Жена без памяти Лия Романовская
        Она - девушка без памяти и без прошлого. У неё есть муж, роскошный дом и возможность начать жизнь с нуля. Даже несмотря на то, что всё вокруг кажется чужим. Но так ли всё просто на самом деле?
        Жена без памяти
        Лия Романовская
        Глава 1
        ОНА
        Проснулась от страшной боли.
        Все тело будто рвали на куски дикие звери и ей казалось, что оно вот-вот рассыплется. Она закричала, но почему-то не услышала ни звука. Лишь давящая на уши тишина стала ответом. Попыталась открыть глаза, но не смогла.
        Не было сил шевелиться, чтобы ощупать себя, сказать хотя бы слово. Попробовала понять, где болит и осознала, что у боли нет места. Болело везде. Болело так, что даже думать не было сил. В голове билась только одна мысль – больно! Больно! Больно!
        Больно… почувствовала, как из глаз брызнули слезы. Не в силах терпеть эту страшную ломоту, разрывающее на кусочки, она провалилась в темноту.

* * *
        Сколько времени вот так просыпалась, чтобы снова забыться, она никогда не смогла бы сказать даже приблизительно. День, неделю, месяц, или год… все, что тогда чувствовала – это разрывающую боль и желание поскорее уснуть. Провалиться в пустоту, где нет места страданиям.
        Все чувства словно сконцентрировались в одном месте, опутанные мотком нервных окончаний, расходящихся свободными концами в каждую клеточку и орган, и принося с собой только боль.
        Иногда сквозь полуоткрытые глаза она видела человека в белом и краем сознания догадывалась, что это врач. Иногда видела другие очертания, но дальше того, что это какие-то очертания, её мозг просто не фиксировал.
        Окончательно она пришла в себя, когда боль перестала быть такой навязчивой и всеобъемлющей, все еще оставаясь, но уже давая спокойно дышать и думать.
        Думать… о чем только?
        - Как вас зовут? – это она услышала еще в тот первый раз, когда смогла разлепить глаза.
        Как зовут… как зовут… да какая разница, как её зовут, если всё болит.
        Доктор быстро отстал, а у неё не оказалось сил даже для того, чтобы порадоваться этому.
        На второй раз, когда врач спросил про имя, она уже задумалась. Но все равно ничего не надумала и снова закрыла глаза.
        И вот сейчас доктор снова задал этот вопрос.
        - Как вас зовут?
        Ответить было очень тяжело. Лицо будто стянуло чем-то невидимым, она попыталась сказать громко, но смогла лишь слегка пошевелить губами. Рот тут же пронзила острая боль.
        - Ня? – прошептала, едва шевеля губами.
        Более глупого вопроса нельзя было и придумать.
        - Вас, – спокойно подтвердил доктор.
        А ведь она думала об этом сегодня, буквально с утра, но снова так ничего и не надумала. Так как её зовут?
        - Я… н зна.
        «Да, я, наверное, не знаю. Не помню.»

* * *
        Каждое слово давалось с огромным трудом. Поэтому половину букв она просто проглатывала, а половину проговаривала про себя.
        - Хорошо, - так же спокойно пробормотал врач.
        Как будто в этом и впрямь было что-то хорошее.
        - Сколько вам лет?
        Она снова задумалась, но в голову упорно ничего не приходило. Ей вообще ничего не приходило в голову, с тех пор как… как что? Иногда правда в голове крутилась глупая песенка и всё, на этом мыслительные процессы заканчивались.
        - Вы можете посчитать, сколько будет пять плюс пять?
        Попыталась улыбнуться. Ну что за глупые вопросы? Конечно, может. Тут же рот пронзило разрядом тока. По крайней мере ощущения были именно такими.
        - Дсть.
        Снова проглотила половину букв.
        - Прекрасно. Вы учились в школе?
        Ей очень хотелось усмехнуться, но она больше не рисковала, боясь «разряда током».
        Кивнула.
        «Да, конечно. Все учатся в школе.»
        - А в какой, если не секрет?
        «Ну как в какой? Ну в …»
        Беспомощно пошевелила губами.
        Так и не вспомнила. Ни номер школы, ни учителей, ни друзей. Ничего, что могло бы дать подсказку, кто она такая. Просто девушка без имени.
        В следующий приход доктора она, едва шевеля опухшими губами, смогла задать вопрос:
        - Чт с ной?
        - Вы попали под машину, и пока что вам придется полежать в нашей уютной палате, - улыбнулся ободряюще, но она видела, что в глазах теплятся жалость и грусть.
        - Плхо? – снова едва слышно спросила она.
        - Ну что вы… плохо было, когда вы два дня в коме находились. А теперь уже гораздо лучше.
        «Два дня?! Так мало?»
        - Удивлены? Еще два дня вы иногда приходили в себя. А что, время вечностью показалось?
        Моргнула утвердительно. Кивать уже не хватало сил.
        «Вечностью… это точно. Я думала, что лежу здесь один, два, нет, три года! А вы… два дня.»
        - Отдыхайте. Мы уже ищем ваших родных. Ну и попробуйте что-нибудь вспомнить о себе.

* * *
        Уже днем с радостью обнаружила, что может двигать руками. Конечно, поднять их, чтобы взглянуть, сил еще не было, но, по крайней мере, они работали. Выходило, что руки вряд ли сломаны.
        «Интересно, а получится ли такой же фокус с ногами? И на месте ли они, эти ноги?»
        В палату с капельницей вошла молоденькая медсестра.
        - Прсте...
        - Что такое? Потерпи, моя хорошая, скоро все наладится, - сказала медсестра, отводя взгляд.
        «Да ты даже не слушаешь!»
        - Чт с ной?
        - Э, дорогая, нет-нет! Все вопросы к доктору.
        - Ноги… - Она приложила все усилия, чтобы произнести это слово нормально и понятно.
        - Что с ними? – удивилась медсестра.
        «Да что ты издеваешься?! Видишь же как сложно говорить!»
        - Ни сть?
        Медсестра хохотнула, но правда, тут же поняв неуместность своего смешка, серьезно ответила:
        - Ноги есть. С лицом проблема.
        В панике попыталась поднять руки, чтобы ощупать лицо, но они почти не слушались. Слабость камнем тянула обратно, к кровати.
        - Ну вот, сказала же, все вопросы к доктору.
        - Чт с лцом? – спросила, едва не плача.
        «Что с моим лицом???»
        - Не знаю, забинтовано все, - буркнула медсестра и вышла из палаты.
        ДЕНИС
        Денис приехал в больницу только вечером, почти сразу же, как позвонили из регистратуры.
        Коридор хирургического отделения был пуст, только постовая медсестра спросила к кому он направляется, и попросила надеть халат.
        Перед самым его носом в палату, где находилась девушка, к которой он, собственно, и направлялся, влетел высокий темноволосый мужчина.
        Денис вошел за ним, и тут же в палату ворвался доктор.
        - Это что такое?!
        - Ника! – брюнет бросился к девушке на кровати, но тут же был остановлен врачом.
        - Я следователь, - ответил Денис, показав удостоверение, - Вы мне звонили… -
        - Балаган! – прошипел доктор. – Мужчина, отойдите от больной. Вы кто вообще такой?
        - Как кто? – повысил голос парень, - Я вообще-то муж.
        - А это еще неизвестно.
        Тут только Денис обратил внимание на испуганные глаза девушки.
        - Вы Ника?
        Но та все так же испуганно взирала на мужчин.
        «Так. Стоп.»
        Денис обернулся к парню, представившемуся мужем.
        - Вы можете нас оставить? – спросил в приказном тоне, чтобы у того не возникло и малейшего повода для спора.
        Парень, после некоторой заминки, поджал недовольно губы, кивнул и вышел из палаты.
        - Я, если позволите, поприсутствую, - уверенно сказал врач.
        - Я не представился… Меня зовут Ермаков Денис Сергеевич.
        Доктор что-то шепнул девушке, но Денис не стал его осаждать. Понял, что тот пытается её успокоить.
        На девушку было тяжело даже смотреть, а уж представить, каково ей и вовсе невозможно. До перебинтованной груди она была под простыней, одна нога в гипсе от колена, вторая укрыта. Руки поверх простыни все замазаны йодом, сквозь который проступают ярко-красные царапины и багровые синяки. В локте катетер, в который подключают капельницу. Но это все были мелочи, он и не такое видел. Однажды довелось допрашивать мужика, у которого были сломаны обе ноги и руки. Убегал от чертей через окно, словив забавное животное белку.
        У девушки же было перебинтовано лицо. От макушки и до подбородка опутано бинтами, оно делало ее похожей на мумию.
        «Наверняка это ужасно больно…»
        Он уже приходил в больницу и видел эту «мумию», но тогда она пребывала в беспамятстве.
        - Я веду дело о ДТП, в котором вы являетесь потерпевшей. Вы что-нибудь помните до того, как вас сбила машина?
        - Нт, - еле прошептала она.
        - Совсем ничего?
        Доктор тут же перебил Дениса Викторовича.
        - Ей тяжело говорить. Постарайтесь спрашивать так, чтобы она могла кивать.
        Следователь недовольно покосился на врача, затем сочувственно на девушку, но согласно кивнул.
        - Значит, совсем ничего не помните?
        Она отрицательно качнула головой.
        Денис Сергеевич повернулся к доктору.
        - И вы говорите, при ней ничего не было? Ни документов, ни телефона?
        - Нет.
        - Может быть сумочка, или косметичка?
        - Говорю же вам, нет! По крайней мере ребята со скорой мне ее такую привезли. У них спросите, может они куда-то дели…
        - Спрошу.
        Он снова повернулся к девушке.
        - А этот мужчина, что приходил сейчас, вы его случайно не вспомнили?
        - Нт…
        - Ну что вы хотите?! Она имени своего не помнит, - вновь встрял доктор, но Денис, казалось, его совсем не слушал.
        - А имя? Он назвал вас Никой, верно ведь? Может имя вам знакомо?
        Она попыталась пожать плечами. Попытку он засчитал и переспрашивать не стал. Не уверена.
        - Вот видите!
        - Не вижу, - отрезал Ермаков, и, попрощавшись с девушкой вышел из палаты.
        ДЕНИС
        - Простите, можно вас? – в полголоса, чтобы не сильно нарушать больничную тишину, Денис позвал мужчину из палаты.
        Тот оторвался от созерцания плаката на стене и нехотя направился к нему на встречу.
        - Там лежит ваша жена? – спросил сразу, без перехода на знакомство.
        Парень уверенно кивнул, что показалось Денису очень странным. Девушка вся перебинтованная, а этот якобы муж уверен, что там именно она.
        Он пристально вгляделся в лицо мужчины. Слегка прищуренные глаза и взгляд, которым тот пытался показать, что он здесь главный.
        Не на того напал…
        - Почему все-таки вы решили, что это ваша жена?
        - Ну а как же? Я ее из тысячи узнаю…
        Посмотрел так удивленно, будто услышал какую-то глупость. Во всем его взгляде сквозили презрение и недоумение, как это с ним вообще общаются подобным образом. Но Ден тысячи раз сталкивался с подобными людьми, и пробить его каким-то там взглядом было просто невозможно.
        - Ну а все-таки? Может спустимся в буфет? Я с утра не ел, так кофе хочется.
        Мужчина на мгновение даже потерял контроль над собой, на полном серьезе удивившись беспардонности Дениса.
        - Вы шутите? Какой кофе?! Я к жене хочу! – повысил он голос, но почти сразу понял свою ошибку и возмущение сменила дружелюбная улыбка
        Ден тут же воспользовался этим и примирительно кивнул на диванчик в конце больничного коридора.
        - Понимаю. Не хотите в буфет, можно вон на том диване. Я просто должен уточнить…
        - Хорошо. От вас не отвяжешься, это я уже понял… - продолжая улыбаться, пробормотал этот «муж».
        Ден, будто бы извиняясь, пожал плечами.
        «Что поделаешь, такая работа.»
        - Давайте мы сейчас быстренько с вами опишем приметы. Они ведь есть? – Ермаков, поудобнее устроившись на продавленном сидении, достал блокнот и ручку и уставился на парня.
        - В смысле? – тот, кажется, не до конца осознавал, что от него вообще хотят.
        - В смысле у жены вашей есть какие-то приметы?
        Тот кивнул и закатил глаза кверху, всем своим видом показывая, что он обо всем этом думает.
        - Да, естественно. У нее шрам на лице, большой.
        - Кхм…
        «Ты лицо-то её видел, умник?» - хотелось спросить Денису.
        - Ещё что-то?
        - Ах, да… на руке БЦЖ.
        - Такой почти у всех есть. Что-то еще?
        Парень задумался, припоминая что-нибудь еще, и, наконец, ответил:
        - Ну как… на животе, давно уже, лет десять назад аппендицит был.
        Денис кивнул, записал в блокнот, но отставать от предполагаемого мужа не спешил.
        - Проверим. Еще?
        - Да что еще-то? Как будто у нее все тело в шрамах должно быть. Цепочка была серебряная.
        - Серебряная?
        «У такого крутого парня жена в серебре ходит? Да ну…»
        Мужчина правильно прочитал сомнения на лице Дениса, и тут же, как будто немного смущаясь, поспешил оправдаться.
        - Ну да, а что такого? Моя жена терпеть не может золото. Зато серебро уважает очень. Хотя золота у нее тоже навалом. Я раньше не знал, а она не говорила, боясь обидеть. Вот и задаривал ее ювелиркой.
        «Ну допустим.»
        - Ясно. Во что она была одета вы, кончено же, тоже знаете?
        - Конечно же нет, – передразнил Ермакова предполагаемый муж, - Я три дня дома не был, потому что находился в другом городе, дела знаете ли… звонил, она трубку не брала. Потом приехал, телефон отключен, дома ее нет, обзвонил всех знакомых, в больницы и сразу как узнал, что есть девушка похожая, сразу сюда.
        «Складно болтаешь. Будто выучил…»
        Денис молча изучал мужчину. Темные волосы, небольшая щетина, карие глаза, волевой подбородок и прямой нос. Бабы таких называют красивыми, а, по его мнению, парень выглядел слишком смазливым для мужика. Холёный…
        «Что-то лицо мне твоё кажется знакомым.»
        - Послушайте, вы как будто в чем-то меня обвиняете? – наконец, возмутился этот тип.
        Ден изобразил на лице искренне удивление.
        - И в мыслях не было. Просто хочу убедиться, что это именно ваша жена, а не чья-нибудь еще. Мы, кстати, так и не представились друг другу.
        - Да, конечно… Смольнов Артур Дмитриевич. А там, - он указал на палату, - находится моя жена – Смольнова Вероника Сергеевна.
        - Ермаков Денис Сергеевич. На самом деле я собираю сведения о ДТП, так что вы на меня не обижайтесь, - извиняющимся тоном пробормотал он.
        «Точно! То-то рожа мне твоя знакомой показалась.»
        Артур Дмитриевич нахмурился.
        - Я надеюсь, вы его задержали?
        - Скрылся. – Ермаков развел руками, - Испугался видимо, что насмерть сбил. Очевидцы говорят, девушка неслась куда-то. Не знаете, случаем, куда она могла бежать? Или может от кого-то?
        Попытался спросить нейтрально, но вышло все равно с издевкой.
        - Без понятия, если честно, - Артур потер переносицу.
        То ли не заметил подтекста, то ли сделал вид, что не заметил.
        - А где вы говорите живете?
        - Большой переулок, дом восемь. У нас частный дом.
        - Ага… ДТП произошло недалеко, возможно Вероника вышла зачем-то на улицу, кого-то увидела и побежала. Так ведь? Как думаете?
        «Ну давай, посодействуй следствию!»
        - Да… наверное. Я не знаю.
        «Кто бы сомневался…»
        - А телефон ее дома? – Ермаков перевернул лист в блокноте.
        - Ага, она зачем-то выключила его. Ума не приложу, что могло произойти…
        - Зачем вы, конечно же, не догадываетесь?! Или все-таки? – Ермаков склонил голову и улыбнулся краешком губ.
        - Ну… - Смольнов замялся, он явно не хотел говорить.
        «Ну давай, скажи, что вы поругались…»
        Артур Дмитриевич согласно кивнул.
        - Значит вы поругались… – понятливо покачал головой Ден, - Как мне это знакомо!
        - Женаты? – заинтересовался Смольнов, явно желая съехать с темы.
        - Был. Слава богу пять лет как развелся и больше не тороплюсь. – подыграл Ермаков.
        - Ну нет… я свою жену люблю, - засмеялся Артур.
        «Ну-ну…»
        - Даже такую?.. - тут Ермаков споткнулся и замолчал, поняв, что сказал что-то не совсем уместное.
        Вернее, спросил-то он умышленно, желая увидеть реакцию любящего мужа». И споткнулся, конечно, тоже специально.
        - Какую? – удивился Артур.
        «Ты смотри-ка… не врет что ли?»
        - Но ведь… вы даже не видели, что там, под бинтами.
        - Чтобы там ни было, я верну жене былую красоту. Не сомневайтесь. Деньги у меня есть.
        - Да-да… я знаю.
        - В самом деле? – удивленно поднял брови Артур Дмитриевич.
        - Да. Ваша фамилия известна в городе.
        - С какой стороны? – улыбнулся Смольнов.
        - А это с какой посмотришь. С этой посмотришь – хорошая сторона. А с той глянешь - … ну вы поняли.
        Смольнову очень не понравились последние слова Ермакова, и Ден это отчетливо увидел. Но тому хватило ума промолчать.
        - Я могу идти? – сердито спросил Артур, - я и так потратил много времени. А моя жена…
        - Подождет. В конце концов я думал, мы вместе ищем преступника, что сотворил с ней такое.
        - Вы ищите! Это ваша работа, а я всего лишь хочу наконец-то увидеть свою жену.
        «Ну вот… Муженек-то начал закипать и уже хуже контролирует эмоции. Нет, надо его сейчас как следует расспросить, а то потом ищи-свищи.»
        - Да, конечно. Еще пара вопросов и я отстану, обещаю.
        Денис поднял руки, будто сдаваясь. Смольнов сдержанно кивнул.
        - Когда произошла эта трагедия, ваша жена была в платье, в горошек.
        - В самом деле? Она сто лет его не надевала.
        - Да?.. хм… и вы даже можете описать платье?
        Смольнов засмеялся.
        - Вы шутите? Вы много можете описать вещей бывшей жены?
        - Раньше определено смог бы, - слукавил Ермаков.
        Артур Дмитриевич недоверчиво покосился на него, но Ден не сдавался.
        - Да вы попробуйте. Давайте я помогу. Какой длинны было платье?
        - Ну где-то до колена. Может чуть выше.
        - Горох какого цвета?
        - Голубое платье в белый мелкий горошек. Это я помню точно. На мой взгляд оно какое-то детское, но ей почему-то нравилось.
        - Нравилось?
        Смольнов покачал головой, уловив тон следователя, не предвещающий ничего хорошего.
        - Да, нравилось, - он сделал ударение на последнем слоге, - Потому что сейчас она его не носит. Значит больше не нравится. Что тут непонятного?
        - Да вы не заводитесь, - добродушно воскликнул Ден. – Вы мне лучше скажите, воротничок какого цвета был?
        «Ну давай же!»
        - Воротничка там точно не было. А вот пояс был.
        - Цвет?
        - Пояса? – на всякий случай уточнил Смольнов.
        «Нет, твоих трусов!»
        - Да.
        - Розовый. Странное сочетание, но она от него в восторге. Была. Говорила, что я ничего не понимаю в моде.
        - Значит, я тоже. Хорошо… я еще буду звонить, заходить, ну и в целом держать вас в курсе. Всего доброго.
        «Еще встретимся!»
        НИКА
        Итак… Она звалась Вероникой.
        Вероникой Смольновой, двадцати трёх лет от роду. Её муж Артур Смольнов – оказался известным в городе бизнесменом и просто красавцем, рядом с которым даже дышать получалось через раз, так он был хорош собой.
        Тридцатилетний брутальный мужчина, подтянутый и высокий с пронзительным взглядом ярко-голубых глаз, опушённых длинными смоляными ресницами. Темные, почти чёрные волосы и вот эти вот глаза – редкое сочетание, которое наверняка свело с ума не одну женщину.
        В принципе эти два факта, ну те, что её зовут Вероника и она замужем, долгое время оставались тем немногим, что ей было о себе известно.
        «Слово-то какое… замужем…»
        Из больницы выписывалась с облегчением и страхом. Страхом не вписаться в новую жизнь.
        В «свою» новую жизнь.
        Ника, так называл её муж, из одного стационара переехала в другой, где врачи, наконец занялись возвращением лица куклы «Чаки» в нормальное человеческое состояние. И вот, спустя почти два месяца, она ехала домой.
        «ДОМОЙ…»
        Муж сильно задержался на работе и смог приехать за ней в частную клинику только к семи.
        По пути заехали в магазин. Ника осталась в машине, сославшись на головную боль, и Артур сам потопал в супермаркет, ворча, что теперь он вместо жены вынужден покупать продукты. Сказал вроде в шутку, но чувствовалось не до конца скрытое раздражение.
        Но Нике было все равно, как бывает все равно человеку, длительное время переносившему страдания и вернувшемуся в жизнь обычных людей с их обычными заботами, кажущимися такими незначительными. Ее до сих пор мучали головные боли, от которых темнело в глазах, и сильно тошнило. А еще очень болело лицо.
        Иногда Нике казалось, что её лицо – это один сплошной синяк, такая большая гематома, или даже гнойник, нарывающий при любом движении головой.
        И тем не менее, жизнь шла своим чередом и нужно было как-то в неё вписаться, и желательно без крутых поворотов.
        С аварии прошло больше двух месяцев, и Ника уже успела свыкнуться с мыслью, что вот этот красивый мужчина ее муж. В принципе вполне себе вариант, почему нет? Было бы гораздо хуже, если бы она так и осталась безымянным пациентом без памяти. Ведь могло оказаться так, что у неё и вовсе бы не было никакой семьи и тогда она навсегда могла бы быть забыта всеми и, что хуже всего, самой собой.
        О себе Ника так до сих пор ничего и не могла сказать. Знала, что после операции у нее была сломана правая нога, ушиблено все, что могло быть ушиблено в принципе, и тело красивым узором, будто краской, украшали багрово-черные синяки и ссадины. Вернее, не так, все тело стало синим, но, по уверению доктора, основной удар пришелся на голову и лицо.
        Ника ни разу не видела себя без бинтов, она безумно боялась, потому что… потому что? Она и сама бы не смогла ответить. Но скорее всего она боялась увидеть там чистый лист. Врач, поджимая губы, сказал, что нос сильно ушел вбок, и буквально испарился целый кусок щеки, обнажив зубы. До мяса была содрана кожа на лбу и носу, и разорван рот. Именно это и заставляло Нику отказываться от зеркала даже когда все зашитое и вправленное вроде бы зажило. Она ждала обещанных мужем пластических операций, которые бы вернули ей былую внешность, потому что то, что было сейчас, сделано наспех, когда ее только привезли в больницу.
        Поэтому сразу, как только швы зажили, и как только разрешили, она, не снимая бинтов, вместе с мужем поехала в клинику, где ей обещали восстановить прежнее милое личико. Это самое милое личико она уже не раз видела, Артур еще в первые дни принес фотографии.
        Да, пожалуй, она хотела бы такое лицо. Со снимков смотрела симпатичная девушка. Серо-голубые глаза, русые волосы, небольшой аккуратный рот и слегка курносый нос. И вот все это ей обещали вернуть.
        Сейчас на лице еще были бинты, какое-то время нужно менять повязки, Артур обещал нанять медсестру, которая бы приезжала прямо на дом. Впереди её ждала еще не одна операция, но уже совсем скоро она сможет снять наконец эти надоевшие бинты и спокойно смотреть на себя в зеркало, не боясь упасть в обморок.
        Ника вышла из машины, и, пока Артур доставал пакеты из багажника, со смесью Вероника со смесью ужаса и восхищения вглядывалась в темные окна большого и незнакомого дома в три этажа.
        Нет, она точно не могла жить в этом доме.
        Можно забыть все, что угодно, но не такую роскошную жизнь.
        Глава 2
        НИКА
        На улице, пока еще летней улице, в закатном солнце, жизнь шла своим чередом: визжали на площадке дети, не желая отправляться домой; о чем-то громко спорили соседки; крякали клаксоны проезжавших мимо машин; и, едва слышно за шумом и гамом вечернего города, в каком-то открытом окне соседней многоэтажки, с любовью пел Синатра.
        Ника сразу узнала его голос. Она узнала его точно так же, как узнавала звук капающей воды из протекающего крана, или пение скворца в утренней тишине едва просыпающегося города. Она точно знала, что это за звуки, но не знала какую музыку она слушала когда-то. Какие цвета были её любимыми и что она предпочитала съедать на завтрак… А вот Синатру узнала сразу.
        Центр города, красивый и переливающийся тысячами огней вечерних окон, пугал и завораживал одновременно.
        «Как дико я наверное выгляжу…» - думала она, зябко ёжась в вечерней прохладе.
        Крепкие руки обхватили ее за плечи, согревая и давая ощущение защищенности. Совсем маленькой, но это было хоть что-то. Единственный знакомый человек в целом мире.
        - Узнаешь? – вкрадчивый голос проникал в сознание, тут же сделавшегося вязким и уплывающим в неведомые дали, будто гипнотизируя, и Ника почувствовала, как ее накрывает странная дрожь. То ли от страха, то ли от удовольствия и предвкушения чего-то необычного, то ли от всего сразу.
        - Нет, - она попыталась улыбнуться, но повязки по-прежнему мешали, и прикоснулась к его руке, от которой так терпко пахло табаком. Незнакомый и вместе с тем узнаваемый запах. Вряд ли она когда-либо курила, слишком тяжел для нее этот аромат. И вряд ли она когда-либо вообще его вдыхала.
        «Можно забыть многое, но не запахи. Запахи остаются с нами навсегда.» – подумала она, но вслух ничего не сказала.
        И откуда она это помнит?..
        - Ну тогда знакомься… Это твой дом, ты в нем хозяйка, поэтому привыкай все-таки, что продукты дело женское, - сказал как можно мягче, но сквозь эту мягкость явственно прорезались металлические нотки.
        - Да, конечно.
        Артур взял ее за руку и, проведя мимо будки охранника и красивой, увитой плющом веранды, завел в дом.
        В доме ей сразу стало неуютно, будто она пришла в гости к богатым незнакомцам. Веронике казалось, что её вот-вот разоблачат и выгонят, и тогда придётся возвращаться в надоевшую до зубовного скрежета больницу.
        И вот, пожалуй, основная причина, почему Ника, ну или как там ее на самом деле зовут, приняла эти правила игры.
        Больше всего на свете она боялась, что навсегда останется в стенах больницы безымянным пациентом. Она проживет в ней год, а может и меньше и ее отправят в интернат, или в психбольницу, или даже в дом престарелых проживать бессознательную жизнь.
        Ее не будут лечить и память навсегда похоронит прошлое. А без прошлого нет и не может быть будущего. В этом Ника почему-то тоже была уверена.
        Но было еще кое-что пострашнее беспамятства. Лицо. Сейчас, с этим человеком, у нее есть шанс вернуть себе лицо, иначе она останется девушкой не только без прошлого, но и без лица. Без нормального лица. Шрамы будут сопровождать ее всю жизнь, изуродованные щека и рот, кривой нос…
        Что выберет человек, оказавшись в ее ситуации? Любой человек… Никому ненужное существование в Богом забытой больнице, изуродованный, беспомощный..., или настоящую, полную событиями жизнь? С лицом и семьей.
        Ника выбрала второе, и теперь больше всего на свете боялась это потерять.
        АРТУР
        Он тревожно и пристально вглядывался в её лицо. Вернее, в то, что оставалось нетронутым на этом самом лице – в яркие голубые глаза. В то, как она молчаливо осматривала свои владения, пытаясь угадать знакомые очертания. Ну не свои, конечно, его. И все же… как будто опасаясь чего-то, аккуратно прикасалась к рельефным стенам, проводя худой рукой по спинке стола, стульев, дивана в гостиной. Как беспомощно озиралась в поисках хоть чего-то знакомого, но так и не находила, от чего спина её горбилась, и вся она будто сжималась.
        «Воробей какой-то…» - в досаде думал Артур, качая головой.
        Ему вспомнился тот день, когда Вероника впервые вступила в этот дом в качестве его жены. Он строил этот особняк для нее, специально, как свадебный подарок. Вспомнил ее щенячий восторг, как бегала из кухни в гостиную и обратно, буквально пища от удовольствия. И какой безудержный секс был у них в ночь после ее переезда в знак благодарности.
        Они познакомились шесть лет назад. Ему тогда было двадцать четыре, наследник своего отца, известного в городе и за его пределами крупного бизнесмена, сколотившего свои капиталы еще на заре перестройки. Все лучшее он передал сыну и два года назад упокоился с миром после продолжительной борьбы с болезнью. Мать Артура давно спилась в Богом забытом городе после того, как покойный папаша силой забрал у нее сына и выбросил на обочину жизни.
        На самом деле Артур всегда ненавидел отца, но ему хватало хитрости и ума никак ему этого не показывать. Он несколько раз, давно еще, пытался найти мать, но отец всякий раз об этом узнавал и под угрозой лишения наследства, заставлял Артура оставлять свои поиски. И только когда папаша уже не вставал с постели, Смольнов-младший все-таки смог найти свою маму. Вернее, ее могилу. Слишком поздно. Тогда он больше всего на свете хотел придушить старика-отца, но здравый смысл подсказал, что лучше всего на свете с убийством папочки справится сама судьба. В конце концов так оно и вышло, и уже через пару месяцев отец скончался в жутких муках под молчаливое удовлетворение любимого сына.
        Так вот с Вероникой они познакомились на дне рождения общих знакомых. Он был уже совсем взрослым парнем, а Нике было всего семнадцать лет. Она приехала из другого города к подруге на пару дней и вот - вот должна была уезжать. Всю ночь они целовались, спрятавшись от посторонних глаз в какой-то кладовке, и ему казалось тогда, что он влюбился. И когда она уезжала, то Артур божился, что будет ее ждать… но уже на следующий день нашел себе новую подружку. И еще на целых два года совсем забыл про Веронику.
        - Я… можно я поднимусь наверх? – из воспоминаний его вывел тихий голос Ники.
        Он удивился и мягко ответил:
        - А? Да, зачем спрашиваешь? Иди, конечно.
        И уже вдогонку крикнул:
        - Второй этаж. Спальня первая по коридору направо. Можешь пока душ принять и переодевайся. Я позову, как ужин будет готов.
        Сам же прошел на кухню и принялся распаковывать продукты.
        - Где эти чертовы кухарки?! - выругался сквозь зубы, совсем забыв, что сам же всех уволил, а новые должны прийти только завтра.
        Можно было бы, конечно, организовать доставку из ресторана, но Артур в принципе и сам любил готовить под настроение, и ему не составило большого труда сварганить легкий ужин. Из бара достал бутылку красного вина, пару бокалов, нарезал фрукты. Вдруг появилось острое желание подняться наверх, чтобы застать жену в душе и взять ее прямо там. Но он сдержал себя. Нельзя. Она может испугаться, ведь совсем его не помнит. С другой стороны… это похоже на какое-то приключение. Они могут заново узнавать друг друга, испытать новые эмоции, не изменяя друг другу. Это ощущение будоражило еще больше, вызывая дикое желание.
        Усилием воли заставил себя остаться, чтобы дождаться жену на кухне.
        - Придётся немного потерпеть…
        НИКА
        Ника шла по пустой лестнице этого огромного дома, ощущая на себе его давление. Давило со всех сторон, заставляя чувствовать себя букашкой, заползшей в чужие владения.
        Ей хотелось поскорее скрыться от глаз мужа. Она стеснялась его и боялась. Боялась до нервного комка в горле и тянущей боли внизу живота. Она не хотела признаваться даже себе самой, что он нравился ей и… он нравился ей как мужчина. Да… именно так. Ведь от одного его прикосновения кружилась голова и подкашивались ноги. Но в то же время Ника чувствовала, что все это неправильно.
        Он даже не видит ее лицо, она даже не помнит его.
        Ни о какой связи и речи быть не могло. Самое смешное, что Ника как бы знала, что такое интим и была уверена, что он у нее был. Но когда, с кем и где – не знала, как ни пыталась вспомнить.
        Хотя что за глупые мысли? Конечно, с мужем. Вот наверняка в этой самой постели и было.
        Она как раз вошла в спальню. В свою спальню и чуть не открыла рот от увиденного.
        Комната поражала воображение размерами и интерьером.
        Ника точно знала, что никогда бы по собственной воле не стала жить в такой огромной спальне, где спокойно поместилась бы рота солдат.
        Не удержавшись, заглянула в гардероб, который занимал по площади метров двадцать.
        Чего здесь только не было: ряды платьев на вешалках всех цветов и фасонов, шубы и костюмы, пальто и головные уборы.
        - И это все мое? – завороженно пробормотала она.
        На удивление в гардеробе было совсем мало обуви. Всего-то две пары сапог, столько же пар туфель и одни кроссовки.
        Ника все еще прихрамывала, гипс сняли всего три недели назад, но все-таки решилась примерить понравившиеся туфли. Они оказались в самый раз, и она выдохнула.
        Ну вот, это точно ее обувь, они ведь подошли. Значит и все остальное тоже ее. Это ли не доказательство, что она и впрямь хозяйка этого дома?
        Вздохнув, вернула туфли на место.
        Она бы в жизни не купила обувь на таком высоком каблуке и уверенность в этом, непонятно откуда взявшаяся, росла в ней с каждой минутой, проведенной в стенах этого дома.
        Ей не хотелось надевать эту одежду, белье. Все казалось безумно чужим и вызывало отторжение даже несмотря на то, что вещи были красивыми и явно дорогими.
        Душ принимала по привычке очень аккуратно, чтобы вода не попала на забинтованное лицо. Капли воды постепенно смывали ненужные страхи и глупые тревоги. Все позади, она дома - и это главное. У нее есть жизнь, она не безымянная девушка с изуродованным лицом, а нормальный человек с прошлым и настоящим, с именем и с мужем. Все начинается заново, это ли не повод влюбиться в него как когда-то, когда она выходила за него замуж?
        Многие отдали бы полжизни, чтобы попробовать начать все с чистого листа. С настоящего чистого листа, а не выдуманного. И вот ей представился такой шанс. К чему думать, что все это ошибка и неправда? Зачем придумывать отговорки? Ведь любой дом вначале кажется чужим, а потом к нему привыкаешь. Любой мужчина по первой вызывает страх, но потом обязательно становится защитой и опорой.
        Интересно только, откуда она все это знает?
        Нужно выкинуть из головы ненужные предрассудки, надеть какое-нибудь красивое платье и спустится уже к ужину к человеку, который так заботлив и терпелив к ней.
        Ника вышла из ванной, вытерлась мягким полотенцем. Волосы оставались сухими, потому что вымыть их оказалось целой проблемой. Больше всего на свете она боялась намочить бинты, да и никто не разрешал ей наклонять голову вниз, а иначе бы все равно не получилось.
        Внимательно осмотрела себя в зеркале. Худая, словно подросток. Еще месяц назад очертания были заметно округлее, эдак она совсем превратится в скелет, если не перестанет переживать и мало есть. Нет, так нельзя… Потрогала шрам внизу живота, слева. Как и когда она могла его получить? Он явно старый, совсем белый, но довольно длинный. На бедре, справа, довольно большое родимое пятно заметно выделяется на фоне светлой кожи. Небольшая аккуратная грудь грозила вскоре совсем исчезнуть, и Вероника усмехнулась. Если появились мысли о фигуре, значит не так уж все плохо.
        Она надела красивое белье лимонного цвета. Комплект выбрала неношеный, с биркой. Не знала почему, но ей показалось это очень важным. Нашла милое платье с этикеткой. Платье оказалось великовато, но не критично. В конце концов она не на званый ужин направляется, а всего лишь на семейный тет-а-тет. Завязала волосы в пучок, и усмехнулась. Так глупо выглядели все ее переодевания, что захотелось плакать. Лицо перебинтовано, а она платье выбирает и белье. Ну не дура ли?
        АРТУР
        Артур всё смотрел на нее и удивлялся. Куда делись те женственные формы… какая же она стала худая, словно щепка. Такую чуть придавишь, тронешь и треснет, словно веточка.
        Он удовлетворенно кивнул сам себе, заметив, что платье она догадалась надеть новое. Артур только вчера сам съездил в торговый центр и купил специально для нее на свой вкус, взял самый маленький размер, но оно все равно оказалось немного великовато.
        К забинтованному лицу жены он давно привык, даже внимания особо не обращал. Повязки уже не вызывали отторжения или отвращения, так, как вначале, когда он только-только увидел её. Хотя надо отдать ему должное, Артуру всегда и вполне успешно удавалось скрывать это от окружающих. По крайней мере ему так казалось.
        Хирурга, что делал пластику, он знал лично. Старый знакомый его папаши из любого дерьма мог запросто слепить конфетку, зря что ли он в лихие девяностые тренировался на отцовских дружках?! А потому Артур был уверен, что новое лицо Ники будет выглядеть даже лучше, чем раньше. Нужно только немного подождать.
        - Как ты себя чувствуешь? – спросил достаточно мягко, как только умел, желая, чтобы она расслабилась. Во всей ее позе и жестах чувствовались напряжённость и скованность.
        Вероника благодарно кивнула, явно смущаясь происходящего.
        - Все хорошо, спасибо, - тихо пробормотала она.
        Впрочем, теперь Ника всегда говорила тихо. Уж точно не так, как раньше. Артур придвинул ей стул.
        - Садись, а то все остывает.
        Кивнула, покорно усаживаясь на предложенное место, куда он указал. Это хорошо, что она такая послушная, прежде Ника не отличалась кротким нравом. Это даже в новинку…
        Он открыл вино и уже собрался разлить по бокалам, когда Вероника вновь еле прошептала:
        - Мне нельзя. Доктор не разрешил пока идет заживление.
        «Черт! Совсем забыл, а ведь точно.»
        - Хорошо, что напомнила. Тогда ешь, - он старался, чтобы голос звучал не слишком грубо, но все равно выходило так себе. Ну не очень он умеет быть ласковым и добрым. Давно разучился. И не без её помощи, между прочим…
        Она вся будто сжалась, и он пожалел, что вообще устроил этот чертов ужин. Ну её к лешему…
        - Ешь, - вновь напомнил, когда заметил, что Ника молча сидит над тарелкой и даже не прикасается к еде. Вышло совсем уж грубо.
        - Не могу, – совсем уже еле слышно прошептала она.
        Артур сжал кулаки, чувствуя, что закипает и вот-вот может взорваться.
        - Что опять?
        Вероника съежилась еще больше, хотя куда уже… и у него сложилось впечатление, будто она ожидает удара.
        - Тут мясо… мне кажется я не смогу его… есть.
        - Почему?! – прорычал Артур.
        - Доктор сказал что-нибудь легкое. Каши, молоко, йогурт… - заикаясь, пробормотала она.
        - Да на хрен! Сразу не могла сказать, что ли?!
        Артур не знал, что его так взбесило. То ли ее тихий голосочек, то ли эта ее нерешительность, то ли еще черт знает что, но он не смог сдержаться, о чем, конечно, тут же пожалел. И в тоже время понял, что именно его так вывело из себя: он вдруг как никогда прежде осознал, прежней жизни никогда больше не будет. И общей постели сегодня не будет. Ничего не будет как раньше, и принять это оказалось неожиданно тяжело.
        - Прости… - сказала Ника, сжимая свои маленькие худые кулачки.
        Еще немного, и она, наверное, исчезнет. Снова вызвала ассоциации с воробьём. Бинты еще эти чертовы!
        - Это ты меня прости.
        Он взял себе в руки, досчитав до десяти, как делал раньше, когда они сильно ругались с женой.
        Достал из холодильника йогурт и протянул жене.
        - Холодный наверное… пусть немного согреется, тогда и поешь. А пока извини, я, пожалуй, пойду лягу в гостевую спальню. Не переживай, беспокоить тебя не буду.
        - Нет, - Ника резко вскочила со стула и схватила его за руку, - Ты не так понял. Я вовсе не хотела тебя обидеть.
        - Да успокойся ты, нормально все.
        И уже выходя, тихо пробормотал «Детский сад какой-то…»
        Вышел из кухни, сжимая от бессилия кулаки. Взять бы ее прямо там, на кухонном столе, сил терпеть больше нет, но разве можно с этой птичкой так? Она как вчера родилась, ни хрена не помнит. Что он, изверг что ли?
        Да и родными они не будут. Не был он с Никой родным давно и сейчас уже не стоит и начинать. Чужие люди, абсолютно чужие…
        Тогда, после расставания возле междугородней электрички, он клялся и божился, что дождется ее возвращения. Но уже на следующий день на целых два года забыл о Веронике.
        Она напомнила о себе сама, когда пришла прямо к нему на работу. Вошла в кабинет, с боем прорвавшись через секретаршу. Провинциальная девчонка с полным непониманием устройства этого мира. Богатые на бедных не женятся. Так он тогда и сказал ей, на что Ника только усмехнулась и стянула короткое розовое платьице. Под платьем не оказалось ровным счетом ничего и Артур взял ее прямо на рабочем столе.
        Столько удовольствия, сколько дарила ему эта девочка, он прежде никогда и ни с кем не испытывал. В шутку называл ее ведьмой и даже всерьез предполагал, что так оно и было. Они встречались тайком, потому что у него к тому времени была вполне официальная невеста. Артур полгода как обручился с дочкой отцовского компаньона. Сделка была выгодной, да и дочка отличалась прекрасной внешностью и бурным темпераментом. В какой-то момент Артур начал уставать от этого всего, ведь нужно было постоянно изворачиваться, придумывать кучу отговорок то для одной, то для другой и, в конце концов, принял решение расставаться.

