Родственные души Дженнифер Рэй
        Поцелуй — Harlequin #67
        Мир телевидения меняет человека, диктуя свои законы и порой уводя от реальности. Незнакомая с этим обстоятельством, Брук Райт, ни секунды не колеблясь, решает принять участие в реалити-шоу с одной лишь целью — обеспечить рекламу товаров, производимых семейной фирмой. И тут выясняется, что всего лишь несколько недель съемок способны внести коррективы в ее личную жизнь, даже прошлое она оценивает уже по-другому. Но сможет ли Брук противостоять навязываемым ей условиям и спасти не только себя, но и человека, который так далек от идеала, однако слишком уж притягателен и неотразим…

        Дженнифер Рэй
        Родственные души
        Роман

        Jennifer Rae
        Who’s Calling The Shots?
        Who’s Calling the Shots? «Родственные души»
        Моим подругам, ставшим ближе сестер, Сони Скрепис, Карле Пул, Тифани Стил и Джулии Уитингтон. Без вас я бы ничего не поняла в жизни и смеялась бы куда меньше. Я люблю вас, мои красавицы

        Глава 1
        Двенадцать пар глаз смотрели на Джека Дугласа. Некоторые девушки улыбались, другие выглядели так, словно были готовы вот-вот разрыдаться. Время пришло.
        — Поздравляю, дамы. Вы победили.
        Следом раздались возгласы восторга, крики, вздохи облегчения.
        Этот день начался так же, как предыдущие семь. Сотня женщин у его двери, желающих встретить идеальную пару.
        — Извините меня.
        Возгласы стали стихать и сменились возбужденной болтовней. Джек следил за тем, как девушки, еще утром чужие друг другу, обнимались, словно старые знакомые. Как у женщин это получается? Буквально за несколько часов способны пройти путь от взаимного презрения до крепкой дружбы. Он годами общался с людьми, даже не зная их фамилии, не говоря уже о том, что обниматься с ними ему даже в голову не приходило.
        Лишь одна девушка напротив него не сдвинулась с места, молча кусая губы. Она была так близко, что он отвернулся. Миниатюрная, почти крошечная, маленькая и хрупкая. Он мог бы поднять ее одной рукой. Прехорошенькая. Ее зеленые глаза смотрели с надеждой. Джек сглотнул и мысленно толкнул себя локтем в бок. «Это не твое дело».
        — Да?
        Его плеча коснулась тоненькая ручка. Он отступил назад. Девушка подошла ближе. Она не только хотела к нему прикоснуться, но и поговорить наедине. Джек скрестил руки на груди и вскинул подбородок. Такой намек невозможно не понять.
        — Должно быть, произошла ошибка. Мне следовало находиться не здесь, а в другой комнате. С проигравшими.
        И захлопала длинными ресницами, растянув довольно пухлые губы в тонкую линию. Он наморщил лоб.
        — Никакой ошибки. Вы одна из участниц и счастливых победительниц.  — Он широко улыбнулся, надеясь, что на этом разговор окончен, и сделал попытку уйти.
        Девушка тоже улыбнулась, отчего на ее щеках появились милые ямочки.
        — Дело в том, что я пришла сюда только ради сестры, вовсе не хотела участвовать в шоу. Просто решила ее поддержать. Проверьте списки. Ее имя Мадлен Райт, а не Брук Райт.
        Во время разговора она активно жестикулировала, а поскольку стояла слишком близко, случайно ударила Джека по локтю телефоном, зажатым в ладони. Он вздрогнул, но не позволил ни единой эмоции отразиться на бесстрастном лице.
        — Имена указаны верно. В этой комнате собрались победительницы.
        — Но у меня нет желания принимать участие в программе!
        Брови Джека непроизвольно взлетели вверх. Она не хочет? Он оглядел ее с головы до ног. Дешевая белая рубашка и черная юбка до колен. Похоже, она стремилась выглядеть строго, но благодаря растрепанным волосам добилась противоположного эффекта, смотрелась очень сексуально, спортивная и загорелая, словно проводила большую часть времени на пляже под палящим солнцем.
        Где бы он сейчас с удовольствием оказался. Все лучше, чем среди этой толпы. Конечно, ему стоило проявить больше рвения, эта программа — его счастливый билет, но что-то ему мешало. Джек никак не мог понять, что именно.
        Таков уж формат шоу. Двенадцати девушкам предстояло выполнить несколько заданий и получить шанс на свидание с одним из двенадцати мужчин, подобранных так, чтобы каждая могла найти свой идеал. Чем больше препятствий им удастся преодолеть, тем больше свиданий их ожидает. К концу шоу зрители узнают, был ли этот мужчина идеальным партнером для женщины. Идея предельно проста, но при этом проект обещал стать интригующим и ярким.
        Беспокоили Джека вовсе не участницы. Он каждую отбирал лично. Даже эту. Помнил, как проходило собеседование. Девушка казалась умной, сообразительной и веселой. А еще ему запомнились ее глаза странного темно-зеленого цвета. Он помнил, как решил остановиться на ее кандидатуре. Понравились ее глаза и улыбка. Сейчас по ее лицу невозможно было сказать, что она умеет так улыбаться.
        — Вы подписывали контракт, который был предоставлен каждой из претенденток перед собеседованием с продюсером?
        — Да, но…  — Ямочки исчезли, вместо них появился румянец.  — Но я…
        — Тогда все верно. Вы участница шоу. Съемки начинаются послезавтра.
        Джек отступил. Девушка стояла слишком близко, а он не любил, когда кто-то вторгался в его личное пространство. Однако она оказалась проворнее, подалась вперед и вцепилась в его руку. Он замер, ощущая, как напрягается тело. Прикосновение показалось слишком интимным, а это недопустимо. Теперь он каждой клеточкой ощущал тепло, исходившее от ее тонких пальцев, теплых и мягких. Ему моментально стало жарко.
        — Нет.  — Девушка округлила глаза.  — Это ошибка. Я не буду участвовать в шоу. Я пришла поддержать сестру, и в любом случае со мной у вас ничего бы не получилось, мне не нужен муж. Я против брака, скорее позволю отрубить себе руку, чем пойду к алтарю.
        Джек попытался высвободиться, но она крепко сжимала его руку, ни о чем другом он просто не мог думать. Мозг работал с трудом. Осторожно и медленно ему все же удалось оторвать ее ладонь, маленькую, как и все у нее. Однако в ней ощущалась сила. Через секунду ее рука уже сжимала его плечо. Глаза стали огромными. Девушка явно не любила, когда ей указывают, что делать. Джек решился, рывком сбросил ее руку и отступил на несколько шагов. Зеленые глаза следили за каждым его движением. Девушка наклонила голову, в следующее мгновение что-то в ее лице изменилось. Он заметил только смущение.
        — Вас раздражает, что я к вам прикасаюсь?
        — Нет, что вы,  — улыбнулся он. Надо быть вежливым. Это всегда помогает.  — Прикосновения прекрасной женщины не могут раздражать, но вам лучше дождаться идеальной пары, именно для этого вы здесь. Познакомившись на нашей программе, вы можете быть уверены, что перед вами мужчина вашей мечты!
        Менеджер по рекламе был бы им сейчас доволен. Джек широко улыбнулся, обнажив идеальные зубы, стоившие его отцу нескольких тысяч долларов, о чем тот не упускал возможности напомнить сыну.
        Девушка скрестила руки на груди.
        — Послушайте… Джек, верно?
        Он кивнул. Сейчас необходимо сохранять хорошие отношения со всеми участницами. На этот раз все должно пройти хорошо.
        — Джек.  — Лицо ее вновь озарила улыбка. Она захлопала ресницами, на щеках появились ямочки.
        Она была хороша, хотя и не прекрасна. Старалась использовать все свое обаяние, чтобы добиться желаемого. Ведь ей неизвестно, что он мог написать целую книгу по ведению такой игры.
        — Понимаю, сейчас, вероятно, не самое подходящее время что-либо менять, но поймите: я не могу принять участие в программе. Находиться в центре внимания не умею, буду стесняться, когда на меня направят камеру. Кроме того, говоря откровенно, во мне нет ничего интересного и привлекательного. При виде меня зрителю захочется спать. Не лучше ли заменить меня кем-то более подходящим для этой роли? Например, моей сестрой Мэдди. Она отлично справится. Поверьте, вам лучше пересмотреть все, пока не поздно.
        Джек не ожидал от нее столь страстной речи. Он вспомнил запись ее собеседования. Она явно не воспринимала происходящее серьезно. Корчила смешные рожицы, подшучивала над собой. Тогда ее улыбка была очаровательной, совсем не такой, как сегодня.
        Мик ничего конкретного о ней не сказал, лишь отметил, что с этой девушкой могут возникнуть проблемы. Но в ней определенно было нечто, что заставляло обратить на нее внимание. И не отвести взгляд. Она утверждала, что зрителю будет с ней скучно. С этим трудно согласиться. Эти глаза, улыбка, фигура. Она отлично смотрелась на экране. Узнав о ее нежелании участвовать в шоу, он даже обрадовался. Человек, оказавшийся в некомфортных для него условиях, идеально подходит для реалити-шоу.
        — Решение принято. Кроме того, я думаю, вы необъективно себя оцениваете. На мой взгляд, вы совсем не скучная. Немного агрессивная, но совсем не нудная.
        Девушка вскинула брови:
        — Агрессивная? Вовсе нет! Я просто пытаюсь объяснить.
        — Позвольте и мне кое-что объяснить вам. Вы будете участвовать в шоу. Контракт подписан. Увидимся здесь же послезавтра в девять утра.
        Она глубоко вздохнула и резко выдохнула:
        — Как вы не поймете, я не могу сниматься в этой программе.
        — Стоило подумать об этом до собеседования.
        В ее глазах появилась грусть, плечи поникли. В душе Джека шевельнулись сомнения. Нет, он не позволит себе совершить прежнюю ошибку. Он не должен испытывать к ней жалость. Это ее проблемы, ей об этом и думать. Его же задача — сделать успешное шоу, а не вытаскивать эту красотку из ямы, в которую она угодила по собственной неосторожности.
        — Подумайте. Возможно, это ваш единственный шанс. Вы получите известность, деньги. Черт, может, даже встретите идеальную пару. Какая женщина откажется от такого?
        Он понял, что использовал совершенно не те слова. Щеки ее порозовели, рот приоткрылся, ресницы опустились. Руки разлетелись в стороны, пальцы сжались в кулачки.
        — Да поймите же вы!  — воскликнула она, открывая глаза.  — Я пришла сюда не за этим.  — Видно, она изо всех сил пытается сохранять выдержку.  — Я не хочу принимать участие в шоу, это моя сестра хочет. Пусть она займет мое место. Ведь вторую половинку ищет именно Мэдди, она с пяти лет мечтала выйти замуж. Поверьте, я вам не нужна. Я уже говорила, что буду ужасно смотреться на экране.
        — Вы даже сейчас прекрасно смотритесь. Просто великолепно.
        Джек окинул ее взглядом. Комплименты — лучший способ успокоить разъяренную женщину. Они всегда давались ему легко, слова сами собой слетали с языка, но сейчас он говорил правду, а это всегда сложнее. Она действительна красива. Точеное лицо, огромные глаза. Стройная фигура привлекала внимание, весь облик говорил о прекрасном здоровье и бодром состоянии духа. Зритель будет в восторге от такой героини.
        Девушка опустила голову и улыбнулась.
        Джек в нетерпении потоптался на месте. В груди шевельнулось предчувствие, но он постарался отогнать тревожные мысли. Нет, все в порядке. Он ничего к ней не испытывает. Ни к ней, ни к любой другой из девушек. Они ничего для него не значат, как и он безразличен им. И так будет всегда.
        Она посмотрела так, что у него едва не перехватило дыхание, и сделала несколько шагов в его сторону. Теперь ее грудь почти касалась его скрещенных рук. Сдержавшись, он не сдвинулся с места, принюхиваясь к аромату ее духов. В груди снова что-то шевельнулось, и он усилием воли затолкал это чувство глубже. Сейчас не время.
        — Я не желаю развлекать публику и участвовать в вашем глупом шоу не собираюсь.
        Джек поджал губы. Значит, решила говорить серьезно. Что ж, хорошо. Она узнает правила игры и поймет, что обязана их соблюдать.
        — Послушай, милая. Позволь мне кое-что рассказать тебе о том, как ведется бизнес на телевидении.
        Девушка вздрогнула, услышав «ты» и «милая». На это он и рассчитывал. Она не любит, когда ей указывают, это очевидно. С умными женщинами вообще сложно иметь дело, но ему доводилось. Так будет и сейчас.
        — После подписания контракта твоя душа принадлежит мне.  — Этот урок он усвоил много лет назад.
        — Простите?
        Голос ее стал жестче, так ведут себя профессионалы на деловых переговорах. Она из тех женщин, которые могут меняться в одно мгновение в зависимости от обстоятельств. Выпрямилась и провела рукой по волосам, словно пытаясь придать прическе более благопристойный вид, подходящий для серьезного разговора. Ничего не получилось. Она по-прежнему выглядела молодой задорной девчонкой, которая привыкла проводить время на пляже, играя в волейбол в откровенном купальнике. В Джеке проснулся задремавший на время продюсер. Пляж. Отличная идея для первых кадров. Никаких гидрокостюмов и закрытых купальников, девушки будут сниматься в бикини. Надо поразить зрителя с первого момента. Будет нечто похожее на «Спасателей Малибу».
        Толпа женщин бежит по пляжу за мужчиной! Блестяще! Это сразу поднимет рейтинг шоу.
        Ее голос заставил его вернуться к реальности, показавшись Джеку грозным и слишком громким.
        — Моя душа никогда, слышите, никогда не будет принадлежать вам! Да, контракт я подписала, но сейчас хочу его расторгнуть. Мне придется заплатить неустойку? Согласна. Но даже не надейтесь, что будете мной управлять по своему желанию. Я намерена бороться и получить то, что хочу.
        Джек почувствовал, что краснеет. В гневе девушка выглядела невероятно сексуально. В одну секунду из щебечущего что-то невнятное воробья она превратилась в хищного сокола, однако глаза оставались прежними, огромными, словно океан, и прекрасными.
        Спохватившись, он напомнил себе, что не имеет права думать о ее красоте, вообще думать о ней, чтобы не усложнять и не наживать неприятностей. Мик прав: похоже, проблем не избежать. Она слишком умна. Слишком красива. А хуже всего, она об этом знает, что еще опасней. Сложности не нужны. Ему необходимо сделать шоу, которое станет хитом на телевидении.
        Мик определенно все уловил верно. С этой девушкой не избежать конфликтов. С другой стороны, она идеально подходит, особа с плохим характером, не желающая подчиняться чужой воле. Это гарантия успеха программы. Разумеется, Джек знал, что рискует, но без риска нет успеха. Иначе он так и останется человеком, получившим работу благодаря семье, и упустит шанс доказать, что сам чего-то стоит. В таком случае придется убраться восвояси, подальше от вечно недовольного отца. На большее, чем работа дворника, он рассчитывать не сможет. Пока не докажет всем, и прежде всего отцу, что способен создать шоу, которое побьет все рейтинги, он привязан к этому месту. Ему необходима эта девушка.
        Она так неожиданно двинулась на него, что пришлось отступить.
        — Не вздумайте от меня убегать. Все необходимо решить сейчас.
        Джек задохнулся, словно ему не хватало воздуха. Ее глаза сверкали, искры, казалось, впивались в тело. Она действительно не намерена сдаваться, похоже, привыкла справляться сама.
        Джек выдохнул и с удовольствием набрал полную грудь воздуха. Все мысли красотки были написаны на ее лице. Она попала в западню. Это ощущение ему знакомо, сам находится в этом положении. Как и его, ее некому защитить. Внезапно он почувствовал сострадание к этой крошечной девушке. Родственные души, стремящиеся к независимости, оба хотят сами строить свою жизнь и готовы подниматься всякий раз, когда обстоятельства сбивают с ног.
        — Боюсь, мисс Райт, у вас нет выбора. Вы победили и стали участницей шоу «Идеальная пара».

        — Ты издеваешься? Отлично!
        Брук подняла глаза на начальницу, свою сестру. Сумасшедшую сестру, уговорившую согласиться на эту авантюру. Брук, когда услышала, даже решила, что та на какое-то время утратила ощущение реальности и лишилась здравого смысла.
        — Брук, все получится. Я бы с удовольствием поучаствовала в этом шоу, надоело иметь дело с одними лузерами. Может, удалось бы встретить супергероя, к тому же прошедшего предварительную проверку, что избавляет от тяжелой работы. Впрочем, встреча и знакомство тоже очень приятны. Ты же не ищешь любви, поэтому не потеряешь голову и справишься лучше меня.
        — Мэдди, по-моему, это не самая лучшая идея.
        Брук замолчала и задумалась. Мэдди, самая старшая из сестер Райт и самая разумная, никогда ничего не говорила просто так. Именно к ней обращалась Брук за советом. Но сейчас она вела себя скорее как Мелоди — младшая из сестер.
        Затея с самого начала, когда сестра заговорила об этом несколько месяцев назад, показалась Брук абсурдной. Мэдди уговорила ее выступить «запасным вариантом». Теперь придется валять дурака перед всей страной лишь для того, чтобы увеличить продажи спортивной одежды и оборудования для фитнеса.
        — Все складывается чудесно, Брук! Меня бы на этом шоу переполняли эмоции, я бы постоянно отвлекалась. С тобой все иначе. Ты разумная, практичная, прямолинейная.  — Мэдди подошла к сестре и обняла ее за плечи.  — Только подумай, сколько надо заплатить за рекламу на телевидении за три месяца, да еще и в прайм-тайм?
        Брук тяжело вздохнула. Ее не заботила бесплатная реклама, не интересовали вопросы маркетинга и возможность продвижения их бренда с экрана. Она думала лишь о том, какое ее ждет унижение. Ведь придется продемонстрировать миллионам зрителей, что она ничего не смыслит во флирте, отношениях с мужчинами и прочей чепухе.
        Внезапно ее осенило. Нет, она не будет злиться, а постарается доходчиво и четко высказать свое мнение. Ногти впились в кожу, когда она сжала руку в кулак.
        — Тысячи, Брук!
        Мэдди бросилась обнимать сестру. Стало немного легче.
        — Ты знаешь, мы делали это, потому что нашей фирме необходима помощь, Брук. Серьезная помощь. Подумай, сколько людей тебя увидит. Подумай о тех разочаровавшихся в жизни женщинах, которые каждый вечер будут смотреть, как в тебя влюбляется один красавец за другим. Они будут ловить каждое твое слово и разглядывать, во что ты одета. Им захочется стать такой, как ты, носить такую же одежду, чтобы им повстречался красивый мужчина.
        Мэдди всегда приводила железные аргументы, доходчиво объясняла до тех пор, пока не удавалось сломить сопротивление сестры.
        — Мэдди, ты с ума сошла?  — не выдержала Брук.  — Тебе не кажется, эта длинная дистанция мне не по силам?
        — Ты же говорила, что это неплохой пиар-ход. Тебе не придется уговаривать кого-то покупать нашу продукцию, надо лишь показать, как все отлично работает и красиво смотрится.
        Мэдди готова была идти до конца.
        — Ты себя слышишь, Мэдди! Это сумасшествие!
        — Вовсе нет. Это гениально. Я гений. «Райт спорт» обретет мировую известность, сестричка.
        — Ты не гений, а сумасшедшая. Во-первых, если уж ты хочешь, чтобы все женщины пожелали носить такую же одежду, как героиня шоу, надо было выбрать Мелису. Она самая красивая в нашей семье. Или Мелоди. Она блондинка и очень красивая, веселая. Я же слишком маленького роста, у меня незапоминающееся лицо и очень большой рот.
        Мэдди попыталась возразить, но Брук подняла руку:
        — Я вовсе не набиваюсь на комплимент, а констатирую факт. Вот тебе и вторая причина, по которой я считаю твой план абсурдным: женщины будут стремиться походить на меня только в том случае, если я добьюсь успеха и смогу соблазнить мужчину. С этим мне не справиться. Я не владею навыками флирта, скучная и не умею побеждать. Единственная в этой семье не выиграла ни одной золотой медали, ни в чем. Я всегда проигрываю, мужчина умрет от скуки со мной. Ты выбрала не того человека, Мэдди. Я принесу нашей марке больше вреда, чем пользы.
        — Почему ты так себя ведешь, Брук?
        — А что я такого делаю? Я просто пытаюсь открыть тебе глаза и убедить в глупости затеи.
        — Брук, ты очень красивая, умная, талантливая. Восхитительная. Ты справишься со всеми заданиями и найдешь идеальную пару, а вся страна будет наблюдать за вами. Я не сомневаюсь, иначе не взяла бы тебя с собой.
        — Мэдди, умоляю, давай обойдемся без этой мотивационной чепухи.
        — Это не чепуха. Между прочим, это и тебе на пользу. Давно пора как-то взбодриться. Кроме того, нормальный мужчина рядом тоже не помешает.
        Брук с удивлением посмотрела на сестру. Конечно, этот разговор Мэдди заводила не впервые. Все сестры постоянно твердили, что ей надо чаще выходить из дому, больше общаться, знакомиться с новыми людьми. Но она любила одиночество, ей не нужен рядом мужчина, который будет навязывать свое мнение, настаивать, а еще лгать и не выполнять обещания.
        — Мне не нужен мужчина.
        — Пора тебе забыть Митча. Уже год прошел.
        На глаза Брук навернулись слезы, так бывало каждый раз, когда она слышала имя Митча. Будто кто-то натирал стекло наждачной бумагой.
        — Я давно забыла его.  — Собственный голос поразил спокойствием. Слава богу. Не надо заставлять сестру переживать за нее. Все прошло. Она забыла Митча.
        Тоска мгновенно сжала горло. Год назад она решила больше не верить тому, что он ей говорит. Год она думает, что скажет, если случайно его встретит. Боль в груди мешала дышать. Она больше не любит Митча, но гнев не утих. Она перепробовала все: йогу, медитацию, отвратительное варево Мелоди под названием «успокоительный компот»,  — но злость не исчезла. Она ощущала ее постоянно и ничего не могла изменить.
        — Всем понятно, что это не так, Брук. Ты нигде не бываешь, ни с кем не желаешь знакомиться. Сидишь дома, слушаешь грустную музыку или работаешь, как сумасшедшая. Мы очень за тебя переживаем. Тебе необходимо это шоу больше, чем мне. И конечно, больше, чем фирме. Надо что-то менять в своей жизни, вырваться из замкнутого круга.
        Брук вновь тяжело вздохнула. Все верно, она попала в замкнутый круг. Но ее это устраивает. Она с удовольствием выкладывается в семейном спортивном центре, в оставшееся время занимается маркетингом фирмы.
        Она преуспевает и только так может проводить больше времени с любимыми сестрами. Микки, вторая по старшинству, в двадцать была лидером в женском конном спорте, Мелоди с Мелисой будут участвовать в следующих Играх Содружества, в которых Мэдди, самая старшая, завоевала золотую медаль.
        Ей самой едва удалось добиться личного рекорда в подтягивании на турнике. Пять раз. Жалкие пять раз. При росте всего четыре фута и пять дюймов Брук была самой слабой и незаметной среди сестер. Однако отлично работала с информацией, статистикой и делала точные прогнозы.
        За шесть лет после окончания учебы она помогла Мэдди превратить их модный тренажерный зал в компанию, открывшую семнадцать магазинов по всей стране, где продавалась одежда, снаряжение и многое другое, необходимое для занятий спортом. То время было нелегким. Денег не хватало. Да и теперь, чтобы вывести дело на новый уровень, без хитрости не обойтись.
        Известность. Признание. Они необходимы. Брук отлично это понимала. Поэтому она и решила отправить Мэдди на это глупое шоу, а сама быть в группе поддержки, чтобы, в случае чего, заменить, если сестру не одобрят. Брук ни на минуту не сомневалась, что Мэдди пройдет кастинг. Она умеет побеждать. Оказалось, не всегда.
        И вот, благодаря неожиданному и весьма жестокому повороту судьбы, ей предстоит принять участие в программе со смешной целью найти каждой женщине идеальную пару. Она понимала, как поступить. Сейчас в ее руках будущее семьи. Ни в одной команде, членом которой ей приходилось становиться, в нее не верили из-за сомнительных атлетических способностей, но сестры всегда были за нее. С самого первого дня.
        — Ладно. Я согласна.
        Мэдди выбежала из-за стола обнять сестру. Брук ее остановила:
        — Знай, мне будет неприятно каждое мгновение, каждая клеточка моего тощего тела противится тому, что мне предстоит делать, но я выдержу. Ради тебя. И ради Микки, Мелисы и Мелоди.
        Сестра одарила ее своей великолепной улыбкой и обняла.
        — Ты удивишься, сестренка, но я думаю, получишь удовольствие и запомнишь каждую минуту.
        Брук ничего не ответила, лишь скорчила недовольную мину и уткнулась лицом в грудь сестры. Она-то понимала, что не сможет наслаждаться тем кошмаром, который ждет ее на съемках.
        Глава 2
        Джек постарался придать лицу выражение истинного джентльмена. С экрана огромного телевизора на него смотрел отец.
        — Этот достойный человек, Джек, смог сделать хит из ничего. Я хочу, чтобы ты во всем помогал ему.
        Волосы на голове едва не встали дыбом. Опять одно и то же. И так же, как в прошлый раз, он стремится что-то доказать. Прежде всего отцу. Любой выпад навредил бы телевизору, но не отцу. Если он не сдержится, придется покупать новый телевизор. Это глупо.
        — Я все уладил, Макс. Помощь мне не нужна.  — Он старался говорить сдержанно и сохранять спокойствие.
        — Не вешай нос, Джеко. Роб Ганн не попытается занять твое место. Он умеет создавать хиты, и ты должен радоваться, что он в команде.
        Отец всегда говорил громко и немного торжественно. Маленьким, Джек считал его богоподобным Санта-Клаусом. Этот крупный мужчина всегда был веселым и шумным, домой возвращался с кучей подарков для единственного чада. Они виделись редко, и в эти моменты сын не сводил глаз с отца, ловил каждое его слово и ежеминутно стремился быть рядом. Но он уже не ребенок и прекрасно понимает, каков его отец. И он уже давно не верил в Санта-Клауса.
        — Мы с Миком все контролируем. Новый человек будет только мешать, начнется неразбериха.
        — Я помню, как вы с Миком все контролировали в прошлый раз. Мы не можем себе позволить провалиться с треском.
        Джек знал: отец терпеть не может, когда его перебивают — одна из немногих черт, характерных для них обоих. Именно поэтому Джек всегда делал это ему назло. А сейчас еще и потому, что отец коснулся опасной темы.
        — Я же сказал: помощь мне не нужна. То, что случилось в прошлый раз, не повторится. Поверь мне.
        Лицо отца на экране стало наливаться красным, отчего седые волосы показались ярче. В очередной раз Джек отметил, как тот постарел. Морщины на щеках стали глубже, на носу проступили сосуды, волосы заметно поредели и стали почти белыми. Внезапно в душе вспыхнуло непривычное чувство нежности к этому человеку. Такого он не испытывал долгое время. Пожалуй, с тех пор, как вырос и понял, что отец — настоящий тиран. Джек отмахнулся от внезапной сентиментальности. Если отец его чему-то и научил, то прежде всего отбрасывать эмоции, когда речь заходит о деле.
        — Послушай меня, сын. Я сделал все, чтобы помочь тебе, ради тебя. Я все и всегда делал ради тебя, старался удержать твою голову над поверхностью воды, помочь тебе оставаться на плаву. Ты хоть представляешь, сколько стоила твоя прошлая ошибка нашей компании?
        Джек знал точную цифру, присутствовал на каждом совещании, изучил с бухгалтером документы и вернул все до пенни. Говорить об этом отцу не было смысла. По его лицу было видно: паровоз уже набрал скорость и мчится вперед. Отец готов взорваться от натуги, и он обязан это предотвратить. Задача не из легких.
        — Я создал эту компанию с нуля, сын. Из ничего. Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы иметь то, что у нас сейчас есть. Я все это делал для тебя. Чтобы ты не остался ни с чем, как я.
        Джек откинулся на спинку кресла. Ну, это надолго. Он мог с точностью угадать, какой будет следующая фраза.
        — И что я получил от тебя? Наркотики. Женщины. Дикие вечеринки с дружками-бездельниками. Ты ничего не ценил. Я дал тебе все самое лучшее. Любой ребенок сожрал бы правую руку, лишь бы стать исполнительным продюсером всех медиагрупп. И как ты меня отблагодарил?
        Джек пробормотал что-то одними губами, но отец был слишком зол, чтобы заметить.
        — Ты выпустил несколько реалити-шоу, жизнь которых закончилась долгами, судебными разбирательствами и руганью. Послушай, что я тебе скажу, сын: этого больше не повторится. Не на моем веку. На этот раз тебе лучше согласиться или готовься попрощаться с наследством.
        Джек вздохнул:
        — Я уже тысячу раз говорил тебе, отец: мне не нужны твои деньги.
        Из динамиков донеслось шумное дыхание. Тот нервно постукивал пальцами по панели ноутбука, пытаясь сохранить самообладание, то поджимал губы, то вытягивал их, опять поджимал, размышляя. Джеку казалось: он чувствует, как в голове отца крутятся разнообразные мысли.
        — Может, и так, Джеко, и тебе удастся самому заработать несколько баксов. Но как насчет матери? Что будет с ней, если я прикрою лавочку, заберу деньги и сбегу?
        Запрещенный прием. Боль стянула все внутри в тугой узел. Отец использовал единственное оружие, которое у него было против сына. Мама до сих пор любила его, причина была Джеку непонятна. Ее убило бы осознание того, как мало отца беспокоит ее судьба.
        Джек понимал, что хочет сказать отец. Пятьюдесятью процентами состояния владела мама. Когда Джек узнал о пятнадцатилетней связи отца с другой женщиной, он пригрозил все рассказать маме. Отец ответил, что никогда бы не оставил жену без средств, решись он на перемены. Хотел в очередной раз продемонстрировать свою власть, потом составил контракт, по которому Джек был обязан работать в медиакомпании, принадлежащей его фирме, до тех пор, пока не встанет на ноги и сможет зарабатывать самостоятельно, чтобы откупиться.
        В девятнадцать ему казалось, что это легко. Однако после спада в экономике и сдвига интересов зрителя в сторону реалити-шоу он едва покрывал расходы. Возможно, шоу «Идеальная пара» — его шанс поправить дела. Проведя необходимые исследования, он пришел к выводу, что такие программы нынче актуальны. Рейтинги шоу знакомств взлетели на невероятную высоту. Успешный проект помог бы купить билет к свободе, уехать дальше от отца.
        — Что молчишь, Джек? Твой острый ум не знает приличного ответа?
        Внутри все кипело, но он старался сохранять непроницаемое выражение лица. Необходимо сделать все, чтобы вышвырнуть отца из жизни, и сегодня он сделает первый шаг.
        — Этой компанией управляю я, а не ты. Ответственность только на мне. До свидания, Макс.
        Джек отсоединился. Его шоу станет хитом на телевидении, он расплатится с отцом и уйдет, даже не оглянувшись. У него будут деньги, и маме тоже не придется думать об отце. Они оба смогут вырваться из этой клетки.
        Джек взял телефон.
        — Мик? Ты нужен мне срочно.
        Его другу не стоит знать о разговоре. В команде уже и так нервничали благодаря слухам о том, что Макс прекращает финансирование проекта. Никто не должен знать о том, что в управлении могут произойти перемены. Люди должны работать в спокойной атмосфере.
        — Как прошел разговор с Максом, шеф?  — Мик был человеком немногословным, при этом талантливым редактором и собаку съел на развлекательных программах.
        — Отлично. Лучше и быть не могло. Я тут подумал, какой выбрать формат для шоу. Мы договорились представлять мужчин не в самом начале, а чуть позже, когда девушки познакомятся друг с другом и немного освоятся, но я подумал, что лучше сделать это раньше.
        Мик молчал.
        — Пусть мужчины появятся сразу и сами решат, какие задания должны получить девушки. А они будут наблюдать за ними и выбирать. И еще, надо сократить число мужчин до четверых. В этом случае борьба будет особенно напряженной.
        Джек посмотрел на экран. Мик покачивал головой. Все ясно. Он думает. Надо дать ему немного времени.
        — Женской части зрителей это не понравится,  — наконец произнес Мик.
        — Согласен. Они будут в бешенстве возмущаться и обсуждать это на всех форумах и в соцсетях. По-моему, гениальная идея.
        Джек понимал, как отреагируют на этот ход женщины. Откровенно говоря, он не считал идею столь уж гениальной, но старался найти способ сделать будущее шоу настоящим хитом. Это сейчас необходимо. Надо начинать работать, и быстро, нельзя повторить прошлых ошибок. На этот раз он будет серьезным и собранным, не упустит ни одной мелочи. Он один все решает. Кто платит, тот и заказывает музыку. Он создаст интригующее, полное драматических сцен шоу, которое будет каждую неделю приковывать к экрану зрительскую аудиторию.
        Мик поднял глаза на Джека:
        — Они тебя убьют.
        Убьют. Пресса ополчится. Его будут называть свиньей и женоненавистником. Интересно, как отреагируют противники? Впрочем, менять формат — его право. В контракте это указано. Таковы законы реалити-шоу. Надо уметь быстро реагировать и подстраиваться под ситуацию.
        Возможно, у девушек тоже появится немало вопросов. С ними надо обязательно поговорить. Он уверен, их удастся убедить, ведь выбор участниц сознательно сделан в пользу тех, кого просто сломить и уговорить. Кроме мисс Райт. Она несговорчива. Но прекрасна. Да, с ней будет непросто.
        — Этой маленькой фурии точно не понравится.
        Мик усмехнулся:
        — Я говорил, что с ней лучше не связываться. Ясно же, она проблемная.
        Он изначально был против Брук Райт, убеждал, что ее не стоит приглашать, с ней будет очень тяжело работать, а лишние проблемы им не нужны. Ну да! Однако Джек и с ней справится. Очаровывать и уговаривать женщин его научил отец, а тот отличный наставник. «Говори им то, что они хотят услышать,  — весело убеждал дражайший родитель,  — и они сделают все, что пожелаешь!»
        Джеку это вовсе не казалось смешным. Особенно когда дело касалось его матери. Однако со временем, пережив романы с девушками, которые его не любили, он воспользовался советами. Это сработало. С той поры Джек всегда заставлял женщин делать то, что ему нужно. Ну или почти всегда.
        Мисс Райт для него — своего рода вызов. Она позволила себе ворваться в его личное пространство. Откровенно говоря, рядом с ней ему немного неуютно. Но, возможно, она сможет им помочь. Новый поворот сюжета вызовет в ней бурю эмоций, а это неплохие кадры.
        Джек поспешил заглушить неожиданно возникшее чувство вины. Сейчас необходимо проработать все детали и заняться отбором мужчин. Но сначала подкорректировать программу первого испытания для участниц. На этот раз он сам за всем проследит на площадке. Не упустит и мельчайшей детали в развитии событий.
        Да, на этот раз все будет по-другому, это его последний шанс!
        — Скажи Газу, пусть подгоняет машину, посмотрим, как там девушки.

