Босс моего мужа Наталья Ручей
        Я слышу его шаги, но не оборачиваюсь.
        Все, что я в состоянии сделать, - это дышать. Дышать, несмотря на жгучую боль в груди, страх и отчаяние, которые съедают меня изнутри.
        Я должна…
        Это несложно. Наверное…
        Но как только его дыхание касается моей шеи, я слабовольно шепчу:
        - Зря ты не выбрал деньги. Секс со мной - не лучшее предложение. Поверь, ты всерьез просчитался.
        - Посмотрим, - роняет холодно он.
        И змейка на моем платье начинает неумолимо скользить вниз под натиском его жестких пальцев.
        ПРОЛОГ
        Стараясь унять неуместную дрожь, я толкаю массивную дверь и вхожу в кабинет.
        Трудно заставить себя посмотреть на него с учетом обстоятельств, которые меня сюда привели, но я это делаю.
        - Ты? - В дымчатых глазах мужчины на какой-то миг плеснулось удивление, но взгляд сразу же сделался жестким и холодным.
        Таким, как всегда.
        На лице ни единой эмоции.
        Он бросает взгляд на документы, которые изучал до моего прихода, напоминая, что у него мало времени. Не приглашает присесть или чашечку кофе, который могла бы принести его секретарша и тем самым на пару минут отсрочить минуту моего унижения.
        Теперь я уже почти жалею, что рискнула прийти сюда одна. Мне всегда было тяжело находиться с ним даже в большом помещении и среди многих людей, а когда мы в его кабинете и один на один, это кажется просто невыносимым.
        - Макс должен тебе… крупную сумму денег, - бормочу я, отводя взгляд.
        - Надо же, какая новость, - в его голосе отчетливо слышится издевка. - Не думал, что буду обсуждать это с тобой.
        Ну да, разумеется, он не хуже моего знает, что из-за ошибки моего мужа компания потеряла большие деньги.
        - Мы вернем, все вернем, - обещаю торопливо. - У нас есть дом, две квартиры, мы можем продать машины, и…
        Его смех обрывает мою тихую речь.
        И правда, смешно, он - владелец строительной компании, а машины меняет так часто, как этого хочет.
        - Нам больше нечего предложить, - добавляю еще тише, чем раньше.
        - Есть. - Его взгляд рентгеном проходится по мне, задерживается на груди и ногах и возвращается неспешно к моим глазам. - Только не вам, а лично тебе. Подумай, стоит ли твой муж такой платы?
        Сомнений в том, чего он хочет, не возникает. И, пожалуй, я спрашиваю лишь затем, чтобы проверить: может быть, это все-таки сон. Дурной сон, один из немногих за последнее время.
        - Ночь? Тебе нужна ночь со мной?
        Он снова смеется.
        - Твой муж может отправиться за решетку на несколько лет, а ты предлагаешь мне ночь? Месяц. В моем полном распоряжении. На моих четких условиях.
        ГЛАВА 1. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        - Это твоя вина, - припечатывает свекровь.
        Ее голос спокойный, в нем нет злорадства, но от этого только больнее. Потому что нельзя убедить себя, что ее слова не правда, а всего лишь неприязнь, которую я ощущаю с момента знакомства.
        Красивая, отстраненная, совершенно чужая, несмотря на то, что за ее сыном я замужем уже ровно семь лет. Внешне они с Максом очень похожи: каштановые волосы, тонкие черты лица, синие выразительные глаза. Только в ее взгляде вечный лед, не знаю, удается ли его пробить хоть кому-то.
        Я не смогла, хотя и пыталась.
        Неровня - таким был ее приговор с первой минуты. Она не хотела этого брака. Отцу Макса было без разницы, его вообще мало что волнует, кроме бизнеса и карьеры сына. Но, к неудовольствию свекрови, ее сын все равно выбрал меня.
        И каждый раз, когда мы встречаемся, она не упускает возможности указать мне на то, что это ошибка. Боюсь даже предположить, что она говорит Максу, когда меня нет. Не люблю оставаться наедине с ней, она тоже не стремится к моему обществу, оттого и так странно ее внезапное появление.
        Я ждала не ее.
        Она - последняя, кого я хотела бы сегодня увидеть в собственном доме. Тем более при таких обстоятельствах.
        - Анита, ты хоть понимаешь, насколько это смешно?
        Свекровь обводит взглядом стол, на котором стынет ужин, одиноко стоят пустые бокалы, охлаждается бутылка вина, утомленные ожиданием, горят свечи. Почему-то мне стыдно за свечи - именно они меня выдают. И да, конечно, она все понимает: поздний час, романтический ужин, а я совершенно одна.
        - Он женился на тебе, - продолжает свекровь, переведя пристальный взгляд льдистых глаз на меня. - Не развелся, когда выплыли наружу твои… недостатки.
        Цепляюсь сильнее пальцами в подоконник, у которого стою. Пытаюсь понять по строгому лицу женщины, все ли ей известно, все ли мои недостатки. Хотя и одного достаточно, чтобы она перестала делать вид, что когда-нибудь нам удастся наладить с ней отношения.
        За семь лет так и не вышло, а теперь, когда наш с Максом секрет выплыл наружу, это вообще бесполезно. Я чувствую себя обнаженной под ее взглядом, который вспарывает меня осколками льда. Медленно выдыхаю: я не хочу испортить сегодняшний вечер, слишком большие планы, надежды.
        - Неужели не понимаешь, что это все бесполезно? - Свекровь еще раз обводит взглядом накрытый стол. - У вас нет будущего, Анита. И то, что Макс сейчас не здесь, не с тобой, тому лишнее подтверждение.
        - Думаю, мы сами с ним разберемся.
        Она резко дергает головой, как будто удивлена, что я посмела заговорить с ней, а не молча выслушать свой приговор.
        - Вы уже разобрались. - Она открывает сумочку, кладет на стол какую-то коробочку, обвязанную яркой лентой желтого цвета, и продолжает траурным тоном: - С годовщиной, дорогая. Откроете вместе с Максом. Если он, конечно, сегодня вернется.
        Она уходит.
        Без прощальных слов, липовых приглашений заходить почаще и без моих проводов - все это лишнее.
        Я слышу, как стихают ее шаги, закрывается дверь, но легче все равно не становится. Недолгий разговор, пара фраз, но они въедаются в мысли, присоединяются к тем, что уже кружились до этого.
        Разворачиваюсь к окну, но даже любимый вид на реку и закатное солнце не помогает выдохнуть, переключиться. Тихо потрескивают свечи, аромат запеченного мяса щекочет ноздри, слышится шелест стрелок часов, напоминая о моих слишком смелых планах на вечер, которым сбыться не суждено.
        И вдруг взгляд цепляется не за пейзаж за окном, а за мое отражение в стеклах.
        Обтягивающее красное платье, укладка, над которой трудились в салоне, безупречный макияж, дорогое колье и длинные серьги - подарок, который я получила от мужа на первую годовщину. Тогда все было даже сложнее, чем сейчас, но мы не сдавались. Именно эта мысль заставляет меня будто очнуться.
        «МАКС, ТЫ ГДЕ?» - ПИШУ СООБЩЕНИЕ МУЖУ.
        «СТРАННЫЙ ВОПРОС, - ОТВЕЧАЕТ ОН ЧЕРЕЗ ПАРУ МИНУТ. - КАК ВСЕГДА, НА РАБОТЕ. НЕ ЖДИ МЕНЯ, ЛОЖИСЬ СПАТЬ. У МЕНЯ ЕЩЕ ОДНА ВСТРЕЧА, И, СКОРЕЕ ВСЕГО, ОНА СИЛЬНО ЗАТЯНЕТСЯ».
        Пусть так, хорошо.
        Я не буду искать в его словах подтекст, который пыталась донести до меня свекровь.
        Я просто хочу сделать так, чтобы этот вечер запомнился нам обоим, чтобы вытеснил все неважное, лишнее, чтобы стал еще одним шагом.
        Чудом не забываю сумочку и ключи от машины - спешу, окрыленная, мне жаль тратить время на грусть, в которую меня окунули.
        От смены локаций ничего не изменится, правда?
        Может быть, новизна даже лучше. Выход из зоны комфорта, из привычных условий, из ролей, с которыми свыклись.
        Не хочу ждать лифта, практически бегу по ступеням, чувствуя, как недоверчиво разгоняется по венам адреналин из-за того, что я планирую сделать. Мое настроение переносится и моей оранжевой Мазде - она сверкает в лучах красного солнца, радостно пищит сигнализацией, встречая меня, с удовольствием несется по вечернему городу.
        Я была всего раз в новом офисе Макса, но прекрасно помню дорогу. Уже через двадцать минут я на месте. Несмотря на довольно позднее время, из окон некоторых кабинетов все еще льется свет. А вот кабинет Макса темный.
        - Добрый вечер, - готовлюсь охраннику пояснить, кто я и зачем, но он сразу меня пропускает.
        - Решили забрать Максима Леонидовича лично? - усмехается. - Хорошая идея, а то уж очень долго работает. Прежний директор себя больше жалел.
        - Поэтому его не пожалел хозяин компании, - отвечаю с улыбкой.
        То, что меня узнали, несмотря на единственный визит, кажется хорошим знаком. Поднимаюсь в лифте на пятый этаж, улыбаюсь своему отражению и тому, как дрожат мои пальцы. Такое ощущение, что не к мужу иду, а к любовнику. Тихо, вокруг никого, и это подстегивает мое предвкушение.
        Место помощницы тоже пустует, свет выключен, но дверь в директорский кабинет приоткрыта. Он бы не оставил открытой дверь: документы, печати, ноутбук, сейф, так что я понимаю: он здесь. Несмотря на то, что из кабинета тоже тянутся лишь сизые вечерние тени.
        Осторожно ступаю, как по лунной дорожке, которая может исчезнуть в любую минуту. Это все из-за волнения, из-за легкого страха: а вдруг не получится? Не давая себе времени на запоздалые сомнения, захожу в кабинет.
        Макс действительно здесь.
        Не замечает моего присутствия, не слышит, что уже не один. Уставший, задумчивый, окутанный тенью, он сидит в своем кресле, развернув его к панорамным окнам. Мелькает сожаление, что он все-таки согласился на эту должность, но я тут же его отметаю. Он сам так хотел, я могу лишь поддержать его выбор, как всегда делал он. И немного помочь, хотя он для меня всегда делал больше.
        Подхожу к его креслу, склоняюсь и обнимаю мужа за плечи.
        - Чшш, - говорю с улыбкой, чувствуя, как напрягается его тело под моими пальцами. - Я всего лишь хочу, чтобы ты выбрал подарок: поцелуй в этих сумерках, массаж, стриптиз или лучше минет?
        Мои пальцы начинают скользить по его плечам, и вместе с тем я прислоняюсь губами к его шее, подсказывая ответ. Он может получить все, не обязательно так долго и мучительно выбирать.
        Его плечи напрягаются еще больше, а потом он перехватывает мою ладонь, заставляя обойти кресло. Улыбаюсь его нетерпению, радуюсь своей смелости и тому, что все получилось.
        - Хочешь начать сразу с последнего?
        Но едва я оказываюсь напротив него, моя улыбка сникает. Не веря, смотрю на мужчину, который сидит в кресле моего мужа, в его кабинете. Мне все еще кажется: если моргнуть, вечерние тени слепят совсем другой силуэт, другое лицо и глаза синего цвета. Но прежде, чем я пытаюсь хоть на секунду спрятаться за ресницами, меня ловит в ловушку взгляд дымчатых глаз, а тишину разбивает давно забытый голос из прошлого:
        - Здравствуй, Аня.
        Аня…
        Из всех моих друзей, родни и знакомых так меня называл только он.
        - Здравствуй, Тимур.
        ГЛАВА 2. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Между нами повисает молчание, но ни один из нас не спешит нарушить его.
        Меня всегда охватывало в его присутствии странное оцепенение. А ему всегда было на это плевать. И сейчас я понимаю, что восемь лет - слишком ничтожная цифра, чтобы что-нибудь изменилось.
        Густые сумерки скрадывают половину его лица, мягко, словно боясь, окутывают его плечи и строгий костюм. Черные волосы, темнота, то, что он сидел спиной ко мне в кабинете моего мужа, где я не ожидала увидеть постороннего, и мое сильное волнение не оправдывают того, что я не узнала Тимура.
        Могла не узнать кого-то другого, но не его. Я всегда чувствовала, если он находился где-то поблизости.
        Холодные ноты парфюма и пронизывающий, без эмоций взгляд пытаются окунуть меня в прошлое. Приходится напомнить себе, что я уже не та наивная девочка, которая старалась сбежать, едва он оказывался рядом. К тому же я на своей территории - не его, как было когда-то.
        - Что ты здесь делаешь? - в моем голосе уже нет волнения, и я ему благодарна. - Пытаешься примерить на себя роль директора этой компании?
        - Не хотелось бы, - отвечает с усмешкой он. - С учетом, что эта компания - часть моего холдинга.
        - Ты владелец «Строй-Грант»?
        - Твой муж тебе не сказал?
        Я не знаю, почему Макс не сделал этого, я спрошу его позже, когда мы будем одни. Сейчас мне просто хочется стереть с губ Тимура снисходительную ухмылку.
        Он прищуривается: пожалуй, мало кто решится назвать его холдинг, даже небольшую его часть, такую, как эта компания, пустяком. Может быть, даже никто. И мужчин нельзя задевать за то, что они ценят и действительно любят, они этого не прощают.
        Но слова уже прозвучали…
        - Да, - соглашается Тимур. - Судя по твоему эффектному появлению, он даже не считает важным сказать тебе, где находится.
        После разговора со свекровью эти фразы падают на благодатную почву сомнений. Но прежде чем Тимур успевает поставить себе очередную галочку «удар достиг цели», из приемной раздаются шаги.
        И я улыбаюсь, потому что теперь точно знаю: это мой муж.
        Смотрю на дверь, ожидая его появления и пытаясь не обращать внимания на легкое, но ощутимое жжение на правой щеке. Потому что Тимур тоже смотрит, но отнюдь не на дверь.
        Мягкий свет освещает кабинет и Макса, который входит в комнату с немного удивленной улыбкой. И я могу подойти к нему, обнять и облегченно выдохнуть в его спокойных объятьях, отпуская сегодняшний день.
        - Анита, - он целует меня в макушку, - что ты здесь делаешь?
        - То есть присутствие здесь Тимура тебя не удивляет? - шутливо ворчу.
        - С Тимуром у меня назначена встреча, просто я задержался с юристом, - разомкнув объятья, муж бросает на стол папку с документами. - А вот тебя я увидеть не ожидал.
        То, почему я пришла, касается только нас, поэтому ограничиваюсь улыбкой. Пусть думает, что просто соскучилась - пока сойдет любая из версий. Потому что, по глазам вижу, он все равно забыл, что сегодня за день. Напомню потом, когда будем одни.
        - Твоя жена хотела сделать тебе сюрприз, - раздается голос Тимура у меня за спиной. - Собиралась вручить свой подарок.
        - Подарок? - Макс медлит пару секунд, а потом выдыхает. - Анита…
        - Ничего страшного, - я стараюсь не доставить случайному свидетелю удовольствия позлорадствовать.
        - Прости, котенок, - муж целует меня в висок, - с этой работой я так замотался, что совершенно забыл.
        - Не переживай, - подмигиваю, - подарок тебя подождет.
        - Мы здесь надолго застрянем, - снова вставляет Тимур, а после секундной паузы добавляет: - Так что можешь вручить свой подарок прямо сейчас, а я подожду.
        Медленно выдыхаю…
        Он ведь знает, знает, специально меня провоцирует, и ему снова это удается блестяще.
        - Мой подарок только для мужа. Поэтому я вручу его, когда мы будем одни.
        Оборачиваюсь и, пожалуй, впервые за все время знакомства вижу в его глазах отблеск хоть каких-то эмоций. А вот каких - не могу разобрать.
        Ему нравится загонять меня в угол. Он уже не выглядит таким напряженным, как был. Кресло развернуто, поза расслаблена, пальцы подпирают подбородок, скользя возле нижней губы.
        А он изменился, понимаю теперь, когда вижу его при свете. Стал еще жестче. И интуитивно от него хочется держаться еще дальше, чем раньше.
        - Если хочешь, можешь идти домой, - предлагает он Максу. - Вдруг подарок и правда важнее работы.
        Он специально так это подал.
        Таким тоном, такими словами.
        - Анита…
        - Макс, - целую его в губы и назло провокатору делаю вид, что это мое решение, а не мужа, - я поеду домой. Пока ты будешь занят, приготовлю нам что-нибудь вкусное, охлажу вино, зажгу свечи…
        Я перечисляю то, что уже есть, но об этом знает только свекровь. Макс обещает исправиться, освободиться пораньше и купить мне огромный букет, чтобы тоже поздравить как следует.
        - Я бы на твоем месте купил не один, а четыре, - следует совет от Тимура.
        - Почему четыре? - удивляется Макс.
        - За каждый час, что ты сегодня задержишься, - поясняет владелец компании.
        Но когда наши взгляды встречаются, там открыто читается: «Итак, что ты мне предлагала? Поцелуй в сумерках, массаж, стриптиз и минет. Ничего не забыл? Как раз по букету за четыре позиции».
        - Одного букета будет достаточно, - говорю я.
        И уже успеваю дойти до двери, когда снова слышу голос Тимура:
        - Красивое платье.
        Не оборачиваюсь.
        Более того, позволяю себе малодушную слабость поверить в то, что он сказал эту фразу случайно.
        Да, случайно, убеждаю себя. Вряд ли он помнит то, как однажды сильно задел меня комментарием по поводу платья. Вряд ли он вообще тогда это понял. И уж точно не в курсе, как долго я плакала.
        Он просто не может этого знать.
        Никто не знал, даже Настя.
        Я несусь по дороге так, словно ветер, ударяющийся о металл, может меня остудить. Если бы Макс видел цифры на спидометре и слышал шелест колес, которые приветствуют непривычную скорость, он бы вряд ли поверил, что это реальность.
        Я всегда вожу осторожно, слишком осторожно и медленно, поэтому ему не хватает терпения ездить со мной, когда я за рулем. Мне кажется, это единственное, что способно его вывести из себя.
        Спокойный, надежный, добрый, веселый, многие бы добавили - офигенно богатый. Я сделала правильный выбор, а он…
        Не раз и не два я морально готовилась к тому, что он захочет со мной развестись. Может быть, будь на моем месте кто-то другой, он так и поступил бы. Но дело в том, что он не только мой муж, но и мой друг.
        Друг, который вытянул меня с того света явно не для того, чтобы легко отпустить.
        В доме так тихо, что я распахиваю окна - пусть хотя бы ветер ворвется и разбавит мое одиночество. Через час ожидания открываю бутылку вина и усаживаюсь с бокалом на кухне. Мне кажется важным дождаться Макса, хотя моя решимость и тает. Так же как свечи, которые я вновь зажигаю.
        Река за окном переливается городскими огнями, внизу проносятся сотни машин - кто-то к кому-то спешит. А я застываю в немом ожидании, не могу пошевелиться несмотря на то, что осенний ветер хватает за плечи. Кажется, одно неверное движение - и что-то изменится безвозвратно.
        Я оживаю, лишь услышав, как в замке проворачивается ключ. И пока муж снимает обувь, смотрю на часы и машинально отмечаю: ровно четыре часа… ровно четыре часа, как он и сказал…
        Муж входит с букетом белых ромашек, присаживается на корточки возле моего стула, кладет цветы мне на колени и опускает устало голову. Провожу рукой по его волосам - всегда удивляло, какие они у него мягкие и послушные.
        - Еще один подарок в кармане, - бормочет расслабленно он. - Сейчас достану…
        Но он не поднимается, отдыхает, сбрасывает усталость, оставляет работу за стенами дома.
        Резкий выдох спустя несколько минут - отпустил, отдохнул.
        Поднимает взгляд на меня, достает из кармана маленькую коробочку, открывает ее и надевает на запястье моей левой руки красивый браслет с изумрудами.
        - Как твои кошачьи глаза, - улыбается, видя, что я с интересом рассматриваю браслет.
        Он не массивный, тоненький, аккуратный, и камни очень красиво блестят.
        - Спасибо, - прикасаюсь к его губам.
        Обнимаю Макса за шею, хочу углубить поцелуй, но муж поднимается. Бросает взгляд на стол, где из горячего остались лишь свечи.
        - Надо было предупредить тебя, чтобы поужинала сама, - говорит с сожалением. - Тимур заказал из ресторана еду.
        Я понимаю, что голод для мужчины - не лучший стимул работать. И даже хорошо, что он не терзался до двенадцати ночи. Но разочарование все равно разливается, сталкиваясь с напряжением, в котором я провела эти четыре часа.
        - Давай я закажу на завтра столик в ресторане? - предлагает он. - В "Боххос", который ты любишь.
        - Хорошо, - соглашаюсь.
        Пропущенный ужин не повод выяснять отношения, когда мы упускали куда более серьезные причины для этого.
        - А это что? - Он замечает коробку с желтой лентой, которую я так и оставила нетронутой.
        - Твоя мама приходила.
        Теплая улыбка трогает его губы. Он берет в руки коробочку, рассматривает ленту с каким-то изумлением и неожиданно поясняет:
        - Мне никогда не дарили подарков. Настоящих подарков. Даже в детстве. Я всегда получал подарок деньгами. Или банковскую карточку на весь день и мог купить себе все, что хочу. Мечта любого мальчишки, наверное. Но я дико завидовал друзьям, у которых были минуты ожидания, пока они вскрывают упаковку. Однажды в магазине я, как обычно, выбрал себе подарок и заказал, чтобы его упаковали в десять слоев. Десять слоев разноцветной бумаги…
        Он поднимает на меня сияющий взгляд.
        - В последние годы мать стала сентиментальной.
        Киваю.
        Примерно лет семь. Потому что все годы, что я ее знаю, ее подарки были тщательно упакованы, и даже обертка несла смысловое значение. Как эта желтая лента.
        Когда Макс дергает за ленту, мне хочется попросить его, чтобы он прекратил. Чтобы оставил как есть, чтобы то, что внутри, так и осталось в коробке…
        Но я не решаюсь.
        Он действительно рад, и потом, это подарок от матери.
        Но когда он достает содержимое, меня охватывает озноб. Или все дело в распахнутых окнах? Не знаю, не могу сказать точно.
        - Хм… - Он достает наручные мужские часы, красивые, естественно дорогие, смотрит на те, что у него на запястье, и тут же меняет. - Ей будет приятно.
        У нас годовщина, но подарок для него, персонально.
        И лучше бы так…
        Потому что потом он достает и второй подарок - уже для меня.
        Крутит его на свету и произносит оценивающе:
        - Очень дорогая работа, хорошие камни.
        Боясь моргнуть, я смотрю на большие песочные часы. В них так быстро падают вниз маленькие песчинки… слишком быстро… и если перевернуть, ничего не изменится, они вновь начнут падать…
        Перевернув часы, Макс ставит их на стол между нами.
        И тем самым как будто запускает отсчет.
        ГЛАВА 3. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Заметив открытую бутылку, муж обновляет вино в моем бокале и наливает себе. Подходит к окну и так же, как и я до его прихода, рассматривает город в распахнутых окнах.
        Мы одни, на столе все еще горят свечи, вроде бы подходящий момент, чтобы заново озвучить свое предложение. Но теперь мой порыв кажется наивным, смешным. Я действительно думала, что дата и один день могут что-нибудь изменить?
        Но я все-таки подталкиваю себя попробовать, подхожу к Максу, провожу ладонью по его напряженной спине - массаж не помешает. Можно начать с него, а потом…
        Он оглядывается, перехватывает мою ладонь, подносит к губам. Привычный жест - для него, для меня. Как и то, что он просто подтягивает меня к своему боку, и мы вместе смотрим на танцующий в ночных огнях город.
        - Почему ты не сказал, что работаешь на Тимура?
        - Какое это имеет значение? - Я не вижу, но чувствую, как он пожимает плечом. - У него были хорошие условия, у меня опыт.
        - Просто… я не думала, что вы общаетесь.
        - Никак не привыкнешь, - заметив, что я смотрю на него, он тоже поворачивает голову и тепло улыбается. - У нас слишком узкий круг, чтобы мы не пересекались. Никто не будет терять связи из-за маленького недоразумения многолетней давности.
        Может быть, я действительно единственная, кто входит в эту касту «никто», потому что для меня те события многое изменили. Слишком многое, чтобы равнодушно встретить отголосок из прошлого.
        - Ты уверен, что Тимур это тоже считает маленьким недоразумением?
        - Я уверен, что он вообще об этом не думает. Его всегда интересовали только деньги и бизнес.
        Пожалуй, это действительно так. Скорее всего, я просто накручиваю себя - слишком много всего в один день: слова свекрови, надежда, которая подталкивала меня действовать, неловкий момент в кабинете, дымчатый взгляд, который мне всегда было трудно выдерживать.
        И все-таки…
        - Не забивай себе голову пустяками. - Склонившись, муж целует меня в макушку. - Иди отдыхать. Я ненадолго загляну в мастерскую.
        - Опять до утра?
        - Постараюсь вернуться пораньше, - усмехается он. - Просто хочу подобрать цвета.
        Я скольжу взглядом по праздничному столу и чувствую, как вновь просыпается волнение. Наверное, я просто ищу предлог задержаться, хотя мысленно Макс уже далеко. А потом замечаю букет и торопливо бросаю:
        - Поставлю в воду цветы.
        Он кивает.
        А когда я возвращаюсь с вазой, его уже нет.
        Закрываю окна, убираю все со стола, последними гашу ненужные свечи и иду в нашу комнату.
        Сняв платье, не понимаю, почему долго смотрю на него, как будто пытаюсь вспомнить что-то важное, а потом просто отбрасываю его на спинку кресла. Макс прав: это действительно всего лишь пустяк, то, о чем я думаю, - точно пустяк.
        Прошло столько лет…
        Обернувшись, выхватываю свое отражение в зеркале, а потом приближаюсь к нему, стараюсь взглянуть на себя отстраненно. Когда-то давно я думала, что двадцать семь - это довольно солидный возраст. Но теперь, когда сама пересекаю этот рубеж, не замечаю особых перемен.
        Наоборот, мне кажется, я выгляжу лучше, чем раньше. Благодаря тренировкам с личным тренером и массажам тело подтянуто, грудь стала пышнее, но не обвисла. Вместо впалого живота продольные линии пресса, как на картинках, которые когда-то рассматривала. Длинные волосы не потускнели, ранней седины, как у отца, тоже нет - повезло. Наоборот, дорогие маски и шампунь, которые подобрали специально для меня, сделали цвет насыщенным и многогранным. Пряди уже не просто коричневые, а стали цвета каштанов, какими их видел Макс изначально.
        Морщины тоже пока не прикоснулись к лицу - косметологи прекрасно знают свою работу. А вот взгляд изменился.
        - Ты слишком открыта, - не раз говорил мне когда-то Макс. - Научись закрываться.
        Я старалась, но поначалу не получалось. Долго не получалось. А теперь мои глаза как малахитовая дверь, которая лишь изредка приоткрывается. А чаще - зачем? Чтобы остальные увидели то же, что и я, - пустоту?
        За эти годы я многому научилась.
        Правильно двигаться, еще лучше готовить, следить за домом и создавать уют, понимать юмор друзей моего мужа, отвечать на колкие выпады их жен и подружек, смеяться и молчать в нужных моментах и ценить то, что есть.
        Осталась самая малость - перестать мечтать о несбыточном.
        Я долго не сплю, ни о чем не думаю, так, просто тону в какой-то смутной тревоге. Прислушиваюсь к шагам, но их нет. Обнимаю соседнюю подушку и все-таки засыпаю. Без сновидений, что редко бывает и потому непривычно, как будто на эту ночь исчезли яркие маркеры, которые еще долго раскрашивают утро.
        Душ, кофе, завтрак - привычный ритуал. И то, что я захожу в дальнюю комнату будить мужа, тоже уже почти ритуал.
        Мастерская просторная, южная сторона, но солнце, льющее в окна, Макса не беспокоит. Не трогает и картины, которые накрыты и повернуты к стенам, а вот к мольберту с новой работой проявляют интерес, как и я.
        Макс так сладко спит на диване, что я даю ему еще пару минут. А сама тихонько приближаюсь к картине, над которой он работал всю ночь. Не просто смешивал краски - писал. Интересно, что его на этот раз увлекло?
        Взглянув на холст, замираю.
        Серые тени, распахнутое окно, на его фоне женский силуэт в красном платье. За окнами город, знакомая улица, много огней. А возле окна какой-то темный мазок - не успел, не закончил или такая задумка?
        - Как тебе?
        На мои плечи ложатся руки Макса.
        - Здесь что-нибудь будет? - провожу пальцем над странным пятном.
        - Не знаю, - отвечает, подумав. - Я пока не увидел. Тебе нравится?
        - Ты же знаешь, что да.
        - Да, - кладет голову мне на макушку, - знаю.
        Мне всегда казалось, что именно это призвание Макса, а он только отшучивался. Поначалу я не понимала и уговаривала его попробовать, начать хотя бы показывать свои картины кому-то, кто разбирается. Но он сказал, что мужчина должен зарабатывать деньги, и на этом тема закрылась.
        Потом я поняла, что он прав. Если хочешь держаться на прежнем уровне жизни, иначе никак. А мы оба привыкли жить, позволяя себе все, что хотим. Дом, еще одна квартира, моя новая Мазда - все это стоило денег.
        Наспех позавтракав, муж целует меня в дверях и уезжает снова их зарабатывать. А я привычно их трачу: маникюр, спортзал, массаж стоп. Марина, моя массажистка, всегда, когда делает массаж, подробно рассказывает что и зачем, и как это отразится на той или иной точке, и как я начну себя легче чувствовать.
        - Скоро я сама научусь делать массаж, - смеюсь, слушая очередной инструктаж. - Потеряешь клиента. Или того хуже - твоих отобью.
        - Да и пожалуйста! - отзывается она, улыбаясь. - Мне толковая напарница не помешала бы.
        Конечно, мы обе с ней понимаем, что ей ничего не грозит. У нее медицинское образование, опыт и просто волшебные руки, поэтому я оставляю щедрые чаевые и иду дальше уже налегке. Посиделки с подругой - женой приятеля Макса, пара бутиков, в которых мы ничего не покупаем, просто сравниваем коллекции этого года и прошлого, - вот день и скатился к вечеру.
        - Надеюсь, ты не готовила ужин? - звонит Макс. - Приглашаю тебя поужинать в «Боххос».
        Он явно в настроении, и мое поднимается тут же. В ресторан я даже приезжаю чуть раньше него, сажусь за заказанный столик, с нетерпением жду, улыбаюсь, заметив его фигуру в дверях.
        И тут же сникаю, когда замечаю, что он не один.
        Следом за ним в ресторан заходит Тимур. И нет, это не совпадение. Он тоже направляется к нашему столику.
        Бретелька на моем платье решает соскользнуть с плеча, когда он уже в двух шагах. Поправляю ее и чувствую холодок на запястье - мне даже не нужно смотреть, чтобы знать, чей я чувствую взгляд.
        Он будет ужинать с нами? Почему Макс привел его? Они не закончили деловой разговор и мне придется терпеть присутствие его руководства?
        Тут же упрекаю себя.
        С чего разволновалась? Обед, ужин с деловыми партнерами мужа для меня тоже привычное дело. Поэтому я даже слегка улыбаюсь, когда незваный гость приближается.
        - Здравствуй, Аня…
        - Здравствуй, Тимур…
        Это уже тоже начинает напоминать ритуал, и я невольно морщусь, хотя тут же беру эмоции под контроль. Но поздно. Мне кажется, в глазах Тимура мелькает четкое понимание, но мне иногда вообще слишком многое кажется.
        Как и то, что он рассматривает меня пристально, долго, и со стороны это уже неприлично. А на самом деле наверняка прошли лишь секунды, и не в сторону же ему смотреть, в самом деле. И не на странную барышню с пышным бюстом, которая за столиком рядом с нами пялится на него и исходит слюной.
        - Тоже решил здесь поужинать? - сбиваю неловкость, которую чувствую.
        - Почему нет? Неплохой ресторан.
        Мне не нравится, что он не садится. Он и без того выше меня, а сейчас попросту нависает. Если уже пришел, хотя его и не звали, то…
        - Хорошего вечера, - роняет он.
        И подходит к столику с той самой барышней с бюстом. Она едва не облизывается, глаза горят, улыбается во все тридцать два. Неужели решил познакомиться? Но когда он спокойно садится за стол и я слышу радостный щебет девушки, понимаю, что она уже с ним знакома. Его и ждала.
        С нетерпением, с жадностью - это видно в ее взглядах, позах, в том, как она старается ему угодить. И не отшатывается, когда в ответ на ее бойкий лепет он окидывает ее взглядом без малейших эмоций.
        - Ты что-то уже заказала? - вопрос Макса заставляет меня отвернуться от пары за соседним столиком.
        - Ждала тебя.
        Он кивает, делает выбор - удачный, потому что прекрасно знает мой вкус. Это не просто неплохой ресторан, а один из лучших в городе. Мне всегда нравилась кухня здесь, но сейчас я практически заставляю себя есть.
        Да, странно и глупо, но я знаю, чем это вызвано. Хотя точнее будет сказать - кем это вызвано.
        Он слишком близко.
        А мне, как и раньше, когда он близко, становится душно, чуточку страшно и сильно не по себе. Я бы даже не отказалась сбежать - не так резво, как бывало когда-то, и так, чтобы на этот раз он не понял, что это побег.
        Может, и правда?
        Сослаться на головную боль, соблазнить Макса ужином в моем исполнении, и…
        Никто не заметит.
        С моего плеча вновь соскальзывает бретелька, я машинально ее поправляю и сталкиваюсь взглядом с Тимуром, который следит за моими движениями.
        За тем, как мои пальцы скользят по ткани, словно поглаживая ее. За тем, как медленно натягивают ее на оголенную кожу. И как я отдергиваю руку, словно обжегшись, когда его взгляд из случайного становится пристальным.
        Слишком пристальным.
        Как тогда.
        ГЛАВА 4. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        - Ну-ка, а теперь посмотри на себя! - командует Настя.
        Я разворачиваюсь к зеркалу и изумленно рассматриваю свое отражение.
        Никогда не думала, что платье может так кардинально изменить человека. Короткое, обтягивающее, оно тем не менее не выглядит вульгарным. У Насти определенно есть вкус.
        Да, это не маленькое черное платье Коко Шанель, которое каждая девушка должна иметь в гардеробе. На это платье нужно очень-очень долго копить, да и смысл - его мало куда можно надеть.
        Я бы на него вообще никогда не решилась, даже если бы оно было моим. Но Настя сказала, что иначе я буду выглядеть белой вороной, и уговорила просто примерить вместо моего платья.
        В этом я выгляжу старше. Вряд ли кто-то скажет, что мне едва исполнилось девятнадцать. Двадцать два - двадцать три. И мне это нравится. И то, как оно выгодно подчеркивает фигуру, нравится тоже: грудь в нем кажется больше, а ноги длиннее.
        - Пойдем. - Услышав сигнал машины, Настя подхватывает свою сумочку, больше напоминающую блестящий кошелек, и мы выходим из комнаты.
        Не спешим, хотя гудки машины становятся громче, протяжней. Настю лишь веселит нетерпение ребят. Она считает, что они должны быть счастливы уже оттого, что мы согласились с ними поехать на вечеринку. Так что десять минут - ничто за такое везение.
        - Ничего особенного в них нет, зануды, - пока мы спускаемся со второго этажа ее дома, поясняет она. - Просто не хочу, чтобы Макс думал, будто я сижу в комнате и рыдаю в подушку. Пусть знает, что жизнь и без него продолжается. Мне хорошо, весело - словом, я счастлива.
        - А как он об этом узнает, если вы расстались? - удивляюсь я.
        - Не переживай, - усмехается она. - Всегда есть те, кто любит потрепать языком. Ему перескажут.
        Собственно, цель нашего похода на вечеринку именно в этом и заключается: чтобы как можно больше людей рассказали бывшему парню Насти, что ей на него плевать. Я его никогда не видела. Когда мы начали с Настей общаться более близко, чем одногруппники, они с Максом уже были в ссоре. А это минимум месяц.
        У нее не перегорело, судя по попытке что-то ему доказать. А у него? Мужчины быстро находят замену.
        Убить свой вечер с двумя занудами, только чтобы твоему бывшему что-то шепнули? Я бы сказала: глупость. Но то, что я согласилась ей составить компанию, глупость не меньшая, так что молчу.
        У дома нас ждет серебристая иномарка - не особо в них разбираюсь, но машина красивая. Кстати, ребята тоже.
        - Сергей и Артем, - представляет их Настя.
        А еще они совсем не зануды. Пока мы едем, рассказывают что-то забавное про своих общих знакомых. Я никого не знаю, так что не пытаюсь запомнить даже имена, но послушать любопытно.
        Никогда не думала, что пересекусь с так называемой золотой молодежью, но неловкости нет.
        Наверное, Настя права и платье сыграло свою роль. Конечно, пришлось сделать крюк и заехать сначала к ней, но сейчас я понимаю, что оно того стоило. В своем платье я бы действительно чувствовала себя не в своей тарелке.
        Минут через двадцать мы въезжаем в соседний поселок, где также охрана на входе, красивые дорогие дома, все аккуратное, ухоженное. Дом, в котором вечеринка, можно узнать еще издали - все светится, льется музыка, слышен смех, много людей.
        Когда выходим из машины, Артем подает мне руку и слишком долго задерживает мою ладонь в своей. Может, мне просто показалось. Хотя когда он пытается по-хозяйски прижать меня к своему боку, как Сергей прижимает Настю, я ускоряю шаг. Кажется, я слышу в спину: «Малолетка», но не планирую ему что-то доказывать.
        Надеюсь, он не думал, что если подвез, то я буду рада с ним переспать? Судя по тому, что он не оставляет попыток обнять меня и облапать, наверное, все-таки думал. Но перебьется. К тому же на вечеринке много девчонок.
        - Привет, Воронов. - Настя останавливается возле высокого светловолосого парня, целует воздух возле его щеки, когда он склоняется, и кивает на меня. - Моя подружка Анита.
        Воронов окидывает меня взглядом и почему-то усмехается. А потом отворачивается к Насте, небрежно кивает на территорию возле дома, где тусуется молодежь:
        - Веселись.
        Снова бросает взгляд на меня и теряет интерес, когда я не подаю вида, что заметила его оговорку. Точнее, не оговорку, а то, что его предложение было адресовано одной Насте. С ребятами он знаком, они снова обмениваются новостями о людях, которых я не знаю и, честно говоря, не особо хочу узнать.
        С первой же минуты такого приема я жалею о том, что пришла. Хозяин дома как-то почувствовал, понял, что я не из таких, как они. И подчеркнул, что мне здесь не место.
        - Может, мне лучше уехать? - негромко спрашиваю у Насти.
        - С ума сошла? - возмущается та. - У меня новая подружка, новые знакомства, я веселюсь! Мы не можем уйти! Ты же слышала, мы должны веселиться.
        - Ты, - замечаю я. - И вряд ли твоему Максу интересно, сколько у тебя подружек и появилась ли новая.
        - Ничего ты не понимаешь в мужчинах, - фыркает Настя и, взяв меня за руку, тащит в сторону остальных.
        Не то чтобы ничего, но действительно мало, поэтому снова молчу.
        К тому же Настя не бросает меня одну. Знакомит с теми, кого знает или с кем хочет поговорить. И неприятный момент быстро рассеивается. Подумаешь, не понравилась хозяину дома, зато остальные вполне дружелюбны.
        Да и весело. Действительно весело. И коктейли здесь вкусные. Хотя мне хватает двух, чтобы остановиться, а Настя вроде бы и пила не больше меня, если даже не меньше, потому что постоянно с кем-то болтала, но как-то ее повело.
        А еще потянуло на подвиги - танцевать у бассейна, потому что ди-джей такой симпатичный, крутая музыка и столько ребят хотят ее пригласить.
        - Вот со всеми желающими перетанцую, тогда успокоюсь, - обещает она, когда я пытаюсь уговорить ее посидеть за столиком. - Только потанцую, Анит, ничего больше. Ему ничего не обломится. У меня на себя другие планы.
        Это она старается говорить тихо, но получается скверно. Хотя Сергей, который стоит в паре шагов от нас, вроде бы действительно ничего не услышал. По крайней мере, танцевать с Настей не передумал.
        Они теряются в группе танцующих, меня отвлекает кто-то из новых знакомых. Я даже прилично держусь, минут двадцать или пятнадцать делаю вид, что действительно понимаю разницу между одним и вторым брендом, которыми они восхищаются.
        - Ну вот у тебя же платье из этой коллекции, - замечает одна из девушек. - Я тоже смотрела на него, а потом решила, что оно будет полнить. Как ты решилась его купить?
        Смотрю на девушку - даже не верится, что она могла показаться мне милой. А сама вот так, на ходу, захотела укусить и затаилась, ожидая ответа.
        - Подарили, - вру я. - Знали, что у меня с фигурой проблем никаких.
        Мне все равно на обиженное фырканье. И на смешки второй девушки, которая услышала наш разговор. Осматриваюсь и не могу найти Настю. Не вижу ее ни среди танцующих, ни возле бассейна.
        Не могла же она меня бросить здесь? Нет, не могла. Смутное беспокойство подталкивает к тому, чтобы начать ее поиски. Кручусь возле тех, кто танцует, - ночь, видно не так хорошо, хотя горят фонари и из дома льет свет. Обхожу вокруг дома, пару раз спрашиваю, не видел ли ее кто-нибудь, у тех, с кем она меня уже познакомила.
        Мелькает мысль попросить Сергея или Артема, чтобы помогли найти ее. Но их тоже нигде нет. Я вообще их давно не видела или просто не обращала на них внимания. В последний раз Сергей танцевал с Настей, а потом…
        Нет, не так. Они ушли танцевать. Но я не видела, чтобы они танцевали. Я просто не следила за ними.
        Беспокойство стремительно нарастает. Пока для него нет причин, но когда я вспоминаю про мобильный, а Настя не отвечает…
        Не знаю, что меня ведет в дом.
        Может, интуиция.
        Обхожу первый этаж: где-то целуются парочки, где-то смешивают коктейли, где-то курят какую-то гадость и ржут. Становится жутко.
        Вокруг чужие.
        Одни чужие, и Настя пропала.
        А вместе с ней Сергей и Артем.
        Нет, я не думаю, что сразу двое, но… я вообще не хочу думать, что они воспользовались ситуацией. Она ведь из их круга, и они были знакомы до этого дня, они не могли…
        А ноги ведут уже на второй этаж.
        И даже когда я убеждаю себя в том, что я просто накручиваю, что они не могли, что на самом деле все не так, как рисует мое воображение, меня начинает трясти так, что клацают зубы. Открываю дверь за дверью. В одной из пустующих комнат подхватываю зачем-то бутылку шампанского и продолжаю дальше идти уже с ней.
        Сколько здесь комнат… как же их много…
        Иду. Открываю одну за другой и иду.
        Один раз приходится извиниться: там все в процессе, довольно активном, может быть, никто даже не заметил вторжения.
        А вот у этой двери останавливаюсь в нерешительности. Почему-то очень боюсь, что она заперта, и тогда…
        Сердце колотится так, что, когда я толкаю дверь и она с грохотом ударяется о стену, я этого не слышу. Застываю. Не понимая, что вижу. Почему-то я различаю только знакомую красную туфельку, которая стоит как-то криво у огромной кровати.
        А потом смотрю на кровать…
        - Настя… - выдыхаю испуганно.
        Потому что я действительно вижу ее: глаза закрыты, помада смазана, руки закинуты за голову, одна нога согнута, вторая просто отодвинута в сторону. Лиф платья стянут вниз, обнажая правую грудь.
        Но она в одежде.
        Можно считать, что в одежде, а это главное. Как и то, что Сергей и Артем, которые вальяжно разлеглись по обе стороны от нее, тоже еще до конца не разделись.
        - Настя! - зову ее громче.
        Не отвечает, не реагирует. Она не была так сильно пьяна, когда уходила. Взгляд выхватывает ее сумочку, которая свисает с тумбочки, два практически полных бокала, едва начатую бутылку…
        - Захотела присоединиться? - слышу насмешливый голос с кровати.
        Мне без разницы, кто это говорит. Они просто два отморозка. Два отморозка, которые или подпоили ее, или захотели воспользоваться ситуацией, причем оба. Меня тошнит только оттого, что я в одной комнате с ними.
        И я так злюсь, что даже не различаю их. Одинаковые. Они одинаковые. Просто мерзкие твари, которые даже сейчас, когда я застала их, пытаются задрать платье на Насте повыше.
        - Пошли вон! - цежу с ненавистью, которая их не пугает.
        Не пугает ровно до тех пор, пока я не поднимаю бутылку вверх - так, будто в моих руках бита.
        - Пошли вон!!! - ору так, что в горле начинает саднить.
        А самое интересное не то, что они поднимаются и медленно, похабно усмехаясь, направляются к выходу. А то, что никто в этом чертовом доме не услышал моего крика. Или все сделали вид, что не услышали его.
        - Она сама хотела развлечься, - бросает Сергей, равняясь со мной.
        И улыбается, глядя в глаза.
        Он улыбается, а я понимаю, что допустила ошибку, в ту же секунду, когда он прижимает меня к косяку двери и пытается втащить в комнату. Двор, дружба с мальчиками, несколько уроков дзюдо еще в подростковом возрасте - не знаю, что именно помогает не растеряться. Я пробую все. Бью в пах, не жалея. Со всей дури ударяю острым каблуком ему по ноге и давлю, давлю, пока он воет, а потом сам не выпихивается из комнаты.
        - Все-все, - когда я покрепче сжимаю бутылку, примирительно бормочет Артем. - Понятно, что ты развлечься не хочешь.
        И выходит из комнаты, застегивая рубашку.
        А я хлопаю дверью, нащупываю хлипкий замок и, сжимая бутылку, опускаюсь на пол. Меня колотит от ужаса и омерзения. Хочется уехать отсюда скорее, отмыться, забыть знакомство с высшим светом как страшный сон. В подворотне иногда как-то честнее: там хотя бы знаешь, чего можно ждать.
        А здесь… отдохнули… повеселились…
        Заставляю себя подняться. Дрожать, сидя у двери, - вариант не из лучших. Пытаюсь привести Настю в чувство - стонет, пытается проснуться, но получается слабо. Хорошо, что в этой комнате есть ванная, - набираю воду в бокал, возвращаюсь и опрыскиваю подругу. Несколько раз, потому что действительно помогает: постепенно приходит в себя. Но ее хватает только на то, чтобы понять, что это я, и выдавить:
        - Тебе пиздец.
        - Спасибо, дорогая подруга, - ворчу я.
        Чтобы немного передохнуть, сажусь на кровать, начинаю искать в телефоне номер такси.
        За спиной слышится сдавленный смешок, возня, а потом снова голос Насти:
        - Мой телефон… Позвони… Набери его…
        - Макса?
        Качает головой, тяжело вздыхает, снова закрывает глаза.
        Так, ладно. Решаю взять ее телефон и дать ей - пусть сама звонит кому хочет. Но когда я вновь приближаюсь к кровати, Настя уже крепко спит.
        Ох ты…
        Даже если вызвать такси, вряд ли водитель захочет ее нести. Да у меня и денег столько с собой нет. А просить кого-то из гостей вечеринки…
        Кручу в руках телефон Насти, а потом решаю просмотреть ее контакты. Может, все-таки позвонить ее Максу? Ну расстались, подумаешь. Мужчины любят спасать девушек в беде. Может, он даже обрадуется.
        Но я не успеваю найти его номер, потому что замечаю список последних вызовов, и один из абонентов именно тот, которому Настя просила меня позвонить.
        Как я его узнаю?
        Легко.
        Он так и забит: «Тебе пиздец».
        Все же нужно было внять этому предупреждению.
        А я нажимаю на вызов.
        ГЛАВА 5. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        Я совершенно не представляю, что говорить и как обращаться к этому абоненту, не успеваю придумать, когда всего после двух гудков он неожиданно отвечает:
        - Да?
        Голос настолько резкий и недовольный, что я еще больше теряюсь.
        - Где ты? - звучит новый вопрос.
        Не более дружелюбно, чем раньше, поэтому у меня мелькает сомнение, что позвонить этому абоненту было разумным решением. Но сегодня, видимо, день такой: все против логики. И наша поездка сюда, и то, что двое на первый взгляд адекватных ребят оказались с Настей в одной кровати, и то, что я не сбрасываю звонок, а все-таки отвечаю, хотя от голоса мужчины мне хочется съежиться.
        - Добрый день. Настя попросила, чтобы я вас набрала…
        - Где она? Почему звонишь ты?
        - Она спит, - обернувшись к подруге и убедившись, что это действительно так, отвечаю уже уверенней. - Мы приехали на вечеринку к Воронову… Имени его я не знаю. Не знаю, почему Настя просила набрать именно вас. Извините, если зря беспокою, и…
        Я слышу тяжелый вздох, какой-то треск, будто с силой захлопывается дверь, а потом отрывистое обещание:
        - Я скоро буду.
        - Правда? Спасибо! Мы на втором этаже! - торопливо перечисляю, потому что кажется, что он вот-вот бросит трубку.
        - Вечеринка закончилась?
        - Нет. - Прислушиваюсь к звукам музыки и повторяю уверенней: - Нет, но мы в комнате. Самой последней.
        - Буду минут через двадцать.
        На этот раз он действительно бросает трубку, хотя мне кажется, я успеваю услышать писк сигнализации от машины.
        Ну все, будем ждать.
        Поправляю одежду на Насте, достав из сумочки салфетки, стираю с ее губ размазанную помаду. Пытаюсь привести ее в чувство, но она отмахивается и просит дать досмотреть ей какой-то удивительный сон.
        Оставляю ее в покое.
        Двадцать минут - это недолго, но я то и дело кошусь на дверь. Почему-то кажется, что ее в любую минуту могут начать взламывать. И что когда они войдут, отбиться уже не получится. Это первый раз мне удалось просто чудом. А сейчас адреналин схлынул, я перенервничала, устала, туфли жмут, платье навязчиво липнет к телу, бутылку я оставила возле двери, Настя все еще спит.
        Я так накручиваю себя, что дергаюсь, когда ручка двери проворачивается, а потом кто-то стучит. Приближаюсь к двери на цыпочках, чтобы не было слышно шагов. Хотя какие шаги - вечеринка же…
        Только успеваю подумать об этом, как стук повторяется, а я понимаю, что он раздается не под звуки музыки, а в оглушительной тишине.
        - Кто там? - решаю подать голос, потому что этот стук более нетерпеливый, чем первый.
        - Тимур. Открой дверь.
        Какой еще Тимур? Только какого-то Тимура здесь не хватало.
        - Не могу, - нервно сглатываю. - Я… не одета!
        - Только не говори, что тоже решила поспать и мне придется тащить на себе сразу двоих.
        Недовольство в голосе мужчины настолько явное, что я наконец-то его узнаю. Нет, я бы, возможно и переспросила: а точно ли это он? Но вряд ли он в курсе, как записан в телефоне у Насти.
        Будем считать, что проверку прошел.
        Распахиваю дверь и делаю шаг назад - под натиском взгляда, которым меня окидывает незнакомец. Долго на мне не задерживается - будто выхватывает детали. Когда переводит взгляд на Настю, я облегченно выдыхаю. И, наверное, слишком громко, потому что мужчина вновь смотрит на меня.
        На этот раз пристальней.
        Гораздо пристальней.
        Скрещиваю на груди руки, буквально заставляю себя не опускать взгляд, хотя очень хочется.
        Он не страшный. Отнюдь. Но почему-то пугает, с ним неуютно. Не знаю почему, это ведь знакомый Насти, и он пришел нам на помощь, но мне хочется не просто сжаться, когда я лишь слышала голос. От этого холодного взгляда хочется спрятаться.
        Не знаю, сколько бы продолжалась эта странная пытка, когда он смотрит, а я пытаюсь сделать вид, что мне все равно, если бы Настя не застонала. Мужчина тут же теряет ко мне интерес, подходит к кровати, подхватывает мою подругу на руки и направляется на выход.
        Уже в дверях оборачивается.
        - Ты остаешься?
        И я словно сбрасываю странное оцепенение. Ожесточенно машу головой, подхватываю Настину сумочку и спешу за ним следом. Действительно приходится торопиться, потому что, несмотря на ношу, он идет очень быстро. А у меня каблуки и узкое платье. Со стороны, наверное, выглядит так, будто я не иду, а бегу, но без разницы.
        А вскоре понимаю, что никто и не смотрит.
        В доме по-прежнему тихо, только в одной из комнат поскрипывает кровать, а музыки больше нет. Мы так быстро передвигаемся, что я лишь мельком успеваю заметить, что гости остались, но в меньшем количестве, и они сгруппировались возле столиков у бассейна и бара. Милая, спокойная вечеринка.
        Сергея и Артема не вижу, и к лучшему. Может, как раз они и заняли ту соседнюю комнату?
        Морщусь от этих мыслей, и снова наталкиваюсь на взгляд мужчины.
        - Открой дверь, - говорит он.
        Не просит. Скорее отдает распоряжение, не сомневаясь, что оно будет выполнено. Но заводить разговор о манерах не собираюсь. Открываю дверь черного джипа, смотрю, как Тимур укладывает Настю на заднее сиденье, обходит машину, открывает дверь со стороны водителя.
        - Кого-то ждешь? - интересуется он, наблюдая за тем, как я топчусь на том же месте, у задней двери.
        Нет, это не похоже на приглашение, но я воспринимаю его именно так. Открываю переднюю дверь и поспешно ныряю в салон.
        Только через несколько минут, когда позади остаются огни этого дома и машина уже уверенно движется в сторону выезда из поселка, меня отпускает. Начинаю различать приятные древесные ноты, которыми пропитан салон, выпрямляю ноги, чтобы было удобней сидеть, перестаю сжимать в пальцах сумочку Насти и просто кладу ее рядом с собой.
        Повернув голову, смотрю на мужчину.
        Ему лет тридцать, черные короткие волосы, сосредоточенный взгляд устремлен на дорогу, и к лучшему. Такое ощущение, что рубашка застегнута наспех: слишком много вверху осталось свободных пуговиц. Или ему так удобно? Но даже белый цвет рубашки не делает черты мужчины хотя бы чуть мягче, нежнее.
        Рука уверенно сжимает руль, он выглядит настолько спокойным и безразличным, будто уже для себя все решил. А я понятия не имею ни кто он, ни куда мы едем - а вдруг он везет нас к себе?
        - Вы ведь знаете, где живет Настя?
        Она так долго молчит, что я уже думаю: не ответит.
        - Более того, - говорит наконец, - я именно туда направляюсь.
        - Спасибо! Я думала вызвать такси, но…
        - Давай-ка, пока мы едем, - перебивает меня, - ты расскажешь, кто ты, что было на вечеринке и почему на тебе Настино платье.
        Я послушно киваю, пока он перечисляет: это ведь справедливо, что он хочет узнать. А когда он доходит до платья…
        Становится неприятно. Как будто я взяла его самовольно, напялила на себя, а подруга даже не в курсе. А еще я понимаю - наверное, понимаю, - почему меня так рассматривал Воронов и почему усмехался.
        Он тоже понял, что на мне чужая одежда.
        Но я сама виновата: сама согласилась. Поэтому заталкиваю обиду поглубже и сухо начинаю излагать факты. Сбиваюсь, только когда дохожу до событий в доме. Потому что вопросы начинают сыпаться один за другим, и чем их становится больше, тем меньше я уверена в том, что могло там произойти.
        - Туфли… одежда смята… их двое… помада… хотели и мне предложить… отбилась довольно легко… больше не приходили… не знаю, все-таки они из одного социального круга…
        - Хватит, - перебивает мои сбивчивые показания мужчина. - Я понял.
        - Правда?
        Нет, ну даже я уже сомневаюсь, что правильно все поняла.
        Но, к моему удивлению, он согласно кивает.
        За разговором я даже не заметила, что мы уже подъезжаем к дому Насти. Оглядываюсь на подругу: ключи в ее сумочке, не хотелось бы лезть в нее без хозяйки. Но машина у ворот не задерживается.
        Едва мы приближаемся, Тимур щелкает брелоком, и ворота приветливо распахиваются. Не замечая моего изумления, он загоняет машину во двор, открывает дверь, берет Настю на руки и идет к дому.
        Через пару шагов замедляется, и я понимаю без слов. Да, это тоже не приглашение, но я иду следом за ним.
        А у двери мы останавливаемся.
        Я смотрю на него, он на меня, и оба мы явно чего-то ждем друг от друга.
        - Ключи от дома есть в сумке Насти и у меня в кармане. Выбирай, какой способ выпасть из зоны комфорта тебе нравится больше.
        Пробегаюсь взглядом по его рубашке - а она без карманов! Опускаю взгляд вниз - да, карманы там есть, и, кажется, я даже вижу ключи, но у него такие узкие джинсы…
        Вздохнув, открываю сумочку Насти.
        - Забавно, - слышу над собой комментарий.
        И что это значит?
        Не отвлекаюсь, занята, открываю дверь.
        Пропускаю Тимура первым - Настя, конечно, стройная, но вряд ли ему удобно ее держать. Он уверенно проходит в дом, а я тоже захожу, но останавливаюсь в прихожей. Потом усаживаюсь на пуфик, вытягиваю ноги, пусть чуть отдохнут. Наверное, надо убедиться, что с Настей все в порядке, и вызвать такси. Или лучше вызвать сейчас: пока машина доедет…
        За этими размышлениями меня и застает Тимур. Останавливается в паре шагов от меня, смотрит на телефон в моих руках, на сумочку Насти, которую я тут же кладу на тумбочку, и почему-то снова на платье.
        Ах, да, платье! Совершенно забыла, что его нужно снять и вернуть хозяйке. Так что такси вызову все же чуть позже.
        - Как она? - нарушаю тишину, потому что мне не особо нравится затянувшееся молчание.
        Оно как-то давит. Неуютно. Может быть, потому, что я успела рассказать в двух словах о себе, но понятия не имею, кто этот мужчина.
        - Спит, - отвечает он. - Но это продлится недолго.
        - Почему?
        - Потому что ты понятия не имеешь, принимала ли она что-нибудь. Я имею в виду, помимо спиртного. А я не хочу рисковать.
        - А для вас это важно?
        Впервые я вижу какой-то отблеск эмоций на его лице: губы чуть кривятся в усмешке.
        - Так получилось, что да.
        И молчит. Мой расчет, что он сам расскажет о себе и об отношениях с Настей, с треском проваливается. Он явно не спешит облегчать мне задачу.
        - Можно узнать, кем вы ей приходитесь?
        Смотрит с таким сомнением, будто его плакаты развешаны по всему городу и я единственная не признала в нем рок-звезду. А потом все-таки просвещает:
        - Братом.
        Услышав какой-то треск, вполне допускаю мысль, что это могла быть моя челюсть. Даже несмотря на то, что у моих ног оказывается сумочка Насти, которая до этого лежала на тумбочке.
        Но мое удивление объяснимо. За месяц, что мы сблизились с Настей, она ни разу не обмолвилась, что у нее есть брат. К тому же они с ней не похожи. Разве что цветом волос. А так у нее черты лица мягкие, сама она напоминает игривую кошечку. А ее брат… Такое ощущение, что одного из них подменили в роддоме.
        Но сильнее всего меня поражает другое - ник, под которым он забит у сестры в телефоне.
        - Сводным братом? - хватаюсь хоть за какое-то объяснение.
        - Если наш отец постарался, сводный тоже вполне может быть. Но пока я об этом не слышал.
        - Понятно, - киваю, делая вид, что новость меня не сразила. Не мое дело, какие у них отношения и почему Настя в телефоне назвала его именно так. - Это хорошо. Теперь я с чистой совестью могу ехать домой.
        - Где ты живешь?
        - В городе.
        - В общежитии?
        - Нет.
        Нетрудно догадаться, почему он предположил, что я живу в общежитии. Невольно сжимаю пальцами подол платья. Скорей бы избавиться от него…
        - Если о тебе кто-то волнуется, лучше позвони и предупреди, что ты не придешь ночевать.
        Удивленно смотрю на мужчину.
        Вздыхает, как будто в сотый раз напоминает нашкодившему котенку, где еда, а где лоток для него.
        - Вряд ли, собираясь так далеко на вечеринку, ты планировала возвращаться в город. За руль я сегодня садиться уже не хочу, а в такси тебя одну тоже не отпущу. Останешься на ночь здесь.
        Предложение кажется разумным. К тому же он угадал. Я действительно собиралась остаться.
        - Спасибо, что…
        - В доме комнат хватает, - прерывает меня.
        Он уходит.
        Я слышу, как в гостиной он говорит с кем-то по телефону, просит приехать. Кого и зачем - не знаю, не вслушиваюсь.
        Понимаю, что лучше остаться. Действительно лучше: и экономия, и ночью в такси ехать не так спокойно, как днем. Тем более после событий на вечеринке - увиденная картина все еще стоит перед глазами. Слишком живая, реальная, отвратительная, чтобы так быстро забыться.
        А с другой стороны, хочется уехать.
        Знаю, эмоции. Просто мне тяжело находиться рядом с человеком, которому я так явно не нравлюсь. И не хочется с ним соглашаться. Даже если этот человек в чем-то прав.
        Здравый смысл побеждает.
        Отталкиваю обиду, снимаю туфли и тут же все прощаю хозяину дома. Прохлада пола так приятна для уставших стоп, это просто блаженство. Немного отдохнув, направляюсь в гостиную.
        То, что в доме комнат хватает, понятно. Но мне бы хотелось узнать, какую можно занять? А то вдруг я выберу его комнату. Он спать явно не собирается, а меня уже начинает клонить в сон. Придет и вряд ли обрадуется такому сюрпризу в кровати.
        Видимо, почувствовав мое присутствие, он оборачивается, и не уйдешь ведь, хотя мне и не нравится его взгляд. Терпеливо жду.
        - Какую комнату мне можно занять? - спрашиваю, когда он заканчивает разговор.
        - Где Настина, ты знаешь. Моя последняя.
        - То есть любую из тех, что свободны?
        Видимо, он принимает мой вопрос за риторический, потому что молчит. Ну ладно, пусть так. Куда идти не стоит, я уже поняла, это самое главное.
        Отворачиваюсь, делаю шаг и вдруг слышу:
        - Возьми в комнате Насти какую-то одежду или банный халат. Только сними наконец это платье. Не стоит примерять на себя чужой образ, даже если он кажется идеальным.
        ГЛАВА 6. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        Я ступаю бесшумно, и Настя не просыпается, пока я забираю свое платье и заимствую у нее безразмерную футболку. Надеюсь, хоть она не стоит бешеных денег.
        Комнату не выбираю, просто захожу в ту, что рядом с ее. Я же здесь не собираюсь гостить - мне бы подошла даже маленькая, без окон. Лишь бы в ней была дверь, за которой можно спрятаться.
        Я держусь, пока осваиваю временное пристанище: большая кровать, серо-белые тона. Красиво, стильно. Держусь, пока вожусь с постельным, которое нахожу в шкафу, - пахнет свежестью, облаками. Не знаю, почему ассоциация с облаками, - быть может, потому, что мне катастрофически не хватает кислорода. Держусь, пока звоню родителям и сообщаю, что буду завтра. А вот когда уже все самое главное сделано и можно расслабиться, захожу в ванную, снимаю с себя платье и меня прорывает.
        Слезы катятся - крупные, соленые, упрямо ползущие по губам. Стираю их ладонью, не заботясь о том, что помада размажется. Какая разница? Уже все равно. И так даже лучше, потому что помада тоже Настина - не моя.
        Яркая, красная, она так подходила под мой образ в этом дизайнерском платье…
        Чужой образ…
        Ну да, мне примерять такой не пристало.
        В сотый раз прокручиваю слова брата Насти, в сотый раз перед глазами ухмылка хозяина вечеринки, и в сотый раз стираю мокрые дорожки, которые все ползут и ползут.
        Пытаюсь успокоиться - не могу. В мыслях проносится весь вечер: мои ожидания, то, как я кручусь у зеркала, новые знакомые, дорогая машина, красная туфелька у кровати, взгляд Тимура…
        От его взгляда холодно даже сейчас, когда его рядом нет, я одна. И даже когда я захожу в душевую кабинку и включаю горячую воду. Огненные струи не согревают, они лишь маскировка для слез.
        Я могла бы сказать ему, что подруги иногда меняются одеждой. Но это не тот вариант: Настя вряд ли согласится надеть что-нибудь из моей. Не могу ее в этом даже представить. Я могла бы сказать, что на платье, которое я надела, настояла именно Настя. Но я ведь с ней согласилась, я тоже думала, что так выгляжу лучше.
        Может, и лучше. Но не такой, как она.
        Я могла бы сказать ему хоть что-нибудь, но я промолчала. Потому что он прав. Платьем себя не изменишь.
        Они ведь сразу увидели…
        Не такая…
        Не из таких…
        Душ все-таки помогает, или снова накатила такая усталость, что на слезы, переживания не остается ни сил, ни эмоций. Слышу за дверью приглушенные мужские голоса, но не выхожу: без разницы, кто там. Даже если гости и поздние, они не ко мне. Открываю окно, впуская запах ночи и теплого ветра, и забираюсь в кровать.
        Отключаюсь мгновенно.
        И кажется, всего через доли секунды просыпаюсь из-за того, что кто-то пытается устроиться в этой же кровати, рядом со мной. Дышит, вздыхает и громко сопит прямо в спину. Притворяюсь, что сплю, а сама уже медленно вытягиваю ноги из-под покрывала, чтобы, если что…
        - Ну все, хватит притворяться, - слышу обиженный голос Насти. - Я же вижу, что ты уже проснулась!
        Каюсь, впервые я была настолько рада видеть подругу. Даже с учетом, что она меня разбудила.
        - Анита, - тормошит меня за руку, заставляя к себе обернуться, - ну хватит спать, серьезно. Я тут такие страдания перенесла, такие муки, а еще ты бессердечная. А мне, между прочим, нужна твоя помощь!
        - Опять кофе сварить? - интересуюсь, зевая.
        - А, нет, - отказывается она. - Для этого пустяка у нас есть кофемашина.
        Ей удается добиться своего, теперь я к ней все-таки разворачиваюсь. И просто смотрю. Без слов. Без вопроса, который повис: «Если это пустяк и ее устраивает вкус кофе из кофемашины, зачем я вчера делала для нее кофе три раза?»
        - Нет, ну… - ей все же хватает совести немного смутиться. - Мне просто никто не готовил кофе. Вот специально для меня. Все как-то нажал - получил. А так, чтобы кто-то старался, еще и, как ты, подходил к этому делу с фантазией…
        - Помолчи, - прошу ее. - Не хочу случайно узнать, сколько лет у вас простоял тот кофе, который мы вчера пили. У вас ведь в кофемашине капсулы? И кофемашина давно?
        Надо отдать Насте должное. Чтобы меня не расстраивать, она даже прикусывает губу и молчит. Но взгляд…
        - Начинаю подозревать, из-за чего тебе было плохо на вечеринке, - бормочу я.
        Она смеется.
        - Да шучу я, шучу, - признается потом. - Тебя так весело разводить, ты такая доверчивая. Кофе привез Тимур. Он часто его привозит из поездок, как будто у него есть время его готовить.
        - Тимур? - переспрашиваю непонимающе.
        - Мой брат.
        - Хм, а я думала, его зовут по-другому.
        - Это я его так зову, - хохочет, а потом понижает голос до шепота. - И то про себя и в особых случаях. Обычно как раз, когда пользуюсь этим номером. Это же когда другой номер он отключает и с ним связаться нельзя, а что-то прям срочное.
        Настя хихикает, мало напоминая девушку, которая вчера могла стать жертвой насилия. Хотя логично, она же не в курсе.
        - Если бы ты знала, что он после этого мне устраивает, ты бы меня поняла, - тяжко вздыхает подруга. - Вот даже вчера… Пока ты спала, он вызвал врача. Я спать хочу, отмахиваюсь, а тот все проверяет, обследует, потом вставил в меня большую иглу и прицепил капельницу! И Тимур полночи стоял над головой. Кошмар!
        Тут я с ней соглашаюсь. Если бы он вдруг стоял надой мной, даже не полночи, а пару минут, я бы тоже подумала, что это кошмар.
        - А потом… - заговорщически продолжает Настя, наклоняясь ближе ко мне. - Это я вот уже утром узнала, от Воронова… Он же там устроил настоящий пиздец!
        - Воронов?
        - Мой брат. Он же выяснил, что на вечеринке было не только спиртное, ну и… Ух, Воронов в шоке, звонил мне, каялся.
        - То есть, - доходит до меня, - тебе все-таки что-то подсыпали вчера?
        Настя оглядывается на дверь, а убедившись, что мы по-прежнему только вдвоем, признается:
        - Нет, сама захотела попробовать. Думала: расслаблюсь, перестану думать о Максе…
        Сочувственно сжимаю ее ладонь - да уж, одна маленькая ошибка могла перерасти в две большие.
        - Слушай, Анит, - Настя снова оглядывается на дверь. - А правда, что если бы не ты, у меня был бы секс сразу с двумя?
        - Как знать, - задумываюсь, подбирая помягче слова. - Может, не сразу с двумя. Может, по очереди. А ты вообще ничего не помнишь?
        - Да так, смутно, - расстраивается она. - Прикинь, такое приключение, такой опыт, а я могла тупо проспать!
        Я настолько в шоке, что слов нет, просто нет. Смотрю на нее и молчу.
        - Ой, не могу! - вновь хохочет она, заливисто, громко. - Ты такая смешная! Совсем как Тимур!
        - Вот уж где сходства я совсем не заметила.
        - Да в том смысле, что такая же серьезная. И правильная. И вообще, с вами так забавно.
        Даже эта интерпретация нашего сходства меня не устраивает. Мне с ее братом было далеко не забавно.
        - А вообще, - подмигивает подруга, - если бы без всей этой расслабляющей чуши… и если бы у меня не было серьезных планов на Макса…
        Она вдруг подскакивает с кровати и начинает тянуть меня за руку.
        - Да поняла, поняла, - нехотя оставляю подушку, - погостили - и хватит.
        - Ага, щаз! - возмущается Настя. - Мне ее помощь нужна, а она сбежать собирается! Да-да, не смотри так. Я, между прочим, пока ты спала, взбучку от Тимура выдержала в одиночестве, а он же хотел, чтобы мы обе прониклись. Так что ты мне должна.
        Да, я должна была догадаться, что благодарность - это не их семейная традиция. Но взбучка? Серьезно? С меня хватило одной.
        - Нет, ну… - внимательно посмотрев на меня, идет на попятную подруга. - Хорошо, пусть не в долг. Пусть наоборот. Сделай мне одолжение. Я же чего тебя разбудила? Тут Воронов звонил, извинялся… Это я уже говорила. Так вот, когда он спросил, как может загладить свою вину, я намекнула про Макса. Воронов ему позвонил, сказал, что мне было плохо на вечеринке, что Тимур вынес меня на руках, а потом даже приезжала скорая и хотела меня госпитализировать…
        Машет рукой еще до того, как я успеваю выразить удивление.
        - Конечно, врач - знакомый Тимура и никуда меня увозить не собирались. Но Макс проникся этой историей, и представляешь… Позвонил, услышал мой измученный голос и сказал, что заедет. Как только он появится, я сразу же лягу в кровать, буду изображать, как мне плохо… Он наклонится, чтобы послушать, дышу ли я, бьется ли еще мое растерзанное разрывом с ним сердце, и…
        - А моя роль какая? - зеваю от романтических сказок. - Подпереть дверь в твою комнату и не выпускать его, пока он не проверит, шевелятся ли на ногах твои пальчики и так ли высоко вздымается грудь, как положено?
        - Хорошая идея, - соглашается Настя. - Но ты его не удержишь. Он гораздо сильнее. Надеюсь, у меня получится задержать его в комнате женской хитростью и своим обаянием. Хотя бы на полчасика. А у тебя вообще пустяковая роль!
        Ой, что-то мне это не нравится…
        И не зря.
        - Он мотается по делам с другом, с ним и заедет. А на фига мне его друг у кровати? Так вот, этот друг на тебе. Отвлечешь его, заинтересуешь, влюбишь в себя - что угодно. Главное, чтобы он не мешался у меня под ногами. Справишься?
        - Еще бы, - киваю с энтузиазмом. - Всегда мечтала попробовать побыть запасной и влюбить в себя парня за тридцать минут.
        - Ну вот и договорились!
        Сделав вид, что не понимает сарказма, Настя тут же торопится к двери. Потом замечает свое платье.
        - Слушай…
        - Нет! - отказываюсь от предложения, еще не дослушав. - Хватит с меня!
        Может, говорю даже чуть резче, чем сама бы хотела. Но еще одно ее платье я точно на себя не надену.
        Настя подхватывает свое платье, оборачивается, и вот теперь я замечаю сходство с ее старшим братом. Сейчас у нее такой же пронзительный взгляд. Я ничего ей не поясняю, она все понимает сама.
        - Это он мне его купил. Можно сказать, что я его наныла. А потом долго крутилась перед ним, чтобы доказать, что он не зря так потратился, - она вздыхает. - Он не злой, Анит. Он и сам скоро поймет, что ты не из тех, кто притворяется моей подружкой, чтобы залезть к нему в койку.
        Я слышу какой-то звук, и да, снова вполне допускаю мысль, что это моя челюсть, если бы не подушка, перебравшаяся на пол.
        - Кстати, - заговорщически улыбается Настя, - он легче соображает под кофе.
        Она уходит.
        А я в такой же растерянности, как и подушка, которая внезапно оказалась не на своем месте и понятия не имеет, как вернуться обратно.
        То есть вчера он мог подумать, что я… к нему… И эти его слова про ключи… И когда я спрашивала, какую мне выбрать комнату, а он сказал, где находится комната Насти и зачем-то - его…
        Это была проверка?
        Или он и правда был настолько уверен, что я вошла в их дом ради него, и просто подсказывал, где его можно найти этой ночью?
        ГЛАВА 7. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        Последняя мысль настолько абсурдна, что я легко от нее избавляюсь. Он не похож на мужчину, которому недостает женского внимания и который был бы рад провести ночь с первой встречной.
        А если проверка, он тоже может быть спокоен: я не собираюсь на него посягать. Ну и чтобы он точно понял, что в мои планы это не входит, я обхожусь вообще без косметики. С красной помадой я точно уже завязала, но пудру, блеск, тушь и карандаш тоже не трогаю. Надеваю свое платье.
        Да, не такое красивое, как у Насти, - спокойного фиолетового цвета, совершенно простое, удобное, если не считать бретелек, которые то и дело пытаются сползти по плечам. Говорила маме, что нужно было их перекрестить на спине, но она настояла на этом варианте. А я согласилась, так что молчу.
        Ничего не имею против, но этот трюк смотрится кокетливо, а мне не хочется снова скомпрометировать себя перед хозяином дома.
        Мне и видеть его не хочется, и я очень надеюсь, что он куда-то уехал. Или занят делами - мужчины при деньгах много работают. Положившись на удачу, выхожу из комнаты, и мне и правда везет. Я не вижу и не слышу Тимура.
        - Ой, все, приехали! - выглядывает из своей комнаты Настя. - Давай, подруга, не подведи!
        И прячется обратно.
        Мне что, их встречать? Пока стою в растерянности, слышу звонок в дверь. Но не слышу, чтобы кто-нибудь спешил открывать.