* * *
        В гостевой спальне все тоже казалось чужим, будто и не его это дом, а он всего лишь пришел переночевать. Все было не так и не то, и почему-то вдруг захотелось сделать что-нибудь гадкое. Поорать хорошенечко на кого-нибудь, подраться, или хотя бы выпустить пар в качалке.
        Завалился прямо в одежде на нерасправленную постель.
        Прикрыл глаза, и вновь воспоминания навалились на него всей тяжестью.
        Полина Гладкова была его невестой до того момента, когда он принял решение с ней расстаться. Когда отец спросил почему, у Артура не возникло и тени сомнений, что нужно ответить.
        - Я люблю другую.
        Он и правда до умопомрачения полюбил Веронику. До спазмов в животе, до болей в мышцах, до головокружений, будто ему было шестнадцать, а не двадцать четыре. Ведьма, Вероника точно была ведьмой. Иначе как объяснить, что он жертвовал, впервые в жизни жертвовал буквально ВСЕМ ради того, чтобы эта баба проводила все ночи в его постели. Раз и навсегда.
        Он ожидал какой угодно реакции, но только не того, что сказал отец.
        Телефон в гнетущей тишине комнаты прозвенел словно прощальный звон по его воспоминаниям.
        Нехотя принял вызов, звонил друг Лёха. Голос как всегда веселый, ну правильно – человек без проблем и забот.
        - Я после тренировки в баню собрался. Компанию составишь?
        А Артур подумал, что в кои-то веки друг позвонил вовремя.
        - Сейчас буду, - коротко ответил он и сбросил вызов.
        Быстро принял душ, переоделся и спустился вниз. Конечно же Ники там уже не было. Удовлетворенно отметил, что на кухне все убрано, посуда вымыта и даже высушена. Это очень хорошо. Очень… Вероника никогда не делала домашние дела, предпочитая все свободное время проводить в салонах красоты, спортзалах и их общей постели. До не давних пор… из-за этого они часто ссорились, чуть ли не до драк и Артура это просто выбешивало. Вся жизнь теперь состояла из тусовок, грязной посуды и кучи шмотья, валявшейся по всему дому.
        Снова накатили воспоминания, но он поспешил выбросить их из головы как мусор. Правда в отличие от Ники, его мусор никуда не девался, оставаясь в голове, и просто выжидал до следующего раза.
        «Круто ей… забыла все на свете и не парится…» - Артур смотрел на себя в зеркало и не узнавал. Не лучше жены… похудел и осунулся, выглядит, как сумасшедший.
        «Так в чем проблема?! Иди и бросься под машину…» - сам себя осадил он и вновь подумал про жену. Очень уж не хотелось с ней сейчас разговаривать.
        В итоге о своем уходе предупреждать ее не стал, оставил записку на столе. Ничего… как-нибудь пару часов переживет одна.
        НИКА
        То, что у нее очень острый слух, Ника узнала еще лежа в больнице, и очень мучилась от того, что постоянно просыпалась от каждого шороха в коридоре и соседних палатах. Вот и сейчас она прекрасно слышала, что муж спустился вниз, немного потоптался в кухне и открыл входную дверь.
        «Интересно…это у меня такая суперспособность после аварии открылась? Нужно будет ненавязчиво поспрашивать…»
        Она даже не сразу поняла, что осталась в этом огромном доме совсем одна. Вначале стало страшно, но она тут же осадила себя – кого здесь можно бояться? Разве что привидений… Потом немного покоробила мысль, что Артур куда-то уехал поздно вечером, не предупредив. В голове вертелась только одна мысль, у мужа есть любовница. Наверняка он сейчас с ней, а она, Ника, человек без памяти и прошлого, здесь совсем одна. Ника сама не поняла, когда успела так себя накрутить, но вот уже заслезились глаза, а ведь ей ни в коем случае нельзя реветь. Нужно взять себя в руки, успокоиться и…
        Тут ей в голову пришла идея – пока нет хозяина, можно ведь без зазрения совести осмотреть дом. Тем более, что он вроде как и ее тоже, так что это не преступление. Имеет право, раз уж муж сам привёл ее сюда.
        Ника честно дошла до лестницы, успокаивая себя на все лады, что дом охраняется и ей нечего бояться. Но в какой-то момент страх накрыл с головой, и она сама не заметила, как уже неслась обратно в комнату. И сейчас эта огромная спальня больше не казалась чужой, теперь она стала ее спасением. Ника заперла дверь на щеколду, понимая, что это чисто символическая защита от чего бы то ни было, и все же так ей стало гораздо спокойнее. Она занавесила шторы, включила какой-то фильм, даже не вникая в сюжет, чтобы не было чувства, что она здесь совсем одна и легла в постель.
        Он ухватил её за волосы и со всей силы дёрнул на себя. Послышался сдавленный писк и тут же грозный рык.
        - Ах ты дрянь! Кусаться вздумала?!
        - Пусти, пожалуйста. Отпусти! – захлёбываясь слезами, закричала она и тут же получила звонкую оплеуху, от чего голова со стуком ударилась о стену.
        Он засмеялся, схватил за горло, и прижал к стене еще плотнее.
        - Не бойся, я буду ласков, - и задрал платье, обнажив стройные загорелые ноги.
        - Не надо, пожалуйста, я умоляю!!!
        Она очнулась, хватая ртом воздух и все еще шепча «Не надо…». Озираясь вокруг, не сразу поняла, где находится. И лишь минуту спустя сообразила, что она в своей спальне и в дверь со всей дури колошматит муж. Того и гляди, выбьет.
        - Ника, открой!
        Подошла, открыла и Артур, не ожидавший, что дверь сейчас распахнётся, буквально ввалился в комнату.
        - Ты кричала, - недовольно буркнул он.
        - Да… прости. Мне… я видела сон. Прости.
        И тут она заметила, что он рассматривает ее фигуру в легкой шелковой сорочке. Сорочка была коротенькой, красной и совсем тоненькой. Она не то, чтобы не скрывала, а скорее наоборот подчёркивала все изгибы тела. Правда с изгибами у Ники сейчас дела обстояли так себе. И еще эти чертовы бинты…
        Эти бинты были как сдерживающий элемент.
        Ника хотела спрятаться, убежать, но никак не представать перед этим мужчиной в таком виде. Ей казалось, что это совсем ужасно смотрится.
        Но Артур и не думал уходить, смущая её все больше. Спокойно прошел к кровати, сел на краешек.
        «Ну верно, это же и его спальня тоже», - вздохнула обреченно.
        - И что там, в эти снах? – спросил очень вкрадчиво, нависнув над ней, отчего вновь стало не по себе.
        «Неужели тебе и правда это все интересно?! Я же вижу, как ты тяготишься мной…» - подумала она, но вслух сказала совсем другое.
        - Я не знаю. Просто страшно и все. А что именно, не могу сказать. – почему-то она совсем не хотела говорить ему правду. Почему-то ей казалось это ужасно неприличным и постыдным. Это ее личные сны и пусть о них знает только она одна.
        - Я, пожалуй, лягу сегодня здесь. Если ты, конечно, не против.
        Ника дернулась, словно от удара.
        «Только не это… зачем?»
        Но вслух вновь сказала совсем другое.
        - Я могу уйти, если тебе плохо в гостевой. Мне-то все равно где спать.
        Взгляд Артура тут же стал жестким.
        «Неужели обиделся?» - тут же испугалась Вероника.
        - Вообще-то я хотел как лучше для тебя… но если ты против…
        - Нет! – сама не ожидая от себя, воскликнула Ника, - оставайся.
        «Черт!»
        Артур спокойно кивнул, будто только этого ответа и ждал, и ушел в ванную.
        А Ника легла на самый краешек кровати и закрыла глаза. Главное заснуть побыстрее, тогда не придется чувствовать его рядом с собой. Тогда не будет соблазна прижаться к этому красивому сильному телу, чтобы спрятаться в его объятиях.
        Глава 3
        АРТУР
        Артур специально как можно дольше оставался в душе. Хотел, чтобы жена поскорее заснула, и не давала повода лечь слишком близко. Стоял под горячими струями воды, смывая усталость, накопившуюся за день, злость и желание обладать хоть кем-то.
        Это с одной стороны.
        С другой же ему хотелось, чтобы она ждала его, готовая на все, но он понимал - так не должно быть. Она его не любит, не помнит. Да и он давно не испытывает к Нике былых чувств. Она не заменит ему прежнюю Веронику, какой бы красавицей ее не сделали врачи. Она другая. Теперь другая и этим все сказано. И хочет он не её конкретно, а просто хоть кого-нибудь.
        Нужно поскорее кончать с этим всем...
        Сколько он оставался в ванной? Долго, очень долго. Вышел уже одетый, чтобы она не испугалась и не подумала лишнего, если еще бодрствует. Но Вероника тихо-мирно спала, уткнувшись лицом в подушку совсем у края огромной постели.
        Как эта самая постель не раз и не два спасала их, трещавший по швам брак, не хотелось сейчас и вспоминать.
        Вероника сама выбирала этот аэродром, специально для утех. Ткнула наманикюренным пальчиком в самую большую кровать в каталоге и другие даже рассматривать не стала.
        А еще она ненавидела спать в обнимку, потому что просыпалась в поту и с головной болью. Всегда ложилась с краю, и он в шутку называл её мужиком, который, сделав дело, отворачивается от жены. Они всегда спали по разным углам. И жили так же. Каждый сам по себе и за себя. И вот этого он до сих пор не забыл и не простил… лишь в первый год всё было как в сказке. А потом началась настоящая жизнь. И сказкой она уже совсем не была.
        «Вероника всегда была странной…»
        Артур подумал, что спящая жена вот-вот упадет и аккуратно, стараясь не разбудить, подвинул ее с края ближе к середине кровати. И только коснулся нежной прохладной кожи, как тело будто пробило током. Черт! Ему срочно нужна разрядка. Он всего лишь коснулся ее руки, а уже чуть не…
        Кляня Нику на все лады, ворвался в ванную. Когда же это все закончится?!
        Вернувшись, лег со своей стороны кровати, и еще долго ворочался, пытаясь заснуть. А заснув, полночи метался в беспокойных снах, так, что проснулся утром с дичайшей головной болью.
        Ника все еще спала, прижавшись к нему всем телом и от тепла ее кожи ему стало невыносимо жарко. И не только от этого. Сам еще не понимая, что делает, провел пальцами по груди, спустив бретельку сорочки и запустил руку под ткань.
        - Не надо, пожалуйста! – закричала Ника и тут он увидел ее глаза. Она смотрела на него так, как будто за ней гнались тысячи голодных чертей. И сейчас ее взгляд переместился на его руку, она всхлипнула, теперь уже совсем тихо прошептала «Пожалуйста, не надо» и разревелась.
        «Ну твою мать!»

* * *
        Он был уверен, что это утро запомнит надолго. И надо было ему лечь с этой… с женой. Женой, которая его не знает, и которая его боится. Она и себя боится, судя по всему. И своих желаний. А желание у нее было, он видел это в ее глазах, полных ужаса и истомы. А он тоже… идиот! Вместо того, чтобы действовать аккуратно… врач же предупреждал, что испугается так, что вообще больше не подпустит.
        «Да и черт с ней! Не её он хочет, просто тела. Еще думать о каких-то там чувствах этой рыбы.»
        И вообще она ему не нужна. Та, что была ему нужна, она… её… черт!
        Нельзя об этом думать, нужно вновь все забыть.
        А Вероника… Проще всего, конечно, было бы развестись и отправить ее к мамаше к черту на кулички, но у него была одна весомая причина этого не делать. А потому придется терпеть это все, пока… Пока.
        На работе, как всегда это бывает по утрам, уже толпилась куча недоумков с вечными просьбами, жалобами и прочей ерундой. Заменив отца и встав вместо него у руля холдинга, Артур понял, какая это на самом деле тяжелая, адски тяжелая работа. Наверняка большинство, да что там большинство, все думают, что руководить группой компаний это раз плюнуть. Сиди себе, совокупляй длинноногих секретарш, плюй в потолок и только подписывай бумажонки. А работу выполнят другие. Как бы не так…
        Если хоть на короткое время оставить все на подчиненных, пусть даже и делающих вид, что преданы как собаки, разворуют и обчистят вмиг. Это если ненадолго… А попробуй совсем отстраниться от дел, поставив вместо себя гендиректоров, просто развалят все предприятие.
        Никому никогда не верь.
        Так учил его отец.
        Так он и делал вплоть до настоящего момента. Отцу он тоже, кстати, не верил, уверенный, что тот вполне может оставить сына с носом за его ненависть. Но папаша к старости совсем потерял хватку и принимал все заверения единственного сына в своей преданности за чистую монету. В принципе он всегда принимал, видимо Артуру неплохо удавалось играть нужную роль на протяжении почти тридцати лет.
        На самом же деле, если бы Артуру представился хоть один шанс уничтожить папашу, он бы сделал это не задумываясь.
        Вернее, не так. Он конечно бы просчитал все риски и только тогда, не задумываясь о моральных аспектах, уничтожил бы все, что принадлежало отцу. Ну или забрал бы себе. Но такого случая Артуру не представилось, и отец умер в абсолютной уверенности, что все в его жизни сложилось отлично.
        Хотя, в принципе, наверное, так оно и было, учитывая, что в мир иной он отошел, так ничего и не узнав.
        - Артур Дмитриевич, к вам Дёмин, - затараторила белокурая Эллочка, несущаяся за ним в кабинет и тычущая своими бумагами чуть ли не в лицо.
        «Видел я этого Демина, сидит, козел, в папочку свою уткнулся. Опять просить будет. Только и может, что чего-нибудь просить.»
        - Что ты мне тычешь, а? Я тебе сто раз говорил, пока я не вызову, не подходи ко мне. Ты глупая, Элла?
        Секретарша застыла в немом изумлении. На лице читался ужас от предчувствия скорого увольнения. И правильно, кстати, думала, завтра же он даст распоряжение в отдел кадров, чтобы рассчитали эту дуру. Чем-то она его бесит, а чем он и сам сказать не может.
        В последнее время его раздражало буквально всё и все. Как было бы круто все бросить, распродать бизнес и свалить куда-нибудь на Мальдивы. А что… может так и поступить?
        И тогда… тогда… И не нужно будет вот это вот всё…
        Артур вдруг почувствовал, как на него волной накатывает бешенство. Ему вдруг больше всего на свете хотелось заорать. Громко, так, чтобы все вокруг рассосались и исчезли. Сам еще толком не осознавая, что делает, размахнулся и со всей силы ударил кулаком в стену, так, что явственно послышался хруст костей. Руку тут же пронзила нестерпимая боль и он взвыл.
        Черт! Черт! Черт!
        Он совсем перестал держать себя в руках. Так нельзя, вокруг люди, он всегда был хитрым и водил всех вокруг пальца. Вот и сейчас ему это без труда удастся. Нужно только взять себя в руки.
        Спустя десять минут Артур привел наконец себя и свои эмоции в порядок, и спокойно сказал в селектор:
        - Пригласите Демина.
        НИКА
        Вероника совсем не помнила, как оказалась в его объятиях. Она никогда еще не была так близка с мужем, в его объятиях, прижавшись всем телом к нему.
        Под самое утро её снова приснился тот ужасный кошмар и, когда она открыла глаза, то ей даже на секунду показалось, что это кошмар продолжается наяву. Артур ласкал ее грудь, а она только и смогла, что прошептать «не надо», но успела ощутить сводящий с ума жар внизу живота, и тянущую боль в пояснице… у нее тут же пересохло во рту и ...
        «Это животное чувство…» - сжалась в комок, ногти до боли впились в кожу собственных ладоней.
        Тело хотело одного, разум и душа жили отдельно. Как же глупо она, наверное, выглядела тогда.
        Она помнила, как резко он отстранился, все еще неотрывно глядя ей в глаза. Что он увидел там? Больше всего на свете она боялась, что он видел там ее вдруг появившееся желание, за которой ей почему-то было неимоверно стыдно. И как бороться с самой собой и своим стыдом? Она даже не может никому рассказать о своих страхах, ведь у нее никого нет.
        Все утро Ника только и думала, думала, думала. Кто у нее есть? Где те люди, что когда-то наверняка окружали её?
        Или у нее и правда никого и никогда не было, кроме мужа? Так разве бывает? А как же друзья, подруги, родители? У нее есть родители? Почему-то они никогда не говорили с мужем об этом, должно быть они мертвы. Иначе как объяснить то, что они ни разу не позвонили ей, не узнали, как она себя чувствует, здорова ли?
        Одни вопросы, ответов на которые нет. муж молчит, а спросить Веронике страшно. Она все еще помнит тот голос, полный металла, и взгляд, пронизывающий до самых костей.
        Перед уходом на работу Артур выдал ей телефон. Совсем новый, он купил его буквально вчера.
        - А где мой старый? - как всегда тихо, боясь сказать что-то лишнее, спросила Ника, разглядывая красивый айфон золотистого цвета.
        Она точно знала, что это за штука и как ею пользоваться. Даже знала, что модель так и называется - айфон. Сзади характерный знак – надкусанное яблоко.
        - Старая домработница случайно разбила его, представляешь? Это и моя, конечно, вина, положил на край стола, а она шваброй махала и задела.
        Но прозвучало это очень неубедительно. По крайней мере ей так показалось.
        - Жаль… я бы могла посмотреть смс, контакты. Мне бы сейчас это, наверное, пригодилось? – она вопросительно посмотрела на него, на что Артур успокаивающе похлопал по плечу.
        - Не думаю… тем более, что все твои контакты я знаю и сам.
        Но Вероника не сдавалась.
        - А сим-карта?
        Муж поджал губы и недовольно ответил:
        - Да зачем она тебе? Ну вот представь… позвонит тебе кто-то, а ты его даже не знаешь. Не думаю, что тебе это нужно.
        Сказал, как отрезал, давая понять, что разговор на этом может быть окончен.
        И вот сейчас, вспомнив тот разговор, Ника вдруг решила, что ей бы очень пригодилась та сим-карта. Ведь можно же обратиться к сотовому оператору?..
        Хотя тут же пришла здравая мысль, что пока лицо в бинтах, это просто невозможно. Никто не выдаст ей дубликат. Поэтому придётся подождать.
        Вскоре после ухода мужа пришел доктор, проверил ее стояние, осмотрел лицо и вроде бы даже остался доволен результатом. Ника приняла таблетки, выписанные врачом, и решила хоть чем-то себя занять.
        Например, было бы совсем не плохо заняться уборкой, это здорово отвлекает от посторонних мыслей. Но не успела она начать, как позвонил охранник, предупредив, что сейчас придет домработница.
        Ника как раз была на кухне, когда та появилась. Молодая девчонка лет восемнадцати с абсолютно кукольным личиком и розовым чемоданом в руках.
        - Здравствуйте, я Вика. Меня Артур Дмитриевич прислал, сказал, что вы в курсе. – Девчонка довольно бесцеремонно прошла внутрь, и хищно огляделась.
        - Да-да… мне сказали. Я Ника, - представилась она, но той, казалось, было не до этого.
        Ну как же так? Артур мог бы и предупредить…
        - Дом, конечно, огромный. Я сразу сказала – одна я это все убирать не буду. А вы, кстати, знаете, что я с проживанием?
        Вероника совсем уж впала в ступор.
        - Да? Нет… мне муж не говорил.
        Вика осклабилась и кивнула.
        - Ну вот, теперь знаете. Только я сразу говорю, работаю по графику, а потом уж простите, хоть потоп, у меня выходные часы.
        Ника даже смутилась от такой прыти, но, естественно, промолчала. Раз Артур ее нанял, значит так тому и быть.
        - Где моя комната? – продолжала вести себя по-хозяйски домработница, ничуть не смущаясь своей наглости.
        - Я… я не знаю. Вы проходите пока на кухню, может кофе?
        Вика кивнула так, будто это она была здесь хозяйкой и, сейчас Ника еще больше почувствовала себя гостьей. Или того хуже, прислугой в этом доме.
        - Оставьте пожалуйста чемодан у двери, - тихо попросила она, когда Вика потащила свой скарб с грязными колесиками прямо на кухню.
        - А, да. – Девчонке даже в голову не пришло извиниться и Ника отчетливо осознала, что эта Вика ей окончательно не нравится. Только как бы сказать об этом Артуру?
        Пока девчонка пила чай, Ника всё же решилась набрать мужу.
        Тот взял сразу после первого гудка, будто ждал ее звонка.
        - Да?! – голос требовательный и жесткий.
        Ну конечно, он же на работе, начальник…
        - Артур, тут девушка, зовут Вика. И… - Ника замялась, не зная как сказать…
        - Чего? Тебе сон снова приснился? – рассердился он.
        Она даже опешила. Почему, за что он так с ней?
        - Нет! Нет, что ты. Прости… Она просто спрашивает, где ей жить.
        - Ты можешь нормально объяснить, что там у тебя происходит?!
        - Прости… она сказала, что ты ее нанял для уборки дома.
        Артур шумно выдохнул в трубку.
        - А, эта. Комнаты прислуги на первом этаже, в левом крыле. Любую пусть выбирает. Все, давай, мне некогда.
        Муж отключился, а Нике стало до слез обидно. В голове все стояли его слова «тебе снова сон приснился»? С намеком на то, что она ненормальная. И его тон. От мягкого и доброжелательного обращения не осталось и следа. Или это она просто себе накручивает?
        Артур приехал днём, и тут же потребовал обед. Ника не без страха подала ему борщ и второе, каждую секунду ожидая упрека и недовольства, но Артур даже брови приподнял от удивления.
        - Неплохо… Раньше… ты… так не готовила. Где рецепт взяла?
        Она тут же смутилась и даже немного попятилась назад.
        - Не знаю, само собой как-то вышло.
        - Ты даже не представляешь, как меня это радует. Теперь буду стараться чаще приезжать на обед.
        Он встал из-за стола, вымыл руки и уже собрался уходить, когда Ника тихо спросила:
        - А Вика?
        - Что Вика?
        - Что ей делать?
        - А… ты про эту. Ну-ка позови ее.
        Ника послушно пошла за девчонкой, и трижды постучала, прежде чем та ее услышала. Вика валялась на постели в наушниках, оттого видимо не сразу услышала стук.
        - Там Артур Дмитриевич, вам надо выйти, он хочет вас видеть.
        - Сейчас, - буркнула девчонка и, совсем не торопясь, принялась собираться на встречу с шефом.
        Ника все это время стояла в дверях и понимала, что с этой девочкой она еще нахлебается.
        - Я не пойму, где она там застряла?! – громовой голос Артура сотряс стены дома, - Жду еще пять секунд, после этого может не выходить.
        Вика вмиг вылетела из своей спальни, проскочив мимо Ники, и понеслась в гостиную.
        Артур мельком оглядел красотку и Ника удовлетворенно отметила, что он нисколько не задержал на той взгляд.
        - В общем так… живешь тут на постоянной основе, как договорились. Убираешь с первого по второй этаж с восьми до шести, остальное время что хочешь делай, мне по барабану, главное, чтобы было чисто. Три раза в неделю будет помощница приходить. Дом хоть и большой, но половина помещений заперта, так что частой уборки не требуют. Сервантов с сервизами нет, трудно быть не должно. Как видишь, в доме минимализм.
        Вика молча кивала, и куда только делась эта ее наглость?
        - Все, я ушел.
        На пороге Смольнов обернулся и подмигнул жене.
        - Будет тебе компания.
        «Ну спасибо» …
        ДЕНИС
        Денис с детства ненавидел врунов.
        Еще с тех самых пор, когда мальчишке было всего шесть лет и отец сказал ему, что мама уехала от них и бросила его, Дениску, на отца. Он тогда сразу ему не поверил и правильно, кстати, сделал. Где-то через месяц отца арестовали по обвинению в убийстве жены, Денискиной мамы.
        А ведь Денис знал, он знал, что мама никогда бы так не поступила с ним. Он знал, что она любила его больше всего на свете и скорее отгрызла бы себе руку, чем ушла куда-то. И уж тем более, она бы никогда не бросила его с отцом, потому что отец был плохой.
        Отец бил их. Иногда. Маму чаще, его реже. И обычно Дениска бегал и кричал вокруг них и пытался хоть как-то помочь маме. За это он как правило и получал тумаков.
        Маме влетало сильнее. Папаша, напившись, или даже по-трезвому, приревновав, или просто встав не с той ноги, лупил бедную женщину всем, что попадалось под руку. Все её заявления в милицию, жалобы на садиста-мужа заканчивались стандартной фразой: будет тело, будет дело. Ну не любили что тогда, что сейчас разбираться в семейных делах. И причина, как ни странно, кроется чаще всего в самих женщинах, которые при первой же возможности забирают заявления, создавая ненужный геморрой с делами.
        В общем отец бил маму и вот однажды он ее убил.
        Убил навсегда, одним ударом топора уничтожил нить, что связывала мать и сына.
        Денис ненавидел врунов. Он знал, что за враньём кроется что-то страшное. Не всегда. Но часто. Чаще, чем может показаться.
        И теперь он день за днем, неделя за неделей выстраивал свою цепочку событий, произошедших с Вероникой Смольновой, уверенный, что той по-прежнему грозит опасность.
        Вчера она выписалась из больницы и теперь ему все труднее было инициировать с ней общение. Денис был одним из тех людей, кто очень ждал возвращения памяти к девушке, ведь тогда она многое могла бы рассказать про тот день, когда все случилось. Возможно даже, что он ждал его не меньше, чем она сама.
        И у него были все основания полагать, что муж Вероники Смольновой что-то недоговаривает, а точнее скрывает.
        На это у Ермакова было несколько причин:
        А- Артур странно вел себя в больнице, слишком волновался и был взбудоражен, хотя это все, конечно, можно объяснить тем несчастьем, что случилось с женой. Любой на его месте был бы взвинчен;
        Б - Как объяснить тот факт, что именно в тот момент, когда случилось это странное ДТП, Смольнов покинул город? Совпадение? Допустим;
        В – Что больше всего волновало Ермакова, так это то, что Ника от кого-то убегала. И именно от кого-то, а не за кем-то. Бежала без всего, не имея при себя ни сумки, ни телефона, ни чего-либо еще. Хотя за кем-то она тоже могла бежать, почему бы и нет…
        Но тогда куда и за кем она неслась с такой скоростью, что не успела притормозить возле дороги, вылетев на нее и попав под несущуюся машину? И тип в автомобиле… намеренно ли он сбил Смольнову и поэтому скрылся, или все произошло совершенно случайно и водитель, испугавшись, уехал с места аварии.
        Вопросы, одни вопросы.
        Почти сразу после того разговора в больнице Денис съездил в соседний областной город, чтобы проверить, был ли Смольнов там на самом деле. В гостинице, где тот останавливался, портье любезно показал ему запись с видеокамер. Естественно, за небольшое вознаграждение, как же иначе?! Одна из них как раз находилась возле номера Артура. Заселился он за день до ДТП, что вроде бы говорило в его пользу. Но ведь нельзя исключать и третьих лиц. Что там Смольнов говорил про звонки жене? Судя по видео, в номер в день ДТП Артур пришел сильно пьяный, по крайней мере по коридору от лифта шел, шатаясь. И было это за полночь. Возможно это и есть причина, почему он не звонил жене.
        Месяц назад Денис из органов уволился, точнее его уволили за то, что не захотел играть по заведенным в отделе правилам. Работу он нашел быстро, друг устроил в небольшую коммерческую сыскную фирму и теперь у него было намного больше возможностей и времени для собственных причуд и увлечений. А слежка за семьей Смольновых с некоторых пор превратилась в эту самую причуду.
        По службе Ермаков совсем не скучал, наконец-то имея возможность каждый вечер проводить дома. Ну почти каждый, если не требовало дело. Он вспомнил, что есть много увлекательных вещей, помимо казенного кабинета и вороха заявлений. И теперь всякий раз недоумевал, почему ему раньше не пришло в голову уйти с опостылевшей работы?
        - Ден, ты идешь?
        Голос шефа и по совместительству друга Паши вывел его из размышлений.
        - А… да… сейчас, мне нужно еще кое-что проверить.
        - Ну давай, давай. Только долго не засиживайся, тебе завтра в Обухово надо ехать, по делу этой… ну как её…
        - Свининой? – улыбаясь, подсказал Ермаков.
        Паша засмеялся, топчась у дверей, проверяя все ли взял с собой. У него была постоянная привычка что-нибудь забывать на работе, из-за чего частенько приходилось возвращаться.
        - Ага. Там ее мужа в последний раз с любовницей видели, вроде как. Ну ты помнишь.
        - Помню-помню…
        Эх… наверное не настоящий он следак, раз мужей с любовницами ему ловить приятнее, чем маньяков и убийц. Надоели они ему все, сил нет. Это ведь раньше Денис рос с убежденностью в сердце, что он ДОЛЖЕН ловить таких, как его папаша. А сейчас нет, устал. Наловился их, наелся так, что блевать охота. Пусть другие ловят, а он пас.
        Только вот Смольнова на чистую воду выведет и все. Финита ля комедия.
        Глава 4
        АРТУР
        Красотка Вика оставила в душе Артура неизгладимое впечатление еще в тот самый момент, когда он её нанимал, уже мысленно представляя эту развязную девицу под собой.
        Длинные ноги, достаточно стройные, но не худые. Округлые бедра и аппетитная попка. Грудь могла бы быть и побольше, ну да ладно, и так сойдет. А вот личико… хотя на кой черт ему ее лицо?! Ему бы хорошенечко порезвиться с ней, так, чтобы ходить не смогла… Эх… мечты, мечты. Не об этом сейчас нужно думать, да и осторожность не помешает. Чёрт её знает, что она за фрукт и как может помешать его планам в дальнейшем. Хотя любовница – меньшее из всех зол, что на него посыпались, словно из рога изобилия. Все, о чем он мечтал, чем грезил последние пару лет грозило накрыться медным тазом из-за этих чертовых баб. Ну и денег конечно… и самое трудное во всей этой ситуации – осознавать, что всё, к чему он пришел, его рук дело. Результат его праведных и неправедных дел.
        Когда он представлял, что эта Вика будет спать в его доме, раскинув свои длинные стройные ноги по белоснежным простыням, то тут же покрывался испариной. Да что такое! Нужно срочно сделать Нику настоящей, а не номинальной женой, или он лопнет, взорвётся в буквальном смысле слова. Хотя и представить сложно, как он после всего снова будет с ней…
        Никогда ему еще не приходилось так долго сдерживаться. Да он с пятнадцати лет ни дня без женской ласки не проводил, и хоть с годами дни превратились в недели, все же два с лишним месяца это уже слишком.
        И всему виной всего одна ошибка. Да, ошибка. Так он ее называл. Ошибка, за которую ему было стыдно, как ни за что на свете.
        Впрочем, неважно. Сейчас главное восстановить лицо Ники, а там как пойдет.
        До вечера из головы не выходила Вика с ее аппетитными формами и иногда туда нагло вклинивались мысли о жене.
        А вот работать совсем не хотелось, что бывало с ним крайне редко. Хотя нет, в последние пару месяцев это уже не впервой, правда обычно мешало беспокойство, а сегодня впервые в голове засела женщина. Две женщины.
        Отпуск что ли взять… два года он не был в отпуске, за что Вероника, та прошлая Вероника, на него ужасно злилась и закатывала истерики. В том, что она стала истеричкой, конечно же, была и его доля вины. Пять лет назад он и не думал, что все обернется вот так. И виной всему стало одно-единственное решение. Неверное решение.
        Полина Гладкова была его невестой до того момента, когда он принял решение с ней расстаться. Когда отец спросил почему, у Артура не возникло и тени сомнений, что нужно ответить.
        - Я люблю другую.
        Он и правда до умопомрачения полюбил Веронику. До спазмов в животе, до болей в мышцах, до головокружений, будто ему было шестнадцать, а не двадцать семь. Ведьма, Вероника точно была ведьмой. Иначе как объяснить, что он жертвовал, впервые в жизни жертвовал буквально ВСЕМ ради того, чтобы эта баба проводила все ночи в его постели. Раз и навсегда.
        Он ожидал какой угодно реакции, но только не того, что сказал отец.
        - Да ради бога. Гладков так себе сошка, если честно. Да и дочурка мне его не нравится, сразу видно – обыкновенная прошмандовка.
        - И ты не будешь мне мешать? – честно говоря, Смольнов младший даже не сразу поверил в то, что отец говорит серьезно.
        - Сын, зачем? Денег у меня своих хоть задним местом жуй, я -то просто был уверен, что у вас любовь, все дела, а раз нет, то и к черту их. Я бы вообще давно папашу послал, да не мог, а теперь у меня руки развязаны.
        - Серьезно?
        - Да конечно! Это я тебя еще благодарить должен…
        Все получилось лучше некуда, потому что если бы отец тогда не позволил жениться на Веронике, он впервые в жизни готов был идти на бунт. Что с ним седлала эта девушка, он и сам не знал, но она будто его приворожила. За секс, который она ему дарила, он готов был продать душу дьяволу. Артур любил ее несмотря на все закидоны и сложный нрав. Несмотря на полную неприспособленность к жизни и домашнему хозяйству, и даже несмотря на ее любовь к шмоткам и глупым телешоу. Пожалуй, секс был тем огромным ее плюсом, за который можно простить все, что угодно. Почти… А еще она была необыкновенно нежна. Артур подозревал, что Вероника просто была хитрой сучкой, такой же, как и он сам. Поэтому она ластилась к нему как кошка, которая хочет жрать, и всячески ублажала не только тело, но и душу. Тешила его самолюбие и говорила то, что он хотел слышать. Вероника была умна.
        От воспоминаний отвлёк робкий стук в дверь. В проеме стояла нудная серость - секретарша Эллочка.
        - Артур Дмитриевич, я по личному, - трясущимися губами прошептала женщина.
        Эллочке недавно исполнилось тридцать пять, и, в общем-то на столько она и выглядела. Хотя была вполне обычной симпатичной женщиной, но у Артура на обычных женщин «не вставало». Баба как баба…
        - По личному? – удивлённо поднял бровь, так уничижительно, как только умел.
        Зря что ли перед зеркалом часами тренировал это самый взгляд?!
        - Да… я… не увольняйте меня, пожалуйста… - вдруг заревела эта идиотка.
        - Что за детский сад? Элла Николаевна, не позорьтесь. Я прошу вас покинуть кабинет, - раздраженно он подошел к окну, не желая видеть столь жалкое зрелище.
        - Я… у меня ребенок-инвалид, и никого нет. Прошу вас, не увольняйте. Я что хотите могу. Хотите?
        Артур услышал звук молнии, обернулся. Элла стояла перед ним в одном белье. Черное платье упало на пол.
        - Не хочу. Пошла вон.
        И вышел из кабинета, оставив секретаршу наедине со своим позором.
        Отвратительный день!
        Женщины бывают двух видов: умные и нет. Вот Вероника была умной, а Элла нет. В этом вся разница. Он точно знал, что умная женщина никогда не будет унижаться и оттого она всегда будет желанна.
        И всю дорогу до дома возмущался, как эта Элла вообще могла подумать, что он захочет ее… это просто смешно…
        НИКА
        Ника каждый день рассматривала фотоальбомы, пытаясь узнать хоть кого-то, но так и не могла. И даже свои черты на снимках казались чужими, но доктор говорил, что это нормально - придет время и она все вспомнит. Возможно. А вдруг этого «возможно» не случится? Что, если она навсегда потеряла свое «Я» на просторах памяти?
        Доктор, у которого Ника наблюдалась сейчас, ей совсем не нравился. Она не видела в нём никакого участия к ее беде, или сочувствия. Он делал все без всякого интереса. Казалось, его волновал лишь один вопрос – вспомнила она хоть что-нибудь?.. Все чаще она находила предлог перенести прием, а Артур никогда не возражал. Ему, скорее всего, тоже было всё равно на неё…
        В комнате уже который день Вероника пыталась найти хоть что-то, что напомнило бы ей о себе. Записные книжки, какие-то милые сердцу вещи, побрякушки, возможно, письма. Но ничего подобного не находила. Как-то ей пришла мысль о ноутбуке, но муж сказал, что ноутбука у нее никогда не было, а был планшет, да и тот сломался не так давно и после починки оказался совершенно пуст, то есть девственно чист. И попробуй разбери теперь, случайно ли так произошло, или в нем было что-то такое, чего ей не нужно было видеть?
        Социальные сети? Где-то же она наверняка должна быть… Судя по фотографиям Вероника отдыхала активно, а значит точно выкладывала в сеть какие-нибудь снимки. Она набрала в поисковике свои данные и тот тут же выдал ей пару похожих страниц. Вконтакте и инстаграм, где с аватарки весело улыбалась яркая и симпатичная девушка.
        И Ника в очередной раз понимала, что никогда бы она не позволила себе позировать в такой призывной позе, да еще и выставлять это на всеобщее обозрение.
        Она вновь задумалась, решая неразрешимое… может ли потеря памяти стереть привычки? Ведь если она умела прежде чистить зубы, то и сейчас делала это без заминки.
        Ника попробовала встать в позу, как на картинке и… тело будто отдельно от нее выполнило все как надо.
        «Очень похоже…»
        Все оказалось намного легче, чем она предполагала.
        Кивнув самой себе, вновь села перед планшетом, понимая, что инстаграм вряд ли что-то даст, там ведь ни переписок толком, ничего. А вот Вконтакте…
        Но тут же огорченно вздохнула. Она не сможет восстановить пароль. Она даже номер телефона прошлый не знает, и спрашивать у мужа нет никакого смысла, вряд ли он скажет. Да и страшно.
        С каждым днем Артур ходил все хмурнее, и вот-вот готов был взорваться. Ну по крайней мере, ей, Нике, так казалось.
        А еще ей все чаще стало казаться, что она бьется головой в закрытую дверь. Что бы она ни пыталась найти, как бы ни старалась вспомнить, все не имело значения, потому что не давало результата. Вокруг не было никого, кто бы мог ей помочь, кроме мужа. Но у него она боялась даже спросить, хочет ли он есть и когда придет домой.
        Вероника и сама не смогла бы объяснить свой страх перед ним - он просто был и все. Иногда он сковывал по рукам и ногам, закрывая рот на замок, а иногда, когда никого не было дома, заставлял ее кричать в ванной, на всякий случай на всю мощность включив воду. Этот страх был сильнее её, намного сильнее и противостоять ему она не могла. Еще не научилась.
        Ника не чувствовала, что живёт. Она как будто все еще спала в той душной палате, и просто наблюдала свою жизнь с стороны, как во сне.
        А ведь она живая… Живая!
        Ей порой хотелось кричать об этом. Нике казалось, что ее заперли в этой большой и красивой клетке, и попытка выйти отсюда грозит смертью.
        Жить без собственного Я, без памяти – это значит быть никем. Она даже не знала, какой у нее характер и есть ли он вообще. И что заставляет ее говорить так тихо, или вовсе молчать? Как понять, что в ней еще осталось что-то настоящее и живое. И у кого узнать, что она не робот?
        На поиски ответов на эти вопрос уходили дни и недели, но ничего не менялось. Все как-то шло себе ни шатко и не валко, сменяя утро вечером и наоборот.
        Хотя кое-что все-таки, наконец, случилось, вырвав её из пучины отчаяния и тягомотной пустоты и подарив надежду на что-то светлое.
        Однажды Нике сняли бинты и повязки.
        - Дорогая, - как всегда официально и даже немного торжественно при посторонних, провозгласил муж, - Кажется, завтра ты сможешь начать новую жизнь.
        Сказал так, будто они находились в каком-нибудь глупом кино пятидесятых годов, так пафосно прозвучали его слова. Дома-то он разговаривал совсем по-другому. Холодно, редко и только по делу.
        Ника удивлённо уставилась на него, не совсем понимая, что именно он имеет ввиду.
        - Я сегодня разговаривал с доктором, он сказал пора.
        «Надо же… а мне и словом не обмолвился. Ну правильно, я же всего лишь жена Артура. Кукла. Придаток. Женщина без памяти и прошлого…»
        Почему от этого стало очень обидно, а, впрочем, не так уж это и важно. Совсем скоро она увидит свое лицо и это было так волнительно и страшно, что остальные эмоции надолго просто не задерживались в голове.
        Когда ЭТО случилось, единственное, о чем она попросила мужа и врача, так это оставить ее одну. Наедине с самой собой.
        Она боялась показать настоящие эмоции, и боялась, что они будут не такими, как надо. Она боялась увидеть себя и больше всего реакции мужа. Что, если там не она? Не Ника? Или она не такая, как хотелось… что, если там пустота, ноль, дыра?
        Она не видела себя три месяца. Точнее сказать в ее нынешнем положении, она не видела себя никогда. Ни разу, ни одного дня, ни минуты. И вот сейчас… Та-да-да-дам.
        Из зеркала на нее смотрела девушка со шрамами, но шрамы эти не были ужасны. Те же непонятного цвета глаза, что и у девушки на фото, аккуратный рот, тонкий, слегка курносый нос, высокие скулы.
        Ника ощупала, едва касаясь пальцами, кожу на лице, стараясь навсегда запомнить эти ощущения.
        В отражение на нее смотрела Ника. Та Ника, которая была на фотографиях. Та Ника, что вышла замуж за Артура четыре года назад. Это была она. Вероника Смольнова.
        Из груди вырвался вздох облегчения.
        АРТУР
        Смольнов крупными шагами мерил кабинет и орал в трубку, напустив в голос как можно больше негодования и злости.
        - В смысле опять не нашел? Леха, ты задрал, ты понимаешь?! Да я плевать хотел на твои проблемы! У меня своих хоть *опой жуй.
        Артур все больше распалялся, так как друг Алексей вновь задерживал долг. И надо сказать, совсем немаленькую сумму.
        - Да мне плевать, что тебя кончат, - орал он в трубку, - Мне верни, потом что хочешь делай. Все, я тебе все сказал.
        С Лехой они дружили лет с пяти. Тогда еще папаша Смольнов не чурался бедного друга Гриши Плотова, с которым по молодости вместе служил в морпехе.
        Это потом он разорвал все отношения с неудачником Гришкой, начав делать большие деньги, а пока вместе с женой и сыном ходил в гости к Плотовым и иногда приглашал их к себе.
        Сын Григория Плотова - Леша был ровесником Артура. Парни катались в соседних колясках, закончили один детский садик, вместе пошли в школу, где и проучились до девятого класса. Потом Лешка ушел в училище, а Артура папаша перевел в престижный лицей. Какое-то время парни не общались, увлеченный каждый своей жизнью, но однажды встретились случайно у общих знакомых и возобновили дружбу.
        Ну как дружбу…
        У Артура не было друзей. Никогда и никого, кроме как в детстве и юности. Вот, кроме этого самого друга Лешки. И вначале он искренне хотел вернуть то, что было когда-то ту самую дружбу, доверительные отношения, взаимопощь и что там еще бывает, но… И он был уже не тем Артуром Смольновым из девятого Б, и Лешка Плотов стал совсем другим человеком.
        Лёха успел получить условный срок за воровство, накопить больших долгов и связаться со странной компанией гопников, от которых до сих пор отбивался как мог. Так они возвращали ему его же «долги».
        В общем, как когда-то папаша Смольнов, Артур вдруг понял, что «гусь свинье не товарищ» и уверенность его в этом росла с каждым днем. Постепенно он все больше презирал неудачника Плотова. Правда старался умело это скрывать до некоторых пор, часто используя «друга» для всяких неудобных и грязных дел. Леха искал ему подставных лиц для отмыва бабок, он же помогал в различных пакостях для строптивых конкурентов. Был его правой рукой и доверенным лицом, не смевшим отказаться ни от чего на свете. Потому что Артур платил ему очень хорошие бабки, позволявшие хоть как-то расплачиваться с долгами за наркоту и карты. Найти такого же преданного человека как Леха было делом трудным, не брать же не пойми кого с улицы. Да и просто выкинуть Леху с «должности» не получалось. Он слишком много знал про Артура. Правда и Артур знал про дружка немало, но тому нечего было терять. Кроме жизни. А вот у Артура ставки были слишком высоки.
        Порой правда появлялись у Смольнова опасения, ведь как известно, наркоманы народ далекий от верности, но других вариантов не было. И об этом Артур лишний раз старался не думать.
        Те деньги, что он требовал у Лехи… да на хрен они не сдались… В смысле нормальные, конечно, деньги, но сейчас дело было не в них. Они его все равно не спасут. Просто ему ужасно хотелось на кого-нибудь сорваться. И друг был идеальной кандидатурой для этого.
        Стало хоть немного, но легче.

* * *
        Ника была дома. Ха… как будто могло быть по-другому. Она здесь уже черт знает сколько и весь этот месяц он вынужден терпеть её вечно скуксившееся лицо. Вначале скрытое под бинтами и от того терпимое, а теперь до боли знакомое и ненавистное.
        - Артур, я там мясо…
        - Артур, - передразнил он гнусавым голосом, - я там мясооо…
        Он даже не стал смотреть как она отступает назад, и вся будто скукоживается, становясь меньше и незаметнее. Сто раз видел, ну её к черту. Потом она закроет глаза руками, пряча слезы, и убежит к себе в комнату. Да, с некоторых пор они жили раздельно, потому что он больше не мог выносить её рядом с собой.
        - Ненавижу, - процедил сквозь зубы, хлопая дверью в свою спальню.
        Прямо в одежде завалился на кровать, до боли сжал кулаки и стиснул зубы. Как он мог сам загнаться себя в эту клетку?
        Все началось, когда он увидел ее после снятия бинтов.
        Она вернулась. Его жена вернулась, вновь став той, кем всегда и была. А он… он и сам не знал, что совсем не готов вновь ее увидеть. Никогда ему не забыть тех чувств, что он испытал тогда. Больше всего на свете Артуру хотелось, чтобы она исчезла… сделать так, чтобы она исчезла. Все из-за нее!
        Хорошо, что рядом был врач, иначе…
        Что иначе он до сих пор боялся думать. Но ощущение, что он потихоньку сходит с ума все чаще посещало и мешало спокойно дышать.
        Зато Ника, как же она была счастлива. По крайней мере в тот момент, когда только-только вышла из кабинета врача. Артур видел это в ее глазах и ему до безумия захотелось стереть это счастье с ее вновь сделанного лица, разбить в кровь, в мясо, снова закутать ее в бинты. Только бы не видеть это некогда милое сердцу лицо.
        - Ненавижу… - шептал он каждый вечер, до крови сбивая кулаки ударами в боксерскую грушу, представляя, что это ее лицо. Он раз за разом разбивал его на кусочки, стирая те счастливые огоньки в глазах и превращая все в пыль. В пыль и кровь.
        И одновременно с этим он так ее желал… желал, как никогда прежде.
        Больше всего на свете Артур хотел развернуть ее к себе спиной и, раз за разом впечатывать с силой в стену, причиняя боль и страдания.
        Она приходила к нему. В тот первый вечер после обретения своего лица, она приходила. Он готовился ко сну, все больше молчал, стараясь не выдать своих истинных чувств. Она пришла и легла рядом…
        Глава 5
        НИКА
        В тот день, когда ей сняли бинты, она пришла и легла рядом с мужем. Абсолютно нагая вышла из душа и подошла к кровати. Легла рядом с ним, тронула рукой плечо, желая, чтобы он увидел ее, чтобы обернулся, почувствовал, что она готова и хочет его. Она вновь стала чувствовать себя женщиной, красивой и желанной.
        Артур обернулся. Так резко, будто хищник выпрыгнул из своего убежища, чтобы настичь жертву. Прижал к кровати, железной хваткой сжав тонкую шею до хрипа. Глаза, налитые кровь, смотрели безжалостно и Ника вдруг поняла, что сейчас он ее убьет. Артур был безумен. На щеках играли желваки, искривленный рот что-то беззвучно шептал и пальцы все сильнее смыкались на ее шее. Она пыталась их разомкнуть, задыхаясь и издавая какой-то клокочущий звук и свист. Больше не было сил сопротивляться. В глазах темнело, и сознание уносилось куда-то вдаль и тут… хватка ослабла и в глотке появился воздух, от которого она тут же зашлась сухим, раздирающим кашлем. Ника, держась за горло, скатилась с кровати и поползла к двери. Не оглядываясь, не ища его взгляда, ей хватило того, что она уже увидела. Она ползла, словно собака, избитая своим хозяином, но ей было все равно, как это выглядит. В голове билась только одна мысль – уйти, уползти подальше и спрятаться, чтобы зализать раны.
        Ночью Вероника так и не смогла уснуть. Жутко болело горло и сухой кашель разрывал глотку на части. Нику трясло и колотило, она все еще помнила тот взгляд, полный ненависти и пыталась понять, за что… что она сделала не так, где преступила черту.
        Она кое-как добралась до комнаты прислуги на первом этаже, той, что была незанята и всю ночь слушала крики Вики из соседней спальни и утробное рычание мужа. У нее был очень острый слух…

* * *
        - Все будет хорошо, - холодно, вместо приветствия сказал ей муж, когда спустя полдня поисков нашел ее в ознобе в этой спальне для прислуги.
        Ника лежала, отвернувшись к окну и наблюдала за тем, как ветер треплет крону деревьев и играет листьями в воздухе, поднимая их все выше и выше. Вот бы ей туда, к этому ветру, превратиться в листочек, в пушинку и подняться вверх, все выше и выше, все дальше и дальше от этого жестокого мира.
        - Врача я вызвать не могу, сама понимаешь… - спокойно, будто ничего не произошло, продолжал Артур, стараясь не смотреть ей в глаза, - У тебя следы на шее. Но лекарствами обеспечу. Вика о тебе позаботится, я ей сказал.
        Ника вздрогнула, проглотив очередное унижение, но промолчала, все так же пялясь в окно.
        АРТУР
        Эта дура умудрилась где-то заболеть. И главное нигде не шляется, максимум доходит из дома до машины и обратно, а все равно подцепила заразу.
        С каждым днем его презрение и ненависть к жене только росли. Вместе с желанием ее взять силой. Да, именно так. Не переспать, не заняться любовью, не прижать к себе нежно, а грубо и больно использовать. Как последнюю шалаву. Как ту, кем она и является собственно. Он ничего не забыл, он все помнил. И это лицо, тогда еще без шрамов, эти губы, исказившиеся в злой ухмылке, и эти глаза, с нотками презрения и ненависти. Он никогда ничего не забывал.
        Хотя нет… иногда, вот как сегодня, он на время переставал видеть в ней прежнюю Веронику и ему даже становилось ее жаль. Он и сам не понимал, как так получается, изо всех сил противился этому чувству, но ничего не мог с собой поделать. Она еще получит свое, а пока нужно ей помочь. Да, вот так. В такие моменты Артур чувствовал себя полным идиотом. Но жалось и ненависть постоянно боролись в нем, ни на миг не давая первенство другому.
        Если только можно одновременно любить и ненавидеть, то это про него. Иногда он желал ее без ненависти, представляя, как было бы здорово заняться любовью как раньше, с нежностью и желанием доставлять удовольствие. Но тут же одергивал себя, понимая, что это всего лишь бред. Несбыточные мечты. Это всего лишь коварная память подсовывает ненужные детали, чтобы сбить его с толку. Нагло подпихивает воспоминания, где все было так хорошо, как кажется и не бывает у людей. Но все давно закончилось, разделив прошлое и настоящее навсегда.
        Он и правда сходил с ума. Каждую минут, день, неделю сходил с ума. И понимал, что все сложнее скрывать истинное лицо, все труднее дышать в маске, все чаще из него вырывается правда. И это очень опасно. Эта правда вновь могла привести его к краху, а этого он допустить никак не мог.
        - Я все купил, на столе выберешь нужные лекарства. Я там написал. И не досаждай ей лишний раз, - грубо приказал, почти прорычал Артур Вике перед своим уходом.
        Та игриво кивнула и потянулась за поцелуем, но он холодно оттолкнул ее в грудь, которую еще совсем недавно ласкал, и вышел за дверь.

