…
        И вдруг понимаю, что вот именно сейчас даже затянуться при нем не смогу… Не знаю… Просто чувствую, что ему это действительно не нравится, что эта несчастная сигарета делает меня в его глазах хуже… Но ведь какое мне дело до этого, казалось бы, да???Но я не могу просто!
        От внутреннего раздрая даже в ушах начинает шуметь. Так закладывает, что начинает покачивать от каждого толчка крови в венах. И я, было уже поднявшись, слабовольно плюхаюсь обратно на стул. Заливаюсь мучительным красным. Почему-то стыдно от того, насколько я хотела бы… Чего? Быть одобренной? Эта мысль почти оглушает.
        - Нет, - выдаю вслух растерянно, понимая, что Дамир ждет какой-то моей реакции, - Я только что с Ромой курила.
        Керефова вдруг перекашивает, будто от откусил лимон.
        - С Ромо-о-ой, - тянет он издевательски и отворачивается, делая затяжку, стряхивает пепел, несмотря на меня, - Скажи, Жень, тебе удовольствие какое-то доставляет все время напоминать мне, что вокруг тебя постоянно кто-то вьётся?
        Только тут я полностью выплываю из не вовремя нахлынувшего самокопания.
        - Что? - от того, насколько его версия далека от реальных причин моего отказа, меня чуть ли не подбрасывает на месте. И я даже не нахожусь, чтобы такое вразумительное сказать, - Нет! Что за бред?!
        На «бред» Дамир кидает на меня быстрый предупреждающий взгляд, и я тут же сбавляю обороты.
        - Нет… - добавляю тише, смотря, как он тушит сигарету и отрывает свою задницу от подоконника. Инстинктивно вжимаюсь в свое кресло, когда медленно подходит.
        - Не специально я… - добавляю почти шепотом, когда его руки упираются в подлокотники моего кресла, а лицо оказывается в паре сантиметров от моего.
        Сердце моментально начинает частить где-то в горле, и я поднимаю на Дамира робкий взгляд. Губы приоткрываются сами собой. Я чувствую на них его дыхание…
        - Точно? - тихо интересуется он, скользя черными глазами по моему лицу.
        - Да… - почти выдыхаю, а не произношу.
        Молчим. Он так близко, что воздух между нами будто становится упругим и начинает вибрировать. Я не понимаю… Не понимаю, почему ему не наклониться еще ниже… Пара сантиметров всего… Кидает в жар. В голове шумит… И я сама поднимаю руку и кладу ладонь ему на грудь. Это какое-то исступление - чувствовать под дрожащими подушечками пальцев, какой он горячий через тонкую ткань рубашки, ловить, как бешеный ритм сердца под своей рукой. Мое дыхание сбивается в такт его сердцебиению. Тело прошивает странным, трепетным удовольствием. Не физическим, чем-то бОльшим и одновременно гораздо более хрупким. Облизываю губы, смотря в черные, бездонные глаза. У Дамира сейчас совсем не видно радужки, совсем…
        Качнувшись, подаюсь вперед и… Он вдруг резко отстраняется, оставляя меня потерянной и сбитой с толку.
        - Жень, тебе сейчас лучше уйти, - Дамир трет лоб в каком-то уставшем жесте, хмурится, будто недоволен чем-то.
        Моя рука, только что касавшаяся его, безвольно падает на колени. Чувствую себя… униженной?
        Я ничего не понимаю! Зачем подходил? Это месть, что ли? За то, как расстались тогда?
        Меня начинает потряхивать. От гнева и обиды, и еще черт знает, чего…
        Встаю и, несмотря больше на Дамира, выхожу из кабинета.

* * *
        Весь последующий день прошел в каком-то отупении, с которым я ничего не могла поделать. Даже Ромка, раздраженный на мою невнимательность, попросил уже не лезть в почти идеально настроенную программу и поиграть в «сапера» какого-нибудь до конца рабочего дня.
        Что я и сделала. Правда, и там меня постоянно взрывало…
        Думать о том, что было в кабинете, я не могла, потому что из груди моментально поднималась едкая волна болезненной обиды и грозила выплеснуться слезами прямо при всех. Потому блокировала мозг и механически нажимала на клеточки, особо не считая.
        Ну, что это было, а? Ненавижу…
        Ненавижу его! И зачем только свалился на мою голову! Ведь все хорошо же было, да?
        Бах, и меня снова подрывает на бомбе, потому что я забыла учесть рядом стоящую единичку.
        Видимо, я всегда что-то не учитываю…
        Кое- как досиживаю до шести. Вскакиваю со своего кресла, практически, первая в отделе. Хватаю сумку и рассеянно машу Ромке, уже выходя из нашего закутка.
        - Ну, все, пока..
        - Пока, завтра выспись или что там не так с тобой сегодня, - хмыкает Злобин мне вслед.
        Оставляю без ответа. Выхожу из IT-отдела и быстрым шагом направляюсь к лифтам. Просто хочется домой. Смыть с себя этот ужасный день. Прочувствовать боль от него наконец, а не сдерживать себя, как на работе. И потом закрыть эту страницу навсегда.
        Спускаюсь на первый, миную проходную, толкаю стеклянную дверь на улицу, попутно ища в сумке ключи от машины. Выуживаю их, идя по парковке, пикаю сигнализацией.
        И замираю от неожиданности, когда слева кто-то требовательно сигналит. Я поворачиваю голову и, увидев, КТО именно жмет на клаксон, практически врастаю в асфальт.
        Потому что там, у бетонного забора, припаркован черный седан Дамира, и он сейчас мигает мне фарами.
        Во рту становится сухо, язык прилипает к небу, и я… просто стою, чувствуя, как в кровь впрыскиваются лошадиные дозы самых разных гормонов, а сердце набирает разгон.
        Дамир сигналит еще раз, нетерпеливо и требовательно. Издалека не видно выражение его лица, но я его угадываю. Хмурится, наверно… Между бровей заламывается упрямая вертикальная морщинка… Думает, что не сяду к нему, и от того злится.
        Зря.
        Я еще раз пикаю сигнализацией, теперь уже закрывая машину, и иду к седану Дамира, пряча в сумку ключи.
        19.
        Я вижу его сквозь лобовое стекло. Одна рука Дамира обманчиво расслабленно покоится на руле, а вторая упирается в подлокотник между креслами. Я вижу, как он, не мигая, следит за мной взглядом, когда подхожу. Как поворачивает голову вбок и наклоняется корпусом, когда дергаю ручку и открываю переднюю пассажирскую дверь.
        Колени подкашиваются, в висках частит пульс…
        Опускаюсь на сидение и захлопываю за собой. Нет сил повернуться к нему и посмотреть в глаза, но это и не требуется.
        Потому что в тот же миг, как захлопнувшаяся дверь отрезает нас от остального мира, Дамир подается ко мне и, крепко перехватив за шею, целует. Губы в губы. Сначала коротко и отрывисто, вжимаясь до стука зубов, будто просто хочет поставить метку, но потом характер поцелуя меняется, и Дамир уже почти ласково прихватывает мои губы горячими своими.
        Во рту растекается его покалывающий горьковатый вкус, смешивается со слюной. Кончики языков сталкиваются, и у меня сбивается дыхание, вылетая тихим, робким стоном. Дамир перехватывает меня за талию, крепче прижимает затылок, ероша своей пятерней короткие светлые волосы, тянет на себя скорее инстинктивно, потому что подвинуться ближе в машине мне сложно - мешает подлокотник между нами. Но я все равно приподнимаюсь с сидения и упираюсь бедром в этот чертов подлокотник в не самой удобной позе - лишь бы не разрывать поцелуй.
        Чувствую, как Дамир давит, толкаясь языком в мой рот, и от этого меня ведёт. Его левая рука в каком-то лихорадочном жесте сминает мою рубашку, проходится по оголившемуся животу, боку…
        И он отпускает меня. Откидывается в своё кресло, скользя по мне своими чёрными, немного мутными сейчас глазами. Едва заметно криво улыбается и кладет руку на руль.
        Я медленно опускаюсь в кресло в полном раздрае. Во рту его вкус, в легких - запах, и влажные, припухшие губы нестерпимо хочется потрогать, что я тихонько и делаю, касаясь их пальцами.
        - Куда, Жень? - интересуется Дамир, трогаясь.
        Вспыхиваю до кончиков ушей. Разве непонятно? Почему я должна озвучивать…
        - Не знаю… Домой?
        Дамир только кивает, смотря на дорогу, пока выруливает с парковки. Вижу, как ленивая улыбка так и блуждает на его губах. Наверно мой пришибленный сейчас вид его забавляет.
        Но мне вдруг становится все равно…
        Расслабляюсь. Внутри что-то так и остро и сладко сжимается, что почти хочется плакать. Ощущение, что мы сейчас в небольшом, интимном, отрезанном от всего мира пространстве, прошивает насквозь. И мне хорошо. Хорошо, что здесь всё пропитано Дамиром, хорошо, что он так близко, что я чувствую жар его тела, и его рука на подлокотнике касается меня. Хорошо, что не надо ничего объяснять, да он и не спрашивает, пытаться что-то строить из себя. И потому даже просто молчать хорошо…
        Дамир щелкает приемник, что обычно не делает, и по салону растекается негромкая музыка одной из радиостанций. Я отворачиваюсь к окну и, подперев подбородок ладонью, рассеяно разглядываю вечерний центр города, мелькающий мимо.
        - Думала, ты обиделся, - тихо говорю скорее самой себе, не поворачивая головы.
        - Хотела обидеть? - как-то очень интимно хмыкает Дамир.
        - Нет.
        Улавливаю боковым зрением, как Керефовым задумчивым жестом проводит по короткой бороде, и, чуть нахмурившись, и выдает.
        - Я не обиделся, Жень. Но учел.
        Мечу в него быстрый настороженный взгляд.
        - Что учел?
        Улыбается и молчит.
        Не дождавшись ответа, снова отворачиваюсь. Ла-а-адно. Опять утыкаюсь носом в стекло, наблюдая за проносящимся мимо суетливым городом. И в какой-то момент понимаю, что мы едем ко мне, а не к нему.
        Чёрт. От этого открытия сажусь ровно, вновь моментально напрягаясь.
        Я как-то не готова - вот так запросто пустить Дамира в свою квартиру.
        Кусаю губы, чувствуя, как начинает затапливать внутреннее напряжение по мере приближения к моему району. Это моё. Личное! И… и у меня в раковине целая гора! И кровать не заправлена, и… Да просто не хочу!
        Косясь на Керефова, открываю было рот, чтобы возразить, но слова застывают на губах. Кажется, что я ими всё испорчу, и я молчу. Только волнение в груди нарастает, и по коже начинают бегать нервные мурашки. Это какой-то другой этап для меня… Наверно, слишком резкий, но по сути…
        С чего я вдруг решила, что вот к нему домой сейчас ехать можно, а именно ко мне нельзя??? Разве это не одно и тоже? И что со мной не так…
        Пока я терзаюсь, Дамир уже сворачивает в мой двор. Вдоль позвоночника выступает остро ощутимая испарина. Ладошки потеют, будто мне на экзамен сейчас, а не трахаться…
        - У меня не прибрано, - сипло выдаю с плохо скрытой агрессией, - Я на гостей не рассчитывала.
        - Убираешь, только когда рассчитываешь, Жень? Ай-ай-ай, - весело скалится Дамир, чем бесит меня еще больше.
        Щеки вспыхивают от возмущения и жгучего протеста. Я не неряха! Ну… По крайней мере, не безнадежная…
        Тем временем парктроник перестает пикать, и Дамир окончательно останавливается прямо напротив моей парадной. Набираю в легкие побольше воздуха, отщелкиваю ремень безопасности и дергаю, было, ручку двери, но…
        - Подожди, Жень, - Дамир останавливает меня, положив руку на плечо, - Иди сюда.
        Снисходительно - ласковые нотки в его голосе меня смущают и одновременно вызывают жаркий трепет в низу живота. Он вновь притягивает меня к себе, одновременно дергает рычаг своего кресла, и оно до максимума отъезжает назад. Тянет меня через подлокотник, подхватив за талию и пересаживает к себе на колени.
        Перекидываю ногу через его бедро и усаживаюсь сверху. Руки непроизвольно оплетают его шею просто потому, что самый удобный и естественный вариант в такой позе. Его лицо очень близко, и я вижу мягкий, ласковый огонь в черных глазах. Это выбивает меня, потому что немного не вяжется со всем, что происходило между нами раньше. Не понимаю…
        Провожу пальцами по затылку Дамира, подушечки приятно колют его густые короткие волосы. Он переводит взгляд на мои губы, подаётся вперед и целует, медленно и мягко, словно пробуя на вкус. Всё тело обволакивает тягучим теплом. Я крепче обнимаю его шею, рассеянно перебираю волосы, приоткрываю губы, впуская язык. Нервные окончания покалывает горячими иголками, между ног нарастает влажный, пульсирующий жар.
        И в то же время крепнет чувство, что у этого поцелуя не будет продолжения. Это не прелюдия - это и есть цель. Просто объятия двух людей, которым они очень приятны. Интимные, ласковые, горячие.
        Я закрываю глаза, мысли вылетают из головы. Есть только ощущения, обволакивающие меня.
        - Жень, тебе пора, - через какое - то время Дамир отстраняется, откидываясь затылком на подголовник. Его дымный, расслабленный взгляд медленно путешествует по моему лицу. Руки гладят мою спину.
        - Не зайдешь? - чувствую, как вспыхивают щеки, от того, что предлагаю это сама.
        - Нет, - качает головой, - Я завтра заеду с утра. Ты же без машины опять.
        Улыбается лениво.
        - Может все-таки зайдешь, - тихо настаиваю я, краснея еще гуще.
        Молча мотает головой.
        - Почему? - ощущение, что сейчас сгорю со стыда.
        Я что? Реально его уговариваю? Боже…
        - Не хочу опять отхватить с утра, - фыркает Дамир и ссаживает меня с колен.
        Неуклюже перебираюсь на пассажирское сидение. От неловкости разговора начинает потряхивать, но я не могу не настаивать…
        - Не отхватишь, - мямлю я, мечтая одновременно обратно залезть к нему на колени и провалиться в какой-нибудь канализационный люк.
        - Я в этом пока не уверен, - чуть хмурится Дамир, смотря на меня. А потом ласково добавляет таким тоном, будто пытается успокоить расстроенного ребенка, - Нам ведь некуда торопиться, да?
        А мне обидно и унизительно. И пока я не слышу в его словах ничего, кроме твердого «нет».
        - Да, - говорю вслух, кусая губы и отводя глаза, - Ну, тогда пока?
        Дергаю ручку и открываю дверь.
        - Пока, - летит мне в спину.
        Не оборачиваюсь до самой парадной. И даже потом, громко закрыв за собой стальную дверь.

* * *
        Всю ночь я ворочалась будто на углях, и утром с трудом продираю глаза. Но это не мешает мне беспричинно улыбаться. Первым делом хватаю телефон и открываю сообщение, пришедшее вчера с незнакомого номера.
        «Спокойной ночи»
        Рассеянно веду пальцем по черным печатным буквам на экране. В кровь впрыскивается бодрящий адреналин при виде двух этих простых слов, я закусываю губу и вскакиваю с кровати. Я в свою очередь ничего не ответила вчера. Просто…
        Мог бы и подписаться, да?
        Когда выхожу из душа, телефон оживает стандартной мелодией. На экране высвечивается все тот же незнакомый номер. Ладонь моментально потеет, и гладкий гаджет чуть не выскальзывает из. Пару секунд смотрю на входящий и, слыша, как моментально зашумело в ушах, я нажимаю «принять».
        - Да? - приходится откашляться, чтобы скрыть предательскую хрипотцу.
        - Жень, привет, - голос у Дамира бодрый и деловой, на заднем фоне слышны звуки приглушенного радио, - Я через полчаса у тебя буду. Готова?
        Я кусаю щеку изнутри, бесцельно смотря в точку на обоях. Это какой-то сон… Мне до сих пор немного сложно поверить в реальность происходящего. И то, как быстро это происходит, еще сильнее сбивает с толку. Я ведь… Я не хочу никаких отношений, но разве меня кто-то спрашивает?
        - Д-да, давай, - вслух выдаю я.
        - Ок, пока.
        Отключается.
        Иду на кухню, но аппетит от волнения пропадает. Меня буквально на куски рвет от терзающих противоречий. Мне и приятно, и трепетно, и страшно, и просто из вредности возразить хочется. Но в итоге я торопливо ставлю кофе, поглядывая на часы и прикидывая, что бы надеть. Сегодня этот вопрос почему-то уже не стоит так остро, как раньше. Ну… Я ведь всё равно нравлюсь ему.
        Даже в мешковатых штанах и кроссовках. Вчера, например, на мне была просто ужасная блузка, но это не помешало Дамиру смотреть на меня так, будто до этого он женщин вообще не видел никогда. Его взгляд отпечатался у меня где-то на подкорке, ласковый и горячий, не мешая спать всю ночь. Стоило закрыть глаза, и я видела его лицо и этот взгляд, устремленный на меня.
        Когда я, вертясь перед зеркалом, пытаюсь застегнуть на спине простенькое платье - футляр, телефон оживает снова. Теперь принятой СМС.
        «Я внизу»
        Я невольно розовею, прочитав, кидаю долгий взгляд на свое отражение, смотря в собственные моментально расширившиеся зрачки, и начинаю ускоряться. Чуть не вывернув руки из суставов, все-таки справляюсь с молнией, наношу розовый блеск на губы. Подмигиваю себе, пытаясь ободрить. Хватаю сумку мешок, обуваю мокасины и пулей вылетаю из квартиры. Так быстро, что, пока стою и жду лифта, решаю вернуться и проверить, точно ли я выключила плиту. Потом возвращаюсь еще раз проверить свет…
        И я знаю, что это нервное…
        Порываюсь было вернуться в третий раз, но лифт как назло слишком быстро приезжает. Набрав побольше воздуха в легкие, словно готовлюсь к глубоководному погружению, я, с трудом удержавшись от того, чтобы перекреститься, шагаю в лифтовую кабину.