        Она непременно справится, все получится. Это как взять новый вес. Девяносто процентов силы воли и лишь десять — физические возможности. Нужно убедить себя, удержаться на узкой доске, преодолеть волны, не потерять равновесие и не попасть в зубы акулам. И все это с улыбкой на лице, ведь на пляже установлены восемь камер, и каждый промах как на ладони.
        Брук поправила кроваво-красный купальник от «Райт спорт» и нервно сглотнула подступивший к горлу ком. Она никогда не занималась серфингом, хотя и не испытывала ужаса и страха, для нее это всего лишь еще один вид спорта; но дело в том, что она не всегда уверенно стояла на земле, поэтому желания удержаться на волнах никогда не возникало. А сейчас вот придется. И все из-за сестры. «Это будет тебе полезно, Брук. Поможет наконец вылезти из своей раковины. Публика будет от тебя в восторге. Только представь, как это поможет продвижению бренда!»
        И фраза, раздражающая больше всего:
        — Ты наконец встретишь своего Мистера Райта!
        Ее не вдохновляла возможность найти Мистера Райта или Мистера Не-Райта. Интересовал лишь объем продаж по итогам месяца. Кроме того, если среди участников и есть Мистер Райт, они точно встретятся не на серфинге. Чувствительная и робкая, она принадлежала к тому типу людей, которые предпочитали тихий, спокойный образ жизни.
        — Итак, дамы, все на доски!  — объявил широкоплечий инструктор двенадцати выстроившимся перед ним девушкам.
        Ему хорошо в гидрокостюме. Брук попыталась натянуть крошечную тряпочку, прикрывавшую грудь, чтобы скрыть ее чуть больше. Она уже успела поспорить с продюсером, настоявшим на бикини. Зачем их выстроили здесь, как овец на продажу? Почему нельзя было надеть гидрокостюмы? «Райт спорт» выпускал отличную модель из высококлассного неопрена.
        Однако продюсер Джек Дуглас повел себя как обычно. Улыбнулся. Что-то произнес глубоким расслабляющим голосом и отошел. Посмотрел на нее так, словно говорил: «Я понимаю, ты чокнутая, но я тебя укрощу».
        Брук ощущала, как наливалось кровью лицо, но Джек не стал слушать ее доводы. Сказал: дескать, зрителям нужна красивая картинка на пляже, и посмел добавить, что у нее отличная фигура и она должна гордиться возможностью ее продемонстрировать. Хотя она имела в виду совсем другое!
        Спорить бесполезно. Она сдалась прежде, чем он успел произнести набившую оскомину фразу: «Ты подписала контракт, милая». Опять проиграла. И стоит на всеобщем обозрении, как лошадь на Кубке Мельбурна, стыдливо прячет взгляд, когда камера поворачивается в ее сторону.
        Большинство девушек не обращали на это внимания. Пытались встать на доски, падали, смеялись, подпрыгивали так, чтобы поймать солнечный свет, рассыпающийся каплями на их прекрасных бюстах. Груди Брук не подпрыгивали так, как у них, потому что слишком малы, однако, как и все, она старалась улыбаться. Ради сестер. Ради фирмы. Ради семейного дела. Ради самых дорогих людей на свете.
        Она крепко сжала край доски и покосилась на Кэти, юриста, как она запомнила, с блестящими темными волосами и глазами на пол-лица.
        — Будем надеяться, что спасатели не дремлют,  — улыбнулась та.  — Надеюсь, они симпатичные, меня точно придется вылавливать из воды.
        Брук почувствовала, как натянутая струна внутри ослабла. Слава богу, девушки дружелюбны. Ощущение единой команды придавало сил. Ведь этот вредный продюсер еще и заставил их жить вместе на вилле недалеко от Мэнли, согнал в стадо, как скот, чтобы наблюдать со стороны, как сложатся их отношения.
        В душе с новой силой всколыхнулась злость. Раздражало, что ее будут снимать, например, когда она попытается сделать то, что делать совсем не умеет, да еще в таком виде. Ей казалась абсурдной идея бороться с другими девушками за право пойти на свидание с мужчиной, которого она даже не знала. Но больше всего ее бесил Джек Дуглас.
        Она о нем много знала. После первого собеседования прочитала все, что нашла в Сети. Этот парень командует здесь только благодаря отцу. Правда, она сама получила должность благодаря семейному бизнесу. Но это совсем другое. Джек Дуглас, судя по всему, бабник, очаровательный подонок, похожий на мыльный пузырь, раздутый прессой. Судя по всему, так оно и есть. Подобный тип людей способен посвятить жизнь подглядыванию за другими с помощью камеры.
        Но больше всего раздражало волнение всякий раз, когда она натыкалась на него взглядом, возникавшее помимо воли где-то глубоко внутри. Она видела, как он молча наблюдает за всеми с высоты своего внушительного роста, не сводя невероятно темных глаз, стоя чуть поодаль, скрестив руки на широкой груди. Такой сексуальный. Брук ненавидела себя за то, что не могла это контролировать, хотя давно научилась владеть собой. Из-за Джека Дугласа она забыла о Дзен.
        — Дамы! Вы должны всегда выглядеть прекрасно.
        Опять он. Высокий, спортивный, эгоцентричный, мелочный и ограниченный. Полная противоположность ее типу мужчин. Брук неожиданно почувствовала себя так, будто опьянела.
        — Мы выглядим полными идиотками!  — вскипела она.  — Нам нужны гидрокостюмы.
        Она сразу напомнила себе о Дзен и несколько раз глубоко вздохнула, как учила Мэдди.
        Джек посмотрел так, словно не ожидал ее здесь увидеть. Высокомерный хам. Невзирая на злость, волнение появилось вновь. Боже, какая мука!
        — Глупости. Вы все выглядите прекрасно. Что может быть лучше чудесного летнего дня на пляже Мэнли. У тебя красивый купальник. И выглядишь ты отлично, откуда такое страстное желание прикрыться?
        Глаза почти черные, волнистые темные волосы падают на лоб, он время от времени поправлял их рукой. Высокие скулы, волевая челюсть. Но сексуальным он выглядел по другой причине. Все дело в том, как он смотрел на нее, чуть приподняв подбородок, сдвинув брови и немного растянув пухлые губы. Самовлюбленный осел. Такое впечатление, что он думает о сексе с ней прямо сейчас. Уверен в каждом своем движении, способен внушить страх одним своим присутствием. Он знает это и пользуется. Например, сейчас. Несмотря на некоторое волнение, Брук не собиралась отступать.
        — Что вы себе позволяете?  — Она почувствовала, что краснеет, отвернулась и наткнулась взглядом на камеру, снимавшую крупным планом грудь Кэти.  — Вы снимали? Эти отвратительные, оскорбительные слова записаны?  — Она опять посмотрела на Джека, стоящего напротив нее в недоумении: — Именно это должны видеть зрители. Яркий пример женофобии, хамства, высокомерия и…
        Она сорвалась на крик. Руки сжались в кулаки. Брук уже не понимала, что говорит. В то же время в голове формировалась мысль. «Это именно то, что нужно!» Если она будет грубой, скандальной и честной, сцены с ней вырежут. Она не появится в этом гадком шоу. С другой стороны, тогда не будет и рекламы «Райт спорт».
        Брук перевела дыхание, взяв тайм-аут на раздумья. Однако язык не слушался.
        — Ваше шоу — наглая попытка представить женщин жалкими, глупыми, думающими только о том, как соблазнить мужчин. Вы пытаетесь найти очередное подтверждение типично мужскому мнению о том, что женщины — существа второго сорта. Я не желаю в этом участвовать!
        Подхватив доску, она швырнула ее на песок.
        — И все остальные со мной согласны. Правда, девочки?
        Брук обращалась ко всем женщинам. К сестрам. К коллегам. Ожидала, что ее поддержат. Именно так поступили бы ее сестры. Тем не менее одиннадцать девушек стояли поодаль и хлопали глазами. Над их головой описывала круг одинокая чайка. Кто-то в стороне кашлянул.
        — Правда, девочки?
        Те продолжали хлопать длинными ресницами.
        — Ну же! Мы ведь не позволим, чтобы ему все сошло с рук?
        Кто-то отошел в сторону, отбрасывая мыском песок. Кэти переложила доску в другую руку.
        — Ну, мы здесь не для того, чтобы на нас смотрели с вожделением,  — неуверенно произнесла она.
        — Точно!  — радостно подхватила Брук.  — Мы здесь не для того, чтобы нас разглядывали.  — Она повернулась к Джеку.  — Идеальному мужчине не важно, как мы выглядим. Если он действительно идеальный, его будут привлекать в нас не большие сиськи или маленькая задница. Настоящей любви нет дела до таких вещей. Наш идеал выше этого. Он будет восхищаться нами благодаря богатому внутреннему миру, взглядам. Именно это мы должны продемонстрировать. Внутреннее богатство, а не внешнее!
        Джек медленно кивнул, поджав губы:
        — Вот, значит, как?
        — Именно так!
        Брук подошла к Кэти и обняла ее за плечи. Девушка была выше ее, держать руку так высоко было неудобно. Ничего, она готова потерпеть, ведь теперь их связывает единство взглядов.
        — Я права, Кэти?
        Девушка кивнула, но не очень уверенно. Медленно. Но все же она кивнула.
        Брук одобрительно сжала ее плечо.
        — Мы не желаем, чтобы нас выставляли на всеобщее обозрение как товар.
        — Вообще-то…  — неожиданно послышалось за спиной.
        Брук повернулась к Элис, блондинке с огромной грудью.
        — … я не против съемок в бикини. Конечно, я тоже хочу, чтобы мой идеальный мужчина любил меня не за фигуру, но разве плохо, если мне есть чем его привлечь?  — Она повела грудью и захихикала.  — Ведь он мужчина, в конце концов.
        Брук удивленно смотрела, как та скатывается по лестнице эволюции лет примерно на сорок.
        — Она права,  — послышался другой голос.  — Мы должны использовать все, что имеем, чтобы сразу вызвать интерес мужчины.
        — Вам нужен мужчина, который видит в вас только красивую женщину?  — не сдавалась Брук.
        — Нет,  — ответил кто-то.  — Но мужчины есть мужчины, Брук. Они любят глазами. И то, что они видят, должно им нравиться.
        — Вы не о том говорите.  — Брук понимала, что пора остановиться, но не могла не высказать все, что хотела.  — Его должна привлекать красота ваших глаз, лица, а не попы. Пусть его манит не то, что красиво и открыто. Подумайте. Ведь человек нам нравится просто потому, что нравится. Потому что он есть. Нас не волнует, что у него перебит нос или есть лысина. Это химический процесс, и даже недостатки любимого кажутся нам прекрасными. Чаще всего мы их вовсе не замечаем, а те, что замечаем, нередко считаем достоинствами.
        — Все верно, Брук, дорогая. Нет идеальных людей. Я хотела сказать: не стоит с первой встречи выставлять напоказ только недостатки. Лучше продемонстрировать достоинства.  — Элис мило улыбнулась.
        Брук резко повернулась к самодовольно улыбающемуся Джеку и сразу все поняла. Он покачивался взад-вперед, сунув руки в карманы.
        — Стоп! Снято!
        Отпрянув в ужасе, она повернулась к камере. Джек подошел к ней ближе, чем обычно, и даже немного наклонился:
        — Сногсшибательный рейтинг нам обеспечен.
        Его спокойный тон на этот раз не вернул ей равновесия, зато злость поутихла.
        — Отличная работа, мисс Райт!
        Он выпрямился, улыбаясь во весь рот, и отошел на значительное расстояние. Одиннадцать девочек остались на месте, через секунду запищала камера, давая понять, что съемка продолжается.
        Глава 3
        Кровь в голове Джека пульсировала не переставая. Боль перемещалась к затылку, сосредоточилась в правом виске. Он с трудом преодолел желание потереть его по причине того, что все взоры устремлены на него. Сейчас не время демонстрировать слабость.
        — Съемки продолжаются!
        — Но, Джек.
        — Продолжаются!
        Он терял терпение. Перевел взгляд на океан, где к Участнице Номер Три плыли на лодке спасатели. Она не умела плавать, но и словом не обмолвилась, когда утром им объявили, что предстоят состязания по серфингу. Одержимая желанием найти идеальную пару, девушка была готова на все, лишь бы остаться в ряду претенденток.
        Джек изо всех сил пытался расслабиться. Все в порядке. Спасатели справятся. Только боль в плечах давала понять, в каком напряжении он находится. Он не ожидал такой реакции. Может, дело в том, что он несет ответственность за этих девушек? За каждую из них. Так будет все шесть недель, пока не закончатся съемки. Он все яснее осознавал, как бы ему не хотелось держаться подальше от этого процесса; надо оставаться рядом, чтобы быть уверенным, что с ними все хорошо, они счастливы и готовы всякий раз появиться на площадке. Опасения не вызывал никто, поведение доказывало, что ими можно с легкостью манипулировать. Исключение — Стефани Райс и, разумеется, мисс Райт. Крошечная блондинка. Фурия с горящими глазами. Женщина, которую он не мог выкинуть из головы, даже когда напряженно наблюдал за работой спасателей.
        В голове по-прежнему мелькали кадры ее яркого выступления. Он явственно видел румянец на ее щеках, сжатые в кулачки маленькие ладошки. Она не просто бросалась словами, а высказывала свои мысли. «Человек нам нравится просто потому, что нравится. Потому что он есть».
        Джеку очень бы не хотелось с ней соглашаться. Почему ее мнение должно быть верным? Сейчас его задача — найти идеальную пару для нескольких женщин, и он с ней справится. А если она все-таки права?
        Внешняя привлекательность не важна. Логики в этом нет. Утверждение весьма спорное. Как тогда объяснить всплеск желания к случайно встретившемуся человеку. Причина не только во внешних данных, но и в чем-то другом, что невозможно объяснить. Именно этого он боялся, видя перед собой Брук Райт.
        Она, безусловно, очень красива, но не это заставляло его сердце биться сильнее, когда девушка оказывалась рядом. Причина в чем-то другом. Может, во взгляде, который она бросила на него во время своей пламенной речи? Симпатия возникает не только благодаря внешней красоте. Так ли это? Почему же его не привлекает ни одна конкурсантка? Они все очень красивы, а в бикини выглядят потрясающе.
        Всякий раз, когда он пытался переключиться на другую девушку, его мысли возвращались к Брук Райт. Он вспоминал ее фигуру в красном купальнике, умение завести девушек. Глаза горели, она была готова стать их предводительницей, обнажить меч против огнедышащего дракона, защитить свою идею и сторонников. Она храбрая, умная, сильная. Неподражаемая.
        Конечно, она не идеальна. Любит спорить и отстаивать свою точку зрения. И еще, откровенно говоря, у нее слишком большой рот для такого лица. Чудесным образом, эти недостатки заставляли его лишь чаще обращать на нее внимание, порой смотреть не отрываясь. Джек боялся, что это скоро станет заметно всем.
        Секс. Похоть. Вот и вся причина. Физическое влечение. Конечно, он испытывал подобное и раньше. Но тогда ему удавалось с легкостью гасить в себе огонь страсти. Он часто так делал. В этом же случае все оказалось по-другому, и это раздражало. В конце концов, она такая же, как все женщины, ничем не отличается. Всех привлекали в нем его имя, деньги, влияние. Никто никогда не любил его самого. Об этом часто предупреждал отец, к сожалению, старик оказывался прав. Каждый раз.
        Джек знал, что не может никому доверять. Брук Райт, несомненно, в их числе. Просто он до сих пор не смог ее раскусить, хотя и думал о ней больше дозволенного. Надо сконцентрироваться на шоу. Думать об угрозах отца и исполнительном продюсере, которого тот навязывал. Или о девушке, к которой пробирается сквозь волны лодка спасателей.
        Он должен придумать новые повороты в сюжете, чтобы держать зрителя в напряжении. Почему каждый раз, изобретая что-то новое, он думает о том, как к этому отнеслась бы Брук? Какая ему, в сущности, разница, что она скажет? Он совсем ее не знает. Она просто одна из дюжины участниц. Однако ее высказывания били, словно кулаком под дых. Джек невольно задумался об отношении отца к матери, о том, как он с ней обращался, постоянно обманывал. Джек ненавидел отца за это так же сильно, как ненавидел мать, за тот взгляд, что появлялся на лице, когда муж бросал жестокие ранящие слова, даже не задумываясь, какое они имеют воздействие.
        Впрочем, эти ситуации не похожи. Он снимает шоу, это игра, она ведь должна понимать. В мире телевидения нет ничего общего с реальностью.
        Брук об этом даже не догадывается. Слишком искренняя и наивная. Слишком порядочная.
        Джек вздохнул и провел рукой по волосам. Ничего в жизни не дается просто. Он одновременно пытался делать грандиозное шоу, защищать мать от правды об отце и заработать много денег, постоянно думая о том, когда же это все закончится. Когда он сможет остановиться. И вот появилась Брук Райт и разбередила его раны. Бросила ему вызов. Указывает. Спорит. Сейчас ему это совершенно не нужно, он не имеет права постоянно думать о ней.
        Поразительно, как такая пигалица может стать причиной стольких проблем. Зачем ей все это? Похоже, она постоянно пребывает в нервном состоянии. С чем это связано?
        Джеку казалось: он знает о ней все. Он изучил биографии всех участниц, знал и ее. Менеджер по маркетингу в семейной компании, одна из пяти сестер, получила хорошее воспитание и образование, врагов нет, как нет и сумасшедшего, преследующего ее бывшего парня, не замужем, обеспечена финансово. У нее масса причин быть счастливой, однако это не так. По крайней мере, он это не ощущает. Может, ее что-то в нем раздражает? Например, он напоминает бывшего парня или кого-то еще, с кем у нее не сложились отношения?
        По собственному опыту Джек знал: люди не всегда ведут себя с определенным человеком так, как на самом деле к нему относятся, скорее, их отношение идет от головы. Все их предположения и выводы редко соотносятся с действительностью. Женщин это касается всех поголовно.
        Он пытался опираться только на факты. Не стоит слишком углубляться в детали и что-то додумывать. Не надо заглядывать вперед и оборачиваться назад. До сей поры такой подход себя оправдывал, поэтому каждый раз, когда у него возникало желание представить, что может произойти в будущем, он силой заставлял себя вернуться в настоящее и не форсировать события.
        Многие такое отношение считали равнодушием, холодностью и отстраненностью. Одна женщина даже назвала его бессердечным. Разумеется, это не так. Правда в том, что у каждого человека свои мотивы и никому нельзя доверять. Джек просто старался защититься.
        Спасатели успели добраться до девушки, но та по-прежнему кричала и размахивала руками. Ее чудом услышали лишь благодаря тому, что ветер изменил направление и понесся в сторону берега. Джек немного расслабился, но не мог оторвать взгляд от происходящего в океане. Съемку ни в коем случае нельзя останавливать.
        Казалось, он хорошо знает всех участниц. Некоторые пришли сюда, чтобы обрести известность, многие — чтобы действительно найти любовь, но были и такие, которые верили, что съемки в шоу изменят их жизнь.
        Мысли вновь вернули его к надоедливой пигалице. Что она за человек? Похоже, тогда она говорила искренне, хотя, возможно, просто хорошая актриса, как большинство женщин. Однако она столь же откровенно не желала лишний раз попадать в кадр. Входя в помещение, где шла съемка, неловко улыбалась и старалась сесть дальше, а чаще всего просто выходила, высказав ему какую-нибудь гадость. У каждого человека есть слабости, рано или поздно они выплывут наружу и дадут ему отличную возможность разглядеть истинное лицо Брук Райт.
        — И вы не собираетесь ничего предпринимать?
        Джек вздрогнул и обернулся. Перед ним стояла та, о ком он только что думал. Мокрый красный купальник прилип к телу. Крошечный, он, казалось, не скрывал вообще ничего. Джек впал в ступор при виде ее тела, миниатюрного, но очень развитого физически. Идеального. С плавными линиями и мягкими выпуклостями там, где они должны быть, и крепкими мускулами в нужных местах. Во рту внезапно пересохло.
        — Она же тонет!
        Резкий крик заставил его поднять глаза и посмотреть ей в лицо. Глаза ее чуть не вылезли из орбит, огромный рот был широко открыт. Затем она замолчала и закусила нижнюю губу. Опять злится. Опять начнет его отчитывать. Удивительно, но на этот раз ее вид скорее возбуждал.
        Женщины с ним обычно не спорили. Да и мужчины тоже. А если случалось, он всегда шуткой разряжал ситуацию или иным способом заставлял человека замолчать. Похоже, эта женщина будет постоянно ему возражать. И его это не раздражает. Все дело в физическом влечении. Вот и все объяснение.
        — Что?
        — Элис! Она тонет, а вы просто стоите и наблюдаете?
        Джек перевел взгляд на океан. На несколько мгновений забыл, что там происходит.
        — С ней все будет хорошо. Спасатели помогут.
        Зачем так паниковать? С ней профессионалы.
        Хочется надеяться, что она не наглоталась воды. Джек пригляделся и заметил, что девушку уже втащили в лодку. Она жестикулировала и что-то кричала, даже дала пощечину одному из парней. Ну, все в порядке.
        Джек окончательно расслабился и даже смог улыбнуться уголками рта.
        — Значит, вам смешно?
        Брук подошла к нему почти вплотную, но он не шелохнулся.
        — Ничего смешного! Она могла утонуть, умереть! И все ради мужчины, которого в глаза не видела. Теперь вы понимаете, какая глупость это ваше шоу?
        Джек с каждой секундой все больше жалел, что она стоит так близко. Она злится, а он готов слушать и успокаивать, но совершенно не мог размышлять здраво. Грудь ее вздымалась, казалось, еще немного — и полоска купальника съедет в сторону и обнажит сосок.
        — Вы разглядываете мою грудь?
        Подонок!
        — Да.
        Какой смысл врать, раз она его поймала? Да и что плохого? Грудь у нее прекрасная, она и не старается ее скрыть. Столь откровенный купальник — странный выбор для человека, который совсем недавно настаивал на том, что все девушки должны быть в гидрокостюмах.
        — Меня от вас тошнит.
        — Приятно, что я сделал для вас хоть что-то.
        Джек опять перевел взгляд на ее грудь и отметил про себя, что под тонкой тканью отчетливо проступили соски. Она либо замерзла, либо возбудилась. Впрочем, не важно. Сейчас его волновало лишь то, как восхитительно смотрелась ее грудь с напряженными сосками. Брук поспешно прикрыла их руками.
        — Вы все не так поняли. Причина тому злость. На вас и ваше отвратительное отношение к людям.
        — Опыт подсказывает: подобная реакция связана с возбуждением, но не с гневом.
        Глаза ее вспыхнули так, как он и ожидал. Ему стало нравиться злить Брук.
        — Будьте уверены, вы меня не возбуждаете. Как раз наоборот. При виде вас я…
        Она замолчала. Джек подождал, кивнул, вытащил руки из карманов и скрестил на груди. Интересно, какие же чувства он в ней вызывает? Она же заставляет испытывать давно забытое желание подурачиться. Что же она замолчала?
        — При виде меня вы что?
        — При виде вас я…  — Она шевелила губами, словно не решалась произнести пришедшее на ум слово.  — В моей душе вспыхивает негодование.
        — Негодование?
        — Именно. Ваше поведение меня оскорбляет, раздражает, бесит.
        — Похоже, вы злобная дамочка. В чем причина? Вас обидел бывший парень?
        Из глаз полетели такие искры, что можно было легко прикурить сигарету.
        — Я не злобная. Напротив, очень тихая и спокойная. Но с вами не помогает даже Дзен.
        — Дзен прежде всего — мир в душе. Вам надо обрести душевное равновесие. Человек не должен реагировать на то, что говорят окружающие, так ведут себя люди, обретшие покой в душе. И разрушить его могут только сами.
        — И еще вы.
        — Любопытно, чем же я так оскорбляю ваши чувства? Неужели вас раздражает моя внешность? Странно, мне говорили, что я чертовски красив.
        Брук фыркнула и скрестила руки под грудью, словно нарочно выставляя ее на обозрение. Джек с трудом отвел взгляд.
        — Как человек я тоже не могу быть вам отвратителен, поскольку, давайте уже смотреть правде в глаза, я душка.  — Он широко улыбнулся. Сейчас она рассмеется, он уверен.
        Но нет.
        — Вы мне отвратительны, самоуверенный хам, которому нет дела до того, что чувствуют другие.
        Джек не ожидал, что его так заденут ее слова. Как она посмела назвать его хамом? Хам его отец. А он совсем другой.
        — Отчего вы такая упрямая, почему сначала говорите, а потом думаете, пытаетесь докричаться до каждого? Все дело в вашей семье? Вам мало уделяли внимания? Не замечали? Должна же быть причина.
        К его удивлению, она замолчала и широко распахнула глаза.
        Джек мгновенно узнал этот взгляд, отчего во рту появилась неприятная горечь.
        — Вы тот еще тип, Джек Дуглас. Вам наплевать на всех, кроме собственной персоны. Элис могла утонуть, а вы спокойно стояли на берегу и говорили мне гадости, хотя понятия не имеете, какой я человек на самом деле.
        Джек тяжело вздохнул.
        Ее взгляд невозможно забыть. Именно такой был у его матери, когда она выслушивала оскорбления отца. Джек отлично его помнил и не предполагал, что сможет увидеть в глазах кого-то другого. Больше всего ему хотелось сейчас вернуться на несколько минут в прошлое, прокрутить запись. К сожалению, это невозможно. Девушка стояла перед ним со смущенным и оскорбленным выражением лица.
        Что он такого ей сказал?
        — Брук… я…
        — Забудем. Мне не стоило всего этого вам говорить. Глупо надеяться, что вы сможете что-то понять.
        Он хотел остановить ее и все объяснить, но спасатели уже вытаскивали Элис на берег, и ему пришлось направиться вслед за Брук к несчастной девушке.