* * *
        На работу уехал в плохом настроении. С каждым днём всё тяжелее было сдерживать себя. Он никогда прежде не испытывал ничего подобного и сам не понимал, как мог не сдержаться вчера, как мог напасть на Нику…
        И самое главное – за что?
        Но самое поганое было после… и надо было такому случиться, что в эту ночь она оказалась именно в этой спальне, где за стеной он всю ночь драл Вику. Драл от души и с остервенением, чуть не придушив в самом конце.
        На работе снова всё пошло кувырком. Новая секретарша оказалась ничуть не умнее уволенный накануне Эллочки, а может быть даже и хуже. По крайней мере выглядела она отвратительно. Этот вечно извиняющийся взгляд, бестолковая нерасторопность, незнание основ делопроизводства и в целом рабочего процесса раздражали. Артуру постоянно хотелось её ударить, впрочем, ударить ему сейчас хотелось всех и вся вокруг. Он понимал, что так дальше продолжаться не может и, если он сегодня же не возьмёт себя в руки, то всё может закончиться очень быстро и очень плохо.
        - Эм… зайдите ко мне, - Артур даже не запомнил, как зовут эту новую секретаршу с безликим лицом. Пожалуй, нужно менеджера по персоналу тоже уволить. Это же надо, взять на работу такую тупую серость.
        Секретарша с испуганным лицом влетела в кабинет
        - Потише заходи, - он не стал с ней церемониться. – Найди мне хороший вариант отдыха где-нибудь недалеко. И чтобы нелюдно было.
        Та аж покраснела, туго соображая, что именно от нее хотят.
        - Ты не поняла, что ли? – поднял на нее глаза и пронзил ледяным взглядом.
        Девчонка попятилась, явно непривыкшая к грубостям от начальства. Ничего, привыкнет…
        - Я…я… бассейн нужен?
        - Что за вопросы?!
        - Поняла!
        - Исполняй.
        НИКА
        Если бы у Вероники была возможность вновь стереть себе память, она бы сделала это не задумываясь. Всё, что произошло вчера ночью теперь не давало ей уснуть. И шли уже вторые сутки, как она не могла сомкнуть глаз, иногда, правда, проваливаясь в какое-то подобие забытья, иногда выныривая из него в пучину настоящего. Она и не думала, выписываясь из больницы и приезжая в этот шикарный дом, что будет больше всего на свете бояться своего мужа.
        Своего ли?
        Неужели тот человек, что ещё вчера пытался задушить её – и есть её муж? Неужели он и впрямь хотел это сделать? Но что, если это был всего лишь сон? Если ему всего лишь что-то приснилось, и она просто оказалось под рукой? Ах, как бы ей хотелось в это верить, но слишком долго он держал руки на её шее, слишком злым и глубоким был его взгляд, готовый разорвать, растереть в порошок, уничтожить.
        Ещё это Вика. Ника и видеть её не могла, и слышать этот отвратительный голос, который она была вынуждена слушать всю предыдущую ночь. Она бы многое отдала, чтобы забыть всё то, что случилось в эти сутки. Но увы, это было невозможно и раз за разом в голове прокручивалось все, что произошло накануне.
        И Вика будто специально старалась заходить почаще, под предлогом того, что Нике нужно принять лекарство. Как же ей хотелось послать домработницу к чёрту, выбросить из дома как использованную вещь, забыть её, забыть, что на свете есть такие люди, как эта девчонка. Беспринципные, безжалостные, бесчеловечные.
        Она не могла смотреть в эти бесстыжие глаза, в эти смешинки в уголках рта, и презрительно поджатые губы.
        Как же она ошибалась, когда думала, что жизнь её только начинается и жизнь это будет полна любви и счастья. Ника больше не хотела видеть своё отражение в зеркале, видеть это лицо, которое подарило ей столько надежды и которого она так долго ждала. Теперь она больше всего на свете мечтала избавиться от этого лица и найти себя настоящую. Найти своё я. Она должна убежать отсюда. И неважно куда… Главное это сделать.
        В какой-то момент Ника сама не заметила, как все-таки заснула. Снился ей следователь Ермаков.
        - Ну что, вспомнила кто ты? – почему-то он был в пляжных шортах и панамке и грозно махал перед ней полосатым полотенцем.
        Ника отчаянно крутила головой и больше всего боялась, что теперь он ее арестует.
        - Тогда пройдем-ка в отделение.
        Они пронеслись сквозь шумный пляж и оказались у него дома.
        - Ну давай, чего ты ломаешься? – жарко зашептал следак в ухо, стягивая с нее бретельку сарафана.
        - Я не… не надо пожалуйста.
        И вот уже не Ермаков перед ней, а кто-то другой, но кто она вновь не может разглядеть.
        Бьет по лицу, впечатывает в стену головой. Переворачивает и прижимает своим телом.
        - Пожалуйста, не надо… - она задыхается, отчаянно сопротивляясь, и вот уже кричит, ударяясь о стену головой, но не слышит собственного голоса, чувствуя, что тонет, и глубина все больше скрывает ее крики.
        Очнулась, когда, открыв глаза, обнаружила прямо перед собой Вику. Та трясла ее и со страхом и удивлением пыталась перекричать ее собственный голос.
        - Я… я… - Ника будто задыхалась, жадно ловя спасительный воздух.
        Хотя был ли он спасительным в этом доме… скорее отравленным ложью, обидами и болью.
        - Тсс, - Вика поднесла к ее губам стакан с водой, - На, выпей.
        Ника трясущимися руками пыталась удержать кружку, но выходило плохо. Вика помогала ей не уронить ее на пол.
        - Спасибо, – прошептала, допив живительную воду и тут… ее вырвало. Без всякого предупреждения со стороны желудка просто вывернуло наизнанку.
        Вика брезгливо отпрянула и поджала губы, в один момент став самой собой.
        - Скоро Артур приедет. Приведи себя в порядок. И тут… убери. - она указала на лужу под кроватью.
        Отвечать Ника не стала. Но вдруг совершенно отчётливо поняла, кто теперь хозяйка в доме…
        Она кое-как, на трясущихся ногах дошла до туалетной комнаты. Здесь санузел был общим на этаж, не как в спальнях хозяев. Вначале умылась, затем наполнила таз водой, взяла тряпку и отправилась убирать рвоту.
        Встала перед кроватью на колени, чувствуя, как кружится голова и тут…
        - Это что такое?! – громогласный голос Артура сотряс стены дома.
        Ника в ужасе замерла с тряпкой в руках, но так и не обернулась. Слишком страшно ей стало увидеть мужа в такой ярости.
        Через пару минут раздались удаляющиеся шаги и тут она услышала визг домработницы и спокойный, до ужаса спокойный приказ Артура:
        - Взяла тряпку и пошла мыть пол.
        И высокий, возмущенный ответ домработницы:
        - Но Артур…
        - Дмитриевич.
        - Артур Дмитриевич, я…
        - Поломойка, - продолжил он за нее.
        - Но мы же…
        Звук пощечины и вскрик.
        - Пошла давай.
        Ника не шелохнулась, когда рядом с ней, заплаканная и злая, присела Вика.
        - А ты вставай, чего расселась. Иди лучше в ванную и ложись отдыхать. Нечего хозяйке дела прислуги исполнять. – приказал муж Веронике.
        Она, боясь ослушаться, медленно поднялась, не глядя на Викторию, и еле-еле, по стеночке пошла в душ.
        Артур вошел без стука. Даже не посмотрел на нее, когда она под струями воды смывала с себя весь тот ужас, что, казалось, налип на нее подобно паутине.
        - Полотенце возьми, – и уже выходя, буркнул, - Ляжешь сегодня в нашей спальне. Я уйду, не бойся.
        АРТУР
        Домой в тот день вернулся рано.
        Встретила его Виктория и тут же, забыв кто она и что из себя представляет, потянулась за поцелуем. Артур не стал церемониться с нахалкой и тут же ее грубо одернул.
        - Окстись…
        Вика удивлённо воззрилась на него. То ли слово такое не знает, то ли вконец уже обнаглела. То, что ночью он спустил с ней пар, ничего не означает. Вот вообще. Мало ли проституток на свете…
        - Там Ника все обблевала, совсем что-то расклеилась, - протянула домработница презрительно.
        Артур сжал кулаки, и молча, не говоря ни слова больше, разулся и прямиков направился в комнату, которую теперь занимала его жена.
        Ника еле стояла на коленях, пытаясь прибрать то, что из нее недавно вышло. Сложно сказать, что его взбесило больше: то, что его жена сама убирает свою блевотину, или то, что прислуга позволяет себе над этим потешаться.
        Почувствовал, что его аж затрясло всего, руки зачесались надавать кому-то тумаков.
        - Это что такое?! – прорычал он.
        Ника замерла на месте.
        Он медленно развернулся и направился на кухню, где со скучающим видом сидела на кухонном стуле и пальцами рисовала на столе невидимые узоры эта поломойка.
        Артур быстро приблизился к ней и с силой схватил за тонкую руку, сжав так, что девица взвизгнула.
        - Взяла тряпку и пошла мыть пол.
        Её глаза расширились от удивления и непонимания.
        «Ничего… сейчас она все быстро поймет.»
        - Но Артур…
        - Дмитриевич.
        - Артур Дмитриевич, я…
        - Поломойка, - продолжил он за нее.
        - Но мы же…
        Не удержался и наотмашь ударил по холеному розовому личику. Такое личико нужно бить как можно чаще, сбивая с него спесь. Всего лишь шлюха, дворовая девка, а ведет себя, будто решила, что она хозяйка.
        - Пошла давай.
        Затащил домработницу за руку в комнату и швырнул к кровати, туда, где так и сидела его жена.
        - А ты вставай, чего расселась. Иди лучше в ванную и ложись отдыхать. Нечего хозяйке дела прислуги исполнять.
        Молча наблюдал, как жена встала и медленно потащилась в ванную.
        В какой-то момент Артуру очень захотелось ее поддержать, помочь дойти, но он сдержал в себе этот порыв. Наверняка не оценит, шарахнется в сторону, успокаивай ее потом. К черту!
        Устало прислонился к стене, слушая плеск воды, заглянул и не увидел на вешалке полотенца. Сходил наверх и принес его из своей спальни.
        Стараясь не смотреть, чтобы не пугать и без того перепуганную жену, протянул, чтобы вытерлась.
        - Полотенце возьми. – и уже выходя, буркнул, - ляжешь сегодня в нашей спальне. Я уйду, не бойся.

* * *
        Поздно вечером Артур постучал в дверь спальни жены.
        Она на стук ожидаемо промолчала, и он вошел сам. Ника делала вид, что спит, но он видел, словно зверь чувствовал неровное дыхание.
        - Я подумал… надо извиниться.
        - Не надо, – прошептала она, - Я не прошу.
        - Нет, надо. – сказал с нажимом, слишком грубо.
        - Хорошо. Я простила.
        - Да ладно уж… - он попытался улыбнуться, но вышло так себе, - Я же не дурак, все понимаю. Я не тороплю, времени полно.
        - Хорошо, - прошелестело из подушек.
        Кажется, она сейчас на все согласна, лишь бы он ушел.
        - Я… дай время. Постараюсь если не вернуть все, как было, то хотя бы склеить немного. Мы же родные люди…
        Он увидел, как вздрогнули ее плечи при этих его словах. Он все подмечал и запоминал. Слово родные в ней явно вызывают чувства.
        - Как твои воспоминания? Есть что-нибудь?
        Говорил тихо, будто ничего не происходило раньше.
        - Нет.
        Да. Он каждый день задает ей этот вопрос, и каждый день она отвечала «нет». Причем понять, врет или нет, сложно. Но он пока верит. Пока.
        - Хорошо… а кошмары? Все еще снятся?
        - Да, сегодня был.
        - И ты так и не можешь вспомнить, что это?
        Покачала головой, по-прежнему лежа лицом к стене.
        - Ну хорошо-хорошо. Выпей лекарства и спи. Все будет хорошо, я тебе обещаю.
        НИКА
        Главным для нее было не показать, как сильно она боится. Боится шелохнуться, сделать что-то не так, да даже повернуть в его сторону голову. Ни в коем случае не выдать, что не верит ему, что знает о его обмане, что… впрочем, смысла во всем этом наверняка не было. Вероника была уверена, что он прекрасно все понимает и видит её насквозь. Видит и чувствует её страх.
        Она это знает, он это знает... Но оба делают вид, будто вновь играют в одну игру.
        А ведь игры давно уже разные. И вот какую игру ведет Артур, Ника пока не понимала, но точно знала, что она не для неё.
        Этой ночью Артур не пошел к Вике и Нику это никак не обрадовало. Ей теперь было абсолютно все равно, куда и зачем он будет ходить и где станет проводить ночи. Плевать, лишь бы её не трогал. А лучше бы вовсе перестал замечать. Он и раньше не особо обращал на неё внимание, а теперь бы совсем сделал вид, будто её нет. она привидение, моль, стенка.
        Вечером муж пришел как ни в чем не бывало к ней в комнату. Нику трясло от поднявшейся вновь температуры и сейчас ей больше всего на свете хотелось спать.
        Вошел постучавшись - невиданный жест вежливости. Прошел и сел на кровать, на которой сейчас лежала она.
        - Как твои воспоминания? Есть что-нибудь?
        Говорил тихо, будто ничего не происходило раньше.
        - Нет.
        Да. Он каждый день задает ей этот вопрос, и каждый день она отвечает «нет».
        - Хорошо… а кошмары? Все еще снятся?
        - Да, сегодня был, - не стала она врать, потому что Вика вполне может все ему рассказать, а ей совсем не хочется, чтобы он ловил ее на лжи.
        - И ты так и не можешь вспомнить что это?
        Покачала головой, по-прежнему не поворачиваясь к нему лицом. Чтобы не прочел на нем сомнения и страх быть разоблаченной.
        - Ну хорошо-хорошо. Выпей лекарства и спи. Все будет хорошо, я тебе обещаю.
        Сказал так, словно речь шла о чем-то совершенно будничном. И что он может ей обещать? Ничего уже не будет хорошо, потому что не будет и точка.
        Уснула Ника быстро, едва Артур ушёл, неплотно прикрыв за собой дверь. Может поэтому она думала, что он не ходил ночью к Вике. Откуда-то была эта уверенность, а откуда она и сама не знала.

* * *
        Утром проснулась вспотевшей и хоть немного отдохнувшей. Немного полежала, пялясь в окно, за которым светило яркое летнее солнце, и ветка яблони слегка покачивалась на ветру, изредка стуча в стекло.
        А ведь и правда… последние дни лета, скоро осень, холода и тоскливые дожди наполнят ее и без того безрадостную жизнь серыми буднями.
        Ника еще немного пожалела себя, вспоминая, снилось ли ей сегодня хоть что-нибудь, но так и не вспомнила. Померила температуру, та оказалась нормальной, вздохнула и, поднявшись с мятой постели, потопала в ванную. Там немного понежилась в пенистой воде, смывая с себя оставшиеся признаки болезни и посмотрела в зеркало. На вид стала еще худее, чем была, когда приехала в этот чужой дом. Сейчас она как никогда ощутила его чужеродность.
        «Дом Ужасов»… – так теперь называла его мысленно, проклиная тот день, когда ей пришла идея, что она станет здесь счастливой. Нужно было сразу бежать, пока еще это было возможно.
        «Но ведь ты и сейчас, прямо сейчас можешь собрать манатки и свалить», - укорила она саму себя.
        «И куда я пойду? Нужно иметь хоть какое-то пристанище…» - сама же и отвечала, проклиная себя за малодушие.
        Дернула головой, злясь и негодуя на собственные страхи, и вновь взглянула на свое отражение. Худая… кожа да кости. Лицо осунулось, теряя вновь приобретенную привлекательность и сейчас было похоже не маску. Чужую маску на чужом лице.
        «Выгляжу больной или даже сумасшедшей».
        А что… можно ведь уйти жить на улицу, ходить по аллеям города и в безумстве вращать глазами, словно городская сумасшедшая. Потом ее могут даже принудительно в дом скорби определить, тоже неплохо.
        «Некуда мне идти!» - зло заключила Ника и опустила глаза.
        Внезапно взгляд её наткнулся на какой-то кусочек бумажки, торчащей из-под ванной. Она наклонилась, чтобы посмотреть, что же там завалялось.
        Выпрямилась, держа в руках тонкий прямоугольник.
        Тест на беременность. И на нем до сих пор отчетливо виднелись две полоски.
        Глава 6
        НИКА
        Собравшись с мыслями и силами, она спрятала тест в комод, привела себя в божеский вид, и спустилась на кухню, откуда раздавался восхитительный аромат кофе и свежей выпечки.
        Виктории нигде не было видно, и это несказанно порадовало. Артур встретил ее с улыбкой и Ника в очередной раз подивилась, как быстро, а главное виртуозно он меняет маски.
        «Да у тебя, дорогой, талант…»
        Хотя если бы она посмотрела на себя со стороны, то поняла бы, что ничуть не уступает ему в лицедействе. Но ей-то приходилось это делать во избежание проблем, а вот зачем это нужно было мужу?
        - Присаживайся, дорогая. Я заказал обалденные круассаны в одной шикарной булочной, пальчики оближешь. Я вот схожу с ума от этого аромата.
        Говорил так, будто и впрямь ничего не произошло.
        Надо сказать, Ника тоже поплыла от запахов свежего французского багета. Смотрела на Артура и не могла поверить, что можно притворяться вот ТАК. Еще вчера жесткий и беспринципный, а сегодня «настоящий» любящий муж.
        «Идеальное утро», - с усмешкой подумала она. «Как в рекламе…»
        - Спасибо, - она слегка улыбнулась, краешком губ, но обратила внимание, как внимательно смотрит на нее Артур, ловя настроение.
        - Сделать тебе тост? – заботливо поинтересовался «идеальный» муж.
        Ну что ж… почему бы и нет? В животе уже довольно громко и неприлично урчало. Когда она ела в последний раз? Хоть бы вспомнить…
        - Да, пожалуйста. – все так с полуулыбкой ответила Ника. – Кстати, я думала ты сегодня работаешь.
        Артур пожал плечами, будто работа - это так, пустяки. А главное в его жизни – семья.
        - Взял выходной, чтобы побыть с женой. В конце концов зря я что ли начальник?! У меня особые привилегии, - подмигнул ей заговорщицки и Ника вымученно улыбнулась в ответ.
        - И кстати, домработницу я отпустил на сегодня. Ты же не против?
        Ника подумала, что это мог бы быть идеальный момент для того, чтобы сказать:
        «А почему бы нам ее не рассчитать?»
        Но она промолчала. Не хотелось, чтобы он думал, будто ее задевают его отношения с Викой. Нужно и дальше делать вид, что все идет как надо и она, Ника, не претендует на его любовь.
        И вообще, пусть лучше спит с Викой, чем с ней.
        - Конечно. В доме чисто…
        Артур довольно улыбнулся. Именно этого ответа он и ожидал.
        - Вот и хорошо. После завтрака я хотел предложить тебе прогуляться. Как ты на это смотришь?
        О… Ника смотрела на это очень положительно. Она так давно не выходила на улицу, кроме двора около дома, что сейчас была совсем не против пройтись.
        Кивнула, давая свое согласие.
        - Отлично! Тогда план такой: заедем в магазин и что-нибудь тебе выберем. Скоро похолодает, а у моей жены ни обуви новой, ни пальто…
        Нике так резануло слово «жена», что на чуть не подавилась.
        Она снова кивнула, будто ее и впрямь интересовали новые шмотки.
        - Потом можно где-нибудь пообедать, я же тебя знаю, - засмеялся Артур, - ты часа три-четыре потратишь на бутики.
        «Да ладно…»
        - Ну а после можем сходить в кино? Или прокатиться на теплоходе? А? Классно я придумал? Как тебе идея?
        - Да, здорово! Прямо день мечты, - Ника старалась говорить так, чтобы у Артура и тени сомнений не возникло в том, что она и правда рада переменам.
        - Супер! Ну… тогда скоро выдвигаемся!
        ДЕНИС
        Утро встретило хмурым небом и августовским дождем, напоминающим о скором приближении осени. Вот и лето пролетело, словно дымка… что оно оставило после себя? Что увидит он, когда дымка рассеется?
        «Дождь - это хорошо. Но не для ментов», - с ухмылкой подумал Денис, выйдя размять ноги, затёкшие от долгого сидения в машине.
        С некоторых пор это стало его странной привычкой – каждый день, если не было дел, с утра пораньше приезжать к красивой новостройке с офисами и магазинами внизу прямо напротив дома Смольновых. Он оплачивал стоянку и так и не выходил из машины, в бинокль рассматривая окна особняка, увитого плющом. Рядом с главным домом, укрытый от чужих глаз, притулился небольшой летний домик и Ден изредка видел выходящих на крыльцо крепких парней.
        Каждое утро, в восемь тридцать, Смольнов выходил из дома, шел по аллее до будки охранника, о чем-то говорил с ним пару минут, садился в машину и выезжал из ворот. Спустя десять минут в окне кухни распахивались шторы и на миг появлялось лицо Вероники Смольновой. Место, откуда Ден следил за Смольновским домом находилось на возвышении и, хоть особняк был скрыт за забором, все же ему удавалось видеть окна. Но только из бинокля и довольно размыто.
        То, что это она, он узнал не так давно. Однажды семья Смольновых уехала рано утром из дома и Ника была с забинтованным лицом. Такой, какой он ее всегда привык видеть. А вернулась уже без бинтов.
        «Неплохо», - отметил он тогда про себя и порадовался, что ей удалось вернуть себе нормальную внешность. Конечно, нюансов он разглядеть никак не мог, но то, что это именно Вероника Смольнова не вызывало никаких сомнений.
        Он обратил внимание на сосредоточенное и отстраненное лицо ее мужа. Никакой радости от преображения жены на его лице точно не наблюдалось.
        «Занятно. Жена вновь стала красавицей, а муж не очень-то и доволен этим фактом. И даже не особенно скрывает…» …
        Зато девушка буквально светилась и сияла от счастья.
        - Хорошо, наверное, быть без памяти, - пробормотал Ермаков.
        В тот день он так и не увидел больше ничего интересного и после обеда покинул свой пост. Ермакову все больше казалось, что он занимается ерундой. Но он все так же, день изо дня, приезжал хотя бы на полчаса. Это стало своеобразным ритуалом, без которого день не начинался или не продолжался. Вывести Смольнова на чистую воду и не дать вновь свершиться преступлению - стало идеей фикс для сыщика.
        - Ты точно здоров? – подтрунивал Пашка над другом, но Дена нисколько не обижали подколки.
        Вот и сегодня, едва продрав глаза, Денис быстро позавтракал и поехал на любимое задание. Время близилось к девяти, но Смольнов до сих не появился во дворе.
        «Может не ночевал», - мелькнула догадка.
        Он так и не успел это выяснить, потому что позвонил Пашка.
        - Тут Свинина пришла, - давясь от смеха, прошептал он в трубку, - Рвет и мечет.
        - Что ей надо? – проворчал в досаде Ден, - Мы же с ней все выяснили…
        - Моя не знать, моя притворяться рыбкой. Дама хочет только тебя и причем немедленно, так что давай, бегом.
        Пришлось Денису прервать своё наблюдение и тащиться на работу.
        ДЕНИС
        Целый день после ухода гражданки Свининой Ден зависал в накопившихся бумагах, а вечером к нему подошел начальник.
        - Слушай, друг, я вот никак не пойму, да на кой далась тебе эта баба?! Ну в самом деле! Что толку, что ты целыми днями пялишься в их окна?
        Денис поморщился, понимая, что друг, как всегда, прав. Но по-другому он не мог.
        - Да сам знаю… но я будто жду чего-то. Вот, знаешь, такое чувство, вроде что-то должно произойти, а что именно и сам не можешь объяснить… бывает у тебя такое?
        Паша засмеялся, присев на краешек Ермаковского стола, и принялся перебирать на нем ручки и карандаши, наводя беспорядок.
        - Пф… у меня так с женой каждый день. Вот знаешь, я все время что-то чувствую, прям нутром, аж сердце сжимается, так это самое чувство меня распирает.
        - И как? Права оказывается интуиция? – доверчиво спросил Денис.
        - Ага… Но толку-то, что она права, если я узнаю, что именно она хотела мне сказать только тогда, когда Люська мне мозг половником ест. И это, прошу заметить, каждый день. Представляешь каково мне живется? Каждый день сердце не на месте…
        - Шутишь… - досадливо покачал головой Денис.
        - Ну так... – согласился Хромов, посмотрел на подчиненного серьёзно, - Я просто не понимаю, чего ты хочешь.
        Ден вскочил со своего места и принялся шагами мерить кабинет.
        - Я хочу поговорить с ней, но не знаю как. Я два раза звонил на домашний, но трубку все время берет какая-то девица и говорит, что хозяйки нет, но я-то знаю, что она есть. Вчера снова позвонил, но телефон оказался отключен.
        - Может она просто не хочет ни с кем общаться? – пожал плечами Паша.
        - Может. Но я что-то слабо в это верю. Еще недавно она хотя бы иногда выходила во двор, на веранду. А после того, как ей бинты сняли, вообще из дома не высовывается.
        - Слушай… а может он ее уже того? – выпучил глаза Хромов.
        - Типун тебе на язык. – пробормотал Ден, - Нет. Иногда они ездят в частный центр, я так понимаю к врачу. Не может он ее тюкнуть, пока она лечится.
        Паша, наконец, слез со стола, и оставил его содержимое в покое.
        - Ты про лицо?
        - Что? – не понял Денис.
        - Лечит в смысле лицо?
        - А… - отмахнулся Ермаков, - Хрен знает. Может к психиатру, без понятия.
        Пашка неуверенно почесал пятерней затылок.
        - Ну и забудь ты уже про них. Живут себе люди, у них счастье может, а ты тут со своим… убить хотел, убить…
        Ермаков даже кулаком по столу ударил.
        - Да нет там никакого счастья! Я нутром чую, сволочь этот Смольнов. Папаша был гадом и сынок такой же. Ты вообще слышал, как он с женой поступил?
        Пашка покачал головой и подошел к бару. Достал виски, шоколадку и недоеденную пиццу из холодильника. Поставил ее разогреваться, а сам наполнил стаканы.
        Ден взмахнул руками.
        - А, ну верно же, ты же из соседней области. Ну тогда устраивайся поудобнее, а я тебе расскажу. Расскажу, чтоб ты не сомневался, с какой гнидой имею дело. Меня сложно обмануть, ты знаешь.
        - Знаю-знаю… Но и на старуху бывает проруха, - хмыкнул Пашка, пододвигая стакан Денису.
        - Я вообще-то не пью давно.
        - А это ради дела, мозговой штурм называется, слыхал? – подмигнул Паша.
        - Вредно это. Я за здоровый образ жизни…
        -Ты прав! Это в последний раз, а завтра в завязках. Вот те крест! – И Пашка натурально перекрестился.
        Ден, кривясь и морщась, залпом выпил виски, и горло тут же обожгло спиртом. В желудке на мгновение стало горячо, а потом тепло разлилось по всему телу, и он почувствовал, как тяжелеют ноги. Развалился в кресле, и показал, что он пас. Больше ни-ни.
        - Ну слушай. После службы в морпехе, Дмитрий Анатольевич Смольнов закончил радиотехнический институт, и десять лет отработал вначале простым инженером, а последние три года в нашем НИИ числился начальником, но в девяносто первом его расформировали и остался папаша Смольнов не у дел. Было ему тогда лет тридцать, пять лет как женат, подрастал сын. Тогда-то крепкого и умного парня позвал к себе некий важный авторитет в нашем городе по кличке Петрович. Может слышал? Петровское ОПГ?
        Пашка неуверенно кивнул, хотя, судя по виду, кивнул скорее просто для того, чтобы не выглядеть несведущим.
        - Не самое известное в стране, конечно, но тоже набедокурили немало. Короче, со временем стал Смольнов правой рукой Петровича, пока тот не отдал концы вместе со всей своей шайкой-лейкой. Ты на кладбище ходишь?
        - Что мне там делать? Мои все похоронены дома.
        - А… ну вот если доведётся…
        Хромов аж поперхнулся и выпучил глаза на друга.
        - Тьфу на тебя! – и добавил, - И типун на язык.
        - Ну мало ли… чего ты сразу?! Это я так, чисто в целях саморазвития. Короче, как на кладбище войдешь, ты Петровича с дружками сразу увидишь. Прямо на главной аллее. Уж не знаю, на какие кости его хоронили, но теперь прямо при входе красуется. Что в жизни был дерьмо, что после смерти.
        Денис вздохнул и почувствовал, что уже порядком захмелел, хотя и выпил-то совсем ничего. Вот что значит быть трезвенником.
        - В общем, как-то нашему изворотливому Смольнову удалось схорониться, да еще и обзавестись деньгами. И не малыми. Поговаривали, что это он и подставил Петровича со компанией, а общак прибрал к своим рукам. Почему уж его не тронули, неизвестно, но думаю, что он был тайным советником для новых Горынычей. Ну тем, что пришли на смену откровенным бандюкам. Более изворотливым и хитрым. Ну в принципе ты их всех знаешь сейчас... – усмехнулся Ден.
        ДЕНИС
        Паша даже зубами от злости и негодования скрипнул. Знает, конечно, сталкивался не раз по работе. Теперь все они сплошь бизнесмены да депутаты.
        Ден случайно уронил тарелку с остатками пиццы на пол, и тут же получил тумака от начальника.
        - У меня уборщиц нет, - беззлобно проворчал он, помогая другу собрать разлетевшиеся кусочки по полу.
        - Да, но вообще-то надо нанять, - гоготнул Денис. – Я тебя как со шваброй вижу, так потом еще полдня забыть не могу. Ты бы хоть Люську свою попросил убирать. Все равно дома сидит.
        Хромов гоготнул.
        - Ты что… она у меня домашнее хозяйство ведет! – издевательски протянул Паша. – И главное детей нет, хобби никакого нет, ужин и тот через раз, а она все время уставшая. Тебе не кажется это подозрительным?
        Ден уже хохотал в голос. Люську он знал все пять лет, как они переехали из соседней области в этот город. С того самого дня, как Пашку перевели в их отдел. Она часто, на потеху всему отделению, приходила на работу к мужу и закатывала тому грандиознейшие скандалы. Ермаков всегда удивлялся, как этой хрупкой женщине весом не более пятидесяти килограмм удается так строить здорового и крепкого мента.
        - Все! Завтра же ультиматум поставлю: или рожай, или на работу иди. Что в самом деле за хрень?
        Ден пожал плечами. Он свой вопрос с супругой решил давным-давно. Женился Ермаков по любви, ну как ему, да и ей тогда казалось. Но любовная лодка разбилась о быт и несхожесть характеров уже через полгода. Развелись тихо и мирно и даже до сих пор, встречаясь в общих компаниях, запросто могли посмеяться или о чем-нибудь поговорить. Вера недавно снова вышла замуж и родила сына. Сейчас вновь готовилась стать матерью и Денису иногда было жаль, что у них так и не получилась семья.
        - Так, а с женой что?
        Ден непонимающе уставился на друга.
        - С какой?
        - Да этого, папаши Артурчика нашего?
        Денис хлопнул себя ладонью по лбу.
        - А… черт, даже забыл пока о касатиках наших разговоры разговаривали. Короче, он вроде как бабу себе новую завел, молодую, а жена поперек горла встала, вот папаша ее и выгнал туда, откуда привез. Причем, что интересно, он с этой бабой даже не жил. Не знаю, зачем надо было мать своего ребенка выгонять. Может поругались, а может не ровней считал, он же типа крутой стал, не захотел терпеть ее?
        - А сын получается с ним остался?
        - Вот именно. Она вначале по судам пыталась таскаться. Но сам понимаешь… говорят болталась возле дома, ее как собаку палками гнали. Уехала она в итоге домой, к отцу, там с ним по тихой грусти и спилась.
        - Гнида.
        - А я о чем?! Так что наш мальчик с папочкой рос, а яблочки всегда недалеко от яблонь падают, - заключил Ден и тут же с досадой подумал про себя.
        Но он не рос с отцом, не принимал его таким. А Денис принял. Не факт, что в детстве знал. Но ведь он стал старше и продолжал жить под отцовским крылом. Так что сравнения неуместны.
        - Ладно, черт с ними, ты мне вот что скажи… Дальше что делать собираешься? – Паша застегнул расстёгнутый под пиццу ремень брюк, заправил рубашку.
        - Да я и сам не знаю. Съезжу к врачу в ту больничку, где она лежала. Подруг бы найти, поговорить, выяснить какие отношения были.
        - А раньше чего? - удивился начальник.
        - А раньше я внимание привлекать не хотел. Ни к чему Смольнову знать, что я им интересуюсь. Да и работа мне раньше не позволяла особо раскатывать.
        Денис отнес коробку из-под пиццы в корзину для мусора, вымыл руки и открыл окно. В кабинет тут же ворвался свежий осенний ветерок и дышать вмиг стало легче.
        - То ли дело тут, - заржал Паша, - работы мало, зато денег в два раза больше получаешь.
        - Это да. Это точно. Хорошее у меня начальство, - подмигнул он Пашке.
        Тот хмыкнул, но добродушно произнес:
        - Ты со Свининой только не затягивай. Баба она мерзкая, я бы на месте ее мужа тоже загулял. Но платит хорошо, так что…
        - Да знаю, - поморщился Ден. В памяти все еще живы были воспоминания сегодняшнего утра. Гражданка вновь заподозрила мужа в изменах, хотя с прошлых изысканий не прошло и пары недель. Мужик видимо оказался совсем бесстрашный, ну или никак не ожидал, что его вновь так быстро засекут.
        - Ладно, Паш. Люська небось волноваться будет, поехали что ли?
        Денис решил идти ва-банк. Хотя это и было безумно. Безумно рискованно даже, но без риска какие могут быть результаты?
        Наконец, решился. Развалился на стуле, закинув ноги на стол, чтобы чувствовать себя как можно непринуждённее, как бы наравне. Набрал номер и приготовился ждать длинные гудки, но трубку взяли почти сразу.
        - Да, слушаю.
        - Артур Дмитриевич, здравствуйте. Узнали?
        - Вас забудешь, - натужно хохотнул собеседник.
        - Это хорошо, что узнали… не придётся объяснять.
        - Вы по какому поводу звоните?
        - Так один у нас повод, разве нет?
        - Напомните, а то у меня память плохая.
        Денис усмехнулся, ну-ну…
        - ДТП. Ну же, вспомнили?
        - Ах да. Я уж думал вы про платье в горох опять заведете.
        - Один:ноль в вашу пользу, – деланно засмеялся Ермаков, - Ну так что?
        - Что?!
        - Я могу подъехать к вам, мне нужно поговорить с вашей женой?
        Смольнов немного помолчал, переваривая предложение и наконец весело ответил.
        - Без проблем. Но лучше мы к вам, дома ничто не должно напоминать Нике о произошедшем.
        «Сука!» … Он знает, в курсе, что я больше не работаю в отделе. Надо же так лохануться, так попасть.
        - Хорошо. Конечно. Тогда я вызову вас повесткой?
        - Жена пока болеет. Как выздоровеет, я сообщу.
        - Да, конечно, договорились.
        - Всего доброго, - и снова этот издевательский тон.
        Твою мать!
        - Пашка! – крикнул он, врываясь в кабинет начальства, совсем забыв, что тот занят клиентами.
        Начальник многозначительно на него посмотрел и пришлось Денису дожидаться друга в своем закутке.
        Наконец Пашка спровадил плачущую женщину и сердито буркнул:
        - Еще раз и в глаз!
        - Так точно… у меня проблема.
        - Только не говори, что Смольнов. – Паша покачал головой и включил кофеварку.
        - Именно.
        - Ну и чего опять?
        Ермаков вкратце пересказал диалог, и Паша под конец ржал в голос.
        - Ну ты дебил!
        - Помоги!
        - Как?
        - Организуй мне кабинет на время.
        - Ты хоть понима…
        - Да я понимаю, понимаю, но кровь из носа надо.
        - Ладно, не суетись, что-нибудь придумаем.
        Глава 7
        АРТУР
        Он никак не ожидал этого звонка. Ермаков давно не работал в органах. Ну как давно, уже пару месяцев так точно, Артур узнавал. Поговаривали, что ушел, громко хлопнув дверью, и вряд ли так быстро вернулся. По крайней мере это очень сомнительно. И очень хотелось в это верить.
        Прошло уже столько времени, и вот на тебе, пожалуйста, объявился. Что же ему нужно?..
        Гадёныш Ермаков все что-то вынюхивает, выискивает, всё никак не успокоится, а пора бы уже. Это и хорошо, что он уволился, это просто отлично.
        Потому что одно дело мент при погонах, и совсем уж другое дело бывший мент.
        Вообще в последнее время все навалилось как-то разом, мешая собрать мысли в кучу. А собрать надо, обязательно надо, иначе все вновь пойдет кувырком. От этих кувырков голова давно кругом, так можно и без нее остаться…
        Но была и одна хорошая новость - Лёха обещал вернуть деньги. Правда, немного поразмыслив, Артур пришел к выводу, что гораздо лучше будет простить ему эти деньги за одну маленькую услугу.
        Так… сейчас самое главное сделать так, чтобы все в его жизни выглядело хорошо. Да, чтобы для окружающих и посторонних, сующих свои длинные носы в чужие дела, в их семье всё выглядело просто отлично. Он - прекрасный муж-бизнесмен, она – красавица-домохозяйка, которая восстанавливается вдали от чужих глаз после ужасного ДТП. И вот их любовь проносится сквозь бурные потоки огромных, несущихся прямо на них, волн… и бла-бла-бла…
        Нужно сделать так, чтобы ни у бывшего следака, ни у кого бы то ни было еще и мысли не возникло, будто что-то идет не так.
        На самом же деле Артуру все труднее было жить с женой под одной крышей. Все чаще он ловил себя на мысли, насколько было бы проще, если бы ее вдруг не стало. Все труднее стало находиться рядом с ней – притворяться у него не было больше ни сил, ни желания.
        Он то жалел её, то ненавидел… то желал, то презирал…то готов был убить на месте, задушив голыми руками, как тогда в спальне, то мечтал обнять как раньше, и долго-долго гладить по пшеничным мягким волосам…
        Он так устал скрывать не только от нее, но и от себя – себя самого, что чувствовал, сколь веревочке не вейся, а конец близок. Когда-нибудь настанет тот день, час, минута, когда все тайное станет явным и больше не нужно будет притворяться выглядеть тем, кем он совсем не является. И порой ему хотелось, чтобы это поскорее произошло.
        Но то были всего лишь минуты слабости и ничего больше.
        ДЕНИС
        В больнице было очень многолюдно. Все суетились, куда-то бежали, или шли слишком быстро для обычного дня. Ден вспомнил, что утром на Окружной трассе произошло крупное ДТП с автобусом и большинство пострадавших привезли именно сюда, в областную больницу.
        «Черт! Как не вовремя.»
        Он даже уже хотел уходить, когда вдалеке увидел знакомый силуэт.
        - Виктор Львович, - крикнул удаляющемуся по коридору врачу.
        Тот обернулся и не сразу понял, кто его зовёт. Ден помахал рукой и врач, покачав головой, направился в его сторону.
        В глазах появилось узнавание и растерянность. Доктор сердито сложил руки на груди и спросил:
        - Опять вы?! Вы по какому вопросу? У меня вообще-то пациенты…
        - Я могу в другое время прийти.
        - Да, это было бы намного лучше. Видите, что творится? – развел он руками, указывая на царящий вокруг гвалт и беготню.
        - Да… вижу, не слепой же.
        Ден расстроенно почесал макушку и тут его осенило.
        - А хотите я вечером подойду? Могу вас домой отвезти. Вы за рулем?
        Виктор Львович задумался.
        - Хм… это было бы, кстати, не лишним. У меня как раз машина в ремонте.
        Почесал лоб, наморщив его до глубоких морщин.
        - Ну вот что… В семь у меня пересменок, в полвосьмого ждите у входа. Тогда и поговорим. Вы же все равно не отвяжетесь.
        Денис подмигнул врачу и насвистывая направился к выходу.