        Женя, спокойно, Же-е-ень…
        Коленки подкашиваются, когда я толкаю входную дверь парадной. На губах расцветает слабая, дрожащая улыбка, когда вижу.
        - Даже так? - выдаю не очень вежливо, выгибая бровь, когда Дамир при виде меня отрывает задницу от черного капота своего седана, выбрасывает недокуренную сигарету и протягивает увесистый букет белоснежных роз.
        - Привет, - кривая улыбка трогает его губы, и он направляется ко мне.
        Я врезаюсь в асфальт в растерянности, неотрывно следя за подплывающими всё ближе цветами.
        - Это было не обязательно, - наконец выдаю севшим голосом, когда нежные лепестки буквально тычутся мне в нос, а сквозь их аромат я улавливаю терпкие нотки парфюмерной воды Дамира.
        Поднимаю на него глаза. Дамир слегка раздражённо фыркает.
        - Можешь просто сказать «спасибо», - бурчит он, перекладывая в мои руки цветы.
        - Спасибо, - бесцветно киваю я, продолжая смотреть ему в глаза.
        Несколько мгновений мы тяжело и въедливо пялимся друг на друга, а потом… Что-то ломается, вибрирующий от напряжения воздух между нами взрывается теплом, и я улыбаюсь.
        - Спасибо, - повторяю я теперь уже совершенно искренне и зарываюсь носом в душистые, прохладные и такие нежные лепестки.
        - Ты на них похожа, Женька, - бормочет Дамир, перехватывая меня за шею и притягивая к себе для короткого поцелуя. Горячие губы словно печать. Он почти сразу отпускает, а всё ещё чувствую их вкус и прикосновение, - Хрупкая, колючая и вкусно пахнешь…
        - Не переигрывай… Похожа… - бурчу, краснея.
        Смеётся.
        - Я быстро домой отнесу, ладно? - делаю шаг назад.
        Дамир кидает косой взгляд на наручные часы.
        - Минута у тебя.
        Теперь уже смеюсь я.
        - А если не успею? - спрашиваю, медленно пятясь к парадной.
        Керефов сурово хмурится.
        - А минута идет, Жень, пока ты тут хихикаешь.
        Отмахиваюсь от него и хлопаю железной дверью.

* * *
        Волнение почти полностью отпускает, пока я, намеренно не торопясь, наливаю воду в высокую вазу и красиво распределяю в ней цветы. От одолевавшей меня почти болезненной нервозности остается лишь будоражащий трепет где-то внизу живота. Наверно это щекотное чувство и называют бабочками. Я так давно его не испытывала, что сложно быть в чем-то уверенной…
        Когда я возвращаюсь к машине, Дамир уже сидит за рулем и с кем-то общается по хендс фри. Рассеянно кивает, чтобы садилась, ждет, когда пристегнусь, нетерпеливо постукивая указательным пальцем по оплетке руля, и резко стартует с места, только стоит мне разместиться.
        Разговаривать невозможно, и я поудобней утапливаю тело в кожаное кресло, лениво рассматривая утренний пробочный город - нервный, нахохлившийся, но все равно до щемящего чувства в груди красивый и уже родной.
        Сколько я здесь живу? Скоро пять лет… А, кажется, будто вечность. Все-таки правду говорят, что все, что ни делается, к лучшему. Не случись бы тогда ничего, я бы наверно и не переехала никогда…
        - Какие планы на выходные, Жень? - бархатный голос Дамира заставляет вздрогнуть, и я возвращаюсь в реальность.
        - Хочешь что-то предложить? - хитро кошусь на Керефова.
        - Только, если согласишься, - хмыкает он в бороду, смотря на дорогу.
        - Зависит от предложения, - ерничаю я.
        - А как же «с милым рай в шалаше», м?
        - Не прохладно ли для шалаша? Ночью плюс пять от силы.
        - Ладно, шалаши отменяем. Но я все равно бы за город тебя уволок. Куда-нибудь подальше…
        - Зачем именно подальше? - выгибаю бровь.
        Дамир криво улыбается, кладя мне руку на бедро. Подцепляет край юбки и тянет ее вверх по ноге. Я затаиваю дыхание, не шевелясь, и потому не сразу реагирую на его слова.
        - Чтобы такси с утра не вызвала, - его хрипловатая насмешка звучит как очень развратное обещание, отчего кожа покрывается мурашками.
        - Какой ты злопамятный… - рвано выдыхаю.
        - У каждого свои недостатки…
        Ребро его ладони вдавливается мне в промежность, пальцы сминают внутреннею сторону бедра. Между ног тут же становится нестерпимо горячо. Я не выдерживаю и ерзаю в кресле, вцепляясь задрожавшими пальцами в сидение.
        - Ну, что? Поедем, Жень? - ласкающее движение, и он убирает руку.
        Нервно выдыхаю. Чёрт…
        - Когда? - слетает с губ, раньше, чем я понимаю, что это слишком смахивает на нетерпеливое «да».
        - Сегодня, - Дамир довольно разваливается в кресле.
        Хочется его придушить, чертов манипулятор… И поцеловать тоже хочется, очень… Фантомный горячий след его ладони так и жжет бедро…
        - У меня ничего с собой нет, - вслух возражаю я.
        - Да не страшно, после работы заедем - соберешься. Все равно вечером пробки на выезде будут. А мы как раз переждем.
        - М-м-м… А тебе собираться не надо?
        - А мне нет, - улыбается Дамир, не смотря на меня, - Номер мой сохранила?
        - Нет, - с каким-то злорадством сообщаю.
        - Запомнила? - не сдаётся Керефов.
        Вздыхаю и признаюсь, прикрывая рукой глаза.
        - Да.
        20.
        Дамир паркуется на своем именном месте прямо напротив стеклянного входа в АО «РЗК». Ничего с собой поделать не могу и воровато оглядываюсь по сторонам, прежде чем принять его руку, когда он предлагает помочь мне выйти из машины. Хотя, казалось бы, какое мне дело кто и что подумает. Да и тут такие сложности с этой несчастной проходной, что все постоянно друг друга подвозят. И даже сам Дамир делает для меня это не в первый раз.
        Да, всё так, но чувство некой появившейся тайны между нами все равно давит на моё восприятие. Кажется, что по нам видно, что все сразу догадаются, а я не хочу… Не хочу! Я еще сама ни в чем не разобралась. В себе, в первую очередь. В нем, тем более.
        Дамир молча пропускает меня вперед, открывая входную дверь, сдержано кивает охране и девушкам на ресепшн, конвоирует меня к лифтам. Нажимает кнопку вызова и, пока лифт едет, опирается плечом о гранитную стену и утыкается носом в свой телефон. Чуть нахмурившись, отвожу от него глаза. Ну, все, режим босса активирован. Не то, чтобы меня это задевало, но…
        Просто странно стоять рядом с человеком, который десять минут назад самозабвенно ощупывал твою ляжку и предлагал провести вместе все выходные, а теперь забыл о твоем существовании, хотя ты находишься на расстоянии меньше метра.
        Звенит приехавший лифт. Двери разъезжаются. Ступаю в кабину первой и сразу прохожу к противоположной зеркальной стене. Дамир шагает следом, нажимает мой этаж, свой… Двери съезжаются, лифт дергается, начиная двигаться, и резко останавливается буквально через пару секунд. Я вздрагиваю, округляя глаза.
        Что? Опять?
        Но свет горит, приборная панель весело мигает помимо номеров этажей кнопкой «стоп», а Дамир озорно улыбается, оттесняя мне к зеркалу.
        - Да не бойся, это я, Женька, - насмешливо шепчет на самое ухо, вжимаясь в меня своим телом, - Что у тебя кстати за беда с закрытыми пространствами? Расскажешь потом?
        - Потом, - эхом повторяю, запрокидывая голову к его лицу и обнимая за шею.
        Все-таки о моем присутствии никто не забыл. Это неожиданно чертовски приятно…
        - Ты же спешил, - интересуюсь вслух, гладя пальцами короткий ежик на его затылке, - Или уже опоздал?
        - Почти… - Дамир улыбается, косясь на мои губы, отчего их горячо покалывает, - Я уеду на встречу сейчас, документы только заберу. На целый день. Может, опоздаю даже… Чтобы дождалась, поняла?
        Не успеваю ответить, потому что Дамир наклоняется и целует меня. Порывисто и требовательно, обжигая горячим влажным дыханием и сразу проталкивая в рот язык. Затылок упирается в зеркало под его напором, шея выгибается, я вцепляюсь крепче в его плечи, становясь на цыпочки и пропуская его колено между ног. Одна мужская рука крепко обнимает меня, прижимая ближе, а вторая нетерпеливым движением лезет под юбку. Слышу, как сбивается его дыхание, становясь прерывистым, когда Дамир оттягивает резинку моего белья и накрывает ладонью промежность. Мне горячо, мне так горячо, что с губ слетает какой-то жалобный то ли всхлип, то ли стон, и я чувствую, как легко его пальцы скользят по моментально набухшим, мокрым от выделившейся смазки половым губам. И вдруг Дамир отстраняется и довольно тихо ржет.
        - Жень, ну, мне приятно, конечно, но вообще мне и тогда понравилось… - буквально мурлычет он, а пальцы тем временем игриво проходятся по гладкой промежности, и я, когда понимаю, о чем он, заливаюсь бордовым. А потом и со всей дури бью его по руке.
        Дамир на это только еще больше веселится и целует меня в шею, хотя ладонь из моих трусов все-таки нехотя убирает.
        - Знаешь, прямо ностальгия накрыла, - продолжает скалиться он, прикусывая нежную кожу у ключицы, - Полночи потом ворочался - вспоминал, когда в последний раз такой милый пушок видел. Кажется, в классе десятом…
        - Отвали, Керефов, а! - злобно шиплю я, отталкивая его от себя подальше.
        Протискиваюсь к лифтовой панели и с размаху отжимаю кнопку «стоп». Кабина дергается и приходит в движение. Дамир быстро вытирает выступившие слезы. Хватает меня за талию и снова быстро целует в шею, притягивая к себе.
        - Всё, не злись, надулась…
        - Отстань, щекотно, ну… - мямлю я, уже не так сильно уворачиваясь.
        Тоже начинаю улыбаться. Как дурочка. Внутри схлопывается что-то легкое и эфемерное. И хочется хихикать, и беситься, и нести полную чушь. Почти так же, как когда я вдруг пристала к нему с этими несчастными водяными пистолетами у него в квартире. Но тогда я была пьяна и списала свои ощущения на ударные дозы принятого алкоголя.
        А на что мне их списывать сейчас?
        - Удачного дня, - успевает сказать Дамир мне на ухо, перед тем, как двери лифта разъезжаются на моем этаже.
        Ничего не отвечаю, выходя из кабины на слегка подкашивающихся ногах.
        Не оборачиваюсь. Обойдется…
        Тем более, что улыбка так и держится как приклеенная на моих губах.
        Дурацкая.
        Пружинистой походкой, словно земное притяжение резко перестало меня держать, направляюсь в IT отдел. Громко здороваюсь со всеми, кто попадается на пути, залетаю в наш с Ромкой закуток и нахожу его там запаренным и глубоко несчастным.
        - О, Жек! - Злобин поднимает на меня страдальческий взгляд, - А ты чего сияешь как медный таз? В лотерею выиграла или новые антидепрессанты прописали?
        - Прописали, - фыркаю я, кидая сумку на стол, - Но, прости, не поделюсь - строго по рецепту.
        - Жаль, мне б понадобились, - вздыхает Роман, - У нас тут склад с погрузкой не бьётся. Не могу найти, где косяк.
        - Это после ночного обновления?
        - Да.
        - Бл… - тихо рычу я, ощущая, как приклеенная было улыбка сползает с моего лица, а земное притяжение вновь давит на позвоночник.

* * *
        - Ребят, вы идете? - Алексей Борисович застывает около выключателя в выжидательной позе.
        - Да, сейчас, - машет Ромка и снова склоняется ко мне, подпирая кулаком подбородок.
        Я строчу код. Глаза уже чешутся от напряжения. Надо бы все-таки купить защитные очки.
        - Ну, я выключаю, - предупреждает начальник отдела нараспев и вырубает основной свет, в опен спейсе тут же воцаряется густой полумрак, подсвеченный только моей настольной лампой и несколькими работающими мониторами, - Давайте, не засиживайтесь. Пятница же всё- таки. Да и основной баг устранили - до понедельника терпит.
        - Хорошо, Алексей Борисыч, до свидания! - подаю голос я.
        - Пока!
        - Пока!
        Дверь за начальником захлопывается. Мы остаемся с Ромкой вдвоем.
        - Тут поменяй, - тычет Злобин в монитор, а затем нервно косится на свой смартфон, мигающий принятым сообщением.
        Берет его, читает, вздыхает долго и тяжело, с таким искренним страданием, что мне становится еще паршивей. Мой телефон молчит. Восьмой час… Восьмой час твою ма-а-ать… Злые слёзы почти подступают…
        - Жень, может правда пойдём, а? - начинает Ромка аккуратно, - Хера тут сидеть! Вон и Борисыч дал добро…
        - Что? Катька написала? - цежу с деланым равнодушием сквозь зубы.
        - Да там… - мнется Ромка, а потом все-таки пускается в откровения, - У нас в девять теплоход, джаз… Романтик, короче… Хочешь с нами?
        - На ваш романтик? Уволь! - фыркаю я.
        - Ой, да ладно, - отмахивается Рома и доверительно сообщает, - Ты че, если вы благодаря мне помиритесь, мне в два раза больше перепадет.
        Подмигивает и ржет. Я тоже невольно улыбаюсь.
        - Хочешь сказать еще не перепало, - закатываю глаза.
        - Ну, знаешь, это из благодарности. Это другое… Пошли, короче! Поболтаем, потанцуем, выпьем, м? Катя очень рада будет, если объявишься… Жек?
        Я молчу, кусая губы и пялясь в монитор. Я думала, что у меня на сегодня есть уже планы. Я думала… Но уже восьмой час! Восьмой…
        - Ну, что? Идем? - продолжает увещевать Роман.
        - Нет, ты иди. Я доделаю уже, тут осталось-то немного, - я отрицательно мотаю головой.
        - Уверена? - Роман привстает, пряча телефон в карман.
        - Да, да, все нормально. Иди давай. Кате привет… Или не надо пока… Ой, не знаю… Иди, короче!
        - Хм, ну смотри… - Ромка хмурится, еще сомневаясь, - Мне прямо неловко, что ты остаешься тут одна.
        - Иди давай! - толкаю его в бок, и Злобин сдается. Хватает свои вещи, отдает мне честь и исчезает из кабинета.
        - Пока, Жек!
        - Пока.
        Остаюсь одна в моментально давящей тишине пустого офиса. Настроение на нуле. Чувствую себя брошенной и одновременно хочется придушить себя за эти эмоции. Холодные пальцы то и дело тянутся к телефону, чтобы написать простое «ты где», но что-то держит, и я продолжаю бессмысленно терзать себя. Хорошо, что еще есть чем заняться…
        Как бы я ждала его в совершенно пустом офисе без какого-либо дела??? Дамир просто свинья…
        Жгучая злая влага все-таки повисает на кончиках ресниц, и я раздраженно смахиваю ее. Хватит. Всё. Я обещала себе, чтобы больше никаких слёз. Ни из-за одного мужика. Никогда. Он просто этого не достоин.
        Силой воли давлю в себе весь этот бабский истерический кисель и опять приступаю к почти доделанному коду. Работа странным образом успокаивает, почти вводит в транс. Хоть где-то я могу навести полный порядок и всё изменить.

* * *
        Часы показывают 20:03, когда дверь опен спейса открывается. Ее тихий скрип в царящей тишине оглушает. Я нервно вскидываю голову и тут же снова пялюсь в монитор, чувствуя, как каменеет лицо. Сердце заполошно бьется о ребра. Кажется, так сильно, что дергается венка на шее, но это единственное, что выдает меня.
        Если Керефов думает, что я встречу его с ласковой улыбкой после двух часов ожидания, то он, блять, ошибается!
        - Женька, прости! Телефон сел, шнур забыл кинуть в машину, - первым делом оправдывается Дамир, наклоняясь и коротко целуя меня в висок, обнимает за одеревенелые плечи, но, не чувствуя отдачи, отпускает, - Что? Устала ждать?
        - Нет, я работаю, - выдаю ровным голосом, не отрывая глаз от монитора.
        Пальцы дрожат, нервы дрожат. Я хочу его убить… Не знаю, просто так… Выцарапать эти чертовы черные пытливые глаза, чтобы не сверлили во мне дырку.
        - До сих пор? - иронично фыркает Дамир, разваливаясь в Ромкином кресле и говорящим взглядом обводя пустой опен спейс.
        - Баг сегодня был. Я думала, ты знаешь, - поджимаю губы, так и не смотря на него, а пялясь в расплывающийся перед глазами код, - Вот, дописываю…
        - Знаю, - хмурится Дамир, тоже переводя взгляд на мой монитор, - Но Алексей сказал, что все устранили… Соврал?
        - Локализовали, - поправляю я, - Но вот, доделываю.
        - А-а-а, - Дамир совсем растекается по Ромкину креслу, широко расставляя ноги и закидывая руки за голову, чувствую на себе масляный взгляд, за который мне хочется кинуть в него как минимум мышкой, - Ну, раз локализовали, значит, до понедельника терпит, я правильно понимаю? Так что, мадемуазель Дубина, пройдемте в поданную карету. Я устал и еще зверски хочу пожрать. Заедем куда-нибудь, если у тебя дома в холодильнике мышь повесилась.
        От его беспардонности у меня вышибает дух.