        Ее всю трясло. Джек стоял рядом, ближе чем обычно. Высокий привлекательный мужчина, вызывавший в ней стойкую неприязнь. Она затылком чувствовала его дыхание.
        Что она делает, черт возьми? Почему не смогла сдержать эмоции? Она ведь почти не знает его, почему же сказанное им задевает за живое? Брук не понимала, что происходит с ней в последнее время. У нее ведь неплохой характер. Уже неплохой. Давно. С того времени, когда она любила, была любима и поняла, что значит заботиться о человеке.
        Обычно она не позволяла себе отчитывать людей, предпочитая находиться на заднем плане, приучила себя быть в тени, не высовываться, но сейчас на съемках неожиданно почувствовала себя вправе высказать свое мнение. Ради себя и других девушек, ради всего женского населения планеты.
        Она относила себя к феминисткам, такими должны быть, с ее точки зрения, все уважающие себя женщины. Она верила в равноправие и не понимала женщин, которые позволяют обращаться с собой как с вещью. Правда, раньше у нее не случалось подобных вспышек ярости. Впрочем, она никогда не встречала человека, похожего на Джека Дугласа. Красивый, привлекающий внимание. Властный и бескомпромиссный, он пережевывал и выплевывал людей.
        В Интернете она нашла о нем все. Любитель женщин, тусовщик, богатый избалованный сынок могущественного отца, на которого работал после окончания элитного образовательного учреждения. Единственное, что не попалось на глаза Брук,  — информация о личной жизни. В Сети мелькали фотографии со светских вечеринок, где он появлялся с гламурными красавицами, но не было ничего о друзьях, близких людях и частной жизни. Создавалось впечатление, что Джек жил один и никого близко к себе не подпускал. Брук его ненавидела. Однако по непонятной причине глупое тело, странный ум и трепещущее сердце не желали слушать ее наставления.
        Секс. Похоть. Физическое влечение. Вот в чем дело. Он ничем не отличался от прочих красивых мужчин. Почему же что-то в нем кажется ей особенным? Страшным, опасным, но особенным.
        — Помогите мне!
        Стон Элис заставил Брук отвлечься от своих мыслей.
        Девушка плакала, кашляла и молила о помощи. Волосы прилипли к лицу, бикини прикрывало уже совсем не те части тела, которые должно. Она выбралась из лодки, опираясь на плечо спасателя, который пытался надеть на нее кислородную маску, но Элис активно ее отпихивала.
        — Я была под водой. Я уже тонула.  — Слезы лились рекой.
        Спасатель пытался уложить ее на песок, но Элис оказалась сильной и сопротивлялась. Протянула руку к опустившемуся около нее на колени Джеку:
        — Я там чуть не погибла. Уже и дышать не могла. Думала, не выберусь!
        Глаза ее стали огромными, покраснели и выглядели безумными. Она вцепилась в рубашку Джека. Брук видела, как он напрягся. Похоже, нервничает, когда к нему прикасаются незнакомые люди. Однако не выдал своей реакции и молча смотрел на Элис.
        Дрожь в его голосе Брук уловила раньше, чем поняла смысл слов. Элис смотрела прямо ему в глаза.
        — Уже все хорошо, Элис. Тебя спасли. Тебе ничто не угрожает.
        Его слова успокаивали, в них звучали поразительная искренность и сочувствие.
        — Давай, милая, надо лечь на спину и надеть маску.
        — Нет! Нет!  — Элис попыталась встать.
        — Все в порядке, Элис. Мы с тобой. Я с тобой. Посмотри на меня. Посмотри.
        Девушка подняла голову и посмотрела ему в глаза.
        — Я задыхалась,  — прошептала она, и слезы вновь хлынули из глаз.
        Джек положил руку ей на лоб, потом перенес на затылок.
        — Ты слышишь меня, Элис? Сейчас все хорошо.
        Его успокаивающий голос и заботливые прикосновения расслабляли. Она перестала всхлипывать, дыхание стало ровнее. Джек успокаивал ее, гладил по голове, и наконец она положила голову ему на плечо.
        Кажется, он даже вздрогнул. Брук отчетливо видела, как напряглись мускулы спины под тонкой рубашкой.
        Таким Джека Дугласа она еще не видела. Не ожидала, что ему удастся сохранить спокойствие, справиться с ситуацией и даже помочь Элис прийти в себя. Он не производил впечатления внимательного человека. Брук задумалась: возможно, подобное поведение рассчитано на камеру или нет? Повернувшись, она увидела, что съемки прерваны. Значит, это не показное участие, он искренне хотел успокоить Элис, помочь ей.
        Впрочем, для любого нормального человека такое поведение естественно. Мало кто сможет равнодушно отнестись к женщине в состоянии паники. Джек не исключение, нормальный мужчина.
        Брук тряхнула головой. Нельзя забывать, что он ей вовсе не друг. Ведь именно он заставил ее выглядеть по-идиотски. Этому мужчине наплевать на женщин и людей вообще. Он притворяется. Он такой, каким показался с самого начала.
        Элис наконец удалось общими усилиями уложить на песок. Она не выпускала руку Джека, умоляла поехать с ней в больницу. Вскоре подъехала карета скорой помощи.
        — Прошу вас, не оставляйте меня одну.
        Грудь ее вздымалась от тяжелого дыхания. Только сейчас Брук заметила, что купальник съехал почти на талию. Взяв плед, она подошла к девушке и накрыла ее. Так лучше. Она согреется и сможет избежать любопытных взглядов. Причина только в этом, а вовсе не в том, что Джек может спокойно разглядывать чью-то грудь, а ей неприятно. Плевать, на кого он пялится.
        — Конечно, Элис. Конечно, я поеду с тобой. Брук, ты тоже садись в машину.
        Он повернулся, их взгляды встретились.
        — Я? Зачем? Там и места не так много.
        Брук ничего не имела против поездки в больницу, но не хотелось подчиняться чьим-то приказам. Краем глаза она заметила, что камера опять включилась.
        — Я не могу быть в кадре, и кто-то должен быть с ней все это время. Сядешь рядом, будто ты одна везешь ее в больницу.
        Брук открыла рот, чтобы возразить, сказать, что это не шоу, где он диктует. Это жизнь. Однако состояние Элис беспокоило, она понимала, что девушка не отпустит Джека, а тот продолжит настаивать, чтобы Брук поехала с ними.
        Собравшись с силами, она замолчала и послушно села в машину, позволив снимать происходящее по дороге. На экране все будет выглядеть так, будто это она сопровождает Элис, хотя понятно: для той сейчас важно лишь присутствие Джека.
        На секунду она вспомнила, что на ней купальник «Райт спорт». Здорово, если героиня программы спасет коллегу именно в этом купальнике. Брук подумала о сестрах и крепче сжала руку Элис. Джек сидел с другой стороны, так чтобы не попасть в кадр.
        Глава 4
        Картинки происходящего смешались в голове Элис. Мелькали лица спасателей, врачей, медсестер. Ее обследовали, но, кажется, все обошлось. Конечно, в легкие попала вода, девушка по-прежнему находилась в состоянии шока, но никаких серьезных травм, синяков, ран, царапин, укусов ядовитых тварей не получила. Элис смотрела во все глаза, переводя взгляд с Брук на Джека и обратно.
        — Вы меня спасли,  — обратилась она к находящемуся за кадром Джеку.
        Тот ласково улыбнулся в ответ. Брук отметила, что искренняя улыбка смягчила его черты. Взгляд потеплел, у глаз появились тоненькие лучики. Теперь он выглядел старше и добрее. Больше походил на нормального человека. Он повернулся к Брук и приподнял бровь, призывая ответить. Ведь его зритель не увидит.
        — О, дорогая, главное, сейчас все хорошо.
        Элис повернулась к Брук и приветливо улыбнулась:
        — А, Брук. Ты тоже здесь?
        Брук улыбнулась в ответ и сильнее сжала руку Элис.
        — Да, я рядом.
        — Ты здесь. Всегда рядом. Защищаешь нас, не позволяешь обижать. Ты как старшая сестра.
        Элис сжала ее руку и попыталась приподняться. Брук встала и положила ладонь ей на плечо. Джек сделал то же самое с другой стороны.
        — Он большой, а ты такая маленькая, но всегда сердитая. Любишь покричать. Уверенная в себе.
        Элис улыбнулась, и Брук чуть растянула губы, будто соглашаясь.
        Она понимала: успокоительные лекарства уже действуют, но все же мысли Элис были четкими, слова задевали душу. Сердитая? Любит покричать? Уверенная в себе? У людей сложилось о ней такое представление? Она совсем другая. Тихая. Предсказуемая. Скучная. С ней легко ладить. И она счастлива. В чем же дело? О чем говорит Элис?
        — Я вообще никогда не кричу.  — Брук покосилась на Джека. Тот опять улыбнулся, и она уловила в глазах иронию. Да, с ним она всегда разговаривала громко. Спорила. Ругалась. Это плохо. Почему это шоу так ее изменило? Она ведет себя так, как никогда не позволяла себе раньше.
        — Я переживаю за тебя, Брук.  — Элис уже клонило в сон.  — Кто станет твоей идеальной парой? Какой мужчина захочет находиться рядом с женщиной, которая постоянно кричит и спорит? Не знаю. И еще у тебя такие мускулы. Ты сильная и свирепая. Тяжело тебе будет.
        Брук застыла. Вот, значит, как! Всему виной камеры и Джек. Она подняла глаза. Все из-за него. Наружу вылезло то, что казалось похороненным внутри много лет назад.
        — Хотя ты симпатичная. И улыбка у тебя красивая. Ты чаще улыбайся, тогда будешь выглядеть лучше. А еще ты отлично одеваешься!  — Элис повернулась к Джеку: — Красивая, хорошо одета. Она ведь тебе нравится, Джек? Брук, ты ему нравишься. Он постоянно на тебя смотрит. Верно, Джек? Может, он и есть твоя идеальная пара?
        Брук понимала: все это сказано под действием успокоительного. Отчего же она слушает и не может пошевелиться? Джек постоянно на нее смотрит? Не может быть. Он ведь считает, что она способна только скандалить. С какой стати ему ей симпатизировать?
        Сердце внезапно сжалось. Ведь ей казалось, она изменилась. В этом убеждали сестры. Они любили ее любой, в отличие от родителей. Для тех она была недостаточно хороша.
        Мысли нахлынули внезапно, а она многие годы не позволяла себе думать об этом. Сестры сделали многое, чтобы она выбросила все из головы. Но сейчас их нет рядом, они не виделись и не разговаривали целую неделю, и без их поддержки сложно быть самой собой. Ее обуял гнев, а теперь она чувствует себя жалкой и сожалеет обо всем, что было.
        Сейчас, сжимая руку засыпающей девушки, Брук мечтала позвонить сестрам. Однако правила, утвержденные Джеком, запрещали контакт с внешним миром, позволяя общение лишь с теми, кто задействован в создании шоу. В команде были психологи, некоторые девушки уже обращались к ним. Но ей нужны не консультанты, а помощь сестер, они любят ее, беспокоятся, желают добра. Только они подскажут, как поступить, помогут сдержаться, укажут на то, что платье слишком короткое и лучше одеваться скромнее. Как жаль, что они сейчас не здесь.
        — Элис, ты ошибаешься, никто на меня не смотрит. В остальном ты права. Я часто злюсь и ругаюсь. Но речь не обо мне. Скажи, как ты себя чувствуешь?
        — О, дорогая, ты ведь на меня не сердишься?  — Элис окинула ее взглядом и опять повернулась к Джеку: — Что за человек! Она всегда найдет повод на кого-то за что-то сердиться. Чаще всего выбирает тебя. Почему, интересно? Что ты ей сделал? Обидел чем-то?  — Элис опять попыталась сесть.  — Может, отругал за то, что она нас защищает? Потому что она добрая? Она такая милая, я не позволю тебе ее обижать!
        Брук почувствовала, как запылали огнем щеки. Стало неловко. Глупо со стороны Элис утверждать, что Джек что-то к ней испытывает. Еще более оскорбительны высказывания о том, что Брук агрессивная и скандальная. Она боялась повернуться и встретиться с ним взглядом. Надо немедленно заставить Элис замолчать, ведь камера все снимает, и скоро гадости о ней узнает вся Австралия.
        — Тебе надо отдохнуть, Элис. Лучше замолчи и поспи.
        С большим трудом она заставила себя посмотреть на Джека. Больше всего боялась натолкнуться на высокомерный, покровительственный взгляд. Или, того хуже, увидеть на лице выражение сострадания. Однако ничего похожего. Он смотрел на нее уверенно и спокойно, казалось, хотел что-то сказать, но передумал. Держал Элис за руку и молчал.
        Элис опять что-то говорила, обращаясь к Джеку. Брук не слушала, сосредоточенно следя за реакцией Джека. Его слова действовали умиротворяюще, голос успокаивал. И почему она не может отвести от него взгляд? Она посмотрела на Элис. Та уже почти дремала. В этот момент к Элис склонился врач, и Брук пересела. Камера теперь снимала врача и пациентку. Задумавшись, она не заметила, как Джек опустился рядом.
        — Надеюсь, с ней все будет хорошо.
        Он и словом не обмолвился о том, что говорила Элис. Вот и отлично. Этого только не хватало.
        — Разве вы на меня смотрите?  — Боже! Что она говорит?
        — Я…
        — Вы меня ненавидите.
        — С чего ты взяла, Брук?
        — Вы же говорили, что от меня одни проблемы.
        — Говорил.
        — Тогда почему вы за мной наблюдаете?  — Не стоило заводить этот разговор, задавать вопросы. Что заставило ее открыть рот?
        От взгляда темных глаз по телу пробежала дрожь. Она ощущала его близость, чувствовала, как ее пронзает внимательный взгляд, слышала его дыхание.
        — Я смотрел на тебя, потому что не мог заставить себя отвернуться.
        Брук молчала. А что тут скажешь? В голове ни одной мысли.
        Машина подпрыгнула, и нога Джека коснулась ее. Мышцы напряглись, но он не отодвинулся. Элис что-то забормотала.
        Он опять удивил ее. Что происходит? И почему сердце внезапно забилось сильнее? Какое ей дело до того, что он на нее смотрит? Она не нуждается в его внимании. Тогда почему его ответ до сих пор крутится в голове?
        — Обычно я не кричу. И не ругаюсь.
        Почему она это сказала? Зачем оправдывается?
        — Все люди иногда злятся. Если нам что-то не нравится, возникает желание это высказать. В той ситуации любой бы на твоем месте разозлился.
        — Я сейчас сама не своя. Вы ведь совсем меня не знаете.
        Джек улыбнулся. Машину опять качнуло, и ее прижало к стенке.
        — Ты права, я тебя совсем не знаю. Но вижу, ты не только сердитая, но и справедливая, страстная и очень эффектная.
        — Эффектная?
        Брук посмотрела на него широко распахнутыми глазами. Машину качало, на какое-то время Джек оказался к ней ближе, чем обычно.
        — Потрясающая!
        Он произнес это с чувством и искренне глубоким волнующим голосом. В груди появился комок напряжения. Словно все чувства, которые дремали в ней, дали о себе знать. Она смотрела на него, будто загипнотизированная. Заставила себя выйти из оцепенения и тряхнула головой.
        — И что же во мне такого потрясающего?
        Она говорила так спокойно, словно хотела получить ответ на ничего не значащий вопрос. Действительно, интересно, почему он считает ее потрясающей? Она не красавица. За время их недолгого знакомства постоянно кричала на него. Что потрясающего в такой женщине?
        Не двигаясь и почти не дыша, Брук ждала ответа.
        — Все.
        Они въехали на территорию больницы. К машине подбежали санитары, оператор вскочил с места, чтобы не упустить ни одной важной детали.
        «Все». Щеки опять покраснели. Она не ослышалась? Все? И что это значит? Он ее совсем не знает. А то, что знает, не может нравиться. Однако Джек казался таким искренним.
        От неожиданности она застыла на месте.
        — Брук, тебе тоже надо идти,  — раздалось над ухом.  — Мы снимем тебя с Элис в приемном покое.
        Ассистент подтолкнул ее к каталке. Джека рядом не оказалось.
        Весь день Брук провела рядом с Элис. Приносила воду, лед, еду. Она не видела Джека, но не могла не думать о нем. Постоянно. Он сказал, что она потрясающая. Неужели он действительно так думал?
        В какой-то момент на нее навалилась усталость. Скорее всего, утомили прихоти Элис, и Брук уснула прямо в красном бикини, сидя на стуле. Ей снилось, что она плывет в океане, а вокруг плещутся и разбиваются волны.
        Глава 5
        Обе девушки спали. Тяжелое дыхание и похрапывание доносились со стороны кровати Элис. Брук примостилась на стуле, поджав ноги и положив руку под голову.
        Было видно: ей неудобно, удивительно, как только удалось заснуть в таком положении. Она дышала ровно и спокойно, была расслаблена и мила, раньше он этого не замечал. Она показалась человеком ранимым, и это было ново.
        Слова Элис задели ее и расстроили. Он отлично понимал, что она чувствовала, видел, как поникла голова и опустились плечи, распахнулись от досады глаза. Элис очень ее обидела.
        Брук уже не выглядела уверенной, скорее маленькой девочкой, которую забыли забрать из школы. Не знала, как реагировать, поэтому у него и появилось желание прийти ей на помощь. Она оказалась в очень знакомой ему ситуации. Ни он, ни она не должны переживать подобное.
        Он хотел объяснить, что Элис не понимала, о чем говорит, успокоить, а камера снимала ее лицо крупным планом, и выглядела она нормально, смогла скрыть силу чувств. Злость — естественная реакция в таком состоянии, иногда единственно верная. Очевидно, подобные черты собственного характера Брук не радуют. Она расстраивается, когда теряет контроль над собой, переживает оттого, что не может понять почему. Ему захотелось узнать ее лучше, однако признаваться в этом не стоит, иначе вообразит невесть что. Ему ничего от нее не нужно. Между ними ничего быть не может. Не только из-за съемок шоу, причина в нем самом. Если она войдет в его жизнь, ей будет очень больно.
        Она принадлежит к тому типу женщин, которые с головой погружаются во все новое. Они защитницы вселенной. Супергерои. Мужественные и добрые. Но таких легко обидеть, и ситуация с Элис тому доказательство. Он может сделать ей больно, а этого нельзя допустить. На пляже он высказал совсем не свое мнение. Как бы Джек ни старался держать себя в руках, часто вел себя как отец.
        Сегодня все по-другому, он с собой справится и будет говорить только то, что думает. Она, бесспорно, красивая, страстная, интересная личность, имеющая свое мнение и желающая его отстаивать. Она как глоток свежего воздуха. Настанет день, и в ее жизни появится человек, для которого она будет особенной и единственной. Он сумеет совершить ради нее героический поступок, она, несомненно, этого заслужила. Жаль, этот мужчина не он.
        В этот момент Брук застонала, пошевелилась, меняя неудобную позу, и проснулась. Потерев сонные глаза, пригладила рукой волосы и огляделась. Было видно, не сразу поняла, где находится.
        — Доброе утро, Спящая красавица.  — Он решил придерживаться немного шутливого тона.
        Она вздрогнула и повернулась:
        — Джек? Что вы здесь делаете?
        — Пришел навестить больную.
        Она заглянула ему за спину, и глаза ее распахнулись.
        — Вы притащили камеру?
        — Разумеется.  — Почему она постоянно удивляется, когда видит камеру?
        — Элис сейчас проснется и будет недовольна. Она неважно себя чувствует и выглядит не лучшим образом. Не думаю, что ей захочется, чтобы ее снимали.
        Брук была спокойна и удивительно миролюбиво настроена. Сидела на стуле и смотрела на него во все глаза. Джек невольно напрягся, готовясь выдержать бой. Брук, по-видимому, любит ругаться с ним, раз постоянно это делает. Он невольно задумался, какой бы она была, если бы постоянно не спорила, а мягко обнимала его, ложилась рядом в постель после изматывающего съемочного дня. Внезапно он ощутил эрекцию. Ее укрощение могло бы стать веселым развлечением. Он не сомневался, что она весьма темпераментная и страстная. Она не из тех женщин, которые пассивно лежат, предоставляя мужчине возможность добиться того, что ему нужно. Джек любил, когда в спальне жарко и летают искры. Любил напор и борьбу, это делало победу более сладкой.
        Но не любил нежности после завершения. Ненавидел то, к чему так стремились все женщины: объятия, поглаживания, поцелуи. Он предпочитал встать и уйти. Дело не в том, что он не испытывал нежности к этим женщинам, просто прикосновения казались слишком интимными, а он не хотел допускать кого-то постороннего в своей личный мир.
        Раздраженный голос Брук заставил его вернуться в больничную палату. На ней уже была рубашка с длинным рукавом, накинутая на плотную белую майку. Вчера вечером он отправил человека, чтобы ей привезли одежду, не могла же она оставаться в больнице в одном купальнике. Джек невольно вспомнил, как она выглядела в красном бикини. Крошечные тряпочки почти не оставляли возможности для фантазии, а фигура у нее великолепная, пропорциональная, подтянутая, спортивная. Девушка сильная и тренированная. Интересно, прибавляло ли ей это выносливости в постели?
        — Джек.
        Он посмотрел ей в глаза. Она злилась. Видимо, не любила, когда ее не слушают.
        — Камера должна быть выключена до тех пор, пока Элис не проснется и не приведет себя в порядок.
        Ну уж нет. Смысл шоу в том, чтобы снимать все события, ежеминутную, не наигранную реакцию. Зритель обожает такие вещи, и сцена пробуждения после ночи в больнице будет иметь успех. Хотя в чем-то Брук права: мало кому понравится, открыв глаза, сразу увидеть камеру.
        — Вы обе давали на это согласие, и Элис обо всем знает.
        — Элис не предполагала, что окажется в больнице. Уверена, на такое она бы не согласилась.
        — Оператор останется и будет снимать.
        Джек вошел в азарт. Чем больше она спорила и возражала, тем меньше он склонялся к тому, чтобы менять свое решение. Знал: такие съемки поднимут рейтинг, ничто не заставит его передумать. Все по плану, никаких изменений, ни ради Брук, ни ради кого-то другого.
        — Тебе-то какая разница? Ты прекрасно смотришься рядом с Элис, выигрышно, сможешь понравиться зрителям.
        Едва начав, Джек понял: он говорит совсем не то, что должен. Из ее глаз на него полетели искры. Расстегнутая рубашка соскользнула с плеч, но Брук была слишком зла и не заметила. Он мельком увидел золотистую от загара руку. Кожа была мягкой, покрытой мелкими веснушками от слишком долгого пребывания на солнце.
        — Меня не волнует, какой меня увидят люди. Дело в Элис и в том, что вчера она чуть не погибла. Вы что, не понимаете? Вас интересуют только рейтинги и внимание зрителей?
        — В данный момент только это, Брук.
        Неужели она не понимает, что ему нет дела до нее и до Элис?
        — А должно волновать другое! Вы настолько увлеклись мыслями о мнении зрителей, что забыли о главном. Двенадцать девушек, разочаровавшихся в любви, решили участвовать в вашем глупом шоу лишь для того, чтобы найти мужчину своей мечты. Ваше мнение мне безразлично, меня волнует только то, что девушки пришли сюда обрести любовь, а совсем не для того, чтобы выставить себя идиотками перед всей страной.
        — Главная задача этих девушек — попасть на телевидение, а любовь они найдут и в другом месте.
        — Проблема в таких людях, как вы, Джек. Именно вы создали миф о том, что мужчинам важна прежде всего внешность, а это совсем не так. В мире много красивых женщин, но истинная любовь не такая, какой ее показывают по телевизору и преподносят в Интернете. Важно не то, что люди о вас думают, а то, что вы собой представляете. Невозможно объяснить, почему одни люди нас притягивают, а другие нет. Эти несчастные девушки думают, что смогут привлечь мужчин, если будут выглядеть круто и соблазнительно, но они забывают, что таким образом можно привлечь мужчин примитивных, жалких, закомплексованных, которым нужна не настоящая женщина, а ее видимость. От таких мужчин нужно держаться подальше.
        Она права. В подобном проекте не найти достойного парня, здесь все ненастоящее. На экране нельзя прожить обычную жизнь. Брук, кажется, намерена обвинить его в несовершенстве вселенной и всех недостатках современного общества. Он не обязан убеждать этих женщин, предлагать всем лишь красивую картинку. Но обязан сделать качественное шоу, которое побьет все рейтинги. Все. За пределами этого не его ответственность.
        — Им уже больше восемнадцати, каждая живет своим умом.
        — Я так понимаю, вы никогда не задумывались, что происходит в их жизнях вне шоу. Вы что-нибудь о них знаете? Возможно, им не к кому обратиться за помощью, а их родственники и друзья заставляют их ощущать себя хуже, чем они есть на самом деле. Вы не задавались вопросом: почему они здесь?
        — Нет!
        Ответ прозвучал громче, чем он рассчитывал. Брук заставляла его испытывать нежелательные чувства. Например, вину. Но в чем он виноват? Кто просил этих девушек принимать участие в программе?
        Глава 6
        Брук внезапно замолчала, скорее всего, удивилась его несдержанности. Ему надо подумать. Или лучше ни о чем не думать. В любом случае неплохо, что она наконец закрыла рот.
        — Мик, приведи ребят. Пора начинать съемки.
        Элис начинала просыпаться, нельзя пропустить ее первую реакцию.
        Он отошел от Брук, но она приблизилась.
        — Не вздумайте сбежать. Если хотите поймать первые секунды после пробуждения, оставайтесь здесь. Не надейтесь уйти от ответственности. Вы соизволили прийти сюда, потому оставайтесь и смотрите.
        — Между прочим, не я, а ты участник шоу. Отдохни от ругани, поговори с людьми.
        Джек надеялся, что его командный тон заставит ее прийти в себя и подчиниться. От предвкушения отличного шоу по его телу пробегала приятная дрожь. Брук думала совсем о другом. Она посмотрела на него с улыбкой. Прямо в глаза. Через несколько секунд отвернулась и подошла к Элис. Последующие полчаса она объясняла несчастной, что произошло и почему та в больнице. Элис вела себя так, как нужно. Сначала никак не могла вспомнить, что с ней случилось, потом расплакалась, а в конце выразила надежду, что ее идеальная пара будет стоить всех пережитых неприятностей. Получилась отличная сцена. Однако по непонятной причине это не радовало Джека. Он почувствовал себя старым и уставшим. А еще стало неприятно, что этим его поступком отец может гордиться.