* * *
        - Виктор Львович, у меня всего-то пара вопросов. Я вас сильно не задержу.
        Ден подождал пока доктор пристегнет ремень безопасности и выехал со стоянки больницы.
        - Спрашивайте, чего уж.
        - Скажите, вы же помните безымянную пациентку с амнезией?
        - Ха… конечно помню. Думаете у меня каждый день таких привозят? Только почему же она безымянная? Вероника Смольнова как оказалось.
        - Ну да, она самая. Вы знаете, у меня довольно странные вопросы будут.
        - И какие же? – заинтересовался доктор.
        - Каковы шансы у Вероники, что она вспомнит прошлое и когда этого можно ожидать?
        - Увы, мой друг, на эти вопросы только время ответит. Я не знаю. Да и не совсем мой профиль. Вернее, не мой совсем. Это нужна комплексная работа невролога и психотерапевта. Амнезия ретроградная, то есть произошла вследствие травмы, поэтому шанс, что воспоминания хотя бы частично вернутся, есть. Но еще раз повторю, тут уже как получится.
        - Но к вам, в частности, и в больницу в общем, Смольновы больше не обращались, верно?
        - Ко мне нет, да и невролог у нас… как бы это помягче сказать… в общем в городе есть получше.
        - И вы их знаете?
        - Их все знают. В смысле те, кто в теме… врачи да пациенты, точнее родственники этих самых пациентов.
        - Интересно…
        - Ну да. Первый – заведующий пятой больницы в неврологическом отделении, второй практику давно не ведет в силу возраста. Но знаю, что договориться можно. Берет очень сложных и интересных пациентов. Редко, но берет.
        Денис вновь почесал затылок. Дурная привычка еще со детства. Либо пятерней чесать, либо тем, что под рукой. Помнится жена его за это постоянно стыдила и очень стеснялась. Она вообще его стеснялась, как оказалось позже...
        - Ну хорошо. То есть если и лечить амнезию, то исключительно у них?
        - Если есть желание вылечить данное заболевание хотя бы частично, то да. Только к ним.
        - Спасибо, Виктор Львович, вы мне очень помогли! – заключил Ермаков, останавливаясь возле ворот аккуратного частного дома.
        - А вы-то мне как, - улыбнулся доктор, - обращайтесь, Денис Сергеевич, помогу, чем смогу.
        ДЕНИС
        В офисе в обеденный час никого не было и Ермаков решил, что пора бы уже подкрепиться. Павел нарезал кругами кабинет, что-то высчитывая вполголоса. Делал он так довольно часто, когда ему нужно было что-то обдумать и решить.
        У Дена даже голова закружилась от постоянного мельтешения друга и он очень хотел сказать тому пару «ласковых» слов, но вместо этого спросил:
        - Скажи-ка мне друг мой Павел… если человек, имея кучу бабок, не обследует и не лечит свою жену у лучших специалистов города и области, о чем это может говорить?
        Пашка хохотнул, уже понимая к чему клонит Ермаков. Ну правильно, у Дена теперь только и тем, что о Смольновых.
        - О том, что он надеется, будто всё само рассосется, а он сэкономит бабки на что-нибудь поинтереснее?
        Денис хмыкнул и заварил быстрорастворимую лапшу. Хромов тут же замахал руками, побежал открывать окно и демонстративно зажал нос пальцами, всем своим видом давая понять, как он относится к такой пище. Но даже этого Паше показалось мало, и он не преминул сообщить подчиненному, что он обо всем этом думает.
        - Фу, Ден, неделю теперь выветривать будем твой обед.
        Ермаков поджал губы, сосредоточившись на высыпании точного количества приправы в коробочку с лапшой. Много – плохо, мало - тоже. Тут шаг вправо, шаг влево – и невкусно сразу. Ювелирная работа.
        - Ну извини… сто лет не ел сие чудо кулинарное, как увидел, так прям живот скрутило, - соврал Денис.
        На самом деле он довольно часто обедал подобным образом. Ну а что поделаешь, когда ты обычный бывший мент, а жены у тебя нет и не предвидится?!
        - Ну и жрал бы его дома, - проворчал шеф.
        Немного подумал и добавил:
        - Мне оставь.
        Ден засмеялся и потер руки.
        - Нет, Паша. Еда на тебя обиделась и теперь будет невкусной.
        Хромов закатил глаза и достал свои бутерброды.
        - Так вот, - вновь начал Денис, - В продолжении темы больной жены и гада-мужа. Я думаю, что тот факт, что Смольнов не обратился к лучшим спецам в городе, говорит о том, что он надеется, что жена: а - никогда не вспомнит, что же случилось в тот вечер перед аварией, и б - умрет раньше, чем вспомнит, что же произошло с ней в тот вечер перед аварией. Либо он добьет ее сам, либо ее доконают последствия черепно-мозговой травмы. Сечешь?
        Павел кивнул и уже приготовил ложку, так не терпелось ему поскорее попробовать давно, еще со студенчества забытый вкус лапши.
        - Секу, Дениска, секу. И что планируешь делать? – протянул свою ложку к боксу с лапшой Хромов.
        - Для начала встретиться и поговорить с ними обоими, так как он сто процентов с жены глаз не спустит. Но я надеюсь, что мне удастся уловить ее состояние, может быть даже получится передать номер телефона, на который она может позвонить.
        Ден наконец заметил попытки Паши отобрать его обед и обещал поделиться в обмен на пару бутербродов с колбасой.
        - Ох, Ден… чую зря ты связался с этим делом. Есть у меня ощущение, что я могу лишиться хорошего подчиненного, а я только-только начал к тебе привыкать… - скорбно закончил Паша и вновь заржал.
        - Да иди ты, - добродушно отмахнулся Ден, глубоко в душе понимая, что друг в чем-то прав.
        Дискуссию на этом пришлось сворачивать, потому что голодное урчание в желудках обоих требовало срочно начать трапезу и напарники, не мешкая больше ни минуты, приступил к делу.

* * *
        Вечером Ден задержался. К дому Смольновых он больше не ездил, и так уже выдал себя с потрохами, придурок. Не мог что ли как-то поумнее встретиться с женой «бизнесмена»?! Злился на себя немилосердно и еще, как назло, сломалась машина, ни в какую не хотела заводиться.
        Машину бросать возле офиса было страшно, возможно завтра от нее не останется и следа. Два час ждал, когда Пашка освободится от домашнего гнета жены и только тогда смог с помощью друга доставить тачку в автосервис. Пашка в итоге довез его до дома, высадив возле последнего подъезда. Пока шел до своего, в голову закрадывались нехорошие мысли.
        Какое-то предчувствие что ли, что бывает крайне редко, но обычно не обманывает.
        Как назло, во дворе не горел ни один фонарь. Ден поежился, скорее от холода… Да, конечно, от него, не от страха же. Как-будто уйдя из органов, там же и храбрость свою оставил. Усмехнулся про себя, обозвав себя всеми известными матерными словами. Ну да ладно. Пока никто не видит, чего бы и не побояться немного. Перед самим собой можно, он же не бессмертный. Весь путь длился от силы минуту, но показался довольно длинным и долгим.
        Лишь войдя в подъезд, Денис наконец свободно выдохнул. Все-таки не самое приятное чувство-страх. Посмеялся над собой и поднялся на во второй этаж. Достал ключ и уже почти войдя в квартиру почувствовал сильный удар по голове.
        АРТУР
        Уже вторую неделю они с женой наслаждались солнцем и морем теплого Сочи. Ника как будто понемногу расцветала, превращаясь из бледной заморенной моли в загорелую и поджарую красотку. Южный ветер, солнце и соленые воды словно волшебный эликсир наполняли жизнью ее молодое и крепкое тело.
        «Живчик», – про себя думал Артур, наблюдая как счастлива Ника, входя в теплую, почти горячую воду, омывающую ее нежную, не привыкшую к солнцу, кожу.
        Правда она все чаще стала жаловаться на головную боль и даже иногда не могла связать и двух слов, словно пьяная, но Артур списывал все на адаптацию и … последствия травмы. А ведь тот врач в больнице предупреждал его, что того лечения, которое они прописали ей, недостаточно. Что нужно показать ее лучшим специалистам.
        Но он боялся ее воспоминаний.
        «Надо бы все же показать ее какому-нибудь врачу…» - сонно подумал он, когда вчера ее вновь вырвало.
        Вдоволь накупавшись, жена, медленно и плавно подходила к лежаку, на котором сиротливо валялось оставленное полотенце.
        «Похорошела…» - вновь отметил Артур и это ему не то, чтобы не понравилось, но вызвало странную волну из смеси самых разнообразных чувств: от ненависти и желания подчинять до нежности, непонятно откуда вдруг возникшей и желания приласкать.
        И лишь когда она приблизилась, он отчетливо понял: нет, она не хорошела, а скорее наоборот, вид выдавал крайнюю усталость. То ли от бессонницы из-за мигреней, то ли из-за переживаний. Тело за счет загара только выглядело здоровее, на деле же Нике явно необходимо было срочно начать адекватное лечение. Или она вполне может загнуться.
        Эта мысль не давала покоя, одновременно пугая и освобождая. Пугая, она доставляла неудобство, вызывая жалость и некий страх. Освобождая же, дарила успокоение и надежду на будущее.
        - Устала? – спросил так заботливо, как, наверное, никогда прежде не спрашивал у нее. И сам удивился этим мягким ноткам в голосе. Когда он в последний раз и главное кому говорил ТАК?
        Посмотрела на него отстраненно, но молча кивнула.
        - Может пообедаем? Я если честно очень проголодался…
        - Да, давай, - как всегда не стала спорить жена.
        И теперь это больше не бесило, как ни странно, а, напротив, как-то успокаивало что ли.
        Он запутался. Запутался в своих мыслях, чувствах и ощущениях. Как бы хотелось распутаться, но это уже невозможно. И прошлое вернуть нельзя.
        НИКА
        Никогда, никогда раньше, по крайней мере за то время, что помнила себя, Ника не думала, что ей может быть так хорошо. Поездка на море оказалась спасением для их отношений с мужем и для ее психического состояния. И если бы не эти чертовы головные боли, которые возникали, когда хотели и все чаще в последнее время, она бы, наверное, почувствовала себя почти счастливой.
        В самом деле, никогда прежде Артур не был к ней так внимателен, и у нее всерьез возникла мысль, а что, если он вдруг и правда поменялся? Может ли у них ещё быть общее счастье на двоих?
        Ведь забыла же она все, что было в прошлом, может не просто так забыла… может память специально оградила ее от тех воспоминаний? А что, если и сейчас забыть ту ночь? Просто стереть из памяти, будто не было. Ведь и правда Артур, жизнь которого полна врагов, вполне мог спросонок накинуться на нее, перепутав с кем-то.
        И чем дальше, тем больше она убеждала себя в этом. Да, так и есть… Иначе зачем он сейчас такой внимательный? И даже не требует от нее выполнения супружеского долга…
        И тут же одергивала себя. Он же выполнял его с другими.
        Да! Но он просто берег ее, Нику.
        И сама смеялась над этими оправданиями.
        А может я просто ему неприятна? Противна? Может он просто не испытывает ко мне влечения? Надо же… напридумывала себе.
        И тут же вновь успокаивала себя.
        «Ну и пусть… многие мужья гуляют от своих жен. Пусть. Ведь я же все равно его не люблю, какая мне разница?!»
        Но тоска наваливалась с новой силой, не принимая такое положение вещей. Сложно убеждать себя в том, что ты женщина и не человек, когда ты все-таки и то и другое.
        - Ты сегодня хоть немного поспала? – Артур налил ей белое вино, зная, что она все равно не прикоснётся к бокалу.
        Они как раз прошли в прохладу ресторана, чтобы занять столик возле кадки с фикусом, скрывшись от посторонних взглядов.
        Оказалось вдруг, что она теперь совсем не переносит алкоголя. Но для него это было что-то сродни ритуалу, вроде как не пить одному. Нужно было обязательно спросить у нее и немного плеснуть в её бокал. Для вида.
        - Да, немного удалось. Послушай…
        Он внимательно вгляделся в ее серьезное лицо.
        - Может быть мне следует обратиться к врачу? По-моему, эти таблетки, что прописал твой знакомый…, они делают еще хуже.
        И тут же испугалась своих слов. Что она несет?!
        Но муж спокойно кивнул и вполне миролюбиво ответил:
        - Да, я только сегодня об этом думал. Как приедем, я тут же запишу тебя к другому специалисту. Пусть проведут новые обследования, назначат какое-то лечение.
        Ника благодарно накрыла его руку своей, и заметила, что он странно дернулся, словно от удара током.
        Она тут же поспешно ее убрала.
        А ей так хотелось, чтобы они стали уже по-настоящему близки. И это несмотря на все, что было до этого. Вернее даже не так – она и хотела, и одновременно страшилась того, что между ними могло бы быть. Но почему-то все больше зрела уверенность, что именно их отчужденность и есть главная причина происходящими с ними.
        В общем она запуталась.
        Запуталась в своих мыслях, чувствах и ощущениях. Как бы хотелось распутаться, может быть это еще возможно. Но тогда стоит ли вспоминать прошлое? Вдруг она увидит там то, что ей совсем не понравится и как тогда придется жить после этих воспоминаний?
        «Нужно время… мне просто нужно время.» - успокаивала себя Ника, разглядывая уже привычные черты в зеркале.
        Нужно найти хорошего врача, наесть несколько килограмм, чтобы не быть похожей на загорелую мумию и научиться заново жить. Жить в том мире, который ей подарили небеса. Ведь не зря же она выжила? Не для того ведь, чтобы теперь целыми днями метаться в глупых, никому не нужных сомнения?
        ДЕНИС
        Удар пришелся по касательной, потому что то ли ударявший был криворуким недоумком, то ли Ден какой-то седьмой чуйкой умудрился отклониться вправо. Но больно было так, будто его огрели чугунной сковородкой.
        - ****! – пробормотал он вслед убегающему по лестнице парню, явно не ожидавшему, что Ден попытается его догнать.
        Но Ермаков явно переоценил свои силы. Едва добежав до лестницы, почувствовал, как подкосились ноги и осел на корточки, аккуратно сползая по стене.
        - Ничего… повезло. – Выдохнул он, нащупал в ветровке телефон и набрал Пашку.

* * *
        Пашка приехал с Люськой, которая всё никак не могла поверить, что едет он не к бабе, а к Дену. А увидев Ермакова с ледяной грелкой на затылке, заохала и запричитала.
        Обиженный Паша с ней не разговаривал, зато активно хозяйничал на кухне.
        - Так ты думаешь, это Смольнов руку приложил?
        - А кто еще? – поморщился Ден, пока Люська обрабатывала рану. – Вот вроде царапина, а болит зараза, - пожаловался он.
        - Так там шишка с башню, – справедливо заметила Люся.
        - Ну мало ли врагов может быть у бывшего мента?..
        - Вот именно! – Ден поднял указательный палец, - Именно бывшего. Ну какие у меня враги?
        - Ха… да легко. Вышел какой-нибудь красавчик на свободу и давай мстить.
        - Да ну… - Ермаков отмахнулся и вновь поморщился, - Не думаю. Вот чую, что этот гаденыш постарался, зуб даю.
        - Береги зубы, пригодятся ещё, - хохотнул Пашка, намазывая толстым слоем любимый Ермаковской паштет.
        - Все бы тебе ржать, - упрекнул его друг. – И жрать!
        Пашка довольно кивнул и «обрадовал» друга, что сегодня он остается у него. Люся тут же возмутилась, что Дену пить нельзя, быстро раскусив замысел мужа и пришлось обоих устраивать в гостиной.
        Уснул Ермаков быстро. Все-таки когда в соседней комнате богатырски храпит Паша с подпольной кличкой Волкодав, засыпать оказалось намного спокойнее.
        А утром ребята уехали, даже его не разбудив.
        На столе оставили гору посуды и записку:
        «Работа не волк, отдыхай. Будить не стали. Возьмешь пару дней выходных, заодно будет время помыть посуду».
        Глава 8
        ДЕНИС
        Сказать, что Ермаков был зол, значит ничего не сказать. Мало того, что этот упырь Смольнов хотел его то ли убить, то ли напугать, так еще и так не вовремя укатил с женой отдыхать. О чем сейчас и сообщил негодующему Ермакову довольным голосом по телефону.
        - Гад ползучий… – прошипел Ден, сбрасывая звонок.
        Вчера он весь вечер мониторил социальные сети и кажется ему удалось найти подружку Вероники Смольновой.
        По крайней мере именно в записях этой девушки часто фигурировали репосты со страницы жены Артура, и были даже пара совместных фото, где обе девушки умело позировали в красивых нарядах на фоне городских достопримечательностей.
        Телефон красотки Ден раздобыл без особого труда. Девушка оказалась довольно известной в городе личностью: местечковой повелительницей тусовок и студии солярия. На фото девица выглядела довольно вульгарно – везде невообразимые шпильки, ботфорты, мини-юбки и прозрачные топы. Макияж даже днем дискотечный, и еще эти жуткие ногти невообразимой длинны и такие же ресницы…
        Наташа Серова явно застряла где-то в начале двухтысячных и все не хотела оттуда вылезать. Молва приписывала открытие мелкого бизнеса любовнику Наташи и это совсем не удивляло.
        Серова встретила Дена на пороге своей студии. Одетая явно не по погоде, в обтягивающем платье, скорее открывающим, чем закрывающим что-либо, она достала толстую, совсем не женскую сигарету, чиркнула зажигалкой и жадно затянулась.
        - Куришь? – протянула и Денису, но тот отказался. Бросил два года назад и начинать не собирался.
        - Нет, спасибо.
        - Ну и зря. Жизнь одна, надо наслаждаться каждым мгновением.
        Голос у Наташи был давно и конкретно прокурен, указательный палец с модным маникюром отдавал в желтизну и в целом она производила ужасно отталкивающее впечатление.
        «Хоть бы мундштук что ли купила…»
        - Я тоже так думаю… - ответил Ермаков, не вдаваясь в подробности своего понимая наслаждения от жизни.
        Для него настоящим кайфом, наслаждением от жизни были немного другие вещи: например, после хорошей тренировки завалиться на диван и включить какой-нибудь классный фильм, или всю ночь заниматься любовью, а утром вместе готовить завтрак и наслаждаться свежесваренным кофе и вкусной едой. Или выехать с друзьями на природу и весь вечер напролет жарить шашлыки и травить байки. Или…
        Да этих «или» у Дена набралось бы столько, что всех пальцев на всех конечностях не хватило бы.
        А шляться всю ночь по барам, чтобы, едва держась на ногах, приползать под утро домой с охрипшим от караоке голосом и вертолётом в голове, это давно в прошлом. В студенчестве казалось нормальным выкуривать по две пачки сигарет под двухлитровую бутылку пива, гробя легкие и печень. Всю ночь бродить по ночным улицам города, знакомясь с такими же шальными девчонками и заканчивать ночь где-нибудь у друга или у той же девочки. А сейчас нет, увольте… каждому возрасту свои вредные привычки.
        Наташа с интересом разглядывала задумавшегося вдруг Ермакова и, наконец, не выдержав, дернула его за рукав.
        - Что хотел-то? Только давай быстро, у меня клиентка скоро придет, ей надо, чтобы я лично ногти нарастила.
        Тут она матюгнулась, и крепко, по-мужицки затянулась.
        - Только не пойму, на черта тогда я девок держу?!
        Ден участливо покачал головой, соглашаясь, что да, на черта, собственно, и спросил:
        - Я насчет Вероники, ну вы понимае…
        Но Наташа сердито его перебила:
        - Милый мой, ты меня еще по отчеству назови и вообще на три буквы пойдешь, обратно к фраерам.
        Ден даже поперхнулся. Ну серьезно, бывалые зечки и то приличнее себя ведут, а тут вся из себя гламурная дамочка чуть ли не по фене базарит. Интересно, что могло быть общего у них с Вероникой?!
        - Пардон, Наташ… попутал, - тут же «переобулся» Денис.
        Наташа кивнула, так серьёзно, будто они и впрямь обсуждали что-то важное.
        - Ну так давай, не томи. Цигель-цигель, айлю-лю.
        - Ты когда в последний раз подругу видела?
        Наташа потушила бычок об урну, и закинула в рот жвачку.
        - Ну до аварии видела.
        - А потом что, забила на подругу? – подначил Ден.
        Серова даже глаза выпучила.
        - Офигел что ли?!
        Но тут же понизила голос.
        - Да если бы не муженек ее, я б давно к ней приехала. А этот урод меня не пускает, прикинь?
        - Почему? – так же тихо спросил Ермаков.
        - Да он меня всегда терпеть не мог. А когда Вероничка попала под машину, я позвонила им на домашний, надо же мне было как-то связаться… а этот прикинь, мне такое сказал, сволочь! Только тсс…
        - Что сказал -то?
        Серова даже побагровела, да так, что краснота была видна даже в темном переулке, освещаемом лишь витринами и фонарем.
        - Да урод, говорит, ты типа падшая женщина и больше сюда не звони. Еще и меня обвинял, прикинь. Типа мы с ней тусовались где-то, а потом она от каких-то насильников убегала.
        - Да ты что?! Вот и правда козел. Разве можно такую красивую девушку так называть…
        Наташа даже плечи распрямила и захлопали на ветру длинные ресницы.
        - Только ты смотри… никому. Хотя мне по фиг, конечно, чего он сделает-то? Ну назвала я его козлом вонючим, так за дело. Он меня тоже на всех углах полоскал. Еще и Веронике влетало.
        - Да ты что???
        На этих словах Денис навострил уши.
        - Ну… они дрались так, что стены трещали. Правда Вероничка говорила, что она первая всегда начинала…
        - Ну а сейчас-то ты хочешь с ней общаться? В чем проблема? Она дома. Приди и скажи, так мол и так, привет дорогая.
        - Ага, щаз… ты думаешь, я не знаю, что она кукушкой поехала?
        Немного подумала, озираясь по сторонам и поманила Дена пальцем.
        - Ты думаешь я не поняла, кто ты?
        Ден сощурился, пытаясь предугадать ее следующие слова.
        - Да ладно, не боись, я никому не скажу. Я че, дура что ли?
        - Ну и кто? – спросил слегка посмеиваясь.
        - Ой… ну давай, изображай агента 007. Любовник ты ее. Эх… а ребеночка жалко.
        ДЕНИС
        Денис осмотрелся вокруг, и сделал то, что делал очень редко. То есть применил силу к женщине. Он схватил Наташу за плечо и припер к стене.
        - Какого ребёночка?! – гаркнул на неё так, что сам испугался.
        Серова тоже видимо испугалась и от того возмущенно зарычала в ответ.
        - Эй… отпусти, придурок!
        Ден отпустил ее, поняв, что погорячился. Извинился и пообещал, что впредь больше такого не допустит. И только после этого, пыхтящая и злая Наташа, ответила, кривя рот.
        - Я что, виновата, что вы там разобраться не можете? Какого ребенка, какого ребенка! – передразнила она Дена, - Ребенка, которого она ждала. А уж от кого из вас, извиняй, не в курсах, - съязвила Серова, сплюнула на асфальт и, не прощаясь, вошла в салон.
        Уже дома Денис достал толстую ученическую тетрадь и начертил на первом листке таблицу.
        Итак… кто у нас имеется?
        Есть чета Смольновых, Артур и его жена - Вероника. Есть Наташа Серова, очень странная девушка, совсем не подходящая для Ники подруга. Есть некий любовник, и вот это уже очень интересно. Но что еще интереснее, так это возможная беременность Вероники. Что же случилось с ребенком?
        Эх, как бы ему с глаза на глаз пообщаться с Вероникой? И где искать этого неведомого любовника?
        Тут у Ермакова появилась идея. Он набрал номер Виктора Львовича, но тот ни с первого, ни со второго раза трубку не взял.
        «Наверное на дежурстве…» - решил Артур и решил перезвонить ему завтра.

* * *
        Ночью Денис никак не мог уснуть. Перед глазами стоял образ Вероники Смольновой. Образ стоял и стоял, даже не думаю уходить, и в груди у Ермакова вдруг появились какие-то странные ощущения, больше всего напоминавшие ревность. Ревность? Он сам рассмеялся от такого предположения, и в полной тишине квартиры этот смех раздался даже немного страшно. Ден встряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, но ощущение тут же переместилось куда-то в живот, и это было еще более странно и непривычно.
        То, что Вероника похожа на его первую любовь Алину, он заметил еще когда рассматривал фотографии Смольновой пару месяцев назад, как только начал вести дело о ДТП. Еще тогда в сердце екнуло давно похороненное чувство, но он старательно гнал его от себя. Сейчас же Денис все отчетливее понимал, что это именно та причина, почему он так настойчиво занимается этим странным делом. Ну или это он странный, а в деле нет ничего особенного и криминального.
        С Алиной они познакомились в общей компании. Ему только-только стукнуло восемнадцать, он выпустился из детского дома и поступал в Академию. Невысокая и стройная словно тростинка, с небесно-голубыми глазами и волосами цвета пшеницы она сразу произвела на него неизгладимое впечатление. Алине, как и ему, было восемнадцать, и она заканчивала поварское училище. Девчонка оказалась без комплексов и ему, зажатому и закомплексованному парню, еще даже толком не вышедшему из подросткового возраста, показалась богиней и любовью всей жизни. В тот же вечер они оба хорошенько напились и уже ночью стали близки.
        Она была у него первой, а вот он у нее…
        Впрочем, тогда его это все мало интересовало. Так же, как и слухи, что парней девчонка меняет как перчатки. И все же они провстречались целый год, но какой ценой…
        Денис любил Алину беззаветно и пылко, как можно любить только в юности и только один раз. От любви он мало ел и почти не спал, строя планы на совместное будущее. Наивный парень, даже несмотря на то, что вырос в не самом лучшим месте на свете и повидавший всякого, все же верил, что уже его-то любовь -навсегда. Уж он-то не какой-то там, и она- его судьба. Ден любил, Алина позволяла себя любить. Все банально до одури.
        В общем закончилось все довольно предсказуемо для всех, кроме Дена. Алина чуть ли не весь год, что провела с ним, как она потом сказала «из жалости», встречалась с другими парнями и никогда не считала себя несвободной.
        Мир не рухнул сразу. Точнее он вообще не рухнул, а аккуратно сложился, как карточный домик – не вмиг, а слегка заторможенно. Как бы там ни было, но все-таки Ден не был таким уж идиотом и подсознательно понимал, и чувствовал многое. Но вера в Алину была так высока и крепка, а надежда жива, что он пропускал мимо ушей и глаз все то, что нельзя было пропускать. В общем поступал слабовольно и глупо, оправдывая и себя и её всем чем угодно, только бы не принимать настоящее положение вещей, как оно есть.
        Денису повезло, он не обозлился и стал жить дальше. Только вот эта рана затягивалась очень медленно и окончательно, как ему тогда казалось, затянулась лишь когда он узнал, что Алины больше нет. Он даже подробности не узнавал, не хотел. Эта история окрасилась красной точкой.
        И вот теперь, глядя на фото Вероники, он находил много общего в их лицах. Много, но, слава богу, не все. Просто напомнила… да вообще не похожа, что-то очень отдаленное. Просто напомнила.
        И любовник это её… Да у Дена обычное любопытство и всё, плевать ему на каких-то там любовников. Просто профессиональное.
        Странно, а вот к мужу он такого не испытывал, никакой ревности, только злость и желание вывести его на чистую воду. Главное теперь самому не запутаться в этом всем, чтобы потом не разочароваться.
        В конце концов ему удалось заснуть, но всю ночь Дену снились какие-то монстры, нерожденные дети и памятники криминальным авторитетам на городском кладбище.
        АРТУР
        Ранним утром Вероника постучала в дверь его номера, и, когда он открыл, еле-еле вошла, держась за низ живота.
        - Что? – Артур тут же подскочил к ней, помогая сесть поудобнее на ближайший диван.
        - Да что-то с вечера тянет. Очень странные ощущения…
        Он ляпнул первое, что пришло в голову.
        - Живот?
        Но жена отрицательно покачала головой и поморщилась, отводя взгляд.
        - Вряд ли… мне не очень удобно об этом говорить, но… не мог бы ты отвести меня к доктору?
        Артур недовольно вздохнул и кивнул, сразу поняв, о чем речь. Раньше они с женой запросто могли разговаривать на любые темы, табу в их доме не водилось, но теперь… Ощущение абсолютного отчуждения, будто и правда впервые друг друга видят. Это было настолько странным, что…
        Он подложил жене под спину подушку, быстро оделся и попросил подождать его здесь.
        - Сейчас спущусь, узнаю у портье хорошую клинику поблизости. Посиди пока здесь. А лучше приляг.
        На лифте доехал вниз, прошел в фойе к стойке ресепшен, где сонная девушка-администратор вяло таращилась в телевизор на стене.
        - Доброе утро, София… - прочитал он на бейдже, но София улыбнулась так, будто он оказался волшебником, угадав эти пять букв её имени.
        «Всегда называй собеседника по имени… это очень располагает. Особенно при знакомстве.» - когда-то учил его отец.
        - Да, Артур Дмитриевич. Чем могу быть полезна? – уж она-то знала его имя и без бейджа. Отель пафосный, скорее всего девчонка знает даже размер его ноги, не то, что имя.
        - Моя жена нехорошо себя чувствует. На территории отеля есть медицинский центр?
        София даже расцвела от осознания, что она в силах угодить гостю.
        - Да, конечно. Нужно только выйти с центрального выхода и следующая дверь направо как раз медицинский центр.
        - Вы прелесть, - многозначительно улыбнулся Артур, - Спасибо большое. Вы мне очень, очень помогли.
        София улыбнулась так, будто и правда чем-то помогла ему, и уже хотела что-то спросить, но тут, к его счастью, на стойке ресепшен зазвонил телефон и Артур смог незаметно покинуть отель.
        Медицинский центр «Доверься нам» был уже открыт и он, нисколько не сомневаясь, вошел внутрь.
        НИКА
        Артур вернулся довольно быстро и спросил, готова ли она идти к врачу. Медицинский центр оказался в том же здании, что и отель, и это несказанно порадовало. Вернее, она сделала вид, что порадовалась этому факту.
        Ника попросила мужа подождать снаружи и он, смущенно улыбнувшись, сел в кресло перед кабинетом.
        Врачом оказалась молодая девушка, на вид не больше тридцати. Ника рассказала ей о своих «болях», и та с участливым принялась расспрашивать.
        - У вас были роды, беременности, выкидыши, аборты?
        Ника замялась, не зная, как и что отвечать.
        - Вы понимаете, доктор… я… не знаю.
        - Это как так? – округлила глаза девушка.
        Вероника слегка улыбнулась и пожала плечами.
        - Я с амнезией. И теперь мне самой интересно узнать, было ли что-то из перечисленного в моей жизни, - смущенно пояснила она.
        - Вы сейчас серьёзно?
        Доктор рассматривала её как некую диковинку, впервые попавшую ей в руки.
        Ника кивнула, показывая, что серьезна, как никогда.
        - Но у вас же есть медицинская карта?
        - Да, конечно. И там по этому поводу ничего не сказано. Но вы же понимаете, что я могла обратиться куда угодно… ну в смысле в любую частную клинику. Вот как к вам сейчас. Разве это проблема?
        Доктор даже встала и прошлась по кабинету.
        - То, что вы говорите, очень странно. Я сейчас привезу аппарат Узи из другого кабинета…посмотрим, что там у вас. Подождите немного, пожалуйста.

* * *
        - Нет, я совершенно точно могу сказать вам, что ничего из перечисленного у вас никогда не было.
        Врач закончила осмотр и попросила Нику одеться.
        - И вы не можете ошибаться?
        Если честно Вероника ждала совсем другого ответа.
        - Нет. Абсолютно точно, - подтвердила доктор и на этом прием был закончен.
        Спустя некоторое время Вероника в задумчивости вышла из кабинета. Артур тут же подскочил к ней, спрашивая все ли в прядке, она кивнула в ответ.
        Но на самом деле ее сейчас волновал один вопрос: действительно ли врач ничего не увидела, или ей просто не хватило опыта?
        - Что? Что сказали?
        - Да ничего страшного… простое переохлаждение.
        На лице мужа явственно читался вопрос «какое к черту переохлаждение, когда мы две недели в Сочи?», но он промолчал.

* * *
        Еще пару дней ей пришлось изо всех сил изображать недомогание и принимать прописанные врачом лекарства, но муж терпеливо проявлял заботу и внимание. А уже через три дня, когда ей «стало полегче», решено было отправляться домой.
        Видно было, что Артур злился испорченному отдыху, хоть и пытался из всех сил скрыть своё недовольство. Но уж Вероника-то неплохо его изучила за то время, что они жила под одной крышей.
        Домой она ехала с тяжелым сердцем, боясь, что там все начнется заново и Артур вновь превратится в того человека, каким она его узнала в этом самом доме.
        - Виктория уже вышла на работу? – спросила Вероника, когда они как раз подъезжали к особняку, величественному и такому неродному.
        «Никогда не любила большие дома…» - вдруг совершенно отчётливо поняла Ника.
        - Нет. И уже не выйдет, можешь не беспокоиться… - спокойно, ни на секунду не меняясь в лице, ответил муж.
        - Я и не… - начала она, но он тут же ее перебил.
        - Да все нормально. Я же не слепой. Кстати, раз уж ты спросила, у меня для тебя сюрприз. Хотел по факту, но… - развел он руками.
        «Ненавижу сюрпризы…» - вновь промелькнула непрошенная мысль.
        И еще будто нарочно вновь разболелась голова. Там, откуда они уехали, ей было легче, гораздо легче.
        «Это все этот дом. Проклятый дом. Вот бы можно было остаться там, на море…»
        - Я пригласил на работу бывшую секретаршу, - сказал Артур и хмыкнул.
        «Сам понял, как двусмысленно прозвучало…»
        - В самом деле? – стараясь, чтобы голос звучал невозмутимо, краешком губ улыбнулась Ника.
        - Да… она не очень хорошо справлялась со своими обязанностями, но думаю, что уборка дома будет не столь тяжела для нее, - ответил так, что у Вероники пропало всякое желание продолжать разговор.
        Снова в его голосе появились эти холодные, презрительные нотки. Ей уже заранее было жаль эту женщину. И почему-то Ника была уверенна, что на этот раз с домработницей ей повезет больше.
        Как ни странно, но так оно и оказалось.
        В дверях их встретила приятная женщина лет тридцати с небольшим. Была она невысокой, с миловидными чертами лица, средней комплекции. Обычная женщина…
        «Надеюсь с ней Артур спать не будет…» - первое, что пришло в голову.
        - Это Элла. Думаю, у вас не возникнет проблем.
        «Ты не будешь с ней спать, а у меня не будет никаких проблей с этой милой женщиной.»
        Женщина испуганно кивнула, подтверждая его слова и, взяв из рук Артура дорожную сумку, слегка склонила голову.
        Вероника, не ожидавшая такого жеста, даже дар речи потеряла.
        - Я Ника, - протянула она руку новой помощнице и ободряюще улыбнулась. Элла вопросительно взглянула на хозяина и только после его кивка, протянула свою ладонь в ответ.
        «Надо же, как она его боится…» - подумала Вероника, сделав вид, что не заметила их молчаливых разговоров.
        - Ну все, дорогая. Приводи себя в порядок, у нас сегодня очень много дел. На отдых нет времени…
        - Хорошо, - ответила Вероника и ободряюще улыбнувшись Элле, поднялась к себе.
        АРТУР
        Звонок на сотовый раздался неожиданно. Артур как раз, прикрыв глаза, после сложного совещания, наслаждался тишиной своего кабинета, собирая, размякшие на отдыхе мысли, в кучу.
        Звонил Азаров, компаньон и ближайший отцовский друг, если его можно было так назвать.
        И если у таких людей, как отец и звонивший, вообще могли быть дружественные связи. Приятель… да, пожалуй, это гораздо лучшее определение. Приятель, соратник, а еще лучше подельник… в общем, все, что угодно, но только не друг.
        - Артурка, мальчик мой, - нарочито весело начал Азаров и у Артура тут же свело челюсть. Как же он ненавидел вот это вот «Артурка или Артурчик», будто к ребенку. Или к дебилу какому-то обращение.
        Хотя в случае Азарова, точно, как к дебилу. Это Артур знал наверняка.
        - Здравствуйте, Георгий Петрович, - собрав всю волю в кулак, чтобы не сказать ничего лишнего, как можно спокойнее ответил Смольнов.
        - Мальчик мой, звоню узнать, как наша Никушка себя чувствует?
        «Наша…»
        - Спасибо, уже гораздо лучше.
        - А память что? Вспомнила наша девочка что-нибудь?
        Как ни старался Артур еще тогда, когда Ника лежала в больнице, оградить ее от слухов и домыслов, но гады-репортёры все равно разнюхали, что жена Смольнова потеряла память, и даже проводили какие-то свои расследование того ДТП.
        С другой стороны, Азаров и без СМИ узнал бы всё первым, в этом ему не было равных.
        - А что память? – не удержавшись, съехидничал Артур, хотя обычно всегда выражался более, чем корректно к Азарову, человеку до того не простому, что тягаться с ним никогда не было смысла.
        «Сожрёт и не подавится…ха-ха-ха»
        - Ой, Артурка, ну раз ты на нервах, значит, не все гладко... – причмокивая толстым языком, преувеличенно заботливо пробормотал отцовский «соратник» по грязным делишкам. - Ну ладно, ладно, не сердись… ты Никушке от меня привет передавай.
        - Конечно, Георгий Петрович, всенепременно передам. Вот прям как домой приеду, так тут же про вас и сообщу.
        Азаров засмеялся и Артур даже представил, как от этого самого смеха затряслись его жирные лощеные щеки, словно два куска холодца.
        Отсмеявшись, Георгий Петрович вновь причмокнул толстыми губами, Артур будто наяву это видел, и уже совсем другим тоном сказал:
        - И не забудь про денежки, хорошо?
        У Артура даже глаз задёргался. Деньги… разве он забудет? Долги надо отдавать - всегда. Даже если эти долги не твои…
        - Конечно, Георгий Петрович, всенепременно. И Никушке передам от вас привет и деньги уже на вашем счету. Я человек слова - вы помните.
        В трубке послышался издевательский смешок и Азаров, не прощаясь, отключился.
        Смольнов встал и прошелся по кабинету, четко впечатывая подошву итальянских туфель в плитку пола. Слишком четко. Подошел к окну и распахнул его во всю ширь. Вдохнул почти осенний уже воздух и, достав из пачки сигарету, затянулся. Обычно он себе этого не позволял, считая, что в кабинете не должно пахнуть табаком. Это рабочее место и не более. Но сейчас ему срочно требовалось сбросить пар, чтобы хоть немного прийти в себя.
        Докурив, бросил бычок под окно и подошел к столу. Бросил в трубку:
        - Кофе мне принесите…
        Подумал немного и добавил:
        - И коньяк.

* * *
        Нужно было решать вопрос со следаком раз и навсегда. Интересно, как он собрался выкручиваться, если вот уже как два с лишним месяца уволился из полиции?
        Хотя Ермаков парень ушлый, сразу видно. Как-нибудь да выкрутится. И чего он привязался, все что-то вынюхивает, выискивает…
        - Чего тебе всё неймется, недоделку тупоголовому?! – зло процедил Артур, сжимая ручку в руке. Та напоследок жалобно хрустнула и разломилась.
        Артур невидяще посмотрел на остатки дорогого презента и вновь сжал кулаки.
        «Хорошая была ручка…»
        Теперь нужно сделать так, чтобы Ника вела себя адекватно и все будет хорошо.
        «Мало мне проблем…»
        Но решать надо, иначе это все затянется на черт знает сколько времени. А у него, кроме ментовского недоумка есть еще две проблемы - Вероника и Азаров.
        Немного подумав, Артур покрутил телефон в руках, и все-таки решился. Набрал на мобильном номер Ермакова и, когда тот взял трубку, нарочито бодро воскликнул:
        - Денис Викторович? Это Смольнов.
        - Какой Смольнов? – раздался удивленный голос на том конце провода.
        - Да бросьте, сразу узнали же… или у вас много Смольновых?
        «Точно недоумок. Хотя это хорошо… недоумок мне на руку.»
        - А… это вы… приехали стало быть?
        - Приехали. И хотели бы встретиться. Зададите все свои вопросы и, наконец, надеюсь, оставите уже нас с Никушкой в покое.
        - Всенепременно. Всенепременно оставлю… Да и разве я вам так уж досаждаю? Если это и правда так, то прошу меня простить. Работа знаете ли… такая вот у меня работа. Порой и сам не рад, да куда ж деваться…
        Артур, поморщившись, покачал головой, вынужденный выслушивать этот цирк, но промолчал.
        Зато следак не собирался молчать.
        - Так когда вы говорите сможете подъехать?
        - Завтра. Послезавтра у меня дела. И после послезавтра. И в ближайшие пару-тройку недель. Новый проект, знаете ли… так что только сегодня и только в обед.
        «Вот так, олух, давай выкручивайся… если сможешь!»
        Ермаков недолго помолчал и, наконец, ответил.
        - Хорошо. Большой проспект пять, кабинет восемь. Насчет более точного времени я вам сообщу в ближайшее время.
        Глава 9
        ДЕНИС
        Гад Смольнов позвонил в понедельник утром и сообщил, что он готов ответить на все вопросы. Но только если прямо в этот день и только в обед. То есть как бы давал Дену понять, что он-то в курсе, что у Дена ни кабинета нет, ни должности. Да и вообще ничего нет. В общем, издевался, паршивец.
        «Ну-ну…»
        - Миш, умоляю, заклинаю, прими сегодня Смольнова, - проорал Денис в трубку.
        Миша Копейкин, который теперь вел, а точнее наверняка уже закрыл дело о ДТП, видимо только-только проснулся.
        «Во люди спят! Рабочий день, а он еще дрыхнет!»
        - Чего ты орешь? Кругом люди спят, - проворчал Копейкин, копируя известного мультяшного персонажа.
        - Миш, шутки в сторону… у меня реально кое-что горит. В обед Смольновы подъедут к отделу, я тебя прошу, сделай все как договаривались.
        - Ладно-ладно, не очкуй. Все в лучшем виде сделаю и закрою, наконец, уже это дело. Кстати, спасибо, что разбудил. Я видать проспал…

* * *
        Весь день Ермаков ходил сам не свой, не зная, чем себя занять. В итоге врубил на полную мощность звук на ноутбуке, включил радио и под веселую музыку переделал кучу дел в доме.
        Наконец-то починил три года назад отвалившуюся полку в ванной, повесил на балконе веревки, разобрал шмотки в шкафу и обувь в кладовке, выкинул старые сломанные лыжи на помойку, вытер пыль со всех поверхностей, и даже с тех, про которые не знал, разрушил все домики пауков вместе с пауками и, наконец, вымел и вымыл пол. И только он закончил, как тут же, словно по мановению волшебной палочки, ему, наконец, позвонил Миша.
        Денис собрался быстро. Пять минут на освежающий душ, три на одевание, полминуты на кофе и уже через полчаса он был у своего бывшего отдела.
        В кабинет влетел, сбив по пути пару человек и чуть не получил за это в бубен.
        - Ну что, как все прошло? Сделал, что я просил? - волнуясь, будто на экзамене спросил он Копейкина, в нетерпении ерзая на старом протертом стуле.
        Тот засмеялся, налил кофе в допотопные граненые стаканы, один отдал Денису, второй взял себе и, наконец, ответил.
        - Как и обещал, в лучшем виде!
        Ден чуть не подпрыгнул на месте, так его распирало.
        - И записку передал?
        - Да передал-передал…
        - Ну?
        Миша загадочно улыбнулся, словно знал что-то такое, чего в этом мире не знает больше никто.
        - Что ну? – усмехнулся Копейкин, будто нарочно его дразня.
        Хотя почему будто, нарочно и делал.
        - Гну, блин! Как она выглядит? Ты обратил внимание? Она что-нибудь вспомнила?
        - Да нормально она выглядит. Девка как девка, не пойму, чего ты так с ума по ней сходишь…
        - С чего ты взял? – пробормотал Ден, чувствуя, что краснеет.
        - Дураком надо быть, чтобы не понять, - усмехнулся Миша и замолчал.
        Ден и сам почувствовала себя полным дураком. Неужели по нему видно, что Вероника Смольнова ему нравится? Что он за мент-то такой неправильный, что у него на лбу такие вещи можно прочесть?
        - Правда худая она какая-то…я бы даже сказал тощая, короче не в моем вкусе.
        Ден поморщился, еле сдерживаясь, чтобы не заржать в голос. Знает он какие женщины нравятся Мише. Копейкин любит дам в теле, чтоб кровь с молоком, в избу там с факелом влетела на коне. Конечно, Смольнова ему тощей газелью кажется.
        - Ладно уж, модный критик, дальше, что было?
        - Ну что-что! Я её спросил про самочувствие, а этот Артур наплел, что она наблюдается у лучших специалистов. Ну не знаю…
        - Точно. Нигде она не наблюдается. Я узнавал вот только на днях. Ну ты помнишь, я же тебе все это дело рассказывал.
        - Ну да, помню, конечно. И все-таки я тебе так скажу. Не выглядит она забитой или несчастной. Такая вся из себя загорелая, улыбалась вроде вполне натурально. Говорит, все просто замечательно.
        Ден от удивления чуть кружку с кофе не выронил.
        - Да? Так прям и сказала?
        - Ну…слово в слово! - Миша развел руками.
        Ермаков досадливо нахмурился.
        - Ну а хоть вспомнила что-нибудь, не говорила? Как она вообще себя вела?
        Копейкин поднялся со своего кресла, прошел к окну и распахнул его во всю ширь.
        - Чуешь, как осенью пахнуло?
        - Тьфу на тебя, Копейкин. Издеваешься?
        - Чуешь? – не отставал Миша, сложив руки на груди и приподняв кустистые брови.
        - Да чую я, чую. Только какое это отношение имеет к тому, что я тебя только что спросил?
        - А такое… вот на улице все еще лето. Верно?
        - Ну…
        - Что ну? С виду-то лето, а на самом деле вовсю осень хозяйничает. Холод, дожди, да даже запах какой… осенний. Вот так же и Смольнова твоя. С виду довольная, а на самом деле хрен ее знает, чего там у нее на самом деле.
        - Ой, Копейкин, любишь же ерундой заниматься. Вечно все усложняешь.
        - Это я усложняю?.. Да это ты, Ермаков напридумывал себе убийства какие-то, несчастный брак и прочие радости бытия. А я, между прочим, тебе вообще-то помогаю.
        - Знаю, извини…
        Ден встал и тоже подошел к окну, вдыхая холодный дождливый воздух.
        - То-то же, - добродушно ответил Миша, - Еще кофе будешь?
        Ермаков покрутил головой, чувствуя, что от количества выпитого сегодня кофе его скоро стошнит.
        - Ладно, Миш, спасибо тебе большое. Очень ты мне помог. Буду надеяться, что я и правда ошибся и у них на самом деле все отлично.
        Миша проводил его до ворот, где стояла Ермаковская машина и Ден сердечно распрощался с другом.
        На улице и правда, как сказал Копейкин уже вовсю орудовала осень. У каждого сезона года есть свой запах. И вот сейчас перепутать было невозможно. Пахло дождями, сырой землей, опавшими листьями под ногами и умирающим лесом.
        Зелёная тоска навалилась камнем, тревожа душу и разум.
        Домой ехал, полный сожалений и разочарований. На сердце стало вдруг так тяжело, что даже немножко захотелось завыть.
        "Ну здравствуй, грусть!"
        АРТУР
        Ника спала в своей спальне, свернувшись калачиком. Артур тихо подошел, сел на краешек кровати и вгляделся в некогда милые его сердцу, а сейчас такие чужие, черты. Лицо ее было спокойным и умиротворенным, она слегка улыбалась во сне и казалось, что нет человека счастливее.
        Повинуясь порыву, он протянул к жене руку и сам от себя того не ожидая, погладил ее по мягким волосам. Провел пальцами по лбу, едва касаясь спинки носа и наконец коснулся губ.
        Вероника открыла глаза внезапно и резко. Тут же села, сонно щурясь, поправила рукой съехавшую бретельку сорочки. Не той красной, что надевала в первую ночь после больницы. Эту она выбирала сама. Черная, на широких бретельках и длинной ниже колен.
        И она, как ни странно, ему нравилась даже больше. Ему и эта новая Ника нравилась больше той, что была перед аварией. Но не больше той, что была, когда-то, когда они только-только поженились.
        - Пора вставать… – тихо сказал Артур и склонился к ее лицу так близко, как никогда еще за все время ее нахождения в доме после ДТП.
        Вероника мягко уклонилась от поцелуя, улыбнулась и встала с кровати.
        - Зачем? Мы куда-то спешим?
        Ну да… он привыкла, что ей некуда идти и незачем вставать. Ника никуда не ходит, а если бы и хотела куда-то пойти, то ее просто никто не выпустит.
        Так надо. Для ее же блага…
        - Помнишь, я тебе говорил про следователя, который ведет дело о твоем ДТП?
        - Ну, конечно, помню, - она кивнула, расчесывая волосы возле зеркала, - А что, он вновь звонил?
        Артур невольно залюбовался ею. Стройная, словно березка, русые волосы струятся по спине… какие тонкие у нее щиколотки и запястья. И какая ровная, прямая спина, так много вынесшая.
        Память подсовывала ненужные воспоминания, и Артур усилием воли загонял их обратно. А еще лучше было бы вырвать их с корнем, но как? Для этого нужно было бы тоже все забыть. И это было бы таким спасением.
        - Да, звонил. Только не он мне, а я ему. Хочу уже побыстрее отделаться, чтобы забыть весь это кошмар.
        Вероника согласно кивнула, завязала на голове высокий пучок, оголив совсем коротенькие волосы, которые ей сбривали в больнице, тут же напомнив о прошлом. Сама она этого не заметила, да и не смогла бы увидеть, если только почувствовала рукой. Хотя она наверняка давно привыкла, каждый день весь причесывается.
        - В общем я договорился на сегодня. Сейчас позавтракаем и поедем в отдел. Ты же нормально себя чувствуешь, сможешь ответить на вопросы?
        Ника пожала плечами, что могло означать все, что угодно, и пошла в ванную комнату. Дверь за ней закрылась, щелкнул замок.
        «Собственная жена от меня запирается…» - в досаде подумал Артур.
        То, что в последнее время она чувствует себя намного увереннее, он прекрасно видел и осознавал, и не знал, не понимал, нравится ему это, или нет.
        - Я буду ждать тебя в гостиной, - крикнул сквозь дверь, что отделяла их друг от друга.
        Послышался плеск воды, Ника так и не ответила, но Артур знал наверняка – она его прекрасно слышала.