        Надеюсь, ничего страшного, что это сделаю я? Не подумают некоторые, что я уже примеряю на себя роль хозяйки?
        Спускаюсь со второго этажа тоже без приключений и уже в более приподнятом настроении: его все-таки нет! Открываю дверь и вижу перед собой двух ребят. Навскидку им около двадцати, может, чуть больше. Тоже симпатичные, как и вчерашние знакомые, - вот где нужно пастись рекламным агентам. Тут каждого встречного можно хватать и делать моделью.
        Хотя вряд ли они согласятся. Что-то мне подсказывает, что несмотря на обманчиво простую одежду - рубашка, джинсы, кроссовки - это стоит куда дороже, чем возможный заработок от хождения по подиуму или позирования для обложек журналов.
        - Добрый день, - говорю первая и отступаю, чтобы они могли войти.
        - Вау! - Один из них расплывается в шкодливой улыбке. - А ты не говорил, что у Насти такая симпатичная горничная!
        - У нее нет горничной, - взглянув на меня, говорит второй парень и представляется. - Я Макс.
        - Анита.
        - Так ты Настина подруга? - встревает первый. - Тоже приехала ее проведать?
        - Да. И нет, я здесь ночевала.
        Пока первый парень строит рожицы - мол, и как это разгадать: и да, и нет, и все сразу, и почему ночевала, - я рассматриваю второго.
        Ага, так вот он какой!
        Ну да, понимаю подругу. Хорош собой, но это и про его приятеля можно сказать. Шатен, синие глаза - красивое сочетание. Тут дело в другом: он как-то располагает к себе, от него не тянет закрыться. А может, причина в том, что он не пытается прочертить какие-то социальные линии, как Воронов или второй гость, пока безымянный.
        И мне его развлекать…
        - Олег, - заметив мой взгляд, наконец представляется он, косится в сторону лестницы. - Ну что, идем смотреть на страдалицу?
        Макс кивает и уверенно направляется к лестнице. Сразу видно, что он хорошо знает расположение комнат. А когда за ним направляется и второй, я его окликаю:
        - Олег, может, пусть сами поговорят? - Добившись того, что он тормозит, предлагаю: - Хочешь кофе?
        - Почему нет? - проводив взглядом друга, легко соглашается он.
        Я веду его на просторную кухню. Он размещается за столом, а я привычно достаю турку, кофе, а потом спохватываюсь.
        - Может, ты любишь кофе из кофемашины?
        - Да мне любой, - улыбается он довольным котом. - Не суетись особо, давай лучше садись, поболтаем.
        - Любишь поговорить?
        - С красивой девушкой - почему нет?
        Я вижу, как он на меня смотрит - не смотрит, рассматривает. Ну и флирт трудно не заметить. Хотя да, раз не горничная…
        Я все-таки решаю сварить кофе, так он мне кажется более вкусным. Тем более что сорт, который привез хозяин дома, и правда хорош. У меня от одного запаха легкое головокружение.
        Пока вожусь у плиты, болтаем с Олегом. Так, как он и хотел, - просто, о пустяках: где учусь, давно ли знакома с Настей, почему до сих пор с ним не встречались. Но здесь ответить несложно: я впервые пошла с подругой на вечеринку.
        - Слушай, - восклицает гость, когда я ставлю на стол перед ним чашку с кофе, - а правда, что, когда Насте стало плохо и она почти теряла сознание, она все повторяла и повторяла имя Макса?
        Вовремя я отворачиваюсь к плите, чтобы сделать кофе и для себя, а то бы точно спалилась.
        - Откуда эта информация? - стараюсь не улыбаться, но получается плохо.
        Настя, Настя, как разукрасит…
        - Воронов Максу сказал. Сказал, что как услышал, сам обалдел, проникся и решил сообщить. Мол, такая любовь, вдруг опять все получится. Он очень упрямый.
        - Вот видишь, как хорошо, что ты с ним не поднялся! Может, и правда…
        - Да нет, - не соглашается Олег. - Макс если что решил, бесполезно надеяться, что передумает.
        Голос парня почему-то звучит уже куда ближе, чем раньше. Поворачиваю голову, а он стоит у меня за спиной. Причем так стоит, что еще шаг - и у меня не будет маневра. С одной стороны - столешница, с другой - он.
        Неуютно так, разворачиваюсь, делаю вид, что мне нужно отойти, но он делает вид, что намека не понимает.
        Смотрит пристально, улыбается, а потом поднимает руку и прикасается к моему лицу. Прежде чем я успеваю как-то отреагировать, отводит мне за ухо прядь волос.
        - Показалось, что мешает, - поясняет с улыбкой.
        Но руку убирать не торопится, даже когда я отвожу его пальцы, он обхватывает мою ладонь.
        - Такая хрупкая, - говорит удивленно, как будто до этого ему приходилось держать в руках только лапы слона.
        Так избито…
        - У тебя какой план? - спрашиваю его напрямую. - Переспать на первом свидании, на втором или вообще обойтись без него? Все, что я могу предложить, - это кофе.
        Улыбается, ничуть не расстроившись из-за того, что разоблачен.
        Пытаюсь выдернуть руку из захвата - не позволяет. Вместо этого подносит ее к губам, смотрит проникновенно в глаза и с придыханием шепчет:
        - Спасибо за изумительный кофе.
        - Который ты не допил.
        - Люблю растягивать удовольствие, - играет бровями.
        А мне становится так смешно. Интересно, другие на это ведутся? Шепот, трогательный поцелуй руки, мечтательный взгляд, как будто он всю жизнь искал только тебя и вдруг повезло.
        Качнув головой, улыбаюсь - не могу удержаться. А потом мой взгляд соскальзывает в сторону, и…
        Застываю, как и моя улыбка.
        В проеме двери, прислонившись к косяку и скрестив на груди руки, стоит хозяин этого дома. Не знаю, как давно он стоит и что успел надумать себе, но взгляд его мне не нравится. Сегодня не нравится даже больше, чем вчера.
        Он давит. И я почему-то чувствую себя так, будто и правда делаю что-то неприличное, а он меня за этим застал.
        - Хотите кофе? - выпаливаю прежде, чем осознаю, кому предлагаю.
        Он - хозяин дома, кофе его, ему вообще может не нравиться то, что я на его кухне. Неловкость сбивает Олег.
        - Привет, Тимур. - Подойдя к нему, пожимает руку, садится за стол, кивает на меня. - А вы что, на «вы»?
        - Мы только вчера познакомились, - поясняю ему и отворачиваюсь к турке, которая уже шипением требует внимания.
        - А мы с тобой только сегодня, и что? - хмыкает Олег.
        Переливаю кофе в чашку и нахожу другой аргумент:
        - Еще разница в возрасте. Я всегда так обращаюсь к людям, которые значительно старше меня.
        Даже если они мне «тыкают» с первой минуты знакомства и вместо просьбы отдают распоряжения. Но об этом, конечно, молчу. Ужасно не хочется оборачиваться, потому что Тимур все еще здесь. Молчит, никак не комментируя мои объяснения. Но продолжает смотреть на меня так пристально, будто чего-то ждет.
        Чувствую его взгляд на себе. Мне даже смотреть не нужно, чтобы знать точно: его взгляд ползет по моей открытой спине, поднимается к плечам, застывает там, а потом соскальзывает вниз, вместе с бретелькой. А когда я ее поправляю, вновь поднимается и… снова соскальзывает.
        Начинает покалывать шею - так явственно, будто кто-то к ней прикасается маленькими иголочками.
        - Да какая у вас разница в возрасте? - удивляется Олег. - Тимуру всего двадцать семь.
        Пожимаю плечами, падает вторая бретелька, но я уже не поправляю ее. Пусть - за платье не переживаю, оно плотно сидит, и покрой такой, что не спадет точно. Просто… может, теперь, когда следить не за чем, он перестанет смотреть?
        Шею начинает покалывать - как будто к коже кто-то прикасается маленькой острой иголочкой. Хочу обернуться, но…
        Мужская рука задевает мое плечо, опускается ниже, будто позволяя себя рассмотреть, - загорелая, сильная, с заметно проступающими венами, создающими свой неповторимый рисунок. На запястье часы с черным циферблатом, а под ними как будто… какой-то узор?
        Рассмотреть не выходит. Мужская рука уверенно подхватывает чашку со свежезаваренным кофе и удаляется.
        Моим кофе, вернее… его.
        Моего же здесь ничего нет.
        Тимур не садится за стол. Остается стоять у столешницы, не очень активно общается с Олегом насчет какого-то строительного проекта. Кажется, в каком-то поселке планируют построить коттеджи, но меня это не сильно волнует. А то, что они заняты, хорошо, я спокойно варю себе еще кофе.
        И даже успеваю сделать глоток, когда на кухню заходят Макс и Настя. Подруга довольной не выглядит. Или все еще играет роль пострадавшей, или ее бывший так и не захотел сменить статус.
        Жаль. Они хорошо смотрятся вместе.
        Да, кто бы тогда мог подумать, что я примеряю к другой мужчину, который станет мне мужем?
        ГЛАВА 8. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Воспоминания нахлынули таким сильным потоком, что слегка выбили меня из реальности. Мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя, чтобы прочертить жирную линию между прошлым и настоящим, и я отлучаюсь в уборную.
        Несколько минут, больше не надо.
        Склоняюсь над умывальником, уже зачерпываю воду в ладони, а потом вспоминаю, что у меня на лице пудра и останутся пятна. Просто опускаю ладони под холодную воду, так и стою, глядя, как она с них стекает, когда дверь открывается и кто-то входит еще.
        Каблуки громкие, как будто на них дешевые металлические набойки, но духи легкие, дорогие. Смешно: в этом ресторане не появляются девочки, которые так берегут свои туфли, что соглашаются на металлическое убожество, как некогда я.
        - Привет. - Вошедшая останавливается рядом со мной, начинает копошиться в своей сумочке. - Меня зовут Виолетта.
        Подняв взгляд, вижу блондинку, которая сидела за столиком Тимура. Подкрашивает губы, хотя помада не стерлась.
        - Анита.
        - Я так поняла, наши мужчины о чем-то хотели поговорить, - заметив мой взгляд, поясняет она. - Вот и вышла, как ты.
        Ну что ж, надо признать, что выдающийся бюст и накачанные силиконом губы не мешают ей думать. Или она с Тимуром давно, или очень хочет возле него задержаться.
        Выключаю воду, жду, когда влага высохнет сама: мне нравится это легкое покалывание холода.
        - А ты давно замужем?
        Вопрос меня удивляет даже больше, чем спонтанное обращение на «ты», которое я пропустила.
        - Давно.
        - А я никак не могу представить, каково это - быть замужем. - Она кокетливо пожимает плечиком. - Пытаюсь и не могу.
        А я не могу представить, что речь о Тимуре. Впрочем, она молода, ей около двадцати, довольно симпатичная, хотя и похожа на сотню других. Наверное, в его вкусе. И не просто для секса, если он появляется с ней на людях.
        - А что, намечаются перспективы?
        - Вроде бы да. - Девушка бросает помаду в сумочку, смотрит на мое отражение, подмигивает. - Ну и как там, замужем? Не страшно?
        - Спокойно.
        Она удовлетворенно кивает, а я чувствую, что в груди что-то царапает. Наверное, это зависть к ее беззаботности и тому, что она наполнена надеждами. Сбудутся - нет, пока не узнаешь, но у нее есть цель, от которой горят азартом глаза.
        - Идем? - Она открывает дверь, ждет меня, будто мы уже с ней подружки.
        - Позже.
        Кивает, ничуть не расстроившись. Легкая, наверное, уже и выбросила мой отказ из головы, как и другие мои односложные фразы.
        Я выхожу через несколько минут. Макса за столиком уже нет, но администратор подсказывает, что он на улице.
        Не один. Рядом с ним у черного джипа на парковке стоят Тимур и его девушка. Она явно скучает, и босс моего мужа кивает на авто.
        - Виолетта, садись в машину, - короткое распоряжение, как он любит.
        Девушка сияет улыбкой и тут же послушно ныряет в салон. Заметив меня, машет оттуда рукой. Я ограничиваюсь улыбкой и приближаюсь к мужчинам. Из их разговора успеваю выхватить только несколько фраз - что-то про договоры, проверки…
        - Без вопросов. - Макс равнодушно пожимает плечами. - До завтра.
        Он направляется к нашей машине, а я жду, когда он подъедет. Девушка Тимура подает ему знаки, но он почему-то тоже продолжает стоять со мной рядом. Пантомима в салоне его авто продолжается, и я не выдерживаю.
        - Тебя уже заждались.
        Он даже не оборачивается.
        И никак не комментирует мою реплику. Становится неуютно - неудивительно, с ним так всегда. Только на этот раз уйти невозможно. Да и смешно, теперь-то я понимаю, что опасаться мне нечего.
        Не знаю, почему он не уезжает. Я жду мужа, а он? Он так и не обращает внимания на свою пассажирку.
        Бросаю взгляд на нее - она тоже недоумевает.
        Поворачиваюсь к Тимуру, и…
        - Спроси, - предлагает он.
        Я чувствую себя так, будто у меня на руках карт-бланш. Волнуюсь, даже губы пересыхают, и я их незаметно облизываю.
        - Тебе не тяжело постоянно выговаривать ее полное имя?
        - Уверена, что хотела спросить именно это?
        Нет.
        Не знаю, как он чувствует, что у меня на языке вертелся похожий вопрос, но другой.
        - Почему ты сократил мое имя?
        - Интересно, какие у тебя варианты.
        Улыбаюсь, почему-то теперь это кажется забавным, хотя когда-то расстраивало.
        - Я долго думала, что ты не расслышал, когда я представилась. - Смотрю на него, чтобы не упустить верный ответ. - Позже подумала, что ты его забыл и просто назвал первое имя, с которым возникли ассоциации. А потом пришла к выводу, что ты просто не захотел забивать себе голову таким пустяком.
        Его обожает ночь, она так скрадывает его лицо, даже невзирая на свет фонарей, что мне сложно рассмотреть хоть какие-то эмоции. Более того, кажется нереальное - будто его губы дернулись в мнимой улыбке.
        Сзади раздается гудок, и я оборачиваюсь, чтобы уйти, уверенная, что ответ не услышу.
        - У меня никогда не было проблем ни со слухом, ни с памятью, Аня. Несмотря на мой внушительный возраст.
        Не останавливаюсь.
        Сажусь в машину и уезжаю, даже не оглянувшись.
        Дальше… дальше от этих слов, которые показали, что он тоже изредка окунается в прошлое. Дальше… мне всегда хотелось держаться от этого мужчины как можно дальше, и это было хорошее правило. Странно, что оно вдруг сломалось.
        - Замерзла? - заметив, что я обнимаю себя руками, интересуется Макс. - Включить обогрев?
        - Нет, спасибо, - разворачиваюсь к нему, согреваюсь от этой улыбки, от этой заботы. - О каких договорах и проверке вы говорили?
        - Тимур хочет кое-что проверить. Сказал, что пришлет аудит.
        - Внеплановый?
        - Да. С другой стороны, у холдинга юбилей, десять лет. Так что понятно его желание подбить итоги. Кстати, в эту пятницу вечеринка по этому поводу.
        Он подмигивает, а я чувствую смутную тревогу и, несмотря на его пояснения, не могу успокоиться.
        - Может быть… может быть, тебе нужна какая-то помощь с договорами? Я могу просмотреть, посоветовать и…
        - Анита, - он качает головой, - законы и правила меняются за год несколько раз. И то, что было актуально несколько лет назад…
        Согласно киваю.
        Он прав.
        Отворачиваюсь к окну, смотрю на осень, по которой мы проезжаем.
        - Серьезно, - чувствую, как Макс сжимает мою ладонь, - у меня в компании все в порядке. Со мной работают самые лучшие специалисты. Не забивай себе голову ерундой. Лучше подбирай себе новое платье, туфельки - что там еще женщины любят?
        Хороший вопрос.
        Потому что я понятия не имею, что люблю я.
        - Ложись спать, - говорит Макс, когда мы возвращаемся домой. - Хочу чуть-чуть поработать.
        Я согласно киваю: когда мужа накрывает творческий порыв, он забывает про время, может работать всю ночь. Но утром я застаю его не в мастерской, а в его кабинете. Ноутбук включен, на столе какие-то документы, а Макс лежит на диване в той же одежде.
        Услышав мои шаги, открывает глаза, тянет меня на себя, заставляя склониться, отводит от моего лица волосы, улыбается. Такой, как всегда. А мне неспокойно.
        - Скажи, у нас неприятности?
        - Из-за того, что я начал тащить на дом работу? - посмеивается беспечно. - Нет, просто дома удобней. Здесь рядом ты.
        Его поцелуй трогательный, нежный, тоже такой, как всегда, - и, как всегда, он действует на меня успокаивающе.
        Я делаю кофе, готовлю быстрый завтрак, пока Макс принимает душ и одевается. Даже если он не спал всю ночь, на его внешности это не сказывается - выглядит хорошо и свежо. И я позволяю себе поверить, что причин для волнений нет. Хотя, по сути, наверное, закрываю на это глаза, затаптываю предчувствие, ведь вижу же, все вижу.
        Целую неделю Макс возвращается поздно. И он будто забыл про свою мастерскую. Долгие вечера он проводит с ноутбуком в своем кабинете, иногда кому-то звонит, говорит на повышенных нотах. А когда я вхожу, разговор обрывает. Мои попытки завести речь о его работе заканчиваются его улыбкой и заверением, что все хорошо.
        У меня нет причин для недоверия: всегда, когда он говорил, что все будет хорошо, так и случалось. Поэтому я успокаиваю себя тем, чем он и советовал, - покупаю новое платье. Я давно не ношу черное, но сейчас выбираю именно этот цвет. Закрытое наглухо спереди, с белой вышивкой на воротнике, похожей на атрибут школьной формы, но с открытой спиной.
        - Великолепно, - увидев меня в нем, комментирует Макс. - Как всегда.
        Эта фраза «как всегда» слишком часто звучит в моих мыслях в последнее время. Наверное, это попытка сделать вид, что ничего не меняется. Самообман. Но я снова ему отдаюсь.
        Юбилей компании проходит в холле офиса холдинга. «Строй-Грант» - лишь малая часть, веточка. А вот «Гарант» - это махина на рынке, достаточно взглянуть на здание, которое он занимает. Черные стеклянные окна, один из лучших видов на реку. На парковке много дорогих машин - видимо, хозяин компании хорошо платит сотрудникам. Хотя, скорее всего, сегодня будут не только сотрудники, но и знакомые Тимура, деловые партнеры. Судя по тому, сколько людей уже здесь, мы с Максом приезжаем в числе последних.
        Он кивает знакомым, с кем-то перебрасывается парой фраз, представляет меня. Не пытаюсь запомнить имена всех, это все равно нереально, да и в следующий раз мы увидимся, скорее всего, через год.
        Фуршет, красиво украшенный холл, официанты с шампанским - все готово к тому, чтобы начать празднование. Но главного виновника нет. Знаю, что нет, хотя и не ищу его взглядом. А вот когда чувствую смутную тревогу и напряжение…
        Кое-кто начинает оборачиваться, растягивать губы в улыбках, но даже без этих знаков я понимаю, что Тимур уже здесь. Черный костюм, белая рубашка, которая на его загоревшем теле выглядит настолько ослепительной, что хочется даже зажмуриться. В отличие от подчиненных с галстуками и бабочками, он позволяет себе не только обойтись без удавки, но и несколько расстегнутых пуговиц.
        Свободный, спокойный.
        Он как морская волна - даже если не заденет, окатит другого, а холод или брызги почувствуешь. Уверенный, отстраненный, рассекает поток людей, с кем-то беседует. Вернее, слушает, молча, короткий кивок - и отходит к другим. Мне кажется, облегченный выдох тех, с кем он говорил минуту назад, столь явный и громкий, что его слышу и я. Что говорить о Тимуре, который отошел лишь на пару шагов?
        - Я отлучусь на минуту, - склонившись к моему уху, сообщает Макс.
        Он подходит к какой-то женщине, которая кажется мне смутно знакомой. Кажется, я раньше видела ее в офисе мужа, только не уверена, она юрист или главный бухгалтер. Точно помню, что она выходила из кабинета Макса с какими-то документами. Лет двадцать пять, симпатичная брюнетка, хваткая, жесткая, видно по взгляду, который она бросает в мою сторону.
        Но интереса не вызывает, как и эмоций.
        Куда более интересно, почему я до сих пор не вижу здесь Виолетту. Пытаюсь рассмотреть ее среди гостей, но скоро убеждаюсь: ее действительно нет.
        - Не заскучала? - интересуется Макс, когда возвращается. - Все, теперь я от тебя ни на шаг. Прости, это София, наш юрист, она хотела кое-что уточнить.
        - Например, правда ли, что сегодня вечер пятницы, а не утро понедельника? - Заметив вопрос в глазах, поясняю: - Вы с этим аудитом перепутали рабочие дни с выходными.
        - С ним наконец-то покончено, - успокаивает муж, осматривается по сторонам и подзывает официанта.
        Берет для нас по бокалу шампанского - напиток приятный, но я ограничиваюсь парой глотков. Спиртное на таких мероприятиях - это скорее видимость, что ты можешь расслабиться. Мало кто на самом деле себе это позволяет.
        - Нудная вечеринка, - вздыхает Макс и кивает в сторону виновника данного торжества. - Тимур никогда не умел развлекаться.
        Машинально смотрю на него, и напрасно. Тимур с кем-то беседует, но вдруг поворачивает голову и натыкается на мой взгляд.
        Он далеко, в холле много людей, но такое ощущение, что он напротив меня, а вокруг пустота. Ни музыки, ни разговоров, ни блеска от платьев, драгоценностей и дорогих часов на запястьях.
        Не смотрит, а изучает. Медленно проходится взглядом по платью, задерживается на скромном воротнике, вызывая сильное желание повернуться спиной, но…
        Слишком смелый вырез может показаться маленькой провокацией, а я не хочу. Ни к чему.
        Заметив, что Тимур направляется к нам, цепляюсь за локоть мужа. Тот снисходительно смотрит на мои высокие каблуки, хотя дело не в этом. Меня будто начинает смывать холодной волной, хотя она еще далеко.
        - Прекрасно выглядишь, Аня, - роняет Тимур и тут же переводит взгляд на моего мужа. - Макс, нужно поговорить.
        - А я надеялся, мы наконец начнем отмечать, - хмыкает тот.
        - Потом. Если ты все еще найдешь для этого повод.
        Макс уходит с улыбкой, как будто уверен, что повод найдется. А я, глядя им вслед, чувствую, как бешено бьется мой пульс.
        Да, это тоже был еще один новый отсчет, но я пойму это позже.
        ГЛАВА 9. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Их нет так долго, что мое волнение переходит в какое-то подобие панической атаки. Жадно смотрю в ту сторону, куда ушли двое мужчин, жду, что появится хотя бы один.
        Улыбка… мне нужно просто увидеть улыбку Макса, и я успокоюсь. Пойму, что ничего не случилось, что я просто себя накрутила.
        Ждать становится просто невмоготу. Да, это мужской разговор, и я ничего не понимаю в их бизнесе. Мое появление их вряд ли обрадует, но меня будто что-то подталкивает.
        Миную празднующую толпу, скольжу взглядом по лицам некоторых важных гостей - большие деньги, слишком большие. Такие люди не будут тратить свое время на день рождения обычной строительной компании. Никогда до этого не задумывалась, насколько высокое положение в обществе и бизнесе на самом деле занимает Тимур.
        И так же, не задумываясь, иду дальше.
        Поворот, коридор, несколько дверей в кабинеты. В какой из них Тимур и мой муж? Что я скажу? Заскучала, устала, плохо себя почувствовала? Так ли это важно? Пусть я буду выглядеть глупо, пусть.
        Дергаю ручку первой двери - заперто.
        Перевожу дыхание, пытаюсь унять сердцебиение, которое заглушает все звуки, дергаю ручку другой.
        Тоже закрыто.
        А вот у третьей двери застываю.
        Скольжу ладонью по деревянному полотну, царапаю ногтями, как будто это придаст мне хоть толику сил и может подготовить к тому, что увижу. А потом проворачиваю ручку, толкаю дверь, которая очень легко поддается, и…
        Платье.
        Сначала я вижу на полу подол платья, а потом уже взгляд выхватывает другие детали - женщина на коленях. Длинные темные волосы, голова запрокинута вверх, руки цепляются за черные брюки мужчины, который стоит перед ней.
        - Пожалуйста… - говорит она сбивчиво и тянется пальцами к поясу мужских брюк. - Пожалуйста, я все объясню…
        Мой взгляд отталкивается от ее согнутых кистей - скользит вверх, по белоснежной рубашке мужчины, к загорелому участку кожи на шее. И еще выше - к темной щетине, к твердо сжатым губам.
        Узнавания нет.
        Или это игры сознания - когда видишь все и все очевидно, а реальность в картинку не складывается.
        Пытаюсь закрыть дверь и уйти, но ноги непослушные, ватные, а дверь издает тихий скрип. Ее хоть раз кто-нибудь смазывал? Вообще, двери в таких офисах смазывают или просто выбрасывают?
        - Пожалуйста… - продолжает умолять женщина.
        Но тот, кого она просит, не слышит ее. Чертова дверь… по всем виновата эта чертова дверь…
        Потому что мужчина поворачивает голову и замечает меня.
        - Простите, - бормочу, наткнувшись на дымчатый взгляд.
        И резко хлопаю дверью.
        Иду быстро, не разбирая дороги, как будто за мной кто-то гонится. Прохожу по длинному коридору, несколько раз куда-то сворачиваю, оказываюсь у какой-то террасы, и лишь тогда останавливаюсь и перевожу дыхание.
        Так странно.
        Мы давно с ним на «ты». И подобную сцену с его участием я уже видела. Тогда даже подробней. С тех пор много изменилось. Я изменилась. Но максимум, что смогла выдавить из себя - всего одно слово.
        Наверное, как и тогда, меня просто удивил его выбор.
        Хотя мужчинам ведь нравятся стервы.
        Постепенно я успокаиваюсь настолько, что начинаю ориентироваться в этом сплетении коридоров. Чтобы вернуться в зал, не обязательно возвращаться тем же путем - поворот приведет меня в зал. Может быть, Макс уже там?
        Отталкиваюсь от холодной стены, к которой прислонилась, но потом замечаю на террасе мужской силуэт и толкаю еще одну дверь. Она поддается легко, и меня обдает потоком капризной осени, которая вздумала моросить, и дымом от сигарет.
        Услышав мои шаги, Макс оборачивается. Ничего не говорит, когда прижимаюсь к его боку и вдыхаю в себя его запах, который всегда меня успокаивал.
        Он снова начал курить, хотя это неважно. Важнее то, о чем он молчит. Оберегает меня, но на этот раз я не хочу прятаться за его спиной от проблем.
        - Что он сказал?
        - Ничего, о чем бы тебе стоило волноваться. - Макс целует меня в макушку, тушит окурок и прерывает дальнейшие расспросы. - Пойдем, а то пропустим весь праздник.
        - То есть, - припоминаю слова Тимура перед уходом, - повод для этого все еще есть?
        - Конечно, - заверяет меня муж. - Пойдем, я не могу это пропустить.
        Мы возвращаемся в холл - те же лица, та же натянутая атмосфера, словно ничего не изменилось с момента нашего ухода. Макс снова с кем-то беседует, смеется, больше не отходит от меня ни на шаг.
        Мы с ним вместе. Если не считать официантов, которые только успевают подносить ему стаканчики с виски.
        Торжество идет без хозяина холдинга, но это мало кого смущает. По-моему, многих его отсутствие только радует. Или они этого даже не замечают. Так же как никто не замечает юриста компании, которая стрелой проносится мимо гостей и, не обращая внимания на чей-то окрик, выходит из здания.
        Быстро она справилась, и даже помада осталась.
        Но почему ушла? Примирительный минет не помог сгладить размолвку с любовником?
        Макс подхватывает с подноса официанта новый стакан с виски и кому-то им салютует им. Обернувшись, замечаю Тимура - тот лишь мазнул по нам равнодушным взглядом и отошел к группе гостей.
        - Надеюсь, станет повеселее, - усмехается Макс.
        Смотрю на него и понимаю, что это напускное веселье. И за спокойствием, которое он пытается излучать, прячется злость. Но он будто что-то пытается доказать - себе или Тимуру, потому что, несмотря на испорченное настроение и разговор, который вряд ли прошел в мирных тонах, не уходит.
        Около часа мы еще находимся в зале. Нет, он сам не уйдет. Слишком упрямый. А мне надоело. Надоело наблюдать за тем, как он пытается сделать вид, что ему все равно, и я ссылаюсь на усталость, новые туфли и то, что от глотка шампанского у меня болит голова.
        - Странно, - на удивление трезвым голосом говорит Макс. - Обычно Тимур не экономит на мелочах. Может, смена погоды?
        Я соглашаюсь на этот вариант. Какая разница, что станет предлогом, - главное, что мы все-таки уезжаем.
        Пока переодеваюсь и принимаю душ, надеюсь, что Макс уже лег отдыхать. Но постель пустая. Забираюсь под теплое одеяло - для него еще рано, но плечам зябко, хочется как-то согреться. Я долго лежу с закрытыми глазами, но сон не идет.
        Откидываю одеяло.
        Иду на кухню сделать себе чай - с лимоном и мятой. Наверное, мне нужна хоть какая-то активность, хоть какая-то видимость, что все под контролем. Пусть даже такая мелочь, как сон.
        Но вместо того, чтобы пройти на кухню, останавливаюсь у кабинета Макса. Дверь приоткрыта.
        Еще одна дверь.
        Слишком их много за сегодняшний день.
        Но меня останавливает даже не это, а голос Макса - приглушенный, но в котором сквозит неприкрытое раздражение. Невольно бросаю взгляд на часы: за полночь, для звонков слишком поздно.
        Может, тоже не может уснуть и сделать чай и ему? Длинный вечер, насыщенный, нескончаемый.
        Приоткрыв дверь, вижу, как муж стоит у окна с телефоном. Видимо, слушает собеседника, а потом начинает смеяться - от души, хотя и не громко, видимо, не желая меня разбудить ненароком.
        - Серьезно? - отсмеявшись, интересуется он. - Ты серьезно думала, что умаслишь его, подставив рот или задницу? Думала, что он спустит тебе твой косяк, если ты пару раз ему подмахнешь? Дорогуша, такие, как ты, выстраиваются в ряд, чтобы он хотя бы заметил их! Его интересуют только деньги и бизнес, и он точно не променяет это на трах.
        Знакомая фраза про деньги и бизнес, колкие слова про то, чтобы кого-то умаслить с помощью секса… мольба женщины, когда она стояла на коленях…
        Тогда на эмоциях я упустила самое очевидное.
        Это не было попыткой любовников заключить перемирие.
        - Перестань завывать, - цедит мой муж. - Он начнет с меня. А ты забудь о примитивных методах, с ним они не работают.
        Он тяжело выдыхает, видимо с трудом сдерживаясь, чтобы не послать к чертям собеседницу. А потом пожимает плечами.
        - Не угрожал. Он не тратит время на пустые слова. Поставил в известность, что отправит меня за решетку. Кстати, сколько там дают за финансовые махинации в особо крупных размерах?
        Какое-то время он молчит - видимо, получает ответ. А потом начинает смеяться.
        - Спокойной ночи, София, - смех обрывается резко.
        Макс сбрасывает звонок.
        И так и стоит у окна, вглядываясь в золотящуюся в огнях реку. Как будто пытаясь запомнить ее.
        ГЛАВА 10. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Он не хочет мне ничего говорить.
        Это очевидно, что он снова собирается все взять на себя. Но я не могу притвориться, что ни о чем не догадываюсь, и не могу оставить его одного. Даже если это ему не понравится.
        Он слышит мои шаги, знаю, что слышит, - но не оборачивается.
        Прислоняюсь щекой к его спине, обнимаю руками, и хотя он не делает этого в ответ, наконец согреваюсь.
        - Я слышала твой разговор.
        Не комментирует, не оправдывается, не пытается что-либо пояснить, и не надо. Я знаю, что он ни при чем, остальное неважно.
        - Я могу тебе как-то помочь?
        - Я все сделаю сам, - наконец отзывается. - Просто мне нужно время, чтобы исправить ошибку. Тебе не стоит ни о чем волноваться.
        - А я волнуюсь! - Опускаю руки, становлюсь рядом с ним, смотрю на его четкий профиль. - Волнуюсь за тебя, по-моему, это логично!
        Поворачивает голову, улыбается, и я начинаю злиться сильнее. Я не понимаю его спокойствия, не понимаю: здесь нужно искать варианты, договариваться с Тимуром, искать тех, кто подставил. В том, что подставил, даже не сомневаюсь.
        - Я все решу, - повторяет он с той же улыбкой. - И в первую очередь проблему с неплотно закрывающейся дверью в своем кабинете.
        - Макс! - взрываюсь я. - Как ты так можешь?!
        Но весь мой запал спадает, когда он резко прижимает меня к себе. Горячие руки, какие горячие - и в них всегда так надежно. Простые объятия, а в них куда больше, чем в страсти.
        Они успокаивают, им веришь.
        Ему удается убить мою злость, заставить ее заткнуться и стыдливо ластиться, как нашкодивший кот.
        Он не будет со мной это обсуждать, но он знает, что я рядом и верю ему. Это самая малость, что я могу дать.
        Я пытаюсь снова начать разговор, узнать хоть какие-то детали помимо тех, что услышала, но он закрывается. И я знаю, это четкое «нет», через которое не пробиться. Но это не значит, что я отпускаю неприятные мысли.
        Они кружатся, когда мы ложимся в постель. Кружатся, когда, думая, что я сплю, Макс целует меня в плечо и прижимает ближе к себе. И не развеиваются, когда я слышу его размеренное дыхание.
        Когда я просыпаюсь, Макса уже нет. Мой звонок на мобильный он сбрасывает: занят. Чтобы унять желание терзать его звонками, пока не ответит, готовлю обед. Есть не хочу. Суечусь, пью кофе, но любимая горечь не приносит ожидаемой бодрости и привычного удовольствия.
        Когда мой телефон оживает от входящего вызова, бросаю блюдо, которое вытягиваю из духовки. Но разочарованно смотрю на номер своей массажистки.
        - Анита Владимировна, вы не забыли, что у нас назначена запись? - спрашивает она.
        - Прости, Марин, я и правда забыла.
        - Я могу перенести вас на час позже.
        - Нет-нет, я не приеду сегодня. Но сделаем так, будто сеанс был. - В ответ на ее заверения, что не стоит, отмахиваюсь. - Это мой промах, так что все нормально.
        Макс возвращается поздно вечером. Уставший, хотя и пытается не подать вида. К моменту, как он заходит в квартиру, у меня не только готов обед и ужин, но настаивается торт в холодильнике.
        Мы говорим ни о чем, потому что мою попытку поговорить о самом важном он сразу же пресекает. Он ведет себя так, будто ничего не случилось, но напряжение можно резать ножом.
        А еще он даже не заходит в свою мастерскую. Ни в субботу вечером, ни в воскресенье, когда вновь куда-то срывается и исчезает практически на день. Даже когда сильно устает, он не может без кисти и красок.
        Мелькает мысль, что он себя от них отучает. Пытается понять, каково это - когда их не будет?
        Я убеждаюсь в этом, когда в воскресенье вечером он возвращается, проходит в гостиную, где я делаю вид, что все нормально, и смотрю телевизор, даже не разбирая плывущих картинок, и садится рядом со мной.
        Подгребает меня под свой бок, откидывает голову на спинку дивана и закрывает устало глаза. Красивый, он очень красивый, даже в этой непривычной усталости. Любуюсь четкими скулами, скольжу взглядом по щетине, которую он не сбривает уже несколько дней - не до нее сейчас, а потом замечаю какую-то папку с документами, которая лежит рядом с ним.
        - Что это?
        - Твой подарок на годовщину. Ты же не думала, что я ограничусь букетом?
        Беру папку в руки, открываю ее и с трудом сдерживаю желание отбросить ее так далеко, чтобы никогда не найти. Потому что то, что находится в ней…
        Дом за городом, две наши квартиры, его машина - все переоформлено на меня. Не сегодняшней датой, задним числом.
        - Зачем? - хриплю я.
        - Хочу, чтобы ты не волновалась по пустякам.
        Он наконец открывает глаза и смотрит пристально, долго. И прежде чем я успеваю сказать все, что думаю, сжимает мои плечи - сильно, чтобы точно услышала.
        - На самом деле это я не хочу волноваться. Я могу не успеть, понимаешь? Могу не успеть все решить. Но я не хочу волноваться, что ты останешься без копейки. И я хочу, чтобы ты не спорила. Ты же спрашивала, как мне можно помочь? Вот и помоги. Просто прими этот факт.
        - Подожди, - я нервно сглатываю, сжимаю папку в руках, - мы можем предложить это Тимуру, и он…
        - Я не собираюсь ему ничего отдавать своего, - отрезает Макс. - Я хочу вернуть ему его деньги, и только.
        Он видит, что я против, но качает головой и ставит на обсуждении жирную точку:
        - Тема закрыта.
        То, что я перестаю терзать его вопросами и попытками навязать свою помощь, он принимает за то, что я с ним согласилась. В любой другой ситуации я бы сделала так, как он просит. А сейчас не могу.
        Я знаю, что он будет злиться, когда узнает об этом, но в понедельник, едва он, ничего не объясняя, опять уезжает, я тоже начинаю собираться. Надеваю первое, что попадется под руку, - платье? Хорошо, пусть будет платье. Бежевый цвет не очень хорошо гармонирует с моим бледным лицом, но какое это имеет значение?
        Так, папка с документами - едва не забыла.
        Я уже стою у двери, когда внезапно раздается звонок.
        Вернулся? Что-то забыл? Бросаю папку у зеркала, застыв, рассматриваю свое отражение, а потом до меня доходит. Это не Макс - у него ключи, он закрывал дверь, когда уходил.
        Просто я нервничаю. Неудивительно, я не могу успокоиться уже несколько дней. Пытаюсь притвориться ради Макса, но внутри как будто сжалась ржавая пружина, которая медленно распрямляется и своей ржавчиной задевает чувствительные места.
        Выдыхаю.
        Это не Макс - уже хорошо. Не придется врать, что бегу в салон делать маникюр или массаж. Такая глупость это все - сейчас мне вообще плевать, какого цвета у меня ногти и что кожа не получит дополнительный тонус.
        За дверью оказывается свекровь. Ее я видеть хочу еще меньше, но ей все равно, она уверенно заходит в квартиру. Окидывает меня цепким взглядом.
        - Вижу, я не вовремя.
        Не пытаюсь переубедить ее в очевидном. Но и реплику, что «не вовремя, как всегда», держу при себе. Она все-таки мать моего мужа.
        Она бросает взгляд в сторону кухни, но так как я не спешу ее приглашать, поджимает губы и делает вид, что и сама не хотела.
        - Я ненадолго. Просто спросить: что у вас происходит?
        Пока я медлю с ответом, пытаясь понять, как она догадалась, она теряет терпение и начинает меня торопить.
        - Меня не интересует то, что я уже знаю. Скажи мне, что у вас случилось еще?
        Она намеренно делает паузу и задевает меня за больное, пытаясь вывести на эмоции. На эмоциях легче сказать то, о чем хочешь молчать.
        - Не понимаю, о чем вы, - отвечаю, также выдержав паузу. - Но если вас что-то тревожит, думаю, вам лучше обсудить это с Максом.
        - Перестань! - отмахивается она. - Ты лучше меня знаешь, что он ничего не расскажет.
        - И тем не менее вы почему-то здесь.
        - Потому что у меня, слава богу, есть крепкие связи! Конечно, было бы удобно, будь у тебя слепоглухонемая свекровь, но тебе с этим не повезло. Я всегда узнаю то, что важно для нашей семьи.
        Без понятия, работают ли ее крепкие связи за идею или за деньги, но справляются они хорошо. И всегда, когда это происходит, у нас со свекровью случается разговор, после которого я долго пытаюсь восстановиться.
        - Ну так что? - напоминает она. - Сама расскажешь или мне подключить еще одни связи, чтобы узнать, зачем мой сын срочно выдернул нашего адвоката с важного заседания?
        Она не знает.
        Конечно, не знает. Макс не сказал, адвокат этого тоже не сделает - слишком дорожит репутацией. И я не вправе ей говорить.
        - Понятия не имею, - наконец отзываюсь.
        Я говорю спокойно и равнодушно - давно научилась, получается так, что в это верит даже свекровь. Всматривается в меня, пытаясь подавить морально, а потом разочарованно машет рукой.
        - Ты всегда была бесполезной!
        И все-таки ей удается задеть меня так, что маска равнодушия начинает трещать и разваливаться. Но она этого даже не замечает. Поправляет прическу, задумчиво рассматривает стену в прихожей и говорит в никуда:
        - Мало мне волнений с мужем, который вывел все свободные деньги для расширения бизнеса. Рискнуть он решил… Благополучием, над которым мы с ним вместе работали. Еще и Макс что-то задумал…
        Потом она, видимо, понимает, что излишне обнажилась передо мной: еще бы, поделилась переживаниями, и когда-нибудь я смогу это использовать против нее. Зря волнуется, я давно знаю три ее болевые точки: сын, деньги и статус. И все три сейчас ранимы как никогда.
        - Зря я на тебя понадеялась, - вновь окидывает меня неприязненным взглядом. - Конечно, ты не можешь что-либо знать. Если что-то случится, он поделится со мной, а не с тобой. Что ты можешь сделать? Чем можешь помочь?
        Молчу.
        Каждое слово сейчас может стать лишним.
        - У него были такие блестящие перспективы! Вокруг него крутились такие девушки! Одна была готова горы свернуть ради него, а ты… - Она толкает дверь и, уже стоя спиной, повторяет: - Бесполезная.
        Едва она уходит, я оседаю на пуфик.
        А потом заставляю себя забыть обо всем, подхватываю папку и выхожу из квартиры. Жалость к себе - роскошь, на которую я не хочу тратить время.
        Пробки, тянучка - все словно меня отговаривает, но я не обращаю на это внимания, упрямо двигаюсь к цели. Не думать… не думать заранее, не выстраивать мысленно разговор, не притягивать негатив…
        Этого хватает с избытком.
        Еще один знак «стоп» - охранник в холле «Гаранта», который не хочет меня пропускать. Да, в пятницу попасть сюда было значительно легче, но в тот день многое было проще.
        Мои доводы, что я жена директора «Строй-Грант», не убеждают его впустить меня без специального пропуска.
        - Если бы он назначил вам встречу, вам бы выдали пропуск, - приводит охранник значимый аргумент. - А так я вас пропущу, а у него деловая встреча или еще что. Нет, я так рисковать не хочу.
        Черт! А ведь я действительно даже не подумала, не взяла в расчет, что Тимур будет занят или его может вообще не оказаться в офисе. Но контактов у меня его нет, так что все равно пришлось бы приехать.
        - Я уверена, что произошла какая-то ошибка. У меня назначена встреча с Тимуром Константиновичем. - Бросаю взгляд на часы в холле. - И она должна была начаться две минуты назад. Вы правда хотите, чтобы он узнал причину, по которой я задержалась?
        Мой тон его убеждает, хотя и не полностью.
        - Сейчас все выясним. - Косясь недоверчиво на меня, он начинает кому-то звонить. - Вил, здесь пришла Соколова Анита Владимировна, говорит, что у нее назначена встреча с генеральным директором… Что? Нет такой в графике записи… понятно…
        - Пусть уточнит у него, - встреваю я. - Мы договорились вчера вечером, он мог не внести встречу в свой график.
        - Слушай, - вздохнув, продолжает охранник. - А ты можешь уточнить у него? Просто девушка очень уж убедительно говорит.
        Секретарша не очень рада такой перспективе и отчитывает охранника. Но, пожалуй, я действительно и выгляжу, и говорю убедительно, раз он просит ее все-таки поговорить с генеральным.
        - А?.. - уточняет охранник спустя пару секунд. - Ну вот, видишь, а ты не хотела…
        Закончив разговор, он кивает в сторону лифта.
        - Последний этаж, поворот направо.
        Я бодро марширую в указанном направлении, сев в лифт, нажимаю на нужную кнопку, а вот когда выхожу на этаже, меня запоздало накрывает эмоциями.
        Страшно.
        До чертиков страшно.
        - Проходите, - сухо позволяет секретарша, едва я появлюсь.
        А я подхожу к кабинету владельца компании и не могу заставить себя двигаться дальше. Не могу…
        Но и уйти не могу тоже.
        Стараясь унять неуместную дрожь, я толкаю массивную дверь и вхожу в кабинет.
        Трудно заставить себя посмотреть на него с учетом обстоятельств, которые меня сюда привели, но я это делаю.
        - Ты? - В дымчатых глазах мужчины на какой-то миг плеснулось удивление, но взгляд сразу же сделался жестким и холодным.
        Таким, как всегда.
        На лице ни единой эмоции.
        Он бросает взгляд на документы, которые изучал до моего прихода, напоминая, что у него мало времени. Не приглашает присесть или чашечку кофе, который могла бы принести его секретарша и тем самым на пару минут отсрочить минуту моего унижения.
        Теперь я уже почти жалею, что рискнула прийти сюда одна. Мне всегда было тяжело находиться с ним даже в большом помещении и среди многих людей, а когда мы в его кабинете и один на один, это кажется просто невыносимым.
        - Макс должен тебе… крупную сумму денег, - бормочу я, отводя взгляд.
        - Надо же, какая новость, - в его голосе отчетливо слышится издевка. - Не думал, что буду обсуждать это с тобой.
        Ну да, разумеется, он не хуже моего знает, что из-за ошибки моего мужа компания потеряла большие деньги.
        - Мы вернем, все вернем, - обещаю торопливо. - У нас есть дом, две квартиры, мы можем продать машины, и…
        Его смех обрывает мою тихую речь.
        И правда, смешно, он - владелец строительной компании, а машины меняет так часто, как этого хочет.
        - Нам больше нечего предложить, - добавляю еще тише, чем раньше.
        - Есть. - Его взгляд рентгеном проходится по мне, задерживается на груди и ногах и возвращается неспешно к моим глазам. - Только не вам, а лично тебе. Подумай, стоит ли твой муж такой платы?
        Сомнений в том, чего он хочет, не возникает. И, пожалуй, я спрашиваю лишь затем, чтобы проверить: может быть, это все-таки сон. Дурной сон, один из немногих за последнее время.
        - Ночь? Тебе нужна ночь со мной?
        Он снова смеется.
        - Твой муж может отправиться за решетку на несколько лет, а ты предлагаешь мне ночь? Месяц. В моем полном распоряжении. На моих четких условиях.
        ГЛАВА 11. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        В его глазах не остается и намека на смех. Взгляд жесткий, совершенно спокойный, как будто мы обсуждаем какой-то пустяк и речь не идет о человеческих судьбах.
        - Месяц… - повторяю глухо за ним.
        Нет, я не могу поверить, что он это всерьез. Не могу представить, зачем ему это нужно. Не могу понять, зачем ему я.
        - Месяц? - смотрю на него.
        А вот он теряет ко мне интерес. Ну да, он все четко озвучил, а я повторяю одно и то же, как будто он действительно передумает.
        Устремляет взгляд на экран монитора, начинает что-то быстро печатать. А я не могу ни прийти в себя, ни выдавить хоть еще одно слово, ни просто уйти. Слежу за тем, как его пальцы порхают над клавиатурой, и не могу представить, что, если я соглашусь, он прикоснется ими ко мне.
        Так же быстро, легко, не задумываясь, потому что будет иметь на то право.
        Не могу представить даже одной ночи с ним - у меня и сейчас голова начинает кружиться, стоит только об этом подумать. А тридцать ночей…
        А потом мне становится смешно.
        Смешно так, как, наверное, не было даже ему. И я не могу успокоиться - смех выплескивается, резвится, отбивается от холодных стен. Таких же холодных, как хозяин этого кабинета.
        Тимур оставляет в покое ноутбук, откидывается на спинку кресла и внимательно за мной наблюдает. Как будто ему нравится то, что он видит. Нравится то, что он слышит. Не перебивает, не выражает удивления, просто смотрит, как я смеюсь.
        Успокоившись, встречаюсь с ним взглядом.
        Нет, не дрогнул, не передумал.
        - Если я соглашусь на твое нелепое предложение, это будет твоей самой провальной сделкой.
        - У меня нет ни одной провальной сделки, и я не собираюсь открывать этот счет.
        - Ты понятия не имеешь о том, что просишь.
        - Не помню, чтобы я о чем-то просил.
        - Хорошо, - выдыхаю. - Ты понятия не имеешь о том, что тебе принесет эта сделка.
        - И ты опять ошибаешься, - возражает спокойно. - Перед любой сделкой я всегда все тщательно изучаю и взвешиваю.
        Не всегда.
        Если я соглашусь, он сам это вскоре поймет.
        И тогда вряд ли в его взгляде останется то, что он не озвучил сейчас: «Я всегда все тщательно изучаю и взвешиваю, в отличие от твоего мужа».
        Отбрасываю мысли о Максе. Если бы он только знал, что мы сейчас обсуждаем с Тимуром… если бы мог только предположить, что может дойти до такого…
        И если бы я еще знала, что делать.
        Свекровь права: я бесполезная. От меня никакого толка. Мой максимум - это салоны и кухня. А когда надо принять решение, сложное, непростое, у меня тысячи «но», сотни «я не смогу» и с десяток «а вдруг обойдется?».
        Вздрагиваю от резкого стука в дверь кабинета. Когда вижу на пороге незнакомого мужчину с папкой под мышкой, по спине ползет холодок. Понятия не имею, кто это и почему я чувствую опасность. Причем не далекую, а которая уже нависает.
        - Тимур Константинович, - говорит мужчина в строгом костюме. - Все материалы собраны. Вот полный отчет. Можно пускать дело в ход?
        А вот теперь понимаю.
        Понимаю, что он держит в руках.
        И вся неуверенность исчезает. Времени на сомнения больше нет. В голове проясняется, привычно отключаю эмоции, пожалуй впервые радуясь, что все-таки этому научилась.
        - Я хочу ознакомиться с документами.
        Тимур кивает, и мужчина кладет папку с документами ему на стол. Без лишних вопросов уходит.
        А я сажусь в кресло для посетителей и с молчаливого согласия хозяина холдинга принимаюсь за изучение документации. Пока еще документации, но которая действительно может стать делом. Уголовным делом против моего мужа.
        Фирмы-однодневки, в которые переводились суммы за выполненные работы и материалы. Липовые акты, накладные и доказательство, что этого не было. Предоплаты в счет свежих договоров. Акты с показателями убытков, которые понесла компания за простой техники и отсутствие запланированных по графику работ. Подписи директора - Макса. Данные о том, что каждый электронный платеж также подтверждался не только бухгалтером, но и им. Двойная подпись - обычное дело в бухгалтерском деле. Общая сумма…
        Сжимаю в пальцах листок, еще раз всматриваюсь в цифры, но чуда не происходит: она не меняется.
        Дом, две квартиры, машины - все это пыль в сравнении с тем, какая сумма ушла со счета компании.
        В голове тут же проносятся возможные варианты. Продать все это, быстро, теряя за срочность в деньгах, - не спасет. Взять в банке кредит? Опять же под залог недвижимости, и сумма будет куда меньше, чем даже от спешной продажи. Попросить взять кредит и родителей Макса…
        Его отец только что вложил крупную сумму денег в развитие бизнеса. Бизнес и успехи сына - вот его слабость. Об этом знаю не только я, но и Макс, он не станет к нему обращаться за помощью.
        Если бы хотя бы рассматривал этот вариант, уже бы с ними поговорил. Он знает, что все серьезно. Он переписал на меня всю недвижимость, потому что готовится к худшему раскладу в чьей-то игре.
        Чьей-то, несмотря на его подписи на всех документах, я не верю, что он действительно польстился на деньги компании. Потому что не мог не понимать, к чему это приведет. Надеяться на дружбу с Тимуром и что тот спустит на тормозах? Смешно. Он знает Тимура куда лучше меня и сам же дал ему четкую характеристику.
        - Если я соглашусь, у меня будут условия. - Отодвинув от себя документы, смотрю на Тимура, хотя его взгляд выдержать нелегко.
        Но он молчит, поэтому продолжаю.
        - Я не хочу, чтобы он узнал о нашей сделке. Не знаю, как ты это сделаешь, с учетом, что мы с ним муж и жена и живем в одном доме, - невесело усмехаюсь. - Но я хочу, чтобы это осталось только между мной и тобой. Еще. Ты не только не возбуждаешь дело против моего мужа, но и дашь ему возможность доказать, что он невиновен.
        Черная бровь Тимура взлетает вверх, а губы изгибаются в подобии усмешки - пожалуй, это самые сильные эмоции, которые он демонстрирует так открыто.
        - И самое главное, если я соглашусь… - продолжаю я, несмотря на легкое удивление от моей наглости в серых глазах.
        Но это важно.
        Действительно важно.
        - Если ты захочешь разорвать нашу сделку раньше срока, это никак не отразится на прежних договоренностях.
        Я полагала, он хотя бы удивится и спросит: «Думаешь, я могу захотеть разорвать ее раньше срока?» Но он удивляет меня.
        - Для человека с юридическим и экономическим образованием у тебя слишком много сомнений, фантдопущений и неизвестных в простом уравнении.
        - Не думала, что ты помнишь о таких незначительных фактах.
        - Не думал, - отвечает он в тон, - что тебя еще раз придется убеждать в том, что у меня хорошая память.
        Поднимаюсь, потому что дальнейший диалог бесполезен.
        - Мне нужно подумать.
        - Хорошо. Я отложу решение вопроса до завтра, - очерчивает он сроки и кивает на стопку визиток в массивном наборе. - Позвони. Я не всегда нахожусь в кабинете.
        Мои пальцы такие же деревянные, как эта подставка, визитку удается взять далеко не с первого раза.
        Не прощаясь, направляюсь к двери.
        Чувствую, как спину прожигает пристальный взгляд, и не спрятаться, не закрыться, лучше привыкать потихоньку. Привыкать, если я соглашусь.
        - Хорошо, что ты не стала прокурором, как собиралась, - раздается голос Тимура. - Даже имея на руках все факты преступления и прекрасно зная, какой нужно требовать срок, ты все равно пытаешься всех оправдать.
        Помнит.
        Даже это он помнит, хотя сама я забыла: слишком все давно, эфемерно, как будто не про меня.
        - Не всех, - говорю, обернувшись, - только тех, кто мне дорог. Что будет с тем юристом, который подсунул на подпись эти договоры, мне откровенно плевать. Даже если она сядет или будет отрабатывать долг куда дольше меня.
        Тимур хмурится.
        И по мере того, как я говорю, все больше и больше.
        Ему не нравится то, что мне плевать на постороннего человека, который не мог быть таким идиотом, которым хочет казаться? То, что, несмотря ни на что, Макс мне все еще дорог?
        Или то, как я обозначила цель нашей сделки?
        Вряд ли такой взрыв эмоций у него был от моего предположения, что юрист может еще не раз постоять перед ним на коленях, и оттого, что я вовсе не против.
        Выйдя из кабинета, даю себе пару секунд отдышаться. На автомате спускаюсь в холл, выхожу на улицу, сажусь в машину, делаю длинный вдох, буквально проталкивая в легкие воздух, и сжимаю кончиками пальцев глаза, которые почему-то начинает покалывать.
        Усталость, это просто усталость, не страх перед безнадежностью. Потому что пусть даже такой, но выход есть.
        Эти мысли помогают собраться. Правда, я надеюсь, что у меня будет куда больше времени, чтобы все обдумать и взвесить, но Макс неожиданно оказывается дома.
        Я так привыкла к тому, что он поздно возвращается, что даже от этого факта не жду ничего хорошего. И вскоре убеждаюсь, что правильно. Он сидит в гостиной на диване, вытянув ноги, смотрит какую-то несмешную комедию.
        Заметив меня, улыбается и предлагает присоединиться. Врать, где была, не приходится. Сегодня так точно. Полагаю, он думает, что вернулась после массажа или посиделок с подружками.
        Останавливаюсь в проеме двери, смотрю на него, и от его улыбки становится грустно. Если я соглашусь на сделку с Тимуром, для нас все изменится. Смогу ли я потом выдержать на себе тепло его взгляда?
        Не знаю.
        Но и позволить ему тонуть не могу. В этом я точно уверена, и сейчас это перевешивает все мои «но», «не могу» и «как будет потом».
        - Ты сегодня рано, - замечаю, усаживаясь рядом с ним и бездумно, как и он, глядя в экран.
        Медлит.
        Взвешивает: говорить или нет.
        - Бессмысленная поездка. Меня отстранили. Доступа к документам, которые мне нужны, теперь нет. - Он обнимает меня, тянет на себя и еще же пытается утешать. - Ну-ну, не грусти. Я что-нибудь обязательно придумаю.
        - Например?
        - Попытаюсь договориться с помощником бухгалтера. Девочка молодая, но смышленая, деньги не помешают.
        - Ты понимаешь, что хочешь намотать себе срок?
        - Нет, если никто не узнает.
        Меня поражает его самоуверенность. Он просто не хочет слышать, не хочет признать, что его план может лишь все усложнить. И окончательно убедить Тимура, который и об этом узнает, что Макс не останавливается ни перед чем.
        Пытаюсь ему пояснить, что мало кто в здравом уме пойдет против такого хозяина, но муж уверенно твердит, что деньги решают все.
        Он это сделает.
        Действительно сделает.
        На чьей стороне захочет играть смышленая девочка? На стороне директора, которого отстранили? Или на стороне хозяина, которому опасно переходить дорогу? Ответ очевиден. И даже если раньше она в этом еще могла сомневаться, теперь, на примере другого, уже знает точно.
        Макс решительно закрывает тему. Досмотрев фильм, мы обедаем, пытаясь сделать вид, что у нас все в порядке. Вкусная еда, хорошее вино, улыбка Макса - ничего не помогает расслабиться.
        И я понимаю, что мне нужно выплеснуть напряжение. Нужно перестать прятаться и хвататься за призрачное, пока не стало еще хуже, чем есть. Нужно просто озвучить ответ, который я знала еще в кабинете Тимура.
        Макс закрывается у себя, а я захожу в нашу комнату, достаю телефон, визитку, вбиваю номер и нажимаю на вызов.
        - Да, - раздается мужской голос спустя три долгих гудка.
        - Да, - повторяю, как эхо, за ним.
        До меня запоздало доходит, что мой голос сейчас странно звучит и он может меня не узнать, тем более что у него нет моего номера.
        - Жду тебя завтра в своем офисе в девять утра, - инструктирует он, сметая мои опасения.
        - Так рано?!
        Мало того, что он назначает встречу в своем кабинете, так ему еще и настолько не терпится?!
        - По-моему, я внятно озвучил: в моем полном распоряжении, на моих четких условиях, - напоминает он сухо. - Не находишь, что поздно оспаривать?
        - Я просто не уверена, что смогу как-то убедительно пояснить Максу свой отъезд. Тем более что он сейчас дома.
        - Тебе нужно еще раз хорошенько подумать над условиями сделки, Аня. То, о чем ты переживаешь, - твое условие, а значит, моя забота. Завтра утром у тебя проблем не возникнет.
        Пауза.
        Неужели он правда дает мне время одуматься, отступить?
        - Хорошо, - озвучиваю решение.
        - Не опаздывай, - советует он.
        Связь обрывается.
        Откинув телефон, долго сижу, глядя просто перед собой и не различая предметов, которые меня окружают.
        А потом замечаю на полке часы. Те самые песочные часы, которые подарила свекровь, с застывшим песком на дне. Тянусь к ним, встряхиваю и наблюдаю, как оживают песчинки. За этим занятием меня и застает Макс, который входит в комнату.
        - У меня будет допуск к документам, специалисты и время, чтобы доказать, что я ни при чем, - говорит он, садясь рядом со мной.
        - Это хорошо. Я знаю, что у тебя все получится.
        Он целует меня в висок.
        А я еще раз переворачиваю часы.
        Иногда бессмысленность завораживает и в ней прячется куда больше смысла, чем кажется.
        Падая, песчинки не разбиваются.
        ГЛАВА 12. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Тимур оказывается прав: утром у меня не возникает проблем с тем, чтобы как-то объяснять свой уход мужу.
        Когда я просыпаюсь, его уже нет.
        Обычно я делаю ему кофе и завтрак, но, видимо, я слишком устала и не услышала, как он собирался. А он слишком торопился начать восстанавливать свое честное имя.
        У меня много времени, но я не особо заморачиваюсь: выбираю синее закрытое платье, с длинными рукавами и без декольте. Пусть не думает, что я прячусь от его взгляда, - это осень, просто осень, и все.
        Хотя от мыслей, куда и зачем я иду… к кому я иду… мне становится не по себе. Мягко говоря, не по себе, даже голова чуть кружится.
        Горький кофе - мой единственный завтрак. Протолкнуть в себя что-то еще не смогу. Стою у окна, но то и дело бросаю взгляд на часы, которые словно застыли. Час… пятьдесят девять минут… сорок шесть… до моей новой жизни.
        За полчаса до назначенного срока я выхожу из квартиры. Моя оранжевая Мазда приветливо сияет огнями, когда снимаю ее с сигнализации, - хорошо, что я выбрала этот цвет, яркий, живой, даже сейчас я будто подпитываюсь энергией.
        Минуту сижу в машине, а потом решительно откидываю страх и ненужные сомнения, мысли.
        Нужно уметь отвечать за то, что ты делаешь.
        Главный офис холдинга взирает на меня через тонированные окна со своей высоты. Но я больше не делаю себе хоть каких-то поблажек. Оставив на парковке машину, уверенно направляюсь к входу.
        Пояснять что-либо охраннику не приходится. Стоит назвать свое имя, как он кивает и вручает мне пластиковую карточку. Турникетов здесь нет, полагаю, это просто чтобы не представляться в следующий раз.
        Задумчиво кручу карточку в лифте, пока поднимаюсь. Если мне ее выписали, значит, следующий раз тоже будет здесь? Так сказать, без отрыва от производства? Ух ты, и даже пояснение моих частых визитов имеется: на оборотной стороне указано мое имя, мое полное имя, и должность - «Помощник генерального директора».
        Усмехаюсь - да, знал бы тот, кто оформлял эту карточку, сколько стоит месяц работы такого специалиста, как я.
        На удивление, эта мысль повышает мое настроение. И даже вид строгой секретарши, которую я бы скорее определила в помощницы палача, не портит его. Хотя кем-то вроде этого она и является. Да и выглядит так же, как он: холодная, отстраненная, с гладко зачесанными в высокий хвост светлыми волосами, в строгом костюме, который ей чуть маловат в области декольте.
        Странно, он окружает себя блондинками, скорее всего, это его формат - и вдруг я.
        С этой мыслью, постучавшись, я и вхожу в кабинет генерального.
        Он бросает взгляд на часы, а потом уже на меня. Нет, я не опоздала, даже чуть раньше пришла, и я готовлюсь к тому, что увижу в темных глазах насмешливый вопрос, которым сама задавалась вчера: «Тебе настолько не терпится?»
        Но нет, ничего подобного нет.
        Окидывает меня долгим взглядом, и, несмотря на то, что на мне довольно простое платье и мне вообще без разницы, что он думает, почему-то отмечаю: ему нравится то, что он видит.
        Как только его взгляд, прогулявшись по мне, возвращается к моему лицу, не могу заставить себя посмотреть на него. Поворачиваю голову в сторону… и нервно сглатываю, когда замечаю диван.
        Большой, из дорогой кожи, добротный. Вчера я его не видела, не до него было, а сейчас…
        Это произойдет на этом диване? Просто повалит меня на него, и…
        - Ты не выспалась? - слышу недовольный голос владельца компании.
        Недоуменно смотрю на него.
        - Если ты рассчитываешь прилечь, должен тебя расстроить, - говорит он. - У нас слишком много работы.
        Он кивает в сторону кресла, в котором я сидела вчера, и я послушно его занимаю. Тимур, потеряв ко мне интерес, принимается разбирать какие-то документы, и у меня есть время, чтобы немного прийти в себя.
        Теперь, когда я понимаю, что это не произойдет сию же минуту, мне довольно быстро удается вернуть себе душевное равновесие.
        И когда спустя несколько минут он так и продолжает изучать документы, проявляется любопытство.
        - Что ты имел в виду, когда сказал, что у нас много работы?
        - Не более того, что сказал.
        - То есть… я действительно нужна тебе только как личный помощник?
        Запоздало себя корю за это неосторожное слово «нужна». Это звучит слишком лично, как будто он и правда может нуждаться во мне. Именно во мне, а не в ком-то другом.
        Отрывается от бумаг.
        - Не только. Но, в отличие от твоего мужа, меня интересует еще и твой мозг.
        Я вспыхиваю мгновенно, как спичка.
        - Пожалуйста, - мой голос дрожит от сильных эмоций. - Пожалуйста, не говори о нем. Тем более в таком пренебрежительном ключе.
        - Так как ты будешь моим личным помощником, а я собираюсь сделать все, чтобы вернуть свои деньги, его имя так или иначе будет довольно часто звучать в стенах этого кабинета. Вне стен - я учту твою просьбу.
        Киваю.
        Спасибо и за эту уступку.
        - Твое первое задание - составить мое расписание на неделю, - деловым тоном продолжает Тимур. - В твоем ноутбуке появится файл, в котором постоянно будет обновляться информация о тех, с кем я должен увидеться. Также будет расписание за прошлые месяцы, из которого ты поймешь приоритетность и как распланировать время. Если будут какие-то вопросы, можешь задать их мне или Вильгельмине.
        - Кому?!
        - Что тебя удивляет сильнее? То, что ты запросто можешь обратиться по таким пустяковым вопросам к самому генеральному? Или то, как зовут мою секретаршу?
        - Честно говоря, - признаюсь я, - сильнее всего меня удивляет, что ты произносишь ее имя полностью, без запинки.
        Прикусываю губу: ну что мне стоило промолчать? Почему я часто рядом с ним веду себя не так, как привыкла?
        Смех - громкий, открытый - прерывает мои терзания.
        А потом на них просто не остается времени. Вильгельмина, цокая каблуками, по звонку своего генерального заносит в кабинет ноутбук и располагает его не возле меня, хотя и знает, для кого он, а с самого края стола.
        Можно подумать, мне трудно подняться. Беру ноутбук - тоненький, кажется новым, и, скорее всего, действительно так и есть. Перед тем как открыть его, скольжу по нему пальцами - не потому, что красивый или я не могу позволить себе такой же. Просто… это мой первый ноутбук для работы.
        Я не вижу взгляда Тимура, но чувствую. Он прикипает к моим ладоням, когда я любовно вожу по черному корпусу.
        Сжимаю пальцы и словно стряхиваю с себя его взгляд. Нет, он не покидает меня - лениво перемещается на мою шею.
        И я не могу отвернуться, не могу уйти, не могу даже притвориться, что не понимаю, что он означает.
        - Хочу предупредить, что вечером я должна быть дома, - говорю отстраненно, как будто речь идет по погоде.
        - Зависит от того, как ты справишься, - невозмутимо отвечает Тимур. - График мне нужен сегодня, а ты еще даже ноутбук не открыла. Пока я склоняюсь к мысли, что ты хочешь со мной задержаться подольше.
        Тяжело вздыхаю: конечно, для меня не новость, что у него сложный характер. Сложный и непонятный. Но спорить не решаюсь. Он прав, лучше заняться делом.
        К тому же мне еще надо подумать, как объяснить свое внезапное назначение мужу. Вряд ли он это одобрит.
        Не думать…
        Не думать об этом сейчас.
        Погружаюсь в изучение таблиц - да уж, только понедельник, а у него уже запланировано столько, что я понятия не имею, когда он собирается спать.
        Нет, об этом лучше тоже не думать.
        Просматриваю прошлые графики, чтобы понять, щадила ли его секретарша. Не очень. Хотя временами поблажки давала.
        Такой соблазн забить его расписание на день так, чтобы у него вообще не было времени свободно вздохнуть! Ну а что, это же все во благо компании, кому, как не генеральному директору и учредителю, об этом переживать!
        - Кстати, - прерывает мои каверзные мысли тот самый генеральный директор, - на многих встречах будет присутствовать и мой личный помощник.
        Как, интересно, он догадался?!
        Бросаю взгляд на него - нет, даже не смотрит, то есть выдать я себя не могла. Почувствовал, что ли? Вот не зря говорят, что у людей такого уровня хорошо работает интуиция.
        Так, смотрим расписание повнимательней: я не могу позволить себе возвращаться домой ближе к полуночи.
        Поначалу процесс идет трудно, к тому же в графике постоянно обновляются данные: ноутбук подключен к общей сети, и секретарша просто сбрасывает информацию в файл. А потом я так увлекаюсь, что даже не обращаю внимания на то, что хозяин кабинета куда-то уходит.
        Конечно, для сотрудника с опытом это простая задача, но я так радуюсь, когда через пару часов мне удается с ней справиться! Очень хочется с кем-то поделиться, похвастаться, как будто я заключила первую сделку на миллион.
        Дальнейших указаний не было, и я совершенно не представляю, что делать. Пока Тимура нет, прохаживаюсь по кабинету. Светлый, просторный, в стиле минимализма. Замечаю на полке несколько книг - многие на английском, по бизнесу, аналитике. Удивляет, что есть и художественная литература, тоже в основном зарубежная.
        Книги дорогие, подарочные издания, провожу пальцами по их корешкам - все-таки с электронными экземплярами не сравнить. Но взять не решаюсь.
        - Справилась?
        Голос Тимура заставляет меня обернуться.
        - Мне кажется, да.
        С готовностью возвращаюсь в кресло, открываю свой ноутбук и с нетерпением, которое скрыть полностью не получается, предлагаю:
        - Тебе файл переслать?
        - Не нужно, - раздается его голос у меня за спиной. - Я так посмотрю.
        Хочу отодвинуть чуть ноутбук - вряд ли у него такое зрение, как он полагает. Но Тимур склоняется надо мной и рукой блокирует и ноутбук, и мое возможное отступление.
        Смотрю, как быстро его пальцы порхают по клавиатуре, и стараюсь не обращать внимания на его дыхание, которую чувствую на своей шее. Размеренное, спокойное, в отличие от моего.
        Он так близко, что я понимаю: если дернусь, если чуть поверну голову в сторону, наши губы соприкоснутся, и…
        - Для первого раза неплохо. - Он выпрямляется и, надеюсь, не слышит моего облегченного выдоха. - Вильгельмина подкорректирует расписание, ты завтра посмотришь и сделаешь выводы.
        Понимаю, что он прав и не могло сразу все получиться идеально и так, как он хочет. Киваю. А все равно чуть обидно. Хотя, конечно, я этого не показываю. И потом, я же не собираюсь стать лучшим сотрудником года, все это ширма - не более.
        - Это все? - спрашиваю, чувствуя, что он так и стоит у меня за спиной.
        Не все.
        Понимаю это спустя доли секунды, когда его руки неожиданно опускаются на мои плечи.
        - Похвальное рвение, но сейчас обеденный перерыв, - комментирует сухо Тимур. - Поэтому предлагаю на выбор: обед и вкусный кофе или один из пунктов другого отдыха, который ты мне предлагала?
        Он может не уточнять, о чем речь.
        В памяти тут же всплывают слова, которые я сказала в нашу первую встречу спустя долгое время здесь, в этом же кабинете: «Поцелуй в этих сумерках, массаж, стриптиз или лучше минет?»
        ГЛАВА 13. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Да, это всего лишь отсрочка, но я хватаюсь за нее, не задумываясь.
        - Я бы не отказалась от кофе.
        Он может настоять на своем, может сказать, что начнем с последнего, а уже потом, если хорошо постараюсь…
        - Поехали.
        Тимур отходит к двери, открывает ее и ждет, пока я пойму, что это всерьез. Подхватив сумочку, поднимаюсь. Секретарша провожает нас пристальным взглядом - голодна и завидует или ревностно охраняет свою территорию?
        Я думала, что как только выйду из кабинета, то почувствую облегчение. Но спустя пару минут становится хуже: мы заходим с Тимуром в лифт, и в отличие от негласных правил он не смотрит в сторону.
        Его взгляд устремлен на меня.
        Прятаться глупо, поэтому я отвечаю тем же.
        Его руки в карманах, он плечом упирается в отполированную до блеска стену кабинки, но мне еще больше не по себе, чем когда я чувствовала на своих плечах его пальцы. Я не знаю, чем это вызвано, никогда этого не понимала - может быть, все дело в том, что рядом с ним мне всегда мало воздуха?
        Дышишь так же, а воздух будто другого состава, им трудно насытиться, и единственный выход не довести себя до кислородного голодания - держаться подальше?
        На улице становится легче.
        Но ненадолго, пока мы не садимся в синий Субару. Хищная машина, под стать своему владельцу, уверенно рассекает дорожное полотно и минут через двадцать привозит нас к какому-то ресторанчику в спальном районе.
        Название не на слуху, вид непритязательный, и это хорошо. Большой город - место случайных встреч, но сейчас мне меньше всего хотелось бы увидеть кого-нибудь из знакомых.
        - О, какие люди! - радостным возгласом встречает нас полноватый мужчина с усами. - Заходи, дорогой, всегда рады! Заходи, располагайся как дома, все будет так, как ты любишь!
        - Здравствуй, Мансуг.
        Они с Тимуром обмениваются рукопожатиями, а потом мужчина, скорее всего владелец этого ресторана, бросает взгляд на меня.
        - Не грусти, красивая, тебя тоже накормим!
        И я не могу удержать улыбки. Настолько он искренний, открытый, приветливый - редкие качества у тех, кто давно вышел из детства.
        Мы занимаем один из столиков, нам тут же приносят меню. А здесь хорошо, не пафосно, а как-то уютно. Пока мы ехали, настраивалась заказать только кофе, но сейчас действительно хочется что-то попробовать.
        - Советую заказать шашлык, у Мансуга он самый вкусный не только в нашем городе, но и во всей Грузии.
        - Хорошо, - соглашаюсь. - А ты что-нибудь выбрал? Даже не смотришь в меню.
        - Я всегда знаю, чего хочу, - говорит он, не сводя взгляда с моих губ.
        Хорошо, что к нам уже спешит официант и сбивает неловкость, которая возникает. Впрочем, она возникает лишь с моей стороны.
        Тимур заказывает шашлык, надуги, пури и овощи-гриль. Пури - довольно вкусные хлебные лепешки. Надуги - закуска из свежего творога со сливочным соусом, завернутого в тонкий сыр сулугуни. И то, и другое я уже ранее пробовала, но здесь у них особенный вкус, как и у шашлыка. Ну или хозяину ресторана не показалось и я действительно голодна.
        Кстати, от него нам приносят грузинское вино. Тимур кивает, принимая его, и наливает в один из бокалов.
        - Я бы лучше выпила кофе.
        - Не в обиду Мансугу, кофе здесь отвратительный. Я знаю, где делают лучше. А вот вино стоит того, чтобы попробовать.
        - Даже если я на работе?
        - Да. Если тебя угощает твое руководство.
        Ну, с таким доводом не поспоришь. К тому же вино прохладное, цвет насыщенный, и мне и правда хочется немного попробовать. Делаю глоток - легкое, ароматное, вкус очень приятный.
        Но, пожалуй, его легкость обманчива. Потому что, когда у меня в бокале еще больше, чем половина, я расслабленно откидываюсь на спинку плетеного кресла и спрашиваю:
        - Что ты будешь делать, если я вдруг здесь усну? Бросишь? Оставишь меня?