        Еда в больнице была отвратительной. Брук брезгливо отодвинула тарелку, и та скользнула по столу, издав эхом разлетевшийся в пространстве неприятный скрежет. У нее болели голова, шея и плечи, давала знать о себе ночь, проведенная на стуле. Не говоря уже о предыдущем дне, когда она занималась серфингом, а потом несколько часов успокаивала Элис. И все это время под прицелом камеры, которая ловила каждое ее слово и движение. Брук не сомневалась, что будет выглядеть на экране как взмыленная лошадь. Хотелось уехать домой, принять душ и лечь спать. Но нельзя. Джек постоянно требовал сделать еще один дубль, оператор велел то вставать, то садиться, то повернуться по-другому. Шел час за часом. Брук все больше убеждалась, что реальности в «реалити-шоу» нет. Все настоящее осталось за спиной оператора, где находился Джек.
        Что означали его вчерашние слова? Почему он вдруг решился сказать, что она потрясающая? Теперь сложнее на него злиться. Он совершает поступки, руководствуясь неверными мотивами. Впрочем, ни ей, ни остальным девушкам нет никакого дела до успеха шоу. Ее задача — носить одежду «Райт спорт», чтобы все это видели на экране в прайм-тайм.
        Сейчас надо успокоиться. Скорее всего, причина ее взвинченности не только в усталости, но и в том, что она уже восемь дней не видела сестер. Брук медленно вдохнула и выдохнула. Похоже, никакие дыхательные упражнения сейчас не помогут.
        — Вот ты где!
        Джек. Опять он. Брук привычно оглянулась в поиске камеры. Как она от всего устала. Надоело постоянно думать о том, что она говорит, делает, как выглядит. Она мечтала хоть на несколько минут остаться в одиночестве.
        — Джек, серьезно, я сейчас ничего не могу делать. Устала, не выдержу съемки.  — У нее не было сил даже спорить.
        — Камер здесь нет.
        Она удивленно огляделась.
        — Я хотел поговорить наедине.
        Наедине? Кажется, он ни с кем не хотел оставаться наедине. Брук ощутила, как в душе закипает злость. Хочется надеяться, он не станет повторять, какая она потрясающая. Вообще непонятно, что он хочет этим сказать, почему ее это злит, а ведь она хотела сохранять спокойствие.
        — О чем?
        — О том, что было.
        — Было?
        — Было. В палате Элис.
        — Я же сказала, у меня больше нет сил спорить. Я устала.
        Она действительно устала. От жалоб Элис, от того, что на нее постоянно смотрят несколько пар глаз. Она ненавидела больницу и отвратительный кофе. Брук отставила чашку и попыталась встать, но Джек остановил ее, взяв за руку. Она опешила. Он впервые прикоснулся к ней не случайно, а намеренно. Она успела заметить, что он редко дотрагивался до людей и вздрагивал, если это делала она.
        — Я пришел не ругаться, Брук. Напротив. Хотел бы извиниться.
        Брук смутилась. Извиниться? Джек? Этого просто не может быть. Такое поведение не укладывается в схему.
        — Вы серьезно?
        — Я вел себя как последний осел. Заставлял тебя делать то, что ты не хотела. Надо было подождать, пока вы проснетесь, и только потом включать камеры.
        Брук не знала, как реагировать. Его слова вогнали в ступор. Ей никогда раньше не приходилось слышать от него ничего похожего на извинения. Не такой он человек.
        — Брук?
        — Вы извиняетесь?
        — Да.
        — Признаете, что я оказалась права?
        Джек медлил с ответом. Темные глаза смотрели прямо на нее. Очевидно, ему непросто.
        — Да.
        Да? Он признал, что она права?
        Брук была шокирована. Она вымоталась морально и физически, возможно, поэтому не представляла, как поступить и что сказать. Она просто сложила перед собой руки и опустила голову.
        — Брук?
        Джек участливо коснулся ее. Она выпрямилась, взяла его руку и пожала в ответ. Джек удивленно моргнул и попытался освободиться, но Брук держала крепко. Так просто не вырваться.
        — Вы признали свою вину? Признали, что я права? Вы готовы нести ответственность за свои поступки?
        — Да.
        Он вновь потянул руку на себя, но она не позволила ему вырваться. Вместо этого подвинула стул ближе, так чтобы их колени соприкоснулись.
        — Где же прежний Джек? Что вы с ним сделали?
        Она была уверена, что он мечтает высвободить руку, и наслаждалась своей властью над ним. Однако, к ее удивлению, он сидел совершенно спокойно. Улыбнулся ее шутке и подвинулся так близко, что она смогла разглядеть каждую черточку его лица. Кожа была темной и гладкой, с пробивающимися крохотными волосками, будто он забыл утром побриться. Он выглядел немного растрепанным и не похожим на того всегда собранного Джека, которого она знала. Таким он ей нравился больше, поскольку был настоящим.
        Брук непроизвольно прильнула к нему и заглянула в глаза. Он внимательно вглядывался в ее лицо, словно изучая каждую черту и заодно пытаясь понять, о чем она думает и что собирается делать. Брук потянула его за руку, та коснулась ее груди. Это тоже ей понравилось. Такой, без ретуши для Инстаграм, Джек был ей симпатичен.
        — Я запер его там, где никто не найдет.
        — Отлично! Не выпускай его, этот Джек мне нравится больше.
        — Почему?
        — Потому что он настоящий, живой и позволяет себе прикасаться ко мне.
        Улыбка медленно сползла с его лица. Она почувствовала, как напряглись пальцы в ее руке.
        — Ты бы хотела, чтобы я к тебе прикасался?
        — Да. Очень. Мне нравятся твои руки, пальцы.
        Ее пальцы скользнули между его пальцами. Когда она подняла голову, Джек внимательно следил за ее действиями. Такой взгляд действовал на нее расслабляюще. Казалось, перед ней не Джек. Видимо, от недосыпа и голода сознание ее помутилось и открыло возможность увидеть другого человека, искреннего, нежного, прикосновение мягких рук которого доставляло ей удовольствие. Того, для кого она была потрясающей.
        Их взгляды встретились и не пожелали расстаться. Брук не вполне осознавала, что ею движет — искаженные ослабленным физическим состоянием чувства или благодарность за возможность неожиданно ощутить человеческую теплоту, но она наклонилась к Джеку и осторожно прикоснулась губами к его губам. Удивительно, он не пошевелился и даже не вздрогнул. Она открыла глаза, чтобы увидеть его реакцию. Джек словно застыл, лишь взгляд бродил по ее лицу, недоумевая, что последует далее. Руки их были крепко сжаты. Захочет ли он, чтобы она повторила это еще раз?
        В замешательстве она опять поцеловала его. На этот раз он наконец отреагировал. Притянул к себе и ответил ей с очевидным желанием. Ладоням было жарко в объятиях, но он не выпускал ее руку. Языки их соприкоснулись, Джек навис над ней, Брук откинула голову, чтобы поцелуй получился более глубоким. Сердце ее забилось в бешеном ритме.
        Все происходящее казалось неправильным и предосудительным. Через несколько секунд все закончилось. Джек отодвинулся от нее, смущенной и растерянной. Она поспешила убрать руку и заморгала, словно не веря, что это происходит с ней.
        Не в силах произнести ни слова, она вглядывалась в его лицо, силясь понять, о чем он думает. Он несколько раз моргнул, потом губы медленно растянулись в улыбку.
        — Неплохой поцелуй.
        Брук зажмурилась. Неплохой поцелуй. И это все? Больше он ничего не почувствовал? Просто принял то, что она предложила. Даже ответил, но не ей. Так он поступил бы с любой девушкой на ее месте. Все, написанное о нем в Сети, правда. Он игрок и актер, не способный на подлинные чувства. Необходимо немедленно взять себя в руки. Поцелуй случился лишь из-за ее усталости и его привычки целовать каждую встречную женщину.
        Разочарованная, Брук поспешила встать.
        — Мне не стоило так себя вести.
        Джек поднялся следом.
        — Почему?
        — Не стоило, и все. Это ошибка. Мне пора.
        — Подожди.
        Она остановилась, зародившаяся в сердце глупая надежда заставила взглянуть на него.
        — Что?
        — Я пришел поговорить с тобой. Хотел попросить.
        Вот в чем дело. Он остановил ее только потому, что не успел высказаться. Как же она наивна.
        — Давай встретимся сегодня в «Лотти», это недалеко от вашего дома. Выпьем что-нибудь.
        Джек опустился на стул, лицо его стало напряженным. Перед ней уже не тот милый Джек, каким он был несколько минут назад. Ему что-то от нее нужно. Разумеется, хочет не просто поболтать и выпить, тут дело в другом. Она не сомневалась в своей правоте. Лицо залило жаром. Ей стало стыдно за то, что она позволила такому мужчине играть с собой, как кошке с мышкой. Господи, должно быть, это все от усталости.
        — Не думаю, что это хорошая мысль.
        Джек недоуменно приподнял бровь.
        — Только что мы перешли границу отношений начальник-подчиненный, чего делать не стоило. Я сожалею, что так поступила.
        В его глазах мелькнуло нечто, похожее на досаду. Брук почувствовала это, прежде чем увидела. Неужели Джек действительно хотел провести с ней вечер? Не может быть. Ему что-то от нее нужно. Информация? Надеется, что выпивка развяжет ей язык? Другого повода она не видела. Если бы он что-то к ней испытывал, не назвал бы их поцелуй «неплохим».
        Сердце подпрыгнуло и затрепетало. Очень хотелось, чтобы он пригласил ее провести вместе вечер, потому что очарован и желает узнать лучше, пообщаться без камер, девушек и ассистентов. Она мечтала, чтобы он испытывал к ней какие-то чувства, но не была уверена, что он на них способен. Чего можно ожидать от человека с такой боязнью близости и отвратительной репутацией?
        Надо скорее уходить, тяжело смотреть ему в глаза, чувствовать, как его присутствие заставляет ее меняться помимо собственной воли. Она обязана не поддаваться его чарам, не влюбляться в него. Сейчас лучше скорее попасть домой, забыть обо всем и лечь спать.
        — Но ведь поступила, значит, нам есть о чем поговорить.
        — Нет.
        — Брук, подожди. Я знаю, почему ты подписала контракт. Причина в семейном бизнесе. Я заметил, ты носишь одежду «Райт спорт».
        Она невольно подняла глаза. Он злится? Заставит покинуть проект? Задумавшись об этом, она поразилась тому, что это ее не радует. Не нравилось, как участие в шоу изменило ее — сделало агрессивнее, злее, но при этом ей приятно общаться с девушками. И кто защитит их от Джека, если не она? Может, он оставит ее, ведь извинялся же всего несколько минут назад?
        — Что… что ты собираешься сделать?
        — Ничего. Если согласишься выпить со мной вечером.
        Она и сама этого хотела. Мечтала остаться наедине с ним, хотя сомневалась, что это удачная мысль. Мэдди говорила, что участие в шоу поможет ей выбраться из норы и непременно пойдет на пользу. Очевидно, сестра имела в виду вечер в баре с плохим парнем Джеком Дугласом. Может, лучше согласиться?
        — Камеры тоже будут?
        — Нет, конечно!  — воодушевившись, возразил он.  — Никого, только мы вдвоем.
        Мы вдвоем. В темном баре. Опасно, маняще и так непривычно для человека, проводившего свободное время забившись в уютную норку. Внезапно Брук очень захотелось сделать что-то необычное для себя. Недавний поцелуй заставил ее ощутить себя такой, какой она и не помнила. Живой. Бодрой. Возможно, это действительно то, что сейчас необходимо?
        — Я пришлю кого-нибудь, чтобы не пришлось искать.
        — Мне не нужны сопровождающие, я никогда и нигде не теряюсь.
        В глубине души она все еще сомневалась. Не понимала, что ему от нее надо, стоит ли ему доверять. Разумеется, не желала, чтобы рядом были свидетели, операторы, ассистенты и прочие незнакомые люди.
        — В этом я не сомневаюсь. Такие положительные девушки, как ты, прежде непременно изучают в Гугле.
        — Именно так. Я положительная, но могу стать и плохой, если действовать мне на нервы.
        Ее раздражало, что он считает ее положительной. Ведь раньше она была плохой. Об этом Джек и не подозревал.
        На его лице появилась многозначительная улыбка. Он откинулся на спинку стула и засунул руки в карманы.
        — Хорошая девочка становится плохой? С удовольствием на это посмотрю.
        Она промолчала, решив, что больше не стоит тратить на него время. Джек выглядел так сексуально, что она, испугавшись, быстро развернулась и ушла. Убежала, прежде чем в голову прокрадутся плохие мысли.
        Глава 7
        Вечер был тихим и жарким. Из ресторанов вдоль набережной доносились громкие голоса и смех. Брук с удовольствием вдохнула аромат моря.
        Она всю жизнь провела в Сиднее, нечасто бывала в Мэнли. Семья жила на западе, работала она в центре города, и не было причин часто переезжать через мост. Впрочем, это место ей нравилось, очаровывала атмосфера пляжа, приятно было ощущать себя словно на отдыхе. В Мэнли, кажется, никто не работал, все проводили время у моря и гуляли с собаками.
        Брук скучала по сестрам и работе, но приходилось подчиняться условиям контракта и не общаться ни с кем из родных на протяжении всех шести недель съемок. Кроме того, под запретом был телефон и Интернет. Все оказалось сложнее, чем она предполагала.
        Конечно, она подружилась с девушками, проводила много времени с ними, но это совсем не то, что общение с сестрами. Прошедшие восемь дней заполнили съемки, разговоры о макияже и укладке волос.
        Бар «Лотти» открылся недавно. Вход под неприметной вывеской, похожий на лаз в нору. Ей пришлось несколько раз пройти по променаду Корсо, прежде чем она отыскала его и не раз пожалела, что отказалась от предложения Джека отправить сопровождающего.
        Он выводил ее из себя и невероятно злил, но сейчас она мечтала, чтобы все в ее жизни оставалось прежним. Понятным. Предсказуемым. Скучным. Скучным? Откуда такие мысли? Ее жизнь никогда не была скучной. У нее есть сестры и друзья, с которыми всегда весело.
        Решительно шагая по тротуару, она невольно вспомнила о том, какой была до начала съемок. Беспомощной. Возможно, в теперешней ситуации много странного, что-то вышло из-под контроля, главное, ей хотелось скорее из этого всего выпутаться. Надо взять себя в руки и не давать воли эмоциям, прежде всего гневу. И не позволять Джеку проникнуть в ее сердце.
        Едва открыв тяжелую деревянную дверь, она увидела его в углу бара. Он потягивал что-то из невысокого стакана. В следующую секунду все благие намерения вылетели из головы.
        В полумраке бара, наполненного тихими звуками волнующей мелодии, он выглядел невероятно притягательно. Перед ней был не Джек-продюсер, а Джек-человек, решивший отдохнуть вечером в хорошем месте. От этого все слухи о его похождениях внезапно показались лживыми. На нем были черная рубашка, расстегнутая ровно настолько, чтобы не выглядеть неряшливо, и такого же цвета брюки, обтягивающие ноги, выгодно подчеркивающие рельефные мышцы. Брук два года пыталась развить именно эти мышцы, но колени до сих пор выглядели крошечными бугорками в окружении хилых мускулов.
        Заметив ее, он широко улыбнулся, вызвав непонятный трепет в груди.
        Она постаралась отвлечься от улыбки и принялась рассматривать зубы, белые, ровные, идеальные. Черт, ничего не помогает. Лучше просто отвести взгляд.
        А какие у него волосы! Густые, шелковистые, он словно специально привлекает к ним внимание, время от времени отбрасывая со лба челку. Очень красивые волосы. Ох, на них тоже лучше не смотреть.
        Глаза. Темные, бархатистые, шоколадные. И такой сексуальный взгляд. Так мужчина смотрит на женщину в спальне.
        «Не смотри на него». Особенно сейчас, после того, как он сказал, что она потрясающе выглядела. Потрясающе. Брук вспомнила, как Джек смотрел на нее, когда сказал об этом впервые. Слово крутилось на кончике языка, как капля ароматного ликера, который приятно смаковать. Оно до сих пор не выходит из головы.
        На его лице опять легкий налет щетины. Это хорошо. Она предпочитает гладко выбритых мужчин, но ему это очень идет. Ну вот, похоже, теперь ей нравится и его щетина. С ней Джек выглядит мужественным, грубым, даже, пожалуй, немного порочным.
        О боже! О чем она думает?
        Его движения не давали покоя. В них сквозила нежность, сексуальная притягательность, все то, чего она так старалась не замечать, боялась признаться, что ее это очаровывает. Она не должна позволять себе быть такой чувствительной, видеть, как он внимателен, заботлив. Она всегда считала важными именно эти качества.
        Надо отвести взгляд от его лица. Посмотреть, например, на руки, спокойно лежащие на коленях. «Нет! Не смотри!»
        Лучше сконцентрироваться на ладонях. Пальцы у него длинные, руки сильные, из них не вырваться. Брук постаралась отвлечься и представить, что он смог бы, не напрягаясь, лазать по канату. Интересно, как ему удалось добиться такой физической формы?
        Джек поднял руку и помахал ей. Тонкая ткань рубашки обтянула мускулы. Определенно, он потратил на них немало времени. Такой тип мужчин ей никогда не нравился.
        Брук тяжело сглотнула и поправила ворот рубашки. Несколько верхних пуговиц она расстегнула. Ей хотелось выглядеть уверенной, но сейчас, казалось, таким образом она лишь подчеркнула внутреннюю неуверенность. Незаметно застегнув пуговицу, она с трудом растянула губы в приветливой улыбке и сделала шаг.
        Он даже не поднялся ей навстречу. Какой невоспитанный! Лишь улыбнулся в ответ и произнес:
        — Выглядишь очень сексуально. Меня ждет страстная ночь?
        Слава богу, в зале темно, и он не видит, как она покраснела. Разумеется, он решил, что она нарядилась для него, чтобы доставить ему удовольствие, однако причина не в этом. Брук хотела выглядеть потрясающей.
        — Не думаю. Ведь я встречаюсь с мужчиной, который уверен, что может заполучить любую женщину за пару бесплатных коктейлей.
        Джек криво усмехнулся. Выразительно и очень сексуально. Взгляд его скользил по ней вверх и вниз.
        — Ну, если я его встречу, непременно выгоню. Хочу, чтобы сегодня ты была только со мной.
        Брук опешила. Что это было? Она не желает общаться в такой манере. В груди медленно закипала злость. Через несколько секунд эмоции вырвутся на волю. Нет. Только не это. Почему рядом с Джеком она не может держать себя в руках, сохранять спокойствие? Надо немедленно успокоиться. Лучше быть скучной, чем вспыхивать, как спичка. Постоянное возбуждение ни к чему хорошему не приведет.
        — Джек, зачем ты меня пригласил? Что тебе надо?
        Он склонил голову и улыбнулся. Она уже стала привыкать к этой нахальной улыбке.
        — Почему ты решила, что мне что-то нужно?
        — Считаешь меня идиоткой? Я знаю о тебе все и понимаю, чего ты можешь хотеть.
        — Похоже, ты искала обо мне информацию в Гугле. Мне казалось, человек с дипломом с отличием в области маркетинга и управления должен действовать более оригинально.
        — Я умею не только пользоваться Гуглом. Ты бы удивился моим умением добывать информацию.
        — Удивился? Ты окончила школу и была в числе лучших учеников штата, училась в университете заочно, потому что пришлось включаться в семейный бизнес. Одна из пяти сестер, обладающих не только отличными знаниями, но много добившихся в спорте. Мать Мэнди — победитель в Играх Содружества, барьерист. Отец Марк — главный тренер в Австралийском институте спорта. Ты занимаешься маркетингом в компании с годовым оборотом в миллион долларов, и все это благодаря храбрости твоих сестер и твоей маркетинговой политике. Любимый ресторан «Галерея» на Нортон-стрит, любимый «Текилла-бар» в Серри-Хиллз. Ты пьешь зеленый чай, не употребляешь кофе, размер бюстгальтера 32B.
        Брук открыла рот от удивления. Каков молодец. Совсем неплохо. И все равно о ней ничего не знает, несмотря на правильный размер белья. Кстати, откуда такая осведомленность?
        — В Интернете теперь можно найти даже такие сведения?
        — Нет. Это я сам вычислил.
        Ей стало жарко. Волна тепла прокатилась по спине. Очень некстати она задумалась о том, нравится ли ему маленькая грудь. О чем это она? Джеку Дугласу наверняка нравится любая грудь.
        — Ясно. Значит, тебе известны все мои тайны. Пришло время рассказать о твоих. Почему ты пригласил меня сюда, Джек?
        Появилась официантка с ее любимым напитком, очень долго раскладывала салфетку, убеждалась, что та лежит должным образом. Брук теряла терпение.
        — Спасибо,  — сказала она и, подняв голову, увидела грудь, явно не 32B. Официантка наклонилась, с улыбкой глядя на Джека, тот улыбнулся в ответ. Все понятно. Подонок. Она точно не принадлежит к его типу женщин. Надо скорее выбираться отсюда.
        Официантка наконец удалилась, призывно покачивая внушительными бедрами. Брук решилась заговорить:
        — Когда закончите оценивать очередную жертву, хотелось бы, чтобы вы уделили время мне и ответили на вопрос.
        — А ты с норовом, малышка.
        Она ненавидела, когда ее называют малышкой, впрочем, эпитет «с норовом» тоже не был по душе. Несмотря на то что все это правда. Подобное поведение казалось грубым и неуместным, особенно после того, как Джек с восхищением оглядел официантку. От этого злость в душе лишь нарастала.
        — Да, я с норовом. Потому что твое предложение провести здесь вечер кажется мне подозрительным. Но не принимай все на свой счет, Джек. Я одинаковая со всеми.
        И всегда была такой. Иногда хотелось быть более легкой в общении и уметь доверять людям, как ее сестра Мелоди. Она хотела бы надеть розовые очки и ждать, что люди станут относиться к ней с уважением и вниманием. Однако люди совсем не такие. Они эгоистичны и большую часть времени озабочены тем, что происходит в их собственном мире, их не беспокоит, что они ранят и обижают окружающих.
        Джек улыбнулся, откинулся на спинку и положил ногу на ногу. Брук опять обратила внимание на мышцы его ног, но поспешно отвела взгляд. Красивое тело ничего не значит. Она много часов провела в спортивном зале среди атлетов и знала, что в черепной коробке у них информации меньше, чем в самой тоненькой книжке. Впрочем, она сомневалась, что Джек из тех, кто часами торчит в тренажерном зале. Он производил впечатление вполне эрудированного человека. Что делало его только опаснее.
        — Как интересно. Может, расскажешь что-то еще?
        Брук улыбнулась:
        — С чего ты взял, что я собираюсь что-то тебе рассказывать?
        — Ну, скажем, потому, что сестер нет рядом и тебе одиноко. Ты чувствуешь себя оторванной от семьи и хочешь с кем-то поговорить.
        Брук попыталась возразить, но не находила аргументов. Он так точно описал ее состояние. Откуда он знает?
        — Пожалуй, мне стоит брать пример с тебя и ни с кем ни о чем не говорить. Оградиться от всех. Превратиться в остров в океане людей.
        Взгляд Джека стал напряженным.
        — Ни один мужчина не может стать таким. Разве ты об этом не знаешь?
        — У тебя получилось.
        — В этом ты ошибаешься, Брук.
        Что-то в его голосе заставило ее насторожиться. Что-то изменилось. Он изменился. Словно хотел о чем-то рассказать, но не мог, не знал как.
        — Ты ненавидишь, когда к тебе прикасаются,  — продолжила Брук.
        — Что?
        — Это сразу бросается в глаза. Ты напрягаешься, когда к тебе подходят слишком близко. Скрещиваешь руки на груди и отступаешь. А если к тебе кто-то прикасается, волосы на руках буквально встают дыбом.
        Джек фыркнул и заерзал, оперся на стол. Прежде чем взять стакан, несколько секунд внимательно смотрел ей в глаза. Допив содержимое, он жестом подозвал официантку:
        — Бутылку текилы, соль и лимон. И еще пиво. Много пива.
        — Я не пью.
        — Пьешь. И сегодня вечером ты будешь вдрызг пьяной.
        — Почему?
        — Потому что в твоем присутствии мне неуютно, Брук. И сказать тебе все, что хочу, я могу только за бутылкой текилы.
        Похоже, искреннее признание. Она даже опешила от его неожиданной откровенности. Он признал свою слабость, а это немало для мистера Сдержанность. Ему с ней некомфортно. Пораженная, Брук даже не заметила, как выпила с ним две рюмки текилы.
        Он потягивал пиво. Она наблюдала за ним, откинув голову на спинку кожаного дивана. Внезапно он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
        — Значит, не собираешься рассказать, зачем пригласил меня сюда?
        — Я знаю, по какой причине ты появилась в шоу, Брук. Ты хочешь рекламировать продукцию фирмы.
        — Об этом ты уже говорил.
        — У каждого участника свой скелет в шкафу. Среди девушек есть бывшие наркоманки, просто жаждущие внимания дамочки, но найдется и парочка таких, кто действительно ищет любовь. Твои мотивы мне удалось понять не сразу. Все стало понятно только в тот день, когда ты появилась на пляже в красном бикини. Кстати, купальник тебе очень идет.
        — Я для него слишком тощая.
        — У тебя прекрасная фигура и тело изумительное. Сильное. Спортивное.
        — У меня нет сисек.
        Джек повернулся и уставился на предмет разговора. Брук опять почувствовала, как жар поднимается от шеи к щекам. Он склонил голову, прищурился и, к ее огромному удивлению, протянул руку и отодвинул край рубашки. Вздрогнув, она ударила его по руке и стрельнула испепеляющим взглядом. Однако Джек продолжал смотреть ей в глаза. Так, ведя немой разговор, они просидели несколько секунд.
        Как ты посмел прикоснуться ко мне?
        Ты же сама хотела услышать откровенное мнение о своей груди? Мне надо сначала посмотреть.
        Но мы чужие люди, кроме того, я тебе не доверяю. Ты ведешь себя безобразно.
        Ничего безобразного в этом нет.
        Не смей прикасаться ко мне!
        Не буду.
        И не надо похотливо смотреть на меня.
        Этого обещать не могу. Но прикасаться не буду.
        Брук вздохнула, что означало: «Ну, хоть это уже хорошо».
        Он и не прикасался, но ей было жарко от одного его взгляда. Она все еще ощущала тепло его пальцев, по-прежнему смотрела ему в глаза, которые оказались очень близко, темные, словно бездонные, ничего не выражающие. Губы его разомкнулись, у нее в груди все сжалось в тугой узел. Сейчас она мечтала, чтобы он прикоснулся к ней. Пусть случайно. Присутствие Джека напомнило, как давно у нее не было мужчины. С той поры, как из ее жизни исчез Митч. Прошло почти двенадцать месяцев. Двенадцать месяцев она не чувствовала прикосновений мужской руки к своему телу. Двенадцать месяцев не знала вкуса мужских губ. Слишком долго.
        Джек покачал головой и откинулся на спинку.
        — Как это понимать?  — пролепетала Брук, с трудом справившись с волнением. Что это значит? Ему не понравилась ее грудь? Что с ней не так?
        — Да.  — Джек пожал плечами и опрокинул очередную рюмку.
        — И это все? Все, что ты можешь сказать о моей груди? Да? Да, она не большая. Однако лучше, чем просто «да». Хам. Женофоб. Неандерталец.
        Брук схватила рюмку и вылила содержимое в рот, наслаждаясь тем, как алкоголь обжег горло. Голова стала заполняться туманом. Последнее время она почти не пила. Была слишком занята работой и учебой. Очень хорошо. Теперь она сможет сказать все, что думает.
        — Хочешь знать мое мнение о тебе?  — Она подалась вперед, намеренно перейдя границу его личного пространства, желая сделать больно. Наплевать! В груди клокотало возмущение.
        — Вообще-то нет, Брук. Дело в том, что мы с тобой разные. Мне не нужны люди. Не нужно их одобрение, постоянные доказательства, что меня любят.
        — Это мне ясно. Скажи, есть хоть кто-то, к кому ты относишься хорошо? У тебя есть друзья? А как насчет семьи? Ты хамишь им так же, как мне?
        — Это не хамство. Я просто говорю откровенно то, что думаю, а это не одно и то же.
        — Не одно. Но есть такое понятие, как такт. Можно быть честным и при этом оставаться тактичным. Запомни это.
        Брук была вне себя. Каким образом этому мужчине удается постоянно ее злить? Именно поэтому его внешняя привлекательность раздражает. Сейчас он сидел перед ней, откинувшись на спинку дивана, расслабленный и спокойный, отчего выглядел еще более сексуальным и красивым.
        Брук потянулась к бутылке и разлила текилу по рюмкам.
        — А что бы ты ответил, если бы я сказала, что мне нравится твоя бестактная откровенность?
        — Продолжай.
        Джек улыбнулся уголками губ. Как ему удается одновременно выглядеть мальчишкой-хулиганом и сексуальным, зрелым мужчиной? Воистину Джек Дуглас полон загадок.
        — Мне кажется, ты очень одинок. Проблемы с отцом, нет друзей, потому что ты не умеешь общаться с людьми. Ты жалкий и надменный человек, используешь деньги и внешность, чтобы заполучить друзей и постельных женщин. Отвратительный человек. Ничтожество.
        Брук отвела взгляд от его лица и одним махом опрокинула рюмку.
        Выдержав паузу, Джек поднял голову и произнес тихим, спокойным голосом:
        — Постельных женщин? Разве так говорят?
        — Что? Да, говорят.
        Джек широко улыбнулся, и волны пробежали по всему телу Брук. Она не просто слышала и видела, каждой клеточкой ощущала его томный взгляд и добродушную усмешку. Улыбка говорила о том, что он, в сущности, неплохой парень, но глаза выдавали уверенность опытного соблазнителя. От этого стало трудно дышать.
        Джек медленно потянулся за бутылкой и наполнил рюмки. Они молча выпили.
        С шумом поставив рюмку на стол, Джек придвинулся ближе и заговорил глухо и, кажется, угрожающе:
        — Я предпочитаю с ними оральный секс, иногда могу даже отшлепать. Думаю, вряд ли их можно назвать постельными женщинами. Согласна?
        — Да,  — пролепетала Брук и поспешила откинуться на спинку, чтобы оказаться дальше от него. Этот аромат, руки, мускулы и конечно же туман в голове из-за выпитого. Нет, нет и нет! Только не с ним. Нет.
        — Джек, зачем ты пригласил меня сюда?
        К счастью, он уже выпрямился, что немного увеличило расстояние между ними, и принялся наливать очередную порцию текилы себе и ей. Разглядывая рюмку, она колебалась. Напиться — не самое разумное, что сейчас можно сделать. Она и без того с трудом переносит присутствие этого порочного красавца. Брук решительно отставила рюмку и взяла бокал с водой. Не стоит забывать, что он пригласил ее сюда для дела, а не ради удовольствия. Ему от нее что-то нужно. Возможно, это ей выгодно. Вопрос, какой ценой.
        Пауза слишком затянулась, Джек не спешил продолжать разговор. Молчал, переводя взгляд с рюмки на стол, на Брук и обратно.
        — Ты мне нравишься,  — наконец сказал он.
        — Нравлюсь?  — Брук не поверила ушам. От текилы слегка кружилась голова. Может, она неправильно все понимает?  — Что это значит?
        — А ты сама как думаешь? Что это может значить?
        Он отвел взгляд и повертел в руках рюмку.
        Что он такое говорит?
        — Я не понимаю.  — Голова кружилась сильнее, в виске зарождалась ноющая боль.
        — Это значит, что ты мне нравишься. Нравится, как ты уверенно говоришь то, что мне неприятно слышать. Споришь, ругаешься, пытаешься подтолкнуть к верному решению. Я хочу, чтобы мы с тобой стали друзьями.
        Она ему нравится. Он хочет с ней дружить. Дружить, а вовсе не любить. Не желает она с ним дружить. Ей хочется, чтобы он целовал ее, положил в постель, занимался оральным сексом, шлепал и делал все, что делает со своими женщинами.
        Ее опять отвергли. Негодование сменилось болью. Такую же боль она ощущала год назад, когда ее отверг Митч. Те же чувства, когда отвергли родители. К этой боли невозможно привыкнуть, с ней невозможно жить. На этот раз тоже придется принять неизбежное.
        — Нет.
        — Что?
        — Я сказала: нет.
        — Нет? Нет, в смысле, я тебе не нравлюсь?  — Он выглядел смущенным, словно впервые в жизни получил отказ, а до того никогда и никому не позволял говорить себе «нет».
        — Нет. Я нравлюсь тебе, ты нравишься мне. Но дружбы я не хочу.
        — Не хочешь?  — Чего она хочет?  — Не хочешь быть моим другом?
        — Прекрати твердить это слово!
        — Какое? Друг?
        — Да. Друг. Я не хочу быть тебе другом. И ты не будешь моим. У меня достаточно друзей. Настоящих друзей, которые мне нравятся. Больше не нужно.
        Повисшее молчание длилось, кажется, несколько часов. Джек вертел рюмку, постукивая ногой.
        — Ну что ж.
        Шли минуты, Джек все молчал. Брук тоже не решалась нарушить тишину, но и уходить не хотела.
        — Надо заказать еще текилы.
        Подняв голову, она натолкнулась на его тяжелый взгляд. Опять увидела его бездонные глаза, темные волосы и волнующие губы. Сейчас она больше всего на свете хотела этого мужчину. Прикоснуться к нему, поцеловать, чтобы и он испытывал к ней влечение.
        Джек тяжело дышал. Брук ждала, когда он встанет и уйдет, но он не сдвинулся с места.
        — Не хочешь за мной поухаживать?
        Глава 8
        Текила заканчивалась. В какой-то момент Брук поняла, что напряжение спало, а она уже сидит ближе к нему. Надо заметить, с пьяным Джеком веселее, чем с трезвым. Он улыбался ей и выглядел очень сексуально. Оказывается, у него красивая улыбка.
        — Расскажи о себе, Брук. Какой ты была в школе? В старших классах, например. Стой, я сам угадаю. Скучной отличницей, которая все делала правильно и была уверена, что останется девственницей минимум до восемнадцати. Так?
        Она вспыхнула от возмущения, тем не менее все это было правдой.
        — Получилось до девятнадцати. Да, я всегда была послушной, хорошей девочкой. Я и сейчас такая.
        — Из хороших девочек получаются самые лучшие плохие девчонки.
        Он сидел почти вплотную, но не позволял себе прикоснуться к ней.
        Брук стало жарко. Рядом с Митчем она не испытывала ничего похожего, внутри не ощущалась легкость, а внизу живота тянущая боль.
        — Из хороших девочек никогда не получатся лучшие плохие девчонки. Мы слишком много думаем.
        — В этом-то и вся прелесть. Когда вы становитесь плохими, осознаете, что делаете. Решаетесь на все плохое без колебаний и отдаетесь этому полностью. Умение доверять и уверенность в том, что делаешь,  — это очень сексуально.
        Ей оставалось только догадываться, к чему приведет такой разговор. Необходимо остановиться немедленно, но текила кричала «нет».
        — Похоже, у тебя богатый опыт.
        — Точно. И в этом нет ничего плохого. В том смысле, что со мной тебе не о чем волноваться.
        Я смогу тебя удовлетворить. И не сдамся, пока не добьюсь этого.
        — Ха! Ты только говоришь.
        — Не только. Я хочу этого. Очень хочу, Брук.
        Он говорил с такой искренностью, что она смутилась. Похоже, действительно хочет того, о чем говорит. Умом она понимала: этого не может быть, но мечтала стать глупой и поверить ему, да и разум, одурманенный текилой, желал поддаться.
        Именно поэтому она прильнула к нему и нашла его губы. Исходивший от них жар околдовывал и лишал разума.