* * *
        К часу они уже подъехали к отделу. У дежурного Артур поинтересовался, куда пройти, тот спросил его фамилию и направил в пятый кабинет.
        Постучал, и услышав «входите», зашел в помещение, пропуская Веронику вперед.
        Но вместо Ермакова он увидел совсем другого человека. За столом сидел тучный мужчина лет сорока пяти и сосредоточенно что-то писал. Когда они вошли, он поднял голову и улыбнулся им, как старым друзьям.
        - Копейкин Михаил Евгеньевич, - следователь протянул руку и Артуру ничего не оставалось, как ее пожать.
        - Разве не Денис Сергеевич ведет дело? – старался говорить так, чтобы не выдать своего волнения.
        - Вёл. Но теперь, как видите, этим делом занимаюсь я.
        - А он что, разве больше не работает здесь?
        Копейкин покачал головой и развел руками.
        - Это не имеет отношения к делу.
        - Да… я понимаю, просто еще с утра я разговаривал с ним…
        - И тем не менее. Давайте к делу?
        Смольнов кивнул, думая про себя, что этот Ермаков не так-то прост. Надо бы разузнать о нем побольше.
        - Скажите, Вероника Сергеевна, как вы себя чувствует?
        Но Артур тут же перебил его.
        - Это какое отношение к делу имеет?
        - Простое человеческое участие, слыхали о таком? – спокойно ответил Копейкин, глядя ему прямо в глаза.
        Артуру показалось, или Ника чуть улыбнулась при этих его словах?
        - Спасибо, хорошо, - мягко, как умела только она, ответила его жена.
        - Да уж… авария была тяжелая, амнезия еще эта… наверное нелегко приходится с лечением… вы же лечитесь, Вероника Сергеевна?
        Смольнов вспыхнул и грубо, вместо Вероники, ответил:
        - Она лечится. Давайте по существу!
        Копейкин улыбнулся и примирительно поднял руки.
        - Конечно-конечно… я просто знаю отличных специалистов в этом де…
        Но Артур вновь перебил его:
        - Мы тоже. Тоже знаем таких спецов. По сути вопросы будут? Или мы можем идти?!
        - Да… будут, - проворчал Михаил Евгеньевич, - Вероника Сергеевна, вы что-то вспомнили о том дне, или может быть о самом моменте ДТП?
        Ника отрицательно качнула головой.
        - А вот Ложков или Гарнаулидзе могли бы вам помочь вспомнить! Вы у них не были?
        Артур сжал кулаки.
        «Что эта сволочь пытается ей донести?!»
        Улыбаясь во все свои отличнейшие полнокомплектные зубы, Смольнов процедил:
        - Не поверите, Михаил Евгеньевич. Как раз вчера только от Ложкова вернулись. Подтверждаю-он отличный специалист.
        «Один: один, Копейкин…»
        - В самом деле? – видно было, что ответ не вписывался в дальнейшую стратегию ведения допроса. А то, что это был самый натуральный допрос, Артур уже не сомневался.
        «Иезуит чертов.»
        - Что ж… вы ведь только вернулись с моря? Верно?
        Ника кивнула, улыбнулась и Артур порадовался.
        «Хорошая девочка, просто умница. Правильно, Ника, покажи этому уроду, что у нас все хорошо. И пусть уже отвалят.»
        - Да, если это все вопросы, то позвольте нам откланяться… дела знаете ли…
        - Конечно, не смею вас задерживать. Если что-то будет известно, я с вами свяжусь. Но столько времени прошло, да и машина скрылась с места происшествия. Так что сами понимаете…
        Артур протянул руку Веронике и потянул ее за собой к выходу. На пороге обернулся и процедил:
        - Лучше бы вы так преступника ловили, чем…
        Он не успел договорить, как дверь распахнулась, внутрь ворвался здоровенный амбал с кучей папок, врезавшись прямо в Артура, и листы из папки разлетелись по кабинету.
        - Упс, прошу прощения, не нарочно, - затараторил амбал и кинулся собирать документы с пола.
        Тут же подскочил этот Копейкин, но Артур поспешил покинуть кабинет, досадуя на этих клоунов. Правда нутром чувствуя, что-то здесь не так. Как-то все это неправильно.
        НИКА
        Жёлтые листья, подхватываемые ветром, кружились в воздухе, плавно опадая на влажную землю, образуя замысловатый узор, подобно ковру. Небо заволокло тучами и вот-вот обещал начаться продолжительный осенний дождь. Вероника обожала осень с ее дождливой серостью. Это ощущение пришло к ней с первым сентябрьским холодным днем и больше не отпускало. И хоть она почти ничего не помнила о себе, но вот то, что осень-ее любимое время года, знала точно. Наверняка.
        Вероника ехала в отдел, ожидая увидеть того участливого следователя. Он хорошо ей запомнился еще с прошлых встреч в больнице. И даже немного удивилась своему разочарованию, когда застала там совсем другого человека.
        Хотя, надо сказать, Копейкин тоже произвел приятное впечатление. Он так мило интересовался ее здоровьем, что в какой-то момент ей даже стало неловко.
        Хорошо, что даже врать не пришлось - она действительно так ничего и не вспомнила до сих пор, и даже сны перестали пугать темными ночами.
        По крайней мере, что касалось аварии.
        А то, что она вспоминала в своих снах совсем никого не касалось. Например, Ника вдруг вспомнила название своих любимых духов. Они приснились ей. Во сне она разглядывала свое отражение в зеркале и взгляд наткнулся на светло-розовый флакон. Утром первым делом обыскала свой туалетный столик, но никаких духов там не обнаружила. А ей показалось очень важным их найти. Может тот запах вернет ей что-то из прошлой жизни? Какое-то воспоминание?
        Но следователю ей не пришлось врать. Она и правда чувствовала себя намного лучше и увереннее. Она и правда не помнила ничего из того, что могло бы помочь в следствии. И она и правда окончательно решила начать новую жизнь.
        Вчера они действительно обратились к забавному доктору, которому на вид было под сто лет. Но несмотря на свою внешнюю немощность, взгляд по-прежнему был цепким, а речь четкой и уверенной.
        Он пообещал, что Ника и опомнится не успеет, как все вспомнит. Правда она уже не была уверена, что хочет этого. Ложков назначил ей обследования и направил в больницу, где когда-то заведовал.
        Пробыли в кабинете следователя они совсем недолго и, уже выходя, у дверей столкнулись с каким-то мужчиной. И когда Артур отвлёкся, Ника заметила, как подскочивший Копейкин что-то положил ей в карман.

* * *
        По пути домой заехали в ресторан, где Артур вновь вел себя как галантный джентльмен.
        Куда делся тот грубый мужлан, что кричал на Вику? Где тот страшный человек, что пытался задушить ее ночью в спальне? Почему он вдруг перестал разговаривать с ней как с мебелью, или того хуже, как с половой тряпкой?
        «Что с тобой случилось, Артур?» - очень хотелось просить ей.
        Но она, как всегда, молчала.
        Дома она первы делом поднялась в себе в спальню. Точнее в бывшую общей, а теперь только ее комнату, которую муж так любезно уступил. Нащупала в кармане записку и вновь вчиталась в эти буквы. Мелким, почти каллиграфическим почерком кто-то вывел на ней номер телефона и три заглавные буквы «Д.В.Е.»
        Еще в ресторане, чуть не сгорев от любопытства, она первым делом направилась в туалетную комнату, чтобы посмотреть, что же ей положил в карман следователь Копейкин. И вот она раз за разом и так и эдак разглядывала телефон и три заветных буквы. Искала что-то скрытое, сама про себя смеясь своей детской наивности.
        А вдруг?
        Догадаться чьи это инициалы не составило особого труда. Она помнила эти буквы наизусть.
        И имя его помнила. Денис.
        Он не забыл про нее, он единственный, кто не забыл про нее. И его на самом деле интересует, что с ней и он хочет, чтобы она позвонила ему. Но зачем? Неужели простое любопытство? Или беспокойство? А вдруг он хочет сказать что-то очень важное?!
        Вероника нерешительно мяла бумажку в руках, и даже в какой-то момент хотела ее порвать и выбросить, но так и не смогла. Хотела было переписать телефон в старый ежедневник, так, чтобы не было заметно, но в этот момент послышались шаги мужа по лестнице и его громкий голос и стук в дверь. Ника быстро спрятала бумажку в блокнот и так же быстро засунула его в комод.
        Обернулась, муж уже стоял на пороге. Увидел или нет? Эта его отвратительная привычка входить, не дожидаясь ответа…
        - Давай побыстрее. Я, если честно, думал, что ты уже приняла душ…
        - Да, я немного задумалась… - соврала Ника.
        Взгляд Артура сразу стал цепким.
        - Что-то вспомнила?
        Вероника виновато улыбнулась, не желая понапрасну злить мужа.
        - Прости… просто этот комод показался знакомым, - тут же нашлась она.
        Артур хмыкнул.
        - Это не странно. Ты уже два месяца на него смотришь. – ответил он и вышел из комнаты.

* * *
        «Надо бы просить мужа включить отопление…» - вяло думала она, стоя под каплями горячей, обжигающей воды.
        Ника не заметила, как открылась дверь ванной комнаты, лишь в зеркале увидела Артура.
        Интуитивно захотела прикрыться, да было нечем. Он смотрел на нее жадно, с какой-то даже злостью, будто она в чем-то была перед ним виновата. Вероника давно привыкла к этому взгляду, который нет-нет да и промелькивал у него, даже несмотря на то, что в последнее время муж стал вроде бы «другим человеком.»
        - Не закрывайся! – прорычал он, когда она одной рукой пыталась прикрыть все, что ниже живота, а другой обхватила маленькую грудь.
        - Я…э… выйди пожалуйста, - беспомощно прошептала Вероника, но звуки ее голоса поглотила льющаяся вода.
        - Нет! – он подскочил резко и, не давая ей опомниться, впился горячим поцелуем в ее губы. Губы были твердыми и очень умелыми. Целовал жадно, до боли сжимая ее спину, шею… И когда его руки переместились на грудь, Ника увидела то, что не давало ей спать, что так пугало во снах.
        Будто наяву увидела…
        - Нет! – закричала она и, с немыслимой для своей комплекции силой, оттолкнув Артура, выскочила из душевой.
        Споткнулась, упала, даже не думая, насколько жалко сейчас выглядит. Поползла прочь, чтобы спрятаться, по-прежнему продолжая кричать. Доползла до кровати, сдернув покрывало, скомкала его в руках, пытаясь прикрыться, и жадно ловя воздух, разревелась.
        - Ччч… тс… все хорошо, слышишь? Все будет хорошо, я тебе обещаю, - муж, кажется, поднял ее на руки и куда-то понес. Она смотрела на него затуманенным взором, а перед глазами все еще стояла та картина.
        Она, прижатая к холодной стене, и чьи-то руки, разрывающие на ней одежду, впивающиеся в ее плоть.
        Глава 10
        ДЕНИС
        В первые дни Ден еще был уверен, что Вероника позвонит. Ну как уверен, надеялся. Но так сильно, что это граничило с уверенностью. Самовнушение-вот как это называется.
        Он нарезал круги по квартире, или по рабочему кабинету, всеми мыслями занятый только одним, точнее одной – Вероникой Смольновой. Прав бы Миша, запал, ох и запал он на неё.
        «Есть еще порох в пороховницах…» - усмехался про себя Ермаков.
        Когда-то давно Ден как-то решил, чтобы больше никогда не влюбится. Не получится, нет такой женщины на свете, которую бы он мог от всего сердца полюбить.
        И ошибся.
        Такая вот странная одержимость случилась у него по фотографии, по бинтам и биноклю, в который он так часто вглядывался в ее измученное болезнью лицо. Так мало нужно ему было, чтобы влюбиться. Но этот голос, нежный, слегка напевный, который не скроешь никакими бинтами, эти глаза, яркие и такие живые…
        Он узнавал, в том числе и у Наташи Серовой, какой Вероника была до аварии. Веселой, немного нагловатой любительницей тусовок и красивой жизни. Но сейчас никак не мог в это поверить. А это вообще она ли? Неужели человек может так сильно поменяться, получив сильный удар по голове?
        И тут же одергивал сам себя, помня слова Виктора Львовича, что человек вообще может с ума сойти, не то, что изменить свои привычки. Ну правильно, это ведь всего лишь привычки, приобретенные той, прошлой Вероникой. А раз новая их не помнит, то их как бы и нет.
        Так сложно и так просто одновременно.
        Через неделю Денис еще продолжал ждать ее звонка. Через две оставил надежду, но все равно старался держать телефон при себе. Хотя и понимал, все, конечно (на что только он вообще рассчитывал?)?
        Все кончилось, даже не начавшись, она счастлива с мужем, а он клинический идиот. Идиот, который навыдумывал себе черт знает что. Не будет у них ничего и никогда, и быть не могло.
        Таких идиотов надо наказывать. И чем сильнее, тем лучше. Мало его жизнь учила, мало…
        - О, да у тебя, друг походу депрессуха в гостях, - Пашка, как всегда, верно, угадал настроение друга. – Тебя надо срочно спасать и по этому поводу я предлагаю…
        - Я не пью.
        - Так, а кто пьет-то? Никто не пьет. Не пива ради, лечения для…
        - Я же сказал нет.
        - Ну ладно-ладно, - Примирительно поднял руки Пашка.
        Обидеть Пашу невозможно, равно как и отвязаться. Это Денис знал давно и абсолютно доподлинно и поэтому голос его был тверд, как камень, а решительность как…эм...ну...

* * *
        Денис не помнил, как провел этот вечер. Да, что греха таить, про ночь тоже были весьма смутные воспоминания. Хотя нет, не было и их.
        Он лежал с закрытыми глазами, мысли проносились, не задерживаясь в голове ни на минуту. Он лежал и считал капли, мерно капавшие из крана. Из крана? В его квартире спальня находится довольно далеко от кухни и…
        Ден удивлённо открыл глаза и чуть не вскрикнул. Усилием воли подавил в себе позорный порыв.
        Он был не у себя дома. Лежал не в своей постели.
        Вздохнул и хотел было, тихонько одевшись, сбежать, но только привстал с кровати, как Жанна, его бывшая девушка, в чьей кровати он сейчас и оказался, сонно пробормотала:
        - Ты как всегда. Звонишь, только когда тебе плохо. Нет бы, когда хорошо… И сбегаешь, когда тебе плохо. Эх…
        - Прости, мне надо на работу, - трусливо соврал Денис.
        Ни на какую работу ему не нужно и Жанна наверняка это знает. Сто процентов он ночью, будучи сильно под градусом, ей об этом поведал. Раз она знает, что плохо, значит знает все. Ну как все. Он все-таки мент, про дела-то точно не рассказывал. Но про душевные терзания наверняка.
        - Как ты мне надоел. Не звони больше, не приеду.
        Жанна кинула в него подушкой и отвернулась к стене. А Денис пошел умываться и приводить себя в порядок.
        Все-таки Пашка уговорил его вчера…

* * *
        Уж оказавшись дома. Денис позвонил с службу доставки цветов и попросил передать их Жанне. Стыдно было неимоверно, впрочем, уже не в первый раз. Жанна права. По ее словам, она до сих пор была в него немного влюблена и никогда не могла оставить в беде.
        По словам Паши Жанне просто было нечего делать, а потому она никогда не отказывала Денису в просьбе провести весело время. Хотя, надо сказать, это было всего-то два раза. Ну или три. В общем, каждый раз началось и заканчивалось одинаково. Вот как сегодня.
        Встречались они год назад, и всего-то месяцев пять, потом поняли, что какие-то они совсем уж разные в плане любви. А вот дружить выходило неплохо.
        Как всегда, получив цветы, Жана тут же позвонила Дену, и в красках описала их похождения в ночи.
        Денис, как всегда, стыдился, извинялся, обещал, что больше так не будет, на что то ли любовница, то ли подруга неизменно отвечала одно и то же:
        - Да ладно уж… звони, если приспичит. Что же я, друга в беде брошу?

* * *
        День прошел в полудреме и только к вечеру ему удалось раскачаться до нормально состояния. Ден сварил кофе, включил на телевизоре какой-то канал про животных и, удобно рассевшись на маленьком кухонном диванчике, вяло наблюдал за жизнью львов.
        Он не сразу услышал мелодию телефона. Не сразу пошел на звук. И не сразу понял, что ему звонят с неизвестного номера.
        Недолго думая, нажал «принять вызов».
        - Денис Сергеевич? – тихий и дрожащий голос застал его врасплох.
        Он сразу узнал ее голос. Звонила Ника. Язык тут же прилип к нёбу, во рту пересохло, а дыхание спёрло от волнения.
        Он не знал, что говорить. А ведь готовился к этому разговору не один день.
        Молчание затянулось и, наконец, он ответил:
        - Да. Это я. Я вас узнал, Вероника Сергеевна… - едва ворочая языком, чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди, пробормотал он.
        - Да… - прошептала она в ответ и замолчала.
        И вновь между ними повисло глупое, гнетущее молчание. Денис, наконец, усилием воли взял себя в руки, сделал глоток кофе и уже совершенно нормально произнес:
        - Вы что-то хотите мне сказать, верно? Вы же не просто так звоните?
        - Я… я… не знаю даже. Просто подумала, что… а, впрочем, извините, это так глупо. Зря я вам позвонила…
        - Нет! – громче, чем нужно было, ответил Ден, боясь, что сейчас она бросит трубку и он больше никогда не услышит ее голос, - Вы же не просто так позвонили? Ну?
        - Нет, простите… Извините меня, я не должна была вам звонить.
        - Подождите, - крикнул Денис, но из трубки уже неслись короткие гудки.
        «Черт!»
        Что же она хотела, эта Вероника Смольнова? Впрочем, неважно. Главное, что она все же позвонила. Значит не все так ладно, как хотел показать ее муженек. В противном случае зачем бы ей было звонить?! Ничего… нужно набраться терпения, и она обязательно еще объявится.
        Ден был готов зуб дать, что Ника еще позвонит. Вопрос стоял только «когда»?
        ДЕНИС
        Первым делом Ермаков все-таки дозвонился до Виктора Львовича, врача из больницы, где он впервые встретился с Вероникой.
        В прошлый раз тот так и не перезвонил, а Ден и вовсе забыл за всей это волокитой и ожиданием Смольновых с курорта.
        Время было вечернее, доктор взял трубку почти сразу.
        - Да, Денис Сергеевич, у вас снова какие-то вопросы? – с добродушным смешком спросил он.
        - Всего один. Но зато какой.
        - Да вы что? Заинтриговали… ну так не томите, спрашивайте уже.
        - Когда Вероника Смольнова поступила к вам, она не могла быть беременна?
        Виктор Львович ответил сразу, ни минуты не раздумывая:
        - Однозначно нет.
        - Вы уверены? – все-таки переспросил Ден.
        - Абсолютно, молодой человек. Уверяю вас, на момент поступления в тяжелейшем состоянии девушка однозначно не была в положении.
        - Это хорошо… - пробормотал Ден.
        - Это всё? А то у меня если честно ужин остывает. – Ден вновь почувствовал, что доктор улыбается.
        - Да. То есть нет. у меня к вам еще одна просьба будет. Не сочтите за наглость…
        - Ну что там у вас? Не обещаю, но попробую помочь.
        - Не могли бы вы узнать, действительно ли Ника наблюдается у этих ваших крутых светил?
        - Что за сленг?! – вздохнул Виктор Львович, - Ладно уж. Попробую. Как что-либо узнаю, я вам напишу. А сейчас извините, но я готов съесть телефон, так что всего доброго.
        - Спасибо! Огромное вам спасибо!
        Несколько дней Денис упорно уговаривал Наташу на повторную встречу, но та уперлась рогом, ни за что не соглашаясь, и всякий раз после гневных выпадов бросала трубку.
        «Чертова баба!» – в досаде думал Ден, раз за разом набирая ее номер.
        - И все равно я до тебя доберусь!
        Эта привычка – добиваться своего во что бы то ни стало, зародилась еще в раннем детстве, а может быть и вовсе пришла с ним еще во время появления на свет. К сожалению, спросить было не у кого, и Ден считал, что все-таки в детском доме. Да. Очень часто ему приходилось отстаивать свои интересы, добиваясь правды, и уж терпения ему точно было не занимать.
        Главное, что Вероника позвонила. Остальное сейчас было совершенно неважно.
        Серову Денис подкараулил вечером, когда та закрывала свой салон.
        - Наташа, мне бы пару вопросов, и я отстану, слово пацана!
        Он подошел неслышно, и когда начал говорить, Наташу чуть кондратий не хватил.
        - Черт! Что ты за мужик такой, а? Задолбал вконец. Спрашивай и отваливай, или я своему скажу. Я тебе серьезно говорю, считай предупредила.
        Ермаков замахал руками, давая понять, что все понял и готов на любые условия.
        - Ты мне вот что скажи, - начал Денис, пока Серова предавалась любимому пороку, выпуская колечки дыма в темное небо.
        В девять вечером сентябрь выглядел ночным, и лишь одинокие фонари, и еле виднеющиеся за городским смогом звезды, хоть как-то освещали местную улицу. А впрочем, были еще и разномастные вывески, настолько безвкусные и безобразные, что даже Дену, которого вряд ли можно было назвать эстетом и образчиком высокого вкуса, казались ужасно неуместными.
        - Эй, харе ворон считать, спрашивай уже… -поторопила Наташа.
        Ден наконец-то отвлекся от созерцания непонятных вывесок и витрин и сосредоточился на деле.
        - Ты уверена, что у Вероники был любовник? – спросил без обиняков, прямо в лоб.
        Серова взглянула на него как на полного идиота и процедила:
        - Не знаю, зачем тебе этот цирк, но я в нем участвовать не хочу.
        - Да не ее я любовник. Вернее, вообще не любовник. Ничей в смысле. Стал бы я тебя такую ерунду спрашивать.
        - Точно не ты?
        - Говорю же, нет. Наташ, строго между нами, – перешёл он на заговорщицкий шепот, - Тебе же не нравится Смольнов?
        Серова закусила губу, раздумывая, что и как лучше ответить. Победила воля к правде и личная неприязнь.
        - По-моему он гад.
        Немного подумала, покрутив в пальцах сигарету и наконец задала явно мучавший ее вопрос:
        - А ты значит под него копаешь… - протянула она, прищурившись.
        - Не совсем. Но мне крайне важно знать все, что касается ребенка и любовника Ники, а кроме тебя никто не поможет.
        - Ты знаешь, я тебе и так слишком много выболтала. Так и быть, до Смольнова эта информация не дойдет, но и тебе помогать я не стану. Я не стукач.
        - Да что ж такое! Наташ, мы не на зоне, ни на кого стучать не надо.
        - Я тебе все сказала, мент! У меня с вами базар короткий. Ты что думаешь, - прищурилась она одним глазом, - Я не поняла кто ты такой? Да у вас на лбу пером на всю жизнь выведено – мент обыкновенный. Короче, не было никакого ребенка, ясно? И про любовника первый раз слышу. Все, разговор окончен.
        Ден махнул рукой, понимая, что с Наташей больше ничего не выйдет, но, когда он развернулся и уже сделал пару шагов, все-таки обернулся и сказал:
        - Повестку жди. Раз не хочешь по хо…
        И не успел он договорить, как Серова догнала его, схватила за руку.
        - Ладно, скажу, как есть на самом деле. Я поняла уже, что ты все равно не отвяжешься.
        Денис хмыкнул, но отвечать не стал. Что правда, то правда - от него еще никто не уходил безнаказанным. Надо же как Наташа отделения боится, все сделает, лишь бы туда не попасть.
        - Про любовника я реально не уверена, то ли был, то ли не был. Знаю, что аборт она сделала. Я почему про любовника подумала… Разве стала бы она, если дите от мужа, избавляться от него? Да и Ника странная в последнее время ходила, особенно после той аварии.
        - Какой аварии? – насторожился Ден.
        - Ну… месяцев восемь назад они с Артуром в ДТП серьезное попали. У Ники рука сломана была, ну и так, синяки там, ушибы. Смольнов тоже весь синий ходил. В общем другая какая-то она стала.
        - Другая это какая? – Ден, словно охотничий пёс, почуявший дичь, нутром ощутил, эта информация очень важная.
        - Ну как будто крыша поехала. Заговаривалась иногда, да мы и виделись всего два раза после этого. А до этого ведь постоянно общались, - обиженно протянула девушка.
        Подумала немного, глядя затуманенным воспоминаниями взором в тёмное небо и продолжила.
        - Один раз в кафе посидели недолго, а второй раз она ко мне приехала. Про аборт сказала.
        - Когда говоришь это случилось?
        - Ну не помню я точно.
        - А ты подумай хорошенько… вспоминай, Наташа, вспоминай.
        Наташа аж ногой притопнула.
        - Да что ж ты душу-то мне рвешь? Не помню я. Зимой вроде дело было. Да, точно. Где-то в январе, после нового года сто пудов. Она мне ведь как сказала?
        - Как?
        - Сказала ехали с дачи, машину занесло, в дерево врезались.
        - А машину ты эту потом видела?
        - Нет, откуда бы. Это мужа ее тачка. Я даже и не спросила, что за марка, мне в общем-то по фиг было.
        - И через сколько ты ее встретила после аварии?
        - Ну… недели три может. И то мы случайно увиделись. В торговом центре. Она как раз с рукой сломанной была, а до того писала, что попала в ДТП, и на крещение не приедет ко мне.
        - Ясно… еще что-то интересно вспомнишь, позвони, ладно?
        Серова мученически вздохнула и кивнула, мол, куда ж деваться.
        «И это правильно», - усмехнулся Ермаков, почуявший запах добычи.
        Глава 11
        НИКА
        То, что она вспомнила в прошлый раз до сих пор не укладывалось в голове. Вероника до сих пор отчетливо ощущала на себе чужие грубые руки, которые ощупывали, мяли ее, словно она была куском мяса.
        Что было потом она не помнила, все заканчивалось на том, как треснула светлая блузка, обнажая почти беззащитную грудь в легком кружевном бюстгалтере, а дальше… ее обуял такой ужас, какого она не испытывала никогда прежде.
        Что-то случилось, что-то точно должно было случиться. И вдруг видение пропало, а истерика осталась. Осталось то состояние ужаса, сжавшее грудную клетку до боли, до невозможности вздохнуть, схватить губами воздух. Слезы градом лились из глаз, и казалось, что еще немного и они затопят все вокруг, оставляя после себя только тоску и горе. Вечное горе.
        Сколько все это продолжалось, сложно сказать, но краем сознания, остатками разума, Вероника видела и понимала, что все это время муж бережно успокаивал ее, гладил, словно маленькую девочку по голове и приговаривал, что все будет хорошо. И в какой-то момент она поверила ему. Истерика отступила, сменившись каким-то отупением, и Ника до утра лежала, глядя в одну точку в стене, пока не заснула.
        А когда уснула, то совершенно отчётливо увидела маленькую девочку, играющую на голом деревянном полу в уродливую одноглазую куклу в её детских грязных ручонках.
        - Ты меня любишь? – спрашивал она куклу, тряся ту за куцую сальную косу.
        Кукла молчала и тогда Ника трясла ее еще сильнее.
        - Ну хоть ты-то меня любишь?! - в слезах спрашивала она у несчастной пласстмасски с глазами.
        И когда она трясла её, то кукла будто бы кивала, что да, любит.
        - И я тебя люблю! – Ника обнимала уродину крепко-крепко, пока кукла не начала превращаться в прах.
        Она заплакала и от этого проснулась.
        Артура рядом не было. Ника попыталась встать, но почувствовала, как закружилась голова и легла обратно.
        «Ну вот… а ведь все только-только начинало налаживаться.»
        Решила немного полежать, чтобы прийти в себя, и только после этого медленно, но верно, приподнялась.
        Словно почувствовав, что она проснулась, в дверь спальни тут же постучала Элла. И дождавшись короткого «да», вошла внутрь.
        - Вероника Сергеевна, доброе утро! Как вы себя чувствуете? Проснулись? Артур Дмитриевич сказал, что вчера вам было нехорошо. Просил не беспокоить, но уже обед и я подумала…
        Тут она осеклась, поняв, что ослушалась хозяина.
        - Ничего страшного. Ты все правильно сделала, мне как раз пора вставать. – Ника натянуто улыбнулась. Незачем посторонним видеть, что с ней происходит что-то не то.
        - Тогда я приготовлю вам завтрак?
        Ника кивнула.
        - Можешь обращаться ко мне на ты. Мне так будет проще.
        Элла явно смутилась и занервничала, но не посмела перечить. Тихо ответила «хорошо» и вышла из спальни.
        «Мне нужно нормальное общение… надо выбираться из скорлупы.»