        И осекаюсь.
        Не ту тему затронула.
        - Интересно, кто поселил в твою голову эти мысли, - задумчиво говорит Тимур. - Нет, не брошу и не оставлю. Но советую потерпеть до места, где мы будем пить кофе. Если захочешь спать, там будет удобней.
        Он не пытается завести разговор, и я тоже больше не делаю попыток. Вино оставляю в покое, пью воду, как и Тимур. Изредка наши взгляды пересекаются, но я не пытаюсь отвести свой.
        Лучше действительно привыкать потихоньку, пока есть возможность.
        Хотя это трудно.
        Действительно трудно.
        Из ресторана мы выходим в сопровождении его хозяина. Прощается со мной так, будто мы с ним давно знакомы и обязательно увидимся вновь. Хорошее место, правда хорошее, но вряд ли я здесь потом появлюсь.
        Обед занял прилично времени, тем более с учетом поездки, а Тимур, насколько я поняла, строгий начальник. Но мы неожиданно проезжаем мимо офиса.
        - Куда мы едем?
        - На вкусный кофе, - сухое пояснение, без отрыва от дороги. - Как я обещал.
        Так как это возможность провести меньше времени с ним наедине в кабинете, умолкаю. Просто наслаждаюсь дорогой - мне всегда это нравилось, даже когда было трудно заставить себя сесть за руль, именно жажда по ней меня подтолкнула отпустить свои страхи.
        Столько людей, столько судеб проносится мимо. И осень - с каждым уходящим днем она с нами тоже прощается. Такая разная, то теплая, то холодная, но всегда настоящая - сегодня она особенно резко играется листьями, бросая их под ноги, под колеса, вдоль тротуара. А вдруг кому-то грустно и его порадует обилие красок?
        В салоне тихо, спокойно, в какой-то момент я даже забываю, куда и с кем еду. А когда машина, минуя блок-пост, въезжает во двор новостройки и останавливается на парковке у одного из парадных, выныриваю из своих размышлений.
        Без каких-либо пояснений я догадываюсь, что кофе мы будем пить в квартире Тимура.
        Он обходит машину, открывает мне дверь. Я знала, на что соглашалась, поэтому молча выхожу из салона. Консьерж-сервис, свободный холл, просторный лифт, который поднимает нас на шестнадцатый этаж.
        - Я думала, ты так и живешь за городом, - единственное, что я говорю, разбивая гнетущую тишину.
        - Там я провожу выходные. Если удается их взять.
        На языке вертится еще масса вопросов, но все они исчезают, когда лифт останавливается. Тимур подходит к левой двери, отпирает ее и пропускает меня вперед. Тихий щелчок замка за спиной оглушительно бьет по барабанным перепонкам.
        - Проходи, - предлагает Тимур, а сам отвлекается на звонок телефона.
        Приложив его к уху, сбрасывает обувь и удаляется вглубь квартиры. Я слышу его жесткий голос, нескрываемое недовольство, и мои нервы натягиваются до предела. Не могу сделать и шага, так и стою в дверях, когда Тимур возвращается.
        Прислонившись к проему двери, он взъерошивает черные волосы, выдыхает как-то устало, а потом тихо спрашивает:
        - Сделаешь кофе?
        Кофе…
        То есть все-таки будет кофе…
        Еще немного отсрочки…
        Сняв туфли, я прохожу на кухню. Пока осматриваюсь, то и дело прислушиваюсь к шагам, но Тимуру снова кто-то звонит. И теперь его отрывистые реплики меня успокаивают. Несмотря на то, что здесь установлена кофемашина, я нахожу большую турку и кофе, аромат которого просто сводит с ума, и решаю сварить кофе так.
        Мне нравится этот процесс, нравится наблюдать за тем, как рождается вкус, который щекочет язык, обжигает небо и заставляет прикрыть глаза в наслаждении. К моменту, когда кофе готов, Тимур не возвращается, но бегать за ним с чашками? Может быть, обычно помощницы этим и занимаются, но для меня кухня куда безопасней.
        Перелив кофе в чашки, беру одну и приближаюсь к окну. Красивый вид на гудящий город. Мост, который в движении даже ночью, и река, лениво наблюдающая за этим потоком.
        Я слышу, когда Тимур заходит на кухню, и заставляю себя обернуться. Он прислоняется к столешнице, берет чашку с кофе, вдыхает аромат и только потом делает глоток.
        - Вкусный? - спрашивает меня.
        - Да, - не хочу ему лгать, тоже отпиваю бодрящий напиток и спрашиваю его напрямую: - А что дальше, Тимур?
        Мы стоим с ним всего в нескольких шагах друг от друга. Его взгляд скользит по моему телу, а я смотрю на его лицо.
        Была ли у него эта продольная морщинка на лбу или появилась за последние годы? Глаза такие же - неприступные.
        Душно.
        Как же здесь душно!
        И еще более душно становится, когда Тимур ставит чашку на стол и решает сократить расстояние между нами. Приближается медленно, будто опасаясь спугнуть, поднимает руку и поправляет мне за ухо прядь волос.
        - Думаю, будет справедливо, если я тоже что-нибудь выберу из того списка. Все же предложения были озвучены для меня.
        Он сжимает ладонь, проводит костяшками пальцев по моей щеке. И все это под неразрывный контакт наших глаз.
        Он как будто хочет что-то увидеть в моих. И хмурится, что этого нет.
        Опускает руку.
        - Не откажусь от хорошего массажа, - озвучивает свое решение.
        - Зачем тебе это, Тимур?
        - Почему бы и нет? Массажисток на дом я вызывать не хочу, работы предстоит еще много.
        - Нет, не то. К чему это все? Зачем ты делаешь вид, что тебя действительно интересует массаж, если понятно, что из этого скудного набора любой бы выбрал минет?
        - Осторожней со словами, Аня, - предупреждает он холодно. - Иначе я решу, что ты выдаешь свои желания за мои и, как знать, возможно, пойду тебе в этом навстречу.
        Мой взгляд опускается в пол.
        Дорогой ламинат, но колени будут болеть не меньше, чем от дешевого. Может быть, сейчас, в эту секунду, он представляет, как я уже опускаюсь на пол, расстегиваю на его брюках ремень…
        - А разве я не права? - поспешно перевожу взгляд на него. - Ресторан, кофе, массаж… Я не понимаю, для чего ты это делаешь. Разве цель этой сделки не в том, чтобы поскорее уложить меня на лопатки? Так чего же ты тянешь?
        Мгновенье - и он прижимает меня к стене.
        Упирается руками по обе стороны, не давая возможности ни отступить, ни даже пошевелиться.
        - Это последнее предупреждение насчет того, что тебе нужно было лучше изучать условия сделки, - его голос, как и взгляд, действует как холодная плеть, которая надо мной зависает. - Если я захочу кого-нибудь уложить на лопатки, я сделаю это в зале. И так, чтобы ты понимала: это не самая моя любимая поза, поэтому я бы сильно на нее не рассчитывал. Еще есть вопросы?
        Да, лучше смолчать.
        Наверное, лучше.
        Но с ним, как всегда, логика летит к черту, прихватив с собой и инстинкт самосохранения.
        - Зачем тебе я? У тебя есть твоя Виталина - кажется, она от тебя без ума. Даже если она тебе надоела, я уверена, любая с радостью согласилась бы оказаться на моем месте. И тебе не пришлось бы оттягивать ни с минетом, ни с любимыми позами.
        - Любая? - повторяет задумчиво он. - Если любая, то и с тобой проблем не возникнет, не так ли?
        Нет, не так.
        У меня изначально другие условия.
        Жесткий взгляд замирает на моих губах, и я задерживаю дыхание. Договорилась, сама виновата, и если сейчас он…
        Но он опускает руки, отстраняется от меня и неожиданно предлагает.
        - Иди домой, Аня.
        - В каком смысле? - растерянно смотрю на него, не верю тому, что услышала. - Домой… совсем? Ты… передумал?
        - Это ты передумала, и мне надоело делать вид, что я этого не замечаю. Надоело на каждом шагу напоминать тебе об условиях сделки. Если ты хочешь уйти, ты можешь сделать это сейчас.
        Сказав это, он разворачивается и уходит вглубь квартиры, а я…
        Соблазн выскочить из квартиры настолько велик, что я поджимаю пальцы ног.
        Прислоняюсь спиной к холодной стене, прикрываю глаза. Несколько секунд, чтобы откинуть важное от неважного и шагнуть в пропасть, настолько глубокую, что дно я почувствую после - на ощупь.
        Оттолкнувшись от стены, иду следом за хозяином этого дома.
        Он стоит у окна, спиной ко мне, солнечный свет окутывает его фигуру. Странная игра светлого с темным завораживает. Но у меня нет времени полюбоваться ею, нет, потому что, если я этого не сделаю, уже не решусь.
        Всё.
        Всё, хватит.
        Хватит хвататься за соломенный мост.
        Он прав, я все знала еще тогда, в кабинете, когда он озвучивал условия сделки. И он ошибается, я очень внимательно его слушала, впитала каждое условие кожей. Мои вопросы, то, что он принял за провокацию, - это другое…
        Совершенно другое.
        Но я запрещаю себе сейчас думать об этом.
        Не оборачивается, хотя и слышит мои шаги, понимает, что я не ушла. Я бы предпочла сейчас обойтись без слов - сейчас с ними так же сложно, как и с тем, что я собираюсь сделать. Но Тимур довольно высокий, и без его помощи у меня ничего не получится.
        - Если ты все еще хочешь массаж, - говорю, остановившись у него за спиной, - тебе придется куда-нибудь сесть.
        Заметив массивное кресло, подхожу к нему и начинаю деловито осматривать. Не то чтобы я сильно разбиралась в мебели, тем более в той, которая лучше всего подойдет для массажа, но к дивану приближаться не хочется.
        Да, лучше кресло.
        Бросаю взгляд на Тимура, а он… стоит, изучает меня как-то задумчиво.
        - Может, присядешь?
        Немного злит его неожиданная медлительность. Не так-то просто было решиться, а он…
        Но нет, садится.
        Облегченно выдыхаю: ну вот, первый шаг сделан. Дальше будет чуть проще. Сейчас, я только настроюсь.
        - Отгадай загадку, - предлагает он вдруг. - С учетом, что помассировать себе только шею я мог бы и сам, а значит, мне нужен более детальный массаж, где разместишься ты?
        ГЛАВА 14. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Меня обдает удушливой волной, когда я понимаю, что загнала себя в тупик. Кресло с высокой спинкой, удобно подобраться сбоку тоже не выйдет, и единственный вариант - разместиться у него на коленях.
        Он выжидает несколько секунд, пока я это пойму, а потом коротко роняет:
        - Подойди ко мне.
        Он говорит спокойно, в полной уверенности, что я подчинюсь. И он прав. Возможность уйти я уже упустила.
        Приближаюсь к креслу Тимура. Останавливаюсь за шаг, потому что ближе не подойти.
        Он расставляет ноги шире, откидывается на спинку кресла, изучает меня, а потом следует новое распоряжение:
        - Расстегни рубашку.
        Щеки горят огнем, когда я делаю последний шаг и становлюсь между его ногами. Не думая о том, что делаю, тянусь к пуговицам его рубашки и начинаю расстегивать - руки непослушные, пуговицы сразу не поддаются.
        Никогда не думала, что это так тяжело - кого-нибудь раздевать. Может быть, если бы он не смотрел на меня, если бы его взгляд не блуждал по моему лицу, было бы проще.
        Я знаю, что он видит, как пылают мои щеки. Знаю, что видит, как дрожат мои руки. Знаю, что слышит, как громко я сглатываю, когда первые пуговицы сдаются, а за ними легко идут и другие.
        Прикусываю губу: расстегивать все? Чтобы достать до последних, приходится потянуть за рубашку, а так как она не поддается, найти точку опоры. Подняв колено, я упираюсь в кресло.
        Ну вот, дело сделано.
        Не решаюсь взглянуть на него, поэтому скольжу взглядом по его телу. Широкие плечи, гладкая грудь, отчетливо виден пресс, загорелая кожа. Такое ощущение, что большинство времени он проводит не в офисе и не в делах компании, а где-нибудь на курорте и в тренажерном зале.
        - Дальше тоже подсказывать? - слышится голос Тимура, когда я останавливаюсь.
        Наверное, хорошо, что он говорит вот так, отстраненно. Так мне легче отключить эмоции и прикоснуться к его плечам.
        Пытаюсь вспомнить хоть что-то из того, что с моим телом делала массажистка, но получается слабо. Это первый мужчина после мужа, к которому я прикасаюсь вот так. Поэтому движения выходят нервными, бестолковыми. И неудивительно, бестолково - это ведь про меня.
        Вожу ладонями по его плечам, пытаюсь надавливать на какие-то точки и, видимо, слишком усердствую, потому что Тимур снова командует:
        - Нежнее.
        Легко ему говорить.
        Впрочем, я делаю так, как он хочет. Теперь едва прикасаюсь пальцами к его коже.
        Тяжелый вздох заставляет остановиться. Понимаю, что снова делаю все не так. Но мне нужно время, чтобы привыкнуть, настроиться, мысленно отстраниться.
        Но, видимо, именно этого он и не хочет мне позволять.
        Потому что я чувствую, как его рука приподнимает подол платья и начинает ползти по моему бедру. Осторожно, едва ощутимо, на секунду даже мелькает мысль, что мне это кажется.
        Но когда я бросаю взгляд на Тимура и вижу, что его дымчатые глаза потемнели, понимаю, что нет, это правда.
        - Нежнее - это вот так, - поясняет он, подбираясь пальцами к кромке моих чулок. - И это не бесцельные поглаживания. Чувствуешь разницу?
        Киваю.
        И чувствую, и понимаю.
        - Тогда попробуй еще раз, - предлагает он мне.
        Я поднимаюсь ладонями к его шее, но трудно сосредоточиться на массаже, потому что его рука под моим платьем тоже поднимается выше. Надавливаю на его кожу, и его пальцы тут же сжимают мою.
        Принимаюсь массировать, вспоминая нужные точки, а его пальцы…
        Такое ощущение, что они тоже пытаются найти нужную точку, потому что медленно перемещаются к внутренней стороне бедра и начинают поглаживать там. Нежно, с каждым поглаживанием неумолимо поднимаясь все выше и выше.
        - Не отвлекайся, - следует распоряжение, когда я замираю от этих ласк, слишком откровенных, слишком томительных.
        Его рука, очертив кромку чулок, поднимается выше, прикасается к моей обнаженной коже. А у меня такое чувство, будто через подушечки его пальцев начинает проходить электрический ток.
        Жарко.
        Страшно.
        И невольно появляется желание проверить: а что будет, если разряд станет сильнее?
        Все это неправильно, непонятно, так не должно быть, и я пытаюсь чуть отстраниться, но пальцы Тимура не позволяют мне ускользнуть. А за то, что пыталась, наказывают - вдавливаясь в кожу сильнее и наверняка оставляя следы.
        Мысль о том, что отпечатки мужских пальцев останутся на моей коже, если я буду вести себя неправильно, заставляют смириться. Наверное, это смирение, да? То, что я от его шеи поднимаюсь к лицу. Провожу ладонями по мягкой щетине, а потом запускаю пальцы в его волосы.
        Жесткие, непослушные, как будто они к такому обращению не привыкли. Да и не только они, потому что Тимур прикрывает глаза и откидывает голову на спинку кресла, словно уговаривая меня продолжать.
        Провожу пальцами по коже его головы, чуть задеваю ногтями, сжимаю в руках его волосы и отпускаю, не желая причинять ему боли.
        Мой взгляд соскальзывает на его лицо. Я никогда не видела его настолько расслабленным и настолько… доступным. Длинные ресницы чуть подрагивают, дыхание становится глубже, он будто отпускает себя, забывает на какое-то время о тех проблемах, которые, видимо, часто заставляли его хмуриться, раз появилась эта морщинка на лбу.
        Глубокая, длинная, как линия жизни, - пытаюсь разгладить ее пальцами. Поддается вроде бы, а потом опять возвращается.
        Я так увлекаюсь, что на какое-то время забываю о ладонях Тимура. Или привыкаю к ним - к тому, как они чертят на моей коже какой-то только им понятный рисунок. А потом Тимур неожиданно открывает глаза, а его ладонь стремительно поднимается вверх, уверенно вклинивается у меня между ног и останавливается у кромки трусиков.
        На секунду.
        Давая мне возможность вдохнуть хоть немного горячего воздуха, который обжигает не только легкие, но и все тело.
        А потом его ладонь прижимается к моим складкам и чуть надавливает. Не останавливаясь на этом, начинает потирать нежную кожу. С каждым движением все уверенней и грубее.
        - Тимур… - глотнув новую порцию воздуха, испуганно шепчу я и качаюсь ему навстречу.
        Если бы не сильные плечи, за которые успеваю схватиться, я бы упала на него, потому что стоять не могу. И то, что он делает… то, как бесстыдно на моем теле чувствуют себя его пальцы…
        Воздуха все-таки не хватает, голова начинает кружиться, перед глазами белесая пелена. Не могу сфокусироваться хоть на чем-либо, ничего не вижу перед собой.
        - Расслабься, - словно сквозь дымку тумана доносится до меня властный голос.
        Сизого тумана, густого, который за мной наблюдает…
        Только теперь понимаю, что сдвинула ноги в попытке ускользнуть от его ладони. А на самом деле сжала ее так сильно, что это прикосновение становится еще более ощутимым.
        Несколько рваных выдохов, заставляю себя расслабиться, стараюсь не думать о том, что он делает и что будет потом…
        Сжимаю его плечи так сильно, что теперь и у него наверняка останется след.
        Ладонь вжимается сильнее, возобновляет поглаживания, а все, о чем думаю я, - не сдвигать колени, главное - не нужно сдвигать колени.
        Это сделка.
        Просто моя часть сделки, и все. И, наверное, даже лучше, что сразу вот так. Пусть почувствует, пусть узнает сейчас - тянуть ни к чему.
        Стыд сковывает меня прочными кандалами из жара и холода. И даже когда его пальцы отодвигают в сторону мои трусики, не дергаюсь, даже не шевелюсь.
        Опускаю взгляд на лицо Тимура и встречаю ответный.
        Наблюдает за мной - внимательно, как будто для него имеет значение, чего я хочу и что чувствую.
        Чувствую… хочу… сейчас это как черная пустота, которая только пугает, но неважна…
        А его пальцы между тем начинают поглаживать, а потом неожиданно все прекращают, как будто им что-то мешает. Интересно, что? Кружево они отодвинули, я молчу и позволяю им то, что хотят.
        Хватаю несколько глотков воздуха. Наверное, это просто передышка, просто шанс мне чуть привыкнуть, а после…
        Его пальцы неожиданно отпускают меня. Поправляют мои трусики, очертив на прощанье кромку чулок, возвращают на место платье.
        - Пока на этом прервемся, - слышу голос Тимура. - У нас закончился обеденный перерыв.
        ГЛАВА 15. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Мягко отстранив меня, Тимур поднимается и уходит в другую комнату. Минут через десять возвращается уже в новой, выглаженной рубашке.
        Я, как и он, пытаюсь сделать вид, что ничего не произошло, хотя это сложно. Я даже не представляла насколько.
        - Отдохнула? - спрашивает заботливо.
        Мне кажется, он всматривается в меня так пристально, чтобы не упустить ни единого оттенка смущения. И меня это злит. Очень злит. И я начинаю запальчиво:
        - Если это можно назвать отдыхом…
        - Согласен, - прерывает он мою отповедь. - Долго раскачивались. Учтем в следующий раз.
        Следующий раз…
        От мыслей о том, как это будет в следующий раз… и что вообще это будет еще, меня прошибает озноб. Или все дело в холодном взгляде, который сопровождает эти слова.
        У меня не получается перестраиваться так быстро. И пока спускаемся в лифте, и пока едем в машине, чувства мечутся не менее хаотично, чем мысли.
        Машина несется по серому полотну, а я вязну в своих размышлениях. Можно ли считать это изменой? Или пока еще нет?
        А еще я не представляю, как теперь смотреть в глаза Тимуру и… Максу. Мысль о муже отзывается болезненным спазмом, давит на грудь, мешает дышать.
        Тимуру кто-то звонит. Я слышу лишь его тон, фразы отрывистые, но сути не улавливаю. Делаю вдох за вдохом, и мало, мне не хватает. Хочется открыть дверь машины, чтобы стало свободней.
        - Да… - доносится голос Тимура. - Да, над этим можно подумать… я проверю…
        Закончив разговор, он убирает телефон и неожиданно протягивает мне бутылочку минералки.
        - Сделай несколько глотков, - говорит он. - Медленно, не торопясь.
        А я смотрю на его пальцы… длинные, ухоженные, загорелые… которыми он ко мне прикасался…
        - Аня, - выводит из забытья сухой голос.
        Взяв воду, чуть отпиваю - прохладная жидкость действительно помогает. А может, все дело в том, что я занята делом, сосредоточилась на задании и вынырнула из мыслей. Пока подъезжаем к офису, мне удается отгородиться от того, что было в квартире, пусть ненадолго, и после снова накроет.
        Но сейчас я рада и этому.
        Пока идем с Тимуром к лифту, нас обтекают взгляды сотрудников. Не волнуют, хотя в них и скрыто легкое любопытство.
        Со стороны мы выглядим просто как начальник и подчиненная. Расстояние в пару шагов друг от друга, он снова с кем-то говорит по мобильному, я, как послушная помощница, просто молча двигаюсь рядом.
        Телефон Тимура не умолкает. Новый звонок поступает и в лифте, и когда мы идем к приемной.
        Не глядя на секретаря, он толкает дверь своего кабинета, уверенно проходит внутрь. А я сначала делаю так же, а потом недоуменно рассматриваю новый стол, который теперь стоит у окна.
        Он меньше первого, лаконичней, белого цвета, но с оранжевыми ножками. А еще у стола стоит кресло - не такое глубокое, как у Тимура, и не такое мрачное, как для посетителей. Оно ярко-оранжевого цвета, что совсем не вписывается в деловитый и строгий вид кабинета.
        Приближаюсь к столу, провожу рукой по прохладной столешнице, на которой лежит мой ноутбук.
        - Думаю, тут тебе будет удобней, - раздается у меня за спиной голос Тимура.
        - А кресло? Почему оно такого яркого цвета?
        - Должно же хоть что-то радовать того, кто каждое утро собирается приходить сюда как на казнь.
        Сказав это, Тимур садится за свой стол. Я делаю так же. Не успеваю спросить, чем мне заняться, как в дверь стучат. После разрешения босса в кабинет заходит какой-то мужчина. Строгий костюм, цепкий взгляд, папка в руках.
        - Вот то, что вы просили. - Он кладет папку на стол руководства.
        Садится в кресло и, не смущаясь, начинает рассматривать меня. Судя по всему, увиденное ему нравится мало.
        - А это, - спрашивает он, не сводя с меня глаз, - и есть мой стажер, о котором вы говорили?
        - Мне нужно повторить всё, что я говорил?
        Тимур не отрывается от просмотра документов, не повышает голоса, но его холодный тон производит сильный эффект. Нет, мужчина не выглядит более расположенным ко мне, чем изначально. Но решает сделать первый шаг сам и представляется.
        - Елисей Вадимович, главный юрист «Гаранта».
        - Анита, - говорю я и бросаю вопросительный взгляд на Тимура.
        - Практика в прокураторе города под руководством Тимофеева, - причисляет он, не прерываясь. - А также в адвокатском агентстве «Стильновы».
        - Но к ним же… - озадаченно произносит юрист.
        - По блату не попадешь, - подтверждает Тимур.
        А я смотрю на него и понять не могу: откуда он знает? Откуда он знает то, что было настолько давно и неважно?
        - Глупо растрачивать твой потенциал на составление графиков. - На этот раз Тимур не делает вид, что не замечает мой взгляд. - С этим прекрасно справляется мой секретарь. Тебе пока в новинку, но ты быстро устанешь от пустяковых задач.
        - Но… - произношу неуверенно. - Я ведь не собираюсь работать в твоей компании… после…
        - Посмотрим.
        - Ну что ж, - заключает Елисей Вадимович, как будто не слышал моих возражений. - Жду вас завтра в своем кабинете, поговорим, подумаем, с чего можно начать.
        - Начините с договоров, - советует Тимур. - Практика была довольно давно, поэтому набросайте ссылки, что лучше освежить в памяти, чтобы завтра вам уже было о чем говорить. Координаты у Вильгельмины.
        К моему удивлению, юрист и не думает спорить.
        - Отлично, - говорит воодушевленно, поднимается и окидывает меня строгим взглядом. - Ну что же, это правильное решение. Советую подготовиться.
        У юриста слова с делом не расходятся. Примерно через полчаса на почтовый корпоративный ящик, созданный для меня, приходят ссылки на законы и пояснения к ним, которые я должна изучить. Причем их так много, что даже чтобы просто прочесть все, не то что усвоить, уйдет минимум ночь.
        Поначалу втянуться не получается. Я постоянно отвлекаюсь на голос Тимура, которому так часто звонят, что я бы устала даже нажимать на зеленую кнопку, а он не устает говорить. Четко, отрывисто, короткими фразами.
        - У тебя постоянно так? - интересуюсь, когда телефон успокаивается.
        - Так расслабленно? - понимает по-своему. - Нет.
        И тут же у него снова звонит телефон. А я опять утыкаюсь в законы и правила, и мне удается погрузиться настолько, что я перестаю реагировать на голос Тимура. Отрываюсь от монитора, только когда резко распахивается дверь и на пороге сначала появляется возмущенная секретарь, а потом, отодвинув ее в сторону, в кабинет входит мой муж.
        Не дослушав возмущения женщины, Тимур отпускает ее кивком. Облегченно выдохнув, она закрывает за собой дверь, а вот у нас в кабинете становится напряженно. Макс явно не в духе.
        - Анита, иди к машине, - мазнув по мне взглядом, говорит он.
        Опускаю крышку ноутбука, а дальше…
        Просто не представляю, что делать. Мы никогда не пререкались и нее спорили на людях. Никогда. Да и наедине очень редко, такие случаи можно по пальцам пересчитать.
        Но когда я бросаю взгляд на Тимура, я там отчетливо вижу напоминание: «На моих четких условиях, в моем полном распоряжении…»
        А он меня не отпускал.
        Секунды застывают, кажутся вечностью, пока я продолжаю сидеть. Раздражение Макса усиливается, уверена, его ощущаю не только я.
        Но я не могу уйти.
        Прикасаюсь к ноутбуку, чтобы открыть его вновь.
        - Аня, ты на сегодня свободна, - Тимур бросает взгляд на часы, - но завтра рабочий день будет на два часа дольше.
        Подхватив сумочку, поднимаюсь.
        Уже закрывая за собой дверь, слышу, как он говорит:
        - Ты же не думал, что я оставлю без внимания твои визиты к нотариусу и в банк? Не удивляйся. Не зря говорят: держи друзей близко, а врагов еще ближе. У тебя слишком большой соблазн потеряться. А я никому не собираюсь дарить свое. Поэтому твоя жена пока побудет поближе ко мне.
        Я торопливо выхожу из приемной, спускаюсь на улицу и принимаюсь мерить шагами парковку возле машины мужа.
        Не представляю, как проходит их разговор. Вернее, представляю его слишком ярко. Они оба с характером - Тимур и мой муж, оба не любят уступать и проигрывать. Разные. И в то же время в чем-то похожи.
        Даже их фразы про то, что они не собираются дарить или отдавать что-то свое.
        Хоть бы Макс не сорвался.
        К моменту, как он появляется, я успеваю так себя накрутить, что едва не бросаюсь ему навстречу. Но натыкаюсь на его предупреждающий взгляд и остаюсь у машины. Его не было минут тридцать, или только кажется, что так долго, потому что время двигалось медленно.
        Молча открывает передо мной дверь машины, молча выезжает с парковки и вливается в поток разноцветных авто. Напряжение между нами сгущается и становится просто невыносимым.
        Злится.
        Все еще злится, и он прав.
        Мне трудно представить, какой была бы его реакция, если бы он знал условия сделки, которые позволили остаться ему на свободе. Но на самом деле я бы заплатила любую цену.
        - Я сама к нему пришла. Сама его попросила. Я не могла сидеть в стороне. - Перевожу дыхание, но воздух жжет горло. - Не могла, понимаешь? Не могла позволить тебе сесть в тюрьму!
        - Потому что однажды я не позволил тебе то же самое? - На его губах мелькает усмешка, он с силой сжимает руль.
        Разворачиваюсь к нему, рассматриваю его строгий профиль, очень хочу прикоснуться к его вискам, но пока не решаюсь, не сейчас, когда пальцы дрожат.
        - И поэтому тоже, - соглашаюсь. - Но на самом деле ты знаешь ответ. Ты… для меня очень важен. Ты… без тебя… Неужели ты думал, что я смогу тебя отпустить?
        Он поворачивает голову, всматривается в мое лицо, и, наверное, я выгляжу скверно или даже болезненно, потому что его взгляд смягчается.
        - Тебе нужно было сказать мне, Анита, а не действовать у меня за спиной, - он резко выдыхает, скорее всего отпуская с этим выдохом многое из того, что собирался озвучить.
        - Ты бы мне не позволил.
        Молчит, потому что мы оба знаем, что это правда, а потом неожиданно спрашивает:
        - Есть что-то, о чем ты еще умолчала?
        Мне хочется, как в детстве, незаметно скрестить за спиной пальцы - так вроде бы ложь не засчитывается. Но ее будет так много, что лучше по чуть-чуть привыкать обходиться без всяких поблажек.
        Качнув головой, улыбаюсь и успокаиваю его:
        - Нет.
        В горле першит с непривычки.
        И я тут же бурно принимаюсь рассказывать о том, что ничем сложным не занимаюсь, составляла новому боссу расписание на неделю. А еще меня определили в стажеры главному юристу компании, и мне нужно будет кое-что освежить в памяти и, откровенно говоря, изучить много нового. Потому что Макс был прав: слишком часто у нас в законах что-то меняется.
        Прерываюсь, когда замечаю на себе задумчивый взгляд синих глаз. Тут же мелькают мысли, что он о чем-то догадывается. Но потом понимаю, что нет, дело в другом.
        - Прости, - стихаю мгновенно. - Тебе, наверное, неприятно об этом слушать.
        Макс какое-то время молчит, а потом поясняет.
        - Не думал, что ты так сильно будешь скучать по работе. Мне казалось, что тебя все устраивает, но сейчас вижу, что ошибался.
        - Да нет, - пытаюсь оспорить внезапное заявление. - Я ведь сама не захотела.
        Но Макс качает головой и роняет:
        - Это я тебя убедил.
        - Перестань. - Я все же набираюсь храбрости и прикасаюсь к его ладони, чуть сжимаю его пальцы. - Трудно убедить человека сделать то, чего он не хочет сам. Хотя бы на подсознательном уровне.
        - То есть, - он сверкает улыбкой, - когда ты говорила, что не хочешь выходить за меня замуж, но я тебя убедил…
        Смеюсь.
        Его улыбка такая теплая, что в нее хочется обернуться, как в кокон. Он дарит мне пару секунд - тепла и ощущения, что у нас все по-прежнему, а потом переводит взгляд на дорогу, и все мгновенно меняется.
        Смех застревает в горле. Осенний холод, кажется, начинает проникать и в салон. А мои слова будто застыли у меня на губах и складываются в молчаливый вопрос: «Моя сделка с Тимуром… Значит ли это, что я хотела этого? На самом деле хотела?»
        Машина останавливается на парковке у нашего дома. Заметив, что ежусь, когда выхожу на улицу, Макс накидывает мне на плечи пиджак, обнимает и ускоряет шаги. Заботится… если бы он только знал…
        Пользуясь тем, что у него звонит телефон, едва войдя в квартиру, торопливо скрываюсь в ванной. Горячие струи, много геля для душа, мочалка. Пытаюсь стереть с себя остатки сегодняшнего дня, оставить все, что случилось, там, за порогом. В какой-то момент мне кажется, что у меня получилось.
        Но когда я приближаюсь к зеркалу и смотрю на свое отражение, понимаю, что нет. Не получилось, не вышло. И дело не в том, что у меня на бедре действительно остался след от пальцев Тимура. Дело в его прикосновениях - откровенные, бесстыдные, они как метка, которая ставится не на кожу, а вживляется под нее.
        Нужно время.
        Наивно было надеяться, что я так просто ее сотру.
        Тем более что когда-то я уже пыталась сделать так с другой меткой - той, которую на моих губах оставили его губы.
        ГЛАВА 16. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        - Кажется, у тебя получилось влюбить в себя парня за тридцать минут! - Настя хватает меня за руку и дергает в сторону колонны, за которой мы теперь обе зачем-то прячемся.
        Мимо проходят одногруппники, знакомые с других потоков, но когда кто-то из них хочет к нам подойти, подруга шикает на них и машет рукой, мол, заняты, заняты, не до вас! Ну да, естественно, заняты: я вот, например, теперь отряхиваю пыль с плеча, которым она меня подпихнула к колонне.
        - Анита, тебе так повезло! - радужно объявляет она. - Ты, главное, теперь все не испорть! Впрочем, я помогу тебе не испортить. В конце концов, мы подруги, друг за друга горой и должны выручать. Знай: ты всегда можешь на меня положиться! У нас ведь это взаимно?
        - Если ты надеешься списать у меня на экзамене по уголовному праву, то стараешься зря. У этого препода списать невозможно. Так что советую подготовиться хорошенько.
        - Да ну тебя, - отмахивается она. - Я тебе про любовь, про дружбу, про вечное, а ты мне про то, что можно купить. Но, думаю, скоро и для тебя все изменится. Смотри!
        Она позволяет мне высунуться из-за колонны, а потом дергает обратно. Я не особенно возражаю, потому что под колонной тенек, а на улице жарко, июнь в самом разгаре. А еще потому, что увиденное не производит на меня особого впечатления.
        Конечно, я узнаю Олега, знакомого Насти, который несколько дней назад приезжал, чтобы ее проведать. Он стоит у красной машины, весь такой эффектный, с загадочным взглядом вдаль - неудивительно, что многие девчонки почти спотыкаются. Ну стоит и стоит, а я здесь при чем?
        - Ты что, не догнала? - поражается Настя. - Ему нечего делать возле универа. Я ни разу его здесь не видела. Он здесь только из-за тебя. И ты его не разочаруешь, ведь так? Парень старался, включил мозг, чтобы догадаться, как же тебя найти. Мне кажется, это хоть чего-то да стоит.
        - Угу, стоит, - согласно киваю, - копеек пятьдесят, которые он потратил на мобильную связь, чтобы тебе позвонить.
        А потом присматриваюсь к подруге: глаза такие честные-честные! Ну конечно, это нужно быть совсем наивной, чтобы поверить, будто парень, который принял тебя за горничную, видел всего раз в жизни и общался максимум двадцать минут, вдруг так проникся и впечатлился, что начал искать. Да ему стоит только свистнуть, и половина девчонок, которые сейчас поедают его взглядами, нырнут к нему в салон, и явно не затем, чтобы устроить прогулку по городу.
        - Что? - заметив мой взгляд, напрягается Настя.
        - Это ты ему позвонила!
        Ей хватает совести отвести взгляд. На секунду. И придумать, как зайти с другой стороны.
        - Ну, раз сюрприз не удался… - Разводит руками и наконец выходит из-за колонны. - Я просто подумала: ну что ты постоянно над своими учебниками киснешь, тебе нужно развеяться. А Олег тоже не против. Более того, он очень даже обрадовался, когда я ему позвонила и сказала, что он тебе понравился и ты хочешь увидеться. Видишь, приехал и ждет!
        Она приветливо машет рукой парню, который нас заметил. И такая вся счастливая, что мне тоже хочется ее немного порадовать.
        - Отлично! У тебя есть шанс сохранить пятьдесят копеек и сказать ему лично, что ты солгала.
        - Анита! - Подруга хватает меня за руку, когда понимает, что я собираюсь уйти. - Ну прошу тебя! Тебе ничего не стоит - потерпишь его пару часиков, и все. К тому же он правда неплохой парень, может, тебе даже понравится. Для тебя - пустяк, а для меня - вопрос жизни и смерти!
        Смотрю на нее недоверчиво, а она усердно кивает.
        - Да я без Макса уже две недели есть не могу! Такими темпами у меня скоро разовьется анорексия!
        - Сосиска в тесте, салат, суп с форелью и шоколадный батончик, - перечисляю ее обед, и это только сегодняшний. - А, еще пачка крекеров.
        - То есть наоборот, - не моргнув глазом, тут же заявляет она. - У меня без него развивается булимия. Но меня еще можно спасти!
        И складывает руки в молитвенном жесте. Смотрится довольно смешно: яркая, взрывная - а тут бровки домиком, ладошки сложены, скорбная мордочка.
        - Всего пара часов! - Заметив мои сомнения, уже уверенно тянет меня вниз по ступенькам.
        - Привет. - Когда мы подходим, Олег так широко улыбается и так пристально и многозначительно на меня смотрит, что закрадывается у меня одно нехорошее предположение.
        Уж не наплела ли она ему, что он мне не просто понравился, а я в него влюблена? Чувствую себя глупо да и врать не люблю, притворяться. Но парень не виноват, что его провели, поэтому вежливо улыбаюсь в ответ.
        То, как моя встреча поможет Насте увидеться с Максом, недолго остается загадкой.
        - Подруга у меня девушка скромная, и вообще, я за нее отвечаю, - заявляет она. - Так что одну с тобой в первый раз отпустить не могу. Ну а чтобы я не была третьей лишней, нам нужно пригласить кого-то четвертого.
        - Славик подойдет? - Киваю на мимо проходящего одногруппника.
        - Мне больше нравится имя Максим.
        Олег усмехается, прекрасно все понимая. Бросает взгляд на меня, будто прикидывая, стоит ли ради меня примерить роль сводника. Я равнодушно пожимаю плечами: думай сам. А потом отворачиваюсь, теряя интерес к этой сцене. Вернусь домой, проштудирую то, что нам задали…
        - Мы на выходных собирались с ним покатать шары, - наконец озвучивает свое решение парень. - Попробую ему позвонить. Но, скорее всего, он откажется. Нужно было сразу предупредить, Насть. Кажется, он говорил, что у него сегодня какая-то встреча с отцом, что-то по бизнесу.
        - Скажи ему, что мы уже заказали две дорожки в «Максимусе»! - подсказывает Настя, когда парень нажимает на вызов.
        - Угу, с учетом, что он тоже может выкупить все дорожки, это очень его вдохновит, - Олег усмехается, а потом поднимает вверх руку и отходит от машины на пару шагов, потому что связь устанавливается.
        Настя буравит его взглядом его спину. Я с завистью смотрю на спину Славика, который бодро шагает домой. Из разговора Олега с Максом доносятся только редкие реплики.
        - Боулинг… «Максимус»… вчетвером… Нет? Точно нет? Жаль… Да случайно встретил девчонок - Настю с Анитой… А, сможешь? Ок, тогда ждем тебя в клубе.
        - Согласился, - вцепившись в мою ладонь, шепчет проникновенно Настя. - Значит, все же скучает по мне.
        Настя принимает стратегическое решение оставить свою машину у универа. Забрать она ее сможет и завтра, а если она будет без колес, Максу придется по-любому ее подвести. Все это она мне рассказывает, когда мы уже едем к тому самому клубу. Мы сидим с ней на заднем сиденье, хозяин машины слушает музыку, так что участия в обсуждении не принимает.
        - Но твой Макс может сказать, что есть такси и тебя может подвести Олег, - нахожу брешь в ее плане.
        - Неа, - она расплывается в мечтательной улыбке, - Макс не бросит меня на незнакомого водителя. Он слишком ответственный. А Олег будет занят тобой. Вы же у нас типа влюбленная пара!
        Заметив мой взгляд, она тут же сбивает обороты.
        - Почти влюбленная. Ай, неважно. Он сам увидит и поймет, что вам не стоит мешать. А тебе даже ничего не нужно делать. Просто поиграть в боулинг пару часов. Или меньше. Как только я почувствую, что Макс у меня на крючке, все, отбой, захочешь - поедешь домой.
        - Надеюсь, ты быстро управишься, - вздохнув, смотрю на нее. - А то я тоже не жажду пользоваться услугами незнакомых водителей.
        Подруга смеется, уверенная, что у нее легко все получится. И, наверное, она права, потому что Макс действительно приезжает в клуб. Мы только и успели переобуться и выбрать дорожки.
        Кстати, он тоже в хорошем настроении. Улыбается, заметив нас, просит принести меню, чтобы игра пошла веселее. От его улыбки официантка смущается и не с первой попытки записывает заказ.
        - Вы плохо слышите? - фыркает Настя, догадавшись, чем вызвана такая реакция. - Может быть, нам сказать об этом хозяину клуба?
        - Насть… - сжимаю ее ладонь.
        Она медленно выдыхает, чтобы успокоиться, бросает взгляд на Макса и отпускает расстроенную официантку.
        - Да и правильно, - неожиданно поддерживает ее Олег. - Расслабились они здесь все. Раньше только зайдешь, а тебе уже столик накрыт, все, как ты любишь. А сейчас… смотри, вместо того, чтобы уже отдать заказ, пялится на нас.
        И он своего добивается. Обернувшись, Настя замечает взгляд официантки и недобро прищуривает глаза.
        - Насть. - Дернув ее за руку, склоняюсь к ее уху и тихо, чтобы никто не слышал, обещаю: - Если ты не оставишь девушку в покое, я развернусь и уйду.
        Пауза.
        - Да пусть смотрит, - решает она, сверкнув улыбкой. - Она же на таких мужчин только и может, что посмотреть. А посидеть за одним столиком… У нее вон, на пальце только одно золотое колечко, да и то с хризолитом.
        - Как у меня? - Демонстрирую свою левую руку и приподнимаюсь. - Мне встать?
        - Ай, да ну тебя! - смеясь, она заставляет меня сесть обратно. - Не даешь поворчать!
        Красиво изогнувшись, она медленно поднимается, как бы случайно поправляет кофточку в области декольте и призывно стреляет глазами в Макса.
        - Ну что, наш выход. Покажем мастер-класс слабакам?
        Макс не спешит подниматься. Оторвавшись от меню, которое изучаю, поднимаю взгляд, и успеваю увидеть, как он неспешно отводит от меня свой. Что не так? Может быть, полагает, что если максимум украшений, что на мне - это золотые серьги и довольно простенькое кольцо, - то лучше бы я и правда ушла?
        Впрочем, всерьез задуматься об этом не успеваю. Олег, который не хочет проиграть соперникам, уже тянет меня к дорожке. Деловито выбирает для меня шар, рассказывая, почему именно тот, а не этот. Запускает свой, сбивая почти все кегли, кроме одной. А потом начинает учить и меня.
        - Так, - подсказывает, встав у меня за спиной, - сосредоточься, руку не напрягай, смотри только вперед… вот так… это важно… сейчас я тебе помогу… Я хороший игрок, и ты станешь такой же…
        В следующую секунду я чувствую, как его рука, прикоснувшись к моему плечу, скользит к пальцам. А сам он прижимается настолько плотно ко мне, что я начинаю чувствовать слишком много, прям слишком.
        - Давай! - командует он.
        Отодвинуться от него нереально, и мне с трудом удается бросить шар. Неудивительно, что несбитых кеглей остается довольно прилично.
        - Ничего, - когда я распрямляюсь, утешает Олег меня шепотом. - Уверен, что во второй раз получится лучше. Ты ведь умная девочка. Все поняла из того, что я пояснял?
        - Угу, - соглашаюсь. - Только один вопрос непонятен.
        - Какой же? - шепчет он с придыханием.
        - А каждому хорошему игроку в задницу должен упираться чей-нибудь член?
        Он начинает хохотать - сначала беззвучно, просто давясь смехом, а потом уже вслух. Чтобы не оглохнуть, приходится его все-таки отодвинуть. Но он не смущен, не обижен, легко меня отпускает со словами:
        - Недурно.
        Отходит к столику, чтобы глотнуть безалкогольного пива. И приглашает жестом присоединиться к себе.
        - Макс, - слышу голос Насти, - ну ты бросаешь или так и будешь смущать людей?
        Обернувшись, вижу улыбку Макса - неужели услышал? Настя показывает большой палец и весело подмигивает, и я убеждаюсь: угу, услышал, и не один он. Нет, если бы я знала, что здесь такая слышимость, я бы говорила потише. А так немного неловко, вроде бы у нас легенда, что Олег мне нравится.
        - Слушай, - говорит учитель боулинга, когда я беру со столика свой коктейль и с удовольствием делаю первый холодный глоток. - А может, и правда? Пойдешь со мной на свидание? На настоящее. Не с целью охомутать неуловимого Макса?
        Едва не давлюсь, смотрю на него: а он догадался. Догадался, что это все не всерьез. Ну и кто там говорит, что мужчины туго соображают?
        Отпираться и уверять его в обратном глупо, молчать тоже. Тем более что теперь, наоборот, как-то легче, когда во мне не видят влюбленную дурочку.
        - А разве Макс неуловимый? По крайней мере раз его получилось поймать.
        - Угу, вот этот раз и будет последним, - глядя на парочку, поясняет Олег. - Он не дает вторых шансов.
        Обернувшись, тоже смотрю на Макса и Настю. Она вьется возле него, притворяется, что не может выбрать шар, что у нее зацепился ноготь или что никак не может понять, как же лучше стать, чтобы на этот раз не промазать. Макс спокойно ей помогает, отвечает на вопросы, но да… если внимательно присмотреться, держится чуть отстраненно.
        Не знай я, что они раньше встречались, подумала бы, что просто приятели. Даже не друзья, потому что близости нет. Не чувствуется этого ни в жестах, ни в позах. Она - для него, это видно. А вот он будто сам по себе и лишь позволяет ей находиться возле себя.
        - Но… а почему он тогда согласился приехать?
        - Хороший вопрос, - хмыкает его друг. - Вряд ли его замучила ностальгия. Возможно, хочет окончательно убедиться, что сделал правильный выбор.
        Эта версия кажется убедительной, хотя я верю в свой вариант. Макс не спешит уйти из клуба, вполне спокойно принимает знаки внимания Насти, радуется вместе с ней, когда они нас побеждают. Мы с Олегом больше сидим и болтаем, поэтому проигрыш принимаем спокойно.
        Мне начинает казаться, что все-таки была права я, а не друг Макса, когда подруга вдруг с таинственным видом тянет меня в туалет за компанию.
        - Ты меня прибьешь, - говорит она покаянно, - но я сказала Максу, что мы с тобой едем ко мне, хотим пожарить шашлыков, а ни ты, ни я не умеем. Это могут только мужчины. Ну и… он согласился заехать, помочь. Прибьешь меня, да?
        - Нет, - успокаиваю ее, а когда она улыбается, тянусь к ее шее руками и шиплю: - Придушу!
        Она хохочет, отбивается и снова смеется.
        - Ну Анит, ну пожалуйста! Я все продумала! Тебе не придется возвращаться поздно ночью в такси с незнакомым водителем! Заночуешь у меня, да и все. Ты же знаешь, в доме комнат хватает.
        Угу, а еще я знаю, что не нравлюсь ее старшему брату.
        Словно прочтя мои мысли, Настя меня заверяет:
        - Тимура не будет. Он в командировке. Так что все удачно сложилось: в одной комнате буду я с Максом, в любой другой - ты и…
        Выразительно смотрю на нее.
        - Ты и никого больше! - клятвенно обещает она. - Полный покой! Хочешь - всю ночь читай свои лекции, не помешает никто! Обещаю!
        Ну да, ну да, именно так все и было. Только с точностью до наоборот. Потому что нельзя верить влюбленным подругам.
        ГЛАВА 17. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        - Тебе помочь? - На кухню заходит Олег и не особо охотно смотрит на то, как я мою овощи.
        Это я сама вызвалась, чтобы принять хоть пассивное участие в мероприятии. Ну и чтобы Настя с чистой совестью могла остаться возле Макса и вдохновлять его на приготовление вкусного шашлыка. Одним мясом не обойдешься, но и салаты в такую жару ни к чему, поэтому я просто нарезаю овощи кусочками и достаю из холодильника то, что может еще пригодиться.
        - Можешь открыть вино, - киваю на пузатую бутылку.
        Олег с благодарностью улыбается - тоже ведь намеренно оставил пару наедине - и с легкостью справляется с заданием. Он же и выносит в беседку бокалы. Потом приходит за другими продуктами.
        А я, пока суечусь, посматриваю в окно. Запах мяса уже дразнит аппетит, вот-вот будет готово, но больше меня волнует другое. По-моему, вопреки словам Олега, его друг решил попробовать еще разок с Настей. Ее смех то и дело долетает через распахнутые окна, да и он изредка улыбается.
        Раздумываю: выходить или нет, не хочется им помешать. А потом замечаю, что к дому подъезжает белая иномарка, раздаются сигналы, и машина въезжает во двор. Хм… три девушки, две из них кажутся смутно знакомыми. Да, точно, мы даже о чем-то общались на вечеринке у Воронова.
        Настя приветливо машет им рукой, что меня удивляет. Не ее вежливость, нет. Но выглядит так, будто она и их пригласила. Зачем? Разве ее целью не было побыть только с Максом?
        - Анит! - кричит она, зайдя в дом, обнимает меня со спины и доверительно сообщает: - Представляешь, Макс собирался пожарить мясо и уходить. Пришлось срочно организовывать вечеринку.
        - А с вечеринки он разве не может уйти?
        - По идее, может. Но вряд ли уйдет. Я заметила, что он напрягся, наверное, я чуть переусердствовала. А так расслабится, подумает, что среди гостей легко затеряется.
        - Наивный, - хмыкаю я, намекая на Настину хватку, из-за которой я здесь.
        - Если бы, - вздыхает она и тянет меня. - Пойдем, уже все готово. Не хочу надолго оставлять его одного.
        Мельком взглянув в окно, вижу возле Макса двух из трех девушек: он явно не один и пользуется успехом.
        Но Настя довольно ловко решает этот вопрос. Почти незаметно она вытесняет возможных соперниц со своего поля боя. Жестами, взглядами, оговорками дает понять, что это ее. Все еще ее, даже если кто-то подумал иначе. И так выстраивает беседу, что переключает внимание девушек на Олега.
        Тот не в накладе - охотно подыгрывает. Кажется, надеется, что вечером у него будет возможность показать кому-то из них, как играть в боулинг, когда в наличии два шара, и оба они у противника.
        Мне разговор поддерживать трудно: я по-прежнему мало что понимаю в брендовых вещах и чем сумка за несколько тысяч баксов лучше обычной кожаной, но гораздо дешевле. Да и их общих знакомых, имена которых изредка всплывают, я тоже не знаю. Поэтому сижу себе, никому не мешаю, налегаю на действительно вкусный шашлык. Другие девушки предпочитают свежие или овощи-гриль. Ну и хорошо, нам с ребятами больше достанется: у нас вкусы похожи.
        - Как тебе? - слышу вопрос, как раз когда с наслаждением откусываю новый кусочек от ароматного мяса.
        Покосившись, замечаю Макса: упираясь в поручни, он стоит за беседкой. Вроде бы и рядом со мной, и в то же время достаточно далеко, да еще и с преградой между нами - так что Настя только бросает взгляд в нашу сторону и спокойно проводит экскурсию у бассейна для дам.
        - Божественно, - отвечаю честно. - Ты наверняка знаешь какой-то секрет.
        - Конечно. Поэтому, если захочешь устраивать шашлыки, обязательно зови и меня. Я сделаю.
        - Спасибо, у нас по этой части папа, - смеюсь. - Хотя мы редко выбираемся на дачу, так что я не упускаю случай в гостях.
        В подтверждение своих слов тянусь за очередным шампуром. Олег, с которым мы восседаем на пару за столом, делает так же. И обновляет нам в бокалах вино - хорошее, хотя и чуть терпкое.
        - Настя предлагает остаться ночевать у нее, - сообщает он другу. - Я уже выпил, так что легко дал согласие. За руль не хочу. А ты как?
        Макс медлит с ответом, а я понимаю, в чем Настин промах. Макс спиртное не пил! Вот все она учла, кроме этого! И гуляет с подружками вместо того, чтобы тут же исправить ситуацию.
        Высматриваю ее, чтобы подать знак, но она что-то увлеченно обсуждает с девчонками. Вот дуреха, он же уедет, и все.
        Разочарованно выдыхаю и замечаю на себе взгляд Олега.
        - Даже не думай, - предупреждаю его, - мы с тобой в боулинг уже поиграли, на продолжение я не настроена.
        - Мы можем всех обыграть! - возмущается он, но так, не всерьез.
        - Я что-то после этой игры больше начинаю ценить ретро - домино и пасьянс, - заметив, как он открывает рот, опережаю его предложение «уложить меня» в этих играх. - Но в современной обработке: в сети!
        Олег выглядит при этом таким ранимым, что я не выдерживаю и хохочу. Нет, мужчины все же спокойно могли обойтись без ушей, они все равно не хотят слышать то, что им говоришь.
        - Есть соблазн задержаться, - произносит задумчиво Макс.
        А вот теперь я уже не уверена, что мои уши в порядке, и оборачиваюсь, чтобы взглянуть на него.
        - Правда?
        Он кивает и улыбается.
        Так тепло, что аж слегка припекает.
        А может, это заходящее солнце, поэтому я двигаюсь на скамье чуть дальше.
        - О, верная тактика! - нахваливает меня Олег, потому что теперь я получаюсь ближе к нему.
        - Чтобы не тянуться за шашлыками, - отмахиваюсь.
        По-моему, он не особенно верит. И не особенно грустит, что я не ведусь на его приглашения: как раз возвращаются девчонки, и он вновь в центре внимания.
        - Мы решили искупаться. - Настя подходит к Максу, берет его под руку и спрашивает: - Ты с нами? Или только посмотришь?
        Хороший ход: в любом случае она в выигрыше. Если он согласится, в воде можно создать не одну ситуацию, чтобы сблизиться. Случайное касание телами, прикосновения рук, практически обнаженных тел. Если откажется - у Насти такая фигура, что в любом, даже старомодном купальнике она будет выглядеть восхитительно.
        - Анит, а ты? - пока Макс раздумывает, она переключается на меня. - У меня полно купальников, которых я даже ни разу не надевала.
        Смотрю на бассейн, который соблазнительно сверкает синей водой, но отказываюсь. Если я разденусь, все сразу поймут, куда делся шашлык.
        К тому же уже вечереет, а к завтрашним занятиям я так и не подготовилась. Под этим предлогом и покидаю компанию. Настя идет в дом, чтобы переодеться и раздать купальники девчонкам, мне говорит занять прежнюю комнату. Спустя пару минут, пока пытаюсь привыкнуть к чужой обстановке, заносит мне полотенца, футболку и все-таки один из купальников.
        - Может, надумаешь, - поясняет она и подмигивает. - Не сейчас - так утром. Мы все равно будем спать.
        «Мы» - это намек на то, что она планирует провести эту ночь не одна.
        Она торопливо уходит, а я достаю конспекты лекций, подключаю к смартфону наушники и под призывные шумы моря штудирую уголовное право. Отрываюсь, когда глаза начинают болеть. Потянувшись, подхожу к окну: солнце красное, уже собирается садиться, но как-то нехотя, неторопливо.
        С улицы доносятся девичьи визги, но отдаленно - бассейн мне отсюда не видно. Окна этой комнаты выходят на дорожку и аккуратную лужайку с цветами возле высоких деревьев, которые тихо шелестят листьями, будто прощаясь с солнышком.
        Усаживаюсь на широкий подоконник, даю глазам отдых, потому что штудировать учебники предстоит еще как минимум пару часов. Мимо окон проносятся бабочки - красивые, золотистого цвета. Следом за ними появляются голубого оттенка. И плавно уносятся вдаль. А одна бабочка, видимо, любопытная. Покружив рядом со мной, садится на створку напротив. Замирает задумчиво. Взмахивает крыльями, как бы намекая: эй, полюбуйся и мной! А потом для меня, непонятливой, все же взлетает, крутится возле руки, на которую я предлагаю ей приземлиться. Но капризно взмахивает крыльями и выбирает в качестве аэродрома мою макушку.
        - Глупая, - смеюсь, качнув головой, - я же могу случайно тебя уничтожить.
        Отлетает неспешно, прямо с какой-то обидой. А потом, видимо, прилетает другая и из всех возможных вариантов выбирает мое плечо. Не шевелюсь. По легким покалываниям кожи можно ее отследить - поднимается чуть вверх, замирает, потом скользит по моей шее - волосы собраны в небрежный пучок, поэтому ей ничего не мешает.
        - Эй, да ты наглеешь, - ворчу я, когда она и не думает улетать.
        Осторожно, чтобы не повредить ей крылья, поворачиваю голову. Пытаюсь хотя бы рассмотреть ту, которая благодаря мне так хорошо отдохнула, и…
        Бабочки уже нет, зато…
        У меня перехватывает дыхание, обнимаю руками колени, как будто это поможет. Ой, спрятаться бы, да поздно!
        В мягких сумерках, у одного из деревьев, я замечаю Тимура. Он не один, рядом с ним стоит подружка его сестры, о чем-то ему говорит-говорит-говорит…
        А он смотрит на окна.
        Точнее, на одно окно, на подоконнике которого я восседаю так нагло. И когда его взгляд переползает с моего лица на шею, я вдруг понимаю, что прятаться поздно и… что бабочки не было.
        ГЛАВА 18. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        Я так поспешно спрыгиваю с подоконника, что ударяюсь о батарею и чуть не подворачиваю ногу. Зашипев от боли, ковыляю от окна и сажусь на кровать. А когда боль стихает, укоряю себя: глупо, ну глупо же!
        Зачем убежала? Надо было кивнуть хозяину дома и спокойно спуститься вниз. Так по-детски, и он наверняка все увидел. Стыдно так, что щеки горят. Прислоняю к ним ладони, а легче не становится.
        Не понимаю, почему это сделала. Ну да, у него был такой взгляд… возможно, ему не понравилось, что я сижу на его подоконнике. Но он же не возмущался, не прогонял меня, просто смотрел… Может, я даже сама себя накрутила. А теперь расплачиваюсь ноющей лодыжкой.
        Хорошо, что все еще так обошлось, но синяк, причем приличных размеров, наверняка проявится. Схватив телефон, забиваю в поисковик, что делать при ушибе - там выдают версию, что нужно приложить холодный компресс, лучше лед.
        Один вариант есть поблизости - намочить полотенце в холодной воде. Но раз лед лучше…
        Мне настолько не хочется летом ходить с синей ногой, что я, с грустью взглянув на конспекты и список ссылок, которые нужно еще изучить, решаю спуститься на кухню. Все равно все на улице, так что никто не увидит, как я ползу по дому и копаюсь в чужом холодильнике.
        Выйдя из комнаты, прислушиваюсь: действительно никого нет. С улицы доносятся разговоры, плеск воды. Кухня встречает меня густыми сумерками, но я вполне ориентируюсь. Так, надеюсь, морозилка не подведет.
        Склонившись, нахожу в формочках лед. Выбив его на кухонное полотенце, ставлю ногу на стул и прикладываю компресс к ноющей щиколотке. От колкого холода становится так хорошо, что я не сдерживаю облегченного стона.
        - Какие звуки… Боже… так бы слушал и слушал… - раздается у меня за спиной мужской голос.
        От неожиданности я едва не роняю компресс. А потом присматриваюсь к смутным очертаниям и понимаю, что это Олег.
        - Помочь?
        Он мгновенно оказывается рядом и подхватывает соскользнувшее с ноги полотенце. Прижимает его ладонью, но вопреки дружескому участию, которое отчетливо слышится в голосе, его рука начинает вести себя несколько своевольно. И куда охотней сжимает мою ногу, чем компресс.
        - Слушай, я понимаю, что моя нога куда теплее, чем лед, - стряхиваю его ладонь. - Но ты правда думаешь, я заведусь оттого, что ты давишь пальцами на место ушиба?
        Смеется.
        Пытаюсь убрать ногу, но так как Олег подошел слишком близко и практически надо мной нависает, приходится сначала толкнуть его локтем, чтобы подвинулся. Хмыкнув, он так и делает.
        Отступает на пару шагов, а когда я выпрямляюсь, резко делает шаг вперед и вновь вторгается в мое личное пространство.
        В темноте, разбавляемой луной и уличным светом, я не так хорошо вижу его лицо - лишь очертания. А вот глаза у него блестят, хотя тоже в фокус зрения попадают нечасто, потому что он пристально рассматривает мои губы.
        На всякий случай я недвусмысленно покручиваю полотенцем со льдом. Он усмехается, взъерошивает волосы, зарываясь в них пятерней.
        - Даже не думай! - предупреждаю его.
        - Как скажешь, - неожиданно легко соглашается он.
        И действительно делает это - не думает.
        Обхватывает ладонями мое лицо и прикасается своими ртом к моему. Легкий вкус коньяка… мое замешательство и его натиск, чтобы мои губы раскрылись… чьи-то шаги, которые приближаются…
        Отойти не могу, оттолкнуть не получится, и я просто опускаю вниз руку. Ту самую, с полотенцем и льдом. Попасть в цель с первой попытки не получается - все же траектория мне не очень видна. Но со второй попытки, судя по вою мне в губы, получается очень даже удачно. И ледяной сверток впечатывается прямо в то «сокровище», которое мне уже второй раз предлагали прочувствовать и попробовать.
        - Твою мать! - Оторвавшись от меня, Олег ошарашенно моргает глазами и уже сам шарахается от меня. - Да я просто не так тебя понял!
        - Так понятней?
        Вспыхивает свет, и на кухню заходит Тимур, застав момент не из лучших. Олег машет рукой над своей мошонкой, хотя льда уже нет. А я вытираю ладонью рот.
        - Эм… так, я же за вином приходил. - Олег оглядывается, замечает холодильник и, достав бутылку, уходит со словами: - Пойду туда, где теплее.
        - А я туда, где спокойней, - заметив на себе пристальный взгляд хозяина дома, говорю я, вот только улизнуть так просто у меня не выходит.
        Тимур стоит на проходе. Смотрит на меня так пристально и недовольно, что я вдруг вспоминаю и выдаю:
        - Добрый вечер.
        Недвусмысленно посматриваю ему за плечо, но он не отходит.
        - Может быть, вы меня пропустите?
        - Может быть, - повторяет он, не двигаясь с места. - Но сначала хочу предупредить, что мой дом - не притон. И если одной маленькой девочке мама запрещает приводить в свой дом мальчиков, это не повод тащить их в другой.
        В шоке поднимаю взгляд на него. Слова настолько несправедливы, что я не нахожу что ответить. Он что же, думает, что это я устроила вечеринку? Что это предлог для того, чтобы с кем-то позажиматься? И что я только и делаю, что…
        Злость, обида, непонимание, почему он так думает обо мне, - все смешивается в колючий клубок. А самое удручающее, что мне по-прежнему трудно подобрать слова в свое оправдание. Наверное, потому, что оправдываться не хочется, я не считаю себя виноватой, ноет щиколотка, а еще мне тяжело выдержать взгляд, убеждающий, что мне уже вынесен приговор.
        - Я никого не тащила, - стараюсь успокоиться хоть немного, но голос дрожит и сдает меня с потрохами. - Ни в свой дом, ни в ваш, и если вам не нравится…
        - Никогда?
        Недоуменно моргаю. Щеки вспыхивают огнем, когда до меня доходит.
        - Я не собираюсь с вами обсуждать свою личную жизнь. Но за ваш дом можете больше не волноваться.
        Нырнув у него под рукой, все-таки выхожу из кухни. Эмоции настолько переполняют, что я даже забываю про боль. Ноет - и ладно. Тяжело идти - и плевать. Главное - поскорее убраться отсюда!
        - Что у тебя с ногой?
        Не оборачиваюсь, ковыляю себе потихонечку, а ушиб (если это, конечно он, а не что-то серьезней) начинает намекать, что бегун из меня так себе, и я начинаю прихрамывать сильнее, хотя и пытаюсь не показать этого.
        Сильные руки ложатся на плечи, разворачивают к себе. Пыхчу, не могу смотреть на него - смотрю на диван в гостиной. Большой, наверное удобный. И вообще симпатично здесь, правда, весь вид портит хозяин этого дома.
        То, что я на него не гляжу, не значит, что он делает так же. Он успевает заметить у меня в руках полотенце со льдом и понять, в чем причина.
        - Сядь, - практически подталкивает к тому дивану, который я только что рассматривала.
        Ну ладно, минуту можно и отдохнуть. Сажусь, посматриваю на лестницу - так, отдохну, соберу вещи, вызову такси и уеду. Не хотелось тратить на проезд такую сумму, у мамы скоро день рождения, и я оставила их на подарок. Но выбора нет.
        - Где болит?
        С удивлением замечаю, что Тимур присел передо мной и рассматривает мои ноги. Не дожидаясь ответа, забирает у меня полотенце и безошибочно прикладывает его к тому участку, который я повредила.
        Резко. Неожиданно. Заставляя меня застонать. И прикусить губу, когда он поднимает взгляд вверх.
        - Глупо убегать от того, кто не гонится. - Дергаю ногой, пытаясь освободиться, чтобы не сгореть со стыда прямо здесь, но он сжимает ногу сильнее. - Можно не заметить простую ловушку.
        Его пальцы настолько горячие, что я чувствую их даже через холодный компресс. Или лед так быстро растаял.
        Смешение горячего и холодного производит странный эффект. Мне то жарко, то холодно, а еще почему-то чуточку страшно.
        Не могу понять почему. Он ведь даже не смотрит на меня, просто… он слишком близко. И начинает ощупывать пальцами мою щиколотку - не так, как Олег, а деловито, как будто разбирается в травмах.
        - Сильный ушиб, - выдает свой вердикт.
        - Правда?
        Он кивает.
        Поднимается, окидывает меня взглядом и, как будто прочтя мои мысли, дает дальнейшие распоряжения:
        - Ложись в кровать, отдыхай. Бегать ночью, да еще с поврежденной ногой, еще глупее, чем днем.
        Внутри меня разворачивается борьба. С одной стороны, не хочется здесь оставаться после того, что он думает обо мне. С другой - он ведь сам предлагает, наверное понял, что погорячился с выводами, был неправ, но ему трудно это признать. А еще мне действительно не хочется выбрасывать деньги за такси, если их можно потратить с умом.
        - Я скажу, чтобы тебя не тревожили, - говорит хозяин дома еще до того, как я окончательно принимаю решение.
        Разворачивается и уходит.
        Какое-то время я так и сижу на диване.
        - Вообще-то я еще думаю, - ворчу я.
        Хорошо, что никто не слышит, потому что звучит настолько неубедительно, что я не верю сама себе. Поднимаюсь в комнату, час еще занимаюсь, вернее пытаюсь, но вместо законов в голову то и дело лезет смутная мысль: «К чему он сказал про ловушку?»
        ГЛАВА 19. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        Сообразив, что засыпаю на ходу, решительно прерываюсь: все равно больше ничего не запомню. А так хоть посплю.
        Судя по тихим звукам голосов, доносящимся с улицы, компания еще не разошлась. Может, ждут, когда уснет Тимур, а уже потом… Так как он мне выговаривал про нравы в своем доме, у меня большие сомнения, что он позволит заночевать здесь Олегу с Максом. Одно дело - знать, что у твоей сестры уже есть личная жизнь, другое - наблюдать.
        Приняв душ, переодеваюсь в футболку и, упав на кровать, почти сразу же засыпаю. Правда, сон выходит какой-то тревожный.
        Сначала кажется, что кто-то топает у двери и дергает за ручку. Я даже приподнимаюсь и оглядываюсь: нет, никого, показалось. Потом начинают мерещиться вкрадчивые шаги, будто кто-то идет на носочках, а после царапает двери. Снова подхватываюсь, на этот раз даже выхожу в коридор, чтобы убедиться, что просто послышалось.
        Так и есть: тихо, темно. Опять ложусь спать, и снится мне ересь. Немудрено: чужой дом, странные звуки до этого - все наложило свой отпечаток. В общем, снится мне, что кто-то горланит под окнами. Мужской голос, довольный приятный, хотя поет с какими-то паузами, вздохами и терзаниями.
        Отчего так жесток ле-е-ед…
        Оставляет твои следы,
        И по кругу зачем поле-е-ет,
        И бежишь от меня ты-ы-ы.
        Не дает до утра сп-а-ать
        Лед растаявший - он вода-а-а.
        Ты одно должна только зна-а-ать:
        Я хочу тебя как никогда-а-а.
        Да уж, знала бы Ирина Билык, что мне тут снится. У нее шикарная песня, а здесь вместо «снега» - «лед», как будто певец никак не может отойти от впечатлений после компресса, который я опробовала на кухне. Вместо «люблю» - «хочу» - очень жизненно, приземленно.
        Мне даже кажется, что это Олег - настолько он поет в тему. Выныриваю из сна, прислушиваюсь и в тишине падаю вновь на подушки. Надеюсь, что до утра, но… Теперь мне начинает казаться, что кто-то ползет по стене дома и, запыхавшись, напевает:
        Останусь пеплом на губа-а-х,
        Останусь пламенем в глаза-ах,
        В твоих руках дыханьем ветр-а-а…
        Останусь льдинкой на щек-е-е…
        Только спайдермена мне тут не хватало! Натягиваю на плечи покрывало, сплю дальше. На этот раз получается, потому что у этого человека-паука, видимо, короткие лапки. Слышится изумленный возглас: «Твою мать!..» - какая-то возня, а потом тишина…
        И вот в этой тишине я наконец расслабляюсь настолько, что перестаю реагировать на то, что мне кажется дальше. Тем более что оно не пугает. Удивляет - да, но не более. Если бы это было в реальности…
        А во сне мне ничуть не страшно, когда тихо открывается дверь, мягкая полоска света прочерчивает путь к кровати. И по этой дорожке в комнату заходит мужчина. Он пахнет дождем и чуточку дымом, и я с жадностью втягиваю в себя его запах. Он как осень - хмурится, наблюдает, как будто проверяя, готовы ли к переменам.
        - Спи, - командует тихо.
        - Не люблю пауков, - жалуюсь зачем-то ему.
        - Их больше не будет.
        Голос тихий, как будто он боится меня разбудить. И я не очень понимаю, зачем он тогда говорит:
        - Спи.
        Я ведь сплю, это сон. Но раз он так хочет, закрываю глаза. Ему невозможно противиться, в его голосе какая-то магия, которая меня убаюкивает. Зевнув, чувствую, что начинаю падать в какую-то пустоту, и там так сладко и так хорошо. А окунуться сильнее туда помогает прикосновение его пальцев.
        По щеке, возле губ…
        Пальцы поднимаются к вискам, отводят прядь, которая щекочет мне нос. Слышу усмешку, когда тянусь за этой лаской, - мне нравятся эти руки, нравится прикосновение осени, нравится эта нежность. Робкая, как будто для нее непривычная.
        Улыбнувшись, облегченно выдыхаю и погружаюсь в тишину, которую больше ничего не тревожит.
        Просыпаюсь не только отдохнувшей, но и в отличном настроении. Такое чувство, что вчерашние бабочки оставили мне свои крылышки, их не видно, но они подстрекают меня к полету.
        Но тут дело может быть в том, что боль в ноге прошла, да и синяк получился скромных размеров. Взглянув на часы, понимаю, что до занятий всего полтора часа, так что нужно поторопиться.
        Быстро принимаю душ, волосы поднимаю в хвост - даже с утра уже жарко, хотя небо и хмурится. Облачаюсь в свое платье и иду на поиски подруги. У ее комнаты останавливаюсь в раздумьях: а если она не одна?
        И здесь я улавливаю аромат кофе! Спускаюсь вниз, практически влетаю на кухню, сияя широкой улыбкой.
        - Привет, ты уже… - осекаюсь, когда мой взгляд упирается в мужскую фигуру. - То есть вы… вы уже…
        Чувствую себя идиоткой, особенно когда Тимур оборачивается.
        - Вы уже проснулись, - вроде бы и нахожу слова, да снова не те. Разочарованно вздохнув, разворачиваюсь, чтобы уйти. - Доброе утро.
        - Доброе. Садись.
        Не знаю, что меня удивляет сильнее: его ответная вежливость - я как-то привыкла, что рядом со мной он о ней забывает, - или же распоряжение, которое он отдал мне так спокойно, будто даже не сомневался, что я подчинюсь.
        Так или иначе, это производит странный эффект. И я послушно сажусь за стол. Не совсем представляя, зачем и чего жду, ведь нужно поторопиться, разбудить Настю, вызвать такси. Ее машина осталась возле универа.
        Но вместо этого я рассматриваю спину хозяина дома, помимо воли отмечая, что ему идет синий цвет. А еще рубашка подчеркивает его сильные плечи, а закатанные рукава - загорелую кожу.
        - Почему ты не ешь? - он застает меня врасплох, когда оборачивается.
        Делаю вид, что рассматриваю кофемашину, которая стоит рядом с ним, и вроде бы срабатывает. Потому что он усмехается и роняет:
        - Понятно.
        И даже отходит, уступая мне место. Правда, садится напротив меня и смотрит так пристально, что я не выдерживаю, опускаю глаза. Зато теперь понимаю, к чему был вопрос: на столе стоят тарелки с готовыми бутербродами и отдельно - сыры.
        Заметив, как мужская рука тянется к бутербродам, подвигаю к нему тарелку поближе. Благодарности, конечно, не жду. Во-первых, привыкла, что от него не дождешься. А во-вторых, он и так бы достал. Я это сделала для собственного удобства, тарелка стояла возле меня, а его жест… как плавное вторжение в мою зону комфорта.
        Чувствую на себе его взгляд, даже глядя в сторону - чувствую. Но именно он заставляет меня подняться и сделать себе кофе. Подставив чашку и нажав кнопку, не могу избавиться от ощущения, что мне здесь как-то тесно, некомфортно.
        - Ой, я же Настю забыла разбудить! - радуюсь тому, что у меня есть прекрасный повод уйти, а вернуться, когда хозяин дома уже позавтракает.
        Тимур бросает взгляд на часы и сообщает:
        - Через три минуты ее разбудит Алевтина. Она как раз поднялась на второй этаж.
        - Кто? - переспрашиваю непонимающе.
        Взяв чашку, все же сажусь напротив хозяина дома.
        - Домработница. Она застелет кровати комнатах и зайдет к Насте.
        От удивления я выдаю никому не нужную информацию:
        - У меня застилать не придется. Я свою застелила.
        - Не нужно было. Она все равно будет менять постель.
        Тон спокойный холодный, и говорит он все правильно - конечно, после чужого человека постель нужно сразу сменить. Но чувствую я себя так, будто меня слегка в кипяток окунули.
        Делаю вид, что ем. Делаю вид, что пью кофе. Хотя вкуса не чувствую, только жгучую неловкость, которая никак не проходит.
        Мой облегченный выдох, когда на кухне появляется Настя, наверное, был слышен даже на улице. Она заспанная, недовольная, что ее рано подняли, а я готова ее обнять и расцеловать в обе щеки.
        - Я считаю, - выдает она хриплым голосом, - что учиться нужно на пенсии, когда скучно и спать не охота. А в лучшие годы нужно гулять!
        Она в упор смотрит на брата, но тот продолжает невозмутимо завтракать.
        - Скажи ему, Анит, - просит она, а сама тянет мою чашку с кофе. - Скажи, что я права! Вот ты бы хотела так же?