        Джек сжал зубами ее нижнюю губу. Он весь вечер мечтал ощутить ее вкус, тепло ее тела. Сейчас у ее губ был вкус лимона и соли, и это дарило такое необходимое спокойствие.
        Он боролся с собой последние несколько дней, запрещал даже думать о ней. О том, как она реагирует на его ошибки, искренне хочет, чтобы он вел себя лучше. В какой-то момент он понял, что им движет не только физическое желание. Эта девушка ему нравилась. Он хотел, чтобы она была рядом, хотел впустить ее в свой мир.
        Когда он увидел ее в баре в соблазнительно откровенной рубашке с вырезом почти до талии, понял, что не сможет уйти ни с чем. Она действительно подвигла его на серьезный разговор, честно высказала свое о нем мнение. Все это необычно. Как правило, люди говорили только то, что он хотел услышать. Его окружали в основном те, кто боялся обидеть. Этой же девушке, похоже, неведом страх. Именно это и заинтересовало его. Заинтриговало. Тем не менее она отвергла его предложение. У нее, видите ли, много друзей. Настоящих друзей.
        Сейчас, прижимаясь к нему и прикасаясь к губам, она выглядела совсем не враждебно, скорее наоборот, казалась дружелюбно настроенной. Джек радовался этой близости. Она прижималась так, словно мечтала прикоснуться к нему всем телом. Он сжал ее запястья и попытался оторвать от себя руки. Ему нравилось чувствовать вкус ее губ.
        — Джек? Что-то не так?
        — Ничего.  — Он стал целовать ее в шею.
        Брук тихо застонала, он понял, что нащупал нужную точку. Она откинула голову, он опять поцеловал ее в губы, стараясь глубже проникнуть языком. Она отвергла его дружбу, ему тоже нужно большее. Не только секс. Еще больше. Однако надо остановиться, защититься. Нельзя подпустить ее слишком близко, чтобы избежать разочарования и боли.
        — Джек, позволь мне дотронуться до тебя.  — Брук пыталась высвободить руки.
        Он лишь сильнее сжал запястья. Не позволит.
        — Прошу тебя, расслабься. Позволь.
        Когда она перестала наконец вырываться, он провел пальцами по ее щеке и принялся вновь целовать, страстно и глубоко. У нее был шанс остаться хорошей, но она не обманула его ожидания и оказалась отличной плохой девчонкой. Полной страсти и желания. Ее стоны возбуждали его еще больше, от призывных движений помутился разум, тело обдало жаром. Однако этого было недостаточно, чтобы позволить ей прикоснуться к нему.
        Он принялся осторожно исследовать ее тело. Рука скользнула ниже, к шее, еще ниже и легла на бугорок груди, маленький, почти идеальной формы. Отодвинув край рубашки, он увидел темно-розовый сосок. Проведя по нему кончиком пальца, обхватил его губами. Она откинула голову, словно поощряя его, но внезапно раздавшийся кашель заставил его вернуться в реальность. Они все еще в баре. Вокруг немало посетителей, а он не любитель заниматься сексом прилюдно. Джек уже много лет не целовался с девушкой в баре. Обилие телефонов с камерами привило привычку не выставлять личную жизнь напоказ. Брук и текила будят в нем запретные и глупые желания. Например, раздеть прямо здесь и переспать с участницей шоу. Ждать от нее ответных чувств. Это непростительная ошибка. Даже пьяный, он понимал, что ведет себя недопустимо.
        Быстрым движением он вернул полу рубашки на место. Брук вздрогнула и посмотрела на него широко распахнутыми глазами. Оглядевшись, опустила взгляд и вытерла рот тыльной стороной ладони.
        Черт, о чем он думает? Не слишком ли увлекся? С ней очень легко разговаривать, она смеется в нужных местах, и кажется, он вернулся во времена ранней юности, рядом с ним особенная девушка, которой можно доверять. Разумеется, это лишь иллюзия. Она здесь только ради рекламы собственного бизнеса и только поэтому согласилась встретиться с ним в баре. Он заставил, поманив тем, что для нее важно.
        Нет, он не станет вести себя как отец, желающий, чтобы люди всегда делали только то, что нужно ему и когда нужно ему. Если Брук решит остаться с ним, то лишь по собственному желанию. Сейчас надо отступить.
        — Ой, кажется, мы слишком увлеклись,  — смущенно прошептала она и улыбнулась.
        Джек взглянул на нее и опять напрягся. На него смотрели восхитительные зеленые глаза, ставшие ярче, лучистее, губы покраснели и припухли. Сейчас он хотел ее даже больше, чем раньше, но не имел права на следующий шаг. Он вполне может себе позволить уйти в эту страсть с головой, но нельзя. Эта девушка слишком ему дорога, а значит, будет очень больно, если она исчезнет из его жизни.
        — Пожалуй. Это я виноват.
        Больше никакой текилы, решил он. Настало время для серьезной выпивки. Он заказал виски и с удовольствием сделал большой глоток. Вкус показался отвратительным. Горло резко обожгло, и это тоже неприятно. Да и она напомнила ему об отце. Интересно, был бы тот доволен, увидев сына сейчас? «Опять облажался, Джеко? Я так и знал».
        Несмотря на отвращение, Джек заставил себя сделать еще глоток и внезапно ощутил, как на его бедро легла рука.
        — Может, мы и не совершаем ничего плохого, и это именно то, что нужно нам обоим?
        Джек покосился на нее и отвел взгляд. Что-то в Брук мешало ему ощущать себя комфортно рядом с ней. Что-то здесь не так. Рядом с ней в нем вспыхивали нежелательные чувства, о которых он старался забыть. А еще она всегда со злостью выражала свои мысли, словно метала огненные стрелы. Брук прикоснулась к нему, кокетливо улыбаясь, взгляд манил, призывая не останавливаться. Он невольно посмотрел на ее грудь. Как же хочется прикоснуться, ощутить ее рядом с собой. Она тоже хочет его, это очевидно. Может, всему виной не только текила?
        — Мне нужно отвезти тебя домой.
        Брук приоткрыла рот и уставилась на него в недоумении. Явно не ожидала услышать такие слова. Ему очень нравилось ее смешить. Она открыто хохотала, обнажая белоснежные зубы, на щеках появлялись ямочки. В такие моменты она выглядела беззаботной и веселой, такой, какой он хотел ее видеть всегда.
        — В чем дело? Ты испугался?
        — Не испугался. Ты участница шоу, а я ответственное лицо. Это неэтично.
        — Тебя беспокоит корпоративная этика?
        — Не люблю беспорядок.
        — Беспорядок?
        Брови ее поползли вверх, она поспешно убрала руку. Удивительно, Джек сразу пожалел, что она это сделала.
        — Значит, быть друзьями нормально, а близкие отношения не нормально?
        — Один из нас непременно захочет большего.
        На ее лице опять появилась улыбка. Широкая и прекрасная.
        — Большего? От тебя? Я не настолько глупа, чтобы ждать чего-то от тебя.
        Вот так. Значит, все дело в этом. Он не слишком хорош для нее. Возможно, в этом есть доля истины, но почему она так уверена? Считает, что достаточно его знает? Или решила, что ему нужен только секс? Вполне возможно, дело не только в его репутации, просто он не нравится ей по иным причинам.
        — Тогда пошли?
        Брук смотрела на него, не двигаясь с места. Он так и думал. Она сама не поняла, что сказала. Ей ничего от него не нужно, да и ему от нее тоже. Сейчас он мечтает лечь спать, от текилы разболелась голова, а завтра тяжелый рабочий день. Эта девушка совершенно его запутала. Сложный человек, ее непросто понять, а главное, у Джека пропало желание это делать.
        — Да.
        Она ответила так тихо, что он едва расслышал. Но она повторила, словно убеждая саму себя:
        — Да. Пошли.
        От удивления Джек замер. Она согласилась отправиться с ним? Девушка, которую он так хочет, отвечает взаимностью? Нет-нет, надо остановиться. Во-первых, она участница проекта, во-вторых, ее взрывной характер может в дальнейшем стать причиной многих неприятностей. Надо вести себя разумно.
        Рука Брук легла на его бедро и принялась гладить. Затем потихоньку стала подниматься выше и выше, к самому паху. Розовый лак на ее ногтях казался еще ярче в свете мелькавших в баре огней. Джек не мог поверить, что у него нет желания сбросить ее руку, напротив, прикосновения ему нравились. Такого с ним никогда не случалось, ему в голову не приходило позволить кому-то прикоснуться к себе. Ладонь ее была мягкой и двигалась уверенно, похоже, знает, чего хочет. Хорошая девочка на глазах превращалась в скверную. Подобное случается редко, но если уж удается найти такую девочку…
        Рука Брук легла на выпирающий бугорок, Джеку показалось, что сейчас разорвется молния. Он хотел остановить ее, но не смог. Ладонь скользнула выше, миновала пряжку ремня и коснулась груди. Создавалось впечатление, что она решила исследовать каждый дюйм его тела. Джек не мог этого позволить, но и не хотел ее останавливать. Ее ногти будто заворожили.
        Когда ее рука коснулась шеи, он наконец заставил себя взглянуть ей в глаза. В них читалось желание и что-то еще, пока ему не понятное. Нечто более серьезное и глубокое. Брук опустила голову, ее губы опять оказались совсем близко. Больше всего на свете желая поцеловать ее, прикоснуться к теплой коже, Джек тем не менее сидел словно окаменев. Возможно, не понимал, почему его так влечет к ней. Не исключено, что дело в неком химическом процессе, происходящем в его организме, так магнит притягивает железо. Ум наотрез отказывался забыть об этой девушке. Брук очень ему нравилась. Он мечтал провести с ней ночь. Он не сможет жить, если не овладеет ею.
        Брук кокетливо посмотрела на него и прильнула:
        — Отвези меня домой, Джек, займись со мной любовью.
        Ему стало безразлично, затеяла она какую-то игру или нет. Он хочет ее, она хочет его. Подавшись вперед, он положил руку ей на грудь и прижался щекой к ее щеке.
        — Я хочу, чтобы ты была очень плохой.
        Глава 9
        Брук была так ошарашена, что выронила стакан с водой, тот упал на темный деревянный пол. Против ее воли дыхание стало учащаться, словно в одно мгновение перестало хватать воздуха. Надо срочно выйти на улицу. Но сейчас ей нужно не только это. Прежде всего ей необходим Джек Дуглас.
        Ей все равно, что он имел в виду, предлагая дружить, не волновало, что он продюсер. Важно то, что он прижимается к ее щеке, а она ощущает его кожу.
        — Пора уходить.
        Брук боялась, что хмельной туман в голове скоро рассеется, а вместе с ним и ее решимость. Джек — человек беспринципный, порочный. То, что нужно для одной ночи потрясающего секса. Она мечтала именно об этом, и плевать, что совсем недавно он буквально выводил ее из себя. Секс. Он ей сейчас необходим. После страстной ночи с этим порочным мужчиной она вернется в прежнюю жизнь, где спокойна, выдержанна и мила с людьми. Съемки идиотского шоу скоро закончатся, и она с радостью уедет домой.
        — Уходить?
        — Да. Прямо сейчас.
        Брук встала. Если она не уведет Джека, это сделает официантка, а сегодня ночью он должен быть только с ней. Брук мечтала заняться сексом с человеком, который знает, что делает. Последний раз это было так давно, надоело быть паинькой и примерной девочкой. Сестры правы: она должна сделать нечто такое, что поможет ей отвлечься и позволит хоть ненадолго выбраться из замкнутого круга. Джек Дуглас будет очень полезен.
        — Немедленно.
        Она не прикоснулась к нему, но посмотрела так, что сомнений в ее намерениях не осталось. Ладно, если она может быть настолько плохой, как он предполагает, он непременно пойдет за ней. Привезет домой и покажет такое, что потом она долго не сможет встать. Сама ли она решила, что нуждается в этом, или текила за нее? В любом случае это обязательно произойдет.
        Сомневаясь, последует ли за ней Джек, Брук направилась к выходу. Ощутив затылком теплое прерывистое дыхание, расслабилась. Чувствовала его присутствие, даже не прислушиваясь к звукам шагов.
        — Куда мы едем?
        Брук остановилась на внушительном расстоянии.
        — Разумеется, к тебе. У меня в доме одиннадцать девушек.
        Джек улыбнулся, но промолчал. К чему слова, она и так знала, о чем он думает.
        — Я понимаю, ты был бы рад двенадцати женщинам сразу, но сегодня должен принадлежать только мне. Только ты и я, и знаешь…
        — Что, Брук?
        От нее не ускользнуло, что ему приятны ее слова.
        — Тебе понравится. И ты сделаешь так, чтобы понравилось мне. Тебе придется использовать весь свой многолетний сексуальный опыт, у меня двенадцать месяцев не было секса, и я хочу, чтобы эта ночь была великолепной и незабываемой. Ты понял? Не просто хорошей или прекрасной. Именно незабываемой. Да, и еще, Джек. Мы с тобой не друзья. Справишься?
        — Попробую.
        — Пробовать не надо.
        Она развернулась и зашагала дальше, не зная, идет ли он следом, но оборачиваться не собиралась. Каждую минуту боялась изменить решение. Боялась подумать о том, что произойдет завтра, как неловко она будет себя чувствовать. Потом ей пришла в голову мысль, что ей может понравиться и захочется провести с ним еще одну ночь, а Джек не пожелает. Она будет сходить с ума, злиться, возможно, скажет ему что-то обидное, а он решит, что она в него влюбилась. Она примется убеждать его, что это не так, но он поймет, что точно влюбилась. Это разозлит ее окончательно, она будет постоянно думать о нем, даже убедит себя, что хочет опять с ним встретиться. Он разобьет ей сердце. Брук вздохнула и остановилась. Неужели все опять закончится слезами?
        — В чем дело?
        Джек стоял за ее спиной вплотную. Жаль, он не может к ней прикоснуться. Ей было бы приятно и помогло бы не падать духом, не терять уверенности, убедиться, что рядом с ней опытный мужчина, а впереди незабываемая ночь.
        Брук вдохнула полной грудью соленый морской воздух. Текила еще плескалась внутри, дурманила мозг, диктуя свои условия. Никто и никогда не будет втолковывать ей, как поступить!
        — Почти год назад я рассталась с парнем.
        Кажется, текила сильнее ее воли. Зачем она это говорит?
        — Представляю, как ты соскучилась по мужскому вниманию.
        — Он сам меня бросил.
        Нет!
        — Похоже, он полный придурок.
        — Ничего подобного. Он хороший, очень нежный, мы были счастливы. В какой-то день он просто не позвонил. Перестал отвечать на мои звонки. Я не могла застать его дома, а его друзья постоянно придумывали оправдания. Я не понимала, что происходит, пока не увидела в Фейсбуке его фото с новой девушкой. Там было написано, что это «его любовь», так он ее называл.
        Сейчас у нее даже не возникло желания расплакаться. Видимо, год назад она истратила все слезы, больше не осталось. Но в душе что-то неприятно шевельнулось.
        — Он бросил меня и нашел другую. И вывесил их фото на своей страничке. Даже не потрудился сообщить мне, поговорить. Такое унижение.
        Джек молчал, но Брук казалось, она понимает, о чем он думает. Она позволила себе рассказать слишком много, ему совсем не нужно этого знать. Зачем? Он плохой мальчик, а таким людям чужды переживания. Плохим мальчикам нет дела до чувств.
        Черт побери эту текилу!
        Брук пошла дальше, стараясь не думать о том, что сказала, не дожидаясь реакции Джека. Она все испортила. Умопомрачительного секса не будет. В прошлом она уже пережила унижение, почему же подобное не может повториться?
        Она прибавила шагу, чувствуя, как в душе закипает злость. Помимо воли в голове всплывали воспоминания о том, как обращался с ней Джек до сегодняшнего вечера, какие гадкие слова произносил в ее адрес. Гнев усилился, стоило подумать о девушках. Все они верили, что найдут идеальную пару и где-то рядом есть мужчины, которые смогут сделать их счастливыми.
        Похоже, правда известна лишь ей одной: мужчины способны принести лишь несчастья. Полагаться в жизни можно только на себя.
        Брук остановилась и с трудом сглотнула вставшую в горле комом обиду. Почему ей было так плохо после расставания с Митчем? Как она могла позволить, чтобы ее счастье зависело от человека из ее окружения? Митч. Он бросил ее без причины. Даже не попрощался. Не нашел в себе силы высказать все в лицо.
        Просто написал ей в Фейсбук оскорбительные и унизительные слова, известные теперь очень многим. Никого из прежних друзей нет рядом. Глубокий вдох, выдох. Он унизил ее. Открыто. Именно это ей предстоит пережить вновь через несколько недель, когда шоу выйдет в эфир. Завтра на площадке появятся парни, она не сможет выполнить ни одного задания, и ее никто не выберет. Ей вновь предстоит неудача. Не надо останавливаться. Она вновь ускорила шаг.
        — Брук, подожди.
        Стало ясно: он совсем рядом, всего в нескольких шагах. Именно это заставило ее ускориться, она почти бежала. Но у Джека длинные ноги, ей не уйти далеко. Она набирала темп, чтобы оторваться, но он не отставал.
        — Ты не сможешь сбежать от меня.
        Что ж, вызов принят.
        Остановившись на несколько секунд, чтобы снять туфли на каблуках, Брук побежала, как на соревнованиях. Через некоторое время она свернула с дороги на пляж. Песок заставил сбавить темп, пришлось прилагать усилия.
        — Еще быстрее, Брук!  — раздался за спиной голос Джека.
        На мгновение она вспомнила команды отца и побежала быстрее. Быстрее и быстрее. К самой кромке воды. Больше всего сейчас хотелось убежать от всех. Забыть. Не думать. Только дышать и переставлять ноги.
        Когда ступни погрузились в холодную воду, Брук нырнула, надеясь, что волны, накрыв с головой, смоют неприятные чувства, страхи, стыд и гнетущее ощущение позора. Она плыла, пока не заболели легкие, только тогда остановилась. Берег далеко. Вокруг лишь темная поверхность воды и черное небо. Возбуждение сменилось страхом.
        Когда Джек обхватил ее сзади, она едва не лишилась чувств, решив, что к ней подплыла акула. Резко повернувшись, она посмотрела ему в лицо. Оно было прекрасным. С мокрых волос капала вода, ночь размыла черты, но ласковые глаза просматривались отчетливо. Взгляд его скользнул по ее губам.
        — Я понимаю, ты злишься.
        От низких звуков его голоса на душе стало теплее.
        — Думаю, я смогу помочь тебе почувствовать себя лучше.
        Определенно, Джек ужасный человек. Любит женщин, с легкостью разбивает их сердца, не думает ни о ком и ни о чем. Он опаснее акулы.
        — Я хочу помочь тебе, Брук.
        Сейчас он говорил именно то, что она мечтала услышать. Этот мужчина знает, что делает. Но и она не будет глупить. Странно, почему через секунду она уже целовала его так, будто это последний день ее жизни.

* * *
        К ее гладкой коже было приятно прикасаться. Джек проник под рубашку, чтобы ощутить ее лучше. Другой рукой приподнял ее подбородок, чтобы разглядеть лицо. Она красива, а здесь, в океане, казалась существом из другого мира.
        Он прикоснулся к ее губам, она закрыла глаза. В его поцелуе не было нежности, только страсть и ненасытность. Он хотел ее, она желала того же. Руки их жадно исследовали тела друг друга. Джеку это нравилось. Он даже старался прижать ее к себе.
        Тем не менее, не желая отрываться друг от друга, они были вынуждены думать о том, чтобы удержаться на поверхности, поэтому ни на секунду не прекращали двигать ногами. Джек старался прижать ее к себе, хотел бы подхватить на руки и не отпускать, помочь освободиться от гнева и злости и забыться. Брук обвила его ногой за талию, видимо, их желания совпадали. Джек физически ощущал ее желание, хотя предполагал, что она хотела сделать ему больно, отомстить за пережитое, дать понять, сколь глубоки обида и гнев.
        Она слегка укусила его губу, он тихо зарычал. Оторвавшись от ее губ, продолжал целовать ее лицо, ощущая соленый вкус кожи. Ее шея казалась белоснежной. Он мечтал покрыть поцелуями все тело этой прекрасной русалки, скрытое водой. Мечтал, чтобы ее гнев превратился в столь же необузданную страсть, которую она разделила бы с ним, и только с ним.
        Неожиданно Джек отпрянул. Что он делает? Она не захочет остаться с ним, ведь в скором времени ей предстоит встретить идеальную пару.
        — Прошу, не останавливайся,  — простонала Брук.
        — Нам надо выбраться на берег.
        — Нет!
        И опять обвила ногой его тело.
        — Останемся здесь. Вдвоем.
        Она поцеловала его, Джеку показалось, что он утопает в ее поцелуях. Все остальные мысли улетучивались из головы, уступая место мечтам о том, как он будет обнимать и ласкать ее, руки ощутят гладкость ее кожи и манящее тепло потайных мест. Всплеск желания оказался очень сильным. Если он не остановится сейчас, позже уже не сможет.
        Джек заглянул ей в глаза:
        — Брук, нам надо возвращаться.
        Она поняла. Глаза сверкнули, она о чем-то думала, он не понял о чем.
        Она отпустила его. Сразу стало холодно и одиноко. В этом причина, по которой он не должен подпускать ее близко. Его отношения с женщинами всегда были честными, с Брук должно быть так же. Она сведет его с ума вспышками гнева, сменяющимися страстными ласками и поцелуями.
        Она мастерски разбивала волны и приближалась к берегу. Он плавал неважно. Было бы здорово, если бы она не поворачивалась, когда доберется до пляжа. Брук — прекрасная спортсменка, а еще умна и темпераментна. Потрясающая. Особенная.
        Но не для него, и об этом не стоит забывать.
        Наконец Джек добрался до берега и, тяжело дыша, ступил на прохладный песок. Сказывался трехнедельный перерыв в тренировках, он не был в тренажерном зале с тех пор, как началась работа над шоу.
        Он скучал по занятиям и возможности забыть обо всем, думать лишь о том, что делаешь здесь и сейчас, наслаждаться усталостью и приятным чувством удовлетворенности результатом. Да, он не в лучшей форме, а Брук, несомненно, понравится мужчина спортивный и подтянутый. Она сама невероятно хороша, такие женщины много внимания уделяют физической форме и здоровью, в этом ему до нее далеко. Хорошо бы произвести впечатление, поразить ее красотой тела. Джека начинало нервировать отсутствие возможности это сделать.
        Брук ждала на берегу. Мокрые волосы откинуты назад, лицо подставлено лунному свету. Никогда и никого ему не хотелось целовать снова и снова, только ее, но он сдержался. Бессмысленно начинать. Ей будет больно, в глубине души он знал, что не позволит себе ее обидеть.
        Впрочем, Брук не собиралась легко сдаваться. Она пошла к нему навстречу, обняла за талию, положила голову на грудь и замерла. Они стояли, прижавшись друг к другу, в этом было нечто интимное и трогательное и не позволяло Джеку оттолкнуть ее и отойти. Ему показалось, что сейчас она нуждается в нем, и это приятно. Ей необходимо человеческое тепло, понимание, и он готов дать ей все это.
        Джек обнял ее и погладил плечи. Возможно, он не сможет сделать ее счастливой на всю жизнь, зато подарит хотя бы несколько моментов блаженства. Он прижал ее к себе, она подняла голову, улыбнулась так, что он сразу ощутил непривычную легкость. Ему нравилось делать то, что вызывает у нее улыбку, нравилось даже больше, чем вызывать вспышки страсти и возбуждение. Джек наклонился и поцеловал ее в губы.
        Желание успокоить быстро переросло в большее. Руки переместились на грудь, движения стали требовательными, а поцелуй глубоким. Ему хотелось удержать ее рядом, не позволять уйти. В душе зарождалось новое, очень сильное чувство. Он мечтал оставаться рядом с этой женщиной, она ему необходима, она должна принадлежать ему. Здесь. Сейчас.
        Быстрым движением Джек подхватил ее под спину и положил на песок.

        Брук больше не испытывала гнева. Переполнявшие ее эмоции были совершенно другими. Хотя иногда ей казалось, что только текила побудила Джека сделать то, что она совсем от него не ожидала. Он хотел сделать ей приятное. Успокоить. И она была благодарна. Ей одиноко и грустно, подобные эмоции невероятно кстати. С ним не надо ни о чем думать, можно отдаться на волю чувств.
        — Ты уверена, что хочешь этого? Хочешь именно меня?
        Она посмотрела на него, удивляясь его нерешительности. Такой взгляд был для нее нов. Неужели он не понимает, как велико ее желание?
        — Да, уверена. Я хочу тебя.
        Он ничего не сказал, не улыбнулся, лишь на некоторое время задержал на ней взгляд, прежде чем поцеловать. Его мягкие губы успокаивали ее, в теле появилась легкость, и оно поплыло по волнам. Она видела только Джека, думала только о нем, ощущала его сильные и нежные прикосновения.
        Он отодвинул полу рубашки и посмотрел на ее грудь. Язык прикоснулся к соску, вызывая новые непривычные эмоции, ничем не напоминавшие гнев и злость. Наслаждение лишало возможности думать, рассеивало сомнения и неуверенность. Брук хотелось, чтобы его было больше, больше поцелуев, ласк, прикосновений.
        Прохладный ночной воздух обдувал соски, и они стали твердыми. Джек гладил их кончиками пальцев, потом опустил руку ей на живот. Каким-то образом ему удалось быстро и ловко стянуть с нее мокрые джинсы, он отвернулся, чтобы отложить их в сторону, но Брук вцепилась в него, не желая отпускать от себя и на мгновение.
        — Ты очень красивая,  — прошептал он и провел языком по животу.
        Брук замерла, ожидая, каким будет следующее прикосновение пальцев или языка. Она не сводила с него взгляда, видела, как он жадно изучает ее тело, страстно гладит бедра. Как вспыхивают при этом глаза.
        — Какая ты жаркая и мокрая.  — Он погрузил пальцы в вагину и через секунду уже ласкал языком ее клитор.
        Она вскрикнула от восторга и наслаждения, застонала и зачерпнула пальцами песок. Рука непроизвольно легла ему на плечи, бедра подались вперед, она хотела, чтобы он проник глубже, и он ее понял.
        Это именно то, что нужно: расслабиться, получить удовольствие от секса с мужчиной, который знает, как удовлетворить женщину. У Митча никогда не получалось так, как она хотела, и уж конечно, он никогда не делал этого с таким вдохновением.
        Брук готова была закричать. Еще одно движение, и он коснулся точки джи.
        — Не останавливайся!  — прокричала она, поднимая бедра.
        Джек не собирался останавливаться. Делал все именно так, как нужно, отчего по телу пробежала долгожданная теплая волна.
        Оргазм захватил Брук и, казалось, никогда не кончится. Он рос, обжигал кожу, живот, руки, вены. Обрушился новой, более мощной волной. У нее получилось.

        — Остановись! Прошу, хватит.
        Она вцепилась в его плечи. Казалось, от нескончаемого блаженства просто лопнет голова.
        Поцеловав ее последний раз быстро и нежно, Джек сел. Глаза его смотрели хитро, на губах появилась улыбка.
        Брук не могла пошевелить даже рукой. Тело сделалось безвольным и слабым.
        — Это было… было…  — Она не могла выразить, как ей хорошо.
        Джек лег рядом. Она ощущала его тело. Кожа была мокрой, но горячей, и это было приятно. Она не сразу смогла заставить себя повернуться и посмотреть на него. Положив руку под голову, Джек лежал и смотрел на луну. Почувствовав ее взгляд, повернулся и улыбнулся ей:
        — Тебе лучше?
        — Намного.
        Она положила руку ему на грудь и ощутила, как напряглись мышцы. Даже после того, что между ними произошло, он не мог реагировать спокойно. Она по идее должна оскорбиться, но слишком уж расслаблена. Ей стало всего лишь любопытно.
        — Почему ты не любишь, когда к тебе прикасаются?
        — Люблю. Мне нравятся твои прикосновения.
        Он улыбался, но Брук не поддалась на обман.
        — Это другое. Тебе не нравится, когда тебя обнимают или кладут руку на плечо, начинаешь нервничать. Как сейчас. Я прикоснулась, и ты напрягся. И сегодня в больнице я взяла тебя за руку, но тебе это не понравилось.
        Джек молчал. Брук приподняла голову, чтобы внимательнее разглядеть его лицо.
        — Не люблю неискренности.
        — А разве прикосновения — проявление неискренности?
        — А разве не странно, что к тебе прикасается незнакомый человек? Откуда это желание стать ближе?
        — Это нормально. Людям необходимы тактильные ощущения. Чувствовать заботу и внимание приятно, люди так демонстрируют их друг другу.
        — Ненавижу, когда лгут.
        Брук удивленно повернулась к нему:
        — Это же здорово.
        Их взгляды встретились.
        — Может, я бесчувственный и равнодушный хам, но никогда не лгу.
        Брук не сдержалась и расхохоталась. Никто не мог быть более требовательным к Джеку, чем он сам.
        — Ты слишком строг к себе, мой милый любовник.
        Он приподнялся на руке и посмотрел на нее очень серьезно:
        — Любовник? Я теперь любовник?
        — Да. Ты мой любовник. Если думаешь, что я не захочу тебя опять, ошибаешься. Это было незабываемо. И я не думаю, что ты бесчувственный или что там еще.
        — Равнодушный.
        — Именно. Ты страстный, внимательный и заботишься о ближнем больше, чем хочешь показать.
        Джек смотрел на нее во все глаза. Брук не отводила взгляда, хотя с каждой секундой чувствовала себя все беспокойнее. Может, она слишком хорошего о нем мнения и многого от него хочет?
        На плечо легла теплая ладонь. Она затаила дыхание. Рука скользнула вниз и переместилась на талию. Брук знала, что такое объятия после секса. Это нормально. Непонятно только, почему она занервничала. Она глубоко вздохнула и подумала, как было бы хорошо, если бы эти эмоции стали единственными, которые она не сможет контролировать.
        Глава 10
        Сегодня должны приехать мужчины, и атмосфера шоу несколько изменится. Тестостерон привнесет на площадку агрессию, драматический накал страстей и обострение конкурентной борьбы. Отлично. Именно то, что нужно.
        Джек просматривал отредактированный Миком материал. Чего там только не было: острые драматические сцены, интриги, много кадров с красивыми женщинами и немного слез. Он был уверен: на этот раз получится настоящий хит. Ему удалось найти верное сочетание действующих лиц в точно выбранном формате. Проект будет иметь успех. Он сможет решить все свои проблемы и убраться подальше от этих людей, слухов, сплетен, полностью изменить образ жизни.
        И все же напряжение не покидало. Впереди много работы. Удивительно, но он совсем не нервничал, более того, с воодушевлением ждал продолжения съемок. В голове одна за другой возникали идеи, которыми он забрасывал Мика. Джек снова и снова просматривал материал и так провел ночь в студии с чашкой кофе. Раньше его бы это совсем не порадовало, куда лучше спокойно спать в собственной постели, но сегодня он чувствовал себя прекрасно. Ведь всю ночь он любовался зелеными глазами, точеной фигуркой и прекрасной грудью размера 32В.
        Не стоит столько думать о Брук Райт, но он не мог отогнать эти мысли. Вспоминал, как целовал ее соленую кожу, как страстно она отвечала ему, отчего желание росло и становилось сильнее с каждой минутой. Раньше она была постоянно им недовольна, кричала, ругалась, казалось, откуда желание думать об этой девушке, но это происходило вопреки всем разумным объяснениям. Ответ пришел внезапно, в середине ночи его осенило.
        — Все отлично, Джек, но…
        — Что?
        — Женской аудитории не понравятся мужчины типа «начальник», которые все решают сами и знают, как лучше.
        — Верно, поэтому мы изменим сценарий. Немного. Правила будут устанавливать женщины.
        Мик молча ждал.
        — Мы сделали акцент на драматические сцены, чтобы поднять рейтинг, а это ошибка.
        — Да?
        — Да. Мы должны сфокусироваться на чувствах и эмоциях. На отношениях. Суть в том, какие чувства переживают женщины. Если предоставить выбор мужчинам, все сведется к унизительным и глупым рассуждениям о конкурсантках. Это слишком поверхностно, надо показать более глубокие и серьезные процессы, проникнуть в суть женской натуры. Ход шоу будут определять женщины, они заставят мужчин задуматься, говорить, чувствовать. Это будет классно.
        Мик глубоко вдохнул и медленно выдохнул:
        — Рискованно, Джек. Внутренние переживания сложно снять и показать на экране. Сложнее редактировать, монтировать. Процесс займет больше времени, цена возрастет.
        — Зато результат превзойдет все ожидания, а это важнее.
        Джек ждал, согласится ли Мик. Он уважал этого человека, к его мнению прислушивались на телевидении. Он работал давно, многое повидал и знал, понимал, что сработает, а что нет. У него чутье и богатейший опыт. Но для него не имело значения, какое снимать шоу, важны лишь рейтинги и прибыль. Эмоции, чувства, простые человеческие реакции побоку. Сейчас настал момент вспомнить об этом.
        — Что ж, попробуем.
        Джек облегченно выдохнул и похлопал приятеля по плечу. Сегодня определенно его день.

        Он молча ходил из угла в угол в своем офисе. Словно наяву ему слышалось тяжелое дыхание Брук, он ладонями ощущал ее гладкую кожу, влажную и чуть прохладную. От этих мыслей сжималось сердце. Казалось, ему опять семнадцать, и контролировать свои желания просто невозможно. Джек изо всех сил пытался переключиться, не думать о ней, даже попытался еще раз просмотреть список участников-мужчин, переписать сцены, но работать в полную силу не мог.
        Рука сама собой тянулась к ключам от машины. Больше всего хотелось увидеть Брук, посмотреть ей в глаза и спросить, не надумала ли она принять его в круг своих друзей. Он всякий раз себя останавливал. Эти отношения ей не нужны, в противном случае она сама бы ему позвонила. Надо как можно скорее выбросить эти мысли из гудящей головы.
        Организационные вопросы решены, пришло время отправляться к девушкам и дать им задание готовиться к съемкам. Им предстоит встретиться с парнями, а еще узнать, что теперь они сами будут придумывать задания. Джеку не терпелось скорее увидеть их реакцию, но больше всего — встретиться с Брук.
        С первой минуты их знакомства он понял: между ними что-то может сложиться, заметил искру взаимного влечения, но полагал, что это ни к чему не приведет. Брук казалась положительной, всегда поступающей правильно, от нее сложно было ожидать нечто, подобное событиям прошлой ночи. Стоп. Хватит. Надо скорее забыть о ней, погрузиться в работу, как-то отвлечься, может, даже переспать с прекрасной незнакомкой, но выбросить из головы мысли о Брук Райт.
        Проблема в том, что он не желал секса с другой женщиной, а мечтал закончить начатое на пляже.

* * *
        Он медленно ехал по городу к мосту, чтобы попасть в Мэнли. Солнце светило особенно ярко, был чудесный воскресный день. Уже многие годы ему не было так легко и радостно. Сегодняшние съемки очень важны, девушки весь день приводили себя в порядок, готовясь к ответственному моменту. Парни подъедут в три. В самой первой сцене необходимо уловить и передать напряжение от ожидания и встречи, показать важность момента и накал эмоций.
        Обычно Джек не присутствовал на съемках каждый день, но сегодня энергия била через край, он был полон решимости сделать все идеально. На этот раз он не допустит ошибок.
        Он невольно вспомнил неудачи прошлого проекта. Будь он там, ситуация не вышла бы из-под контроля. Работа была сделана качественно, но последующие иски свели на нет миллионные затраты. Отец был в ярости и в тот же день позвонил ему из своего дома в Италии.
        — Как ты мог такое допустить, Джек?
        «Никчемный идиот! Как я мог на тебя положиться!» — пожалуй, самое безобидное из того, что он сказал.
        В такой ярости Джек не видел отца никогда.
        Обидные эпитеты не очень-то и беспокоили, за всю жизнь он выслушал от родителя столько, что давно перестал обращать внимание. Давило чувство собственной несостоятельности. Его попросту использовали, а он полагал, что действительно кому-то нужен. Нельзя подпускать к себе людей так близко. Правда, тогда он был моложе, чувствительнее и наивнее. Сейчас поумнел и понимал: сокращение расстояния неминуемо ведет к страданиям, порой даже к катастрофе. В этом мире никому нельзя доверять.
        Девушки высыпали на балкон, как только он подъехал. Блондинки, брюнетки, рыжие — все они были прекрасны. И среди них одна, самая потрясающая, та, которую он столько часов старался забыть.