* * *
        Вскоре она спустилась вниз, уже на лестнице с удовольствием уловив аромат свежесваренного кофе. Элла еще колдовала над кастрюлей, что-то там помешивая и бормоча.
        - Что это ты там такое вкусное варишь? – Ника подошла слишком тихо, так, что Элла от неожиданности подскочила на месте и схватилась за сердце.
        - Ой, прости, пожалуйста. Я не хотела тебя напугать. Я всегда так тихо хожу… - Вероника коснулась плеча женщины, и та вздрогнула.
        - Да ничего. – домработница, кажется, пришла в себя, и с улыбкой обернулась к хозяйке, - Все хорошо. А это каша. Рисовая, вам очень полезна будет.
        - Я же просила обращаться ко мне на «ты» … - укоризненно произнесла Ника. Но Элла замахала руками.
        - Нет-нет, я пока не смогу… простите. Мне так легче будет, если честно. – прикусила она губу. Боясь хозяйкиного гнева.
        - Хорошо, без проблем, - Вероника не стала настаивать, - Но хотя бы без отчества. Ника или Вероника, договорились?
        Элла кивнула и выключила конфорку и переложила кашу в тарелку.
        - Посидишь со мной? – Ника вопросительно взглянула на женщину.
        - Если вы настаиваете… - та явно не знала, как себя вести с новой хозяйкой. Всякий раз боялась сделать что-то не так…
        «Она меня явно опасается. А может и не меня, а Артура?!»
        - Да нет, разве я могу настаивать? Мне просто хочется… - Ника запнулась, подбирая слова, - Почему бы и не пообедать вместе? Поговорить?
        Элла неуверенно улыбнулась, наливая Нике кофе и все же, после некоторых раздумий, села за стол, напротив.
        - А ты не любишь кофе? – как можно более непринуждённо спросила Вероника.
        - Люблю…
        - Выпьешь со мной кофе? Я очень не люблю проводить время за столом в одиночестве. Это с детства, - сказала она и тут же осеклась.
        Откуда она это знает?
        - Я тоже, если честно. Мы с сыном всегда вместе ужинаем, а вот завтракает и обедает он с моей мамой. Ой, простите. Наверное, вам это не очень интересно…
        Вероника поспешила ее успокоить.
        - Нет, что ты! Напротив, мне очень хочется, чтобы ты что-нибудь рассказала. Я давно ничего не слышала… живу как сыч, - улыбнулась она. - У тебя есть сын?
        Домработница неохотно кивнула. Видимо жалела, что начала этот разговор.
        - Да, Вадик. Ему десять лет.
        - Ух ты. Так он уже большой мальчик… Учится наверняка хорошо, да? – улыбнулась Ника.
        Элла вдруг резко встала и отвернулась. Делая вид, что занята посудой.
        - Простите… я не хочу об этом. Еще кофе?
        Вероника смутилась, но так и не поняла, что же такого она сказала. Она даже немного обиделась на эту странную женщину.
        «Видимо ей совсем неинтересно со мной общаться…» - с горечью констатировала она и, сказав, что сама вымоет посуду, попросила Эллу открыть окна.
        - В этом доме очень не хватает свежего воздуха, - пробормотала она, поняв, что настроение безвозвратно испорчено.
        НИКА
        Вымыв посуду, Ника, раздумывая, чем бы заняться, присела на диване в гостиной и тихонько включила новостной канал. Делать действительно было решительно нечего, и она подумала, что неплохо было бы уговорить мужа хоть куда-нибудь ее отпускать одну.
        «Вроде бы в последнее время он стал гораздо лояльнее ко мне…»
        Неожиданно в комнате раздался громкий звонок стационарного телефона. Тут же подскочила Элла, Ника даже не успела встать со своего места. Она что-то пробормотала в трубку, Ника особо не вслушивалась, но обратила внимание, что постепенно лицо домработницы менялось, вытягиваясь и становясь все белее и белее.
        Наконец она ответила тихое «да, конечно» и протянула трубку хозяйке. Вероника удивилась и нерешительно взяла телефон.
        - Да? Я вас слушаю, - спросила она как можно более спокойно. Но сердце отчего-то колотилось, словно безумное.
        - Никушка? – мужской голос источал сладость и добродушие, но Вероника вмиг почувствовала исходившую от него угрозу и фальшь.
        «Что это еще за Никушка?!»
        - Вероника! – твердо ответила она, стараясь, чтобы голос не выдал страха.
        - Ну что ты, ты для меня всегда будешь Никушкой. Ты меня совсем не помнишь, да? Это же я, Георгий Петрович. Дядя Гоша…
        Ника помолчала, переваривая информацию, и, наконец, ответила.
        - Простите, но нет, не помню.
        - Ай-яй-яй, как жаль… А ведь ты мне как дочка была, ну надо же…
        «Интересно, и почему же ты тогда только сейчас объявился?» - подумала Ника, но тот, словно прочитал ее мысли.
        - Я почему раньше не звонил тебе, милая… просто муж твой дюже не любит меня. Поругались мы с ним, вот он и запретил мне с тобой общаться. А у меня сердце-то не железное, чай не мальчик я, милая моя.
        Веронику вновь отчего-то передернуло.
        - Ты уж ему не говори, что я все-таки позвонил. А то еще побьёт меня, старого.
        Вероника тут же устыдилась своей неприязни. Что, если этот человек и правда некогда был ей другом? А ведь у нее совсем нет друзей. Вдруг она сможет с ним общаться? Хотя глупо, конечно, учитывая, что она вообще не помнит этого мужчину. Да и что за дружба могла быть у нее со стариком, как он сам себя называет?
        - Хорошо, - ответила Вероника, не зная, что еще можно сказать.
        - Ну как у тебя здоровье? Как сама? Не обижает Артур-то? А то он ведь такой… на расправу быстрый.
        И вновь Вероника сжала кулаки, пытаясь сдержать свой гнев и раздражительность. Да кто он такой?
        - Спасибо… эээ…
        - Георгий Петрович. – подсказал мужчина.
        - Да, Георгий Петрович. Не волнуйтесь, у меня все хорошо. Муж не обижает, здоровье тоже в порядке.
        - Ну и славно…ну и славно, моя хорошая. А как память? Что-то вспоминаешь потихоньку?
        «Вот оно!»
        - Совсем ничего, - слукавила Вероника.
        - Ну надо же… ну ничего, придет время-вспомнишь. Ты не против, если я буду иногда звонить?
        Больше всего ей хотелось сказать, что она против, и даже очень, но разве могла она отказать старику, который утверждал, что всегда был ей другом? Зачем бы ему её обманывать?
        - Да, конечно…
        - Ой как славно, ой как хорошо! Но ты мужу все-таки не говори, что я звонил, а то мало ли что…
        - Хорошо, - вновь ответила.
        - Выздоравливай, моя хорошая!
        - Спаси… - но не успела она договорить, как в трубке уже послышались короткие гудки.
        Ника в задумчивости опустилась на диван, крутя в руках пояс от халата.
        «А ведь голос мне точно показался знакомым… но где я его слышала?»
        И тут же одернула себя.
        «Ну конечно, что за глупость… он же русским языком сказал - дружили мы с ним, что тут непонятного?».
        В смятении поднялась к себе в спальню, что-то тревожило и не давало покоя. Какое-то странное ощущение, которое она и сама бы не смогла объяснить.
        Вероника заперла дверь на ключ, открыла верхний ящик комода и достала ежедневник. Нашла нужный листочек и вновь прочла надпись на нем.
        «Д.В.Е»
        Покрутила его в руках и зачем-то набрала на сотовом одиннадцать цифр.
        Он еще не успел ответить, как она тихо, чувствуя, как дрожит ее голос спросила:
        - Денис Сергеевич?
        Но Ермаков так долго молчал, что Ника уже подумала, что она ошиблась номером, или он просто не хочет ее слышать. Молчание все затягивалось и, наконец, он ответил:
        - Да. Это я. Я вас узнал, Вероника Сергеевна… - как будто недовольно пробормотал он.
        - Да… - прошептала она в ответ и замолчала.
        И вновь между ними повисло глупое, гнетущее молчание.
        - Вы что-то хотите мне сказать, верно? Вы же не просто так звоните?
        И правда, а зачем она ему вообще звонит? Что она хочет ему сказать?
        - Я… я… не знаю даже. Просто подумала, что… а, впрочем, извините, это так глупо. Зря я вам позвонила…
        «Боже, какая глупость! Кажется, я и впрямь слишком сильно тронулась головой, если решила, что он сможет мне как-то помочь выбраться из этой клетки!»
        - Нет! – ей показалось, или он разозлился? - Вы же не просто так позвонили? Ну?
        - Нет, простите… Извините меня, я не должна была вам звонить.
        Ника в ужасе сбросила вызов. Все это какая-то глупая ошибка и злая шутка того следователя. Зря он ей показался нормальный парнем. А может эта бумажка вообще случайно попала в ее карман. Да, точно! Так и было.
        Вероника вбежала в ванную и, включив кран, умылась холодной водой.
        Что с ней снова происходит? Почему все так сложно и непонятно? И самый главный вопрос: почему её так приятно и одновременно больно слышать голос Ермакова?
        АРТУР
        Леха позвонил утром, когда Артур только-только приехал на работу.
        - Какие планы на вечер? – весело поинтересовался так называемый друг.
        Впрочем, голос у него всегда был, что называется «навеселе». Леха в принципе жил в кайф, как в прямом, так и в переносном смысле.
        - Да, как всегда. Семейный уют и взаимопонимание, – съязвил Смольнов.
        - Слушай, а давай сегодня в клуб махнем, а? Винишко, девочки, все дела… ну сколько можно возиться с ней?
        - Я подумаю, – просто ответил Артур и отключился.
        В принципе почему бы и не отдохнуть от этой унылой депрессухи? И правда, сколько можно нянчится с Никой? Она вполне уже самостоятельная, опасаться каких-либо выкрутасов с ее стороны не стоит, плюс у нее есть неплохая собеседница, которая докладывает ему обо всех их разговорах.
        Взять на работу Эллу было хорошей идеей. Эта баба отчаянно нуждается в деньгах, он платит хорошо, по крайней мере ей хватит на содержание сына-идиота. Теперь она и вовсе на его крючке и в отличие тупоголовой Вики смогла втереться в доверие к наивной супруге.
        Он позвонил в обед, спросил, как дела и ему вдруг показалось, что голос у жены немного странный.
        - Что-то случилось? – спросил как можно более участливо.
        Хотя не слишком и старался, в последнее время он уже как-то по привычке заботился о ней, будто она была маленьким ребенком. Ребёнком… тяжелые воспоминания накатили внезапно и Артур постарался прогнать их прочь и, как всегда, ему быстро это удалось. Он умеет держать голову холодной. Вот так.
        Повинуясь порыву, набрал номер друга.
        - В семь, на Горького, у «Сороки».
        Сорока – известный в городе бар для состоятельных людей, где днем и вечером можно вкусно поесть и поговорить, а ближе к ночи уединиться с хорошенькой девочкой в отдельном кабинете. Впрочем, можно и не уединяться, а просто поглазеть на спортивное поджарое тело, вертящееся на шесте, что стоит у каждого дивана.
        Леха обычно называл всю эту вакханалию «курочка на вертеле» и частенько спускал все, все, что имел в этом злачном месте.
        Веронике Артур врать не стал, а так и сказал, что пойдет с другом в бар, и чтобы она его не ждала.
        Как-будто обычно бывало по-другому. Даже если он где-то задерживался по делам или уезжал в командировку, то точно знал, что жене абсолютно фиолетово, где он и во сколько придет. Она даже и не пыталась этого скрывать. Вот и в это раз Ника что-то там буркнула, даже не узнав, с кем именно и в какой такой бар он отправляется.
        «Черт! Могла бы и поревновать!»
        Это так разозлило Артура, что он решил сегодня ни в чем себе не отказывать.
        Он приехал раньше обговоренного времени, и устроился в глубине зала, за открытым для посторонних взглядов столиком. Хотелось почувствовать себя наконец живым, поглазеть на охочую до развлечений публику, расслабиться по полной. Он точно знал, почему Леха подтягивается позже. Это всегда и неизменно означало только одно – денег у него нет, и он надеется, что Смольнов вновь оплатит его досуг. Он, конечно, оплатит по старой привычке, чтобы не оставаться в одиночестве за столом, как делает это почти всегда.
        «А и черт с ним!»
        Леха пришел минут через двадцать. Веселый и весьма довольный собой. Сразу предупредил, что бабок нет, разводя руками. Мол, брат, решай сам.
        - Так какого черта звал? – с усмешкой спросил Артур.
        Леха пожал плечами и молча сел за стол.
        - Ну что, девочки сегодня зачетные?
        Смольнов скривил рот, что могло означать все, что угодно. Заказ приняла полуголая девица, на вид которой было не больше двадцати. Девчонка жеманно пожимала плечиками, страстно улыбалась и подмигивала Артуру, не обращая никакого внимания на Леху.
        - Ну вот опять все бабы твои будут. Сколько раз зарекался с тобой по злачным местам ходить.
        - Сам позвал, - Артур развалился на кожаном диване поудобнее, положив голову на спинку, и лениво наблюдал за танцами стриптизерш.
        Странное дело, но ни одна из них не впечатляла. Была в его жизни одна хорошенькая стриптизерша, вот так огонь девка была, а эти… и в подметки ей не годятся. Была…
        Некстати навалилась тоска и больше всего ему сейчас захотелось уйти. Но усилием воли он заставлял себя сидеть и делать вид, что все отлично и это именно то, что ему нужно.
        - Слушай, - начал уже порядком захмелевший Леха, - ну как там твоя женушка? Приходит в себя?
        Артур недовольно посмотрел на друга, но все-таки ответил:
        - Твоими молитвами.
        - Хе… ну я серьезно, – не отставал тот, - Вспомнила что-нибудь?
        - Тебе какое дело?
        - Ну как какое? Ты же мой дру-уг! – пьяновато протянул Леха.
        - Угу, таких друзей, - пробормотал Смольнов.
        - Вот зря ты так. Зря! – обиделся Леха, и Артур уже понадеялся, что он наконец отстанет, но не тут-то было.
        - Но ты ведь ей все расскажешь? – заговорщицки подмигнул Леха. Перевалившись через столик так близко к Артуру, что тот не выдержал - схватил его за грудки и как следует встряхнул.
        - Слушай ты, утырок конченный! Я тебе сказал не лезть в мои дела, сказал?!
        Леха поднял руки кверху, будто сдаваясь. Тут же подскочила официантка и со словами:
        - Мальчики, не стоит драться, - взглядом указала на здоровенных амбалов на входе.
        - Сгинь, нечистая! – вызверился на нее Смольнов.Мои романы 11
        Официантка отошла, косясь на охрану, но те не торопились разнимать мужчин.
        - Я тебе последний раз говорю, захлопни свою поганую пасть. Еще раз ты мне напомнишь…
        - Ладно-ладно, чего ты, - примирительно заворчал Леха, - но не удержался и ляпнул, - Бросил бы ты ее, меньше гемо…
        Но не успел договорить, потому что крепкий Смольновский кулак как раз впечатался ему в зубы.
        Артур встал из-за стола, вытер разбитый кулак салфеткой, кинул на стол деньги и пошел к выходу.
        - До свидания, Артур Дмитриевич, - кивнули головой охранники, а поверженный Леха так и остался сидеть за столом.
        АРТУР
        Домой Артур приехал злющий до чертиков. Сразу же с порога накинулся на Эллу, и так впадающую в ужас при виде хозяина, а тут и вовсе, кажется, чуть не лишившуюся сознания.
        - Ну чего встала?! Пошла отсюда давай.
        И когда она стала спешно удаляться, вновь окрикнул её:
        - Да погоди ты, на вот, захвати.
        Элла трясущимися руками взяла из его рук легкое пальто и чуть ли не рысью помчалась прочь.
        Но не успел Артур пройти наверх, как в гостиной зазвонил телефон. Мельком глянул на часы, они показывали половину одиннадцатого, довольно позднее время для звонков.
        - Да? – недовольно ответил в трубку.
        - Ой Артурушка, ну чего ты так кричишь-то? Напугал старика…
        - Георгий Петрович? – Смольнов с негодованием услышал, как сел его голос, став вдруг хриплым и будто бы просящим.
        - А то кто же, мой мальчик, а то кто же… ну как у вас успехи? Как Никушка?
        «Что же тебе всё надо, черт старый?!»
        - Все по-прежнему, никаких улучшений, -как можно более спокойно ответил Артур, и все равно был уверен, что старик ему не поверит.
        - Ну-ну… а я знаешь, сегодня только ей звонил, интересовался здоровьем. И смотри-ка, один в один то же, что и ты говорит, бедняжка.
        «Сволочь поганая!»
        - Да вы что?!
        - А она что же, не сказал тебе? Так ты не ругай нашу девочку, я очень уж просил тебе не говорить о моём звонке…
        «Что же ты от меня хочешь?! Поиздеваться решил? Помучить?»
        - А ты ей рассказывал что-нибудь? – мерзко хихикая спросил Азаров.
        - Например? – голос Артура совсем охрип, его начинала бить крупная дрожь и, казалось, что сейчас, вот-вот уже сейчас он, как последний трус громко заклацает зубами.
        - Ну как же… например нашу ма-а-аленькую тайну.
        - Что вы от меня хотите? - наконец не выдержал Артур, - Что хотите от меня услышать?
        - Да, собственно, ничего, - старик больше не смеялся. Голос тал твердым, словно камень. – Пока ничего, - добавил он.
        Немного помолчал и, причмокивая (видно что-то жрал во время разговора), закончил:
        - Просто не хочу, чтобы тебе жизнь малиной казалась.
        В трубке раздались короткие гудки, Смольнов некоторое время в полной прострации смотрел на нее и тут… его сорвало. Крышу сорвало и понесло…
        Первым в стену летит телефон и, жалобно пикнув на прощание, разваливается на внутренности. Артур переворачивает диван, и тот падает на один бок и так и остаётся сиротливо лежать, неприлично обнажив дно миру. Ногой разбивает экран телевизора и тот с грохотом летит на пол, покрываясь одной сплошной сеткой трещин. Дорогой китайской вазе много не надо. Она с одного удара улетает в нокдаун и умирает навсегда, разлетевшись на множество осколков по всей гостиной.
        В гостиной переворачивать уже совсем нечего, и Артур, словно сомнамбула перемещается на кухню.
        Удар и вот уже стекло дорого итальянского шкафа разлетается по дизайнерской плитке и Артур видит, как по руке стекает ярко-красная кровь.
        Когда последний осколочек, будто в замедленной съемке упал на пол, Артур удивленно посмотрел на окровавленную руку и сморщившись, будто застыл. Взгляд отупел, уткнувшись в одну точку.
        Боль отрезвляет, отупляет. Заставляет думать только о себе и, собственно, о ней. И приносит некоторое облегчение.
        - Подожди, я сейчас, - он словно в тумане слышит голос жены, смотрит на нее замутненным взглядом и кровавой рукой обнимает ее за талию, вжимаясь головой в живот. Чувствует, как по щекам текут слезы, и зарывается еще глубже, наверняка делая ей больно. Он всегда делает ей больно и это становится невыносимым. И в то же время он не может не делать этого.
        «Алло, психбольница?»
        - Прости, прости… - шепчет сквозь этот туман, не уверенный, что все это происходит наяву.
        - Ну что ты… - Ника гладит его по голове, слегка отстраняет и обрабатывает руку. Берет пластырь, и он видит, как расширяются ее глаза, как приходит какое-то осознание, что-то вроде воспоминания. Ника замирает с пластырем в руках, будто не видя больше ни его, ни этой кухни, ни перепуганной Эллочки.
        Артур молча наблюдает за женой, и, наконец, не выдерживает.
        - Ника… - тихо зовёт он её, и тут она замечает его. Взгляд вновь становится осмысленным.
        - Прости… – шепчет она.
        - Ты что-то вспомнила? – этот ее взгляд будто отрезвил его окончательно. Артур внимательно вглядывался в ее глаза, но она уже успела взять себя в руки и, делая вид, что все в порядке, покачала головой.
        - Наверное я просто боюсь крови, - попробовала отшутиться Вероника, но Артур понял, что она врет.
        Вероника явно что-то вспомнила, но она вряд ли расскажет ему. Он уже понял, что жена прекрасно умеет держать свои мысли при себе.
        ВЕРОНИКА
        Вероника мужа так рано не ждала. И уж тем более не ждала, что он после своего прихода начнет громить и крушить все подряд.
        Не на шутку перепугавшись, она бросилась вниз, в гостиную, но Артур уже был на кухне. Ника успела увидеть, как он со всей дури ударил в стекло навесного шкафчика, которое жалобно дзинькнув, тут же разлетелось по полу вместе с кровавыми каплями.
        «Такой шкаф испортил»- промелькнула странная мысль и Вероника даже устыдилась её. Тут у мужа нервный срыв, травмы, а она про шкафчик.
        Когда последний осколочек, будто в замедленной съемке упал на пол, Артур удивленно посмотрел на окровавленную руку и сморщившись, будто застыл. Взгляд отупел, уткнувшись в одну точку.
        Вероника медленно, чтобы не привести его в ярость, подошла, но он, кажется, даже не сразу заметил этого. Она достала из шкафчика аптечку, но он все так же не обращал на нее внимания. Зато, когда она взяла его раненую руку, чтобы осмотреть, муж тут же с силой обхватил ее здоровой рукой за талию и уткнулся носом в живот. Слишком сильно и больно, чтобы промолчала. Ника ойкнула, но Артур не ослабил хватку и не отодвинулся. Он вдруг начал мелко-мелок трястись и Ника почувствовала, что платье на животе намокает от его слез.
        Артур может плакать?
        Это открытие так ее потрясло, что Ника даже не сразу поняла, что так и стоит как изваяние вместо того, чтобы, наконец, уже помочь многострадальной руке. Она аккуратно отстранилась, сейчас он больше не оказывал сопротивления, и гладя его по голове, перекисью смыла кровь, и оказалось, что на кулаке всего-то пара неглубоких порезов. Ника уже хотела залепить ранки пластырем, как вдруг…
        «Артур еле живой лежит на кафельном полу их дома. Прямо у порога распластался плашмя на животе. Ника ползет к нему, едва двигая собственным телом. Ей больно, очень больно, но она чувствует, что ему еще хуже. На нем нет живого места, он весь в крови. Артур без сознания, и кажется что-то бредит…зовет её? Это её имя она слышит сейчас? Ника не может разобрать слов, но пытается перетащить мужа на диван в гостиную. Чтобы ему было не так больно лежать на ледяном полу. Что-то мешает ей, она осматривает себя. Голова поворачивается с трудом и очень болит все тело. На одной ноге полузастёгнутый сапог, Ника с трудом стаскивает его, пытается отшвырнуть от себя, но сил нет даже на это. Она вся в грязи, разорванная кофта в засохшей крови, юбка где-то на уровне талии… Но она смотрит на Артура и понимает, что ему еще хуже…
        - Потерпи, - шепчет Ника мужу и ложится с ним рядом, чтобы тут же провалиться в спасительное забытье…»
        - Ника… - тихо позвал её Артур и тут она замечает его. Видение исчезает, словно дымка.
        - Прости… – прошептала она.
        - Ты что-то вспомнила? – как можно более равнодушно спросил Артур, но Ника точно знала, что ему не все равно. Ему очень важно знать, что именно она вспомнила. Но она уже успела взять себя в руки и, делая вид, что все в порядке, покачала головой.
        - Наверное я просто боюсь крови, - попробовала отшутиться Вероника, но увидела, что он ей явно не поверил. Ну и пусть…
        Ника все-таки заклеила ранки мужа, и они, не говоря друг другу больше ни слова, (ему наверняка было стыдно за свой срыв и слезы, а она хотела поскорее убежать от его вопросов) разошлись по своим спальням, оставив Эллочку приводить кухню в порядок. Вероника не стала злить мужа, хоть и очень хотела убрать сама. Но она все еще помнила, как зол был Артур в прошлый раз, когда она пыталась вымыть пол после того, как ее вырвало.
        В спальне она первым делом отправилась в душ, хотелось смыть с себя тяжелые воспоминания и кровь мужа.
        Итак…что она имеет?
        Тест на беременность, спрятанный подальше от чужих глаз. Воспоминания из детства, скорее всего они все же ее, а не что-то, что она видела в каком-нибудь фильме. Частый сон, где кто-то вжимает ее в стену и разрывает платье. И, наконец, окровавленный муж у двери, и она сама.
        Но главное - это имя… она все-таки вспомнила, что шептал Артур в бреду - Анфиса. Он точно шептал это имя. Не ее, не Веронику звал муж, когда ему было плохо, а какую-то Анфису.
        Еще есть какой-то Азаров, странный тип, чей голос кажется смутно знакомым и который утверждает, что они с Никой чуть ли не лучшие друзья.
        Муж не выпускает ее одну из дома, во дворе будка охраны и видеокамеры. С другой стороны двора овчарки, то есть сбежать нет никакой возможности.
        Так что же такого могло лучиться с ней до того несчастного ДТП и почему муж так не хочет, чтобы она покинула этот дом? Почему у него все чаще случаются срывы, и он ни с того, ни с сего громит дом?
        А главное, от кого бежала Ника, когда попала под машину?
        Ответ был очевиден и видимо не только ей. Не зря Ермаков так настойчиво интересовался её мужем в последнее время.
        «Ермаков…»
        Повинуясь порыву, Ника набрала номер Дениса Сергеевича. Правда хотела тут же сбросить вызов, осознав, что время слишком позднее для звонка, но он уже взял трубку.
        - Да? Вероника Сергеевна?
        Ей показалось, или голос прозвучал очень взволновано?
        - Нам, кажется, есть о чем поговорить…
        Глава 12
        ДЕНИС
        - Ден, а Ден… - вот уже второй час к ряду канючил Пашка, пока Ермаков пытался сосредоточиться на новом деле о пропаже важных документов у одного влиятельного в городе мужика. Надо сказать, безуспешно пытался.
        - Нет! – и вот уже второй час Денис так и эдак отбривал друга, которому вдруг приспичило пожить у него «недельку-другую».
        И вовсе не потому, что Дену было жалко жилплощади для товарища, вовсе нет. Просто он знал, что Люська ему этого не простит. Да и что это за жизнь такая кочевая?
        - Поругались? Помиритесь, черт возьми! А не вот эти вот ваши чемоданы и уезды к маме! – в сердцах воскликнул он, наткнувшись на кое-что интересное в деле.
        - Ну Де-ен, ну она сама меня выгнала…
        - Да погоди ты…
        Пашка, наконец, замолчал и тоже с интересом вчитался в бумаги на столе и в записи подчинённого.
        - Я, кстати, – через некоторое время скривился Пашка, - На твоем месте не связывался бы с этим Дивановым…
        - Диановым, - машинально поправил Ден и тут же спросил, - А почему, собственно?
        - Потому что козел редкостный.
        - Это вся характеристика?
        Пашка поморщился.
        - Если хочешь, да. Так что там насчет пожить?
        - Тьфу на тебя. Заколебал ты меня в доску. Ну чего ты хочешь? - Ден понял, что поработать ему так и не дадут.
        - Я тебе два часа талдычу, пусти пожить, а?
        - А Люське я что скажу?
        - Ничего не говори, это же наши проблемы, - заулыбался довольный Паша, поняв, что выиграл этот бой.
        Но не тут-то было.
        - Вот именно, что ваши. А приплетаешь к ним ты меня!
        Ермаков схватил ключи от тачки, валяющиеся на столе и вышел, хлопнув дверью.
        - Ты хоть вернёшься? – крикнул вдогонку Паша, но ответом ему было молчание.
        Паша насупился и уже из окна вдогонку заорал:
        - Друг еще называется!
        Денис же поехал к Люсе.
        Чета Хромовых нравилась ему вся. Это был тот редкий случай, когда оба супруга были Ермакову дороги абсолютно одинаково. Ну не мог он быть на чье-то там стороне, хотя порой это бывало и очень трудно.
        Денис понимал, что такие уходы от жены, даже если она и выгнала, до добра вряд ли доведут. Он сам так в свое время уходил и что из этого вышло?
        «Ну как что? Ты встретил Веронику Смольнову… а так был бы себе женат и…»
        Что и он так и не додумал, потому что как раз въехал во двор дома Хромовых и уже из машины увидел Люську, которая шла, по-видимому, из магазина, нагруженная продуктами. Ну да, Паша любитель преувеличить, точнее преуменьшить женины заслуги в домашнем хозяйстве. Не такая уж она и плохая хозяйка.
        - Люсь, погоди, сейчас помогу! – крикнул он подруге и поехал парковать машину.
        Люська ждала его у подъезда, поставив сумки на лавочку.
        - Ты чего это? Мой что ли послал? – довольно спросила Люся.
        - А… э… ну да. Сходи, говорит, скажи, что я виноват и все такое…
        - Ну дурак! Уж здесь-то мог бы и правда пообижаться немного. Я все-таки человек справедливый, сама начудила, сама и отдуваться должна.
        - Так ты что, не выгоняла его?
        - Чего я его? – Люська, кажется, осознала, что происходит что-то не то, и уткнула руки в бока.
        Ден прикусил язык, ну вот, хотел как лучше, а получилось, как всегда. Не очень получилось.
        «Ой-ёй… мать моя женщина! Это я чего наделал-то?! Хотя… сам Пашка виноват, он ведь меня обманул!»
        - Это он тебе такое сказал, да? Что я, родная жена его из дому выгнала? На улицу? Бомжевать?! – последние слова она воскликнула прям навзрыд и с таким надрывом, что ей наверняка позавидовали бы самые маститые актрисы театра и кино.
        - Нет-нет, что ты... это я, наверное, неправильно понял, - Ден попятился назад, потом опомнился, что так и не отнес сумки до квартиры.
        - А я ведь ему… романтик хотела. А он… - тут Люська видимо всерьез решила разреветься и Денис и так и эдак принялся ее успокаивать. Но Люська вошла в любимую роль обиженной жены и так просто сдаваться была не намерена.
        - Все! Вот теперь точно решено! Пусть катится к чертям собачьим, видеть его не желаю. Хотел уйти? Пусть уходит, козел драный!
        - Ну Люсь… это я чего-то напутал, - Ден чуть сам не прослезился от того, чего наделал.
        - Нет, Дениска. Ты очень хороший друг. Уж не знаю, за что ты с ним вообще дружишь… а этого козла я видеть не желаю. Так ему и передай!

* * *
        - Ден, ну Де-е-ен… ну прости…
        Ермаков отмахнулся от врунишки, захотевшего пожить отдельно от супруги, зацепившись за малюсенький повод. А всего-то оказалось, что Люся, не спросив разрешения, пригласила в гости свою маму. И как раз на пару недель.
        Он решил, «обидевшись» на супругу, уйти жить к другу на время, пока мама погостит в доме Хромовых. Люська конечно же была не в курсе его планов и прямо-таки жаждала извиниться, но никак не ожидала такого предательства. И теперь на самом деле не ждала супруга домой.
        Денис разозлился на то, что Пашка ему наврал и теперь с ним не разговаривал, хоть и приютил того у себя. Он демонстративно игнорировал все попытки Хромова поболтать и, быстро поужинав, ушел к себе в комнату.
        - Спокойной ночи, друг! – крикнул вдогонку Пашка, но Ден так ему и не ответил.
        Не хватало еще виноватым потом быть в их с Люськой разладе. А ведь так оно и будет. Они-то помирятся, а Ден станет яблоком раздора. И зачем он вообще поперся к ней?
        Время было позднее, утром вставать на работу и Денис решил, что неплохо бы уже устроиться спать, как вдруг в ночной тишине словно гром раздался звонок мобильного. Быстро глянул на дисплей и обомлел. Звонила Вероника.
        - Да! – проорал он в трубку, - Вероника Сергеевна?
        Она ответила тут же, он по тону понял, что Ника взволнована.
        - Нам, кажется, есть о чем поговорить…
        ДЕНИС
        - Да, Вероника Сергеевна! Нам и правда есть о чем поговорить, - с радостью, не слишком уместной в данной ситуации, воскликнул Денис.
        Но скрыть ее, эту самую радость, никак не получилось, так долго он ждал этого звонка.
        Он даже встал с кровати от волнения и начал большими мерить шагами комнату.
        - Я не знаю, как начать, может вы мне поможете? – Голос Ники был довольно тих, и Дену даже приходилось вслушиваться в то, что она говорит.
        - Да, конечно, – тоже зачем зашептал он, - Хотя… вы знаете, я если честно тоже не очень представляю, с чего начать.
        В трубке послышался смешок и Дену сразу стало как-то проще что ли. Он и сам улыбнулся, осознав, как нелепо звучит их разговор.
        - В общем, давайте я начну? Ведь это я передал вам свою визитку.
        Услышал едва различимый вздох облегчения.
        - Хорошо. Так действительно будет легче понять, чем мы сейчас занимаемся.
        И снова этот легкий смешок в голосе Вероники.
        Дениса очень обрадовала её ирония, потому что это означало, что по крайней мере с Никой все не так плохо, как он успел себе напридумывать. Если человек может улыбаться, значит он еще эмоционально скорее жив, чем мёртв. Разве могло данное открытие его не радовать?
        - Ну значит так, - приободрившись, начал Ден, - Я давно заинтересовался вашим делом…
        - Почему? – вдруг перебила его Смольнова и Ермаков тут же смутился.
        - Ну… как-то, в общем… потому… - замялся он, подбирая нужные слова. Но нужные все не находились и тогда Денис сказал как есть, - Да потому что мне сразу показалось, что здесь что-то нечисто, уж простите мне мою прямолинейность. Я имею ввиду ту аварию. И то, что вы мне сейчас звоните, подтверждает мои догадки. Считайте, что это профессиональная интуиция сработала.
        Ника немного помолчала, обдумывая его слова.
        - Что вы имеете ввиду под словом «нечисто»? – все же решилась спросить она.
        - Я имею в виду, что за вами гнались! Я уверен в этом почти на сто процентов. Вы ведь от кого-то спешно убегали, раз не имели при себе ни документов, ни телефона, ни даже сумочки. Ну или что-то заставило бежать вас сломя голову… только вот куда и зачем? Но совершенно очевидно – с вами что-то произошло в тот вечер.
        Вероника молчала, вероятно обдумывая его слова. А может и свои мысли. Наконец, сказала:
        - Да… Денис, вы знаете, теперь я думаю также. Просто… это все очень сложно. Сложно вообще говорить, не имея представления, о чем и зачем вообще.
        - Я понимаю…
        - Да. Чувствую себя так странно, будто предаю мужа, подозревая его в чем-то.
        - Но вы не должны… -воскликнул Ден, но Ника тут же перебила.
        - Должна или нет, теперь уже неважно, раз я решилась. Простите мою нерешительность. Представляю, как глупо и жалко выгляжу сейчас. Сама звоню, потом жалею об этом…
        - Да нет же!
        Вероника вновь замолчала и Денис пожалел, что перебил ее. ей нужно выговориться – это очевидно, а он как дурак со своими глупыми репликами.
        - В общем я что хочу сказать… я тут кое-что начала вспоминать и эти воспоминания мне не очень нравятся. Мне вообще все не очень нравится… и вновь извините, что не могу нормально сформулировать мысли. Они все в кучу, если честно… мне жаль, что я вас втягиваю в собственные фантазии.
        - Не-нет, что вы! Все хорошо, правда. Я ведь сам хотел с вами поговорить.
        - Мне так стыдно, если честно, что я вываливаю постороннему человеку свои проблемы, но… я правда не знаю, как решить их самой и что делать дальше. Понимаете?
        «Конечно, понимаю… и я совсем не посторонний…»
        - Что именно? В смысле какие воспоминания вам не нравятся? – Ден, уже успевший сесть обратно на постель, даже привстал, боясь пропустить что-то очень важное.
        - Ну… я никому об этом не рассказывала, но… мне снится, очень часто, что кто-то кричит на меня, бьёт и…ну… простите… не могу сказать.
        - Я понял. Можете не продолжать!
        Ден сжал кулаки в бессильной ярости. Внутри все заклокотало от злости и ненависти к любому, кем бы ни был обидчик Вероники.
        - И еще… я вспомнила, что однажды я и мой муж были… будто бы ранены. Очень сильно, он был без сознания. Правда, что именно произошло я не знаю.
        - Очень хорошо…точнее плохо, конечно, но я имею ввиду…
        - Я вас поняла. Не мучайтесь, подбирая слова, – ему показалось, или она улыбнулась?
        И на душе тут же стало так спокойно и хорошо, будто все и правда разрешилось одной этой ее фразой. Будто они сто раз уже так болтали и больше не нужно опасаться, что она вновь пропадет, не позвонит.
        - В общем я хочу, чтобы вы помогли мне. Точнее прошу вас. Мне так хочется разобраться во всем этом. – закончила Ника и Ден уже точно знал, что он из кожи вылезет, но сделает то, о чем она просит.
        По-другому и быть не может!
        - Давайте тогда поподробнее о ваших воспоминания, - Денис подскочил к столу и зажег лампу. Взял блокнот и ручку, чтобы записывать за Никой все, что она скажет.
        - Да нечего особо рассказывать, - пробормотала она.
        - И все же…
        И вероника пересказала ему последнее вспоминание.
        - А знаете… мне тут кое-что пришло в голову… Вы случайно не помните свою подругу, Наталью Серову?
        Ника помолчала, и, наконец, ответила, что нет, ничего и близко вспомнить не может.
        - Так вот, Наталья, с которой прежде вы были довольно близки, рассказала мне, что прошлой зимой вы с мужем попали в аварию. Что, если ваши воспоминания и эта авария - это звенья одной цепи?
        - Но тогда кто же привез нас домой?
        - Ну… может быть у вас хватило сил, чтобы добраться до дома, а потом муж потерял сознание? Что, если спросить у домработницы, или у кого-то еще? Наверняка в вашем доме полно тех, кто мог бы хоть что-то прояснить.
        - Дело в том, что спросить-то и некого, - нервно ответила Ника, - новая домработница здесь всего недели две, а старая пришла сразу после моего возращения после больницы.
        - Интересноо…
        - Ну да. А еще мне вчера звонил какой-то тип и представился Георгием Петровичем, уверял, что он мой лучший друг, и просил не сообщать о нем Артуру…
        - Узнаю кто он такой. Еще что-то интересное было?
        Он чувствовал, что Ника замялась, но так и не ответила. Что-то она еще знает, но почему-то не хочет говорить об этом.
        А как быть ему? Сказать или нет про беременность? Ведь, по сути, это слишком интимное для женщины… в итоге решил отложить до подходящего случая.
        - Денис Сергеевич… я не знаю, правильно ли поступаю… просто я чувствую себя будто в клетке. И в то же время не уверена, что делаю то, что нужно. А вы… - она вновь замялась, - Вы уверены, что я нисколько вас не напрягаю? Зачем вам все это?
        Ну и как ответить ей на этот вопрос?
        - Я… просто я очень люблю справедливость, - наконец сказал он и добавил про себя «и вас».
        АРТУР
        - Вера, позовите, пожалуйста, Новикова ко мне… - сегодня Артур был, как никогда, вежлив с сотрудниками и Вера, его личная секретарша, даже перекрестилась, и он успел заметить это в полуоткрытую дверь.
        Меньше всего Смольнов младший хотел, чтобы его, как папашу проклинали, когда…
        Когда-нибудь.
        Он подошёл к зеркалу, спрятавшемуся за шкафом, и вгляделся в собственное отражение, будто не узнавая его. Впалые щеки, заостренный нос, осунувшееся лицо и в завершение картины уставшие, будто постаревшие глаза с черными кругами под ними.
        Хотел ли он когда-нибудь стать подонком?
        Артур попытался честно ответить себе на этот вопрос и однозначно решил, что нет, не хотел. Он всегда стремился быть умным, хитрым, сильным и властным, но не как не превратиться в подобие отца. Только как же так вышло в итоге?
        Жажда денег? Да. Власти? Тоже да. Ощущение собственной неуязвимости? Однозначно. И вот теперь он раздавлен и почти втоптан в грязь. И зачем? Кому это было нужно? Чего он добился и почему ему не жилось спокойно?
        Крах всего редко случается враз, обычно это долгий, едва заметный процесс. У Артура же он произошел сразу, в тот день, когда он решил всех обхитрить.
        Но, как это обычно бывает, обхитрил он самого себя.
        Новиков пришел быстро, Артур даже не успел толком поуничижаться.
        - Дмитрий Борисович. У меня к вам будет серьёзный разговор. Присаживайтесь…
        Новиков удивленно присел на предложенный стул. Ну да… когда еще он видел шефа таким спокойным и сдержанным? По крайней мере в последнее время никогда - это факт. И Артур прекрасно это понимал.
        Смольнову было очень странно наблюдать за тем, какое действие он сегодня оказывает на подчиненных. Непривычно, будто он наблюдал все происходящее со стороны. Будто видел, как в нем самом происходит какой-то надлом, разрыв.
        - Дмитрий Борисович, скажите, моей жене ведь принадлежит часть акций?
        Новиков приподнял брови, но, под пристальным взглядом начальника, быстро взял себя в руки.
        - Как? Вы разве?... Ну да, конечно.
        - Надо сделать так, чтобы не принадлежало.
        - Но…
        - Я договорюсь, мне главное, чтобы юридически все было четко, и комар носа не подточил.
        Дмитрий Борисович некоторое время молча рассматривая свои начищенные до блеска ботинки, прикидывая, чем ему может грозить это дело и, наконец, ответил.
        - Хорошо. - кивнул Новиков. - Но ведь об этом узнают!
        - Надо сделать так, чтобы пока никто не узнал. До поры до времени. Она моя жена и вполне может передать свои права, к тому же у меня контрольный пакет акций, так что…
        - Я понял.
        - Можете приступать к делу, Вероника завтра же приедет и все подпишет.
        - Как скажете…
        Облегчённо выдохнув Дмитрий Борисович покинул кабинет Смольнова, а Артур задумался.
        Так, что теперь?
        - Вера! Зайдите ко мне.
        Симпатичная блондинка Вера опасливо вошла в кабинет шефа.
        Артур снова удивился, будто первый раз увидел себя со стороны. Надо же, как все его оказывается боятся. Только почему-то это не приносит больше удовлетворения.
        - Вам нужно съездить вот по этому адресу и решить вопрос, про который я вам вчера говорил. Но имейте ввиду, ни одна живая душа, даже ваша мама, не должна об этом знать.
        Вера испуганно кивнула, видно было, что даже обещанная двойная зарплата не очень радовала девушку.
        - Выполняйте. В офис можете сегодня не возвращаться. Как все решите, напишете смс.

* * *
        Ника отдыхала во дворе под пристальными взглядами охраны и видно было, что она уже нисколько не обращает на них внимания. Сегодня она в шортах и топе качалась в гамаке и читала книгу. Впервые за долгое время Артур порадовался, что жене лучше. Ника помахала ему рукой и так и осталась лежать с книгой дальше.
        - А чего это ты не встречаешь меня? – подойдя поближе, спросил Артур.
        Его на самом деле задевало это, хотя он и старался быть как можно более мягким.
        Вероника сразу подобралась, будто ожидая атаки, и ему снова стало не по себе. Он как монстр, все вокруг его боятся.
        «Этого ты хотел от жизни?»
        - Извини… - пробормотала она, и резко вскочила с гамака.
        - Да ладно уж, валяйся…
        Но Вероника уже шла к дому, чуть впереди, и Артур снова пожалел, что не может просто обнять ее как раньше. А ему так захотелось вдруг прижаться, как тогда в кухне, обнять и почувствовать себя хоть кому-то нужным. Хоть кем-то любимым. Но его никто не любит, так же, как и он. Никого. Больше никого.
        - Папа, а где мама? – спрашивает маленький Артур отца. Тот недоволен вопросом, отворачивается и молча дальше занимается своими делами.
        Он всегда так делает, когда не хочет отвечать на вопрос. Когда ему что-то не нравится. Это самое ужасное. Артур ненавидит, когда папа молчит, он хочет, чтобы папа сказал, где мама.
        Мамы нет уже весь день. Почти ночь, а мамы всё по-прежнему нет. Артур не может без нее спать. Он плачет и только через два часа няня укачивает его на руках, и он засыпает.
        …Мамы нет уже третий день, Артур не может без нее есть, играть. Он снова не спит, в это раз почти до утра, боясь, что пропустит время, когда мама придёт домой.
        - Папа, а где мамочка? Где мамочка? – бьется в истерике малыш, но отец только нервно дергает головой, отворачивается и дальше ковыряется в бумагах.
        Потом, когда-то, Артур перестал спрашивать отца, где мама. Он привык, что ее нет. Взрослея, он по крупицам, из слов няни и отцовских реплик понимал, что отец выгнал маму, пока Артур спал в своей детской. Не дал даже попрощаться с сыном. Ненависть к отцу росла вместе с мальчиком, лишенным мамы и ее тепла…
        На кухне Элла как раз только накрыла на стол, Артур попросил Нику:
        - Посиди со мной…
        Она кивнула, и Смольнов поторопился к себе, чтобы переодеться.
        Когда вернулся, Ника все так же сидела ровно на том же месте, ожидая его. Испуганная Элла замерла в углу, ожидая поручений.
        - Идите Элла… отдыхайте…
        Глаза домработницы расширились от удивления. Никогда в жизни он не был с ней так вежлив…
        Она, все еще не веря в это, аккуратно отступала из кухни, в любую минуту готовая к чему угодно.
        Он вновь посмотрел на жену, на ее отсутствующий взгляд. Интересно, о чем она все время думает?
        - Поужинай со мной, - тихо попросил Артур, и Вероника согласно улыбнулась.
        Глава 13
        НИКА
        Вероника молча наблюдала, пока муж ужинает. Сама она к еде даже не притрагивалась, сейчас ей было совсем не до этого.
        Наконец, прикинув и так и эдак, Ника решилась:
        - Расскажи мне, пожалуйста, про родителей, - глядя ему прямо в глаза, попросила она.
        Очень похоже, что сейчас, самое время, чтобы узнать то, что волнует её едва ли не больше всего.
        - Про чьих? – Артур удивленно уставился на жену. Вилка с наколотым куском мяса застыла воздухе.
        Кажется, она смогла его удивить.
        За окном резкий порыв ветра ударил веткой яблони по стеклу. Артур вздрогнул, и Ника в очередной раз поняла, что не такой уж он и сильный. А все больше строит из себя крутого. И что-то его бесконечно тревожит, что-то из прошлого.
        Мальчишка…
        - Про моих, - спустя короткое молчание, ответила она.
        Муж пожал плечами.
        - Что именно ты хочешь узнать?
        Ну и как ему объяснить? Он что, сам не понимает, что именно ее интересует? «Ну хорошо, милый, будем тебе все разжевывать, раз тебе так нравится.»
        - Например, почему они до сих пор ни разу не позвонили мне?
        - Ты правда хочешь знать? - Артур морщась отложил вилку и с легким сожалением взглянул на Веронику.
        По крайней мере ей так показалось, что это было сожаление. Но вот к чему именно она так и не поняла. То ли ему было жаль ужина, и того, что он просил посидеть с ним, то ли ее, Веронику. А если и ее, то Настоящее ли было это сожаление?
        - Если спрашиваю, значит хочу, - она пожала плечами, как бы говоря «как хочешь, конечно, дело твоё…я не настаиваю».
        Артур, так и не доев, встал из-за стола, со скрипом отодвинув стул, и сам же поморщился от этого скрипа.
        - Я очень не хотел, чтобы ты задавала это вопрос. Правда…
        - И все же? Мне правда нужно услышать это, пойми, - тут она, не выдержав, привстала со своего места, испугавшись, что все-таки он не скажет. – Они хотя бы живы?
        Артур подошел к окну, дохнул на него и провел пальцами по запотевшему стеклу. Повернулся к ней и чуть наклонив голову, спокойно ответил:
        - Да. – ответил он, - Но ты всегда говорила, что если они умрут, то ничего не изменится. По крайней мере в твоей жизни.
        Вероника почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Неужели она могла такое сказать?
        Он подошел и провел рукой по ее волосам.
        - Прости…я потому и не говорил тебе о них. Не хотел тревожить душу.
        Вероника вскочила, небрежно сбросив его куру со своей головы, не задумываясь, что мужу это может быть неприятно.
        - Но почему? Что не так? Ведь есть же какая-то причина для таких слов?
        Артур вновь поморщился, будто у него разболелся зуб. Включил кофеварку, приготовил чашку для себя, Вероника не пила кофе, и только тогда ответил:
        - Все просто. Ну или не очень… короче, твои родители алкоголики. В самом ужасном понимании этого слова... Это по твоим же словам, - уточнил он, резко развернувшись и глядя ей прямо в глаза… приблизился так, что между ними поместился бы только лист бумаги и в лицо выдохнул:
        - Ты говорила, что все детство провела среди пьяниц, не видя материнской любви. Что мать твоя любила только отца, и пить начала с ним, забыв про тебя. Что росла ты в жуткой бедности, и сама попросилась в детский дом, когда тебе стукнуло четырнадцать. Правда сбежала оттуда очень быстро к тетке, которая тоже пила, но хотя бы по-своему тебя любила. Немного... Потом тетка умерла, и ты еще год прожила совсем одна. А потом продала ее дом и переехала сюда. Довольна?
        Все это он высказал буквально на одном дыхании, а Ника застыла на месте, ни жива ни мертва. Она сразу ему поверила, сложно было не поверить. Такое точно не придумаешь, и не сыграешь.
        И свой сон она сразу же вспомнила, где, будучи маленькой девочкой трепала несчастную куклу, прося любви. И то, что ей так и не звонили родные люди тоже говорило «за». Она резко отстранилась от мужа, закрыв глаза рукавом, и отвернулась.
        - Ты все еще хочешь им позвонить?
        Вероника не знала, хочет ли... Просто одно дело узнать от кого-то, и совсем другое услышать собственными ушами.
        - Впрочем, у тебя даже телефона их нет. Да и у меня тоже. Так что… - он развел руками и одним залпом осушил кружку.
        Артур вновь засыпал кофе в кофеварку, включил кнопку и сел за стол, рукой подперев подбородок, и молча наблюдая за женой.
        - Это все, что ты хотела спросить?
        Ника не знала, как быть и что сказать. Нет, конечно же, не все. Есть еще очень важные вопросы. Например…
        - Я даже не знаю, как спросить…
        - Как-нибудь. – усмехнулся муж. – Раз уж у нас сегодня вечер откровений, попробую в свою очередь как-нибудь ответить.
        - Я правда не знаю, но… я сойду с ума, если не спрошу.
        И она вновь замолчала, не зная, как спросить.
        - ну же? Ника, не испытывай мое терпение, - сказал мягко, но Ника и сама знала, что терпение Артура не бесконечно. Он и так сегодня очень уж добр.
        - Хорошо. – она собралась с мыслями, схватилась за виски и четко, почти по слогам произнесла:
        - Скажи, я когда-нибудь была… беременна?
        Она покраснела, словно вареный рак, и вытянулась, будто струна, в ожидании ответа.
        - С чего ты это взяла? – тяжелый взгляд мужа пронзал насквозь, лишая дыхания и вселяя страх.
        - Я… под тумбой я нашла тест. Он был положительным. Две полоски.
        Артур встал, видно было, что сжал кулаки. На щеках заиграли желваки и словно сумасшедшая запульсировала венка на лбу.
        - Да. – наконец ответил он. – Довольна?
        Нику будто ледяной водой окатили. Она? Довольна? Почему она должна быть довольна?!
        - Нет.
        - И предвосхищая твой следующий вопрос – ты сделала аборт.
        - Я? – она даже захлебнулась собственным криком.
        Неужели это все про нее? Но ведь она не имеет к этому никакого отношения.
        - Ты. Не я же, - вновь пожал плечами, будто его это вообще никак не волновало.
        - Почему? – только и смогла спросить она.
        - Потому что ребенок - это обуза. И это тоже твои слова! – припечатал Артур и уже мягче добавил, - Мне очень жаль. Я пытался тебя оградить от всего этого. Прости…
        Он ушел к себе наверх, а она так и стояла на месте, еле сдерживая слезы.
        «Вот уж правду говорят, порой лучше и правда ничего не знать… так легче жить.»
        ДЕНИС
        Денис будто парил на крыльях любви, словно ему вновь было восемнадцать. И не было никогда разочарований, обид и горести потерь. И не было никого, кроме нее одной…
        Да, Ден всегда был настоящим романтиком, за что над ним частенько подтрунивали друзья.
        Вот и теперь Пашка сразу же заметил изменения, произошедшие с другом.
        - Только не говори мне, что тебе позвонила Смольнова… - проворчал он за завтраком, за обе щеки уплетая приготовленный Ермаковым омлет. Сам Хромов даже на это был не способен. Максимум на что его хватало, так это на чашку кофе в кофеварке, да и то он частенько ленился даже воду залить, предоставляя эту важную миссию другим.
        Ден уже простил его на эмоциях за их с Люськой фортели, и сейчас излучал флюиды любви по всей кухне, распространяя отличное настроение и на друга.
        - Ты очень прозорлив. Впрочем, как всегда, - засмеялся Ермаков.
        - И чего хотела наша амнезистка?
        Дену очень не понравилось такое определение, и он не преминул сказать об этом Паше.
        - Ой ну ладно тебе. Теперь не вздохнуть прямо, ни *** про твою любовь. Короче, обещаю быть очень тактичным к нашей беспам… к госпоже Смольновой. Блин.
        Хромов даже нахмурился, так его распирало от негодования. Но Ден был непробиваем.
        - Так-то лучше. Просила кое-что узнать про некого Георгия Петровича.
        - Это еще что за фрукт?
        Ермаков щелкнул пальцами.
        - А вот это тебе и предстоит узнать.
        И он вкратце пересказал их с Вероникой разговор.
        - Поможешь? – закончил Ден, уже точно зная ответ.
        Но и Пашка не был бы самим собой, если не попытался выторговать себе хоть что-нибудь.
        - Помогу. Но в ответ ты меня перестанешь попрекать Люськой.
        Ден вздохнул, не желая поступаться своими принципами, но все-таки кивнул. Дело важнее личных отношений.
        - Договорились!
        Паша ушел к «себе» в комнату, кому-то позвонил, о чем-то поболтал и уже через час Денис вчитывался в распечатанный на принтере текст.
        Оказалось, что Георгий Петрович Азаров является компаньоном Смольнова с небольшим пакетом акций и ближайшим соратником и приятелем его отца в прошлом. Тип крайне неприятный и очень опасный. В девяностых входил в крупнейшую группировку в городе, а сейчас восседал в депутатском кресле и считался очень добропорядочным гражданином и меценатом.
        Что этому человеку могло понадобиться от Вероники? Зачем-то ведь он ей звонил? Да еще и просил, чтобы она не говорила о нем мужу…
        - Надо бы поближе рассмотреть старичка, здесь явно что-то нечисто, - поделился он с другом своими соображениями и тот согласно кивнул.
        Но если с поиском телефонного собеседника Вероники все оказалось довольно просто, по крайней мере найти его не составило никакого труда, то с аварией все оказалось совсем непонятно. ДТП с участием зарегистрированных на Смольнова машин за последние три года нигде не числилось. В больницу супруги также не обращались, кроме разве что со сломанной рукой Вероники. Случилось это двадцатого января, и по датам сходилось с версией Серовой. Но на этом все.
        - Ты мне скажи, могло такое быть в принципе? – уже вечером спросил Денис Пашу, пока тот с наслаждением поедал воняющую на весь дом таранку, и запивая ее не менее вонючим пивом.
        Паша немного подумал, наморщив лоб и пожал плечами.
        - В принципе да, почему нет? Что именно тебя смущает?
        - Много чего. Но я хочу твои мысли услышать на этот счет. Как, по-твоему, могло быть дело?
        - Ну например ехала чета Смольновых домой из… откуда там они сказали сами? С дачи? Ну вот…ехали с дачи, машину занесло, закрутило, возможно, потому что на летней резине до сих пор ездили.
        Денис только покачал головой.
        - Смольнов? На летней резине? Не смеши меня!
        Но Пашу было не так-то просто смутить.
        - Так вот. Врезались они значит в дерево. Вызвали охранника, ну или кто там у него. Он-то и доставил их домой.
        - И бросил у порога? Прямо на полу? – скептически посмотрел на друга Ермаков.
        - Ну… может их к дверям доставили. Или к воротам, а там они сами уже грохнулись.
        - У него будка с охранником на воротах. Неужели он его так и бросил? Не верю я в это. И еще… неужели никто не сообразил отвезти супругов в таком состоянии в больницу? Ты прикинь, если Ника говорит, будто этот Смольнов был без сознания. Это какие должны быть травмы у человека!
        Паша пожал плечами, раздирая очередную мясистую рыбешку.
        - Это у человека. А Смольнов, ты же сам говорил, гад, а не человек!
        - Очень смешно…
        Тут Пашка, наконец, оторвался от своей рыбы и пристально вгляделся в Дена.
        - Слушай, ты меня прости, конечно, я все понимаю. Но… ты вообще уверен в ее словах? Ну в том, что она все это не придумала?
        Денис напрягся, уловив в тоне друга несерьезный настрой.
        - Не понял…
        - Ну чего ты не понял? Ты уверен, что у твоей Вероники нет каких-то ложных воспоминаний? Может ей приснилось? Показалось? Ну мало ли…
        - Да иди ты. – Ден даже обиделся, потому что он нисколько не допускал, что Ника говорит неправду. И что это сон тоже не допускал.
        Правда все же утром позвонил Виктору Львовичу с этим самым вопросом.
        - Денис Сергеевич, послушайте, ну кто же вам ответит на этот вопрос наверняка? Может приснилось, а может и нет… тут никак не знаешь точно.
        - И как узнать?
        - Только найти участников событий, по-вашему, свидетелей. Какие-то детали могут дать ответ. Вы порасспрашивайте дамочку подробно. Пусть подумает…
        Вечером Ден с нетерпением ждал звонка Ники, они договорились, что звонить она будет сама, точнее сбрасывать звонок, чтобы деньги на телефоне не кончались. А он уже в свою очередь будет перезванивать ей. Но сегодня она так и не позвонила.
        «Наверное не может…» - с грустью подумал Ден и еще полночи ждал звонка, пока все-таки не уснул.
        НИКА
        Когда Артур ушел к себе наверх, какое-то время Вероника тупо пялилась в стену.
        Она упорно пыталась принять и примерить на себя все, что о ней рассказал муж, но почему-то оно никак не принималось и не примерялось. Она совсем не слышала, как к ней подошла Элла и спросила все ли в порядке. Кивнула, просто так, лишь бы не приставали с вопросами и поднялась со стула. Прошла к себе и заперла на ключ дверь.
        После этого разговора с мужем Ника поняла, что не хочет ничего больше выяснять. И звонить Денису тоже не хочет, по крайней мере не сейчас. Сейчас она вообще не желает больше знать, что, когда, где и как. Пока, пожалуй, хватит и того, что ей уже стало известно о себе.
        Ника присела на краешек кровати, утром так заботливо ею же заправленной. Попыталась собрать информацию о себе воедино.
        Получилось вот что: она сделала аборт, потому что считала ребенка обузой; ее родители горькие пьяницы, и она с ними давно не общается; детство Ники прошло в нищете, в нелюбви и она даже сама попросилась в детский дом; у нее была подруга Наташа, которая тоже почему-то не звонит и не пишет; а муж в беспамятстве звал какую-то Анфису; они попали в серьезную аварию, но Артур даже об этом ни разу не обмолвился; в её жизни был некий Георгий Петрович, который утверждал, что они с Никой были друзьями.
        «Ну хоть не любовниками…» - поморщилась Ника.
        Вот и все, что она сейчас знала о себе. Хотя и это не так уже мало по сравнению с тем, что еще пару недель назад она не знала вообще ничего.
        И вот еще насчет Артура… почему-то он совсем ничего не рассказывал ей об их жизни, будто не хотел, чтобы она что-то знала, или вспомнила. А значит ему есть что скрывать… значит там было что-то такое, что может пролить свет на загадку ее побега и того несчастного ДТП…
        С другой стороны, если говорить об этом их разговоре - может муж и правда бережёт её от неприятных воспоминаний? Может это так сильно мучило ее, что он решил, будет лучше и вовсе не знать?
        Повинуясь порыву, она подошла к зеркалу и вгляделась в свое отражение. Лицо она давно приняла, и оно больше не казалось ей чужим. Значит и своё прошлое она тоже должна принять, со всеми его плохими и хорошими поступками и событиями.
        Ведь были же они, эти хорошие события?
        Еще и имя это Анфиса… почему-то оно кажется каким-то до боли знакомым. Ан-фи-са… А-н-фи-са… Фи-са…
        Ника и так, и эдак перекатывала это имя во рту, проговаривая его раз за разом, но никак не могла поймать ускользающее нечто. Она записала его в блокнот, по буквам, по слогам, уверенная, что точно знает его, это имя. Произнося его раз за разом, выводя на бумаге буквы, на душе становилось все больнее, будто эти буквы вонзались в нее, в эту самую душу подобно иголкам.
        Почему-то сейчас это имя Ника считала вспомнить самым важным, уверенная, что если она вспомнит его, то вспомнит и все остальное.
        Теперь это точно поняла
        Ника зашла в ванную, включила воду и набрала вызов, тут же сбросив его.
        Через минуту раздался звук вибрации.
        - Денис, это я… - возбужденно воскликнула Ника, забыв добавить к имени отчество.
        - Да, привет. Как хорошо, что ты позвонила, - выдохнул он в трубку. - Я кое-что узнал. Думал, уже не позвонишь.
        Вот так просто он перешёл на «ты». Вероника ничего на это не сказала. Почему-то именно Денис Сергеевич казался ей самым близким человеком. Скорее всего из-за того, что он единственный, кто был по-настоящему неравнодушен к ней.
        - У меня тоже кое-что есть, но начни тогда ты, - она решила, что так действительно будет намного проще общаться, раз уж он начал первым.
        - Отлично, тогда слушай. Георгий Петрович - компаньон твоего мужа. Фамилия Азаров тебе о чем-нибудь говорит?
        Ника подумала немного и решила, что да, что-то такое она слышала. Но может это потому, что муж когда-то упоминал ее. хотя вряд ли… о работе он никогда ей не рассказывает.
        - Да, наверное, - все же ответила Ника.
        - Имей ввиду, тип не самый приятный. Честно говоря, я не знаю, что вас могло связывать… в общем просто знай, он очень опасный человек.
        - Я поняла. – пробормотала она и почувствовала вдруг, что внутри нее все сжалось от нахлынувшего вдруг страха. Откуда он взялся? Ведь только что его не было.
        - Теперь про эту непонятную аварию…- продолжил Денис.
        - Что с ней? – Вероника кое-как справилась с паникой и постаралась мыслить трезво и спокойно.
        - А то… я не нашел никаких подтверждений этой якобы аварии. Она не была нигде зарегистрирована, а ведь по идее, машина должна была знатно помяться. И еще что меня смущает… почему вы дома оказались, если так сильно пострадали? Почему никто не доставил вас в больницу? Прибавь к этому, что твой муж уволил всех, кто работал до этого в доме…и…
        - И какую-то Анфису, - перебила Дена Вероника.
        - Какую Анфису? – тут же серьезно спросил Ермаков.
        - Про нее-то я и хотела сказать. Просто Артур шептал ее имя, перед тем как потерять сознание. И еще…у меня есть подозрения, что тот сон, ну который я тебе пересказывала, по-моему, все это как-то связано.
        - По-моему тоже… Вот и я думаю, что не было никакой аварии. Понимаешь?
        - Кажется, да.
        - В общем я думаю, что-то произошло в тот вечер…
        - Но как это может быть связано с тем днем, когда я попала под машину? Те события были зимой, по словам этой Серовой.
        - А вот это и надо выяснить.
        - И кстати про эту Наташу. Она случайно не сказала тебе, почему вдруг решила не общаться со мной? Ну ладно я ее не помню… но она-то…
        - Не так все просто, - ободряюще ответил Денис, - На самом деле она пыталась, но скажем так, твой муж ее недолюбливает. И если честно… я его понимаю, - Ника услышала смешок и ей даже стало немного обидно.
        - Почему?
        - Ну… как бы тебе сказать. Наталья девушка ну о-очень своеобразная. Даже и не знаю, что могло вас подружить.
        - А знаешь… ты, наверное, прав, - вдруг рассердилась Ника, - Была бы она и правда хорошей подругой, никакой муж ее бы не испугал.
        И так у нее никого нет, так еще и эта Наташа бросила в трудный момент. Не нужны ей такие друзья.
        - Узнай, пожалуйста, что-нибудь про Анфису. Имя всё-таки довольно редкое.
        - Хорошо. Прямо завтра и займусь.
        - И знаешь… мне кажется надо искать где-то совсем рядом. Почему-то у меня есть стойкое ощущение, что я ее знала.
        - Серьезно? Ты что-то вспомнила?
        Ника покачала головой, совсем забыв, что Денис ее не видит. А жаль… как бы ей хотелось поговорить с ним лицом к лицу. Он сильный, такой добрый и умный…
        - Нет, - улыбнулась она своим мыслям, впервые за долгое время подумав действительно о чем-то приятном.
        - Жаль… - сказал он так, что она поверила - ему и правда жаль. Не так жаль, как Артуру, а по-настоящему. – Как ты?
        - Спасибо, - не сдержала она смешок, - Могло бы быть и лучше.
        - Что-то случилось? - и в голосе такое беспокойство, что у Вероники вновь защемило сердце от благодарности к нему.
        - Нет. То есть да. В общем это личное, извини… не могу рассказать.
        - Я понимаю.
        Они еще немного поговорили, уже практически ни о чем и вновь подбирая слова и Ника решила, что пора закачивать разговор. Спать она ложилась в полной уверенности, что Денис все узнает. Он обязательно все узнает и поможет ей. Уж в этом-то она не сомневалась.
        АРТУР
        Как понять, что точка невозврата пройдена окончательно? Где так грань, что разделяет жизнь на «до» и «после»? Когда стоит остановиться: как только осознал, что все, дальше идти нельзя, или когда уже невмоготу сделать ни шага?
        В своей жизни Артур Смольнов совершил три самые большие в жизни ошибки.
        Первая ошибка произошла, когда он остался жить с отцом, так и не найдя мать. Сейчас он уже не строил иллюзий на свой счет, не обманывал себя больше – он плохо её искал, ровно настолько, чтобы можно было сказать самому себе, что он сделал все, что мог. Лукавить больше не имело смысла - ему всегда удобнее было оставаться с отцом, у которого было всё – деньги, сила, связи. Только недавно Артур по-настоящему понял, каким подлецом он оказался для собственной мамы.
        Вторая ошибка случилась в тот момент, когда Артур женился на Веронике. Именно с нее началась история, которую вскоре он планировал, наконец, закончить. Потому что жить в том, в чем он живет сейчас, больше просто невыносимо. Он все отчетливее понимал, если не закончит это сейчас, дальше его ждет все что угодно, но только не спокойная, уверенная, счастливая жизнь. Психбольница или смерть – других вариантов судьба ему не оставила.
        И третья ошибка – это, собственно, то, во что он когда-то ввязался и втянул нескольких дорогих ему человек.
        Вчера вечером ему позвонил Азаров.
        Каждый день он звонил на сотовый и Артур не мог не взять трубку. Каждый день старик спрашивал одно и тоже. Когда Артур все расскажет Нике?
        - Ты все еще скучаешь по Анфисе? А Вероничка знает про неё?
        - Оставьте мою жену в покое, - как можно твёрже по слогам произнес Артур, - Я вас прошу.
        - Только когда я умру, я возможно оставлю вас в покое, мой друг… только когда я умру. Хотя и тогда, скорее всего, даже с того света я достану вас…
        Нервы Артура не выдержали.
        Он понял, чего добивался старик: растоптать и унизить до последней клеточки, чтобы свести с ума, отнять не силой, а добровольно-принудительно все – жизнь, свободу, бизнес, даже мысли. Азарову и деньги-то эти не нужны, ему важен спектакль. Он наверняка представляет себя Карабасом, а Артура каким-нибудь грустным Пьеро. Ника – Мальвина… Или Анфиса…
        Но Артур больше не желал быть посмешищем, куклой для выжившего из ума старикана.
        Он понял, что этому никогда не будет конца. Старик никогда не бросает слов на ветер. Он никогда не забудет того, что хотел сделать Артур.
        Артур все продумал, нужно только набраться храбрости. Бутылка виски и все обязательно будет хорошо…
        Там его уже ждут. Фиса, мама…