        - Не терпит, - отрезаю тоном, способным остановить глобальное потепление, - Поэтому я пока не доделаю - не уйду. Можешь пока заезжать пожрать, куда душе угодно.
        Я вижу Дамира только боковым зрением, но от взгляда, который он меня кинул в ответ, все равно кидает в жар. А еще мне кажется, я слышу, как хрустнули его сжавшиеся челюсти… Керефов подается вперед ко мне, упирая локти в колени и складывая руки в замок.
        - Если это так важно, - начинает он совсем другим тоном - вкрадчивым и подчеркнуто вежливым, каким обычно разговаривает с подчиненными перед тем, как поиметь их от души за какие-нибудь косяки в работе, - то почему этим сверхурочно занимается не Злобин, а ты?
        Тут я не выдерживаю и все-таки перевожу на Дамира глаза. Я совершенно не поняла вопроса.
        - Потому что я в этом разбираюсь? - с сарказмом выгибаю бровь, - Почему, собственно, это не могу быть я?!
        - Потому что это не твои задачи. Ты - приходящий консультант. Он - штатный сотрудник, - отрезает Дамир.
        - Ну, у меня больше опыта и выше квалификация по этой програ… - начинаю я, пытаясь как-то выгородить Романа, свалившего пораньше на свидание.
        - Квалификация, - фыркает Дамир раздраженно, - Жень, я видел твое досье. На шесть лет меньше опыта, чем у него, работа только в одной конторе, плюс ИТМО с отличием у Злобина против твоего никому не сдавшегося Кубанско…
        - Что-о-о? - у меня буквально челюсть отпадает от такого сравнительного анализа, - Керефов! Ты меня что сейчас? Дурой что ли назвал?
        - Что-о-о? - в свою очередь тянет Дамир, округляя глаза, - Ну, если только в том смысле, что ты пашешь за всяких лоботрясов, то да!!! Дура и есть! Да!!!
        - Знаешь! Если я дура… Отлично! Просто отлично! - вскакиваю со своего кресла, задыхаясь, и указываю пальцем на дверь, - Только вали отсюда, а???
        - Да с чего ты это взяла вообще, Жень?! - ревет Керефов, тоже подрываясь со своего кресла и нависая надо мной, как огромная огнедышащая гора.
        - С того! - всхлипываю истерическим голосом, - Ты меня ни во что не ставишь! На совещание ни разу не позвал. Вот в командировку… Тоже не берешь! Только в лес куда-то берешь…
        Всхлипываю и горестно пищу:
        - … ебаться!
        Дамир моргает раз - два, а потом его перекашивает всего от попытки сдержать рвущийся наружу булькающий смех. Он откашливается и медленно садится обратно в кресло.
        - Вот даже не знаю с чего начать… - изрекает он, смотря на меня снизу вверх, - Ты в командировку хочешь, Жень?
        Тоже сажусь. Щеки горят от стыда. Я же хотела сидеть с каменным лицом и молчать. У меня обычно отлично выходит. И куда только понесло-о-о…
        - Нет, хочу знать, почему не берешь, - сипло отвечаю, вновь делая вид, что пялюсь в монитор.
        - Ну, потому что Тимофей, твой начальник, создатель программы, а Роман должен будет отвечать за ее функционирование после того, как у нас с вами закончится контракт. Но… - Дамир кашляет в кулак, пытаясь так явно не ржать, отчего его голос становится хриплым, - … если тебе принципиально, как ты выразилась… кхм… заниматься любовью… именно в командировке, а не в лесу, то поехали, конечно.
        - Нет, спасибо, - сиплю я.
        - Ладно, - кивает Дамир, откидываясь в кресле и смиренно складывая руки на груди, - Что там еще по списку претензий было?
        - Ничего не было, - бурчу я.
        - Ладно, - еще раз кивает Дамир и все-таки расплывается в улыбке. Гад.
        Молчим. И правда ощущаю себя дурой, особенно под его препарирующим взглядом, прожигающим мой профиль…
        - Женька, тебе долго еще? - наконец подает голос Дамир.
        - Полчаса где-то…
        - Хм…
        Достает телефон и утыкается в него. Я пытаюсь сосредоточиться на коде. Это сложно…
        - Тебе вок с чем? - спрашивает Керефов через полминуты.
        - Ты еду что ли заказываешь? - кошусь на него.
        - Да, ежик, - рассеянно бормочет Дамир, листая в телефоне, - Я правда голодный, а когда голодный - я злой. Так что говори с чем - не тяни время.
        - Хм… дай посмотреть, - сдаюсь, решая больше не воевать, и тянусь к его телефону.
        Пока листаю меню с картинками, Дамир подается ближе и тихо сообщает почти мне почти на самое ухо.
        - Жень, я правда никогда не считал и не считаю тебя глупой. Разной… - улыбается, - Но точно не глупой, слышишь?
        - Слышу, - шепчу рассеянно, делая вид, что мне это не важно. Хотя это совершенно не так.
        21.
        - Ты же говорил, забыл шнур?
        Я пристегиваюсь на переднем пассажирском, пока Дамир ставит телефон на зарядку.
        - Заехал - купил, чтобы домой не сворачивать, - рассеянно отвечает на это Керефов, заводя машину.
        Откидываюсь в широком кожаном кресле. Прикрываю глаза. Уже почти ночь, а нам еще ехать… Куда? Я не спросила. Чувство неизвестности будоражит, создает легкое ощущение какой- то сказки, которое так сложно испытать в обычной жизни. Покалывающее тягучее возбуждение как фон - почти незаметный, но не проходящий. Сидишь тихо, говоришь и почти его не чувствуешь. Но стоит соприкоснуться случайно, встретиться взглядами, поймать улыбку, и оно тут же топит с головой. Нервное, зудящее, но такое приятное чувство…
        Оно томило меня весь вечер сегодня. Пока пыталась собрать мозги в кучу и дописать код, пока Дамир развалился в соседнем кресле и листал что-то в телефоне, отравляя меня своим молчаливым, но таким ощутимым присутствием. Пока мы ели доставленный вок, подшучивая над какими-то глупости. Пока я набиралась смелости, чтобы переместиться со своего кресла на его колени и поцеловать.
        - Тут камеры везде, - зашептал Керефов мне на ухо, оглаживая бедро, - Уверена, что хочешь такую запись на память, Ежик?
        Я соскочила с его колен как ошпарившаяся кошка, краснея как никогда. Дамир рассмеялся, но как-то хрипло и напряженно, следя за мной черными, блестящими глазами. И это ощущение невероятной, тревожной интимности, дрожащее между нами, только еще более окрепло. После этого я плюнула, сказала, что всё сделала, и мы наконец вышли из здания АО «РЗК».

* * *
        Дамир плавно выруливает с парковки, щелкает приемник и по салону растекается приглушенная музыка. Ночной город горит желтыми веселыми огнями. В центре полно гуляющей шумной молодежи, небо светлее с приближением белых ночей. Оно насыщенно серое с розовато- фиолетовыми облаками.
        - Может, сразу поедем? Не будем заезжать к тебе? - Дамир кидает на меня быстрый взгляд, сворачивая на набережную.
        - У меня нет никакой одежды, зубной щетки… Ходить в одном и том же два дня? - хмурюсь я.
        - Ну-у-у… - Дамир криво улыбается, смотря перед собой на дорогу, а по салону разливаются чувственные вибрации, - Одноразовый набор с зубной щеткой там дадут… Халат… А что тебе еще надо? Даже можно и без халата…
        Улыбается шире, а я, краснея, пихаю его вбок.
        - Я думала, у нас выезд на природу. Предлагаешь расхаживать по лесу в банном халате?
        - Не на природу, а подальше от доступного такси и цивилизации, - смеётся на это Дамир, и с легким сожалением добавляет, - Да и не на два дня. У меня в воскресенье семейный праздник. Не пропустить. Так что утром отвезу тебя в город и поеду.
        - М-м-м, - мычу я, отворачиваясь к окну, - Ок, давай не заезжать.
        Ставлю локоть на стеклоподъемник и закусываю пальцы, пытаясь разобраться, откуда в груди зарождается смутное раздражение.
        - А что за праздник? - интересуюсь подчеркнуто равнодушным тоном.
        - У моего деда юбилей. Будут только родственники. Он уже не очень хорошо себя чувствует. Но… - Дамир страдальчески вздыхает, - В моем случае «только родственники» - это все равно человек сто пятьдесят.
        Я начинаю улыбаться, косясь на него. У Керефова очень красивый профиль… Ровный нос, высокий лоб, четкая линия скул, бородка, искрящиеся глаза…
        - Из большой семьи?
        - О, да-а-а, - тянет Дамир, и его губы вновь кривит ироничная улыбка.
        - Сколько братьев и сестер? - я уже полностью поворачиваюсь к нему, подперев голову рукой.
        - Пять братьев, одна сестренка. Я третий из семи, - Дамир бросает на меня быстрый взгляд и продолжает, - Два брата родных. Мы погодки, три сводных от второй жены отцы. Они еще пацаны мелкие. Ну и сестра.
        - А сестра от кого? - уточняю я.
        - Она у нас одна, - щурится Дамир, переводя взгляд на дорогу, и в его голосе слышится непривычная теплота, - Так что она для всех общая… Она самая младшая. Лизкой зовут.
        - М-м-м, - я кусаю губы, прежде чем задать бестактный вопрос, - А почему русское имя?
        - А почему нет? - парирует Дамир, этим пресекая дальнейший разговор на эту тему.
        Но все равно вдруг жутко интересно, до жути узнать что-то еще про его семью.
        - Так это ее были водные пистолеты? - начинаю опять после минутной заминки.
        - Нет, это дочек брата, я говорил… - Дамир хмурится и поджимает губы. Кажется, ему поднадоело обсуждение его родни. Оно снижает эротически градус, но повышает что-то такое… Будто я заглядываю туда, куда обычно он ни при каких обстоятельствах не разрешает смотреть…
        - М… Знаешь, мне сложно представить тебя играющим с детьми, - честно признаюсь, не в силах остановиться.
        Я интуитивно ощущаю, что сейчас дергаю его усы, говоря все это, но просыпается нездоровый азарт. Где грань? Проверить…
        - Правильно, детей в больших дозах я не переношу, - фыркает Дамир, поджимая губы.
        - А если бы были свои? - не знаю, зачем мне эти вопросы.
        И ответы тем более! Но…
        Дамир бросает на меня короткий пронзительный взгляд.
        - Не уверен, что они будут, - вкрадчиво сообщает.
        - М-м-м… - тяну я и снова отворачиваюсь к окну.
        Повисает немного неловкая тишина. Слишком личные вопросы, к которым мы оба точно не готовы. За стеклом уже мелькает черная лесополоса. Вековые сосны подпирают небо. Я устраиваюсь поудобней, откидываюсь на подголовник. Навигатор сообщает, что ещё час и пятнадцать минут, отматывает обратным отсчётом километры. Чувство неотвратимости чего-то - тревожное, сладкое - горькое, трепетное. Будто ночное шоссе, подсвеченное фарами, несет тебя не в загородный отель, а в новую жизнь, в которой уже не будет как прежде. Что это точка отсчета, и я прохожу именно сейчас.
        Больше в дороге мы почти говорили. Улыбки исчезли с губ. Чем меньше минут показывал навигатор, тем гуще и проникновенней становилась тишина в салоне, разбавленная лишь тихими звуками радио.
        К отелю мы свернули, когда уже была глубокая ночь. Колеса зашуршали, тормозя по мелкому гравию стоянки. Дамир вышел первым, достал спортивную сумку из багажника, открыл мне дверь, подал руку.
        Его рука горячая и сухая, легонько сжимает мои пальцы и отпускает. Вместо слов Дамир приобнимает меня за талию и ведет к главному корпусу, где находится ресепшн. Повсюду сосны, перед административным зданием какая-то причудливая скульптурная группа, теплый свет низких фонарей погружает остальное пространство в непроглядную черноту, ломаной резкой линией стыкующуюся со звёздным небом. Девушка - администратор приветствует нас дежурной улыбкой и выдает ключи. Проходим в самый конец длинного коридора, поворачиваем вправо. Наш номер угловой, последний. Дамир открывает дверь, пропускает меня вперед.
        Включив свет, прохожу вглубь номера, осматриваясь. Гостиная, большая стеклянная дверь на террасу, ванная, налево спальня. Отделанные деревом стены, фотографии природы на стенах, тонкий теплый запах хвойной смолы щекочет нос.
        Сзади щелкает замок, гаснет свет. Дыхание сбивается, и я замираю посреди комнаты. Шаги за спиной. Ближе. Сердце разбухает где-то в горле. Дамир кладет мне руки на плечи, сжимает их, притягивая к себе, спина упирается в его торс, ягодицы прижимаются к паху. Рвано выдыхаю, когда одна его ладонь перемещается с моего плеча на шею и крепко перехватывает, заставляя наклонить голову и подставить пульсирующую у самого горла венку для поцелуя. Нежную кожу царапает его короткая борода, влажное дыхание как будто кипяток, и я жмурюсь как кошка на солнцепеке от этих таких простых, но почему-то невероятно острых ощущений.
        - Женька моя… Жень…
        22.
        От его неразборчивого бархатного шепота вибрирует в груди. Щекотная дрожь разбегается по телу, подкашиваются колени.
        Отступаю на шаг, выпутываясь из мужских объятий, и, не поворачиваясь, тяну собачку молнии сзади на платье. Дамир протягивает руку и помогает мне расстегнуть замок до конца, но уже не предпринимает попытки обнять. Ждет, когда разденусь сама. Жгучий взгляд на моей спине и ягодицах во мраке комнаты ощущается как прикосновение.
        Делаю еще один шаг от Дамира в сторону спальни, стягивая платье вниз по бедрам. Еще шаг, и ткань соскальзывает по ногам и падает на пол. Переступаю, отщелкивая бюстгальтер. Оголенная кожа покрывается колкими мурашками от соприкосновения с воздухом. Внизу живота становится очень горячо… Мне кажется, что я слышу мужское тяжелое дыхание сзади, шорох снимаемой и бросаемой на пол одежды, но шум собственной крови в ушах не позволяет быть в чем-то уверенной.
        Еще шаг, и колени упираются в большую двуспальную кровать, а немеющие пальцы подцепляют резинку трусиков. Я замираю в нерешительности, и сзади колышется воздух. Отчетливей ощущается чужое тепло, теперь обволакивающее меня. Дамир подошел совсем близко…
        Я улавливаю его запах, дыхание и сдерживаемое нетерпение, электризующее пространство вокруг. Его рука легко касается моих волос, проводит по шее, раскаленным тавром ложится между лопаток, чуть давит вперед, подталкивая. С тихим всхлипом нагибаюсь, стягивая белье по ногам. Переступаю жалкий кусочек ткани, оставаясь в одних чулках, берусь за них…
        - Оставь, - напряженный тихий приказ, от которого что-то туго завязывается в животе.
        Дамир обнимает меня сзади, прижимая к себе. Оглушает осознание, что он уже полностью голый. Очень горячий, возбужденный, большой… В его объятиях тесно, но это желанная теснота. Не хватает дыхания, от того, как сильно он рукой сдавливает мои ребра, расплющивая грудь. Горошинки сосков колет густая поросль на его предплечье. Я выгибаю шею, откидывая голову назад. Беспорядочные и влажные поцелуи покрывают висок, щеку, подбородок, идут ниже.
        Дамир склоняет голову, целуя мое плечо, прикусывает тонкую кожу над ключицей. Вторая его рука сползает с моего живота вниз и накрывает гладкий лобок. Жесткие пальцы толкаются между влажнеющих складок. Немного больно, когда он, пройдясь шершавыми подушечками по чувствительному клитору, вводит в меня сразу два пальца. Низ живота немеет и тянет.
        Я тихо мычу, сводя колени и зажимая его руку бедрами. Влажный, обжигающий поцелуй в шею, по коже проходится язык. Он достает из меня пальцы и давит ими на мои губы. Во рту собирается густая слюна, когда я чувствую свои собственные соки на языке, смешанные со вкусом его кожи и терпкими нотками табака.
        - Оближи, - хриплый шепот мне на ухо, и Дамир чуть отстраняется.
        Остро ощущаю его пристальный взгляд, когда касаюсь языком шершавых подушечек, прохожусь по гладким ногтевым пластинам и втягиваю фаланги в себя, скопив во рту побольше слюны. Дамир рассеянно целует меня в висок, крепче перехватывает грудь, притягивая к себе, пока пальцы медленно скользят во рту, чуть надавливая на язык. В ягодицы вжимается вставший член, и от этого ощущения ноги слабеют, а лоно начинает сочится влагой, делая мокрыми внутреннюю сторону бедер.
        Когда он снова погружает пальцы в меня, они уже входят легко с пошлым чавкающим звуком, и набухшее лоно сразу плотно обхватывает фаланги. Поворачиваю голову назад, чтобы поцеловать его. Между ног все более требовательно зудит, наше дыхание смешивается, становясь поверхностным и частым. Ощущение, что это последние секунды прелюдии щекочет нервы. Я обвиваю его шею одной рукой, второй перехватываю ладонь, накрывающую мою грудь, выгибаюсь в пояснице, давая возможность пальцам стимулировать сильнее, всасываю в себя его язык, лаская своим. Ещё чуть-чуть продлить это ощущение на грани, еще чуть- чуть…
        Но Дамир отстраняется и толкает меня на кровать одним резким движением. Опускается следом. Подхватывает какую-то подушку и сует мне под бедра, приподнимая ягодицы вверх. Кусая губы, жмурясь, пока слушаю шорох разрываемой фольги сзади, и ощущая, как Керефов рассеянно гладит мою спину и бедра одной рукой, пока натягивает презерватив. Пара мгновений, и тяжелое тело опускается сверху, сминая меня под собой. Рука оттягивает ягодицу, член толкается в мокрое лоно, ноги переплетаются, фиксируя мои, грудную клетку сдавливает под его весом, влажную спину щекочут волоски на его груди и животе. Тихо стону, когда он плавно подается бедрами вперед, насаживая на себя.