        Брук с трудом терпела ноющую боль в груди. Во рту все пересохло. Она взглянула на часы. Через десять минут приедет Джек Дуглас, войдет в эту дверь, раздавая улыбки и остроты. Всего десять минут до момента, когда она сгорит от стыда. Казалось, внутренности поднимаются к горлу, и ее вот-вот вывернет наизнанку.
        Что же она вчера наделала? Как позволила своим чувствам привести ее к тому, чего совсем не желала? Джек Дуглас ловелас, и она это знала, но поцеловала и раздвинула перед ним ноги, запихнула свой сосок ему в рот, а теперь мучается оттого, что оказалась в глупом положении.
        Прошло три дня после того, когда он привез ее домой, нежно поцеловал, желая спокойной ночи, и оставил одну. Брук ждала, уверенная, что он не уйдет так просто, но напрасно. Больше они не виделись, и теперь она чувствовала себя хуже некуда. В тот вечер Джек был пьян, и ему ничего не было нужно, не захотел он ее и потом. Он ничего не обещал, а она была уверена, что чувства их взаимны. И вот результат: она сидит одна и злится, что оказалась в идиотском положении.
        Спокойно. Вдох. Выдох. Надо успокоиться.
        От нервного напряжения перед глазами все плыло, словно в тумане. Девочки за стеной весело болтали, пили шампанское, их голоса становились все громче. Сегодня приедут мужчины. Соревнования на пляже — лишь разминка, прелюдия к настоящей борьбе. Брук подозревала, что продюсеры, вернее Джек Дуглас, дали девушкам время подружиться. Таким образом, когда начнется состязание за парней, сердца будут разбиваться, слезы литься рекой, зрители смогут увидеть немало интересных сцен.
        Она знала: Джек хочет получить накал страстей под названием «Эта дрянь увела у меня парня!». Отличная задумка. Но на самом деле жуткая гадость. Неужели люди забыли, что такое стыд? Похоже. Конечно, забыли. Они с Джеком едва знакомы, он знает о ней немного — теперь, например, что она способна много выпить. Он видел, что она сердита и расстроена, и решил воспользоваться ситуацией. Он человек без моральных принципов и не любит задумываться о последствиях. Брук пришла к выводу, что он привык получать все, что захочет, вне зависимости от обстоятельств.
        Через восемь минут он войдет в эту дверь, непременно подмигнет ей, чем сразу раскроет секреты. Это невозможно. Скоро приедут парни, двенадцать красавцев, один из которых может стать для нее идеальной парой. У Брук не было желания даже знакомиться с ними, ведь она сможет заслужить право на свидание, если выиграет состязания, а этому никогда не бывать.
        Если бы у нее был выбор, она бы предпочла поговорить с сестрами. Мэдди непременно бы ее успокоила, Мелиса убедила, что она самая лучшая, а Мелоди, ну, сказала бы, что проблемы Брук — ерунда, и заговорила бы о собственных. Как было бы здорово отвлечься и ни о чем не думать, не смотреть каждую секунду на часы.
        Семь минут. Брук прошлась по комнате и вышла в гостиную. Необходимо взять себя в руки. Джек может говорить все, что пожелает, она останется спокойной.
        — Интересно, они будут классными?  — задумчиво произнесла Кэти, глядя на двух сидящих рядом девушек.
        — Конечно,  — закивала Элис. Она уже пришла в себя и почти забыла, что совсем недавно чуть не утонула.
        — А мне не важно, как мой мужчина будет выглядеть,  — вступила в разговор третья собеседница.  — Главное, чтобы у него было доброе сердце.
        — А ты что скажешь, Брук? Ты что ждешь?
        Брук не притронулась к шампанскому, в отношении алкоголя она больше себе не доверяла.
        — Что?
        — Что для тебя идеальная пара?
        Идеальная пара? Перед глазами возникло лицо Джека Дугласа. Его мускулистое тело, татуировки, покрывающие руки до самых запястий. Потом она вспомнила, как теплая волна пробежала по телу, когда он наконец прикоснулся к ней. Как целовал ее.
        Внезапно стало жарко. Разумеется, он не ее идеальная пара, бездушный эгоист, ни разу даже не позвонивший за все три дня. Как же она его ненавидит.
        Она опустила голову, скрывая выражение лица от вездесущих камер, готовых поймать каждое слово и взгляд. Поправив юбку, постаралась повернуть руку так, чтобы были видны спортивные часы «Райт спорт». Не стоит забывать об истинной цели.
        Три минуты. Как ответить? Что бы сестры хотели услышать от нее в этой ситуации? Что лучше для бизнеса? Как повести себя, чтобы не выглядеть дурой и не чувствовать себя так, словно оказалась одетой в сауне?
        — Для меня идеальная пара — чашка хорошего чая и шоколадный торт.
        И широко улыбнулась.
        Девушки рассмеялись. Лишь Кэти оставалась серьезной.
        — Ну уж нет, Брук, говори.
        Кэти понимала: Брук намеренно избегает темы, и хотела вытащить ее на откровенность.
        Когда она вернулась той ночью домой, Кэти не спала. Конечно, она ни в чем не призналась, но было ясно: Кэти что-то подозревает. Она постоянно спрашивала, все ли в порядке, пытливо заглядывала в глаза.
        — Я шучу, Кэти.
        — Какая ты остроумная!  — подхватила Элис.
        Кэти не настаивала, и Брук немного расслабилась. Она очень скучала по сестрам, а эти девушки на какое-то время заменили ей семью. С ними у нее даже пропадало желание злиться. Девушки быстро стали понимать, что она закипает, и старались скорее успокоить. Отвлекали внимание. Предлагали перекусить. Рассказывали веселую историю. Брук иногда было даже интересно проводить с ними время.
        Но ровно до той поры, как она замечала камеру, вид которой возвращал ее в действительность. Та ночь уже не казалась ей реальной, как и все, что делает Джек Дуглас.
        Все, кроме оргазма.
        Брук сжала колени, чтобы унять вспыхнувший внизу живота жар. Он был реальным, восхитительным, лучшим за всю ее жизнь. Мысль раздражала, но она мечтала опять испытать нечто подобное. Жаль, этому не бывать. Тема закрыта.
        Толпа у входа прервала ее размышления. Она увидела еще несколько камер, затем одного из продюсеров. Затаила дыхание, с ужасом ожидая, что сейчас появится мужчина, которого она предпочла больше никогда не видеть.

        Еще стоя за дверью, Джек оглядел комнату, по очереди заглянул в лицо каждой из двенадцати девушек, но волновала его только одна, та, о которой он постоянно думал. Брук, как и все остальные, выглядела раздосадованной и шокированной.
        От ее вида внутри все перевернулось. Что происходит? Он хочет видеть только ее и говорить только с ней. Подойти ближе, обнять и развеселить, чтобы с лица исчезло наконец недовольное выражение. Нет, нельзя. Не сейчас.
        — Джек, у нас проблемы.
        Мик, по обыкновению тихий и спокойный, был встревожен. Джек мгновенно напрягся.
        — В чем дело?  — Он огляделся. Несколько девушек сидели на диване и успокаивали друг друга.
        — Роб Ганн побывал здесь до тебя.
        — Что? Роб Ганн? Продюсер, посланный отцом? Какого черта ему здесь надо?
        — Формат шоу остается прежним. Мужчины будут определять задания. Роб объявил об этом девушкам, и они будут бороться за свою пару. Посоветовал забыть о дружбе и вспомнить, что предстоит борьба. Вот так, Джек.
        Джек побагровел. Впрочем, сам виноват, рассказал, что собирается изменить формат шоу. Надо было действовать тайно.
        — Где он?
        — Уехал. Но предъявил мне контракт, Джек. Подписанный твоим отцом. Теперь все решает Роб.
        От гнева Джек побелел. Нет, только не в этот раз. Главный здесь он, и отец не сможет ему помешать. Он достаточно играл по правилам отца, терпел и сдерживался. От этого шоу зависит вся его жизнь.
        — Соедини меня с ним, Мик. Сейчас все решим.

        — Это просто смешно.
        Когда открылась дверь, и вошел незнакомый мужчина, Брук уже знала: случилось нечто серьезное. Где же Джек? Кто этот человек? В следующее мгновение человек представился Робом Ганном, объяснил, что формат остается прежним, правила будут устанавливать мужчины и их будет только четверо. Брук вскипела от злости. Допустим, ей придется выполнять все, что скажут мужчины, это еще полбеды, но позволить четверым недоумкам выбирать подходящую женщину — совсем другое дело.
        — Что это значит? Ведь было решено, что состязания придумывает режиссер и продюсеры, а выбирать парней мы сможем сами.
        Роб Ганн удалился, в комнату вошел Мик. По его виду было ясно, что он не намерен ничего объяснять.
        — Где Джек? Он знает об этом?
        — Послушайте, я сам не в курсе происходящего. Так было запланировано с самого начала Джеком, но…
        Запланировано Джеком? Ну, разумеется, как иначе. Он женофоб и хам, не стоит об этом забывать. И все его слова о том, что это не так, ничего не значат. И его таланты хорошего любовника ничего не меняют.
        — Это постыдно и унизительно. Вы не имеете права менять все кардинально, не посоветовавшись с нами.
        Мик подошел к ней ближе, камера последовала за ним.
        — Нет, Мик! Это подло. Получается, лишь четыре девушки смогут найти идеальную пару. И как мы должны бороться за право обрести счастье? Это же глупо.
        Мик пытался ее успокоить, но Брук была в бешенстве.
        Внезапно подал голос один из четверых мужчин, привезенных Робом Ганном:
        — Успокойся, дорогая. Вы все в равных условиях. Не стоит рвать на себе волосы с горя, может, и тебе повезет.
        Брук медленно повернулась в его сторону:
        — Мои волосы не должны тебя заботить, дорогой. Как и все остальное. И могу сказать сразу: тебе рассчитывать не на что.
        — Брук, успокойся. Джек скоро будет здесь. Я поговорю с ним. Мы во всем разберемся. Сядь. Успокойся. Я поговорю с Джеком.
        — Да, уж поговори.
        Она понимала, что Мик здесь ни при чем, но в данную секунду была зла и на него. Она не собирается ругаться с девушками из-за этих придурков, не хочет, чтобы те, с кем ей так приятно общаться, становились ее врагами. И если Джек предполагает, что сможет ее заставить, ему предстоит увидеть Брук Райт в настоящем гневе.
        Глава 11
        Джек немного успокоился. Самую малость смог взять эмоции под контроль. Наконец ему удалось выследить Роба Ганна, который занимал шикарные апартаменты, принадлежащие отцу. Без предисловий Джек безапелляционно заявил, чтобы Роб держался подальше от съемочной площадки и девушек.
        Роб потянулся за телефоном, Джек достал свой. Он знал о Ганне все. Например, об обвинениях в сексуальных домогательствах, вынудивших покинуть предыдущее место работы. Разумеется, он не захочет, чтобы это было обнародовано.
        Информации достаточно, чтобы избавиться от него. Но не от отца. Он настаивал, чтобы формат шоу оставался прежним и всем распоряжались его люди. Джек понимал: это гарантированный провал. Шоу не понравится женщинам, а это большая часть аудитории.
        Им не добиться успеха даже случайно, кроме того, формат в принципе выбран неверно. Понять это помогла Брук.
        Следовало срочно поговорить с матерью, убедиться, что его не опередил отец.
        Однако Джек опоздал. Войдя в дом матери, он увидел ее с горящими глазами и растрепанными волосами.
        — Я наорала на него, Джеки.
        Джек знал, как обычно смотрит на него мама, помнил нежный взгляд ее голубых глаз, окруженных сеточкой морщин. Теперь их не было благодаря ботоксу.
        — Все хорошо, мама, тебе не о чем волноваться. Я все контролирую.
        Мама налила себе выпить. Через секунду стакан толстого стекла врезался в стену. Джек бросился к ней. Она не из тех людей, которые быстро приходят в ярость, должно быть, отец серьезно ее разозлил. В тот момент у него возникла идея немедленно отправиться в Италию и выяснить все с отцом раз и навсегда.
        — Нет, Джек, мне есть о чем волноваться. Не нужно меня защищать. Ты мой сын, а не защитник. На этот раз я сама буду бороться.
        Джек замер. Мама почти кричала, а она редко повышала голос, всегда выдержанная и спокойная.
        — Что произошло, мама? Что он тебе сказал?
        — Ничего особенного! Не больше того, что говорит обычно. Но на этот раз я зла не на него, Джек, а на тебя.
        — На меня?
        — Именно так. Когда ты уже усвоишь уроки, повзрослеешь, поймешь, что ты не сможешь взять верх над отцом? Он из тех людей, которые всегда поступают так, как хотят.
        — Я знаю, что он за человек, мама, но это не дает ему права так с тобой обращаться.
        — О, Джек.  — Она налила себе выпить и опустилась в кресло. Затем сняла серьги и положила их рядом с бокалом на столик.  — Присядь, дорогой. Нам надо поговорить.
        Джек сел и приготовился слушать.
        — Твой отец — человек темпераментный. Он быстро загорается и с головой бросается в новое дело. В этом его очарование. Этим он меня и привлек. После нашего знакомства он буквально преследовал меня. Вскружил голову, заставил поверить, что я самая прекрасная женщина на свете. Я верила, что стала для него единственной и он любит меня. Оказалось, он просто хотел заполучить меня. Когда острота чувств прошла, он двинулся к новой цели. Я могла бы уйти, но у меня был маленький сын, и я любила твоего отца. В то время у вас еще были очень хорошие отношения. Отец повсюду брал тебя с собой, делал подарки, баловал.
        — А потом он ушел.
        — Да, он ушел. Но ты должен понимать, что люди не всегда могут оставаться рядом. У таких людей, как он, в сердце много любви, но они расходуют ее быстро, отдают в полной мере и без остатка. Потом им надо уйти и вновь заполнить сердце любовью и подарить ее другому человеку.
        — Ты словно оправдываешь его.
        — Я могла уйти, Джек, но это ничего бы не решило. Я любила его так сильно, что готова была мириться со всем, лишь бы знать, что он когда-то опять придет. И он всегда возвращался.
        — Ты знала?  — Джек похолодел, потянулся взять мать за руку, но она отдернула ее. Она, как и сын, не любила, когда к ней прикасаются.
        — Конечно, знала, Джек.
        Она знала. Он старался защитить ее, а она знала. Она даже не выглядит расстроенной.
        — Мне надо было все решить раз и навсегда много лет назад. Положить этому конец. Надо было кричать, ругаться, требовать, чтобы он остался со мной. Но я этого не сделала. Я промолчала и смирилась.
        Джек впервые посмотрел на мать другими глазами и увидел, что ей всегда была нужна не его защита, а любовь. Она ждала ее тридцать лет, ощущая себя никому не нужной. Он видел, как она одинока. Мама права: ей надо было много лет назад положить всему конец, разозлиться так, как она разозлилась сегодня.
        — Это больше не повторится.  — В глазах ее впервые появилась уверенность.  — Твой отец вернется сюда, когда закончится его очередной роман, но меня здесь уже не будет. Я устала, сынок. Устала от одиночества. Я хочу найти человека, который будет обо мне заботиться. Я хочу быть счастливой.
        — Ты его любишь?
        — Люблю ли я его? Не представляю, что тебе ответить. Кажется, я больше не знаю, что такое любовь. Смогу ли я встретить мужчину, которого полюблю так же сильно, как любила твоего отца? Однако надеюсь, что встречу человека, с которым смогу пережить много приятных моментов и сохранить их на будущее в воспоминаниях. Не знаю, смогу ли я снова полюбить, да это и не важно, ведь у меня есть ты. Я люблю тебя, ты любишь меня, и эта любовь сильнее самой сильной любви к мужчине.

        Подъехав к мосту, Джек повернулся и посмотрел в окно. Он столько лет волновался за мать, думал, что ей необходима его защита, а оказалось, ей нужно совсем иное. Ей был нужен он. Нужен рядом, чтобы рассмешить в нужный момент, дать понять, что он любит ее и жизнь не лишена смысла.
        Как бы он хотел, чтобы мама разозлилась много лет назад, чтобы поняла, что отец никогда не вернется. Но его радовало и то, что это случилось. Пусть и поздно.

        Девушки нервничали, но выглядели прекрасно. Он хотел узнать, как Брук, но побоялся на нее смотреть. Джек никак не мог забыть печаль в глазах матери. Любить человека, который не отвечает тебе взаимностью, бессмысленно. Он не повторит ту же ошибку.
        — Итак, дамы, вижу, вы готовы. Настало время подняться на великолепный Харбор-Бридж!
        Девушки захихикали и стали подниматься по лестнице. Лишь одна из них не сдвинулась с места.
        — Давай же, Брук! Мы должны быть все вместе.
        Наконец он заставил себя повернуться к Брук. На лице появилось выражение, которого он никогда не видел. Она была напугана до полусмерти, нервничала, оставаться в стороне и наблюдать было невозможно. Он ведь знал, какая она на самом деле сильная и храбрая.
        — Брук, в чем дело?
        Девушка молчала, но заметно побледнела и впилась ногтями в ладонь.
        — Ни в чем.
        — Не переживай. Это совершенно безопасно. У вас будет страховка. Ты не упадешь.
        Брук медленно повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.
        — Я упаду. Это слишком высоко. Я не смогу подняться,  — прошептала она, белея на глазах.
        Джек никогда не видел ее такой перепуганной. В какое-то мгновение ему захотелось обнять ее, напомнить, что она может отказаться. Но он не имел права. Их снимают. Он не должен даже разговаривать с ней. Что же делать? Не оставлять же ее в таком состоянии. Ей никто, кроме него, не поможет.
        — Ты не упадешь. Я пойду с тобой. Буду всегда рядом.
        По ее глазам он видел: она хочет отказаться, возразить, что справится сама, но страх оказался сильнее. Она решительно положила руку на железные перила, а второй изо всех сил вцепилась ему в плечо. Джек обнял ее за талию, чтобы поддержать.
        Прошла почти неделя с тех пор, как он прикасался к ней, все эти дни он больше всего хотел вновь ощутить ее тепло. Он так скучал по ней.
        — Держи, чтобы я не упала.
        Джек чуть прижал ее к себе:
        — Не волнуйся.
        Наверху все было совсем не таким, как ей представлялось. Она была уверена, что, стоит открыть хоть один глаз, она сразу увидит перед собой смерть. Но она увидела небо, огромное, бескрайнее, голубое небо. Ветер растрепал волосы и гудел, кружась около ушей. Стало немного зябко.
        — Вдохни глубоко-глубоко.
        Голос Джека успокаивал, но так быть не должно. Его приближение должно предупреждать об опасности, угрозе катастрофы или еще чего-то очень плохого.
        — Не смотри вниз. Там нет ничего интересного. Смотри на небо. На город.
        Брук распахнула глаза и увидела, как мимо неторопливо проплывают облака. Она не слышала ничего, кроме голоса Джека, до нее не долетал шум автомобилей внизу, голоса и смех девушек. Он подошел ближе. Не так близко, чтобы их тела соприкоснулись, этого он никогда себе не позволит, однако она чувствовала его дыхание. Он большой, уверенный в себе и спокойный. Если она будет падать, он обязательно ей поможет.
        Брук глубоко вдохнула. Воздух здесь действительно совсем другой. Чистый, звенящий, легкий. Ей хотелось вдыхать его еще и еще, чтобы унять частое сердцебиение. Она была благодарна Джеку, что он рядом, но злится, что он столько дней не звонил. Забыл ее, а это обидно. Однако сейчас ею завладел страх.
        — Я ожидала другого.
        Отсюда город выглядел ненастоящим, похожим на макет.
        — Когда удается добиться того, что казалось недосягаемым, все видится в другом свете.
        — Ого!  — воскликнула Брук.  — Какие умные слова. Странно слышать их от самовлюбленного, бесчувственного, эгоистичного типа.
        Джек открыл рот, но промолчал и перевел взгляд на море.
        — Неужели я такое сказал?
        — Слово в слово.
        — У тебя, оказывается, хорошая память.
        — Не всегда. Но я запоминаю всю сказанную мне ложь, чтобы использовать это против человека в будущем.
        — Мне следовало догадаться, что у тебя есть скрытый мотив.
        — Ну, я же раскрыла тебе все карты.
        — Кажется, и я был с тобой предельно откровенен.
        — Верно. Твои мотивы мне ясны.
        Ветер растрепал его волосы, почти скрыв глаза. Однако она чувствовала его взгляд, и он ее словно гипнотизировал. Именно сейчас отчаянно захотелось, чтобы Джек ее обнял, жаль, что ему нужна только дружба.
        — У меня нет скрытых мотивов. Я просто хочу спокойно пережить несколько недель съемок. И все. Меня всегда интересовало только шоу и его успех.
        — Да, ты больше ни о чем не думаешь, это точно. Только о собственных желаниях.
        — Значит, так ты обо мне думаешь?
        Брук начинала злиться. Сильное чувство сжигало ее изнутри, на этот раз она должна дать выход эмоциям. Она изо всех сил сжала поручень и подняла глаза:
        — Я вообще о тебе не думаю, Джек.
        Это было ложью. Постыдной, ужасной ложью. Но Брук вынуждена лгать, опасаясь, что не сможет остановиться, если скажет хоть что-нибудь, похожее на правду.
        — Думаешь. И мне это известно.
        — Не думаю.
        Она повернулась к нему, смело посмотрела в лицо. Хотелось верить, что причина тошноты — всего лишь голод. Она с удовольствием вдыхала аромат его тела, не обращая внимания на то, что они далеко друг от друга, да и ветер слишком сильный, до нее не доносятся запахи. Но ведь она их чувствует. Неужели память до сих пор хранит волнующий аромат? Последние три дня она ощущала его вполне отчетливо.
        Мысленно она вернулась в ту ночь, и сразу стало жарко. Против воли возникло желание опять остаться с ним наедине. Ох, почему же она не может забыть его запах?
        — Ты ничего для меня не значишь.
        Отлично. Голос звучит спокойно. Хороший ответ. Это блеф, он понятия не имеет, о чем она думает. К счастью. Потому что именно сейчас Брук задалась вопросом: почему плохие парни кажутся девушкам такими привлекательными? Дело ведь не в красоте их мускулов или грубых жестах. Может, женщине хочется верить, что внутри каждого такого типа спрятан милый мальчик, нежный и ласковый, который ждет, что появится девушка, которая сможет его разглядеть. Какая чушь! Джек не может быть хорошим. Он плохой. Ужасный. Ей надо хранить это в памяти, забыв о его сексуальном аромате.
        Он не ответил ей, даже не пошевелился.
        — Что дальше? Мы должны сказать на камеру, как прекрасен Сидней? Сколько тебе за это заплатили отельеры?
        Она вынуждена быть грубой и циничной, только так можно скрыть свои истинные мысли и скорее забыть о том, чтобы было между ними, как он целовал ее, какие слова шептал тем вечером. Тогда ему удалось убедить, что она единственная и самая желанная.
        Нет! Брук затолкала глубже волнующие мысли. Надо скорее избавиться от его общества. Немедленно.
        — Поверь, немало. Ты не хочешь сделать несколько фотографий, чтобы потом было что вспомнить? Сделай счастливое лицо, представь, что тебе весело. Мы пробудем здесь еще минут двадцать.
        — Не задерживаю, у тебя наверняка много работы.
        — Никакой. Похоже, Мик один со всем справляется.
        Может, Джек уйдет, если она не будет поддерживать разговор?
        — Здесь очень красиво, как считаешь?
        Она так не думала. Скорее происходящее похоже на пытку.
        — Угу.
        — На несколько минут можно забыть обо всем. Стоять, любоваться красотой города, вдыхать воздух и размышлять.
        Что-то в его голосе опять показалось странным. Он пытается что-то сказать, но, похоже, она так его и не поймет, даже побоится понять, потому что сказанное вряд ли ей понравится. Что это? Жалкое подобие извинения? Или, напротив, отказ продолжать отношения? Брук глубоко вздохнула. Он прав. В этом месте создается ощущение оторванности от мира, такое впечатление, будто они на время перенеслись туда, где плохое просто не существует или не имеет значения. Надо успокоиться. Она не желает его слушать. Похоже, сейчас Джек злится, а это ни к чему хорошему не приведет.
        Надо перевести разговор на другую тему и заставить его таким образом отвлечься от неприятных мыслей.
        — Когда я была маленькой, любила прятаться в шкафу. Там было темно и тихо, меня никто не мог найти. Только в шкафу я ощущала себя в безопасности. Сейчас мне тоже кажется, что я смогла убежать и спрятаться от всего мира.
        — Ты пряталась в шкафу?
        Черт! Зачем она рассказала?
        — Да, пару раз.
        — Зачем? Мне казалось, вы с сестрами лучшие друзья, зачем убегать от лучших друзей?
        Брук облизала губы и поправила растрепавшиеся волосы. В душе опять проснулся задремавший на время гнев.
        — Дело в том… ну, я пряталась в шкафу еще до того…
        Что она несет?
        — До чего?
        — Ну, до…
        — До?
        — До того, как я познакомилась с сестрами.
        — Ты пряталась в шкафу до того, как познакомилась с сестрами?
        Может, тебе пора вниз, Брук? Воздух наверху плохо на тебя влияет.
        Он решит, что она сумасшедшая. Ее слова действительно на первый взгляд казались абсурдом.
        Потоптавшись на месте, Брук решительно повернулась к Джеку:
        — Я не была знакома с сестрами до шести лет. Я приемная дочь.
        Слова слетели с губ сами собой. Злость внезапно исчезла, ее сменили другие эмоции, которые она ненавидела еще больше. Грусть. Ощущение одиночества. Она не стыдилась того, что не родная своим родителям, но не любила об этом говорить. Люди сразу начинали задавать вопросы, а отвечать на них неприятно.
        Джек ни о чем не спросил.
        — Ты меня не слушаешь?
        — Слушаю.
        — И ни о чем не хочешь спросить?
        — Нет. Если только ты сама не хочешь рассказать.
        Брук была убеждена, что Джек лишен чуткости, несмотря на то что он помог ей справиться с эмоциями в тот вечер на пляже, а сегодня забраться на этот чертов мост. И то, что он до сих пор стоит рядом и развлекает ее разговорами, тоже ничего не значит. Он эгоистичен и самоуверен. Предложил дружбу, а сам даже не позвонил. У нее есть причины злиться на него.
        Сжав пальцами перила, она опять взглянула на небо. Джек придвинулся ближе и оперся локтями на поручень. Он смотрел куда-то вперед, Брук не могла понять куда. Так они стояли несколько минут молча, не обменявшись даже взглядами.
        В какой-то момент у нее появилось желание поделиться с ним своей печалью. Рассказать, что очень скучает по сестрам, устала от одиночества. Он больше остальных проявлял к ней внимание, видимо, поэтому хочется открыться именно ему. И чтобы эти минуты принадлежали только им, даже если этот случай будет единственным. Скорее всего, так оно и есть. Пройдет несколько дней, и они расстанутся навсегда. Она может спокойно во всем признаться.
        — Родители удочерили меня, когда мне было пять лет. Из прежней жизни я помню немного, пожалуй, лишь то, что сидела в шкафу. За мной присматривала пожилая дама миссис Эдвардс, она умоляла меня вылезти из шкафа, но я ее терпеть не могла и не слушалась. Оглядываясь назад, понимаю: она была очень милой и доброй, но я ее ненавидела. Потому и пряталась в шкафу.
        Джек по-прежнему молчал. Брук перевела взгляд на океан.
        — Однажды вечером она спросила, буду ли я морковь на ужин. Я начала дико кричать: дескать, не хочу морковь, не хочу. Только это я и помню. «Не хочу морковь!» Я была очень рассержена.
        Брук попыталась улыбнуться. Сейчас воспоминания казались нелепыми. Тем не менее улыбка сама собой сползла с лица, как она ни силилась растянуть губы. Это несмешно. Даже много лет спустя она думает о тех днях с грустью.
        Брук вздохнула, стараясь протолкнуть вниз поднимающийся к горлу комок. Как же давно это было. Ее крики, ненависть.
        — Миссис Эдвардс обожала статуэтки фарфоровых кошек. Они были повсюду. Я начала собирать их и выбрасывать. Сначала разбивала. Она меня поймала и попыталась наказать, но я вырывалась, бросила в нее кошку и попала в голову. Крови было так много, казалось, она повсюду. До сих пор хорошо помню эту кровь.
        Джек не издал ни звука. Удивительно, но его молчание успокаивало.
        — Потом я переехала в дом, где жили два мальчика. Даже не вспомню их имена. Они, конечно, были недовольны моим появлением и быстро-быстро уезжали подальше от меня на своих велосипедах. Дразнили меня, придумывали гадкие прозвища. Чокнутая, подкидыш.
        Джек выпрямился и наконец повернулся к ней. Брук опустила голову.
        — Однажды они стали кидаться в меня камнями и очень разозлили. Я взяла самый большой, что попался под руку, и бросила в них. Камень попал в одного из ребят, его пришлось везти в больницу.
        Сердце сжалось так сильно, что стало трудно дышать. Те мальчики ее ненавидели, говорили, что ее папа не захотел иметь такую дочь, потому что она страшная, а мама отказалась от нее, потому что она ничего не умеет.
        — Конечно, мне не стоило так поступать. Но я тогда очень разозлилась.
        — Брук.
        Джек произнес ее имя мягко и нежно, не так, как раньше.
        А Брук думала о тех мальчиках. Они никогда не разрешали ей играть с ними, говорили, что с девчонками не дружат. У нее часто возникало желание убить их, тогда она убегала подальше и злилась на всех на свете.
        — Брук, тогда ты была ребенком.
        Она покачала головой. Она понимала, что делает, несмотря на возраст, просто хотела ударить их, сделать больно, чтобы они поняли, что чувствует она. Ей до сих пор больно. К горлу подкатил комок. Сглотнув, Брук запрокинула голову, чтобы не расплакаться. Не стоит лить слезы. Только не по этому поводу. И не сейчас, на глазах у Джека.
        — Брук.
        Он коснулся ее руки, она чуть не вздрогнула от неожиданности. Его прикосновения стали совсем другими, не такими требовательными, как тем вечером. Нежными, успокаивающими. Она вдохнула полной грудью и посмотрела ему в глаза. Он смотрел на нее обеспокоенно. Брук показалось, что сердце ее остановилось.
        — Нет ничего противоестественного в том, что человек злится, когда его обижают.
        Сердце забилось вновь. Она не могла представить, что он будет смотреть на нее с таким участием, сможет одной фразой заставить отвлечься от неприятных воспоминаний и переключиться на настоящее.
        — Гнев плохой помощник в решении проблем.
        Брук перевела взгляд. Удивительно, Джек — и вдруг какие-то чувства.
        — Я была зла на них и хотела сделать больно.
        — А злилась потому, что они сделали больно тебе. Я не говорю, что в таких случаях надо обязательно швырять в людей камни.
        Он не моргая смотрел ей в глаза. В этот момент невозможно было понять, о чем он думает, очевидно, в его голове крутились мысли. Ее слова взволновали его, и это казалось поразительным.
        — Иногда человеку нужно злиться. Надо дать понять людям, что тебе не нравится, когда они так поступают, тебе неприятно, и ты ждешь помощи. Только представь: если бы ты не злилась, никогда бы не познакомилась с сестрами.
        В голове Брук до сих пор звучали обидные прозвища, которыми награждали ее те два мальчика, перед глазами мелькали картины окровавленного лица пожилой дамы и упавшего в грязь ребенка с пробитой головой. Такое случалось, когда ей было особенно грустно и одиноко. Как правило, болезненные воспоминания исчезали быстро благодаря вниманию и заботе сестер, их поддержке, любви, доброте. Брук осознавала, какое это счастье — иметь близких людей, зная, что такое жить без любви, в хаосе и тьме.
        — Гнев не всегда плох. Нам надо иногда испытывать отрицательные эмоции, чтобы понимать, что нам не нравится. Точно так же нам необходимо порой грустить, чтобы больше ценить моменты счастья. Тебе не стоит бояться себя.
        Джек уже убрал руку, но по-прежнему не сводил с нее глаз. Не позволял себе прикасаться к ней, смотрел как-то осторожно.
        — Но и у тебя есть страхи, Джек. Ты не боишься гнева или тоски, но не позволяешь приближаться к себе людям. Не даешь себе шанса стать счастливым.
        Это непростая тема, ей надо взвешивать каждое слово. Если она не хочет отпугнуть его навсегда, надо быть внимательной.