* * *
        На старом мосту, возвышающимся над быстрой речкой, не было ни души. Два фонаря еле-еле освещали разноцветные мостовую, ведущую на другую сторону города.
        Вода в реке, освещаемая тусклой, только зарождающейся луной, казалась иссиня-черной и какой-то совсем ненастоящей.
        Артур склонился над парапетом, чтобы вглядеться в водную гладь. Сегодня река была как никогда спокойна…Высоко…
        Вдали слышен чей-то беззаботный смех и жизнь течет своим чередом. И только речка и Артур застыли, словно время навсегда остановило свой бег.
        Артур перелез через парапет, кое-как, каждую секунду рискуя свалиться вниз.
        - Жизни больше не будет, - шепчет он, вглядываясь в чернеющую даль. А вода так прекрасна… она манит его к себе, желая освободить. Как же он оказался слаб…
        - Эй, мужик, ты уже три часа там стоишь… иди домой…- голос раздался так неожиданно, что Артур, уже и правда черт знает сколько времени простоявший на тоненьком уступе, от испуга соскользнул одной ногой вниз и в ужасе изо всех сил ухватился за перила, издав при этом звук, очень похожий на крик… в руке стрельнула острая боль.
        - Давай сюда…- некто схватил его за шиворот и с силой втащил красного от натуги Артура наверх. У того все лицо покрылось липкой и мерзкой испариной и вид был такой, будто он и впрямь вернулся с того света.
        Спаситель был настолько бородат и вонюч, и оказался так близко к Артуру, что тот даже нос зажал от вони, исходившей от бомжа.
        - Мужик… сто рублей дай, а? - как ни в чем не бывало попросил спаситель.
        Артур все еще не придя в себя от пережитого, трясущимися руками достал из кармана мятые купюры и бросил бомжу.
        - Спасибо, мужик! – тот ошалев от вида приличных денег и от удачи, что сегодня накрыла его с головой, полез обниматься, но Смольнов, брезгуя, оттолкнул бомжа.
        - Отстань…- пробормотал он и, шатаясь, побрел по мосту.
        Глава 14
        ДЕНИС
        Утром Денису позвонила Люся, и Пашка только и делал, что молча умолял друга не выдавать, что он находится поблизости. Скрепя сердцем, Ермаков погрозил Хромову кулаком и ушел в зал, чтобы самому себе не казаться предателем. Вроде как не видит он Пашу рядом, и того, как будто и правда нет.
        - Да, Люсь… на работе. Ну да, дела. Даже в субботу работаем, такая уж у нас розыскная жизнь.
        Сам врал и сам стыдился своего вранья. Чтоб он еще раз пошел на поводу у Паши? Да черта с два!
        - Да здоров он, здоров, Люсь. Нормально он питается, не волнуйся.
        «Ну Хромов, гад, подожди у меня!»
        - Не скажу, да не скажу, что ты звонила.
        «Я тебе, Хромов, еще и не наваляю…»
        Спустя полчаса Паша навис над Деном, желая узнать подробности звонка собственной жены, но Ермаков твердо решил с другом сегодня не разговаривать. И потому молчал как рыба.
        - Что ж… раз ты так с лучшим товарищем, то я тебе тоже ничего интересного не скажу.
        Ден аж подскочил на месте и возмущенно ответил:
        - Это, между прочим, чтоб ты знал, запрещённый прием. Все, что касается работы мы обсуждаем независимо от личных отношений.
        Паша хитро прищурился и выдал.
        - А это не работа! Это твоя личная инициатива и просьба. И я, как преданный друг, полночи не спал… искал информацию…анализировал и осмысливал, а ты…
        Денис даже кулаки сжал от негодования. Ну что за гадство, ставить его перед таким сложным выбором?!
        - Ты понимаешь, что ты меня заставляешь себя предателем чувствовать?! Понимаешь ты?! Товарищ, блин… Я ведь вообще тогда общаться с вами перестану, потому что не могу между друзей выбирать. Ты ведь с Люсей помиришься, а я крайним окажусь. Понимаешь ты, друг?!
        - Ну извини, - Паша вроде бы устыдился в кои-то веки и даже пошел на попятную. – Ладно уж, не говори, раз обещал ей.
        А взгляд такой грустный-прегрустный и даже жалко его немного стало.
        - Паш, может ты уже вернешься к Люсе, а? Ну что такое, в самом деле, прям детский сад. Она тебя ждет, переживает, а ты...
        Хромов тут же подскочил к нему, будто только этого и ждал, и воскликнул:
        - Серьезно? Ждет? Прям так и сказала?
        - Прям так и сказала. Она волнуется, хорошо ли ты кушаешь… - ухмыльнулся Денис, наблюдая, как Пашка стушевался.
        Он даже начал подпрыгивать на месте от переживаний.
        - Надо же… а может мне и правда вернуться, а? – пряча глаза, спросил он Дена, и совсем уж стесняясь, добавил, - А то я тоже, кажись, соскучился по ней.
        Ермаков облегченно выдохнул. Неужели его жизнь, наконец-то, войдёт в привычное русло и ему не придется разрываться между друзьями? А еще ему не нужно будет по три часа ждать очереди в туалет и в ванную. И мыть посуду за нерадивым другом. И нюхать вонючую таранку, которую тот повадился каждый вечер есть на его кухне. Видимо решил наесться ею раз и навсегда, потому что Люська еще больше не переносит этот запах, а слово жены это закон. В отличие от слова Дена.
        - Ты еще думаешь?! – возмутился Денис, - Конечно, пора. Вот если бы меня так кто ждал… Ладно уж, довольно лирики, давай теперь про то, что ты там узнал.
        Паша радостно кивнул и потер руки.
        - Ну тогда слушай.

* * *
        Вечером Денис еле-еле дождался звонка Вероники. Время близилось к одиннадцати и он, если честно, уже и не ждал ее звонка. Но вот стрелки часов показали десять минут двенадцатого и она, наконец, сбросила вызов.
        Он тут же перезвонил и с радостью и щемящей душевной тоской услышал ее, успевший стать родным, голос:
        - Ника… - прошептал в трубку, ничуть не стесняясь своей фамильярности. Любовь кружила голову, выключая все остальные мысли. Все, что не касались Ники.
        - Денис, я… - ему показалось, что ее голос сове см не такой, как всегда. Он был взволнован, и сердце тут же сжалось от тревоги.
        - Что-то случилось?
        - Погоди… да. Но давай вначале ты. Ты расскажи мне, если что-то узнал.
        Денис в предвкушении ее реакции потер руки, прижав телефон к уху плечом.
        - Хорошо, конечно, я начну. Значит так, мне с помощью друга удалось кое-что узнать про Анфису. Оказывается, девушка с таким именем год назад проходила практику в фирме твоего мужа, в головном офисе. Не думаю, что это может быть совпадением, ведь имя очень редкое.
        - Да… ты прав. Это не совпадение. Это действительно она. Есть и еще кое-что, - сказала Ника и замолчала, не договорив.
        - Ты что-то вспомнила? – Ден напрягся так, будто сейчас ему должна была открыться тайна мироздания.
        Ника немного помолчала, но он отчетливо слышал ее взволнованное дыхание.
        - Да. На практику в офис к мужу ее привела я. Фиса была моей подругой…
        НИКА
        - Серьезно? – кажется, чего-чего, но этого Ден точно не ожидал.
        - Да… вечером я случайно нашла одну вещицу, и знаешь, все произошло так быстро, я даже не могу объяснить…
        - Ты имеешь ввиду воспоминания? Кстати, да… я давно хотел спросить, как это происходит?
        Ника замялась, не зная, как объяснить, но все-таки решилась.
        - Это похоже на вспышку. Знаешь, будто весь мир исчезает вдруг, и остается только оно, воспоминание, и я. Я также отчётливо слышу каждое слово, так же хорошо вижу, все что происходит, как вот сейчас разговариваю с тобой. Это похоже на наваждение, но оно как будто бы реально. Кажется, протяни руку и нащупаешь то самое потерянное прошлое.
        - И ты протягивала? – тихо спросил Ден.
        - Что именно? – не сразу поняла его Ника, погруженная в свои мысли.
        - Руку притягивала?
        Усмехнулась.
        - Нет, что ты… это уже после такие ощущения приходят. А воспоминание – это всего лишь воспоминание…
        Денис немного помолчал, не зная, что сказать и, наконец, вспомнил, что говорили они о кольце.
        - Так что там с вещицей?
        - Ах, точно… - спохватилась Вероника, - Понимаешь, мужа не было дома, а я хотела у него кое-что узнать и… я сама не знаю, что на меня нашло, если честно…
        Ника замялась, не зная, как продолжить и, решившись, сгорая от стыда добавила:
        - В общем я залезла в его комод и там нашла кольцо.
        Сказала и вновь в трубке повисло гнетущее молчание. Ден не перебивал ее, давая прийти в себя после сказанного. Он всегда так делал, и Ника была ему очень благодарна за это. Она вообще ему была безмерно благодарна и все чаще хотела слышать его успокаивающий, внушающий доверие и тепло, голос.
        - И знаешь… я вспомнила… Это кольцо он купил Фисе.
        - Кому?
        Ника вздохнула и пояснила:
        - Анфиса была моей подругой детства. Когда я вышла замуж за Артура, она еще жила в моем родном городе. Но где-то три года назад перебралась к нам, поступила в универ на специальность что-то типа «управление персоналом», сейчас уже точно не вспомню, но это и неважно. И вот примерно два года назад она попросила меня устроить ей практику в фирме моего мужа…
        Тут Ника вновь замолчала, понимая, как дальше будет звучать ее рассказ.
        - Отношения у нас с Артуром уже тогда были прохладными, и я знала, что он завел отношения с Фисой.
        - И ты его простила? – с придыханием спросил Денис.
        - Ну я не сразу узнала, - смутилась Ника, - Но потом уже да… выходит, что я приняла их интрижку. Я была совсем другой…
        - Выходит ты вспомнила и все остальное? – с надеждой спросил Денис.
        Вероника многозначительно молчала, не зная, как ответить на этот вопрос.
        Она уперлась лбом в прохладный кафель ванной комнаты и прикрыла глаза.
        Да, она вспомнила Анфису и еще что-то по мелочи. Например, свое любимое платье, которое подарил Артур и день свадьбы. Ресторан, где отмечали первую годовщину и первую ночь любви. Его первую пощечину и первую грубость. Она постепенно, шаг за шагом вспоминала все, что было связано с мужем. Она даже вспомнила вдруг свекра и ту неприязнь, что испытала, глядя на него в первый раз.
        Но самое ужасное из всего, что вспомнила Вероника, так это то, что она никогда не делала аборт сама. Это Артур заставил ее пойти на страшный грех, это он тащил ее за руку в машину и вез всю заплаканную в больницу. Это Артур сказал ей, что она не хотела детей. Но это была неправда. Она хотела этого ребенка, даже до сих пор помнила те ощущения, связанные с желанием его родить.
        И до сих пор она помнила эти слова, с которыми он набросился на нее, когда она убеждала мужа, что это и его ребенок тоже.
        - Это не мой ребенок! – прорычал Артур, - Я в этом уверен, и ты это тоже знаешь. И я точно не позволю родить тебе этого выродка!
        Выродка… за что? Почему? У нее пока не было ответа на этот вопрос, но Ника точно знала, что скоро наверняка появится.
        Почему муж так назвал их нерожденного малыша? Может у нее был любовник?.. мысль об этом не давала покоя, Ника не привыкла думать о себе в таком ключе и конечно ей было жутко от того, что она могла вести двойную игру. Даже несмотря на то, что теперь знала о том, что муж это делал давно с ее лучшей подругой.
        Воспоминания прервал тихий голос Дениса.
        - Вероника, - позвал он, - Выходит ты вспомнила и все остальное?
        Голос его был настойчив, как никогда прежде. Ника чувствовала - ему не очень нравится, что она что-то не договаривает. И Дена можно было понять. Он делает все для того, чтобы ей помочь, а она…
        - Нет. Не все. Кое-что вспомнила и все это касается Артура. Но все, что касается обоих аварий вообще никак не могу вспомнить. Ни одной детали кроме тех, что уже рассказывала. Будто замазкой закрасили, или ластиком стерли.
        - Виктор Львович говорил что-то такое…
        - Что именно? – заинтересовалась Ника.
        - Ну что самое последнее, что ты вспомнишь, это какие-то неприятные моменты. Даже не так. Не неприятные, а потрясшие тебя до глубины души. Да, примерно так он и сказал. Мол, вначале что-то незначительное, а дальше все больше и больше.
        - Мой доктор говорил об этом, но я не придала тогда значения, мне было важно вспомнить хоть что-то, - вздохнула Вероника, - Значит теперь ждем «все больше и больше».
        Ден откашлялся, Ника услышала, как он сделал глоток воды и только тогда ответил.
        - Ну вот что - нужно узнать, где в данный момент эта самая Анфиса и поговорить с ней, возможно она знает больше, чем мы думаем. Сейчас меня волнуют два вопроса: куда и зачем ты бежала, бросив все, и что это за авария такая, о которой никто не заявил и не обращался в полицию. Я нашел вашу бывшую домработницу – она хоть и с большой неохотой, но согласилась встретиться.
        - Погоди… у меня что-то вертится в голове. Как же ее звали? Мария? Нет… Наталья Сергеевна…да. Точно.
        Денис мягко ответил:
        - Ольга Геннадьевна. Ее зовут Ольга.
        - Да? – в сомнении протянула Ника.
        Почему-то в голове непрерывно крутилось имя – Наталья Сергеевна.
        - Ника…прости, но я, наверное, должен сказать, - голос у Дениса был смущенным и Ника поняла, что сейчас он скажет что-то неприятное.
        - Да? – еле слышно спросила Вероника.
        - Натальей Сергеевной зовут твою мать.
        Щелкнула в голове кнопка, включая ненавистное воспоминание.
        Вот она маленькая стоит, склонив голову перед мамой, у которой воспитательница спрашивает:
        - Наталья Сергеевна, а что это за синяки у Ники на спине?
        Мать елейным голосом, как делает всегда при посторонних, отвечает:
        - А это моя доченька с качелей упала, ударилась так неудачно, я чуть с ума не сошла. Представляете?
        И воспитательница доверчиво кивает в ответ.
        - Бедная девочка…представляю, как вы испугались.
        - И не говорите…
        А Ника так и стоит с голубым плюшевым мишкой в руках, боясь сказать что-то лишнее. И так будет всегда. Качели, кровать, угол стола, асфальт… И ни разу воспитательница так и не решится заявить в милицию.
        Память возвращается к ней стремительно, стоит только напомнить ей о чем-то, и вот оно, это воспоминание, подобно карточному домику, начинает тянуть за собой остальные, руша жизнь Ники с новой силой. Кто-то один раз переживает обиды, потрясения и унижения, а Нике приходится это делать вновь и вновь.
        ДЕНИС
        Утром следующего дня Денис встретился с Ольгой Геннадьевной. Худая женщина лет шестидесяти с пучком седых волос на голове выглядела строгой и больше всего напоминала не домработницу, а учительницу математики. По крайней мере у Дена была именно такая.
        - Удостоверение, пожалуйста, предъявите, - сухо начала она и Ден тут же достал корочку, где черным по белому было сказано, что является он сотрудникам частного сыскного агентства.
        Но женщине этого было достаточно. Почему-то корочка сыщика действовала на людей не хуже, чем удостоверение сотрудника полиции.
        - Спасибо, что согласились встретиться. У меня к вам будет несколько вопросов. Прошу отвечать максимально честно, от этого зависят жизни, - Ден, как всегда, сгустил краски, но без этого, как и без корочек, никак. Надо чтоб гражданин отнесся со всей серьёзностью и ответственностью.
        - Слушаю вас, - Ольга Геннадьевна говорила с таким достоинством, которому позавидовала бы и королева.
        «В Англии ее что ли обучали…»
        - Ольга Геннадьевна, что вы можете сказать о чете Смольновых, у которых вы проработали три года?
        Женщина поморщилась. Видно было, что говорить об это у нее не было никакого желания. Но надо значит надо.
        - Ну а что я могу сказать? Семья, как семья…
        - Я понимаю, но все-таки? Были ли они дружны, или ссоры являлись частью их жизни? Может быть муж пил и бил жену? Еще что-то?
        Ольга Геннадьевна изо всех сил сопротивлялась собственному нежеланию обсуждать бывших работодателей и, вместе с тем, ей до ужаса хотелось высказать мнение о людях, что выбросили ее на улицу несмотря на все ее заслуги перед ними. Короче говоря, в женщине остро боролись преданность работе и банальная обида.
        Они сидели в сквере напротив её дома, куда он вызвал Ольгу Геннадьевну «на допрос». Конечно, она могла бы отказаться, и ничего бы Ден не смог этим поделать, но не отказалась.
        Наконец, женщина решилась.
        - Вначале, когда я только пришла к Артуру Дмитриевичу все было нормально. Хотя не скрою, его презрение и заносчивость мне никогда не нравились. Мне претило это, но деваться было некуда – у меня больная мать, а найти работу с таким графиком, чтобы я уходила всего на несколько часов, это трудно. К тому же вначале он неплохо платил.
        - Вначале?
        - Ну да… потом дела пошли хуже, это, по его словам, и, в конце концов, я стала получать почти в два раза меньше, чем при поступлении на работу. Надо сказать, при таком раскладе я бы и сама ушла в итоге.
        Ден записал в блокнот насчет финансового положения Артура. И тут же пометил две пришедшие на ум идеи – то ли Смольнов просто решил сэкономить на домработнице, как поступают некоторые нечистоплотные наниматели, то ли у него действительно с деньгами стало туго. И второй вариант очень его заинтересовал.
        - Вы сказали, что вначале все было нормально.
        Женщина кивнула, соглашаясь.
        - А что же стало потом?
        Ольга Геннадьевна подумала немного и ответила:
        - А потом у них с Вероникой начались бесконечные выяснения отношений. Они начали часто ругаться, и даже пару раз, - тут она понизила голос, - Артур Дмитриевич Нику ударил.
        - Да вы что?! – Ден сжал кулаки, почувствовал, как на щеках заиграли желваки.
        - Да-да, так и было. Вроде бы Ника нашла какое-то кольцо. Что уж там за беда случилась с этим кольцом, я не знаю, однако я как раз застилала новое бельё в соседней спальне. У них в ту пору друг гостил. То еще тип, конечно.
        - Давайте по порядку, - предупредил Ден, а сам не забыл записать «друг».
        - Ну так вот… они со временем вообще как кошка с собакой стали жить. Думаю, что у него была любовница. Вот Ника и злилась.
        - А у нее? – пристально глядя на женщину, спросил Ермаков.
        Она задумалась, перебирая в руках непонятно откуда взявшиеся, четки.
        - Думаю, нет…
        Ден незаметно выдохнул.
        - Почему вы так думаете? Вы могли и не знать…
        Ольга Геннадьевна, поджав губы, лукаво посмотрела на Дениса.
        - Милый мой, вы еще молоды и вообще…
        - Поясните… - возмутился Ден.
        Что вообще она не уточнила, но все-таки ответила:
        - Такие вещи видно сразу. Женщина, в отличие от мужчины, сразу себя по-другому вести начинает. Для нее это новая тайная жизнь… а где новая жизнь, там и новые увлечения, наряды, настроение… а для мужчин это как правило просто очередная интрижка. Хотя бывают, конечно, исключения.
        - И Артур был таким исключением?
        Женщина кивнула.
        - Ну хорошо… допустим, все, что вы говорите так и было, но почему тогда, по-вашему, они не развелись? Если так плохо жили.
        - А вы знаете… я думаю, он хотел. Но что-то ему помешало. Я случайно услышала его разговор с любовницей…
        - Вы ее видели?
        - Нет… - опешила Ольга Геннадьевна.
        - Тогда с чего вы взяли, что он разговаривал именно с любовницей?
        - Да ну что вы в самом деле? ТАК разговаривать, как это делал Артур Дмитриевич, можно только с женщиной и только с любимой. Так вот, говорю вам, они явно что-то затевали, может и развод, а может и какую-то другую аферу. Но потом случилась эта авария…
        Ермаков почуял запах жареного и тут встал в стойку. Разумеется фигурально.
        - Какая авария?
        - Обыкновенная, - пожала плечами домработница, - когда все случилось, я уже дома была. Так как работала только по утрам, я вам уже говорила. Так вот, когда я пришла на работу к Смольновым утром, то обнаружила и Нику и Артура Дмитриевича в гостиной. Господи, вы бы их видели…
        - А что с ними было не так?
        - Да все! На Артуре Дмитриевиче места живого не было. Ника вообще, как будто в трансе находилась. Не с нами, а где-то далеко. Я даже подумала, что она умом тронулась. Но потом она вроде как отошла немного и заплакала. И она все плакала и плакала, прям истерика у девочки случилась, пока он не накричал на нее. Я предложила им врача вызвать, но сама получила по первое число. Он только попросил меня Веронике помочь до ванной дойти, и одежду выбросить всю в крови. Я еще, помнится, удивилась, что у Ники она вся рваная была…
        Ден молча слушал рассказ домработницы и в голове потихоньку складывалась нерадостная картина. То, что скорее всего это никакая не авария, теперь уже было совсем очевидно. Но что же с ними случилось? На ум приходили страшные предположения, и он тут же гнал их подальше. Мысли о том, что же приходилось переживать несчастной Веронике, не давали спокойно дышать.
        - Только знаете что? – вдруг задумчиво произнесла Ольга Геннадьевна.
        - Что? – хрипло спросил Ден.
        - Мне кажется никакая это не авария была.
        Вот и эта женщина подтверждала его подозрения.
        - После этого все в доме очень изменилось. И хозяев будто подменили. Вероника все время плакала, или просто в одну точку глядела, будто в трансе, в самом деле. А Артур Дмитриевич ее ругал за это. Хотя и сам порой, когда думал, что его никто не видит, рвал на себе волосы.
        - Серьезно? – не поверил Денис.
        - Да. Я однажды случайно увидела. Он даже, мне кажется, плакал. Ну я и ушла, чтобы вроде как не присутствовать при его слабости. А вскоре, когда с хозяйкой новое несчастья случилось, меня и вовсе уволили. И охранника тоже, Вадима. Вы ведь с ним уже говорили?
        Денис кивнул, не вдаваясь в подробности того разговора. На самом деле они и сказали-то друг другу пару слов. Мужчина как узнал, что Ден никакой не мент, тут же разговор свернул и попросил его больше не беспокоить. Видно было, что бывшего начальника он опасается.
        - Вы про какого-то друга говорили…
        - А, да. Был такой, кажется, Алексей его зовут. Я уж и не знаю, что Артур Дмитриевича с ним связывает, но друг этот точно нехороший. Наркоман, - прошептала, озираясь по сторонам, - Такой мать родную продаст за дозу, какая уж тут дружба…

* * *
        Вечером Ден первым делом частично, не вдаваясь в лишние подробности, рассказал Нике про свою встречу с бывшей домработницей. Кое-что он уже и сам разузнал про этого Алексея.
        - В общем у твоего мужа есть друг. Может слышала? Алексей, но он зовет его Лехой. Очень странный тип и по слухам наркоман и игрок в карты. Ты что-нибудь помнишь о нем? Артур наверняка хоть раз, но обмолвился, они дружат с детства.
        Ника слушала молча, и Дена тут же встревоженно спросил:
        - Ника? Ты меня слышишь?
        Внезапно Ника сказала:
        - Элла, ты что тут делаешь?!
        И тут же из трубки послышались короткие гудки.
        Денис понял, что случилось что-то нехорошее.
        Глава 15
        АРТУР
        Ночь на мосту вставила ему мозги на место. Плевать на Азарова, он обязательно что-нибудь придумает. Только вот обезопасит Веронику, хотя и способ для этого выбрал весьма странный. Недавно он тайно развелся с женой, она об этом еще даже не знала. Ника, почти не сопротивляясь, подписала документы об отказе от своей доли акций в его пользу. Теперь она не нужна никому, и в том числе и собственному мужу. Так, по крайней мере должен думать их общий враг. Ведь если она не нужна Артуру, то и врагу тоже вряд ли будет интересна. Он свое уже взял.
        Только бы она была умной девочкой и вела себя тише воды, ниже травы. А уж Артур что-нибудь обязательно придумает, найдет способ избавиться от всего этого, отмыться…
        Они уедут, навсегда покинут город, принесший столько бед. А там будет видно. Скорее всего они вновь куда-нибудь уедут, заметая следы. Он был почти уверен, что Азаров от них отвяжется. Не будет он рисковать своим депутатским креслом, чтобы догнать их. Они продадут свое молчание за возможность скрыться, отдадут ему все. Главное сделать это внезапно, чтобы Азарову и в голову не пришло их сторожить. Но пока еще рано, Артур чувствовал это.
        Остаток ночи прошел в раздумьях и маете, но, в конце концов, Артуру удалось уснуть. Снился ему отец, в первый раз в жизни он пришел к нему во сне.
        - Ты совсем сдал, - покачал папаша-Смольнов головой, - Вообще мышей ловить перестал. Потянулся за бабой и где ты теперь? Разве этому я тебя учил?
        - Прости… - впервые в жизни Артур почувствовал настоящую вину перед отцом.
        - Простить? Я кровью и потом устраивал тебе безбедную жизнь, а ты все прос***. Ты всегда был ничтожеством, жалкой пародией меня. Ты настоящий сын своей тупой мамаши!
        - Не смей так говорить! – Артур ударил отца по лицу, и кулак пронзила острая боль.
        Он проснулся и потер ушибленную конечность, которой во сне ударил в стену.
        Встал, недовольный своим собственным сном, и полчаса стоял под душем, уперевшись лбом в стеклянную кабинку, чувствуя, как прохладные капли воды смывают ночные кошмары.
        Оделся и спустился вниз. Вероника еще не вышла. Наверное, до сих пор спала.
        Он засыпал кофе, включил кофеварку и уставился в окно. Осень уже вовсю вступала в свои права. Кружились на ветру желтые листья, навевая совсем уж печальные мысли о вечном. Всё умирает…, и все умирают. Правда кто-то в мучениях и агонии, как вон та береза под окном. Хотя умирает ли? Просто заснет до весны. Вот бы и ему так же уснуть, чтобы проспать все самое страшное и проснуться обновленным и свободным.
        Что такое деньги? Пустота… ощущение, всего лишь ощущение чего-то значимого. Свобода, вот что превыше всего. Свобода во всех смыслах слова. Зря люди так не ценят её… если бы он мог хоть кого-то этому научить…
        Они станут свободными, обязательно станут, иначе и быть не может. Он уже полностью искупил свою вину, даже больше, чем нужно. Неужели он не заслуживает быть свободным?
        - Артур Дмитриевич, - тихий голос Эллы вывел его из раздумий.
        - А, да? Ты что-то хотела? – задумчиво спросил он домработницу.
        - Я…да…хотела. Кажется, - сказала и замолчала.
        Щелкнула кнопка кофеварки, перейдя в режим подогрева.
        Элла тут же налила ароматный кофе в кружку.
        - Ну? Не томи, - пробурчал Артур, совсем не расположенный к разговорам.
        Скорее бы она сказала, что хочет и оставило его одного.
        - Я позавчера ночью, точнее поздно вечером кое-что слышала.
        Артур вопросительно, пока еще без особого интереса посмотрел на нее, взглядом торопя продолжить мысль.
        - Вероника Сергеевна с кем-то разговаривала по телефону.
        - В смысле? - не сразу понял он суть её слов. Ну говорила и говорила. И тут же его пронзила догадка - с кем она могла общаться? Ведь Ника вообще не выходит из дома. У нее нет друзей, родителей тоже можно сказать нет. Что она задумала?!
        Артур вскочил со стула и прорычал:
        - Что именно она говорила? Ты слышала?
        Элла сжалась.
        - Я слышала имя - вроде бы она назвала его Денис... и всё. Она забыла запереть дверь. А у меня сын у мамы в деревне, и я решила остаться, вы мне сами разрешили не ездить туда-сюда. И вот я вошла спросить кое-что, ну мне надо было…
        Элла опустила глаза, замявшись.
        - Ну же, продолжай!
        - Надо было кое-что по-женски… а я слышу из ванной голос. Но это было недолго совсем. Она только имя его назвала и дальше только да, или нет говорила...
        - Почему ты меня сразу не позвала?! – прорычал Артур.
        - Так вас не было дома, а потом вы сразу на работу ушли, а потом… потом я хотела сказать, но забыла… ой мамочки, - всплеснула она руками так по-бабьи, что он только чертыхнулся.
        - И вот я сейчас только… - прошептала Элла и сжалась в ожидании удара, но Артур только сплюнул и побежал наверх, где спала Вероника.

* * *
        Артур был очень зол. Эта идиотка решила все испортить… да наверняка она уже все испортила! Ну кто, кто ее просил играть в свою игру? А он-то уже было подумал, будто опасаться Веронику больше не нужно.
        - Какая же ты дура!!! – орал он в запертую дверь, колотил в нее ногами, но Ника не спешила открывать.
        Она пряталась от него в своей комнате. Выломать эту дверь ничего, конечно, не стоило, но он хотел, чтобы она вышла сама. Бить он ее точно не собирался.
        - Ты хоть понимаешь, что наделала? Ты же нас обоих угробишь! Да я тебя… я тебя... Это Ермакову ты звонила?! Идиотка!!!
        Вероника молчала и Артур гадал о причинах этого молчания.
        - Лучше открой, иначе я все равно выломаю дверь! – грозно прорычал он.
        Спустя минуту дверь открылась и Артур в бешенстве влетел внутрь. Вероника медленно отошла от двери и устало, сгорбленно, словно она враз превратилась в старуху, села на кровать и уставилась прямо перед собой, не обращая на него никакого внимания.
        - Ты бы хоть сказала что-то в свое оправдание, - неожиданно успокоился Артур.
        Что-то ему так все это надоело. Как же захотелось спокойной жизни, без всех этих выяснений отношений.
        Ника с усмешкой, какой он не видел у нее с тех пор, как она потеряла память, взглянула ему прямо в глаза. И тут Артур вдруг все понял. Она знает. Вспомнила. Она знает всё и поэтому так страшно смотрит на него, поэтому ведет себя, словно вновь стала самой собой, прежней Вероникой Смольновой – дерзкой и сильной.
        Вначале ему стало так же тяжело, как тогда, после звонка Азарова. И вновь захотелось на тот мост. Или убежать, и черт и с ней, и с деньгами… черт с ними со всеми.
        И куда он денется? Азаров его везде достанет. А если не достанет, то, что ему остается? Бомжевать? Работать на дядю? Денег почти нет, все, что есть, он отдает компаньону в счет выдуманного долга.
        А Ника все еще смотрела ему в глаза.
        Но почему она ТАК смотрит?
        - Звонил твой дружок…Азаров. - зло процедила Вероника, и Артур вновь удивился, как разительно она отличалась от женщины, что еще вчера была такой кроткой и милой.
        - И? – не в силах больше терпеть ее взгляд, он отвернулся.
        - Знаешь, что он мне сказал?
        Артур молчал.
        - Хотя нет… так неинтересно. – зло рассмеялась Вероника, - Я лучше расскажу тебе, ты ведь этого не знаешь… я расскажу тебе, что случилось в тот вечер перед тем, как меня сбила машина. Хочешь?
        Он по-прежнему молчал, не зная, что на этом можно ответить. Этого он и правда не знал, и сейчас очень хотел наконец узнать.
        - Я, с твоего позволения, все же расскажу… - Ника встала с постели и прошла к окну. Она поправила волосы, ее вечное непроизвольное движение, что называется «на автомате». Вероника так делала, когда волновалась особенно сильно.
        Артур скрестил руки на груди и прислонился к стене.
        - В тот вечер мне под дверь подсунули конверт. И знаешь, что там было написано?
        Он, по-прежнему молча, покачал головой.
        - Он тебя продал.
        В ушах зазвенело. Артур схватился за голову, которая готова была вот-вот разлететься на куски и едва слышно прошептал:
        - Это неправда.
        Но Ника лишь рассмеялась.
        - Азаров тоже так и сказал: «Твой муж променял тебя на подругу». И тут у меня все встало на свои места. Понимаешь?
        Она вдруг приблизилась вплотную, подошла, глядя в глаза, так близко, что он почувствовал ее обжигающее дыхание у себя на шее, - Кусочки пазла сложились один в один. Идеальная картинка получилась. Я вспомнила все… только так и не поняла, как ты мог?
        Смольнов смотрел на жену и не мог поверить, что все, наконец, закончилось. Несмотря на весь ужас ситуации, ему почему-то стало вдруг легче. Больше не нужно было ни о чем молчать, мучиться, переживать. Не нужно было искать выходы и пути отступления. Не нужно притворяться и играть в «семью». Артур почувствовал, как будто тяжелый камень упал с души, и стало так легко дышать, ведь ему нечего было больше скрывать.
        Только вот Ника все равно была не права.
        - Ты все равно не поверишь… но я пытался тебя защи…
        - Защитить?! Ты? – Вероника размахнулась и с силой, которую он от неё никак не ожидал, ударила его по лицу. Щёку тут же обожгло, словно и не рукой ударили, а раскаленной сковородой.
        - Да, - спокойно повторил Артур.
        - Ты. Заварил. Кашу. Из-за тебя меня… я…как ты мог? Я же тебя, а ты…За что?
        Ника без сил опустилась прямо на пол, закрыла лицо руками и мелко-мелко затряслась.
        - Я. Хотел. Тебя. Спасти… – отрывисто прошептал он, - Защи…
        И вновь он так и не договорил, потому что его нагло перебили.
        - Браво, браво, браво!
        Артур резко обернулся. В комнате стоял тот, кто превратил его жизнь в ад на земле.
        Азаров Георгий Петрович…
        Он вошел неслышно, ну или им было совсем ни до чего. Облокотился о дверь и сейчас хлопал в толстые потные ладони, издевательски ухмыляясь.
        - Это так мило… Я хотел тебя спасти, защитить, - противно передразнил он Артура.
        - Уходите! – не ожидая от самого себя, твердо приказал Смольнов.
        Сейчас не он в «гостях» у компаньона, а тот у него дома. Он не посмеет…
        - Ну что ты, - скривился Азаров, - Куда же я уйду?! Я пришел за долгом.
        - За каким? Я все вам перечисляю, как мы и договаривались.
        - Ты про деньги? – удивился Георгий Петрович, - Ну надо же… А я про нашу Никушку. Очень она моим мальчикам понравилась в прошлый раз.
        Артур в бессильной ярости сжал кулаки, а Ника, вздрогнув всем телом, резко обернулась и глаза её расширились от ужаса. Она рванула на себе волосы и взвыла то ли от боли, то ли от страха, а может от жутких воспоминаний.
        - Тсс…ну что ты, моя хорошая? Совсем себя на бережешь. Ну ничего, сейчас мы поедем ко мне, там тебя никто не обидит. Даже Анфиса. Я ей запретил тебя трогать.
        Артур так и встал, как вкопанный, не в силах поверить в то, что только что услышал.
        - Что?! – прошептал Смольнов, - Она жива?
        Дед рассмеялся и погрозил Артуру пальцем.
        - А кто, по-твоему, твоей жене письмо под дверью оставил? Ну то, про которое она тебе только что толковала, дурачок.
        Вероника, шатаясь, словно пьяная, встала и побрела к кровати. Села на нее и тихо спросила:
        - Артур, расскажи мне, почему этот человек меня преследует. Расскажи мне все, я прошу…
        Старик засмеялся и затрясся, будто в припадке, отчего жир на его огромном пузе заколыхался, словно пудинг. Артур отвернулся, Азаров вызывал отвращение.
        - Ну что, дружок, расскажем твоей жене все? По-моему, скрывать и дальше уже просто неприлично, - вновь заржал Азаров, - Я начну?
        - Я сам, - перебил его Смольнов.
        Меньше всего ему хотелось, чтобы Вероника все узнала из уст этого урода.
        Артур решил, что сегодня он расскажет все как есть, без стеснения, без приукрашиваний и обмана. Пора расставить все точки над и.