        От чувства распирания начинает кружится голова, по бедрам проходит дрожь. Дамир прижимается лбом к моему затылку, шумно дыша. Чуть приподнимается на локтях, перенося вес на руки, и толкается опять, медленно и глубоко. И еще, и еще, так плавно… Какая - то чувственная пытка, от которой меня всю трясет. Кажется, я ощущаю каждую венку на его члене. Начинаю извиваться под ним, между ног нестерпимо и так требовательно печет. С пересохших губ слетают нечленораздельные жалобные всхлипы. Выгибаю поясницу до хруста, сильнее подставляясь и пытаясь хоть чуть- чуть ускорить его. Потому что это… невыносимо хорошо и мучительно одновременно. В лоне будто лава течет, рискуя медленно спалить нас обоих. Тела покрываются пОтом, слипаются между собой. Воздух раскаляется, не принося прохлады, становится вязким… Я словно уплываю в транс от этих мерных, растягивающих до предела толчков.
        - Хорошо, да? - неразборчиво шепчет Дамир, целуя в висок беря в захват мою шею, снова зарывается лицом мне в волосы, сбивчиво дыша.
        - Мне горячо… Очень горячо- о-о… - жалобно стону я.
        - Мне тоже, Жень… да…
        Внутри зарождается дрожь, сковывает бедра напряжением, нарастает. И кажется, я сгорю. Эти толчки… Они словно распаляют этот жидкий огонь. И он неумолимо медленно нарастает. А потом накрывает меня всю. Так же медленно и тяжело. Нереально. Это не обычная резкая, чуть болезненная вспышка, за которой тут же скатываешься в облегчение. Кажется, у меня каждый атом трансформируется в тягучем пароксизме. И волна не схлынивает, так и держит на пике, и только потом лениво отступает, чтобы накатить вновь. Словно растопленный мёд.
        - Бл. ть… - выдыхает Дамир, вдруг сбиваясь с ритма и резко подаваясь вперед. Еще раз…
        И замирает. Сквозь собственный спазм ощущаю, как он пульсирует внутри. Накрывает каким-то невероятным чувством удовлетворения от того, что я ощущаю, что ему тоже сейчас очень хорошо. Он рассеянно целует меня куда-то около губ, отпускает шею, совершает еще несколько ленивых, глубоких толчков, растягивая наше удовольствие и наконец перекатывается на спину, отпуская меня.
        Поворачиваюсь к нему, положив под щеку руки. Улыбаюсь. Топит какой-то пронзительной нежностью, тело звенит…
        Глаза уже привыкли ко мраку в спальне, им достаточно лунного света, льющегося из окна. Я почти различаю, как пьяно блестит взгляд Дамира, когда он тоже поворачивает ко мне голову и разглядывает, щурясь. Протягивает руку, чтобы убрать налипшую прядку со лба, погладить костяшками по щеке. Легонько целую его руку, когда дотрагивается губ. Он криво улыбается в присущей ему манере и медленно ведет пальцами по выпирающим позвонкам на шее.
        Расслабляюсь, прикрывая глаза. Это приятно… Я бы подлезла к нему поближе, может быть уткнулась бы носом куда-нибудь в подмышку или устроилась на груди, но мне лениво и очень жарко, и немного хочется спать…
        Пересчитав позвонки до середины лопаток, пальцы Дамира поднимаются обратно вверх, пока не ерошат мои короткие волосы на затылке.
        - Женька, а у тебя всегда короткая стрижка была? - его расслабленный голос как патока…
        - Нет, не всегда, - больше ничего не добавляю.
        - Тебе наверно шли длинные волосы…
        - Будешь требовать отрастить? - фыркая, чувствую, как сквозь негу начинает пробиваться зарождающееся в груди раздражение.
        - Нет, уже не попрошу.
        Я слышу улыбку в его голосе и приоткрываю один глаз. Тут же натыкаюсь на внимательный, прожигающий взгляд Дамира. Его пальцы так и гладят легонько мои позвонки… Вверх, до затылка и вниз, доходя до середины спины.
        - У тебя очень красивая шея, Женька, - щурится он, - Длинная и гибкая… Жаль ее прикрывать…
        Его ладонь перемещается на мое плечо, скользит по руке, пока Дамир не переплетает наши пальцы и подтягивает их к себе поближе, лениво рассматривая.
        - И еще руки… Знаешь, ты иногда так кисти заламываешь, что прямо завораживает… Очень выразительные руки у тебя…
        Я вдруг так смущаюсь, что резко отбираю у него свою ладонь. Дамир переводит на меня непонимающий взгляд, а я вся горю от этих странных немного, нестандартных комплиментов. Они будто затрагивают что-то более глубокое, что я еще не в силах открыть, дать…
        - Ты иногда как скажешь, - бурчу, отворачиваясь, - Будто из девятнадцатого века. Шея, кисти… Еще про мой внутренний мир расскажи…
        - Ой, нет! Там мрак! - ржет в ответ Дамир и неожиданно притягивает меня к себе, сгребая в охапку.
        Засмеявшись, отбиваюсь, но Дамир легко перехватывает мою руку и опускает ее вниз, заставляя обхватить ладошкой его наполовину вставший член.
        - Всё, Ежик, колючки прячем… Конец перерыва, - криво улыбается, толкаясь в мой кулак.
        23.
        Когда я просыпаюсь, в спальню еще льется серость раннего утра. Я ворочаюсь, снова закрываю глаза, подлезаю поближе к Дамиру, развалившемуся на кровати звездой, но уже не заснуть.
        В теле бродит нездоровая будоражащая бодрость, и я подчиняюсь ей минут через пять, тихонько вставая с кровати. Дамир хмурится во сне, бормочет что-то, шарит рукой с той стороны, где была я, натыкается на подушку, и, перевернувшись на бок и подмяв ее под себя, затихает. Я вижу, как трепещут его черные прямые ресницы, придающие странную уязвимость это совершенно не нуждающемуся в чьей-либо защите человеку, как мерно поднимается покрытая черными курчавыми волосками грудь, вижу след своих ногтей на его ягодице, и в груди распирает от чего-то такого, что меня пугает и вызывает протест.
        Все они одинаковые…
        Я прекрасно помню, когда смотрела почти так же на другого человека. Даже с большей теплотой - я ему доверяла…
        Перестаю улыбаться, глядя на спящего Дамира, поднимаю с пола смятое платье и на цыпочках покидаю спальню. Бесшумно прикрываю за собой дверь. Тело ощущается липким и разморенным, пропитанным чужим запахом, который настойчиво въедается в кожу и заполняет легкие. Между ног немного саднит и внутреннюю сторону бедер стягивает засохшей влагой. От этого ощущения становится жарко… Картинки мелькают перед глазами, сменяя одна другую, пока я иду в ванную комнату.
        Нет, я точно не жалею, что приехала с ним сюда. В прошлый раз мы были пьяны, и так легко было списать на градус свои собственные ощущения. Но сейчас мне уже не на что кивать. Хотя я прекрасно отдаю себе отчет в том, что, если бы не та первая ночь, сегодня я бы может и не смогла так расслабиться…
        Нет, я точно не жалею ни о чем.
        Ванная комната оказывается большой и белоснежной. Отдельного душа здесь нет, зато есть окно с видом на озеро и затемненным, судя по всему стеклом, чтобы с улицы постояльцев не было видно, а еще установлено вполне приличное джакузи. Как Дамир и говорил, все гигиенические принадлежности в двойном экземпляре расставлены на полочке над умывальником. Первым делом открываю набор с щеткой и пастой и принимаюсь чистить зубы, разглядывая в зеркале свое заспанное отражение. Пальцы рассеянно скользят по маленькому синячку у правой ключицы, опускаются к такому же у левого соска… Краснею и отвожу взгляд, выплевываю пасту.
        Потом избавляюсь от единственного предмета одежды, так и оставшегося на мне - тонких телесных чулок, включаю душ и залезаю в джакузи, чтобы встать под теплые тугие струи воды. В этот момент дверь в ванную открывается, обдавая спину колким сквозняком. По телу бегут мурашки. Кусаю губы и не оборачиваюсь - только тянусь за гелем для душа. Сзади слышатся приближающиеся шаги. Пару мгновений, и Дамир переступает бортик джакузи, присоединяясь ко мне. На мои плечи ложатся его горячие ладони, притягивают к себе, пока наши тела не впечатываются друг в друга, словно пытающиеся срастись близнецы. Спине и ягодицам моментально становится горячо и немного щекотно от жестких волосков на его торсе. Дамир перемещает одну руку мне на живот, крепко обнимая, второй рассеянно накрывает грудь.
        - Проснулся - нет. Уж подумал, что, опять сбежала, - горячо шепчет мне на ухо, прежде чем перехватить пальцами мой подбородок и повернуть к себе, чтобы внимательно посмотреть в глаза.
        Я вижу въедливую настороженность в его взгляде, которым он, кажется, пытается раскроить мне череп и посмотреть, что там творится внутри, и это почему-то льстит и успокаивает. Откидываю голову ему на грудь, кокетливо улыбаясь.
        - Испугался?
        - Напрягся, - щурится Дамир от льющейся сверху воды.
        - М-м-м… Заметно… - выразительно трусь задницей о упирающийся в ягодицу вставший член.
        Керефов на это криво ухмыляется, проведя языком по зубам.
        - Да, так что с тебя, Женька, помочь расслабиться, - хмыкает как будто в шутку, но его рука перемещается мне на плечо и вполне серьезно давит вниз.
        Я закатываю глаза и выдаю что-то типа «п-ф-ф-ф», поддерживая ироничную атмосферу, но не могу врать себе. Между ног мгновенно тяжелеет от предвкушения и во рту собирается вязкая слюна. Вчера мне понравился его вкус, и он до сих пор фантомной горчинкой колет язык, так что я поддаюсь давлению его руки и становлюсь перед Дамиром на колени.

* * *
        - Прошу, - Дамир водружает на плетеный столик передо мной поднос до отказа забитый едой.
        Сам садится напротив, небрежно поправляя на бедрах спортивные штаны, берет одну из чашечек и наливает себе кофе. Закутываюсь поплотнее в белоснежный махровый халат, поджимая под себя ноги. На террасе тепло, погода стоит прекрасная. Только с озера немного дует. Впрочем, сейчас раннее утро, и днем здесь будет наверно даже жарко. Да и Дамиру ветерок, судя по всему, не мешает. Он расхаживает босиком и в одних спортивных штанах.
        - Кофе налить? - Керефов вопросительно выгибает бровь, поднимая на меня свои чернющие глаза.
        - Да, давай, и блинчики мне передай. Они с чем? - опускаю ноги с ротангового кресла и сажусь ровнее.
        - Хрен знает, с вареньем каким-то, - бормочет Дамир, подавая мне тарелку.
        Сам же загребает себе всю яичницу и бекон. Даже не спрашивая, буду ли я… Улыбаюсь, наблюдая за тем, как быстро он расправляется с завтраком. Будто отниму… Эгоист… И тут же розовею немного, потому что вспоминаю, что эгоист он далеко не во всём…
        Перевожу взгляд на озеро за его спиной, чтобы отвлечься от этих навязчивых мыслей, но это не так-то просто сделать. Тело до сих пор после совместного душа ощущается подтаявшим желе…
        Здесь очень красиво и тихо. Сосны кругом, серебристая гладь озера, пирс с пришвартованными белоснежными катерами, мощеные дорожки, уходящие в лес. Разбросанные по ухоженной роще отдельно стоящие домики…
        - Почему ты снял именно номер? - интересуюсь у Дамира, разрезая блинчик.
        - В домики не носят завтраки, - улыбается он.
        - Уже был здесь?
        - Да.
        - С кем? - я пытаюсь приглушить вдруг прорезавшийся в голосе ревнивый интерес, но, судя по тому, какой насмешливый взгляд на меня кидает Дамир, получается так себе.
        - С «РЗК», тимбилдинги устраивали пару раз.
        - М-м-м…
        - Здесь хороший веревочный парк, пейнтбол, рыбалка…
        - Так у нас будет активный отдых? - выгибаю бровь.
        Дамир фыркает со смеху.
        - Извини, Жень, но сегодня вся запланированная активность будет в пределах номера, - скалится он.
        У меня начинает гореть лицо от таких заявлений. И, чтобы это скрыть, я нападаю.
        - Как самонадеянно, Дамир Тигранович, не сотритесь, - бурчу я.
        Дамир только продолжает пошло улыбаться, оставляя без ответа мои слова. Расправившись с едой, он подливает себе еще кофе из кофейника и выбивает из пачки, валяющейся на столе, сигарету, вперив в меня изучающий взгляд.
        - Слушай, Жень, а ты зачем к психологу ходишь? Из-за клаустрофобии своей? - вдруг интересуется он.
        От неожиданности чуть не давлюсь. Ну, вот зачем он, а???
        - А нельзя просто так ходить? - немного агрессивно отвечаю, потому меня злит, что он портит такое прекрасное утро этой темой, - И у меня нет клаустрофобии.
        - А в лифте что было тогда?
        - Это другое, - отрезаю я.
        - Ну, да, - хмыкает Дамир скептически.
        - Да, - отрезаю я.
        - И что тогда? - он впивается в меня своими черными глазами так, что хочется очень далеко его послать.
        Сдерживаюсь. Решаю отшутиться.
        - Если решил помочь мне сэкономить на психологе, выступив за него, то не думаю, что это хорошая идея, - растягиваю губы в пластмассовой улыбке.
        Дамир не ведется. Все так же выжидающе смотрит пару секунд, а потом откидывается в своем ротанговом кресле и чиркает зажигалкой, закуривая.
        - Не хочешь говорить - не надо. По сути мне плевать, - выдает равнодушно и выпускает дым вбок, наконец отводя от меня свои пытливые глаза.
        Хмурюсь, аппетит пропадает.
        Тянусь за своим кофе и опять с ногами забираюсь в плетеное кресло. Покрепче запахиваю на груди махровый халат. Чувствую повисшее в воздухе напряжение. И чувствую, что Дамир врет, и его мой уход от ответа задевает.
        Но… мне тоже плевать, наверно. Переживет.
        24.
        Завтрак мы заканчиваем в гробовом молчании. Я давлюсь остатком блина, а Дамир наблюдает за этим, развалившись в своём кресле напротив и докуриваю вторую сигарету.
        Его чуть прищуренный взгляд, направленный на меня… От него у меня холодеет затылок и в то же время слабеют ноги, даже несмотря на то, что я сижу.
        Я слишком хорошо помню, когда Дамир еще так смотрел на меня. Тоже утром, тоже за завтраком… Когда я пыталась убежать из его дома, не попрощавшись.
        И чем закончилось для меня то утро, я тоже помню прекрасно…
        Именно поэтому сейчас мои руки мелко дрожат, когда я отставляю чашку с допитым кофе. Тогда это было на грани, и… я не уверена, что хочу. Вот только внутри все равно всё тревожно и требовательно ноет. Очень странное ощущение. Как будто твое тело живет немножко отдельно от тебя…
        - Что будем делать? - интересуюсь как можно беспечней, поднимая на Дамира нарочито ясный непонимающий взгляд.
        Он только кивает в сторону номера и поднимается с кресла. Распахивает передо мной балконную дверь и ждет пока, войду внутрь. Ладно… Тоже встаю и прохожу мимо него в номер. Дамир прикрывает за мной дверь, кладет руку мне на поясницу и подталкивает в сторону большого кожаного дивана в центре гостиной. Но у меня вдруг так подкашиваются ноги, что я торможу, не дойдя до него пару метров. Керефов не настаивает, обходит меня кругом и сам садится передо мной на диван, широко расставив колени. Трикотажная ткань штанов на его бедрах натягивается, и становится очевидно, что у него уже стоит. Я медленно перевожу взгляд с выпирающего сквозь ткань члена вверх на мужское лицо. Всё тот же взгляд: режущий, хищный и одновременно какой-то ленивый, словно с поволокой. И даже тени нет улыбки на лице.
        Мне неуютно и горячо…
        Я так и стою безвольно перед ним, растерянная и робкая, будто не мы занимались сексом почти всю прошлую ночь. Просто кажется, что я была с каким-то другим человеком… Дамир поднимает руку, подхватывает кончик халатного пояса и тянет его на себя, свободный узел тут же поддается, и полы халата распахиваются, повисая вдоль моего обнаженного тела. Колкие мурашки бегут по коже от дикой смеси прохладного воздуха и тягучего мужского взгляда, ощупывающего, кажется каждый изгиб. После нескольких томительных секунд Дамир снова смотрит мне в глаза и подманивает пальцем.
        Делаю к нему шаг… И еще один, пока встаю прямо между его широко расставленных ног. Он задирает голову, смотря на меня снизу вверх, сдергивает халат и он, сползая с моих плеч, падает на пол. Шероховатые мужские ладони обхватывают мои ноги в районе колен и медленно ведут выше, пока правая рука Дамир не накрывает мой лобок, а левая не сминает ягодицу.
        Качнувшись, выставляю руки вперед и упираюсь ему в плечи, чтобы не упасть, чуть расставляю ноги, пропуская его ладони к своей промежности. Он все так же смотрит мне в глаза, тяжело и пристально, и мы молчим. И от этого молчания у меня звенит в ушах. И собственное учащающееся дыхание кажется слишком громким.
        Непроизвольно охаю, когда Дамир начинает растирать мою влагу по половым губам, втирает ее немного болезненными, небрежными движениями в клитор. Закусываю губы и привстаю на цыпочки, когда толкает два пальца в меня. Вижу, как начинают трепетать крылья его носа в этот момент, расширяются зрачки, как он тоже нервно облизывает нижнюю губы, глядя на меня. Ногти впиваются ему в плечи, подаюсь ближе, насаживаясь на пальцы сама…
        Он отпускает мою ягодицу и левой рукой тянет резинку своих штанов вниз, высвобождая налившийся кровью член. Проводит по нему кулаком, а затем лезет в карман и достает оттуда квадратик презерватива. Молча протягивает его мне, а сам откидывается на диване, обняв руками спинку и выжидательно смотря на меня.