        Джек понимал: Брук права, он боялся близких отношений, боялся быть счастливым. Причина в том, что счастье недолговечно. За всю жизнь в его душе оно вспыхивало лишь в редкие моменты, длилось секунды и заканчивалось, никогда не задерживаясь надолго.
        — Близкие отношения означают неминуемую боль.
        — Поэтому ты мне не позвонил?
        Она смотрела на него, распахнув ясные зеленые глаза, затем обхватила руками свою тоненькую фигурку, и он понял, что она начинает злиться.
        — Тебе не приходило в голову, что я думаю о тебе и для меня это очень важно.
        Щеки ее запылали. В этот момент она выглядела потрясающе, казалась беззащитной девочкой и властной амазонкой одновременно. Такая Брук очень ему нравилась. Он до боли в груди любил перепады ее настроения, и ему хотелось узнать ее лучше. Прикоснуться к лицу, поцеловать в губы. Но он не решался, боясь, что ей это не понравится. Представления не имел, чего она хочет, загадочная, непонятная и красивая. У него голова шла кругом.
        Он отвернулся и вцепился в перила. Надо признаться. Сказать ей, о чем он думает. Единственное, чему смогли научить его родители за всего годы своего сумасшедшего брака,  — высказывать свои мысли.
        — Ты много для меня значишь.
        Брук открыла рот и тут же закрыла. Между бровями появилась морщинка.
        — Что?
        — Я все время думаю о тебе, о твоих глазах, улыбке, вижу перед глазами твое великолепное тело на песке, вспоминаю, как целовал тебя.
        Брук с трудом выдохнула.
        Лучше бы он промолчал. Он ведь не знает, о чем думает она, с чего вдруг взял и решился все выложить? Но остановиться Джек уже не мог.
        — Я не могу забыть твое лицо, когда ты спорила со мной по любому поводу и не позволяла поступить так, как, по твоему мнению, недопустимо. Я думаю о ямочках на твоих щеках.
        Она растянула губы и шумно выдохнула, отчего на щеках появились те самые ямочки. Ему нельзя отвлекаться, надо продолжать.
        — Я постоянно помню, как ты всегда говоришь то, что думаешь, даже когда знаешь, что это обернется для тебя проблемами. Все время думаю только о тебе, понимаешь? Только о тебе.
        Брук подняла сжатую в кулак руку и потерла глаза. Заморгав, опять посмотрела на него:
        — Но ты не позвонил.
        — Не позвонил. Потому что не был уверен, что тебе это нужно.
        Наконец он это сказал. Выложил все. Теперь ее очередь.
        Джек похолодел от одной мысли об этом. А ведь больше всего на свете он боялся показаться бессильным и дать кому-то понять, что его удалось обидеть. Перед ней же он открылся. Сейчас она скажет ему что-то похожее на «давай останемся друзьями». Джек не слышал этих слов уже много лет, поскольку их обычно произносил сам.
        Он затаил дыхание и крепче вцепился в перила.
        Брук медленно подняла руку и положила ему на лоб. По телу пробежала дрожь. Ладонь скользнула по щеке и повисла в воздухе. Ее прикосновения были приятны, и это удивляло. Волосы вставали дыбом, но и это не раздражало.
        — Я ждала твоего звонка.
        — Но ведь той ночью ты отказалась стать другом.
        — Отказалась. Я не хочу с тобой просто дружить. Мне нужно больше чем дружба.
        Больше чем дружба?
        — Намного больше?
        Ее ладонь легла ему на грудь, теплая и мягкая. Джек подошел ближе и ощутил ее дыхание. Другой рукой она обнимала его за талию, он чувствовал прикосновение ее твердых сосков.
        Джек старался гнать от себя мысли о том, чего хотел сейчас больше всего на свете. Он мечтал прижаться к ней, ощущать тепло ее тела, обладать ею и чувствовать, что она желает того же.
        Брук подняла голову и потянулась к нему. Волосы ее рассыпались по плечам. Джек не смог преодолеть желание провести по ним рукой. Они оказались гладкими, от них исходил удивительный аромат. Подавшись вперед, он поцеловал ее в шею. Тихий стон, слетевший с губ, подсказал, что он все делает правильно.
        Джек целовал ее в губы, жадно утоляя давнее желание. Прижимал ее все ближе к себе, не замечая, что она отвечает ему так же страстно.
        Глава 12
        — Единственное, что я знаю…  — На экране маячило красное лицо Макса Дугласа. Сегодня он превзошел сам себя в сарказме. От усердия у него даже вены на лбу вздулись. Джек знал, что в подобные моменты выглядит так же.  — Ты позволил сердцу взять власть над разумом. И это после всего того, чему я тебя учил! Однажды ты уже позволил женщине управлять собой, изменил правила, которые тебя устраивали. И что было потом, Джек? Она обманула тебя. Выбросила на помойку и нашла себе другого придурка. Если помнишь, из-за этого работа полетела ко всем чертям.
        Джек с трудом перевел дыхание. Как обычно, отец все неправильно понял. Сколько бы Джек ни говорил ему, что происходит на самом деле, тот предпочитал настаивать на собственном видении ситуации. Джек никогда не был влюблен в Кайлу. Она казалась ему молоденькой, слишком наивной девушкой, не знающей жизни. Потому он и решил ей помочь.
        Она призналась, что один из участников проекта угрожал ей, выбрав момент, когда камеры выключены. Джек не имел права силой власти изменить сценарий, но смог, по просьбе Кайлы, сделать так, чтобы все участники проголосовали за то, чтобы оставить молодого человека в проекте, когда его хотели выгнать из шоу за издевательства. Единственное, чего не знал Джек,  — Кайла влюбилась в того парня, он отверг ее, за что и поплатился. Сам того не желая, оскорбил ее самолюбие, заставив почувствовать себя маленькой, никому не нужной девочкой. Позже закрутил роман с ее подругой. Тогда Джек просто не знал, на что способна отвергнутая женщина, поверил Кайле и помог ей.
        После выхода новых выпусков шоу все выплыло наружу. Кайла хотела во что бы то ни стало добиться любви парня лучшей подруги. Лгала и изворачивалась, пока наконец не затащила его в постель, позаботившись, чтобы их поймала камера. Кайла получила, что хотела, с помощью Джека.
        Невольно в скандал были вовлечены все участники, принимая ту или иную сторону, начались потасовки и прочие неконтролируемые события. Не стоит забывать, что все снималось на камеру и шло в эфир. Джек выгнал Кайлу с проекта, но было уже поздно, начальство приняло решение закрыть проект, компания потеряла миллионы, а отец орал так, что телефон едва не взорвался.
        С тех пор прошло пять лет. Тот урок Джек усвоил на всю жизнь, научился держать дистанцию, чтобы ненароком не попасть в очередную паутину лжи. Единственным человеком, которого он с тех пор впустил в свой мир, была Брук Райт. Исключал ли он возможность того, что девушка может стать причиной его неудач? Возможно, отец и Роб Ганн правы, и стоит позволить мужчинам выбирать себе пару. Джек не знал, как поступить, и это его злило.
        Впрочем, он куда спокойнее отца. Самое неприятное — тот истолковал слова Джека по-своему и слишком драматизировал ситуацию.
        — Это шоу делаю я, Макс. Идея моя, сценарий тоже, команду собрал я и даже участвовал в финансировании. Ты не имеешь права мне указывать.
        — Ты во многом ошибаешься, Джек. Сейчас прав я. Ганн останется.
        — Это ты ошибаешься. Ганн уволен. Если он появится на площадке еще раз, я лично вышвырну его, и он ничего не сможет сделать. Если только ты не приедешь разбираться со всем лично, а мы оба понимаем, что на такой подвиг ты не способен.
        Уже больше четырех лет отец жил в Италии и за это время приезжал домой не больше пяти раз. Матери он объяснил переезд желанием основать новую компанию, но Джек понимал: отец живет с новой любовницей.
        — Владелец компании пока я, Джек, а ты у меня на зарплате, если помнишь. Формат шоу останется прежним. Мужчины выбирают себе женщин. Женщины в этой программе — лишь часть декорации, если что-то не нравится, ты знаешь, где выход. И будь готов выплатить мне все до цента. Не думай, что я погнушаюсь забрать эти деньги у твоей матери, если сам не сможешь все вернуть.
        Казалось, кровь застыла в жилах. Мало того что отец угрожает ему, открыто издевается, он еще смеет давить на болевые точки, зная, что Джек ни за что не позволит впутывать в дело мать. А что будет с Брук и остальными, если он уйдет из шоу?
        Нет, ему необходимо остаться и попытаться защитить ее и других девушек. Пока он на прежней должности, можно хоть что-то контролировать. Сейчас он зол и расстроен, его так и подмывает вступить с отцом в открытый бой. За маму, за Брук. Восстать против человека, от одного голоса которого возникает ощущение, будто тебя схватили за горло и душат.
        — Твоя взяла, Макс. Я принимаю условия и остаюсь.

        Открыв конверт с описанием предстоящего задания, Брук едва не лишилась дара речи. Развлечь публику. Какая отвратительная, унизительная гадость!
        Мужчины пожелали, чтобы они оделись как девушки из группы поддержки, носились и прыгали, как курицы с отрубленными головами. И все только ради их удовольствия. Брук не понимала, как это поможет найти идеальную пару, но здесь распоряжается не она, а Джек. И этот мужчина вызывает в ней смешанные чувства.
        После страстного поцелуя на мосту они разошлись в разные стороны, обменявшись многозначительными улыбками. На следующий день он позвонил. Признался, что думает только о ней. Брук изо всех сил сжала пальцами трубку, чтобы случайно не выронить. Сердце билось с такой силой, что казалось, его удары услышат девочки.
        Разговор их был очень коротким, в любом случае она почти ничего не могла сказать, опасаясь, что ее услышат. Повесив трубку, Брук разозлилась на себя за то, что Джек вызывает в душе такие сильные эмоции, а она не может с ними справиться. Ей не нравилось, что он в состоянии обрести власть над ней подобным образом, и это злило еще больше. Правда, гнев быстро утихал, когда она вспоминала его прикосновения, поцелуи и нежные слова о том, какая она потрясающая.
        Брук взяла конверт и задумалась: уж не Джек ли придумал это задание? От этой мысли тошнота подкатила к горлу. Он ведь представлял, как она отреагирует. Неужели ее чувства не так важны, как рейтинги?
        Тем не менее за последние несколько недель она кое-что усвоила. Не стоит злиться заранее, она сможет все выяснить, встретившись с Джеком. В любом случае они с девочками не собираются выставлять себя на посмешище ради четырех придурков, которые даже не потрудились познакомиться с каждой лично.
        В вечер знакомства парни почти не обращали внимания на девушек, которые так ждали появления жгучих красавцев. Сидели в сторонке, выпивали, потом удалились. Видимо, отправились в один из стрип-клубов заниматься любимым делом.
        Брук внезапно охватил жар. Как они посмели допустить, что двенадцать девушек спокойно воспримут такой поворот событий? Сестры учили ее самоуважению и умению в любых обстоятельствах делать выбор самостоятельно. Она не позволит четверым нахалам унизить ее и заставить стать хуже, чем она есть. Брук посмотрела на девушек, весело обсуждавших предстоящее задание, и понимала, что не позволит поступить так же и с ними.
        Многие из них наивны и застенчивы, с самого начала дали понять, что им не хватает уверенности в себе. Она не допустит, чтобы малое чувство самоуважения, сохранившееся в них до настоящего дня, было растоптано самоуверенными мужланами с извращенными фантазиями. Джек как-то сказал, что гнев может быть полезен, поскольку заставляет человека возражать и высказывать свое мнение. Брук никогда не смотрела на свои чувства под таким углом, полагая, что вспыльчивость — корень всех ее проблем. Поэтому она много лет пыталась заставить себя сдерживать эмоции. Только сейчас поняла, что злость пойдет ей на пользу.
        Надо собраться и направить гнев не на борьбу с Джеком, а на что-то более продуктивное. Например, составить план, как дать понять этим придуркам и Джеку, что она и девушки думают об уровне их заданий. И продемонстрировать, кто на самом деле здесь главный.
        Брук ощущала, как гнев заполняет ее. Необходимо скорее дать ему выход, это единственный шанс обрести равновесие.
        — Джек, это неслыханно!
        — Брук, послушай меня.
        — Нет! Это ты меня послушай! Ты не имеешь права унижать нас и заставлять чувствовать себя вещью, с которой можно обращаться как заблагорассудится. Мы не позволим!
        Ее постепенно окружили девушки. Она говорила громко специально, чтобы привлечь их внимание. Им сразу не понравилась идея, что мужчин всего четверо. Как в таком случае каждая сможет найти идеальную пару? Это их объединяло, они были готовы восстать, ждали лишь лидера, готового их возглавить.
        — Вам придется смириться. Поверь, в противном случае будет только хуже.
        — Хуже? Куда уж хуже? Мы появимся на экранах центрального канала в глупых костюмах, танцующими глупые танцы! На что ты надеешься? Что мы все попадаем и свернем шеи? Что и говорить, тогда у тебя получится отличное шоу!
        Брук поднялась, ей хотелось стать выше его, сверху вниз смотреть в его спокойные глаза. Он даже не пытался возражать, просто наблюдал за ней. Она понимала, что это значит. Таким образом, он пытается заставить ее успокоиться. Ну уж нет. Сам говорил, что гнев порой идет на пользу, вот пусть посмотрит, как она кипит от возмущения. У нее прекрасный план, который поможет одержать верх и покажет, что они думают обо всех этих «заданиях» и «новых правилах». Проблема в том, что Брук злило сейчас не только это, но и сам Джек.
        Неужели он на самом деле такой, каким она видит его сейчас? Где тот чуткий, внимательный мужчина, что был с ней на мосту и вечером на пляже? Нынешний Джек, бесчувственный и уверенный в своей правоте, приводил в бешенство. Такого Джека она не хотела.
        — Брук, я понимаю, ты рассержена, но прошу, доверься мне.
        — Довериться тебе? Как я могу на такое пойти? Что ты делаешь, Джек? Это же немыслимо. Как ты можешь спокойно к этому относиться? Полагаешь, я тоже отнесусь к этому спокойно?
        — Я вовсе не считаю это задание нормальным.
        — Так зачем ты включил его в сценарий?
        — У меня не было выбора. Поверь, Брук, первый вариант был еще хуже.
        — Что значит — у тебя не было выбора? Ты ведь продюсер!
        Джек молчал, долго смотрел на нее, потом отвернулся. Взгляд его словно потух.
        — Джек, умоляю, расскажи, что происходит.
        — Просто доверься мне, Брук.
        Он не попытался прикоснуться к ней. Она понимала, что это значит, он боялся, что потеряет контроль над собой и ситуацией. Держать ее на расстоянии безопаснее. Почему он не хочет понять, что они — команда, работают вместе? Он не должен все брать на себя.
        Брук села рядом и положила ладонь ему на руку, сжав пальцами так, чтобы он не смог вырваться. Посмотрев на него с сочувствием, подвинулась ближе.
        — Расскажи мне, что происходит, Джек.

        Он посмотрел ей в глаза и увидел то, что не замечал раньше. Впервые человеку важно, что происходит в его душе, с какими трудностями пришлось столкнуться. Впервые кому-то удалось отодвинуть воздвигнутую им стену и разглядеть его самого.
        От этого сдавило горло и грудь. Он чувствовал себя неловко, стыдился разоблачения и одновременно не отводил взгляда. Он хотел всегда ощущать ее тепло, обеспокоенность за него и видеть чуть смущенную улыбку.
        И он все рассказал. Все. Об отце и матери, о решении, принятом в девятнадцать лет.
        Брук слушала его молча. Лишь сильнее сжала руку. Закончив, Джек ощущал полное бессилие и слабость. Казалось, тайна, которую он много лет хранил в себе, имела реальный вес. Он покосился на Брук и осторожно заглянул ей в глаза. Не сказал ли он лишнего? Джек опасался, что не будет понят.
        Ему не стоило беспокоиться. Прекрасная девушка, сидящая рядом, широко улыбнулась, показав милые ямочки на щеках, придвинулась ближе, желая что-то сказать ему на ухо. Горячее дыхание обжигало шею, тело внезапно напряглось, будто в ожидании чего-то важного.
        — Похоже, настало время тебе разозлиться, Джек.

* * *
        Девушки шумно обсуждали план выступления и свои роли. Для многих это было серьезным испытанием. Большинство никогда в жизни не напрягались больше, чем на беговой дорожке.
        Несмотря на то что в семье Брук была худшим спортсменом, выполнять необходимые для группы поддержки элементы ей удавалось с легкостью. Она достаточно сильная, чтобы подбросить в воздух и поймать кого-то из девушек, и гибкая, чтобы сделать «мостик». Все же за годы тренировок она чего-то добилась. Конечно, по сравнению с сестрами выглядела очень слабо, но на фоне остальной части населения она, безусловно, выделялась благодаря прекрасной физической форме.
        Все девушки были одеты в чудовищно короткие платья, хотя Брук не могла расстраиваться по этому поводу, она убедила консультантов купить все вещи в «Райт спорт». Мэдди будет в восторге, когда увидит их на экране.
        Какое-то время Брук волновалась, что ее план может выставить фирму в плохом свете, но быстро успокоилась. Что плохого в борьбе за свои права? Если кому-то это не нравится, ей все равно. Такие клиенты им не нужны.
        Одна из задач «Райт спорт» — побуждать женщин к занятию спортом. Каждая могла стать профессиональной спортсменкой, получить награды, деньги, любовь поклонников. Сегодняшнее задание поможет продвижению их продукции. Все же она приняла правильное решение.
        Гнев не помешал ей отнестись к предстоящему испытанию разумно. Она не могла дождаться, когда начнутся съемки.
        Народу на футбольном матче собралось немало. Девушки стояли под трибунами и слушали крики болельщиков. Наконец раздался голос:
        — Громче! У нас на трибунах восемьдесят пять тысяч болельщиков, и мы хотим услышать каждого!
        Толпа зашлась в воплях. От этого у Брук сжалось сердце. Повернувшись, она поняла, что остальные девушки нервничают не меньше.
        Кэти даже позеленела.
        — Не переживай, Кэти, у нас все получится.
        — Ты уверена, что мы поступаем правильно?
        — Абсолютно. На все сто.
        Кэти слабо улыбнулась, но в глазах блеснул азарт.
        — А что, если один из этих парней все же мог стать моей идеальной парой?
        — Кэти, посмотри на меня.
        Девушка подняла большие карие глаза. В них отчетливо читался страх. И неуверенность. Очевидно, все двадцать семь лет Кэти только и задавалась вопросом: достаточно ли она хороша, достойна ли встретить своего принца? И каждый раз недоумевала, почему у нее ничего не сложилось и получит ли она еще один шанс, если порвет с очередным негодяем.
        — Твоей идеальной пары нет в природе. И не должно быть. Есть человек, который станет тебе поддержкой на жизненном пути, исцелит твое сердце и поможет унять боль. Полюбит тебя такой, какая ты есть. Обнимет и успокоит, когда тебе будет плохо, порадуется твоей удаче. Когда придет время, ты обязательно встретишь этого человека. Даже если с одним ничего не сложится, непременно появится второй. А если нет, то и это не страшно. У тебя есть семья, друзья и близкие люди, которые тебя любят, рядом с ними ты сможешь стать счастливой. Любовь ведь не всегда приносит счастье, Кэти. Она не всегда чистая и искренняя, поскольку люди, в большинстве своем, не всегда чистые и искренние, нам приходится жить в этой неразберихе, без надежды выбраться. Нет никакой гарантии, что даже идеальный мужчина сделает тебя счастливой. Знаешь, что я тебе скажу.  — Брук обняла Кэти и прошептала ей на ухо: — Следующие пять минут ты будешь счастливой.  — Она хитро улыбнулась.  — Обещаю.
        Объявление закончилось. Пора выходить. Танцевать и кривляться перед мужчинами, даже не зная, пригласит ли их кто-нибудь на свидание. Брук не терпелось увидеть их лица. А главное, лицо Джека.

        Девушки выбежали на подиум, но прежде Брук задержала их на несколько минут, чтобы подготовить. Заглянула каждой в глаза и дождалась ответного взгляда. Готовы.
        Пританцовывая и размахивая руками, они начали выступление.
        Хорош ты в крикете, в гандболе,
        Но речь заходит о футболе —
        И ты в кусты.
        А почему?
        Толпа взревела и принялась аплодировать. Брук хитро подмигнула девушкам.
        И ты в кусты.
        И мы играть не будем. По правилам твоим.
        Ведь все мы люди. Мы девочки из шоу.
        И мы хотим сказать.
        А почему?
        Девушки выстроились в шеренгу. Их голоса звучали очень громко, благодаря прикрепленным к крошечным топам микрофонам.
        А потому. Глупа твоя идея.
        Дурацкая затея.
        Хотим сказать вам прямо.
        Без лести и обмана. Что думаем о вас.
        Пора отправить вас.
        В…
        Девушки все вместе повернулись спиной к публике, наклонились и подняли коротенькие юбки. Крики смолкли, аплодисменты прекратились. Трибуны замерли. Раньше всех пришли в себя стоящие в стороне фотографы. Они бросились к сцене и принялись снимать женские попки.
        Брук повернула голову и крикнула:
        — Готово!
        Все выпрямились и повернулись лицом к публике.
        В следующую секунду трибуны взревели. Раздались одобрительные возгласы и аплодисменты.
        Брук с облегчением выдохнула. Их поняли. Девушки обняли друг друга за талию, поклонились и гордо удалились со сцены, высоко подняв головы.

        Днем у Джека состоялся непростой разговор с отцом. Макс метал гром и молнии, требовал ответить, кто все это организовал, жаждал крови. Разумеется, во всем обвинил Джека, но тот смотрел на гнев отца с наслаждением.
        — Кто все это устроил?  — взревел отец, и вена на лбу угрожающе вздулась.  — Та пигалица, я прав? Говори! Это она? От нее с самого начала были одни проблемы. Выгони ее!
        Джек поджал губы. Отец не знал, что причиной всему Брук. Тяготившие его предположения спровоцировали чувства, которые он не испытывал уже много лет. С той поры, как отец завел первую любовницу.
        — Ты должен был предполагать, Макс, что девушки не примут такой сценарий.
        — Если я выясню, что это она все затеяла, она пожалеет, что посмела открыть свой поганый рот.
        — Хватит, Макс.
        Джек старался успокоиться и унять пульсирующую боль в висках. Нельзя, чтобы отец понял, как он относится к Брук. В противном случае ее ждут тяжелые времена.
        — Нет, не хватит. Эта штучка с маленькими сиськами вечно путается под ногами. Лучше бы занималась своими делами. Можешь передать, что я могу здорово испортить ей жизнь.
        Джек встал. Перед глазами замелькали белые круги.
        — Во-первых, прекрати говорить о ней в таком тоне. А во-вторых, если ты как-то ей навредишь, я отвечу тебе тем же. Ты очень пожалеешь, Макс.
        Стоило словам слететь с языка, как Джек понял, что сказал это напрасно.
        — Бог мой, Джек, только не говори, что ты закрутил с ней интрижку. Так вот в чем дело? Ты опять позволил женщине собой манипулировать?
        — У меня нет никакой интрижки.  — И это правда. Брук не интрижка.  — Но ты не имеешь права говорить так о ком-то из участников шоу. Не забывай: я все еще здесь главный.
        — Если я узнаю, что ты закрутил роман с этой девчонкой…
        Джек сдерживался из последних сил. Отец ни в коем случае не должен ничего узнать, нельзя допустить, чтобы он обрушил весь свой гнев на Брук.
        — Неужели бы я в этом случае отправил ее на свидание с самым отвратительным из всех четверых подонков?
        Возможно, он поступает не совсем правильно, но это первый пришедший в голову способ остановить отца.
        — Ты о Бренте?
        — Да. Я велел ему выбрать Брук. Она будет в бешенстве. Получится отличное шоу.
        Получится. Но что потом скажет Брук? Брент невероятно глуп, к тому же отъявленный циник. Одни мышцы и минимум серого вещества. Брук таких терпеть не может и будет зла на Джека за то, что он все подстроил. Однако выбора нет. Отец ничего не должен заподозрить. Страшно даже представить, что в этом случае ждет Брук.
        — На этот раз ты поступаешь верно, Джек. Учти, я никому не позволю выбросить на ветер мои деньги. Сведи этих двоих. Ты меня понял?
        Джек понял. Давно понял, что должен сделать все для успеха шоу, тогда он сможет расплатиться с отцом и вычеркнуть его из своей жизни. Но сейчас надо прежде всего защитить Брук.

        — Я выбираю Саманту Дрепер.
        — Я выбираю Димити Ли.
        — Я выбираю Брук Райт.
        В комнате повисла тишина. Было решено, что выбор кандидатов для первого свидания пройдет на яхте. Брук считала, это сделано для того, чтобы никто не сбежал.
        Они были одеты, грим наложили уже несколько часов назад, волосы уложены безупречно. Она посмотрела на незнакомую женщину в зеркале и отшатнулась. Красивая, конечно, но совершенно чужая. Накладные ресницы нависали над глазами так неестественно, что первой мыслью было их сорвать.
        Девушки стояли на палубе спиной к великолепному мосту Харбор-Бридж. Мужчины выстроились напротив. Среди них был и тот, что назвал ее имя.
        Это показалось ей удивительным. Кто-то ее выбрал? Почему? Парень улыбался ей. Скорее всего, занимается бодибилдингом, вон какие мускулы. Совершенно не ее тип. На нем были джинсы и нелепая кепка. Старается выглядеть моложе, скорее всего, под этой кепкой скрывается внушительная лысина, поэтому никогда ее не снимает.
        Подойдя ближе, он протянул ей руку и улыбнулся шире. Интересно, что этот болван в ней нашел? Ответ пришел, когда она увидела, как он оглядывает ее с ног до головы похотливым взглядом.
        — Классно выглядишь, Брук.
        Она не ответила и отвернулась, чтобы посмотреть на других девушек. Те улыбались и кокетничали со своими кавалерами.
        Господи, во что же она ввязалась?