        - Нет, - улыбаюсь, заметив ее маневр, ну и так как она еще действительно сонная, встаю, чтобы сделать себе еще одну чашку кофе. - Ты забыла? Я хочу стать самым строгим прокурором, так что не против учиться. К тому же мне нравится.
        - Ай, ну вас! - возмущается Настя. - Оба зануды! Один разогнал вчера всех гостей, вторая упускает выгодную партию. Могла бы просто окрутить Олежку, выскочить замуж, и работать не надо.
        - Замуж я вообще не планирую. В ближайшие годы так точно.
        - Ну просто так бы с ним замутила. Видный же парень, обеспеченный. И запал на тебя, а ты…
        - А просто так не хочу тем более.
        Вернувшись за стол, прикрываю глаза и делаю глоток кофе. Вкус напитка из кофемашины все же не тот, но тоже неплох.
        Открыв глаза, замечаю, что хозяин дома откинулся на спинку стула и смотрит в упор.
        Ну что снова не так?
        ГЛАВА 20. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        - Ого, дождь прошел, - замечаю я, когда мы выходим на улицу.
        Дорожка влажная, кое-где еще стоят лужицы, в которых отражается хмурое небо. Такое же хмурое, как Настя. Она неустанно зевает, морщит лоб и ворчит, пока ее брат пошел в гараж за машиной.
        То, что Тимур вызвался нас подвести до универа, - новость хорошая, вариант сэкономить. Но радоваться не получается. Наверное, потому, что я знаю, как ему не нравлюсь, а я обычно себя не навязываю.
        Хотя успокаиваю себя тем, что на заднем сиденье он меня даже не заметит. Я его и подавно - буду смотреть в окно и думать о чем-то приятном.
        - Может быть, мы отвлекаем твоего брата от более важных дел? - говорю, стоя уже на крыльце. - У него работа. Зачем ему еще с нами возиться?
        - А с кем ему еще возиться? - Настя снова зевает. - Родители в Америке, прекрасно справляются, строят новую империю. А здесь, кроме меня, у него никого нет. И вряд ли будет в ближайшее время.
        - Почему?
        - Потому что только наивные дурочки считают, что он готов жениться и хочет семью.
        - А на самом деле?
        Не знаю, зачем это спрашиваю. Наверное, просто чтобы скоротать время. Ну и еще да, мне чуточку любопытно. Тимур ведь уже взрослый, состоявшийся мужчина. Почему бы ему и впрямь не жениться?
        - Зачем ему одна, - усмехается Настя, - когда он может трахать всех, кого хочет.
        - Но это ведь не отношения…
        - Знаешь, - Настя становится непривычно серьезной, даже чуть грустной, - зависимость от другого человека - это паршиво.
        Я не успеваю ее спросить про Макса: как вчера все прошло? Но не похоже, что они снова вместе.
        Из гаража выезжает красный Феррари. И пока я восхищенно смотрю на эту красавицу, подруга сбегает по ступенькам и ныряет на заднее сиденье. А когда я хочу сделать то же самое, зевая, просит:
        - Анит, лучше садись на переднее. Я тут немного посплю. А ты как раз понаблюдаешь и, может, поймешь: как машина может втискиваться между другими и не наезжать на бордюр.
        Я люблю сидеть на переднем сиденье. И да, все еще пытаюсь разгадать эту загадку: как водитель умудряется четко прикидывать границы между преградами. Да и выбора нет. Поэтому открываю дверь и сажусь в машину. Машина шикарная, хотя джип был тоже хорош.
        - Давай, давай, мой брат тебя не укусит, - усмехается Настя, сворачиваясь на заднем сиденье. - Может, как раз решишь, хочешь ли ты водить.
        - Хочешь сдать на права?
        Я настолько не ожидала, что Тимур заговорит со мной, что пару секунд недоуменно его рассматриваю.
        - Пока только думаю.
        - Лучше сесть за руль и попробовать. Тогда сразу поймешь, твое или нет.
        - У меня нет машины.
        - Ты могла бы попросить машину у Насти.
        - Нет, - качаю головой, - не могла бы.
        - Почему?
        - Потому что это чужая машина, - закрепив ремень безопасности, поясняю я очевидное. - К тому же она слишком дорогая. Что, если я ее поцарапаю?
        А еще я не люблю просить, а Настя не предлагала. Да и сейчас делает вид, что не слышит.
        - Зачем тогда права?
        Пожимаю плечами. Это просто и одновременно сложно пояснить. Мне хочется, просто хочется самой почувствовать скорость и вкусить ощущение, что я могу управлять железным зверем, который бежит под тобой. Но вместо бурного потока эмоций, который возникает внутри, отвечаю весьма лаконично:
        - Никогда не знаешь, что может тебе пригодиться.
        Такой ответ Тимура вроде бы устраивает. Он перестает сыпать вопросами, я устремляю взгляд на дорогу. А потом в горле ни с того ни с сего начинает першить, пытаюсь откашляться - получается слабо. Отворачиваюсь к окну, неудобно - жуть, и вдруг вижу, как передо мной возникает бутылочка с водой.
        После нескольких глотков противный кашель успокаивается. Возвращаю бутылку Тимуру.
        - Спасибо вам.
        - Ой, все! Слышать уже не могу! - ворчит сзади Настя. - Когда ты начнешь уже говорить ему «ты»?
        - А что, пора? - пытаюсь перевести все в шутку, хотя щеки слегка обжигает румянец.
        Бросаю косой взгляд на водителя - и ловлю на себе ответный. Он не улыбается, не кивает. Но и возражения нет. Он будто дает мне возможность определиться самой.
        А я…
        Не знаю, что меня останавливает. Но внутри зреет какой-то протест, и я просто отворачиваюсь к окну.
        Дорога несется под колесами, мелькают уютные дорогие дома, окруженные зеленью, а потом начинается самое интересное - трасса. Почти пустая в это время, как передышка перед тем, что начнется в городе.
        Тимур ведет уверенно, не лихачит попусту, не пытается обогнать кого-то лишь затем, чтобы показать, у кого класс машины повыше. Но другие авто его сами сторонятся. Такое ощущение, что Феррари передалась властная и тяжелая аура своего хозяина. От него тоже хочется держаться подальше.
        Несмотря на мою любовь к машинам и скорости, я все же чувствую себя неуютно. Как будто я здесь самозванка. Молчание, холодные ноты парфюма Тимура, жилистые руки на руле, на которые то и дело соскальзывает мой взгляд, - все это не помогает расслабиться.
        - Блин… - сзади слышится мелодия, подруга ворочается и достает из сумочки свой смартфон.
        Затаенно радуюсь, что она проснулась, хотя она и недовольна этим событием. Вчитывается в экран, хмыкает.
        - Слушай, тебе тут привет передать попросили, - говорит она и начинает зачитывать: - «Анита, ты притянула меня как магнитом. Анита, ты заставила мое сердце прыгать кульбитом. Анита, ты как орбита. Анита, теперь я знаю, что такое ледозащита!»
        Я начинаю хохотать, а Настя вздыхает: разбудили, еще и из-за такого пустяка.
        - Отвечать что-то будешь?
        - Нет.
        Кивнув, она что-то печатает - быстро, на эмоциях, а потом слышится ее возмущенное восклицание:
        - Так и знала, что мне с именем не повезло! Тебе, значит, какой-никакой стишок, и прям имя в каждой строчке, а мне… Я ему пишу: «С дуба рухнул?» А он мне: «Ты Настя - как здрасти! С крыши дома твоего… с крыши дома твоего… ах, если бы на земле были снасти!»
        Она так сердито смотрит на экран телефона, будто ее собеседник может увидеть и понять степень ее гнева.
        - Придурок! - выносит она приговор. - Правильно, что ты с ним встречаться не захотела! Под крышей дома моего… Ку-ку он вчера, что ли, словил?
        - А что, мог? - отсмеявшись, интересуюсь я.
        - Да как-то… - Снова устраиваясь, она задумывается. - Похоже, что да. Он вчера куда-то пропал, а потом пришел к нам в бассейн и спросил: на каком основании ему запретил петь серенады дон Корлеоне?
        - Ого, у вас и такие знакомства! - От смеха уже начинает болеть живот, но удержаться никак невозможно. - А я проспала все самое интересное! А что еще ему говорил дон Корлеоне?
        - Да он уже смутно соображал и еще хуже помнил. Сказал, что его настигло вдохновение, пока бродил вокруг нашего красивого дома. А тут вдруг такие угрозы, что он обиделся и ушел. Правда, честно говоря, тогда он мне показался не обиженным, а немного испуганным. Подозреваю, его «глюк» внушил ему куда больше, чем он нам рассказал. А теперь ему слегка неудобно за трусость.
        - И зря, - говорю я и подтверждаю цитатой упомянутого персонажа: - Первейшая обязанность человека - оставаться живым. А уже потом следует то, что люди именуют честью.
        Чувствую на щеке взгляд Тимура, но усиленно смотрю прямо перед собой. Что его удивляет? Да, я читала книгу и смотрела фильм, и даже что-то запомнила. У меня вообще хорошая память, и…
        - Серенады… - вдруг осеняет меня. - Ты знаешь, мне кажется, я их даже слышала…
        - Сочувствую, - бухтит Настя.
        Усмехаюсь, напрягаю память и уже хочу заступиться, сказать, что голос-то у Олега не так плох, как она думает. Проблема только в репертуаре. А потом моя память, как клубок, начинает разматываться, прокручивать события дальше, и…
        Темная комната… полоска света… шаги… мужчина, которому я жалуюсь на то, что боюсь пауков, а он обещает, что их больше не будет… пальцы, которые ласково ползут по моей щеке, отводят прядь волос, а потом прикосновение становится жестче… и я чувствую уже не подушечки пальцев, а костяшки…
        Запах осени, сотканный из холода и ноток дождя… Мой взгляд упирается в мокрый асфальт, стремительно переносится на руки Тимура… и встречается с дымчатыми глазами, которые спокойно за мной наблюдают…
        Он.
        Это был он.
        Вчера, в моей комнате.
        - Ты… - выдыхаю так тихо, что и сама не слышу себя.
        На губах Тимура мелькает осколок улыбки.
        Он отворачивается.
        А я…
        Я все еще пытаюсь вытолкнуть эту мысль, но она навязчива, чувствует себя вправе остаться.
        От осознания того, что это не было сном, становится холодно, а через мгновение жарко. Так же бывает, если попадаешь под ливень: сначала, когда тебя накрывает ледяной пеленой, чувствуешь только холод, а потом он же дает и тепло.
        Я хочу отвернуться, но не могу. Мой взгляд прикипает к мужским рукам… его рукам, которые ко мне прикасались.
        Зачем? Почему? Чего он хотел? Он не был груб, не был холоден, не был таким, каким я привыкла видеть его. И мне не было страшно, когда он вошел. Я помню ощущение покоя и доверия, которые меня тогда охватили. Как будто в грозу на меня опустился теплый плед, в который хотелось завернуться, как в кокон.
        А еще…
        Прикусив губу, чтобы сдержать предательский стон, я все же отворачиваюсь к окну. Боже… Я тянулась за его ладонью, как кошка, которой не хватает ласки хозяина.
        Не сразу замечаю, что мы уже подъехали к универу. Спасибо, что просыпается Настя, а то я бы так и сидела в машине, глядя прямо перед собой и думая, думая, думая - и запрещая себе думать о том, чего нет.
        - Кого ждем? - Зевнув, подруга выбирается из машины.
        - Спасибо, - благодарю ее брата за нас обеих.
        Я даже нахожу в себе храбрость посмотреть на него. Мне кажется, он собирается что-то сказать, но то ли раздумывает, то ли я выхожу слишком быстро. Пусть все, что было в салоне машины, останется там.
        Взгляды, напряжение, недосказанность, воспоминания ночи и осколок улыбки на жестких губах.
        Пока поднимаемся по лестнице, спину немного жжет. Я знаю, что это не солнце - его просто нет.
        Но решаю проверить себя. Остановившись, оборачиваюсь и смотрю на тонированные стекла Феррари. Я не вижу его, но чувствую взгляд. На своем лице, шее, чувствую, как медленно он опускается вниз…
        И не двигаюсь.
        Не закрываюсь.
        Не прячусь.
        Чего ты хочешь, Тимур?
        Резкий удар в плечо заставляет меня отвернуться и взглянуть на девушку, которая, делая вид, что я преградила ей дорогу, стремительно поднимается вверх. Правда, с тычком под ребра от Насти и криком: «Тебе давно пора похудеть!»
        - Кто это? - удивляюсь я, глядя на неповоротливую блондинку.
        - Забей, - отмахивается Настя. - Это просто еще одна дурочка, которая пыталась через меня подобраться к Тимуру. Их таких много. Мечтающих о том, что он в них влюбится, женится и так далее. Хотя каждой из них я говорила то же, что и тебе. Не послушали. Кто же им теперь виноват?
        ГЛАВА 21. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        - Эй, ты здесь? - тормошу подругу, которая уже довольно долго смотрит в одну точку перед собой.
        Сильно рискует, потому что Федор Иванович довольно строгий преподаватель, а так как он тратит свое личное время, чтобы подготовить нас к сессии, может и выгнать из аудитории.
        Она вяло кивает, пытается сосредоточиться, но надолго ее не хватает. Подхватив сумочку, она просит разрешения выйти. Мой обеспокоенный взгляд игнорирует, но, когда подходит к двери, замечаю, что она нервно крутит в руках свой смартфон. Может быть, что-то срочное?
        Она не появляется и на двух других занятиях по подготовке. Выйдя из аудитории, я начинаю звонить ей.
        - Я в кафе, - отвечает она, принимая вызов.
        Голос убитый, и, пока я прохожу триста метров до кафе возле универа, успеваю себя накрутить. Она сидит за столиком, под цветным зонтом, прячась от солнца. Улыбается, заметив меня, машет рукой.
        - Что у тебя случилось? - усаживаясь напротив, спрашиваю я. - Почему ты сбежала?
        - Надоело притворяться, что эта подготовка имеет какое-то значение, - поясняет она. - И без того понятно, что лучшие оценки будут у тех, кто заплатит.
        - По-моему, ты несправедлива как минимум к Федору Ивановичу.
        За остальных не скажу, потому что действительно ходят такие слухи. Но лично я взяток никогда не давала, даже не представляю, как с ними можно подступиться, да и мыслей у меня таких не было. Но Федор Иванович по уголовному праву вкладывает душу в студентов, тут я буду стоять горой за него.
        - Ты так говоришь потому, что он сосватал тебя на практику в прокуратуру, - усмехается Настя. - Приблизил к твоей давней мечте.
        - Он просто посоветовал мне пройти практику именно там, а не снова в адвокатской конторе. Не выбирать легкий путь, хотя туда меня и готовы были взять сразу.
        Настя снисходительно улыбается, желая остаться при своем мнении. Не собираюсь разубеждать ее. Главное - то, что я знаю, как все на самом деле. Но эта ее «колючесть» явно проявляется неспроста.
        Нам приносят коктейли - видимо, она заказала их сразу же после моего звонка. Но я не спешу приниматься за свой.
        - Что еще у тебя стряслось?
        Она проходится взглядом по коктейлю, сосредотачивается на моем лице, видимо понимает, что я не отстану, и наконец признается:
        - Макс стал меня избегать. Раньше хотя бы отвечал на звонки и мои сообщения, а теперь…
        - Может быть, ты звонишь в неудобное для него время. Он просто занят.
        - Две недели подряд?
        Охо-хо, это долго. Получается, они не общаются с того самого дня, когда мы были на шашлыках.
        Мне становится стыдно за то, что я не поинтересовалась у нее об этом раньше. Просто у меня из-за двух универов практически не было свободного времени, и мы никуда вместе не выходили. Даже в этом кафе давно не сидели.
        Но по ней не было заметно, что она о чем-то сильно переживает. Наверное, на что-то надеялась, а теперь перестала.
        - Но вы все-таки поговорили, - понимаю причину ее ухода. - Он ведь тебе позвонил, да?
        - Если бы, - усмехается она. - Просто ответил на одно из моих сообщений. Я выскочила в коридор, начала снова писать ему какую-то чушь, надеялась, что он позвонит…
        Она так сильно переживает, что мне становится даже чуточку страшно. Я никогда не видела, чтобы она что-то так близко принимала к сердцу. У нее все было легко, беззаботно. Или она просто умело держала лицо, а сейчас была настоящей.
        - Насть, - начинаю я осторожно, - ты красивая, умная, на тебя все мужчины засматриваются. Ты уверена, что тебе нужен именно он?
        - Предлагаешь сдаться? А я думаю, что любовь стоит того, чтобы за нее побороться.
        - Согласна. Но если мужчина не сдается так долго, может быть, дело в том, что эта война не твоя?
        Взяв коктейль, она тянет его через трубочку, мечтательно смотрит вдаль, теряясь в своих мыслях. Не мешаю: а вдруг надумает что-то путное?
        - Знаешь, - говорит она спустя долгое время, - ко мне никто так не относился, как он. Он настолько нежный, чуткий… когда он ко мне прикасается, мне кажется, я каждый раз рождаюсь заново. У него это так трогательно получается, даже странно: он ведь довольно сильный, жилистый, а вот в сексе…
        Приходит моя очередь взять свой коктейль. Хорошо, что он все еще прохладный. Мы никогда с Настей не обсуждали интимную тему. Единственное, что я до этого знала про ее отношения, - это то, что она сохнет по Максу и они почему-то расстались. Она знала, что у меня сейчас отношений нет никаких.
        - Он прекрасный любовник, - продолжает она. - Самый лучший. Для него женщина - это как что-то волшебное, как его вдохновение. Он ведь пишет картины. И вот его прикосновения такие же - пальцы будто что-то рисуют на коже…
        Настя так и продолжает смотреть в сторону, она будто находится даже не здесь. А у меня такое чувство, словно я топчусь у чужой двери и заглядываю в замочную скважину.
        - Но он хорош не только в сексе, - добавляет она, едва этот вопрос мелькает в моей голове. - Он вообще, сам по себе… Он другой, понимаешь? Во всем. С ним хочется быть лучше, чем есть. А это сложно, не всегда получается.
        В ее голосе тепло и легкая грусть, а еще, несмотря ни на что, свет надежды.
        - Почему вы расстались?
        Она переводит взгляд на меня.
        - Как раз поэтому. У меня не получилось быть лучше. Я сорвалась.
        Я не успеваю спросить, что именно между ними произошло. К тротуару подъезжает белый Лексус, раздается сигнал. Помахав рукой водителю, Настя подхватывает сумочку и поднимается.
        - Мне пора. - Она тянется через стол, целует воздух возле моей щеки. - Поеду развеюсь. А ты не сильно напрягайся с этими экзаменами - все равно ведь все сдашь.
        Мне бы хоть половину ее уверенности, я бы так не переживала. Нет, в течение полугода у меня хорошие баллы, но это не повод расслабляться. Тем более что автоматы у нас отменили.
        Настя садится в машину и уезжает. Не знаю с кем - из-за тонированных окон водителя не видно, а сама она не сказала.
        Дома я запираюсь в комнате и готовлюсь к экзаменам. Первый уже послезавтра. Много новой информации, слишком много, к вечеру голова уже пухнет. Услышав звонок мобильного, с радостью отвлекаюсь.
        - Зубришь? - раздается радостный голос Насти. - Давай-ка собирайся и выходи.
        - Куда?
        - Покатаемся, чуть развеешься. Давай, давай, Анит, не меняй жизнь на учебники. Тут куда интересней. Через полчаса буду. Пока!
        Немного подумав, решаю согласиться на предложение. Действительно, чуть развеюсь. К тому же мне безумно нравится ехать в машине по вечернему городу - с сумерками он открывается по-новому, серые тени и огни придают ему мрачной загадочности.
        Родители не против, потому что доверяют и знают, что на моем обучении это не скажется.
        Открыв шкаф, выбираю, что бы надеть, и останавливаюсь на джинсовой юбке с пуговицами впереди - она очень удобная, и в ней ноги выглядят стройнее. Мама говорит, что мне так только кажется, но я считаю иначе. Белую рубашку частично заправляю, частично оставляю навыпуск. Удобные белые кроссовки - и все, я готова.
        Уже подкрашивая губы, задаюсь вопросом: зачем это делаю, если мы просто прокатимся в машине? Ай, ладно, чтобы не обветривались.
        Подъехав к дому, Настя не утруждается набором на телефон, а сигналит, сидя в машине. Приходится поторопиться и сбежать по ступенькам, чтобы не испортить отношений с соседями.
        - Так, ну что, - оценивающе взглянув на меня, говорит подруга. - Прикид у тебя что надо, поэтому предлагаю только экскурсией по городу не ограничиваться.
        - В каком смысле?
        Напряженно пытаюсь припомнить, сколько захватила с собой денег.
        - Увидишь, - улыбается она. - Да расслабься, просто действительно хорошо отдохнем, встряхнемся, перезагрузимся.
        Дорога всегда успокаивает, но на этот раз я не могу избавиться от дурного предчувствия. В салоне звучит веселая музыка, Настя подпевает и качает в такт головой, обгоняет зевак, пока стоим на светофоре, умудряется другому водителю послать воздушный поцелуй. Вроде бы ничего необычного, и в то же время что-то не так.
        - Оп-па, - Настя сворачивает к какому-то зданию, сверкающему огнями, - вот здесь нам будет куда веселее.
        Ночной клуб, это понятно даже без вывески «Success Night». Достаточно взглянуть на парковку, где собраны одни из самых последних моделей авто, чтобы понять еще одно: он дорогой.
        - Ты же здесь никогда не бывала, - подмигивает подруга. - А у меня здесь кредит и все включено. Пойдем, пойдем, точно не пожалеешь.
        Есть в ней отличительная черта: она умеет заражать своей неуемной энергией. Ну, зайдем на часок, решаю я. Наверное, если бы меня бросил человек, которого я сильно люблю, мне бы тоже хотелось куда-то в толпу: в ней легко затеряться.
        В клубе довольно много людей, громкая музыка, на первом этаже танцпол - и там уже тесно.
        - Нам наверх. - Настя тянет меня за руку, когда я замешкалась. - Здесь те, у кого мало денег.
        - Я подхожу под критерий.
        - И у кого нет богатых подруг, - смеется она и тащит меня на второй этаж.
        Нам мгновенно предоставляют свободный столик. Мягкие диваны, улыбчивый официант, который следит за каждым жестом клиентов. Настя знает кое-кого из сидящих за другими столиками - кивает им, улыбается, зачем-то еще сообщает:
        - А это моя подруга Анита!
        - Хочешь, чтобы меня узнала половина города? - ворчу я, рассматривая меню.
        Цены… н-да…
        - Не куксись. - Она отбирает меню, подзывает официанта, заказывает коктейли, фрукты и нарезку сыров, которая стоит столько, что не хочется вспоминать. - Не переживай, я же сказала, у меня здесь все схвачено.
        - Даже если у тебя здесь безлимитный кредит, ты же все равно будешь за это платить.
        - Не я, а Тимур, - отмахивается она. - А для него это мелочь.
        Теперь я снова тяну к себе меню и пытаюсь запомнить цифры. Не до головокружения, но сумма выходит приличная. Ладно, как-нибудь выкручусь. Быть должником ее брата я не хочу, он об этом и не узнает, но не хочу.
        - Привет. - Настя кому-то кивает.
        Проследив за ее взглядом, замечаю симпатичную блондинку примерно нашего возраста. Она сидит в компании видного мужчины слегка за пятьдесят.
        - Этот ей больше подходит по уровню, - склонившись ко мне, усмехается Настя.
        - Чем кто?
        - Чем мой брат. Думала отхватить его, да не вышло. Вот так и получаются бывшие подруги. Безголовые. Я ведь предупреждала: нечего и пытаться. Хорошо, что ты не такая, правда?
        Она доверчиво улыбается, а мне вдруг вспоминается то, о чем я запрещала себе думать эти недели: тихий шепот и прикосновение мужских пальцев к моей щеке.
        Облегченно выдыхаю, когда, услышав новый мотив, Настя допивает коктейль и торопится на танцпол. Меня тоже уговаривает несмотря на то, что танцую я скверно и пытаюсь ей об этом напомнить.
        - В этой жизни всем на всех пофиг, - пожимает она плечами. - Просто расслабься. Расслабься, подруга, и кайфани!
        Настя танцует так круто, что на нее начинают засматриваться. Или дело в другом. Многие девчонки танцуют красиво, но подруга не перестает улыбаться и каждым жестом, каждым движением словно манит к себе, притягивает. Нет, ничего такого, из-за чего стоило бы беспокоиться. Даже парня, который крутится возле нее, она не подпускает достаточно близко.
        Танцуем. Мы просто танцуем.
        Мне удается перенять у нее пару движений, и какое-то время я танцую с удовольствием, отключив абсолютно все мысли. А потом ловлю свое отражение в зеркале и понимаю, насколько я неуклюжа.
        - Я за столик, - кричу в ухо подруге.
        Она кивает, легко отпуская меня. Стоит только присесть, мне снова приносят коктейль - я не заказывала, но, видимо, здесь и правда знают привычки Насти и понимают, что после танцев это самое то. Вкус нежный, алкоголь почти и не чувствуется.
        Потягивая коктейль, то и дело бросаю взгляд вниз. Поначалу Настю видно отлично, а потом она вдруг пропадает.
        И парня, который с ней танцевал, тоже не видно.
        ГЛАВА 22. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        С каждой минутой мое беспокойство начинает расти и в конце переходит в тревогу. В памяти тут же всплывает картина, которую я вряд ли когда-то забуду: дом Воронова, второй этаж, беззащитная Настя и двое ребят, которые готовы были ею воспользоваться.
        Успокаиваю себя тем, что она не пьяна - один коктейль не считается. Да и то он, скорее всего, безалкогольный: она ведь за рулем.
        - Вам что-нибудь нужно?
        Это официант. Наверное, заметил, что я кручу головой, и решил, что клиент хочет сделать новый заказ. Боже, тут за этот не знаешь, как расплатиться. А что, если Настя уехала, а потом окажется, что никакого кредита здесь нет? Или кредит для нее, а я должна заплатить?
        Пытаюсь внушить себе, что то, что можно решить с помощью денег, - всего лишь траты, а не проблема. И мысль отморозиться и незаметно сбежать исчезает. Да, признаюсь, была и такая.
        - Нет, ничего не нужно, - вымучиваю улыбку. - Мы, наверное, пойдем. Сколько с нас?
        - Все записано на счет, - отвечает вежливо он, видимо, замечает, как я выдыхаю, и добавляет значительно тише: - Не волнуйтесь. Вы можете оставаться, сколько хотите, и заказывать, что вам захочется.
        - Спасибо, но правда уже ничего не нужно. Только… можете выписать счет на половину того, что мы сегодня потратили? Это я для себя, чтобы знать.
        Если он и удивлен, то не показывает этого. Спустя пару минут приносит мне счет, который я после шокотерапии прячу в карман юбки. Подхватив сумочку, спускаюсь на первый этаж.
        Насти так же не видно. Толкаюсь среди танцующих - бесполезно. Воображение рисует картины одну хуже другой, а потом я неожиданно ее замечаю. В углу бара. Совершенно одну, если не считать коктейля, который она потягивает через трубочку, о чем-то болтая с барменом.
        - Ты меня напугала, - говорю, усаживаясь с ней рядом. - Я думала, ты меня бросила.
        - Я? - фыркает она удивленно, оборачивается ко мне, и еще до того, как она начинает говорить, я понимаю, что она опьянела. - Я - лох. Я не умею первой бросать. Это меня все бросают.
        Говорит чуть нараспев, глаза блестят, на щеках румянец. Даже если первый коктейль был с алкоголем, а это второй - этого слишком мало, чтобы так захмелеть. И времени ведь прошло не так много, значит, коктейль - прикрытие. Она пила что-то покрепче, забывая закусывать.
        - Так, - теперь уже я тяну ее за руку, заставляя соскочить с барного стула, - пойдем-ка домой.
        - Давай, - соглашается она неожиданно легко.
        Мы спокойно выходим на улицу. Жара отступила, и хотя ветер теплый, все равно здесь дышится намного легче, чем в клубе.
        Достаю мобильный, чтобы вызвать такси. Понятное дело, что домой я ее одну в таком виде не отпущу, переночует у меня. Ничего, у меня тоже есть пара лишних футболок. Она в таком состоянии, что лейблы ее мало должны волновать.
        Пока нахожу номер и договариваюсь, Настя умудряется совершить почти кругосветное путешествие - я замечаю ее уже на парковке.
        - Зря сюда добиралась, - журю ее, догнав у ее машины. - Мы все равно поедем на такси.
        - Нет.
        Эту фразу она произносит на удивление четко. И, несмотря на мои попытки ее убедить, снимает машину с сигнализации и садится в салон. Она действительно собирается взяться за руль!
        - Настя…
        - На такси не поеду! - ворчит она и вставляет ключ в замок зажигания.
        У меня буквально все холодеет внутри. Ее нельзя отпускать! Просто нельзя в таком состоянии! Но не драться же!
        - Я с тобой. - Тоже ныряю в салон, но, когда Настя уже подумывает провернуть ключ, прошу ее торопливо: - Подожди! У меня помада размазалась - хочу подправить!
        Слабая отмазка, но, на удивление, срабатывает. Настя послушно ждет, пока я копаюсь в сумочке. Копаюсь и судорожно пытаюсь придумать, что делать, пока мой взгляд не соскальзывает на ключи от машины.
        - Насть, - пытаюсь пойти мирным путем, - ты понимаешь, что тебе нельзя садиться за руль?
        Она прикрывает глаза, откидывает голову на спинку кресла и улыбается. Невесело, выдавливая из себя эту улыбку. А потом неожиданно принимается хохотать, рывками, с каждым выдохом воздуха. Страшный смех - пугает сильнее, чем слезы.
        - Нельзя… нельзя… - повторяет за мной. - Мне уже можно все. Все, что я захочу, потому что я сорвалась окончательно! Окончательно, понимаешь?
        - Нет, - отвечаю ей честно.
        Я понимаю другое: мы слишком мало знаем друг друга. Подруги - да, так говорим и считаем. А на самом деле я понятия, не имею, что с ней происходит. Но эти слова про срыв… днем она уже говорила о нем. Поэтому я отметаю мысли о том, что она могла быть закодирована от алкоголя, - бред, просто бред. Дело в Максе. И спустя пару секунд я получаю тому подтверждение.
        - Он ведь… - она тяжело вздыхает, и такое чувство, что заставляет себя говорить, чтобы стало чуточку легче. - Я ведь тогда ничего такого и не сделала. Просто… Понимаешь, у нас с ним было все ровно, хорошо и понятно. Наверное, я решила, что так будет всегда, и испугалась, что так будет всегда. Мне захотелось какого-то взрыва, новых эмоций, чуть-чуть… чтобы понять… чтобы окончательно убедиться…
        Она делает паузу, жадно глотая воздух.
        - И все совпало. Встреча выпускников, он отказался со мной идти, у него работа, да и одноклассники не его. А я…
        Она отворачивается, упирается взглядом в боковое стекло, рассматривая парковку, и находит в себе силы продолжить.
        - Просто совпало так… Я знала, что всегда нравилась Лешке, мы даже встречались, потом разошлись - каждый своей дорогой, а тут как-то… Может быть, он тоже хотел что-то проверить, не знаю… нас потянуло друг к другу, накрыло…
        Качает головой, как будто не веря сама себе. Заметив, что ее начинает трясти, глажу ее по руке, передавая тепло и показывая: я здесь, с тобой, что бы ни случилось тогда, я с тобой.
        - Ничего не было, - выдыхает она. - Вернее, секса не было, просто… Так совпало… Он решил все же приехать, а я… Сижу на другом, целую его взасос, а его руки… на мне было слишком короткое платье…
        На этот раз у нее уходит куда больше времени, чтобы продолжить. Она будто погружается в прошлое, проживает его заново. Но я не перебиваю. Ей нужно выговориться, нужно отпустить это, нужно через это еще раз пройти, если душа все еще мечется и оглядывается.
        - Я думала, что раз секса не было, раз я смогла остановиться, то… Я так надеялась, что Макс простит меня и у нас все будет как раньше, но… Я долго надеялась. А сегодня подумала: если я уже «упала» в его глазах, почему бы действительно не попробовать это. Почему бы мне не «упасть», вот и…
        «Машина, которая за ней приезжала, - проносится в мыслях. - Мужчина, с которым она уехала…»
        - Самое паршивое, что я кончила. Дважды.
        Настя, Настя, дурочка, просто дурочка. Не Макс, а она себя не может простить. Он был готов общаться на дружеской ноте - это немало, это даже больше, у многих семейных пар этого нет.
        Она оборачивается. Смотрит пристально, жестко, впервые напоминая своего старшего брата.
        - А ты знала, что у пропасти нет определенного цвета? Иногда она бывает удивительно яркой.
        - Нет, не знала. Зато я четко знаю, что, даже если тебя съели, у тебя все равно есть два выхода.
        Старая шутка, но Настя смеется.
        А я… пользуясь тем, что она отвлекается на какой-то шум на парковке, вытаскиваю из замка зажигания ключ, преодолевая внутренне сопротивление, прячу за спину ее сумочку (она маленькая, больше похожа на клатч) и тяну просительным тоном:
        - Подожди меня. Забегу в дамскую комнату. А то домой не доеду.
        Она кивает, задумчиво глядя в окно. Так, нужно поторопиться. Идея так себе, но лучше я не придумала.
        Пока иду к клубу, отменяю такси и действительно захожу в дамскую комнату - здесь тише, можно поговорить. Достаю из Настиной сумочки телефон, но, заметив нужный контакт, не решаюсь нажать.
        Уже за полночь, он может спать, его может вообще не быть в городе - я же понятия не имею, где он. Две недели как штиль, Настя о нем даже не упоминала, только если мы наталкивались на очередную девушку, которая хотела заполучить ее старшего брата. А сама я про него не спрашивала, конечно. Зачем мне это? Ни к чему. Совершенно.
        Не хочу ему звонить. Почему-то не хочу, в первый раз было значительно проще, а сейчас внутри меня зреет какой-то протест.
        Но я нажимаю на зеленую кнопку и после десяти долгих гудков (десяти!) он наконец отвечает.
        - Где ты?
        Легкое дежавю.
        - Добрый вечер, - тараторю поспешно. - Это Анита. Мне кажется, нам нужна ваша помощь.
        - Где вы?
        Осматриваюсь.
        - В дамской комнате ночного клуба «Success Night». Настя в машине, но… Она выпила, но все равно собирается сесть за руль. Собственно, она уже за рулем, только ключи от машины у меня.
        - Почему у тебя?
        - Украла, - признаюсь ему честно. - И сумочку. И еще телефон. Так что, пока я не вернусь, она точно не сможет уехать.
        - А ты выйти из кабинки, - похоже, я слышу усмешку в голосе Тимура, но могло и показаться, потому что в соседней кабинке как раз кто-то усиленно нажимает на слив. - Жди, скоро буду.
        Хорошо, что название у клуба не только легкое, но и уникальное. А еще хорошо, что сейчас так поздно и мы на правом берегу города. Потому что Тимур обещает быть максимум минут через пятнадцать.
        Нет, наверное, он просто пытался меня утешить. Все равно ему понадобится минимум полчаса, ну или двадцать пять минут, или двадцать… Эх, пятнадцать было бы лучше. Куда лучше. Потому что кабинок в клубе всего две, и вскоре в мою начинают стучать и просить поторопиться.
        - Мне плохо! - ворчу я. - Ждите, пока освободится другая! Я не выйду, пока мне не полегчает!
        Сижу, считаю минуты, терроризирую взглядом телефон. А потом меня пронзает смутная мысль: а что, если Тимур уже приехал, увидел Настю, увез ее, а я тут… Да нет, не бросят же они машину открытой!
        Очередной стук в мою кабинку раздается с очередным сливом сбоку.
        - Мне плохо! - повторяю фразу, которую зазубрила. - Ждите, пока освободится другая! Я не выйду, пока мне не полегчает!
        - Насколько плохо? - раздается за дверью мужской голос, который я тут же узнаю.
        И хотя он звучит недовольно, я вылетаю из заточения с сияющей улыбкой от уха до уха.
        - Не припомню, чтобы хоть одна девушка была так счастлива меня видеть, - Тимур приподнимает черную бровь. - Даже когда я приходил с подарками, а не с пустыми руками. И мы встречались в месте поинтересней.
        Я тут же сникаю. Не потому, что мне редко дарят подарки, просто…
        Просто чувствую его взгляд на себе, ловлю взгляды девушек, которые нас удивленно рассматривают, и вдруг понимаю, насколько рядом с ним выгляжу глупо.
        - Пойдем, - зовет он и, не оборачиваясь, направляется к выходу. - Подкину тебя домой.
        «Как кошку, - проносится в мыслях, - безродную кошку».
        ГЛАВА 23. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        - Ну наконец-то! - заметив нас, бухтит Настя.
        Она сидит на заднем сиденье черного джипа, дверь распахнута - видимо, дышит воздухом. Машина припаркована практически у самого входа, но ни охрана, ни посетители, которые вынуждены ее обходить, и слова не говорят. Так, задержат взгляд на мрачном хозяине и предпочитают молчать.
        Они в этом не одиноки. С Тимуром я тоже придерживаюсь позиции, что молчание - золото.
        Обернувшись, он молча протягивает руку. Я молча отдаю ему ключи от Настиной машины, телефон и блестящую сумочку. На последнюю он бросает короткий взгляд, но все равно принимает.
        Щелчок сигнализации - мигнув фарами, авто подруги ставится на защиту и остается здесь на ночевку. Тимур садится за руль, а я, как и в прошлый раз, медлю. Хотя я вижу, что сумочку Насти он положил не на соседнее сиденье, все равно не сажусь рядом с ним.
        - Садись ко мне! - зовет подруга и подвигается, чтобы я тоже могла разместиться.
        Это мне повезло, и я даже не спорю. Хотя, стоит мне сесть, она тут же использует меня как подушку - обхватывает мою руку, упирается в плечо лбом и закрывает глаза.
        - Где ты живешь? - спрашивает Тимур, когда авто выезжает с парковки.
        Но только я собираюсь назвать адрес, подруга вскидывается и удивленно шипит:
        - Ты что, хочешь меня бросить в такой момент?! Серьезно? Это же бессердечно! Я с тобой и в клуб, и везде, а ты…
        - Это я с тобой и в клуб и везде, - улыбаюсь. - А сдав в надежные руки, могу пойти и домой.
        Она тянет меня за одежду, заставляя склониться, и шепчет, хотя могла бы и просто говорить, потому что шепот выходит уж очень громким. И ее брат его слышит - это видно по его взгляду, который я случайно ловлю в зеркале.
        - Ты, когда звонила ему, видела, как он забит? Это же не просто так! Это же в самом деле! И меня это и ждет, если ты не поможешь!
        - Чем? - шепчу ей в ответ.
        - При тебе он постесняется выносить мне мозг сразу! Ты же чужой человек! Ну, для него чужой. Он даст мне хотя бы выспаться, а завтра я выдержу!
        Она не говорит ничего обидного или нового, а все равно в душе что-то немного царапает.
        Я ужасно не хочу ехать в дом ее брата. Да, она тоже там живет, но почему-то этот дом воспринимается мной как территория Тимура, на которую я уже не раз вторгаюсь. Не на радость ему.
        Это и раньше было понятно. А сейчас - я снова бросаю взгляд в зеркало и вижу, как он сжимает челюсти и медленно выдыхает, настраиваясь смириться с неприятным обстоятельством. То есть со мной.
        И в самом деле, кому понравится, что к тебе часто наведывается чужой человек, да еще и с ночевкой?
        - Не могу, - пытаюсь отказаться. - Мне ведь нужно готовиться к экзамену, я и так сегодня дала слабину.
        - Можно подумать, ты будешь ночью учить! После коктейлей, ага! - возмущается Настя, а потом прибегает к просьбе. - Ну пожалуйста, Анит, я ведь не усну. Ты понимаешь, да. А так хоть наболтаемся с тобой… Мне так нужно кому-то выговориться… Не ему же!
        Она кивает на брата.
        Он не проронил ни единого слова. Но все слышал. Конечно, слышал.
        Его пальцы сильнее сжимают руль, а потом он прохладно роняет:
        - Дом большой.
        Настя так радуется и смотрит так умоляюще, что я нехотя соглашаюсь. Звоню маме предупредить, чтобы не ждала меня. Поясняю, что хочу устроить ночные посиделки с подружкой.
        - Спасибо! - Настя снова утыкается лбом в мое плечо и спокойно сопит всю дорогу.
        А я смотрю в окно - на город уже в черных красках, разбавленных неоновым светом. На пешеходов, которые к кому-то спешат. На светофоры, которые помогают нам спокойно добраться домой. И изредка - на водителя, который управляет дорогой. Да, почему-то мне кажется именно так, что не она управляет им, а он - ею. И именно под его тяжелым взглядом она расступается, раскрывается поворотом или развилкой.
        Красиво.
        Скорость, контроль, концентрация, власть. То, как его пальцы скользят по рулю. Небрежно, как будто даря короткую ласку за послушание.
        Поймав на себе его взгляд, чувствую себя так, будто меня застали за чем-то интимным. Щеки начинают гореть, и я зачем-то ему сообщаю:
        - Я все-таки сдам на права!
        Или отсветы светофора, или игра света от рекламного баннера тому виной - мне кажется, что он улыбается.
        А потом едва заметно кивает.
        Поспешно отворачиваюсь к окну, и даже когда слегка затекает шея, не поворачиваюсь. Потому что мне опять кажется что-то не то. Мне кажется, будто Тимур рассматривает меня. Задумчиво, сдвинув черные брови и то и дело сжимая руль, который послушен без этого спонтанного наказания.
        Тормошу Настю, когда подъезжаем к дому. Она потягивается, протирает глаза и довольно бодро направляется к входу. Я чуть отстаю, потому что поправляю юбку, да и рубашка уже выглядит слишком небрежно. Понятное дело, что хозяин дома меня уже видел в таком непрезентабельном виде, да и скоро ложиться спать, а не идти на гуляния, а все равно. Мне почему-то даже сейчас хочется выглядеть хорошо.
        - Ты уронила, - раздается у меня за спиной голос Тимура.
        Обернувшись, замечаю в его руках счет из клуба - наверное, выпал, когда приводила в порядок одежду. Вот же ж.
        - Спасибо, - бормочу и хочу забрать, а он…
        Оказавшись на крыльце вместе со мной, беспардонно раскрывает бумажку и вчитывается в нее. Черная бровь недоуменно взлетает вверх. Ой, что будет…
        Прикусываю губу, опускаю взгляд в пол и зачем-то вожу носком кроссовки по полу. Сразу вот вспомнилось его прозвище… Сейчас как возмутится, как начнет кричать: как можно было за вечер потратить такую баснословную сумму?!
        - Разве в клубе не записали расходы на мой счет?
        Голос спокойный, никаких возмущений. Только легкое удивление. А я тоже удивлена: его счет, не Настин. Правильно я сделала, что попросила его разделить.
        - Записали, но это временно! - Вновь протягиваю руку, чтобы забрать. - Я попросила, чтобы мне выписали половину того, что мы сегодня потратили. Так что я вам обязательно все отдам! Правда, не сразу! Заработаю летом - и отдам!
        Он сминает счет, бросает взгляд в сторону, словно ища, куда бы выбросить, и в итоге прячет его в кармане своих черных брюк.
        - Забудь.
        Так жестко.
        Ему идет эта жесткость.
        И идет этот контраст - черное с белым. Черные брюки, белая рубашка с закатанными рукавами. А еще на ней застегнуты не все пуговицы, и видно, что на шее висит какая-то цепочка.
        Машинально проверяю свою. Интересно, у него на цепочке тоже кулон со знаком зодиака? Не видно, слишком мало расстегнуто пуговиц, если бы еще хотя бы одна…
        Какой-то стук сбоку отрезвляет меня. Именно отрезвляет, потому что это все коктейли. Коктейли и уютная тишина, в которой изредка слышны ночные птицы. И ветер, который треплет его черные волосы. Ну и то, что он молчит, а я, кажется, начинаю привыкать к этому молчанию, оно перестает казаться невыносимым и тягостным.
        Вот и задумалась не о том.
        Если бы он хоть что-то сказал, чтобы развеять странный морок, который вдруг меня охватил. Или зашел в дом. Или хотя бы открыл дверь, к которой не притронулся ни один из нас…
        Смутный стук повторяется, а потом дверь распахивается и на пороге появляется девушка. Незнакомая. Очень красивая. С распущенными светлыми волосами. И в пеньюаре. Ноги босые.
        - Тимур, - ее голос чуть хрипловатый, манящий, как и улыбка, которой она одаривает хозяина дома. - Ну наконец-то вернулся, а то я без тебя чуть не уснула. Почему не заходишь?
        А потом она переводит взгляд на меня.
        Быстрый осмотр, и ее легкое недовольство растворяется, будто и не бывало. Ну да, приговор вынесен: опасности нет, не соперница.
        Но взгляда не отводит, как будто чего-то ждет. А я смотрю на ее босые ноги, почему-то только на них, и чувствую себя неловко и лишней.
        - Иди в дом, Аня, - раздается голос Тимура.
        Кивнув, поднимаюсь по ступенькам, прохожу мимо девушки, которая отстраняется. А в дверях оборачиваюсь и бросаю взгляд на Тимура. Хочу сказать ему, что он ошибся именем.
        А потом мелькает мысль: какая ему разница? Он не обязан помнить имя подруги своей сестры.
        - Тимур, ну что ты такой хмурый… - Девушка спускается к нему по ступеням, не обращая внимания на то, что она без обуви, гладит его предплечье, что-то воркует.
        Отвернувшись, сбрасываю кроссовки и направляюсь в комнату Насти, чтобы не чувствовать себя такой растерянной, бесполезной. Эти ощущения давят, выталкивают из дома, но я понимаю, как глупо будет выглядеть мой отъезд после того, как я согласилась приехать. Да и причин для этого нет.
        То, что здесь оказалось на одного человека больше, чем я ожидала? Так дом большой, так хозяин дома сказал. И я вообще до утра не увижу ни его, ни… кстати, он даже имени ее не назвал. Не посчитал нужным знакомить.
        И правильно. Все правильно. Понимаю. А все равно почему-то грущу. И возникает ощущение, что я иду не по жилому дому, а тычусь впотьмах по необитаемому острову. Когда вхожу в комнату к Насте, ощущение только усиливается.
        Свернувшись клубком, она лежит в кровати и умиротворенно сопит в подушку. Наспех сброшенная одежда лежит небрежно на тумбочке. Ну вот, здесь я точно никому не нужна.
        Я уже собираюсь уйти, когда Настя, видимо услышав шаги, открывает глаза и вскидывается.
        - Анит, - зовет меня и двигается, чтобы я села к ней на кровать или легла, потому что она двигается еще дальше. - Останься хоть ненадолго, а?
        - До утра? - шучу я.
        Она тянет меня за руку. И хотя я не хотела ложиться в одежде, опускаюсь рядом с ней на подушки.
        - Я бы хотела надольше, - шепчет она уже сонно. - Но тебе у нас в доме не нравится. Ты постоянно пытаешься убежать.
        Я молчу, думая, что она уже спит.
        - Ты боишься Тимура? - снова раздается ее голос, куда тише, чем раньше. - Зря. Он тебя не обидит. А трахает только таких…
        - Каких?
        - С пеньюарами в чемодане, - хмыкает Настя. - Которые уверены, что все продумали. А главного не учли: ему не нужны отношения, а их бросить легче других.
        - Почему? Если он сам привел ее в дом…
        - Вот когда приведет сам… - шепчет Настя.
        И засыпает.
        Какое-то время остаюсь лежать, чтобы не разбудить ее. А в голове крутится хоровод из вопросов: как же она тогда здесь оказалась, если ее привел не хозяин дома? По меньшей мере он впустил ее и позволил остаться.
        Может быть, у нее дома что-то случилось и ей негде было провести эту ночь? Ну да, и первым делом она захватила чемодан пеньюаров. И ждала, когда вернется Тимур. И была недовольна, когда увидела еще и меня.
        Да какое мне дело до ее недовольства?! С этой мыслью я поднимаюсь с постели, и, хотя делаю это неуклюже, Настя не просыпается.
        Взяв у подруги футболку, открываю дверь - выхожу, когда понимаю, что тихо. Почему-то мне не хочется напороться на кого-то из двоих жителей этого дома. Подумав, решаю зайти на кухню, выпить воды и взять стакан с собой, чтобы, если что, ночью не выходить. Все же после алкоголя горло немного сушит.
        Закинув футболку на плечо, чтобы не мешала, прохожу мимо своей комнаты и хмыкаю: своей, как же! Миную две других, а потом…
        Взгляд цепляется за хрупкую полосу света, которая тянется из очередной приоткрытой двери. Проходя мимо, машинально поворачиваю голову, и…
        Это комната Тимура - первая мысль, а уже на ней роем несутся и остальные, наталкиваются, разбиваются друг о друга и вдруг замирают, когда до меня доходит то, что я вижу.
        Хозяин комнаты сидит в большом кресле, рубашка расстегнута, а между его ног расположилась безымянная незнакомка. Я вижу лишь то, что она стоит на коленях, а ее голова при этом ритмично двигается. Ее ногти впиваются в бедра мужчины, при каждом движении все сильней и сильнее. А он спокоен.
        Лениво, будто нехотя наблюдает за ней сквозь опущенные ресницы. Они такие длинные и черные, что, кажется, отбрасывают тень на его и без того строгое лицо. Или это игра бра, которое освещает то, что там происходит.
        Девушка сильнее впивается ногтями в бедра мужчины, но вот поднимает одну ладонь и начинает поглаживать по его прессу, словно что-то вымаливая. Безуспешно. Он даже не двигается, так же сидит вальяжно и… отрешенно.
        А потом неожиданно поднимает взгляд.
        И замечает меня.
        ГЛАВА 24. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        Я пытаюсь уйти, хотя бы отвернуться, и мне кажется, я так и делаю. Но все происходит как будто в замедленной съемке.
        Я делаю шаг назад.
        Тимур запускает пальцы в длинные светлые волосы девушки.
        Я делаю еще один шаг.
        Он наматывает ее волосы на кулак.
        Я опускаю взгляд в пол.
        И все равно успеваю заметить, как он, потянув за волосы, прижимает голову девушки ближе к себе. И еще раз, когда она отстраняется. И еще…
        А дальше не вижу, меня будто-то что-то толкает, и, быстро отойдя от двери, я спускаюсь по лестнице. Правда, колени чуть-чуть подгибаются, поэтому, включив подсветку на кухне, я взбираюсь на стул. А холодно здесь, меня даже слегка начинает трусить.
        Проверяю догадку, но взгляд натыкается на закрытые окна. Странно. Хотя в частных домах летом всегда прохладней, чем в квартирах. Помню, так было у бабушки.
        Растерянно обвожу взглядом кухню, пытаясь вспомнить, что я хотела найти здесь. Ну уж точно я искала не то, что увидела. Так, холодильник. Точно, я ведь хотела пить. Сейчас хочу еще больше.
        Достав бутылочку минералки, открываю ее и чувствую, как от легкого шипения уже становится легче. Повернувшись к шкафам, открываю уже знакомый, тянусь за чашкой и…
        Не знаю почему и как, но я чувствую, знаю, что на кухне уже не одна.
        Тимур будто сужает пространство, поглощает весь воздух, и мне лишь чудом удается сделать рваный вдох. Пытаюсь убедить себя, что ничего особенного не происходит и хозяин дома может зайти в любую комнату и в любой момент.
        Нужно обернуться.
        Просто обернуться, выпить воды и спокойно уйти.
        Ничего ведь не случилось, я им даже не помешала - они успешно продолжили.
        И все-таки мне это дается с трудом. Не глядя на него, наливаю воду в стакан и практически считаю по каплям, чтобы не перелить. Боковым зрением я вижу его фигуру в дверях.
        Почему он стоит там? Почему стоит и молчит?
        Справившись с задачей и не разлив воду, хотя пальцы подрагивают, ставлю бутылку на столешницу. Возможно, он, как и я, просто не может вспомнить, зачем здесь появился. Под этим предлогом я заставляю себя посмотреть на него.
        Его взгляд перестает печь огоньками мою щеку и упирается в переносицу. Он смотрит тяжело, и от этого напряжение становится настолько осязаемым и густым, что хочется выйти как можно скорее.
        А может, виной тому еще и то, что его рубашка расстегнута, и теперь я отчетливо вижу его кулон на длинной цепочке. Какие-то знаки - это руны, иероглифы? Отсюда не рассмотреть, все же нас разделяет метра два, а долго смотреть на него мне как-то неловко. Тем более что мой взгляд постоянно падает на его пресс, по которому скользили пальцы блондинки, и увиденное вновь выныривает из памяти, в еще более сочных красках, чем было в реальности.
        - Вы что-то хотели? - нарушаю затянувшееся молчание.
        И зря.
        - Тебе никто не говорил, что подсматривать нехорошо? - Он поднимает руку, сдергивает какую-то ткань со своего плеча, и я запоздало узнаю футболку, видимо, потеряла ее в коридоре. - Можно увидеть совсем не то, что ты ожидаешь.
        Злится.
        А меня вдруг захлестывает обида. Такая сильная, что сдержать ее невозможно.
        - Вот уж точно! - соглашаюсь я с ним и, даже заметив, что он прищуривается, и уже понимая, что это не очень хороший знак, продолжаю: - Такое я увидеть точно не ожидала! Теперь, боюсь, будут мучить кошмары! Но откуда же мне было знать, что в этом доме может быть так опасно и страшно? Помнится, вы сами мне говорили, что не позволите превратить этот дом в притон!
        Он делает шаг.
        Я тоже - машинально, но в отличие от него не вперед, а назад, и упираюсь спиной в столешницу. Опора мне кажется надежной, и я отвожу руки и вцепляюсь в дерево пальцами, как будто это поможет защититься от грозы, которую я сама же и вызвала.
        Что я наделала? Зачем ему это сказала? Это его дом, и если он хочет…
        - Простите, - произношу едва слышно, когда он делает еще один шаг и становится напротив меня. - Это ваш дом, и вы можете делать с ним все…
        - Помолчи, Аня… - выдыхает негромко он, а у меня от его тихого голоса начинают шевелиться волосы на затылке.
        Или от его взгляда, которым он меня пригвождает к месту и заставляет практически вжаться в столешницу.
        Он дышит медленно, тяжело.
        Его глаза очерчивают мое лицо, опускаются к шее… и ниже…
        Машинально поправляю рубашку - теперь идея с выпуском одной ее части мне не кажется такой уж удачной. Проверяю пуговицы - да нет, вроде бы все на месте. Тогда почему он так смотрит?
        И да, хотя он снова неправильно произнес мое имя, я понимаю, что это не лучшее время поправить его.
        - Спокойной вам ночи… - бормочу неразборчиво. - Двоим. Вам и… ну, если вы будете спать…
        Мне хочется шлепнуться в обморок, когда я понимаю, что именно говорю. С другой стороны, меня мучает жажда, голос звучит еле слышно - есть же шанс, что он не услышал? Ну правда, ведь есть?
        Нет - понимаю по потемневшим глазам.
        Хочу уйти, а он…
        Он протягивает руку, задевая меня случайно при этом горячими пальцами, от прикосновения которых хочется зашипеть. Так же зашипеть, как вода, когда он берет чашку вместо меня.
        Он делает глоток, а мой рот тоже приоткрывается.
        Он делает еще один, а я смотрю на то, как двигается его кадык.
        А когда он выпивает воду и ставит пустую чашку на столешницу, мой взгляд прикипает к его губам. На которых еще блестит влага. Так соблазнительно блестит, что я невольно облизываю пересохшие губы и…
        Изумленно распахиваю глаза, когда Тимур вдруг поднимает руку и прикасается подушечкой большого пальца к уголку моего рта.
        - Что вы делаете? - выдыхаю я сипло.
        От жажды.
        Конечно, от жажды.
        - Как гостеприимный хозяин этого дома, пытаюсь избавить гостью от возможных кошмаров.
        Я только собираюсь спросить: каким образом? А он склоняется к моему лицу и неожиданно заменяет подушечку пальца своими губами. Они так же прикасаются к уголку моего рта, ловят мой выдох и, будто им кажется этого мало, пытаются лишить меня вовсе дыхания.
        Его губы - горячие…
        Все, что я успеваю подумать, прежде чем они сминают мои.
        А я…
        Пытаюсь оттолкнуть его, но допускаю роковую ошибку. Отпускаю столешницу, прикасаюсь к его плечам, и поцелуй становится напористей, глубже. Он не целует, он будто утверждает власть надо мной. Заставляя меня принимать эту грубоватую ласку, цепляться за его плечи и издать тихий стон, после которого стирается все.
        Злость, обида, время, пространство, остальные жители этого дома, которые могут войти и застать нас двоих.
        Мысли растворяются в какой-то невесомости, мне даже кажется, что я в ней парю. Кожа плавится и горит от прикосновения его пальцев, моя жажда усиливается, и я увлеченно пью эти поцелуи. Так, будто припала к живительному источнику, который долго искала. А он…
        Он обволакивает меня, утягивает на гулкую глубину - туда, где все смутно и ясно, туда, где до ярких искр перед глазами и головокружения из-за тьмы, туда, где есть только мы.
        Отрывается от моих губ, очерчивает пальцами мои скулы, обволакивает вкрадчивым, чуть хрипловатым голосом:
        - Теперь не боишься?
        Качаю головой, и… да, кажется, это я тянусь к его губам вновь.
        Этот поцелуй жестче, гораздо жестче. Предыдущий, когда не хватало дыхания, оказывается, был подготовкой перед этим погружением - почти до потери сознания, почти до беспамятства.
        Почти…
        Потому что с тихим стоном, который прорезается сквозь тишину, где слышны только бешеные удары моего сердца, я начинаю выныривать на поверхность, и…
        Меня ударяет осознанием того, что я делаю. Мои пальцы сжимают плечи Тимура, тянут его на себя. Мои ноги разведены, и он стоит между ними, в то время как я сижу на столешнице. А его пальцы…
        Сжимаюсь, когда чувствую, как они ползут по моему бедру, поднимаются вверх, вклиниваются у меня между ног и уверенно отодвигают ткань трусиков в сторону.
        Меня будто морозным холодом обдает.
        - Нет! - выпаливаю, оторвавшись от губ Тимура.
        Пытаюсь сдвинуть колени, но, конечно, у меня не выходит: он ведь так и продолжает стоять между ними.
        Он сильнее, и я начинаю дрожать, понимая, что сама виновата, что если он сейчас… и мой первый раз будет таким…
        Он убирает руки, обхватывает мое лицо, заставляя взглянуть на себя. Стыдно… боже, так стыдно…
        Мои руки соскальзывают с его плеч, а когда опускаются к его прессу, я их тут же отдергиваю. Потому что память запоздало напоминает о том, что я видела в комнате. О том, через что проходили многие, кто наивно считал, что заслуживает чего-то большего, чем пару раз сделать минет.
        Ему не нужны отношения… он всех просто трахает…
        И если бы я не очнулась…
        Тимур проводит костяшками пальцев по моим заалевшим щекам. Грубая ласка, но за которой хочется потянуться.
        - Аня… - произносит он неожиданно нежно.
        Я не знаю, что он хочет сказать. Но это неважно, неважно, потому что все, чего я хочу, - это уйти. И когда он вновь прикасается к моей щеке костяшками пальцев, я отворачиваю голову в сторону и выпаливаю:
        - Не надо! Мне не нравится! Я не хочу! Не хочу, понимаешь?
        Секунды.
        Вечность, пока он, обхватив пальцами мой подбородок, заставляет взглянуть на себя. Удерживает взгляд так долго, что мне кажется, он все понимает, считывает все то, что я никогда ему не скажу.
        - Ну что ж, для начала неплохо, - говорит он, отпуская меня. - Мне удалось решить даже две задачи, а не одну. Вряд ли тебе приснится тот кошмар, которого ты опасалась, - ты достала из себя страхи, которые тебя пугают гораздо сильнее. И мы с тобой перескочили на «ты».
        ГЛАВА 25. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Несколько глубоких вдохов и выдохов - с каждым из них я выталкиваю из себя остатки воспоминаний и наконец возвращаюсь в реальность.
        Макс сидит на диване в гостиной, рука продолжает сжимать телефон после недавнего разговора. А мне казалось, я пробыла в ванной вечность.
        - Ты голодный?
        Он качает головой, а потом кивает.
        - Но перехватить что-то стоит. Ты же, наверное, не ела весь день.
        - Мы с Тимуром выезжали на обед.
        Я не хочу врать ему хотя бы в мелочах, которые безопасны. Обед в ресторане - это же нормально? Да, не с каждым сотрудником так возится босс, но я ведь пока только первый день, к тому же мы с ним были знакомы до моего спонтанного трудоустройства.
        Это не должно выглядеть подозрительно, но Макс задерживает на мне долгий взгляд. В какой-то момент мне начинает казаться, что он догадывается, и я напрягаюсь, как натянутая струна. Если он спросит, прямо спросит, я не смогу солгать ему.
        Но вместо ненужных вопросов, которые могут нас оттолкнуть друг от друга, он приподнимает руку со спинки дивана.
        - Иди ко мне.
        Я тут же оказываюсь рядом, утыкаюсь ему носом в шею и вдыхаю его запах - привычный, родной, который всегда меня успокаивает. Его пальцы соскальзывают со спинки дивана на мою шею, поглаживают, а потом слегка сжимаются, заставляя взглянуть на него.
        - Я знаю, что ты слышала… - он не уточняет, и не нужно, я моментально понимаю, что он про разговор с моим новым боссом в его кабинете. - Но хочу, чтобы ты знала еще кое-что. Даже если бы я собирался бегать по свету вместо того, чтобы все выяснить, я бы никогда не сбежал без тебя.
        - Знаю.
        Его поцелуй легкий, как прикосновение луча, который незаслуженно затапливает меня своим светом. И долго я не выдерживаю.
        - Пойдем, - тяну его за руку, - я что-нибудь нам приготовлю.
        Он соглашается. Ужин быстрый и легкий: ни один из нас на самом деле не хочет есть, но пытается накормить другого.
        Я не поднимаю тему расследования: если бы ему было что сказать, он бы уже это сделал. Всматриваюсь в его лицо, с улыбкой встречаю его взгляды, чтобы рассеять тревогу, которая в них мелькает. И в сотый раз мысленно отвечаю на вопрос Тимура: да, я уверена, что мой муж ни при чем.
        После ужина Макс принимает душ, переодевается в домашнюю одежду и уходит в свой кабинет. А я располагаюсь в нашей кровати с ноутбуком у себя на коленях и, выбросив из головы мысли, которые только мешают, сосредотачиваюсь на том, что должна изучить до завтрашнего утра.
        Информации много, очень много, но странное дело: многое воспринимается легко, как будто с моей памяти соскальзывает шелуха. Откладываю ноутбук, когда начинает неудержимо клонить в сон. Несмотря на позднее (а скорее, уже раннее) время, Макс в комнату еще не заходит.
        А мне только стоит закрыть глаза, и…
        Падаю…
        Падаю куда-то на бешеной скорости, слышу визг тормозов, чей-то крик, пытаюсь оглянуться - и не могу.
        Мне страшно.
        Так страшно, что я сжимаюсь в клубок в этом падении, закрываюсь ладонями, чтобы защитить хотя бы голову и лицо.
        Визг тормозов усиливается, как и крик, а я продолжаю падать… падать… не за что зацепиться… падать, беззвучно открыв рот от ужаса, который не вижу, но чувствую. Откуда-то снизу меня хватает когтистая лапа, тянет сильнее, чтобы ускорить падение…
        Вырываюсь, бьюсь, царапаю эту лапу, прошу меня опустить, бормоча бессвязно:
        - Пожалуйста… пожалуйста, нет…
        Но лапа неумолимо поднимается, сжимает меня в крепкие тиски и дергает вверх, заставляя задохнуться от резкого потока воздуха, который жжет легкие, вырывая из груди стон - длинный, протяжный, со всхлипом.
        - Все, уже все, - доносится до меня знакомый голос, и я перестаю вырываться, успокаиваюсь мгновенно и открываю глаза.
        Наша комната, лунный свет, крепкие объятия мужа. Я все еще дышу тяжело и немного дрожу от липкого страха. Макс чуть подтягивает меня к себе, заставляя положить голову ему на грудь.
        - Это просто кошмар, - говорит он тихо. - Тот же самый?
        - В другой вариации.
        - Спи. Сегодня уже не вернется.
        Он прижимает меня сильнее, и я спокойно закрываю глаза. Да, сегодня уже не вернется.
        Несмотря на то, что мне все-таки удается выспаться, чувствую себя утром вяло, из рук буквально все валится. Завтрак пригорает, и я быстро готовлю другой. Мне везет, в еде Макс неприхотлив.
        Но он заходит на кухню уже одетым и собранным. Заметив, что я накрываю на стол, качает головой.
        - Извини. Мне уже нужно ехать. - Муж бросает взгляд на часы и после паузы добавляет: - Но если ты поторопишься, я могу тебя подвезти.
        Несмотря на то, что я попыталась смягчить ситуацию со своим внезапным трудоустройством, ему это очень не нравится. Я поспешно отказываюсь, убеждая, что прекрасно доберусь на такси.
        На самом деле я не люблю ездить с чужими людьми за рулем, но моя машина на парковке у «Гаранта». А я не хочу заставлять Макса проходить еще и через это - доставлять меня в офис к Тимуру. По сути - передавать ему в руки.
        - Хорошо, - соглашается он. - Заеду за тобой вечером.
        - Не стоит. Если помнишь, босс грозился продлить мой рабочий день на два часа, - стараюсь я отшутиться. - Как знать, вдруг придется задержаться подольше.
        От мыслей о том, чем, возможно, мы будем там заниматься, голос немного дрожит. Но Макс, к счастью, действительно спешит и не обращает на это внимания.
        После его отъезда я с трудом заставляю себя не только выпить кофе, но и съесть бутерброд.
        Вчера Тимур сказал, что мы долго раскачивались. Значит ли это, что сегодня, едва я переступлю порог его кабинета, он захочет…
        А если сделать так, чтобы не захотел?
        Окрыленная этой мыслью, я долго перебираю свой шкаф и наконец нахожу то, что более-менее подойдет. Длинная юбка синего цвета - по какому-то поводу подарила свекровь, не думала, что когда-нибудь сниму бирку с этой вещицы. Но сейчас она мне идеально подходит. Белая блуза с пуговицами под горло, сверху приталенный пиджак. Из обуви выбираю лодочки на низком ходу - я их ни разу не обувала, но они непримечательные, к тому же в них должно быть удобно. Ноль косметики. Дополняю образ тем, что собираю волосы в строгий пучок.
        Взглянув на свое отражение, остаюсь довольной. Ничего примечательного нет, ничего, за что бы мог зацепиться мужской взгляд.
        Через полчаса я уже подъезжаю к главному офису. Бросаю взгляд на здание и тщетно пытаюсь унять волнение.
        Чего я боюсь? Черта уже пройдена. А я не могу успокоиться. Заметив взгляд таксиста, который ожидает, когда я покину салон, достаю деньги, прибавив щедрые чаевые.
        - Еще несколько минут, - прошу его, улыбнувшись. - Мне нужно настроиться.
        - Да не переживайте так, девушка, - усмехается он, принимая оплату. - Примут вас на работу. Тут стоит принять, только чтобы смотреть на вас целый день. А за эти деньги, что вы заплатили, можете еще хоть час просидеть, я не против.
        Когда до начала моего рабочего дня остается пять минут, я выхожу из машины. Не думая ни о чем, стараясь не думать, показав карточку, миную охранника, захожу в лифт вместе с другими сотрудниками. Правда, на последний этаж поднимаюсь в одиночестве.
        Здороваюсь с секретаршей, которая отвечает не особо охотно, даже не зная, что тем самым помогает мне задушить сгусток эмоций, который вновь просыпается, стоит увидеть дверь генерального.
        Постучав, захожу в кабинет.
        - Доброе утро, - произношу вежливо, отстраненно, так, как принято здороваться с руководством.
        Тимур отрывает взгляд от своего ноутбука. Смотрит на часы и вновь на меня. Что не так? Я успела. Даже пришла раньше на пару минут!
        - Уверена, что не ошиблась адресом? Церковь через два квартала отсюда, а монастырь через три. Если не ошиблась, у тебя три минуты, чтобы привести в порядок свой внешний вид.
        - Или что?
        Он молчит, лишь бросает еще один взгляд на часы.
        Да, он прав, согласно нашей сделке «или» не существует.
        Подойдя к своему столу, открываю сумочку, достаю помаду и пудреницу и подкрашиваю губы. Слегка припудриваю лицо. Все возвращаю в сумочку и оборачиваюсь к своему боссу.
        - Две минуты ты потратила на бестолковые действия, - взглянув на меня, выносит он приговор. - Осталась минута.
        Медлю, потом достаю из сумочки тушь для ресниц, но слышу тяжелый вздох.
        - Если идеи получше нет, подойди ко мне - я тебе подскажу.
        Отличная иллюзия выбора, тем более когда он добавляет еще суше, чем раньше:
        - Тридцать секунд, Аня.
        Бросив тушь в сумочку, позволяю себе лишь секунду на то, чтобы сделать вдох. И приближаюсь.
        - Это мой стол. Если ты его обойдешь, увидишь черное кресло - в нем обычно я и сижу.
        Обогнув стол, останавливаюсь напротив массивного кресла. Он хочет этого? Почувствовать себя полным хозяином положения? Так незачем утруждаться, я прекрасно помню о наших ролях.
        Сжав губы, я, конечно, не произношу этого. Просто смотрю на него, стараясь не выдать эмоций.
        Он говорил, что у меня тридцать секунд, а сам тратит время на то, чтобы вновь меня осмотреть. Как будто теперь, когда я в шаге от него, он видит что-то другое.
        - Обувь на низком ходу выбрала удачно: сегодня нам придется довольно много передвигаться. - Его взгляд поднимается выше. - Длинная юбка… Я полагал, что хотя бы в одежде у тебя со вкусом получше, хотя…
        Склонив задумчиво голову, он протягивает руку и начинает собирать пальцами длинную ткань. До тех пор, пока не оголяет мое бедро. Под мое сбившееся дыхание прикасается пальцами к моему телу, скользит вверх, наблюдая за моей реакцией.
        Прикусываю губу и молчу. Опускаю глаза. Даже вот так… на рабочем столе…
        Его пальцы останавливаются возле кромки чулок, а потом неожиданно отпускают - и ткань, и меня.
        - В доме не нашлось теплых колготок?
        - Все сносила лютой зимой. Но обязательно куплю новые, раз босс недоволен.
        На его губах мелькает улыбка.
        - Не вводи себя в напрасные траты. Тем более что аванс ты пока не получила.
        - Ты собираешься платить мне зарплату?
        - Почему нет? Ты же собираешься здесь работать.
        - Да, но… - Смотрю на него в замешательстве. - Но ты ведь и так… И потом, какой из меня специалист? Это же просто смешно! Это ведь просто прикрытие! Это знаем и ты, и я, и…
        Он так резко поднимается, что я замолкаю.
        Проводит костяшками пальцев по моей щеке и советует:
        - Попробуй себя удивить.
        После чего его пальцы опускаются вниз и уверенно принимаются расстегивать пуговицы на моей блузе.
        ГЛАВА 26. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Он действует уверенно, не оставляя сомнений в том, что сотни, тысячи раз уже это делал.
        Одна пуговица сдается легко, за ней и вторая.
        А третья, видимо, проявляет своеволие, потому что его пальцы на ней застывают на какое-то время.
        Он не только близко, а нависает надо мной. Давит - аурой, взглядом, нотами холодного одеколона. Пространство начинает сужаться, как будто кто-то сдвинул массивные стены его кабинета.
        Дышать становится тяжело, несмотря на то, что третья пуговица поддается, и ткань блузы слегка раздвигается. Ей в этом помогают пальцы Тимура. Я чувствую их на своей шее - там, где бешено бьется пульс.
        В ушах начинает шуметь, когда подушечка большого пальца принимается поглаживать мою кожу. Нежно. Так нежно, что от этой нежности хочется закричать.
        Сжав губы, я смотрю на ворот его белоснежной рубашки, и мой взгляд невольно цепляется за цепочку. Похоже, та же самая, что и тогда.
        Пальцы Тимура опускаются вниз и прикасаются к цепочке, которая висит у меня. Приподнимают ее, крутят из стороны в сторону, показывая хозяину, а костяшки пальцев задевают кожу и нагревают ее до какой-то невероятной температуры, когда сознание почти отключается.
        И, как в замедленной съемке и будто со стороны, я вижу, как мои пальцы делают то же самое - прикасаются к цепочке Тимура и поднимают ее, пока не вытягивают кулон, на котором нарисован какой-то знак и два скрещенных закрытых замка.
        - Это что-то значит?
        Едва вопрос срывается с моих губ, температура накаляется до запредельной, а потом резко падает до нуля.
        - Значило, - Тимур отпускает мою цепочку, - когда-то давно.
        - А теперь?
        Дымчатые глаза чуть прищуриваются, губы слегка раздвигаются, ломая жесткую линию.
        - Теперь это скорее тренировка для памяти.
        Новый вопрос остается при мне, когда его ладонь взмывает вверх и прикасается к пучку, который сжимает волосы. Склонив голову, Тимур задумчиво прищуривается, а потом опускает ладонь.
        - Пожалуй, пока лучше оставить так.
        - То есть моя прическа подходит для работы в твоем офисе? - любопытствую я. - Ну хоть что-то понравилось!
        - Видно, что ты очень старалась, - спокойно парирует он. - Возможно, когда ты захочешь мне угодить в следующий раз, у тебя получится лучше.
        - Я не…
        - Кабинет главного юриста в конце коридора. У вас три с половиной часа. Потом мы с тобой едем на встречу.
        - Какую встречу?
        - Ты же вчера сама составляла мое расписание. Если забыла, можешь подсмотреть там.
        - Ты хочешь, чтобы я сопровождала тебя?
        - Это входит в обязанности моего личного помощника.
        - А то, что я еще и с юристом…
        - Это твой бонус.
        Он утыкается в ноутбук, а я настолько под впечатлением, что еще пару секунд рассматриваю его профиль.
        - Хорош бонус, - ворчу, забирая свою сумочку. - Я из-за этого бонуса уснула с рассветом, да и то…
        Не знаю, стоит ли брать с собой ноутбук, - наверное, будет странно, если я начну носить его из кабинета в кабинет. Поэтому ухожу налегке, с одной сумкой, отметив для себя время возврата.
        Хотя налегке - это весьма оптимистичное заявление, с учетом, что спину мне жжет так, что ноги подкашиваются.
        Перед тем как отправиться к юристу, захожу в дамскую комнату, и не зря. Щеки, несмотря на пудру, такие румяные, что, кажется, каждый, взглянув на меня, поймет, что было в кабинете у генерального. Теперь с такой красотой на щеках яркая помада сюда не идет. Стерев ее, использую блеск.
        Глаза какие-то бездонные, или это эффект дорогого зеркала - без понятия. Но мне нравится мое отражение.
        Кабинет юриста нахожу без проблем - с такой-то подсказкой. Постучав, захожу - немного переживаю и сама удивляюсь. Как будто иду на важный экзамен, как будто для меня это имеет значение.
        - Добрый день, - отвечает на мое приветствие Елисей Вадимович и сразу берет быка за рога, - ну что ж, проверим, что вы усвоили.