        Мои губы дергает нервная улыбка, потому что это очень примечательное зрелище, которое будет преследовать меня, наверно, до конца жизни - развалившийся на диване Керефов с торчащим из штанов стояком наперевес.
        Но его настроение, напряженное и какое-то по скрытому злое, не дает возможности расслабиться и уж тем более пошутить. Поэтому я молча сажусь перед ним на колени, распечатывая презерватив. Начинаю было раскатывать по члену, но Дамир перехватывает его у меня и засовывает латексный кружочек мне между губ, а потом давит на затылок, чтобы наклонилась.
        Послушно опускаюсь ртом на член и старательно раскатываю презерватив до самого основания ствола, прикрывая глаза. Когда упираюсь носом в пах, Дамир нажимает мне на затылок, не давая подняться. Горло окольцовывает спазм, сжимая толкнувшуюся у него головку, и сквозь моментальный шум в ушах, я слышу, как Дамир довольно шипит, прижимая мою голову к себе уже двумя руками.
        Инстинктивная паника от неожиданности и невозможности дышать парализует мозг. Мычу и дергаюсь, пытаясь увернуться, беспорядочно стучу кулаком по его бедру. Секунда, две, и Дамир резко оттягивает мою голову от себя, хватая короткие волосы на затылке и заставляя поднять к нему лицо. Я тут же надсадно закашливаюсь и убираю тоненькие нитки слюны с подбородка. Устремляю на Керефова ошарашенный, размытый из-за выступивших слёз взгляд.
        - Охренел? - шепчу зло, вытирая щеки.
        - Садись, - вместо ответа предлагает Дам, снова ведя кулаком по своему перевитому венами члену, находящемуся у меня прямо перед глазами.
        - Ты охренел, - констатирую я, но, вместо того, чтобы послать его куда подальше, удивляю сама себя и, встав с колен, залезаю на диван, ставя ноги по обе стороны от его бедер.
        Упираюсь руками в спинку около его запрокинутой ко мне головы и медленно опускаюсь на вздыбленный, блестящий от моей слюны член. Вижу, как у Дамир размыкаются губы, когда половые губы касаются дрогнувшей головки, как резко дергается его грудная клетка, когда я с тихим стоном опускаюсь до конца, вбирая его в себя. Черный взгляд подергивается поволокой и веки тяжелеют, когда снова приподнимаюсь и опять опускаюсь на него, вращая бедрами.
        Дам прикрывает глаза и откидывает голову назад. Руки, так и покоящиеся на спинке дивана, сжимаются в кулаки и снова расслабляются по мере того, как я постепенно увеличиваю темп, двигаясь на нем.
        Сказать, что его показная бездеятельность меня будоражит - это не сказать ничего.
        Внутри просыпается что-то агрессивное, что-то поедающее насквозь, мужское, наверно. Не могу сдержаться и крепко обвиваю руками его сильную шею, целую в висок, облизываю ушную раковину, щеку до линии роста бороды. Касаюсь губами дрожащих прикрытых век. Ощущение полного контроля над ситуацией пьянит, и я двигаюсь все быстрей и быстрей, подстёгивая себя, пока от физической нагрузки не начинают ныть ноги, и испарина не покрывает все тело.
        От напряжения мышцы звенят, дыхание сбивается, словно я бегу кросс, но между ног так сладко распирает, что невозможно остановиться. Лишь чуть- чуть замедляюсь и утыкаюсь носом Дамиру в плечо, чтобы хоть чуть-чуть отдышаться.
        Но ни черта не удается, поэтому что в этот момент Керефов вдруг крепко хватает меня за бедра, чуть приподнимает, опрокидывая на себя, и начинает быстро вбиваться в мокрое лоно. Затрясшееся от дробящих толчков тело мгновенно прошивает предоргазменным напряжением. Я жалобно скулю, сильнее хватаясь за мужскую шею и распластываясь на его влажной груди. Быстрые пошлые шлепки сталкивающихся бедер оглушают. Низ живота немеет от того, как бесцеремонно и грубо Дам это делает, и, если бы я не была так возбуждена, мне бы наверно было больно.
        Но боль я все-таки чувствую, когда получаю хлесткий короткий удар по правой ягодице. Возмущенно шиплю, пытаясь приподняться, но Дамир не дает, прижимает рукой меня к себе и… лупит по правой. Она тоже мгновенно вспыхивает огнем.
        - М-м-м-м, - хочу высказаться, но он затыкает меня, развязно целуя в засос.
        И еще раз лупит по левой, от чего я крупно болезненно вздрагиваю, а затем шокировано мычу, потому что сразу после этого Дам вставляет мне палец в задницу. Неприятное напряжение быстро сменяется странной слабостью, расползающейся по всем нервным окончаниям тягучим импульсом. Ощущение, как палец давит на таранящий член через тонкую перегородку предает всему происходящему пряную запретную остроту.
        Судорожно выдыхая, я обмякаю опять на мужском плече, прикрывая дрожащие веки. Все мысли теряются в ощущении приближающейся экстатической развязки. Дамир ускоряется, толкает сухой царапающий палец глубже, и при еще одном шлепке меня кажется вообще выносит из реальности на пару секунд. Потому что, когда я отхожу от волн дрожи, прокатившихся по телу, он уже медленно и лениво входит в меня, рассеянно гладя по спине.
        - Пошли джакузи включим? - мурлычет сладко на ухо, ласково убирая налипшую мне на лоб прядку.
        - М? - приподнимаю голову с его плеча и с трудом фокусирую взгляд, заглядывая в черные глаза.
        Дам самодовольно улыбается, щурясь вдруг снова тепло и слегка снисходительно, будто не он меня только что буквально отлупил!
        И мне в ответ хочется возмутиться тому, что произошло, но меня слишком размазало и мне слишком хорошо…
        - Ну, давай, - бормочу, опять прикрывая глаза, - Только неси меня.
        - Вот так всегда, - горестно вздыхает Керефов и, подхватив меня под задницу, встает с дивана.

* * *
        Вообще мы уже должны были обратно поехать, но герои решили задержаться. Простите)))
        25.
        На следующее утро Дамир поднимает меня в семь.
        - Давай, Женька, итак все пробки соберем, - срывает с меня одеяло и тормошит за оголившееся бедро.
        - Отвали-и-и… - я шарю рукой вокруг в поисках чем бы еще укрыться, и, не найдя, обнимаю его подушку, переворачиваясь на живот.
        - Жень, нам пора, - мужская ладонь проходится почти неощутимой лаской по моей спине, - Мне потом обратно загород еще…
        - Ла-а-адно, - тяну страдальчески и, с трудом разлепив веки, сажусь на кровати.
        От резкого движения голова немного кружится.
        Семь утра… Воскресенье… Он всё-таки извращенец.
        Наскоро позавтракав, мы загружаемся в машину. Колеса шуршат по гравию, выруливая с парковки. Я пристегиваюсь и, прикрыв глаза, поудобней устраиваюсь в переднем пассажирском кресле.
        - Включить или поспать хочешь? - интересуется Дамир, поднеся руку к радиоприемнику.
        - Включай, не помешает.
        - Ок…
        По салону растекается бодрая популярная мелодия, мы выезжаем на шоссе. Дамир ставит один локоть на окно, щурится на дорогу и, кажется, больше совсем не обращает на меня внимание. Не могу удержаться и разглядываю его четкий профиль из-под опущенных ресниц. В голове мелькают картинки прошедших выходных, и я мысленно пытаюсь рассортировать их дать название всем своим ощущениям и впечатлениям.
        А впечатления у меня… неоднозначные.
        Глупо отрицать, что Дамир мне очень сильно нравится. Так нравится, что я чувствую, как ускоряется пульс от того, что я сейчас просто смотрю на него и дышу пропитанным им воздухом в салоне автомобиля. И не только физически. Мне нравится его чувство юмора, мне интересно с ним говорить, и даже молчать с ним интересно…
        Вот только…
        Его эти тихие вспышки гнева, выражающиеся в сексе, они… До чертиков пугают меня и заставляют вспоминать то, что я всеми силами гоню из памяти.
        Нет, Дамир не переходил со мной черту и в тот раз на кухне, и вчера утром после завтрака, и мне в итоге было болезненно, остро хорошо, но… Это было на грани. И вопрос «как далеко он способен зайти в этой игре» не выходит теперь у меня из головы.
        Мы ведь только познакомились, а он…
        От мысли, как далеко в принципе может зайти мужчина, склонный к жестокости, у меня на загривке выступает холодный пот. Я смотрю на Дамира, пытаясь понять, способен ли он на что-то подобное, и не могу. Не знаю.
        Я НЕ ЗНАЮ! Кажется, что нет. Но ведь и раньше мне ТАК КАЗАЛОСЬ.
        Отворачиваюсь от Керефова, переводя рассеянный взгляд на дорогу. Я не знаю, что мне делать с этим. Со своими страхами, подозрениями, неуверенностью… Может быть, Катька права, и я просто притягиваю подобное к себе? Вызываю сама??? На языке начинает горчить, виски ломит…
        - О чем задумалась? - его вопрос, заданный спокойным расслабленным тоном, застает меня врасплох, и я выдаю то, что не хотела произносить вслух.
        - Дамир, ты когда-нибудь женщин бил?
        От того, как резко дергается машина вправо, я чуть не влетаю лбом в стекло.
        - С ума что ли сошла? - выдыхает он шокировано, сбавляя скорость и выравнивая тачку, - Тебе что там приснилось такое, Женька???
        Упираюсь локтем в стеклоподъёмник, кладу щеку на ладонь и устремляю на него пытливый взгляд. Выглядит натурально обескураженным - даже скулы чуть-чуть покраснели, и брови возмущенно вместе свел. Ладно… Раз уж начали…
        - А если… ну… - примирительно улыбаюсь, чтобы придать разговору налет светской беседы, - заслужила?
        Дамир полосует меня до глубины души оскорбленным, быстрым взором, и переключает внимание на дорогу.
        - Если заслужила, на кой она сдалась? - бормочет себе под нос, - Расстанемся, пусть другому нервы мотает.
        - А если… не будет сил расстаться? - не отстаю я.
        Дамир опять косится на меня, теперь задумчиво.
        - Не последняя же на Земле… - выдает наконец слегка раздраженно, пожимая плечами, - С чего вообще такие вопросы, Жень? Странные…
        - Ну - у-у… - моя очередь задумчиво кусать губы. После секундной заминки решаю говорить начистоту, - Ты бываешь достаточно грубым. Тогда, в первый раз, на кухне, и вчера…
        Замолкаю, чувствуя, как к лицу приливает жар. Думать об этом - волнительно, а говорить вслух…
        Дамир вновь поворачивается ко мне, отвлекаясь от дороги, и насмешливо выгибает бровь. У него даже поза моментально становится какой-то вальяжной, хотя, казалось бы, он сидит так же, как и сидел.
        - Это же другое, - фыркает он, снова отворачиваясь.
        Даже задевает. Вот не надо мне тут! Как раз тоже самое!
        - Чем же? - с вызовом интересуюсь и заслуживаю еще один ленивый, ироничный взгляд, скользящий по моему лицу.
        - Мне иногда хочется жестче, тебе хочется жестче, - его голос становится будто ниже на пол октавы, обрастая бархатной интимной хрипотцой, - Все в итоге довольны. Разве нет, Жень? Ты вроде бы была вполне удовлетворена…
        Гуще краснею, хмурясь. Да, но… Чёрт! Я немного не про это ведь говорю!
        - С чего ты вообще решил, что мне хотелось тогда, как ты выразился, жестче? Ты спрашивал?
        И опять этот взгляд всемогущего гуру на свою нерадивую адептку. Клянусь, я когда-нибудь его сама за этот взгляд отлуплю. Дамир выразительно молчит, едва заметно криво улыбаясь. Нахохлившись, отворачиваюсь от него совсем, переводя внимание на дорогу.
        Глухой лес кончился, пока мы мило болтали, выясняя кто из нас и почему садист, и вокруг, перемежаясь с лесополосой, то и дело мелькают старые покосившиеся избушки, простенькие дачи и дорогущие коттеджи, обнесенные высокими заборами. Навигатор показывает, что в город мы въедем через каких-то сорок минут. Хочется уже оказаться дома. Одной. Мне, как обычно, необходимо время, чтобы всё осмыслить и разложить в своей голове. Легкость в принятии решений и ситуаций, как и веру в свою интуицию, я, к сожалению, утратила…
        - А тебе ведь вообще провоцировать нравится, да, Жень? - вдруг бархатно интересуется Дамир, через какое-то время нарушая повисшее в салоне молчание.
        Напрягаюсь тут же, поворачиваясь к нему. Пальцы холодеют, влажнея. Дамир даже не представляет, как попадает четко в мои страхи этим предположением.
        - Чтобы жестко иногда… - уточняет Дамир, косясь на меня.
        Лучше бы молчал… Сжимаю руку в кулак, сердце болезненно екает в груди.
        - А тебе нравится? - дрогнувшим голосом интересуюсь.
        Уловив резкую смену моего настроения, Дамир перестает улыбаться и смотрит теперь пытливо.
        - Только, если это просто игра, - его голос вкрадчивый и почему-то почти угрожающий, - Жень, если ты ищешь психа, бьющего тебя и посуду, и запирающего из ревности в доме, привязанной к батарее или что там бывает еще, то боюсь, это не для меня.
        От изумления у меня открывается рот и округляются глаза. А потом я начинаю смеяться. Он что же? Тоже сидел и думал, не извращенка ли я???
        - Дам, ну, хоть к батарее можно? - фыркаю сквозь смех.
        Он тоже начинает ржать.
        - Не обещаю - очень хорошо проси, - тянет лениво.
        Поворачивается было снова в сторону лобового, чтобы переключить внимание на дорогу, а дальше меня сносит в пассажирскую дверь, а машина с диким визгом трения шин об асфальт заносится влево и съезжает в кювет, припав на левый бок. В голове звенит, шею ломит от того, как сильно дернуло, перед глазами какие-то кусты.
        - Блять, - в сердцах ругается Дамир и открывает водительскую дверь.
        - Что случилось?
        - Ты в порядке? - вместо ответа интересуется, вылезая из машины.
        - Да, вроде да… - ощупываю себя, - Что произошло?
        - Колесо вывернуло, прикинь? - бьет ногой по машине куда-то в районе диска, - Я их убью…
        И дальше что-то очень эмоциональное не по-русски.
        - Эм, и что делать? - прерываю его жаркую тираду.
        Дамир разводит руками, озираясь по сторонам, хлопает себя по бедрам и тянется за телефоном, прикрепленным к приборной панели автомобиля.
        Набрав чей-то номер и зажав телефон между ухом и плечом, Дамир лезет в карман за сигаретами. Выхожу вслед за ним из машины, обхожу капот и осматриваю колесо, оценивая масштаб проблемы. Вердикт - глобальный. Беспомощно повернутый перпендикулярно кузову литой диск и раскуроченный мост. Не глядя, протягиваю руку за сигаретой. Дамир без лишних слов вкладывает мне ее в пальцы, а когда подношу ко рту, быстро чиркает зажигалкой, а потом прикуривает себе. Где-то на краю сознания мелькает мысль, что это ведь моя первая сигарета за последние почти двое суток. Курить при Керефове мне почему-то неловко и даже совсем не хочется, но сейчас другой случай… Смотрю на вывернутый диск, отмечаю черный тормозной путь позади машины и до меня медленно начинает доходить, что мы и погибнуть могли…
        Пальцы влажнеют, мелко подрагивая. Крепко затягиваюсь, хмурясь и снова переводя взгляд на колесо.
        Мда-а-а… Это только эвакуатор. Как это вообще случилось? С виду машина совсем новая… Вопросительно кошусь на Дамира, но Керефову не до меня - он уже рычит на кого-то в трубку.
        - Ден, ты охуел? - сходу выдает сквозь зубы, отчего зажатая сигарета весело прыгает у него во рту, - Я сейчас чуть на встречку не улетел! Еще и не один! Что за хрень с колесом???… Что?… Что ты, блять?… Тебе жить надоело что ли???
        В ответ в трубке слышится какое-то жалобное поскуливание - видимо, это попытки оправдаться. Дамир бросает на меня быстрый взгляд и отходит подальше. Не то, чтобы его отборный мат не слышно на расстоянии пяти метров, но ощущение полного присутствия исчезает.
        - Да, на шоссе, да… Я скину координаты… Нет, ты сам вызовешь!.. У Карена ключи есть, я у вас оставлял… А мне по х…, что воскресенье. У меня тоже бл… воскресенье!
        Докуриваю и, кинув бычок под ноги, втаптываю носком его в придорожную пыль. Кажется, за нами приедет какой-то осел Ден на пару с эвакуатором. Это хорошо, потому что мы в лесу в почти ста километрах от города с единственным признаком цивилизации - табличкой с названием какого-то неизвестного мне населенного пункта перед поворотом в метрах ста от нас. Подозреваю, что вызвать сюда такси будет проблематично…
        Перестав вслушиваться в разговор Дамира, залезаю обратно в машину и от нечего делать листаю телефон, что оказывается задачей не из легких - ловит здесь тоже так себе. Керефов возвращается ко мне в салон минут через пять.
        Сердито вздыхает, кидая телефон на приборную панель, и устало трет лицо обеими ладонями.
        - Так, я решил всё. Эвакуатор ждать не будем - там ребята из мастерской сами подъедут - оттащат, а нас сейчас брат заберет.
        До меня не сразу доходит смысл его слов, но, когда доходит… Я медленно поворачиваюсь к Дамиру, приоткрыв рот.
        - Какой брат? Куда заберет? В город???
        Дам недовольно стучит по рулю пальцами и трет бороду, прежде чем ответить.