        Свидание началось ужасно. Его звали Брент, ему было тридцать, хотя одевался он как двадцатилетний. Много смеялся, но разговоры явно были не его коньком. Бицепсы выпирали из-под слишком маленькой футболки, в воздухе повис слабый аромат средства для искусственного загара.
        — Ты сексуально выглядишь в этом платье.
        Брук взяла бокал и сделала глоток воды. Для первого свидания он выбрал бар на берегу. Посетителей было много, но организаторы смогли найти для них уединенный уголок, чтобы шум публики не мешал съемке. У Брук вскоре разболелась голова, она теряла терпение, видя, как ее спутник провожает взглядом каждую женщину в короткой юбке.
        — Спасибо. Зато ты просто смешон в этой маленькой маечке.
        Брент рассмеялся, решив, что она шутит, хотя Брук говорила серьезно.
        — Что будешь есть? Фирма платит, так что заказывай, что хочешь.  — Он опять улыбнулся.
        Надо признать, парень красив. Ровные белые зубы. Мужественное лицо. Высокий. Но подобный тип мужчин ей ненавистен.
        — Чем занимаешься, Брент?  — спросила она, когда тот повернулся к очередной красотке.
        — Я руководитель проекта.
        У Брук глаза вылезли из орбит.
        — Вообще-то я электрик, но сейчас…
        Электрик. Хорошая профессия. Надежная. Никогда не останешься без работы. Хоть что-то в нем есть хорошее.
        — А где живешь?
        — В Бонди.
        Брук улыбнулась. Пауза затягивалась. Брент допил коктейль и взял телефон. Она смотрела, как он проверяет, нет ли новых сообщений или пропущенных звонков, хотя оба знали, что любая связь с внешним миром на проекте запрещена.
        — Почему ты решил принять участие в шоу?
        — Ты чего? Я не на допросе. Расслабься, дорогая, выпей что-нибудь.
        Брук почувствовала, что начинает злиться. Разговаривать он не желает. И что прикажете делать с этой грудой мышц?
        — А я занимаюсь маркетингом.
        Брент на нее даже не взглянул, лишь криво усмехнулся. Подошла официантка принять заказ, и он наконец убрал телефон в задний карман. Брук затошнило. Похоже, сегодня ее ждет самое отвратительное свидание в жизни.
        — Ты действительно хочешь найти свою любовь, Брент?
        — Блин, да уймись ты. Куда спешишь?  — Он взял бокал и опять достал телефон.
        Перед глазами у Брук потемнело, в ушах нарастал неприятный гул.
        — Послушай,  — не выдержала она.  — Я не понимаю, почему ты пригласил на свидание именно меня. Похоже, тебе интересен только телефон и проходящие мимо девушки в коротких юбках. В этом случае я точно не твоя идеальная пара. Зачем мы сидим здесь и тратим время впустую?
        Брент впервые посмотрел ей в глаза:
        — Мне Джек велел.
        Брук едва не задохнулась от негодования. Джек?!
        — Что ты говоришь? Я думала, ты сам меня выбрал.
        — Ты не настолько сексуальная, дорогая. Мне Джек сказал тебя выбрать. Сказал, мы будем идеальной парой. Послушай,  — он подался вперед и зашептал,  — у меня уже есть девушка, но я могу забыть ее на одну ночь, если хочешь поразвлечься.
        Брук закрыла глаза и глубоко вдохнула. Она не может сейчас уйти. Не может. И не должна. Так пожелал Джек. Ради высоких рейтингов и успеха шоу. А может, он просто хочет увидеть ее униженной на экране телевизора? В любом случае сейчас нельзя уходить, ведь он ждет именно этого.
        Всякий раз, когда казалось, что она уже получила от него сполна, он придумывал новый способ ее разозлить.
        — Спасибо за приятный вечер, Брент, но мне пора.
        — Куда ты? Мы ведь даже еще не поели! Я голодный!
        — Вот и оставайся. Съешь все, что захочется. А у меня дела.
        Брук преодолела несколько футов на такой скорости, что казалось, подошвы даже не коснулись земли. Подошла к оператору и схватила его за руку:
        — Выключи. Немедленно. И отвези меня к Джеку.
        Она была в ярости. От злости перед глазами все расплывалось. Лицо, вероятно, было таким, что оператор и не подумал спорить. Молча выключил камеру и пошел к машине.
        Глава 13
        Она была вне себя. Он знал это еще до того, как увидел ее лицо на экране монитора. Несколько минут назад Мик отправил сообщение с предупреждением, что его ждет грандиозный скандал.
        Джеку было интересно, как прошло свидание Брук. Волновали не сцены, которые удалось снять, и даже несоответствие сценарию. В глубине души он волновался, что парень может ей понравиться, и ревновал.
        — Открывай, Джек. Учти, я никуда не уйду.
        Да, она в страшном гневе.
        Ему неожиданно стало радостно оттого, что свидание не удалось. Может, она поняла, что Брент полный придурок, и пришла открыть свои чувства?
        Нет. Она злится и пришла высказать ему все, что думает о его затее свидания с Брентом. Конечно, Брент ей не понравился, но и от Джека ей сейчас не нужно «большего». Но ведь у него не было другого выхода, надо было срочно остановить отца, любым способом удержать его от желания мстить.
        Джек подождал, пока лицо Брук появится на экране видеодомофона.
        — В чем дело?
        Она повернулась лицом на камеру:
        — Немедленно. Меня. Впусти.
        Она в бешенстве. Все даже хуже, чем он ожидал. Она злится и непременно будет на него кричать. Странно, но ему это необходимо. Выплеснув на него весь гнев, она успокоится, а он сможет сделать так, чтобы ей стало легче.
        Через две минуты Джек распахнул дверь и впустил Брук в квартиру. Она двигалась на удивление проворно, несмотря на высокие каблуки и облегающее черное платье. Оттолкнув его, влетела в комнату.
        — С меня хватит, Джек. Все. Я больше в этом не участвую. Ты получил, что хотел, и я ухожу.
        — Брук, дорогая.
        Она скрестила руки, отчего грудь приподнялась. Щеки покраснели, пряди волос выпали из некогда идеальной прически. Она выглядела разъяренной и прекрасной.
        — Не смей называть меня «дорогая». Я знаю, что ты сделал. И понимаю, почему выбрал именно Брента. Он из тех мужчин, которых я презираю. Глупец, редкостный циник, без единой извилины в голове и напрочь лишен чувства собственного достоинства.
        — Ты сейчас о том парне?
        — Именно о нем! Пещерный тип, он только и делал, что пялился на других женщин, а потом предложил мне после съемок поехать к нему поразвлечься, потому что его подружка в отъезде. Более отвратительного человека просто не найти!
        — А я и не знал, что у него есть девушка.
        — Но знал, что он свинья. Ты мне говорил, что отобрал для нас самых лучших парней и действительно хочешь, чтобы мы нашли идеальную пару. Это все ложь, так? Тебе нужны только скандалы для успешного шоу.
        — Мне показалось, тебе понравится спортивный мужчина.
        — С каких это пор мне стали нравиться глупцы? Неужели я, по твоему мнению, из тех женщин, которым понравится мужчина, уверенный, что моногамия — соус для пиццы? Оказывается, ты совсем меня не знаешь. Ты хоть понимаешь, что делаешь? Может, твой отец прав: надо было оставить его продюсера. Возможно, ему удалось бы найти мужчину, который хоть немного отвечает критериям нормального человека и смог бы мне понравиться.
        — Кажется, ты говорила, что не ищешь мужчину. Ведь ты пришла на шоу ради семейного дела.
        — Это…  — Брук замолчала и отвела взгляд.
        Мужчина был ей нужен, но она боялась разочарования. Грудь сдавило от незнакомого чувства. Кажется, это называется ревностью. Глупая, никчемная ревность к мужчине, который не достоин даже ее мизинца.
        — Проблема в этом, Брук? Ты увидела красивого качка и обрадовалась, что он теперь твой парень?
        Глаза Брук округлились и наполнились слезами. Господи, зачем он только это сказал? Теперь уже ничего не изменить.
        — У него есть девушка. Он просто хотел переспать со мной. И еще признался, что ты велел ему меня выбрать. Поэтому я ушла.
        — Хорошо.  — От этого на душе стало теплее.  — Ты и должна была так поступить.
        — Он отвратителен. Почему ты выбрал его для меня?
        Выбрал. Она права. Выбрал потому, что они не смогут стать парой. Он знал, Брук будет противно. Не стоило так поступать, но иного пути он не видел. А выход надо было найти. Теперь Джек ощущал себя ничтожеством.
        — Брук, пойми, я не хотел.
        — Не хотел? Не хотел меня обидеть? Но обидел. Унизил меня, Джек, поступил со мной как с рядовой участницей шоу, а раньше ты такого себе не позволял. Ты использовал меня, от этого мне гадко, меня словно вываляли в грязи. После такого я не могу тебе доверять.
        Но она подписала контракт и должна быть ко всему готова. Это телевидение. Черт, почему же ему так тошно?
        Брук не просто злится, она его ненавидит. Это видно по ее глазам, по жестам. Старается держаться от него на расстоянии, а ведь всегда стремилась прикоснуться, подойти ближе. Сейчас они далеки, как никогда, и ему от этого тошно. Он в отчаянии оттого, что позволил себе оттолкнуть ее. Что с ним происходит? Любовь? Внезапная мысль озарила, как молния. Он влюблен в Брук, отсюда и желание защитить ее. Джеку внезапно стало страшно.
        — Брук, ты одна из участниц шоу. Поэтому ты здесь.
        Она посмотрела на него так, что он отшатнулся. Во взгляде были ненависть, разочарование и, кажется, даже отвращение. Джеку стало трудно дышать.
        Время шло, она молчала и смотрела на него, скользя взглядом по лицу. Губы превратились в тонкую белую линию.
        — Правильно, Джек. Хорошо, что ты это сказал. Мне надо было понять, как ты ко мне относишься. Давно пора осознать: ты эгоистичный, надменный тип, и я напрасно решила, что ты нормальный парень. Ты такой же, как тот примитивный неотесанный болван, с которым у меня было свидание. Даже хуже. Тот, по крайней мере, не пытается казаться лучше, сразу дал мне понять, какая он свинья. А ты притворяешься внимательным, добрым, отзывчивым, поэтому я и решила, что смогла понять тебя, а это все ложь. Ты лицемер, Джек.

        Брук почувствовала, что ее пробирает дрожь. Она смотрела Джеку в лицо, но на нем не отразилось ни одной эмоции. Она выплеснула ему все, что о нем думала, желая увидеть реакцию, а он даже бровью не повел. Стоял молча, словно к нему ее слова не относятся. Такое впечатление, что он здесь случайно, она пришла не к нему и между ними не было тех моментов.
        Совсем недавно она ждала от него большего, но сейчас рада, что у них нет никаких отношений и она не позволила себе влюбиться в него, ведь в этом случае ее опять ждала бы неминуемая боль и горькое разочарование. На этот раз было бы хуже, чем раньше.
        — Я всегда говорил тебе, что не так хорош, как ты полагаешь.
        Он произнес эту фразу так тихо, что она едва расслышала. Ей необходимо выговориться, но его холодность не дает шанса. Джек даже не пытается извиниться, каким-то образом спасти положение. Брук обхватила себя руками.
        — И что? Таким образом ты освобождаешь себя от всякой ответственности? Ты предупреждал меня, значит, я сама виновата, если мне больно? Как это низко, Джек. Жаль, но в этом ты весь. Сознательно обижаешь и унижаешь меня, чтобы доказать, что ты плохой.
        Брук не была уверена, что смогла бы отомстить ему и обидеть так же сильно, как он. Сейчас она мечтала, чтобы этот холодный взгляд сменился и стал каким-то другим. Все равно каким, только не ледяным. Она ждала, что он хоть как-то отреагирует на ее слова; хотелось знать, что ему это не безразлично.
        Она грустно рассмеялась, подыскивая в своем лексиконе самые обидные слова, которые могли бы его задеть. В голове не возникало ни одной мысли. Мозг отказывался работать. Сейчас она могла выразить лишь то, что чувствует.
        — Ты хуже твоего отца. Возможно, я в жизни не встречала человека хуже тебя.
        Джек не дрогнул. Она ждала его реакции, гнева, но напрасно.
        — Ты мне отвратителен. Теперь я понимаю, почему у тебя никого нет. Ты страшный человек, я ненавижу тебя!
        Слова вылетели против воли. Кажется, она не ощущала ненависти, просто хотела ранить его как можно сильнее.
        — Мне жаль людей, которые вынуждены терпеть тебя, подчиненных, близких, знакомых. Ты бессердечный человек. Я ненавижу тебя и жалею, что мы встретились, жалею, что поцеловала тебя тогда. Хорошо, что мы не успели стать друзьями, такой друг мне не нужен. Меня от тебя тошнит.
        Брук перевела дыхание. Туман в голове рассеивался, и она пыталась вспомнить, что успела сказать. Джек по-прежнему молчал. Ей стало совсем плохо. Она столько всего наговорила, но так и не смогла сделать ему больно. Пора уходить. Немедленно. Надо срочно увидеться с сестрами, рядом с ними станет спокойно.
        Сделав шаг, Брук ощутила прикосновение Джека. Он оказался быстрее ее и теперь стоял рядом, заглядывая ей в глаза. Она смотрела на него, словно завороженная, и не могла пошевелиться. Глаза Джека чудесным образом изменились в одну секунду. Теперь она видела в них злость, обиду и боль.
        — Ты закончила?
        Ей не было страшно. Она ждала его реакции, и вот наконец. Что он чувствует? Злится на нее? Кажется, да. Она этого добивалась, но теперь не уверена, что поступила правильно. Она внезапно вспомнила каждое свое слово. Большинство из них было сказано в гневе, они не выражали ее мысли.
        — Ты злишься на меня, Брук. Это хорошо. Злись. Злись на того парня, который тебя недостоин, злись на меня.
        Она тяжело дышала, грудь вздымалась, глаза горели. Ей нечего было ему ответить, теперь она готовилась наблюдать за его реакцией.
        Он ответил через секунду. Она ощутила прикосновение его горячих губ. Он обнимал ее и крепко прижимал к себе, словно боялся, что она вырвется и убежит. На какое-то мгновение их взгляды встретились, и она увидела в его глазах злость. Не в силах сдержаться, закрыла глаза и со всей накопившейся страстью ответила на поцелуй.
        Их чувства были искренними, прикосновения — нежными, любящими. Брук ощущала ненависть и обиду Джека, его желание сделать ей больно. Она ненавидела его еще больше за внезапную вспышку страсти. Он ни в коем случае не должен заподозрить, что она тоже этого хочет. А это правда. Она наслаждалась его ласками и поцелуями, глупый разум не мог заставить ее вырваться.
        Она прижималась к нему, стараясь прикоснуться одновременно грудью, бедрами, всем телом, чтобы ощутить его тепло и возбуждение. Не вполне отдавая отчет своим действиям, Брук опустила руку и коснулась бугорка под джинсами. Джек вздрогнул и тихо застонал, когда она стала целовать его шею. Эти поцелуи не были нежными, напротив, в них соединились страсть и желание. Джек обнял ее, пытаясь одновременно стянуть с нее платье.
        Теперь их ничто не могло остановить. Брук понимала это и принимала. Она не хочет останавливаться, ей необходима близость. Джек попытался заглянуть ей в глаза, но она не дала ему такой возможности и поцеловала в губы. Прикусила его нижнюю губу, давая понять, как сильно его ненавидит и мечтает причинить боль.
        — Я знал, что ты не испытываешь ко мне ненависти, Брук.
        От этих слов кровь закипала в жилах.
        — Я тебя ненавижу.
        — Ложь.
        Он целовал ее и говорил одновременно, руки исследовали тело, заставляя сердце болезненно сжиматься от каждого прикосновения.
        — Ненавижу. И ты никогда не сможешь дать мне то, что нужно.
        — А что тебе нужно?
        Джек рывком задрал подол платья, и рука его скользнула под белье.
        — Это. Мне нужно все это.
        Она хотела его, готовая принять все, что он захочет ей дать.
        Джек прижал ее к стене и подхватил под ягодицы. Нет, она никогда не получит от него всего, чего хочет.
        Она положила ладони ему на спину и прижалась к груди. Как восхитительно ощущать его кожу! Кончики пальцев коснулись рельефных мускулов торса и плеч. Джек продолжал целовать ее, не останавливался ни на минуту. Ни на секунду. Целовал ее лицо, глаза, губы, шею. Брук откинула голову, призывая спуститься ниже. Их тяжелое дыхание смешалось в воздухе, вскоре его дополнили тихие стоны.
        Удивительно, но через какое-то время им удалось остановиться и посмотреть друг другу в глаза. Для обоих это не просто секс. Не только секс. Оба желали большего.
        Джек слегка прикоснулся губами к ее губам. Поцелуй вышел непривычно нежным и осторожным. Сближаясь, они принимали на себя гнев и раздражение друг друга и таким образом очищались, становились лучше. Эти процессы происходили где-то глубоко в душе каждого.
        Брук понимала, что готова. Она скинула платье и предстала перед ним обнаженной, словно разрешая действовать.
        Она не понимала, почему так поступает, но вихрь захватил ее и оторвал от земли раньше, чем она успела об этом подумать. Она целовала его лицо, ощущая, как он все глубже погружается в нее. Ее трясло от возбуждения, она хотела попросить его остановиться, но не могла.
        Вскоре Джек замер и внимательно посмотрел на нее:
        — Тебе это было нужно?
        — Да. Это. Еще.
        Она пошевелила бедрами, ведь оргазм так близок.
        Толчки стали глубокими и быстрыми, его явно возбуждало то, что он наблюдал. Джек набросился на нее с такой силой, что она случайно ударилась головой о стену.
        — Ох!
        — Извини, извини.  — Глаза его сверкали и казались немного безумными.
        Он и не собирался отпускать ее. Брук положила голову ему на грудь и с наслаждением вдохнула аромат тела. Так они стояли несколько мгновений, пока она не нашла в себе силы оттолкнуть его и принялась поправлять растрепавшиеся волосы. Приподнявшись на цыпочки, быстро поцеловала его в губы. Теперь она была нежной и ласковой, от гнева не осталось и следа, он забрал его без остатка, подарив долгожданное спокойствие. Она была благодарна за это. Именно этого ей не хватало.
        — Ты поступил плохо, Джек.
        — Я знаю.
        — Не хочешь объяснить, зачем ты это сделал?
        Она пытливо вглядывалась ему в глаза, надеясь получить ответ раньше, чем прозвучат слова. У него определенно был какой-то план отправить ее на это свидание с тайным умыслом, возможно, хотел убедиться, что она при первой возможности не закрутит роман с кем-то другим, потому что была нужна ему. Причина не в желании снять хорошую сцену, это она сейчас ясно понимала. Возможно, в его отношениях с отцом. Сейчас ей необходимо знать, на ее ли Джек стороне. Джек молчал, лишь покачал головой.
        — Нет?
        Он провел по ее волосам, откинул упавшие на лицо пряди. Это проявление нежности казалось странным, ведь он по-прежнему отказывается пускать ее в свой мир. У Брук возникло ощущение американских горок: вверх, вниз, счастье, досада, восторг, гнев. Что ее ждет дальше?
        Он принялась подбирать разбросанную одежду, но чувство досады не покидало. Сможет ли она когда-нибудь достучаться до него? Рухнет ли стена, отгораживающая его от всего мира? Сможет ли он ей доверять?
        — Не уходи, Брук.
        Он не пытался подойти ближе, лишь взгляд говорил о том, что ему тоже грустно. Но, несмотря на это, он не решался на следующий шаг.
        — Мне надо идти, Джек. Мое разбитое сердце не способно вынести большего. Я не понимаю, почему ты все время останавливаешься, почему не доверяешь мне, но вижу, что это так. А мне не нужен только секс, для этого ты мне слишком нравишься.
        — Я не могу рассказать тебе, что происходит, Брук.
        — Можешь, Джек. Но не хочешь. И я ухожу, поскольку не в твоей команде.
        Она вышла, не дожидаясь ответа.
        Глава 14
        Когда они наконец пришли к финалу, пот стекал с нее рекой. Было, наверное, градусов сорок, смертельно хотелось пить. Девушки тоже очень устали.
        Последний день позади. Брук хотелось плакать от счастья, что все закончилось. Но на чувства времени не было, перед ней красиво накрытый стол с едой и напитками. Вокруг мужчины.
        Она подсчитала: их двенадцать. Для каждой из них. Кто они? Девушки возбужденно перешептывались. От напряжения ее стало подташнивать. Что происходит? Разве съемки не закончены?
        После вчерашней вечеринки к ним заглянул Мик, сказал, что осталось последнее задание, якобы мужчины должны будут принять окончательное решение. По его словам, им предстоит пройти по береговой тропе до пляжа Кёрл-Кёрл, но не упомянул, что там их кто-то будет ждать.
        Брук не представляла, где сейчас Джек, единственный, у кого можно все выяснить. Они давно не общались, она очень скучала. И еще ей не терпелось узнать, где он пропадает и что, черт возьми, происходит. Как всегда, в самые ответственные моменты его нет рядом, только эти люди, которые неизвестно чего хотят.
        Брук нервничала и теряла терпение. Внутри вновь зарождалась злость. На Джека — за то, что бросил ее, ничего не объяснив; а ведь финал так близко, она уже мечтала вскоре встретиться с сестрами.
        Подойдя ближе, Брук заметила расположенные по кругу десять камер.
        — О нет! Этого не может быть.
        Она огляделась. Девушки озирались и бледнели на глазах. Происходящее их не радовало. Брук поморщилась от слепящего солнца. Прикрыв глаза ладонью, попыталась вглядеться в лица мужчин. Внезапно отшатнулась и похолодела. Неужели? Этого человека она знает. Это лицо. Она надеялась, что никогда в жизни его не увидит. Митч. Он стоял у стола и улыбался ей.
        Первым желанием было убежать, оказаться подальше от того места, где находился он. К сожалению, это невозможно. Повсюду камеры. Вдруг две девушки бросились на шею стоявшим неподалеку мужчинам. Остальные остались на местах.
        Внезапно Брук поняла, что происходит. Здесь собрали бывших парней каждой из них. Что ж, получится отличное шоу. Прекрасный финал. Девушки встречают своих бывших, из-за которых попали на это шоу.
        Брук сделала несколько шагов к улыбающемуся Митчу. Когда-то она обожала его улыбку, такую знакомую и родную. Теперь казалось, он посмеивается над ней.
        — Брук, шикарно выглядишь!
        Как он посмел заговорить с ней? Девушки вокруг реагировали по-разному. Кто-то уже всхлипывал. Но все были смущены и озадачены происходящим.
        — Черт, что происходит? Почему ты здесь, Митч?
        — Чтобы ты смогла двигаться дальше. Я должен тебя освободить, чтобы ты могла идти вперед.
        Покраснев, Брук без сил опустилась на ближайший стул.
        — Что?
        — Они решили, что будет классно, если вы лицом к лицу столкнетесь с собственными демонами. Вам дан шанс встретиться с теми, кого вы любили, и поговорить.
        — Кто это они?
        Митч нахмурился:
        — Кто здесь главный и за все платит, я точно не знаю.
        Джек. Джек здесь главный. Он за все платит.
        Брук не могла поверить, что это происходит на самом деле. Она смотрела на Митча и надеялась, что это все же идея Мика. Или отца Джека. Нет, все напрасно. Это придумал Джек. Он знал, как Митч с ней поступил, ранил ее сердце. Зачем он все это устроил?
        Внезапно раздался громкий женский голос:
        — Дамы и господа, прошу садиться. Сегодня вы встретились с людьми из прошлого, теми, кто причинил вам боль. Настало время забыть прежние обиды и двигаться вперед к тому, кто может стать вашей идеальной парой.
        Брук смотрела, как все занимают места за столом, и мечтала оказаться подальше отсюда. Ее совсем не радовало, что съемочная группа надеется снять увлекательную сцену, видимо тщательно продуманную Джеком.
        Почему он так поступил? Она решила, что он лучше, чем показался с самого начала? Его не волнует ничего, кроме рейтингов и успеха. И не важно, что съемки закончены, он найдет способ поиздеваться над ней и после завершения шоу. Джек никогда не был искренним и внимательным, он делает только то, что ему выгодно. В данный момент хочет эффектно завершить проект и ради этого готов на любую подлость.
        Брук положила немного еды на тарелку, но поняла, что разыгравшийся несколько минут назад аппетит пропал. Как бы то ни было, она сейчас возьмет себя в руки, будет с удовольствием есть и улыбаться, словно ее нимало не трогает происходящее.
        — Как дела, Брук?
        Голос Митча показался слишком высоким и резким. Почему она раньше этого не замечала? Его тон раздражал. Не глядя на него, она откусила кусочек хлеба и принялась задумчиво жевать.
        — Не пытайся завязать разговор, Митч. Сиди и молчи. Так будет лучше.
        Митч отложил вилку и поднял на нее глаза:
        — Знаешь, Брук, а ты не изменилась. Ты всегда указывала мне, что делать.
        Что? Она никогда так не поступала. Хотя, пожалуй, стоило. Тогда он относился бы к ней лучше. Брук промолчала, не желала спорить и давать повод операторам сосредоточиться на них.
        — Осталась такой же холодной, никого к себе не подпускаешь.
        Холодная? Она отдала Митчу всю себя, успокаивала, когда ему было плохо, заставила поверить в себя, когда возникали проблемы с самооценкой. Вложила в него душу, а что получила? Он дал понять, что она для него ничего не значит, ушел, не сказав ни слова.
        — Знаешь, Брук, тебе лучше поговорить со мной, чем сдерживать злость. Тогда нам обоим станет легче. Поверь, ты до сих пор мне не безразлична. Если бы твои сестры не мешали.
        От гнева у нее перед глазами вспыхнули искры. Сжав зубы, она проглотила кусок хлеба и потерла глаза. Хватит. Она уже достаточно вытерпела. Брук положила ладони на стол.
        — Девочки, пора заканчивать. Нам немало пришлось пережить, так что не стоит долго задерживаться за столом с людьми, которым нет до нас никакого дела, они не понимают и не хотят нас понять. Мы должны строить свою жизнь, и не с этими подобиями мужчин, которые сидят перед нами.
        — Ты права, Брук,  — сказала одна из девушек.  — Я не желаю сидеть с тобой за одним столом, Грант. Мне даже смотреть на тебя противно. Думаю, на самом деле ты мне никогда не нравился.
        — И я не желаю сидеть и смотреть на тебя, вспоминать, сколько раз ты меня обманывал. Вспомни, Патрик, ты же без конца мне лгал.
        Возмущенный голос Элис привлек внимание всех собравшихся.
        — А знаешь, Мэтью, я тоже тебе изменяла. Хочешь, скажу почему? Потому что ты ужасен в постели!
        Девушки по очереди вставали и говорили все, что думают о бывших возлюбленных. Настала очередь Брук.
        — Послушай меня, Митч. Мои сестры сразу поняли, что ты лживый сукин сын, и пытались уберечь меня от отношений с тобой. Жаль, что я их не слушала. Верила тебе, а ты меня предал. Принял все, что я тебе отдала, воспользовался моей добротой и выбросил, как ненужную вещь, оскорбил меня. Это низко, Митч. Ты вовсе не мой демон, ты ничтожество и ничего для меня не значишь. О тебе я думаю только тогда, когда вспоминаю, как мне повезло, что ты ушел. Сейчас я понимаю, что никогда тебя не любила, не испытывала даже симпатии, просто ты оказался тем, кто устраивал меня на том этапе жизни. Время прошло. Больше ты мне не нужен. Мне вообще не нужен мужчина. Я человек и заслужила уважительного к себе отношения. Если рядом со мной когда-то и появится мужчина, он не побоится любить меня всей душой. Я была слишком хороша для тебя и ухожу. Ты не заслужил, чтобы я тратила на тебя время.
        Брук знала, что все камеры направлены на нее, но это уже не важно. Митч должен понимать, что она никому не позволит так к себе относиться. Пусть знает: она злилась на него, но все в прошлом. Ее слова относились не только к нему, но и еще к одному мужчине, который тоже разочаровал ее. Теперь она будет жить по собственным правилам.
        Глава 15
        Джек взял сумку и направился к двери. Его уже ожидало такси. Он откладывал отъезд до последнего, зная, что снимают финальную сцену. Пытался отвлечься от навязчивых мыслей, но не мог, ведь Брук там одна, без него. Душа ныла от желания защитить ее, поддержать, он не может просто так уехать.
        Он позвонил отцу и сообщил, что последние две серии не выйдут в эфир, шоу окончено. Единственным его желанием было увидеть Брук и рассказать о своих чувствах, ведь сейчас она его, должно быть, ненавидит сильнее прежнего. Он знал: она не захочет выслушать, но он должен поговорить с ней после отвратительной сцены встречи с бывшими.
        Таксист нетерпеливо просигналил. Джек выбежал из квартиры и спустился вниз, перепрыгивая через две ступеньки. В горле стоял неприятный ком, который он смог проглотить, лишь увидев, кто стоит у двери.
        Брук.
        Окруженная четырьмя блондинками, она выделялась даже среди самых ярких красавиц. Для него она всегда была лучшей. У нее такие прекрасные глаза. Фигура. Милые ямочки на щеках. Все это ему очень дорого. Она проникла ему в душу, вытеснила мысли обо всех женщинах, что были в его жизни.
        Она выглядела спокойной, и от этого становилось не по себе. Брук не бывает спокойной. Значит, случилось что-то очень серьезное.
        — Вы Джек Дуглас?  — спросила одна из блондинок.
        Джек повернулся к ней и кивнул, не намереваясь вступать в разговор. Ему необходимо поговорить с Брук. Успокоить ее. Интересно, она уже виделась со своим бывшим?
        — Вы-то мне и нужны.
        — Мэдди, подожди.
        Джек повернулся к Брук. Она выглядела такой беззащитной, захотелось подойти и обнять ее. Она должна быть с ним, но как понять, что она чувствует? Спокойная Брук его пугала.
        — С тобой все в порядке?  — спросил он, поправляя сумку на плече.
        — Нет, с ней не все в порядке. Возможно ли это после всего, что вы сделали?
        — Мелиса, подожди.
        Теперь она была такой, как раньше. Его Брук.
        — Я сама разберусь. Подождите в машине.
        — Мы тебя не оставим.
        — Идите.
        Брук повысила голос, сверкнув глазами. Он видел, как она напряглась от гнева. Сейчас она ему все выскажет, велит никогда не искать с ней встречи. Джек понял, как скучал по ней.
        Шикарные блондинки бросили на него презрительные взгляды и одна за другой нехотя удалились.
        — Джек, нам надо поговорить. Не беспокойся, я не буду просить тебя вернуться. Я здесь не для этого.
        Сердце упало в бездонную пропасть. Он ей не нужен.
        — Я хочу спросить: зачем ты это сделал?
        — Сделал что?
        Она фыркнула и отвела взгляд, а когда опять повернулась к нему, в глазах стояли слезы. Она не злилась, ей просто было очень грустно.
        Джек сделал шаг вперед.

        Брук поспешила отступить. Видно, пыталась сдержать эмоции, не дать воли чувствам. Ей было легче, когда рядом стояли сестры. Оставшись одна, она растерялась.
        — Не прикасайся ко мне. Я хочу знать, почему ты воспользовался тем, что я тебе рассказала, против меня? Почему лгал мне, заставил поверить, что между нами что-то есть, а потом оттолкнул? Неужели ради рейтингов? Или ты так развлекаешься? За что ты так со мной?
        — Брук, послушай, я не хотел ничего плохого, напротив, пытался тебя защитить. Мой отец способен серьезно испортить тебе жизнь, я должен был ему помешать.
        — Ты им рассказал про Митча?
        Ответ волновал ее больше всего остального. Она доверилась ему, он использовал это против нее. Как бы она хотела услышать сейчас «нет».
        — Да, рассказал.
        Сердце словно остановилось.
        — Они все равно бы узнали и нашли его. Все могло быть значительно хуже, Брук. Мой отец хотел все обставить так, чтобы вы высказали свое мнение о бывших парнях до их появления. Ты не представляешь, сколько я ругался с ним из-за этого.
        — Видимо, мало ругался.
        Брук начинала понимать, что Джек пытался ей помочь, но этого недостаточно. Он позволил ей попасться в западню.
        — Я понял, как поступать, но было уже поздно.
        Слезы хлынули из ее глаз, она не могла с ними справиться.
        — Я так понимаю, что никогда не дождусь принца, который захочет меня защитить. Для меня не нашлось идеальной пары. Придется самой себя спасать.
        — Нам всем приходится надеяться только на себя, Брук.
        Это совсем не то, что она хотела услышать, хотя понимала правоту этих слов. В ее жизни не будет принца или идеальной пары, но осознавать это было очень больно, не хотелось верить.
        — Но это вовсе не значит, что тебя некому поддержать.
        Брук утерла слезы. Она больше не желает его слушать, хочет поскорее остаться с сестрами. Они смогут ее успокоить.
        — Жизнь очень часто создает такие условия, чтобы испытать нас, проверить, утонем мы или выплывем. Ты отличный пловец, Брук. Готова бороться, отстаивать свои интересы и интересы тех, кто рядом. Мне кажется, ты самая смелая и целеустремленная женщина во всей Австралии.
        Да, она храбрая, сильная, но при этом очень одинокая.
        — Но публика о тебе узнает не все. Последние две серии не выйдут в эфир. Показ окончен. Я так решил.
        Что он такое говорит?
        — Я сказал отцу, что он может подать на меня в суд, но последние две серии в эфир не пойдут.
        Брук смутилась.
        — Ты сделал это ради меня?
        — Ну конечно. Я готов для тебя на все. И еще, честно говоря, испугался, представив, что ты со мной сделаешь, если я не приму этого решения.
        Она улыбнулась ему, но осталась на месте.
        — И еще потому…
        Джек сделал шаг к ней, но Брук опять отступила. Нога ее попала в канаву на обочине, и теперь она стала еще ниже. Джек поспешил взять ее за руку, не позволив ей сбежать. Он должен во всем признаться. Брук обязана знать, что он все делал ради нее, хотел защитить. Возможно, он поступил как полный идиот, выбрал неверный путь, как в отношениях с мамой, но теперь не допустит ошибки, признается в своих чувствах.
        — Я люблю тебя.
        Брук не понимала, почему из глаз льются слезы, но не могла их сдержать. Злилась, но одновременно была напугана и смущена. Джек говорил то, что она мечтала услышать. Слишком уж прекрасный финал, чтобы быть правдой.
        — Послушай меня, Брук.
        Джек стоял очень близко, она ощущала его запах, чувствовала тепло рук, мечтала прижаться к нему, услышать, как он будет успокаивать ее и говорить, что все хорошо, но сомневалась, стоит ли ему доверять. Он признался в любви?
        — Ты не любишь меня, Джек. Если бы это было правдой, ты бы так просто меня не отпустил в тот день.
        Он крепко обнял ее за талию, она вскрикнула от неожиданности. Потом подхватил под мышки и стал поднимать, пока их лица не оказались на одном уровне.
        — Послушай, ты и представить не можешь, как было трудно тебя отпускать, я ведь решил, что этого хочешь ты, думал, ты меня ненавидишь, злишься и больше никогда не захочешь видеть.
        — Я очень хотела.
        Она заглянула в его глаза и отшатнулась. В них были боль, обида, одиночество. Она понимала, что в ее собственных глазах он видит то же самое.
        — Ты все еще хочешь меня?
        Сердце забилось сильнее. Правда ли он ее любит?
        — Да, очень хочу.
        Такого нежного поцелуя, страстного и жадного, она не ожидала. Это доказывало, что он не предавал и действительно ее хочет. Брук ответила ему со всей накопившейся в душе яростью, позволила, чтобы все, спрятанное до поры внутри, вышло наружу.
        — Я знаю, чувствую, ты злишься на меня, Брук. Надеюсь долгие годы снова и снова вызывать в тебе эту ярость, чтобы сделать наши примирения фантастическими.
        Брук сжала руку в кулак и со всей силы ударила его в грудь.
        — Тогда тебе придется усвоить одну вещь, Джек Дуглас.  — Она улыбнулась и обняла его.  — Теперь я сама буду во всем главной.