        Едва я занимаю свободный стол, кстати, тоже с оранжевым креслом, я попадаю под обстрел не только его внимательных взглядов, но и вопросов. Причем он затрагивает не только те темы, что оставил мне для домашнего изучения, он копает глубоко, попутно подкидывая ситуации-головоломки, над которыми приходится сильно подумать.
        Над одной из такой я зависаю надолго, чувствуя в строках какой-то юридический подвох и не в силах обнаружить его.
        - Сдаюсь! Что здесь не так?
        - Хм, - усмехается главный юрист, - значит, все-таки что-то не так? Вот и я так думаю уже день. Отлично, отлично, будем разгадывать дальше.
        Удивленно смотрю на него. То есть это реальная задачка, насущная? Вновь возвращаюсь к ней и так увлекаюсь, что совсем забываю про время. А когда открывается дверь, вопросительно смотрю на Тимура.
        - Нам пора выезжать, - поясняет он свое появление.
        Я деловито киваю, а потом замечаю, что от усердия грызу карандаш, чего за мной давно не бывало. Да уж, деловая дама - смешно! Опомнившись, бросаю карандаш на стол и оборачиваюсь к Елисею Вадимовичу.
        - Я сброшу вам то, что нужно будет изучить до завтра, - кивает рассеянно тот, глядя в экран.
        Хотя он только выглядит настолько рассеянным, потому что мы не успеваем дойти до лифта, как на мой мобильный поступает сообщение с длинным перечнем ссылок.
        - Ничего себе, - удивляюсь я, - это же минимум сидеть до полуночи…
        Но, заметив, что он также сбросил мне и нашу задачку-головоломку, улыбаюсь. А вот это уже интересно.
        - Пожалуй, бонус начинает мне нравиться, - бормочу я тихонько.
        Ну это я думаю, что тихонько, потому что Тимур неожиданно отвечает:
        - Дело за малым. Осталось сделать так, чтобы твоя основная работа тоже стала приносить тебе удовольствие.
        Понятно, что за работу он имеет в виду…
        Мои щеки вновь начинают пылать. Когда в лифтах уже додумаются устанавливать кондиционеры?
        Улица встречает порывом осеннего ветра - охлаждает, успокаивает, заставляет отвлечься на разноцветные листья, которые подбрасывает нам под ноги. Я догадываюсь, к какой машине мы направляемся, когда замечаю возле своей оранжевой Мазды красный Феррари.
        Они как два ярких пятна на фоне черного с белым.
        Только моя машина компактная, нежная, тихая. А рядом с ней - смерч.
        Тимур снимает машину с сигнализации, и я сажусь в салон. Вряд ли он собирался открыть мне дверь, я помню, это и раньше не входило в его привычку. А то, что чуть задержался и сделал шаг в мою сторону, - мало ли что он там рассматривал возле машины.
        Он не включает музыку, не пытается завести разговор, и я слушаю его молчаливый диалог с этой красной красавицей. Быстрее? Как скажет хозяин. Сбросить скорость? Как будет угодно.
        Легкое вождение, плавное, без смешного самолюбования на грани опасности. Перевожу взгляд в окно и расслабленно наблюдаю за городской суетой, которую мы оставляем у себя за спиной.
        Минут через тридцать мы подъезжаем к строительному объекту - несколько высоток с еще черными проемами вместо стекол, остальные только на стадии котлована, но есть уже и те, в которых фасадные работы заканчиваются. Ярко, современно, с закрытой дворовой территорией.
        Естественно, все эти выводы я делаю не после взгляда в окно. Тимур выходит из машины, и, так как никаких распоряжений на мой счет не следует, я делаю так же. Из этой прогулки я узнаю и то, что встречи с архитектором проекта не обязательно проходят в офисе среди документов. А еще о том, что генеральный директор бывал здесь не раз, потому что его появление никого не удивляет.
        Куда больше внимания достается мне. Понимаю-понимаю, моя юбка мало вписывается в местный пейзаж. Пожалуй, свекровь была бы рада узнать, как сильно мне усложняет жизнь ее подарок.
        А после этой встречи еще две - с поставщиками, с одним из партнеров. Никто не спрашивает, кто я такая, не успевает. Тимур всегда представляет сам. Если кто и пытается выразить удивление тем, что за ним тенью бродит личный помощник, быстро понимает, что смотреть лучше на генерального, а не на меня.
        - У тебя много свободного времени? - голос Тимура звучит негромко, но как-то опасно, стоит кому-то слегка зазеваться.
        И все, любопытство сникает, а взгляд собеседника упирается четко или в переносицу генерального, или в землю. Последнее - чаще.
        Я не могу понять, какую роль исполняю здесь. Но и возможности спросить нет: встречи насыщенны, в машине же он погружается в свои мысли, видимо что-то прикидывая, делая какие-то отметки в уме.
        Но я не чувствую себя неловко. Наоборот, не знаю почему, но мне начинает нравиться. Атмосфера, слаженность работы, даже запах бетона и пыли. Мощь, движение, заразительная энергетика, четкий контроль.
        - Как тебе? - неожиданно спрашивает Тимур, когда мы подъезжаем к очередному объекту.
        - Очень красиво, - говорю восхищенно.
        В тридцати минутах от города, много зелени, коттеджный городок возле озера - а нет, там виднеется еще одно.
        - Когда мы начинали строить, вместо этих озер были болота, - зачем-то поясняет Тимур, а потом кивает на группу протестующих, которую я сразу и не заметила. - Местные об этом прекрасно знают, тем более учитывают то, что мы развиваем инфраструктуру. А кое-кто хочет денег.
        Людей много, с плакатами, с агрессивными лицами, которые не становятся дружелюбней, когда мы подъезжаем.
        - Не лучший выбор машины, - бросаю на Тимура встревоженный взгляд.
        - Я не собираюсь прятать то, что мне нравится, и подстраиваться под чужой вкус. - Он равнодушно пожимает плечами, но, когда я тянусь к ручке двери, отдает строгий приказ: - Оставайся в машине.
        А сам выходит и спокойно идет в эту толпу. Несколько охранников строительного объекта вряд ли помогут, если усилится бунт. И потом, если он знает, что это происки недоброжелателей и конкурентов, не проще ли было урегулировать этот вопрос другим способом?
        Один против всех - не про нашу реальность.
        Напряженно смотрю ему в спину и начинаю нервничать, когда он идет дальше, практически вливается в эту толпу, и я перестаю видеть черный костюм. Воображение рисует мрачные картины того, что может случиться. Если повалят и каждый нанесет хотя бы по одному удару…
        Может быть, вызвать полицию, прессу и скорую? Или хотя бы кого-то из них?
        Время замедляется в ехидной насмешке. Я знаю, оно так умеет. Может вообще растворяться.
        Сквозь закрытые окна доносится разговор на повышенных нотах, гневные выкрики, которые стихают подобно волне, а потом…
        Люди, опустив плакаты, начинают расходиться, а Тимур как ни в чем не бывало возвращается в машину.
        Только вместо того, чтобы уехать, нас ведь уже ничего здесь не держит, он поворачивается ко мне и начинает поглаживать мои ладони.
        - Уже все, - говорит успокаивающим тоном, как будто я сильно волнуюсь. - Неделю их здесь не будет, а этого времени мне хватит, чтобы жадные пасти заткнулись.
        Опустив взгляд вниз, только теперь замечаю, что сжимаю в руках телефон, причем с такой силой, что побледнели костяшки, к которым прикасаются пальцы Тимура.
        Медленно выдохнув, расслабляю пальцы и бросаю телефон в сумочку. Когда успела достать? Без понятия.
        - Почему они разошлись?
        - Потому что стояли не за идею, а за мизер. Я дал им больше.
        - А завтра на их место придут другие, которых также подкупят.
        - Вполне, - соглашается Тимур, отъезжая. - И мы снова их перекупим. Это в разы безопасней, чем разгонять людей силой. И в сотни раз дешевле того пайка, который кто-то хочет сожрать. К тому же эти расходы я все равно компенсирую.
        - Каким образом?
        - Столкну лбами два «интереса», и пока они будут драться…
        В памяти тут же всплывают важные лица, которые я видела на празднике в честь компании. У меня мороз по коже от одного только взгляда на них, но Тимур не первый год в этом бизнесе, так что наверняка уже просчитал на пару шагов вперед и в сторону, чтобы не зацепило.
        Впрочем, какое мне дело, даже если его и зацепит?
        Он ведь легко цепляет жизни других.
        ГЛАВА 27. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Чем дальше машина от нового коттеджного городка, тем сильнее меня затапливает тихое раздражение. Оно неохотно перекатывается внутри, бухтит, требует его выплеснуть.
        Находиться с Тимуром в замкнутом пространстве вновь становится тяжело. Может, это бессилие? Осознание того, что стремительно катишься вниз и ничего нельзя изменить?
        Раздражает все: его спокойствие, то, как он управляет машиной, ноты одеколона, которые до этого казались приятными. Молчание. Сосредоточенность на дороге. То, что он может позволить себе строить планы. В отличие от меня.
        И то, что он принимает решения, а я могу их лишь исполнять. И то, что мы вновь возвращаемся в город. И серость бесконечной дороги. И то, что мы сворачиваем к какому-то ресторанчику. А уже на парковке Тимур бросает взгляд на меня, мол, чего сидим, кого ждем?
        - Обед в ресторане? Не помню, чтобы вносила это в твой план.
        Не знаю, чувствует ли он мое настроение, голос вроде бы звучит ровно. Но его слова в ответ ощущаются как ледяные осколки.
        - Если бы ты посмотрела мое расписание, как я советовал, ты бы не задавала таких вопросов.
        Сжимаю сумочку, чтобы не сорваться.
        Да, я знаю, что неправа. Он - генеральный директор, имеет право обедать и устраивать себе отдых, когда ему вздумается. Тем более что перерыва ни у него, ни у меня сегодня не было точно.
        Знаю, но не могу успокоиться.
        - Я есть не хочу, - с моего языка не без труда срывается ложь. - Если ты не против, я останусь в машине.
        - Это деловая встреча. Поэтому, конечно, я против. Но заставлять тебя есть не буду, на этот счет можешь не беспокоиться.
        Он первым выходит из машины. «Глупо, глупо», - уговариваю себя… несколько секунд на то, чтобы взять себя в руки…
        Он идет неспешно, поэтому, даже слегка прихрамывая из-за новых туфель, которые вздумали меня подвести, я все равно оказываюсь у двери ресторана одновременно с Тимуром. Это избавляет меня от унижения искать его в ресторане, как побитая собачонка.
        Он открывает дверь и пропускает меня вперед. Мне кажется, в нем говорит не только привычка, но и желание и дальше жечь своим взглядом мне спину.
        Я обращаю мало внимания на обстановку - дорого, хорошо, достаточно уютно.
        - Вас уже ждут, - радостно сообщает администратор и провожает нас в отдельный кабинет.
        Значит, со стороны Тимура это не было уловкой: у него здесь действительно встреча.
        - Ну наконец-то! - заметив нас, усмехается незнакомый мужчина.
        - Извини, что заставили тебя ждать, - пожимая ему руку, отвечает мой босс и отодвигает стул для меня.
        Первым делом я снимаю пиджак. Может, причина того, что мне сегодня так часто становится жарко, именно в нем?
        - Да ничего, - отмахивается дружелюбно незнакомец. - Если бы знал, что ты приедешь с такой красивой спутницей, я бы и дольше мог подождать.
        Взгляд мужчины проходится по мне с интересом. И я тоже рассматриваю его: лет сорок навскидку, улыбается, а глаза колкие, много чего повидавшего человека.
        - Александр, - представляется он, продолжая меня рассматривать.
        - Это Анита, мой личный помощник, - отвечает Тимур, и я тут же перевожу взгляд на него.
        Меня поражает не то, что он не дает мне возможности самой назвать свое имя. А то, как именно он меня представляет.
        - Что-то закажешь? - Тимур спокойно встречает мой взгляд. - Или и сейчас доверишься моему вкусу?
        Так как я не проявляю интереса к меню, он открывает его. Едва взглянув на пару страниц, передает официанту, который тихо вошел в кабинет почти следом за нами, но стоял тенью в углу.
        Тимур и Александр делают заказ и обмениваются обычными фразами двух приятелей, пока кабинет не пустеет. А вот потом напускное слетает, и я понимаю цель этой встречи. Тимур пытается пробить почву, как сделать так, чтобы разрешение на застройку нового лакомого кусочка закрепилось за ним, и как можно скорее. Александр вроде бы имеет выходы на каких-то нужных людей, но сомневается, что стоит в это ввязываться.
        Они настолько увлекаются, что на меня перестают обращать внимание, и я незаметно освобождаюсь от туфель. Ноющая боль отступает. Отвыкла от неудобной обуви, кожа разнежилась. Или надо постараться и припомнить, откуда у меня эта пара, - может, опять чей-то подарок по случаю.
        - Попробуй, это довольно вкусно, - предлагает Тимур, когда приносят заказ.
        Я не планирую есть. Ровно до тех пор, пока не замечаю перед собой утиное филе с… судя по всему, с карамелизированными персиками. Аромат блюда настолько приятный, что я беру вилку раньше, чем успеваю отговорить себя.
        Тимур наливает в мой бокал вино, и я опять не отказываюсь. Несколько глотков явно не помешают, может быть, мне удастся чуть приглушить свое спонтанное раздражение.
        Спустя бокал я понимаю, что решение было ошибочным. Если до этого раздражение тихо кипело внутри, то сейчас оно жаждет, буквально требует выхода. Особенно когда я начинаю все чаще ловить на себе взгляды этого Александра.
        И нет, его интересуют отнюдь не глаза. Декольте, которое явно кажется слишком скромным, потому что его взгляд постоянно спотыкается о третью пуговицу, которую так долго сегодня мучил Тимур в своем кабинете.
        Стоит вспомнить об этом, как раздражение достигает таких оборотов, что рождает одну гениальную идею. И, собственно, почему нет? Я же личный помощник. Я же должна как-то помочь своему генеральному, а Александр вот что-то упрямится, не соглашается с его доводами, говорит, что нужно подумать.
        Второй бокал приходится как нельзя кстати. Он отключает все страхи, которые обычно нас тормозят.
        И я незаметно - по крайней мере, незаметно для Тимура, который сидит со мной рядом, - расстегиваю эту чертову пуговицу.
        А вот Александр это замечает практически сразу. Говорит, говорит, отнекивается от того, чтобы приложить к сделке побольше усилий. А потом неожиданно замолкает. Упирается взглядом в ложбинку между грудей. Большего он не видит, но ему и этого достаточно, чтобы начать дышать тяжело.
        Забавно.
        Забавный он.
        Мне даже хочется рассмеяться.
        И чем дальше, тем сильнее. Губы уже дрожат в улыбке, потому что дыхание Александра становится еще тяжелее. Такое ощущение, что где-то поблизости работает вентилятор.
        - Нам пора, - взглянув на часы, сообщает Тимур. - Подумай - и набери меня. Не захочешь ты - я найду другие контакты.
        Каким-то чудом догадываюсь втиснуться в туфли.
        Босс отодвигает мой стул раньше, чем я успеваю понять, почему должна внезапно расстаться с такой вкусной уткой. А еще же осталось в бокале вино. А еще…
        - До свидания!
        Проститься с Александром, который смотрит на нас широко раскрытыми глазами - это последнее, что я успеваю.
        Обидно даже.
        На меня одну он так ошарашенно не смотрел. Эх, ну да, третий размер - не пятый. Чем я могла его удивить?
        Хотя поначалу мне показалось…
        - Мой пиджак! - осеняет меня.
        Хочу вернуться, но Тимур оставляет меня у двери и берет пиджак сам. Надеть мне его не позволяет - сжимает его своими жесткими, такими жесткими пальцами и несет.
        А другой рукой, на которой пальцы почему-то оказываются куда более жесткими, чем мне помнится, обхватывает мое предплечье и заставляет выйти из уютного кабинета.
        - Ладно, - вздыхаю я, - дома поем.
        Три шага вперед.
        Только их сделать и успеваю. А остальные шаги получаются быстрыми и не прямо, а в сторону. И в итоге приводят нас к новому кабинету.
        - Здесь у нас еще одна встреча?
        - Угадала. Еще одна и у нас.
        С этими словами Тимур открывает дверь, слегка подталкивает меня, беззаботную, ни о чем не подозревающую, заставляя сделать шаг внутрь.
        А потом, даже не дав осмотреться, резко прижимает к двери.
        Повернув голову, он бегло осматривается и бросает мой пиджак на кресло. Хороший пиджак, кстати, и так небрежно.
        Но едва я хочу возмутиться, он сжимает мои кисти рук, пресекая слабую попытку освободиться. Недовольно прищуривается, когда не понимаю с первого раза, и вдавливает мои руки в дерево у меня за спиной.
        Делаю рваный вдох, но глотаю не воздух - его слишком мало, а запах Тимура.
        Холодные ноты, чуть терпкие, властные, которые убивают даже намек на сопротивление.
        Жарко… душно, невыносимо от того, как он близко ко мне. И кажется, что на мои пересохшие губы вместе с его дыханием падает пепел огненной лавы. Он обжигает, пробуждает любопытство и желание узнать этот вкус.
        Пронзительный взгляд, затянувшееся молчание, ноты одеколона, с каждым вдохом все глубже проникающие в мои легкие, подушечки больших пальцев, которые вдруг принимаются поглаживать мои запястья…
        Все это невероятно пугает, и я чувствую, что начинаю дрожать.
        - Мой плен тоже входит в твое расписание?
        Моя улыбка исчезает, когда наши взгляды с Тимуром встречаются, наталкиваются друг на друга, сцепляются невидимыми, но тяжелыми звеньями.
        - Ух ты, - выдыхаю восхищенно, заметив, как его глаза стремительно меняют цвет на более темный.
        Но рассмотреть внимательней не удается, потому что одна рука Тимура неожиданно поднимается вверх. Задевает костяшками выемку на моей шее и начинает скольжение - вниз, к той самой пуговице под заколдованным номером три.
        - Я заметил, что тебе слишком жарко, - поясняет мой босс.
        - Целый день, - киваю покладисто.
        На его губах мелькает усмешка, на которую я невольно засматриваюсь - настолько она редкий гость. А потому пропускаю момент, когда расстегнутых пуговиц на моей блузе становится больше.
        - Целый день так мучиться - это долго.
        И еще одна пуговица отступает, едва к ней прикасаются его пальцы. Я их не осуждаю, мне бы самой хотелось сбежать.
        Сбежать, потому что то, что он делает, - пытка, которая «жарко и душно» превращает в «гореть и не в силах дышать».
        - Так лучше?
        Расстегнув еще несколько пуговиц, его пальцы поднимаются вверх и очерчивают кружевной край моего бюстгальтера. Киваю, потому что знаю, он готов пойти дальше, избавить меня от всего в попытке дать больше воздуха. Он готов, а вот я…
        Он будто улавливает мое настроение, мои пугливые мысли, видит насквозь мои страхи, потому что его ладонь, едва задев соски на груди, возвращается к моей шее.
        - Посмотри на меня, - раздается приказ.
        Да, я знаю, к этому просто нужно привыкнуть. И принять. Но я упрямо рассматриваю его подбородок.
        Даже тогда, когда его пальцы оставляют меня. Судорожный вздох - все, что себе позволяю, все, на что у меня остается время. Потому что в следующее мгновенье он прикасается к моим волосам, и на пол начинают падать декоративные шпильки. Одна за одной. С громким звуком, который бьет по моим барабанным перепонкам настолько безжалостно, что я закрываю глаза.
        Тимур зарывается пальцами в мои волосы, чуть натягивает их, вынуждая меня поднять вверх лицо.
        - Посмотри на меня, - его голос звучит уже тише и подкупает открыть глаза и взглянуть на него.
        Будто в награду за послушание, хватка на моих волосах становится заметно слабее, а кончики его пальцев начинают слегка массировать кожу моей головы.
        Остатки хмеля окончательно исчезают, когда меня начинает затягивать в этот водоворот ощущений. Чтобы не упасть, не поддаться, опускаю взгляд вниз. И только когда сердце заходится в бешеном ритме, понимаю, что уже долго рассматриваю губы Тимура.
        Вжимаюсь в дверь, как будто это может помочь убежать, закрыться, не чувствовать. И, конечно, мои действия имеют последствия.
        - Знаешь ли ты, что мучило меня целый день? - обжигает мою макушку шепот Тимура. - Даже не это полчище пуговиц, которые провоцировали расстегнуть их все, до последней, прямо там, в кабинете. А непреодолимое желание содрать с тебя эту юбку монахини.
        - Монахини упали бы в обморок, узнав, что их одеяние подталкивает кого-то на грешные мысли, - тихонько бормочу я.
        Это тоже попытка закрыться и спрятаться - за словами, за шуткой, пусть даже она неудачна.
        - А от того, что я собираюсь сделать сейчас, они бы наверняка впали в кому. - На губах Тимура мелькает усмешка.
        Ему, кстати, очень идет.
        Это последняя связная мысль, потому что он неожиданно отрывает меня от пола.
        Изумленно вскрикнув, я машинально цепляюсь за ворот его рубашки и обхватываю его тело ногами.
        И вулканический пепел, который до этого я ощущала лишь на губах, начинает осыпать меня всю…
        ГЛАВА 28. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Его пальцы повсюду - сжимают мое бедро, оставляют огненные отпечатки на моей шее, рисуют узоры в области сердца.
        Не могу сосредоточиться, не могу отстраниться, жадно хватаю ртом воздух, а вместе с ним проглатываю и дыхание Тимура, который неотрывно за мной наблюдает.
        Что он хочет увидеть? Не знаю. Теряюсь, путаюсь в мыслях, цепляюсь отчаянно за его плечи, потому что с каждым движением его рук мне кажется, что я падаю. А я боюсь… до жути боюсь этого…
        Но сильнее боюсь темных глаз, которые обжигают мне губы.
        Густое молчание разбавляется громким дыханием и моим тихим всхлипом, когда Тимур резко качает меня на себя, заставив почувствовать свое возбуждение. Попытка отстраниться приводит к тому, что он практически впечатывает мое тело в свое. Секунда на то, чтобы все осознать и привыкнуть, и он опускает меня чуть вниз, заставив скользнуть по его напряженной длине.
        - Тимур… - срывается с моих губ испуганный шепот.
        Но этот страх сметается новым, когда его ладонь, скользнув по моему бедру, вклинивается у меня между ног.
        Да, так уже было, но…
        Сейчас почему-то не так: сильнее, более страшно, и я уже не дрожу - меня просто колотит, и мои пальцы с силой вжимаются в его плечи. Перестаю понимать, где я, что делаю. Теряю контроль над эмоциями и позволяю с губ сорваться едва различимому всхлипу, когда на этот раз его пальцы идут дальше и, отодвинув легкую ткань, прикасаются к моей коже.
        Я чувствую себя слишком открытой и беззащитной. Это сделка, просто сделка… наверное, даже лучше, что это случится сейчас… к чему дальше оттягивать… Но когда подушечка его большого пальца надавливает на клитор и начинает его массировать, трусливо закрываю глаза.
        Не видеть… не видеть… не хочу смотреть на него…
        Сжимаюсь, задерживаю дыхание, напрягаюсь в его руках. Но жесткие касания его пальцев не позволяют мне спрятаться. Они трут, сжимают, испытывают костяшками, опускаются ниже в чувственном танце под бой моего сердца и неровные звуки дыхания. Заставляют меня распахнуть глаза, когда один палец опускается ниже и входит в меня. Погружается глубоко, до костяшек, а потом принимается двигаться.
        Мой громкий выдох.
        Его напор.
        Моя попытка освободиться.
        Его неумолимые пальцы, пытающиеся подстроить меня под себя.
        Мой стон.
        Сверкающая темнота его взгляда.
        Капли томной испарины - у меня и у него на висках.
        Мое тело продолжает вжиматься в тело Тимура, скользить по нему, когда он возобновляет раскачивания, насаживаться на палец, к которому вскоре присоединяется и второй.
        Бесстыдно.
        Порочно.
        Без возможности ускользнуть в свои мысли и представить, что я не здесь и что все это не со мной.
        Его взгляд обжигает, подчиняет, следит за мной, улавливает малейшие эмоции. А его пальцы неумолимо пытаются меня приручить. Заставляя дрожать, сжиматься вокруг них, привыкать к этой ласке.
        - Тимур… - Прячу свой испуганный выдох, прикоснувшись губами к его виску, когда он резко качает меня на себя и ускоряет движения.
        Меня скручивает, куда-то несет, тело медленно плавится, начиная распадаться на атомы, и вдруг в сознание будто гвоздем вклинивается мелодия, которую я безошибочно узнаю. Потому что она установлена на единственного человека. И пока я здесь… если бы он только увидел…
        Мое тело мгновенно деревенеет, несмотря на то, что движения пальцев не прекращаются. Даже под мелодию, которая продолжается, вырывая меня из жарких тисков окончательно.
        Знаю, что я должна… знаю, что мы так договаривались… И я ни на что не надеюсь, когда с моих губ срывается шепот-признание:
        - Не могу…
        Музыка стихает, но это ничего не меняет.
        Я не могу… не могу… не могу! Мне хочется разрыдаться, исчезнуть, хочется закричать, но я лишь безмолвно глотаю ртом воздух. И дышу. Дышу тяжело, так и скользя губами по его коже.
        Не целуя - нет. Но задевая губами, впитывая маленькие капельки пота.
        Секунда как бесконечность.
        Сжав мое бедро, Тимур прислоняется лбом к моему. Отстраняется и молча отпускает меня.
        Я благодарна ему за то, что он отворачивается и я могу привести в порядок свою одежду. Хотя бы ее, потому что то, что творится у меня в душе, вряд ли можно поправить так просто. Машинально застегиваю пуговицы на блузе, поправляю юбку, приглаживаю волосы. А когда я тянусь за пиджаком - наши пальцы с Тимуром соприкасаются.
        Он не отвечает на мой вопросительный взгляд - помогает накинуть пиджак, открывает дверь и пропускает меня вперед. Выйдя на улицу, наконец перевожу дыхание и оглядываюсь: Тимура нет. Наверное, расплачивается за наш обед.
        Я достаю телефон, кручу его в руках, но возвращаю в сумочку. Говорить с Максом я тоже сейчас не могу.
        Едва раздается писк снимаемой сигнализации, сажусь в машину. Избегаю смотреть на Тимура, да и он тоже. Осень пытается разукрасить настроение яркими красками - листьями, проезжающими мимо машинами, а потом и зонтами, сбрасывая на землю крупные капли дождя.
        Дворники медленно ползут по стеклу, и я прикипаю к ним взглядом. Наблюдаю за тем, как лениво они стряхивают с себя лишнюю влагу. Взгляд невольно выхватывает руль и руки Тимура.
        Он занят дорогой, и я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на него. Какую игру он затеял? Зачем? Его намерения очевидны, были очевидны еще при обсуждении сделки, но он идет на уступки, дает мне отсрочку.
        Я так глубоко погружаюсь в свои мысли, что, лишь когда Тимур поворачивает голову, понимаю, что все еще смотрю на него. Когда подъезжаем к офису, снова выхожу первой, иду торопливо, как будто за мной кто-то гонится. Корю себя, да и ноги отнюдь не рады такой интенсивной прогулке, туфли кажутся кандалами. Но для меня важен каждый новый шаг, который я делаю. Из-за ощущения, что несмотря на боль я хоть что-то могу контролировать.
        Секретарь, заметив свое руководство, отвлекает его отчетом о звонках, встречах и новых договоренностях. А я поспешно захожу в кабинет, марширую к своему столу, ставлю сумочку и… задумываюсь.
        А что дальше?
        Марафон, который я себе установила от машины до офиса, окончен. Я вроде бы добежала, но не чувствую удовольствия. Лишь растерянность и усталость.
        Услышав шаги и как закрывается дверь, набираюсь храбрости, чтобы взглянуть на хозяина кабинета. К моему удивлению, он идет не к своему столу, а к моему.
        - Совершенно не представляю, что делать. - Окидываю взглядом свое рабочее место, и у меня вырывается нервный смешок.
        Думаю, эти слова мало приятны для любого руководителя. Но мой не выглядит раздраженным. И, в отличие от меня, знает, что делать.
        - Присядь.
        Сажусь в свое кресло, поднимаю взгляд вверх, готовясь услышать распоряжения. И напряженно наблюдаю за тем, как Тимур присаживается напротив меня. Рассматривает мои ноги, и я отвожу их назад.
        - Сними туфли.
        Сбрасываю и едва не умираю от удовольствия. И от неловкости - когда он тянет на себя мою левую ногу, достает из кармана брюк лейкопластырь и лепит его на поврежденную кожу.
        Он действует уверенно, четко, как будто делал так уже сотни раз, хотя…
        Один раз почти так уже было. Только вместо кабинета был его дом, а вместо лейкопластыря - лед. А пальцы, как и раньше, горячие, распространяющие по моей коже маленькие огоньки.
        Странно, там, в ресторане, я не так остро реагировала на его прикосновения. Хотелось закрыться, уклониться, спрятаться - хотя бы мысленно. А сейчас…
        Неожиданно он располагает мою стопу у себя на ноге и начинает массировать. Несколько секунд, прикусив губу, я держусь, а потом все же выдаю себя стоном и торопливо поясняю, когда Тимур поднимает свой взгляд:
        - Просто это моя самая чувствительная зона. Спасибо, давай я дальше сама!
        Протягиваю руку, чтобы взять у него лейкопластырь.
        - Насколько чувствительная? - приподняв бровь, интересуется он. - Настолько, что можешь кончить?
        - Нет! - выпаливаю резче и быстрее, чем следовало.
        Пытаюсь убрать свою ногу, но Тимур сжимает мою стопу сильнее.
        - Уверена?
        - Уверена. Как и в том, что моя массажистка Марина сильно бы удивилась, если бы это произошло.
        Мой голос звучит уже твердо, без тени сомнений. Но с каждым словом становится тише, потому что пальцы Тимура начинают массировать. И нет, это не то же самое, что с Мариной. Далеко не то же самое.
        Он выбирает не те точки, что нужно, а находит такие участки, от нажима на которые мне начинает казаться, что у меня билет в ад.
        Какое-то время мне удается держаться, но, когда его пальцы меняют тактику и переходят к более жестким нажимам, тишину кабинета разрезает мой стон. Тимур поднимает взгляд, с интересом всматривается в мое лицо и повторяет ту же комбинацию нажатий. Я судорожно выдыхаю, чтобы не выдать себя, не показать ему, насколько сильно мне нравится то, что он делает. Потому что если он так же продолжит…
        Но он неожиданно опускает мою ногу, быстро определяет лейкопластырь на второй стопе и поднимается.
        - Мое первое условие, Аня, - упирается в меня холодным взглядом начальника, - я хочу, чтобы ты перестала прятать эмоции.
        Ко мне вновь возвращается раздражение, и я едко интересуюсь:
        - Все?!
        - Все настоящие, - говорит он туманно, а потом дает и подсказку: - Для начала те, когда я к тебе прикасаюсь.
        Ответить что-либо не успеваю.
        Тимур снова ныряет в карман и высыпает на стол горсть моих шпилек. Я о них совершенно забыла, а теперь, стоит только представить, что бы подумали работники ресторана, если бы обнаружили эту находку, становится не по себе.
        - Ты прямо как фокусник, - прячу смущение за ухмылкой, - в каждом кармане какой-то сюрприз.
        Но мое напускное веселье улетучивается, стоит взглянуть на Тимура, прислонившегося к моему столу.
        - Что-то мне подсказывает, - произносит задумчиво он, - что у тебя их тоже не меньше.
        Он не может знать.
        Не может, убеждаю себя, хотя сердце колотится, а на щеках чувствуется колючее покалывание холодка. Собираю сосредоточенно шпильки, прячу их в сумочку, заглядываю в пудреницу и провожу кистью по побледневшим щекам.
        - А что касается того, чем тебе лучше заняться… - начинает Тимур, но отвлекается на сообщение в своем телефоне, а прочитав его, переводит взгляд на меня. - Если твой муж с таким упрямством будет пытаться сократить твой рабочий день, однажды дойдет до того, что ты останешься здесь до утра.
        Он отталкивается от стола - неохотно, не торопясь. И едва садится за свой, как в дверях кабинета появляется Макс, а у него за спиной, как и в прошлый раз, возмущенная секретарь.
        - Вильгельмина, можешь идти, - отпускает ее Тимур.
        - Хотел сказать, что буду неподалеку и могу забрать тебя домой, но ты не берешь трубку, - после кивка генеральному, поясняет он свой визит. - Тебе еще долго?
        Взгляд Макса упирается в закрытый ноутбук, чистый стол, закрытый блокнот.
        Свидетельств того, что я вообще сегодня работала, - ноль.
        ГЛАВА 29. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Я так сильно боюсь разоблачения, что слова застревают в горле комком. Киваю головой, качаю отрицательно, пожимаю плечами.
        - Да. Нет. Понятия не имею, - с улыбкой интерпретирует мои действия Макс. - Я могу выбирать?
        От его улыбки тянет где-то в области сердца, и, чтобы не видеть ее, перевожу взгляд на Тимура.
        - На сегодня можешь быть свободна, - говорит он. - Больше встреч у меня не запланировано. К тому же Елисей Вадимович дал тебе задание?
        - Да, - поспешно киваю, - полночи точно займет.
        - Хорошо. - На губах Тимура мелькает усмешка, он переводит взгляд на Макса. - Чего не могу сказать о тебе.
        - Ты прекрасно знаешь, что я разберусь с этой проблемой, - цедит мой муж.
        - Начни с малого. Перестань бесцеремонно врываться в мой кабинет. Иначе визиты в «Гарант» для тебя тоже станут проблемой.
        Макс явно хочет что-то ответить, я вижу, как он с силой сжимает челюсти, и, подхватив сумочку, бормочу: «До свидания», - и практически вытаскиваю его из-под недовольного взгляда генерального.
        Усугублять и без того патовую ситуацию ни к чему. Нужно как-то выкарабкиваться из этой.
        Пока идем к лифту, я стараюсь улыбаться, расспрашиваю, как прошел день у Макса. Он отвечает односложно и уклончиво - по-прежнему держит меня от проблем в стороне. Когда проходим в холле мимо охранника, замечаю, что он говорит с кем-то по рации. Ну да, конечно, вот как Тимур узнал о визите Макса. Вильгельмина просто не успела бы дотянуться до трубки.
        Что ж, со своей стороны он соблюдает условия сделки. Мне это дается сложнее. Одергиваю длинную юбку, которая цепляется за ноги, и чувствую сильное желание как можно быстрее избавиться от нее. Наивно. Нелепо. Смешно. Это в детстве веришь, что, закрыв глаза, можно спрятаться.
        Мой телефон пищит сообщением вайбера. Открыв его, сначала сбиваюсь с шага, а потом останавливаюсь.
        Это же… это… у меня просто нет слов!
        Сообщение от Елисея Вадимовича - он вежливо желает мне доброго вечера, сожалеет о своей забывчивости, приносит извинения, но настоятельно рекомендует к завтрашнему утру…
        А дальше прилагается длинный список того, что мне нужно проштудировать.
        И если раньше я полагала, что с его заданием справлюсь не раньше полуночи, то теперь, и это при самом оптимистичном раскладе, я вообще могу забыть про сон этой ночью!
        - Анита? - окликает меня Макс.
        Очнувшись, понимаю, что стою у открытой двери его машины. Даже не помню, как сюда и дошла.
        - Извини, я задумалась. Просто представляю, сколько мне предстоит сегодня просидеть над заданием Елисея Вадимовича, и пытаюсь не испугаться.
        - Ты всегда можешь отказаться.
        - Да, конечно, могу. Но ты знаешь, это как вызов… мне самой интересно, смогу ли. К тому же он мне подкинул одну интересную головоломку…
        Усмехнувшись, Макс целует меня и помогает усесться в машину. Сама я так увлекаюсь монологом и размышлениями, что и правда могла промахнуться.
        - Ладно, - выдыхаю я, успокаиваясь. - Посмотрим, как будет.
        - Ты справишься, - уверенно заключает Макс.
        И в этом он весь. Я могу в себе усомниться. А он во мне - нет.
        Машина отъезжает от главного офиса компании, вливается в поток тех, кто торопится оказаться дома. Нам спешить некуда. Мы оба здесь, и несмотря на молчание нам уютно. А все остальное остается там - за окнами, за плечами, за густыми сумерками и каплями дождя, который вновь принимается окрашивать город серыми красками.
        - Я так привыкну, что ты постоянно меня забираешь, что начну подумывать, не продать ли свою Мазду, - говорю, повернувшись к мужу.
        - Ты этого не сделаешь, - улыбается он.
        - Потому что нужно быть мобильной, самостоятельной и ты не собираешься меня часто баловать такими визитами?
        - Потому что я хорошо тебя знаю. Ты слишком любишь это оранжевое несовершенство. Ты ее не предашь.
        Отворачиваюсь к окну, любуюсь влажными разводами.
        - Чем именно вы занимаетесь с юристом «Гаранта»?
        - Он «натягивает» меня по работе с договорами. Там много нюансов и подводных камней.
        - Это точно, - усмехается Макс. - А нашу ситуацию обсуждали?
        - Со мной? - удивляюсь я.
        - С тобой. При тебе.
        - Нет. С чего бы? Макс… - Развернувшись, взволнованно смотрю на него, - Есть что-то еще, что я должна знать?
        - Нет, - его голос звучит уверенно и спокойно. - Просто я чувствую, что мы с людьми Тимура идем след в след.
        - И как? - спрашиваю, затаив дыхание. - Успешно?
        - Первые подвижки имеются. - Он успокаивающе сжимает мою ладонь. - Не переживай, все наладится и будет как раньше.
        Киваю.
        А в памяти всплывают слова бывшей подруги, которая когда-то давно наивно надеялась, что все может наладиться и станет как раньше.
        Не наладилось. И не стало.
        Каждый шаг, каждая секунда меняет реальность. И даже обычный вечер, казалось бы до мелочей напоминающий предыдущий, не может его повторить. Даже если очень стараешься.
        Я стараюсь. Правда стараюсь.
        Ужин, приятное вино, расслабленная беседа, как будто нет болезненных тем. Мы с Максом сидим за одним столом, напротив друг друга, я неотрывно смотрю на него. А мыслями ускользаю. Из-под его взгляда. Из дома. Из нашей тишины.
        Смена одежды не помогает. Мягкая ткань удобной майки и шорт трет кожу, напоминая о мужских пальцах, которые скользили по ней. Снять бы ее, но вряд ли поможет. Душ не помог.
        Я одновременно как будто в двух измерениях. За одним столом с Максом - и все еще там, в ресторане. Греюсь, успокаиваюсь от синевы глаз. И вздрагиваю, теряюсь от дымчатых. Чувствую тепло от нежных пальцев, которые медленно поднимаются от кисти моей руки. И испуганно застываю от тех, что прижимают кисти моих рук к жесткой двери.
        Хватаюсь за реальность, но безуспешно. Слишком она многогранна, а некоторые ее грани - как острое лезвие.
        Макс придвигается ближе, обнимает мое лицо ладонями, топит мои сомнения в своем взгляде. И я отвечаю на поцелуй, закрываю глаза и лечу на свет, который зовет меня за собой. Чувствую себя беззаботной и легкой. Но когда в тишине раздается мой стон, глохну от стона, который был для другого.
        - Извини, просто у меня на сегодня так много заданий… - слабая отговорка, но другой нет.
        Россыпь поцелуев по моему лицу доводит до слез, и, чтобы не выдать себя, я утыкаюсь в грудь Макса.
        Его дыхание пронизывает от макушки до пят, выравнивая мое - сбившееся, смущенное.
        Мы воруем время у прошлого, когда могли так сидеть часами, ни о чем не задумываясь. А потом оно забирает свое - Макс уходит в свой кабинет, а я располагаюсь на диване в гостиной с ноутбуком и бокалом вина.
        Напиток дразнит язык, отвлекает от мыслей, которым не место на территории этого дома. И пусть не сразу, но у меня получается погрузиться в задание своего наставника. Отвлекаюсь, только когда перед глазами начинают танцевать буквы. Но это радостный танец, потому что мне кажется, я поняла, что именно смущало меня в, казалось бы, идеально составленном договоре.
        Максимум, на что меня хватает, - отложить ноутбук. В комнате уже брезжит рассвет, я устало закрываю глаза и, счастливо выдохнув, проваливаюсь в темноту сна.
        Шаги Макса тихие, но все равно меня будят. Подняв голову, осматриваюсь: он уже одет и собирается уходить.
        - Погоди, - подхватываюсь с дивана и морщусь от боли в шее. - Ты завтракал?
        - Нет времени, - отмахивается он и уходит, оставив на моих губах затихающий поцелуй.
        Взглянув на часы, тоже начинаю торопиться. Синее платье, легкая приталенная куртка, туфли хотя и на высоких, но удобных каблуках, позволяющие ногам отдохнуть после вчерашнего террора. Волосы собираю в высокий хвост, чуть макияжа, чтобы освежить лицо после насыщенной ночи.
        Подъезжая к зданию офису, с удивлением отмечаю, что сильного волнения или неприятия нет. Наоборот, мне не терпится увидеться со своим наставником. Не терпится похвастаться, что у меня получилось. И то, что в шее и плечах ощущается дискомфорт, - пустяки.
        Хотя сначала нужно зайти к Тимуру, понятное дело. А то еще проставит мне опоздание.
        - Тимура Константиновича еще нет, - сухо сообщает Вильгельмина, заметив меня в приемной.
        - Ничего страшного, - мило улыбаюсь ей, - там есть и мой стол.
        Она растягивает губы в едкой ухмылке, причину которой я понимаю, только когда дергаю ручку двери. Закрыто. Пытаюсь еще раз - дверь не поддается.
        - Я же сказала, - раздается голос секретаря, - что Тимура Константиновича еще нет. А это только его кабинет. Даже если там еще чей-то стол.
        Стараюсь не показать, что ее слова хоть чем-то задели, и направляюсь к юристу. К счастью, он на месте, потому что бродить неприкаянной по коридору - не слишком увлекательное занятие.
        - Так-так-так, - говорит он, когда я делюсь с ним находкой, его глаза лукаво поблескивают. - Молодец, будет толк.
        Достает ту же копию договора, ждет, когда я увижу не только это, но и его ремарки карандашом. То есть он тоже догадался, возможно - да нет, скорее куда раньше меня.
        - Ничего, ничего, - посмеивается он, заметив, что я немного расстраиваюсь. - Через пару лет начнешь щелкать такие задачки с ходу, как я.
        - То есть это была проверка?
        - Верно, - соглашается он. - Должен же я узнать, на кого я трачу время, а компания - деньги. А что ты так удивляешься? Мое время стоит дорого.
        Облегченно выдыхаю, отгоняя от себя глупые страхи. Естественно, он не в курсе, что компания тратит на меня куда больше, чем можно предположить.
        - Кстати, - хмурится он, прогнав меня по материалу, который задал вчера, и, в принципе, выдав: «Неплохо». - Ты документы в отдел кадров когда занесешь? Они уже мне звонили, трещали, что нарушают законы, то-сё, а я, мол, юрист, а тебе потакаю. Так что ты уж завтра к ним заскочи.
        - Да я не думаю…
        - Нет уж, - перебивает куратор. - То, что ты сомневаешься, будешь ли работать в нашей компании, я уже слышал. Но давай-ка и правда не будем юлить в мелочах.
        Звонок моего мобильного прерывает наш диалог. Тимур. Его номер был на визитке, один раз мы созванивались, и я машинально запомнила последние несколько цифр.
        - Да?
        - Через десять минут мы должны выезжать на встречу. Не хочешь появиться на работе?
        В его голосе холод, которым можно морозить в пустыне тушканчиков. Мне с трудом удается сдержать всплеск раздражения. Не при свидетелях и не в таких обстоятельствах.
        - Извините, Елисей Вадимович, - поднимаюсь с кресла, - кажется, меня вызывает второй босс.
        - Идите, идите, - легко отпускают меня.
        Выйдя из кабинета юриста, прикладываю к уху смартфон и вежливо интересуюсь у того самого босса:
        - Мне спуститься к твоей машине или ты уже открыл кабинет и мне нужно сначала отметиться там?
        Вместо ответа раздаются гудки.
        А спустя минуту я вижу, как распахивается дверь приемной и из нее выходит Тимур. Стою, жду, когда подойдет.
        Взгляд тяжелый, и я тихонько вздыхаю, завидуя сверхчувствительности тушканчиков.
        - Я всегда закрываю свой кабинет. Просто нужно было мне позвонить, и я бы дистанционно открыл тебе дверь.
        - Я не догадалась. У меня нет твоего номера, - говорю так же деловито и безэмоционально, как он меня отчитывает. - А твой секретарь не располагает к тому, чтобы искать у нее помощи. Прости, если открыла тебе страшную тайну.
        Мне кажется, в его глазах мелькают смешинки, но я не ручаюсь. Потому что он склоняется надо мной и, задевая мое ухо губами, вкрадчиво говорит:
        - Тайна за тайну. Я не второй для тебя. А первый. Главный. Единственный… - спустя два удара моего сердца… - босс.
        ГЛАВА 30. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Первая встреча у Тимура с поставщиками. Жесткие переговоры, жесткий партнер, который пытается урвать куш побольше.
        Безуспешно, потому что со стороны «Гаранта» надежность, стабильность, объемы и деньги уже сейчас. А еще генеральный директор компании, который ведет себя так, будто контракт ему не особо и интересен. И он вообще сделал одолжение тем, что выслушал предложение. Хотя когда переговоры заканчиваются и мы садимся в машину, я вижу, что он доволен.
        Он позволяет себе эти несколько минут удовольствия оттого, что вышло так, как хотел именно он. И его не смущает, что я это вижу, наблюдая за ним. Его лицо расслабляется, взгляд искрится весельем вперемешку с азартом, он несколько раз сжимает и разжимает руль, словно играясь.
        После он снова становится закрытым и отстраненным, не угадаешь, что чувствует, думает.
        Я не понимаю сути своего присутствия рядом с ним, я ведь только молчу или что-то записываю в смартфоне - то, что невольно царапает слух. Но это так, для себя. Я не планирую показывать это Тимуру, просто занимаю себя на таких встречах. Притворяюсь, что мое нахождение здесь действительно для чего-то нужно.
        Но для меня это хорошая школа. Невольно выхватываю детали - манеру общения Тимура, то, как он подводит разговор к интересующей его теме, то, как заставляет считаться с собой. Мне кажется, достаточно его взгляда и ауры - они уже давят собеседников, даже тех, что считают себя зубастыми акулами.
        А еще мужчины невольно отвлекаются на меня. Пожалуй, слишком усердно думают: для чего она здесь? Распыляются на ненужный флирт и такие же ненужные комплименты.
        Но здесь все просто: за столько лет общения с людьми, контакты с которыми имеют значение для нашей семьи, я знаю, как реагировать. Люди этого уровня держатся достойно с равными себе. Спокойствие, своевременная улыбка, даже в ответ на неудачную шутку, прохладная вежливость на знаки внимания, позволяющая понять, что мне приятно, но не оставляющая ни малейшего шанса на возможное продолжение.
        Последняя запланированная на сегодня встреча проходит в ресторане дорогого отеля. Я здесь впервые, поэтому с интересом рассматриваю не только интерьер, но и брошюры, разложенные на столе.
        Тимур ведет разговор, умудряясь даже отвечать на сообщения в смартфоне. Я иногда улыбаюсь в нужных местах, но даже еда не привлекает меня так, как реклама спа-салона в этом отеле.
        Массаж… при мысли о нем шея начинает покалывать сильнее, намекая, что да, да, это то, что нам нужно! Обычный массаж, без кремов, шоколада или постукивания травяными сборами по спине. На это нет времени. Просто почувствовать бы на себе умелые руки и расслабиться, избавляясь от дискомфорта.
        Со вздохом отодвигаю от себя буклет. Естественно, сейчас это невозможно: я на работе. А вечером заехать к Марине не успею, к тому же у нее плотная запись.
        Переговоры заканчиваются довольно быстро. Но когда мы остается одни и я бросаю на Тимура вопросительный взгляд, он качает головой.
        - Больше встреч нет, поэтому мы спокойно можем пару часов отдохнуть.
        - А как же работа в офисе?
        - Я сегодня не планирую туда возвращаться.
        Он пристально рассматривает мое лицо, не оставляя сомнений в своих дальнейших планах. А точнее - в его и моих.
        Щекам становится жарко, пульс бешено скачет, в горле мгновенно пересыхает, и я хватаю бокал с водой. Отвлекаюсь на вид за окном, делаю крупный глоток, но взять эмоции под контроль так просто не получается. Мешает взгляд - откровенный, долгий, который я чувствую на себе.
        Он скользит по моему профилю, касается шеи, опускается к груди, создавая ощущение, что я надела слишком теплое платье. И жара добавляет тихий вопрос:
        - Хочешь кофе?
        Повернув голову, смотрю на Тимура.
        Кофе… нет, он предлагает попробовать кофе не здесь. Он предлагает попробовать его у него дома… И не только кофе - это очевидно настолько, что уточнений не нужно.
        Могу ли я отказаться?
        Нет, скорее всего, нет. Хотя для чего-то же он оставляет лазейку.
        Может быть, ему действительно интересно. Его игры - не понимаю их. А прямо спросить не решаюсь, потому что это может стать тем самым мощным толчком, и хождение по острым граням окончательно столкнет меня вниз.
        Он ждет.
        Действительно ждет.
        Следит за малейшей реакцией, улавливая даже оттенки. Мне кажется, он считывает легко - и страх, и сомнения, и пьяную решительность, которая просыпается и нашептывает: «Боль не так страшна, как ее ожидание. Может, попробуешь?»
        Мой взгляд случайно соскальзывает на яркое, стремительно приближающееся пятно у него за спиной. Улыбаюсь в ответ на улыбку девушки, которая торопится за наш столик.
        - Нет, не хочу. Но, похоже, у тебя сейчас появится действительно жаждущий «кофе».
        - Кто же это?
        - Твоя Витамина.
        Тимур поворачивает голову как раз в тот момент, когда к столику подходит его пассия. Легкая, воздушная, какой я ее и запомнила. Она освещает улыбкой половину ресторана, собирает в коллекцию несколько заинтересованных взглядов мужчин, но сама смотрит только на одного. И едва он ее замечает, садится рядом с ним и оставляет на его щеке поцелуй. Тут же начиная воодушевленно рассказывать, как хорошо, что она оказалась поблизости, и как удачно, что он ответил на ее смс.
        Тимур слушает ее болтовню благосклонно, а вот я устаю. Ее голос кажется слишком тонким и громким, хочется сделать ее чуть потише, но, возможно, это последствия того, что я просто не выспалась.
        - Ты же написала, что обедаешь с подругой, - замечает Тимур, когда она, взглянув на меню, просит его сделать заказ.
        - Я ее бросила, - смеется она, прижимаясь к его бедру. - Как только узнала, что ты здесь, сбежала к тебе. Я жутко соскучилась. И жутко голодна.
        - А еще тебе, наверное, жутко хочется кофе, - подкидываю идею.
        - Да, да, я согласна на все! - подтверждает она.
        От ее смеха начинает болеть уже не только шея, но и голова. Долго я так точно не выдержу.
        - Если на сегодня больше нет встреч, на которых нужно мое присутствие, пожалуй, я вас оставлю.
        - Ой, а ты теперь работаешь на Тимура? - удивляется девушка, взглянув на меня. - Странно, ты же удачно вышла замуж.
        - Расширяю круг своих интересов.
        Наши взгляды с Тимуром пересекаются, но между нами вклинивается официант, и я использую эту возможность, чтобы ускользнуть. Прощаюсь со своим руководством, но вряд ли он замечает, потому что его девушка прижимается к его боку и что-то ему нашептывает. Неужели сама не может даже озвучить заказ?
        Впрочем, не мое дело.
        Он сказал, что у нас есть пара свободных часов. У него, естественно, свободных образуется значительно больше: пока пообедают, пока продегустируют кофе. А вот мне придется в офис вернуться: хотя бы для того, чтобы узнать, что приготовил на эту ночь для меня Елисей Вадимович, и забрать свою Мазду.
        Не могу без нее, начинаю скучать даже по ее цвету, и по мягкому шелесту шин, и по ощущению, что хоть чем-то в своей жизни я могу все еще управлять.
        Администратор радует новостью, что массажист свободен, и я едва не пищу от восторга и предвкушения. В заведениях подобного уровня слишком дорожат репутацией, поэтому я легко доверяю себя жилистому мужчине с перебитым в боксерских боях носом. Пока раздеваюсь за перегородкой, он парой слов обрисовывает свой опыт: да, бывший боксер, после решил стать массажистом, видя и зная, в какое месиво бойцов приводят бои. Стаж массажистом более двадцати лет.
        Мне все подходит. И его опыт, и то, что он возьмется за меня прямо сейчас, и то, что я могу закрыть глаза, которые просто слипаются. На самом деле кофе, просто кофе мне бы не помешал.
        Тихонечко вздохнув, я в одних трусиках выхожу из-за перегородки. Массажист в другом кабинете, оттуда раздается лишь его размеренный голос, поэтому я спокойно укладываюсь на массажный стол и накрываю нижнюю часть тела простыней. Когда сообщаю, что я готова, массажист выходит из укрытия.
        Хороший кабинет у него, две просторные комнаты, вторая - чтобы не смущать клиентов, пока они раздеваются, и, наверное, чтобы он мог там отдохнуть. Хотя и в этой есть кресло, диван, полочки с разнообразными кремами и маслами. Я, кстати, сразу от них отказываюсь, так как мне еще на работу.
        - Хорошо, - говорит он, - использую немного, чтобы легче скользили руки.
        На это я соглашаюсь. Прикрываю глаза и жду. Шея… главное - шея. И несколько минут отдохнуть.
        Раздается щелчок открываемой баночки, слышится сухой шелест растираемых рук, и…
        У него руки профессионала - это плюс. Минус в том, что он задевает болезненные участки и поначалу мне не удается расслабиться, но вот потом…
        Это настолько великолепно, что я чувствую себя талым мороженым. Лень шевелиться, открывать глаза, тем более что веки кажутся просто свинцовыми. Я выпадаю из этой реальности, плыву в эйфории и не хочу возвращаться. Исчезает все: запахи, звуки, тревожные мысли и напряжение, которое стало моим постоянным спутником в последние дни. Мне кажется, даже я исчезаю в этом комке удовольствия.
        Выныриваю из него не сразу и неохотно от громкого знакомого щелчка открываемой баночки.
        - Не надо, - выталкиваю из себя тихую просьбу, - я не хочу никаких кремов больше.
        А может, мне только кажется, что я произношу это вслух. Потому что запах сандала щекочет ноздри, а на спину мне начинают капать щедрые капли ароматического масла. Холодные, они падают на разгоряченную кожу, и я прикусываю губу, чтобы не застонать от удовольствия.
        К позвоночнику прикасаются теплые пальцы, исследуют его, растирая попутно масло. Оно уже не холодное - горячее, как и моя кожа, и, кажется, нагревается с каждым новым движением.
        Поглаживания и вдавливание пальцев чередуются. Прикосновения более осторожные, плавные, чем были до этого. От удовольствия хочется умереть, а стон, когда руки принимаются массировать мои плечи, все-таки вырывается.
        - Я была неправа, - бормочу, - с маслом массаж мне нравится больше.
        Массажист принимает мое мнение молча - конечно, он и так это знал, ему не нужно мое одобрение.
        Наслаждаюсь, расслабляюсь в этих умелых руках, умираю, рождаюсь заново. И продолжаю кусать губы, чтобы снова не выдать себя.
        - Боже, - выдыхаю, когда его пальцы снова начинают медленно скользить вдоль моего позвоночника. - Кажется, я без малейших угрызений совести готова изменить своей массажисте.
        И вздрагиваю от неожиданности, когда руки массажиста, откинув преграду в виде простыни, скользят ниже, сжимают мои ягодицы, раздвигая их пальцами, а надо мной раздается спокойный голос Тимура:
        - Если пока только ей, думаю, нужно добавить масла еще.
        ГЛАВА 31. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Мое тело становится тяжелым, неповоротливым, приятное тепло исчезает, и я чувствую холод… дикий холод, только его.
        Сжимаю зубы, чтобы они не стучали - противный звук слабости.
        Лежать… нужно просто лежать… так куда безопасней. Зажмуриваюсь, чувствуя на себе пальцы Тимура: ничего не изменилось, они так же осторожны, как и минуту назад. Но сейчас их прикосновения воспринимаются как точечные удары.
        Следуют один за другим.
        По крупицам разбивая мое самообладание.
        Прежде чем осознаю, что именно делаю, резко приподнимаюсь и натягиваю на себя простыню, завязываю ее на груди в тугой узел. Сгибаю ноги, чтобы соскочить со стола, и понимаю, что некуда: напротив Тимур.
        Тяжелый взгляд дымчатых глаз скрещивается с моим.
        Тимур настолько близко, что я вижу, как мое дыхание наталкивается на его рубашку и проникает сквозь ткань.
        - Хорошо, - говорит он, - значит, больше масла не нужно.
        Подняв руку, он обхватывает мою шею, сжимает ее пальцами, заставляя потянуться к нему. Теперь я прикасаюсь к нему не только дыханием.
        Он приподнимает мой подбородок, чтобы видеть мои глаза, и возвращается к шее, прохаживается по ключицам. Его ладонь влажная и пахнет ароматическим маслом, но не перебивает его собственного запаха, я улавливаю его даже несмотря на эту обманку-преграду. Еще с той ночи, когда он вошел в мою комнату после дождя, так для меня пахнет осень.
        Его ладонь поднимается к скулам, вновь прикасается к подбородку и опускается к шее. Подушечка большого пальца застывает на ложбинке между ключицами и начинает поглаживать, разгоняя мой пульс до максимума.
        Температура моего тела подскакивает настолько, что, когда узел ткани слабеет, я не отшатываюсь, не пытаюсь закрыться. Всего лишь делаю жадный вдох. И еще один, когда ладонь Тимура спускается вниз, заставляя опуститься и простыню.
        Его взгляд не отпускает меня, не дает возможности спрятаться за ресницами. Обнажает еще больше - глубиной и темнотой, которые я там вижу.
        Одна его ладонь обхватывает мою шею, заставляя меня приподняться, а вторая тут же накрывает грудь. Сжимает ее, будто пробуя, привыкая или, скорее, заставляя привыкнуть меня.
        Это уже не массаж. Давно не массаж. Жесткие пальцы раскатывают соски, а пристальный взгляд наблюдает. И ему мало того, что он видит. Мало, потому что ладонь начинает игру: меняет нежность на грубую ласку, заставляя кожу гореть.
        Его дыхание падает на мои губы, его руки продолжают изучать мое тело, а его взгляд хочет большего - властный, жесткий, он будто пытается что-то разрушить во мне. Может, даже меня.
        Потому что несмотря на то, что я понимаю, что делаю, понимаю, с кем это делаю, я не испытываю к нему отвращения. А ведь должна. Наверное, должна. Но этого нет. Неловкость, стыд, смущение, жар, который медленно разливается по моему телу, - это не то, к чему я морально готовилась.
        И когда его ладони опускаются вниз, а я развожу ноги для более легкого доступа - это не то, что я должна делать.
        Не должна…
        Не должна…
        Но изумленно выдыхаю, когда ребро ладони вклинивается у меня между ног, начинает тереть, а потом замирает.
        - Дальше сама, - слышится голос Тимура.
        Его приказ наталкивается на мои внутренние барьеры, состоящие из сотни «нельзя», «не должна» и «не с ним». А еще одно яркое «не могу»!
        Я вновь застываю, прекрасно понимая, что за этим последует. Жду. Просто жду, когда все закончится, когда он устанет от этой игры.
        - Посмотри на меня, - знакомый приказ.
        Поднимаю глаза и натыкаюсь на бездну, которая в раздумьях за мной наблюдает. Проникает под кожу и выталкивает на поверхность мою темноту. Первое скольжение по его ладони дается с трудом, но, подгоняемая взглядом, я продолжаю. А он подсказывает, как именно нужно: в каком ритме и как плотно к нему прижиматься.
        - Смотри на меня, - повторяет, когда мои глаза закрываются.
        Ловит мой взгляд в плен, а следом и тело - начинает скользить ладонью быстро, жестко, уверенно, то и дело нажимая на клитор. Заставляя меня схватиться за его предплечья, чтобы удержаться здесь, в этом моменте. Заставляя теряться в нахлынувших ощущениях и забыть обо всем, что вне стен этой комнаты.
        Тихая дрожь начинает усиливаться, переходя в лихорадку. Пытаюсь отстраниться, но он сжимает мою шею, заставляя вновь приподняться. А когда меня вдруг качает к нему, склоняется и ловит губами мой стон.
        Не целует, это не поцелуй. Он просто впитывает эмоции, которые пронизывают меня, мешают сосредоточиться, путают мысли, скручивают внутренности, выворачивают меня наизнанку.
        Его рот напротив моего, будто сторож, и потому успевает поймать и мой всхлип. Страшно, царапаю его руки, задыхаюсь от его пальцев…
        - Тимур… - выдыхаю потерянно я.
        Но вместо пощады его пальцы становятся лишь безжалостней. Отодвинув ткань в сторону, они прикасаются к моей пылающей коже и пропускают через нее электрический ток, который пронизывает каждую клеточку, выдавливая беззвучную мольбу: «Нет, нет, нет, я…»
        И все же выбрасывает меня ненадолго в другую реальность.
        Туда, где он понимает или слышит, что я не могу, и отпускает меня, позволяя чувствам утихнуть. Туда, где мне чудится поцелуй на губах, который меня успокаивает. Туда, где его ладони обхватывают мое лицо так трепетно, будто боясь отпустить. Туда, где его губы собирают капельки пота у меня на висках.
        Но реальность другая. В ней меня встречает шепот-напутствие:
        - Ты делаешь только хуже… Так твоя жажда только усиливается. Тебя ждет бессонная ночь.
        - Мне казалось, тебя больше должна беспокоить жажда твоей Вивианы. А я и так не сплю из-за Елисея Вадимовича, - бормочу едва слышно куда-то ему в рубашку.
        Чувствую, как в его груди зарождается смех, а потом слышу его и в реальности - не громкий и не колючий, как тогда в кабинете. Согревающий, жаркий, который вовсе не помогает остыть, как и его обещание:
        - Теперь ты не будешь спать из-за меня.
        Отстранившись, он окидывает меня долгим взглядом, но больше не прикасается. Сообщив, что будет ждать меня в машине, щелкает замком и выходит из массажного кабинета. Едва его шаги удаляются, я окончательно выныриваю из неги, в которую он меня окунул. Одеваюсь, несмотря на то, что разгоряченному телу это не очень нравится.
        И быстрым шагом, стараясь не думать о том, куда и за какую сумму пропал массажист, покидаю комнату.
        - Вам понравилось? - заметив меня, интересуется администратор.
        По взгляду не скажешь, что она о чем-то догадывается. Нет, она точно не может знать, что происходило в массажном кабинете.
        - Да, конечно, - вежливо улыбаюсь в ответ на ее улыбку.
        - Надеемся снова увидеть вас.
        Киваю и толкаю дверь гостиницы. Повернув голову, обвожу взглядом столики, но пассии Тимура не видно.
        Осенний ветер дарит успокоение, стирает румянец с моих щек и подталкивает к черному джипу, ожидающему у входа. Сажусь в салон, и ноздри тут же улавливают запах кофе. Прикрыв глаза, делаю вдох, а когда открываю их, в мои руки просится горячий бумажный стаканчик.
        - Пытаешься разжечь мою жажду?
        Моя неудачная шутка - маленькая ширма, но она с легкостью отодвигается словами Тимура.
        - Наоборот, слегка ее утоляю. Мой прогноз, если помнишь, был относительно ночи.
        Если помнишь…
        Как будто это можно забыть.
        Взяв в руки стаканчик, вновь делаю глубокий вдох. Попробовав кофе, жмурюсь от удовольствия: хороший, правда хороший. Бросив взгляд на Тимура, замечаю в его руке еще один стаканчик, такой же, как у меня.
        На языке вертится вопрос: его пассия тоже ушла со стаканчиком? Она ведь тоже хотела кофе. Но я не решаюсь спросить. Неинтересно. Зачем это мне?
        В салоне нет музыки. Тишина разбавляется только нашим дыханием. Но постепенно, глоток за глотком, напряжение сбрасывает свои колючие градусы, перестает давить мне на плечи.
        Может быть, потому, что Тимур, как и я, сосредоточенно смотрит в окно.
        ГЛАВА 32. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Я стучу пальцами по рулю и без особой надежды смотрю на длинный ряд машин сбоку и перед собой.
        Хочется свободы, ветра, я задыхаюсь, чувствую себя запертой среди чужой груды металла, которая неохотно шевелится с разных сторон от моей яркой Мазды. Металлическое серебро нависает и сверху, готовясь пролиться дождем.
        Перед глазами в который раз возникает картинка - два пустых картонных стаканчика, стойкий аромат кофе в салоне и вопрос Тимура:
        - Как ты?
        Два слова, в которых скрыто куда больше, чем кажется. И на которые я честно отвечаю:
        - Пока хорошо.
        После. Накроет после.
        Я думала, это случится, едва я выйду из машины Тимура, но нет. Я спокойно поднимаюсь в офис, беру задание у Елисея Вадимовича, натягиваю беззаботную улыбку, встретив в коридоре секретаршу Тимура.
        Так же спокойно сажусь в свою Мазду и тянусь в пробке, понимая, что идея выехать за город сегодня не воплотится. Пока готовлю ужин, усаживаюсь на кухне с ноутбуком и копаюсь в юридических нюансах.
        Часа через два домой приезжает и Макс. Я думала, что у меня будут потеть ладони и бегать глаза и я сразу же выдам себя. Но ничего этого нет. Внутри по-прежнему штиль.
        - Я заезжал в главный офис, - говорит Макс, заходя на кухню, - но мне сказали, что ты давно уехала.
        - Если бы ты мне позвонил, я бы сказала тебе то же самое. Только еще бы и уточнила куда.
        Усмехнувшись, задерживает взгляд на моем ноутбуке, и я торопливо убираю его на подоконник. Накрываю на стол, пока Макс переодевается. Прежде чем сесть, он достает коньяк. Мне предлагает вино, но я киваю в сторону подоконника.
        - У матери в субботу день рождения, - напоминает Макс. - Нужно что-то придумать с подарком.
        Я бы предложила купить ей часы - судя по ее подаркам, она питает к ним слабость. Или оплатить ей курс омолаживающих процедур - чтобы подарок был с таким же откровенным намеком, как у нее. Если бы она не была матерью мужчины, который мне дорог.
        - Придумаем, - обещаю.
        Интересно, если бы свекровь узнала, что подарки все эти годы выбираю ей я, хвалилась бы она ими перед гостями? Угодить ей, к счастью, несложно - старинная ваза, драгоценная антикварная брошь, картина известного художника, которую не стыдно повесить в гостиной. Будь у меня такой талантливый сын, я бы украсила все стены только его картинами. А для нее это блажь.
        Самое печальное, ей удалось убедить в этом и Макса. Если бы он посвятил себя тому, что ему действительно дорого, сейчас все могло быть иначе…
        Откидываю от себя эту мысль. Поздно искать обходные пути, когда единственный мост уже пройден.
        И мы вместе.
        Пока все еще вместе.
        Макса что-то тревожит. Это легко понять даже не по коньяку, который он себе обновляет. А по складке между его бровей, по усталости в синих глазах, по тому, как часто он мысленно ускользает.
        После ужина он вновь уединяется в своем кабинете. Даже не заходит в свою мастерскую, будто поставил табу получать удовольствие от того, без чего не может существовать, пока с деньгами вопрос не закроется.
        Я остаюсь на кухне: один на один с терминами, законами, юридическими аспектами и блестящей огнями рекой за окном. А еще с ощущением прикосновений Тимура. Каждый жест, малейшее движение, поворот головы - все неумолимо возвращает к нему.
        Его руки на моем теле… мои стоны в ответ…
        Его вдох… и мой выдох…
        Наши взгляды…
        Отодвигаю от себя ноутбук, когда понимаю, что в пятый раз читаю одну и ту же строку, прислушиваюсь к тихому дому и захожу в нашу спальню. Макс так и спит, хмурясь во сне.
        Осторожно, стараясь не разбудить его, ложусь с другой стороны и смотрю, как скользят по его лицу утренние тени. Протягиваю руку, чтобы разгладить упрямую складку на лбу, но не решаюсь.
        Моя ладонь опускается на покрывало, ложится рядом с его. Рядом, не соприкасаясь. А большее нам пока… вернее, уже недоступно.
        И вот теперь меня накрывает, сворачивает пополам от ноющей боли, режет глаза слезами, которым я не позволяю сорваться, саднит горло от всхлипов, которые никто никогда не услышит, рвет изнутри от прощальной тоски. Расставаться с тем, кто пока еще рядом, сложнее. Остается иллюзия.
        «Да не бойся ты, у тебя все получится! - прорывается голос Макса из прошлого и мой смех. - Так, вот так… держи руль… я в тебя верю!»
        «Я не хочу медлить и проверять, не хочу тянуть время - зачем? Я нашел ту, которую не хочу отпускать. И я верю, что у нас все получится».
        «Не плачь, слышишь, не плачь… Они понятия не имеют, о чем говорят… И даже не думай. Слышишь, даже не думай, что я тебя отпущу! Ты моя, и я буду, имею право верить за нас двоих. Вот увидишь, этого хватит».
        Уже не увижу…
        Закрываю глаза и падаю в сон.
        Когда просыпаюсь, ничего не меняется - разве что дышать становится легче. Наверное, потому, что я давно знаю секрет: если окунуться в боль, она отступает и позволяет привыкнуть к себе.
        Вот и я привыкаю.
        К ней, недомолвкам, чувству вины, новому ритму и другому мужчине.
        Мой первый, главный и единственный босс постепенно, шаг за шагом, занимает в моей жизни все больше пространства.
        Каждое утро я провожу в кабинете Елисея Вадимовича, а остальной рабочий день почти безотрывно с Тимуром. На деловых встречах с партнерами, на совещаниях, на выезде на строительные объекты.
        Обед в ресторане тоже входит в привычку, как и обсуждение за ним моих впечатлений за день. Сначала я пытаюсь увильнуть - что я могу сказать ему путного? Он давно в этом бизнесе, думаю, лучше меня разбирается в людях. А я не берусь судить по верхам и по первому впечатлению.
        Но кажется, ему действительно интересно: он не перебивает, иногда задает уточняющие вопросы и внимательно слушает.
        С каждым днем задания от Елисея Вадимовича становятся все сложнее и многогранней, но задачки любопытные. Мне нравится их раскручивать, выискивая скрытые лазейки. Конечно, для того, чтобы вообще догадаться, что они есть, приходится штудировать много дополнительной информации, а время не безразмерное.
        Ночи слишком короткие, мне перестает их хватать. Бужу себя с помощью будильника на смартфоне и благодаря силе воли. А еще очень вдохновляет то, что у меня получается. Пусть и не все и не сразу. Я чувствую себя музыкантом, который долго не мог играть из-за травмы, а когда случайно увидел рояль, не выдержал и поднял запыленную крышку.
        Но удовольствия нет. Только тихие всплески радости, которые перекрывают ненадолго тревогу. В воздухе будто затаилось напряженное ожидание.
        Может быть, это лишь мои домыслы и накопленная усталость. А еще попытка удержать в памяти, присвоить себе как можно больше моментов, где Макс и я все еще вместе. Отчаянно давя зевки, я делаю ему завтраки и ворчу, чтобы он хоть что-то поел, прежде чем уехать на целый день. Несколько дней не забираю с парковки у главного офиса свою Мазду, потому что Макс за мной приезжает. Ну и что, что утром приходится брать такси, а я это не очень люблю. Мне нравятся минуты, когда мы вдвоем. Молчим, говорим, смотрим на дорогу, изредка даже смеемся.
        Это наше время. Его и мое. До того, как мы переступим порог и он скроется в своем кабинете, а я засяду за своим ноутбуком.
        Дни летят…
        После того, что произошло в массажном кабинете, Тимур больше не переходит черту. По крайней мере, так явно. Создается иллюзия, будто нас действительно связывают исключительно деловые отношения.
        Разве что случайно заденет ладонью плечо, всматриваясь в графики на моем ноутбуке. Или ненароком прикоснется пальцами к моим, вручая стаканчик с утренним кофе.
        Однажды меня пронизывает осознание, что я привыкаю к нему. Я не отмалчиваюсь, когда он о чем-либо спрашивает. Не напрягаюсь, когда он ко мне приближается. Не дергаюсь, когда он останавливается у меня за спиной и протягивает руку, чтобы взять со стола какие-то документы. Перестаю вздрагивать, даже чувствуя на себе его взгляд. Не пытаюсь отдернуть ладонь, когда наши пальцы случайно соприкасаются. И зная, что каждый раз, когда утром я вхожу в его кабинет, он внимательно рассматривает меня, больше не тороплюсь занять свое место.
        Эти мысли настолько меня изумляют, что я чувствую, как из-под ног будто уходит земля. Вцепляюсь пальцами в стол, словно это может помочь, бессмысленно смотрю в какую-то точку прямо перед собой.
        - У тебя ко мне какой-то вопрос? - вырывает меня из размышлений голос Тимура.
        И только тогда я понимаю, что, наверное, уже долгое время смотрю на него. Качнув головой, обращаю взгляд к ноутбуку.
        - Сегодня мы идем на благотворительный вечер.
        Ему ловко удается заставить меня вновь взглянуть на него. Состоятельные люди часто принимают участие в подобных мероприятиях. Кто-то и правда хочет помочь, для кого-то это возможность наладить контакты и обзавестись нужными связями, кто-то использует их, чтобы выгулять драгоценности.
        Скучные, зачастую пафосные вечера, мне приходилось бывать на них, хотя и нечасто. Макс предпочитал просто перечислять деньги в фонд.
        - Хорошо, - соглашаюсь, хотя выбор компании меня слегка удивляет, - но мне нужно будет предупредить мужа и переодеться.
        Тимур задерживает на мне долгий взгляд, как будто не он утром рассматривал меня у двери. Облегающие брюки, белый свободный пиджак, тканевый черный пояс, завязанный небрежным бантом. Модно, удобно, но не подходит для подобного вечера.
        Хотя нет, он смотрит не на одежду. Он изучает взглядом мое лицо и о чем-то сосредоточенно думает, потому что я уже узнаю этот жест: его пальцы подпирают подбородок, скользя возле нижней губы.
        - Ты можешь взять на подготовку столько времени, сколько тебе нужно, - озвучивает решение. - Я заеду за тобой в семь.
        - Ты можешь просто сказать мне адрес, и…
        Мою речь обрывает внутренний телефон. Не знаю, что говорит секретарь, но на губах Тимура появляется улыбка, а потом он благодушно роняет:
        - Пусть войдет.
        Спустя секунду дверь открывается и в кабинет входит высокий мужчина. Массивная черная борода, обтягивающие синие джинсы, черная куртка, тяжелые байкерские ботинки, взгляд с прищуром, который он с ходу направляет на генерального.
        - Ну ты и квест здесь устроил, - ворчит гость, - чтобы попасть к тебе, нужно три минуты ждать, пока твоя секретарша перестанет икать, минуту, пока ее пальцы перестанут дрожать и она сможет набрать тебя, и еще минуту, пока ты соизволишь взять трубку, не подозревая о ее мучениях. Возникает вопрос: как ты собираешься расплачиваться за то, что я целых пять минут полировал в приемной твой ламинат?