        - Мой брат, чей же ещё! Какой город, Жень? У деда юбилей, говорил же я, вон как раз поворот к нему на дачу, - Дамир машет в сторону придорожной таблички в ста метрах от нас, - Рамик со своим гаремом будет тут минут через пятнадцать. Нас и подберет.
        - А я? - тупо хлопаю ресницами я, - Я что? Тоже… на дачу?
        - А куда тебя? - криво улыбается Дамир, нервно выстукивая по рулю.
        - А я не хочу, - признаюсь честно.
        Это не совсем так… Если быть до конца откровенной, то я может быть и хотела, но не вот так же… вынужденно! Он до этого и мысли не допускал меня с собой позвать!
        - А я, думаешь, хочу! - взрывается Дамир тихо и снова трет ладонями лицо, - Бл… как не вовремя… Но нет, Женька, поехали. Не на шоссе же тебя оставлять!
        - Такси? - начинаю перечислять варианты.
        - Из города три часа ждать будешь, - отмахивается Дам, - Еще и выходной, все стоит…
        - Я могу дождаться ремонтников, уехать с ними… - предлагаю я альтернативу.
        - С этими пидорасами? Они мне тачку угробили уже сегодня, еще я им свою девушку не доверял, - возмущается Дамир, хлопает себя по карману на бедрах, нащупывая пачку сигарет и рывком открывает водительскую дверь.
        - Да нормально всё будет, - кидает мне Керефов, прежде чем выйти из машины.
        Правда, произносит он «нормально» таким тоном, будто убеждает в этом сам себя. С грохотом захлопывает за собой дверь и остервенело чиркает зажигалкой, торопливо прикуривая сигарету. С видимым наслаждением глубоко затягивается и выпускает дым в небо.
        Слежу за Дамиром через лобовое, кусая губы. Глупое словосочетание «моя девушка» не дает больше возражать… К деду так к деду… И Дамир уверен, что всё «нормально будет», да?
        26.
        Докурив, Керефов не возвращается в машину, а начинает кому-то звонить. Наблюдаю, как Дамир, улыбаясь невидимому собеседнику, рассеянно пинает придорожные камушки, потом оборачивается и подъезжающему к нам темно- синему внедорожнику. В животе от нахлынувшего волнения невольно собирается щекочущий холодок. Прячу между ног повлажневшие ладони. Только сейчас меня буквально вбивает в кресло осознание, что я появлюсь перед всеми родственниками Дамира, о которых, ко всему прочему, не знаю ни-че-го. Ну кроме того, что имя им - легион.
        Пока синий джип лихо тормозит на обочине, поднимая пыль, нервным движением опускаю козырек и рассматриваю себя в зеркало. Не накрашенная, заспанная, помятая, и этот странный удовлетворенный блеск в глазах… Черт. Отлично, вспыхнувшая досада на себя за вид женщины, которую имели больше суток, хотя бы этот предательский блеск из глаз убирает, заменяя его колючей настороженностью.
        Так, Женька, ничего страшного, да?
        Поправляю помятую юбку своего платья- футляра, в котором я еще с пятницы, и перевожу взгляд на запачканные песком кроссовки… Вот так и знала, что лучше бы было в гостиничных тапках вчера ночью бегать на пляж. У-у-у…
        Выудив влажные салфетки из сумки, наскоро протираю обувь. Кое-как справившись, устремляю взгляд сквозь лобовое. Как раз в этот момент водительская дверь джипа распахивается, и из машины бодро выпрыгивает какой-то мужик. Пока они крепко обнимаются с Дамиром, хлопая друг друга по спинам так, будто мечтают сместить пару позвонков, с болезненным любопытством разглядываю новоприбывшего.
        Дамир сказал, что это его брат…
        Отмечаю, что мужчины действительно очень похожи. Примерно одного роста, подтянутые, спортивные, черноволосые и черноглазые с правильными, сходными чертами лица. Вот только, если Дамир предпочитал классическую, строгую и однотонную одежду, и сейчас был в черном поло и джинсах, а из украшений на нем были только часы, то брат на его фоне напоминал райскую птицу, только что прилетевшую с бразильского карнавала. Гавайская рубашка нараспашку, белоснежная майка- алкоголичка под ней, светлые дырявые джинсы, беговые кроссовки, левая рука почти до локтя завешана фенечками, а правая, похоже, до самого плеча забита татуировкой- рукавом. Еще одна татуировка ползла у другого Керефова прямо по шее и уходила за выбритый висок, а на затылке смоляные волосы были собраны в хвост. Наглая белозубая улыбка, сощуренные жгучие глаза и сережка-гвоздик в ухе дополняли образ богатого великовозрастного распиз…
        Ну, вы поняли.
        Я с легкой оторопью смотрю на этого брата, теперь уже совсем не зная, чего от встречи с родственниками Дамира ждать…
        В глубине души я боялась, что там все будут в хиджабах, но это же какой-то ганста рэпер!
        Рэпер тем временем будто чувствует на себе мой просверливающий взгляд и поворачивается в мою сторону, коротко махнув рукой. Его рот расползается в ехидной улыбке, сделавшей бы честь и чеширскому коту, а затем он буквально отпихивает нахмурившегося Дамира в сторону и первым идет к машине, чтобы открыть мне дверь. Не успеваю ни испугаться, ни собраться с мыслями, как он уже распахивает ее настежь, щурясь на меня черными, озорными глазами, украшенными лучиками- морщинками, уходящими к вискам.
        - Рамиль, очень приятно, - с ходу сообщает он, без зазрения совести щедро облапывая меня взглядом, и протягивает ладонь.
        - Женя, - немного опешив, сообщаю я, вкладывая в его руку свои пальцы.
        Выхожу из машины.
        - Жень, это Рамик, мой старший брат, - с какой-то досадой чешет Дамир затылок, поглядывая на нас, - Рам, это Женя… подруга моя.
        - Подруга, да, - кивает Рамик, подталкивая меня мимо Дамира к машине.
        - Деду так же скажешь? Напомню, у него вся дружба через ЗАГС, - весело добавляет, открывая передо мной заднюю пассажирскую дверь.
        Сначала я думаю, что это неуместная шутка, но потому, как страдальчески кривится Дамир, а Рамик расплывается в еще более садисткой улыбке, решаю, что доля правды в этой шутке приличная.
        - Ой, нет, ЗАГС - это без меня, - решаю сразу внести ясность и убить одной фразой двух зайцев - уменьшить страдания явно нежелающего жениться Дамира и стереть ехидную улыбочку с лица его братца.
        - Ой, я тоже так говорила, - доносится из машины, а затем открывается передняя пассажирская дверь, и из нее показывается ухоженная, аристократичного вида блондинка лет около тридцати, - Привет, я - Лена, жена Рамиля.
        - Женя, очень приятно, - киваю я, с любопытством ее разглядывая.
        У Лены очень тонкая, изысканная внешность. Не броская, но благородная красота. Вместе с любителем цветастых рубашек и татуировок на пол тела они смотрятся почти вызывающе. И в тоже время…
        Рамиль кидает на нее быстрый взгляд, улыбнувшись, и ощущение какой-то устоявшейся общности между ними пронизывает все пространство вокруг. Мне даже становится неловко смотреть на них в этот момент, будто подмечаю что-то очень интимное. И я отворачиваюсь, собираясь сесть в машину.
        Но не могу, потому что с заднего сидения на меня выпрыгивает худенькая черноволосая девчонка.
        - Дядя Дам! - бешено верещит она, запрыгивая на Дамира с ногами.
        - Аминка, привет, - он легко подкидывает ее в воздух, стискивает в медвежьих объятиях и ставит на землю.
        - Дядя Дам, привет! - вторая девочка - вылитая копия первой, робко выглядывает из машины.
        - Здравствуй, Аин, - Дамир подходит к ней и треплет по смоляной голове, - Как у тебя концерт прошел?
        - Папа сказал, да? - она поднимает на него нежный волоокий взгляд.
        - Бабушка.
        - Так, все, давайте загружаться, - хлопает в ладоши Рамиль, перебивая, - Лен, ты может назад сядешь? Кого-нибудь из девчонок на колени возьмешь?
        - Да не, Лен, не надо, сиди, - отнекивается Дамир, снова подхватывая на руки Амину, - Я вот эту разбойницу себе заберу, так Женя с Аиной тоже поместятся.
        - Я тоже хочу к тебе на колени, - тихо шепчет Аина, и в ее огромных миндалевидных глазах застывают чуть ли не слезы.
        - Ладно, и разбойницу, и принцессу, колена у меня два. Все, вперед! - великодушно соглашается Дамир.
        И под детское хлопанье в ладоши и крики «ура» Дам залезает на заднее пассажирское. Аина забирается к нему на левую коленку, Амина на правую, я же пристраиваюсь рядом на пассажирском диване, чувствуя себя как-то странно. Все эти семейные нежности, детский шум и многозначительные ехидные переглядывания брата Дамира и его жены, а еще то и дело как бы невзначай кидаемые на меня оценивающие взгляды - все это немного не то, к чему ты готов после суточного секс марафона на турбазе с по сути малознакомым человеком.
        Но машина резко трогается с места, и все, что мне остается, это готовиться к тому, что это только начало.

* * *
        - И давно вы… - Рамиль косится на меня, оборачиваясь и сверкая белозубой улыбкой, - дружите?
        Я открываю было рот, чтобы ответить, но раздраженно кашлянувший в кулак Дамир меня опережает.
        - Рамик, на дорогу смотреть будешь - нет? - цедит он, переключая на себя внимание брата, - Мы работаем вместе. Женя - моя временная сотрудница. Программист.
        - М-м-м… Работаете? - тянет масляно Рамиль, переглядываясь с женой и насмешливо фыркая, - Ну, ты как обычно, Дам, никакой креативности. И тут по стопам отца пошел… Странно, что не бухгалтер.
        - Финансовый аналитик, - смеется Лена, поддакивая.
        Я перевожу на Дамира вопросительный взгляд в ожидании, что меня посветят в шутку, но насупленный Керефов и не думает на меня смотреть. Зато ко мне поворачивается с переднего сидения жена его брата.
        - Жень, вы извините нас, - улыбается она, лучась дружелюбием, - Просто у Рами и Дама приняты эти постоянные подколы, что Дамир - примерный сын, а Рамиль - нет. Не обращайте на них внимание.
        - А причем тут финансовые аналитики?
        - Вторая жена Тиграна Рустамовича, их отца, Анна - финансовый аналитик. Они познакомились на работе, - охотно поясняет Лена, а затем улыбается шире, добавляя, - Ну, и по совместительству, она - моя старшая сестра.
        Я удивленно округляю глаза. М-да. Лена на это беззаботно пожимает плечами и садится ровно в своем пассажирском кресле, отворачиваясь от меня, лишая возможности сказать еще раз, что наша «дружба» точно свадьбой не кончится.
        Кошусь на «примерного сына» Дамира. Он в это время с серьезным видом выслушивает рассказ Аины и Амины, как они вчера ходили в аквапарк. Детский гомон заполняет тишину между взрослыми. Я переключаюсь на окрестный пейзаж, проносящийся мимо.
        С шоссе Рамиль свернул практически сразу, и сейчас мы подъезжали к КПП элитного коттеджного поселка, едва просматривающегося из-за нависающих над дорогой еловых лап. Домов видно практически не было: заборы - заборы-заборы… И необъятные участки за ними. Лишь идеальный асфальт говорил о том, что мы не в лесу, а во вполне цивилизованном месте. Солнце постепенно подбиралось к зениту, ласково освещая густой лес вокруг и наполняя воздух разогретой хвоей, который просачивался сквозь приоткрытое водительское окно автомобиля.
        Если бы нарастающее напряжение внутри, я бы наверно была бы рада оказаться в этом месте…
        Свернув на очередной развилке, машина Рамиля упирается в совершенно неожиданно выросшие перед нами ворота, которые начинают медленно разъезжаться в стороны.
        Сглатываю, чтобы убрать образовавшуюся сухость в горле. Сердце начинает колотиться почти нитевидно, порождая слабость, разливающуюся по телу.
        Несмотря ни на что, я нервничаю. Отчаянно и неконтролируемо.
        Я совершенно не знаю этих людей и мне не хочется испортить впечатление о себе. Если бы Дамир сейчас поддержал бы меня, просто молча сжал похолодевшие пальцы или одобрительно улыбнулся… Возможно, этого было бы достаточно. Но он, окруженный племянницами, будто забыл о моем существовании, лишь пару раз мельком мазнув по моему лицу взглядом во время этой непродолжительной поездки. Поэтому помимо нервозности во мне снежным комом растет еще и раздражение.
        Зачем было тащить меня сюда? Я не напрашивалась!
        Джип тормозит на мощеной площадке напротив большого трехэтажного дома в, не побоюсь этого слова, колониальном, мать его стиле! Я будто на сахарную плантацию прибыла! Не дожидаясь, когда мне откроют дверь, распахиваю ее первой и выпрыгиваю на тротуарную плитку, нервно одергивая короткую юбку своего не самого свежего платья. Пока дергаю, замечаю небольшое белесое пятно на подоле… Твою мать, это что вообще? Не представляю и не хочу об этом думать - просто завешиваю предательски подозрительный след своей огромной сумкой, решив при первой же возможности сбежать в туалет и постараться от него избавиться.
        - Ну, что, пошли? - бодро предлагает Рамиль, выпрыгивая из машины.
        За ним выходит Лена, элегантная, накрашенная и чистенькая до тошноты. Потом распахивается задняя пассажирская дверь, и на площадку высыпают маленькие сестры. Дамир выходит последним, все такой же хмурый и сосредоточенный. И только теперь благоволит подойти ко мне. Его рука ложится на мою поясницу, пальцы уверенно впиваются в бок, и это должно бы меня радовать, но на самом деле лишь еще больше раздражает, потому что взгляд его так и направлен куда угодно, кроме меня. Сейчас, например, Дам разглядывает другие припаркованные машины.
        - А эта чья? - тычет пальцем в синюю ауди.
        Рамиль лишь небрежно пожимает плечами и первым идет к дому.
        Нам ничего не остается, как последовать за ним.
        - Может, все-таки такси? Мне неуютно. Я буду мешать, - шепчу сбивчиво, когда мы с Дамиром немного отстаем от семьи его брата.
        - Не говори глупости, все хорошо, Жень, - рассеянно бросает Дамир.
        - Мне даже не накраситься…
        - Ты красивая итак, - отмахивается он.
        Я закатываю глаза. Ну, да… Только на фоне той же Лены, будто через сушку в стиральной машине пропустили…
        В сам дом мы не заходим, огибая его по периметру, пока не оказываемся на заднем дворе. Первое, что бросается мне в глаза - серебристая гладь озера вдали. Свежесть от воды приятно холодит лицо, делает сладким воздух, смешиваясь с масляными нотками хвои. Второе, на что обращаю внимание, - большая открытая беседка, в которой расположился длинный - длинный стол, ломящийся от количества еды.
        Чуть поодаль два кованых мангала и барбекю, еще дальше зона отдыха с бассейном и расставленными по периметру шезлонгами. За бассейном зеленое ограждение, поверх которого виднеются башенки замка - детской площадки.
        И везде люди. Везде!
        Это больше походит на праздник с анимацией в какой-нибудь турецкой гостинице, чем на скромные семейные посиделки. Я даже немного стопорюсь, врастая ногами в землю и осматривая все вокруг.
        - Я же говорил - зря переживаешь. Тут и без тебя толпа, - хмыкает Дамир, подталкивая меня в сторону стола.
        При виде нас все оживляются еще больше, привставая и выкрикивая приветствия. Тянет опять трусливо замедлить шаг, но Дамир не дает, безжалостно ведя к мужчинам во главе стола. Замечаю, что здесь существует негласное разделение - мужчины сидят с одной стороны, а женщины с другой, лишь в центре немного перемешиваясь. Нервозность моя взлетает на новый виток - я не хочу сидеть без Дамира…
        - Деда, долгих лет! - Дамир подходит к седому как лунь мужчине, занимающему центральное место, и крепко - крепко его обнимает, - Живи сто лет.
        - Куда уж мне, внучок, - кряхтит старик, улыбаясь, смачно целует Дама в бородатые щеки, отстраняется и… тут же переводит скальпирующий взгляд своих мутных черных глаз на меня.
        Я нервно улыбаюсь в ответ.
        - Поздравляю вас, - бормочу, облизывая губы.
        Он кивает и снова переводит взор на Дамира, а потом вдруг бьет его с размаху в живот. Тот с тихим охом хватается за пресс.
        - Не уж-то невеста твоя?! - радостно выпаливает старик, - Ой, Дамик! Ой, молодец! Вот знаешь, что деду подарить, а! Вот это я понимаю!
        И только - только разогнувшемуся Дамиру прилетает еще раз, отчего он вообще чуть не складывается пополам.
        Чуть поодаль начинает ржать Рамиль, но тут же перестает, получив короткий подзатыльник от какого-то импозантного мужчины лет пятидесяти, подозрительно похожего на него самого. А я лишь часто моргаю, смотря на эти милые семейные нежности.
        В голове щелкает, что может именно поэтому Дамир и обратил внимание - я ведь ему при встрече тоже врезала, а у них это, похоже, семейный язык любви…
        - Ты уж порадуй до конца, скажи, что малек будет, а? - продолжает весело хрипеть дед, косясь на меня и подмигивая, - Двоих, так и быть, не надо. Мне б хоть одного, но давайте теперь пацана! А то у нас пока Аминка за него… Разбойница… Негоже…
        - Какие дети, дед?! - сипит возмущенно Дамир, когда хоть немного восстанавливает дыхание, - Это сотрудница моя. Машина сломалась - я не успел ее домой отвезти!
        Затем он берет меня за локоть и рывком подтаскивает поближе к себе, будто я смогу оградить его от дальнейшего избиения.