* * *
        Все началось давно. Еще два года назад, когда в его жизни появилась Анфиса. Впрочем, обо всем по порядку…
        Два года назад у Артура все было почти неплохо и тогда еще можно было как-то исправить свои дела. Он еще мог вылезти из долгов, и фирмы приносили какой-никакой, но все же доход.
        Хотя, чего греха таить, тогда он был слишком самоуверен и отчаянно глуп, и никак не мог признаться самому себе и окружающим, что руководитель и делец из него оказался просто отвратительный. В отличие от отца, который хоть и был человеком паршивым, но бизнес свой построил сам. И вел его до самой смерти вполне неплохо.
        Прибавить к этому тот факт, что с детства Артур привык жить на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая, и сразу становилось понятно, что он обычный мажор, прожигатель жизни, который возомнил себя крутым начальником. На жену он также не жалел денег и буквально осыпал её дорогими украшениями… Крутые машины, дома, курорты, на которых они оставляли целые состояния. Клубы, бриллианты для тогда еще любимой жены, и прочие атрибуты богатой жизни.
        Но деньги таяли, а новые как-то не особенно поступали.
        В какой-то момент Артур хотел уже продать свою часть акций, но старикан Азаров все время вставлял ему палки в колеса, через третьих лиц передавая возможным покупателям, что бизнес убыточный и таким образом его просто хотят сплавить. Что, кстати, не было такой уж неправдой. Хотя Артур все-таки понимал, чего добивается старикан – он хотел довести Смольнова до такого состояния, когда тот просто отдаст все за бесценок.
        Отношения с женой начали портиться, когда Артур стал ущемлять её в деньгах. По крайней мере так ему казалось, хотя Ника больше упрекала его в том, что он превращается в своего отца. Артур стал недоверчивым, постоянно подозревал жену в изменах и сам начал «ходить налево». Правда все это были обыкновенные, ничего не значащие интрижки и не более того. Так продолжалось до того момента, когда жена попросила помочь её подруге с «практикой».
        Практика закончилась в тот же день в его личном кабинете на добротном дубовом столе. Анфиса оказалась горячей штучкой. И, в отличие от предыдущих его пассий, довольно умной. Впрочем, позже он уже не был в этом так уверен.
        Именно Анфисе принадлежала идея «обуть» компаньона Артура – Азарова.
        Однажды, когда они в очередной раз отдыхали вместе с Лехой и Анфисой в пафосном клубе, друг проболтался при девушке, что у Азарова он покупает наркотики. Разумеется, не напрямую, но кто является главным в этой цепочке было хорошо известно. У Анфисы тут же созрел «гениальный» план, при помощи которого она мечтала озолотиться, и освободить своего любовника от злобного компаньона.
        Вначале Анфиса придумала вариант, при котором она бы втерлась в доверие к Азарову, человеку очень падкому на красивых молодых девушек. Пропустить столь интересный экземпляр, как Фиса, он просто не мог. Но для этого ей нужно было стать его любовницей, и не просто одноразовой куклой на ночь, а постоянной подружкой. Артура вначале идея дико разозлила, но потом, взвеси все «за» и «против», и после многочасовых уговоров Лехи и Фисы, он все-таки согласился.
        Анфиса желала разбогатеть старым как мир способом – шантажом. Находясь все время рядом, она рассчитывала сделать компрометирующие фотографии, которые могли бы навредить депутату и просто «порядочному» меценату Азарову. Но шантаж не был основной целью, его они с Лехой приберегли на всякий случай. Главной же целью Анфисы было узнать расположение сейфа в доме старика, если он там был, или номера банковских карт. Но и это было не все. Вместе с Лехой они придумали план по устранению Азарова с поля боя навсегда.
        - Смотри… - рисовала она схемы, сидя у Артура на коленях и прижимаясь к нему всем своим упругим нежным телом. Фиса была обнажена и все мысли Смольного были только о ней, но уж никак не о компаньоне.
        - Пройдет немало времени прежде, чем я смогу узнавать какую-то информацию. Дед – человек умный, не думаю, что у нас выгорит…
        Она задумчиво щекой потёрлась о его щетину и поморщилась. Фиса не любила, когда он был небрит.
        - Нужно что-то другое. Кто-то другой. Мы должны найти кого-то из команды Азарова, попроще и потупее, но, чтобы он был причастен к перевозкам дури. Это нужно поручить Лехе…
        Со временем Артур все меньше уделял вниманию ее словам, думая, что это обычные фантазии и Фиса в конце концов забудет про свои планы.
        Но однажды на их очередной встрече в гостинице девушка была необычайно взбудоражена.
        - Кажется я нашла этого человека.
        Артур уже и думать забыл о том разговоре, и потому удивлённо спросил:
        - Какого?
        - Вова Ежов, водитель у Азарова. Он, конечно, сошка мелкая, но зато и в глаза не бросается. Я с ним уже познакомилась…
        - Что ты с ним?! – взревел Артур, наконец-то начиная понимать, что подруга не шутит.
        - Не ори! – спокойно ответила она, - Я все придумала, пока ты делал вид, что тебе это интересно. С Вовой встречаться буду тайно, я ему уже сказала, что замужем. Тайно, чтобы никто не смог меня опознать, в случае чего… на свидания буду носить парик, линзы и прочую ерунду...
        - Но ты будешь с ним спать!
        - Ради дела же, - Фиса распахнула свои зеленые глаза так широко и наивно, что Артур только скрипнул зубами.
        - Ты же спишь с женой… - мстительно закончила она.
        - Что ты хочешь сделать?
        - В общем так… - у Анфисы вновь загорелись глаза, и она возбужденно продолжила, - Все очень просто. Все, что мне нужно будет узнать – где они хранят товар.
        - Ну узнаешь ты и что?
        Анфиса дернула плечиком.
        - Там видно будет. Может быть уговорю Вову помочь, если будет податлив. Может быть в обход, например волшебную воду со снотворным ему дам, или пирожков в дорогу. В общем в назначенное время появится Леха и возьмет немного товара. А чтобы у Азарова не было времени на выяснения всех обстоятельств, я анонимно сообщу куда следует, что такой-то товарищ занимается непотребством. А еще депутат. Скажу, что есть неопровержимые доказательства, и будь у верен, я их добуду… чтоб менты не подумали, будто это дело можно на тормозах спустить. В общем я все продумала…
        Артур молча встал, прошел от окна до двери, обратно, подошел к стулу с вещами и начал одеваться. Потом замер, посмотрел на удивленную Фису и спокойно спросил:
        - Анфиса, ты дура?
        Анфиса рассмеялась и махнула рукой.
        - Да ты что, серьёзно поверил? Я же пошутила, милый…
        ВЕРОНИКА
        - И что было потом? – Ника внимательно слушала историю и, на какое-то время даже забыла про Азарова, который так и стоял возле двери, скрестив руки на груди.
        - А потом было самое интересное, - засмеялся своим скрипучим голосом дед, - Только я бы на твоем месте ему не больно-то верил…
        Он подмигнул Нике и она, скривившись, отвела взгляд.
        - На какое-то время Фиса исчезла, и я даже вздохнул свободнее. Если честно она начала меня напрягать своими нездоровыми фантазиями, - пожал плечами её муж.
        Интересно, все, что он говорит – правда?
        - Я почти забыл про тот последний разговор, Леха тоже никак не давал о нем знать, жизнь вошла в обычную колею. И тут этот, - Артур кивнул на Азарова, - Появился в нашем с тобой доме…
        - Я помню, - перебила Ника, - Это можешь пропустить.
        Азаров вовсю потешался и Ника даже подумала, что может его сейчас хватит инфаркт от удовольствия?
        Она прекрасно, в мельчайших деталях помнила тот страшный день.
        Был вечер, Вероника готовилась ко сну, так как очень устала – целый день она провела в гостях. Стояли новогодние праздники и нужно было навестить всех знакомых, чтобы лично поздравить с наступившим годом. Домой вернулась около девяти вечера и только войдя в холл, поняла, что в доме гости. Она даже хотела уже начать ругаться на мужа, чтобы выпроводил своих друзей, но те вдруг повели себя очень странно. Трое здоровых мужчин окружили ее и начали глумиться, оскорбляя ее несмотря на все возмущение. Ника закричала, когда один из них протянул к ней руку и тут она почувствовала удар по голове, и потеряла сознание.
        Очнулась на полу. Юбка задралась, голова нещадно болела. Ника попробовала что-то сказать, но только закашлялась. Огляделась и в ужасе поняла, что это не ее дом. Ника вскочила, но кто-то одним ударом в спину заставил ее охнуть и вновь упасть на плиточный пол. Она поползла, не разбирая дороги, но чья-то нога придавила ее к полу, не давая сделать даже вдох. Потом ее подняли одним рывком и прижали к холодной стене лицом, с силой ударив головой об эту самую стену. Ника заплакала и чьи-то руки скользнули по телу, сжимая и сминая его, словно она не живая, будто она кусок мяса.
        Её ухватили за волосы и со всей силы дёрнул на себя. Ника попыталась хотя бы укусить того, кто ее мучил, за руку, и тот взревел, когда она почувствовала во рту соленый вкус крови.
        - Ах ты дрянь! Кусаться вздумала?!
        - Пусти, пожалуйста. Отпусти! – захлёбываясь слезами, из последних сил закричала она и тут же получила звонкую оплеуху, от чего голова со стуком вновь ударилась о стену.
        Он засмеялся, схватил за горло, и прижал к стене еще плотнее.
        - Не бойся, я буду ласков, - и задрал на ней юбку, обнажив стройные ноги.
        - Не надо, пожалуйста, я умоляю!!! – вновь заплакала Ника и, получив очередную порцию ударов, утонула в спасительной темноте.
        Очнулась она в машине, лежа на муже, который в тот момент был без сознания. Не было сил что-либо говорить и спрашивать, даже шевелиться не получалось. Каждый вдох приносил боль. Вероника просто ждала, что же будет дальше. Спустя некоторое время их вывылокли из авто возле дома, и бросили прямо у ворот.
        - Свободна. Можешь сказать мужу спасибо, - со смешком сказали ей напоследок.
        Но тогда она даже не придала этому значения. И вообще эти слова восприняла скорее, как реальное «спасибо» мужу… Наверное он её спас.
        Тогда она просто хотела домой.
        Ника кое-как отворила ворота. Охранника в будке не было, и она сама поволокла Артура домой.
        Когда он очнулся, то все, что сказал ей, так это то, что теперь они должны молчать, говоря всем, что попали в аварию, или их убьют. А кто это был и что им было нужно, Нике он так и не рассказал. Но голос того, кто сказал ей те слова у ворот она запомнила навсегда.
        Когда прошел первый шок и зажили раны, Ника стала приходить в себя и задаваться вопросом: почему, за что она пострадала?
        Артур клялся, что он ничего не знает и просил только об одном – никому не сообщать о том, что с ними случилось.
        Ника все больше уходила в себя, понимая, что просто сходит с ума. Она не хотела есть, не могла спать, потому что ей каждую ночь снились кошмары. Она не хотела жить, но духу покончить со всем этим ей никогда не хватало.
        Когда Вероника поняла, что беременна, то вдруг появилась пусть маленькая, но надежда. После всего случившегося они лишь однажды были близки с мужем, пытаясь хоть как-то спасти отношения. Но все это больше походило на пытку и Смольновы оставили все попытки сблизиться. Артур все больше злился на Веронику, и она не понимала за что. Он срывался на нее, иногда она ловила на себе его ненавидящий взгляд и думала, что сходит с ума.
        Беременность давала шанс на новую жизнь, дарила успокоение и, в первый раз увидев две полоски на тесте, Ника улыбалась.
        Она специально красиво оделась, приготовила ужин, расставила свечи.
        Когда он услышал, что Ника беременна, то сразу изменился в лице. Ника попятилась, испугавшись его ненавидящего взгляда, но Артур быстро поймал ее за руку.
        - Ты никогда не родишь этого выродка.
        - Но это наш ребенок!
        - Нет! Он не мой! Он не может быть моим! В тот раз я даже толком не…
        - Но по срокам это наш с тобой ребенок, - убеждала Ника, но муж ничего не хотел слышать.
        Артур был убежден, что Ника его обманывает, или ошибается, но не допускал и мысли, что этот ребенок может родиться. Как ни умоляла Ника мужа, как ни просила, но уже утром он вез ее к знакомому врачу.
        Сейчас бы она ни за что не позволила Артуру так поступить, но тогда… Вероника сама себе не принадлежала, пережив все, что с ней случилось, она очень боялась остаться одна, сама для себя став вечной жертвой.
        Спустя два месяца под дверь их дома подбросили письмо. Не задумываясь, Ника вскрыла конверт, где на белом листе бумаги кто-то приклеил вырезанные из газеты буквы, сложившиеся в слова: «Он тебя продал. Здесь тебя ждут доказательства», и адрес, по странному стечению обстоятельств находившийся совсем рядом. Нужно было только перейти дорогу…
        Раздумывала Вероника недолго. Она как-то сразу поняла, о чем и о ком идет речь, но хотела убедиться раз и навсегда в словах, что прислал аноним. Слезы застилали глаза, Ника бросилась из дома, забыв про все на свете и даже не была уверена, заперла ли дверь перед уходом. Последнее, что она помнила, как бежала, не глядя по сторонам, размазывая злые слезы по лицу. А дальше началась больница и «новая» жизнь.
        Глава 16
        АРТУР
        - Я даже подумать не мог, что эта сумасшедшая и впрямь решит воплотить свои безумные фантазии в жизнь. И когда за нами приехали, даже не сразу понял, кому перешёл дорогу, - склонив голову набок, грустно поведал Артур.
        Ника зачем-то всё пыталась посмотреть ему в глаза, но он упорно избегал её взгляда, сам не понимая почему. Что она хотела там увидеть? Раскаяние? Да он сто раз уже раскаялся, неужели она так до сих и не поняла этого?..
        - О да… это всё было забавно, - хохотнул Азарова, беззаботно ковыряясь в зубах.
        В тот холодный январский вечер его привезли первым.
        Долгое время Артур не мог ничего понять - кто и зачем его бьет, и что вообще от него хотят?!
        Два часа пыток, после которых он, наконец, увидел виновника издевательств.
        К тому моменту, когда в подвал, где держали Артура, вошел Азаров, он уже не мог даже внятно спросить, что происходит.
        И тут дед популярно объяснил ему, что Анфиса пыталась украсть товар и подставить Азарова, но самое главное заключалось в том, что главным организатором кражи Фиса объявила Артура.
        - И только здравый смысл привел Фису к покаянию… - смиренно склонив голову, издевательски закончил дед.
        Выходило, что она все-таки попыталась осуществить свой план, но при чем тут он?
        Из разбитых губ сочилась алая кровь, нос распух, и сломанная челюсть не давала хоть что-то сказать в свое оправдание. Смольнов мог только вяло кивать на какие-то вопросы, мало что соображая. Однако мысль о предательстве бывшей любовницы по-прежнему билась где-то в районе сердца.
        Но самое страшное ждало Артура впереди.
        Азаров, нисколько не сомневаясь в том, что Смольнов ничуть не меньше замешан в этом деле, чем любовница, предложил Артуру два варианта развития событий.
        В наказание Смольнов должен был платить тому восемьдесят процентов от дохода фирм, пока не разорится и выбрать, с кем из двух женщин Артур готов навсегда распрощаться, а кому оставить жить.
        Страшнее Артуру было только один раз в жизни – когда мама не вернулась домой. Самое ужасное, что ему вдруг стало казаться, что он любит обеих женщин. Да, это странно, но в минуту опасности Артур меньше всего мог сказать, кого он как овцу отправит на заклание. Да и как вообще можно представить себе такое? Как сделать выбор? Что значит решать кому жить, а кому умереть?
        Артур покачал головой, показывая, что не может дать ответ на этот вопрос. Каждое движение приносило неимоверную боль.
        - Тебе все равно придется выбрать, – с деланным сочувствием Азаров похлопал Артура по вывихнутому плечу и тот взвыл от боли. Дед усмехнулся и кивнул своим амбалам, что до сих пор били Артура, чтобы продолжали.
        Через три часа пыток с избиениями, обливаниями ледяной водой и угрозой остаться без пальцев и ушей, он сдался. Уже теряя сознание, собрав последние силы в кулак, прошептал:
        - Ника… ни в чем… не… виновата… отпустите…
        - Ты сделал выбор, - словно змей прошипел Азаров, но Артур его уже не слышал, провалившись в спасительное забытье.
        То, что Нику изнасиловали, он узнал позже. А еще позже он много раз задумывался – почему он выбрал именно её, ту женщину, с которой у них давно не было ничего общего? И постепенно начал замечать, что жена стала вызывать злость от того, что это она сейчас жива, а не Фиса.
        С другой стороны, он жалел ее, испытывая чувство вины, ведь это из-за его интрижки жене пришлось пережить все это. И от этого чувство вины он вновь злился, уже даже не понимая на кого. Все эти чувства настолько перемешались в нем, что жизнь Артура все больше становилась похожей на ад. Какие-нибудь психологи наверняка бы определили его состояние, хотя толку все равно было бы мало... Он и без психологов понимал, что по-настоящему ненавидел и презирал только одного человека – себя. За свои слабость, глупость и трусость.
        Когда Ника сказала, что беременна, его чуть не стошнило от одной мысли, что она может носить в животе чьего-то выродка. Он и думать не хотел, что это его дитя. Он так старался ради неё, когда вёз в больницу, когда избавил её от выродка.
        Когда Ника попала под машину, Артур пытался сделать так, чтобы она никогда не вспомнила того кошмара, что ей пришлось пережить. Он всё делал не ради себя - ради Ники.
        Правда он так до конца и не смог простить ей смерть Анфисы…
        - Так значит Фиса жива? – вновь спросил он Азарова.
        - Вот не поверишь, жалко дурочку стало, - рассмеялся старик, - То ли я на старости лет стал слишком добрым, то ли еще что…
        «Добрый» …
        - Зачем вам сейчас понадобилась моя жена? Что вы хотите?
        Азаров вдруг поманил Артура пальцем и тому пришлось проследовать за ним в холл.
        - Видишь вот это? – старик показал на кадку с фикусом, за которой спряталась маленькая коробочка.
        - Жучок? – догадался Артур.
        Азаров кивнул.
        - Такие почти везде… - правда я не думал, что твоя жена в комнате для прислуги жить будет. Поэтому все самое интересное, к сожалению, пропустил. Кому, ты говоришь, она там звонила?
        Они уже вернулись в комнату и на последних его словах Вероника вздрогнула.
        - Так зачем вы пришли? – подала голос Ника.
        - Зачем-зачем… - проворчал то, - Надоели вы мне. Ты вон с ментом болтаешь, не дай Бог сболтнёшь чего лишнего. Жалко ему тогда голову не проломили… но я исправлю это.
        Ника вновь вздрогнула и затряслась. Артур хотел было податься к ней, чтобы обнять, сказать, что он защитит, но она так на него посмотрела, что он оставил всякую мысль об этом.
        - Ладно, хорош болтать… Собирайтесь, дети мои. Пора…
        - Я не пойму, - Артур решил больше не церемониться. Все равно его скоро убьют, теперь можно ничего не опасаться.
        - Что ты не поймешь? – добродушно спросил старик.
        - Зачем ты приехал? Зачем нужно было устраивать этот спектакль?
        - Ха… ты ведь думаешь, что я психопат, да?
        Именно так Смольнов и думал и поэтому кивнул.
        - Ну уж нет… хотя погоди, в машине расскажу. У меня еще дела, надо поскорее вас кончить. Эй, Плот, давай сюда, - громко позвал Азаров, а у Артура в душе что-то сжалось в пружину.
        Плот – кличка друга Лешки. Еще в детстве во дворе и в школе все так и называли его, сократив, как это часто бывает в таких случаях, фамилию Плотов до простого Плота.
        Артур не ошибся. В комнату вошел Леха. Ухмыляясь, он крутил в руках биту и Смольнов вдруг совершенно отчетливо понял, что у того не дрогнет рука его убить.
        - За что? – только и спросил он.
        - За все хорошее, - засмеялся «друг» и с размаху ударил Артура по голове.
        НИКА
        - Знаешь, милая, а ведь тебе просто не повезло. Представляешь?
        Вероника молча кивнула, прекрасно понимая, что в общем-то Азаров абсолютно прав. Она просто выбрала не того человека…ей просто не повезло. Бывает…
        - Могу тебе напоследок рассказать кое-что интересное.
        Ника напряглась, готовая услышать всё, что угодно, но дед неожиданно передумал.
        - Хотя нет… пусть вначале этот очухается. А то как-то неинтересно… такой сюрприз испорчу.
        Азаров кивнул Лехе, сидевшему между Никой и Артуром и тот, понятливо кивнув, ударил Артура по лицу, затем еще и еще, отчего голова ее мужа безобразно болталась из стороны в сторону.
        - Хватит! – не выдержав, крикнула Ника, сама от себя не ожидая такой отваги. Хотя какая теперь разница, если их все равно везут убивать. Лишь бы не мучили…
        Азаров закатил глаза и посмотрел на нее словно на идиотку. Хотя почему словно…такой она и является.
        Сам он сидел впереди рядом с водителем, а она с Артуром и Плотом сзади. Двери конечно же были заблокированы и сбежать не было никакой возможности. Позади ехала вторая машина, где также находились несколько головорезов Азарова, так что Нике оставалось надеяться только на чудо.
        Они как раз выехали на шоссе, когда Артур очнулся.
        - О, ну наконец-то. А то у нас тут такая история классная, а ты всё дрыхнешь. Хорош, Артурчик. Скоро отоспишься… - заржал старик и Ника, даже сидя позади него, видела эти трясущиеся щеки.
        «Дать бы тебе кличку Холодец» - подумала она, брезгливо отводя взгляд.
        Артур видимо еще не до конца осознавал происходящее, по крайней мере взгляд так и не приобрел осмысленность и Ника поняла, что его слишком сильно приложили битой. За ухом у него запеклась кровь, наверняка волосы все слиплись от крови. На секунду ей стало жаль мужа, но она тут же отбросила жалость, злясь на саму себя. Её кто-то жалел, когда изменял с подругой? Помог ей кто-то, когда её насиловали и избивали? А может быть её спрятали, когда ей грозила опасность? Или рассказали об этой самой опасности, чтобы она хотя бы сама смогла убежать?
        Нет! Нет! И еще раз нет! Никто не дал Нике такой возможности и теперь она как безвольная овца едет навстречу своей смерти.
        Она вновь посмотрела на Артура, но жалость никуда не делась - настолько плохо он сейчас выглядел.
        Взгляд более-менее стал осмысленным, он совсем поник, понимая, что их ждет и сдался. Это было видно по его позе и глазам. Артур сдался. Но она, Ника, не сдалась. Что-нибудь обязательно произойдет, что-то случится! Иначе и быть не может.
        - Ну наконец-то! – воскликнул Азаров, непонятно, что именно имея ввиду. То, что они въехали в густую посадку, где не было ни одной живой души, кроме белки? Или то, что Артур готов его слушать?
        Видимо и то и другое.
        Нику выволокли из машины, она не удержалась на ногах и упала, больно ударившись спиной и частью лица, но руками себе помочь не могла, они давно были скованы наручниками. Артура выбросили следом, он упал еще более неудачно, так и не успев сгруппироваться. Ей даже показалось, что муж вновь потерял сознание, но он застонал и Ника выдохнула. Ей вновь стало его жаль.
        Их окружили бандиты во главе с Азаровым, встали со всех сторон, так, что Смольновы оказались в кругу, совсем беспомощные, сидящие на коленях.
        Именно сейчас Ника со всей безнадежностью поняла - это конец. В голове билась лишь одна мысль – «только бы не мучили» …
        Азаров манул рукой, отпуская своих отморозков, оставил только Плота.
        - Ну что, Артурчик, прежде чем ты начнешь яму рыть, хочешь услышать историю?
        Артур кивнул, видно было, что даже этот кивок дался с трудом.
        - Ну и славно… Тогда слушай, дам тебе еще немного воздухом подышать.

* * *
        Эта история началась очень давно… Больше сорока лет назад, когда еще молодой и веселый Гоша был обычным парнем. Хотя нет, не совсем обычным. Родители Гоши беспробудно пили, но парень оказался мозговитым и окончил школу и институт с отличием. Статный комсомолец, спортсмен и просто красавец Георгий после окончания института был направлен по распределению в горком. партии и обещал в будущем сделать блестящую карьеру. Но все решил случай…
        Однажды в уличной драке, обычной потасовке между парнями с разных районов, кто-то ранил одного из пацанов ножом. Гоша, проходивший мимо драчунов еще до драки, просто подошел поздороваться, в драке участия не принимал, пытался разнять разгоряченных парней. И он же единственный попытался помочь несчастному, и даже смог вытащить нож у того из груди, но парень скончался прямо у него на руках. Врачи потом сказали ошарашенному Георгию, что нож вынимать нельзя было ни при каких обстоятельствах, но разве мог он знать это? Он же так хотел помочь…
        Георгия обвинили в убийстве, ссылаясь на то, что он специально вытаскивал нож, чтобы скрыть причастность, мол, отпечатки пальцев остались, когда спасал, а не убивал. На все его возражения, что других отпечатков нет, потому что половина парней были в перчатках (стояла глубокая осень), следователь только отмахивался.
        Гоша оказался удобным «преступником». Много позже Георгий узнал, что сын друга это самого следователя занял ту самую должность, которую прочили ему.
        Но это было потом, а пока парню пришлось ни за что ни про что отсидеть двенадцать долгих лет и выйти как раз к самому развалу страны. От прежнего Гоши не осталось и намека, теперь это был жесткий и злой на весь мир человек, который больше не собирался жить честно. Да и уже не мог… Шёл девяносто первый год. Самый разгар бандитизма в стране, и Гоша без раздумий вступил в одну из группировок в городе. Когда Гоша сел, ему было двадцать пять лет – расцвет, в котором крылись надежды и мечты о карьере и семье. Когда он вышел - ему стукнуло тридцать семь…
        Георгий начинал с мелкой шестёрки «принеси-подай», но знающие люди вовремя заметили его неординарный ум и стали привлекать к более ответственным заданиям. Например, к продаже наркотиков…
        Именно тогда Гоша встретил Олю – красавицу и умницу, в которую влюбился безоглядно. Оле было двадцать, она работала продавщицей на рынке, торговала дорогими шубами и была под крышей их группировки. В любви и согласии они прожили год, пока она не призналась Гоше, что любит другого.
        Георгий еще не стал тем, кем является сейчас, но уже был матерым уголовником и далеким от сострадания и всепрощения. Он мог убить. Теперь он мог убить и спать после этого спокойно. Он никого и ничего не стеснялся и не боялся, легко лез в драку с противником сильнее, не раз пытал «обнаглевших» бизнесменов… он мог загрызть любого. Любого, кроме Оли. Она была единственной его слабостью. У него души не было, и Оля заменяла ему эту душу. Ей одной он не мог причинить вреда, даже голос никогда не повышал. Правда и не за что было, потому что Оля была хорошая.
        Такая вот странная любовь у человека без души. Словно насмешка…
        Он отпустил её к сопернику с улыбкой на лице, хотя в душе творился настоящий ад.
        Спустя время Георгий узнал к кому ушла его женщина.
        Смольнов Дмитрий Николаевич был обычным инженером в НИИ, которое вот-вот грозило развалиться и один растил двухгодовалого сына. Что могла найти в этом человеке Оля, Гоша не понимал. Но он смирился с её выбором, уверенный, что когда-нибудь она вернется, поняв от кого отказалась.
        Но время шло, а Оля все жила с инженером, который оказался вдруг не инженером, а одним из «Петровских» - ребят из «дружественной» группировки. Обе банды держали нейтралитет, не пересекаясь в интересах и между собой жили мирно, попутно устраняя «чужаков».
        А еще через два года Азаров узнал, что Оля уехала домой, оставив пасынка на папашу. Первым порывом было её найти, поговорить, но… Его закрутил водоворот страстей. В самом разгаре были аресты, началась охота на обе группировки, и Азарову пришлось надолго покинуть город.
        Когда вернулся, узнал, что Смольнов высоко взлетел. Узнал, что Ольга в город так и не вернулась, пробовал искать её, но так и не нашёл. Старые дружки помогли заново освоиться и принять новые правила игры и стать тем, кем он являлся сейчас. С бывшим соперником вел совместные дела, не испытывая к нему добрых чувств, но решения о совместном бизнесе принимал не он. Были люди и повыше, которые диктовали свои условия. Азаров умело маскировал неприязнь, прошло время разборок, его прочили в областную Думу, и он с усмешкой вспомнила свои двадцать пять лет, когда точно так же должен был служить в горкоме партии. Как бы сейчас сложилась его жизнь?
        Хотя не все ли равно? Он тот, кто он есть. Жесткий, беспринципный, не прощающий обид.
        Два года назад в случайно разговоре Азаров узнал, как Смольнов-старший поступил с женой на самом деле. Этого он простить ему не смог. Но папаша был уже в могиле, зато оставался сынок, которому Оля подарила свою любовь и который отказался от нее, оставшись с отцом.
        План мести созрел…
        НИКА
        Не Анфиса была идейной вдохновительницей, а Азаров. Именно он первым познакомился с симпатичной стриптизёршей в вип-клубе и именно он продумал план знакомства её с мужем Ники.
        Она должна была уговорить Артура сыграть в игру под названием «ограбление», но так и не смогла. Тогда решили разыграть все по-другому, и приписать Смольнова в соучастники.
        - Какая была цель? – тихо спросил Артур, подняв голову и глядя прямо в глаза Азарову.
        - Хм… какая могла быть цель? Растоптать тебя, унизить, смешать с дерьмом… что еще?
        - А как же Плот?
        - А… этот дурачок мать родную продал бы. Если б была. Он мне «сдал» Анфису, прикинь? – заржал Азаров, - Хотел тебя подставить…
        - За что? – голос Артура стал еще тише.
        - Ты не помог Оле, ты бросил её. Ты променял женщину, которую я любил больше жизни, на эту сволочь… - прошипел Георгий Петрович.
        Глаза его налились кровью и Ника подумала, что его вот-вот хвати удар. Вот было бы вовремя…
        - Отпусти Нику, она ни в чем не виновата… - попросил Артур.
        - Нет.
        - Но почему? Что она тебе сделала?
        - А просто не хочу… да и она слишком много знает.
        - Отпусти, прошу… я все переписал на тебя, мы в разводе, она ни на что не претендует, просто уедет и всё. Отпусти её…
        Азаров засмеялся и покачал головой. Смольнов немного приподнялся и прошептал:
        - Если бы ты только знал, как я ненавидел папашу и как искал маму… - взгляд Артура ни на секунду не отрывался от лица Азарова, но тот, казалось, его даже не слышал.
        - Она тебе не мать! Твоя мать – какая-то подзаборная шлюха, не смей говорить, что Оля твоя мать! – заорал Азаров и пнул ногой Артура в лоб, отчего тот нелепо упал на бок, глухо застонав.
        «Тяни… просто говори с ним…» - молилась Вероника, в душе разрываясь от жалости к мужу.
        - Она – моя мама! - твердо сказал Артур и вновь получил удар от Азарова. А потом еще и еще…
        Ника отвернулась, понимая, что ничем не может помочь. Скоро все закончится…
        - Если бы ты её любил, то никогда не стал бы жить с человеком, который убил твою мать. А он ее убил, когда выгнал. И теперь я убью тебя. Зуб за зуб! – в бешенстве Азаров пинал Артура, который уже даже не стонал от боли. Глаза его были открыты и Ника испугалась, что он мертв.
        - Ну что, киска, поиграем? – Ника совсем забыла про Плота, который вдруг оказался рядом, наклонился и провел лезвием ножа по её щеке и… и тут она услышала знакомый и родной голос:
        - Руки!
        Лезвие вонзилось в щеку, обдав жгучей болью, и оказалось у её горла.
        - У меня девка, пошли прочь, или я убью её! – заорал он.
        Небольшая заминка и кто-то обреченно ответил:
        - Отпустите его…
        Ника почувствовала, что Плот куда-то потащил её сквозь кусты, ветки которых больно били по лицу и вот-вот грозили выколоть глаза.
        - Отпусти, - умоляюще прошептала она, но Плот, казалось, её не слышал, всё глубже и глубже уводя в лес, петляя, словно заяц, от дерева к дереву, от куста к кусту. Так, чтобы их не обнаружили.
        Сколько он так тащил её, она бы ни в жизни не смогла сказать, так страшно лезвие впивалось в кожу. Она не чувствовала ничего – ни сбитых в кровь ног, потому что кроссовки потерялись где-то по пути, ни рук, израненных острыми ветками, ни усталости. Ощущала Ника только это лезвие.
        В какой-то момент Леха резко остановился, не выпуская Нику из захвата и прохрипел:
        - Привал… - так же вместе с ней опустился на землю и Ника подумала, что сейчас самое время попытаться сбежать, пока он выдохся из сил, да вот беда – она устала не меньше него. Да она и шагу ступить не сможет, как ноги подкосятся. Тем более, что на них только рваные носки, обнажающие сбитые пальцы.
        - Что ты собираешься делать дальше? – все же решилась спросить она.
        Лезвие чуть сильнее вонзилось в шею, и Ника тут же почувствовала, как потекла горячая кровь.
        - Добраться с тобой до трассы и свалить, - всё же ответил он.
        - Можно вопрос?
        - Валяй… пока я добрый.
        - Почему ты так ненавидишь Артура?
        Плот ухмыльнулся и ответил не раздумывая.
        - Потому что он сволочь, как и его папаша, который бросил своего друга, моего отца, когда тому срочно нужны были деньги на операцию. Потому что не помог вытащить меня с малолетки. Потому что твой муженек использовал меня как какое-то дерьмо, даже не опасаясь, что сдам его, когда он шантажировал конкурентов.
        И видя ее непонимающий взгляд, пояснил:
        - Я ему компромат собирал. Пару раз Анфиску подключали. Да Смольновы людей вокруг ни во что не ставили, считая себя богами. Но они не боги… есть и посерьёзней люди.
        - Я не знала… - прошептала Ника.
        - Да ты ни хрена не знала. Жила в своем мире розовых пони. Черт! Уходи.
        - Что? – Ника подумала, что ослышалась.
        - Что слышала. Ну?! Вали давай, пока я не передумал!
        Ника, не веря своему счастью, несмотря на боль в теле, резво вскочила и побежала в ту сторону, из которой они пришли. Только раз она обернулась, чтобы… чтобы что? Впрочем неважно. Лехи-Плота там все равно уже не было.
        Глава 17
        ДЕНИС
        Внезапно Ника сказала:
        - Элла, ты что тут делаешь?!
        И тут же из трубки послышались короткие гудки.
        Денис понял, что случилось что-то нехорошее.

* * *
        После того, как Ника отключилась, он не находил себе места. Плюнув на предосторожности, уже следующим вечером сам набрал её номер, но она не взяла. А утром телефон оказался отключен. Позвонил Пашке, который уже перебрался домой.
        - Нужна помощь, - отрывисто начала Ден, - мне кажется что-то случилось. Он засёк наши разговоры…
        - Ты уверен? Может она просто не хочет с тобой общаться?
        - Да нет же, говорю тебе. Наш последний разговор прервался, потому что она засекла домработницу, то ли она подслушивала, то ли случайно оказалась рядом. И всё. Ни ответа, ни привета.
        - И что ты предлагаешь? – Паша сопел в трубку, явно не придавая особого значения словам друга.
        - Поеду к их дому, и очен тебя прошу подстраховать меня.
        Хромов вздохнул, намекая, что Денис рушит его планы, но согласился подъехать следом.
        Денис еле дождался сонного Пашку на том месте, где обычно сторожил Смольновых, точнее следил за ними.
        - Ну что? – не слишком довольно спросил друг.
        - Во дворе машина. Чужая. Надо бы пробить номера, но отсюда даже с этой штуковиной ни хрена не видно.
        - Дай-ка, - Хромов забрал у него бинокль и попытался сам разглядеть что-нибудь, но спустя минуту покачал головой.
        - Ну тогда подождем…
        Но долго ждать им не пришлось. У Дениса как раз зазвонил телефон и он, не глядя на номер звонившего, быстро ответил «да».
        - Денис Сергеевич? – раздался незнакомый взволнованный женский голос.
        - Да, это я. Слушаю, - разочарованно ответил он.
        - Если вы поторопитесь, то еще успеете спасти Веронику Смольнову, - ответила девушка и отключилась.
        - Черт! – заорал Ден, да так, что сидящий рядом с ним Пашка вздрогнул.
        Ден быстро пересказал ему слова незнакомки и только тогда Хромов наконец-то понял, что дело серьезнее, чем ему казалось вначале.
        - Что будем делать? – спросил он.
        - Что-что! Идти надо.
        - Ты не знаешь сколько их там.
        Ден отмахнулся, но Паша схватил его и встряхнул.
        - Ден, так дела не делаются. Не будь идиотом!
        - А если её там уже убивают?!
        Паша в досаде покачал головой, понимая, что друг может оказаться прав и тогда Ника и правда может не дождаться их помощи.
        - Черт! – снова выругался Паша и набрал чей-то номер.
        Взяли почти сразу, и он продиктовал адрес Смольновых.
        - Дим, на этот адрес надо бы пару-тройку человек. Я уже тут, поступил сигнал. Ну да… типа тут смертоубийство может… не знаю... Другу позвонили, сказали, что девушку надо спасти... Ага, ну хоть сам…, да я понимаю, если бы вам позвонили... Понимаю... Давай хоть сам.
        Паша закончил разговор и расстроено поджал губы.
        - Что? – Ден в любой момент был готов сорваться с места.
        - Диман подъедет с товарищем. Группу взять не может, им-то сигнал не поступал.
        - И то хорошо, - вздохнул Ермаков.
        - Ну что, пошли?
        - Давай я один, а ты посидишь - посмотришь, что да как.
        Хромов укоризненно взглянул на друга, понимая, что тот не хочет его подставлять.
        - Дурак ты, Дениска.
        Пока они пререкались, чуть не пропустили момент, когда дверь дома открылась и оттуда вышли несколько человек.
        - Дай, - заорал Ден, вырывая из Пашкиных рук бинокль.- Твою мать!
        - Чего там?
        - Да чего-чего… Нику с Артуром в машину посадили. Сейчас за ними поедем, - он завел мотор, но Паша резко выскочил с пассажирского места и подбежал к водительской двери.
        - Ты слишком возбужден. Брысь отсюда. Да и вожу я лучше тебя.
        Ден спорить не стал, и поменялся с другом местами.
        В это время Паша набрал номер Димы.
        - Да... За ними поедем... Будь на связи.

* * *
        Пашка и правда был ассом вождения. Долгое время висел на хвосте незамеченным. Но в конце концов, когда выехали из города, ему пришлось сильно отстать. Но он успел увидеть, когда машины свернули на проселочную дорогу, ведущую к густым посадкам, больше напоминавшим лес. Выждав какое-то время, они свернули следом. Дорога была всего одна и рано или поздно она так или иначе привела бы их к похитителям.
        Когда подъехали Дима с товарищем, двухметровым бугаем с совершенно бандитским лицом, Ден в нетерпении уже чуть не плясал на месте. И только Паша останавливал его от необдуманных действий.
        Наконец, они спрятали машины за кустами и пошли пешком.
        Услышав голоса, притаились за деревьями и даже успели услышать часть монолога Азарова. Ден все порывался бежать с шашкой наголо, но Паша тормозил его. Дима снимал на камеру происходящее, пока Леха (его Ден тоже узнал) не поднес к лицу испуганной Ники лезвие ножа.
        - Ну что, киска, поиграем? - и тут нервы его сдали.
        - Руки! – заорал Ден, держа прямо перед собой пистолет.
        Руки Лехи быстро переместились к горлу Ники.
        - У меня девка, пошли прочь, или я убью её! – заорал он.
        - Отпустите его… - обреченно сказал Дима.
        Ден видел только Нику и Леху, когда тот уводил ее в густые заросли. Не замечаяя суматохи вокруг, направился следом.
        Шёл по сухим, обломанным веткам, но быстро понял, что потерял след. В панике принялся метаться туда-сюда, понимая, что так может совсем сбиться с пути, но злость и страх за Нику мешали нормально соображать.
        Наконец тропинка вывела его обратно и тут он увидел… Нику.
        - Денис!
        ЭПИЛОГ
        Ден сидел в гостях у Пашки, с удовольствием поглощая чудесный борщ, сваренный умелицей Люсей, и закусывал его черным хлебушком с крупно нарезанными кусками подкопчённого сала.
        «Ну вот чего он врет, что Люська хозяйка плохая? Да если б я такой борщ ел каждый день, да я бы…да...»
        Людмила, подперев руку под щеку, с умилением взирала на чудную картину и вздыхала, намекая, что давно не прочь услышать подробности, что там было дальше.
        Про лес она уже знала. И про чудесное спасение Вероники тоже знала. На моменте, когда Ден увидел Нику, она даже прослезилась. А потом мужики потребовали обед и пришлось прерваться. Потому что в доме Люси как в детском саду царило правило: «когда я ем, я глух и нем».
        Наконец, ребята насытились и довольные приступили к чаю.
        - Мальчики, - проворковала Люся, когда чаепитие затянулось, - Лучше не злите меня.
        Мальчики переглянулись и кивнули. Люсю и правда лучше не злить.
        - Ну а чего дальше рассказывать? – довольно протянул Ден, - Идет следствие… Азарова арестовали, вменяют ему сбыт наркотиков в особо крупных, похищение людей с целью убийства. Запись, которую Дима сделал, не оставила ему шансов. Так может и отмазался бы, но теперь наверняка будет показательная порка. Так что…
        Паша кивал в такт его словам.
        - Самого Артура тоже привлекли – Леха сдал его с потрохами по поводу шантажа и сбора компромата на конкурентов. Так что он тоже далеко не белый и пушистый. Там и с налогами беда, но думаю, он выкрутится. Никому Артурчик не сдался.
        - Но самое смешное, - продолжил Паша, - Смольнов на самом деле переписал весь свой бизнес на Азарова и теперь реально остался без штанов, да еще и в долгах.
        - Не смешно… - серьезно перебил Денис, - Надо отдать ему должное, он все-таки в этот раз попытался быть мужчиной.
        Люся с укором посмотрела на мужа, тоже не видя ничего смешного.
        - А кто тебе тогда позвонил? Ну что за девушка? Выяснили? – спросила она Дениса.
        - Выяснили… - задумчиво ответил тот, - Анфиса и звонила. Когда поняла, что Смольновых убивать едут, решила одним махом и любовника бывшего спасти и от деда избавиться.
        - Да уж… - пробормотал Паша, с нежностью глядя на жену.
        Люся закатила глаза, но видно было, как ей нравится такой Пашкин взгляд.
        - Так и не выяснили, кто Нику сбил?
        - Анфиса отпирается, но я, честно говоря, уверен, что это была она. Или кто-то по её просьбе. Только вот доказательств никаких нет. Дед всё валит на неё, он очень зол. Ведь она предала его…
        - Да уж… - вздохнул Люся, - Ну а Артур что?
        - А что Артур? Жив и ладно. Сам он не нарадуется, что жив остался и от Азарова избавился. Говорит, что все силы приложит, лишь бы тот сел.
        - Мне кажется, или тебе его жаль? – тихо спросила Люся.
        - Кажется! – твердо ответил Ермаков. – Ненависти я к нему не испытываю и понимаю, что он не виноват в шизофрении старикана, но… Он… из-за него Ника чуть не погибла. Если в первый раз его вины и не было, то потом… он мог еще тогда все мне рассказать, но испугался. Они с Анфисой друг друга достойны.
        Паша кивнул и достал шампанское под укоризненный взгляд жены.
        - Ну Люся, ну надо же отметить…
        - Что ты все отмечаешь, алкоголик несчастный? – заворчала она, доставая из шкафчика фужеры.
        - Ну как что? Наш Дениска влюбился по уши и за это надо выпить, - засмеялся Паша.
        - А она?
        - А у неё еще есть время влюбиться.
        Неожиданно раздался звонок в дверь и Ден с улыбкой достал четвёртый фужер.
        - А вот и Вероника…
        Конец