        Меня удивляет не внешний вид незнакомца. И даже не то, что Тимур на претензию отвечает усмешкой. А необычная ноша, с которой явился гость. Поверх черной куртки закреплен эрго-рюкзак, разукрашенный черепами. А в нем двое карапузов: один спереди, у груди, второй - на спине. Смешные любопытные мордочки, которые принимаются с интересом осматриваться и спокойно выслушивают гневную тираду мужчины. Понятное дело, папа.
        Заметив меня, малыш на спине глубокомысленно издает:
        - О!
        Гость тут же поворачивает голову, удивленно моргает, кажется борясь с сильным желанием протереть глаза, а потом нагло пользуется подсказкой ребенка:
        - О!
        - Здравствуйте, - подсказываю ему другие слова.
        Он кивает.
        Одна детская мордочка поворачивается и начинает меня рассматривать, второй пытается, но папа стал неудобно, малышу не видно, и он только недовольно кряхтит.
        - Уймись, - строго говорит ему незнакомец. - Рано тебе еще засматриваться на девочек.
        Причем он говорит на полном серьезе. А малыш, видимо, и правда его понимает, потому что пристыженно замолкает. Боже, сколько ему? Полгода - не больше, а он уже прямо как взрослый. Правда, шкодливый - потому что все равно пытается выглянуть.
        Не выдержав, смеюсь и натыкаюсь на прищуренный взгляд незнакомца. Цепкие глаза и серьезные, несмотря на улыбку, которой он встречает мой смех. Осмотр длится недолго, спустя пару секунд он переводит взгляд на Тимура и с тяжким вздохом просит его:
        - У меня уже двое крестников-обормотов. - Он поворачивается вполоборота, показывая Тимуру второго малыша. - Еще одного обещала подкинуть Малая. Дай время хоть к этому трио привыкнуть! Пожалуйста, скажи, что это не твой личный помощник. Соври, что у тебя в штате по-прежнему нет такой должности!
        - А какая связь между детьми и должностью личного помощника? - любопытствую я, рассматривая малыша, которому запретили смотреть на меня, поэтому вроде бы и не смотрит, а только подсматривает.
        А потом поднимаю взгляд вверх, а крестный этого малыша смотрит на меня с таким состраданием и печально так констатирует:
        - Значит, все-таки личный помощник. Вы недавно на этой должности?
        - Лука! - в голосе Тимура отчетливо слышится предупреждение.
        Но тот так и смотрит на меня, ожидая ответа.
        - Первую неделю.
        - Ну… - прищуривается Лука. - Мама этих оболтусов тоже не видела никакой связи, а потом… Пока она в салоне, а папа в командировке, мы с последствиями этой «связи» выбрались на прогулку. Да не бледнейте так! Это произошло не через неделю, а через несколько месяцев, да и то после свадьбы. Так что, если вдруг что, если даже вдруг тоже свадьба и двойня, время у нас с вами на моральную подготовку имеется…
        Наверное, я и правда сильно бледнею, потому что чувствую неприятную слабость. И волосы прилипают к шее, вискам, начинают мешать. Поднимаю руку, чтобы откинуть их, и слышу еще один глубокомысленный возглас:
        - Оп-па!
        Понятно: он заметил на моем пальце кольцо.
        - Уймись, Лука, - в голосе Тимура прорезается сталь, и я как никогда рада слышать эти холодные ноты, потому что они помогают сосредоточиться и спрятать эмоции.
        - Ты говорил, что я могу уехать.
        - Можешь.
        Киваю с улыбкой.
        Меня хватает даже на то, чтобы спокойно взять свою сумочку и улыбнуться внезапному гостю.
        - У меня для вас хорошая новость: в моем случае «вдруг что» не случится.
        ГЛАВА 33. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Выйти из кабинета, пройти через приемную, нажать кнопку лифта, выйти из него, не задерживая тех, кто хочет войти. Пройти через охрану, улыбнуться в ответ на какую-то шутку, кажется, про то, что пятница - удачный день для всех. Или это было пожелание удачи на выходные.
        Неважно.
        Выйти на улицу, снять машину с сигнализации, сесть.
        А теперь наконец можно выдохнуть.
        Мысль о том, чтобы завести машину, отбрасываю, заметив, как дрожат пальцы. Переждать, нужно просто чуть переждать.
        Если бы я так реагировала на каждого ребенка, которого вижу, я бы сошла с ума или заперлась в четырех стенах. Нет, я научилась с этим справляться, отстраняясь, закрываясь мысленно, четко осознавая, что это чужие дети. Но связка «ребенок и я» все еще болезненно бьет.
        Дверь с моей стороны резко распахивается, заставляя меня обернуться. Непонимающе смотрю на Тимура.
        - Рано тебя отпустил, - сообщает он буднично. - У нас еще одна встреча.
        Он держит открытой дверь, и я выхожу из машины. Осматриваюсь, ища, где его авто, - взгляд тут же выхватывает красный Феррари в паре шагов от меня.
        - Сигнализация, - подсказывает Тимур.
        Обернувшись, нажимаю на брелок. Наверное, я действую медленно, и мы опаздываем на встречу, потому что Тимур открывает пассажирскую дверь. Каблук цепляется за подножку, но, взглянув в лицо своего руководства, недовольства не вижу. Ждет, пока я усядусь, мягко закрывает дверь и обходит машину.
        Скорость удается набрать, лишь когда мы выезжаем из города. Перед глазами вместо лиц прохожих начинают мелькать деревья, и их разноцветная красота приводит в тихий восторг.
        - Куда мы едем? - спрашиваю, осознав, что мы молчим уже долгое время.
        - Надо посмотреть, как там коттеджный городок, - отвечает Тимур.
        Теперь я действительно узнаю дорогу. Не знаю, зачем мы едем на этот объект, если совсем недавно там были, но с каждым метром, что мы отдаляемся от города, тяжелые мысли постепенно отпускают меня.
        - Можешь пройтись у озера, - предлагает Тимур, когда мы приезжаем.
        - Там их два, - замечаю, взглянув на водную гладь чуть поодаль.
        - Можешь пройтись возле двух, - позволяет он мне.
        Улыбнувшись, миную ворота и двух массивных мужчин, которые переминаются с ноги на ногу, заметив руководство. Непохоже, чтобы они его ждали. Спонтанный контроль? Скорее всего.
        К озерам ведет маленькая тропинка. Пока неухоженная, но по ней даже весело добираться, несмотря на то, что это испытание для моих каблуков. Но даже если я поврежу камушками или травой дорогие туфли, не жалко. Вид, который открывается, безумно красивый.
        Два озера расположены практически рядом. Вода в них удивительно синяя, возможно, из-за того, что в них отражается небо. С берегов свисают длинные ветвистые ивы, а там, поодаль, возле густой зелени, крутится выводок уток. Заметив какой-то силуэт, прохожусь вдоль второго озера и теперь понимаю, что это мальчишка лет двенадцати. Смурной, грозно взирающий на воду и свою удочку.
        - Упрямый, - раздается рядом со мной голос Тимура. - Каждый раз, когда приезжаю, вижу его. Говорят, с тех пор, как болота расчистили, он приходит сюда каждый день. Все надеется первым наловить рыбы.
        - А она здесь есть?
        Обернувшись, с удивлением вижу, что мой босс улыбается, глядя на мальчика.
        - Пока нет. Заселять будем позже. И он это знает. Я сам ему говорил.
        - Зачем же он здесь?
        Тимур переводит взгляд на меня.
        - Упрямый. Надеется. Не разучился мечтать.
        От его прямого взгляда становится жарко, и я поворачиваюсь навстречу легкому ветру. Иду вдоль линии берега, но к мальчишке не приближаюсь, чтобы не спугнуть ненароком его мечту. А вдруг правда? А вдруг у него все получится? Никто не верит, говорят, что невозможно, а у него возьмет и получится?
        Обернувшись, вижу, что Тимур остался на том же месте. Только он не любуется озером, зеленью, а наблюдает за мной.
        Не торопит, не говорит, что нам пора уезжать.
        Ждет.
        Я могу выбирать.
        Пойти дальше? Уйти так далеко, чтобы перестать чувствовать, как его взгляд оставляет на моем лице точечные ожоги? Подняв голову вверх, ощущаю тепло осеннего солнца. Снова смотрю на Тимура.
        Странное сочетание с поразительным вкусом - прикосновение осеннего солнца и когда на тебя смотрит осень.
        Помедлив, направляюсь обратно. Каждый новый шаг дается все легче, хотя камней на дорожке не меньше.
        Вопрос с тем, как добираться домой, теперь не стоит, поэтому я не возражаю, когда Тимур заезжает в наш двор.
        - До встречи, - это единственные слова, которые он произносит с тех пор, как мы выехали из коттеджного городка.
        Но я отмечаю это только сейчас. Меня не мучила тишина, она дала отдохнуть.
        - До встречи, - соглашаюсь с ним.
        Оказавшись дома, с удовольствием избавляюсь от туфель, беру телефон и, усевшись на диване в гостиной, набираю Макса. Но вместо ответа раздаются гудки. Значит, занят. Утром он упомянул, что рассчитывает на одну важную встречу. С кем? Понятия не имею. Он по-прежнему не хочет посвящать меня в то, как продвигается дело, сдвинулось ли оно хотя бы с мертвой точки.
        Неделя.
        Тимур тоже ни разу не касался этого вопроса при мне. Возможно, он поднимает его, пока меня нет, потому что не раз я видела выходящим из его кабинета того же мужчину в черном костюме, который принес тогда папку и хотел пустить дело в ход.
        Спустя время я еще раз набираю Макса, но снова слышу гудки. Так, хорошо, не буду ему мешать. Взглянув на часы, понимаю, что у меня еще вдосталь времени, и, подвинув к себе маленькую подушечку, с удовольствием ложусь на диван.
        Полчаса, а потом начну собираться. Подберу какое-то уместное платье, туфли и сумочку, сделаю прическу, возможно, даже лучше будет заскочить в салон, договориться и заскочить…
        Просыпаюсь как от толчка. В комнате уже расположились серые тени, и я подскакиваю. Бросаю взгляд на часы: без четверти семь! У меня пятнадцать минут, чтобы собраться на встречу, где пафос будет соперничать с роскошью!
        Главное - не паниковать, не паниковать, а то кажется, что у меня ни одного подходящего платья. Фух, нахожу. Длинное, золотистого цвета, струящееся по фигуре, даже странно, что я так редко его надевала. Тем более что туфли к ним подходящие есть. Вместо цепочки с зодиаком - нить жемчуга. Волосы собираю шпильками в небрежный французский пучок: удобно, что быстро, подходит и на каждый день, и на выход. Дымчатый макияж глаз, блеск, пара капель духов.
        Звонок Тимура поступает, когда я стою у двери с клатчем в руках. Выключив свет в квартире, оборачиваюсь, несколько секунд всматриваюсь в сизые тени, остающиеся вместо хозяев, и выхожу за порог.
        Хотя Тимур уже подвозил меня к дому, видеть его машину у нашего парадного все равно непривычно. Возникает какое-то ощущение ирреальности. И усиливается, когда с моим приближением дверь изнутри открывается.
        Когда-то было не так…
        Пристальный взгляд, на секунду перекрывающий кислород. Кажется, будто он проходится пальцами по моей шее, губам - слишком явно и откровенно, слишком напоминает о том, что он в любой момент действительно может ко мне прикоснуться. Чтобы отвлечься, я тоже рассматриваю его. Черный костюм, галстука или бабочки нет, на белой рубашке расстегнуты несколько пуговиц, открывая загорелую шею. Условности его мало волнуют во всем.
        - Мы там пробудем недолго, - ставит в известность Тимур, когда мы подъезжаем к развлекательному комплексу на воде, утопающему в огнях.
        Оставив машину, мы спускаемся к белому двухэтажному домику. Внутри красиво, стильно, свободно, хотя людей уже много. Свет внутри соревнуется с драгоценностями, слышен тихий смех, разговоры. На фуршетные столы никто особо не обращает внимания, цель - не еда, а общение.
        Мы здесь тоже за этим. Тимур беседует то с одним знакомым, то со вторым, и хотя они не обсуждают что-то конкретное, между строк сквозят новые договоренности. Встретиться, согласовать, уладить - в общем, ничего необычного. Я держусь рядом, изредка улыбаюсь в нужных местах - несложная роль.
        - Уже скоро, - негромко сообщает Тимур, склонившись к моему уху.
        Его дыхание задевает пряди волос, расходится по телу приятным теплом. Или так действует шампанское, которое я медленно тяну из бокала.
        К нам направляется какой-то мужчина с важным лицом. Улыбаюсь, пока Тимур и он обмениваются приветствиями, но имя не пытаюсь запомнить. Мне это не нужно, и слава богу. Этот мужчина тяжелый на разговор: резковатый, колючий. Услышав, как вибрирует мой телефон, вежливо извиняюсь и буквально выдыхаю от облегчения.
        Есть же люди, которые за пару минут буквально вытягивают энергию! Достав телефон, понимаю, что это Макс, и торопливо отхожу в сторону. Там нет ни столов, ни напитков, ни важных людей, только вид на реку - поэтому пусто и можно поговорить.
        - Алло, - отвечаю на вызов. - Макс, я тебе звонила, хотела сказать, что мы с Тимуром на благотворительном вечере, но скоро вроде бы должны освободиться. Ты уже дома, да?
        - Нет, - отвечает он чуть устало. - Анита, мне нужно уехать на пару дней. Собственно, я уже подъезжаю к аэропорту.
        - Уехать?
        - Да, прости, не мог сказать раньше. Да я и сам не знал, что поеду. Встреча прошла успешно, я решил согласиться работать в связке со специалистами Тимура. Не один, не переживай. Проверенные люди с моей стороны и с его. Но разобраться вместе и на месте будет быстрее.
        Я чувствую, как моего плеча касается что-то горячее, поправляю соскользнувшую бретельку, теперь вспомнив, почему так редко надевала это платье. А заодно все еще пытаюсь осознать то, что слышу.
        - На пару дней? - повторяю глухо.
        - Может, чуть дольше, - вздыхает Макс. - Посмотрим, как пойдет дело. Не грусти, котенок. Я скоро вернусь, время пролетит незаметно. Хочу, чтобы этот кошмар наконец-то закончился.
        - Да, - соглашаюсь, - я тоже.
        Оборвав связь, оборачиваюсь и смотрю на Тимура.
        Он будто только и ждал, когда я договорю, - пожимает руку своему собеседнику и направляется ко мне. Стремительная походка, взгляд дымчатых глаз, которые вновь прослеживают падение бретельки с моего плеча…
        Он знает.
        Он знает, кто мне звонил и зачем.
        С каждым его шагом мое сердце начинает стучать все сильнее и в итоге заглушает все звуки.
        Потому что я знаю, что для нас здесь вечер окончен. И знаю, куда мы поедем.
        ГЛАВА 34. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Приблизившись, Тимур останавливается напротив меня и закрывает собой весь свет. Перестают сверкать люстры, драгоценности дам. Я вижу только серую дымку, потому что от напряжения не могу повернуть голову, смотрю только ему в глаза.
        Я знала, что так будет. С первого дня знала. Он дал мне неделю отсрочки, возможность привыкнуть к нему и на время убрал Макса из города, чтобы мне было проще. Могу ли я просить большего?
        Подняв руку, он поднимает двумя пальцами капризную бретельку, а я судорожно выдыхаю, понимая, что все это время и не дышала.
        - Можем ехать.
        Киваю, иду к выходу следом за ним, не задавая глупых вопросов. На пороге чуть подводит каблук, но сильные пальцы Тимура обхватывают меня за предплечье, не позволяя упасть, и притягивают к себе.
        - Не бойся, - раздается его тихий голос, едва наши взгляды встречаются.
        Маленькое дежавю помимо воли вызывает улыбку. Почти так же он говорил, когда мы тоже с ним были одни. В ночь нашего первого поцелуя. И почти так же, как в ту ночь, он очерчивает пальцами мои скулы.
        Попытка расслабить? Вернуть меня мысленно в то время, когда наши отношения были возможны? И когда между нами не стоял другой мужчина, мой мужчина, - лишь его женщины. Но и тогда это не было проще. Разве что для него.
        - О, и ты здесь, - неожиданно громко раздается рядом с нами радостный мужской голос.
        Тимур медленно опускает руку и разворачивается. Александр, с которым у него была встреча в ресторане гостиницы, и с которой мы оба ушли. Рядом с ним девушка - красивая, отстраненная. Цепкий взгляд мужчины переплывает с Тимура на меня.
        - Опять со своей очаровательной личной помощницей, - добавляет с улыбкой он, отвечая на рукопожатие.
        Возможно, мне только кажется, что в этой улыбке, как и в словах, намек на более близкие отношения между боссом и мной.
        - Мы уже уходим.
        Тимур мягко подталкивает меня вперед, но ветер успевает донести слова Александра: «Понятное дело».
        Понятное. Понятное только ему или всем? Кажется, что до машины нас провожают тысячи взглядов, хотя это бред: гостей на вечере было значительно меньше.
        Заметив, что Тимур направляется к пассажирской двери, ускоряю шаги. Не хочу этих жестов вежливости.
        Вечер поздний, пробок в городе нет, и машина несется по улицам без преград. Слишком быстро, крадя у меня минуты, чтобы настроиться. В итоге, когда мы въезжаем во двор Тимура, я оказываюсь не готова и, прежде чем выйти, с силой сжимаю ручку. А потом решительно выдыхаю и толкаю дверь.
        Асфальт почему-то кажется мягким, и я даже рада тому, что чувствую на своей талии руку Тимура. Она не дает мне забыть, зачем я здесь. И напоминает о том, что простой этап прикосновений мы уже проходили - это не так страшно, как кажется.
        Прохлада осени, спокойное лицо Тимура, безразличное у консьержа, мимо которого мы проходим, делают свое дело. В лифт я вхожу сосредоточенной, собранной. Не пугают меня и тени, которые встречают в квартире. Но когда зажигается мягкий свет, я чувствую себя более уверенно.
        - Проходи.
        Тимур стоит у меня за спиной, и его дыхание вновь волнует пряди моих волос. Подняв голову, поправляю прическу, как будто это сейчас имеет значение.
        - Ты будешь кофе или, может, вино?
        У меня вырывается нервный смешок. И он как курок - взрывает эмоции.
        - Давай не делать вид, что я здесь действительно для того, чтобы выпить чашечку кофе или посидеть с бокалом вина, - обернувшись, смотрю на Тимура. - Мы оба знаем, что ты просто хочешь трахнуть меня. Ну так к чему отвлекаться?
        Он склоняет голову набок, продолжая спокойно смотреть на меня, а я не могу остановиться. То, что долго копилось внутри, начинает выплескиваться.
        - Какая там у тебя любимая поза? Что мне сделать? Лечь? А, нет, ты же говорил, что не эта… Встать на колени? Как тебе нравится больше?
        Я прохожу вглубь квартиры. Из-за молчания Тимура звук каблуков туфель, которые я забыла снять, звучит особенно громко и бьет по моим нервным клеткам.
        Гостиная, отголоски света лишь из прихожей и от луны, которая бесстыдно заглядывает в панорамные окна. Тяжело дыша, замираю на месте. Напряженно вслушиваюсь в тишину. Мне не верится, все еще не верится, что все это происходит со мной. И не в одном из кошмаров, когда стоит открыть глаза - и все развеется дымкой.
        Если бы у меня было больше мужчин… если бы Макс был у меня не единственным… наверное, мне было бы проще…
        Измена, любовница - никогда не думала, что однажды эти два слова будут применимы ко мне, а теперь…
        Да, у нас с Тимуром уже были не только невинные поцелуи, он пытался меня подготовить, но сейчас…
        Не смогу…
        Я просто не смогу…
        А выбора нет.
        Я слышу его шаги, но не оборачиваюсь.
        Все, что я в состоянии сделать, - это дышать. Дышать, несмотря на жгучую боль в груди, страх и отчаяние, которые съедают меня изнутри.
        Я должна…
        Это несложно. Наверное…
        Но как только его дыхание касается моей шеи, я слабовольно шепчу:
        - Зря ты не выбрал деньги. Секс со мной - не лучшее предложение. Поверь, ты всерьез просчитался.
        - Посмотрим, - роняет холодно он.
        И змейка на моем платье начинает неумолимо скользить вниз под натиском его жестких пальцев.
        А бретелькам только и дай подсказку - они тут же обе соскальзывают с моих плеч и опускаются ниже, ведомые руками Тимура. Его ладони такие горячие… Поднимаются к шее, а горит все мое тело, как будто мою кожу кто-то поджег.
        Мой рваный выдох совпадает с моментом, когда ладони Тимура опускаются вниз и накрывают мою грудь. Нежности нет, как и трепета, к которым меня приучили. Его прикосновения властные. Пальцы сжимают соски, чуть оттягивают, будто показывая мне, насколько я тоже хочу того, что он делает.
        Мое платье уже без чьей-либо помощи медленно ползет вниз, задержавшись на бедрах, а потом опускается золотым облаком у моих ног.
        Теперь я стою перед ним почти полностью обнаженная, если не считать тонкого кружева. Прикрываю глаза, чтобы спрятаться, не видеть, не чувствовать, но он не желает мне этого позволять.
        Делает шаг, практически впечатываясь в меня, и обхватывает одной рукой мою шею, заставляя откинуть голову ему на плечо. Жаркое дыхание опаляет нежную кожу, я слышу, как по ней скользят его губы. И одновременно его пальцы зарываются в мои волосы и начинают освобождать их от шпилек. И те падают на пол, разрывая тишину, убаюканную нашим дыханием.
        Одна…
        Две…
        Три…
        Сердце колотится все быстрее под каждый удар.
        На счете пять он меня разворачивает. Намотав на кулак мои волосы, оттягивает назад мою голову, и легкая боль заставляет открыть глаза и взглянуть на него.
        Контраст между нами пугает: он в одежде и внешне так же спокоен и холоден, как и всегда, а я практически обнаженная, открытая для его взгляда, и меня начинает бить дрожь.
        Ни слова.
        Он будто понимает, что любое слово может вновь заставить меня взорваться эмоциями. И далеко не теми, которые он бы хотел.
        Собраться с силами… просто собраться с силами, повторяю себе… Перетерпеть, переждать, и…
        Мой изумленный возглас будит тишину этого дома, когда Тимур неожиданно подхватывает меня на руки и куда-то несет. В спальню… наверное, в спальню… Я так уверена в этом, что никуда не смотрю, лишь на воротник его белой рубашки… И расплачиваюсь за это, когда он вдруг ставит меня на ноги, а мое тело оказывается под сильными струями душа. Вода кажется настолько холодной, что я цепляюсь за плечи Тимура, прижимаюсь к нему.
        - Да, - выдыхает он. - Теперь ты все делаешь правильно.
        Шаг - и он заходит в душевую кабину следом за мной. Прямо в одежде, наплевав на то, как отнесется к этому кощунству дорогая ткань. Подняв руку, откручивает кран еще больше, смешивает температуру и переводит взгляд на меня.
        - Правильно, Аня. - Его ладонь очерчивает мое лицо. - Смотри на меня…
        Его глаза темные, какие же они темные… а его руки…
        Он с такой силой прижимает меня к себе, что я, резко выдохнув, впиваюсь в его плечи ногтями. Его не злит такая реакция и то, что я, возможно, на его коже оставлю следы. Во взгляде появляется не желание - жажда. И она же передается его рукам, которые принимаются не изучать меня - теперь нет.
        Они мнут, сжимают, требуют и становятся еще напористей, когда замечают мой отклик. В его квартире и тогда в массажном кабинете - он приручал мое тело, подстраивал под себя, и теперь, несмотря на то, что я осознаю, что именно происходит, отторжения тоже не возникает.
        Да, я знаю, понимаю, что это крах той моей жизни, которая была у меня до него. И все равно не могу превратиться в глыбу льда, не могу перестать чувствовать, как тепло, уже не от водной струи, затапливает меня изнутри.
        - Ближе… - Он приподнимает меня, прижимает к стеклянной стене, которая кажется ненадежной и заставляет обхватить его тут же ногами. - Еще ближе…
        Вжимается в меня бедрами, чтобы я ощутила, как сильно он хочет меня. Опускает вниз руку, чтобы я поняла, как не менее сильно хочу его я.
        Стыд отступает под натиском его пальцев, которые, миновав тонкую преграду, начинают ласкать меня. Улавливая малейшую реакцию и тут же реагируя на это более жестким нажимом или трением. Никогда не думала, что мне может понравиться - так. Никогда не думала, что мне может настолько не хватать кислорода.
        Приятно - да, легкие огоньки, бегущие по моему телу, - да, это было, знакомо. А гореть… задыхаться… беспомощно кусать губы, чтобы не сорвать голос от стонов…
        - Открой глаза, Аня, - слышу требовательный, чуть хрипловатый голос Тимура.
        Он неожиданно отпускает меня.
        Резкими движениями снимает с себя пиджак и бросает его за пределы кабинки. Следом за ним летит и рубашка, обнажая его загорелое тело. Мой взгляд прилипает к цепочке на его шее - и к лучшему, потому что он берется за пряжку ремня, а потом и за брюки.
        И все же я смотрю на него, чувствуя на себе его взгляд, который требует этого без единого слова. Я понимаю, что уже не юная девушка, которая только узнает, как это - отдаваться мужчине, и все равно…
        Нервно сглатываю, отвожу в сторону взгляд, упираюсь в стеклянную перегородку руками, как будто так получится выбраться.
        - Исправим маленькую несправедливость, - говорит Тимур, вновь приближаясь ко мне, и дергает вниз мои трусики. - Переступи.
        Я так и делаю, и они тоже летят прочь из кабинки.
        Пальцы Тимура обхватывают мой подбородок, заставляя взглянуть на себя.
        - Ты неправа, Аня. Я не хочу тебя трахнуть. Я хочу затрахать тебя, а это большая разница.
        Сжав мои ягодицы, он приподнимает меня, заставляя вновь себя обхватить - руками, ногами. Прижимается напряженным членом ко мне, накрывает губами мой рот и делает резкий толчок.
        У меня перехватывает дыхание, и я уже не думаю о том, что могу его поцарапать. Впиваюсь ногтями в его плечи, выгибаюсь дугой, пытаясь подстроиться. Секунда - это он мне позволяет. А потом снова делает выпад, погружаясь еще сильнее, чем раньше.
        И начинает входить в меня - резко, мощно, полностью заполняя собой и вынуждая стонать ему в рот.
        На краю сознания мелькают мысли о муже и тут же стираются под силой новых толчков. Он просто не оставляет мне возможности думать. Принимать, чувствовать - это пожалуйста, да, и с лихвой. Нет времени даже на страх оттого, что я чувствую все слишком остро и сильно, слишком… не так…
        - Смотри на меня, - доносится откуда-то издалека его голос.
        С трудом приподнимаю ресницы и фокусирую взгляд на лице, линии которого сейчас кажутся жестче. Может быть, из-за практически черного взгляда, который поглощает меня, засасывает в свою воронку, заставляет кружить в ней.
        Это не секс, не желание, это какое-то неистовство - то, как он сжимает мое тело руками. То, как он тянет вновь мои волосы, чтобы открыть мою шею для своих поцелуев. И то, как он двигается во мне, заставляя меня теряться от натиска и прижиматься к нему. Еще сильнее. Еще плотнее, хотя это кажется уже невозможным.
        Вода бьет ему в спину и плечи, потому что он закрывает меня собой от нее. Но мне кажется, что те капельки, что я вижу у него на висках, из-за того, как долго он ждет, что я кончу. Стираю их пальцами, вновь хватаюсь за его плечи, когда его толчки становятся резче, и шепчу подсказку, которую он не понял с первой попытки.
        - Кончай… кончай, я…
        Он не дает мне договорить.
        Вновь накрывает мои губы своими. Его язык начинает вторить движениям его члена - погружаясь в меня, трахая мой рот жадно и неустанно.
        Мое тело будто ломается, пытаюсь отстраниться, а возможности нет. Слишком… для меня это слишком…
        Не могу…
        Беспомощно извиваюсь в жестких руках, царапаю его спину, плечи и шею, тяну пальцами его волосы, потому что…
        Потому что это как-то… не понимаю, не так, мне нужно чуть отдохнуть, нужно, чтобы он отстранился, нужно просто сделать вдох, и… один вдох без него, без движений его члена и его языка, без рук, которые впиваются в мою кожу…
        А он не пускает.
        Его движения становятся еще быстрее и резче, он с силой уже не сжимает, а натягивает меня на себя.
        Он не выпускает меня из объятий, не позволяет мне выдохнуть, отстраниться, не позволяет окончательно сломаться в его руках. И разрушение идет изнутри - как цунами просто хватает меня, дергает на себя и начинает выкручивать. Заставляя стонать ему в рот, дрожать всем телом и… перестать его ощущать…
        Меня просто слепит, как будто я смотрю вблизи на огонь. Несет на немыслимой скорости без возможности вдавить педаль тормоза. А потом осыпает углями, которые были в этом огне.
        Больно.
        Сладко.
        Почти до потери сознания.
        С хриплым собственным стоном, который я слышу, потому что Тимур отстраняется, освобождая мои губы из плена своих. Опустив взгляд, я вижу, как он водит ладонью по своему члену.
        Жилистые руки…
        Завороженно слежу, как уверенно они двигаются.
        И мне позволяют смотреть. Мне кажется, ему нравится, как я смотрю на него, потому что его движения становятся резче. А потом Тимур зарывается пальцами в мои волосы, приближает мое лицо к своему, позволяет вновь рассмотреть темноту в его взгляде и целует меня. Передавая в мои губы свой полустон-полухрип удовольствия.
        ГЛАВА 35. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Мой взгляд цепляется за туфельку, которая неуклюже лежит возле душевой кабины. Медленно переползает на вторую - уже у двери.
        Понятия не имею: они соскочили с ног сами, с посторонней помощью или от них избавилась я?
        Взгляд переползает на душевую кабинку с запотевшими стеклами, а потом все же перебирается на Тимура. Ничуть не стесняясь своей наготы, он размашисто вытирает голову полотенцем. Цепочка на его груди вздрагивает, мышцы перекатываются, напрягается пресс. Обернувшись, он ловит мой взгляд, и мне кажется, в его глазах я вижу свое отражение.
        Растерянная, с искусанными губами, растрепанными из-за него волосами, с которых капают крупные капли.
        Откинув полотенце, он подхватывает с крючка второе и набрасывает его мне на плечи. Махровая ткань впитывает влагу, а дымчатый взгляд - мои тревожные мысли, заменяя их новыми. Опускаю полотенце ниже, прикрывая обнаженное тело.
        - Подними ногу.
        Не понимая зачем, делаю, как он хочет. Его пальцы начинают стягивать мокрый чулок, и, чтобы не упасть, я хватаюсь за его плечи.
        - Заметила? Ты могла упереться руками в раковину или в тумбу, но подсознательно выбираешь меня.
        От его слов в ванной становится еще более душно. Но когда он отбрасывает один чулок, я не выбираю другую опору и все равно держусь за него. Правда, от его взгляда постоянно хочется спрятаться. Когда он выходит из ванной, облегченно выдыхаю. Обмотавшись полотенцем, поднимаю свои трусики, беру чулки.
        - Вряд ли они сегодня тебе пригодятся, - раздается у меня за спиной голос Тимура.
        Обернувшись, вижу, что он уже в домашних штанах, в руках белая мужская футболка.
        - Тебе же нравилось в них ходить, - поясняет он, заметив мой вопросительный взгляд.
        - Ты же сам говорил, что не стоит примерять на себя чужой образ.
        Его бровь приподнимает вверх, и я уже думаю, что он и не вспомнит. Прошло столько лет…
        - Тогда дело было не только в платье, которое не подходило тебе. Макияж, прическа, попытка казаться другой.
        Да, он прав. Но я все еще продолжаю смотреть на футболку у него в руках. Это его футболка. И согласиться надеть ее - не менее интимный момент, чем то, что произошло у нас в душе.
        - Футболки я надевала лишь перед сном.
        - Еще один довод к тому, что она тебе подойдет. Хотя ты можешь остаться и в полотенце, - добавляет, подумав, он. - На какое-то время. Потом оно станет влажным, и от него придется избавиться.
        Это убедительная причина, чтобы взять предложенную футболку. Тимур не собирается выходить, несмотря на мой красноречивый взгляд. Знаю, что это нелепо после всего, но я все равно отворачиваюсь, откидываю полотенце и быстро-быстро надеваю футболку. Ткань мягкая, удобная, длина почти до колен - хорошо.
        - Вот видишь, - раздается у меня над ухом голос хозяина дома. - Она не смотрится на тебе как что-то чужое.
        Подняв голову, я ловлю свое отражение в зеркале. Свое - и Тимура у меня за спиной. И несмотря ни на что у меня не находится слов, чтобы ему возразить. Как и сил, чтобы отодвинуться от него или хотя бы отвернуться.
        Сжимаю пальцы, поймав себя на мысли, что хочется поправить его взъерошенные волосы. А вот он это делает - поднимает вверх мои пряди и опускает их поверх футболки.
        - То есть… ты хочешь, чтобы я осталась у тебя на ночь? - спрашиваю, комкая ткань.
        - Да, я хочу, чтобы ты осталась.
        Киваю.
        Я ведь помню условия сделки.
        Он отстраняется.
        - Может, теперь вопрос покажется более актуальным: кофе или вино?
        - Кофе, - почему-то мне хочется улыбнуться. - Или вино.
        - Хороший выбор.
        Мы направляемся на кухню - не знаю, когда он успел, но в гостиной уже горит свет. Вскоре он загорается и на кухне. Тимур задумчиво осматривается, а я не мешаю хозяину дома. Усаживаюсь на стул.
        За окном вид на реку, который всегда меня успокаивает, но я бросаю в ту сторону единственный взгляд. А потом вновь оборачиваюсь к Тимуру. Он двигается плавно, уверенно, хотя вряд ли проводит здесь много времени. На столе появляется бутылка вина, два бокала. Открыв вино, Тимур наливает его в бокалы и вновь отворачивается, чтобы включить кофемашину.
        Пока она делает кофе, он изучает свой холодильник, достает какое-то блюдо и помещает его в микроволновку. Запеченная рыба, понимаю по аромату. Он действует молча, не спрашивает, хочу ли я есть. Просто водружает на стол две тарелки, приборы, к рыбе на столе присоединяется нарезка из сыра и вяленого мяса.
        - Забыл самое главное, - с самым серьезным видом ставит передо мной чашку с кофе, хотя и видит, что я уже пью вино.
        Мне странно и непривычно видеть его таким - расслабленным, каким-то домашним. И я так долго смотрю на него, что он успевает это заметить. Но, к счастью, не комментирует. Может, потому, что его отвлекает микроволновка.
        - Попробуй, - советует он, ставя блюдо на стол.
        Моя уверенность, что даже кусок не полезет в горло, испаряется, стоит услышать запах. Порция даже кажется маленькой, и я добавляю в тарелку еще.
        Как часто бывает, между нами повисает молчание. Но оно, как это тоже часто бывает, не напрягает. Его не хочется разбавить словами.
        Тихая ночь, переливы реки за окном, вино с привкусом кофе, потому что его я тоже пробую, хотя и глоток. А еще с привкусом поцелуев, стыда и порочности, когда Тимур вдруг усаживает меня на столешницу. Не поднимает футболку, просто становится между моими ногами, и она сама задирается.
        Не отпускающий взгляд, когда он входит в меня. Так же резко и властно, как в ванной. Мой всхлип, который он с легкостью вырывает. И бесконечные стоны, когда он начинает не двигаться во мне, а попросту вдалбливаться.
        Жестко… он любит жестко…
        Но самое порочное заключается в том, что мне это нравится. Мне плохо от мысли о том, что я делаю. И неимоверно хорошо от того, что делает он. Это как сладкий коктейль с разными незнакомыми специями: удовольствие, чувство вины, ощущение неправильности происходящего и невозможность от этого отказаться.
        - Стони, - обжигает мое лицо его шепот, - стони для меня…
        Могу ли я ослушаться?
        Нет.
        И не потому, что мое послушание - это часть сделки.
        Просто я не представляю, как может быть по-другому. С ним по-другому - не представляю.
        Мало…
        Ему этого мало, и он заражает меня своей ненасытностью. Заставляет заткнуться в голове голосам, которые пытаются вернуть меня на правильный путь. Мыслей нет. Они растворяются, сознание путается…
        Его хрипловатый шепот, когда мы оказываемся в его комнате, и моя футболка летит прочь, обнажая меня.
        - Ты говорила, что любила надевать ее перед сном. До сна еще далеко.
        Это единственные слова за длинную бессонную ночь…
        ГЛАВА 36. АНИТА. НАСТОЯЩЕЕ
        - Вам что-нибудь подсказать?
        Обернувшись, замечаю рядом с собой мужчину лет пятидесяти. Жилет, рубашка, клетчатые брюки - все намекает на ретро, хотя и заметно, что сшито недавно и на заказ. Хозяин антикварной лавки, я не раз здесь что-нибудь выбирала, поэтому легко его узнаю. Оказывается, и он меня тоже.
        - Снова нужен подарок для вашей свекрови, - заключает уверенно он. - И она по-прежнему не определилась, что ей нравится больше? Так и собирает вразнобой? Главное - год изделия и цена?
        Киваю, подтверждая его догадку.
        - Что ж, давайте посмотрим… - задумчиво бормочет хозяин лавки, а потом начинает предлагать то, что могло бы подойти под запрос.
        Обычно я выбираю интуитивно. Часы, статуэтки, картины - не то, не подходит. А вот когда на прилавок выставляется шкатулка, принимаюсь рассматривать внимательней. Девятнадцатый век, бронза, выглядит симпатично, но окончательно я уверяюсь в выборе, когда внутри на верхней крышке замечаю зеркало. Оно гордо взирает тщательно отполированной красотой, думая, что так будет незаметно маленького дефекта - скола в виде паутинки на ободке.
        - Именно этот скол так и набивает цену, - заметив, что я рассматриваю его, поясняет хозяин лавки. - Дело в том, что это уникальный недостаток, а вызван он тем, что…
        - Беру.
        Если хозяин лавки и разочарован тем, что я не позволяю ему поведать легенду, то вида не подает. Вежливо кивает, принимая мой выбор, и вручает подарок в пакете с логотипом его лавки. Сажусь в машину, бросаю взгляд на часы: времени вдосталь.
        Заметив в витрине хозяина лавки, улыбаюсь ему, мол, все в порядке, просто задумалась и отъезжаю к кафе за углом. Мне везет и с тем, что посетителей мало, и со столиком - он в дальнем углу.
        Есть не хочу, поэтому заказываю лишь кофе. На вкус он оказывается отвратным, но я делаю новый глоток. Еще одна попытка удержаться здесь и сейчас, которая, как и предыдущие, с треском проваливается, и мои мысли вновь переносят меня в квартиру Тимура…
        Пробуждение от жадных касаний, рука, сползающая вниз по моему телу, чтобы проверить, приму ли его… Ребро жесткой ладони, на которое я насаживаюсь, изгибаясь, подстраиваясь под тело мужчины у себя за спиной… Обманчиво медленное, томительное проникновение, как будто у нас впереди целая вечность… А потом рывки, резкие, грубоватые, как будто он вспомнил, что для нас двоих есть временная отметка… Мои всхлипы, его тяжелое дыхание на моей шее, которое, кажется, я чувствую до сих пор. И от которого мне до сих пор жарко, потому я и заколола волосы вверх.
        Не слишком изящная прическа для торжества, которое устраивает свекровь. Наверняка она это отметит. Не постаралась, не захотела соответствовать и оправдать ее ожидания хотя бы раз в год.
        Звонок телефона привлекает мое внимание. Он лежит на столе, но я не сразу решаюсь ответить. Как разговаривать с мужем, если не так давно ушла от любовника? Но если не взять трубку, начнет волноваться, поэтому я все же решаюсь.
        Мне кажется, когда я с ним разговариваю, на меня оглядываются все немногочисленные посетители кафе. Мерещится даже, что официантки шушукаются. Я знаю, что это не так. Они не могут знать и вряд ли слышат, как неестественно бодро звучит мой голос. Макс не спрашивает, я сама тараторю и долго рассказываю о том, какой выбрала подарок для его матери.
        - А у тебя там как дела? - перебиваю себя.
        - Сдвинулись, - отвечает он односложно и уже гораздо теплее добавляет: - Думаю, что скоро вернусь к тебе, котенок.
        У него уставший голос. Наверное, поэтому он и не замечает во мне каких-либо перемен. И поэтому желает мне хорошо отдохнуть на дне рождения его матери, хотя и знает, как трудно я переношу эти встречи. Да и какой может быть отдых там, где тебя всякий раз рассматривают под микроскопом и каждый раз замечают все новые и новые недостатки.
        Не хочу туда ехать. Злюсь оттого, что надо. Надо, потому что Макса не будет, гости и так будут спрашивать. А если не появлюсь еще и я… Да, мнение гостей очень важно, потому что там будут только важные гости. Других не бывает.
        - Хотите что-то еще? - вырывает меня из задумчивости официантка.
        Взглянув на часы, отказываюсь. Пора. Пора снова надеть «маску» и ехать.
        Праздник проходит в хорошем, дорогом ресторане. Кажется, отец Макса дружен с хозяином заведения. Гостей много, но у меня затеряться в любом случае не получится. Нахожу взглядом родителей мужа и, натянув на губы улыбку, направляюсь к ним.
        Моя поздравительная речь хорошо отрепетирована, пока я мерила шагами нашу квартиру и старалась не думать о том, что в этот момент от нашего парадного отъезжает машина Тимура. Получалось плохо, поэтому у меня получилось самое длинное поздравление за все эти годы.
        Впрочем, свекровь даже не вслушивается. Сканирует взглядом мое лицо с минимум макияжа, если не считать пудры, которой я пыталась замаскировать непроходящий румянец. Поджимает губы, рассматривая мое платье - наверняка считая, что я могла выбрать что-то более нарядное и с претензией. Одобрение вызывает лишь нить жемчуга, которую я так и не сняла.
        Мой подарок передается какой-то девушке, которая стоит у нее за спиной. Мне достается вежливая улыбка от свекрови и искренняя - от ее мужа. Отойдя на шаг, облегченно выдыхаю, и зря.
        - Ох ты ж… Довольно часто пересекаемся с вами в последнее время. Может быть, это судьба?
        Повернув голову, вижу перед собой Александра. Улыбается, а глаза серьезные, въедливые, пока он рассматривает меня.
        - Согласна, действительно слишком часто.
        Попытка отойти и не продолжать разговор с треском проваливается, когда я слышу голос свекрови:
        - Интересно, где вы так часто пересекаетесь с моей невесткой? Добрый день, Александр. Рада, что вы нашли время с вашей супругой заглянуть к вам.
        Только теперь я замечаю в паре шагов от мужчины невзрачную женщину примерно его возраста. Она улыбается, поправляет на шее массивное ожерелье, намеренно привлекая к нему внимание. Увы, драгоценностями можно сразить кого-нибудь другого, но не ее мужа. Потому что это не та красотка, которая была с ним на благотворительном вечере.
        - Ну как же не найти, все-таки такое событие у моего нового партнера, - усмехается Александр. - Только когда добиваешься всего, чего хотел, понимаешь, что жена - самое дорогое, что есть у мужчины. Значит, Анита - жена вашего сына?
        - Да. Макс в командировке, - поясняет она, заметив, что Александр крутит головой. - Так где, говорите, вы познакомились?
        - В гостинице.
        Свекровь сжимает бокал с шампанским, а больше ничем не выдает того, что ее поразила эта информация. Я не спешу с пояснениями, потому что сейчас это будет выглядеть глупо и как попытка оправдаться.
        - Анита - самый очаровательный личный помощник руководителя, которого я когда-либо видел, - поясняет Александр, даже не замечая, какой эффект производят его слова. - Тимур ее очень ценит, и я уверен, не зря.
        У меня даже мысли не возникает, что Тимур мог обсуждать меня с ним. Просто не возникает, и все. Поэтому эти паузы и взгляд Александра не вызывают ничего, кроме отстраненной улыбки.
        Моя свекровь хорошо держит на людях лицо. Поддакивает, нахваливает меня, вскользь дает понять, что моя работа - прихоть состоятельной женщины, не более. А когда Александр отходит в сторону вместе со своей тенью-супругой, она разворачивается ко мне и тихо-тихо сообщает:
        - Я не хочу, чтобы все наши знакомые судачили о том, что у моего сына жена какая-то секретарша! Будь добра, постарайся как можно быстрее забыть об этой блажи!
        Она отворачивает лицо в полной уверенности, что все сказала и обсуждения не должно быть. Обсуждать действительно нечего. Поэтому я говорю четко и коротко:
        - Нет.
        Ее льдистый взгляд впивается в мое лицо, она качает головой, словно сомневаясь, что не ослышалась. Но даже если бы я могла бросить работу, я все равно бы не сделала этого. Ради отблеска удивления, которое проступает через ее синий лед, ради этих секунд, когда она видит во мне нечто большее, чем приложение к мужу. И ради тени недоумения, которая оживляет ее черты.
        - Что значит «нет»?
        Голос звучит сухо, как безжизненная ветка, которая висит на дереве лишь затем, чтобы кого-нибудь побольнее ударить.
        - Это значит, что я не секретарша, а личный помощник и стажер главного юриста компании. И это значит, что я останусь работать.
        - Если Макс об этом узнает…
        - Я работаю уже неделю. Вы правда думаете, что это можно оставить в тайне?
        - Но почему он… - озадачивается она, а потом замечает какую-то женщину в бриллиантах и отмахивается рукой и словами: - Хорошо, я поговорю с ним.
        Она уверена, что ее мнение сыграет решающую роль в вопросе, который ее не касается. Снова спокойна, с вежливой улыбкой - еще бы, для всех мы крепкая семья, нужно поддерживать видимость.
        И то, что я отхожу от нее до того, как приблизится гостья, мой маленький протест, греющий душу. Взгляд, пытающийся вспороть кожу у меня на спине, определенно этого стоит.
        На подобных праздниках не бывает душевных тостов. И хотя столы и ломятся от еды, на самом деле мало кто ест. Общение, поддержание связей, демонстрация успеха и того, что в семье все в порядке. Я знаю, что нужно делать, и делаю - улыбаюсь, благодарю за комплименты, не раз вежливо поясняю, что у мужа бизнес, командировка. Безмерно устаю от пустоты, которая растет внутри с каждой секундой.
        Хочется уйти, но рано. Так не положено. Единственное, что я себе позволяю, - выйти из душного зала на террасу. И все равно, что осень, а я в легком платье. Темное вечернее небо приятней для глаз, чем блеск в надушенном помещении.
        Если бы Макс был со мной, мне было бы легче. Но он даже не звонит: занят, наверное, занят. И вдруг телефон оживает.
        «Как вечер?»
        Это не Макс.
        Сообщение от Тимура.
        Я могу не отвечать. Могу солгать, что мне весело. Могу написать, что рядом со мной свекор со свекровью, и тем самым дать понять, что не могу говорить. Но пальцы честно печатают:
        «Ужасно скучно и тяжело. Не знаю, сколько еще здесь продержусь».
        «Зачем держаться за то, что не нравится?»
        Потому что так принято. Потому что должна. Потому что я никогда не делала по-другому.
        Нет, конечно, я не пишу этого. Сжимаю в руках телефон, смотрю на потухший экран, который снова загорается смс:
        «Тебе нравится немецкий кофе с ромом?»
        «Не знаю, не пробовала».
        Через мгновенье приходит еще одно сообщение, которое вызывает эхо из прошлого, и я будто наяву слышу голос Тимура:
        «У тебя есть возможность узнать. Мы можем узнать это вместе. Потому что я тоже не пробовал. Хочешь? Прямо сейчас».
        ГЛАВА 37. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        - Настя. - Заглянув в комнату, вижу, что она еще спит.
        Будить или молча уйти? Сегодня подготовка к еще одному экзамену, и мне туда точно нужно попасть. А ей же не обязательно. Может, уйти, не прощаясь, созвонимся потом, да и все?
        - Настя, - делаю еще одну попытку, чуть громче.
        С тем же успехом. Обнимает подушку, сопит и даже не думает оборачиваться. Ну ладно, прикрываю дверь, и застываю, заметив, как из другой комнаты выходит Тимур.
        Щеки невольно окрашиваются румянцем, потому что несмотря на мои попытки я так и не смогла перестать думать о том, что случилось вчера. Всю ночь ворочалась, поражаясь тому, как позволила всему зайти так далеко, как вообще ответила на его поцелуй. Не верилось даже, что это было со мной.
        Просто потому, что со мной такого быть не могло. Он пугает меня. Когда я вижу его, мне хочется куда-то сбежать, и как можно быстрее. Да у меня температура подскакивает, едва он посмотрит в мою сторону. А тут вдруг поцелуи, его руки у меня между ног… Даже странно, что меня с инфарктом не увезли.
        Вчера вот не увезли, а сегодня, когда он смотрит так пристально, а мы в коридоре одни, очень даже возможно. Я прямо чувствую, как начинает зашкаливать пульс, когда он направляется в мою сторону.
        Черные строгие брюки, синяя рубашка - в отличие от вчерашнего вечера, сегодня на ней расстегнуты только верхние пуговицы. Один и тот же мужчина, но такие разительные отличия.
        - Доброе утро, - выпаливаю поспешно и, чтобы не выдать своего смущения еще больше, чем это сделал мой сиплый голос, вновь заглядываю в комнату Насти.
        - Доброе утро, Аня.
        А вот он спокоен, я даже завидую - вот бы и мне этому научиться. Он подходит так близко, что я невольно делаю шаг назад. Не обратив на это внимания, Тимур открывает дверь в комнату сестры шире, лицезреет сонную панораму и переводит взгляд на меня.
        - Вам нужно ехать в университет?
        Киваю. Качаю головой, опомнившись.
        - Мне - да. У нас сегодня подготовка к еще одному экзамену. Первый экзамен уже завтра. Но Насте, наверное, необязательно ехать.
        - Почему?
        - Ну она же… - тушуюсь под его вопросительным взглядом, а потом понимаю, что у подруги все равно нет таких денег, значит, ее брат точно в курсе. - Она же собирается заплатить за экзамены.
        - А ты?
        - А я собираюсь сдавать.
        - Не боишься, что будут специально «валить»?
        - Два года специально ничего такого не делали, - пожимаю плечами. - Надеюсь, что и третий курс дадут спокойно окончить.
        - Интересная информация.
        Как по мне, ничего интересного я не сказала, но спорить с ним не решаюсь, как и расспрашивать. Мне бы отдышаться от того, как он пристально смотрит. Правда, прямо легче дышать, когда он заходит в комнату сестры.
        - Настя, у тебя десять минут, чтобы собраться. И целый день на то, чтобы привыкнуть к мысли, что ты будешь своими силами сдавать сессию.
        Подруга, которая поначалу, видимо, думала притвориться, что спит, и первую часть его речи четко придерживалась этой позиции, подскакивает на кровати. Взъерошенная, растерянная.
        - Не выспался, что ли? - хмуро спрашивает она старшего брата.
        - Наоборот. У меня было на сон достаточно времени.
        - Мисс «пеньюар» оказалась ленивой в постели?
        - Девять минут.
        Сказав это, Тимур выходит за дверь, и я снова отодвигаюсь в сторону, чтобы его пропустить.
        - Ты можешь спуститься к машине, - предлагает он. - Я сейчас ее подгоню.
        - Оставь мне хотя бы моральную поддержку! - ворчит подруга, выпутываясь из пледа. - У меня шок, между прочим. Я еще пытаюсь понять и настроиться…
        - Восемь минут.
        Тимур стоит у двери, ожидая, что я отвечу. А что отвечать? Мой ответ очевиден.
        Я уже вхожу в комнату, потому что остаться с ним наедине не могу. Не могу, да и все! Я вообще жалею, что тихо не ускользнула из дома, хотя это и было бы некрасиво.
        Тимур не настаивает на том, чтобы я спускалась вниз вместе с ним, и я радуюсь. А потом понимаю, что так и должно быть. Наверняка он пришел к тем же выводам, что и я: вчерашний вечер - какое-то сумасшествие, его не могло быть в реальности.
        Настя собирается быстро. Ворчит, возмущается, что брат злой с утра, но спорить с ним не решается.
        - Что на него вдруг нашло? - продолжает бухтеть, когда мы выходим из ее комнаты, а когда мы проходим мимо комнаты Тимура, вдруг берет и распахивает там дверь. - Оп-па!
        Так как я иду рядом с ней, то прекрасно вижу то же, что и она: в комнате пусто. Его гостья что, уехала ночью? Хотя нет, она может быть в душевой, или на кухне, или еще где-то - дом ведь большой. Может, даже сидит у него в машине и ждет. И если бы я спустилась с Тимуром, мне пришлось сидеть вместе с ней.
        От этой мысли коробит, хотя девушка ничего плохого мне и не сделала. Просто я не очень люблю новых людей.
        - Чемодана нет! - просвещает Настя, прикрывая дверь. - А я-то думала, что это за машина в полночь подъезжала к нашему дому! Видать, не понравились Тимуру ее пеньюары!
        - Он мог бы помочь их ей снять, - замечаю я.
        - Видимо, то, что было под ними, понравилось ему еще меньше, - усмехается подруга.
        Я бы так не сказала. По крайней мере, если судить по тому, что я видела. Ему нравилось то, что она делала, нравилось, как она стояла перед ним на коленях, и…
        - Я так и думала, что она из таких же, как все, - на пару раз трахнуть, - заключает довольно подруга. - Слушай, у меня даже настроение появилось - можно и в универе отметиться!
        Я не понимаю, что именно радует Настю. Она ведет себя так, будто избавилась от соперницы. Но это ведь личная жизнь ее брата, и однажды в этом доме все равно появится женщина, которую он выберет для себя.
        Но подруга действительно в настроении, и Тимур подозрительно посматривает на нее, пока мы едем в машине.
        Несмотря на то, как сильно мне нравится ездить на переднем сиденье, я сижу на заднем, рядышком с Настей, а потому иногда случайно перехватываю взгляды ее брата. Вообще я стараюсь смотреть в сторону, на дорогу, но иногда задумываюсь и забываюсь. Это все от бессонницы. Придя к такому выводу, я нагло укладываю голову на плечо Насте и закрываю глаза.
        - Я тебя терпела, - предупреждаю ее возможное сопротивление.
        Она лишь тихонько вздыхает. Слышится усмешка, и мне даже кажется, что это Тимур. Но я отбрасываю подобные мысли.
        Он сосредоточен исключительно на дороге, а мой голос звучал очень тихо. Вряд ли он что-то услышал. Не прочел же он по губам?
        Наверное, я действительно слегка задремала, потому что, открыв глаза, понимаю, что машина уже остановилась. Из окон виден наш универ, а Настя, тоже заметив его, бесцеремонно высвобождается и выскакивает из машины.
        - Сразу видно того, кто по учебе соскучился. - Глянув ей вслед, вижу, что она окликнула Алену, нашу одногруппницу, и уже о чем-то с ней говорит.
        Протерев глаза, подхватываю свою весьма тяжелую сумку и берусь за ручку, собираясь распахнуть дверь, но меня останавливает голос Тимура:
        - Аня, дай мне свой телефон.
        Эта просьба меня настолько обескураживает, что я молча достаю из сумочки свой телефон и протягиваю ему. Может быть, у него села зарядка?
        - Можно и так. - На его губах мелькает улыбка.
        Я впервые вижу, как он улыбается, потому и задерживаю взгляд на жестких губах, которые сейчас кажутся обманчиво мягкими. Поймав себя за тем, что бесцеремонно рассматриваю его, отворачиваюсь к окну, но вновь возвращаюсь взглядом к Тимуру, услышав знакомую мелодию.
        У него в руках два телефона. Один гаснет, и он убирает его. А второй еще светится - мой, потому что Тимур в нем что-то печатает.
        - Теперь у тебя в телефоне есть мой номер.
        - Зачем?
        - Хотя бы для того, чтобы, когда ты захочешь мне позвонить, тебе не пришлось идти снова на кражу.
        Киваю, принимая его пояснение. Беру свой телефон и выхожу из машины. Уже подхожу к Насте и нашей одногруппнице, которые болтают о чем-то веселом. Здороваюсь, пытаюсь вникнуть в их разговор, чтобы тоже повеселиться, и не могу. Слова Тимура вновь всплывают в памяти, но сейчас они воспринимаются совсем по-другому.
        «…чтобы, КОГДА ты ЗАХОЧЕШЬ мне позвонить…»
        Мои предыдущие звонки ему были вынужденными, и он это знал. А сейчас он будто знал, что я снова обязательно ему позвоню. Более того, сама захочу это сделать.
        Может, он…
        Может, он решил, что я хочу занять место той, которая сделала ему на ночь минет и уехала с чемоданами? Не справилась? Не подошла? Хотя и очень старалась.
        Ее он хотя бы отправил на такси. А с моими "талантами" в этом деле мне, скорее всего, пришлось бы маршировать своим ходом.
        - Пойдемте уже в аудиторию, - командует Настя, выталкивая из моей головы постыдные мысли. - А то с утра жарит невероятно. У Аниты вон все лицо в красных пятнах!
        Впрочем, ее энтузиазма ненадолго хватает. Пообщавшись с одногруппниками, мы заходим в кабинет, кстати, довольно прохладный, а уже минут через двадцать подруга начинает ворчать, что ей скучно.
        - Блин, и как ты это терпишь? - грустно вздыхает она у меня под боком. - Такой зануда, господи, одно и то же талдычит, а возьмет деньги, как остальные.
        Я кошусь на преподавателя, надеясь, что он не услышал.
        - Если я правильно поняла, денег тебе брат выделять не планирует, - шепчу я, склонившись к ней. - Так что ты бы лучше вникала.
        - Тимур оттает, - фыркнув, уверенно заключает она. - Ну и я же запасливая, у меня есть свои сбережения. После сессии снова все себе компенсирую. К тому же довольно скоро у меня день рождения, скажу брату, что принимаю подарки деньгами. Кстати, заранее говорю: ты тоже приглашена.
        - Хочешь побыстрее разжиться?
        - Да можно подумать… - она осекается и меняет тон на более мягкий. - Ты просто будешь гарантом моего хорошего настроения. А то как представлю - одни и те же лица долгие годы подряд, да еще и без Мак… в общем, сразу тоска заедает.
        То ли упоминание Макса на нее так действует, то ли и правда лимит ее терпения весьма ограничен, она подхватывает свою сумку и поднимается. У нас правило: если хочешь выйти, то не отпрашиваешься, идешь молча, так что предупреждать преподавателя она не должна. Но на экзамене он этот уход очень даже может припомнить.
        - Куда ты? - тяну ее за подол блузы.
        - Говорю же, - усмехается она, - тоска заедает. Не переживай за меня, моя сессия под контролем.
        Ну если так…
        Я понятия не имею, как Настя сдавала сессии до этого, но три года она продержалась. Да и своего брата она знает действительно лучше.
        Стоит только подумать о нем, как перед глазами вновь возникает столешница, в которую я упираюсь… поначалу… а потом та же столешница, но я на ней уже восседаю, а напротив меня…
        Поерзав на стуле, сосредотачиваюсь исключительно на преподавателе. У моих родителей нет столько лишних денег, чтобы кому-то их отдавать просто так. И потом, как можно работать, если диплом просто взял и купил? Это же не отмерять продукты на рынке и говорить вес почти наугад. Прокуратура - слишком серьезно, чтобы надеяться на авось, это судьбы людей.
        Информации очень много, но она вся очень полезная, поэтому я даже рада тому, что преподаватель задерживает нас дольше, чем собирался. Хотя все мы выходим из аудитории порядком уставшие и слегка дезориентированные. Да еще из прохлады под солнце, что тоже не очень.
        - Может, по мохито? - предлагает Алена и соблазняет, заметив, что я сомневаюсь. - Прохладный.
        - Только чтобы его выпить, нужно пройти по жаре два квартала, - смеюсь я. - И мне это не совсем по пути.
        Конечно, выпить его можно и в ближайшем кафе, но здесь цены космические. Престижный универ, хороший поток людей, плата за помещение, столики - все понятно. Но через два квартала такой же мохито и дешевле, и больше, и мяты там добавляют щедро - ровно так, как мне нравится.
        Пока я сомневаюсь, Алена уже ловит другую нашу одногруппницу и договаривается с ней.
        - Решайся и догоняй! - кричит она, сбегая по ступенькам.
        Я уже думаю и правда присоединиться к девчонкам, но, мазнув взглядом по сторонам, замечаю Макса, стоящего у машины. Зря Настя решила, что между ними все закончено. Поторопилась! И точку поставить, и уйти из аудитории тоже поторопилась! Ее парень смотрит в сторону универа, ну а так как сам он здесь не учится, понятно, кого выжидает.
        Упрямые, гордые, трудно созвониться друг с другом по телефону! Уже бы давно помирились, а так… она где-то грустит, а он жарится на солнышке. Но не унывает. Заметив, что я направляюсь к нему, улыбается.
        - Привет. - Мне кажется, у меня лицо треснет сейчас от улыбки, настолько я рада, что и подруга, и Олег - оба они ошибались и второй шанс все-таки будет. - Ты Настю ждешь? Она раньше ушла. Но ты можешь ей позвонить.
        - Привет, - улыбаясь, кивает Макс.
        - И пока, - улыбаюсь в ответ.
        Ему невозможно не улыбнуться.
        Повернув голову, замечаю девчонок, которые, видимо, решили меня подождать, потому что остановились и смотрят на меня, явно желая поторопить.
        - Куда-то спешишь? - замечает Макс. - Садись в машину - я тебя подвезу. Нам все равно по пути.
        - Щедрое предложение, - смеюсь я. - Ты же не знаешь, куда мне нужно. А вдруг это в другом конце города?
        - Значит, у нас будет долгий путь вместе. - Заметив мой настороженный взгляд, он поясняет с той же улыбкой: - По пробкам. Но зато без жары. Садись-садись. Не сомневайся, я тебя не обижу.
        Обернувшись, вижу, что девчонок уже и след простыл, и решаюсь проехаться. С ветерком. Два квартала.
        ГЛАВА 38. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        - Ты был прав насчет пробок, - смеюсь, заметив впереди нас длинный ряд из машин. - Хотя это и хорошо.
        - Согласен. Больше времени пообщаться.
        Я достаю из сумочки телефон и фотографирую контактный номер, размещенный на красной машине, что едет впереди нас. Автошкола. Давно мечтала записаться, может быть, это знак? Так, с первой попытки номер на фото получается смазанным, со второй тоже выходит не очень, а вот с третьей, когда Макс подъезжает чуть ближе, все получается.
        - О Насте?
        Закинув телефон в сумочку, оборачиваюсь к парню.
        - Хочешь сдать на права?
        Наверное, я долго возилась и он успел забыть свой вопрос.
        Киваю, а потом зачем-то начинаю ему пояснять, что все собираюсь и собираюсь сдать на права, но до дела никак не доходит. Наверное, потому, что мой папа сам слишком любит водить и у меня мало шансов, что однажды он позволит мне сесть за руль своей Ауди. Но я все равно рассчитываю уговорить его, и это будет сделать значительно проще, когда у меня будут права. Курсы уже просматривала, но обычно в автошколе учат водить на каких-то развалюхах, которые не жалко. А здесь машина красивая, на ней учиться водить будет приятней, разве не так?
        Замолкаю, когда до меня доходит, что я слишком много болтаю.
        - Извини, - улыбаюсь смущенно.
        Но Макс не выглядит утомленным моей болтовней.
        - Если хочешь, я дам тебе контакты автошколы своего знакомого. Там и уровень отличный, научат как надо, и машины хорошие. Тебе точно понравятся.
        - А где находится школа?
        На самом деле меня больше интересует цена, но озвучивать это как-то стыдно, как и свернуть тему, которую сама же и начала. Взглянув на дорогу, Макс достает визитку и передает ее мне. Автошкола располагается неподалеку от моего дома, поэтому я бормочу, что позвоню туда и уточню интересующие меня вопросы.
        - Кажется, летом там скидки, так что время удачное.
        С подозрением кошусь на него: не мог же он догадаться? Вроде бы нет, поэтому я киваю и уже уверенней повторяю, что позвоню. А вдруг правда? И в самом деле, не зимой же учиться водить? А сейчас многие в отпусках, уехали из города - наверное, для автошкол не сезон.
        Пробка рассасывается, и мы подъезжаем к кафе, где за уличными столиками со стаканчиками Мохито уже уселись девчонки. Макс уверенно прижимает машину к обочине, несмотря на поток машин следом за нами. Жаль, мы так и не успели поговорить о Насте, и сейчас не получится: сзади уже сигналят другие водители.
        - Так парковаться меня тоже научат? - усмехаюсь, взглянув на железный «хвост» недовольных.
        - Тебя научат по правилам, - отвечает улыбкой Макс. - А потом город обучит тебя своим правилам. Очень часто эти правила идут друг с другом вразрез.
        Некоторые авто, устав ждать, начинают нас объезжать. Косятся на машину Макса, наверное, костерят его, не стесняясь, но сомневаются, что ему есть до них дело. Для них он еще один мажор, который просто купил права. А задеть его машину - чревато.
        - Кажется, первое я уже знаю, - говорю я. - Прав тот, у кого круче машина.
        - Многие так считают, - соглашается Макс. - Но первое ДТП всех равняет.
        - Умеешь ты вдохновить, прямо как мой отец, - смеюсь, помахивая визиткой.
        Гудки авто возобновляются, и, поблагодарив за поездку и контакты автошколы, я поспешно покидаю салон. Раз он приехал за Настей, значит, уже что-то решил. Сами и разберутся, в современном мире, если хочешь, несложно друг друга найти.
        - Мне большой мохито, - сообщаю официантке, которая крутится возле столиков, и сажусь рядом с девчонками. - Фух, ну и жара!
        - Мохито отличный, а ты не хотела идти, - потягивая через соломинку холодный напиток, усмехается Алена. - Кстати, ты и не шла. Кто тебя подвез? Мне показалось, что это парень Насти.
        - Правильно показалось, - киваю с улыбкой, потому что мне как раз приносят мою радость - коктейль. - Он за ней приезжал - не застал. Подбросил меня по пути.
        - Какой отзывчивый молодой человек.
        - Я его не просила. Но если нам в одну сторону, не вижу причин отказываться.
        - Ну да, конечно.
        Я замечаю, что одногруппницы переглядываются, и мне это не нравится. Как будто у них есть тайна и они не хотят меня в нее посвящать. А может, это просто жара, но настроение падает, даже коктейль не особо радует. Да и разговора у нас как-то не получается. Девчонки решают еще посидеть, а я, допив свой мохито, ухожу. Лучше позаниматься, чем разгадывать их шарады.
        Подготовка к экзамену убивает весь вечер. Глаза устают, в голове каша, но сомнений в том, что я сдам, у меня нет. Очень тянет позвонить Насте и узнать, как она там, но, если она с Максом, я только им помешаю. Кстати, о Максе…
        Достав визитку, набираю указанный номер.
        - Добрый день, - начинаю немного взволнованно, - мне дали вашу визитку, и я бы хотела узнать подробней о ваших курсах… Условия, цена, может быть скидки?
        - Как я могу к вам обращаться? - интересуется молодой человек.
        - Меня зовут Анита.
        - А меня Антон, - представляется молодой человек. - Ну что ж, начнем по порядку…
        Антон оказывается хозяином автошколы, поэтому довольно четко отвечает на все поставленные вопросы. Да, набор открыт. Да, сейчас действительно хорошие скидки.
        - Ух ты! Ну все, я на днях приду к вам записываться! - угрожаю ему, не в силах сдержать своей радости. - И так как я вообще не понимаю, как машина помещается среди других, никого не задев, вам придется со мной повозиться!
        - Приходите, - усмехается доброжелательно он. - Будем вас ждать.
        "Будем"… Множественное число - это, наверное, из-за того, что будут ждать он и инструктор?
        Вечером я осторожно пробиваю эту тему с отцом. О моем желании он давненько догадывается, но до сих пор надеется, что это пройдет.
        - Женщинам за рулем не место, - в который раз повторяет он. - Они рассеянные, то губы мажут, несясь на скорости, то педали путают, то в поворот не могут вписаться, потому что ресничка попала в глаз. Если бы женщины не «рулили», аварий было бы меньше.
        На этот раз я прихожу подготовленной: со статистикой и с последними новостями, в которых в ДТП фигурируют мужчины. Еще обещаю, что дорога будет меня волновать значительно больше моего макияжа. И вообще, я же ответственная, разве не так? Обещала отцу когда-то давно, что поступлю на два факультета, - и поступила. Хотя он о том нашем споре забыл.
        - Ладно, - вздыхает он, когда за меня вступается мама. - Вот сдашь на отлично экзамен… Какой, ты там говорила, у тебя самый сложный?
        Это я зря проболталась. С одной стороны. А с другой - к лучшему, потому что самый сложный экзамен у меня как раз завтра.
        - Ну вот, - не очень охотно озвучивает отец свое окончательное решение. - Сдашь на отлично - можешь идти узнавать и записываться. Но это не исключает того, что всю сессию нужно закрыть хорошо.
        Ночь кажется бесконечной…
        Надо ли говорить, как много значит для меня этот экзамен. Преподаватель даже останавливает меня - так я тараторю, спеша ответить на дополнительные вопросы. И машет на меня рукой, отпуская с отметкой «отлично».
        - Иди, иди, - усмехается моей радости. - Умница. Я не сомневался в тебе, даже странно, что ты волновалась.
        Он почти повторяет слова Насти. Она тоже была уверена, что мне не о чем переживать. Кстати, на экзамене она так и не появляется.
        Выйдя из аудитории, я ее набираю, но толком поговорить не удается. Сонным голосом она сообщает, что у нее все на мази, в отличие от меня свою оценку она знала еще вчера, и прерывает связь, буркнув:
        - Будь человеком - дай отоспаться.
        Н-да, наверное, она хорошенько вчера отметила удачную «сдачу» экзамена. И Тимура обвела вокруг пальца. Хотя не мое это дело. Просто я бы ему лгать не решилась - он как посмотрит…
        Отбрасываю мысли о нем, а то как-то не по себе. Мне всегда рядом с ним немного не по себе. Или, точнее сказать, когда он рядом, я сама не своя? Без разницы. Я не филолог. Главное - суть.
        После экзамена сразу бегу в автошколу.
        Антон оказывается симпатичным и приятным молодым человеком. Он примерно возраста Макса, но и неудивительно: они же приятели. Пока он рассказывает об условиях, внимаю каждому его слову, а когда показывает машины, на которых мы будет наматывать часы…
        - Я влюбилась! - заявляю, взглянув на красную Мазду.
        - Вот так вот, - усмехается хозяин автошколы. - Признаться мужчине в любви - нет, ты что, так было не принято у наших прабабушек, пусть сначала он что-то скажет. А как машине - так с первого взгляда! Моя жена, кстати, тоже вот как ты - с признаниями перепутала.
        - Мне можно, я пока никого не люблю.
        - Хм, запомним.
        Я смеюсь, чувствуя себя необыкновенно счастливой. А когда мне позволяют сесть в салон на водительское сиденье и прикоснуться к рулю, торжественно объявляю, что если куплю себе однажды машину, то точно такую!
        У меня появляется еще одна цель - загорается внутри маленьким огоньком, который пока слабо виден, спрятан за густыми тенями. Но чем ближе к нему подбираешься, тем ярче он разгорается. И я делаю эти шаги…
        Несмотря на то, что начало курсов не очень увлекательное - правила, бесконечные правила, - я посещаю школу с энтузиазмом. С экзаменами приходится гораздо сложнее, чем я думала, но я согласна на такой побочный эффект.
        Настя тоже сдает экзамены на отлично. В универе она не появляется, но мы изредка созваниваемся, поэтому я в курсе событий. Изредка, потому что у меня заняты дни, а у нее вечера: во время звонков я не раз на заднем фоне слышу музыку или чей-то смех, разбавленные мужскими голосами.
        Не желая мешать, комкаю разговор. Обидно ли мне, что свободное время она проводит с кем-то другим? Нет. Потому что я думаю, что этот другой - ее Макс. И потом, остальные экзамены у меня куда проще, чем первый, поэтому к практике в прокуратуре я приступаю значительно раньше, чем собиралась. Не терпится.
        Мне невероятно везет: моим наставником становится самый лучший, самый честный и самый строгий прокурор Тимофеев. У меня даже пальцы дрожат, когда после экзамена он сообщает, что я буду стажироваться именно у него. Просто я знаю, что это за величина, он ведет у нас один курс, а еще я знаю, что из всех студентов универа в прокуратуру города попали лишь двое студентов. И один из них - я.
        Откровенно говоря, я была уверена, что меня приставят к кому-то другому, помельче, а тут… Тимофеев!
        На практику я просто летаю. Столько нового, удивительного, столько всего - мне кажется иногда, что я сплю. Но даже если и так, просыпаться не хочется. И пустяк, что добираться до места практики не очень удобно, с двумя пересадками. Да и то, что поблизости с прокуратурой я пока не нахожу точки, где продают вкусный кофе, тоже не имеет значения.
        Спустя две недели я почти привыкаю к жженому кофе, который продают в ларьке, практически у входа в прокуратуру. Это как испытание. Зато потом, будто компенсируя этот нюанс, день складывается удачно.
        У меня становится традицией - купить утром стаканчик черного месива, которое выдают за благородный напиток, и сделать первый, самый трудный глоток. Вот и этим утром я подхожу к ларьку и, улыбнувшись продавцу, объявляю заказ:
        - Эспрессо, пожалуйста!
        - Ваш любимый, - усмехается он, начиная процесс.
        Я смеюсь. Забавная шутка. Наверняка ведь он тоже пробовал и в курсе, какой гадостью приходится торговать. А что делать? Ему нужны деньги, спрос есть, так что…
        - Сделай еще один, - раздается у меня за спиной мужской голос, от которого мгновенно обрывается смех, а волосы пытаются встать дыбом, но из-за прически у них не выходит.
        Я все еще надеюсь, что ослышалась, ошиблась, что так не бывает. Но, медленно повернув голову, замечаю Тимура.
        - Здравствуй, Аня. - Он невозмутимо берет стаканчик с эспрессо, который ему почему-то выдают первому, и подносит его к губам. - Любопытно сравнить наши вкусы.
        ГЛАВА 39. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        Ужасно хочется рассмеяться, когда он делает первый глоток.
        Секунда, когда он пытается распробовать вкус, а потом привыкнуть к нему, очень забавна. Его лицо остается спокойным, лишь черная бровь приподнимается, а вот во взгляде мелькает искреннее недоумение.
        Кофе мне тоже не нравится, но при нем я этого не показываю. Обхватываю горячий стаканчик ладонями, делаю глоток за глотком - так мне проще сосредоточиться. Кажется даже, что охватившее меня волнение чуть стихает.
        - С кофе я понял. - Он ставит стаканчик на выступ ларька. - Давай попробуем сравнить что-то другое.
        - Например?
        На самом деле я хотела поинтересоваться зачем. Не знаю, почему вопрос получился другим.
        - Например, как тебе больше нравится проводить свободное время?
        Это простой вопрос, и я легкомысленно улыбаюсь.
        - У меня его сейчас почти нет.
        - А когда появляется… Театр, выставки, оперетта, балет, ресторан, прогулки по бутикам - что тебе интересно?
        Странные вопросы.