        - Дед, это Женя Дубина, она - нанятый программист, сейчас со своей командой налаживает новый софт на портовом складе в «РЗК». Я тебе говорил… Жень, это мой дед, Рустам Зурабович Керефов, между прочим, основатель «РЗК» и подаривший фирме свои инициалы.
        - Правда? - удивленно переспрашиваю я, на что Дамир утвердительно кивает, а я снова поворачиваюсь к вмиг помрачневшему деду, - Очень рада с вами познакомиться.
        Но он теперь вообще не смотрит на меня, тяжело взирая на Дамира из-под кустистых белых бровей.
        - Не успел он… Домой… Ну-ну… - тянет медленно, а потом кивает на стол, - Садитесь, что уж. Рад.
        - Я сейчас подойду, - Дамир поджимает губы, и я чувствую, что от него тоже начинают исходить волны раздражения, буквально топя рядом стоящую меня, - Женю посажу только…
        - Сади, - отмахивается дед и вовсе демонстративно отворачивается от нас, будто мы ему больше не интересны.
        27.
        Я обескураженно замираю - не очень-то это вежливо со стороны хозяина праздника. Догадка, за кого меня, похоже, с подачи внука принял Рустам Зурабович, обжигает гордость кислотой, но Дамир нажимает мне на поясницу и разворачивает в сторону женской половины стола, так и не дав ничего сказать в ответ. Наверно, к лучшему…
        Мужские пальцы рассеянно сжимают мой бок сквозь плотную ткань платья, пока мы шагаем по тротуарной плитке вдоль бесконечного стола.
        - Слушай, Женька, не обижайся, но они бы все не отстали по-другому… - щекотно шепчет Дамир, наклоняясь к моему виску, - Ты бы была готова отвечать на бесконечные вопросы о наших отношениях?
        - Я была готова уехать на такси и как никогда готова сделать это сейчас, - цежу сквозь зубы, полосуя лицо Дамира обвиняющим взглядом, - И тебе не кажется, что твоя наглая лапа, сползающая сейчас на задницу «сотрудницы», попахивает либо шизофренией, либо судебным иском, Керефов?
        Его кривая улыбка в ответ оказывается слишком близко и слишком обаятельной, чтобы я машинально не улыбнулась в ответ.
        - Они всё поняли по поводу нашего «сотрудничества», как и по поводу того, что вопросов задавать не надо… Или ты все же хотела поотвечать? Если да, давай переиграем…
        - Нет уж, благодарю… А что будешь делать, если привезешь меня еще раз? Опять со слезами на глазах пропоешь про досадные случайности, м? - я всё-таки демонстративно выворачиваюсь из его объятий и продолжаю гордо шагать рядом.
        - А ты настроена приехать еще раз? - выгибает бровь Дамир, и тон его из шутливого вдруг переходит во что-то тревожаще серьезное, - Ну, думаю, мы к тому моменту уже с нашими статусами определимся… И даже можем состряпать романтичную историю про то, что именно юбилей деда стал поворотным моментом в наших «чисто рабочих» отношениях…
        - Боже, какой ты врун! - не выдерживаю я и заливаюсь смехом, - Но я всё ещё думаю о такси…
        - Кончай об этом думать, Дубина, - скалится Дамир, явно чувствуя, что этот раунд он, хоть и со скрипом, но перетянул на себя, - Всё самое страшное уже было. Сейчас поболтаешь с Ленкой, пока я пообщаюсь с дедом, мне там кое-какие дела надо обсудить… Поедите шашлык, выпьете гранатового вина, ну или коньяк… С дедовским коньяком ты уже, кстати, знакома…
        Его рука вновь крепко обхватывает меня за талию, а губы касаются волос виске.
        - А минут через двадцать я вернусь, - влажное горячее дыхание пускает нервные вибрации по телу, - И пойдем погуляем, чтобы со всеми не торчать. Здесь сапы есть, хочешь? И водные мотоциклы…
        Я иронично фыркаю, чтобы скрыть, что все, что он сейчас делает вопреки логике, мне приятно.
        - Рада, конечно, что ты считаешь мое платье настолько универсальным, что в нем можно явиться куда угодно, но сапы - это всё-таки перебор…
        Он опять довольно смеется мне в волосы.
        - Гидрокостюмы тоже есть, Жень, не зуди…
        - М-м-м… - ответить не успеваю, потому что мы останавливаемся рядом с уже сидящей за столом Леной, которая оживленно болтает с очень похожей на нее еще одной блондинкой лет тридцати пяти.
        - Лен, я Женю посажу к вам, - Дам подталкивает меня в сторону свободного стула по левую руку от девушки, - Анна, привет!
        Керефов наклоняется и мимолетно целует воздух рядом с щекой второй блондинки.
        - Анна, это Женя, моя приятельница, мы работаем вместе. Жень, это Анна - жена моего отца и сестра Лены.
        - Очень приятно, - сдержанно киваю, присаживаясь.
        - Значит с работы…? - выгибает Анна светлую бровь и расплывается в двусмысленной улыбке, - Еще чуть-чуть и я выиграю крупную сумму, Дам, так держать…
        - Спорили значит… ну-ну, - фыркает Дамир, поправляя на шее несуществующий галстук и начиная с подозрением озираться по сторонам, - И с кем? Хотя… не отвечай… В общем, я скоро. Жень, не скучай…
        - Дамир, а со мной поздороваться не хочешь? - бархатный низкий женский голос, достойный порнофильма, прорезает пространство.
        Резко оборачиваюсь на звук, ища его источник. И поджимаю губы в тонкую линию, находя. Кошусь на Дамира…
        Он выглядит… удивленным. Черные брови взмыли вверх, собирая на лбу морщинки, и в глазах явное желание быстро осмыслить ситуацию…
        - Наргиз? - хрипит он, - Ты тут… как?
        - Порвала связки, пришлось раньше времени закончить сезон…
        Та, которую назвали Наргиз, растягивает пухлые терракотовые губы в кошачьей улыбке и, для подтверждения своих слов, отодвигает стул и гладит бесконечную длинную левую ногу, замотанную спортивным бинтом в районе щиколотки. У нее вообще все бесконечно длинное и гибкое: музыкальные пальцы с идеальным матовым маникюром, тело с неестественно тонкой талией и шея, выгибающаяся как у сраного лебедя. Непроизвольно провожу ладонью по своей, в памяти предательски всплывает, что Дамир обращает на это внимание…
        И это… бесит!
        - Надеюсь, ничего серьезного? - озабоченно интересуется Керефов, как зомби следя за ее ладонью, ласкающей собственную ногу.
        - Нет, уже почти восстановилась, спасибо, - воркует длинноконечностная Наргиз, хлопая густо накрашенными, щедро подведенными ресницами.
        Главный плюс быть жгучей брюнеткой - можно сделать стрелки на глазах шириной с автобан, и ты будешь выглядеть сексуально, а не пугающе… Это я, кусая губу, замечаю тоже…
        - Поболтаем потом? - ее завлекающая улыбка расползается еще шире, демонстрируя чудеса способности к растягиванию терракотового рта, а щедро подведенные глаза начинают влажно мерцать, - Давно не виделись…
        - Потом… - неопределенно кивает Дамир, скользя черным взглядом по устремленному к нему женскому лицу.
        Кладет ладонь мне на плечо и на мгновение сильно сжимает, прежде чем повторить.
        - Я скоро, Жень.

* * *
        Черные глаза брюнетки пронизывают его ладонь на моем плече насквозь, рискую пришпилить ее там навечно, широкие брови сходятся на переносице, заламывая морщинку, и это хоть чуть- чуть придает мне уверенности. С деловым видом начинаю накладывать себе грузинский салат, решая, что двадцать минут с этой Шахерезадой я переживу…
        - Можно вина? - улыбаюсь, кажется, Анне, кивая на графин, стоящий перед ней, - Оно виноградное или гранатовое?
        - Гранатовое и просто восхитительное, Жень, - щебечет та, ставя графин ко мне поближе. Поднимает свой наполовину наполненный бокал в приветственном жесте, - Ну, будем знакомы. Любая новая блондинка за этим столом для нас отдельная радость.
        Они с Леной начинают хихикать, чокнувшись между собой. Тоже невольно улыбаюсь, поднося наполненный бокал. От них исходит столько позитивной, расслабленной энергии, что часть вливается и в напряженную меня. Правда, недолго…
        Проводив удаляющего Дамира цепким взглядом, Наргиз тоже тянет свою руку к тонконогому бокалу.
        - А кто вы Дамиру, Жень? - сходу интересуется она, переводя на меня свои огромные миндалевидные глаза.
        Чуть не давлюсь, хотя вино и правда восхитительное. В легком негодовании выгибаю бровь, показывая, что против подобной бестактности, и отвечаю не сразу. Хотя в глубине души Наргиз получает от меня плюсик - такой прямолинейности можно только позавидовать…
        - Мы работаем вместе, - выдаю дежурную версию, а потом, не удержавшись, добавляю, загадочно улыбаясь, - и общаемся…
        Казалось бы, на этом допрос можно бы и прекратить, но Наргиз видимо из семьи потомственных НКВД - шников.
        - М-м, - крутит она тонкую ножку бокала музыкальными пальцами, - А как же оказались здесь? Здесь только семья.
        Я делаю еще глоток и чувствую, как сестры- блондинки затихают, со жгучим любопытством наблюдая за нами. А еще ощущаю, что их симпатии на моей стороне. Это побуждает идти в Ва- банк. Отставляю бокал и берусь за приборы.
        - Случайность, - честно признаюсь я, и деловым тоном продолжаю, - Мы ездили в субботу на турбазу, чтобы потрахаться, а сегодня Дамир должен был закинуть меня в город и только потом приехать сюда, но машина сломалась по дороге. Рамиль с Леной нас подобрали, и вот…
        Улыбаюсь и развожу руками.
        - … я здесь, - снова беру свой бокал и осушаю его до конца.
        Лена выдает сдавленный смешок, Анна пихает ее в бок так сильно, что слышно даже мне. Терракотовый рот Наргиз являет миру идеальное «О». Тишина. Я даже нервничать начинаю, не переборщила ли я… Напрягаюсь.
        - Активные выходные - это прекрасно, - наконец философски изрекает Анна и машет мне, чтобы опять подставляла бокал.
        Отпускает. Если и переборщила, то не до конца.
        - Вы встречаетесь, - обвинительным тоном констатирует Наргиз.
        - Скорее, пока просто спим, - пожимаю плечами я.
        - Бывает… - вздыхает Лена и наливает себе сама.
        Анна почему-то опять хихикает. Видимо, это какие-то их междусобойные шуточки.
        На слове «спим» в черных глазах Наргиз появляется холодное пренебрежение. Даже поза ее меняется. Из напряженной, звонкой, словно она кошка, которая готовится нападать, она превращается в расслабленную и томную повелительницу этой жизни. Наргиз улыбается, опуская веки и гася победный огонь в своих глазах, и протягивает ко мне свой бокал, чтобы чокнуться.
        - Это хорошо, что ты это понимаешь, Женя, - тянет лениво, - Меньше боли потом для тебя.
        А я наоборот тут же ощетиниваюсь.
        - С чего ты решила, что его выбор, а не мой?
        - Просто знаю его, - качает бокал в руках Наргиз.
        - Была в такой же ситуации? - выгибаю бровь, отпивая сладкое вино.
        - Пф-ф-ф! - смеется брюнетка, - Кто? Я?
        Смеется громче.
        - У меня принципы есть вообще-то и должное воспитание. Только муж… - устремляет на меня снисходительный взгляд.
        - И поверь, - добавляет сладко, - Дамир слишком уважает меня, чтобы такое предлагать.
        - То есть он тебе вообще ничего не предлагает, - констатирую я и тянусь за шашлыком.
        Зря, потому что становится очевидно, что у меня подрагивают пальцы. И что я нервничаю от этого разговора сильнее, чем хочу показать.
        Как ни крути, а слова Наргиз… Они задевают.
        - Почему же? - улыбается она, поднося бокал к губам, - Предлагал когда-то. Не турбазу, конечно…
        Смеётся опять.
        - А замуж. Как положено, через отца. Но у меня тогда только карьера начала строиться. Я прошла отбор в балетную труппу в Берлин… Там встретила Мухамеда…
        Наргиз театрально горько вздыхает, а потом добавляет.
        - Молодая была, глупая…
        - И куда Мухамед делся? - холодно интересуюсь я.
        - Мы развелись, - поджимает губы Наргиз, сверля меня похолодевшими глазами.
        - И ты решила вспомнить первый вариант? Поэтому сюда пришла? - снова подставляю Анне бокал.
        - Девочки, да тысячу лет назад было, - бормочет она, послушно подливая, - Может сменим тему, а?
        - Нет, я никого не ищу, - отрезает Наргиз, продолжая буровить меня своими черными глазами, - А пришла я поздравить дорогого Рустама Зурабовича, который является лучшим другом моего деда. Дань уважения отдать. Но что тебе знать о наших традициях и обычаях?
        - Не так уж там все сложно, - роняет как бы между делом Лена, ловко препарируя шашлык.
        Наргиз переводит на нее колкий взгляд и замолкает. А я чувствую, как у меня начинает раскалываться от всего этого голова. Тру виски и случайно опускаю взгляд на юбку. Чёрт, пятно… Я ведь с ним так и хожу! Позорище…
        - Лен, а где туалет? - наклоняюсь к своей соседке.
        - Около бассейна гостевой домик. Зайдешь, и в коридоре сразу направо, - зеленые глаза жены Рамили пытливо изучают мое лицо, - Все в порядке, Жень?
        - Да, я сейчас.
        28.
        С каждым шагом в указанном Леной направлении во мне все ярче оформляется кипящее внутри раздражение. Нет, я понимаю, что Дамир не виноват ни в появлении Наргиз на этом празднике, ни тем более в ее бесплодных матримониальных фантазиях. Умом понимаю, да. Но общее ощущение от всей ситуации становится всё более угнетающим.
        Я знала, что не стоит сюда ехать. Знала…
        Я пытаюсь прогнать мерзкий холодок, ползущий вдоль позвоночника и оставляющий за собой чувство, что я здесь совершенно чужая. Была и буду. И никогда не приживусь. Пытаюсь и не могу… Да и надо ли? Невооружённым глазом видно, что с Дамиром мы хреновая пара, а отношения только ради физиологии всё-таки не совсем мой профиль.
        Так может быть…
        Нащупываю в сумке гладкий корпус телефона, сжимаю и отпускаю пока. Я обещала Дамиру его дождаться…
        Найдя нужную дверь, захожу в просторную ванную. Подхожу к раковине и пристально разглядываю в зеркале своё не накрашенное лицо. Белесые брови, светлые ресницы, бледная, тонкая кожа, мальчишеская стрижка, темно-синее платье простого кроя делает меня еще более бесцветной, чем я есть. И только два ярких пятна: искусанные губы - дурная привычка, от которой я уже и не пытаюсь избавиться, и лихорадочно блестящие серые глаза. Они так мерцают, что мне сложно выдерживать собственный взгляд, и я опускаю голову, переводя всё внимание на злополучное пятно на юбке. Пару минут уходит на то, чтобы его затереть, еще минут десять, чтобы высушить ткань под как нельзя кстати оказавшейся здесь сушилкой для рук. Пока держу юбку под напором теплого воздуха, в голове мелькают неприятные раздражающие картинки, из-за которых успокоиться не выходит никак: пренебрежительный колкий взгляд деда Дамира, отворачивающегося от меня, ехидная ухмылка Рамиля на заднем плане, терракотовые губы Наргиз…
        Нет, я не обиделась, но пошли они все!
        Отряхнув чистую теперь юбку, выхожу из ванной. Останавливаюсь в дверях гостевого домика, чтобы выудить из сумки пачку сигарет. Зажав зубами фильтр и одной рукой нашаривая в сумке зажигалку, обхожу дом, чтобы укрыться от любопытных глаз гостей и спокойно покурить с собой наедине. Кроссовки почти бесшумно ступают по гравийной дорожке, огибающей строение. Беззвучно чертыхаюсь, так и не находя зажигалку, и… резко торможу на углу дома, услышав впереди мужские голоса, так как один из них, низкий и будто бархатный, мне до боли знаком.
        Сердце замирает, прежде чем заполошно стукнуться о ребра, аккуратно делаю еще шаг к повороту и прижимаюсь к стене, рассеянно касаясь пальцами шероховатой кирпичной кладки.
        - Пап, прекращай… - фыркает Дамир, и голос его пропитан едким раздражением.
        Почему-то сразу представляется, как он трет лоб, хмурясь, когда говорит это. Затаиваю дыхание, не желая обнаружить себя.
        - Ты мне тут не папкай! - густо басит его собеседник, затем пара слов на не русском, выплюнутых сквозь зубы, а после следует вполне понятная мне речь, хотя я бы предпочла ее не понимать.
        - Совсем охренел к деду тащить одноразовую бабу свою? Это тебе бордель что ли, я понять не могу! Что не двух? Не тянешь?! Сотрудница…
        - Ну, знаешь, не тебе возмущаться по поводу приглашенных к деду сотрудниц! - тише огрызается Дамир.
        - Э-э-э! Ты мне тут не путай! Я Анну привел, так я уже жил с ней! Любил, детей хотел! Знакомиться привел! Я не оттраханную в лесу где-то приволок между делом всей семье показать, что вот смотрите, не в руку стреляю!
        - Может хватит, а?! Что такого-то?! Она - девушка мо…
        - Девушка! Так и «девушкайся» сколько влезет, с семьей-то знакомить зачем? Вот скажи мне, мы ее еще хоть раз увидим, сын, а?
        Вместо ответа слышится, как кто-то шумно делает затяжку и сплевывает слюну.
        - Мы совсем недавно знакомы. Я…
        - Во-о-от, - назидательно басит старший Керефов, перебивая, - Про это и говорю! Не думал, что придется именно тебе такие вещи объяснять. Зачем деда расстроил только? Он же ждет, о правнуках мечтает, старый уже… А ты ему… сотрудницу, которую он больше и не увидит никогда! А завтра кого? Массажистку?
        Меня колотит с самых первых услышанных слов, но после пренебрежительно брошенной «сотрудницы» буквально разрывает. Уши закладывает, глаза застилает красной пеленой, и бешено бьющееся сердце толкает вперед…
        - Всё, кончай, правда, пап! Это уже… - что-то там возмущается Дамир, но я не даю ему договорить.
        Так и не вытащив изо рта сигарету, я выступаю к ним из-за угла.
        Дам осекается, застывая от неожиданности, а старший Керефов переводит на меня такой же проникновенный, как и у его сына, тяжелый взгляд. От того, насколько они похожи внешне и, наверно, достаточно похожи внутренне мне становится дурно…
        Черные глаза отца Дамира мажут по моего лицу и стопорятся на сигарете, торчащей у меня изо рта. Густые брови неодобрительно сходятся на переносице. Хочется вслух сказать, чтобы шел он на хрен со своим показательным осуждением, но вместо этого я расплываюсь в улыбке, достойной самой бесстыдной эскортницы и, виляя тазом, подхожу к грозному отцу, который уже точно никогда не будет мне свекром.
        - Огоньку не найдется? - мурлычу, медленно перекидывая фильтр языком с одного уголка губ на другой.
        Так и тянет добавить «папаня», но я держусь из последних сил. Тем более, что жертва моя явно шокирована итак. В черных глазах мужчины мелькает удивление, на мощной шее дергается кадык, и, перед тем, как чиркнуть у моего носа зажигалкой, Керефов старший посылает сыну, стоящему у меня за спиной, полный яростных вопросов взор. Лопатки начинает жечь от того, как сверлит их взглядом Дамир. Шестым чувством ощущаю, что он делает шаг ко мне.
        Не оборачиваюсь. Пошел он…
        Нагибаюсь к неверному язычку пламени зажигалки и прикуриваю из рук его отца.
        - Спасибо, - выпуская сизый дым вбок, обольстительно нагло улыбаюсь снова и решаю представиться, - Женя.
        - Тигран, - он щелкает крышкой зажигалки и убирает ее в карман.
        Несколько томительных мгновений смотрит прямо мне в глаза, которые начинает непростительно щипать. Из последних сил держусь, не отводя взгляд и мечтая о том, чтобы белки не блестели достаточно очевидно.
        - Я пойду, - Тигран отворачивается первый.
        Кивает Дамиру и, засунув руки в карманы брюк, оставляет нас вдвоем.
        Выдыхаю, прикрываю глаза.
        И тут же бросаю сигарету прямо на идеальный газон и начинаю судорожно искать в сумке телефон. Пора вызывать такси.
        Пока мои подрагивающие от кипящего внутри бешенства пальцы скользят по экрану, выискивая нужное приложение, Дамир подходит вплотную, останавливается строго напротив и устремляет на меня просверливающий насквозь взгляд. Я этого не вижу, так как не поднимаю головы, но чувствую, как печет моё склоненное над телефоном лицо. Боковом зрением ловлю, как Керефов достает из заднего кармана пачку, выуживает зубами сигарету и чиркает зажигалкой у самого моего носа.
        - Слышала? - таким ровным тоном, что это скорее не вопрос, а утверждение.
        - Неловко? - язвлю, демонстративно продолжая пялиться в приложение.
        Отступает на шаг, чтобы выдохнуть дым вбок. Спасибо, что не прямо мне в лицо…
        - Подслушивала, - с лёгким, почти насмешливым осуждением.
        Не отвечаю, вбивая свой адрес. Всё равно, кроме «да пошёл ты» на языке ничего не вертится…
        - Что ж не дослушала? - в низком бархатном голосе Дамира прорывается скрытое раздражение.
        Не сдерживаюсь и отвечаю, выбирая способ оплаты поездки.
        - А что? Дальше бы было интересней? Но вообще мне хватило… Благодарю.
        На это Дамир протяжно страдальчески вздыхает, и мне малодушно хочется попытаться его придушить.
        - Женька, это не стоит твоего внимания, - заявляет вдруг мне этот офигевший тип.
        Я настолько впадаю в шок от его наглости и, похоже, чувства собственной непогрешимости, что даже всё-таки поднимаю на Керефова округлившиеся глаза.
        Что? Он серьезно? Вот просто не обращать?!
        Видимо, да, потому что Дамир вальяжно щурится и, криво улыбнувшись, продолжает, делая шаг ко мне и протягивая руку.
        - Слушай, он вообще на меня наезжал, не на тебя. Всё, что он говорил, было призвано оскорбить меня. Ты тут не причем, - Дамир перехватывает было мой локоть, но я уворачиваюсь, отшатнувшись него. Дам на это недовольно хмурится, но продолжает, - Женька, все эти воззвания к традициям… Да у нас в семье их почти никто не соблюдает! Но все же есть определенные вещи… Например, я не могу себе позволить прямо послать старшего. Это неуважение…
        - А обозвать меня лесной блядью - это уважение? - вырывается из меня на какой-то высокой, совершенно истерической ноте. И, злая и на него, и на себя, я тут же отворачиваюсь и снова туплю в телефон.
        Поиск машины… О, пятнадцать минут. Отлично!
        На мою реплику Дамир издает нервный смешок и устало трет переносицу:
        - Еж, не думает он так про тебя! Скорее, это было про меня… Да и какое тебе в принципе дело до его мнения, а? Главное, что Я так не думаю.
        - Не уверена уже, что не думаешь, - бормочу, гипнотизируя точку на карте в приложении, чтобы приближалась ко мне быстрее.
        - Слушай, и вообще, что ты тут стоишь? Иди, тебя там Наргиз ждет… - неприязненно кошусь на Дамира.
        - О, это что? Ревность? - выгибает Керефов черную бровь и добавляет вкрадчиво, поймав мой враждебный взгляд, - Жень, мне глубоко плевать на Наргиз.
        - П-ф-ф, интересно, это тоже только не для ее ушей, м, Дам? У вас, видимо, это семейное… За глаза плевать…
        От того, каким испепеляющим взглядом награждает меня за эту реплику Дамир, пробирает морозной дрожью, даже несмотря на всю мою клокочущую в груди злость. Вижу, как ходят желваки у него под скулами и в тонкую линию сжимаются губы. Бесит. Бесит, что мне вдруг на это не плевать, и в каком-то горячечном запале я продолжаю.
        - А знаешь, мне кажется зря ты так ей разбрасываешься! Идеальная же пара для тебя! В семье принимают, блядью не считают, шея длинная, волосы опять же, хоть три раза на кулак наматывай, традиции все ваши вот эти змеиные за глаза шептать освоила в совершенстве. Я вот только на себе проверила, рекомендую!
        - Жень, остановись лучше… - тихо рычит Дамир, делая шаг ко мне.
        Опять отхожу.
        - И знаете, Дамир Тигранович, я думаю вам нужна именно такая жизнь, - упрямо продолжаю, с вызовом улыбаясь прямо в его свирепеющее лицо, - Ты же примерный сын, да? Так о тебе брат говорил? Вон и руку просил у девушки из близкой семьи, через отца, и, если бы она не взбрыкнула с дуру, о чем теперь жалеет, сейчас бы уже давно были счастливо женаты, имели бы целый выводок детей, ну и ты заодно табун одноразовых любовниц. Возил бы их в лес между делом и спокойно врал про командировки. Ведь, признайся, это твой идеальный вариант? Чтобы и семье угодить, и себя не обидеть… Известный сценарий, в который ты идеально вписываешься. Только вот я нет! Пусти!
        Он все перехватывает меня за талию, притягивая к себе, но я снова вырываюсь.
        - Не решай за меня, - рычит Керефов тихо, но я вижу, что он едва сдерживается по тому, как покраснели скулы, как сжались кулаки…
        Я не знаю почему, но вдруг понимаю, что его лицо в этот момент, ожесточенное и красивое, я запомню на всю жизнь.
        - Ты за меня тоже, - огрызаюсь уже тише.
        В руках пикает телефон, сообщая о подъехавшем к воротам такси. Вся моя агрессивная бравада тут же стихает, оставляя за собой лишь опустошение и усталость. Поднимаю на Дамира уже совсем другой, полный тоски взгляд.
        Ну, вот и всё…
        А ведь в какой-то момент я почти поверила, что всё может получиться…
        - Знаешь… - говорю тихо, - Помнишь, когда ты сказал, что я совсем не твой типаж, и если бы не случай в лифте, ты бы и не обратил на меня внимание? Я ведь в тот момент даже немного обиделась. Зацепило… Это просто потому, что я тогда не понимала, НАСКОЛЬКО мы не подходим друг другу…
        - Женька, что за… - хмурится Дамир, и в черных глазах читается растерянность.
        - Извини, - перебиваю, - Мне теперь просто неинтересно…
        Машу перед оторопевшим Керефовым экраном своего мобильника, на губах дрожит нервная улыбка.
        - Дамир, у меня такси приехало… Пока? Извинись там за меня…
        Он смотрит на смартфон в моей ладони, а потом медленно переводит взгляд на мое пылающее лицо.
        - Жень, не дури, это все нелепая фи…
        - Я не дурю. Я больше ничего не хочу с тобой. Ни- че-го. Так понятно?! Ну… проводишь меня? - вопросительно выгибаю бровь, губы уже немеют от приклеенной неестественной улыбки.
        Видеть постепенное осознание на его лице почему-то больно…
        Дамир моргает, и черные глаза словно застилает непроницаемой пеленой.
        - Да, провожу, - отстранено кивает он и нарочито вежливым жестом пропускает меня вперед.
        29.
        - Да?
        - Елена Леонидовна, здравствуйте…
        - Здравствуйте, Жень.
        - Я звоню отменить сегодняшний прием, вы меня извините… Не получится приехать. Ничего страшного?
        - Нет, конечно, Жень. Спасибо, что предупредили. А что случилось?
        - Да на работе аврал. Никак…
        - М-м-м… Может быть тогда перенесем на завтра? У меня окно… подождите… Вот, в 20:20.
        - Эм… нет, спасибо, Елена Леонидовна, не надо. Я на следующей неделе тогда уже в свое время приду, хорошо?
        - Хорошо, как скажете… Жень, у вас точно все хорошо?
        - Я?… Да… Да… Спасибо.

* * *
        Нажимаю отбой, как раз в тот момент, когда торможу у портовой проходной. Прикладываю к стеклу пропуск. Пока поднимается шлагбаум, глаза находят свое отражение в зеркале заднего вида, рука взлетает вверх и нервно поправляет короткую челку, рассеянно гладит почти выбритый висок. Надо было посильнее накрасить ресницы, а не просто гелем…
        … Вопрос «зачем именно мне краситься» так и повисает в воздухе - его я принципиально игнорирую…
        Синяки под глазами я замаскировала очень удачно, но моему бледному отражению, как всегда, не хватает красок. Яркими пятнами по-прежнему остаются лишь красные, искусанные губы и все так же лихорадочно блестящие глаза. «Чахоточная красота», как, смеясь, характеризовала мою внешность Катька… Сейчас это мне не на руку. Болезненный, взбудораженный вид - это как выбросить белый флаг перед НИМ…
        Я а не хочу. Я ни о чем не жалею.
        Внутри какой-то ватный вакуум. Эмоций почти нет. Давящее полусонное состояние. Я почти не помню, как ехала в такси обратно, как вернулась домой. Как приготовила себе яичницу на ужин, включила какое-то дурацкое воскресное телешоу. В груди смутно и тревожно звенело, глаза ощущались слишком сухими, будто в них насыпали песка, мысли разбегались, рвались обрывками, боясь оформиться хоть в какую-то мало - мальскую последовательность…
        А потом я сама не заметила, как погрузилась в какой-то неглубокий, обрывочный сон, отчего утром встала разбитая и с тяжелой головой. И всё же я ощущаю себя в равновесии. Оно очень хрупкое, на грани, напоминает пленку натяжения воды. И эта пленка словно обволакивает меня, отупляя. Кажется, это хороший знак. Значит я смогу просто забыть все, что произошло, выкинуть из головы, как из шкафа ненужную вещь. Главное - это пленку не тревожить, не рвать - она пока слишком тонка…
        Именно поэтому я отказалась от посещения Елены Леонидовны. Мне бы пришлось рассказывать, что произошло, а я пока просто не могу. Не могу! Я себе - то это мысленно повторить не готова…
        Охранник машет, чтобы проезжала, я трогаюсь, взгляд соскальзывает с зеркала дальнего вида на время на радиоприемнике. Я опаздываю. Опять. Кусаю губы, злясь на себя. Я слишком долго выбирала, в чем идти. Определиться оказалось почти невыполнимой задачей. Слишком женственно - я не собираюсь привлекать ничье внимание. Слишком спортивно или закрыто - я не намереваюсь выглядеть жалко. В итоге я остановилась на лоферах, обтягивающих укороченных штанах и классической белой рубашке. Вот только опоздала теперь почти на час.
        Парковка отнимает пару драгоценных минут, еще столько же долго не приезжающий лифт, торопливо иду по коридору, чувствуя, как под ложечкой неприятно сосет от нарастающего волнения.
        А если ОН меня сейчас вызовет к себе? Ну… вдруг? Или придет в наш отдел? Обычно Дамир к нам не заходит, но…
        Одергиваю воротник, провожу повлажневшими ладонями по бедрам, прежде чем дернуть дверь IT отдела на себя.
        - О, Женька, привет!
        Буквально с порога натыкаюсь на Ромку с огромной чашкой кофе в руках.
        - Ты что так поздно? Выходные слишком удачные, а? - подмигивает, шумно отпивая из кружки.
        - М, нет, проспала, - вру я, - Как дела? Борисыч не искал меня? Ни к чему не надо готовиться?
        На самом деле я хочу спросить не о Борисыче, вернее не только о нем, и я невольно зло краснею, поймав себя на этом. Же-е-ен-я-а-а…
        - Тебе повезло, его Керефов забрал на выставку в Экспо, так что мы тут все филоним пока, - отмахивается Роман, - Ну что, пошли кофе попьем, а то вид у тебя какой-то загнанный…
        - Пойдем…

* * *
        Цифры на мониторе неумолимо подбираются к восемнадцати ноль-ноль, все, требующееся от меня сегодня, я уже сделала, а Борисыч так и не возвращается в офис. Как и Дамир, наверно… Я не знаю точно, мне неоткуда узнать. Я не знаю, почему меня это вообще волнует, почему я думаю об этом - мне ведь на него плевать. Вот только все сильнее хочется плакать. По водяной пленке моего спокойствия ползут круги, которые расходятся все дальше, грозя окончательно ее порвать…
        И молчащий со вчера телефон лишь усиливает это ощущение…
        - Женька, ну что? Домой может? Я вроде все проверил, на производство диспетчеру отписался. Сегодня Костик дежурит, если что - наберет, - Ромка с видимым наслаждением потягивается и разминает шею.
        Перевожу взгляд на часы на экране. 17:53. Еще семь минут. Это глупо, чёрт! Хочется дать самой себе оплеуху.
        - Да, пойдем.
        Закрываю все программы и встаю первой. Ромка тоже подрывается со стула, набрасывает легкую ветровку, протягивает мне мою и пропускает вперед.
        - Пока… Пока… До завтра, ребят… - офис гудит прощаниями, гремит отодвигаемыми стульями, щелкает выключаемой техникой. Кажется, даже лампы дневного света притухают, собираясь на покой.
        Ромка идет чуть позади меня, когда мы направляемся к лифтам, и весело вещает о каком-то сериале. Я киваю, улыбаюсь и старательно делаю вид, что мне интересно. Но это не так.
        Мне хочется орать.
        Просто не от чего. От вдруг образовавшейся внутри дыры, черной, тяжелой и невыносимой, которую совершенно непонятно чем заполнять. Я только сейчас осознаю, что ведь ждала сегодня нашей встречи, или звонка, или разговора. Черт…
        Ждала хоть чего-то, а сейчас вдруг накатывает осознание, что это и правда все, конец. И может быть, так правильно, но ведь всё равно больно! Мне совершенно непонятно, когда я успела так привязаться.
        Я не заметила, как именно это произошло. Это как наблюдать, как растет хиленькое деревце, а потом решить его вырвать с корнем и с удивлением обнаружить, что у несчастного полудохлого саженца корневищу-то не видно конца. И оно расползлось и в стороны, и вглубь, а ты и не думал, что все так далеко зашло.
        И, наверно, хорошо, что я вырываю его сейчас. Дальше бы было только хуже…
        Ромка опережает меня и нажимает кнопку лифта. Я поправляю сумку на плече, переводя на него взгляд.
        - А с Катей у вас как? - спрашиваю неожиданно даже для самой себя.
        Злобин хитро щурится и передергивает плечами, засунув руки в карманы.
        - Сама ей позвони и узнаешь, Жек.
        - Очень смешно, - закатываю глаза.
        Ромка и правда начинает смеяться. Я улыбаюсь. Двери лифта разъезжаются, и улыбка замирает на моих губах, потому что прямо напротив оказываются черные, до боли знакомые глаза. От неожиданности я перестаю дышать. Кажется, вообще все органы отказывают разом, так как вместо сердцебиения в груди тянет болезненной паузой… Глаза распахиваются шире, пальцы нервно сжимают ремешок сумки…
        Я точно вижу, что Дамир тоже застывает в первое мгновение, но он слишком быстро приходит в себя. Мажет по мне нечитаемым взглядом, переводит его на ухмыляющегося Романа.
        - Вам вниз? - отрывисто интересуется.
        - Да, - раздается за моей спиной.
        Только сейчас замечаю, что в кабине лифта Керефов не один, с ним еще Борисыч и финансовый директор.
        - Отправлю, - Дамир кивает и нажимает кнопку, закрывая двери лифта, так больше и не взглянув на меня.
        Словно поставил точку.
        Конец.
        Вторая часть, «Искупление Дамира», уже на сайте.