        Странная встреча.
        Странное состояние - хочется уйти и в то же время еще немного здесь задержаться. Наверное, это оттого, что я не ожидала увидеть его. Нет, я думала иногда, что мы встретимся, не можем не встретиться, но эта встреча оттягивалась и оттягивалась…
        Я не видела его две недели. У Насти свои дела. У меня день тоже расписан, некогда оглянуться. А теперь, когда я смотрю на него, у меня стойкое ощущение, будто мне его не хватало.
        У него пронзительный взгляд, вскрывающий душу. Испугавшись, что обо всем догадается, я поспешно отвожу глаза в сторону. Рассматриваю белую рубашку, черные запонки, жилистые руки, которые предпочитают жесткость, но могут быть нежными.
        И я помню насколько.
        Пыталась - не получилось забыть.
        - Аня? - выводит меня из задумчивости негромкий голос Тимура.
        Мне почему-то очень сильно не хочется выглядеть при нем человеком не с таким тонким вкусом, как он представляет. Но лгать хочется еще меньше.
        - Здесь у нас вкусы еще больше разнятся, чем с кофе, - делаю глоток черной жидкости и начинаю перечислять: - В театре мне мешают другие зрители. На выставках максимум, что я могу сказать, - это нравится или нет. Обычно последнее, поэтому я редко их посещаю. Оперетта меня раздражает громкими голосами. На балете я просыпаюсь только от топота ног. Прогулки по бутикам подразумевают безлимитную карту, а у меня пока такой нет. Моя мама готовит лучше, чем в любом ресторане, поэтому я не понимаю, зачем платить только за то, чтобы на твой аппетит посмотрели другие. А еще я не умею и терпеть не могу танцевать.
        Взглянув на Тимура, на удивление, не замечаю ни упрека в серых глазах, ни толики удивления. Мне даже кажется, они стали немного светлее, как будто в их уголках спрятались искорки смеха.
        - С недостатками хватит или добавить? Мне нравятся книги - не только классика, но и развлекательная литература. Нравится кино, но чтобы не пугаться и не плакать. Нравится зарубежная музыка - лучше, если в наушниках. А еще нравится просто гулять.
        Договариваю, а он все еще не уходит. И теперь уже мой черед смотреть на него вопросительно, с легким недоумением.
        - Замечательно. Ты когда освобождаешься? В пять?
        - В шесть, - поправляю на автомате.
        - В шесть я за тобой заеду.
        А вот теперь вопрос вырывается, и вроде бы даже правильный:
        - Зачем?
        - У нас совпадение шесть из шести, - усмехается он. - Нужно узнать о вкусах друг друга чуть больше. Вдруг нам удастся сорвать джекпот?
        Он обхватывает пальцами мой подбородок, будто запрещая с ним спорить. И позволяя единственное - смотреть на него, тонуть в дымке серого взгляда, который меня поглощает. И в то же время наполняет изнутри какими-то пузырьками, которые множатся с каждой секундой.
        Я знаю, нужно сказать, что я никуда не пойду. Так будет правильней, безопасней, потому что к чему это все? Я не хочу быть одной из тех, кто обжегся, попытавшись взять то, что ему не по силам.
        Меня пугает то, что я чувствую, когда он рядом со мной. И страшно от того, что я чувствовала, когда его не было. И вместо того, чтобы оттолкнуть его, я спрашиваю то, что может сблизить сильнее:
        - Почему ты здесь?
        Его пальцы на моем подбородке ослабляют жесткую хватку, начинают нежно поглаживать кожу.
        - Решал кое-какие вопросы. Ну и заодно хотел убедиться, что ты помнишь о том, что мы давно переключились на «ты». До вечера, Аня.
        Мазнув костяшками пальцев по моей щеке, он разворачивается и уходит. Так спокойно, как будто все решено.
        Я хочу сказать ему, что он слишком самонадеян. Хочу крикнуть, чтобы не ждал. Но когда губы приоткрываются, мой голос становится непослушным. И я просто смотрю, как он подходит к черному джипу, открывает дверь и уезжает. Даже ни разу не обернувшись.
        Почему-то это меня задевает. И вместо того, чтобы заниматься делами, которые мне поручили, я то и дело прокручиваю встречу с Тимуром.
        - Так, кажется, кто-то взял на себя слишком много, - голос моего наставника заставляет вернуться в реальность. - Откладывайте папки в сторону, и жду вас завтра. Сгореть за пару дней я вам не позволю: у вас слишком хороший потенциал.
        - Спасибо, - смущаюсь от такой похвалы.
        - Ступайте, ступайте.
        - Но…
        - Без возражений.
        Спорить я не решаюсь. Простившись, выхожу из кабинета и останавливаюсь, не зная, что делать.
        Идти домой?
        Да, так будет проще и, наверное, правильней. Но мне до дрожи в пальцах хочется сделать неправильно.
        Отойдя к окошку, чтобы никому не мешать, достаю телефон. У меня же есть номер Тимура? Он сам мне его сохранил. Вроде бы. Хотя я не проверила, так что…
        Ладони слегка потеют, пока я ищу его имя в контактах. Ничего особенного нет в том, что я ему позвоню. Я же должна предупредить его, что ухожу раньше и чтобы он напрасно не приезжал.
        За семь гудков я успеваю вдоволь налюбоваться последними тремя цифрами. Три шестерки - весьма символично.
        - Да? - его голос раздается, когда я уже подумываю отделаться смс.
        - Тимур, это Аня, - тараторю, отчего-то сильно волнуясь. - У нас не получится увидеться в шесть. Меня раньше отпустили, так что…
        - Ты уже свободна?
        - Да.
        - Еще одно прекрасное совпадение: я уже тоже свободен. Буду через пятнадцать минут.
        На заднем фоне слышатся какие-то резкие голоса, а потом связь обрывается. Самоуверенный, невозможный, даже не выслушал, и вообще…
        Пятнадцать минут!
        Я торопливо захожу в туалет, обновляю помаду, слегка прохожусь спонжиком с пудрой. Волосы оставляю собранными - сойдет. К счастью, бежевая блуза с черной вставкой не мнется, как и плиссированная юбка ей в тон. Но я все равно ее расправляю, пытаясь справиться с новым потоком волнения.
        Потому что не верится. Мне просто не верится, что Тимур пригласил меня на свидание, а я согласилась.
        Не верится до последней секунды. И когда, выйдя из прокуратуры, я замечаю у обочины джип. И когда приближаюсь к нему. И когда дверь распахивается, приглашая меня. И даже когда сажусь в салон, я все еще сомневаюсь.
        - Ну что, поехали? - спрашивает Тимур.
        Киваю.
        И только когда джип трогается с места, до меня вдруг доходит, что это происходит взаправду, на самом деле, со мной.
        ГЛАВА 40. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        Я совершенно не представляю, о чем с ним говорить, и потому сосредоточенно рассматриваю город за стеклами.
        Мимо проносятся улицы, скользят по черному авто взгляды посторонних людей - я вижу их, но чувствую только один. Тот, что изредка касается моего левого профиля. Тот, что оставляет на моей коже огненный след. Тот, от которого у меня замирает дыхание.
        Тишина, запах дорогого мужского парфюма, загорелые пальцы, плавно скользящие по рулю, отблески от часов на запястье Тимура - все это действует успокаивающе и окончательно вытесняет из мыслей тревожные ноты: «не верится, не верится, не верится…»
        - Выбор за тобой, - говорит Тимур, подъезжая к крупному торговому центру, и, будто почувствовав мое недоумение, поясняет: - Давно не был в кино.
        - Мы идем в кино?
        - Для начала.
        Так и хочется спросить: «Для начала… А что потом?» - но я прикусываю язык. Неловко выбираюсь из машины, осматриваюсь по сторонам, а потом корю себя: как будто я торговых центров не видела!
        - Пойдем, - раздается рядом со мной голос Тимура, а его ладонь ложится на мою поясницу.
        Надо признать, это самый мощный стимул наконец сделать шаг: у него очень горячие пальцы, я чувствую их даже через одежду. А на улице и без того духота - к вечеру она, кажется, даже сгущается.
        Мы поднимаемся на второй этаж, в зону, где размещены кинозалы. Для человека, который давно не был в кино, Тимур очень хорошо ориентируется. И вообще, я очень завидую его спокойствию. Пытаюсь как он, но надолго меня не хватает. Стоит только взглянуть на него, и сердце пускается вскачь.
        Понимаю тех женщин, которые ломают глаза об него. Пожирают его взглядами, улыбаются кокетливо, делая вид, что не замечают рядом меня. Он притягивает к себе. Слишком сильно. Настолько, что становится страшно и хочется оттолкнуться.
        Но стоит замедлить шаг, как ладонь Тимура вновь оказывается на моей пояснице. А за то, что я делаю так не раз, вообще на ней остается и заставляет к себе привыкать. Мы так и подходим к афишам и кассе.
        - Выбрала?
        Услышав голос Тимура, понимаю, что уже долго рассматриваю плакаты и пытаюсь сосредоточиться на том, что на них хотя бы написано. Ужастик, несмешная комедия, мультики - можно и растеряться.
        - Давай я тебе помогу. - Несмотря на обещание, ладонь Тимура действует вопреки и начинает плавные движения у меня на спине. - Не пугаться…
        Мы плавно отходим от афиши ужастиков.
        - Не плакать.
        Отходим от афиши комедии.
        - По-моему, это.
        Киваю, а потом замечаю, что мы стоим у афиши с мультиками, и оборачиваюсь к Тимуру.
        - Ты серьезно?
        - Почему нет? На мультики я не ходил еще дольше, чем на фильмы.
        Заручившись моей молчаливой поддержкой, он покупает билеты и огромное ведерко с попкорном. Нам везет, сеанс начинается через пару минут, и мы заходим в зал. Людей, кстати, много, но и свободных мест тоже. В нашем ряду вообще только мы, по самому центру.
        - Начинается! - заговорщически сообщает Тимур, и, как по команде, свет в зале гаснет.
        Он кажется действительно увлеченным, с таким интересом всматривается в экран. И так ненароком подсовывает мне ведерко с попкорном. Я пробую пару штук, а потом сама не замечаю, как начинаю тянуться за ним постоянно.
        - Не увлекайся, - раздается шепот мне в ухо, а горячее дыхание согревает висок. - А то мне придется ужинать в одиночку.
        - А на твоем аппетите это не скажется? - киваю на значительно опустевшее ведерко с попкорном в его руках.
        - Что ты, - сверкают насмешливо серые глаза моего спутника. - Мой аппетит с каждой минутой лишь разгорается.
        И все, умеет он уговаривать. К попкорну я больше не притрагиваюсь и вообще не смотрю на него. Только вперед, на экран, даже не понимая, что там вообще происходит. И настолько на этом сосредотачиваюсь, что дергаюсь, когда вновь слышу шепот Тимура:
        - Пойдем. Немного подогреем и твой аппетит.
        Мы выходим из зала под шиканье и недовольные вздохи, на которые Тимур, в отличие от меня, не обращает внимания.
        - Мультфильм уже закончился? - интересуется какой-то мужчина, сидящий у входа в зал на диванчике.
        Наверное, отец в ожидании своего отпрыска.
        - Понятия не имею, - отвечает Тимур.
        Мужчина переводит взгляд на меня, но я, к его разочарованию, пожимаю плечами. Откуда я знаю, закончился или нет? В самом деле, странный вопрос.
        Ведерко с попкорном отправляется в урну, а мы спускаемся на парковку. Джип снова плавно трогается с места, и на этот раз мы приезжаем к ботаническому саду. Начинает сереть, мягкие вечерние тени смешиваются с уходящими солнечными лучами, воздух пропитан ароматом цветов, и хочется дышать и дышать.
        Мы идем по ухоженным аллеям, и мне кажется, у нас нет другой цели, кроме той, что заявил Тимур изначально. Мы просто гуляем. Он спрашивает об экзаменах, я, радуясь, что тема нейтральная, охотно рассказываю, а потом вновь ловлю себя на том, что слишком много болтаю, и, отведя взгляд в сторону, замолкаю.
        Но тягостного ощущения нет. Возможно, оно просто не успевает возникнуть, потому что мы подходим к закрытой оранжерее и решаем войти. Я не особо рассчитываю на что-то интересное, и тем сильнее мое удивление, когда мы оказываемся внутри. Вернее, я оказываюсь внутри, а Тимур договаривается с ворчливым охранником и дает слово, что мы будем осторожны.
        Наверное, он весьма убедителен, потому что тот позволяет нам не только войти, но и оставляет одних. Я не раз была в этом ботаническом саду, конечно, была, но этой оранжереи или не было, или я до нее не доходила: для меня становится откровением, что здесь представлены не только экзотические цветы и растения, но и бабочки. Настоящие, живые, которые свободно летают с одного цветка на другой. И настолько не обращают внимания на людей, что спокойно садятся к ним на руки.
        Одна из них, задумчиво покружив надо мной, приземляется на мою протянутую ладонь. Темно-синяя, с черными каплями на невесомых крыльях.
        - Щекотно, - смеюсь я, поднимая ладонь чуть выше, чтобы к свету поближе.
        Заметив какое-то движение слева, поворачиваю голову и смотрю на Тимура, стоящего в дверях оранжереи, будто на страже.
        Задумчивый взгляд, с которым встречаюсь, заставляет тут же меня отвернуться. И теперь немного щекотно становится не только ладони, на которой продолжает сидеть синяя бабочка, но и щекам. Проверяя свою догадку, вновь оборачиваюсь к Тимуру: смотрит, да, смотрит.
        Медленно выдыхаю, и бабочка улетает.
        У нее все так просто: захотела - прилетела, испугалась - улетела. А я хочу, боюсь, знаю, что лучше бы улететь, а вместо этого не просто все еще здесь, а сама возвращаюсь к своему самому главному страху, от которого внутри все дрожит.
        Сама приближаюсь к Тимуру.
        По пути на мое плечо садится еще одна бабочка, и я замедляю шаг, чтобы случайно не сломать ее крылья. Улыбаюсь, наблюдая за тем, как она трепещет, а все равно цепко держится. Перевожу взгляд на Тимура и замечаю, что он делает снимок на свой смартфон.
        - Зачем?
        - Потому что красиво.
        - Да, - перевожу взгляд на бабочку, лиловую, с фиолетовыми прожилками на тоненьких крыльях, - она очень красивая. Хочешь, я попытаюсь подойти еще ближе, чтобы ее было лучше видно на кадре?
        - Хочу.
        Я делаю шаг. А потом допускаю ошибку. Взглянув на Тимура, замечаю улыбку и мгновенно сбиваюсь. Бабочка, взмахнув обиженно крыльями, улетает.
        - Еще ближе, - раздается голос Тимура.
        Я делаю шаг.
        - Еще ближе, - просит он, как будто не видит, что бабочка улетела.
        А я иду. Почему-то тоже не упоминая о ней.
        - Вот так почти хорошо. - Пальцы Тимура очерчивают мое лицо, а его взгляд пытается поймать мой.
        - Почему почти? Потому что бабочка улетела?
        - Потому что она прилетела туда, куда надо, - раздается надо мной тихий голос, а пальцы сжимают мой подбородок, заставляя взглянуть в серый омут. - Но пока этого слишком боится.
        Нет сил, чтобы выдерживать его взгляд. Но еще меньше сил отвернуться. Мне кажется, я и правда как бабочка, потому что внутри меня что-то трепетно раскрывается, затапливая светом и теплотой.
        - Ну что вы здесь, - басовитый голос охранника заставляет вздрогнуть, - закончили?
        Тимур опускает руки и хитро прищуривается.
        - Начали.
        - Спасибо, что впустили нас, - стараясь перебороть смущение, благодарю я охранника.
        - Заходите почаще, - усмехается тот, постукивая по пухлому карману рубашки, захрустевшему от купюр.
        Не мое дело, сколько Тимур заплатил, но, по-моему, много. Куда дороже, чем стоят входные билеты. Обратная прогулка к машине выходит гораздо короче, а еще я невольно замедляю шаги. Просто не хочу торопить этот вечер.
        - Теперь проверим твой аппетит, - сообщает Тимур, когда джип снова трогается. - Кстати, какая, ты говорила, тебе нравится музыка?
        - Если я тебе напою, боюсь, ты меня высадишь по пути, - отвечаю, посмеиваясь. - А отсюда до моего дома далеко добираться.
        - Скинь мне на смартфон пару композиций, - предлагает он выход. - Люблю иногда послушать музыку за рулем.
        Мне нравится его предложение хотя бы тем, что есть чем заняться. Покопавшись в своем плейлисте, скидываю ему пару композиций, которые мне особенно нравятся. Немного подумав, добавляю еще одну - «Alexey Lisin, Alexandra Pride - If You Wanna».
        Тимур сосредоточен на дороге, не обращает внимания на мои сообщения. Не удержавшись, я вставляю один наушник и слушаю последнюю песню. Она часто стоит у меня на повторе, трогательная, пронзительная и как раз про сегодняшний день.
        К моему удивлению, мы приезжаем не в ресторан, а в кафе. Я думала, он предпочитает что-то дорогое и пафосное, а здесь за столиками на улице и люди обычные, с которыми он редко пересекается, и еда вряд ли изысканная.
        Но мои предположения разбиваются вдребезги. Тимур ведет себя так, что понятно: он бывал здесь не раз. Да и официантки уж слишком приветливо ему улыбаются.
        - Близко от моего офиса, - поясняет Тимур, когда мы усаживаемся за один из свободных столиков. - И вид потрясающий - глаза отдыхают.
        Вид действительно потрясающий: со склона горы видно реку, на мосту уже золятся огни фонарей. А где-то в одном из этих высотных зданий сейчас пустует кабинет, ожидая утра и когда вернется хозяин.
        - Ты работаешь в строительной компании? - припоминаю их разговор с Олегом.
        - Управляю строительной компанией. Да.
        Да, признаю, взглянув на него, есть люди, которые созданы именно управлять. И даже не потому, что им что-то досталось от родителей. Просто это - его. И наложило свой отпечаток. Короткие фразы, пронзительный взгляд, довлеющая аура власти, которая подчиняет. Даже когда ты не находишься в подчинении.
        Мне любопытно, правда любопытно узнать о Тимуре чуть больше, а еще здесь так спокойно, что я расслабляюсь и начинаю не только отвечать, но и задавать интересующие вопросы.
        Он отвечает отрывисто, явно не привык к тому, чтобы говорить слишком долго. Четко, конкретно. А потом разговор как-то вновь переключается на меня. Ну и меня снова несет: это все вечер с огнями, красота вокруг и еда, которая оказывается на удивление вкусной.
        - Закажи себе чай, - советует Тимур в конце трапезы.
        Я люблю кофе и вообще пить сейчас не хочу. Но он так уверенно советует именно чай и именно этот сорт, что я даю себе время подумать.
        - Нам ваш фирменный чай, - принимает решение Тимур, расплачиваясь с официантом. - Один средний, с собой.
        А вот теперь немного обидно, и не потому, что если с собой, значит, мы скоро уйдем и… разойдемся. Нет, не поэтому. Если только чуть-чуть. Просто, может быть, я выпью большой! Теперь мне кажется, я смогла бы его осилить - под тихий гомон вокруг, глядя на реку, которая прощально сверкает.
        Но вида не подаю. И спокойно принимаю картонный стаканчик, который приносят. Даже не подаю вида, что мне не нравится чайный пакетик, который оставлен внутри. С большой-большой биркой, свисающей поверх стаканчика.
        Прямо даже непривычно большой. Тереблю ее пальцами, пока направляемся к машине. Держусь за эту бирку, пока мы едем к моему дому, и я медленно тяну травяной, непривычный для меня чай.
        - Мята… - узнаю один из компонентов. - Это чтобы лучше спалось?
        - У тебя проблемы со сном?
        Тимур бросает на меня прищуренный взгляд, как будто ждет, когда я открою какую-то тайну, которая давно лежит на поверхности.
        - Пока не жалуюсь, - улыбнувшись, продолжаю крутить бумажную бирку, а потом ее раскрываю.
        И до меня наконец-то доходит, почему он предложил купить для меня именно чай. И почему бирка такая большая: внутри нее не марка чая и не пустое пространство, а строки из книги:
        «КАЖДЫЙ ИЗ НАС СЛЫШИТ НА РАЗНЫХ УРОВНЯХ. КТО-ТО СПОСОБЕН ВОСПРИНИМАТЬ ТОЛЬКО РАЗГОВОРЫ, КТО-ТО ПОЗВОЛЯЕТ СЛОВАМ ПРОНИКАТЬ В ДАЛЬНИЙ СЛОЙ СВОЕГО МЫШЛЕНИЯ, А КТО-ТО УМУДРЯЕТСЯ СЛУШАТЬ ДУШОЙ».
        (С) ОЛЕГ РОЙ "ТЕНИ СУДЬБЫ"
        А еще теперь не остается и тени сомнений, что у нас не просто встреча, как продолжение случайной. А свидание. С прогулкой по моим удовольствиям: кинозал, где я не плакала и не переживала, ботанический сад. И вот, даже чтение книги.
        - Джекпот очень близко, - слышу голос Тимура. - Попробуем угадать последнюю цифру?
        Он достает свой смартфон, что-то сосредоточенно изучает, пока его пальцы плавно двигаются по экрану. А потом достает наушники, подключает их и протягивает руку ко мне. Глядя в глаза, вставляет один наушник мне в ухо, включает последнюю мелодию из тех, что я ему сбрасывала. И пока я вслушиваюсь в знакомые звуки, вставляет второй наушник себе.
        - Короткий, - слышу его тихий шепот.
        Киваю: да, немного короткий наушник.
        И потому я даже не удивляюсь, когда Тимур склоняется немного ко мне. А потом еще ближе. И еще чуть.
        И еще.
        А потом вдруг оказывается настолько близко ко мне, что наши губы встречаются. Это не похоже на те поцелуи на кухне. Это ни на что не похоже. Потому что стирает все. Все, абсолютно: мысли, сомнения, страхи, вопросы. Оставляя лишь музыку и слова, которые звучат между нами:
        «If you wanna I will fly fly fly Like a swallow to the burning hell…»
        «Если ты хочешь, я буду летать, летать, летать… Как ласточка в пылающий ад…»
        Да, именно на это все и похоже. Полет в пылающий, поглощающий ад, из которого не хочется выбираться…
        ГЛАВА 41. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        - Так, проверим, - сухо сообщает мой наставник и начинает пересматривать документы, над которыми я работала.
        Всегда, когда он проверяет, я сильно волнуюсь. И не потому, что он строгий куратор, а мне очень хочется все сделать правильно. Просто в последнее время мне довольно трудно сосредоточиться.
        «Никогда не говори никогда» - не зря крылатая фраза. У меня все-таки начались проблемы со сном. Теперь я практически каждую ночь долго ворочаюсь, и хоть закрывай глаза, хоть нет, а все равно настойчиво переношусь в те мгновенья, когда я с Тимуром.
        Да и днем ненамного легче. Стыдно признаться, но я только и жду вечера и момента, когда мы снова увидимся. Практика, курсы вождения - все это нравится, но… отвлекает. А часы кажутся вечностью.
        Прогулки по улочкам города, разные сорта кофе, которые он для меня открывает, вечера и закатное солнце, которое пытается разбавить цветом его черные волосы, темнеющий взгляд, и это уже не связано с вечером. Дрожь, когда он касается пальцами моего лица. Томительная слабость, когда делает шаг и склоняется надо мной, закрывая от случайных взглядов, заката - всего…
        Поцелуи… пока только поцелуи… жадные, настойчивые, наполненные страстью, которую он не пытается скрыть… То, что мы перейдем к большему, - лишь вопрос времени. А самое удивительное, что мысли об этом не пугают. И если бы Тимур настоял, если бы он…
        - Так, ну что, - вырывает меня из облачков, по которым я мысленно прогуливалась, Виктор Викторович, - есть несколько замечаний, я подчеркнул то, на что вам следует обратить внимание. А в целом неплохо.
        Откинувшись на спинку кресла, он окидывает меня внимательным взглядом.
        - Не передумали связать свою жизнь с прокуратурой?
        Почему-то мне кажется, он догадывается о том, что со мной происходит. Первые дни было вообще тяжело заставить себя думать о чем-то, что не связано с Тимуром. Слишком много страхов, сомнений, слишком много молчания, которое не тяготило, нет, больше нет, - но за которым могло скрываться что угодно. И я не знала, что именно.
        Кто я для него? Развлечение? Игрушка, с которой интересно, пока она новая? А как привыкнешь, покрутишь в руках, рассмотришь начинку - интерес пропадет? Или же…
        Я не знаю, что чувствует Тимур. Нет, я вижу, чувствую, догадываюсь - но это ведь могут быть мои чувства и взгляд на него через них. А на самом деле… Сколько таких, как я, надеялись и думали, что между ними есть что-то большее, чем просто постель? А между нами пока даже этого нет.
        - Не передумали, - заключает куратор, наблюдая за мной и замечая улыбку. - Так вот, у вас есть хватка, азарт и интерес к этому делу. Знания вы получите не на занятиях - да, именно я могу вам это четко сказать. Все основное вы возьмете только на практике. А вы возьмете, не сомневаюсь. На сегодня свободны.
        Из прокуратуры я выхожу окрыленная. Кажется невероятным, что все складывается настолько удачно: и экзамены сдаю без проблем, остался только один, и с практикой все в порядке, и куратор видит во мне перспективы, а еще совсем скоро я снова увижу Тимура.
        Едва оказавшись на улице, набираю его номер. Немного волнуюсь, потому что, если не считать тех случаев с Настей, я впервые ему звоню. Но он сам попросил, чтобы я позвонила, как только освобожусь.
        У меня еще курсы, но есть час свободного времени. Тимур сказал, что мы заедем в кафе, которое мне точно понравится больше тех, где мы уже побывали. Мне ужасно хотелось сказать, что мне все равно, где мы будем, куда поедем и даже пусть кофе будет невкусным. Главное, что он будет рядом. Но я промолчала. И сейчас немного жалела.
        Может, он сам? Как-то увидит, почувствует? Сам… пусть даже сейчас, по голосу, который всегда звучит слегка сипло, когда я с ним разговариваю. Слишком волнуюсь все еще, да.
        Долгие гудки идут один за другим. Поправляю юбку, как будто он может увидеть меня. Вот знаю же все, а следом за юбкой машинально поправляю прическу. Может быть, вместо плетения нужно было волосы распустить? И губы я забыла подкрасить… ох…
        С первой попытки дозвониться не получается, и я вновь набираю номер Тимура. Занят? Да, конечно. Просто мог бы ответить, сказать об этом. А может, телефон не рядом с ним, и…
        - Алло, привет! - выпаливаю я, когда связь все-таки устанавливается. - Прости, если отвлекаю…
        И замолкаю на полуслове, с открытым ртом, потому что связь обрывается.
        Сорвалось? Да, могло.
        Набираю еще раз, и на этот раз мой звонок просто сбрасывают, даже на него не ответив. Мимо проходят работники прокуратуры, просто незнакомые люди, мне кажется, все оглядываются, смотрят на меня и, возможно, даже посмеиваются. Прихорашивалась, готовилась, улыбалась, а он…
        Он даже мне не ответил.
        Я убеждаю себя не расстраиваться: это пустяк, у него много работы, он может быть не один, а с сотрудниками. Перезвонит, как только освободится. Заметит мой звонок и наберет меня.
        Даже смешно оттого, что принимаю близко к сердцу подобную мелочь!
        Вместо кафе я беру стаканчик кофе в ларьке, болтаю с продавцом ни о чем, так, просто чтобы отвлечься. Ну и так как времени вдосталь, на курсы отправляюсь пешком. А то, что сжимаю в руках телефон, вовсе не означает, что настолько боюсь пропустить звонок от Тимура. Просто мне так удобно, и все.
        Курсы тянутся долго. Рядом лежит мой смартфон с черным экраном. Небо затягивается сизыми тучами, а я без зонта.
        Но переживаю об этом, кажется, только я. У других или зонтики есть, или за ними приедут. А может, дело в том, что я слишком часто отвлекаюсь и посматриваю в окно - остальные заняты, слушают. Я, наверное, сегодня немного устала, да и вечером нужно к экзамену подготовиться, вот и нагнетается все автоматом.
        Выхожу из кабинета одной из последних. Мазнув взглядом по небу, бросаю в сумочку смартфон. А потом снова решаю его достать, и едва не впечатываюсь в какого-то мужчину у себя на пути.
        - Извините! - выпаливаю поспешно.
        А потом поднимаю взгляд и замечаю Макса, который мне улыбается.
        - Ой, а ты как здесь? - удивляюсь.
        - Заехал к Антону. - Он кивает в сторону, где хозяин автошколы разговаривает с одним из наших преподавателей. - И вдруг увидел тебя. Ну как ты? Еще тянет почувствовать скорость в руках?
        - Тянет, - соглашаюсь со вздохом. - Только до этого еще далеко. Нас же пока за руль не пускают: пока выучишь правила, пока все остальное…
        Улыбка Макса становится шире - ну да, да, потому что я грущу искренне. Хочется побыстрее, а рано.
        - То есть за руль ты пока не садилась?
        - Издеваешься, да? - хмыкаю. - Вот окончу курсы, уговорю папу… честно говоря, даже не знаю, что дольше.
        У Макса мягкий и очень заразительный смех, и я тоже смеюсь над своими же жалобами.
        - Пойдем, - предлагает он и подмигивает, заметив, что я замешкалась. - Пойдем, пойдем.
        Иду. Все равно здесь один выход и, если Макс тоже уходит, глупо шарахаться или петлять коридорами. На ступеньках я останавливаюсь, оценивая хмурое небо: успею дойти до маршрутки без приключений или все же промокну?
        - Не теряйся. - Рука Макса, скользнув по моей спине, направляет меня в сторону темно-синего Форда.
        Лукаво улыбнувшись, Макс открывает пассажирскую дверь. Еще раз взглянув на небо, принимаю это за приглашение.
        - И адрес не спросишь? - интересуюсь, когда машина трогается с места.
        - Спрошу, но чуть позже.
        Пока мы едем в сторону моего дома, помалкиваю и слушаю тихую музыку. Хорошая, кстати, мне нравится. Мы даже обсуждаем свои впечатления по последнему треку, потому что у нас с Максом совпадают музыкальные вкусы. А вот по поводу другого трека горячо спорим: он уверен, что это дно, а я - что новый полет.
        Не ссоримся, конечно, - еще не хватало. Наоборот, интересно обсудить с кем-то то, чем болеешь и сам. И другое мнение весьма любопытно.
        Заболтавшись, я перестаю следить за дорогой и удивленно вскидываюсь, когда понимаю, что мы уверенно и давненько направляемся совершенно в другую сторону. Мой дом остается далеко позади.
        - Доверься мне, - просит Макс.
        И как-то… не знаю, но у него получается избавить меня от волнения. Я совершенно не представляю, куда мы едем, зачем, но вопросов не задаю. Во-первых, по взгляду вижу, что он не ответит. А во-вторых, и правда доверяю ему.
        И да, ожидание и доверие того стоили! Я убеждаюсь в этом, когда мы приезжаем на внушительную площадку, где тренируются начинающие автолюбители. У меня даже ладошки потеют от предвкушения, и потому я не успеваю открыть себе дверь. И позволяю Максу дать мне руку и помочь меня вытянуть.
        - Пересаживайся, - командует он.
        А сам уходит в сторону, здоровается за руку с каким-то мужчиной в одежде защитного цвета, о чем-то с ним говорит.
        Обойдя машину, я вцепляюсь пальцами в распахнутую дверцу, смотрю на руль и кресло водителя, как на какую-то реликвию. Обвожу взглядом асфальтное пространство, которое передо мной расстилается, - без единой преграды. Теперь я понимаю, что Макс намеренно отъехал дальше от учебной машины, проделывающей восьмерки между разложенных шин.
        У него дорогая машина. Но он говорил так уверенно, что мне это чувство тоже передается.
        Решившись, я ныряю в салон.
        Трогаю руль, скольжу пальцем по приборной панели, откидываюсь на спинку, пытаясь понять, удобно ли мне. Смотрю в лобовое стекло через первые капли дождя, как возвращается Макс, и медленно-медленно выдыхаю.
        Мне кажется, что от страха, предвкушения и забурлившего адреналина сердце сейчас остановится. Но у меня нет времени на то, чтобы даже подпустить к себе щупальца смерти. Оно пускается вскачь, едва Макс занимает пассажирское кресло, хлопает дверью и, развернувшись ко мне, предлагает:
        - Не бойся. Твоя задача - просто почувствовать.
        Перед глазами туман, в ушах вата, даже удивительно, что я слышу голос Макса и на него реагирую. Наверное, это страх и рефлекс - не знаю, что подталкивает сильнее и удерживает от потери сознания, когда машина под моим руководством трогается с места. А может быть, дело в Максе: он не кричит, не возмущается и ничуть не переживает, когда машина вдруг резко останавливается и нас дергает вперед. Чувствую, как по позвоночнику начинают ползти капельки пота, да и ладони начинают скользить по рулю.
        - У меня ничего не выйдет, - бормочу я. - Это не для меня. Да, я поняла, это точно не для меня! Мой папа должен тебе бутылку коньяка - ты сделал то, что он не смог за несколько лет.
        - Да не бойся ты, у тебя все получится! Так, вот так… держи руль… я в тебя верю!
        Машина вновь трогается с места, на этот раз гораздо плавнее. Макс несколько раз придерживает руль, продолжает пояснять, комментировать.
        - Расслабься, - говорит он. - Просто чувствуй.
        Это кажется невозможным - следить за дорогой, хотя, к счастью, здесь нет пешеходов, но мало ли. А вдруг инструктор бросится под колеса, решив сказать что-то важное? А еще же нужно не перепутать педали. А еще дышать. Дышать, кажется, сложнее всего - я просто выталкиваю из легких порции воздуха.
        А потом у меня начинает получаться. И даже выходит неплохо. Настолько, что я перестаю замирать на каждой секунде, обливаясь потом и читая молитву.
        - У меня получается! - сначала вырывается нервный смешок, а потом и смех. - Макс, у меня получается!
        Я настолько горжусь собой, что не выдерживаю и бросаю взгляд на наставника. Его синие глаза улыбаются, а его ладони вновь прикасаются к рулю, подсказывая и направляя. Но на этот раз его пальцы тоже соскальзывают и накрывают мои.
        - Да, получается, - соглашается он, принимаясь рисовать большим пальцем на моей коже узор. - Тебе нравится то, что ты чувствуешь?
        ГЛАВА 42. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        Не перепутать педали - убеждаю себя. Сейчас это самое главное. Едва машина останавливается, плавно и без скачков, позволяю себе секундную передышку, а потом убираю ладони с руля.
        Не стоит затягивать. Лучше сразу расставить все точки над i.
        - Макс… - начинаю я, повернув к нему голову.
        - Мы с Настей давно расстались, если это тебя волнует.
        - Расстались? Я думала, что… Неважно. Вернее, важно, но…
        Впервые подбирать слова так мучительно, потому что я наконец замечаю то, на что не обращала внимания. Впервые мне жаль, что у меня такой скудный опыт в отношениях с мужчинами и нет заготовленных фраз.
        - Анита, ты мне нравишься, - пользуясь моей заминкой, продолжает Макс. - Очень нравишься. Между мной и Настей уже ничего нет и не может быть.
        Качаю головой.
        Макс поднимает руку, проводит пальцем по моей щеке и с улыбкой говорит:
        - Я свободен. Поэтому если ты…
        - А я - нет.
        Его рука опускается, но синева взгляда настаивает на продолжении. Ему мало тех слов, которые сорвались, минуя мои внутренние сомнения.
        - Ты с кем-то встречаешься?
        Вопрос, который я боюсь задавать даже себе. И вряд ли решусь спросить об этом Тимура. Вопрос, на который сегодня ответить сложнее, чем вчера или несколько дней назад. Но я снова киваю.
        - Да, - отвечаю, подумав. - Думаю, да.
        - Кто он? Я его знаю?
        Знает, и довольно неплохо. Но я не чувствую, что вправе называть имя Тимура, потому что сама не уверена в том, что у нас происходит. И уж тем более не знаю, что дальше. И этот звонок, который не состоялся…
        - Знаю, - всмотревшись в меня, делает выводы Макс. - И это не Олег, потому что он пытался подбить клинья, но тебе не понравился.
        - Не думаю, что его имя имеет значение, - говорю поспешно и по возможности убедительно.
        Макс какое-то время молчит, продолжая пытать меня взглядом - напряженным, задумчивым, - а потом легко улыбается. Атмосфера в машине вмиг разряжается.
        - Понятно, - весело соглашается он. - Парень у тебя есть, а как насчет друга?
        Недоверчиво смотрю на него. Но он не выглядит расстроенным и почти мгновенно возвращается на другую волну, вне романтических отношений.
        - Я серьезно, - продолжает он и протягивает руку.
        - Только друг?
        - Друг - это не «только», Анита. Друг - это иногда куда больше, чем все остальное.
        Вложив свою ладонь в его, слегка напрягаюсь, но нет. Он просто пожимает ее. Без поглаживаний, без рисунка узоров пальцами. Даже не пытается ее задержать.
        - Забей мой номер, - предлагает и тут же начинает называть цифры.
        - Погоди, - смеюсь я, - я еще телефон не достала.
        Моя сумочка на заднем сиденье, и Макс наклоняется, чтобы достать ее. Кстати, вовремя: мне кто-то звонит.
        Выудив телефон, бросаю взгляд на экран и чувствую, как начинает зашкаливать пульс, когда я понимаю, что это Тимур.
        - Не ответишь? - интересуется Макс, когда мелодия начинает звучать с новой силой.
        - Позже.
        Я не сбрасываю звонок - это ведь будет означать, что я его видела и не захотела ответить. А я хочу, но сейчас и правда не лучший момент.
        Кошусь в сторону Макса: он не пытается сделать вид, что не видел имени абонента. Но в его взгляде и настроении ничего не меняется, он по-прежнему настроен исключительно на дружеский лад.
        - Можешь звонить в любое время, - говорит он, когда я начинаю вносить цифры в свой телефон. - Например, если захочешь обсудить музыку, нужна будет помощь. Ну или если вдруг некому будет поплакаться.
        - Спасибо, - натянуто улыбаюсь.
        «Некому будет поплакаться» - это ведь он о Тимуре. О том, что все не всерьез и мы скоро расстанемся. А еще о том, что в этом случае рядом не будет Насти, потому что связь с ее братом ей вряд ли понравится.
        - Так и забей меня - «Друг», - напутствует Макс и шутя поясняет: - Больше шансов, что, увидев в телефоне этот контакт, ты захочешь позвонить.
        Так и делаю. Пусть у меня будет «Друг».
        По просьбе Макса и чтобы у него тоже была возможность набрать меня в случае чего, звоню на его телефон, и он тут же вбивает номер.
        - А ты меня как назвал? - пытаюсь к нему заглянуть.
        - Как и ты - без имени, - улыбаясь, отводит в сторону руку и не позволяет мне подсмотреть.
        На лобовое стекло падают крупные капли дождя, и какое-то время я просто наблюдаю за ними.
        - Лучше поменяться местами сейчас, - отвлекает меня голос Макса. - Иначе потом ты промокнешь.
        Настаивать на том, что я поеду в маршрутке, кажется глупым. Я и правда промокну. И потом, мы же друзья. По крайней мере, решили шагать в эту сторону. Почему бы в эту сторону и не проехаться?
        Стоит поменяться местами, как дождь, словно по команде, начинает стучаться в окна активней. Летний, теплый, навязчиво рисующий на стеклах извилистые дорожки. Рассматриваю через них заметно опустевшую дорогу: пробки уже рассосались, машина скользит плавно, легко.
        - Пару минут, - обещает Макс, заворачивая к заправке.
        Он уходит заплатить за заправку в маленький магазинчик, а спустя недолгое время выходит из него в компании двух смеющихся девушек. Видно, что они хорошо знакомы, слышны их веселые голоса.
        - Ладно, пока, - щебечут его знакомые, обнимая его на прощанье и целуя возле его щеки воздух.
        И вроде бы уже уходят, а потом поддаются своему любопытству и внимательно всматриваются в машину. Да, они видят, что в ней кто-то сидит, но вряд ли могут меня рассмотреть: дождливые дорожки скрывают. И мне тоже их видно не очень отчетливо, хотя лицо одной из девушек и кажется смутно знакомым.
        - Заждалась? - спрашивает Макс, вернувшись в машину.
        - Не успела, ты быстро.
        - Жаль.
        Он весело усмехается, и я расслабляюсь. Да нет, показалось, что его сожаление искреннее.
        По крайней мере, по пути мы снова активно общаемся и на грусть или сожаление нет и намека. Прощаемся тоже легко, как будто это случалось не раз и именно на дружеской ноте.
        - Спасибо тебе, - благодарю его перед тем, как уйти.
        - И тебе, - отвечает он в тон.
        Ждет, пока я подойду к парадному, прислоню ключ к домофону, и только потом, сверкнув фарами, уезжает. А я уже делаю шаг, а потом закрываю дверь и достаю телефон. Всю дорогу старалась об этом не думать, а теперь и минута ожидания кажется бесконечно невыносимой.
        Эмоции, будто проснувшись, потому что можно, уже никто не увидит, начинают бурлить. Приходится несколько раз медленно выдохнуть, чтобы перестать волноваться, когда нажимаю на последний пропущенный вызов.
        - Ты где? - раздается голос Тимура.
        Он говорит отстраненно, но мне кажется, я чувствую его недовольство. Жаль, что я не владею эмоциями так, как это делает он, - обида сочится даже в коротком слове, которое я роняю:
        - Дома.
        Пауза в пару секунд.
        - Почему ты не позвонила?
        Ему удается - моя обида проходит. И даже эмоции стихают, потому что они, как и я, в замешательстве.
        - Я звонила, как мы и договаривались, как только освободилась, - говорю после паузы, которая теперь нужна мне. - Ты сбросил звонок.
        - Я не сбрасывал.
        - Значит, это сделал кто-то вместо тебя.
        Мне кажется, я слышу, как он медленно выдыхает. А может, это просто шепот ветра или мое дыхание в оглушительной тишине. Пока он молчит, я успеваю сто раз пожалеть о том, что сказала последнюю фразу. Она звучит как укор. А у нас не те отношения, чтобы…
        - С этим я разберусь, - наконец произносит он, и я прислоняюсь к двери, понимая, насколько сильно переживала, что услышу совершенно другое и что могла сама все испортить. - Жаль, что мы так и не увиделись. Ночью я уезжаю в командировку.
        - Надолго? - выпаливаю еще до того, как он закончит последнее слово.
        - Недели на две.
        Две недели…
        Его не будет целых две недели…
        А мы так и не увиделись. Если бы я перезвонила еще раз, если бы не лелеяла глупую обиду, если бы меньше в себе сомневалась, в нем сомневалась…
        И я решаюсь на отчаянный шаг.
        - А ты уже дома? Просто я еще нет, вот только собираюсь зайти… и мы могли бы… конечно, если ты еще в городе и хочешь заехать… Вернее, можешь заехать.
        Бью себя по лбу ладонью: блин, блин, блин, я слишком навязчива, и эта моя оговорка…
        Но его голос звучит мягче, чем раньше. Я не могу видеть Тимура, но мне кажется, что он улыбается.
        - Хочу. Но смогу приехать минут через двадцать. Зайди пока в дом.
        - На улице тепло, дождь заканчивается, и я стою под навесом, - смеясь, ловлю на ладонь крупные капли, потому что на душе снова легко и светло и он скоро приедет. - А если я зайду, вряд ли меня уже выпустят.
        - Моя домашняя девочка, - от его слов, его тона, его улыбки, в которой я теперь просто уверена, хочется обнять целый мир и расцеловать этот дождь. - Меня больше беспокоит не это. Уже поздно, темно, а ты там совершенно одна. Зайди в дом, Аня, я приеду и тебя наберу.
        - Да ну! - отмахиваюсь беспечно. - В своем районе я ничего не боюсь!
        Он не сильно доволен моим решением, и вот я уверена: прерывает связь, чтобы поскорее приехать ко мне. И да, чтобы я не была так долго одна, без него.
        Подставив руку под крупные капли стихающего дождя, вновь позволяю им упасть на ладонь. Смотрю на серые лужи, в которых отражается свет фонарей, и хочется кружиться, хотя я не люблю танцевать; хочется петь, хотя у меня голоса нет; хочется улыбаться. Просто так, потому что мне хорошо.
        Задумавшись, я не сразу замечаю компанию молодых людей, которые, гудя, проходят мимо парадного. А вот они обращают на меня внимание, о чем-то переговариваются, громко смеются, а потом направляются в мою сторону.
        По спине тут же проходится холодок, но я себя успокаиваю. Я в своем районе, у своего парадного, еще не поздно, люди не спят, я всегда могу закричать. Но все еще надеюсь, что просто накручиваю себя. Может, они спросят дорогу, у нас так расположены дома, что некоторые довольно трудно найти, да еще ночью.
        Их трое. Навскидку на пару лет старше меня - и да, они не из наших. Я делаю вид, что кого-то высматриваю. Это на самом деле так, хотя Тимур и не приедет так быстро. Сколько прошло времени? Минут десять?
        - Какая красивая куколка, - произносит один из парней, беззастенчиво рассматривая меня.
        - И одна, - добавляет второй очень довольно.
        Третий молчит, просто смотрит, держится чуть поодаль от них.
        - Не одна, - говорю как можно уверенней. - Я жду своего парня.
        Они осматриваются, и, как назло, рядом ни одного человека, кроме их и меня. Мне не нравятся их улыбки, их взгляды, но я надеюсь, что им станет скучно и они просто отвяжутся. Еще раз напоминаю себе, что я у своего дома, на своей территории, и если вдруг что…
        - А может, мы лучше твоего парня, а? - юродствует первый из троицы. - Присмотрись к нам внимательней. А хочешь, я подойду к тебе ближе?
        - Нет, не лучше. Я и отсюда это вижу прекрасно.
        Он суживает глаза и все-таки приближается. Останавливается напротив меня, дышит тяжело, недовольно. Может, кто-то и считает его красавчиком и убедил его в этом, но он мне неприятен. Я бы никогда с таким не общалась.
        Наверное, этот вердикт отражается в моем взгляде или же я выдаю себя мимикой, потому что теперь вместо его недовольства я чувствую злость. А второй парень у него на подхвате - усмехается, тоже подступает поближе, заставляя меня вновь впечататься спиной в дверь.
        Взмах рукой от предводителя, и третий тоже решает к ним подойти. Неохотно, но он все же становится рядом с ними, образуя вокруг меня замкнутый круг.
        Первый очень близко ко мне, слишком близко - теперь я отчетливо слышу запах алкоголя, которым он дышит в лицо. Морщусь и тем самым вывожу его из себя. Он поднимает руку, пытается обхватить пальцами мой подбородок, но я отворачиваюсь и практически выплевываю:
        - Шли бы вы куда шли!
        Страх подавляется злостью. Их трое, у них явное превосходство, и просто не будет. Но меня бесит, когда ко мне прикасается кто-то чужой, бесит, когда кто-то считает, что он имеет на это право, потому что сильнее. И бесит, что мое желание в расчет не берется. А еще я не переношу на дух пьяных.
        Сумка - буду бить сумкой, потом каблуками, буду кричать, кусаться, целиться в яйца, которые им не мешает отбить.
        Мне даже кажется, я уже слышу звук удара - настолько разыгралось воображение. И хорошо, это хорошо, только подстегивает.
        - Так а мы уже пришли, куколка, - гогочет их заводила. - Парня твоего нет, того, что лучше всех нас. Значит, ты соврала. А за ложь знаешь что делают?
        Он снова протягивает ко мне руку, я открываю рот, чтобы вцепиться в нее зубами - сначала так, а потом уже каблуками по яйцам… Но прикоснуться ко мне у него не выходит. Как-то неловко он заваливается набок и падает, глядя на меня снизу вверх - изумленно и даже обиженно, не понимая, что вдруг случилось. Те двое более сообразительные - отскочили в сторону или стоят там, куда их задвинули, а этот такой недотепа!
        - Какого… - бормочет он, поднимаясь из лужи, но подойти ко мне не торопится.
        Да и не сможет теперь. Потому что я под надежной защитой. Потому что передо мной, закрывая спиной, стоит тот, кого я ждала. Тот, кто будто почувствовал и приехал пораньше. Тот, к кому я прислоняюсь и обнимаю, опутываю руками, чтобы он их больше не трогал. Тимур.
        Мой мужчина, даже если он сам пока так не считает.
        Я слышу голоса, но перестаю разбирать, о чем речь, не пытаюсь вникнуть в суть разговора.
        Все, что имеет значение, - запах Тимура, который я жадно вдыхаю. Холодные ноты парфюма и злости, благодаря которым я успокаиваюсь.
        Я замечаю, что мы остаемся одни, только когда Тимур разворачивается. Не знаю, как ему это удается, потому что я все еще обнимаю его. И, не желая терять тепло и покой, обхватываю сильнее, только на этот раз упираюсь лицом не в спину, а в грудь.
        Он тяжело выдыхает.
        Злится. На них. На меня - за то, что я его не послушала. Ну и пусть. Ну и пусть - ему можно, пусть злится, ругает меня, только никуда не уходит. Подняв руку, прикасаюсь к его цепочке, накручиваю ее на палец, чтобы ему было сложнее уйти.
        - Да, согласна, все осознала, - признаюсь покаянно, не дожидаясь, когда он что-нибудь скажет.
        Спустя еще один выдох я чувствую, как его рука ложится мне на спину и прижимает сильнее к себе, практически вдавливая.
        Дождь перестает дурачиться и брызгаться россыпью капель, на улице появляются прохожие, начинают ярче гореть фонари.
        Отстранив меня, Тимур всматривается в мое лицо - так внимательно, что я не выдерживаю и опускаю глаза. Вновь решаюсь взглянуть, лишь когда его пальцы приподнимают мой подбородок.
        - Больше никогда… - говорит он жестко.
        «Никогда так не делай», «Никогда не перечь», «Никогда - что угодно».
        Согласно кивнув, я приподнимаюсь на носочках и прикасаюсь своими губами к его.
        Какое-то время Тимур позволяет мне думать, что контроль на моей стороне и я могу скользить по его губам, чуть прихватывать зубами, отпускать, слизывать его вкус языком, а потом перехватывает инициативу, глуша мою нежность напором. Жесткие губы. Нежные. Они полностью лишают меня всех ощущений, кроме тех, что дарят они.
        Его пальцы зарываются в мои волосы.
        Задыхаюсь, теряюсь от страсти, которая обрушивается - не впервые да, но сейчас как будто иначе, потому что в этих поцелуях он выплескивает эмоции. Не думая о том, нравится ли мне, он берет то, что хочет. А я рывками хватаю воздух, когда он позволяет, и отвечаю, отвечаю неистово, чтобы даже не сомневался: хочу.
        Отпустив меня, он все еще сжимает мои волосы, чуть тянет, заставляя посмотреть на него.
        Темные глаза цвета густого тумана в сумерках пронизывают насквозь. А я смотрю в них и не могу подавить грусть, нахлынувшую волной: он уедет, сейчас он уедет. И да, он бросает взгляд на часы.
        - Уже пора, да? - тараторю, волнуясь. - Спасибо, что приехал. Спасибо, что ты успел. Спасибо за этот прекрасный вечер.
        - Прекрасный, - усмехнувшись, он качает головой. - У меня были на этот вечер совершенно другие планы.
        И по его взгляду я начинаю догадываться какие.
        Мое лицо тут же вспыхивает, хорошо, что сейчас это не особенно видно.
        - На тебя больше надежды нет, так что я сам буду тебя набирать.
        - Хорошо, - соглашаюсь мгновенно. - Так я всегда буду уверена, что ты действительно хочешь меня услышать, что я не отвлекаю и не навязываюсь и что…
        - Ты поэтому не набрала меня второй раз? Боишься?
        Могу сделать вид, что не понимаю вопроса. Могу увильнуть от ответа. Но с ним не хочу. Так - не хочу.
        И, чуть помедлив, я подтверждаю все, что осталось у нас между строк.
        - Да. Да, я боюсь. Потому что не знаю, что из этого выйдет. Не знаю, получится ли хоть что-нибудь. И если да - как надолго.
        Ладони Тимура обхватывают мое лицо так, что не вырваться. Темный взгляд держит сильнее, чем цепи. А его слова служат сваркой, которая спаивает их окончательно.
        - У тебя есть возможность узнать. Мы можем узнать это вместе. Потому что я тоже давно не пробовал. Хочешь?
        ГЛАВА 43. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        - Пойдем посидим в кафе, - предлагает Настя. - А то совсем в последнее время не видимся.
        Это действительно так. У меня практика, экзамены, курсы вождения. Настя в универе не появляется, но в зачетке у нее все равно проставлены хорошие оценки. Собственно, зачеткой она сейчас и помахивает, встречая меня из аудитории.
        - Да и повод отметить есть, - подмигивает. - Мы обе закрыли сессии. Ты даже две.
        - Отметить я смогу разве что безалкогольным коктейлем: через час я должна быть в прокуратуре. Ты же знаешь Тимофеева - у него все строго.
        - Знаю, - кивнув, соглашается подруга. - Мы успеем, а к прокуратуре я тебя подвезу.
        Выбор кафе не очень удачен: расположение хорошее, есть столики на улице, но здесь очень медленное обслуживание. К тому же сейчас довольно много людей, даже удивительно, что нам удается занять свободное место.
        Официанты практически бегают, чтобы успеть всех обслужить. Чтобы ускорить заказ, Настя заходит внутрь заведения, не дожидаясь, пока к нам подойдут.
        - Сейчас все организуют, - обещает она. - А пока расскажи: чем живешь?
        Вроде бы фраза обычная и рассказать можно много, но я беру паузу на обдумывание. В итоге довольно скучно повествую о буднях, хотя очень хочется поделиться другим. Если бы Тимур не был ее братом… и если бы она не считала, что все ее предыдущие подруги общались с ней только из-за него…
        Но я слишком хорошо помню ее обиду на них и слова, что она была им нужна лишь для того, чтобы залезть в койку Тимура.
        Я не хочу знать, сколько их было, достаточно тех, о которых она упоминала до этого. Я не хочу даже думать об этом. И я совершенно не представляю, что скажет Настя, узнав, что мы теперь вместе.
        Наверное, нужно как-то ее к этому подготовить, найти подходящий момент. Вот пройдет чуть больше времени, и я точно решусь. Потому что все равно придется признаться. Да и Тимур скрываться не собирается. А я теперь больше не сомневаюсь, что с его стороны все серьезно. Что с моей - мне давно все понятно.
        Если бы он был сейчас в городе… С этой фразы мой день начинается и ей же заканчивается. Мне ужасно его не хватает. Видеть, чувствовать, вдыхать, обнимать - ощущения, по которым соскучилась. Слышать - пока все, что осталось, да и то очень редко. Я не звоню ему. Как и договаривались, он делает это сам. Но эти разговоры короткие и не такие частые, как мне бы хотелось.
        Я знаю, что у него много работы, знаю, что на кону важный контракт. Поэтому просто жду его возвращения - мучительно, бесконечно.
        Телефон пиликает сообщением, и я, облегченно выдохнув, достаю его из сумочки, прерывая свой монолог.
        «Как насчет того, чтобы поучиться водить не в дождливую, а в солнечную погоду?»
        Макс.
        Мы с того дня не созванивались. Честно говоря, я была уверена, что он больше не позвонит, я ведь сказала, что у меня есть молодой человек.
        Понятное дело, что сейчас я не могу ответить ему. Настя ничего не увидит, а все равно как-то не по себе.
        - Ой, - отвлекает меня от экрана смартфона подруга. - Слушай, кажется, бармен нам машет - готов наш заказ. Может, сходишь, чтобы было быстрее? К тому же это справедливо: я тоже ходила.
        Обернувшись, замечаю, что официанты и правда суетятся, как пчелы. А время поджимает, я не могу опоздать. Приходится зайти внутрь кафе и выяснить, что у Насти проблемы со зрением. Бармен нам не махал, заказ еще не готов, но все равно пришла я не зря: парень понимающий и вызывается поторопить всех на кухне.
        Наверное, он был весьма убедителен, потому что минут через пятнадцать мне вручают поднос с нашим заказом. Мой - лишь мохито, день сегодня и правда солнечный, жаркий. Задержка была в заказе подруги - она захотела каких-то ребрышек в специях и спаржу на гриле.
        - Сразу видно, кто так и не привык завтракать, - водрузив на стол наш заказ, сетую я с улыбкой.
        Настя тоже мне улыбается.
        - Да сейчас с аппетитом вообще как-то не складывается, - поясняет она. - Если бы Тимур был дома, оно как-то веселей, за компанию. А без него я вообще иногда поесть забываю.
        - И зря. Вот вернется он - заметит, как ты похудела, и вряд ли похвалит.
        Прикусываю язык, лихорадочно припоминая, не упомянула ли я про командировку. Фух, нет! А то, что он уехал, она сама только что сообщила. И все равно, чтобы спокойно взглянуть подруге в глаза, мне нужна передышка, поэтому я, заметив свой телефон на столе, открываю сумку, делаю вид, что ищу подходящее место.
        - Кстати, где он? - задаю вопрос, чтобы окончательно отвести от себя подозрения.
        - В Англии, - отвечает подруга. - Обхаживает любовь всей своей жизни. И вряд ли ему есть дело до моего аппетита.
        Кровь приливает к щекам, но я отмахиваюсь от промелькнувших мыслей. Просто не верю им. Становится даже смешно.
        Закинув телефон, с улыбкой смотрю на подругу.
        - А любовь всей его жизни - работа?
        - Это тоже, - кивает она. - Но у работы есть серьезная конкуренция. Это давняя история, она тянется у них уже несколько лет. То она уехала и решила разорвать отношения, потому что Тимур не захотел перебираться вместе с ней в Лондон. То вроде бы все осознала и уже готова вернуться.
        - Ну, то, что она готова, не значит, что он тоже этого хочет.
        - Ну да, - усмехается Настя. - А то, что он сорвался в Лондон в тот же день, как она позвонила, - всего лишь случайность и совпадение.
        - Может, это был дружеский разговор и вообще не о том. Может быть…
        - Нет, - уверенно отметает все мои предположения подруга. - Я как раз была рядом с Тимуром, заскочила к нему на работу, а тут этот звонок… Он, конечно, вышел из кабинета, но кое-что я расслышала. Да и сложить два плюс два для меня никогда сложностью не было. Отминусовать гораздо сложнее.
        Проблемы с математикой меня мало волнуют. Честно говоря, вообще не до них. И я не пытаюсь понять, почему сложить ей проще, чем вычесть. Мой вопрос - попытка прийти в себя, вырваться из туманной паутинки, которую на меня будто набросили.
        - Даже если цифры будут такими же?
        - Даже если они будут меньше.
        Не принимать поспешных решений. Не верить на слово. Подумать об этом позже, когда буду одна. Поговорить с Тимуром - не об этой чуши, конечно. А просто чтобы убедиться, что у нас все по-прежнему. И чтобы сделать глоток его спокойствия и уверенности.
        Не верю.
        Я просто не верю.
        Настя ошибается, что-то не так поняла.
        Но ее это мало волнует: сказала - и тут же забыла, потому что спустя пару секунд она поднимает уже совершенно другую тему. О предстоящем дне рождения, о планах, где собирается его праздновать и кого пригласит.
        - Макса тоже приглашу, - объявляет она. - Как думаешь, есть шанс, что у нас все получится?
        - Я думала, вы расстались и ты уже его отпустила, - удивляюсь я.
        - Я никогда не упускаю свое, - фыркает она, с аппетитом налегая на ребрышки. - Кстати, я всех предупредила, чтобы не покупали чихни, - фыркает она, с аппетитом налегая на ребрышки. - Или деньгами, или прямо озвучу, чего бы хотела.
        - Озвучь и мне, - предлагаю, - чтобы я могла подготовиться.
        - Я подумаю, - обещает, улыбнувшись, она. - Чуть-чуть времени еще есть.
        А времени и правда немного - мне уже нужно бежать. Мне настолько не терпится остаться одной, что я готова добираться сама, но Настя, сославшись на свое обещание и на то, что у нее нет срочных дел, отрывается от ребрышек и подвозит меня к прокуратуре.
        Душно.
        Как же душно всю дорогу, несмотря на климат-контроль.
        - Спасибо, - благодарю Настю, выходя из машины.
        Она молча мне улыбается.
        Не знаю, то ли старинное массивное здание, то ли мужчины в форме производят на нее такое сильное впечатление, но она не торопится уезжать. Уже на ступенях прокуратуры я оборачиваюсь и замечаю, что ее машина так и стоит у обочины.
        Зайдя в прохладный холл, я чувствую, как духота меня отпускает.
        Первым делом достаю смартфон и отправлю Максу сообщение: "Прости, но мой ответ "нет".
        А потом набираю Тимура.
        Не для того, чтобы проверить ту чушь, которую несла Настя. А просто чтобы услышать его. Мне это необходимо, как воздух.
        Щеки предательски раскраснелись, во рту слегка пересыхает, улыбка не желает покидать моих губ, пока я слышу гудки, а потом…
        - Да, - отвечает мне женский голос.
        Смотрю на экран: не ошиблась ли? Нет, светится имя Тимура. Ну, значит, это кто-то из сотрудников случайно ответил на вызов. Я сама иногда забываю телефон. Как-то забыла дома, так папа сказал, что полчаса терпел навязчивые звонки, а потом не выдержал и ответил. Здесь выдержка гораздо слабее.
        - Добрый день, - справившись с удивлением, говорю я. - Я бы хотела услышать Тимура. Если он, конечно, сейчас не сильно занят. Если занят, я перезвоню ему позже.
        - Любопытно, по какому вопросу? - уточняет девушка.
        У нее приятный, мелодичный голос, но сейчас он меня раздражает. Даже личный секретарь не позволяет себе такие вопросы, если кто-то звонит на личный телефон ее шефа.
        - Неважно. Мы сами с ним разберемся. Так он занят или свободен?
        - Он спит.
        Ее тон, несмотря на мое раздражение, продолжает звучать в том же тоне.
        - Днем? - спрашиваю я недоверчиво, а потом меня отвлекает другое. - И откуда вы знаете, что он спит? Если он забыл телефон на работе…
        Меня обрывает смех незнакомки - красивый смех, заразительный, легкий. А ее слова прибивают к земле как тяжелые камни:
        - Знаю, потому что он спит в моем доме. Если быть точной - в моей постели. Он не забывал телефон на работе - просто я вышла в другую комнату, чтобы его не будить.
        - Днем… - повторяю я уже тише.
        - После бурной ночи и утра - это нормально, - спокойно поясняет мне девушка. - Так что простите, но если это не что-то срочное по работе, то я не стану его будить.
        И она сбрасывает звонок.
        И хорошо.
        Наверное, хорошо, потому что в ушах такой гул, что я вряд ли бы что-то услышала. А пальцы настолько немеют, сжимая смартфон, что отключиться самой у меня бы точно не вышло.
        А еще хорошо, что в холле у нас стоят стулья - мне удается добраться до одного и сесть прежде, чем перед глазами загустеет внезапная темнота. Какое-то время я бессмысленно смотрю в одну точку. Я даже не различаю, кто проходит мимо меня, только слышу их голоса. Со мной кто-то здоровается, шаги отдаляются, снова кто-то здоровается, снова слышу шаги…
        На этот раз обувь громкая, и звонкий топот вытряхивает меня из прострации.
        Да нет, не верю, здесь что-то не так…
        И я хватаюсь за соломинку - на этот раз смотрю не только на имя абонента, которому я звонила, но и на его номер. Не то чтоб я его помнила… только последние цифры, но там довольно специфичный набор, так что…
        Соломинка ломается, когда я отчетливо различаю на экране в один ряд три шестерки.
        Это номер Тимура.
        ГЛАВА 44. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        - Молодец, - хвалит меня Виктор Викторович. - Ну что ж, можешь бежать, куда хочешь.
        Я киваю, подхватываю сумочку и выхожу за дверь кабинета. Машинально. Все делаю машинально - так же, как и задание, которое мне выдал куратор. Понятия не имею, как у меня хоть что-нибудь получилось.
        Но теперь на плечи опускается пустота, которую я пыталась оттолкнуть от себя.
        Я могу идти, куда захочу. Отличное предложение. Знать бы еще, куда именно. Ничего не хочу.
        Впервые я пропускаю курсы, потому что толка не будет. Смысл там просто сидеть? Вернувшись домой, сворачиваюсь в клубок, рядом на подушке - черный смартфон.
        Жду.
        Несмотря ни на что, продолжаю ждать, что Тимур позвонит и скажет… что угодно скажет. И я сразу пойму, что это ошибка, дикая, нелепая, случайная, а на самом деле у нас все по-прежнему.
        Жду, но с терпением сложно. У меня подскакивает температура, когда я беру смартфон в руки и решаю написать ему сообщение.
        «ПРИВЕТ. ТЫ КАК? НЕ МОГУ ДОЖДАТЬСЯ, КОГДА ТЫ ВЕРНЕШЬСЯ…»
        Целую минуту во мне теплится отчаянная надежда. Он перезвонит. Обязательно перезвонит, и…
        «НЕ ЖДИ».
        Читаю короткую фразу сотни, тысячи раз, пока глаза не начинает жечь оттого, что я забываю моргнуть. А когда это все-таки делаю, фраза не исчезает, она так же отчетливо виднеется на экране.
        Не ждать…
        Так просто. И сложно одновременно. Потому что я все еще не могу поверить в эту реальность, не могу принять ее, не хочу.
        Мама заглядывает в комнату, спрашивает, буду ли ужинать. Улыбаюсь, говорю, что немного устала, и дальше лежу.
        «Не хочу. Не хочу. Я так не хочу!» - бьется в пульсе.
        И он резко подскакивает, когда смартфон взрывается входящим звонком. Подскочив, хватаю смартфон и пытаюсь подавить разочарование, увидев, что это Настя. Посомневавшись, скольжу пальцем к зеленой клавише.
        - Да? - говорю бодро, стараясь не выдать себя.
        - Слушай, подруга, я тут подумала: как-то мы кисло посидели днем. Все-таки такой повод… Так что давай собирайся, я буду через пятнадцать минут - отметим по-серьезному.
        Поначалу я думаю отказаться, а потом назло этим мыслям соглашаюсь. Не хочу сидеть дома. Не хочу и дальше надеяться. И не хочу быть одна.
        Жизнь продолжается, верно?
        Со всеми бывает.
        Вытолкнув себя из кровати, плетусь в ванную комнату. Всматриваюсь в свое отражение и злюсь еще больше. Глаза печальные, растерянные, как будто я не знала, что этим все и закончится. Настя ведь сразу предупреждала, она говорила, а я…
        А я подумала, что чем-то отличаюсь от тех, кого Тимур уже оставил у себя за спиной.
        Сама виновата.
        Не хочу, чтобы он знал, как мне больно. Не хочу чувствовать эту ноющую боль, которая пытается вывернуть меня наизнанку. А потому одеваюсь нарядно, наношу макияж и в машину к Насте сажусь с широченной улыбкой.
        - Все хорошо? - спрашивает она, взглянув на меня.
        - Все отлично!
        Она приподнимает брови, немного напомнив мне о том, о ком я не хочу думать сегодня. Хотя бы сегодня, потому что рехнусь.
        - Предлагаю один загородный клуб, - говорит Настя. - Далековато, конечно, но обычно нескучно.
        - Прекрасное предложение!
        На самом деле я готова поехать хоть к черту на кулички. Или особенно к черту на кулички, потому что дорога всегда меня отвлекает. Вот и на этот раз у нее получается. Тихий шелест шин, мелькающие огни города, которые мы оставляем далеко позади, свет фар, разгоняющий черноту перед нами, а потом еще и пара коктейлей в клубе.
        Клуб, кстати, довольно мрачный и шумный. Но, наверное, весьма популярный, потому что в нем обнаруживаются Воронов и еще две знакомые Насти. И конечно, они решают подсесть за наш столик.
        Компания мне не особо нравится: их разговоры, смех - все раздражает неимоверно. Но я убеждаю себя, что это не они виноваты, дело во мне. Я даже делаю пару попыток влиться в беседу, но они с треском проваливаются, оставляя после моих слов тишину.
        А Настя… Такое ощущение, что она забывает о том, почему мы сюда приехали и что я вообще тоже здесь. Она веселится, болтает с друзьями, развернувшись к ним корпусом. Я в основном вижу ее спину и Воронова, который, сидя напротив, мне ухмыляется.
        Они дружно уходят танцевать, а я остаюсь в обнимку с коктейлем. Бездумно смотрю на сверкающий зал, а потом меня пронизывает недоумение: что я здесь делаю? Зачем притворяюсь, что мне хорошо?
        Коктейли и клуб - плохая попытка забыться. Наоборот, здесь, в этом шуме и блеске, я лишь отчетливей вижу дымчатый взгляд.
        Хочу тишины, хочу остаться одна. Будто очнувшись, обвожу взглядом опустевший столик и вызываю такси. Безумно хочется свежего воздуха, и я решаю дождаться машину на улице. Пока иду к выходу, осматриваю танцпол, но не вижу ни Настю, ни хоть кого-то из компании, чтобы сказать, что я уезжаю. Ладно, сброшу ей сообщение.
        Впрочем, я замечаю подругу и всех остальных в нескольких метрах от клуба. Смеются, что-то громко друг другу рассказывают. Даже неловко их прерывать, но и уйти просто так не очень вежливо.
        - Настя, я уезжаю.
        Она не сразу реагирует на мои слова. Оборачивается, все еще улыбаясь. Приходится повторить.
        - Нет-нет, - категорично заявляет она. - Ты что, веселье еще даже не начиналось. Я не могу так тебя отпустить.
        - Уже без меня.
        - Без тебя не получится, - смеется она, подхватывает меня под руку и ведет в сторону парковки. - Ты даже не представляешь, от чего ты отказываешься!
        Подойдя к своей машине, она открывает водительскую дверь и с улыбкой мне предлагает:
        - Попробуй!
        - Что именно?
        - О господи, подруга! - вновь смеется она. - Попробуй, сядь за руль. Покажи, чему тебя научили на этих курсах!
        - На курсах у нас пока только теория.
        Она кивает и с улыбкой продолжает меня искушать:
        - Я не предлагаю тебе проехаться далеко: эта машина стоит столько, что не расплатишься в случае чего. Так, пару метров, да и то под моим жестким присмотром. Мне кажется, тебе нужно расслабиться. А этот метод, уж поверь мне, работает. Просто расслабься, отпусти свои тормоза.
        Эмоции, которые путают мое сознание, взгляды приятелей Насти, которые наблюдают за нами и которых она оставила ради меня, или все же коктейли… Я не знаю, что именно подталкивает меня к тому, чтобы, взяв у Насти ключи, сесть на водительское сиденье.
        - Не дрейфь, - закрыв дверь машины, подруга заглядывает в окно, - проедься до конца парковки - смотри, помех со стороны нет.
        Обвожу взглядом площадку: машины и правда стоят в стороне, аккуратно. Никто не подъезжает, не выезжает, а до конца парковки не так и много. Руки скользят по рулю, и я сжимаю его, примеряюсь. Холодный руль или просто это мой холод, который идет изнутри, - не знаю, не хочу разбираться.
        Передо мной черный асфальт, ночь, разбавленная огнями клуба и фонарями, пляшущая среди серых облаков луна и несколько секунд полной свободы. Мягко трогаюсь с места - взгляд выхватывает лица Настиных знакомых: они настолько удивлены тем, что она позволила мне сесть за руль, что даже снимают это на смартфоны.
        Смеюсь - так забавно.
        Хочется прибавить скорость, и я это делаю. Еще. И еще чуть-чуть. И еще хоть немного. А потом в голове что-то щелкает, и я резко нажимаю на тормоза. Хватит! Хватит…
        Цокот каблуков, отражение бегущей Насти в зеркале заднего вида.
        - Недурно, - говорит она, к моему удивлению. - А теперь пересаживайся, мы уезжаем.
        - А как же твои друзья?
        - Их нет, - отмахивается она.
        Выйдя из машины, оборачиваюсь: компании Насти у клуба и правда не видно. Вспышка удовольствия гаснет, и машину я обхожу медленно. Наверное, сильно медленно, потому что подруга выглядит слегка раздраженной. И сбивает градус своего раздражения, практически срываясь с места.
        Она любит скорость, и я к этому даже привыкла. Но когда меня вжимает в сиденье, я все-таки бросаю взгляд на спидометр. И на пустую ночную дорогу. Становится немного не по себе: быстро, слишком быстро мы едем! Отмахиваюсь от легких лапок страха, убеждаю себя, что Настя - опытный водитель и она не пила в клубе спиртного, так что волноваться не стоит. Но когда на одном из поворотов слышу визг шин и вижу, как она выкручивает руль, напрягаюсь.
        - Полегче, - прошу я шутливо, - если не хочешь, чтобы твоя подруга от страха потеряла сознание.
        - Подруга? - на губах Насти мелькает улыбка. - Я же сказала, что у меня друзей нет.
        Я даже не нахожусь что ответить, когда машину снова слегка заносит и приходится вцепиться в ручку и кресло.
        - Настя, - выдохнув, смотрю на нее. - С тобой все в порядке? Я не понимаю, что происходит.
        - Со мной все в порядке, - отвечает спокойно она, на секунду меня успокаивая, наверное, чтобы размазать следующей фразой сильнее. - А когда я избавлюсь от тебя, будет еще лучше. Спасибо, что поинтересовалась.
        Страх, который мне удалось отогнать от себя, вновь возвращается. Только на этот раз не робко и не пытаясь задеть мягкой лапкой - он царапает острыми когтями и тянет за открытые раны.
        - Ты думала, я ничего не узнаю? - Она поворачивается ко мне, пронизывая взглядом, в котором сквозит злорадство. - Притворялась подругой, втерлась в доверие, а сама…
        Она знает о Тимуре…
        Знает…
        - Прости, нужно было как-то сказать тебе раньше. Я просто не знала как. И не была ни в чем уверена… а сейчас…
        - Конечно, ты не была уверена! - она издает резкий смешок, бросает короткий взгляд на дорогу и снова жжет меня взглядом. - Ты же так и не определилась, кого лучше себе заграбастать! Или решила попробовать сразу с двумя? С моим братом и Максом?
        Еще один пазл снова складывается.
        Одногруппницы, которые спрашивают, почему меня подвез Макс…
        Смутно знакомые лица девушек на заправке…
        - Ты все не так поняла. Макс и я…
        - О как! - перебивает она, не дослушав. - Макс и ты! То есть ты думаешь, что вы уже вместе? Черта с два! Я не отдам тебе ни его, ни Тимура! И не злись! Я же честно предупреждала, что свое не отдам никому!
        - Настя, - как трудно найти слова, чтобы до нее достучаться, чтобы она захотела услышать. - Настя, поверь, ты все не так поняла, и на самом деле…
        - Хватит! - взрывается она криком и даже отрывает от руля руки, чтобы заткнуть себе уши. - Хватит, я не хочу тебя слушать!
        - Настя, машина!
        На удивление, она не пугается. Ни моего крика, ни света фар встречной машины. Нехотя возвращает ладони на руль, но не сжимает его - стучит по нему пальцами. И ее авто становится так же игриво, как и хозяйка, - его начинает чуть заносить. То в одну сторону, то в другую. Под визг шин. Под тихий смех Насти, которая ожесточенно рассматривает дорогу, как будто говорит с ней - не со мной.
        Шепот, ее тихий шепот переходит в невнятное бормотание, а потом уже я начинаю хоть что-нибудь разбирать.
        - Я больше не лох… Ты думала, что все будет, как раньше… Нет, дорогуша, которая только притворялась подругой, я сделаю ход на опережение. Теперь брошу я. Брошу так, что мало тебе не покажется!
        Я пытаюсь ей пояснить, пытаюсь поговорить с ней, хотя бы отвлечь, но это все бесполезно. Взгляд на дорогу и шепот… шепот как будто из ночного кошмара.
        - Я не отдам их тебе… не отдам… Ты никого из них не получишь… У тебя просто не будет такой возможности…
        - Между мной и Максом ничего не было! Не было и не будет! А твой брат…
        Я не говорю - я уже практически кричу, потому что мне страшно. Даже не так - мне настолько жутко, что начинает лихорадить. А еще эти огни… огни встречных машин… И длинные гудки, когда мы с трудом разминаемся с кем-то из них…
        Один раз получится, второй, третий, а потом… Не хочу… Не могу… Не понимаю: за что…
        И отчаянно верю, что так не бывает.
        - Ты общалась со мной, притворялась, а сама строила планы… - Будто вспомнив обо мне, она вновь оборачивается, горькая улыбка раскалывает ее губы и бьет по моему страху плетями ужаса. - Как ездить в дождливую и солнечную погоду, ты уже знаешь, не так ли? Но тебе этого показалось мало. Ты захотела узнать, как ездить ночью, и угнала машину!
        Под новый визг шин складывается еще один пазл…
        Съемка приятелей Насти…
        - Будь уверена, они подтвердят все, как надо. Все же у меня на носу день рождения, так что я получу свой подарок. Да и камеры в клубе цепляют лишь ту часть парковки… На них будет отчетливо видно, что ты угоняешь машину, а я пытаюсь догнать тебя… пытаюсь остановить…
        Замечет она или нет, но скорость вновь набирается. Стрелка пульсирует так же бешено, как мой собственный пульс.
        - Остановись, - прошу я, а губы не слушаются. - Пожалуйста, Настя, остановись…
        Я уверена, что она даже не слышит меня. Но она неожиданно поворачивает голову. Хочу крикнуть ей: «Смотри на дорогу! Остановись или смотри на дорогу!» - но губы немеют, и я издаю лишь сдавленный выдох.
        - Обязательно остановлюсь, - обещает она и даже подмигивает, и я на мгновенье верю, что все обойдется, но… - Это в подругах я не разбираюсь, а вожу превосходно. Поэтому я остановлюсь так, что ты сядешь! Ай-ай-ай, как же глупо - угнать дорогую машину и тут же разбить ее!
        - Ты… - с трудом сглатываю колючий комок. - За рулем же ты, а не я, ты просто испортишь свою машину! Свою, Настя! А ты же так держишься за свое!
        Моя надежда, что это ее отрезвит, рассыпается прахом под ее тихий смех.
        - Свидетели, камеры, - перечисляет она, вдавливая педаль газа в пол еще больше. - А главное - деньги. Ты ведь уже поняла, что они все решают? Теперь убедишься в этом на собственной шкуре. Сколько там дают за угон, не напомнишь?
        Она вновь оборачивается, чтобы взглянуть на меня, и не видит, как стремительно к нам приближается желтый свет других фар. Не чувствует, что ее машина становится непослушной. Не замечает, как нас бросает на встречную полосу. Не понимает, почему я закрываюсь ладонями. Но, видимо, все-таки слышит мой крик.
        Крик под визг шин, когда Настя делает разворот, пытаясь избежать столкновения. Она хотела не этого, она явно хотела не так… Она хотела подставить только меня, а сейчас…
        « - А ТЫ ЗНАЛА, ЧТО У ПРОПАСТИ НЕТ ОПРЕДЕЛЕННОГО ЦВЕТА? ИНОГДА ОНА БЫВАЕТ УДИВИТЕЛЬНО ЯРКОЙ.
        - НЕТ, НЕ ЗНАЛА. ЗАТО Я ЧЕТКО ЗНАЮ, ЧТО ДАЖЕ ЕСЛИ ТЕБЯ СЪЕЛИ, У ТЕБЯ ВСЕ РАВНО ЕСТЬ ДВА ВЫХОДА».
        Почему именно это проносится в мыслях? Может быть, потому, что в тот момент мы еще были вместе и друг другу нужны? Или потому, что сейчас мы обе падаем в пропасть и я могу убедиться, что она действительно яркая?..
        Крик…
        Истошный, бессмысленный…
        Мой? Настин? Не знаю, да уже и неважно.
        Машина, ужалив прощальным свистом послушных шин, делает свое первое сальто. Неудачное. Так жаль, что оно без возможности на вторую попытку.
        ГЛАВА 45. АНИТА, ПРОШЛОЕ, 8 ЛЕТ НАЗАД
        Боль и непонимание…
        Именно это я ощущаю, открыв глаза.
        - Гоняют на своих машинах, - доносится чье-то ворчание, - сами свою жизнь не ценят, а с ними потом лучшие врачи возятся…
        Шаги, топот, надо мной склоняется незнакомое женское лицо.
        - Ой, очнулась! Ну и немудрено - с такими-то ангелами-хранителями!
        Всматриваюсь в чужие черты, пытаюсь хоть что-то понять, закрываю глаза и падаю в темноту.
        В следующий раз, когда прихожу в себя, рядом со мной уже мама. Осунувшаяся, бледная, она жадно рассматривает меня и пытается скрыть слезы.
        - Почему ты… - голос сиплый, непривычно звучит, и я замолкаю.
        - Все хорошо, - говорит мама, гладя мою ладонь. - Все уже хорошо.
        - Уже? - удивляюсь я.
        А потом вспоминаю. Клуб, ночная дорога, машина, которая слетает с нее, крики и страх. Но сейчас мне страшно не меньше. Пришла в себя - да. А как выгляжу? Цела ли? Господи, а если…
        Ужасные картинки того, что иногда бывает с людьми после аварий, тут же мелькают перед глазами.
        - Мама…
        У матерей чутье, они душой тебя чувствуют, поэтому она сразу все понимает. Качает головой, гладит меня уже по лицу и повторяет:
        - Уже все хорошо, не переживай. Ты жива, моя хорошая, скоро восстановишься, все уже хорошо…
        Несмотря на ее заверения, я пытаюсь подвигать ногами, руками - и облегченно выдыхаю, когда получается. А то, что боль в ключице усиливается, меня даже радует. Это хорошо, что я ее чувствую, это хорошо, потому что боль пройдет, а сейчас она мне лучший подсказчик.
        Не могу поверить, что все закончилось. Я жива, обошлось без ужасных последствий, и…
        - Настя…
        - В порядке, - отвечает мама, недовольно поджав губы. - Не думай об этом сейчас. Главное - чтобы ты выздоровела. А с остальным мы справимся.
        Я послушно киваю и не хочу засыпать, но глаза закрываются сами.
        Сон - не только хорошее лекарство, иногда он еще и защитник. Неделю, что я восстанавливаюсь, я сплю много, даже от этого устаю. А когда прихожу в себя, получаю дозированную информацию. От мамы, отца, врачей, медсестер.
        Так, постепенно я узнаю, что из обычной больницы, куда нас доставили после аварии, меня практически сразу перевели в элитную - туда просто так не попасть, обычно там лечат людей куда более высокого статуса: при большой власти и приличных деньгах.
        Зачем и как родители это сделали, понимаю довольно скоро, когда через несколько дней в моей палате появляется Макс.
        - Привет.
        - Привет, а… - я немного в растерянности. - А как ты здесь? Вернее, как ты узнал?
        - Ну, я ведь твой лучший друг.
        Я улыбаюсь, а вот он говорит это без тени улыбки. Поначалу мне немного неловко в его присутствии - все же мы слишком мало знакомы, да и место для визитов не подходящее. Но чувство неловкости быстро проходит.
        Мы не говорим о чем-то важном - так, просто болтаем. Это отвлекает от больничных стен и невеселых мыслей. А еще от грусти, что я не могу почти никому позвонить - только родителям. Телефон мой разбился. Теперь у меня новый, сим-карту можно восстановить, но потом, когда я уже выйду отсюда.
        Мне хотелось сделать один звонок.
        Только один.
        Потому что часто, практически все свободное от процедур время, я думаю о Тимуре. Мне хочется услышать его, хочется, чтобы он сам все сказал, даже если он посчитает меня навязчивой.
        - О, Максим, ты здесь, - заглянув в палату, мама окидывает его приветливым взглядом и только потом переводит его на меня. - Привет, доча, вижу, рановато я сегодня пришла.
        - Почему? - удивляюсь.
        - Ну как же, к тебе ведь пришел лучший друг.
        - Это я так сказал, - подмигивает Макс, - просто меня не хотели впускать.
        Он поднимается, освобождая место для мамы рядом со мной, хотя в палате есть даже кресла.
        - Макс, - окликаю его уже у двери, - а как ты все же узнал?
        - От Воронова.
        - Хороший парень, - говорит мама, когда он уходит. - И профессора к тебе самого лучшего привел, и о переводе в эту больницу договорился. И подбирает варианты, чтобы ты могла поехать и отдохнуть, а заодно и полностью восстановиться. Подальше от этой кутерьмы!
        Я настолько в шоке оттого, что Макс взвалил на себя все эти хлопоты, что не сразу обращаю внимание на ожесточение, с которым мама произносит последнюю фразу.
        - Мам, - спрашиваю спустя пару минут, наблюдая за тем, как она моет фрукты. - О какой кутерьме ты говоришь?
        Она вздыхает.
        Видно, уже жалеет, что проболталась. Домывает фрукты, наполняет ими плетеную корзинку на тумбе, утешающе гладит меня по лицу и говорит:
        - Все обойдется. Ты, главное, не переживай. Максим обещал помочь и все уладить.
        - Что именно?
        - Твоя подружка написала заявление об угоне машины, а еще хочет выдрать компенсацию за то, что ты ее разбила.
        - Но… - у меня нет слов, просто нет слов. - Но я ведь даже не была за рулем!
        - Ее свидетели утверждают обратное.
        - Мам…
        - Я знаю, знаю, - поспешно перебивает она. - Знаю, я ведь и с врачом со скорой, которая тебя привезла, говорила… Хотя потом она от своих слов отказалась… Это ее свидетели, доча. Поэтому они говорят так, как хочет она. Но ничего, не переживай. Мы справимся. Я сделаю все, что смогу. Твой папа тоже. Да и мальчик этот обещал, что у него получится все уладить. Знаешь, я ему верю.
        Мне кажется, что кошмарный сон, который начался в день аварии, продолжается. Не могу, просто не в состоянии поверить, что так бывает. Очевидно же, что я к аварии не имею ни малейшего отношения и что машину я не угоняла - да я бы в жизни так далеко еще не проехала! Но…
        Это очевидно для меня, это очевидно для папы и мамы. А еще это очевидно для Макса, который продолжает ко мне приходить. Но это совершенно не очевидно для следователя, который однажды появляется у меня в палате.
        Отстраненный, закрытый, он скептически выслушивает мои объяснения. То, что он не принимает мои показания на веру, - правильно, так и должно быть в системе. Но он даже не хочет проверить.
        Он и не смотрит на меня - так, просто что-то черкает свое в протоколе. А когда я читаю то, что он написал, наотрез отказываюсь подписывать. Не настаивает, спокойно кивает, как будто готов был к этому изначально.
        - Вы зря упираетесь, - говорит он, прощаясь, - признание сыграло бы вам на руку. Подумайте об этом. Впрочем, вы должны это знать. Или на третьем курсе юридического это еще не проходят?
        - Все три курса, - сглатывая комок обиды, сиплю я, - я была уверена, что следователи нужны для того, чтобы все выяснить и восстановить справедливость. Это ведь слуги закона, а не тех, кто заплатит.
        Впервые он смотрит в глаза.
        Сочувствия нет - лишь толика интереса.
        - Я думал, - говорит он, - что розовые очки у девушек обычно слетают несколько раньше. Жаль, что вам с этим не повезло. Процесс будет болезненней.
        - А вам?
        Он успевает дойти до двери, но, услышав мой вопрос, оборачивается.
        - Мне повезло еще меньше. Их разбили спустя год, как я устроился на работу.
        - И как вам теперь?
        Мы оба понимаем, что лежит между строк.
        - Когда к этому привыкаешь, становится значительно проще, пусть и не так интересно.
        Он выходит за дверь, оставляя меня одну с мыслями, которые разъедают изнутри, не желая приживаться. Я не верю. Просто не верю. Не все такие, как он.
        - Мам, - набрав ее, стараюсь говорить ровно, чтобы зря не тревожить. - Можешь найти в моем конспекте по уголовному праву телефон Виктора Викторовича?
        - Твоего наставника? Так он у меня и так есть.
        Она диктует мне номер, и я звоню Тимофееву. Надеюсь, у него будет минутка. У него связи и опыт, а еще это тот человек, в силу которого я верю бесконечно и на которого хочу быть похожа.
        Я знаю, что он подскажет, как быть. Если не поможет, то хотя бы подскажет. Потому что нельзя ведь все так оставлять. И даже не потому, что это коснулось меня. Просто так неправильно, несправедливо, а я хочу побороться за правду.
        К счастью, он принимает звонок. И даже не особо занят - по чистой случайности оказывается дома, и я рассказываю ему суть. Захлебываюсь словами, хотя очень пытаюсь не частить и спрятать бушующие эмоции. Эмоции сейчас худший советчик.
        - Ты спрашиваешь моего совета? - раздается его голос, когда я иссякаю. - Он у меня есть. Лучшее, что ты можешь сделать, - это помириться со своей подругой и попросить ее забрать заявление.
        - Попросить?! - поражаюсь я. - После того, что она сделала?! Но это ведь она… я даже не была за рулем!
        - Свидетели указывают на обратное, к тому же есть запись с видеокамер у клуба, где за руль садишься именно ты. Также есть записи, на которых видно, как ты пьешь коктейли, показания барменов, врачей скорой помощи, а еще тест на алкоголь.
        - Но… это все постановка! На самом деле все было не так! И если постараться, это легко доказать!
        - Легко? В другой ситуации я бы с тобой согласился. Но не тогда, когда в деле заинтересованы такие люди, как Городницкие.
        - То есть только потому, что Настя хлопочет… - медленно, все еще не желая принимать то, что слышу, тяну я.
        - Если бы только Настя. Городницкий в этом тоже принимает участие. А он умеет… найти подход, если хочет. А сейчас он очень старается. Поэтому я и говорю, что тебе нужно увидеться с Настей, поговорить с ней, объясниться, - в конце концов, включи дипломатию! Понимаешь, о чем я?
        Киваю.
        Сжимаю телефон, который пытается соскользнуть из ослабевших пальцев.
        - Да, - выдыхаю, осознав, что он не может увидеть меня, и не могу удержаться, не могу уточнить, потому что не доверяю себе. - Он… в городе? И он… знает?
        - Да. Специально для этого прилетел.
        - Откуда вы… - договорить не могу. Слишком сложно. Как и вытолкнуть из себя его имя. - Откуда вы знаете?
        На этот раз паузу берет мой наставник. И только после того, как слышу ответ, понимаю причину.
        - Он ко мне приходил.
        Тимур был у него…
        Он знает, что случилось, но не захотел даже увидеть меня. Не захотел хотя бы узнать, что со мной. Его не волнует, как я? Совсем не волнует? Значит, та девушка, которая отвечала вместо него… все это правда? А то, что он мне говорил, как смотрел и…
        Я запрещаю себе думать об этом сейчас. Не могу - слишком больно. Больнее, чем в первый день, когда я очнулась.
        - Но ведь… а вы…
        - Анита, - вздыхает наставник, - повторяю: тебе лучше решить это миром.
        Не уверена, что говорю что-то перед тем, как нажать на отбой. Не знаю, как долго сижу, согнув колени, обнимая их и глядя в одну точку перед собой. И совершенно не представляю, как долго меня обнимает откуда-то появившийся Макс. Только чувствую на плечах его теплые руки и голос, который пытается влить в меня силы и веру:
        - Дело закроют. Ты уедешь, тебе нужно отдохнуть, сменить обстановку. Хочешь, я покажу тебе такие места, которые заставят забыть обо всем? Не бойся, котенок, я им тебя не отдам. Никому не отдам.
        - Почему?
        Он прижимает меня сильнее к себе, его дыхание греет мою макушку, а улыбка, которую не вижу, но чувствую, отзывается ответным теплом.
        - Скажу потом. Обязательно скажу. Когда будешь готова.
        С ним просто, тепло и надежно. С ним весело и интересно. А еще ему можно верить, даже когда то, во что свято верила раньше, обращается в прах. Потому что уже вечером он возвращается только затем, чтобы мне сообщить:
        - Дело закрыто. Тебя выписывают. И мы сегодня же вылетаем.
        Я даже не спрашиваю куда. Меня не волнуют бытовые вопросы: что взять, надеть, не купить ли что-нибудь новое.
        Я задыхаюсь в этом городе лжи. Задыхаюсь от собственных иллюзий, которые лопнули как мыльные пузыри. Мне нужно выбраться, оставить их позади, чтобы исчезли, растаяли. А деньги… на неделю, думаю, хватит, если что, у меня есть кредитная карта, а потом…
        А потом путешествие наше затягивается. Неделя, вторая, месяц… Меняются отношения…
        Да, я понимаю гораздо раньше причину, по которой Макс пошел против многих. Но только спустя год чувствую, что могу ему честно ответить:
        - Да… да, и в горе, и в радости…
        Я не знаю, кто придумал говорить именно эту фразу. Но точно знаю, почему произносят именно ее. Это не пустые слова. Это предупреждение. Последняя возможность все взвесить и еще раз подумать: а готов ли ты к этому?
        Насчет радости проще.
        А что ты сделаешь, когда в дверь постучится беда?
        К нам она дважды стучалась, поэтому я уже знаю ответ.
        ГЛАВА 46. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Вынырнув из водоворота прошлого, я обвожу взглядом холл ресторана, нарядных гостей и понимаю, что мне здесь не место.
        Не потому, что я не подхожу им по статусу или выгляжу не соответствующе этому празднику. Я долго работала над тем, чтобы разница стерлась, чтобы тем, кто привык вращаться в этих кругах, за меня не было стыдно.
        Просто это не то место, где я хочу находиться.
        Не раздумывая более, я пересекаю холл и направляюсь к выходу. На улице темнота, разбавленная светом из ресторана и фонарями, но мне не терпится оказаться вне стен. Несмотря на дождь, который решил разрыдаться.
        Серые потоки воды бьют по случайным прохожим, машинам и в окна, ветер гоняет упавшие листья, которым от влаги тяжело подниматься с земли. Но они все равно это делают, взмывают вверх, прекрасно понимая, что это их последний полет. Но несколько секунд жизни этого стоят.
        - Так и уйдешь?
        Моя рука опускается, не коснувшись двери.
        Обернувшись, смотрю на свекровь. Как она здесь? На празднике много гостей куда более важных, чем я. Она могла бы налаживать контакт с новым партнером супруга, улыбаться несмешным шуткам руководителя налоговой. Но она стоит у меня за спиной, как будто следила за мной.
        - Не хотела вас отвлекать.
        И это правда, пусть и отчасти. Одна из причин, почему я думала уйти незаметной.
        Синие глаза становятся еще холоднее, словно она знает и другую причину. Напрягаюсь: меньше всего мне хочется сейчас выяснять отношения. Придется - да, выбора нет. Но не с ней.
        Она прекрасно маскирует эмоции, а может, это даже не маскировка, а ее суть - в любом случае она делает это настолько искусно, что ее настоящую я вижу редко, и только когда мы наедине.
        Но сейчас она, пожалуй, чувствует то же, что я, - чувствует, что я ускользаю, и потому забывает о собственной тактике.
        - Все без толку… - Сердито качнув головой, она тут же проверяет, в порядке ли укладка, где каждый волосок лежит так, как положено, без своеволия. - Сколько я ни старалась, сколько ни работала над тобой…
        - Не расстраивайтесь так: у вас все-таки праздник, - я вежливо улыбаюсь, применяя один из ее навыков. - А что касается меня, вам недолго осталось терпеть.
        - Да, ты же уходишь.
        Не обратив внимания на язвительность, отвечаю спокойно:
        - Ухожу.
        Толкаю дверь и оставляю за собой блеск, гул, музыку, пристальный взгляд синих глаз и часть цепкого прошлого.
        Каждый мой шаг под ливнем, который захлебывается от потока воды, будто выдергивает из меня осколки один за другим, закрывает их разводами, а потом, как листки, бросает мне под ноги. А я и не знала, что они так глубоко сидели во мне, притаившись.
        «Она неровня тебе. Неужели не понимаешь? Ее же стыдно даже людям показывать!»
        Мне не хотелось, чтобы Максу за меня было стыдно. Да, он меня защищал, но мне не хотелось его подвести. И я старалась, я очень старалась.
        «Что? Даже думать забудь! Свадебное платье будет только от известного дизайнера! Ты можешь выбрать любое, у нас денег хватает!
        «Мама сказала, что пошьет для меня… и я бы хотела…»
        «Ты бы хотела, чтобы мой сын опозорился?»
        И я, краснея и бледнея, говорю маме, что шить платье не нужно, что мне купят, вру, что я уже даже выбрала!
        «Два высших образования - а толку с них? Были бы дети… хоть какая-то польза для них. Но я вижу, желанием ты не горишь»
        А я молчу, просто молчу, потому что она права. И после выкидыша мне страшно, страшно еще раз попробовать, страшно еще раз решиться.
        «У него были такие блестящие перспективы! Вокруг него крутились такие девушки! Одна была готова горы свернуть ради него, а ты… Бесполезная».
        Она даже не представляет насколько. Или представляет, потому что говорила и о моих недостатках. Я не могу забеременеть. Клиники, тесты, анализы, холодные взгляды врачей, диагноз - бесплодие…
        Сажусь в машину, еду по ночному городу осторожно, хотя очень хочется почувствовать скорость.
        Впервые за долгие годы страх, который подспудно жил во мне, стихает под натиском желания, которое толкает меня вперед. Сквозь гущу небесной воды, по черной пустынной дороге.
        Но я сдерживаю этот порыв.
        Нельзя.
        Не хочу больше.
        Остановившись возле блок-поста, я не пытаюсь проехать. И не потому, что просто так не пропустят чужую машину. Просто если я выйду…
        «У тебя есть возможность узнать. Мы можем узнать это вместе. Потому что я тоже не пробовал. Хочешь? Прямо сейчас».
        Обратной дороги не было изначально. Я понимала это, когда соглашалась на сделку.
        Я могла не приехать сейчас. Могла сделать вид, что не прочла сообщение. Могла убиваться и лелеять обиды. Могла строить из себя невинную оскорбленность и притворяться, что дело в контракте.
        Могла.
        Но желания не было.
        Взяв телефон, набираю номер Тимура.
        - Я у блок-поста. Пожалуйста, позвони, чтобы пропустили машину.
        Он не говорит ни единого слова - к чему? Они лишние.
        Шлагбаум поднимается вверх, я въезжаю во двор. Есть и подземный паркинг, но это время, я плохо здесь ориентируюсь.
        Выйдя из машины, иду к парадному. Миную консьержа, который встречает меня безучастно - видимо, уже тоже предупредили. Его выдержку свекровь бы одобрила. Ступив в лифт, смотрю на свое отражение: мокрые волосы, капли дождя, застывшие на моей коже, платье, которое хоть отжимай, прилипшее к телу.
        Неважно.
        Дверь распахнута, и мое сердце начинает избавляться от осеннего холода, когда я вижу Тимура. Он хмурится, практически втаскивая меня в квартиру, а мне хочется улыбаться. Правда, до тех пор, пока не встречаются наши взгляды.
        Тихо закрывается за моей спиной дверь. На пол падают крупные капли, выбивая строки из прошлого-настоящего:
        «У тебя есть возможность узнать. Мы можем узнать это вместе. Потому что я тоже не пробовал. Хочешь? Прямо сейчас».
        И мне кажется, Тимур тоже слышит их.
        Дымчатый взгляд темнеет. Он медленно выдыхает, поднимает руку и принимается избавлять меня от шпилек, которые впиваются в голову. Мешают. Он прав: они сильно мешают.
        Тряхнув волосами, смотрю на него безотрывно.
        Я тогда не решилась ответить.
        А сейчас поднимаю ладонь, обвожу пальцами его губы, оставляя влажный след от дождя, и наконец отвечаю:
        - Хочу.
        И сама тянусь к нему. Сама прикасаюсь к губам под грохот моего сердца, вытесняющего пустоту.
        Так непривычно.
        Чувствовать так - непривычно. Я даже с трудом держусь на ногах. С трудом дышу ему в губы. Неважно…
        Неважно, что его футболка становится влажной - так сильно я к нему прижимаюсь. Неважно, что будет потом.
        Я там, где хочу находиться.
        Хочу… хочу…
        Может, я даже снова произношу это вслух. Это тоже неважно.
        Важно то, что он наконец отвечает на поцелуй. И не просто целует - нет, вливает в меня свое дыхание, вдавливает меня в свое тело так, что становится даже чуточку больно.
        - Твое платье… - ворчит он и, скользнув ладонями по плечам, опускается к спине, находит там молнию. - Ты дрожишь. Нужно снять с тебя это чертово платье…
        - Прямо здесь? - усмехаюсь.
        Не отвечает.
        Занят - воюет со змейкой, которая кокетливо от него ускользает. А потом, не выдержав, поддается.
        Платье падает на пол.
        - Пойдем.
        Я едва успеваю снять туфли.
        Ванная комната… пар горячей воды… огромная душевая кабина, куда он заходит следом за мной…
        Теперь его футболка полностью становится мокрой, так же как и брюки, но ему на это плевать. Потоки горячей воды бьются о его тело, спускаются к голым стопам, пока он регулирует температуру и закрывает меня. А потом делает шаг ко мне, разворачивает меня, обхватывает сильными руками, и вода струится по мне, смывая макияж, дождь, усталость, страхи и стыд.
        Обнимаю ладонями его лицо, дурею оттого, что щетина слегка колется - хорошо… так хорошо…
        И безотрывно смотрю в глаза тумана, боясь моргнуть, как будто он может рассеяться.
        Слов нет.
        Их снова нет.
        Я не хочу говорить. Не хочу думать. Не хочу сомневаться. Хочу просто чувствовать, жить, пусть даже это делает больно.
        Его руки сжимаются на моих плечах, скользят к шее, но я не боюсь. Доверчиво откидываю назад голову и слышу, как сильнее бьется мой пульс, когда его пальцы останавливаются на выемке в горле.
        - Аня… - голос резкий, в нем отчетливо слышится предупреждение.
        Он зарывается пальцами в мои волосы, сжимает их, а я улыбаюсь. Понимаю, мне кажется, я наконец понимаю…
        «Аня» - так меня называл только он.
        Все эти годы лишь он.
        И я таю от этого шепота, от своего имени, что единственным срывается с его губ, когда он ко мне наклоняется. А потом снова становится не до слов - не нужны, просто лишние здесь. Лишние, когда говорят глаза, жадные губы, ладони, поднявшие меня вверх, чтобы смогла обхватить торс ногами.
        Поцелуи - укусы. Жалят, наказывают, оставляют метки на моей коже, как и пальцы, вжимающие меня в тело Тимура. Рвется дыхание, в ушах стоит шум, голова начинает кружиться. Мне кажется, я снова несусь в гулкую пропасть. Но я не падаю, нет - меня держат, мне не позволят упасть.
        Мне мало…
        Так мало…
        Я хочу большего, я хочу все.
        Вцепившись в футболку, тяну ее вверх, хнычу в губы Тимура, потому что ткань упряма, не поддается. Он отрывается от меня всего на секунду, избавляется от преграды, заодно стягивает и брюки. Они летят в сторону - куда-то вне зоны кабинки, вне зоны, где мы только вдвоем.
        Окидываю взглядом его поджарое тело, и на меня накатывает какое-то сумасшествие. Целую, кусаю его, зализываю укус языком, скольжу по его телу руками, чувствуя, как он напряжен.
        Опускаю вниз руку, обхватываю его член, вожу по нему дрожащими пальцами. Дрожащими от нетерпения и волнения. И, наверное, делаю это слишком медленно, потому что он прикрывает глаза. Тяжело дыша, несколько секунд наблюдает за мной, а потом резко выдыхает:
        - Твою мать…
        И дергает вниз мои трусики.
        Снова вжимает меня в прозрачную стенку и, едва дождавшись, когда я обхвачу его ногами, врывается в мое тело нетерпеливым толчком. Его пальцы мнут мое тело, вжимают в себя, заставляют подскакивать и ерзать от его движений. Немного больно, но у меня только единственный выбор - привыкнуть, принять.
        Дорожки воды стекают по его лицу, и я отвожу их ладонями, чтобы не терять его взгляд. Не терять то, что держит меня на этой грани страсти и удовольствия.
        Резко, грубо, безудержно, закрывая мне рот своим, чтобы поглотить мои стоны, - так он вбивается в мое тело.
        Оплетая его тело своим, скользя по его телу ладонями, обнимая его за шею, чтобы удержать его губы, - так я принимаю его.
        Дышим ли мы? Я не знаю. Нет времени даже подумать об этом. Я просто живу… живу в этом танце двоих…
        Задыхаюсь, стону, цепляюсь за него и вскрикиваю, когда меня скручивает изнутри так, что дрожит каждая клеточка тела.
        Несколько длинных толчков, он снова находит мой рот и заполняет его своим стоном. Хриплым, вибрирующим в моем горле, пронизывающем меня насквозь и заставляющим вцепиться в него еще сильнее, чем раньше…
        Звук падающей воды заставляет открыть глаза, вспомнить о том, что дышать - это важно. Мое дыхание у его шеи, его - у моей. Уже более ровное, медленное. Хорошо. Значит, о том, как дышать, мы вспомнили оба.
        Его глаза находят мои.
        Его пальцы отводят от моего лица мои волосы, которые, скорее всего, спутались да и висят как сосульки. А косметика наверняка растеклась по лицу - теперь уже точно.
        Неважно.
        Это тоже неважно - для меня, для него. Потому что он все еще не отпускает меня. И смотрит так глубоко, что я немного теряюсь.
        Много… в его взгляде так много… даже если мне кажется, его взгляд трудно выдержать.
        - В твоей любимой позе я все еще не уверена, - бормочу, смущенно опуская глаза. - Но, пожалуй, в любимом месте для секса могу больше не сомневаться.
        Смех…
        Моя ладонь у него на груди, и я слышу, как зарождается его смех, а потом и пробую его вкус - когда, отсмеявшись, Тимур обхватывает мое лицо и вновь находит мои губы своими.
        - Пойдем, - говорит он, переплетая мои пальцы со своими.
        И я иду. Не спрашивая, куда и зачем. Потому что это тоже больше не важно.
        ГЛАВА 47. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Он вручает мне полотенце и, пока я вожусь, сам успевает не только обтереться, но и убрать нашу одежду.
        Забрав у меня полотенце, бросает его тоже в корзину для белья.
        - Найдется что-нибудь из одежды?
        Тимур поворачивает голову, окидывает меня насмешливым взглядом.
        - Я так не привыкла…
        - Хорошо.
        Не знаю, к чему относится это его «хорошо». К тому, что я не привыкла разгуливать голой по дому, или это просто согласие. Оставив меня, он выходит из ванной, а возвращается уже в свободных домашних штанах и с футболкой для меня.
        - Разделил один комплект на двоих? - усмехаюсь, заметив, что цвета очень подходят друг другу.
        - Пойдем, - снова переплетает свои пальцы с моими, - разделю с тобой еще ужин.
        Только когда он об этом сказал, понимаю, что действительно голодна. На вечере я не успела что-нибудь съесть, да и не хотелось: было не до того.
        В коридоре, заметив свое платье, пытаюсь отойти, но Тимур лишь сильнее сжимает мою ладонь. Ладно, потом.
        Меня подталкивают к стулу. Взобравшись на него, наблюдаю за тем, как он ловко ориентируется на кухне. Ставит блюдо в микроволновку, достает продукты из холодильника, нарезает. Причем так много, будто рассчитывает, что нашу компанию еще кто-то разбавит.
        - А приглашал только на кофе, - посмеиваюсь, глядя на это изобилие.
        - Кстати, кофе не будет.
        - Почему?
        - Ешь.
        - Сам готовил?
        - Я неплохо готовлю, - отвечает Тимур. - Но редко: у меня на это нет времени. Так что оценишь кухню моего любимого ресторана.
        Мясо, которое он выуживает из микроволновки, издает такой аромат, что удержаться практически невозможно. Хотя я съедаю всего пару кусочков, и аппетит неожиданно пропадает.
        Нет, причина не в том, что меня тяготит молчание. И не в том, что я постоянно чувствую на себе взгляд Тимура. Наверное, я просто переоценила свои силы, и все.
        - Понятно, - говорит хозяин дома. - В этот ресторан тебя можно не приглашать.
        - А ты собирался меня туда пригласить?
        Облокотившись о стол, я подпираю кулаками скулы и заинтересованно смотрю на Тимура.
        - Я собираюсь много чего с тобой делать.
        - Например?
        Я тру нос, который начинает неимоверно чесаться. Пытаюсь сдержаться, но все равно чихаю. А потом еще раз.
        Тимур поднимается, снова начинает колдовать у плиты, загораживая обзор и разжигая мое любопытство.
        - Например, лечить, - говорит он, ставя передо мной пузатый бокал с плавающими дольками лимона.
        Обняв бокал ладонями, вдыхаю аромат вина, имбиря и гвоздики. Я не очень люблю глинтвейн, только под особое настроение. Но сейчас, когда за окном продолжает бушевать непогода, а я сижу, поджав ноги, на теплой кухне, под внимательным взглядом Тимура, с удовольствием делаю первый глоток.
        - Не останавливайся.
        С улыбкой делаю еще один глоток. Вкус чуть терпкий, с примесью горечи, а останавливаться и правда не хочется. Тепло. Внутри становится настолько тепло, что хочется стянуть с себя эту футболку.
        И, наверное, мое желание очень красноречиво. Потому что Тимур протягивает руку и, обхватив мое запястье, тянет меня на себя. Размещает у себя на коленях, оттягивает горловину, которая и без того для меня очень свободна, и скользит губами по оголенному плечу. Я слышу его дыхание и то, как он втягивает в себя воздух на вдохе - как будто он пытается, но не может пока надышаться.
        Удобно вот так сидеть, привалившись к нему. Пить глинтвейн, следить за тем, как поднимается и опускается его грудная клетка, то и дело тревожа кулон. Поддев его пальцем, рассматриваю странный знак и два переплетенных замка.
        - Тебе его подарили?
        - Да.
        Что-то больно колет под ребрами.
        Не нужно быть провидцем, чтобы догадаться: это подарок от женщины. Наверное, от той, с которой он пытался попробовать… до меня… И с которой, как и со мной, тогда не вышло, не получилось.
        - О чем он напоминает тебе?
        - О том, что, даже если кажется, что все надежно и спаяно намертво, нельзя расслабляться.
        - Ты… все еще хочешь помнить об этом?
        Обхватив пальцами мой подбородок, он заставляет посмотреть на себя. Изо всех сил стараюсь выглядеть беспечно, чтобы он не прочел моих мыслей. Мне все равно… это прошлое… его прошлое… я ни на что не имею права…
        - Прости, - тараторю поспешно, когда пауза слишком затягивается. - Я не должна была…
        - Думаю, - он стягивает кулон через голову, и таким образом тот остается у меня на ладони, - я достаточно прокачал свою память и усвоил урок.
        Он склоняет лицо к моему, а потом так целует, что у меня перехватывает дыхание и из ослабевшей ладони выскальзывает кулон. Цепочка еще пытается сопротивляться, но с лязганьем падает на пол, когда я разворачиваюсь и обхватываю шею Тимура, чтобы ближе… ближе… он стал еще чуточку ближе…
        Остатки глинтвейна остывают в бокале, на улице уже ливень, но кого это волнует? Не до них. Сейчас не до них. Пусть они тоже останутся вне.
        Вне стен спальни, вне зоны кровати, на которую Тимур бросает меня. И, не давая времени перевернуться на спину, задирает футболку, угрожая чуть хриплым голосом:
        - Тебе нужно хорошо пропотеть.
        В том, что это отнюдь не угроза, я убеждаюсь позже, гораздо позже. К этому времени мое горло уже саднит от стонов, кожа настолько чувствительная, что я вздрагиваю даже от поцелуев, а наши влажные тела все еще продолжают биться друг о друга.
        Сил нет, но он сам управляет мной. Натягивает на себя, заставляя раскрыться сильнее, и вдалбливается так глубоко, что я опять задыхаюсь. Мне кажется, что так не бывает… что я больше уже не могу…
        Но его губы, руки и пальцы творят с моим телом какое-то волшебство, и оно отзывается, принимает его, а я бесстыдно шепчу:
        - Еще… пожалуйста… еще… вот так… мне нравится так…
        На животе. На спине. Сбоку. Даже сверху, хотя все, что я в состоянии делать, - это распластаться на нем и чувствовать, как он проникает в меня, наращивая темп с каждым ударом.
        Мои пальцы скользят по его телу, моя грудь вдавливается в его, мои протяжные стоны перекрывают шум дождя, ветер и топят в моем крике все мысли, которые не касаются меня и его.
        Стыдно. Порочно. Нельзя. Не должна.
        Знаю, но думать об этом нет сил. Не сейчас, когда его взгляд меня прожигает. Не сейчас, когда его губы опускаются ниже пупка, а его руки раздвигают мне ноги, закидывая их на сильные плечи.
        И не тогда, когда, заставив меня умереть, он вновь врывается в мое тело и оживляет меня своими толчками.
        Это какое-то безумие, жажда, которую нельзя утолить, помешательство - одно на двоих.
        С меня сходит семь потов или больше, когда, долго терзая, он позволяет мне кончить и расслабленно замирает у меня за спиной. Дыша мне в макушку, продолжая удерживать в руках мои влажные волосы. Вжимая мое обессиленное тело в свое. Соединяя наш пульс на ладонях.
        Усталость закрывает мои глаза темным коконом. Я не смогу подняться и уйти, даже если очень буду стараться.
        А я не буду. Я не хочу. Просто мне чуточку страшно. Или не чуточку, потому что, уже окунаясь в сон, я чувствую, как Тимур отпускает мои волосы, отстраняется, и с удивлением слышу собственный голос:
        - Ты же не бросишь меня?
        Он разворачивает меня, и я упираюсь щекой ему в грудь.
        - Уже второй раз, - говорит он недовольно. - Второй раз, Аня. Может, скажешь, кто тебе внушил эти мысли?
        - Какие? - бормочу сонно я.
        - Про то, что я могу тебя бросить.
        - Никто, - зевая, устраиваюсь поудобней. - Правда никто. Просто один раз ты ведь меня уже бросил…
        - Когда?
        Я силюсь ответить.
        Правда, я очень стараюсь, но сон окончательно берет меня в плен. Я не могу открыть глаза, даже когда слышу, что где-то вдали разрывается мой телефон.
        ГЛАВА 48. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Я просыпаюсь оттого, что мне становится жарко и ужасно хочется пить. В окна несмело скребется рассвет, наполняя комнату серыми тенями.
        Перевернувшись на бок, смотрю на Тимура. Твердый подбородок, жесткие линии рта, черные ресницы, скрывающие пронзительный взгляд, вызывающий во мне столько чувств, что было страшно и хотелось сбежать.
        Мы любовники…
        У меня есть муж, у него девушка, которая мечтает о том, что однажды он ей наденет на палец кольцо.
        Но мы вместе, в одной постели, и рассвет серебрит наши переплетенные руки. До сих пор, как будто каждый из нас боится, что упустит другого.
        Хочется прикоснуться к нему. Настолько сильно, что я сжимаю пальцы, борясь с искушением.
        Стараясь не разбудить его, осторожно выпутываюсь из теплых объятий. Не выдерживаю и прикасаюсь к его плечу сухими губами.
        Может быть, я и правда простыла. В ногах слабость, мышцы ноют, как после изнурительной тренировки, хотя я бессовестно их забросила за наплывом событий. Накинув футболку, слышу вздох и оборачиваюсь в дверях. Улыбаюсь, глядя на спящего Тимура, - нет, дело не в простуде. Это другая болезнь.
        Та, которая отпустила меня, не давала о себе знать долгие годы. А сейчас начинает бушевать с новой силой. Выворачивая наизнанку, меняя мои убеждения, стирая в пыль мои принципы, покрывая трещинами то, чем я пыталась укрыться. Причиняя боль и делая невероятно счастливой.
        Мое платье так и лежит в коридоре. К счастью, материя не капризная, поэтому я просто размещаю его в гостиной на спинке дивана. Не могу же я вернуться домой лишь в футболке.
        Домой…
        Тяжелый ком в душе разрастается, начинает душить. Эта боль тоже легко не отпустит меня.
        Знаю, чувствую.
        Мазнув взглядом по сумочке, так же обосновавшейся в коридоре, достаю из нее свой смартфон. Сейчас черный, притихший, но это обман. Тревога - вот что я ощущаю, когда сжимаю его. Она таится в не принятом ночью звонке. И в том звонке, который я сделаю через пару минут.
        Пара минут - больше я не прошу.
        На кухне Тимура легко сориентироваться, поэтому я без особых проблем делаю себе кофе. Горький, горячий настолько, что обжигает мне небо, - именно то, что нужно сейчас.
        А за окнами просыпается город.
        Отряхивается от сна и ночного дождя, прощается с фонарями, золотит реку несмелым лучом, разбавляет мрачный мост красками из авто.
        Жизнь продолжается.
        И черный экран в моих руках оживает, когда я нажимаю на вызов. Один гудок - и связь устанавливается.
        - Привет, - выдыхаю я спустя секунды молчания.
        - Ты с ним.
        Отпираться глупо и бесполезно.
        Не знаю, как он догадался. Возможно, подсказали звонки, на которые я не ответила. Или он чувствовал, что я отдаляюсь, еще тогда, когда я устроилась на работу к Тимуру.
        - Когда ты возвращаешься? Нам нужно поговорить. Я хочу…
        Замолкаю.
        Нужно поговорить, нужно так много сказать, а я не могу. Это сложно, слова стынут на языке.
        - Я дома. Прилетел ночным рейсом, - я слышу горький смешок, и горечь передается и мне. - Забавно… Деньги, на которые мне всегда было плевать, у меня получилось вернуть, а удержать самое ценное - нет.
        - Я скоро буду.
        - Анита, - говорит он, когда я уже думаю отключиться. - Я скучаю по тебе. Ты еще не ушла… а мне уже тебя не хватает.
        В груди начинает жечь, в глазах появляются слезы, и без того говорить очень сложно, а теперь и они мне мешают.
        Семь лет…
        Мы были вместе семь лет…
        В радости, в горе, в будни и выходные. Практически неразлучны, был только раз, когда он уехал отдыхать без меня. У меня не было сил, не хотела, ничего не хотела тогда.
        Моя нежность, мой лучший друг, моя боль и бальзам, часть души, которую я наконец отпускаю.
        - Мне тоже, - шепчу я в ответ. - Мне тоже тебя не хватает.
        Пальцы дрожат, не сразу получается отключить телефон, и я слышу молчание, которое разрывает меня изнутри. И починить это нельзя, невозможно.
        Больно.
        До чего же все это больно…
        И боль лишь усиливается от хлесткого голоса у меня за спиной:
        - Тебе не кажется несколько странным находиться в квартире любовника, быть облаченной в его одежду и говорить мужу, как сильно ты по нему здесь скучаешь?
        Оборачиваюсь.
        На его лице ни единой эмоции.
        Но я знаю, что это обман. Он злится. Ему не нравится то, что он слышал. И нужно бы пояснить, но я настолько растеряна, что просто молча смотрю на него.
        Я хочу сказать, что мне с ним не скучно и он все неправильно понял. Хочу сказать, что не хочу уходить. А сильнее всего хочу, чтобы он ко мне прикоснулся. Но тогда я точно останусь, а так нельзя… так больше нельзя.
        - Макс вернулся, - говорю я неловко. - Он сказал, что решил проблему с деньгами, и… Прости, мне нужно домой.
        Он в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние. Нависает надо мной - мрачный, жестокий, как ураган, готовый сорваться.
        - Домой… - Обхватив цепкими пальцами мой подбородок, приподнимает мою голову, а сам склоняется надо мной и дышит пламенем в губы, обжигая меня изнутри. - То, что он решил проблему с деньгами, ничего не меняет. Ты заключила сделку на месяц.
        Сделка…
        Так вот что, по его мнению, нас с ним связывает.
        Только сделка - и все.
        - Я помню.
        Пытаюсь уйти - не пускает.
        Зарывается пальцами в мои волосы, тянет их вниз - так, что вырваться невозможно, - и ставит клеймо на губах. Дыханием, злостью, своими губами.
        Не ждет, когда я отвечу. И вряд ли замечает, что я просто стою. Владеет мной, управляет, терзает меня, наказывает.
        А потом он будто приходит в себя или все-таки чувствует, что я рядом, но меня сейчас нет.
        - Говоришь, что бросаю, - прислоняется лбом к моему, прикрывает глаза, будто видеть меня ему больно, - а сама постоянно бежишь. Догоняю - и вновь убегаешь.
        С моих губ, которые еще стынут от его поцелуев, едва не срываются вопросы: «Когда?» и «Что он имеет в виду?» - но звонок в дверь заставляет его отступить. Шаги… я слышу, как он удаляется, и понимаю, что это тот самый момент, когда можно уйти. Когда нужно уйти.
        Сбросив футболку, облачаюсь в свое вечернее платье. На голое тело - без разницы, все равно выбора нет.
        Женский голос. Неужели его Валентина? Или как там ее? Не хочу вспоминать ее имя. Не хочу о ней думать.
        Не в том состоянии.
        Волосы поправляю вслепую, рукой - тоже сойдет. Плевать, о чем подумает одна любовница, встретив на пороге другую.
        У нас сделка. У них, видимо, расписание, если ее принесло в такую рань в выходной. Или чувства? Не выдержала, соскучилась, и как только уйду…
        - Зачем ты приехала? - голос Тимура едва различим, в отличие от его недовольства. - Я говорил тебе…
        - Просто мне все это надоело! - возмущается гостья.
        - Я предупреждал тебя…
        Голос Тимура стихает, или я перестаю его слышать из-за своего сердца, которое колотится как сумасшедшее. Глупое, глупое, кого ты слушаешь? Я не бегу - я даю тебе передышку!
        Я смогу, не сломаюсь.
        Нацепив на лицо беспечную улыбку, которой так долго училась, выхожу в коридор… и прислоняюсь к стене, глядя на гостью, которая топчется на пороге. Не узнать ее невозможно, хотя она изменилась, ее красота с годами лишь расцвела.
        Это Настя. И она не одна. Рядом с ней увесистый чемодан на колесиках, а на руках у нее сидит маленький мальчик и с любопытством осматривается. Он же первым и замечает меня.
        Красивый ребенок, серьезный, с чуть вьющимися каштановыми волосами и синими, как небо, глазами. Удивительное сочетание. И знакомое.
        ГЛАВА 49. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Ему не больше двух лет. Почти три года назад Макс единственный раз уезжал без меня. Но даже если бы сроки не совпадали, сходство все равно очевидно.
        Малыш сжимает кулачок, а потом, улыбнувшись, приветливо машет мне ручкой. Доверчивый к этому миру, еще не испорченный. Впрочем, если большее он возьмет от отца, таким и останется.
        Глядя на него, я будто вновь рассматриваю детские фотографии Макса, над которыми когда-то смеялась. Он на них был очень забавным.
        Не знаю, что я чувствую в этот момент. Чувствую ли что-либо вообще. Очень кстати приходятся уроки свекрови, которая учила держать лицо при любых обстоятельствах, и напутствия Макса, который учил закрываться.
        Найдя взглядом свои туфли, обуваюсь, подхватываю сумочку. А когда делаю шаг к двери, Настя обхватывает малыша руками, как будто думает, что я собираюсь наброситься на него. Ребенок устал сидеть на руках, хочет встать на ноги, изучить новую для него обстановку, но она лишь сильнее прижимает его и отступает в сторону.
        - Аня, мы не договорили, - слышу голос Тимура.
        Слышу, а смотрю на мальчика на руках у его сестры. Потом перевожу взгляд на Настю, в глазах которой стынет тревога.
        - А раньше ты ничего не боялась, - замечаю я слегка удивленно.
        - Тебе не понять…
        - Замолчи, Настя! - прерывает ее Тимур резким тоном.
        - Не понять, - соглашаюсь я.
        Делаю еще один шаг, и она отходит в сторону, чтобы меня пропустить. Ни возмущений, ни криков, ни выяснения отношений. Да, правильно говорят: материнство сильно меняет людей.
        Дверь все еще распахнута, и хорошо. Слишком дрожат мои руки, вряд ли бы я открыла замок.
        - Все-таки, - бросаю последний взгляд на ребенка, который беспечно мне улыбается, - подарок ты получила.
        Настя ничего не успевает сказать, потому что мальчик, внимательно меня слушавший, начинает вертеться у нее на руках. Разворачивается ко мне и возмущенно мне сообщает:
        - Макс!
        Надо же, маленький, а уже умеет за себя постоять. Хочет сказать, что он не подарок. Он - Макс.
        - Пока, Макс.
        Он машет мне ручкой, прощаясь.
        Сделав шаг за пределы квартиры, я на секунду прикрываю глаза, а потом несусь вниз по лестнице. Под стук собственных каблуков, под окрик Тимура - я не могу останавливаться, не могу, мне нужно скорее на волю.
        На улице порыв ветра пронизывает насквозь - да, не по погоде одета. Быстро марширую к машине, но неожиданно кто-то перехватывает мою руку, заставляя замедлить шаги. Хотя «кто-то» - это лукавство.
        Я узнаю его, даже не оборачиваясь. Это Тимур. Освободиться из его цепких пальцев не получается, приходится мириться с тем, что мы подходим вместе к машине.
        - Решил меня проводить? - снова делаю попытку стряхнуть его руку. - Спасибо, что доставил в целости и сохранности. Дальше я могу и сама.
        - Не можешь, - отрезает он жестко и тем самым заставляет взглянуть на себя. - Без меня ты дальше не можешь. Просто снова боишься.
        Я не собираюсь это комментировать, да и он, видимо, понимает, что не место, не время, не то состояние.
        - Ключи, - протягивает ладонь.
        Спорить с ним бесполезно - упрямый, все равно настоит на своем. Не отдам ключи - увезет на своей машине, а мне потом возвращаться за Маздой. Не уверена, что захочу снова быть здесь.
        Сжав ключ, он нажимает на пульт и открывает для меня пассажирскую дверь. Сам занимает кресло водителя.
        Машина для него явно маленькая, но он будто не замечает неудобств. Ведет ровно и выглядит так, словно часто сидел за этим рулем. Только теперь замечаю, что он так и вышел - в домашних штанах и кроссовках, хорошо хоть футболку накинул.
        Злится.
        О чем-то сосредоточенно думает.
        Хмурится, когда мы подъезжаем к моему парадному.
        - Ты знал… - вырывается из меня. - Ты поэтому так?.. Поэтому заключил со мной эту сделку, чтобы убрать меня с ее дороги? Тоже хотел ей сделать подарок?
        Вряд ли моя оранжевая «девочка» привыкла к такому обращению, потому что взвизгивает, когда он почти ударяет по тормозам.
        Тимур разворачивается, и я впервые вижу в его глазах такую бурю эмоций - гнев, раздражение, какое-то отчаяние, хотя последнее просто нелепо.
        - И трахал я тебя тоже, чтобы сделать приятно сестре! - добавляет он таким холодным, злым голосом, что у меня мороз по спине. И жар. Несовместимые вещи, как и то, что он и я сейчас вместе.
        Дернув за ручку, выхожу из машины. Мне все равно, что ключи у Тимура. Все равно, что за ними в любом случае нужно будет прийти. И все равно, что так холодно, а я вчера и так попала под дождь.
        Дальше…
        Дальше от его взгляда, слов и цепей, которые с каждым моим шагом не ослабевают, а лишь сильнее натягиваются.
        А потом и разворачивают. Сильными руками, которые сжимают мои плечи, обнимают меня, приподнимают мой подбородок.
        Он так близко, что не только закрывает меня от ветра, но и делится своим жаром.
        - Настя сделала много ошибок. Мы сделали много ошибок. У нас есть шанс не сделать еще одну. - Он длинно выдыхает, как будто ему становится тяжело говорить, и все-таки произносит: - Не возвращайся к нему.
        Я медлю.
        Скольжу взглядом по лицу, которое хотела бы изучать часами - пальцами, губами, дыханием. Встречаюсь с обжигающим взглядом осени, без которой тосковала все это время, хотя, казалось бы, осень была каждый год.
        - Это… конечно… если ты напоминаешь мне об условиях сделки… о том, что я в полном твоем распоряжении и не могу отказать… то конечно, как скажешь… я сделаю так, как ты хочешь…
        Его глаза темнеют с каждым моим сказанным словом. Его пальцы впиваются в мое тело так сильно, что отпечатки точно останутся. А потом он неожиданно отпускает меня. И я снова чувствую холод.
        - Забудь про сделку.
        Тимур раскрывает мою безвольную ладонь, оставляет ключи и уходит.
        Я поднимаюсь домой по ступенькам, с каждым шагом все замедляясь. Какое-то время стою у двери квартиры, а потом выдыхаю и вставляю в замочную скважину ключ.
        Уже ничего не изменишь.
        И если растягивать боль во времени, легче не станет.
        Тишина.
        Но подсказки мне не нужны. Я знаю, где может быть Макс. Сбросив туфли, иду по тихому дому и да, нахожу мужа в его мастерской.
        Он сидит на полу, прикрыв глаза и прислонившись к дивану спиной. Рядом с ним мольберт и картина, над которой он работал до того, как все закрутилось. Даже не верится, столько событий… за такое короткое время…
        Я не задумываюсь о том, как он взглянет на меня и что скажет. Меня будто толкает к нему, и я сажусь рядом, тоже на пол - среди кистей и красок.
        - Знаешь, что нельзя удержать? - спрашивает неожиданно Макс.
        Его голос звучит устало - не спал, многое передумал, пока меня не было. И впервые я вижу, что бессонная ночь оставила на нем свои отпечатки.
        - Что? - спрашиваю чуть слышно, чтобы не тревожить тишину наших чувств.
        - То, что тебе никогда не принадлежало. Но я не жалею, что попытался.
        Он открывает глаза и поворачивает голову в мою сторону. Мне хочется разрыдаться, но я не могу. Наверное, это защита - слишком много эмоций, слишком много всего, в мыслях полный туман.
        Мне хочется прикоснуться к нему, обнять его, убрать эту темную горечь из синевы. Но я не решаюсь. И только наши взгляды как неразлучники, которые знают, что скоро придется проститься: держатся друг за друга, впаиваются в сознание, отпечатываются в душе вечным слепком.
        - Ты… - Макс выдыхает, ему трудно это произнести, а еще он знает, что мне будет трудно это услышать. Он всегда оберегает меня, даже сейчас. - Ты… сама или он?..
        - Он не заставлял меня, нет.
        Я могла бы прикрыться сделкой. Могла бы перекинуть часть вины на него. Но зачем? Я знаю правду. А он достоин того, чтобы услышать ее. Я сама пришла, я сама согласилась, и это я таяла, когда Тимур ко мне прикасался. Он поставил условие, но силой не взял. И ночью я вернулась к нему тоже сама.
        - Прости, - говорит неожиданно Макс и, обхватив меня за плечи, прижимает к себе, как будто пытается спрятать. - Мне так хотелось всем доказать, что я могу больше, что я могу все…
        Он издает невеселый смешок.
        - Доказать матери, отцу - они всегда возлагали на меня такие надежды, а я чувствовал себя почти аферистом. Да, я могу управлять, могу руководить, но было ощущение, что все это… не по-настоящему. И я заигрался в эту игру, забылся. Если бы я не пытался прыгнуть выше своей головы, я бы никогда так не облажался. Но куда там! Мне показалось, что это очень удачный момент - доказать всем одним махом: и родителям, и Тимуру! Я рисковал, не просчитав рисков. Глупость, кураж, на этом меня и подставили. Мне хотелось доказать, что я лучший, а на деле…
        Он качает головой и замолкает.
        И я снова не лгу, когда горячо возражаю:
        - Ты и так лучший. Тебе никому и ничего не нужно доказывать. Никогда и никому, понимаешь? Ты самый лучший…
        - Твой друг, - заканчивает он, улыбнувшись.
        И целует меня.
        Не страстно, нет, и не в губы.
        В висок, оставляя метку и там - из нежности, которую я никогда не забуду, не вытравлю из себя, даже если буду стараться.
        В его объятьях тепло и уютно. И я не пытаюсь освободиться. Мы можем позволить себе эту слабость - еще немного быть вместе.
        - Я был слишком самонадеян… - говорит с сожалением Макс.
        - Не нужно, - перебиваю его, - я ни о чем не жалею.
        Он улыбается, вновь согревая меня изнутри. Мы еще не расстались, а я уже безмерно скучаю.
        Макс снова целует меня в висок, прижимает к своей груди, расцепляя наши взгляды, и признается.
        - Я говорил с ним. Мы пересекались пару раз, ты все удивлялась, как мы общаемся после всего. Помнишь? А я отмахнулся - мол, вряд ли ему есть дело до маленького недоразумения. Я всегда считал, что его интересуют только бизнес и деньги. Многие до сих пор так считают. Оказывается, это не так.
        Он говорит о Тимуре - понятно даже без имени. И да, я помню наш разговор.
        - Мне тогда действительно показалось, что он отнесся ко всему именно так - как к небольшому недоразумению. Тем более прошло столько лет… Я должен был догадаться, что если он плюнул на Настю, которую обожает, и пришел тогда за тобой, то он сделает это снова.
        Он замолкает, и я слышу лишь то, как стучит его сердце, перебивая мое, которое думает, что ошиблось, неправильно поняло…
        - Он тогда приезжал, - продолжает Макс. - Я подключил деньги, связи отца и связи друзей. Мне удалось спустить на тормозах твое дело - отец Насти слишком старался для дочери. Он же сразу примчался, а Тимур узнал куда позже, когда маховик был запущен. Но именно Тимур сделал так, что дело против тебя вообще испарилось.
        Бьется… бьется… бьется что-то внутри - как будто кто-то крошит мощную старую стену.
        - Я видел его у прокуратуры, говорил с ним, я знал, что он ищет тебя. Потому так быстро тебя и увез. Украл. Для себя.
        Он отпускает меня…
        Его исповедь - это прощание.
        И я тоже отпускаю его, когда, обняв, выдыхаю ему в область сердца:
        - Я ни о чем не жалею.
        ГЛАВА 50. АНИТА, НАСТОЯЩЕЕ
        Время замерло, словно осознав, что сейчас оно для нас не имеет никакого значения. Мы одновременно и в прошлом, и в настоящем. Купаемся в отголосках смеха и тоскуем по тому, что пришлось пережить.
        - Жалею разве что об одном… - говорю я спустя целую вечность, чувствую, как руки Макса напрягаются, и накрываю его ладони своими. - Я должна была сразу тебя отпустить, когда не получилось, когда наш ребенок…
        - Чш-ш… - Он разворачивается так, что я оказываюсь практически в колыбели из его рук, его запаха, его нежности и теплой улыбки. - Ты пыталась. Я бы никуда от тебя не ушел.
        Слезы…
        К чему они теперь? Глупые слезы, все в прошлом…
        Но я не могу их унять. Поэтому утыкаюсь в рубашку Макса и жду, когда они остановятся.
        Просто жду.
        А он гладит меня по спине, утешает, и слезы кажутся бесконечными…
        Да, я сделала многое, чтобы его оттолкнуть. Когда думала, что ничего не могу, не хочу, что жизнь не стоит того, чтобы каждый раз просыпаться. Зачем она? Для чего? Если так легко потерять того, кого ждешь, кем бредишь, кому уже мысленно подбираешь имя и представляешь, как будешь качать на руках, а жизнь выбрасывает его за борт, даже не позволив взглянуть на наш мир.
        Именно я настояла на том, чтобы он уехал на время, чтобы дал мне возможность побыть одной, подумать, смириться.
        Мне трудно было рядом с ним находиться. Я не знала, чего я хочу, всё и все раздражали, я всех ненавидела. Он старался, но у него тоже в какой-то момент закончились силы, или он понимал, что я готова к тому, чтобы сжечь все мосты.
        Две недели - недолгий срок. Но ко мне он вернулся с новыми силами, и мы смогли переступить через ту пропасть, что сами создали.
        Две недели - недолгий срок. Но для кого-то - это целая жизнь.
        Глубоко выдохнув, я выныриваю из «убежища», смахиваю влажные дорожки с щек, стирая следы своей слабости. Макс помогает - его теплые пальцы задерживаются на моей коже.
        - Я видела Настю. Сегодня. У тебя чудесный малыш.
        Макс опускает руки. Зарывается в свои волосы пальцами, потом растерянно трет ладонью лицо и наконец смотрит в глаза.
        - Мы случайно пересеклись. А может, и нет. Может, она узнала от наших общих знакомых. Я не собирался, даже не думал ни о чем таком… Просто было так паршиво, а тут она… Клубы, вечеринки - у меня голова пошла кругом. Не соображал, что делаю. Хотелось забыться…
        Хотя бы на время ему это наверняка удалось. Она любила, а возможно, и любит его до сих пор. И она считала его лучшим… нет, не другом - мужчиной. Ради него она была готова на все - подлость, подлог, а в итоге взяла свое нежностью, лаской.
        - Настя пыталась звонить потом, но я обрубил все концы. Вернее, думал, что обрубил.
        Он замолкает.
        - Полгода назад она все же нашла способ связаться со мной… Знаешь, о чем я подумал, когда узнал о ребенке? - Он впивается в меня взглядом. - О том, что боюсь тебя потерять.
        Повернув голову, он переводит взгляд на картину, и я тоже смотрю на нее. Серые тени, распахнутое окно, на его фоне женский силуэт в красном платье. За окнами город, знакомая улица, много огней. Только возле окна уже не темный мазок, а котенок, который пытается выбраться. Котенок, на ухе которого притаилась яркая бабочка.
        Возможно, когда-то мы сможем находиться рядом без боли и без этого ощущения потери и пустоты, что разъедают, как кислота.
        Но сейчас слишком сложно.
        Я выжата, устала, мне нужно побыть одной. Макс уговаривает остаться, предлагает вариант, что уйдет он, а не я. Но я их все отметаю.
        - Всю недвижимость я снова перепишу на тебя… - говорю я, уже стоя у двери с чемоданом.
        - А потом я снова пойду к юристу, и мы так и будем бродить туда-сюда, - качает он головой. - Анита, половина твоя. Потом решишь, где ты хочешь жить. А пока…
        Он вкладывает мне в руку ключи от нашей второй квартиры.
        - Мы все равно никогда там не жили.
        Да, за ней следила женщина, которую нанял Макс, сами мы там изредка появлялись - эта квартира была лишь вложением. Или ждала меня все это время.
        Кивнув, я бросаю прощальный взгляд на Макса и выхожу. Не оглядываясь. Не поддаваясь порыву обнять его.
        Нельзя.
        Так будет только сложнее.
        Квартира встречает меня эхом моих же шагов. Еду по дороге я не купила, но есть не хочу. Приняв душ, переодеваюсь, ложусь в гостиной - кровать кажется непривычной, чужой. Пытаюсь уснуть, но не получается.
        Слишком много событий. Слишком много мыслей, которые теперь, когда я осталась одна, накатывают лавиной, которую остановить невозможно.
        Уйти, бросить все - да, такой соблазн тоже есть. Спрятаться, отгородиться, чтобы больше не было больно, чтобы больше не чувствовать. Только вот… хочу ли я этого? На самом деле - хочу ли?
        Никогда больше не увидеть Тимура. Никогда не услышать его голоса. Никогда больше не прикоснуться к нему? Никогда не сказать ему о том, что я чувствую.
        «ЗАБУДЬ ПРО СДЕЛКУ…»
        Да, я слишком отчетливо помню эти слова.
        Они отдаются во мне тоскливой волной, жалят, все еще жалят.
        «НЕ МОЖЕШЬ, - ЗВУЧИТ СНОВА В ПАМЯТИ ГОЛОС ТИМУРА. - БЕЗ МЕНЯ ТЫ ДАЛЬШЕ НЕ МОЖЕШЬ. ПРОСТО СНОВА БОИШЬСЯ».
        - Могу, - шепчу я в темноту. - И нет, я уже не боюсь.
        Решение, которое я принимаю, не дается легко. Но, наверное, так всегда, когда для тебя что-то действительно важно.
        Я жутко волнуюсь. Несколько раз меняю одежду. В итоге останавливаюсь на строгой юбке, блузе и пиджаке.
        Я долго возилась, поэтому к офису подъезжаю с опозданием в сорок минут. Побежала бы или хотя бы ускорила шаг, но мешает мандраж.
        Мне страшно.
        Да, страшно.
        Но теперь я знаю, что я люблю. И думаю, это стоит того, чтобы перебороть свои страхи.
        Я прохожу мимо секретаря, которая с чего-то вдруг рвется преградить мне дорогу, и толкаю дверь в кабинет генерального.
        Тимур стоит, глядя в окно.
        - Я же сказал, что занят! - роняет холодно он.
        Я закрываю дверь перед возмущенным секретарем, но она все равно успевает пискнуть, и Тимур оборачивается.
        Молчит.
        И когда я приближаюсь к нему, он тоже молчит. И когда останавливаюсь напротив него, тоже не произносит ни слова. Только смотрит так… что у меня душа уходит в пятки и решает там пока отсидеться.
        - Почему ты здесь?
        Его голос звучит резко и холодно, и на секунду я даже поддаюсь легкой панике. А потом решаю нырнуть с головой в этот холод.
        - Пришла сказать тебе, что ты ошибался и я могу без тебя… - Дымчатые глаза становятся заметно темнее, и до того, как чернота их затопит, я добавляю самое главное: - Но я так не хочу.
        Он молчит, и я начинаю нервничать.
        - И вообще, - начинаю нести какую-то ересь, - ты сказал, что сделка на месяц. А еще я работаю в этой компании и не планирую увольняться, даже если ты… даже если я тебе не нужна… а еще…
        А потом он вдруг делает шаг и так прижимает меня к себе так, что становится трудно дышать, а говорить уж совсем невозможно. И это делает он.
        - Помнишь, я говорил тебе, что у меня нет ни одной провальной сделки?
        Киваю.
        - Это действительно так. Но есть две сделки, о которых я сильно жалею. Первая восемь лет назад принесла компании один из лучших контрактов, но стала причиной, почему я тебя потерял. А вторую я необдуманно заключил на месяц, хотя нужно было сразу понять и оговорить, что это долгосрочный контракт, с автоматическим пролонгированием, и разорвать его невозможно.
        На душе становится так легко, что кажется, если он не будет меня обнимать - я взлечу.
        - То есть предлагаешь привыкнуть к мысли, что я так и буду всегда в твоем полном распоряжении и на твоих четких условиях?
        - Первый пункт неизменен. - Он поднимает мое лицо, позволяя увидеть удивительное явление - как, веселясь, сгущается и наступает туман. - А вот условия можем и обсудить.
        Его губы находят мои, и это настолько прекрасно и долгожданно, что точно не до каких-то там обсуждений.
        Все исчезает - страхи, сомнения, годы, которые мы провели вдали друг от друга. Я вижу и чувствую только его, я дышу им, и горечи нет, в моем пульсе отбивается: «Можно… можно… теперь можно все…»
        Можно открыто его целовать, красть его дыхание, обнимать его, изучать его черты пальцами, взглядом, можно…
        - Да твою же!.. - раздается у нас за спиной чье-то громкое возмущение. - Я так и знал! Предвидел, можно сказать!
        Тимур нехотя меня отпускает, и, обернувшись, я вижу его знакомого - Луку, который как-то приходил с двумя малышами.
        - Что-то Вильгельмина стала сдавать, - ворчит Тимур, не размыкая объятий и не спеша навстречу приятелю. - Ты как вообще здесь?
        Лука переводит взгляд с меня на него. Потом в обратном порядке и начинает пятиться к двери.
        - Случайно. И уже ухожу.
        - Отлично придумал, - одобряет его Тимур.
        - А перед уходом напомню! У меня в крестниках уже есть два спиногрыза, скоро третьего обещали навесить, так что или вы повремените с вашим, пока я привыкну и освоюсь, или ищите в крестные кого-то другого!
        - Лука!
        - Понял, - вздыхает тот, - ждать вы не собираетесь… ну что ж, буду морально готовиться в ускоренном темпе…
        Наткнувшись на взгляд Тимура, его приятель поспешно уходит, а я…
        Я не хотела так сразу, но, наверное, именно так будет честнее.
        - Тимур, я не смогу…
        - Сможем, - прерывает он жестко. - Из Луки, конечно, еще тот ясновидящий! Но кое в чем он точно не ошибается!
        ЭПИЛОГ
        ДВА ГОДА СПУСТЯ
        АНЯ
        Мой первый муж был прав: невозможно удержать то, что тебе никогда не принадлежало. У Насти так и не вышло.
        Да, Макс общается с ребенком, когда тот сюда приезжает. Да, помогает финансово. Да, моя бывшая свекровь на седьмом небе от счастья, но…
        Макс и Настя не вместе.
        Мне кажется, если бы она тогда не закрутила все это, если бы все шло своим чередом, все могло сложиться совершенно иначе. Пытаясь стереть в порошок чью-то жизнь, ты можешь и не догадываться, насколько на самом деле связаны ваши жизни.
        Хотя не мое это дело, и я отгоняю от себя грустные мысли. Не хочу воспоминать, не хочу думать о неприятном.
        Мне в последнее время часто хочется смеяться, и это справедливо с учетом того, что не так давно мне целых несколько месяцев часто хотелось рыдать.
        Недавно по телевизору объявили кастинг на очередной проект про ясновидящих. Я пыталась уговорить Луку закинуть анкету, а он отмахнулся:
        - Там одни шарлатаны!
        Может, и так. А если так, то ему среди них и правда не место, потому что предсказания у него на высшем уровне. Вот как сказал тогда в кабинете, когда застал меня и Тимура, - все так и сбылось! И про спиногрыза, и про то, что он будет крестным.
        - А можно это будет девочка? - попросил Лука, впервые заметив мой округлившийся животик. - Девочки меня больше любят, так уж сложилось.
        - Будет мальчик, - отчеканил Тимур. - А если и девочка, все равно она будет больше любить отца, а не крестного.
        Лука спорить не стал, и я тоже. Спорить с Тимуром - вообще неблагодарное дело. И мы правильно сделали, что промолчали. Потому что когда родился Тимошка, то он как-то сразу (и нет, мне ни чуточки не обидно) сильно тянулся к отцу. Засыпал у него на руках, хотя у меня временами долго не мог успокоиться, улыбался ему, когда папа что-то серьезно рассказывал, и всегда сильно радовался, когда папа после работы к нам возвращался.
        Удивительно…
        Я не проходила лечения или обследования, мы просто оставили эту тему, как будто она была неважна. Просто жили, наслаждались друг другом и тем, что можем любить без чувства вины, без оглядки. А всего через полгода я поняла, что беременна…
        Страх… пожалуй, даже тогда, в машине с Настей, мне не было так страшно; мысли, одна тревожней другой, не давали покоя.
        - Все будет хорошо, - обняв меня, заверил Тимур. - Вот увидишь.
        И он не солгал.
        Я вообще кое-что поняла по поводу страхов. Зачастую мы сами впускаем их в свою жизнь, потом привыкаем к ним и нам уже страшно что-то менять.
        Но стоит задуматься: а с чем ты хочешь остаться? С чужими ожиданиями? С привычными страхами? Или с тем, кого и что действительно любишь?
        ТИМУР
        «Если любишь - отпусти. Если оно твое, то обязательно вернется. Если нет - то никогда твоим и не было».
        Так сказал Маркес, эта же фраза в разных вариациях звучит в фильмах, а в жизни все гораздо сложнее.
        Сложно знать, что твоя женщина выбрала другого и вроде бы счастлива. Сложно сидеть у реки и ждать, когда мимо проплывет труп врага. Сложно даже не потому, что это бездействие и время можно было бы потратить куда с большим толком, а потому, что враг может быть гораздо ближе, чем ты думаешь. Он может оказаться самым близким для тебя человеком. И в том, что он стал таким, есть и твоя вина.
        Настя росла рядом со мной. Не захотела уезжать вместе с родителями, не понравилось ей за границей. Я был даже рад, что она вернулась. Маленькая, избалованная девочка, которая привыкла к тому, что может получить все, что хочет. Которую я приучил к этой мысли.
        Когда и в какой момент все начало переходить все границы разумного? Не вспомню, я упустил этот момент. Я был уверен, что все держу под контролем. Но я ошибся. Все ошибаются, да, но эта ошибка стоила мне того, что любимая женщина вышла замуж за другого мужчину.
        Ее поцелуи с ним… ее первый секс…
        Если об этом задумываться, внутри все скручивается в тугой, болезненный узел. Мы потеряли восемь лет.
        Из-за того, что маленькая девочка слишком боялась потерять меня и того, кому уже давно была не нужна.
        Заменить мой номер в телефоне, придумать эти странные сообщения… Не знаю, кто ее надоумил. Но едва ли не первое, что я заставил выучить Аню - это номер моего телефона. Весь номер, а не три последние цифры, которые могут совпадать с десятком, сотней других номеров. Номер с тремя шестерками в конце есть и у Насти. А дальше элементарно - переадресация, подружка, которая пытается выслужиться…
        Любовь всей моей жизни…
        Смешно. И правда подумать, что я помчался по первому зову к любви всей свой жизни… После того, как ее дыхание таяло на моих губах… После того, как я предложил ей попробовать все всерьез… После той музыки, которая звучала не только в наушниках, и мы оба это отчетливо понимали…
        Слишком юная, слишком доверчивая, слишком открытая, слишком ранимая… И тем больнее было увидеть ее другой: отстраненной, закрытой, холодной. Идеальной по меркам нашего окружения. Но совершенно другой. Красивой. Но не такой, какой я помнил ее.
        Сделка…
        Я бы в любом случае вернул свои деньги. Сделка - возможность вернуть ее, и да, я счастливчик, она снова была не провальной…
        Я слышу ее шаги, но не оборачиваюсь.
        Все, что я в состоянии сделать - это вдыхать ее запах, предвкушать, как она подойдет и обнимет меня со спины, прижмется на секунду губами, думая, что я не замечаю, не чувствую. А потом тихонько выдохнет и расслабится, еще раз убедившись, что это не сон, а реальность.
        - Как там Тимошка? - спрашиваю я, оглянувшись.
        Уставшая, но счастливая. Она улыбается мне, делает два шага и прижимается уже к сердцу.
        - После того, как Лука прочел ему лекцию про рыбалку, уснул. Нужно почаще его приглашать.
        - Почаще не выйдет - уверен, остальные родители его крестников думают так же.
        Она смеется, и смех ее пронизывает мое тело, заставляя болезненный узел ненадолго разжаться.
        Она - моя.
        Мы совершили ошибки. Мы потеряли восемь лет. Но мы нашли себя и друг друга. Нам все-таки удалось сорвать свой джекпот.
        А остальное - пыль, суета, мишура и пустые страхи, которые мы оставили там, где нас больше нет.
        КОНЕЦ